Полное собрание сочинений. Том 10. Летопись жизни и творчества. Документы и воспоминания. М.Ю. Лермонтов и А. Оммер де Гелль - Лермонтов М.Ю.

В. А. Мануйлов. Летопись жизни и творчества м. Ю. Лермонтова

Сводные указатели произведений М. Ю. Лермонтова

Рисунки М.Ю. Лермонтова, не вошедшие в в настоящее собрание сочинений

Письма о М.Ю. Лермонтове, не вошедшие в настоящее собрание сочинений

Новое о происхождении рода и родственниках М.Ю. Лермонтова
I. Русские акты о предках поэта. 1621—1703

II. Шотландские известия о родоначальнике Лермонтовых. 1061

III. Томас Лермонт — шотландский бард. 1286

4. Дело о переносе праха Ю.П. Лермонтова. Протокол эксгумации трупа Юрия Петровича Лермонтова, произведенной 23—24 ноября 1974 года

5. Отчет о командировке в деревню Кропотово и село Шипово Липецкой области Составил П. А. Фролов, зав. отделом музея-заповедника «Тарханы»

Некоторые дополнительные исторические и юридические документы

2. Список дворян Чембарского уезда с объявлением ими доходов со своих владений. 1816

3. Указ «Его Императорского Величества Самодержца Всероссийского, от Правительствующего Сената о торжественном вступлении русских войск в Париж». 1814

4. Указ «Святейшему Синоду об объявлении конца войны с Францией и подписании всеобщего мира».1814

5. Манифест Александра Первого о вступлении России в Священный Союз. 1815

6. Отпускные грамоты «вечно на волю от вдовы гвардии поручицы Елизаветы Алексеевой дочери Арсеньевой крепостным девкам Авдотьи Афонасьевой и Авдотьи Карповой». 1810

Воспоминания разных лиц о М.Ю. Лермонтове

2. Из записей Чембарского краеведа П.К. Шугаева. 1890-е гг.

3. Запись журналиста А.Н. Корсакова о тарханском периоде жизни М.Ю. Лермонтова. Конец 1880-х — начало 1890-х гг. Заметка о Лермонтове

4. Из воспоминаний А.П. Шан-Гирея о Лермонтове. 1860

5. Заметки о Лермонтове и о некоторых его современниках. Из воспоминаний М.Н. Лонгинова

6. Три встречи с М.Ю. Лермонтовым В.В. Бобарыкина

9. А. Васильчиков. Несколько слов о кончине М.Ю. Лермонтова и о дуэли его с Н.С. Мартыновым

Лермонтов и г-жа Оммер де Гелль в 1840 году

Автор: Лермонтов М.Ю.

Теги: художественная литература русская литература воспоминания собрание сочинений полное собрание сочинений

ISBN: 5-88528-261-7

Год: 2002

Похожие

Загадка последней дуэли. Документальное исследование

Михаил Лермонтов. Мистический гений

Ян Потоцкий и его путешествие в Астраханские и Кавказские степи. 2003

Русская палеография

Текст

Русская классика. Библиотека «Воскресенья»
М.Ю.ЛЕРМОНТОВ
ПОЛНОЕ СОБРАНИЕ СОЧИНЕНИЙ
В ДЕСЯТИ ТОМАХ
Том десятый
ЛЕТОПИСЬ ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВА
ДОКУМЕНТЫ И ВОСПОМИНАНИЯ
М.Ю.ЛЕРМОНТОВ
И А.ОММЕР ДЕ ГЕЛЛЬ
Москва ВОСКРЕСЕНЬЕ 2002

ББК 84.5
Л 49
Оргкомитет по изданию
Полного собрания сочинений М.Ю. Лермонтова в десяти томах:
Г.Н. Селезнев (председатель), А.И. Антропов, А.А. Арсамаков,
В.В. Бабкин, В.П. Богданов, В.О. Богомолов, В.К. Бочкарев,
Ю.В. Булычев, М.С. Горбачев, А.Г. Гучев, В.Э. Двоскин, А.Я. Дегтярев,
В.В. Денисов, С.Н. Есин, Х.Ш. Зябиров, К.Н. Илюмжинов,
О.П. Королев, В.М. Кузьмин, О.А. Ларионов, А.И. Лисицын,
Ю.С. Манзюк, Т.М. Мельникова, С.В. Муравленко, В.М. Окулов,
В.П. Панюшкин, А.П. Плешаков, Ю.М. Поляков, Ф.Д. Поспелов,
А.Д. Прохоров, В.Г. Распутин, B.C. Розов, С.Г. Сафарова, Н.Н. Скатов,
В.А. Фронин, Г.М. Ходырев, А.М. Цырульников, Л.Х. Чахмахчян,
А.Л. Черногоров, В.Н. Шевченко, Б.И. Шпигель, Г.М. Щетинина,
А.П. Юрков.
Издание осуществляется при содействии ордена Трудового
Красного Знамени Горьковской железной дороги
Л 49 Лермонтов М.Ю. Полное собрание сочинений в
10 томах. Т. 10 / Художник С.В.Богачев. —
М.: «Воскресенье», 2002. 624 с., ил.
Завершающий десятый том Полного собрания сочинений М.Ю. Лермонтова
включает: «Летопись жизни и творчества М.Ю. Лермонтова», принадлежащую
перу известнейшего лермонтоведа В.А. Мануйлова и обновленную газетно¬
журнальным объединением «Воскресенье»; сводные указатели произведений М.Ю.
Лермонтова; дополнения и исправления к предыдущим томам; приложения.
В томе публикуются новые и редкие документы о Лермонтове, воспоминания
о нем разных лиц, не печатавшиеся ранее рисунки поэта, а также впервые в едином
контексте напечатаны как подлинные записки французской путешественницы А.
Оммер де Гелль, так и мистификация П. Вяземского «Лермонтов и г-жа Оммер де
Гелль в 1840 году».
ISBN 5-88528-261-7 (Том 10)
ISBN 5-88528-240-4
ББК 84.5
л 4702010106—007
К 56 (03) — 2002
© ГЖО «Воскресенье» —
оформление, макет, 2002.
© ОООИИА «Евразия + :
составление, 2002.
!»
»

Летопись жизни и
творчества
М • Ю .Лермонтова

Предисловие
...Летопись жизни и творчества представляет собою по¬
годную и поденную хронику, в которой каждая запись библио¬
графически документирована, а все даты расположены в строго
хронологическом порядке.
Принципы построения летописи и отбора материала за
последние десятилетия четко определились. Составители по¬
добных работ обычно ставят своей целью «зарегистрировать
события жизни писателя, проследить историю его произведе¬
ний (как законченных, так и незаконченных, как изданных,
так и неизданных): зарождение замысла, первые наброски,
дальнейшие стадии работы, окончательные редакции, первые,
а иногда и последующие публикации и т.д. Даются сведения
о публикациях произведений писателя, о постановках их на
сцене, о переводах на иностранные языки. Учитываются ре¬
дакторская и издательская деятельность писателя, его выска¬
зывания и отзывы о явлениях политической и культурной
жизни страны того периода, о современниках. Особое внима¬
ние обращается на факты жизни и творчества, которые ха¬
рактеризуют политические и общественные взгляды писате¬
ля. Широко освещается революционная и общественная де¬
ятельность писателя. Все факты жизни и творчества писате¬
ля даются в тесной связи с основными политическими и
литературными событиями его времени»1.
По словам П. Н. Беркова, «в отличие от кратких дорево¬
люционных и ранних советских работ такого рода, для под¬
тверждения той или иной даты опиравшихся только на пе¬
чатные источники, последние из вышедших в наше время ле-
Бухиггаб Б.Я., Ефимова В. А., Ильина А. К., Муратова К.Д. Персо¬
нальная библиография художественной литературы. Госкультиздат, 1954,
с. 76—77.
4

тописей представляют большие научные исследования, широ¬
ко использующие рукописные источники и как литератур¬
ный материал, порою даже публикуя попутно неизданные
документы, и как документацию»2.
Летопись жизни и творчества не может заменить научной
биографии, хотя в самой подробной биографии не может быть
столько фактического материала, сколько содержится его в
полной летописи. Без обстоятельной, добросовестной летопи¬
си в наше время нельзя создать научной биографии, поэтому
наличие летописи — одна из предпосылок для дальнейшего
более глубокого и обобщенного изучения и осмысления био¬
графии.
Составитель летописи, так же как и биограф, находится в
зависимости от наличия сохранившихся, дошедших до нас
биографических материалов, документов, дневниковых запи¬
сей, автобиографических признаний, литературного и эписто¬
лярного наследия, воспоминаний современников и т. д. Часто
бывает так, что случайные, второстепенные материалы до нас
доходят, а важнейшие источники бесследно исчезают. Из этого
хаоса случайно сохранившегося материала биограф отбирает
все существенное, характерное, типическое и, сопоставляя раз¬
личные свидетельства и источники, строит научную историю
жизни и деятельности своего героя.
По сравнению с биографом составитель летописи постав¬
лен в более затруднительное положение при отборе матери¬
ала. Биограф располагает четким принципом отбора этого
материала. Составитель летописи не всегда может предви¬
деть, что окажется для будущего исследователя существенным,
а что останется маловажным. Некоторые факты и документы,
кажущиеся нам второстепенными, при обнаружении новых
материалов могут вдруг приобрести новый смысл и в сопос¬
тавлении с этими новыми материалами неожиданно оказать¬
ся в поле внимания исследователя. Поэтому летопись прихо-
Берков П.Н. Введение в технику литературоведческого исследования.
Источниковедение. Библиография. Разыскание. Л., Учпедгиз, 1955, с. 102.
5

дится строить с некоторым запасом и вводить в нее рядом с
фактами первостепенной важности и факты второстепенные,
на первый взгляд мало значительные.
Жанр летописи приближается к регистрационной библио¬
графии, составитель такого справочника вынужден стремить¬
ся к полноте регистрируемого материала. Именно поэтому
летопись жизни и творчества всегда имеет итоговый характер
и опирается на труды многих исследователей и разыскателей,
суммируя и критически сопоставляя все, что было ими обна¬
ружено в архивных и печатных источниках за многие годы.
Составление летописи жизни и творчества М. Ю. Лер¬
монтова представляет свои трудности и имеет свою специфи¬
ку.
Еще при жизни поэта начали проникать в печать отры¬
вочные, часто случайные упоминания о нем не только литера-
турно-критического, но и чисто биографического характера.
Таково упоминание имени одиннадцатилетнего Михаилы
Лермонтова в «Списке посетителей и посетительниц Кав¬
казских вод в 1825 году по июль» в № 64 «Отечественных
записок» П. П. Свиньина; таковы отчеты о публичных эк¬
заменах в Московском университетском пансионе, где среди
отличившихся и награжденных воспитанников не раз назван
Лермонтов (эти отчеты помещались в «Московских ведомо¬
стях», «Дамском журнале» и специальных пансионских изда¬
ниях); таковы краткие сообщения в «Русском инвалиде» и
«Петербургских» и «Московских ведомостях» о лицах, при¬
бывших или выехавших из города; таковы тексты высочай¬
ших приказов, заметки о пребывании Лермонтова в Петер¬
бурге в «Отечественных записках» и т. п.
Любопытно, что большая часть этих прижизненных био¬
графических упоминаний о Лермонтове замечена и введена в
научный обиход только в последние три десятилетия.
Несмотря на то, что в николаевское царствование многое,
связанное с именем Лермонтова, считалось неудобным для
печати (это в особенности относилось к обстоятельствам его
6

трагической гибели), биографические сведения о поэте все
же начали появляться в газетах и журналах уже в середине
прошлого века. Во второй половине 50-х годов пензенский
учитель В. X. Хохряков (1828—1916) начал собирать ма¬
териалы для биографии Лермонтова, которые потом исполь¬
зовал в двухтомном издании сочинений поэта в 1860 г. С.
С. Дудышкин3, затем П. А. Ефремов и, наконец, П. А. Вис-
коватый4.
Вслед за «Материалами для биографии и литературной
оценки Лермонтова», опубликованными С. С. Дудышкиным,
с биографическим очерком о Лермонтове выступил А. Н.
Пыпин в 1873 г.5, а в 1891 г., к 50-летию со дня смерти
Лермонтова, вышла в свет первая его биография, написанная
П. А. Висковатым6. Неутомимый исследователь П. А. Вис-
коватый (1842—1905) много лет посвятил изучению жизни
и творчества Лермонтова, и его книга для своего времени
была капитальным трудом. Если в наше время это исследо¬
вание несколько устарело и представляется нам методологи¬
чески наивным, то все же следует отметить, что многие мате¬
риалы, впервые опубликованные Висковатым, известны нам
только по его книге, и поэтому она никогда не потеряет значе¬
ния ценного биографического первоисточника, который давно
стал библиографической редкостью и ждет своего переизда¬
ния.
Дудышкин С. Материалы для биографии и литературной оценки
Лермонтова//Сочинения Лермонтова, приведенные в порядок и допол¬
ненные С. С. Дудышкиным, т. И, СПб., 1860, с. V—XXII.
В отличие от Дудышкина Висковатый неоднократно ссылался на
тетради Хохрякова. Об этом подробнее см.: Андроников И. Пензенский
учитель Хохряков//Андроников И. Лермонтов. Исследования, статьи,
рассказы. Пензекск. обл. изд., 1952, с. 253—271.
Сочинения Лермонтова с портретом его, двумя снимками с почерка
и статьею о Лермонтове А. Пыпина, издание третье, под редакцией П.
Ефимова, СПб., 1873.
Висковатый П.А., Михаил Юрьевич Лермонтов. Жизнь и твор¬
чество. М., 1891, 454 с. + 24 с.
7

Итог дореволюционного изучения биографии Лермонто¬
ва был подведен Д. И. Абрамовичем в пятом томе «Полно¬
го собрания сочинений» поэта, вышедшем в 1913 г. в серии
«Академическая библиотека русских писателей». Здесь были
помещены: «Обзор источников для биографии», «Материалы
для биографии и литературной характеристики» и «Хронологи¬
ческая канва для биографии Лермонтова», представляющая
собою по существу первый опыт летописи жизни и творче¬
ства Лермонтова. Д. И. Абрамович предложил читателю
свод материалов и документов, для своего времени почти ис¬
черпывающий, но избегал обобщений, оценок и выводов. Даже
обзор литературы о Лермонтове он свел к перечислению
работ в хронологическом порядке без аннотаций и каких-либо
рубрик. В результате, например, и В. Г. Белинский, и Ф. В.
Булгарин представлены в равной мере «ревностными почи¬
тателями» романа «Герой нашего времени». Кропотливым,
но описательно-регистрационным и лишенным обобщений
трудом Д. И. Абрамовича завершилось дореволюционное
изучение жизни и творчества Лермонтова.
Болезни роста, которые пережили наши филологические
дисциплины в советские годы, были характерны и для изуче¬
ния биографии Лермонтова. В течение 20-х и в начале 30-х
годов в Лермонтоведении сказались пороки как формалисти¬
ческой, так и вульгарно-социологической методологии. Наря¬
ду с игнорированием изучения биографии писателя и формали¬
стами, и в известной мере вульгарными социологами, некото¬
рые исследователи, наоборот, были склонны преувеличивать
значение биографического метода, сильно укоренившегося в
те годы в пушкиноведении (П. Е. Щеголев, Н. О. Лернер,
Б. Л. Модзалевский), и вообще сводить изучение писателя
только к его биографии.
Во второй половине 20-х—начале 30-х годов получили
широкое распространение работы особого жанра — биогра¬
фические монтажи, книги-мозаики, которые знакомили широ¬
кие круги читателей с жизнью того или иного писателя-
8

классика по первоисточникам, расположенным в хро¬
нологическом порядке. Наибольшую известь: лсть из подоб¬
ных работ получила книга В. В. Вересаева «Пушкин в жиз¬
ни»; в эту книгу составитель включил почти все, без отбора, что
было известно к тому времени о Пушкине.
В 1929 г. вышла «Книга о Лермонтове» в двух выпусках,
составленная П. Е. Щеголевым при участии В. А. Мануй¬
лова. В противоположность В. В. Вересаеву составители
«Книги о Лермонтове» стремились критически подойти к
отбору материалов, чтобы восстановить подлинный облик по¬
эта. В «Книгу о Лермонтове» вошли отрывки из воспомина¬
ний, дневников и писем современников, подлинные официаль¬
ные дела и документы, письма поэта и письма к нему, записи
Лермонтова, носящие автобиографический характер, отрывки
из его произведений, причем некоторые из этих материалов,
особенно документы, были опубликованы впервые. «Книга о
Лермонтове» уже устарела методологически, но к различным
материалам, включенным в нее, исследователи будут обра¬
щаться до тех пор, пока не будет издан сборник официальных
документов о Лермонтове.
В 1935—1937 гг. издательством «Academia» было пред¬
принято издание пятитомного «Полного собрания сочинений
Лермонтова» под редакцией Б. М. Эйхенбаума. Это издание
снабжено обширным текстологическим, историко-литератур¬
ным и реальным комментарием. Большое место отведено
биографическим материалам. В этом издании впервые опуб¬
ликованы новые семейные материалы Е. А. Арсеньевой, об¬
наруженные в Пензенском областном архиве; сообщены до¬
кументы, характеризующие имущественное положение М. Ю.
Лермонтова и Е. А. Арсеньевой, касающиеся раздела недви¬
жимого имущества после смерти Юрия Петровича Лермон¬
това между Лермонтовым и его тетками, и др. Новые факты,
почерпнутые из этих и других документов и материалов, были
введены в комментарий и в летопись жизни и творчества
Лермонтова, заново составленную В. А. Мануйловым.
9

С конца 30-х годов до настоящего времени сделано в
области изучения жизни и творчества Лермонтова немало
нового. Интересные статьи и публикации появились в содер¬
жательных томах «Литературного наследства»7, в 1945 г.
вышел в свет первый том биографии Лермонтова, написан¬
ной Н. Л. Бродским8, весьма обогатили наши представле¬
ния о Лермонтове и его окружении талантливые разыска¬
ния И. Л. Андроникова9, жизни поэта в Москве и в Под¬
московье посвятила несколько своих книг Т. А. Иванова10,
пребывание Лермонтова на Кавказе освещено в ряде работ
Л. П. Семенова11, И. К. Ениколопова12, А. В. Попова13 и
других исследователей. Плодотворны архивные работы и
новые биографические публикации А. Н. Михайловой, Ф.
Ф. Майского, Э. Э. Найдича, Э. Г. Герштейн, Т. Г. Динес-
ман, И. А. Гладыш, И. П. Стамболи и многих других лер-
монтоведов. Достаточно сравнить объем летописи жизни и
творчества Лермонтова в пятом томе «Собрания сочине¬
ний» поэта в издании «Academia» с летописью, вошедшей
в шестой том в издании Академии наук СССР (1957),
чтобы убедиться, насколько расширились наши знания за
эти двадцать лет.
Материалы по Лермонтову имеются в следующих томах «Литера¬
турного наследства»: 19—21,1935; 43—44,1941; 45—46,1948; 58,1952.
Бродский Н.Л. М.Ю. Лермонтов. Биография. М., Гослитиздат, 1945.
Андроников И. 1) Лермонтов. М.: Советский писатель, 1951; 2)
Лермонтов в Грузии в 1837 году. М.: Советский писатель, 1955; ср.
издание «Зари Востока» (Тбилиси, 1958)
Иванова Т.А. 1) Москва в жизни и творчестве М. Ю. Лермон¬
това. М.: Московский рабочий, 1950; 2) Четыре лета. Лермонтов в Се-
редникове. М.: Детгиз, 1959.
Семенов Л.П. Лермонтов на Кавказе. Пятигорск, 1939.
Ениколопов И. К. Лермонтов на Кавказе. Тбилиси.: Заря Востока, 1940.
Попов А. В. 1) М. Ю. Лермонтов в первой ссылке. Труды Ставро¬
польского государственного педагогического института, вып. III, 1949, с.
3—110; 2) Лермонтов на Кавказе. Ставропольск. кн. изд., 1954.
10

После выхода в свет шестого тома академического изда¬
ния сочинений Лермонтова прошло семь лет. За эти годы
появились в печати новые материалы, выпущены два специ¬
альных лермонтовских сборника — в Ставрополе (1960) и в
Орджоникидзе (1963)14. Опубликована интересная статья
Ф. Ф. Майского «М. Ю. Лермонтов и Карамзины»15, в
«Записках отдела рукописей» Государственной библиотеки
СССР имени В. И. Ленина появились сообщения о лермон¬
товских материалах в архиве А. М. Верещагиной-Хюгель,
поступившем в 1962 г. из Западной Германии16. Таким обра¬
зом, фонд биографических материалов продолжает пополнять¬
ся и весьма интенсивно. Все это вызывает необходимость
издания к 150-летию со дня рождения М. Ю. Лермонтова
расширенной и дополненной новейшими материалами лето¬
писи жизни и творчества поэта.
В отличие от предыдущих вариантов настоящее отдель¬
ное издание летописи является самым полным и распростра¬
ненным. Летопись строится из следующих элементов: после
даты, выделенной шрифтом, следует сжатое описание события,
отразившегося в творчестве поэта, или факта его жизни и
литературной деятельности, а затем ниже перечисляются в
хронологическом порядке важнейшие архивные и печатные
источники, из которых извлечены дата и описание события.
Некоторые даты после ссылок на архивные и печатные ис¬
точники снабжены краткими аннотациями, а также более про-
Михаил Юрьевич Лермонтов. Сборник статей и материалов. Став-
ропольск. книжн. изд., 1960; М. Ю. Лермонтов. Вопросы жизни и
творчества. Под редакцией А. Н. Соколова и Д. А. Гиреева. Северо-
Осетинск. кн. изд., Орджоникидзе, 1963.
См.: Михаил Юрьевич Лермонтов. Сборник статей и материалов,
с. 123—164,
Андроников И. Л. Рукописи из Фельдафинга. «Записки Отдела
рукописей Государственной библиотеки СССР им. В. И. Ленина», вып.
26, М., 1963, с. 5—33; Гладыш И. А., Динесман Т. Г. Архив А. М.
Верещагиной. Там же, с. 34—62.
11

странными выдержками из автобиографических заметок и
писем Лермонтова, писем к нему, воспоминаний, дневниковых
записей и переписки современников, а также официальных
документов, имеющих значение первоисточника.
В настоящем издании «Летописи» впервые публикуются
некоторые архивные материалы из фондов ЦГАЛИ и
ЦГВИА (ныне РГАЛИ и РГВИА. — ред.; в этих случаях
дается ссылка только на архивные источники). Часть из этих
материалов была предоставлена для публикации в «Летопи¬
си» покойным С. И. Недумовым (материалы о Школе гвар¬
дейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров в 1833 и
в 1834 гг. из фондов ЦГВИА и выдержки из писем П. А.
Вяземского к жене В. Ф. Вяземской 1840 г. из фондов
ЦГИАЛ). В рукописи книги С. И. Недумова «Лермонтов¬
ский Пятигорск» имеются ценные неопубликованные мате¬
риалы, но до издания этого труда составитель «Летописи» не
считал возможным его частичное использование.
М. И. Гиллельсон, подготовивший к печати «Дневники»
А. И. Тургенева, любезно предоставил для нашей работы
несколько неизвестных еще записей Тургенева с упоминани¬
ем Лермонтова. Эти записи относятся к 1839 году и уточня¬
ют круг петербургских знакомств поэта.
Э. В. Данилова сверила по подлинникам письма С. Н.
Карамзиной к ее сестре Е. Н. Мещерской, хранящиеся в
Крымском областном архиве, и в нескольких случаях уточни¬
ла публикацию Ф. Ф. Майского.
В «Летопись» включены исторические, политические и
литературные события, мимо которых не мог пройти Лер¬
монтов. Факты творческой и личной жизни поэта даны по
возможности с наибольшей полнотой.
Часто встречающиеся важнейшие архивные фонды и книж¬
ные источники обозначены в «Летописи» условными сокра¬
щениями (см. ниже список условных сокращений). Архи¬
вные источники и первые публикации для текстов, цитируе¬
мых по Академическому изданию сочинений Лермонтова в
12

шести томах (1953—1957), не указываются, так как они
обозначены в Академическом издании, на соответствующий
том и страницы которого в «Летописи» имеются ссылки.
Полное перечисление всех архивных источников и первых
публикаций, имеющихся в Академическом издании, увеличи¬
ло бы объем «Летописи» и неоправданно загромоздило бы
ее библиографический аппарат.
Все даты событий, происходивших в России, даны по ста¬
рому стилю, даты событий зарубежной жизни приведены в
двойном обозначении: по новому и по старому стилю. Не
следует забывать, что в прошлом столетии разница между
старым и новым стилем была 12 дней.
За редкими исключениями, представляющими особый ин¬
терес, орфография подлинника в цитируемых документах не
сохраняется.
Текст «Летописи» заново сверен с источниками и расши¬
рен при ближайшем участии О. В. Миллер и Г. Г. Староби-
нец. Все указатели составлены О. В. Миллер.

СПИСОК УСЛОВНЫХ СОКРАЩЕНИЙ
Андроников. Исследования и находки — Ираклий Анд¬
роников.
Лермонтов. Исследования и находки. М.: Художествен¬
ная литература, 1964, 608 стр. + 50 ненум.
Архив Верещагиной — Гладыш И.А., Динесман Т.Г.
Архив А.М. Верещагиной «Записки отдела рукописей Го¬
сударственной библиотеки СССР им. В.И. Ленина», вып.
26, М., 1963, С. 34—62.
Белинский, АН СССР — Белинский В.Г. Полное со¬
брание сочинений в тринадцати томах. М.: Изд. АН СССР,
1953—1959.
Бильдерлинг — Лермонтовский музей николаевского кава¬
лерийского училища. Сост. А. Бильдерлинг, СПб., 1883, 82 с.
Бродский — Бродский Н.Л. М.Ю. Лермонтов. Биогра¬
фия. Т. 1.1814—1832. М.: Гослитиздат, 1945, 348 с.
BE — «Вестник Европы».
Висковатый — Висковатый П.А. М.Ю. Лермонтов.
Жизнь и творчество. М., 1891, 454 с. + Приложения 24 с.
Временник — М.Ю. Лермонтов. Временник Государствен¬
ного музея «Домик Лермонтова». Пятигорск, 1947, 78 с.
Герцен, АН СССР — Герцен А.И. Собрание сочинений
в тридцати томах. М.: Изд. АН СССР, 1954—1964.
ГИМ — Государственный исторический музей, г. Москва.
ГЛМ — Государственный литературный музей, г. Москва.
Гоголь, АН СССР — Гоголь Н.В. Полное собрание со¬
чинений в четырнадцати томах. Л.: Изд. АН СССР, 1938—
1952.
Дело о непозволительных стихах — Дело о непозволи¬
тельных стихах, написанных корнетом лейб-гвардии Гусарс¬
14

кого полка Лермонтовым. ИРЛИ, ф. 524, оп. 3, № 9.
Жизнь и творчество М.Ю. Лермонтова, сб. I — Жизнь и
творчество М.Ю. Лермонтова. Сборник первый. Исследо¬
вания и материалы. Под ред. Н.Л. Бродского, В.Я. Кирпо-
тина, Е.Н. Михайловой. А.Н. Толстого. М.: Гослитиздат,
1941, 644 с. (Институт мировой литературы им. А.М. Горь¬
кого).
ИВ — «Исторический вестник».
ИРЛИ — Институт русской литературы Российской
Академии наук (Пушкинский Дом), г. Санкт-Петербург.
Лермонтов. Академич. изд. 1910—1913 гг. — Полное
собрание сочинений М.Ю. Лермонтова. Под ред. и с при¬
меч. проф. Д.И. Абрамовича, тт. I—V. Издание разряда
изящной словесности имп. Академии наук, СПб., 1910—1913;
ср.: изд. 2-е, Прг., 1916.
Лермонтов, АН СССР — Лермонтов М.Ю. Сочинения
в шести томах., М-Л.: изд. АН СССР, 1953—1957.
Лермонтов, полн. собр. соч. — Лермонтов М.Ю. Полное
собрание соч. в десяти томах. — М.: Воскресенье, 1999—
2002.
ЛН — «Литературное наследство».
Майский — Майский Ф.Ф. М. Ю. Лермонтов и Ка¬
рамзины //Михаил Юрьевич Лермонтов. Сборник статей и
материалов. Ставрополь, 1960, с. 123—164.
МОИА — Московский областной исторический архив.
03 — «Отечественные записки».
Описание ГПБ — Михайлова А. Н. Рукописи М. Ю.
Лермонтова. Описание. Под ред. Б. М. Эйхенбаума. Л., 1941,
76 с. («Труды Государственной Публичной библиотеки им.
М. Е. Салтыкова-Щедрина», т. II).
Описание ИРЛИ — Описание рукописей и изобрази¬
тельных материалов Пушкинского Дома. II. М. Ю. Лер¬
монтов. М.—Л.: изд. АН СССР, 1953, 364 с.
Пушкин, АН СССР — Пушкин А. С. Полное собрание
сочинений в десяти томах. М—Л.: изд. АН СССР, 1956—1958.
15

Пушкин в письмах Карамзиных — Пушкин в письмах
Карамзиных 1836—1837 годов. М.-Л.: изд. АН СССР, 1960,
436 с.
Пушкинский Петербург — Пушкинский Петербург. Под
ред. Б. В. Томашевского. Лениздат, 1949, 416 с.
Ракович — Тенгинский полк на Кавказе. 1819—1846.
Составил поручик Ракович. Тифлис, 1900, 395 с. + Прило¬
жения 80 с.
РВ — «Русский архив».
РВ — «Русский вестник».
РГАДА — Российский государственный архив древних
актов, г. Москва.
РГАЛИ — Российский государственный архив литера¬
туры и искусства г. Москва.
РГБ — Российская государственная библиотека, г. Мос¬
ква.
РГВИА — Российский государственный военно-исто¬
рический архив, г. Москва.
РГИА — Российский государственный исторический
архив, г. Санкт-Петербург.
РМ — «Русская мысль».
PH Б — Российская национальная библиотека, г. Санкт-
Петербург.
РО — «Русское обозрение».
PC — «Русская старина».
Сушкова — Екатерина Сушкова (Е. А. Хвостова). За¬
писки. 1812—1841. Первое полное издание. Л.: Academia,
1928, 446 с.
Щеголев — Щеголев П. Е. Книга о Лермонтове. Л.:
Прибой, 1929, вып. I, 328 с.; вып. II, 248 с.

1814
В ночь со 2 на 3 октября. В Москве (в доме генерал-
майора Ф. Н. Толя напротив Красных ворот) в семье капита¬
на Юрия Петровича Лермонтова и Марии Михайловны, рож¬
денной Арсеньевой, родился Михаил Юрьевич Лермонтов.
«Октября 2-го в доме господина покойного генерал-майо-
ра и кавалера Федора Николаевича Толя у живущего капита¬
на Юрия Петровича Лермонтова родился сын Михаил, мо-
литствовал протоиерей Николай Петров, с дьячком Яковым
Федоровым, крещен того же октября 11 дня, восприемником
был господин коллежский асессор Фома Васильев Хотяинцев,
восприемницею была вдовствующая госпожа гвардии поручи-
ца Елизавета Алексеевна Арсеньева, оное крещение исправля¬
ли протоиерей Николай Петров, дьякон Петр Федоров, дьячок
Яков Федоров, пономарь Алексей Никифоров».
Запись под № 25 в 1-й части метрической книги церкви
Трех святителей у Красных ворот за 1814 г., сохранившаяся
в тексте свидетельства, выданного Е. А. Арсеньевой из Мос¬
ковской духовной консистории 25 октября 1827 г.
PC, 1873, т. 8, кн. 7, с. 113-114; ср. PC, 1873, т. 7, кн.
3, с. 380; РМ, 1881, кн. XI, с. 167; Висковатый, с. 12 и
Приложения, с. 2; Щеголев, вып. I, с. 13.
Род Лермонтовых происходил, по преданию, от Георга Лер-
монта, выходца из Шотландии, который был взят в плен рус¬
скими войсками осенью 1613 г. при осаде польской крепости
Белой. Георг Лермонт остался в России, был принят на «го¬
судареву службу» и пожалован в 1621 г. поместьями в Га-
личском уезде Костромской губернии. Убит во время второй
польской войны зимой 1633/34 г. Герб Лермонтовых поме¬
щен в «Общем гербовнике дворянских родов Российской
империи» (ч. IV, СПб., 1798, с. 102). О роде Лермонтовых
17

см.: Никольский В. В. Предки М. Ю. Лермонтова. PC,
1873, т. 7, кн. 4, с. 547—566; т. 8, кн. 11, с. 810-811; Данилев¬
ский Г. Прадед Лермонтова. РА, 1875, кя. 9, с. 107; Вискова¬
тый, с. 75—79; Сторожев В. Н. Георг Лермонт. Родона¬
чальник русской ветви Лермонтовых. М., 1894; Арсеньев В.
С. Род дворян Арсеньевых. 1389—1901 гг. Изд. М. Т.
Яблочкова, М., 1901; Дворянское сословие Тульской губер¬
нии, т. Ill (XII). Родословец, материалы. Ч. VI. Издал по¬
четный член Московского археологического института кра¬
пивенский дворянин В. И. Чернопятов (1908), с. 324—327;
Лермонтов. Академич. изд. 1910—1913 гг., т. 5, с. XVI—
XVIII и 1—3; Виноградов Н. Костромичи — предки Ми¬
хаила Лермонтова. «Известия II Отделения русского языка
и словесности Академии наук, 1915, т. XX, кн. 1, с. 8—17;
Родословная М. Ю. Лермонтова, составленная Б. Л. Мод-
залевским, воспроизведена в качестве приложения к книге:
М. Ю. Лермонтов. 1814—1914. Издание Комитета по со¬
оружению при Николаевском кавалерийском училище па¬
мятника М. Ю. Лермонтову, СПб., 1914.
11 октября. Крестины Лермонтова. Бабушка Михаила
Юрьевича Елизавета Алексеевна Арсеньева, рожденная Сто¬
лыпина, была крестной матерью.
Запись в метрической книге церкви Трех святите¬
лей: См. источники к предыдущей дате.
Конец года или весной 1815 г. (не позднее первой
половины апреля).
Из Москвы Лермонтовы вместе с Е. А. Арсеньевой пере¬
ехали в Тарханы Чембарского уезда Пензенской губернии,
откуда Юрий Петрович выезжал лишь иногда по хозяйствен¬
ным делам в Москву и в тульское имение Кропотово. В Тар¬
ханах* (ныне село Лермонтово) прошли детские годы поэта.
Висковатый, с. 13; ЛН, т. 58, 1952, с. 446; Мануйлов
В. А. Лермонтов в Тарханах. Пенз. обл. изд., 1949, с.
3—16.
* Тарханы, называвшиеся ранее селом Никольским или Яковлевским
Пензенского наместничества (затем губернии) Чембарской округи (уез¬
18

да), были приобретены 13 ноября 1794 г. Елизаветой Алексеевной
Арсеньевой у Ивана Александровича Нарышкина за 58 тысяч рублей.
См.: Кузнецов С. Г. Купчая на Тарханы. «Краеведческие записки», вып.
1, Пенз. кн. изд., 1963, с. 163—168.
1815
21 августа. Е.А. Арсеньева выдала Ю.П. Лермонтову
заемное письмо (вексель)* на 25 ООО руб. сроком на год.
«Лето 1815 года августа в 21-й день вдова гвардии пору-
чица Елизавета Алексеева дочь Арсеньева заняла у корпуса
капитана Юрия Петрова сына Лермонтова денег государ¬
ственными ассигнациями двадцать пять тысяч рублей за указ¬
ные проценты сроком впредь на год, то есть будущего 1816-
го года, августа по двадцать первое число, на которое должна
всю ту сумму сполна заплатить, а буде чего не заплачу, то
волен он, Лермонтов, просить о взыскании и поступлении по
законам. К сему заемному крепостному письму вдова гвардии
поручица Елизавета Алексеева дочь Арсеньева, что подлин¬
но у корпус <а> капитана Юрия Петрова сына Лермонтова
денег 25 ООО заняла, в том и руку приложила.
«Подписи свидетелей: Л. И. Григорова, корнета Н. П.
Делаева и коллежского секретаря Ф. Степанова. Подпись
Е. А. Арсеньевой: к сей записке гвардии поручица Елизаве¬
та Алексеева дочь Арсеньева руку приложила, а подлинное
письмо от записки приняла того же числа».
ЛН, т. 45-46,1948, с. 630.
* Подлинник заемного письма не обнаружен. О существовании этого
заемного письма мы знаем по записи в книге Чембарского уездного суда по
литере «Е», тетр. № 1 за 1815 г., порядковый номер 43. В книгах Чембар¬
ского уездного суда записано еще несколько заемных писем Е. А. Арсень¬
евой (в Пензенском государственном областном архиве).
19

1816—1817
Зима. Е. А. Арсеньева с Лермонтовым проводит зиму в
Пензе. М. М. Сперанский в письме к Аркадию Алексеевичу
Столыпину 7 ноября 1816 г. из Пензы пишет: «Елизавета
Алексеевна также здесь. Не знаю, увижу ли Лермонтовых.
— Трудность в помещении. Все дома набиты приезжими, и
зиму обещают ныне весьма многолюдную».
РГАЛИ, ф. князей Вяземских, № 195, on. 1, д. 5933,
л. 67; ср.: «Земля родная», лит.-худ. альманах, кн. 11,
Пенза, 1954, с. 235. Это и некоторые другие письма
М. М. Сперанского к А. А. Столыпину, до сих пор не
опубликованные, были обнаружены старшим научным
сотрудником пятигорского музея «Домик Лермонто¬
ва» С. И. Недумовым. В настоящее время подготов¬
лены к полной публикации П. А. Вырыпаевым.
Зимой, не позднее февраля. «Когда я был трех лет, то
была песня, от которой я плакал... Ее певала мне покойная
мать».
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 9, с. 74.
1817
Январь—февраль. Мария Михайловна Лермонтова, мать
М. Ю. Лермонтова, тяжело больна.
М. М. Сперанский в письме к Аркадию Алексеевичу
Столыпину 23 января из Пензы пишет: «У нас нового почти
ничего нет; все идет довольно гладко. Есть одна новость, для
вас печальная. Племянница ваша Лермантова <Мария Ми-
хайловна> весьма опасно больна сухоткой или чахоткой.
Афанасий <Алексеевич Столыпин> и Наталья Алексеевна
<его жена> отправились к ней, т. е. к сестрице вашей <Ели¬
завете Алексеевне> в деревню <Тарханы>, чтобы ее пере¬
нести сюда. — Мало надежды, а муж в отсутствии».
20

РГАЛИ, ф. князей Вяземских, № 195, on. 1, д. 5933,
л. 93 об ср.: «Земля родная», лит.-худ. альманах, кн.
И, Пенза, 1954, с. 235; Лермонтов, полн. собр. соч., т. 7,
письмо № 1, с. 13.
20 февраля. М. М. Сперанский сообщает А. А. Столы¬
пину: «Дочь Елизаветы Алексеевны без надежды, но еще
дышит». Сообщения из Тархан доходили до Пензы на вто¬
рой день.
РГАЛИ, ф. князей Вяземских, № 195, on. 1, д. 5933,
л. 105 об.; Лермонтов, полн. собр. соч., т. 7, с. 13.
24 февраля. Умерла Мария Михайловна Лермонтова,
рожденная Арсеньева, мать поэта.
Надпись на надгробной плите в Тарханах: «Под камнем
сим лежит тело Марии Михайловны Лермонтовой, урожден¬
ной Арсеньевой, скончавшейся 1817 года, февраля 24 дня, в
субботу. Житие ей было 21 год, 11 месяцев и 7 дней».
Висковатый, с. 16; Щеголев, вып. I, с. 19.
27 февраля. М. М. Сперанский в письме к А. А. Сто¬
лыпину сообщает: «Надеюсь, что настоящее мое письмо полу¬
чите вы в выздоровлении; и в сей надежде не колеблюсь
сообщить вам вести о племяннице вашей Лермантовой. Нить,
на которой одной она столько времени висела, наконец пре¬
секлась. Наталья Алексеевна отправилась в деревню и, веро¬
ятно, привезет сюда Елизавету Алексеевну. Батюшка ваш
все сие переносит с бодростью и удивительною кротостью.
Нам у него должно учиться истинной философии».
РГАЛИ, ф. князей Вяземских, № 195, on. 1, д. 5933,
л. 108 об.; Лермонтов, полн. собр. соч., т. 7, письмо №
3, с. 13.
28 февраля. Е. А. Арсеньева выдала Ю. П. Лермонто¬
ву заемное письмо (вексель) * на 25 ООО руб. сроком на год.
Возможно, что это было продление заемного письма от 21
августа 1815 г.
«Лето 1817 года февраля в 28-й день вдова гвардии по¬
ручика Елизавета Алексеева дочь Арсеньева заняла у корпу¬
21

са капитана Юрия Петрова сына Лермонтова денег госу¬
дарственными ассигнациями двадцать пять тысяч рублей за
указные проценты сроком впредь на год, то есть будущего
тысяча восемьсот осмнадцатого года февраля по двадцать
осьмое число, на которое должна всю ту сумму сполна запла¬
тить, а буде чего не заплачу, то волен он, Лермонтов, просить
о взыскании и поступлении по законам. К сему заемному
крепостному письму вдова гвардии поручица Елизавета Алек¬
сеева дочь Арсеньева, что подлинно <у> корпуса капитана
Юрия Петрова сына Лермонтова денег двадцать пять тысяч
заняла, в том и руку приложила».
ЛН, т. 45—46,1948, с. 631—632.
* Заемное письмо записано в книге Чембарского уездного суда 1
марта по литере «Е» за 1817 г., тетр. № 2, порядковый номер 10.
Собственноручная подпись Е. А. Арсеньевой под этой записью свиде¬
тельствует о том, что 1 марта 1817 г. Е. А. Арсеньева была в Чембаре.
5 марта. Юрий Петрович Лермонтов уехал из Тархан в
свое поместьице Кропотово Ефремовского уезда Тульской
губернии, оставив мальчика на попечение Е. А. Арсеньевой.
Висковатый, с. 16; ЛН, т. 45—46, 1948, с. 632.
Март — апрель. Е. А. Арсеньева прибегает к займам
для уплаты денег по заемному письму Ю. П. Лермонтова.
Из книг чембарского уездного суда можно установить, что 1
марта 1817 г. Арсеньева заняла пять тысяч рублей «у госпо¬
жи из дворян девицы Софьи Кондратьевны дочери Наумо¬
вой» сроком на один год; 1 апреля — тысячу рублей «у
девицы Авдотьи Гавриловой дочери Карауловой сроком на
11 месяцев, и тогда же — две тысячи рублей у генерала
майора и кавалера Якова Афанасьевича Вадковского сроком
на 11 месяцев».
ЛН, Т. 45—46,1948, с. 632.
Май (последние числа). Е. А. Арсеньева подала в Чем-
барский уездный суд объявление об утверждении наследства,
полученного после смерти мужа Михаила Васильевича Ар¬
сеньева, за внуком Михаилом Юрьевичем Лермонтовым.
22

«Указом Чембарского уездного суда, присланным в оный суд
от 19-го сентября 1811 года под № 1157, предписано выделить
мне после покойного мужа моего гвардии поручика Михаила
Васильева сына Арсеньева указной части, пока я по смерти того
мужа моего не пожелав следующей себе части отдала дочери
своей корпуса капитанше Марье Михайловой дочери по мужу
Лермонтовой, за которой от покойного мужа моего имение шес¬
тнадцать душ мужеска пола по нынешней седьмой ревизии по
оному сему податьми причислены, а по смерти означенной дочери
моей Марии Лермонтовой то имение утверждаю сыну ее, а мо¬
ему внуку из дворян малолетнему Михайле Юрьеву, сыну Лер¬
монтову, а затем, и выдела из оного указной части себе не делав,
прошу по оному предписанию исполнение не чинить».
Запись в книге Чембарского уездного суда; ср.: ЛН,
т. 45 — 46,1948, с. 634.
Между 5 и 10 июня. Е. А. Арсеньева с внуком переез¬
жают из Тархан в Пензу.
5 июня в письме к А. А. Столыпину М. М. Сперанский
пишет: «Ожидаем сего-дни Афанасья <Алексеевича Столы¬
пина^ а за ним в след и Елисавету Алексеевну. Ее ожидает
крест нового рода: Лермонтов требует к себе сына.
Одна<ко> согласился оставить еще на два года. Странный
и, говорят, худой человек; таков по крайней мере должен быть
всяк, кто Елисавете Алексеевне, воплощенной кротости и тер¬
пению, решится делать оскорбления».
РГАЛИ, ф. князей Вяземских, № 195, on. 1, д. 5933,
л. 161 об.; Лермонтов, полн. собр. соч., т. 7, письмо №
4, с. 14.
10 июня. Написано духовное завещание * Е. А. Арсень¬
евой.
«Ныне сим вновь завещаю и предоставляю по смерти моей...
родному внуку моему Михайле Юрьевичу Лермантову принадле¬
жащее мне вышеописанное движимое и недвижимое имение, со¬
стоящее Пензенской губернии, Чембарской округи в селе Ни¬
кольском, Яковлевское тож, по нынешней 7-й ревизии мужеска
23

пола четыреста девяносто шесть душ с их женами, детьми обоего
пола и с вновь рожденными, с пашенною и непашенною землею, с
лесы, сенными покосы и со всеми угодии, словом все то, что мне
принадлежит и впредь принадлежать будет, с тем, однако, ежели
оной внук мой будет по жизнь мою до времени совершеннолет¬
него его возраста находиться при мне на моем воспитании и
попечении без всякого на то препятствия отца его, а моего зятя,
равно и ближайших г. Лермантова родственников и коим от меня
его, внука моего, впредь не требовать до совершеннолетия его, со
стороны же своей я обеспечиваю отца и родственников в опреде¬
лении его, внука моего, на службу его императорского величества и
содержании его в оной соответственно моему состоянию, ожидая,
что попечения мои сохранят не только должное почтение, но и
полное уважение к родителю его и к чести его фамилии; в случае
же смерти моей я обнадеживаюсь дружбой моей в продолжение
жизни моей опытом мне доказанной родным братом моим артил¬
лерии штабс-капитаном и кавалером Афанасием Алексеевичем
Столыпиным, коего и прошу до совершеннолетия означенного внука
моего принять в свою опеку имение, мною сим завещаемое, а в
случае его, брата моего, смерти, прошу принять оную опеку другим
братьям моим родным Столыпиным или родному зятю моему
кригс-цалмейстеру Григорию Даниловичу Столыпину, в дружбе
коих я не менее уверена; если же отец внука моего истребовает,
чем, не скрыва<ю> чувств моих, нанесут мне величайшее оскорб¬
ление: то я, Арсеньева, все ныне завещаемое мной движимое и
недвижимое имение предоставляю по смерти моей уже не ему,
внуку моему Михаиле Юрьевичу Лермантову, но в род мой Столы¬
пиных, и тем самым отдаляю означенного внука моего от всякого
участия в остающемся после смерти моей имении».
Книга пензенской палаты гражданского суда за 1817
г., № 293; ЛН, т. 45—46, 1948, с. 634—636; Лермон¬
тов, полн. собр. соч., т. 9, с. 165-168.
* Ср. текст завещания с драмой Лермонтова «Menschen und
Leidenschaften» (действие 2-е, явление 2-е).
12 июня. М. М. Сперанский в письме к А. А. Столыпи¬
ну сообщает: «Елисавета Алексеевна здесь и со внуком, лю¬
24

безным дитем. Она совершенная кроткая мученица-старуш-
ка. Мы решили ее здесь совсем основаться».
РГАЛИ, ф. князей Вяземских, № 195, on. 1, д. 5933,
л. 164 об. Ср. неполную публикацию: РА, 1870, № 6,
стлб. 1136; «Земля родная», лит.-худ. альманах, кн. 11,
Пенза, 1954, с. 235— 236; Лермонтов, полн. собр. соч.,
т.7, письмо № 5, с. 14
13 июня. Духовное завещание Е. А. Арсеньевой засви¬
детельствовано Пензенскою гражданскою палатою. Среди
свидетелей был М. М. Сперанский.
ЛН, Т. 45—46,1948, с, 635.
Июнь. На Северном Кавказе по пути в Новостолыпи-
новку умер прадед Лермонтова Алексей Емельянович Сто¬
лыпин.
М. М. Сперанский 7 августа 1817 г. писал Аркадию
Алексеевичу Столыпину: «Он умер как младенец, быв до са¬
мой последней минуты весел и покоен. Небольшая спазма
заставила его остановиться и спросить чаю. Между тем как
готовили, он вздохнул, и сей вздох был последний. Алексан¬
дра Алексеевна держала его руку. Все кончилось недоезжая
только 30 или 40 верст новопоселенной им деревни. Куда
тело его и будет перевезено, а между тем погребен он в бли¬
жайшей деревне».
РГАЛИ, ф. князей Вяземских, № 195, on. 1, д. 5933,
Л. 192.
7 августа. В письме к А. А. Столыпину М. М. Сперан¬
ский пишет: «Елисавета Алексеевна также здесь поселилась
и на первый раз живет в доме Дубенского»*.
РГАЛИ, ф. князей Вяземских, № 195, on. 1, д. 5933,
л. 190—192; ср.: «Земля родная», лит.-худ. альманах,
кн. 11, Пенза, 1954, с. 236; Лермонтов, полн. собр. соч.,
т.7, письмо № 6, с. 15.
* Дом Дубенского на Дворянской улице находился по соседству с
Бекетовым, Золотаревым, Араповым. Дом не сохранился. На его месте
было выстроено здание поликлиники.
25

1818
Первая половина года (до мая). Лермонтов с Е. А.
Арсеньевой в Пензе.
РГАЛИ, ф. князей Вяземских, № 195, on. 1, д. 5933,
с. 160—164 и 190—192; ср.: «Земля родная», лит.-
худ. альманах, кн. 11, Пенза, 1954, с. 236.
Лето. Первая поездка Е. А. Арсеньевой с внуком и се¬
мьей А. А. Столыпина на Северный Кавказ к сестре Е. А.
Хастатовой.
ЛН, т. 45—46,1948, с. 62.
1819
1 мая. Канцелярская помета в книге Чембарского уезд¬
ного суда о том, что Е. А. Арсеньева заплатила Ю. П.
Лермонтову сполна 25000 руб. по заемному письму от 28
февраля 1817 г.
ЛН, т. 45—46,1948, с. 632.
1819-1820
1 июля 1819 (не раньше). Лермонтов с бабушкой был в
Москве и «видел оперу “Невидимку”» (т. е. «Князь-Неви-
димка, или Личардо-Волшебник» — опера в 4 действиях,
слова Е. Лифанова, музыка К. А. Кавоса).
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 7, письмо № 4, с. 15;
ЛН, т. 45—46, 1948, с. 499 и 537—538. Об опере
«Князь-Невидимка» см.: Мануйлов В.А. Михаил
Юрьевич Лермонтов. 1814—1841. М.—Л.: Искусст¬
во, 1950, с, 24—26; Гозенпуд А.А. Музыкальный театр
в России. Л.: Музгиз, 1959, с. 291—296.
26

1820
Лето. Поездка Лермонтова с Е. А. Арсеньевой на кав¬
казские минеральные воды к Е. А. Хастатовой.
ЛН, т. 45—46, 1948, с. 62; В память графа М. М.
Сперанского. СПб.: изд. Публичной библиотеки, 1872,
с. 96.
1821
Март. Лермонтов и Е. А. Арсеньева в Тарханах.
М. М. Сперанский записал в дневнике 7 марта 1821 г. по
пути из Пензы в Москву: «Тарханы. Посещение Елизаветы
Алексеевны. Действие кавказских вод. Совершение исцеле¬
ния. Чембар».
В память графа М. М. Сперанского. СПб.: изд.
Публичной библиотеки, 1872, с. 96.
1824
30 августа. Приезд в Чембар Александра I. Возможная
поездка Е. А. Арсеньевой с Лермонтовым в Чембар.
Дело о прибытии государя императора в Пензу, 1824.
Пензенский обл. архив, ф. 196, д. 573; Лубяновский
Ф. П. Воспоминания. РА, 1872, с. 519—523; Донесе¬
ние о пребывании Александра I в Чембаре. РА, 1896,
т. IV, с. 492—493.
1824. К этому году относится ранний автограф Лермон¬
това: «Сия книга принадлежит» (затем следует фамилия Лер¬
монтов по-французски, по-русски, по-немецки, затем дата:
«1824 Года» и снова «М. Лермонтов» — греческими бук¬
вами) на обложке Псалтыри 1822 г.
27

Лермонтов, полн. собр. соч., т. 9, с. 85; ЛН, 45—46,
1948, с. 643 (факсимиле).
1825
7 мая. В Петербурге умер брат Е. А. Арсеньевой, тай¬
ный советник обер-прокурор Сената Аркадий Алексеевич
Столыпин, близкий к кругам декабристов, приятель Грибое¬
дова, Кюхельбекера, Рылеева, друг М. М. Сперанского. Впос¬
ледствии, 26 декабря 1825 г., со слов Рылеева, Н. А. Бесту¬
жев показал на следственной комиссии, что «покойный сена¬
тор А. А. Столыпин одобрял тайное общество и потому вер¬
но бы действовал в нынешних обстоятельствах вместе с ним».
«Северная пчела», 1825, 9 мая; Восстание декабри¬
стов. Материалы. Т. II. ГИЗ, М.—Л., 1926, с, 68;
Петербургский некрополь, т. IV, СПб., 1913, с. 174.
12 мая. К. Ф. Рылеев в «Северной пчеле» (№ 57)
поместил стихотворение «Вере Николаевне Столыпиной»,
посвященное вдове Аркадия Алексеевича Столыпина.
Лето Лермонтов с Е. А. Арсеньевой проводит на Кавка¬
зе, в Горячеводске.
«13 июня. Горячие воды». Подпись рукой Лермонтова
в альбоме * М. А. Столыпиной под нарисованным им кав¬
казским пейзажем.
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 9, с. 43; ср.: Описание
РНБ, С. 35—36.
* В течение многих лет этот альбом считался принадлежавшим Ма¬
рии Михайловне.Лермонтовой. Подобное предположение опровергается
тем, что в альбоме имеются записи, сделанные рукой Марии Михайловны
и адресованные Марии Александровне Столыпиной (двоюродной сестре
Марии Михайловны), которой и принадлежал альбом.
15 июля. Горский национальный праздник байрам в Аджи-
ауле, на котором, возможно, присутствовал и одиннадцатилет-
28

ний Лермонтов. Празднование байрама Лермонтов описал в
поэме «Измаил-Бей» (ч. 2, строфа 7 и 8).
Свиньин П.П. Празднование Байрама в черкес¬
ском ауле. 03,1825, ч. 23, с. 241—250.
Лето. Первая любовь Лермонтова. Запись Лермонтова
от 8 июля 1830 г.: «Кто мне поверит, что я знал уже любовь,
имея 10 лет от роду? Мы были большим семейством на водах
Кавказских: бабушка, тетушки, кузины. — К моим кузинам
приходила одна дама с дочерью, девочкой лет 9. Я ее видел
там. Я не помню, хороша собою была она или нет. Но ее
образ и теперь еще хранится в голове моей; он мне любезен,
сам не знаю почему. — Один раз, я помню, я вбежал в
комнату: она была тут и играла с кузиною в куклы: мое сер¬
дце затрепетало, ноги подкосились. — Я тогда ни об чем еще
не имел понятия, тем не менее это была страсть, сильная, хотя
ребяческая: это была истинная любовь: с тех пор я еще не
любил так. О! сия минута первого беспокойства страстей до
могилы будет терзать мой ум.— И так рано!.. Надо мной
смеялись и дразнили, ибо примечали волнение в лице. Я пла¬
кал потихоньку без причины, желал ее видеть; а когда она
приходила, я не хотел или стыдился войти в комнату. — Я
не хотел говорить об ней и убегал, слыша ее названье (теперь
я забыл его), как бы страшась, чтоб биение сердца и дрожа¬
щий голос не объяснил другим тайну, непонятную для меня
самого. — Я не знаю, кто была она, откуда, и поныне, мне
неловко как-то спросить об этом».
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 9, с. 73.
Август. В списке посетителей и посетительниц кавказс¬
ких вод в 1825 г. по июль, помещенном в «Отечественных
записках» П. П. Свиньина: «Столыпины: Марья, Агафья и
Варвара Александровны, колежского асессора Столыпина
дочери, из Пензы, Арсеньева Елизавета Алексеевна, вдова
порутчица из Пензы, при ней внук Михаило Лермантов,
родственник ее Михайло Пожогин, доктор Ансельм Левиз,
учитель Иван Капа, гувернерка Христина Ремер».
29

03,1825, № 64, август, с. 260.
Осенью и зимой. Лермонтов в Тарханах.
«Все мы вместе приехали осенью 1825 года из Пятигорс¬
ка в Тарханы, и с этого времени мне живо помнится смуглый,
с черными блестящими глазками, Мишель, в зеленой курточ¬
ке и с клоком белокурых волос надо лбом, резко отличавших¬
ся от прочих, черных, как смоль. Учителями были М-г Capet,
высокий и худощавый француз с горбатым носом, всегдашний
наш спутник, и бежавший из Турции в Россию грек; но
греческий язык оказался Мишелю не по вкусу, уроки его
были отложены на неопределенное время... Помнится мне
еще, как бы сквозь сон, лицо доброй старушки немки, Кристи¬
ны Осиповны, няни Мишеля, и домашний доктор Левис, по
приказанию которого нас кормили весной по утрам черным
хлебом с маслом, посыпанным крессом, и не давали мяса, хотя
Мишель, как мне всегда казалось, был совсем здоров, и в
пятнадцать лет, которые мы провели вместе, я не помню его
серьезно больным ни разу.
Жил с нами сосед из Пачелмы <соседняя деревня> Ни¬
колай Гаврилович Давыдов, гостили довольно долго дальние
родственники бабушки, два брата Юрьевы, двое князей Мак-
сютовых, часто наезжали и близкие родные с детьми и вну¬
чатами, кроме того, большое соседство, словом, дом был всегда
битком набит. У бабушки были три сада, большой пруд перед
домом, а за прудом роща; летом простору вдоволь. Зимой
немного теснее, зато на пруду мы разбивались на два стана и
перекидывались снежными комьями; на плотине с сердеч¬
ным замиранием смотрели, как православный люд, стена на
стену (тогда еще не было запрету) сходился на кулачки, и я
помню, как раз расплакался Мишель, когда Василий, садовник,
выбрался из свалки с губой, рассеченной до крови. Великим
постом Мишель был мастер делать из талого снегу человечес¬
кие фигуры в колоссальном виде; вообще он был счастливо
одарен способностями к искусствам; уже тогда рисовал ак¬
варелью довольно порядочно и лепил из крашеного воску це¬
30

лые картины; охоту за зайцем с борзыми, которую раз всего
нам пришлось видеть, вылепил очень удачно, также переход
через Граник и сражение при Арбеллах, со слонами, колесни¬
цами, украшенными стеклярусом, и косами из фольги. Проявле¬
ния же поэтического таланта в нем вовсе не было заметно в
то время, все сочинения по заказу Capet он писал прозой, и
нисколько не лучше своих товарищей».
Шан-Гирей А.П. М. Ю. Лермонтов, РО, 1890, кн.
8, с. 725—726.
19 ноября. В Таганроге умер Александр I.
10—16 декабря. Делопроизводство о разделе братьев и
сестер Арсеньевых в Елецком уездном суде.
Труды Тульской губернской ученой архивной ко¬
миссии, кн. 1, Тула, 1915, с. 94—108.
14 декабря. Восстание декабристов в Петербурге. Све¬
дения об этих событиях дошли до Чембарского уезда в кон¬
це месяца. В Чембаре проживали родители А. П. и П. П.
Беляевых, моряков, участвовавших в восстании.
1826
3 января. В Москве на 40 году жизни умер брат Елиза¬
веты Алексеевны Арсеньевой генерал-майор Дмитрий Алек¬
сеевич Столыпин, в недавнем прошлом сослуживец и при¬
ятель П. И. Пестеля, близкий к кругам декабристов.
Московский некрополь, т. III. М., 1908, с. 160; ср.
брошюру: Анненков И. Н. Памятник г. генерал-майо¬
ру и разных орденов кавалеру Дмитрию Алексеевичу
Столыпину. Москва, в типографии Решетникова. 1826
года, цензурное разрешение 6 мая. На титульном лис¬
те ошибочно указано: «И. А. Анненков».
13 июля. На кронверке Петропавловской крепости повеше¬
ны пять декабристов: П. И. Пестель, М. П. Бестужев-Рюмин,
К. Ф. Рылеев, С. И. Муравьев - Апостол и П. Г. Каховский.
31

1827
Летом. Двенадцатилетний Лермонтов в отцовском име¬
нии Кропотово Ефремовского уезда Тульской губернии.
«Напоминание о том, что было в ефремовской деревне е
1827 году — где я во второй раз полюбил 12 лет — и поныне
люблю». (Приписка Лермонтова к стихотворению «К ге¬
нию»).
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 9, с. 37.
В конце лета. Лермонтов с Е. А. Арсеньевой переехал в
Москву. Описание пути из Чембара в Москву оставил В. Г.
Белинский в «Журнале моей поездки в Москву и пребыва¬
ние в оной» (1829).
Белинский, АН СССР, т. II, с. 24—29.
Осенью. В Москве Лермонтов часто бывал в доме даль¬
него родственника П. А. Мещеринова (в Пушкарском пере¬
улке на Сретенке) и подружился с его сыновьями Владими¬
ром, Афанасием и Петром. Начало занятий * Лермонтова с
А.З. Зиновьевым.
РО, 1890, кн. 8, с. 727; «Литературный архив», 1938,
вып. 1, с. 427.
* Учитель Лермонтова А.З. Зиновьев ошибочно относит к 1826 г.
переезд Арсеньевой в Москву и начало своих занятий с Лермонтовым. В
это время Лермонтов был еще в Тарханах.
Осенью. Письмо М. Ю. Лермонтова * М. А. Шан-
Гирей из Москвы в Апалиху (Деревня около Тархан).
«... я в русской грамматике учу синтаксис и... мне дают
сочинять...; в географии я учу математическую; по небесному
глобусу градусы планеты, ход их и пр...; прежнее учение исто¬
рии мне очень помогло. — Заставьте, пожалуйста, Екима
рисовать контуры, мой учитель <Александр Степанович Со-
лоницкий> говорит, что я еще буду их рисовать с полгода, но
я лучше стал рисовать, однако ж мне запрещено рисовать
свое... Я был в театре, где я видел оперу “Невидимку”, ту
самую, что я видел в Москве 8 лет назад; мы сами делаем
32

театр, который довольно хорошо выходит, и будут восковые
фигуры играть (сделайте милость, пришлите мои воски)».
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 7, письмо № 7, с. 15,
285; ЛН, 45—46,1948, с. 499 и 537—538; об опере
«Князь-Невидимка» см.: «Московские ведомости», 1827,
27 авг., с. 2709—2710; 3 сент., с. 2786—2787 и ис¬
точники, указанные под датой 1819—1820 гг.
*Н. Л. Бродский предлагает датировать это письмо 1828 г., так как
программа занятий, о которой Лермонтов пишет в письме, соответствует
пансионской программе четвертого класса (См.: Бродский, с. 101). Одна¬
ко Лермонтов мог проходить эту программу и в 1827 г. с домашними
учите,\ями, готовясь к поступлению в университетский пансион.
Осень и зима. Художник Моисей Егорович Меликов,
который в детстве познакомился с Лермонтовым в Москве в
1827 г., пишет в своих воспоминаниях: «Помню, что, когда
впервые встретился я с Мишей Лермонтовым, его занимала
лепка из красного воска: он вылепил, например, охотника с
собакой и сцены сражений. Кроме того, маленький Лермон¬
тов составил театр из марионеток, в котором принимал учас¬
тие и я с Мещериновыми; пьесы для этих представлений
сочинял сам Лермонтов».
PC, 1896, Т. 86, КН. 6, С. 645—649.
25 октября. Из Московской духовной консистории вы¬
дано метрическое свидетельство «вдове гвардии поручице
Елизавете Алексеевой Арсеньевой... о рождении и креще¬
нии внука... Михаила... для отдачи его к наукам и воспита¬
нию в казенные заведения, а потом и в службу».
Источники см. под датой 2—3 октября 1814 г.
6 ноября. Дата рукой Лермонтова в его юношеской
тетради*: «Разные сочинения принадлежат М. Л. 1827 года,
6-го ноября».
Описание РНБ, с. 63—64.
* В эту тетрадь Лермонтов переписал отрывки из произведений Сент-
Анжа, Лагарпа, поэму Пушкина «Бахчисарайский фонтан» и поэму Бай¬
рона «Шильонский узник» в переводе Жуковского.
2 Лермонтов М. Ю. Том 10
33

1828
Весной. Лермонтов и Е. А. Арсеньева жили в Москве
на Поварской «в доме капитанской дочери девицы Варвары
Михайловны Лаухиной».
МОИА, ф. Духовной консистории, д. 345, л. 243;
ср.: Майский Ф.Ф. Юность Лермонтова. «Труды Во¬
ронежского государственного университета», т. XIV, вып.
И, 1947, с. 251.
Летом. Лермонтов с Е. А. Арсеньевой был в Тарханах.
Там написана первая поэма Лермонтова «Черкесы», на ко¬
пии которой рукой Лермонтова сделана надпись: «В Чемба-
р<е> за дубом».
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 9, с. 33, 37.
Август. В дом Е. А. Арсеньевой в качестве гувернера к
Лермонтову приглашен «г-н Жан-Пьер Келлет-Жандро, уро¬
женец города Безансона во Франции».
Майский Ф.Ф. Юность Лермонтова. «Труды
Воронежского государственного университета», т. XIV,
вып. II, 1947, с. 187—190.
Осенью А. П. Шан-Гирей приехал в Москву.
«В Мишеле нашел я большую перемену, он был уже не
дитя, ему минуло 14 лет; он учился прилежно. М-г Gindrot,
гувернер, почтенный и добрый старик, был, однако, строг и
взыскателен, и держал нас в руках; к нам ходили разные
другие учители, как водится. Тут я в первый раз увидел рус¬
ские стихи у Мишеля: Ломоносова, Державина, Дмитриева,
Озерова, Батюшкова, Крылова, Жуковского, Козлова и Пуш¬
кина; тогда же Мишель прочел мне своего сочинения стансы
К***
Вскоре была написана первая поэма “Индианка” и начал
издаваться рукописный журнал “Утренняя Заря”, на манер
“Наблюдателя” или “Телеграфа” как следует, с стихотворе¬
ниями и изящной словесностью, под редакцией Николая Гав¬
риловича <Давыдова>; журнала этого вышло несколько
34

нумеров, по счастию, перед отъездом в Петербург все это
было сожжено, и многое другое при разборе старых бумаг».
(Шан-Гирей А. П. М. Ю. Лермонтов. РО, 1890, кн. 8, с,
727).
1 сентября. Лермонтов зачислен полупансионером в
Московский университетский благородный пансион в чет¬
вертый класс.
В правлении Московского университетского благородно¬
го пансиона директор П. А. Курбатов, член совета Е. О.
Мухин и инспектор М. Г. Павлов рассмотрели «Прошение
гвардии прапорщицы Елизаветы Арсеньевой об определении
в Университетский пансион родного внука ее Михайлу Лер-
мантова, 13 лет, сына капитана Юрия Лермантова» и зачис¬
лили его полупансионером. При прошении вместе со свиде¬
тельством о дворянском происхождении М. Ю. Лермонтова
представлены «положенные на столовые приборы» 144 руб¬
ля. За право учения внесено 325 рублей с первого июля
1828 г. по первое января 1829 г. Так Е. А. Арсеньева
вносила по полугодиям эту сумму за своего внука до выхода
его из пансиона.
Майский Ф.Ф. Новые материалы к биографии М.
Ю. Лермонтова//Жизнь и творчество М. Ю. Лер¬
монтова. Сб. I, с. 633—634; Бродский, с. 64—65.
Осенью. Лермонтов с Е. А. Арсеньевой переехал с
«Поварской на Малую Молчановку в дом Чернова <д. №
2>... В соседстве... жило семейство Лопухиных. Старик
отец, три дочери девицы: Мария, Варвара и Елизавета Алек¬
сандровны и сын Алексей... Они были... как родные и очень
дружны с Мишелем, который редкий день там не бывал».
Шан-Гирей А.П. М. Ю. Лермонтов, РО, 1890, кн.
8, с. 727; Меликов М. Заметки и воспоминания ху-
дожника-живописца. PC, 1896, т. 86, кн. 6, с. 647-649.
Сентябрь — декабрь. Лермонтов учится в четвертом
классе Московского университетского благородного пансиона.
2*
35

13 — 20 декабря. Экзамены в Московском универси¬
тетском благородном пансионе. Лермонтов переведен из чет¬
вертого класса в пятый; за успешные занятия получил два
приза: книгу и картину.
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 7, письмо № 8, с. 16;
Щеголев, вып. I, с. 45; «Московские ведомости», 1829,
24 апр., с. 1558; Бродский, с. 103.
20-е числа декабря. В Москву приехал из Кропотова
Юрий Петрович Лермонтов.
«Папенька сюда приехал, и вот уже 2 картины извлечены
из моего portefeuille, слава Богу, что такими любезными мне
руками!..»
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 7, письмо № 8, с. 16,
287.
Около 21 декабря. Письмо Лермонтова к М. А. Шан-
Гирей из Москвы в Апалиху.
«... экзамен кончился и вакация началась до 8-го января,
следственно она будет продолжаться 3 недели. Испытание
наше продолжалось от 13-го до 20-го числа. Я вам посылаю
баллы, где вы увидите, что г-н Дубенской поставил 4 русск-
<ий> и 3 лат<инский>, но он продолжал мне ставить 3 и 2
до самого экзамена. Вдруг как-то сжалился и накануне пе¬
реправил, что произвело меня вторым учеником...
Скоро я начну рисовать с (buste) бюстов... какое удоволь¬
ствие! к тому ж Александр Степанович <Солоницкий> мне
показывает также, как должно рисовать пейзажи.
Я продолжал подавать сочинения мои Дубенскому, а Гер¬
кулеса и Прометея взял инспектор < Михаил Григорьевич
Г1авлов>, который хочет издавать журнал, “Каллиопу” (под¬
ражая мне! (?)), где будут помещаться сочинения воспитан¬
ников».
К письму приложено стихотворение «Поэт» и «Ведо¬
мость о поведении и успехах...».
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 7, письмо № 8, с. 17;
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 1, с. 14.
36

1828. К этому году Лермонтов относит начало своей по¬
этической деятельности. «Когда я начал мара, о стихи в 1828
году [зачеркнуто: в пансионе], я как бы по инстинкту перепи¬
сывал и прибирал их, они еще теперь у меня. Ныне я прочел
в жизни Байрона, что он делал то же — это сходство меня
поразило!»
Запись Лермонтова в тетради 1830 года. Лермон¬
тов, полн. собр. соч., т. 9, с. 73, 77.
1828. Этим годом Лермонтов датировал стихотворения:
«Осень», «Заблуждение Купидона», «Цевница», а также по¬
эму «Кавказский пленник». В этой же тетради «Корсар».
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 1, с. 11—13, 403—
404; т. 3, с. 41, 353.
1829
8 января. В Московском университетском благородном
пансионе закончились рождественские вакации.
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 7, письмо № 8, с. 16,
287.
19 февраля. Экзамены в Московском университетском
благородном пансионе.
«Дамский журнал», 1829, ч. 25, № 10, с. 156; Май¬
ский Ф.Ф. Новые материалы к биографии М. Ю.
Лермонтова//Жизнь и творчество М. Ю. Лермонто¬
ва. Сб. I, с. 635—636.
5 марта. Цензор Двигубский подписал билет на выпуск
из типографии альманаха Московского университетского бла¬
городного пансиона: «Цефей. Альманах на 1829 год. Моск¬
ва. В типографии Августа Семена. 1829».
Объявление о продаже «Цефея» появилось в «Мос¬
ковских ведомостях» 9 марта 1829 г. (с. 965) и 20
марта 1829 г. (с. ИЗО). «Цефей» продавался в конто¬
ре «Московского телеграфа».
37

Левит Т. Литературная среда Лермонтова в Мос¬
ковском благородном пансионе. ЛН, т. 45—46,1948, с.
226—228.
Весной. Письмо Лермонтова из Москвы к М. А. Шан-
Гирей. «Вакации приближаются и... прости! достопочтенный
пансион. Но не думайте, чтобы я был рад оставить его, потому
учение прекратится; нет! дома я заниматься буду еще более,
нежели там».
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 7, письмо № 9, с. 19, 288.
6 апреля. Торжественное собрание в Московском уни¬
верситетском благородном пансионе по случаю девятого вы¬
пуска в присутствии поэта И. И. Дмитриева и других почет¬
ных гостей. На собрании среди отличившихся воспитанни¬
ков был назван и Михаил Лермонтов, награжденный в де¬
кабре 1828 г. при переходе из четвертого класса в пятый
двумя призами: книгой и картиной.
«Московские ведомости», 1829, 24 апр., с. 1558;
ср.: Майский Ф.Ф. Новые материалы к биографии
М. Ю. Лермонтова//Жизнь и творчество М. Ю.
Лермонтова. Сб. I, с. 636 — 637.
Лето. Лермонтов с Е. А. Арсеньевой проводят в Серед-
никове.
8 августа. В доме Е. А. Арсеньевой умер гувернер Лер¬
монтова Жан-Пьер Келлет-Жандро. В это время Е.А.
Арсеньева жила с внуком на Поварской, в доме Е. Я. Кос¬
томаровой.
Московский обер-полицмейстер генерал-майор Шульгин
в секретном отношении сообщал московскому генерал-губер-
натору Голицыну 10 августа: «Находящийся по предписанию
вашего сиятельства под полицейским надзором французский
подданный Жан-Пьер Келлет-Жандро 8 числа сего месяца
в ночи после продолжительной болезни кончил жизнь».
Воспитатель Лермонтова А.З. Зиновьев писал в своих
воспоминаниях: «Миша особенно уважал бывшего при нем
француза Жандро..., умершего в доме Арсеньевой».
38

МОИА, ф. Канцелярии московского генерал-губер-
натора, д. 13, л. 20; ср.: Майский Ф.Ф. Юность Лер¬
монтова. «Труды Воронежского государственного уни¬
верситета», т. XIV, вып. II, 1947, с. 190; «Литератур¬
ный архив», 1938, вып. I, с. 428.
«Умер М-г Gindrot, на место его поступил М-г Winson,
англичанин, и под его руководством Мишель начал учиться по-
английски... Мишель начал учиться английскому языку по Бай¬
рону и через несколько месяцев стал свободно понимать его;
читал Мура и поэтические произведения Вальтера Скотта (кроме
этих трех, других поэтов Англии я у него никогда не видал), но
свободно объясняться по-английски <Лермонтов> никогда не
мог, французским же и немецким языком владел как собственным.
(Шан-Гирей А.П. М. Ю. Лермонтов. РО, 1890,
кн. 8, с. 728).
12, 13, 14, 16, 17, 19, 20 декабря. Испытания воспи¬
танников Московского университетского благородного пан¬
сиона в языках и науках.
МОИА, ф. попечителя московского учебного окру¬
га и университета, д. 4, л. 250; ср.: Майский Ф.Ф.
Новые материалы к биографии Лермонтова//Жизнь
и творчество М. Ю. Лермонтова. Сб. I, с. 635—636.
21 декабря. В Университетском благородном пансионе
«за десятидневным непрерывным испытанием воспитанни¬
ков... следовало испытание в искусствах... Михайло Лерман-
тов <играл> на скрыпке аллегро из Маурерова концерта».
«Московские ведомости», 1830, 15 янв., с. 212; ср.:
«Дамский журнал», 1830, ч. 29, № 2, с. 30—31.
1829. «Общая тетрадь принадлежит М. Лермонтову. 1829
года». Заглавие, сделанное рукой Лермонтова на учебной
тетради, в которой находятся переводы с латинского, фран¬
цузского, немецкого, а также конспекты одиннадцати лекций
по всеобщей истории.
Общая тетрадь в Рукописном отделе РНБ; ср.:
Описание РНБ, с. 56—58; Бродский, с. 98—100.
39

1829. «Мелкие стихотворения. Москва в 1829 году».
ИРЛИ, ф. 524, on. 1, № 2, заглавный лист второй
тетради; ср.: Описание ИРЛИ, с. 8—9.
1829. Первая редакция «Демона».
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 4, с. 269, 458.
«1829 год». Дата рукой Лермонтова на обороте рисунка
в альбоме М. А. Столыпиной. На рисунке изображен раз¬
бойник, нападающий в лесу на всадника.
РНБ, альбом М. А. Столыпиной, с. 84; ср.: Рыб¬
кин Н. Материалы к биографии Белинского и Лер¬
монтова. ИВ, 1881, т. VI, кн. 10, с. 377; ЛН, т. 45—46,
1948, с. 97; воспроизведение рисунка см.: Описание
РНБ, с. 15,
1830
Начало года. Написана вторая редакция «Демона».
Помета Лермонтова в автографе: «Писано в пансионе в
начале 1830 года».
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 4, с. 275, 460 и т. 9,
с. 36.
«1830 года в начале». Помета Лермонтова рядом с тек¬
стом стихотворения «Один среди людского шума».
Андроников И. Л. Рукописи из Фельдафинга. «За¬
писки Отдела рукописей Государственной Библиотеки
СССР им. В. И. Ленина», вып. 26, М., 1963, с. 15.
Первая половина января. Возможная поездка Лермон¬
това с Е. А. Арсеньевой из Москвы в Саратов на свадьбу
Афанасия Алексеевича Столыпина и Марии Александровны
(рожденной Устиновой). Свадьба была назначена на 15 ян¬
варя.
Прокопенко Л.И. <Поездка Лермонтова в Сара-
тов>. Неизвестная страница биографии Лермонтова.
«Земля родная», лит.-худ. альманах, № 17, Пенза, 1957,
40

с. 26—27; Письмо Д. В. Давыдова к П. А. Вяземс¬
кому от 15 декабря 1829 г. «Старина и новизна», СПб.,
1917, кн. 22, с. 41; Письмо Д. В. Давыдова к П. А.
Вяземскому от 29 января 1830 г. Там же, с. 42.
Вторая половина января. Лермонтов после зимних ва¬
каций приступил к занятиям в Московском университетском
благородном пансионе.
Первая половина февраля. Письмо Лермонтова* к М. А.
Шан-Гирей о Шекспире и русских переводах «Гамлета».
«Мне здесь довольно весело: почти каждый вечер на бале.
— Но Великим постом я уже совсем засяду. В университе¬
те все идет хорошо».
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 7, письмо № 10, с. 24.
* Не исключена возможность отнесения этого письма к февралю 1831
или 1832 г. Об этом письме и истолковании Лермонтовым образа Гамлета
см. статью Б. М. Эйхенбаума «Драмы Лермонтова» в кн.: Б. М. Эйхен¬
баум. Статьи о Лермонтове. Изд. АН СССР, М.—Л., 1961, с. 136—144.
24 февраля. В издании В. С. Львова «Листок» без
имени автора напечатан анекдот: «Первый блин, да комом».
В текст анекдота полностью вошла эпиграмма «Три грации
считались в древнем мире», вписанная, по свидетельству Е.
Сушковой, Лермонтовым в альбом одной его чембарской зна¬
комой.
«Листок», 1831, 24 февр.; Сушкова, с.123; ср.: сб.
«Почесть», ноев. Дринову, Харьков, 1908, с. 75—78 и
Петров В., Сочинения, ч. III, СПб., 1911, с. 308.
Конец февраля—начало апреля. В автографе «Джю-
лио» Лермонтовым обозначено: «Повесть. 1830 год»; рядом со
словом «Вступление» приписка: «1830 года великим постом* и
после. Я слышал этот рассказ от одного путешественника».
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 3, с. 76 и 357, т. 9, с.
36.
* Великий пост в 1830 г. продолжался с 23 февраля по 5 апреля.
И марта. Московский университетский благородный пан¬
сион посетил Николай I.
41

«Неожиданно приехал сам император Николай Павло¬
вич..., до того неожиданно, непредвиденно, что начальство наше
совсем потеряло голову. На беду государь попал в пансион
во время “перемены”, между двумя уроками, когда обыкно¬
венно учителя уходят отдохнуть в особую комнату, а ученики
всех возрастов пользуются несколькими минутами свободы,
чтобы размять свои члены после полуторачасового сидения в
классе. В эти минуты вся масса ребятишек обыкновенно
устремлялась из классных комнат в широкий коридор, на ко¬
торый выходили двери из всех классов. Коридор наполнялся
густою толпою жаждущих движения и обращался в арену
гимнастических упражнений всякого рода. В эти моменты
нашей школьной жизни предоставлялась полная свобода
жизненным силам детской натуры; “надзиратели” если и
появлялись в шумной толпе, то разве только для того, чтобы в
случае надобности обуздывать слишком уже неудобные про¬
явления молодечества.
В такой-то момент император, встреченный в сенях толь¬
ко старым сторожем, пройдя через большую актовую залу,
вдруг предстал в коридоре среди бушевавшей толпы ребяти¬
шек. Можно представить себе, какое впечатление произвела
эта вольница на самодержца, привыкшего к чинному натяну¬
тому строю петербургских военно-учебных заведений. Со своей
же стороны толпа не обратила никакого внимания на появле¬
ние величественной фигуры императора, который прошел вдоль
всего коридора среди бушующей массы, никем не узнанный,
— и, наконец, вошел в наш класс, где многие из учеников уже
сидели на своих местах в ожидании начала урока. Тут про¬
изошла весьма комическая сцена: единственный из всех вос¬
питанников пансиона, видавший государя в Царском селе, —
Булгаков узнал его и, встав с места, громко приветствовал:
“Здравия желаю вашему величеству!” — Все другие крайне
изумились такой выходке товарища; сидевшие рядом с ним
даже выразили вслух негодование на такое неуместное при¬
ветствие вошедшему “генералу”... Озадаченный, разгневан¬
42

ный государь, не сказав ни слова, прошел далее в 6-й класс и
только здесь наткнулся на одного из надзирателей, которому
грозно приказал немедленно собрать всех воспитанников в
актовый зал. Тут, наконец, прибежали, запыхавшись, и дирек¬
тор, и инспектор, перепуганные, бледные, дрожащие... Импе¬
ратор, возвратившись в зал, излил весь свой гнев и на началь¬
ство наше, и на нас, с такою грозною энергией, какой нам
никогда и не снилось. Пригрозив нам, он вышел, и уехал».
Бродский Н.Л. Московский университетский благо¬
родный пансион эпохи Лермонтова. (Из неизданных вос¬
поминаний графа Д. А. Милютина). В сб.: М. Ю. Лер¬
монтов. Статьи и материалы. Соцэкгиз, М., 1939, с. 12;
«Московские ведомости», 1830, 15 марта, с. 1036; Речи,
разговоры и стихи, произнесенные в торжественном со¬
брании Первой московской гимназии по случаю выпуска
благородных воспитанников, окончивших курс учения, 1831
года, ноября 6 дня. М., 1831, с. 43.
29 марта. «Высочайший указ Правительствующему сена¬
ту... о преобразовании благородных пансионов при Москов¬
ском и С.-Петербургском университетах в гимназии».
Шевырев С.П. История Московского университе¬
та. М., 1855, С. 476.
29 марта. «Московский университетский благородный
пансион, по случаю десятого <следует: одиннадцатого выпус-
ка> воспитанников, имел торжественное собрание». В числе
других воспитанников шестого класса, награжденных книга¬
ми, первым отмечен «Михайла Лермонтов».
«Московские ведомости», 1830, 3 мая, с. 1644—1645;
«Дамский журнал», 1830, ч. 30, № 17, с. 59—61.
«Мишель за сочинения и успехи в истории получил пер¬
вый приз: весело было смотреть, как он был счастлив, как
торжествовал». (Сушкова, с. 129).
«Как теперь смотрю я на милого моего питомца, отличив¬
шегося на пансионском акте, кажется, 1829 года. Среди бле¬
стящего собрания он прекрасно произнес стихи Жуковского
43

к Морю и заслужил громкие рукоплескания». (Зиновьев
А.З. Воспоминания о Лермонтове. «Литературный архив»,
вып. I, М.—Л., 1938, С. 427).
16 апреля. Выдано свидетельство из Благородного пан¬
сиона «Михаилу Лермантову в том, что он в 1828 году, быв
принят в пансион, обучался в старшем отделении высшего
класса разным языкам, искусствам и преподаваемым в оном
нравственным, математическим и словесным наукам, с отлич¬
ным прилежанием, с похвальным поведением и с весьма хоро¬
шими успехами; ныне же по прошению его от пансиона с сим
уволен». Подпись: Петр Курбатов.
ИРЛИ, ф. 524, оп. 3, № 7, л. 3; Щеголев, вып. I, с.
51—52.
16 мая. Дата «1830. Майя 16 число» в заглавии стихот¬
ворения «Боюсь не смерти я. О нет!».
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 1, с. 192.
3 июня. В Севастополе во время чумного бунта убит сева¬
стопольский военный губернатор Николай Алексеевич Столы¬
пин — родной брат бабушки Лермонтова Е. А. Арсеньевой.
«Московские ведомости», 1830, 12 июля, с. 2506—
2507; «Исторический, статистический и географичес¬
кий журнал, или современная история света на 1830
год», ч. III, кн. 1, июль, с. 64—67; РА, 1867, стлб. 1375—
1384; PC, 1873, т. 7, кн. 4, с. 566; История 14 Уланс¬
кого ямбургского полка. СПб., 1873, с. 679 и 696;
«Русь», 1880, кн. 3; А. Полканов. Севастопольское
восстание 1830 года по архивным материалам. <Сим-
ферополь>, 1936.
Лето. Лермонтов с Е. А. Арсеньевой проводит в Серед-
никове.
Иванова Т.А. Четыре лета. Лермонтов в Середни-
кове. М.: Детиз, 1959.
8 июля. Запись в тетради: «Записка 1830 года, 8 июля. Ночь.
Кто мне поверит, что я знал уже любовь, имея 10 лет от роду? Мы
были большим семейством на водах Кавказских» и т. д.
44

Лермонтов, полн. собр. соч., т. 9, с. 73 и 77.
10 июля. Стихотворение «Опять вы, гордые, восстали»
озаглавлено:
«10 июля (1830)».
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 1, с. 207.
11 июля. Стихотворение «Между лиловых облаков» озаг¬
лавлено: «И июля».
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 1, с. 268.
15 июля. Стихотворение «Зачем семьи родной безвест¬
ный круг» озаглавлено: «1830 год. Июля 15-го».
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 1, с. 199.
16 18 (28-30) июля. Революция во Франции.
В Москву первые известия о революции в Париже дош¬
ли 4 (16) августа (РА, 1901, кн. 12, с. 493).
12 августа. Стихотворения «К Сушковой» («Вблизи тебя
до этих пор») и «Благодарю» датированы: «Середниково. 12
августа».
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 1, с. 189, 210, 447 и
455; Сушкова, с. ИЗ—114.
13 августа. Лермонтов в сопровождении Е. А. Арсенье¬
вой, Е. А. Сушковой и своих кузин отправился из имения
Столыпиных Середниково в Москву.
Сушкова, с. 113.
13/25 августа. Первое сообщение в «Московских ведо¬
мостях» об июльской революции во Франции.
«Московские ведомости», 1830, 19 авг., с. 2916 —
2917.
14 августа. Лермонтов принимает участие в паломниче¬
стве* Е. А. Арсеньевой и своих кузин в Троице-Сергиеву
лавру.
«На следующий день, до восхождения солнца, мы встали и
бодро отправились пешком на богомолье; путевых приклю¬
чений не было, все мы были веселы, много болтали, еще более
смеялись».
Сушкова, с. 114.
45

* Описание пути из Москвы к Троице-Сергиевой лавре см.: Карам¬
зин Н.М. Исторические воспоминания и замечания на пути к
Троице.//Н. М. Карамзин, Сочинения, изд. 4-е, тип. А. Смирдина, СПб.,
1835, с. 175—220.
15 августа. Рядом с заглавием стихотворения «Чума в
Саратове» подзаголовок: «1830 года августа 15 дня».
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 1, с. 211 и 455.
17 августа. Лермонтов вместе с Е. А. Арсеньевой и
кузинами пришел на богомолье в Троице-Сергиеву лавру, где
написал стихотворение «Нищий».
«На четвертый день мы пришли в Лавру изнуренные и
голодные. В трактире мы переменили запыленные платья,
умылись и поспешили в монастырь отслужить молебен. На
паперти встретили мы слепого нищего. Он дряхлою дрожа¬
щею рукой поднес нам свою деревянную чашечку, все мы
надавали ему мелких денег; услыша звук монет, бедняк крес¬
тился, стал нас благодарить, приговаривая: “Пошли вам бог
счастие, добрые господа; а вот намедни приходили сюда тоже
господа, тоже молодые, да шалуны, насмеялись надо мною:
наложили полную чашечку камушков. Бог с ними!”
Помолясь святым угодникам, мы поспешно возвратились
домой, чтоб пообедать и отдохнуть. Все мы суетились около
стола, в нетерпеливом ожидании обеда, один Лермонтов не
принимал участия в наших хлопотах; он стоял на коленях
перед стулом, карандаш его быстро бегал по клочку серой
бумаги, и он как будто не замечал нас, не слышал, как мы
шумели, усаживаясь за обед и принимаясь за ботвинью. Окон¬
чив писать, он вскочил, тряхнул головой, сел на оставшийся
стул против меня и передал мне нововышедшие из-под его
карандаша стихи: „У врат обители святой...”»
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 1, с. 218 и 458; Суш¬
кова, с. 114—115.
21 августа. В Правлении императорского Московского
университета «от пансионера Университетского благородного
пансиона Михайлы Лермантова» слушалось прошение.
46

«Родом я из дворян, сын капитана Юрия Петровича Лер-
мантова; имею от роду 16 лет; обучался в Университетском
благородном пансионе разным языкам и наукам в старшем
отделении высшего класса; — ныне же желаю продолжать
учение мое в императорском Московском университете, по¬
чему Правление оного покорнейше прошу включив меня в
число своекоштных студентов нравственно-политического
отделения, допустить к слушанию профессорских лекций. —
Свидетельства о роде и учении моем при сем прилагаю. К
сему прошению Михаил Лермантов руку приложил».
ИРЛИ, Ф. 524, ОП. 3, № 7, л. 2; РМ, 1881, кн. И, с.
166; Висковатый, Приложения, с. 1; Щеголев, вып. I, с.
71—72; ЛН, т. 45—46, 1948, с. 247 (факсимиле).
26 августа. Под заглавием стихотворения «Стансы»
(«Взгляни, как мой спокоен взор») подзаголовок: «(1830 года)
(26 Августа)».
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 1, с. 220 и 458.
28 августа. К стихотворению «Ночь» («Один я в ти¬
шине ночной») приписка: «(1830 года, ночью. Августа 28)».
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 1, с. 222 и 459.
Август. Против первого стиха стихотворения «Чума»
(«Два человека в этот страшный год») написано: «(1830.
Августа)».
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 1, с. 212 и 456.
1 сентября. В Правлении Московского университета
слушалось донесение от ординарных профессоров Снегирева,
Ивашковского, экстраординарного <профессора> Победо¬
носцева, адъюнктов Погодина, Кацаурова, лекторов Кистера и
Декампа.
«По назначению господина ректора Университета мы ис¬
пытывали Михаила Лермантова, сына капитана Юрия Лер-
мантова, в языках и науках, требуемых от вступающих в Уни¬
верситет в звании студента, и нашли его способным к слуша¬
нию профессорских лекций в сем звании. О чем и имеем
честь донести Правлению Университета».
47

ИРЛИ, ф. 524, ОП. 3, № 7, л. 6 об.; РМ, 1881, кн.И,
с. 168; Висковатый, Приложения, с. 3; Щеголев, вып. I,
с. 73; ЛН, т. 45—46, 1948, с. 249 (факсимиле).
О том, как происходил экзамен, рассказал в своих воспо¬
минаниях И. А. Гончаров: «В назначенный день вечером мы
явились на экзамен, происходивший, помнится, в зале конфе¬
ренции. В смежной, плохо освещенной комнате мы тесной,
довольно многочисленной кучкой, жались у стен, ожидая, как
осужденные на казнь, своей очереди...
Нас вызывали по несколько человек вдруг, потому что
экзамен кончался за раз. В зале заседал ареопаг профессо¬
ров-экзаменаторов, под председательством ректора. Их было
человек семь или восемь. Вызываемые по списку подходили
к каждому экзаменатору по очереди.
Профессор задавал несколько вопросов или задачу, напри¬
мер из алгебры или геометрии, которую тут же, под носом у него,
приходилось решать. Профессор латинского языка молча раз¬
вертывал книгу, указывая строки, которые надо было перевести,
останавливал на какой-нибудь фразе, требуя объяснения. Фран¬
цуз и этого не делал: он просто поговорил по-французски, и кто
отвечал свободно на том же языке, он ставил балл и любезным
поклоном увольнял экзаменующегося. Немец давал прочитать
две-три строки и перевести, и, если студент не затруднялся, он
поступал, как француз. Я не успел оглянуться, как уже был
отэкзаменован» (Гончаров И.А. Собрание сочинений, т. 8,
Гослитиздат, М.—Л., 1954, с. 198).
П. Ф. Вистенгоф вспоминал: «Меня экзаменовали более
нежели легко. Сами профессора вполголоса подсказывали
ответы на заданные вопросы. Ответы по билетам тогда еще
не были введены. Я был принят в студенты по словесному
факультету. С восторгов поздравляли меня родные, мечтали
о будущей карьере, строили различные воздушные замки. Я
был тоже доволен судьбой своей. Новая обстановка, буду¬
щие товарищи, положение в обществе — все это поощряло,
тянуло к университетскому зданию, возбуждало чувство соб¬
48

ственного достоинства» (Вистенгоф П.Ф. Из моих воспоми¬
наний. ИВ, 1884, т. XVI, кн. 5, с. 332).
«Наконец, все трудности преодолены: мы вступили в универ¬
ситет, облекшись в форменные сюртуки с малиновым воротни¬
ком, и стали посещать лекции. Вне университета разрешалось
желающим ходить в партикулярном платье» (Гончаров И.А.
Собрание сочинений, т. 8, Гослитиздат, М.—Л., 1954, с. 202).
Сентябрь. Лермонтов с Е. А. Арсеньевой остаются в
Москве, оцепленной военными кордонами, в связи с распрос¬
транившейся в городе эпидемией холеры.
Висковатый, с. 115; Сушкова, с. 119.
«Зараза приняла чудовищные размеры. Университет, все
учебные заведения, присутственные места были закрыты, пуб¬
личные увеселения запрещены, торговля остановилась. Мос¬
ква была оцеплена строгим военным кордоном и учрежден
карантин. Кто мог и успел, бежал из города». (Вистенгоф
П.Ф. Из моих воспоминаний. ИВ, 1884, т. XVI, кн. 5, с. 330).
23 сентября. При «Московских ведомостях» и отдельно
стала выходить под редакцией М. П. Погодина «Ведомость
о состоянии города Москвы».
Барсуков Н. Жизнь и труды М. П. Погодина, т. III,
СПб., 1890, С. 204.
Сентябрь. В журнале «Атеней» (1830, ч. IV, с. 113)
напечатано стихотворение Лермонтова «Весна» («Когда вес¬
ной разбитый лед»). Цензурное разрешение получено 10
мая. Это первое, известное нам, достоверное появление сти¬
хотворения Лермонтова в печати.
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 1, с. 225 и 460.
1 октября. Датировано стихотворение «Свершилось! полно
ожидать». В этот же день написано «Итак, прощай! Впервые
этот звук».
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 1, с. 228 и 461.
3 октября. Перед зачеркнутым текстом стихотворения
«Сыны снегов, сыны славян», рядом с заглавием «Новгород»
дата: * «3 октября 1830».
3 Лермонтов М. Ю. Том 10
49

Лермонтов, полн. собр. соч., т. 1, с. 234 и 461.
* Дата обозначена нечетко; возможно, вместо «3 октяб¬
ря» следует читать «13 октября».
4 октября. Под стихотворением «Глупой красавице»
(«Амур спросил меня однажды») дата: «1830 года— 4 ок¬
тября».
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 1, с. 230 и 461.
5 октября. После стихотворения «Могила бойца» при¬
писка: «1830 год — 5-го октября. Во время холеры-morbus».
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 1, с. 231 и 461.
9 октября. Дата под стихотворением «Смерть» («Закат
горит огнистой полосою») — «1830, октября 9».
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 1, с. 233 и 461.
17 (29) ноября. Началось польское восстание.
1830. Тетрадь стихотворений Лермонтова озаглавлена:
«Разные стихотворения. (1830 год)». В этой тетради 1830 г.
датированы стихотворения: «(В Воскресенске). (Написано на
стенах <пустыни> жилища Никона) 1830 года»; «Кладби¬
ще. — (На кладбище написано) 1830»; «К***» («Не думай,
чтоб я был достоин сожаленья»); «Дереву».
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 1, с. 175 и 443, 186 и
446,193 и 449,195 и 449.
«1830 года». Датирована драма «Menschen und
Leidenschaften».
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 5, с. 153.
1831
12 января. В Московском университете возобновились
занятия, «но лекции как самими профессорами, так и студен¬
тами посещались неаккуратно».
Шевырев С. П. История Московского универси¬
тета. М., 1855, с. 557; Вистенгоф П. Ф. Из моих вос¬
поминаний. ИВ, 1884, т. XVI, кн. 5, с. 331.
50

28 января. Духовное завещание Юрия Петровича Лер¬
монтова. «Благодарю тебя, бесценный друг мой, за любовь
твою ко мне и нежное твое ко мне внимание, которое я мог
замечать, хотя и лишен был утешения жить вместе с тобою.
Тебе известны причины моей с тобой разлуки, и я уверен,
что ты за сие укорять меня не станешь. Я хотел сохранить
тебе состояние, хотя с самою чувствительнейшею для себя
потерею, и бог вознаградил меня, ибо вижу, что я в сердце и
уважении твоем ко мне ничего не потерял.
Прошу тебя уверить свою бабушку, что я вполне отдавал
ей справедливость во всех благоразумных поступках ее в
отношении твоего воспитания и образования и, к горести моей,
должен был молчать, когда видел противное, дабы избежать
неминуемого неудовольствия.
Скажи ей, что несправедливости ее ко мне я всегда чув¬
ствовал очень сильно и сожалел о ее заблуждении, ибо, явно,
она полагала видеть во мне своего врага, тогда как я был
готов любить ее всем сердцем, как мать обожаемой мною
женщины!..
Для законного и справедливого дележа не разделенного
еще между мною и тремя сестрами моими имения, долгом по¬
читаю объяснить теперь тебе мою волю, а именно: сельцо Лю-
башевка (Кропотово тож) составляет все наше недвижимое
имение, в коем считается по 7-й ревизии 159 мужск. пола душ:
из числа сих душ по 4 мужск. пола дворовых людей отделены
еще покойной матерью моей каждой сестре и числятся за
ними по ревизии, следовательно, остается 147 душ. Сие число
должно быть разделено пополам между тобою, любезнейший
сын мой, и тремя сестрами моими Александрою, Натальею и
Еленою, которые между собою разделят по равной части: дви¬
жимость, находящаяся в доме, должна быть отдана трем упомя¬
нутым сестрам. Предоставить им право жить по смерть их в
сем доме и быть опекуншами или попечительницами.
Имение сие заложено в опекунском совете, и поэтому долг
ляжет на число доставшихся каждому душ. Кроме сего, еще
3*
51

имеется на мне партикулярного долга три тысячи пятьсот
рублей..., которые и прошу заплатить из имеющихся двенад¬
цати тысяч рублей в долгах по заемным письмам... Из ос¬
тальных же, за уплатою моего долга восьми тысяч пятисот
рублей, определяю четырем сестрам моим, полагая в том чис¬
ле и замужнюю Авдотью Петровну Пожогину-Острашкеви-
чеву, каждой по две тысячи рублей ассигнациями, а осталь¬
ные пятьсот рублей отпущенному на волю сестрою моею по
крестном отце Петрову».
Цехановский В.М. Завещание Юрия Петровича
Лермонтова. ИВ, 1898, т. LXXIV, кн. 10, с. 395—397;
Щеголев, вып. I, с. 65-68.
Январь. Стихотворение «Редеют бледные туманы» озаг¬
лавлено: «1831-го января».
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 1, с. 284 и 469.
6 марта. Вышел последний номер «Ведомостей о состо¬
янии города Москвы». Эпидемия холеры прекратилась.
16 марта. История с проф. М. Я. Маловым в Москов¬
ском университете.
«Малов был глупый, грубый и необразованный профессор
в политическом отделении. Студенты презирали его, смея¬
лись над ним...
Вот этот-то профессор... стал больше и больше делать
дерзостей студентам; студенты решились прогнать его из ауди¬
тории... У всех студентов на лицах был написан один страх:
ну, как он в этот день не сделает никакого грубого замечания.
Страх этот скоро прошел. Через край полная аудитория была
непокойна и издавала глухой, сдавленный гул. Малов сделал
какое-то замечание, началось шарканье.
“Вы выражаете ваши мысли, как лошади, ногами”, — за¬
метил Малов,— и буря поднялась, свист, шиканье, крик: “Вон
его, вон его! Pereat!” Малов, бледный, как полотно, сделал
отчаянное усилие овладеть шумом, и не мог; студенты вско¬
чили на лавки. Малов тихо сошел с кафедры и, съежившись,
стал пробираться к дверям; аудитория — за ним, его прово¬
52

дили по университетскому двору на улицу и бросили вслед за
ним его калоши... Университетский совет перепугался и убе¬
дил попечителя представить дело оконченным и для того
виновных или так кого-нибудь посадить в карцер».
Герцен, АН СССР, т. VIII, с. 117—118; ср.: Косгенец-
кий Я.И. Воспоминания из моей студенческой жизни. РА,
1887, т. 1, с. 336—340, 344; Официальное делопроизвод¬
ство по «Маловской истории». РА, 1901, т. 1, с. 316—324.
23 марта. Дата на стихотворении Лермонтова в альбом
Н. И. Поливанову «Послушай! вспомни обо мне». Сбоку
приписка рукою Н. Поливанова с поправками Лермонтова:
«Москва. Михайла Юрьевич Лермантов написал эти строки
в моей комнате во флигеле нашего дома на Молчановке, но¬
чью; когда, впоследствии какой-то университетский шалости
он ожидал строгого наказания. Н. Поливанов» (поправки
Лермонтова — курсивом).
Альбом Н.И. Поливанова, ИРЛИ, Ф. 524, on. 1, №
41; впервые — PC, 1875, т. 12, кн. 4, с. 812, ср.: Лермон¬
тов, полн. собр. соч., т. 1, с. 285 и 469.
18 мая. «В журнале Правления» Московского универ¬
ситета за 1831 г. запись.
«Слушали: Прошения своекоштных студентов об увольне¬
нии в отпуск на 28 дней... 44. Михайла Лермантова в
Московский уезд. Приказали: означенных студентов, уволив
в отпуск, предоставить г-ну ректору снабдить их надлежащи¬
ми для проезда билетами».
Запись в «Докладных реестрах» университетского прав¬
ления подтверждает получение Лермантовым «проездного
билета» 18 мая 1831 г.
«Журнал Правления» Московского университета за
1831 год и «Докладные реестры» Правления универ¬
ситета за 1831 год. Архив Московского университета;
ср.: Вл. Безъязычный и В. Гурьянов. Новое о студен¬
ческих годах М.Ю. Лермонтова. Газета «Московский
университет», 1954, 16 окт., с. 3.
53

Начало июня. Лермонтов гостил несколько дней под
Москвой в семье покойного московского драматурга Ф.Ф.
Иванова. В одну из его дочерей — Наталью Федоровну —
Лермонтов был влюблен.
Письмо В. Шеншина к Н.И. Поливанову 7 июня: «Толь¬
ко один Лермонтов, с которым я уже 5 дней не видался (он
был в вашем соседстве у Ивановых), меня утешает своею
беседою».
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 7, с. 290. Об отноше¬
ниях Лермонтова с Н.Ф. Ивановой см.: Андроников И.
Лермонтов и Н. Ф. И.//Лермонтов. М.: Советский
писатель, 1951, с. 5—33; ср. Андроников. Исследования
и находки, с. 117—142.
7 июня. Приписка Лермонтова на письме В. Шеншина к
Н.И. Поливанову из Москвы: «... Завтра свадьба твоей ку¬
зины Лужиной, на которой меня не будет (??); впрочем, мне
теперь не до подробностей... Я не могу тебе много писать:
болен, расстроен, глаза каждую минуту мокры. — Sourse
intarissable! — Много со мной было; прощай».
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 7, письмо № 11, с. 24
и 290.
И июня. Стихотворение «Моя душа, я помню, с детских
лет» озаглавлено: «1831-го июня 11 дня».
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 1, с. 286 и 470.
29 июня. Собственноручная поправка и вычерк в заве¬
щании Юрия Петровича Лермонтова «по случаю перемены
в капитале».
Цехановский В.М. Завещание Юрия Петровича
Лермонтова. ИВ, 1989, т. LXXIV, кн. 10, с. 397; Ще¬
голев, вып. 1, с. 68.
11—12 июля. Началось восстание в Старорусском уделе
военных поселений.
Евстафьев П.П. Восстание военных поселян Нов¬
городской губернии в 1831 г. М., 1934, с. ИЗ, 240 и сл.;
Гессен С. Холерные бунты. М., 1932, с. 29 и сл.
54

17 июля. Кончена драма «Странный человек». Дата на
черновике.
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 5, с. 228; Андроников
И. Из творческой истории «Странного человека»//Ан¬
дроников И. Лермонтов. М.: Советский писатель, 1951,
с. 34—59.
21 июля. Второе восстание военных поселян в Старой
Руссе.
Евстафьев П.П. Восстание военных поселян Нов¬
городской губернии в 1831 г. М., 1934, с. 146 и сл.
29 июля. Приписка к стихотворению «Желание» («За¬
чем я не птица, не ворон степной») — «(Средниково. Вечер
на бельведере). (29 июля)».
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 1, с. 305 и 472; т. 9, с. 35.
7 августа. Стихотворение «Блистая пробегают облака»
озаглавлено: «7-го августа». Приписка: «В деревне на хол¬
ме; у забора».
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 1, с. 313 и 473; т. 9, с. 35.
15 августа. Будучи в Костроме, университетский приятель
Лермонтова Андрей Дмитриевич Закревский переписал в аль¬
бом Ю.Н. Бартенева начало поэмы «Демон», «Азраил» и
стихотворение «1831-го января» («Редеют бледные туманы...»).
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 1, с. 284 и 469; Брод¬
ский, с. 283.
Вторая половина августа—сентябрь, октябрь. Напи¬
сано стихотворение «Из Паткуля» («Напрасна врагов ядо¬
витая злоба»).
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 1, с. 349 и 488; Лю-
бович Н. Из Паткуля. ЛН, т. 58,1952, с. 387—392.
4 сентября. Лермонтов посвятил А.М. Верещагиной поэму
«Ангел смерти».
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 1, с. 327 и 478.
1 октября. В Кропотове Ефремовского уезда Тульской
области умер Юрий Петрович Лермонтов, сорока четырех
лет от роду. Погребен в церкви села Шипова.
55

Запись в метрической книге церкви села Шипова.
Выпись из книги, данной из Ефремовского духовного прав¬
ления Ефремовского округа села Ново-Михайловского в
церковь Успения Божия Матери, причту для записи родив¬
шихся, бракосочетавшихся и умерших за 1832 г.:
Часть третья о умерших ва 1831 год
| мужеска пола|
жспска пола |
когда и кто именно померли
лета
от чего при¬
ключилась
смерть
кем испове¬
даны и при¬
общены
где и кем
погребены
мужеска
пола
женска 1
пола 1
14
—
В октябре первого числа
42

От
Приходским
На от¬
Корпус Капитан Евтихий
чехот-
священни¬
веденном
Петров Лермонтов, неслу¬
ки.
ком Ники¬
клад¬
жащий, вдовий.
тою Кор-
бище.
пильевым
Соболевым.
Священник Никита Корнилиев Соболев, диа¬
кон Димитрий Данилов Неаронов, дьячек Егор
Васильев Савельев, пономарь Андрей Кириллов
Троитский Ефремовского округа, села Ново-
Михайловского, Успенской церкви.
ИРЛИ, ф. 524, ОП. 3, № 39.
1—2 ноября. Знакомство Лермонтова с В.А. Лопухи¬
ной, приехавшей из тульского имения.
4 декабря. Лермонтов был на именинах у Варвары Алек¬
сандровны Лопухиной. В XI тетради ошибочно указано «2-го
декабря: св. Варвары... <вместо 4 декабря — дня именин Вар-
вары> Вечером, возвратясь. Вчера еще я дивился продолжи¬
тельности моего счастья! Кто бы подумал, взглянув на нее, что
она может быть причиною страданья?»
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 9, с. 76 и 79.
56

«Будучи студентом, он был страстно влюблен., в моло¬
денькую, милую, умную, как день, и в полном смысле восхити¬
тельную В<арвару> А<лександровну> Лопухину... Чув¬
ство к ней Лермонтова было безотчетно, но истинно и сильно,
и едва ли не сохранил он его до самой смерти своей, несмотря
на некоторые последующие увлечения». (Шан-Гирей А.П.
М. Ю. Лермонтов. РО, 1890, кн. 8, с. 729).
10 сентября—23 декабря. В Московском университе¬
те по классу английского языка лектором английской словес¬
ности Эдуардом Гарвеем «в классе литературы читаны с
критическим разбором и объяснениями отрывки из лорда
Байрона, Вальтер Скотта и Томаса Мура». Лермонтов, А.
Закревский и В. Шеншин получили по английской литера¬
туре в то время балл — «4».
Ведомость «из класса английского языка от лектора
английской словесности Эдуарда Гарве с 10 сентября
по 23 декабря». Архив Московского университета; Вл.
Безъязычный и В. Гурьянов. Новое о студенческих
годах М. Ю. Лермонтова. Газета «Московский уни¬
верситет», 16 окт. 1954 г., с. 3.
Другие ведомости «свидетельствуют об успешных заняти¬
ях Лермонтова в 1831/32 учебном году российской словес¬
ностью и немецким языком» (там же).
31 декабря. Новогодние мадригалы и эпиграммы Лер¬
монтова на маскараде в Благородном собрании.
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 1, с. 92—111 и 418—423.
«Лермонтов явился <на новогодний маскарад в Благо¬
родном собрании> в костюме астролога, с огромною книгой
судеб под мышкой; в этой книге должность кабалистических
знаков исправляли китайские буквы, вырезанные... из черной
бумаги, срисованные в колоссальном виде с чайного ящика и
вклеенные на каждой странице; под буквами вписаны были...
стихи, назначенные разным знакомым, которых было вероя¬
тие встретить в маскараде». (Шан-Гирей А.П. М. Ю. Лер¬
монтов. РО, 1890, кн. 8, с. 730).
57

1831. Датированы стихотворения: «Я не люблю тебя; стра¬
стей...», «Вверху одна горит звезда».
Сушкова, с. 134—135; Лермонтов, полн. собр. соч.,
т. I, с. 91, 241, 418 и 464. Сушкова упоминает также
среди стихотворений 1831 г. «Нет, я не требую внима¬
нья», но, судя по положению в тетради, это стихотворе¬
ние, озаглавленное «В альбом», следует отнести к 1830
г. (см.: Лермонтов, полн. собр. соч., т. 1, с. 155 и 433).
В конце декабря. В. А. Лопухина подала прошение о
выдаче вида на жительство в Москве.
1832
Начало года. В Московском университете начал чтение
курса теории изящных искусств и археологии Н. И. Надеж¬
дин. Его лекции привлекали в аудиторию много слушателей;
среди них были В. Г. Белинский, Н. В. Станкевич, К. С.
Аксаков, О. М. Бодянский, по всей вероятности бывал и
Лермонтов.
РВ, 1856, т. 2, с. 76.
22 апреля. В Правлении Московского университета слу¬
шалось прошение от своекоштного студента Михаила Лер-
мантова: «В прошлом 1830-м году при вступлении моем в
Университет представлено было мною свидетельство о рож¬
дении и крещении, в коем я ныне имею нужду; почему и
покорнейше прошу Правление Университета оное свидетель¬
ство мне возвратить. Императорского Московского универ¬
ситета своекоштный студент Михаил Лермантов». «Поре¬
шено было свидетельство о рождении выдать, сняв с него
копию».
ИРЛИ, Ф. 524, ОП. 3, № 7, л. 7; РМ, 1881, кн. И, с. 168;
Висковатый, Приложения, с. 3; Щеголев, вып. I, с. 109.
10 мая. На обложке тетради с выписками В. X. Хохря¬
кова — надпись, воспроизводящая почерк Лермонтова: «Из¬
58

маил-Бей. Восточная повесть. 1832 г. 10 мая. М. Лерман-
тов ».
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 3, с.219—303 и 377.
16 мая—18 июня. Публичные годичные испытания на
словесном отделении Московского университета. На эти ис¬
пытания Лермонтов не явился.
Бродский, с. 245.
20 мая. Тульское дворянское депутатское собрание вы¬
дало «отставного Первого кадетского корпуса капитана Юрия
Петрова Лермантова сыну малолетнему Мнхайле Лермантову
копию с определения о внесении их в дворянскую родослов¬
ную Тульской губернии книгу».
Этому предшествовало «Тульскому губернскому предво¬
дителю Елецкого помещика подполковника и кавалера Гри-
горья Васильевича сына Арсеньева прошение», в котором
говорилось, что «после смерти... капитана Юрия Петровича
Лермантова остался сын Михайла, достигший уже до 18-
летнего возраста». Просьба внести его «в дворянскую ро¬
дословную книгу Тульской губернии».
«Труды Тульской губернской ученой архивной ко¬
миссии», кн. 1,1915, с. 91, 93.
1 июня. Прошение Лермонтова об увольнении из универ¬
ситета.
«Прошлого 1830 года, в августе месяце принят я был в
сей Университет по экзамену студентом и слушал лекции по
словесному отделению. Ныне же по домашним обстоятель¬
ствам более продолжать учения в здешнем Университете не
могу и потому правление императорского Московского Уни¬
верситета покорнейше прошу, уволив меня из оного, снабдить
надлежащим свидетельством, для перевода в императорский
Санктпетербургской Университет. К сему прошению Миха¬
ил Лермантов руку приложил».
ИРЛИ, ф. 524, оп. 3, № 8, л. 2; Щеголев, вып. I, с. 109.
2 июня. Прошение Лермонтова принято в Правление
Московского университета.
59

6 июня. В Правлении Московского университета слу¬
шалось прошение Лермонтова и на оборотной стороне про¬
шения помечено: «Приказали означенного студента Лерман-
това, уволив из Университета, снабдить надлежащим о учении
его свидетельством».
РМ, 1883, кн. 4, с. 83—84; Висковатый, Приложе¬
ния, с. 4; Щеголев, вып. I, с. 109.
18 июня. Выдано «Свидетельство... из Правления импера¬
торского Московского университета своекоштному студенту
Михаилу Лермантову, сыну капитана Юрия Лермантова, в том,
что он в прошлом 1828 году был принят в бывший Универси¬
тетский благородный пансион, обучался в старшем отделении
высшего класса разным языкам, искусствам и преподаваемым
в оном нравственным, математическим и словесным наукам с
отличным прилежанием, с похвальным поведением и с весьма
хорошими успехами, а 1830 года, сентября 1-го дня, принят в
сей Университет по экзамену студентом и слушал лекции по
словесному отделению, ныне же по прошению его от Универ¬
ситета сим уволен; и как он Лермантов полного курса учения
не окончил, то и не распространяется на него сила Указа
1809 года, августа 6-го дня и 26 сентября предварительных
правил Народного просвещения. Дано в Москве июня 18-го
дня 1832 года. Подлинное подписано: Ректор Двигубский,
непременный заседатель Иван Давыдов, декан Михаил Ка-
ченовский, секретарь Щеглов.
Подлинный аттестат получил своекоштный студент Ми-
хайло Лермантов».
РМ, 1883, кн. 4, с. 84; Висковатый, Приложения, с. 4;
Щеголев, вып. I, с. 110.
Июль—начало августа. Лермонтов вместе с Е. А. Ар¬
сеньевой выехал из Москвы в Петербург. По дороге из Тве¬
ри письмо к С. А. Бахметевой.
«Дело в том, что я обретаюсь в ужасной тоске: извозчик
едет тихо, дорога пряма, как палка, на квартире вонь, и перо
скверное!..»
60

Лермонтов, полн. собр. соч., т. 7, письмо № 12, с. 25.
Июль—начало августа. Проездом в Петербург Лер¬
монтов в Новгороде. Стихотворение: «Приветствую тебя, во¬
инственных славян святая колыбель...»
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 2, с. 18 и 260.
Первая половина августа. Первое письмо Лермонтова
из Петербурга к С. А. Бахметевой.
«... до самого нынешнего дня я был в ужасных хлопотах;
ездил туда сюда, к Вере Николаевне <Столыпиной> на дачу и
проч., рассматривал город по частям и на лодке ездил в море
— короче, я ищу впечатлений, каких-нибудь впечатлений! ...
наконец я догадался, что не гожусь для общества, и теперь
больше, чем когда-нибудь; вчера я был в одном доме NN, где,
просидев 4 часа, я не сказал ни одного путного слова; у меня
нет ключа от их умов — быть может слава богу! — ...мы
только вчера перебрались на квартиру: — прекрасный дом*
— и со всем тем душа моя к нему не лежит; мне кажется, что
отныне я сам буду пуст, как был он, когда мы взъехали.
Странная вещь! только месяц тому назад я писал:
Я жить хочу! хочу печали
Любви и счастию на зло;
Они мой ум избаловали,
И слишком сгладили чело;
Пора, пора насмешкам света
Прогнать спокойствия туман: —
Что без страданий жизнь поэта?
И что без бури океан?
И пришла буря, и прошла буря; и океан замерз, но замерз
с поднятыми волнами; храня театральный вид движения и
беспокойства, но в самом деле мертвее чем когда-нибудь... Я
короче сошелся с Павлом Евреиновым: — у него есть душа в
душе!
— Одна вещь меня беспокоит: я почти совсем лишился
сна — бог знает, надолго ли; не скажу, чтоб от горести; были
у меня и больше горести, а я спал крепко и хорошо; — нет, я
61

не знаю: тайное сознание, что я кончу жизнь ничтожным че¬
ловеком, меня мучит.
Дорогой я еще был туда сюда; приехавши не гожусь ни
на что; право, мне необходимо путешествовать; — я цыган».
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 7, письмо № 13, с.
25—27.
*В письме идет речь о доме Ланского на Мойке у Синего моста.
(Ныне не сохранился. Находился на участке д. № 84 по Мойке и
№ 15 по переулку Пирогова).
Август. Письмо Лермонтова к С. А. Бахметевой, пере¬
сланное из Петербурга в Москву с Павлом Евреиновым.
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 7, письмо № 14,
С. 27—29.
28 августа. Письмо Лермонтова к М. А. Лопухиной.
Пишу вам в очень тревожную минуту, так как бабушка
тяжело заболела и уже два дня как в постели; получив ваше
второе письмо, я нахожу в нем теперь утешение. Назвать вам
всех, у кого я бываю? У самого себя: вот у кого я бываю с
наибольшим удовольствием. Как только я приехал, я посещал
— и признаюсь, довольно часто — родственников, с которыми
я должен был познакомиться, но в конце концов я убедился,
что мой лучший родственник — я сам; я видел образчики
здешнего общества: дам очень любезных, кавалеров очень вос¬
питанных — все вместе они на меня производят впечатление
французского сада, и не пространного и не сложного, но в
котором можно заблудиться в первый же раз, так как хозяйс¬
кие ножницы уничтожили всякое различие между деревьями.
Пишу мало, читаю не больше; мой роман* становится про¬
изведением, полным отчаяния; я рылся в своей душе, желая
извлечь из нее все, что способно обратиться в ненависть; и
все это я беспорядочно излил на бумагу — вы бы меня
пожалели, читая его!..»
Лермонтов, АН СССР, т. VI, письмо № 9, с. 413—
416 (перевод французского, с. 703); ср.: Лермонтов,
полн. собр. соч., т. 7, письмо № 15, с. 29—34.
62

* В письме, по-видимому, идет речь о первом прозаическом произведе¬
нии Лермонтова «Вадим». И. Андроников полагает, что был начат дру¬
гой, не дошедший до нас роман. См. Андроников. Исследования и на¬
ходки, с. 96.
Сентябрь. После переезда в Петербург Лермонтов сдру¬
жился со Святославом Афанасьевичем Раевским.
Бродский Н. Святослав Раевский, друг Лермонтова.
ЛН, т. 45—46,1948, с. 301—322; Временник, с, 24 и сл.
Осень. Не дошедшее до нас письмо Лермонтова к А. А.
Лопухину, в котором поэт высказывал опасения, что военная
служба помешает его творческой работе.
ЛН, т. 45—46,1948, с. 42.
2 сентября. Письмо Лермонтова к М. А. Лопухиной со
стихотворением «Белеет парус одинокий».
«Вот уже несколько недель мы в разлуке и может быть на
очень долгое время, потому что я не вижу ничего достаточно
утешительного в будущем, а между тем я все тот же, вопреки
лукавым предположениям кое-каких лиц, имени которых не
скажу. — И, наконец, вы можете себе представить, я был на
седьмом небе при встрече с Натальей Алексеевной <Сто-
лыпиной>, потому что она явилась из наших мест; ибо Моск¬
ва есть и всегда будет моя родина. — Я в ней родился, в ней
много страдал, в ней был чрезмерно счастлив».
Лермонтов, АН СССР, т. VI, письмо № 10, с. 416—
418 (перевод с французского, с. 705); ср.: Лермонтов,
полн. собр. соч., т. 7, письмо № 16, с. 34—38.
3 октября. Не дошедшее до нас письмо Лермонтова из
Петербурга к М. А. Лопухиной.
РО, 1890, кн. 8, с. 734; Николева М.Ф. М. Лермон¬
тов. Пятигорск, 1940, с. 47; ЛН, т. 45—46,1948, с. 39.
12 октября. Ответ М. А. Лопухиной из Москвы на пись¬
мо Лермонтова от 3 октября по поводу его решения посту¬
пить на военную службу.
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 7, письмо № 17,
с. 38—43; ЛН, т. 45—46, 1948, с. 39.
63

13 октября. Письмо А. М. Верещагиной из Москвы к
Лермонтову в Петербург по поводу неприятностей, будто бы
случившихся с ним в Московском университете.
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 7, письмо № 18, с. 44.
Конец октября — начало ноября. Письмо Лермонтова
из Петербурга в Москву к А. М. Верещагиной, в котором он
сообщает, что готовится к экзаменам для поступления в Школу
гвардейских подпрапорщиков...
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 7, письмо № 20,
с. 49—52.
2 ноября. Письмо Лермонтова к М. А. Лопухиной,
«...послезавтра держу экзамен и целиком погряз в математи¬
ке. Я все еще не могу себе представить, какое впечатление
произведет на вас такая важная новость обо мне: я до сих пор
предназначал себя для литературного поприща и принес
столько жертв своему неблагодарному кумиру и вдруг станов¬
люсь воином... Через несколько дней экзамен. Как только
поступлю, забросаю вас письмами и заклинаю вас — ваших
друзей и подруг, отвечайте».
Лермонтов, АН СССР, т. VI, письмо № И, с. 418—
421 (перевод с французского, с. 707—708); ср.: Лер¬
монтов, полн. собр. соч., т. 7, письмо № 19, с. 44—49.
4 ноября. Лермонтов держит экзамены в Школу гвар¬
дейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров.
РГВИА, ф. 321, on. 1, д. № 301 — 1832 г., л. 435 об.
6 ноября. В журнале исходящих бумаг Школы гвардей¬
ских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров на 1832 г.
отмечено представление заведующему Школой генерал-адъю-
танту Нейдгарду табели о числе баллов, полученных 4 ноября
экзаменовавшимися «недорослями из дворян», среди которых
упомянут Михаил Лермонтов.
РГВИА, Ф. 321, ОП. 1, Д. № 301 — 1832 г., л. 435 об.
8 ноября. Заведующий Школой гвардейских подпрапор¬
щиков и кавалерийских юнкеров генерал-адъютант Нейдгард
отношениями своими на имя командира Школы генерал-майо¬
64

ра К. А. Шлиппенбаха дал знать, «дабы недорослей из дворян,
просящихся на службу в полки лейб-гвардии Александра Ува¬
рова в Кавалергардский ее величества, Михайла Лермантова в
Гусарский, Николая Юрьева... в Преображенский... зачислить
во вверенную мне Школу кандидатами, коих и числить налицо».
ИРЛИ, ф. 524, оп. 3, № 1, лл. 1—2; Бильдерлинг,
с. 8; Щеголев, вып. I, с. 134.
10 ноября. Отдан по Школе приказ о зачислении «Ми-
хайла Лермантова, просящегося на службу в лейб-гвардии
Гусарский полк кандидатом».
ИРЛИ, Ф. 524, ОП. 3, № 1, ЛЛ. 1—2.
13 ноября. Заведующий Школой гвардейских подпрапор¬
щиков и кавалерийских юнкеров генерал-адъютант Нейдгард
дал предписание командиру Школы генерал-майору К. А. Шлип-
пенбаху о том, чтобы «недоросля из дворян Михайла Лермантова,
просящегося в лейб-гвардии Гусарский полк, зачислить на праве
вольноопределяющегося унтер-офицером».
ИРЛИ, ф. 524, оп. 3, № 1, лл. 1—2.
14 ноября. Отдан приказ по Школе гвардейских подпра¬
порщиков и кавалерийских юнкеров о зачислении Лермонто¬
ва на правах вольноопределяющегося унтер-офицером в лейб-
гвардии Гусарский полк.
ИРЛИ, Ф. 524, оп. 3, № 1, ЛЛ. 1—2.
26 или 27 ноября. «После езды в манеже, будучи еще, по
школьному выражению, новичком, подстрекаемый старыми
юнкерами», Лермонтов, «чтоб показать свое знание в езде, силу
и смелость, сел на молодую лошадь, еще не выезженную, кото¬
рая начала беситься и вертеться около других лошадей, нахо¬
дившихся в манеже. Одна из них ударила Лермонтова в <пра-
вую> ногу <ниже колена> и расшибла ему ее до кости. Его
без чувств вынесли из манежа. Он болел более двух месяцев,
находясь в доме у своей бабушки Е. А. Арсеньевой».
Меринский А. Воспоминание о Лермонтове. «Ате-
ней», 1858, № 48, с. 287; PC,1875, т. 12, кн. 4, с. 814;
РО, 1890, кн. 8, с. 733; Висковатый, с. 177.
65

27 ноября. В журнале входящих бумаг Школы гвардей¬
ских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров на 1832 г.
отмечено поступление рапорта штаб-лекаря Школы Гасовско-
го «касательно ушиба юнкера Лермантова лошадью».
РГВИА, ф. 321, on. 1, № 302 — 1832 г., л. 49 об.
Ноябрь. Письмо к Лермонтову А. А. Лопухина.
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 7, письмо № 21, с. 53.
Конец ноября—начало декабря. Лермонтова в школь¬
ном лазарете навестил дальний родственник Николай Нико¬
лаевич Анненков вместе с молодой женой Верой Ивановной,
урожденной Бухариной.
Воспоминания В. И. Бухариной-Анненковой см.:
Андроников. Исследования и находки, с. 176—177.
Французский оригинал в РГАДА.
17 декабря. Заведующий Школой гвардейских подпра¬
порщиков и кавалерийских юнкеров генерал-адъютант Ней-
дгард дал предписание командиру Школы генерал-майору
К. А. Шлиппенбаху о переименовании Лермонтова в юнке¬
ра «с показанием по спискам из дворян».
18 декабря. Отдан приказ по Школе.
«На основании предписания заведывающего Школою
гвардейских подпрапорщиков и юнкеров г. генерал-адъютан-
та Нейдгарда от 17 числа сего декабря за № 273 определен¬
ные на службу на праве вольноопределяющихся в полки лейб-
гвардии недоросли Михайла Лермантов в Гусарский, Алек¬
сандр Головин в Конный и Николай Выробов в Измайлов¬
ский, переименовываются первые двое в юнкера, а последний
в подпрапорщики с показанием по спискам из дворян, о чем
объявляя по вверенной мне Школе, предписываю гг. эскад¬
ронному и ротному командирам с означенных юнкеров Лер¬
мантова и Головина и подпрапорщика Выробова взыскать за
употребленную при рассмотрении их документов вместо гер¬
бовой простую бумагу с каждого за один лист по два рубли и
доставить ко мне для отсылки в уездное казначейство. Под¬
пись: Шлиппенбах».
66

ИРЛИ, ф. 524, on. 3, № 1, л. 4; ср.: Бильдерлинг, с. 8;
Щеголев, вып. 1, с. 136.
1832. Дата рукой Лермонтова на авторизованной копии
поэмы «Моряк»: «1832 года».
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 3, с. 304, 382.
1832. Написано стихотворение «Русалка» (первая редак-
Ция).
ЛН, т. 45—46, 1948, с. 8; Лермонтов, полн. собр.
соч., т. 2, с. 50, 272.
1833
7 января. Письмо А. А. Лопухина к Лермонтову.
«У тебя нога болит, любезный Мишель!.. Что за судьба!
Надо было слышать, как тебя бранили и даже бранят за
переход в военную службу. Я уверял их, хотя и трудно, чтоб
поняли справедливость безрассудные люди, что ты не желал
огорчить свою бабушку, но что этот переход необходим».
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 7, письмо № 23, с. 53.
25 февраля. Письмо А. А. Лопухина к Лермонтову.
«Напиши мне, что ты в школе остаешься или нет и позво¬
лит ли тебе нога продолжать службу военную. Очень и очень
тебе благодарен за твою голову»*.
Лермонтов, полн. собр. соч., т.7, письмо № 24, с. 54.
Пахомов Н.П. Живописное наследство Лермонтова/
/ЛН, т. 45—46,1948, с. 84—85.
* Лопухин благодарит Лермонтова за картину маслом «Предок Лер-
ма». Историю этой картины рассказал сын Лопухина, Александр Алек¬
сеевич Лопухин, в письме к А. А. Бильдерлингу: «<Лермонтов> однаж¬
ды до поздней ночи работал над разрешением какой-то <математичес-
кой> задачи, которое ему не удавалось, и утомленный заснул над ней.
Тогда ему приснился человек, ... который помог ему разрешить задачу.
Леомонтов проснулся, изложил разрешение на доске и под свежим впе¬
чатлением мелом и углем нарисовал портрет приснившегося ему человека
67

на штукатурной стене его комнаты; на другой день отец мой <Алексей
Александрович Лопухин пришел будить Лермонтова, увидел нарисованное,
и Лермонтов рассказал ему в чем дело. Лицо изображенное было настоль¬
ко характерно, что отец хотел сохранить его и призвал мастера, который
должен был сделать раму кругом нарисованного, а самое изображение по¬
крыть стеклом, но мастер оказался настолько неумелым, что при первом
приступе штукатурка с рисунком развалилась. Отец был в отчаянии, но
Лермонтов успокоил его, говоря: “Ничего, мне эта рожа так в голову вреза¬
лась, что я тебе намалюю ее на полотне”, что и исполнил. Отец говорил, что
сходство было поразительное. Этот портрет приснившегося человека с тех
пор постоянно висел в кабинете отца». (PC, 1887, т. 53, кн. 2, с. 508—509;.
ср.: Висковатый, с. 56—57 и ЛН, 1948, т. 45—46, с. 84-85).
Середина апреля. Лермонтов после болезни вернулся в
Школу гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнке¬
ров.
Лермонтов, АН СССР, т. VI, письмо № 13, с. 422.
5 мая. Приказ по Школе гвардейских подпрапорщиков и
кавалерийских юнкеров.
«На имеющуюся завтрашнего же числа репетицию пара¬
да гвардейской кавалерии на Царицыном лугу в 11 часов
утра прибыть туда эскадрону гвардейских кавалерийских
юнкеров в известной форме. Эскадронному командиру рот¬
мистру Стунееву назначить для того двух офицеров».
РГВИА, ф. 321, on. 1, д. № 302, л. 45.
6 мая. Репетиция парада гвардейской кавалерии на Ца¬
рицыном лугу (Марсовом поле) в Петербурге при участии
эскадрона юнкеров под командованием ротмистра А. Стуне-
ева. См. предыдущую дату.
20 мая. По отдельному гвардейскому корпусу отдан при¬
каз вел. кн. Михаила Павловича о том, что «его императорс¬
кое величество, при бывшем того <10 мая> числа смотре
войск военно-учебных заведений, найдя в оных отличный
порядок и примерное устройство, объявляет совершенное бла¬
говоление между прочими: мне, командовавшему 1-м батальоном
военно-учебных заведений, командиру роты гвардейских под¬
прапорщиков полков Гельмерсену, командиру эскадрона гвар¬
68

дейских кавалерийских юнкеров ротмистру Стунееву и всем
гг. штаб- и обер-офицерам.
Объявляя о сем по вверенной мне школе, я с своей сторо¬
ны приятным долгом поставлю благодарить гг. штаб- и обер-
офицеров вверенной мне школы за содействие к доведению
юнкеров и подпрапорщиков до того отличного познания служ¬
бы, в коем государь император изволил их видеть на смотру
помянутым лицам, равно штаб-ротмистру Эндурову, кн. Хим-
шиеву и Шилову таковое высочайшее благоволение предпи¬
сываю внести в формулярные их списки.
Подлинное подписал: ген. фельдцейхмейстер Михаил».
РГВИА, Приказы по отдельному Гвардейскому кор¬
пусу за 1833 год.
7 июня. По Школе гвардейских подпрапорщиков и ка¬
валерийских юнкеров отдав приказ:
«Завтрашнего числа имеет быть публичный экзамен 1-м
классам и в 9х / 2 часов утра, для чего всем юнкерам и подпра¬
порщикам быть одетыми в мундирах, кавалерии в рейтузах, а
пехоте в белых летних панталонах.
Всем гг. офицерам, при школе состоящим, в продолжение
экзамена находиться при оном».
РГВИА, Ф. 321, ОП. 1, Д. № 302 — 1833 г., л. 57 об.
8 июня. Лермонтов выдержал экзамен в первый (стар¬
ший) класс.
. «Я полагаю, что вы будете рады узнать, что я, пробыв в
школе только два месяца, выдержал экзамен в первый класс
и теперь один из первых... это все-таки внушает надежду на
близкое освобождение».
Лермонтов, АН СССР, т. VI, письмо № 13, с. 422
(перевод с французского, с. 712); ср.: Лермонтов, полн.
собр. соч., т. 7, письмо № 25, с. 54—57.
16 июня. Приказ по Школе гвардейских подпрапорщи¬
ков и кавалерийских юнкеров.
«Завтрашнего числа имеет быть пример выступления в
лагерь всех военно-учебных заведений на плацу 1-го кадете -
69

кого корпуса в 7 часов утра, к которому времени эскадрону
гвардейских кавалерийских юнкеров и роте подпрапорщиков
прибыть на означенное место».
РГВИА, Ф. 321, ОП. 1, Д. № 8, Л. 61.
17 июня. После примерного выступления в лагерь Лер¬
монтова, как и других юнкеров эскадрона, отпустили домой,
где он получил письмо от М. А. Лопухиной.
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 7, письмо № 25,
с. 54—57.
18 июня, воскресенье. Последний отпуск юнкеров из
Школы перед выходом в летние лагери.
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 7, письмо № 25,
с. 54—57.
19 июня. Приказ по Школе гвардейских подпрапорщи¬
ков и кавалерийских юнкеров:
1-е
«Завтрашнего числа все военно-учебные заведения имеют
выступить в лагерь; отряд собирается на Измайловском пара¬
дном месте, куда прибыть непременно к 6-ти часам пополудни
— одетым быть в шинелях, летних брюках и полной походной
амуниции, а кавалерии в рейтузах; всем выступить из школы в
51/2 часов.
2-е
Если эскадронный командир ротмистр Стунеев по болез¬
ни своей не в силах будет выехать во фронт, в таком случае
командовать эскадроном ротмистру Осоргину, — во фронте
при эскадроне быть гг. офицерам, штабс-ротмистру Эндоуро-
ву, поручику Бреверну, а при взводе подпрапорщикам штабс-
капитанам Романусу и Лишину.
70

3-е
Всему обозу как с офицерскими вещами, так и с другими
тягостями отправиться непременно в 3 часа пополудни; всех
излишних нижних чинов отправить при сих повозках.
4-е
Весь сказанный обоз, офицерские денщики и прислужни¬
ки поручаются штабс-капитану Шилину, коему вместе с ними
следовать до Стрельны во время перехода, чтобы все были
при своих повозках, никому не позволять заходить в питейные
дома.
5-е
Юнкера и подпрапорщики, не вошедшие в расчет фронта,
должны быть совершенно готовыми в учебном зале в 5 часов
пополудни, откуда, под командою штабс-капитана бар. Седер-
крейца, выступать через Нарвскую заставу до Красного ка¬
бачка, где и дожидать прибытия отряда; подпрапорщикам
быть одетыми в походной форме без ранцев.
6-е
Для занятия мест от эскадрона и роты послать по 2 унтер-
офицера или ефрейтора, коим на Измайловском парадном
месте быть в 51/2 часов; при сих унтер-офицерах быть на
сказанном месте адъютанту школы г. поручику Шипову».
РГВИА, ф. 321, on. 1, д. № 8, л. 62 об; Лермонтов,
полн. собр. соч., т. 9, с. 185—186.
19 июня. Письмо Лермонтова к М. А. Лопухиной.
«Вчера было последнее воскресенье, проведенное мной дома,
в отпуску, а завтра (во вторник) мы отправляемся в лагерь на
два месяца».
71

Лермонтов, АН СССР, т. VI, письмо № 13, с. 422
(перевод с французского, с. 712); ср.: Лермонтов, полн.
собр. соч., т. 7, письмо № 25, с. 54—57.
20 июня. Выступление Школы гвардейских подпрапор¬
щиков и кавалерийских юнкеров в лагерь.
Приказ по Школе от 19 июня: РГВИА, ф. 321, оп.
1, д. № 8 (Приказы по Школе за 1833 г.), л. 62
об.; ср. письмо № 25 (Лермонтов, полн. собр. соч.,
т. 7, с. 54—57).
30 июня. Отдан приказ по отряду военно-учебных заве¬
дений:
«Во исполнение изустного повеления его импер. высоче¬
ства, завтрашнего числа после обеда дозволяется воспитыва¬
ющихся уволить на гулянье, но не иначе как командами, при
офицерах, для чего от всех частей нарядить оных по усмотре¬
нию гг. частных начальников; поодиночке же выходить из
лагеря строго запрещается. Если же кто из воспитанников
уволен будет на квартиру к родителям или к родственникам,
таковой должен иметь при себе отпускной билет и находить¬
ся в их квартирах, но буде кто из сих уволенных воспитанни¬
ков пожелает гулять в саду, то должен первоначально явиться
к своему начальству и с дозволения оного гулять с прочими
при офицерах; поодиночке же и с родственниками гулять
воспрещается. Гг. наряженные на гулянье офицеры ответ¬
ствуют за поведение и опрятность своих частей; одетым быть,
как выше сказано, в полной парадной форме».
РГВИА, ф. 321, ОП. 1, Д. № 8, Л. 76.
2 июля. Отдан приказ по отряду военно-учебных заведе¬
ний: «Сего числа после обеда дозволяется гг. воспитанников
уволить на гулянье в петергофские сады и в Александрию не
иначе, как командами при офицерах, для чего от всех частей
оных нарядить офицеров, и команды сии могут составлять в
большем числе, нежели на вчерашнем гулянье; если кто из
воспитанников уволен будет на квартиру к родителям и род¬
ственникам, таковой, имея при себе отпускной билет, может
72

гулять с родственниками, соблюдая везде свойственное бла¬
городному юноше приличие, опрятность и форму. Одетым быть
гг. воспитывающимся в мундирах, в белых летних брюках, в
лагерных киверах и портупеях, а гг. офицерам всем вообще в
течение сегодняшнего дня быть в мундирах, в зеленых брю¬
ках, шарфах и лагерных киверах».
РГВИА, ф. 321, on. 1, д. № 8, л. 79 об.
Описание гулянья в Петергофе дано Лермонтовым в по¬
эме «Петергофский праздник»:
Кипит веселый Петергоф,
Толпа по улицам пестреет.
Печальный лагерь юнкеров
Приметно тихнет и пустеет.
Туман ложится по холмам,
Окрестность сумраком одета —
И вот к далеким небесам,
Как долгохвостая комета,
Летит сигнальная ракета.
Волшебно озарился сад,
Затейливо, разнообразно;
Толпа валит вперед, назад,
Толкается, зевает праздно.
Узоры радужных огней,
Дворец, жемчужные фонтаны,
Жандармы, белые султаны,
Корсеты дам, гербы ливрей,
Колеты кирасир мучные,
Лядунки, ментики златые,
Купчих парчовые платки,
Кинжалы, сабли, алебарды,
С гнилыми фруктами лотки,
Старухи, франты, казаки,
Глупцов чиновных бакенбарды,
Венгерки мелких штукарей
73

