М. В. МОСТЕПАНЕНКО, доктор философских наук
ФИЛОСОФИЯ и методы научного познания
ЛЕНИЗДАТ
1972


ПРЕДИСЛОВИЕ
В условиях современной научно-технической революции методология научного познания приобретает все более важное значение. В процессе развития современной науки и техники возникают многообразные и сложные проблемы, которые требуют особых методов и подходов к их решению. Кроме того, объем современных научных знаний необычайно быстро растет, что вызывает необходимость совершенствования и создания новых, более эффективных методов освоения и практического применения полученных знаний. В настоящее время нельзя ограничиваться лишь общей постановкой вопроса о том, тто диалектический материализм является методологией всех наук. Требуется дальнейшая разработка, детализация и конкретизация общих положений диалектики и теории познания диалектического материализма, применение их к специфическим особенностям современной науки, к задачам использования научных знаний для успешного строительства коммунизма.
Как неоднократно указывал В. И. Ленин, только при социализме открываются неограниченные возможности для развития науки и техники и использования их достижений в интересах трудящихся. Следуя заветам В. И. Ленина, наша партия рассматривает интенсивное развитие науки и внедрение новейших научно-технических достижений в производство не только как центральную экономическую, но и как важнейшую политическую задачу. XXIV съезд КПСС указал на необходимость создания единой системы науки и производства, обеспечивающей, с одной стороны, глубокую научную разработку всех проблем, выдвигаемых развитием производства, и, с другой стороны, наиболее эффективное внедрение новых научных открытий в производство. В связи с этим в решениях XXIV съезда партии особое внимание обращается на изучение самой науки, что прежде всего и означает изучение и разработку методологии научного познания.
3


В этом пособии, рассчитанном на широкие круги научно-технической интеллигенции, предпринята попытка краткого систематического изложения основ марксистской методологии научного познания. Рассматриваются основные, принципиальные вопросы. Что касается более детального ознакомления с методологией научного познания и с методами исследования в отдельных науках, то для этого следует обратиться к рекомендуемой в пособии литературе.
Цель этой книги — дать общедоступное философское введение в методологию научного познания, изложить ее общую структуру исходя из того основного положения, что методология научного познания является конкретизацией и применением материалистической диалектики и теории познания диалектического материализма к задачам научного исследования.
В соответствии с этим пособие разделяется на четыре части: философские основы методологии научного познания, эмпирический уровень научного исследования, теоретический уровень научного исследования, диалектический материализм и развитие научного познания. В последней части анализируется взаимосвязь уровней познания и вскрывается диалектическая сущность процесса научного исследования в целом.
В основу этого пособия положены лекции по методологии научного познания, которые в течение ряда лет автор читал для аспирантов и соискателей, готовящихся к сдаче кандидатских экзаменов, для студентов ряда вузов Ленинграда, научных работников, для преподавателей вузов и научно-технической интеллигенции Ленинграда, занимающихся в методологических семинарах и систематически повышающих свой идейно-политический уровень в системе политического просвещения.
Пособие предназначено для занятий в высшем звене политического просвещения—в университетах марксизма- ленинизма и для работы по индивидуальным планам. Но при необходимости каждая тема может быть использована и как самостоятельный материал для эпизодических занятий (единичных лекций, семинаров) или самообразования.


ЧАСТЬ I
ФИЛОСОФСКИЕ ОСНОВЫ МЕТОДОЛОГИИ НАУЧНОГО ПОЗНАНИЯ


Тема 1. НАУЧНОЕ ПОЗНАНИЕ И РАЗВИТИЕ ОБЩЕСТВА
Методические замечания
Эта тема носит вводный характер. Ее цель — рассмотрение науки как одного из видов познания и краткий обзор развития методов научного познания в истории общества.
Вопрос о различных видах познания очень сложен и еще мало разработан, на него следует обратить особое внимание. На существование различных видов познания неоднократно указывал Ф. Энгельс, анализируя зависимость естествознания от развития философского мышления (К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр. 11—14). Он говорил об обыденном повседневном познании, философском познании и о естествознании как о трех взаимосвязанных, но различных видах познания.
Кроме этого вопроса в данной теме особо важно уяснить сущность и основное содержание самого понятия методологии. Классики марксизма-ленинизма очень ценили догадку Гегеля о том, что метод — это не просто способ познания, а «душа и понятие содержания» (В. И. Л е- нин. Поли. собр. соч., т. 29, стр. 218). Это значит, что методология изучает не только способы познания, но и основные принципы познаваемого. Методология познания должна органически включать в себя такие основополагающие положения марксистско-ленинской философии, как признание внешнего мира и отражения его в голове человека (В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 18, стр. 5) и признание познаваемости мира (К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 21, стр. 283). Следовательно, нужно подчеркнуть, что в основе методологии научного познания лежит теория познания диалектического материализма. Это становится особенно очевидным, если учесть, что в процессе развития науки за последние 300 лет стихийно формировались многие положения диалектического 7


материализма и что великие открытия естествознания XIX в. явились одной из важнейших предпосылок возникновения марксистской философии (К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 21, стр. 304—305). Марксистско-ленинская философия, излагая основные законы развития природы, общества и мышления, служит тем самым методологической основой познания во всех науках.
Содержание темы изложено в двух лекциях (лекции 1 и 2). В первой лекции следует обратить внимание на вопросы 3, 4 и 5, а во второй лекции — на вопрос 3. В этих вопросах освещаются очень важные для методологии познания проблемы, которые, к сожалению, еще недостаточно освещены в общедоступной литературе.
Лекция 1. Виды познания, возникновение и развитие научного познания
1. Наука и научное знание.
2. Понятие об обыденном познании.
3. Понятие о философском познании.
4. Основные особенности научного познания.
5. Возникновение и развитие научного познания в истории общества.
6. Развитие науки и современная научно-техническая революция.
1. Наука и научное знание. Определяя понятие науки, нужно учесть два обстоятельства: во-первых, она представляет собой не просто сумму каких-то знаний об окружающем нас мире, а систему точно сформулированных и проверенных положений о явлениях и их глубинных связях, то есть о законах природы и общества, выраженных посредством особых понятий и предложений, называемых научными; во-вторых, наука — это не плод любознательности отдельных людей, а результат практической деятельности всего человечества, она подчинена целям развития общественной практики.
Следовательно, наукой надо считать систему научных понятий и предложений о явлениях и законах природы и общества, способную служить теоретической основой для их практического преобразования в интересах всего человечества.
Понятия и предложения являются научными, если они получены посредством особых научных методов (эм8


пирических и теоретических) и подтвердились в процессе практики. В этом случае понятия и предложения должны правильно отражать объективные законы природы и общества. Такое отражение и называется научным знанием. Наука — система научных знаний. Процесс приобретения таких знаний называется научным познанием.
Поскольку научные знания должны служить теоретической основой для практической деятельности, проводимой в интересах общества, наука обязана выполнять существенные для жизни людей общественные функции и тем самым становится одной из форм общественного сознания.
Наука играет исключительно важную роль в преобразовании природы и общества в интересах человечества и в сознательном управлении ходом общественного развития. В связи с этим научные знания следует рассматривать как высшую форму человеческих знаний.
Подробнее о науке и научном познании можно прочитать в статье «Наука» в «Философской энциклопедии», т. 3 (М., 1964, стр. 562-571).
2. Понятие об обыденном познании. Человек познает окружающий его мир не только научными методами, но и в своих повседневных делах и поступках, приобретая некоторые знания, необходимые для личной жизни. Такое познание называется обыденным.
Обыденные знания формируются, как правило, стихийно. Они обеспечивают человеку возможность сознательной жизни в обществе в качестве отдельной личности с ее индивидуальными особенностями и стремлениями.
В процессе обыденного познания человек приобретает жизненный опыт и так называемый здравый смысл. Жизненный опыт и здравый смысл являются как бы обобщением обыденных знаний, проверенных и подтвержденных практикой отдельных людей. Подробнее об этом см. в статье «Здравый смысл» в «Философской энциклопедии», т. 2 (М., 1962, стр. 164—167).
Обыденные знания имеют большое значение для практических повседневных дел. Однако они поверхностны, подчинены сугубо личным целям отдельных людей и поэтому субъективны. Но все же в них содержатся отдельные стороны правильного отражения действительности, приобретаемые, как правило, сугубо опытным путем. По мере расширения таких знаний элементы 9


научного знания накапливаются, они запоминаются и передаются от одних людей к другим вместе с приобретенным жизненным опытом и здравым смыслом. Таким образом в рамках обыденного познания постепенно создаются условия для вызревания отдельных элементов научного знания.
Однако, как мы увидим дальше, научное знание не сводится только к сумме опытных данных. Оно органически нуждается в общих представлениях о мире. Но те общие представления, которые имеют место в рамках обыденного познания, как правило, не могут служить целям обобщения опытных данных.
3. Понятие о философском познании. На основе обыденного познания создается примитивное миропонимание, соответствующее повседневной практической жизни отдельных людей. Такое миропонимание фантастично, крайне субъективно и антропоморфно: человек вместе с его повседневными делами и интересами рассматривается в качестве центра мироздания. В первобытном обществе подобные представления об окружающем мире были сначала анимистическими, а позже — мифологическими. В мифологии человек абсолютизирует свое сугубо индивидуальное и чувственно окрашенное понимание отдельных явлений природы и общества, одухотворяя (очеловечивая) их. При этом природа, весь мир представляется первобытному человеку как состоящий из личностей — богов с семейными отношениями между ними, копирующими отношения между людьми в родовом обществе.
С возникновением классов в сознании людей кроме индивидуально-родового сознания появляется сознание классовое. Здесь на первом месте находятся уже интересы не личности или рода, а класса. Класс пр-едставляет собой не родовую, а экономическую общность людей. В связи с этим вместо антропоморфного воззрения на мир стало складываться качественно иное миропонимание, в основе которого лежат представления не о богах, а об объективных началах. Такое миропонимание становится уже не мифологическим, а философским. Поскольку оно возникло при разделении общества на классы, то приобрело классовый характер, стало отражать классовые интересы.
Зарождавшиеся формы философского миропонимания неизбежно должны были быть материалистическими, поскольку духам и богам противопоставлялись объективные 10


первоначала, наивные представления о которых создавались непосредственно под воздействием материальной практики людей. За такие начала принималась прежде всего земля, затем — вода, воздух, огонь. Интересно отметить, что любые формы последующей идеалистической реакции на материализм, имевшие место в истории философии, всегда можно было в той или иной степени связать с остатками фантастических, анимистических, антропоморфных и мифологических воззрений на мир, характерных для дофилософского мышления первобытного общества.
Знания, приобретаемые в философском познании, называются философскими. Они складываются в соответствии с обыденными знаниями и в той или иной мере могут включать в себя элементы научности. Однако главную роль в выработке философских знаний играют идеологические отношения, так как они служат классовым интересам.
С первых же шагов своего существования философское познание опиралось на первоначальные элементы научных знаний: только с таких позиций философия могла выступать против фантастичности, анимизма и мифологии. По мере развития философии ее связь с развивающимися элементами научного знания все время укреплялась. Эта связь была необходима и тогда, когда научное познание становилось относительно самостоятельным.
Как известно, возможности конкретно научных исследован ий ограничены, а окружающий нас мир бесконечен. На любом конечном этапе познания существуют объективные явления и законы, еще не познанные наукой. Судить о непознанном па основе обыденных знаний нельзя, ибо это приведет к примитивному миропониманию, имевшему место в первобытном обществе. Следовательно, о непознанном можно судить лишь на основе философского знания. Для того чтобы эти рассуждения были правильными, они должны быть согласованы со всей суммой имеющихся знаний о познанном.
Поскольку научные знания значительно шире и глубже обыденных, философские суждения прежде всего следует согласовывать с научными знаниями. Таким образом возникает возможность рассматривать общие философские знания как дополнение и обобщение конкретного научного знания. Философские знания в сочетании с кон- 11


кретиыми научными составляют единую систему знаний о всем бесконечном мире — как о познанной его части, так и непознанной. Подобная система знаний служит теоретической основой мировоззрения. Однако надо помнить, что мировоззрение, несмотря на наличие в нем научных знаний, включает в себя некоторое идеологическое содержание и поэтому несет на себе отпечаток классовости, явно или неявно выражает какие-либо общественные идеалы. При этом в классовом обществе идеологическое содержание, вследствие его субъективной важности, выдвигается, как правило, на первый план, подчиняя себе все остальные стороны и элементы мировоззрения.
В историческом ходе развития общества научное познание возникло и приобрело относительную самостоятельность значительно позже, чем обыденное и философское: обыденное познание появилось вместе с возникновением человечества, философское — при разделении общества на классы, а подлинно научное познание — не более 400 лет назад. Научное знание вообще становится возможным лишь тогда, когда, с одной стороны, в обыденном познании накапливается определенная сумма практических знаний и, с другой стороны, когда философские умозрительные суждения о мире, обобщающие эти знания, достигают некоторого совершенства, отходят от фантастических, мифологических и религиозных воззрений на мир.
4. 	Основные особенности научного познания. По сравнению с другими видами знания, научные знания более глубоки, всесторонни и полнее проверяются на практике. Если обыденные знания помогают каждому человеку в его обыденной, повседневной практике, а философские знания — общественным группам, классам в их борьбе на общественной арене, то научные знания служат в конечном счете всему человечеству, способствуя установлению бесклассового общества. Научные знания влияют на развитие производительных сил и тем самым содействуют созданию условий для перехода к более высокой материальной основе общества, а именно от капиталистического производства к социалистическому и коммунистическому. Научные знания используются в борьбе прогрессивных общественных сил за лучшее общественное устройство, а именно в борьбе за социализм и коммунизм.
12


В научном познании разрабатываются методы, которые в итоге обеспечивают человечеству овладение объективной истиной. В науке больше верят показаниям приборов, чем субъективным утверждениям отдельных ученых, любые положения обязательно проверяют на опыте. Далее. В науке необходимы дискуссии, совещания, конгрессы, вплоть до международных, нужна передача информации любыми средствами, из которых в настоящее время наиболее важные — широкая публикация научных трудов, издание специальных журналов и т. д.
В научных знаниях устраняется индивидуальный субъективизм, присущий отдельным людям, и классовый субъективизм, присущий общественным группам и классам. В научном познании приобретаются объективные знания о внешнем мире — как о явлениях природы, так и о жизни отдельных людей, общественных групп, классов и общества в целом. При этом дается объективная оценка не только индивидуальных стремлений людей, но и общественных идеалов различных общественных групп, классов.
В результате научное знание становится высшей формой человеческих знаний, имеющей в конечном счете общечеловеческое значение.
5. 	Возникновение и развитие научного познания в истории общества. В первобытном обществе, при наличии низкого уровня развития производительных сил, могли зарождаться лишь самые примитивные, первичные знания о тех явлениях, с какими первобытный человек непосредственно соприкасался в своих повседневных делах и какие имели для него непосредственное практическое значение. Эти первоначальные знания, разумеется, были еще очень далеки от научных. Но отдаленные предпосылки для их возникновения они, несомненно, уже содержали.
Несмотря на свою примитивность, первичные обыденные знания все же отражали такие стороны явлений, которые преимущественно были связаны с добыванием средств существования. Однако эти первичные знания обобщались не научно, а на основе присущих первобытному обществу фантастических (анимистических, а позднее — мифологических) представлений о мире, что значительно снижало познавательное и общественное значение этих знаний. Первоначальные обыденные знания имели главным образом узкоутилитарное значение. 13


Скорее всего они могут расцениваться не как элементы научных знаний, а как их предпосылки.
В рабовладельческом обществе, в связи с повышением уровня производительных сил, наряду с накопившимися обыденными знаниями и на их основе стали стихийно возникать не только предпосылки, по и элементы самих научных знаний. Хотя эти элементы сначала касались лишь отдельных явлений природы, они все же играли прогрессивную роль. Во-первых, элементы научных знаний стали непосредственно использоваться в практических целях; во-вторых, они способствовали формированию общих философских представлений о мире, начавших вытеснять мифологическое и религиозное миропонимание. Опираясь на элементы научных знаний, философия в рабовладельческом обществе пришла к ряду таких умозрений, которые в последующем оказали большое влияние на развитие познания (атомизм Демокрита — 5—4 вв. до н. э., учение Аристотеля о природе — 4 в. до н. э. и т. д.).
В эпоху феодализма, в связи с развитием ремесел и земледелия, постепенно формировались более благоприятные условия для прогресса научных знаний. Однако научные знания еще не выходили за сферу отражения отдельных явлений и легко укладывались в умозрительные философские схемы мироздания, выдвинутые еще в рабовладельческом обществе (главным образом, взгляды Демокрита и Аристотеля). В таких условиях наука еще не могла подняться до раскрытия объективных законов природы. Почти все имеющиеся научные знания можно было подчинить общим религиозным представлениям о мире, родственным, по сути дела, первобытному мифологическому миропониманию. В таких условиях наука, как отмечал Ф. Энгельс, «была чем угодно, только не наукой» (К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 22, стр. 307).
Впервые благоприятные условия для научного познания были созданы в эпоху восходящего капитализма (XVI—XVII вв.). Развивая промышленное производство, капитализм нуждался в подлинном познании природы, отбросив фантастические и религиозные представления о мире. В это время научное знание стало противопоставляться религиозной вере. Как писал Ф. Энгельс, «наука восстала против церкви; буржуазия нуждалась в науке и приняла участие в этом восстании» (там же). Вместе с возникновением капиталистического производства складывались методы научного познания, опирающегося 14


на материалистические представления о мире. Впервые фантастическим умозрительным схемам мироздания (как мифологическим, религиозным, так и спекулятивно-философским) была противопоставлена единая научная картина мира, на основе которой появилась возможность создания научных теорий.
После того как были разработаны методы научного эксперимента и созданы научные теории, объясняющие и предсказывающие явления, наука впервые стала подлинной наукой. Общественное значение науки возросло, она превратилась в особую форму общественного сознания.
В последующие стадии развития капитализма (XVIII—XIX вв.) и в особенности в эпоху империализма (конец XIX и XX в.) наука все в большей степени использовалась односторонне, в интересах отдельных конкурирующих капиталистических группировок. При этом потребности развития самой науки учитывались лишь в той мере, в какой они могли способствовать получению максимальной прибыли. В этом отношении как бы повторилась ситуация, сложившаяся при переходе от феодализма к капитализму: тогда создались такие социальные условия, при которых не только философия, но и все накопленные элементы научных знаний, несмотря на их общечеловеческий характер, были поставлены на службу церкви или просто игнорировались как не отвечающие ее нуждам. Так же и буржуазия игнорировала в развитии науки все то, что не способствовало получению прибыли.
6. 	Развитие науки и современная научно-техническая революция.
Развитие капитализма пробудило к жизни мощные производительные силы. Это в свою очередь потребовало дальнейшего развития науки, ибо без ее участия невозможно было бы двигать технику и производство вперед. Так, в конце XIX века и в особенности в XX веке резко возросли масштабы научных исследований и общественное значение научных открытий. Однако их рост лишь усугублял противоречия между общечеловеческим характером науки и использованием ее в интересах господствующих классов.
Более подробно о развитии науки и техники в конце XIX и XX веке можно прочитать в книге Д. Бернала «Наука в истории общества» (М., 1956) и в статьях 15


Г. Н. Волкова «Взаимосвязь науки и производства» («Вопросы философии», 1967, № 2) иЮ.С.Меле- щ е н к о «Характер и особенности научно-технической революции» («Вопросы философии», 1968, № 7).
Только при социализме впервые в истории достижения науки становятся на службу всему обществу. В развитии науки заинтересованы широкие народные массы. Ее открытия используются для роста общественного производства, подъема материального благосостояния всего народа, для построения социализма и коммунизма. Вследствие этого общественная роль науки чрезвычайно возрастает. Прогресс науки планируется в общегосударственных масштабах. Капиталовложения в науку увеличиваются. Широкий доступ в науку получают все новые творческие силы народа.
В XX веке науки о природе развиваются необычайно быстро, что способствует небывалому техническому прогрессу. Современная физика обнаружила огромные запасы энергии, скрытые в глубоких недрах вещества. Возможности использования сил природы в интересах общества значительно расширились. Революционные открытия в науке вызвали революционные преобразования в технике. Стали создаваться новые отрасли производства. Новые виды энергии завоевали себе обширную область применения. Возникли новые методы исследования, новые технологические процессы. Технические науки приобрели новый импульс для своего развития.
Особенно важным для технического прогресса оказалось развитие кибернетики и прикладной математики. Кибернетика и математика все шире внедряются в современную науку и технику, способствуя росту теоретических методов исследования. В связи с этим назревает объективная необходимость серьезного изучения самой науки как особого, сложного общественного явления.


способствовать плановое ведение хозяйства. В этих условиях может быть обеспечена внутренняя, органическая взаимосвязь науки и производства, естествознания и техники, технических наук и общественных производительных сил. Как отмечалось на XXIV съезде КПСС, при социализме производство полностью «онаучивается», становится технологическим применением науки. Наука же «технологизируется», развиваясь отвечает на все запросы производства, срастается с его потребностями и средствами. В методах науки все больше начинают применяться машинная техника, счетно-решающие и автоматические устройства. Научный эксперимент проводится в широких производственных масштабах.
Учитывая тесную взаимосвязь науки и техники, XXIV съезд КПСС наметил грандиозные планы дальнейшего подъема народного хозяйства.
В современных условиях быстрое развитие науки диктует необходимость глубокого и всестороннего изучения всех ее особенностей. Огромный объем научного знания, новые возможности развития науки на основе кибернетизации и математизации, новые методы исследования — все это требует тщательного осмысления. Отсюда возникает настоятельная потребность в разработке методологии научного познания, соответствующей особенностям современной научно-технической революции, способной служить теорией познания в науке и технике. Такая методология может быть построена на основе марксистско-ленинской науки, на основе диалектического материализма.
Подробнее об этом: «Материалы XXIV съезда КПСС». М., Политиздат, 1971; А. А. Зворыкин. Наука как непосредственная производительная сила. В сб. «Диалектика в науках о неживой природе». М., «Мысль», 1964; Г. Н. Волков. Наука и общество. М., 1967; В. И. С и- ф о р о в. Общие тенденции развития современной науки. «Вопросы философии», 1963, № 4.
Познакомимся более подробно с понятиями метода и методологии и их ролью в развитии научного познания.
Лекция 2. Методы в науке, методология научного познания, ее значение в современных условиях
1. Понятие о методе и методологии.
2. Предмет методологии научного познания. Ее соотношение с логикой научного исследования.
17


3. Развитие методов научного познания.
4. Значение методологии научного познания в условиях современной научно-технической революции.
1. Понятие о методе и методологии. Метод — путь познания, опирающийся на некоторую совокупность ранее полученных общих знаний (принципов).
В связи с таким пониманием метода следует обратить внимание на два обстоятельства. Первое: для методического подхода к предмету исследования необходимо некоторое предварительное познание, которое само зачастую может быть и ненаучным, неметодическим, стихийным. Второе: любой методический подход, опираясь па некоторые общие знания, связывается тем самым с какими-либо философскими взглядами, представлениями.
Методология — учение о методах и принципах познания. Поскольку метод связан с предварительными знаниями, методология, естественно, делится на две части: учение об исходных основах (принципах) познания и учение о способах и приемах исследования, опирающихся на эти основы.
В учении об исходных основах познания анализируются и оцениваются те философские представления и взгляды, на которые исследователь опирается в процессе познания. Следовательно, эта часть методологии непосредственно связана с философией, с мировоззрением.
В учении о способах и приемах исследования рассматриваются общие стороны частных методов познания, составляющих общую методику исследования.
Более подробно с понятиями метода и методологии можно познакомиться по статьям «Метод», «Методология» и «Наука» (раздел «Предмет, методы и структура научного познания») в «Философской энциклопедии», т. 3 (М., 1964).
2. Предмет методологии научного познания. Ее соотношение с логикой научного исследования. Методология научного познания изучает методы научного исследования. К ним относятся, во-первых, исходные основы и принципы научного исследования и, во-вторых, приемы и способы эмпирического и теоретического исследования в науке, опирающиеся на эти принципы.
Методологию научного познания иногда отождествляют с логикой научного исследования. Такое отождествление нельзя считать правильным. Оно возникло в рам18


ках логического позитивизма, преувеличивающего значение логики в познании до такой степени, что даже философию он стал рассматривать лишь как часть логики, а именно — как логический анализ языка науки.
Не трудно понять, что содержание методологии научного познания шире, чем содержание логики научного исследования. Последняя обычно понимается как учение лишь о логических методах научного исследования. Методология же научного познания сверх того изучает исходные принципы познания, методы подготовки и проведения наблюдения и эксперимента, пути формирования и развития общих научных понятий и т. д.
3. 	Развитие методов научного познания. Как уже отмечалось, для науки необходимы особые методы познания. Это эксперимент, использование сложных приборов, математических абстракций и разнообразных методов логического мышления, подчас с применением вычислительных машин, кибернетических устройств и т. п.
В научном познании в результате применения специальных методов исследования формируется такая форма знания, которая выражает объективные особенности явлений и законов природы и общества, а потому имеет в конечном счете общечеловеческое значение.
Отдельные элементы научных знаний появились давно. Зачатки опытного исследования природы и создания некоторых элементарных разделов математики (в частности, геометрии) наблюдались еще в древности. Однако подлинная паука возникла лишь тогда, когда сложились и стали систематически применяться особые научные методы — методы эмпирического и теоретического исследования явлений природы, что относится примерно к XVII веку.
До этого научные знания и методы, как эмпирические, так и теоретические, имели два существенных недостатка: во-первых, они еще не были систематическими; во- вторых, отдельные знания обобщались при помощи умозрительных и далеких от науки общих представлений о мире (взгляды Аристотеля в древности и эти же взгляды, приспособленные в средние века к религиозному миропониманию).
Начиная с XVII века оба эти недостатка были устранены, и методы научного познания стали быстро развиваться. В работах Галилея (1564—1642) эмпирические методы разрабатываются уже систематически. В трудах Ньютона (1642 —1727) впервые были осуществлены 19


подлинно научные теоретические методы исследования, опирающиеся не на умозрительные аристотелевские представления о природе, а на первую научную картину мира — механическую.
Проследим основные этапы в развитии эксперимента и научной теории.
В истории развития научного эксперимента можно отметить три стадии: кустарную, частнопроизводственную и общегосударственную.
Кустарная стадия (с XVII и примерно до конца XIX в.). Приборы строились примитивным способом, в домашних условиях, без всякой связи с потребностями производства, главным образом по инициативе отдельных любознательных людей. Эти люди, как правило, не располагали достаточными материальными средствами для постановки опытов, однако подчас шли на большие жертвы ради поставленной цели.
Частнопроизводственная стадия (примерно с конца
XIX до середины XX в.). В научный эксперимент начал широко включаться частный капитал. При капиталистических предприятиях вначале создавались небольшие исследовательские группы, которые затем вырастали в экспериментальные лаборатории и институты, субсидируемые частным капиталом. Материальная база эмпирических научных исследований расширилась. В итоге это способствовало научному прогрессу, однако в условиях капиталистической конкуренции погоня за прибылью преобладала над научными интересами.
Общегосударственная стадия (первые десятилетия
XX в.). Для научного эксперимента потребовалось государственное регулирование и планирование научных исследований. Экспериментальные исследовательские институты перешли на государственный бюджет, что открыло новые широкие возможности для расширения научных исследований.
Успехи в развитии науки и высокий уровень производительных сил в современном обществе позволили экспериментальной технике шагнуть далеко вперед. Современная исследовательская экспериментальная аппаратура чрезвычайно усложнилась. Такие экспериментальные установки, как синхрофазотроны, не уступают по своим масштабам крупным промышленным предприятиям.
В настоящее время возникла настоятельная необходимость в организации и субсидировании отдельных экспе20


риментальных исследований в международных масштабах (исследование космоса, комплексные геофизические исследования и т. д.). Однако наличие двух мировых систем — капиталистической и социалистической — в значительной мере затрудняет, а подчас и исключает такое сотрудничество.
В соответствии с развитием эксперимента, стимулировавшим прогресс науки в целом, расширялись и теоретические научные исследования. Но следует отметить, что методы теоретического исследования в значительной мере зависели от философских представлений о природе и от общенаучной картины мира.
Для первой стадии развития эксперимента характерны механика и механицизм в общих представлениях о мире. Поэтому возможности теоретических научных исследований в то время ограничивались теми разделами математики, которые были связаны с механикой (классический анализ).
Второй стадии эксперимента соответствовала разработка теории электромагнетизма и переход от механической картины мира к электродинамической. Теоретические методы научного исследования в данном случае обуславливались прежде всего физикой и теми науками, которые к ней примыкали. При этом разрабатывались новые математические методы, выходящие за рамки классического анализа.
Третья стадия эксперимента — это современная атомная физика и разработка современной квантово-полевой научной картины мира. Математика и математизация различных наук приобрели принципиально важное значение, что обеспечило появление качественно новых разделов математики.
Теоретические методы научного исследования необычайно расширились после возникновения кибернетики и создания различных вычислительных кибернетических устройств. Появились новые возможности для разработки универсальных теоретических методов, применимых в любых науках, как естественных, так и общественных. Возникла настоятельная необходимость создания специальных государственных исследовательских учреждений, занимающихся разработкой общих теоретических и математических методов научного исследования.
4. 	Значение методологии научного познания в условиях современной научно-технической революции. В чем 21


состоят главные особенности научного познания в современных условиях?
1. В наши дни становится все более ясным, что исходные основы (принципы) научного познания по своей объективной сущности (то есть вне зависимости от тех или иных философских убеждений самих ученых) являются диалектико-материалистическими.
2. Наука так глубоко проникла во все области народного хозяйства, что планирование последнего в свою очередь требует и единого планирования научных исследований.
3. Значение и масштабы научных исследований настолько возросли, что в ряде областей необходимо не только внутригосударственное, но и международное пла* пирование.
4. Объем научных знаний так возрос, что возникла потребность его особой систематизации. Без такой систематизации нельзя овладеть всеми имеющимися знаниями и использовать их в практических целях или для дальнейшего развития науки. Но для создания такой систематизации нужна методология научного познания, которая имеет в своей основе диалектико-материалистические представления о мире и познании.
Быстрый рост научных знаний в современной науке характеризуется следующими данными. Как показывают специальные исследования, две трети всех научно-технических знаний и более 90 процентов всей научно-технической информации, добытой за все время существования человечества,получены в одном лишь XX веке (Г. М. Добров. Наука о науке. Киев, 1970). За каждые 40—50 лет объем научных знаний удваивается. В связи с этим становится все труднее и сложнее овладевать научными знаниями. Система научного знания необычайно усложняется, науки дифференцируются, возникают все новые и новые отрасли научного знания, причем в каждой из них поток научной информации значительно возрастает. Так, в мире насчитывается до 100 миллионов названий различных научных печатных работ, в том числе 30 миллионов книг и 13 миллионов патентов и авторских свидетельств. В 100 тысячах различного рода научных и технических периодических изданий публикуется ежегодно около 4 миллионов статей (в том числе в 30 тысячах основных научно-технических журналов печатается примерно 2,5 миллиона исследовательских статей). Ежедневно 22


в мире издается в различной форме в среднем почти 1600 страниц текста в расчете на одного специалиста в узкой отрасли науки или техники (Г. М. Добров. Наука о науке, стр. 46).
В условиях быстрого роста объема научных знаний особо важное значение приобретает, с одной стороны, синтез научных знаний, разрешающий включать большое количество знаний в небольшое число общих понятий, и, с другой стороны, связанная с этим разработка методов получения и приобретения новых научных знаний и способов быстрого овладения ими.
Знания можно синтезировать лишь на основе каких- либо общих представлений о мире. Так, даже в первобытном обществе обыденные знания обобщались при помощи некоторых фантастических, анимистических и мифологических представлений, которым придавалось общее значение. В рабовладельческом и феодальном обществе обыденные и первоначальные научные знания синтезировались на основе философских умозрений, однако и этот синтез не давал еще достаточно правильных представлений о мире. Только когда появилась первая научная картина мира (XVII в.), возникла возможность подлинно научного синтеза научных знаний, что привело к созданию первых научных теорий (механика Ньютона, корпускулярная и волновая теория света, теория упругости и т. д.). Однако первоначальная картина мира, как уже было сказано, находилась еще под сильным влиянием умозрительно-метафизических представлений о мире, что исключало возможность глубокого научного синтеза научных знаний, в частности в познании живой природы и общественных явлений.
Для подлинно научного синтеза научных знаний, накопленных в современной науке, нужна новая научная картина мира, построенная с учетом всех достижений пауки на основе диалектического материализма. Без такой картины мира невозможно охватить весь объем современного научного знания.
Создание научного синтеза — важнейшая проблема. Ее решение позволит построить современную теорию научного знания, разработать более эффективные методы получения новых научных знаний и методы быстрого овладения ими.
Значение методологии научного познания состоит в том, что она позволяет, во-первых, выяснить подлинную 23


философскую основу научного познания, во-вторых, произвести на этой основе систематизацию всего объема научных знаний, что даст возможность эффективнее овладеть всеми имеющимися знаниями, и, в-третьих, создать условия для разработки новой, еще более эффективной методики дальнейших научных исследований во всех областях знания.
Главная задача методологии научного познания в данный период — создание современного синтеза всех накопленных научных знаний. Как уже отмечалось выше, в прошлом веке синтез научных знаний пытались создавать на основе метафизико-материалистических механических представлений о мире. Но в процессе развития науки этот синтез постепенно разрушался. Стихийно возникали новые общие представления о мире, выходившие за пределы метафизического материализма. Эти представления выдвигали сами естествоиспытатели, что в конце XIX и начале XX века привело к возникновению естественнонаучного материализма, о чем в свое время писал В. И. Лепин (В. И. Л енин. Поли. собр. соч., т. 18, стр. 367—378).
Современная наука располагает столь обширными и глубокими знаниями, что без сознательного и планомерного применения диалектического материализма их синтезировать нельзя. Задачу создания такого синтеза и должна решить современная методология научного познания. Только на основе такого синтеза может быть разработана эффективная методика получения новых знаний и овладения теми знаниями, которые уже добыты. От этой методики зависят также всестороннее использование достижений науки в практических целях и дальнейшее развитие методов познания.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Хотя первая тема носит вводный характер, усвоение ее содержания очень важно для того, чтобы подойти к методологии научного познания с позиций марксистско- ленинской философии и вскрыть объективную связь методов научного исследования с общими диалектико-материалистическими представлениями о мире и о познании.
Рекомендуются следующие примерные вопросы для выступлений на семинарах или отдельные темы для рефератов и докладов:
24


1. Различие обыденного, философского и научного познания.
2. Основные особенности возникновения и исторического развития научного познания.
3. Превращение науки в «непосредственную производительную силу» при социализме и коммунизме.
4. О понятии метода и методологии в философии п в науке.
5. Методология научного познания и логика научного исследования.
6. Основные этапы в развитии эксперимента и теоретических методов исследования (на примере одной области науки).
7. Возрастание роли и значения методологии научного познания в условиях современной научно-технической революции.
ЛИТЕРАТУРА
1. Энгельс Ф. Анти-Дюринг. Маркс К. и Энгельс Ф.
Соч., т. 20, стр. 10—14.
2. Энгельс Ф. Диалектика природы. Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 20, стр. 365—372, 500—520, 524—525, 537, 550.
3. Энгельс Ф. Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии. Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 21, стр. 283, 304—305.
4. Л е н и н В. И. Материализм и эмпириокритицизм. Поли, собр. соч., т. 18, стр. 5, 266—281, 320—322, 356—378.
5. Л е н и н В. И. Философские тетради. Поли. собр. соч., т. 29, стр. 218.
6. «Материалы XXIV съезда КПСС». М., Политиздат, 1971.
7. Б е р н а л Д. Наука в истории общества. М., изд-во «Иностранная литература», 1956, стр. 15—40, 653—679.
8. Быховский Б. Э. Наука и здравый смысл. «Философские науки», 1958, № 3.
9. Г а с т е в Ю. А., Ивин А. А., Садовский В. Н. Новые горизонты логики и методологии науки. «Вопросы философии», 1967, № 8.
10. 	Д о б р о в Г. М. Наука о науке. Введение в общее наукозна- ние. Киев, «Наукова думка», 1970.
И. Ойзерман Т. И. Философия и обыденное сознание. «Вопросы философии», 1967, № 4.
12. С и ф о р о в В. И. Общие тенденции развития современной науки. «Вопросы философии», 1963, № 4.
13. «Философская энциклопедия», т. 3. М., изд-во «Советская энциклопедия», 1964 (статьи: «Метод», «Методология», «Наука»).
25


Тема 2. ФИЛОСОФИЯ И РАЗВИТИЕ МЕТОДОЛОГИИ НАУЧНОГО ПОЗНАНИЯ
Методические замечания
Цель этой темы — рассмотреть, как в процессе развития естествознания и под влиянием философских представлений о природе и о познании стали стихийно разрабатываться основы методологии научного познания.
Важно отметить, что социальные условия зарождения естественных наук в XV—XVI веках способствовали возникновению эмпиризма, неразрывно связанного с метафизическим методом мышления (К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр. 20—21). Однако естествознание стихийно выходило за узкие рамки метафизики и эмпиризма, что наиболее ярко выразилось в появлении в XVII веке дифференциального и интегрального исчисления (там же, стр. 581—583). Абсолютизация математических методов способствовала зарождению рационализма, противопоставляемого эмпиризму.
В процессе развития научных методов познания в XVIII—XIX веках стихийно сочетались отдельные черты, присущие эмпиризму и рационализму. Но естествознание вплоть до XX века оставалось сугубо эмпирическим, что привело к возникновению позитивизма и эмпириокритицизма.
Лишь в конце XIX и начале XX века в результате больших успехов в развитии естествознания стала выявляться специфика теоретических методов научного познания и в связи с этим особая роль философии в развитии науки. Как показал В. И. Ленин в своем анализе кризиса в физике, научное познание не может развиваться без материализма и диалектики (В. И. Лени п. Поли, собр. соч., т. 18, стр. 332, 367, 380). Это значит, что подлинная методология научного познания должна быть построена только на основе диалектического материализма.
Основное содержание темы излагается в двух лекциях (лекции 3 и 4). В первой из них дается философская предыстория методологии научного познания, во второй — освещается еще малоисследованный в нашей литературе вопрос о том, как в процессе развития науки в ней самой стихийно формировалась подлинная методология научного познания. Следует особо обратить внимание на вопросы 2 и 4 второй лекции.
26


Лекция 3. Преобладание эмпиризма в первоначальный период развития методологии научного познания (XVII—XIX вв.)
1. Стихийное развитие естествознания в XVII веке и зарождение методологии научного познания.
2. Закрепление эмпиризма Бэкона в методологии естественных наук.
3. Рационализм Декарта и методология научного познания Лейбница, их связь с математическим познанием.
4. Априоризм Канта как попытка сочетать значение опыта и теории в научном познании.
1. 	Стихийное развитие естествознания в XVII веке и зарождение методологии научного познания. В докапиталистических формациях (до XVI—XVII вв.) пауки в полном смысле этого слова еще не существовало. В рабовладельческом обществе зарождались лишь первые элементы научных знаний. При феодализме эти элементы продолжали накапливаться, однако их содержание в значительной мере искажалось под влиянием теологии и схоластики.
Условия для быстрого роста научных знаний и, следовательно, для возникновения методологии научного познания появились лишь в XVI—XVII веках. Этому содействовало развитие мануфактурного производства, которое вызвало общественную потребность в естественных науках, и то, что теологическим взглядам на природу были противопоставлены материалистические.
В формировании первых подлинно научных методов познания большая заслуга принадлежит Галилео Галилею. Он известен прежде всего как основоположник эмпирических методов исследования, но его нужно считать зачинателем и теоретических методов. Галилей, отвергая религиозно-схоластические взгляды на природу, заложил основы первой научной картины мира, разработанной в дальнейшем Исааком Ньютоном.
В XVI—XVII веках развитие мануфактурного производства потребовало и более глубокого понимания и изучения механических явлений, и раньше всего движения тел. Опираясь на результаты своих опытов, Галилей доказал, что представления Аристотеля о движении неверны. Он смело поставил вопрос о том, что необходимо отказаться от некоторых традиционных представлений 27


о движении и выдвинул в противовес им ряд своих положений (принцип относительности, понятие о движении по инерции и т. д.). Тем самым Галилей создал условия для построения механики, разработки подлинно научных методов познания. Чтобы это стало возможным, потребовалось разработать правильные взгляды на движение, опираясь на материалистическое понимание объекта научного исследования.
Способствуя становлению правильных взглядов на движение, материалистические представления о мире в XVI—XVII веках тем самым существенно повлияли на возникновение научного познания. Но, возникнув, научное познание оказало обратное воздействие на философию. Во-первых, оно способствовало появлению нового этапа в развитии материализма, поскольку создавалась основа для механического материализма XVII века; во-вторых, в рамках последнего сложилась особая теория познания. Создатель этой теории современник Галилея Ф. Бэкон (1561—1625) перенес в философию тот новый подход к познанию природы, который стал складываться к его времени в эмпирическом естествознании (К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр. 21). Поскольку у Бэкона опыт рассматривался как основа и критерий любых видов знания, бэконовская теория познания получила название эмпиризма.
2. 	Закрепление эмпиризма Бэкона в методологии естественных наук. Эмпиризм Бэкона был направлен в первую очередь против необоснованных, умозрительных выводов о явлениях природы. Эти выводы имели видимость истинных, так как они строились в соответствии с правилами формальной логики, однако фактически основывались лишь на мнениях авторитетов (учение Аристотеля о природе, тексты из священного писания и т. д.). Такой схоластический и теологический подход к явлениям природы был разработан в эпоху феодализма с целью подчинения науки религиозным догмам и авторитету церкви. Выступая против такого догматизма в науке, Бэкон был вынужден подчеркивать значение опыта в познании, что в те времена исторически оправдывалось.
Согласно Бэкону, как отмечали К. Маркс и Ф. Энгельс, «чувства непогрешимы и составляют источник всякого знания. Наука есть опытная наука и состоит в применении рационального метода к чувственным данным» (К. М а р к с и Ф. Энгельс. Соч., т. 2, стр. 142).
28


Рациональный метод теоретического исследования Ф. Бэкон понимал лишь как строгое постепенное обобщение данных опыта — индукцию. Вообще учение об индукции возникло задолго до Бэкона, но он впервые подошел к индукции как к особому методу научного исследования, разрешающему переходить от изучаемых в опыте явлений к связывающим их объективным законам (по Бэкону — формам материи).
Согласно основным положениям эмпиризма индукция представляет собой единственно возможный метод научного теоретического исследования, метод выведения принципов из опыта, метод построения научных теорий.
Если Бэкон обратил главное внимание на опыт и выведение из него теоретического знания, то в эмпирической методологии научного познания после Бэкона само существование теоретического знания было поставлено под сомнение. Так, английский философ Д. Юм (1711 — 1776) заявил, что научным знанием является знание только эмпирическое, целиком сводящееся к данным опыта. Последние же, как считал английский философ Д. Беркли (1684—1753), представляют собой чувственные восприятия, ощущения. Этим самым была подготовлена база для вознпковения идеалистической формы эмпиризма, в которой специфика научного знания вообще терялась, научное познание, как и сам познаваемый мир, полностью сводилось к чувственной основе обыденного познания.
3. 	Рационализм Декарта и методология научного познания Лейбница, их связь с математическим познанием. Многие мыслители ясно увидели недостатки эмпиризма сразу же после его возникновения. Принижая самобытное значение теоретического знания, эмпиризм был бессилен понять подлинное значение и специфику математики. Сам Бэкон не задумывался над этой проблемой, но непосредственный продолжатель и систематизатор его взглядов английский философ Т. Гоббс (1588—1679) признал, что математика и теоретическое знание, основанное на ней, якобы не имеют какого-либо объективного содержания.
Вопреки методологии эмпиризма, в науке стихийно складывались свои теоретические методы исследования. По мере развития этих методов в философии подготавливалась почва для создания другого метода познания — рационализма, противоположного эмпиризму.
29


Основой рационализма служило учение о дедукции. Еще во времена Аристотеля дедукция была определена как переход от общих положений к частным. Учение о дедукции как методе познания развивалось в тесной связи с математикой, в частности с геометрией.
Первую рационалистическую методологию научного познания создал французский философ Р. Декарт (1596— 1650). Материалист во взглядах на природу, он был идеалистом в своей теории познания. Декарт считал, что существуют врожденные идеи — истины, которые сами по себе ясны и очевидны. Эти идеи играют в познании роль исходных аксиом, из которых, подобно тому как доказываются геометрические теоремы, посредством дедукции выводятся все остальные знания.
Взгляды Декарта па научное познание были развиты немецким философом Г. Лейбницем (1646—1716). Соглашаясь с Декартом в том, что существуют некоторые врожденные идеи, Лейбниц связывал их с основными для науки «вечными» истинами и принципами, служащими исходным пунктом в научном теоретическом исследовании. Но, расширяя взгляды Декарта и, как видно, отдавая дань успехам эмпирических методов исследования, Лейбниц утверждал, что опыт тоже служит источником знания — «истин факта». Но последние сами по себе не дают понимания сущности явлений и законов. Чтобы достигнуть подлинно научного знания, «истины факта» должны быть обобщены на основе «вечных» (врожденных) истин.
Методологические взгляды Декарта и Лейбница долгое время не получали признания среди представителей естественных наук. В конце XVII и начале XVIII века в естествознании продолжали господствовать эмпирические методы, что обусловило преобладание эмпиризма в методологии научного познания.
Однако в методологии математики рационализм сохранился. В процессе дальнейшего развития философии он рассматривался преимущественно как методология математического познания.
4. 	Априоризм Канта как попытка сочетать значение опыта и теории в научном познании. Первая научная теория — механика Ньютона — оказала большое влияние па развитие научного познапия. С ее созданием впервые возникла возможность изучать явления не только опытным путем, но и теоретически, пользуясь математиче- 30


скпми расчетами. Теоретические методы имели еще то преимущество перед эмпирическим, что па их основе можно было предсказывать и предвычислять явления, что в опытном познании вообще исключалось.
Увлечение механикой и отсюда математическими методами исследования природы было столь велико, что после Ньютона в XVIII веке длительное время преобладали теоретические методы над эмпирическими. Однако постепенно выявлялась ограниченность механики и механических представлений о мире, что неизбежно вновь обращало исследователей к эмпирическим методам.
Так возникала объективная возможность создания методологии познания, сочетающей эмпирические и теоретические методы. Она впервые была стихийно реализована немецким философом И. Кантом (1724—1804). Желая оттенить самобытность теоретических методов, Кант ввел понятие об априорных, то есть не зависящих от опыта формах познания. Согласно его учению существуют три вида таких форм: чувственное восприятие (с ним философ связывал пространство и время), рассудочная деятельность (логические категории) и разум (всеобщие идеи). Но при этом сужалось понятие опыта и тождественного ему, по Канту, эмпирического знания, которое свелось к воздействию предметов на присущие человеку формы восприятия. Теоретические же методы и знания, в том числе математика и основополагающие законы и принципы науки, связывались только с априорными формами познания и тем самым полностью субъективизировались.
Идя вслед за Кайтом, неокантианцы Г. Коген (1842— 1918), В. Виндельбанд (1848—1915) и другие в конце XIX и начале XX века попытались субъективизировать ие только теоретические, но и эмпирические знания, заявив, что признание внешнего мира вообще не нужно. Иначе говоря, содержание опыта как воздействия предметов на наши формы восприятия они сводили к нашим внутренним переживаниям. Такое понимание опыта стихийно отвергало подавляющее большинство естествоиспытателей.
Априоризм Канта не оказал большого влияния на методологию научного познания, хотя потом долгое время считали, что он раскрыл подлинную сущность математики и теоретического познания. Что же касается естествоиспытателей, постоянно имеющих дело с опытами, то
31


они не признавали априоризм Канта и неокантианскую субъективизацию опыта. Многие из них продолжали оставаться приверженцами эмпиризма.
Претензии эмпиризма и априоризма на универсальную методологию познания были подвергнуты критике со стороны классиков марксизма-ленинизма. Ф. Энгельс в своих книгах «Анти-Дюринг» и «Диалектика природы» вскрыл метафизическую и идеалистическую сущность эмпиризма и априоризма. Вслед за ним В. И. Ленин в «Материализме и эмпириокритицизме» и других своих работах показал реакционность современного эмпиризма — махизма и современного априоризма — неокантианства. Этому предшествовало стихийное формирование методологии научного познания в быстро развивающихся естественных науках, что обеспечило возможность критики эмпириокритицизма и неокантианства на основе достижений современного естествознания.
Разберем этот вопрос подробнее в следующей лекции.
Лекция 4. Преодоление эмпиризма в современной методологии научного познания
1. Односторонность и субъективизм теории познания классических форм позитивизма.
2. Основные особенности объективного развития методологии научного познания.
3. Несостоятельность взглядов на научное познание современного позитивизма и неокантианства.
4. Современное состояние методологии научного познания.
1. 	Односторонность н субъективизм теории познания классических форм позитивизма. Быстро развивающиеся методы исследования в естественных науках уже к концу XVIII века нельзя было уложить в узкие и поверхностные рамки эмпиризма. Пытаясь перестроиться в соответствии с новыми успехами в развитии науки, эмпиризм в середине XIX века сложился в новой форме, получив название, привлекательное для духа капиталистического предпринимательства,— позитивизм (позитивный — положительный) .
Позитивизм — непосредственное выражение утилитарного отношения к науке в буржуазном обществе. Если
32


подчинить науку интересам получения прибыли, то главными становятся экспериментальные поиски, а не теоретические концепции, кажущиеся на первый взгляд далекими от практических применений.
Родоначальник позитивизма французский философ О. Конт (1798—1857) ограничил содержание науки, сведя его лишь к тому «положительному» содержанию, которое дается опытом. И после этого он провозгласил, что наука не нуждается в философии, ибо общие выводы наук равнозначны ей. Наука якобы не раскрывает причин явлений, а лишь описывает результаты наблюдений.
Основные идеи Конта были развиты английским философом Дж.-С. Миллем (1806—1873). Он подчеркивал связь позитивизма со взглядами его соотечественника Юма на познание. Милль рассматривал индукцию как универсальный, чисто психологический процесс мышления и пытался показать, что при помощи индукции раскрываются причинные связи, а посредством комбинации индуктивных умозаключений находится новое знание, в частности выдвигаются научные гипотезы и строятся теории.
Линию Конта и Милля завершает эмпириокритицизм австрийского физика и философа Э. Маха (1838—1916). Пытаясь систематизировать позитивизм, Мах критически (но с позиций идеализма) подошел к исходному для позитивизма понятию опыта, продолжая в этом отношении линию Беркли и Юма (рассмотрение опыта лишь как чувственного переживания).
Данные опыта Мах понимал как ощущения, а цель науки видел в описании (простом и косвенном) этих ощущений. Соответственно этому он трактовал теоретическое знание лишь как сокращенную экономическую запись ощущений. Стараясь объяснить, почему запись данных опыта в научном познании обязательно должна быть «экономичной», он ссылался на присущую человеческому мозгу способность мыслить «экономично» (принцип экономии мышления). Если верить Маху, то вообще возможны любые описания, но научны только сокращенные, экономичные, наиболее простые. В. И. Ленин отмечал, что у Маха тут путаница, что он отходит от своего же утверждения: существуют «одни только» ощущения (В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 18, стр. 177), то есть Мах отходит от эмпиризма к априоризму Канта и его последователей. Не случайно принцип экономии мышления так
2 М. В. Мостепаненко
33


понравился немецким кантианцам и английским спиритуалистам (там же, стр. 178).
2. 	Основные особенности объективного развития методологии научного познания. Уже при построении первой подлинно научной теории — механики—Ньютон, опираясь на труды Галилея, в полном согласии с принципами эмпиризма полагал, что исходные принципы, или начала, этой теории (принцип инерции, принцип относительности Галилея, принцип действия и противодействия и т. д.) выводятся из явлений (С. И. Вавилов. Исаак Ньютон. Собр. соч., т. 3. М., 1956, стр. 383—388). Однако легко установить, что эти принципы были найдены главным образом на основе механической картины мира, сложившейся под влиянием метафизико-материалистических представлений о природе в XVI—XVII веках.
Необходимость этих представлений о природе для выявления принципов и выдвижения гипотез особенно возросла при построении электродинамики (вторая половина XIX в.) и теории относительности (начало XX в.). Но сами создатели этих теорий подчас не отдавали себе отчета в том, что они исходили не столько из данных опыта, сколько из общих представлений о природе, выходящих за пределы механической картины мира и основывающихся на новых стихийно-диалектических взглядах на природу (М. В. Мостепаненко. Философия и физическая теория. Л., «Наука», 1969).
Самостоятельное значение теоретических методов в научном познании впервые было глубоко осознано и продемонстрировано немецким физиком А. Эйнштейном (1879—1955). В основу своей специальной теории относительности он положил пе только новые эмпирические открытия, но и новое философское понимание материи и движения, пространства и времени, причинности и закономерности. В особенности наглядно это проявилось при построении общей теории относительности, о которой Эйнштейн сам говорил, что «собрание эмпирических фактов, как бы обширно оно ни было, не может привести к установлению таких сложных уравнений» (А. Эйнштейн. Творческая автобиография. Сб. «Физика и реальность». М., 1965, стр. 164).
Не имея отчетливых диалектико-материалистических представлений о познании, Эйнштейн утверждал, что основы научной теории являются «свободным творением человеческого ума, которое нельзя оправдать ни приро34


дой самого человеческого ума, ни тем более как-то априори» (А. Эйнштейн. Метод теоретической физики. Сб. «Физика и реальность», стр. 62). На самом же деле основы научной теории Эйнштейн рассматривал не как «свободные творения ума» теоретика, а как специфические теоретические положения, непосредственно не выводимые из эмпирических данных, но обусловленные новыми общими взглядами на природу и особенностями их математического оформления.
В своих работах Эйнштейн стихийно подошел к более широкой и глубокой методологии научного познания. Схематически она выглядит следующим образом (М. В. Мо- степаненко. Философия и физическая теория). Когда в процессе опыта открываются новые явления, для их объяснения мы явно или неявно обращаемся прежде всего к существующей научной картине мира. Мы стремимся внести в нее такие новые элементы, которые, с одной стороны, укладывались бы в эту картину мира, несколько расширяя ее содержание, с другой стороны, объясняли бы нам новые явления. Если же этого достигнуть не удается, то, руководствуясь более широкими философскими взглядами, мы пытаемся построить новую картину мира вместо старой с тем, чтобы, охватывая все предыдущие знания, она смогла бы объяснить нам и новые факты. Следовательно, для того чтобы найти новую гипотезу или принцип, сначала нужно обнаружить новые элементы научной картины мира или же заменить старую картину мира новой.
Отсюда стало ясно, что в поисках новых гипотез и принципов, то есть нового научного знания, необходимо опираться на какие-то более широкие исходные знания. Это обстоятельство было подмечено рационалистами. Однако вопрос об источнике этого исходного знания был ими искажен. С их точки зрения, новое научное знание выведено из врожденных идей, или получено путем откровения «свыше», или же случайно найдено гением в акте «свободного творчества» и т. д.
Стихийному распространению элементов рационализма в методологии научного познапия благоприятствовала также чрезвычайно возросшая роль математики в современном естествознании. В математике развились свои новые направления. Различные разделы математики, какими бы абстрактными они ни были, рано или поздно начинали проникать в естественные науки, внося в них 35


свои специфические методы, далекие от методологии эмпиризма, качественно отличные от нее.
В итоге в естественных науках само собой складывалось некоторое сочетание эмпирических и теоретических методов, качественно отличных друг от друга, но фактически связанных между собой. Такое положение не могло не способствовать выходу методологии научного познания за узкие пределы эмпиризма и дальнейшему ее развитию. Однако из-за отсутствия должного диалектико-материалистического подхода к науке развитие методологии научного познания пошло сложным, запутанным путем, со множеством идеалистических ответвлений.
3. 	Несостоятельность взглядов на научное познание современного позитивизма и неокантианства. Методы теоретического исследования, сложившиеся в естественных науках, оказали существенное влияние на методологию научного познания, способствуя ее отходу от традиционного эмпиризма.
Прежде всего, успехи теоретической физики в конце XIX и начале XX века помогли вскрыть полную несостоятельность «старых» форм позитивизма, последней из которых был эмпириокритицизм Маха. Его толкование теоретических понятий как сокращенного описания, то есть как связей ощущений, возникших чисто психологическим путем, не оправдывалось в практике научного исследования.
В поисках выхода из создавшегося положения позитивисты, в том числе известный логик Л. Витгенштейн (1889—1951), создали новую разновидность эмпиризма — логический позитивизм. Суть его состояла в том, чтобы приспособить основные положения эмпиризма к успехам стихийного развития методологии научного познания (более подробно об этом см. в книге И. С. Нарек о го «Очерки по истории позитивизма». М., 1960, стр. 139-199).
Один из основателей логического позитивизма, ученик и последователь Маха, австрийский философ М. Шлик (1882—1936) выдвинул положение о том, что в науке исходны некоторые элементарные предложения, которые непосредственно фиксируют данные ^чистого опыта». За пределами этого опыта вообще ничего нет, и, следовательно, в логическом аспекте такой опыт и такие элементарные предложения являются основой любого научного знания. Согласно этому любые теоретические положения 36