Толпы приезжих иноземцев,
Татар, черкесов и армян,
Французов тощих, толстых немцев
И долговязых англичан —
В одну картину все сливалось
В аллеях тесных и густых
И сверху ярко освещалось
Огнями склянок расписных.
М. Ю. Лермонтов, полн. собр. соч., т. 3, с. 337.
26 июля. Отдан приказ по отряду военно-учебных заве¬
дений: «Отряд военно-учебных заведений сего утра в 12 ча¬
сов имеет выступить из лагеря; о порядке построения отряда,
времени и месте, где собраться, дано будет приказание».
РГВИА, ф. 321, on. 1, д. № 8, л. 98 об.
4 августа. По отдельному гвардейскому корпусу отдан при¬
каз: «... его императ. величество изволил заметить и во время
нынешнего лагеря военно-учебных заведений те же самые ус¬
пехи воспитанников в отношении нравственного образования
и познания военной службы, которые оказывали они в пред¬
шествовавших годах, и с особенным удовольствием относит сие
к постоянной попечительности начальства сих заведений».
РГВИА, ф. 321, оп. 1, д. 8, л. 103 об.
4 августа. Письмо Лермонтова к М. А. Лопухиной.
«Я не подавал о себе вестей с тех пор, как мы отправи¬
лись в лагерь, да и действительно мне бы это не удалось при
всем моем желании; вообразите себе палатку в 3 аршина в
длину и ширину и в 21/2 аршина в вышину, в которой живет
три человека со всем снаряжением, со всеми доспехами, как:
сабли, карабины, кивера и проч., и проч. Погода была отвра¬
тительная, из-за бесконечного дождя мы бывало по два дня
сряду не могли просушить свое платье. Тем не менее эта
жизнь мне до некоторой степени нравилась.
Мы вернулись домой, и скоро начинаются наши занятия.
Единственно, что придает мне сил, — это мысль, что через год
я офицер».
74

Лермонтов, АН СССР, т. VI, письмо № 14, с. 424
(перевод с французского, с. 714); ср.: Лермонтов, полн.
собр. соч., т. 7, письмо № 26, с. 58—62.
17 августа. Отдан приказ по Школе гвардейских подпра¬
порщиков и кавалерийских юнкеров:
«Завтрашнего числа по случаю праздника открытия шко¬
лы имеет быть благодарственное молебствие в 8 час. утра.
Юнкерам быть одетым в колетках и рейтузах, а подпрапор¬
щикам в мундирах и белых панталонах, и всем в фуражках, гг.
офицерам всем находиться при молебне, одетым быть: кон¬
ным в зеленых мундирах, шарфах и шляпах и пешим в мундирах,
в зеленых панталонах и киверах».
РГВИА, Ф. 321, ОП. 1, Д. № 8, Л. 108.
18 августа. Праздник по случаю открытия Школы.
РГВИА, Ф. 321, ОП. 1, Д. № 8, Л. 108.
23 сентября. Отдан приказ по Школе гвардейских
подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров: «Завтрашнего
числа в 10 час. утра кавалерийским юнкерам и пешим под¬
прапорщикам имеет быть на Царицыном лугу ученье, коим и
отправиться: первым под командою штабс-ротмистра Кнор-
ринга, а последним штабс-капитана Гольдгоера».
РГВИА, ф. 321, ОП. 1, Д. № 8, Л. 123 об.
22 декабря. Школу посетил тогдашний чрезвычайный по¬
сол турецкого султана Махмуда, известный Мушир Галиль-Паша,
которому «как высшему военному лицу Оттоманской Порты ока¬
зан был самый блистательный прием: в полдень все офицеры,
подпрапорщики и юнкера собраны были в парадной форме».
Потто В. Исторический очерк Николаевского ка¬
валерийского училища. Школа гвардейских подпрапор¬
щиков и кавалерийских юнкеров. 1823—1873. СПб.,
1873, С. 97.
Недавно обнаружен рисунок Лермонтова 1833 г., как устано¬
вил Л. И. Прокопенко — изображающий Мушир Галиль-Пашу.
Герштейн Э.Г. Обнаружен в 1960 году. Журнал
«Смена». 1960, № 18, с. 16.
75

1833. Письмо к Лермонтову А. М. Верещагиной.
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 7, письмо № 27, с. 62, 307.
1833. Написано стихотворение «Юнкерская молитва»:
Царю небесный!
Спаси меня
От куртки тесной,
Как от огня.
От маршировки
Меня избавь,
В парадировки
Меня не ставь.
Пускай в манеже
Алехин глас
Как можно реже
Тревожит нас.
Еще моленье
Прошу принять —
В то воскресенье
Дай разрешенье
Мне опоздать.
Я, царь всевышний,
Хорош уж тем,
Что просьбой лишней
Не надоем.
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 2, с. 42 и 268.
1834
1 января. Состоялась премьера оперы Д. Обера «Фе-
нелла» в Александрийском театре. Четвертое представление,
упомянутое в «Княгине Лиговской», было 24 января, но Лер¬
монтов на нем быть не мог, так как находился в Школе
гвардейских подпрапорщиков.
76

Начало года. Лермонтов принимает участие в рукописном
журнале юнкеров «Школьная заря»*. Здесь были помещены
«Гошпиталь», «Петергофский праздник», «К Тизенгаузену» и
другие «юнкерские» поэмы и стихотворения Лермонтова.
«Зимой, в начале 1834 года, кто-то из нас предложил изда¬
вать в школе журнал, конечно рукописный. Все согласились, и
вот как это было. Журнал должен был выходить один раз в
неделю, по средам; в продолжение семи дней накоплялись ста¬
тьи. Кто писал и хотел помещать свои сочинения, тот клал руко¬
пись в назначенный для того ящик одного из столиков, находив¬
шихся при кроватях в наших каморах. Желавший мог оставать¬
ся неизвестным. По средам вынимались из ящика статьи и сши¬
вались, составляя довольно толстую тетрадь, которая вечером в
тот же день, при сборе всех нас, громко прочитывалась. При
этом смех и шутки не умолкали. Таких нумеров журнала набра¬
лось несколько. Не знаю, что с ними сталось, но в них много
было помещено стихотворений Лермонтова, правда, большей ча¬
стью, не совсем скромных и не подлежащих печати, как напри¬
мер “Уланша”, „Праздник в Петергофе” и другие».
Меринский А.М. Воспоминание о Лермонтове.
«Атеней»,1858, № 48, с. 289.
«У нас <в Юнкерской школе> издавался журнал:
“Школьная заря”, главное участие в ней принимали двое:
Лермонтов и Мартынов...
... В этой “Заре” помещены были многие пьесы, попав¬
шие потом в печать: “Казначейша” <?>, “Демон”, но были и
такие, которые остались между нами: “Петергофское гулянье”,
“Переход в лагери”, “Юнкерская молитва”». (Тиран А.Ф.
Воспоминания о Лермонтове. «Звезда», 1936, № 5, с. 184).
* Копии журнала «Школьная заря» хранятся в Лермонтовском собра¬
нии ИРЛИ. Подлинник журнала вместе с карикатурами Лермонтова в
1879 г. находился у кн. В. С. Вяземского; в настоящее время местонахож¬
дение подлинника неизвестно (ср.: PC, 1882, т. 35, кн. 8, с. 391—392).
Начало года. Друг и родственник Лермонтова Аким
Павлович Шан-Гирей переехал из Москвы в Петербург для
поступления в Артиллерийское училище и поселился в доме
77

Е. А. Арсеньевой. Он привез Лермонтову поклон от В. А.
Лопухиной. А. П. Шан-Гирей почти каждый день навещал
Лермонтова в Школе гвардейских подпрапорщиков и
кавалерийских юнкеров.
РО, 1890, кн. 8, с. 733.
25 января. Высочайшим приказом объявлена благодар¬
ность участникам смотра военно-учебных заведений за «от¬
личный во всех частях порядок и устройство».
Высочайшие приказы за 1834 год (РГВИА).
20 февраля. Письмо Лермонтова к Марии Львовне
Симанской.
«Дорогая кузина! Я с восхищением принимаю ваше любезное
приглашение и, конечно, не премину прийти поздравить дядю <Льва
Александровича Синайского>, но только после обеда, потому что, к
великому моему отчаянию, мой кузен Столыпин <Михаил Григо-
рьевич> умер позавчера, — и я уверен, что вы не осудите меня за
то, что я лишаю себя удовольствия видеть вас на несколько часов
раньше, выполняя долг и печальный и необходимый: — предан¬
ный вам на весь вечер и на всю жизнь М. Л.».
Лермонтов, АН СССР, т. VI, письмо № 15, с. 426
(перевод с французского, с. 716); ср.: Лермонтов, полн.
собр. соч., т. 7, письмо № 28, с. 63.
15 марта. По восьмой ревизии от Е. А. Арсеньевой по¬
дана ревизская сказка, из которой следует, что в это время у
Арсеньевой было «крестьян мужеского пола 601, женского
пола 630», но из них около половины дети и подростки.
Пензенский государственный областной архив; ЛН,
Т. 45—46,1948, С. 640.
20 марта. Ревизская сказка «Тульской губернии Ефре¬
мовского уезда сельца Любашевки, Каменной верх тож, дво¬
рянина Михайлы Юрьева Лермонтова о состоящих мужеска
и женска пола дворовых людях и крестьянах, доставшихся по
наследству в 1832-м году... итого мужеска пола налицо 148
душ... женска пола 155 душ».
ГИМ, инв. № 26275, лл. 132—142.
78

4 июня. В приказе по Школе гвардейских подпрапор¬
щиков и кавалерийских юнкеров объявлено: «... завтрашнего
числа в 9-ть часов имеет быть публичный экзамен юнкерам и
подпрапорщикам; к тому времени быть готовым в мундирах
— кавалеристам в рейтузах, а пехоте в белых брюках; всем
гг. офицерам при том находиться».
РГВИА, ф. 321, ОП. 1, Д. № 9, Л. 45.
5 июня. Публичные экзамены юнкерам и подпрапорщи¬
кам в Школе гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских
юнкеров.
См. предыдущую дату.
6, 16, 20 июня. Даты под рисунками Н. И. Поливанова:
«Экзамен по уставам» и «Юнкера ловят крысу в дортуаре» —
«6-го июня», «Гауптвахта в здании училища» (дом Чернышева,
на месте позднейшего Мариинского дворца) — «16 июня 1834»,
«Николай I на маневрах кавалерии» — «20 июня 1834».
Альбом Н. И. Поливанова. ИРЛИ, №№ 5021/1,
5021/2, 5021/8, 5021/10; ср.: Описание ИРЛИ, №
167, С. 78.
22 июня. Выступление * Школы гвардейских подпрапор¬
щиков и кавалерийских юнкеров в лагерь под Петергофом.
Приказ по Школе от 21 июня: РГВИА, ф. 321, on. 1,
д. № 9, л. 45 (Приказы по Школе за 1834 г.).
* Время возвращения юнкеров Школы из лагеря в книге приказов за
1834 г. не указано.
6, 17, 19, 20, 27, 28 июля. Датированы рисунки Н. И.
Поливанова: акварельный рисунок, изображающий бытовую
сцену в юнкерской палатке, среди юнкеров Лермонтов, Хому¬
тов, Шаховской, Поливанов, Мартынов и др., дата — «6 июля
1834 г.»; акварельный рисунок, изображающий Лермонтова в
палатке лагеря, — «17 июля 1834 г.»; рисунок, изображаю¬
щий артиллерийский отряд на учении, — «19 июля, в Петерго¬
фе вечером»; «Маневры 20 июля 1834. Петергоф на «бабьих
гонах»»; «Юнкера на маневрах 20 <июля> 1834 г. под Пе¬
тергофом на “бабьих гонах”»; «Дозор юнкеров в ночь с 27
79

июля 1834 г. под Ораниенбаумом»; «Атака юнкеров школы
28 июля 1834 г. под Ораниенбаумом».
ИРЛИ, №№ 5099,5021/12,5021/14,5021/15,5021/
16; ср.: Описание ИРЛИ, №№ 168, 167, 169, 167/14,
167/15,167/16, с. 78—84.
18 августа. Праздник открытия Школы гвардейских под¬
прапорщиков и кавалерийских юнкеров.
РГВИА, Ф. 321, ОП. 1, Д. № 9, Л. 55.
18 августа. Письмо А. М. Верещагиной к Лермонтову из
Федорова в Петербург; полагая, что Лермонтов уже произ¬
веден в офицеры*, Верещагина поздравляет его и спрашивает
о его литературных занятиях, рисовании и музыке.
«Вы офицер, примите мои поздравления. Это для меня
большая радость, тем более, что она была неожиданна. Пото¬
му что (я это говорю вам одному) я скорее ожидала встре¬
тить вас солдатом».
Лермонтов, АН СССР, т. VI, с, 467 и 769; ср.: Лер¬
монтов, полн. собр. соч., т. 7, письмо № 36, с. 82—85.
* Производство Лермонтова задержалось до конца ноября 1834 г.
Переписку родственников поэта об ожидающемся и задерживающемся
производстве в офицеры см.: ЛН, т. 45—46, 1948, с. 669—670.
Вторая половина августа. В Эрмитаже выставлена для
обозрения картина К. Брюллова «Последний день Помпеи»,
привезенная в Петербург в июле. Эта картина упоминается
в «Княгине Лиговской».
Пушкинский Петербург, с. 277.
30 августа. В Петербурге на Дворцовой площади состо¬
ялось торжественное открытие Александровской колонны.
В параде принимали участие юнкера Школы.
РГВИА, ф. 321, on. 1, д. № 9, л. 59; «Северная
пчела», 1834, 3 сент.; ср.: Пушкинский Петербург, с. 277.
1 ноября. Приказ по Школе гвардейских подпрапорщи¬
ков и кавалерийских юнкеров:
«Завтрашнего числа после развода его императорское
высочество командир отдельного гвардейского корпуса <вел.
князь Михаил Павлович> изволит смотреть юнкеров и под¬
80

прапорщиков, предназначенных к выпуску в офицеры, в Ми¬
хайловском экзерциргаузе, а потому рекомендую всем гг.
штаб— и обер-офицерам эскадрона и роты находиться на
сем смотру в полной парадной форме».
РГВИА, ф. 321, ОП. 1, Д. № 9, Л. 78.
2 ноября. Командир Отдельного гвардейского корпуса
вел. князь Михаил Павлович сделал в Михайловском экзер¬
циргаузе смотр* юнкерам и подпрапорщикам, предназначен¬
ным к выпуску в 1834 г.; среди них на смотре должен был
присутствовать и Лермонтов.
РГВИА, ф, 321, on. 1, д. № 9, л. 78 (Приказы по
Школе за 1834 г.).
* Об этом смотре и придирчивой требовательности вел. князя Миха¬
ила Павловича см. воспоминания: Д. Г. Колокольцев. Лейб-гвардии Пре¬
ображенский полк в воспоминаниях его старого офицера с 1831 по 1846
год. PC, 1883, т. 38, кн. 5, с, 275.
4 ноября. Вел. князь Михаил Павлович отдал приказ по
отдельному гвардейскому корпусу:
«Осмотрев 2-го числа сего м-ца юнкеров гвардейской
кавалерии и подпрапорщиков гвардейской пехоты, первых в
верховой езде, а последних в батальонном строе, я к удоволь¬
ствию моему нашел: большую часть кавалерийских юнкеров
весьма твердыми в верховой езде, a nexorabix подпрапорщи¬
ков всех вообще совершенно знающими свое дело, за что и
объявляю особенную мою благодарность заведующему шко¬
лою гвардейских подпрапорщиков и юнкеров, начальнику штаба
гвардейского корпуса ген.-адъютанту Веймарну, командиру оной
школы ген.-майору бар. Шлиппенбаху, командиру эскадрона
кавалерийских юнкеров л.-гв. Кирасирского его величества
полка полковн. Стунееву и командиру роты подпрапорщиков
л.-гв. Семеновского полка Гельмерсену, состоящим при шко¬
ле: Л.-гв. Кирасирского его величества полка шт.-кап. Голь-
дгоеру (обучающим юнкеров и подпрапорщиков фронтовой
службе теоретически и практически), а также совершенную
благодарность и всем прочим гг. офицерам оной школы».
РГВИА, ф. 321, on. 1, д. № 9, л. 80.
4 Лермонтов М. Ю. Том 10
81

22 ноября. Лермонтов высочайшим приказом произве¬
ден по экзамену из юнкеров в корнеты лейб-гвардии Гусарс¬
кого полка.
«Его императорское величество, в присутствии своем в
Риге, ноября 22-го дня 1834 года, соизволил отдать следую¬
щий приказ... По кавалерии: производятся по экзамену из
юнкеров в корнеты: Кавалергардского ее величества полка
Тизенгаузен 2-й, в тот же полк, и Мартынов в лейб-Кирасир-
ский его высочества наследника... лейб-гвардии Гусарского
полка: Лермантов. Подписал: за отсутствием военного мини¬
стра, генерал-адъютант Адлерберг».
ИРЛИ, ф. 524, оп. 3, № 2, лл. 1—2; Бильдерлинг, с. 8;
Щеголев, вып. I, с. 157.
4 декабря. Приказ командира Школы гвардейских под¬
прапорщиков и кавалерийских юнкеров о производстве юн¬
керов и подпрапорщиков в офицеры, в том числе Лермонтова
— в корнеты лейб-гвардии Гусарского полка.
«Состоящие при Школе нижепоименованные юнкера и
подпрапорщики высочайшим приказом, последовавшим в 22-й
день минувшего ноября, произведены: эскадрона кавалерийс¬
ких юнкеров из юнкеров в корнеты: ... л.-гв. Гусарского: Лер¬
мантов... Объявляя о сем по вверенной мне Школе, предписы¬
ваю исключить их из списочного состояния, а казначею Школы
г-ну майору Бруну сделать помянутым офицерам расчет в артель¬
ной сумме, и каждого из них удовлетворить причитающимися
деньгами с распискою в книгах. Подпись: командир Школы
генерал-майор барон Шлиппенбах».
ИРЛИ, ф. 524, оп. 3, № 1, лл. 5 об.—6; Бильдер¬
линг, с. 8; Щеголев, вып. I, с. 157.
4 декабря. Лермонтов на балу у «госпожи К.» встретился
с Е. А. Сушковой (не встречались с 1830 г.). Разговор с нею
об А. А. Лопухине. Лермонтов впервые в гусарском мундире.
Сушкова, с, 168—171.
«В конце 1834 года он <Лермонтов> был произведен в
корнеты. Через несколько дней по производстве он уже ще¬
82

голял в офицерской форме. Бабушка его Е. А. Арсеньева
поручила тогда же одному из художников снять с Лермонтова
портрет*. Портрет этот, который я видел, был нарисован мас¬
ляными красками в натуральную величину, по пояс. Лермон¬
тов на портрете изображен в виц-мундире (форма того вре¬
мени) гвардейских гусар, в корнетских эполетах; в руках тре¬
угольная шляпа с белым султаном, какие тогда носили кава¬
леристы, и с накинутой на левое плечо шинелью с бобровым
воротником. На портрете этом, хотя Лермонтов был немного
польщен, но выражение глаз и турнюра его схвачены были
верно». (Меринский А.М. М. Ю. Лермонтов в Юнкерской
школе. «Русский мир», 1872, 10 авг.).
* Этот портрет, который одни исследователи считают работой П.З.
Захарова, а другие — Ф. О. Будкина, находится в Институте русской
литературы (Пушкинский Дом) в С-Петербурге. Зильберштейн И.С.
М. Ю. Лермонтов в портретах. Гослитмузей, М., 1941, с. 14—17; Шаба-
ньянц Н.Ш. Жизнь и творчество художника П.З. Захарова, Чечено-
ингуш. изд., 1963, с. 14—17.
6 декабря. Лермонтов на танцевальном вечере у Сушко-
вых.
Сушкова, с. 171—176, 326.
7 декабря. Лермонтов у Сушковых. Разговоры о новом
романе Деборд-Вальмор «L’atelier d’un peintre»
Сушкова, с. 177—179.
13 декабря. Лермонтов едет в Царское Село, в лейб-
гвардии Гусарский полк.
Наталья Алексеевна Столыпина пишет из Петербурга до¬
чери Анне Григорьевне Философовой в Тулу 14 декабря:
«... Лермонтов мундир надел, кажется, первого декабря, вче-
рась приезжал прощаться и поехал в Царское Село, тетушка
<Е. А. Арсеньева>, само собою разумеется, в восхищении».
ЛН, т. 45—46, 1948, с. 670; Лермонтов, полн. собр.
соч., т. 7, письмо № 31, с. 66.
19 декабря. Лермонтов в Петербурге на балу у А. С.
Шишкова встретил Сушкову.
Сушкова, с. 179—183.
4* 83

21 декабря. Лермонтов, получив известие о приезде из
Москвы в Петербург А. А. Лопухина, приезжает из Царско¬
го Села в Петербург. Вечером Лермонтов у Сушковых.
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 7, письмо № 32, с.
66—71; Сушкова, с. 181.
22 декабря. Вечером Лермонтов у Сушковых, там же
весь день А.А. Лопухин.
Сушкова, с. 185—187.
23 декабря. Письмо Лермонтова из Петербурга в Моск¬
ву к М.А. Лопухиной.
«... с каждым днем я убеждаюсь все больше и больше, что
из меня ничего не выйдет со всеми моими прекрасными мечтами
и моими неудачными опытами на жизненном пути... Я бываю
теперь в свете... для того, чтобы меня узнали, чтобы доказать,
что я способен находить удовольствие в хорошем обществе... Я
был в Царском Селе, когда приехал Алексей <Лопухин>; ког¬
да я об этом узнал, я от радости чуть не сошел с ума».
Лермонтов, АН СССР, т. VI, письмо № 16, с. 426—
428 (перевод с французского, с. 716-718); ср.: Лермон¬
тов, полн. собр. соч., т. 7, письмо № 32, с. 66—71.
23 декабря. Лермонтов и Сушкова на балу.
Сушкова, с. 187—192.
26 декабря. Лермонтов на балу у петербургского генерал-
губернатора П.К. Эссена. Встреча с Сушковой.
Сушкова, с. 194—196.
31 декабря. Письмо Е.А. Арсеньевой к П.А. Крюковой,
в котором она рассказывает о времяпрепровождении Лер¬
монтова: «Гусар мой по городу рыщет, и я рада, что он любит
ездить: мальчик молоденький, в хорошей компании и научит¬
ся хорошему, а ежели только будет знаться с молодыми офи¬
церами, то толку не много будет».
ЛН, т. 45—46, 1948, с. 646; Лермонтов, полн. собр.
соч., т. 7, письмо № 33, с. 72.
1832—1834. Работа над романом из времен Пугачевско¬
го восстания («Вадим»).
84

Лермонтов, полн. собр. соч., т. 6, с. 5.
1832—1834. Письмо Е.А. Арсеньевой преподавателю
военной топографии в Школе гвардейских подпрапорщиков
и кавалерийских юнкеров Онисофору Михайловичу Петухо¬
ву: «Прошу вас принять моей работы портфель на память и
знак душевного моего к вам уважения, надеюсь, что вы меня
не огорчите и не откажитесь иметь у себя работы шестидеся¬
тилетней старухи».
ИРЛИ, ф. 524, оп. 3, № 44; воспроизведение пись¬
ма см.: ЛН, т. 45—46, 1948, с. 647; ср.: Описание
ИРЛИ, С. 337.
1835
5 января. В день отъезда А.А. Лопухина в Москву
Лермонтов послал Е.А. Сушковой анонимное письмо.
Сушкова, с.202—206, Ладыженская Е.А. Замеча¬
ния на «Воспоминания» Е.А. Хвостовой. РВ, 1872, кн.
2, с. 652—656; ср.: «Княгиня Лиговская» (Лермонтов,
полн. собр. соч., т. 6, с. 126).
8 января. Лермонтов приехал к Сушковым, но его не
приняли. Это было последнее посещение дома Сушковых,
так как Сушковы «отказали» Лермонтову от дома.
Сушкова, с. 206—207, Ладыженская Е.А. Замеча¬
ния на «Воспоминания» Е.А. Хвостовой. РВ, 1872, кн.
2, С. 656.
18 января. Лермонтов и Сушковы у Лонгиновых. Н.В.
Сушков читает Лермонтову отповедь.
Сушкова, с. 221—212, Ладыженская Е.А. Замеча¬
ния на «Воспоминания» Е.А. Хвостовой. РВ, 1872, кн.
2, с. 655—656.
Зима 1834—/35 г. Лермонтов часто бывает у братьев
Александра и Сергея Трубецких, встречается здесь с А.И.
Барятинским, Б.А. Перовским (братом писателя), Сергеем
85

Голицыным, Бахметевым, Н.А. Жерве и др. Некоторые из
участников кружка Трубецких стали впоследствии членами
«Кружка шестнадцати». У Трубецких Лермонтов мог встре¬
чать Дантеса.
Зиссерман Л. А. Фельдмаршал князь А.И. Баря¬
тинский. РА, 1888, кн. 1, с. 113; ЛН, т. 45—46,1948,
С. 742.
У Трубецких, как сообщал Г.Г. Гагарин, собиралось «не¬
большое общество исключительно добрых и честных юно¬
шей, очень дружных между собой. Каждый сюда приносит
свой небольшой талант и, в меру своих сил, способствует тому,
чтобы весело и свободно развлечься значительно лучше, чем
во всех «чопорных салонах» (ЛН, т. 58, 1952, с. 274). Здесь
рисовали, пели, занимались гимнастикой. Однажды на вечере
у Трубецких произошел спор Лермонтова и Барятинским.
«Лермонтов настаивал на всегдашней его мысли, что человек,
имеющий силу для борьбы с душевными недугами, не в со¬
стоянии побороть физическую болью. Тогда, не говоря ни
слова, Барятинский снял колпак с горящей лампы, взял в руку
стекло и, не прибавляя скорости, тихими шагами, бледный про¬
шел через комнату и поставил ламповое стекло на стол це¬
лым...» (ЛН, т. 45—46, 1948, с. 742). Этот случай мог
произойти между 22 ноября 1834 г., когда Лермонтов был
выпущен из военной школы, и апрелем 1835 г., когда Баря¬
тинский уехал на Кавказ.
7 апреля. Первый день Пасхи. В Петербурге вьюга.
«Десятки людей погибли на улицах, занесенные снегом».
Сушкова, с. 213; ср.: «Северная пчела», 1835, №№
79 И 81.
10 апреля. Последняя встреча Лермонтова с Сушковой
на балу.
Сушкова, с. 214—218.
Апрель—начало мая. Е. А. Сушкова уехала в село
Федосьино. '
Сушкова, с. 218.
86

В Федосьино в 1837 г. были закончены «Записки» Суш¬
ковой (первая редакция).
Весна. Е. А. Арсеньева уехала из Петербурга в Тарха¬
ны.
Лермонтов в письме А. М. Верещагиной пишет: «Не могу
вам выразить, как огорчил меня отъезд бабушки. Перспекти¬
ва остаться в первый раз в жизни совершенно одному —
меня пугает».
Лермонтов, АН СССР, т. VI, письмо № 17, с. 431
(перевод с французского, с. 720); ср.: Лермонтов, полн.
собр. соч., т. 7, письмо № 35, с. 80; Шан-Гирей А.П.
М. Ю. Лермонтов. РО, 1890, кн. 8, с. 738.
Весна. Лермонтов узнал о предстоящей свадьбе В. А.
Лопухиной. А. П. Шан-Гирей ишет в своих воспоминаниях:
«Мы играли в шахматы, человек подал письмо; Мишель на¬
чал его читать, но вдруг изменился в лице и побледнел; я
испугался и хотел спросить, что такое, но он, подавая мне
письмо, сказал: “вот новость — прочти”, и вышел из комнаты.
Это было известие о предстоящем замужестве В. А. Лопу¬
хиной».
РО, 1890, КН. 8, С. 738—739.
Весна. Письмо Лермонтова из Петербурга в Москву к
А. М. Верещагиной. Упоминание о предстоящей свадьбе
Н. Ф. Бахметева и В. А. Лопухиной.
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 7, письмо № 35,
С. 73—81.
25 мая. В Москве в доме Лопухиных на Молчановке
свадьба Николая Федоровича Бахметева и Варвары Алек¬
сандровны Лопухиной.
РА, 1897, т. 2, кн. 7, с. 414 и 554; т. 3, кн. 12, с. 540.
А. П. Шан-Гирей в своих воспоминаниях ошибочно от¬
носит свадьбу Н. Ф. Бахметева к 1836 г. (РО, 1890, кн. 8,
с. 738—739).
6, 7, 8, 9 июля. «За бывшие в высочайшем присутствии
смотры, парады, маневры и ученья» Лермонтов «удостоился
87

получить в числе прочих офицеров высочайшие благоволения,
объявленные в высочайших приказах 1835 года июля 6, 7, 8 и
9-го»*.
* В дальнейшем высочайшие приказы о поощрении Лермонтова в
числе других офицеров обозначаются: Высочайший приказ о поощрении.
Ракович, Приложения, с. 28—29.
25 июля. Е. А. Арсеньева приехала из Москвы в Тарха¬
ны.
Письмо Е. А. Арсеньевой к Лермонтову от 18 ок¬
тября 1835 г. см.: Лермонтов, полн. собр. соч., т. 7,
письмо № 37, с. 85—88.
Последние числа июля—начало августа. Вышла в свет
августовская книжка «Библиотеки для чтения», где была впер¬
вые напечатана поэма Лермонтова «Хаджи-Абрек». Цен¬
зурное разрешение получено 30 июня.
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 3, с. 309.
«В юнкерской школе он написал стихотворную повесть
(1833 г.) “Хаджи Абрек”. Осенью 1834 года его родствен¬
ник и товарищ, тоже наш юнкер Н. Д. Юрьев, тайком от
Лермонтова, отнес эту повесть к Смирдину <ошибка: следует
читать О. И. Сенковскому>, в журнал «Библиотеку для чте¬
ния», где она и была помещена в следующем 1835 году».
(Меринский А. М. Воспоминание о Лермонтове. «Атеней»,
1858, № 48, с. 268—305).
«И вот, эту-то поэмку <Хаджи-Абрек> у Лермонтова как-
то хитростью удалось утащить его кузену Юрьеву. Завладев
этою драгоценностью, Юрьев полетел с нею к Сенковскому и
прочел ее ему вслух с тем мастерством, о котором я уже вам
говорил сейчас. Сенковский был в восторге, просил Юрьева
сказать автору, что его стихотворения все, сколько бы он их ни
давал, будут напечатаны, лишь бы только цензура разрешила».
(Бурнашев В. П. М. Ю. Лермонтов в рассказах его гвардей¬
ских однокашников. РА, 1872, стлб. 1770—1781).
«С нами жил в то время дальний родственник и товарищ
Мишеля по школе, Николай Дмитриевич Юрьев, который,
88

после тщетных стараний уговорить Мишеля печатать свои
стихи, передал, тихонько от него, поэму „Хаджи Абрек” Сенковс-
кому, и она, к нашему немалому удивлению, в одно прекрасное
утро, появилась напечатанною в „Библиотеке для чтения”.
Лермонтов был взбешен, по счастью, поэму никто не разбра¬
нил, напротив, она имела некоторый успех, и он стал продол¬
жать писать, но все еще не печатать». (А. П. Шан-Гирей.
М. Ю. Лермонтов. РО, 1890, кн. 8, с. 737—738).
1 августа. Лермонтову выдан офицерский патент за под¬
писью военного министра гр. А. И. Чернышева, удостоверя¬
ющий производство 22 ноября 1834 г. в корнеты гвардии.
Патент в инспекторском департаменте записан под № 499;
при запечатании в Министерстве иностранных дел — под
№ 19669.
Подлинник патента: ИРЛИ, ф. 524, оп. 3, № 3;
Щеголев, вып. I, с. 218—219. Воспроизведение патен¬
та см.: Бюллетени Рукописного отдела Пушкинского
Дома, V, Изд. АН СССР, Л., 1955, с. 96—97.
18 августа. Письмо к Лермонтову А. М. Верещагиной.
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 7, письмо № 36,
с. 82—85.
10 сентября. Е. А. Арсеньева в Тарханах ждет приезда
Лермонтова, который задержался в Петербурге.
См. источники под датой 18 октября 1835 г.
12 октября. Е. А. Арсеньева в Тарханах получила пись¬
мо Лермонтова, в котором он сообщил о своей задержке.
См. источники под датой 18 октября 1835 г. Это
письмо Лермонтова до нас не дошло (ЛН, т. 45—46,
1948, с. 45).
18 октября. Письмо Е. А. Арсеньевой из Тархан Лер¬
монтову в Петербург.
«Я с десятого сентября всякой час тебя ждала, 12 октября
получила письмо твое, что тебя не отпускают, целую неделю
надо было почты ждать, посылаю теперь тебе, мой милый
друг, тысячу четыреста рублей ассигнациями да писала к бра¬
89

ту Афанасию, чтоб он тебе послал две тысячи рублей... Я в
Москве была нездорова, от того долго там и прожила, долго
ехала, слаба еще была и домой приехала 25 июля, а в сентяб¬
ре ждала тебя, моего друга...
Стихи * твои, мой друг, я читала, бесподобные, а всего
лучше меня утешило, что тут нет нонышней модной неистовой
любви, и невестка сказывала, что Афанасию очень понрави¬
лись стихи твои и очень их хвалил».
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 7, письмо № 37, с. 85—88.
* Е. А. Арсеньева, вероятно, пишет о поэме «Хаджи Абрек», напеча¬
танной в «Библиотеке для чтения» (1835, т. 11, отд. 1, с. 81—94).
Октябрь. Лермонтов представил «Маскарад» (трехакт¬
ную редакцию) в драматическую цензуру при III Отделении.
«Маскарад» М. Ю. Лермонтова в драматической
цензуре. «Ежегодник императорских театров», 1911, вып.
V, с. 55 — 57; Вл. Боцяновский. «Маскарад» Лер¬
монтова. «Еженедельник Петроградских государствен¬
ных академических театров», 1922, № 7, с. 6—9 (см.
комментарий к «Маскараду»: Лермонтов, полн. собр.
соч., т. 5, с. 705—718).
6 ноября. Высочайший приказ о поощрении.
Ракович, Приложения, с. 29.
8 ноября. На докладе цензора Е. Ольдекопа по поводу
первой трехактной редакции драмы Лермонтова «Маскарад»
помечено: «Возвращена для нужных перемен».
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 5, комментарий к «Мас¬
караду», с. 706.
9 декабря. Приказ по Отдельному гвардейскому корпусу
о том, что увольняется «в отпуск по домашним обстоятель¬
ствам л.-г. Гусарского полка корнет Лермантов в губернии:
Тульскую и Пензенскую, на шесть недель».
ИРЛИ, ф. 524, оп. 3, № 5, л. 2; Щеголев, вып. I,
С. 226.
Первая половина декабря. Закончен четвертый акт
«Маскарада» (вторая редакция драмы). Лермонтов поручил
90

С. А. Раевскому снова представить «Маскарад» в драмати¬
ческую цензуру.
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 5, с. 707.
До 20 декабря. Письмо * Лермонтова к директору им¬
ператорских театров А. М. Гедеонову.
«Возвращенною цензурою мою пьесу “Маскарад” я по¬
полнил четвертым актом, с которым, надеюсь, будет одобрена
цензором; а как она еще прежде представления Вам подаре¬
на мною г-ну Раевскому, то и новый акт передан ему же для
представления цензуре».
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 7, письмо № 38,
с. 88; ЛН, Т. 45—46, 1948, с. 23—25.
* Это письмо было передано С. А. Раевским А. М. Гедеонову
вместе с текстом новой четырехактной редакции «Маскарада» только в
самом конце декабря.
20 декабря. Лермонтов получил отпуск «по домашним
обстоятельствам в Тульскую и Пензенскую губернии на шесть
недель».
Ракович, Приложения, с. 29.
Вторая половина декабря. С. А. Раевский отдал «Мас¬
карад» в переписку. Были изготовлены два экземпляра: один
из них в конце декабря Раевский представил в драматичес¬
кую цензуру, второй — директору императорских театров
Гедеонову вместе с письмом Лермонтова от 20 декабря.
ЛН, т. 45—46,1948, с. 24.
20-е числа декабря. Проездом в Тарханы Лермонтов
задержался в Москве.
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 7, письмо № 39,
с. 89—90.
31 декабря. Лермонтов приехал в Тарханы.
Об этом его приезде Е. А. Арсеньева писала 17 января
1836 г. П. А. Крюковой: «Я через 26 лет <после смерти
мужа, М. В. Арсеньева> в первый раз встретила новый год в
радости: Миша приехал ко мне накануне нового года. Что я
чувствовала, увидя его, я не помню, и была как деревянная, но
91

послала за священником служить благодарный молебен. Тут
начала плакать и легче стало».
ЛН, т. 45—46, 1948, с. 648; Лермонтов, полн. собр.
соч., т. 7, письмо № 40, с. 90—91.
31 декабря. Вверху письма Лермонтова к А. М. Гедео¬
нову, написанного до 20 декабря и переданного С. А. Раев¬
ским вместе со списком «Маскарада» в конце декабря, по¬
ставлена помета «31 декабря», сделанная, очевидно, в Дирек¬
ции театров по получении этого письма.
ЛН,т45—46,1948, с. 23.
1836
Январь. Отзыв Е. Ольдекопа на четырехактную редак¬
цию «Маскарада», представленную Лермонтовым в драма¬
тическую цензуру императорских театров в конце декабря
1835 г. через С. А. Раевского.
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 5, с. 710; «Ежегодник
императорских театров», 1911, вып. V, с. 57—59.
16 января. Письмо Лермонтова к С. А. Раевскому из
Тархан в Петербург. Работа над драмой «Два брата».
«Я теперь живу в Тарханах, в Чембарском уезде... у ба¬
бушки, слушаю, как под окном воет мятель..., пишу четвертый
акт новой драмы, взятой из происшествия, случившегося со
мною в Москве...
Я опасаюсь, что моего “Арбенина” снова не пропустили, и
этой мысли подало повод твое молчание.
... летом бабушка переезжает жить в Петербург, т. е. в
июне месяце. Я ее уговорил потому, что она совсем истерза¬
лась, а денег же теперь много, но я тебе объявляю, что мы
все-таки не расстанемся».
Лермонтов, палн. собр. соч., т. 7, письмо № 39, с. 89—90.
17 января. Письмо Е. А. Арсеньевой к П. А. Крюковой
о приезде внука в Тарханы.
92

ЛН, т. 45—46, 1948, с. 648; Лермонтов, полн. собр.
соч., т. 7, письмо № 40, с. 90—91.
22 января. Лермонтов представил в Чембарский уезд¬
ный суд доверенность на имя Григория Васильевича Арсень¬
ева на раздел с сестрами Ю. П. Лермонтова Александрой,
Натальей и Еленой имения Кропотова (Любашевки) в Еф¬
ремовском уезде Тульской губернии.
«После покойного родителя моего, корпуса капитана Юрия
Петровича Лермантова осталось недвижимое имение, состоя¬
щее Тульской губернии Ефремовского уезда в деревне Лю-
башевке, Кропотово тож, по прошедшей 7-й ревизии кресть¬
ян мужеска пола сто сорок семь душ с их женами и обоего
пола детьми, с принадлежащей к ним землею и имуществом,
которому единственными наследниками состоим я и родные
мои тетки, а покойного родителя моего сестры: Александра,
Наталья и Елена Петровны Лермантовы, с коими по объяв¬
ленной мне родителем моим, при жизни его, воле, надлежит
разделить сие имение на две равные части, то есть одну поло¬
вину мне, а другую теткам моим и как все то имение состоит
в залоге в Московском опекунском Совете, следовательно, и
долг оный должен упадать по разделе имения также на две
части, одна на меня, а другая на моих теток.
А так как я состою на службе и сам для раздела сего
имения прибыть не могу, почему покорнейше Вас прошу при¬
нять на себя обязанность учинить с вышесказанными тетка¬
ми моими доставшемуся после покойного родителя моего
имению на законном основании раздел».
Список доверенности, выданной Лермонтовым Г. В.
Арсеньеву, в ГИМ, инв. № 26275, лл. 62—63. Лер-
монтов М.Ю. Полное собрание сочинений, т. 5, Изд.
«Academia», М.—Л., 1937, с. 537—538. Лермонтов,
полн. собр. соч., т. 9, с. 291—293.
2 февраля. Дата рукой Лермонтова под стихотворением
«Умирающий гладиатор» в авторизованной копии — «2 фев¬
раля».
93

Лермонтов, полн. собр. соч., т. 2, с. 48 и 271.
4 февраля. Лермонтов представил лекарское свидетель¬
ство о болезни начальнику 1-й Легкой гвардейской кавале¬
рийской дивизии.
Ракович, Приложения, с. 29.
13 марта. Последний день отпуска по болезни.
Ракович, Приложения, с. 23.
Вторая половина марта. Лермонтов «налицо в полку»
(Царское Село и Петербург).
Ракович, Приложения, с. 29.
Конец марта—первая половина апреля. Письмо Лер¬
монтова к Е. А. Арсеньевой из Царского Села в Тарханы.
«Милая бабушка. Так как время вашего приезда подхо¬
дит, то я уже ищу квартиру, и карету видел, да высока; Прас¬
ковья Николаевна Ахвердова * в майе сдает свой дом, ка¬
жется, что будет для нас годиться, только все далеко...
Скоро государь, говорят, переезжает в Царское Село — и
нам начнется большая служба, и теперь я больше живу в
Царском, в Петербурге нечего делать, — я там уж полторы
недели не был, все по службе идет хорошо — и я начинаю
приучаться к царскосельской жизни».
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 7, письмо № 41,
с. 91—92.
*0 П. Н. Ахвердовой см.: Андроников И.Л. Лермонтов. М.: Совет¬
ский писатель, 1951, с. 161—166 и сл.
В том же письме Лермонтов спрашивает совета, что ему
писать Г. В. Арсеньеву, его доверенному лицу, по вопросу о раз¬
деле с тетками, сестрами Ю. П. Лермонтова, сельца Кропотова.
30 или 31 марта. Лермонтов гостил в Петербурге у
Никиты Васильевича Арсеньева (в Коломне за Никольским
мостом). Здесь его видел М. Н. Лонгинов, с которым Лер¬
монтов провел вечер после обеда и которому показывал тет¬
радь infolio и очень толстую; на заглавном листе крупными
буквами было написано «Маскарад».
Лонгинов М.И. Сочинения, т. 1, М., 1915, с. 292—
293.
94

Вторая половина апреля. Письмо Лермонтова из Пе¬
тербурга к Е. А. Арсеньевой в Тарханы.
«На днях Марья Акимовна <Шан-Гирей> уехала, — я
узнал об ее отъезде в Царском, — приехал в город на один
вечер, был у нее, но не застал, и потому не писал с нею...
Я на днях купил лошадь у генерала <М. Г. Хомутова> и
прошу вас, если есть деньги, прислать мне 1580 рублей...
Насчет квартиры я еще не решился, но есть несколько на
примете.
... Лизавета Аркадьевна <Верещагина> едет нынче вес¬
ной с Натальей Алексеевной в чужие край на год».
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 7, письмо № 42,
с. 92—93.
19 апреля. В Александрийском театре состоялась пре¬
мьера комедии Н. В. Гоголя «Ревизор». Был ли Лермонтов
в театре, неизвестно.
Пушкинский Петербург, с. 280.
20 апреля. День, назначенный для отъезда Е. А. Арсе¬
ньевой из Тархан в Москву и Петербург. Выехала ли в этот
день Арсеньева, неизвестно.
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 7, письмо № 43, с. 93.
25 апреля. Не дошедшее до нас письмо Лермонтова к
Е. А. Арсеньевой в Тарханы.
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 7, письмо № 43,
с. 93; ср.: ЛН, т. 45—46, 1948, с. 45.
Последние числа апреля—начало мая. Письмо Лер¬
монтова к Е. А. Арсеньевой в Москву.
«Полагая, что вы уже в дороге, пишу к вам в Москву;
последнее мое письмо от 25-го апреля, я думаю, вас не застанет
в деревне, судя по тому, как вы хотели выехать, и к тому ж
Андрей получил письмо от жены, где она пишет, что вы думали
выехать 20-го апреля... Квартиру я нанял на Садовой улице в
доме князя Шаховского за 2000 рублей... — Карета также
ждет вас..., а мы теперь все живем в Царском; государь и
великий князь здесь; каждый день ученье, иногда два».
95

Лермонтов, полн. собр. соч., т. 7, письмо № 43, с. 93.
2, 18, 19 мая и 14, 15, 16 июня. Высочайшие приказы
о поощрении.
Ракович, Приложения, с. 29.
Май —июнь. Лермонтов болел и получил разрешение
«взять <курс лечения> на Кавказских водах», которым не
воспользовался.
ЛН, Т. 45—46,1948, с. 648—650.
25 июня. Письмо Е. А. Арсеньевой к П. А. Крюковой,
в котором Арсеньева сообщала о болезни Лермонтова, о смерти
Павла Григорьевича Столыпина (он утонул 9 мая между
Петербургом и Кронштадтом), о делах, связанных с прода¬
жей части Кропотова, доставшейся Лермонтову после смерти
Юрия Петровича, и раздела с тетками Лермонтовыми.
ЛН, т. 45—46,1948, с. 648—650; Лермонтов, полн.
собр. соч., т. 7, письмо № 44, с. 94—95.
Начало лета. Встреча Лермонтова с художником М. Е.
Меликовым в Царскосельском парке.
«Живо помню, как отдохнув в одной из беседок <Царско¬
сельского > сада и отыскивая новую точку для наброска, я
вышел из беседки и встретился лицом к лицу с Лермонтовым
после десятилетней разлуки. Он был одет в гусарскую фор¬
му. В наружности его я нашел значительную перемену. Я
видел уже перед собой не ребенка и юношу, а мужчину во
цвете лет, с пламенными, но грустными по выражению глаза¬
ми, смотрящими на меня приветливо, с душевной теплотой.
Казалось мне в тот миг, что ирония, скользившая в прежнее
время на губах поэта, исчезла. Михаил Юрьевич сейчас же
узнал меня, обменялся со мною несколькими вопросами, бегло
рассмотрел мои рисунки, с особенной торопливостью пожал
мне руку и сказал последнее прости... Заметно было, что он
спешил куда-то, как спешил всегда, во всю свою короткую
жизнь. Более мы с ним не виделись».
Меликов М.Е. Заметки и воспоминания художни-
ка-живописца. PC, 1896, т. 86, кн. 6, с. 645—649.
96

14, 15, 23, 24, 25, 26, 27 июля. Высочайшие приказы
о поощрении.
Ракович, Приложения, с. 29.
1 августа. Высочайший приказ о поощрении.
Ракович, Приложения, с. 29.
Середина августа. Поездка Лермонтова с Алексеем
Аркадьевичем Столыпиным (Монго) из села Копорского около
Царского Села на Петергофскую дорогу на дачу Моисеева к
жившей там балерине Екатерине Егоровне Пименовой. При¬
ключение, описанное в поэме «Монго».
Бурнашев В.П. М. Ю. Лермонтов. РА, 1872, стлб.
1770—1781; ср.: PC, 1873, т. 7, кн. 3, с. 384.
Первая половина сентября. Написана поэма «Монго».
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 4, с. 368; РА, 1872,
стлб. 1779.
В списке О. И. Квиста (ИРЛИ, ф. 524, оп. 2, № 78)
рядом с заглавием поэмы имеется перечеркнутая дата «30
августа» и ниже «19 сентября».
15 сентября. Лермонтов у А. И. Синицына встретился с
В. П. Бурнашевым.
РА, 1872, стлб. 1770 и сл.
12 октября. Высочайший приказ о поощрении.
Ракович, Приложения, с. 29.
28 октября. Запрещена представленная Лермонтовым в
драматическую цензуру пятиактная редакция драмы «Мас¬
карад» под заглавием «Арбенин».
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 5, с. 598—675.
27 ноября. В Петербурге в Большом театре — премье¬
ра оперы М. И. Глинки «Жизнь за царя». Был ли Лермон¬
тов в театре, неизвестно.
Глинка М.И. Литературное наследие, т. 1. Муз-
гиз, М.—Л., 1952, с. 170—172; Пушкинский Петер¬
бург, с. 277.
24 декабря. Лермонтов «заболел простудою».
Месячные отчеты лейб-гвардии Гусарского полка.
Лермонтов. Академич., изд. 1910—1913 гг., т. 5, с. 12.
97

Осенью или зимой. Знакомство Лермонтова через
С. А. Раевского с А. А. Краевским.
ЛН, т. 45—46,1948, с. 363.
1836—начало 1837 г. Работа над романом «Княгиня
Лиговская».
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 6, с. 126—198.
1837
27 января. Около 5 часов пополудни за Комендантской
дачей на Черной речке в окрестностях Петербурга состоялся
поединок Пушкина с Дантесом. В 6 часов вечера смертель¬
но раненный Пушкин привезен в свою квартиру в доме кн.
Волконской на Мойке. В тот же вечер по городу распрост¬
ранился слух о смерти Пушкина.
Лернер Н.О. Труды и дни Пушкина. Изд. 2-е.
СПб., 1910, с. 388; Щеголев П.Е. Дуэль и смерть
Пушкина. Изд. 3-е. ГИЗ, М.—Л, 1928.
28 января. Лермонтов написал первые 56 стихов сти¬
хотворения «Смерть Поэта». В Копии при «Деле о непоз¬
волительных стихах» дата: «28 генваря 1837»*.
Дело о непозволительных стихах, лл. 26—27 об.;
BE, 1887, кн. 1, с. 342—347; Щеголев, вып. I, с. 252—
254.
* Н. О. Лернер оспаривает точность даты на копии при «Деле», так
как Пушкин умер 29 января (Труды и дни Пушкина. Изд. 2-е, СПб.,
1910, с. 389). Однако сам Лермонтов в своих объяснениях писал: «Я был
еще болен, когда разнеслась по городу весть о несчастном поединке Пуш¬
кина. Некоторые из моих знакомых привезли ее и ко мне, обезображен¬
ную разными прибавлениями».
29 января. В 2 часа 45 мин. пополудни умер Пушкин.
«Стихи Лермонтова на смерть поэта переписывались в де¬
сятках тысяч экземпляров, перечитывались и выучивались
наизусть всеми».
98

Панаев И.И. Литературные воспоминания. М.: Гос¬
литиздат, 1950, с. 96; ср.: Муравьев А.Н. Знакомство с
русскими поэтами. Киев, 1871, с. 22—23; Бурнашев В.П.
М. Ю. Лермонтов в рассказах его гвардейских одно¬
кашников. РА, 1872, стлб. 1810—1816; Шан-Гирей А.П.;
М. Ю. Лермонтов. РО, 1890, кн. 8, с. 739; Щеголев,
вып. I, с. 249—256; «Русское слово», 1912, 27 янв., с. 2;
Андроников. Исследования и находки, с. 5—76.
«В январе 1837 года все были внезапно поражены слу¬
хом о смерти Пушкина. Современники помнят, какое потря¬
сение известие это произвело в Петербурге. Лермонтов не
был лично знаком с Пушкиным, но мог и умел ценить его.
Под свежим еще влиянием истинного горя и негодования,
возбужденного в нем этим святотатственным убийством, он в
один присест написал несколько строф, разнесшихся в два
дня по всему городу. С тех пор всем, кому дорого русское
слово, стало известно имя Лермонтова». (Шан-Гирей А.П.
М. Ю. Лермонтов. РО, 1890, кн. 8, с. 739).
29 января. Вечером Лермонтов был в гостях у солистки
балета Большого театра Варвары Волковой и сообщил со¬
бравшимся о смерти Пушкина.
Андроников И. «И вызов дерзкий написал...»
«Ленинградская правда», 26 апр., 1964, с. 4; ср.: Анд¬
роников. Исследования и находки, с. 20—23.
30 января. В. П. Бурнашев в кондитерской Вольфа на
Невском проспекте у Полицейского моста списал у В. С.
Глинки стихотворение Лермонтова «Смерть Поэта», оканчи¬
вавшееся тогда словами: «И на устах его печать».
«Нам говорили, что Василий Андреевич Жуковский отно¬
сился об этих стихах с особенным удовольствием и признал в
них не только зачатки, но и все проявление могучего таланта,
а прелесть и музыкальность версификации признаны были
знатоками явлением замечательным, из ряду вон».
Бурнашев В.П. М. Ю. Лермонтов в рассказах его
гвардейских однокашников. РА, 1872, стлб. 1810—1816.
99

2 февраля. А. И. Тургенев в своем дневнике записал о
стихах «Смерть Поэта»: «Стихи Лермонтова прекрасные».
«Русское слово», 1912, 27 янв., с. 2; Щеголев П.Е.
Дуэль и смерть Пушкина. Изд. 3-е. ГИЗ, М.—Л.,
1928, с. 293.
4 февраля. Записка Орлова к С. А. Раевскому, в кото¬
рой он просит прощения за невозвращение в срок стихов
(«Смерть Поэта»). Препровождая эти стихи, он просит ис¬
править прилагаемую копию и возвратить ему.
Дело о непозволительных стихах, л. 41. Опись
переномерованным бумагам чиновника 12-го класса Ра¬
евского; ср.: Висковатый, Приложения, с, 14,
6 февраля. А. И. Тургенев после похорон Пушкина за
завтраком у П. А. Осиповой в Тригорском «обещал ей сти¬
хи Лермонтова» («Смерть Поэта»).
«Русское слово», 1912, 27 янв., с. 2; Щеголев П.Е.
Дуэль и смерть Пушкина. Изд. 3-е. ГИЗ, М.—Л.,
1928, с. 297.
7 февраля. Лермонтов написал заключительные 16 сти¬
хов стихотворения «Смерть Поэта» («А вы, надменные по¬
томки»).
«Разговор шел жарче. Молодой камер-юнкер Столыпин
сообщил мнения, рождавшие новые споры, и в особенности
настаивал, что дипломаты свободны от влияния законов, что
Дантес и Геккерн, будучи знатными иностранцами, не подле¬
жат ни законам, ни суду русскому.
Разговор принял было юридическое направление, но Лер¬
монтов прервал его словами, которые после почти вполне
поместил в стихах: “Если над ними нет закона и суда земного,
если они палачи гения, так есть божий суд”.
Разговор прекратился, а вечером, возвратясь из гостей, я
нашел у Лермантова известное прибавление, в котором явно
выражался весь спор. Несколько времени это прибавление
лежало без движения, потом по неосторожности объявлено о
его существовании и дано для переписывания; чем более
100

говорили Лермонтову и мне про него, что у него большой
талант, тем охотнее давал я переписывать экземпляры».
Объяснение губернского секретаря Раевского о свя¬
зи его с Лермантовым (Дело о непозволительных
стихах, лл. 6—И). Ср.: BE, 1887, кн. 1, с. 337—340;
Висковатый, Приложения, с. И—13; РА, 1872, стлб.
1830—1831; PC, 1881, Т. 30, кн. 1, вып. 2, с. 410—411;
Щеголев, вып. I, с. 262—265; Андроников. Исследо¬
вания и находки, с. 41—48; Лермонтов, полн. собр.
соч., т. 9, с. 328—331.
10 февраля. С. Н. Карамзина пишет брату Андрею Ка¬
рамзину в Париж: «Не могу тебе описать впечатления, какое
произвела на меня гостиная Катрин <Е. Н. Мещерской, се¬
стры С. Н. Карамзиной> в первое воскресенье, когда я вновь
ее посетила, — опустевшую без этой семьи, всегда ее ожив¬
лявшей: мне казалось, что я вижу их и слышу громкий, сереб¬
ристый смех Пушкина. Вот стихи, которые сочинил на его
смерть некий господин Лермонтов, гусарский офицер. Я на¬
хожу их такими прекрасными, в них так много правды и чув¬
ства, что тебе надо знать их».
Пушкин в письмах Карамзиных, с. 302—303 (пе¬
ревод с французского, с. 174).
И февраля. Записка Смагина к С. А. Раевскому:
«Пришлите, добрейший Святослав Афанасьевич, обещан¬
ную Вами докладную записку. Она, верно, уже готова. Не
забудьте также о просьбе моей касательно Краевского. На
днях надеюсь заехать к Вам вечером — посмотреть битву
Вашу <в шахматы> с Лермантовым. Царствуйте благо¬
получно. Весь Ваш Смагин. И февраля. Четверг».
Дело о непозволительных стихах, л. 28.
11 февраля. А. И. Тургенев читал И. И. Козлову сти¬
хотворение Лермонтова «Смерть Поэта».
Грот К.Я. Дневник И. И. Козлова. СПб., 1906,
С. 23.
101

13 февраля. А. И. Тургенев, посылая стихи «Смерть
Поэта» А. Н. Пещурову, пишет: «Посылаю стихи, кои дос¬
тойны своего предмета, ходят по рукам и другие строфы, но
они не этого автора и уже навлекли, сказывают, неприятности
истинному автору».
Пушкин и его современники, вып. VI. СПб., 1908,
с. 113; Лермонтов, полн. собр. соч., т. 7, письмо № 45,
С. 95.
17 февраля. Записка А. А. Краевского к С. А. Раевско¬
му, в которой он спрашивает: «Скажи мне, что сталось с
Л<е>р<монто>вым? Правда ли, что он жил или живет еще
теперь не дома? Неужели еще жертва, закалаемая в память
усопшему».
Дело о непозволительных стихах, л. 41. Опись
переномерованным бумагам чиновника 12-го класса Ра¬
евского; ср.: Висковатый, Приложения, с. 14; Лермон¬
тов, полн. собр. соч., т. 9, с. 318—319.
17 февраля. Александр Николаевич Карамзин пишет в
Париж брату Андрею: «На смерть Пушкина я читал два
рукописных стихотворения: одно какого-то лицейского вос¬
питанника, весьма порядочное; и другое, гусара Лерментова
<так!>, по-моему прекрасное. Кроме окончания, которое, ка¬
жется, и не его».
Пушкин в письмах Карамзиных, с. 182; Лермонтов,
полн. собр. соч., т. 7, письмо № 46, с. 95—96.
Между 17 и 21 февраля. Лермонтов арестован и поме¬
щен в одной из комнат верхнего этажа Главного штаба*.
Шан-Гирей А.П. М. Ю. Лермонтов. РО, 1890, кн.
8, с. 740.
* И. Андроников датирует арест Лермонтова 18 февраля. См. Андро¬
ников. Исследования и находки, с. 64—65.
19 или 20 февраля. Записка шефа жандармов А. X.
Бенкендорфа Николаю I о стихотворении «Смерть Поэта»
(по - французски ).
«Я уже имел честь сообщить вашему императорскому ве¬
личеству, что я послал стихотворение гусарского офицера
102

Лермантова генералу Веймарну, дабы он допросил этого мо¬
лодого человека и содержал его при Главном штабе без права
сноситься с кем-нибудь извне, покуда власти не решат вопрос
о его дальнейшей участи и о взятии его бумаг как здесь, так
и на квартире его в Царском Селе. Вступление к этому сочи¬
нению дерзко, а конец — бесстыдное вольнодумство, более
чем преступное. По словам Лермантова, эти стихи распрост¬
раняются в городе одним из его товарищей, которого он не
захотел назвать. А. Бенкендорф».
На этом письме резолюция Николая I (по-французски):
«Приятные стихи, нечего сказать; я послал Веймарна в Цар¬
ское Село осмотреть бумаги Лермантова и, буде обнаружатся
еще другие подозрительные, наложить на них арест. Пока
что я велел старшему медику гвардейского корпуса посетить
этого молодого человека и удостовериться, не помешан ли он;
а затем мы поступим с ним согласно закону».
Публикация С. Шостаковича. «Литературная га¬
зета», 1959, 13 окт., с. 3; Лермонтов, полн. собр. соч.,
Т. 9, С. 311—312.
20 февраля. У Лермонтова и Раевского сделан обыск.
Составлены: «Опись письмам и бумагам л.-гв. Гусарского
полка корнета Лермантова», «Опись переномерованным бу¬
магам корнета Лермантова» и «Опись переномерованным
бумагам чиновника 12-го класса Раевского».
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 9, с. 318—321; Вис-
коватый, Приложения, с. 14; Дело о непозволительных
стихах, лл. 38, 41 об.
21 февраля. «Объяснение губернского секретаря Раевс¬
кого о связи его с Лермантовым и о происхождении стихов
на смерть Пушкина».
В этот же день записка Раевского с черновиком его
объяснения, адресованная Андрею Ивановичу Соколову, ка¬
мердинеру Лермонтова:
«Андрей Иванович! Передай тихонько эту записку и бу¬
маги Мишелю. Я подал эту записку министру. Надобно, что¬
103

бы он отвечал согласно с нею и тогда дело кончится ничем...
А если он станет говорить иначе, то может быть хуже.
Если сам не можешь завтра же поутру передать, то через
Афанасия Алексеевича.
И потом непременно сжечь ее».
Дело о непозволительных стихах, лл. 13—19; Лер¬
монтов, полн. собр. соч., т. 9, с. 326—327; ср.: BE, 1887,
кн. 1, с. 337—340; Щеголев, вып. I, с. 262—265.
Между 19 и 23 февраля. «Объяснение корнета лейб-
гвардии Гусарского полка Лермантова».
«Невольное, но сильное негодование вспыхнуло во мне против
этих людей, которые нападали на человека, уже сраженного
рукой божией, не сделавшего им никакого зла и некогда ими
восхваляемого; и врожденное чувство в душе неопытной за¬
щищать всякого невинно осуждаемого зашевелилось во мне
еще сильнее по причине болезнию раздраженных нерв... Ког¬
да я стал спрашивать, на каких основаниях так громко они
восстают против убитого, мне отвечали, вероятно, чтоб придать
себе более весу, что высший круг общества такого же мнения.
Я удивился. Надо мною смеялись... Когда я написал стихи
мои на смерть Пушкина (что, к несчастию, я сделал слишком
скоро), то один мой хороший приятель Раевский, слышавший,
как и я, многие неправильные обвинения и по необдуманности
не видя в стихах моих противного законам, просил у меня их
списать; вероятно, он показал их как новость другому, и, таким
образом, они разошлись. Я еще не выезжал, и потому не мог
вскоре узнать впечатления, произведенного ими, не мог во вре¬
мя их возвратить назад и сжечь. Сам я их никому больше не
давал, но отрекаться от них, хотя постиг свою необдуманность, я
не мог: правда всегда была моей святыней, и теперь, принося на
суд свою повинную голову, я с твердостию прибегаю к ней как
единственной защитнице благородного человека перед лицом
царя и лицом божиим».
Корнет лейб-гвардии Гусарского полка Михаил Лерман¬
тов.
104

Дело о непозволительных стихах, лл. 24—25; Лер¬
монтов, полн. собр. соч., т. 9, с. 322-324; ср.: BE, 1887,
кн. 1, с. 340—342; Висковатый, с. 248—249; Щего¬
лев, вып. I, с. 265—267; Андроников. Исследования и
находки, с. 33—34 и 70.
Как утверждает А. П. Шан-Гирей, «Лермонтова посади¬
ли под арест в одну из комнат верхнего этажа здания Главного
штаба». Пускали к нему только камердинера, приносившего
обед. «Лермонтов велел завертывать хлеб в серую бумагу и
на этих клочках с помощью вина, печной сажи и спички
написал несколько пьес, а именно: “Когда волнуется желтею¬
щая нива”, “Я, матерь божия, ныне с молитвою”, “Кто б ни
был ты, печальный мой сосед” — и переделал старую пьесу
“Отворите мне темницу”, прибавив к ней последнюю строфу:
“Но окно тюрьмы высоко”». (РО, 1890, кн. 8, с. 740).
22 февраля. Юнкер школы гвардейских подпрапорщи¬
ков и кавалерийских юнкеров П. А. Гвоздев написал ответ
на стихи Лермонтова «Смерть Поэта»:
Зачем порыв свой благородный
Ты им излил, младой поэт?
Взгляни, как этот мир холодный
Корою льдяною одет...
PC, 1896, т. 88, кн. 10, с. 131—134; Архив Раевских,
Т. П. СПб., 1909, С. 512—513.
22 февраля. Командующий Отдельным гвардейским кор¬
пусом генерал-адъютант К. И. Бистром препроводил шефу
жандармов и командующему главною квартирою графу А. X.
Бенкендорфу стихи Лермонтова «Смерть Поэта», получен¬
ные в тот же день от дежурного генерала Главного штаба и
директора департамента военных поселений генерал-адъю-
танта П. А. Клейнмихеля.
ИРЛИ, ф. 524, ОП. 3, № 10; PC, 1880, т. 28, кн. 7,
с. 534—535; Щеголев, вып. I, С. 257—258.
23 февраля. Начато «Дело по секретной части Мини¬
стерства Военного департамента военных поселений, канце¬
105

лярии 2-го стола № 22. По записке генерал-адъютанта гра¬
фа Бенкендорфа о непозволительных стихах, написанных кор¬
нетом лейб-гвардии Гусарского полка Лермантовым и о рас¬
пространении оных губернским секретарем Раевским».
Дело о непозволительных стихах, л. 1; ср.: BE, 1887,
кн. 1, с. 342; Висковатый, Приложения, с. 13—16;
Щеголев, вып. 1, с. 257—258.
23 февраля. Секретная записка от А. X. Бенкендорфа к
П. А. Клейнмихелю, препровождающая «Объяснения корне¬
та лейб-гвардии Гусарского полка Лермантова для сличения
с таковыми же объяснениями чиновника Раевского». В этой
записке уведомление о высочайшем повелении приостано¬
вить предание Раевского суду впредь до особых распоряже¬
ний.
Дело о непозволительных стихах, л. 5.
24 февраля. Бумаги по делу Лермонтова отправлены к
начальнику штаба П. Ф. Веймарну при отношении от Бен¬
кендорфа вместе с бумагами Раевского.
Дело Архива III Отделения собственной е. и. в.
канцелярии о стихах корнета Лермонтова «На смерть
Пушкина» и о распространении их чиновником 12-го
класса Раевским. ИРЛИ, ф. 524, оп. 3, № 10, лл. 4—
5; ср.: PC, 1880, Т. 28, КН. 7, С. 535.
25 февраля. Военный министр граф А. И. Черны¬
шев отношением за № 100 сообщил шефу жандармов
графу А. X. Бенкендорфу высочайшее повеление о Лер¬
монтове и Раевском:
«Господину шефу жандармов, командующему императорс¬
кою Главною квартирою.
Государь император высочайше повелеть соизволил: л.-гв.
Гусарского полка корнета Лермантова за сочинение извест¬
ных вашему сиятельству стихов перевесть тем же чином в
Нижегородский драгунский полк; а губернского секретаря
Раевского за распространение сих стихов и, в особенности, за
намерение тайно доставить сведения корнету Лермантову о
106

сделанном им показании выдержать под арестом в течение
одного месяца, а потом отправить в Олонецкую губернию для
употребления на службу по усмотрению тамошнего граждан¬
ского губернатора...»
ИРЛИ, ф. 524, оп. 3, № 10, л. 8; ср.: оп. 3, № 9,
л. 13; Щеголев, вып. I, с. 269; ЛН, т. 45—46, 1948,
с. 349 (факсимиле); Лермонтов, полн. собр. соч.,
Т. 9, С. 331—332.
26 февраля. Отпуск с отношения С.-Петербургскому
коменданту генерал-адъютанту П. Н. Мартынову за № 99, в
котором П. А. Клейнмихель сообщил о том, что препровож¬
дает губернского секретаря Раевского «для содержания под
арестом в течение одного месяца».
Дело о непозволительных стихах, л. 35; ср.: BE, 1887,
кн. 1, с. 343; Висковатый, Приложения, с. 14.
26 февраля. Отношение за № 80 командующего От¬
дельным гвардейским корпусом с запросом о Лермонтове,
адресованное в военное министерство (с приложением «Описи
письмам и бумагам л.-гв. Гусарского полка корнета Лерман¬
това». «Описи переномерованным бумагам корнета Лерман¬
това», «Описи переномерованным бумагам чиновника 12-го
класса Раевского»).
Дело о непозволительных стихах, л. 37; ср.: Виско¬
ватый, Приложения, с. 14—16.
27 февраля. Опубликован высочайший приказ:
Его императорское величество в присутствии своем в
Санкт-Петербурге февраля 27 дня 1837 года соизволил от¬
дать следующий приказ: ...переводятся: лейб-гвардии Гусарс¬
кого полка корнет Лермантов в Нижегородский драгунский
полк прапорщиком. Подписал военный министр генерал-адъ-
ютант граф Чернышев.
ИРЛИ, Печатные экземпляры высочайших прика¬
зов, ф. 524, оп. 3, № 2, л. 3; ср.: Щеголев, вып. I, с. 271.
27 февраля. Отношение командующему Отдельным гвар¬
дейским корпусом за № 101, в котором военный министр
107

граф А. И. Чернышев сообщает о том, что высочайшим при¬
казом Лермонтов переводится в Нижегородский драгунский
полк:
«Корнет лейб-гвардии Гусарского полка Лермантов за
сочинение известных стихов высочайшим приказом, сего чис¬
ла отданным, переведен тем же чином в Нижегородский дра¬
гунский полк, а губернский секретарь Раевский арестован на
м-ц на гауптвахте, и после того будет отправлен в Олонецкую
губернию для употребления на службу по усмотрению та¬
мошнего гражданского губернатора».
Дело о непозволительных стихах, л. 42.
27 февраля. А. И. Тургенев в письме к А. Я. Булгакову
из Петербурга пишет:
«Лермонтов — автор стихов на кончину Пушкина и строфы,
к ним прибавленной, — под арестом. Бабушка Арсеньева —
в отчаянье, а всему виной точно главная виновница — тетуш-
ка-публика, которая..., но бог с ней:
Иного и обидеть можно,
А боже упаси того».
Коншина Е. Н. Из писем А. И. Тургенева к А.
Я. Булгакову. «Московский пушкинист», вып. 1, 1927,
с. 39; ср.: Лермонтов, полн. собр. соч., т. 7, письмо
№ 48, С. 97.
27 февраля. Лермонтова отпустили домой проститься с
Е. А. Арсеньевой.
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 7, письмо № 47, с. 96.
А. Г. Философова сообщает 27 февраля из Петербурга
мужу А. И. Философову об отъезде Лермонтова на Кавказ.
В этом же письме она пишет: «Мы только что возвратились
от тетушки Елизаветы, которая не так уже грустна, потому что
ей сегодня позволили повидаться с Мишелем. Он под арес¬
том 9 дней, в штабе. Что тоже сильно огорчает тетушку, —
так это судьба этого бедного молодого человека Раевского,
который жил у нее, так как ему нечем существовать и он
страдает ревматизмом; он посажен под арест на месяц и после
108

этого будет отправлен в Олонецкую губернию, под надзор
полиции; тетушка боится, как бы мысль о том, что он <Лер-
монтов> сделал его <Раевского> несчастным, не преследо¬
вала бы Мишеля, и в то же время эта мысль преследует ее
самое». (ЛН, т. 45—46, 1949, с. 672; Лермонтов, полн. собр.
соч., т. 7, письмо № 49, с.97—98).
27 февраля. Записка Лермонтова к С. А. Раевскому:
«Милый мой друг Раевский. Меня нынче отпустили домой
проститься. Ты не можешь вообразить моего отчаяния, когда
я узнал, что я виной твоего несчастия, что ты, желая мне же
добра, за эту записку пострадаешь. Дубельт говорит, что Клей¬
нмихель тоже виноват... Я сначала не говорил про тебя, но
потом меня допрашивали от государя: сказали, что тебе ниче¬
го не будет и что если я запрусь, то меня в солдаты... Я
вспомнил бабушку... и не смог. Я тебя принес в жертву ей...
Что во мне происходило в эту минуту, не могу сказать — но
я уверен, что ты меня понимаешь и прощаешь и находишь
еще достойным своей дружбы... Кто б мог ожидать!.. Я к
тебе заеду непременно. Сожги эту записку.
Твой M.L.»
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 7, письмо № 47, с. 96.
28 февраля. Приказ по Отдельному гвардейскому корпусу
за подписью генерал-адъютанта К. И. Бистрома о прожива¬
нии некоторых офицеров, в том числе Лермонтова, без разре¬
шения в городе.
ИРЛИ, Копии приказов по Отдельному гвардейс¬
кому корпусу, оп. 3, № 5, с. 3; Щеголев, вып. I, с. 260—
261; Лермонтов, полн. собр. соч., т. 9, с. 193—194.
1 марта. А. И. Тургенев записывает в дневнике: «Посылаю
брату <Николаю Ивановичу за границу> записку <доктора>
Спасского <о смерти Пушкина> и стихи Лермонтова».
Дневник А. И. Тургенева (ИРЛИ); ср.: (Боричев-
ский И. Пушкин и Лермонтов в борьбе с придворной
аристократией. ЛН, т. 45—46, 1948, с. 343—344; ср.
ЛН, Т. 16—18,1934, С. 1037.
109

Первые числа марта. К Лермонтову, находившемуся
под домашним арестом, приезжал А. А. Краевский и говорил
с ним о деле С. А. Раевского. Записка Лермонтова к С. А.
Раевскому.
«Любезный друг. Я видел нынче Краевского; он был у
меня и рассказывал мне, что знает про твое дело. Будь уверен,
что все, что бабушка может, она сделает... Я теперь почти
здоров — нравственно... Была тяжелая минута, но прошла.
Я боюсь, что будет с твоей хандрой? Если б я мог только с
тобой видеться. Как только позволят мне выезжать, то вто¬
рично приступлю к коменданту. Авось, позволит проститься.
— Прощай. Твой навеки М. L.»
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 7, письмо № 50,
с. 99.
2 марта. С.-Петербургской палаты Гражданского суда
1-ый департамент... по 18-й книге за № 69 засвидетель¬
ствовал доверенность Лермонтова на имя Е. А. Арсеньевой,
выданную для продажи полученной им после смерти отца
части наследства.
ГИМ, инв. № 26275, Л. 164.
6 марта. Письмо Е. А. Арсеньевой к А. И. Философову
о скором отъезде Лермонтова в ссылку на Кавказ: «Ми¬
шенька по молодости и ветрености написал стихи на смерть
Пушкина и в конце написал неприлично насчет придвор¬
ных... Государь изволил выписать его тем же чином в Ни¬
жегородский драгунский полк в Грузию; и он на днях едет».
ЛН, т. 45—46, 1948, с. 672—673 и 679 (факси¬
миле); Лермонтов, полн. собр. соч., т. 7, письмо № 51,
с. 99—100.
В тот же день А. И. Тургенев писал к А. Я. Булгакову:
«Лермонтов послан на Кавказ, Раевский, его приятель, в
какую-то губернию холодную» (Коншина Е.Н. Из писем
А. И. Тургенева к А. Я. Булгакову. «Московский пушки¬
нист», вып. 1, 1927, с. 39; Лермонтов, полн. собр. соч., т. 7,
письмо № 52, с. 100).
110

Первая половина марта. Письмо С. А. Раевского *
к Лермонтову из крепости. Ответное письмо Лермонтова к
С. А. Раевскому.
«Любезный друг Святослав. Ты не можешь вообразить,
как ты меня обрадовал своим письмом. У меня было на
совести твое несчастье, меня мучила мысль, что ты за меня
страдаешь. Дай бог, чтоб твои надежды сбылись. Бабушка
хлопочет у Дубельта и Афанасий Алексеевич также. Что до
меня касается, то я заказал обмундировку и скоро еду. Мне
комендант, я думаю, позволит с тобой видеться — иначе же я
и так приеду. Сегодня мне прислали сказать, чтоб я не выез¬
жал, пока не явлюсь к Клейнмихелю, ибо он теперь и мой
начальник...
Я сегодня был у Афанасья Алексеевича <Столыпина>, и
он меня просил не рисковать без позволения коменданта — и
сам хочет просить об этом. Если не позволят, то я всё приеду.
Что Краевский, на меня пеняет за то, что и ты пострадал за
меня? — Мне иногда кажется, что весь мир на меня опол¬
чился, и если бы это не было очень лестно, то право, меня бы
огорчило... Прощай, мой друг. Я буду к тебе писать про
страну чудес — восток. Меня утешают слова Наполеона: Les
grands noms se font a TOrient.1 Видишь, всё глупости. Про¬
щай, твой навсегда
М. Lerma.»
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 7, письмо № 53,
С. 100—103.
* Письмо Раевского до нас не дошло, но его содержание можно
восстановить по ответному письму Лермонтова и по письму С. А. Раевс¬
кого к А. П. Шан-Гирею от 8 мая 1860 г. (РО, 1890, кн. 8, с. 742—
743).
19 марта. Лермонтов выехал из Петербурга в Москву.
ЛН, т. 45—46,1948, с. 692, 727—728.
Великие имена возникают на Востоке (франЦ )•
111

21 марта. Н. С. Мартынов приехал из Петербурга в
Москву. Впоследствии в своих воспоминаниях Н. С. Мар¬
тынов писал: «Все мое семейство жило там <в Москве>
постоянно, но в этот год и оно поднималось на Кавказ... В эту
самую эпоху проезжал через Москву Лермонтов. Он был
переведен из гвардии в Нижегородский драгунский полк тем
же чином за стихи, написанные им на смерть Пушкина. Мы
встречались с ним почти каждый день, часто завтракали вместе
у Яра; но в свет он мало показывался».
ЛН, т. 45—46, 1948, с. 728; Нарцов А. Н. Мате¬
риалы для истории дворянских родов Мартыновых и
Слепцовых, ч. И. Тамбов, 1904, с. 155—156; РА, 1893,
кн. 8, с. 591—593.
23 марта. Лермонтов приехал в Москву.
В «Ведомости о прибывших в Москву и выбывших из
оной разных особ» в разделе «Прибыли в Москву» значит¬
ся: «По полуночи в 7 часов из С.-Петербурга Нижегородс¬
кого драгунского п<олка> прап<орщик> Лермонтов».
РГВИА, Архив московского военного генерал-гу-
бернатора, рапорт г. московского коменданта по раз¬
ным предметам, т. 1, л. 109; ср.: ЛН, т. 45—46, 1948,
С. 727.
Весной (скорей всего в начале апреля, в Москве).
Два варианта эпиграммы на Ф. В. Булгарина «Россию про¬
дает Фадей...»
Лермонтов, АН СССР, т. II, с. 98, 99; ср.: ЛН, т. 58,
1952, С. 359—364.
4 апреля. Отношение дежурного генерала Главного шта¬
ба П. А. Клейнмихеля за № 141 к олонецкому гражданскому
губернатору о том, что С. А. Раевскому приказано «сего чис¬
ла отправиться в Петрозаводск».
Дело о непозволительных стихах, л. 47.
5 апреля. С. А. Раевский выдал расписку: «Подорож¬
ную за № 439 и прогонные деньги, всего восемьдесят три
рубля восемьдесят восемь копеек, 5 апреля 1837 года получил
112

и того же числа обязываюсь отправиться к месту назначения
на службу — губернский секретарь Раевский».
Дело о непозволительных стихах*, л. 48.
* Кроме того, в «Деле» находятся: «Записка о службе губернского
секретаря Раевского» (л. 30); отпуск с отношения министру внутренних
дел от 1 апреля за № 139 (л. 44); «Записка о прогонах Раевскому от 1
апреля»; отпуск с отношения в комиссию С.-Петербургского комиссари-
атного депо от 2 апреля за № 140; «Записка надворного советника
Гилинга от 8 мая за № 175»; «Отношение министра внутренних дел от
29 мая за № 3569 о том, что чиновнику особых поручений при губерна¬
торе А. Дашкове С. А. Раевскому дается отпуск в Петербург и к водам
морским в Эстляндии» и др. (лл. 45—67).
«Дело о непозволительных стихах» прекращено 17
июня 1838 года, а 7 декабря 1838 г. Раевский был про¬
щен и ему было дозволено продолжать службу на общих
основаниях.
10 апреля. Лермонтов выехал из Москвы.
В «Ведомости о прибывших в Москву и выбывших из
оной разных особ» в разделе «Выбыли из Москвы» значит¬
ся: «По полудни в 1 час в Тифлис Нижегородского драг<-
унского> п<олка> пр<апорщик> Лермонтов».
РГВИА, Архив московского военного генерал-губер-
натора, рапорты г. московского коменданта по разным
предметам, т. 1, л. 287; ЛН, т. 45—46,1948, с. 727.
Вторая половина апреля—первые числа мая. Лер¬
монтов приехал в Ставрополь*, «простудившись дорогой».
Лермонтов, АН СССР, т. VI, письмо № 28, с. 440.
* А. В. Попов датирует приезд в Ставрополь 15 апреля. Такая дати¬
ровка сомнительна. (Попов А.В. Лермонтов на Кавказе. Ставрополь,
1954, с. 28).
2 мая. Цензоры А. Крылов и С. Куторга разрешили
«Современник» (т. VI, № 2), в котором за подписью
«М. Лермантов» на с. 207—211 помещено стихотворе¬
ние «Бородино».
7/19 мая. Письмо А. И. Философова* к его старому
боевому товарищу, начальнику Штаба Отдельного кавказско-
5 Лермонтов М. Ю. Том 10
ИЗ

го корпуса генерал-майору В. Д. Вольховскому (в прошлом
товарищу Пушкина по Царскосельскому лицею, затем члену
Союза благоденствия) с просьбой оказать содействие и по¬
кровительство его молодому родственнику Лермонтову, пере¬
веденному на Кавказ.
ЛН, т. 45—46,1948, с. 674 и 678—680.
* Письмо А. И. Философова до нас не дошло, его содержание восста¬
навливается по ответному письму Вольховского от 8 августа 1837 г. (см.:
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 7, письмо № 58, с. 108) .
13 мая. Находясь в Ставрополе, Лермонтов подал в Штаб
войск на Кавказской линии и в Черномории рапорт «об осви¬
детельствовании болезни его».
Центральный Государственный архив Грузинской
ССР, ф. 1083, оп. 10, д. № 46. Журнал входящих
бумаг за 16 марта— 1 июня 1837 г., л. 228 об.; Вре¬
менник, с. 62.
Помещенный сначала в ставропольский военный госпи¬
таль, Лермонтов был переведен затем в пятигорский военный
госпиталь для лечения минеральными водами (см. дату 22
октября 1837 г.).
18 мая. Датирован карандашный рисунок Лермонтова
«Сцены из ставропольской жизни».
Рисунок хранится в художественной галерее г. Пер¬
ми. Воспроизведен в книге: Попов А.В. Лермонтов на
Кавказе. Ставрополь, 1954, с. 68—59; ЛН, т. 45—46,
1948, с. 131; Лермонтов, полн. собр. соч., т. 8, с. 220.
31 мая. Письмо Лермонтова к М. А. Лопухиной из Пя¬
тигорска. «... я теперь на водах, пью и принимаю ванны, в
общем живу совсем как утка... У меня здесь очень славная
квартира; из моего окна я вижу каждое утро всю цепь снеговых
гор и Эльбрус. И, сейчас, покуда пишу это письмо, я иногда
останавливаюсь, чтобы взглянуть на этих великанов, так они
прекрасны и величественны. Я надеюсь порядком проскучать
в течение всего того времени, которое проведу на водах, и хотя
очень легко заводить знакомства, я стараюсь этого совсем не
114

делать. Я каждый день брожу по горам, и только это укрепило
мои ноги; я только и делаю, что хожу; ни жара, ни дождь меня
не останавливают.... вот приблизительно мой образ жизни, до¬
рогой друг; это не так уж прекрасно, но... как только я выздо¬
ровлю, я отправлюсь в осеннюю экспедицию против черкесов в
ту пору, когда здесь будет император».
Лермонтов, АН СССР, т. VI, письмо № 26, с. 438—
439 (перевод с французского, с. 730—731); ср.: Лер¬
монтов, полн. собр. соч., т. 7, письмо № 55, с. 109—105.
2 июня. Лермонтов находится на излечении в пятигорс¬
ком военном госпитале.
Лермонтов. Академич. изд. 1910—1913 гг., т. 5, с. 13.
Июнь, июль и начало августа (примерно по 5 авгус¬
та). Лермонтов в Пятигорске принял не менее 60 минераль¬
ных ванн.
Пребывание Лермонтова в Пятигорске и лечение его
минеральными ваннами подтверждается записями от 4, 13, 26
и 30 июня, 6, 11, 15, 21 и 26 июля 1837 г. в «Книге на записку
прихода денег, получаемых с гг. посетителей по выдаваемым
им билетам на пользование серными минеральными ваннами
на Горячих водах на 1837 год». «Книга» находилась в Пя¬
тигорском государственном архиве и была обнаружена С. И.
Недумовым в 1940 г.
В период фашистской оккупации в 1943 г. эти материалы
погибли.
21 июня. В Тульскую палату Гражданского суда подано
прошение М. Ю. Лермонтова * и его теток Александры и
Натальи Петровны Лермонтовых и Елены Петровны Вио¬
левой (сестер отца Лермонтова) о полюбовном разделе «дви¬
жимого и недвижимого имения Тульской губернии Ефре¬
мовского уезда сельца Кропотово или Любошевки, Камен¬
ный верх тож».
ГИМ, инв. № 26275, лл. 157—160.
* За Лермонтова по пере доверенности Е. А. Арсеньевой действовал
Григорий Васильевич Арсеньев.
5*
115

22 июня. Г. В. Арсеньев, Александра и Наталья Пет¬
ровны Лермонтовы и Елена Петровна Виолева опрошены по
делу о полюбовном разделе Кропотова.
ГИМ, инв. № 26275, ЛЛ. 157—160.
10 июля. «Рапорт генерал-майора Вольховского от 10 июля
№ 614 об отправлении в действующий за Кубань отряд Ни¬
жегородского дра1унского полка прапорщика Лермонтова»*.
Журнал входящих и исходящих бумаг Штаба войск на
Кавказской линии и в Черномории на 21 июня—31 декабря
1837 года. Центральный государственный архив Грузинской
ССР, ф. 1083, оп. 10, д. № 51, л. 67 об.; ср.: Временник, с. 62.
* В это время Лермонтов лечился в Пятигорске и в отряд Ниже¬
городского драгунского полка отправился только осенью. Достоверно
известно, что до 28 сентября Лермонтов в отряде не находился (Времен¬
ник, с. 63). Ср. дату 8 августа 1837 г.
13 июля. Письмо Е. А. Арсеньевой к вел. кн. Михаилу
Павловичу с просьбой ходатайствовать «о всемилостивейшем
прощении внука».
ЛН, т. 45—46,1948, с. 674—675; Лермонтов, полн.
собр. соч., т. 7, письмо № 56, с. 105—107.
16 июля. Лермонтов ездил из Пятигорска в Железно-
водск.
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 7, письмо № 57,
С. 107—108.
20 июля. Адъютант вел. кн. Михаила Павловича Я. И.
Ростовцев отправил своему сослуживцу и другу, также адъю¬
танту Михаила Павловича, А. И. Философову письмо Е. А.
Арсеньевой от 13 июля. В сопроводительном письме Рос¬
товцев сообщал: «... его высочеству угодно, чтобы вы изволи¬
ли сообщить г-же Арсеньевой прежнюю, лично объявленную
вам его высочеством, резолюцию»*.
ЛН, Т. 45—46,1948, с. 676.
* Текст этой резолюции неизвестен.
Июль. Е. А. Арсеньева на основании доверенности, вы¬
данной ей Лермонтовым 2 марта 1837 г., передоверила Г. В.
116

Арсеньеву право совершить в Тульской палате Гражданско¬
го суда купчую крепость на проданную Е. П. Виолевой за
25 тысяч рублей часть имения Кропотово.
ГИМ, инв. № 26275, лл. 166—167.
27 июля. Не дошедшее до нас письмо Лермонтова к
Е. А. Арсеньевой.
Находилось в 1913 г. в Петербурге в собрании
П. Л. Вакселя. См.: Лермонтов. Академич. изд.
1910—1913 ГГ., Т. 5, С, 39.
С конца мая по 10 августа. Лермонтов в Пятигорске.
Здесь он встретился с Н. М. Сатиным, с которым был зна¬
ком еще по Московскому университетскому благородному пан¬
сиону, В. Г. Белинским * и доктором Н. В. Майером, прото¬
типом доктора Вернера в повести «Княжна Мери».
Воспоминания Н. М. Сатина. «Почин», М., 1895,
кн. 1, с. 238— 241; Временник, с. 57.
* О встрече Лермонтова с Белинским в Пятигорске в 1837 г. см.
соображения Н. Л. Бродского (ЛН, т. 45—46, 1948, с. 730—740), а
также ЛН, т. 56,1950, с. 240—241.
После 10 августа. Лермонтов продолжает курс лечения
минеральными водами в Кисловодске.
Временник, с. 57.
8 августа. Ответное письмо начальника Штаба Отдель¬
ного кавказского корпуса генерал-майора В. Д. Вольховско-
го из Пятигорска А. И. Философову (на его письмо от 7
мая):
«Письмо, твое, любезнейший и почтеннейший Алексей
Илларионович, от 7/19 мая получил я только в начале июля
в Пятигорске и вместе с ним нашел там молодого родствен¬
ника твоего Лермантова. Не нужно тебе говорить, что я го¬
тов и рад содействовать добрым твоим намерениям на щет
его: кто не был молод и неопытен? На первый случай скажу,
что он по желанию ген. Петрова, тоже родственника своего,
командирован за Кубань, в отряд ген. Вельяминова: два, три
месяца экспедиции против горцев могут быть ему небеспо¬
117

лезны — это предействительно прохладите,\ьное средство
(calmant)1, а сверх того лучший способ загладить проступок.
Государь так милостив, что ни одно отличие не остается без
внимания его. По возвращении Лермантова из экспедиции
постараюсь действовать на щет его в твоем смысле...
Весь твой Владимир Вольховский».
ЛН, т. 45—46, 1948, с. 678—680; Лермонтов, полн.
собр. соч., т. 7, письмо № 58, с. 108.
1 сентября. А. И. Философов, находясь на маневрах в
свите вел. кн. Михаила Павловича, пишет жене Анне Григо¬
рьевне в Петербург:
«Тетушке Елизавете Алексеевне скажи, что граф <А. Ф.>
Орлов сказал мне, что Михайло Юрьевич будет наверное про¬
щен в бытность государя в Анапе, что граф Бенкендорф два
раза об этом к нему писал и во второй раз просил доложить
государю, что прощение этого молодого человека он примет за
личную себе награду*; после этого, кажется, нельзя сомневать¬
ся, что последует милостивая резолюция».
ЛН, т. 45—46, 1948, с. 678; Лермонтов, полн. собр.
соч., т. 7, письмо № 59, с. 109.
* С начала 1840 г. отношение Бенкендорфа к Лермонтову резко
ухудшилось, и впоследствии Бенкендорф стал одним из самых злостных
врагов поэта.
Первая половина сентября. С кавказских минеральных
вод через Ставрополь и укрепление Ольгинское Лермонтов
едет в Тамань, чтобы оттуда отправиться в Анапу или Гелен¬
джик, где находился отряд генерала Вельяминова, готовив¬
шийся к встрече Николая I. Вынужденная задержка в Тама¬
ни.
Временник, с. 58—59; ЛН, т. 58, 1952, с. 431; А. В.
Попов. Лермонтов в первой ссылке. Ставрополь, 1949,
с. 84, и сл.
28 сентября. «Прапорщика Лермантова в действующем
отряде не находится».
Успокаивающее (франц.).
118

Надпись на отношении командира Нижегородского
драгунского полка от 28 июля № 335, препровожден¬
ном с надписью гвардии капитана Всеволожского от 1
сентября № 3756. Центральный Государственный
архив Грузинской ССР, ф. 1083, он. 6, д. 1202, л. 212;
Временник, с. 63.
29 сентября. Лермонтов вернулся из Тамани в укрепле¬
ние Ольгинское*, где получил предписание отправиться в свой
полк в Тифлис с одновременным рапортом об этом на имя
корпусного командира:
К делу № 70
№ 1156
29 сентября 1837
Укр. Ольгинское.
Нижегородского драгунского полка
прапорщику Лермантову.
Во внимание, что ваше благородие прибыли к действую¬
щему отряду по окончании первого периода экспедиции, а второй
период государь император высочайше повелеть соизволил
отменить, я предписываю вам отправиться в свой полк; на
проезд же Ваш от укрепления Ольгинского до города Тиф¬
лиса препровождаю при сем подорожную № 21-й, а прогон¬
ные деньги извольте требовать по команде с прибытием ва¬
шем в полк.
Дело походного дежурства Штаба войск Кавказ¬
ской линии и в Черномории за 13 марта 1837—3
марта 1838 года «о прикомандировании к войскам
действующего отряда в экспедиции 1837 года гг.
офицеров и нижних чинов, по распоряжению коман¬
дира Отдельного кавказского корпуса, из прочих войск».
Центральный Государственный архив Грузинской
ССР, ф. 1063, оп. 5, д. 70, л. 24; ср.: Временник, с. 60
И 64; ЛН, Т. 45—46,1948, с. 691 и сл*.
В Ольгинском, по-видимому, произошла встреча с Н. С.
Мартыновым, которому Лермонтов должен был доставить пакет
119

с письмами и деньгами от родителей Мартынова из Пятигор¬
ска.
Вторая половина сентября. Не дошедшее до нас пись¬
мо В. Г. Белинского к Н. М. Сатину из Москвы с будто бы
неприязненным отзывом о Лермонтове.
«Почин», М., 1895, кн. 1, с. 240.
5 октября. Н. С. Мартынов в письме из Екатеринодара
пишет отцу: «Триста рублей, которые вы мне послали через
Лермонтова, получил; но писем никаких, потому что его обо¬
крали в дороге, и деньги эти, вложенные в письме, также
пропали; но он, само собой разумеется, отдал мне свои».
РА, 1894, КН. 2, С. 606—607; ср.: ЛН, Т. 45—46,
1948, с. 691; Лермонтов, полн. собр. соч., т. 7, письмо
№ 60, С. 109.
До 22 октября. По пути в Тифлис Лермонтов задержи¬
вается в Ставрополе. Здесь он бывает в доме своего род¬
ственника начальника Штаба войск Кавказской линии и в
Черномории генерал-майора П. И. Петрова, встречается с
Н. М. Сатиным и доктором Н. В. Майером. Через Сатина
и Майера Лермонтов познакомился с сосланными на Кавказ
декабристами С. Кривцовым и В. Голицыным, а быть может,
и с прибывшими из Сибири в первых числах октября В. Н.
Лихаревым, М. А. Назимовым, М. М. Нарышкиным, А. И.
Одоевским и А. И. Черкасовым.
Временник, с. 60 и 65; ЛН, т. 58, 1952, с. 431 и сл.;
«Почин», М., 1895, кн. 1, с. 241—242.
По свидетельству Е. И. Майделя, «Лермонтов, во время
первой ссылки, приехал в Ставрополь совсем без вещей, кото¬
рые у него дорогой были украдены, и поэтому явился к началь¬
ству не тотчас по приезде в город, а когда мундир и другие
вещи были приготовлены, за что он получил выговор, так как в
штабе нашли, что он должен был явиться в чем приехал»
(Мартьянов П.К. Дела и люди века, т. II, СПб., 1893, с. 147).
Предположению А. В. Попова, что Лермонтов останав¬
ливался у своего дядюшки П. И. Петрова, противоречат вос¬
120

поминания сына Петрова Аркадия: «В 1837 году, во время
служения своего в Нижегородском драгунском полку, он
<Лермонтов> находился в Ставрополе, перед приездом туда
государя Николая Павловича; ежедневно навещая в это вре¬
мя отца моего, бывшего тогда начальником штаба, он совер¬
шенно родственно старался развлекать грусть его по кончине
жены, приходившейся Лермонтову двоюродной теткой» (РА,
1867, с. 1175; ср.: Попов А. В. М. Ю. Лермонтов в первой
ссылке. Ставрополь, 1949, с. 9—10; Попов А. В. Лермонтов
на Кавказе. Ставрополь, 1954, с. 30 и 102).
Октябрь. Возможная поездка Лермонтова из Ставропо¬
ля в имение его родственников Хастатовых Шелковое на
Тереке *, неподалеку от Кизляра.
Временник, с. 60 (ср.: Лермонтов, полн. собр. соч.,
т. 7, письмо № 63, с. 114: «изъездили Линию всю
вдоль, от Кизляра до Тамани»).
* Подробнее о пребывании Лермонтова в Шелковом и о значении
этой поездки для творчества поэта см.: Андроников И. Лермонтов в
Грузии в 1837 году. М.: Советский писатель, 1955, с. 165—196.
10 октября. На Дидубийском поле под Тифлисом Нико¬
лай I произвел смотр войсковым частям Кавказского корпу¬
са, среди которых были четыре эскадрона Нижегородского
драгунского полка, найденные царем в отличном состоянии.
Потто В. История 44-го драгунского Нижегородс¬
кого полка, т. IV. СПб., 1894, с. 85—86; ЛН, т. 45—
46, 1948, с. 747; Временник, с. 60.
По-видимому, Лермонтов в это время находился еще в Став¬
рополе (см. дату 22 октября 1837 г.) или на Тереке (поездка в
Шелковое к Хастатовым), но смотр Нижегородского полка под
Тифлисом, по словам историка полка В. Потто, «косвенным об¬
разом повлиял» на судьбу Лермонтова (т. IV, с. 86). Предполо¬
жения И. Андроникова (Лермонтов. М., 1951, с. 188), И. Ени-
колопова (Лермонтов на Кавказе. Тифлис, 1940, с. 25—28 и
92) и М. Ашукиной-Зенгер (ЛН, т. 45—46,1948, с. 747) о
том, что в первой половине октября Лермонтов был уже в Тиф¬
121

лисе и 10 октября присутствовал на смотре, требуют докумен¬
тальных подтверждений.
11 октября. В Тифлисе отдан высочайший приказ по
кавалерии о переводе «прапорщика Лермантова лейб-гвар-
дии в Гродненский гусарский полк корнетом». Приказ за
отсутствием военного министра подписал генерал-адъютант
Адлерберг.
ИРЛИ, Печатные экземпляры высочайших прика¬
зов, ф. 524, оп. 3, № 2, л. 4.
17 октября. В Ставрополь в 7 часов вечера приехал из
Тифлиса Николай I и выехал из Ставрополя в Новочеркасск
вечером 18 октября.
Потто В. История 44-го драгунского Нижего¬
родского полка, т. IV, СПб., 1894, с. 89; Попов А. В.
М. Ю. Лермонтов в первой ссылке. Ставрополь, 1949,
с. 91.
20 октября. Согласно прошению из Ефремовского уезд¬
ного казначейства Григорию Васильевичу Арсеньеву выдана
копия ревизской сказки по с. Кропотово от 20 марта 1834 г.
ГИМ, инв. № 26275. л. 142.
21 октября. В. А. Жуковский записал в дневнике: «Пре¬
бывание в Новочеркасске. Прибытие государя в х/2 И. Его
коротенькая и выразительная речь в круге, окруженном зна¬
менами и регалиями атаманскими... Обед за маршальским
столом. Рассказы о опасности государя <катастрофа в Тиф¬
лисе на Верейском спуске>. Прощение Лермонтова. Почему
Бенкендорф упомянул обо мне?»
Дневники В. А. Жуковского с примечаниями
И. А. Бычкова. СПб., 1903, с. 369.
22 октября. Штабом войск на Кавказской линии и в
Черномории выдано прапорщику Нижегородского драгунс¬
кого полка Лермонтову свидетельство в том, что «по переводе
его в этот полк, он по пути следования заболел и в г. Ставро¬
поле поступил в военный госпиталь, откуда переведен в Пя¬
тигорский для пользования минеральными водами, по выздо¬
122

ровлении же, согласно воли г. командира Отдельного кав¬
казского корпуса, изъясненной в рапорте начальника кор¬
пусного штаба генерал-майора Вольховского г. командую¬
щему войсками на Кавказской линии и в Черномории от 10
июля № 614, командирован был в действующий за Кубанью
отряд для участвования в делах против горцев». В тот же
день в журнале исходящих бумаг штаба отмечено предписа¬
ние от начальника штаба в Комиссию ставропольского ко¬
миссариатского депо «об отпуске прогонных денег Нижего¬
родского драгунского полка прапорщику Лермонтову от Пя¬
тигорска до Тамани и обратно до Ставрополя».
Журнал исходящих бумаг Штаба войск на Кавказ¬
ской линии и в Черномории за 21 июня—31 декабря
1837 года. Центральный государственный архив Гру¬
зинской ССР, ф. 1083, оп. 10, д. 51, с. 336; Временник,
с. 65; ср. аннотацию к дате 10 июля 1837 г.
Конец октября—ноябрь. Лермонтов, направляясь в
Нижегородский драгунский полк, в котором все еще продол¬
жал числиться до 25 ноября, «переехал горы», а затем в За¬
кавказье «был в Шуше, в Кубе, в Шемахе, в Кахетии»*.
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 7, письмо № 63,
с. 114.
* И. Л. Андроников высказал предположение, что Лермонтов по¬
пал в Кубу, Шемаху и Шушу в связи с кубинским восстанием (Андро¬
ников И. Лермонтов. М., 1951, с. 118). Однако следует отметить, что
восстание в Кубе вспыхнуло 11 сентября, когда Лермонтов по всей
вероятности был еще на Северном Кавказе или на Кубани.
Ноябрь. В Закавказье Лермонтов сдружился с поэтом-
декабристом А. И. Одоевским. Возможное знакомство Лер¬
монтова в Тифлисе с азербайджанским поэтом и драматур¬
гом Мирзой Фатали Ахундовым и семьей А. Г. Чавчавадзе.
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 9, письмо № 63,
с. 114—115 и стихотворение «Памяти А. И. Одоев¬
ского» (Лермонтов, полн. собр. соч., т. 2, с. 99 и 303);
Андроников И. Лермонтов. М., 1951, с. 158—196; ср.:
123

Попов А.В. Лермонтов на Кавказе. Ставрополь, 1954,
с. 114—117; Андроников И. Лермонтов в Грузии в
1837 году. М.: Советский писатель, 1955.
1 ноября. В «Русском инвалиде» опубликован высочай¬
ший приказ, данный И октября 1837 г. в Тифлисе о переводе
Лермонтова в лейб-гвардии Гродненский гусарский полк.
«Русский инвалид», 1837, 1 ноября; ср.: Андрони¬
ков И. Лермонтов. М., 1951, с. 184.
6 ноября. Письмо Е. А. Мартыновой из Москвы к сыну
Н. С. Мартынову, в котором она сетует на пропажу писем,
посланных с Лермонтовым, и обвиняет Лермонтова в том, что
эти письма он будто бы распечатал и прочел:
«Я так тревожусь за тебя, мой добрый друг, и буду счаст¬
лива и спокойна лишь по твоем возвращении. Как мы все
огорчены тем, что наши письма, писанные через Лермонтова,
до тебя не дошли. Он освободил тебя от труда их прочитать,
потому что в самом деле тебе пришлось бы читать много: твои
сестры целый день писали их; я, кажется, сказала: “при сей
верной оказии”. После этого случая даю зарок не писать
никогда иначе, как по почте; по крайней мере останется уве¬
ренность, что тебя не прочтут».
РА, 1894, кн. 2, с. 608—609; ЛН, т. 45—46,1948,
с. 692; Лермонтов, полн. собр. соч., т. 7, письмо № 61,
с. 110.
15 ноября. Письмо Е. А. Арсеньевой к П. А. Крюковой
о переводе Лермонтова из Нижегородского драгунского пол¬
ка в Гродненский гусарский и о продаже сестрам Лермонто¬
вым (теткам поэта) и П. В. Виолеву части имения Ю. П.
Лермонтова Кропотово, доставшегося после его смерти сест¬
рам Лермонтовым и Михаилу Юрьевичу.
«Истинно была как ума лишенная. Теперь начинаю по¬
немногу отдыхать, но я писала к тебе, как Философов мне
сказал, что Мишу перевели в лейб-гусарский полк, вместо
того в Гродненский, для него все равно тот же гвардейский
полк, но для меня тяжело: этот полк стоит между Питербурга
124

и Нова города в бывшем поселеньи, и жить мне в Нове-
городе, я там никого не знаю и от полка слишком пятьдесят
верст, то все равно что в Питербурге и все с ним розно, но во
всем воля божия, что ему угодно с нами, во всем покоряюсь
его святой воле. Теперь жду его и еще кроме радости его
видеть не об чем не думаю, иные говорят, что будет к Николи-
ну дню <6 декабря), а другие говорят, что не прежде Рожде¬
ства, приказ по команде идет... Я очень рада, что продала
Мишину часть Виолеву, ежели бы постороннему продала, хотя
бы наверное тысяч десять получила лишнего, но стали бы
жаловаться, что я их разорила и что Миша не хотел меня
упросить и на него бы начали лгать, рада, что с ними развеза-
ла».
ЛН, т 45—46, 1948, с. 650—651; Лермонтов, полн.
собр. соч., т. 7, письмо № 62, с. ИЗ; О разделе Кропо-
това см. даты: 22 января 1836 г.; 25 июня 1836 г.; 2
марта 1837 г.; 21 и 22 июня 1837 г.
25 ноября. Лермонтов выключен из списков Нижегород¬
ского драгунского полка.
Месячные отчеты полка. Лермонтов. Академич. изд.
1910— 1913 ГГ., Т. 5, С. 15.
Ноябрь. Запись Лермонтова: «Я в Тифлисе у Петр. Г...»,
и т. д.
Лермонтов, АН СССР, т. VI, с. 383; ср.: Андрони¬
ков И. Лермонтов. М., 1951, с. 204—221.
Ноябрь. Лермонтов записал сказку «Ашик-Кериб» (воз¬
можно, со слов Мирзы Фатали Ахундова).
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 6, с. 203 и 565.
Вторая половина ноября—первая половина декабря.
Письмо Лермонтова к С. А. Раевскому о странствованиях
по Кавказу и Закавказью.
«Наконец, меня перевели обратно в гвардию, но только в
Гродненский полк, и если б не бабушка, то, по совести сказать,
я бы охотно остался здесь, потому что вряд ли Поселение
веселее Грузии.
125

С тех пор как я выехал из России, поверишь ли, я находился
до сих пор в беспрерывном странствовании, то на перекладной,
то верхом; изъездил Линию всю вдоль, от Кизляра до Тамани,
переехал горы, был в Шуше, в Кубе, в Шемахе, в Кахетии,
одетый по-черкесски, с ружьем за плечами, ночевал в чистом
поле, засыпал под крик шакалов, ел чурек, пил кахетинское даже...
Простудившись дорогой, я приехал на воды весь в ревма-
тизмах; меня на руках вынесли люди из повозки, я не мог
ходить — в месяц меня воды совсем поправили; я никогда не
был так здоров, зато веду жизнь примерную; пью вино только
тогда, когда где-нибудь в горах ночью прозябну, то приехав на
место, греюсь... Здесь, кроме войны, службы нету; я приехал в
отряд слишком поздно, ибо государь нынче не велел делать
вторую экспедицию, и я слышал только два-три выстрела; зато
два раза в моих путешествиях отстреливался: раз ночью мы
ехали втроем из Кубы, я, один офицер нашего полка и Черкес
(мирный, разумеется) , — и чуть не попались шайке Лезгин.
— Хороших ребят здесь много, особенно в Тифлисе есть люди
очень порядочные; а что здесь истинное наслаждение, так это
татарские бани! — я снял на скорую руку виды всех примеча¬
тельных мест, которые посещал, и везу с собою порядочную
коллекцию; одним словом, я вояжировал. Как перевалился че¬
рез хребет в Грузию, так бросил тележку и стал ездить верхом;
лазил на снеговую гору (Крестовая) на самый верх, что не
совсем легко; оттуда видна половина Грузии, как на блюдечке,
и, право, я не берусь объяснить или описать этого удивительно¬
го чувства: для меня горный воздух — бальзам; хандра к
черту, сердце бьется, грудь высоко дышит — ничего не надо в
эту минуту; так сидел бы да смотрел целую жизнь.
Начал учиться по-татарски, язык, который здесь, и вообще
в Азии, необходим, как французский в Европе, — да жаль,
теперь не доучусь, а впоследствии могло бы пригодиться. Я
уже составлял планы ехать в Мекку, в Персию и проч., те¬
перь остается только проситься в экспедицию в Хиву с Пе¬
ровским.
126

Ты видишь из этого, что я сделался ужасным бродягой, а
право, я расположен к этому роду жизни. Если тебе вздумает¬
ся отвечать мне, то пиши в Петербург; увы, не в Царское
Село; скучно ехать в Новый полк, я совсем отвык от фронта,
и серьезно думаю выйти в отставку.
Прощай, любезный друг, не позабудь меня, и верь все-таки,
что самой моей большой печалью было то, что ты через меня
пострадал.
Вечно тебе преданный М. Лермонтов».
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 7, письмо № 63,
с. 114—115.
Около 10 декабря. Лермонтова, приехавшего по Военно-
Грузинской дороге во Владикавказ из Тифлиса, видел в заез¬
жем доме В. В. Бобарыкин.
«М. Ю. Лермонтов, в военном сертуке, и какой-то статс¬
кий (оказалось — француз-путешественник) сидели за сто¬
лом и рисовали, во все горло распевая: “A moi la vie, a moi la
vie, a moi liberte!”»1.
Бобарыкин В.В. Три встречи с М. Ю. Лермонто¬
вым. «Русский библиофил», 1915, кн. 5, с. 76.
14 декабря. Запись в дневнике неизвестного кавказского
офицера: «14. В Прохладной встретил я Лермонтова, едуще¬
го в С.-Петербург».
PH Б, Рукописное отделение, Собрание рукописей
П. Н. Тиханова, № 326, тетр. III, л. 14.
Вторая половина декабря. По пути в Петербург Лер¬
монтов задержался в Ставрополе. Встречи с П. И. Петровым,
Н. М. Сатиным, Н. В. Майером и сосланными декабристами.
«Почин», М., 1895, кн. 1, с. 242—250; РА, 1867, кн.
7, стлб. 1175; ЛН, Т. 45—46,1948, с. 491; ЛН, т. 58,
1952, с. 432.
Конец года. Лермонтов в дороге с Кавказа в Петербург.
Стихотворение «Казбеку» («Спеша на север из далека...»).
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 2, с. 79 и 293.
Ко мне, жизнь, ко мне, жизнь, ко мне, свобода! (франц-)
127

1838
3 января. «Пополудни в 6 часов из Тифлиса л<ейб>-
г<вардии> Гродненского п<олка> к<орнет> Лермонтов»
прибыл в Москву.
РГВИА, Архив московского военного генерал-губер-
натора, рапорты г. московского коменданта по разным
предметам. Ведомость о прибывших в Москву и выбыв¬
ших из оной разных особ от 4 января 1838 г., т. 1, лл. 277
и 278; ЛН, т. 45—46,1948, с. 727.
Начало января (после 3 числа). Находясь проездом в
Москве, Лермонтов «отдал в руки дядюшке Афанасию Алек¬
сеевичу <Столыпину>» письмо от П. И. Петрова, посланное
с ним из Ставрополя.
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 7, письмо № 64, с. 116.
Вторая половина января. Лермонтов приехал в Петер¬
бург. «Представления, церемонные визиты», почти ежеднев¬
ные посещения театра. Был у Жуковского, отнес ему по его
просьбе «Тамбовскую казначейшу»; он понес ее к Вяземс¬
кому, чтобы прочесть вместе; им очень понравилось, решили
напечатать в ближайшем номере «Современника».
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 7, письмо № 64 и 65,
с. 116—122.
1 февраля. Письмо Лермонтова * из Петербурга к П. И.
Петрову в Ставрополь с приложением 1050 рублей, которые
П. И. Петров ему одолжил.
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 7, письмо № 64, с. 116;
ср.: Литературный сборник. 1. «Труды Костромского
научного общества по изучению местного края», вып.
XLII, 1928, с. 1—10.
* На письме приписки Е. А. Арсеньевой и М. А. Шан-Гирей, Ар¬
сеньева благодарит Петрова «за любовь... к Мишеньке».
15 февраля. Письмо Лермонтова к М. А. Лопухиной.
«Приехав сюда <в Петербург>, я обнаружил пропасть
сплетен. Я навел порядок, сколько это возможно, когда име¬
128

ешь дело с тремя или четырьмя женщинами, которые не вни¬
мают доводам рассудка... Наконец, когда я приезжаю домой,
я только и слышу истории, истории — жалобы, упреки, пред¬
положения, заключения. Это отвратительно, особенно для меня,
потому что я утратил к этому привычку на Кавказе, где дамс¬
кое общество встречается очень редко либо оно не склонно к
беседе (как например грузинки, поскольку они не говорят по-
русски, а я по-грузински).
Я был у Жуковского и по его просьбе отнес ему Тамбов¬
скую казначейшу <два последних слова написаны по-рус-
ски>, которую он просил; он понес ее к Вяземскому, чтобы
прочесть вместе; им очень понравилось, напечатано будет в
ближайшем номере Современника <последнее слово написа¬
но по-русски >.
Бабушка надеется, что я скоро буду переведен к царско¬
сельским гусарам, потому что бог знает по какой причине ей
внушили эту надежду. Вот почему она не дает согласия на
мою отставку. Сам то я ни на что не надеюсь».
<К письму приложено стихотворение «Молитва стран¬
ника» («Я, матерь божия, ныне с молитвою.. .»).
Лермонтов, АН СССР, т. 4, письмо № 30, с. 442
(перевод с французского, с. 737); Лермонтов, полн. собр.
соч., т. 7, письмо № 65, с. 117—122.
В письме Лермонтов сообщает два адреса: петербургский
и новгородский, куда Лермонтов предполагает выехать на
следующий день.
16 февраля (или несколькими днями позже). Отъезд
Лермонтова из Петербурга в Новгородскую губернию, в пер¬
вый округ военных поселений, в распоряжение штаба лейб-
гвардии Гродненского гусарского полка.
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 7, письмо № 65, с. 120;
Елец Ю. История лейб-гвардии Гродненского гусарс¬
кого полка, т. 1. СПб., 1898, с. 205—208.
26 февраля. Лермонтов прибыл в лейб-гвардии Грод¬
ненский гусарский полк (Новгородская губерния, первый ок¬
129

руг военных поселений). Явившись к командиру полка кн.
Д. Г. Багратиону, он получил назначение состоять в четвер¬
том эскадроне, которым командовал К. Войнилович.
Лермонтов обедал у братьев Безобразовых и проиграл
А. И. Арнольди в карты 800 рублей. Поселился вместе с
Н. А. Краснокутским в так называемом «доме сумасшед¬
ших» для холостых офицеров.
Елец Ю. История лейб-гвардии Гродненского
гусарского полка, т. 1. СПб., 1898, с. 205—208;
ЛН, Т. 58,1952, С. 457—464.
27 февраля. Лермонтов дежурил по второй половине
лейб-гвардии Гродненского гусарского полка.
Елец Ю. История лейб-гвардии Гродненского гу¬
сарского полка, т. I. СПб., 1898, с. 205—208.
3 марта и ночь на 4 марта. Лермонтов принимал учас¬
тие в проводах М. И. Цейдлера, откомандированного из лейб-
гвардии Гродненского гусарского полка в Отдельный кав¬
казский корпус. Экспромт: «Русский немец белокурый едет в
дальнюю страну».
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 2, с. 86 и 298;
Цейдлер М. На Кавказе в 30-х годах. РВ, 1888,
КН. 9, С. 122—126; ЛН, Т. 58,1952, с. 464.
Март—начало апреля. Лермонтов написал масляными
красками картины «Черкес» и «Воспоминание о Кавказе»,
которые подарил А. И. Арнольди.
ЛН, т. 45—46,1948, с. 94—95; т. 58,1952, с. 464.
25 марта. Военный министр А. И. Чернышев получил
представление шефа жандармов А. X. Бенкендорфа за
№ 1647 от 24 марта о прощении Лермонтова и переводе
его в лейб-гвардии Гусарский полк.
В отношении говорится: «Родная бабка его, вдова гвардии
поручика Арсеньева, огорченная невозможности беспрерыв¬
но видеть его, ибо по старости своей она уже не в состоянии
переехать в Новгород, осмеливается всеподданейше поверг¬
нуть к стопам его императорского величества просьбу свою...
130

о переводе внука ее лейб-гвардии в Гусарский полк..., я имею
честь покорнейше просить... в особенное, личное мое одолже¬
ние испросить у государя императора к празднику св. Пасхи
всемилостивейшее совершенное прощение корнету Лермон¬
тову» .
Дело Министерства военного, Департамента инспек¬
торского, Отделения 1, стола 4, № 721, по представле¬
нию шефа жандармов, командующего императорскою
главною квартирою о переводе корнета л.-гв. Грод¬
ненского гусарского полка Лермантова л.-гв. в Гусар¬
ский полк. ИР ЛИ, ф. 524, оп. 3, № 6, лл. 3—4; ср.:
оп. 3, № 10, л. 14; BE, 1887, кн. 1, с. 344; Щеголев, вып.
I, с. 325—326.
27 марта. Генерал-адъютант В. Ф. Адлерберг доложил
Николаю I представление Бенкендорфа. «Высочайше пове¬
дено спросить мнение его высочества Михаила Павловича».
См. дату 4 апреля 1838 г.
30 марта. Отношение из Военного министерства к ко¬
мандиру Отдельного гвардейского корпуса вел. кн. Михаилу
Павловичу с запросом, нет ли «какого-либо препятствия к
переводу корнета Лермантова л.-гв. в Гусарский полк».
ИРЛИ, ф. 524, оп. 3, № 10, л. 15.
4 апреля. Отзыв вел. кн. Михаила Павловича, адресо¬
ванный военному министру гр. А. И. Чернышеву: «На пере¬
вод корнета Гродненского гусарского полка Лермонтова л.-
гв. в Гусарский полк я со своей стороны совершенно согла¬
сен».
ИРЛИ, ф. 524, л. 6; Щеголев, вып. I, с. 326—327.
7 апреля. Отзыв вел. кн. Михаила Павловича получен
Первым отделением Инспекторского департамента Военно¬
го министерства.
ИРЛИ, ф. 524, оп. 3, № 10, л. 6; Щеголев, вып. I,
с. 326—327.
9 апреля. Опубликован высочайший приказ: «... апреля 9
дня 1838 года... по кавалерии переводятся: лейб-гвардии Грод-
131

ненского полка корнет Лермантов лейб-гвардии в Гусарский
полк». Подписал военный министр гр. А. И. Чернышев.
ИРЛИ, Печатные экземпляры высочайших прика¬
зов, оп. 3, № 2, л. 5; Щеголев, вып. I, с. 327; Лермонтов,
полн. собр. соч., т. 9, с. 202.
Март — первая половина апреля. Н. А. Краснокутский,
с которым Лермонтов жил под Новгородом в Селищенских
казармах, сделал подстрочный перевод сонета А. Мицкевича
«Вид гор из степей Козлова», и Лермонтов тогда же сделал
вольный перевод этого стихотворения под тем же заглавием.
Елец Ю. История лейб-гвардии Гродненского гу¬
сарского полка, т. 1. СПб., 1890, с. 206 и 255; ЛН,
т. 58, 1952, с. 464; Лермонтов, полн. собр. соч., т. 2,
с. 179 и 340.
18 апреля. Лермонтов подал рапорт о болезни и некото¬
рое время еще оставался в л.-гв. Гродненском гусарском
полку.
Елец Ю., История лейб-гвардии Гродненского гу¬
сарского полка, т. 1. СПб., 1890, с. 207.
26 февраля—19 апреля. За это время Лермонтов в
л.-гв. Гродненском гусарском полку 8 раз был дежурным по
.второй половине полка, 2 раза в церковном параде, причем
один раз командовал взводом, и два раза был в отпуску в
Петербурге, каждый раз по 8 дней.
Сообщение командира полка гр. Олсуфьева. Лер¬
монтов. Академич. изд. 1910—1913 гг., т. 5, с. 15—16.
30 апреля. Вышел № 18 «Литературных прибавлений»
к «Русскому инвалиду», где за подписью «-въ» напечатана
«Песня про царя Ивана Васильевича, молодого опричника и
удалого купца Калашникова».
«Литературные прибавления» к «Русскому инвали¬
ду», 1838, 30 апр., с. 344—347; Лермонтов, полн. собр.
соч., т. 4, с. 44 и 391.
Цензурное разрешение 29 апреля 1838 г., цензоры: П. Га-
евский и С. Куторга.
132

14 мая. Лермонтов прибыл в лейб-гвардии Гусарский
полк, расквартированный в Софии под Царским Селом.
Ракович, Приложения, с. 28.
8 июня. Письмо Лермонтова к С. А. Раевскому.
«Я здесь по-прежнему скучаю; как быть? Покойная жизнь
для меня хуже. Я говорю покойная, потому что ученье и
маневры производят только усталость. Писать не пишу, печа¬
тать хлопотно, да и пробовал, но неудачно».
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 7, письмо № 66,
С. 122.
13 июня. Приехала в Петербург Е. А. Верещагина. Ви¬
зит к ней Лермонтова с бабушкой. («Он стал тише, гораздо
солиднее»).
Архив Верещагиной, с. 42; Лермонтов, полн. собр.
соч., т. 7, письмо № 67, с. 124.
Около 20 июня. Проездом в Гапсаль близ Ревеля в
Петербурге остановилась Варвара Александровна Бахметева
(Лопухина) с мужем.
1/13 июля Е. А. Верещагина сообщала дочери, А. М.
Хюгель (Верещагиной): «Варинька и Николай Федоров-
<ич> были у нас в Петербурге. Поехала купаться в Апсаль
близ Ревеля. Очень худа, слаба. Ребенок, что родила, умер на
третий день, а Олинька здорова».
Архив Верещагиных, с. 42.
О встрече с Варварой Александровной вспоминал А. П.
Шан-Гирей, но ошибочно датировал ее не июнем, а весной
1838 г.: «Весной 1838 года приехала в Петербург с мужем
В. А., проездом за границу. Лермонтов был в Царском, я
послал к нему нарочного, а сам поскакал к ней. Боже мой, как
болезненно сжалось мое сердце при ее виде! Бледная, худая, и
тени не было прежней Вареньки; только глаза сохранили
свой блеск и были такие же ласковые, как и прежде. «Ну, как
вы здесь живете? — Почему же это вы?» — Потому что я
спрашиваю про двоих. — Живем, как бог послал, а думаем и
чувствуем, как встарину. Впрочем, другой ответ будет из Цар¬
133

ского через два часа». Это была наша последняя встреча; ни
ему, ни мне не суждено было ее больше видеть. Она пережи¬
ла его, томилась долго и скончалась, говорят, покойно лет де¬
сять тому назад». (РО, 1890, кн. 8, с. 745—746); ср. дату 18
сентября 1841 года.
1 июля. Цензоры А. Никитенко и В. Лангер разрешили
«Современник» (т. XI, № 3), где в отд. VIII на с. 149—178
без подписи автора напечатана «Казначейша».
Историю напечатания см.: Лермонтов, полн. собр.
соч., т. 7, письмо № 65, с. 121; т. 4, с. 396—400.
6 и 11 июля. Высочайший приказ о поощрении.
Ракович, Приложения, с. 28—29.
Конец августа. Е. А. Карамзина просила кого-то из мно¬
гочисленных общих знакомых представить ей Лермонтова, и
он впервые посетил Карамзиных на даче в Царском Селе.
Майский, с. 129—130.
Конец августа. С. Н. Карамзина затеяла домашний спек¬
такль из двух водевилей и конно-спортивную игру «Кару¬
сель». В водевиле Скриба и Мазера «Карантин» Лермон¬
тов должен был исполнять роль негоцианта Джоната; во вто¬
ром водевиле, название которого не установлено, Лермонтову
поручили роль ревнивого мужа Дюпона. До середины сен¬
тября Лермонтов репетировал спектакль и «Карусель» в
манеже с Лизой Карамзиной.
Майский, с. 151—154.
1 и 2 сентября. Вечерами Лермонтов у Карамзиных.
Танцевал с Софьей Николаевной. «Он очень славный, —
пишет С. Н. Карамзина, — двойник Хомякова по лицу и
разговору».
Майскиий, с. 128; Лермонтов, полн. собр. соч., т. 7,
письмо № 68, с. 126.
5 сентября. На именинах Е. Н. Карамзиной (Лизы)
«были Хрущевы, оба графа Шуваловы, которых представила
Е. А. Карамзиной мадам Огарева, Лермонтов, <А. А.> Сто¬
лыпин <Монго>, Абамелек, Левицкий, Золотницкий».
134

Об этом вечере С. Н. Карамзина писала 7 сентября сес¬
тре, Е. Н. Мещерской. В том же письме сообщения о вече¬
рах 1 и 2 сентября.
Крымский обл. архив, ф. 531, on. 1, ед. хр. 14, лл.
14—15; ср.: Майский, с. 130; Лермонтов, полн. собр.
соч., т. 7, письмо № 68, с. 127.
8 сентября. Дата рукой Лермонтова на обложке копии
«Демона»: «1838 года сентября 8 дня» (на так называемом
Лопухинском списке).
Описание РНБ, с. 123; Лермонтов, полн. собр. соч.,
т. 4, с. 333.
13 сентября. Елизавета Аркадьевна Верещагина, приехав¬
шая накануне из Москвы в Петербург вместе со своей воспи¬
танницей Машей Ловейко, Е. А. Столыпиной и Акимом Аки¬
мовичем Хастатовым, посетила в Царском Селе Афанасия Алек¬
сеевича Столыпина. В письме от 16/28 сентября 1838 г. она
сообщала дочери, А. М. Хюгель: «На другой день приезда на¬
шего прислали звать нас провожать Афан<асия> Алек<сееви-
ча> в Царское Село, куда он накануне всей семьей выехал...
Итак, мы в два часа пополудни — сестрица, Маша, я и Яким
Хастатов — пустились по железной дороге и в 36 минут были
там. Обедали вся семья, все Аркадьевичи и, разумеется, и Ат-
решковы, Елизав<ета> Алексеевна, Миша. Представь себе,
Елизав<ету> Алекс<еевну> по железной дороге, насилу вта¬
щили в карету, и она там <т. е. в Царском Селе> три дня
жила. Итак, все обедали с обыкновенным тебе известным шу¬
мом, спором Афанасия. А Философов не обедал, а так прихо¬
дил... Очень много смеялись и, как ты знаешь, спорили, кричали...
Из Царского отправились опять в 10 -ть часов вечера по желез¬
ной дороге. Нас из дворца отвезли в придворной линейке до
галереи, это довольно далеко от дворца, где наши живут. Поехал
с нами Николай Аркадьевич, Яким Хастатов, и Миша Лермон¬
тов проводил нас и пробыл с нами до время отъезда».
Архив Верещагиной, с. 43; ср.: Лермонтов, полн. собр.
соч., т. 7, письмо № 69, с. 127—128.
135

22 сентября. Лермонтова по приказанию вел. князя
Михаила Павловича за очередную гусарскую шалость поса¬
дили под арест.
27 сентября 1838 г. С. Н. Карамзина сообщала своей сестре,
Е. Н. Мещерской: «В четверг <22 сентября> мы собрались на
репетицию в последний раз... Вы представляете себе, что мы
узнали в это утро, — наш главный актер в двух пьесах Лермон¬
тов был посажен на пятнадцать дней под арест великим князем
из-за слишком короткой сабли, которую он имел на параде».
Майский, с. 152; ср.: Логинов М.Н. М. Ю. Лер¬
монтов. PC, 1873, т. 7, кн. 3, с. 387—388; Лермонтов,
полн. собр. соч., т. 7, письмо № 70, с. 131.
25 сентября спектакль и «Карусель» все же состоялись,
но без Лермонтова. С. Н. Карамзина писала сестре: «... бед¬
ной Лизе недоставало Лермонтова, которого заменили неким
гусаром Реми» (Майский; с. 153, ср.: Лермонтов, полн. собр.
соч., т. 7, письмо № 70, с. 132).
Конец сентября—начало октября. Находившийся под
арестом на Царскосельской гауптвахте, Лермонтов пишет
А. И. Философову:
«Дорогой дядя, осмеливаюсь умолять вас ходатайствовать
обо мне в деле, которое вы один можете устроить, и я уверен,
что вы не откажете мне в вашем покровительстве. Бабушка
опасно больна, настолько, что не смогла даже написать мне об
этом; слуга пришел за мною, думая, что я уже освобожден. Я
просил у коменданта всего несколько часов, чтобы навестить
ее, писал генералу <М. Г. Хомутову, командиру л.-гв. Гусар¬
ского полка>, но так как это зависит от его высочества <вел.
князя Михаила Павловича>, они ничего не могли сделать.
Пожалейте, если не меня, то бабушку, и добейтесь для меня
одного дня, ибо время не терпит.
Мне нет нужды говорить вам о моей признательности и
моем горе, как ваше сердце вполне поймет меня.
Преданный вам всецело
М. Лермонтов».
136

Лермонтов, АН СССР, т. 4, письмо № 40, с. 452
(перевод с французского, с. 748; ср.: Лермонтов, полн.
собр. соч., т. 7, письмо № 72, с. 136). В Академичес¬
ком издании это письмо отнесено к 1840 г. На авто¬
графе письма есть карандашная помета, сделанная не¬
известной рукой: «1838». Письмо следует отнести имен¬
но к этому году, к дням, когда Лермонтов сидел под
арестом за появление на параде с маленькой саблей.
8/20 октября. Е. А. Верещагина пишет дочери, А. М.
Хюгель: «... третьего дня вечер у Арсеньевой — Мишино
рожденье. Но его не было, по службе он в Царском Селе, не
мог приехать». В том же письме: «Нашей почтенной Елиз-
<авете> Алексеевне сокрушенье — всё думает, что Мишу
женят, все ловят. Он ездил в каруселе с Карамзиными. Но
это не К<атенька> Суш<кова>. Эта компания ловят или
богатых, или чиновных, а Миша для них беден. Что такое 20
тысяч его доходу? Здесь толкуют: сто тысяч — мало, говорят,
petite fortune1. А старуха сокрушается, боится beau monde»2.
Архив Верещагиной, с. 43—44; ср.: Лермонтов, полн.
собр. соч., т. 7, письмо № 71, с. 135.
10 октября. Лермонтов освобожден из-под ареста, он
просидел не 15, а 21 день.
Майский, с. 153.
И октября. Лермонтов, С. Н. Карамзина, С. Д. Абамелек
по железной дороге приехали из Царского Села в Петербург.
13 октября С. Н. Карамзина писала об этой поездке сес¬
тре, Е. Н. Мещерской: «Во вторник утром <11 октября> я
совершила очень приятное путешествие по железной дороге
с Абамелеком и бедным Лермонтовым, освобожденным, на¬
конец, из-под 21-дневного ареста, которым заставили его ис¬
купить маленькую саблю: вот что значить иметь имя слишком
рано знаменитым!»
Майский, с. 153; ср.: Лермонтов, полн. собр. соч., т. 7,
письмо № 73, с. 139.
2 Маленькое состояние (франи-)-
Большого света (франы..)-
137

29 октября. Лермонтов читает VI редакцию «Демона» в
узком кругу друзей у Карамзиных. Об этом чтении С. Н.
Карамзина сообщала сестре, Е. Н. Карамзиной в письме от
4 ноября 1838 г.: «В субботу <29 октября> мы имели
большое удовольствие послушать Лермонтова (который обе¬
дал у нас), прочитавшего свою поэму “Демон”, — избитое
заглавие, скажешь ты, но, однако, сюжет новый, полный свеже¬
сти и прекрасной поэзии. Это блестящая звезда, которая вос¬
ходит на нашем литературном горизонте, таком тусклом в
данный момент».
Майский, с. 150; ср.: Лермонтов, полн. собр. соч., т. 7,
письмо № 77, с. 141.
29 октября/10 ноября. Е. А. Верещагина сообщает до¬
чери, А. М. Хюгель, в письме из Петербурга: «Миша Лерм<-
онтов> сидел под арестом очень долго. Сам виноват. Как ни
таили от Ел<изаветы> Алексеевны — должны были ска¬
зать. И очень было занемогла, пиявки ставили. Философ<ов>
довел до сведения великого князя <Михаила Павловича>, и
его к бабушке выпустили. Шалость непростительная, детс¬
кая». Но время, проведенное под арестом, не пропало даром.
Е. А. Верещагина пишет: «... зато нарисовал прекрасную
картину масляными красками для тебя — вид Кавказских
гор и река Терек и черкесы — очень мила. Отдал для тебя,
говоря мне, чтоб я теперь взяла к себе, а то кто-нибудь выпро¬
сит и не соберется нарисовать еще для тебя. Итак, она у меня,
довольно большая. Но обещал еще тебе в альбом нарисо¬
вать».
Архив Верещагиной, с. 44—45. Воспроизведение
картины «Вид Кавказа» там же (с. 46). Эта картина
была отвезена Александре Михайловне М. А. Лопу¬
хиной в мае 1839 г., ныне находится в Государственном
литературном музее в Москве; ср.: Лермонтов, полн.
собр. соч., т. 7, письмо № 75, с. 140.
29 октября. Е. А. Арсеньева посылает А. И. Филосо-
фову рисунок карандашом и картину работы Лермонтова —
138

кавказские пейзажи, нарисованные им по возвращении с Кав¬
каза. В сопроводительном письме Арсеньева пишет:
«Любезнейший и достойный любви Алексей Ларионо-
вич. Вам хотелось иметь картинку рисования Миши, посылаю
вам с бюста рисованную карандашом; а как говорят, что ста¬
рухи любят хвалиться детьми, думаю от того, что уже собою
нечем хвалиться, то посылаю вид кавказских гор, он там на
них насмотрелся и, приехав сюда, нарисовал. Забловской <сле-
дует: П. Е. Заболотский> очень хвалил эту картину, и мне
хотелось, чтоб у вас была хорошая картина его рисования. С
чувством искренней любви остаюсь вам покорная ко услугам
Елизавета Арсеньева».
ЛН, т. 45—46, 1948, с. 680; ср.: Лермонтов, полн.
собр. соч., т. 7, письмо № 76, с. 140.
3 ноября. Лермонтов с А. О. Смирновой-Россет у Ка¬
рамзиных. На другой день, 4 ноября, С. Н. Карамзина сооб¬
щает сестре, Е. Н. Мещерской: «В четверг <3 ноября>
Сашенька Смирнова провела у нас вечер вместе с Лермонто¬
вым и крошкой Абамелеком».
Крымский обл. архив, ф. 531, on. 1, ед. хр. 12, л. 18;
ср.: Майский, с. 185.
16/28 ноября. Письмо Елизаветы Аркадьевны Вереща¬
гиной к дочери Александре Михайловне Хюгель из Петер¬
бурга со стихотворным экспромтом Лермонтова по-фран-
цузски, его рисунком коленопреклоненной фигуры, просящей
прощения, и обещанием начать завтра «огромное письмо». В
этом же письме сообщение о недавней свадьбе Е. А. Суш¬
ковой, вышедшей замуж за дипломата А. В. Хвостова, и о
том, что на этой свадьбе Лермонтов был шафером, а Е. А.
Арсеньева — посаженной матерью жениха. Посаженным
отцом невесты был редактор журнала «Библиотека для чте¬
ния», профессор-востоковед О. И. Сенковский.
Андроников И. Л. Рукописи из Фельдафинга. За¬
писки Отдела рукописей Государственной библиотеки
СССР им. В. И. Ленина, вып. 26, М., 1963, с. 25—28;
139

ср.: Андроников. Исследования и находки, с. 220; Лер¬
монтов, полн. собр. соч., т. 7, письмо № 78, 79, с. 141—
143.
Осень и начало зимы. Лермонтов почти ежедневно
бывает у Карамзиных. Кроме того, он посещает Валуевых,
Репниных, М. А. Щербатову, В. Ф, Одоевского, Озеровых,
появляется на балах в Царском Селе и в Павловске.
Майский, с. 143.
4 декабря. Лермонтов закончил работу над VII редакци¬
ей поэмы «Демон».
Лермонтов, АН СССР, т. IV, с. 414; ср.: ЛН, т.
45—46,1948, с. 14.
7 декабря. С. А. Раевский прощен, и ему дозволено про¬
должать службу на общих основаниях.
Дело о непозволительных стихах, л. 61; ср.: Виско-
ватый, Приложения, с. 14.
Конец года. Письмо Лермонтова из Петербурга в Мос¬
кву к М. А. Лопухиной.
«Надо вам сказать, что я самый несчастный из людей, и вы
мне поверите, узнав, что я ежедневно посещаю балы. Я ки¬
нулся в большой свет. Целый месяц я был в моде, меня
разрывали на части. Это по крайней мере откровенно. Весь
этот свет, который я оскорблял в своих стихах, с наслаждением
окружает меня лестью; самые красивые женщины выпраши¬
вают у меня стихи и хвалятся ими как величайшей победой.
— Тем не менее я скучаю. Я просился на Кавказ — отказа¬
ли. Не желают даже, чтобы меня убили. Может быть, дорогой
друг, эти жалобы не покажутся вам искренними? Может быть,
вам покажется странным, что ищут удовольствий ради скуки,
что бегают по гостиным, когда там не находят ничего интерес¬
ного? Ну хорошо, я открою вам свои соображения. — Вы
знаете мой самый главный недостаток — тщеславие и само¬
любие. Было время, когда я стремился быть принятым в это
общество в качестве новобранца... Это мне не удалось, арис¬
тократические двери для меня закрылись. А теперь в это же
140

самое общество я вхож уже не как проситель, а как человек,
который завоевал свои права. Я возбуждаю любопытство,
меня домогаются, меня всюду приглашают, а я и виду не подаю,
что этого желаю; дамы, которые обязательно хотят иметь из
ряду выдающийся салон, желают, чтобы я бывал у них, потому
что я тоже лев, да, я ваш Мишель, добрый малый, у которого
вы никогда не подозревали гривы. Согласитесь, что все это
может вскружить голову. К счастью, моя природная лень
берет верх — и мало-помалу я начинаю находить все это
крайне несносным. Но этот новый опыт принес мне пользу,
потому что дал мне в руки оружие против общества, и, если
когда-либо оно будет преследовать меня своей клеветой (а
это случится), у меня будут по крайней мере средства мще¬
ния; несомненно нигде нет столько подлостей и смешного».
Лермонтов, АН СССР, т. VI, письмо № 32, с. 446—
448 (перевод с французского, с. 740—741); ср.: Лер¬
монтов, полн. собр. соч., т. 7, письмо № 82, с. 146—
150.
Декабрь. Е. А. Арсеньева пишет А. М. Хюгель <Вере-
щагиной>: «Любезная Александра Михайловна. Посылаю
Вам для новорожденного дитяти < Елизаветы Карловны
Хюгель> баюкашную песню, отгадать не трудно, чье сочине¬
ние.
Казачья колыбельная песня <следует полный текст>.
Слышу как вы счастливы и радуюсь. Не забывайте и нас
на Святой Руси. Супругу вашему мое почтение и малютку
целую.
Готовая ко услугам Елизавета Арсеньева.
Вы знаете, как Миша ленив, а мне уж самой захотелось
послать вам, стихи его».
Архив Верещагиной, с. 65; ср.: Лермонтов, полн. собр.
соч., т. 7, письмо № 81, с. 144—146.
141

1839
1 января. Цензоры А. Никитенко и С. Куторга разре¬
шили «Отечественные записки, учено-литературный журнал
на 1839 год, издаваемый Андреем Краевским» (т. 1, № 1),
где в отд. III на с. 148—149 за подписью «М. Лермонтов»
напечатано стихотворение «Дума».
Извещение о выходе «Отечественных записок» на
1839 год (№ 1) с упоминанием стихотворения Лермон¬
това напечатано было в «Литературных прибавлениях»
к «Русскому инвалиду» 24 декабря 1838 г. (с. 1036) и
в «Литературных прибавлениях» к «Русскому инвали¬
ду» 1 января 1839 г. (с. 18).
Январь, февраль, март. По вторникам Лермонтов бы¬
вает у Елизаветы Аркадьевны Верещагиной и ее сестры Ека¬
терины Аркадьевны Столыпиной, вдовы Дмитрия Алексее¬
вича.
10/22 января Е. А. Верещагина сообщает дочери, А. М.
Хюгель: «У нас очень часто веселье для молодежи — вечера,
собирается все наше семейство. Танцы, шарады и игры.
Маскарады. Миша Лерм<онтов> часто у нас балагурит...
Вчера <9 января> делали fete de Rois1, и досталось: королева
Lise Розен <Е. А. Розен, урожд. Тиблен>, а королем граф
Рошелин <французский эмигрант, живший в доме А. А.
Столыпина>. Все наряжались и всё как должно — и трон, и
вся молодежь наряжена, и так им было весело. Танцевали, и
все без церемоний бесились. Все наши были, офицеры и Миша
Лер<монтов>, <А. А.> Хастатов, все Столыпины и все
юнкера, даже <А. И.> Философов». В письме от 6/18
марта Е. А. Верещагина дополняет картину домашних вече¬
ров и праздников: «Представь себе Афанасья <Алексеевича
Столыпина>, играющего все игры, и, например, играли в кор¬
шуны. Он матку представлял, а Миша Лерм<онтов> коршу-
Королевский праздник (франц.).
142

на». Из писем Верещагиной видно, что Е. А. Столыпина
была дружна поэтом И. И. Козловым и знакома с молодым
А. С. Даргомыжским. Бывая у Верещагиной и Е. А. Столы¬
пиной, Лермонтов, видимо, встречался с тем и другим.
Андроников И.Л. Рукописи из Фельдафинга.
«Записки Отдела рукописей Государственной биб¬
лиотеки СССР им. В.И. Ленина», вып. 26, М., 1963,
с. 29; Архив Верещагиной, с. 48—49; ср.: Лермон¬
тов, полн. собр. соч., т. 7, письмо № 83, с. 150—151,
письмо № 86, с. 153.
1 февраля. Цензоры А. Никитенко и С. Куторга разреши¬
ли «Отечественные записки» (т. И, № 2), где в отд. III на с.
163—164 напечатано за подписью «М. Лермонтов» стихотво¬
рение «Поэт» («Отделкой золотой блистает мой кинжал»).
В оглавлении журнала стихотворение «Поэт» не обозна¬
чено.
Извещение о выходе в свет «Отечественных запи¬
сок» (т. II, № 2) с указанием, что там помещено сти¬
хотворение Лермонтова «Поэт», напечатано было в
«Литературных прибавлениях» к «Русскому инвали¬
ду», 11 февраля 1839 г. (т. 1, № 6, отд. «Литературные
известия», с. 131).
Конец февраля— начало марта. Лермонтов написал
стихотворение «Ребенка милого рожденье приветствует мой
запоздалый стих», посвященное сыну Алексея Александрови¬
ча Лопухина — Александру, который родился 13 февраля
1839 г.
Фонд А. А. Лопухина. РГАЛИ; Лермонтов,
полн. собр. соч., т. 2, с. 89 и 301; ср.: т. 7, письмо
№ 87, С. 153—155.
1 марта. Цензурное разрешение «Московского наблюда¬
теля» (ч. II, № 4), где в отд. IV на с. 134 помещен отзыв
Белинского о стихотворении Лермонтова «Поэт».
15 марта. Медынский уездный суд Калужской губернии,
рассмотрев доказательства на наследство после В. И. Афре-
143

мова, признал наследниками по Афремове Арсеньевых и
Лермонтова и со стороны его матери поручика Дуракова.
Мурзанов Н.А. К биографии Лермонтова. PC, 1914,
т. 160, кн. 10, с. 87—105; ср. дату 3 августа 1839 г.
Первая половина марта. В «Отечественных записках»
(т. II, № 3, отд. III, с. 167—212) напечатана за подписью
«М. Лермонтов» «Бэла. Из записок офицера о Кавказе».
Сообщение о том, что в мартовской книжке «Отечествен¬
ных записок» напечатан рассказ Лермонтова «Бэла», поме¬
щено было в «Литературных прибавлениях» к «Русскому
инвалиду» 18 марта 1839 г. (т. I, № И, отд. «Литературные
известия», с. 139); ср.: «Московский наблюдатель», 1839, ч. II,
№ 4, отд. IV, с. 131; Archiv fur Wissenschaftliche Kunde von
Russland, Bd. 1, Heft IV, 1841, S. 235.
16 марта. Цензурное разрешение «Сына отечества» (т. VII,
ч. И), где в отд. IV на с. 87 дан положительный отзыв о
стихотворении Лермонтова «Поэт» и приведена цитата из него.
16 марта. Высочайший приказ о поощрении.
Ракович, Приложения, с. 28—29.
Конец февраля — март. Письмо Лермонтова из Пе¬
тербурга в Москву к А. А. Лопухину со стихами, посвящен¬
ными его новорожденному сыну:
«Милый Алексис.
Я был болен и оттого долго тебе не отвечал и не поздрав¬
лял тебя, но верь мне, что я искренне радуюсь твоему счастию
и поздравляю тебя и милую твою жену. Ты нашел, кажется,
именно ту узкую дорожку, через которую я перепрыгнул, и
отправился целиком. Ты дошел до цели, а я никогда не дой¬
ду: засяду где-нибудь в яме, и поминай как звали, да еще будут
ли поминать? Я похож на человека, который хотел отведать
от всех блюд разом, сытным не наелся, а получил индижестию,
которая вдобавок, к несчастью, разрешается стихами. Кстати,
о стихах; я исполнил обещание и написал их твоему наслед¬
нику, они самые нравоучительные (a l’usage des enfants1).
Для детского возраста (франц.).
144

<Следует полный текст стихотворения. >
...я три раза зимой просился в отпуск в Москву к вам, хоть
на 14 дней — не пустили. Что, брат, делать! Вышел бы в
отставку, да бабушка не хочет — надо же ей чем-нибудь
пожертвовать. Признаюсь тебе, я с некоторого времени ужасно
упал духом».
Лермонтов, АН СССР, т. VI, письмо № 34, с.
448; ср.: Лермонтов, полн. собр. соч., т. 7, письмо
№ 87, С. 153—155.
Вторая половина марта или начало апреля. Святос¬
лав Афанасьевич Раевский, освобожденный из ссылки, при¬
ехал из Петрозаводска в Петербург. Через несколько часов
после его приезда Лермонтов вбежал в комнату, где его друг
беседовал с приехавшими из Саратова матерью и сестрой, и
бросился на шею к Раевскому.
«Я помню, — рассказывала П. А. Висковатому сестра
Раевского, — как Михаил Юрьевич целовал брата, гладил его
и всё приговаривал: “прости меня, прости меня, милый!” — я
была ребенком и не понимала, что это значит; но как теперь
вижу растроганное лицо Лермонтова и большие полные слез
глаза. Брат был тоже расстроен до слез и успокаивал друга».
ЛН, т. 45—46, 1948, с. 320; ср.: письмо № 23
(Лермонтов, АН СССР, т. VI, с. 436).
14 апреля. Цензоры А. Никитенко и С. Куторга разре¬
шили «Отечественные записки» (т. III, № 4), где в отд. III
на с. 131—132 напечатано стихотворение «Русалка», подпи¬
санное «М. Лермонтов».
Сообщения о выходе в свет апрельской книжки «Отече¬
ственных записок» с указанием, что там напечатано стихот¬
ворение Лермонтова «Русалка», появились в «Литератур¬
ных известиях» (с. 327) и в «Русском инвалиде» 22 апре¬
ля 1839 г. (с. 387); см. также: «Московский наблюдатель»,
1839, ч. II, № 4, отд. IV, с. 134.
Май. В майской книжке «Отечественных записок»
(т. III, № 5, отд. III) напечатаны стихотворения «Ветка
6 Лермонтов М. Ю. Том 10
145

Палестины» (с. 275—276) и «Не верь себе» (с. 277—
278), подписанные «М. Лермонтов».
В «Литературных прибавлениях» к «Русскому инвали¬
ду» 20 мая 1839 г. (т. I, № 2-Л, с. 430, в отд. «Литератур¬
ные известия») сообщается, что в майской книжке «Отече¬
ственных записок» напечатаны стихотворения Лермонтова
«Ветка Палестины» и «Не верь себе». О выходе майской
книжки «Отечественных записок», где помещена «Ветка
Палестины», сообщается в «Русском инвалиде» 22 мая 1839
г. (с. 503); ср.: «Московский наблюдатель», 1839, ч. И, № 4,
отд. IV, с. 134.
5/17 мая М. А. Лопухина, уезжая вместе с В. А. и Н. Ф.
Бахметевыми за границу и предполагая встретиться с А. М.
Хюгель (Верещагиной) на одном из германских курортов, взяла
с собой картину Лермонтова маслом «Вид Кавказа». Эту картину
Лермонтов передал для отправки за границу к А. М. Хюгель ее
матери Е. А. Верещагиной еще в октябре 1838 г. (см. дату 29
октября/10 ноября 1838 г.).
Архив Верещагиной, с. 44—47, 49; Лермонтов, полн.
собр. соч., т. 7, письмо № 75, с. 140 и письмо № 91, с. 156.
9 и 27 мая, 12, 13, 14 июня. Высочайшие приказы о
поощрении.
Ракович, Приложения, с. 28—29.
10—11/22—23 мая. Через пять-шесть дней после отъезда
М. А. Лопухиной и супругов Бахметевых за границу, им
вслед, Е. А. Верещагина пишет дочери, А. М. Хюгель: «По¬
сылаю тебе с ними Мишину картину, и его стихи я списала.
А от него самого не добьешься получить».
Архив Верещагиной, с. 50; Лермонтов, полн. собр.
соч., т. 7, письмо № 91, с. 156.
14 мая. Письмо А. О. Смирновой-Россет к П. А. Вя¬
земскому. «Софья Николаевна <Карамзина> решительно
относится к Лермонтову».
РГАЛИ, ф. 195, on. 1, ед. хр. 2761 (обнаружено
Э. Г. Герштейн); ср.: Майский, с. 125.
146

27 мая/8 июня. Е. А. Верещагина пишет из Петербурга
дочери, А. М. Хюгель: «Миша уговорил остаться <Е.А.
Арсеньеву в Петербурге и не ехать в Тарханы на освящение
церкви, построенной в память Марии Михайловны Лермон¬
товой^.. — Ненадолго — не стоит труда так далеко, а
надолго — грустно расстаться, — а ему уже в отпуск нельзя
проситься, и так осталась».
Архив Верещагиной, с. 50; Лермонтов, полн. собр.
соч., т. 7, письмо № 92, с. 156—157.
6/18 июня. М. А. Лопухина сообщила А. М. Хюгель,
что она приехала с Бахметевыми в Эмс и привезла для нее
посылку от матери, Е. А. Верещагиной, и в том числе картину
Лермонтова «Вид Кавказа» и тетрадь с переписанными Ели¬
заветой Аркадьевной стихотворениями Лермонтова. В этой
тетради «Песня про царя Ивана Васильевича, молодого оприч¬
ника и удалого купца Калашникова». Вскоре А. М. Хюгель
приехала для свидания с Лопухиной и Бахметевыми и полу¬
чила картину Лермонтова и тетрадь со стихами, переписанны¬
ми Верещагиной.
Архив Верещагиной, с. 50.
14 июня. Цензоры А. Никитенко и П. Корсаков разре¬
шили «Отечественные записки» (т. IV, № 6), где в отд. III
на с. 80—81 напечатаны стихотворения: «Еврейская мело¬
дия. (Из Байрона)» — («Душа моя мрачна») и «В альбом.
(Из Байрона)»—(«Как одинокая гробница»), подписанные
«М. Лермонтов».
В «Литературных прибавлениях» к «Русскому инвалиду»
17 июня 1839 года (т. 1, № 24, с. 514, в отд. «Литературные
известия») сообщалось, что в июньской книжке «Отечествен¬
ных записок» напечатано стихотворение Лермонтова «Ев¬
рейская мелодия. (Из Байрона)».
19 июня. В десять часов вечера у Карамзиных вокруг
чайного стола обрались Валуевы, мадам Клюпфель, Лермон¬
тов и Н. Г. Репнин-Волконский. Об этом вечере сообщает
С. Н. Карамзина в письме от 26 июня сестре Е. Н. Ме¬
6*
147

щерской. Затем идет описание подготовки к балу в Петерго¬
фе.
Майский, с. 154; Лермонтов, полн. собр. соч., т. 7,
письмо № 93, с. 158.
19 июня. Лермонтов написал в альбом С. Н. Карамзи¬
ной стихотворение, которое Софья Николаевна признала сла¬
бым и с согласия Лермонтова уничтожила. Об этом эпизоде
С. Н. Карамзина рассказала так:
«К чаю во вторник <20 июня> были Смирновы, Валуе¬
вы, Шуваловы, Репнин и Лермонтов. Мой вечер закончился
печально из-за последнего; необходимо, чтобы я рассказала
вам это для облегчения совести. Я ему дала и уже давно мой
альбом, чтобы там написать. Он мне объявляет вчера <19
июня>, что “когда все разойдутся, я что-то прочту и скажу ему
доброе слово”. Я догадываюсь, что это мой альбом. И дей¬
ствительно, когда ушли, он мне отдает альбом с написанным
стихотворением, прося прочесть вслух и порвать, если мне не
понравится, — он напишет другое. Он угадал точно. Эти
стихи слабы. Написанные на последней странице альбома,
они выражали его плохую манеру письма».
С. Н. Карамзина так передает содержание этого стихот¬
ворения Лермонтова: «Он боялся писать там, где были имена
стольких известных людей, большинство которых неизвестно
ему. Среди них он чувствовал себя как неловкий дебютант,
который входит в салон, где он не в курсе идей и разговоров,
улыбается на шутки, делая вид понимающего их, и, наконец,
смущенный и сбитый с толку, печально садится в маленький
уголок. Вот и всё».
На вопрос Лермонтова: «Ну, как?» — Софья Николаевна
ответила: «Действительно это мне не нравится. Что-то очень
просто и слабо».
«— Порвем их? — Я не заставила его повторять это два раза;
вырвала листок из альбома и разорвала на мелкие кусочки, которые
бросила на пол. Он их подобрал и сжег над свечой, сильно покрас¬
нев и неискренне смеясь (должна в этом сознаться).
148

Мама говорит, что я сумасбродна, что этот поступок глуп и
дерзок. Она действовала так усердно, что угрызения совести
и слезы охватили меня одновременно. Я утверждаю (и это
правда), что я не могла дать более сильного доказательства
моей дружбы и уважения к поэту и человеку. Он говорит
также, что он мне благодарен. Я была справедлива по отно¬
шению к нему, думая, что он выше пустого тщеславия. Он
просит вновь альбом, чтобы написать другие стихи, так как
теперь задета его честь. Одним словом, он ушел, довольно
смущенный, оставив меня очень расстроенной. Мне не тер¬
пится его увидеть, чтобы рассеять это неприятное впечатле¬
ние. Я надеюсь сделать это сегодня вечером на верховой
прогулке с ним и Владимиром».
Майский, с. 154—155. Перевод с французского; ср.:
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 7, письмо № 93, с. 157—
160.
23 июня, 14, 15, 26—31 июля. Высочайшие приказы о
поощрении.
Ракович, Приложения, с. 28—29.
5 июля. С. Н. Карамзина сообщает в письме к сестре, Е. Н.
Мещерской: «В пятницу <30 июня> мы совершили дальнюю
прогулку верхом, а вечером у нас были снова наши завсегдатаи,
включая Лермонтова, который как будто совсем не сердится на
меня за мою дерзость» (имеется в виду уничтожение его аль¬
бомного посвящения. См. дату 19 июня 1839 г.).
Крымский обл. архив, ф.531, on. 1, ед. хр. 14, л. 3 об.;
Майский, с. 156. Перевод с французского; ср.: Лермон¬
тов, полн. собр. соч., т. 7, письмо № 95, с. 160.
22 июля. Лермонтов присутствует на чтении Ф. Ф. Ви-
гелем его воспоминаний у Карамзиных в Царском Селе.
«В субботу <22 июля>, — пишет С. Н. Карамзина, — у
нас было много народу к обеду, в том числе Валуевы, Вязем¬
ский, Лермонтов и Вигель. Этот последний был причиной
сбора — он должен был прочесть свои мемуары (братья
тоже прибыли из лагерей). С половины 7-го до десяти часов
149

не видали, как пролетело время, так мы были приятно погло¬
щены чтением Вигеля. Даже Вяземский, который не из его
друзей, был очарован. Это было остроумно, смешно, интерес¬
но, иногда глубоко, полно изящного стиля, когда он касался
серьезного содержания; различные образы иногда даны ру¬
кою мастера... В десять часов вечера чтение было окончено,
и мы всей компанией отправились на именины к Шевич»
(фрейлина Александра Ивановна Шевич).
Майский, с. 157 (письмо С. Н. Карамзиной к сес¬
тре, Е. Н. Мещерской от 24 июля 1839 г.). Перевод с
французского; ср.: Лермонтов, полн. собр. соч., т. 7, письмо
№ 96, С. 161—163.
25 июля (вторник). Лермонтов в Павловске на обеде у
М. А. Щербатовой. Там же присутствовали С. Н. Карам¬
зина, А. Д. Блудова, А. А. Оленина.
Об этом обеде С. Н. Карамзина писала Е. Н. Мещерской:
«Вы можете себе представить смех, шалости, кокетство, шепта¬
нье... Они были очень заняты вечером <который собиралась
дать по случаю своих именин И августа Оленина>, который
называли вечером безумства. На вечер будут допускаться только
мужья (не являющиеся мужчинами, как они говорили)... Я
слышала, как княгиня Щербатова опросила Аннет <Олени-
ну> “Вы не приглашаете Софи?”. А та ответила: “Нет, Софи
будет скучать, она любит беседовать, а мы будем лишь смеяться
между собой и беситься”. Как вы думаете, я притворилась
глухой, услышав это страшное слово. Лермонтов был удивлен
моим серьезным лицом и видом, так что мне стало совестно, и
я кончила тем, что вместе с ними стала шутить и смеяться от
чистого сердца и даже бегать взапуски с Олениной».
В тот же вечер Софья Николаевна разговорилась у себя
дома с А.Д. Блудовой о Лермонтове в его присутствии: «Ан¬
туанетта Блудова сказала мне, что ее отец ценит его <Лермон-
това>, как единственного из наших молодых писателей, талант
которого в процессе созревания, подобно прекрасному урожаю,
взращенному на хорошей почве, так как он находит у него
<Лермонтова> живые источники таланта — душу и мысль».
150

Крымский обл. архив, ф. 531, ол. 1, ед. хр. 14, л. И
и 11 об.; Майский ошибочно датирует события этого
дня 30 июля (Майский, с. 161). Перевод с француз¬
ского; ср.: Лермонтов, полн. собр. соч., т. 7, письмо
№ 97, с. 163—168.
3 августа. Знакомство Лермонтова у Карамзиных с фрей¬
линой Натальей Яковлевной Плюсковой.
«В четверг <3 августа>, — пишет С. Н. Карамзина
Е. Н. Мещерской, — нас <на даче в Царском Селе>
была Плюскова... Мы повели ее в Павловск, на вокзал, где
я провела два очень приятных часа, прохаживаясь и болтая
с Шевичами, Озеровыми, Репниным и Лермонтовым. Ма¬
демуазель Плюскова обязательно хотела познакомиться с
этим последним, повторяя десять раз согласно своей при¬
вычке: “Это и есть ваш герой?.. Я сердита, что не знаю
вашего героя”, — и затем: “Ах, это поэт, это герой! Вам
нужно будет представить мне вашего героя”. Я должна была
это сделать, опасаясь какой-нибудь шалости с его стороны
(я ему уже грозила, но он ответил мне гримасой), и я стала
краснеть, как огонь, то время как она рассыпалась в компли¬
ментах по поводу его стихов. Он ей поклонился и восклик¬
нул, глядя на меня: «Софья Николаевна, отчего вы так по¬
краснели? Мне надобно краснеть, а не вам» <слова Лер¬
монтова написаны по - русски >. Нет возможности объяс¬
нить эту краску перед мадам Плюсковой, которая видела в
ней новое доказательство моей страсти к малоделикатному
герою, который этим забавлялся».
Майский, с. 163 (письмо С. Н. Карамзиной от 7
августа 1839 г.). Перевод с французского; ср.: Лермон¬
тов, полн. собр. соч., т. 7, письмо № 99, с. 169—172.
2 и 7 августа. Высочайшие приказы о поощрении.
Ракович, Приложения, с. 28—29.
3 августа. Арсеньевы и Лермонтов продали коллежскому
асессору Владимиру Ефимовичу Миронову часть имения, дос¬
тавшуюся им по наследству от В. И. Афремова.
151

Мурзанов Н. А. К биографии М. Ю. Лермонто¬
ва. PC, 1914, т. 160, кн. 10, с. 87—105; ср. дату 15 марта
1839 г.; Лермонтов, полн. собр. соч., т. 9, с. 293-295.
До 5 августа. Записка к Лермонтову В. Ф. Одоевского.
«Ты узнаешь, кто привез тебе эти две вещи — одно пре¬
красное и редкое издание мое любимое — читай Его*. О
другом напиши, что почувствуешь прочитавши. Может быть
сегодня еще раз заеду. Одоевский.
Жена была со мною и кланяется тебе, жалела, что не зас¬
тали».
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 7, письмо № 98,
с. 168.
* Видимо, речь идет об Евангелии.
5 августа. Дата рукой Лермонтова на обложке рукописи
«Бэри» <«Мцыри»>: «Поэма. 1839 года. Августа 5».
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 4, с. 188 и 432; факсимиле
заглавного листа рукописи «Мцыри» см.: Лермонтов, Полное
собрание сочинений в пяти томах под ред. Б.М. Эйхенбаума,
т. III, Изд. «Academia», М.—Л.,между с. 620 и 621.
«Лермонтов был возвращен с Кавказа и, преисполненный
его вдохновениями, принят с большим участием в столице, как
бы преемник славы Пушкина, которому принес себя в жерт¬
ву. На Кавказе было, действительно, где искать вдохновения:
не только чудная красота исполинской его природы, но и
дикие нравы его горцев, с которыми кипела жестокая борьба,
могли воодушевить всякого поэта, даже и с меньшим талан¬
том, нежели Лермонтов, ибо в то время это было единствен¬
ное место ратных подвигов нашей гвардейской молодежи, и
туда устремлены были взоры и мысли высшего светского
общества. Юные воители, возвращаясь с Кавказа, были при¬
нимаемы как герои... Одушевленные рассказы Марлинского
рисовали Кавказ в самом поэтическом виде; песни и поэмы
Лермонтова гремели повсюду. Он поступил опять в лейб-
гусары. Мне случилось однажды, в Царском Селе, уловить
лучшую минуту его вдохновения. В летний вечер я к нему
152

зашел и застал его за письменным столом, с пылающим ли¬
цом и с огненными глазами, которые были у него особенно
выразительны. “Что с тобою?” — спросил я. “Сядьте и
слушайте”, — сказал он, и в ту же минуту, в порыве восторга,
прочел мне, от начала и до конца, всю свою великолепную
поэму “Мцыри” (послушник по-грузински), которая только
что вылилась из-под его вдохновенного пера. Внимая ему, и
сам пришел я в невольный восторг: так живо выхватил он, из
ребр Кавказа, одну из его разительных сцен, и облек ее в
живые образы пред очарованным взором. Никогда никакая
повесть не производила на меня столь сильного впечатления.
Много раз впоследствии перечитывал я его «Мцыри», но уже
не та была свежесть красок, как при первом одушевленном
чтении самого поэта». Муравьев А.Н. Знакомство с русски¬
ми поэтами. Киев, 1871, с. 26—27).
6 августа. Знакомство Лермонтова у Карамзиных с бра¬
том французского государственного деятеля и военного ми¬
нистра Луи Бурмона Шарлем Бурмоном.
С. Н. Карамзина пишет: «Бурмон обедал у нас... В семь
часов вечера мы поехали верхом: он, Лермонтов, Лиза и я. Я
боялась за Лизу, которая ехала с безумцем Лермонтовым —
он постоянно заставлял скакать лошадь Лизы. Мы верну¬
лись к десяти часам вечера. У нас к чаю было собрание:
Герздорф с женой, Егор <Иванович> Шевич с женой, Ти¬
ран, Золотницкий, Лермонтов, Репнин и Мария <Валуева>».
(Письмо С. Н. Карамзиной к Е. Н. Мещерской от 7 авгу¬
ста 1839 г.).
Майский, с. 163—164; ср.: Лермонтов, полн. собр.
соч., т. 7, письмо № 99, с. 169—172.
11 августа. Стихотворение Анне Алексеевне Олениной
«Ах! Анна Алексеевна», написанное Лермонтовым в день ее
рожденья.
Лермонтов, АН СССР, т. II, с. 121 и 341; ср.: Михайло¬
ва А. Н. Стихотворение М. Ю. Лермонтова А. А. Оле¬
ниной. В сб.: Михаил Юрьевич Лермонтов. Ставропольск
153

кн. изд., 1960, с. 165 — 170.
14 августа. Цензоры А. Никитенко и В. Лангер разре¬
шили «Отечественные записки» (т. V, № 8), где в отд. III на
с. 168—170 напечатано стихотворение «Три пальмы (Вос¬
точное сказание)», подписанное «М. Лермонтов».
Сообщение о том, что в августовской книжке «Отече¬
ственных записок» напечатано стихотворение Лермонтова
«Две <!> пальмы», появилось в «Литературных прибавле¬
ниях» к «Русскому инвалиду» 19 августа 1839 г. (т. II, № 7,
отд. «Литературные известия», с. 135).
15 августа. В Псезуапе, неподалеку от Сочи, от злокаче¬
ственной малярии умер друг Лермонтова поэт-декабрист
Александр Иванович Одоевский.
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 2, с. 99—103.
Ср. дату 14 декабря 1889 г. На смерть А. И. Одоевского
Лермонтов откликнулся стихотворением «Памяти А. И.
О < д оевско > го ».
19 августа. По представлению Медынского суда Ка¬
лужское губернское правление за № 6681 объявило запре¬
щение на движимые и недвижимые имения, доставшиеся по
наследству от В. И. Афремова Арсеньевым, Лермонтову и
Дуракову за неплатеж ими двух тысяч рублей, занятых в
1832 г. Афремовым у «артиллерии прапорщицы» Елизаветы
Петровны Рыбаковой.
Сенатские объявления о запрещении на недвижи¬
мые имения 1839 года, XCVLLI; ср.: Мурзанов Н. А.
К биографии М. Ю. Лермонтова. PC, 1914, т. 160, кн.
10, С. 87—105.
4 сентября. Первый вариант стихотворения «Есть речи —
значенье».
Андроников. Исследования и находки, с. 450.
12 сентября. Лермонтов у Карамзиных в присутствии А. И.
Тургенева читал отрывок из «Героя нашего времени».
В тот же день вечером Лермонтов у Валуевых, где были
также А. И. Тургенев, Л. Ф. Полуэктова, А. В. Мергасов и
154

Александр Николаевич Карамзин.
Дневники А. И. Тургенева. ИРЛИ, Ф. 309, № 319,
л. 7; ср.: ЛН, т. 45—46,1948, с. 399.
17 сентября. Этим числом Лермонтов предполагал дати¬
ровать начало повести «Штосс». Один из черновых вариан¬
тов: «17 сентября 1839 года был музыкальный вечер у С.».
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 6, с. 371; ЛН, т. 58,
1952, с. 371.
10 октября. А. А. Краевский в письме к И. И. Панаеву
пишет: «Лермонтов отдал бабам читать своего “Демона”, из
которого я хотел напечатать отрывки..., и бабы черт знает
куда дели его, а у него уж, разумеется, нет чернового; таков
мальчик уродился!».
Лермонтов, АН СССР, т. IV, с. 417; Панаев И. И.
Литературные воспоминания. Гослитиздат, [Л.], 1950,
с. 190; ср.: ЛН, т. 45—46, 1948, с. 369.
21 октября. Высочайший приказ о поощрении.
Ракович, Приложения, с. 28—29.
24 октября. Лермонтов обедал у Карамзиных в день 25-
летия Андрея Николаевича Карамзина. Там же присутство¬
вали В. А. Жуковский, П. А. Вяземский и А. И. Тургенев.
Дневники А. И. Тургенева. ИРЛИ, ф. 309, № 319,
л. 16; ср.: ЛН, т. 45—46,1948, с. 399.
В этот день запись в дневнике В. А. Жуковского: «Поездка
в Петербург <из Царского Села> с Вельгорским по железной
дороге. Доругой чтение “Демона”» (Дневники В. А. Жуковс¬
кого. СПб., 1903, с. 508).
27 октября. Лермонтов в театре с П. А. Вяземским, П. А.
Валуевым и А. И. Тургеневым на балетном спектакле с учас¬
тием Тальони в роли Сильфиды. После театра провел вечер у
Карамзиных.
Дневники А. И. Тургенева. ИРЛИ, ф. 309, № 319, л.
16 об.; ср.: ЛН, т. 45—46,1948, с. 399; ср.: Майский, с. 164.
28 октября. Запись в дневнике А. И. Тургенева: «Вечер у
Карамз<ины>х с Лермонтовым>, Захаржевск<ой>, Валуевой».
155

Дневники А. И. Тургенева. ИРЛИ, ф. 309, № 319,
л. 17.
31 октября. Запись в дневнике А. И. Тургенева: «... к
Карамз<иным>, там Лермонтов и пр.».
Дневники А. И. Тургенева. ИРЛИ, ф. 309, № 319,
л. 17.
2 ноября. Запись в дневнике А. И. Тургенева: «... к
князю Меншикову просить за Лермонтова». О чем должен
был просить Тургенев за Лермонтова — неизвестно.
Дневники А. И. Тургенева. ИРЛИ, ф. 309, № 319,
л. 17 об.
5 ноября. Запись в дневнике В. А. Жуковского: «Обе¬
дал у Смирновой. Поутру у Дашкова. Вечер у Карамзиных.
Князь и княгиня Голицыны и Лермонтов».
Дневники В. А. Жуковского. СПб., 1903, с. 510.
6 ноября. Высочайший приказ о поощрении.
Ракович, Приложения, с. 28—29.
14 ноября. Цензоры А. Никитенко и С. Куторга разре¬
шили «Отечественные записки» (т. VI, № И), где в отд. III
напечатаны на с. 146—158 повесть «Фаталист» и на с. 272
стихотворение «Молитва» («В минуту жизни трудную»),
подписанные «М. Лермонтов».
В примечании редакции сообщалось: «С особенным удо¬
вольствием пользуемся случаем известить, что М. Ю. Лер¬
монтов в непродолжительном времени издаст собрание своих
повестей, и напечатанных и ненапечатанных. Это будет новый,
прекрасный подарок русской литературе».
В «Литературных прибавлениях» к «Русскому инвалиду»
16 сентября 1839 г. (т. II, № 11, отд. «Литературные изве¬
стия», с. 216) сообщалось, что в ближайшей книжке «Отече¬
ственных записок» будет напечатана повесть Лермонтова
«Фаталист».
5 ноября редактор и издатель «Отечественных записок»
А. А. Краевский пишет цензору А. В. Никитенко: «Со мной
случилась беда ужасная. Наборщики и верстальщик в типог¬
156

рафии, вообразив, что от вас получена уже чистая корректура
«Фаталиста» (тогда как такая получена только от С. С.
Куторги), третьего дня отпечатали весь лист, в котором поме¬
щалась эта повесть, оттиснув таким образом 3000 экз. ...
можете представить весь мой ужас..., прошу вас позволить...
напечатать эту статью без ваших изменений... Я бы не умолял
вас, ... если бы не видел, что эта маленькая статейка может
пройти в своем первоначальном виде. Лермонтова любит и
князь Мих<аил> Алекс<андрович> <Дундуков-Корсаков>,
и министр <С. С. Уваров>; право, тут худа быть не мо¬
жет...». (ИРЛИ, фонд Никитенко 18566, СХХЩб., 1, л. 134;
ср.: ЛН, Т. 45—46,1948, с. 368).
Сообщение о том, что в ноябрьской книжке «Отечествен¬
ных записок» напечатаны стихотворение Лермонтова «Мо¬
литва» и повесть «Фаталист», появилось в «Литературных
прибавлениях» к «Русскому инвалиду» 10 ноября 1839 г. (т. И,
№ 20, отд. «Литературные известия», с. 394).
16 ноября. Лермонтов был у А. И. Тургенева и с ним
отправился на бал к Гогенлоэ, вюртембергскому посланнику в
Петербурге, жена которого, Екатерина Ивановна, урожденная
Голубцова, двоюродная сестра Н. П. Огарева, пригласила
Лермонтова на этот бал накануне, 15 ноября, через А. И.
Тургенева.
Дневники А. И. Тургенева. ИРЛИ, ф. 309, № 319,
Л. 20; ср.: ЛН, Т. 45—46,1948, с. 399—400.
16 ноября. Лермонтов сделал приписку в письме Е. А.
Верещагиной к ее дочери А. М. Хюгель (рожд. Верещаги¬
на) и вписал стихотворный экспромт на французском языке.
Андроников И. Л. Рукописи из Фельдафинга. «За¬
писки Отдела рукописей Государственной библиотеки
СССР им. В. И. Ленина», вып. 26, М., 1963, с. 25—
32; ср.: Андроников. Исследования и находки, с. 215—
222.
2 декабря. Запись в дневнике А. И. Тургенева: «С Карам-
з<иными> к нам: там Тизенгаузен, Докторов — домой;
157

Пушкины обе, Шуваловы, Гагар<ин>, Соллог<уб>, Лермон-
<тов>, Жуков<ски>й, Соболев<ски>й и пр.».
Дневники А. И. Тургенева. ИРЛИ, ф. 309, № 319,
л. 22 об.
5 декабря. Запись в дневнике А. И. Тургенева: «В 5-ть
к Соловой: едва не застал и здесь вел. кн. Мих<аила> Пав-
л<овича>; кн. Гагар<ин>, гр. Шувал<ов>, Лермонт<ов>,
Валуев<ы>, Скарятин<ы>».
Дневники А. И. Тургенева. ИРЛИ, ф. 309, № 319,
л. 23.
6 декабря. Опубликован высочайший приказ о том, что
«по кавалерии: производятся на вакансии лейб-гвардии Гу¬
сарского полка... из корнетов в поручики... Потапов, Лермон¬
тов и князь Вяземский 3-й». Подписал военный министр гр.
Чернышев.
ИРЛИ, Печатные экземпляры высочайших прика¬
зов, ф. 524, оп. 3, № 2, лл. 6—7; Щеголев, вып. 2, с. 22;
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 9, с. 202.
14 декабря. Цензоры А. Никитенко и С. Куторга разре¬
шили «Отечественные записки» (т. VII, № 12), где в отд. III
на с. 1—3 напечатано стихотворение «Дары Терека» (под¬
пись: «М. Лермонтов») и на с. 209—210 стихотворение «Па¬
мяти А. И. 0<доевско>го» (подпись: «М. Ю. Лермонтов»).
Ср. дату 15 августа 1839 г.
Сообщение о том, что в декабрьской книжке «Отечествен¬
ных записок» напечатано стихотворение Лермонтова «Па¬
мяти А. И. Од<оевско>го» — в «Литературных прибавле¬
ниях» к «Русскому инвалиду» 9 декабря 1839 г. (т. И, № 23,
отд. «Литературные известия», с. 455).
19 декабря. Запись в дневнике А. И. Тургенева: «К
Карамз<иным> там с Лермонт<овым>».
Дневники А. И. Тургенева. ИРЛИ, ф. 309, № 319,
Л. 25.
22 декабря. Цензор В. Пахман разрешил к печати в
Одессе «Одесский альманах на 1840 год», в котором напе¬
158

чатаны стихотворения «Узник» (с. 567—568) и «Ангел»
(с. 702—703), подписанные «М. Лермонтов». «Одесский
альманах на 1840 год» составлял и редактировал Н.И. На¬
деждин.
23 декабря. Запись в дневнике А. И. Тургенева: «К
к<нягине> Щерб<атовой>-Штерич. Там Лермонт<ов>».
Дневники А. И. Тургенева, ф. 309, № 319, л. 25.
30 декабря. Запись в дневнике А. И. Тургенева: «От
Валуевой с Лермонт<овым> к Баратын<ской>».
Дневники А. И. Тургенева. ИРЛИ, ф. 309, № 319,
л. 26.
Последние числа декабря. И. С. Тургенев впервые видел
Лермонтова. Встреча произошла в доме княгини Шаховской
в Петербурге.
«У княгини Ш<аховск>ой я, весьма редкий и непривыч¬
ный посетитель светских вечеров, лишь издали, из уголка, куда
я забился, наблюдал за быстро вошедшим в славу поэтом. Он
поместился на низком табурете перед диваном, на котором,
одетая в черное платье, сидела одна из тогдашних столичных
красавиц — белокурая графиня М<усина>-П<ушкина> —
рано погибшее, действительно прелестное создание. На
Лермонтове был мундир лейб-гвардии Гусарского полка; он
не снял ни сабли, ни перчаток — и, сгорбившись и насупив¬
шись, угрюмо посматривал на графиню. Она мало с ним раз¬
говаривала и чаще обращалась к сидевшему рядом с ним
графу Ш<увалов>у, тоже гусару. В наружности Лермонто¬
ва было что-то зловещее и трагическое; какой-то сумрачной
и недоброй силой, задумчивой презрительностью и страстью
веяло от его смуглого лица, от его больших и неподвижно¬
темных глаз. Их тяжелый взор странно не согласовался с
выражением почти детски нежных и выдававшихся губ. Вся
его фигура, приземистая, кривоногая, с большой головой на
сутулых широких плечах возбуждала ощущение неприятное;
но присущую мощь тотчас сознавал всякий. Известно, что он
до некоторой степени изобразил самого себя в Печорине.
159

Слова: “Глаза его не смеялись, когда он смеялся” и т. д. —
действительно, применялись к нему. Помнится, граф Ш<ува-
лов> и его собеседница внезапно засмеялись чему-то и смея¬
лись долго; Лермонтов тоже засмеялся, но в то же время с
каким-то обидным удивлением оглядывал их обоих. Несмотря
на это, мне все-таки казалось, что и графа Ш<увалова> он
любил как товарища — и к графине питал чувство дружелюб¬
ное. Не было сомнения, что он, следуя тогдашней моде, напустил
на себя известного рода байроновский жанр, с примесью других,
еще худших капризов и чудачеств. И дорого же он поплатился
за них! Внутренно Лермонтов, вероятно, скучал глубоко; он за¬
дыхался в тесной сфере, куда его втолкнула судьба».
Тургенев И. С. Собрание сочинений в двенадцати
томах, т. 10. М.: Гослитиздат, 1956, с. 330—331.
31 декабря. Лермонтов на новогоднем балу-маскараде в
зале Дворянского собрания в Петербурге (ныне большой
зал Филармонии). Смелая выходка Лермонтова против до¬
черей Николая I Марии и Ольги (одетых в голубое и розо¬
вое домино), которая вскоре навлекла резкое недовольство
Бенкендорфа.
Висковатый, с. 314—316; ЛН, т. 45—46, 1948,
с. 410.
Здесь во второй и в последний раз видел Лермонтова И. С.
Тургенев. «На бале Дворянского собрания ему не давали покоя,
беспрестанно приставали к нему, брали его за руки; одна маска
сменялась другою, а он почти не сходил с места и молча слушал их
писк, поочередно обращая на них свои сумрачные глаза. Мне
тогда же почудилось, что я уловил на лице его прекрасное выра¬
жение поэтического творчества. Быть может, ему приходили в
голову те стихи:
Когда касаются холодных рук моих
С небрежной смелостью красавиц городских
Давно бестрепетные руки... и т. д.»
Тургенев И. С. Собрание сочинений в двенадцати
томах, т. 10. М.: Гослитиздат, 1956, с. 331.
160

Зимой. Лермонтов заинтересован кн. М. А. Щербато¬
вой (к ней относится пьеса: «На светские цепи»).
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 2, с. 144 и 322; Шан-
Гирей А.П. М. Ю. Лермонтов. РО, 1890, кн. 8, стр.
748; Смирнова—Россет. Автобиография. М.: Мир, 1931,
с. 247—248.
Осенью и зимой. Лермонтов принимал участие в «Кружке
шестнадцати». Это общество составилось из университетской
молодежи, частью из кавказских офицеров. В «Кружок шес¬
тнадцати», кроме Лермонтова, входили: А. А. Столыпин - Монго,
Кс. Браницкий, Н. А. Жерве, Д. П. Фредерике, А. и С.
Долгорукие, П. А. Валуев, И. С. Гагарин, А. П. Шувалов и
др. (имена всех участников точно еще не установлены).
«Каждую ночь, возвращаясь из театра или бала, они соби¬
рались то у одного, то у другого. Там после скромного ужина,
куря свои сигары, они рассказывали друг другу о событиях
дня, болтали обо всем и всё обсуждали с полнейшей непри¬
нужденностью и свободою, как будто бы III отделения соб¬
ственной его императорского величества канцелярии вовсе
не существовало: до того они были уверены в скромности
всех членов общества».
Xavier Korczak—Branicky. Les nationalites slaves.
Lettres an reverend P. Gagarin. Paris, 1879 (предисло¬
вие к книге). Первая публикация: Викторов Н. «Кру¬
жок шестнадцати». ИВ, 1895, т. LXII, кн. 10, с. 174—
182; Бильбасов В. Самарин Гагарину о Лермонтове.
«Новое слово», 1891, № 2, с. 37—47; Эйхенбаум Б.М.
Основные проблемы изучения Лермонтова. «Литера¬
турная учеба», 1935, № 6, с. 37—39; Беляев М. «Кру¬
жок шестнадцати». «Огонек», 1939, № 25—26, с. 13;
Герштейн Э. Лермонтов и «Кружок шестнадцати».
«Литературный критик», 1940, № 9—10, с. 222—249.
Последняя работа с некоторыми изменениями перепе¬
чатана в сборнике «Жизнь и творчество М. Ю. Лер¬
монтова» (сб. I, с. 77—124). Попытку критически пе¬
161

ресмотреть все эти работы см.: Платонов Б.Е. Лер¬
монтов и «Кружок шестнадцати». «Ученые записки
Ленинградского государственного педагогического
института им. А. И. Герцена», т. 81 (Кафедра русской
литературы), 1949, с. 131—161.
«В 1839—1840 годах Лермонтов и Столыпин, служившие
тогда в лейб-гусарском полку, жили вместе в Царском Селе, на
углу Большой и Манежной улиц. Туда более всего собирались
гусарские офицеры, на корпус которых они имели большое вли¬
яние. Товарищество (esprit de corps) было сильно развито в
этом полку и, между прочим, давало одно время сильный отпор, не
помню, каким-то притязаниям командовавшего временно полком
полковника С. Покойный великий князь Михаил Павлович, не
любивший вообще этого esprit de corps, приписывал происхо¬
дившее в гусарском полку подговорам товарищей со стороны
Лермонтова со Столыпиным и говорил, что “разорит это гнездо”,
т. е. уничтожит сходки в доме, где они жили. Влияния их дей¬
ствительно нельзя было отрицать; очевидно, молодежь не могла
не уважать приговоров, произнесенных союзом необыкновенно¬
го ума Лермонтова, которого побаивались, и высокого благород¬
ства Столыпина, которое было чтимо». (Лонгинов Н.М. М.Ю.
Лермонтов. PC, 1873, т. 7, кн. 3).
Вторая половина декабря. Письмо Лермонтова к А. И.
Тургеневу с текстом отрывка из стихотворения «Смерть Поэта»:
«Милостивый Государь Александр Иванович! Посылаю
вам ту строфу, о которой вы мне вчера говорили для извест¬
ного употребления, если будет такова ваша милость.
<Следует текст строфы:>
... Его убийца хладнокровно
Навел удар...
За сим остаюсь навсегда вам преданный и благодарный
Лермонтов».
Лермонтов, АН СССР, т. VI, письмо № 35, с. 450;
ср.: ЛН, т. 45—46, 1948, с. 27 (факсимиле); Лермон¬
тов, полн. собр. соч., т. 7, письмо № 104, с. 176.
162

На вечеринке у Гогенлоэ первый секретарь французского
посольства в Петербурге барон д’Андрэ от имени посла де
Баранта обратился к А. И. Тургеневу с вопросом: «Правда
ли, что Лермонтов в известной строфе <стихотворения
«Смерть Поэта»> бранит французов вообще или только
одного убийцу Пушкина?». Барант хотел бы знать правду от
Тургенева. Тургенев текста стихотворения точно не помнил
и, встретив на другой день Лермонтова, просил его сообщить
ему текст стихотворения «Смерть Поэта». На следующий
день Лермонтов прислал Тургеневу письмо, в котором проци¬
тировал просимый отрывок. Однако справка Тургенева не
понадобилась. «Через день или два, — писал А. И. Тургенев
П. А. Вяземскому, — кажется, на вечеринке или на бале у
самого Баранта, я хотел показать эту строфу Андрэ, но он
прежде сам подошел ко мне и сказал, что дело уже сделано,
что Барант позвал на бал Лермонтова, убедившись, что он не
думал поносить французскую нацию». (ЛН, т. 45—46, 1948,
с. 408—409; ср. дату 2/14 января 1840 г.).
1839. Стихотворения «На буйном пиршестве задумчив
он сидел» и'Э. К. Мусиной-Пушкиной («Графиня Эмилия»)
датируются этим годом, как написанные на одном листе с
окончанием стихотворения «Памяти А. И. 0<доевско>го».
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 2, с. 104—105 и 306.
1840
1 января. Стихотворение «Как часто, пестрою толпою
окружен» датировано: «1-е января».
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 2, с. 106 и 308.
2/14 января. Лермонтов был приглашен на бал во фран¬
цузское посольство к Барантам.
Gregoire Morgulis. Un chantre russe de TEmpereur:
Michel Lermontoff. 1814—1841. «Revue des etudes
napoleoniennes», t. XLVI, Janvier-Fevrier, 1940, p. 31; ср.:
163

ЛН, Т. 45—46,1948, с. 410 и 431.
14 января. Лермонтов вечером у Карамзиных. Здесь же были
А. И. Тургенев, Жуковский, Вяземский. «Князь Одоевский... чи¬
тал свою мистическую повесть». А И. Тургенев спорил «с Вязем¬
ским и Жуковским за высшие начала психологии и религии».
Дневники А. И. Тургенева. ИРЛИ, ф. 309, № 319,
л. 30; ср.: ЛН, т. 45—46,1948, с. 399.
Между 14 и 17 января. Вышли в свет «Отечественные
записки» (т. VIII, № 1), где в отд. III на с. 140 напечатано
стихотворение «Как часто, пестрою толпою окружен», подпи¬
санное «М. Лермонтов».
Цензурное разрешение 14 января, цензоры П. Кор¬
саков и А. Фрейганг.
Сообщение о выходе январской книжки «Отечественных
записок», где напечатано стихотворение Лермонтова «Как
часто, пестрою толпою окружен», появилось в «Литературной
газете» 17 января 1840 г. (стлб. 110).
20 января. В «Литературной газете» 20 января 1840 г.
(стлб. 133) напечатано стихотворение «И скучно, и грустно»,
подписанное «М. Лермонтов».
Цензурное разрешение 19 января, цензоры А. Никитенко
и В. Лангер.
В некоторых экземплярах «Литературной газеты» пер¬
вый стих был ошибочно напечатан: «И скучно. И некому руку
подать». Поправка была напечатана в «Литературной газе¬
те» 24 января 1840 г. (стлб. 167).
Начало года. Знакомство Лермонтова с Е. А. Баратын¬
ским у кн. В. Ф. Одоевского в Петербурге.
О своем знакомстве с Лермонтовым Баратынский писал жене:
«Познакомился с Лермонтовым, который прочел прекрасную
новую пьесу; человек без сомнения с большим талантом, но мне
морально не понравился. Что-то нерадушное, московское».
Баратынский Е. А. Полное собрание сочинений, т. 1,
Академич. изд. под ред. Гофмана, 1914, с. 303; ср.: Лер¬
монтов, полн. собр. соч., т. 7, письмо № 108, с. 178.
164

9 февраля. Письмо В. Г. Белинского к В. П. Боткину о
стихотворениях Лермонтова «Терек» (т. е. «Дары Терека»):
«Черт знает — страшно сказать, а мне кажется, что в этом
юноше готовится третий русский поэт и что Пушкин умер не
без наследника». Затем Белинский пишет о «Колыбельной
песни казачки» (т. е. «Казачьей колыбельной песне»), о «Мо¬
литве» («В минуту жизни трудную») и о стихотворении «И
скучно, и грустно».
Белинский, АН СССР, т. XI, с. 441—442; ср.: Лер¬
монтов, полн. собр. соч., т. 7, письмо № 109, с. 178.
12 февраля. Высочайший приказ о поощрении.
Ракович, Приложения, с. 28—29.
Около 14 февраля. Вышла февральская книжка «Оте¬
чественных записок» (т. VIII, № 2), где в отд. III напечата¬
ны «Тамань» (с. 144—154) и «Казачья колыбельная пес¬
ня» (с. 245—246), подписанные «М. Лермонтов».
Сообщение о выходе февральской книжки «Отечествен¬
ных записок», где напечатаны «Тамань» и «Казачья колы¬
бельная песня» Лермонтова, в «Литературной газете» 14
февраля 1840 г. (стлб. 310). Ср. дату декабрь 1838 г., из
которой явствует, что «Казачья колыбельная песня» была
написана еще в 1838 г.
16 февраля. На балу у графини Лаваль столкновение
Лермонтова с сыном французского посланника Эрнестом де
Барантом. Барант вызвал Лермонтова на дуэль.
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 7, письмо № 112,
с. 180—181; ЛН, т. 45—46, 1948, с. 389—432.
«Зимой 1839 года Лермонтов был сильно заинтересован
кн<ягиней> <М. А.> Щербатовой (к ней относится пьеса
«На светские цепи»). Мне ни разу не случалось ее видеть,
знаю только, что она была молодая вдова, а от него слышал,
что такая, что ни в сказке сказать, ни пером описать. То же
самое, как видно из последующего, думал про нее и г. де
Барант, сын тогдашнего французского посланника в Петер¬
бурге. Немножко слишком явное предпочтение, оказанное на
165

бале счастливому сопернику, взорвало Баранта, он подошел к
Лермонтову и сказал запальчиво: «Vous profitez trop, monsier,
de ce que nous sommes dans un pays oil le duel et defendu!» —
«Qua ga ne tienne, monsieur, — отвечал тот, — je me mets
entierement a votre disposition»1 и на завтра назначена была
встреча». (Шан-Гирей А. П. М. Ю. Лермонтов. РО, 1890,
кн. 8, с. 747—748).
«Несколько успехов у женщин, несколько салонных воло-
китств вызвали против него <Лермонтова> вражду мужчин;
спор о смерти Пушкина был причиной столкновения между
ним и г. де Барант, сыном французского посланника: послед¬
ствием спора была дуэль». (PC, 1882, т. 35, кн. 9, с. 618
(письмо Е. П. Ростопчиной к А. Дюма-отцу. Перевод с
французского).
18 февраля, воскресенье, в 12 часов дня. Дуэль Лер¬
монтова с де Барантом за Черной речкой на Парголовской
дороге при секундантах А. А. Столыпине и графе Рауле
д’Англесе. После дуэли Лермонтов, слегка оцарапанный ниже
локтя, заезжал к А. А. Краевскому.
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 7, письмо № 112, с. 180—
181; Висковатый, с. 322; Шан-Гирей А. П. М. Ю. Лер¬
монтов. РО, 1890, кн. 8, с. 748; Панаев И.И. Литератур¬
ные воспоминания. Гослитиздат, [Л.], 1950, с. 135.
«Нас распустили из училища утром, и я, придя домой часов
в девять, очень удивился, когда человек сказал мне, что Миха¬
ил Юрьевич изволили выехать в семь часов; погода была
прескверная, шел мокрый снег с мелким дождем. Часа через
два Лермонтов вернулся, весь мокрый, как мышь. “Откуда ты
*\ » и » и ТА "V » « р
эдакг — Стрелялся . — Как, что, зачем, с кемг — U
французиком”. — “Расскажи”. Он стал переодеваться и
рассказывать: “Отправился я к Мунге <А. А. Столыпи¬
ну^ он взял отточенные рапиру и пару Кухенрейтеров и
поехали мы за Черную речку. Они были на месте. Мунго
«Вы слишком пользуетесь тем, что мы в стране, где дуэль запре¬
щена». — «Это ничего не значит, я весь к вашим услугам» (франц.).
166

подал оружие, француз выбрал рапиры, мы стали по колено
в мокром снегу и начали; дело не клеилось, француз нападал
вяло, я не нападал, но и не поддавался. Мунго продрог и
бесился, — так продолжалось минут десять. Наконец, он
оцарапал мне руку ниже локтя, я хотел проколоть ему руку,
но попал в самую рукоятку, и моя рапира лопнула. Секун¬
данты подошли и остановили нас; Мунго подал пистолеты,
тот выстрелил и дал промах, я выстрелил на воздух, мы
помирились и разъехались”». (Шан-Гирей А. П. М. Ю.
Лермонтов. РО, 1890, кн. 8, с. 748).
«Я встретился у г. Краевского с Лермонтовым в день его
дуэли с сыном г. Баранта, находившимся тогда при француз¬
ском посольстве в Петербурге... Лермонтов приехал после
дуэли прямо к г. Краевскому и показывал нам свою царапину
на руке. Они дрались на шпагах. Лермонтов в это утро был
необыкновенно весел и разговорчив. Если я не ошибаюсь, тут
был и Белинский» (Панаев И. И. Литературные воспоми¬
нания. Гослитиздат, [Л.], 1950, с. 135).
19 февраля. Цензор П. Корсаков разрешил издание
«Героя нашего времени. Сочинение М. Лермонтова. Часть I
и часть II. СПб. В типографии Ильи Глазунова и К0. 1840».
Содержание: часть I (с. 1—173). Бэла; Максим Макси-
мыч; Предисловие; Журнал Печорина. I. Тамань. Часть II
(с. 1—250, та же цензурная помета). II. Княжна Мери. III.
Фаталист.
Оба выпуска изданы в количестве 1000 экз. и продава¬
лись по цене 5 руб. 60 коп. за обе части. Сведения о тираже
см.: «Бумаги о сочинениях покойного поручика М.Ю. Лер¬
монтова» (ИРЛИ, ф. 524, on. 1, № 52; ср.: ЛН, т. 45—46,
1948, с. 371—372).
21 февраля. В «Литературной газете» (стлб. 356—357)
помещен отзыв о стихотворении «И скучно, и грустно», напе¬
чатанном там же в № 6 от 20 января.
Двадцатые числа февраля. Командир лейб-гвардии
Гусарского полка Н.Ф. Плаутин потребовал от Лермонтова
167

объяснения обстоятельств дуэли с де Барантом.
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 7, письмо № 112,
с. 180—181.
Январь-начало марта. Письмо Лермонтова к К.Ф.
Опочинину.
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 7, письмо № 111,
с. 179—180.
Начало марта. Письмо Лермонтова к командиру л.-гв.
Гусарского полка Н.Ф. Плаутину с объяснением обстоятельств
дуэли с де Барантом:
«Ваше превосходительство,
милостивый государь!
Получив от вашего превосходительства приказание объяс¬
нить вам обстоятельства поединка моего с господином Ба¬
рантом, честь имею донести вашему превосходительству, что
16-го февраля на бале у графини Лаваль господин Барант
стал требовать у меня объяснения насчет будто мною сказан¬
ного; я отвечал, что все ему переданное несправедливо, но так
как он был этим недоволен, то я прибавил, что дальнейшего
объяснения давать ему не намерен. На колкий его ответ я
возразил такой же колкостью, на что он сказал, что если б
находился в своем отечестве, то знал бы, как кончить дело;
тогда я отвечал, что в России следуют правилам чести так же
строго, как и везде, и что мы меньше других позволяем себя
оскорблять безнаказанно.
Он меня вызвал, мы условились и расстались. 18 числа в
воскресенье в 12 часов утра съехались мы за Черною речкой
на Парголовской дороге. Его секундантом был француз, ко¬
торого имени я не помню и которого никогда до сего не
видал. Так как господин Барант почитал себя обиженным, то
я предоставил ему выбор оружия. Он избрал шпаги, но с
нами были также и пистолеты. Едва успели мы скрестить
шпаги, как у моей конец переломился, а он мне слегка оцара¬
пал грудь. Тогда взяли мы пистолеты. Мы должны были
стрелять вместе, но я немного опоздал. Он дал промах, я
168

выстрелил уже в сторону. После сего он подал мне руку, и
мы разошлись».
Лермонтов, АН СССР, т. VI, письмо № 37, с. 451;
Лермошхзв, полн. собр. соч., т. 7, письмо № 112, с. 181—181.
2 марта. В «Одесском вестнике» (№ 18) на с. 70 —
отзыв о стихотворениях Лермонтова «Узник» и «Ангел»,
напечатанных в «Одесском альманахе на 1840 год».
Ср. дату 22 декабря 1839 г.
5 марта. Высочайший приказ о поощрении.
Ракович. Приложения, с. 28—29.
6/18 марта. М.Д. Нессельроде во французском письме*
к сыну Дмитрию Карловичу пишет: «Со вчерашнего дня я в
тревоге за Баранта, которого люблю; у сына его месяц тому
назад была дуэль с гусарским офицером: дней пять только
это стало известно. Государь сказал моему мужу, что офицера
будут судить, а потому противнику его оставаться здесь нельзя.
Это расстроит семью <Барантов>, а потому тяжело для тво¬
его отца. Напрасно Барант тотчас не сказал ему об этом: он
бы посоветовал ему тогда же услать сына».
РА, 1910, кн. 2, с. 127; ср.: Лермонтов, полн. собр.
соч., т. 7, письмо № ИЗ, с. 181.
*В РА письмо М.Д. Нессельроде датировано 18 января; это явная
ошибка: по содержанию оно может быть отнесено только к 6/18 марта
1840 г.; см.: ЛН, т. 45—46, 1948, с. 413.
10 марта. Приказание начальника Штаба Отдельного
гвардейского корпуса заготовить проект приказа о предании
Лермонтова военному суду за дуэль с де Барантом.
Начато «Дело Штаба Отдельного гвардейского корпуса
Отделения аудиториатского. О поручике лейб-гвардии Гу¬
сарского полка Лермантове, преданном военному суду за про¬
изведенную им с французским подданным Барантом дуэль и
необъявление о том в свое время начальству».
ИРЛИ, Ф. 524, оп. 3, № 13.
И марта. Лейб-гвардии Гусарского полка поручик Лер¬
монтов за произведенную им, по собственному его сознанию,
169

дуэль и за недонесение о том тотчас своему начальству предается
«военному суду при Гвардейской кирасирской дивизии, аресто¬
ванным». Подписал: «генерал-фельдцейхмейстер Михаил». В
тот же день Михаил Павлович сообщил о предании Лермонто¬
ва суду в специальном донесении «на высочайшее имя».
ИРЛИ, Копии приказов по Отдельному гвардейс¬
кому корпусу, оп. 3, № 5; отношение за № 2015 на¬
чальника Штаба Отдельного гвардейского корпуса
генерал-адъютанта П. Ф. Веймарна в Аудиториатс-
кий департамент военного министерства о предании
поручика лейб-гвардии Гусарского полка Лермонтова
военному суду. ИРЛИ, ф. 524, оп. 3, № 12, л. 108; ср.:
оп. 3, № 28, лл. 3—4; Щеголев, вып. II, с. 31.
12 марта. Письмо А. А. Столыпина к А. X. Бенкендор¬
фу о том, что Столыпин был секундантом на дуэли Лермон¬
това с Барантом: «Терзаясь... мыслью, что Лермонтов будет
наказан, а я, разделявший его поступок, буду предоставлен
угрызениям своей совести, — спешу, по долгу русского дворя¬
нина принести... мою подлинную повинную».
Подлинник письма в «Деле Министерства военного,
департамента аудиториатского, 4 отделения, 2 стола, №
25. ИРЛИ, ф. 524, оп. 3, № 12, лл. 27—28; ср.: ф. 524,
оп. 3, № 13, л. 13; Висковатый, с. 323—324; Щеголев,
вып. II, с. 38—39, Лермонтов, полн. собр. соч., т. 9,
с. 332—333.
14 марта. В состав комиссии военного суда при Кавалер¬
гардском ее величества полку, учрежденной для суда над Лер¬
монтовым, назначены: за презуса полковник Полетика, за асес¬
соров ротмистр Бетанкур, штаб-ротмистр кн. Куракин, поручи¬
ки Самсонов, Зиновьев, корнеты Булгаков и гр. Апраксин. В
тот же день петербургскому военному генерал-губернатору гр.
Эссену дано распоряжение об аресте А. А. Столыпина.
Дело штаба Отдельного гвардейского корпуса о по¬
ручике... Лермонтове. ИРЛИ, ф. 524, оп. 3, № 13, лл.
15—17, Лермонтов, полн. собр. соч., т. 9, с. 337—338.
170

14 марта. Цензоры П. Корсаков и А. Фрейганг разре¬
шили «Отечественные записки» (т. IX, № 3), где в отд. III на
с. 5—79 напечатана «Повесть в двух танцах» В. А. Соллогу¬
ба «Большой свет». В герое повести молодом офицере Лео-
нине современники узнавали Лермонтова, в Сафьеве — Сто¬
лыпина. По признанию Соллогуба, повесть посвящена была
императрице Александре Федоровне и вел. кн. Марии Нико¬
лаевне и Ольге Николаевне, которые были раздражены пове¬
дением Лермонтова на новогоднем балу в зале Дворянского
собрания 1 января 1840 г.
Висковатый, с. 326; ср. письмо П. С. Рейфмана
в ред. журнала «Литература в школе» (1958, № 3,
с. 94—95).
14 марта. П. А. Вяземский пишет из Петербурга в Па¬
риж жене В. Ф. Вяземской и дочери Надежде: «Лермонтов
имел здесь дуэль, впрочем без кровопролитных последствий с
молодым Барантом (Наденька, не бледней, не с Проспером).
Причина тому бабьи сплетни и глупое, ребяческое, а между
тем довольно нахальное волокитство петербургское. Тут за¬
мешана моя приятельница Бахерахт. Всех мне более тут жа¬
лок отец Барант, которому эта история должна быть очень
неприятна. Лермонтов может быть по службе временно по¬
страдает, да и только. В нынешней молодежи удивительно
много ребячества, но не простосердечного, а только глупого и
необразованного, т. е. не воспитанного ни домашним, ни об¬
щественным воспитанием».
РГАЛИ, ф. 195 кн. Вяземских, оп. 1, д. № 3271,
л. 153 об. Письма П. А. Вяземского к жене обна¬
ружены и предоставлены для публикации покойным
С. И. Недумовым (см. также даты: 19 марта, 21
марта и 2 апреля 1840 г.); ср.: Лермонтов, полн.
собр. соч., т. 7, письмо № 117, с. 183.
15 марта. А. И. Тургенев в письме из Москвы спраши¬
вает П. А. Вяземского: «Верно, Лермонтов дрался с Бар<ан-
том> за кн. <Щербатову>?»
171

Остафьевский архив, т. IV. СПб., 1899, с. 100; Лер¬
монтов, полн. собр. соч., т. 7, письмо № 119, с. 184.
15 марта. Начала работу военно-судная комиссия, учреж¬
денная при Кавалергардском полку по делу о дуэли Лермон¬
това с де Барантом. А. А. Столыпин-Монго арестован и
препровожден в Главное адмиралтейство.
ИРЛИ, ф. 524, ОП. 3, № 13, Л. 18; ЛН, т. 45—46,
1948, с. 414.
15 марта. В. Г. Белинский пишет из Петербурга в Мос¬
кву В. П. Боткину: «Лермонтов под арестом за дуэль с сыном
Баранта. Государь сказал, что если бы Лермонтов подрался с
русским, он знал бы, что с ним сделать, но когда с французом,
то три четверти вины слагается. Дрались на саблях, Лермон¬
тов слегка ранен и в восторге от этого случая, как маленького
движения в однообразной жизни. Читает Гофмана, переводит
Зейдлица и не унывает. Если, говорит, переведут в армию,
буду проситься на Кавказ. Душа его жаждет впечатлений и
жизни».
Белинский, АН СССР, т. XI, с. 496; ср.: Лермонтов,
полн. собр. соч., т. 7, письмо № 116, с. 182—183.
Середина марта (?). Записка Лермонтова по-француз-
ски к С. А. Соболевскому, по-видимому написанная под аре¬
стом.
«Я очень огорчен, дорогой Соболевский, что не могу сегод¬
ня воспользоваться вашим приглашением, обществом и рост¬
бифом; надеюсь, что вы простите мне мою измену в связи с
моим теперешним положением, которое от меня никак не за¬
висит.
Весь ваш Лермонтов».
Лермонтов, АН СССР, т. VI, письмо № 38, с.
452 и 747; ср.: Лермонтов, полн. собр. соч., т. 7,
письмо № 118, с. 183—184.
16 марта. Лермонтов дал расписку в том, что читал пове¬
ление о производстве над ним суда при Кавалергардском
полку за дуэль с бароном Э. де Барантом. В тот же день
172

Лермонтов допрошен «в присутствии комиссии военного суда,
учрежденной при Кавалергардском полку» и дал письмен¬
ные показания. Определение комиссии военного суда.
Военно-судное дело, произведенное комиссией во¬
енного суда, учрежденной при Кавалергардском ее ве¬
личества полку, над поручиком лейб-гвардии Гусарско¬
го полка Лермантовым. ИРЛИ, оп. 3, № 12, лл. 23—
24 и 25; факсимильное воспроизведение показаний
Лермонтова см.: Лермонтов. Академич. изд. 1910—
1913 гг. (т. 5, между с. LXXXYIII-LXXXIX); или
полный текст: Висковатый, Приложение V, с. 17—19;
Щеголев, вып. II, с. 34—36; Лермонтов, полн. собр.
соч., т. 9, с. 340—346.
16/28 марта. М. Д. Нессельроде в письме * на фран¬
цузском языке к сыну Дмитрию Карловичу пишет из Петер¬
бурга: «...я тебе сообщала о дуэли Баранта: офицер Лементь-
ев <!> под судом, а его секундант, который сам себя выдал,
под арестом. Надеются, что наказания не будут строги. Госу¬
дарь был отменно внимателен к семье Баранта, которой все
высказали величайшее сочувствие. Сын их уезжает на не¬
сколько месяцев».
РА, 1910, кн. 2, с. 128; ЛН, т. 45—46,1948, с. 414;
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 7, письмо № 120, с. 184.
* В Русском архиве письмо Нессельроде датировано 28 февраля;
это явная ошибка. По содержанию оно может быть отнесено только к
16/28 марта 1840 г.
17 марта. Лермонтов переведен из Ордонанс-гауза на
Арсенальный караул с разрешения петербургского комен¬
данта генерал-майора Г. А. Захаржевского.
Щеголев, вып. II, с. 49; ср.: Шан—Гирей А.П.
М. Ю. Лермонтов. РО, 1890, кн. 8, с. 748—750.
А. П. Шан-Гирей пишет: «Лермонтов за поединок был
предан военному суду с содержанием под арестом и в поне¬
дельник на страстной неделе 8 апреля получил казенную
квартиру в третьем этаже с.-петербургского Ордонанс-гау-
173

за..., а оттуда перемещен на Арсенальную гауптвахту, что на
Литейной. В Ордонанс-гауз к Лермонтову тоже никого не
пускали; бабушка лежала в параличе и не могла выезжать,
однако же... она успела выхлопотать у тогдашнего комендан¬
та... 3<ахаржевского>, чтоб он позволил впустить меня к
арестанту... Лермонтов не был очень печален, мы толковали
про городские новости, про новые французские романы...,
играли в шахматы, много читали, между прочим Андре Ше¬
нье, Гейне и “Ямбы” Барбье... Здесь написана была пьеса
“Соседка”... Она действительно была интересная соседка, я
ее видел в окно, но решеток у окна не было, и она была вовсе
не дочь тюремщика, а вероятно, дочь какого-нибудь чинов¬
ника, служащего при Ордонанс-гаузе, где и тюремщиков нет,
а часовой с ружьем точно стоял у двери». (РО, 1890, кн. 8,
с. 478—749).
17 марта. Вел. кн. Михаил Павлович приказал военно¬
судной комиссии допросить А. А. Столыпина, не предъявляя
ему показаний Лермонтова.
Дело Штаба Отдельного гвардейского корпуса о
поручике л.-гв. Гусарского полка Лермантове. ИРЛИ,
ф. 524, оп. 3, № 13, л. 19.
18 марта. А. А. Столыпин допрошен в присутствии Ко¬
миссии военного суда, учрежденной при Кавалергардском полку,
и дал письменные показания. Определение комиссии воен¬
ного суда.
Военно-судное дело. ИРЛИ, ф, 524, оп. 3, № 12, лл.
34—35; Лермонтов, полн. собр. соч., т. 9, с. 346—349.
19 марта. При отзыве командира лейб-гвардии Гусарс¬
кого полка генерал-майора Н. Ф. Плаутина о Лермонтове
препровождены в комиссию военного суда два кондуитных и
один формулярный список Лермонтова.
Военно-судное дело. ИРЛИ, ф. 524, оп. 3, № 12,
л. 38; Щеголев, вып. II, с. 33.
19 марта. П. А. Вяземский пишет из Петербурга в Па¬
риж жене В. Ф. Вяземской и дочери Надежде: «В четверг,
174

т. е. послезавтра, надеюсь послать еще чайку с молодым Ба¬
рантом (т. е. не чайку, не птицу, а чайку. Наденька, смейся во
все горло и говори: шарман). Об истории дуэли много толков,
но все не доберешься толку и не знаешь, что было причиной
ссоры. Теперь многие утверждают, что Бахерахт тут ни в чем
не виновата. Она, говорят, очень печальна и в ужасном поло¬
жении, зная, что имя ее у всех на языке. Кажется, они скоро
едут обратно в Гамбург, не дожидаясь навигации. Петербург
удивительно опасное и скользкое место».
РГАЛИ, ф. 195 кн. Вяземских, оп. 1, д. № 3271,
л. 156; ср.: Лермонтов, полн. собр. соч., т. 7, письмо
№ 121, С. 184—185.
20 марта. Дата рукой В. А. Соллогуба на копии стихот¬
ворения «Журналист, Читатель и Писатель»: «С.-Петербург.
20 марта 1840. Под арестом, на Арсенальной гауптвахте».
Собрание П. Я. Дашкова. ИРЛИ, оп. 2, № 62; Лер¬
монтов, полн. собр. соч., т. 2, с. 110 и 310. Д. И. Абрамо¬
вич читает эту дату как «21 марта»; Лермонтов, Академич.
изд. 1910 — 1913 гг., т. 5, с. 17; возможно также чтение:
«28 марта».
20 марта. В «Литературной газете» от 20 марта 1840 г.
(№ 23, стлб. 544 — 545 помещен сочувственный отзыв о
стихотворениях Лермонтова «Узник» и «Ангел», напечатан¬
ных в «Одесском альманахе на 1840 год».
20 марта. Лермонтов был освидетельствован полковым
штаб-лекарем Кавалергардского полка А. Г. Дубницким в
присутствии членов комиссии военного суда. В свидетель¬
стве указывается, что никаких следов или рубцов от раны,
полученной Лермонтовым на дуэли с Барантом, «усмотрено
не было».
Военно-судное дело. ИРЛИ, ф. 524, оп. 3, № 12,
л. 49; Лермонтов, полн. собр. соч., т. 9, с. 351—352;
ср.: Щеголев, вып. II, с. 37.
21 марта. П. А. Вяземский пишет из Петербурга в Па¬
риж жене В. Ф. Вяземской и дочери Надежде: «Посылается
175

при сем фунт чаю и одесский альманах с молодым Барантом.
Толки о истории его все еще не истолкованы. Это совершен¬
ная противоположность истории Дантеса. Здесь действует
патриотизм. Из Лермонтова делают героя и радуются, что он
проучил француза. Но кто прав и кто виноват, — чья роль в
деле была лучшая, — неизвестно, а все сплетня».
РГАЛИ, ф. 195 кн. Вяземских, оп. 1, д. № 3271, л. 158;
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 7, письмо № 122, с. 185.
21 марта. Французский посол Проспер де Барант обра¬
тился к министру иностранных дел гр. К. В. Нессельроде с
просьбой выдать паспорт его сыну Эрнесту де Баранту, на¬
правляющемуся в Париж «завтра 3 апреля» (т. е. 22 марта
по старому стилю).
Архив МИД СССР, из дела Канцелярии, 1840,
№ 140, Л. 40; ср.: ЛН, Т. 45—46, 1948, с. 415.
22 марта/3 апреля. Е. А. Верещагина пишет дочери,
А. М. Хюгель: «Миша Лер<монтов> опять сидит под аре¬
стом, и судят его — но кажется, кончится милостиво. Дуэль
имел с Барантом, сыном посла. Причина — барыни мод¬
ные. Но его дерзости обыкновенные — беда. И бедная
Елиз<авета> Алексеевна. Я всякой день у нее. Нога отни¬
малась. Ужасное положение ее — как была жалка. Возили
ее к нему в караульную».
Архив Верещагиной, с. 52; ср.: Лермонтов, полн. собр.
соч., т. 7, письмо № 123, с. 185.
22 марта, в 8 часов вечера. Лермонтов через А. В. Бра-
ницкого 2-го пригласил на Арсенальную гауптвахту Эрнеста
де Баранта для личных объяснений по поводу своих показаний
от 16 марта, которыми Барант был настолько недоволен, что
требовал новой дуэли. Свидание состоялось.
ИРЛИ, ф. 524, on. 1, № 29; А. П. Шан-Гирей.
М. Ю. Лермонтов. РО, 1890, кн. 8, с. 750; Щеголев,
вып. II, с. 57.
23 марта. Министр иностранных дел гр. К. В. Нессель¬
роде получил предписание вел. кн. Михаила Павловича снять
176

показания с Баранта. Нессельроде распорядился: «Отвечать,
что Барант уехал».
Архив МИД СССР, из дела Главного архива, П-8,
1840, № 137; ср.: ЛН, Т. 45—46,1948, с. 414, 431.
Ответ К. В. Нессельроде вел. кн. Михаилу Павловичу от
24 марта об отъезде де Баранта за границу. Дело штаба
Отдельного гвардейского корпуса. ИРЛИ, оп. 3, № 13, л. 24.
25 марта. Объяснение Лермонтова о свидании с де Ба-
рантом, представленное вел. кн. Михаилу Павловичу.
ИРЛИ, ф.524, on. 1, № 29.
25 марта. В «Северной пчеле» (№ 67) на с. 266 в
рецензии А. Чацкого на «Одесский альманах на 1840 год»
упоминаются напечатанные там стихотворения Лермонтова
«Узник» и «Ангел».
29 марта. Лермонтов допрошен «в присутствии комис¬
сии военного суда» и дал письменные показания о свидании
с Барантом на Арсенальной гауптвахте 22 марта.
Военно-судное дело. ИРЛИ, ф. 524, оп. 3, № 12,
лл. 60—61.
30 марта. «Показание неслужащего дворянина графа
Браницкого» и «показание человека подсудимого поручика
Лермонтова Андрея Соколова». Определение суда.
Военно-судное дело. ИРЛИ, ф. 524, оп. 3, № 12, л. 67;
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 9, с. 354—355.
30 марта. Плац-майор Г. А. Захаржевский сообщил
комиссии военного суда, «что подсудимый л.-гв. Гусарского
полка поручик Лермонтрв содержится ныне в доме Ордо-
нанс-гауза * не в комнате караульного офицера, как он преж¬
де содержался, а в особенной комнате, устроенной для гг.
подсудимых офицеров, которая до сего времени была занята.
Продовольствия же поручик Лермантов от Ордонанс-гауза
никакого не имеет, а таковое приносит ему собственный его
человек».
Военно-судное дело. ИРЛИ, ф. 524, оп. 3, № 12, л. 66;
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 9, с. 354.
7 Лермонтов М. Ю. Том 10
177

* Лермонтов был переведен обратно в Ордонанс-гауз после самоволь¬
ного свидания с де Барантом 22 марта на Арсенальной гауптвахте.
2 апреля. П. А. Вяземский пишет из Петербурга в Париж
жене В. Ф. Вяземской и дочери Надежде: «Лермонтово дело
пошло хуже. Под арестом он имел еще свидание и эксплика¬
цию с молодым Барантом. Все глупое, ребячество, а Лермонтов,
вероятно, один из героев Павлуши <сына П. А. Вяземского>.
Дух независимости, претензии на независимость, на оригиналь¬
ность, и конец всего — что все делает навыворот. Тут много
посторонних людей пострадает, во-первых свидетели, а более
всех дежурный офицер, который допустил свидание. Между
тем, что правда, то правда, Лермонтов в заточении своем напи¬
сал прекрасные стихи».
РГАЛИ, ф. 195 кн. Вяземских, оп. 1, д. № 3271,
л. 165; ср.: Лермонтов, полн. собр. соч., т. 7, письмо
№ 129, С. 198.
3 апреля. Дата на шутливой записке Лермонтова к
К. Ф. Опочинину: «1840 г. апрель 3-го» (возможно, ру¬
кой Опочинина).
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 9, письмо № 111,
С. 179—180 И 381.
4 апреля. Лермонтов подписал подтверждение в том, что
показания, данные по делу о дуэли с де Барантом, изложены
правильно: «Показания мои в выписку сию внесены исправ¬
но».
Военно-судное дело. ИРЛИ, ф. 524, оп. 3, № 12,
лл. 88—97.
5 апреля. Сентенция комиссии военного суда, учрежден¬
ной при Кавалергардском полку над поручиком лейб-гвардии
Гусарского полка Лермонтовым. Закончено военно-судное
дело.
Военно-судное дело. ИРЛИ, ф. 524, оп. 3, № 13,
лл. 101—106 (Военно-судное дело вшито в «Дело
Министерства военного, Департамента аудиториатс-
кого, 4 отделения, 2 стола, № 25»).
178

8 апреля. А. И. Тургенев пишет из Москвы П. А. Вя¬
земскому о том, что он ни в какой мере не виноват в ссоре
между Лермонтовым и де Барантом.
«Дело вот как было: барон д’Андре, помнится, на вечерин¬
ке у Г огенлоэ, спрашивал, правда ли Лермонтов в известной
строфе своей бранил французов вообще или только одного
убийцу Пушкина, что Барант желал бы знать от меня правду.
Я отвечал, что не помню, а справлюсь; на другой день встре¬
тил я Лермонтова и на третий получил от него копию со
строфы; через день или два, кажется, на вечеринке или на бале
уже у самого Баранта, я хотел показать эту строфу Андре; но
он прежде сам подошел ко мне и сказал, что дело уже сдела¬
но, что Барант позвал на бал Лермонтова, убедившись, что он
не думал поносить французскую нацию. Следовательно, я не
ввозил Лермонтова к Баранту, не успел даже и оправдать его
и был вызван к одной справке, к изъявлению моего мнения
самим Барантом чрез барона д* Андре».
В тот же день А. И. Тургенев делает запись в своем
дневнике: «Писал к к<нязю> Вязем<скому> — о Лермон-
т<ове> и Барант<ах>: оправдался».
ЛН, т. 45—46, 1948, с. 409; Остафьевский архив,
IV. СПб., 1899, с. 112-113; ср.: Лермонтов, полн. собр.
соч., т. 7, письмо № 130, с. 199.
9 апреля. Мнение командира лейб-гвардии Гусарского
полка генерал-майора Н. Ф. Плаутина по поводу приговора
военно-судной комиссии «относительно подсудимого пору¬
чика Лермантова»: приговор находит «правильным и с зако¬
нами согласным, но в уважение прежней его, Лермантова, усер¬
дной службы... полагал бы подсудимого поручика Лерман¬
това разжаловать в рядовые впредь до отличной выслуги».
ИРЛИ, ф. 524, оп. 3, № 12, лл. 5—6; ср.: «Век»,
1862, № 3, с. 59; Лермонтов, полн. собр. соч., т. 9,
с. 358—359.
10 апреля. Запись в дневнике К. А. Полевого: «В Петер¬
бурге таскают теперь историю Лермонтова — глупейшую».
7*
179

ИВ, 1887, Т. XXX, КН. 2, С. 328.
10 апреля. Мнение командира Гвардейского резервного
кавалерийского корпуса генерал-адъютанта В. К. Кнорринга
по поводу приговора по военно-судному делу о Лермонтове:
«... наказать выписанием в армию тем же чином и шестиме¬
сячным содержанием под арестом в крепости».
ИРЛИ, ф. 524, оп. 3, № 12, лл. 7—8; ср.: «Век»,
1862, № 3, с. 59; Лермонтов, полн. собр. соч., т. 9,
с. 359—361.
И апреля. Мнение командира Отдельного гвардейского
корпуса вел. кн. Михаила Павловича по поводу приговора
военно-судной комиссии в отношении Лермонтова: «... сверх
содержания его под арестом с 10 прошедшего марта выдер¬
жать еще под оным в крепости в каземате три месяца, и
потом выписать в один из армейских полков тем же чином».
ИРЛИ, ф. 524, оп. 3, № 12, лл. 9—11; ср.: «Век»,
1862, № 3, с. 59; Лермонтов, полн. собр. соч., т. 9,
с. 362—364.
11 апреля. Предписание Николая I о срочном окончании
дела о дуэли Лермонтова с Барантом: «Его величеству угод¬
но, чтобы военно-судное дело о поручике л.-гв. Гусарского
полка Лермонтове, судимом за дуэль, буде оно подлежит вы¬
сочайшей конфирмации, было представлено его величеству до
Пасхи».
ИРЛИ, ф. 524, оп. 3, № 12, л. 111; факсимиле: ЛН,
т. 45—46. 1948, с. 421; ср.: Лермонтов, полн. собр.
соч., т. 9, с. 364.
11/23 апреля. Е. А. Верещагина пишет из Петербурга
дочери А. М. Хюгель:
«Миша Лерм<онтов> еще сидит под арестом, и так до¬
садно — всё дело испортил. Шло хорошо, а теперь господь
знает, как кончится. Его характер несносный — с большого
ума делает глупости. Жалка бабушка — он ее ни во что не
жалеет. Несчастная, многострадальная. При свидании всё
расскажу. И ежели бы не бабушка, давно бы пропал. И что
180

еще несносно — что в его делах замешает других, ни об чем
не думает, только об себе, и об себе неблагоразумно. Никого к
нему не пускают, только одну бабушку позволили, и она таска¬
ется к нему, и он кричит на нее, а она всегда скажет — желчь
у Мити в волнении. Барант сын уехал».
Архив Верещагиной, с. 52; ср.: Лермонтов, полн. собр.
соч., т. 7, письмо № 132, с. 200.
11 апреля. Началось «Дело Министерства военного, Де¬
партамента аудиториатского, 4 отделения, 2-го стола, № 25
по отношению начальника штаба Отдельного гвардейского
корпуса о препровождении на ревизию военно-судного дела
о поручике лейб-гвардии Гусарского полка Лермантове, осуж¬
денном за произведенную им с французским подданным баро¬
ном Эрнестом де Барантом дуэль и недонесение о том в то
же время начальству».
ИРЛИ, Ф. 524, оп. 3, № 12.
12 апреля. Определение генерал-аудиториата по военно¬
судному делу о Лермонтове.
ИРЛИ, ф. 524, оп. 3, № 12, лл. 134—139; ср.: «Век»,
1862, № 3, с. 59—60.
12 апреля. Письмо А. О. Смирновой к В. А. Жуковс¬
кому о том, «что Лермонтов сидит под арестом за свою дурац¬
кую болтовню и неосторожность. Надо надеяться, что в день
Пасхи или именин <императрицы Александры Федоровны
— 23 апреля> судьба его решится благоприятно... Софья
Николаевна за него горой и до слез, разумеется».
РА, 1902, кн. 2, с. 100—101; Лермонтов, полн. собр.
соч., т. 7, письмо № 133, с. 200—201.
12 апреля. Вышли «Отечественные записки» (т. 9, № 4),
где в отд. III на с. 307—310 напечатано стихотворение «Жур¬
налист, Читатель и Писатель», подписанное «М. Лермонтов».
Извещение о выходе в свет «Отечественных записок»
(№ 4) см. в «Литературной газете» от 10 апреля 1840 г.
(стлб. 691); ср.: Мордовенко Н.В. Белинский и русская ли¬
тература его времени. М.—Л.: Гослитиздат, 1950, с. 103.
181

13 апреля. Надпись рукой Николая I на докладе гене-
рал-аудиториата по делу Лермонтова:
«Поручика Лермантова перевесть в Тенгинский пехотный
полк * тем же чином; отставного поручика Столыпина и г.
Браницкого освободить от подлежащей ответственности, объя¬
вив первому, что в его звании и летах полезно служить, а не бьггь
праздным. В прочем бьггь по сему. Николай. С.-Петербург 13
апреля 1840». На обертке, в которой Николаю был представлен
доклад, рукою царя приписано: «Исполнить сегодня же».
Дело № 25 Министерства военного. ИРЛИ, ф. 524,
оп. 3, № 12, л. 134; ср.: Щеголев, вып. П. с. 53—54.
Факсимиле копии конфирмации см.: ЛН, т. 58,1952, с. 419;
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 9, с. 370.
* Резолюция Николая I — «... перевесть в Тенгинский пехотный
полк... исполнить сегодня же» — противоречит определению генерал-
аудиториата, который предлагал выдержать Лермонтова три месяца на
гауптвахте, а потом уже выписать в один из армейских полков. Вот почему
не знали, как привести в исполнение высочайший приказ. Разъяснение
этого недоразумения см. под датой 19 апреля.
13 апреля. Опубликован высочайший приказ: «Его импе¬
раторское величество в присутствии своем в Санктпетербур-
ге апреля 13 дня 1840 года соизволил отдать следующий
приказ... по кавалерии переводятся: ... лейб-гвардии Гусарс¬
кого полка поручик Лермантов в Тенгинский пехотный полк,
тем же чином».
ИРЛИ, Печатные экземпляры высочайших прика¬
зов, оп. 3, № 2, л. 8; ср.: Щеголев, вып. II, с. 60.
13 апреля. Отпуски с отношений военного министра к
командиру Отдельного гвардейского корпуса вел. кн. Миха¬
илу Павловичу за № 1505; к с.-петербургскому военному ге¬
нерал-губернатору за № 1506 и в Аудиториатский департа¬
мент и Инспекторский департамент за № 1507 о высочайшей
конфирмации по делу Лермонтова и высочайшем повелении
об А. А. Столыпине.
Дело № 25 Министерства военного. ИРЛИ,
ф. 524, оп. 3, № 12, лл. 146—153.
182

13 апреля. Расписка Лермонтова в том, что он «ознако¬
мился с высочайшей конфирмацией» по своему делу * о дуэ¬
ли с де Барантом.
Дело № 25 Министерства военного. ИРЛИ,
ф. 524, ОП. 3, № 12, Л. 159.
* История судебного дела о первой дуэли Лермонтова была впервые
изложена в журнале «Век» (1862, № 3, с. 57—61), а затем перепечатана
рядом газет и журналов. Более подробное изложение см. в книге: Любав-
ский Ал. Русские уголовные процессы. СПб., 1866, с. 556—560; Виско-
ватый, с. 317—338; Щеголев, вып. II, с. 25—62; Герштейн Э. Дуэль
Лермонтова с Барантом. ЛН, т. 45—46, 1948, с. 389—432.
Конец марта—середина апреля. Записка Лермонтова
из Ордонанс-гауза в Петербурге к С. А. Соболевскому.
«Любезный signor Соболевский, пришли мне, пожалуйста,
с сим кучером Sous les Tilleuls,* да заходи потом сам, если
успеешь; я в Ордонанс-гаузе, наверху в особенной квартире;
надо только спросить плац-майора. Твой Лермонтов».
Лермонтов, АН СССР, т. VI, письмо № 39, с. 452; ср.:
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 7, письмо № 134, с. 202.
* В этой записке Лермонтов просит прислать ему третье
издание двухтомного романа французского писателя Аль¬
фонса Карра (1808—1890) «Под липами».
Первая половина апреля. Вышло в свет первое издание
романа «Герой нашего времени».
Ср. дату 19 февраля 1840 г.
Первая половина апреля. А. А. Краевский привез
В. Г. Белинского к Лермонтову в Ордонанс-гауз, куда он
был переведен с гауптвахты на Литейном проспекте за
то, что 22 марта вызвал к себе Баранта для личных объяс¬
нений. Продолжительная беседа Белинского с Лермон¬
товым о романе «Герой нашего времени», о Пушкине, о
Вальтере Скотте, о Фениморе Купере.
ЛН, т. 45—46,1948, с. 370; Белинский, АН СССР,
т. XI, с. 508—509; Панаев И.И. Литературные вос¬
поминания. Гослитиздат, [Л.], 1950, с. 136—137. Ср.
дату 16 апреля 1840 г.
183

16 апреля. Письмо В. Г. Белинского к В. П. Боткину о
посещении им Лермонтова «в заточении» и о выходе в свет
«Героя нашего времени».
«Недавно я был у него в заточении и в первый раз пораз¬
говорился с ним от души. Глубокий и могучий дух. Как
верно он смотрит на искусство, какой глубокий и чисто не¬
посредственный вкус изящного! О это будет русский поэт с
Ивана Великого! Чудная натура».
Белинский, АН СССР, т. XI, с. 508—509; ср.:
Панаев И. И. Литературные воспоминания. Госли¬
тиздат, [Л.], 1950, с. 136—137; Лермонтов, полн. собр.
соч., т. 7, письмо № 135, с. 202.
«Когда <Лермонтов> сидел в Ордонанс-гаузе после
дуэли с Барантом, Белинский навестил его; он провел с ним
часа четыре глаз на глаз и от него прямо пришел ко мне.
Я взглянул на Белинского и тотчас увидел, что он в нео¬
быкновенно приятном настроении духа. Белинский, как я за¬
мечал уже, не мог скрывать своих ощущений и впечатлений и
никогда не драпировался. В этом отношении он был совер¬
шенный контраст Лермонтову.
— Знаете ли, откуда я? — спросил Белинский.
— Откуда?
— Я был в Ордонанс-гаузе у Лермонтова и попал очень
удачно. У него никого не было. Ну, батюшка, в первый раз я
видел этого человека настоящим человеком!.. Вы знаете мою
светскость и ловкость: я взошел к нему и сконфузился, по
обыкновению. Думаю себе: ну зачем меня принесла к нему
нелегкая? Мы едва знакомы, общих интересов у нас никаких,
я буду его женировать, он меня... Что еще связывает нас
немного — так это любовь к искусству, но он не поддается
на серьезные разговоры... Я, признаюсь, досадовал на себя и
решился пробыть у него не больше четверти часа. Первые
минуты мне было неловко, но потом у нас завязался как-то
разговор об английской литературе и Вальтер-Скотте... “Я
не люблю Вальтер-Скотта, — сказал мне Лермонтов, — в
184

нем мало поэзии. Он сух”, — и начал развивать эту мысль,
постепенно одушевляясь. Я смотрел на него — и не верил
ни глазам, ни ушам своим. Лицо его приняло натуральное
выражение, он был в эту минуту самим собою. В словах его
было столько истины, глубины и простоты! Я в первый раз
видел настоящего Лермонтова, каким я всегда желал его ви¬
деть. Он перешел от Вальтера-Скотта к Куперу и говорил о
Купере с жаром, доказывал, что в нем несравненно более
поэзии, чем в Вальтер-Скотте, и доказывал это с тонкостию, с
умом и — что удивило меня—даже с увлечением. Боже
мой! Сколько эстетического чутья в этом человеке! Какая
нежная и тонкая поэтическая душа в нем!.. Недаром же меня
так тянуло к нему. Мне наконец удалось-таки его видеть в
настоящем свете. А ведь чудак! Он, я думаю, раскаивается, что
допустил себя хотя на минуту быть самим собою, — я уверен
в этом». (Панаев И.И. Литературные воспоминания. Гос¬
литиздат, [Л.], 1950, с. 136—137).
16 апреля. Запрос Штаба Отдельного гвардейского кор¬
пуса в канцелярию петербургского Ордонанс-гауза о том, где
содержится под арестом Лермонтов. Ответ: «Лермонтов со¬
держится под арестом в Ордонанс-гаузе».
ИРЛИ, оп. 3, № 13, л. 58. Факсимиле запроса см.:
ЛН. Т. 45—46,1948, с. 427.
17 апреля. Отдан приказ по Отдельному гвардейскому
корпусу за № 57 за подписью генерал-фельдцейхмейстера
вел. кн. Михаила Павловича о переводе Лермонтова в Тен-
гинский пехотный полк тем же чином.
ИРЛИ, Ф. 524, оп. 3, № 5, Л. 4.
19 апреля. Военный министр гр. А. И. Чернышев отно¬
шением за № 1540 сообщил командиру Отдельного гвар¬
дейского корпуса вел. кн. Михаилу Павловичу, что в ответ на
его доклад Николай I «изволил сказать, что переводом Лер-
мантова в Тенгинский полк желает ограничить наказание».
Дело штаба Отдельного гвардейского корпуса.
ИРЛИ, ф. 524, оп. 3, № 13, л. 64.
185

Между 20 и 27 апреля. Письмо Лермонтова к вел. кн.
Михаилу Павловичу с просьбой защитить его от требований
Бенкендорфа написать письмо Баранту с признанием ложных
показаний на суде. «Граф Бенкендорф предлагал мне напи¬
сать письмо к Барашу, в котором бы я просил извиненья в том,
что несправедливо показал на суде, что выстрелил в воздух. Я
не мог на то согласиться, ибо это было против моей совести...,
я решил обратиться к вашему императорскому высочеству... и
просить Вас защитить и оправдать меня во мнении его импе¬
раторского величества, ибо в противном случае я теряю невин¬
но и невозвратно имя благородного человека».
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 7, письмо № 136,
с. 204. Дело III Отделения собственной е. и. в.
канцелярии. ИРЛИ, ф. 254, оп. 3, № 14, лл. 1—2;
черновик письма в рукописном собрании РНБ.
Михаил Павлович согласился защитить Лермонтова и
направил его письмо на высочайшее рассмотрение (ср. дату
29 апреля 1840 г.).
27 апреля. В «Литературной газете» от 27 апреля 1840 г.
(стлб. 805) извещение о выходе «Героя нашего времени».
29 апреля. На письме Лермонтова к вел. кн. Михаилу
Павловичу карандашная надпись генерал-лейтенанта Л. В.
Дубельта: «Государь изволил читать» и далее «К делу, 29
апреля 1840».
Высочайшей резолюции на это письмо не последовало, но
Бенкендорф отказался от своих требований, оскорбительных
для Лермонтова.
Конец апреля — начало мая. Шутливая дарственная
надпись Лермонтова на экземпляре первой части «Героя
нашего времени», адресованная Ольге Степановне Одоевс¬
кой. Под заглавием «Герой нашего времени» рукой Лермон¬
това чернилами: «упадает к стопам ее прелестного сиятельства,
умоляя позволить ему не обедать».
Лермонтов, АН СССР, т. VI, с. 393 и 692; ср.:
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 9, с. 85.
186

Конец апреля — начало мая. Написано стихотворение
« Благодарность ».
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 2, с. 126; ЛН, т. 58,
1952, С. 409.
Весна. Предположительно датируются посвящение
М. П. Соломирской («Над адской бездною блуждая»)
и стихотворение «Пленный рыцарь» («Молча сижу под
окошком темницы»).
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 2, с. 136—137 и 319.
Весна 1838 — весна 1840. Письмо Лермонтова к графу
А. П. Шувалову. «Дорогой граф, сделайте мне удовольствие,
ссудите мне вашего пса Монго, чтоб увековечить породу, ко¬
торой он меня уже одолжил. Вы меня обяжете чрезвычайно.
Преданный вам Лермонтов».
Лермонтов, АН СССР, т. VI, письмо № 33, с. 448
(перевод с французского с. 741); воспроизведение пись¬
ма см.: ЛН, т. 58, 1952, с. 485; ср.: Лермонтов, полн.
собр. соч., письмо № 89, с. 155.
3, 4 или 5 мая. Отъезд Лермонтова из Петербурга. Про¬
щальный вечер у Карамзиных. Стихотворение «Тучи».
«Русский инвалид» от 7 мая 1840 г.: «Выехавшие
из СПб. мая 3-го, 4-го и 5-го числа 1840 года... До с.
Ивановского Тенгинского пехотного полка поручик
Лермантов». Ср.: Висковатый, с. 338.
5 мая. В «Северной пчеле» (№ 98) на с. 392 и в ряде
следующих номеров — извещение о выходе в свет «Героя
нашего времени».
8/20 мая. Е. А. Верещагина пишет дочери А. М. Хю¬
гель:
«Об Мише Л<ермонтове> что тебе сказать? Сам виноват
и так запутал дело. Никто его не жалеет, а бабушка жалка. Но
он ее так уверил, что всё принимает она не так, на всех сердится,
всех бранит, все виноваты, а много милости сделано для бабуш¬
ки и по просьбам, и многие старались об нем для бабушки, а для
него никто бы не старался. Решительно, его ум ни на что,
187

кроме дерзости и грубости. Всё тебе расскажу при свидании,
сама поймешь, где его ум, и доказал сам — прибегнул к людям,
которых он верно считал дураками. Он иногда несносен дер¬
зостью, и к тому же всякая его неприятная история завлечет
других. Он после суда, который много облегчили государь
император и великий князь, отправился в армейский полк на
Кавказ. Он не отчаивается и рад на Кавказ, и он не жалок
ничего, а бабушка отправляется в деревню и будет ожидать там
его возвращения, ежели будет. Причину дуэли все расскажу
при свидании. Такая путаница всего дела, и сам виноват, не так
бы строго было. Барант-сын еще не возвращался — он в
Париж уехал. А толков сколько было, и всё вышло от дам».
Архив Верещагиной, с. 53; ср.: Лермонтов, полн. собр.
соч., т. 7, письмо № 139, с. 209.
8 мая. Лермонтов приехал в Москву и был у А. И. Тур¬
генева. Запись в дневнике А. И. Тургенева: «У меня был
Лермонтов. Я у него, не застали».
Дневники А. И. Тургенева. ИРЛИ, ф. 309, № 319,
л. 48; ср.: ЛН, с. 45—46,1948, с. 419.
9 мая. Лермонтов присутствовал на первом именинном
обеде Н. В. Гоголя в саду Погодина на Девичьем Поле и
читал наизусть отрывок из поэмы «Мцыри».
По свидетельству С. Т. Аксакова, «на этом обеде, кроме
круга близких, приятелей и знакомых, были: А. И. Тургенев,
князь П. А. Вяземский... М. Ф. Орлов, М. А. Дмитриев,
Загоскин, профессора Армфельд и Редкин и многие другие...
После обеда все разбрелись по саду маленькими кружками.
Лермонтов читал наизусть Гоголю и другим, кто тут* случи¬
лись, отрывок из новой своей поэмы “Мцыри”, и читал, гово¬
рят, прекрасно... Вечером приехали к имениннику пить чай,
уже в доме, несколько дам: А. П. Елагина, К. А. Свербеева,
К. М. Хомякова и Черткова».
Аксаков С.Т. История моего знакомства с Гого¬
лем. м.: Изд. АН СССР, 1960, С. 38; ЛН, т. 45—46,
1948, с. 419-420.
188

Ср. запись в дневнике А. И. Тургенева: «К Свербеевой.
С ней у крыльца. Там и <Н. Ф.> Павлов. Оттуда к Лер¬
монтову, не застал, домой и к Гоголю на Девичье Поле у
Погодина, там уже la jeune Russie <молодая Россия> съеха¬
лась: это напомнило мне и наш поддевиченский Арзамас
при Павле I.* Мы пошли в сад обедать. Стол накрыт в саду:
Лермонт<ов> к<н>. Вязем<ский>, Баратынский, Сверб<-
еевы>, Хомяков, Самарин, актер Щепкин, Орлов, Попов, хозя¬
ева и пр<очие>. Глинки; веселый обед. С Лермонт<овым>
о Барантах, о кн. Долг<орукове> и о Бахерахтше <т. е.
Терезе Бахерахт> К<н>. Долг<оруков> здесь и скрыва¬
ется от публики. Жженка и разговор о религии. В 9 час.
разъехались. Приехал и Чадаев». (Дневники А. И. Турге¬
нева. ИРЛИ, ф. 309, № 319, л. 48; см. также публикацию:
ЛН, т. 45—46, 1948, с. 419—420; (Самарин Ю. Ф. Днев¬
ник за 1841 год. Сочинения, т. XII, М., 1911, с. 56; Барсуков
Н. Жизнь и труды М. П. Погодина, кн. 5. СПб., 1892,
с. 360).
* Поддевиченский Арзамас — молодое содружество воспитанников
Московского благородного университетского пансиона, окончивших его в
конце XVIII—начале XIX в.
10 мая. Запись в дневнике А. И. Тургенева: «Вечер у
Сверб<еевой> с гр. Зубовой. Павлова: подарил ей лиру. Очень
довольна. Лермонтов и Гоголь. До 2 часов... Был у кн. Щер-
б<атовой>. Сквозь слезы смеется. Любит Лермонт<ова>».
Дневники А. И. Тургенева. ИРЛИ, ф. 309, № 319,
л. 48; ср.: ЛН, т. 45—46,1948, с. 420.
Первая половина мая. Проездом на Кавказ Лермонтов
задержался в Москве*. Здесь он часто встречался с Ю. Ф.
Самариным. В семье Мартыновых Лермонтов познакомил¬
ся с А. В. Мещерским; несколько вечеров провел у Н. Ф.
Павлова и Свербеевых. Бывает в кружке московских славя¬
нофилов. Больше других Лермонтову понравился Хомяков.
По словам Ю. Ф. Самарина, «Лермонтов сделал на всех
самое приятное впечатление».
189

Мещерский А.В. Воспоминания. М., 1901, с. 86—90;
Самарин Ю.Ф., Сочинения, т. XII, М., 1911, с. 56; Письмо
Самарина к Гагарину. «Новое слово», 1894, № 2, с. 44—45;
ЛН, т. 45— 46,1948, с. 748.
* О случайных встречах с Лермонтовым в Москве упоминают также
Ф. Ф. Вигель (Сушков Н.В. Московский университетский пансион. М.,
1858, Приложения, с. 16) и В. В. Боборыкин (Три встречи с М. Ю.
Лермонтовым. «Русский библиофил», 1915, кн. 5, с. 80—81).
12 мая. Запись в дневнике А. И. Тургенева: «После
обеда в Петровское к Мартыновым, они еще не уезжали из
города <Москвы>. Несмотря на дождь, поехали в Покров-
ское-Глебово, мимо Всехсвяцкого..., возвратились к Марты¬
новым — пить чай и сушиться. К<нязь> <Л. А.> Гагарин
гарсевал на коне своем. Лермонтов любезничал и уехал».
Дневники А. И. Тургенева. ИРЛИ, ф. 309, № 319,
л. 48 об.; ср.: ЛН, т. 45—46,1948, с. 694.
14 мая. Цензоры П. Корсаков и А. Фрейганг разрешили
«Отечественные записки» (т. X, № 5), где в отд. III на с. 1—
3 напечатано стихотворение «Воздушный корабль. (Из Зейд-
лица)», подписанное «М. Лермонтов». В том же номере (отд.
V, с. 27—54) без подписи напечатана статья Белинского о
«Герое нашего времени».
Извещение о выходе в свет майской книжки «Отече¬
ственных записок», где напечатано стихотворение Лермонто¬
ва «Воздушный корабль. (Из Зейдлица)», появилось в «Ли¬
тературной газете» 15 мая (стлб. 915).
19 мая. Запись в дневнике А. И. Тургенева: «... в Пет¬
ровское, гулял с гр. Зубовой... Цыгане, Волковы, Мартыновы.
Лермонтов».
Дневники А. И. Тургенева, ИРЛИ, ф. 309, № 319,
л. 49; ср.: ЛН, т. 45—46,1948, с. 694.
20 мая. А. С. Хомяков пишет из Москвы Н. М. Языко¬
ву: «А вот еще жаль: Лермонтов отправлен на Кавказ за
дуэль. Боюсь, не убили бы. Ведь пуля дура, а он с истинным
талантом, и как поэт, и как прозатор».
190

РА, 1884, кн. 3, с. 206. В РА письмо ошибочно
датировано 1840—1841 гг.
22 мая. Запись в дневнике А. И. Тургенева: «...в театр, в
ложи; гр. Броглио и Мартыновых, с Лермонтовым; зазвали
пить чай, и у них с Лермонт<овым> и с Озеров<ым> кон¬
чил невинный вечер; весело».
Дневники А. И. Тургенева. ИРЛИ, ф. 309; № 319,
л. 50; ср.: ЛН, т. 45—46,1948, с. 694.
Май. Записка Лермонтова на французском языке к его
дальней родственнице А. А. Вадковской.
«Очень признателен вам за адрес того дома, который веч¬
но будет мне дорог, и умоляю милую кузину не забыть меня и
оставить за мной мазурку. Ваш преданный Лермонтов».
Лермонтов, АН СССР, т. VI, письмо № 42, с. 454
(перевод с французского, 751); ср.: Лермонтов, полн.
собр. соч., т. 7, письмо № 107, с. 177.
25 мая. В «Литературной газете» (стлб. 978—980) без
подписи напечатана сочувственная рецензия В. Г. Белинско¬
го на «Героя нашего времени».
Белинский, АН СССР, т. 4,1954, с. 173—175 и с. 627.
25 мая. Письмо Е. А. Мартыновой*, писанное из Моск¬
вы к сыну Николаю, в котором говорится о том, что Лермон¬
тов еще в городе и почти каждый день посещает ее дочерей:
«Мы еще в городе... Лермонтов у нас чуть ли не каждый
день. По правде сказать, я его не особенно люблю; у него
слишком злой язык, и, хотя он выказывает полную дружбу к
твоим сестрам, я уверена, что при первом случае он не поща¬
дит их; эти дамы находят большое удовольствие в его обще¬
стве. Слава богу, он скоро уезжает, для меня его посещения
неприятны».
ЛН, т. 45—46, 1948, с. 693—694; ср.: Лермонтов,
полн. собр. соч., т. 7, письмо № 146, с. 214.
* Публикуя впервые это письмо, П. И. Бартенев по ошибке отнес его
к 1837 г. (РА, 1893, кн. 8, с. 608). Э. Герштейн в статье «Лермонтов и
семейство Мартыновых» убедительно доказала, что письмо Мартыновой
следует датировать 1840 г. (ЛН, т. 45—46, 1948, с. 691—696).
191

Последние числа мая (после 25). Отъезд Лермонтова
на Кавказ. Последний вечер в Москве у Н. Ф. и К. К.
Павловых. Лермонтов «уехал грустный. Ночь была сырая.
Мы простились на крыльце».
Самарин Ю.Ф., Сочинения, т. XII, М., 1911, с. 56.
Первые числа июня. По пути на Кавказ Лермонтов
заезжал в Новочеркасск к генералу М. Г. Хомутову; прожил
у него три дня и каждый день бывал в театре.
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 7, письмо № 149,
С. 217—218; ср.: ЛН, Т. 45—46, 1948, с. 510.
10 июня. Лермонтов приехал в Ставрополь, в главную
квартиру командующего войсками Кавказской линии и Чер¬
номории генерал-адъютанта П. X. Граббе.
Отношение из Штаба войск Кавказской линии и
Черномории от И ноября 1840 года, № 21935 (РГА-
ЛИ); ср.: Семенов Л. П. Новые документы о Лер¬
монтове. «Горская мысль», 1922, кн. 3, с. 42; Ракович,
с. 239; М. Ц <ейдле> р. На Кавказе в 30-х годах.
РВ, 1888, КН. 9, С. 122—139.
12/24 июня. Отрицательный отзыв Николая I о романе
«Герой вашего времени» в письме к императрице.
«Я прочел Героя до конца и нахожу вторую часть
отвратительною, вполне достойную быть в моде. Это то
же преувеличенное изображение презренных характеров,
которые находим в нынешних иностранных романах. Такие
романы портят нравы и портят характер. Потому что, хотя
подобную вещь читаешь с досадой, все же она оставляет
тягостное впечатление, ибо в конце концов привыкаешь
думать, что свет состоит только из таких индивидуумов, у
которых кажущиеся наилучшие поступки проистекают из
отвратительных и ложных побуждений. Что должно
явиться последствием? Презрение или ненависть к чело¬
вечеству...
Итак, я повторяю, что по моему убеждению это жалкая
книга, показывающая большую испорченность автора».
192

«Дела и дни». Исторический журнал, Игр., 1921,
кн. 2, с. 189; «Литературный критик», 1940, кн. 2,
с. 33; ср.: Лермонтов, полн. собр. соч., т. 7, письмо
№ 148, с. 215—217.
15 июня. Вышли в свет «Отечественные записки» (т. X,
№ 6), где в отд. III на с. 280 напечатано стихотворение
«Отчего?» и на с. 290 — стихотворение «Благодарность»,
подписанные «М. Лермонтов». В той же книжке начата
публикация статьи В. Г. Белинского (без подписи) о «Герое
нашего времени» (отд. V, с. 27—54). Окончание статьи В.
Г. Белинского в «Отечественных записках» (т. XI, № 7, отд.
V, С. 1—38).
Известие о выходе в свет июньской книжки «Отечествен¬
ных записок» с упоминанием стихотворений Лермонтова, там
напечатанных, см.: «Литературная газета», 1840,15 июня, стлб.
1115.
17 июня. Письмо Лермонтова А. А. Лопухину о том, что
он с неделю живет вместе с К. К. Ламбертом в Ставрополе
и на следующий день едет в действующий отряд на левый
фланг в Чечню «брать пророка Шамиля».
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 7, письмо № 149, с. 217—
218.
18 июня. Лермонтов «командирован на левый фланг
Кавказской линии для участвования в экспедиции, в отряде
под начальством генерал-лейтенанта Галафеева».
Отношение из Штаба войск Кавказской линии и
Черномории к командующему Тенгинским пехотным
полком (РГАЛИ); ср.: Семенов Л. П. Новые доку¬
менты о Лермонтове. «Горская мысль», 1922, кн. 3,
с. 39—49.
Июнь. В Цензурном комитете рассматривается подго¬
товленный к изданию отдельной книжкой сборник стихотво¬
рений Лермонтова.
21 июня А. А. Краевский обратился с письмом к цензору
А. В. Никитенко и просил «благословить... к напечатанию
193

отдельной книжкою» сборник стихотворений Лермонтова. А. В.
Никитенко не решался взять на себя ответственность по выпуску
сборника стихотворений опального поэта и после ряда напомина¬
ний Краевского перенес это дело на рассмотрение Цензурного
комитета. В письме от 3 июля Краевский просит А. В. Никитен¬
ко поскорее прочесть отправленный к нему на разрешение к печа¬
ти сборник стихотворений Лермонтова.
ЛН, т. 45—46, 1948, с. 372—373 и 386; ср.: Лер¬
монтов, полн. собр. соч., т. 7, письмо № 150, с. 219.
Конец июня—первые числа июля. Лермонтов в воен¬
ном лагере под крепостью Грозной. Встречи с Л. С. Пушки¬
ным, А. Н. Долгоруким, Д. П. Паленом, Р. И. Дороховым,
М. П. Глебовым, Н. А. Жерве, А. А. Столыпиным, С. В.
Трубецким, Д. П. Фредериксом. Новая встреча с декаб¬
ристом В. Н. Лихаревым.
Висковатый, с. 341—342; ср.: Попов А.В. Лермон¬
тов на Кавказе. Ставропольск кн. изд., 1954, с. 138—
140 и 218.
6—10 июля. «Отряд в составе двух бат<алионов> пе¬
хотного его светлости, одного баталиона Мингрельского и 3-х
баталионов Куринского егерского полков, <двух рот сапер>,
при 8-ми легких и 6-ти горных орудиях, двух полков Донских
казаков № 37 и 39-го и сотни Моздокского линейного каза¬
чьего полка, с 10-ти дневным провиантом и с полкомплектом
запасных артиллерийских снарядов, выступив из лагеря при
крепости Грозной, переправился с рассветом по мосту через
р<еку> Сунжу и взял направление через ущелье Хан-Калу на
деревню Большой Чечень». Переход до реки Валерик. В от¬
ряде находился Лермонтов.
«Штаба 20 пехотной дивизии черновой журнал
военных действий отряда на левом фланге Кавказской
линии под начальством генерал-лейтенанта Галафеева
в 1840 году» * (РГАЛИ).
* Мы располагаем четырьмя рукописными экземплярами «Журнала
военных действий на левом фланге Кавказской линии». Беловой экземп¬
194

ляр, который посылался министру А. И. Чернышеву, хранится в Истори¬
ческом музее в Москве; экземпляр, предназначавшийся для командира
Отдельного кавказского корпуса ген. Е. А. Головина, хранится в Цент¬
ральном государственном архиве Грузинской ССР (Тбилиси); точный
список с белового Чернышевского экземпляра, сделанный для Лермон¬
товского музея Николаевского кавалерийского училища, находится в на¬
стоящее время в Лермонтовском собрании ИРЛИ (оп. 3, № 33); «Чер¬
новой журнал военных действий отряда на левом фланге Кавказской
линии», хранящийся в РГАЛИ, представляет наибольший интерес. О
«Журнале военных действий» см.: Янжул И. И. Восемьдесят лет боевой
и мирной жизни 20-й артиллерийской бригады, т. 1. Тифлис, 1886; Вис¬
коватый, с. 349—350. Лебединец Г. С. М. Ю. Лермонтов в битвах с
черкесами в 1840 г. PC, 1891, т. 71, кн. 8, с. 355368; Ракович, с. 240—
253; Кавказский сборник, Тифлис, 1912, т. XXXII, ч. 1, с. 429—441;
Семенов Л.П. К пребыванию М. Ю. Лермонтова на Кавказе в 1840 г.
«Известия Северокавказского педагогического института», Владикавказ,
1924, т. III, с. 1—20; Щеголев, вып. II, с. 86—89; Мануйлов Б.А. М.Ю.
Лермонтов. Новые тексты и материалы. «Вестник Академии наук СССР»,
1934, № 10, стлб. 19—20.
7 июля. Лермонтов вместе с отрядом после ночевки в
Дуду-Юрте через Большую Атагу выступил в Чах-Гери. На
пути постоянные перестрелки с чеченцами.
См. источники к дате 6—10 июля.
8 июля. Отряд, в котором находился Лермонтов, высту¬
пил с рассветом из деревни Чах-Гери к Гойтинскому лесу.
Штыковая атака Ахшпатой Гойте. Ночлег в лагере у дерев¬
ни Урус-Мартан.
См. источники к дате 6—10 июля.
9 июля. Дневка в лагере при Урус-Мартане. Уничтоже¬
ние деревни Урус-Мартан. Перестрелка чеченцев с цепью,
прикрывавшей фуражеров. Прапорщик Золотарев убит на
месте. Ночью чеченцы дважды подкрадывались к лагерю, но
их оттесняли ружейным огнем.
См. источники к дате 6—10 июля.
10 июля. Переход из лагеря при деревне Урус-Мартане к
деревне Гехи. Сожжение деревень Чурик-Рошни, Пешхой-Рошни,
Хажи-Рошни и уничтожение принадлежащих им посевов.
195

См. источники к дате 6—10 июля.
11 июля. Отряд выступил из лагеря при деревне Гехи.
Бой при реке Валерик.
«Тенгинского пехотного полка поручик Лермонтов, во время
штурма неприятельских завалов на реке Валерик, имел пору¬
чение наблюдать за действиями передовой штурмовой ко¬
лонны и уведомлять начальника отряда об ее успехах, что
было сопряжено с величайшею для него опасностью от не¬
приятеля, скрывавшегося в лесу за деревьями и кустами. Но
офицер этот, несмотря ни на какие опасности, исполнял воз¬
ложенное на него поручение с отменным мужеством и хлад¬
нокровием и с первыми рядами храбрейших ворвался в не¬
приятельские завалы».
См. источники к дате 6—10 июля, а также: Рако¬
вич, с. 246; Лермонтов, полн. собр. соч., т. 7, письмо
№ 155, с. 224—225, т. 2, с. 159—167 и комментарий
к стихотворению «Валерик», с. 328; ЛН, т. 45—46,
1948, с. 118—119.
Лето, после 11 июля. Написано стихотворение «Вале¬
рик» («Я к вам пишу случайно; право...»).
Уже затихло всё; тела
Стащили в кучу; кровь текла
Струею дымной по каменьям,
Ее тяжелым испареньем
Был полон воздух. Генерал
Сидел в тени на барабане
И донесенья принимал.
Окрестный лес, как бы в тумане,
Синел в дыму пороховом.
А там вдали грядой нестройной,
Но вечно гордой и спокойной,
Тянулись горы — и Казбек
Сверкал главой остроконечной.
И с грустью тайной и сердечной
Я думал: жалкий человек.
196

Чего он хочет!., небо ясно,
Под небом места много всем,
Но беспрестанно и напрасно
Один враждует он — зачем?..
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 2, с. 159—167.
12 июля. Похороны убитых в сраженье при Валерике.
На акварельном рисунке Лермонтова его рукой подпись: «При
Валерике 12 июля».
Альбом рисунков Лермонтова. ГПБ. Воспроизве¬
дение см.: Лермонтов, АН СССР, т. II, между с. 168 и
169; Лермонтов, полн. собр. соч., т. 8, с. 107, 297—298.
«Эти походы доставили русской литературе несколько
блестящих страниц Лермонтова, но успеху общего дела не
помогли, а были вредны коренным деятелям, офицерам посто¬
янных войск, часто несшим на своих плечах бремя этой бес¬
пощадной войны и большей частью остававшимся в тени»
(Воспоминания Г. И. Филипсона. РА, 1884, кн. 1, с. 370).
12 июля. Лермонтов принимает участие в перестрелке
при сожжении деревни Ачхой.
См. источники к дате 6—10 июля 1840 г.
13 июля. Лермонтов принимает участие в перестрелке
при следовании отряда из лагеря на реке Натахи, через дерев¬
ню Чильчихи, в Казах-Кичу, на левый берег реки Сунжи.
См. источники к дате 6—10 июля 1840 г.
14 июля. Лермонтов принимает участие в перестрелке
при следовании отряда из лагеря на реке Сунже в крепость
Г розную.
См. источники к дате 6—10 июля 1840 г.
14 июля. Цензоры П. Корсаков и С. Куторга разре¬
шили «Отечественные записки» (т. XI, № 7), где в отд. III
на с. 1 напечатаны стихотворения «Молитва» («Я, матерь
божия») и «Из Гёте» («Горные вершины»), подписанные
«М. Лермонтов». В той же июльской книжке журнала
помещено окончание статьи В. Г. Белинского (без подпи¬
си) о «Герое нашего времени» (отд. V, с. 1—38).
197

Сообщение о выходе июльской книжки «Отечественных
записок», где напечатаны стихотворения «Молитва» и «Из
Гёте», см.: «Литературная газета», 1840, 17 июля, стлб. 1315.
15 июля. Возвращение отряда генерала А. В. Галафеева
в крепость Грозную.
См. источники к дате 6—10 июля 1840 г.
17 июля. Выступление части отряда генерала А. В. Гала¬
феева в Северный Дагестан. Присутствие Лермонтова в этом
отряде и участие в походе.
Кавказский сборник, т. 10, Тифлис, 1886, с. 308; Попов
А. В. Лермонтов на Кавказе. Ставропольск. кн. изд.,
1954, с. 148—153 и 218.
19 июля. Письмо Ю. Ф. Самарина к князю И. С. Гага¬
рину о встречах с Лермонтовым в Москве весной 1840 г. и о
проезде через Москву на юг всего «Кружка шестнадцати»*:
«Вскоре после вашего отъезда через Москву потянулась вся
плеяда 16-ти, направляющаяся на юг. Я часто видел Лермонто¬
ва за все время его пребывания в Москве. Это чрезвычайно
артистическая натура, неуловимая и не поддающаяся никакому
внешнему влиянию благодаря своей наблюдательности и значи¬
тельной дозе индифферентизма. Вы еще не успели с ним заго¬
ворить, а он вас уже насквозь раскусил; он все замечает; его
взор тяжел, и чувствовать на себе этот взор утомительно. Пер¬
вые минуты присутствие этого человека было мне неприятно; я
чувствовал, что он очень проницателен и читает в моем уме; но в
то же время я понимал, что сила эта имела причиною одно лишь
простое любопытство, безо всякого иного интереса... Этот чело¬
век никогда не слушает то, что вы ему говорите, — он вас самих
слушает и наблюдает, и после того, что он вполне понял вас, вы
продолжаете оставаться для него чем-то совершенно внешним;
не имеющим никакого права что-либо изменять в его жизни.
В моем положении мне очень жаль, что знакомство наше не
продолжалось дольше. Я думаю, что между им и мною могли
бы установиться отношения, которые помогли бы мне постичь
многое».
198

«Новое слово», 1894, № 2, с. 44; Викторов Н.
«Кружок шестнадцати». ИВ, 1895, т. LXII, № 10,
с. 175-182; Герштейн Э.Г. Лермонтов и «Кружок
шестнадцати». Жизнь и творчество М. Ю. Лер¬
монтова, сб. I, с. 110—114; ср.: Лермонтов, полн.
собр. соч., т. 7, письмо № 152, с. 219—223.
* 28 августа 1840 г. датирован рисунок Г. Г. Гагарина, изображающий
группу участников «Кружка шестнадцати» в Кисловодске. На рисунке
изображены: А. И. Васильчиков, К. В. Браницкий, С. В. Долгорукий, Н. А.
Жерве, С. В. Трубецкой, А. А. Столыпин-Монго и Ю. К. Арсеньев
(Государственный Русский музей в С.-Петербурге); ср.: М. Ю. Лермон¬
тов. К 125-летаю со дня рождения (1814—1939). Каталог выставки в
Ленинграде. Составили В. Л. Бубнова, М. М. Калаушин, П. Е. Корнилов.
Изд. АН СССР, М.—А, 1941, с. 76.
Между 17 и 23 июля. По пути в Темир-Хан-Шуру
Лермонтов в отряде генерала А. В. Галафеева у Миатлинс-
кой переправы. Здесь в палатке подполковника генерального
штаба барона Л. В. Россильона Лермонтова нарисовал в
профиль барон Д. П. Пален.
Висковатый П. А. Михаил Юрьевич Лермонтов в
действующем отряде генерала Галафеева во время экспе¬
диции в Малую Чечню в 1840 г. PC, 1884, кн. I, с. 83—
92 (между с. 88 и 89 впервые было дано воспроизведе¬
ние этого карандашного рисунка Д. П. Палена); ср.:
Висковатый, с. 345. Подлинник портрета в Музее ИРЛИ.
29 июля. Прибытие отряда генерала А. В. Галафеева в
Темир-Хан-Шуру. Возможное участие Лермонтова в этом
походе и возможное его пребывание в Темир-Хан-Шуре.
Кавказский сборник, т. 10,1886, с. 308; рисунок в альбо¬
ме князя П. А. Урусова с надписью: «Ламберт, Долгорукий,
Лермонтов, Урусов, Евреинов на привале в Шуре в 1840
году». ГЛМ, Москва; Попов А. В. Лермонтов на Кавка¬
зе. Ставропольск. кн. изд., 1954, с. 148—153 и 218.
2 августа. Войска генерала А. В. Галафеева выступили
из Темир-Хан-Шуры и через Миатлинскую переправу отпра¬
вились к крепости Грозной.
199

Кавказский сборник, т. 10, 1886, с. 310; Попов А. В. Лер¬
монтов на Кавказе. Ставропольем кн. изд., 1954, с. 153 и
218.
13 августа. Цензурный комитет разрешил сборник «Сти¬
хотворения М. Лермонтова». Разрешение к набору подписал
цензор А. В. Никитенко. Перед этим А. А. Краевский 29
июля снова просил А. В. Никитенко ускорить разрешение
сборника стихотворений Лермонтова к печати.
(ЛН, т. 45—46,1948, с. 372—373).
15 августа. В письме к А. В. Никитенко А. А. Краев¬
ский благодарит за разрешение к изданию сборника стихот¬
ворений Лермонтова * и просит дополнительно разрешить к
набору «три маленькие пьески Лермонтова, напечатанные в
6-й и 7-й книжках «Отечественных записок» (речь идет о
стихотворениях «Отчего?», «Благодарность» и «Из Гёте»).
(ЛН, т. 45—46,1948, с. 373; Лермонтов, полн. собр.
соч., т. 7, письмо № 153, с. 223).
* Сборник «Стихотворения М. Лермонтова» вышел в свет 25 октяб¬
ря 1840 г. (см. эту дату).
12 сентября. Письмо Лермонтова из Пятигорска к А. А.
Лопухину в Москву с описанием битвы при Валерике.
«У нас были каждый день дела, и одно довольно жаркое,
которое продолжалось 6 часов сряду. Нас было всего 2000
пехоты, а их до 6 тысяч; и все время дрались штыками. У
нас убыло 30 офицеров и до 300 рядовых, а их 600 тел
осталось на месте, — кажется хорошо! — вообрази себе, что
в овраге, где была потеха, час после дела еще пахло кровью».
Лермонтов, АН СССР, т. VI, письмо № 44, с. 455; ср.:
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 7, письмо № 155, с. 224—225.
Конец августа—начало сентября. Биографы Лермонто¬
ва долгое время сообщали о знакомстве поэта во второй поло¬
вине августа—начале сентября 1840 г. на минеральных водах
с женой известного французского геолога-путешественника
Жанной Аделью Оммер де Гелль и о специальной поездке
Лермонтова в Крым для встречи с нею в октябре того же
200

года. Основанием была публикация П. П. Вяземского в РА
(1887, Т. Ill, КН. 9, С. 129—142; ср.: ИВ, 1893, т. XIV, кн. 12,
с. 833—856). П. А. Висковатый Д. И. Абрамович, Е. Дю-
шен, П. Е. Щеголев и другие не сомневались в достоверности
«писем Оммер де Гелль», хотя их даты и сообщаемые факты
плохо согласовались с другими достоверными датами и сооб¬
щениями из жизни Лермонтова и не совпадали с подлинными
записками Оммер де Гелль, где нет ни слова о встречах с
Лермонтовым. (Hommaire de Hell. Voyage dans les steppes de
la mer Caspienne et dans la Russie meridionale. Paris, 1860).
Издание — Оммер де Гелль. Письма и записки.
Редакция, вступительная статья и примечания М. М.
Чистяковой. Изд. «Academia», 1933 — вызвало со¬
мнение в подлинности всех этих документов, выска¬
занное сначала Н. О. Лернером в докладе на Пуш¬
кинской комиссии ИРЛИ в мае 1934 г., а затем П. С.
Поповым в статье: Мистификация (Лермонтов и Ом¬
мер де Гелль). «Новый мир», 1935, кн. 3, с. 282— 293.
Исследователи пришли к выводу, что письма Оммер
де Гелль — фрагменты романа П. П. Вяземского и
никакого документального значения иметь не могут (ср.:
ЛН, т. 45—46, 1948, с. 761—775). Впрочем, этот воп¬
рос требует еще дополнительного изучения.
14 сентября. Цензоры А. Фрейганг и В. Ольдекоп1
разрешили «Отечественные записки» (т. XII, № 9), где в
отд. III на с. 1—2 напечатано стихотворение «Ребенку»
(«О грезах юности томим воспоминаньем»), подписанное
«М. Лермонтов».
Сообщение о выходе в свет сентябрьской книжки
«Отечественных записок», где напечатано стихотворе¬
ние Лермонтова «Ребенку», в «Литературной газете»
18 сентября 1840 г., стлб. 1709.
Цензор Август, Вильгельм или Евстафий Ольдекоп подписывался:
А. Ольдекоп, В. Ольдекоп и Е. Ольдекоп.
201

17 сентября. Рапорт командующего Тенгинским пехот¬
ным полком за № 3168 начальнику Штаба войск Кавказс¬
кой линии и Черномории с запросом о местонахождении
Лермонтова.
РГАЛИ, ф. 45; ср.: Семенов Л. П. Новые доку¬
менты о Лермонтове. «Горская мысль», 1922, кн. 3,
с. 42.
26 сентября. Отряд генерал-лейтенанта А. В. Галафеева
выступил из крепости Грозной через Ханкальское ущелье к
реке Аргуну. Лермонтов был прикомандирован к кавалерии
отряда.
Ракович, с. 247.
29 сентября и 3 октября. Лермонтов в делах «обратил
на себя особенное внимание» отрядного начальника «расто¬
ропностью, верностью взгляда и пылким мужеством».
Наградной список поручику Лермонтову. Ракович,
с. 248 и Приложения, с. 32.
10 октября. Когда выбыл раненым из строя Малорос¬
сийского казачьего № 1 полка юнкер Руфин Дорохов, Лер¬
монтов принял от него начальство над охотниками, выбранны¬
ми в числе сорока человек из всей кавалерии.
«Невозможно было сделать выбора удачнее: всюду пору¬
чик Лермонтов, везде первый подвергался выстрелам хищни¬
ков и во главе отряда оказывал самоотвержение выше вся¬
кой похвалы».
«Я хорошо помню Лермонтова и, как сейчас, вижу его перед
собой то в красной канаусовой рубашке, то в офицерском сюр¬
туке без эполет с откинутым назад воротником и переброшен¬
ной через плечо черкесский шашкой, как обыкновенно рисуют
его на портретах. Он был среднего роста, со смуглым или
загорелым лицом и с большими карими глазами. Натуру его
постичь было трудно. В кругу своих товарищей гвардейских
офицеров, участвовавших вместе с ним в экспедиции, он был
всегда весел, любил острить, но его остроты часто переходили в
меткие и злые сарказмы и не доставлявшие особого удоволь¬
202

ствия тем, на кого они были направлены... Он был отчаянно
храбр, удивлял своею удалью даже старых кавказских джиги¬
тов, но это не было его призванием, и военный мундир он носил
только потому, что тогда вся молодежь лучших фамилий слу¬
жила в гвардии. Даже в этом походе он никогда не подчинял¬
ся никакому режиму, и его команда, как блуждающая комета,
бродила всюду, появляясь там, где ей вздумается. В бою она
искала самых опасных мест».
К. X. Мамацев в передаче В. Потто. Газета «Кав¬
каз», 1897, 5 сент. Лермонтов, полн. собр. соч., т. 7,
письмо № 156, с. 225; Ракович, с. 248 и Приложения,
С. 32; PC, 1884, С. 41, КН. 1, С. 84—87; PC, 1885, т. 45,
кн. 2, с. 474—475; Щеголев, вып. И, с. 124—129;
Б. С. Виноградов. М. Ю. Лермонтов — командир
казачьей сотни. «Известия Грозненского института и
Музея краеведения», Грозный, 1950, вып. 2—3, с. 161—
172; А. В. Попов. М. Ю. Лермонтов в команде Ру¬
фина Дорохова. «Ученые записки Ставропольского Го¬
сударственного педагогического института», 1951, т. VII,
с. 167— 179; ср.: Попов А.В. Лермонтов на Кавказе.
Ставрополь, 1954, с. 153 и сл.
12 октября. Лермонтов на фуражировке за Шали, «пользу¬
ясь плоскостью местоположения, бросился с горстью людей
на превосходного числом неприятеля и неоднократно отби¬
вал его нападения на цепь наших стрелков и поражал нео¬
днократно собственною рукою хищников».
См. источники к дате 10 октября 1840 г.
15 октября. Лермонтов «с командою первый прошел
шалинский лес, обращая на себя все усилия хищников, поку¬
шавшихся препятствовать нашему движению, и занял пози¬
цию в расстоянии ружейного выстрела от пушки. При пере¬
праве через Аргун он действовал отлично... и, пользуясь вы¬
стрелами наших орудий, внезапно кинулся на партию не¬
приятеля, которая тотчас же ускакала в ближайший лес, оста¬
вив в руках наших два тела».
203

См. источники к дате 10 октября 1840 г.
15 октября. «Дан в Санктпетербурге»... патент о пожа¬
ловании 6 декабря 1839 г. «Михаила Лермонтова в чин
поручика гвардии».
Подлинник патента см.: ИРЛИ, ф. 524, оп. 3, № 4;
ср.: Щеголев, вып. II, с. 22—23.
15 октября. Вышли в свет «Отечественные записки»*
(т. XII, № 10), где в отд. III на с. 229 напечатано стихотво¬
рение «А. О. Смирновой» («Без вас хочу сказать вам мно¬
го»), подписанное «М. Лермонтов».
* Журнал «Отечественные записки» обычно подписывался к печати
14 числа каждого месяца. Сообщение о выходе накануне октябрьской
книжки журнала см.: «Литературная газета», 1840, 16 окт., стлб. 1897.
25 октября. Вышел в свет сборник «Стихотворения Лер¬
монтова. СПб., в типографии Ильи Глазунова и К°, 1840».
На цензурном экземпляре, хранящемся в Научной библиоте¬
ке им. М. Горького при Ленинградском государственном
университете им. А. А. Жданова, рукой А. В. Никитенко
сделана помета: «Выдать билет 25 окт. Цензор Никитенко.
№ 1608-й. Октября 8-го 1840 года».
В сборник (с. 1—168) вошли: Песня про царя Ивана
Васильевича, молодого опричника и удалого купца Калашни¬
кова; Бородино; Узник; Молитва («Я, матерь божия...»);
Дума; Русалка; Ветка Палестины; Не верь себе («Не верь
себе, мечтатель молодой...»); Еврейская мелодия (Из Байро¬
на) («Душа моя мрачна...»); В альбом (Из Байрона) («Как
одинокая гробница...»); Три пальмы (Восточное сказание);
Молитва («В минуту жизни трудную...»); Дары Терека;
Памяти А. И. О-го; 1-е Января («Как часто, пестрою тол¬
пою окружен...»); Казачья колыбельная песня; Журналист,
Читатель и Писатель; Воздушный корабль (Из Зейдлица);
«И скучно, и грустно...»; Ребенку («О грезах юности томим
воспоминаньем...»); Отчего; Благодарность; Из Гёте («Гор¬
ные вершины...»); Мцыри; «Когда волнуется желтеющая
нива»; Сосед («Кто б ни был ты, печальный мой сосед...»);
204

«Расстались мы; но твой портрет...»; Тучи.
Издание вышло в количестве 1000 экз. На облож¬
ке указана цена: 1 руб. серебром, но фактическая роз¬
ничная цена была 2 руб. 80 коп.
Вторая половина октября. Лермонтов в крепости Гроз¬
ной после двадцатидневной экспедиции в Чечне. Письмо
Лермонтова к А. А. Лопухину в Москву о походе и о коман¬
де охотников, полученной «в наследство от Дорохова».
«Милый Алеша. Пишу тебе из крепости Грозной, в кото¬
рую мы, т. е. отряд, возвратился после 20-дневной экспеди¬
ции в Чечне. Не знаю, что будет дальше, а пока судьба меня
не очень обижает: я получил в наследство от Дорохова, кото¬
рого ранили, отборную команду охотников, состоящую изо ста
казаков — разный сброд, волонтеры, татары и проч., это не¬
что вроде партизанского отряда, и если мне случится с ним
удачно действовать, то, авось, что-нибудь дадут; я ими только
четыре дня в деле командовал и не знаю еще хорошенько, до
какой степени они надежны; но так как, вероятно, мы будем
еще воевать целую зиму, то я успею их раскусить. Вот тебе
обо мне самое интересное».
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 7, письмо № 156,
С. 225.
27 октября. Отряд генерал-лейтенанта А. В. Галафеева
выступил крепости Грозной во вторую экспедицию по на¬
правлению к Алде. Лермонтов «первый открыл отступление
хищников из аула Алды и при отбитии у них скота принимал
деятельное участие, врываясь с командой в чащу леса и отли¬
чаясь в рукопашном бою с защищавшими уже более себя,
нежели свою собственность, чеченцами».
Ракович, с. 249 и Приложения, с. 32—33; ср.:
Щеголев, вып. И, с. 119—123, 124—125.
28 октября. После ночевки под аулом Алды отряд дви¬
нулся по Гойте и Гойтинскому лесу и под вечер занял Урус-
Мартан. При переходе через Гойтинский лес Лермонтов «пер¬
вый открыл завалы, которыми укрепился неприятель, и, перей¬
205

дя тинистую речку... выбил из леса значительное скопище».
См. источники к дате 27 октября 1840 г.
29 октября. Лермонтов, отряженный с командою к отря¬
ду генерал-лейтенанта А. В. Галафеева, действовал «всюду с
отличною храбростью и знанием военного дела».
См. источники к дате 27 октября 1840 г.
30 октября. «При речке Валерике поручик Лермонтов
явил новый опыт хладнокровного мужества, отрезав дорогу от
леса сильной партии неприятельской, из которой малая часть
только обязана спасением быстроте лошадей, а остальная
уничтожена».
См. источники к дате 27 октября 1840 г.
30 октября. Рапорт командира Тенгинского пехотно¬
го полка в Штаб войск Кавказской линии и Черномории
№ 3796 о местопребывании Лермонтова.
Отношение Штаба войск Кавказской линии и Чер¬
номории 30 ноября 1840 года за № 23690 — РГА-
ЛИ. Копия в Грозненском областном государствен¬
ном архиве, ф. 45; ср.: Семенов Л.П. Новые докумен¬
ты о Лермонтове. «Горская мысль», 1922, кн.З, с. 43;
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 9, с. 251.
30 октября. В «Северной пчеле» № 246 — статья
Ф. Булгарина о «Герое нашего времени».
Ср.: Полное собрание сочинений В. Г. Белинско¬
го. Под редакцией и с примечаниями С. А. Венгерова,
т. V, СПб., 1901, с. 246; Краткий очерк книжной и
издательской деятельности Глазуновых. СПб., 1883,
С. 71—72; ИВ, 1892, кн. XI, с. 387.
9 ноября. Лермонтов был в Ставрополе; это явствует из
пометки, сделанной неизвестной рукой красными чернилами
на лермонтовском наброске лошадей и скачущего всадника и
мужской головы в альбоме П. Урусова: «9-го ноября 1840.
Лермонтов в Ставрополе».
ГЛМ, Альбом П. Урусова, л. 41, рис. № 143; ср.:
ЛН, Т. 45—46,1948, с, 148.
206

9—20 ноября. Во время второй экспедиции в Малой
Чечне Лермонтов находился все время в отряде генерал-
лейтенанта А. В. Галафеева.
Ракович, с. 250 и Приложения, с. 32—33; ср.: Ще¬
голев, вып. И, с. 124—125.
10 ноября. Предписание генерал-лейтенанта А. В. Гала¬
феева за № 3123 командиру Тенгинского пехотного полка об
отправлении ему в 20-ю пехотную дивизию формулярного
списка Лермонтова.
Рапорт начальнику 20-й пехотной дивизии генерал-лей-
тенашу Галафееву командующего Тенгинским пехотным полком
подполковника Выласкова от 4 декабря 1840 г. за № 4207
(РГАЛИ); ср.: Семенов Л.П. Новые документы о Лер¬
монтове. «Горская мысль», 1922, кн. 3, с. 43.
11 ноября. Отношение из Штаба войск Кавказской ли¬
нии и Черномории командующему Тенгинским полком о том,
что Лермонтов прибыл в Ставрополь 11 июня и 18 числа
того же месяца командирован на левый фланг Кавказской
линии.
РГАЛИ; ср.: Семенов Л.П. Новые документы о
Лермонтове. «Горская мысль», 1922, кн. 3, с. 42—43;
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 9, с. 214.
30 ноября. Отношение Штаба войск Кавказской ли¬
нии и Черномории командующему Тенгинским полком за
№ 23690 о том, что «поручик Лермонтов отправлен к от¬
ряду» генерал-лейтенанта Галафеева 18 июня по распоря¬
жению командующего войсками.
Семенов Л.П. Новые документы о Лермонтове.
«Горская мысль», 1922, кн. 3, с. 42—43; Лермонтов,
полн. собр. соч., т. 9, с. 240.
3 декабря. П. А. Плетнев пишет Я. К. Гроту: «Софья
Карамзина без ума от его <Лермонтова> таланта».
Переписка Я. К. Грота с П. А. Плетневым, т. 1.
СПб., 1896, с. 158; Лермонтов, полн. собр. соч., т. 7,
письмо № 160, с. 228.
207

4 декабря. Рапорт командующего Тенгинским полком
начальнику 20-й пехотной дивизии генерал-лейтенанту А. В.
Галафееву за № 4207 из Анапы об отправлении формуляр¬
ного списка Лермонтова.
Семенов Л.П. Новые документы о Лермонтове.
«Горская мысль», 1922, кн. 3, с. 43; формулярный спи¬
сок см.: Ракович, Приложения, с. 27—82.
9 декабря. Рапорт начальника 20-й пехотной дивизии
генерал-лейтенанта А. В. Галафеева с приложением наград¬
ного списка и просьбы перевести Лермонтова «в гвардию
тем же чином с отданием старшинства».
Ракович, Приложения, с. 32; ср.: Щеголев, вып. И,
с. 111—112.
11 декабря. Военный министр А. И. Чернышев отноше¬
нием за № 10415 сообщил командиру Отдельного кавказс¬
кого корпуса о том, что «государь император, по всеподдан¬
нейшей просьбе г-жи Арсеньевой, бабки поручика Тенгинс-
кого пехотного полка Лермонтова, высочайше повелеть соиз¬
волил: офицера сего, ежели он по службе усерден и в нрав¬
ственности одобрителен, уволить к ней в отпуск в С.«Петер¬
бург сроком на два месяца».
Отношение Штаба войск Кавказской линии и Чер-
номории командиру Тенгинского полка от 20 января
1841 года за № 905 — РГАЛИ; ср.: Семенов Л.П.
Новые документы о Лермонтове. «Горская мысль», 1922,
кн. 3, с. 44.
14 декабря. В «Отечественных записках» * (т. XIII,
№ 12, отд. III, с. 290) напечатано стихотворение «К пор¬
трету» («Как мальчик кудрявый резва...»), подписанное
«М. Лермонтов».
* Сообщение о выходе в свет декабрьской книжки «Отечественных
записок» со стихотворением Лермонтова «К портрету» — в «Литера¬
турной газете» 14 декабря 1840 г., стлб. 2300.
16 и 17 декабря. «В Северной пчеле» № 284—285 в
форме письма к Ф. В. Булгарину напечатан отзыв В. С.
208