науки, какими бы абстрактными они ни были, можно верифицировать, то есть свести сначала к элементарным предложениям, а затем к безусловно истинным данным «чистого опыта».
Однако в дальнейшем своем развитии, в особенности в трудах Р. Карнапа (1891—1970), логический позитивизм столкнулся с двумя неразрешимыми в его рамках трудностями. Первая трудность состояла в том, что содержание абстрактных теоретических понятий и предложений не удалось свести к содержанию более конкретных эмпирических понятий и предложений (крушение позитивистской концепции о редукции, то есть о сведении теоретических предложений к эмпирическим). Вторая трудность заключалась в том, что не удалось доказать наличие однозначного соответствия между элементарными предложениями и данными опыта: элементарные предложения состоят из слов и понятий, одинаковых для разных наблюдателей, а данные опыта — из сугубо индивидуальных чувственных восприятий наблюдателя (крушение позитивистской концепции о «чистой эмпирической констатации»).
В связи с этим повисала в воздухе позитивистская концепция истинности предложений науки: в результате крушения идей о редукции и чистой эмпирической констатации теряла смысл процедура верификации, и тем самым проблема истины в науке оставалась нерешенной.
Учитывая несостоятельность исходных положений логического позитивизма, современные неокантианцы заявили, что научное знание строится не на «чистом опыте», а на «активности мышления». Процесс познания состоит в постоянном выдвижении все новых и новых гипотез. Этот процесс совершается в рамках некоторых устойчивых логических форм, внутренне присущих мышлению и выражающихся в математических понятиях и отношениях. Поэтому сам процесс развития знания состоит в математизации наук.
Неокантианскую концепцию научного знания, связанную с абсолютизацией математических методов в познании, еще в начале XX века раскритиковал В. И. Ленин. Математизация знаний неизбежна в процессе успешного развития наук, писал В. И. Ленин, и за это обстоятельство ухватились современные последователи Канта, возродившие старую кантовскую идею о том, будто разум предписывает законы природе. В таком забвении материи 37


математиками—одна из причин «физического» идеализма, сделал вывод В. И. Ленин (В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 18, стр. 326).
Сравнивая концепции научного знания логического позитивизма и современных неокантианцев, можно убедиться, что, по существу, они совпадают. В обеих абстрактные понятия рассматриваются фактически в отрыве от опыта, в обеих «материя исчезла» и в качестве объекта научного исследования рассматриваются логические формы и математические отношения. Абсолютизация научных абстракций и разрыв между теорией и опытом — таков результат «незнания диалектики» в период революционной ломки основных понятий науки.
4. 	Современное состояние методологии научного познания. В результате бурного развития науки в конце XIX и первой половине XX века окончательно выявилась принципиально важная и относительно самостоятельная роль теоретических методов научного познания, что фактически привело к крушению эмпиризма. Попытки эмпириков трактовать теоретические методы научного исследования лишь как применение логики и математики, имевшие место в рамках логического позитивизма, оказались несостоятельными. Теоретические методы современной науки, несмотря на свою формальную сложность, всегда нуждались в глубокой содержательной интерпретации, которую логический позитивизм из-за своего нигилистического отношения к философии дать не мог.
Подлинная философская основа методологии научного познания сложилась и разрабатывалась в рамках диалектического материализма. Уже в работах Ф. Энгельса по диалектике природы было указано на методологическое значение диалектического материализма. В книге В. И. Ленина «Материализм и эмпириокритицизм» дана дальнейшая разработка диалектического материализма как философской основы методологии научного познания. В этом отношении особенно большое значение имеет ленинский анализ кризиса в физике, в котором показано, что в процессе развития науки неизбежны периоды революционной ломки старой основы науки и замены ее новой, что без диалектического материализма этот процесс происходит болезненно, с отходом от основных принципов научного познания (отказ от объективной истинности положений науки, замена материалистического понимания предмета и сущности пауки идеалистическим, введение 38


в науку элементов иррационализма и т. д.). Объективную диалектику развития науки ученые не могут осмыслить с позиций внутренне присущего им стихийного материа- лизма, что приводит их к релятивизму и к идеалистическим шатаниям мысли, однако дух диалектического материализма неизбежно побеждает и наука движется вперед.
В этих ленинских положениях вырисовываются контуры современной методологии научного познания. В основе ее лежит диалектический материализм. Это означает, что под влиянием тех или иных диалектикоматериалистических идей в научном познании наряду с эмпирическим базисом складывается некоторая система общих понятий, обобщающая эмпирические данные науки и служащая основой для выдвижения таких принципов и гипотез, которые разрешают построить новые научные теории.
Поскольку эта система общих понятий является исходным пунктом для построения теорий, то ее следует назвать теоретическим базисом научного познания. Теоретический базис неразрывно связан с эмпирическим базисом и находится под непосредственным влиянием философских идей. Тем самым выявляется принципиальная важность философии в развитии научного познания и обнаруживается основной порок эмпиризма, игнорировавшего роль философии и сводившего функции теоретического исследования в науке только к обобщению данных опыта.
Диалектический материализм уже давно рассматривается как общая методология любых паук. Но современная наука достигла такого высокого уровня развития и такой большой дифференциации, что требуется более глубокое использование общих методологических положений диалектического материализма в отдельных областях науки, более детальная разработка методологии научного познания применительно к отдельным наукам и к имеющимся там частным методам.
В настоящее время началась разработка такой, более глубокой, методологии. Однако эта работа находится еще в начальной стадии, не выходящей за пределы анализа отдельных проблем логики научного исследования, общей критики логического позитивизма и разоблачения различных форм фальсификации научного познания в современной буржуазной философии, в особенности со стороны неотомизма — современной религиозной философии — и 39


экзистенциализма — современного иррационализма, отрицающего ведущую роль разума в познании.
В то же время в развитии научного познания за последние десятилетия стал назревать новый кризис. Накопилось огромное количество новых эмпирических данных в области квантовой физики, в кибернетике, молекулярной биологии и ряде других областей современной науки. Чтобы эти данные можно было обобщить и построить соответствующие новые теории, необходимо значительно расширить имеющиеся сейчас основы науки, внести в нее новые диалектико-материалистические идеи. Не осознавая этого, многие теоретики (в частности, в области квантовой физики) пытаются найти основу для построения новых теорий без соответствующего философского подхода, полагаясь лишь на интуицию, счастливый случай или на «сумасшедшие» идеи, выдвигаемые наудачу, и т. д.
Современная методология научного познания, разработанная на основе диалектического материализма, способна привести к созданию методологии теоретических поисков, к теории новых открытий в науке.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Во второй теме была коротко изложена история методологии научного познания. Возникнув одновременно с превращением естествознания в подлинную науку, методология научного познания стихийно преодолевала метафизические крайности эмпиризма, рационализма и кантовского априоризма. Диалектический материализм, успехи науки в конце XIX и начале XX века вывели методологию научного познания на широкий путь современного развития. Революция в естествознании и ее анализ, данный В. И. Лениным в «Материализме и эмпириокритицизме», выявили подлинную диалектико-материалистическую основу научного познания.
Рекомендуются следующие вопросы для более глубокой работы на семинарах и по индивидуальным планам:
1. Историческая обусловленность господства эмпиризма в методологии естественных наук XVII—XIX веков.
2. Основные этапы развития эмпиризма (Бэкон, Конт, Мах, Шлик, Карнап).
40


3. Значение стихийного развития математики и теоретической физики для осознания специфики теоретических методов исследования.
4. Метафизика и идеализм в современной позитивистской методологии научного познания.
5. Необходимость разработки диалектико-материалистической основы современной методологии научного познания.
ЛИТЕРАТУРА
1. Маркс К., Энгельс Ф. Святое семейство. Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 2, стр. 139—145.
2. Энгельс Ф. Анти-Дюринг. Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 20, стр. 11—13, 20—21, 33—34, 47—49, 97.
3. Энгельс Ф. Диалектика природы. Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 20, стр. 373—376, 381—383, 456, 516—520, 524—525, 550—551, 581—583.
4. Л е н и н В. И. Материализм и эмпириокритицизм. Поли, собр. соч., т. 18, стр. 13—47, 202—214, 320—332, 356—380.
5. Л е н и н В. И. Философские тетради. Поли. собр. соч., т. 29, стр. 298, 317—322, 401—405, 484—485.
6. «Краткий очерк истории философии». Под ред. М. Т. Иовчука и др. Изд. 2-е. М., «Мысль», 1967, стр. 152—191, 249—262, 398— 402, 512—530, 739—752.
7. Мостепаненко М. В. Философия и физическая теория. Главы 1, 2. Л., «Наука», 1969.
8. Н а р с к и й И. С. Очерки по истории позитивизма. М., изд-во Московского университета, 1960.
9. Т а в а н е ц П. В., Ш в ы р е в В. С. Логика научного познания. В кн.: «Проблемы логики научного познания». М., «Наука», 1964.
10. 	Ш в ы р е в В. С. Развитие научного знания как проблема методологического анализа. «Политическое самообразование», 1966, № 3.
И. Эйнштейн А. Физика и реальность. М., «Наука», 1965.
Т е м а 3. ОСНОВНОЙ ВОПРОС МЕТОДОЛОГИИ НАУЧНОГО ПОЗНАНИЯ
Методические замечания
Цель этой темы — рассмотреть вопрос об объективности предмета научного исследования. Как уже отмечалось, методология должна включать в себя некоторые общие положения об исходных основах и принципах познания. В марксистской методологии к ним следует отнести 41


прежде всего принцип объективности предмета научного исследования, без которого нельзя правильно решить вопрос об источнике научного знания. В позитивистской методологии предмет научного познания субъективизируется, поэтому вопрос об источнике наших знаний решается с позиций идеализма: за источник знаний принимаются наши ощущения и мысли.
В марксистской методологии предмет научного познания — материальные явления и связывающие их объективные законы. Вопрос об источнике наших знаний решается материалистически: поскольку мы приобретаем знания в процессе отражения объективной действительности, источником наших знаний являются не восприятия и мысли, а те объективные явления и законы, которые отражаются в наших восприятиях и мыслях.
Содержанию данной темы посвящены две лекции (лекции 5 и 6). В первой из пих обратите внимание на вопросы 3 и 4, так как они имеют принципиальное значение, хотя и трудны для усвоения. Во второй лекции в вопросах 2 и 3 излагается малоразработанная проблема специфики и источника теоретического знания.
Лекция 5. Проблема объективности предмета научного исследования
1. Проблема объективности предмета научного исследования — основная проблема методологии научного познания.
2. О проблеме объекта-субъекта в познании. Понятие предмета научного исследования.
3. Понятие о средствах научного исследования.
4. Критика методологических искажений в понимании предмета и средств научного исследования.
1. 	Проблема объективности предмета научного исследования — основная проблема методологии научного познания. С точки зрения диалектического материализма, методология научного познания понимается не только как учение о путях и средствах получения знания. Это также учение и об исходных основах и принципах познания.
Любая методология обязательно должна иметь соответствующую ей общую философскую основу. Для научного да и для других видов познания исходными поло42


жениями являются, во-первых, признание объективного существования предмета исследования и, во-вторых, рассмотрение познания как процесса отражения познаваемого объекта познающим субъектом. В. И. Лепин писал, что признание объективного существования внешнего мира и отражения его в голове человека лежит в основе теории познания диалектического материализма (В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 18, стр. 5). Из этого положения вытекает, что предмет науки — внешний материальный мир, то есть объективные явления и законы природы и общества.
Современные позитивисты считают, что в научном познании нельзя исходить из признания существования внешнего объективного мира, ибо такое признание якобы нельзя обосновать. С их точки зрения, существование внешнего мира может быть принято лишь догматически, а догматизм и наука несовместимы. В основе научного познания лежит опыт, а в опыте достоверны лишь наши восприятия. Следовательно, делают вывод позитивисты, предмет научного познания не внешний мир, а наши чувственные восприятия, получаемые в опыте. Поскольку эти восприятия выражаются нами посредством слов, к предмету науки необходимо отнести также языковые и логические формы, служащие для оформления опыта. Признание же существования объективного внешнего мира, утверждают позитивисты, возможно лишь в рамках ненаучных, обыденных представлений, в критическом же, строго научном познании такое признание неприемлемо.
Отсюда видно, что основная методологическая ошибка позитивистов состоит в смешении различных видов познания, в непонимании их специфики и специфики самого познания. Во-первых, позитивисты принижают роль обыденного познания, рассматривая научное познание лишь как единственно подлинное познание, и, во-вторых, они полностью игнорируют роль философии в познании. Между тем положение о существовании внешнего мира — объективной реальности — относится именно к философскому познанию.
Материалистическое решение вопроса об источнике знания является исходным для конкретных научных исследований. В обыденном же познании нет сомнения в существовании внешнего мира. И кроме того, надо учесть, что обыденное познание тоже имеет свою доказательность, непосредственно связанную с практикой. 43


Причем научное познание во многом исходит из этой доказательности, опирается на нее.
В том, что существование внешнего мира признается исходным в познании и подтверждается в познании, нет никакого догматизма и никакой метафизики. Это положение исходное в одном виде познания — философском, а подтверждается оно в других видах познания — обыденном и научном. При этом диалектический материализм исходит из материалистического решения основного вопроса философии, которое, как известно, имеет свои классовые и гносеологические корни и, следовательно, является обоснованным. Научное же познание, опираясь на философское, признает существование внешнего мира как обоснованное в философии, но в свою очередь подтверждает его. Это значит, что, признав это положение за исходное, конкретно-научное знание строится в виде некой системы понятий, способной отображать внешний мир, объяснять и предсказывать явления. Поскольку же выводы науки подтверждаются на практике, подтверждаются и ее исходные положения, в частности и признание существования внешнего мира.
Что же касается обыденного познания, то в нем субъект опирается на такие повседневные представления о мире, которые непосредственно проверяются в обыденной практике, тут же корректируются и оцениваются. Особенность таких повседневных представлений в том и состоит, что их легко проверить и оценить. В дальнейшем эта оценка уточняется и углубляется в процессе научного эксперимента и в практике общественного развития.
2. 	О проблеме объекта-субъекта в познании. Понятие предмета научного исследования. Итак, в научном познании отражается внешний мир. Следовательно, любые научные представления и понятия как в эмпирическом, так и в теоретическом исследовании отражают объективные явления, их связи и законы. Не только наглядные эмпирические представления, но даже наиболее абстрактные понятия науки должны рассматриваться в качестве таких отражений (прямых или опосредованных).
Правда, в самом процессе научного познания исследователь непосредственно имеет дело не столько с самими изучаемыми объектами, сколько с их отражениями — со своими восприятиями, с показаниями приборов или с описаниями данных опыта. В процессе их логической обработки исследователь стремится отразить объективные 44


связи между явлениями, недоступные непосредственному наблюдению. Это значит, что, отражая явления, исследователь должен конструировать понятия, логические структуры, соответствующие глубинным связям, отношениям, законам. Такие понятия и структуры — это как бы более сложные отражения глубинных связей, выражающие внутреннюю сущность явлений. При этом строятся модели, вводятся символические изображения, математические знаки, уравнения и т. п.
Наиболее широкое синтетическое отражение объективных связей и отношений дается в научной картине мира. Несмотря на то что все подобные понятия и структуры конструируются исследователем, они служат особыми отражениями. Отличие их от обычных отражений состоит в том, что они не непосредственны, а опосредованы. К тому же надо помнить, что вообще все отражения субъективны лишь по форме, в познании же они объективны по содержанию.
Рассмотрим в этой связи понятие субъекта и объекта познания.
Субъект — познающая и практически действующая объективная реальность: человек, группа людей или общество в целом. Объект — та часть материальной действительности, внешнего мира, материи, которая включена в познавательно-практическую деятельность субъекта. Иногда под объектом познания понимают все то, что может познаваться субъектом, в том числе не только сами вещи материального мира, но и любые их свойства, например: движение, температура, раздражимость, ощу- щаемость, мышление. Но надо помнить, что в этом случае познаются объективные свойства вещей. Кроме того, объектом познания может быть не только сама действительность и ее свойства, но и отражение или какое-либо условное выражение их человеком, например: слово, знак, символ. Однако свойства, отражения и условные выражения имеют значение лишь как относящиеся к объективной действительности, то есть важны для целей ее познания, а не сами по себе. Поэтому можно считать, что понятие объекта познания выражает какую-либо часть объективной действительности или непосредственно или опосредованно.
Для более точного выражения познаваемого вводится понятие предмета познания. Им могут быть либо отдельные вещи (например, минералы), либо их отдельные свой45


ства (например, теплопроводность), либо их условное выражение при помощи моделей, слов, знаков или символов. В этом смысле каждая наука имеет свой предмет исследования.
3. 	Понятие о средствах научного исследования. Показания приборов, описания данных наблюдения и эксперимента, связанные с ними понятия и модели, научные абстракции любой степени сложности — все это представляет собой отражение пли выражение предмета познания. Их называют еще средствами познания.
Правильное понимание различия между предметом и средством познания очень важно. Дело в том, что, приступая к познанию какого-либо предмета впервые, мы не имеем еще о нем никаких представлений, а если и имеем, то очень общие и смутные. Пользуясь средствами познания, мы должны получить такие представления и понятия, которые могли бы быть определенными знаниями о предмете познания. Для этого следует разобраться в наших отражениях объекта и мысленно воспроизвести предмет познания. Это значит, что мы должны выделить объективное содержание в наших субъективных отражениях и условных выражениях (словах, понятиях, знаках и т. д.), относящихся к предмету познания. С этой точки зрения очень важно изучение самих средств познания. Предмет познания выступает перед нами не «сам по себе», а в формах чувственного восприятия, логического мышления, языка, научной терминологии и общих представлений о мире.
Для того чтобы избавиться от субъективизации предмета науки, в теорию научного знания необходимо ввести особую систему общих материалистических представлений о мире (онтологическую схему), соответствующую объективным явлениям, их связям и законам. Тогда средства познания будут определяться как вторичные по отношению к этим представлениям.
Наиболее простой предмет научного познания — отдельные явления и те или иные их стороны. Средства их познания формируются в процессе опыта при помощи наших восприятий, выраженных в простых высказываниях, описывающих результаты наблюдения.
Более сложный предмет научного познания — объективные связи и отношения между явлениями. Они могут быть двух родов: более простые, внешние — объединяющие явления по группам, и более сложные, внутренние — 46


объединяющие эти группы в области явлений. Средством выражения более простых связей и отношений служат эмпирические понятия и относительно простые модели, элементарные логические формы и простые математические соотношения (простые конструкты). Более сложные связи и отношения выражаются при помощи теоретических понятий и более сложных моделей, логических структур и сложных математических уравнений (сложных конструктов). При помощи простых конструктов отражаются объективные связи между явлениями данной группы — так называемые эмпирические законы. При помощи сложных конструктов отражаются объективные связи между различными группами явлений данной области, то есть объективные законы, содержание которых выражается в научных теориях.
Как видим, любым научным понятиям, сколь бы абстрактными они ни были, соответствуют объективные связи и отношения между явлениями, объективные законы. Объективные явления и закономерные связи между ними разной степени глубины — подлипный предмет научного познания. Восприятия в процессе опыта и научные понятия любой сложности — средства их выражения.
Говоря о средствах научного познания, следует особо отметить самое широкое из них — научную картину мира. Она отражает объективные отношения и связи между областями явлений, давая тем самым отражение объекта научного познания в его наивысшем синтезе. Поскольку высшей формой научного знания является теория, постольку научная картина мира должна рассматриваться как объединение всех теорий в данной области науки. Такой синтез возможен на основе определенных философских знаний о мире в целом.
Как показывает анализ исторического хода развития общих научных представлений о мире, в формировании наиболее широкого средства познания — научной картины мира — главную роль играют материалистические и диалектические представления о мире. Без них было бы невозможно обнаружить объективное содержание во всех других средствах отражения, было бы невозможно мысленное воспроизведение предмета познания.
4. 	Критика методологических искажений в понимании предмета и средств научного исследования. Отступления от диалектического и материалистического понимания соотношения объекта и субъекта приводят к существен47


ным методологическим искажениям. Если объект и субъект рассматривать метафизически, в отрыве друг от друга, то неизбежны идеалистические выводы, нарушающие научность познания.
В классических формах позитивизма (Конт, Милль, Мах) в средствах познания на первое место выдвигались описания данных опыта, а те сводились к одним лишь чувственным восприятиям. В итоге предмет научного познания стал пониматься как комбинация ощущений. Чувственные восприятия, получаемые в опыте, начали рассматриваться в качестве исходного элемента действительности и единственного источника научных знаний, в том числе и теоретических.
В современных формах позитивизма (Витгенштейн, Шлик, Карнап) в средствах познания на первое место выдвигается значение логических форм, и подчас даже сами данные опыта трактуются как логические предложения, конструкции сознания.
В итоге предмет научного познания заменяется средствами познания и происходит подмена чувственного логическим. Научное познание при этом превращается в анализ высказываний и в перевод с одного языка на другой, например — с обыденного на научный (подробнее об этом см. в книге И. С. Нарского «Современный позитивизм». М., 1961, стр. 118—145).
Так отрыв средств познания от предмета познания приводит к субъективизации науки. Когда же, при наличии такого разрыва, предмет познания пытаются понимать все же как объективную реальность, то его трактуют либо в духе объективного идеализма (познается вне нас существующая идеальная реальность — бог), либо в духе агностицизма (предмет познания — непознаваемая сущность).
Лекция 6. Проблема источника научного знания
1. Постановка вопроса об источнике научного знания.
2. Особая важность проблемы источника теоретического знания.
3. Различные виды познания и проблема источника научного знания.
4. Ограниченность и несостоятельность метафизических и идеалистических представлений об источнике научного знания.
48


1. 	Постановка вопроса об источнике научного знания. Проблема источника научного знания — одна из основных проблем методологии научного познания. Она непосредственно связана с вопросом о том, что считается предметом научного познания. Если он отождествляется с чувственными восприятиями или логическими формами, то источник научного знания — наши ощущения или наши мысли. Если же предмет научного познания объективная действительность, то несомненно, что именно в ней, прямо или через ряд промежуточных звеньев, человек и черпает все свои научные знания.
Вокруг проблемы источника знания в методологии научного познания все время шла борьба мнений. Сам факт появления двух противоположных методологических учений — эмпиризма и рационализма, — как и сами названия этих учений, свидетельствует о том, что основной проблемой методологии научного познания была и остается проблема источника знания. Известно, что эмпиризм и рационализм решали эту проблему различным и взаимоисключающим образом.
Учитывая, что в процессе развития науки постепенно формировалась такая методология научного познания, в которой стихийно сочетались отдельные элементы эмпиризма и рационализма, можно сделать такой вывод: первое — в каждом из этих учений существовали отдельные «зерна» истины и второе — необходим всесторонний диалектический подход к процессу познания. К проблеме источника научного знания надо подходить диалектически, учитывая различные виды познания, вскрывая материалистическую сущность самого знания и рассматривая практику как основу и критерий истины.
Поскольку научное познание состоит из эмпирического и теоретического исследований и опирается на обыденное и философское познание, естественно предположить наличие двух источников научного знания. Один из них лежит в основе эмпирических методов исследования и связан с обыденным познанием, второй же находится в основе теоретических методов исследования и связан с философским познанием. Оба эти источника через обыденное и философское познание уходят своими корнями в практику.
Что касается первого из этих источников, то его существование подтверждается всем ходом развития науки. По мере ее развития становилось все более ясным, что
49


в построении научного знания данные опыта играют исходную и ведущую роль. Заслугой эмпиризма надо считать то, что он выдвинул опыт в качестве источника знания, однако неверно понимал сам опыт и абсолютировал его значение, игнорируя наличие другого источника знания. В результате роль философии в развитии научного познания была сведена эмпиризмом к нулю, значение же чувственного источника знания непомерно раздуто.
2. 	Особая важность проблемы источника теоретического знания. До диалектического материализма в истории познания не было правильного подхода к другому источнику знания — теоретическому, связанному с философским познанием. Рационализм обратил внимание на этот источник знания, однако повторил методологическую ошибку эмпириков.
Когда в науке господствовали эмпиристские представления о познании, самостоятельное значение теоретического источника знания не было должным образом осознано и оценено. Этим обстоятельством воспользовались идеалисты, которые всеми мерами пытались подчеркнуть самобытность теоретического знания, с чем материалистически настроенные естествоиспытатели-эмпирики, конечно, согласиться не могли. Вместе с тем в самом процессе развития научного познания складывались и развивались свои относительно самостоятельные теоретические методы исследования. Таким образом, стихийно возникал вопрос о качественной специфике теоретического источника знания, о его относительной независимости от эмпирического источника знания.
Диалектический материализм подчеркивает большое познавательное значение философии. Философия сама на высшем этапе своего развития начинает рассматриваться как наука о наиболее общих связях, отношениях и законах самой объективной действительности.
Мы уже говорили о том, что диалектический материализм постепенно вызревал в процессе исторического развития человеческого познания. Стало быть, за последние три столетия на каждом историческом этапе действовали какие-то стихийно возникшие элементы диалектического материализма, положительно влиявшие на формирование научного знания. Поэтому постановка вопроса о наличии особого, отличного от эмпирического, источника научного знания, непосредственно связанного с философией, имеет глубокие основания.
50


В том, что такой источник знания действительно существует, можно убедиться, ознакомившись с историей формирования основ теоретического естествознания. Эти основы связаны с научной картиной мира, которая, как указывалось выше, с одной стороны, синтезирует все научные знания, достигнутые на данном этапе развития науки, с другой стороны — формируется под непосредственным влиянием тех или иных философских представлений о мире (вопрос этот разработан в книге М. В. М о- степаненко «Философия и физическая теория», главы 1, 2 и 3. См. темы 10 и И).
3. 	Различные виды познания и проблема источника научного знания. Как мы уже выяснили, для построения подлинно научной теории научного знания важно учитывать, что существует не только научное познание, но и обыденное, и философское, что каждое из них имеет свою специфику и качественные особенности.
Из-за того что различие между видами иознания систематически не проводилось, проблему источника научного знания полностью решить не удавалось. Эмпирики фактически подменяли эту проблему вопросом о чувственных истоках обыденного познания. Рационалисты же абсолютизировали специфику логического мышления в рамках того же обыденного познания и фактически сводили научное знание к философскому, стремясь найти какую-то рациональную, данную в интеллекте «абсолютную первооснову знания» (универсалии, врожденные идеи, априорные формы познания, творческую активность субъекта и т. п.).
Исходя из специфики и относительной самостоятельности различных видов познания, можно сделать вывод о том, что в рамках методологии научного познания не следует искать каких-то абсолютных истоков научного знания, а следует ограничиться выявлением его относительно самостоятельной основы. Надо иметь в виду, что при переходе от одного вида познания к другому содержание и сущность проблемы могут измениться и сама проблема будет поставлена иначе. Например, проблема источника научного эмпирического знания в рамках методологии научного познания ставится как проблема базисного эмпирического знания. Если же проследить ее корни в обыденном познании, то это приведет уже к другой проблеме — к проблеме истоков обыденного знания, что связано с изучением возникновения чувственных 51


восприятий субъекта и с выяснением познавательного значения обыденного разговорного языка, входящего в данные опыта при их языковом оформлении (описании).
Обе эти проблемы относятся уже к методологии обыденного, а не научного познания. Чтобы установить истоки эмпирического научного знания, исследователю, осуществляющему научный опыт, достаточно обладать некоторой суммой обыденных и философских знаний, которые являются относительно исходными для научных знаний, получаемых в процессе опыта.
Итак, говоря об истоках научного эмпирического знания, надо обращаться не к чувственному восприятию и логическому мышлению, а к первоначальной стадии научного опыта, на которой при помощи некоторых средств и методов обыденного познания и определенной суммы известных обыденных знаний формируется специфическое научное знание, характерное для научного опыта. Анализ самих чувственных восприятий и обыденного языка к методологии научного познания непосредственно не относится. Но особенности восприятий и обыденного языка сами могут стать предметом научного исследования в физиологии органов чувств, психологии, в языкознании и логике.
4. 	Ограниченность и несостоятельность метафизических и идеалистических представлений об источнике научного знания. Проанализировав особенности и взаимосвязь различных видов познания, мы можем установить, что для всей линии эмпиризма, начиная от Юма и кончая современными логическими позитивистами, характерна методологическая ошибка: анализ научного знания сводился у них к анализу происхождения идей из переживаний, как это было у Юма, или к анализу ощущений, как это было у Маха, или же к анализу логических и языковых форм, как это имеет место у Карнапа и других современных позитивистов.
Аналогичная методологическая ошибка наблюдается в теории научного знания, выдвинутой современным английским философом Б. Расселом (1872—1970). Он, поставив вопрос о происхождении основных постулатов научного вывода, в поисках их первоосновы обратился к психике животных, пытаясь установить там первопричину нашей веры в принцип причинности и в другие исходные принципы научного познания. Вопрос об истоках научного познания Рассел подменил проблемой проис52


хождения психики. Но тогда от психики животных следует перейти к истокам ощущения, к раздражимости и опуститься до более низких форм отражения, присущих неживой природе.
Как видим, говоря об истоках научного познания, надо остановиться на грани научного и обыденного познания и проанализировать относительно первичное в пределах научного познания, установив его истоки в обыденном познании. Причем анализ самих этих истоков следует отнести уже к методологии обыденного, а не научного познания или же к психологии и физиологии восприятий.
Решая вопрос об истоках научного теоретического знания, не следует углубляться в историю возникновения самой философии. Это уже другая проблема, выходящая за рамки методологии научного познания, хотя сама по себе она может быть предметом специального научного исследования. Так, разбирая истоки научных гипотез, принципов, исходных теоретических понятий, достаточно установить, с какими философскими идеями они связаны, не вникая в истоки этих идей, уходящих своими корнями в практику. Вопрос о генезисе философских идей относится к методологии другого вида познания — философского.
Конечно, философские идеи сами могут возникать и видоизменяться под влиянием научных знаний, однако открытия науки — далеко не единственный источник новых философских знаний. Именно потому, что философия имеет и другие, кроме науки, источники знаний, она может служить источником нового научного знания.
Вообще вопрос об источнике философских знаний диалектический материализм решает так же, как проблему о происхождении любого другого знания: в конечном счете практика является и основой и критерием познания. Следовательно, и философские знания черпаются из практики.
Искажения в трактовке происхождения философского знания противники материализма всегда использовали для идеалистической интерпретации основ методологии научного познания. Неотомисты, например, над наукой ставят теологию и допускают существование некой «абсолютной божественной истины», более высокой, чем научная. Относительная самостоятельность философского знания абсолютизируется интуитивистами, которые счи53


тают, что высшей формой является интуитивное знание. По их мнению, это знание приобретается с помощью особой способности субъекта воспринимать истину «в последней инстанции» непосредственно, помимо чувств и разума.
Такая же абсолютизация истоков философского знания имеет место в различных иррационалистских учениях о познании, развиваемых волюнтаризмом, экзистенциализмом и другими реакционными направлениями в философии.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
При изучении данной темы мы приходим к главному выводу о том, что основные проблемы диалектического материализма одновременно являются главными и для методологии научного познания. По сути дела, методология научного познания, стихийно сложившаяся в процессе развития науки, представляет собой не что иное, как конкретизацию и приложение теории познания диалектического материализма к тому специфическому виду познания, который сложился в науке. При этом особо важно отметить, что главный принцип марксистско-ленинской теории познания — признание внешнего мира и отражения его в голове человека — является основным принципом и для методологии научного познания. Этот принцип помогает правильно решить кардинальную проблему методологии научного познания — проблему источника научного знания. Также и другие проблемы методологии научного познания могут быть решены только на основе теории познания диалектического материализма.
Для более глубокого усвоения темы рекомендуются вопросы для семинаров и самостоятельной работы:
1. Значение проблемы объективности предмета исследования для научного познания.
2. Проблема объекта-субъекта в методологии научного познания.
3. Предмет и средства научного познания.
4. Виды познания и проблема источника научного знания.
5. Критика позитивизма по вопросам предмета познания и источника научного знания.
54


ЛИТЕРАТУРА
1. М а р к с К. Нищета философии. Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 4, стр. 129—133.
2. Энгельс Ф. Анти-Дюринг. Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 20, стр. 8—9, 17—19, 22, 87—95.
3. Энгельс Ф. Диалектика природы. Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 20, стр. 366—372, 382—383, 519—520, 524— 528, 536—538.
4. Л е н и н В. И. Материализм и эмпириокритицизм. Поли, собр. соч., т. 18, стр. 5, 33—62, 123—146, 177—178, 196—198.
5. Л е н и н В. И. Философские тетради. Поли. собр. соч., т. 29, стр. 152—156, 163—164, 173—177, 183, 197—198, 422—444, 475—476, 493, 511—524.
6. Л е н и н В. И. О значении воинствующего материализма. Поли. собр. соч., т. 45, стр. 24—25, 29—31.
7. К о п н и н П. В. Введение в марксистскую гносеологию. Киев, «Наукова думка», 1966, стр. 58—93.
8. Мостепаненко М. В. Философия и физическая теория. Главы 1, 2, 3. Л., «Наука», 1969.
9. Н а р с к и й И. С. Современный позитивизм. М., Изд-во АН СССР, 1961, стр. 114—145.
10. 	«Философия естествознания». Вып. 1-й. М., Политиздат, 1966. И. Швырев В. С. Проблема отношения теоретического и эмпирического знания и современный неопозитивизм. «Вопросы философии», 1966, № 2.
12. Юдин Э. Ступени и формы научного познания. «Политическое самообразование», 1966, № 1.
Тема 4. ПРОБЛЕМА СТУПЕНЕЙ ПОЗНАНИЯ И КРИТЕРИЕВ ИСТИНЫ
В НАУЧНОМ ИССЛЕДОВАНИИ
Методические замечания
Цель данной темы — конкретизировать и применить положения теории познания диалектического материализма о ступенях познания и о практике как критерии истины к методологии научного познания. Мы выясним, что эмпирический и теоретический уровни научного познания надо рассматривать как две ступени процесса познания. При разборе вопроса о практике с учетом специфики научного исследования установим, что в стихийном ходе развития научного познания сложились различные аспекты в понимании практики. При этом кроме основных критериев истины введен ряд вспомогательных.
Основное содержание темы изложено в двух лекциях (лекции 7 и 8). В первой из них следует обратить 55


внимание на вопросы 3 и 4. Учет специфики и относительной самостоятельности теоретического знания по сравнению с эмпирическим знанием позволит в дальнейшем шире изучить вопрос о критериях истины в научном познании.
Лекция 7. Эмпирический и теоретический уровни исследования как две ступени научного познания
1. Виды познания и уровни научного исследования.
2. Проблема эмпирического и теоретического знания в научном познании.
3. Ошибки эмпиризма в понимании соотношения эмпирического и теоретического знания.
4. Относительная самостоятельность и специфика эмпирического и теоретического знания.
5. Диалектический характер взаимосвязи эмпирического и теоретического уровней научного исследования.
1. 	Виды познания и уровни научного исследования. Как уже неоднократно отмечалось, в научном познании имеются два уровня исследования — эмпирический и теоретический. Естественно предположить, что эти уровни исследования представляют собой две ступени научного познания. Но при этом возникают некоторые трудности: обычно считают, что первая ступень познания не включает в себя логического мышления, в то время как эмпирический уровень научного исследования содержит такие логические действия, как анализ, синтез и индукция.
Однако подобные трудности можно устранить, если учесть наличие различных видов познания, их специфику и взаимосвязь.
Познание всегда имеет характер целенаправленной сознательной деятельности. Но сознательность и целенаправленность невозможны без соответствующих форм логического мышления. В особенности это справедливо для научного познания: даже в самом простом случае эмпирического исследования — наблюдении — необходимы цель и сознательное стремление ее осуществить, не говоря о том, что при осмысливании результатов наблюдения наблюдатель неизбежно исходит из некоторых общих представлений о предмете исследования. При этом даже через обыденное познание в эмпирическое исследование вводится ряд определенных форм логического мышления,
56


Специфика обыденного познания состоит в том, что оно обуславливается индивидуальной повседневной практикой отдельного человека. В процессе своей повседневной деятельности человек чувственно воспринимает окружающие его явления и рационально подходит к ним, в результате чего вырабатывается речь и обыденное логическое мышление. Научное же познание непосредственно связано с обыденным, поскольку каждый ученый-исследователь располагает чувственным восприятием, речью и логическим мышлением. Все эти средства познания нужны как на эмпирическом, так и на теоретическом уровне научного исследования.
Вообще любые новые представления и понятия, возникающие в процессе научного исследования, сначала проходят стадию обыденного понимания, выражаются в обыденном языке и сопоставляются с обыденными знаниями. Лишь затем, в результате применения особых научных методов, они формулируются более строго в научном языке, в научных понятиях. Следовательно, даже в эмпирическом исследовании нельзя обойтись без определенных форм логического мышления, в этом проявляется взаимосвязь обыденного и научного видов познания. Более того, в эмпирическом исследовании связь с обыденным познанием особенно тесна, в то время как для теоретического исследования характерно взаимодействие с философским познанием. В теоретическом исследовании всегда существуют те или иные общие представления о мире, имеющие философское происхождение. Именно в этом и состоит специфика теоретического научного знания.
Особенность философского познания, как уже было сказано, заключается в том, что оно связано с классовым сознанием, с определенными взглядами на мир в целом. Синтезируя научные знания, ученый-исследователь пользуется своими общими представлениями о мире и на их основе строит ту или иную картину мира, осуществляет тот или иной подход к изучаемому предмету. От этого зависит весь ход обобщения знаний, который приводит к исходным положениям научного познания (главным образом, теоретического исследования).
Однако при этом одни философские представления мешают процессу познания, другие — способствуют ему. Так, уже отмечалось, что метафизико-материалистические представления о природе в XVI—XVII веках способство57


вали формированию механической картины мира и тем самым вели к развитию теоретической механики и математической физики. Возникший же в конце XIX века энергетизм создал свою особую, идеалистическую картину мира и тем самым дезориентировал научное познание. Он дал слишком узкую интерпретацию ряду научных понятий и в итоге задержал формирование более глубоких представлений о природе, помешал созданию и развитию ряда научных теорий: кинетической теории материи, статистической механики, электронной теории и теории относительности.
Научное познание полностью подчинено целям исследования объективных законов природы и общества. Но в то же время его нельзя отрывать от обыденного и философского видов познания. Сохраняя свою специфику, научное познание опирается и на обыденное и на философское познание.
Растворение основ научного познания в обыденном, имевшее место в рамках эмпиризма, затруднило понимание особенностей эмпирического и теоретического знания. Эти трудности усугубились тем, что эмпиризм абсолютизировал значение чувственной ступени познания. Аналогичную методологическую ошибку совершил и рационализм, который абсолютизировал теоретическое содержание науки и сводил его к философским идеям и логическим формам обыденного познания, которым придавалось самостоятельное, не зависящее от внешнего мира и от практики значение.
Заявив, что теоретическое содержание науки выводится из ее эмпирической основы, эмпиризм, казалось, решал труднейшую гносеологическую проблему, а именно — раскрывал истоки теоретического знания. Однако чем больше развивалось научное знание, тем больше выявлялась эфемерность такого решения. Как уже отмечалось выше, научные гипотезы и принципы невозможно вывести только из данных опыта. Действительно, любое общее предложение в виде гипотезы или принципа, положенное в основание научной теории, относится к так называемым универсалиям, то есть общим предложениям, применимым к бесконечному числу возможных опытных проверок. Но поскольку число подобных проверок может быть лишь конечным, всегда имеется какая-то еще недоказанная часть в таких предложениях и остается неясным: не строим ли мы наши научные теории на ложных 58


основаниях. Известно ведь, что и эмпиризм Бэкона, и принцип сомнения, выдвинутый Декартом, исходили как раз из того, чтобы не допускать в основаниях науки бездоказательных положений.
2. 	Проблема эмпирического и теоретического знания в научном познании. До сих пор в методологии научного познания нет единого понимания того, какие научные знания следует относить к эмпирическим, а какие — к теоретическим. Так, многие исследователи, связывая понятие эмпирического только с чувственным содержанием опыта, слишком сужают содержание этого понятия, из-за чего чрезмерно расширяется понятие теоретического, в которое приходится включать любые логические формы. При этом допускают две ошибки: не учитывают, что термины «эмпирический» и «теоретический» относятся к знаниям, а любые знания всегда выражаются в каких-то логических формах, ибо чувственные переживания, не выраженные в словах, вообще не могут быть отнесены к знаниям; не принимается во внимание, что сами знания могут быть различных видов, в зависимости от видов познания, понятия же эмпирического и теоретического знания применимы лишь к научному познанию.
Часто встречается еще одно неправильное толкование терминов «эмпирический» и «теоретический»: под первым понимают все, непосредственно относящееся к практической деятельности, а под вторым — все, относящееся к научной, познавательной деятельности. В этом случае понятия эмпирического и теоретического применяются не к знаниям, а к родам деятельности и их содержание расширяется в плане философского познания.
Иногда в рамках научного познания под эмпирическим знанием понимают предложения, констатирующие отдельные факты, а под теоретическим — предложения, выражающие законы. Подобное понимание также не является достаточно определенным и правильным потому, что сами понятия факта и закона трактуются по-разному (об этом будет сказано в лекции 23).
Чтобы правильно понять особенности эмпирического и теоретического знания, надо учесть, что эмпирическое знание есть знание о явлениях, а теоретическое — о сущности. Однако и в этом случае возникают неясности, поскольку некоторые явления могут познаваться и теоретически, а некоторые сущности и эмпирически.
59


Проблему соотношения эмпирического и теоретического знания эмпиризм за все время своего более чем двухсотлетнего существования не смог не только решить, но хотя бы правильно сформулировать. Это происходило потому, что, как указывалось выше, эмпиризм не учитывал наличие и специфику различных видов познания, из-за чего одна проблема подменялась другой, а теоретическое знание в рамках эмпиризма вообще сводилось к эмпирическому.
3. 	Ошибки эмпиризма в понимании соотношения эмпирического и теоретического знания. В классических формах эмпиризма (от Бэкона до Милля) теоретическое знание понималось как выводимое путем индукции из эмпирического. При этом под эмпирическим знанием фактически понималось только базисное эмпирическое знание — данные опыта — остальные же, более сложные виды эмпирического знания отождествлялись с теоретическим знанием, поскольку считалось, что все они выводятся из данных опыта посредством индукции.
При этом возникали две основные ошибки, показывавшие односторонность методологии эмпиризма. Прежде всего содержание эмпирического знания обеднялось, фактически сводилось к базисному знанию, а значение эмпирического знания непомерно преувеличивалось, так как полагалось, что из него выводятся вес остальные знания. Далее. Качественная специфика теоретического знания терялась, ибо оно рассматривалось как обобщение эмпирического знания.
В рамках позитивизма XIX века (от Конта до Маха) отношение теоретического и эмпирического знания рассматривалось главным образом не в плане логического вывода одного положения из другого, а в плане психологического происхождения знания из эмпирического. Для обоснования такой точки зрения ощущение стало трактоваться в виде абсолютной первоосновы научного знания. Причем предполагалось, что из ощущений можно получить более сложные виды знания (в том числе и наиболее абстрактное) посредством ряда психологических процессов, в основе которых лежит механизм ассоциаций (по смежности, контрасту и т. п.).
В результате такой крайней субъективизации научного познания исчезала специфика не только теоретического, но и эмпирического знания и вскрыть подлинное соотношение между ними становилось вообще невозмож60


ным. В связи с этим особенно осложнялось понимание законов логики и математического знания. В попытках их обоснования позитивизм, как было показано В. И. Лениным, фактически примыкал или к кантианству или к волюнтаризму (В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 18, стр. 177—178, 200—201). Методологическую проблему соотношения эмпирического и теоретического знания современный позитивизм фактически подменил более узкой логической проблемой соотношения между элементарными и сложными языковыми формами в рамках уже возникшей, «готовой» системы научного знания, в которой элементарные предложения «непосредственно выражают» данные опыта.
Но при этом, как отмечалось в лекции 4, современный позитивизм встретился с неразрешимыми проблемами. Первое: позитивисты убедились в невозможности установить прямую связь элементарных предложений с данными наблюдения. Известно, что между предложениями, выражающими восприятия в понятиях, и самими восприятиями, фиксирующими отдельные явления, имеется качественное различие, исключающее возможность их прямого соотнесения или сведения первого ко второму. Сами позитивисты в конце концов вынуждены были признать, что содержание элементарных предложений значительно шире, чем содержание восприятий познающего субъекта. Второе: теоретическое знание, то есть, в понимании позитивистов, сложные языковые формы, не удавалось свести к простым формам. В теоретическом знании всегда существовали понятия «внеэмпирического» (в понимании позитивистов) происхождения, поэтому современные позитивисты, вопреки своим принципам, должны были признать специфику и самостоятельное значение теоретического знания по сравнению с эмпирическим.
Но отступление от своих исходных принципов в одном направлении заставило позитивистов отказаться от принципов в другом направлении. Так, признав, что язык науки делится на две несводимые друг к другу части — теоретический язык и язык наблюдений, — современные позитивисты столкнулись с проблемой истинности теоретических знаний. Истинность, в их понимании, состоит в сведении положений науки к языку наблюдений, соответствующему изучаемой действительности. Но поскольку теоретические знания не могут быть полностью сведены 61


к языку наблюдений, нельзя признать, что эти знания соответствуют изучаемой действительности. Говорить о том, что научные теоретические понятия соответствуют объективной действительности, — значит, с точки зрения современного позитивизма, заниматься «бессмысленной метафизикой».
4. 	Относительная самостоятельность и специфика эмпирического и теоретического знания. Итак, эмпирическое знание мы относим к первой ступени научного познания, а теоретическое — ко второй. Каждый из этих видов научного знания имеет свою качественную специфику и, следовательно, несводим один к другому. И в то же время эмпирическое и теоретическое знания неразрывно связаны между собой.
Специфика эмпирического знания состоит прежде всего в том, что оно строится на эмпирическом базисе научного познания. Стало быть, связь с чувственными восприятиями и выразимость в элементарных предложениях — это лишь отдельные стороны единого эмпирического знания. Ни одну из этих сторон нельзя брать в отрыве от другой.
Специфика теоретического знания заключается в том, что оно строится на основе теоретического базиса научного познания. Существование такого базиса эмпиризм отрицал на всем протяжении своего существования, начиная от Бэкона и кончая Карнапом. Представители же рационализма, наоборот, всегда признавали, что такой базис существует. Однако диалектический материализм понимает теоретический базис научного познания совершенно иначе, чем рационалисты. Базисное теоретическое знание является исходным для теоретического исследования лишь в рамках научного познания. Что же касается философского и обыденного познания, то по отношению к ним этот базис служит итогом, следствием, выводом, полученным в результате развития познания. Исходным тут следует считать ту практическую основу, на которую опираются, с одной стороны, обыденное познание (повседневная практика отдельных людей, то есть практика в узком смысле слова), с другой стороны — философское познание (общественная практика, производственная деятельность и борьба общественных групп, классов, то есть практика в широком смысле слова).
Наличие двух базисов научного познания свидетельствует об относительной самостоятельности и эмпириче62


ского и теоретического знаний в единой системе научного знания.
5. 	Диалектический характер взаимосвязи эмпирического и теоретического уровней научного исследования. Эмпирический и теоретический уровни исследования можно рассматривать как две противоположности, присущие научному познанию. Одна из этих противоположностей исходит из наиболее частного и конкретного научного знания — базисного эмпирического знания. Более сложные формы эмпирического знания получаются посредством обобщения элементарных базисных знаний. Другая противоположность исходит из наиболее общего научного знания — базисного теоретического знания, связанного с обобщающей все научные знания научной картиной мира. Менее общие формы теоретического знания вырабатываются путем конкретизации базисного теоретического знания. Следовательно, если отвлечься от способов получения базисных знаний, то процессы эмпирического и теоретического исследования прямо противоположны: эмпирическое исследование состоит в переходе от частного к общему, то есть представляет собой обобщение частного научного знания, а теоретическое исследование — в переходе от общего к частному, то есть является конкретизацией общего научного знания.
В процессе научного познания обе противоположности — эмпирический и теоретический уровни исследований — находятся в противоречии, ведущем в конечном счете к новым знаниям. Так, данные опыта, возникая в известном смысле независимо от теории и тем самым как бы противопоставляя себя теории, рано или поздно охватываются теорией и становятся знаниями, выводимыми из нее. Научные теории, возникая на своей особой теоретической основе, строятся относительно самостоятельно, как бы вне жесткой и однозначной зависимости от эмпирических знаний, но подчиняются им и контролируются ими, представляя собой в конечном счете обобщение данных опыта.
Новые научные знания — не только теоретические, но и эмпирические — возникают в борьбе этих противоположностей.
Действительно, уже в самом процессе возникновения данных опыта сталкиваются две противоположные тенденции: чувственное содержание данных опыта и их словесное выражение в виде предложений. Когда данные
63


опыта уже имеются и встала задача их обобщения, опять появляются противоположности: с одной стороны, есть конкретное содержание отдельных данных опыта, с другой стороны — общее содержание тех правил логики и математики, на основе которых данные опыта классифицируются и обобщаются. В процессе сопоставления этих противоположностей вырабатываются более сложные формы эмпирического знания.
Аналогичная ситуация характерна и для теоретического исследования. Когда формируется базисное теоретическое знание — научная картина мира,—сталкиваются две противоположности: определенная сумма уже возникших конкретных научных знаний и некоторые руководящие философские идеи, на основе которых эти знания должны быть обобщены.
Когда создаются научные теории, противоположностями являются: исходные понятия, принципы и гипотезы, на основе их должна строиться теория и те эмпирические знания, которые теории следует охватить (объяснить).
Рассмотрение процесса научного познания как взаимодействия двух противоположных сторон может быть распространено и на взаимоотношение различных видов познания.
В какой-то мере обыденное и философское познание являются противоположностями, ведущими к возникновению научного познания. Действительно, эмпирическое исследование уходит своими корнями в чувственную достоверность, характерную для чувственного восприятия в обыденном познании, тогда как теоретическое исследование базируется на общих положениях, отличающих философское познание.
Таким образом, две основные противоположности, присущие процессу научного познания, — эмпирический и теоретический уровни исследований — оказываются в генетическом аспекте связанными с противоположностями, присущими познанию вообще и выражающимися в наличии обыденного и философского видов познания.
Лекция 8. Проблема истины в научном познании
1. Общая постановка вопроса о критерии истины в научном познании.
2. Метафизические крайности в выдвижении критериев научной истинности.
64


3. Ограниченность критериев чувственной достоверности и интуитивной очевидности для установления научной истины.
4. О логической доказательности как вспомогательном критерии научной истины.
5. Несостоятельность современных идеалистических критериев научной истины.
6. Многообразие второстепенных критериев и отдельных вспомогательных признаков, полезных в поисках научной истины.
1. 	Общая постановка вопроса о критерии истины в научном познании. Вопрос о критерии истины в методологии научного познания неразрывно связан с пониманием предмета пауки, источника научного знания и специфики его видов. Выше отмечалось, что позитивистское понимание предмета науки приводило к абсолютизации чувственного содержания опыта в качестве источника научного знания и к попыткам метафизического сведения теоретического знания к эмпирическому. Эти неудачные попытки завершились тем, что современный позитивизм пришел к ошибочному пониманию теоретического знания, считая его вспомогательным средством познания, лишенным объективного содержания.
Учитывая, что теоретическое и эмпирическое знания имеют свою специфику и что, стало быть, существует два базиса научного знания, необходимо остановиться на вопросе об истинности научного знания, разобрав его в плане общего положения диалектического материализма о практике как критерии истины.
Практика как критерий истинности научного познания может рассматриваться в трех аспектах: 1) проверка научных теоретических положений в эксперименте; 2) внедрение научных открытий (как эмпирических, так и теоретических) в производство; 3) проверка любых положений науки (в том числе и наиболее общих) во всей общечеловеческой практике на протяжении длительного времени.
Непосредственно в научном познании наиболее часто применяется первый из этих критериев. Однако окончательным критерием истины в научном познании, как и в любой другой познавательной деятельности, является последний критерий. Подтверждение в эксперименте — еще не окончательный критерий истины, поскольку
3 М. В. Мостепаненко 65


эксперимент сам нуждается в проверке, в частности при помощи второго и третьего из указанных выше аспектов практики. Но из этих двух аспектов только третий дает возможность установить максимальную истинность.
Говоря об истинности положений науки, следует учитывать ряд более простых вспомогательных критериев, применение которых неоднократно оправдывалось в практике научных исследований. Вспомогательные критерии истины в науке принципиально необходимы потому, что многие научные данные и положения должны быть сразу оценены как научные и, следовательно, как истинные. К тому же непосредственное использование практики в качестве критерия истины требует подчас длительного времени, да оно и не всегда осуществимо. Так, не любое теоретическое положение может быть сразу проверено на опыте и не каждое научное открытие сразу же находит производственное подтверждение и т. д.
К вспомогательным критериям научной истинности относятся прежде всего чувственная достоверность, связанная с нашим доверием к данным опыта, логическая доказательность, опирающаяся на достоверность строгих логических выводов и математических расчетов, и интуитивная очевидность, связанная с общими представлениями о мире, вернее — с научной картиной мира и личным опытом исследователя в проведении научных изысканий.
Вообще можно обнаружить связь чувственной достоверности с наглядностью, присущей обыденным знаниям, логической доказательности — с достоверностью, присущей научным знаниям, и интуитивной очевидности — с достоверностью, присущей философскому знанию. Однако каждый из этих вспомогательных критериев научной истины имеет относительное значение и применим лишь в отдельных случаях. Окончательным же критерием научной истинности является практика, взятая в вышеуказанных трех аспектах.