Межевича (подпись Л. Л.) о «Герое нашего времени» и о
первом издании «Стихотворений М. Лермонтова».
17 декабря. Отношение дивизионного начальника к на¬
чальнику штаба флигель-адъютанту полковнику Траскину за
№ 3412 о представлении формулярного списка Лермонтова.
Семенов Л.П. Новые документы о Лермонтове.
«Горская мысль», 1922, кн. 3, с. 44.
24 декабря. Рапорт командующего всей кавалерией дей¬
ствующего отряда на левом фланге Кавказской линии пол¬
ковника князя Голицына, в котором он просил командующего
войсками на Кавказской линии * и в Черномории генерал-
лейтенанта Граббе о награждении Лермонтова золотой саб¬
лей с надписью «За храбрость».
Ракович, Приложения, с. 32—33.
31 декабря. Приказом по полку Лермонтов зачислен на¬
лицо в Тенгинском пехотном полку.
Ракович, Приложения, с. 251; Лермонтов, полн. собр.
соч., т. 9, с. 251.
31 декабря. Рапорт начальника Штаба Отдельного кавказско¬
го корпуса за № 4167 по поводу отпуска Лермонтова в Петербург.
Подлинник рапорта не обнаружен, но упоминание о
нем есть в отношении Штаба войск Кавказской линии
и Черномории от 20 января 1841 г. за № 905—РГА-
ЛИ; ср.: Семенов Л. П. Новые документы о Лермон¬
тове. «Горская мысль», 1922, кн. 3, с. 44.
1841
1 января. Цензоры А. Никитенко и С. Куторга разре¬
шили «Отечественные записки» (т. XIV, № 1), где в отд. III
на с. 2 напечатано стихотворение «Есть речи — значенье»,
подписанное «М. Лермонтов».
9/21 января. А. А. Краевский пишет из Петербурга в
Берлин М. Н. Каткову: «У нас в так называемой литературе
8 Лермонтов М. Ю. Том 10
209

тихо и глухо, как никогда еще не бывало. Лермонтов прислал
мне одно чудесное стихотворение*: он жив и здоров».
ЛН, т. 45—46, 1948, с. 374; Лермонтов, полн. собр. соч.,
т. 7, письмо № 162, с. 229.
* Речь идет о стихотворении «Завещание», напечатанном вскоре во
второй, февральской, книжке «Отечественных записок».
Начало года. Эпиграмма Лермонтова на О. И. Сенков-
ского («Под фирмой иностранной иноземец»).
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 2, с. 182 и 342.
Около 14 января. Лермонтов получил для передачи А. П.
Ермолову частное письмо от командующего войсками Кавказс¬
кой линии и в Черномории генерал-адъютанта П. X. Граббе.
Это письмо Лермонтов должен был передать Ермолову в Орле
или в Москве, проездом в Петербург.
Упоминание об этом письме в черновике письма П. X.
Граббе к А. П. Ермолову от 15 марта 1841 г. РГВИА, ф. 62,
д. 76, л. 66; С. А. Андреев-Кривич. Кабардино-черкесский
фольклор в творчестве Лермонтова. «Ученые записки Ка¬
бардинского научно-исследовательского института», т. 1,
Нальчик, 1946, с. 260. О возможной встрече Лермонтова с
Ермоловым в 1841 г. см.:* Андроников И. М. Ю. Лермон¬
тов. М.: Советский писатель, 1951, с. 277—291; ср.: Андро¬
ников. Исследования и находки, с. 480—496.
14 января. Лермонтову выдан отпускной билет № 384
на два месяца. Вероятно, в этот день он выехал из Ставрополя
в Петербург через Новочеркасск, Воронеж, Москву.
Отношение Штаба войск Кавказской линии и Черномо¬
рии командиру Тенгинского пехотного полка от 20 января
1841 г. за № 950.
РГАЛИ; ср.: Семенов Л.П. Новые документы о
Лермонтове. «Горская мысль», 1922, кн. 3, с. 44; Рако¬
вич, с. 251; Лермонтов, полн. собр. соч., т. 9, с. 244.
16 января. В. Г. Белинский в письме к В. П. Боткину
пишет: «Кстати об “Отечественных записках”: 2 № будет
несравненно лучше первого... Из стихов “Ночь” и другие
210

Кольцова, “Соседи” и “Песня” Красова; новое стихотворе¬
ние Лермонтова, присланное с Кавказа, — “Пускай она попла¬
чет, ей это ничего не значит” <речь идет о стихотворении
«Завещание»>, последние стихи этой пьесы насквозь про¬
никнуты леденящим душу неверием в жизнь и во всевозмож¬
ные отношения, связи и чувства человеческие».
Белинский, АН СССР, т. XII, с. 18—19; ср.: Лер¬
монтов, полн. собр. соч., т. 7, письмо № 163, с. 229.
20 января. Отношение Штаба войск Кавказской линии и
Черномории командиру Тенгинского пехотного полка за № 905
о том, что военный министр И декабря 1840 г. за № 10415
сообщил корпусному командиру о высочайшем повелении уво¬
лить Лермонтова в Петербург в отпуск на два месяца. «На
свободное проживание поручика Лермонтова в означенном от¬
пуске выдав ему билет от 14-го сего числа № 384-й».
См. дату 14 января 1841 г.
29 января. В полковой канцелярии Тенгинского пехотно¬
го полка получено отношение Штаба войск Кавказской линии
и Черномории командиру Тенгинского полка за № 905 о том,
что военный министр 11 декабря 1840 г. сообщил корпусному
командиру о высочайшем повелении уволить Лермонтова в
Петербург в отпуск на два месяца.
См. дату 14 января 1841 г.
30 января. В «Ведомости о прибывших в Москву и
выбывших из оной разных особ» в разделе «Прибыли в
Москву» значится: «В 2 часа пополудни из Ставрополя Тен¬
гинского пех<отного> п<олка> пор<учик> Лермонтов».
РГВИА. Архив московского военного генерал-гу-
бернатора. Утренние рапорты по разным делам мос¬
ковского коменданта. 1841, т. 1, л. 346; ЛН, т. 45—46,
1948, с. 727.
31 января. Отношение из Штаба дивизии подполковнику
Кусакову о возвращении формулярного списка поручика Лер¬
монтова.
См. дату 14 января 1841 г.
8*
211

Первые числа февраля. Вышли «Отечественные за¬
писки» (т. XIV, № 2), где в отд. III на с. 157—158 напе¬
чатано стихотворение «Завещание» («Наедине с тобою,
брат»), подписанное «М. Лермонтов». В этой же книжке
(в отд. V, с. 35—80) статья В. Г. Белинского (без подпи¬
си) «Стихотворения М. Лермонтова».
В 1841 г. каждая новая книжка «Отечественных запи¬
сок» выходила обычно в начале месяца, так как цензурное
разрешение выдавалось первого числа.
5 февраля. Приезд Лермонтова в Петербург. Лермонтов
присутствует на балу у гр. А. К. Воронцовой-Дашковой.
«... приехав сюда в Петербург на половине масленицы, я
на другой же день отправился на бал к г-же Воронцовой, и
это нашли неприличным и дерзким. Что делать? Кабы знал,
где упасть, соломки бы подостлал; обществом зато я был
принят очень хорошо».
Лермонтов, палн. собр. соч., т. 7, письмо № 164, с. 229—
230; ср.: PC, 1882, Т. 35, КН. 9, С. 618—619.
В 1841 г. масляная неделя началась 2 февраля.
В. А. Соллогуб встретил Лермонтова на балу у Воронцо¬
вых-Дашковых.
«Я несколько удивился, застав его таким беззаботно весе¬
лым..., вся его будущность поколебалась от этой ссылки, а он
как ни в чем не бывало крутился в вальсе. Раздосадованный,
я подошел к нему.
“Да что ты тут делаешь! — закричал я на него: — убирайся
ты отсюда, Лермонтов, того и гляди тебя арестуют! Посмотри,
как грозно глядит на гебя великий князь Михаил Павлович!”
“Не арестуют у меня!” — щурясь сквозь свой лорнет,
вскользь проговорил граф Иван <Воронцов-Дашков>, про¬
ходя мимо нас.
В продолжение всего вечера я наблюдал за Лермонто¬
вым. Его обуяла какая-то лихорадочная веселость, но по вре¬
менам что-то странное точно скользило на его лице; после
ужина он подошел ко мне...
212

...Когда я вернусь, я, вероятно, застану тебя женатым1, ты
остепенишься, образумишься, я тоже, и мы вместе с тобою
станем издавать толстый журнал».
Соллогуб В.А. Из воспоминаний//Соллогуб В.А. Вос¬
поминания. Изд. «Academia», М.—Л,1931,с. 399—400.
8 февраля. Вечером Лермонтов был у В. Ф. Одоевского,
к которому в 11-м часу вечера приехал и П. А. Плетнев.
Письмо П. А. Плетнева к Я. К. Гроту от 12 февра¬
ля 1841 года. В кн.: Грот Я.К. и Плетнев П.А. Пере¬
писка, т. 1. СПб., 1896, с. 237—238.
19 февраля. Цензор П. Корсаков разрешил издание
«Герой нашего времени. Сочинение М. Лермонтова. Часть
1. Издание 2. СПб., в типографии Ильи Глазунова и К°.
1841. 173 с.».
Содержание: Бэла. Максим Максимыч. Предисловие <к
Журналу Печорина>. Журнал Печорина: 1. Тамань.
Тираж 1200 экз. Розничная цена — 5 руб. 60 коп. за
обе части.
20 февраля. Объявление о выпуске музыкальной пьесы
Ф. М. Толстого «Молитва» на слова Лермонтова.
«Северная пчела», 1841, 20 февр.; ср.: ЛН, т. 45—
46,1948, с. 511.
Февраль. Близкое знакомство Лермонтова с гр. Е. П.
Ростопчиной.
«В начале 1841 года его бабушка, госпожа Арсеньева,
выхлопотала ему разрешение приехать в Петербург для сви¬
дания с нею и получения последнего благословления... Лер¬
монтов прибыл в Петербург 7 или 8 февраля, и, горькою
насмешкою судьбы, его родственница, госпожа Арсеньева,
проживавшая в отдаленной губернии, не могла с ним съе¬
хаться по причине дурного состояния дорог, происшедшего от
преждевременной распутицы.
В. А. Соллогуб женился на Софье Михайловне Виельгорской 13
ноября 1840 г.; таким образом, эти слова ему мог сказать Лермонтов
только в предыдущем, 1840 г.
213

Именно в это время я познакомилась лично с Лермонто¬
вым, и двух дней было довольно, чтобы связать нас друж¬
бой... Принадлежа к одному и тому же кругу, мы постоянно
встречались и утром, и вечером; что нас окончательно сбли¬
зило, это мой рассказ об известных мне его юношеских прока¬
зах; мы вместе вдоволь над ними посмеялись, и таким обра¬
зом вдруг сошлись, как будто были знакомы с самого того
времени».
М. Ю. Лермонтов в рассказе графини Е. П. Рос¬
топчиной. PC, 1882, т. 35, кн. 9, с. 619.
Вторая половина февраля. Письмо Лермонтова к
А. И. Бибикову «... начну с того, что объясню тайну мо¬
его отпуска: бабушка моя просила о прощении моем, а
мне дали отпуск; но я скоро еду опять к вам, и здесь
остаться у меня нет никакой надежды..., отсюда уезжаю
заслуживать себе на Кавказе отставку; из Валерикского
представления меня здесь вычеркнули...».
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 7, письмо № 164,
с. 229—230, см. также дату 5 февраля.
27 февра\я. Лермонтов был у Карамзиных, где застал его
приехавший в И часов вечера П. А. Плетнев.
Письмо П. А. Плетнева к Я. К. Гроту от 28 фев¬
раля 1841 года. В кн.: Грот Я.К. и Плетнев П.А.
Переписка, т. 1. СПб., 1896, с. 265; Лермонтов, полн.
собр. соч., т. 7, письмо № 165, с. 230.
28 февраля—1 марта. Цензоры А. Никитенко и С. Ку-
торга разрешили «Отечественные записки» (т. XV, № 3), в
которых в отд. III на с. 44 напечатано стихотворение «Оп¬
равдание», подписанное «М. Лермонтов».
Цензурный экземпляр «Отечественных записок» * (1841,
т. XV, № 3) хранится в Научной библиотеке им. М. Горько¬
го при Ленинградском государственном университете им.
А. А. Жданова под шифром II. 170. Рукой А. В. Никитенко
и рукой С. Куторги помета: «Выдать билет 1 марта 1841. цен.
Никитенко. № 389. 1 марта 1841. Цензор С. Куторга».
214

* Сообщение о выходе мартовской книжки «Отечественных запи¬
сок», где напечатано стихотворение Лермонтова «Оправдание», — в
«Литературной газете» (1841, 1 марта, с. 100).
3 марта. Подпись в альбоме А. Д. Блудовой под рисун¬
ком, на котором изображены два всадника: «Petersbourg lundi
3 Mars 1841 — Lermontoff»1.
Альбом А. Д. Блудовой — ИРЛИ, ф. 524, on. 1,
№ 51, л. 91 об.; ЛН, т. 45—46, 1948, с. 151; там же на
с. 149 воспроизведение этого рисунка.
5 марта. Рапорт командира Отдельного кавказского кор¬
пуса за № 458 с просьбой наградить* Лермонтова за учас¬
тие в экспедиции в Малой Чечне с 27 октября по 6 ноября
1840 г.
ИРЛИ. ф. 524, оп. 3, № 33, лл. 30—31; ср.: Ще¬
голев, вып. II, с. 124—125; Лермонтов, полн. собр.
соч., т. 9, с. 247.
* Генерал-адъютант П. X. Граббе представлял Лермонтова к ордену
св. Владимира 4-й степени с бантом; командир Отдельного кавказского
корпуса генерал Е. А. Головин — к ордену св. Станислава 3-й степени.
30 июня 1841 г. дежурный генерал Главного штаба гр.
П. А. Клейнмихель сообщил генералу Е. А. Головину, что
«государь император... не изволил... изъявить монаршего
соизволения на испрашиваемую награду». (Щеголев, вып.
II, с. 125—126; ЛН, т. 58, 1948, с. 413; Лермонтов, полн.
собр. соч., т. 9, с. 262—263).
6 марта. Лермонтов выдал А. Д. Кирееву расписку в
получении 1500 руб. ассигнациями за продажу права на вто¬
рое издание «Героя нашего времени» в числе 1200 экз.
Бумаги о сочинениях покойного поручика М. Ю.
Лермонтова — ИРЛИ, ф. 524, оп. 3, № 52; Лер¬
монтов, полн. собр. соч., т. 9, с. 295; факсимиле см.:
ЛН, т. 45—46,1948, с. 371.
9 марта. На этот день был назначен отъезд Лермонтова
на Кавказ.
Петербург, понедельник 3 марта 1841 — Лермонтов (^ФРСНИ-Л
215

Лермонтов, полн. собр. соч., т. 7, письмо № 165, с.
230.
Но 9 марта Лермонтов не уехал.
Е. П. Ростопчина вспоминала впоследствии: «Отпуск его
приходил к концу, а бабушка не ехала. Стали просить об
отсрочках, в которых сначала было отказано, а потом они
были взяты штурмом, благодаря высокой протекции. Лер¬
монтову очень не хотелось ехать, у него были всякого рода
дурные предчувствия».
PC, 1882, т. 35, № 9, с. 620.
10 марта. Дата на стихотворении Лермонтова «Любовь
мертвеца».
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 2, с. 132 и 318; Анд¬
роников. Исследования и находки, с. 446—449 (текст
и факсимиле).
И марта. А. А. Краевский сообщает М. Н. Каткову за
границу: «Здесь <т. е. в Петербурге> теперь Лермонтов в
отпуску и через две недели опять едет на Кавказ. Я заказал
списать с него портрет Горбунову: вышел похож. Он поздо¬
ровел, целый год провел в драках и потому писал мало, но
замыслил очень много». Далее Краевский пишет, что доктор
Р. Липперт, известный переводчик произведений Пушкина,
перевел на немецкий язык стихотворение «Дары Терека», и
«перевел славно»; затем сообщает о том, что печатается вто¬
рое издание «Героя нашего времени».
ЛН, т. 45—46, 1948, с. 375; ср.: Лермонтов, полн.
собр. соч., т. 7, письмо № 167, с. 233.
13 марта. В. Г. Белинский пишет В. П. Боткину: «Лер¬
монтов еще в Питере. Если будет напечатана его “Родина”,
то, аллах-керим, что за вещь: пушкинская, т. е. одна из лучших
пушкинских».
Белинский, АН СССР, т. 12, с. 35.
Февраль—март. Стихотворение, посвященное А. А. Уг-
лицкой: «Ма chere Alexandrine».
ЛН, т. 43—44, с. 395 (факсимиле).
216

27 марта. Стихотворение Е. П. Ростопчиной «На дорогу
Михаилу Юрьевичу Лермонтову».
Есть длинный, скучный, трудный путь...
К горам ведет он, в край далекий,
Там сердцу к скорби одинокой
Нет где пристать, где отдохнуть!
Там к жизни дикой, к жизни страшной
Поэт наш должен привыкать,
И песнь, и думу забывать
Под шум войны, в тревоге бранной!
Там блеск штыков и звук мечей
Ему заменят вдохновенье,
Любви и света обольщенья,
И мирный круг его друзей.
Ему, поклоннику живому
И богомольцу красоты, —
Там нет кумира для мечты,
В отраду сердцу молодому!..
Ни женский взор, ни женский ум
Его лелеять там не станут:
Без счастья дни его увянут,
Он будет мрачен и угрюм!
Но есть заступница родная
С заслугою преклонных лет, —
Она ему конец всех бед
У неба вымолит рыдая!
Но заняты радушно им
Сердец приязненных желанья,
И минет срок его изгнанья,
И он вернется невредим!..
217

Ростопчина Е.П. Стихотворения, т. 1. Изд. 2-е. СПб.,
1857, с. 56—57.
Конец марта — начало апреля. А. П. Шан-Гирей в
своих воспоминаниях пишет: «На святой неделе * Лермонтов
написал пьесу «Последнее новоселье». В то самое время, как
он писал ее, мне удалось набросать карандашом его про¬
филь».
РО, 1890, кн. 8, с. 751; Лермонтов, полн. собр. соч.,
т. 2, с. 168 и 335.
* Пасхальная неделя в 1841 г. началась 30 марта.
Начало апреля. Вышли «Отечественные записки» (т. XV,
№ 4), где в отд. III на с. 283 напечатано стихотворение «Ро¬
дина», подписанное «М. Лермонтов».
В этом же номере «Отечественных записок» сообщается:
«“Герой нашего времени” соч. М. Ю. Лермонтова, принятый
с таким энтузиазмом публикою, теперь уже не существует в
книжных лавках: первое издание его всё раскуплено; приго¬
товляется второе издание, которое скоро должно показаться
в свет; первая часть уже отпечатана. Кстати о самом Лер¬
монтове: он теперь в Петербурге и привез с Кавказа несколь¬
ко новых прелестных стихотворений, которые будут напеча¬
таны в “Отечественных записках”. Тревоги военной жизни
не позволили ему спокойно и вполне предаваться искусству,
которое назвало его одним из главнейших жрецов своих; но
замышлено им много, и все замышленное превосходно. Рус¬
ской литературе готовятся от него драгоценные подарки» (03,
1841, Т. XV, отд. VI, С. 68).
Февраль, март, первая половина апреля. «Три месяца,
проведенные... Лермонтовым в столице, были... самые счаст¬
ливые и самые блестящие в его жизни. Отлично принятый в
свете, любимый и балованный в кругу близких, он утром сочи¬
нял какие-нибудь прелестные стихи и приходил к нам читать
их вечером. Веселое расположение духа проснулось в нем
опять, в этой дружественной обстановке, он придумывал ка¬
кую-нибудь шутку или шалость, и мы проводили целые часы
218

в веселом смехе благодаря его неисчерпаемой веселости.
Однажды он объявил, что прочитает нам новый роман под
заглавием “Штосс”, причем он рассчитал, что ему понадобит¬
ся по крайней мере четыре часа для его прочтения. Он потре¬
бовал, чтобы собрались вечером рано и чтобы двери были
заперты для посторонних. Все его желания были исполнены,
и избранники сошлись числом около тридцати; наконец, Лер¬
монтов входит с огромной тетрадью под мышкой, принесли
лампу, двери заперли, и затем начинается чтение; спустя чет¬
верть часа оно было окончено. Неисправимый шутник зама¬
нил нас первой главой какой-то ужасной истории, начатой им
только накануне; написано было около двадцати страниц, а
остальное в тетради — белая бумага. Роман на этом остано¬
вился и никогда не был окончен».
М. Ю. Лермонтов в рассказах графини Е. П. Ро¬
стопчиной. PC, 1882, т. 35, кн. 9, с. 619.
Март—первая половина апреля. Стихотворение в аль¬
бом С. Н. Карамзиной «Любил и я в былые годы».
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 2, с. 151 и 324.
Март—первая половина апреля. Попытки Лермонто¬
ва выйти в отставку и посвятить себя литературной деятельно¬
сти.
«Он мечтал об основании журнала и часто говорил о нем
с Краевским, не одобряя направления “Отечественных запи¬
сок”. — “Мы должны жить своею самостоятельною жиз¬
нью и внести свое самобытное в общечеловеческое. Зачем
нам всё тянуться за Европою и за французским. Я многому
научился у азиатов, и мне бы хотелось проникнуть в таинства
азиатского миросозерцания, зачатки которого и для самих
азиатов и для нас еще мало понятны. Но, поверь мне, —
обращался он к Краевскому, — там на Востоке тайник бога¬
тых откровений”. Хотя Лермонтов в это время часто видал¬
ся с Жуковским, но литературное направление и идеалы его
не удовлетворяли юного поэта. “Мы в своем журнале, —
говорил он, — не будем предлагать обществу ничего перевод¬
219

ного, а свое собственное. Я берусь к каждой книжке достав¬
лять что-либо оригинальное, не так, как Жуковский, который
всё кормит переводами, да еще не говорит, откуда берет их”».
Висковатый, с. 368—369.
Около 11 апреля. Дежурный генерал Главного штаба
граф П.А.Клейнмихель вызвал Лермонтова и сообщил ему
предписание в 48 часов покинуть Петербург и отправиться
на Кавказ в Тенгинский пехотный полк. Прямо от Клейнми¬
хеля в сильном возбуждении Лермонтов приехал к Краевс-
кому.
Висковатый, с. 375—376; ср.: Андреев-Кривич С.А.
Лермонтов. Вопросы творчества и биографии. Изд.
АН СССР, М., 1954, с. 127—128.
12 апреля. Вечером у Карамзиных проводы Лермонтова.
Запись в журнале П. А. Плетнева: «После чаю Жуковский
отправился к Карамзиным на проводы Лермонтова, который
снова едет на Кавказ по миновании срока отпуска своего».
Я. К. Грот и П. А. Плетнев. Переписка, т. 1. СПб.,
1896, С. 318.
Накануне отъезда на Кавказ у Карамзиных встреча Лер¬
монтова с Натальей Николаевной Пушкиной и сердечный
разговор с ней. Об этой встрече рассказала дочь Наталии
Николаевны Александра Петровна Арапова, урожденная
Ланская:
«Нигде она <Наталья Николаевна Пушкина> так не
отдыхала душою, как на карамзинских вечерах, где всегда
являлась желанной гостьей. Но в этой пропитанной симпа¬
тией атмосфере один только частый посетитель чуждался ее,
и за изысканной вежливостью обращения она угадывала
предвзятую враждебность.
Это был Лермонтов.
Слишком хорошо воспитанный, чтобы чем-нибудь выдать
чувства, оскорбительные для женщины, он всегда избегал вся¬
кую беседу с ней, ограничиваясь обменом пустых, условных
фраз.
220

Матери это было тем более чувствительно, что многое в
его поэзии меланхолической струей подходило к настроению
ее души, будило в ней сочувственное эхо. Находили минуты,
когда она стремилась высказаться, когда дань поклонения его
таланту так и рвалась ему навстречу, но врожденная застенчи¬
вость, смутный страх сковывали уста. Постоянно вращаясь в
том же маленьком кругу, они чувствовали незримую, но непре¬
одолимую преграду, выросшую между ними.
Наступил канун отъезда Лермонтова на Кавказ. Верный
дорогой привычке, он приехал провести последний вечер к
Карамзиным, сказать грустное прости собравшимся друзьям.
Общество оказалось многолюднее обыкновенного, но, уступая
какому-то необъяснимому побуждению, поэт, к великому удив¬
лению матери, завладев освободившимся около нее местом, с
первых слов завел разговор, поразивший ее своей необычай¬
ностью.
Он точно стремился заглянуть в тайник ее души, чтобы
вызвать ее доверие, сам начал посвящать ее в мысли и чув¬
ства, так мучительно отравлявшие его жизнь, каялся в резко¬
сти мнений, в беспощадности суждений, так часто отталки¬
вавших от него ни в чем перед ним неповинных людей.
Мать поняла, что эта исповедь должна была служить в
некотором роде объяснением; она почуяла, что упоение юной,
но уже признанной славой не заглушило в нем неудовлетво¬
ренность жизнью. Может быть, в эту минуту она уловила
братский отзвук другого, мощного, отлетевшего духа, но жи¬
вое участие пробудилось мгновенно, и, дав ему волю, простыми,
прочувствованными словами она пыталась ободрить, утешить
его, подбирая подходящие примеры из собственной тяжелой
доли. И по мере того, как слова непривычным потоком текли
с ее уст, она могла следить, как они достигали цели, как ледя¬
ной покров, сковывавший доселе их отношения, таял с быст¬
ротой вешнего снега, как некрасивое, но выразительное лицо
Лермонтова точно преображалось под влиянием внутреннего
просветления.
221

В заключение этой беседы, удивившей Карамзиных своей
продолжительностью, Лермонтов сказал:
“Когда я только подумаю, как мы часто с вами здесь
встречались!.. Сколько вечеров, проведенных здесь, в гости¬
ной, но в разных углах! Я чуждался вас, малодушно поддава¬
ясь враждебным влияниям. Я видел в вас только холодную,
неприступную красавицу, готов был гордиться, что не подчи¬
няюсь общему здешнему культу, и только накануне отъезда
надо было мне разглядеть под этой оболочкой женщину, по¬
стигнуть ее обаяние искренности, которое не разбираешь, а
признаешь, чтобы унести с собой вечный упрек в близоруко¬
сти, бесплодное сожаление о даром утраченных часах! Но
когда я вернусь, я сумею заслужить прощение и, если не
самонадеянна мечта, стать когда-нибудь вам другом. Никто
не может помешать посвятить вам ту беззаветную предан¬
ность, на которую я чувствую себя способным”.
“Прощать мне вам нечего, — ответила Наталья Никола¬
евна, — но если вам жаль уехать с изменившимся мнением
обо мне, то поверьте, что мне отраднее оставаться при этом
убеждении”.
Прощание их было самое задушевное, и много толков было
потом у Карамзиных о непонятной перемене, происшедшей с
Лермонтовым перед самым отъездом.
Ему не суждено было вернуться в Петербург, и когда
весть о его трагической смерти дошла до матери, сердце ее
болезненно сжалось. Прощальный вечер так наглядно вос¬
крес в ее памяти, что ей показалось, что она потеряла кого-то
близкого.
Мне было шестнадцать лет, я с восторгом юности зачиты¬
валась “Героем нашего времени” и всё расспрашивала о Лер¬
монтове, о подробностях его жизни и дуэли. Мать тогда мне
передала их последнюю встречу и прибавила:
“Случалось в жизни, что люди поддавались мне, но я знала,
что это было из-за красоты. Этот раз была победа сердца, и
вот чем была она мне дорога. Даже и теперь мне радостно
222

подумать, что он не дурное мнение унес с собой в могилу”».
Арапова А.А. Пушкина-Ланская. «Новое время», Иллю¬
стрированное приложение. 9 января 1908, № 11432.
«Наконец, около конца апреля или начала мая мы собра¬
лись на прощальный ужин, чтобы пожелать ему доброго пути.
Я одна из последних пожала ему руку. — Мы ужинали втро¬
ем, за маленьким столом, он и еще другой друг, который тоже
погиб насильственной смертью в последнюю войну. < Веро¬
ятно, Андрей Николаевич Карамзин>. Во время всего ужи¬
на и на прощанье Лермонтов только и говорил об ожидав¬
шей его скорой смерти. Я заставляла его молчать и стала
смеяться над его, казавшимися пустыми, предчувствиями».
М. Ю. Лермонтов в рассказе графини Е. П. Рос¬
топчиной. PC, 1882, №9, с. 620.
12 или 13 апреля. Написано стихотворение «На севере
диком».
«Накануне отъезда своего на Кавказ Лермонтов по моей
просьбе мне перевел шесть стихов Гейне «Сосна и пальма».
Немецкого Гейне нам принесла С. Н. Карамзина. Он на¬
скоро, в недоделанных стихах, набросал на клочке бумаги свой
перевод. Я подарил его тогда же княгине Юсуповой. Веро¬
ятно, это первый набросок, который сделал Лермонтов, уез¬
жая на Кавказ в 1841 году, и который хранится ныне в импе¬
раторской Публичной библиотеке».
Вяземский П.П. Из воспоминаний//Вяземский
П.П. Собрание сочинений. 1876—1887. СПб., 1893,
с. 643.
13 апреля. Надпись В. Ф. Одоевского на записной книжке,
подаренной Лермонтову при отъезде его на Кавказ: «Поэту
Лермонтову дается сия моя старая и любимая книга с тем,
чтобы он возвратил мне ее сам, и всю исписанную. К<нязь>
В. Одоевский, 1841. Апреля 13-е. СПБург».
Записная книжка хранится в Рукописном отделе
РНБ; ср.: Описание РНБ, с. 44; факсимиле надписи
В. Ф. Одоевского см.: ЛН, т. 43—44, 1941, с. 679.
223

13 или 14 апреля. Прощальная записка Лермонтова к
А. А. Краевскому. «Очень жалею, что не застал уже тебя у
Одоевского и не мог таким образом с тобою проститься;
сделай одолжение, отдай подателю сего письма для меня два
билета на «0<течественные> записки». Это для бабушки
моей».
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 7, письмо № 169, с. 233—
234; факсимиле см.: ЛН, т. 45—46,1948, с. 379.
14 апреля. 8 час. утра. Отъезд Лермонтова из Петербур¬
га в Москву.
ЛН, Т. 45—46,1948, с. 727-728.
В письме от 16 апреля 1841 г. сотрудник конторы «Оте¬
чественных записок» М. А. Языков пишет М. Н. Каткову:
«Здесь был Лермонтов и отправился на Кавказ, оставив боль¬
шую тетрадь стихов, которые будут напечатаны в “0<тече-
ственных> з<аписках>”». (ЛБ, Отдел рукописей, архив
Катковых; ср.: Жизнь и творчество М. Ю. Лермонтова, сб. I,
С. 118—119).
Весна, до 15 апреля. Написаны стихотворения «На се¬
вере диком стоит одиноко»; «Последнее новоселье».
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 2, с. 128, 315 и 168,
335.
Около 13—15 апреля. Стихотворение «Графине Рас-
топчиной» («Я верю: под одной звездою»).
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 2, с. 152 и 325.
В примечании к стихотворению «Пустой альбом» Е. П.
Ростопчина писала: «Этот альбом был мне подарен М. Ю.
Лермонтовым перед отъездом его на Кавказ..., стало быть, пе¬
ред его смертью. В нем написал он свое стихотворение ко мне:
“Я знаю, под одной звездою мы были с вами рождены”».
Ростопчина Е.П. Стихотворения, т. 2. Изд. 2-е.
СПб., 1857, с. 85.
Вторая половина апреля. Предположительно датирует¬
ся стихотворение «Прощай, немытая Россия».
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 2, с. 183 и 342.
224

После 13 апреля, весна и начало лета. В записной
книжке, подаренной В. Ф. Одоевским, Лермонтов написал
стихотворения: «Утес», «Спор» \ «Сон», «L’Attente»2, «Ли¬
лейной рукой поправляя», «На бурке под тенью чинары», «Они
любили друг друга так долго и нежно», «Тамара», «Сви¬
данье», «Листок», «Выхожу один я на дорогу», «Морская ца¬
ревна», «Пророк», «Нет, не тебя так пылко я люблю»3.
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 2, с. 183—207 и 342—
358.
17 апреля. В «Ведомости о прибывших в Москву и вы¬
бывших из оной разных особ» в разделе «Прибыли в Моск¬
ву» значится: «Пополудни в 7 часов из С.-Петербурга над-
з<иратель> при почт<овой> кар<ете> Путилов, в оной
от<ставной> полк<овник> Мосолов, от<ставной> пор<у-
чик> Паныиин, Тенгинского пех<отного> п<олка> пор<у-
чик> Лермонтов».
В Москве Лермонтов остановился у Дмитрия Григорье¬
вича Розена в Петровском дворце.
РГВИА. Архив московского военного генерал-
губернатора. Утренние рапорты по разным делам мос¬
ковского коменданта. 1841, т. IV, л. 173 об.; ср.: ЛН,
т. 45—46, 1948, с. 727—728; Лермонтов, полн. собр.
соч., т. 7, письмо № 173, с. 237; о Д.Г. Розене см.:
ЛН, т. 45—46,1948, с. 746—749.
18 апреля. Письмо Е. А. Арсеньевой к С. Н. Карамзи¬
ной.
«Опасаясь обеспокоить вас моим приездом, решилась про¬
сить вас через писмо; вы так милостивы к Мишиньке, что я
смело прибегаю к вам с моею прозбою, попросите Василия
Андреевича <Жуковского> напомнить государыне <Алек-
Не позднее 23 апреля 1841 г. (см. эту дату).
^ Не позднее 10 мая 1841 г. (см. эту дату).
Вернее всего, в Пятигорске, в июне—начале июля 1841 г., если это
стихотворение действительно посвящено Е. Быховец (Лермонтов, АН
СССР, Т. II, С. 364).
225

сандре Федоровне>, вчерашний день прощены <в связи с
празднованием бракосочетания наследника Александра Нико¬
лаевича с принцессой Марией Гессен-Дармштадтской>: Иса¬
ков, Лихарев, граф Апраксин и Челищев; уверена что и Васи¬
лий Андреевич извинит меня, что я его беспокою, но сердце
мое растерзано».
РГАЛИ; ср.: ЛН, т. 45—46, 1948, с. 656. Факси¬
миле: там же, с. 655; Лермонтов, полн. собр. соч., т. 7,
письмо № 171, с. 234.
18 или 19 апреля. Лермонтов был у Николая Николае¬
вича Анненкова.
Лермонтов, АН СССР, т. VI, письмо № 48, с. 458.
19 или 20 апреля. Письмо Лермонтова из Москвы к
Е. А. Арсеньевой в Петербург.
«... я в Москве пробуду несколько дней, остановился у
<Дмитрия Григорьевича> Розена; Алексей Аркадич здесь
еще; и едет послезавтра. Я здесь принят был обществом по
обыкновению очень хорошо — и мне довольно весело; был
вчера у Николая Николаевича Анненкова и завтра у него
обедаю; он был со мною очень любезен».
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 7, письмо № 173,
с. 237.
20 апреля. Надпись гр. Е. П. Ростопчиной на обложке
сборника «Стихотворения графини Е. Ростопчиной. Изд.
типографии Фишера, СПб., 1841»: «Михаилу Юрьевичу Лер¬
монтову, в знак удивления к его таланту и дружбы искренней
к нему самому. Петербург, 20 апреля 1841 г.».
ИРЛИ, Библиотека, 22 6/63; Описание ИРЛИ, с. 167.
20 апреля. Лермонтов был уже в Москве, и Ростопчина
знала об этом. Следовательно, книга была вручена кому-то из
близких поэту лиц для передачи. На кожаном корешке этого
экземпляра обозначены тиснением инициалы «В. Ж.». Не
была ли эта книга в библиотеке В. А. Жуковского до по¬
ступления ее в Лермонтовский музей Николаевского кавале¬
рийского училища (в 1911 г.)?
226

Около 20 апреля. Встреча Лермонтова с Ю. Ф. Сама¬
риным.
Запись в дневнике Ю. Ф. Самарина: «Лермонтов снова
приехал в Москву. Я нашел его у Розена. Мы долго разго¬
варивали, он показывал мне свои рисунки. Воспоминания
Кавказа его оживили. Помню его поэтический рассказ о деле
с горцами, где ранен Трубецкой... Его голос дрожал, он был
готов прослезиться. Потом ему стало стыдно, и он, думая
уничтожить первое впечатление, пустился толковать, почему
он был растроган, сваливая все на нервы, расстроенные лет¬
ним жаром. В этом разговоре он был виден весь. Его мне¬
ние о современном состоянии России <далыие перевод с
французского>: “Хуже всего не то, что известное количество
людей терпеливо страдает, а то, что огромное количество стра¬
дает, не сознавая этого” <затем снова по-русски>. Вечером
он был у нас. На другой день мы были вместе под Новинс¬
ким».
ЛБ, Отдел рукописей, архив Самариных; Самарин
Ю.Ф. Сочинения, т. XII, М., 1911, с. 56; Щеголев, вып.
II, с. 162.
20 или 21 апреля. Лермонтов и Ю. Ф. Самарин ездили
под Новинское на народные гулянья, устроенные в связи с
ожидавшимся приездом в Москву Николая I и всей царской
семьи.
Жизнь и творчество М. Ю. Лермонтова, сб. I,
с. 119.
Между 17 и 23 апреля. Встреча Лермонтова в Москве
с немецким поэтом и переводчиком Ф. Боденштедтом.
«В один пасмурный воскресный или праздничный день
мне случилось обедать с Павлом Олсуфьевым во французс¬
ком ресторане... “А, Михаил Юрьевич!” — вдруг вскричали
двое-трое из моих собеседников при виде то’лько что вошед¬
шего молодого офицера, который слегка потрепал по плечу
Олсуфьева, приветствовал молодого князя словами: “Ну, как
поживаешь, умник!”, а остальное общество коротким: “Здрав¬
227

ствуйте”. У вошедшего была гордая, непринужденная осанка,
средний рост и необычайная гибкость движений. Вынимая
при входе носовой платок, чтобы обтереть усы, он выронил на
паркет бумажник или сигарочницу и при этом нагнулся с
такой ловкостью, как будто бы он был вовсе без костей, хотя
судя по плечам и груди у него должны были быть довольно
широкие кости.
Гладкие, белокурые, слегка вьющиеся по обеим сторонам
волосы оставляли совершенно открытым необыкновенно вы¬
сокий лоб. Большие, полные мысли глаза, казалось, вовсе не
участвовали в насмешливой улыбке, игравшей на красиво
очерченных губах молодого офицера.
Очевидно, он был одет в парадную форму. У него на шее
был небрежно повязан черный платок; военный сюртук без
эполет был не нов и не до верху застегнут, и из-под него
виднелось ослепительной свежести белье.
Мы говорили до тех пор по-французски, и Олсуфьев, гово¬
ря по-французски, представил меня вошедшему. Обменявшись
со мною несколькими беглыми фразами, он сел с нами обе¬
дать... После того как Лермонтов быстро отведал несколько
кушаньев и выпил два стакана вина (при этом он не прятал
под стол свои красивые, выхоленные руки), он сделался очень
разговорчив, и, надо полагать, то, что он говорил, было остро¬
умным и смешным, т. к. слова его несколько раз прерывались
громким смехом... Я заметил только, что остроты его часто
переходили в личности; но, получив несколько раз меткий от¬
пор от Олсуфьева, он счел за лучшее избирать мишенью своих
шуток только молодого князя <А. И. Васильчикова>.
Некоторое время тот добродушно переносил остроты Лер¬
монтова; но, наконец, и ему уже стало невмочь, и он с достоин¬
ством умерил его пыл, заметив, что, при всей ограниченности
ума, он человек с добрым сердцем.
Казалось, Лермонтова искренно огорчило, что он обидел
князя..., и он всеми силами старался помириться с ним, в чем
скоро и успел».
228

Боденштедт Ф. Заметка о Лермонтове. «Совре¬
менник», 1861, т. 85, отд. II, с. 326—328.
22 апреля. «В 7 часов пополудни» выбыл из Москвы «в
Тифлис Нижегородского Драгунского полка капитан <Алек¬
сей Аркадьевич> Столыпин <Монго>».
ЛН, Т. 45—46,1948, с. 729.
Около 23 апреля. За полчаса до отъезда из Москвы на
Кавказ Лермонтов пришел проститься к Ю. Ф. Самарину и
принес ему для «Москвитянина» стихотворение «Спор». «Он
говорил мне о своей будущности, о своих литературных про¬
ектах», — вспоминал впоследствии об этой встрече Самарин
в письме к Гагарину от 3 августа 1841 г.
«Новое слово», 1894, № 2, с. 47; Жизнь и творче¬
ство М. Ю. Лермонтова, сб. I, с. 121.
Около 23 апреля. Лермонтов выехал из Москвы в Став¬
рополь.
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 7, письмо № 174, с. 238;
ЛН, Т. 45—46,1948, с. 700 и 729.
В комендантских донесениях выезд Лермонтова из Моск¬
вы в апреле 1841 г. не отмечен и в записи о выезде А. А.
Столыпина 22 апреля имя Лермонтова не упомянуто. Но 10
мая Е. А. Свербеева писала из Москвы А. И. Тургеневу:
«Лермонтов провел пять дней в Москве, он поспешно уехал
на Кавказ» (ЛН, т. 45—46, 1948, с. 700). Следовательно,
отъезд поэта в последний раз из Москвы на Кавказ следует
датировать примерно 23 апреля, поскольку точно зафиксиро¬
вано комендантским донесением прибытие его из Петербурга
в Москву 17 апреля 1841 г. Лермонтов нагнал Столыпина в
Туле (см. дату между 25 и 30 апреля 1841 г.). Прибыв в
Ставрополь только 9 мая, Лермонтов писал Е. А. Арсенье¬
вой: «... ехал я с Алексеем Аркадьевичем и ужасно долго
ехал, дорога была прескверная». (Лермонтов, полн. собр. соч.,
т. 7, письмо № 174, с. 238).
Между 25 и 30 апреля. По пути на Кавказ Лермонтов
встретился в Туле с товарищем по Школе гвардейских под¬
229

прапорщиков и кавалерийских юнкеров А. М. Меринским.
В это время в Туле уже находился Алексей Аркадьевич
Столыпин-Монго, выехавший из Москвы в Тифлис 22 апре¬
ля. Затем Лермонтов отправился в путь вместе со Столыпи¬
ным и заезжал с ним к М. П. Глебову в его имение Мишко-
во Мценского уезда Орловской губернии.
«“Никогда я так не проводил приятно время, как этот раз
в Москве”, — сказал <Лермонтов> мне, встретясь со мной
при проезде своем через Тулу. Это встреча моя с ним была
последняя. В Туле он пробыл один день, для свидания с
своей родною теткой, жившей в этом городе. Вместе с ним на
Кавказ ехал его приятель и общий наш товарищ А. А. С<то-
лыпи>н. Они оба у меня обедали и провели несколько часов.
Лермонтов был весел и говорлив; перед вечером он уехал».
Меринский А.М. «Атеней», 1858, № 48, с. 303—304;
ср.: ИВ, 1890, т. 39, кн. 3, с. 726—728; Смысловский В.
Воспоминания о пребывании М. Ю. Лермонтова в Ор¬
ловской губернии. Орел, 1909; ЛН, т. 45—46,1948, с. 729.
1 мая. Сообщение о выходе майской книжки «Отече¬
ственных записок», в которой напечатано стихотворение Лер¬
монтова «Последнее новоселье», — в «Литературной газе¬
те» 1 мая 1841 г., с. 188.
3 мая. Цензор П. Корсаков разрешил второе издание:
Герой нашего времени. Сочинение М. Лермонтова, ч. И. СПб.,
в типографии Ильи Глазунова и К0. 1841. VI, 250 с.
Содержание: Предисловие ко 2-му изданию. Окончание
журнала Печорина: II. Княжна Мери; III. Фаталист.
9 мая. «Поручик Лермонтов прибыл в Ставрополь... и
по воле командующего войсками был прикомандирован к
отряду, действующему на левом фланге Кавказа для участво-
вания в экспедиции».
Рапорт командующего дивизией от 16 октября 1841
года за № 5652. РГАЛИ; ср.: Семенов Л.П. Новые
документы о Лермонтове. «Горская мысль», 1922, кн. 3,
с. 46; Лермонтов, полн. собр. соч., т. 9, с. 264—265.
230

9 или 10 мая. Письмо Лермонтова к Е. А. Арсеньевой:
«...я сейчас приехал только в Ставрополь и пишу к вам;
ехал я с Алексеем Аркадьевичем и ужасно долго ехал, дорога
была прескверная, теперь не знаю сам еще, куда поеду; ка¬
жется, прежде отправлюсь в крепость Шуру, где полк, а отту¬
да постараюсь на воды...; пожалуйста, оставайтесь в Петер¬
бурге: и для вас и для меня будет лучше во всех отношениях.
Скажите Екиму Шангирею, что я ему не советую ехать в
Америку, как он располагал, а уж лучше сюда на Кавказ.
Оно и ближе и гораздо веселее.
Я все надеюсь, милая бабушка, что мне все-таки выйдет
прощенье, и я могу выйти в отставку».
Лермонтов, полн. собр. соч., т. 7, письмо № 174, с. 238.
10 мая. Выдана подорожная за № 709 «от города Став¬
рополя до крепости Темир-Хан-Шуры Тенгинского пехот¬
ного полка господину поручику Лермантову..., давать по две
лошади с проводником, за указные прогоны, без задержания».
Подписал «начальник Кавказской области генерал-адъютант
Граббе». На обороте отметка: «В ставропольском Ордо-
нанс-гаузе явлена и в книгу под № 1027 записана майя 10
дня 1841 года. Плац-адъютант, штабс-капитан Перминов».
ИРЛИ, ф. 524, оп. 3, № 16, л. 81; воспроизведение
см.: ЛН, т. 43—44, 1941, с. 77—78, Лермонтов, полн.
собр. соч., т.9, с. 274—275.
10 мая. Письмо Лермонтова к С. Н. Карамзиной. К
письму приложено стихотворение: «L’Attente».
Лермонтов, полн. собр. соч., т.7, письмо № 175,
с. 238—243.
10 мая. Е. А. Свербеева пишет из Москвы А. И. Тур¬
геневу:
«Лермонтов провел пять дней в Москве, он поспешно уехал
на Кавказ, торопясь принять участие в штурме, который ему
обещан. Он продолжает писать стихи со свойственным ему
бурным вдохновением».
ЛН, т. 45—46,1948, с. 700.
231

12 мая. Отношение начальника Штаба войск Кавказс¬
кой линии и Черномории за № 10008 с запросом о место¬
пребывании Лермонтова.
РГАЛИ; Семенов Л.П. Новые документы о Лер¬
монтове. «Горская мысль», 1922, кн. 3, с. 46.
12 мая. Лермонтов встречает в Георгиевске ремонтера
Борисоглебского уланского полка П. Магденко и решает с
ним и А. А. Столыпиным отправиться в Пятигорск.
PC, 1870, т. 24, кн. 3, с. 525—530; Николаева М.Ф.
Дата приезда Лермонтова в Пятигорск в 1841 году.
Временник, вып. 1, с. 68—69.
13 мая. Приезд Лермонтова с А. А. Столыпиным и
П. Магденко в Пятигорск.
См. источники к предыдущей дате.
12 или 19 мая, в понедельник. Ю. Ф. Самарин посы¬
лает М. П. Погодину стихотворение Лермонтова «Спор» и
просит напечатать его «просто, без всяких примечаний от из¬
дателя, с подписью его имени».
ЛБ, Пог. 29, 13; Барсуков Н. Жизнь и труды
М. П. Погодина, кн. 6. СПб., 1892, с. 206.
Н. Барсуков не обратил внимания на дату «Понедельник» и
ошибочно отнес это письмо Самарина к 15 июня. Ровно за
месяц до кончины Лермонтова Ю. Ф. Самарин писал Погоди¬
ну: «Посылаю вам приношение Лермонтова в ваш журнал» и
т. д. Самарин мог прислать Погодину «Спор» только в конце
апреля или в мае 1841 г., так как шестая книжка «Москвитяни¬
на», в которой напечатан «Спор», была разрешена цензурой 31
мая. Понедельники в 1841 г. приходились в апреле на 7,14, 21 и
28 числа, а в мае — на 5,12,19, 26. Наиболее вероятно отнесение
письма Самарина к Погодину на понедельник 12 или 19 мая.
«19 мая — буря». Карандашная запись рукой Лермонто¬
ва на л. 1 записной книжки, подаренной ему 13 апреля 1941 г.
(см. эту дату) В. Ф. Одоевским.
Лермонтов, АН СССР, т. VI, с. 388; факсимиле:
ЛН, т. 43— 44,1941, с. 679.
232

24 мая. Рапорт пятигорского коменданта полковника
В. И. Ильяшенкова о болезни Лермонтова и ходатайство
о разрешении ему задержаться в Пятигорске для лечения
минеральными водами.
ИВ, 1882, кн. 4, С. 881.
В «Книге дирекции кавказских минеральных вод на за¬
писку прихода и расхода купленных билетов и вырученных с
гг. посетителей денег за ванны на горяче-серных водах в
Пятигорске на 1841 год» отмечена продажа Лермонтову би¬
летов в Сабанеевские ванны 26 мая (6 билетов); в Варва-
циевские ванны 9 июня (10 билетов), 14 июня (4 билета), 18
июня (5 билетов); 3 июня в Калмыцкие ванны в Железно-
водске (4 билета) и 15 июля на ванны № 12 в Железновод-
ске (5 билетов).
«Книга» находилась в Пятигорском государственном ар¬
хиве и была обнаружена С. И. Недумовым в 1940 г. В
период фашистской оккупации эти материалы погибли. Даты
выдачи билетов устанавливаются по копии, сделанной в свое
время С. И. Недумовым.
Конец мая. Вышли «Отечественные записки»* (т. XVI,
№ 6), где в «отд. III на с. 234 напечатано стихотворение
«Кинжал», подписанное «М. Лермонтов».
* Сообщение о выходе в свет июньской книжки «Отечественных
записок» со стихотворением Лермонтова «Кинжал» — в «Литературной
газете», 31 мая 1841 г.
31 мая. Цензор Н. Крылов разрешил журнал «Москви¬
тянин» (ч. III, № 6), где на с. 291—294 напечатано стихот¬
ворение «Спор», подписанное «М. Лермонтов».
Стихотворение «Спор» было послано М. П. Погодину
Ю.Ф. Самариным 12 или 19 мая 1841 г. (см. эту дату).
8 июня. Приказ начальника Штаба войск Кавказской
линии и Черномории пятигорскому коменданту «отправить
Тенгинского пехотного полка поручика Лермонтова по на¬
значению».
ИВ, 1880, кн. 4, с. 881.
233

13 июня. Рапорт Лермонтова командиру Тенгинского пе¬
хотного полка полковнику С. И. Хлюпину о том, что он, от¬
правляясь в отряд командующего войсками на Кавказской
линии и в Черномории генерал-адъютанта П. X. Граббе,
заболел по дороге лихорадкой и получил от пятигорского
коменданта позволение остаться в Пятигорске впредь до
излечения.
Ракович, Приложение, с. 33; Щеголев, вып. II,
с. 177.
15 июня. Лермонтов получил медицинское свидетельство,
выданное ординатором пятигорского военного госпиталя ле¬
карем Барклаем де Толли в том, что «Тенгинского пехотного
полка поручик Михаил Юрьев, сын Лермонтов, одержим зо¬
лотухою и цынготным худосочием, сопровождаемым припух¬
лостью и болью десен, также с изъязвлением языка и ломо¬
тою ног, от каких болезней г. Лермонтов, приступив к лече¬
нию минеральными водами, принял более двадцати горячих
серных ванн, но для облегчения страданий необходимо пору¬
чику Лермонтову продолжать пользование минеральными во¬
дами в течение целого лета 1841 года; остановленное упот¬
ребление вод и следование в путь может навлечь самые па¬
губные следствия для его здоровья».
Ракович, Приложения, с. 33—34; Щеголев, вып. II,
с. 177—178, ср.: Лермонтов, полн. собр. соч., т.9, с. 262.
18 июня. Лермонтов подал пятигорскому коменданту ра¬
порт о болезни.
ИВ, 1880, кн. 4, с. 881—882; Щеголев, вып. II, с. 178;
Лермонтов, полн. собр. соч., т.9, с. 259.
23 июня. Рапорт пятигорского коменданта полковника
В. И. Ильяшенкова по поводу ходатайства Лермонтова о
разрешении ему вследствие нездоровья остаться для лече¬
ния в Пятигорске.
Отношение Штаба войск Кавказской линии и Чер¬
номории командиру Тенгинского пехотного полка от 7
июля за № 14220—РГАЛИ; Семенов Л.П. Новые
234

документы о Лермонтове. «Горская мысль», 1922, кн. 3,
с. 45; Лермонтов, полн. собр. соч., т.9, с. 263—264.
28 июня. Письмо Лермонтова к Е. А. Арсеньевой из
Пятигорска:
«Пишу к вам из Пятигорска, куды я опять заехал и где
пробуду несколько времени для отдыху. Я получил ваших
три письма вдруг...
Напрасно вы мне не послали книгу графини Ростопчиной,
пожалуйста, тотчас по получении моего письма пошлите мне ее
сюда, в Пятигорск. Прошу вас также, милая бабушка, купите
мне полное собрание сочинений Жуковского последнего изда¬
ния и пришлите также сюда тотчас. Я бы просил также пол¬
ного Шекспира, по-англински, да не знаю, можно ли найти в
Петербурге; препоручите Екиму. Только, пожалуйста, поскорее,
если это будет скоро, то здесь еще меня застанет.
То, что вы мне пишете о словах г. Клейнмихеля, я полагаю,
еще не значит, что мне откажут отставку, если я подам, он
только просто не советует, а чего мне здесь еще ждать?
Вы бы хорошенько спросили только, выпустят ли, если я
подам».
Лермонтов, АН СССР, т. VI, письмо № 51, с. 461—
462; ср.: Лермонтов, полн. собр. соч., т.7, письмо №
179, с. 246.
28 июня. В. Г. Белинский в письме к В. П. Боткину
пишет: «Кстати: какую гадость написал Лермонтов о францу¬
зах и Наполеоне — то ли дело Пушкина “Наполеон”» <речь
идет о стихотворении Лермонтова «Последнее новоселье»>.
В этот же день в письме П. Н. Кудрявцеву В. Г. Белинский
повторяет эту отрицательную оценку: «Какую дрянь написал,
Лермонтов о Наполеоне и французах — жаль думать, что
это Лермонтов, а не Хомяков. Но сколько роскоши в “Споре
Казбека с Эльбрусом”, хотя в целом мне и не нравится эта
пьеса и хотя в ней есть стиха четыре плохих».
Белинский, АН СССР, т. XII, с. 54 и 57; ср.: Мор-
довченко Н. В. Белинский и русская литература его
235

времени. Гослитиздат, М.—Л., 1950, с. 137—139; Лер¬
монтов, полн. собр. соч., т.7, письмо № 180, с. 247.
Лето 1841. А. С. Хомяков в письме к Н. М. Языкову
пишет:
«Между нами будь сказано, Лермонтов сделал неловкость: он
написал на смерть Наполеона стихи, и стихи слабые; а еще хуже
то, что он в них слабее моего сказал то, что было сказано мною.
Эта неловкость, за которую сердятся на него лермонтисты».
Хомяков А.С. Полное собрание сочинений, т. VIII,
М., 1904, с. 100; Лермонтов, полн. собр. соч., т.7, письмо
№ 177, С. 244.
Лето 1841 года. А. С. Хомяков в письме к Н. М.
Языкову пишет: «В “Москвитянине” был разбор Лермонто¬
ва Шевыревым*, и разбор не совсем приятный, по-моему не¬
сколько несправедливый. Лермонтов ответил очень благора¬
зумно: дал в “Москвитянин” славную пьесу, Спор Шата с
Казбеком, стихи прекрасные».
Хомяков А.С. Полное собрание сочинений, т. VIII,
М., 1904, с. 104; Лермонтов, полн. собр. соч., т.7, письмо
№ 177, С. 244.
* В «Москвитянине» (1841, ч. 1, № 2, с. 515—538) была напечатана
статья С. П. Шевырева о «Герое нашего времени», а в ч. И, № 4 за тот
же год, на с. 525—540 — статья С. П. Шевырева о сборнике «Стихо¬
творения М. Лермонтова». По-видимому, Хомяков имеет в виду вторую
статью о стихотворениях Лермонтова.
30 июня. Дежурный генерал Главного штаба гр. П. А. Клей¬
нмихель сообщил командиру Отдельного кавказского корпуса ге¬
нералу Головину о том, что Николай I, «заметив, что поручик Лер-
мантов при своем полку не находился, но был употреблен в экспе¬
диции с особо порученною ему казачею командою, повелеть соиз¬
волил..., дабы поручик Лермантов непременно состоял налицо во
фронте и чтобы начальство отнюдь не осмеливалось ни под каким
предлогом удалять его от фронтовой службы в своем полку».
РГВИА, Ф. 395, ОП. 147/455, д. 223, ч. 2, л. 12—12
об.; Щеголев, вып. II, с. 125—126; Андреев-Кривич
236

С.А. Лермонтов. Вопросы творчества и биографии-
Изд. АН СССР, М., 1954, с. 126.
7 июля. Отношение Штаба войск на Кавказской линии
и Черномории командиру Тенгинского полка о том, что на¬
чальник штаба разрешил поручику Лермонтову «остаться в
Пятигорске впредь до получения облегчения». К отноше¬
нию приложено медицинское свидетельство, выданное Лер¬
монтову 15 июня 1841 г.
Отношение Штаба войск за № 14220 — РГА-
ЛИ; ср.: Семенов Л.П. Новые документы о Лер¬
монтове. «Горская мысль», 1922, кн. 3. с. 45; ИВ,
1892, т. XLVII, кн. 2, с. 431.
8 июля. Лермонтов начал лечение Калмыцкими ваннами
в Железноводске.
Запись в «Книге дирекции Кавказских минераль¬
ных вод на записку прихода и расхода купальных биле¬
тов и вырученных с гг. посетителей денег за ванны на
щелочно-железистых водах в Железноводске. На 1841
год» (л. 6, №№ билетов: 146, 147, 148 и 149). Ср.:
Апухтин Вс. Новейшие сведения о последних днях
пребывания М. Ю. Лермонтова на КМВ (По ново-
открытым документам Архива Упр. КМВ). В кн.:
Пятигорье — Лермонтову. Литературный сборник, по¬
священный памяти М. Ю. Лермонтова. К 82-летию
со дня смерти. Первое чествование за время после
революции. Под общей редакцией М. И. Санаева.
Пятигорск, 1923, с. 58—65. Воспроизведение записи
(ныне утраченной) —там же, на с. 59.
8 июля. Вечером Лермонтов и его друзья дали пятигор¬
ской публике бал в гроте Дианы возле Николаевских ванн.
РА 1874, КН. 2, С. 684—687; РА 1889, кн. 2, с. 316; PC,
1892, т. 73, кн. 3, с. 766—769; Щеголев, вып. II, с. 196—
200; ЛН, Т. 58,1952, с. 468 и 475.
«Гвардейская молодежь жила разгульно в Пятигорске, а
Лермонтов был душою общества...
237

В июле месяце молодежь задумала дать бал пятигорской
публике... Составилась подписка, и затея приняла громадные
размеры. Вся молодежь дружно помогала в устройстве праз¬
дника, который 8 июля и был дан на одной из площадок
аллеи у огромного грота, великолепного украшенного приро¬
дой и искусством... Лермонтов необыкновенно много танце¬
вал, да и все общество было как-то особенно настроено к
веселью». (Лорер Н.И. Записки декабриста. Соцэкгиз, М.,
1931, С. 258).
«Мы сговорились, по мысли Лермонтова, устроить пикник
в нашем обычном гроте у Сабанееевских ванн... На это князь
<Владимир Сергеевич Голицын> предложил устроить на¬
стоящий бал в казенном Ботаническом саду. Лермонтов за¬
метил, что не всем это удобно, что казенный сад далеко за
городом и что затруднительно будет препроводить наших дам,
усталых после танцев, позднею ночью обратно в город. Ведь
биржевых-то дрожек в городе было 3—4, а свои экипажи у
кого были? Так на повозках же тащить? “Так здешних ди¬
карей учить надо!” — сказал князь. Лермонтов ничего ему
не возразил, но этот отзыв князя Голицына о людях, которых
он уважал и в среде которых жил, засел у него в памяти, и,
возвратившись домой, он сказал нам: “Господа! На что нам
непременно главенство князя на наших пикниках? Не хочет
он быть у нас, — и не надо. Мы и без него сумеем справить¬
ся”. Не скажи Михаил Юрьевич этих слов, никому бы из нас
и в голову не пришло перечить Голицыну; а тут словно нас
бес дернул. Мы принялись за дело с таким рвением, что
праздник вышел—прелесть». (Раевский Н.П. Рассказ о
дуэли Лермонтова. Запись В. Желиховской. «Нива», 1885,
№ 7, С. 167—168).
9 июля. Чешский писатель В. Ганка на титульном листе
сборника своих песен сделал дарственную надпись: «Г-у Лер¬
монтову по перечитанию его стихотворений. Прага ческа, 9
юлия 1841. Вацлав Ганка». Этот подарок чешского поэта до
Лермонтова дойти не успел.
238

Подлинник хранится в Библиотеке ИРЛИ; ср.: Опи¬
сание ИРЛИ, с. 167; воспроизведение см.: ЛН, т. 43—
44,1941, с. 155.
12 июля. Подорожная, выданная Лермонтову 10 мая 1841 г. в
Ставрополе, явлена к выезду в Пятигорском комендантском уп¬
равлении и в книгу под № 40 записана плац-адъютантом Сидери.
ИРЛИ, ф. 524, оп. 3, № 16, л. 81; воспроизведение
см.: ЛН, т. 43—44, 1941, с. 78; Лермонтов, полн. собр.
соч., т.9, с. 274—275.
13 июля. Столкновение между Лермонтовым и Марты¬
новым на вечере в доме Верзилиных.
РА 1872, КН. 1, С. 209—210; РА 1889, кн. 2, с. 316; PC,
1892, т. 73, кв. 3, с. 766—767; Щеголев, вып. II, с. 201—206.
«13 июля собралось к нам несколько девиц и мужчин, и поре¬
шили не ехать на собрание, а провести вечер дома... М<ихаил>
Ю<рьевич> дал слово не сердить меня больше, и мы, провальси-
ровав, уселись мирно разговаривать. К нам присоединился Л. С.
Пушкин..., и принялись они вдвоем острить свой языка qui mieux
<наперебой>... Ничего злого особенно не говорили, но смешного
много; но вот увидели Мартынова, разговаривающего очень лю¬
безно с младшей сестрой моей Надеждой, стоя у рояля, на котором
играл князь Трубецкой. Не выдержал Лермонтов и начал ост¬
рить на его счет, называя его “montagnard au grand poignard”1
(Мартынов носил черкеску и замечательной величины кинжал).
Надо же было так случиться, что, когда Трубецкой ударил после¬
дний аккорд, слово “poignard” разнеслось по всей зале. Мартынов
побледнел, закусил губы, глаза его сверкнули гневом; он подошел
к нам и голосом весьма сдержанным сказал Лермонтову: “Сколь¬
ко раз просил я вас оставить свои шутки при дамах”, и так быстро
отвернулся и отошел прочь, что не дал и опомниться Лермонтову,
а на мое замечание “язык мой — враг мой”, М<ихаил> Ю<рь-
евич> отвечал спокойно: “Се n’est rien; demain nous serons bons
amis”2.TaHUbi продолжались, и я думала, что тем кончилась вся
Горец с большим кинжалом (франц.).
Это ничего, завтра мы будем добрыми друзьями (франц.).
239

ссора. На другой день Лермонтов и Столыпин должны были
ехать в Железноводск. После уж рассказывали мне, что, когда
выходили от нас, то в передней же Мартынов повторил свою
фразу, на что Лермонтов спросил: “Что ж, на дуэль что ли вызо¬
вешь меня за это?” Мартынов ответил решительно: “Да”, и тут же
назначили день». (Шан-Гирей Э.А. Воспоминания о Лермонто¬
ве. РА, 1889, т. 2, с. 315—316).
14 июля. Поездка Лермонтова в Железноводск.
PC, 1892, т. 73, кн. 3, с. 767—768; ИВ, 1892,
т. XLVIII, кн. 4, с. 85.
15 июля. Лермонтов купил пять билетов по 50 копеек на
ванны № 12 в Железноводске.
№№ билетов: 212, 213, 214, 215 и 216. См. аннота¬
цию к дате 8 июля 1841 г.
15 июля. Утром к Лермонтову в Железноводск из Пяти¬
горска приехали в коляске Обыденная и Екатерина Быховец,
которых сопровождали верхами юнкер Бенкендорф, И. Д.
Дмитревский и Л. С. Пушкин. Пикник в шотландской ко¬
лонии Каррас.
PC, 1892, т. 73, кн. 3, с. 766—767. (См. запись под
датой 5 августа).
15 июля. От 4 до 6 час. пополудни. «Всю дорогу из
Шотландки до места дуэли Лермонтов был в хорошем рас¬
положении духа. Никаких предсмертных разговоров, никаких
посмертных распоряжений от него Глебов не слыхал. Он
ехал как будто на званый пир какой-нибудь. Все, что он
высказал за время переезда, это сожаление, что он не мог
получить увольнения от службы в Петербурге и что ему в
военной службе едва ли удастся осуществить задуманный
труд. “Я выработал уже план, — говорил он Глебову, —
двух романов: одного — из времен смертельного боя двух
великих наций, с завязкою в Петербурге, действиями в сердце
России и под Парижем и развязкой в Вене, и другого — из
Кавказской жизни, с Тифлисом при Ермолове, его диктату¬
рой и кровавым усмирением Кавказа, Персидской войной и
240

катастрофой, среди которой погиб Грибоедов в Тегеране, и вот
придется сидеть у моря и ждать погоды, когда можно будет
приняться за кладку их фундамента. Недели через две уже
нужно будет отправиться в отряд, к осени пойдем в экспе¬
дицию, а из экспедиции когда вернемся!..”»
Мартьянов П.К. Дела и люди века, т. II. СПб.,
1893, с. 93—94.
В рецензии на второе издание «Героя нашего времени» в
конце лета— начале осени 1841 г. В. Г. Белинский писал:
«Беспечный характер, пылкая молодость, жадная впечатлений
бытия, самый род жизни — отвлекали его <Лермонтова> от
мирных кабинетных занятий, от уединенной думы, столь лю¬
безной музам; но уже кипучая натура его начала устаиваться,
в душе пробуждалась жажда труда и деятельности, а орли¬
ный взор спокойнее стал вглядываться в глубь жизни. Уже
затевал он в уме, утомленном суетою жизни, создания зрелые;
он сам говорил нам, что замыслил написать романическую
трилогию, три романа из трех эпох жизни русского общества
(века Екатерины II, Александра I и настоящего времени),
имеющие между собою связь и некоторое единство, по приме¬
ру куперовской тетралогии, начинающейся “Последним из
могикан”, продолжающейся “Путеводителем в пустыне” и
“Пионерами” и оканчивающейся “Степями”» (Белинский, АН
СССР, Т. V, С. 455).
15 июля. Между 6 и 7 час. вечера. Дуэль Лермонтова с
Мартыновым у подножия Машука при секундантах М. П.
Глебове и А. И. Васильчикове и в присутствии А. А. Сто¬
лыпина (Монго) и С. В. Трубецкого. Гроза. Лермонтов
убит Мартыновым. Поздно вечером тело Лермонтова переве¬
зено в Пятигорск в дом Чиляева, где Лермонтов жил вместе
с А. А. Столыпиным.
«15 июля часов в 6—7 вечера мы поехали на роковую
встречу; но и тут, в последнюю минуту, мы, и я думаю сам
Лермонтов, были убеждены, что дуэль кончится пустыми вы¬
стрелами и что, обменявшись для соблюдения чести двумя
9 Лермонтов М. Ю. Том 10
241

пулями, противники подадут себе руки и поедут... ужинать.
Когда мы выехали на гору Машук и выбрали место по
тропинке, ведущей в колонию (имени не помню), темная, гро¬
мовая туча поднималась из-за соседней горы Бештау.
Мы отмерили с Глебовым 30 шагов; последний барьер
поставили на 10-ти и, разведя противников на крайние дис¬
танции, положили им сходиться каждому на 10 шагов по ко¬
манде: “марш”. Зарядили пистолеты. Глебов подал один
Мартынову, я другой Лермонтову, и скомандовали: “сходись!”.
Лермонтов остался неподвижен и, взведя курок, поднял пистолет
дулом вверх, заслоняясь рукой и локтем по всем правилам
опытного дуэлиста. В эту минуту, и в последний раз, я взгля¬
нул на него и никогда не забуду того спокойного, почти весе¬
лого выражения, которое играло на лице поэта перед дулом
пистолета, уже направленного на него. Мартынов быстрыми
шагами подошел к барьеру и выстрелил. Лермонтов упал, как
будто его скосило на месте, не сделав движения ни взад ни
вперед, не успев даже захватить больное место, как это обык¬
новенно делают люди раненные или ушибленные.
Мы подбежали. В правом боку дымилась рана, в левом
— сочилась кровь, пуля пробила сердце и легкие.
Хотя признаки жизни уже видимо исчезли, но мы решили
позвать доктора. По предварительному нашему приглашению
присутствовать при дуэли доктора, к которым мы обраща¬
лись, все наотрез отказались. Я поскакал верхом в Пятигорск,
заезжал к двум господам медикам, но получил такой же от¬
вет, что на место поединка, по случаю дурной погоды (шел
проливной дождь), они ехать не могут, а приедут на квартиру,
когда привезут раненого.
Когда я возвратился, Лермонтов уже мертвый лежал на
том же месте, где упал; около него Столыпин, Глебов и Тру¬
бецкой. Мартынов уехал прямо к коменданту объявить о
дуэли».
Васильчиков А.И. Несколько слов о кончине
М. Ю. Лермонтова и о его дуэли с Н. С. Марты¬
242

новым. РА, 1872, стлб. 205—213; ср.: Дело Штаба
Отдельного кавказского корпуса по дежурству судного
отделения о предании военному суду отставного майора
Мартынова, корнета Глебова и титулярного советника
князя Васильчикова за произведенный первым с пору¬
чиком Лермонтовым дуэль, отчего Лермонтов помер.
Начато 19 августа 1841, кончено 6 февраля 1842 года.
Рукописное отделение ЛБ (опубликовано в издании
ЛБ: Лермонтов. Статьи и материалы. Соцэкгиз, М.,
1939, с. 16—63); Дело Пятигорского комендантского
управления «по описи № 96... О дуэли майора Мар¬
тынова и поручика Лермонтова, на коей первый убил
последнего. Начато 16 июля 1841 года. Кончено 15
июня 1842 года». ИРЛИ, оп. 3, № 21; Дело кавказс¬
кого гражданского губернатора о убитом на дуэли по¬
ручике Лермонтове майором Мартыновым. Началось
18 июля 1841 года. Кончено 10 февраля 1842 года.
ИРЛИ, оп. 3, № 18; Дело «его императорского вели¬
чества собственной канцелярии. Отделение III. Экспе¬
диция IV. № 149. О поединке майора Мартынова с
поручиком Лермонтовым 1 августа 1841 года». ИРЛИ,
оп. 3, № 19; Дело «Министерства военного. Департа¬
мента инспекторского. По части обер-аудитора. № 921.
По рапорту начальника Штаба войск Кавказской ли¬
нии и Черномории, происшедшей между отставным май¬
ором Мартыновым и поручиком Лермонтовым, на ко¬
торой сей последний убит, — тут же о предании суду
как майора Мартынова, так и секундантов корнета Гле¬
бова и титулярного советника князя Васильчикова.
Началось 4 августа. Кончилось 7 генваря 1842 года».
(Копия 1884 года). ИРЛИ, оп. 3, № 17; Дело «Ми¬
нистерства военного. Департамента аудиториатского.
4 отделения. 2 стола. № 71. По рапорту командира
Отдельного Кавказского корпуса с представлением на
ревизию военно-судного дела об отставном майоре
9*
243

Мартынове, корнете лейб-гвардии Конного полка Гле-
бове и служившем в собственной е. и. в. канцелярии
титулярном советнике князе Васильчикове, сужденных
по высочайшему повелению: первый за дуэль с поручи¬
ком Лермонтовым, на которой сей последний был убит,
а прочие за бытность при том секундантами. Началось
24 декабря 1841 года. Кончено 4 генваря 1842 года».
ИРЛИ, оп. 3, № 16; ср.: Висковатый, с. 408 и сл.: Мар¬
тьянов П.К. Дела и люди века, т. И. СПб., 1893, с. 28—
121; Щеголев, вып. И, с. 175—241; ЛН, т. 45—46,1948,
С. 691—724; Т. 58,1952, с. 487—492.
16 июля. Осмотр места поединка комиссией.
Акт от 16 июля 1841 г. об осмотре места дуэли Лермон¬
това с Мартыновым:
«1841 года июля 16 дня следователь плац-майор подпол¬
ковник Унтилов, пятигорского земского суда заседатель Че¬
репанов, квартальный надзиратель Марушевский и исправля¬
ющий должность стряпчего Ольшанский 2-й, пригласив с
собою бывших секундантами: корнета Глебова и титулярного
советника князя Васильчикова, ездили осматривать место, на
котором происходил 15 числа, в 7 часу пополудни, поединок.
Это место отстоит на расстоянии от города Пятигорска вер¬
стах в четырех, на левой стороне горы Машука, при ее подо¬
шве. Здесь пролегает дорога, ведущая в немецкую николаев¬
скую колонию. По правую сторону дороги образуется впади¬
на, простирающаяся с вершины Машука до самой ее подо¬
швы, а по левую сторону дороги впереди стоит небольшая
гора, отделившаяся от Машука. Между ними проходит в ко¬
лонию означенная дорога. От этой дороги начинаются пер¬
вые кустарники, кои, изгибаясь к горе Машуке, округляют не¬
большую поляну. — Тут-то поединщики избрали место для
стреляния. Привязав своих лошадей к кустарникам, где при¬
метна истоптанная трава и следы от беговых дрожек, они, как
указали нам, следователям, гг. Глебов и князь Васильчиков,
отмерили вдоль по дороге барьер в 15 шагов и поставили по
244

концам оного по шапке, потом, от этих шапок, еще отмерили
по дороге ж в обе стороны по 10-ти шагов и на концах оных
также поставили по шапке, что составилось уже четыре шап¬
ки. Поединщики сначала стали на крайних точках, т. е. каж¬
дый в 10-ти шагах от барьера: Мартынов от севера к югу, а
Лермонтов от юга к северу. По данному секундантами знаку,
они подошли к барьеру. Майор Мартынов, выстрелив из ро¬
кового пистолета, убил поручика Лермонтова, не успевшего
выстрелить из своего пистолета. На месте, где Лермонтов
упал и лежал мертвый, приметна кровь, из него истекшая.
Тело его, по распоряжению секундантов, привезено того ж
вечера в 10 часов на квартиру его ж Лермонтова.
Плац-майор подполковник Унтилов.
Заседатель Черепанов.
Квартальный надзиратель Марушевский.
Исполняющий должность окружного стряпчего
Ольшанский 2.
Находящийся при следствии корпуса жандармов
подполковник Кушинников».
ИРЛИ, ф. 524, ОП. 3, № 16, Л. 31.
16 июля. Художник Р. К. Шведе зарисовал Лермонто¬
ва в гробу.
Письмо Д. А. Столыпина в Лермонтовский музей
от 16 декабря 1882 года—ИРЛИ, ф. 524, оп. 4, №
32, л. 59 об.; Лорер Н.И. Из записок. РА, 1874, кн. 2,
с. 688; ЛН, т. 45—46, 1948, с. 711 (здесь воспроиз¬
веден рисунок худ. Шведе).
16 июля. Рапорт № 16 корпуса жандармов подполков¬
ника Кушинникова шефу жандармов гр. А. X. Бенкендорфу
с донесением о дуэли Лермонтова с Мартыновым и о про¬
изводстве следствия по этому делу. В тот же день рапорт за
№ 86 начальника Штаба войск Кавказской линии и Чер¬
номории флигель-адъютанта полковника А. С. Траскина воен¬
ному министру А. И. Чернышеву и рапорт за № 1427 пяти¬
горского коменданта В. И. Ильяшенко на высочайшее имя с
245

донесением о дуэли Лермонтова с Мартыновым.
ИРЛИ, ф. 524, оп. 3, № 23, л. 6; № 25, лл. 3 и 4; ср.:
Щеголев, вып. II, с. 228.
17 июля. Медицинский осмотр тела Лермонтова.
Свидетельство
«Вследствие предписания конторы пятигорского военного
госпиталя от 16 июля за № 504-м, основанного на отноше¬
нии пятигорского окружного начальника господина полков¬
ника Ильяшенкова от того же числа с № 1352-м, свидетель¬
ствовал я в присутствии из следователей: а) пятигорского плац-
майора г. подполковника Унтилова, в) пятигорского земского
суда заседателя Черепанова, с) исправляющего должность
пятигорского стряпчего Ольшанского 2-го и находящегося
за депутата корпуса жандармов господина подполковника
Кушинникова, тело убитого на дуэли Тенгинского пехотного
полка поручика Лермонтова.
При осмотре оказалось, что пистолетная пуля, попав в пра¬
вый бок ниже последнего ребра, при срастении ребра с хря¬
щом, пробила правое и левое легкое, поднимаясь вверх, вышла
между пятым и шестым ребром левой стороны и при выходе
прорезала мягкие части левого плеча; от которой раны пору¬
чик Лермонтов мгновенно на месте поединка помер. В удо¬
стоверение чего общим подписом и приложением герба мое¬
го печати свидетельствуем. Город Пятигорск июля 17-го дня
1841 года.
Место печати.
Пятигорского военного госпиталя ординатор лекарь титу¬
лярный советник Барклай де Толли.
При освидетельствовании тела находились:
Плац-майор подполковник Унтилов.
Заседатель Черепанов.
Исполняющий должность окружного стряпчего Ольшан¬
ский 2.
Корпуса жандармов подполковник Кушинников».
ИРЛИ, ф. 524, оп. 3, № 16, л. 30.
246

Погребение на пятигорском кладбище. Запись в метри¬
ческой книге Пятигорской Скорбященской церкви за 1841
год, ч. III, № 35: «Тенгинского пехотного полка поручик
Михаил Юрьевич Лермонтов 27 лет убит на дуэли 15 июля,
а 17 погребен, погребение пето не было».
Выпись из метрической книги, часть третья, об умер¬
ших, за 1841 год, выданная причтом Пятигорского Спас¬
ского собора, № 1419. ИРЛИ, ф. 254, оп. 3, № 23;
Дело по архиву Кавказской духовной консистории.
ИРЛИ, ф. 524, оп. 3, № 24. Воспроизведение выписки
из метрической книги см.: ЛН, т. 45—46, 1948, с. 717;
воспроизведение свидетельства доктора Барклая
де Толли об осмотре тела убитого Лермонтова.
ЛН, т. 45—46, 1948, с. 713.
«На другой день были похороны при стечении всего Пя¬
тигорска. Представители всех полков, в которых Лермонтов
волею и неволею служил в продолжение своей короткой жизни,
нашлись, чтоб почтить последнего почестью поэта и товари¬
ща. Полковник Безобразов был представителем от Нижего¬
родского драгунского полка, я — от Тенгинского пехотного,
Тиран — от лейб-гусарского и А. Арнольди — от Гроднен¬
ского гусарского. На плечах наших вынесли мы гроб из дому
и донесли до уединенной могилы кладбища на покатости
Машука. По закону священник отказывался было сопровож¬
дать останки поэта, но деньги сделали свое, и похороны со¬
вершены были со всеми обрядами христианина и воина.
Печально опустили мы гроб в могилу, бросили со слезою на
глазах горсть земли, и все было кончено» (Лорер Н.И. За¬
писки декабриста. М., 1931, с. 262).
«На другой день, когда собрались все к панихиде, долго
ждали священника, который с большим трудом согласился
хоронить Лермонтова, уступив убедительным и неотступным
просьбам князя Васильчикова и других, но с условием, чтобы
не было музыки и никакого параду. Наконец, приехал отец
Павел, но, увидев на дворе оркестр, тотчас повернул назад;
247

музыку мгновенно отправили, но зато много усилий употреблено
было, чтобы вернуть отца Павла. Наконец, все уладилось,
отслужили панихиду и проводили на кладбище; гроб несли
товарищи; народу было много, много, и все шли за гробом в
каком-то благоговейном молчании. Это меня поражало: ведь
не все же его знали и не все его любили? Так было тихо, что
только слышен был шорох сухой травы под ногами» (Шан-
Гирей Э.А. Воспоминание о Лермонтове. РА, 1889, кн. 6,
С. 320).
21 июля. Письмо П. Т. Полеводина из Пятигорска к
неизвестному о дуэли и смерти Лермонтова.
ЛН, т. 58,1952, с. 489—490; Лермонтов, полн. собр.
соч., т.7, письмо № 182, с. 250.
31 июля. В Москве получены первые известия из Пяти¬
горска о дуэли Лермонтова с Мартыновым. Письмо А. Я.
Булгакова из Москвы к П. А. Вяземскому о смерти Лермон¬
това.
ЛН, т. 45-46, 1948, с. 702 и 711—712; Лермонтов,
ПОЛН. собр. СОЧ., Т.7, ПИСЬМО № 185, С. 254—255.
1 августа. А. Я. Булгаков сообщил из Москвы А. И.
Тургеневу первые известия о дуэли и смерти Лермонтова:
«Лермонтов написал стишки на Ник<олая> Мартынова
(сына нашего покойного откупщика, не по мудрости, а токмо по
имени Соломона Мартынова), с коим служил вместе. Марты¬
нов одевался довольно странно и в этом костюме куры строил
даме одной на водах. Лермонтов добавил к стишкам и портрет
Мартынова, им написанный и очень похожий. Лермонтов так
мало думал обидеть Мартынова, что ему же всё это поднес и
посвятил, но Мартынов принял это иначе, начал его поносить и
наконец вынудил Лермонтова принять дуэль».
ИРЛИ, ф. 309, № 2414, письмо № 4; ЛН, т. 45—
46, 1948, с. 702; ср.: Лермонтов, полн. собр. соч., т.7,
письмо № 187, с. 256.
5 августа. Письмо Екатерины Быховец к сестре из Пя¬
тигорска.
248

«Мы с ним <Лермонтовым> так дружны были — он
мне правнучатый брат — и всегда называл cousine, а я его
cousin и любила как родного брата... 15-го мы отправились в
шесть часов утра, я с Обыденной в коляске, Дмитревский и
Бенкендорф и Пушкин — брат сочинителя — верхами.
На половине дороги в колонке мы пили кофе и завтрака¬
ли. Как приехали на Железные, Лермонтов сейчас прибежал;
мы пошли в рощу и все там гуляли. Я все с ним ходила под
руку. На мне было бандо. Уж не знаю, какими судьбами
коса моя распустилась и бандо свалилось, которое он взял и
спрятал в карман. Он при всех был весел, шутил, а когда мы
были вдвоем, он ужасно грустил, говорил мне так, что сейчас
можно догадаться, но мне в голову не приходила дуэль. Я
знала причину его грусти и думала, что все та же, уговаривала
его, утешала, как могла, и с полными глазами слез <он меня>
благодарил, что я приехала, умаливал, чтоб я пошла к нему на
квартиру закусить, но я не согласилась, поехали назад, он по¬
ехал тоже с нами.
В колонке обедали. У езжавши он целует несколько раз
мою руку и говорит: “Cousine, душенька, счастливее этого часа
не будет больше в моей жизни”».
PC, 1892, т. 73, кн. 3, с. 766—767; ср.: Лермонтов,
полн. собр. соч., т.7, письмо № 191, с. 260—263.
8 августа. Письмо Мартынова к Глебову, в котором он
сообщает о своем намерении просить гр. Бенкендорфа, чтобы
его судили «военными законами».
РА, 1893, кн. 2, с. 501.
12 августа. Высочайший указ: «По пехоте: умерший Тен¬
гинского пехотного полка поручик Лермонтов исключается
из списков». Подписал военный министр генерал-адъютант
кн. А. И. Чернышев.
ИРЛИ, Печатные экземпляры высочайших прика¬
зов, ф. 524, оп. 3, № 2, л. 9; «Русский инвалид», 1841, 21
авг., с. 768; Щеголев, вып. II, с. 241; Лермонтов, полн.
собр. соч., т.9, с. 264.
249

16—19 августа. Ведется расследование по делу «о дуэли
Мартынова с поручиком Лермонтовым».
Госархив Ставропольского края, ф. 79, д. № 4325,
л. 183 об.; Дело 2-го стола I отделения Общего уп¬
равления Кавказской области за 1841 год; Времен¬
ник, с. 23.
19 августа. Начато «Дело Штаба Отдельного кавказс¬
кого корпуса по дежурству судного отделения о предании
военному суду отставного майора Мартынова, корнета Глебо¬
ва и титулярного советника князя Васильчикова, за произве¬
денный первым с поручиком Лермонтовым дуэль, отчего
Лермонтов помер».
Рукописное отделение ЛБ, Дело Штаба Отдельно¬
го кавказского корпуса: см.: Лермонтов М.Ю. Статьи
и материалы. М.: Соцэкгиз, 1939, с. 16—63.
26 августа. Е. А. Верещагина из Середникова пишет
дочери, А. М. Хюгель:
«Наталья Алексеевна <Столыпина> намерена была, как я
тебе писала, прибыть на свадьбу, но несчастный случай, об кото¬
ром видно уже до вас слухи дошли, ей помешал приехать,
Мишеля Лермонтова дуэль, в которой он убит Мартыновым,
сыном Савы <ошибка: сыном Соломона Михайловича; Савва
его брат>, он был на Кавказе; вот все подробности сего дела.
Мартынов вышел в отставку из кавалергардского полка и
поехал на Кавказ к водам, одевался очень странно в черкесском
платье и с кинжалом на боку. Мишель по привычке смеяться
над всеми, всё называл его “le chevalier des mont sauvages” и
“Monsieur du poignard”1. Мартынов ему говорил: “полно шу¬
тить, ты мне надоел”, — тот еще пуще, начали браниться и
кончилось так ужасно. Мартынов говорил после, что он не
целился, но так был взбешен и взволнован, попал ему прямо в
грудь, бедный Миша только жил 5 минут, ничего не успел
сказать, пуля навылет. У него был секундантом Глебов, моло-
«Рыцарь диких гор» и «Господин с кинжалом» (франц.).
250

дой человек, знакомый наших Столыпиных, он все подробности
и описывает к Дмитрию Столыпину, а у Мартынова — Ва-
сильчиков. Сие несчастье так нас всех, можно сказать, порази¬
ло, я не могла несколько ночей спать, всё думала, что будет с
Елизаветой Алексеевной. Нам приехал о сем объявить Алек¬
сей Александрович <Лопухин>, потом уже Наталья Алексе¬
евна ко мне написала, что она сама не может приехать —
нельзя оставить сестру — и просит, чтобы свадьбу не отклады¬
вать, а в другом письме описывает, как они объявили Елизаве¬
те Алексеевне, она сама догадалась и приготовилась, и кровь ей
прежде пустили. Никто не ожидал, чтобы она с такой покор¬
ностью сие известие приняла, теперь всё богу молится и соби¬
рается ехать в свою деревню, на днях из Петербурга выезжает.
Мария Якимовна <М. А. Шан-Гирей>, которая теперь в
Петербурге, с ней едет».
Архив Верещагиной, с. 53—54; ср.: Лермонтов, полн.
собр. соч., т. 7, письмо № 198, с. 265—266.
18 сентября. М. А. Лопухина пишет А. М. Хюгель
(перевод с французского):
Последние известия о моей сестре Бахметевой поистине
печальны. Она вновь больна, ее нервы так расстроены, что
она вынуждена была провести около двух недель в постели,
настолько была слаба. Муж предлагал ей ехать в Москву —
она отказалась, за границу — отказалась и заявила, что реши¬
тельно не желает больше лечиться. Быть может, я ошибаюсь,
но я отношу это расстройство к смерти Мишеля, поскольку
эти обстоятельства так близко сходятся, что это не может не
возбудить известных подозрений. Какое несчастье эта смерть;
бедная бабушка самая несчастная женщина, какую я знаю.
Она была в Москве, но до моего приезда; я очень огорчена,
что не видала ее. Говорят, у нее отнялись ноги и она не может
двигаться. Никогда не произносит она имени Мишеля, и ник¬
то не решается произнести в ее присутствии имя какого бы
то ни было поэта. Впрочем, я полагаю, что мне нет надобности
описывать все подробности, поскольку ваша тетка, которая ее
251

видала, вам, конечно, об этом расскажет. В течение несколь¬
ких недель я не могу освободиться от мысли об этой смерти, и
искренно ее оплакиваю. Я его действительно очень, очень
любила».
Архив Верещагиной, с. 55—56; ср.: Лермонтов, полн.
собр. соч., т. 7, письмо № 203, с. 269—270.
10 октября. Рапорт пятигорского коменданта полковника
В. И. Ильяшенкова командующему войсками на Кавказской
линии и в Черномории генерал-адъютанту П. X. Граббе о
суде над Мартыновым и секундантами Глебовым и Василь-
чиковым.
Ракович, Приложения, с. 34—35.
1842
3 января. Высочайшая конфирмация по военно-судному
делу о майоре Мартынове, корнете Глебове и титулярном
советнике князе Васильчикове: «Майора Мартынова поса¬
дить в крепость на гаубтвахту на три месяца и предать цер¬
ковному покаянию, а титулярного советника князя Васильчи¬
кова и корнета Глебова простить, первого за внимание к заслу¬
гам отца, а второго по уважению полученной им в сражении
тяжелой раны».
«Дело Штаба Отдельного кавказского корпуса по
дежурству судного отделения о предании военному суду
отставного майора Мартынова, корнета Глебова и ти¬
тулярного советника князя Васильчикова за произве¬
денный первым с поручиком Лермонтовым дуэль, от¬
чего Лермонтов помер» (ЛБ); ср.: Лермонтов М.Ю.
Статьи и материалы. Соцэкгиз, М., 1939, с. 49.
21 января. Министр внутренних дел Перовский уведо¬
мил пензенского гражданского губернатора Панчулидзева о
том, что «государь император, снисходя на просьбу помещицы
Елизаветы Алексеевны Арсеньевой, урожденной Столыпи¬
252

ной, изъявил высочайшее соизволение на перевоз из Пятигор¬
ска тела умершего там в июле месяце прошедшего года вну¬
ка ее Михаила Лермонтова, Пензенской губернии, Чембарс¬
кого уезда в принадлежащее ей село Тарханы, для погребе¬
ния на фамильном кладбище, с тем чтобы помянутое тело
закупорено было в свинцовом и засмоленном гробе и с со¬
блюдением всех предосторожностей, употребляемых на сей
предмет».
Пензенский государственный областной архив, оп.
10, № 242; Висковатый, Приложение, с. 23—24; РА,
1896, КН. 4, С. 496; ЛН, Т. 45—46,1948, с. 638—639.
21 апреля. Гроб с телом Лермонтова привезен в Тарха¬
ны.
Там же.
23 апреля. Прах Лермонтова погребен в фамильном склепе
Арсеньевых в Тарханах.
Пензенский государственный областной архив, ф. 5,
д. № 2635. В деле рапорт Чембарского исправника от
24 апреля 1842 г. о перевозе и погребении гроба с
прахом Лермонтова; ср.: ЛН, т. 58, 1952, с. 444 и 447.

УКАЗАТЕЛЬ ИМЕН
Абамелек-Лазарев Семен
Давыдович (1815—1899),
корнет л.-гв. Гусарского
полка 134, 137, 139
Абрамович Дмитрий Ивано¬
вич (1873—1955), историк
русской литературы, редак¬
тор дореволюционного
академического издания
сочинений Лермонтова 8,
15,175,201
Адлерберг Владимир Федо¬
рович (1791—1884), гене¬
рал-адъютант 82,121,130
Аксаков Сергей Тимофеевич
(1791—1859) 188
Аксаков Константин Серге¬
евич (1817—1860), писа¬
тель славянофильского на¬
правления 58
Александр I (1777—1825) 27,
31,241
Александр Николаевич
(1818 —1881), великий
князь, впоследствии Алек¬
сандр II 226
Александра Федоровна
(1798—1860), императри¬
ца, жена Николая 1171,181,
225—226
Александровский Павел,
пятигорский священник, хо¬
ронивший Лермонтова 247
—248
Англес Рауль де, граф, секун¬
дант де Баранта 166
Андреев-Кривич Сергей
Алексеевич, литературовед
210, 220, 236
Андроников Ираклий Луар-
сабович, литературовед, пи¬
сатель 7, 10,11,14,40,54,55,
63,94,99,101,102,105,121,
123,124,125,139,140,143,
154,157,210
Андрэ, де, барон, первый сек¬
ретарь французского по¬
сольства 163,179
Анненков Иван Николаевич
(1796—1829), поэт, рот¬
мистр Борисоглебского
уланского полка 31
Анненков Николай Никола¬
евич (1799—1865), адъю¬
тант в. кн. Михаила Пав¬
ловича 66, 226
254

Анненкова Вера Ивановна,
рожд. Бухарина (1813—
1902) 66
Апраксин Антон Степанович
(1817— 1899), граф, кор¬
нет Кавалергардского пол¬
ка 170, 226
Апухтин Всеволод Ростисла¬
вович (р. 1874) 237
Арапов, домовладелец 25
Арапова Александра Петров¬
на, рожд. Ланская (1845—
1919), дочь Наталии Ни¬
колаевны Пушкиной 220,
223
Армфельд Александр Осипо¬
вич (1806—1868), про¬
фессор Московского уни¬
верситета 188
Арнольди Александр Ивано¬
вич (1817—1898), сослу¬
живец Лермонтова по л.-
гв. Гродненскому гусарско¬
му полку, мемуарист 130,
247
Арсеньев Василий Сергеевич
(1829— 1915) (?), генеа¬
лог 18
Арсеньев Григорий Василье¬
вич (1777—1850), брат
деда поэта 59, 93, 94, 115,
116,117,122
Арсеньев Михаил Василье¬
вич (1768—1810), дед
Лермонтова 22—23, 91
Арсеньев Никита Васильевич
(1775— 1847), брат деда
Лермонтова 94
Арсеньев Ю. К. 199
Арсеньева Елизавета Алек¬
сеевна, рожд. Столыпина
(1773—1845), бабушка
Лермонтова 9, 17—29,
31—35, 38, 40, 44, 45,46,
60,65,77,78,83—85,87—
92,94—96,108,110,115—
117,124,128,130,137—139,
141,147,208,213,225,226,
229,231,235,251,252
Арсеньевы 18, 151, 154
Атрешковы см. Пожогины-
Отрашкевичи.
Афремов Василий Илларио¬
нович (ум. 1837), калужс¬
кий помещик 143—144,151,
154
Ахвердова Прасковья Нико¬
лаевна, рожд. Арсеньева
(ок. 1783—1851) 94
Ахундов Мирза Фатали
(1812—1878), азербайд¬
жанский писатель-дра¬
матург, философ, обще¬
ственный деятель 123, 125
Ашукина-Зенгер Мария
Григорьевна, литературовед
121
Багратион Дмитрий Георги¬
евич (1800—1845), коман-
255

дир Гродненского гусарс¬
кого полка 130
Багреева, см. Фролова-Багре-
ева.
Байрон Джордж Ноэль Гор¬
дон (1788—1824) 33, 37,
39,57
Барант Проспер де (1782—
1866), французский по¬
сланник в Петербурге 163,
169,171,176
Барант Эрнест де (р. 1817),
сын французского послан¬
ника в Петербурге 165,166,
168—173,175—181,183,
184.186.188.189
Баратынская Анна Давыдов¬
на, рожд. княжна Абаме-
лек (1814— 1889) 159
Баратынский Евгений Абра¬
мович (1800—1844), поэт
164.189
Барбье Опост (1805—1882),
французский поэт 174
Барклай де Толли Иван Его¬
рович (1811—1879), ле¬
карь, титулярный советник,
ординатор Пятигорского
военного госпиталя 234,
246,247
Барсуков Николай Платоно¬
вич (1838—1906), историк
и библиограф 49, 189, 232
Бартенев Петр Иванович
(1829— 1912), библиограф,
редактор журнала «Рус¬
ский архив» 191
Бартенев Юрий Никитич
(1791— 1866), директор
Костромской гимназии,
знакомый А. С. Пушкина,
В. Ф. Одоевского, М. П.
Погодина, Н. М. Загос¬
кина 55
Барятинский Александр Ива¬
нович (1814—1879), князь
85,86
Батюшков Константин Нико¬
лаевич (1787—1855), поэт
34
Бахерахт Тереза (1804—
1852), жена русского кон¬
сула в Гамбурге, немецкая
писательница 171, 175, 189
Бахметев, офицер лейб-гвар¬
дии Конного полка 86
Бахметев Николай Федоро¬
вич (1798—1884) 87,146
Бахметева Варвара Алексан¬
дровна см. Лопухина В. А.
Бахметева Ольга Николаев¬
на, в замужестве Базилев¬
ская, дочь В. А. Бахмете-
вой 133
Бахметева Софья Александ¬
ровна (р. 1800) 60, 61, 62
Безобразов Сергей Дмитрие¬
вич (1801—1879), полков¬
ник, командир Нижегород¬
ского драгунского полка 247
256

Безобразовы, братья 130
Безъязычный Владимир
Иосифович, литературовед
53,57
Бекетов, домовладелец 25
Белинский Виссарион Григо-
рьевич (1811—1848) 8,14,
40,58,117,120,143,165,167,
172,181,183,184,190,191,
193,197,206,210—212,216,
235,241
Беляев Александр Петрович
(1803—1855), декабрист
31
Беляев Михаил Дмитриевич
(1884— 1955), искусство¬
вед, литературовед 161
Беляев Петр Петрович (ок.
1804—1864), декабрист 31
Бенкендорф Александр Хри¬
стофорович (1783—1844),
шеф жандармов 102, 103,
105,106,118,122,130,131,
160,170,186,245,249
Бенкендорф Константин
Константинович (1817—
1857), юнкер 240, 249
Берков Павел Наумович,
литературовед 4, 5
Бестужев Николай Алексан¬
дрович (1791—1855), де¬
кабрист 28
Бестужев-Марлинский Алек¬
сандр Александрович
(1797—1837), писатель,
декабрист 153
Бестужев-Рюмин Михаил
Алексеевич (1800—1832)
поэт, журналист 31
Бетанкур Адольф Августович
(1805—1875), ротмистр
Кавалергардского полка
170
Бибиков Александр Ивано¬
вич (ум. в 1858), офицер
Егерского полка 214
Бильбасов Василий Алексе¬
евич (1837—1904), про¬
фессор всеобщей истории
Киевского университета
161
Бильдерлинг Александр
Александрович (1846—
1912), начальник Ни¬
колаевского кавалерийско¬
го училища, организатор
Лермонтовского музея 14,
67,82
Бистром Карл Иванович
(1770— 1838), команду¬
ющий отдельным гвардей¬
ским корпусом, генерал-
адъютант 105, 109
Блудова Антонина Дмитри¬
евна (1812—1891), фрей¬
лина, мемуаристка 150,
215
Боборыкин Василий Василь¬
евич (1817—1885) това¬
рищ Лермонтова по Шко¬
ле юнкеров, мемуарист 127,
190
257

Боденштедт Фридрих
(1819—1892), немецкий
поэт, переводчик, мемуарист
227,229
Бодянский Осип Максимович
(1808—1877), историк ли¬
тературы, профессор Мос¬
ковского университета 58
Боричевский Иван Адамович
(1892—1942), литературо¬
вед 109
Боткин Василий Петрович
(1811—1869), писатель, пе¬
реводчик, критик 165, 172,
184,210,216,235
Боцяновский Владимир Фе-
офилович (1869—1942),
литературовед, критик 90
Браницкий Александр
Владиславович 176, 177
Браницкий Ксаверий Владис¬
лавович (1812—1879),
член «Кружка шестнадца¬
ти» 161,182,199
Бреверн Александр Иванович
(1801—1850), поручик в
Школе юнкеров 70
Бродский Николай Леонтье¬
вич (1881—1951), литера¬
туровед 10, 14,15,33,35,36,
43,59,63,117
Броглио см. Брольи.
Брольи Ашиль-Шарль «Вик¬
тор (1785—1870), герцог
191
Б рун, казначей Школы юн¬
керов, майор 82
Брюллов Карл Павлович
(1799—1852) 80
Бубнова Вера Леонидовна
(ум. 1942), литературовед
199
Будкин Филипп Осипович
(1806—1850), художник 83
Булгаков Александр Кон¬
стантинович (1816—1873),
корнет лейб-гвардии Ка¬
валергардского полка 170
Булгаков Александр Яковле¬
вич (1781—1863), москов¬
ский почтдиректор 108,110,
248
Булгаков Константин Алек¬
сандрович (1812—1862),
соученик Лермонтова по
Московскому универ¬
ситетскому благородному
пансиону, офицер лейб-
гвардии Московского пол¬
ка 42
Булгарин Фаддей Венедик¬
тович (1789—1859), писа¬
тель и журналист, редак¬
тор и издатель «Северной
пчелы», агент III отделения
8,112,206,208
Бурмон Луи (1773—1846),
французский государ¬
ственный деятель и воен¬
ный министр 153
258

Бурмон Шарль, брат Луи
Бурмона 153
Бурнашев Владимир Петро¬
вич (1809—1888), журна¬
лист, мемуарист 88, 97, 99
Бурцев Василий Львович
(1862—1936), журналист
161,199
Бухарина Вера Ивановна см.
Анненкова В. И.
Бухштаб Борис Яковлевич,
литературовед 4
Быховец Екатерина Григорь-
евна, в замужестве Иванов¬
ская (ум. 1880) 240, 248
Бычков Иван Афанасьевич
(1858—1944), археограф,
библиограф, член-корр.
АН СССР 122
Вадковская Александра
Александровна, рожд.
Меншикова (1817 —
1884) 191
Вадковский Яков Афанасье¬
вич 22
Ваксель Платон Львович
(1844—1918), музыкаль¬
ней критик, собиратель ав¬
тографов 117
Валуев Пётр Александрович
(1815—1890), участник
« Кружка шестнадцати »,
граф 155,161
Валуева Мария Петровна,
рожд. Вяземская (1813—
1849) 153,155,159
Валуевы 140,147—149,154,
158
Василий, садовник в Тарханах
30
Васильчиков Александр
Илларионович (1818 —
1887) 199,228,241—244,
247,250—252
Веймарн Петр Федорович
(1795—1846), генерал-лей-
тенанг 81,103,106
Вельгорский см. Виельгорский
М. ю.
Вельяминов Алексей Алексан¬
дрович (1785—1838), ге¬
нерал-лейтенант 117,118,
Венгеров Семен Афанасьевич
(1855—1920), литературо¬
вед 206
Вересаев Викентий Викенть¬
евич (1867—1945), писа¬
тель 9
Верещагина Александра
Михайловна, в замужестве
Хюгель (1810—1873) 11,14,
55,64,76,80,87,89,133,135,
137—139,141,142,146,147,
157,176,180,187,250,251
Верещагина Елизавета Арка¬
дьевна, рожд. Анненкова
(ум. 1876) 95, 133, 135,
137—139,142,143,146,147,
157,176,180,187,250
259

Верзилина Надежда Пет¬
ровна, в замужестве Шан-
Гирей (1826—1863) 239
Верзилины 239
Вигель Филипп Филиппович
(1786—1856), директор
департамента иностран¬
ных исповеданий в ми¬
нистерстве внутренних дел,
писатель, мемуарист 149,
150,190
Виельгорская Софья Михай¬
ловна см. Соллогуб С. М.
Виельгорский Михаил Юрь¬
евич (1788—1856), граф,
композитор, хозяин лите-
ратурно-музыкального са¬
лона 155
Викторов Н. см. Бурцев В. Л.
Виноградов Борис Степано¬
вич, литературовед 203
Виноградов Н. 18
Винсон (Виндсон) Ф. Ф.,
учитель английского язы¬
ка, гувернер Лермонтова
39
Виолев Петр Васильевич,
муж Елены Петровны
Лермонтовой 124, 125
Висковатый ( Висковатов )
Павел Александрович
(1842—1905), биограф
Лермонтова, профессор
Дерптского Университета
7,14,18,21,47—49,58,60,
65,68,100—102,105—107,
145,160,166,170,173,183,
187,194,199,201,220,244,
253
Вистенгоф Павел Федорович
(около 1815—после 1878),
литератор, мемуарист 48—
50
Войнилович Казимир, офицер
л.-гв. Гродненского гусар¬
ского полка 130
Волкова Варвара (1816—
1858), солистка балета
Большого театра 99
Волковы 190
Волконская Софья Григорь¬
евна (ум. 1868), княгиня,
статс-дама 98
Вольховский Владимир
Дмитриевич (1798—1841),
начальник Штаба Отдель¬
ного кавказского корпуса,
генерал-майор 114, 116—
118,123
Воронцов-Дашков Иван
Илларионович (1790—
1854), граф 212
Воронцова-Дашкова Алек¬
сандра Кирилловна, рожд.
Нарышкина (1818—1856),
графиня 212
Выласков, подполковник 207
Выробов Николай 66
Вырыпаев Петр Андреевич,
литературовед 20
260

Вяземская Вера Федоровна,
рожд. княжна Гагарина
(1790—1886) 12,171,174,
175.178
Вяземская Надежда Петров¬
на (1820—1888) 171,174,
175.178
Вяземский В. С., князь 77
Вяземский Павел Петрович
(1820—1888) 201
Вяземский Петр Андреевич
(1792—1878), поэт 12, 41,
128,129,146,149,150,163,
164,171,174,175,178,179,
188,189,223,248
Вяземский 3-й 158
Вяземские 20, 21, 23, 25, 26,
176
Гагарин Григорий Григорье¬
вич (1810—1893), худож¬
ник 86
Гагарин Иван Сергеевич
(1814—1882), участник
«Кружка шестнадцати»
161,198,229
Гагарин Л. А. 161
Гагарин Федор Федорович
(1787—1863) 158
Гаевский Павел Иванович
(1797 —1883), журна¬
лист, переводчик, цензор
132
Галафеев Аполлон Василье¬
вич (1793—1853), гене¬
рал-лейтенант 193,194,198,
199,202,205—207,208
Ганка Вацлав (1791—1861),
чешский писатель 238
Гарве Эдуард Васильевич
(1797— после 1855), лек¬
тор английского языка и
словесности Московского
университета 57
Гасовский, врач в Школе
юнкеров 66
Гвоздев Павел Александро¬
вич (1815—1851), поэт 105
Гедеонов Александр Михай¬
лович (1791—1887), ди¬
ректор имп. С.-Петербур¬
гских театров 91, 92
Гейне Генрих (1797—1856)
174,223
Геккерен Людвиг де Бевер-
ваард (1791—1884), барон,
голландский посланник в
Петербурге 100
Гельмерсен Александр Пет¬
рович (ум. 1852), коман¬
дир роты гвардейских под¬
прапорщиков 68, 81
Герздорф Александр Федо¬
рович, ротмистр л.-гв. Гу¬
сарского полка 153
Герцен Александр Иванович
(1812—1870) 14, 53
Герштейн Эмма Григорьевна,
литературовед 10, 75, 146,
161,183,191,199
261

Гессен Сергей Яковлевич
(1903—1937), историк и
литературовед 54
Гессен-Дармштадтская Мария
(1824—1880), принцесса,
будущая императрица Ма¬
рия Александровна 226
Гёте Иоганн Вольфганг
(1749—1832) 198
Гилинг, надворный советник
ИЗ
Гиллельсон Максим Исаако¬
вич, литературовед 12
Гиреев Девлет Азаматович,
литературовед И
Гладыш Ирина Александ¬
ровна, литературовед 10,11,
14
Глебов Михаил Павлович
(1818—1847), секундант
Лермонтова в дуэли с
Мартыновым 194, 230,
240—244,249,250,252
Глинка Владимир Сергеевич
(р. 1813 (?)) 99
Глинка Михаил Иванович
(1804—1857) 97
Глинки 189
Гогенлоэ Екатерина Иванов¬
на, рожд. Голубцова
(1801—1840) 157
Гогенлоэ-Кирхберг Генрих
(1788—1859), вюртембур-
гский посланник в Петер¬
бурге 157
Гоголь Николай Васильевич
(1809—1852) 14, 95,188,
189
Гозенпуд Абрам Акимович,
музыковед 26
Голицын, полковник, команду¬
ющий кавалерией действу¬
ющего отряда на левом
фланге Кавказской линии
209
Голицын Валериан Михайло¬
вич (1802—1859), декаб¬
рист 120
Голицын Владимир Сергее¬
вич (1794—1849), князь
238
Голицын Сергей Федорович
(1812—1849), участник
«Кружка шестнадцати»
86
Голицыны, князь и княгиня,
знакомые Карамзиных 156
Головин Александр (Ивано¬
вич) (1816—1846) (?),
юнкер 66
Головин Евгений Александ¬
рович (1782—1858), гене¬
рал, командир Отдельного
кавказского корпуса 195,
215,236
Гольдгоер, штабс-капитан в
Юнкерской школе 75, 81
Гончаров Иван Александ¬
рович (1812—1891) 48,
49
262

Горбунов Кирилл Антонович
(1822—1893), художник-
портретист 216
Гофман Модест Людвигович
(1890—1959), историк ли¬
тературы 164
Гофман Эрнст Теодор Ама¬
дей (1776—1822), немец¬
кий писатель 172
Граббе Павел Христофорович
(1789—1875), командую¬
щий войсками на Кавказс¬
кой линии и в Черномории,
генерал-адъютант 192, 209,
210,215,231,234,252
Грибоедов Александр Серге¬
евич (1795—1829) 28,241
Григоров Л. И. 19
Грот Константин Яковлевич
(1853—1934), славяновед
101
Грот Яков Карлович (1812—
1893), филолог 101,207,2D,
214,220
Гурьянов Владимир Петро¬
вич, литературовед 53, 57
Давыдов Денис Васильевич
(1784—1839) 41
Давыдов Иван, непременный
заседатель в Московском
университете 60
Давыдов Николай Гаврило¬
вич, сосед Е. А. Арсенье¬
вой по Тарханам 30, 34
Данилевский Григорий Пет¬
рович (1829—1890), пи¬
сатель 18
Дантес Жорж Шарль
(1812—1895), офицер Ка¬
валергардского полка,
убийца Пушкина 86, 98,
100
Даргомыжский Александр
Сергеевич (1813—1869),
композитор 143
Дашков Андрей Васильевич
(1790—1865), олонецкий
гражданский губернатор
ИЗ
Дашков Дмитрий Васильевич
(1784—1839), государ¬
ственный деятель алексан¬
дровского и николаевского
царствований 156
Дашков Павел Яковлевич
(1849— 1910), библиограф,
собиратель материалов по
истории России 175
Двигубский Иван Алексеевич
(1771 — 1839), ректор
Московского университе¬
та, цензор 37, 60
Деборд-Вальмор см. Лан-
шантен Марселина.
Декамп Амедей, лектор
французской словесности
Московского университе¬
та 47
Делаев Н. П., корнет 19
263

Державин Гавриил Романо¬
вич (1743—1816) 34
Динесман Татьяна Георгиев¬
на, литературовед 10, 11, 14
Дмитревский Иван Дмитри¬
евич (1812—1842), поэт
240,249
Дмитриев Иван Иванович
(1760—1837), поэт 34, 38
Дмитриев Михаил Алексан¬
дрович (1796—1866), поэт
188
Докторов 157
Долгорукий Александр Ни¬
колаевич (1819—1842),
участник «Кружка шест¬
надцати» 161, 194
Долгорукий Сергей Василь¬
евич (1820—1853), учас¬
тник «Кружка шестнадца¬
ти» 161, 199
Дондуков-Корсаков Михаил
Александрович (1794—
1869), князь, вице-прези-
дент Академии наук 157
Дорохов Руфин Иванович
(1806—1852) 194, 202,
205
Дубельт Леонтий Васильевич
(1792—1862), начальник
штаба жандармского кор¬
пуса 109,111,186
Дубенский, домовладелец 25
Дубенский Дмитрий Никитич
(ум. 1863), учитель Лер¬
монтова в Московском
университетском благо¬
родном пансионе 36
Дубницкий А. Г., штаб-лекарь
Кавалергардского полка
175
Дудышкин Степан Семено¬
вич (1820—1866), критик,
редактор 7
Дундуков-Корсаков см. Дон-
дуков-Корсаков.
Дураков Александр Петро¬
вич, поручик 154
Дюма Александр (отец)
(1803—1870) 166
Дюшен Эжен, французский
историк литературы 201
Евреинов Павел Александ¬
рович (ум. 1857), офицер
л.-гв. Измайловского пол¬
ка 61,62,199
Евреинова Александра
Александровна, рожд. Сто¬
лыпина (род. 1777), сест¬
ра Е. А. Арсеньевой 26
Евстафьев Павел Петрович,
историк 54, 55
Екатерина II (1729—1796)
241
Елагина Авдотья Петровна,
рожд. Юшкова (1789—
1877), хозяйка московско¬
го литературного салона
188
264

Елец Юлиан Лукианович
(1862— после 1908), рот¬
мистр л.-гв. Гусарского
полка, военный писатель
129,130,132
Ениколопов Иван Констан¬
тинович, литературовед 10,
121
Ермолов Алексей Петрович
(1772—1861) 210, 240
Ефимова Вера Александров¬
на, библиограф 4
Ефремов Петр Александро¬
вич (1830—1907), редак¬
тор нескольких изданий
сочинений Лермонтова 7
Жандро Жак-Пьер Келлет
(ум. 1829), гувернер Лер¬
монтова 34, 38, 39
Желиховская Вера Петровна
(1835—1896), писательни¬
ца 238
Жерве Николай Андреевич
(1808—1841), офицер, член
«Кружка шестнадцати» 86,
161,194,199
Жуковский Василий Андре¬
евич (1783—1852) 33, 34,
43,99,122,128,129,155,156,
158,164,181,219,220,225,
226,235
Забловский см. Заболотский.
Заболотский Петр Ефимович
(1803—1866), художник
139
Загоскин Михаил Николаевич
(1789—1852), писатель 188
Закревский Андрей Дмитри¬
евич (р. 1813), универси¬
тетский товарищ Лермон¬
това 55, 57
Захаржевская Елена Павлов¬
на, рожд. Тизенгаузен (ум.
после 1876) 55
Захаржевский Григорий Ан¬
дреевич (1792—1845), ге¬
нерал-майор, петербургский
комендант 173, 174, 177
Захаров Петр Захарович
(1816—1852), художник 83
Зейдлиц см. Цедлиц.
Зильберштейн Илья Самой-
лович, искусствовед 83
Зиновьев Алексей Зиновье¬
вич (1801—1884), учитель
Лермонтова 32, 38, 44
Зиновьев Василий Васильевич
(1814 —1888), поручик
Кавалергардского полка 170
Зиссерман Арнольд Львович
(1824—1897), историк
Кавказа 86
Золотарев, домовладелец 25
Золотарев, прапорщик 195
Золотницкий Петр Дмитри¬
евич (1812—1872), пору¬
чик л.-гв. Кирасирского
полка 134, 153
265

Зубова Екатерина Алексан¬
дровна, рожд. Оболенская
(1811—1843), графиня 189
Иванов Федор Федорович
(1777—1816), драматург 54
Иванова Наталья Федоров¬
на, в замужестве Обреско-
ва (1813—1875) 54
Иванова Татьяна Александ¬
ровна, писательница, лите¬
ратуровед 10, 44
Ивашковский Семен Марты¬
нович (ум. 1850), профес¬
сор Московского универ¬
ситета, филолог 47
Ильина Анна Кузьминична,
библиограф 4
Ильяшенко<в> Василий
Иванович, пятигорский ко¬
мендант, полковник 232,
234,245,246
Кавос Катерино Альбертович
(1775—1840), композитор,
итальянец, живший в Рос¬
сии 26
Калаушин Матвей Матвеевич,
литературовед 199
Капэ Иван, учитель Лермон¬
това 29, 30, 31
Карамзин Александр Никола¬
евич (1815—1888) 102,155
Карамзин Андрей Николае¬
вич (1814—1854) 101,102,
155,223
Карамзин Николай Михай¬
лович (1766—1826) 46
Карамзина Екатерина Анд¬
реевна, рожд. Колыванова
(1780—1851) 134
Карамзина Елизавета Нико¬
лаевна (1821—1891) 136
Карамзина Софья Николаев¬
на (1802—1856) 12, 101,
134—139,146—151,153—
155,158,207,219,223,225,
231
Карамзины 11,16,101,102,134,
137,138,139,140,147,164,
187,214,220—222
Караулова Авдотья Гаври¬
ловна 22
Карр Альфонс (1808—1890),
французский писатель 183
Катков Михаил Никифоро¬
вич (1818—1887), пере¬
водчик, публицист-консер¬
ватор 209,216, 224
Каховский Петр Григорьевич
(1797—1826), декабрист
31
Кацауров Николай Василье¬
вич (р. 1798), профессор
математики Московского
университета 47
Квист Оскар Ильич (1823—
1890) 97
Киреев Александр Дмитрие¬
вич, издатель двух первых
изданий «Героя нашего
266

времени» и «Стихо¬
творений М. Лермонтова»
215
Кирпотин Валерий Яковлевич,
литературовед 15
Кистер Федор Иванович
(1772—1849), лектор не¬
мецкого языка и словес¬
ности Московского
университета 47
Клейнмихель Петр Андрее¬
вич (1793—1869), фли¬
гель-адъютант, директор
Департамента военных
поселений, дежурный гене¬
рал Главного штаба 105—
107,109,111,112,215, 220,
235, 236
Клюпфель 147
Кнорринг, штаб-ротмистр в
Школе юнкеров 75
Кнорринг Владимир Карло¬
вич (1784—1864), коман¬
дир гвардейского резерв¬
ного кавалерийского кор¬
пуса, генерал-адъютант
180
Козлов Иван Иванович
(1779—1840), поэт 34,101,
143
Колокольцев Дмитрий Гри¬
горьевич (1814—после
1847) 81
Кольцов Алексей Васильевич
(1809—1842) 211
Коншина Елизавета Никола¬
евна, литературовед 108,110
Корнилов Петр Евгеньевич,
литературовед 199
Корсаков Петр Александро¬
вич (1790—1844), писа¬
тель, цензор, редактор жур¬
нала «Маяк» 147, 164,171,
190,197,213,230
Костенецкий Яков Иванович
(1811—1885), мемуарист
Костомарова Е. Я., домовла¬
делица 53
Краевский Андрей Алексан¬
дрович (1810—1889), из¬
датель «Отечественных
записок» 38
Краснокутский Николай
Александрович (1819—
1891), офицер л.-гв. Грод¬
ненского гусарского полка
98,101,102,110,111,142,155,
156,166,167,183,193,194,
200,209,216,219,220,224
Красов Василий Иванович
(1810—1854), поэт 130,132
Кривцов Сергей Иванович
(1802—1864), декабрист
120
Крылов Александр Лукич
(1798—1853), цензор, про¬
фессор статистики Петер¬
бургского университета ИЗ
Крылов Иван Андреевич
(1769—1844) 34
267

Крылов Никита Иванович
(1808—1879), профессор
римского права Московс¬
кого университета, цензор
233
Крюкова Прасковья Алек¬
сандровна, рожд. Черкас¬
ская 84,91,92,96,124
Кудрявцев Петр Николаевич
(1816—1858), историк, пи¬
сатель 235
Купер Фенимор (1789 —
1851), американский писа¬
тель 183, 185
Куракин, штаб-ротмистр, князь
170
Курбатов Петр Александро¬
вич (1796—1873), дирек¬
тор Московского универ¬
ситетского благородного
пансиона 35, 44
Кусаков, подполковник 211
Куторга Степан Семенович
(1805 —1861), профес¬
сор зоологии Петер¬
бургского университета,
цензор ИЗ, 132, 142, 143,
145,156—158,197, 209,
214
Кушинников, корпуса жан¬
дармов подполковник 245,
246
Кюхельбекер Вильгельм Кар¬
лович (1797—1846), поэт,
декабрист 28
Лаваль Александра Григорь-
евна, рожд. Козицкая
(1772—1850) 165,168
Лагарп Жан-Франсуа
(1740—1803), французс¬
кий писатель и критик 33
Ладыженская Елизавета Алек¬
сандровна, рожд. Сушкова
(1818 — после 1883) 85
Ламберт Карл Карлович
(1815— 1865), граф, пору¬
чик, участник Кавказской
войны 193, 199
Лангер Валериан Платонович
(р. 1800), проф. Царско¬
сельского лицея, цензор 134,
154,164
Ланской, домовладелец 62
Ланшантен Марселина (Де-
борд-Вальмор) (1786—
1859), французская писа¬
тельница 83
Лаухина Варвара Михайловна,
домовладелица 34
Лебединец Г. С. 195
Левиз, Ансельм, доктор 29, 30
Левит Теодор Маркович
(1904—1943), литературо¬
вед, переводчик 38
Левицкий Николай Михай¬
лович 134
Лерма, легендарный предок
Лермонтова 67
Лермонт Георг, предок Лер¬
монтова 17
268

Лермонтов Юрий Петрович
(1787—1831), отец поэта
9,17—19,21,26,35,36,47,
50,51,54—56,59, 60, 93,
94,96,124
Лермонтова Александра Пет¬
ровна, тетка Лермонтова 50,
93.115.116
Лермонтова Елена Петровна,
в замужестве Виолева, тет¬
ка Лермонтова 50, 93, 115,
116,117
Лермонтова Мария Михай¬
ловна (1795—1817), мать
М. Ю. Лермонтова 17, 20,
22,147
Лермонтова Наталья Петров¬
на, тетка Лермонтова 50, 93,
115.116
Лернер Николай Осипович
(1877—1934), историк ли¬
тературы, библиограф 8, 98,
201
Липперт Карл Роберт, пере¬
водчик, сотрудник «Отече¬
ственных записок» в 1840-
х годах 216
Лифанов Евграф, переводчик
и драматург 1790—1800
гг. 26
Лихарев Владимир Никола¬
евич (1800—1840), декаб¬
рист, разжалован в солда¬
ты, с 1837 в Отдельном
Кавказском корпусе ря¬
довым Куринского полка,
с 1838 в Тенгинском пе¬
хотном полку 120,194, 226
Лишин Андрей Федорович,
офицер в Школе юнкеров
70
Ловейко Мария, воспитанни¬
ца Е. А. Верещагиной 135
Ломоносов Михаил Василь¬
евич (1711—1765) 34
Лонгинов Михаил Николае¬
вич (1823—1875), библио¬
граф, мемуарист 94,136,161
Лопухин Александр Алексе¬
евич (1839—1895) 67
Лопухин Александр Никола¬
евич (1779—1833) 35
Лопухин Алексей Александ¬
рович (1813—1872) 35,63,
66—68,82,84,85,143,144,
193.200.205.251
Лопухина Варвара Алексан¬
дровна, в замужестве Бах¬
метева (1815—1851) 35,
56—58, 78, 87,133,146,
251
Лопухина Елизавета Алек¬
сандровна (р. 1809) 35
Лопухина Мария Александ¬
ровна (1802—1877) 35,
62—64,70,71,74,84,114,
128.138.140.147.251
Лорер Николай Иванович
(1795—1873), декабрист,
238,245,247
269

Лубяновский Ф. П. 27
Лужина 54
Львов В. С. 41
Любавский Александр Дмит¬
риевич, юрист 1860—1870
гг. 183
Любович Нина Артемьевна,
литературовед 55
Магденко Петр Иванович
232
Мазер Э., французский дра¬
матург 134
Майдель Е. И. 120
Майер Николай Васильевич
(1806—1846), врач 117,
120,127
Майский Федор Федорович,
литературовед 10—12,15,34,
35,37—39,134—140,146,
148,149,151,153
Максютовы, братья, воспиты¬
вались вместе с Лермон¬
товым в Тарханах 30
Малов Михаил Яковлевич
(1790—1849), профессор
Московского университе¬
та 52
Мамацев Константин Хрис¬
тофорович (1817—1900),
подпоручик в отряде А. В.
Галафеева, мемуарист 203
Мануйлов Виктор Андрони¬
кович, литературовед 9, 18,
26,195
Мария Николаевна (1819—
1876),вел. княгиня, дочь
Николая I, со, 2 июля 1839
замужем за герцогом Мак¬
симилианом Лейхтепберг-
ским 160, 171
Мартынов Николай Соломо¬
нович (1815—1875) 112,
119,120,124,191,239—246,
248—252
Мартынов Савва Михайло¬
вич (1880—1864) 250
Мартынов Соломон Михайло¬
вич (1772—1839) 248,250
Мартынов П. Н., петербург¬
ский комендант 107
Мартынова Е. А., мать Н. С.
Мартынова 124, 191
Мартыновы 189—191
Мартьянов Петр Кузьмич
(1827—1899), писатель
120,241,244
Марушевский, квартальный
надзиратель в Пятигорске
244—245
Маурер Людвиг Вильгельмо¬
вич (1789—1878), немец¬
кий композитор 39
Махмуд, турецкий султан 75
Межевич Василий Степано¬
вич (1814—1849), писа¬
тель и литературный кри¬
тик 208—209
Меликов Моисей Егорович
(1818— после 1896), ху-
270

дожник, мемуарист 33, 35,
96
Меншиков В. А., князь, офи¬
цер л.-гв. Гусарского пол¬
ка 156
Мергасов А. В. 154
Меринский Александр Мат¬
веевич (ум. 1873), соуче¬
ник Лермонтова по Шко¬
ле юнкеров, офицер л.-гв.
Уланского полка 65, 77, 83,
88,230
Мещеринов Афанасий Пет¬
рович 32
Мещеринов Василий Петро¬
вич (1813—1868) 32
Мещеринов Петр Афанась¬
евич, подполковник л.-гв.
Кирасирского полка 32
Мещеринов Петр Петрович
32
Мещериновы 33
Мещерская Екатерина Нико¬
лаевна, рожд. Карамзина
(1806—1867) 12,101,135,
136,137,147—151,153
Мещерский Александр Васи¬
льевич (1822—1900) 189,
190
Миллер Ольга Валентинов¬
на, библиограф 13
Милютин Дмитрий Алексе¬
евич (1816—1912), соуче¬
ник Лермонтова по Мос¬
ковскому университетскому
пансиону, впоследствии
крупный государственный
деятель, военный министр,
мемуарист 43
Миронов Владимир Ефимо¬
вич, коллежский асессор 151
Михаил Павлович (1798—
1848), великий князь 68, 80,
81,116,118,131,136,138,158,
161, 170, 176, 177, 180,
185,186, 212
Михайлова Анна Николаев¬
на, литературовед 10, 15
Михайлова Екатерина Нико¬
лаевна, литературовед 15
Мицкевич Адам (1798 —
1855), польский поэт 132
Модзалевский Борис Льво¬
вич (1874—1928), литера¬
туровед 8, 18
Моисеев, откупщик 97
Мордовченко Николай Ива¬
нович (1904—1951), лите¬
ратуровед 181, 235
Мосолов, отставной полковник,
попутчик Лермонтова на
пути в Москву в апреле
1841 года 225
Мур Томас (1779—1852),
английский поэт 39, 57
Муравьев Андрей Николае¬
вич (1806—1874) 99,153
Муравьев-Апостол Сергей
Иванович (1796—1826),
декабрист 31
271

Муратова Ксения Дмитриев¬
на, литературовед, библио¬
граф 4
Мурзанов Н. А. 144,152,154
Мусина-Пушкина Эмилия
Карловна (1810—1846),
графиня 159, 163
Мухин Ефрем Осипович
(1766—1850), профессор
медицины Московского
университета 35
Мушир Гали ль-паша 75
Надеждин Николай Ивано¬
вич (1804—1856), критик,
публицист, историк 58, 159
Назимов Михаил Александ¬
рович (1800—1888), де¬
кабрист 120
Найдич Эрик Эзрович,
литературовед 10
Наполеон I Бонапарт
(1769—1821) 111,235,236
Нарцов А. Н. 112
Нарышкин Иван Александ¬
рович 19
Нарышкин Михаил Михай¬
лович (1798—1863), де¬
кабрист 120
Наумова Софья Кондратьев-
на 22
Неаронов Дмитрий Данило¬
вич, дьякон 56
Недумов Сергей Иванович
(1884—1963), литературо¬
вед 12, 20,115,233
Нейдгард Александр Ивано¬
вич (1784—1845), заведу¬
ющий Школой гвардейс¬
ких подпрапорщиков кава¬
лерийских юнкеров 64, 66
Нессельроде Дмитрий Кар¬
лович 169,173
Нессельроде Карл Василье¬
вич (1780—1862), ми¬
нистр иностранных дел,
граф 176, 177
Нессельроде Мария Дмитри¬
евна, рожд. Гурьева
(1786—1849) 169,173
Никитенко Александр Васи¬
льевич (1805—1877), цен¬
зор, профессор русской
словесности 134, 142, 143,
145,147,154,156—158,164,
193,194,200,204,209,214
Никифоров Алексей, пономарь
17
Николай I (1796—1855) 41,
42,79,102,103,118,121,122,
131,160,180,182,185,192,
227,236
Николаева Маргарита Федо¬
ровна (1873—1957), лите¬
ратуровед 63
Никольский Владимир Васи¬
льевич (1834—1883), ис¬
торик литературы 18
Никон, инок Воскресенского
монастыря 50
272

Обер Дани эль-Франсуа
(1782—1871), французс¬
кий композитор 76
Обыденная 240, 249
Огарев Николай Платонович
(1813—1877) 157
Огарева 134
Одоевская Ольга Степанов¬
на, рожд. Ланская (1797—
1872) 186
Одоевский Александр Ива¬
нович (1802—1839), поэт,
декабрист, друг Лермонто¬
ва 120, 123,154,158
Одоевский Владимир Федо¬
рович (1804—1869), 140,
152,164,213,223,225,232
Озеров Владислав Алексан¬
дрович (1769—1816), дра¬
матург 34,191
Озеровы 140, 151
Оленина Анна Алексеевна
(1808— 1888) 150,153
Олсуфьев Павел Александ¬
рович (1819—1844) 132,
227,228
Ольга Николаевна (1822—
1892), вел. княгиня, вторая
дочь Николая I 160, 171
Ольдекоп Август, Вильгельм
(Евстафий) (1787—1845),
цензор 90, 92, 201
Ольшанский 2-й, исполняю¬
щий должность стряпчего
в Пятигорске 244—246
Оммер де Гелль Жанна
Адель 200—201
Опочинин Константин Федо¬
рович (1808—1848), по¬
ручик л.-гв. Конного пол¬
ка 178
Орлов Алексей Федорович
(1786—1861), граф, коман¬
дир л.-гв. Конного полка
100,118
Орлов Василий Иванович,
коллежский асессор, штаб-
лекарь при департаменте
военных поселений 188
Орлов Михаил Федорович
(1788—1842), декабрист,
генерал-майор 188, 189
Осипова Прасковья Алексан¬
дровна, по первому браку
Вульф, рожд. Вындомская
(1781—1859), помещица
села Тригорского, друг А.
С. Пушкина 100
Осоргин, ротмистр в Школе
юнкеров 70
Павел I (1754—1801) 189
Павлов Михаил Григорьевич
(1793—1840), инспектор
Московского университет¬
ского благородного панси¬
она 35, 36
Павлов Николай Филиппо¬
вич (1805—1864), писа¬
тель 189,192
10 Лермонтов М. Ю. Том 10
273

Павлова Каролина Карловна
(1807—1893), поэтесса
189,192
Пален Дмитрий (Дитрих)
Петрович, барон, офицер
Генерального штаба, при¬
командированный к отря¬
ду генерала А. В. Галафе-
ева 194, 199
Панаев Иван Иванович
(1812—1862), писатель 99,
155,166,167,183,185
Паныиин, отставной поручик,
попутчик Лермонтова на
пути в Москву в апреле
1841 года 225
Панчулидзев Александр
Алексеевич (1789—1867),
пензенский гражданский
губернатор 252
Паткуль Иоганн Рейнольд
(1660—1707), лифляндский
политический деятель 55
Пахман Викентий Филиппо¬
вич (1793—1878), цензор
158
Перминов, плац-адъютант,
штабс-капитан, служивший
в ставропольском ордо¬
нанс-гаузе 231
Перовский Борис Алексеевич
(1815—1881) 85, 126
Перовский Лев Александро¬
вич (1792—1855), министр
внутренних дел 252
Пестель Павел Иванович
(1793—1826), руководи¬
тель Южного общества
декабристов 31
Петров Аркадий Павлович
(1825—1895(?)) 121
Петров В. 41
Петров Николай, протоиерей
17
Петров Павел Иванович
(1790—1871), начальник
Штаба войск по Кавказс¬
кой линии и в Черномо¬
рии, генерал-майор 117,120,
127,128
Петухов Онисифор Михай¬
лович (ок. 1802—1880),
преподаватель военной то¬
пографии в Школе юн¬
керов 85
Пещуров Алексей Никитич
(1779—1849), псковский
губернатор 102
Пименова Екатерина Егоров¬
на (1816—после 1855), ар¬
тистка балета 97
Платонов Борис Елисеевич,
литературовед 162
Плаутин Николай Федоро¬
вич (1794—1866), гене¬
рал-майор, командир л.-гв.
Гусарского полка 167, 168,
174,179
Плетнев Петр Александро¬
вич (1792—1865), поэт,
274

друг Пушкина, ректор
Петербургского уни¬
верситета 207,213,214,220
Плюскова Наталья Яковлев¬
на (ок. 1780—1845),
фрейлина 151
Победоносцев Петр Василь¬
евич (1771—1843), экст¬
раординарный профессор
Московского университета
47
Погодин Михаил Петрович
(1800—1875), писатель,
публицист, историк 47, 49,
189,232,233
Пожогин-Отрашкевич Миха¬
ил А., двоюродный брат
Лермонтова 29, 135
Пожогина-Отрашкевич Ав¬
дотья Петровна, тетка Лер¬
монтова 52,135
Полеводин Петр Трофимо¬
вич 248
Полевой Ксенофонт Алексе-
ич (1801—1867), писатель
179
Полети ка Александр Михай¬
лович (1800—1854), пол¬
ковник Кавалергардского
полка 170
Поливанов Николай Ивано¬
вич (1814—1874), москов¬
ский приятель Лермонто¬
ва, товарищ по Школе
юнкеров 53, 54, 79
Полканов Александр Ивано¬
вич, историк 44
Полуэктова Любовь Федо¬
ровна, рожд. Гагарина 154
Попов 189
Попов Андрей Васильевич,
литературовед, профессор
10, ИЗ, 114,118,120—123,
194,199,200,203
Попов Павел Сергеевич,
литературовед 201
Потапов Александр Львович,
офицер лейб-гвардии Гу¬
сарского полка 158
Потто Василий Александро¬
вич (1836—1911), военный
историк 75,121,122,203
Прокопенко Леонид Ива¬
нович, литературовед 40,
75
Путилов, надзиратель при по¬
чтовой карете, в которой
Лермонтов приехал в
Москву 17 апреля 1841 го¬
да 225
Пушкин Александр Сергее¬
вич (1799—1837) 15, 16,
33,34,98,99,101,102,109,
152,166,179,183
Пушкин Лев Сергеевич
(1805—1852) 194, 239,
240,249
Пушкина Наталья Никола¬
евна, рожд. Гончарова
(1812—1863) 220—222
ю*
275

Пыпин Александр Николае¬
вич (1833—1904), историк
литературы 7
Раевский Николай Павлович
(ум. 1889), врач, мемуарист
238
Раевский Святослав Афана¬
сьевич (1808—1876) 63,
91,92,98,100—103,106—
113,125,133,140,145
Ракович Д. В., поручик, воен¬
ный писатель 16, 90, 91, 94,
97,133,134,144,146,149,
151,155,156,165,192,195,
196,196,202,203,205,207,
207—209,234,252
Редкин Петр Григорьевич
(1808— после 1855), про¬
фессор Московского уни¬
верситета 188
Рейфман П. С., литературо¬
вед 171
Ремер Христина Осиповна,
гувернантка Лермонтова
29,30
Реми Александр Гаврилович,
офицер л.-гв. Гусарского
полка 136
Репнин-Волконский Николай
Г ригорьевич (1778—
1845) 147,148,151,153
Репнины 154
Розен Е. А., рожд. Тиблен
142
Розен Дмитрий Григорьевич
(1815— после 1885)
225—227
Романус, штабс-капитан в
Школе юнкеров 70
Россильон Лев Васильевич
(ум. 1883), барон, подпол¬
ковник генерального шта¬
ба 199
Ростовцев Яков Иванович
(1803—1860), адъютант в.
князя Михаила Павлови¬
ча 116
Ростопчина Евдокия Петров¬
на, рожд. Сушкова (1811—
1858), поэтесса, автор ме¬
муарного письма, адресо¬
ванного Ал. Дюма-отцу
166,213,214,216—219,223,
224,226
Рошелин, граф, эмигрант, жив¬
ший в доме А. А. Столы¬
пина 142
Рыбакова Елизавета Петров¬
на 154
Рыбкин Н. 140
Рылеев Кондратий Федоро¬
вич (1795—1826), поэт, де¬
кабрист 28, 31
Савельев Егор Васильевич,
дьячок в Шипове 56
Самарин Юрий Федорович
(1819—1876) 161,189,190,
192,198,227,229,232,233
276

Самсонов Александр Петро¬
вич (1811—1882), поручик
Кавалергардского полка
170
Санаев Михаил И., литера¬
туровед 237
Сатин Николай Михайлович
(1814—1873), товарищ
Лермонтова по Пансиону,
мемуарист 117, 120, 127
Свербеева Екатерина Алек¬
сандровна, рожд. Щерба¬
това (1809— 1892), хо¬
зяйка московского ли¬
тературного салона 188,
231
Свербеевы 188, 189
Свиньин Павел Петрович
(1788—1839), литератор и
журналист 6, 29
Седеркрейц, барон, штабс-ка-
питан в школе юнкеров 75
Семенов Леонид Петрович
(1886—1959), литературо¬
вед 10,192,193,195, 202,
206—210,230,232,237
Сент-Анж (настоящее имя
Анж-Франсуа Фарио)
(1747—1810), французс¬
кий поэт 33
Сенковский Осип Иванович
(1800—1858), писатель,
журналист 88, 89, 139, 210
Сидери Ангелий Георгиевич,
плац-адъютант в Пятигор¬
ском комендантском уп¬
равлении 239
Симанская Мария Львовна
(ум. 1878), в замужестве
Дурново 78
Симанский Лев Александро¬
вич (1787—1842) 78
Синицын Афанасий Ивано¬
вич (ум. 1848) 97
Скарятины 158
Скотт Вальтер (1771—1832)
39,57,183,184—185
Скриб Огюстэн-Эжен
(1791—1861), французс¬
кий драматург 134
Слепцовы 112
Смагин Павел Алексеевич,
столоначальник Главного
управления путей сообще¬
ния 101
Смирдин Александр Филип¬
пович (1795 — 1857),
книгопродавец, издатель 88
Смирнова Александра Оси¬
повна, рожденная Россет
(1809—1882) 139,146,156,
161,181,204
Смирновы 148
Смысловский В. 230
Снегирев Иван Михайлович
(р. 1793), профессор Мос¬
ковского университета,
лектор римских древно¬
стей и латинского языка
47
277

Соболев Никита Корнилович,
священник в Кропотове 56
Соболевский Сергей Алек¬
сандрович (1803—1870),
библиофил, друг А. С.
Пушкина 158, 172, 183
Соколов Александр Никола¬
евич (1795—1875), про¬
фессор Московского уни¬
верситета, литературовед И
Соколов Андрей Иванович
(1795—1875), камердинер
Лермонтова 103, 177
Соллогуб Владимир Алексан¬
дрович (1814—1882), пи¬
сатель, граф 158,171,175,212,
213
Соллогуб Софья Михайлов¬
на, рожд. Вильегорская
(1820—1878) 213
Солова 158
Соломирская Мария Петров¬
на, рожд. графиня Апрак¬
сина (1811—1859) 187
Солоницкий Александр Сте¬
панович, учитель рисования
Лермонтова 32, 36
Спасский Иван Тимофеевич
(1795—1861), домашний
врач Пушкина 109
Сперанский Михаил Михай¬
лович (1772—1839) 20,21,
23—25,27,28
Стамболи Ирина Петровна,
литературовед 10
Станкевич Николай Влади¬
мирович (1813—1840), ли¬
тератор, глава литературно¬
философского кружка 58
Старобинец Галина Григорь-
евна, библиограф 13
Степанов Ф., коллежский сек¬
ретарь 19
Столыпин Алексей Аркадь¬
евич (Монго) (1816 —
1858) 97,134,161,162,166,
167,170—172,174,182,194,
199,229,230,232,240,241,
242
Столыпин Алексей Емелья¬
нович (1744—1817), пра¬
дед Лермонтова 25
Столыпин Аркадий Алексе¬
евич (1778—1825), брат Е.
А. Арсеньевой 20, 21, 23—
26,28
Столыпин Григорий Данило¬
вич (1773—1829), пензен¬
ский предводитель дворян¬
ства 24
Столыпин Дмитрий Аркадь¬
евич (1877—после 1914),
внук Дмитрия Алексееви¬
ча Столыпина, владельца
Середникова 245
Столыпин Дмитрий Алексе¬
евич (1785—1826), брат Е.
А. Арсеньевой 31, 142, 251
Столыпин Михаил Григорь¬
евич (1814—1834), двою-
278

родный брат Лермонтова
78
Столыпин Николай Алексе¬
евич (1781—1830), брат Е.
А. Арсеньевой 44
Столыпин Николай Аркадь¬
евич (1814—1884), камер-
юнкер 135
Столыпин Павел Григорьевич
(1806—1836) 96
Столыпина Агафья Алексан¬
дровна, в замужестве Дох-
турова (1809—1874) 29
Столыпина Александра
Алексеевна см. Евреино-
ва А. А.
Столыпина Анна Григорьев-
на см. Философова А. Г.
Столыпина Варвара Алексан¬
дровна, в замужестве Ко-
ханова (1816—1870) 29
Столыпина Вера Николаев¬
на, рожд. Мордвинова
(1790—1834) 28, 61
Столыпина Екатерина Ар¬
кадьевна, рожд. Анненко¬
ва (1791—1853) 135,142,
143
Столыпина Мария Алексан¬
дровна, рожд. Устинова 40
Столыпина Мария Алексан¬
дровна (1812—1876), дво¬
юродная сестра Марии
Михайловны Лермонтовой
28,29,40
Столыпина Наталья Алексе¬
евна (1786—1851), сестра
Е. А. Арсеньевой, жена
Григория Даниловича
Столыпина 20, 63, 83, 250
Столыпины 142
Сторожев В. Н. 18
Стунеев Алексей Степанович,
полковник в Школе юн¬
керов 68, 69, 70, 81
Сушков Николай Васильевич
(1796—1871), писатель,
дядя Е. А. Сушковой 85
Сушкова Екатерина Алек¬
сандровна, в замужестве
Хвостова (1812—1868)
16,41,43,45,46,49,58,82—
87,137,139
Тальони Мария (1804 —
1884), танцовщица 155
Тизенгаузен Петр Павлович
(р. 1815), граф, юнкер, уча¬
стник кавказской войны
82
Тизенгаузен 157
Тиран Александр Францевич
(1815 —1865), товарищ
Лермонтова по Школе
юнкеров и л.-гв. Гусар¬
скому полку 77,153, 247
Тиханов Павел Никитич
(1839—1905), собиратель
рукописных книг, автогра¬
фов и архивов об-
279

щественных и государ¬
ственных деятелей 127
Толстой Алексей Николаевич
(1883—1945) 15
Толстой Феофил Матвеевич
(1809—1881), композитор,
музыкальный критик 213
Толь Федор Николаевич, ге¬
нерал-майор, домовладелец
17
Томашевский Борис Викто¬
рович (1890—1957), лите¬
ратуровед 16
Траскин Александр Семено¬
вич, полковник, начальник
штаба войск Кавказской
линии и Черномории, фли-
гель-адъютант 209, 245
Троитский Андрей Кирилло¬
вич, пономарь в Шипове
56
Трубецкой Александр Васи¬
льевич (1813 —1889),
князь, штаб-ротмистр Ка¬
валергардского полка 85
Трубецкой Сергей Василье¬
вич (1814—1859) 85,194,
199,227,239,241,242
Тургенев Александр Ивано¬
вич (1784—1845) 12,
100—102,108—110,154—
159,162—164,171,179,188,
189,190,191,229,231,248
Тургенев Иван Сергеевич
(1818—1883) 159,160
Тургенев Николай Иванович
(1789—1871), декабрист
109
Уваров Александр, юнкер 65
Уваров Сергей Семенович
(1785—1855), граф, ми¬
нистр народного просвеще¬
ния 157
Углицкая Александра Алек¬
сандровна, в замужестве
Альбрехт 216
Унтилов, следователь, плац-
майор, подполковник
244—246
Урусов П. А., князь 199, 206
Федоров Петр, дьякон 17
Федоров Яков, дьячок 17
Филипсон Григорий Ивано¬
вич (1809—1883), офицер
генерального штаба в
Ставрополе 197
Философов Алексей Иллари¬
онович (1800—1874), адъ¬
ютант в. князя Михаила
Павловича 108, ИЗ, 114,
116—118,124,135,136,138,
142
Философова Анна Григорь¬
евна, рожд. Столыпина
(1815—1892) 83,108,110,
118
Фредерикс Дмитрий Петро¬
вич (1818—1844), барон,
280

член «Кружка шестнадца¬
ти» 161,194
Фрейганг Андрей Иванович,
цензор 164, 171, 190, 201
Фролова-Багреева Елизаве¬
та Михайловна (1799—
1857), дочь М. М. Спе¬
ранского, жена сенатора А.
А. Фролова-Багреева 136
Хастатов Аким Акимович
(ум. 1883?) 135
Хастатова Екатерина Алек¬
сеевна, рожденная Столы¬
пина (1775—1830-е годы),
сестра Елизаветы Алексе¬
евны Арсеньевой, замужем
за Акимом Васильевичем
Хастатовым 26, 27
Хастатовы 121
Хвостов Александр Василь¬
евич (1809—1861), дипло¬
мат, муж Е. А. Сушковой
139
Химшиев князь, офицер в
Школе юнкеров 69
Хлюпин Семен Ильич
(1796—после 1846), ко¬
мандир Тенгинского пе¬
хотного полка, полковник
234
Хомутов Леонид Николаевич,
юнкер 79
Хомутов Михаил Григорье¬
вич (1795—1864), генерал,
командир л.-гв. Гусарско¬
го полка 95, 136, 192
Хомяков Алексей Степано¬
вич (1804—1860), поэт
134,189,190,235,236
Хомякова Екатерина Михай¬
ловна (1817—1852) 188
Хотяинцев Фома Васильевич
17
Хохряков Владимир Харлам-
пиевич (1828—1916), био¬
граф Лермонтова 7, 58
Хрущевы 134
Хюгель А. М. см. Вереща¬
гина А. М.
Хюгель Елизавета Карловна
(р. 1838) 141
Хюгель Карл 141
Цедлиц Жозеф-Христиан
(1790—1862), немецкий
поэт 172,190
Цейдлер Михаил Иванович
(1816—1892), офицер л.-
гв. Гродненского полка 130
Цехановский В. М. 52, 54
Чаадаев Петр Яковлевич
(1794—1856) 189
Чавчавадзе Александр Гар-
севанович (1786—1846)
123
Чадаев см. Чаадаев.
Чацкий А. 177
Челищев 226
281

Черепанов Порфирий Нико¬
лаевич (1808—1843), за¬
седатель пятигорского зем¬
ского суда 244—246
Черкасов Алексей Иванович
(1799—1855), декабрист
120
Чернов, домовладелец 35
Чернопятов Виктор Ильич
(1857—1935), историк, ге¬
неалог, библиограф 18
Чернышев, домовладелец 79
Чернышев Александр Ивано¬
вич (1785—1857), воен¬
ный министр, граф 106—
108,130—132,185,195,208,
245,249
Черткова Елизавета Григорь-
евна (1805—1858) 188
Чиляев Василий Иванович
(1798—1873) 241
Чистякова М. М. 201
Шабаньянц Николай Шаба-
нович, искусствовед 83
Шамиль (ок. 1798—1871),
имам, вождь горцев во вре¬
мя войн Дагестана и Чеч¬
ни против России 193
Шан-Гирей Аким Павло¬
вич (1818—1883) 31, 34,
35, 39, 57, 77, 78, 87, 89,
99,102,105,111,133,161,
165—167,173,176, 218,
231
Шан-Гирей Мария Акимов¬
на, рожденная Хастатова
32,36,38,41,95,128,251
Шан-Гирей Эмилия Алек¬
сандровна, рожд, Клинген-
берг (1815—1891) 240,
248
Шаховская, княгиня 195
Шаховской, князь, домовладе-
лец 95
Шаховской, юнкер 79
Шведе Роберт Константино¬
вич (1806—1871), худож¬
ник 245
Шевич Александра Иванов¬
на (1807—1860), фрейли¬
на 150,151
Шевырев Степан Петрович
(1806—1864), поэт, критик,
профессор Московского
университета 43, 50, 236
Шекспир Вильям (1564—
1616) 41, 235
Шеншин Владимир Алексан¬
дрович 54, 57
Шенье Андре (1762—1794),
французский поэт 174
Шилин 71
Шипов 69, 71
Шишков Александр Семено¬
вич (1754—1841), писа¬
тель, государственный де¬
ятель 83
Шлиппенбах Константин
Антонович (1796—1859),
282

начальник Школы юнке¬
ров, генерал-майор 65, 66,
81,82
Шостакович Сергей Влади¬
мирович, литературовед 103
Штерич см. Щербатова Ма¬
рия Алексеевна
Шувалов Андрей Павлович
(1816—1876) 158—161,
187
Шуваловы 134,148,158
Шульгин, московский обер-
полицмейстер, генерал-май¬
ор 38
Щеглов, секретарь в Москов¬
ском университете 60
Щеголев Павел Елисеевич
(1877—1931), историк, ли¬
тературовед 8, 9,16,17, 21,
36,44,47,48,52,58—60,
67, 82, 89, 90, 98—101,
105—107,109,131,132,158,
170,173,173—176,182,183,
195,201,203—205,207,215,
227,234,236,239,244
Щепкин Михаил Семенович
(1788—1863), актер 189
Щербатова Мария Алексе¬
евна, рожд. Штерич, во
втором браке Лутковская
(ум. 1879) 140,150,159,161,
165,171,189
Эйхенбаум Борис Михайло¬
вич (1886—1959), литера¬
туровед 9,15,41,152,161
Эндуров, штабс-ротмистр в
Школе юнкеров 69, 70
Эссен Петр Кириллович
(1772—1844), петербург¬
ский военный генерал-гу¬
бернатор 84
Юрьев Николай Дмитриевич
65,88
Юрьевы 30
Юсупова, княгиня 223
Языков Михаил Александро¬
вич (1811—1885) 224
Языков Николай Михайло¬
вич (1803—1846), поэт
190,236
Янжул Иван Иванович 195

Сводные указатели
произведений
М • Ю .Лермонтова

Стихотворные произведения
Названия
А.Д.З («О ты, которого
Том
Основ.
текст
Коммент.
клеврет твой верный Павел...»
1
297
471
<Азраил>, поэма
Алябьевой («Вам красота,
3
153
364
чтобы блеснуть...»)
«Амур спросил меня однажды...»
1
98
419
(Глупой красавице)
Ангел («По небу полуночи
1
230
461
ангел летел...»)
1
343
484
Ангел смерти, поэма
3
162
364
Арбенин, драма
Н.Н.Арсеньеву («Дай Бог, чтоб
5
598
721
ты не соблазнялся...»)
Арфа («Когда зеленый дерн
1
111
423
мой скроет прах...»)
1
248
465
Атаман («Горе тебе, город Казань...»)
1
315
474
Аул Бастунджи, поэма
3
189
376
«Ах, ныне я не тот совсем...»
«Ах! сокрылась в мрак ненастный...»
2
5
257
(К Нине)
Баллада («Берегись! берегись!
1
41
409
над бургосским путем...»)
Баллада («В избушке позднею
1
240
463
порою...»)
Баллада («Из ворот выезжают
1
235
462
три витязя в ряд...»)
Баллада («Над морем
2
13
259
286

красавица-дева сидит...»)
Бартеневой («Скажи мне:
1
69
414
где переняла»)
Башилову («Вы старшина
1
101
420
собранья, верно...»)
1
104
421
Беглец, поэма
4
95
400
«Безумец я! вы правы, правы!..»
2
35
266
«Белеет парус одинокой...» (Парус)
«Берегись! берегись! над бургосским
2
30
265
путем...» (Баллада)
Благодарность («За все, за все
1
240
463
тебя благодарю я...»)
Благодарю «Благодарю!..
2
126
314
вчера мое признанье...»)
«Блистая, пробегают облака...»
1
210
455
(7-го августа)
Бой («Сыны небес однажды
1
313
473
надо мною...»)
«Болезнь в груди моей и нет мне
2
14
260
исцеленья...»
Бородино («Скажи-ка, дядя, ведь
1
381
491
недаром...»)
«Боюсь не смерти я. О нет!..»
2
63
285
(1830. Майя. 16 число)
1
192
448
Боярин Орша, поэма
«Будь со мною, как прежде
4
5
383
бывала...» (К Д.)
Булгакову
1
84
416
(«На вздор и шалости ты хват...»)
Булевар («С минуту лишь
1
107
422
с бульвара прибежав...»)
Бухариной («Не чудно ль, что зовут
1
201
451
вас Вера?..»)
1
95
419
Валерик («Я к вам пишу
случайно; право...») 2 159 328
В альбом автору «Курдюковой»
(«На наших дам морозных...») 2 148 323
287

В альбом («Как одинокая гробница...») 2
53
273
В альбом («Нет! — я не
требую вниманья...») 1
155
433
В альбом («Прими, хотя
и без вниманья...») 1
392
492
В альбом Н.И.Поливанову
(«Послушай, вспомни обо мне...») 1
285
469
«Вам красота, чтобы блеснуть...»
(Алябьевой) 1
98
419
«Вблизи тебя до этих пор...»
(К Су<шковой>) 1
189
447
«В Большом театре я сидел...»
(Эпиграмма на Кукольника) 2
72
289
«Вверху одна...» (Звезда) 1
241
464
В Воскресенске («Оставленная
пустынь предо мной...») 1
175
443
«В глубокой теснине Дарьяла...»
(Тамара) 2
194
351
В день рождения N.N.
(«Чего тебе, мой милый, пожелать?..») 1
65
413
«Велик князь Ксандр и тонок,
гибок он...» 2
233
365
«Вельможи толпою стояли...»
(Перчатка) 1
71
414
Венеция («Поверхностью моей
отражена...») 1
77
415
Веселый час («Зачем вы на меня...») 1
20
405
Весна («Когда весной
разбитый лед...») 1
225
460
Ветка Палестины («Скажи мне, ветка
Палестины...») 2
54
273
Вечер («Когда садится алый день...») 1
365
489
Вечер после дождя («Гляжу в окно:
уж гаснет небосклон...») 1
160
437
«Взгляни, как мой спокоен взор...»
(Стансы) 1
220
458
«Взгляни на этот лик; искусством он...»
(Портрет) 1
81
416
288

«Взлелеянный на лоне вдохновенья...
»
(К другу)
1
62
412
«В игре, как лев, силен...»
«Видали ль когда, как ночная звезда..
2
.»
229
364
(Звезда)
1
159
435
Вид гор из степей Козлова
«В избушке позднею порою...»
2
179
340
(Баллада)
1
235
462
«Винтовка пулю верную послала...»
«В минуту жизни трудную...»
2
245
367
(Молиша)
«В море царевич купает коня...»
1
92
302
(Морская царевна)
«В неверный час, меж днем
2
201
355
и темнотой...» (Наполеон)
«Воет ветр и свистит пред недальной
1
16
437
грозой...» (Челнок)
Воздушный корабль
1
171
441
(«По синим волнам океана...»)
Война («Зажглась, друзья
2
119
312
мои, война...»)
Волны и люди («Волны катятся
1
34
408
одна за другою...»)
1
266
467
Воля («Моя мать — злая кручина...»)
«Вот, друг, плоды моей небрежной
1
325
477
музы!..» (Посвящение. N.N.)
«В песчаных степях
1
18
405
аравийской земли...» (Три пальмы)
«В полдневный жар в долине
2
93
302
Дагестана...» (Сон)
«В просторечии невежды...»
2
191
345
(А. О. Смирновой)
«В ребячестве моем тоску любови
2
140
320
знойной...» (Первая любовь)
1
269
467
«Время сердцу быть в покое...»
«В рядах мы стояли безмолвной
1
118
424
толпой...»
«Всевышний произнес свой
2
44
269
289

приговор...» (К***)
«Всем жалко вас: вы так
устали!..» (Нарышкиной)
«Все тихо — полная луна...»
«Всю ночь у пушек пролежали...»
(Поле Бородина)
«В старинны годы жили-были...»
«В старинны годы люди были...»
(Незабудка)
Встреча («Она одна меж
дев своих стояла...»)
«В те дни, когда уж нет надежд...»
(Романс)
«В теснине Кавказа я знаю скалу...»
(Крест на скале)
«В уме своем я создал мир иной...»
(Русская мелодия)
«В шапке золота литого...»
(Два великана)
«Вы мне однажды говорили...»
(Уваровой)
«Вы не знавали князь Петра...»
«Вы старшина собранья верно...»
(Башилову)
«Выхожу один я на дорогу...»
«Вчера до самой ночи просидел...»
(Кладбище)
«В чугун печальный сторож бьет...»
(Нет.)
303
99
197
270
149
150
68
238
168
35
21
109
110
104
205
186
357
471
420
450
467
431
431
414
453
439
409
260
422
422
421
357
446
489
«Где бьет волна о брег высокой...»
(Наполеон)
Глупой красавице («Амур
спросил меня однажды...»)
«Глядися чаще в зеркала...» (К***)
«Гляжу в окно: уже гаснет
небосклон...» (Вечер после дождя)
«Гляжу вперед сквозь сумрак лет...»
48
230
64
160
411
461
413
437
290

(Стансы)
1
346
487
«Гляжу на будущность с боязнью...»
2
73
290
Г<ну > Павлову («Как вас зовут?
ужель поэтом?»)
1
97
419
Г-ну П... («Аминт твой на глупца
походит...»)
1
43
410
«Горе тебе, город Казань...» (Атаман)
1
315
474
«Горные вершины...» (Из Гете)
2
127
314
Гость («Как прошлец
иноплеменный...» )
1
190
448
Гость («Кларису юноша любил...»)
1
299
471
Гошпиталь, юнкерская поэма
3
331
385
Графине Ростопчиной («Я верю: под
одной звездою...» )
2
152
325
«Графиня Эмилия...» (<Э.К.Мусиной
-
Пушкиной>)
2
105
307
Гроб Оссиана («Под завесою
тумана...»)
1
184
445
Гроза («Ревет гроза,
дымятся тучи...»)
1
156
434
«Гроза шумит в морях с конца
в конец...»
1
157
435
Грузинская песня («Жила
грузинка молодая...» )
1
58
412
Гусар («Гусар! ты весел
и беспечен...»)
2
9
258
«Давно ли с зеленью радушной...»
(Дереву)
1
195
449
«Дай Бог, чтоб вечно вы не знали...»
(Н.Ф.И.)
1
92
418
«Дай Бог, чтоб ты не соблазнялся...»
(Н.Н Арсеньеву)
1
111
423
«Дай руку мне, склонись к груди
поэта...» (К***)
1
369
490
«Да охранюся я от мушек...»
(Моя мольба)
1
188
446
Дары Терека («Терек воет, дик
291

и злобен...»)
«Да, тень твою никто не порицает...»
(Эпитафия Наполеона)
Два брата, поэма
Два великана («В шапке золота
литого...»)
Два сокола («Степь синея
расстилалась...»)
Две невольницы, поэма
«Девятый час, уж темно.
Близ заставы...»
«Делись со мною тем,
что знаешь...» (К*)
Демон, поэма
Дереву («Давно ли с зеленью
радушной...»
10 июля (1830) («Опять вы,
гордые, восстали...»)
Джюлио, поэма
Дитя в люльке («Счастлив ребенок!
и в люльке просторно ему:
но дай время...»)
«Для чего я не родился...»
«Довольно любил я, чтоб вечно
грустить...» (К Дурнову)
Договор («Пускай толпа клеймит
презреньем...»)
До до («Умеешь ты сердца
тревожить...»)
«“До лучших дней!” перед
прощаньем...» (К другу В.Ш.)
«До рассвета поднявшись, перо
очинил...» (Югельский барон)
«Дробись, дробись, волна ночная...»
(Элегия)
«Дубовый листок оторвался
от ветки родимой...» (Листок)
Дума («Печально я гляжу
2
96
302
1
163
438
3
70
356
2
21
260
1
56
412
3
73
356
1
122
424
1
75
415
4
219
444
1
195
449
1
207
453
3
76
357
1
74
415
2
27
264
1
247
465
2
173
339
1
103
420
1
311
473
2
214
360
1
180
444
2
200
354
292

на наше поколенье!..»
«Дурак и старая кокетка —
2
84
295
все равно...» (Эпиграмма)
«Душа моя должна прожить
1
22
406
в земной неволе...»
«Душа моя мрачна...»
1
360
489
(Еврейская мелодия)
«“Душа телесна!” ты всех уверяешь
2
52
273
смело...» (Мадригал)
1
23
406
<Евгений>, поэма
Еврейская мелодия («Душа моя
5
675
723
мрачна...»)
«Если, друг, тебе сгрустнется...»
2
52
273
(Совет)
«Есть люди странные, которые
1
153
432
с друзьями...» (Эпиграммы)
«Есть место: близ тропы глухой...»
1
43
410
(Завещание)
«Есть птичка рая у меня...»
1
298
471
(Надежда)
1
319
475
«Есть речи — значенье...»
2
157
326
«Есть у меня твой силуэт...» (Силуэт)
1
89
417
Жалобы турка («Ты знал ли дикий
край, под знойными лучами...»
1
52
411
Желание («Зачем я не птица, не ворон
степной...»)
1
305
472
Желанье ( «Отворите мне
темницу...»)
2
22
262
«Желтый лист о стебель бьется...»
(Песня)
1
85
416
Жена Севера («Покрыта таинств
легкой сеткой...»)
1
61
412
«Жила грузинка молодая...»
(Грузинская песня)
1
58
412
Журналист, читатель и писатель
2
110
309
Заблуждение Купидона («Однажды
293

женщины Эрота отодрали...»)
«Забудь, любезный П<етерсо>н...»
1
12
403
(К П...ну)
1
16
405
«Забудь опять...» (К другу)
«Забывши волнения жизни
1
347
487
мятежной...»
Завещание («Есть место: близ
1
391
492
тропы глухой»)
Завещание («Наедине
1
298
471
с тобою, брат... »)
«За все, за все тебя благодарю
2
155
325
я...» (Благодарность)
2
126
314
«За девицей Emilie...»
«За дело общее, быть может,
2
243
367
я паду...» (Из Андрея Шенье)
«Зажглась, друзья мои, война...»
1
370
490
(Война)
«Закат горит огнистой
1
34
408
полосою...» (Смерть)
«Зачем вы на меня...»
1
233
461
(Веселый час)
1
20
405
«Зачем, о счастии мечтая...»
«Зачем семьи родной безвестный
238
366
круг...» (1830 год. Июля 15-го)
«Зачем я не птица, не ворон
1
199
451
степной...» (Желание)
1
305
472
Звезда («Вверху одна...»)
Звезда («Видали ль когда, как
1
241
464
ночная звезда...»
Звезда («Светись, светись, далекая
1
159
435
звезда...»)
Звуки и взор («О, полно ударять
1
158
435
рукой...»)
Звуки («Что за звуки! неподвижен
1
367
489
внемлю...»)
Земля и небо («Как землю нам
1
267
467
больше небес не любить?..»)
1
368
489
«Зови надежду — сновиденьем...»
1
329
479
294

«И день настал, и истощилось...»
(Наводнение)
2
226
364
<Из альбома С.Н.Карамзиной>
(«Любил и я в былые годы...»)
2
151
324
Из Андрея Шенье («За дело общее,
бьггь может, я паду...»)
1
370
490
«Из ворот выезжают три витязя
в ряд...» (Баллада)
2
13
259
Из Гете («Горные вершины...»)
2
127
314
Измаил-Бей, поэма
3
219
377
«Измученный тоскою и недугом...»
1
133
428
Из Паткуля («Напрасна врагов
ядовитая злоба...»)
1
349
488
«Из-под таинственной холодной
полумаски...»
2
175
340
«Им жизнь нужна моя, — ну, что же,
пусть возьмут...»
2
240
366
«И на театре, как на сцене света...»
2
224
363
И скучно и грустно («И скучно и
грустно, и некому руку подать...»)
2
122
313
Испанцы, драма
5
7
693
Исповедь, поэма
3
115
359
Исповедь («Я верю, обещаю
верить...»)
1
318
475
«Источник страсти есть во мне...»
(Поток)
1
351
488
«Итак, прощай! Впервые этот звук...»
1
229
461
К* (Делись со мною тем,
что знаешь...»)
1
75
415
К* («Мой друг, напрасное
старанье...»)
2
19
260
К* («Мы случайно сведены
судьбою...»)
1
382
491
К* («Оставь напрасные заботы...»)
1
387
491
К* («Печаль в моих песнях...»)
2
20
260
К* («Прости! мы
295

не встретимся боле...»)
2
23
263
К*** («Всевышний произнес
свой приговор...»)
303
471
К*** («Глядися чаще
в зеркала...»)
64
413
К*** («Дай руку мне, склонись
к груди поэта...»)
369
490
К*** («Когда твой друг
с пророческой тоскою...»)
283
469
К*** («Мы снова встретились
с тобой...»)
66
413
К*** («Не говори; одним
высоким...»)
135
428
К*** («Не думай, чтоб я
был достоин сожаленья...»)
193
449
К*** («Не медли в дальной
стороне...»)
371
490
К*** («Не ты, но судьба
виновата была...»)
355
488
К*** («О, не скрывай! ты
плакала об нем...»
337
483
К*** («О полно извинять разврат...»)
261
466
К*** («Простите мне, что
я решился к вам...»)
177
443
К*** («Ты слишком для
невинности мила...»)
338
483
К*** («Я не унижусь пред тобою...»)
125
425
К... («Не говори: я трус, глупец...»)
219
458
К... («Не привлекай меня красой!..»)
37
409
Кавказ («Хотя я судьбой,
на заре моих дней...»)
134
428
Кавказский пленник, поэма
17
352
Кавказу («Кавказ! далекая страна!...»)
166
439
Казачья колыбельная песня («Спи,
младенец мой прекрасный...»)
2
108
308
«Какая сладость в мысли: я отец!..»
2
216
360
«Как вас зовут? ужель поэтом?»
(Г<ну> Павлову)
1
97
419
296

«Как в ночь звезды падучей
пламень...»
«Как? вы поэта огорчили...»
1
124
425
(Сабуровой)
1
108
422
«Как дух отчаянья и зла...»
«Как землю нам больше небес
1
90
418
не любить?..» (Земля и небо)
1
368
489
«Как луч зари, как розы Леля...»
«Как мальчик кудрявый резва...»
1
127
425
(К портрету)
2
143
321
«Как небеса твой взор блистает...»
«Как одинокая гробница...»
2
77
292
(В альбом)
«Как прошлец иноплеменный...»
2
53
273
(Гость)
«Как солнце зимнее прекрасно...»
1
190
448
(Солнце)
«Как страшно жизни сей оковы...»
1
114
423
(Одиночество)
1
154
433
«Как-то раз перед толпою...» (Спор)
«Как часто, пестрою толпою
2
185
343
окружен...»
«Как я хотел себя уверить...»
2
106
308
(К себе)
1
359
489
Каллы, поэма
<К Н.И. Бухарову> («Мы ждем
3
183
373
тебя; спеши, Бухаров...»)
К гению («Когда во тьме ночей мой
2
59
275
не смыкаясь взор...»)
К глупой красавице («Тобой
1
28
408
пленяться издали...»)
К Грузинову («Скажу, любезный
1
164
438
мой приятель!..»)
К Д. («Будь со мною, как прежде
1
47
410
бывала...»)
К деве небесной («Когда бы
1
84
416
встретил я в раю...»)
К Д...ву («Я пробегал страны
1
309
472

России...») 1
К другу («Взлелеянный на лоне
17
405
вдохновенья...») 1
К другу В.Ш. («“До лучших дней!”
62
412
перед прощаньем...» 1
311
473
К другу («Забудь опять...») 1
К друзьям («Я рожден с душою
347
487
пылкой...») 1
К Дурнову («Довольно любил я,
15
404
чтоб вечно грустить...» 1
Кинжал («Люблю тебя, булатный
247
465
мой кинжал...») 2
Кладбище («Вчера до самой
75
291
ночи просидел...») 1
К кн. Л. Г- ой («Когда ты холодно
186
446
внимаешь...») 1
К Л. — («У ног других
334
481
не забывал...») 1
321
476
«Кларису юноша любил...» (Гость) 1
«Клоками белый снег валится...»
299
471
(Русская песня) 1
К Нине («Ах! сокрылась
280
468
в мрак ненастный...) 1
К Н.И... («Я не достоин,
41
409
может быть...») 1
К N.N.*** («Не играй
323
477
моей тоской...») 1
К N.N. («Ты не хотел! но скоро
53
411
волю рока...») 1
К Нэере («Скажи, для чего
42
410
перед нами...») 1
«Коварной жизнью недовольный...»
86
417
(Романс) 1
24
406
«Когда б в покорности незнанья...» 1
«Когда бы встретил вас в раю...»
333
481
(К деве небесной) 1
«Когда бы мог весь свет узнать...»
309
472
(Sentenz) 1
183
445
«Когда весной разбитый лед...»

(Весна)
1
225
460
«Когда волнуется желтеющая нива...»
2
69
288
«Когда зеленый дерн мой
скроет прах...» (Арфа)
1
248
465
«Когда к тебе молвы рассказ...»
1
226
460
«Когда легковерен и молод я был...»
2
225
363
«Когда надежде недоступный...»
2
39
267
«Когда одни воспоминанья...»
(Оправдание)
2
172
339
«Когда последнее мгновенье...»
1
79
415
«Когда поспорить вам придется...»
(Мартыновой)
1
102
420
«Когда Рафаэль вдохновенный...»
(Поэт)
1
14
404
«Когда садится алый день...» (Вечер)
1
365
489
«Когда твой друг с пророческой
тоскою...» (К***)
1
283
469
«Когда ты холодно внимаешь...»
(К кн. Л. Г-ой)
1
334
481
«Когда я унесу в чужбину...»
(Романс к И...)
1
281
468
«Колокол стонет...» (Песня)
1
364
489
Корсар, поэма
3
41
353
К портрету («Как мальчик
кудрявый резва...»)
2
143
321
К портрету Ольги Николаевны
Талызиной («Не говорите: “Кисть
и краски хороши...”»)
2
220
361
К портрету старого гусара
(«Смотрите, как летит,
отвагою пылая...»)
2
56
274
К П...ну («Забудь, любезный
П<етерсо>н...»)
1
16
405
К приятелю («Мой друг,
не плачь перед разлукой...»)
1
264
466
Крест на скале («В теснине Кавказа
я знаю скалу...»)
1
168
439
Кропоткиной («Я оклеветан

перед вами...»)
К себе («Как я хотел
1
105
421
себя уверить...»)
К Су<шковой> («Вблизи тебя
1
359
489
до этих пор...»)
К Т*** («Не води так
1
189
447
томно оком...»)
«Кто б ни был ты, печальный
2
213
360
мой сосед...» (Сосед)
2
70
288
«Кто в утро зимнее, когда валит...»
«Кто видел Кремль в час
1
339
484
утра золотой...»
«Кто муки знал когда-нибудь...»
1
393
492
(Ответ)
«Кто яму для других копать
1
55
412
трудился...» (Эпитафия)
1
194
449
«Куда, седой прелюбодей...»
«Куда так проворно, жидовка
2
242
366
младая...» (Баллада)
<К М.И.Цейдлеру> («Русский
2
7
257
немец белокурый...»)
2
86
298
«К чему ищу так славы я?..» (Слава)
«К чему мятежное роптанье...»
1
362
489
(Раскаянье)
1
242
464
«Ласкаемый цветущими мечтами...»
(Смерть)
1
274
468
«Ликует буйный Рим...»
(Умирающий гладиатор)
2
48
271
«Ликуйте друзья, ставьте чаши
вверх дном...» (Песня)
1
392
492
«Лилейной рукой поправляя...»
2
218
360
Листок ( «Дубовый листок оторвался
от ветки родимой...»)
2
200
354
«Листья в поле пожелтели...» (Осень) 1
И
403
Литвинка, поэма
3
94
358
«Любил и я в былые годы...»
(<Из альбома С.Н.Карамзиной>)
2
151
324
300

«Любил с начала жизни я...»
(Н.Ф.И...ВОЙ)
1
140
429
«Люблю, друзья, когда за рекой
гаснет день...» (Пан)
1
51
411
«Люблю, когда, борясь с душою...»
(Стансы)
1
139
429
«Люблю отчизну я, но странною
любовью!..» (Родина)
2
171
339
«Люблю тебя, булатный мой кинжал...>:
(Кинжал)
>
2
75
291
«Люблю я солнце осени, когда...»
(Солнце осени)
1
350
488
«Люблю я цепи синих гор...»
1
112
423
Любовь мертвеца («Пускай холодною
землею...»)
2
132
318
Мадригал («“Душа телесна!”
ты всех уверяешь смело...»)
1
23
406
Мартыновой ( «Когда поспорить
вам придется...»)
1
102
420
Маскарад, драма
5
310
705
Маскарад, драма <Ранняя редакция>
5
499
720
«Мгновенно пробежав умом...»
(Стансы)
1
169
440
«Между лиловых облаков...» (И июля) 1
268
467
«Меж тем, как Франция, среди
рукоплесканий...» (Последнее новоселье) 2
168
335
«Метель шумит, и снег валит...»
1
331
481
«Милый Глебов...»
2
230
364
«Мне грустно, потому что
я тебя люблю...» (Отчего)
2
125
314
«Мне любить до могилы
Творцом суждено...» (Стансы)
1
278
458
«Много звезд у летней ночи...»
(Черны очи)
1
282
468
Могила бойца («Он спит
последним сном давно...»
1
231
461
«Мои друзья вчерашние — враги...»
2
239
366
301

Мой демон («Собранье зол
его стихия...»)
Мой демон («Собранье зол
1
375
490
его стихия...»)
Мой дом («Мой дом везде,
1
60
412
где есть небесный свод...»
«Мой друг, напрасное
1
273
467
старанье...» (К*)
«Мой друг, не плачь перед
2
19
260
разлукой...» (К приятелю)
Молитва («В минуту жизни
1
264
466
трудную...»)
Молитва («Не обвиняй меня,
2
92
302
всесильный...»)
Молитва («Я, Матерь Божия, ныне
1
76
415
с молитвою...»)
2
68
287
Монго, поэма
Монолог («Поверь, ничтожество
4
368
476
есть благо в здешнем свете...»)
«Молча сижу под окошком
1
67
413
темницы...» (Пленный рыцарь)
Морская царевна («В море царевич
2
137
319
купает коня...»)
2
201
355
Моряк, поэма
«Моя душа, я помню, с детских лет...»
3
304
382
(1831-го июня И дня)
1
286
470
«Моя мать — злая кручина» (Воля)
Моя мольба («Да охранюся
1
325
477
я от мушек...»)
< Э. К. Мусиной - Пушкиной>
1
188
446
(«Графиня Эмилия...»)
2
105
307
Мцыри, поэма
«Мы ждем тебя; спеши, Бухаров...»
4
188
432
(<К Н.И.Бухарову>)
«Мы пьем из чаши бытия...»
2
59
275
(Чаша жизни)
«Мы случайно сведены
1
320
476
судьбою...» (К*)
1
382
491
«Мы снова встретились

с тобой...» (К***)
1
66
413
«На буйном пиршестве задумчив
он сидел...»
2
104
306
«На бурке под тенью чинары...»
2
219
360
«Над бездной адскою блуждая...»
(< М. П .Соломирской >)
2
136
318
Надежда («Есть птичка рая у меня...»)
1
319
475
«Надежда Петровна...»
2
208
358
«Над морем красавица-
дева сидит...» (Баллада)
1
69
414
«На вздор и шалости ты хват...»
(Булгакову)
1
107
422
Наводнение («И день настал,
и истощилось...»)
2
226
364
«Наедине с тобою, брат...»
(Завещание)
2
155
325
«На жизнь надеяться страшась...»
(Отрывок)
1
172
442
На картину Рембрандта («Ты понимал.
о мрачный гений...»
1
258
466
«На наших дам морозных...»
(В альбом автору «Курдюковой»)
2
148
323
Наполеон («В неверный час, меж
днем и темнотой...»)
1
161
437
Наполеон («Где бьет волна
о брег высокой...»)
1
48
411
«Напрасна врагов ядовитая злоба...»
(Из Паткуля)
1
349
488
Нарышкиной («Всем жалко вас:
вы так устали!»)
1
99
420
«На светские цепи...»
(<М.А.Щербатовой>)
2
144
322
«На севере диком стоит одиноко...»
2
128
315
«На серебряныя шпоры...»
2
43
269
«На склоне гор, близ вод, прохожий,
зрел ты...» (Цевница)
1
13
404
«Настанет год, России черный год...»
303

(Предсказание)
1
196
450
«Настанет день — и миром
осужденный...»
1
82
416
«На темной скале над шумящим
Днепром...»
1
249
465
«Наш князь Василь-...»
2
243
365
Небо и звезды («Чисто вечернее
небо...»)
1
332
481
Не верь себе («Не верь, не верь
себе, мечтатель молодой...»)
2
90
301
«Невинный нежною душою...»
(Романс)
1
38
409
«Не води так томно оком...»
(К Т***)
2
213
360
«Не говори; одним
высоким...» (К***)
1
135
428
«Не говори: я трус, глупец...» (К...)
1
219
458
«Не говорите: “Кисть и краски
хороши...”» (К портрету Ольги
Николаевны Талызиной)
2
220
361
«Не даром она, не даром...»
(Толстой)
1
100
420
«Не дождаться мне видно свободы..
.»
(Соседка)
2
138
319
«Не думай, чтоб я был достоин
сожаленья...» (К***)
1
193
449
Незабудка («В старинны
годы люди были...»)
1
150
431
«Не знаю, обманут ли был я...»
(Песня)
1
252
465
«Не играй моей тоской...»
(К N.N.***)
1
53
411
«Не медли в дальной стороне...»
(К***)
1
371
490
«Не могу на родине томиться...»
(Стансы)
1
373
490
«Не обвиняй меня, всесильный...»
(Молитва)
1
76
415
«Не плачь, не плачь, мое дитя...»
2
176
340

«Не привлекай меня красой!..» (К...)
1
37
409
«Нередко люди и бранили...»
1
237
463
«Не смейся, друг, над жертвою
страстей...» (Подражание Байрону)
1
246
465
«Не смейся над моей пророческой
тоскою...»
2
83
295
«Нет! мир совсем пошел не так...»
(Трубецкому)
1
96
419
«Нет, не тебя так пылко я люблю...»
207
357
«Нет смерти здесь; и сердцу
вторит нет...» (Очи N.N.)
1
165
438
«Не ты, но судьба виновата
была...» (К***)
1
355
488
«Нет, я не Байрон, я другой...»
1
377
490
«Нет! — я не требую вниманья...»
(В альбом)
1
155
433
«Не уезжай, лезгииец молодой!..»
(Прощанье)
1
116
423
«Не чудно ль, что зовут вас Вера?»
(Бухариной)
1
95
419
«Никто, никто, никто не усладил...»
1
198
450
Нищий («У врат обители святой...»)
1
218
458
«Ночевала тучка золотая...» (Утес)
192
348
Новгород. 13 октября 1830 года
(«Сыны снегов, сыны славян...»
1
234
461
Ночь («В чугун печальный
сторож бьет...»)
1
357
489
Ночь («Один я в тишине ночной...»)
1
222
459
Ночь. I («Я зрел во сне, что
будто умер я...»
1
142
429
Ночь. II («Погаснул день!
— и тьма ночная своды...»)
1
146
431
Ночь. III («Темно. Все спит.
Лишь только жук ночной...»)
1
178
443
«Ну, вот теперь у вас
для разговоров будет...»
2
241
366
«Ну, что скажу тебе я спросту?..»
( < А.Петрову> )
2
81
294
Н.Ф.И. («Дай Бог, чтоб вечно
11 Лермонтов М. Ю. Том 10
305

вы не знали...»
1
92
418
Н.Ф.И...вой («Любил
с начала жизни я...»)
1
140
429
«Оборвана цепь жизни молодой...»
(Смерть)
1
265
466
«О грезах юности томим
воспоминаньем...» (Ребенку)
2
123
313
Ода к нужнику («О ты, вонючий
храм неведомой богини!..»)
2
211
350
11 июля («Между лиловых облаков...»
1
268
467
Одиночество («Как страшно
жизни сей оковы...»
1
154
433
«Один я в тишине ночной...» ( Ночь)
1
222
459
«Однажды женщины Эрота
отодрали...» (Заблуждение Купидона)
1
12
403
«О! Если б дни мои текли...» (Элегия)
1
63
413
Олег, поэма
3
65
354
«Она была прекрасна, как мечта...»
1
391
492
«Она не гордой красотою...»
2
36
267
«Она одна меж дев своих стояла...»
(Встреча)
1
68
414
«Она поет — и звуки тают...»
2
74
290
«Он был в краю святом...»
2
40
267
«Он был рожден для счастья,
для надежд...»
2
31
266
«О, не скрывай! ты плакала об нем...»
(К***)
1
337
483
«Они любили друг друга
так долго и нежно...»
2
193
348
«Он метил в умники,
попался в дураки...»
2
237
366
«Он некрасив, он невысок...»
(Портреты)
1
25
407
«Он прав! Наш друг Мартыш
не Соломон...»
2
235
365
«Он спит последним сном давно...»
(Могила бойца)
1
231
461
Опасение («Страшись любви:
306

она пройдет...»)
«О, полно извинять разврат...»
1
136
428
(К***)
«О, полно ударять рукой...»
1
261
466
(Звуки и взор)
Оправдание («Когда одни
1
367
489
воспоминанья...»
«Опять вы, гордые, восстали...»
2
172
339
( 10 июля (1830))
1
207
453
«Опять народные витии...»
«Опять, опять я видел взор твой
2
46
269
милый...» (Сентября 28)
1
327
478
Осень («Листья в поле пожелтели...») 1
«Оставленная пустынь предо мной...»
И
403
(В Воскресенске)
Ответ («Кто муки знал
1
175
443
когда-нибудь...» )
«Отворите мне темницу...»
1
55
412
(Желание)
2
22
262
«Отворите мне темницу...» (Узник)
«Отделкой золотой блистает
2
67
286
мой кинжал...» (Поэт)
Отрывок («На жизнь надеяться
2
87
299
страшась...»)
Отрывок («Приметив юной
1
172
442
девы грудь...»)
Отрывок («Три ночи я провел
1
239
463
без сна — в тоске...»)
Отчего («Мне грустно, потому
1
87
417
что я тебя люблю...») 2
«О ты, вонючий храм неведомой богини!..»
125
314
(Ода к нужнику)
2
211
360
«О ты, которого зовут...» (А.А.Ф...ву) 2
«О ты, которого клеврет твой верный
45
269
Павел...» (А.Д.З.)
«Очарователен кавказский
1
297
471
наш Монако!..»
Очи N.N. («Нет смерти здесь;
2
228
364
11»
307

и сердце вторит нет...»)
Памяти А.И.О<доевско>го
(«Я знал его: мы
1
165
438
странствовали с ним...»)
Пан («Люблю, друзья,
2
99
303
когда за рекой гаснет день...»)
1
51
411
«Передо мной лежит листок...»
1
227
460
Парус («Белеет парус одинокой...»)
Первая любовь («В ребячестве моем
2
30
265
тоску любови знойной...»)
Перчатка («Вельможи
1
269
467
толпою стояли...»)
Песнь барда («Я долго
1
71
414
был в чужой стране...»
Песня («Желтый лист
1
205
452
о стебель бьется...»)
1
85
416
Песня («Колокол стонет...»)
Песня («Ликуйте друзья, ставьте
1
364
489
чаши вверх дном...»
Песня («Не знаю, обманут
1
392
492
ли был я...»
1
252
465
Песня про царя Ивана Васильевича,
молодого опричника и удалого купца
Калашникова, поэма
Песня («Светлый призрак
4
44
391
дней минувших...»)
Песня («Что в поле за пыль
1
36
409
пылит...»)
Петергофский праздник,
1
250
465
юнкерская поэма
<А.Петрову> («Ну что скажу
3
337
386
тебе я спросту?..»)
2
81
294
«Печаль в моих песнях...» (К*)
«Печально я гляжу на наше
2
20
260
поколенье!..» (Дума)
Пир Асмодея («У беса праздник.
2
84
295
Скачет представляться...»
1
254
465
Пир («Приди ко мне,

любезный друг...») 1
19
405
Письмо («Свеча горит!
дрожащею рукою...) 1
32
408
«Плач! плач! Израиля народ!...» 1
217
457
Пленный рыцарь («Молча сижу
над окошком темницы...») 2
137
319
«Поверь, ничтожество есть благо
в здешнем свете...» (Монолог) 1
67
413
«Поверю ль я, чтоб вы хотели...»
(Щербатовой) 1
106
421
«Поверхностью моей отражена...»
(Венеция) 1
77
415
«Поверю совести присяжного
дьяка...» 2
244
367
«Погаснул день! — и тьма
ночная своды...» (Ночь. II) 1
146
431
«Погаснул день на вышинах
небесных...» (Сосед) 1
372
490
«Погиб поэт! невольник чести...»
(Смерть поэта) 2
60
275
«Под завесою тумана...»
( Г роб Оссиана) 1
184
445
Подражание Байрону («Не смейся,
друг, над жертвою страстей...») 1
246
465
«Под фирмой иностранной иноземец...»
(Эпиграмма) 2
182
342
Покаяние («Я пришла, святой отец...» 1
30
408
«Покрыта таинств легкой сеткой...»
(Жена Севера) 1
61
412
Поле Бородина («Всю ночь у
пушек пролежали...») 1
270
467
«По небу полуночи ангел летел...»
(Ангел) 1
343
484
«По произволу дивной власти...»
(Челнок) 2
26
263
«Пора уснуть последним сном...» 1
348
487
Портрет («Взгляни на этот лик;
искусством он...») 1
81
416
Портреты («Он некрасив,

он невысок...»)
1
25
407
«Попался мне один рыбак...»
(Три ведьмы)
1
39
409
Посвящение. N.N. («Вот, друг,
плоды моей небрежной музы!..»)
1
18
405
Посвящение («Прими, прими
мой грустный труд...»)
1
185
446
Посвящение («Тебе я
некогда вверял...»)
1
187
446
«По синим волнам океана...»
(Воздушный корабль)
2
119
312
Последнее новоселье («Меж тем,
как Франция, среди рукоплесканий...»
2
168
335
Последний сын вольности, поэма
3
123
361
«Послушай, вспомни обо мне...»
(В альбом Н.И.Поливанову)
1
285
469
«Послушай, быть может,
когда мы покинем...»
1
384
491
«Посреди небесных тел...»
2
41
268
Поток («Источник страсти
есть во мне...»)
1
351
488
«Поцелуями прежде считал...»
1
383
491
«Почти приветом остров одинокой...»
(Св. Елена)
1
310
472
Поэт («Когда Рафаэль
вдохновенный...» )
1
14
404
Поэт («Отделкой золотой
блистает мой кинжал...»)
2
87
299
Предсказание («Настанет год, России
черный год...»)
1
196
450
«Прекрасны вы, поля земли родной...»
1
330
480
Прелестнице («Пускай ханжа глядит
с презреньем...»)
1
130
426
Преступник, поэма
3
58
354
«Приветствую тебя, воинственных
славян...»
2
18
260
«Приветствую тебя я, злое море...»
2
246
367
«Приди ко мне, любезный друг...»)
1
19
405
«Приметив юной девы грудь...»

(Отрывок)
1
239
463
«Прими, прими мой грустный труд...»
(Посвящение)
1
185
446
«Примите дивное посланье...»
2
25
263
«Прими, хотя и без вниманья...»
( В альбом)
1
392
492
Пророк («С тех пор как
вечный судия...»)
2
203
356
«Прости, мой друг!.. Как призрак
я лечу...»
1
170
441
«Прости! мы не встретимся
боле...» (К*)
2
23
263
Прости («Прости! Коль могут
к небесам...»)
1
179
444
«Прости, прости!.. (Прощанье)
1
262
466
«Простите мне, что я решился к вам...:
»
(К***)
1
177
443
«Простосердечный сын свободы...»
(Эпитафия)
1
182
445
«Прощай, немытая Россия...»
2
183
342
Прощанье («Не уезжай,
лезгинец молодой!...»)
1
116
423
Прощанье («Прости, прости!)
1
262
466
«Пускай же мчится мой поток...»
1
352
488
«Пускай поэта обвиняет...»
1
361
489
«Пускай толпа клеймит презреньем...»
(Договор)
2
173
339
«Пускай ханжа глядит с презреньем...
»
(Прелестнице)
1
130
426
«Пускай холодною землею...»
(Любовь мертвеца)
2
132
318
Разлука («Я виноват перед тобою...»)
1
145
430
Раскаянье («К чему мятежное
роптанье...»)
1
242
464
«Расписку просишь ты, гусар...»
2
78
293
«Расстались мы, но твой портрет...»
2
71
289
«Ребенка милого рожденье...»
2
89
301
311

Ребенку («О грезах юности томим
воспоминаньем...»
«Редеют бледные туманы...»
2
123
313
(1831-го января)
1
284
469
«Ревет гроза, дымятся тучи...» (Гроза) 1
Русалка («Русалка плыла
156
434
по реке голубой...»)
Родина («Люблю отчизну я,
2
50
272
но странною любовью!..»)
Романс («Коварной жизнью
2
171
339
недовольный...» )
Романс («В те дни, когда
1
24
406
уж нет надежд...»)
Романс к И... («Когда я унесу
1
238
463
в чужбину...»)
Романс («Невинный нежною
1
281
468
душою...»)
Романс («Стояла серая скала
1
38
409
на берегу морском...»)
1
129
426
Романс ( «Ты идешь на поле битвы...»)
Романс («Хоть бегут по струнам
1
378
491
моим звуки веселья...»)
Русская мелодия («В уме своем
1
312
473
я создал мир иной...»)
Русская песня («Клоками белый
1
35
409
снег валится...»)
«Русский немец белокурый...»
1
280
468
(<К М.И.Цейдлеру>)
Сабуровой («Как? вы
2
86
298
поэта огорчили...»)
1
108
422
Сашка, поэма
4
101
402
«Свершилось! полно ожидать...»
Св. Елена («Почти приветом
1
228
461
остров одинокой...»
1
310
472
«Свершит блистательную тризну...»
«Светает — вьется дикой пеленой...»
2
217
360
(Утро на Кавказе)
«Светись, светись, далекая звезда...»
1
167
439
312

(Звезда)
1
158
435
«Светлый призрак дней минувших...»
(Песня)
1
36
409
«Свеча горит! дрожащею рукою...»
(Письмо)
1
32
408
Свиданье («Уж за горою
дремучею...»)
2
196
352
7-го августа («Блистая,
пробегают облака...»)
1
313
473
Сентября 28 («Опять, опять я видел
взор твой милый...»)
1
327
478
«Сидел рыбак веселый...» (Тростник) 2
И
259
«Сижу я в комнате старинной...»
1
302
471
Силуэт («Есть у меня твой силуэт...»)
1
89
417
«Синие горы Кавказа,
приветствую вас!..»
1
128
425
«Скажи, для чего перед нами...»
(К Нэере)
1
86
417
«Скажи-ка дядя, ведь не даром...»
(Бородино)
2
63
285
«Скажи мне, ветка Палестины...»
(Ветка Палестины)
2
54
273
«Скажи мне: где переняла...»
(Бартеневой)
1
101
420
«Скажу, любезный мой приятель!..»
(К Грузинову)
1
47
410
Сказка для детей, поэма
4
174
422
«Скинь бешмет свой, друг Мартыш...»
2
231
364
«Склонись ко мне,
красавец молодой!..»
1
120
424
Слава («К чему ищу так славы я?..»)
1
362
489
«Слепец, страданьем
вдохновенный...» (<А.Г.Хомутовой>) 2
181
341
«С лишком месяц у Мерлини...»
2
236
365
«Слова разлуки повторяя...»
2
32
266
«Случалось, с вихрем и грозой...»
1
244
464
«Слышу ли голос твой...»
2
76
292
«Смело верь тому, что вечно...»
2
17
260

«Смело в пире жизни надо...»
2
232
364
Смерть («Закат горит огнистой
полосою...»)
1
233
461
Смерть («Ласкаемый цветущими
мечтами...»
1
274
468
Смерть («Оборвана цепь жизни
молодой...»
1
265
466
Смерть поэта («Погиб поэт!
невольник чести...» )
2
60
275
«С минуту лишь с бульвара
прибежав...» (Булевар)
1
201
451
А.О.Смирновой («В просторечии
невежды...»)
2
140
320
«Смотрите, как летит, отвагою
пылая...» (<К портрету
старого гусара >)
«Собранье зол его стихия...»
2
56
274
(Мой демон)
«Собранье зол его стихия...»
1
375
490
(Мой демон)
Совет («Если, друг,
1
60
412
тебе сгрустнется...»)
Солнце («Как солнце зимнее
1
153
432
прекрасно...»)
Солнце осени («Люблю я солнце
1
114
423
осени, когда...»
<М.П.Соломирской> («Над бездной
1
350
488
адскою блуждая...»)
Сон («В полдневный жар
2
136
318
в долине Дагестана...»)
Сон («Я видел сон; прохладный
2
191
345
гаснул день...»
Сонет («Я памятью живу с увядшими
1
257
466
мечтами...»)
Соседка («Не дождаться мне
1
380
491
видно свободы...»)
Сосед («Кто б ни был ты, печальный
2
138
319
мой сосед...»)
2
70
288
Сосед («Погаснул день на вышинах

небесных...»)
1
372
490
«Спеша на север из далека...»
«Спи, младенец мой прекрасный...»
2
79
293
(Казачья колыбельная песня)
2
108
308
Спор («Как-то раз перед толпою...»)
Стансы («Взгляни, как мой
2
185
343
спокоен взор...»)
Стансы («Гляжу вперед сквозь
1
220
458
сумрак лет...»
Стансы к Д*** («Я не могу
1
346
487
ни произнесть...»)
Стансы («Люблю, когда, борясь
1
340
484
с душою...»
Стансы («Мгновенно
1
139
429
пробежав умом...»)
Стансы («Мне любить до могилы
1
169
440
Творцом суждено...»
Стансы («Не могу на родине
1
278
468
томиться...»)
«Степь синея расстилалась»
1
373
490
(Два сокола)
«С тех пор как вечный судия...»
1
56
412
(Пророк) 2
«Стояла серая скала на берегу морском...»
203
356
(Романс)
«Страшись любви: она пройдет...»
1
129
426
(Опасение) 1
«Счастлив ребенок! и в люльке просторно
136
428
ему: но дай время...» (Дитя в люльке) 1
«Сыны небес однажды надо мною...»
74
415
(Бой)
«Сыны снегов, сыны славян...»
2
14
260
(Новгород. 13 октября 1838 года)
1
234
461
Тамара («В глубокой
теснине Дарьяла...») 2 194 351
Тамбовская казначейша, поэма 4 66 396
«Тебе я некогда вверял...»
315

(Посвящение)
«Темно. Все спит. Лишь только
1
187
446
жук ночной...» (Ночь. III)
«Терек воет, дик и злобен...»
1
178
443
(Дары Терека)
«Тобой пленяться издали...»
2
96
302
(К глупой красавице)
Толстой («Не даром она,
1
164
438
не даром...»)
Три ведьмы («Попался мне
1
100
420
один рыбак...»
«Три грации считались
1
39
409
в древнем мире...» (Экспромт)
30 июля. — (Париж) 1830 года
1
224
460
(«Ты мог быть лучшим королем...»)
«Три ночи я провел без сна —
1
208
454
в тоске...» (Отрывок)
Три пальмы («В песчаных степях
1
87
417
аравийской земли...»)
2
93
302
Тростник («Сидел рыбак веселый...») 2
Трубецкому («Нет! мир совсем
И
259
пошел не так...»)
Тучи («Тучки небесные, вечные
1
96
419
странники...»
«Ты знал ли дикий край, под
2
131
317
знойными лучами...» (Жалобы турка) 1
52
411
«Ты идешь на поле битвы...» (Романс)
«Ты мог быть лучшим королем...»
1
378
491
(30 июля. — (Париж) 1830 года)
1
208
454
«Ты молод, цвет твоих кудрей...»
«Ты не хотел! но скоро
1
131
427
волю рока...» (К N.N.)
1
42
410
«Ты помнишь ли, как мы с тобою...»
«Ты понимал, о мрачный гений...»
2
174
340
(На картину Рембрандта)
«Ты слишком для невинности
1
258
466
мила...» (К***)
1830 год. Июля 15-го («Зачем
1
338
483
316

семьи родной безвестный круг...»)
1
199
451
1830. Майя. 16 число («Боюсь
не смерти я. О нет!»)
1
192
448
1831-го июня 11 дня («Моя душа,
я помню, с детских лет...»)
1
286
470
1831-го января («Редеют
бледные туманы...»)
1
284
469
«У беса праздник. Скачет
представляться...» (Пир Асмодея)
1
254
465
Уваровой («Вы мне однажды
говорили...»)
1
109
422
«У врат обители святой...» (Нищий)
1
218
458
«Уж за горою дремучею...»
(Свиданье)
2
196
352
«Ужасная судьба отца и сына...»
1
344
485
Узник («Отворите мне темницу...»
2
67
286
Уланша, юнкерская поэма
3
342
387
«Умеешь ты сердца тревожить...»
(Додо)
1
103
420
Умирающий гладиатор («Ликует
буйный Рим... торжественно
гремит...»)
2
48
271
«У ног других не забывал...»
(К Л. -)
1
321
476
«Унылый колокола звон...»
1
363
489
Утес («Ночевала тучка золотая...»)
2
192
348
Утро на Кавказе («Светает —
вьется дикой пеленой...»)
1
167
439
А.А.Ф...ву («О ты, которого зовут...»)
2
45
269
Хаджи-Абрек, поэма
3
309
382
«Хвала тебе, приют лентяев...»
2
223
363
<А.Г.Хомутовой> («Слепец,
страданьем вдохновенный...»)
2
181
341
«Хоть бегут по струнам моим
звуки веселья...» (Романс)
1
312
473
317

«Хоть давно изменила мне радость...
,» 1
366
489
«Хотя я судьбой, на заре моих дней..
(Кавказ)
.»
1
134
428
«Царю небесный!..» (Юнкерская
молитва)
2
42
268
Цевница («На склоне гор, близ вод,
прохожий, зрел ты...»)
1
13
404
Цыганы, драма
5
5
692
Чаша жизни («Мы пьем
из чаши бытия...»)
1
320
476
«Чего тебе, мой милый, пожелать?..»
(В день рождения N.N.)
1
65
413
Челнок («Воет ветр и свистит
пред недальной грозой...»)
1
171
441
Челнок («По произволу
дивной власти...»)
2
26
263
Черкесы, поэма
3
5
351
Черкешенка («Я видел вас:
холмы и нивы...»)
1
54
411
Черны очи («Много звезд
у летней ночи...»
1
282
468
«Чисто вечернее небо...»
(Небо и звезды)
1
332
481
«Что в поле за пыль пылит...»
(Песня)
1
250
465
«Что за звуки! неподвижен
внемлю...» (Звуки)
1
267
467
«Что толку жить!.. Без приключений.
..»2
28
264
Чума в Саратове («Чума явилась
в наш предел...»)
1
211
455
Чума («Два человека в
этот страшный год...»)
1
212
456
<М.А.Щербатовой («На светские
цепи...»)
2
144
322
Щербатовой («Поверю ль я, чтоб
вы хотели...»)
1
106
421
318

Экспромт («Три грации считались
в древнем мире...»)
Элегия («Дробись, дробись,
1
224
460
волна ночная...»
1
180
444
Элегия («О! Если б дни мои текли...»
Эпиграмма («Дурак и старая кокетка
)1
63
413
— все равно...»)
<Эпиграмма на Кукольника>
1
22
406
(«В Большом театре я сидел...») 2
Эпиграмма («Под фирмой иностранной
72
289
иноземец...»)
Эпиграммы («Есть люди странные,
2
182
342
которые с друзьями...»)
Эпитафия («Кто яму для других
1
43
410
копать трудился...»
Эпитафия Наполеона («Да, тень
1
194
449
твою никто не порицает...»
Эпитафия («Простосердечный
1
163
438
сын свободы...»)
«Это случилось в последние годы
1
182
445
могучего Рима...»
2
177
340
Югельский барон («До рассвета
поднявшись, перо очинил...»
Юнкерская молитва («Царю
2
214
360
небесный!..»)
«Я верю, обещаю верить...»
2
42
268
(Исповедь)
«Я верю: под одной звездою...»
1
318
475
(Графине Ростопчиной)
«Я видел вас: холмы и нивы...»
2
152
325
(Черкешенка)
«Я видел раз ее в веселом
1
54
411
вихре бала...»
«Я видел сон; прохладный гаснул
1
245
465
день...» (Сон)
«Я видел тень блаженства;
1
257
466
319

но вполне...»
1
335
482
«Я виноват перед тобою...» (Разлука)
1
145
430
«Я долго был в чужой стране...»
(Песнь барда)
1
205
452
«Я жить хочу! хочу печали...»
2
15
260
«Я знал его: мы странствовали
с ним...»
(Памяти А.И.О<доевско>го)
2
99
303
«Я зрел во сне, что будто умер я...»
(Ночь I)
1
142
429
«Я к вам пишу случайно, право...»
(Валерик)
2
159
328
«Я, Матерь Божия, ныне с молитвою..,
(Молитва)
,»
2
68
287
«Я не для ангелов и рая...»
1
80
415
«Я не достоин, может быть...»
(К Н.И...)
1
323
477
«Я не люблю тебя; страстей...»
1
91
418
«Я не унижусь пред тобою...»
(К***)
1
125
425
«Я не могуни произнесть...»
(Стансы к Д***)
1
340
484
«Я не хочу, чтоб свет узнал...»
82
294
«Я оклеветан перед вами...»
(Кропоткиной)
1
105
421
«Я памятью живу с увядшими
мечтами...» (Сонет)
1
380
491
«Я пришла, святой отец...»
(Покаяние)
1
30
408
«Я пробегал страны России...»
(К Д...ву)
1
17
405
«Я рожден с душою пылкой...»
(К друзьям)
1
15
404
«Я счастлив: тайный яд течет
в моей крови...»
1
115
423
A madame Hommaire de Hell
2
158
327
320

«Had we never loved so kindli...»
1
132
427
Hinaus
2
253
372
Kleine Betrachtunqen
2
247
368
KJeine Einfalle und Ausfalle
2
249
368
L’Attente
2
184
343
La tourterelle
1
393
492
Le blesse
2
254
373
Non, si j’en crois mon esperance
2
16
260
Sentenz
1
183
445
«Quand je te vois sourire...»
1
279
468
Прозаические произведения
Название
Том
Основ.
текст
Варианты
Коммент.
Ашик-Кериб
6
203
481
565
<Вадим>
6
5
389
556
Герой нашего времени
6
212
-
567
<Предисловие>
6
212
484
570
Бэла
6
213
487
571
Максим Максимыч
6
251
488
573
Журнал Печорина.
Предисловие
6
261
494
573
Тамань
6
262
494
574
Княжна Мери
6
274
498
575
Фаталист
6
356
535
578
Два брата, драма
5
451
-
719
Кавказец
6
367
-
579
Княгиня Литовская
6
126
457
560
Menschen und Leidenschaften,
драма
5
153
-
696
Панорама Москвы
9
140
-
145
Переводы (Из Байрона) 1
394
-
493
Мрак. Тьма
1
394
-
493
The giaour
1
396
-
493
Napoleon’s Farewell
1
399
-
493
321

Верро
Странный человек,
драма
< Штосс >
< «Я хочу рассказать
вам...»>
1 339 - 493
5 228 - 699
6 371 544 579
6 198 - 565

Указатели к переписке
М.Ю.Лермонтова (т. 7)
Письма 1М.Ю. Лермонтова
Номер Основ,
письма текст
Арсеньевой Е.А. Из Царского
Села в Тарханы, конец марта
- первая половина апреля 1836 г.
41
91
Арсеньевой Е.А. Из Санкт-
Петербурга или Царского Села
в Тарханы, вторая половина
апреля 1836 г.
42
92
Арсеньевой Е.А. Из Царского
Села в Москву, конец апреля
- начало мая 1836 г.
43
93
Арсеньевой Е.А. Из Пятигорска
в Санкт-Петербург, 18 июля 1837 г.
57
107
Арсеньевой Е.А. Из Москвы в
Санкт-Петербург, 20 апреля 1841 г.
173
237
Арсеньевой Е.А. Из Ставрополя
в Санкт-Петербург, 10 мая 1841 г
Арсеньевой Е.А. Из Пятигорска
в Санкт-Петербург, 18 июня 1841 г.
179
246
Бахметевой С.А. Из Твери
в Москву, июль - начало
августа 1832 г.
12
25
Бахметевой С.А. Из Санкт-
Петербурга в Москву, август 1832 г.
13
25
Бахметевой С.А. Из Санкт-
Петербурга в Москву, август 1832 г.
14
27
Бибикову Д.С. Санкт-Петербург,
конец февраля 1841 г.
164
229
Коммент.
325
326
327
339
436
440
292
292
293
429
323

Вадковской А.А. Санкт-
Петербург, 1838—1840 гг.
107
177
379
Великому Князю Михаилу
Павловичу. Санкт-Петербург,
20—27 апреля 1840 г.
136
204
405
Верещагиной А.М. Из Санкт-
Петербурга в Москву, конец
октября 1832 г.
20
49
301
Верещагиной А.М.Из Санкт-
Петербурга в Москву, весна 1835 г.
35
73
318
Верещагиной-Хюгель А.М.
Из Санкт-Петербурга в Штутгарт,
16 ноября 1838 г.
79
143
362
Гедеонову А.М. Санкт-Петербург,
около 16 декабря 1835 г.
38
88
322
Карамзиной С.М. Из Ставрополя
в Санкт-Петербург, 10 мая 1841 г.
175
238
437
Краевскому А.А. Санкт-Петербург,
13—14 апреля 1841 г.
169
233
434
Лопухиной М.А. Из Санкт-
Петербурга в Москву,
28 августа 1832 г.
15
29
294
Лопухиной М.А. Из Санкт-
Петербурга в Москву,
2 сентября 1832 г.
16
34
295
Лопухиной М.А. Из Санкт-
Петербурга в Москву, вторая
половина октября 1832 г.
19
44
300
Лопухиной М.А. Из Санкт-
Петербурга в Москву,
19 июня 1833 г.
25
54
306
Лопухиной М.А. Из Санкт-
Петербурга в Москву,
4 августа 1833 г.
26
58
307
Лопухиной М.А. Из Санкт-
Петербурга в Москву,
23 декабря 1834 г.
32
66
312
Лопухиной М.А. Из Пятигорска
в Москву, 31 мая 1837 г.
55
103
397
324

Лопухиной М.А. Из Санкт-
Петербурга в Москву,
15 февраля 1838 г.
65
117
349
Лопухиной М.А. Из Санкт-
Петербурга или Царского Села
в Москву, конец 1838 г.
82
146
363
Лопухину А.А. Из Санкт-
Петербурга в Москву, конец
февраля — первая половина
марта 1839 г.
87
153
365
Лопухину А.А. Из Ставрополя
в Москву, 17 июня 1840 г.
149
217
416
Лопухину А.А. Из Пятигорска
в Москву, 12 сентября 1840 г.
155
224
423
Лопухину А А. Из крепости
Грозный в Москву,
16—26 октября 1840 г.
156
225
424
Одоевской О.С. Санкт-Петербург,
февраль — апрель 1841 г.
168
233
434
Опочинину К.Ф. Санкт-Петербург,
январь — начало марта 1840 г.
111
179
381
Петрову П.И. Из Санкт-
Петербурга в Ставрополь,
1 февраля 1838 г.
64
116
347
Плаутину Н.Ф. Санкт-Петербург,
начало марта 1840 г.
112
180
382
Поливанову Н.И. Из Москвы
в имение Поливанова, 7 июня 1831 г.
И
24
290
Раевскому С.А. Из Тархан
в Санкт-Петербург,
16 января 1836 г.
39
89
323
Раевскому С.А. Санкт-Петербург,
после 27 февраля 1837 г.
47
96
331
Раевскому С.А. Санкт-Петербург,
начало марта 1837 г.
50
99
335
Раевскому С.А. Санкт-Петербург,
первая половина марта 1837 г.
53
100
336
Раевскому С.А. Из Тифлиса
в Петрозаводск, вторая половина

ноября — начало декабря 1837 г.
Раевскому С.А. Из Санкт-
Петербурга или Царского Села
63
114
345
в Петрозаводск, 8 июня 1838 г.
Симанской М.Л. Санкт-Петербург,
66
122
350
20 февраля 1834 г.
Симанской М.Л. Санкт-Петербург,
28
63
308
1832—1839 гг.
Соболевскому С.А. Санкт-
105
176
378
Петербург, середина марта 1840 г.
Соболевскому С.А. Санкт-
Петербург, конец марта —
118
183
387
середина апреля 1840 г.
Сушковой Е.А. Санкт-Петербург,
134
202
401
5 января 1835 г.
Тургеневу А.И. Санкт-Петербург,
34
72
315
декабрь 1839 г.
Философову А.И. Санкт-Петербург
104
176
377
или Царское Село, октябрь 1838 г.
Шан-Гирей М.А. Из Москвы
72
135
359
в Апалиху, осень 1827 г.
Шан-Гирей М.А. Из Москвы
7
15
285
в Апалиху, около 21 декабря 1828 г.
Шан-Гирей М.А. Из Москвы
8
16
287
в Апализу, весна 1829 г.
Шан-Гирей М.А. Из Москвы
9
19
288
в апалиху, февраль 1831 г.
Шувалову А.П. Санкт-Петербург,
10
20
289
весна 1838 г. — весна 1839 г.
89
155
366
Письма, приписываемые М.Ю. Лермонтову
Номер
письма
Основ.
текст
Ком!
Неизвестному. Санкт-Петербург
1
273
465
Неизвестному. Санкт-Петербург
2
274
466
Неизвестному
3
275
466
Неизвестной
4
276
466
326

Письма к М.Ю.Лермонтову
Номер Основ. Коммент.
письма текст
Арсеньева Е.А. Из Тархан
в Санкт-Петербург,
18 октября 1835 г. 37 85 321
Верещагина А.М. Из Москвы
в Санкт-Петербург,
13 октября 1832 г. 18 44 298
Верещагина А.М. Из Москвы
в Санкт-Петербург, 1833 г. 27 62 307
Верещагина А.М. Из Федорова
в Санкт-Петербург,
18 августа 1835 г. 36 82 320
Винсон. Из Любимовки
в Санкт-Петербург, 1832 г. 22 53 304
Лопухина М.А. Из Москвы
в Санкт-Петербург,
12 октября 1832 г. 17 38 296
Лопухин А.А. Из Москвы
в Санкт-Петербург, ноябрь 1832 г. 21 53 302
Лопухин А.А. Из Москвы
в Санкт-Петербург, 7 января 1833 г. 23 53 304
Лопухин А.А. Из Москвы
в Санкт-Петербург,
25 февраля 1833 г. 24 54 305
Одоевский В.Ф. Санкт-Петербург,
не ранее 5 августа 1839 г. 98 168 373
Письма о М.Ю.Лермонтове
Номер
письма
Императрица Александра Федоровна
— С.А.Бобринской Санкт-Петербург,
11 марта 1840 г. 115
Императрица Александра Федоровна
— сыну Александру Из Санкт-
Основ. Коммент.
текст
182 385
327

Петербурга в Дюссельдорф,
26 марта 1840 г. 126 196 394
Императрица Александра Федоровна
С.А.Бобринской. Санкт-Петербург,
12 августа 1841 г. 194 264 457
Аксаков С.Т. — Гоголю Н.В.
Москва, июнь 1840 г. 151 219 419
Д’Андрэ - Брюжьеру де Баранту.
Из Парижа в Санкт-Петербург,
28 марта 1840 Г. 127 197 394
Арсеньева Е.А. — Крюковой П.А.
Из Санкт-Петербурга в Москву,
31 декабря 1834 г. 33 72 313
Арсеньева Е.А. — Крюковой П.А.
Из Тархан в Москву,
17 января 1836 г. 40 90 324
Арсеньева Е.А. — Крюковой П.А.
Из Санкт-Петербурга в Москву,
25 июня 1836 г. 44 94 327
Арсеньева Е.А. — Философову А.И.
Из Санкт-Петербурга во
Франкфурт-на-Майне, 6 марта 1837 г. 51 99 335
Арсеньева Е.А. — Великому
Князю Михаилу Павловичу.
Санкт-Петербург, 13 июля 1837 г. 56 105 338
Арсеньева Е.А. — Крюковой П.А.
Из Санкт-Петербурга в Москву,
15 ноября 1837 г. 62 ИЗ 344
Арсеньева Е.А. — Философову А.И.
Санкт-Петербург, 29 октября 1838 г. 76 140 360
Арсеньева Е.А. — Верещагиной-
Хюгель А.М. Из Санкт-Петербурга
в Штутгарт, конец декабря 1838 г. 81 144 362
Арсеньева Е.А. — Карамзиной С.М.
Санкт-Петербург, 18 апреля 1841 г. 171 234 435
Бакунина Т.А. — Бакунину Н.А.
Москва, 25 сентября 1841 г. 205 271 464
Де Барант Эрнест — Де Баранту
Брюжьеру. Из Берлина
328

в Санкт-Петербург, 31 марта 1840 г.
Де Барант Брюжьер — д’Андрэ.
Из Санкт-Петербурга в Париж,
30 апреля 1840 г.
Де Барант Брюжьер — д’Андрэ.
Из Санкт-Петербурга в Париж,
23 мая 1840 г.
Баратынский Е.А. — Баратынской
А.Л. Из Санкт-Петербурга
в Москву, 4 февраля 1840 г.
Белинский В.Г. — Краевскому А.А.
Из Москвы в Санкт-Петербург,
24 августа 1839 г.
Белинский В.Г. — Станкевичу Н.В.
Из Москвы в Берлин, 29 сентября
— 8 октября 1839 г.
Белинский В.Г. — Боткину В.П.
Из Санкт-Петербурга в Москву,
9 февраля 1840 г.
Белинский В.Г. — Боткину В.П.
Из Санкт-Петербурга в Москву,
1 марта 1840 г.
Белинский В.Г. — Боткину В.П.
Из Санкт-Петербурга в Москву,
14 марта 1840 г.
Белинский В.Г. — Боткину В.П.
Из Санкт-Петербурга в Москву,
16 апреля 1840 г.
Белинский В.Г. — Боткину В.П.
Из Санкт-Петербурга в Москву,
13 июня 1840 г.
Белинский В.Г. — Боткину В.П.
Из Санкт-Петербурта в Москву,
16 января 1841 г.
Белинский В.Г.— Боткину В.П.
Из Санкт-Петербурга в Москву,
1 марта 1841 г.
198 395
207 407
213 412
178 379
174 375
174 376
178 380
179 381
182 386
202 401
214 414
229 429
233 433
128
137
145
108
101
102
109
110
116
135
147
163
166

Белинский В.Г. — Кудрявцеву П.Н.
Из Санкт-Петербурга в Москву,
28 июня 1841 г. 180 247 441
Блудов А.Д. — Блудовой А.Д.
Из Санкт-Петербурга в Москву,
17 мая 1840 г. 141 210 410
Блудов А.Д. — Блудовой А.Д.
Из Санкт-Петербурга в Москву,
21 мая 1840 г. 144 211 411
Булгаков А.Я. — Вяземскому П.А.
Из Москвы в Санкт-Петербург,
31 июля 1841 г. 185 254 447
Булгаков А.Я. — Вяземскому П.А.
Из Москвы в Санкт-Петербург,
8 августа 1841 г. 193 264 457
Булгаков А.Я. — Тургеневу А.И.
Из Москвы во Францию,
1 августа 1841 г. 187 256 449
Быховец Е.Г. — сестре Лизе.
Пятигорск, 5 августа 1841 г. 191 260 451
Валуев Д.А. — Языкову Н.М.
Из Москвы за границу, май 1841 г. 176 244 438
Васильчиков А.И. — Арсеньеву Ю.К.
Пятигорск, 30 июля1841 г. 184 253 446
Вегелин А.И. — Казинц М.И.
Пятигорск, 24 сентября 1841 г. 204 270 463
Верещагина Е.А. — Верещагиной-
Хюгель А.М. Из Петербурга
в Штутгарт, 18 июня 1838 г. 67 123 351
Верещагина Е.А. — Верещагиной -
Хюгель А.М. Из СанКт-Петербурга
в Штутгарт, 16 сентября 1838 г. 69 127 355
Верещагина Е.А. — Верещагиной-
Хюгель А.М. Из Санкт-Петербурга
в Штутгарт, 8 октября 1838 г. 71 135 358
Верещагина Е.А. — Верещагиной-
Хюгель А.М. Из Санкт-Петербурга
в Штутгарт, 29 октября 1838 г. 75 140 360
330

Верещагина Е.А. — Верещагиной-
Хюгель А.М. Из Санкт-Петербурга
в Штутгарт, 16 ноября 1838 г.
Верещагина Е.А. — Верещагиной -
Хюгель. Из Санкт-Петербурга
в Штутгарт, 14 декабря 1838 г.
Верещагина Е.А. — Верещагиной-
Хюгель А.М. Из Санкт-Петербурга
в Штутгарт, 10 января 1839 г.
Верещагина Е.А. — Верещагиной-
Хюгель А.М. Из Санкт-Петербурга
в Штутгарт, 3 февраля 1839 г.
Верещагина Е.А. — Верещагиной-
Хюгель А.М. Из Санкт-Петербурга
в Штутгарт, 6 марта 1839 г.
Верещагина Е.А. — Верещагиной-
Хюгель А.М. Из Санкт-Петербурга
в Штутгарт, 24 марта 1839 г.
Верещагина Е.А. — Верещагиной-
Хюгель А.М. Из Санкт-Петербурга
в Штутгарт, 10 мая 1839 г.
Верещагина Е.А. — Верещагиной-
Хюгель А.М. Из Санкт-Петербурга
в Штутгарт, 21 мая 1839 г.
Верещагина Е.А. — Верещагиной-
Хюгель А.М. Из Санкт-Петербурга
в Штутгарт, И января 1840 г.
Верещагина Е.А — Верещагиной-
Хюгель А.М. Из Санкт-Петербурга
в Штутгарт 22 марта 1840 г.
Верещагина Е.А. — Верещагиной-
Хюгель А.М. Из Санкт-Петербурга
в Штутгарт, 23 мая 1840 г.
Верещагина Е.А — Верещагиной-
Хюгель А.М. Из Санкт-Петербурга
в Штутгарт, И апреля 1840 г.
Верещагина Е.А. — Верещагиной-
Хюгель А.М. Из Санкт-Петербурга
в Штутгарт, 8 мая 1840 г.
141 361
143 362
150 363
151 364
153 365
155 366
156 368
156 368
177 378
185 389
196 393
200 399
209 409
78
80
83
84
86
88
91
92
106
123
125
132
139

Вольховский В.Д. — Философову
А.И. Из Пятигорска в Санкт-
Петербург, 8 августа 1837 г. 58 108 340
Вяземский П.А. — Вяземской В.Ф.
и Вяземской Н.П. Из Царского
Села в Париж, 30 июня 1839 г. 94 160 369
Вяземский П.М. — Вяземской В.Ф.
и Вяземской Н.П. Из Санкт-
Петербурга в Париж, 14 марта 1840 г. 117 183 387
Вяземский П.А. — Вяземской В.Ф.
и Вяземской Н.П. Из Санкт-
Петербурга в Париж, 19 марта 1840 г. 121 184 389
Вяземский П.А. — Вяземской В.Ф.
и Вяземской Н.П. Из Санкт-
Петербурга в Париж, 21 марта 1840 г. 122 185 389
Вяземский П.А. — Вяземской В.Ф.
и Вяземской Н.П. Из Санкт-
Петербурга в Париж, 2 апреля 1840 г. 129 198 397
Вяземский П.А. — Валуевой М.П.
Из Москвы в Санкт-Петербург,
10 мая 1840 г. 140 210 410
Вяземский П.А. — Вяземской В.Ф.
Из Москвы в Санкт-Петербург,
18 мая 1840 г. 142 211 410
Вяземский П.А. — Тургеневу А.И.
Из Санкт-Петербурга во Францию,
20 апреля 1841 г. 172 237 436
Вяземский П.А. — Булгакову А.Я.
Из Царского Села в Москву,
4 августа 1841 г. 190 260 451
Вяземский П.А — Пушкиной Н.Н.
Из Санкт-Петербурга в Михайловское,
8 августа 1841 г. 192 263 456
Грановский Т.Н. — Кромиде А.Е.
Из Москвы в Нежин,
27 декабря 1840 г. 161 228 427
Грановский Т.Н. — Кромиде А.Е.
Из Погорельца в Нежин,
24 июня 1841 г. 178 245 440
332

Грановский Т.Н. — сестрам.
Из Погорельца в Нежин,
август 1841 г. 201
268
461
Дорохов Р.И. — Юзефовичу М.В.
Пятигорск, октябрь 1840 г. 157
226
424
Елагин Н.А. — Елагину А.А. Люблино,
18 августа 1840 г. 154
224
422
Елагин Андрей А. — Елагину Алексею
А. Люблино, 22 августа 1841 г. 196
264
458
Карамзин Александр Н. — Карамзину
Андрею Н. Из Санкт-Петербурга
за границу, 12—17 февраля 1837 г. 46
95
330
Карамзина С.Н. — Мещерской Е.Н.
Из Царского Села в Москву,
7 сентября 1838 г. 68
124
352
Карамзина С.Н. — Мещерской Е.Н.
Из Царского Села в Москву,
27 сентября 1838 г. 70
128
356
Карамзина С.Н. — Мещерской Е.Н.
Из Санкт-Петербурга в Москву,
13 октября 1838 г. 73
136
359
Карамзина С.Н. — Мещерской Е.Н.
Из Санкт-Петербурга в Москву,
21 октября 1838 г. 74
139
359
Карамзина С.Н. — Мещерской Е.Н.
Из Санкт-Петербурга в Москву,
4 ноября 1838 г. 77
141
361
Карамзина С.Н. — Мещерской Е.Н.
Из Царского Села в Москву,
26 июня 1839 г. 93
157
369
Карамзина С.Н. — Мещерской Е.Н.
Из Царского Села в Москву,
5 июля 1839 г. 95
160
371
Карамзина С.Н. — Мещерской Е.Н.
Из Царского Села в Москву,
24 июля 1839 г. 96
161
371
Карамзина С.Н. Мещерской Е.Н.
Из Царского Села в Москву,
1 августа 1839 г. 97
163
372

Карамзина С.Н. Мещерской Е.Н.
Из Царского Села в Москву,
8 августа 1839 г. 99 169 373
Карамзина С.Н. — Мещерской Е.Н.
Из Царского Села в Москву,
17 августа 1839 г. 100 172 374
Катков Мефодий Н. — Каткову
Михаилу Н. Из Москвы в Берлин,
август 1841 г. 202 268 462
Кикин А.А. — Бабиной М.А. Из Москвы
в с. Воробьево, 2 августа 1841 г. 188 257 449
Краевский А.А. — Никитенко А.В. 150 219 417
Краевский А.А. — Никитенко А.В.
Санкт-Петербург, 15 августа 1840 г. 153 223 422
Краевский А.А. — Каткову М.Н.
Из Санкт-Петербурга
в Берлин, 9 января 1841 г. 162 229 428
Краевский А.А. — Каткову М.Н.
Из Санкт-Петербурга в Берлин,
И марта 1841 г. 167 233 433
Красов В.И. — Краевскому А.А.
Из Москвы в Санкт-Петербург,
июль 1841 г. 186 256 448
Лопухин А.А. — Верещагиной Е.А.
Из Москвы в Санкт-Петербург.
13 февраля 1939 г. 85 152 364
Лопухин А.А. — Верещагиной Е.А.
Из Москвы в Санкт-Петербург,
8 марта 1840 г. 114 181 384
Лопухина М.А. — Верещагиной -
Хюгель А.М. Из Флоренции
в Штутгарт, 16 октября 1839 г. 103 175 377
Лопухина М.А. — Верещагиной -
Хюгель А.М. Из Москвы в
Штутгарт, 18 сентября 1841 г. 203 269 462
Любомирский К. К. —
Смольяниновым К.Н. и В.Н.
Из Ставрополя в Одессу, июль
- август 1841 г. 200 267 461
334

Мартынов Н.С. — Мартынову С.М.
Из Екатеринодара в Москву,
5 октября 1837 г. 60 109 342
Мартынова Е.М. — Мартынову Н.С.
Из Москвы на Кавказ в действующую
армию, 6 ноября 1837 г. 61 110 343
Мартынова Е.М. — Мартынову Н.С.
Из Москвы на Кавказ в действующую
армию, 25 мая 1840 г. 146 214 413
Молчанов Н.(?) — Пассеку В.В.
Пятигорск, 27 июля 1841 г. 183 252 445
Нессельроде М.Д. — Нессельроде Д.К.
Из Санкт-Петербурга в Париж,
6 марта 1840 г. ИЗ 181 383
Нессельроде М.Д. — Нессельроде Д.К.
Из Санкт-Петербурга в Париж,
16 марта 1840 г. 120 184 388
Николай I — Императрице Александре
Федоровне. С борта парохода «Богатырь»
в Эмс, 13—14 июня 1840 г. 148 215 415
Плетнев П.А. — Гроту Я.К.
Из Санкт-Петербурга в Финляндию,
1 ноября 1840 г. 158 227 426
Плетнев П.А. — Гроту Я.К.
Из Санкт-Петербурга в Финляндию,
8 ноября 1840 г. 159 227 427
Плетнев П.А. — Гроту Я.К.
Из Санкт-Петербурга в Финляндию,
3 декабря 1840 г. 160 228 427
Плетнев П.А. — Гроту Я.К.
Из Санкт-Петербурга в Финляндию,
28 февраля 1841 г. 165 230 433
Плетнев П.А. — Гроту Я.К.
Из Санкт-Петербурга в Финляндию,
13 апреля 1841 г.
Полевой К.А. — Полевому Н.А.
Санкт-Петербург, 10 апреля 1840 г.
Полевой К.А. — Полевому Н.А.
Санкт-Петербург, 20 августа 1841 г.
170
234
435
131
199
398
195
264
458
335

Полеводин (?) — (?). Пятигорск,
21 июля 1841 г. 182 250 445
Самарин Ю.Ф. — Гагарину И.С.
Из Москвы в Париж, 19 июля 1840 г. 152 219 420
Самарин Ю.Ф. — Гагарину И.С. '
Из Москвы в Париж, 3 августа 1841 г. 189 257 450
Смирнова А.О. — Жуковскому В.А.
Из Санкт-Петербурга за границу,
12 апреля 1840 Г. 133 200 399
Сперанский М.М. — Столыпину А.А.
Из Пензы в Санкт-Петербург,
23 января 1817 г. 1 13 279
Сперанский М.М. — Столыпину А.А.
Из Пензы в Санкт-Петербург,
20 февраля 1817 г. 2 13 283
Сперанский М.М. — Столыпину А.А.
Из Пензы в Санкт-Петербург,
27 февраля 1817 г. 3 13 283
Сперанский М.М. — Столыпину А.А.
Из Пензы в Санкт-Петербург,
5 июня 1817 г. 4 14 284
Сперанский М.М. — Столыпину А.А.
Из Пензы в Санкт-Петербург,
12 июня 1817 г. 5 14 285
Сперанский М.М. — Столыпину А.А.
Из Пензы в Санкт-Петербург,
7 августа 1817 г. 6 15 285
Столыпина Е.А. — Верещагиной Е.А.
Из Середниково в Штутгарт,
26 августа 1841 г. 198 265 459
Столыпина Н.А. — Философовым А.Г.
и А.И. Из Санкт-Петербурга
в Тулу, 14 декабря 1834 г. 31 66 311
Траскин А.С. — Граббе П.Х.
Из Пятигорска в Ставрополь,
17 июля 1841 г. 181 247 442
Тургенев А.И. — Пещурову А.Н.
Из Санкт-Петербурга
в Псков, 13 февраля 1837 г. 45 95 329
336

Тургенев А.И. — Булгакову А.Я.
Из Санкт-Петербурга в Москву,
17 февраля 1837 г. 48 97 333
Тургенев А.И. — Булгакову А.Я.
Из Санкт-Петербурга в Москву,
6 марта 1837 г. 52 100 336
Тургенев А.М. — Вяземскому П.А.
Из Москвы в Санкт-Петербург,
15 марта 1840 г. 119 184 388
Тургенев А.И. — Вяземскому П.А.
Из Москвы в Санкт-Петербург,
8 апреля 1840 г. 130 199 398
Тургенев А.И. — Жуковскому В.А.
Из Франции в Санкт-Петербург,
25 августа 1841 г. 197 265 459
Тургенев А.И. — Булгакову А.Я.
Из Франции в Москву,
26 августа 1941 г. 199 266 460
Философов А.И — Столыпиной А.Г.
Санкт-Петербург, после
12 апреля 1834 г. 29 64 308
Философов А.И. — Философовой А.Г.
Из Орла в Санкт-Петербург,
25 сентября 1834 г. 30 65 310
Философова А.Г. — Философову А.И.
Из Санкт-Петербурга во Франкфурт-
на-Майне, 27 февраля 1837 г. 49 97 333
Философова А.Г. Философову А.И.
Из Варшавы во Франкфурт-на-
Майне, 19 марта 1837 г. 54 103 337
Философов А.И. — Философовой А.Г.
Из Вознесенска Елизаветградского
уезда Херсонской губернии —
в Санкт-Петербург,
1 сентября 1837 г. 59 109 341
Хомяков А.С. — Языкову Н.М.
Из Москвы за границу,
12 апреля 1839 г. 90 156 367
12 Лермонтов М. Ю. Том 10
337

Хомяков А.С. — Языкову Н.М.
Из Москвы за границу, 20 мая 1840 г. 143
Хомяков А.С. — Языкову Н.М.
Из Москвы за границу, май 1841 г. 177
Шан-Гирей А.П. — Петрову А.П.
Из Санкт-Петербурга в Киев,
6 мая 1840 г. 138
Щербатова М.А. — Блудовой А.Д.
Из Москвы в Санкт-Петербург,
21—23 марта 1840 г. 124

Дополнения
и исправления

Главной целью настоящего раздела является публикация
новых материалов и исследований, появившихся после выхо¬
да в свет последнего собрания сочинений М.Ю. Лермонтова,
а кроме того — произведений М.Ю. Лермонтова не вошед¬
ших в 1—9 тт. настоящего издания.
К новым материалам относится работа профессора Р.
Рейда (университет Килле, Великобритания), посвященная
шотландским корням М.Ю. Лермонтова и истории шотлан¬
дской семьи Лермонтов, потомки которой прослеживаются
вплоть до начала Первой мировой войны. Статья профессо¬
ра Р. Рейда написана автором специально для настоящего
Полного собрания сочинений М.Ю. Лермонтова.
Также впервые публикуется материал об эксгумации пра¬
ха Ю.П. Лермонтова, отца поэта.
В этот раздел помещены также малоизвестные читателю
воспоминания друзей и современников М.Ю. Лермонтова,
которые содержат немало интересных сведений для вдумчи¬
вого читателя. Эти воспоминания позволяют взглянуть на
личность Лермонтова с новой, неожиданной стороны.
Среди предлагаемых мемуаров особенно выделяются ме¬
муары В.П. Бурнашева, человека, близко знавшего поэта.
Рассказ В.П. Бурнашева ярок, выразителен, полон бытовых и
событийных подробностей, которые погружают читателя в
атмосферу аристократического Петербурга 30-40-х годов.
Сюда же вошли некоторые архивные материалы, связан¬
ные с семьей Арсеньевых.
Комментарии к историческим и юридическим документам
подготовил П.А. Фролов.
Список используемых сокращений:
ГЛМЗ — Государственный Лермонтовский музей-запо-
ведник;
ГАПО — Государственный архив Пензенской области;
ГМУБ — Государственный музей-усадьба В.Г. Белинского.

Стихотворения М.Ю. Лермонтова,
не вошедшие в тт. 1—2 настоящего
собрания сочинений
Послание
Катерина, Катерина!
Удалая голова!
Из святого Августина
Ты заимствуешь слова.
Но святые изреченья
Помрачаются грехом,
Изменилось их значенье
На листочке голубом.
Так, я помню, пред амвоном
Пьяный поп, отец Евсей,
Запинаясь, важным тоном
Поучал своих детей;
Лишь начнет — хоть плачь заране...
А смотри, как силен Враг!
Только кончит — все миряне
Отправляются в кабак.
Предположительно стихотворение адресовано Сушковой. Автограф
стихотворения с подписью «М.Л.» обнаружен в 1962 году в альбоме
приятельницы Лермонтова Александры Михайловны Верещагиной-Хю-
гель.
341

<Эпиграмма на Ф. Булгарина, 1>
Россию продает Фадей
Не в первый раз, как вам известно,
Пожалуй, он продаст жену, детей,
И мир земной, и рай небесный,
Он совесть продал бы за сходную цену,
Да жаль, заложена в казну.
<Эпиграмма на Ф. Булгарина, Н>
Россию продает Фадей
И уж не в первый раз, злодей.
Булгарин Фаддей Венедиктович (1789-1859), писатель. Редактиро¬
вал (вместе с Н.И. Гречем) газету «Северная пчела».
"к "к "к
Се Маккавей-водопийца кудрявые речи раскинул как сети,
Злой сердцелов! ожидает добычи, рекая в пустыне,
Сухосплетенные мышцы расправил и, корпий
Вынув клоком из чутких ушей, уловить замышляет
Слово обидное, грозно вращая зелено-сереющим оком,
Зубом верхним о нижний, как уголь черный, щелкая.
к к к
Остаться без носу — наш Маккавей боялся,
Приехал на воды — и с носом он остался.
Эпиграммы написаны в 1837 году, летом, в Пятигорске. Против кого
персонально направлены эти эпиграммы — не установлено. Но ясно, что
в них разоблачен какой-то агент III Отделения, который заводит «кудря-
рые речи» в надежде услышать «слово обидное».
<А.А. Олениной>
Ах! Анна Алексеевна,
Какой счастливый день!
342

Судьба моя плачевна,
Я здесь стою как пень.
И что сказать — не знаю,
А мне кричат: «Plus vite!»1
Я счастья вам желаю,
Et je vous felicite2.
Оленина Анна Алексеевна (1808-1888), дочь А.Н. Оленина, дирек¬
тора публичной библиотеки и президента Академии художеств. Встреча¬
лась с видными деятелями русской культуры, в том числе с Пушкиным,
который посвящал ей стихотворения.
<А.А. Углицкой>
Ма chere Alexandrine,
Простите, же ву при,
За мой армейский чин
Все, что je vous ecris;
Меж тем, же ву засюр,
Ich wtinsche счастья вам,
Surtout beaucoup d’amour
Quand vous serez Мадам.
Написано весной 1841 года, незадолго до отъезда Лермонтова из
Петербурга. Поэт поздравляет свою троюродную сестру Александру Алек¬
сандровну Углицкую с предстоящим замужеством. Стихотворение напи¬
сано при помощи смешения русских, французских и немецких слов, так
называемым «макароническим стилем», пародирующим аристократичес¬
кий жаргон.
2 Скорей! (франи.)
И я вас поздравляю (франц.).
343

<С немецкого>
Я проводил тебя со слезами; но ты удалилась, чужда со¬
жалений и слез.
Где долго ожиданный день, столько радости мне обещав¬
ший? — погиб он! — но я не раскаялся в том, в чем тебе
поклялся.
И если бы ты могла понять и измерить страданья мои, то
вечно бы ты не забыла того, кто тебя никогда не забывал.
Тогда бы заплакала ты, и тот миг воскресил бы опять
охладевшее мое счастье .
Мое сердце отвергнуто тобою, мой ангел! все-таки тебе
принадлежит; но сердце, тобою любимое, не будет так посто¬
янно.
Подстрочный перевод стихотворения «Dir folgen meine Тгапеп» не¬
мецкого поэта Иоганна Гермеса (см.: т. 9, с. 17—18 наст. изд.). Перевод
сделан в 1831 году.

Письма о М.Ю.Лермонтове, не вошедшие в т.7
настоящего собрания сочинений
Письмо Э.А. Верзилиной (Шан-Гирей)
— Е.С. Некрасовой
Милостивая государыня Екатерина Степановна!
Благодарю вас за доверие к моему мнению и смело могу
сказать, что оно будет искренно и правдиво. Ведь вы уже
несколько знаете из моих ответов на статьи напечатанные в
разных журналах и газетах, что я не имею притязания выс¬
тавлять себя на том, что я есть, а тем меньше интереса приду¬
мывать разные романтические пошлые сцены. Это свое по¬
вторю и теперь о статье г-на Филипова1: Дек.: кн. «Русская
мысль». Удивляюсь только дерзости г-на майора Карпова,
который так утвердительно рассказывает все, что происходи¬
ло в доме Верзилиных, где, по его же словам, собирались
только сливки, он же был в то время ни что более, как писарь
в Коменд. канцелярии; стало быть, можно сказать поддонки;
и поэтому в доме Верзилиных никогда не бывал даже и
впоследствии.
Любопытно знать, кто сия интимно принимаемая особа и
вместе с тем хорошая знакомая г-на теперь майора, тогда
писаря Карпова, передавшая ему такие неверные сведения,
разговоры и действия небывалые. Почему же он не называет
по имени эту особу, так как других выставляет по имени, не
существовала ли она в его воображении, как и все остальное.
Я нахожу дерзким со стороны г-на майора Карпова отно¬
ситься так бесцеремонно к семейству Верзилиных, к которому
С. Филипов — журналист.
348

принадлежу и я сама, кроме того есть еще многие в живых,
помнящих их родителей и сестру Надежду. По какому праву
г-н Карпов называет ее просто Надя! Такая фамильярность
совершенно неуместна, черезчур смела и даже (простите) глупа.
В Железноводске в то время был домишко под камышовой
крышей, который отдавали в найм посетителям, в числе кото¬
рого, вероятно, был и Лермонтов, в этом <домишке> жила
его <Карпова> мать старуха. Теперь же действительно у
него есть прекрасный дом в Железноводске и другой в Пя¬
тигорске, в котором он и живет постоянно. Рассказы Г-на
Карпова вынуждают меня передать вам Екатерина Степа¬
новна некоторые подробности касательно сестры Надежды
Петровны для уяснения всех нелепостей, придуманных для
красного словца г-м Карповым. Я никогда не предполагала,
чтобы такие мелочи, относящиеся до нашей семьи, могли ин¬
тересовать читающую публику. Никогда не писала никаких
записок и не имею намерения издавать их после своей смер¬
ти. В 42 году мы все уехали в Варшаву, вернулись оттуда с
больной матерью, в 48 году, которая тогда же и умерла, а
вскорости и отец во время Венгерской компании.
Была ли при этих обстоятельствах возможность страдать
об Лермонтове или о Мартынове? В 51 году Надежда Пет¬
ровна вышла замуж за Шан-Гирея, после Турецкой войны
он произведен в полковники, вышел в отставку и с семей¬
ством уехал в Россию в свое имение, а в Пятигорск более не
возвращались. Надежда Петровна умерла в 63 году, оставив
пять душ детей, которые все и теперь живы. Вот вам, Екате¬
рина Степановна, маленькая биография сестры моей Надеж¬
ды. Можете судить о верности показаний г-на Карпова. К
юбилею я приготовлю, что могу, но все будет старое.
Готовая к услугам Э.А. Шан-Гирей.
(Орфография и стиль сохранены по оригиналу. В угло¬
вых скобках пояснения редактора.)
349

Летом 1841 года М.Ю. Лермонтов почти ежедневно проводил с
друзьями вечера в пятигорском доме генерала П.С. Верзилина, слу¬
жившего тогда в Варшаве. Дом отличался своим гостеприимством, ра¬
душной хозяйкой и тремя прекрасными девушками — Эмилией (пад¬
черицей генерала), Аграфеной и Надеждой.
Веселье, смех, танцы часто слышались сквозь открытые окна дома.
Молодежь ухаживала за барышнями, в особенности за Эмилией Алек¬
сандровной, которую называли «Розой Кавказа», и за младшей из сестер
Надеждой Петровной. Аграфена Петровна была «просватана за приста¬
вом Трухменских народов Диковым», — ее и называли Трухменской
царицей.
В гостиной дома Верзилиных, как известно, произошла ссора Лер¬
монтова с Мартыновым, которая закончилась трагической гибелью поэта
15(27) июля 1841 года у подножия Машука.
В 1851 году Эмилия Александровна вышла замуж за троюродного
брата М.Ю. Лермонтова Акима Павловича Шан-Гирея, а Надежда
Петровна — за другого его родственника, Алексея Павловича Шан-
Гирея. Обе семьи сначала жили в Пятигорске. Но позже, в конце 50-х
годов, Алексей Павлович и Надежда Петровна переехали в Пензенскую
губернию в имение Апалиха, а Аким Петрович и Эмилия Александровна
остались в Пятигорске.
Первый биограф М.Ю. Лермонтова П.А. Висковатов, работая над кни¬
гой о поэте, побывал в 1881 г. в Пятигорске, встречался с семьей Шан-Гиреев,
читал им вслух рукопись, вносил многочисленные поправки, внимательно слу¬
шал замечания.
Встречался он тогда же и с бывшим в 1841 г. писарем комендантско¬
го управления майором Карповым. Висковатов отметил, что в печати
появились статьи о последних днях Лермонтова, основанные на рассказах
майора.
Биограф поэта и Эмилия Александровна отметили, что майор Карпов
путается и преподносит сведения о М.Ю. Лермонтове в разных вариантах,
поэтому к ним нельзя относиться с доверием.
Последние страницы жизни поэта интересовали многих исследовате¬
лей. В 1887 г. Пятигорск посетила Екатерина Степановна Некрасова,
журналист, писатель, историк литературы, автор многих публикаций об
А.И. Герцене, Н.В. Гоголе, о К.М. Станюковиче и других. Результатом
ее поездки по Кавминводам в 1887 г. стал очерк «М.Ю. Лермонтов:
Пятигорск, как место его жизни и дуэли. Из путевых записок», опублико¬
350

ванный в 1888 г. в пятом номере журнала «Русская старина». Вероятно,
в это время она познакомилась в Пятигорске с Эмилией Александровной
и, работая над очерком, обращалась к ней с вопросами не только о Лер¬
монтове, но и о семье Верзилиных.
В Москве, в Российской государственной библиотеке в рукописном
отделе, хранится архив Е.С. Некрасовой, в котором Л.И. Морозовой
были обнаружены два письма Эмилии Александровны, адресованные пи¬
сательнице. Одно письмо написано в октябре 1887 г. и не имеет отноше¬
ния ни к близким М.Ю. Лермонтова, ни к нему самому. А вот другое,
помещенное выше, без даты, но, вероятнее всего, относящееся тоже к этому
же времени, на наш взгляд, небезынтересно, особенно с точки зрения
событий, подстерегавших семью Верзилиных, впоследствии. Немало мо¬
жет оно рассказать и о душевном состоянии Эмилии Александровны
после драмы, случившейся в ее доме. «Была ли в этих обстоятельствах
возможность страдать об Лермонтове или о Мартынове?» — пишет она.
Вместе с тем Эмилия Александровна возмущена дерзостью, нетактично¬
стью майора Карпова, насочинявшего пошлые романтические сценки о
семье Верзилиных. Ей пришлось выступить с опровержением на статьи,
которые были далеки от правды о жизни поэта и о его семье...
М.Ф. Дамианиди

НОВОЕ
О ПРОИСХОЖДЕНИИ РОДА
И РОДСТВЕННИКАХ
М.Ю. ЛЕРМОНТОВА
1.
ПРЕДКИ М.Ю. ЛЕРМОНТОВА1
(Сообщение В.В. Никольского)
I
Русские акты о предках поэта.
1621—1703.
Последний потомок отважных бойцов
Увядает средь чуждых снегов.
М.Ю. Лермонтов
В «Общем гербовнике» дворянских родов Российской
империи, часть IV, стр. 102, помещен герб рода Лермантовых со
следующими объяснениями:
«В щите, имеющем золотое поле, находится черное стропило,
с тремя на нем золотыми четвероугольниками, а под стропилом
черный цветок. Щит увенчан обыкновенным дворянским шлемом
с дворянскою короною. Намет на щите золотой, подложенный
красным; внизу щита девиз: “Sors mea Iesus”»2.
«Предок фамилии Лермантовых, Юрий Андреевич Лермантов,
выехал из Шкотской земли в Польшу, а оттуда, в 1633 году, в Москву.
Потомки сего Юрия Андреевича Лермантова многие российскому
престолу служили стольниками, воеводами и в иных чинах, и жалованы
были от государей поместьями. Все сие доказывается справкою
разрядного архива и родословною Лермантовых».
352

Родословная эта представлена была в разряд внуками Юрия
Лерманта, Евтихием и Петром Петровым Лермантовыми в 7196/
1698 году; справка же из разрядного архива выдана была секунд-
майору Юрию Матвеевичу Лермонтову и им внесена в сенат, 1-го
апреля 1799 года, по случаю составления «Общего гербовника.
Но в этом известии есть некоторые неверности. Во-первых,
Юрий Андреевич назывался еще не Лермонтовым, а просто
Лермантом. Во-вторых, он приехал в Москву не в 1633 году, а
гораздо раньше, как это видно из послушной грамоты царя Михаила
Федоровича, от 9-го марта 1621 года, внесенной в дворянское
собрание костромского наместничества чухломскими помещиками,
флота капитан-лейтенантом Николаем и армии поручиком Павлом
Петровыми Лермантовыми3. 1633-й год внесен в гербовник только
по недоразумению, так как под этим годом имя Лерманта, по
справке, записано в книге иноземского приказа, хотя тут же он
назван иноземцем старого выезда. В-третьих, поместьями были
жалованы не потомки Юрия Лерманта, а сам он.
Приводим теперь самые документы, в их подлинном виде:
I. Грамота царя Михаила Феодоровича 7129 (1621) г., марта
9-го. От царя и великого князя Михаила Феодоровича всея
России, в Галицкой уезд, в Чухломскую осаду, Заболоцкия волости,
в деревню Привалкино, в деревню Капылова, в деревню
Острожниково, в деревню Филино, в деревню Ревякино, на речке
на Мокше, в деревню, что был починок Окатов, в полустоши
Подолнова, на речке на Немде, в четверть пустоши Шишкина, в
пустошь Казуево, в пустошь Усомцова, в три жеребья пустоши
Ершева, в треть пустоши Острова, в полпустоше Жаворонкову,
что были те деревни и пустоши в черных волостях, всем крестьянам,
которые в тех деревнях живут, а на пустошах учнут жить: пожаловал
осмя теми деревнями, и пустошами, и жеребьи пустошей поручика
Юрья Лерманта в его оклад в шестьсот четвертей вместе со
всеми угодьи. А по книгам письма и разделу Федора Тороканова
да подъячего Савина Васильева, лета 7129 (1621), в тех деревнях
и пустошах и в жеребьях пустошей написано пашни паханье, и
перелогу, и лесом поросло середние земли 461 четверть в поле, а
вдву потому-ж. И вы б все крестьяне, которые в тех деревнях
живут, а на пустошах и на жеребьях пустошей впредь учнут жити,
поручика Юрья Лерманта слушали, пашню на него пахали, и
353

доход ему помещиков платили. Писан на Москве, лета 7129 (1621)
марта 9-го. На подлинном подписано тако: царь и великий князь
Михайло Федорович. Справил Савка Самсонов.
II. Копия со справки разрядного архива. По справке в архив
фамилии Лермантовых имена написанными оказались, по Москве,
в боярских книгах нижеписанных лет, о которых в описи значит,
что в оных писаны бояре, окольничия, и думныя, и ближния люди,
стольники комнатные, и стольники ж, и стряпчие, и дворяне
московские, выборные, и жильцы и с тех чинов, которые служат в
начальных людях, и в рейтарах и дьяки, а именно:
184 (1676) г. без закрепы в первой половине по прочим
значит: великий государь царь и великий князь Феодор
Алексеевич пожаловал в стряпчие; потом явствует в 186 (1678)
году под тем написано в сентябре, затем: в 8-е4 и в числе других
знаки (чит) Петр Петров сын Лермонтов.
Под именем его, другою рукою, написано: и 189 (1681) г.
марта в 7-е, по выписке за пометою дьяка Любима Домнина,
учинен ему оклад вновь поместно пятьсот чет, денег двадцать пять
рублей. Ему ж, для объявления великого государя царя и великого
князя Феодора Алексеевича 183 (1675) г. сентября 1-го числа,
как он, великий государь, (объявлен) был царевичем, придачи сто
четьи, денег двенадцать рублей.
Потом значит 187 (1679) г. великий государь пожаловал в
стряпчие; затем явствует в январе, в 26-е, и в числе других написан
Евтифей Петров сын Лермонтов.
194 (1686) г. без закрепы в первой половине по прочим значат
стольники и в числе других написан Евтифей Петров сын Лермонтов.
200 (1692) г. без закрепы по прочим значат стольники и в
числе других написан Евтифей Петров сын Лермонтов, Петр
Петров сын Лермонтов5.
III. Род Лермонтовых. Выехал дед наш Юрья Андреев, сын
Лермант, из Шкотские земли в Польшу, на Белую6, а с Белой из
Польши выехал в Московское государство, — и как дед наш
выехал в Московское государство, и в котором году и при котором
государе, и то написано в иноземском приказе, в книге (в прошлом
141 (1633) году разных вер и государств иноземцев). За приписью
дьяка Григория Нечаева написано в книге иноземцев: старого
выезду белской немчин ротмистр Юрья Лермант служил
354

блаженныя памяти великому государю царю и великому князю
Михаилу Федоровичу всея России самодержцу; а по его, государеву,
указу велено быть у него, Юрья, в ученье дворянем, и детям боярским,
и новокрещенным немцом старого и нового выезду, и татарам в
конском райтарском строю; да ему ж, деду нашему Юрью Лермонту,
по указу же великого государя и по уговору боярина князя Ивана
Борисовича Черкасского, государева жалованья дано по сто рублей
на месяц, вычитая треть за крестьянские дворы. И у деда нашего,
у Юрья Андреева сына Лермонта, был сын Вилим, да сын Петр,
да сын Андрей7. И Вилим и Андрей умре бездетны. А отец
наш Петр Юрьевич, в 164 (1656) и пятом годах, по указу
блаженныя памяти великого государя царя и великого князя Алексея
Михайловича, всея великия и малыя и белыя России самодержца,
был в Саранске воеводою, да ему же, отцу нашему, велено было
ведать по черте иные города с пригородки воевод и голов. А у
Петра, отца нашего, дети — сын Евтифей, да сын Петр служили
великим государем в стольниках, а у Евтифея сын Петр. А в
Шкотской земле родственнику нашему дано (под тем значит):
В лете от Рождества Христова 1057 прямова наследника
Шкотские земли Милколумбуса8 изогнал тиран Макбетус и отца
Милколумбусова Данкануса Третьего тем именем исгубил.
И с ним, Милколумбусом, поехали многие породные люди
Английские земли, и Французские земли, и иных земель, и ему
помогли того тирана Макбетуса побити и королевство его,
Шкоцкую землю, ему очистили.
И он, за такие их службы, пожаловал вотчинами, а Лерманту
дано в вотчину господинство Рарси, которым господинством и
ныне владеют наследники его9.
А свидетельствует о том Гектор Боецыев, Яганус Леслеус и
иные летописцы и кроники.
Под тем написано тако, и рука генерала и поручика Петра
Иванова сына Гордана, и иных полковников, на противу онаго, по-
немецки написано двумя руками.
На обороте той, поколенной росписи, в рукоприкладстве пишут
тако:
«К сей поколенной росписи Евтифей Петров сын Лермонтов
руку приложил».
355

«К сей поколенной росписи Петр Петров сын Лермонтов
руку приложил».
На той же росписи помета такова:
«196 (1698) г., февраля в 10-й день, подал Петр Лермонтов».
Таковы сведения, которые нам удалось собрать о первых четырех
представителях фамилии Лермонтовых в России: ротмистре Юрье
Андреевиче Лерманте, саранском воеводе Петре Юрьевиче и его
сыновьях Евтихие (Юрье) и Петре Петровичах Лермонтовых.
Чтобы определить теперь отношение поэта к роду Лермонтовых,
представляем поколенную роспись этой фамилии и, для большей
наглядности, родословную таблицу ее старшей отрасли.
отцовский общий
1. Юрья Андреевич Лермант, поручик в 1621,
ротмистр — в 1633 г.
I
№
№
II
2. Вилим Юрьевич
3. Петр Юрьевич в 1656—1657 гг. воевода в
Саранске.
4. Андрей Юрьевич.
5. Евтихий (Юрий) Петрович, стряпчий в 1679 г.,
Белкиной.
6. Петр Петрович, стряпчий в 1676 г., стольник в
стольник в 1686 г.; во 2-м браке женат на
1692 г.
IV
III
7. Петр Евтихиевич (Юрьевич), упомин. под 1698 г.
8. Матвей Евтихиевич, жен. в 1-м браке на
Готовцевой, во 2-м — на Лызловой.
9. Яков Евтихиевич.
— Ирина Евтихиевна за Голохвастовым.
10. Матвей Петрович.
11. Михайло Петрович.
356

V
№ №
отцовский общий
12. Александр Петрович.
13. Дмитрий Петрович.
14. Михайло Петрович.
15. Юрья Петрович.
16. Иван Матвеевич.
17. Юрий Матвеевич, секунд-майор в 1799 г.
18. Пармен Матвеевич, жен. на Баршевой.
— Наталья Матвеевна — за Черевиным.
— Анна Матвеевна — за Клементьевым.
— Павла Матвеевна в 1-м бр. за Юрьевым,
во 2-м — за Ртищевым10.
10 — Катерина Матвеевна — за Скрипицыным.
11 19. Михайло Михайлович, жен. на Наст. Фед. NN.
14
VI
12 — Мария Александровна — за Чагиным.
20. Иван Михайлович.
21. Григорий Михайлович.
15 22. Петр Юрьевич.
лп Г 23. Матвей Юрьевич.
\ 24. Иван Юрьевич11.
18 — Маргрета Парменовна — за Мельгуновым.
25. Сергей Михайлович, жен. на Куломзиной.
26. Петр Михайлович, жен. на Ольге Фед.
19 \ Коптевой.
27. Алексей Михайлович, жен. на Борщевой (?)
— Елизавета Михайловна — за Шиповым.
VII
21 28. Александр Григорьевич12.
{29. Юрья Петрович, род. 1787 г.
— Екатерина Петровна — за Свиньиным.
— Елена Петровна — за Петр. Вас. Виолевым13
23 J 30- Р°стислав Матвеевич.
\ 31. Владислав Матвеевич14
357

№ №
отцовский общий
— Анна Сергеевна — за Телепневым.
32. Николай Петрович, жен. в 1-м бр. на Тобеевой,
во 2-м — на Марье Вас. Перфильевой.
33. Павел Петрович, жен. на Борноволоковой.
34. Михайло Алексеевич.
35. Аполлон Алексеевич15
— Лия Алексеевна.
— Клеопатра Алексеевна — за Изгеймом.
VIII
29 36. Михаил Юрьевич род. 1814—1815 (?), уб. 1841.
Старшая ветвь рода Лермонтовых
IQpift Андреевичъ Лермантъ.
^ Вилимъ. (j> ПетрЪ. (J) Андрей.
EeTHxifi (ЮрШ. ^ Нетръ.
(j> Петръ. <f; Матвей. £ Яковъ.
Александръ. Дмит^й. <j> Михайло. lOpifi.
^ Иванъ. k Григорй. i Петръ.
! I
X Александръ. £ lOpift.
I I
i (?) i Михаилъ (поэтъ).
Мелким шрифтом напечатаны имена тех лиц, после которых
не осталось потомства в мужском поколении.
Не приводим на этот раз дальнейшего списка рода Лермонтовых,
который особенно многочислен в потомстве Николая Петровича
(32), имевшего десять сыновей16. Таким образом, если нет потомства
Александра Григорьевича (28), то Михаил Юрьевич был,
действительно, последним представителем старшей, от Петра
Евтихиевича (7), ветви рода Лермонтовых, которая в его лице и
угасла, передав старейшинство потомству Матвея Евтихиевича (8)17.
358

II
Шотландские известия о родоначальнике Лермонтовых.
1061.
На древней стене их наследственный щит
И заржавленный меч их висит.
М.Ю. Лермонтов
В поколенной росписи, представленной Евтихием и Петром
Петровичами Лермонтовыми, скрепленной подписью Петра Гордона,
находится ссылка на Гектора Боецыва, Ягануса Леслеуста и иные
летописцы и хроники. Последуем за ними в «шкотскую землю».
Hector Boethius, Воесе или Boeis, род. около 1470, ум. около
1550 г; родом был из Дунди (Dundee), в графстве Ангус (An¬
gus). Он был первым ректором (principal) королевской коллегии
(King’s College) в Абердине, основанной около 1500 года.
В этом звании он и написал свою «Шотландскую историю»:
Scotorum Historiae a prima gentis origine, cum aliarum et rerum et
gentium illustratione non vulgari, libri XIX. Hectore Boethio
Deidonano auctore. Parisiis. 1574.
Английские критики (Еп. Никольсон, д-р Джонсон), отдавая
справедливые похвалы его латинскому языку, напоминающему Ливия
и нисколько не похожему на варварскую средневековую латынь,
упрекают его, однако ж, за легковерие и даже прямо подозревают
во многих вымыслах. Что касается до легковерия, то за это нельзя
много осуждать человека, который, по словам самого д-ра Джонсона,
жил в таком веке, когда весь свет был легковерен. Последнее же
обвинение смягчается уже тем, что, по их же признанию, теперь
открыты многие источники, на которые ссылается Боэций, а это
дает нам право заключить, что и другие рассказы представляют
не собственные вымыслы Боэция, а скорее, народные былины и
легенды.
На стр. 256, кн. XII, его истории мы читаем следующее:
«Малькольм, по обычаю предков, короновался в Скуоне, 25-го
апреля 1061 г. по Р.Х. Затем он созвал общий парламент в
Форферс18 и там одарил щедрыми наградами тех вельмож, которые
держали его сторону и которых отцы были убиты Макбетом.
Возвратив им земли и должности, восстановил прежнее
359

достоинство, принадлежавшее им и их отцам, и при этом изъявил
желание, чтобы они, чего прежде не бывало, по обычаю других
народов, прозвались по своим владениям19. Некоторых он сделал
графами, других — баронами или рыцарями; так он сделал графом
Магдуффа, тана Файфского, и других знаменитых мужей
наименовал графами Монтета, Атолии, Ленна, Морвии (Moray),
Катанезии (Caithness), России и Ангузии. Немногие остались
по-прежнему танами. Это были первые графы, о которых упоминают
наши летописи20. Множество шотландских фамилий получили
тогда новые прозвания: Кальдер, Локарт, Гордон21, Сетоун, Галлора,
Лаудир, Вавен, Мельдрун, Шау, Лермонт, Либертаун, Стракзис,
Аберкромме, Лезбеи и многие другие обратили в прозвища имена
тех поместий, которые они получили от царя в дар за свою
храбрость22.
Леслей (John Lesley, 1526—1593), епископ Росский (Bishop
of Ross), горячий приверженец Стюартов, написал «Шотландскую
историю» с древнейших времен: De origine, moribus ас rebus gestis
Scotorum libri decem. Romae. 1578; ed. 2. R. 1675. В общем
содержании своей «Истории» Леслей передавал сокращенно
Боэция, кроме трех последних книг, которых обработкой он занялся
с особенною подробностью. Но и в первых семи книгах мы
встречаем, по временам, подробности, которых нет у Боэция.
Приводим его рассказ о Малькольме, опуская те места, где он
буквально повторяет Боэция.
«Малькольм... после коронации, созвал парламент в Форфере
и там осыпал благодеяниями и щедрыми дарами всех тех, которые
были виновниками его возвращения в отечество. Многим он при
этом дал новые почетные титулы. По милости царя были включены
в Шотландское государство многие знаменитые по
происхождению англичане, которые в это время последовали за
царем в Шотландию и в борьбе с его врагами мужественно
подверглись величайшим опасностям, к их числу принадлежат
вельможи: Кальдер, Локарт, Гордон, Сетон, Лаудер, Вавн, Мельдрон,
Шау, Лермонт...; от них произошли многие знаменитейшие
фамилии23».
Если из рассказа Боэция можно заключить, что Лермонты
были шотландцы, то Леслей прямо называет их англичанами,
которые пришли с Малькольмом в Шотландию и там
360

натурализовались. Свидетельство Леслея важно потому, что
он особенно интересуется шотландской аристократией и
тщательно перечисляет все фамилии, которые переселились в
Шотландию — из Англии с Эдгаром, сыном Эдуарда, из Венгрии,
с его матерью Агатою? и, наконец из Франции, в дружине
Вильгельма Завоевателя. Очевидно, подавая свою родословную
в приказ, Лермонтовы следовали в этом пункте не Боэцию, а
Леслею, на которого поэтому сослались недаром.
На какие еще хроники и летописи ссылались Е. и П.
Лермонтовы, не знаем; можем только заметить, что Голиншед
(1578 или 1582 г.), современник Леслея, подобно ему, тоже
повторяет Боэция; стало быть, его ли, других ли историков
разумели Лермонтовы, во всяком случае, мы едва ли нашли бы у
них много нового.
Итак, по шотландским преданиям, фамилия Лермонтов восходит,
ни более ни менее, как к XI столетию, и связывается с трагической
историей Макбета, увековеченной гением Шекспира. Понятно
после этого, что генеалогия от герцога Лермы24 не может иметь
места, а вместе с тем решается и этимологическая сторона
вопроса — оправописании этой фамилии, которая непременно
должна бы писаться через о (официально же она должна писаться
через а, потому что так записаны Лермонтовы в гербовнике и
почти во всех официальных документах). Переход о в а весьма
легко объясняется московским аканьем, тем более, что имя
Лермонта имело и имеет ударение на первом слоге.
III
Томас Лермонт — шотландский бард.
1286.
И арфы шотландской струну бы задеть.
М.Ю. Лермонтов
Имя Лермонта еще раз, и опять в поэтической обстановке,
является у Боэция, а вслед за ним у Леслея и у Голиншеда, под
1286 г. В этом году умер шотландский король Александр III,
разбитый лошадьми. Но накануне самого события его предсказал
361

Томас Лермонт (Thomas Leirmont), которого Голиншед, согласно
с шотландским переводом Боэция, называет иначе Эрсильтоном
(Ersilton). Этот Лермонт пользовался репутацией великого пророка.
Но еще большей славой пользовался он, как поэт, так что прозвище
поэта (The rymer) слилось с его именем до такой степени, что
заслонило и его родовое имя Лермонта, и владение (по имению)
Эрсильтона25.
Как поэту, Лермонту приписывают знаменитый роман о
Тристреме («Sir Tristram»), изданный в 1804 г. Вальтер Скоттом,
как дополнение к трем томам его «Украинских былин» («Border
Minstrelsy»)26; по поводу его Вальтер Скотт вел продолжительный
спор с Джорджем Эллисом, отстаивая авторские права Лермонта27.
Но, оставляя в стороне этот историко-литературный вопрос, мы
обратимся к истории, или, вернее сказать, легенде о Лермонте-
поэте.
Его замок, развалины которого и доныне носят имя
Лермонта — Learmonth Tower, находился на берегах Твида, в
нескольких милях от слияния его с Лидером, в виду знаменитого
Сэнди-Hoy (Sandy-Knowe), где провел свое детство Вальтер
Скотт и где впоследствии он воздвиг свой знаменитый, хотя и
разоривший владельца Абботсфорд. Выросши в местности, полной
преданиями о Лермонте, заинтересованный им, как автором
Тристана, Вальтер Скотт в 1804 году написал балладу в трех
частях «Томас-поэт» («Thomas the Rymer»). Вот что говорит
Вальтер Скотт в предисловии к ней: «Не многие лица пользуются
такой знаменитостью в народных преданиях, как Томас
Эрсильдоун (Erceldoune), известный под именем Поэта (The
Rymer). Предание единогласно утверждает, что его фамильное
прозвание было Лермонт (Lermont or Learmont) и что наименование
поэта было ему дано за его поэтические произведения. На этот
счет, однако, существуют кое-какие сомнения.
Вернее мы можем сказать о времени, когда жил Томас
Эрсильдоун, — это последние годы тринадцатого столетия. Не
может бьггь сомнения в том, что Томас Эрсильдоун в свое время
был замечательное и важное лицо, так как очень скоро после его
смерти мы уже встречаем похвалы ему и как пророку, и как поэту.
Трудно решить, сам ли он выдавал себя за пророка, или
легковерное потомство придало ему это звание. Во всяком случае,
362

народное предание повествует, что Томас в юном возрасте был
унесен в Страну фей (Fairy Land), где он и приобрел то знание,
которое впоследствии так его прославило. После семилетнего
пребывания в царстве фей он получил позволение возвратиться
на землю и там своею пророческою силою просветить и изумить
соотечественников, но с обязательством возвратиться к своей
царственной повелительнице, когда она того пожелает. И вот
однажды...»
Но здесь мы позволим себе прервать предисловие Вальтера
Скотта и передадим прозой его поэтический рассказ.
...«Роскошный пир идет в Эрсильдоуне, в старинной высокой
зале Лермонта; сидят знаменитые рыцари и дамы, одетые в мантии.
За столом нет недостатка ни в музыке, ни в песне, ни в стаканах
с кроваво-красным вином, ни в ковшах с пенящимся элем.
Когда окончился пир, встал верный Томас, с арфой в руке (на
состязании певцов в Стране фей выиграл он эту арфу у эльфов).
Умолкла толпа; стихли движение и разговоры; бледнеют от
зависти менестрели; закованные в железо лорды склонились на
мечи и прислушиваются к песне.
В громких стихах льется чарующая песня пророка: в будущих
веках не найдется поэта, который смог бы ее повторить.
Только отрывки высокой песни несутся по реке времен,
как обломки разбитого корабля, всплывающие среди бурного
моря.
Он поет28... о Круглом столе короля Артура, о вежливом
Гавене, о неистовом Морольфе и порождении дьявола — Мерлине,
но особенно о благородном Тристреме и нежной Изольде, — о
том, как ее последний взгляд слился в поцелуе с последним
вздохом умирающего Тристрема. О, кто может спеть так, как он
пел?
Арфа умолкла; тихо замер в ухе слушателей ее смолкнувший
звук, а молчаливые гости сидели недвижно вокруг, как будто бы
все еще слышали пение.
В робком шепоте сказалось горе, и вздыхали не только дамы,
но не одна стальная рукавица украдкой отерла суровую щеку.
На струи Лидера, на замок Лермонта спускаются вечерние
туманы; в лагере, в крепости, в доме каждый ратник сбирается
опочить».
363

Но лорда Дугласа будят; ему приносят чудесную весть:
«У Лидера идет бок-о-бок чета оленей (hart and hind), белых,
как снег на Фернали.
При свете луны, с гордой осанкой, спокойно и стройно идут
они, не пугаясь собравшейся толпы, которая дивится на их шествие.
К замку Лермонта летит весть, как только паж может поспеть;
и Томас встает с постели и быстро надевает свое платье.
Стал он сначала бледен, как воск, потом, как воск, красен;
ничего не сказал он, только выговорил эти три слова: «Пробил
мой час; спрялась моя нить; за мной пришли они».
Он повесил на шею, подобно менестрелю, арфу эльфов, и грустно
пронеслись по ветру и замерли ее звуки.
И вышел; но часто оборачивался поглядеть на свою древнюю
залу; с кротким блеском падали на седой замок лучи осенней
луны...
«Прощай, старый замок моих отцов, прощай надолго, — сказал
он, — не бывать тебе никогда более жилищем удовольствия,
блеска и власти.
Лермонту здесь более не будет принадлежать ни одной пяди
земли, и на твоей гостеприимной груди заяц выведет зайчат».
«Прощайте! — сказал он снова, оглядываясь вокруг себя, —
прощайте, серебряные струи Лидера! Прощай, Эрсильдоун!»
Олени приблизились к месту, где, медля, стоял он; и вслед за
ними, в глазах лорда Дугласа, перешел он через реку.
Лорд Дуглас вскочил на своего вороного коня и помчался за
ними через Лидер, но, хоть летел быстрее молнии, он больше уже
их не увидел.
Иные говорят, что к холму, другие — к долине направилось
чудесное шествие; но только под кровом живых людей с тех пор
не видали Томаса»29.
Мы не можем определить, в каких отношениях Томас Лермонт
находился к фамилии Лермонтов; но, имея в виду, что все три
упомянутые нами историка пишут его имя в обоих случаях
одинаково и что, охотник до генеалогий, Леслей не сделал никакой
оговорки при его имени, — мы можем думать, что они считали
его принадлежащим к той же фамилии Лермонтов. Вслед за
ними и мы будем считать шотландского барда предком русского
поэта.
364

IV
М.Ю. Лермонтов — шотландец
Меж мной и холмами отчизны моей
Расстилаются волны морей.
М.Ю. Лермонтов
Знал ли о своем шотландском происхождении наш поэт? Не
только знал, но и говорил о нем в стихах, и старался ему придать
какое-то особенное значение...
Вот неизданное стихотворение Лермонтова, сохранившееся в
черновых его бумагах и сообщенное П.А. Ефремовым «Русской
старине»:
ГРОБ ОССИАНА
(Узнав от путешественника описание его могилы.)
Под занавесою тумана,
Под небом бурь, среди степей,
Стоит могила Оссиана
В горах Шотландии моей.
Летит к ней дух мой усыпленный
Родимым ветром подышать,
И от могилы сей забвенной
Вторично жизнь свою занять...
Еще любопытнее, по своим подробностям, другое стихотворение
Лермонтова, которое вошло в оба последние издания его сочинений,
но которое мы, тем не менее, перепечатываем, так как вся наша
статья составляет только комментарий к нему:
ЖЕЛАНИЕ
Зачем я не птица, не ворон степной,
Пролетевший сейчас надо мной?
Зачем не могу в небесах я парить
И одну лишь свободу любить?
На запад, на запад помчался бы я,
Где цветут моих предков поля,
365

Где в замке пустом, на туманных горах,
Их забвенный покоится прах.
На древней стене их наследственный щит
И заржавленный меч их висит.
Я стал бы летать над мечом и щитом
И смахнул бы я пыль с них крылом.
И арфы шотландской струну бы задел
И по сводам бы звук полетел;
Внимаем одним и одним пробужден,
Как раздался, так смолкнул бы он.
Но тщетны мечты, бесполезны мольбы
Против строгих законов судьбы:
Меж мной и холмами отчизны моей
Расстилаются волны морей.
Последний потомок отважных бойцов
Увядает средь чуждых снегов;
Я здесь был рожден, но не здешний душой...
О! зачем я не ворон степной!..
(Соч. т. I, стр. 132. Изд. 1863.)
Итак, сам Лермонтов называет себя «потомком отважных
бойцов», Шотландию — «своей отчизной», вспоминает о «ее
туманных горах и холмах», о «замке, оружии и арфе своих
предков...» Конечно, все эти выражения вошли сюда только как
поэтический образ; но, тем не менее, нельзя не заметить, что
Лермонтов попал на образ исторически, или, по крайней мере,
легендарно верный.
Какие поэтические комбинации могли бы родиться в душе
нашего поэта, которого, по выражению г. Дудышкина, грызла
мысль о незнатности происхождения, который хотел вторично
занять свою жизнь даже от могилы Оссиана, если б он знал
историю первого Лермонта, в дружине Малькольма воевавшего
против Макбета и чуть-чуть не попавшего под перо Шекспира, и
легенду о втором Лермонте, поэте, пророке, любимце самой Царицы
366

фей, одушевившем последнего шотландского менестреля, Вальтера
Скотта! Но Шекспир пренебрег именем Лермонта, Вальтера
Скотта Лермонтов не любил, в архивах и пыльных фолиантах,
конечно, не рылся, — и оригинальные предания его фамильной
истории остались ему неизвестны.
Приложение
Указ об отставке Ю.П. Лермонтова
(отца поэта)
«По указу его величества государя императора Александра
Павловича самодержца всероссийского. Из государственной
военной коллегии уволенному от воинской службы 1-го кадетского
корпуса капитану Юрию Лермантову, о коем в формулярном
списке значится: от роду ему 24 года, из дворян, помянутого
кадетского корпуса; из кадет выпущен в кексгольмский пехотный
полк прапорщиком 1804 г. октября 29-го; произведен
подпоручиком, с определением, по-прежнему, в 1-й кадетский
корпус — 1805 г. сентября 4-го; поручиком — 1810 мая 28-го;
в 1808 августа 10-го, 1810 августа 18-го и сего 1811 г., июля
26-го, объявлены ему высочайшее удовольствие и
благодарность; в походах и штрафах не был, к повышению
аттестовался достойным; а минувшего ноября 7-го дня по
высочайшему его имераторского величества повелению, за
болезнию, уволен от службы капитаном и с мундиром.
Офицеров же кадетских корпусов, высочайшим, 1810 года
апреля 18-го, указом, поведено считать преимущественно
против армейских одним чином выше. Во свидетельство чего
ему сей, его императорского величества указ дан в Санкт-
Петербурге. Декабря 13-го дня 1811 года. Генерал-майор
Якимов. Обер-секретарь Черноусов. Секретарь седьмого
класса Безуглов. Губернский секретарь Селезнев».
Это единственный документ, дающий нам кое-какие
сведения об отце Лермонтова. Больше мы ничего о нем не
знаем, кроме слухов; по слухам же, он был замечательный
красавец, но вместе с тем пустой, странный и даже худой
367

человек (последние слова принадлежат Сперанскому, который,
впрочем, повторил их тоже по слухам. См. «Рус. арх.» 1872 г.,
№ 9, ст. 1852). Разлука с отцом, которого поэт едва ли и
знал, борьба с ним бабушки (Е.А. Арсеньевой), желавшей
удержать и удержавшей при себе любимого внука, отзывы,
которые о нем в подобных обстоятельствах, вероятно,
высказывались, — все это не осталось без влияния на молодого
поэта. В замене действительных отношений Лермонтов
устанавливает с своим отцом идеальную связь; их связывает:
разлука, отчуждение, которое поэт называет изгнанием, гонение
света, общее страдание. Отказываясь судить, был ли виновен
(в чем?) его отец, Лермонтов видит его оправдание уже в том,
что он был осужден светом; поэтому он не питает к нему вражды,
точно так же, как и в нем не нашел вражды к себе, понимает
его и самую жизнь его называет подвигом.
Примечания
1 Впервые опубликовано в журнале «Русская старина», 1873 г., т. 7.
Печатается по первой публикации.
2 «Часть моя — Иисус».
3 Достойно внимания, что, представляя свои дворянские документы, Н. и
П.П. Лермонтовы в прошении своем писали: «о предках родоначальника
нашего Юрия Лерманта, какого были он происхождения, в рассуждении
древности, мы доказать не можем». Стало быть, им не были известны
справка и родословная разрядного архива, находившиеся у Ю.М. Лермонтова,
а потому и семейные записки, на которые ссылается И.Н. Лермантов («Рус.
стар.», изд. 1873 г., т. VII, стр. 392), очевидно, не имеют большой цены.
4Здесь пропущено, вероятно, июня. См. «Дворцовые разряды», т.
IV, ст. 48: 7186 (1678) июня 8-го великий государь царь и великий
князь Феодор Алексеевич, всея Великия и Малыя и Белыя России
самодержец, на праздник своего государского ангела, святого
великомученика Феодора Стратилата, пожаловал в чины 30 человек;
в стольники из стряпчих: ... Список обрывается на седьмом имени.
ЭВ «Дворцовых разрядах» (т. III, ст. 977) под этим числом записано:
7183 (1674) г. сентября в 1-й день, пожаловал великий государь, для своей
государской всемирной радости и для сына своего, государя царевича и
великого князя Феодора Алексеевича, вновь придачами, поместным окладом
и денежным жалованьем: бояр... ближним людям со 100 по 30 чети, денег
368

по 15 рублев; государя царевича стольникам тоже, что и ближним людям;
рядовым стольникам с 100 по 20 чети, денег по 12 рублев. Стало быть,
Петр Лермонтов получил награду наравне со стольниками.
6 В алфавитном указателе к боярским книгам (М., 1853) Лермонтовы
упомянуты под следующими годами: Евтихий Петрович стряпчим —
7187 (1679) (дважды); стольником — 7190, 7194, 7200 (1682, 1686,
1692); Петр Петрович стряпчим — 7168 (1660); стольником — 7200
(1692). Год 7168 представляется весьма сомнительным: не ошибка ли это
вместо 7188? В «Записках старинным службам русских благородных
родов», составленных Матвеем Спиридовым (Рук. имп. Пуб. Библ.), в
15-й части, 55-м отделении, под № MMCCCLVI показаны в 1703 году:
Евтих Петрович 159-м в стольниках и Петр Петрович 45-м в отставных
стольниках. Любопытно, что Спиридов, неизвестно на каком основании,
самого Юрия Лерманта называет «потомок выехавшаго из Польши; но»,
прибавляет он, «кто именно и когда выехал, не сказано». В «Дворцовых
разрядах» не оказывается именно тех списков, где, по предположению,
следовало бы искать имени Лермонтовых.
7 Какое значение имело пребывание Лерманта на Белой (нынешний
город Смоленской губернии?), решить трудно. Но, принимая во вниманите,
что в Россию пришел тот же Лермант, который выехал из шкотские
земли, можно сказать с достоверностью, что оно не могло быть
продолжительно.
8 Нерусские имена сыновей Лерманта Вилим (William) и, может быть,
Андрей (вероятно, Henry) показывают, что и они выехали в Россию из
Шотландии.
9 Откуда взялась эта форма Милколумбус вместо Малькольмус, не
знаем; быть может, это просто описка наших писцов.
10 Что касается господинства (deminium) Рарси (вероятно, Rarcey), то
мы об нем не нашли никаких сведений. Фамилия Лермонтов (Learmonth)
существует в Шотландии и доныне. Шотландские Лермонты имеют
местопребыванием поместье Дин (Dean) в графстве Эдинбург, почему и
называются Learmonth of Dean and Murriston. Представителем этой фамилии
в настоящее время является местный мировой судья, отставной подполковник
(lieutenant colonel) 17-го уланского полка, Александр Лермонт, род. 22-го
августа 1829 г. Тожество ее с нашею доказывается гербом. Герб
шотландских Лермонтов (Vid. Sir. Bernard Burke. Genealogical and He¬
raldic Dictionary. L. 1858, sub nomine) представляет также на золотом
поле черное стропило (chevron), с тремя золотыми ромбами (mascles), но
без черного цветка под стропилом; зато у них сохранился утраченный в
нашем гербе нашлемник (crest), на котором изображен пурпуровый голубь
с масличною ветвью. Их девиз: «Dum spiro — spero» («Пока дышу —
надеюсь»). Как произошли и что означают эти изменения в гербе и
13 Лермонтов М. Ю. Том 10
369

девизе — не знаем. Мы, со своей стороны, обратились к г. А. Лермонту
с просьбой доставить нам сведения о его фамилии.
11 Через нее-то М.Ю. и находился в родстве с Юрьевыми.
12 Сверх того, у Юрия Матвеевича было шесть дочерей, которых
замужества нам неизвестны.
13 Потомство неизвестно.
14 Сведениями о Елене Петровне, непоименованной ни в одной
родословной, мы обязаны М.Н. Лонгинову, который знал ее лично.
ь Находятся в живых.
16 Потомство неизвестно.
17 В числе их Ивана Николаевича Лермантова, доставившего заметку,
напечатанную в «Русской старине» изд. 1873 г., т. VII, стр. 392—393.
18 Собранные факты совершенно подтверждают, что Лермонтовы —
коренные костромичи. Но мы нигде не встретили никаких известий о
Лермонтовых киевских, да и не находим возможности приурочить их к
потомству Юрия Лерманта. Было бы интересно, если бы Иван Николаевич
Лермантов сообщил о них какие-нибудь сведения.
19 «Место, где происходил этот раздел земель, и до сих пор носит
название Omnis terra (вся земля), потому что Малькольм II раздал здесь
все наследственные земли в Шотландии, или Boot-hill (сапожный холм),
от обычая, по коему вассалы, в знак подданства своему ленному владельцу,
приносили сапог земли со своих поместий, для получения инвеституры от
монарха. Муррай сказывал, что предание полагает, что холм сей составился
от накопившейся земли, в сапогах сюда нанесенной». См. «Письма А.И.
Тургенева», стр. 571.
20 Голиншед передает это место несколько иначе: «.. .повелел, чтобы именно
те, которые носили фамилию (surname), происходящую от какой-нибудь
должности или земли, их получили и пользовались ими (commanded that
specially those that bare the surname of any office or landes should have and
enjoye the same)». (Holenshed. The History of Scotlande. Ed. 1571, pag. 252).
21 My thanes and kinsmen,
Henceforth be earls, the first that ever Scotland
In such a honour named.
Shakespeare. Macbeth. Act V. Sc. VII v. 62—64. Cambridge ed. v. VII.
...Таны!
Отныне графы вы и этим титлом
Шотландия приветствует вас первых.
Пер. Кронсберга. Т. I, стр. 385.
22 Вот почему свидетельство Гордона не поколенной росписи
Лермонтовых получает особенную важность.
23 Coronatus autem fuit Sconae more majorum vigesimo quinto die
Aprilis, anno Christi sexagesimo primo supra millesimum: inde Forfair
370

generale edixit consilium: ubi primores regni, gui partibus suis adhaeserant,
quourumque patres a Maccabaeo fuerant occisi, amplis donavit praemiis:
agrisque ac magistratibus redditis, pristinam ipsorum aut parentum restituit
dignitatem: volens, ut quod antea non fuerat, aliarum more gentium a
praediis suis cognomina caperent. Quosdam vero etiam Comites, alios
Barones, aut equites auratos creavit; Magduffum Fifae thanum, comitem
fecit, atque alios quoque viros praestantes Montheti, Atoliae, Lenni, Moraviae,
Cathanesiae, Rossiae, Angusiae dixit Comites. Pauci theni relicti sunt. Hi
primi fuere comites quorum nostri meminerunt annales. Multarum nova
cognomina Scotorum familiis indita, Calder, Locart, Gordon, Setoun, Gallora,
Laudir, Wawain, Meldrun, Schaw, Leirmont, Libertaun, Straquhyn, Gargil,
Katra, Doundas, Cocburn, Mar, Myrtoan, Menzees Abercromme, Lesbei
multaque alia praediorum nomina, quibus viri fortes a rege donati in
munerum concessere cognomina.
24Malcolmus... past inaugurationem Forfairi generale indixit Concilium:
ubi omnes, qui illius in patriam reditus anctores fuemut, amplissimis beneficiis
ac muneribus affecit. Novis ergo honoribus multos decoravit... Multi Angli,
summis natalibus praeclari, eum in Scotiam hoc tempore secuti. quod in
convellendis ejus hostibus pericula maxima maximis contempserunt, in Remp.
Scoticam Regis beneficio inserebantur: in quibus Calder, Lokert, Gordon, Seton,
Lauder, Wawn, Maldron, Shaw, Lermount... principes numerantur: ex quibus
multae familiae perillustres originem traxerunt. Lib VI. Pag. 199—200.
25 He говоря уже о том, что герцог Лерма был изгнан из Испании по
смерти Филиппа III в 1621 г., между тем, как именно в этом году Юрий
Лермант был уже поручиком русской службы.
26 Боэций ограничивается только замечанием о пророческой славе
Томаса Лермонта, но Леслей представляет и характеристику его пророчеств.
«Он, — говорит Леслей, — не был так учен (как Михаил Скотт, о
котором прежде была речь), но возбуждаемый, не знаю, каким, духом
(благочестивый епископ не хочет говорить о волшебных связях Томаса,
хотя, очевидно, на них намекает; он и в истории Макбета не упомянул о
ведьмах), как некий Аполлон с треножника, предсказывал будущее. Он
изложил в рифмованных стихах предсказания о событиях шотландской
истории; но эти предсказания запутаны в такой туман аллегорий и загадок,
что и самый остроумный человек только тогда разъяснит их смысл, когда
они сбудутся» (Leslaeus, pag. 220). Пророчества Томаса Лермонта изданы
Hart’oM в Эдинбурге в 1615 г. Их главное содержание определено Леслеем.
27 К удивлению и сожалению, мы не могли найти в Петербурге этого
издания Вальтера Скотта.
28 См. S.G. Lockhart’s Memoirs of the life of Sir W. Scott. L. 1837.
T.I. p. 194, 225 passim.
29 Мы сокращаем балладу.
13*
371