обоснования, прежде всего в рамках существующей или выдвигаемой вновь научной картины мира, а затем — в плане построения возможных теорий, с последующей проверкой их следствий на практике. Проверка правильности научной картины мира может быть осуществлена главным образом в третьем аспекте практики.
2. 	Метафизические крайности в выдвижении критериев научной истинности. До появления диалектического материализма в понимании критериев научной истинности имели место метафизические крайности.
Эмпиризм, например, брал чувственную достоверность в отрыве от практики и от других вспомогательных критериев научной истинности. Он абсолютизировал значение чувственной достоверности, превращая ее в единственный и окончательный критерий правильности научных знаний.
Рационализм отрывал интуитивную очевидность от практики п других вспомогательных критериев научной истинности. Рационалисты рассматривали интуитивную ясность, отчетливость представлений как единственный абсолютный критерий научной истины.
Логическая доказательность использовалась и эмпиризмом и рационализмом для обоснования правильности выводного знания.
В рамках эмпиризма выводным знанием были любые знания, полученные посредством индуктивного обобщения данных опыта. В частности, считалось, что не только теоретическое знание естественных наук, по и математические аксиомы и даже исходные начала философских учений в принципе могут быть истинными лишь постольку, поскольку их можно обосновать, опираясь на законы логики и правила индуктивных умозаключений, обобщающих данные опыта. Однако все развитие научного познания показало, что возможности индукции в логической доказательности теоретических истин (в том числе математических и философских) весьма ограничены.
В рамках рационализма логическая доказательность привлекалась для обоснования правильности всех тех знаний, которые выводились из некоторых общих, считаемых интуитивно очевидными, исходных истин. При этом использовались преимущественно дедуктивные умозаключения. В особенности успешно такого рода обоснование истинности применялось в математике. Что же касается других наук, то во многих случаях логическая 67


доказательность при обосновании истинности тех или иных положений и предположений оказывалась недостаточной и подчас даже несостоятельной. Сказывалось то, что в этих науках верховным критерием истины фактически всегда были и опыт и практика.
3. 	Ограниченность критериев чувственной достоверности и интуитивной очевидности для установления научной истины. Чувственная достоверность и интуитивная очевидность могут выступать в качестве предварительных критериев истины лишь в обыденном и отчасти в философском познании. В научном познании эти критерии истины ненадежны и могут играть лишь вспомогательную роль.
Чувственная достоверность часто используется при проверке правильности научных знаний, если исследование связывается с обыденным познанием. Как известно, во многих случаях, особенно на эмпирическом уровне, познание предмета начинается с обыденного подхода к нему. Тогда опора на чувственную достоверность необходима. Но при переходе к научным методам следует избирать более надежную опору в поисках истины, и в частности от чувственной достоверности перейти к эксперименту, который включает в себя чувственную достоверность лишь в качестве одного своего элемента.
Интуитивная очевидность также бывает нужна в научном познании, но только в тех рамках, в каких оно опирается на философское познание. Так, в исследованиях на теоретическом уровне приходится прибегать к общим соображениям при обосновании того или иного выбора исходных понятий, принципов, гипотез. В естественных науках подобные исходные положения выбираются подчас стихийно, иногда с каким-либо философским обоснованием. Не только в естествознании, но даже в математике выбор исходных положений должен быть обоснован какими-то общими соображениями. Во всех подобных случаях опора на интуитивную очевидность необходима. Но фактически все это происходит в рамках философского познания. При переходе же от него к научному познанию в поисках научной истины требуется более надежный фундамент, чем интуитивная очевидность, а именно: опора на научную картину мира или на такую систему общих понятий данной науки, которая построена на основе диалектико-материалистических представлений о мире и о познании и отвечает уровню развития науки.
68


к. О логической доказательности как вспомогательном критерии научной истины. Логическая доказательность — один из важных вспомогательных критериев научной истины. Как отмечалось в предыдущих темах, в научном познании, кроме базисного знания (эмпирического и теоретического), имеются более сложные виды знания, получаемые в основном при помощи тех или иных логических действий: анализа и синтеза, индукции и дедукции, идеализации и конкретизации. Зачастую эти действия удалены от своего базиса и связаны с ним опосредованно, то есть через ряд промежуточных звеньев.
В этих случаях встает серьезная проблема: если исходный базис состоит из простых знаний, истинность которых уже проверена, то каким образом следует осуществлять логические построения на этом базисе, чтобы получаемые более глубокие знания тоже можно было считать истинными?
Проблема решается разработкой таких правил перехода от одних умозаключений или суждений к другим, которые гарантировали бы сохранение истинности. В частности, глубоко и всесторонне такие правила разрабатываются в математике. Охват подобными правилами всего объема надбазисных знаний данной науки носит название формализации.
В проблеме логической доказательности научных знаний встречается следующая основная трудность. В процессе логического перехода от одних умозаключений и суждений к другим объем научного знания может сужаться или расширяться, иначе все эти переходы были бы не нужны. Но тогда возникает вопрос: достаточно ли соблюдения одной лишь логической строгости в применении данных правил для того, чтобы быть уверенным в правильности новых, более широких знаний? Если все же более широкие знания считаются верными только вследствие соблюдения логических правил, то можно ли отнести их к новым?
Как видим, логическую доказательность следует считать лишь второстепенным, не окончательным критерием научной истины. Основной критерий ее — практика.
5. 	Несостоятельность современных идеалистических критериев научной истины. В позитивистском понимании научной истины можно отметить следующие этапы.
Для классических форм позитивизма от Конта до Маха характерна абсолютизация чувственной достовер69


ности в качестве критерия научной истины. Например, чтобы оценить правильно сложные формы научного знания, Конт требовал согласовать их с чувственными восприятиями субъекта, а Мах ввел дополнительно особый принцип экономии мышления.
Для современного позитивизма характерно неправомерное отождествление истинности предложений науки с их проверяемостью — верификацией. Первоначально верификация понималась как сведение предложений науки к так называемым протокольным предложениям — высказываниям, непосредственно фиксирующим чувственные восприятия субъекта (М. Шлик). Однако, встретив непреодолимые трудности в сопоставлении чувственных восприятий и их выражений в логических предложениях, некоторые из современных позитивистов, в частности О. Нейрат (1882—1945), ударившись в крайность, заявили, что «предложения науки — и есть исходные эмпирические объекты», в связи с чем чувственные восприятия фактически устранялись из опыта и проверка истинности предложений науки сводилась к сравнению одних высказываний с другими. Такой крайний формализм в понимании научной истины неизбежно приводил к конвенционализму 1 и прагматизму.
Что касается открыто идеалистических направлений в понимании научной истины, то они не оказали существенного влияния на современное научное познание. Одни из них по сути дела возвращались к взглядам Платона (5—4 вв. до н. э.), заявляя, что истина есть соответствие положений науки некоторой объективизированной идее Истины; другие, вслед за Декартом и Кантом, принимали за критерий истины само мышление; третьи, возрождая взгляды средневекового религиозного философа Фомы Аквинского (1225—1274), фактически разделяли истины на категории — «истины разума» и «истины веры», в связи с чем вводили два критерия истинности: низший — как «соответствие вещей интеллекту» и высший — как «божественное откровение» (неотомизм). Причем второй критерий ставили над первым, 1 Конвенционализм — субъективно-идеалистическое учение в философии и математике. Оно принимает за истину произвольные положения — конвенции, которые выбираются учеными по договоренности (соглашению) ради простоты. Создатель конвенционализма — французский математик и философ А. Пуанкаре (1854—1912).
70


превращая тем самым «божественное откровение» в основной и окончательный критерий научной истины.
6. 	Многообразие второстепенных критериев и отдельных вспомогательных признаков, полезных в поисках научной истины. Как мы уже говорили, в науке применим ряд вспомогательных критериев правильности и истинности данных исследования: чувственная достоверность, интуитивная очевидность и логическая доказательность. Но надо помнить, что вспомогательные критерии предполагают в конечном счете применение основного критерия истины — практики.
Кроме вспомогательных критериев истины в процессе развития науки возникало множество отдельных признаков, по которым сплошь п рядом исследователь может судить о предварительной истинности получаемых результатов. К таким признакам относятся: согласованность одних положений науки с другими; практическая полезность тех пли иных конструкций, предположений, идей; простота выдвигаемых планов, положений, доказательств, формул, теорий; мнения авторитетных ученых; соглашения, принимаемые при коллективных обсуждениях терминологии, проблем, гипотез, направлений и т. д.
Некоторые ученые выдвигают даже такие признаки, как чувство внутреннего удовлетворения пли эстетического наслаждения, которые помогли им оценить истинность полученных результатов исследования.
Во многих из этих признаков содержатся те или иные «рациональные зерна». Если отбросить идеалистическую шелуху, в которой эти зерна часто преподносят, то можно показать, что они прямо или опосредованно связаны или с вспомогательными критериями истины или даже с основным критерием — практикой.
В дополнение к этой лекции рекомендуем обратиться к сборнику «Практика — критерий истины в науке» (М., Соцэкгиз, 1960).
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
При изучении данной темы мы приходим к основному выводу: методология научного познания органически нуждается в диалектико-материалистических представлениях о мире и о познании. Ванлю отметить, что многие из этих представлений сами стихийно возникали в процессе развития науки, однако, как правило, они подвергались тем или иным идеалистическим и метафизическим 71


искажениям. Роль философии игнорировалась или же в науку пытались ввести несвойственные ей недиалектические и нематериалистические философские положения.
Для более глубокого усвоения основного содержания этой темы предлагаются следующие вопросы для семинаров или для индивидуального изучения:
1. Понятие об уровнях научного исследования — эмпирическом и теоретическом — и об их диалектической взаимосвязи.
2. Критика позитивистских попыток сведения теоретического знания к эмпирическому.
3. Проблема критерия истины в научном познании (на примере своей специальности).
4. Критика взглядов позитивизма по вопросу о критериях научной истины.
5. Значение вспомогательных критериев и признаков научной истины (в какой-либо области наук).
ЛИТЕРАТУРА
1. Маркс К. Нищета философии. Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 4, стр. 129—133.
2. Энгельс Ф. Анти-Дюринг. Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 20, стр. 8—9, 17—19, 22, 87—95.
3. Энгельс Ф. Диалектика природы. Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 20, стр. 366—372, 382—383, 519—520, 524— 528, 536—538.
4. Л е н и н В. И. Материализм и эмпириокритицизм. Поли, собр. соч., т. 18, стр. 5, 33—62, 123—146, 177—178, 196—198.
5. Л е н и н В. И. Философские тетради. Поли. собр. соч., т. 29,
стр. 152—156, 163—164, 173—177, 183, 197-198, 422—444,
475—476, 511—524.
6. Л е н и н В. И. О значении воипствующего материализма. Поли. собр. соч., т. 45, стр. 24—25, 29—31.
7. 3 и н о в ь е в А. А. Два уровня в научном познании. В кн.: «Проблемы научного метода». М., «Наука», 1964.
8. Мостепаненко М. В. Философия и физическая теория.
Главы 1, 2, 3. Л., «Наука», 1969.
9. Н а р с к и й И. С. Современный позитивизм. М., Изд-во АН СССР, 1961, стр. 214—231, 409—415.
10. 	«Практика — критерий истины в науке». М., Соцэкгиз, 1960.
И. «Философия естествознания». Вып. 1-й. М., Политиздат, 1966, стр. 3—22.
12. «Философская энциклопедия», т. 2. М., Изд-во «Советская энциклопедия», 1962 (статья «Истина»).
13. ПТ в ы р е в В. С. Проблема отношения теоретического и эмпирического знания и современный неопозитивизм. «Вопросы философии», 1966, № 2.
14. Юдин Э. Ступени и формы научного познания. «Политическое самообразование», 1966, № 1.


ЧАСТЬ II
ЭМПИРИЧЕСКИЙ УРОВЕНЬ НАУЧНОГО
ИССЛЕДОВАНИЯ


Т е м а 5. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ЭМПИРИЧЕСКОГО УРОВНЯ НАУЧНОГО ИССЛЕДОВАНИЯ
Методические замечания
Цель этой темы — дать общее представление о первой ступени научного познания — эмпирическом исследовании. Отмечая, что научное исследование начинается с данных опыта, следует подчеркнуть, что сами эти данные являются не началом, а конечным результатом некоторого сложного познавательного процесса, уходящего своими корнями в обыденное и философское познание. Действительно, данные опыта включают в себя некоторое чувственное содержание, которое должно быть выражено в словах и предложениях. А это значит, что получение данных опыта связано с определенными формами логического мышления, а следовательно, и с философией. Как отмечает Ф. Энгельс, для действительного понимания фактов необходим соответствующий философский подход, без которого эмпирик «не в состоянии правильно изображать факты...» (К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20. стр. 456).
Основное содержание темы изложено в одной лекции (лекция 9). В этой лекции наибольшее внимание надо обратить на вопросы, недостаточно освещенные в литературе. Широко распространено заблуждение, будто эмпирическое исследование сводится лишь к получению данных опыта. На самом деле оно включает в себя не только проведение опытов, но и логическое исследование и обобщение данных опыта, в результате чего открываются эмпирические законы.
Лекция 9. Понятие о базисе и стадиях эмпирического исследования
1. 	Абсолютизация эмпиризмом эмпирической основы научного познания.
75


2. Понятие об эмпирическом базисе научного исследования.
3. Основные и вспомогательные средства эмпирического исследования.
4. Три стадии эмпирического исследования.
5. Какие науки являются эмпирическими?
1. 	Абсолютизация эмпиризмом эмпирической основы научного познания. Еще Бэкон рассматривал опыт как основу научного познания. Однако, не разделяя понятий научного опыта, с одной стороны, и опыта вообще, с другой, Бэкон дал основание своим последователям отождествлять научный опыт с процессом чувственного восприятия отдельно взятого познающего субъекта. Уже Беркли и Юм сводили научный опыт только к ощущениям или впечатлениям, возникающим у субъекта в его индивидуальном опыте. При таком понимании научного опыта теряется его специфика, однако оно сохранилось в основном у всех эмпириков, вплоть до современных представителей логического позитивизма. Все трудности и неудачные попытки эмпириков создать свою методологию научного познания во многом объясняются непониманием специфики научного опыта.
Научный опыт нельзя отождествлять ни с индивидуальным опытом, лежащим в основе обыденного познания, ни с общественным (практикой общественного развития), лежащим в основе философского познания. Все эти качественно различные и несводимые друг к другу виды опыта объединяются в понятии практики. У эмпириков же все виды опыта были отождествлены, причем само понятие практики сужалось до понятия индивидуального опыта.
Надо помнить, что научный опыт отличается от индивидуального опыта своим коллективным характером. Научный опыт — специально организованная практическая деятельность всего коллектива исследователей, направленная на познание объективной действительности. В методике научного опыта, постепенно разрабатываемой в процессе развития науки, формируются такие правила и средства постановки и проведения опытов, в которых устраняются различные особенности индивидуального опыта, мешающие глубокому и всестороннему отражению объективных явлений, необходимому для научного познания.
76


ЁхоДя в общественную практическую деятельность, научный опыт представляет собой лишь часть общественной практики, поскольку последняя ставит своей целью не только познание, но и преобразование объективной действительности. Кроме того, понятие практики включает в себя всю материальную общественно-историческую деятельность людей, в то время как научный опыт содержит лишь одну ее часть — деятельность исследователей-экспериментаторов, подчиненную интересам научного познания.
Научный опыт — та часть материальной общественноисторической деятельности людей, которая имеет целью получение глубокого и всестороннего отражения явлений объективной действительности. Располагая для этой цели специальными средствами (приборы, автоматические устройства, измерительная аппаратура и т. д.), научный опыт служит материальной основой и критерием истинности научного познания.
Понимание научного опыта в рамках эмпиризма страдало еще одним существенным недостатком: научный опыт сводился эмпириками к чувственному содержанию взаимосвязи субъекта и объекта, был лишен каких-либо рациональных элементов. Иначе говоря, под научным опытом эмпирики фактически понимали ощущения без всякого их осознания и словесного выражения. Поскольку такие восприятия имеются и у животных, то по эмпиризму получается, что и животные могут осуществлять научный опыт. Мах, например, так и пишет, что животные способны проводить опыты (Э. Мах. Познание и заблуждение. М., 1909, стр. 190). Любой опыт — часть практики и, следовательно, явление социальное, включающее в себя не только чувственное, но и определенное рациональное содержание.
Даже в индивидуальном опыте, осуществляемом в рамках обыденного познания, кроме чувственного содержания имеются некоторые рациональные элементы. Так, «голые» ощущения, пока они не осознаны, не являются основой подлинно человеческих, то есть в какой-то мере осознанных, поступков. Но поскольку ощущения осознаны, они выразимы в словах и могут служить основанием, с одной стороны, для сознательных представлений о внешнем мире и, с другой стороны, для тех или иных разумных действий в соответствии с этими представлениями.
77


В общественном опыте, лежащем в основе философского познания, рациональное содержание еще более обширно и существенно. Само понятие общественного опыта подразумевает в качестве субъекта познания не отдельных людей, а те пли иные классы, общественные группы, взятые в целом. Объединение же людей в подобные группы, равпо как их коллективные восприятия, их общие настроения, невозможны без языка, без общих понятий, идей и взглядов, без общего миропонимания.
Поскольку научное познание опирается па обыденное и философское, научный опыт еще в большей степени, чем общественный опыт в философском познании, связан с рациональными элементами. Тем более ошибочна позиция эмпиризма, сводящего научный опыт к одним лишь чувственным восприятиям субъекта.
Эмпирический уровень научного исследования может рассматриваться как первая ступень научного познания. При этом научное познание не должно отождествляться с познанием вообще, а может рассматриваться как качественно особый вид познания, не сводимый ни к обыденному, ни к философскому познанию.
Первую ступень научного познания — эмпирическое исследование — следует рассматривать исходным лишь в рамках научного познания. Но истоки эмпирического исследования в какой-то мере подготовлены в других видах познания, для которых сама возможность эмпирического исследования — первой ступени научного познания — является следствием.
При этом эмпирическое исследование необходимо связывать не только с чувственной ступенью обыденного познания, но и с его логической ступенью: в эмпирическом исследовании мы имеем дело и с чувственными восприятиями и с их логическим, языковым выражением. Получая исходные для научного познания данные опыта, исследователь прямо опирается на всю сумму своих обыденных знаний и тем самым непосредственно включает в данные научного опыта не только чувственное, но и некоторое логическое содержание, имеющееся в этих обыденных знаниях.
Точно так же, приступая к научному опыту, исследователь косвенно исходит из некоторой суммы философских знаний и опосредованно включает в данные научного опыта определенное содержание из своих философских знаний.


Конечно, надо помнить, что в научном опыте главную роль играет непосредственная физическая связь, которая устанавливается между исследователем и познаваемым объектом. Цель познания, в том числе и научного опыта, состоит в том, чтобы получить знания об объекте, то есть правильное (проверяемое в практике) отражение объективной действительности. Все предварительные знания и средства, которыми пользуется исследователь, подчинены достижению этой цели. Следовательно, обыденные и философские знания, на которые исследователь опирается, производя научный опыт, служат этой основной цели, выполняют вспомогательные функции.
Итак, говоря об эмпирической основе научного познания, надо ее связывать не только с чувственными восприятиями познающего субъекта, но и с некоторой суммой предварительных знаний, в том числе обыденных и философских, на которую научный опыт опирается, из которой исходит, а в этой сумме знаний имеется как чувственное, так и логическое содержание. Кроме того, эта сумма знаний косвенно несет па себе отпечаток общих взглядов исследователя на мир, на познание, на предмет познания.
2. 	Понятие об эмпирическом базисе научного исследования. В основе теории научного знания, разработанной логическим позитивизмом, лежит утверждение о том, что в так называемых элементарных высказываниях, выражающих чувственные восприятия познающего субъекта, содержится «чистый опыт», без каких-либо рациональных примесей. Эти элементарные высказывания (их называют еще атомарными, или протокольными, предложениями) считаются безусловно истинными. В связи с этим истинность любых других положений науки понимается как сведение их к этим элементарным высказываниям.
Продолжая линию Юма, позитивисты XIX века (Конт, Милль и др.) вплоть до Маха считали, что абстрактное содержание науки выводится из чувственных восприятий субъекта такими же путями, какими идеи возникают из ощущений. Следовательно, по их мнению, построение методологии научного познания, то есть построение теории научного знания, нужно рассматривать как проблему, решаемую психологией. Отвергая такой подход к научному знанию, современные позитивисты подошли к построению теории научного знания с точки зрения логической и лингвистической проблемы. В конечном счете эта 79


проблема была сформулирована ими в виде проблемы соотношения сложных и элементарных высказываний.
Свою задачу логические позитивисты видели в том, чтобы сложные высказывания (абстрактные положения науки) свести к элементарным высказываниям (выражающим «непосредственное», чувственное знание). При этом чувственное содержание элементарных высказываний как бы отступало на второй план, а подчас вообще игнорировалось. В итоге теория и данные опыта, выраженные в языке науки, различались лишь по сложности и простоте языковых форм.
В методологии научного познания понятие эмпирического базиса имеет большое значение. Под эмпирическим базисом следует понимать исходные основы не всего научного познания, как трактуют позитивисты, а только одного эмпирического исследования, в процессе которого находятся так называемые эмпирические знания. В основе любых эмпирических знаний лежат базисные эмпирические знания. Эмпирический базис научного познания и состоит из этих базисных знаний.
При этом сам эмпирический базис не сводится к одним лишь чувственным восприятиям субъекта или простым языковым формам, а включает в себя кроме чувственного отражения явлений некоторое логическое и подчас философское содержание, выражающееся в определенном подходе к предмету познания, в определенном его понимании. В соответствии с этим всегда есть какое- то языковое выражение полученного в научном опыте чувственного отражения изучаемой действительности.
Необходимость языкового выражения чувственных восприятий экспериментатора очевидна. Некоторые логические позитивисты в последнее время вынуждены были признать, что, выражая чувственные восприятия в языковой форме, в виде элементарных высказываний, мы неизбежно вносим в чувственный материал данных опыта какое-то рациональное содержание, так что никакого «чистого опыта» не существует.
Менее ясна надобность для научного опыта некоторых философских знаний. Казалось бы, возможна постановка опыта и выражение его результатов в языке без опоры на какие-либо философские знания. Однако это не так. Во-первых, для постановки опыта нужны некоторые теоретические научные знания, а они неизбежно связаны с определенными философскими знаниями. Но помимо 80


этого для проведения научного опыта нужна уверенность в объективной реальности предмета исследования и хотя бы предварительные умозрительные представления о нем, даже если он ранее не изучался.
Итак, к содержанию эмпирического базиса должны быть отнесены реально возникшие чувственные восприятия экспериментатора, выраженные в понятиях. Вместе с этими понятиями в эмпирическое научное знание вносится некоторое содержание, идущее не только от самого изучаемого объекта, но и от ранее приобретенных знаний — обыденных, философских и научных.
3. 	Основные и вспомогательные средства эмпирического исследования. Реальные чувственные восприятия экспериментатора, выраженные в соответствующих понятиях, дают первичные научные знания — данные опыта, относящиеся к эмпирическому базису. Средства получения этих знаний представляют собой основные средства эмпирического исследования. К ним относятся: а) постановка научного опыта — наблюдения и эксперимента; б) обыденные знания (чувственные и логические), которые необходимы исследователю для описания чувственных восприятий, возникающих в процессе наблюдения и эксперимента; в) предварительные научные знания, которые нужны исследователю для постановки данного опыта и для более сокращенного описания своих чувственных восприятий, полученных в этом опыте; г) некоторые философские знания, связанные с научными знаниями, имеющиеся у исследователя до постановки опыта, и чисто умозрительные философские знания, пока не связанные с научными знаниями, но способные их расширить.
В результате применения всех этих средств возникает первичная, относительно простая форма эмпирического знания в виде данных опыта, фиксирующих реальные чувственные восприятия исследователя, выраженные в соответствующих понятиях. С этими знаниями можно сопоставить элементарные предложения, введенные в теорию научного познания логическими позитивистами, если только эти предложения понимать не в субъективистском аспекте, а как отражение объективных явлений, их свойств, связей и отношений.
При дальнейшей логической и математической обработке некоторого количества данных опыта можно получить более сложные формы эмпирического знания. Сред81


ства этой обработки относятся к вспомогательным средствам эмпирического исследования.
Раснолагая некоторым количеством (подчас очень большим) данных опыта, можно провести их исследование, выявляя связи между ними, находя зависимости одних данных опыта от других, распределяя данные опыта по группам, устанавливая их классификацию и т. д.
К средствам исследования такого рода относятся главным образом логическая и математическая обработка данных опыта и их эмпирическое обобщение, связанное с индукцией. Логическая обработка состоит преимущественно в анализе и синтезе данных опыта с целью их систематизации и классификации, то есть распределения по группам.
Математической обработке может предшествовать составление различных таблиц, графиков и т. д. с целью выявления функциональных зависимостей одних данных от других.
Эмпирическое обобщение осуществляется в основном посредством индукции и после того, как произведена классификация и данные опыта расположены по группам. Индукция состоит в том, чтобы установить закономерную связь между данными опыта внутри каждой группы.
В результате применения подобных средств добываются некоторые новые эмпирические знания, непосредственно в отдельных данных опыта не содержащиеся, но присущие их совокупностям.
При этом возникает проблема: раз к данным опыта применяются некоторые правила логики и математики, можно ли считать, что новые эмпирические знания извлечены только из данных опыта, или же новые знания привнесены из логики и математики?
Эта проблема в достаточной мере еще не исследована. Но поскольку математика и логика рассматриваются как отражение некоторых общих сторон объективной действительности, то можно допустить, что новые знания, полученные при анализе совокупностей данных опыта, частично привнесены из математики и логики. Такой вывод не снижает значения опыта в качестве источника знаний, ибо в самих данных опыта уже имеется некоторое рациональное содержание. И мы уже говорили, что «чистого опыта» вообще не существует.
Эмпирическое в науке не следует представлять себе в отрыве от рационального. При выяснении специфики 82


эмпирического главное состоит не в том, чтобы брать его в «чистом виде», то есть в отрыве от рационального момента, а в том, чтобы видеть чувственное в соответствующем рациональном выражении и оформлении. Причем основное в данных опыта составляют реальные чувственные восприятия исследователя (ибо через них вводится объективность), рациональное же в данных опыта (выражение чувственного в понятиях) играет подсобную роль.
Так же и в более высоких формах эмпирического знания: главное — это данные опыта, логическим же и математическим средствам отведено второстепенное место. Они служат средством обобщения, выражения и оформления данных опыта. Но все же существенно иметь в виду, что в результате такого оформления возникает знание более высокого порядка.
4. 	Три стадии эмпирического исследования. При изложении вопроса об основных и вспомогательных средствах эмпирического исследования была использована некоторая идеализированная схема объективной действительности: действительность представлена как множество взаимосвязанных явлений, распределенных по группам. Такое использование (явное или неявное) общих представлений об объективной действительности при построении теории научного знания совершенно необходимо. В любой теории познания основным, исходным должно являться, как неоднократно отмечал В. И. Ленин, признание объективной действительности и отражения ее в голове человека. Аналогично и в теории научного знания должна быть принята некоторая предварительная идеализированная схема объективной действительности.
В используемой нами схеме необходимо сделать некоторые уточнения. В научном опыте отдельным сторонам изучаемых явлений должны соответствовать какие-то наблюдаемые величины. Следовательно, данные опыта представляют собой прежде всего данные о наблюдаемых величинах, которые именуются еще результатами наблюдений.
Сходные наблюдаемые величины по общим признакам объединяются в так называемые эмпирические понятия. Связь между эмпирическими понятиями, присущими отдельной группе данных опыта, есть эмпирическая закономерность.
Любой эмпирический закон — закон Архимеда в гидростатике, закон Гука в теории упругости, закон Даль83


тона в химии и т. д. — представляет собой связь эМпирй- ческих понятий, характерных для данной группы наблюдаемых величин.
В соответствии с разобранной выше материалистической схемой в эмпирическом исследовании имеют место три стадии, в процессе которых добываются эмпирические знания трех типов.
Первая стадия эмпирического исследования — исходная и основная. Здесь главное — научные опыты, на этой стадии добываются знания в виде отдельных данных опыта, составляющих базисное эмпирическое знание.
Вторая стадия эмпирического исследования — первичная (логическая и математическая) обработка некоторой совокупности данных опыта, представляющих собой конечное число наблюденных величин. В результате этой обработки получают более сложные эмпирические знания — знания о связях одних данных опыта с другими, в соответствии с чем вводятся эмпирические понятия и данные опыта разбиваются на группы, систематизируются и классифицируются.
Третья стадия эмпирического исследования — обобщение данных опыта внутри каждой группы. В процессе обобщения совершается мысленный переход от конечного числа членов каждой группы к бесконечному их числу, что позволяет выработать знание о закономерностях, характеризующих каждую группу. Эти знания — высшая форма, наиболее сложный вид эмпирического знания.
На этом эмпирическое исследование заканчивается. Вообще говоря, возможно и дальнейшее обобщение полученных закономерностей, однако при этом исследование уже перестает быть эмпирическим. Эмпирические знания, раскрывающие закономерности внутри каждой группы, являются предельно широкими эмпирическими знаниями. Выход за их пределы привел бы к отрыву от исходного эмпирического базиса, что в рамках эмпирического исследования недопустимо.
На основе проведенного обзора можно сделать вывод о том, что эмпирическое исследование, начиная с получения данных опыта, включает в себя не только языковое выражение чувственных восприятий исследователя, но и логическую и математическую обработку данных опыта, вплоть до открытия закономерностей, характеризующих отдельные группы явлений. Без некоторой хотя бы минимальной лингвистической, логической и математической 84


обработки данных опыта, то есть без своей особой «теоретической» части, эмпирическое исследование не существует.
В этой связи нельзя признать верным следующее рассуждение: в понятие опытного, эмпирического входит лишь то, что относится к чувственным элементам знания, а в понятие рационального, теоретического все то, что относится к логике и математике.
В научном познании следует относить к эмпирическому все то знание, которое включается в эмпирический базис или непосредственно опирается на него вне зависимости от тех научных средств, какими это знание получено.
5. 	Какие науки являются эмпирическими? К эмпирическим наукам могут быть отнесены только те науки, которые находятся еще в первоначальной стадии своего развития, в которых эмпирические методы исследования еще только формируются, а теоретические методы еще не возникли. В истории физики такой стадией можно было бы считать ее доньютоновский период, в химии — доменделеевскую стадию, в биологии — додарвинский период и т. д. В таких науках, как геология, психология, педагогика, медицина, происходит накопление эмпирических знаний, разрабатываются методы эмпирических исследований, открываются эмпирические закономерности. Но собственно теоретических методов исследования у них пока еще нет, хотя ряд логических и математических методов уже используется.
Развитые же науки, в которых наряду с эмпирическими разработаны свои особые теоретические методы исследования, не могут уже называться только эмпирическими. Однако физика, например, до сих пор считается эмпирической наукой. В этом сказывается влияние эмпиризма, согласно которому любое знание в естественных науках, в том числе и теоретическое, сводимо к эмпирическому базису.
С позиций эмпиризма к теоретическим наукам могут быть отнесены лишь логика и математика, ибо эти науки, с точки зрения эмпиризма, не имеют эмпирического базиса. И тогда любое применение логических и математических методов расценивается как теоретическое исследование. Так, если использовать рассмотренную выше терминологию, то согласно теории научного знания, развиваемой всеми разновидностями эмпиризма вплоть до его 85


современных форм, к эмпирическому исследованию нужно бы отнести только его первую стадию, а вторую и третью — к теоретическим методам исследования. Но с этим согласиться нельзя.
В настоящее время такие науки, как физика, где в равной степени развиты и эмпирические и теоретические методы исследования, делятся на две части: на эмпирическую физику (называемую чаще экспериментальной, или опытной, физикой) и на теоретическую физику. Каждая из этих частей имеет свою качественную специфику, обладает относительной самостоятельностью и не может быть сведена к другой. Но в пределах физики обе эти части взаимосвязаны и опираются друг на друга.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Главный вывод: эмпирический базис является основой не всего научного познания, а лишь одной его части — эмпирического исследования. Эмпирическое же исследование, кроме непосредственного проведения опытов, состоит из логической обработки и обобщения данных опыта, которые приводят к открытию эмпирических законов. В соответствии с этим эмпирическое исследование рассматривается как сложный процесс познания, состоящий из трех стадий и органически включающий в себя не только средства наблюдения, но и определенные логические и математические методы исследования.
Основные вопросы темы более подробно могут быть изучены на семинарах и в работе по индивидуальным планам:
1. Понятие об эмпирическом базисе научного познания и основных особенностях его формирования (на примере своей специальности).
2. Критика позитивистской абсолютизации роли эмпирического базиса в становлении всего научного знания.
3. О соотношении чувственного и логического в эмпирическом исследовании.
4. О роли математических методов в эмпирическом исследовании.
5. Понятие о трех стадиях эмпирического исследования (в одной какой-нибудь области наук).
86


ЛИТЕРАТУРА
1. Энгельс Ф. Анти-Дюринг. Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 20, стр. 24—25, 84, 138, 629, 639.
2. Э н г е л ь с Ф. Диалектика природы. Маркс К. и Э п- г е л ь с Ф. Соч., т. 20, стр. 366, 373, 455—456, 544, 550, 581—582.
3. Л е н и н В. И. Материализм и эмпириокритицизм. Поли. собр. соч., т. 18, стр. 14—22, 26—28, 33—46, 147—157.
4. Л е н и н В. И. Философские тетради. Поли. собр. соч., т. 29, стр. 187, 216, 250—251, 257, 260—262, 394—395, 491—492, 506— 507, 551—552.
5. 3 и н о в ь е в А. А. Два уровня в научном познании. В кн.: «Проблемы научного метода». М., «Наука», 1964, стр. 236—251.
6. 3 и х О. Логические и методологические аспекты эксперимента. В кн.: «Мировоззренческие и методологические проблемы научной абстракции». М., изд-во «Иностранная литература», 1960.
7. Лекторский В. А. Единство эмпирического и теоретического в научном познании. В кн.: «Проблемы научного метода». М., «Наука», 1964, стр. 81—107.
8. П а н о в В. Г. Объективное и субъективное в опыте. «Философские науки», 1965, № 3.
9. П е т р о в И. Г. Понятие опыта и эмпиризма в неопозитивизме. В кн.: «Философия марксизма и неопозитивизм». М., Изд-во МГУ, 1963.
10. Проблемы мышления в современной науке. М., «Мысль», 1964, стр. 93—123, 137—147.
11. Ракитов А. И. О природе эмпирического знания. В кн.: «Логическая структура научного знания». М., «Наука», 1965.
12. Ш в ы р е в В. С. Неопозитивизм и проблемы эмпирического обоснования науки. М., «Наука», 1966, стр. 39—67.
Тема 6. ПЕРВАЯ СТАДИЯ ЭМПИРИЧЕСКОГО ИССЛЕДОВАНИЯ
Методические замечания
В этой теме следует рассмотреть главные особенности наблюдения и эксперимента, проанализировать понятия прибора и измерения.
При разборе понятия «данные опыта» нужно иметь в виду, что эти данные включают в себя не только чувственное отражение изучаемых явлений, но и осознание отражения, оформление его в соответствующих словах, понятиях и терминах. Данные опыта внешне выглядят 87


как описания, состоящие из некоторых, исходных для научного познания и потому относительно простых, элементарных предложений. Отметьте, что это обстоятельство лишний раз подтверждает специфику научного познания. Даже на его первой ступени принципиально необходимы некоторые логические формы и общие представления, лежащие в основе осознания и описания того чувственного отражения явлений, которое получается в процессе наблюдения и эксперимента.
Выступая против субъективизма в понимании опыта, В. И. Ленин в замечаниях на книгу французского философа А. Рея (1873—1940) «Современная философия» особо подчеркивает, что в опыте имеется объективное содержание («опыт есть факт»), что в науке опыт не индивидуален, а есть «опыт социально организованных индивидов» (В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 29, стр. 506). В частности, социальная сущность научного опыта выражается в том, что во время наблюдений и экспериментов широко используются приборы и измерения.
Основное содержание темы изложено в двух лекциях (лекции 10 и И). В первой из них обратите особое внимание на вопросы 4 и 5, в которых дается критика методологических искажений в понимании прибора и измерений. Во второй лекции принципиально важные — вопросы 3 и 5.
Лекция 10. Наблюдение и эксперимент, прибор и измерение
1. Основные задачи, пути и средства первой стадии эмпирического исследования.
2. Наблюдение как начальная часть эмпирического исследования.
3. Эксперимент как качественно усложненное наблюдение.
4. Прибор. Критика методологических искажений в понимании роли прибора в эмпирическом исследовании.
5. Измерение. Критика искажений в понимании роли измерений в научном познании.
1. 	Основные задачи, пути и средства первой стадии эмпирического исследования. На первой стадии эмпирического исследования формируется базисное эмпирическое знание. Оно представляет собой отражение объек- 88


тивйых явлений и их свойств. Поэтому постановка и проведение научных опытов — единственный путь к этому базисному знанию. В научном опыте осуществляется практическая материальная связь исследователя с изучаемым явлением, что и дает возможность исследователю в процессе осознания и описания полученных в опыте восприятий непосредственно познавать объективную действительность.
Для достижения этой цели в научном познании разработана особая методика проведения опытов, что и отличает научный опыт от опыта в других видах познания — обыденного и философского. Однако, несмотря на все достоинства этой методики, данные опыта нельзя считать истинными без специальной проверки. Чтобы данные опыта стали научными знаниями, они должны быть проверены на их соответствие объективной действительности и оценены па степень точности отражения материальных явлений.
Первая стадия эмпирического исследования состоит из четырех частей: 1) разработка плана и подготовка опыта (наблюдения или эксперимента); 2) проведение опыта, которое включает: а) получение исследователем чувственного отражения изучаемых явлений, б) осознание и понятийное выражение этого отражения в виде данных опыта; 3) предварительная проверка истинности данных опыта; 4) оценка степени точности отражения изучаемых явлений в полученных данных опыта.
Для разработки плана и подготовки опыта нужны некоторые предварительные знания, которые могут быть научными, если данная область явлений изучалась ранее, или обыденными. Важно отметить, что без некоторого предварительного запаса обыденных знаний научное познание вообще не могло бы возникнуть.
В процессе опыта исследователь, как правило, пользуется приборами и производит измерения, что позволяет разным наблюдателям иметь сходные результаты. Проведение опыта может быть в высокой степени автоматизированным, что, однако, не лишает исследователя возможности получить чувственное отражение изучаемых явлений, ибо на определенной стадии опыта важно снять показания и осознать их.
Для осмысления и понятийного выражения восприятий, полученных во время опыта, исследователь особенно нуждается в некоторых предварительных знаниях, и не 89


только обыденных п научных, но подчас и философских. Результаты опыта связно и логично оформляются либо в обыденном языке (обыденное описание), либо более сокращенно и строго — в научном языке, в научных понятиях и специальных терминах, в частности математических (научное описание). Такие описания и называются данными опыта.
Проверка данных опыта осуществляется главным образом путем многократного повторения опытов, а оценка знаний на их точность проводится с помощью специально разработанной для этой цели теории погрешностей.
2. 	Наблюдение как начальная часть эмпирического исследования. Наблюдение — относительно простая и исходная форма эмпирического исследования, представляющая собой непосредственный и наиболее прямой путь получения данных опыта.
Наблюдение иногда определяют как исследование объекта в его естественном состоянии, без воздействия со стороны наблюдателя. Однако это неправильно, потому что такие воздействия часто необходимы для того, чтобы наблюдение вообще было возможным.
Любое наблюдение есть физическая связь наблюдателя с объектом наблюдения. Для осуществления этой связи нужно, чтобы имелся какой-либо материальный агент, передающийся от объекта к наблюдателю. Этот агент может быть передан прямо от объекта к наблюдателю, и тогда воздействие со стороны наблюдателя на объект отсутствует. Но если этот агент сначала передается от наблюдателя к объекту, например, при освещении наблюдаемого предмета под микроскопом, то воздействие наблюдателя па объект становится принципиально необходимым.
Однако в связи с этим возникает ряд трудностей.
Во-первых, даже при отсутствии воздействия наблюдателя на объект отделение агента связи от объекта как- то меняет состояние последнего. К тому же это измененное состояние фиксируется наблюдателем с некоторым опозданием, так как определенное время затрачивается на прохождение агентом связи пути от объекта к наблюдателю. Например, при наблюдении далеких галактик не исключено, что это время составит несколько миллионов и даже миллиардов лет. Разумеется, за этот период наблюдаемый объект значительно изменится пли даже совсем исчезнет.
90


Во-вторых, воздействие на объект может видоизменить его настолько, что далеко не во всех случаях этим разумно пренебречь. Например, в атомной физике приходится считать электрон в одних случаях частицей, в других — волной, в зависимости от того, какое воздействие оказывается на электрон при его наблюдении.
Итак, следует подчеркнуть, что для понимания природы наблюдения существенно не то, что объект наблюдается в естественном состоянии или без каких-либо воздействий со стороны наблюдателя. Важно, чтобы была передача агента связи от объекта к наблюдателю. Если наблюдатель воздействует на состояние объекта и как-то изменяет его лишь для того, чтобы от объекта к нему был передан агент связи, то такие воздействия при наблюдении не только допустимы, но подчас и необходимы.
В заключение отметим, что различают два вида наблюдений — прямые и косвенные. Прямое, когда агент связи, передающийся от объекта к наблюдателю, воспринимается органами чувств наблюдателя без помощи приборов, и косвенное, когда объект наблюдается при помощи приборов, автоматически регистрирующей аппаратуры или других вспомогательных технических средств.
3. 	Эксперимент как качественно усложненное наблюдение. Эксперимент — это форма научного опыта, представляющая собой систематизированное и многократно воспроизводимое наблюдение объекта, его отдельных сторон и связей с другими объектами, которые выявляются в процессе преднамеренных, строго контролируемых пробных воздействий наблюдателя на изучаемый объект.
Эксперимент значительно сложнее наблюдения. Подготавливая эксперимент, необходимо не только установить физическую связь объекта с наблюдателем, но и подготовить особые контролируемые средства воздействия на состояние объекта, разрешающие выявить его скрытые свойства и связи. Подобное вмешательство должно преследовать определенную цель, для выдвижения которой необходимы предварительные знания об исследуемом объекте, о средствах воздействия на него и об ожидаемых результатах этого воздействия. Предварительные предположения могут оказаться ошибочными. Поэтому они должны корректироваться при повторных экспериментах.
Для эксперимента, в частности, характерна возможность многократного воспроизведения условий его проведения и повторения наблюдений. Это обуславливается, 91


во-первых, тем, что объект исследования в эксперименте всегда доступен для воздействий (в противном случае объект мог бы только наблюдаться), и, во-вторых, тем, что условия для наблюдения в эксперименте создаются самим же наблюдателем. Обеспечение доступности и воспроизводимости наблюдаемых явлений делает эксперимент одним из главных средств проверки научных предположений и теоретических выводов.
В связи с тем, что в эксперименте наблюдается не только пассивное отражение явлений, но и активное воздействие на них, эксперимент иногда рассматривается лишь как особый род деятельности субъекта. Субъективная сторона выдвигается па первое место, и отсюда делается следующий неверный вывод: что данные опыта якобы не отражают объективной действительности и что сам объект научного познания в значительной мере, если не полностью, «сотворен» наблюдателем.
Несмотря на то что активное воздействие экспериментатора на объект относится к специфическим особенностям эксперимента, последний нельзя сводить к одной лишь деятельности субъекта. Поскольку сам эксперимент есть не более чем способ познания, то ясно, что основным содержанием эксперимента является отражение явлений внешнего мира. Наблюдатель не «создает» и не «творит» объект наблюдения. Активное воздействие экспериментатора направлено на то, чтобы глубоко и всесторонне познать объективную реальность — тот объект, существование которого не зависит от наблюдателя, обуславливается не им, а объективными законами природы и общества.
В заключение скажем, что наличие предварительных знаний очень важно для успешной подготовки и проведения эксперимента.
Во многих случаях можно предварительно судить не только о постановке эксперимента, но даже и о его результатах. На этой основе в последнее время, в связи с развитием кибернетики, возникла возможность построить общую математическую теорию подготовки и проведения эксперимента. Основные идеи этой теории состоят в следующем: а) исходя из имеющихся предварительных знаний об изучаемых явлениях и из некоторых предварительных предположений о них, выдвинутых на основе научной картины мира, обыденных знаний и некоторых философских соображений, строится предположите.! ьная общая математическая схема изучаемых явле92


ний; б) по результатам подобных опытов исходные предположения уточняются и математическая схема корректируется; в) на основе уточненной схемы строятся рациональные и экономичные планы проведения экспериментов. Помимо этого, процесс исследования делится на ряд последовательно проводимых этапов. На каждом этапе получаются сведения, которые помогают улучшать дальнейший опыт.
В настоящее время, пользуясь такими методами, удалось построить достаточно хорошие общие математические схемы для многих сложных и малоизученных явлений. На основе этих схем экспериментальные исследования организуются и проводятся значительно более эффективно, с меньшими затратами средств, труда и времени. Подробнее об этом — в книге В. В. Налимова «Теория эксперимента» (М., «Наука», 1971).
4. 	Прибор. Критика методологических искажений в понимании роли прибора в эмпирическом исследовании. Роль прибора в процессе наблюдения сводится главным образом к тому, чтобы служить средством технического оснащения органов чувств наблюдателя. Даже самые сложные приборы, как, например, мощные телескопы и особые сложные устройства для автоматической регистрации наблюдаемых явлений, используются только для того, чтобы расширить возможности чувственного восприятия физических явлений, связывающих наблюдателя с наблюдаемыми объектами.
Значительно сложнее роль прибора в эксперименте. В соответствии со спецификой эксперимента функции приборов расширяются: кроме технического оснащения органов чувств наблюдателя приборы в процессе эксперимента могут выполнять следующие функции: а) заменять естественные условия наблюдения искусственными; б) воздействовать на условия наблюдения с целью их видоизменения без изменения объекта; в) воздействовать па объект наблюдения для выявления его различных сторон и связей, непосредственно не проявляющихся; г) особо воздействовать на условия эксперимента или на объекты, находящиеся в сфере влияния прибора с тем, чтобы вызвать появление новых объектов для изучения в эксперименте.
В любом случае прибор представляет собой некоторый материальный предмет, взаимодействующий с объектом исследования. Это означает, что, строго говоря, во всех 93


случаях (в особенности в случае эксперимента) прибор оказывает какое-то воздействие на объект, иначе нельзя было бы установить физическую связь прибора с наблюдаемым объектом. В свою очередь объект воздействует на прибор, в противном случае мы не могли бы получать сведения об объекте.
В связи с этим возникает одна из основных проблем методологии эксперимента: в какой мере возможно использование прибора в познании, не меняет ли прибор наблюдаемый объект до такой степени, что объект «сам по себе», то есть в том виде, в каком оп был до включения прибора, остается для нас недосягаемым?
При решении этой проблемы надо учитывать следующее. Очевидно, что любой объект вследствие своей относительной самостоятельности обладает некоторой устойчивостью, что в определенных пределах он может, испытывая относительно малые для пего воздействия, оставаться «самим собой». Следовательно, адекватное познание объекта с помощью прибора возможно до тех пор, пока воздействие прибора на объект относительно мало и объект даже при наличии воздействия не меняет своей качественной специфики.
Однако бывают и такие случаи, когда воздействием прибора на объект наблюдения уже нельзя пренебрегать. Тогда необходимо учесть воздействие прибора на объект, разработав для этого теорию взаимодействия прибора и объекта. Вычисляя соответствующие поправки, мы мысленно восстанавливаем объект в том виде, в каком он был до включения прибора.
К сожалению, в настоящее время подобная программа может быть применена лишь к макроскопическим объектам. Что же касается микроскопических объектов (элементарных частиц, отдельных атомов и т. п.), то из-за особого (статистического) характера соотношения между теорией и данными опыта в атомной физике учесть отдельные воздействия прибора на объект пока не представляется возможным.
Абсолютизируя эту невозможность, стали считать, что в результате якобы «принципиально неконтролируемого» воздействия прибора на микроскопические объекты последние обнаруживаются в опыте либо в виде частиц, либо в виде волн, в зависимости от характера воздействия приборов на них. Понятия «частицы» и «волны» при этом несовместимы. Однако по предложению Н. Бора (1885— 94


1962), основоположника современной атомной физики, их следует считать «дополнительными» ио отношению друг к другу, так как полное описание физической реальности возможно только при совместном употреблении терминов «частица» и «волна».
Создавшаяся ситуация была использована для «обоснования» особой формы «физического» идеализма. Современные противники материализма заявили, что наконец- то материализм «окончательно сокрушен», ибо в атомном эксперименте «неопровержимо» доказано: наблюдаемая нами «физическая реальность» — внешний мир, природа — фабрикуется прибором, то есть создается по воле наблюдателя либо как собрание частиц, либо как множество волн. Современный английский физик Эддингтон (1882—1944) назвал такой идеализм селективным (отборочным). Однако более правильно было бы именовать его «приборным» идеализмом.
Представители селективного идеализма придерживались в основном традиций эмпиризма, то есть полагались только на данные опыта. Как видим, это привело их к субъективно-идеалистическим взглядам на природу.
Правильное философское решение проблемы соотношения прибора и объекта можно получить, опираясь, во- первых, на признание объективности и неисчерпаемости объекта исследования и, во-вторых, на более глубокий и всесторонний учет функций прибора в эксперименте.
Из первого положения вытекает, что атомные объекты сложны и многообразны. Их нельзя сводить к каким-либо исходным, абсолютно простым элементам. Учтя сложность и многообразность атомных объектов, можно найти объяснение тому, почему в одних приборах электрон наблюдается в виде частицы, а в других — в виде волны. Дело в том, что электрон до наблюдения представляет собой значительно более сложный материальный объект, чем просто частица или просто волна. Этот объект в одних условиях проявляет свойства частицы и потому фиксируется прибором в виде частицы, а в других условиях — свойства волны и потому отображается прибором как волна. Академик В. А. Фок, например, отмечает, что электрон содержит в себе свойства быть частицей или быть волной не в действительности, а лишь в возможности. В зависимости от того, какой тип прибора выбран для наблюдения, реализуется либо одна из этих возможностей, либо другая.
95


Несомненно, что по мере углубления наших представлений об атомных объектах, то есть при дальнейшем расширении наших знаний о материи и взаимодействии, будут построены более «тонкие» приборы, фиксирующие возможные свойства объектов, а также созданы более глубокие и всесторонние теории, учитывающие единичные акты взаимодействия прибора и объекта. Так что никаких принципиально «неконтролируемых» воздействий прибора на объект вообще быть не должно. Могут возникать лишь временные трудности такого контроля, но в процессе развития методов научного познания они рано или поздно устраняются.
Достаточно принять эти более широкие представления об атомных объектах и приборах, как сразу рушится основа «приборного» идеализма, восстанавливаются материалистические представления о физической реальности, об атомных объектах и функциях прибора в атомных экспериментах.
5. 	Измерение. Критика искажений в понимании роли измерений в научном познании. Измерение — одна из важнейших процедур наблюдения и эксперимента.
Как известно, явления, изучаемые в опыте, имеют объективные качественные и количественные особенности. Качественные различия непосредственно фиксируются приборами и органами чувств наблюдателя и выражаются в различных названиях физических величин (например, масса, заряд, энергия, температура), в строгом научном определении их. Количественная специфика выражается численным значением физических величин, устанавливаемым посредством измерений.
Измерением называется количественное сравнение величин одного и того же качества. Так, при измерении массы тела сравниваются две массы — масса измеряемого тела и масса выбранного эталона. Измерения играют большую роль в научном познании. Многие ученые отмечали, что измерения — путь к открытию законов. Д. И. Менделеев неоднократно отмечал: в естествознании мера и вес — это все.
Возникает вопрос: чем объяснить, что путем измерений, то есть путем простых сравнений однородных величин можно открывать объективные законы?
Это объяснение состоит в следующем. В процессе измерения, устанавливая количественные отношения между явлениями, мы открываем некоторые общ и е связи
96


между ними, то есть находим, как отмечал Ф. Энгельс, «внешнюю определенность предметов». Учтем при этом, что каждый раз измеряются какие-то физические величины, например масса, заряд, сила тока и т. д., которые выражают качественную определенность явлений, их существенные свойства. Следовательно, посредством измерений мы находим связи общие (количество) и существенные (качество).
Как известно, закон так и определяется: закон есть общее и существенное в явлениях. Отсюда ясно, что измерения действительно могут рассматриваться как путь к открытию эмпирических законов. Подробнее об измерениях см. в книге Л. А. Сена «Единицы физических величин и их размерности» (М., «Наука», 1969).
Роль измерений в научном познании была абсолютизирована особой разновидностью современного позитивизма и прагматизма, получившей название операциона- лизма. Его создатель — американский физик П. Бриджмен (1882—1961). Он исходил из двух положений: а) измерение представляет собой абсолютно произвольную операцию, производимую субъектом, б) измерение является единственной основой всего научного познания. Рассуждая так, Бриджмен отождествил объект научного исследования с совокупностью операций измерения и любые научные понятия стал рассматривать лишь как указания на способ измерения соответствующих физических величин. Тем самым физический мир, рассматриваемый как совокупность объектов исследования, превращается у него в результат измерительных операций, а вся наука — в систему понятий, определяемых только этими операциями.
Употребляя научную терминологию и подчеркивая важность измерений для науки, Бриджмен придал опера- ционализму внешнюю видимость научности. Однако эта видимость сразу рассеется, если обратиться к подлинному содержанию исходных положений операционализма.
Во-первых, измерения отнюдь не сводятся к абсолютно произвольной деятельности субъекта. Правда, в установлении единиц измерения и в выборе систем единиц существует некоторая относительная свобода, однако она строится на определенных объективных основаниях и подчинена объективно-обусловленным требованиям. Оне- рационализм же рассматривает измерения в отрыве от их объективной обусловленности, а относительную сво-
4 М. В. Мостепаненко
97


боду выбора масштабов и систем единиц считает абсолютным произволом в определении измерений.
Во-вторых, измерения, несмотря на всю их важность для науки, не должны рассматриваться в качестве единственной основы всего научного познания. Даже эмпирический базис науки нельзя сводить к одним лишь измерительным операциям. Тем более измерения не могут быть единственной основой теоретического содержания науки, которое, как неоднократно отмечалось, непосредственно опирается на научную картину мира, в свою очередь связанную с определенными философскими идеями, развивающимися вместе с научным познанием.
Несостоятельность операционализма особенно отчетливо проявилась при попытках Бриджмена свести к измерениям ряд важнейших теоретических понятий современной физики, в частности понятий общей теории относительности и квантовой механики. Такие абстрактные понятия, как понятие кривизны пространственно-временного континуума и понятие волновой функции, нельзя было определить исходя из одних измерений. Подлинное содержание теоретических понятий физики и тем более логических и математических абстракций, оказалось невозможным выразить ссылкой на какие-либо конкретные измерительные процедуры, так как содержание этих понятий определяется прежде всего научной картиной мира.
Столкнувшись со спецификой понятий общей теории относительности и квантовой механики, Бриджмен во имя сохранения основ операционализма решил расширить само понимание операции. Для этого он ввел наряду с измерительными операциями так называемые «бумажно-карандашные» операции, стремясь свести к ним понятия логики, математики и теоретического естествознания. Но в этом случае операционализм потерял как раз то, что привлекало к нему многих естествоиспытателей: стремление дать строгое построение всего здания науки на конкретном фундаменте.
Операционализм явился своеобразной попыткой разрешить методологические трудности эмпиризма с помощью одной пз форм субъективного идеализма — инструментализма, распространенного в США и представляющего собой современную модификацию прагматизма. По выражению В. И. Ленина, прагматизм ничтожно мало отличается от махизма (В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 18, стр. 363).
98


Лекция И. Специфика данных опыта как основного содержания эмпирического базиса
1. Понятийное выражение чувственных восприятий в виде данных опыта.
2. Методологические проблемы соотношения чувственного и рационального, эмпирического и теоретического в данных опыта.
3. Проверка истинности данных опыта и установление базисного эмпирического знания как завершение первой стадии эмпирического исследования.
4. 	Принципиальное значение статистических методов для получения и оценки базисного эмпирического знания.
5. 	О влиянии обыденного и философского познания на первую стадию эмпирического исследования.
1. 	Понятийное выражение чувственных восприятий в виде данных опыта. Начальная часть первой стадии эмпирического исследования завершается получением данных опыта. Они же представляют собой понятийное выражение чувственных восприятий, полученных и осознанных исследователем в результате наблюдения и эксперимента.
Сам по себе вопрос о том, возможно ли словесное выражение чувственных восприятий и если возможно, то как это практически происходит, относится главным образом к методологии обыденного познания. В методологии же научного познания нужно прямо исходить из того, что исследователь, проводя научный опыт, уже способен получать и осознавать (хотя бы в плане обыденного познания) чувственные отражения исследуемого объекта и может выражать (описывать) полученные восприятия по крайней мере в обыденном языке. Если установлено, что данные опыта в виде простых (обыденных) описаний правильно отражают объективную действительность, то они расцениваются как наиболее простая разновидность базисного эмпирического знания. Если же при этом от обыденного описания совершен переход к научному описанию, получается несколько более точная и экономная разновидность базисного эмпирического знания, характерная для данных опыта в науках с развитыми методами научного познания.
Научное описание данных опыта должно быть таким, чтобы иметь одно и то же содержание и значение для 99


любых исследователей. Поэтому в предельном случае оно обязано включать в себя только те понятия, термины и знаки, содержание и смысл которых строго и точно определен. Поэтому идеальным научным описанием результатов опыта следует считать строгую запись численных значений изучаемых величин, зафиксированных в строго определенных условиях проведения опыта. Любой другой исследователь, в точности повторив условия этого опыта, получил бы такие же численные значения изучаемых величин и, описав их строго научно, имел бы точно такую же запись (конечно, в пределах погрешностей измерений).
Описание, представляющее собой данные опыта, является словесной (или знаковой, условной) констатацией непосредственных результатов опытного познания объекта исследования. Как уже отмечалось, в данных опыта должно содержаться только то, что получено в опыте, что непосредственно отражает объективные явления и их свойства без каких-либо измышлений или рациональных добавок. Однако средством отражения служат при этом не только чувства, но и мышление, поскольку исследователь должен довести свои восприятия до их выражения в словах. Слова в данном случае выступают не только как оформление чувственных восприятий, но и как осознание их. Следовательно, в данные опыта неизбежно входит и понятийное содержание. Однако тут возникает опасность либо неточного оформления чувственных восприятий в словах, либо непроизвольного внесения в описание такого рационального содержания, которое не обуславливается содержанием опыта. Во избежание этого разрабатывается научная методика оформления результатов наблюдения и эксперимента.
Данные опыта в виде описания осознанных восприятий должны рассматриваться как элементарное, первичное для научного познания, эмпирическое отражение объективных явлений и их свойств.
2. 	Методологические проблемы соотношения чувственного и рационального, эмпирического и теоретического в данных опыта. Учтя, что особую важность для критики современного позитивизма представляет изучение вопросов о соотношении чувственного и рационального и о так называемом «чистом опыте», изложим вкратце все то, что было ранее сказано по этому поводу.
Согласно традиционному подходу эмпиризма к научному знанию, его истоки, а также критерий его истинно100


сти связываются только с чувственным содержанием «чистого опыта». Понятие «чистого опыта» и рассмотрение этого опыта в качестве единственной основы научного познания привело эмпиризм к извращениям в методологии научного познания.
В процессе становления понятия «чистого опыта», начиная от Беркли и Юма и вплоть до эмпириокритицизма Маха, опыт вообще стал пониматься лишь в субъективистском аспекте. Когда в процессе научного познания стало ясно, какую роль в науке играют описания чувственных восприятий, перед эмпиризмом встал ряд проблем. Основные из них: как свести элементарные описания результатов наблюдения и эксперимента к чувственному содержанию опыта и как свести содержание теоретических конструктов любой степени сложности к элементарным предложениям?
Остановимся пока на первой проблеме. Решить ее в рамках эмпиризма было невозможно хотя бы потому, что основные связанные с ней понятия были неверно поняты и сама проблема неправильно сформулирована. Эмпиризм, по сути дела, отождествил понятие эмпирического отражения, относящегося к научному познанию, с понятием чувственного отражения, имеющего место в рамках обыденного познания. Отсюда описание рассматривалось лишь как чисто логическая операция, непосредственно не относящаяся к содержанию опыта, внешняя для него. Описание — это внешняя форма данных опыта, говорили эмпирики, а не нечто органически входящее в содержание данных опыта.
Отрыв описания от опыта породил непроходимую пропасть между ними. Под данными опыта понимали нечто сугубо единичное, чувственно переживаемое самим субъектом и потому сугубо индивидуальное, не передаваемое от одного субъекта к другому. Чтобы воспринять данные опыта, каждый субъект должен сам чувственно пережить их. Описание же состоит из ряда предложений, имеющих общее значение для всех людей. В описание входят общезначимые понятия, которые связываются в предложения по правилам грамматики, общим для всех.
Неверное понимание опыта, данных опыта и описания привело к тому, что проблема истоков научного знания и критериев его истинности была сформулирована в форме, исключающей возможность ее правильного решения,
101