2.
ЛЕРМОНТЫ.
ШОТЛАНДСКИЕ ПРЕДКИ ЛЕРМОНТОВА
Роберт Рейд, Университет Киле
1. История семьи Лермонт
1.1. Обстановка
Семья Лермонтовых была шотландского происхождения.
Михаил Юрьевич Лермонтов был восьмым потомком по прямой
линии некоего Джорджа Лермонта, шотландского солдата, кото¬
рый поселился в России в начале XVIII столетия. Сами Лер-
монты были древней фамилией, владевшей замками и землями в
шотландских графствах Файф и Бервикшир. Их род восходит ко
временам Средневековья. В этом очерке исследуется история
семейства Лермонтов, причем особое внимание уделено Джорджу
Лермонту и легендарному основателю рода — поэту и предсказа¬
телю XIII в. Томасу Раймеру (Томасу Стихотворцу); он также
позволяет оценить отношение самого Лермонтова к своим шот¬
ландским корням.
Среди населяющих Британские острова народов шотландцы
были особенно известны своей склонностью к эмиграции. Это
было вызвано многими причинами: экономическими, религиозны¬
ми, политическими и профессиональными. В XVIII столетии
сельское хозяйство Шотландии в силу технологических и геогра¬
фических причин отставало от своего соседа — Англии; торговля
была развита не лучше. С другой стороны, уровень грамотности
был сравнительно высок ввиду исповедания более фундаменталь¬
ного, основанного на Библии протестантизма, чем тот, который
существовал к югу от шотландской границы. Младшие сыновья из
семей мелкопоместного дворянства, или лэйрды, не имея надежды
получить наследство, стремились применить свои способности за
границей, часто завербовываясь в иностранные армии. Военная
сноровка шотландцев выработалась в течение столетий войн с
Англией; ей благоприятствовала клановая система, исключавшая
существование частных армий. Это была традиция, кульминацией
которой стало создание полков горных стрелков, которые сыгра¬
372

ли такую большую роль во времена экспансии Британской импе¬
рии в конце XVIII и XIX столетиях.
Первые упоминания о шотландцах, служивших наемниками за
границей, относятся к началу XVI столетия: шотландцы воевали на
стороне Дании со Швецией и на стороне Швеции с Россией при
Иване IV. Шотландские отряды также активно действовали в
Польше. Однако необходимость в шотландских отрядах достигла
зенита во времена Тридцатилетней войны (1618—1648 гг.), когда
стойкие протестанты-шотландцы были особенно нужны в стане
антикатолической лиги. В особенности на шотландских солдат
сильно полагались шведы: шведские офицеры имели официальное
разрешение производить рекрутские наборы в Шотландии. Под
знаменами Густава Адольфа (1611—1632) сражались 10 ООО
шотландцев всех чинов, в то время как общее население Шотлан¬
дии, возможно, не достигало и двух миллионов человек.
Возвышение Швеции в XVI в. и захват ею балтийских тер¬
риторий привели к ее конфликту с Россией, и, конечно, первые
шотландцы начали служить России после пленения их русской
стороной. Большинство шотландцев, рекрутированных в иност¬
ранные армии, были наемниками в полном смысле этого слова, и,
когда их брали в плен, они обычно предлагали свои услуги пле¬
нившим их, и это предложение отклонялось редко. Кроме того,
вездесущность шотландских наемников часто подразумевала, что
наиболее влиятельные шотландские офицеры в плену часто хода¬
тайствовали за своих плененных соотечественников. Патрик Гордон,
наиболее известный офицер-шотландец, хорошо иллюстрирует,
насколько легко приспосабливались к обстановке шотландцы: сра¬
жаясь на стороне шведов в 1658 г., он был взят в плен поляками,
служил им три года, безуспешно предлагал свои услуги Священ¬
ной Римской империи и, наконец, принял офицерский чин у рус¬
ского царя. Однако некоторые шотландцы жестоко осуждали
профессию, избранную их более воинственными соотечественни¬
ками: «Позор банде этих наемных меченосцев! Они превратили
имя шотландца по всей Европе в синоним жалкого наемника, у
кого вместо чести и принципов только его месячное жалованье,
кто меняет знамя на знамя в надежде обрести удачу и высочай¬
шую цену» (Уильям Гордон (1591—1661), цитируется по: Джон
Хилл Бертон «Шотландец за границей», II, стр. 133—134, в
373

работе Йена Хилла Андерсона, стр. 39). Сэр Вальтер Скотт в
предисловии к своему роману «Легенда о Монтрозе» (1829 г.)
дал более выдержанную, но все же в общем отрицательную исто¬
рическую оценку: «Презрение к коммерческой деятельности, ус¬
военное молодыми людьми с аристократическими замашками, бед¬
ность страны Шотландии, национальное предрасположение к
странствиям и приключениям — все вместе привело к тому, что
шотландцы поступали на службу за границей, в страны, воюющие
друг с другом. Шотландцы прославились на континенте своей
храбростью, но ремеслом наемников они неизбежно оскорбляли
свой народ. Склонность к учению, которой обладали многие сре¬
ди них, выродилась в педантизм; их благородное поведение стало
нарочито чопорным. Благородный рыцарь в поисках фортуны мог,
например, поменять свою службу так же легко, как он сменил бы
нечистую рубашку, сражаться... на одной стороне или на другой,
не обращая внимания на справедливость ссоры, и мог ограбить
своих же крестьян по жребию войны с безмерной жадностью; но
он должен опасаться, как он выдержит незначительнейший упрек
даже от служителя церкви, если этот упрек касается пренебреже¬
ния долгом».
Конечно, история не бывает однозначной. Гордон, например,
стал одним из наиболее ценимых Петром I генералов, и даже
офицеры вроде Джорджа Лермонта, которые впервые попали в
Россию как пленники, сумели хорошо акклиматизироваться и
основали роды, чья история — история достойного служения но¬
вой родине. Кроме того, верность присяге подвергалась испыта¬
ниям и в России, особенно в Смутное время.
Однако нельзя не учитывать два серьезнейших фактора, пре¬
пятствовавших натурализации шотландцев в России. Одним была
сложность получения разрешения покинуть страну, другим было
обязательное крещение в православную веру (очень нелегкий вы¬
бор для протестанта-кальвиниста). Интересной в этом случае
представляется судьба сэра Александра Лесли, который воевал
за поляков и шведов, прежде чем присягнуть на верность царю
России и получить высокий чин в русском войске. Его жена-
шотландка (предположительно, по религиозным соображениям)
сожгла несколько икон в имении, которое они получили, и Лесли
пришлось спасаться от преследований господствующей Русской
374

православной церкви и местного населения. Большое количество
шотландцев, однако, смогло натурализоваться в течение двух или
трех поколений; в некоторых случаях имена становились настолько
русифицированными, что их потом нельзя было узнать (так, Га¬
мильтон стал Хомутовым). Тем не менее эти фамилии были
прекрасно приспособлены для того, чтобы подчеркнуть как их
традиционную приверженность армейской службе, так и древ¬
ность их родов, а также высокое их расположение на генеалоги¬
ческих древах Европы (что, впрочем, зачастую преувеличивалось).
1.2. Джордж Лермонт
Многое из того, что было сказано выше, относится и к Джорд¬
жу Лермонту (1593—1634), основателю лермонтовской «динас¬
тии», который прибыл в Россию в XVII в. Традиционно счита¬
ется, что этот Лермонт происходил из ветви рода, который владел
замком Дэйрси в графстве Файф, в трех милях от города Купара.
Замок датируется самое раннее серединой XIV в.: король Дэ¬
вид II (1329—1371), как говорят, провел в нем свое отрочество.
Согласно последним исследованиям, замок перешел во владение
семьи Лермонт — Дэвида Лермонта и его сына Джеймса — в
1520 г. Строительство ныне существующего замка в основном
осуществлено Лермонтами, но со временем он обветшал и разру¬
шился и был восстановлен в 90-х гг. XX в. Лермонты, конечно,
были выдающимся шотландским родом в течение XVI столе¬
тия: сэр Джеймс Лермонт из Дэйрси был управляющим короля
Джеймса V и мэром Сент-Эндрюса (старинного университетс¬
кого города в Файфе). Лермонты владели Дэйрси до 1616 г.,
когда они продали его архиепископу Сент-Эндрюса.
Близость этой даты к году, когда мы впервые слышим о пра¬
порщике Джордже Лермонте, служившем у поляков, может приве¬
сти нас к предположению, что пошатнувшиеся дела семьи заста¬
вили его стать наемником. Однако более поздний источник от¬
стаивает взгляд, что Джордж Лермонт приехал не из Дэйрси, а из
замка Бэлкоми в пятнадцати милях к югу. Это имение было
пожаловано Джеймсу Лермонту королем Джеймсом V в 1537 г., и
сейчас считается, что несколько Лермонтов, которые служили в
солдатах за границей в XVII в., принадлежат к этой ветви семьи.
Это несущественно, но замок Бэлкоми известен своим привиде¬
375

нием. Принято считать, что это маленький мальчик, запертый в
комнате за то, что он очень любил свистеть. Потом о нем забыли,
и он умер с голоду. Его незримое присутствие, говорят, выдает
жуткий свист.
В 1613 г. в польском гарнизоне Белая Джорджа Лермонта и
еще нескольких шотландцев взяли в плен русские. Он перешел
на сторону русских и сражался сперва в чине лейтенанта, а затем
в чине капитана кавалерии против поляков. Он был пожалован
землей (имением из восьми деревень в Галиции) царем Михаи¬
лом Федоровичем и в 1632 г. официально назначен военным
инструктором у выходцев из мелкопоместного дворянства. Он был
убит при осаде Смоленска — тогда он служил у князя Пожарс¬
кого. Джордж Лермонт имел троих сыновей — Уильяма, Питера
и Эндрю; все они имели чины в русском войске. Последующие
поколения идут исключительно от Питера, который перешел в
православие и служил комендантом Саранска в 50-х гг. XVII в.
Умер он в 1679 г. Сильная военная традиция сохранилась в
семье вплоть до М.Ю. Лермонтова: двоюродный брат и тезка
поэта воевал под Бородино, а храбрость самого Лермонтова на
Кавказе достаточно хорошо известна.
В третьем поколении к фамилии добавился суффикс -ов, и
было составлено генеалогическое древо, относящее род Лермонтов
ко временам короля Малькольма III (1058—1093); исходили из
предположения, что Лермонты были среди сподвижников, кото¬
рые сопровождали короля, возвращающегося из английского из¬
гнания (куда он бежал, когда узурпатор Макбет убил его отца
Дункана I), чтобы помочь ему вернуть трон. В награду за это
Лермонты получили землю в Бервикшире, которой они владели
вплоть до прославленного предка Лермонтова — Томаса Лер¬
монта Стихотворца — два века спустя. Хотя написанное с оче¬
видностью свидетельствует, что Стихотворец завещал свое бер-
викширское имение (Эрсильдаун) Церкви, Уильям Андерсон в
своем труде (стр. 640) утверждает, что младший сын Томаса
женился на Джанет Дэйрси, наследнице земель вокруг Дэйрси, и
что, таким образом, замок Дэйрси оказался в руках Лермонтов
вместе с другими наследственными угодьями, относящимися к го¬
роду Сент-Эндрюс. Другой источник (Овчининская и др., стр. 7)
относит брак к гораздо более позднему времени — к XV в.
376

Однако оба эти исследования вступают в конфликт с очевид¬
ным — намного более кратким сроком пребывания Лермонтов в
Дэйрси (что отмечалось выше). История рода Лермонтов в этот
период все еще требует уточнения.
Уильям Андерсон придерживается мнения, что имя Лермонт
французского происхождения (характерный суффикс -монт под¬
тверждает, конечно, эту версию), которое таким образом может
занять место среди многих британских аристократических имен
норманнского происхождения, чьи обладатели прибыли с Виль¬
гельмом Завоевателем в 1066 г. или позднее. Если это так, то,
однако, становится проблематичным провозглашенное существо¬
вание семьи в начале царствования Малькольма III (нескольки¬
ми годами раньше норманнского завоевания Англии). Однако
внимательное изучение наводит на мысль, что это имя может иметь
родной шотландский корень. Наиболее широко распространена
и постоянна та его форма, которая заканчивается на month (как
противоположная mont); также можно встретить вариант «Лер-
мут» — вообще без «н». Так как в гельском языке гору называют
«монадх» («dh» в английском преобразовалось в «th») и при¬
ставка «лер» носит несколько топографических значений, соглас¬
но контексту (например, «болото», «кладбище», «горное ущелье»),
нетрудно сконструировать имя как топоним чисто шотландского
происхождения. За шотландской границей в английском граф¬
стве Нортумберленд мы также найдем деревни Восточный и
Западный Лермут, причем таким образом возможна давняя связь
между фамилией и этой частью англо-шотландской границы. Учи¬
тывая эти дополнительные этимологические сведения, кажется в
высшей степени маловероятным предположение, кратко поддер¬
жанное самим Лермонтовым, что его имя было также как-то
связано с испанской аристократической фамилией Лерма.
Конечно, среди русского дворянства XVIII в. была мода ис¬
кать корни своего генеалогического древа в западноевропейской
аристократии и особенно их интересовали обстоятельства пере¬
езда их предка, будь он поддельным или настоящим, в Россию.
Даже после отмены местничества (ближе к концу XVII в.) воз¬
можность показать, что чей-либо род имеет непрерывную тради¬
цию военной или феодальной службы с самого начала его суще¬
ствования, давала этому роду серьезные преимущества. Таковым
377

было наследство, которое шотландские наемники могли оставить
своим русским потомкам. Можно только добавить пару слов о
своеобразии шотландской генеалогии: живучесть гельской клано¬
вой системы в горах и нечто подобное ей в долинах привели к
тому, что в отношениях между шотландцами играло огромную роль
наличие общих предков. У англичан же, например, в образовании
их фамилий доминирующую роль играли локализованные топо¬
нимы (названия замков, поместий, городов и т.п.). Существующее
издавна в Англии ироническое выражение «шотландский кузен»,
обозначающее дальнего родственника, отражает специфическую
тенденцию шотландцев вспоминать и относиться с почтительнос¬
тью к тем родственникам, которые в Англии считаются слишком
далекими, чтобы проявлять к ним какие-нибудь особенные род¬
ственные чувства. На этом фоне генеалогия Лермонтова, с ее
хранением древнейших шотландских связей, несмотря на переме¬
щения в пространстве и времени, не является слишком экстрава¬
гантной. Такой принцип может позволить нам рассматривать То¬
маса Стихотворца, русского поэта Лермонтова и современных но¬
сителей этого имени как представителей одного клана.
1.3. Другие Лермонты
Интересно отметить, что могли быть и другие члены рода
Лермонт, служившие в Европе в качестве наемников в то же
время, что и Джордж Лермонт. Питер Лермонт, находясь на
службе в польской армии, поднял в бой с турками девятьсот
солдат (УБ. стр. 23), и в 1619 г. польский король в награду за его
службу пожаловал ему землю: «Он показал себя храбрым и ак¬
тивным не только в боях против герцога Зудермании, но также и
во время всей войны с русскими, когда мы были осаждены в
Смоленске» (Селига и Коши, стр. 12 [датируется земельный
акт]). Конечно, удивительный случай, когда два представителя
рода Лермонт могли сражаться на противоположных сторонах.
Что еще больше запутывает дело, так это то, что прапорщик То¬
мас Лермонт служил з Москве в 1632 г. под руководством Алек¬
сандра Лесли, шотландского командира русских войск во время
осады Смоленска в 30-х гг. XVII в. Один источник предполага¬
ет, что оба, Джордж и Томас, могли сражаться в Смоленске одно¬
временно (Федосов, стр. 67).
378

Имя Лермонт сохранилось и до наших дней на Британских
островах и в бывших британских колониях. Среди тех, кто про¬
славился тем или иным способом, — Джон Лермонт, купец, став¬
ший мэром Эдинбурга в 30-х гг. XIX в. и давший свое имя
нескольким улицам и площадям города (Сады Лермонта, Терра¬
са Лермонта и т.д.), и сэр Джеймс Лермонт (1895—1967), про¬
фессор хирургии в Абердине, который стал хирургом короля Ге¬
орга VI в 1949 г. Лермонты также эмигрировали в Австралию,
Канаду и Америку. Они были в числе первых переселенцев в
Австралию в 30-х гг. XIX в.: Томас Лермонт был одним из
основателей округа Балларат в австралийском штате Виктория в
1837 г. Ферма со службами, которую он построил там в 50-х гг.
XIX в., была названа Эрсильдауном в честь поместья его предка
и тезки. В конце XIX в. ветвь семьи Лермонтов владела одним
из самых больших ранчо Техаса — Марипозой. Наконец, среди
тех, кто награжден Крестом Виктории — высшей наградой, при¬
суждаемой в английской армии за храбрость, — во время Первой
мировой войны мы обнаруживаем капитана О’Килла Мэйсси
Лермонта, офицера канадской армии, который погиб в боях в
Бельгии в 1917 г.
2. Томас Стихотворец
Обращает на себя внимание факт, что оба наиболее знамени¬
тых члена семьи Лермонт, хотя их и разделяла огромная пропасть
во времени, были поэтами. Томас Стихотворец из Эрсильдауна
жил в XIII столетии примерно между 1220 и 1297 гг. Деревня
Эрсильдаун в шотландском графстве Бервикшир все еще суще¬
ствует под современным названием Эрлстаун, что буквально озна¬
чает «Дом Эрла». Эрлы, о которых идет речь, были древним
родом, известным, как Эрлы с Болота, с которыми, возможно, был
связан Стихотворец. Действительно, и Эрл и Стихотворец были
важными фигурами в своем графстве и оба они соорудили на¬
званные в их честь башни, расположенные на противоположных
концах Эрсильдауна. Башня, носящая имя Стихотворца, просуще¬
ствовала до XIX столетия, и надпись на фронтоне Эрлстаунской
церкви, отмечающая предполагаемое место захоронения Томаса,
гласит: «Старый Стихотворец покоится в этом месте». Время от
времени появляются утверждения, что Стихотворец в действи¬
379

тельности фамилия Томаса, тогда как ранний письменный источ¬
ник, датированный 1527 г., ссылается на него как на Томаса
Лермонта (Leirmonth), а несколько источников XVIII в. называ¬
ют его Лермонтом (Lermonth); эта точка зрения подтверждена в
1804 г. сэром Вальтером Скоттом, который использовал только
это произношение. Нельзя не отметить, что в конце XIX столе¬
тия Лермонты, жившие в Эрлстауне, провозгласили свое право
быть похороненными в окрестностях могилы Томаса, и традици¬
онно считается, что Лермонты из этой местности ведут свой род от
Стихотворца. Последним обитателем Эрлстауна, считавшимся его
прямым потомком, был Роберт Лермонт, холостой ткач, который,
возможно, еще был жив в 40-х гг. XIX в.
Хотя о его жизни известно сравнительно мало, Томас Лер¬
монт скорее всего имел определенное политическое значение в
свое время. И, возможно, был другом и сторонником сэра Уилья¬
ма Уоллеса (чья судьба вдохновила создателей фильма «Храб¬
рое сердце»), популярного шотландского вождя, который нанес
серьезное поражение английским войскам короля Эдуарда I на
мосту Стерлинг в 1297 г. Однако Стихотворец был широко из¬
вестен главным образом благодаря своему провидческому дару.
Как и у Нострадамуса, его репутация в этой области была под¬
тверждена предсказанием смерти шотландского короля Алек¬
сандра III (1249—1286). За день до этого события он предска¬
зывал Эрлу с Болот «день бедствия и нищеты... ураган столь
мощный, что он превзойдет все те, о которых слыхала когда-либо
Шотландия». Эрл и его окружение решили, что он говорил о
погоде, и, когда следующий день оказался спокойным, они стали
высмеивать его. Некоторое время спустя они, однако, получили
известие о смерти короля: Александра сбросил и убил конь не¬
подалеку от Эдинбурга во время неистовой грозы. К концу жизни
Томас Лермонт оказался связанным с историей сэра Уильяма
Уоллеса, который был взят в плен в городе Эйр союзниками
англичан в 1296 г. Уоллес заболел в тюрьме дизентерией и был
брошен умирать в навозную кучу; местная женщина похитила его
и вылечила. Томас в то время остановился неподалеку в аббат¬
стве и навестил Уоллеса в его убежище, предсказав ему будущую
победу над англичанами. Интересно, что баллада, в которой рас¬
сказывается эта история, гласит, что Томас «часто использовал
380

христианские храмы» (аббатство), и предполагает, что он проро¬
чествовал оттуда, возможно, под воздействием «видений». Воз¬
можно также, что Томас в последние годы жизни удалился от
мира (отписав все свое имущество Церкви), чтобы обрести спа¬
сение — довольно обычный поступок в средневековой Европе;
это могло также послужить мотивом легенды о его таинственном
исчезновении, о чем будет рассказано ниже.
Томасу Лермонту приписывались роковые предсказания, но он
их никогда скорее всего в действительности не делал. Во всяком
случае, такие факты маловероятны. Один источник XIV в. со¬
держит предсказания Томаса о различных катастрофах, которые
постигнут Шотландию и ее народ, включая «двадцать зим в...
Бамбурне, которые будут перегорожены мертвыми людьми». Воз¬
можно, это относится к битве при Бэннокбурне в 1313 г. между
шотландцами под предводительством Роберта I («Брюса») и ан¬
глийской армией Эдуарда II (Бэннокбурн — название ручья,
рядом с которым разыгралось сражение). Хотя существующая
дата предсказания — 1294 г. — входит в годы жизни Томаса
Лермонта, очень вероятно, что это конкретное предсказание было
частью военной пропаганды англичан и приписывалось Томасу,
чтобы деморализовать шотландцев накануне битвы. В конце кон¬
цов оно оказалось ошибочным — английская армия была побеж¬
дена. Равным образом, подобные фальшивые предсказания о не¬
счастьях в Англии циркулировали в стане шотландцев, причем
все они послужили тому, чтобы окутать таинственностью и под¬
держать репутацию Томаса Лермонта.
Один из наиболее устойчивых гельских фольклорных моти¬
вов, общий и для Шотландии, и для Ирландии, — то, что боя¬
рышник священен для эльфов. В Ирландии до наших дней
можно столкнуться с удивительными случаями, когда строи¬
тельство дороги отменялось или даже изменялся ее проект из-
за того, что строители отказывались рубить хорошо известное
«дерево эльфов». Традиционно считалось, что Томас Лермонт
видел свои пророческие видения под боярышником, впослед¬
ствии известным как Боярышник Стихотворца. Согласно пре¬
данию, сам Стихотворец пророчествовал, что Эрлстаун будет
процветать только до тех пор, пока его боярышник будет жив.
В XIX в. он стоял в саду гостиницы «Черный бык» в Эрлста-
381

уне и был описан жителем этого городка как «величественней¬
шее дерево, какое я когда-либо видел; его ствол толщиной с
туловище человека, и его ветви образуют превосходный круг и
так же круглы они на вершине». Весной 1814 г. боярышник,
которому к тому времени насчитывалось по меньшей мере шесть
столетий, был вырван с корнем во время мощной бури. Это
происшествие оставило глубокий след в душах местных жите¬
лей: «Боярышник Стихотворца должен был быть объектом вы¬
сочайшего преклонения жителей Эрлстауна, так как они верили,
что их благосостояние зависит от его существования; в тот день,
когда его повалило на землю, очень много людей прибежало с
бутылками вина и виски и вылило их содержимое на боярыш¬
ник, чтобы, если это возможно, сохранить его живым». (Более
естественное объяснение заключается в том, что это были воз¬
лияния.) Как будто в исполнение этого пророчества, многие
торговцы в городе и некоторые мелкопоместные дворяне, жив¬
шие неподалеку, вскоре после этого события обанкротились.
Существуют два предположения о смерти Томаса Лермонта:
одно сверхъестественное, а другое связано с беспощадной поли¬
тикой того времени. Согласно первому, он был призван в Страну
эльфов двумя белыми оленями, которые горделиво прогарцевали
по улицам Эрлстауна и вошли в замок Томаса, где они ждали,
пока он спустится. Затем они повели его вдаль, и никто его
больше не видел. Как дополнение к этому происшествию, там
распространилось народное поверье, что он однажды спустится из
Страны эльфов в Шотландию, чтобы помочь в дни бедствий
(существует такое же английское поверье, касающееся смерти
легендарного короля Артура). Эта история вновь отражает древ¬
ние шотландские народные поверья: некоторые старые семейства
связаны, по легенде, с неким посланцем — привидением, часто
животного, появление которого предсказывает смерть главы се¬
мейства или, как в случае с Томасом Лермонтом, оно прямо явля¬
ется за ним, чтобы сопроводить в иной мир. Иногда изображения
этих животных включаются в фамильный герб. Вторая, более
прозаическая версия завершения жизненного пути Томаса Лер¬
монта: он был предательски убит своим соседом и соперником
Эрлом с Болот, который, подозревая о его дружбе с сэром Уиль¬
ямом Уоллесом, пригласил Лермонта на пир и умертвил по доро¬
382

ге домой; его тело было брошено в реку Лидер. Происходило это
во время половодья, и тела Томаса больше никто не видел.
Как и его знаменитый русский потомок, Томас Лермонт был
поэтом. Сэр Вальтер Скотт относит поэму «Сэр Тристрам» к его
сочинениям, указывая, что Томас написал его на основе ориги¬
нальных древних британских источников, которые датируются
раньше некоторых других европейских версий поэмы. Эта теория
подкрепляется тем фактом, что континентальные источники ци¬
тируют Томаса как автора сюжета. Хотя он считается автором
нескольких шотландских баллад, наиболее известна достоверно
принадлежащая его перу баллада «Томас Стихотворец». Хорошо
известна ее версия, собранная Скоттом на основе устных преда¬
ний в начале XIX в., но самым ранним письменным текстом
является так называемый Торнтонов манускрипт из Йоркшира,
который датируется первой половиной XV столетия. В этих
отдаленных по времени версиях поразительная схожесть (тема¬
тическая, структурная, метрическая): обе описывают похищение
Томаса Королевой эльфов, которую он вначале ошибочно прини¬
мает за Деву Марию, его перемещение в Страну эльфов на коне
их Королевы, его пребывание там и возможное возвращение на
землю. В качестве награды Королева эльфов дает ему прощаль¬
ный подарок: «язык, который никогда не лжет». Более ранние
версии заключаются серией пророчеств, которые он получает от
Королевы перед ее исчезновением. Их нет в более поздних вер¬
сиях. В версии Скотта Томас, с иронией, пытается отказаться от
языка, который никогда не лжет, объясняя Королеве эльфов, что,
если он примет этот дар, то не сможет торговаться на ярмарках,
ухаживать за прелестными женщинами или говорить с лордами и
принцами. Это тонко приподнимает значение имени, которым
Королева эльфов называет его на протяжении всей баллады, —
Правдивый Томас: он не просто человек, чьи предсказания правди¬
вы, но единственный, кто говорит правду высшим и низшим незави¬
симо от их чинов и званий. Роберт Бернс выразил тот же харак¬
терный дух шотландских поборников равенства пятьсот лет спустя:
Вот этот шут — природный лорд.
Ему должны мы кланяться.
Но пусть он чопорен и горд —
Бревно бревном останется (перевод Маршака).
383

Баллада «Томас Стихотворец», по существу, повествует о та¬
инственных истоках поэтического вдохновения, и очевидно, поэто¬
му именно к ней обратились Скотт и его современники в эпоху
расцвета романтизма. В этом смысле она близко связана с пуш¬
кинским «Пророком», в котором процесс превращения человека в
поэта завершается божественным воззванием к нему как к ветхо¬
заветному пророку. Такое сравнение добавляет обертоны пред¬
сказаниям и нравственному негодованию поэтического голоса, ко¬
торые также присутствуют в «Томасе Стихотворце», хотя здесь
личность сверхъестественного покровителя сохраняет связь с язы¬
ческой традицией. Особенный интерес в этом контексте вызы¬
вают три аллегорические дороги, панораму которых Королева по¬
казывает Томасу: дорога справедливости, заброшенная и порос¬
шая терновником, потому что только немногие ее выбирают; «ши¬
рокая, широкая дорога», которая ведет в ад, «хотя некоторые назы¬
вают ее дорогой на небеса», и «прекрасная» ветреная дорога, ве¬
дущая в Страну эльфов — цель их путешествия. Пророчество,
поэзия и вдохновение составляют третье царство между нрав¬
ственными критериями добра и зла.
Романтическое направление конца XVIII — начала XIX в.
возродило интерес к средневековой литературе, фольклору и на¬
родной культуре. Было бы удивительным, если бы мы не смогли
обнаружить художественного сходства между Лермонтовым, вы¬
дающимся русским романтиком, и его средневековым предше¬
ственником. Оно будет проанализировано ниже. Существуют, од¬
нако, и другие сходные черты между двумя поэтами. Оба непос¬
редственно влияли на политику своего времени. Оба имели край¬
не драматическую биографию, оба стали фигурами общенацио¬
нального значения в своих странах. Особенно поразительно, что
Лермонтов, как и его предок, заслужил посмертную репутацию
пророка, дополняющую его искусство и придающую загадочность
его личности. Это, в частности, относится к зловещей череде дат
его жизни, впервые отмеченной Ахматовой, к чему недавно возро¬
дился интерес: 1814: 1914; 1841: 1941; 1814: 1964; 1841: 1991.
Еще интересно отметить, что Лермонтов родился в тот год, когда
был повален бурей вековой боярышник, под которым проповедо¬
вал его предок. В 1814 г. исполнилось пятьсот лет битвы при
Бэннокбурне, решающем сражении, которое, наконец, заставило
384

Англию признать Шотландию независимым государством. Связь
с Шотландией проявилась и в его смерти: дуэль Лермонтова
произошла недалеко от места, которое местные жители называли
Маленькой Шотландией (Шотландкой), так как там в 1802 г.
поселились шотландские миссионеры.
3. Лермонтов и Шотландия
Неизвестно, насколько Лермонтов был осведомлен о своих
шотландских предках. Висковатов сообщает, что отец Лермонто¬
ва в связи с тем, что его сын поступал в университет, составил
генеалогическое древо своего рода и что, таким образом, возможно,
стихи, которые содержат шотландские аллюзии, родились под воз¬
действием осознания его фамильных корней, которое поэт сделал
примерно в то же время. Интересно, однако, что он не использует
шотландскую форму своего имения (Лермонтов) до 1837 г., до
этого он использовал произношение, традиционное в его семье, —
Лермантов, — форму, на которую, возможно, повлияло московское
произношение и которая, несомненно, подкрепляла ранние лер¬
монтовские предположения о сходстве с испанским именем Лер-
ма (см. выше).
Рассматривая «шотландское воздействие» на Лермонтова, не¬
обходимо также принять во внимание значительную роль, кото¬
рую сыграла шотландская культура в формировании русского
литературного сознания первой половины XIX столетия. На смену
«наемнической экспансии» шотландцев в Россию приходит «экс¬
пансия» шотландской культуры. Что касается литературного вли¬
яния, то здесь сэр Вальтер Скотт был подобен столпу. Конечно,
Скотт вместе с Робертом Бернсом и Оссианом (Джеймсом Мак¬
ферсоном) создали и «экспортировали» яркий романтический
образ их родины. Сегодня это может показаться удивительным, но
исторические приемы Скотта рассматривались его современни¬
ками как глубоко реалистические: при чтении Скотта Шотлан¬
дия идентифицировалась с ее романтической историей. Лермон¬
тов знал английский и почти наверняка читал «Менестрелей
шотландской границы», в которых он мог бы найти сведения о
своем средневековом предке в научных примечаниях к версии
«Томаса Стихотворца», которую Скотт создал на основе устных
преданий. Он также не мог не отметить как важное совпадение,
385

что Скотт провел детство недалеко от Эрлстауна Томаса Лер¬
монта и что собственное поместье Скотта в Эбботсфорде также
было неподалеку. Однако в его отношении к Томасу Лермонту
историограф Скотт уступает место романтику, и он не способен
сопротивляться включению своего собственного продолжения
«Томаса Стихотворца», в котором он описывает пир Томаса в
древнем замке Лермонтов перед его отбытием в Страну эльфов
по велению двух оленей. Так же как подлинную историю, Скотт
предлагает читателю собрание отдаленных пророчеств Стихот¬
ворца, которые составляют часть вторую баллады. Его исчерпы¬
вающий материал о Томасе Лермонте в «Менестрелях шотланд¬
ской границы» занимает около шестидесяти страниц. Все это,
возможно, было внимательно прочитано юным романтически на¬
строенным потомком семьи «в изгнании».
Высокую оценку Скотта Лермонтовым можно заметить в вос¬
хищенных словах, которые он вкладывает в уста Печорину нака¬
нуне дуэли с Грушницким. Печорин пробует отвлечься «Шот¬
ландскими пуританами»: романом, действие которого происходит в
Шотландии как раз в те времена, когда Джордж Лермонт обо¬
сновывался в России. Это история о страшной междуусобной
борьбе между соперничающими протестантскими сектами, пред¬
положительно воссозданная по запискам и воспоминаниям их со¬
ставителя, прозванного Старым Смертным. Возможно, это не са¬
мый романтический период шотландской истории. Но общая тема
и увлекательные приемы повествования изысканно дополняют
кавказский роман Лермонтова. В общем, Скотт и Оссиан пода¬
рили Европе образ благородного неподкупного горца. Конечно, с
ее географическим разделением на гельские католические горы и
английские протестантские долины, Шотландия представляла
собой двуединство гор и долин, древнего и современного, дикого и
цивилизованного, что имело явное сходство с Кавказом Пушкина,
Марлинского и Лермонтова. Бернс, переведенный Козловым как
«поэт-крестьянин», также внес свою лепту в фундаментальное
романтическое представление о деревенской простоте и мудрос¬
ти. Томас Кемпбелл тоже переводился Козловым и Жуковским.
Стихотворение самого Лермонтова «Сон» («В полдневный жар
в долине Дагестана...») имеет некоторое сходство с кемпбел-
ловским «Сном воина», переведенным Козловым в 1827 г., сти¬
386

хотворением, в котором тоска по далекой родине напоминает соб¬
ственные лермонтовские ощущения Шотландии.
Выделяются два стихотворения Лермонтова, вдохновленные
Шотландией. Это «Гроб Оссиана» (1830 г.) и «Желание» («За¬
чем я не птица»?»), (1831 г.). Первое из них, состоящее всего из
восьми строк, — изящное отождествление с тематикой произве¬
дений Оссиана, которые наполнены невозвратными воспомина¬
ниями о былой Шотландии, «населенной призраками погибших».
Стихотворение имеет как бы два слоя: с одной стороны, Шотлан¬
дия — северная родина поэтов-романтиков, с другой — это ро¬
дина покинувшего ее Лермонтова. Могила Оссиана может вос¬
приниматься и как могила Томаса Стихотворца, мистического для
Лермонтова поэта. Шотландия, в которую «дух усыпленный» по¬
эта страстно мечтает вернуться, отдалена от него исторически и
географически. Но из воображаемой могилы Оссиана (Томаса)
дух юного Лермонтова мог бы возродиться («Вторично жизнь
свою занять!..»). Это способ поэтического посвящения. Ирония в
том, что в отличие от подлинного барда-предка Лермонтова Осси-
ан и его творчество были мистификацией. В поэтическом изобре¬
тении Джеймса Макферсона, конечно, имеется единственный кон¬
кретный исторический элемент — это «Моя Шотландия», которая
удерживает неуловимый в остальном источник вдохновения.
«Желание» имеет ту же, правда, более расширенную тему, чем
«Гроб Оссиана», но в нем поэт относится более внимательно к
собственным предкам. В нем мы можем обнаружить некоторое
влияние «Томаса Стихотворца», части третьей, собственного со¬
чинения Скотта, которое он добавил к балладе в «Менестрелях
шотландской границы». В написании этого продолжения Скотт
приблизился к Джеймсу Макферсону, создателю Оссиановых сти¬
хов, — он основал свои собственные сочинения на традиционных
фольклорных мотивах. В отличие от Макферсона Скотт, однако,
не делал попыток замаскироваться или отрицать тот факт, что
продолжение баллады — его сочинение. Оно «целиком совре¬
менное, поясняет писатель, основанное на поверье, что он (Томас
Стихотворец) отправился с оленем и оленихой в Страну эльфов».
В нем Скотт описывает, как Томас Лермонт пирует и декламиру¬
ет своим благородным гостям «Сэра Тристрама» «в Лермонто-
вом высоком древнем зале» перед тем, как два белых оленя увели
387

его в Страну эльфов. Перед его отбытием Скотт «заставляет»
Томаса предсказать исход Лермонтов из Эрсильдауна:
От имени Лермонтов не останется
И следа на земле.
И у этого гостеприимного очага
Зайчиха оставит свой приплод.
(Так Вальтер Скотт переработал пророчество, традиционно
приписываемое Томасу Лермонту). Таким образом, неудивитель¬
но, что в «Желании» Лермонтов представляет, что, если бы он мог
вернуться «на запад, на запад... Где цветут моих предков поля»,
он мог бы найти там «замок пустой», где «их забвенный покоится
прах». Образ шотландского средневекового пиршественного зала
также подкреплен метонимически в лермонтовском стихотворе¬
нии «наследственным щитом» и «заржавленным мечом», которые,
как обнаруживает поэт, все еще висят на древней стене замка.
Наиболее выдающееся сходство должно бьггь найдено в цент¬
ральном образе арфы, символа поэтического вдохновения вообще и в
поэзии кельтских бардов в частности. Об этом читаем у Лермонтова:
И арфы шотландской струну бы задел,
И по сводам бы звук полетел.
Внимаем одним и одним пробужден,
Как раздался, так смолкну л бы он.
Томас Скотта аккомпанирует своей декламации на «арфе эль¬
фов», принесенной из Страны эльфов и вызывающей зависть у
других бардов. Конец декламации описывается так:
Так арфа замерла. Ее протяжный звук
Медленно умирал в ушах.
Молчаливые гости столпились вокруг,
Казалось, они еще слышат ее.
Наконец, Томас готовится следовать за оленями в другой мир:
Повесил он на шею арфу эльфов,
Как делают обычно менестрели.
И с ветром скорбно полетели
Ее стихающие звуки.
Так арфа, которая была определяющим символом поэтическо¬
го вдохновения Томаса Лермонта, была вновь открыта его рус¬
388

ским потомком. Так же как исчезновение Лермонта сопровож¬
дается сверхъестественным протяжным стоном струн его арфы,
так и Лермонтов, «вернувшись» в свой родовой замок в обличье
ворона, оживляет арфу взмахом крыла; мистическое возвращение
противопоставляется мистическому исчезновению. Однако там, где
Скоттов Томас Лермонт играет на арфе перед залом, полным рыца¬
рей («И вооруженные лорды оперлись на мечи и слушали пове¬
ствованье»), Лермонтов говорит о крайнем одиночестве: «Внимани¬
ем одним и одним пробужден». Это чисто личная неожиданная
встреча с его предком-поэтом или, скорее, с тем аспектом творче¬
ства Томаса, который был наиболее характерен для него. Скотт,
однако, отмечает другие детали, по которым мы можем говорить о
пересечениях судеб поэтов: Томас Лермонт — аристократ и воин,
прародитель долгой линии воинов, среди которых Лермонтов счи¬
тал себя последним. «Последний потомок отважных бойцов». Можно
также указать на благородный отказ, с которым Томас обращается
к своим сверхъестественным проводникам в иной мир. Паника
распространяется, когда белые олени вступают в замок Томаса
(«Под луной, с благородными движениями /Они шли величаво и
медленно»). Чтобы разбудить его, отправлено послание.
В башню Лермонта весть спешит
Так скоро, как это возможно.
И Томас поднимается с ложа
И вскоре он совсем одет.
Сначала побледнел он, потом он стал пунцовым.
Он произнес слова — и не одно, а три:
«Истоптан мой песок, и спрядена моя нить —
Сей знак ухода предназначен мне».
Можно напомнить здесь о фаталистических видениях Печорина
перед дуэлью с Грушницким или о знаке смерти, который Печорин
заметил на лице Вулича и воспринял как несомненное предвестие
его близкой гибели. Лермонтова можно признать как собрата «фата¬
листа его шотландского предка в скоттовской интерпретации.
От стремления Лермонтова занять место рядом с его предками
можно отмахнуться как от романтической самонадеянности. Но
нужно бы было быть намного более внимательным, чтобы увидеть
389

здесь результат смешения аристократизма, поэтической чувстви¬
тельности и, не в последнюю очередь, чрезвычайной верности ро¬
дам и кланам в шотландской диаспоре, несмотря на поколения,
проведшие жизнь в изгнании, и Лермонтов, невзирая на разбавле¬
ния крови предков, все же воспринимал Шотландию в определен¬
ном смысле как родину. Это чувство взаимно: последний вебсайт
шотландской областной культуры описывает Лермонтова как Файфа
Лэдди (!). Если говорить более серьезно, Джон Свиннертон-Фил-
лимор, который перевел в 1903 г. «Героя нашего времени» на
английский, так утверждает в своем вступлении: «Лермонтов, как
свидетельствует его имя, имел частично шотландские корни... Я
осмелюсь сказать, что некоторые могут распознать шотландский
тип лица в рисунке, который был сделан за день до его смерти.
Бьггь этой причудливой шотландской породе в его гении или нет
(оставим этот вопрос физиономистам и этнологам) — это неизве¬
стно. Он являет собой замечательный пример изысканной застен¬
чивости, которой, в общем, отмечены литераторы-шотландцы, —
качество, которое в разной степени прослеживается в характерах
Карлейля и Стивенсона и которое Байрон в значительной степени
унаследовал от своей матери-шотландки. Это предположение не
распространяется на всю семью Лермонтов, которая двести лет про¬
жила в России, но, учитывая все смягчающие обстоятельства, кажется,
что в Лермонтове было, скорее, больше шотландского, чем русского».
Интересно, что сам Филлимор был не шотландцем, а англий¬
ским профессором, работавшим в Шотландии. Поэтому, видимо,
его нельзя обвинить в излишнем шотландском патриотизме. Од¬
нако я предоставляю читателям сделать собственные выводы в
отношении правильности его взгляда на личность Лермонтова.
Библиография
1. Андерсон, Иен Г. Шотландцы на службе у царей. — Эдинбург: Пент-
ланд Пресс Лтд., 1990.
2. Андерсон, Уильям. Лермонт //Шотландская нация: Или фамилии,
роды, литература, награды и биографическая история шотландского наро¬
да. Т. 2. — Эдинбург: А. Фуллартон и Ко., 1863. С. 640—641.
3. Польша и Шотландия. — Канцелярия Ее Величества Королевы Ве¬
ликобритании. С. 1940 (включая факсимиле письма Уинстона Черчилля
польским государственным деятелям. Сентябрь 1940 г.)
390

4. Барнхилл Дж. У. и Дьюкс, Пол. Северо-восточные шотландцы в
Московии в XVII в. //Северная Шотландия. Т. 1. — Абердин: Абер¬
динский университет, Центр исследований Шотландии, 1972. С. 49—63.
5. Бертши, Жан-Жак. Томас Стихотворец: политик, поэт, пророк. — Цю¬
рих: А. Вольгемут-Золликон, 1978.
6. Роберт Бернс в переводах С. Маршака. — М. Художественная лите¬
ратура, 1954.
7. Дьюкс, Пол. Шотландские солдаты в Московии //Шотландская фа¬
ланга: Шотландцы в России /Под ред. Е.Е.Д. Робертса. — Эдинбург:
Национальная библиотека Шотландии, 1987. С. 9—23.
8. Федеров Дмитрий Г. Шотландские кланы в России с XVII до XX
столетия // Шотландия и Европа. Некоторые исторические перспекти¬
вы. Доклад № 19 на конференции. Эдинбург, 23 ноября 1993 г.
9. Федосов Дмитрий. Шотландские связи: шотландско-русские узы. От
Средних веков до XX столетия. Краткий биографический очерк. —
Абердин: Абердинский университет, Центр исследований Шотландии, 1996.
10. Выдержки из дневника генерала Патрика Гордона в годы 1635—1699
/Под ред. Джозефа Робертсона. — Лондон: Фрэнк Касс и Ко. Лтд.,
1968 (впервые опубликовано в 1859 г.).
11. Гордон, Патрик. Дневник. 1635—1659 /Пер. с примечаниями и пос¬
лесловием Д.Г. Федосова. — М.: Наука, 2000.
12. Коновалов К. Дипломатические депеши Патрика Гордона из России
в 1667 г. //Оксфордские славянские доклады. Т. XI. 1964. с. 8—11.
13. Лермонтов М.Ю. Собрание сочинений в четырех томах. Т. 1. Сти¬
хотворения /Под ред. И.Л. Андроникова и Ю.Г. Оксмана. — М.: Худо¬
жественная литература, 1964.
14. Лермонтов М.Ю. Герой нашего времени /Пер. Джона Свиннертона-
Филлимора. — Лондон: Т. Нельсон и сыновья, 1920. (первая публикация
в 1903 г.).
15. Левин Ю.Д. Скотт /Под ред. В.А. Мануйлова и др. //Лермонтовская
энциклопедия. — М.: Большая советская энциклопедия, 1981. С. 507—508.
16. Левин Ю.Д. Русский Бернс /Под ред. Питера Генри и др. //
Шотландцы и славяне: Избранные доклады с форума «Восток — Запад»,
Глазго-90. — Ноттингем: Астра Пресс, 1993. С. 65—74.
17. Мак Гован, Иен. Шотландия и Русь: некоторые литературные пересече¬
ния /Под ред. Е.Е.Д. Робертса //Шотландская фаланга: Шотландцы в
России. — Эдинбург, Национальная библиотека Шотландии, 1987. С. 81—89.
18. Манн, Юрий. Русский взгляд на эстетику Вальтера Скотта /Под ред.
Питера Генри и др. //Шотландцы и славяне. Избранные доклады с
391

форума «Восток — Запад». Глазго-90. — Ноттингем: Астра Пресс,
1993. С. 15—22.
19. Мурьянов М.Ф. и Шехурина Л.Д. Род Лермонтовых /Под ред.
В.А. Мануйлова и др. //Лермонтовская энциклопедия. — М.: Большая
советская энциклопедия, 1981, С. 467—468.
20. Мюррэй Джеймс А.Х. Рыцарский роман и пророчества Томаса из
Эрсильдауна. Отпечатано с пяти манускриптов. — Лондон: Н. Трубнер
и Ко., 1875.
21. Овчининская Л., Королева Т. и Воронцов И. О Томасе Лермонте,
шотландском предке русского поэта. — М.: Ассоциация «Лермонтовское
наследие», 1993.
22. Скотт, сэр Вальтер. Менестрели шотландской границы. Т. IV /Под ред.
Т.Ф. Хендерсона. — Эдинбург и Лондон: Оливер и Бойд, 1932. С. 79—137.
23. Скотт, сэр Вальтер. Шотландские пуритане. Романы Веверлея в 48
томах. Т. IX, X. — Лондон: Джон К. Ниммо, 1893.
24. Скотт, сэр Вальтер. Легенда о Монтрозе. Романы Веверлея в 48
томах. Т. XIII. — Лондон: Джон К. Ниммо, 1893.
25. Селига, Станислав и Коши, Леон. Шотландия и Польша: Глава забы¬
той истории. — Дэнди и Тэйпорт: Станислав Костка Матвин, 1969.
26. Стюарт, А. Фрэнсис. Шотландское влияние на русскую историю с
конца XI столетия до начала XIX столетия. — Глазго: Джеймс Маклхоз
и сыновья, 1913.
27. Судленкова, Ольга. Поэзия Томаса Кемпбелла в России /Под ред.
Питера Генри и др. //Шотландцы и славяне. Избранные доклады с
форума «Восток — Запад». Глазго-90. — Ноттингем: Астра Пресс,
1993. С. 39—49.
28. Тейлор, Нина. Оссиан в Польше //Там же. С. 1—14.
29. Унбегон Б.И. Русские фамилии. — Оксфорд: Издательство Оксфор¬
дского университета, 1972.
30. Вацуро В.Е. Оссиан /Под ред. В.А. Мануйлова и др. //Лермонтов¬
ская энциклопедия. — М.: Большая советская энциклопедия, 1981. С. 357.
31. Вишевский, Анатолий. Три карты — три судьбы. Из размышлений над
книгой, не написанной в Праге во время творческого отпуска / /Литера¬
турная газета. № 28(5840). И—17 июля 2001 г.
32. Висковатов, Павел. Михаил Юрьевич Лермонтов. Жизнь и творче¬
ство. — Санкт-Петербург, 1891.
33. Шотландцы в старой Польше //Публикации Шотландско-польско-
го общества. Т. 2. — Эдинбург: Оливер и Бойд, 1941.
392

3.
КАК ПИСАТЬ ФАМИЛИЮ ЛЕРМОНТОВА?1
Род Лермантовых происходит от испанского владетельного гер¬
цога Лерма. Который, после воздвигнутого им гонения на мавров,
сам был изгнан из Испании и поселился в земле шкоттов и
пиктов (в Англии), где жил в бедности и утратил герцогское
достоинство; а в первую половину XVII века потомок его вызван
был в Россию, куда и прибыл, в 1633 году мастером пушкарского
дела под именем генерала Юрия Матвеевича или Андреевич Лер¬
ма. Потомки Юрия и Матвея жалованы вотчинами: Юрий — в
Киевской, а Матвей — в Костромской губернии.
Об этом у меня были две почти одного содержания записки.
Одна найдена мною в части фамильных наших бумаг, очень странно¬
го почерка, с разрисованным гербом, точно таким же, как и на листе
из герольдии; а другую такую же записку, тоже старого письма, я
получил от воронежского архиепископа Антония, когда, поселясь на
жительство в Воронежской губернии, я в 1840 году приехал позна¬
комиться с преосвященным Антонием, который, в бытность свою в
Киеве, был в очень дружеских отношениях с киевскими Лерманто¬
выми. К сожалению, обе записки, в числе многих других, сгорели во
время пожара, бывшего в доме моем в 1842 году.
Но никогда в фамилии Лермантовых буквы «о» слышно не было
и не могло бьггь, по строю фамилии Лермант или Лерма; и поэт
Лермонтов букву «о» вместо «а» мог употреблять только по незна¬
нию фамильной генеалогии, так как он рос и воспитывался в семей¬
стве генерала Арсеньева, женатого на Столыпиной, бабке поэта, дочь
которой была за Лермонтовым, отцом поэта. Как доказательство
малого знакомства поэта Лермонтова с генеалогию нашею, могу при¬
вести то, что за гербовою печатью он присылал ко мне в 1834 году,
когда я служил в образцовой батарее, чтобы вырезать ее для себя.
Герб рода Лермантовых состоит в следующем: в щите, имею¬
щем золотое поле, находится черное стропило с тремя на нем
золотыми четвероугольниками, а под стропилом черный цвет; щит
увенчан обыкновенным дворянским шлемом с дворянскою на нем
короною. Намет на щите золотой, подложенный красным; внизу
щита девиз: «Sors mea Jesus».
393

Предок фамилии Лермантовых, Юрий Андреевич Лермант,
выехал из шкотской земли в Польшу, а оттуда, в 7141/1633 году, в
Москву. Потомки сего Юрия Андреевича Лермантовы, многие
российскому престолу служили стольниками, воеводами и в иных
чинах и жалованы были от государей поместьями. Все сие дока¬
зывается справкою разрядного архива и родословною Лерманто¬
вых.
Ив.Ник. Лермантов,
Задонский помещпочет, мир. судья.
1 Впервые опубликовано в журнале «Русская старина», 1873 г., т. 7.
Печатается по первой публикации.
4.
ДЕЛО О ПЕРЕНОСЕ ПРАХА
Ю.П. ЛЕРМОНТОВА1
Протокол эксгумации трупа
Юрия Петровича Лермонтова,
произведенной 23—24 ноября 1974 года.
23—24 ноября 1974 года комиссия по организации переза¬
хоронения праха отца М.Ю. Лермонтова, Юрия Петровича Лер¬
монтова, в составе директора Государственного лермонтовского
музея-заповедника «Тарханы» Арзамасцева В.П., завотделом
музея Злобиной Л.В., археолога, старшего научного сотрудника
Пензенского обл. краеведческого музея Полесских М.Р., глав¬
ного эксперта по судебной медицине Митрофанова Ю.И., в при¬
сутствии липецкого областного судебно-медицинского эксперта,
кандидата медицинских наук Мовшовича А.А., зам. председате¬
ля Становлянского РИКа Сундеева Н.Е., второго секретаря
Стаковлянского РК КПСС Топоркова В.Ф., секретаря парт¬
кома колхоза им. М.Ю. Лермонтова Селиверстова Н.А., город¬
ского судебно-медицинского эксперта г. Липецка Орловой Г.В.,
художника Куинджи В.К., прибыв 23/XI-74 г. в с. Шипово
394

Становлянского района Липецкой обл., произвела раскопки за¬
хоронений, расположенных возле церкви с. Шипова.
Руководствуясь указаниями, имеющимися в литературе о М.Ю.
Лермонтове, что могила его отца находится «на юго-восточной
стороне шиповской церкви, в углу между алтарем и южной папер¬
тью, довольно близко к церковной стене, к ее алтарной части»
(Вырыпаев П.А. Лермонтов. Новые материалы к биографии.
Воронеж, 1972, стр. 174), указаниями местных жителей комиссия
23/XI вскрыла площадку размером 8x18 м к юго-востоку от
алтаря церкви непосредственно от фундамента и обнаружила два
сохранившихся кирпичных склепа, в одном из которых обнаруже¬
ны останки мужского, а в другом женского трупов. Глубина захо¬
ронений от поверхности земли около 2 м. Склеп, в котором обна¬
ружены останки мужчины, расположен ближе к алтарю на рас¬
стоянии 2 м от фундамента. Гроб сохранился относительно хоро¬
шо, крышка частично сгнила и осела на останки. При вскрытии
погребения обнаружено следующее: костный скелет хорошо со¬
хранен, остатки мягких тканей мумифицировались, черно-серые,
рассыпаются при прикосновении к ним. Хорошо сохранились
светло-русые волосы на голове, борода и усы. Одежда: корич¬
невый сюртук, брюки и жилет из ткани, напоминающей замшу,
сукно.
Гроб с останками изъят из могилы для дальнейшего исследо¬
вания и перезахоронения в Тарханах.
Других погребений (в склепах) на исследованной площадке
не обнаружено. Более подробное исследование останков будет
произведено позднее.
Председатель комиссии В. Арзамасцев
Члены: Л. Злобина
М. Полесских
Ю. Митрофанов
Присутствовали: В. Куинджи
A. Мовшович
Г. Орлова
Н. Сундеев
B. Топорков
Н. Селиверстов
395

АКТ
проведения раскопок у церкви с. Шипова с целью органи¬
зации перезахоронения праха Ю.П. Лермонтова,
отца М.Ю. Лермонтова
23—24 ноября 1974 г. комиссия в составе директора Госу¬
дарственного лермонтовского музея-заповедника «Тарханы» Ар¬
замасцева В.П., завотделом музея Злобиной Л.В., археолога, стар¬
шего научного сотрудника Пензенского обл. краеведческого му¬
зея Полесских М.Р., начальника Пензенского обл. бюро судеб¬
ной медэкспертизы Митрофанова Ю.И., в присутствии началь¬
ника Липецкого обл. бюро судебной медэкспертизы Мовшовича
A.А., эксперта г. Липецка Орловой Г.В., художника Куинджи
B.К., а также в присутствии представителей РК КПСС РИК
Становлянского района Липецкой области произвела раскопки
захоронений, расположенных возле церкви с. Шипова.
Руководствуясь указаниями местных жителей о том, что мо¬
гила отца М.Ю. Лермонтова находится «на юго-восточной сто¬
роне шиповской церкви, в углу между алтарем и южной папертью,
довольно близко к церковной стене, к ее алтарной части», 23/
XI-74 г. в 11 часов комиссия приступила к раскопкам на пло¬
щадке размером 8x18 м на юго-восток от алтаря церкви непос¬
редственно от фундамента.
Вначале работы велись в квадрате 3x3 м непосредственно в
углу у фундамента церкви между алтарем и южной папертью.
Около 12 часов на глубине около 70 см от поверхности земли на
расстоянии 1 м от восточной стены южной паперти и 2,5 м от
алтарной стены был обнаружен расколотый на два куска по
горизонтали обломок белого мраморного надгробия высотой 74
см толщиной 17 см. Ширина в верней части 9 см, в средней
узкой части 24 см, в верхней широкой, как и в нижней широ¬
кой — 35 см. Отделан памятник по боковой грани рельефной
полосой шириной в 4 см. Легко прочесть надпись с одной сто¬
роны: «Здесь покоятся тела Цехановских Матвея Афанасьевича
сконч. 4 ноября 1874 г. Супруги его Анны Антоновны сконча¬
лась 10 октября 1870 г. и дочери их Александры Матвеевны
скончалась 10 января 1863 г.»; с другой стороны: «Господи при¬
ми дух их с миром». Основание памятника не найдено, что сви¬
детельствует о том, что памятник находился ранее не на этом
396

месте. В самом углу между алтарем и южной папертью в квадрате
1x1 м на глубине 2,5 м начался глинистый почвенный слой, что
свидетельствовало об отсутствии захоронений в этом месте.
После этого была прорыта канавка шириной 80 см на восток в
одну линию с внешней стороной квадрата раскопок от южной
паперти. В 16 часов на глубине около 2 м был обнаружен свод
склепа из красного кирпича. Стенка склепа (западная) была раз¬
рушена. На этом раскопки 23 ноября решено было прекратить.
24/XI-74 г. в 9 час. 30 мин. Начались работы по обнаже¬
нию свода склепа. В 11 час. С южной стороны от склепа были
обнаружены и извлечены человеческие кости конечностей, ребер,
позвонки. Все кости шероховатые, коричневого цвета. Две боль¬
шеберцовые кости разной величины, что свидетельствует о при¬
надлежности их двум разным людям (взрослым). Кости были
найдены в грунте выше свода склепа, что говорит о более по¬
здних сроках захоронения. Свод склепа был обнаружен в 12
часов на расстоянии 2,5 м от восточной стены южной паперти
под углом к ней приблизительно 75 градусов. Свод оказался
полуцилиндрической формы, очень искусно сложенным из кирпи¬
ча ребром. Средние размеры кирпича 25x13x7 см. Свод был
вскрыт. Обнаружился склеп размером 2,40—0,8 м (внутрен¬
ний, 1,10 м — наружный) и на 50 см (по боковым стенам, 80 см
— по центру). Земля, проникнув через разрушенную западную
стенку склепа, завалила гроб в головной его части. После удале¬
ния земли обнаружили череп, лицевая часть которого не сохрани¬
лась. Стенка гроба в головной его части полностью разрушена.
В ножной стенке гроба снаружи прикреплена была ручка, про¬
ржавевшая, металлическая, такие же ручки видны были снаружи
на боковых стенках гроба. Крышка гроба плоская, провалившая¬
ся, обита по граням тесьмой, во всю верхнюю часть крышки —
крест из той же тесьмы. Гроб был извлечен из склепа. На дне
склепа остались четыре деревянных ножки, они были извлечены,
оказались точеными, округлой формы, высотой 7 см, диаметром в
узкой части 4 см, в широкой 5 см, на расстоянии 3 см от узкого
диаметра — перемычка диаметром 2,5 см, по оси ножки в цент¬
ре всех диаметров — отверстие. Обнаружилось, что ручек у
гроба 6, все снаружи, по одной в ножной и головной части, по две
у боковых стенок. Ручки металлические с сохранившейся места¬
397

ми позолотой, форма ручек округлая, расстояние между концами
прикрепления к стенке гроба 9 см, расстояние в широкой части
ручки 11 см, диаметр самой ручки 0,8 см, посередине — муфточ¬
ка шириной 2 см, диаметром 1,5 см.
Гроб снаружи, как и крышка, обит тесьмой (ширина — 5,5
см) из сине-зеленых ниток на желтой основе, местами под тесь¬
мой и металлическими пластинами (размер их 15x19 см, к ним
крепятся ручки гроба) сохранились остатки коричневого барха¬
та. Среди костных остатков в районе груди был обнаружен об¬
разок, вероятно медный, от окисления приобретший зеленый цвет.
Сохранилась одежда: накидка из светло-коричневого шелкового
репса с блестящим рисунком и кружевами, платье из серо «зеле¬
ной ткани типа парчи (ткань переливается).
Длина накидки по заднему шву 75 см. Сзади и спереди на¬
кидка на кокетке, ширина кокетки 17 см. От кокетки сзади
накидка собрана в три байтовые складки. Спереди накидки
местами сохранилась отделка из сине-зеленого бархата шириной
5 см, отступя от края накидки на 2 см. К свободному краю
накидки пришиты кружева шириной 16 см. Кружева коричне¬
вого цвета, ближе к кокетке в виде сетки, нижняя часть их —
более плотная и представляет из себя по рисунку цветочный ор¬
намент. Гкань ветхая, расползается под руками.
Платье с длинным рукавом, рукав отделан желто «коричне¬
вой тесьмой по его свободному краю, отступя от него вверх по
переднему шву на 4 см, по заднему шву на 14 см. Вверх от
свободного края пришита вторая полоска тесьмы длиной 22 см,
идущая косо по отношению к первой полоске. Длина рукава от
плечевого шва 52 см, длина плечевого шва 22 см, длина лифа от
плечевого шва до талии 37 см. Перед лифа по плечевому шву
присборен. Юбка платья у талии и по бокам густо присборена.
Длина юбки от талии до низа 1,14 м. Низ платья подвернут.
Ткань платья ветхая, расползается, местами остались одни про¬
дольные нити.
От обуви остались подошвы. Подошва длиной 25 см, шириной
в широкой части носа 6,5 см, в перешейке — 4 см, в широкой
части пятки 6 см.
Размеры гроба: длина боковой стенки 1,73 м, ширина в голов¬
ной части 0,6 м, в ножной — 0,395 м.
398

Судмедэкспертами на месте был проведен осмотр костных
остатков трупа. На основании результатов осмотра эксперты
пришли к выводу, что останки принадлежат женщине.
Для исследования были взяты образок, кусочки тесьмы, кото¬
рой был обит гроб, ножка гроба, металлические пластины из-под
ручек гроба, 4 ручки, подошва правой туфли, одежда.
С 13 часов раскопки были продолжены на намеченной пло¬
щади 8x18 м.
В 14 часов к северо-востоку от склепа с женских захоронени¬
ем был обнаружен свод другого склепа, по форме в точности повто¬
ряющий свод первого, расположенный на глубине 2 м от поверхно¬
сти земли. Свод был очищен от земли и вскрыт. Обнаружился
склеп размером 2,52 м х 90 см х 60 см (по боковой стене, по
центру 90 см), размер красного кирпича, из которого выложен склеп
— 25x13x7 см. Склеп распложен на расстоянии 1,8 м от алтарной
стены, под углом приблизительно 75 градусов к восточной стене
южной паперти. Все стены склепа, как и свод его, не были разру¬
шенными. В склепе обнаружили деревянный (сосновый) гроб,
стенки его хорошо сохранились, плоская крышка провалилась внутрь
гроба, сломавшись в головной части. Обломки крышки были из¬
влечены, извлечена была земля, засыпавшая в процессе вскрытия
свода головную часть гроба. В гробу обнаружились останки трупа,
одетого в коричнево-желтый костюм, сохранился череп. Светло-
русые усы, борода, волосы на голове. Гроб с останками был извле¬
чен из склепа. На дне склепа в ножной части гроба остались две
кисти из позеленевших волокон с серебряными блестками, длина
кисти 10 см. Найдена была сосновая ножка, округлая, точеная,
высотой 6 см, диаметром в самой широкой части 9 см, в узкой —
7 см, с отверстиями по оси диаметром от 2 до 1 см.
При предварительном осмотре зубов медэксперты пришли к
выводу, что найдены останки мужчины в возрасте от 40 до 50
лет. На площади 8x18 м в районе обнаруженных погребений
были проведены тщательные раскопки, никаких других захоро¬
нений не обнаружено. Было решено перевезти гроб с останками
мужчины в г. Липецк для исследования в бюро судебной медэк¬
спертизы. Предварительно со лба черепа снят был сохранив¬
шийся венчик из шелковой золотистой ткани размером 37x7,8 см
с изображением святых, с левой стороны венчика читается над¬
399

пись: Цена 1 руб. серебром. Произведены были обмеры фунда¬
мента церкви (чертеж—схема прилагается).
Захоронение останков женщины и костных остатков, найден¬
ных ранее первого склепа, произведено было в земле примерно
на прежнем месте.
Гроб с останками мужчины в 17 час. был упакован в деревян¬
ный ящик для перевозки в г. Липецк, 25/XI-74 г. в 16 час.
доставлен в Липецкое областное бюро судмедэкспертизы.
26/XI-74 г. с 8 до 17 час. произведен подробный осмотр гроба
и его содержимого.
Гроб сделан из сосновых досок, длина боковой доски 1,85 м,
высота гроба 28,5 см, ширина в головной части 68 см, в ножной —
39,5 см. В ножном и головном отделах по центру стенок имеется
шип высотой 1,5-2 см, длиной 5,5 см. Средняя толщина доски 2,7
см. Дерево досок размягчено, крошится в головной части больше,
чем в ножной. Доски гроба несколько развернуты кверху, на на¬
ружной части боковых поверхностей гроба по две ручки, железные
с сохранившейся местами позолотой, крепящиеся на тонких метал¬
лических пластинах размером 21,5x17,5 см, ручки отвалились, ле¬
жали у гроба. По форме ручки полукруглые, в виде овала, в центре
с перехватом муфтой (ширина 2 см). Расстояние между концами
прикрепления ручки к стенке гроба И см, расстояние в самой
широкой части ручки 12 см, диаметр самой ручки 1 см, диаметр
муфты 1,7 см. Железо кариозно изменено, местами сохранилась
позолота. Такие же ручки и прокладки располагаются в головной
и ножной частях гроба с наружней стороны.
Плоская крышка провалилась внутрь гроба. По всем граням
крышка и сам гроб обиты тесьмой (ширина 4 см) на белой хлоп¬
чатобумажной основе, местами окислившихся до голубовато-зеле¬
ного цвета. Под тесьмой сохранились остатки коричневого бархата.
На крышке тесьма была прибита в виде большого креста. Ме¬
таллические гвозди, которыми прибита тесьма, находятся на рас¬
стоянии друг от друга 6—10 см, гвозди сильно проржавели.
У переднего отдела гроба с правой стороны крышкой была
придавлена кисть, такая же, как и две, обнаруженные ранее у
ножной части гроба. Внутри гроба находятся останки мужчины,
одетого в коричневые брюки, сюртук и жилет из тонкой шерсти.
На дне гроба тонким слоем лежит широкая стружка (до 3 см),
400

поверх стружки тонкий слой мелкой сухой травы. Руки трупа
скрещены чуть ниже груди, правая выше левой.
Чуть ниже правого плеча под рукавом обнаружена голубая
фарфоровая чашка на подставе и с ручкой, дно чашки располага¬
лось ближе к правой боковой внутренней поверхности гроба, руч¬
ка обращена книзу. На ручке с наружней стороны вверху сохра¬
нилась позолота, ручки, отступя от нее на 3 см, обнаружены две
трещины, одна 7,5 см, вторая 4 см, идут параллельно друг другу
от края чашки ко дну. По краю чашечки с внутренней стороны
сохранилась местами позолота, поверхность чашечки гладкая, бле¬
стящая. Высота чашки 8 см, диаметр дна 4,5 см, диаметр в
верхней части 9 см, ручка отстоит от чашки на 2 см, длина ее 5 см,
диаметр 0,8 м, ручка прикреплена несколько косо.
В головном отделе гроба обнаружены продольные нити из
шелковой ткани желтоватого цвета (видимо, остатки подушки).
По краям подушки — шелковая тонкая лента светло-желтого
цвета шириной 2 см, присборенная в виде рюши.
Сюртук из шерстяного тонкого сукна коричневого цвета с
желтым отливом, отрезной по талии. От плеча до линии талии
54 см, от линии талии до низа 45 см, низ отрезан без подворота.
Сзади сюртук поднят кверху и располагается под лопатками. Ру¬
кав (левый) от плеч до конца длиной 70 см, надставлен манже¬
том шириной 8 см, ширина рукава внизу 17 см. Пуговицы идут в
два ряда по четыре в каждом, пятая пуговица в крайнем ряду
находится на лацкане. Длина петли 3 см, ширина отстрочки по
петлям и пуговица внизу 4,5 см, вверху 6 см. Пуговицы пришив¬
ные, выпуклые, круглые диаметром 2 см, расстояние между парой
пуговиц 4 см, по направлению сверху вниз 8 см. Ширина плече¬
вого шва сюртука 21 см. Внутри сюртука ниже талии имеется
подкладка из сине-серой шелковой ткани, от талии вверх вместо
подкладки полы отделены тем же сукном, из которого сшит сам
сюртук. Ширина этой отделки внизу 23 см, в верхней части 40
(производились обмеры левой полы). На левой поле имеется
внутренний прорезной карман длиной 18 см на расстоянии от
линии талии 10 см. Со спины подкладка отсутствует, сохрани¬
лись отдельные крошащиеся куски черно-коричневой ткани.
Сюртук застегнут справа налево. Сохранились нити вешалки
сюртука длиной 10 см.
14 Лермонтов М. Ю. Том 10
401

Длина брюк до пришива пояса 104 см, ширина пояса 4 см,
сзади на брюках разрез, левая половина брюк от гульфика ( + )
до заднего разреза 50 см. У заднего разреза брюк имеется не
застегнутый хлястик. Гульфик длиной 24 см, с тремя потайны¬
ми петлями. Брюки не застегнуты, а запахнуты слева направо.
Ширина брюк в нижнем отделе 22 см, ширина подшивки внизу
2,5 см. По боковым швам брюк прорезные карманы длиной 17
см, отстрочены на 1 см, строчка переходит в боковой шов.
Сохранилась передняя часть жилета, подкладка или его зад¬
няя часть не сохранилась (о том, что она была, свидетельствует
присутствие ниток по боковым швам). Остатки подкладки на
полах справа и слева присутствуют в виде легкой крошащейся
черной тонкой массы. Жилет двубортный, четыре пары пуговиц,
застегнут справа налево, борта жилета полукруглые, у ворота са¬
мая широкая часть 7 см, самая узкая у плечевого шва 4 см.
Пуговицы выпуклые, круглые, пришивные с петлей, диаметр 1,5
см, металлические, местами сохранилась обшивочная ткань. Рас¬
стояние между парными пуговицами 2,5 см, сверху вниз 3,5 см.
Вырез у жилета острый, лацканы полукругом спускаются вниз.
Длина передней части жилета 57 см, она переходит на спину. От
края передней застежки жилета до бокового шва 26 см, ширина
полы (левой) в нижней части 27 см. Длина по боковому шву от
низа до проймы 24 см, ширина плеча 13 см, длина застежки от
низа до начинающегося лацкана 20 см. Имеются прорезные кар¬
маны параллельно нижнему краю полы на расстоянии от нее 11 см,
карманы длиной 11 см, отстрочены на 1 см. Нижний край жилета,
полы, карманы, лацканы отделаны черной тканью типа сутажа.
Остатки нижнего белья не обнаружены. Лацканы жилета в
виде воротника идут назад, общая ширина этой полосы 4-5-6 см,
ширина верхнего подворота 2 см. Сохранился галстук из шелко¬
вой репсовой ткани, значительно более светлый, чем весь костюм.
Ширина ленты галстука 8 см, местами 10 см, края подшиты на
один см. Галстук завязан бантом, петли банта длиной 7 см (пра¬
вая) и 6,5 см (левая), длина перемычки 4 см, ширина 3 м, концы
ленты заострены, свободно висят от банта вниз на длину 15 см
(левый), 16 см (правый). Галстук обвязан вокруг шеи в два
непрерывных витка, ширина отверстия внутри витка 11 см, сна¬
ружи 13 см.
402

В области шеи обнаружена шелковая синевато-фиолетовая с
черным отливом лента шириной 2 см, длиной 73 см, сложена в
два раза, сзади завязана узлом. На ленте — медный крестик,
сильно окислившийся, позеленевший.
Сохранилась обувь. Длина подошвы 42 см, ширина в широкой
части носка 7 см, носок почти прямоугольной формы, ширина подо¬
швы в подъемной части 5 см, в области пятки 6,5 см. По линии
подъема сохранилась (кожаная (?) перемычка). Шириной у подо¬
швы 4 см, в центре 5 см, по ближнему к носку подошвы краю —
шитье желтыми нитками, можно различить на перемычке белый
рисунок в виде орнамента. Сохранился задник башмака, начинает¬
ся в области подъема шириной 1 см, в области пятки ширина 7 см.
После вскрытия склепа одежда выглядела более яркой по
цвету, сюртук, жилет, брюки, галстук, венчик на лбу, рюш от
подушки были более светлыми по окраске, коричневыми, но с
преобладанием желтого цвета, светлее выглядела лента, на кото¬
рой подвешен крестик. Складки одежды были расправлены, на
пуговицах сюртука был заметен зеленый налет, орнамент на пе¬
редней части обуви был более ярким.
При дальнейшем осмотре в бюро судмедэкспертизы складки
одежды запали, цвет потемнел, стал коричневым с темно-серым
налетом, брюки в области колена и соприкосновения с костями
приобрели черно-серый цвет.
Венчик, крестик на ленте, образцы металлических пластинок
из-под ручек, сами ручки, ножка гроба, образцы рюши от подушки,
тесьмы, которой был обит гроб, фарфоровая чашечка, образцы пуго¬
виц от сюртука и жилета были изъяты из гроба для исследования.
Подробное описание остатков мягких и костных тканей тру¬
па содержится в отдельном акте комиссионной судебно-меди¬
цинской экспертизы.
Председатель комиссии
Члены:
Присутствовали:
В. Арзамасцев
Л. Злобина
М. Полесских
Ю. Митрофанов
A. Мовшович
Г. Орлова
B. Куинджи
14*
403

АКТ
комиссионной судебно-медицинской экспертизы
костных останков, извлеченных из склепа у церкви в
с. Шипово Становлянского района Липецкой области.
26 ноября 1974 года судебно-медицинская экспертная комис¬
сия в составе: председателя — липецкого областного судебно-меди¬
цинского эксперта, кандидата медицинских наук Мовшовича А.А. и
членов: Пензенского областного судебно-медицинского эксперта
Митрофанова Ю.И. и судмедэксперта г. Липецка Орловой Г.В.
произвела экспертизу останков трупа, извлеченного из склепа у церк¬
ви с. Шипова Становлянского района Липецкой области.
Экспертиза произведена для установления возраста и роста
лица, останки которого представлены на экспертизы, а также
давности захоронения.
Краткие обстоятельства дела.
23—24 ноября 1974 года комиссия по перезахоронению остан¬
ков отца М.Ю. Лермонтова — Ю.П. Лермонтова при раскопках
обнаружила в 2,5 метрах от алтаря склеп из красного кирпича, в
котором оказался удовлетворительно сохранившийся гроб с останка¬
ми трупа, из которых сохранилась мужская одежда. Рядом был об¬
наружен второй аналогичный склеп с останками трупа в женской
одежде. Других захоронений в склепе в указанном районе не обна¬
ружено. Глубина захоронения около 2,5 метров на возвышенном
месте. Почва — чернозем с примесью песка.
Исследование.
Гроб из сосновых досок, крыша гроба частично сгнила и опусти¬
лась на его дно. Соответственно голове на крышке значительное
количество земли. По бокам гроба — по две железных, легко
отпадающих ручки, частично покрытых блестящим желтым метал¬
лом. Под ручками — тонкие металлические (медные), частично
поврежденные и окисленные медные пластинки с выпуклым нечет¬
ким изображением. Их размеры 21,5x17,5 см. Дно гроба довольно
легко отделяется от боковых стенок. Размеры гроба в верхней части:
длина 1,85 см, ширина головной части — 68 см, ножной — 39,5,
высота гроба — 28,5 см. На гробу хорошо сохранилась отделка из
парчи и остатки бархатной коричневой обивки. В гробу находятся
останки трупа, одетые в коричневый сюртук из тонкой шерсти, такой
же жилет и брюки. Соответственно шее — галстук из шелковой
репсовой ткани, имеющий светло-коричневый цвет, и завязанный
бант. Под ним на шелковой тесьме — крест, окислившийся, зелено¬
404

го цвета, легко сломавшийся при извлечении. Под головой трупа —
многочисленные желто-коричневые шелковые ленты, собранные в
рюши, а также сухая трава. Руки сложены на груди. Труп находит¬
ся в состоянии резко выраженного трупного разложения.
Мягкие ткани сохранились только на голове, частично на конечно¬
стях, они черно-серые, легко крошащиеся и рассыпающиеся в пыль,
местами бледные. Кости сохранились по-разному. Кости черепа по¬
чти целиком не повреждены, имеется разрушение компактного слоя
только на основании черепа вокруг затылочного большого отверстия и
в области правого угла нижней челюсти, позвонки, ребра, кости таза,
плечевые кости представлены отломками черного или серо-бурого
цвета, легко крошащимися, рассыпающимися под руками. Кости ниж¬
них конечностей сохранились удовлетворительно, они черного цвета,
довольно твердые и прочные. На трупе хорошо сохранились бурова¬
то» русые волосы на голове, волосы усов и бороды, волосы лобка.
При осмотре черепа установлено, что он на значительном про¬
тяжении покрыт черно-серым сухим, сравнительно легко отделя¬
ющимся от кости веществом, к которому прикреплены волосы. В
лобно-теменной области длина волос до 10 см, на висках — до
4—5 см, на затылке — до 8—10 см. В височных областях
видно небольшое количество седых волос, чередующихся с буро-
вато-русыми многочисленными волосами. Сохранились также
волосы бровей, имеющие такой же цвет.
Череп массивный, окружность головы 55 см, стреловидное возвы¬
шение выражено слабо, надбровные дуги развиты удовлетворитель¬
но, глазницы прямоугольные, верхние края сравнительно тонкие, буг¬
ристости в местах прикрепления мышц развиты удовлетворительно.
По указанным признакам череп принадлежит мужчине.
При исследовании зубов установлено, что зубы верхней челюс¬
ти сточены слабо, центральные и боковые резцы — до центина,
остальные зубы — потерта эмаль, у малых коренных зубов — до
центина на бугорках. Отсутствуют слева 6 и 8 зубы, лунки их
сглажены, 6-8 зубы справа, лунка 6 зуба сглажена, 7 и 8 содер¬
жит остатки корней. На нижней челюсти сохранились резцы, клыки,
1-й левый и оба правых коренных зуба, 7 и 8 зубы с обеих сторон
сохранены, но на левой половине челюсти они имеют крупные
кариозные полости, обращенные друг к другу. Резцы стерты до
зубного канала, на остальных зубах стертость затрагивает дентин.
При осмотре швов черепа установлено, что имеет место пол¬
ное заращение стреловидного шва, брегматической и височной
405

частей венечного шва, зарастание глазничной и височной частей
клиновидно-лобного шва. Клиновидно-теменной шов слева за¬
ращен, справа — сохранен.
При измерении трупа в гробу установлено, что длина тела от
пяточных костей до 1-го шейного позвонка — 152 см. Высотный
диаметр черепа 14,4 см. Таким образом ориентировочная высота
человека, которому принадлежат останки — 165—168 см.
Определение роста по длине костей: от трупа изъяты правая
бедренная и большеберцовая кости. Кости сохранены. При изме¬
рении их на остеометрической доске установлено, что длина бед¬
ренной кости равна 441 мм, большеберцовой кости — 356 мм.
Указанная длина костей по таблицам Мануврие и Тельккя, а
также Троттера и Глезера соответствует росту 165—168 см.
Выводы.
1. Обнаруженные останки принадлежат мужчине ростом 165—
168 см.
2. Значительные расхождения в возрасте, устанавливаемом при
определении изношенности зубов (30—35 лет) и при определении
заращения костных швов черепа (50—60 лет) не позволяют точно
установить возраст лица, которому принадлежат останки. В связи с
этим целесообразно провести дополнительное исследование черепа
в физико-техническом отделе Государственного научно-исследова¬
тельского института судебной медицины Минздрава СССР.
3. Поскольку сохранность останков трупа зависит от многих при¬
чин, которые не всегда поддаются учету, даже при специальном
дополнительном исследовании костей и грунта, в котором был захо¬
ронен труп, что точный срок захоронения не будет установлен. По¬
этому полагаем, что более точно срок захоронения может бьггь уста¬
новлен по другим, косвенным признакам, таким, как способ захороне¬
ния, фасон одежды, давность изготовления фарфоровой чашки и т.п.
Председатель комиссии
Липецкой облсудмедэксперт кандидат
медицинских наук А. Мовшович
Члены комиссии
Пензенский облсудмедэксперт Ю. Митрофанов
Судмедэксперт г. Липецка Г. Орлова
1 Публикуется впервые.
406

5.
ОТЧЕТ1
о командировке в деревню Кропотово
и село Шипово Липецкой области
Составил П. А. Фролов,
зав. отделом музея-заповедника «Тарханы»
Срок командировки: с 20 по 29 июня 1985 года.
Цель: ознакомиться с лермонтовскими местами и попытаться
отыскать памятник с могилы Ю. П. Лермонтова.
Поиски памятника велись путем опроса местных жителей.
Опрошено почти все население в возрасте от 40 до 80 лет. 13
ответов, содержащих определенные сведения, представлены в при¬
ложении.
В Липецкой области имеются два места, связанные с именем
М.Ю. Лермонтова: деревня Кропотово — некогда родовое вла¬
дение Лермонтовых, имение, в котором жил и умер отец поэта
Ю.П. Лермонтов, и село Шипово, где Юрий Петрович был
похоронен.
В Кропотове сейчас 12 домов, в них проживают в основном
пенсионеры. Молодежь разъехалась, большая ее часть пересели¬
лась в поселок Лукьяновку — центр колхоза им. Лермонтова.
Усадьба Лермонтовых в Кропотове не сохранилась. На ней
нет ни одного здания, кроме магазина и медпункта (построек
1970-х гг.), которые не функционируют. Здесь же можно уви¬
деть (в центре бывшей барской усадьбы) остатки шлако-бетон¬
ных стен — незаконченного строительства овчарни в 1960-х гг.
Некогда площадь усадьбы занимала 12 гектаров. Она распо¬
лагалась на обращенном к востоку пологом склоне балки, по дну
которой течет небольшая речка Любашевка. Сейчас это место
заброшено. Бывший парк — дикие заросли, где с трудом можно
проследить центральную аллею, когда-то засаженную рядами вя¬
зов. По оплывшим от времени траншеям разобранных фундамен¬
тов угадываются места сожженных немцами 11 декабря 1941
года хозяйственных построек и барского дома, в котором жил
Ю.П. Лермонтов и бывал его сын.
407

В четырех километрах от Кропотова располагалось до после¬
днего времени село Шипово, которое в настоящее время пред¬
ставляет из себя поселок в 3 дома.
Когда-то Шипово было большим селением, центром близле¬
жащих с ним деревень: Кропотова, Мценки, Чернолесья и Лугов-
ки. Их жители были прихожанами Шиповской церкви. Здесь
же, при церкви, хоронили умерших со всей шиповской округи:
крестьян — на погосте в 300 метрах от церкви, а дворян, лиц
духовного звания, местную знать — в церковной ограде.
Церковь в Шипове была двухпрестольной. Первый, или глав¬
ный престол — Успенье Божьей Матери (Успенье приходится
на 15 августа с. с.). Второй престол освящен именем Михаила
Архангела.
На Успенье в Шиповской округе бывали большие празднич¬
ные гулянья. В этот престольный день на площади между церко¬
вью и сельским погостом устраивалась ярмарка. Собиралось много
людей из округи, приезжали торговцы и купцы из уездного города
Ефремова.
Шиповская церковь оставалась действующей, видимо, до
1941 г., до начала войны. По крайней мере, еще в 1939 г. служба
в ней продолжалась. Как свидетельствует постоянная жительни¬
ца Шипова М.П. Курносова (р. 1908 г.), ее сына крестили в
местной церкви 12 марта 1939 г. Это обстоятельство дает основание
предполагать, что в церкви и возле нее, в ограде, до самой войны
поддерживался относительный порядок, и заслуживает внимания
при определении хотя бы приблизительного времени исчезнове¬
ния с могилы Ю.П. Лермонтова памятника, надгробной плиты
или какого другого знака его захоронения. Взять надгробие с
могилы могли только при отсутствии надзора за церковным клад¬
бищем.
По традиции Юрий Петрович должен быть погребен в огра¬
де Шиповской церкви как помещик местного прихода. Опрошен¬
ные мною старожилы так именно и показывают. Место захоро¬
нения они описывают приблизительно одно и то же: возле церкви,
под ее стеной, в юго-восточном углу между восточной стеной и
алтарем. Никто не назвал место ближе к ограде, где находились
позднейшие захоронения. На вопрос, откуда они знают могилу
Ю.П. Лермонтова, все отвечают, что об этом всегда все знали.
408

Однако никакого памятного знака на ней большинство из них не
помнит, видимо, из-за давности. Все памятники в ограде и сама
ограда разрушены окончательно не позднее конца войны или в
конце 1940-х гг. В это же время вскрыты многие могилы: в них
искали золото и драгоценности. Е. И. Абрамова (р. 1908 г.)
сказала, что грабили захоронения, когда «организовали колхоз»,
т. е. около 1930-го года.
Приложение к отчету П. А. Фролова о командировке
в лермонтовские места Липецкой обл., июнь 1985 г.
Схематический план сытарной части и восточной стены
церкви Успенья Божьей Матери в с. Шипово.
Крестом обозначено место, указанное старожилом с. Шипове
М.Г. Курносовым, где стоял памятник Ю П. Лермонтову.
Худ. Г. В. Сальков.
409

Второй причиной, почему местные жители не помнят
памятника, на мой взгляд более существенной, надо считать
следующую: местное население просто не придавало личнос¬
ти Ю.П. Лермонтова такого значения, какое она приобрела
после перевоза праха в «Тарханы». В ограде находилось
много захоронений, но мне никто не назвал даже фамилии
кого-то из захороненных и не описал ни одного памятника,
хотя они там были. Запомнили только Ю.П. Лермонтова и
генерала Бобарыкина и обоих, как видим, в силу исключи¬
тельных обстоятельств. Первого — благодаря известности
сына. О втором говорили много, после того, как в его могиле
нашли «саблю с золотым эфесом», а его надгробную плиту
мужики из спортивного интереса приволокли в правление
колхоза и водрузили на стол председателя. (Интересно, что
никто не помнит, куда она девалась со стола.)
Нельзя не заметить, что только четверо из опрошенных на¬
звали Юрия Петровича по имени и отчеству. Когда в каждом
отдельном случае я пытался проверить, кто именно «Лермонтов»,
о могиле которого идет речь, то старожилы обычно отвечали: «отец
Лермонтова», или «отец писателя», или «отец Михаила Юрьеви¬
ча». На прямой вопрос, как звали отца поэта (кроме тех же
четверых), не ответил никто, путали или совсем не знали отче¬
ства. Имя вспоминали по отчеству поэта.
Не знают старожилы и самых элементарных сведений из
биографии поэта, даже те из них, кто учился в советской школе
(т. е. после революции). Не знают, что Юрий Петрович по¬
знакомился с будущей супругой в Васильевском, не знают о
существовании Васильевского, не знают, что Михаил Юрьевич
навещал в Кропотове своего отца, не знают, что Юрий Петро¬
вич доживал здесь в разлуке с сыном свой короткий век, не
знают, отчего и где умерла мать поэта и т. п. (Само имя Марии
Михайловны ни разу не прозвучало в моих беседах со старожи¬
лами, кроме тех случаев, когда называл ее я.) Даже самый «гра¬
мотный» из старожилов, живущий в прямом соседстве с усадь¬
бой Лермонтовых С.М. Карпухин (р. 1924 г.) (он сберег две
газетные вырезки о связях М.Ю. Лермонтова с Липецким
краем и бескорыстно предлагает редким посетителям усадьбы
свои услуги экскурсовода), считает, что поэт родился в Кропото-
410

ве, что после смерти обоих родителей его воспитывала бабка, но
не Арсеньева, а Лермонтова (мать Юрия Петровича)2.
В свете изложенного, на мой взгляд, становится понятно,
почему шиповские, кропотовские и другие старожилы округи
не запомнили надгробия Юрия Петровича: они не считали
его памятным для себя знаком. Спрос с них будет еще мень¬
шим, если знать одно дополнительное обстоятельство, которое
мне открылось при посещении старожила Кропотова, бывшей
учительницы (с 1932 г.) О.И. Шаховой (80 лет). Препо¬
давая в школе, размещенной в бывшем господском доме Лер¬
монтовых, О.И. Шахова не только не прониклась сознанием
как-то сберечь могилу отца великого поэта в неприкосновен¬
ности, но даже сама не интересовалась ее состоянием и ни¬
когда на ней не была. А кому, как не ей, может быть един¬
ственной в округе, следовало направить внимание сельчан,
тем более молодежи, прошедшей обучение под ее руковод¬
ством, к памятному лермонтовскому месту? Еще более пора¬
жает это обстоятельство, если знать и другое: О.И. Шахова
вроде бы не принадлежала к категории равнодушных к па¬
мяти Лермонтова людей: когда в 1960-х гг. на территории
бывшей лермонтовской усадьбы началось строительство кол¬
хозной овчарни, то О.И. Шахова как депутат райсовета воз¬
главила кампанию протеста против этого строительства и
добилась запрета, хотя стены уже были воздвигнуты, т. е.
капитальные вложения в строительство были осуществлены
более чем наполовину.
Памятник Ю.П. Лермонтову мог запомниться кому-то из
местных жителей только случайно. Таковых людей мне уда¬
лось разыскать на ст. Бобарыкино, что в 8—10 км от Шипо¬
ва. Ими оказались супруги Курносовы (оба р. 1910 г.), боль¬
шую часть жизни прожившие в Шипове. Они пока един¬
ственные указали место (по чертежу), где стоял памятник, и
дали его описание. Михаил Григорьевич с девяти лет обучался
в школе, стоявшей в 100—150 шагах от церкви Успенья в
Шипове, а его супруга Зоя Михайловна состояла в церковном
активе до ее закрытия.
М.Г. Курносов указывает, что могила Юрия Петровича
находилась возле Шиповской церкви, в юго-восточном углу
411

между алтарем и восточной стеной. На могиле стоял памятник
из серого в крапинку полированного гранита в форме усеченной
пирамиды высотой около 80 см, в основании около 40x30 см.
На трех гранях имелись надписи. Ему кажется, что и на зад¬
ней, четвертой грани тоже было что-то написано. Он хорошо
запомнил только часть записи на передней грани, три слова,
выделенные крупными буквами: «Юрий Петрович Лермон¬
тов».
Зоя Михайловна отмечает, что памятник Юрию Петровичу
стоял вроде бы ближе не к углу между восточной стеной и
алтарем, который указывал муж, а к юго-восточному углу, и
даже не на самом ли углу. Она подтвердила описание памят¬
ника, сделанное М. Г. Курносовым, но добавила, что гранит
был серый с желтизной, высота памятника, по ее мнению, со¬
ставляла около метра, если чуть не более, верхняя его часть
была увенчана вроде бы металлическим крестом, на котором
укреплен был металлический венчик, листья которого напоми¬
нали листья дуба.
Считаю важным отметить, что Курносовы на главный воп¬
рос о месте захоронения Ю.П. Лермонтова ответили без ко¬
лебаний, быстро и твердо: возле Шиповской церкви. Правди¬
во, видимо, в основном дано ими описание памятника. Похожий
экземпляр нашелся на шиповском сельском погосте. Он изго¬
товлен был в Ефремове и поставлен в 1875 г. ефремовскому
купцу Н.М. Колинкину. Найденный памятник зарисовал и
снял с него размеры член Союза художников РСФСР Г.В.
Сальков, сопровождавший меня в поездке и принимавший уча¬
стие в большинстве бесед со старожилами (см. приложение).
Это тоже усеченная пирамида из полированного гранита, все
четыре грани которой сопровождены надписями. Видимо, в
Ефремове было налажено изготовление однотипных памятни¬
ков или несколько их видов. Цвет гранита темно-серый, с
коричневым оттенком и светлыми крапинами. Размеры почти
в точности совпали с теми, что назвал М.Г. Курносов по па¬
мяти: в основании 40x28 см, в вершине 30x22 см, высота 87
см. Если учесть, что «голова», или верхушка, найденного па¬
мятника отколота, то в определении высоты, но уже с заверше¬
нием, не ошиблась и З.М. Курносова.
412

Приложение к отчету П. А. Фролова о командировке в
лермонтовские места Липецкой обл., июнь 1985 г.
Зарисовка памятника купцу Колинкину на сельском
погосте с. Шипова. Худ. Г.В. Сальков.
Где же сейчас находится памятник с могилы Юрия Петрови¬
ча? Ответить на этот вопрос очень трудно. Остается только пред¬
полагать.
Если будут предприняты работы по его отысканию, то начи¬
нать надо, конечно, с раскопок возле Шиповской церкви. Па¬
мятник скорее всего свалили вместе с другими надгробиями, а
потом при вскрытии склепов его сдвинули, завалили землей, а то
и сбросили в какой-нибудь раскрытый склеп или разрытую мо¬
гилу. Раскопки осложнятся тем, что площадь, бывшая внутри ог¬
рады, в значительной мере заросла сиренью, которую придется
вырубать и корчевать, если это позволят сделать липецкие власти.
Если возле церкви памятник не будет найден, то его при¬
дется искать в фундаментах бывших построек с. Шипова.
413

Старожилы рассказывали, что ограду крестьяне разобрали в
войну, а колокольню позднее. На вопрос, куда мог деться па¬
мятник, Н.С. Фатеев и М.Г. Курносов сказали, что его мог кто-
нибудь погнать на фундамент. В Шипове насчитывалось одно
время 45 домов. Почти все они строились из кирпича, и фунда¬
мент достигал иногда 1 метра, а то и более глубины. Кирпичными
или каменными были сараи для скота и погреба. Чтобы разрыть
и разобрать по камню и обнажить фундаменты построек в Шипове,
потребуется огромное количество рабочей силы и техника. Да¬
лее не нужно исключать других поселков и колхозных скотных
дворов, куда тоже, по рассказам старожилов, возили камень от
церкви.
Самое худшее, что можно предположить, — это памятник раз¬
бит на куски или (еще хуже) — увезен за пределы шиповской
округи. В пяти километрах от Шипова проходит автострада из
Липецка на Москву.
О том, что Ю.П. Лермонтов погребен в Шипове, сообщает
В.А. Мануйлов в летописи жизни и творчества М.Ю. Лермон¬
това (с. 39—40). Он основывается на выписке «из книги, данной
из Ефремовского духовного правления Ефремовского округа села
Ново-Михайловского в церковь Успения Божия Матери». Ново-
Михайловка входит, как и прежде, в Ефремовский район (уезд)
Тульской области (губернии). Из Ефремова до нее можно доб¬
раться автобусом.
1 «Тарханский вестник», 1998 г., № 8.
2 Говоря в этом абзаце о старожилах, я не имею в виду О.И. Шахову,
с которой о семейной хронике Лермонтовых у нас разговору не было.

НЕКОТОРЫЕ ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ
ИСТОРИЧЕСКИЕ И ЮРИДИЧЕСКИЕ
ДОКУМЕНТЫ
1.
ПИСЬМО Е.А. АРСЕНЬЕВОЙ ПЕНЗЕНСКОМУ
ГУБЕРНАТОРУ О ПОЖЕРТВОВАНИИ
СРЕДСТВ НА ОПОЛЧЕНИЕ. 1812.
Милостивый Государь
Князь Григорий Сергеевич!
Почтеннейшее письмо ваше имела честь получить, в котором
изъясняете волю монаршею; за щастие себе поставляю выполнить
ее и быть участницею в приношениях для пользы отечества, при
сем препровождаю к вашему сиятельству сто рублей. Честь имею
пребыть Вашего Сиятельства Милостивый Государь покорная
слуга ко услугам Елизавета Арсеньева. 1812 июня 8 дня.
ГАПО, ф. 5, оп. 1, д. 431, л. 105.
Война с французами в 1812 г. обошлась Пензенской губернии в 2
475 848 руб. 62 коп. В книге «Очерк формирования Дворянством
Пензенской губернии и действия ополчения в отечественную и осво¬
бодительную войны 1812—1814 годов» (Под редакцией Д.К. Галича.—
М., 1912. — С. 3) В.Р. Апухтин, собравший материал для этой книги,
указывает, как складывалась эта сумма: «Пожертвовано на ополчение
дворянами Пензенской губернии 556 891 р. 80 к.; 990 лошадей (на
сумму 131 618 р.) и провианта на 40 310 р. 9 к.; поставлено было без
денег для армии дворянами 2602 вола, 250 фур, 408 повозок (с 900
лош.), овса, крупы и сухарей 1256 четв. Другими сословиями пожертво¬
вано: денег 41 323 р. 23 к., холста 605 арш., корпии 6 п. 9 ф., бинтов
520. Оружия: 8 пушек, 25 ружей, 4 пистолета, 4 сабли и 18 шпаг.
415

Принимая во внимание, что кроме означенных пожертвований было
употреблено на обмундирование, вооружение и содержание ополчения 1 044
225 руб. — получим, что общая цифра... равняется ... 2 475 848 р. 62 к.»
На фоне таких сумм взнос Е.А. Арсеньевой выглядит достаточно
скромным. Она также, как многие другие пензяки, принимала, видимо, участие
в повторном пожертвовании. В той же книге (С. 7—8) сообщается, что
пензенское дворянство «Во исполнение... высочайшего рескрипта... 21 июня
1812 года исчислило на обмундирование оного полка сумму в 153 657 руб. 91
коп., а так как дворянством ранее сего пожертвовано на военные нужды 15
ООО руб., то за исключением их потребовалось 138 657 руб. 91 коп., которые
и распределены на владельцев по 60 коп. с 232 247 ревизских душ».
Таким образом, после 21 июня 1812 г. Е.А. Арсеньева должна была
по крайней мере еще раз уже в обязательном порядке выплатить 289 р.
80 к., потому что к этому времени в ее собственности находилось 483
мужских «души».
Разумеется, настоящие патриоты действительно шли на большие
материальные жертвы, не считались ни с какими нормами и не ждали
понуждений. Для подтверждения приведем письмо к тому же губернатору
из того же архивного дела, в котором хранится и письмо Е.А. Арсеньевой:
«По письму от Вашего Сиятельства 13 мая 1812 года под 2447
изъявляете монаршее повеление... дабы для пожертвования согласился с
настоящими образцами, а от оного и к Вашему Сиятельству, а как я
никаких заводов не имею и по образцам сделать ничего не могу.
Я же во время миллионных пожертвований сверх на души внес
тысячу рублей, то и ныне вношу пятьсот руб., которые при сем прилагаю.
[Дата неразборчиво]. 1812 г. Петр Горихвостов».
Печатается по изданию: «Лермонтовский заповедник “Тарханы”».
Документы и материалы. 1701—1924. Пенза, 2001 г.
2.
СПИСОК ДВОРЯН ЧЕМБАРСКОГО УЕЗДА
С ОБЪЯВЛЕНИЕМ ИМИ ДОХОДОВ
СО СВОИХ ВЛАДЕНИЙ. 1816.
Реестр чембарского предводителя дворянства поданным от Г.
дворян на основании высочайшего манифеста состоявшего 1812
416

года февраля 11 и указа октября 8 дня 1814 года о временном
зборе с помещичьих доходов объявлением с объяснением доходов
1816 Года
Звание владельцов
рубли
копейки
с них
следует
процен¬
тов
руб-
ЛИ
копейки
1
2
3
4
5
6
1. Генерал майора и кавалера
Якова Даниловича Мерлина
объявление коим изъявляет что
он с вотчин ево состоящих в
чембарской и в нижеломовской
округах доходу будет иметь
7000
280
2. Подъполковника и кавалера
Кондратия Никифоровича
Жилинского состоящих за ним
имения
1500
20
50
3. Надворного советника
Михаила Ивановича Мосолова
2000
30
4. Надворный советник Федор
Григорьевич Мосолов
2000
30
5. Надворный советник Иван
Афанасьевич Тархов
3000
60
6. Артиллерии Капитан Франц
Филипович Турнер
5000
150
7. Гвардии штабе капитан и
кавалер Александр Петрович
Лачинов
4000
100
8. Г вардии порутчица
Елизавета Алексеевна
Арсеньева
500
5
9. Титулярный советник Петр
Исаев
1400
21
10. Гвардии прапорщик
Алексей Владыкин
9000
450
11. Порутчик Александр
Толузаков
1000
10
12. Коллежский регистратор
Яков Подлатчиков
2000
30
13. Порутчик князь Иван
Енгалчев
500
5
14. Порутчик Дмитрий
Меленин
500
5
15. Майор Григорий Спицын
2000
30
16. Из дворян купеческая жена
Марья Лазарева
870
8
70
17. Порутчик и кавалер Петр
Мосолов
1200
18
417

Звание владельцев
рубли
копейки
с них
следует
процен¬
тов
руб¬
ли
копейки
1
2
3
4
5
6
18. Гвардии порутчик Андрей
Ниротморцев
25000
2500
19. Коллежский советник Иван
Москвин
5000
150
20. Подполковник и кавалер
Иван Щетинин
700
7
21. Артиллерии капитан и
кавалер Александр Щетинин
700
7
22. Коллежский асессор
Никанд Щетинин
800
8
23. Жена его Марья
Афонасьева дочь
800
8
24. Подпорутчик Василий
Мещеринов и жена его
Феодосия Корнеева дочь
1000
10
25. Коллежский регистратор
Евгений Норов и жена его
Прасковья Федорова дочь
1000
10
26. Унтер офицер Николай
Владыкин
6000
21
27. Гвардии капитанша
Варвара Рахманова
2000
30
28. Помещик Александр
Беклемишев
5000
150
29. Гвардии прапорщица
Степанида Владыкина
1960
50
29
75
30. Помещицы девицы
Татьяны Киселевой
3000
60
31. Поручик Петр Максимов
3000
60
32. Титулярный советник
Андрей Мещерский
500
5
ГАПО, ф. 196, on. 1, д. 474, л. 44, 44 об., 45 об.
Как видно из заглавия реестра, на основании Высочайшего манифеста
помещикам предложено было самим оценить доходность своих имений,
чтобы выплатить проценты с этих доходов как временный сбор в связи с
оскудением казны из-за войны. О том, как поступила в этом случае бабка
Лермонтова, можно судить по данным составленной нами сравнительной
таблицы. Оценочным критерием послужили сведения о количестве
крепостных крестьян каждого помещика1 на тот же 1816 год.
418

Владельцы имений
Селения
Кол-во
крепост¬
ных муж.
пола
Объявлен¬
ный доход
Проценты
1. Я.Д. Мерлин
с. Пачелма
55+339
д. Глебовка
394
7000
280 р.
2. К.Н. Жилинский
д. Дерябиха
1 + 144
1500
20 р.50 к.
А.Н. Жилинская
145
3. М.И. Мосолов
с. Свищевка
131
2000
30 р.
4. Ф.Г. Мосолов
с. Тархово
151
2000
30 р.
5. И.А. Тархов
с. Калдусы
15+317
332
3000
60 р.
Н.С. Тархова
6. Ф.Ф. Турнер
с. Щепотьево
337
5000
150 р.
7. А.П. Лачинов
с. Бондовка
378
4000
100 р.
8. Е.А. Арсеньева
с. Тарханы
448
500
5 р.
9. П. Исаев
д. Исаевка
62
1400
21р.
10. А.М. Владыкин
с. Абалдуевка
757
д. Красные
Станы
+121
878
9000
450 р.
11. А.И. Толузаков
с. Гавриловка
101
1000
Юр.
12. Я.А. Подлат-
с. Свищевка
248
2000
30 р.
чиков
13. И. Енгалычев
с. Тархово
19
500
5
14. Д. Меленин
д. Ростовка
72
500
5
ГАПО, ф. 60, оп. 4, д. 214.
Весь список состоит из 32 фамилий. Однако уже по приведенному
перечню можно предположить, что Арсеньева, единственная из всех
перечисленных помещиков, скрыла большую часть дохода. Те, кто указал
меньше 500 рублей, вошли в особый реестр предводителя, и налога с них
как с бедных дворян не взимали.
Печатается по изданию: «Лермонтовский заповедник “Тарханы”».
Документы и материалы. 1701—1924. Пенза, 2001 г.
419

3.
УКАЗ
«Его Императорского Величества Самодержца
Всероссийского, от Правительствующего Сената
о торжественном вступлении русских войск в
Париж». 1814.
Объявляется во всенародное известие.
Радостное для всей Европы известие о торжественном вступ¬
лении ЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА с
победоносными войсками в Париж и приближение вожделенного
мира исполнили сердца всех Россиян живейшею
признательностию к Виновнику сих великих событий. Верховные
Правительства, оживленные всеобщими чувствованиями и
предваряя единодушный глас сограждан своих, возжелали пред
лицом света ознаменовать усердие верноподанного Российского
народа ко Вселюбезнейшему МОНАРХУ. Восприняв сие
намерение и принеся Господу Богу благодарственное молебствие
за дивные успехи, коими увенчал Он славу оружия Российского,
Сословия Святейшего Правительствующего Синода,
Государственного Совета и Правительствующего Сената
составили Общее Чрезвычайное Собрание. В оном совокупно
рассуждали, какую дань всеобщей признательности повергнут к
стопам ГОСУДАРЯ ИМПЕРАТОРА за прославление
Отечества: ибо мужеством ЕГО и непоколебимою твердостию
отражены необычайные усилия врага, дерзнувшего вступить в
пределы России; несметные полки различных народов побеждены,
преследованы, уничтожены. Европа, ожидавшая конечной гибели
своей с падением последнего оплота ее независимости, с
изумлением узрела победоносные знамена ИМПЕРАТОРА
АЛЕКСАНДРА и ЕГО Союзников за берегами Неменя, Вислы,
Одера, Эльбы и Рейна. Вскоре война пренесена в самое сердце
владычества Наполеонова; вскоре последние замыслы его
проникнуты, новые удары нанесены ему в знаменитых сражениях.
Париж сдался Победителям; и Франция, по долговременных
страданиях, возвратя себе законного Монарха, присоединила
благодарный глас свой к торжественным кликам Европы.
420

Святейший Правительствующий Синод, Государственный Со¬
вет и Правительствующий Сенат, восписуя бессмертную славу, при¬
обретенную народом Российским, непоколебимой твердости и ве¬
ликодушию ЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА, гла¬
сом и примером Своими оживившего все Сословия; и движимые
не раболепным рвением, но сердечными чувствами, воспламеняю¬
щими всех истинных сынов Отечества, единодушно постановили:
1-е) Принести ГОСУДАРЮ ИМПЕРАТОРУ от лица
торжествующей России все подданнейшее поздравление и
живейшую благодарность за все великие труды, подъятые ИМ,
для усугубления славы и благоденствия Державы ЕГО.<...>
Печатан в Санкпетербурге при Сенате августа 3 дня, а с
оного при святейшем Синоде 1814 года.
ГЛМЗ. ОПИ—262. Публикация (упоминание) [36,48].
Данный Указ императора Александра I, а также нижеследующие указы
и манифесты его и Николая I обнаружены между страниц в старинных
церковных книгах тарханских церквей вместе с другими официальными
бумагами: постановлениями и инструкциями церковнослужителям. Книги
относятся к первой трети XIX века. Следовательно, до наших дней
дошли подлинные экземпляры документов, которые зачитывали тарханским
прихожанам «во всеуслышанье».
Печатается по изданию: «Лермонтовский заповедник “Тарханы”».
Документы и материалы. 1701—1924. Пенза, 2001 г.
4.
УКАЗ
«Святейшему Синоду об объявлении конца войны
с Францией и подписании всеобщего мира». 1814.
Нашествие на Россию злонамеренного и лютого врага, под¬
крепляемого силами почти всей преодоленной им Европы, и
вторжение оного в пределы НАШЕЙ Империи, произошло июня
в 12-й день 1812 года. От сего числа чрез шесть месяцев, а
именно того же года Декабря к 25 числу, как о том Манифестом
НАШИМ в сей торжественный день Рождества Христова
421

состоявшимся возведено, не осталось ни единого вооруженного
на земле НАШЕЙ неприятеля. После сего знаменитого и
важного в мире происшествия великий пример и победоносное
оружие НАШЕ, несомые из страны в страну, восстановляли и
ободряли дух других народов, и по мере приближения к ним
НАШЕГО превращали их из невольно покорных противной
стороне в добровольных и усердных союзников и сподвижников
НАШИХ, доколе, во многих кровопролитных бранях и
одержанных победах, сила и власть угрожающего преобладать
над всеми Царствами земными, неизвержением оного разрушена
и по истреблении сил его в самом Париже с возведением на
Престол законным Королем Французским Мая 18 дня 1814
года утвержден и подписан всеобщий мир. Толь чрезвычайное
происшествие, как избавления России, так и спасения всей Европы,
благостию и милосердием Всемогущаго Промысла совершив¬
шееся, налагаешь на НАС благоговейный долг учреждением во
всем пространстве Области НАШЕЙ всеобщаго празднества и
благодарения Спасителю Богу предать память о сем грядущим
временам в роды родов. Сего ради, призывая к тому всю Пра¬
вославную Церковь, учреждаем и постановляем следующее:
1 е. Декабря 25 число, День Рождества Христова, да будет
отныне и днем благодарственного празднества под наименова¬
нием в кругу церковном: «Рождество Спасителя нашего Иисуса
Христа и воспоминание избавления Церкви и Державы Рос¬
сийская от нашествия Галлов, и с ними двадесяти язык».
2 е. По окончании обычной совершаемой в день сей службы
приносить особое благодарное молебствие с коленопреклонением
при чтении установленной на сей случай молитвы.
3 е. Во весь день быть колокольному звону.
Святейший Синод не оставит сделать по сему зависящия от
него распоряжения.
В Санктпетербурге. Августа 30 дня 1814 года.
В подлинном подписано собственною ЕГО ИМПЕРАТОР¬
СКОГО ВЕЛИЧЕСТВА рукою тако:
АЛЕКСАНДР.
ГЛМЗ. ОПИ—264.
Печатается по изданию: «Лермонтовский заповедник “Тарханы”».
Документы и материалы. 1701—1924. Пенза, 2001 г.
422

5.
МАНИФЕСТ АЛЕКСАНДРА ПЕРВОГО
О ВСТУПЛЕНИИ РОССИИ
В СВЯЩЕННЫЙ СОЮЗ. 1815.
Божию милостию мы Александр Первый, император и
самодержец всероссийский и прочая, и прочая, и прочая.
Объявляем всенародно:
Господствующий издревле в России закон благочестия, ис¬
точник обильных народных доблестей, восторжествовал перед
лицом вселенной и ко спасению Европы, над всеразрушающим
неверием, зловредным растлением нравов и бедственными заб¬
луждениями, которым разум человеческий подвержен.
Незабвенное сие одоление и торжество в бытописаниях
примера неимущее, по справедливости приписать должно
великодушным пожертвованиям и подвигам, коими верные
сыны Отечества НАШЕГО ознаменовали любовь и
преданность свою. Оно неразрывными узами между собою
сопрягло все Европейские Державы, согласило
противоборствовавшие дотоле виды и пользы, устремляя оные
к единой общеполезной цели, к вожделенному миру, незыблемо
основанному на законных выгодах, предоставляемых каждой
Державе, и на внутреннем устройстве, ограждающим
благоденствие и независимость народов.
С душевною радостью возвещаем МЫ ныне любезным НА¬
ШИМ подданным, что все договоры к пользе Государственной
относящиеся, заключены сообразно сему правилу и предположенной
НАМИ цели.
Не суетное любостяжание внушило НАМ искать распрост¬
ранения пределов НАШИХ. Таковое чувствование было бы
несродно подъявшим оружие для защищения отечественной
страны, а не для завоевания. Непреоборимая сила Империи
Российской, на вере, на любви, на благополучии основанная, от
внешних приобретений возрасти не может. Но соединение под
единый Скипетр обширнейшей части бывшего Герцогства Вар-
423

шавского необходимым представилось к устроению всеобщего в
Европе равновесия и порядка. Сим ограждается пределов
НАШИХ безопасность, возникает твердый оплот, наветы и вра¬
жеские покушения отражающий, возрождаются узы братства
племен; взаимно между собою сопряженных единством проис¬
хождения.
Сего ради признали МЫ за благо устроить участь сего края,
сделав внутреннее управление оного на особенных правилах,
свойственных наречию, обычаям жителей, и к местному их по¬
ложению примененных. Следуя учению Христианского закона,
коего владычество объемлет толикое число разноплеменных
народов, но при всем том отличающи их свойства и обычаи
сохраняет неизменными, возжелали МЫ, созидая благополучие
новых подданных, поселить в сердцах их чувство приверженности
к Престолу НАШЕМУ и тем изгладить навсегда следы прежних
бедствий, от пагубного несогласия и долговременной борьбы
проистекших.
В то самое время, однако, когдавозвращались в пределы
благословенной области НАШЕЙ вкусить плод мира, мно¬
готрудными попечениями приобретенного; возгорается новая брань,
неисповедимыми Всевышнего судьбами предустроенная. Всеблагий
Его о нас промысел, самое зло во благо обращающий, попустил
воспылать скрывавшемуся во Франции мятежному духу, в то еще
мгновение, когда ЦАРИ и народы бодрствуют крепко ополченные,
да соединенными Их усилиями истребится в конец беззаконие,
да от плевел очистится жатва его, и произрастит драгоценный
плод ненарушимого мира между Державами, хранящими закон
благочестия и правды.
Россия, благочестием превознесенная, призывается равномер¬
но к подъятию оружия, и внемля гласу ее призывающему, исходит
снова на поприще славы. Коварный замысел Наполеона
Бонапарте, измена, споспешествовавшая дерзновенному его
предприятию, стремительность зловредных успехов его, клоня¬
щихся к испровержению обществ, святыни и законов; все сии
причины возбраняют Властям от Зиждителя Царств
постановленным, принять в состав общественного порядка
правительство, утверждающееся на клятвопреступлении и
насильстве. И потому вступают паки все Державы в неразрывный
424

между собой союз, дабы сокрушить власть Франциею зобладавшую,
и тем предупредить новые бедствия. Не током обеты дружества,
но и честь Империи вызывает НАС на защиту правого дела: оно
не может быть чуждым России, издревле поборовшей за веру и
верность. Покорствуя сему священному гласу, МЫ предпримем с
помощию Всевышнего новый подвиг да не погиб плод побед толико
громких и славных.
Вознамериваясь делить опасности и труды с победоносным
НАШИМ воинством, МЫ возлагаем твердое упование на
Господа сил, защитника правых. Сколь ни прискорбно сердцу
НАШЕМУ продлить отсутствие НАШЕ из Отечественной
страны, но Мы крепко уповаем на милость Божескую
повсеместно НАС Осеняющую, что оно не будет
долговременно. Любовь и приверженность всех
Государственных Сословий единым чувствованием
одушевляемых, и храбрость войск НАШИХ увенчают
предприемлемое вожделенным успехом. Все Европейские
Державы сопряженно с НАМИ действуют.
Во дни опасности и славы, когда лютый враг, вторгавшийся в
переделы НАШИ, мечтал в свирепом исступлении своем нанести
России смертельный удар, когда порабощенная Европа противу
нас восставала, воззвали МЫ к Превечному, моля ЕГО воззрить
на сетующую Церковь, да спасет достояние Свое и да возможем,
преодолев злобу и коварство, спасти независимость народов и
Царей. Всевышний внял гласу моления НАШЕГО. Десница
ЕГО известила на поприще славы. ДА не подвигнемся вспять, и
тем да совершится благое Его о НАС попечение.
Дан в Вене в 9-й день Мая в лето от Рождества Христова
1815-е, Царствования же Нашего в пятоенадесяти.
На подлинном собственною ЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО
ВЕЛИЧЕСТВА рукою подписано тако: АЛЕКСАНДР.
Печатан в Санктпетербурге при Сенате Майя 29 дня, а с
оного при Святейшем Синоде июня 1 дня 1815 года.
ГЛМЗ. ОПИ—256.
Печатается по изданию: «Лермонтовский заповедник “Тарханы”».
Документы и материалы. 1701—1924. Пенза, 2001 г.
425

6.
ОТПУСКНЫЕ ГРАМОТЫ «ВЕЧНО НА ВОЛЮ
ОТ ВДОВЫ ГВАРДИИ ПОРУЧИЦЫ
ЕЛИЗАВЕТЫ АЛЕКСЕЕВОЙ ДОЧЕРИ
АРСЕНЬЕВОЙ КРЕПОСТНЫМ ДЕВКАМ
АВДОТЬИ АФОНАСЬЕВОЙ И АВДОТЬИ
КАРПОВОЙ». 1810.
1810 года июня 10 дня по указу его императорского величе¬
ства Чембарский уездный суд слушал прошение, поданное от¬
пущенных от вдовы гвардии порутчицы Елизаветы Алексеевой
дочери Арсентьевой на волю крепостных девок Авдотьи
Афонасьевой и Авдотьи Карповой, в коим они прописывают: сего
1810-го года июня в 8 день показанная госпожа их гвардии
порутчица Елизавета Алексеева дочь Арсентьева отпустила их
именованных вечно на волю, в чем и дала им за подписом своим
и свидетелевыми руками отпускные, с тем чтоб оные где следует
явить самим, однако нигде еще ими в присутственном месте не
явлены и узаконенным порядком у крепостных дел не совершены,
для чего представили присем те отпускные и просили данные им
от госпожи Арсентьевой отпускные в сем суде принять и оную у
крепостных дел законным порядком соверша, им обратно от
представленных отпускных написано в первой: «Лета тысяща
восемь сот десятого июня в восьмый день Пензенской губернии
Чембарской округи вотчины села Никольского Яковлевского тож
я, нижеподписавшаяся, отпустила из вышеписанной вотчины
крепостную свою крестьянскую девку Авдотью Афонасьеву вечно
на волю, которая ежели где пожелает жить в наймах и работах
или выйтить в замужество, то брать ее без всякого опасения, понеже
она небеглая, а подлинно крепостная моя, и до оной девки как
мне, так и дочери моей и наследникам дела не иметь и не вступаца,
в чем во уверение и сия отпускная ей дана за подписанием моим
426

и с приложением герба моего и печати гвардии порутчица
Елизавета Алексеева дочь Арсентьева. Что сия отпускная
подписана действительно рукою гвардии порутчицы Елизаветы
Арсентьевой, в чем свидетельствуют и подписались штабс-капитан
Александр Васильев сын Арсентьев и титулярный советник
Гаврила Петров сын Давыдов».
[Отпускная на имя Авдотьи Карповой повторяет текст при¬
веденной отпускной].
ГАПО, Ф.34, ОП.1, Д.148, Л. 103—104.
По имеющимся данным (возможно, неполным), от Арсеньевой полу¬
чили волю 31 человек, перечисленные ниже. В скобках против каждого
имени указываются две даты: первая обозначает год отпуска на волю, вторая
— год, когда факт отпуска зафиксирован в тарханской метрической книге.
Женщины:
Акулина Иванова, девица (1805, ?), Авдотья Афанасьева, девица
(1810, ?), Авдотья Карпова, девица (1810, ?), Аксинья Никифорова,
девица (1811, ?), Ирина Герасимова, девица (1821, ?), Марья
Васильева, девица (?, 1834), Александра Дмитриева, девица (?,
1834), Марья Иванова, девица (1835,1836), Анна Степанова, девица
(1835, ?), Настасья Иванова, девица (1835, ?), Авдотья Васильева,
девица (1835, 1839), Анна Иванова, девица (1835, 1839), Марья
Тимофеева, женка (1835, 1840), Матрена Федорова, девица (1835,
1843), Елизавета Федорова, девица (1835, 1849), Матрена
Григорьева, девица (?, 1836), Александра Иванова, женка (?, 1839),
Меланья Спиридонова, девица (?, 1840), Матрена Космина, девица
(?, 1840), Наталья Иванова, девица (?, 1843), Матрена Ефимова,
женка (?, 1845), Дарья Григорьевна Соколова (1845, ?).
Мужчины: Фаддей Андреев (1821, ?), Василий Фадеев (1821, ?),
Федор Васильев (1818, ?), Родион Степанов (1820, ?), Тимофей
Васильевич Медведев (1841, ?), Степан Тимофеевич Медведев (1841,
1842), Яков Степанович Медведев (1841,1844), Алексей Степанович
Медведев (1841, ?), Андрей Иванович Соколов (1843,1845) (ГАПО,
ф. 34, on. 1, д. 58, л. 15; д. 148, л. 103; д. 166, л. не обозначен; д. 416,
Л. 956 об. — 957; ф. 60, ОП. 4, Д. 300, л. 569, 715; д.ЗОЗ, л. 113 об.,
149 Об.; ГЛМЗ, и ои — 1551, л. 2 об., 5 об., 7 об; у ОИ — 1553,
л. 24 об., 30 об., 118 об., 122 об., 125 об., 177 об., 277 об., 321 об., 368
об.; у ОИ — 1557, л. 228 об., 234 об.
Факты отпуска Е.А. Арсеньевой своих крестьян на волю могут быть
427

восприняты как проявление гуманизма. Но документальные материалы
показывают, что в основе этого явления тарханской хроники лежал все-
таки личный интерес помещицы, главным образом, экономический, за
исключением, может быть, случая с супругами Соколовыми (дядькой
Лермонтова и его женой-ключницей). Из девяти отпущенных на волю
мужчин четверо из одной семьи Медведевых. Медведевы — это тарханские
купцы, владевшие солидным капиталом, который они нажили, «торханя»
по окрестным селениям, а порой заезжая и в соседние губернии. Так, в
документе от 1795 г. зафиксировано, что Петр Медведев закупал масло в
селе Кучукпоре Пензенского уезда. В 1810 г. другой Медведев, Анисим
Иванович, дал взаймы московскому купцу Коврову 4 тыс. рублей. В 1812
г. он же ссудил 500 рублей некоему Половинкину. В 1846 г. Яков
Степанов, по всей видимости, тоже Медведев, значащийся выше в списке,
«во время проезда по Саратовской губернии потерял сафьяновый бумажник,
в коем было денег кредитными билетами на серебро 700 руб., ассигнациями
80 руб. и отпускная, выданная ему от означенной госпожи Арсеньевой».
Имели большие деньги и другие тарханцы. В прошении в Чембарский
суд братьев Григория и Спиридона Козьминых указано, что они на
ярмарке в один прием купили пять возов шерсти, и у Григория в запасе
еще осталось 1700 рублей. Василий Сорокин в 1828 г. оформил торговую
сделку на 8600 рублей.
Характер «объявления» в суд в 1795 г. чембарского купца Коробкова
не оставляет сомнений в том, что оскорбивший его тарханский крестьянин
Леонтий Ульянов «ехавши в лебедянскую ярмонку обще» с ним, с
Коробковым, есть не кто иной, как тоже купец, ибо ссора между ними и
быстрое последующее примирение возможны только при фактически
равном общественном положении, хотя по документам один — купец, а
второй — крепостной крестьянин.
Разрешая долговременные отлучки из Тархан своим разбогатевшим
холопам, Арсеньева, разумеется, брала с них узаконенную мзду — оброк,
размер которого определяла она сама. Так что отпустить на волю Медведевых
или кого-либо другого из собственных купчиков ей было не только невыгодно,
а даже убыточно. Она лишала тем самым себя значительного денежного
источника. Остается допустить только одно: за обретенную свободу
крепостной купец должен был внести выкуп. Такого рода сделки между
господами и холопами были обыкновенным явлением в дворянском быту
прошлого века. Так, родственница Арсеньевой Е.А. Верещагина в 1838 г.
писала дочери: «... не жалей денег. Я со временем еще что могу пришлю.
428

Напиши мне, ежели нужно я отпустила на волю за 500 асс. Солдатова
сына то на эти деньги мне хочется вам еще купить здесь дюжину просто
гладеньких вседневных дисертных приборов».
Экономический интерес помещицы не страдал и в том случае, когда
вольную она давала человеку бедному. Его она продавала. Но продажа
из семьи запрещалась законом, и в обход его помещики по-прежнему
торговали живым товаром, отпуская крепостного на волю, если за него
давали подходящий выкуп. Вспомним, что за Тараса Шевченко заплати¬
ли 3000 рублей. Арсеньева поступала так же в отношении девиц
(неслучайно в списке их подавляющее большинство). Об этом извес¬
тно из воспоминаний А.А. Воскресенской (1813—1916), записанных с ее
слов М.И. Храмовой (1873—1946):
«Елизавета Алексеевна Арсеньева продавала крепостных девиц в
замужество: ей нужны были деньги. <...>
Была у меня подружка, когда была я девочкой, жила в деревне Крю¬
кове, звали ее Ганюша. Мать Гани была купленная в Тарханах у Елиза¬
веты Алексеевны Арсеньевой за сто рублей ассигнациями.
У дяди Епифана был сын хроменькой, тихонькой, никто не шел за
убогого Ефремушку. Поехали с деньгами в Тарханы, купили девку здо¬
ровую, высокого роста. Сильная, работящая». (Храмова М.И. Записки.
Рукопись. Государственный музей-усадьба В.Г. Белинского (ГМУБ), ф. 2,
оп. 1, д. 14, л. 666 об. — 667).
Средняя цена за хорошую девушку или молодую женщину в то время
.составляла 50—100 рублей. Еще больше, чем с «дяди Епифана»,
Арсеньева получила, видимо, за Анну Иванову, которую взял в жены
купец из г. Нижнего Ломова (1843), и за Аксинью Никифорову, отпуск¬
ную которой 10 марта 1811 г. лично предъявил в Чембарский уездный
суд для регистрации местный купец Макарцев. Марья Васильева (1834)
стала женой «сидельца в кабаке» в селе Кевде-Мельситове. Авдотья Васильева
(1839), Марья Иванова (1840) и Матрена Федорова (1843) вышли за
чембарских мещан, Матрена Космина попала в жены тоже к отпущенному на
волю крестьянину в Сердобском уезде. Видимо, была совершена фактическая
продажа «крепостной девки Феклы Семеновой», «взятой к военному
поселянину» за 57 рублей 14 копеек серебром.
Судьбу всех отпущенных девиц проследить трудно из-за отсутствия
достаточного о них документального материала. Не исключено, что в их
числе есть Медведевы, Козьмины, Сорокины, Игнатьевы или другие из
зажиточных семей.
Печатается по изданию: «Лермонтовский заповедник “Тарханы”».
Документы и материалы. 1701—1924. Пенза, 2001 г.