Эмпирики утверждали, что описание не может содержать в себе никаких знаний сверх тех, которые содержатся в чувственных данных, полученных в опыте. Следовательно, истинность знаний, содержащихся в описаниях, должна полностью определяться чувственным содержанием опыта. Но тогда очевидно, что истинность знаний, содержащихся в описаниях, установить фактически невозможно, поскольку предложения, составляющие описание, содержат в себе понятия, имеющие общее значение, чувственные же данные опыта сугубо индивидуальны.
Методологическая концепция эмпиризма потерпела крах уже тогда, когда стало очевидно, что «чистого опыта», лишенного каких-либо рациональных добавлений, не существует. Именно в этом прежде всего и проявилась гносеологическая несостоятельность эмпириокритицизма Маха. Оказалось, что в науке понятие данных опыта необходимо связывать с некоторым рациональным понятийным содержанием, иначе всегда будет разрыв между опытным и теоретическим содержанием науки.
Под влиянием Витгенштейна, допускавшего существование в познании атомарных фактов и атомарных предложений, и Рассела, связавшего атомарные факты с чувственно воспринимаемыми явлениями, логические позитивисты постулировали наличие некоторого класса элементарных высказываний. По их предположениям, эти высказывания соответствуют результатам непосредственного опыта и якобы потому безусловно истинны. Эти высказывания были названы протокольными высказываниями. Они трактовались как записи данных непосредственного опыта, то есть переживаний наблюдателя, производящего опыты. Фактически это была та же концепция «чистого опыта».
Карнап, один из создателей концепции протокольных предложений, рассматривал язык науки как «протокольный» язык, который, во-первых, является монологичным, то есть индивидуализированным, поскольку представляет собой запись непосредственного индивидуального опыта субъекта, во-вторых, избавляет от рациональных добавок к данным опыта и, в-третьих, неопровержим в своей истинности, представляя в то же время предел логического анализа по истинностным значениям.
Подчеркивая монологичиость протокольных предложений, Карнап хотел приблизить их к сугубо ппдпвидуали- 102


зированным данным опыта. Но это порождало сложную проблему передачи таких предложений от одних индивидов к другим (проблема коммуникативности). Она решалась так: было введено понятие об особом, так называемом физикалистском языке — универсальном языке науки. С одной стороны, он «интерсубъективен» и «интер- сенсорен» (то есть имеет содержание, выходящее за пределы субъекта и его переживаний) и потому может обеспечить передачу знаний от одних индивидов к другим, а с другой стороны, включает в себя содержание протокольного языка и тем самым допускает внешнее выражение индивидуальных переживаний субъекта.
Концепции протокольных предложений и физикалист- ского языка науки подверглись анализу и затем критике со стороны самих позитивистов сразу же после своего возникновения. Так, Нейрат, критикуя концепцию Карнапа о протокольных предложениях, показал несостоятельность его попыток найти некоторые предельные предложения, которые выражали бы «чистый опыт» и были бы неопровержимыми. Далее он сделал правильный вывод о том, что предложения нельзя сравнивать ни с чем, кроме других предложений, что одни высказывания можно сравнивать лишь с другими высказываниями, но не с чувственным содержанием опыта и что вообще невозможно выделить такие предложения, которые явились бы абсолютным пределом логического анализа. Однако, подметив слабые места концепции Карнапа, сам Нейрат не нашел правильного решения проблемы. Он предложил считать критерием истинности предложений (в том числе и описаний) их взаимную непротиворечивость и согласованность. Так внутри лагеря логических позитивистов наметился переход от субъективистского эмпиризма к конвенционализму.
В дальнейшем концепция протокольных предложений и физикалистского языка науки была заменена компромиссной концепцией эмпирического языка науки, разработанной Карнапом: предложения этого языка, который Карнап называет «вещным» языком, принимаются, с одной стороны, по соглашению, с другой стороны — на основании наблюдений. Введение «вещного» языка отнюдь не означает признания его в качестве описания объективных явлений, изучаемых в опыте. Как отмечает сам Карнап, «вещный» язык принимается в науке лишь по соображениям целесообразности и удобства.
103


3. 	Проверка истинности данных опыта и установление базисного эмпирического знания как завершение первой стадии эмпирического исследования. Чрезмерное доверие к показаниям органов чувств, характерное для эмпиризма и отчасти для обыденного познания, не должно иметь места в науке. Показания органов чувств человека зачастую оказываются слишком грубыми и ненадежными. Поэтому для проведения наблюдений необходима специальная подготовка исследователя: тренировка органов чувств на точность восприятий, различные поправки и корректировка показаний органов чувств.
Кроме того, бывают ошибки по вине приборов. Их конструкция совершенствуется в процессе развития техники эксперимента и приборостроения. Случайные ошибки, связанные с функционированием прибора, также можно частично устранять по мере усовершенствования методики эксперимента и наблюдения. Однако полностью избежать ошибок измерения в принципе нельзя: многие из них не зависят ни от конструкции прибора, ни от наблюдателя.
Наконец, следует иметь в виду, что в эксперименте наблюдается всегда лишь часть взаимосвязанных явлений. Поэтому при повторных наблюдениях могут возникать неточности и несовпадения данных опыта, обусловленные естественными изменениями самих явлений и их связей.
Итак, те или иные ошибки в наблюдении неизбежны, ибо они связаны со всеми его составными частями: чувственным восприятием, прибором и предметом наблюдения.
В обыденном познании ошибки чувственного восприятия либо не играют практической роли и потому не учитываются, либо устраняются тут же, в процессе практики, главным образом путем повторных восприятий, сравнения показаний различных органов чувств и сравнения словесных описаний восприятия одних и тех же явлений различными людьми.
В научном познании проверка данных опыта на правильность и степень точности отражения объективных явлений имеет принципиальное значение. Данные опыта не могут быть приняты за базисное эмпирическое знание без специальной проверки их истинности. Такой проверкой и оценкой точности отражения завершается первая стадия эмпирического исследования.
104


Эксперимент — часть практики. Поэтому критерием истинности данных опыта может служить повторный эксперимент. Чтобы получить данные опыта, правильно отражающие объективные явления, необходимо многократное повторение опытов.
В научном познании неповторимых экспериментов быть не должно. Любой опыт приобретает научное значение только после того, как он многократно повторен исследователем, впервые его поставившим, либо другими исследователями. Данные опыта особенно ценятся в том случае, если при любом повторении опыта получаются примерно одни и те же результаты.
Несколько слов о проверке правильности описаний. Вообще говоря, в повторных опытах автоматически корректируются и описания. Однако при наблюдении тех сложных объектов, изучение которых находится еще на начальной стадии, имеют место в основном обыденные описания, особенно нуждающиеся в проверке из-за своей нестрогости и поверхностности. Так, геологические описания одних и тех же объектов у разных геологов часто бывают совершенно различными, причем корректировка их возможна еще до проведения повторных наблюдений.
В тех опытах, где есть научные описания, проверка обычно означает: уточнение научной формы описаний, устранение тех обыденных понятий и выражений, без которых можно обойтись, или изложение этих понятий в строго научной форме.
Соблюдение научной формы описания, правил научного языка очень важно: это в значительной мере освобождает описание от необходимости его дальнейшей проверки. Можно даже сказать, что сама научпая форма описаний в некоторой степени уже служит гарантией их истинности.
4. 	Принципиальное значение статистических методов для получения и оценки базисного эмпирического знания. Многократное повторение опытов в качестве критерия истинности при оценке данных опыта вносит определенную специфику в характер базисного эмпирического знания. Несмотря на то что отдельным данным опыта присуща единичность, привязанность к отдельным сторонам явлений и к определенным условиям проведения опыта, в базисном эмпирическом знании появляются элементы обобщения. Они облегчают понятийное выражение знания и создают возможности для его дальнейшего логиче105


ского анализа с целью нахождения более сложных форм эмпирического знания.
Обобщенность, возникающая при переходе от некоторого множества повторных данных опыта к базисному эмпирическому знанию, имеет характер статистического усреднения большого числа отдельных данных опыта, относящихся к одному и тому же явлению. Целью усреднения является возможно более точное отражение изучаемого явления. В соответствии с одним из основных законов теории вероятностей — законом больших чисел — статистические средние величины тем точнее отражают объективную действительность, чем большее количество данных отдельных наблюдений усредняется. Случайные ошибки из результатов измерений устраняются при помощи их специальной статистической обработки, носящей название теории погрешностей (см., например: К. П. Яковлев. Математическая обработка результатов измерений. М., 1953).
После статистической обработки некоторое множество опытных данных, полученных при повторных опытах, сводится к одному усредненному результату, представляющему собой наиболее точное отражение изучаемого явления, возможное в данных условиях, при использовании данных приборов. Поскольку абсолютно точных отражений не существует, усредненный итог рассматривается как приближенный, обеспечивающий лишь относительную точность отражения, верную в пределах, определяемых средней абсолютной ошибкой измерения.
5. 	О влиянии обыденного и философского познания на первую стадию эмпирического исследования. Обычно научные опыты подготовляются и осуществляются с привлечением возможно большего количества уже имеющихся научных знаний как эмпирических, так и теоретических. Но если какие-либо явления начинают изучаться в опыте впервые, при отсутствии научных знаний о них, то научный опыт можно поставить, опираясь на средства и методы обыденного познания.
Первая стадия эмпирического исследования непосредственно опирается на обыденное познание и в значительной мере вырастает из него. Поэтому для научного опыта необходимы некоторые средства и знания, относящиеся к обыденному познанию.
Что касается философского познания, то оно может быть связано с постановкой и проведением научных опы- 106


ТОё лишь йоСёСИйо, опосредованно. Основное влияние философского познания на первую стадию эмпирического исследования оказывается, во-первых, через обыденные знания и, во-вторых, через уже имеющиеся научные знания.
Постановка и проведение научных опытов во многом зависят от научных знаний, в частности от теоретических. Но теоретические научные знания непосредственно связаны с философскими знаниями. Следовательно, философские знания хотя и косвенно, но подчас существенно влияют на научный опыт через связанные с ним теоретические знания. Так, осознание чувственных восприятий, полученных в опыте, и их описание совершаются на основе существующих теорий, связанных с научной картиной мира, которая непосредственно зависит от философского познания. Один и тот же опыт, проведенный, например, во времена Ньютона на оспове представлений корпускулярной теории света и механических представлений о природе и в наше время — на основе современной теории излучения и квантовых представлений о природе, породит существенно различные описания, то есть различные данные опыта.
Несомненно, однако, что первая стадия эмпирического исследования, несмотря на косвенное влияние на нее философского познания и непосредственное влияние обыденного познания и теоретических научных знаний, обладает относительной самостоятельностью и, как было показано выше, имеет свою качественную специфику. Первая стадия эмпирического исследования служит исходным пунктом для получения других, более сложных форм эмпирического знания и, следовательно, является одной из важнейших основ всего научного познания.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Мы рассмотрели основные понятия, связанные с первой стадией эмпирического исследования — получением данных опыта. В наблюдении и эксперименте осуществляется непосредственная физическая связь органов чувств исследователя с объектом исследования, однако познание тут состоит не только из чувственных восприятий, но и из осознания последних и выражения их в словах и понятиях. Это обстоятельство говорит о том, что 107


в содержание данных опыта входит некоторое ранее приобретенное обыденное и философское знание. Поэтому научный опыт фактически является социальным, а не индивидуальным опытом.
Для более подробного изучения основного содержания темы предлагаются следующие вопросы для семинаров и работы но индивидуальным планам:
1. Наблюдение, его специфика и разновидности.
2. Проблема взаимосвязи объекта и субъекта в эксперименте.
3. Прибор, его функции и роль в научном познании.
4. Критика «приборного» идеализма.
5. Объективная основа измерений (критика операцио- нализма).
6. Чувственное и рациональное содержание в данных опыта.
7. Проблема истинности данных опыта (на примере своей специальности).
ЛИТЕРАТУРА
1. Энгельс Ф. Диалектика природы. Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 20, стр. 366, 385, 433—435, 455—456, 475— 476, 544, 550.
2. Л е н и н В. И. Материализм и эмпириокритицизм. Полп. собр. соч., т. 18, стр. 140—156, 244—281, 356—366, 379—380.
3. Л е н и н В. И. Философские тетради. Поли. собр. соч., т. 29, стр. 246, 295, 425—426, 475—485, 506—507, 511, 515—524.
4. А л е ш и н А. И., Лазарев Ф. В. О гносеологических функциях измерения и эксперимента в естествознании. М., «Знание», 1966.
5. Б ы х о в с к и й Б. Э. Операционализм Бриджмена. «Вопросы
философии», 1958, № 2.
6. Кристостурьян Н. Г. Эксперимент и его значение как критерия истины. В кн.: «Практика — критерий истины в науке». М., Соцэкгиз, 1960.
7. «Логика научного исследования». М., «Наука», 1965, стр. 45—67, 144—151.
8. Мельников О. А. Роль измерений в физических теориях. «Вопросы философии», 1966, № 3.
9. Налимов В. В. Теория эксперимента. М., «Наука», 1971, стр. 4—28, 192—200.
10. 	Н а л и м о в В. В., Чернова Н. А. Статистические методы планирования экстремальных экспериментов. М., «Наука», 1965, стр. 7—11, 225—233.
И. Омельяновский М. Э. Философские аспекты теории измерения. В кн.: «Материалистическая диалектика и методы естественных наук». М., «Наука», 1968.
12. 	П о п о в и ч М. В. О философском анализе языка науки. Киев, «Наукова думка», 1966, стр. 114—141.
108


13. Р а к и т о в А. И. Курс лекций по логике Пауки. М., Изд-во «Высшая школа», 1971, гл. VI.
14. С е п а Л. А. Единицы физических величин и их размерности. Главы 1, 2, 3. М., «Наука», 1969.
15. Я к о в л е в К. П. Математическая обработка результатов измерений. Изд. 2-е. М., Гостехиздат, 1953, стр. 9—17.
Тема 7. ВТОРАЯ СТАДИЯ ЭМПИРИЧЕСКОГО ИССЛЕДОВАНИЯ
Методические замечания
Цель этой темы — рассмотреть, как при обработке данных опыта вскрываются объективные связи между явлениями и как данные опыта распределяются по группам в соответствии с этими связями.
Мы уже знаем, что вторая стадия эмпирического исследования имеет относительно самостоятельное значение. Если на первой стадии главной задачей было получение данных опыта, то на второй — выявление основных признаков изучаемых объектов, по которым данные опыта распределяются по группам, то есть систематизируются и классифицируются.
Главное средство исследования на второй стадии — анализ и синтез. Анализ состоит в выявлении и оценке признаков, а синтез — в группировке данных опыта по существенным признакам. Специфическая трудность здесь заключается в том, чтобы найти такие признаки, которые были бы не только формальными характеристиками, но и отражали бы объективные свойства явлений, и в том, чтобы установить существенные признаки, соответствующие объективным связям и отношениям.
По существенным признакам вводятся так называемые эмпирические понятия, которые и служат основой для систематизации и классификации данных опыта.
Главное содержание темы кратко изложено в двух лекциях (лекции 12 и 13). В первой из них, в вопросе 3, подчеркивается, что в научном познании анализ и синтез служат не просто формальными методами суждения, а важными средствами обнаружения внешних объективных связей между явлениями.
Во второй лекции принципиальное значение имеют вопросы 3 и 5, в которых критикуется субъективизм и 109


формализм в понимании систематизации и классификации, показывается, что эти средства исследования дают нам новое эмпирическое знание.
Лекция 12. Способы обнаружения объективных связей и группировки данных опыта
1. Основные цели, пути и средства второй стадии эмпирического исследования.
2. Анализ и синтез — основной способ группировки данных опыта.
3. Проблема логических средств обнаружения объективных связей между явлениями.
4. Критика методологических искажений и ошибок в понимании роли анализа и синтеза в эмпирическом исследовании.
5. Необходимость диалектического сочетания анализа и синтеза в научном исследовании.
1. 	Основные цели, пути и средства второй стадии эмпирического исследования. Главная цель второй стадии эмпирического исследования — обнаружение внешних объективных взаимосвязей явлений, установление их объективного распределения по группам. Для этого проводятся следующие основные действия: а) анализ: в данных опыта выделяются характерные для них признаки; б) синтез: данные опыта группируются по общим признакам; в) систематизация: внутри каждой группы данные опыта распределяются в соответствии с разделением признаков на основные и второстепенные; г) классификация: вскрываются объективные отношения между явлениями внутри групп в соответствии с существенными признаками и делаются предварительные выводы об отношении между группами.
Уже на стадии анализа и синтеза вскрываются объективные взаимосвязи явлений: причинные, функциональные, структурные и другие. Тем самым создается возможность группировать данные опыта не формально, а соответственно объективным связям между явлениями.
Надо признать, что логические действия типа анализа и синтеза в какой-то мере могут расширять объем наших знаний. Во-первых, выделение признаков не есть только формальное действие, ибо эти признаки соответствуют объективным особенностям изучаемых явлений, зафикси110


рованных в данных опыта. Во-вторых, группируя данные опыта, мы заранее ставим перед собой цель — обнаружить объективные связи между явлениями. Поэтому, не ограничиваясь процедурой установления связей между данными опыта по формальным признакам, следует всеми средствами проверять правильность получаемых представлений о них, вплоть до проведения специальных повторных экспериментов, подтверждающих наличие этих связей.
Отсюда вывод: вторую стадию эмпирического исследования, несмотря на ее относительную самостоятельность, необходимо рассматривать в диалектическом единстве с первой стадией. Надо, между прочим, отметить, что в намеренных проверках — одно из основных назначений эксперимента. Ведь часто эксперимент служит не источником, а лишь средством проверки знаний, полученных на других стадиях и уровнях научного познания.
Вскрывая объективные связи и группируя явления, мы расширяем наши знания, так как от познания отдельных явлений переходим сначала к познанию отношений этих явлений к другим явлениям данной группы и затем — к познанию группы явлений, взятой в целом. Эти новые знания фиксируются в систематизациях и классификациях.
В соответствии с существенными признаками, лежащими в основе систематизации и классификации, вводятся эмпирические понятия. Выражая специфические особенности явлений, присущие группам, эмпирические понятия служат как бы опорными пунктами, основным стержнем систематизации и классификации. Кроме того, при возвращении от второй стадии эмпирического исследования к первой эти понятия вносят в эксперимент большую определенность и целенаправленность, делая его еще эффективнее.
2. 	Анализ и синтез — основной способ группировки данных опыта. Анализ и синтез в научном исследовании качественно отличаются от анализа и синтеза в формальной логике и в обыденном познании. Как известно, в логике под анализом понимается любое формальное выделение признаков понятия, а под синтезом — любое формальное сочетание понятий по этим признакам. Так, формально понятие «человек» и понятие «птица» могут быть объединены по присущему им общему признаку двупогости,
J11


В научном познании в данных опыта следует выделять лишь такие признаки, которые выражают существенные свойства и отношения явлений, их объективные причинные, функциональные, структурные и другие связи. Поэтому в одну группу должны быть включены лишь те данные, которые соответствуют главным, определяющим связям явлений. Тем самым анализ и синтез из формальных логических операций превращаются в особые содержательные методы научного исследования.
По вопросу о научном анализе и синтезе рекомендуем обратиться к книге Е. М. Бабосова «Диалектика анализа и синтеза в научном познании» (Минск, 1963) и к статье И. Г. Герасимова «Анализ и синтез в формальной логике и диалектике» в книге «Законы мышления» (М., 1962).
В каждой науке имеется своя специфика предмета исследования; и потому возникают свои приемы анализа и синтеза, систематизации результатов наблюдения и эксперимента, обработки и исследования опытных данных. Возьмем, например, химию. Анализ в химии делится на качественный и количественный. Путем качественного анализа определяются составные части сложных химических соединений, путем количественного анализа — их общие характерные признаки: вес, объем, температура кипения или плавления или какие-либо другие константы. Логический анализ и синтез получаемых результатов опыта производятся в строгом соответствии с тем, на какие части разлагается данное соединение и какими объективными признаками оно характеризуется. При этом устанавливается, какие группы химических соединений существуют и какими характерными свойствами они обладают. Об особенностях анализа и синтеза в химии можно прочитать в статье Ю. А. Жданова «Единство анализа и синтеза в химии» («Философские науки», 1961, № 4).
В биологии — другая методика анализа и синтеза. В процессе наблюдения устанавливаются морфологические (внешние и внутренние) признаки и те или иные физиологические особенности организмов (репродуктивная изолированность, характер обмена веществ, особенности биологических циклов, биохимические характеристики и т. д.). В этом состоит анализ данных опыта. Синтез заключается в объединении организмов по этим признакам в виды, роды, семейства, отряды, классы, типы и цар-
112


ства с рядом промежуточных групп, составляющих более двадцати так называемых таксономических категорий. В совокупности они дают единую картину всех живых организмов, их родства по происхождению (в фило- и онтогенезе) и общности анатомического строения.
3. 	Проблема логических средств обнаружения объективных связей между явлениями. Основная цель анализа и синтеза, как и других вспомогательных логических средств исследования опытных данных (сравнения, аналогии, ограничения, обобщения и т. д.), — вскрыть объективные связи между явлениями, изучаемыми в эксперименте и наблюдении. К таким связям относятся прежде всего причинно-следственные, функциональные и структурные связи.
Вопрос о логических методах выявления причинных связей был поставлен в XIX веке Миллем. При этом он, будучи эмпириком, допустил три ошибки: 1) логическими методами установления причинных связей он назвал те приемы, которые стихийно сложились в эмпирическом естественнонаучном исследовании, хотя они были не только логическими и применялись для обнаружения не только причинных, но и других связей; 2) эти приемы Милль неверно отождествил с индукцией — более сложной логической операцией, которая относится не ко второй, а к третьей стадии эмпирического исследования (о ней мы будем говорить в следующей теме); 3) Милль, не имея правильных представлений об уровнях и стадиях научного исследования, абсолютизировал значение индукции, рассматривая ее в качестве универсального метода научного познания, относящегося не только к эмпирическому, но и к теоретическому уровню.
В итоге у Милля получилась следующая картина, характерная для взглядов всех последующих эмпириков: значение второй стадии эмпирического исследования неимоверно преувеличивалось, поскольку в нее включалась не только третья стадия эмпирического исследования, но и фактически все стадии теоретического исследования. При этом выяснилось, что элементарные логические средства изучения данных опыта — анализ и синтез, систематизация и классификация — были по сути дела отождествлены со значительно более сложными и качественно иными средствами теоретического исследования.
Односторонность, узость и ошибочность выводов Милля становятся особенно очевидными, если непосредствен-
113


по ознакомиться с теми методами, которые он рассматривал в качестве универсальных методов научного познания. По его мнению, они состоят из методов обнаружения причинных связей, которые сводятся к простым приемам: 1) методу сходства, 2) методу различия, 3) соединенному методу сходства и различия, 4) методу сопутствующих изменений и 5) методу остатков (см. краткий разбор этих методов в книге Д. П. Горского «Логика». М., 1963, стр. 258—264, и в статье «Методы исследования причинных связей» в «Философской энциклопедии», т. 3, М., 1964, стр. 421—423).
Попытки Милля рассмотреть простые логические приемы как методы обнаружения причинных связей оказали положительное влияние па развитие логики. Формальные методы логики были сближены с методами научного исследования. Однако для самих методов эмпирического исследования работы Милля не имели большого значения. Указанные выше простые приемы обнаружения причинных связей не могут претендовать даже на то, чтобы отобразить реальное многообразие методов познания на одной лишь второй стадии эмпирического исследования. О том чтобы рассматривать эти приемы в качестве универсального метода научного исследования, как это считал Милль, и говорить не приходится. Приемы обнаружения причинных связей, сформулированные Миллем, не ведут к раскрытию других связей, например функциональных и структурных, и, кроме того, они не гарантируют раскрытия всех видов причинных связей.
В процессе развития эксперимента и наблюдения методы обработки результатов опыта неизбежно усложняются, особенно при все более широком внедрении математики и кибернетики, характерном для современной науки. Постепенно разрабатываются и новые способы анализа и синтеза, систематизации и классификации результатов наблюдения и эксперимента, так что уложить их в пять правил обнаружения причипных связей, сформулированных Миллем, нельзя. Эти правила сейчас имеют лишь историческое значение.
Разрабатывая логические методы обнаружения объективных связей, следует иметь в виду, что какими бы сложными и строгими эти методы ни были, они органически нуждаются в проверке путем дальнейших опытов. Иначе говоря, они могут иметь значение в качестве методов, расширяющих наши знания, только при наличии 114


Диалектической взаимосвязи между первой и второй стадиями эмпирического исследования. Любые логические методы, применяемые во второй стадии этого исследования, нельзя переоценивать и брать в отрыве от наблюдения и эксперимента. Как бы ни совершенствовались логические методы, применяемые в науке, они всегда, на некоторой более высокой стадии развития, оказываются неполными, ограниченными, не охватывающими всех сторон и явлений бесконечно разнообразной и сложной действительности. Таким образом, только в соединении с экспериментом они могут привести нас к истине.
4. 	Критика методологических искажений и ошибок в понимании роли апализа и синтеза в эмпирическом исследовании. Метафизичность мышления и идеалистический подход к методам научного познания вызвали поверхностное, одностороннее понимание анализа и синтеза. Анализ и синтез часто не выделяются из процесса эксперимента, не рассматриваются в качестве относительно самостоятельной стадии эмпирического исследования. Иногда анализ и синтез противопоставляются друг другу, анализ растворяется в синтезе или синтез в анализе. В итоге подлинная сущность и значение второй стадии эмпирического исследования искажаются.
Уже с возникновением эмпиризма Бэкона, в результате абсолютизации роли опыта в качестве источника научного знания, появляется неверное представление о том, будто анализ и синтез сами по себе не могут расширять и углублять наши знания, что они служат лишь средством извлечения тех знаний, которые уже содержатся в данных опыта. Тем самым игнорируется относительная самостоятельность второй стадии эмпирического исследования в качестве источника нового знания, вторая стадия рассматривается в этом отношении как дополнение первой.
Другая крайность состоит в преувеличении роли апализа и синтеза в научном познании. Так, Кант считает, что любые научные положения (то есть, по сути дела, вся наука) сводятся к суждениям лишь двух типов: аналитическим и синтетическим. По мысли Канта, первые суждения ничего не прибавляют к содержанию познания, а только поясняют его, вторые — расширяют паши знания (И. Кант. Пролегомены. М., Соцэкгиз, 1934, стр. 121). При этом Кант видит источник нового знания, возникающего при синтезе, не в объекте, а в самодеятель- 115


йости субъекта (И. Кант. Соч., т. 3. №., 1964, стр. 67), связывая этот источник с априорными категориями рассудка и разума. Так, у Канта получается метафизический разрыв анализа и синтеза и идеалистическая трактовка синтеза как самодеятельности субъекта. Об аналитических и синтетических суждениях советуем прочитать в статье Е. Д. Смирновой «К проблеме аналитического и синтетического» (в сб. «Философские вопросы современной формальной логики». М., 1962).
Современный логический позитивизм пошел еще дальше. Фактически он стал на ту точку зрения, что научное познание является чисто аналитической деятельностью, которая не имеет объективного значения и сводится в конечном счете к переводу высказываний с одного языка па другой (например, с языка наблюдений на язык теории). При этом, вслед за Кантом, аналитические суждения рассматриваются лишь как разъяснение уже существующего знания, а не как расширение его. По сути дела, аналитические суждения — тавтологии, их значение состоит лишь в том, что они переводят неясные предложения в ясные.
Еще одна метафизическая крайность в понимании анализа и синтеза характерна для современной неото- мистской методологии научного познания. Рассматривая аналитические суждения по Канту лишь как поясняю- щие, но не расширяющие наши знания, неотомисты на первое место в познании ставят синтез, посредством которого интуитивно постигается «божественная» сущность явлений.
5. 	Необходимость диалектического сочетания анализа и синтеза в научном исследовании. Уже Гегель указывал на диалектический характер взаимосвязи анализа и синтеза и на то, что выбор одного из них для целей исследования зависит не от нашего произвола, а от исследуемого предмета (Гегель. Соч.,т. 1.М.—Л., 1927, стр. 332—333).
Диалектика взаимосвязи анализа и синтеза в научном познании была глубоко вскрыта К. Марксом. В «Капитале», как отмечает В. И. Ленин, сначала анализируется самое простое отношение буржуазного общества — обмен товаров, в котором уже в зародыше содержатся все противоречия этого общества. Далее мысль Маркса движется в этом исследовании от конкретного (частного) к абстрактному (общему), а от него — снова к конкретному, но обогащенному анализом (синтез). Так в процессе по116


Следовательного применения анализа и синтеза к изучению массовидных, непосредственно наблюдаемых отношений, присущих буржуазному обществу, К. Маркс выявил скрытые от непосредственного наблюдения специфические особенности этого общества, показал противоречия капитализма в их развитии. (О диалектике анализа и синтеза у Маркса см. в книге М. Розенталя «Вопросы диалектики в «Капитале» Маркса». М., Госполит- издат, 1955, стр. 373—380.)
Как видим, анализ и синтез данных опыта представляют собой два противоположно направленных логических процесса, разработанных в эмпирическом исследовании для изучения взаимосвязей явлений.
В результате анализа и синтеза создаются условия для такой группировки данных опыта, которая соответствует объективному распределению явлений по группам. Так мы делаем шаг вперед в познании явлений, получаем возможность систематизировать и классифицировать явления.
Без диалектического сочетания анализа и синтеза этой цели нельзя было бы достигнуть.
Лекция 13. Систематизация и классификация данных опыта и специфика эмпирических понятий
1. Понятие о систематизации данных опыта.
2. Научная классификация явлений и ее значение в эмпирическом исследовании.
3. Критика методологических искажений и ошибок в понимании систематизации и классификации.
4. Эмпирические понятия, их специфика.
5. Систематизация и классификация данных опыта — средство расширения эмпирического знания.
1. 	Понятие о систематизации данных опыта. Выявив взаимосвязи, мы можем систематизировать данные опыта в соответствии с их объективным распределением по группам. Вообще такое распределение в некоторой степени предполагается уже самой постановкой опыта, особенно при пользовании приборами. Каждый прибор приспособлен для отражения определенных явлений. Для наблюдения разнородных явлений применяются разные приборы, что автоматически приводит к распределению данных опыта по группам, в зависимости от того, какие 117


приборы были использованы. Йо в случае простых наблюдений без приборов, как, например, в геологических исследованиях, наблюдатель обычно приобретает сведения, относящиеся к разным группам явлений, подчас и не отдавая себе отчета в этом. Здесь наблюдатель должен, полагаясь на свои знания и опыт, сам отбирать те данные, которые нужны ему для исследования, и сам решать, как распределять данные наблюдения по группам. Без такой предварительной группировки, подлежащей дальнейшей проверке, нельзя было бы разобраться в данных наблюдения, как правило, многочисленных и на первый взгляд разноречивых.
При наблюдении с приборами, в частности со сложными, как это имеет место, например, в современной физике или астрономии, предварительная группировка данных наблюдения осуществляется сама собой. Задача исследователя состоит в том, чтобы наблюдать достаточно большое число групп явлений и потом, проведя их систематизацию, обеспечить возможность дальнейших, более глубоких исследований. Как мы узнаем в следующей теме, систематизация данных опыта нужна для того, чтобы обнаружить сущность каждой группы явлений (сущность первого порядка).
После систематизации данных опыта они обычно располагаются в виде сводных, логически стройных последовательных описаний. При обработке данных опыта в виде численных значений измерений широко применяются таблицы и графики.
2. 	Научная классификация явлений и ее значение в эмпирическом исследовании. Выделение характерных признаков (анализ) и распределение результатов наблюдения по группам в соответствии с этими признаками (синтез) обеспечат возможность классификации наблюдаемых явлепий. Такая классификация называется эмпирической.
Составление эмпирической классификации — существенная часть научного исследования в любых науках. В некоторых науках, имеющих в основном описательный характер, например, в ботанике, геологии, медицине, построение классификации наблюдаемых явлений представляет собой одну из главных целей исследования, поскольку такая классификация в некоторой мере восполняет отсутствие теоретических методов исследования. Но даже в тех науках, в которых теоретические методы до-
118


статочно развиты, например в физике, эмпирическая классификация играет большую роль в качестве систематизации множества эмпирических данных и единого их обозрения. Для подтверждения этого достаточно указать на таблицу свойств элементарных частиц в атомной физике.
Научная классификация качественно отличается от обычного понимания классификации как логической операции, которая сводится к формальной группировке явлений по какому-либо произвольно выбранному признаку. Научная классификация основывается на всестороннем изучении реальных свойств и отношений явлений, представляет собой отражение объективного распределения явлений по группам, отражение объективной взаимосвязи явлений. Хорошим примером научной классификации может служить периодическая таблица элементов Д. И. Менделеева. В ней химические элементы распределены в соответствии со своими объективными свойствами.
Выбор признаков систематизации и классификации данных опыта не является произвольным. В качестве таких признаков берутся наблюдаемые в опыте существенные свойства объектов. Как известно, в периодической таблице элементов таким основным признаком служит атомный вес.
В каждой науке есть свои эмпирические классификации. Так, в геологии имеются разные классификации горных пород, в минералогии и кристаллографии — классификации минералов, в биологии — классификации растений, животных и т. д. Во многих науках одни и те же объекты классифицируются по-разному. Например, в языкознании существует несколько классификаций языков: генеалогическая, морфологическая, психологическая, стадиальная и другие.
В зависимости от тех или иных потребностей, в эмпирическом исследовании часто составляются классификации, имеющие узкое, чисто практическое значение. Так, в технике обогащения полезных ископаемых применяется несколько классификаций частиц по их размерам, в медицине разработаны различные классификации болезней, в юридических науках существуют свои классификации преступлений и т. д.
Каждая классификация отражает те особенности методов эмпирического исследования, которые сложились в данной науке. В соответствии с этим в каждой науке
1Р


имеется своя методика анализа и синтеза опытных данных, свои приемы систематизации и классификации этих данных.
Однако при наличии множества различных методов классификации есть одно общее для всех наук требование: классификация должна соответствовать той объективной действительности, какая изучается в данной науке. Таким образом, научная классификация понимается как отражение объективной взаимосвязи явлений, как первый шаг в углублении знаний от явлений к их сущности, к объективным законам, связывающим явления. В этом требовании — методологическая основа любой эмпирической классификации.
Важно отметить, что, как правило, построение классификации на второй стадии эмпирического исследования не завершается. После открытия закономерных связей на следующей стадии эмпирического исследования и в процессе всех стадий теоретического исследования классификацию можно углубить и улучшить, что в свою очередь окажет положительное влияние на ход дальнейших исследований. В этом проявляется глубокая диалектическая взаимосвязь между стадиями и уровнями научного познания.
Для получения дополнительных сведений о классификации советуем прочитать статью С. С. Розовой «Научная классификация и ее виды» («Вопросы философии», 1964, № 8) и статью «Классификация» в «Философской энциклопедии», т. 2 (М., 1962, стр. 523—525).
3. 	Критика методологических искажений и ошибок в понимании систематизации и классификации. Метафизический подход к анализу и синтезу опытных данных приводит к субъективизму в понимании эмпирической классификации. Рассматривая анализ как формальный процесс распределения данных опыта по произвольным признакам, а синтез — как формальный процесс группировки данных опыта по этим признакам, субъективисты делают следующий вывод: эмпирическая классификация не отражает каких-либо объективных свойств, а представляет собой искусственную группировку, осуществляемую в том или ином виде по желанию исследователя. Возьмем, например, группировку книг в библиотеке. Действительно, книги можно располагать в алфавитном порядке, по названиям, авторам или по любому другому произвольно выбранному признаку, не связанному с под120


линным содержанием этих книг (скажем, по формату изданий).
Поэтому надо различать классификации искусственные и естественные. Искусственная классификация имеет лишь прикладное значение и применяется в тех или иных отраслях практической деятельности, облегчая труд. Естественная же классификация, отражая объективные взаимосвязи явлений, играет познавательную роль и, взятая в целом, расширяет знания о классифицируемых явлениях, способствуя раскрытию их сущности.
Научная классификация, в том числе и эмпирическая, всегда является естественной классификацией. Однако не всегда удается сразу построить такую классификацию, которая отражала бы объективные взаимосвязи явлений. Поэтому в научной классификации часто содержатся отдельные черты искусственности. Например, в основу классификации растений К. Линней положил количество тычинок, способы их срастания и характер распределения однополых цветков. Такая классификация в принципе научна, но в то же время еще и во многом искусственна. Фиалки и дуб, например, по этой классификации должны быть отнесены к одному и тому же виду. По мере развития науки из научной классификации устраняются элементы искусственности, и она все больше приближается к естественной классификации.
При построении научной классификации чрезвычайно важно придерживаться диалектико-материалистического понимания анализа и синтеза. Учет их диалектической взаимосвязи — необходимое условие построения научной классификации. Игнорирование же этой связи, абсолютизация одной из сторон нашей познавательной деятельности — аналитической пли синтетической — ведут к идеализму и теологии, то есть в конечном счете — к иррационализму.
4. 	Эмпирические понятия, их специфика. Как уже отмечалось в предыдущих лекциях, нельзя все научные понятия рассматривать в одном логическом аспекте. Имеются два вида качественно различных и формально несводимых друг к другу научных понятий — эмпирические и теоретические. Первые непосредственно связаны с эмпирическим базисом, вторые — с теоретическим. Далее различие этих понятий будет рассмотрено подробнее.
Эмпирические понятия вводятся на второй стадии эмпирического исследования в процессе анализа и синтеза 121


опытных данных, их систематизации й классификаций. Они выражают те объективные свойства изучаемой действительности, которые непосредственно наблюдаются в опыте и выражают общие и существенные отношения для явлений данной группы. Например, понятия скорости, ускорения, работы, упругости и т. д. — эмпирические. Каждое из них характерно для какой-либо определенной группы явлений. Так, эмпирические понятия давления, температуры и объема связаны с расширением идеальных газов, а эмпирические понятия силы тока, напряжения и сопротивления характеризуют прохождение электрического тока в проводниках.
Говоря об эмпирических понятиях, следует иметь в виду, что, во-первых, они выражают величины, непосредственно наблюдаемые в опыте, и, во-вторых, связи между ними являются также проверяемыми на опыте. Такие связи будем называть внешними. Например, эмпирические понятия количества тепла, теплоемкости и температуры выражают непосредственно наблюдаемые в опыте величины. Наличие связи между ними, например увеличение количества тепла по мере возрастания разности температуры, может быть всегда подтверждено опытным путем.
В развитых науках разрабатываются методы измерения наблюдаемых величин. Таким образом, эмпирические понятия становятся не только наблюдаемыми, но и измеримыми. Однако в пауках со слабым развитием эксперимента преобладают понятия, хотя п связанные с наблюдаемыми величинами, но не поддающиеся точному измерению. Например, в медицине многие болезни характеризуются наблюдаемыми, но точно не измеримыми величинами (головокружение, плохое самочувствие, слабость и т. д.).
Эмпирические понятия — основа систематизации и классификации явлений. До введения эмпирических понятий результаты наблюдения обычно представляют собой хаотическое множество данных, в которых трудно разобраться. Но после того как в наблюдаемых явлениях отмечены характерные признаки и введены эмпирические понятия, устанавливается порядок: результаты наблюдения группируются, а затем систематизируются и классифицируются.
5. 	Систематизация и классификация данных опыта — средство расширения эмпирического знания. Прежде 122


всего следует подчеркнуть, что анализ и синтез и связанные с ними другие способы исследования данных опыта — относительно самостоятельная часть эмпирического исследования, способная углубить и расширить наши знания. Это значит, что на второй стадии эмпирического исследования действует свой источник нового знания. Это новое знание состоит в отображении объективных связей между явлениями, прежде всего причинно-следственных, структурных и функциональных. Поскольку эти связи непосредственно наблюдаемы, внешни, их наличие можно проверить опытным путем. Такая проверка расширяет возможности эксперимента.
Между первой и второй стадиями эмпирического исследования устанавливается диалектическая взаимосвязь. Следовательно, можно сказать, что на второй стадии эмпирического исследования знания расширяются двояко: раскрываются взаимосвязи явлений и расширяются возможности первой стадии эмпирического исследования. Кроме того, во время систематизации данных опыта раскрывается отношение отдельных явлений ко всем другим явлениям исследуемой группы, что выводит наши знания за пределы совокупности отдельных данных опыта. Каждая группа явлений познается при этом в целом как особый объект, что дает нам более высокое знание, чем знание об отдельных явлениях, входящих в группу.
При классификации объем знаний еще более расширяется: обнаруживаются существенные особенности каждой группы и получается предварительное знание о некоторых отношениях между группами.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Итак, на второй стадии эмпирического исследования мы получаем новое, более широкое, чем на первой стадии, эмпирическое знание. Это знание возникает в результате диалектического сочетания анализа и синтеза, раскрывающего взаимосвязи явлений и их распределение по группам, что и отражается в систематизации и классификации.
Новое знание выражается посредством эмпирических понятий, служащих основой для систематизации и классификации.
123


Для более глубокого изучения данной темы предлагаются следующие вопросы для семинарских занятий, рефератов и выступлений:
1. Относительная самостоятельность второй стадии эмпирического исследования по сравнению с первой.
2. Роль анализа и синтеза в эмпирическом исследовании.
3. Метафизические крайности в понимании роли анализа и синтеза в научном познании.
4. Маркс, Энгельс и Ленин о диалектике анализа и синтеза в научном исследовании.
5. Роль систематизации и классификации в эмпирическом исследовании. Понятие о классификации естественной и искусственной, научной и формальной.
6. Специфика эмпирических понятий, непосредственность их связи с опытом (на примере своей специальности).
ЛИТЕРАТУРА
1. М а р к с К. Капитал, т. 1. Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 23, стр. 62, 189, 397.
2. Энгельс Ф. Диалектика природы. Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 20, стр. 353—354, 537, 542—543.
3. Энгельс Ф. Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии. Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 21, стр. 284, 288, 302—304.
4. Л е н и н В. И. Философские тетради. Поли. собр. соч., т. 29, стр. 191—193, 201—202, 215—218, 257, 301—302, 318-321.
5. Б а б о с о в Е. М. Диалектика анализа и синтеза в научном познании. Минск, Изд-во АН БССР, 1963.
6. Г о р с к и й Д. П. Логика. М., Учпедгиз, 1963, стр. 258—264.
7. Герасимов И. Г. Анализ и синтез в формальной логике и диалектике. В кн.: «Законы мышления». М., Изд-во АН СССР, 1962, стр. 142—171.
8. Ж д а н о в Ю. А. Единство анализа и синтеза в химии. «Философские науки», 1961, № 4.
9. П у з и к о в И. Д. Анализ и синтез — от мысли к вещи. Минск, изд-во «Наука и техника», 1969.
10. Розенталь М. М. Вопросы диалектики в «Капитале» Маркса. М., Политиздат, 1955.
11. Розова С. С. Научная классификация и ее виды. «Вопросы философии», 1964, № 8.
12. С м и р н о в а Е. Д. К проблеме аналитического и синтетического. В кн.: «Философские вопросы современной формальной логики». М., 1962, стр. 323—363.
13. Т р о ш и н Д. М. Классификация и систематизация науки.
«Природа», 1964, № 6.
124


14. «Философская энциклопедия», т. 2. М., изд-во «Советская
энциклопедия», 1962 (статья «Классификация»).
15. «Философская энциклопедия», т. 3. М., изд-во «Советская
энциклопедия», 1964 (статья «Методы исследования причинных связей»).
16. Ш е п т у л и н А. П. Анализ и синтез в познании. М., «Знание», 1965.
Т е м а 8. ТРЕТЬЯ СТАДИЯ ЭМПИРИЧЕСКОГО ИССЛЕДОВАНИЯ
Методические замечания
В этой теме надо выяснить, какими путями и средствами происходит проникновение в сущность явлений, которая на эмпирическом уровне научного познания выражается в виде эмпирических законов. Средством открытия этих законов служит эмпирическое обобщение.
Эта тема имеет принципиальное значение. Важно отметить, что эмпирическое исследование органически включает в себя особые, подчас сложные, логические и математические средства обобщения данных опыта. Его нельзя сводить только к получению данных опыта и к их анализу и синтезу. В то же время эмпирические законы, полученные путем обобщения, не следует причислять к теоретическому знанию, ибо они опираются не на теоретический, а на эмпирический базис.
Игнорирование этих обстоятельств приводило к абсолютизации методов эмпирического обобщения, причем индукция рассматривалась не только как главное средство обобщения данных опыта, но и как универсальный способ построения любых научных знаний (всеиндуктивизм).
В теме показано, что даже в эмпирическом исследовании наряду с индукцией, играющей важную роль, используются и другие методы исследования, в частности дедукция. Как отмечал Энгельс, индукция и дедукция диалектически взаимосвязаны, нельзя индукцию отрывать от дедукции (К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр. 542).
Основное содержание темы изложено в одной лекции (лекция 14). В ней главные вопросы 4 и 5, в которых дается критика всеиндуктивизма и одновременно выявляется роль и значение общих представлений и философских идей для открытия эмпирических законов.
125


Лекция 14. Эмпирическое обобщение и индукция
1. Основные цели, пути и средства третьей стадии эмпирического исследования.
2. Понятие об эмпирическом обобщении как средстве нахождения эмпирических законов.
3. Индукция как основное средство эмпирического обобщения.
4. Критика методологических ошибок и искажений в понимании эмпирического обобщения. Несостоятельность всеиндуктивизма.
5. Роль и значение философских знаний и идей в эмпирическом обобщении.
6. Общая оценка эмпирических законов как формы научного знания.
1. 	Основные цели, пути и средства третьей стадии эмпирического исследования. Как мы установили в предыдущей теме, на второй стадии эмпирического исследования раскрываются взаимосвязи между данными опыта, что дает возможность распределить их по группам, систематизировать и классифицировать.
Дальнейший путь познания состоит в том, чтобы вскрыть сущность каждой из групп явлений (сущность первого порядка), что и составляет главную цель третьей стадии эмпирического исследования. Для того чтобы эту цель осуществить, необходимо внутри каждой группы обнаружить внутренние, скрытые от непосредственного наблюдения, определяющие связи между явлениями. Путь к этому — выделение главных понятий, относящихся к каждой группе явлений, и нахождение функциональной связи между ними.
Главные понятия каждой группы непосредственно связаны с теми существенными признаками, по которым производилась группировка данных опыта, их систематизация и классификация. Поскольку по этим же признакам вводились и эмпирические понятия, главные понятия в большинстве случаев совпадают с эмпирическими понятиями. Итак, путь обнаружения сущности явлений первого порядка состоит в установлении функциональной связи между эмпирическими понятиями, относящимися к соответствующей группе данных опыта. Такая связь носит название эмпирического закона.
Средством для выявления сущности первого порядка служит эмпирическое обобщение, главную роль в котором 126


йГрает индукция. Но кроме нее в эмпирическое обобщение входят и другие логические действия, играющие вспомогательную роль. Это прежде всего дедукция, затем логические операции второй стадии эмпирического исследования (анализ, синтез и т. д.) и ряд более общих логических приемов: сравнение, отождествление, выделение, абстракция, аналогия и другие.
К важным вспомогательным средствам эмпирического обобщения относятся также некоторые философские знания и идеи. Между прочим, с ними, чаще всего в скрытой форме, и связана дедукция, служащая, как отмечал Энгельс, дополнением индукции.
2. 	Понятие об эмпирическом обобщении как средстве нахождения эмпирических законов. Эмпирическое обобщение представляет собой такой метод исследования систематизированных данных опыта, при котором происходит качественный скачок в познании от конечного числа полученных данных опыта, составляющих группу, к их возможному бесконечному числу, то есть к их сущности, закону, выражающему внутреннюю, определяющую связь между явлениями данной группы.
На второй стадии эмпирического исследования, производя анализ и синтез, систематизацию и классификацию, мы раскрывали лишь внешние взаимосвязи явлений. Внутренняя же, определяющая связь между явлениями данной группы оставалась еще неясной. На третьей стадии эмпирического исследования эта внутренняя связь раскрывается. Тем самым мы обнаруживаем сущность явлений данной группы (сущность первого порядка). Почти во всех науках, располагающих развитыми методами эмпирического исследования, эта сущность, как мы уже сказали, именуется эмпирическим законом. Эмпирический закон охватывает все бесконечное множество возможных явлений данной группы.
Последнее обстоятельство принципиально важно тем, что в результате обнаружения сущности явлений мы получаем возможность оперировать вычислениями и расчетами. Произведя некоторое количество опытов и найдя формулу, связывающую соответствующие эмпирические понятия, можем последующие данные опыта уже не измерять, а вычислять, что значительно расширяет рамки эмпирического исследования. Например, зная связь давления и температуры, мы сумеем по температуре внутри Солнца или звезд вычислить имеющееся там давление
127


без того, чтобы это давление измерять непосредственно. Зная сущность явлений данной группы, можем предсказать такие явления, которые входят в данную группу, но опытом еще не обнаружены. Таким образом, сфера знаний расширяется далеко за пределы, установленные на первых двух стадиях эмпирического исследования.
Разбирая вопрос об эмпирическом обобщении, следует отметить следующие важные обстоятельства:
1) эмпирическое обобщение представляет собой особое средство получения новых знаний, не сводящееся к средствам первых двух стадий эмпирического исследования;
2) эмпирическое обобщение приводит к результатам, равноценным бесконечному числу опытов. В любых реальных условиях можно произвести лишь конечное число опытов, эмпирическое же обобщение, охватывая бесконечное число опытов, включает в себя некоторое содержание (логическое, философское или ранее полученное на теоретическом уровне научного познания), отражающее сущность первого порядка;
3) эмпирическое обобщение ведет к знаниям, эквивалентным опыту (допускается, что бесконечность числа возможных опытов не меняет сущности полученного при этом знания). Поэтому эмпирические законы, несмотря на то что они включают в себя некоторое идеальное содержание, не могут быть отнесены (даже частично) к теоретическому знанию, а должны полностью рассматриваться в качестве особого эмпирического знания;
4) являясь наиболее сложным и общим по содержанию эмпирическим знанием, эмпирические законы должны рассматриваться в качестве высшей формы знания, получаемого на эмпирическом уровне научного познания.
Эмпирическое обобщение включает в себя разнообразные способы перехода от частного к общему, разработанные в логике, математике и в методике научного исследования. Эти способы в разных науках имеют свои особенности. Но главную роль в них играет одна из важнейших логических операций — индукция.
3. 	Индукция как основное средство эмпирического обобщения. Уже отмечалось, что Ф. Бэкон считал индукцию главным средством обобщения опытных данных. Но при этом он трактовал индукцию слишком широко, фактически включая в нее не только способы обобщения данных опыта, но и методы поиска гипотез и построения теорий.
128


Индукция в рамках научного исследования должна пониматься не как единственное средство познания, а как основное средство эмпирического обобщения, средство перехода от систематизированных данных опыта к эмпирическим законам. Или же, в более широком аспекте, индукцию можно считать способом обнаружения по внешним взаимосвязям явлений их внутренней определяющей связи, их сущности. Такая индукция называется научной индукцией.
В логике индукция определяется как умозаключение от частного к общему, при котором из истинности посылок не всегда вытекает истинность заключения. К научной индукции предъявляется требование: получить правильное отражение внутренних определяющих связей, установить объективные законы. От логики же нужно только одно: соблюсти формальные правила индуктивного умозаключения, которые к тому же не всегда гарантируют правильность вывода.
Строго говоря, в пределах логики разработка формальных правил умозаключения должна была бы относиться к индукции только в одном случае — в случае так называемой полной индукции, согласно которой общий вывод о целом строится на основе рассмотрения всех его элементов. Но область применения такой индукции очень ограничена. Другие разновидности индукции, обычно рассматриваемые в логике, фактически позаимствованы из методологии научного познания. В этих случаях особенности эмпирического обобщения, разработанные главным образом в естественных науках, приписаны индукции как формально-логической операции перехода от частного знания к общему. Начало этому недоразумению положил сам Бэкон. Его идеал точной науки сводился к двум положениям: 1) если опыты проводились тщательно, то данные опыта истинны; 2) осторожное обобщение таких данных опыта является единственным средством получения любых сложных видов научного знания.
Последователи Бэкона долгое время (вплоть до конца XIX в.) называли индукцией любые методы научного исследования. Поскольку при анализе и синтезе данных опыта открывались причинные связи, Милль посчитал, что подлинная сущность индукции состоит в раскрытии причинных связей. Поскольку эмпирики полагали, что гипотезы выводятся только из опыта, английский логик
5 М. В. Мостепаненко
129


и философ В. Уэвелл (1794—1866) заявил, что индукция должна быть «логикой открытий».
Однако бэконовский идеал точной пауки не соответствует действительным особенностям научного познания. В процессе стихийного развития научного познания в естественных науках разрабатывалась своя методика обнаружения объективных взаимосвязей явлений. При этом кроме индуктивных умозаключений фактически применялись и другие логические операции: дедукция, аналогия, абстрагирование, сравнение и т. д. Но поскольку главная цель состояла в поисках обобщений, на первое место выдвигалась индукция, остальные же операции отступали как бы на второй план. В результате научная индукция рассматривалась как главное, основное средство эмпирического обобщения.
Кроме правил логики в эмпирическом обобщении большую роль играют различные математические методы. Если опытные данные получены в виде результатов измерения каких-либо наблюдаемых величии, то прежде всего следует найти функциональную зависимость между ними. Для этого существуют различные методы численного анализа данных измерения, графического изображения или расположения их в специальных таблицах и т. д. Эти методы разнообразны и в каждой науке имеют свои особенности.
Об индукции и ее роли в познании можно прочитать в книге Д. П. Горского «Логика» (М., Учпедгиз, 1963, стр. 248, 258 и 265-271).
4. 	Критика методологических ошибок и искажений в понимании эмпирического обобщения. Несостоятельность всеиндуктивизма. Прежде всего надо отметить, что ошибки и искажения в понимании эмпирического обобщения связаны с двумя крайностями: либо эмпирическое обобщение растворяют в предшествующих стадиях эмпирического исследования, либо его относят к теоретическому исследованию.
В первом случае имеет место односторонний, недифференцированный подход к эмпирическому исследованию, в котором не учитывается его сложность, наличие в нем различных стадий. Фактически обобщение рассматривается как составная часть эксперимента. Второй случай связан с неверным пониманием опыта и теории: опыт понимается как чувственные переживания наблюдателя, что далеко не исчерпывает подлинного содержания опы130


та, а под теорией понимается любая логическая обработка данных опыта, что не выражает подлинной сущности теории.
Другого рода искажения идут от отождествления эмпирического обобщения с индукцией. Если при этом эмпирическое обобщение относили к теории, то значение индукции в научном познании преувеличивали и абсолютизировали: индукция превращалась в универсальное средство познания.
Как уже отмечалось выше, на самом деле эмпирическое обобщение шире, чем индукция. Обобщение включает в себя кроме индукции и другие логические операции, в частности дедукцию. Одной индукции недостаточно для того, чтобы из конечной совокупности данных опыта извлечь эмпирический закон.
Отождествление эмпирического обобщения с индукцией ничем не может быть оправдано. Например в развитых науках это обобщение, как правило, ставит целью найти какую-либо математическую формулу, и реализация подобного процесса познания выходит за пределы возможностей индукции — при этом используются некоторые общие математические соотношения, то есть явно имеет место дедукция.
Трактовка эмпирического обобщения как индукции привела, в частности, к большой путанице: под индукцией стали понимать любые способы получения общих научных знаний. Согласно такой точке зрения, получение принципов, выдвижение гипотез и построение научпых теорий есть не что иное, как обобщение опытных данных. В результате все сложнейшие проблемы методологии научного познания «решались» просто, а именно считалось, что любые научные абстракции, какими бы общими они ни были, являются обобщением опытных данных.
При этом возникла еще более интересная ситуация: отнеся индукцию к ряду простых правил отыскания причинных связей, можно было всю сложнейшую систему научных методов свести лишь к анализу и синтезу. Так, Милль, введя своп пять правил нахождения причинных связей (о чем мы говорили выше), считал, что вне этих правил нельзя осуществить ни одно открытие в науке. С этими правилами, которые фактически сводятся к анализу и синтезу, Милль отождествлял индукцию. Выходит, что анализа и синтеза опытных данных достаточно для получения какого угодно сложного научного знания.
131


Точка зрения на индукцию как на универсальное средство научного исследования получила название всеиндуктивизма. Примитивность всеиндуктивизма особенно наглядно проявлялась в тех случаях, когда сама индукция отождествлялась с анализом и синтезом. Тогда получалось, что этих простых логических операций хватало для того, чтобы можно было построить любую научную теорию.
С резкой критикой всеиндуктивизма выступил Энгельс, отметивший, что нельзя индукцию отрывать от дедукции (К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр. 542). Основной порок всеиндуктивизма состоит в том, что индукция взята им изолированно от других методов познания и превращена в единственное, универсальное средство познания. Из такой постановки вопроса следует, что все науки, опирающиеся на опыт и использующие метод индукции, являются индуктивными (Уэвелл), с чем согласиться нельзя.
5. 	Роль и значение философских знаний и идей в эмпирическом обобщении. Как известно, формальная логика учит правилам мышления. Следовательно, выполнение правил логики необходимо для правильного мышления. Но одна лишь логическая правильность мышления еще не гарантирует верности отражения внешнего мира в голове человека.
Последнее обстоятельство приобретает первостепенное значение в тех случаях, когда мысль исследователя должна перейти от частных знаний к более общим. Правила индуктивного умозаключения, разработанные в логике, не могут в данном случае указать, какими путями надо идти и какие правила следует соблюдать для того, чтобы обобщение было правильным, то есть чтобы оно вело от знаний частных и менее глубоких к знаниям общим и более глубоким.
К тому же строгий анализ правил индукции дает интересные результаты. Доказано, что если посылка индукции истинна, то в одних случаях формальные правила индукции гарантируют истинность общего вывода (полная индукция), в других не гарантируют (популярная индукция). И вот можно показать, что в первом случае индукция, по сути дола, не является индукцией, так как она представляет собой скрытую дедукцию. Во втором же случае индукция для целей научного познания вообще малополезна.
132


Каким же правилам нужно следовать при обобщении научных знаний? Попытки разработать такие правила привели логиков к созданию понятия научной индукции. Однако на поверку оказалось, что эта научная индукция фактически совпадает с понятием эмпирического обобщения. Значит, все то, что в сочинениях по логике написано о научной индукции, должно быть отнесено к эмпирическому обобщению, методика которого стихийно была разработана в пауках о природе.
Если учесть, что эмпирическое обобщение на самом деле шире индукции, то к научной индукции следовало бы отнести ту часть эмпирического обобщения, которая может быть выражена в логических правилах перехода ют частных знаний к более общим. Иногда эту часть эмпирического обобщения называют не просто индукцией, а индуктивным исследованием. Этим как бы подчеркивается отсутствие формальных правил обобщения, гарантирующих его безусловную истинность. Поэтому в процессе обобщения нужно полагаться не только на формальную правильность мысли, но и на другие критерии истины. Как известно, в науке главную роль в качестве такого критерия истины играет опыт. Но, как мы видели, есть и другие критерии истины, они хотя и вспомогательные, но подчас имеют весьма существенное значение. Кстати сказать, сама логическая правильность — один из таких вспомогательных критериев истины.
Поскольку в эмпирическом обобщении мы должны переходить от знаний менее общих к знаниям более общим, наиболее существенным из всех вспомогательных критериев истины становится интуитивная очевидность, связанная с определенными философскими представлениями. Это значит, что в эмпирическом обобщении кроме формальной правильности приходится полагаться па такие критерии, которые опираются на имеющиеся философские знания и прогрессивные философские идеи. Философские знания обладают предельной общностью и потому могут служить падежным ориентиром в поисках путей перехода от систематизированных данных опыта к охватывающим их законам. Что же касается таких философских идей, правильность которых еще не проверена, то они могут рассматриваться в качестве вероятного философского знания и этим способствовать развитию научного познания. Но рано или поздно достоверность философских идей должна быть установлена.
133


Нетрудно показать, что во всех тех случаях, когда индукция ведет к верным заключениям, она, по сути дела, является скрытой дедукцией, то есть в основе ее можно обнаружить те или иные общие положения, истинность которых несомненна. Так, уже Милль установил, что индукция невозможна, если не признавать единообразия природы и универсальности причинных связей. Но такие положения являются не чем иным, как философскими знаниями, что и дает нам основание рассматривать некоторые формы индукции в виде скрытой дедукции. Обобщая факты в соответствии с какими-то идеями, мы тем самым косвенно выводим получаемые нами обобщения из этих идей, причем далеко не всегда отдаем себе в этом отчет. Кажется, что наша мысль движется прямо от фактов к обобщениям, то есть что тут присутствует чистая индукция. На самом же деле, сообразуясь с какими-то идеями, иначе говоря, неявно руководствуясь ими в процессе обобщения фактов, наша мысль косвенно идет от идей к этим обобщениям, и, следовательно, тут имеет место и дедукция. Имея в виду именно это обстоятельство, Ф. Энгельс указывал, что «и индукция является некоторой дедукцией» (К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр. 541). Можно сказать, что во всех случаях, когда мы обобщаем, сообразуясь с какими-либо философскими положениями, наши умозаключения являются не только индукцией, ио и скрытой дедукцией. В частности, это имеет место и тогда, когда эмпирическое обобщение осуществляется в соответствии с научной картиной мира.
Если к этому добавить, что научные теории также способствуют поискам правильных путей эмпирического обобщения, то специфика этого обобщения и его связь с философскими знаниями и идеями станет особенно ясной. В последнем случае влияние философских знаний и идей является опосредованным: они влияют через научную теорию, построенную на их основе.
6. 	Общая оценка эмпирических законов как формы научного знания. При самом общем подходе к содержанию эмпирических законов можно считать, что они дают адекватное отражение внутренних определяющих связей группы изучаемых явлений, их сущности (сущности первого порядка).
По форме эмпирический закон представляет собой связь эмпирических понятий, фиксирующих основные особенности явлений данной группы.
134


Как мы говорили, эмпирические понятия выражают непосредственно наблюдаемые в опыте величины, вследствие чего связь эмпирических понятий также может проверяться опытным путем. Отсюда вытекают следующие особенности эмпирического закона:
1) как правило, в опыте мы можем наблюдать лишь несколько разных величин. Поэтому и в эмпирический закон обычно входит небольшое число соответствующих им эмпирических понятий. Например, в большинство эмпирических законов физики входит не более двух или трех понятий, что дает возможность наглядно фиксировать их взаимосвязь попарно;
2) поскольку такие связи непосредственно проверяемы в опыте, то связь понятий в эмпирическом законе выражается в относительно простой логической или математической форме. Как правило, в эмпирических законах фиксируется прямая или обратная пропорциональность двух величин, реже — зависимость типа экспоненциальной, логарифмической, еще реже — связи, выражающиеся более сложными функциями.
Эмпирический закон — высшая форма эмпирического знания. Он шире и сложнее знаний, получаемых на первой стадии эмпирического исследования, так как дает суммарное выражение бесконечного числа любых возможных результатов опыта для данной группы явлений. Эмпирический закон выше тех знаний, которые добываются на второй стадии эмпирического исследования, ибо охватывает явления шире и глубже, чем в систематизациях и классификациях, происходящих на второй стадии.
Действительно, систематизации и классификации охватывают лишь конечное число исследуемых величин и располагают их по внешним признакам, чем еще не гарантируется правильность такого расположения. Эмпирический же закон отражает внутренние определяющие связи, он распространяется на бесконечное множество явлений данной группы. Следовательно, он выражает не внешние, а более глубокие связи и отношения, характерные для данной группы объектов. По отношению к эмпирическому закону любая систематизация и классификация является ограниченной, приближенной и предварительной. После открытия эмпирических законов соответствующие систематизации и классификации, как правило, могут быть улучшены.
135


Отмечая сложность знания в виде эмпирического закона, следует подчеркнуть, что этот закон включает в себя определенное идеальное содержание и тем самым приобретает некоторую близость к теоретическим знаниям, что, в частности, и выражается в возможности заменить опыт вычислением. Но раз эта близость возникает в процессе эмпирического исследования и, следовательно, имеет под собой непосредственное эмпирическое обоснование, то эмпирический закон не может рассматриваться иначе, как особый относительно самостоятельный вид эмпирического знания.
Под влиянием философского знания и философских идей на эмпирическом базисе могут быть построены такие знания, которым присуще некоторое общее значение. В эмпирическое исследование, опирающееся на обыденное и философское познание, всегда может быть внесено некоторое общее содержание. Но следует помнить, что такое обобщение должно контролироваться и корректироваться опытом. Поэтому научное знание, получаемое при таком обобщении, не перестает быть эмпирическим, вытекающим из опыта.
Тесная связь с наблюдением и экспериментом составляет специфику эмпирического знания и открывает путь для неограниченного расширения наших знаний о явлениях. Однако эта же связь с опытом ограничивает возможности проникновения эмпирического исследования в более глубокую сущность явлений. В опыте непосредственно познаются лишь внешние связи и отношения, то есть связи и отношения явлений в пределах одной группы, а познание внутренних определяющих связей не может пойти глубже раскрытия сущности первого порядка. Для обнаружения сущностей более глубокого порядка необходимы другие методы эмпирического исследования, а в конечном счете качественный скачок, связанный с переходом от эмпирического уровня исследования к теоретическому.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Основной вывод данной темы — эмпирическое обобщение есть наиболее сложный вид эмпирического знания, включающий в себя и некоторое идеальное содержание, получаемое в процессе индуктивного обобщения и выражения взаимосвязи эмпирических понятий посредством 136


математических формул. Последнее обстоятельство послужило поводом для того, чтобы рассматривать этот вид знания в качестве теоретического знания, что методологически не может быть оправдано. Эмпирическое знание непосредственно связано с данными опыта, с эмпирическим базисом научного познания, и потому оно в состоянии отразить сущность изучаемых явлений только первого порядка.
Для более глубокого изучения темы рекомендуются следующие вопросы для семипаров, рефератов и выступлений:
1. Виды индукции в научном познании.
2. Индукция и эмпирическое обобщение.
3. Недостаточность индукции как средства обобщения эмпирических данных. Несостоятельность всеиндукти- визма.
4. Взаимосвязь индукции и дедукции в процессе научного познания.
5. Особая роль математики в эмпирическом обобщении.
6. Роль философских знаний и идей в выявлении эмпирических законов.
7. Специфика эмпирических законов (на примере своей специальности).
ЛИТЕРАТУРА
1. Энгельс Ф. Диалектика природы. Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 20, стр. 373, 537, 540—544.
2. Л е н и и В. И. Материализм и эмпириокритицизм. Поли, собр. соч., т. 18, стр. 129—133.
3. Л е н и н В. И. Философские тетради. Поли. собр. соч., т. 29, стр. 161—162, 256—257, 301—302, 383—385.
4. Г о р с к и й Д. П. Логика. М., Учпедгиз, 1963, стр. 248—272.
5. М е т л о в В. И. Индуктивизм и дедуктивизм как методы анализа структуры научного знания. «Вопросы философии», 1969, № 10.
6. Михайлова И. Б. Методы и формы научного познания.
М., «Мысль», 1968, стр. 47—60.
7. Розенталь М. М. Принципы диалектической логики. М., Соцэкгиз, 1960, стр. 385—401.
8. «Философская энциклопедия», т. 3. М., изд-во «Советская энциклопедия», 1964 (статья «Логика индуктивная»).
9. Ф р а н к Ф. Философия науки. М., изд-во «Иностранная литература», 1960, стр. 444—476.
10. 	Ш в ы р е в В. С. Критика неопозитивистской концепции индуктивной логики. «Вопросы философии», 1961, № 3.
137


Тема 9. МОДЕЛИРОВАНИЕ В ЭМПИРИЧЕСКОМ ИССЛЕДОВАНИИ
Методические замечания
Цель данной темы — рассмотреть вопрос о значении моделей и моделирования для эмпирического исследования.
Возможности моделирования в этом исследовании широки и многогранны, оно может применяться на всех его стадиях: при эксперименте, обработке данных опыта и при нахождении эмпирических законов. В особенности важно моделирование в тех случаях, когда изучаются объекты, недоступные для непосредственного экспериментирования. Тогда моделирование является единственным средством эксперимента.
Основное содержание темы изложено в одной лекции (лекция 15). Здесь принципиально важны вопрос 1, в котором нужно обратить внимание на классификацию видов моделирования, и вопрос 5, где говорится о необходимости различать материальные и идеальные модели для критики методологических искажений.
Лекция 15. Понятие о моделировании
на различных стадиях эмпирического исследования
1. Понятие модели и виды моделирования.
2. Моделирование на первой стадии эмпирического исследования. Модельный эксперимент.
3. Моделирование на второй стадии эмпирического исследования. Совокупности данных опыта как модели.
4. Моделирование на третьей стадии эмпирического исследования. Математические материальные и идеальные модели.
5. Критика методологических искажений в понимании модели и моделирования в эмпирическом исследовании.
1. 	Понятие модели и виды моделирования. Обычно имеется в виду, что в научном познании объекты исследуются непосредственно. Однако это характерно только для первой стадии эмпирического исследования, когда в процессе наблюдения наши органы чувств физически взаимодействуют с объектом. Что же касается последующих стадий научного исследования, то эта непосред138


ственность Даже в эмпирическом исследовании, не говоря уже о теоретическом, теряется. Действительно, уже на второй стадии эмпирического исследования исходны данные опыта, а не сам объект, на третьей же стадии исходны систематизации (группировки) данных опыта: в обоих случаях данные опыта и их систематизации выступают как заместители объекта исследования — изучаемых явлений и их внешних и внутренних связей.
В широком смысле слова любые заместители объекта исследования представляют собой не что иное, как модели материальные или идеальные. Процесс исследования с помощью таких заместителей называется моделированием. Следовательно, можно сказать, что моделирование возникло уже тогда, когда об объекте стали судить на основе результатов его наблюдения, то есть фактически с начала научного познания. В этом случае первыми моделями служили совокупности данных опыта.
Изучение объекта посредством модели возможно потому, что объект и модель обладают общими свойствами. Замена предмета исследования моделью подчас очень полезна для целей познания. Предмет исследования может быть настолько велик по своим размерам, что непосредственно исследовать его трудно или просто невозможно. Тогда строится удобная модель, соответствующая объекту, и исследование явлений заменяется исследованием модели. Например, отдельные свойства атмосферы или гидросферы изучаются по аэродинамическим или гидродинамическим моделям. Для предварительного экспериментального изучения проектируемых электростанций также часто строят соответствующие модели в уменьшенных размерах и т. д.
Бывает, что объект исследования чрезвычайно отдален от наблюдателя (астрономические объекты). И в этом случае отдельные свойства, скажем, звезд изучают по их моделям в лабораторных условиях. Предмет исследования может относиться к далекому прошлому, как, например, давно вымершие ископаемые животные или геологические процессы, происходившие на поверхности земли многие миллионы лет назад. Единственный способ изучения — модели.
Итак, более полно модель следует определить так: это естественный или искусственный, материальный или идеальный заменитель объекта, который имеет общие 139


свойства с изучаемым нами объектом. Сведения об этих свойствах, полученные при изучении модели, имеют объективное значение, выступают в качестве сведений о свойствах самого объекта.
Соответственно моделирование будет представлять собой такой метод (осуществляемый физически или мысленно), при котором исследование свойств объекта заменяется исследованием свойств модели.
2. 	Моделирование на первой стадии эмпирического исследования. Модельный эксперимент. Моделирование па первой стадии эмпирического исследования возможно лишь в одном виде — в виде замены изучаемого объекта материальной моделью.
Материальная модель объективно связана с теми условиями, в каких она заменяет объект исследования и функционирует по законам природы. Таким путем создается возможность познавать интересующие нас явления, обращаясь не прямо к ним, а к заменяющим их моделям. Этот способ проведения опыта называется модельным экспериментом.
Модельный эксперимент сложнее обычного, потому что предварительно необходимо подобрать или создать модель, а после исследования перенести полученные данные с модели на объект. Чтобы не допустить ошибок, требуются, во-первых, тщательный подбор модели, обеспечивающий объективное соответствие модели оригиналу, и, во-вторых, некоторые предварительные знания как о свойствах модели и оригинала, так и о способах переноса сведений с модели па оригинал.
Наиболее простая форма отношений между моделью и оригиналом — геометрическое подобие. Обычно таким подобием обладает макет. Построение макетов и изучение свойств оригинала по макету весьма распространено в технических науках.
Более сложный вид подобия — физическое. В этом случае кроме подобия по размерам необходимо, чтобы отношения соответствующих значений физических величин в сходственных точках модели и оригинала были числами постоянными. Эти постоянные числа называются коэффициентами подобия. При физическом подобии они являются безразмерными числами.
Физическое подобие в области механических свойств различных тел было известно еще Галилею и Ньютону. Это они заложили основу для построения теории подобия, 140


которая й значительной степени расширяла границы модельного эксперимента. В теории подобия изучаются коэффициенты (инварианты, критерии) подобия и устанавливаются возможности и условия замены оригинала моделью.
При физическом подобии оригинал и модель сходны по своей физической природе. Например, механические свойства оригинала изучаются на механических свойствах модели или электрические свойства оригинала — на электрических свойствах модели.
В модельном эксперименте возможно еще более широкое отношение между оригиналом и моделью — отношение физической аналогии. Здесь модель и оригинал различаются по физической природе. Например, в теплотехнике тепловые свойства оригинала часто изучаются на электрических моделях.
Модельный эксперимент открывает новые перспективы для изучения сложных явлений на относительно простых (легко реализуемых) моделях. Так, в электротепло- вых аналогиях экспериментальное изучение теплового режима сложных систем проводится путем электрических измерений на соответствующих моделях. Это позволяет получать данные о тепловых свойствах с высокой степенью точности.
Коэффициенты подобия в случае физической аналогии являются числами, обладающими определенной размерностью. В физических науках в этой связи разработана особая теория размерности.
Физическая аналогия есть частный случай еще более широкого отношения между двумя объектами (телами, системами, процессами) — изоморфизма. Под изоморфизмом понимается взаимное соответствие исследуемого объекта и его модели по тем свойствам, которые в данном случае изучаются. Такое соответствие обуславливается тождественностью некоторых внутренних определяющих связей, то есть структуры объекта и его модели.
Однако чем больше существует различий между моделью и объектом, тем сложнее замена объекта моделью, тем меньше условий создается для модельного эксперимента.
Но все же в принципе физические модели позволяют изучать отдельные стороны биологических и социальных явлений. Еще в более широком плане можно говорить о биологических и социальных моделях, что значительно
141


расширяет рамки моделирования. Предполагается, что биологическая модель состоит из элементов биологической природы, например: клеток, организмов и т. п. А под социальной моделью понимается модель, элементами которой служат отдельные люди или группа людей.
В итоге можно сказать, что возможны следующие виды модельного эксперимента: 1) геометрическое моделирование — изучение объекта по его макету; 2) моделирование физических явлений на физических моделях (подобных и аналоговых); 3) моделирование биологических явлений на физических моделях (аналоговых и изоморфных); 4) моделирование социальных явлений на физических моделях (только изоморфных); 5) моделирование биологических явлений на биологических моделях (подобных и аналоговых); 6) моделирование социальных явлений на биологических моделях (аналоговых и изоморфных); 7) моделирование социальных явлений на социальных моделях (подобных и аналоговых).
3. 	Моделирование на второй стадии эмпирического исследования. Совокупности данных опыта как модели. Можно считать, что моделирование на второй стадии эмпирического исследования может осуществляться в двух различных видах. Первый вид — обычный модельный эксперимент, когда моделируются отдельные внешние связи между изучаемыми явлениями на материальных моделях. В этом случае процесс логического изучения связей заменяется обычными наблюдениями на материальных моделях: тут новое состоит в том, что моделируются не сами явления, а их связи или обусловленные этими связями процессы.
Более важен второй вид. Здесь моделирование осуществляется не на материальных, а на некоторых простых идеальных моделях. Считается, что совокупности данных опыта, представленные в виде таблиц, схем, графиков или каких-либо других систематизаций, могут рассматриваться как относительно простые идеальные модели, заменяющие объект исследования, — в данном случае группу взаимосвязанных явлений. Значение этого вида исследования заключается в том, что взаимосвязи явлений нельзя изучать каким-либо другим способом, кроме изучения определенной совокупности данных опыта, представляющих эти взаимосвязи.
Следовательно, такого рода моделирование становится принципиально необходимым для любого эксперимента 142


на второй стадии эмпирического исследования. Тут совокупности данных опыта служат одновременно и средством и предметом исследования. Но поскольку нас интересуют объективные взаимосвязи, а не сами совокупности данных опыта, постольку они являются лишь средством познания этих связей. И в то же время совокупности данных опыта рассматриваются как заменители объективных связей, то есть как их модели, и могут сами считаться предметом исследования.
К моделированию на второй стадии эмпирического исследования можно отнести машинную обработку данных опыта с целью выявления связей между ними. Логические процедуры выделения признаков и группировки данных опыта по этим признакам (тождество и различие, анализ и синтез) должны производиться машиной по заданной программе автоматически. В этом случае работу кибернетической системы нужно расценивать как простую форму математического моделирования, а программу, заданную машине, как идеальную модель, соответствующую изучаемым группам явлений.
4. 	Моделирование на третьей стадии эмпирического исследования. Математические материальные и идеальные модели. Применение моделирования на третьей стадии эмпирического исследования значительно расширяется. Модельный эксперимент проводится с целью более глубокого изучения и проверки предполагаемых эмпирических закономерностей. При этом открываются более широкие возможности для построения математических материальных и идеальных моделей и для математического моделирования.
Модельный эксперимент на третьей стадии эмпирического исследования можно осуществить лишь в том случае, если имеются какие-либо предположения о внутренних связях, то есть о структуре искомого эмпирического закона. Тогда следует создать соответствующие материальные модели, чаще всего аналоговые, и проверить на них правильность этих предположений. В процессе таких экспериментов предварительные представления об искомых законах, как правило, должны корректироваться и углубляться.
Предварительные сведения об эмпирическом законе нужны и при математическом моделировании. В его основе лежит математическая формула, выражающая закон. Эта формула дает возможность построить математи143


ческую модель — материальную или идеальную. Математическая модель шире физической, ибо ей не обязательно быть физическим подобием или аналогом оригинала. В ней фиксируются лишь отдельные общие стороны в структурах оригинала и модели (изоморфизм). Математические материальные модели реализуются в вычислительных машинах. Вычислительную машину надо рассматривать как обобщенную материальную модель всех тех объективных отношений, которые выражены уравнениями, решаемыми с помощью физических процессов в данной машине.
Идеальная модель, фиксирующая предполагаемый эмпирический закон, может реализоваться в виде модели- представления и в виде знаковой модели.
Модель-представление дает мысленный, чувственно наглядный образ внутренних связей, соответствующих данному закону. Такая модель позволит ввести простые математические соотношения и идеализации, разрешающие применять количественный подход. Например, чувственно наглядное представление о газе как о системе сталкивающихся бильярдных шаров привело к простым расчетам и оказало большую помощь в изучении внутренних свойств газа.
Знаковая модель в эмпирическом исследовании представляет собой логический, чувственно непредставимый образ предполагаемого эмпирического закона. Так, простейшей знаковой моделью закона является математическое уравнение, выражающее этот закон. Изучая подобное уравнение аналитически, математическими средствами, мы тем самым познаем и сам закон. Изучение внутренних связей с помощью знаковых моделей является в этом случае не теоретическим (или математическим) исследованием, а вспомогательным средством эмпирического исследования. Действительно, оно имеет значение, с одной стороны, как суммарное выражение большого количества эмпирических данных и, с другой стороны, выступает в качестве абстрактного образа внутренних, непосредственно в опыте не фиксируемых, связей. Следовательно, с помощью знаковых моделей эмпирическое исследование расширяется и углубляется. Можно даже сказать, что с получением знаковых моделей, фиксирующих эмпирические законы, эмпирическое исследование завершается. Знаковые модели — наиболее абстрактный результат эмпирического исследования.
144


Дальнейшие обобщения уводят за пределы эмпирического исследования и возможны лишь на теоретическом уровне.
5. 	Критика методологических искажений в понимании модели и моделирования в эмпирическом исследовании. Методологические искажения в понимании модели и моделирования в эмпирическом исследовании — результат метафизического подхода к ним: моделирование в эмпирическом исследовании ограничивается лишь проведением модельных экспериментов, вследствие чего все стадии этого исследования фактически растворяются в его первой стадии. На самом же деле (об этом уже говорилось) модельные эксперименты являются единственным видом моделирования только на первой стадии эмпирического исследования. Что же касается второй и третьей стадий, то в них кроме материальных моделей могут применяться идеальные и математические модели.
Другое метафизическое искажение обусловлено тем, что исторически первыми идеальными и математическими моделями явлений и законов природы были механические модели. Вплоть до начала XX века считались понятными и законными только такие представления, которые могли быть интерпретированы с помощью механических моделей. Так, Максвелл, строя свою теорию электромагнитного поля, широко пользовался механическими аналогиями. Общеизвестны многочисленные попытки построения механических моделей эфира в конце XIX—начале XX века.
Но в XX веке была обнаружена ограниченность механических моделей. Механические аналогии, с помощью которых Максвелл представлял электромагнитное поле, были отброшены как ненужные и несостоятельные. Оказалось, что вся необходимая информация об электромагнитном поле содержится в уравнениях Максвелла и поэтому нет никакой необходимости при описании электромагнитного поля обращаться к механическим моделям. Электромагнитное поле — это особый, невещественный вид материи, не нуждающийся в механическом носителе — эфире. Поэтому использование в данном случае привычных механических моделей и аналогий незаконно. Наглядные механические модели применимы по преимуществу в тех случаях, когда мы имеем дело с поведением макроскопических тел, и становятся ограниченными для невещественных и немакроскопических объектов.
145


Наиболее явно тенденция отказа от механических моделей проявилась в квантовой физике. Выяснилось, что в принципе невозможно построение единой наглядной механической модели движения электрона в атоме и других микропроцессов. Все эти реальные тенденции развития физического познания при их неправильном истолковании порождали неверное мнение о необходимости отказа от моделирования как эффективного метода исследования. Моделированию противопоставляли математические методы, которые все более широко применяли в эмпирическом исследовании. Л в противоположность понятиям модели, образа, картины и отражения выдвигали понятия описания, символа и знака. При этом данные опыта трактовали в позитивистском духе.
Подобное искажение сущности модели и моделирования объясняется преувеличением и абсолютизацией значения материальных и механических моделей. Особенностью современной физики является не отказ от метода моделирования как такового, а обнаружение ограниченности обычных наглядных механических моделей, основывающихся на закономерностях классической физики и макроскопического опыта. Если понимать метод моделирования в более широком гносеологическом аспекте, то отпадает повод для подобных искажений.
За последние десятилетия в связи с тем, что понятия модели и моделирования значительно расширились, под моделями стали понимать не только материальные, но и идеальные модели, не только механические, но и физические, а также любые другие, более сложные модели, функционирующие по объективным законам. Само по себе такое расширение понятия модели оправдано, по должно последовательно согласовываться с теорией отражения. Если принять модель за идеальную структуру и трактовать моделирование не как отражение объекта, а как установление однозначного соответствия модели оригиналу, то можно сделать такой вывод: модель и объект равнозначны и взаимозаменяемы и в гносеологическом и в онтологическом аспекте. Но это положение в корне неверно.
Для правильного понимания модели и моделирования надо исходить из теории отражения. Само понятие модели, образца (материального или идеального) предполагает объективное существование оригинала, который и является подлинным предметом познания.
146


ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Итак, моделирование возможно на любой стадии эмпирического исследования.
На первой стадии объект исследования непосредственно может быть заменен материальной моделью. Производя опыты над моделью, мы получаем данные, характеризующие смоделированные свойства объекта. Замена отдельных свойств объекта моделью позволяет производить эксперименты с такими объектами, непосредственное наблюдение которых сложно, а подчас и вовсе невозможно из-<за отдаленности их в пространстве или во времени.
На второй стадии моделирование может быть в двух видах. Во-первых, это изучение материальных моделей, соответствующих изучаемым взаимосвязям явлений; во- вторых, рассмотрение совокупностей данных опыта, взятых в целом, в виде простых идеальных моделей изучаемых групп явлений. Кроме того, существует машинная обработка данных опыта с целью нахождения связей между ними, что тоже следует рассматривать как моделирование.
На третьей стадии возможности моделирования расширяются. В тех случаях, когда есть предположения о форме искомых эмпирических законов, производится моделирование обуславливаемых ими внешних связей и проверка их на материальных моделях. Затем — машинный поиск предполагаемых закономерностей. И наконец, выдвигая предположения о структуре закона, можно исследовать различные возможности на математических моделях — материальных и идеальных, причем эта последняя форма моделирования наиболее эффективна.
Для более глубокого изучения темы рекомендуем семинары, выступления и рефераты по таким вопросам:
1. Понятие о моделях материальных и идеальных.
2. Роль моделирования в эмпирическом исследовании (на примере своей специальности).
3. Особенности модельного эксперимента (в какой- либо области наук).
4. Понятие о геометрическом подобии, физическом подобии, физической аналогии.
5. Роль различных видов математических моделей в эмпирическом исследовании.
6. Критика методологических искажений в понимании модели и моделирования.
147


ЛИТЕРАТУРА
1. Маркс К. Капитал, т. 1. Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 23, стр. 62, 189, 397.
2. Энгельс Ф. Диалектика природы. Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 20, стр. 543—544, 554—556.
3. Л е н и и В. И. Материализм и эмпириокритицизм. Поли, собр. соч., т. 18, стр. 66, 306, 369.
4. Б а т о р о е в К. Б. Моделирование как категория теории по¬
знания. «Философские науки», 1967, № 2.
5. В е н и к о в В. А. Некоторые методологические вопросы моделирования. «Вопросы философии», 1964, № И.
6. Л а п ш и н О. В., С и ч и в и ц а О. М. Эвристическая функция модели. «Философские науки», 1966, № 3.
7. Н о в и к И. Б. Моделирование и его роль в естествознании и технике. В кн.: «Диалектика в науках о неживой природе». М., «Мысль», 1964.
8. Н о в и к И. Б., Уемов А. И. Моделирование и аналогия. В кн.: «Материалистическая диалектика и методы естественных наук». М., «Наука», 1968.
9. П о л и с а р Г. Л. Моделирование. М., Воениздат, стр. 3—25, 57—71, 93—102.
10. 	«Философская энциклопедия», т. 3. М., изд-во «Советская энциклопедия», 1964 (статьи «Моделирование», «Модель»).
И. Штофф В. А. Моделирование и философия. М.—Л., «Наука», 1966.


ЧАСТЬ III
ТЕОРЕТИЧЕСКИЙ УРОВЕНЬ НАУЧНОГО ИССЛЕДОВАНИЯ


Тема 10. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ТЕОРЕТИЧЕСКОГО УРОВНЯ НАУЧНОГО ИССЛЕДОВАНИЯ
Методические замечания
Перед тем как приступить к изучению данной темы, следует повторить материал, относящийся к общей философской оценке проблемы теоретического знания (лекция 7).
Эта тема посвящена качественной специфике и относительной самостоятельности теоретического уровня научного исследования по сравнению с эмпирическим. Вопрос этот является одним из основных в марксистской методологии научного познания. Как известно, эмпиризм отрицал наличие качественной специфики теоретического знания, утверждая, что это знание выводится из данных опыта. Рационализм же абсолютизировал значение теоретического знания и рассматривал его вообще в отрыве от материальной основы.
Специфика теоретического знания состоит прежде всего в том, что оно опирается на свой особый теоретический базис. Поэтому в центре внимания данной темы находится проблема теоретического базиса научного познания. Далее принципиально важным является разбор стадий теоретического исследования, в связи с чем анализируется вопрос о средствах теоретического исследования, которые разделяются на основные, относящиеся к базисному знанию, и вспомогательные, относящиеся к знаниям, построенным на этом базисе.
Основное содержание темы изложено в одной лекции (лекция 16). Обратите особое внимание на вопросы 3 и 5. В них содержится новый и принципиально важный материал о теоретическом базисе и о стадиях теоретического исследования. Эти вопросы еще не получили должного освещения в доступной литературе.
151


Лекция 16. Понятие о теоретическом базисе и стадиях теоретического исследования
1. Качественная специфика теоретического уровня научного исследования.
2. Понятие о теоретическом базисе научного познания.
3. Основные и вспомогательные средства теоретического исследования.
4. Три стадии теоретического исследования.
5. О перспективах развития методов теоретического исследования в конкретных науках.
1. 	Качественная специфика теоретического уровня научного исследования. В лекциях 6 и 7 уже отмечалось, что проблема специфики, а в этой связи и вопрос о происхождении теоретического знания — одна из основных и сложных проблем методологии научного познания. Сложность проблемы заключается в том, что наиболее важное для науки теоретическое знание является столь общим и абстрактным, что его не удается вывести из эмпирического знания или непосредственно свести к нему. Отсюда возникает вопрос: как теоретическое знание может соответствовать изучаемой в науке объективной действительности?
Эта проблема решается так: в методологию научного познания вводится понятие теоретического базиса (см. лекцию 7). В чем же состоят особенности и качественная специфика теоретического знания?
Первая особенность теоретического знания — его общность и абстрактность. Если эмпирические законы описывают множество отдельных явлений, составляющих группу, то научная теория охватывает множество таких законов, то есть ряд групп, составляющих область явлений. Ввиду своей общности теоретическое знание относится не только к открытым и наблюдаемым явлениям, но и к еще не открытым и не наблюдаемым. Отражая общие и существенные стороны множества явлений, составляющих единую область явлений, теоретическое знание не может быть подтверждено или опровергнуто отдельно взятыми опытными данными. Оно может оцениваться лишь в целом.
Последнее обстоятельство связано со второй особенностью теоретического знания — его системностью. Если отдельные эмпирические факты могут быть приняты 152


или отвергнуты без изменения всей совокупности эмпирического знания, то в теоретическом знании изменение его отдельных элементов связано с изменением системы в целом.
Третья особенность научного теоретического знания — непосредственность его связи не с данными опыта, а с некоторыми определенными философскими знаниями и идеями. Общность и системность теоретического знания сближают его с философским знанием. Вместе с тем научное теоретическое знание отличается от философского большей научной конкретизацией. Это позволяет связывать теоретическое знание, в отличие от философского, с эмпирическими знаниями.
Четвертая — главная — особенность теоретического знания состоит в том, что оно, отражая сущность области явлений, рисует более глубокую картину действительности, чем знание эмпирическое.
Как мы видели в предыдущем изложении (см. тему 8), эмпирическое знание не углубляется далее отражения сущности первого порядка — сущности данной группы явлений, что и дает основание рассматривать эмпирическое исследование как первую ступень научного познания. В отличие от этого теоретическое знание более глубоко отражает сущность наблюдаемых явлений, их сущность второго порядка, охватывающую область явлений, состоящую из нескольких групп. Охватывая внутренние определяющие связи области явлений, теоретическое знание отражает основные (теоретические) законы, причем каждый из них включает в себя некоторое множество эмпирических законов. Поэтому теоретическое знание должно быть отнесено ко второй ступени научного познания.
Из перечисленных особенностей теоретического знания вытекает, что главную роль в теоретическом исследовании играет не опора на опыт, а философские, логические и математические средства исследования. К тому же оно имеет свою специфику. В противоположность эмпирическому знанию, которое движется от исходного единичного и конкретного к выводному общему и абстрактному, теоретическое знание движется от исходного общего и абстрактного к выводному конкретному и единичному, проверяясь на эмпирическом знании.
В соответствии с этим теоретический уровень научного исследования должен рассматриваться не как над153


стройка над эмпирическим базисом, а как особая ступень научного познания, находящаяся в диалектической взаимосвязи с эмпирическим уровнем исследования. Обладая относительной самостоятельностью, теоретическое исследование имеет свои особые цели и располагает такими средствами познания, которые не сводятся к эмпирическим.
Вопрос о специфике теоретического знания приобрел особенно важное значение в XX веке, когда логические позитивисты попытались решить проблему истинности абстрактного научного знания. Односторонне подходя к этой проблеме, сопоставляя научные абстракции с чувственным содержанием опытных данных, современные позитивисты в конечном счете вынуждены были признать, что в науке существуют такие понятия, которые вообще не могут быть сведены к предложениям, фиксирующим факты наблюдения.
Называя такие понятия теоретическими конструктами, логические позитивисты стали рассматривать их лишь как вспомогательные средства для описания связей между наблюдаемыми явлениями, то есть для получения научных знаний в их понимании. Тем самым теоретическое знание лишалось своего подлинного научного содержания. Как и любое другое вспомогательное средство познания, теоретические конструкты изучались только в логическом (а не в онтологическом или методологическом) аспекте, и поэтому вопрос об их происхождении считался выходящим за пределы методологии научного познания и относился или к психологии творчества или к области сверхъестественного. На самом же деле теоретические конструкты представляют собой отражение глубинных связей и отношений между явлениями — их сущности второго порядка — и, следовательно, должны приниматься не за вспомогательное средство приобретения знаний, а за особое научное знание, качественно отличающееся от эмпирического знания.
Из-за своей абстрактности, общности и системности теоретическое знание обладает дедуктивной структурой: теоретическое знание меньшей общности может быть получено из теоретического знания большей общности. Это значит, что в основе теоретического знания должно лежать какое-то относительно исходное и в известном смысле наиболее общее знание. Оно как раз и составляет теоретический базис научного познания.
154


Понятие теоретического базиса является одним из центральных в марксистской методологии научного познания. Без этого понятия нельзя раскрыть подлинную роль философии в формировании и развитии научного знания. Вследствие того что эмпирики и современные позитивисты исходили из неверной методологической установки — игнорировали роль философии в научном познании, сущность и значение теоретического базиса оставались нераскрытыми.
2. 	Понятие о теоретическом базисе научного познания. Теоретический базис научного познания состоит из тех общих знаний, которые являются исходными для дедуктивного построения научных теорий. Как мы уже неоднократно отмечали, научные теории не могут быть построены посредством обобщения эмпирических знаний. Для того чтобы построить теорию, необходимо сначала найти некоторые общие понятия, принципы и гипотезы, которые, подобно аксиомам геометрии, должны быть приняты за основание дедукции. Следовательно, система таких исходных понятий, принципов и гипотез как раз и обязана составлять теоретический базис, тем более что с их происхождением связано само существование теоретического знания.
Вопрос о происхождении гипотез., принципов и исходных общих понятий очень труден и сложен. Однако мы подойдем к этому вопросу не вообще, а в применении к научному познанию. Это значит, что мы не коснемся проблемы происхождения общих понятий в рамках обыденного и философского познания. Наоборот, учтем, что в обыденное и философское познание входят общие понятия, имеющие свою материальную основу, и что обыденное и философское познание оказывает влияние на научное познание. Исходя из этого можно сделать такой вывод: формирование теоретического базиса происходило под влиянием общих понятий, присущих отчасти обыденному и, главным образом, философскому познанию.
Влияние обыденного познания относится в основном к путям формирования теоретического базиса и лишь отчасти к его содержанию. Очень часто научные абстракции возникают под воздействием общих понятий, присущих обыденному познанию. Можно проследить путь, например, от обыденного понятия «много» к научному понятию «множество» или от обыденного понятия «вещь» к научному понятию «вещество».
155


Влияние философского познания на научное относится непосредственно к содержанию теоретического базиса. Именно философские знания, идеи и представления служат главным источником для выработки тех общих понятий, принципов и гипотез, которые составляют основание при построении научных теорий. Можно показать, как под прямым влиянием тех или иных философских идей возникают научные принципы, выдвигаются научные гипотезы. Так, становится очевидной прямая дедуктивная связь между философским знанием о сохранении материи и движения и научным принципом сохранения энергии, или между философской идеей прерывности, наличия скачков в развитии природы и научной гипотезой о квантах излучения.
Учитывая непосредственную связь между основанием научной теории п философскими знаниями и идеями, можно некоторые из этих знаний, идей и представлений рассматривать в качестве исходного содержания теоретического базиса научного познания. Так, в науках о природе особенно важное значение имеют философские знания, идеи и представления о материи, ее общих свойствах и формах существования. Теоретический базис естественных наук складывается непосредственно под влиянием философских положений о материи и движении, пространстве и времени, причинности и закономерности. Однако эти общие положения не могли бы повлиять на формирование нового научного знания, если бы они сами не были конкретизированы, приведены в соответствие с уже имеющимися знаниями. В результате этого складывается своеобразная научная картина мира, отвечающая данному уровню развития науки. В поисках новых гипотез, общих понятий, принципов такая научная картина мира может служить как бы общей схемой для опосредованного, качественного объяснения новых фактов, для поисков плодотворных точек зрения, понятий, идей, нужных для построения новых научных теорий.
Нужно отметить, что, несмотря па свою общность и абстрактность, теоретический базис имеет широкую материальную основу.
Во-первых, говоря о материальной основе всего научного познания, мы должны иметь в виду не только совокупность известных нам данных опыта, связанных с эмпирическим базисом, но и опору науки в целом на технику, на практическое применение открытий науки во 156


всех областях жизни общества, в том числе и на применение научных теорий. Это дает возможность говорить о материальной основе науки в более широком аспекте, чем аспект наблюдения и эксперимента.
Во-вторых, наука связана с другими видами познания — обыденным и философским, каждый из которых имеет свою материальную основу в своей области практики. Будучи зависим от них, теоретический уровень научного познания опосредованно опирается и на их материальную основу.
Как видим, можно говорить о связи теоретического базиса с некоторой более широкой материальной основой, чем только эмпирический базис. Этим обуславливается относительная независимость теоретического базиса от эмпирического. Отношения этих базисов характеризуются не столько генетической зависимостью теоретического базиса от эмпирического, сколько их диалектической взаимосвязью как двух противоположностей, воздействующих и влияющих друг на друга.
Говоря о происхождении теоретического базиса, следует иметь в виду относительность его как исходной основы познания. Он исходен лишь при получении сложных видов научного теоретического знания, по не исходен для других видов познания. Для иных видов знания содержание теоретического базиса может являться не основой, а следствием, то есть само это содержание выводится из других видов знания. Вообще можно было бы показать, что некоторое содержание теоретического базиса научного познания имеет свои истоки в обыденном и особенно в философском познании и что подчас оно уходит своими корнями к отдаленным первоисточникам в материальной основе всей исторической практики человечества.
3. 	Основные и вспомогательные средства теоретического исследования. В позитивистской методологии научного исследования наметилась тенденция относить к эмпирическим методам исследования лишь постановку и проведение опытов, а к теоретическим методам — любую логическую и математическую обработку результатов наблюдения. Помимо того, современные позитивисты не придавали принципиального значения качественному различию между простыми теоретическими конструктами и сложными. В результате понимание сущности эмпирических и теоретических методов искажалось, специфика 157


научных теоретических методов не учитывалась и между методами обработки данных опыта и методами построения научных теорий качественного различия не проводилось.
Выше, при разборе общей характеристики эмпирических методов исследования, мы отмечали, что они органически включают в себя некоторый минимум логических и математических средств исследования, играющий весьма важную роль в эмпирическом исследовании. Из этого следует, что анализ и синтез данных опыта, индуктивное обобщение и некоторые другие, непосредственно связанные с ними, логические и математические средства не могут быть отнесены всецело к теоретическим методам исследования. В теоретическом исследовании часто применяются и анализ, и синтез, и индукция. Но эти средства не являются основными для теоретического исследования. Поскольку специфика последнего определяется теоретическим базисом, к главным средствам теоретического исследования должны быть отнесены, во-первых, методы построения теоретического базиса, непосредственно связанные с философскими методами познания, и, во-вторых, методы построения научных теорий, в том числе — аксиоматический и генетический, с которыми мы познакомимся ниже (см. тему 12).
Вследствие того что специфика теоретических методов научного познания долгое время игнорировалась или неверно понималась, методы построения теоретического базиса вообще не исследовались, а роль философии в этих методах чаще всего отрицалась. А потому и поиски новых гипотез и принципов либо трактовались в чисто психологическом аспекте, либо связывались с «непознаваемыми» глубинами бессознательного или с другими иррациональными сферами.
Что касается методов построения научных теорий, то они полностью отождествлялись с теми формальными методами, которые были разработаны в логике при построении логических систем и в математике при различных математических построениях.
4. 	Три стадии теоретического исследования. Придавая относительно самостоятельное значение, с одной стороны, методам нахождения гипотез и принципов, а с другой — методам построения научной теории, можно прийти к выводу, что эти два класса методов составляют первые две стадии любого теоретического исследования. Тогда его 158


третьей стадией естественно считать применение теории для объяснения какой-либо области исследуемых явлений. При таком подходе любое теоретическое исследование можно разделить на три стадии. Разберем их пока в самом общем виде.
Первая стадия — это построение нового или расширение существующего теоретического базиса. Анализируя возникшие, но нерешенные научные проблемы, мы прежде всего ищем новые точки зрения или идеи, которые расширяли бы и совершенствовали данную научную картину мира, объединяющую все имеющиеся в данной области наук научные знания и отвечающую нашим общим представлениям о развитии познания. Если на основе существующей научной картины мира возникшие проблемы решить не удается, мы пытаемся построить новую картину мира, вводя в нее новые элементы, которые, по нашему мнению, могут привести к положительным результатам. Такими элементами как раз и являются общие идеи и понятия, принципы и гипотезы, служащие основанием для построения новых теорий.
Следовательно, первая стадия теоретического исследования непосредственно связана с философией. Но поскольку ее роль в методологии науки в рамках эмпиризма игнорировалась, теоретический базис возникал стихийно, и ученые, вырабатывая новые теории, пользовались существующей научной картиной мира по большей части безотчетно. В результате создавалось впечатление, что научные открытия — дело удачи или гениальности ученого и что построить методику теоретических открытий вообще невозможно. На самом же деле, если учесть роль и значение философии в развитии пауки, то можно разработать рациональную методику построения научной картины мира и поисков на ее основе новых понятий, принципов и гипотез, необходимых для создания новых плодотворных теорий.
Вторая стадия теоретического исследования состоит в построении научных теорий на уже найденном основании. Эта часть теоретического исследования наиболее разработана, в ней большую роль (однако не самую главную) играют формальные методы построения логических и математических систем. В науках с развитыми методами теоретического исследования, например в физике, формальные методы построения теорий очень сложны и многообразны. Однако они занимают подчиненную роль
159


по отношению к конкретно научным знаниям, как уже имеющимся, так и искомым.
Строя новую теорию, физик прежде всего заботится о ее так называемом физическом смысле, то есть о соответствии существующей научной картине мира. Он старается вводить такие понятия, которые можно было бы, хотя бы косвенно, опосредованно, связать с опытом, а новым гипотезам и принципам дать реальную физическую интерпретацию, по возможности связать их с другими физическими принципами и гипотезами.
В процессе построения новых теорий неизбежен неоднократный возврат к первой стадии теоретического исследования, пересмотр и видоизменение содержания теоретического базиса. В результате создается видимость растворения первой стадии теоретического исследования во второй, что приводит к нежелательному явлению: формальные методы заслоняют собой философские. И получается, что в построении теорий главную роль играют математика и интуитивные догадки, философия же не нужна.
Третья стадия теоретического исследования состоит в применении теории для объяснения какой-либо группы явлений. Теория, как правило, имеет очень общую формулировку, характерную для обширной области явлений, охватывающей некоторое множество групп. Обычно теоретическое объяснение явлений заключается в выведении из теории более простых законов, относящихся к отдельным группам явлений. Для некоторых из этих групп могут быть ранее получены эмпирические законы. Тогда выводы из теории должны совпадать с этими законами. При расхождениях происходит взаимная корректировка: с одной стороны, теория может быть видоизменена, а с другой — проверена правильность ранее найденных эмпирических законов.
В последующих темах мы разберем подробнее каждую из стадий теоретического исследования.
5. 	О перспективах развития методов теоретического исследования в конкретных науках. Из того, что было сказано об эмпирических методах исследования, вытекает следующее: имеющиеся в нефизических науках методы логической и математической обработки данных наблюдения, их обобщения, систематизации и классификации не могут быть отнесены к теоретическому уровню научного познания. Они представляют собой вторую и третью стадии эмпирического исследования.
160


Подлинное теоретическое исследование нуждается в соответствующем теоретическом базисе и в такой научной картине мира, которая могла бы включать в себя основания для построения научных теорий. Для создания надлежащей научной картины мира необходимо определенное количество философских знаний и идей, органически связанных с данной областью наук и конкретизированных на основе всей суммы имеющихся опытных и теоретических знаний. Далее следует выделить в этой картине (или ввести в нее) такие понятия, которые, не нарушая логического единства всей системы понятий, помогли бы найти понятия, принципы и гипотезы, необходимые для построения научных теорий.
В физике уже давно возникло понятие «физическая картина мира», которое, однако, еще не было осмыслено в таком методологическом аспекте. Физическая картина мира фактически служит основой для поиска принципов и гипотез, необходимых для построения физических теорий, хотя в этом ученые и не отдавали себе отчета.
Что же касается нефизических наук, то в них еще нет подобных научных картин мира. Например, до сих пор не говорят о биологической или геологической картинах мира, без чего не могут возникнуть подлинно теоретические методы в этих науках. Для создания же соответствующих картин мира необходимы выявление и разработка определенного круга философских знаний и идей, органически связанных с данной областью наук. Если, например, говорить о геологии, то, для того чтобы в ней возникли свои подлинно теоретические методы исследования, нужно сначала разработать философские вопросы геологии, а затем построить научную картину мира, которую условно можно будет назвать геологической.
Итак, явная или неявная, сознательная или стихийная разработка философских вопросов данной области конкретных наук должна предшествовать возникновению и дальнейшему развитию соответствующих методов теоретического исследования.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Основной вывод, к которому следует прийти при изучении данной темы: признание понятия теоретического базиса имеет принципиальное значение для методологии научного познания.
6 М. В. Мостепаненко
161


Главная методологическая ошибка эмпиризма как раз и состоит в том, что он игнорировал теоретический базис и потому не мог понять роли и значения философии для научного познания. Анализ истоков теоретического исследования в конкретных науках неизбежно обнаруживает ряд общих понятий и идей, непосредственно связанных с философией и служащих относительно исходным основанием для исследования в данных науках. Это и составляет теоретический базис познания в конкретных науках. Без теоретического базиса нельзя было бы выявить пути влияния философии на отдельные науки. Теоретический базис — основа всех методов теоретического исследования в конкретных науках.
Для более подробного изучения рекомендуются следующие вопросы для семинаров, докладов и выступлений:
1. Понятие о теоретическом базисе, его основных элементах и значении в научном исследовании.
2. Несостоятельность позитивистского игнорирования теоретического базиса и попыток сведения теоретического знания к эмпирическому базису.
3. Роль философии в формировании теоретического базиса.
4. Понятие о стадиях теоретического исследования и об их основных особенностях.
5. О путях формирования теоретических методов исследования в эмпирических и описательных науках (на примере какой-либо одной области наук).
ЛИТЕРАТУРА
1. М а р к с К. Нищета философии. Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 4, стр. 129—133.
2. Энгельс Ф. Анти-Дюринг. Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 20, стр. 22, 88—93.
3. Энгельс Ф. Диалектика природы. Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 20, стр. 366—372, 519—520, 524—525, 539—540.
4. Л е н и н В. И. Материализм и эмпириокритицизм. Поли, собр. соч., т. 18, стр. 137—140, 145—146.
5. Л е н и н В. И. Философские тетради. Поли. собр. соч., т. 29, стр. 152—153, 156, 163—165, 193, 199, 424.
6. 3 и н о в ь е в А. А. Два уровня в научном исследовании. В кн.: «Проблемы научного метода». М., «Наука», 1964, стр. 236—251.
7. К е д р о в Б. М. О природе научного понятия. «Вопросы философии», 1969, № 8.
162


8. Круть И. В. К проблеме построения теоретического зияния.
«Вопросы философии», 1968, № 7.
9. «Логика научного исследования». М., «Наука», 1965, стр. 81—
112, 311—346.
10. Ляпунов А. А. О некоторых особенностях строения современного теоретического знания. «Вопросы философии», 1966, № 5.
И. Мостепаненко М. В. Философия и физическая теория. Л., «Наука», 1969.
12. О в ч и н н и к о в Н. Ф. Структурное единство и синтез научного знания в свете ленинских идей. «Вопросы философии», 1969, № 10.
13. Ш в ы р е в В. С. Крушение неопозитивистской концепции научно-теоретического знания. «Вопросы философии», 1963, № 7.
Тема И. ПЕРВАЯ СТАДИЯ ТЕОРЕТИЧЕСКОГО ИССЛЕДОВАНИЯ
Методические замечания
Для марксистской методологии научного познания вопросы, разбираемые в данной теме, имеют принципиальное значение. Подлинную сущность теоретического знания можно понять только в том случае, если будут вскрыты роль и значение философии в развитии науки с позиций диалектического материализма. В противовес позиции эмпиризма другие направления в методологии научного познания (рационализм, априоризм, иррационализм) признавали влияние философии на науку, но при этом абсолютизировали ее влияние. Они исходили из своего понимания философии, ничего общего не имеющего с научным подходом к ней, что также исключало возможность понять подлинную роль философии в научном познании.
Роль философии непосредственно проявляется при формировании основ теоретического знания, то есть на первой стадии теоретического исследования. Поскольку же понимание и оценка значения философии были неправильными, методология первой стадии теоретического исследования совсем не разрабатывалась. В большинстве случаев ученые сами стихийно создавали научную картину мира, выдвигали новые принципы и гипотезы, полагаясь в основном на интуицию и на счастливый случай.
В то же время с позиций диалектического материализма вопрос о методологии творческого исследования, 163


в данном случае поисков новых научных идей, принципов, гипотез, вполне правомерен.
Основное содержание темы изложено в трех лекциях (лекции 17, 18 и 19). В лекции 17 нужно обратить внимание на вопросы 2 и 4, в которых подчеркивается роль философии в формировании научной картины мира и тем самым вскрывается главный механизм воздействия философии на конкретные науки, дается определение научной картины мира — одного из основных понятий марксистской методологии научного познания. В лекции 18 принципиальную важность имеет вопрос 1, рассказывающий о происхождении основных понятий научного познания. В лекции 19 важен вопрос 1, здесь вводится новая трактовка мысленных экспериментов.
Лекция 17. Научная картина мира, ее роль и значение в научном исследовании
1. Понятие научной картины мира в конкретных науках.
2. Особая роль философских знаний в формировании научной картины мира.
3. Критика натурфилософского преувеличения и позитивистского отрицания роли философии и научной картины мира в развитии научного познания.
4. Определение понятия научной картины мира.
5. Основные особенности возникновения и развития научных картин мира в естественных и технических науках.
6. О применимости понятия научной картины мира к биологическим и социальным наукам.
1. 	Понятие научной картины мира в конкретных науках. В естественных и технических науках имеются два понимания научной картины мира: как общего представления о мире, суммирующего все научные знания, и как системы наиболее общих понятий о мире, возникших на основе знаний, полученных в какой-либо одной области наук.
При обыденном подходе к научной картине мира она в большинстве случаев трактуется в первом смысле. Так, в естествознании и в технических пауках научная картина мира обычно считается синонимом материалистичен 164


ского миропонимания. Действительно, как неоднократно отмечал В. И. Ленин, естествоиспытатели в своем подавляющем большинстве являются стихийными материалистами (В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 18, стр. 367 и др.), и поэтому они не делают различия между общим естественнонаучным и единым материалистическим взглядами на мир. Еще в большей мере это можно сказать о представителях технических наук.
В физике уже давно возникло понимание научной картины мира как обобщения одних лишь физических знаний о природе, дающего наиболее общее представление об объекте исследования в физике. Первой такой картиной мира была механическая картина мира, сформировавшаяся еще во времена Галилея — Ньютона. Правда, длительное время механическая картина мира трактовалась в первом смысле, то есть как итог всех естественнонаучных знаний о мире, что даже привело к своеобразной философии — механицизму. Однако во второй половине XIX века механицизм потерпел крушение: стало ясно, что механическая картина мира охватывает лишь ограниченный круг явлений, что наряду с механической возможны другие картины мира.
Важно при этом отметить, что физическая картина мира рассматривалась лишь как итог развития физики, а не его предпосылка.
Нас же интересует понимание научной картины мира с двух точек зрения: как итог развития знаний, и не только научных, а и обыденных и философских, и как важная предпосылка для развития данной области конкретных наук — главное содержание теоретического базиса одной области наук.
Если обратиться к наукам о природе, то среди всех возможных естественнонаучных картин мира главная роль будет принадлежать физической картине мира. На базе общих понятий и законов физики происходит определенная конкретизация основных философских понятий о природе: материи и движения, пространства и времени, причинности и закономерности.
Нужно подчеркнуть, что такая картина мира, объединяя общие знания о природе, является итогом развития физики и в то же время служит предпосылкой для ее дальнейшего развития. Представляя собой логически стройную систематизацию общих физических знаний, физическая картина мира—одновременно исходная основа 165


для поисков новых понятий, принципов и гипотез, необходимых при создании новых теорий.
Что касается технических наук, то в той мере, в какой их теоретические разделы имеют отношение к физике, они связаны с физической картиной мира. Следовательно, физическая картина мира может служить предпосылкой для развития не только физики, но и ряда технических наук. Так, для баллистики, акустики, аэродинамики и других наук, опирающихся на механику, имеет значение механическая картина мира, а для электротехники, радиотехники и других наук, опирающихся на классическую электродинамику, — электродинамическая картина мира. В подобных случаях употребление термина «картина мира» не совсем оправдано, вернее было бы тут говорить об общей картине явлений данного рода — механических, электродинамических или каких-либо других. Но в своей области явлений такая картина мира будет выполнять те же методологические функции, что и физическая картина мира в физике в целом.
2. 	Особая роль философских знаний в формировании научной картины мира. Как только что было отмечено, научная картина мира складывается в процессе обобщения обыденных, философских и научных знаний. Но обыденные знания чаще всего бывают слишком поверхностными и наивными, научные же знания, до их обобщения в единую картину мира, — сугубо конкретными, эмпиричными. Тем самым в формировании или расширении научной картины мира на первое место выдвигается значение философских знаний и идей. Это и понятно. Ведь именно философские знания и идеи обладают необходимой широтой для того, чтобы создавать или расширять общие представления о мире.
Мы уже говорили, что общие представления о мире можно построить на основе любых философских взглядов. Однако для целей научного познания нужны лишь такие философские положения, правильность которых либо уже проверена в практике научного познания и общественной жизни, либо будет подтверждена в дальнейшем.
За последние три-четыре столетия, то есть за время существования научного познания, многие философские положения превратились в проверенные знания. Это положение о материи как объективной реальности, о материальности предмета научного познания, неразрывности материи и движения, об определяемости свойств простран166