ВОСПОМИНАНИЯ РАЗНЫХ ЛИЦ
О М.Ю.ЛЕРМОНТОВЕ
1.
ИЗ РАССКАЗОВ КРЕСТНИКА
Е.А. АРСЕНЬЕВОЙ С.А. РАЕВСКОГО
В ЗАПИСЯХ В.Х. ХОХРЯКОВА1
О ДЕТСТВЕ ЛЕРМОНТОВА.
Все ходило кругом да около Миши. Все должны были угож¬
дать ему, забавлять его. Зимою устраивалась гора, на ней катали
Михаила Юрьевича, и вся дворня, собравшись, потешала его. Святкам
и каждый вечер приходили в барские покои ряженые из дворовых,
плясали, пели, играли, кто во что горазд. При каждом появлении
нового лица Михаил Юрьевич бежал к Елизавете Алексеевне в
смежную комнату и говорил: «Бабушка, вот еще один такой при¬
шел!» — и ребенок делал ему посильное описание. Все, которые
рядились и потешали Михаила Юрьевича, на время Святок осво¬
бождались от урочной работы. Праздники встречались с больши¬
ми приготовлениями, по старинному обычаю. К Пасхе заготовля¬
лись крашеные яйца в громадном количестве. Начиная со Светло¬
го Воскресенья, зал наполнялся девушками, приходившими катать
яйца. Михаил Юрьевич все проигрывал, но лишь только удавалось
выиграть яйцо, то с большою радостью бежал к Елизавете Алек¬
сеевне и кричал:
— Бабушка, я выиграл!
— Ну, слава богу, — отвечала Елизавета Алексеевна. —
Бери корзину яиц и играй еще. <...>.
430

— А летом опять свои удовольствия. На Троицу и Семик
ходили в лес со всею дворней, и Михаил Юрьевич впереди
всех. <...>
Печатается по изданию: «Лермонтовский заповедник “Тарханы”».
Документы и материалы. 1701—1924. Пенза, 2001 г.
1 Хохряков Владимир Харлампиевич (ок. 1828—1916) — пензенс¬
кий учитель, первый собиратель рукописей М.Ю. Лермонтова и матери¬
алов к его биографии.
2.
ИЗ ЗАПИСЕЙ ЧЕМБАРСКОГО КРАЕВЕДА
П.К. ШУГАЕВА1. 1890-Е ГГ.
Село Тарханы лежит на востоке от Чембара в четырнадцати
верстах и полуверсте от почтовой дороги, идущей на станцию Во-
ейково, Сызрано-Вяземской жел. дор., и Пензу. Расположено оно
по обеим сторонам небольшой долины у истока небольшой речки
Маралайки2. <...> Село в конце XVIII века было продано На¬
рышкиным за неплатеж оброка и вообще за бездоходность его, а
также и потому, что вся барская усадьба (в которой хотя владелец
сам никогда и не был) на месте нынешней большой каменной
церкви и все село сгорело вследствие того, что повар с лакеем
бывшего нарышкинского управляющего вздумали палить живого
голубя, который у них вырвался и полетел в свое гнездо, находив¬
шееся в соломенной крыше. Гнездо загорелось. Сгорело и все
село до основания, кроме маленькой деревянной церкви, которая до
1835 года стояла на своем первоначальном месте, среди села на
том самом месте, где в настоящее время стоит часовня с фамиль¬
ным склепом Арсеньевых. Этот управляющий Злынин был также
в Тарханах во время нашествия одного из отрядов Емельяна Пуга¬
чева, командир которого опрашивал крестьян, нет ли каких у кого
жалоб на управляющего, но предусмотрительный Злынин еще до
431

прибытия отряда Пугачева сумел ублаготворить всех недоволь¬
ных, предварительно раздавши весь почти барский хлеб, почему и
не был повешен. Село Тарханы куплено Михаилом Васильеви¬
чем Арсеньевым в бытность его еще в Москве и притом вскоре
после его свадьбы с Елизаветой Алексеевной за совершенный
бесценок3. После свадьбы молодые тотчас же переехали на по¬
стоянное жительство в село Тарханы, где для развлечения Арсе¬
ньев устраивал разные удовольствия, выписал из Москвы ма¬
ленького карлика, менее одного аршина ростом, более похожего
на куклу, нежели на человека. Он, будучи в Тарханах в течение
двух-трех месяцев, имел обыкновение спать на окне и был пред¬
метом любопытства не только Арсеньевой, но и всех соседей
помещиков, не исключая крепостных.
Михаил Васильевич родился 8 ноября 1768 года, женился на
Елизавете Алексеевне в возрасте, когда ему было около двад¬
цати семи лет, то есть в конце 1794 или начале 1795 года4, был
среднего роста, красавец, статный собой, крепкого сложения; он
происходил из хорошей старинной дворянской фамилии; супруга
же его Елизавета Алексеевна, урожденная Столыпина, родилась
около 1760 года5, происходила также из старинной, богатой дво¬
рянской семьи и была значительно старше своего супруга (лет
на восемь), была не особенно красива, высокого роста, сурова и до
некоторой степени неуклюжа, а после рождения единственной
своей дочери, Марьи Михайловны, то есть матери поэта, заболела
женскою болезнью. <...>
Отец поэта, Юрий Петрович Лермонтов, был среднего роста,
редкий красавец и прекрасно сложен; в общем, его можно на¬
звать в полном смысле слова изящным мужчиной; он был добр,
но ужасно вспыльчив; супруга его, Марья Михайловна, была точ¬
ная копия своей матери, кроме здоровья, которым не была так
наделена, как ее мать, и замуж выходила за Юрия Петровича,
когда ей было не более семнадцати лет. Хотя Марья Михай¬
ловна и не была красавицей, но зато на ее стороне были моло¬
дость и богатство, которым располагала ее мать, почему для Юрия
Петровича Марья Михайловна представлялась завидной парти¬
ей, но для Марьи Михайловны было достаточно и того, что Юрий
Петрович был редкий красавец и вполне светский и современ¬
ный человек. Однако судьба решила иначе, и счастливой жиз¬
432

нью им пришлось недолго наслаждаться. Юрий Петрович охла¬
дел к жене по той же причине, как и его тесть к теще; вслед¬
ствие этого Юрий Петрович завел интимные сношения с бонной
своего сына, молоденькой женкой, Сесильей Федоровной, и, кроме
того, с дворовыми. <...>
Отношения Юрия Петровича к Сесилии Федоровне не мог¬
ли ускользнуть от зоркого ока любящей жены, и даже был слу¬
чай, что Марья Михайловна застала Юрия Петровича в объя¬
тиях с Сесилией, что возбудило в Марье Михайловне страшную,
но скрытую ревность, а тещу привело в негодование. Буря разра¬
зилась после поездки Юрия Петровича с Марьей Михайловной
в гости к соседям Головиным, в село Кошкарово, отстоящее в
пяти верстах от Тархан; едучи оттуда в карете обратно в Тарха¬
ны, Марья Михайловна стала упрекать своего мужа в измене;
тогда пылкий и раздражительный Юрий Петрович был выве¬
ден из себя этими упреками и ударил Марью Михайловну весьма
сильно кулаком по лицу, что и послужило впоследствии поводом
к тому невыносимому положению, какое установилось в семье
Лермонтовых. С этого времени с невероятной быстротой разви¬
валась болезнь Марьи Михайловны, впоследствии перешедшая в
злейшую чахотку, которая и свела ее преждевременно в могилу.
После смерти и похорон Марьи Михайловны, принимая во вни¬
мание вышеизложенные обстоятельства, конечно, Юрию Петро¬
вичу ничего более не оставалось, как уехать в свое собственное
небольшое родовое тульское имение Кропотовку, что он и сделал
в скором времени, оставив своего сына, еще ребенком, на попече¬
ние его бабушке Елизавете Алексеевне, сосредоточившей свою
любовь на внуке Мишеньке, который, будучи еще четырех-пя-
тилетним ребенком, не зная еще грамоты, едва умея ходить и
предпочитая еще ползать, хорошо уже мог произносить слова и
имел склонность к произношению слов в рифму. Это тогда еще
было замечено некоторыми знакомыми соседями, часто бывав¬
шими у Елизаветы Алексеевны. К этому его никто не приучал,
да и довольно мудрено в таком возрасте приучить к разговору в
рифмы.
Заботливость бабушки о Мишеньке доходила до невероя¬
тия; каждое слово, каждое его желание было законом не только
для окружающих или знакомых, но и для нее самой. Когда
15 Лермонтов М. Ю. Том 10
433

Мишеньке стало около семи-восьми лет, то бабушка окружи¬
ла его деревенскими мальчиками его возраста, одетыми в во¬
енное платье; с ними Мишенька и забавлялся, имея нечто
вроде потешного полка, как у Петра Великого во времена его
детства6.
Для забавы Мишеньки бабушка выписала из Москвы ма¬
ленького оленя и такого же лося, с которыми он некоторое время
и забавлялся; но впоследствии, когда олень вырос, сделался весь¬
ма опасным даже для взрослых, и его удалили от Мишеньки;
между прочим, этот олень наносил своими громадными рогами
увечья крепостным, которые избавились от него благодаря лишь
хитрости, а именно не давали ему несколько дней сряду корма,
отчего он и пал, а лося Елизавета Алексеевна из боязни, что он
заразился от оленя, приказала зарезать и мясо употребить в пищу,
что было исполнено немедленно и в точности. Когда Мишенька
стал подрастать и приближаться к юношескому возрасту, то ба¬
бушка стала держать в доме горничных, особенно молоденьких и
красивых, чтобы Мишеньке не было скучно. Иногда некоторые
из них бывали в интересном положении, и тогда бабушка, узнав об
этом, спешила выдавать их замуж за своих ж крепостных крес¬
тьян по ее выбору. Иногда бабушка делалась жестокою и не¬
умолимою к провинившимся девушкам: отправляла их на тяже¬
лые работы, или выдавала замуж за самых плохих женихов, или
даже совсем продавала кому-либо из помещиков7... Все это ше¬
стьдесят» семьдесят лет тому назад, в блаженные времена крепос¬
тного права, было весьма обычным явлением и практиковалось
помещиками, имеющими крепостных крестьян, за весьма неболь¬
шими исключениями, да и то эти исключения если и бывали, то
опять-таки по какой-либо уважительной причине, например: ког¬
да жила в имении бездетная вдова-помещица или сам помещик
жил в Москве, Петербурге или за границей, да и то их правами в
подобных случаях пользовались управляющие, бурмистры и тому
подобные вотчинные начальники.
Михаил Юрьевич любил устраивать кулачные бои между
мальчишек села Тархан и победителей, нередко с разбитыми до
крови носами, всегда щедро оделял сладкими пряниками, что
главным образом и послужило темой для «Песни про купца
Калашникова».
434

Уцелел рассказ про один случай, происшедший во время од¬
ного из приездов в Тарханы Михаила Юрьевича, когда он был
офицером лейб-гвардии, приблизительно лет за пять до смерти.
В это время, как раз по манифесту Николая I, все солдаты,
пробывшие в военной службе не менее двадцати лет, были
отпущены в отставку по домам; их возвратилось из службы в
Тарханы шесть человек, и Михаил Юрьевич, вопреки обычая и
правил, распорядился дать им всем и каждому по 1/2 десятины
пахотной земли в каждом поле при трехпольной системе и
необходимое количество строевого леса для постройки изб, без
ведома и согласия бабушки; узнав об этом, Елизавета Алексе¬
евна была очень недовольна, но все-таки распоряжения Ми¬
шеньки не отменила.
Заветная мечта Михаила Юрьевича, когда он уже был взрос¬
лым, это построить всем крестьянам каменные избы, а в осо¬
бенности в деревне Михайловской, что он предполагал непре¬
менно осуществить тотчас по выходе в отставку из военной служ¬
бы. Внезапная и преждевременная смерть помешала осу¬
ществлению проекта.
Замечательно то обстоятельство, что ни дед, ни отец поэта,
ни его мать деспотами над крепостными не были, как большин¬
ство помещиков того времени. Хотя Елизавета Алексеевна и
была сурова и строга на вид, но самым высшим у нее наказани¬
ем было для мужчин обритие половины головы бритвой, а для
женщин отрезание косы ножницами, что практиковалось не осо¬
бенно часто; а к розгам она прибегала лишь в самых исклю¬
чительных случаях8... Но зато все ее ближайшие родственники,
а Столыпины в особенности, могли уже смело назваться даже и
по тогдашнему времени первоклассными деспотами. Когда в
Тарханах стало известно о несчастном исходе дуэли Михаила
Юрьевича с Мартыновым, то по всему селу был неподдельный
плач. <...>
В 1806 г. бит плетьми и сослан в Сибирь за побег Зиновий
Никитин, в 1807 г. его сын Федор продан. В том же году
сослан в Сибирь Данил Григорьев. В 1806 бежал Василий
Григорьев, затем его брат Степан отдан в рекруты. Из «мужчин»
в семье Степана остались два его сына: старший Василий, одного
года и младший, тоже Василий, новорожденный.
15:
435

В 1808 г. Федор Иванов бит плетьми (55 ударов) и сослан
на каторгу в Нерчинск, в следующем — отдан в рекруты его
брат Матвей, а в 1810 г. и сын Дмитрий.
В 1809 г. Дарья Никитина бита плетьми (55 ударов) и
сослана в Нерчинск, в 1811 г. Яков Степанов — в Сибирь; в
1821 г. Герасим Матвеев — на поселение, в 1824 г. Матвей
Герасимов — на поселение, в 1824 г. Иван Арефьев — на
поселение, в 1824 г. Арафий Семенов — на поселение.
Приведенные данные не являются полными.
Тот образ Спаса Нерукотворенного, коим когда-то Елизавета
Алексеевна была благословлена еще ее дедом, которому она ежед¬
невно молилась о здравии Мишеньки, когда она узнала о его
смерти, она приказала отнести в большую каменную церковь,
произнеся при этом: «И я ли не молилась о здравии Мишеньки
этому образу, а он все-таки его не спас». В большой каменной
церкви этот образ сохранился и поныне; ему, говорят, самое мень¬
шее лет триста9. <...>
Село Тарханы сохранило свой прежний вид во всех отноше¬
ниях и по сие время, а барская усадьба в особенности. Тот ста¬
ринный деревянный барский дом с мезонином и тремя балко¬
нами, под кровлей которого вырос и воспитался один из вели¬
чайших русских поэтов, все в том же виде, кроме мебели, без
малейших изменений; тот же вяз, растущий возле дома, под сенью
которого поэт любил мечтать и вдохновляться, успел уже превра¬
титься в довольно огромное, с бочку толщиной, раскидистое дере¬
во, по бокам его растут две липы, его современницы, и те же аллеи
все в том же, но несколько запущенном виде...
Сельская площадь все в том же виде, на которой в празднич¬
ные дни Михаил Юрьевич ставил бочку с водкой, и крестьяне
села Тархан разделялись на две половины, наподобие двух враж¬
дебных армий, дрались на кулачки, стена на стену, а в это время,
как современники передают, «и у Михаила Юрьевича рубашка
тряслась». <...>
Большая каменная церковь во имя Михаила Архангела, праз¬
днуемого 8 ноября, то есть святого, имя которого носил Михаил
Юрьевич, сохранилась и поныне. Построена на средства Елиза¬
веты Алексеевны Арсеньевой в конце тридцатых годов XIX
436

века и освящена оригинальным образом: так, было приурочено,
что в день ее освящения было окрещено три младенца, обвенчано
три свадьбы и схоронено три покойника10. В этой-то церкви и
имеется тот образ Спаса Нерукотворенного, возле клироса на
правой стороне, в вышину и ширину немного менее одного аршина,
замечательной древней живописи и в не менее оригинальной и
замечательной серебряной ризе, внизу которого золотыми буква¬
ми значится надпись на древнегреческом языке, в переводе озна¬
чающая: «Святой с нами Бог».
Действительно, 3 октября 1840 г., в день освящения новой
церкви, было окрещено три младенца, три пары обвенчаны 4
октября. Что касается умерших, то их за весь октябрь тоже на¬
считывалось трое, отпевание проводилось 2, 21 и 23 октября.
В алтаре, на правой стороне, имеется образ Василия Великого
замечательно древней художественной работы, но без ризы, прежде
принадлежавший, как мне передавали, еще отцу Михаила Васи¬
льевича Арсеньева, также пожертвованный Елизаветой Алексе¬
евной Арсеньевой. Около левого клироса есть образ апостола
Андрея Первозванного11, без ризы, весьма древней и замечатель¬
ной живописи, тоже пожертвованный Елизаветой Алексеевной.
Маленькая каменная церковь, отстоящая в десяти саженях от
барского дома на северо-запад, в саду, построена в 1817 году на
месте бывшего барского дома, в котором скончались Михаил
Васильевич Арсеньев и его дочь Марья Михайловна, после смерти
которой Елизавета Алексеевна этот дом продала на слом и снос
в село Владыкино (А.Н. Щетинину, ныне умершему), а на его
месте выстроила вышеозначенную церковь. Дом в селе Влады¬
кине сохранился. В этой церкви есть также замечательные ико¬
ны, писанные итальянскими художниками.
Дом же Елизавета Алексеевна немедленно построила но¬
вый, отступя десять саженей на восток от церкви; этот дом
сохранился и по сие время: все в том же виде, как и восемьдесят
лет назад. <...>
Маленькая кладбищенская церковь, деревянная и вместе с
тем самая старейшая, была построена Нарышкиным еще в на¬
чале XVIII века и стояла среди села, на площади, до 1835 года,
на том самом месте, где в настоящее время находится фамильный
437

склеп Арсеньевых12. В склепе этом схоронены Михаил Ва¬
сильевич Арсеньев, над гробом которого стоит памятник из свет-
ло-серого гранита, в виде небольшой колонны с следующей над¬
писью: «М.В. Арсеньев скончался 2-го января 1810 года, родил¬
ся 1768 года, 8 ноября».
Над гробом Марьи Михайловны стоит почти одинаковый па¬
мятник, как и над отцом, и совершенно рядом с ним с следующей
надписью: «Под камнем сим лежит тело Марьи Михайловны
Лермонтовой, урожденной Арсеньевой, скончавшейся 1817 года
февраля 24 дня, в субботу; житие ее было 21 год 11 месяцев и 7
дней».
Несколько впереди этих двух памятников, то есть ближе к
двери, в часовне стоит из прекрасного, черного, как уголь, мра¬
мора и гораздо большего размера памятник в виде четырехсто¬
ронней колонны над гробом Михаила Юрьевича, с одной сто¬
роны которого бронзовый небольшой лавровый венок и следу¬
ющая надпись: «Михайло Юрьевич Лермонтов»; с другой: «Ро¬
дился в 1814 г. 3-го октября», а с третьей: «Скончался 1841
года июля 15».
Все эти три памятника окружены невысокой железной ре¬
шеткой. На стене, с левой стороны, в часовне прибита доска из
белого мрамора с следующей надписью: «Елизавета Алексеевна
Арсеньева скончалась 16 ноября 1845 г. 85 лет». <...>
Печатается по изданию: «Лермонтовский заповедник “Тарханы”».
Документы и материалы. 1701—1924. Пенза, 2001 г.
Примечания
1 Шугаев Петр Кириллович (1855—1917) родился и жил в г. Чем-
баре, избирался гласным местной думы, где вносил предложения об увеко¬
вечении памяти Лермонтова и Белинского и добивялся выделения средств
на улучшение содержания учебных заведений и больниц. Много времени
отдавал изучению прошлого родного края, особенно пребыванию в нем
великих людей. См.: [31, 24—33]. Свои материалы под заглавием «Из
колыбели замечательных людей» Шугаев напечатал в журнале «Живо¬
писное обозрение» (1898. №№ 21, 22, 25).
2 Или Мирорайки, а также Марарайки, Милорайки, Малорайки и
Комарайки. См.: [42, 30—33].
438

3 О покупке Арсеньевыми Тархан и их стоимости см. С.49 — 50.
О том, что Тарханы куплены не в Москве, а в Петербурге, см.: П.Ф.
Максяшев. О некоторых погрешностях в «Лермонтовской энциклопе¬
дии»/ / Тарханский вестник. 1999. Вып. 10. С. 37 — 57.
4 М.В.Аресеньев женился в 1894 г. (в 26 лет) на Е.А. Столыпиной
(21 год). [12.30].
5 Е.А. Арсеньева родилась в 1773 г. На ее могильной плите выбито:
«85-ти лет», хотя на самом деле она умерла на 73-м году. Дату ее
рождения Шугаев определил по неправильно указанному возрасту в год
смерти.
6 До настоящего времени на усадьбе сохранились две круглые тран¬
шеи — место военных игр Лермонтова-мальчика.
7 В 1996 г. П.Ф. Максяшев обнаружил, что материалы Шугаева в
«Живописном обозрении» (1898) и во всех последующих публикациях
приведены неточно. Имея на руках копию с рукописи Шугаева, Макся¬
шев привел из нее следующий отрывок, который отличается от публико¬
вавшегося текста: «Но когда Мишенька стал подрастать и приближаться
к юношескому возрасту, то бабушка стала держать молодых и красивых
горничных, дабы с ними не было скучно Мишеньке. Из них некоторые
делались в интересном положении. Узнав о чем, бабушка спешила таких
выдать замуж за своих крепостных по ее выбору. Если же по сведениям
Елизаветы Алексеевны девушка заводила близость кроме Мишеньки
еще с кем-либо, то такая либо отправлялась на тяжелые работы, либо
выдавалась замуж за самого плохого жениха, либо продавалась на сторо¬
ну» [31, 31].
8 Документы свидетельствуют о многочисленных случаях сурового
наказания крестьян помещицей. Так, в 1905 г. Евдоким Герасимов, как
уже указывалось, бит плетьми (15 ударов), в 1805 вторично (25 ударов).
В 1810 Иван Тихонов (15 ударов), в 1819 Фаддей Дмитриев (50
ударов). В 1798 г. Алексей Григорьев сослан в Сибирь, в том же году
его сын Макар сдан в рекруты, а в 1802 г. — другой сын, Иван. Таким
образом наказана вся семья.
9 Икона «Спас Нерукотворный» в настоящее время находится в
экспозиции барского дома.
10 Церковь была освящена в день рождения М.Ю. Лермонтова.
11 Икона «Андрей Первозванный» экспонируется в барском доме. На
обратной стороне холста надпись: «1828. Картина ... М.Ю. Лермонто¬
ва».
12 В статье «Над могилой поэта» (Поиски и находки. — Саратов:
Приволж. книж. изд-во: Пенз. отд-ние, 1984. — С. 44—45) Л.Я.
Дианова сообщала: «Недавно в Государственном архиве Пензенской об¬
ласти обнаружен документ, который позволяет точно установить дату
439

постройки часовни. Это дело «О возведении в 1842 году в Тарханах
Чембарского уезда над могилой М.Ю. Лермонтова каменной часов¬
ни». Однако краеведы А.И. Дворжанский и С.Л. Шишлов не обна¬
ружили в ГАПО под таким названием указанного дела. Более того,
они подвергли сомнению категоричность утверждения Диановой как
недостаточно обоснованной. Вот их доказательства: «В статье Л.Я.
Диановой <...> в научный оборот впервые введен документ, дающий
точную дату постройки часовни. Однако автор почему-то дает вы¬
мышленное название этому источнику: «О возведении в 1842 году в
Тарханах Чембарского уезда над могилой М.Ю. Лермонтова камен¬
ной часовни». У читателя, судя по такому названию, естественно, возни¬
кает уверенность, что этот источник — современное постройке часов¬
ни дело, разрешение на ее возведение, возможно даже отражающее сам
ход постройки. В действительности же оно носит название: «Дело 3-
го стола канцелярии пензенского губернатора по циркуляру Департа¬
мента общих дел [Министерства внутренних дел] от 6 сентября 1901
г., № 10, о доставлении сведений о древних зданиях Пензенской
губернии, памятников старины и памятников новейшего времени, воз¬
двигнутых или воздвигаемых в честь высочайших [и других] особ»
(ГАПО, ф. 5, on. 1, д. 7295). Сбор сведений возлагался на полицию
(л. 4-4 об.) и Пензенскую губернскую ученую архивную комиссию
(л. 2). Информация по Чембарскому уезду была представлена исправ¬
ником в январе 1902 г. (л. 19). В его ответе относительно усы¬
пальницы Лермонтовых и Арсеньевых действительно сказано, что
построена она в 1842 г. (л. 22 об.). Является ли эта дата, сообщенная
спустя 60 лет после постройки часовни, достоверной, с полной уверен¬
ностью сказать трудно, тем более, что в ответе исправника годом
постройки церкви Марии Египетской назван 1824-й (л. 23 об.), тогда
как на самом деле она была освящена еще в 1820 г.» (Пензенский
временник любителей старины. 1994. Вып. 10. С. 26).
Нельзя не согласиться с этими доводами. Поэтому, пока не найдены
бесспорные документы, можно полагать, что часовня возведена не ранее
1842 г. и не позднее 1845 г. Первая дата подтверждается наличием
памятников и ограждений к ним, что не соответствовало церковным кано¬
нам: внутри храмов ставились надгробные плиты. Значит, Михаила Юрь¬
евича, как его мать и деда, похоронили под открытым небом. Е.А. Арсе¬
ньевой же, умершей в 1845 г., установили плиту. Следовательно, к этому
времени здание было уже построено.
440

3.
ЗАПИСЬ ЖУРНАЛИСТА А.Н. КОРСАКОВА
О TAPXAHCKOM ПЕРИОДЕ ЖИЗНИ
М.Ю. ЛЕРМОНТОВА.
КОНЕЦ 1880-Х — НАЧАЛО 1890-Х ГГ.
ЗАМЕТКА О ЛЕРМОНТОВЕ
Кстати, о детских годах М.Ю.Лермонтова.
<...> [Н. Рыбкин]1, любопытствуя об этом периоде жизни
незабвенного поэта, обращался с расспросами об этом к какому-то
старику капитану, в молодости бывшему в доме Е.А. Арсеньевой.
— Знавали Лермонтова? — спрашивал он у капитана.
— Помню-с, — отвечал последний.
— А в доме его бабушки бывали в Тарханах, когда поэт еще
был мальчиком?
— Бывал, и даже не однажды-с. Быв еще молодым офице¬
ром, лет двадцати пяти, в сообществе своих товарищей время там
препровождал...
— Значит, Лермонтова знавали еще с детства?
— Видал-с... но мало внимания обращал. Больше игра в
карты нас занимала2. Старуха Арсеньева была хлебосольная,
добрая. Рота наша стояла недалеко, и я бывал-с. Помню, как и
учить его начинали. От азбуки отбивался. Вообще был баловень;
здоровьем золотушный, жидкий мальчик; нянькам много от кап¬
ризов его доставалось... Неженка, известно-с...
Больше этого ничего автор не узнал от капитана. Пополню
этот пробел слышанным мною лет тридцать тому назад и в то же
время записанным рассказом двоюродного брата Лермонтова М.А.
Пожогина-Отрашкевича, который по шестому году был взят в дом
Елизаветы Алексеевны Арсеньевой, где он и провел несколько
лет вместе с ее внуком. Не ручаюсь за достоверность рассказан¬
ного, но Пожогин-Отрашкевич уверял меня, что он передает только
то, что резко запечатлелось у него в памяти и чего почти сорок лет
жизни не могли унести из нее; все остальное, что смутно и неясно
удержала память, он оставляет в стороне.
441

По словам его, когда Миша Лермонтов стал подрастать, то
Е.А. Арсеньева взяла к себе в дом для совместного с ним
воспитания маленького сына одного из своих соседей — Д/авы-
дова/, а скоро после того и его, Пожогина. Все три мальчика
были одних лет: им было по шестому году. Они вместе росли и
вместе начали учиться азбуке. Первым учителем их, а вместе с тем
и дядькою, был старик француз Жако. После он был заменен
другим учителем, также французом, вызванным из Петербурга, —
Капа. Лермонтов в эту пору был ребенком слабого здоровья, что,
впрочем, не мешало ему быть бойким, резвым и шаловливым. Учил¬
ся он, вопреки словам чембарского капитана, прилежно, имел осо¬
бенную способность и охоту к рисованию, но не любил сидеть за
уроками музыки. В нем обнаруживался нрав добрый, чувстви¬
тельный, с товарищами детства был обязателен и услужлив, но
вместе с этими качествами в нем особенно выказывалась настой¬
чивость. Капэ имел странность: он любил жаркое из молодых
галчат и старался приучить к этому лакомству своих воспитанников.
Несмотря на уверения Капэ, что галчата вещь превкусная, Лермон¬
тов, назвав этот новый род дичи падалью, остался непоколебим в
своем отказе попробовать жаркое, и никакие силы не могли побе¬
дить его решения. Другой пример его настойчивости обнаружился
в словах, сказанных им товарищу своему Давыдову. Поссорившись
с ним как-то в играх, Лермонтов принуждал Давыдова что-то
сделать. Давыдов отказывался исполнить его требование и услы¬
хал от Лермонтова слова: «хоть умри, но ты должен это сделать...»
В свободные от уроков часы дети проводили время в играх,
между которыми Лермонтову особенно нравились будто бы те,
которые имели военный характер. Так, в саду у них было уст¬
роено что-то вроде батареи, на которую они бросались с жаром,
воображая, что нападают на неприятеля. Охота с ружьем (?),
верховая езда на маленькой лошадке с черкесским седлом, сде¬
ланным вроде кресла, и гимнастика были также любимыми уп¬
ражнениями Лермонтова. Так проводили они время в Тарханах.
В 18243 году Е.А. Арсеньева отправилась лечиться на Кавказ и
взяла с собою внука и его двоюродного брата. Лермонтову было
десять лет, когда он увидел Кавказ. Проведя лето в Пятигорске,
Железноводске и Кисловодске, Арсеньева в октябре возврати¬
лась в Тарханы.
442

В это время Пожогин-Отрашкевич должен был оставить
дом Арсеньевой. В Тарханах ожидал его дядя (Юрий Петро¬
вич ?), который и увез его в Москву для определения в тамошний
кадетский корпус.<...>
Печатается по изданию: «Лермонтовский заповедник “Тарханы”».
Документы и материалы. 1701—1924. Пенза, 2001 г.
1 Н.И. Рыбкин, автор работы «Материалы к биографии Белинского и
Лермонтова (Исторический вестник. 1881..№ 10. С. 365—378). Посе¬
тил Тарханы и Чембар в начале 1860-х гг.
2 В этой связи интересен следующий факт. В 1838 г. родственница
Е.А. Арсеньевой Е.А. Верещагина писала из Петербурга дочери: «Новая
модная игра называется Преферансы. Здесь везде играют, то и меня
приучили, и я хорошо выучилась, но очень несчастлива, так что иногда
уже скучаю. А они любят со мной играть, что я не сержусь и терпелива,
а с Елизаветой Алексеевной Арсеньевой не любят. Ты не поверишь. Эта
добрая женщина как тяжела в картах, не соглашается с нами по малень¬
кой цене и делает свои спекуляции игрою. Всякий день непременно играет
и не может просидеть без карт...».
3В 1825 году.
4.
ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ А.П. ШАН-ГИРЕЯ
О ЛЕРМОНТОВЕ. 1860.
В последнее время стали много говорить и писать о Лермон¬
тове; по этому случаю возобновились упреки, давно уже слышан¬
ные мною от многих родных и знакомых, зачем я не возьмусь
описать подробностей его жизни. Мне тяжело было будить в
душе печальные воспоминания и бесплодные сожаления; притом
же, сознаюсь, и непривычка к литературной деятельности удер¬
живала меня. «Пусть, — думал я, — люди, владеющие лучше
меня и языком, и пером, возьмут на себя этот труд: дорогой мой
Мишель стоил того, чтоб о нем хорошо написали».
Двадцать лет ждал я напрасно; наконец, судьба привела меня
в те места, где тридцать три года тому назад так весело проходило
443

мое детство и где я нашел теперь одни могилы. Всякий из нас
нес утраты, всякий поймет мои чувства. <...>
Михаил Юрьевич Лермонтов родился 3 октября 1814 года в
имении бабушки своей1, Елизаветы Алексеевны Арсеньевой, рож¬
денной Столыпиной, в селе Тарханах Чембарского уезда Пен¬
зенской губернии.
Будучи моложе его четырьмя годами, не могу ничего поло¬
жительного сказать о его первом детстве; знаю только, что он
остался после матери нескольких месяцев на руках бабушки, а
отец его, Юрий Петрович, жил в своей деревне Ефремевского
уезда и приезжал нечасто навещать сына, которого бабушка лю¬
била без памяти и взяла на свое попечение, назначая ему принад¬
лежащее ей имение (довольно порядочное, по тогдашнему счету
шестьсот душ), так как у ней других детей не было. Слыхал
также, что он был с детства очень слаб здоровьем, почему бабушка
возила его раза три на Кавказ к минеральным водам. Сам же
начинаю его хорошо помнить с осени 1825 года.
Покойная мать моя была родная и любимая племянница Ели¬
заветы Алексеевны, которая и уговаривала ее переехать с Кавказа, где
мы жили, в Пензенскую губернию, и помогла купить имение в трех
верстах от своего, а меня, из дружбы к ней, взяла к себе на воспитание
вместе с Мишелем, как мы все звали Михаила Юрьевича.
Таким образом, все мы вместе приехали осенью 1825 года из
Пятигорска в Тарханы, и с этого времени мне живо помнится
смуглый, с черными блестящими глазками Мишель, в зеленой кур¬
точке и с клоком белокурых волос надо лбом, резко отличавшихся
от прочих, черных как смоль. Учителями были М-г Capet, высокий
и худощавый француз с горбатым носом, всегдашний наш спутник,
и бежавший из Турции в Россию грек; но греческий язык оказал¬
ся Мишелю не по вкусу, уроки были отложены на неопределенное
время, а кефалонец занялся выделкой шкур палых собак и при¬
нялся учить этому искусству крестьян; он, бедный, давно уже умер,
но промышленность, созданная им, развилась и принесла плоды
великолепные: много тарханцев от нее разбогатело, и поныне чуть
ли не половина села продолжает скорняжничать.
Помнится мне еще, как бы сквозь сон, лицо доброй старушки
немки, Кристины Осиповны, няни Мишеля, и домашний доктор
Левис, по приказанию которого нас кормили весной по утрам
444

черным хлебом с маслом, посыпанным крессом, и не давали мяса,
хотя Мишель, как мне всегда казалось, был совсем здоров, и в
пятнадцать лет, которые мы провели вместе, я не помню его
серьезно больным ни разу.
Жил с нами сосед из Пачелмы (соседняя деревня) Николай
Гаврилович Давыдов, гостили довольно долго дальние родственники
бабушки, два брата Юрьевы, двое князей Максютовых, часто
наезжали и близкие родные с детьми и внучатами, кроме того,
большое соседство, словом, дом был всегда битком набит. У ба¬
бушки были три сада, большой пруд перед домом, а за прудом
роща; летом простору вдоволь. Зимой немного теснее, зато на
пруду мы разбивались на два стана и перекидывались снежными
комьями; на плотине с сердечным замиранием смотрели, как
православный люд, стена на стену (тогда еще не было запрету),
сходился на кулачки, и я помню, как расплакался Мишель, когда
Василий-садовник2 выбрался из свалки с губой, рассеченной до
крови. Великим постом Мишель был мастер делать из талого
снегу человеческие фигуры в колоссальном виде; вообще он был
счастливо одарен способностями к искусствам; уже тогда рисо¬
вал акварелью довольно порядочно и лепил из крашеного воска
целые картины; охоту за зайцем с борзыми, которую раз всего
нам пришлось видеть, вылепил очень удачно, также переход через
Граник и сражение при Ар-беллах, со слонами, колесницами,
украшенными стеклярусом, и косами из фольги. Проявления же
поэтического таланта в нем вовсе не было заметно в то время, все
сочинения по заказу Capet он писал прозой, и нисколько не луч¬
ше своих товарищей. Когда собирались соседки, устраивались
танцы и раза два был домашний спектакль; бабушка сама была
очень печальна, ходила всегда в черном платье и белом старин¬
ном чепчике без лент, но была ласкова и добра, и любила, чтобы
дети играли и веселились, и нам было у нее очень весело.
Так прожили мы два года. В 1827 году она поехала с Мише¬
лем в Москву, для его воспитания, а через год и меня привезли к
ним. В Мишеле я нашел большую перемену, он был уже не
дитя, ему минуло четырнадцать лет; он учился прилежно. М-г
Gindrot, гувернер, почтенный и добрый старик, был, однако, строг
и взыскателен и держал нас в руках; к нам ходили разные
другие учители, как водится. Тут я в первый раз увидел русские
445

стихи у Мишеля: Ломоносова, Державина, Дмитриева, Озерова,
Батюшкова, Крылова, Жуковского, Козлова и Пушкина, тогда же
Мишель прочел мне своего сочинения стансы К***.<...>
В домашней жизни своей Лермонтов был почти всегда весел,
ровного характера, занимался часто музыкой, а больше рисовани¬
ем, преимущественно в батальном жанре, также играли мы часто
в шахматы и в военную игру, для которой у меня всегда было в
готовности несколько планов <...>.
По производстве его в офицеры бабушка сказала, что Мише
нужны деньги, и поехала в Тарханы (это была их первая разлу¬
ка). И действительно, Мише нужны были деньги; я редко встре¬
чал человека беспечнее его относительно материальной жизни,
кассиром был его Андрей3, действовавший совершенно бескон¬
трольно. Когда впоследствии он стал печатать свои сочинения, то
я часто говорил ему: «Зачем не берешь ты ничего за свои стихи.
Пушкин был не беднее тебя, однако платили же ему кни¬
гопродавцы по золотому за каждый стих», но он, смеясь, отвечал
мне словами Гете:
Das Lied, das aus der Kehle dringt
1st Lohri, der reichlich lohnet.
[Перевод: «Песня, которая льется из уст, сама по себе есть
лучшая награда» (нем.).]<...>
Срок отпуска Лермонтова приближался к концу; он стал
собираться обратно на Кавказ. Мы с ним сделали подробный
пересмотр всем бумагам, выбрали несколько как напечатанных
уже, так и еще не изданных и составили связку. «Когда, бог даст,
вернусь, — говорил он, — может, еще что-нибудь прибавится
сюда, и мы хорошенько разберемся и посмотрим, что надо будет
поместить в томик и что выбросить». Бумаги эти я оставил у
себя, остальные же, как ненужный хлам, мы бросили в ящик.<...>
Второго мая к восьми часам утра приехали мы в Почтамт,
откуда отправлялась московская мальпост. У меня не было ни¬
какого предчувствия, но очень было тяжело на душе. Пока за¬
кладывали лошадей, Лермонтов давал мне различные поручения
к В.А. Жуковскому и А.А. Краевскому, говорил довольно долго,
но я ничего не слыхал. Когда он сел в карету, я немного опом¬
нился и сказал ему: «Извини, Мишель, я ничего не понял, что ты
говорил; если что нужно будет, напиши, я все исполню». «Какой
446

ты еще дитя, — отвечал он. — Ничего, все перемелется — мука
будет. Прощай, поцелуй ручки у бабушки и будь здоров».
Это были в жизни его последние слова ко мне; в августе мы
получили известие о его смерти.
По возвращении моем с бабушкой в деревню, куда привезены
были из Пятигорска и вещи Лермонтова, я нашел между ними
книгу в черном переплете in 8, в которой вписаны были рукой его
несколько стихотворений, последних, сочиненных им. На первой
странице значилось, что книга дана Лермонтову князем Одоевс¬
ким с тем, чтобы поэт возвратил ее исписанною; приезжавший
тогда в Петербург Николай Аркадьевич Столыпин, по просьбе
моей, взял эту книгу с собой для передачи князю.<...>
Через год тело его, в свинцовом гробу, перевезено было в Тар¬
ханы и положено около могилы матери, близ сельской церкви в
часовне, выстроенной бабушкой, где и она теперь покоится.
Давно все это прошло, но память Лермонтова дорога мне до
сих пор ... <...>
10 мая 1860 г. Чембар
Печатается по изданию: «Лермонтовский заповедник “Тарханы”».
Документы и материалы. 1701—1924. Пенза, 2001 г.
Имение, которое, как указывает мемуарист, помогла купить Елизавета
Алексеевна, — Апалиха. Купчая на нее была совершена 16 июля 1826 г.,
до того вся семья Шан-Гирей, приехавшая с Кавказа, год жила в Тарханах.
Поэт бывал в Апалихе в 1826—1828, 1836 годах. Со всеми членами
семьи Шан-Гиреев Лермонтова связывали теплые, родственные отношения.
Первые из дошедших до нас писем поэта адресованы в Апалиху «милой
тетеньке» Марии Акимовне. Не обойдены вниманием в этих письмах и
«дяденька» Павел Петрович, «братцы Аким и Алексей», «сестрица Катю¬
ша». Младший в семье сын Николай, 1829 года рождения, — тот самый
«Николенька Шан-Гирей», которого «таскает» и с которым «бесится
Михаил Юрьевич», как писала Е.Д. Верещагина из Петербурга за границу
своей дочери А.М. Верещагиной-Хюгель в ноябре 1838 года.
Сближали поэта с семейством Шан-Гиреев и их общие родственные
связи с Хастатовыми и Петровыми, жившими на Кавказе. Дети Шан-
Гиреев хранили, как семейные реликвии, вещи, имевшие отношение к по¬
эту. Так, А\ексей сохранил «Маскарадную книгу», в которую Лермонтов
вписал посвящения своим московским знакомым и с которой явился в
костюме астролога на новогодний маскарад 1831 года в залу Благородного
447

дворянского собрания в Москве. Екатерина сберегла парадные носовые
платки матери и бабушки поэта. Благодаря апалихским родственникам, до
нас дошли рукописи Лермонтова, среди них копия «Панорамы Москвы»,
драма «Люди и страсти», поэмы «Черкесы» и «Боярин Орша», предисло¬
вие к роману «Герой нашего времени», а также учебники, тетради, записи
лекций, рисунки и картины поэта.
Барская усадьба в Апалихе по состоянию на 1980 г. описана в книге
В.А. Агальцовой «Сохранение мемориальных лесопарков»:
«Усадьба сохранилась в исторических границах. По регулярному ри¬
сунку планировки можно судить, что она существует с XVIII в. С трех
сторон ее окружает канава и вал, по которому и ныне растут рядами ива
ломкая и липа мелколистая. С четвертой, южной, стороны открывается вид
на широкую речную долину и заречные дали. Они особенно хорошо
просматривались с верхней части склона, где располагался дом. Площадь
усадьбы 9,7 га, конфигурация ее достаточно правильная. Планировку
усадьбы составляет система почти равных по площади прямоугольников,
образованных сетью взаимно перпендикулярных дорожек, различная об¬
садка которых создавала основу декоративного оформления парка.<...>
Хозяйственный двор был изолирован от сада рядом лип... Главный
въезд в усадьбу был расположен на востоке. Ширина дороги 15 м...
южная часть дороги сохранила черты прежнего оформления — кусты
желтой акации.<...>
Перед домом, по-видимому, расстилалась большая поляна с группами
деревьев и кустарников, а вниз, к берегу реки, шла дорожка... В начале
дорожки к колодцу была устроена площадка и вокруг нее посажены 6
каштанов, а по периметру — кусты сирени, образующие круг... На пло¬
щадке стояла, вероятно, беседка... В центре участка при пересечении
аллеи с поперечной дорожкой была устроена круглая площадка с кашта¬
ном конским желто-цветным посередине, а вокруг него клумбами разби¬
ты цветники и симметричными полукружьями высажены сирень, шипов¬
ник, желтая акация, боярышник. <...>
В центре усадьбы на пересечении двух центральных дорожек растет
уникальный для этих мест экземпляр ясеня в возрасте 300 лет. Дерево...
замыкает дорожки парка, идущие сюда с четырех сторон».
1 М.Ю. Лермонтов родился в Москве.
2 Василий Фролович Шушеров. См.: [32, 17].
3 Андрей Иванович Соколов.
448

5.
ЗАМЕТКИ О ЛЕРМОНТОВЕ
И О НЕКОТОРЫХ ЕГО СОВРЕМЕННИКАХ1
(Из воспоминаний М.Н. Лонгинова)
Сообщаю некоторые из известий, могущих быть ныне напеча¬
танными, о Лермонтове и о некоторых людях, игравших роль в
его жизни и которых большую часть, также как и его самого, я
знал почти всех более или менее, а со многими был и в дружес¬
ких отношениях, принадлежа к одному с ними поколению, в среде
которого был из младших товарищей. Не могу обещать ничего
систематического; не полагаю, что заметки мои не вовсе будут
лишены интереса читателей.
По семейным преданиям, Лермонтов родился не в 1814, а в
1815 году, как утверждает это и Е.А. Хвостова. Я указал дом, в
котором он родился («Соврем.», 1856, № 6, см. стр. 162). Он
находился в Москве, на площади, у самых Красных ворот, к стороне
той части Садовой, которая идет к Сухаревой башне. Лет пятнад¬
цать тому назад, он принадлежал купцу Бурову и сохранял еще свой
прежний вид. Теперь на его месте возвышается огромное здание,
не имеющее никакого сходства с прежнею постройкой.
О поездке Лермонтова, в его детстве, именно в 1825 году, на
Кавказ, мною также сообщены были некоторые сведения. Он
ездил туда со своей бабкой Елисаветой Алексеевной Арсенье¬
вой, рожд. Столыпиной. При них находились: родственник ее
Михаил Погожин, доктор Анзельм Левис, учитель Иван Кана и
гувернантка Христина Ремер.
Бабушка и воспитательница Лермонтова Елисавета Алексе¬
евна была вдова поручика Михаила Васильевича Арсеньева.
Единственная дочь их, Мария Михайловна, была за Юрием Пет¬
ровичем Лермонтовым; они имели единственного сына, нашего
поэта, который и был со мною в свойстве по Арсеньевым. Я
указал на любезность, доброту и ум этой всеми любимой старуш¬
ки, которую все в обширном круге ее родства и свойства называ¬
ли «бабушкой» («Соврем.», 1856, № 6, см. стр. 163).
449

Братья Елисаветы Алексеевны, Столыпины, были: 1) Алек¬
сандр Алексеевич, адъютант Суворова; 2) Аркадий Алексеевич,
сенатор, женатый на дочери знаменитого графа Николая Семе¬
новича Мордвинова; 3) Дмитрий Алексеевич, генерал-адъютант;
4) Афанасий Алексеевич (род. 1788, ум. 1866 г.), храбрый
артиллерист, потом саратовский губернский предводитель дво¬
рянства, памятный Москве, где проживал очень долго, — своим
хлебосольством, радушием и веселым, хотя и солидным умом; он
был женат на Марии Александровне Устиновой, здравствующей
ныне. Лермонтов особенно любил Афанасия Алексеевича. 5)
Пятого брата звали, кажется, Григорием Алексеевичем.
Из сестер Е.А. Арсеньевой одна была за г. Хастатовым, а
другая за г. Шан-Гиреем.
Из двоюродных братьев Лермонтова, Столыпиных, ближай¬
шими сверстниками его и очень им любимыми были сыновья
Аркадия Алексеевича: Николай Аркадьевич, нынешний послан¬
ник наш в Гаге; Алексей Аркадьевич (ныне умерший), бывший
с ним в юнкерской школе и выпущенный офицером в лейб-
гусары в 1835 году, спустя год после смерти Лермонтова2, и Дмитрий
Аркадьевич, произведенный, также из юнкерской школы, в офи¬
церы конной гвардии в начале 1839 года и печатающий теперь
корреспонденцию Сперанского с его отцом, с которым Сперанс¬
кий был очень дружен. Сестры их: здравствующая ныне княгиня
Мария Аркадьевна Вяземская (по первому мужу г-жа Бек) и
покойные — княгиня Вера Аркадиевна Голицына и Екатерина
Аркадиевна Кочубей.
Особенно дружен был Лермонтов с двоюродным братом сво¬
им Алексеем; они были вместе в школе и в гусарах, а также два
раза (как помнится) на Кавказе: в 1837 году, когда первый был
переведен туда за стихи на смерть Пушкина, последний же ез¬
дил туда охотником из гвардии, а затем в 1840—1841 гг., когда
первый вторично был выслан туда за дуэль с Барантом, а после¬
дний, в следствии той же дуэли, по внушению покойного государя,
поступил из отставки (в которую недавно вышел), на службу капи¬
таном в нижегородский драгунский полк, стоявший на Кавказе.
Алексей Столыпин вышел в офицеры лейб-гусарского полка
из юнкерской школы в 1835 г. В 1837 г. ездил охотником на
Кавказ, где храбро сражался. В конце 1839 года, будучи поручи¬
450

ком, вышел в отставку. В начале 1840 года поступил на службу на
Кавказ капитаном нижегородского драгунского полка. В 1842 г.
вышел опять в отставку. В последнюю войну он, несмотря на
немолодые уже лета, вступил на службу ротмистром в белорус¬
ский гусарский полк и храбро дрался под Севастополем, а по
окончании войны вышел в отставку и скончался несколько лет
тому назад. Это был совершеннейший красавец; красота его, му¬
жественная и вместе с тем отличавшаяся какой-то нежностью,
была бы названа у французов «proverbiale». Он был одинаково
хорош и в лихом гусарском ментике, и под барашковым кивером
нижегородского драгуна, и наконец, в одеянии современного льва,
которым был вполне, но в самом лучшем значении, этого слова.
Изумительная по красоте внешняя оболочка была достойна его
души и сердца. Назвать Монгу-Столыпина значит для людей
нашего времени то же, что выразить понятие о воплощенной чес¬
ти, образце благородства, безграничной доброте, великодушии и
беззаветной готовности на услугу словом и делом. Его не избало¬
вали блистательнейшие из светских успехов, и он умер уже не
молодым, но тем же добрым, всеми любимым Монго и никто из
львов не возненавидел его, несмотря на опасность его соперниче¬
ства. Вымолвить о нем худое слово не могло бы придти в голову
и принято было бы за нечто чудовищное. Столыпин отлично
ездил верхом, стрелял из пистолета и был офицер отличной храб¬
рости.
Прозвище «Монго», помнится, дано было Столыпину от клич¬
ки памятной современникам в Царском Селе, собаки, принадле¬
жавшей ему. Собака эта, между прочим, прибегала постоянно на
плац, где происходило гусарское ученье, лаяла, хватала за хвост
лошадь полкового командира М.Г. Хомутова и иногда даже спо¬
собствовала тому, что он скорее оканчивал скучное для молодежи
учение.
В 1839—1840 годах Лермонтов и Столыпин, служившие
тогда в лейб-гусарах, жили вместе в Царском Селе, на углу Боль¬
шой и Манежной улиц. Туда более всего собирались гусарские
офицеры, на корпус которых они имели большое влияние. Това¬
рищество (esprit de corps) было сильно в этом полку и, между
прочим, давало одно время сильный отпор, не помню каким-то,
притязаниям, командовавшего временно полком, полковника С*.
451

Покойный великий князь Михаил Павлович, не любивший вооб¬
ще этого «esprit de corps», приписывал происходившее в гусарс¬
ком полку подговорами товарищей со стороны Лермонтова со
Столыпиным и говорил, что «разорить это гнездо», то есть, унич¬
тожить сходки в доме, где они жили. Влияния их действительно
нельзя было отрицать; очевидно, что молодежь не могла не ува¬
жать приговоров, произнесенных союзом необыкновенного ума
Лермонтова, которого побаивались, и высокого благородства Сто¬
лыпина, которое было чтимо, как оракул.
Публике долго был известен один только портрет Лермонто¬
ва, где он изображен в черкеске с шашкой. Я первый заявил о
несходстве и безобразии этого портрета, о чем говорила и г-жа
Хвостова. Г. Глазунов, так старательно издавший сочинения
Лермонтова в последние годы, стал заботиться о приискании
лучшего и достал у князя В.А. Меньшикова (служившего преж¬
де тоже в лейб-гусарах), портрет Лермонтова, впрочем, также
неудовлетворительный, изображающий его в гусарском сюртуке
с полетами. Тогда я указал г. Глазунову на поколенный, в нату¬
ральную величину, портрет Лермонтова, писанный масляными
красками, сохранившийся в Саратовском имении А.А. Столыпи¬
на Нееловске, где я его и видал. Тут Лермонтов изображен в
лейб-гусарском виц-мундире и накинутой поверх его шинели, с
треугольной шляпой в руках. Г. Глазунов приложил гравюру его
к иллюстрированному изданию «Песня о купце Калашникове».
Это лучший из известных мне портретов Лермонтова; хотя он на
нем и очень польщен, но ближе всех прочих передает общее
выражение его физиономии (в хорошие его минуты), особенно
его глаз, взгляд которых имел действительно нечто чарующее,
«fascinant», как говорится по-французски, несмотря на то, что
лицо поэта было не красиво.
Кажется, составилось какое-то понятие о том, будто Лермон¬
тов был беден. Едва ли это справедливо. Если отцовское име¬
ние его было незначительно, зато состояние его бабушки было
довольно велико, и она ничего для него не желала, так что он мог
жить весьма прилично даже в лейб-гусарском полку, где офице¬
ры издерживали тогда много денег, и не отставать от них.
Лермонтов произведен был в офицеры в самом конце 1834
года. С ним вместе вышли из школы в лейб-гусарский полк
452

покойный Александр Францович Тиран, старый друг мой, князь
Николай Сергеевич Вяземский и два брата Череповы.
Упоминаемые в пьесе «Монго» лица были: танцовщица Ека¬
терина Егоровна Пименова; казанский помещик — г. Моисеев3.
Когда Пушкин был убит, я лежал в постели, тяжко больной и
едва-едва спасенный недавно от смерти заботами Арендта и
попечительным уходом за мною доброй матушки. Мне не смели
объявить сейчас же и прямо о смерти Пушкина. Я узнал о ней
после разных приготовлений к такому объявлению. Тогда же
получил я рукописные стихи на эту кончину Губера и Лермонто¬
ва. Известно, что пьеса последнего произвела вскоре громкий
скандал и автору готовилась печальная участь. Бабушка Лермон¬
това Елисавета Алексеевна была в отчаянии и с горя говорила,
упрекая себя: «И зачем это я на беду свою еще брала Мерзляко-
ва, чтоб учить Мишу литературе; вот до чего он довел его».
После дуэли Лермонтова с Барантом нужно было ожидать
большой беды для первого, так как он уже во второй раз попа¬
дался. Можно вообразить себе горе бабушки. Понятно также,
что родные и друзья старались утешать ее, сколько было воз¬
можно. Между прочим, ее уверяли, будто участь внука будет
смягчена, потому что «свыше» выражено удовольствие за то, что
Лермонтов, при объяснении с Барантом, вступился вообще за
честь русских офицеров перед французом. Старушка высказала
как-то эту надежду при племяннике своем, покойном Екиме
Екимовиче Хастатове, служившем адъютантом при гвардейс¬
ком дивизионном начальнике Ушакове. Хастатов был большой
чудак и, между прочим, имел иногда обыкновение произносить
речи, как говорят, по-театральному, «в сторону», но делал это
таким густым басом, что те, от которых он хотел скрыть слова
свои, слышали их, как нельзя лучше. Когда бабушка повторила
утешительное известие, он обратился к кому-то из присутство¬
вавших и сказал ему, по-своему, «в сторону»: «Как же! Напро¬
тив того, говорят, что упекут голубчика». Старушка услышала
это и пришла в отчаяние.
Поединок с Барантом грозил Лермонтову тем более серьез¬
ными последствиями, что покойный государь долго не соглашался
перевести его обратно в гвардию в 1838 году. Император разре¬
453

шил этот перевод единственно по неотступной просьбе любимца
своего, шефа жандармов графа А.Х. Бенкендорфа. Граф пред¬
ставил государю отчаяние старушки бабушки, просил о снисхож¬
дении к Лермонтову, как о личной для себя милости, и обещал,
что Лермонтов не подаст более поводов к взысканиям с него, и
наконец, получил желаемое. Это было, если не ошибаюсь, перед
праздником Рождества 1837 года. Граф сейчас отправился к
бабушке. Перед ней стоял портрет любимого внука. Граф, обра¬
щаясь к нему, сказал, не предупреждая ее ни о чем: «Ну, поздрав¬
ляю тебя с царскою милостью». Старушка сейчас догадалась, в
чем дело, и от радости заплакала. Лермонтова перевели тогда в
лейб-гвардии гродненский гусарский полк, стоявший на поселе¬
ниях, близ Спасской Полести, в Новгородской губернии. Таково
было тогда обыкновение: выписанные в армию переводились в
гвардейские полки, расположенные вне Петербурга: так Хвостов,
Лермонтов (бывшие лейб-гусары), Тизенгаузен (бывший кава¬
лергард) переведены были в гродненские гусары; Трубецкой,
Новосильцов (бывшие кавалергарды) — в кирасиры его величе¬
ства, квартировавшие в Царском Селе. Впрочем, уже на Святой
неделе 1838 года Лермонтов опять поступил в лейб-гусарский
полк, где и служил до второй ссылки в 1840 году.
Секундант Лермонтова на роковой его дуэли в 1841 году,
князь Александр Илларионович Васильчиков — один из сыно¬
вей славного, глубоко всеми чтимого вельможи, князя Иллариона
Васильевича (1776—1847), умершего в высоком звании предсе¬
дателя государственного совета (1838—1847). Молодой Ва¬
сильчиков вышел в 1839 году кандидатом из петербургского уни¬
верситета и находился на Кавказе при ревизовавшем край сена¬
торе Гане, к которому были прикомандированы некоторые моло¬
дые люди, принадлежавшие к высшему кругу, как например, князь
Борис Дмитриевич Голицын, покойный князь Сергей Василье¬
вич Долгорукий. Князь А.И. Васильчиков — автор недавно
вышедшего в свет замечательного труда «О самоуправлении».
Секундант противника Лермонтова Михаил Павлович Гле¬
бов, розовый, красивый, до конца моложавый, как отрок «Мишка
Глебов», как мы его называли. Он вышел из юнкерской шко¬
лы в офицеры конной гвардии в начале 1839 года вместе с
Дмитрием Столыпиным и в 1841 году поехал, в числе гвардейс¬
454

ких охотников, на Кавказ, где вскоре получил в экспедиции жес¬
токую рану в руку, почему долго должен был носить распоротый
рукав, связывавшийся на шве черными ленточками. Таким обра¬
зом, привелось ему быть свидетелем на несчастной дуэли, в след¬
ствие которой его потом довольно долго обходили чином, и он все
оставался корнетом. В конце 1841 года он поступил в долж¬
ность адъютанта при генерале Нейдгардте, командовавшем вой¬
сками на Кавказе, где Глебов и прослужил до самой смерти.
Помнится, в 1843 году был он захвачен хищниками-черкесами на
большой дороге, недалеко от самого Ставрополя, и долго томился
в плену, претерпевая жестокие лишения и страдания. Наконец,
его «украл» из плена, конечно, за значительный выкуп, известный
горский наездник Атарщиков. Для Глебова, отличавшегося от¬
личною храбростью, открылась тогда же блестящая карьера. Новый
наместник князь М.С. Воронцов оставил его в 1845 году адъю¬
тантом при себе. Он вышел невредим из адской экспедиции
1845 года в Дарго, во время которой из адъютантов князя Ворон¬
цова в Ичкерийском лесу брат мой Александр был убит (14-го
июля), а Владимир Николаевич Нечаев и князь Сергей Илла¬
рионович Васильчиков — ранены. В последний приезд свой в
Петербург, в конце 1846 года, Глебов был едва двадцатисеми
лет от роду, полковником конной гвардии и весь увешан креста¬
ми. Помню, что с ним же приехал другой адъютант князя Во¬
ронцова, молодой полковник лейб-гусарского полка и тоже от¬
личный офицер Михаил Дмитриевич Маслов. Тогда только что
даны были войску каски вместо киверов и офицерских треуголь¬
ных шляп. Но кавказская армия носила фуражки, в которых
явились в Петербург Глебов и Маслов при своих гвардейских
адъютантских мундирах. Это произвело большую «сенсацию» в
салонах и на улицах, где военный в фуражке был тогда чудом
для всех.
Начальство гвардейского корпуса заявило, что приезжие, чис¬
лясь в гвардии, должны следовать форме гвардейской, а не кав¬
казской; князь Воронцов выразил противное мнение и, наконец,
победа осталась за фуражками, к великому соблазну служак-фор-
малистов. В начале 1847 года Глебов уехал на Кавказ; мы
простились накануне его отъезда при очень веселой обстановке и
не думали, что уже не увидимся. Летом того же 1847 года, Гле¬
455

бов командовал отрядом в экспедиции под Салтами; 28-го июня,
во время пустой перестройки в цепи, шальная пуля ударила ему
прямо в лоб и храбрый молодой человек был убит наповал.
В начале 1841 года Лермонтов в последний раз приехал в
Петербург. Я не знал еще о его недавнем приезде. Однажды,
часу во втором, зашел я в известный ресторан Леграна на Боль¬
шой Морской. Я вошел в бильярдную и сел на скамейку. На
бильярде играл с маркером небольшого роста офицер, которого я
не рассмотрел по своей близорукости. Офицер этот из дальнего
угла закричал мне: «Здравствуй, Лонгинов!» и направился ко
мне; тут узнал я Лермонтова в армейских эполетах с цветным на
них полем. Он рассказал мне об обстоятельствах своего приезда,
разрешенного ему для свидания с бабушкой. Он был тогда на
той высшей степени апогея своей известности, до которой ему
только суждено было дожить. Петербургский «beau-monde» встре¬
тил его с увлечением; он сейчас вошел в моду и стал являться по
приглашениям на балы, где бывал двор. Но все это было не
продолжительно. В одно утро, после бала, кажется у графа С.С.
Уварова, на котором был Лермонтов, его позвали к тогдашнему
дежурному генералу графу Кулейнмихелю, который объявил ему,
что он уволен в отпуск лишь для свидания с бабушкой, и что в
его положении неприлично разъезжать по праздникам, особенно
когда на них бывает двор, и что, поэтому, он должен воздержаться
от посещения таких собраний. Лермонтов, тщеславный и любив¬
ший светские успехи, был этим чрезвычайно огорчен и оскорблен,
в совершенную противоположность тому, что выражено в напи¬
санном им около этого времени стихотворении: «Я не хочу, чтоб
свет узнал» (Соч. Лерм., 1863, т. II, стр. 183).
Лермонтов был очень плохой служака в смысле фронтовика
и исполнителя всех мелочных подробностей в обмундировании и
исполнении обязанностей тогдашнего гвардейского офицера. Он
частенько сиживал в Царском Селе на гауптвахтах, где я его
иногда навещал. Между прочим, помню, как однажды он жестоко
приставал к арестованному вместе с ним лейб-гусару, покойному
Владимиру Дмитриевичу Бакаеву (+1871 г.). Весною 1839 г.
Лермонтов явился к разводу с маленькою, чуть-чуть не игрушеч¬
ною детской саблей на боку, несмотря на присутствие великого
князя Михаила Павловича, который тут же арестовал его за это,
456

велел снять с него эту саблю и дал поиграть ею маленьким вели¬
ким князьям Николаю и Михаилу Николаевичам, которых приве¬
ли посмотреть на развод. В августе того же года, великий князь за
неформенное шитье на воротнике и обшлагах виц-мундира, послал
его под арест прямо с бала, который давали в ротонде царско¬
сельской китайской деревни царско-сельские дамы офицерам рас¬
положенных там гвардейских полков (лейб-гусарского и кирасир¬
ского), в отплату за праздники, которые эти кавалеры устраивали в
их честь. Такая нерадивость причитывалась к более крупным про¬
ступкам Лермонтова и не располагала начальство к снисходитель¬
ности в отношении к нему, когда он в чем-либо попадался.
Впрочем, ближайшие начальники Лермонтова в лейб-гусарс-
ком полку были не только отличные служаки, в лучшем смысле
слова, но и благороднейшие люди, умевшие и вести прекрасно свое
дело, и ценить в подчиненных качества ума и души, независимо от
служебных достоинств. Это были старые гусары: Михаил Григо¬
рьевич Хомутов, а потом — Николай Федорович Плаутин. Они
умерли, занимая важные места: первый — наказного атамана вой¬
ска донского, а второй — командира гвардейского корпуса.
Г-жа Верзилина, в Пятигорском доме которой произошла пос¬
ледняя ссора Лермонтова, была супруга храброго старого кавказца,
радушно принимавшая служивших на Кавказе и приезжавших
туда. У ней были дочери, очень миловидные и любезные, по отзыву
всех, кто был знаком с ними. Кажется, Лермонтов имел отчасти в
виду это семейство, когда говорил комплименты кавказским дамам
от лица Печорина (Соч. Лерм., 1863, т. II, стр. 313).
Говорили, будто рисуя некоторые черты характера Грушницко-
го (в «Княжне Мери»), Лермонтов имел в виду живое лицо, долго
служившее на Кавказе, именно Н.П. К., недавно умершего.
Также говорили, что доктор Вернер (в той же «Княжне Мери»)
имеет сходство с действительно существовавшим лицом, именно с
доктором кавказских минеральных вод Конради, весьма умным и
благородным человеком. Кстати, приведу здесь один анекдот. В
лейб-гусарах служил бывавший прежде на Кавказе и знавший
там Конради граф Ф.Д.А. Это был добрейший малый, славный
товарищ и великий кутила, очень шумливый под веселую руку. В
1837 году, в Царском Селе, он вместе с кирасирскими офицерами
С. и Б., после веселого ужина выбили в каком-то доме стекла в
457

окнах. Их выписали в гарнизон. Граф А. переведен был в один из
кавказских линейных батальонов. Когда он приехал в Пятигорск,
то Конради, при встрече с ним, воскликнул: «Как попал ты сюда?»
А. стал обнимать его, восклицая: «О, Конради!» (окон ради).
Слышно было, будто при последнем поединке Лермонтова при¬
сутствовали не одни секунданты, а были еще некоторые лица,
стоявшие в отдалении; но это было скрыто при следствии, без чего
эти свидетели подвергнулись бы ответственности. Заношу этот
слух в мои заметки, не отвечая нисколько за его достоверность.
Вообще, в те времена было в ходу военное или светское удаль¬
ство. Многие молодые люди переходили служить на Кавказ. Гвар¬
дейцы хлопотали, чтобы попасть в число охотников, которые ежегод¬
но отправлялись (по одному от каждого полка) на Кавказ и отлича¬
лись там превосходною храбростью, а некоторые и такой отвагой,
которая удивляла даже закаленных в бою старых кавказских вои¬
нов. Поединки тоже казались чем-то заманчивым. Я помню, что
Монго-Столыпин, к которому из уважения к его тонкому понимаю
чувства чести, нередко обращались, чтобы он рассудил какой-либо
щекотливый вопрос, возникший между молодыми противниками, по¬
казывал мне привезенную им из-за границы книгу: «Manuel du
duelliste» или что-то в этом роде. В ней описаны были все правила,
без соблюдения которых поединок не мог быть признан состояв¬
шимся «по строгим правилами искусства». Между прочим, через год
после дуэли Лермонтова, именно в июне 1842 года, произошла дру¬
гая дуэль в лейб-гусарском полку. Князь Владимир Владимирович
Яшвиль имел несчастие убить князя Александра Николаевича Дол¬
горукого, сына харьковского генерал-губернатор князя Николая Ан¬
дреевича. Недели за две до этого, я видел их вместе приятелями и
они звали меня к себе «в лагери», куда выступал полк. Но я уезжал
из Петербурга и сказал, что не могу быть. Вскоре, будучи в Рязанс¬
кой губернии, я получил письмо с печальным известием о злополуч¬
ном поединке, последовавшем, увы! из совершеннейших пустяков.
Старший брат этого, павшего на поединке Долгорукова, князь Нико¬
лай был корнетом гвардии и двадцати лет от роду погиб в экспеди¬
ции 1837 года на Кавказе, где был тогда и Лермонтов.
Едва ли где было что-либо подобное быстроте, с которою Лер¬
монтов достиг известности и славы. В печати явились только «Хад¬
жи-Абрек» (1835), «Песня про купца Калашникова» и «Бородино»
458

(1827), да еще «Казначейша» (1838), впрочем последняя даже без
имени автора, к чему можно присовокупить стихи на смерть Пушкина
(1837), хотя рукописные, но довольно распространенные, — как сто¬
ило только появиться в первой книжке возобновленных «Отечествен¬
ных Записок» 1839 года знаменитой «Думе», и имя Лермонтова
сделалось как бы старинным и дорогим достоянием русской литера¬
туры. Вслед за тем, стали выходить одно за другим, ряд превосходней¬
ших стихотворений, составивший в течение двух с половиной лет как
бы драгоценное поэтическое ожерелье из чистейших бриллиантов по¬
эзии. Тогда же вышел в свет этот изумительный «Герой нашего
времени», и доселе составляющий отчаяние русских повествователей,
не создавших в тридцать лет ничего подобного. Надо было жить тогда,
чтобы понимать теперь то чувство восхищения и изумления, которое
испытывали мы, переходя от одного очарования к другому, по мере
появления стихотворений Лермонтова.
Стихи Лермонтова при жизни его печатались почти исклю¬
чительно в «Отечественных Записках». В первые годы (1839—
1842) издания этого журнала в нем только помещались (да еще
и в Плетеновском «Современнике») еще изредка произведения
лучших писателей прежнего времени и авторов, составивших так
сказать «high-life» русской литературы: Жуковского, князя Вя¬
земского, Баратынского, князя Одоевского и пр.
О последней дуэли Лермонтова с здравствующим Н.С. Мар¬
тыновым, школьным его товарищем, которого я также имею честь
хорошо знать и которого благородный характер и доброжела¬
тельство к людям известны всем многочисленным его знакомым,
я теперь не скажу ни слова. «Non hie erat locus».
впервые опубликовано в журнале «Русская старина», 1873 г., т.7.
Печатается по первой публикации.
2 Так у автора. — Прим. ред.
3 Эта пьеса целиком напечатана, вместе со многими рассказами о
Лермонтове, в приложениях к изданным нами «Записках Е.А. Хвосто¬
вой». Спб. 1870.
459

6.
ТРИ ВСТРЕЧИ С М.Ю. ЛЕРМОНТОВЫМ
В.В. БОБАРЫКИНА1
Печально я гляжу на наше поколенье, —
Грядущее его иль пусто, иль темно...
I
В 1834 году я имел непоследовательность вступить в школу
гвардейских юнкеров и гвардейских подпрапорщиков. Не без
основания говорю «непоследовательность»: это всякий признает,
если я к этим словам присовокуплю, что умерший от водяной
болезни и неумелости врача покойный отец мой2 за несколько
дней до смерти взял с меня честное слово посвятить себя вра¬
чебному искусству и быть другом человечества. Я с восторгом дал
ему это слово и живо помню, что сцена была в биллиардной
комнате, увешанной портретами героев 12-го года. Через несколько
дней после моего последнего с ним разговора, отец собственно¬
лично и стоя на ногах перед святыми иконами и окруженный
нами 4-мя (из коих мне, старшему, было 13 лет)3, — прочитал
себе вслух отходную, лег на постель и скончался, сохраняя память
до последней минуты.
В 16 лет я, бывши в Москве, в пансионе, и увидавши красные
отвороты моего бывшего пансионского товарища Камынина4, всту¬
пившего в юнкерскую школу в лейб-гвардии Уланский полк (тогда
юнкера носили мундиры своих полков), — забыл данное отцу
слово. А отчего? Оттого, что с детства слишком возбуждал свое
воображение временным чтением, — ас 14 до 16 лет постоянно
поглощал современные французские романы, которые постоянно
приносил, по поручению старших братьев, из библиотеки Готье.
Они-то и вышибли из памяти данное отцу обещание.
Как бы ни было, я в сентябре 1834 г. выдержал экзамен и
надел кирасирскую куртку, потому что на заявление мною, при
представлении нашему главному начальнику его императорскому
460

высочеству великому князю Михаилу Петровичу, о желании по¬
ступить в лейб-уланы, великий князь на это сказал мне: «Какой
ты улан, — ты кирасир, — поступи в Кирасирский его величе¬
ства полк!» Я, зная, что во мне 2 аршина 10 вершков роста, и
желая уважить слова брата моего государя (хотя имел полное
право этого не сделать), послушался — и через несколько дней,
выстриженный, в рейтузах с туго подтянутыми штрипками и
длиннейшими, пристегнутыми на ремешках тяжело «кавалерийс¬
кими шпорами, проводил полуденное время в упражнении мар¬
шировкою в 3 приема под руководством строгого Преображенс¬
кого унтер-офицера Карпенки. Уроки этого бравого гвардейца
так сильно подействовали на мое воображение5, что я в тот же
вечер, делая соло в 5-ой фигуре французской кадрили, добросо¬
вестно сделал его тихим шагом в 3 приема. Мне положительно
было неизвестно, что запертая направо дверь примыкала к поко¬
ям его превосходительства, незабвенного или неудобозабываемо-
го К.А. Шлиппенбаха6. Вдруг дверь эта отворяется, — входит
генерал и с негодованием вскрикивает: «О! с... с..., Бобарыкин,
на конюшню!» И я уже не в 3 приема, а скорым шагом отправ¬
ляюсь в это тихое пристанище, к величайшему прискорбию танце¬
вального нашего учителя Эбергарта, у которого я был на первом
плане, как ловкий танцор и прежний его ученик в Горном Ка¬
детском корпусе, где пробыл с 1828 по 1830 годы и, к сожале¬
нию, по мнительности покойного отца, был взят.
Однако, вступление мое так продолжительно и скучно, что
оно не может даже оправдываться моим здесь в Л[ыскове] по¬
чти совершенным уединением, тем более чувствительным для
меня, что у меня, как у 68-летнего человека, из 24 часов вычитает¬
ся только 5 на сон: больше старикам спать не полагается.
Если к этой, совершенно без предвзятой цели сделанной сво¬
ей характеристики прибавить, что в Горном Корпусе я, довольно
развитой во всем, кроме арифметики (за что и попал в 1-й класс),
вследствие своего громадного черноземного аппетита, за казен¬
ные превкусные булки переписывал чрезвычайно быстро и чет¬
ко ученикам 1-го верхнего [класса] их лекции Геогнозии, Пет-
рамотогнозии и проч., а также «Войнаровского» и «Думы» Ры¬
леева, из коих некоторые скоро запомнил наизусть, то первая
встреча моя с Лермонтовым объявится сама собою.
461

Это было так: Лермонтов, Лярский7, Тизенгаузен8, братья Че-
реповы9, как выпускные, с присоединением к ним проворного
В.В. Энгельгардта10, составляли по вечерам так называемый ими
«Нумидийский эскадрон», в котором, плотно взявши друг друга
за руки, быстро скользили по паркету легко-кавалерийской ка¬
меры, сбивая с ног попадавшихся им навстречу новичков. Ничего
об этом не знавши и обеспокоенный стоячим воротником куртки
и штрипками, я, ни с кем не будучи еще знаком, длинными шага¬
ми ходил по продолговатой, не принадлежащей моему Кирасирс¬
кому отделению легко-кавалерийской камере, с недоумением по¬
глядывая на быстро скользящий мимо меня «Нумидийский эс¬
кадрон», на фланг которого, примыкающем к той стороне, где я
прогуливался, был великан кавалергард Тизенгаузен. Эскадрон
все ближе и ближе налетал на меня; я сторонился, но когда меня
приперли к стоявшим железным кроватям и сперва задели слег¬
ка, а потом, с явно понятым мною умыслом, порядочно толкнули
плечом Тизенгаузена, то я, не говоря ни слова, наотмашь здорово
ударил его кулаком в спину, — после чего «Нумидийский эс¬
кадрон» тотчас рассыпался по своим местам, также не говоря ни
слова, — и мы в 2 шеренги пошли ужинать. Строились по ран¬
жиру, тяжелая кавалерия впереди, и я по росту был в первой
фланговой паре. За ужином был между прочим вареный карто¬
фель, и когда мы, возвращаясь в камеры, проходили неосвещен¬
ную небольшую конференц-залу, — то я получил в затылок
залп вареного картофеля и, также не говоря ни слова, разделся и
лег на свое место спать. Этот мой стоицизм, вероятно, выпускным
понравился, так что я с этого первого ди>: был оставлен в покое,
тогда как другим новичкам, почему-либо заслужившим особен¬
ное внимание, месяца по 2 и по 3, всякий вечер, засыпающим,
вставляли в нос гусара, т.е. свернутую бумажку, намоченную и
усыпанную крепким нюхательным табаком. Этим преимуще¬
ственно занимался шалун Энгельгардт, которому старшие не
препятствовали.
Вот моя первая встреча с Лермонтовым.
Домашнее образование под руководством швейцарца и швей¬
царки, пропитанных духом энциклопедистов, сделало то, что рус¬
ская литература была для меня tetra incognita, и я из нее знал
только «Юрия Милославского», которого мы в Горном Корпусе
462

читали вслух во время летних каникул, проведенных в стенах
корпуса. Что ж удивительного, что я даже не интересовался
издаваемым в последние месяцы пребывания Лермонтова в шко¬
ле рукописным журналом под названием: «Всякая всячина напя¬
чена», редактором коего был, кажется, конно-пионер Лярской11;
да мне, как новичку, делом заявившему свою степную дикость, его
бы, если бы и пожелал, не показали. А первое время было не до
того: маршировка, манежная езда, до окровавления некоторых ча¬
стей тела, отбили охоту от всякой литературы; склонности и вку¬
сы направились к запрещенному курению трубки, а в недалеком
будущем — к бутылке ликера или доппель-кюммеля и pate-
froid, приносимым услужливыми унтер-офицерами. Если при
этом вспомнить, что по (будто бы) недостатку преподавателя, у
нас в эти три года, с 1934 по 1836, не было класса физики, то
допель-кюммель, ликер, пирожки и нередко в классе орлянка
должны были быть нам не вменяемы. Впоследствии, когда, вы-
шед в отставку, я вновь начал в Германии учиться, особенно
естественным наукам, и ознакомился с учением и ученым Грове
именно в 1834 году, то и я, в незлобии сердца, причел всю
юнкерско-школьную потерю дорогого времени и умственных
приобретений к невменяемости, опираясь преимущественно на
еще не открытый тогда, столь облегчающий понимание закон
Грове.
II
Недостаток правильного образования и хорошего воспитания,
вследствие ранней потери матери и отца, вместе с преждевре¬
менным чтением множества книг, а особенно французских рома¬
нов времен тридцатых годов, заставили меня забыть обещание,
данное покойному отцу, и привели в юнкерскую школу.
Этот порыв, от которого некому было меня удержать, скоро
отозвался отрицательными последствиями. Школьная жизнь, бес¬
престанные занятия пехотной и конной фрунтовой службы, при
отсутствии интереса к учебным занятиям в классах, чему способ¬
ствовали как отсутствие (как выше сказано) класса физики,
которая могла бы заинтересовать меня, с детства весьма любоз¬
463

нательного, — равно как и небрежность, с которою нам препода¬
вали почти все другие предметы, небрежность, питаемая отсут¬
ствием в нас — слушателях — всякого внимания и даже наши¬
ми шалостями во время классов, — принесли свои плоды. В
течение двухлетнего пребывания в школе я более 20 раз сидел
под арестом за разные нарушения дисциплины, неприход к назна¬
ченному часу после праздников и всякие шалости, — и все-таки
отвечал на публичном экзамене из фортификации и артиллерии,
которые мне нравились, и из 30 слишком выпускных вышел 4-м
и поступил в Кирасирский его величества полк в Царское Село
и 1 января 1837 года надел офицерский мундир.
В полку я пробыл только до апреля того же года: за крупную
шалость12, в которой я не столько был участником, сколько свиде¬
телем, я, пробыв с двумя товарищами (из коих один был лейб-
гусар граф Алопеус13, известный и прежними проказами [под
арестом], был отдан под военный суд при Образцовом кавалерий¬
ском полку. Суд присудил нас, на основании строгих законов
Петра I, к вычету трехмесячного жалования, но, по повелению
покойного императора Николая Павловича, мы были переведены
теми же чинами в Кавказские линейные батальоны: Алопеус —
в 5-й, расположенный в кр. Нальчике, в большой Кабарде, я — в
6-й, — в крепости Ардон на Военно-Грузинской дороге, а 3-й,
штабс-ротмистр Седморацкий14, виновный только тем, что, как
старший, не мог нас остановить, — в 7-й батальон, расположен¬
ный во Владикавказе.
Явившись к своему батальонному командиру П.П. Нестерову15,
бывшему прежде адъютантом начальника штаба Кавказского
Корпуса, а впоследствии начальником центра на Кавказской ли¬
нии и одному из последних воспитанников школы колонновожа¬
тых (устроенной покойным Муравьевым в своем подмосковном
имени и выпустившей 153 человека офицеров, служивших укра¬
шением Русской армии)16, я после проезда по Кавказу осенью
1837 г. покойного императора, которого я встречал в Ар доне, во
фрунте своего гарнизонного батальона, — получил от Нестерова
любезное предложение жить по желанию во Владикавказе, где
все-таки было какое-нибудь общество. При этом я постоянно
пользовался его радушным гостеприимством и даже формаль¬
ным его приказанием никогда не участвовать в конвоировании с
464

пушкою и полуротою солдат почты, пассажиров и провиантских
транспортов, — так называемых оказий.
Конечно, я этим воспользовался и, бывши постоянно у Несте¬
рова, имел случай встречаться с некоторыми интересными лич¬
ностями, проезжавшими в Тифлис или обратно в Россию. Меж¬
ду ними назову покойных графа Муравьева-Амурского17, тогда
капитана, генерал-губернатора Царства Польского Коцебу18, также
капитана, и князя Георгия Долгорукова19, впоследствии умершего
под Севастополем, будучи агентом Красного креста под Севасто¬
полем и проезжавшего через Владикавказ со своею супругою,
урожденной графинею Чернышевой20, сестрой декабриста21. Все
это умерло, — но воспоминание о них, особливо о князе Долгору¬
кове, с которым в начале 40-х годов возобновил [я] знакомство
в его Орловском поместье, когда он и я уже были в отставке, до
сих пор живет в моей благодарной памяти.
Итак, я жил во Владикавказе, изредка посещая, вместе с пол¬
ковником, свою Ар донскую крепость, — и то больше для охоты
за дикими козами и фазанами, — в сопровождении 2-х отлич¬
ных стрелков из бывшего Литовского корпуса, почти целиком
переведенного на Кавказ; а иногда, благодаря протекции Влади¬
кавказского плац-майора и с тем вместе пристава мирных осе¬
тин и кабардинцев, делал охотничьи экскурсии за Терек, пере¬
правляясь верхом против укрепления Минарет, — там, где впос¬
ледствии переправился со своим отрядом Шамиль и чуть было
не порешил с Владикавказом. В этих экскурсиях, благодаря
любезности пристава, имевшей свои причины, так как он был
отцом 3-х взрослых дочерей, — по приказанию его высылались
целые облавы мирных горцев, причем между оленями и кабанами
раз даже выгнан был под наши выстрелы некрупный медведь —
муравейник. Во время подобных охот товарищами моими обык¬
новенно были офицер Инженеров путей сообщения Б. и доктор,
— оба поляки и премилые люди.
Кроме того, во времена моего пребывания в Ар доне, я в своей
комнатке давал гостеприимство разжалованному в солдаты быв¬
шему адъюнкту Виленского профессора Лелевеля22 — Ордынс¬
кому23, обществом которого не мог не дорожить. В последствии,
после экспедиции 1838 года на восточном берегу Черного моря, я
встретился с Ордынским на зимних квартирах в Черномории, в
16 Лермонтов М. Ю. Том 10
465

станице Ивановской, где я его и оставил; кажется, он был потом
убит в экспедиции.
Одним словом, жизнь во Владикавказе, хотя в сущности праз¬
дная, посвящаемая бостону, вечеринкам с танцами у женатых и
семейных начальников частей и охоте, придала мне некоторую
самостоятельность, и я терпеливо ожидал случая отличиться, что¬
бы возвратить потерянное.
Однажды базарный24 пришел мне сказать, что какой-то про¬
езжий офицер желает меня видеть. Я пошел в заезжий дом, где
застал такую картину:
М.Ю. Лермонтов, в военном сюртуке, и какой-то статский
(оказалось, француз-путешественник) сидели за столом и рисо¬
вали, во все горло распевая: «А moi la vie, a moi la vie, a moi la
liberte».
Я до сих пор хорошо помню мотив этого напева, и если это
кого-нибудь интересует, то я мог бы найти кого-нибудь, кто бы
его положил на ноты. Тогда это меня несколько озадачило, а еще
более озадачило, что Лермонтов, не пригласив меня сесть и про¬
должая рисовать, как бы с участием, но и не без скрываемого
высокомерия, стал расспрашивать меня, как я поживаю, хорошо
ли мне.
Мне в Лермонтове был только знаком шалун, руководивший
«Нумидийским эскадроном», чуть не сбившим меня с ног в пер¬
вый день моего вступления в юнкерскую школу, а потом закатив¬
шим мне в затылок залп вареного картофеля. О Лермонтове, как
о поэте, я ничего еще не знал и даже не подозревал: таково было
полученное мною направление. В краткое мое пребывание в
полку, в Царском Селе, я, благодаря обратившему на меня внима¬
ние нашему полковому библиотекарю поручику Левицкому, прочи¬
тал Тьера, Байрона и еще кое-что, более или менее серьезное.
Во Владикавказе читал, кроме «Русского Инвалида» и «Пче¬
лы», «Revue Britannigue» и как-то случившиеся у Нестерова
«Etudes de la nature», Bernardin de S-t Pierre. Все это, вместе с
моею Владикавказскою обстановкою, не могло не внушать мне
некоторого чувства собственного достоинства, явно оскорбленного
тем покровительственным тоном, с которым относился ко мне
Лермонтов. А потому, ограничась кратким ответом, что мне жи¬
вется не дурно, я спросил, что они рисуют, и узнал, что в проезд
466

через Дарьяльское ущелье, отстоящее от Владикавказа, как изве¬
стно, в 20—40 верстах, француз на ходу, вылезши из перекладной
телеги, делал croquis окрестных гор; а они, остановясь на станци¬
ях, совокупными стараниями отделывали и даже, кажется, иллю¬
миновали эти очертания25.
На том разговор наш и кончился, — и я, пробыв несколько
минут, ушел к себе, чтобы в третий раз встретиться с Лермонто¬
вым уже в Москве, где я в 1840 году находился в годовом отпуску
— опять, как кирасирский офицер, будучи переведен тем же
чином в гвардию за отличие и полученную 14 мая 1839 года
рану при взятии аула Сая-Сан в Ичкерийском лесу.
III
Двухгодичное пребывание на Кавказе прошло, как веселый
сон. Сожительство со своим батальонным командиром и встречи
у него с разными интересными личностями; внимание Владикав¬
казских дам и барышень к таким ловким кавалерам, как краса¬
вец полковник Нестеров и я, бывший гвардеец и хороший танцор;
балы, обеды, охоты по Кабарде и за Тереком и, наконец, прико¬
мандирование к Тенгинскому полку для экспедиции в 1838-м
году на восточном берегу Черного моря под начальством Н.Н.
Раевского26 дали поприще для развлечения, познакомили с но¬
выми людьми.
Здесь, в отряде, кроме прикомандированных от всех гвардейс¬
ких полков, я познакомился с некоторыми из декабристов, возвра¬
щенных из Сибири и поступивших рядовыми в разные кавказс¬
кие полки действующих отрядов.
Веселый, остроумный Игельстром27, оригинальный Цебриков28,
всегда серьезные А.И. Вегелин29, барон Черкасов30 и особенно
М.А. Назимов31 оставили во мне сильные впечатления, отразив¬
шиеся впоследствии при других обстоятельствах моей жизни. Здесь
же, в лагере, при постройке крепостей, экспедициях для рубки леса,
перестрелках, дешевое и хорошее французское вино и портер, полу¬
чаемые беспошлинно из Одессы, ежевечерняя прекрасная полковая
музыка и хоры певчих черноморских казаков и особенно, должен
сознаться, бесконечный вист и штосс, — слишком отвлекали внима¬
16*
467

ние от знакомства с почтенными декабристами, от которого, кроме
хорошего и нравственного, ничего нельзя было бы приобрести.
Высадка в Суджуке-Кале (теперь Новороссийск), где я, по
совершенной случайности, первым, благодаря своему высокому ро¬
сту, вышел на берег, — за что чуть было не попал под арест: в'
неизвестной мне программе этой, совершенно безопасной высад¬
ки, совершаемой под защитою пушек Черноморского флота, об¬
стреливающего пустынный и безлесный берег, наш отрядный
командир Раевский должен был выйти первым и идти впереди
отряда, ботанизируя32; но вышло иначе: канонерские лодки с
авангардом, где я был, сели на мель, приказано было прыгать в
воду, — ия вышел первым благодаря своему росту. — Высадка
и постройка крепости закончилась обратным походом на Анапу,
через земли натугайцев, во время которого я под непрерывающим-
ся осенним дождем и 14 дней не раздеваясь, идя в авангардной
цепи, узнал, что такое военный поход, тем более, что, не получая из
дому денег и прожив, частью проиграв имевшиеся у меня, я сове¬
стился просить у других и шел, все 14 дней питаясь одними
солдатскими сухарями.
По приходе в Анапу мы тотчас верхами отправились в Екатери-
нодар, где от всех наших перевозочных средств остался только один
верблюд, на котором мы с Дистерло33 вдвоем, верхом, по непролазной
грязи, ездили в Екатеринодарское благородное собрание и, прожив¬
ши все, что имели, также и верблюда, благодаря услужливому еврею,
который [дал взаймы] за умеренные 60% с условием взять его с
собой в Ставрополь до уплаты ему денег, — приехали в Ставрополь,
где застали всех, возвратившихся из отрядов, и провели несколько
веселых дней среди шумных балов и ликований.
Здесь я не могу не отметить приятного знакомства с милым,
добрым Б.А. Перовским, — знакомства, не окончившегося этою
первою встречею. Мир праху твоему, почтенный, благородный дея¬
тель! Всегда вспоминаю о тебе с сердечной благодарностью34.
По возвращении во Владикавказ, я позаботился о прикоман¬
дировании меня к отряду, имеющему производить военные дей¬
ствия весной 1839 г. Это было для меня тем более необходимо, что
во время экспедиции 1838 года не было таких военных действий,
которые могли бы дать повод моим начальникам представить меня
за какое-либо отличие к обратному переводу в гвардию, чего мне
468

хотелось не столько, чтобы вновь иметь удовольствие служить в
Гвардии, но для восстановления своего доброго имени.
Весной я был прикомандирован к 2-му батальону боевого Ка¬
бардинского егерского полка, состоящего под начальством пол¬
ковника Лабинцева (впоследствии полного генерала)35 и назна¬
ченного в отряд генерал-лейтенанта Граббе36, который должен
был идти на Шамиля через Ичкерию в Ахульго. По совету
Нестерова, я, вместо того, чтобы ехать в крепость Внезапную, —
сборное место отряда, — на почтовых через Екатеринодар и
Моздок, что составило бы около 600 верст, отправился верхом с
отрядом в 60 человек, состоящим из добровольцев кабардинцев,
осетин, дигорцев, тачаурцев, — все по большей части панцырни-
ков, — который направлен был правительством в отряд, имею¬
щий действовать в Южном Дагестане, для чего ему необходимо
было пройти мимо крепости Внезапной, где я и отстал от них.
Этот четырехдневный поход в первых числах мая, с воинствен¬
ными и веселыми молодцами и через полумирную Чечню, состав¬
ляет одно из лучших воспоминаний моей жизни.
Мы шли без дороги, напрямик, через леса и речки, и вожаком у
нас был мирный чеченец, по-видимому, имевший обширные связи
со своими земляками, потому что на каждом привале нам из бли¬
жайших аулов приносили масло, кур, хлеб, баранов, а раз один
кунак привел одному из наших богатырей, дигорцу Интуку (?)
Кубатееву, годового теленка.
Из русских в отряде были: — я, конечно, обряженный совер¬
шенно черкесом, — мой крепостной человек Кирюшка с вьючною
лошадью и еще прикомандировавшийся к нам капитан по армии
князь Казбек, — грузин и христианин, владелец аула Казбек,
находящегося на Военно-Грузинской дороге в Дарьяльском уще¬
лье, в 40 верстах от Владикавказа. Начальником отряда был по¬
ручик Мусса Кундухов, родом кумык, впоследствии генерал-майор
русской службы, перешедший к туркам и действовавший против
наших войск в окрестностях Карса в последнюю войну 1878 года.
Я и князь Казбек имели с собой бурдучки с кахетинским
вином, что помогло нам без вреда перенести те нескончаемые
угощения шашлыком и вареной бараниной, которые, волей-нево-
лею, приходилось принимать от своих спутников-горцев, народа
радушного и веселого.
469

Наконец мы прибыли во Внезапную — в тот момент, когда
генерал Граббе делал смотр отряду, который в ту же ночь должен
был выступить в Ичкеринский лес, в аул Сая-Сан, где, по указа¬
нию лазутчков, должно было происходить совещательное сборище
приверженцев Шамиля. Мы и выступили, и тут-то я узнал, что
такое ночной поход и усталость. Аул мы накрыли, причем только
успели захватить разбросанные по... (неразобрано) где, очевидно,
происходило совещание, множество арабских книг и медных тазов,
употребляющихся при омовении; совещавшиеся же скрылись в
лесные трущобы и дали о себе знать только при отступлении
нашего отряда, причем в 1 x/i суток у нас выбыло из фронта убитых
и раненых 150 человек солдат и 15 офицеров, в числе которых был
и я, находившийся при отступлении в арьергардной цепи. Это
случилось 14 мая, и я впоследствии узнал, что этот день совпал с
праздником Пресвятой Троицы; а по Высочайшему приказу от 26
августа, отданному во время маневров под Бородиным, я был обрат¬
но переведен в тот же л.-гв. Кирасирский полк корнетом. Приказ
этот получен был мною в Пятигорске, где мы, т.е. я, барон Ипполит
Вревский37 (тогда штабс-капитан, впоследствии генерал-лейтенант,
убитый в экспедиции против дидоевцев), капитан Минквиц38, тог¬
да адъютант министра финансов графа Канкрина, впоследствии
губернатор одной Кавказской области и умерший в звании на¬
чальника жандармского управления Царства Польского, и отстав¬
ной ротмистр Александрийского гусарского полка Зоммер (не ус¬
певший еще быть перечисленным в ту часть войска, куда прикоман¬
дировался, так что был одет в венгерку), долечивались от полученных
ран, после того, как выдержали курс предварительного лечения в
Гребенской станице полка графа Штейнбока у полумирного чеченца,
привезенного из-под Барчуная Вревским и лечившего и нас, и своих
земляков, немирных чеченцев, в чем ему не препятствовали, ибо своим
лечением он производил чудеса, и я рад-радехонек был, что избавил¬
ся от внезапненского госпиталя и его главного доктора Авдакова, где
у меня на раненой руке 3 раза прикидывалась рожа.
Простившись с Владикавказом, я через Харьков, Курск, Орел,
где повидался с родными, и Москву вернулся в Царское Село,
где тотчас подал в годовой отпуск и, несмотря на явную неохоту
главного доктора Виллье дать мне свидетельство о неспособнос¬
ти править лошадью и владеть оружием, получил его.
470

Продав 315 десятин тульской земли за 35.000 рублей ассиг¬
нациями, я расплатился с карточными и другими кавказскими
долгами и, побывав у брата в Смоленской губернии и у другого
брата на родине, в Лебедянском уезде, с оставшимися 20.000
рублей ассигнациями приехал жить в Москву без всякой другой
цели, кроме беспутного проживания имеющихся денег, коим ре¬
шительно не знал цены.
Я не могу забыть, что в бытность мою в С.-Петербурге, я, чуть
ли не в первый день приезда навестил старого товарища еще по
Горному Корпусу и юнкерской школе — Слепцова39, служившего
тогда поручиком л.-гв. в Литовском полку, и, представив ему
яркую и увлекательную картину кавказской жизни, побудил его.
перейти на службу на Кавказ, до сих пор помнящий героические
подвиги основателя Сунженской линии, нашедшего смерть в од¬
ном из бесчисленных боев, утвердивших господство России в этой
воинственной части Чечни.
Надобно только удивляться, как нам, представителям хороших,
зажиточных дворянских фамилий России, не давали в двухгодич¬
ную бытность в юнкерской школе ни малейшего понятия о наших
гражданских обязанностях относительно наших крепостных крес¬
тьян и вообще о каком-либо экономическом понятии о жизни.
Впрочем, что же тут удивительного, когда даже курс физики
не проходился в течение 2-х лет по недостатку учителя! Вот это-
то формальное неведение, при отсутствии родителей или таких
родственников и авторитетов, которые могли бы бросить в нас
хотя малейший луч света, сделали то, что я, обладая несколькими
тысячами рублей и полною, безответственною свободою и не
имея никакой определенной цели, которую и создать себе не
умел, проживал в Москве, тратя время на обеды, поездки к цыга¬
нам и загородные гулянья и почти ежедневные посещения Анг¬
лийского Клуба, где играл в лото по 50 рублей ассигнациями
ставку и почти постоянно выигрывал. Грустно вспомнить об этом
времени, тем более, что меня постоянно преследовала скука и
бессознательная тоска. Товарищами этого беспутного прожига¬
ния и жизни мотовства были молодые люди лучшего общества и
так же скучавшие, как я. Между ними назову: князя А. Б., баро¬
на Д. Р., М. и некоторых других. И вот в их-то компании я, не
помню где-то, в 1840 году встретил М.Ю. Лермонтова, возвра¬
471

щавшегося с Кавказа или вновь туда переведенного, — не по¬
мню. Мы друг другу не сказали ни слова, но устремленного на
меня взора М.Ю. я и до сих пор забыть не могу: так и виделись
в этом взоре впоследствии читанные мною его слова:
Печально я гляжу на наше поколенье, —
Грядущее его иль пусто, иль темно...
Но хуже всего то, что в ту пору наш круг так мало интересо¬
вался русской литературой, что мне, например, едва ли из нее
было известно более, как «Думы» Рылеева и его поэма «Война-
ровской», «Братья-разбойники» Пушкина и «Юрий Милослав-
ский» Загоскина, — и все это прочитанное, а отчасти наизусть
выученное еще в Горном Корпусе. В юнкерской школе нас
интересовали только французские романсы Гризара и водевиль¬
ные куплеты; в полку успел прочесть Тьера «Историю револю¬
ции» и Байрона во французском переводе, а на Кавказе, кроме
«Инвалида», «Etudes de la Nature» Bemardi de S-t Pierre и
изредка «Revue Britannigue» и — ничего из современной лите¬
ратуры. Вот и сформировалось исключительно эпикурейское ми¬
ровоззрение, основным фондом коего было существовавшее тогда
во всей силе крепостное право.
Нужно было особое покровительство Провидения, чтобы выйти
из этого маразма. Не скрою, что глубокий, проницающий в душу и
презрительный взгляд Лермонтова, брошенный им на меня при
последней нашей встрече, имел немалое влияние на переворот в
моей жизни, заставивший меня идти совершенно другой дорогой
с горькими воспоминаниями о прошедшем.
Но об этом когда-нибудь в другой раз.
11 февраля 1885 года.
с. Лысково.
Автор вышеприведенного небезынтересного рассказа, вызванно¬
го воспоминанием о Лермонтове, — Василий Васильевич Бобары¬
кин. Он родился И апреля 1817 г. в селе Павлове, Лебедянского
уезда Тамбовской губернии; учился он сперва дома, имея швейцар¬
ца-гувернера и швейцарку же гувернантку, потом два года провел в
Горном Кадетском корпусе (1828—1830 гг.), который покинул по
желанию отца; после его смерти, в 1832 году поступил в один из
472

московских пансионов, а затем, в 1834 году, по 17-му году, перешел в
школу гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров (ныне
Николаевское кавалерийское училище), будучи зачислен юнкером в
л.-гв. Кирасирский его величества полк; здесь Бобарыкин позна¬
комился с Лермонтовым, который, однако, уже в ноябре того же
1834 Г. произведен был в офицеры и, таким образом, покинул шко¬
лу. Бобарыкин окончил в ней курс в сентябре 1836 г. и был
выпущен в Кирасирский его величества полк, но, еще до производ¬
ства в офицеры был замечен в компании со штабс-ротмистром
своего полка И.Е. Седморадским и лейб-гусаром графом Ф.Д.
Алопеусом в буйном поведении на улице, после кутежа, был за это
судим и 23 июля 1837 г., по приговору суда, переведен прапорщиком
в 6-й Кавказский линейный батальон, стоявший в укреплении Ар-
дон. В 1838 году с Тенгинским пехотным полком он участвовал в
экспедиции против горцев, а в деле отряда полковника Лабинцева
под аулом Сая-Сан, в Ичкерийском лесу, будучи прикомандирован к
Кабардинскому полку, был ранен 14 мая 1839 г. ружейною пулею в
грудь. Это обстоятельство было признано достаточным поводом для
прощения Бобарыкина, — и он 11 сентября того же 1839 года
переведен был, корнетом, снова в л.-гв. Кирасирский его величества
полк. Однако, В.В. Бобарыкин прослужил уже недолго: 2 февраля
1842 года он вышел в отставку с чином поручика.
Решив посвятить себя сельскому хозяйству, В.В. Бобарыкин
отправился, для пополнения своего образования, за границу, слу¬
шал лекции в Германии и Франции, а для изучения практичес¬
кой агрономии объездил Данию, Швецию, Норвегию; по возвра¬
щении в Россию он поселился в своем имении — селе Малые
Ключищи, Васильевское тоже, Нижегородского уезда.
После освобождения крестьян, Бобарыкин не справился с
экономическим кризисом, вызванным переходом к свободному
труду, — и имение свое ему пришлось в 1874 году продать.
Проживая затем в известном промышленном селе Лыскове
(Макарьевского уезда Нижегородской губернии), В.В. Бобары¬
кин одно время служил дворянским заседателем; в Лыскове же
он и скончался 29 октября 1885 года и здесь же был погребен.
Известный наш писатель, почетный академик Петр Дмитри¬
евич Бобарыкин, приходящийся родным племянником В.В. Бо-
барыкину, сообщает о нем следующие данные: «Меньшой брат
473

отца, Василий Васильевич, живший и умерший недавно (в 80-х
годах) в Нижегородской губернии, был, по своим идеям, образо¬
ванию и вкусам, выдающийся дворянин-землевладелец. Он учился
за границей агрономии, печатал книги и статьи по сельскому
хозяйству, изучал и любил народ, вводил у себя школы, держался
40 лет назад взглядов, вроде толстовских, на барские нравы и на
воспитание детей. Его считали в Нижнем чудаком и даже не¬
множко тронутым»40. Из сочинений В.В. Бобарыкина отдельно
изданы были: «Письма о земледелии к новичку хозяину» (Мос¬
ква, 1851 г.) и «Огородничество и садоводство» (Москва, 1849;
изд. 2-е, М. 1852); кроме того, он напечатал целый ряд статей в
«Журнале Московского Общества сельского хозяйства» (1840—
1850-х годов)41, членом которого он состоял.
В.В. Бобарыкин был женат на Варваре Федоровне Миц-
кой (род. 21 мая 1823, ум. 5 августа 1872 г., погребена в селе
Хотееве, Ельнинского уезда Смоленской губернии) и имел сына
Федора, трагически погибшего в 1866 году при падении с ло¬
шади в бытность юнкером школы гвардейских подпрапорщи¬
ков, и дочь Александру Васильевну, ныне вдову Финне, у которой
сохранились настоящие воспоминания В.В. Бобарыкина и ко¬
торой автор этих строк обязан сообщением некоторых сведений
о семье Бобарыкиных; сыном А.В. Финне — доктором Вик¬
тором Николаевичем Финне рукопись воспоминаний его деда
передана в Пушкинский Дом при Императорской Академии
Наук.
Б. Модзалевский.
Примечания
1 Впервые опубликовано в журнале «Русский библиофил», 1915 г., № 5.
Печатается по первой публикации.
2 Василий Дмитриевич Бобарыкин; он родился 24 апреля 1780 г.,
умер 1 июня 1832 г.; погребен в с. Павловском, Лебедянского уезда
Тамбовской губернии; там же погребена и жена его, София Петровна,
рожд. Емельянова (род. 6 сентября 1787, ум. 8 марта 1826 г.).
3У В.Д. Бобарыкина было 5 сыновей и 2 дочери: Лукьян, Дмитрий,
женатый на Марии Петровне Григорьевой (родители писателя П.Д.
Бобарыкина), Павел, Василий (автор настоящих воспоминаний), Владимир,
София (за Добрышиным) и Екатерина (за Емельяновым).
474

4 Николай Сергеевич Камынин, в 1835 году, 6 декабря, выпущенный из
юнкеров лейб-гвардии Уланского полка корнетом в лейб-гвардии Драгун¬
ский полк и через пять лет вышедший из него в отставку штабс-капитаном.
5 Далее зачеркнуто: «с 10-летнего возраста привыкшего питать себя
образами героев Илиады, с коими, благодаря внушениям моей учительни¬
цы, швейцарки M-lle Serment из Женевы, познакомился по Илиаде в
прозаическом переводе M-me Dacier».
6 Генерал-майор барон Константин Антонович Шлиппенбах, коман¬
дир школы гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров с
1832 года, человек резкий, крутой, строгий и весьма требовательный.
7 Василий Александрович Вонлярлярский (род 1814, ум. 1852), извес¬
тный писатель, талантливый музыкант, художник и скульптор. По словам
его биографа К.А. Полевого, «в школе гвардейских юнкеров самая тесная
дружба сблизила его с Лермонтовым, споследствии автором «Героя на¬
шего времени». Как жаль, что не сохранилась шут’ливая переписка, кото¬
рую вели они между собою в это время! Кто видел ее, те почитают
забавные письма двух молодых друзей одним из остроумнейших произве¬
дений в своем роде, и этому не трудно поверить, зная, что способны были
они создать оригинального в литературе. При выпуске в офицеры [22
ноября 1934 г.] Вонлярлярский поступил в Гвардейский Конно-Пио¬
нерский эскадрон, где был одним из основателей библиотеки, устроенной
при эскадроне («Все сочинения Василия Александровича Вонлярлярско-
го», ч. I, С.-Пб. 1853, стр. III).
8 Граф Петр Павлович Тизенгаузен, юнкер Кавалергардского полка,
выпущенный в 1834 г. (22 ноября) корнетом в тот же полк; потом
служил в других полках, будучи в 1837—1842 г. на Кавказе, где участво¬
вал в сражениях с горцами.
9 Братья Андрей Леонтьевич и Александр Леонтьевич Череповы,
выпущенные 22 ноября 1834 г., как и Лермонтов, в лейб-гвардии Гусар¬
ский полк.
10 Василий Васильевич Энгельгардт (род. 1814, ум. 1868), сын извест¬
ного приятеля Пушкина В.В. Энгельгардта и жены его Ольги Михай¬
ловны, рожд. Кусовниковой; впоследствии был генерал-майором; он был
выпущен 16 сентября 1836 г. (одновременно с В.В. Бобарыкиным) в
л.-гв. Гусарский полк.
11 См. выше.
12 Как сказано в послужном списке В.В. Бобарыкина о решении суда,
— шалость эта заключалась в «нетрезвом поведении и буйстве на улице».
13 Граф Федор Давыдович Алопеус, тогда штабс-ротмистр л.-гв. Гу¬
сарского полка.
14 Иван Александрович Седморацкий, штабс-ротмистр лейб-гвардии
Кирасирского его величества полка; 23 июля 1837 г. он «за пьянство и
475

буйство» был переведен в 5-й Кавказский линейный батальон штабс-
капитаном.
ъ Петр Петрович Нестеров, начавший службу в 1823 году, умер в 1855
году в чине генерал-лейтенанта; он служил на Кавказе с 1834 года, а
командиром 6-го линейного батальона состоял с 1837 по 1842 год.
16Об этой школе см. в статье (Н.В. Путяты): «Генерал-майор Н.Н.
Муравьев», С.-Пб. 1852 (отт. из «Современника»).
17 Николай Николаевич Муравьев (род. 1809, ум. 1881), с 1858 г. —
генерал-губернатор Восточной Сибири, генерал-адъютант и член Государ¬
ственного Совета; в 1838 г. он был прикомандирован к командиру От¬
дельного кавказского Корпуса Е.А. Головину, при котором состоял до
1840 г., участвовав в делах против горцев.
18 Граф Павел Евстафьевич Коцебу (род. 1801, ум. 1884), с 1837 г.
служивший на Кавказе начальником штаба Отдельного Кавказского Корпуса;
впоследствии, с 1874 по 1880 г., был Варшавским генерал-губернатором.
19 Князь Григорий Алексеевич Долгоруков (род. 1811, ум. 13 марта
1856 г.), капитан генерального штаба, участвовавший в экспедициях против
горцев; он состоял начальником Комиссии попечения о больных и ране¬
ных воинах, заразился тифом и умер в Симферополе.
20 Княгиня Надежда Григорьевна, рожд. Чернышева (ум. в 1853 г.),
вышла замуж за князя Г.А. Долгорукова в 1838 году.
21 Граф Захар Григорьевич Чернышев, ротмистр Кавалергардского пол¬
ка, доживший до манифеста 26 августа 1856 г.
22 Известный польский историк.
23 Феликс Ордынский; он, действительно, был убит на Кавказе в 1841 г.
(«Кавказский Сборник», т. III, стр. 209, и т. XVI, стр. 125).
24 Так назывался приставленный к взятому для офицеров и проезжих
дому унтер-офицер. — В.Б.
ъ Это свидание относится, очевидно, к осени 1837 года, т.е., ко времени
первой ссылки Лермонтова на Кавказ. Описывая, в письме к С.А. Раевс¬
кому свои скитания по Кавказу в течение лета и осени 1837 года, Лермон¬
тов писал ему: «Я снял на скорую руку виды всех примечательных мест,
которые посещал, и везу с собою порядочную коллекцию». (Соч., изд.
Академии Наук, под ред. Д.И. Абрамовича, т. IV, стр. 330 и т. V, стр. 15).
26 Имеется в виду экспедиция под начальством Николая Николаевича
Раевского для занятия Туапсе, отправившаяся 12 мая 1838 г. и окончивша¬
яся очень успешно. О ней см. в «Архиве Раевских», под редакцией Б.Л.
Модзалевского, т. II, С.-Пб. 1909, стр. 429—437.
27 Константин Густавович (Евстафьевич) Игельстром (род. 8 мая
1799 г. ум. близ Таганрога 13 ноября 1851 г.), после каторжных работ в
Чите, в 1836 г. зачисленный рядовым пионером в Кавказский саперный
батальон и в 1838 г. заслуживший производство в прапорщики; в 1843 г.
вышел в отставку поручиком.
476

28 Николай Романович Цебриков (ум. в 1866 г.), бывший поручик
Финляндского полка, в 1828 г., после ссылки в Сибирь, переведенный на
Кавказ и служивший в Кабардинском егерском полку. Экспедиция 1838
года вернула ему офицерский чин, после чего он получил разрешение
выйти в отставку.
30 Александр Иванович Вегелин (ум. в 1860 г.), бывший поручик
Литовского Пионерного полка, из Читы в 1837 г. переведенный на Кавказ.
31 Барон Алексей Иванович Черкасов (род. 1799, ум. 1855 г.), бывший
поручик квартирмейстерской части, сосланный сперва в Березов, а потом
в Ялуторовск, в 1837 г. перешел на Кавказ и вскоре вышел в отставку.
32 Михаил Александрович Назимов (род. 1799, ум. 1888), бывший
штабс-капитан л.-гв. Конно-Пионерского эскадрона, проведший в ссылке
в Витиме и Кургане более 10 лет и в 1837 г. переведенный на Кавказ,
откуда вышел в отставку.
33 Н.Н. Раевский был большой любитель и серьезный знаток бота¬
ники, много поработавший в этой области практически на Кавказе (где он
ос34 Вероятно, Николай Христофорович Дистерло, впоследствии, в 1860
г., в чине полковника служивший в Тифлисе председателем комиссии
военного суда.
34 Борис Алексеевич Перовский (род. 1814, ум. 1881), впоследствии
— граф, генерал-адъютант, член Государственного Совета; в 1839—1840
гг. он, будучи поручиком Кавалергардского полка, участвовал в ряде
экспедиций и дел на Кавказе, — между прочим, в штурме Ахульго.
ъ Иван Михайлович Лабинцев, тогда командир Кабардинского егерс¬
кого полка; он умер в Вильне 7 сентября 1883 г.
36 Павел Христофорович Граббе (род. 1789, ум. 1875), командующий
войсками на Кавказской линии и в Черномории, впоследствии граф и
член Государственного Совета; за взятие Ахульго был пожалован в
звание генерал-адъютанта.
37 Барон Ипполит Александрович Вревский; был убит в 1858 году.
38 Юлий Федорович Минквиц (род. 1806, ум. 1870), в 1867 г. был
начальником Кавказского жандармского округа; за экспедицию 1839 г.
получил орден св. Владимира 4-й степени с бантом.
39 Известный кавказский герой Николай Павлович Слепцов, убитый
10 декабря 1851 г. в сражении с горцами на берегу р. Гехи. Его пребыва¬
нию в Горном Кадетском корпусе посвящены «Воспоминания» Леонида,
епископа Дмитровского (С.-Пб. 1874, оттиск из «Описания празднования
100-летнего юбилея Горного института»).
40 С.А. Венгеров, Критико-биографический словарь русских писателей
и ученых, т. IV, С.-Пб. 1895, стр. 1.
41 Перечень — там же; ср. у С.А. Венгерова, Источники словаря
русских писателей, т. I.
477

7.
ЛЕРМОНТОВ И БЕЛИНСКИЙ В 1837 ГОДУ1
(Из воспоминаний Н.М. Сатина)
Летом 1837 года я жил в Пятигорске, больной, почти без
движения от ревматических болей в ногах.
С Белинским я не был знаком прежде; но он привез мне из
Москвы письмо от нашего общего приятеля К.; на этом основании
мы скоро сблизились, и Белинский навещал меня ежедневно.
С Лермонтовым мы встретились, как старые товарищи. Мы
были с ним вместе в Московском университетском пансионе; но
в 1831 году, после преобразования пансиона в Дворянский ин¬
ститут (когда-нибудь поговорим и об этом замечательном факте)
и введения в него розог, вместе и оставили его. Лермонтов
тотчас же вступил в Московский университет и прямо наткнулся
на историю профессора Малова, вследствие которой был исклю¬
чен из университета и поступил в юнкерскую школу. Я поступил
в университет только на следующий год.
На пороге школьной жизни мы расстались с Лермонтовым
холодно и скоро забыли друг о друге. Вообще в пансионе това¬
рищи не любили Лермонтова за его наклонность подтрунивать и
надоедать: «Пристанет, так не отстанет», — говорили о нем.
Замечательно, что эта юношеская наклонность привела его и к
последней трагической дуэли!
В 1837 году мы встретились уже молодыми людьми, и, разу¬
меется, школьные неудовольствия были взаимно забыты. Я ска¬
зал, что был серьезно болен и почти недвижим; Лермонтов на¬
против — пользовался всем здоровьем и вел светскую рассеян¬
ную жизнь. Он был знаком со всем водяным обществом
(тогда очень многочисленным), участвовал на всех обедах, пикни¬
ках и праздниках.
Такая, по-видимому, пустая жизнь не пропадала, впрочем, для
него даром: он написал тогда свою «Княжну Мери» и зорко
наблюдал за встречающимися ему личностями. Те, которые были
в 1837 году в Пятигорске, вероятно, давно узнали и княжну Мери,
478

и Грушницкого, и в особенности милого, умного и оригиналь¬
ного доктора Майера.
Майер был доктором при штабе генерала Вельяминова.
Это был замечательно умный и образованный человек; тем не
менее он тоже не раскусил Лермонтова.
Лермонтов снял с него портрет поразительно верный; но ум¬
ный Майер обиделся, и, когда «Княжна Мери» была напечатана,
он писал ко мне о Лермонтове: «Pauvre sire, pauvre talent».
Лермонтов приходил ко мне почти ежедневно после обеда
отдохнуть и поболтать. Он не любил говорить о своих лите¬
ратурных занятиях, не любил даже читать своих стихов; но
зато охотно рассказывал о своих светских похождениях, сам
первый подсмеивался над своими любвями и волокит-
ствами.
В одно из таких посещений он встретился у меня с Белинс¬
ким. Познакомились, и дело шло ладно, пока разговор вертелся
на разных пустячках; они даже открыли, что оба уроженцы горо¬
да Чембар (Пензенской губернии).
Но Белинский не мог долго удовлетворяться пустословием.
На столе у меня лежал том записок Дидерота; взяв его и пере¬
листав, он с удивлением начал говорить о французских энцикло¬
педистах и остановился на Вольтере, которого именно он в то
время читал. Такой переход от пустого разговора к серьезному
разбудил юмор Лермонтова. На серьезные мнения Белинского
он начал отвечать разными шуточками; это явно сердило Белин¬
ского, который начинал горячиться; горячность же Белинского
более и более возбуждала юмор Лермонтова, который хохотал от
души и сыпал разными шутками.
— Да я вот что скажу вам о вашем Вольтере, — сказал он в
заключение: — если бы он явился теперь к нам в Чембар, то его
ни в одном порядочном доме не взяли бы в гувернеры.
Такая неожиданная выходка, впрочем, не лишенная смысла и
правды, совершенно озадачила Белинского. Он в течение не¬
скольких секунд посмотрел, молча, на Лермонтова, потом, взяв
фуражку и едва кивнув головой, вышел из комнаты.
Лермонтов разразился хохотом. Тщетно я уверял его, что Бе¬
линский замечательно умный человек; он передразнивал Белин¬
ского и утверждал, что это не доучившийся фанфарон, который,
479

прочитав несколько страниц Вольтера, воображает, что прогло¬
тил всю премудрость.
Белинский со своей стороны иначе не называл Лермонто¬
ва, как п о ш л я к о м, и, когда я ему напоминал стихотворе¬
ние Лермонтова «На смерть Пушкина», он отвечал: «Вот важ¬
ность написать несколько удачных стихов! От этого еще не
сделаешься поэтом и не перестанешь быть пошляком!»
На впечатлительную натуру Белинского встреча с Лер¬
монтовым произвела такое сильное влияние, что в первом же
письме из Москвы он писал ко мне: «Поверь, что пошлость
заразительна, и потому, пожалуйста, не пускай к себе таких
пошляков, как Лермонтов».
Так встретились и разошлись в первый раз эти две замеча¬
тельные личности. Через два или три года они глубоко уважа¬
ли и ценили друг друга.
1 Впервые опубликовано в сб. «Почин», М., 1895. Печатается по
первой публикации.
'г‘^ 'TC'-'C■
Г'
St
A и
i *<
Wl
ч
it
f?
a
Ip'
i
\
4
!*
ro*i<
'/sU'
г
у
yf
f
!
j
1
t
"M
b*'
{«г**
far*
is . L s
cs? '
xx/
V
i
4
i— .
1
; I i jU.
, f. -f, 0, '
‘ ,:C . У
Ведомость о поведении и успехах воспитанника 4-го класса
Московского университетского благородного пансиона
М. Лермонтова. Публикуется впервые
480

8.
МИХАИЛ ЮРЬЕВИЧ ЛЕРМОНТОВ1
(Воспоминания В.П. Бурнашева)
В одно воскресенье, помнится, 15 сентября 1836 года, часу во
втором дня, я поднимался по лестнице конногвардейских казарм,
в квартиру доброго моего приятеля А.И. Синицына, с которым я
года за два перед тем познакомился у П.Н. Беклемишева, и
теперь шел к нему приглашать на танцевальный вечер 17 сентяб¬
ря к общим нашим знакомым Масловым, тогда недавно водво¬
рившимся в столице, куда для воспитания детей они пересели¬
лись из Рязани. Синицын в ту пору только что был произведен в
поручики и назначен помощником командира запасного эскадро¬
на, т.е. такого эскадрона, который состоял из молодых солдат и
кантонистов, большинство коих готовилось в музыканты, фельд¬
шера, писаря и в разные другие полковые должности, состоя
преимущественно из грамотного люда. Подходя уже к дверям
квартиры Синицына, я почти столкнулся с быстро сбегавшим с
лестницы и жестоко гремевшим шпорами и саблею по каменным
ступеням молоденьким гвардейским гусарским офицером в треу¬
гольной, надетой с поля, шляпе, белый перистый султан которой
развевался от сквозного ветра. Офицер этот имел очень веселый,
смеющийся вид человека, который сию минуту видел, слышал или
сделал что-то пресмешное. Он слегка задел меня или, скорее,
мою камлотовую шинель на байке (какие тогда были в общем
употреблении) длинным капюшоном своей распахнутой и почти
распущенной серой офицерской шинели с красным воротником
и, засмеявшись звонко на всю лестницу (своды которой усилива¬
ли звуки), сказал, вскинув на меня свои довольно красивые, жи¬
вые, черные как смоль глаза, принадлежавшие, однако, лицу блед¬
ному, несколько скуластому, как у татар, с крохотными тоненьки¬
ми усиками и с коротким носом, чуть-чуть приподнятым, именно
таким, какой французы называют nez a la cousine: «Извините
мою гусарскую шинель, что она лезет без спроса целоваться», —
и продолжал быстро спускаться с лестницы, все по-прежнему
гремя ножнами сабли, не пристегнутой на крючок, как делали
481

тогда все светски благовоспитанные кавалеристы, носившие свое
шумливое оружие с большою аккуратностью и осторожностью,
не позволяя ему ни стучать, ни греметь. (Это было не в тоне.)
Развеселый этот офицерик не произвел на меня никакого осо¬
бенного впечатления, кроме только того, что взгляд его мне пока¬
зался каким-то тяжелым, сосредоточенным; да еще, враг всяких
фамильярностей, я внутренне нашел странною фамильярность его
со мною, которого он в первый раз в жизни видел, как и я его.
Под этим впечатлением я вошел к Синицыну и застал моего
доброго Афанасия Ивановича в его шелковом халате, надетом на
палевую канаусовою с косым воротом рубашку, занятого при¬
лежным смахиванием пыли метелкою из петушьих перьев со сто¬
ла, дивана и кресел и выниманием окурков маисовых пахитосов
самого толстого калибра из цветочных горшков, за которыми пат¬
риархальный мой Афанасий Иванович имел тщательный и ста¬
рательный личный уход, опасаясь дозволять слугам касаться до
его комнатной флоры, покрывавшей все его окна, увешанные, кро¬
ме того, щеголеватыми проволочными клетками, в которых распе¬
вали крикуньи-канарейки и, по временам, заливались два жаво¬
ронка, датский и курский.
—Что это вы так хлопочете, Афанасий Иванович? — спро¬
сил я, садясь в одно из вольтеровских кресел, верх которого при¬
крыт был антимакассаром, чтоб не испортил бы кто жирными
волосами ярко-цветной штофной покрышки, впрочем, и без того
всегда покрытой белыми коленкоровыми чехлами.
— Да как же, — отвечал Синицын с несколько недоволь¬
ным видом, — я, вы знаете, люблю, чтоб у меня все было в
порядке, сам за всеми наблюдаю; а тут вдруг, откуда ни возьмись,
влетает к вам товарищ по школе, курит, сыпет пепел везде, где
попало, тогда как я ему указываю на пепельницу, и, вдобавок,
швыряет окурки своих проклятых трабукосов2 в мои цветочные
горшки, и при всем этом без милосердия болтает, лепечет, рас¬
сказывает всякие грязные истории о петербургских продажных
красавицах, декламирует самые скверные французские стишон-
ки, тогда как самого-то Бог наградил замечательным талантом
писать истинно прелестные русские стихи. Так, небось, не доп¬
росишься, чтоб что-нибудь свое прочел! Ленив, пострел, ленив
страшно, и что ни напишет, все или прячет куда-то, или жжет на
482

раскурку трубок своих же сорви-голов-гусаров. А ведь стихи-
то его — это просто музыка! Да и распречестный малый, пре¬
восходный товарищ! Вот даже сию минуту привез мне какие-то
сто рублей, которые еще в школе занял у меня Курок... Да,
ведь вы Курка не знаете: это один из наших школьных товари¬
щей, за которого этот гусарчик, которого вы верно сейчас встре¬
тили, расплачивается. Вы знаете, В** П**, я не люблю деньги
жечь; но, ей-богу, я сейчас предлагал этому сумасшедшему: «Май-
ошка3, напиши, брат, сотню стихов о чем хочешь: охотно плачу
тебе по рублю, по два, по три за стих с обязательством держать
их только для себя и для моих друзей, не пуская в печать». Так
нет, не хочет, капризный змееныш этакой, не хочет даже «Улан-
шу» свою мне отдать целиком и в верном оригинале, и теперь
даже божился, греховодник, что у него и «Монго» нет, между тем
Коля Юрьев давно у него же для меня подтибрил копию с
«Монго». Прелесть, я вам скажу, прелесть, а все-таки не без
пакостной барковщины. C’est plus fort que lui! Еще у этого
постреленка, косолапого Майошки, страстишка дразнить меня
моею аккуратною обстановкою и приводить у меня мебель в
беспорядок, сорить пеплом и, наконец, что уж из рук вон, просто
сердце у меня вырывает, это то, что он портит мои цветы, родо¬
дендрон вот этот, и как нарочно выбрал же он рододендрон, а не
другое что, и забавляется, разбойник этакой, тем, что сует окурки
в землю, и не то, чтобы только снаружи, а расковыривает землю,
да и хоронит. Ну далеко ли до корня? Я ему резон говорю, а он
заливается хохотом! Просто отпетый какой-то Майошка, мой
любезный однокашник.
И все это Афанасий Иванович рассказывал, стараясь как
можно тщательнее очистить поверхность земли в горшке своего
любезного рододендрона, не поднимая на меня глаз и устремив
все свое внимание на цветочную землю и на свою работу; но,
вдруг заметив, что и я курю мои соломинки-пахитосы, он быстро
взглянул, стоит ли в приличном расстоянии от меня бронзовая
пепельница. Вследствие этого не по натуре его быстрого движе¬
ния, я сказал ему:
— Не опасайтесь, дорогой Афанасий Иванович, я у вас не
насорю. Но скажите, пожалуйста, гость ваш, так вас огорчивший,
ведь это тот молоденький гусар, что сейчас от вас вышел хохоча?
483

— Да, да, — отвечал Синицын, — тот самый. И вышел,
злодей, с хохотом от меня, восхищаясь тем, что доставил мне своим
визитом работы на добрый час, чтоб за ним подметать и подчи¬
щать. Еще слава богу, ежели он мне не испортил в конец моего
рододендрона. Я, вы знаете, не прочь принять товарища и угос¬
тить чем бог пошлет; но терпеть не могу, когда приятели нару¬
шают заведенный у меня порядок, и невольно в таком разе отве¬
чаю им словами мельника в Сансуси из известной исторической
побасенки Андрие: «Chacun est maitre dans sa maison!»4
Спустя несколько времени добрейший Афанасий Иванович,
приведя все в порядок, несколько поуспокоился после визита
шаловливого гусарчика, произведшего у него такую кутерьму, и
сидел уже, пождавши ноги, на диване, усердно занимаясь другим
важным делом — расчесыванием волнистой шерсти великолеп¬
ного своего Атаргуля (тогда романы Евгения Сю были в вели¬
кой моде), эспаньоля темно-кофейной масти, пользовавшегося при¬
вилегией ложиться с ногами на диван; но, впрочем, и то правда,
что щепетильно-аккуратный и опрятный, как квакер или гернгу-
тер, как его называли полковые товарищи, владелец этого изящ¬
ного пса дозволял ему эту исключительную льготу не иначе, как по
личному удостоверению в том, что тринадцатилетний мальчик-
казачок, Фифка (т.е. Ософилакт), имевший специальною обя¬
занностью пестунство и уход за Атаргулем, старательно вытер
лапы своего воспитанника после каждого его возвращения со
двора.
Чтоб не играть долго в молчанку, которая с Афанасием Ива¬
новичем была, впрочем, довольно обыкновенна, а вместе с тем
несколько заинтересованный моею встречею с гусарским офице¬
ром, обратившимся ко мне с такою странною шуткою, я спросил
Синицына: «Кто же этот гусар? Вы называете его Майошкой; но
это, вероятно, школьная кличка, nom de guerre?»
— Лермонтов, — отвечал Синицын, — мы с ними были
вместе в кавалерийском отделении школы; только он и несколь¬
ко других юнкеров оставались в школе после меня, почему надели
эполеты лишь в прошлом году. Я их всех чинами перегнал, пото¬
му что на днях ведь меня произвели в поручики, что чудо из чудес
у нас в конной гвардии, где все страх как засиживаются в чинах,
не то, что в кавалергардах, у которых почти что год, то чин: долго
484

эти господа там не служат, а больше все разлетаются в адъю¬
танты или выходят в отставку и уезжают за границу. Наши же
все служаки; к тому же у нас много остзейцев, а эти как где
засядут, так сидят там крепко, стараясь перетащить к себе по¬
больше своих земляков.
— Вы говорили давеча, любезнейший Афанасий Ивано¬
вич, — спросил я, почти не слушая служебных рассуждений
моего собеседника, — вы говорили, что этот гусарский офицер,
Лермонтов, пишет стихи?
— Да, и какие прелестные, уверяю вас, стихи пишет он. Та¬
кие стихи разве только Пушкину удавались. Стихи этого моего
однокашника Лермонтова отличаются необыкновенною музыкаль¬
ностью и певучестью; они сами собою так и входят в память
читающего их. Словно ария или соната! Когда я слушаю, как
читает эти стихи хоть, например, Коля Юрьев, наш же товарищ,
лейб-драгун, двоюродный брат Лермонтова, также недурной сти¬
хотворец, но, главное, великий мастер читать стихи, — то, ей-богу,
мне кажется, что в слух мой так и льются звуки самой высокой
гармонии. Я бешусь на Лермонтова, главное, за то, что он не хочет
ничего своего давать в печать, и за то, что он повесничает со своим
дивным талантом и, по-моему, просто напросто оскорбляет боже¬
ственный свой дар, избирая для своих стихотворений сюжеты
совершенно нецензурного характера и вводя в них вечно отвра¬
тительную «барковщину». Раз как-то, в последние месяцы своего
пребывания в школе, Лермонтов, под влиянием воспоминаний о
Кавказе, где он был еще двенадцатилетним мальчишкой, написал
целую маленькую поэмку из восточного быта, свободную от прояв¬
лений грязного вкуса. И заметьте, что по его нежной природе это
вовсе не его жанр; а он себе его напускает, и все из какого-то
мальчишеского удальства, без которого эти господа считают, что
кавалерист вообще не кавалерист, а уж особенно ежели он гусар.
И вот эту-то поэмку у Лермонтова как-то хитростью удалось
утащить его кузену Юрьеву. Завладев этою драгоценностью,
Юрьев полетел с нею к Сенковскому и прочел ее ему вслух с тем
мастерством, о котором я уже вам говорил сейчас. Сенковский
был в восторге, просил Юрьева сказать автору, что его стихотво¬
рения все, сколько бы он их ни давал, будут напечатаны, лишь бы
только цензура разрешила. А то-то и беда, что никакая в свете
485

цензура не может допустить в печать хотя и очаровательные
стихи, но непременно с множеством грязнейших подробностей,
против которых кричит чувство изящного вкуса.
— А, вот что, — заметил я, — так эта прелестная маленькая
поэма «Гаджи-Абрек», напечатанная в «Библиотеке для чте¬
ния» прошлого 1835 года, принадлежит этому маленькому гусари¬
ку, который сейчас почти закутал меня капюшоном своей шинели
и уверял меня, личность ему совершенно незнакомую, что его гу¬
сарский плащ целуется с моею гражданскою тогою, причем упот¬
ребил один очень нецензурный глагол, который может быть кста¬
ти разве только за жженкой в компании совершенно разнуздан¬
ной. Кто бы мог подумать, что такой очаровательный талант —
принадлежность такого сорви-головы!
— Ну, эта фарса с шинелью очень похожа на Лермонтова, —
засмеялся Синицын. — Затем-то он все хороводится с Кон¬
стантином Булгаковым3, проделками которого нынче полон Пе¬
тербург, почему он, гусь лапчатый, остался лишний год в школе.
Однако, многоуважаемый В*** П***, я с вами не согласен на
счет вашего удивления по поводу поэтического таланта, принадле¬
жащего сорви-голове, как вы сказали. После Пушкина, который
был в свое время сорви-головой, кажется, почище всех сорви¬
голов бывших, сущих и грядущих, нечего удивляться сочетанию
талантов в Лермонтове с страстью к повесничанью и молодече¬
ству. А только мне больно то, что ветреность моего товарища-
поэта может помешать ему в дальнейшем развитии этого его див¬
ного таланта, который ярко блещет даже в таких его произведе¬
ниях, как, например, его «Уланша». Маленькую эту шуточную
поэмку невозможно печатать целиком; но, однако, в ней бездна
чувства, гармонии, музыкальности, певучести, картинности и чего-
то такого, что так и хватает за сердце.
— Не помните ли вы, Афанасий Иванович, — спросил я, —
хоть нескольких стихов из этой поэмки? Вы бы прекрасно угос¬
тили меня, прочитав из нее хоть какой-нибудь отрывок.
— Как не знать, очень знаю, — воскликнул Синицын, — и
не только десяток или дюжину стихов, а всю эту поэмку, написан¬
ную под впечатлениями лагерных стоянок школы в Красном Селе,
где между кавалерийскими нашими юнкерами (из которых всего
больше в этот выпуск случилось уланов) славилась своею красо¬
486

тою и бойкостью одна молоденькая красноселька. Главными
друзьями этой деревенской Аспазии были уланы наши, потому в
нашем кружке она и получила прозвище «Уланши». И вот ее-то,
с примесью всякой скарроновщины, воспел в шуточной поэмке
наш Майошка. Слушайте: я начинаю.
— Прежде чем начать, — перебил я, — скажите на милость,
почему юнкера прозвали Лермонтова Майошкой? Что за причи¬
на этого собрике?
— Очень простая, — отвечал Синицын. — Дело в том, что
Лермонтов маленько кривоног, благодаря удару, полученному им в
манеже от раздразненной им лошади еще в первый год его на¬
хождения в школе; да к тому же и порядком, как вы могли
заметить, сутуловат и неуклюж, особенно для гвардейского гуса¬
ра. Вы знаете, что французы, Бог знает почему, всех горбунов
зовут Мауеих и что под названием «Monsieur Мауеих» есть один
роман Рикера, в роде Поль-де-Кока; так вот Майошка косола¬
пый — уменьшительное французского Мауеих.
Дав мне это объяснение, Синицын прочел наизусть вслух, от
первой строки до последней, всю поэмку Лермонтова, которая
впоследствии была напечатана, конечно, с выпуском всего неудо-
бопечатаемого и чересчур скарронского, в 1859 году в «Библио¬
графических записках» покойного А.Н. Афанасьева, труды ко¬
торого были так полезны истории отечественной и библиогра¬
фии.
Я с большим удовольствием прослушал стихотворение, в ко¬
тором нельзя не заметить и не почувствовать нескольких очень
бойких стихов, преимущественно имеющих цель чисто живописа¬
тельную. Тогда Синицын вынул из своего письменного стола
тетрадку почтовой бумаги, сшитую в осьмушку, и сказал мне:
— По пословице: «Кормил до бороды, надо покормить до
усов». Вам, В*** П***, по-видимому, нравятся стишки моего
однокашника, так я вам уже на наизусть, а по этой тетрадке
прочту другие его стихи, только что вчера доставленные мне
Юрьевым, для списка копии. Это маленькое стихотворение Лер¬
монтова называется «Монго»6.
— Вот странное название! — воскликнул я.
— Да, — отозвался Синицын, — странное, и источник кото¬
рого мне не известен. Знаю только, что это прозвище носит друг
487

и товарищ детства Лермонтова, теперешний его однополчанин,
лейб-гусар же, Столыпин, красавец, в которого, как вы знаете,
влюблен весь Петербургский beau monde и которого впридачу к
прозвищу Монго, зовут еще le beau Столыпин и la coquecluche des
femmes. То стихотворение Лермонтова, которое носит это назва¬
ние и написано им на днях, имело, soit dit entre nous, основанием
то, что Столыпин и Лермонтов вдвоем совершили верхами, не¬
дель шесть тому назад, поездку из села Копорского близ Царского
Села на Петергофскую дорогу, где в одной из дач близ Красного
Кабачка все лето жила наша кордебалетная прелестнейшая из
прелестных нимфа, Пименова, та самая, что постоянно привлекает
все лорнеты лож и партера, а в знаменитой бенуарной ложе
«волокит» производит появлением своим целую революцию. Сто¬
лыпин был в числе ее поклонников, да и он ей очень нравился;
да не мог же девочке со вкусом не нравиться этот писаный
красавец, нечего сказать. Но громадное богатство приезжего из
Казани некоего, кажется, г-на Моисеева, чуть ли не из иерусалим¬
ской аристократии и принадлежащего, кажется, к почтенной пле¬
яде откупщиков, понравилось девочке еще больше черных глаз
Монго, с которым, однако, шалунья тайком видалась, и вот на
одно-то из этих тайных и неожиданных красоткою свиданий от¬
правились оба друга, то есть Монго с Майошкой. Они застали
красавицу дома; она угостила их чаем; Лермонтов скромно усел¬
ся в сторонке, думая о том, какое ужасное мученье (тут Синицын
опустил глаза в тетрадку и стал читать):
Быть адъютантом на сраженье
При гснералиъике пустом;
Быть на параде жалонером,
Или на бале быть танцором;
Но хуже, хуже во сто раз
Встречать огонь прелестных глаз
И думать: это не для нас!
Меж тем Монго говорит и тает...
Вдруг самый пламенный пассаж
Зловещим стуком прерывает
На двор влетевший экипаж.
Девятиместная коляска,
И в ней пятнадцать седоков...
488

Увы! печальная развязка,
Неотразимый гнев богов!..
То был Моисеев с своею свитой и прочь.
— Можете представить смущение посетителей и хозяйки! —
продолжал Синицын. — Но молодцы-гусары, не долго думая,
убедились, что (он снова прочел по рукописи):
Осталось средство им одно:
Перекрестясь, прыгнуть в окно.
Опасен подвиг дерзновенный,
И не сдержать им головы;
Но в них проснулся дух военный:
Прыг, прыг! И были таковы7.
— Вот вам вся драма этого милого, игривого, прелестного в
своем роде стихотворения, которое я целиком сейчас вам прочту;
извините, попортил эффект тем, что прочел эти отрывки.
Но благому намерению Афанасия Ивановича помешал во¬
шедший полковой берейтор в таком мундире, какой, кажется, и
нынче носят эти господа, т.е. в таком, какой по сей части присво¬
ен полковым капельмейстерам и похожий несколько на конног¬
вардейский вицмундир формы того времени, только без эполет и с
шляпой без султана. Оказалось, что берейтор из немцев пришел к
Афанасию Ивановичу приглашать его к полковому командиру ге¬
нералу барону Мейендорфу, прославившемуся во время польской
1831 года войны своим дивным из дивных кавалерийских подви¬
гом на мосту под Гроховым8. На этот раз дело шло о каком-то
принадлежащем Синицыну выезжаемом молодом жеребце Ман¬
фреде, которого генерал, кажется, желал приобрести за щедрую
плату для своей превосходительной особы. Как бы то ни было,
Синицын, отпустив тотчас берейтора, стал одеваться в вицмун¬
дир. Я же, видя, что мне необходимо прекратить мое посещение,
встал и сказал Синицыну, охорашевавшемуся перед зеркалом, при¬
чину моего визита. Причина эта была та, о которой я упомянул в
самом начале моей статьи, именно приглашение добрейшего и
любезнейшего Афанасия Ивановича на танцевальный вечер Дмит¬
рия Николаевича и Натальи Григорьевны Масловых, назначен¬
ный дня через два, именно 17 сентября в день ангела их второй
дочери, Веры Дмитриевны9. Афанасий Иванович принял без вся¬
489

ких жеманств и церемоний приглашение этого добрейшего и
истинно любезного и гостеприимного дома, о котором, как об
одном из тех петербургских домов, которые оставили во мне наи¬
лучшее впечатление на всю мою жизнь, я распространюсь когда-
нибудь в той моей статье, которую озаглавлю: «Светская жизнь в
Петербурге в 1830—1850 гг.», где я надеюсь воспроизвести,
разумеется, с точки зрения собственных, а не заимствованных от
кого бы то ни было впечатлений, тогдашнее житье-бытье в Пе¬
тербурге того не высшего, но хорошего среднего круга, в котором
я постоянно с юношеских лет вращался и которого многие черты
проявлены уже мною в прежних моих статьях и особенно в той
статье, которая печатается в «Русском вестнике» под названием:
«Воспоминания из эпизодов моей частной и служебной деятель¬
ности с 1834-го по 1850-й г.».
Теперь же скажу о доме Масловых только то, что глава этого
семейства Д.Н. Маслов, майор в отставке, был некогда губернс¬
ким предводителем рязанского дворянства и носил постоянно
орден св. Анны, украшенный настоящими, как жар горевшими,
алмазами, которых он никогда не хотел заменить стразами, потому
что орден этот он получил от императора Александра Павловича,
посещавшего Рязань в начале двадцатых годов, когда государь
явил ему и его семейству другую милость, состоявшую в том, что
повелел всех сыновей Дмитрия Николаевича и Натальи Григо¬
рьевны, сколько бы их у них ни было (а их было, кажется, шесть
человек), зачислить в Пажеский корпус, где все они и воспиты¬
вались. В то время, когда я бывал в этом приятнейшем доме и,
исполняя поручение милейшей и добрейшей хозяйки, приглашал
на танцевальный их вечер Афанасия Ивановича Синицына, —
трое из их сыновей носили пажеский мундир, и старший из них,
Михаил Дмитриевич, вскоре был назначен камер-пажом, а потом
поступил в лейб-гвардии гусарский полк, где, кажется, дослужил¬
ся до полковников. Говорю «кажется», потому что, поступив в
апреле 1839 года на службу в Удельное земледельческое учили¬
ще (через что я разорвал все или почти все мои светские сноше¬
ния и отношения), я расстался с многими домами, из числа кото¬
рых дом Масловых был тот, с которым я расстался ранее, чем с
другими. Причиною тому была кончина добрейшей Натальи Гри¬
горьевны, изнемогшей от печали по замужней дочери Вере. Стар¬
490

шая из девиц Масловых, Евгения Дмитриевна, оставшаяся во гла¬
ве семейства, превосходная личность, каких мало на свете, вышла
впоследствии в Рязани замуж за доктора Венецкого, овдовела и
потом, как я слышал, тоже умерла. После нее остался сын, быв¬
ший в Петербургском университете во время так называемой
«студентской истории 1861 года». В 1862 или 1863 году в
«Иллюстрированной газете» В.Р. Зотова была статья, принад¬
лежавшая этому молодому человеку и изображавшая яркими крас¬
ками один из несчастных случаев его крайней юности. Статья
эта свидетельствовала о таланте молодого человека, дальнейшая
судьба которого мне неизвестна. По смерти матери, кажется, в
1840-м или 1841 году, все семейство разъехалось в разные сто¬
роны и преимущественно в Рязань, куда Дмитрия Николаевича
привлекали его хозяйственные дела. Как бы то ни было, три или
четыре года довольно короткого знакомства в этом доме, когда
мне было с небольшим 25—26 лет, оставили в памяти моей
неизгладимые черты, внесенные мною в мой ежедневный журнал,
который я постоянно вел с самых почти отроческих лет.
Светский зимний сезон 1836—1837 годов, начался для меня
весело, приятным вечером у Масловых, где мы с Афанасием Ива¬
новичем проплясали, как теперь помню, не только всю ночь, но и
часть утра, так что, не желая в шесть часов утра будить мою
семью, состоявшую из матери, постоянно больной, и сестры, только
что вышедшей преждевременно (по фантазии матери) из Смоль¬
ного, я поехал не ночевать (о сне и речи не было, потому что уже
в 10 часов необходимо должно было быть на службе в военном
министерстве), а пить кофе и завтракать к Синицыну в конног¬
вардейские казармы, где я и получил от Афанасия Ивановича
дня на два подлинную тетрадку с стихотворением «Монго» для
снятия с нее копии. И вот, благодаря этой-то верной-распревер-
ной копии, тщательно списанной мастерски и каллиграфически
одним из подчиненных мне тогда писарей (разумеется, за доволь¬
но изрядное вознаграждение), — я и могу теперь восстановить те
стихи, которые оказываются выпущенными в напечатанных досе¬
ле. В это же утро А.И. Синицын дал мне для списания еще
одно юнкерское стихотворение Лермонтова под названием «Пе¬
тергофский праздник»; но это стихотворение, полное скарро-
новщины, мне было не по сердцу, хотя и в нем есть места истинно
491

превосходные, свидетельствующие о замечательном таланте ав¬
тора. Достойно внимания, что в этой грязноватой поэмке главным
действующим лицом был изображен юнкер Мартынов, вышед¬
ший в гатчинские кирасиры, родной и старший брат Мартынова,
имевшего несчастие убить на дуэли в 1841 году Лермонтова.
Повторяю, зима 1836-го и начала 1837 года была для меня
одна из самых веселых в моей жизни, отчасти, может быть, потому,
что мне в эту зиму привелось сопровождать на вечера и на балы
вместо матери (как я выше сказал, почти постоянно больной)
шестнадцатилетнюю монастырочку, мою сестренку, и, вспоминаю,
что эта новая роль не то ментора, не то cavalieri-serventi занимала
и забавляла меня и оставила во мне много, много впечатлений.
Но, впрочем, вся эта разъясненная жизнь, какую я вел с 17 сен¬
тября, не уклонила меня от моих обычных занятий, посвящаемых,
правду сказать, слегка службе в военном министерстве и, преиму¬
щественно, посещениям Удельного земледельческого училища, со¬
трудничеству в «Журнале общеполезных сведений» (от «Север¬
ной пчелы» я тогда почти отстал) и изготовлению для книгопро¬
давцев под разнообразными псевдонимами всевозможных книг,
книжек и книжонок, что все вместе давало мне, как говорится, de
quoi manger et boire10, имея на руках семью и, главное, молодень¬
кую девушку-сестру, вступавшую в свет и продолжавшую свое
музыкальное воспитание для развития весьма крупного и заме¬
чательного таланта, не утратившего и поныне своей силы и оча¬
ровательной свежести. Среди всех эти проявлений моей посто¬
янной и обычной деятельности я посещал довольно часто Биб¬
лиотеку для чтения (как будто библиотека для чего иного, как не
для чтения) Смирдина на Невском в доме Петропавловской
церкви. Библиотекарем этой библиотеки, древнейшей в Петер¬
бурге и созданной еще Плавильщиковым в XVIII веке, был
знаменитый в то время библиофил и библиоман, Федор Фроло¬
вич Цветаев, человек весьма недюжинный и владевший такою
удивительною памятью, какою щеголять могут лишь в крайне
ограниченном числе избранники. Память его была до того изу¬
мительна, что давала ему возможность безошибочно, наизусть, без
всякой справки, указывать на страницы различных мест из огром¬
ных сочинений и знать в тончайших подробностях историю каж¬
дого мало-мальски рельефного издания из числа тех нескольких
492

тысяч томов, какие составляли библиотеку покойного А.Ф. Смир-
дина, лучшую в городе. К тому же он до того сроднился с этими
книгами и размещением их в книгохранилище, что знал, где кото¬
рая из них на полках стоит, и указывал ее своим юным помощни¬
кам-мальчикам без запинки и затруднения. Я был из числа мно¬
гочисленных посетителей, один из тех немногих, который пользо¬
вался добрым расположением, впрочем, довольно угрюмого и не
слишком-то общительного Федора Фроловича, которого в то время
знал и уважал весь читающий и в особенности литературно ра¬
ботающий Петербург, почему в статье моей, которая исподволь
мною на 1873 год подготовляется, под названием: «Петербургские
редакции тридцатых и сороковых годов», воспоминание о Федо¬
ре Фроловиче займет не последнее место.
Пользуясь моим ежедневным журналом, вспоминаю теперь,
что 26 января 1837 года я, имея поручение от начальства собрать
сведения печатные и практические (последние, разумеется, по¬
средством тогдашнего моего благоприятеля директора Удельного
земледельческого училища М.А. Байкова) об огородном произ¬
водстве для составления проекта записки о полковых огородах,
зашел в библиотеку Смирдина и принялся за каталог, делая из
него многочисленные выметки. Вдруг Федор Фролович, как бы
ни к селу ни к городу, спросил меня:
— А что, В*** П***, давно ли вы виделись с Николаем
Ивановичем Гречем?
— Да уж давненько, — отвечал я, — недели три-четыре
будет, кажется, заезжал в новый год, да они нынче, видно, по-
знатному, не принимают. А что?
— Как что? Да вы разве не знаете, — продолжал Федор
Фролович, по обыкновению своему угрюмо, — ведь он поражен
страшным ударом: его второй сын, этот молоденький студентик
Николай, после кратковременной болезни умер третьего дня;
завтра его хоронят, неужели вы ничего не знали? Понимаю! Там,
говорят, предоставлены разные распоряжения по приглашениям
вашему недругу, Володе Строеву, этому «левому Гречеву глазу с
бельмом», как прозвал его хромой бес Воейков, и вот этот-то
господин, видно, нарочно не послал к вам билета, чтобы отсут¬
ствие ваше произвело на отца неприятное впечатление и чтобы
потом этим самым можно было нас получше почернить в глазах
493

доверчивого и слабохарактерного Николая Ивановича. Поезжайте
же туда, поезжайте непременно и постарайтесь, чтобы вас там
видели.
Меня очень поразило это известие, потому что, хотя Коля Греч,
восемнадцатилетний юноша, годами семью был меня моложе; но
я искренно, от глубины души, любил его и находил неподдельное
наслаждение в умно-веселой беседе и любезном обращении это¬
го не по летам развитого и образованного молодого человека, в
котором самое дельное развитие сочеталось с милым, беззабот¬
ным характером и постоянною натуральною оживленностью, дей¬
ствовавшею на всех как-то заразительно. Он был столь же, как
его отец, остроумен, с тою, однако, разницею, что его остроумие
никогда никого не ранило, не оскорбляло, а, напротив, в самой
шутке и даже насмешке его слышалось всегда какое-то необык¬
новенное добродушие и милое простосердечие. Не будучи пора¬
зительным красавцем, этот розовый, светло-кудрявый юноша был
очень недурен собою, и его симпатичные большие, темно-голубые
глаза оставляли невольно приятнейшее впечатление в каждом
человеке, не лишенном эстетического чувства и любви ко всему
истинно прекрасному. Ежели бы смерть не сразила его на де¬
вятнадцатом году жизни, из него вышел бы замечательный лите¬
ратурный деятель или превосходный драматический артист. В
последний раз я его видел цветущего здоровьем и вполне весело¬
го и счастливого 6 декабря 1836 года в Николин день, когда,
несмотря на то, что Греч и его семейство были лютеране, отец и
сын праздновали день своего ангела по православному обычаю.
На этот раз именины Николая Ивановича и Николая Николае¬
вича праздновались как-то особенно блистательно: съехалось бес¬
численное множество гостей, так что и большая зала, и зала-
кабинет были заняты столами, за которыми обедало до двухсот
человек. Перед концом обеда принесена была и подана Гречу
цидулочка с поздравлением знаменитого Пушкина. Тогда, ко¬
нечно, никто не мог подозревать того ужасного события, которое
лишит через полтора месяца Россию одной из рельефнейших ее
знаменитостей. Впрочем, в это время некоторые знавшие Пуш¬
кина и, между прочими, А.Ф. Воейков, говорили мне, что Алек¬
сандр Сергеевич Пушкин был постоянно далеко не так весел и
оживлен, каким видел я его прежде, и даже за месяц пред тем на
494

пятничном вечере у А.Ф. Воейкова (см. «Мое знакомство с
Воейковым» «Р. Вестн.» № 11. 1871) какая-то туча была на
челе великого поэта. Алексей Николаевич Греч, старший сын
Греча (впоследствии женившийся на разведшейся с знаменитым
Карлом Брюлловым красавице, урожденной Тим, сестре извест¬
ного художника и издателя «Художественного листка»), а также
покойный брат Греча Павел Иванович, тогда полковник лейб-
гвардии Финляндского полка, рассказывали мне во время име¬
нинного праздника, 6-го декабря, что за два дня до именин у
Николая Ивановича 4 декабря праздновались именины его жены
Варвары Даниловны и вместе с тем день рождения одной из
дочерей. Замечательно, что Греч и семейство его — лютеране, а
жена — реформатка или кальвинистка, как я уже и заметил,
имели странное обыкновение праздновать по-русски свои име¬
нины, делаясь на эти дни православными. В доме Греча был
семейный праздник, на котором были почти все свои, родные.
Часов в девять вечера, проезжая по Мойке из Коломны в Анг¬
лийский клуб (бывший тогда в Демидовом переулке), Александр
Сергеевич Пушкин увидел сильное освещение у Греча и, думая
найти у него литературное сборище об «Энциклопедическом лек¬
сиконе» Плюшара, заехал из любопытства на минутку; но нео¬
жиданно попал на семейный праздник и был особенно востор¬
женно принят своим страстным поклонником Колей Гречем, ко¬
торый не отставал от него и которому Пушкин выражал свою
искреннюю симпатию. Пушкин не отказался от бокала шампан¬
ского и просил Колю прочесть отрывок из его «Бориса Годуно¬
ва», восхищался дикцией и верностью интонации и предрекал,
что из этого мальчика должен образоваться второй Гаррик или
Тальма. Это последнее предсказание Пушкина (как говорили
тогда домашние Греча, и в том числе мне, собственно, одна из его
молоденьких родственниц Розалия Р****ть, с которой я часто
танцовывал на вечерах), очень не полюбилось тогдашней жене
Греча, немножко жеманной и педантичной, но доброй Варваре
Даниловне, которая по поводу этого предсказания сказала: «Ces
poetes ont toujours des idees si barroques!» («У этих поэтов всегда
такие вычурные идеи»). Как бы то ни было, а Пушкин, как
заметили многие, был не в своей тарелке, и некоторые тут же на
вечере относили это к тому, что он в качестве камер-юнкера
495