ства и времени материей и движением, наличии универсальной взаимосвязи явлений, о причинности и закономерности как одной из сторон этой универсальной взаимосвязи и ряд других.
Многие философские положения служили и служат целям научного познания в виде руководящих идей, помогающих построению научных картин мира. Это идея атомизма, идея контипуальности 1 материи, идея сохранения движения, идея непрерывности перемещений, идея единства и гармонии явлений, идея молекулярного беспорядка, идея прерывности процессов, идея структурности и неисчерпаемости элементарных частиц и многие другие. Некоторые из этих идей подтверждаются в практике развития науки и общества и превращаются в философские знания, другие пока остаются идеями, третьи же в процессе проверки или отвергаются или приобретают лишь историческое значение.
Что же касается философских учений, взятых в целом, го долгое время они содержали в лучшем случае отдельные философские знания и идеи, помогавшие развитию научного познания. Очевидно, такие знания и идеи зарождались не только в современных и не только в материалистических учениях. Идея атомизма, например, возникла еще до материалистического атомизма Демокрита, идея сохранения движения — центральная в дуалистической философии Декарта, идея единства и гармонии мира играет одну из главных ролей в идеалистической философии Лейбница и т. д. И подобных примеров немало.
Философские знания и идеи, оправдавшие себя в практике развития научного познания и общества, служат исходным пунктом для построения научных картин мира. На основе философских представлений могут обобщаться даже обыденные знания и тем более — научные эмпирические знания: отдельные данные опыта, совокупности данных опыта в виде их систематизаций, эмпирические законы. В результате таких обобщений в истории развития познания постепенно сложился первый теоретический базис, послуживший фундаментом для построения других, более сложных видов теоретического знания.
3. 	Критика натурфилософского преувеличения и позитивистского отрицания роли философии и научной кар1 Континуальный — от латинского слова «континуум» — сплошной, непрерывный.
167


тины мира в развитий научного познания. Когда в науке еще не были разработаны теоретические методы исследования, естествоиспытатели в поисках знаний о природе часто исходили из тех или иных философских взглядов на нее, необоснованных и непроверенных. Такой метод познания был назван натурфилософским. В древности и в средние века он был единственным в общих суждениях о природе и завоевал себе большое признание, частично сохранившееся и в более поздние времена.
Следует отметить, что натурфилософия в свое время была исторически оправдана: сначала она способствовала формированию первой научной картины мира — механической, появление которой предшествовало возникновению теоретических методов научного исследования; потом содействовала преодолению поверхностного и ограниченного взгляда на природу, сложившегося в механической картине мира.
С появлением диалектического материализма натурфилософия была отвергнута: диалектический материализм взял на себя функции, которые до него натурфилософия выполняла стихийно, — выдвигать такие философские идеи, которые помогают развитию научных картин мира.
В конце XVIII и начале XIX века, когда теоретическое естествознание достаточно окрепло, для натурфилософии, как отмечал Ф. Энгельс, не осталось места (К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр. 11—14). Однако некоторые естествоиспытатели и философы продолжали противопоставлять натурфилософию опытному познанию, впадая при этом в крайность: идеи, лежащие в основе натурфилософских суждений, некритически принимались за истинные, вследствие чего утверждался абсолютный приоритет философии над наукой. Кроме того, натурфилософы принижали и подчас даже игнорировали значение эмпирических методов. Сторонники же эмпирических методов познания природы, а в XIX веке они составляли подавляющее большинство естествоиспытателей, наоборот, презрительно относились к натурфилософии. Но и они тоже впадали в крайность, вообще отрицая всякое влияние философии на науку. Правда, эмпирики считали понятие научной картины мира полезным, но видели в нем не конкретизацию философских идей, а лишь обобщенное выражение опытных знаний. Эмпирики были склонны так понимать даже философию, рассматривая ее как обобщение научных знаний, то есть в их понима168


нии — обобщение данных опыта. Такую философию эмпирики называли, в отличие от спекулятивных учений, научной философией. Следовательно, по мнению эмпириков, философия и научная картина мира, являясь результатом опытных знаний, не могут привести ни к каким другим знаниям, кроме тех, которые положены в их основу, и потому для развития науки не нужны.
Если говорить о современных позитивистах, то они отказались от философии и от понятия научной картины мира даже в таком сугубо эмпирическом понимании. Как известно, в современном естествознании роль теоретических методов велика и эти методы абстрактны. В связи с этим понятие научной картины мира позитивисты заменили понятием логической системы, абстрактной структуры, не имеющей какого-либо объективного содержания. Под философией они стали понимать даже не обобщение знаний, а логический анализ языка (то есть понятий и предложений) науки. Если при этом кто-нибудь из позитивистов все же продолжал употреблять понятие научной картины мира, то он оговаривался, что имеет в виду либо обыденные представления о природе, либо классические представления, относящиеся главным образом к науке прошлого века.
Итак, натурфилософия фактически подменяла понятие научной картины мира догматическими философскими взглядами на природу. А позитивизм отрицал не только необходимость понятия научной картины мира, но и роль этой картины в качестве источника новых знаний.
4. 	Определение понятия научной картины мира. Научная картина мира в качестве отражения действительности является знанием более общим, чем научное знание, но более конкретным, чем философское знание. Поэтому ее можно рассматривать как промежуточное звено между наукой и философией и соответственно этому считать, что с помощью ее осуществляется взаимосвязь между философией и наукой. Действительно, философские понятия очень общи, а научные — очень конкретны, вследствие чего их нельзя объединить непосредственно. Если же ввести такие понятия средней общности, которые непосредственно связываются, с одной стороны, с философией, а с другой — с наукой, то, используя их. можно осуществить плодотворное объединение философских и научных знаний. Такие понятия средней степени общности и составляют научную картину мира.
169


Исходным материалом для построения научной картины мира служат данные науки, в общем случае не только эмпирические, но и теоретические. Этот материал обобщается в соответствии с философскими взглядами на мир, что и создает научную картину мира.
Вообще говоря, один и тот же материал науки может быть обобщен на основе различных философских взглядов, что приводит к различным картппам мира. Однако для того чтобы получить именно научную картину мира, мало иметь исходным материалом только данные науки. Нужно еще, чтобы сами философские взгляды содержали в себе научность, то есть сами были философскими знаниями или такими идеями, которые могут стать ими. Любые философские умозрения не годны для этой цели. Так, в конце XIX века наряду с механической и электродинамической картинами мира существовала энергетическая. Первые две являлись научными, ибо философские идеи, положенные в их основу, содержали элементы научности (имеются в виду главным образом корпускулярные и континуальные представления о материи). Третья же картина мира не могла считаться научной — в ее основе была надуманная философская идея (имеется в виду умозрительное рассмотрение энергии как некоего нематериального первоначала природы).
В процессе длительного развития материалистической философии и естествознания постепенно выяснилось, что философскую основу научных картин мира составляют определенные представления о материи и движении, пространстве и времени, причинности и закономерности, содержащие в себе элементы научности. На основе этих представлений данные науки (как эмпирические, так и теоретические) обобщались и складывались в научную картину мира.
В соответствии с этим научную картину мира можно определить как систему общих представлений о природе, включающую в себя исходные теоретические понятия, п р и н ц и п ьт и гипотезы данной области наук, характерные для определенного этапа в ее развитии, и построенную на основе соответствующих философских знаний и идей.
Научная картина мира служит, с одной стороны, основанием для построения научных теорий, с другой стороны — средством проверки и поводом для выдвижения 170


философских идей с целью установления степени их научности.
Философские идеи признаются научными в той мере, в какой они помогают построению оправдывающихся научных теорий.
5. 	Основные особенности возникновения и развития научных картин мира в естественных и технических науках. В историческом процессе становления научного познания следует выделить три стадии: первая — это зарождение и развитие эмпирического исследования и первоначального накопления эмпирических знаний, вторая — зарождение первой научной картины мира и третья — построение на этой основе научных теорий.
Эмпирические знания могут возникать и без научной картины мира. Но чтобы построить научную картину мира, нужен некоторый минимум эмпирических знаний. Собственно говоря, первые элементы научной картины мира как раз и возникают при попытках объяснения этих знаний. Очевидно, что такие объяснения возможны лишь на основе тех или иных философских взглядов.
В процессе длительного развития философии ученые разрабатывали различные понятия и представления о природе. Среди них главная роль постепенно переходила к понятиям о материи и формах ее существования. На эти понятия опирались непосредственно, если нужно было объяснить наблюдаемые явления природы. Тогда формулировали общие положения и принципы (например, положение Аристотеля о том, что природа боится пустоты, или принцип инерции Галилея), которые использовались в качестве исходных пунктов для объяснения явлений природы при натурфилософском подходе к ним. Постепенно в процессе всестороннего обдумывания и частичной опытной проверки некоторые из этих положений и принципов отвергались. Но если они оправдывались, то служили основой для формирования первых научных представлений о мире.
Как известно, первой научной картиной мира была механическая. В ее основе лежат атомистические представления о материи и метафизико-материалистическое понимание движения, пространства, времени, причинности и закономерности. Подобные представления зародились еще в древнегреческой философии, но их систематически применяли для объяснения явлений природы значительно позже. Лишь Галилей и Ньютон построили первую 171


научную картину мира, обобщив эмпирические знания своего времени и сформулировав ряд положений, гипотез и принципов, составляющих ядро механической картины мира.
Возникнув в своих основных элементах, научная картина мира развивается до тех пор, пока не достигнет внутренней полноты и совершенства. Для этого необходимы соответствие понятия о формах существования материи самому понятию материи и внутренняя логическая стройность картины мира. Механическая картина мира Галилея-Ньютона, например, стала более полной и логически стройной только после того, как в нее были введены понятия энергии и вариационные принципы (середина XIX в.).
В процессе новых эмпирических открытий и развития философских представлений о мире постепенно выявляется ограниченность старой картины мира и назревает необходимость замены ее новой. Такая замена происходит лишь тогда, когда в науку проникает новое философское понимание материи, конкретизированное на основе новых данных науки. Новое понимание материи требует и нового понимания форм ее существования, что и создает основу для формирования новой научной картины мира, более полно и широко охватывающей все научные знания, в том числе и те, которые не укладывались в старую картину мира.
С переходом от старой картины мира к новой кончается один этап в развитии научного познания и начинается другой. Однако многие элементы старых картин мира продолжают использоваться в качестве научно-философской основы теоретических разделов некоторых наук, главным образом технических. В данном случае ролт- научной картины мира для этих наук начинает выполнять система наиболее общих понятий, принципов и гипотез, лежащих в основе данной совокупности технических наук. Такая система понятий связывает эти науки с философией.
В процессе развития философии и физики общая система понятий технических наук постепенно совершенствуется, образуется более широкая основа для дальнейшего развития технических наук, главным образом их теорий. Так, например, под влиянием новых философских идей и квантово-полевых представлений о природе были созданы возможности для разработки новых теорий 172


в электро^ехйике, радиотехнике, электронике, электронной оптике, приборостроении и т. д. В то же время в системе общих представлений этих наук сохранились многие элементы старых физических картин мира.
6. 	О применимости понятия научной картины мира к биологическим и социальным наукам. Как известно, в процессе развития науки выделялись три большие области наук — о неживой природе (физико-химические науки) , о живой природе (биологические науки) и об обществе (социальные науки). В связи с этим можно говорить о трех системах общих научных понятий и принципов, то есть о трех научных картинах мира — физической, биологической и социальной.
Раньше других в XVII веке возникла физическая картина мира как общая теоретическая основа для всех наук о неживой природе. Развитые науки (астрономию, физику, отчасти химию) она объединяет, обобщая их теории и вскрывая внутренние определяющие связи между этими науками (их сущность). Другие же науки, менее развитые, в которых свои теории еще не построены (геологоминералогические науки, некоторые прикладные технические науки), она связывает лишь в общем качественном аспекте, создавая таким образом возможность для построения в них соответствующих теорий и последующего объединения этих теорий.
В особом отношении к физической картине мира находятся геолого-минералогические науки. Эти науки во многом остаются еще описательными, эмпирическими. Роль теории в них выполняют или эмпирические обобщения или качественные гипотетические построения, основанные на некоторых общих представлениях, относящихся к физической картине мира. В последнем случае физическая картина мира выполняет функции теории, однако лишь в общем качественном аспекте.
Биологическая картина мира в качестве теоретической основы наук о живой природе возникла лишь в XIX веке. С точки зрения методологии научного познания биологические науки считаются в настоящее время менее развитыми по методам исследования, чем физико-химические. В биологических науках слабее, чем в физических, развиты экспериментальные методы исследования, меньше применяется математика и еще недостаточно разработаны логико-математические методы построения научных теорий. В биологии вплоть до наших дней наблюдение 173


преооладает над экспериментом, систематизация и эмпирическое обобщение — над построением теории.
Биологические науки долгое время были более обособлены друг от друга, менее взаимосвязаны, нежели физико-химические науки. Положение изменилось лишь во второй половине XIX века, главным образом в связи с работами Дарвина.
Основная заслуга Дарвина состоит в создании первой научной картины мира, объединившей все биологические науки и установившей общую взаимосвязь между ними. По сути дела значение основных понятий, введенных в биологию Дарвином (приспособление, наследственность и изменчивость, естественный отбор, борьба за существование, эволюция и т. д.), заключается в том, что на их основе образуется единая научная картина биологических явлений, связывающая все науки о живой природе в одну область наук и открывающая возможность для построения специальных биологических теорий, которые разрешали бы не только описывать и систематизировать биологические явления, но и объяснять и теоретически предсказывать их.
Единая картина биологических явлений, созданная Дарвином, к нашему времени значительно расширилась и углубилась. В процессе изучения законов наследственности и исследования молекулярной основы жизни, в наше время под влиянием новых философских идей сложилась современная биологическая картина мира, пришедшая на смену общей картине биологических явлений прошлого века.
На основе современной биологической картины мира стали возникать теории, объединяющие частные биологические науки. Так, молекулярная генетика превращается в ведущую биологическую науку, располагающую своими экспериментальными и теоретическими методами, играющую главную роль в общих представлениях о живой природе.
Обратимся теперь к социальной картине мира.
До появления марксизма представления об обществе не были научными. В трудах классиков марксизма в результате развития ряда общественных наук (главным образом, истории и политической экономии) и под влиянием диалектико-материалистических взглядов на мир, по сути дела, была построена первая научная картина общественных явлений, получившая на-
174


звание исторического материализма. На его основе произошло объединение всех общественных наук и возникла возможность построения подлинных теорий в этих науках, которые не ограничивались бы обобщением наблюдаемых фактов, а вскрывали бы глубокую сущность общественных явлений и формулировали бы качественные и количественные законы общественного развития.
Возникает вопрос о том, в какой мере теоретическая основа каждой из трех областей наук (физической, биологической, социальной) может называться картиной мира.
Поскольку живая природа возникла из неживой, а человек в процессе труда произошел от высших животных, имеются основания считать общей картиной мира лишь одну физическую картину мира. Однако при этом не учитывается наличие качественной специфики живой природы по отношению к неживой и общества по отношению к природе.
Как известно, тенденция ряда исследователей считать физические законы универсальными, обуславливающими не только биологические, но и социальные явления, идет от механического мировоззрения. Эта же тенденция существует и в наши дни, во-первых, в физикализме — разновидности современной позитивистской методологии научного познания — и, во-вторых, в механических выводах из развития кибернетики, игнорирующих качественное различие между машиной, организмом и обществом.
В полной ли мере общая картина живой природы может быть названа картиной мира? Ряд исследователей считает это возможным. Так, один из современных теоретиков биологии австрийский ученый Л. Берталанфи (род. в 1901 г.), создатель общей теории систем, утверждает, что термин «биологическая картина мира» равноценен понятию теоретической биологии. Но если в каком-то аспекте биологические явления можно рассматривать в качестве исходной основы для социальных явлений, то очевидно, что биологические явления нельзя считать исходными для физических явлений. Однако в гносеологическом аспекте такая постановка вопроса возможна. Биологические знания могут быть исходными и для получения знаний о физических явлениях. Известно, что во времена господства механицизма именно в биологии впервые возникла точка зрения целостного, системного рассмотрения явлений. Общая теория систем, возникшая и
175


первоначально развивавшаяся в биологии, имеет значение и для всех других наук.
То же самое можно сказать и о понятии «социальная картина мира». Не будучи уместным в онтологическом аспекте, это понятие вполне применимо в гносеологическом аспекте. Как известно, первые знания человека о природе были антропоморфными. Человек первоначально «очеловечивал» природу, приписывая ей свои свойства, то есть сводил явления природы к социальным явлениям и, таким образом, приобретал некоторые знания о природе. Идея целесообразности была перенесена из области социальных явлений в науки о природе (в особенности в биологию). Даже такие важные для биологии понятия, как развитие, эволюция, борьба за существование и приспособление, по сути дела, перешли из области социальных явлений в биологическую картину мира. Или взять широко распространенные в совремеппом научном познании понятия об отражении, информации, организации, управлении. Они тоже взяты из области социальных явлений. Как видим, понятие социальной картины мира в таком аспекте имеет полное право на существование.
Лекция 18. Общие теоретические понятия, принципы и гипотезы как элементы научной картины мира
1. Проблема происхождения общих теоретических понятий в научном познании.
2. Специфика научных принципов.
3. Специфика научных гипотез.
4. Критика методологических искажений в понимании происхождения и сущности принципов и гипотез.
1. 	Проблема происхождения общих теоретических понятий в научном познании. Проблема состоит в происхождении понятий, являющихся исходным пунктом теоретического исследования. В математике это вопрос о происхождении аксиом, исходных понятий и математических абстракций, в теоретических разделах естественных наук — проблема происхождения исходных принципов и гипотез, лежащих в основе научпых теорий.
На первых порах ответы на эти вопросы философы давали умозрительно, в примитивной форме и в самом общем виде: одни утверждали, что исходные понятия научной теории возникают в процессе обобщения данных 17G


опыта, но при этом пе могли показать, как это происходит; другие считали, что исходные понятия априорны, то есть внутренне и органически присущи разуму вне зависимости от опыта, но тогда было неясно, почему же такие понятия помогают познавать объективную действительность. Первой точки зрения на общие понятия придерживались преимущественно представители естественных наук, примыкавшие в большинстве случаев к эмпиризму. Вторую точку зрения разделяли в основном математики, сторонники методологии рационализма.
Вопрос о происхождении исходных теоретических понятий научного познания не может быть правильно решен без учета различных видов познания. Говоря о происхождении геометрических аксиом, математических абстракций, а также принципов и гипотез, возникших в конкретных науках, нельзя не учитывать роли философского познания. Но если признать эту роль, то возникает другая проблема — проблема происхождения общих философских идей, под воздействием которых появились интересующие нас понятия научного познания. Однако выяснение этой проблемы относится уже к методологии философского познания.
В философии вопрос о происхождении общих понятий решается либо идеалистически, либо материалистически.
Идеалистические учения считали, что общие понятия (универсалии) — это непосредственное порождение какого-либо идеального начала, находящегося или вне человека (идея, бог, абсолютный дух и т. д.), или внутри (интеллект, психика, непознаваемое Я и т. д.). По способам возникновения эти понятия делили на прирожденные разуму или извечно присущие ему по самой его природе, полученные извне посредством озарения, интуиции или возникшие каким-либо принципиально непознаваемым (иррациональным) путем.
В противовес этому материалистические учения утверждали, что общие понятия возникают на основе опыта в качестве обобщения наших восприятий и представлений. Или что понятия являются вспомогательными, чисто условными средствами, служащими для выражения совокупности опытных данных.
В математике преимущественно преобладала идеалистическая точка зрения, в естественных науках — материалистическая. Но ни та, ни другая не совпадали в полной мере с теми представлениями об исходных понятиях 177


научной теории, какие стихийно складывались в практике научного исследования. Естествоиспытатели, например, признавали, что исходные принципы теории нельзя вывести из одних только данных опыта, но не соглашались с тем, что истоки этих принципов непознаваемы или находятся вне предмета научного исследования. Так же и математики: они подтверждали, что аксиомы и математические абстракции возникли опытным путем, но не могли признать, что эти понятия лишь обобщение данных опыта или имеют лишь вспомогательное и чисто условное значение.
Трудности в понимании происхождения исходных теоретических понятий науки возникали потому, что ни у математиков, ни у естествоиспытателей не было достаточно глубоких представлений о методологии научного познания, о подлинной роли философии в теоретическом научном исследовании. Вместо того чтобы проследить пути влияния философии на науку, естествоиспытатели и математики зачастую подменяли вопрос о происхождении исходных понятий своей науки проблемой о возникновении тех или иных философских идей, не идя дальше общего ответа на нее из-за своей приверженности (сознательной или стихийной) к материализму или идеализму.
Во многих случаях вопрос о происхождении теоретических понятий научного познания пытались решать вообще без ссылок на философию. Так, математики, отрываясь от эмпирического базиса науки, абсолютизировали роль и значение теоретических методов исследования, что в конце концов привело их к идеалистической трактовке появления и сущности математических абстракций, в том числе и геометрических аксиом. Естествоиспытатели же впали в другую крайность: абсолютизировали роль и значение эмпирических методов исследования, рассматривали теоретические методы лишь как надстройку над эмпирическими, что исключало возможность глубокого материалистического понимания подлинной сущности и формирования принципов и гипотез.
В методологии научного познания, относящейся к естественным и техническим наукам, нет необходимости подробно разбирать вопрос о происхождении философских идей, поскольку он относится к методологии другого вида познания—философского. Поэтому, учитывая, что в философии существуют идеи, возникшие в практике познания и влияющие на науку, мы сделаем такой вывод: под их 178


воздействием вырабатываются те йаучнЫе понятия, принципы и гипотезы, которые лежат в основе научного тео- р е ти веского исследования.
Остановимся теперь на вопросе о том, в чем состоит специфика научных принципов и какими путями они возникают.
2. 	Специфика научных принципов. Понятие принципа в познании означает начало, исходную основу (или основание) для теоретических построений. Так, признание существования внешнего мира и его отражения в голове человека является главным основанием и, следовательно, исходным принципом теории познания диалектического материализма.
При построении философских систем исходны так называемые принципы бытия. В поисках этих принципов так или иначе решается основной вопрос философии. После того как эти принципы найдены, на их базе строятся объяснения различных явлений, и в соответствии с этим вводятся принципы познания. Так, принципу бытия — мир есть движущаяся материя — соответствует принцип познания — познание есть отражение объективной реальности в голове человека.
В применении к теоретическому уровню научного познания понятие принципа трактуется в более узком плане: не как вся основа науки, а как одна из ее главных частей, служащая фундаментом для построения отдельных теорий данной науки. Так, в основе механики лежит принцип инерции, а в основе теории относительности — принцип постоянства скорости света. Однако в основание этих теорий входят и другие принципы. Например, к основам механики относятся: принцип относительности Галилея, принцип дальнодействия и равенства действия и противодействия, а к основам теории относительности — принцип относительности Эйнштейна.
В результате такой конкретизации научный принцип часто трактуется как закон. Принцип инерции часто называют первым законом Ньютона, а принцип сохранения энергии трактуют как первое начало термодинамики, то есть считают его одним из основных законов этой науки. Однако подобное смешение терминов «принцип» и «закон» неправильно хотя бы потому, что многие принципы входят в основание различных теорий (в комбинации с другими принципами), в то время как каждой теории соответствует лишь один основной закон. Некоторые 179


принципы имеют для данной науки универсальное значение, то есть они явно или неявно входят в основание всех ее теорий. В физике, например, это принципы сохранения энергии, импульса, момента импульса.
Итак, в научном познании принцип трактуется более конкретно, чем в философии: принцип — это не только часть исходной основы для построения теории, но и отражение некоторых изучаемых в науке общих сторон ряда областей объективного мира. Охватывая общие связи между различными областями явлений, принцип тем самым выражает общие стороны глубинных связей — основных законов, присущих этим областям. Так, принцип сохранения энергии связывает между собой все известные нам области физических явлений (области механических, тепловых, электромагнитных и атомных явлений) и, стало быть, выражает общие стороны законов механики, термодинамики, электродинамики и атомной физики.
Рассматривая научную картину мира как объединение всех знаний данной науки, мы можем трактовать принципы в виде таких элементов картины мира, которые отражают внутренние, определяющие связи между отдельными областями явлений, то есть как общие и существенные стороны данной картины мира. В этом смысле можно считать, что принципы выражают более глубокую сущность явлений, относящуюся ко всем областям явлений, взятым вместе. Тогда можно сказать, что если эмпирические законы отражают сущность первого порядка, присущую группам явлений, а основные теоретические законы науки, как мы будем разбирать дальше, — сущность второго порядка, присущую областям явлений, то принципы выражают сущность третьего порядка, присущую всем областям явлений, изучаемым в данной области наук и объединяемых в одной картине мира.
3. 	Специфика научных гипотез. Под гипотезой обычно понимают предположение о новых законах или причинах для объяснения каких-либо вновь открытых явлений, связей и отношений. В этом аспекте гипотеза всегда выступает как расширение наших знаний за пределы уже известного.
Понятие гипотезы в смысле предположения о неизвестном широко употребляется не только в науке, но и в обыденном познании и в философии. Однако в каждом виде познания имеется своя специфика гипотез. В обы180


денном познании гипотеза выступает в форме предположительного суждения о неизвестных явлениях. Это суждение имеет вид экстраполяции 1 данных анализа и синтеза, применимых к известным явлениям.
В философии более сложное понимание гипотезы. Она рассматривается как вероятностное умозаключение о неизвестном, имеющее некоторое общее основание и потому связанное с более сложными логическими действиями — индукцией и дедукцией. Но гипотеза часто толкуется в философии и в ее обыденном понимании.
Еще более многообразно употребление гипотез в научном познании. Уже при анализе и синтезе данных опыта, при их группировке и классификации, неизбежно возникают те или иные предположения (о связях, о признаках и принципах классификации и т. д.). И такие предположения в эмпирическом исследовании часто называют рабочими гипотезами: они нужны только до тех нор, пока не произведена классификация. Более сложные гипотезы, типа рабочих, выдвигаются в процессе эмпирического обобщения при поисках эмпирических законов. Их выдвижение связано с общими философскими представлениями о мире, и потому эти рабочие гипотезы, фактически являющиеся гипотезами в философском аспекте, часто носят характер вероятностного умозаключения.
Наиболее сложная форма гипотезы в научном познании существует в теоретическом исследовании. Собственно говоря, только эта форма и может быть названа подлинно научной гипотезой. Гипотеза в теоретическом исследовании состоит в выдвижении новых или в конкретизации уже имеющихся элементов научной картины мира с той целью, чтобы создать основу для умозрительного объяснения ранее неизвестных явлений. Следовательно, научная гипотеза, с одной стороны, есть введение или конкретизация каких-то более общих положений (элементов научной картины мира), с другой стороны — представляет собой обобщение вновь открытых явлений, в том числе и тех, которые еще не могли получить своего объяснения. Важно, что гипотеза связана с расширением или формированием научной картины мира.
1 Экстраполяция — распространение выводов об одних явлениях па другие.
181


Следует различать два вида научных гипотез: первый связан с уже существующей научной картиной мира, в этом случае гипотеза дополняет ее содержание; второй — с формированием отдельных элементов новой, зарождающейся научной картины мира, здесь гипотеза помогает возникновению новой картины мира. Примером первого вида гипотез может служить гипотеза молекулярного беспорядка, которая дополнила механическую картину мира так, чтобы на ее основе можно было построить кинетическую теорию материи. Примером второго вида гипотез — гипотеза Планка о квантах излучения, которая содействовала формированию квантово-полевой картины мира, пришедшей на смену электродинамическим представлениям о природе.
Гипотеза может быть как существенным, так и несущественным элементом научной картины мира. В первом случае гипотеза связапа с предполагаемым принципом и тогда может пониматься в виде предположения о возможном принципе. Если в процессе дальнейшего развития науки такая гипотеза подтверждается, то она или сама превращается в принцип, или приводит к возникновению нового принципа. Например, атомистическая гипотеза с открытием атомов и элементарных частиц превратилась в принцип корпускулярное™ материи (лучше сказать — вещества), а в результате подтверждения гипотезы французского физика Луи де Бройля (род. в 1892 г.) о волнах материи появился принцип неопределенности создателя квантовой механики В. Гейзенберга (род. в 1901 г.).
4. 	Критика методологических искажений в понимании происхождения и сущности принципов и гипотез. В пределах классических форм эмпиризма возникло два варианта метафизического понимания сущности и происхождения принципов и гипотез.
Первый вариант связан с материализмом и состоит в предположении, что принципы и гипотезы представляют собой обобщение, суммарное выражение опытных данных. Так, Ньютон считал, что принципы он выводит только из наблюдения, а великий французский химик А. Лавуазье (1743—1794) неоднократно отмечал, что в науке он поставил своей задачей не принимать во внимание таких общих положений, которые не вытекали бы из опыта.
Второй вариант относится к идеализму. Сторонники его заявляли, что принцип есть не более чем экономическое приспособление мыслей к опыту (ощущениям) и 182


друг к другу, а гипотезы — мысленное дополнение данных опыта (ощущений) (Э. Мах. Познание и заблуждение. М., 1909, стр. 179, 239).
Оба варианта несостоятельны: принципы и гипотезы они связывают лишь с данными опыта и с приспособлением мыслей к ним. Таким образом, подлинная сущность принципов и гипотез как элементов научной картины мира, возникающей под непосредственным влиянием определенных философских идей, остается в обоих случаях нераскрытой.
В рамках классических форм рационализма также было выдвинуто два вариапта в понимании принципов и гипотез.
В первом варианте принципы рассматриваются как априорные (независимые от опыта) общие истины, служащие исходным основанием для построения теоретического знания, и прежде всего математики. Так, например, Декарт и Лейбниц считали, что исходные понятия и аксиомы геометрии являются врожденными.
Во втором варианте, выдвинутом Кантом, доказывалось, что априорна лишь форма исходных положений науки, а не их содержание. Однако современные последователи Канта (вторая половина XIX и XX в.) пришли к выводу, что любые положения пауки, в том числе и принципы и гипотезы, лежащие в основе научных теорий, должны полностью считаться продуктом чистой мысли как по форме, так и по содержанию.
Современный позитивизм во взглядах на основные положения науки не смог последовательно провести точку зрения классического эмпиризма и фактически позаимствовать некоторые положения у рационализма. Попытки позитивистов рассматривать общие понятия науки как логические конструкции, содержание которых полностью сводится к эмпирическим данным, потерпели крушение. Они вынуждены были признать самостоятельность принципов и гипотез, уклонившись тем самым в сторону рационализма. Однако, чтобы сохранить хотя бы видимость близости к исходным позициям эмпиризма, современные позитивисты заявили о том, что принципы и гипотезы имеют лишь формальное значение, что они нужны лишь для целей упорядочения и организации эмпирического знания и принимаются по соглашению или из соображений простоты и удобства. Это означало, что у современных позитивистов нет подлинного понимания сущности 183


и значения принципов и гипотез, а есть лишь признание практической необходимости пользоваться ими.
К позиции рационалистов в понимании исходных положений науки еще более близки те представители логического позитивизма, которые превратились в его критиков после того, как выявилось несоответствие положений эмпиризма практике современной методологии научного познания. Эти критики позитивизма объявили свою мето- цологию науки дедуктивистской (английский философ К. Поппер, род. в 1902 г.). По их мнению, наука развивается путем выдвижения смелых гипотез, которые мы должны пытаться любыми способами опровергать. С этой точки зрения опыт нужен не как источник истины, а как средство опровержения гипотез и выявления таких положений науки, которые могут быть приняты на данном этапе научного познания (принцип фальсификации). Найденные таким путем неопровергнутые гипотезы превращаются в исходные принципы и положения науки, составляющие базис, на котором все здание науки строится дедуктивным образом.
Линия эмпиризма в понимании исходных положений науки, в том числе принципов и гипотез, была отчасти продолжена интуитивизмом. Ссылаясь на непосредственность, связанную с опытом, и принижая с этих позиций роль абстракций в познании, интуитивисты считают принципы и гипотезы не более чем конвенциями. Так, французский математик А. Пуанкаре рассматривал аксиомы геометрии как произвольные соглашения, которые «полезно» или «удобно» принять по практическим соображениям (А. Пуанкаре. Наука и гипотеза. СПб., 1906, стр. 58).
Подобный конвенционализм и прагматизм в понимании исходных положений науки присущ многим представителям современного позитивизма, что сближает его не только с рационализмом, но, как видим, и с интуитивизмом. Так, следуя особому, вводимому ими принципу, принципу толерантности (терпимости), Р. Карнап и ряд других философов считают, что в основу научной теории можно положить любую систему аксиом (то есть принять любые принципы и выдвигать любые гипотезы) и в то же время быть «терпимыми» к другим точкам зрения, стремясь достигнуть соглашения насчет того, какую систему аксиом принять (И. С. Нарский. Современный позитивизм. М., 1961, стр. 344, 350).
184


На основе конвенционализма, прагматизма и интуитивизма в современной буржуазной методологии научного познания пышно расцветают различные теологические и иррационалистические концепции исходных начал науки, по существу несовместимые с духом научного познания. Так, неотомизм относит принципы и гипотезы науки к божественным истинам, которые можно познать только путем откровения, а экзистенциализм заявляет, что исходные положения теоретического познания «непроницаемы» для индивидов, хотя и «наличествуют» для них, и они вынуждены «признавать» их, исходя из чисто практических потребностей.
Итак, качественная специфика исходных начал науки, в том числе принципов и гипотез, объясняется их связью с научной картиной мира, а через нее с определенными философскими идеями. Непонимание этой специфики, и, стало быть, отсутствие должного философского подхода к основам научного познания, приводит к ряду методологических заблуждений и ошибок, широко используемых идеализмом в его попытках фальсифицировать основы научного познания, изгнать дух материализма из науки.
Лекция 19. Роль мысленных экспериментов и идеализации в обосновании базисного теоретического знания
1. О понятии мысленного эксперимента.
2. Роль мысленных экспериментов в научном познании.
3. О понятии идеализации.
4. О роли и значении идеализации в теоретическом исследовании.
5. Особая роль философских зпаппй и идей в получении базисного теоретического знания.
1. 	О понятии мысленного эксперимента. С вопросом о принципах и гипотезах как элементах научной картины мира непосредственно связана проблема мысленных экспериментов.
Очень часто мысленный эксперимент понимают лишь как продумывание отдельных деталей или всего процесса подготовки предстоящего эксперимента, то есть мысленное проведение возможного реального эксперимента. Но 185


ведь обдумывание в той или иной форме неизбежно в любом эксперименте. Значит, мысленный эксперимент в таком его понимании представляется как некоторое идеальное дополнение реального (материального) эксперимента.
Подобное поверхностное понимание мысленного эксперимента возникло под влиянием эмпиризма. Оно сохранилось и в современной позитивистской методологии науки, с той лишь разницей, что позитивисты главное внимание обращали на логический аспект мысленного эксперимента, относя его в то же время к эмпирическому исследованию.
На самом деле функции познания, осуществляемые в мысленном эксперименте, нельзя относить к эмпирическому исследованию. Эти функции состоят в том, чтобы особым способом, внешне схожим с теми, которые сложились в эмпирическом исследовании, обосновать те или иные существенные элементы, детали, составные части (в том числе принципы и гипотезы) научной картины мира, наглядно увязав их с имеющимися данными этого исследования.
Как известно, эмпирики считали, что любые научные понятия, даже самые общие и абстрактные, возникают путем обобщения данных опыта. Истолковывая так происхождение понятий, они одновременно решали вопрос об их необходимости, научности и истинности.
Таким же путем в рамках эмпиризма оправдывалась и обосновывалась необходимость теоретических понятий. Отнесение мысленных экспериментов к эмпирическому исследованию для того и было нужно, чтобы затушевать качественное различие между теоретическими и эмпирическими понятиями. Так, Мах рассматривал мысленный эксперимент лишь как продолжение и дополнение реального, утверждая, что между ними нельзя провести резкой грани и что умственный эксперимент может оказаться даже более удобным и экономичным по сравнению с реальным экспериментом (Э. Мах. Познание и заблуждение. М., 1909, стр. 192, 207).
2. 	Роль мысленных экспериментов в научном познании. Анализ любых мысленных опытов показывает, что их главная роль состоит в обосновании принципов и гипотез. Несмотря на то что последние, как правило, имеют философское обоснование, их можно увязать с имеющимися эмпирическими данными.
186


В исторически первом мысленном эксперименте (изучение движения тела по горизонтальной плоскости) Галилей стремился увязать с опытом (хотя бы умозрительно) свой принцип инерции. Этот принцип был введен Галилеем по чисто философским основаниям. Он пришел к нему, исходя из общих соображений, в которых критиковались аристотелевские представления о движении.
В другом исторически важном мысленном эксперименте — рассуждении об идеальной паровой машине — французский физик С. Карно (1796—1832) умозрительно пытался обосновать свой принцип необратимости. Этот принцип он сформулировал на основе общих представлений о сохранении приведенных количеств тепла.
То же мы имеем и в современной физике. Эйнштейн широко использовал мысленные эксперименты для наглядного обоснования и разъяснения исходных положений теории относительности, которые сложились у него на основе новой картины мира (обоснование понятия одновременности в рассуждениях об отражаемом луче света, умозрительное обоснование принципа эквивалентности при рассмотрении падающего лифта и др.). Гейзенберг использовал мысленное измерение положения и скорости электрона для обоснования и разъяснения своего принципа неопределенности, который он до этого сформулировал, опираясь на новые квантовые представления о природе.
Мысленные опыты могут служить вспомогательным средством в поисках новых принципов и гипотез. В этом случае они сопровождаются анализом соответствующих общих понятий, элементов научной картины мира и связанных с ней философских идей. Так, в процессе поисков новой теории различные варианты ее построения неизбежно проверяются мысленными опытами на различных упрощенных моделях. Таким образом происходит некоторый отбор понятий и идей, принципов и гипотез, необходимых для данного варианта построения теории.
В этом отношении очень интересна трактовка мысленных опытов как наглядного (образного) мысленного моделирования, при котором сама искомая теория рассматривается в качестве наиболее подходящей модели. Однако последний вывод вряд ли может быть оправдан, ибо мысленные эксперименты, а следовательно и мысленное моделирование, относятся не столько к самой теории, сколько к предварительным путям ее поисков.
187


3. О понятии идеализации. С мысленными опытами неизбежно связана ответственная процедура первой стадии теоретического исследования — идеализация. Мысленные опыты всегда осуществляются с идеальными объектами, они помещаются в некоторые идеальные условия и подчиняются некоторому числу (обычно небольшому) известных нам законов, связей и отношений. Реальный ход изучаемых процессов при этом заменяется движением мысли в соответствии с заданными законами и с учетом имеющихся условий. Почти так же работает мысль при решении общего математического уравнения с заданными начальными и граничными условиями.
Метод идеализации ставит своей целью выделить в явлениях и законах изучаемой нами объективной действительности те стороны и отношения, которые существенны для данного исследования. Например, изучая свойства реальных газов, можно упрощенно представить себе этот газ в виде множества маленьких упругих шариков, двигающихся по инерции и помещенных в сосуд с идеально гладкими стенками. Из факторов, действующих на этот идеальный объект, надо оставить только законы столкновения упругих шаров, отвлекаясь от действия всех остальных. После осуществления такой идеализации можно производить мысленные опыты с заданной целью или же, исходя из законов столкновения, сформулировать и решить поставленную задачу в математической форме.
Очень важно отметить, что идеализация производится в соответствии с той или иной научной картиной мира. Так, в только что разобранном примере идеализация осуществлялась в соответствии с механической картиной мира. Этот же мысленный опыт можно провести, руководствуясь электродинамической или квантово-полевой картиной мира. Тогда идеализация будет иной. В первом из этих случаев объектом исследования станет множество заряженных частиц, помещенных в электромагнитное поле и подчиняющихся законам электродинамики, из которых должен быть выведен более частный закон, относящийся к свойствам газов, аналогичный закону столкновения в механической картине мира. Во втором случае газ будет считаться квантовой системой, подчиняющейся квантовым законам, в соответствии с чем должно измениться и проведение мысленного опыта.
4. О роли и значении идеализации в теоретическом исследовании. В более широком аспекте идеализацию 188


можно рассматривать как процесс построения самой научной картины мира. Согласно философским идеям, лежащим в ее основе, строятся идеальные объекты и устанавливаются такие соотношения между ними, которые в идеализированной форме отражают реальные отношения. Например, механическая картина мира представляется в виде множества материальных точек, из которых могут быть образованы системы в виде твердых, жидких и газообразных тел. Эти точки и тела находятся в абсолютном пространстве и перемещаются относительно друг друга в абсолютном времени. Образом абсолютного пространства и абсолютного времени является трехмерная система координат и независимый параметр времени. При этом считается, что материальные точки (а следовательно, и составленные из них идеальные газы, жидкости и твердые тела) связаны между собой посредством гравитационных и упругих сил и подчиняются законам механики.
Идеализация особенно необходима в процессе математического выражения теоретических понятий и их соотношений. Так, идеальное представление поля в виде непрерывного множества силовых линий позволяет применить к полю такие математические операции, как градиент, дивергенция и ротор, и затем выразить свойства и законы поля в виде компактных математических отношений и уравнений. Действительные объекты обычно очень сложны, и поэтому без идеализации, в процессе которой выделяются отдельные существенные стороны изучаемых объектов, их математическое отображение вообще нельзя было бы получить. Но важно иметь в виду, что та или иная идеализация справедлива лишь в пределах какой-либо одной научной картины мира. При переносе идеализированного образа из одной картины мира в другую необходимы соответствующие дополнения и изменения. В механической картине мира, например, частицы идеального газа считаются строго индивидуализированными, а в квантово-полевой картине мира от этого взгляда пришлось отказаться.
Итак, идеализация — одно из важнейших средств теоретического исследования. Она необходима при разработке мысленных опытов, обосновывающих принципы и гипотезы, широко применяется при построении элементов научной картины и при мысленном моделировании, предшествующем построению научной теории. Идеализация неизбежна при математическом выражении теоретических 189


понятий, их связей и отношений, входящих в научную теорию.
Об идеализации подробнее можно прочитать в статьях Д. П. Горского «Идеализация» («Философская энциклопедия», т. 2. М., «Советская энциклопедия», 1962) и А. Л. Субботина «Идеализация как средство научного познания» (сб. «Проблемы логики научного познания». М., «Наука», 1964).
5. 	Особая роль философских знаний и идей в получении базисного теоретического знания. Как мы видели, на первой стадии теоретического исследования философские знания и идеи необходимы для формирования научной картины мира и поисков таких понятий и принципов, на которых можно построить научную теорию.
О мысленных экспериментах мы говорим как о связи тех или иных элементов научной картины мира (в том числе принципов и гипотез) с некоторыми исходными понятиями эмпирического базиса. Однако нельзя считать, что эти элементы получают таким образом исчерпывающее обоснование. Ведь когда мысленные опыты строятся, элементы научной картины мира, которые следует обосновать этими опытами, уже возникли. Мысленные опыты являются вторичными по отношению к какому-то более важному основанию, исходя из которого, эти элементы были найдены в качестве составной части научной картины мира. Обращение к мысленным опытам имеет целью сделать это основание более наглядным и убедительным, как бы опирающимся на эмпирический базис.
Полным обоснованием общих понятий, принципов и гипотез может служить прежде всего их соответствие не эмпирическому, а тому теоретическому базису, на котором они возникли, и возможность построить на их основе такие теории, которые объясняли бы имеющиеся эмпирические данные. Поскольку основание теории складывается раньше, чем теория построена, главным средством оценки этого основания можно считать лишь его соответствие имеющемуся теоретическому базису, то есть философским знаниям и идеям и той научной картине мира, которая на их основе построена.
Но когда научная картина мира устаревает и вновь выдвигаемые положения выступают в качестве элементов новой научной картины мира, в их формировании и предварительной оценке решающая роль принадлежит только философским знаниям и идеям. Например, гипотеза 190


Планка о квантах излучения не могла бы возникнуть и быть оценена, если бы ее автор не вышел за рамки механистических и электродинамических представлений и не руководствовался бы (в значительной мере стихийно) новыми диалектическими идеями, значение которых он сам долгое время не в состоянии был осознать. Так же и другие создатели современной квантово-полевой картины мира — Эйнштейн, Бор, де Бройль, Гейзенберг — стихийно выходили за рамки механистических и электродинамических представлений и в выдвижении тех или иных элементов новой научной картины мира (материальности квантов, объективизации случайности, правил квантования, волн материи, соотношения неопределенности и т.д.) опирались непосредственно на новые для физики (а подчас и для философии) философские идеи. И лишь после того как эти новые элементы возникли, были разработаны соответствующие мысленные опыты. Их цель состояла не в том, чтобы дать им эмпирическое обоснование, а чтобы сделать новые понятия более наглядными и убедительными.
Таким образом, выявляется особая важность философских знаний и идей в формировании базисного теоретического знания, играющего исходную роль для второй и третьей стадии теоретического исследования.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
В этой теме были рассмотрены вопросы, имеющие принципиальное значение для марксистской методологии научного познания. Определено понятие теоретического базиса и подчеркнуто наличие его относительной самостоятельности по отношению к базису эмпирическому. Это очень важно, так как теоретический базис помогает выявить роль философии в формировании и развитии научного знания. С другой стороны, через теоретический базис научное знание воздействует на философию. Отсюда вытекает главный вывод: философия, находящаяся в творческом взаимодействии с наукой, является диалектическим материализмом.
В теме 11 было показано, что научная картина мира является связующим звеном во взаимодействии философии и науки. Эта картина мира представляет собой систему понятий, включающую исходные понятия, прин-
191


дипы и гипотезы, служащие основанием для построения научных теорий в любых науках. Влияя на формирование научной картины мира, философские идеи тем самым воздействуют па научные теории и через картину мира служат средством обобщения всех знаний, как эмпирических, так и теоретических, в данной области наук.
Для самостоятельного изучения темы 11 и семинарских занятий рекомендуются следующие вопросы:
1. Научная картина мира как итог знаний и как предпосылка в поисках новых знаний.
2. Критика натурфилософского и позитивистского отношения к понятию научной картины мира.
3. Специфика философских идей, лежащих в основе научной картины мира.
4. Понятие о принципах, лежащих в основе научных теорий. Проблема происхождения принципов.
5. Виды научных гипотез. Научная картина мира и проблема происхождения гипотез.
6. Значение мысленных опытов в обосновании принципов и гипотез.
7. Значение идеализации в формировании научпой картины мира.
ЛИТЕРАТУРА
1. Маркс К. Капитал, тт. 1—3. Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 23, стр. 553; т. 24, стр. 534; т. 25, ч. 1, стр. 122—123, 258, 393, 403, 410; т. 25, ч. 2, стр. 164, 168, 359, 399.
2. Энгельс Ф. Анти-Дюринг. Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 20, стр. 14, 20—23, 33—39, 97—98, 630.
3. Энгельс Ф. Диалектика природы. Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 20, стр. 350—355, 370—371, 392, 434, 513, 526—527, 543—544, 555—556, 585—586.
4. Л е н и н В. И. Материализм и эмпириокритицизм. Поли, собр. соч., т. 18, стр. 44, 164, 175—181, 266—281, 363—364, 367—378.
5. Л е н и н В. И. Философские тетради. Полп. собр. соч., т. 29, стр. 31, 130—132, 164—165, 353—354, 498.
6. А р т ю х А. Т. О природе абстрактных объектов и способах их построения. В кн.: «Логика и методология науки». М., «Наука», 1967.
7. Баженов Л. Основные вопросы теории гипотезы. М., «Высшая школа», 1961.
8. В а л ь т Л. О. О роли мысленного эксперимента в развитии научной теории. В кн.: «Логика и методология науки». М., «Наука», 1967.
9. Г о р с к и й Д. П. О процессе идеализации и его значении в научном познании. «Вопросы философии», 1963, № 2.
192


10. 	Д и р а к П. Эволюция взглядов физиков на картину природы. «Вопросы философии», 1963, № 12.
И. «Логика научного исследования». М., «Наука», 1965, стр. 311— 346.
12. Мелюхин С. Т. Марксизм-ленинизм и современная естественнонаучная картина мира. М., «Знание», 1968.
13. Мостепаненко М. В. Ленинский анализ кризиса в физике и методологические вопросы естествознания. «Философские науки», 1970, № 2.
14. М о с т е п а н е н к о М. В. Диалектический материализм и проблема взаимосвязи и взаимодействия наук. В кн.: «Методологические проблемы взаимосвязи и взаимодействия наук». Л., «Наука», 1970.
15. Мостепаненко М. В. Физическая картина мира, философия и физическая теория. В кн.: «Методологические проблемы взаимосвязи и взаимодействия наук». Л., «Наука», 1970.
16. М о с т е п а н е и к о М. В. Философия и физическая теория. Л., «Наука», 1969.
17. Н а р с к и й И. С. Современный позитивизм. М., Изд-во АН СССР, 1961.
18. О в ч и н н и к о в Н. Ф. О разработке теории научного знания. «Вопросы философии», 1964, № 2.
19. Р о з е н т а л ь М. М. Принципы диалектической логики. М., Соцэкгиз, 1960, стр. 427—473.
20. С а ч к о в 10. В. Эволюция стиля мышления в естествознании. «Вопросы философии», 1968, № 4.
21. С у б б о т и н А. Л. Идеализация как средство научного познания. В кн.: «Проблемы логики научного познания». М., «Наука», 1964.
22. «Философская энциклопедия», т. 2. М., изд-во «Советская энциклопедия», 1962 (статья «Идеализация»).
23. «Философская энциклопедия», т. 3. М., изд-во «Советская энциклопедия», 1964 (статьи «Математическая гипотеза», «Ме* тод принципов»).
Тема 12. ВТОРАЯ СТАДИЯ ТЕОРЕТИЧЕСКОГО ИССЛЕДОВАНИЯ
Методические замечания
В этой теме разбирается вопрос о сущности научной теории и ее исключительно важном значении для научного познания. Научная теория служит средством выражения основных законов науки, фиксирующих глубинные,, определяющие связи больших областей явлений, их сущность. Научная теория открывает реальные пути для широкого использования достижений науки в интересах человечества.
7 М. В. Мостепаненко
193


Обратите внимание на вопрос о предпосылках и основании теории и о различных путях ее построения. В процессе объективного хода развития научного познания сложился свой метод построения теории, крайними выражениями которого явились генетический и аксиоматический методы, широко применяемые в логике и математике. Но в теориях конкретных наук, в особенности естественных, несмотря на большое значение для них формальных методов, ведущую роль играют содержательные методы, что и нашло отражение в тех реальных путях, по которым научная теория фактически строится.
Важно отметить, что в методологии научного познания долгое время недооценивалась роль философии в построении теорий, вследствие чего па первое место в этом аспекте выдвигались формальные методы. В процессе критики этого подхода излагается диалектико-материалистическое понимание процесса построения теории, соответствующее фактическим путям возникновения научной теории.
Основное содержание темы излагается в одпой лекции (лекция 20). Здесь особо важны вопросы 1 и 3. Научная теория имеет свою специфику, отличающую ее от эмпирического обобщения и умозрительных концепций, свою структуру. При этом существенную роль приобретает математическая форма научной теории.
Лекция 20. Научная теория и методы ее построения
1. Понятие о научной теории.
2. Проблема предпосылок и понятие об основании научной теории.
3. Специфика и структура научной теории.
4. Методы построения научной теории.
5. Критика методологических искажений в понимании научной теории.
1. Понятие о научной теории. Научная теория представляет собой отражение глубинных связей, которые присущи области явлений, объединяющей ряд групп. Если сущность каждой из групп, входящих в одну и ту же область явлений, выражается соответствующими эмпирическими законами (например, законами падения тел, движения планет, удара шаров, трения, колебания, распространения упругих волн и т. д., составляющих область 194


механических явлений), то научная теория охватывает все эти законы, отражая их более глубокую сущность (сущность второго порядка). В отличие от эмпирических законов эти законы можно назвать основными (для данной области явлений). Тогда научную теорию следует определить как отражение основных законов.
В приведенном выше примере к основным законам относятся законы движения Ньютона. Они охватывают всю область механических явлений и, таким образом, объединяют и объясняют все эмпирические законы механики с одной точки зрения. Научная теория, отражающая законы движения, дана уравнениями Ньютона, обобщенно выраженными каноническими уравнениями механики. Для других областей явлений имеются другие основные законы и другие отражающие их теории. Так, для электромагнитных явлений (включая оптику и явления поглощения и излучения) основные законы даются общими законами электродинамики, фиксируемыми уравнениями Максвелла, которые объединяют все многочисленные эмпирические законы в области электромагнитных явлений (законы электростатики, постоянных и индукционных токов, отражения и преломления, испускания и поглощения света и др.).
2. 	Проблема предпосылок и понятие об основании научной теории. Для построения теории необходимо найти главные для данной области явлений понятия, выразить их в символической форме и установить связь между ними. Основные понятия вырабатываются исходя из теоретического базиса и научной картины мира. Связи между основными понятиями обнаруживаются при помощи принципов и гипотез. При этом для построения теории могут оказаться полезными такие эмпирические данные, которые еще не получили своего теоретического объяснения. Они называются эмпирическими предпосылками теории и могут быть двух родов: в виде отдельных данных опыта или в виде эмпирических законов. Например, при построении термодинамики к эмпирическим предпосылкам первого ряда следует отнести опытное открытие явления взаимопревращения тепла п работы, а к предпосылкам второго ряда — эмпирическое выражение количества тепла через теплоемкость и разность температур.
Те элементы теоретического базиса и научной картины мира, на базе которых были найдены исходные 195


понятия, принципы и гипотезы, называются теоретическими предпосылками теории. Они также могут быть двух родов: в виде экстраполяции старых понятий (чаще всего в математической форме) или в виде принципиально новых положений. Так, при построении теории относительности теоретической предпосылкой первого рода явился принцип относительности Эйнштейна, в котором содержание ранее известного принципа относительности Галилея было распространено (экстраполировано) на электромагнитные явления, а теоретической предпосылкой второго рода послужил новый принцип — принцип постоянства скорости света.
Для теоретических предпосылок второго рода легко установить непосредственную связь с новыми философскими положениями, которые составляют основу новой научной картины мира. Например, принцип постоянства скорости света — прямое следствие положения о материальности поля и соответствующего расширения представлений о движении.
Теоретические предпосылки играют ведущую роль в формировании новой теории. С их помощью определяются исходные понятия и формулируются принципы и гипотезы, на основе которых возникает возможность установить связи и отношения между исходными понятиями. Придавая этим понятиям, связям и отношениям соответствующую математическую форму, мы находим математическое уравнение, выражающее основной закон, и тем самым завершаем построение теории.
Определения исходных понятий, а также принципы и гипотезы, необходимые для построения теории, называются основанием теории. Как видим, теоретические предпосылки теории дают возможность построить ее фундамент.
В этом отношении особенно важна роль теоретических предпосылок второго рода. Будучи непосредственно связанными с новыми философскими знаниями и идеями, они дают возможность построить основание для принципиально новой теории. Так, определив понятия орбиты и правила квантования для движения электрона внутри атома и руководствуясь философскими идеями связи прорывного и непрерывного и преемственности в развитии познания, Бор построил основание для своей принципиально новой теории атома (первый и второй постулаты Бора и его принцип соответствия).
196


3. 	Специфика и структура научной теории. Часто, не придавая должного значения методологии научного познания, под теорией понимают не только отражение главных законов, но и ее основание, а также выводы из нее. В этом случае теорию, фактически относящуюся только ко второй стадии теоретического исследования, частично включают в первую и третью стадии. Это неправильно. Поскольку основание теории связано с исходными принципами и гипотезами, то оно должно относиться к первой стадии теоретического исследования. Так же и выводы из теории: они могут быть только в третьей стадии, а не во второй, ибо в значительной мере связаны с той или иной конкретизацией уже построенной теории, с начальными и граничными условиями, непосредственно не относящимися к основным законам, отражаемым ею.
Включая построение теории во вторую стадию теоретического исследования, мы можем формально подойти к научной теории как к особой логической системе, построенной на заданном основании. При этом построение этого основания будет отнесено к первой стадии исследования, а получение следствий из теории — к третьей стадии. Такая постановка вопроса отвечает требованиям методологии научного познания и позволяет глубже учитывать специфику каждой стадии теоретического исследования, и в частности специфику теории и ее структуру.
Научная теория представляет собой наиболее глубокую и концентрированную форму выражения научного знания. Как правило, теория дается в виде математического уравнения, в котором связываются некоторые операторы основных понятий: в математическое уравнение, выражающее основной закон, входят не сами понятия, а некоторые математические действия (операторы) над ними (дифференциалы, интегралы или какие-либо другие). Так, в уравнения Максвелла, выражающие основные законы электродинамики, входят пе сами величины напряженности полей, а особые векторные производные от них: роторы и дивергенции. Такая форма выражения основных законов дает возможность в одном уравнении объединить множество эмпирических законов, в которых, в отличие от основных законов, понятия, как правило, не выражаются в операторной форме, а связываются друг с другом непосредственно.
Наличие определенной математической формы (подчас достаточно сложной) не дает еще оснований для того,
8 М. В. Мостепаненко
197


чтобы рассматривать научную теорию лишь как математическое построение. Поскольку теория служит выражением основных законов, ее форма играет не определяющую, а вспомогательную роль, хотя подчас и очень важную. Специфика математического уравнения определяется его формой, и поэтому в математике формальная сторона имеет первостепенное значение. Но в конкретных науках специфика теории выражается не их формой, а тем, что она должна отражать основные законы природы. В связи с этим формальная сторона научной теории перестает играть главную роль и подчиняется содержательной.
4. 	Методы построения научной теории. С особенностями формы научной теории связаны основные методы ее построения. Рассмотрение теории как логической системы или как системы математических уравнений дает возможность при построении теории использовать методы, разработанные в логике и математике. К таким методам относятся аксиоматический и генетический (конструктивный) методы.
Аксиоматический метод: теория строится путем формального введения и определения исходных понятий и действий над ними, образующих основание теории. Аксиоматическое построение теории предполагает: а) определение идеальных объектов и правил составления из них предложений, б) формулировку исходной системы аксиом и правил вывода (дедукции) из них. Теория строится на данном основании в качестве системы положений (теорем), выводимых из аксиом по заданным правилам.
Генетический (конструктивный) метод: теория создается на основании, в котором в отличие от аксиоматического метода признаются существующими (а не формально вводятся): а) некоторые исходные идеальные объекты, б) некоторые допустимые действия над ними. Теория строится как конструирование (главным образом, при помощи индукции) из первоначальных объектов некоторых других объектов, получаемых посредством допустимых в теории действий. В такой теории признаются существующими кроме исходных только те объекты, которые возможно сконструировать хотя бы при бесконечном процессе построения (допускается абстракция потенциальной осуществимости).
Аксиоматический метод возник и развивался под влиянием рационализма. Этот метод признает существование некоторых общих истин (аксиом, не требующих 198


доказательств) и правил дедуктивного вывода из них частных положений (теорем). В противоположность этому в генетическом (конструктивном) методе проявляется некоторое влияние эмпиризма, поскольку в его основе лежит признание исходных частных истин (первоначальных объектов и действий над ними) и конструирование из них (главным образом, методом индукции) все более общих истин.
Аксиоматический метод — основной метод построения формальных систем в логике. Большую роль сыграл он и в развитии математики. Однако в математике наряду с аксиоматическим методом всегда был важен и генетический. Если любую логическую теорию можно построить аксиоматическим методом, то в математике это сделать нельзя. В процессе развития математики всегда изучаются такие свойства и отношения, которые выходят за пределы существующих формальных систем, из-за чего их исследование нуждается в генетическом методе и лишь потом может быть аксиоматизировано.
Что касается теоретических методов конкретных наук, то они не могут быть сведены полностью ни к аксиоматическому, ни к генетическому методам.
Построение научной теории в значительной мере зависит от философских идей, лежащих в основе научной картины мира, и от самой картины мира. С этим связана определенная наглядность и содержательность, исключающая возможность чисто формального построения основания научной теории. Но форма построения научной теории как логической системы допускает подход, аналогичный тому, который используется в аксиоматическом методе. Следовательно, в методы создания любой научной теории вносятся элементы аксиоматического метода. Опираясь на эти элементы, можно произвести более широкую аксиоматизацию теории после того, как она построена. Так, в физике некоторые относительно простые теории удалось формализировать полностью (механика точки, термодинамика и др.).
Во многом построение научной теории аналогично генетическому методу. В нем также заранее даны некоторые первоначальные объекты и действия над ними, полученные главным образом на эмпирическом уровне исследования. Если при этом имеет место конструирование, то оно должно производиться в соответствии с существующей научной картиной мира. Однако в процессе построе199


ния теории конструирование, как правило, вытесняется поисками таких дедуктивных следствий, которые совпадали бы со свойствами первоначальных объектов.
В подлинном процессе построения научной теории наблюдается диалектическое сочетание формализма, присущего аксиоматическому и отчасти генетическому методам, и содержательности. Последняя обуславливается, с одной стороны, научной картиной мира и философскими идеями, лежащими в ее основе, и, с другой стороны, требованием учитывать данные эмпирического исследования, а именно — строить теорию так, чтобы следствия из нее совпадали с имеющимися эмпирическими знаниями.
Надо обратить внимание па то, что для аксиоматического метода характерна главным образом дедукция, а для генетического — математическая индукция. Отсюда в методах построения научной теории следует отметить такие существенные особенности:
а) в этих методах имеет место не просто дедукция, а особая, направленная дедукция, цель которой объяснить добытые эмпирические знания на основе научной картины мира. Такую дедукцию следует понимать как особую сложную логическую операцию, а именно как конкретизацию, путь от научной картины мира к эмпирическим знаниям;
б) конкретизация осуществляется во взаимодействии с особым действием — направленной индукцией, которая также представляет собой более сложную логическую операцию, чем просто индукция: она тоже ориентирована, является особым видом генерализации — обобщением эмпирических знаний по направлению к научной картине мира.
Следовательно, подлинный процесс построения научной теории не может быть сведен ни к аксиоматическому, ни к генетическому методам, ни к их сочетанию, поскольку он является единством двух более сложных действий: направленной дедукции, то есть конкретизации элементов научной картины мира по направлению к эмпирическим знаниям, и направленной индукции — генерализации, то есть обобщения эмпирических знаний по направлению к научной картине мира.
В этом отношении метод принципов и метод математических гипотез, о которых в ряде своих работ писал С. И. Вавилов (см. также статьи «Метод принципов» и «Математическая гипотеза» в «Философской энциклопе200


дии», т. 3. М., 1964), ближе к подлинным методам построения научной теории, чем аксиоматический и генетический.
5. 	Критика методологических искажений в понимании научной теории. Мы уже знаем, что научная теория представляет собой отражение основных законов той или иной области явлений и потому не может пониматься только как логическая система или математическое построение. Однако из-за влияния эмпиризма и отрицательного отношения позитивизма к философской основе методологии науки долгое время научная теория понималась односторонне, а подчас и вовсе неправильно. Например, Мах считал, что научная теория — это не что иное, как экономичное косвенное описание данных наблюдения, которому удобно придать математическую форму. И даже тогда, когда современные позитивисты установили, что теоретические понятия нельзя сводить к данным наблюдения, теория продолжала пониматься в виде некоторого вспомогательного построения, связывающего одни данные опыта с другими. Например, глубокий знаток физической теории Гейзенберг расценивал теорию как попытку понять группы явлений посредством таких математических символов, которым соответствуют результаты измерений (В. Гейзенберг. Физика и философия. М., 1963, стр. 145).
Еще более формальное отношение к теории у математиков. Один из авторов известного справочника по математической физике Э. Маделунг прямо заявляет, что научная теория есть математическая схема, представляющая собой в конечном счете некоторую систему чисел (Э. Маделунг. Математический аппарат физики. М., 1961, стр. 407).
Наконец, следует остановиться еще на одной точке зрения — на распространенном в современной методологии научного познания понимании научной теории как гипотетико-дедуктивной системы (К. Поппер), фактически выходящем за рамки позитивизма: научная теория рассматривается как система понятий, построенная в виде обычной дедуктивной системы, но при условии, что не все ее понятия могут быть связаны с данными наблюдения, а лишь некоторые. По этой причине, утверждает Поппер, возникают две особенности: а) эта система понятий может быть проверена (то есть сравнепа с опытпыми данными) не по частям, а лишь взятая в целом; б) выводы 201


из нее рассматриваются как гипотезы, подлежащие проверке.
Такое понимание теории является более широким, чем выдвигаемое логическими позитивистами. Но и оно страдает существенными недостатками: здесь игнорируется понимание теории как отражения основных законов; неясно, по каким соображениям вводятся в теорию такие понятия, которые не связаны с данными наблюдения, что открывает путь для прагматического, конвенционального, интуитивистского или какого-либо другого ненаучного подхода к теории; подтверждение теории при таком ее понимании в действительности никогда не завершается, так как выведение следствий из теории может быть бесконечным.
Таким образом, любые попытки понять специфику научной теории, опираясь лишь на один эмпирический базис, не могут быть успешными. Обращаясь же и к теоретическому базису, мы можем глубоко раскрывать сущность теории, получать правильные представления о путях ее построения, исключающие какую-либо идеалистическую трактовку, проверять правильность теории, ссылаясь не только на эмпирическую подтверждаемость ее следствий, но и на ее соответствие той научной картине мира, на основе которой она была построена.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Основной вывод данной темы следующий: при правильном понимании научной теории она должна рассматриваться как отражение основных законов, как выражение глубокой сущности (сущности второго порядка) области явлений, охватывающей некоторое множество входящих в нее групп явлений.
Рассмотрение научной теории как второй стадии теоретического исследования, опирающейся на свой относительно самостоятельный теоретический базис, дает возможность правильно понять сущность и значение научной теории, вскрыть ее связь с философией и подвергнуть аргументированной критике многочисленные методологические искажения в понимании теории (позитивизм, формализм и т. д.).
Для самостоятельного изучения и семинаров рекомендуются следующие вопросы:
202


1. Понятие о предпосылках и об основании научной теории.
2. Критика формализма и позитивизма в понимании научной теории.
3. Понятие об аксиоматическом методе построения теории.
4. Понятие о генетическом методе построения теории в логике, математике и естественных науках.
5. Особенности понимания научной теории как гипо- тетико-дедуктивной системы.
6. Построение научной теории как единство процессов конкретизации элементов научной картины мира и генерализации эмпирических знаний.
ЛИТЕРАТУРА
1. Энгельс Ф. Диалектика природы. Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 20, стр. 365—369, 581—582, 629—631.
2. Л е н и н В. И. Материализм и эмпириокритицизм. Поли. собр. соч., т. 18, стр. 271—272, 280—281, 290—298, 322—327.
3. Л е н и н В. И. Философские тетради. Поли. собр. соч., т. 29, стр. 191—193, 330—331.
4. Г о р с к и й Д. П. Проблемы общей методологии наук и диалектической логики. М., «Мысль», 1966, стр. 206—252.
5. Д ы н и н Б. С. Метод и теория. М., «Знание», 1968.
6. 3 о т о в А. Ф. Гносеологические проблемы построения и интерпретации общих физических теорий. «Вопросы философии», 1969, № 7.
7. К у з н е ц о в И. В. Структура научной теории и структура объекта. «Вопросы философии», 1968, № 5.
8. «Логика научного исследования». М., «Наука», 1965, стр. 81— 112, 144—176, 244—287.
9. Мостепаненко М. В. Философия и физическая теория. Л., «Наука», 1969.
10. 	П о п о в и ч М. В. О философском анализе языка науки. Киев, «Наукова думка», 1966, стр. 180—213.
И. Ракитов А. И. Логическая структура научной теории. «Вопросы философии», 1966, № 1.
12. Р у з а в и н Г. И. Роль гипотетико-дедуктивного метода в построении физической теории. «Вопросы философии», 1968, № 7.
13. С а д о в с к и й В. Н. Аксиоматический метод построения научного знания. В кн.: «Философские вопросы современной формальной логики». М., Изд-во АН СССР, 1962.
14. С м и р н о в В. А. Генетический метод построения научной теории. В кн.: «Философские вопросы современной формальной логики». М., Изд-во АН СССР, 1962.
15. Т у р о в с к и й М. Б. Диалектика как способ построспия теорий. «Вопросы философии», 1965, № 2.
16. Ш в ы р е в В. С. Крушение неопозитивистской концепции научно-теоретического знания. «Вопросы философии», 1963, № 7.
203


Тема 13. ТРЕТЬЯ СТАДИЯ ТЕОРЕТИЧЕСКОГО ИССЛЕДОВАНИЯ
Методические замечания
Цель этой темы— выяснить, как научная теория применяется для объяснения явлений и как в связи с этим теория проверяется и корректируется.
Объяснение явлений состоит в следующем: сначала из основного закона (из теории) выводится соответствующий эмпирический закон, а затем из него вычисляются данные, характеризующие изучаемое нами явление.
Обратите особое внимание на такое обстоятельство: обычно считается, что теория верна, если из нее выводятся частные формулы, соответствующие эмпирическим законам, а из этих формул вычисляются значения отдельных величин, совпадающие (в пределах ошибок наблюдения) с измеряемыми в опыте. Однако следует учитывать, что в отдельных случаях несовпадения выводных и наблюдаемых данных объясняются не тем, что теория неправильна, а тем, что опыт и обработка данных наблюдения были проведены недостаточно верно и тщательно. Поэтому при расхождении данных вычисления и наблюдения необходима взаимная корректировка опыта и теории.
Такая постановка вопроса подтверждает существование теоретического базиса научного познания и понимание его как особого относительно самостоятельного источника теоретических знаний.
Интересно отметить, что соответствие теоретических выводов данным опыта может рассматриваться в аспекте возможности и действительности. Совокупность всех возможных выводов из теории полностью выражает все то бесконечное множество явлений, которое обуславливается основными законами, отражаемыми теорией; данные же опыта отражают часть возможного, которая в процессе опыта превратилась в действительность. В этом аспекте теоретические выводы и данные опыта можно рассматривать как дополнительные.
В третьей стадии теоретического исследования выясняется проблема объяснения и предвидения. Объяснение явлений, классификаций и эмпирических законов понимается как их выведение из основных законов. В таком объяснении отображается объективная обусловленность 204


двух видов: явлении — сущностью и сущности менее глубокой — сущностью более глубокой или, как обычно говорят, объяснение явлений и их внешних связей связями внутренними, то есть законами.
Основное содержание темы изложено в одной лекции (лекция 21). В этой лекции обратите особое внимание на вопросы 2 и 4, в которых разбирается вопрос о соотношении теоретических выводов и эмпирических данных, возможности и действительности. Здесь есть два важных положения: во-первых, не только опыт играет роль в определении правильности теории, но и теория важна для более глубокого и правильного понимания данных опыта и, во-вторых, соотношение теории и опыта может рассматриваться как соотношение возможности и действительности.
Лекция 21. Выводное теоретическое знание и его отношение к эмпирическим данным
1. Понятие о получении выводного теоретического знания.
2. Проблема соотношения теоретических выводов и эмпирических данных.
3. Критика методологических искажений в понимании выводного теоретического знания.
4. О дополнительности теоретических выводов и данных опыта, вычислений и наблюдения.
5. Проблема объяснения и предвидения в научном познании.
1. 	Понятие о получении выводного теоретического знания. Научная теория объединяет в общем виде бесконечное множество явлений, относящихся к одной области. Отражая основные законы — внутренние определяющие связи этой области явлений, теория непосредственно не охватывает самих явлений, хотя они обусловлены этими законами. Теория относится к явлениям как возможное относится к действительному. Возможность еще не есть действительность, она представляет собой объективную обусловленность явлений законами, которые отражаются теорией.
Как известно, для превращения возможности в действительность необходимы соответствующие условия. Так же лишь в определенных условиях основной закон 205


приводит к возникновению тех или иных явлении в качестве некоторой действительности. В частности, эти условия реализуются в процессе опыта.
В соответствии с этим необходимо принять некоторые ограничения для того, чтобы из теории можно было «вывести» явления. Эти ограничения (условия) состоят, во- первых, в упрощении формулировки теории применительно к данной группе явлений и, во-вторых, в задании определенных начальных или граничных условий. При наличии этих двух обстоятельств общее уравнение, представляющее собой математическую формулировку теории, упрощается применительно к особенностям данной группы явлений, после чего уравнение решается, что приводит к частной формуле. Из этой формулы при учете начальных или граничных условий можно вычислять численные значения величии, характеризующих отдельные явления, входящие в эту группу. Эти численные значения измеряются в соответствующем опыте. Обычно считается, что совпадение вычислений и измерений доказывает правильность теории.
Вычисление значений отдельных величин по формулам, относящимся к группе явлений, так же как получение частных формул из общего уравнения теории, формально представляет собой дедукцию, то есть переход по правилам логических умозаключений от общих посылок к частным следствиям. Такой переход в логике называется логическим следствием, а полученный конкретный результат — логическим выводом. В тех науках, в которых теория не выражена в математической форме, она формулируется в виде посылок, допускающих получение следствий в виде умозаключений. Однако такая формулировка теории менее совершенна, чем математическая. В правилах математики логическое следование осуществляется значительно полнее, разнообразнее и эффективнее, чему способствует символическое выражение математических величин и действий.
Существенный недостаток теории, не выраженной в математической форме, состоит в том, что в ней не отражается качественное различие между законом и явлениями, между возможным и действительным. Посылки формулируются в тех же терминах и предположениях, что и конечные выводы. Поэтому в теории не может быть выделена роль условий, а в то же время эта роль существенна, так как от условий зависит, какие именно явле206


ния обуславливаются законом в данном случае, какая именно действительность реализовалась из возможности.
Нематематическая форма теории существует обычно в тех науках, теоретические методы которых находятся еще на первоначальной стадии своего развития. Но рано или поздно форма теории неизбежно должна стать математической. Можно сказать, что степень использования математики и сложность ее аппарата — показатель уровня развития научной теории.
2. 	Проблема соотношения теоретических выводов и эмпирических данных. Вопрос о соотношении выводов из теории с данными наблюдения связан с двумя важнейшими проблемами методологии научного познания: с проблемой эмпирической проверки правильности теории и с проблемой объяснения и предвидения материальных явлений.
Один из основных способов проверки теории (с позиций эмпиризма — единственный) состоит в том, что вычисленные на основе теории значения изучаемых величин сравниваются с данными опыта, и если они совпадают (в пределах ошибок наблюдений), то теория считается правильной. Такой способ практически очень важен, однако нельзя считать, что он полностью доказывает верность теории и является единственным.
Получение из теории выводов, допускающих эмпирическую проверку, называется эмпирической интерпретацией теории. Другие способы проверки теории носят теоретический характер и относятся к стадии ее построения.
Эмпирическая интерпретация теории может быть лишь частичной. Как отмечалось выше, принимая во внимание различные условия и ограничения, из теории можно получить бесконечное множество выводов, поэтому полная проверка их невозможна.
Совпадение результатов измерения каких-либо величин с их вычисленными теоретическими значениями служит средством объяснения тех явлений, которые характеризуются этими величинами. Под объяснением понимается доказательство выводимости данного явления из закона. Такая выводимость представляет собой выяснение подлинной сущности явления. Предварительное (неглубокое) объяснение явления возможно и на эмпирическом уровне исследования. Оно состоит в выведении явления из эмпирического закона, то есть в обнаружении сущности первого порядка. Подлинное объяснение явле207


ния заключается в его выведении из научной теории, то есть из основного закона, выражающего более глубокую сущность — сущность второго порядка. При таком объяснении из сущности второго порядка выводится сущность первого порядка, а из сущности первого порядка — явление.
Объяснение может быть еще определено как доказательство того, что данное явление до превращения в действительность относилось к возможным явлениям, обусловленным основными законами, фиксируемыми в данной теории. Это значит, что среди возможных выводов теории находится такой, который совпадает с данным наблюдаемым явлением.
Ввиду того что теория в общем виде охватывает бесконечное множество явлений, из нее могут выводиться конкретные сведения о таких фактах, которые пока еще не наблюдались. В этом случае имеет место предсказание (предвидение) явлений. Правильность предсказания подтверждается опытом.
Предсказание явления можно еще определить как доказательство того, что данное возможное явление, относящееся к данной теории, при определенных условиях может быть превращено в действительность, то есть обнаружено в опыте.
Как видим, с проблемой взаимоотношения выводов теории и опытных данных связан целый ряд проблем методологии научного познания, имеющих большое теоретическое и практическое значение.
Сопоставление теоретических выводов с данными опыта — кульминационный пункт одного цикла познания, прошедшего все стадии эмпирического и теоретического исследования. В этом цикле относительно самостоятельными средствами были получены некоторые данные теоретического и эмпирического исследования, после чего потребовалась их «стыковка».
По мнению эмпириков, задача «стыковки» состоит в том, чтобы в случаях расхождения выводы теории «подгонять» под данные опыта. Но это только с точки зрения узкого эмпиризма данные опыта считаются безусловно верными, и если они не совпадают с теоретическими выводами, то последние отбрасываются как несостоятельные. И поскольку точка зрения эмпиризма в естествознании долгое время была преобладающей, никто из естествоиспытателей даже не думал о том, что и научный опыт 208


Может оказаться неправильным, что подчас теория способна дать более верный ответ.
В процессе стихийного развития научной теории в конце XIX — первых десятилетиях XX века выявился ряд специфических особенностей теории. В частности, подтвердилось, что иногда выводы теории могут быть правильнее данных эмпирического исследования. Например, в теории относительности из преобразования Лоренца выводилась значительно более точная формула для сложения скоростей, чем та, которая была найдена в ходе непосредственных наблюдений. Эта найденная в опыте формула неоднократно проверялась, но так как опыт проводился с небольшими скоростями, то более верный закон не был открыт.
Из вышесказанного можно заключить, что при несовпадении теоретических выводов с данными опыта не следует безусловно доверять только опыту, а, проверив правильность опыта и теории, произвести их взаимную корректировку, руководствуясь научной картиной мира. Такое требование соответствует признанию относительной самостоятельности теоретического базиса по сравнению с эмпирическим.
3. 	Критика методологических искажений в понимании выводного теоретического знания. Позитивизм XIX века утверждал, что теория выводится только из опыта. И еще более узко трактовал теорию эмпириокритицизм — как косвенное описание данных опыта. В результате теория превращалась в средство извлечения знаний из данных опыта, а термин «выводное теоретическое знание» вообще терял свой смысл.
Но после того как позитивисты XX века вынуждены были отметить самостоятельное познавательное значение теоретических понятий и научных теорий, встал вопрос об истинности теоретических выводов: с одной стороны, нельзя не признать, что они несут с собой новое научное знание, с другой стороны, с этим невозможно согласиться, если по-прежнему считать, что источником научного знания является опыт.
Подходя к научной теории лишь как к логической системе, современные позитивисты стали трактовать выводы из теории в чисто логическом аспекте, судя о их правильности не по содержанию, а по форме. В связи с этим к содержанию теории они относили лишь совокупность эмпирических интерпретаций теории, а не теоре- 209


1ичёские выводы сами по себе. Но тогда теория вне этй^ интерпретаций могла пониматься формально, и, следовательно, не расцениваться как выражение законов природы, если только сами эти законы не лишались объективного значения и не рассматривались в качестве какой-то абстрактной логической необходимости или экономного описания.
Естествоиспытатели в своих исследованиях никогда не подходили к законам науки лишь как к логической необходимости или описанию и поэтому всегда считали, что в научных теориях содержится объективная истина. Тем самым они придавали теории значение не только формальное, но и содержательное, стихийно расценивая и выводы из теории как особый, самостоятельный вид научного знания.
Для логического позитивизма в этой связи возникла неразрешимая проблема: почему формальные системы и формальные выводы из них могут соответствовать наблюдаемым явлениям? Но раз позитивисты считали, что в построении формальных систем имеется полный субъективизм, то допускали субъективизацию и самих наблюдаемых явлений.
Оценка теоретических выводов как особого вида научного знания, выражающего глубинные объективные связи, имеет большое значение для методологии научного познания. Теоретические выводы не есть эмпирические знания, но при определенных условиях могут совпадать с ними. Теоретические выводы в этом случае должны пониматься как возможное эмпирическое знание, которое способно стать действительным знанием после проверки его на опыте. Такое понимание теоретического выводного знания соответствует пониманию теории в виде общего выражения всего того, что согласно объективным законам является обусловленным. Обусловленным надо считать все множество теоретических выводов научной теории, взятое в целом. Опыт переводит те или иные элементы этого множества из возможности в действительность.
4. 	О дополнительности теоретических выводов и данных опыта, вычислений и наблюдения. Рассматривая данные опыта в аспекте категории действительности и теоретические выводы в аспекте категории возможности, мы отмечаем своеобразие этих двух видов знания и своеобразие методов их получения, которое можно назвать дополнительностью.
210


Данные опыта качественно отличаются от теоретических выводов тем, что они фиксируют непосредственно воспринимаемое. Теоретические же выводы выражают то, что опосредовано, обусловлено и существует лишь как такое возможное, которое может стать действительным. В получении данных опыта основную роль играют чувственные восприятия, которые способны фиксировать только то, что действительно существует в момент наблюдения. В теоретических выводах главное — логические расчеты, способные фиксировать возможное, опосредованно обусловленное, вне зависимости от данных условий пространства и времени и от того, что существует и что лишь может существовать.
Данные опыта фиксируют некоторое конечное число действительных явлений. Теоретические выводы могут отразить бесконечное множество возможных явлений. Тем самым они взаимно дополняют друг друга: данные опыта дают то, что принципиально не способны выразить вычисления, а именно — полноту и своеобразие непосредственной действительности, непосредственной данности; в свою очередь вычисления дают то, что принципиально не могут привнести наблюдения, а именно — охват всего возможного, отображение внутренней обусловленности явлений.
Полнота знаний, то есть отражение не только внешнего, но и внутреннего, не только явлений, но и законов, может быть достигнута только при сочетании данных опыта и теоретических выводов, наблюдения и логического расчета. Наблюдение и логический расчет совместно дают отражение не только объективной действительности, но и объективной возможности, не только явлений, но и обуславливающих их законов. Таким образом, мы получаем более полное и глубокое отражение объективной реальности.
5. 	Проблема объяснения и предвидения в научном познании. С первых же дней существования научного познания под объяснением явлений понимали их выведение из основных законов. Первоначально за такие законы были приняты законы механики. В результате больших успехов в объяснении явлений природы законы механики начали рассматривать в качестве универсальных законов природы. В связи с этим под объяснением явлений стали понимать вывод явлений из законов механики или представление явлений посредством механических моделей.
211


Во второй половине XIX века, когда многочисленные попытки «объяснить» таким образом явления электромагнетизма потерпели неудачу, представление об универсальности законов механики пошатнулось. Тогда сторонники позитивизма заявили, что объективных законов природы вообще не существует, что законы науки — не более чем сокращенные (экономичные) описания явлений и что к таким описаниям относятся и законы механики. А претензию на объяснение явлений из науки надо исключить, как якобы метафизическую, не соответствующую духу научного познания. Цель науки не объяснять, а описывать явления (феноменологический подход к познанию).
Подобной постановке вопроса способствовал ряд обстоятельств: во-первых, это отвечало духу эмпиризма, господствовавшему в то время в естествознании; во-вторых, казалось, что и на самом деле необходимо отказаться от представлений о существовании единого универсального закона природы, поскольку тогда наряду с механикой была построена электродинамика, а из попыток свести одну из этих теорий к другой ничего не получилось; наконец, в-третьих, не удалось найти наглядную эмпирическую интерпретацию уравнений электродинамики, из-за чего они долгое время понимались не как выражение законов природы, а как особый математический способ описания явлений, имеющий лишь формальное значение.
Такой феноменологизм в понимании законов природы был закреплен современным позитивизмом, чему в значительной степени способствовала значительно возросшая абстрактность математического выражения законов в современной квантовой физике. Напомним, что в рамках логического позитивизма научная теория стала пониматься лишь как формальная система, которая может иметь своим содержанием одни эмпирические интерпретации, и ничего более.
Об ограниченности и поверхностности этой точки зрения мы уже говорили неоднократно. Учитывая наличие теоретического базиса научного познания и относительную самостоятельность теоретического уровня исследования по сравнению с эмпирическим, мы неизбежно приходим, как отмечалось выше, к содержательному аспекту научной теории. Под теорией понимается отражение основных законов, а выводы из теории, подтвердившиеся в наблюдении, — это объяснение явлений, вскрытие их 212


глубокой сущности. Цель науки состоит не только в описании явлений (эмпирическое исследование), но и в их объяснении, которое достигается в основном на теоретическом уровне исследования.
Доказательством того, что в теоретических выводах существует именно объяснение явлений, служит возможность предсказания и предвидения явлений. Чем абстрактнее и шире теория, тем более удивительны (с точки зрения эмпирика) ее предсказания, прогнозы и предвидения. В квантовой механике, например, теоретически была предсказана дифракция электронов, которую вскоре действительно обнаружили, и в дальнейшем она получила большое практическое применение. В квантовой электродинамике был получен теоретический вывод о существовании античастиц и о возможности аннигиляции (взаимоуничтожения) частиц. В последующем эти явления открыли экспериментально, и они стали играть большую роль в эмпирических исследованиях. В процессе дальнейшего развития квантовой теории ученые предсказали существование особых частиц — нейтрино, различных мезонов и ряда других частиц, которые потом были действительно открыты. Это помогло наметить новые пути для экспериментальных исследований.
Предвидение явлений особенно ярко подтверждает их обусловленность объективными законами, отражаемыми в теориях. В связи с этим выведение явлений из теории должно рассматриваться не как их описание, а как объяснение. В теории раскрываются внутренние определяющие связи данной области явлений, их глубокая объективная сущность, которая и дает нам объяснение явлений.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
В этой теме была изложена новая точка зрения на два вопроса, почти не освещенных в литературе.
Первый вопрос — соотношение теории и опыта. Несовпадение выводов теории с данными опыта не всегда свидетельствует о неправильности теории. Возможны неглубокая или недостаточно верная постановка опыта или ошибочная трактовка его результатов. В этом случае правильная теория может помочь лучше разобраться в опытных данных. Поэтому следует говорить не только об опытной проверке теории, но и о своеобразной «теоретической проверке» опытных данных, вернее между выводами 213


теории и опытными данными должно существовать нечто вроде «стыковки», то есть взаимное соответствие.
Второй вопрос — это трактовка теории как охватывающей все возможные явления данной области, а данных опыта — как действительных явлений, полученных из этих возможных. Такой подход к теории расширяет ее понимание: теория отражает не только объективные законы, но и все возможные явления, обусловленные этими законами в данной области действительности.
Для самостоятельного изучения и для семинаров рекомендуем следующие вопросы:
1. Понятие о путях и средствах получения теоретического выводного знания (на примере своей специальности).
2. О соотношении теоретических выводов и данных опыта, вычислений и измерений.
3. Критика отрицания и недооценки познавательного значения теоретических выводов.
4. Проблема описания и объяснения в научном познании.
5. Выводы из теории как основной способ предвидения и прогнозов (на примере своей специальности).
6. Теория как охват всех возможных явлений данной области. Данные опыта как частичная реализация этих возможностей.
ЛИТЕРАТУРА
1. Энгельс Ф. Диалектика природы. Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 20, стр. 475—476, 539—540.
2. Л е н и н В. И. Философские тетради. Поли. собр. соч., т. 29, стр. 161—164, 192—193, 214.
3. Б у н г е М. Причинность. М., изд-во «Иностранная литература», 1962, стр. 348—369.
4. Д и ш к а н т Г. П. О некоторых аспектах понятия «интерпретация» в физике и логике. В кн.: «Логика и методология науки». М., «Наука», 1967.
5. Ж а р и к о в Е. С. Научный поиск. Киев. Изд-во Киевского университета, 1967, стр. 74—94.
6. Ж д а н о в Г. Б., Нелина Н. Ф. Особенности эксперимента и теории в современной физике. В кн.: «Диалектика в науках о неживой природе». М., «Мысль», 1964.
7. «Логика научного исследования». М., «Наука», 1965, стр. ИЗ— 118, 133—140, 144—151, 169-176.
8. П о й а Д. Математика и правдоподобные рассуждения. М., изд-во «Иностранная литература», 1957, стр. 247—258, 264— 286, 367—387, 417—425.
2Ц


9. 	П о п о в й 4 М. В. О философском анализе языка науки.
Киев, «Наукова думка», 1966, стр. 114—120, 130—141.
10. 	Р о з е н т а л ь М. М. Принципы диалектической логики. М., Соцэкгиз, 1960, стр. 357—385.
И. «Философская энциклопедия», т. 4 (статьи «Объяснение», «Предвидение научное»). М., «Советская энциклопедия», 1967.
12. Ш а у м я н С. К. Структурная лингвистика. М., «Наука», 1965, стр. 141—146.
Тема 14. ОСОБОЕ ЗНАЧЕНИЕ ФОРМАЛЬНЫХ МЕТОДОВ В ТЕОРЕТИЧЕСКОМ ИССЛЕДОВАНИИ
Методические замечания
Цель темы — разобрать вопрос о роли логических и математических методов в теоретическом исследовании. Вообще говоря, эти методы имеют значение и в эмпирическом исследовании, но в теоретическом познании их роль принципиально важна, так как они являются главным средством теоретического исследования.
Если методы математики можно расценить как концентрированные, выраженные в символической форме методы логики, то основным элементом любых теоретических методов в общем виде следует считать логическое суждение, примененное к некоторым общим понятиям, содержащим определенную объективную истину. Логическое суждение наряду с чувственным восприятием является наиболее простым актом научного познания. От соотношения чувственного восприятия и логического суждения в познании зависят и содержательность и формальность методов познания. Но как то, так и другое в определенной мере присуще любым методам. С наблюдением связана максимальная содержательность, а с логическими и математическими методами теоретического исследования — максимальная формальность методов познания.
Возможности логико-математических методов теоретического исследования значительно расширились при трактовке их как разновидности моделирования. При этом были разработаны особые кибернетические средства теоретического исследования, разрешающие алгоритмизировать 1 процесс логических рассуждений и математиче- 1 В данном случае под алгоритмизацией понимается сведение высказываний и сложных процессов вычисления к последовательным простым приемам, выполнимым на машинах.
215


cKihx вычислений. Идеи Моделирования оказались полезными и при общей оценке теоретического базиса научного познания: построение научной картины мира на основе научных знаний и философских идей можно представить как особый вид идеального моделирования. Тем самым через общую модель природы в теоретический базис научного познания вносится своеобразная содержательность, служащая в дальнейшем основой для формальных методов построения научной теории.
Основное содержание темы изложено в одной лекции (лекция 22). В этой лекции особо сложным является вопрос 3 — о соотношении содержательных и формальных элементов в методах научного познания.
Лекция 22. Роль логико-математических методов и моделирования в теоретическом исследовании
1. Особая роль логики и математики в научном познании.
2. Критика абсолютизации логических и математических методов в теоретическом познании.
3. О соотношении содержательности и формальности в логике, математике и методах научного познания.
4. Особенности моделирования в теоретическом исследовании.
1. 	Особая роль логики и математики в научном познании. Методы логики и математики применяются не только в теоретическом, но и в эмпирическом исследовании. Даже в обычном наблюдении неизбежны некоторые простые логические суждения, необходимые для осознания чувственных восприятий и для их выражения в предложениях обыденного языка или в специализированных научных понятиях. Однако в эмпирическом исследовании применение логических и математических средств весьма ограничено. Это обусловлено прежде всего максимальной содержательностью и сугубой конкретностью данных наблюдения и затем — ограниченностью самих методов наблюдения, способных вскрывать лишь внешние связи между явлениями.
Логические суждения на теоретическом уровне научного познания становятся одним из главных средств исследования. С помощью логических средств на основе философских идей и имеющихся научных знаний строится 216


научная картина мира. Логические рассужденйй также одно из главных средств выделения из научной Картины мира таких элементов — общих понятий, принципов и гипотез ,— которые могли бы служить для построения теорий. С помощью логических средств из теории делаются выводы о возможных явлениях.
Возможности для применения логических суждений на теоретическом уровне научного познания большие. Это определяется тем, что, во-первых, исходная основа для их использования — философские идеи и вся сумма приобретенных научных знаний — очень широка: построение таких концепций, как научная картина мира, открывает пути для любых суждений; во-вторых, создаются благоприятные условия для построения логических суждений, отвечающих формальным требованиям: формализм в этих суждениях начинает играть существенно важную роль, ибо посредством формальных методов можно, исходя из небольшого числа идей и некоторых ограниченных научных знаний, построить такие логические системы, которые могут считаться всеобъемлющими и универсальными. Однако при этом неизбежны некоторые спекулятивные обобщения и умозрительные выводы.
Являясь одним из главных средств исследования, логические суждения на теоретическом уровне качественно усложняются. Кроме анализа и синтеза, дедукции и индукции появляются более сложные логические действия, которые состоят из сочетания разнородных умозаключений, имеющих направленный характер. Главные из этих средств — конкретизация и генерализация.
Мы уже знаем, что конкретизация — это переход от исходных философских идей, имеющих на данном этапе развития науки предельно широкий характер, к более конкретной научной картине мира, а от научной картины мира — к еще более конкретным ее элементам, способным служить основанием для построения теорий. Генерализация состоит в переходе от эмпирических знаний, носящих сугубо частный характер, к таким общим элементам научной картины мира, которые могли бы служить основанием для построения теорий, объясняющих исходные эмпирические знания.
Как видим, конкретизация представляет собой не просто детализацию общих идей и понятий, а такое их уточнение, которое в конечном счете приводит к заданной цели — выводу имеющихся эмпирических знаний. А гене- 217


ралйзация — не просто переход к каким-то более общим понятиям, а конструирование элементов определенной научной картины мира, способной дать основание для построения теорий, объясняющих исходные эмпирические знания.
Подобные сложные логические действия нуждаются в особых специализированных средствах, далеко выходящих за пределы обычных действий формальной логики. Одно из таких мощных средств дает математика.
Уже на эмпирическом уровне исследования логические суждения часто подаются в математической форме. К этому ученые прибегают потому, что математические выражения обладают краткостью и определенностью. Потому что математика, отражая общие отношения объективного мира, располагает значительно большими возможностями для выражения конкретных связей, чем логика. Однако из-за того что на эмпирическом уровне исследования сами логические суждения более просты, математические уравнения также относительно несложны.
На теоретическом уровне — принципиально иное положение. Логические суждения и логические действия здесь качественно усложняются вплоть до того, что их математическое выражение становится принципиально необходимым. Математика превращается в важнейшее и, пожалуй, единственно возможное средство отображения внутренних определяющих связей, основных законов, глубокой сущности явлений.
Как видим, логические суждения и более сложные логические действия, разрабатываемые в математике, — одно из главных средств теоретического исследования в научном познании, основной способ выражения внутренних связей, объективных законов и глубокой сущности явлений. В то же время главный способ фиксации явлений — их чувственное восприятие в наблюдении.
Говоря о логике как о правилах такого мышления, которое приводит наши мысли в соответствие с объективной действительностью, следует отметить в этой связи значение диалектической логики. Многие положения математики, отражая глубокие и общие отношения действительного мира, не укладываются в рамки формальной логики и являются, по существу, диалектическими.
Еще более близки диалектической логике такие операции научного теоретического исследования, как конкретизация и генерализация.
218


В процессе конкретизации на основе определенных философских идей строится научная картина мира. Эти идеи не что иное, как диалектико-материалистические представления о мире, а сама научная картина мира — синтез научных знаний, служащий основой для последующих формальных процедур построения научных теорий и вывода из них конкретных знаний о явлениях действительности.
В процессе генерализации совершается диалектическое обобщение, идущее от эмпирических знаний к научной картине мира, к философским идеям, лежащим в ее основе. Без опоры на научные знания, без общей руководящей роли диалектико-материалистических представлений о мире и познании такое обобщение нельзя было бы осуществить.
2. 	Критика абсолютизации логических и математических методов в теоретическом познании. Говоря о логических и математических методах в теоретическом познании, мы каждый раз связывали их с некоторой исходной системой общих понятий, с научной картиной мира. Этим мы подчеркивали наличие в теоретическом познании особого базиса, без которого нельзя было бы понять подлинную сущность и значение теоретических методов исследования.
Однако по традиции, идущей от эмпиризма Бэкона и позитивизма Конта, современный позитивизм игнорировал роль философии в научном познании. Отрицая существование особого теоретического базиса и научной картины мира как исходного пункта при построении научных теорий, позитивисты стали относить логико-математические средства познания к чисто формальным и вспомогательным, не имеющим самостоятельного (вне связи с данными наблюдения) познавательного значения, или, наоборот, абсолютизировать их значение, рассматривая уже не в качестве средства, а в качестве предмета познания.
В первом варианте, наиболее характерном для современного позитивизма, к логико-математическим средствам познания относятся не только выводы из теории, но и сама теория. Последняя же рассматривается лишь как формальная система, не имеющая (вне своих эмпирических интерпретаций) какого-либо содержательного значения, и потому различие между теорией и выводами из нее стирается. Любые теоретические средства научного исследования современные позитивисты сводят к логико219


математическим (отрицание роли исходных идей и научной картины мира), а логико-математические средства, расцениваемые как чисто формальные, лишают объективной истинности и фактически рассматривают их либо с позиций прагматизма (удобны или неудобны они в практическом отношении), либо с позиций конвенционализма (признание их лишь как результатов соответствующего соглашения).
Во втором варианте также не делается различия между способами получения выводов из теории и самой теорией. Теория трактуется в широком смысле слова как дедуктивная система, включающая выводы из нее, а законы природы рассматриваются в качестве такого «универсально общего высказывания», которое условно (гипотетично) признается истинным до тех пор, пока какое-либо (хотя бы одно) следствие из него не будет опровергнуто в наблюдении (принцип фальсификации).
Мы видим, что признание средств теоретического исследования условно истинными до их фальсификации опять приводит нас либо к прагматизму, либо к конвенционализму.
Единственный способ избежать субъективизма в оценке логико-математических средств теоретического исследования состоит в том, чтобы не отрывать их от подлинных стадий теоретического исследования и рассматривать на основе исходных идей и знаний, входящих в теоретический базис, и прежде всего на основе научной картины мира. Таким образом, диалектико-материалистическая сущность процесса познания в научном исследовании становится явной, выдвигается на первый план. Формальные процедуры подчиняются диалектическим. Место и значение формальных логико-математических средств теоретического исследования определяется, по сути дела, диалектикой, внутренне присущей всему научному познанию.
3. 	О соотношении содержательности и формальности в логике, математике и методах научного познания. Более строго формальность в теоретическом исследовании можно определить как способ познания посредством построения таких систем понятий, правильность которых определяется, безотносительно к их содержанию, одними лишь правилами логики. Отсюда открывается некоторая свобода для творческого мышления, которую можно использовать (при правильном философском подходе) для 220


отображения непосредственно наблюдаемых и глубинных связей, отношений и законов.
Содержательность в теоретическом исследовании можно определить как способ познания посредством построения таких систем понятий, правильность которых определяется, безотносительно к их форме, соответствием объективному миру. Требование такого соответствия относится, вообще говоря, к любым средствам познания. Но поскольку правильность системы понятий может быть проверена лишь после ее построения, очень важно заранее знать, как строить такие системы, чтобы максимально гарантировать их достоверность.
Формальные методы преобладают в логике и математике, содержательные — в естествознании и других конкретных науках. Но реальные методы научного исследования не сводятся только к построению систем понятий, они богаче и разнообразнее. В соответствии с этим в методах научного познания имеется разнообразное переплетение элементов формальности и содержательности. Например, по мере того как к данным наблюдения применяются логические средства исследования — анализ и синтез, индукция и дедукция, — к содержательности прибавляются элементы формальности. Также нельзя избежать их сочетания в теоретическом исследовании: в поисках основания теории необходима опора на содержательность, связанную с теоретическим базисом, а при формальном построении теории на этом базисе необходимо учитывать содержательность, имеющуюся в тех эмпирических данных, которые теория должна объяснить.
Вообще говоря, «чистая формальность» возможна лишь в случае самой общей и отвлеченной постановки вопроса в логике. Но даже в ней, особенно при решении практических проблем, обязательно влияние некоторой содержательности на формализм (через метатеорию). Тем более не может быть «чистого формализма» в математике, поскольку она призвана отражать отношения, существующие в объективном мире. Также «чистая содержательность» имеет место лишь в некоторых случаях наблюдения в конкретных науках, в общем же даже в эксперименте неизбежны отдельные моменты формализма.
Исходя из этого, следует считать устаревшей трактовку наук, опирающихся на опыт, как чисто содержательных, а логики и математики как чисто формальных. Конкретные науки должны иметь свои эмпирические и 221


теоретические методы, в которых преобладает содержательность, но присутствует и формальность. Что же касается логики и математики, то в их методах формальность берет верх над содержательностью, а в предельном случае чистая логика может быть полностью формальной.
В прикладной логике элементов содержательности несколько больше, но методы ее остаются по существу формальными.
В формальной (аксиоматической) математике содержательность по сравнению с прикладной логикой возрастает, однако преимущество формальности сохраняется.
В конструктивной (генетической) математике содержательность еще более увеличивается, но формальность все же ее превышает. Следовательно, общее преобладание формальности над содержательностью характерно для математики в целом, хотя, в частности, в ее методах допустима равнозначность этих двух сторон.
В теоретических методах конкретных наук в целом превосходство за содержательностью, хотя на стыке с математикой допускается равнозначность содержательности и формальности. Относительно высокая роль формальности (хотя и с преобладанием содержательности) присуща аксиоматическому построению научной теории. Что же касается методов, которые фактически применяются, то в них содержательность значительно преобладает над формальностью; это значит, что диалектическая логика играет ведущую роль, хотя формальные методы сохраняют свое принципиально важное значение.
В эмпирических методах конкретных наук при обобщении данных опыта формальность занимает незначительное место, а при научном наблюдении в пределе возможна полная содержательность (М. В. Мостепа- непко. Философия и физическая теория. Л., «Наука», 1969, стр. 16-26).
4. 	Особенности моделирования в теоретическом исследовании. С логико-математическими средствами теоретического исследования связан вопрос о моделировании. В теме 9 были уже рассмотрены основные аспекты моделирования. Моделирование там было определено как исследование объекта (или его отдельных свойств) по его заместителю — модели.
Как известно, на теоретическом уровне объекты исследования — это внутренние определяющие связи области явлений, то есть основные законы.
222


Мы уже установили, что единственным способом выражения таких объектов служат математические уравнения. Поэтому во всех случаях эти уравнения могут рассматриваться как заместители объекта исследования, то есть как его идеальные модели. Следовательно, любое изучение основных законов путем исследования таких уравнений уже является моделированием. Но если уравнения, выражающие основные законы, очень сложны, можно отразить их отдельные стороны посредством более простых соотношений, реализуемых, например, в машинных программах. Тогда эти соотношения выступают как заместители уравнений, то есть как модели моделей (опосредованные модели). Это и будет моделированием в буквальном смысле слова. В данном случае исследуемые уравнения выступают в качестве моделируемого объекта, хотя сами они заместители основных законов.
Таким образом, в теоретическом исследовании о моделировании можно говорить в двух значениях: в прямом, когда основные законы изучаются непосредственно по их заместителям — уравнениям, и в опосредованном, когда законы изучаются не по уравнениям, а по заместителям уравнений.
Что же касается математики, то, поскольку уравнения в ней — изучаемые объекты, моделирование производится лишь тогда, когда уравнение рассматривается на заместителях.
Моделирование в теоретическом исследовании бывает не только идеальное, но и материальное. Это имеет место в случае применения математических вычислительных машин. Машина может выступать в качестве материальной модели в двух разных аспектах: во-первых, как заместитель уравнения или самого закона, выражаемого этим уравнением, и, во-вторых, как заместитель процесса решения уравнения или тех объективных процессов, которые обусловили данную область явлений.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
В данной теме был рассмотрен вопрос о значении формальных методов в теоретическом исследовании. Логические и математические методы — одно из главных средств теоретического исследования. Однако правильное понимание подлинной сущности и значения этих методов
223


возможно лишь в том случае, если исходить из диалектико-материалистических представлений о познании и из признания познавательного значения философии. Это дает возможность избежать абсолютизации логических и математических методов в теоретическом познании и верно решить сложную проблему соотношения содержательности и формальности в методах познания.
Для более глубокого изучения темы на семинарах и для докладов рекомендуются следующие вопросы:
1. Особая роль логики и математики в научном исследовании (на примере одной области наук).
2. Критика абсолютизации роли логики и математики в научном познании.
3. Особенности моделирования в теоретическом исследовании (на примере своей специальности).
4. Значение кибернетики в развитии методов научного познания.
ЛИТЕРАТУРА
1. Маркс К. Капитал, т. 1. Маркс К. и Энгельс Ф, Соч., т. 23, стр. 189, 397.
2. Энгельс Ф. Анти-Дюринг. Маркс К. и Энгельс Ф. Соч, т. 20, стр. 10—14, 36—39, 88—92, 138—139.
3. Энгельс Ф. Диалектика природы. Маркс К. и Энгельс Ф. Соч, т. 20, стр. 365—367, 516—520, 538—544, 555, 581—587.
4. Л е н и н В. И. Материализм и эмпириокритицизм. Поли. собр.
соч, т. 18, стр. 316-317, 324-327, 369.
5. Л е н и н В. И. Философские тетради. Поли. собр. соч, т. 29, стр. 104, 163—165, 324—327, 478—485.
6. А к ч у р и н И. А. К методологии математизации современного знания. В кн.: «Человек, творчество, наука». М, «Наука», 1967, стр. 98—127.
7. Б о р и с о в В. Н. Уровни логического процесса и основные направления их исследования. Новосибирск, «Наука», 1967, стр. 124—142.
8. Г н е д е н к о Б. В. Вопросы математизации современного естествознания. В кн.: «Диалектика в науках о неживой природе». М, «Мысль», 1964.
9. Мостепаненко М. В. «Философия и физическая теория». Л, «Наука», 1969, стр. 16—26, 63—79, 221—229.
10. 	Н о в и к И. Б. О моделировании сложных систем. М, «Мысль», 1965, стр. 42—72.
И. «Философская энциклопедия», т. 3. М, изд-во «Советская энциклопедия», 1964 (статьи: «Математика», «Моделирование», «Модель»).
12. Ш т о ф ф В. А. Моделирование и философия, гл. 9. М —Л., «Паука», 1966, стр. 151—168.


ЧАСТЬ IV
ДИАЛЕКТИЧЕСКИЙ МАТЕРИАЛИЗМ И РАЗВИТИЕ НАУЧНОГО ПОЗНАНИЯ


Тема 15. ТРАДИЦИОННЫЕ МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ НАУЧНОГО ПОЗНАНИЯ
Методические замечания
В данной теме разбирается вопрос о важнейших проблемах и понятиях, возникших в процессе развития науки при попытках выявить общие особенности научного знания, присущие как эмпирическому, так и теоретическому уровням научного исследования.
Это прежде всего такие проблемы, как достоверность и очевидность знания, его наглядность, смысл и значение. С ними тесно связаны понятия факта и закона. Эти понятия и проблемы неоднократно пересматривались и уточнялись. Но поскольку к ним много раз обращались в философской и логико-гносеологической литературе, то они стали традиционными проблемами методологии научного познания.
Наличие длительных дискуссий по основным методологическим проблемам науки может быть объяснено прежде всего тем, что у ученых и философов, предлагавших то или иное решение этих проблем, долгое время преобладал односторонний подход к методологии познания. Эмпирики преувеличивали роль и значение эмпирического базиса в процессе познания, рационалисты же абсолютизировали роль идей и математических абстракций. Отсутствие ясных представлений о наличии особого теоретического базиса научного познания и о диалектической взаимосвязи эмпирического и теоретического базисов исключало возможность правильного решения всех этих традиционных методологических проблем.
Основное содержание темы изложено в одной лекции (лекция 23). Обратите внимание на более широкое понимание наглядности в вопросе 2 и проблемы смысла и значения научных понятий в вопросе 4.
227


Лекция 23. Общие методологические особенности научного знания
1. Проблема достоверности и очевидности научного знания.
2. Наглядность и ненаглядность, наблюдаемость и не- наблюдаемость научного знания.
3. Проблема факта и закона в научном познании.
4. Проблема знака, смысла и значения в научном познании.
5. О роли интуиции в формировании научного знания.
1. 	Проблема достоверности и очевидности научного знания. Под достоверностью и очевидностью знаний обычно понимают отсутствие какого бы то ни было сомнения в правильности знаний, уверенность в том, что научные положения соответствуют объективным явлениям и законам.
У эмпириков достоверность научных знаний означала признание абсолютной истинности данных опыта, то есть она основывалась на безусловном доверии исследователя к показаниям своих органов чувств.
В противоположность им рационалисты принимали достоверность знаний за их умозрительную очевидность, признавали абсолютную истинность врожденных идей. Иначе говоря, достоверность, по мнению рационалистов,— это безусловное доверие исследователя к каким-то простым и ясным идеям или категориям разума, которые считались сами по себе очевидными и потому исходными в познании.
Вследствие того что во взглядах на научное познание долгое время преобладал эмпиризм, достоверность научных знаний воспринималась как чувственная достоверность, полученная в опыте. Однако в конце XIX и начале XX века в физике появились такие абстрактные понятия, что их уже нельзя было «свести» к данным опыта. У естествоиспытателей возникло сомнение: достоверны ли эти абстрактные понятия, и в связи с этим — насколько присуща научным знаниям объективная истинность? Стали модными заявления последователей Канта о том, что в науке человек не отражает объективную действительность, а «опредмечивает» присущие ему априорные формы сознания, освобождаясь от «хаоса впечатлений», что наука по своей сути должна быть символичной, ее 228


понятия обязаны выражать не объективные явления, а идеальные отношения «чистой мысли» (немецкий философ Э. Кассирер, 1874—1945). Поэтому достоверность научных знаний стала трактоваться не в чувственном, а в сугубо рациональном аспекте, как их умозрительная очевидность.
Проблема достоверности и очевидности научных знаний не может быть решена без обращения к понятию практики. Но, как было сказано в лекции 8, практика в качестве критерия научной истины является критерием лишь в конечном счете. Любые научные положения могут быть связаны с практикой через свой эмпирический или теоретический базис. Поэтому о степени правильности знаний можно судить уже по их отношению к тому или иному базису.
Достоверность, обусловленную научным эмпирическим базисом, следует считать эмпирической достоверностью. Она определяется в основном чувственным содержанием данных опыта. Но эта достоверность не есть только чувственная, поскольку данным опыта неизбежпо сопутствует некоторое логическое содержание и, следовательно, ей могут быть присущи известные элементы рациональной достоверности. Тем самым эмпирическая достоверность может включать в себя элементы очевидности, связанной в конечном счете с общими представлениями о мире.
Достоверность, обуславливаемую теоретическим базисом, следует считать теоретической достоверностью. Она определяется в основном рациональными элементами и тождественна очевидности, которая, однако, по просто умозрительна, а обусловлена философскими истинами, входящими в теоретический базис. Эти истины, как известно, проверяются практикой.
2. 	Наглядность и ненаглядность, наблюдаемость н ненаблюдаемость научного знания. Понятие наглядности вошло в науку из обыденного познания. В обыденном познании наглядными считаются понятия, связанные с чувственным отражением действительности, главным образом с представлениями, выражающимися в каких-либо чувственно воспринимаемых образах. Ввиду того что обыденное познание тесно связано с повседневной практикой и имеет преимущественно утилитарное значение, все его абстракции всегда как-то «опредмечены» и потому наглядны. Интересно в этом отношении отметить образность 229


мифологических и первых философских абстракций о сущности и происхождении мироздания.
Впервые понятие ненаглядности возникло в процессе развития философского познания, оно было основано на таких абстракциях, которые не выводятся из чувственных восприятий, а постигаются лишь умственно, умозрительно.
Вообще говоря, такие понятия нуждаются в логическом обосновании, в доводах. Но если эти доводы кратки и убедительны, то они воспринимаются как бы безотчетно. В этом случае умозрительные понятия рассматриваются как очевидные (в смысле их интуитивной ясности). Однако тут некоторые исходные философские понятия заранее принимаются за очевидные и лишь потом обосновываются посредством убедительных выводов из них.
В научном познании наглядность зависит от эмпирической достоверности. Наглядным считается любое понятие, которое можно свести хотя бы в итоге к простым эмпирическим знаниям, то есть к данным опыта.
Можно говорить о наглядности понятий непосредственной и опосредованной. В первом случае понятия связаны с эмпирическим базисом или вообще с любыми эмпирическими знаниями (данными опыта, классификациями, эмпирическими законами) непосредственно, во втором — опираются на эмпирические знания лишь через научную картину мира.
Ясно, что любые эмпирические понятия наглядны непосредственно. Теоретические же понятия могут быть наглядны лишь опосредованно, в рамках определенной картины мира. Так, в механической картине мира напряженность поля, являющаяся теоретическим понятием, трактуется как натяжение в упругой среде — эфире. Напряженность поля сводится к ряду эмпирических понятий теории упругости, что делает это понятие опосредованно наглядным. Но это же понятие в последующих картинах мира становится ненаглядным, его можно сделать очевидным только с помощью кратких и убедительных логических доводов.
С понятием наглядности связано понятие наблюдаемости. Наблюдаемыми называются такие величины, которые можно представить в виде данных опыта. Наблюдаемые величины всегда наглядны. Но наглядные понятия могут быть и такими, которые нельзя свести к наблюдаемым величинам. Например, путем логических действий, входя230


щих в эмпирическое исследование, можно создавать понятия, которые являются хотя и наглядными, но ненаблюдаемыми. Скажем, орбиты электронов в теории атома Бора наглядны, но ненаблюдаемы. Смысл принципа наблюдаемости Гейзенберга (о нем говорилось в лекции 19) в тохМ и состоит, что в физику можно вводить не любые наглядные понятия, а лишь наблюдаемые.
Эмпирические понятия в большинстве случаев не только наглядны, но и наблюдаемы. Теоретические же понятия, вообще говоря, могут быть ненаглядными, если же они и наглядны, то часто ненаблюдаемы.
В связи с этим в научном познании особую важность приобретает понятие теоретической достоверности — очевидности. Ненаглядное (умопостигаемое) понятие может являться очевидным, если оно непосредственно связано с теоретическим базисом. Так, понятие микрообъекта как не частицы (в классическом смысле) и не волны ненаглядно даже в квантово-полевой картине мира. Однако в этой картине мира оно очевидно, поскольку понятие материального объекта, обладающего свойствами и прерывности и непрерывности, непосредственно относится к теоретическому базису этой картины мира.
Понятия очевидности и теоретической достоверности непосредственно связаны. Но так как переход от одной научной картины мира к другой вызывает смену теоретических базисов, очевидное в одной картине мира может оказаться неочевидным в другой. Например, представление движения электрона как движения классической частицы по определенной траектории очевидно в механической картине мира и неочевидно в квантово-полевой картине мира.
3. 	Проблема факта и закона в научном познании. Проблема факта и закона в методологии научного познания возникла давно. Первоначально под фактом понималось действительное событие, данное в опыте, а под законом — объективные причины этих событий, их внутренняя необходимая связь. Однако в дальнейшем такое понимание факта и закона в научном познании было пересмотрено с позиций идеализма.
Уже Юм высказал мнение о том, что законы науки выражают лишь следование одних явлений за другими, а не объективную необходимость. Развивая идеи Юма, основатель позитивизма Конт свел понимание закона к выражению внешних отношений последовательности 231


или сходства явлений, к описанию фактов. Причем под фактом позитивизм понимал чувственное восприятие, взятое в отрыве от породившей его действительности. Такое восприятие рассматривалось в качестве основного элемента не только научного познания, но и самой познаваемой действительности.
Современные позитивисты отличаются от позитивизма прошлого века во взглядах на законы науки. Под законом они понимают не просто экономичное описание фактов (Мах), а формальное вспомогательное средство описания, логическую конструкцию, вносимую сознанием в науку (Витгенштейн), или удобный способ обобщения фактов, принятый в результате соглашения (конвенции) между учеными.
Таким образом, современный позитивизм окончательно запутал проблему факта и закона и не смог решить кардинальный вопрос: если законы — нечто внешнее для фактов, то почему факты должны сообразоваться с законами, почему законы могут охватывать факты и даже подсказывать их?
На неспособности позитивизма ответить на подобные вопросы спекулируют современные иррационалисты и неотомисты, которые пытаются принизить роль и значение науки.
Абсолютизируя понятие факта и сводя его к проявлению непостижимого «в-себе -бытия», экзистенциалисты М. Хайдеггер (род. в 1889 г.),Ж.-П. Сартр (род. в 1905 г.) и другие считают, что законы науки вообще не могут выражать подлинного содержания фактов. Неотомизм, соглашаясь с позитивизмом в том, что законы науки дают лишь внешнее описание фактов, утверждает, что подлинное познание фактов в науке без религии невозможно (Э. Жильсон, род. в 1884 г.; М. Маритен, род. в 1882 г., II др.).
В марксистской методологии научного познания проблема факта и закона формулируется, во-первых, как проблема отношения явления и закона в объективном аспекте и, во-вторых, как проблема отражения этого отношения в научном познании, состоящая в выявлении содержания понятий данных опыта и законов науки. При этом прежде всего встает вопрос о понятии факта. Это понятие нельзя отождествить ни с понятием явления, ни с понятием данных опыта. Факт — это не само явление, а знание о нем. Кроме того, в понятии факта фиксируется действитель-
232


ность явления, оно рассматривается в виде существующего на самом деле, а не в качестве только предполагаемого или возможного.
Следовательно, понятие факта можно определить как достоверное знание о действительном явлении (событии). Поскольку действительность явления отражается в данных опыта, понятие данных опыта близко к понятию факта. Между ними лишь та разница, что без соответствующей проверки нельзя любые данные опыта считать достоверным знанием. Фактом называются достоверные данные опыта, то есть такие данные, правильность которых установлена методами, разработанными в науке.
Что касается вопроса об отношении явления и закона в объективном аспекте и об отражении этого отношения в научном познании, то этот вопрос уже был рассмотрен в предыдущих темах. Данные опыта отражают явления, эмпирические законы представляют их суммарное описание и в то же время вскрывают их сущность первого порядка; основные законы, фиксируемые в научных теориях, дают общее объяснение явлений и вскрывают их более глубокую сущность — сущность второго порядка. Поскольку законы выражают сущность явления, они могут опережать явления и не только описывать их, но и объяснять, а следовательно, и предсказывать явления. Проблема описания и объяснения уже была изложена в теме 13.
4. 	Проблема знака, смысла и значения в научном познании. В научном познании широко используются знаки (условные обозначения) для выражения свойств и отношений явлений, их связей и обуславливающих их законов. Проблему условных обозначений, их значения и смысла следует рассмотреть отдельно для эмпирического и теоретического уровней исследований.
В эмпирическом исследовании не встречается особых трудностей в использовании знаков, поскольку условные обозначения непосредственно связываются с данными опыта или с какими-либо сугубо практическими операциями. Их применение обуславливается целью исследования (познание определенной группы явлений) и условиями проведения исследования, его методикой. В соответствии с этим имеются два аспекта значения вводимых знаков: а) качественная характеристика основных величин и их отношений для данной группы явлений, б) коли-
9 М. В. Мостепаненко
233


чественная характеристика каждой из этих величин — их численные значения.
Точка зрения операционализма, согласно которой значение понятия состоит в указании на измерительные операции (Бриджмен), является односторонней даже в применении к эмпирическим понятиям, не говоря уже о теоретических. Эта точка зрения касается количественной характеристики величин и не отражает качественной.
Для того чтобы подчеркнуть важность качественной характеристики условных понятий, знаков, символов, кроме понятия значения (которое в эмпирическом исследовании часто рассматривается лишь в количественном аспекте) следует ввести понятие смысла. Под смыслом эмпирического понятия подразумевается качественное значение этого понятия, то есть отражение им основ- ных свойств и отношений, объективно присущих той группе явлений, к которой данное понятие применяется.
Проблема знака, значения и смысла теоретических понятий для современного позитивизма оказалась вообще неразрешимой. Абсолютизируя роль эмпирического базиса в научном познании, позитивисты старались доказать, что значение теоретических понятий состоит в их эмпирической интерпретации, то есть полностью определяется их отношением к эмпирическому базису. Однако такая постановка вопроса не только не облегчала дело, а, наоборот, затрудняла его. Стремление рассматривать значение теоретических понятий как способ их верификации (Шлик) тоже потерпело неудачу. Тем более несостоятельной была попытка свести значение теоретических понятий к операциональным определениям (Бриджмен).
Фактически отказавшись от решения данной проблемы, современный позитивизм в этом плане открыл широкую дорогу другим философским течениям: неотомизм связывал проблему значения научных понятий с истинами откровения, а экзистенциализм трактовал ее в духе иррационализма: значение понятий — мистическая сущность.
Роль знаков и символов особенно велика в теоретическом исследовании, в котором они применяются очень широко. Так, при помощи логического формализма и математической символики можно выразить сложнейшие отношения и глубинные определяющие связи, охватывающие не только действительные явления, но и возможные.
234


Выражение связей и отношений посредством знаков позволяет придавать научной теории такую форму, которая обеспечивает получение множества следствий, необходимых для сравнения теории с опытом.
Возрастание роли знаков в познании неизбежно приводит к трудности в определении их значения и смысла. Но как ни сложна эта проблема, она все же разрешима. Неудачи многочисленных попыток позитивистов объясняются тем, что подход к этой проблеме был у них неправильный, да и сама проблема сформулирована неверно. Конечно, в научном познании теоретические понятия должны иметь эмпирическую интерпретацию, но подлинное их значение может быть раскрыто лишь с помощью теоретического базиса — научной картины мира и философских идей, обосновывающих ее.
На основе теоретического базиса решается вопрос не только о значении, но и о смысле теоретических понятий и их отношений, фиксируемых в научных понятиях. Смысл этих понятий определяется прежде всего содержанием научной картины мира. Одни и те же понятия в разных картинах мира могут иметь разное значение и разный смысл. Так, понятие классической частицы, характеризующееся возможностью одновременного точного задания координат и скоростей, в механической картине мира приобретает первостепенное значение и смысл в применении к телам любой массы и любых размеров. В то же время это понятие в квантово-полевой картине мира имеет иное значение, смысл которого определяется принципом неопределенности Гейзенберга.
Философские идеи лежат в основе научной картины мира, однако они носят слишком общий характер для того, чтобы только с их помощью можно было определить значение и смысл теоретических понятий. Главная роль в этом принадлежит не самим философским идеям, а научной картине мира, построенной на их базе. Когда о каком-либо понятии говорится, что оно содержит или не содержит смысла, то имеется в виду его соответствие или несоответствие существующей научпой картине мира. Но если выдвигается какое-нибудь принципиально новое понятие, выходящее за пределы существующей картины мира, то его смысл может быть предварительно и в общем виде определен па основе одних лишь философских идей, ибо базирующаяся на них новая картина мира еще пе построена. Но как только такая картина мира создается, 235


понимание значения и смысла нового понятия углубляется и уточняется.
5. 	О роли интуиции в формировании научного знания. В методологии научного нознания проблема интуиции возникла при двух обстоятельствах: исследовании происхождения научных принципов и гипотез и попытках обоснования всеобщего и необходимого характера исходных понятий и аксиом математики.
Уже в философии Платона и Аристотеля появилось представление об интуиции как особой способности ума непосредственно созерцать истину. В связи с этим все истины стали разделяться на интуитивные (непосредственно данные) и дискурсивные (опосредованные, логически доказанные).
Эмпирики связывали интуицию с особым высоким качеством восприятия в опытном познании — нашей способностью в процессе чувственного созерцания отчетливо представлять объект исследования как нечто целое, быстро усматривать связи между данными опыта и, наконец, в совокупности данных опыта сразу подмечать существенные отношения, приводящие к открытию законов. Такая способность восприятия была названа чувственной интуицией.
Последователи эмпиризма считали, что чувственная интуиция играет хотя и важную, но вспомогательную роль в обобщении данных опыта. В частности, она, по их мнению, помогает делать теоретические открытия, то есть выводить из данных опыта такие аксиомы и принципы, исходя из которых, можно доказывать математические теоремы и строить научные теории.
Представители рационализма отрицали возможность обоснования всеобщего и необходимого характера математики и теоретического познания посредством опыта и чувственной интуиции. Они утверждали, что основы математики и научной теории можно вырабатывать с помощью интеллектуальной интуиции — особого свойства ума непосредственно (без опоры на опыт) постигать общие и необходимые истины, исходные для дискурсивного мышления. Значит, рационалисты связывали интуицию с основной особенностью теоретического мышления — способностью формировать общие представления и понятия и исходить из них в познании.
Чтобы лучше понять сущность интуиции и ее место в научном познании, еще раз подчеркнем влияние общих 236


представлений на ход научного исследования. В эмпирическом исследовании они выполняют вспомогательную функцию и при обобщении данных опыта и при их группировке — систематизации и классификации. В теоретическом же исследовании наоборот: философским идеям и научной картине мира принадлежит руководящая роль.
Как отмечалось выше, направляющее влияние общих идей на ход исследования помогает осуществлять характерное для научного познания требование: добиваться соответствия результатов исследования объективной действительности. Это влияние в эмпирическом исследовании осуществляется как бы в «слабой» форме, поскольку данные опыта сами тесно и непосредственно связаны с действительностью. Но в математике и в теоретическом исследовании, абстракции которых могут быть очень удалены от действительности, такое влияние особенно важно и необходимо, и поэтому оно осуществляется в «сильной» форме.
В той мере, в какой наш ум может руководствоваться общими представлениями безотчетно, стихийно, результат влияния общих представлений на ход исследования воспринимается нами как «непосредственное видение», то есть как интуиция. Механизм этого влияния ускользает от нашего сознания, и нам кажется, что новое знание мы получили сразу в готовом виде, что мы непосредственно «узрели» его своим умом (французский философ А. Бергсон, 1859—1941). На самом же деле с помощью теоретического базиса всегда имеется объективная возможность проследить все пути этого влияния не только на теоретическое исследование, но даже и на обработку данных опыта. Тогда результаты этого влияния уже не будут казаться нам «непосредственно данными».
В то же время следует иметь в виду, что познаваемая нами действительность очень сложна, что наш ум имеет неограниченные возможности познания. Поэтому всегда какие-то объективно существующие стороны влияния общих представлений на контролируемый нами ход исследования останутся вне нашего внимания и смогут быть осознаны и формализованы лишь задним числом.
Учитывая сложность и диалектическую двусторон- ность процесса научного познания, а именно наличие в нем не только генерализации, исходящей от эмпирического базиса, но и конкретизации, исходящей от теоретического базиса, мы получаем возможность последова237


тельно материалистически объяснять интуицию. Одновременно с этим мы доказываем несостоятельность иррационалистических и теологических толкований интуиции как об особо сверхчувственном и сверхразумном мистическом «видении» истины или божественном откровении, озарении «свыше».
На самом же деле в тех актах интуитивного мышления, которые помогают глубже познавать действительность, появляется стихийная диалектика, внутренне присущая мышлению. Ее механизм состоит в явной или неявной опоре мышления на теоретический базис познания. Следовательно, в научном познании необходима сознательная опора на теоретический базис, сознательное пользование категориями и законами диалектики. Это означает, что подлинной логикой научного исследования является диалектическая логика.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
В данной теме был рассмотрен вопрос о традиционных методологических проблемах научного познания. Как мы видели, в рамках эмпиризма или рационализма решение этих проблем было односторонним, что в конечном счете открывало пути для разных идеалистических трактовок и искажений подлинного содержания научного знания.
Правильное решение традиционных методологических проблем научного познания возможно только с позиций диалектического материализма. Необходимо признать наличие в научном познании кроме эмпирического также и теоретического базиса. Необходимо учитывать диалектическую взаимосвязь этих базисов. При такой единственно правильной постановке вопроса открываются новые возможности для всестороннего выявления особенностей научного знания. Так, кроме наглядности, связанной с эмпирическим базисом, можно говорить об особой наглядности, связанной с теоретическим базисом, обуславливаемой прежде всего содержанием философских идей, лежащих в основе научной картины мира. Так же, говоря о смысле и значении абстрактных научных понятий, мы должны не только давать им эмпирическую интерпретацию, но главпым образом раскрывать связь научных абстракций (и представляющих их знаков) с теоретическим базисом. Только этим путем можно вскрыть подлинное содержа- 2?8


кие и смысл знаков, формальных обозначений и процедур, входящих в процесс теоретического исследования.
Учет исходной роли теоретического базиса в процессе теоретического исследования и наличие определенных философских идей, лежащих в основе этого базиса, дает нам возможность правильно понять и оценить роль интуиции в научном познании, дает возможность изгнать из науки иррационалистическое и теологическое понимание интуиции.
Для семинаров, докладов и рефератов рекомендуются вопросы:
1. Проблема наглядности и достоверности в научном познании.
2. Проблема научного факта и закона науки.
3. Значение символов в научном познании.
4. Проблема смысла и значения абстрактных научных понятий.
5. Роль интуиции в научном исследовании.
ЛИТЕРАТУРА
1. Энгельс Ф. Диалектика природы. Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 20, стр. 366—367, 371, 511.
2. Л е н и н В. И. Материализм и эмпириокритицизм. Поли. собр. соч., т. 18, стр. 114—115, 119, 244—251, 271—272, 277, 280, 284, 289, 308—309, 324—327.
3. Л е н и н В. И. Философские тетради. Поли. собр. соч., т. 29, стр. 189—190, 209, 489.
4. А с м у с В. Ф. Проблема интуиции в философии и математике. М., «Мысль», 1965.
5. Б у н г е М. Причинность. М., изд-во «Иностранная литература», 1962, стр. 321—324, 331—335, 348—351, 364—367.
6. Бунге М. Интуиция и паука. М., «Прогресс», 1967.
7. Д р у я н о в Л. А. Законы науки и научное объяснение. М., «Знание», 1967.
8. Кондаков Н. И. Логический словарь. М., «Наука», 1971
(статьи: «Закон», «Знак», «Значение», «Смысл», «Факт»).
9. «Логика научного исследования». М., «Наука», 1965.
10. 	О м е л ь я н о в с к и й М. Э. Проблема наглядности в физике. «Вопросы философии», 1961, № И.
И. «Проблема знака и значения». Изд-во МГУ, 1969.
12. Ракитов А. И. Курс лекций по логике науки, ч. 1. М., изд-во «Высшая школа», 1971.
13. С л а в и н А. В. Наглядный образ в структуре познания. М., Политиздат, 1971.
14. У в а р о в Л. В. Образ, символ, знак. Минск, изд-во «Наука и техника», 1967.
15. «Философская энциклопедия», т. 1—5. М., пзд-во «Советская 239


Энциклопедия», 1962—1971 (статьи: «Закон», «Значение», «Интуиция», «Наглядность», «Факт»).
16. 	Ш то фф В. А. Моделирование и философия, гл. 9. М.—Л., «Наука», 1966.
Тема 16. ОСНОВНЫЕ ЗАКОНОМЕРНОСТИ РАЗВИТИЯ НАУЧНОГО ПОЗНАНИЯ
Методические замечания
Данная тема — заключительная. В ней делается главный вывод о том, что диалектический материализм имеет принципиально важное значение для методологии научного познания. Как мы видели, на основе диалектического материализма успешно решаются методологические проблемы науки, становится понятным процесс формирования научного знания.
Принципиальное значение диалектического материализма для методологии научного познания особенно наглядно было показано В. И. Лениным при анализе кризиса в физике. Современная физика, писал В. И. Ленин, идет к единственно верному методу и единственно верной философии естествознания — диалектическому материализму. В работе В. И. Ленина «Материализм и эмпириокритицизм» вскрывается односторонность и несостоятельность претензий эмпиризма и современного позитивизма на то, чтобы быть «единственно верной» методологией научного познания.
Руководствуясь положениями диалектического материализма, мы получаем возможность раскрыть основные закономерности развития научного познания, выявить неразрывную взаимосвязь философии и конкретных наук, их взаимодействие и влияние друг на друга в научном исследовании.
Основное содержание темы изложено в двух лекциях (лекции 24 и 25). В первой из этих лекций в вопросе 5 обратите внимание на основные методологические выводы из ленинского анализа кризиса в физике. Во второй из этих лекций в вопросе 3 особо важна формулировка основных закономерностей развития научного познания. В конце лекции подводятся общие итоги по рассмотренному вопросу о взаимосвязи философии и конкретпых наук.
240


Лекция 24. Значение ленинского анализа кризиса в физике для методологии научного познания
1. Кризис методологии эмпиризма во второй половине XIX и начале XX века.
2. В. И. Ленин о сущности кризиса в физике.
3. В. И. Ленин о ведущей роли представлений о материи и формах ее существования в развитии научного познания.
4. В. И. Ленин о внутренней связи диалектического материализма и конкретных наук.
5. Методологические выводы из ленинского анализа кризиса в физике.
1. 	Кризис методологии эмпиризма во второй половине XIX и начале XX века. Как известно, с момента возникновения подлинно научных эмпирических и теоретических методов исследования (более двухсот лет) наука находилась под сильным влиянием эмпиризма и общих механистических представлений о мире. Лишь во второй половине XIX века бурно развивающееся естествознание начало стихийно выходить за рамки механицизма и эмпиризма. Это касалось прежде всего учения об электричестве и магнетизме, которое не укладывалось в рамки механицизма и нуждалось в особых абстрактных, немеханических понятиях, таких, как напряженность электрического и магнитного поля, дивергенция и роторы от векторов напряженности и т. д. В связи с этим в познании электромагнитных явлений на первый план стихийно выдвинулись математические абстракции и соотношения.
Преодоление механицизма зависело от роста теоретических и математических методов исследования. Указывая на это, В. И. Ленин приводит ряд высказываний А. Рея, который в своих работах дал яркую картину состояния естественных наук в конце XIX века: «Все экспериментаторы указывают на вторжение духа математики в приемы физических суждений и в понимание физики». «Теоретическая физика стала математической физикой...» (В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 18, стр. 324, 325).
Однако отсутствие диалектического мышления у естествоиспытателей отрицательно сказалось на развитии методов теоретического исследования — приводило к идеалистическим искажениям в основах познания, к кризису 241


науки. Отказ от механицизма воспринимался как отход от материализма. Как отметил В. И. Ленин, «крупный успех естествознания, приближение к таким однородным и простым элементам материи, законы движения которых допускают математическую обработку, порождает забвение материи математиками. „Материя исчезает”, остаются одни уравнения» (В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 18, стр. 326).
Крушение механицизма и эмпиризма отразилось и на состоянии других наук о природе. В учении о строении вещества основой стали считаться не опытные факты, а умозрительные представления: атомистическая гипотеза и идея молекулярного беспорядка. С позиций эмпиризма это казалось непонятным: как можно полагаться на умозрительные гипотезы, а не на опытные факты? Однако иных путей для построения теории строения вещества не существовало. Отсюда критическое отношение к эмпиризму. То же самое наблюдалось и в других науках. Механицизму в биологии были противопоставлены умозрительные концепции целостности организма, витализма 1 и другие, не укладывающиеся в рамки эмпиризма.
В качестве философской оппозиции к механицизму и эмпиризму в конце XIX века наибольшее распространение получил энергетизм. Он противопоставил атомистическим представлениям о материи идеалистическое понимание энергии как духовного первоначала природы. Энергетизм спекулировал на успехах физики, заявляя, что электромагнитное поле, ставшее главным в познании явлений природы, есть «чистая энергия», движепие без материального носителя.
Подавляющее большинство естествоиспытателей отвергало энергетизм, хотя вынуждено было отказываться и от механицизма. Последний отождествлялся с материализмом, что вызвало разброд в умах естествоиспытателей. Стихийно придерживаясь эмпиризма и материализма, многие естествоиспытатели положительно отнеслись к попыткам модифицировать основы эмпиризма. Наиболее известной из таких попыток явился эмпириокритицизм Авенариуса и Маха. Эмпириокритицизм был преподнесен естествоиспытателям в виде подлинно научной методологии познания, соответствующей уровню развития науки 1 Витализм — идеалистическое учение о жизни в биологии. Суть его: пассивная материя организма одухотворяется особой нематериальной жизненной силой.
242


Конца XIX и начала XX века. На самом же деле, как убедительно показал В. И. Ленин, эмпириокритицизм такой методологией не являлся. В нем сохранялся основной порок всего эмпиризма — игнорирование роли философии в научном познании, игнорирование качественной специфики теоретических понятий и научной картины мира.
2. 	В. И. Ленин о сущности кризиса в физике. Механицизм, энергетизм и эмпириокритицизм имели свои методологические установки и точки зрения, причем каждой из них придавалась наукообразная форма, что тем более вводило естествоиспытателей в заблуждение. Пользуясь этим, на новых открытиях науки стали широко спекулировать спиритуалисты, фидеисты и другие представители философской реакции, которые стремились отстоять свои идеалистические взгляды на мир и познание.
В начале XX века главную опасность в борьбе за научное мировоззрение представлял эмпириокритицизм. Его недостатком оставалось рассмотрение опыта в качестве единственного источника научного знания. Попять с этих позиций возросшее значение научных абстракций и теоретических методов исследования в конце XIX и начале XX века было невозможно. Не могла помочь в этом отношении и крайняя субъективизация понятия опыта, произведенная Махом, и рассмотрение научных абстракций лишь как экономных описаний данных опыта, то есть наших восприятий. Игнорирование результатов теоретического мышления, достигнутых в процессе развития философии, вело к иррационализму. Еще Ф. Энгельс писал, что естествоиспытатели без подлинно философского мышления неизбежно идут к спиритуализму и мистике (К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр. 373).
Сокрушительная критика эмпириокритицизма была дана В. И. Лениным. Вместе с этой критикой он показал, что диалектический материализм играет исключительно важную роль в развитии науки. Без материализма и диалектики в науке, особенно в период ее бурного революционного развития, неизбежны кризисы и идеалистические искажения, тормозящие научный прогресс.
Для методологии научного познания особо важны два положения, разработанных В. И. Лениным: о наличии внутренней органической связи всех наук с диалектическим материализмом и о стихийном материализме естествоиспытателей. Эти положения помогли понять, почему наука развивалась и в рамках эмпиризма, почему эмпи243


ризм и механицизм рано или поздно преодолеваются в развитии науки и заменяются подлинно научной методологией познания, диалектико-материалистическими представлениями о мире.
Как показал В. И. Ленин, «суть кризиса современной физики состоит... в отбрасывании объективной реальности вне сознания...» «„Материя исчезла" — так можно выразить основное и типичное по отношению ко многим частным вопросам затруднение, создавшее этот кризис» (В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 18, стр. 272, 273).
В. И. Ленин подчеркнул, что без понятия материи научное познание невозможно, что по мере развития естествознания конкретные представления о материи меняются: устаревшие отбрасываются, появляются новые. Происходит коренная ломка основных понятий и принципов всей науки. Однако новые открытия в науке при отсутствии диалектического подхода к ним приводят к кризису в познании.
Вскрыв сущность кризиса в физике, В. И. Ленин делает основной методологический вывод: научное познание неразрывно связано с материалистическими представлениями о материи и с диалектической сменой одних конкретных представлений о материи другими. Если на каком-то этапе развития науки под материей понимались неделимые атомы, обладающие инертной массой, то на другом, более высоком — невесомая сплошная материя — эфир, иначе говоря — электромагнитное поле. Предполагалось, что атомы вещества представляют собой особое уплотнение эфира и что инертная масса имеет электромагнитное происхождение. В связи с этим В. И. Ленин пишет: «Как ни диковинно с точки зрения «здравого смысла» превращение невесомого эфира в весомую материю и обратно, как ни «странно» отсутствие у электрона всякой иной массы, кроме электромагнитной... все это только лишнее подтверждение диалектического материализма» (там же, стр. 276).
Как видим, те или иные конкретные представления о материи необходимы для развития науки. Это обуславливается той ролью, какую играет понятие материи при построении теории: научная теория не может быть построена без научной картины мира, а эта картина мира — без соответствующего понятия материи.
3. 	В. И. Ленин о ведущей роли представлений о материи и формах ее существования в развитии научного 244


познания. Главный методологический вывод из ленинского анализа кризиса в физике состоит в следующем: те или иные конкретные представления о материи обязательны для построения научной картины мира. На основе же картины мира строятся научные теории, развивающие науку.
Прогресс науки в том и состоит, что наряду с новыми экспериментальными открытиями строятся новые теории. Но теорию нельзя построить без соответствующих философских представлений о материи. Следовательно, новые представления о материи — один из важнейших истоков развития научного познания.
Эти выводы подтвердились в процессе развития физики. Первая научная теория — механика была построена на основе механической картины мира, главную роль в которой играли атомистические (корпускулярные) представления о материи. Крупный шаг в познании природы в середине XIX века заключался в том, что наряду с атомистическими представлениями о материи начали формироваться иные, континуальные представления о материи — представления об эфире, о материальности электромагнитного поля. В результате механическая картина мира стала заменяться электродинамической.
На основе электродинамической картины мира была построена новая теория — электродинамика Максвелла, первая научная теория электромагнитных явлений. Однако естествоиспытатели, наблюдая крушение механической картины мира, не понимали, что формируется новая картина мира — электродинамическая, они считали, что в науке разрушаются материалистические представления о природе, и склонялись к идеализму. На самом же деле, как убедительно показал В. И. Ленин, материализм в пауке не был разрушен. «Это, конечно, сплошной вздор, — пишет В. И. Ленин, — будто материализм утверждал... обязательно «механическую», а не электромагнитную, не какую-нибудь еще неизмеримо более сложную картину мира...» (В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 18, стр. 296). И действительно, появление современной кван- товочполевой картины мира подтвердило этот гениальный ленинский прогноз. Современная физическая картина мира действительно оказалась неизмеримо сложнее электромагнитной.


философские представления о материи, а именно картину мира, лежащую в основе познания. В той же книге «Материализм и эмпириокритицизм» В. И. Ленин кроме понятия материи глубоко проанализировал и все другие понятия, связанные с понятием материи и лежащие в основе картины мира: понятия движения, пространства и времени, причинности и закономерности.
Говоря о движении, В. И. Ленин подчеркнул важность его правильного, конкретно-научного понимания: «Электричество объявляется сотрудником идеализма, — пишет В. И. Ленин, — ибо оно... открыло новые формы материального движения, настолько непохожие на старые, настолько еще неисследованные, неизученные, необычные, «чудесные», что можно протащить толкование природы, как нематериального (духовного, мысленного, психического) движения» (В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 18, стр. 300).
Говоря о пространстве и времени, В. И. Ленин указал, что в процессе развития науки, кроме изменения конкретных представлений о материи и движении, должны меняться представления и о пространстве и времени.
В. И. Ленин подробно рассмотрел проблему причинности и закономерности в природе (там же, стр. 157— 175), завершая тем самым анализ понятий, лежащих в основе научной картины мира. Отстаивая материалистическое понимание природы, В. И. Ленин указал, что единство мира — в его материальности. Это положение Ф. Энгельса он противопоставил махистскому «принципу экономии мышления» (там же, стр. 175—181).
В. И. Ленин показал, что прогресс науки обусловлен изменением не отдельных философских представлений, а всей научной картины мира. В этом состоит методологическое значение картины мира в научном познании.
4. 	В. И. Ленин о внутренней связи диалектического материализма и конкретных наук. Важно отметить, что философия влияет на развитие науки посредством научной картины мира. Этим объясняется то обстоятельство, почему сами естествоиспытатели в подавляющем большинстве случаев являются стихийными материалистами и диалектиками. Они через свою науку стихийно усваивают отдельные элементы сложившейся научной картины мира, через нее приобщаются к материализму и, осознав необходимость смены основных понятий и принципов картины мира, подходят к диалектике.
246


Нельзя развивать науку, не оперируя ее общими и основными понятиями и принципами. Но эти понятия и принципы как раз и представляют собой основное содержание научной картины мира. Следовательно, опираясь в своих суждениях на картину мира, естествоиспытатели фактически базируются на тех философских представлениях, которые лежат в ее основе. Тем самым, определенные представления о материи, движении, пространстве и времени, причинности и закономерности как бы принудительно навязываются естествоиспытателям и последние становятся материалистами и диалектиками вне зависимости от того, хотят они этого или не хотят. По- этому-то многие буржуазные физики, сами того не сознавая, создавали научные теории, пронизанные материализмом и диалектикой.
В XX веке внутренняя органическая связь физики с диалектическим материализмом стала еще более очевидной. Полностью оправдался ленинский прогноз о том, что «современная физика... идет к единственно верному методу и единственно верной философии естествознания... Она рожает диалектический материализм» (В. И. Л е- нин. Поли. собр. соч., т. 18, стр. 332). Это подтверждается: углублением представлений о материи и движении в современной физике, диалектическим характером взаимосвязи пространства и времени, открытым в теории относительности; диалектикой прерывного и непрерывного, установленной в квантовой механике; наличием глубокого материалистического содержания во всех основных понятиях и принципах современной физики: понятиях пространства — временного континуума, кривизны пространства—времени, взаимосвязи инерции и тяготения, волновой функции, принципе неопределенности Гейзенберга и многих других; открытием все новых и новых частиц и их свойств, в частности открытием частиц и античастиц, универсальной взаимопревращаемостью элементарных частиц, материальностью физического вакуума квантовой теории поля и многими другими достижениями современной физики.
5. 	Методологические выводы из ленинского анализа кризиса в физике. Методологические выводы из ленинского анализа кризиса в физике и критики эмпириокритицизма позволяют установить действительную роль философии в развитии познания. Они позволяют заложить основу для подлинно научной, марксистско-ленинской


методологии познания не только в естественных, но и во всех других конкретных науках. Вот эти методологические выводы:
Первый. Без должного философского осмысливания новых опытных данных, без новых философских идей нельзя построить принципиально новую научную теорию, развивать научное познание.
Второй. Новые философские идеи оказывают влияние на науку не столько сами по себе, сколько посредством тех общих представлений о мире, которые возникают на их основе, обобщая опытные данные и составляя конкретно-научную картину мира, лежащую в основе построения теории.
Третий. В научных картинах мира главную роль играет понятие материи. По мере того как меняются конкретные представления о материи, изменяются представления и о формах ее существования: движении, пространстве и времени. Далее соответственно меняются представления о причинности и закономерности, о материальном единстве мира, об основных законах природы. Таким путем создается новая философская основа для новой научной картины мира.
Четвертый. На новой философской основе пересматриваются старые понятия и принципы и формулируются новые. В результате возникает новое основание для построения более глубоких теорий.
Пятый. Материализм связан не с той или иной конкретной научной картиной мира, а с общим понятием материи как объективной реальности, данной нам в ощущении. Разрушение механической картины мира и замена ее электромагнитной картиной мира отнюдь не означает крушения материализма. В свою очередь электромагнитная картина мира потом также сменится иной, более сложной (В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 18, стр. 296) и т. д.
Шест ой. Так как новые философские идеи и соответствующие им конкретно-научные картины мира, обобщающие опытные факты, являются базой для построения научных теорий, они должны рассматриваться в качестве особого теоретического базиса, на который наряду с эмпирическим базисом опирается все здание научного познания.
Эти выводы приводят нас ко всем тем положениям методологии научного познания, которые были изложены
243


в предыдущих темах. Можно сказать, что работы классиков марксизма-ленинизма, в особенности работы В. И. Ленина, — основа современной подлинно научной методологии научного познания.
Лекция 25. Диалектика развития философии и конкретно-научного знания
1. Основные особенности влияния философии на конкретные науки.
2. Обратное воздействие конкретных наук па философию.
3. Основные закономерности развития научного познания.
4. Развитие конкретных наук — один из важнейших источников развития философии.
5. Логика научного исследования как диалектическая логика.
1. 	Основные особенности влияния философии на конкретные науки. Как уже неоднократно отмечалось, воздействие философии на конкретные науки имеет сложный характер. Прежде всего нужно отметить, что оно опосредовано: осуществляется не непосредственно, а через научную картину мира. В этом проявляется относительная самостоятельность философии по отношению к конкретным наукам и конкретных наук по отношению к философии. Научная картина мира выступает в качестве промежуточного звена, связывающего философию с той или иной областью конкретных наук.
Что касается влияния философии на научную картину мира, то оно самое непосредственное. Из ленинского анализа кризиса в физике следует, что научная картина мира строится в соответствии с определенными философскими представлениями о материи и формах ее существования. Поэтому основное содержание научной картины мира — общие понятия, принципы и гипотезы, содержащиеся в ней, — находится в прямой зависимости от философских идей.
Поскольку научная теория строится в соответствии с научной картиной мира, наиболее сильное влияние философия оказывает прежде всего на научные теории. Возможность построения принципиально новых научных теорий обуславливается не столько новыми экспериментальными открытиями, сколько новыми философскими 249


идеями, положенными в основу картины мира. Новые понятия, принципы и гипотезы хотя и выступают подчас в виде обобщения данных опыта, фактически не имеют с ними однозначной связи, и потому эта связь может быть осуществлена лишь умозрительно, в мысленных опытах. Именно это обстоятельство придает философским идеям первостепенное значение при формировании базисного теоретического знания.
Философия может влиять не только на научные теории, но и на другие виды научного знания. Однако это влияние значительно слабее и не имеет принципиального значения для развития научного познания.
2. 	Обратное воздействие конкретных наук па философию. Развитие конкретных наук — лишь один из источников новых философских идей и представлений. Вообще говоря, источником всех важнейших философских положений и учений служит общественная практика. Конкретные же пауки влияют на философию через философские представления, лежащие в основе научной картины мира. В открытиях конкретных наук эти представления проверяются, корректируются и уточняются.
Так, открытие делимости атома в физике отбросило философскую идею о неделимости атома, просуществовавшую в философии более двух тысяч лет. Открытие теории относительности позволило уточнить философскую идею о взаимосвязи пространства и времени. Открытие квантовой физики внесло коррективы в философские представления о непрерывности процессов природы. Таких примеров много. И во всех подобных случаях конкретные науки воздействуют на философию посредством научной картины мира.
Вместе с тем определенное влияние на философские представления могут оказывать все виды научного знания и помимо научной картины мира. Обратное воздействие конкретных наук на философию имеет широкий диапазон, так как философские положения могут выдвигаться на основе обыденного познания, под влиянием любых научных открытий, в том числе и эмпирических.
Однако для развития философии принципиально важное значение имеет та проверка истинности и корректировка философских положений, которая осуществляется посредством научной картины мира. Через нее в проверке философских положений косвенно используется весь арсенал научных знаний, все методы научного дознания,
250


Философские положения, оправдавшие себя в качестве основы продуктивной научной картины мира, приобретают особую достоверность. Они становятся научно обоснованными и начинают играть ведущую роль в дальнейшем развитии философии. Так, Ф. Энгельс подчеркивает значение для возникновения и развития диалектического материализма трех великих открытий естествознания: закона сохранения и превращения энергии, открытия клеточного строения всей живой материи и теории Дарвина (К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр. 510—514).
По сути дела, эти открытия естествознания — главное содержание научных картин мира, сложившихся в XIX веке в физике и биологии. Данные картины мира фактически исходили из ряда диалектикочматериалистических идей, стихийно возникших в процессе развития философии (идея материального единства мира, идея универсальной взаимосвязи явлений, идея развития и ряд других). Идеи способствовали научным открытиям, а научные открытия обосновали идеи. Именно этим и была обусловлена возможность строить диалектический материализм на научно обоснованных представлениях о природе.
3. 	Основные закономерности развития научного познания. Исходя из общих положений о диалектике развития и учитывая рассмотренные выше особенности эмпирического и теоретического знания, можно указать на ряд закономерностей в сложных процессах формирования научного знания и развития научного познания:
1) эмпирический базис находится в состоянии постоянного роста, обусловленного систематическим проведением экспериментов, расширением области экспериментальных исследований, постоянным прогрессом приборостроения и техники эксперимента. Опытные факты все время накапливаются, обеспечивая непрерывный количественный рост эмпирических научных знаний;
2) теоретический базис в естественных науках качественно изменяется только тогда, когда одни конкретные представления о материи заменяются другими. При этом осуществляется переход от одной конкретно-научной картины мира к другой. Следовательно, теоретический базис (с соответствующей конкретно-научной картиной мира) представляет собой определенный этап в развитии данной области наук;
251


3) на данном этапе развития науки теоретический базис качественно не меняется. Он расширяется лишь в пределах существующей конкретно-научной картины мира: в этих пределах разрабатываются такие элементы картины мира, которые соответствуют принятой в ней конкретизации представлений о материи;
4) в процессе накопления опытных данных через некоторое время неизбежно возникает противоречие между новыми опытными данными и существующей конкретнонаучной картиной мира. Это противоречие под влиянием новых философских идей в конечном счете приводит к замене одной картины мира другой, к качественному изменению теоретического базиса, что определяет переход к следующему качественному этапу в развитии данной области наук;
5) переход от одной конкретно-научной картины мира к другой совершается под непосредственным влиянием новых философских идей. Поэтому их роль в развитии научного познания должна быть признана принципиально важной: новые философские идеи обуславливают качественные скачки в развитии научного познания, переход от низших этапов в развитии данной области наук к высшим.
Все эти закономерности установлены на материале развития естественных наук, главным образом физики. Несомненно, что такие же закономерности должны иметь место и в развитии всех других наук, в частности общественных. Нужно только соответствующим образом определить для них теоретический базис и конкретно-научную картину мира (в том числе общую картину той или иной области общественных явлений).
Наличие в научном познании не только эмпирического, но и теоретического базиса помогает нам раскрыть подлинную сущность и диалектическую структуру научного познания. Эмпирический и теоретический уровни исследования выступают в качестве двух взаимосвязанных противоположностей; противоречивые отношения между ними приводят к возникновению высшей формы знания — научной теории. Теоретический базис дает возможность выявить качественную специфику теоретического знания и попять особенности теоретического исследования. Главная из них — опора на определенные философские идеи, влияющие не только на возникновение, но и на строение и развитие научного знания.
252


Исследование структуры научной теории и изучение всего исторического хода развития науки позволяют установить, что в теоретический базис научного познания фактически входят ди алекти к о -материалистические идеи о мире и познании. На базе этих идей строится конкретно-научная картина мира, обобщающая все научные знания, добытые в науке. Эта картина мира служит основанием для построения научных теорий и, таким образом, характеризует определенный этан в развитии научного познания.
Философия, и в частности диалектический материализм, играет исключительно большую роль в становлении и развитии научного знания. На основе диалектического материализма создаются широкие возможности для критики любых идеалистических и метафизических концепций научного познания. Несостоятельность иррационалистических концепций доказывается тем, что раскрывается подлинная рациональная сущность исходных положений науки, их непосредственная связь с научной философией. Объективно-идеалистические концепции научного познания, в том числе и современные неотомистские, опровергаются научными данными, которые подтверждают, что исходные положения науки отражают материальное, а не идеальное содержание, опосредованно связанное с практикой через философию. Несостоятельность субъективно идеалистических концепций научного познания, в том числе и современных неопозитивистских, доказывается тем, что выявляется тесная и неразрывная связь научного познания с определенными философскими взглядами на мир, а именно диалектико-материалистическими. Научное познание и ранее развивалось под влиянием диалектико-материалистических идей, стихийно возникавших в науке.
Анализ методологии научного познания как единства двух противоположностей — эмпирического исследования, опирающегося на эмпирический базис, и теоретического исследования, опирающегося на теоретический базис, — дает возможность раскрыть диалектический характер развития всего научного познания.
Конкретно-научная картина мира может рассматриваться как форма научного познания, по отношению к которой эмпирические и теоретические научные знания выступают в качестве содержания. Новая форма способствует росту научного знания не только теоретического 253


(поскольку научные теории непосредственно опираются на научную картину мира), но и эмпирического (поскольку картина мира влияет на них опосредованно, через научную теорию). Однако на определенном этапе развития науки возможности данной картины мира в построении теорий исчерпываются, в результате рост теоретического знания затрудняется^ что в свою очередь задерживает накопление и эмпирических знаний. Между идущим вперед содержанием и отстающей от него формой научного познания возникает противоречие, которое рано или поздно разрешается тем, что старая картина мира разрушается, а новая создается.
Период смены картин мира — революция в науке, естественный итог ее развития. Однако, когда революция протекает стихийно, она вносит смятение в умы естествоиспытателей, приводит к кризису: ломка старых понятий и принципов при отсутствии новых воспринимается многими учеными как крушение основ науки. При сознательном же, диалектическом подходе ученых к революции в познании замена старых понятий и принципов — закономерный успех в развитии науки.
Указанные выше основные закономерности развития научного познания находятся в полном соответствии со всеми положениями диалектического материализма о диалектике формы и содержания. Таким образом, развитие научного познания может рассматриваться как частный случай общих законов развития, изучаемых в материалистической диалектике.
4. 	Развитие конкретных наук — один из важнейших источников развития философии. Мы уже говорили о том, что философские положения могут проверяться и корректироваться через ту научную картину мира, которая строится на их основе. В дальнейшем развитии философии проверенные и обоснованные положения начинают играть ведущую роль. Интересно проследить, как посредством картин мира физика воздействовала на философию. Отдельные научные знания о природе всегда ассимилировались философскими учениями и тем самым способствовали развитию философии. Однако механизм воздействия конкретных наук на философию стал очевидным лишь тогда, когда в результате развития физики появилась возможность построения научной физической картины мира.
254


Известно, что первая физическая картина — механическая — способствовала возникновению механики и ряда других наук, тесно связанных с ней. Прогресс механических наук послужил подтверждением и обоснованием тех философских идей, которые были положены в основу механической картины мира: атомистических представлений о материи, декартовских положений о движении, ньютоновских представлений о пространстве и времени и лапласовских представлений о причинности и закономерности. Проверенные таким образом идеи послужили основанием для возникновения особой формы метафизического материализма — механицизма, оказавшего в свою очередь сильное влияние на все естественные науки.
В середине XIX века в результате открытий в области электромагнетизма и под влиянием новых представлений о материи, в том числе представлений об эфире как сплошной материи, начала разрушаться механическая картина мира. Вместо нее стихийно складывалась электродинамическая картина мира, исходившая из новых, более диалектичных представлений о материи и движении. С ними были связаны новые представления о пространстве и времени, а также о причинности и закономерности, в дальнейшем обоснованные в теории относительности.
Успех новых электродинамических теорий способствовал оправданию новых и расширению старых представлений о материи и формах ее существования. Получили обоснование представления о материальности не только вещества, но и электромагнитного поля. Не только перемещение частиц, но и электромагнитные волны стали рассматриваться в качестве особой формы движения. В теории относительности получила подтверждение идея взаимосвязи пространства и времени. В той же теории уточнены и расширены представления о причинности и закономерности.
Все это подготовило и обосновало реакцию против механицизма. Метафизические представления о материи и формах ее существования начали стихийно заменяться диалектическими. В результате естественнонаучный материализм стал пронизываться диалектикой. Ряд диалектико-материалистических представлений получил в физике непосредственное подтверждение. Напомним слова В. И. Ленина о том, что современная физика рожает диалектический материализм.
255


В XX веке этот процесс продвинулся далеко вперед. В результате открытий атомной физики и под влиянием более глубоких диалектических представлений о материи и формах ее существования (единства частицы и волны, вещества и поля, прерывности и непрерывности, принципа дополнительности и ряда других) вместо электродинамической картины мира в физике возникла современная квантово-полевая картина мира. Успех теорий, построенных на ее основе, — квантовой механики, квантовой электродинамики и других — послужил конкретизации и уточнению тех диалектических идей, на которых базировалась квантово-полевая картина мира. Так закреплялись более глубокие диалектико-материалистические представления о природе. Диалектический материализм получил новый импульс для своего развития и превратился в основной путь расширения современных философских представлений не только о природе, но и о мире в целом.
В тесном взаимодействии философии и науки, осуществляемом через научную картину мира, научное познание идет вперед. Оно способствует дальнейшему развитию философии по направлению к диалектическому материализму и от диалектического материализма менее глубокого к диалектическому материализму более глубокому.
5. 	Логика научного исследования как диалектическая логика. В работах В. И. Ленина показано, что логика теоретического исследования в научном познании и логика развития научного познания — это и есть подлинно диалектическая логика. Действительно, диалектическая логика определяет такой ход мышления, который соответствует объективным отношениям и связям явлений. Эта цель как раз и достигается в научном теоретическом исследовании.
В эмпирическом научном исследовании связь с диалектической логикой не так очевидна, как в теоретическом. Каждый шаг эмпирического исследования непосредственно корректируется данными опыта. Что же касается теоретического исследования, то его соответствие объективной действительности проверяется лишь тогда, когда некоторый цикл исследования уже завершен, то есть когда теоретическими методами получены определенные выводы. Эти выводы и подлежат опытной проверке. Так же в ходе любого логического рассуждения проверяется не каждый шаг исследования, а лишь конечные выводы. При этом между диалектической логикой и научным тео256


ретическим исследованием обнаруживается много общего, аналогичного.
Для диалектической логики характерно наличие некоторой исходной суммы знаний. Такую сумму знаний в научном теоретическом исследовании дает теоретический базис, и в частности научная картина мира. Диалектической логике присуща гибкость понятий и учет всех сторон изучаемой действительности. В научном теоретическом исследовании это обеспечивается развитием содержания научной картины мира и сменой одного теоретического базиса другим. Диалектическую логику отличает то, что она является ведущей по отношению к формальнологическим средствам мышления. В научном теоретическом исследовании происходит то же, поскольку основой формальных методов, используемых для поисков научных знаний, служит содержательность — уже имеющиеся знания и диалектико-материалистические представления о мире. Наконец, для диалектической логики характерно требование связи с практикой и рассмотрение практики как окончательного критерия истины. Так же и в научном теоретическом исследовании: получаемые в нем знания проверяются и корректируются экспериментом и практикой в более широком смысле слова.
Учитывая наличие такого глубокого сходства между научным теоретическим исследованием и диалектической логикой, можно сказать, что по сути дела само научное теоретическое исследование, взятое в целом, является не чем иным, как конкретизацией общих положений диалектической логики в применении к познанию законов отдельных областей объективной действительности.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Главным выводом из всего вышесказанного является то, что определенная сумма философских идей органически необходима для развития научного познания. Без философии было бы невозможным формирование теоретических методов научного познания, а без этих методов наука не могла бы выйти за пределы эмпирического познания.
Важно отметить, что когда в процессе стихийного развития науки в ней сложились свои специфические методы теоретического познания, особенно ярко проявились 257


Осповпые пороки методологии эмпиризма, игнорировавшей роль философии в развитии научного познания.
Как известно, до XX века методологию научного познания развивал преимущественно эмпиризм. Это наложило на нее печать позитивистской односторонности, неизбежно приведшей в XX веке к крайнему логицизму и формализму в представлениях о научном знании.
Самобытность теоретических методов научного познания давно уже проявилась в математике, теоретической механике и, особенно в конце XIX и начале XX века, — в электродинамике и теории относительности. Однако подлинную роль философии в развитии научной теории полностью можно раскрыть только на основе ленинских работ. В «Материализме и эмпириокритицизме» В. И. Ленин не просто констатировал влияние философии на научное познание (это было известно еще со времен натурфилософии), а, продолжая мысли К. Маркса и Ф. Энгельса, выявил подлинные гносеологические функции философии в формировании исходных положений и принципов науки, подчеркнув, что от них зависит содержание и формирование научных теорий.
В. И. Ленин показал, что философией, влияющей на научное познание, является диалектический материализм. В этом отношении между диалектическим материализмом и научным познанием существует внутренняя неразрывная взаимосвязь: развитие пауки зависит от развития диалектического материализма, а развитие диалектического материализма в свою очередь стимулируется развитием науки. В частности, эта связь проявляется в стихийном естественнонаучном материализме, которого, как известно, придерживается подавляющее большинство естествоиспытателей.
Анализируя диалектико-материалистические идеи, лежащие в основе научного познания, В. И. Ленин на первое место поставил понятие материи. В философском плане кризис в физике прежде всего выразился в утверждении, что «материя исчезла». Приводя понятие материи в соответствие с новыми открытиями физики, В. И. Ленин проанализировал и ряд других философских понятий, неразрывно связанных с понятием материи: движения, пространства и времени, причинности и закономерности. Он фактически установил, какие философские понятия составляют основу конкретно-научной картины мира, и показал, что сущность кризиса в физике состояла в пере258


ходе от одной картины мира к другой в соответствии с новыми открытиями этой науки. В физике конца XIX века под влиянием новых открытий и новых диалектических идей произошла смена научных картин мира, то есть замена устаревшего теоретического базиса новым, что, с одной стороны, способствовало прогрессу физики, а с другой стороны — дальнейшему развитию философии. Выявление принципиального значения теоретического базиса стало решающим для формирования методологии научного познания.
В работах В. И. Ленина заложены основы подлинной методологии научного познания.
В итоге можно сделать вывод: диалектический материализм и конкретные науки внутренне, органически связаны между собой. В методологии научного познания эта связь (вскрывается и изучается.
Как мы видим, без влияния диалектико-материалистических идей не могла бы возникнуть научная картина мира. В свою очередь без влияния (прямого или косвенного) научной картины мира и диалектики мышления (стихийной или сознательной) невозможны были бы сами методы познания на любых стадиях и уровнях научного исследования. Через научную картину мира философия оказывает то или иное влияние на любые методы научного исследования, внося в них свою содержательность и диалектику. Поэтому-то содержательная логика научного исследования в конкретных науках фактически является диалектической логикой, а философия, помогающая развитию наук, — диалектическим материализмом.
Для семинаров, докладов и рефератов рекомендуются следующие вопросы:
1. В. И. Ленин о сущности кризиса в физике.
2. Основные методологические выводы из ленинского анализа кризиса в физике.
3. Основные особенности и пути влияния философии на конкретные науки.
4. Развитие конкретных наук как один из источников развития философии.
5. Основные закономерности развития научного познания.
6. Значение творческого союза диалектического материализма и конкретных наук для дальнейшего развития науки и философии.
259


ЛИТЕРАТУРА
1. Энгельс Ф. Анти-Дюринг. Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 20, стр. 13—14, 20—25, 43, 142.
2. Энгельс Ф. Диалектика природы. Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 20, стр. 366—372, 392, 508—513, 524—525, 563—564.
3. Л е н и н В. И. Материализм и эмпириокритицизм. Поли. собр. соч., т. 18, стр. 264—280, 320—332.
4. Л е н и н В. И. Философские тетради. Поли. собр. соч., т. 29, стр. 56, 146, 187, 209, 262, 485—489, 532—533.
5. Л е н и н В. И. О зпачепии воинствующего материализма.
Поли. собр. соч., т. 45, стр. 23—33.
6. Г о т т В. С. Ленинское научное предвидение и современность. М., «Знание», 1969.
7. И л ь и н А. Я., Фролов И. Т. Ленинские принципы философского исследования научного познания. «Вопросы философии», 1970, № 4.
8. К о пнин П. В. В. И. Ленин, логика, паука. «Вопросы философии», 1970, № 4.
9. «Логика научного исследования». М., «Наука», 1965, стр. 289—346.
10. 	Мостепаненко М. В. Философия и физическая теория. Л., «Наука», 1969, стр. 41—46, 221—228.
И. Мостепаненко М. В. Ленинский анализ кризиса в физике и методологические вопросы естествознания. «Философские науки», 1970, № 2.
12. П о з н е р А. Ленип и революция в естествознании. «Коммунист», 1969, № 10.
13. «Философская энциклопедия», т. 2. М., изд-во «Советская энциклопедия», 1962 (статья «Естественноисторический материализм»).


ОГЛАВЛЕНИЕ
Предисловие . . . . 3
ЧАСТЬ I. ФИЛОСОФСКИЕ ОСНОВЫ МЕТОДОЛОГИИ НАУЧНОГО ПОЗНАНИЯ
Тема 1. Научное познание и развитие общества .... 7
Лекция 1. Виды познания, возникновение и развитие
научного познания . 8
Лекция 2. Методы в науке, методология научного позна¬
ния, ее значение в современных условиях . 17
Тема 2. Философия и развитие методологии научного познания 26
Лекция 3. Преобладание эмпиризма в первоначальный период развития методологии научного познания (XVII—XIX вв.) 27
Лекция 4. Преодоление эмпиризма в современной методологии научного познания , 32
Тема 3. Основной вопрос методологии научного познания 41
Лекция 5. Проблема объективности предмета научного исследования 42
Лекция 6. Проблема источника научного знания ... 48
Тема 4. Проблема ступеней познания и критериев истины в научном исследовании 55
Лекция 7. Эмпирический и теоретический уровни иссле¬
дования как две ступени цаучпого познания ..... 56
Лекция 8. Проблема истипы в научном познании ... 64
ЧАСТЬ II. ЭМПИРИЧЕСКИЙ УРОВЕНЬ НАУЧНОГО ИССЛЕДОВАНИЯ
Тема 5. Общая характеристика эмпирического уровня научного исследования 75
Лекция 9. Попятие о базисе и стадиях эмпирического исследования 75
261


Тема 6. Первая стадия эмпирического исследования . . 87
Лекция 10. Наблюдение и эксперимент, прибор и измерение . 88
Лекция И. Специфика данных опыта как основного содержания эмпирического базиса 99
Тема 7. Вторая стадия эмпирического исследования . . 109
Лекция 12. Способы обнаружения объективных связей и группировки данных опыта . 110
Лекция 13. Систематизация и классификация данных опыта и специфика эмпирических понятий 117
Тема 8. Третья стадия эмпирического исследования . . 125
Лекция 14. Эмпирическое обобщение и индукция ... 126
Тема 9. Моделирование в эмпирическом исследовании . . 138
Лекция 15. Понятие о моделировании на различных стадиях эмпирического исследования 138
ЧАСТЬ ПТ. ТЕОРЕТИЧЕСКИЙ УРОВЕНЬ НАУЧНОГО ИССЛЕДОВАНИЯ
Тема 10. Общая характеристика теоретического уровня паучного исследования 151
Лекция 1G. Понятие о теоретическом базисе и стадиях теоретического исследования 152
Тема 11. Первая стадия теоретического исследования . . 163
Лекция 17. Научная картина мира, ее роль и значение в научном исследовании 164
Лекция 18. Общие теоретические понятия, принципы и гипотезы как элементы научной картины мира . . . 176
Лекция 19. Роль мыслеппых экспериментов и идеализации в обосновании базисного теоретического знания . . . 185
Тема 12. Вторая стадия теоретического исследования . . 193
Лекция 20. Научная теория и методы ее построения . . 194
Тема 13. Третья стадия теоретического исследования . . 204
Лекция 21. Выводное теоретическое знание и его отношение к эмпирическим дапным 205
Тема 14. Особое значение формальных методов в теоретическом исследовании 215
Лекция 22. Роль логико-математических методов и моделирования в теоретическом исследовании ...... 216
262


ЧАСТЬ TV. ДИАЛЕКТИЧЕСКИЙ МАТЕРИАЛИЗМ
И РАЗВИТИЕ НАУЧНОГО ПОЗНАНИЯ
Тема 15. Традиционные методологические проблемы научного познания 227
Лекция 23. Общие методологические особенности научного знания 228
Тема 16. Основные закономерности развития научного познания 240
Лекция 24. Значение ленинского анализа кризиса в физике для методологии научного познания ...... 241
Лекция 25. Диалектика развития философии и конкретнонаучного знания . 249


Михаил Васильевич Мостепаненко
«Философия и методы научного познания»
Редактор’В. Г. Архарова. Художник А. Ф. Каширских Художник-редактор О. И. Маслаков. Технический редактор А. И. Сергеева. Корректор Л. В. Берендюкова
Сдано в набор 11/IV 1972 г. Подписано к печати 12/VII 1972 г. Формат бумаги 84Х1081/32- Бумага тип. № 1. Усл. печ. л. 13,86. Уч.-изд. л. 14,84
Тираж 16 000 экз. М-51285. Заказ № 672
Лениздат, Ленинград, Фонтанка, 59
Ордена Трудового Красного Знамени типография им. Володарского Лениздата, Фонтанка, 57
Цена 76 коп.