должен был бывать на частых церемониях во дворце, через что
утомлялся физически и нравственно. Но позднейшие события
злополучной катастрофы 27 января 1837 года уже в конце 1836
года послужили пояснением той мрачной задумчивости, которая
отразилась на всем лице впечатлительного поэта и заставила его
в несколько дней постареть на несколько лет. Пробыв 4 декаб¬
ря у Греча с полчаса, Пушкин удалился. Греч сам проводил его в
прихожую, где лакей Пушкина подал ему медвежью шубу и на
ноги надел меховые сапоги. «Все словно бьет лихорадка, — го¬
ворил он, закутываясь, — все как-то везде холодно и не могу
согреться; а порой вдруг невыносимо жарко, нездоровится что-то
в нашем медвежьем климате. Надо на юг, на юг!..» Он это
быстро говорил в прихожей, куда за ним вместе с хозяином, его
братом и сыновьями высыпало несколько человек веселившейся
молодежи. Юноша Коля Греч, прощаясь с Пушкиным, тут же
сказал ему совершенно бессознательно, по-видимому: «Ах, ежели
бы мне привелось увидеть вас, Александр Сергеевич, в цветущих
долинах этого юга, куда вы хотите поехать!» «Гора с горой не
сходится, — заметил, как-то грустно улыбаясь, Пушкин, — а
человек с человеком сойдется. До свидания, Тальма en herbe!» И
он вышел на лестницу, чтоб сесть в карету, а Коля сбежал за ним
и провожал, до тех пор пока Пушкин не сел в экипаж. На дворе
было холодно, градусов не менее двадцати, т.е. зимний Николин
день того года вполне оправдывал поговорку простонародья: «Ни¬
кола с гвоздем». Возвратясь с мороза в теплые комнаты, ветре¬
ный Коля вместо того, чтобы тотчас выпить чего-нибудь горячего,
отказался от чашки шоколада, разносимого в это время гостям
вместе с десертом, и порывисто устремился к подносу, на котором
высилась bombe a la Sardanapale из превосходного разноцветного
мороженого и наложил себе его целую хрустальную тарелочку.
Потом, когда нанятый скрипач, сопровождавший повсюду тогдаш¬
него танцевального учителя Дютака, напился так пьян пуншем,
что как говорится, лыком не вязал, — к роялю, в огромной зале,
сел известный в то время фортепианный учитель, бывший впос¬
ледствии содержателем музыкального магазина и поныне нося¬
щего его фирму, Бернар, и заиграл веселый вальс. Тотчас Коля
взял одну из сестер и полетел с нею, а за ними все молодые люди,
тут бывшие, за тридцать пять лет пред сим находившие в танцах
496

то, чего в них нынче молодежь не находит, — поэтическое на¬
слаждение. Однако танцы под фортепиано что-то не клеились, и
мало-помалу общество разъезжалось, претекстуя, большею час¬
тью, зов на именинные вечера к Русским Варварам, pure sang, а
Коля Греч продолжал злоупотреблять мороженым, уверяя всех,
что нет ничего лучше этих ледяных комков против мучительного
внутреннего жара. Было ль, не было ль это началом болезни,
только помню, что я Колю Греча встретил после 6 декабря как-
то на Невском перед Рождественскими праздниками и нашел,
что он далеко не такой розовенький, каким я его привык видеть.
Он отвечал мне на мой вопрос о его здоровье, что ему что-то
нездоровится эту пору после именин, но что это все пустяки и,
конечно, скоро пройдет. Во время Рождественских праздников я
во французском книжном магазине Белизара (что ныне Мелье)
в д. Голландской церкви выбирал хорошенькую, конечно, не слиш¬
ком дорогую книжку для кого-то из знакомых малюток и тут
столкнулся с старшим сыном Греча Алексеем Николаевичем,
находившимся тогда на службе в качестве переводчика в редак¬
ции «Journal de St. Petersbourg». Он мне передал, что брат его,
Коля, совсем нездоров и не выходит из комнаты. Я заехал к Гречу
в первый день Нового (1837-го) года. В те времена было в
обычае не принимать делающих лично церемонные визиты, чтоб
не тревожить их беспрестанным скидыванием и надеванием шуб,
так как при большом знакомстве приходилось делать до сотни в
день заездов. Я отдал человеку в передней мои визитные карточ¬
ки и спросил о здоровье Николая Николаевича. Слуга отвечал,
что всю пору сидели дома, а сегодня выехали с визитами к попе¬
чителю и к ректору университета, да еще в два-три знакомых
дома.
— Ну, значит, болезнь прошла, — подумал я и вовсе не
беспокоился об Коле Грече, почему тем больше 26 января пора¬
зила меня весть о его смерти, переданная мне Цветаевым.
Все эти мысли и воспоминания наполняли мою голову, пока я
шел по Мойке от Полицейского моста к дому Греча, на Мойке
же, против самого пешеходного почтамтского мостика рядом с
громадным юсуповским палаццом11. С грустным чувством вошел
я в переднюю, где застал в это время одного только старого слугу
Греча, хорошо известного всем знакомым и вообще посетителям
17 Лермонтов М. Ю. Том 10
497

Николая Ивановича. Плерезы на воротнике и на рукавах черно¬
го платья этого преданного слуги, носившего Колю некогда на
руках, произвели на меня неприятное впечатление с первой ми¬
нуты моего входа в этот дом скорби. Старик узнал меня тотчас, и,
приняв мою шубу, повешенную им на вешалку, сказал, заметив
расстройство на моем лице:
— Вы, конечно, все знаете и пришли проститься с нашим
ангельчиком.
И добрый человек не выдержал, залился слезами. Я не мог
удержать моих слез, и с участием обнял этого верного и предан¬
ного служителя, который продолжал:
— Вы, сударь, никого из семейства теперь не увидите: все
умаялись эти дни ужасно, и доктор дал даже Николаю Иванови¬
чу каких-то капель, чтоб он мог заснуть. И вот теперь он, бедный,
у себя на верху в спальне спит. Алексей Николаевич поехал по
этим все делам, по похоронным-то; Варвара Даниловна совсем
расхворались, Катерина Ивановна (т.е. сестра Греча) все хлопо¬
чет и мечется из угла в угол; а девицы наши (т.е. дочери Греча)
гостят у дядюшки, у генерала-то Андрея Яковлевича (Ваксмута).
Все это старик мне рассказывал перед самыми дверями ка-
бинета-залы, запертыми на ключ.
— Лишнего люда, — толковал старик, бережно отворяя
дверь, — Николай Иванович-то не приказали пускать смотреть
на нашего покойника. У нас у русских, конечно, обычай тот, что на
покойника глазеть, словно на чудо какое, все идут; а у них, у
лютеран, другие, изволите видеть, порядки: они не так-то любят,
когда люди из одного любопытства только смотрят на их усоп¬
шего.
Огромная зала-кабинет, в которой я так часто проводил при¬
ятно вечера, на этот раз была не совсем светла, потому что все окна
ее и стеклянная дверь на балкон в сад были завешаны белыми
шторами, зеркала обтянуты были черным коленкором, равно и
какие только были тут картины. Большой стол был сдвинут к
самой двери и освобожден от книг и бумаг, а подле стола стояла
длинная темно-зеленая кушетка, в головах которой было постав¬
лено довольно большое серебряное распятие на черном поста¬
менте, в виде гранитного камня. На кушетке этой лежал во весь
рост, прямо и грациозно, словно заснул от усталости, Коля Греч в
498

своем студентском мундире с васильковым воротником и золо¬
тыми петлицами. Руки в белых перчатках были скрещены на
груди. На покойнике не было никакого покрова, кроме легкой
белой дымки, которую старик-служитель бережно снял с тела, и
тогда, указывая мне на сапоги покойника, сказал шепотом: «В
последний раз уж со всем моим усердием постарался для моего
голубчика молодого барина, и уж так вычистил, как, право, кажет¬
ся, при жизни его никогда не чистил». При других обстоятель¬
ствах наивность эта, может быть, рассмешила бы меня; но на этот
раз я не мог смеяться, да и вообще относиться легко к чему бы то
ни было. Я глядел на милого усопшего юношу, так много обещав¬
шего и заявившего о себе в жизни уже столько хороших задатков
прекрасного будущего. Болезнь и смерть не успели обезобразить
милые черты этого доброго, слегка улыбавшегося тогда, как бы
воскового лица с закрытыми глазами, окаймленными длинными
веками.
Редко случается видеть такого изящного покойника, каким
был этот рановременно скончавшийся юноша. Он нисколько, кроме
некоторой желтоватой прозрачности нежной кожи на лице, не
был похож на мертвого. Вся кушетка, на которой он лежал, по¬
крыта была множеством гирлянд, венков и букетов из натураль¬
ных цветов, которые в разнообразных вазах и сосудах расставле¬
ны были в несколько рядов на столе. Это были большею частью
луковичные цветущие растения, наполнявшие огромную комнату
своими ароматами; а несколько тропических растений у самого
изголовья и в ногах склоняли свои громадные листья над покой¬
ным, который при жизни страшно любил цветы, растения и вооб¬
ще все, относящееся к ботанике. Я довольно долго любовался
добрым Колей, светло-русые кудри которого, завитые самою при¬
родою, лежали, слегка разметавшись, на белой атласной подушке,
и, казалось, что вот сейчас он отворит этот приятный ротик, теперь
слегка закрытый и все-таки улыбающийся до того, что на щеках
остались следы ямок.
— Вот, — шептал старик-слуга, — вот так он и умирал,
сердечный, все улыбался, уверяя, что ему хорошо, очень хорошо; но
потом, обращаясь к отцу, сказал: «Увидишь Пушкина, Александра
Сергеевича, скажи ему, что Богу не угодно было, чтобы я пошел на
театральную сцену, потому что я ухожу не в театральную, а в
17*
499

настоящую жизнь». Что он, сердечный, хотел этим сказать, я
ничего не понял; но все-таки я записал себе на память в кален¬
даре на листочках эти его слова и не забуду их. Вот поуспокоится
Николай Иванович, так я спрошу его, что это была за притча
такая?
Поцеловав несколько раз в холодный лоб милого Колю, сотво¬
рив крестное знамение по православному обычаю и даже скло¬
нясь на паркет, к великому удовольствию старика слуги, который
и сам при этом исполнял то же, казалось, с чувством особенного
наслаждения, — я вышел в перед-залу, а старик-слуга запер
снова бережно дверь на ключ.
— Когда хоронят? — спросил я.
— Завтра часа в четыре пополудни, — отвечал словоохотли¬
вый служитель, — приедет немецкий пастор, и при нем в гроб
положат. Гроб черный бархатный, весь как облитый серебряны¬
ми басонами, готов у гробовщика еще со вчера; да вот Николай
Иванович не хотят в гроб покойничка положить. Они говорят:
«Пока Коля лежит на кушетке, мне все сдается, что он еще
встанет; а ежели ляжет в гроб, то уже конец всякой надежде на
воскресение». Они не велели и на столе-то класть тело, а чтоб
лежало вот как есть теперь на кушетке, именно на той, на которой
покойничек любил отдыхать, когда, бывало, вернется с катка, что
ли. Ох! Уж этот каток!12
— А что, — спросил я машинально.
— Да то-с, — отвечал он, — что, кажется, Николай Никола¬
евич и простуду-то схватил на катке этом проклятом. Впрочем,
началась-то простуда у него поистине с 4 декабря, т.е. с того
самого вечера, как накануне именин, когда у нас танцы были,
приезжал этот сочинитель-то Пушкин к нам, а наш-то молодень¬
кий барин проводил его до экипажа. На дворе было холодно да
ветрено таково: он и схватил себе болезнь, да подмог ей еще
этим проклятым катком, о котором наш Фадей Венедиктович
похвалы расписывает в нашей «Пчелке», а сам, небось, не пуска¬
ется на нем кататься: боится, видно, что жиру-то у него тогда
сойдет знатно.
На следующий день, 27 января, я, облекшись в приличный, по
тогдашним понятиям, траур, т.е. весь в черном до перчаток вклю¬
чительно, в белом галстуке, с черным крепом на шляпе-цилиндре
500

и с большим креповым бантом на правом обшлаге фрака, часу в
пятом явился в дом Н.И. Греча, где нашел бедного этого отца в
самом убийственном состоянии нравственной убитости. Он, бед¬
ный, казалось мне, постарел вдруг на несколько лет и беспрес¬
танно бросался к покойнику, уже положенному в гроб. Стечение
посетителей было огромное: все родственники. Друзья и знако¬
мые (а последних у Греча было множество) почти весь город, и
достойно внимания, что не было почти человека, который не раз¬
делил бы с Николаем Ивановичем искренно его печали. Осо¬
бенно рельефно и трогательно проявлялись студенты здешнего
университета, все молодежь такая прекрасная, впечатлительная и
державшая себя с милою юношескою задушевностью. Гроб был
поставлен на колесницу с балдахином, и она двинулась, предше¬
ствуемая факельщиками с настоящими дымящимися факелами,
потому что в то время нынешних фонарей (нововведения начала
пятидесятых годов) еще не было. Студенты окружали колесницу
с обеих сторон, а за гробом тотчас шло семейство с громадною
толпою посетителей, в числе которых я увидел, кроме многих из
пишущей братии, почти всех драматических артистов сцен рус¬
ской, французской и немецкой; сверх того, тут было немало музы¬
кантов, живописцев, скульпторов, архитекторов. Одним словом,
кажется, весь интеллектуальный и артистический Петербург на¬
ходился на этом трогательном погребении, и каждый старался
показаться кому-нибудь из членов семейства, чтобы быть заме¬
ченным и чтобы чрез то выразить как свои симпатии к покойному
юноше, так и заявить горестному отцу и всему семейству свое
искреннее участие в этой потере. У лютеран в церкви гроба не
открывают, почему Греч и все близкие к усопшему окончательно
простились с ним еще на дому, где крышка гроба была уже
навсегда завинчена.
Скрежет винтов действовал на всех предстоявших, более или
менее уже расстроенных, самым неприятным образом. Это была
самая страшная для родителей и родственников минута. Нико¬
лай Иванович несколько минут оставался в обмороке. Когда его
привели в чувство, то доктора (а их тут было множество) угова¬
ривали его остаться дома, лечь в постель и не ездить ни в церковь,
ни на кладбище. Но после обморока он вдруг как будто ожи¬
вился и воскликнул: «Я не только буду сопровождать Колю мое¬
501

го до последнего его жилища, но ни за что не сяду в карету, а
непременно пойду пешком: это даже будет мне полезно». И дей¬
ствительно, видно, это было ему хорошо, потому что Николай Ива¬
нович, невзирая на то, что зимний день был довольно холодный,
хотя и совершенно безветренный, все время шел от своего дома
до Петропавловской церкви
На Невском проспекте близ Полицейского моста, без шляпы, в
легкой шубе внакидку и, с свойственною ему словоохотливостью,
бойко хотя и вполголоса разговаривал то с тем, то с другим из лиц,
к нему подходивших, разумеется, преимущественно, о сыне, кото¬
рого он страстно любил и которого так преждевременно лишил¬
ся именно в ту минуту, когда только что начал возлагать надежды
на улыбавшуюся ему блестящую будущность.
Достойно внимания, что карьера знаменитого драматического
артиста, которую за полтора почти месяца пред тем, 4 декабря
1836 года, предрекал ему Пушкин, вовсе не казалась Гречу для
сына его невозможною и, идучи за гробом своего Коли, он об этом
говорил с окружавшими его, вспоминая поручение, данное ему
покойным за немного часов до конца, о том, чтоб сказать Пушки¬
ну, что «ему не удалось войти в театральную, лицедейную жизнь,
потому что он уходит в жизнь настоящую, в которой нет ничего
лицедейного». При этом Греч спросил: «Послано ли было при¬
глашение к Александру Сергеевичу? Он так любил Колю моего!»
— Как же, было послано с курьером из нашего министерства,
а не по городской почте, — сказал Николай Иванович Юханцов,
служивший тогда в Министерстве иностранных дел вместе со
старшим сыном Греча, по редакции «Journal de St. Petersbourg»
помощником редактора, графа Сансе.
— Не только, — продолжал Юханцов конфиденциально, —
как мне говорил курьер, которого я посылал к Александру Сер¬
геевичу, тамошнее лакейство ему сказывало, что их барин эти дни
словно в каком-то расстройстве: то приедет, то уедет куда-то,
загонял несколько парных месячных извозчиков, а когда бывает
дома, то свищет несколько часов сряду, кусает ногти, бегает по
комнатам. Никто ничего понять не может, что с ним делается.
— Верно, пишет новую поэму, — сказал Греч, никуда столько
дней не выезжавший, а потому и не знавший ничего о тогдашних
городских слухах, против своего обычая знать все первому. — Я
502

знаю, он обыкновенно так ведет себя, пока новое произведение
создается в голове его. Ежели он что-нибудь превосходное напи¬
шет, не в роде, конечно, всего того, что по червонцу за стих недавно
продавал нашему добрейшему Александру Филипповичу (Смир-
дину)13, да напечатает в своем «Современнике» хоть в виде при¬
ложения, то журнал этот вдруг дойдет до десяти или двенадцати
тысяч подписчиков. Ежели сведенборгисты не врут, и душа дей¬
ствительно живет такою же загробною жизнью, как мы здесь, то
моему Коле будет наслаждение прочесть на том свете в его новой
жизни то, что написал оставшийся здесь обожаемый им Пушкин.
Николай Иванович Юханцов, облагодетельствованный Гре¬
чем и сильно к нему привязанный, всегда отличавшийся холодно¬
стью форм, имевших в себе много педантичного и напускного,
искренно любил Греча, а потому, заметив из этих слов его распо¬
ложение к собеседованию, долженствовавшему рассеять его мрач¬
ные мысли, сказал полутаинственно, что в городе относительно
А.С. Пушкина идут иные толки, а именно, что поговаривают о
каких-то домашних, очень прискорбных недоразумениях, о каких-
то подметных и других письмах, даже толкуют, что все это может
кончиться дуэлью между Пушкиным и каким-то кавалергардс¬
ким офицером Дантесом, который приходится, с левой стороны,
близкою родней, просто побочным сыном голландскому послан¬
нику барону Геккерену.
Эта городская сплетня могла бы, конечно, больше заинтересо¬
вать Греча, даже во время печального шествия за гробом сына; да
дело в том, что рассказ Юханцова совпал именно с тою минутою,
когда церемония остановилась у портала Петропавловской церк¬
ви, и множество лиц бросилось к гробу, чтоб внести его в церковь
и поставить на возвышенный катафалк, против которого с кафед¬
ры пастор произнес свою речь на немецком языке, полную чув¬
ства и высоких христианских понятий.
По окончании речи, продолжавшейся (по обычаю немецких
пасторов) почти до семи часов, покрытый гирляндами и венками
гроб, снятый с катафалка, был снова принят множеством посети¬
телей. Проталкиваясь в толпе довольно густой, чтоб участвовать в
отдании последнего долга покойному, столь любимому мною юно¬
ше, я нечаянно очутился на том месте в головах, где придерживал
посеребренную скобу скорбный отец, предавшийся в это время
503

снова всей своей горести. Публики было так много, что несшим
гроб двигаться было трудно, как ни старались студенты, бывшие
большею частью в ногах, раздвигать толпу, прося всех посторо¬
ниться. Мы шли шаг за шагом. В это время Греч взглянул в
сторону и увидел меня. Заметив на лице моем искреннее рас¬
стройство, а не напускную печаль и увидев, что глаза мои были
красны и опухли от слез, которых я не мог удержать, Николай
Иванович приветливо протянул мне руку и сказал: «Спасибо! Вы
один из тех, которые всею душою любили моего Колю. Я слы¬
шал, вы вчера посетили его и долго оставались при нем. Спасибо,
спасибо! Всем, всем благодарен от души! Это стечение здесь всех
любивших моего Колю хоть сколько-нибудь успокаивает меня.
Надо испытать горе, чтоб узнать друзей». Он говорил это, плача
почти навзрыд. Кто-то, не помню, кажется, ежели не ошибаюсь,
генерал Андрей Яковлевич Ваксмут, который был женат на мень¬
шой сестре Греча, умершей за несколько лет пред тем, сказал ему,
что в числе посетителей, провожающих Колю, явились даже те,
которые считаются его журнальными врагами, и что это доказа¬
тельство того, что война из-за мнений не изменяет чувств челове¬
ческих в людях порядочных.
— Тем более мне жаль, — отозвался Николай Иванович, —
что Александр Сергеевич Пушкин, которого боготворил мой Коля,
о котором он говорил в последние часы своей жизни, не захотел
почтить сегодня нас своим присутствием. Но ведь все эти госпо¬
да» аристократы мнят о себе так много и считают себя людьми
другой кости.
В этот момент произошло какое-то движение, совершенно нео¬
жиданное; сбоку чрез толпу кто-то пробирался с великим усилием,
чрез что толпа сперлась, сомкнулась близ гроба, и я, совершенно
неожиданно для себя, был оттеснен в сторону, так что волею-
неволею должен был податься назад к самому катафалку и никак
не мог разглядеть, кто именно подошел к Гречу и сказал тогда
ему довольно громко:
— Николай Иванович! Не грешите на бедного Пушкина, не
упрекайте его в аристократизме, благодаря которому теперь, когда
вы здесь оплакиваете сына, вся Россия оплакивает Пушкина. Да,
он сегодня дрался на дуэли и пал от смертельной пули, которую
не могли вынуть14.
504

Тогда до слуха моего дошли слова Греча: «Велика, ужасна
моя потеря, но потеря Пушкина Россией ни с какою частндю
горестью не может быть сравнена. Это несчастье нашей литера¬
туры! Это народная утрата!» ...Дальнейших слов я не мог рас¬
слышать за сделавшимся смятением, среди которого раздавались
только слова, долетавшие до моего слуха: «Кто смел убить Пуш¬
кина?» «Не может быть, чтоб это был русский человек!» На это
слышался ответ откуда-то: «Француз Дантес, офицер нашей гвар¬
дии и полотер в аристократии». «Смерть убийце Пушкина!»
«Не с одним, с сотнями ему придется стреляться». «Мы най¬
дем его!» Опять слышался голос и, как казалось мне, все один и
тот же: «Он арестован, он на гауптвахте». «Ему по военным
законам крепостные работы». «Мы и в Динабурге найдем его!»
Опять слышались голоса: «То не возвратит России Пушкина».
«Русские люди отомстят иностранцу». Из толпы опять кто-то
спокойно заметил: «Как иностранца, не давшего присяги, его выш¬
лют только за границу». «Наши пули и там отыщут его!» —
раздавались молодые голоса. Мне казалось, что у гроба милого
мальчика, с которым Пушкин еще недавно был так благосклонно
ласков, гремела месть за кровь невозвратимого поэта. В этих
отрывочных восклицаниях, в эту торжественно-печальную минуту
было что-то особенно торжественное и значительное.
Среди всей этой суматохи, наконец, гроб вынесли из церкви и
поставили на колесницу, которая медленным шагом четырех тра¬
урных лошадей двинулась к кладбищу. Греч продолжал идти
непосредственно за гробом; но он шел уже в шляпе и разговари¬
вал довольно громко и свободно с окружавшими его о Пушкине.
Молодые студенты были очень раздражены, и, как говорили тог¬
да в городе, это восторженное настроение на похоронах сына
Греча, проявленное при получении известия (правда, преждевре¬
менного) о смерти Пушкина, было основною причиною тех чисто
жандармских мер, какие 29 января, в день смерти Пушкина, и
потом 1 февраля, в ночь выноса тела его в Придворную Коню¬
шенную церковь, были приняты правительством во избежание
какой-нибудь восторженной ребяческой демонстрации.
Во время движения погребальной процессии по Невскому про¬
спекту, когда уже совершенно стемнело и фонари зажглись по
улицам, ко мне подошел один из тогдашних моих по военному
505

министерству сослуживцев, Александр Александрович Пейкер, и
предложил мне отстать от церемонии, тем более, что с нашей
стороны долг покойному Коле отдан; а вместо путешествия на
кладбище ехать теперь же в дом княгини Волконской на Мойке
близ Певческого моста, где квартировал Пушкин, чтобы узнать,
точно ли он скончался или еще жив. Я принял это предложение,
и мы в собственных санях Александра Александровича поехали
к означенному дому. Но мы нашли всю Мойку, покрытую густы¬
ми толпами публики, среди которой тогдашние полицианты, в
треуголках и красных воротниках с блестящим серебряным ши¬
тьем, уговаривали публику не толпиться и расходиться. Оставив
сани, мы с Пейкером осторожно протискивались в толпе, поми¬
нутно слыша восклицания: «Какая ужасная потеря!» «Это целое
событие!» «И за какой вздор, за какое-то салонное недоразуме¬
ние». «Ох! Уж эти женщины, всему они причина!» «Да, да, правду
говаривал Фуше: “Cherchez la femme”» «Говорят, осталось четве¬
ро малюток». «Да, он смертельно ранен; но жив еще». «Бог
милостив, проживет еще на радость России: у меня вон брат с
пулей в груди прожил двадцать лет, только все страдал одыш¬
кой». «Оно так; но здесь пуля вошла в кишки и, кажется, произ¬
вела гангрену». «Пока я здесь толкаюсь, уже три флигель-адъ-
ютанта из дворца приезжали». «Государь император, слышно, очень
опечален». Прислушиваясь ко всем этим обрывочным фразам,
мы, наконец, пробрались к самому подъезду, но на лестницу по¬
пасть никак не могли: тут стояли жандармы и полицейские офи¬
церы и решительно никого без особого приказа не пускали. Стоя
у подъезда, мы выжидали, не увидим ли кого из знакомых, кто бы
мог дать нам сколько-нибудь точные сведения. Я узнал сходив¬
шего с лестницы и садившегося в сани свиты его величества,
генерал-майора Семена Алексеевича Юрьевича, которого встре¬
чал иногда у тогдашнего петербургского губернатора М.Н. Жем-
чужникова. Генерал Юрьевич (за несколько лет пред сим умер¬
ший в чине генерала от инфантерии и совершенно слепой) со¬
стоял тогда при особе государя наследника цесаревича. Садясь в
сани, ему поданные, он успел только сказать, обратясь ко мне:
«Надежда плохая! Больного я не видел; но Василий Андреевич
(Жуковский) в отчаянии. Еду во дворец рассказать его высоче¬
ству все, что знаю. Его высочество очень, очень опечален». Спустя
506

несколько минут к подъезду подлетели сани парой с пристяжной
на отлет, как тогда большею часть ездили в Петербурге. Из
саней выскочил флигель-адъютант в треугольной шляпе с поля с
черным пехотным султаном. Оказалось, что это бывший одно¬
полчанин Александра Александровича Пейкера, служившего
прежде в гвардии и в гвардейском штабе. Они дружески поздо¬
ровались и шепотом что-то поговорили. Я только расслышал
слова флигель-адъютанта: «Велено переговорить сейчас с Васи¬
лием Андреевичем Жуковским и с Николаем Федоровичем. Oh!
c’est une histoire, cousue d’intriges!» («О! Это история, сплетенная
из интриг!») После этой краткой беседы шепотом лицо доброго
и чувствительного сослуживца моего Александра Александро¬
вича приняло вид еще более прежнего грустный и даже как бы
убитый. Он мне только тихонько сказал: «Расскажу, когда будем
одни». И он точно потом рассказал мне отчасти то, что вскоре
узнал весь город и что впоследствии, кажется, в 1867 году, было
подробно кем-то описано в брошюре, посвященной этому замеча¬
тельному поединку, в котором Пушкин, очевидно, искал смерти.
Мы уже собирались с Пейкером оставить наш пост на подъез¬
де квартиры умиравшего поэта, как с лестницы сбежал придвор¬
ный лакей в красной ливрее с треуголкой в галуне и крикнул на
подъезде: «Карету лейб-медика Арендта». Придворная катера
парой в шорах, с кучером в такой же треуголке и красной ливрее,
двинулась к подъезду, где тотчас явился толстенький, красный
как рак Николай Федорович Арендт, всегда веселый и безза¬
ботный, ласковый и простодушный, теперь нахмуренный и со сле¬
зами на глазах. Он приветливо, но печально отвечал на поклон
знакомого ему Пейкера и на вопрос его: «Ну что, ваше превосхо¬
дительство?» отвечал с свойственною ему порывистостью:
— Ну то, что очень плохо! Наша вся медицина ничего не
сделает без царя Небесного. Земной же царь русский излил всю
милость свою на страдальца и вниманием своим помогает бедно¬
му Александру Сергеевичу. Чего доброго, царские слова совершат
чудо и возвратят России Пушкина!
— Ура! Ура нашему государю! — невольно вырвалось у Пей¬
кера, когда карета Арендта отъезжала уже скорой рысью, а сто¬
явший около нас неизвестный нам мужчина средних лет, в беке¬
ше с бобровым воротником, бравый и, судя по длинным усам,
507

отставной военный, сняв шляпу и махая ею, гаркнул: «Ура!», в
полной уверенности, что Арендт сообщил хорошую весть о здоро¬
вье драгоценного больного. Толпа, запружавшая улицу, услышав
этот родной возглас, принялась орать «Ура!», не зная, в чем дело,
но также махая шапками и шляпами. Бывший тут жандармский
полицейский офицер, т.е. в ярко-светло-голубом мундире без ак¬
сельбантов (какие присвоены были тогда лишь жандармам III
отделения), очень сконфузился этой внезапной демонстрацией и
просил публику радоваться, не нарушая уличного благочиния.
Пейкер, нечаянная причина этого шума, почувствовав неосторож¬
ность своего возгласа, хотя и основанного на самом патриотичес¬
ком чувстве, шепнул мне, что нам пора по домам, и мы расстались
с милым и много любимым мною Александром Александрови¬
чем, с которым увиделись на другой день, как водится, в залах
военного министерства, где в этот и в последующие дни, разуме¬
ется, главным предметом всех наших разговоров был обожаемый
всеми нами Пушкин, скончавшийся, как известно, 29 января.
Памятен мне день 27 января 1837 года еще тем, что, прове¬
денный мною отчасти на похоронах искренно любимого мною
юноши, отчасти у подъезда дома, где умирал тогда бессмертный
русский поэт, день этот закончен был мною совершенно противо¬
положно — в качестве будущего шафера на сговорном вечере
тогдашнего моего хорошего и короткого приятеля, с которым я
начал службу мою в 1828 году под общим начальством Д.Г. Би¬
бикова. Этот тогдашний мой приятель, будучи в те дни секрета¬
рем при директоре департамента внешней торговли и редакто¬
ром «Коммерческой газеты», квартировал вместе со своею по¬
чтенной родительницей, незабвенной, и добрейшей, и очень ти¬
пичной старушкой Надеждой Григорьевной, в доме Офросимова
на углу Царицына Луга и Мойки, против театрального моста, в
третьем этаже, где были очень обширные залы, и в этих-то залах
счастливый и молодой жених, бывший немного старше меня, при¬
нимал свою блиставшую юностью и миловидностью невесту, только
что оставившую учебную скамью Смольного монастыря, настоя¬
щую смоляночку. Катастрофа, совершившаяся с Пушкиным, не
могла же, при всем благоговении к поэту, остановить семейное
торжество в доме, не связанном с ним никакими родственными
узами, кроме тех уз искреннего, глубоко сердечного уважения и
508

любви, какие нравственно связывали всю мыслящую, интелли¬
гентную Россию с поэтом. Во время сговорного бала мы все
часто вспоминали о Пушкине и старались оправдать нашу весе¬
лость утешительными известиями, полученными о состоянии здо¬
ровья несчастного поэта, которому, впрочем, в ночь с 27 на 28
января действительно было получше, в чем еще заверил всех
нас добрейший Николай Федорович Арендт, друг этого семей¬
ства, приехавший, как теперь помню, в два часа ночи прямо к
ужину и кушавший с аппетитом, возбужденным тревожным днем
и проблеском надежды на спасение Пушкина. Я передал при
нем тут же последствия того «Ура!», которое сорвалось у Пей¬
кера вследствие его ему рассказа о милостях к Пушкину импе¬
ратора, и добряк Николай Федорович смеялся, говоря, что завт¬
ра же расскажет об этом quiproquo ее величеству государыне
императрице.
Не могу еще здесь не вспомнить того, что во время мазурки на
этом предсвадебном дружеском бале, как дамы, так и кавалеры,
участвуя в фигуре, требующей раздачами различных названий,
выбирали эти названия из стихотворений Пушкина, как: «Бахчи¬
сарайский фонтан», «Онегин», «Татьяна», «Кавказский плен¬
ник», «Цыгане», «Руслан», «Людмила» и пр. и пр. Я, как недав¬
ний сотрудник «Северной пчелы» и никогда в дни моего сотруд¬
ничества не любивший знаменитого Фаддея Венедиктовича Бул¬
гарина, назвал себя Косичкиным, так как под этим псевдонимом
Пушкин разил Булгарина в своей с ним полемической схватке,
печатанной в «Московском наблюдателе», прозвав его Фигляри-
ным. Пришлось, однако, mettre les points sur les i, объяснить дамам
эту журнальную суть псевдонима Косичкина.
Тот, кто 27 января 1837 года праздновал свой сговор с бело¬
курой, голубоглазой избранницей своего сердца, Г.П.Н.**** здрав¬
ствует и поныне, находясь на высотах административной иерар¬
хии, в качестве статс-секретаря и члена Государственного сове¬
та. Он, может быть, случайно, среди своих государственных
занятий и окруженный многочисленным своим семейством, со¬
стоящим из сыновей на службе, замужних дочерей и даже из
внучат, — прочтет не без удовольствия эти строки в «Воспомина¬
ниях петербургского старожила», тогдашнего шафера и недавнего,
в те времена, сослуживца его высокопревосходительства.
509

Надежды врачей и друзей Пушкина не оправдывались: он
скончался, как известно, 29 января в 3-м часу дня. Толпа публи¬
ки стеною стояла против окон, завешанных густыми занавесами
и шторами, стараясь проникнуть в комнаты, где выставлено было
тело навеки умолкшего певца, чтоб проститься с ним; но впуск
был затруднителен, и нужно было даже пользоваться какой-
нибудь протекцией, чтоб привести в исполнение это столь есте¬
ственное желание всякого русского человека, мало-мальски не
холодно относившегося к очаровательной пушкинской поэзии.
Наконец, после многих хлопот, мне это удалось, при содействии
спускавшегося в то время с лестницы адъютанта военного мини¬
стра, капитана гвардейской конной артиллерии, графа Штакель-
бергаь. В это время, когда граф Штакельберг оказывал мне
свое содействие, о том же стал его просить армейский уланский
офицер с белыми отворотами на синем мундире и с белой улан¬
ской шапкою на голове, и в офицере этом я узнал одного из
частых посетителей танцевальных вечеров полковника Вильгельма
Ивановича Карлгофа, где мы с ним нередко встречались. То
был сын знаменитого патриота 1812 года, добрейшего и чрезвы¬
чайно своеобразного человека и известного нашего писателя Сергея
Николаевича Глинки, Владимир Сергеевич, помнится, любивший
отчасти пописывать стихи и печатавший их в альманахах и жур¬
налах того времени. Мы нашли темно-фиолетовый бархатный
гроб с телом Пушкина в полутемной комнате, освещенной только
красноватым и мерцающим огнем от нескольких десятков воско¬
вых церковных свечей, вставленных в огромные шандалы, обви¬
тые крепом. Комната эта, помнится, желтая, по-видимому, была
столовая, так как в ней стоял огромный буфет. Окна, два или три
на улицу, были завешены, а на какую-то картину, написанную
масляными красками, и на довольно большое зеркало были на¬
брошены простыни. Гроб стоял на катафалке в две ступеньки,
обитом черным сукном с серебряными галунами. Катафалк по¬
мещен был против входной двери; в ногах был аналой, у которого
дьячок в черном плисовом стихаре с серебряными же галунами,
стоя спиною к входным дверям, читал Псалтырь. Тело покойни¬
ка, сплошь покрытое белым крепом, было почти все задернуто
довольно подержанным парчовым палевым покровом, по «видимо¬
му, взятым напрокат от гробовщика или из церкви. Вошедший
510

одновременно с нами лакей в глубоком трауре, бережно и крес¬
тясь, отложил покров и креп, чрез что при красноватом свете
восковых церковных больших и малых свечей открылся до пояса
наш обожаемый поэт, на которого мы оба, B.C. Глинка и я,
жадно устремили наши глаза, не забыв, однако, совершить обыч¬
ное поклонение до земли и целование образа на груди усопшего.
Могу сказать положительно, что в 2 часа пополудни 30 января,
когда я видел тело бессмертного поэта, кроме обыкновенной вос¬
ковой мраморности вполне застывшего трупа с прочно и крепко
закрытыми глазами и ртом чуть-чуть отверстым, обнаруживав¬
шим прекрасные зубы, никаких других признаков мертвенности
и разрушения заметно не было. Лицо было необыкновенно спо¬
койно и очень серьезно, но нисколько не мрачно. Великолепные
курчавые темные волосы были разметаны по атласной подушке,
а густые бакенбарды окаймляли впалые щеки до подбородка,
выступая из-под высоко завязанного черного широкого галстука.
На Пушкине был любимый его темно-коричневый16 сюртук, в
каком я видел его в последний раз, при жизни его, в ноябре
месяце 1836 года, на одном из воейковских вечеров, о чем я
подробно рассказал в № XI «Русского вестника» 1871 года в
статье моей: «Знакомство с Воейковым». Что на покойнике Пуш¬
кине в гробу был не черный, а темно-коричневый с отливом
сюртук, то это подтвердил и тот слуга его, который был при нас
во все время, пока мы с Глинкой грусто-внимательно глядели на
черты нашего угасшего поэта и как бы врезывали их себе в
память. Ежели бы я умел сколько-нибудь правильно владеть
орудиями живописи, карандашом или кистью, то на память мог
бы воссоздать портрет Пушкина в гробу такой, который был бы
несравненно лучше той литографии, какая несколько дней после
его смерти явилась во всех книжных и эстампных магазинах и
была далеко не удовлетворительна, ни в смысле сходства, ни в
смысле искусства художника. Около получаса простояли мы тут,
не сводя глаз с покойного Александра Сергеевича, причем Глин¬
ка, знавший наизусть всего почти Пушкина, читал полушепотом,
словно молитву, отрывки из различных стихотворений, преимуще¬
ственно те, в которых поэт жалуется на жизнь и не находит в ней
ничего привлекательного. Наконец, старый слуга напомнил, что
нам пора удалиться, потому что сейчас начнется панихида для
511

семейства и для близких друзей покойного, которые уже собра¬
лись в соседней комнате. Бросив последний взгляд на лицо Пуш¬
кина, лежавшего в гробу, и помолясь, мы вышли.
Когда с Глинкою, оба полные дум о Пушкине, мы сошли с
лестницы и вышли на улицу, где у подъезда толпилось несколько
десятков человек и между ними заметны были синие воротники
и треуголки студентов, — нам привелось услышать замечания
публики, обращенные к нам, о том, что и для того, чтоб поклонить¬
ся праху великого поэта земли русской, нужна протекция, потому
что все, касающееся погребения Пушкина, поручено жандармско¬
му генералу Дубельту, распоряжающемуся тут вполне по «поли¬
цейски. В те времена такие речи сходили с рук, и никто на
такое ворчание публики не обращал ни малейшего внимания; а
когда о чем-нибудь довольно резком по части городской болтов¬
ни докладывали императору Николаю Павловичу, то, как нередко
рассказывали тогда, он улыбался, приговаривая: «Пусть квака¬
ют!», или иногда употреблял в ответ окончание басни Крылова
«Слон и Моська», т.е. «А он идет себе, идет, и лая твоего совсем
не примечает». Настоящие строгости полицейского надзора, по¬
родившие в петербургском обществе некоторую опасливость и
осторожность и отразившиеся на всем быте общественном, нача¬
лись лишь с 1848 года, отчасти благодаря февральской револю¬
ции, произведшей брожение во всей Европе, в особенности же
благодаря открытию гнусного и нелепого заговора, известного под
названием «Заговора Общества Петрашевского».
И так мы с Глинкой, выйдя из-под ворот от подъезда, пошли
рядом, имея одну дорогу.
— У меня в кармане, — сказал Глинка, любивший тщесла¬
виться тем, что он достает прежде многих различные стихи,
пользовавшиеся рукописной славой, — прелестные стихи, кото¬
рые вчера только ночью написал один лейб-гусар, тот самый
Лермонтов, которого маленькая поэмка «Гаджи-Абрек» и еще
кое-какие стишки были напечатаны в «Библиотеке для чте¬
ния» и которые тот, чьи останки мы сейчас видели, признавал
блестящими признаками высокого таланта. Судьбе угодно было,
чтобы этот Лермонтов оправдал слова бессмертного поэта и
написал на его кончину стихи высокого совершенства. Хотите, я
вам их прочту?
512

— Сделайте одолжение, прочтите, Владимир Сергеевич, —
сказал я, — да только как же читать-то на морозе? А вот ведь
мы в двух шагах от кондитерской Вольфа (у полицейского моста
в доме Котомина), зайдемте туда, велим дать нам по стакану кофе
и займемся этими стихами.
— Ловко ли будет, — заметил мой собеседник, — читать эти
стихи в публичном месте? Впрочем, в них нет ничего такого, что
могло бы произвести в каком-нибудь мало-мальски разумном
мушаре злую мысль сделать на нас донос. В них лишь выража¬
ется резко и сильно та скорбь, которую чувствует каждый из нас
по случаю этой несчастной катастрофы, вместе с гневом на об¬
щество, не умевшее защитить поэта от безвыходной случайности,
а также и на бессовестного иноземца, дерзнувшего пустить роко¬
вую пулю не на воздух, а в сердце великого поэта.
— Ну, так что ж, — заметил я, — вы мастерски читаете,
прочтите бога ради мне эти стихи, которые я тотчас там же и
спишу.
Мы вошли в кондитерскую, где встретили двух-трех знако¬
мых нам молодых людей и между ними добрейшего барона Его¬
ра Федоровича Розена, что-то декламировавшего посреди кучки
военной и статской молодежи. Он, как известно, говорил и читал
всегда с своим особенным оригинальным акцентом и с тем вос¬
торженным завываньем, которое французы называют hoquet
dramatique, т.е. драматическою икотою. Но свои собственные
произведения милейший барон читал уже обыкновенно с таким
пафосом, что трудно было удержаться, слушая его, ежели не от
смеха, то, по крайней мере, от улыбки. Оказалось, что он читал
стихи своего творения на смерть Пушкина, и в стихах этих была
страшная кутерьма, представлявшая смесь мифологии греческой
с славянскою, германского мистицизма и русского молодечества,
исторических воспоминаний и биографических подробностей о
Лицее, о Крыме, Кавказе и обо всем на свете. Все вместе был
громкий набор фраз и слов трескучих и эффектных, со стихом
трудно вырубленным, то рифмованным очень резко, то белым, то
гекзаметром; но в этом хаосе искрились две-три счастливые
мысли, которые, впрочем, всего менее привлекали внимание само¬
го автора, а подмечались только слушателями. Когда он кончил и,
поздоровавшись с нами, узнал, что мы сейчас от Пушкина, при
513

гробе которого остались бы долго, ежели бы не долженствовав¬
шая начаться панихида, он вдруг вспомнил, что сам приглашен
Василием Андреевичем (Жуковским) на эту панихиду к Пушки¬
ну, почему, сильно дрыгнув своими серебряными майорскими эпо¬
летами, накинул шинель с бобровым (и очень потертым) ворот¬
ником, надел на голову шляпу с когда-то белым истасканным
султаном и простился со всеми нами. Гремя шпорами и саблей,
собрался он уходить, как вдруг известный в нашем кругу шутник,
остряк и весельчак, мой сослуживец по военному министерству и
как бы сотоварищ Пушкина, хотя одного из позднейших выпусков
Царскосельского лицея (т.е. кажется, 1835 года), молодой чело¬
век, Лев Львович Карбоньер (сын известного инженерного фран¬
цуза-генерала), остановил Розена, слегка прикоснувшись к ка¬
пюшону его военной шинели и обращаясь к нему с самым серьез¬
ным видом, слегка заикаясь и пришептывая, сказал: «Барон! Пос¬
ле панихиды вы, вероятно, будете всему там обществу читать ваши
стихи?» «Непременно», — отвечал Розен. «Ну так вот что, гос¬
пода, — продолжал Карбоньер, — идем все к дому Пушкина,
чтоб иметь счастье первым быть свидетелями того чуда, какое там
непременно, уверяю вас, совершится. По моему твердому убежде¬
нию, стихи барона Егора Федоровича таковы, каковы были зву¬
ками голоса Орфея: они способны воскрешать мертвых, и им мы
будем обязаны тем, что нравственно бессмертный поэт наш во
истину в телесах даже окажется бессмертным!»
— У этого мальчишки, — крикнул Розен, вдруг побагро¬
вев, — ничего нет святого. Он глумится над всем на свете и не
понимает того, что тело тлен, а душа бессмертна, и потому я уверен,
что точно душа моего бесценного Пушкина на лоне царя Небес¬
ного сладко улыбнется моим стихам.
Он уже был за дверью кондитерской, и до него, к счастью, не
долетели слова скептика Карбоньера: «Не только улыбнется,
расхохочется до упаду!»
Между тем мы с Глинкой удалились в заднюю комнату, где
нам был подан кофе и где Глинка очень хорошо прочел мне
известное, находящееся ныне в полном собрании стихотворений
Лермонтова (1863 г.), а тогда только что явившееся и расходив¬
шееся в рукописи стихотворение на смерть Пушкина, оканчивав¬
шееся тогда словами: «И на устах его печать».
514

Прослушав с наслаждением эти стихи, я тотчас достал в кон¬
дитерской же перо, бумаги, чернил и быстро списал со стихов
этих копию, пока Глинка пил кофе, куря бывший тогда en vogue
«Жуков» (в особенности после моей статьи с биографическими
подробностями о Василии Григорьевиче Жукове, некогда быв¬
шем деревенском мальчишке-свинопасе в Порховском уезде
Псковской губернии, напечатанной в 1831 году в знаменитой в те
времена «Северной пчеле»).
Несколько дней после этого дня, когда уже А.И. Тургенев
отвез на почтовых тело Пушкина в монастырь Святые Горы под¬
ле его родового имения в Псковской губернии, где он писал, как
известно, своего «Онегина», начали по городу ходить еще совер¬
шенно новые стихи Лермонтова, в дополнение к первым, и начи¬
навшиеся словами: «А вы, надменные потомки!..» Стихи эти жад¬
но списывались друг у друга; но мне как-то никак не удалось их
иметь в копии, хотя я слышал их из уст многих, но, как нарочно, все из
уст таких людей, которым не мог заставить их себе продиктовать.
В одно воскресенье, уже в конце поста, кажется на Вербной, я
обедал у Петра Никифоровича Беклемишева и встретился там с
Афанасием Ивановичем Синицыным, который тут говорил нам,
что он был аудитором военного суда над кавалергардским пору¬
чиком Дантесом. В числе гостей, как теперь помню, был молодой,
очень молодой семеновский офицер Линдфорс с золотым ак¬
сельбантом Военной академии. Этот молодой человек с востор¬
гом говорил о Пушкине и в юношеском увлечении своем уверял,
что непременно надо Дантеса за убийство славы России не про¬
сто выслать за границу, как это решили, а четвертовать, т.е. пре¬
дать такой казни, которая не существует с незапамятных времен,
и пр. При этом он из стихов Лермонтова бойко и восторженно
читал те несколько стихов, в которых так достается Дантесу.
Затем он сказал, что Лермонтов написал еще 16 новых стихов,
обращенных к нашей бездушной и эгоистичной аристократии,
которые он, Линдфорс, знает наизусть. Я и некоторые другие
бывшие тут молодые люди стали просить Линдфорса продикто¬
вать нам эти стихи. Не успев хорошо заучить эти стихи, Линд¬
форс сбивался, и никто из нас не мог ничего записать толково.
Само собою разумеется, что весь этот разговор и эти тирады
читаемых рукописных стихов совершались не в гостиной и не в
515

столовой, а до обеда, на половине молодого Беклемишева, Нико¬
лая Петровича, тогда штаб-ротмистра Харьковского белого улан¬
ского полка (того самого, в котором служил и Глинка) и носив¬
шего аксельбант Военной академии. Дело в том, что в присут¬
ствии стариков, особенно такого придворного старика, каким был
шталмейстер двора его величества Петр Никифорович Бекле¬
мишев, этого рода беседы считались «либеральною» контрабан¬
дою в те времена, когда либерализм, т.е. маломальское проявле¬
ние самобытности, считался наряду с государственными преступ¬
лениями. Почтеннейшие старички в наивности своей называли
все это un arriere-gout du decabrisme de nefaste memoire»17.
В то время как бесновался Линдфорс, Синицын, всегда спо¬
койный и сдержанный, шепнув мне, что он имеет кое-что мне
сказать наедине, вышел со мною в пустую тогда бильярдную и,
чтоб никто не подумал, что мы секретничаем, предложил мне,
проформы ради, шарокатствовать, делая вид, будто играем партию.
— Я с намерением, — сказал Синицын, — удалил вас от
того разговора, какой там завязался между молодыми людьми,
еще не знающими, что случилось с автором этих дополнительных
стихов, с тем самым Лермонтовым, которого, помнится, в сентябре
месяце вы встретили на моей лестнице. Дело в том, что он напи¬
сал эти дополнительные 16 стихов, вследствие какого-то горяче¬
го спора со своим родственником. Стихи эти у меня будут сегод¬
ня вечером в верном списке, и я их вам дам списать даже сегодня
же вечером, потому что здесь теперь нам долго гостить не придет¬
ся: после обеда все разъедутся, так как хозяева званы на soiree de
cloture18 к Опочинным. Мы же с вами, ежели хотите, пойдем ко
мне, и у меня вы и прочтете и спишите эти стихи, да еще и
познакомитесь с автором, их добрейшим нашим Майошкой и с
его двоюродным братом Юрьевым. Оба они обещали мне про¬
вести у меня сегодняшний вечер и рассказать про всю :-иу исто¬
рию с этими 16-ю стихами, ходившими несколько времени по
городу, пока не подвернулись под недобрый час государю импе¬
ратору, который так за них прогневался на Лермонтова, что, как
водится у нас, тем же корнетским чином перевел его в нижего¬
родские драгуны на Кавказ с приказанием ехать туда немедлен¬
но. Но старуха-бабушка Лермонтова, всеми уважаемая Елизаве¬
та Алексеевна Арсеньева (урожденная Столыпина) успела уп¬
516

росить, чтоб ему предоставлено было остаться несколько деньков
в Петербурге, и вот вечер одного из этих дней, именно сегодняш¬
ний, Майошка обещал подарить мне. Стихи Лермонтова, не толь¬
ко добавочные эти шестнадцать, то и все стихотворение на смерть
Пушкина, сделались контрабандой и преследуются жандармери¬
ей, что, впрочем, не только не мешает, но способствует весьма
сильному распространению копий. А все-таки лучше не слиш-
ком-то бравировать, чтоб не иметь каких-нибудь неудовольствий.
Вот причина, почему я позволил себя отвлечь вас от того кружка из
половины Николая Петровича.
Я дружески поблагодарил Афанасия Ивановича за его вни¬
мание, повторив пословицу: «Береженного Бог бережет», и мы
вместе перешли в столовую, где какой-то сенатор с тремя звез¬
дами и с немецкою, выпарившеюся из моей памяти, фамилиею,
рассказывал очень положительно о разных городских новостях и,
между прочим, том, что один из гусарских офицеров, недовольный
тем, что будто бы Пушкин пал жертвою каких-то интриг, напи¬
сал «самые революционные стихи» и пустил их по всему городу;
он достоин был за это надеть белую лямку; но вместо всего того,
что «сорванец этот» заслуживал, государь, по неисчерпаемому своему
милосердию, только перевел его тем же чином в армию на Кав¬
каз. Пылкий Линдфорс не утерпел и стал было доказывать
превосходительному звездоносцу из немцев, что стихи вовсе не
«революционные», и в доказательство справедливости своих слов,
задекламировал было:
А вы, надменные потомки,
Известной подлостью прославленных отцов,
как вдруг почтенный Петр Никифорович, громко засмеявшись,
остановил порыв юноши и вперил в него свои строгие глаза, хотя
все лицо его для всех сохраняло вид невеселости.
— Помилуй Бог, — воскликнул он по-суворовски, — стихи,
стихи, и у меня за столом стихи! Нет, душа моя, мы люди не
поэтические, а я, хозяин-хлебосол, люблю, чтоб гости кушали во
здравие мою хлеб-соль так, чтоб за ушами пищало. А тут вдруг
ты со стихами: все заслушаются, и никто не узнает вполне вкуса
этого фрикасе из перепелок, присланных мне замороженными из
Воронежских степей.
517

И тотчас хозяин-хлебосол, перебив весь разговор о новостях и
о контрабандных стихах, самым подробным образом стал объяс¬
нять трехзвездному сенатору и дамам все высокие достоинства
перепелов и самый способ их ловли соколами с такими любо¬
пытными и живописными подробностями, что, по истине, гости
все от мала до велика слушали с величайшим интересом и вни¬
манием мастерский рассказ хозяина, по-видимому, страстного степ¬
ного охотника.
После кофе гости, большею частью все интимные (как все¬
гда у Петра Никифоровича было), зная, что старик-хозяин и его
молоденькие дочки должны до выезда в гости, он — выспаться
богатырски, а они заняться серьезно туалетом, — поразъеха¬
лись. Мы с Синицыным также улетучились, и мигом его лихая
пара рыжих казанок умчала нас в плетеных санках в конног¬
вардейские казармы, где в квартире Афанасия Ивановича нас
встретил товарищ его, однокашник по школе, прапорщик лейб-
гвардии драгунского, расположенного в Новгородской губернии,
полка Николай Дмитриевич Юрьев, двоюродный брат и зака¬
дычный друг Лермонтова, превосходный малый, почти постоян¬
но проживавший в Петербурге, а не в месте расположения
своего полка, на скучной стоянке в Новгородских военных по¬
селениях. Приезжая в столицу, Николай Дмитриевич обыкно¬
венно нигде не остановился, как у своего кузена и друга Май-
ошки, который, хотя и служил в царскосельских лейб-гусарах,
но почти никогда не был в Царском, а пребывал постоянно у
бабушки Елизаветы Алексеевны.
— А что же, Майошка? — спросил Синицын Юрьева,
познакомив нас взаимно, после чего Юрьев отвечал:
— Да что, брат Синицын, Майошка в отчаянии, что не мог
сопутствовать мне к тебе: бабушка не отпускает его от себя ни на
один час, потому что на днях он должен ехать на Кавказ за лавра¬
ми, как он выражается.
— Экая жалость, что Майошка изменничает, — сказал Си¬
ницын. — А как бы хотелось на последках от него самого
услышать рассказ о том, как над ним вся эта беда случилась.
— Ну, — заметил Юрьев, — ты, брат Синицын, видно все
еще не узнал вполне нашего Майошку, ведь он очень не податлив
на рассказ о своей особе, да и особенно при новом лице.
518

— Это новое лицо, — объяснял Синицын, — приглашено
мною и есть мой искреннейший приятель, хотя и не наш брат
военный, и при В*** П*** можно нам беседовать нараспашку.
К тому же ведь и он немножко военный, — продолжал мой
добрейший Афанасий Иванович, похихикивая по своему обыкно¬
вению, — он служит в военном министерстве и может носить,
когда хочет, и носит, когда бывает на службе, военный мундир, со
шпорами даже.
— О! Моя воинственность, — засмеялся я, — мне клином
пришлась с первого раза, как только я в прошлом году в марте
месяце в нее облекся. За тем вся моя воинская сбруя покоится у
швейцара военного министерства, и я в нее наряжаюсь исключи¬
тельно только на службе в дни наших заседаний.
В это время лакей Синицына, в денщичьей форме конногвар¬
дейского полка, состоявший в то время из синего вицмундира19 с
серыми рейтузами, украшенными красными лампасами, но в бе¬
лых бумажных перчатках, подавал нам чай на довольно большом
серебряном подносе во вкусе рококо, с такою же сахарницею и
сухарницею.
— Какой же ты, посмотрю я, аристократ-сибарит, — улы¬
бался Юрьев, принимая и ставя на стол, покрытый ковровою
салфеткою, свой стакан чая. — Какое это все у него историчес¬
кое серебро! Вот увидела бы бабушка Елизавета Алексеевна,
тотчас поставила бы тебя нам с Мишей в образец порядочности,
любви к комфорту и умения уважать предания старины глубо¬
кой. А мы, правда, порядком и строгостью быта нашего с кузе¬
ном не отличаемся.
— Ну еще ты, Николай Дмитриевич, — заметил Синицын, —
так себе, не совсем беспорядочный человек, по крайней мере,
ежели не бережлив с своими вещами, то не портишь чужих; а
уже Майошка просто бедовый. Был у меня это он как-то раз
осенью, да вот именно когда он с вами, В*** П***, повстречался
на лестнице у самых почти моих дверей и чуть не сбил вас с ног.
Приехал ко мне он в ту пору с уплатою каких-то ста рублей,
которые когда-то в школе я одолжил Курку20. А Майошка
вздумал принимать на свою шею некоторые из долгов нашего
длинноносого князька. Так, право, хоть я и не транжир, а охотно
забыл бы об этих деньгах, лишь бы Майошка не проказил у меня
519

так, как он тогда тут развозился, приводя у меня весь мой мобилье
в содом и гомор.
— Ха! Ха! Ха! — хохотал Юрьев, — узнаю его: у него
преглупая страсть, за которую уж мы с ним не раз спорили
дружески, страсть приводить в беспорядок все то, что носит отпе¬
чаток, как у тебя, дружище, твоей мобилье, щепетильности и пе¬
дантичности.
— Да, уж это куда ни шло, — продолжал сетовать Сини¬
цын, — а скверно то, что он засыпал пеплом, да еще горячим, от
своих маисовых сигарет корни только что пересаженного в гор¬
шок рододендрона, и вот это прелестное растение погибло.
— О! — Воскликнул пылкий и быстрый в своих движениях
Юрьев, — этому горю твоему, Синицын, я помогу: в нессельро-
довских оранжереях учится садоводству один из бабушкиных пар¬
нишек, сестра которого у бабушки подгорничной и с тем вместе
моя преданная подруга. Вот тебе мое честное слово: у тебя на
днях будет рододендрон на славу. А так вы служите в военном
министерстве? — продолжал он, обращаясь ко мне, — и может
быть, знаете Акинфия Петровича Суковкина?21
— Как не знать, — отвечал я, — это один из лучших моих
сослуживцев. Он премилый и прелюбезный человек.
— И преприятный собеседник, — продолжал Юрьев, — он
бывает иногда у бабушки Арсеньевой и всегда рассказывает что-
нибудь забавное. Так, на днях, он рассказал, что к ним в мини¬
стерство поступил какой-то угловатый семинарист и облекся во
всю форму. Но как ему ни толковали во всех тонкостях о том, как
следует поступать, нося шляпу адъютантской формы, которая ни¬
когда не поворачивается, при отдавании чести царской фамилии
или высшему начальству, семинарист при первой встрече с импе¬
ратором забыл все наставления, данные ему адъютантом военного
министра, и, видя, что все поворачивают шляпы по форме, повер¬
нул свою, и его кокарда очутилась сзади на затылке, а широкая
сторона шляпы была спереди. К счастью, государь был в хоро¬
шем расположении духа: «изволили смеяться», как говорится в
«Горе от ума» Грибоедова, и еще его величество изволили ска¬
зать: «А! Чернышевский новобранец!» Этот комический рассказ
Акинфия Петровича, с различными ужимками и фарсами, заста¬
вил хохотать всю нашу честную компанию почти до слез; а ба¬
520

бушка еще плакала от умиления, находя, что notre Souverain est
vraiment d’une bonte angelique22, точно уж будто следовало за эту
неловкость бедного семинариста в Сибирь ссылать.
Синицын, знавший, что происшествие это было не с семина¬
ристом каким-то, а со мною, когда в марте месяце 1836 года, я в
первый раз в жизни облачился в военную форму и наткнулся на
Невском проспекте на императора, ужасно переконфузился, уве¬
ряя Юрьева, что все это выдумка Суковкина и что никогда ниче¬
го подобного не было.
— Вы, дорогой Афанасий Иванович, — сказал я, — чего
доброго, думаете, что рассказ этот меня огорчает, тогда как я сам
его при вас повторял не раз, чтобы посмешить общество, у Бекле¬
мишевых, у Карлгофа, у Бороздиных, у Масловых, везде, где мы с
вами встречаемся. Да и чему тут конфузиться? Ежели вы давно
не слыхали этого анекдота о шляпе и о шинеле, закинутой мною
на манер римской тоги, то только потому, что рассказывать все об
одном и том же значит хотеть надоесть своим знакомым, да еще и
потому, что эти мои комические рассказы об этом случае с подра¬
жаниями Величкину, Дюру и Рязанцеву23 дошли, кажется, до на¬
шего графа Александра Ивановича (т.е. Чернышева, тогда еще
не бывшего князем) и не совсем ему понравились, о чем я узнал
конфиденциально от нашего вице-директора, добрейшего Нико¬
лая Александровича Бутурлина. В рассказе сослуживца моего
Акинфия Петровича все передано как нельзя вернее, кроме только
того, что, ради красоты слога, ему вздумалось замаскировать меня
семинаристом, каким, как вам известно, я никогда не бывал.
Юрьев, как человек больше товарища своего Синицына зна¬
комый с условиями хорошего общества, понял сразу, что рассказ
этот не мог быть мне обиден ни на волос; но со всем тем не счел
нужным продолжать его, а только сказал:
— В первый раз, что я у бабушки увижусь с Акинфием
Петровичем, скажу ему, что он напрасно переиначил историчес¬
кую истину своего забавного анекдота, потому что я имел удо¬
вольствие познакомиться с настоящим действующим лицом,
бывшим героем в комедии с переодеванием, которую можно
назвать «Шляпою навыворот», и прибавлю, с вашего позволе¬
ния, что это действовавшее тогда лицо ничего общего с его
бурсаком не имеет.
521

— А теперь, Юрьев, — приставал Синицын, — идем к цели:
расскажи нам всю суть происшествия со стихами, которые были
причиною, что наш Майошка из лейб-гусаров так неожиданно
попал в нижегородские драгуны тем же чином, т.е. из попов в
дьяконы, как говорится.
— К твоим услугам, — отозвался Юрьев, закуривая трубку
на длинном чубуке, поданном ему казачком Синицына, который
сам, однако, никогда ничего не курил, но для гостей держал все¬
гда табак и чубуки в отличном порядке, соблюдаемом этим 14-
летним постреленком, прозванным чубукши-паша.
— Дело было так, — продолжал Юрьев, затянувшись и об¬
дав нас густым облаком ароматного дыма. — Как только Пуш¬
кин умер, Лермонтов, как. и я, как я думаю, все мы, люди земли не
немецкой, приверженец и обожатель поэзии Пушкина, имел слу¬
чай, незадолго до этой роковой катастрофы, познакомиться лично
с Александром Сергеевичем и написал известное теперь почти
всей России стихотворение на смерть Пушкина, стихотворение,
наделавшее столько шума и, несмотря на то, что нигде не напеча¬
танное, поставившее вдруг нашего школьного поэта почти в уро¬
вень с тем, кого он в своих великолепных стихах оплакивал. Нам
говорили, что Василий Андреевич Жуковский относился об этих
стихах с особенным удовольствием и назвал в них не только
зачатки, но все проявление могучего таланта, а прелесть и музы¬
кальность версификации признаны были знатоками явлением
замечательным, из ряду вон. Князь Владимир Федорович Одоев¬
ский сказал в разговоре с бабушкой, где-то в реюньоне, что
многие выражают только сожаление о том, зачем энергия мысли
в этом стихотворении не довольно выдержана, чрез что заметна та
резкость суждений, какая слишком рельефирует самый возраст
автора. Говорят (правда ли, нет ли, не знаю), это ничто иное как
придворное повторение мнения самого императора, прочитавшего
стихи с вниманием и сказавшего будто бы: «Этот, чего доброго,
заменит России Пушкина!» На днях, еще до катастрофы за при¬
бавочные стихи, наш Шлипенбах24 был у бабушки и рассказы¬
вал ей, что его высочество великий князь Михаил Павлович ото¬
звался в разговоре с ним о Лермонтове так: «Се poete en herbe
va donner de beaux fruits»23. А потом, смеясь, прибавил: «Упекут
его на гауптвахту, ежели он взводу вздумает в стихах командовать,
522

чего доброго!» В большом свете вообще выражалось сожаление
о том, что автор стихов слишком будто бы резко отозвался о
Дантесе, выставив его ничем иным, как искателем приключений
и почти chevalier сГIndustrie. За этого Дантеса весь наш бомонд,
особенно же юбки. Командир лейб-гусаров, Х-ъ за большим
званым ужином сказал, что не сиди Дантес на гауптвахте и не
будь он вперед назначен к высылке за границу с фельдъегерем,
кончилось бы тем, что как Пушкин вызвал его, так он вызвал бы
Лермонтова за эти «ругательные стихи». А, по правде, что в них
ругательного этому французишке, который срамил собою и гвар¬
дию, и первый гвардейский кавалерийский полк, в которой чис¬
лился?
— Правду сказать, — заметил Синицын, — я насмотрелся
на этого Дантесишку во время военного суда. Страшная фран¬
цузская бульварная сволочь со смазливой только рожицей и с
бойким говором. На первый раз он не знал, какой результат будет
иметь суд над ним, думал, что его, без церемонии, расстреляют и в
тайном каземате засекут казацкими нагайками. Дрянь! Расте¬
рялся, беднел, дрожал. А как проведал чрез своих друзей, в чем
вся суть-то, о! Тогда поднялся на дыбы, захорохорился, черт был
ему не брат, и осмелился даже сказать, что таких версификаторов,
каким был Пушкин, в его Париже десятки. Ведь вы, господа, все
меня знаете за человека миролюбивого, недаром великий князь с
первого раза окрестил меня «кормилицей Лукерьей»; но ей-богу,
будь этот французишка не подсудимый, а на свободе, — я так и
дал бы ему плюху за его нахальство и за презрение к нашему
хлебу-соли26.
— Ну вот же видишь, — подхватил с живостью Юрьев, —
уж на что ты, Синицын, кроток и добр, а и ты хотел этого фанфа¬
рона наказать. После этого чего мудреного, что такой пламенный
человек, как Лермонтов, не на шутку озлился. Когда до него
стали справа и слева доходить слухи о том, что в высшем нашем
обществе, которое русское только по названию, а не в душе и не
на самом деле, потому что оно вполне офранцужено от головы до
пяток, идут толки о том, что в смерти Пушкина, к которой все эти
сливки высшего общества относятся крайне хладнокровно, надо
винить его самого, а не те обстоятельства, в которых он был
поставлен, не те интриги великосветскости, которые его доконали,
523

раздув пламя его и без того всепожирающих страстных стремле¬
ний. Все это ежедневно раздражало Лермонтова, и он, всегда
такой почтительный к бабушке нашей, раза два с трудом сдер¬
живал себя. Когда старушка говорила при нем, что покойный
Александр Сергеевич не в свои сани сел и, севши в них, не умел
ловко управлять своенравными лошадками, мчавшими его и нам-
чавшими, наконец, на тот сугроб, с которого одна дорога была —
только в пропасть. С старушкой нашей Лермонтов, конечно, не
спорил, а только кусал ногти и уезжал со двора на целые сутки.
Бабушка заметила это и, не желая печалить своего Мишу, ни
слова уже не говорила при нем о светских толках; а эти толки
подействовали на Лермонтова до того сильно, что недавно он
занемог даже. Бабушка испугалась, доктор признал расстрой¬
ство нервов и прописал усиленную дозу валерьяны; заехал друг
всего Петербурга, добрейший Николай Федорович Арендт и, не
прописывая никаких лекарств, вполне успокоил нашего каприз¬
ного больного своею беседой, рассказав ему всю печальную эпо¬
пею тех двух с половиною суток с 27 по 29 января, которые
прострадал раненый Пушкин. Он все, все, все, что только проис¬
ходило в эти дни, час в час, минута в минуту, рассказал нам,
передав самые заветные слова Пушкин. Наш друг еще больше
возлюбил своего кумира после этого откровенного сообщения,
обильно и безыскусственно вылившегося из доброй души Нико¬
лая Федоровича, не умевшего сдержать своих слов.
Лермонтов находился под этим впечатлением, когда явился к
нам наш родня Н.А.С., дипломат, служащий под начальством
графа Нессельроде, один из представителей и членов самого, что
ни есть, нашего высшего круга, но, впрочем, джентльмен во всем
значении этого слова. Узнав от бабушки, занявшейся с бывшими
в эту пору гостями, о болезни Мишеля, он поспешил наведаться об
нем и вошел неожиданно в его комнату, минут десять по отъезде
Николая Федоровича Арендта. По поводу городских слухов о
том, что вдова Пушкина едва ли долго будет носить траур и
называться вдовою, что ей вовсе не к лицу, С. расхваливал стихи
Лермонтова на смерть Пушкина; но только говорил, что напрас¬
но Мишель, апофеозируя поэта, придал слишком сильное значе¬
ние его невольному убийце, который как всякий благородный
человек, после всего того, что было между ними, не мог бы не
524

стреляться. Honneur oblige!.. Лермонтов сказал на это, что рус¬
ский человек, конечно чистый русский, а не офранцуженный и
испорченный, какую бы обиду Пушкин ему ни сделал, снес бы ее,
во имя любви своей к славе России и никогда не поднял бы на
этого великого представителя всей интеллектуальности России
своей руки. С. засмеялся и нашел, что у Мишеля раздражение
нервов, почему лучше оставить этот разговор и перешел к другим
предметам светской жизни и к новостям дня. Но Майошка наш
его не слушал и, схватив лист бумаги, что-то быстро по нем
чертил карандашом, ломая один за другим и преломав так с
полдюжины. Между тем, С., заметив это, сказал, улыбаясь и по¬
лушепотом: «La poesie enfante27!»; потом, поболтав еще немного и
обращаясь уже только ко мне, собрался уходить и сказал Лер¬
монтову: «Adieu, Michel!», но наш Мишель закусил уже поводья,
и гнев его не знал пределов. Он сердито взглянул на С. и
бросил ему: «Вы, сударь, антипод Пушкина, и я ни за что не
отвечаю, ежели вы сию секунду не выйдете отсюда». С. не зас¬
тавил себя приглашать к выходу дважды и вышел быстро, сказав
только: «Mais il fou a Her»28. Четверть часа спустя Лермонтов,
переломавший столько карандашей, пока тут был С. и потом
писавший совершенно спокойно набело пером то, что в присут¬
ствии неприятного для него гостя писано им было так отрывисто,
прочитал мне те стихи, которые, как ты знаешь, начинаются сло¬
вами: «А, вы, надменные потомки!» и в которых так много силы.
— Я отчасти знаю эти стихи, — сказал Синицын, — но не
имею верной копии с них. Пожалуйста, Юрьев, ты, который так
мастерски читаешь всякие стихи, прочти нам эти «с чувством, с
толком, с расстановкой», главное «с расстановкой», а мы с
их спишем ПОд твой диктант.
— Изволь, — отозвался Юрьев, — вот они.
Мы тотчас вооружились листами бумаги и перьями, а Юрьев
декламировал, повторяя каждый стих:
А, вы, надменные потомки
Известной подлостью прославленных отцов,
Пятою рабскою поправшие обломки
Игрою счастья обиженных родов!
Вы, жадною толпой стоящие у трона, —
Свободы, гения и славы палачи!
525

Таитесь вы под сению закона,
Пред вами суд и правда — все молчи!
Но есть и Божий суд, наперсники разврата,
Есть грозный суд: он ждет,
Он недоступен звону злата,
И мысли, и дела все знает наперед.
И вы напрасно тут прибегнете к злословью:
Оно вам не поможет вновь,
И вы не смоете всей вашей черной кровью
Поэта праведную кровь.
Когда мы с Синицыным записали последний стих, то оба с
неподдельным и искренним чувством выражали наш восторг
этим звучными и сильным стихам, Юрьев продолжал:
— Я тотчас списал с этих стихов, не выходя из комнаты
Лермонтова, пять или шесть копий, которые немедленно развез к
некоторым друзьям. Эти друзья, частью сами, частью при помо¬
щи писцов, написали еще изрядное количество копий, и дня через
два или три почти весь Петербург читал и знал «дополнение к
стихам Лермонтова на смерть Пушкина». Когда старушка-ба¬
бушка узнала об этих стихах, то старалась всеми силами, нельзя
ли как-нибудь, словно фальшивые ассигнации, исхитить их из
обращения в публике; но то было решительно невозможно: они
распространялись с быстротою, и вскоре их читала уже вся Мос¬
ква, где старики и старухи, преимущественно, на Тверской, объя¬
вили их чисто революционными и опасными. Прочел их и граф
Бенкендорф, но отнесся к ним как к поэтической вспышке, ска¬
зав Дубельту: «Самое лучшее на подобные легкомысленные вы¬
ходки не обращать никакого внимания: тогда слава их скоро по¬
меркнет; ежели же мы примемся за преследование и запреще¬
ние их, то хорошего ничего не выйдет, и мы только раздуем пламя
страстей». Стихи эти читал даже великий князь Михаил Пав¬
лович и только сказал смеясь: «Эх, как же он расходился! Кто
подумает, что он сам не принадлежит к высшим дворянским ро¬
дам?» Даже до нас доходили слухи, что великий князь, при встрече
с Бенкендорфом, шепнул ему, что желательно, чтоб этот «вздор»,
как он выразился, не обеспокоил внимания государя императора.
Одним словом, стихи эти, переписываемые и заучиваемые всеми
повсюду, в высших сферах считались ребяческою вспышкою, а в
526

публике, хотя и негромко, но признавались за произведение гени¬
альное. Государь об них ничего не знал, потому что граф Бенкен¬
дорф не придавал стихам значения, пока дней пять или шесть
назад был раут у графа Ф., где был и граф Бенкендорф в числе
гостей. Вдруг к нему подходит известная петербургская болтунья
и, как ее зовут, la lepre de la societe29, X., разносительница новостей,
а еще более клеветы и пасквилей по всему городу, и, подойдя к
графу, эта несносная вестовщица вдруг говорит: «А вы верно
читали, граф, новые стихи на всех нас и в которых la creme de la
noblesse30 отделаны на чем свет стоит?» «О каких стихах вы
говорите, сударыня?» — спрашивает граф.
— Да о тех, что написал гусар Лермонтов и которые начина¬
ются стихами: «А вы, надменные потомки!, т.е. ясно мы все, toute
l’aristocratie russe». Бенкердоф ловко дал тотчас другое направ¬
ление разговору и столько же ловко постарался уклониться от
своей собеседницы, которую, как известно, после всех ее проде¬
лок, особенно после ее попрошайничества, нигде не принимают,
кроме дома ее сестры, графини Ф., которая сама, бедняжка, в
отчаянии от такого кровного родства. Однако после этого разго¬
вора на рауте, граф Бенкердоф на другой же день пред отправле¬
нием своим с докладом к государю императору, сказал Дубельту:
«Ну, Леонтий Васильевич, что будет, то будет, а после того, что X.
знает о стихах этого мальчика Лермонтова, мне не остается ниче¬
го больше, как только сейчас же доложить об них государю».
Когда граф явился к государю и начал говорить об этих стихах в
самом успокоительной тоне, государь показал ему экземпляр их,
сейчас им полученный по городской почте, с гнусною надписью:
«Воззвание к революции». Многие того мнения, что это работа
de la lerpe de la societe, которая, недовольная уклончивостью графа
на рауте, чем свет послала копию на высочайшее имя в Зимний
дворец, причем, конечно, в отделении городской почты в Главном
почтамте, поверенный дал вымышленный адрес, и концы в воду,
но естественно не для жандармерии, которая имеет свое чутье.
Как бы то ни было, государь был разгневан, принял дело серьез¬
нее, чем представлял граф, и велел великому князю Михаилу
Павловичу немедленно послать в Царское Село начальника шта¬
ба гвардии Петра Федоровича Веймарна для произведения обыска
в квартире корнета Лермонтова. Веймарн нашел прежде всего,
527

что квартира Лермонтова уже много дней не топлена, потому что
сам хозяин ее проживает постоянно в Петербурге у бабушки.
Начальник штаба делал обыск и опечатывал все, что нашел у
Лермонтова из бумаг, не снимая шубы. Между тем дали знать
Мише, он поскакал в Царское и повез туда с полною откровенно¬
стью весь свой портфель, в котором, впрочем, всего больше было,
конечно, барковщины; но однако, прискакавший из Царского фель¬
дъегерь от начальника штаба сопровождал полкового адъютанта
и жандармского офицера, которые приложили печати свои к бюро,
к столам, к комодам в нашем апартаменте. Бабушка была в
отчаянии; она непременно думала, что ее Мишеля арестуют, что в
крепость усадят; однако все обошлось даже без ареста, только
велено было ему от начальника штаба жить в Царском, занимаясь
впредь до повеления прилежно царской службой, а не «сумасб¬
родными стихами». Вслед за этим сделано по гвардии строжай¬
шее распоряжение о том, чтобы офицеры всех загородных полков
отнюдь не смели отлучаться из мест их квартирования иначе как
с разрешения полкового командира, который дает письменный
отпуск, и отпуск этот офицер должен предъявлять в ордонанс-
гаузе и в гвардейском штабе. Просто история! Мне это также не
по шерсти, ей-богу. И все это из-за стихов Майошки. Однако
несколько дней спустя последовал приказ: «Л. гв. гус. полка
корнет Лермонтов переводится прапорщиком в Нижегородский
драгунский полк». Сначала было приказано выехать ему из Пе¬
тербурга через 48 часов, т.е. в столько времени, во сколько может
быть изготовлена новая форма, да опять спасибо бабушке: пере¬
просила, и кажется, наш Майошка проведет с нами и Пасху.
Теперь ведь Вербная неделя, ждать недолго.
— Бедный, жаль мне его, — сказал Синицын, — а со всем
тем хотелось бы видеть его в новой форме: куртка с кушаком,
шаровары, шашка через плечо, кивер гречневиком из черного ба¬
рашка с огромным козырьком. Все это преуморительно сидеть
будет на нем.
— Не уморительнее юнкерского метика, — заметил Юрь¬
ев, — в котором он не мало-таки времени щеголял в школе. Но
страшно забавен в этой кавказской форме Костька Булгаков!
— Как, разве и он угодил на Кавказ? — спросил Сини¬
цын, — для компании, что ли?
528

— О нет, он на Кавказ не назначен, — сказал Юрьев, — а
только с этой кавказской формой Лермонтова удрал презабав¬
ную и довольно нелепую в своем роде штуку. Заезжает он на
днях к нам и видит весь этот костюм, только что принесенный от
портного и из магазина офицерских вещей. Тотчас давай приме¬
рять на своей карапузой фигуре куртку с кушаком, шашку на
портупее через плечо и баранью шапку. Смотрится в зеркало и
находит себя очень воинственным в этом наряде. При этом у него
мелькает блажная мысль выскочить в этом переодевании на ули¬
цу и, пользуясь отсутствием как Лермонтова, так и моим, глухой к
убеждениям Вани31, садится на первого подвернувшегося у подъезда
лихача и несется на нем по Невскому. Между тем Майошка
ездил по своим делам по городу и на беду наехал у Английского
магазина, где кое-что закупал, на великого князя Михаила Пав¬
ловича, который остановил его и, грозя пальцем, сказал: Ты не
имеешь права щеголять в этой лейб-гусарской форме, когда дол¬
жен носить свою кавказскую: об тебе давно уж был приказ».
«Виноват, ваше высочество, не я, а тот портной, который меня
обманывает. Между тем, по делам, не терпящим отлагательства,
необходимо было выехать со двора», — был ответ Лермонтова.
«Смотри же, поторопи хорошенько твоего портного, — заметил
великий князь, — он так неисполнителен верно, потому, что, чего
доброго, подобно тебе, шалуну, сточит какую-нибудь поэму или
оду. В таком роде я до него доберусь. Но во всяком случае, чтоб
я тебя больше не встречал в этой не твоей форме». «Слушаю,
ваше высочество, — рапортовал Лермонтов, — сегодня же пока¬
жусь в городе кавказцем». «Сегодня, так значит, экипировка го¬
това?» — спросил великий князь. «Постараюсь, в исполнение
воли вашего высочества, из невозможного сделать возможное», —
пробарабанил Лермонтов, и его высочество, довольный молодец¬
ким ответом, уехал. Он отправлялся в Измайловские казармы,
почему кучер его, проехав часть Невского проспекта (встреча с
Лермонтовым была против Английского магазина) повернул за
Аничковым мостом на Фонтанку, и тут, едва подъехали сани
великого князя к Чернышеву мосту, от Садовой в переезд мимо
театрального дома стрелой несутся сани, и в санях кавказский
драгун, лорнирующий внимательно окна театральной школы.
Великий князь, зная, что во всем Петербурге в это время ниже-
18 Лермонтов М. Ю. Том 10
529

городского драгуна32 не находится, кроме Лермонтова, и удивляясь
быстроте, с которую последний успел переменить костюм, велел
кучеру догнать быстро летевшего нижегородского драгуна, но куда!
У лихача был какой-то двужильный рысак, который мог бы,
кажется, премии выигрывать на бегах, и баранья шапка мигом
скрылась из глаз. Нечего было делать: великий князь оставил
перегонку и отправился в Измайловские казармы, где в этот день
был какой-то экстраординарный смотр. После смотра великий
князь подозвал к себе подпоручика Ф***, из наших подпрапор¬
щиков, и, спросив его, знает ли он квартиру Лермонтова, живущего
у нашей бабушки Арсеньевой, велел ему ехать туда сейчас и
узнать от него, как он успел так скоро явиться в новой кавказской
форме близ Чернышева моста, тогда как не больше десяти минут
его высочество оставил его у Полицейского моста; и о том, что
узнает, донести тотчас его высочеству в Михайловский дворец.
Измайловец к нам приехал в то время, как только Булгаков
возвратился и, при общем хохоте, снимал кавказские доспехи, как,
благодаря лихому рысаку своего извозчика Терешки, он дал утеч¬
ку от великого князя. Вследствие всего этого доложено было его
высочеству, что Лермонтов, откланявшись ему, полетел к своему
неисправному портному, у которого будто бы были и все вещи
обмундировки, и, напугав его именем великого князя, ухватил там
все, что было готового, и поскакал продолжать свою деловую
поездку по Петербургу, уже в бараньей шапке и в шинели дра¬
гунской формы. Великий князь очень доволен был исполнитель¬
ностью Лермонтова, никак не подозревая, что он у Чернышева
моста видел не Лермонтова, а шалуна Булгакова.
В это время, когда Юрьев кончал свой рассказ, в соседней
комнате, которая была прямо из прихожей, проходная зала, слу¬
жившая Синицыну вместе и столовой, начал слышаться тот лег¬
кий шум, который бывает, когда накрывает и собирает не очень
ловкая прислуга, собирает на стол, для обеда или для ужина.
Мои часы показывали десять часов вечера, и по звону хозяйских
огромных стенных часов, я убедился в том, что мои с часами
Афанасия Ивановича минута в минуту. Вдруг во время звона
часов, между нами неожиданно явился новый собеседник, плот¬
ный, коренастый, небольшого роста. Человек лет под тридцать,
изрыжа-белокурый с темно-серыми глазами и чертами лица до¬
530

вольно нежными и благообразными. Он был в вицмундире кон-
но-гвардейского полка, в каске (тогдашней формы, с высоким
гребнем и с медным крестом впереди), в шарфе, при палаше, воло¬
чившемся и гремевшем. Оказалось, что то был ротмистр и эскад¬
ронный командир, помнится, Хрущов, дежурный в этот день по
полку, очень милый и приличный господин, который, снимая каску и
отстегивая портупею палаша, обращаясь к Синицыну с милою, за-'
душевною, но отнюдь не с нахальную, фамильярностью, сказал:
— Cher Синицын, я голоден, как собака, и пришел к вам
сделать старшую брешу вашему ужину. Да представьте, какая
фарса: мой повар напился мертвецки пьян, и ведро воды самой
холодной, вылитое на его голову, не могло отрезвить его. Можно бы
послать в какой-нибудь отель за парою котлет; да пока принесут
сюда из Морской, все будет холодно и сально. А между тем, гляжу
из дежурной комнаты, и вижу свет в комнатах милейшего нашего
асессора в военной судной комиссии над убийцей Пушкина, так
жестоко расхлестанным Лермонтовым. И вот я к вам как снег на
голову, мой любезнейший однополчанец, Афанасий Иванович.
— А я, — захихикал Синицын, — как истый русский чело¬
век, хотя и с малою толикою хохлячины, очень люблю снег, гораз¬
до больше дождя, особенно такой хороший русский снег. Но вы,
ротмистр, для меня всегда дорогой и приятный, хотя, к сожалению,
очень редкий гость. Однако, господа, позвольте вас познакомить.
Когда мы были взаимно представлены и когда ротмистр
Хрущов вспомнил, что он меня встречал у Николая Александрови¬
ча Бутурлина, он заметил, что, кажется, когда он входил в комнату,
ему послышалось имя известного enfant terible de la garbe — Кости
Булгакова. Синицын подтвердил это и объяснил в десяти словах
новую шалость Булгакова с кавказскою формою Лермонтова.
— Tant va la cruche a l’eau, gu’elle se brise33,— заметил Хрущов,
— и помяните мое слово, что Булгаков столько повесничает, и так
отчаянно, что наконец разом ему придется за все поплатиться. Вы
слышали его недавнюю фарсу с длиною сюртучных пол?
И он рассказал одну из сотен булгаковских проделок того
времени. Мы посмеялись этому рассказу, и когда перешли в сто¬
ловую, то нас ожидало преизрядное блюдо отбивных котлет, де¬
журный по полку ротмистр доказал, что ему хотелось есть и что
аппетит у него богатырский, да и мы все аккомпанировали ему
18*
531

недурно, нечего сказать, не отказываясь от лафита и д’икема, ко¬
торыми гостеприимный хозяин наполнял усердно наши стаканы,
восклицая, от времени до времени, с изъявлением сожаления, что
между нами нет милого Миши Лермонтова, которого при посто¬
роннем и старшем офицере он не находил удобным величать по-
юнкерски, Майошкой, от какого названия заметно воздержался и
Юрьев, его кузен и друг. Но когда Афанасий Иванович откупо¬
рил бутылку шампанского известного тогда под фирмою champagne
rose (которое было нечто вроде кремана, но однако не креман) и
предложил тост за здоровье скоро отъезжающего на Кавказ од¬
нокашника, то прозвище Майошки сорвалось с языка у него и
было повторено Юрьевым, объяснившим Хрущову, что там они в
школе, где всем давались клички и собрике, прозвали Лермонто¬
ва по причине его сутуловатости и даже неуклюжести, при росте
весьма не богатырском. Это подало повод Юрьеву и Синицыну
распространиться в воспоминаниях о различных случаях из школь¬
ной их жизни, заставлявших весело смеяться Хрущова и меня.
— А вот, брат Синицын, — говорил Юрьев, — ты, кажется,
не знаешь о нашей юнкерско-офицерской проделке на Москов¬
ской заставе в первый год, т.е. в 1835 году, нашего с Лермонто¬
вым производства в офицеры. Проделка эта названа была нами,
и именно Лермонтовым, «всенародною энциклопедию имен».
— Нет, не знаю, — отозвался Синицын, — расскажи, пожа¬
луйста.
— Раз как-то Лермонтов зажился на службе дольше обык¬
новенного (начал Юрьев), а я был в городе, приехав, как водится,
из моей скучной Новгородской стоянки. Бабушка соскучилась без
своего Мишеля, пребывавшего в Царском и кутившего там на¬
пропалую в веселой компании. Писано было в Царское, но Май¬
ошка и ухом не вел, все никак не приезжал. Наконец решено
было его оттуда притащить в Петербург bon gre, mal gre34. В
одно прекрасное февральское утро честной масленицы, я, по же¬
ланию бабушки, распорядился, чтоб была готова извозчичья моло¬
децкая тройка с пошевнями, долженствовавшая мигом доставить
меня в Царское, откуда решено было привези le deserteur3\ кото¬
рый, масленица на проходе, не пробовал еще у бабушки новоизоб¬
ретенных блинов ее повара Тихоныча, да к тому же и прощаль¬
ные дни близки были, и Мишенька все в письмах своих уверяет,
532

что он штудирует в манеже службу царскую, причем всякий раз
просит о присылке ему малых толик деньжат. В деньжатах, ко¬
нечно, отказа никогда не было; но надобно же, в самом деле, и
честь знать. Тройка моя уже была у подъезда, как вдруг швей¬
царский звон объявляет мне гостей, и пять минут спустя ко мне
вваливается со смехом и грохотом и cliquetis des armes36, как
говорит бабушка, честная наша компания, предводительствуемая
Костей Булгаковым, тогда еще подпрапорщиком Преображенс¬
кого полка, а с ним подпрапорщик же лейб-егерь Гвоздев37, да
юнкер лейб-улан М**ский37. Только что они явились, о чем
узнала бабушка, тотчас явился к нам завтрак с блинами изобре¬
тения Тихоныча и с разными другими масленичными снадобья¬
ми, а бабушкин камердинер, взяв меня в сторону, почтительнейше
донес мне по приказанию ее превосходительства Елизаветы
Алексеевны, что не худо бы мне ехать за Михаилом Юрьевичем
с этими гостями, на каком конце явится еще наемная тройка с
пошевнями. Предложение это принято было, разумеется, с восхи¬
щением и увлечением, и вот две тройки с нами четырьмя понес¬
лись в Царское Село. Когда мы подъехали к заставе, то увидели,
что на офицерской гауптвахте стоит преображенец, и караульным
офицером один из наших недавних однокашников, князь Н****,
веселый и добрый малый, который, увидев между нами Булгакова,
сказал ему: «Когда вы будет ехать все обратно в город, то я вас,
господа, не пропущу через шлагбаум, ежели Костя Булгаков не в
своем настоящем виде, то есть на шестом взводе, как ему подобает
быть». Мы, хохоча, дали слово, что не один Булгаков, а вся чест¬
ная компания с прибавкою двух-трех гусар будет проезжать в
самом развеселом, настоящем масляничном состоянии духа, а ему
предоставит честь и удовольствие наслаждаться в полной трезво¬
сти обязанностями службы царю и отечеству. В Царском мы
застали у Майошки пир горой и, разумеется, всеми были приняты
с распростертыми объятиями, и нас принудили, впрочем, конечно,
не делая больших усилий для этого принуждения, принять учас¬
тие в балтазаровой пирушке, кончившейся непременною жжен¬
кою, причем обнаженные гусарские сабли играли не последнюю
роль, служа усердно своими невинными лезвиями вместо подста¬
вок для сахарных голов, облитых ромом и пылавших великолеп¬
ным синим огнем, поэтически освещавшим столовую, из которой,
533

эффекта ради, были вынесены все свечи и карсели. Эта поэтич¬
ность всех сильно воодушевила и настроила на стихотворный
лад. Булгашка сыпал французскими стишонками собственной
фабрикации, в которых перемешаны были les rouges hussards, les
bleus lanciers, les blancs chevaliers gardes, les magnifiques grenadiers,
les agiles chasseurs со всяким невообразимым вздором вроде Mars,
Paris, Apollon, Henri IV, Louis XIV, la divine Natascha, la suave
Lisette, la succulente Georgelle и пр., а Майошка изводил каран¬
даши, которые я ему починивал, и соорудил в стихах застольную
песню в самом, что ни есть, скарроновском роде, и потом эту
песню мы пели громчайшим хором, так что, говорят, безногий
Царскосельский бес сильно встревожился в своей придворной
квартире и, не зная, на ком сорвать свое отчаяние, велел отпороть
двух или трех дворцовых истопников; словом, шла «гусарщина»
на славу. Однако нельзя же было не ехать в Петербург и не¬
пременно вместе с Мишей Лермонтовым, что было условием
бабушки sine qua non. К нашему каравану присоединилось еще
несколько гусар, и мы собрались, решив взять с собою на дорогу
корзину с пол-окороком, четвертью телятины, десятком жареных
рябчиков и с добрым запасом различных ликеров, ратафий, баль¬
замов и дюжиною шампанской искрометной влаги, никогда Шам-
паньи, конечно, не видавшей. Перед выездом заявлено было Май-
ошкой предложение дать на заставе оригинальную записку о
проезжающих, записку, в которой каждый из нас должен был
носить какую-нибудь вымышленную фамилию, в которой слова
«дурак», «болван», «скот» и пр. играли бы главную роль с пере¬
делкою характеристики какой-либо национальности. Булгаков
это понял сразу, и объявил за себя, что он marquis de Gloupignon
(маркиз Глупиньон). Его примеру последовали другие, и явились:
дон Скотилло, боярин Болванешти, Фанариот Мавроглупато, лорд
Дураксон, барон Думшвейн, пан Глупчинский, синьор Глупини,
паныч Дураленко и, наконец, чистокровный российский дворянин
Скот Чурбанов. Последнюю кличку присвоил себе Лермонтов.
Много было хохота по случаю этой, по выражению Лермонтова,
«всенародной энциклопедии фамилий». На самой середине до¬
роги вдруг наша бешеная скачка была остановлена тем, что упал
коренник одной из четырех троек, говорю четырех, потому что к
нашим двум в Царском присоединилось еще две тройки гусар.
534

Кучер объявил, что надо «сердечного» распрячь и освежить сне¬
гом, так как у него «родимчик». Не бросить же было коня на
дороге, и мы порешили остановиться и воспользоваться каким-то
торчавшим на дороге балаганом, местом, служившим для торговли,
а зимою пустым и остающимся без всякого употребления. При
содействии свободных ямщиков и кучеров мы занялись устрой¬
ством балагана, т.е. разместили там разные доски, какие нашли,
на поленья и снарядили что-то вроде стола и табуретов. Затем
зажгли те фонари, какие были с нами, и приступили к нашей
корзине, занявшись содержанием ее прилежно, впрочем, при по¬
мощи наших возниц, кушавших и пивших с увлечением. Тут было
решено, в память нашего пребывания в этом балагане, написать на
стене его, хорошо выбеленной, углем все наши псевдонимы, но в
стихах, с тем, чтоб каждый написал один стих. Нас было десять
человек, и написано было десять нелепейших стихов, из которых я
помню только шесть; остальные четыре выпарились из моей па¬
мяти, к горю потомства, потому что, когда я летом того же года
хотел убедиться, существуют ли на стене балагана наши стихи,
имел горе на деле сознать тщету славы: их уничтожила новая
штукатурка в то время, когда балаган, пустой зимою, сделался
временною лавочкою летом.
Гостъми был полон балаган,
Болванеилни, молдаван,
Стоял с осанкою воинской;
Болванопуло было грек,
Чурбанов, русский человек;
Да был еще поляк Глупчинский.
— Таким образом, — продолжал Юрьев, — ни испанец,
ни француз, ни хохол, ни англичанин, ни итальянец в память
мою не попали и исчезли для истории. Когда мы на гауптвах¬
те, в два почти часа ночи, предъявили караульному унтер-офи-
церу нашу шуточную записку, он имел вид почтительного недо¬
умения, глядя на красные гусарские офицерские фуражки; но
кто-то из нас, менее других служивший Вакху (как говаривали
наши отцы), указал служивому оборотную сторону листа, где
все наши фамилии и ранги, правда, не выше корнетского, были
ясно прописаны.
535

— Но все-таки, — кричал Булгаков, — непременно покажи
записку караульному офицеру и скажи ему, что французский мар¬
киз был на шестом взводе.
— Слушаю, ваше сиятельство, — отвечал преображенец и
крикнул караульному у шланбаума: «Бомвысь!», и мы влетели в
город, где вся честная компания разъехалась по квартирам, а Бул¬
гаков ночевал у нас. Утром он пресерьезно и пренастоятельно
уверял бабушку, добрейшую старушку, не умеющую сердиться на
наши проказы, что он весьма действительно маркиз де Глупиньон.
— Ну, эта булгаково-лермонтовская и compagnie шутка на
заставе, — сказал ротмистр Хрущов, — была совершенно не¬
винным фарсом развеселившихся юношей, кончившаяся общим
смехом. А вот в двадцатых годах была, как рассказывал мне мой
старик дядя, здесь в Петербурге иная шутка, имевшая иные по¬
следствия. Дело в том, что, как вам всем известно, после семенов¬
ской истории все офицеры этого, в те времена самого блестящего
и наилучше составленного полка, были переведены в армию теми
же чинами, а на места их из армии с повышением двумя чинами
были переведены в гвардию в Семеновский полк самые заско¬
рузлые армейцы, отчасти бурбоны, отчасти такие, которые были
плохими кадетами в корпусах и потому не только светским лос¬
ком, но и никакою начитанностью не отличались. Их в Петер¬
бурге нигде не принимали, и они вели жизнь самую замкнутую в
своем тесном полковом кружке; но все они были хорошими фрон¬
товиками и нередко на смотрах и парадах поставлялись началь¬
ством в пример гвардейцам. Это последнее обстоятельство доса¬
довало многих, и бедным семеновцам то и дело, что приходилось
испытывать на себе то, что называется des niches, des tours des
pages39. И действительно, офицеры гвардейского корпуса других
полков, вышедшие из Пажеского корпуса, ставили семеновцам
нового закала преловкие подножки. Одна из этого рода подно¬
жек, исполненная шалуном в роде нынешнего Булгакова, каких
тогда было без числа, жутко пришлась одному из новых семенов-
цев, какому-то поручику гвардии, рассчитывавшему дослужить в
Семеновском полку до штабс-капитана, перейти снова в армию
майором и тогда где-то в Весьегонске или Царевококшайске, что
ли, сочетаться браком с дочерью благочинного протопопа, имев¬
шего кругленькое состояние и объявившего этому гусю, что он
536

Акулю благословит за него тогда, когда увидит его майором с
пышными эполетами и командиром команды внутренней стражи
с ярко-желтыми воротниками на серых мундирах. Старик знал,
где раки зимуют; потому что эти командиры «канареечных ко¬
манд» в те времена разживались быстро и безопасно. Таким
образом, семеновская история годов на пятнадцать, по крайней
мере, укоротила срок, в который бывший прапорщик мог сде¬
латься обладателем Акули и ее движимого и недвижимого со¬
стояния. Причем больше было шансов и на сохранение красоты
вожделенной невесты. И вот поручик гвардии, т.е. капитан ар¬
мии, мечтающий о том, как бы ему поскорее добраться до вожде¬
ленных майорских эполет, исправен по службе, как никто, надеясь
схватить за отличие штабс-капитанский ранг, который для него
лучше всего на свете. Особенно исправен и строг он бывает в
карауле на заставах, где соблюдает такое педантство, что городс¬
кой плац-майор, читая в дневном приказе, что на такой-то заста¬
ве стоит этот семеновский поручик, говорит, бывало, своим плац-
адъютантам с ярко-оранжевыми воротниками: «Сегодня на эту
заставу хоть и не ездить: сам воинский артикул там в караул».
Раз стоит этот «сам артикул» у Триумфальных ворот, которые,
однако, артикул иначе как «Крахмальными», не умел назвать.
Несется в столицу по Петергофской дороге преотличная карета
шестериком, четверня рядом, а форейтор на уносных. Унтер-офи¬
цер из грамотных с аспидной доской в руке подбежал к карете и
спрашивает, как водится: «Кто изволит ехать?», а между тем заг¬
лянул в карету — и так и обмер: сидит в карете барин в завитках
барашком, напудренный, словно в снегу или в муке, и в мундире,
золотом расшитом по алому бархату. Два лакея в чудесных лив¬
реях с треуголками, а один из них говорит: «Изволит ехать его
графское сиятельство Рохус фон Пумперникель». Унтер тре¬
петной рукой записывает и трижды спрашивает: «Как-с? Чтоб
не ошибиться-с! Господин поручик больно-с строги». Лакей та¬
кой добрый, сам помог записать «Рохус фон Пумперникель». И
унтер заорал: «Бомвысь!», вытянувшись в струночку. Шлахбаум
взлетел, карета проскакала в город, увозя молодого гвардейца из
камер-пажей, переодетого во взятый у костюмера театральный
костюм французского виконта с напудренным париком и назвав¬
шегося именем главного действующего лица из имевшей тогда
537

такой же успех немецкой комедии-фарса, как теперь, например,
хоть «Ложа первого яруса» на представлении Тальони40. В роли
этой, говорят старорожилы, был неподражаем актер немецкой
труппы Линденштейн, восхищавший весь Петербург. Но семе-
новец-офицер не мог знать городских новостей, как бы они гром¬
ки ни были, и радовался тому, что важного графа так живо про¬
пустил. Но радость его была непродолжительна, потому что ко¬
мендант Башуцкий, один из гатчинцев павловских времен, как
прочел на следующее утро рапорт караульного офицера, как тот¬
час уразумел, что тут кроется шалость чья-нибудь, и тотчас снесся
с дивизионным начальником, по распоряжению которого поручи¬
ка, мечтавшего о майорских эполетах, упекли под арест куда-то в
Чекуши на пять дней с наставлением стараться понимать, что
бывают фамилии вымышленные, собственно для театра или для
романов, а другие настоящие. Загоревал поручик гвардии осо¬
бенно потому, что арест этот ставил точку с запятой в его произ¬
водстве за отличие в штабс-капитаны, чрез что могло сильно
отдалиться майорство, совпадающее с обладанием рукою Акули.
Как только выпустили поручика из-под ареста и возвратили ему
шпагу, то практики ради, его опять назначили в караул уже на
Московскую заставу, где он поклялся всеми прелестями Акули,
протопопской дочки, быть с немецкими фамилиями очень осто¬
рожным. И вот из города уже, а не в город карета шестериком. И
в карете сидит господин пожилых лет в трех звездах, в мундире
штатском и с лентою алою через плечо. Фамилия оказывается
еще сложнее, еще труднее прежней театральной: барон Балтазар
Балтазарович фон Камшенгаузен. Наш поручик говорит себе:
«Нет, дудки; два раза шалуны меня не проведут. Не высь! А
карету с барином под конвоем трех казаков препроводить к его
превосходительству господину коменданту, который уже выучит
забавника всякие дьявольские фамилии выдумывать». Сидящий
в карете звездоносец приходит в отчаяние, когда видит, что каза¬
ки с пиками и нагайками не на шутку распоряжаются с его
кучером и форейтором. Он кричит офицеру, что он государствен¬
ный контролер, т. е. министр и член Государственного совета и
едет в Царское Село к государю императору с докладом. Пору¬
чик непреклонен, слышать ничего не хочет, и министра государ¬
ственного контроля донцы сволокли по всему городу в ордонанс-
538

гауз к коменданту, который не знал, как извиниться перед его
высокопревосходительством, а поручика гвардии засадили на две
недели на гауптвахту с занесением в формуляр его оплошности.
Говорят, бедняга не вытерпел и вышел в армию капитаном, не
потеряв надежды, однако, быть когда-нибудь майором.
— Однако, господа, второй час ночи: надо дать покой нашему
любезному хозяину, спасшему меня от голодной смерти.
Затем поблагодарив хозяина и простясь с нами, ротмистр пошел
в свою дежурную комнату, Юрьев поехал к Лермонтову, жившему у
бабушки Арсеньевой; а я, как обыкновенно в случаях таких поздних
бдений вне дома, заночевал под дружеским кровом моего любезного
Афанасия Ивановича, имея в кармане экземпляр вполне верный
стихов Лермонтова, перекинувших его из гвардии в армию.
Примечания
впервые опубликовано в журнале «Русский архив», 1873 год, № 9.
Печатается по первой публикации.
Хотя автор составлял эти свои воспоминания по ежедневнику, но в
подробностях он, очевидно, прибавляет то, что ему приходило на память
уже теперь, и потому, конечно, сам не может ручаться за дословную
точность сообщаемых сведений. Тем не менее, дух времени схвачен так
живо, и рассказ так увлекателен, что читатели «Р. архива», надеемся, на нас
не посетуют за помещение сих исторических повествований. Кто знает
ближе и вернее, да не поскупится на сообщение.
2 Толстые пахитосы в маисовой соломе, в роде нынешних папирос,
явившихся в Петербург только в конце сороковых годов.
3 Майошка. Это прозвище, приданное Лермонтовым самому себе, есть
переделка на русский лад имени фантастическому урода «Monsier Мауеих»,
похождения которого изображены в целых сериях карикатур, появивших¬
ся после 1830 года в парижских карикатурных листах, особенно в «Charivari».
Лермонтов сам посмеялся над своею некрасивою наружностью.
4 Всякий человек — господин в своем доме (франц.).
5 Этот Булгаков, Константин, служивший в лейб-гвардии Московском
полку, хотя в школе гвардейских подпрапорщиков и юнкеров числился в
Преображенском полку, был знаменит своими разнообразными, иногда
очень остроумными проказами, почему он был в милости у великого князя
Михаила Павловича, снисходительно относившегося к шалостям молоде¬
жи, ежели шалости эти не проявляли ничего вредного.
539

6 Стихотворение это с некоторыми пропусками напечатано П.А.
Ефремовым в «Библиограф. Записках» 1861 г. № 20 и перепечатано в
«Собрании стихотворений Лермонтова» 1862 г. редакции Дудышкина.
Т. I, стр. 192. В 1871 г. М.И. Семевский с некоторыми дополнениями
напечатал «Монго» в своих приложениях к «Запискам Е.А. Хвостовой».
Но и тут есть описка против того манускрипта, писанного рукою М.Ю.
Лермонтова в 1836 году и с неделю находившегося у моего приятеля
А.И. Синицына, позволившего мне списать тогда же верную копию.
7 Я намеренно привожу здесь эти стихи, потому что у М.И. Семевско-
го по рукописи П.А. Ефремова изложение в них неправильное и не
достает двух стихов, которые здесь напечатаны курсивом.
8 Ныне генерал от кавалерии и обер-егермейстер. Некогда это был
прототип изящнейшего гвардейского кавалериста и красавец. Он был
женат на вдове генерала Потемкина, урожденной Брискорн.
9 Она впоследствии была замужем за ген. ад. Фроловым и умерла в
молодых летах еще.
10 Чем наесться и напиться (франц.).
11 Нынче весь этот дом, принадлежащий другому владельцу, занят под
огромную центральную кассу частной купли и продажи.
12 В те времена обычай кататься на коньках в публике еще не входил
в моду и был во всем Петербурге только один всего каток, принадлежав¬
ший какому-то английскому обществу конькобежцев и устроенный на
Неве против Английской набережной. Но и в то время Булгарин в своем
субботнем фельетоне «Северной пчелы» настаивал постоянно на пользе
и необходимости этого упражнения.
13 Это мог быть намек на слабейшее из самых слабых произведений
А.С. Пушкина, именно поэму «Анжело» с бесчисленным множеством сти¬
хов, оплаченных по червонцу, что составило, как тогда говорили, сумму, вдвое
большую той, какую до тех пор Пушкин выручил продажею права издания
книгопродавцам за все свои бессмертные творения. В.Б. Пушкин, напротив,
редко довольный своими произведениями, очень высоко ценил «Анжело».
14 В то время я уже вел мой ежедневник; но тогда, конечно, и в
голову мне не приходило, что эти «Записки» когда-нибудь, 35 или более
лет спустя, будут в печати, как мои личные «Воспоминания». Ежели бы я
имел это в виду, то, конечно, справился бы подробно о том, кто именно
был этот вестник. Суматоха, произведенная в то время известием о смерти
Пушкина, который тогда, впрочем, был еще только жестоко, хотя и смер¬
тельно ранен, не дала мне возможности справиться, кто именно был этот
вестник гибели нашего бесценного поэта.
ь Он недавно умер в качестве посла во Франции в последние уже
дни Второй империи, будучи генерал-адъютантом и в чине генерала от
артиллерии.
540

16 А не черный, как это, кажется, в «Русском архиве» описывал
почтенный барон Бюлер.
17 Отрыжка декабризма злосчастной памяти (франц.).
18 Заключительный вечер сезона.
19 Денщики л.-гв. конного полка носили юберроки не темно-зеленые,
а синие на том основании, как гласит полковое предание, что раз как-то
синего сукна было в уланский полк доставлено из комиссариата слишком
много против пропорции, и великий князь Константин Павлович, в те
времена инспектор всей кавалерии, не желая отсылать излишек обратно,
велел экипировать им денщиков л.-гв. конного полка.
20 Прозвище школьное одного князя Ш-го, с длинным носом.
21 Умер, кажется, в 1861 или 1862 году, будучи статс-секретарем и
управляющим делами комитета министров.
22 Наш Государь, поистине ангельской доброты (франц.).
23 Тогдашние корифеи нашей комической сцены.
24 Барон Константин Антонович Шлипенбах, некогда директор Гв.
шк. подпр. и юнкеров, а потом директор 1-го Кадетского корпуса. Умер
генерал-лейтенантом в 1859 году здесь, в Петербурге.
ъ Эта французская игра слов непереводима по-русски, но в ближай¬
шем смысле это значит: «От этого молодого поэта можно ожидать заме¬
чательных произведений».
26 Другие, более достоверные рассказы свидетельствуют, что Дантес
не только не позволял себе подобных выходок, но просил государя
позволить ему перейти на службу солдатом на Кавказ, дабы доказать, как
он чувствует великость причиненного им русской земле горя.
27 Поэзия разрешается от бремени (франц.).
28 Но ведь он просто бешеный (франц.).
29 Проказа общества (франц.).
30 Сливки (верхушки) дворянства (франц.).
31 Камердинер М.Ю. Лермонтова, несколько помоложе его, всегда
находившийся при нем в школе и носивший денщичью форму.
32 Они в ту пору в Петербурге были очень редки, как и вообще все
кавказцы, обращавшие на себя на улицах внимание публики.
33 Повадится кувшин по воду ходить, там ему и голову сложить (франц.).
34 Хочет не хочет (франц.).
ъ Беглеца (франц.).
36 Бряканье оружия (франц.).
37 Павел Александрович Г воздев, брат того Александра Александро¬
вича, который был впоследствии директором департамента общих дел
Министерства внутренних дел и погиб такою трагическою смертью, как
говорили тогда, в припадке ипохондрии под колесами вагона Николаевс¬
кой железной дороги в 1862 году. Этот Гвоздев, даровитый, добрый и
541

умный малый, но необыкновенно впечатлительный и вспыльчивый, из
подпрапорщиков Егерского полка был в 1835 году переведен в армию
юнкером же на Кавказ. Потом он вышел в отставку, служил по статской
службе, при протекции брата, и умер в молодых еще годах, т.е. моложе 30
лет. Когда был в Петербурге шум и гвалт по поводу стихов графини Ев.
Петр. Растопчиной, напечатанных в «Сев. пчеле» Булгариным, думавших
угодить ими правительству, не зная, что стихи эти под названием «Барон»
были направлены против императора Николая Павловича, явилось следу¬
ющее довольно бойкое четверостишие:
Шутить я не привык.
Я сам великий барин,
И за дерзкий свой язык,
Заплатит... Булгарин.
(Стихи эти были написаны именно этим Пав. Ал. Гвоздевым.)
38 Ал. М.М-ский, ныне полковник в отставке, мой добрый знакомец.
Он сообщил в печати некоторые замечательные подробности о Лермон¬
тове, в приложениях к «Запискам Е.А. Хвостовой».
39 Проделки с насмешкою, пажеские штуки (франц.).
40 А нынче, например, «Прекрасная Елена» или «Фауст наизнанку».
9.
НЕСКОЛЬКО СЛОВ О КОНЧИНЕ
М.Ю. ЛЕРМОНТОВА
И О ДУЭЛИ ЕГО С Н.С. МАРТЫНОВЫМ1
За последнее время появилось несколько статей и отрывоч¬
ных рассказов о смерти Лермонтова, в коих мое имя было упомя¬
нуто в числе свидетелей дуэли. В приложениях к «Запискам г-
жи Хвостовой» помещено заявление Н.С. Мартынова, который
прямо ссылается на мои показания2. В тех же приложениях к
«Запискам г-жи Хвостовой» и в статье журнала «Всемирный
труд» сообщается много подробностей, столько же интересных,
сколько и неверных.
542

Это вынуждает меня прервать 30-летнее молчание, чтобы вос¬
становить факты и описать это горестное происшествие, которому
я действительно имел несчастие быть свидетелем на 22 году
моей жизни. Молчал же я по сие время потому, что не считал
себя в праве, по смерти одного из противников, без уполномочия
другого, живого, излагать мое мнение о событии, в свидетели коего
я был приглашен по доверенности обеих сторон. Но 30-летняя
давность, посмертная слава Лермонтова и, наконец, заявление
Мартынова, напечатанное в «Русской старине» и вызывающее
меня к сообщению подробностей, все это побудило меня сказать
несколько слов в ответ на неточные и пристрастные отзывы.
В 1 июле месяце 1841 года Лермонтов вместе со своим
двоюродным братом А.А. Сталыпиным и тяжело раненым
М.П. Глебовым возвратились из экспедиции, описанной в сти¬
хотворении «Валерик», для отдыха и лечения в Пятигорск. Я с
ними встретился, и мы поселились вместе в одном доме, кроме
Глебова, который нанял квартиру особо. Позже подъехал к нам
князь Трубецкой3, которому я уступил половину моей квартиры.
Мы жили дружно, весело и несколько разгульно, как живется
в этом беззаботном возрасте 20—25 лет. Хотя я и прежде был
знаком с Лермонтовым, но тут узнал его коротко, и наше знаком¬
ство, не смею сказать — наша дружба, были искренни, чистосер¬
дечны. Однако глубокое уважение к памяти поэта и доброго
товарища не увлечет меня до одностороннего обвинения того, кому,
по собственному его выражению, злой рок судил быть убийцею
Лермонтова.
В Лермонтове (мы говорим о нем, как о частном лице) было
два человека: один добродушный для небольшого кружка бли¬
жайших своих друзей и для тех немногих лиц, к которым он имел
особенное уважение, другой — заносчивый и задорный для всех
прочих его знакомых.
К этому первому разряду принадлежали в последнее время
его жизни прежде всех Сталыпин (прозванный им же Монго),
Глебов, бывший его товарищ по гусарскому полку, впоследствии
тоже убитый на дуэли князь Александр Николаевич Долгору¬
кий, декабрист М.А. Назимов и несколько других ближайших
его товарищей. Ко второму разряду принадлежал, по его понятиям,
весь род человеческий, и он считал лучшим своим удовольствием
543

подтрунивать и подшучивать над всякими мелкими и крупными
странностями, преследуя их иногда шутливыми, а весьма часто и
язвительными насмешками.
Но кроме того, в Лермонтове была черта, которая трудно согла¬
шается с понятием о гиганте поэзии, как его называют восторжен¬
ные его поклонники, о глубокомысленном и гениальном поэте, ка¬
ким он действительно проявился в краткой и бурной своей жизни.
Он был шалун в полном ребяческом смысле слова, и день его
разделялся на две половины между серьезными занятиями и чте¬
ниями и такими шалостями, какие могут придти в голову разве
только 15-летнему школьному мальчику; например, когда к обеду
подавали блюдо, которое он любил, то он с громким криком и
смехом бросался на блюдо, вонзал свою вилку в лучшие куски,
опустошал все кушанье и часто оставлял всех нас без обеда. Раз
какой-то проезжий стихотворец пришел к нему с толстой тетра¬
дью своих произведений и начал их читать; но в разговоре между
прочим сказал, что он едет из России и везет с собой бочонок
свежепросоленных огурцов, большой редкости на Кавказе; тогда
Лермонтов предложил ему прийти на его квартиру, чтобы внима¬
тельнее выслушать его прекрасную поэзию, и на другой день,
придя к нему, намекнул на огурцы, которые благодушный хозяин
и поспешил подать. Затем началось чтение, и покуда автор все
более и более углублялся в свою поэзию, его слушатель Лермон¬
тов скушал половину огурчиков, другую половину набил себе в
карманы и, окончив свой подвиг, бежал без прощания от неумоли¬
мого чтеца-стихотворца.
Обедая каждый день в пятигорской гостинице, он выдумал
еще следующую проказу. Собирая столовые тарелки, он сухим
ударом в голову слегка их надламывал, но так, что образовывалась
только едва заметная трещина, а тарелка держалась крепко, по¬
куда не попадала при мытье посуды в горячую воду; тут она
разом расползалась, и несчастные служители вынимали из лаха-
ни вместо тарелок груды лома и черепков. Разумеется, что эта
шутка не могла продолжаться долго, и Лермонтов поспешил сам
заявить хозяину о своей виновности и невинности прислуги и
расплатился щедро за свою забаву.
Мы привели эти черты, сами по себе ничтожные, для верной
характеристики этого странного, игривого и вместе с тем занос¬
544

чивого нрава. Лермонтов не принадлежал к числу разочарован¬
ных, озлобленных поэтов, бичующих слабости и пороки людские
из зависти, что не могут насладиться запрещенным плодом; он
был вполне человек своего века, герой своего времени: века и
времени, самых пустых в истории русской гражданственности.
Но живя этою жизнью, к коей все мы, юноши 30 годов, были
обречены, вращаясь в среде великосветского общества, придав¬
ленного и кассированного после катастрофы 14 декабря, он глу¬
боко и горько сознавал его ничтожество и выражал это чувство
не только в стихах «Печально я гляжу на наше поколенье», но и
в ежедневных, светских и товарищеских своих сношениях. От
этого он был, вообще, нелюбим в кругу своих знакомых в гвардии
и в петербургских салонах; при дворе его считали вредным, не¬
благонамеренным и при том, по фрунту, дурным офицером, и ког¬
да его убили, то одна высокопоставленная особа изволила выра¬
зиться, «что туда ему и дорога». Все петербургское великосветс¬
кое общество, махнув рукой, повторило это надгробное слово над
храбрым офицером и великим поэтом.
И так, отдавая полную справедливость внутренним побужде¬
ниям, которые внушали Лермонтову глубокое отвращение от со¬
временного общества, нельзя, однако, не сознаться, что это настро¬
ение его ума и чувств было невыносимо для людей, которых он
избирал целью своих придирок и колкостей без всякой видимой
причины, а просто как предмет, над которым он изощрял свою
наблюдательность.
Однажды на вечере у генеральши Верзилиной, Лермонтов в
присутствии дам отпустил какую-то новую шутку, более или
менее острую, над Мартыновым. Что он сказал, мы не расслыша¬
ли; знаю только, что, выходя из дома на улицу, Мартынов подошел
к Лермонтову и сказал ему, очень тихим и ровным голосом по-
французски: «Вы знаете, Лермонтов, что я очень часто терплю
ваши шутки, но не люблю, чтобы их повторяли при дамах», на что
Лермонтов таким же спокойным тоном отвечал: «А если не
любите, то потребуйте у меня удовлетворения». Больше ничего в
тот вечер и в последующие дни, до дуэли, между ними не было, по
крайне мере нам — Сталыпину, Глебову и мне неизвестно, и мы
считали эту ссору столь ничтожною и мелочною, что до последней
минуты уверены были, что она кончится примирением, тем не
545

менее все мы и в особенности М.П. Глебов, который соединял с
отважною храбростью самое любезное и сердечное добродушие
и пользовался равным уважением и дружбою обоих противников,
все мы, говорю, истощили в течение 3-х дней наши миролюбивые
усилия без всякого успеха. Хотя формальный вызов на дуэль и
последовал от Мартынова, но всякий согласится, что вышеприве¬
денные слова Лермонтова «потребуйте от меня удовлетворения»
заключали в себе уже косвенное приглашение на вызов, и затем
оставалось решить, кто из двух был зачинщиком и кому перед кем
следовало сделать первый шаг к примирению.
На этом сокрушились все наши усилия; трехдневная отсрочка
не послужила ни к чему, и 15 июля часов в 6—7 вечера мы
поехали на роковую встречу; но и тут, в последнюю минуту, мы, и я
думаю, сам Лермонтов, были убеждены, что дуэль кончится пусты¬
ми выстрелами и что, обменявшись для соблюдения чести двумя
пулями, противники подадут себе руки и поедут... ужинать.
Когда мы выехали на гору Машук и выбрали место по тро¬
пинке, ведущей в колонию (имени не помню4), темная, громовая
туча поднималась из-за соседней горы Бештау.
Мы отмерили с Глебовым 30 шагов; последний барьер по¬
ставили на 10-ти и, разведя противников на крайние дистанции,
положили им сходиться каждому на 10 шагов по команде: марш.
Зарядили пистолеты. Глебов подал один Мартынову, я другой
Лермонтову и скомандовали: «Сходись». Лермонтов остался не¬
подвижен и, взведя курок, поднял пистолет дулом вверх, засло¬
няясь рукой и локтем по всем правилам опытного дуэлиста. В
эту минуту, и в последний раз, я взглянул на него и никогда не
забуду того спокойного, почти веселого выражения, которое иг¬
рало на лице поэта перед дулом пистолета, уже направленного
на него. Мартынов быстрыми шагами подошел к барьеру и
выстрелил. Лермонтов упал, как будто его скосило на месте, не
сделав движения ни взад, ни вперед, не успев даже захватить
больное место, как это обыкновенно делают люди раненые или
ушибленные.
Мы подбежали. В правом боку дымилась рана, в левом —
сочилась кровь, пуля пробила сердце и легкие.
Хотя признаки жизни уже, видимо, исчезли, но мы решили
позвать доктора. По предварительному нашему приглашению
546

присутствовать при дуэли, доктора, к которым мы обращались,
все наотрез отказались. Я поскакал верхом в Пятигорск, заез¬
жал к двум господам медикам, но получил такой же ответ, что
на место поединка, по случаю дурной погоды (шел проливной
дождь) они ехать не могут, а приедут на квартиру, когда приве¬
зут раненого.
Когда я возвратился, Лермонтов, уже мертвый, лежал на том
же месте, где упал; около него Сталыпин, Глебов и Трубецкой.
Мартынов уехал прямо к коменданту объявить о дуэли.
Черная туча, медленно поднимавшаяся на горизонте, разрази¬
лась страшной грозой, и перекаты грома пели вечную память
новопреставленному рабу Михаилу.
Сталыпин и Глебов уехали в Пятигорск, чтобы распорядить¬
ся перевозкой тела, а меня с Трубецким оставили при убитом.
Как теперь помню странный эпизод этого рокового вечера; наше
сидение в поле при трупе Лермонтова продолжалось очень долго,
потому что извозчики, следуя примеру храбрости г.г. докторов,
тоже отказались, один за другим, ехать для перевозки тела уби¬
того. Наступила ночь, ливень не прекращался... Вдруг мы ус¬
лышали дальний топот лошадей по той же тропинке, где лежало
тело и, чтобы оттащить его в сторону, хотели его приподнять; от
этого движения, как и обыкновенно случается, спертый воздух
выступил из груди, но с таким звуком, что нам показалось, что это
живой и болезный вздох, и мы несколько минут были уверены,
что Лермонтов еще жив.
Наконец, часов в 11 ночи явились товарищи с извозчиком, наря¬
женным, если не ошибаюсь, от полиции. Покойника уложили на
дроги, и мы проводили его все вместе до общей нашей квартиры.
Вот и все, что я могу припомнить и рассказать об этом проис¬
шествии, случившемся 15 июля 1841 года и много описываемом в
июле 1871 года, ровно через 30 лет. Если в подробностях вкра¬
лись ошибки, то я прошу единственного оставшегося в живых
свидетеля Н.С. Мартынова их исправить. Но за верность обще¬
го очерка я ручаюсь.
Нужно ли затем возражать на некоторые журнальные статьи,
придающие, для вящего прославления Лермонтова, всему этому
несчастному делу вид злонамеренного, презренного убийства? Стоит
ли опровергать рассказы вроде того, какой приведен в статье
547

«Всемирного труда» (1870 года № 10), что будто бы Мартынов,
подойдя к барьеру, закричал: «Лермонтов! Стреляйся, а не то
убью!» и прочее, прочее; наконец, что должно признать вызовом,
слова ли Лермонтова «потребуй у меня удовлетворения» или
последовавшее за тем и почти вынужденное этими словами са¬
мое требование от Мартынова.
Положа руку на сердце, всякий беспристрастный свидетель
должен признаться, что Лермонтов сам, можно сказать, напро¬
сился на дуэль и поставил своего противника в такое положение,
что он не мог его не вызвать.
Я, как свидетель дуэли и друг покойного поэта, не смею су¬
дить так утвердительно, как посторонние рассказчики и незна¬
комцы, и не считаю нужным ни для славы Лермонтова, ни для
назидания потомства обвинять кого-либо в преждевременной его
смерти. Этот печальный исход был почти неизбежен при строп¬
тивом, беспокойном его нраве и при том непомерном самолюбии
или преувеличенном чувстве чести (point d’honneur), которое удер¬
живало его от всякого шага к примирению.
Князь А. Васильчиков
впервые опубликовано в журнале «Русский архив», 1872 г., кн. 1.
Печатается по первой публикации.
2 Издатель «Записок Е.А. Хвостовой» обращался к Н.С. Мартынову
с приглашением сообщить подробности о кончине Лермонтова. Марты¬
нов заявил, что об этих подробностях можно узнать от князя А.И. Ва¬
сильчикова.
3 Князь Сергей Васильевич (1814—1859), отец графини Морни.
4 Шотландка.

ПРИЛОЖЕНИЯ

ТАЙНА ВСТРЕЧИ ЕЩЕ НЕ РАСКРЫТА
(Адель Оммер де Гелль и М.Ю. Лермонтов
на Кавказе в 1840 году)
В 1887 году П.П. Вяземский, сын поэта П.А. Вяземского,
современника М.Ю. Лермонтова, в журнале «Русский архив»
опубликовал озаглавленные им «Лермонтов и госпожа Оммер
де Гелль в 1840 году» «письма и записки» французской путе¬
шественницы Оммер де Гелль, якобы представляющие собой
перевод глав ее книги и описывающие встречи де Гелль с Лер¬
монтовым на Кавказе и в Крыму осенью 1840 года. В 1933 году
издательство «Academia» выпустило полный текст дневников.
Факт знакомства Лермонтова с Оммер де Гелль был подхвачен
биографами поэта. Однако уже в 1934 году «письма и записки»
были отнесены к жанру литературной мистификации, а их авто¬
ром назван сам П.П. Вяземский.
И вот сегодня, располагая переводом подлинного французско¬
го издания книги А. Оммер де Гелль, которая действительно
вышла в свет в Париже в 1860 году (перевод сделан мною
впервые специально для настоящего издания Полного собрания
сочинений М.Ю. Лермонтова), мы прежде всего должны при¬
знать путевые записки де Гелль замечательным документом эпо¬
хи. Очень тонко она подмечает особенности русского быта и
нравов николаевского времени. Кстати, П.П. Вяземский, безус¬
ловно державший книгу А. Оммер де Гелль в руках, вклинивает
многие эпизоды из нее в свои «письма и записки», но в его
повествовании они обрастают другими подробностями, позволив¬
шими в предисловии к изданию 1933 года отозваться об «авто¬
ре» мистифицированных мемуаров как о «героине парижский
салонов, кокотке и авантюристке, шпионке, русской помещице -
крепостнице с кнутом и розгами...»
В конечном счете, произвольные и надуманные материалы,
включенные П.П. Вяземским в его публикацию 1887 года, со¬
служили автору «Путешествия по Прикаспийским степям и югу
550

России», (под таким названием книга была опубликована Оммер
де Гелль) плохую службу: ложные факты, использованные им,
вместо того, чтобы заставить читателя поверить в легенду о встре¬
че с Лермонтовым, сразу же поставили под сомнение не только
подлинность записок, но и даже... существование вообще такого
исторического лица, как Адель Оммер де Гелль. Не говоря уже
о версии, согласно которой во время путешествия по России А.
Оммер де Гелль встречалась с Лермонтовым. Однако в 1963
году И. А. Гладыш было неожиданно обнаружено новое, кос¬
венное свидетельство того, что возможность знакомства Лермон¬
това с А. Оммер де Гелль все-таки не исключена. В Цент¬
ральном государственном архиве была найдена анонимная эпиг¬
рамма, подписанная «N» и адресованная Лермонтову:
Mon cher Michel,
Оставь Adel,
А нет сил —
Пей эликсир.
И вернется снова
К тебе Реброва.
Рецепт возврати не иной
Лишь Эмиль
Верзилиной.
Текст дважды перечеркнут карандашом, и рукой Лермонтова
сделана пометка: «Подлец, Мартышка!». Как видим, в этой эпиг¬
рамме, написанной, видимо, Н.С. Мартыновым, убийцей поэта,
снова встречаются имена, фигурирующие в мистификации П.П.
Вяземского: Адель, Реброва и Эмилия Александровна Клинген-
берг, падчерица П.С. Верзилина (в замужестве Шан-Гирей),
так рьяно протестовавшая против публикации П.П. Вяземского.
Сама А. Оммер де Гелль имя М.Ю. Лермонтова не упоми¬
нает на страницах своей книги ни разу, хотя она побывала на
Кавказских минеральных водах примерно в одно и тоже время с
поэтом, общалась с людьми, знавшими М.Ю. Лермонтова лично:
так, например, в Ставрополе она встречалась с генералом П.Х.
Граббе. В 1840 году под его началом служил М.Ю. Лермонтов.
П.Х. Граббе высоко ценит творчество поэта. Узнав о гибели
Лермонтова, он заявил: «Несчастная судьба нас, русских: только
551

явится между нами человек с талантом, десять пошляков пресле¬
дуют его до смерти».
В Пятигорске А. Оммер де Гелль поселилась в доме докто¬
ра Ф.П. Конради, имя которого также связывают с М.Ю. Лер¬
монтовым. В период пребывания Конради в должности главного
врача на Кавказских минеральных водах Лермонтов дважды на¬
ходился на лечении в городе (1825, 1837 гг.)
Современница М.Ю. Лермонтова Э. Шан-Гирей, лично знав¬
шая поэта, не возражает против возможности встречи Лермонто¬
ва с госпожой Оммер де Гелль на Кавказским Минеральных
Водах, не отрицает ее и первый биограф Лермонтова — профес¬
сор П.А. Висковатов. В любом случае книга А. Оммер де
Гелль «Путешествие по Прикаспийским степям и югу России»
представляет для читателя огромный интерес. Жанр путевых
записок был очень популярен в то время. Написанная в этом
жанре книга французской путешественницы — документ эпохи,
на страницах которого мы встречаем описание быта и нравов
южных народов России XIX века, занимательные экскурсы в
область этнографии и истории посещаемых М.Ю. Лермонтовым
мест.
Е.Л. Соснина
-к ic ic
Настоящий раздел открывается воспроизведенной из журнала
«Русский архив» за 1887 год литературной мистификацией П.П.
Вяземского «Лермонтов и г-жа Оммер де Гелль в 1840 году».
Затем печатаются главы из книги А. Оммер де Гелль «Путе¬
шествие по Прикаспийским степям и югу России», впервые
переведенные для настоящего издания пятигорским лермонто-
ведом Е.Л. Сосниной.

ЛЕРМОНТОВ И Г-ЖА ОММЕР ДЕ ГЕЛЛЬ
В 1840 ГОДУ1
1
Пятигорск. Пятница, 14 августа 1840 года
Мы приехали в Пятигорск и остановились у доктора Конрада.
Наш первый визит был к источнику «Александра», по имени
императрицы. Серные воды этого источника имеют более 38
градусов по Реомюру. Входишь по ступеням, высеченным в скале,
в обширное помещение. Много других источников рассеяно
повсюду, на вершинах, окружающих Пятигорск, и делают честь
заботливости русского правительства. На неприступных утесах
видишь очень щегольские постройки, тропинки, сто раз
перекрещивающиеся, террасы с насаженными деревьями. На верху
одной из высочайших скал поставили осьмиугольный павильон с
колоннами, которые поддерживают голубой купол. Павильон этот
открыт со всех сторон и охраняет эолову арфу. Мелодические
звуки ее доходят до конца долины и смешиваются с эхом
окружающих гор.
Я справлялась о Ребровой. Мне сказали, что она несколько
дней как уехала в Кисловодск с большой компанией. Говорят, на
ней женится Лермонтов, замечательный русский литератор и
поэт. Пари держат, что он на Ребровой не женится. Я вмешалась
тут в разговор и сказала, что я отца и дочь знаю. Девчонка
довольно взбалмошная и готова за всех выйти замуж; но отец ее,
очень богатый помещик, не отдаст ее за литератора, лишившегося
всякой карьеры. Хотя сезон вод уже почти оканчивался, мы
встретили у Конрада несколько больных, принимавших участие в
наших вечерах. Тут русский офицер, ненадолго приехавший из
экспедиции. Две тяжелые раны заставляют его провести зиму в
Пятигорске. Трепет нас охватывал, когда он нам рассказывал с
553

постоянной улыбкой об этой кампании и об ужасных сценах,
которых он был свидетелем. Русским эта кампания, однако,
обошлась дорого: половина людей легла на месте, и сто двадцать
офицеров было убито. Один из его приятелей спас чудную девочку,
по убиении ее матери в пылающем ауле. Он ее схватил на
лошадь и привез в русский лагерь. Приехав в Пятигорск, он
отдал ребенка на воспитание во французский пансион. Мы ходили
ее навестить и обворожены были ее красотой.
Веселая компания, и в особенности Лермонтов, меня тянут в
Кисловодск, в котором лучшее общество обыкновенно собирается
после Пятигорска. Кисловодск отстоит от Пятигорска на 40
верст; он дальше в горах и подвержен более нападкам черкесов.
Я, однако, храбро доверилась военным властям, доставившим
возможность больным и туристам посещать этот очаровательный
край. За мной приехала девица Реброва и зовет нас в
Кисловодск. Она очень милая девушка, немного взбалмошная,
но очень хорошенькая, с черными глазами; ее зрачки очень
расширились вследствие ее болезни. Можно утонуть в них.
Она мне тотчас созналась, что влюблена в Лермонтова, что
Лермонтов ее любит, но не хочет сознаться. Она все очень мила
со мной, несмотря на свою любовь; та же, как я ее знала во
Владимировке на Куме. Я тебе уже писала в прошлом году,
когда мы возвращались из киргизских степей и встретили этот
обетованный угол. Я забыла у тебя просить извинения за
напечатание этого письма к тебе в «Journal d’Odessa» 26 апреля
(8 мая) 1840 года № 34, со всевозможными пропусками, и
твоего имени не упоминаю.
Реброва приехала за мной, и я спешу приодеться. Ее туалет
был очень шик, и я не хотела сделать дурное впечатление на
новых знакомых в Кисловодске. Она была одета в платье
chamois, demidecollete, в коротких рукавах, в черном кружевном
платке, который сходился крест накрест на груди, и в ботинках
цвета рисе. Я декольтировалась вполне и надела мои бронзовые
башмаки. Она мне дала свой кружевной платок, потому что
русские дамы считают неприличным декольтироваться в дороге.
Ее дормез стоит у подъезда.
554

2
Кисловодск, 26 августа 1840 года
Приехав в Кисловодск, я должна была переодеться: так мой
туалет измялся дорогой. Мы едем на бал, который дает общество
в честь моего приезда. Мы очень весело провели время. Лермонтов
был блистателен, Реброва очень оживлена. Петербургская
франтиха старалась афишировать Лермонтова, но это ей не
удавалось. В час мы пошли домой. Лермонтов заявил Ребровой,
что он ее не любит и никогда не любил. Я ее, бедную, уложила
спать, и она вскоре заснула. Было около двух часов ночи. Я
только что вошла в мою спальню. Вдруг тут-тук в окно, и я вижу
моего Лермонтова, который у меня просит позволения скрыться от
преследующих его неприятелей. Я, разумеется, открыла дверь и
впустила моего героя. Он у меня всю ночь остался до утра.
Бедная Реброва лежала при смерти. Я около нее ухаживала.
Я принимаю только одного Лермонтова. Сплетням не было
конца. Он оставил в ту же ночь свою военную фуражку с красным
околышком у петербургской дамы. Все говорят вместе с тем, что
он имел в ту же ночь rendez-vous с Ребровой. Петербургская
франтиха проезжала верхом мимо моих окон в фуражке Лермонтова,
и Лермонтов ей сопутствовал. Меня это совершенно взорвало, и
я его более не принимала под предлогом моих забот о несчастной
девушке. На пятый день мой муж приехал из Пятигорска, и я с
ним поеду в Одессу, совершенно больная.
30 августа
Из Одессы я еду в Крым, куда меня зовут Нарышкины. Пиши
в Ялту poste restante. Я правды так и не добилась. Лермонтов
всегда и со всеми лжет. Такая его система. Все знакомые, имевшие
с ним сношения, говоря с его слов, рассказывали все разное. Обо
мне он ни полслова не говорил. Я была тронута и ему написала
очень любезное письмо, чтобы благодарить его за стихотворение,
которое для русского совсем не дурно. Я обещала ему доставить
в Ялте мои стихи, которые у меня бродят в голове, с условием,
однако, что он за ними приедет в Ялту.
555

3
Ялта. Четверг 29 октября 1840 года
Оставив позади нас Алупку, Мисхор, Кореиз и Орианду, мы
позабыли скоро все волшебные замки, воздвигнутые тщеславием,
и вполне предались чарующей нас природе. Я ехала с
Лермонтовым, по смерти Пушкина величайшим поэтом России.
Я так увлеклась порывами его красноречия, что мы отставали от
нашей кавалькады. Проливной дождик настиг нас в прекрасной
роще, называемой по-татарски Кучук-Лампад. Мы приютились
в бильярдном павильоне, принадлежащем, по-видимому, генералу
Бороздину, к которому мы ехали. Киоск стоял одинок и пуст;
дороги к нему заросли травой. Мы нашли бильярд с лузами,
отыскали шары и выбрали кии. Я весьма порядочно играю в
русскую партию. Затаившись в павильоне и желая окончить
затеянную нами игру, мы спокойно смотрели, как нас искали по
роще. Я, подойдя к окну, заметила бегавшего по всем
направлениям Тет-Бу-де-Мариньи под прикрытием своего
рифлара. Окончив преспокойно партию, когда люди стали
приближаться к павильону, Лермонтов вдруг вскрикнул: «Они
нас захватят! Ай, ай, ваш муж! Скройтесь живо под бильярдом!»
и, выпрыгнув в окно, в виду собравшихся людей, сел на лошадь и
ускакал из лесу. На меня нашел столбняк; я ровно ничего не
понимала. Мне и в ум не приходило, что это была
импровизованная сцена из водевиля. Я очень была рада, что тут
вошел столько же встревоженный, сколько промокнувший Тет-
Бу-де-Мариньи и увидал меня, держащую кий в руках и ничего
не понимающую. Он мне объяснил это взбалмошным характером
Лермонтова. Г-н де Гелль спокойно сказал, что m-r de Lermantove,
очевидно, школьник, но величайший поэт, каких в России еще
не бывало. Бог знает, что они могли бы подумать! Муж мой
имел невозмутимое доверие ко мне. Я поспешно отправилась к
владельцу Кучук-Лампада, Бороздину, где веселая компания нас
ожидала и с громким смехом приветствовала глупую шутку
Лермонтова. Графиня В., которая ушла с кн. Г., чтобы справить
свой туалет, спросила меня, застегивая свою амазонку, что
случилось у меня с Лермонтовым. «А это другое дело! Но все-
556

таки порядочные женщины не должны его не только принимать,
но и вовсе пускать близ себя».
Я потребовала от Тет-Бу, чтобы он пригласил Лермонтова
ехать с нами на его яхте. Лермонтов по секрету говорил, что он
торопится в Анапу, где снаряжается экспедиция. «Он не прочь и
в Анапу, но только вместе со мною», — сказала я Тет-Бу. Тет-
Бу тут не на шутку рассердился: «Я ему натру уши, негодяю» (Je
lui frotterai les oreilles a ce triguet) и уехал, не простившись ни с кем,
а на другой день снялся с якоря и отправился на Кавказ стреляться
с Лермонтовым.
Между тем Лермонтов явился в Ялте как ни в чем не бывало.
Он был у меня, пока г. де Гелль ходил уговаривать Тет-Бу остаться
с нами еще несколько дней. Мы даже дали друг другу слово
предпринять на его яхте «Юлия» поездку на кавказский берег к
немирным черкесам. Я на Лермонтова вовсе не сердилась и
очень хорошо понимала его характер: он свои фарсы делал без
злобы. С ним как-то весело живется. Я всегда любила то, чего
не ожидаешь. Но я была взбешена на г. де Гелля и особенно на
Тет-Бу. Г. де Гелль слишком вошел в свою роль мужа. Оно
просто смешно. Вот уже второй год, как я дурачу Тет-Бу и сбираюсь
его мистифицировать на третий. Уж он у меня засвищет соловьем
(je le ferai chanter се rossignol-la); уж поплатится он мне, и не за
себя одного!
Лермонтов меня уверяет очень серьезно, что только три свидания
с обожаемою женщиной ценны: первое для самого себя, второе
для удовлетворения любимой женщины, а третье для света. «Чтобы
разгласили, не правда ли?» — сказала я и от всей души
рассмеялась; но, не желая с ним встретиться в третий раз, я его
попросила дать мне свой автограф на прощание. «Да я уже с
вами вижусь в шестой раз. Фатальный срок уже миновал. Я
ваш навсегда».
А Тет-Бу, пожалуй, в самом деле отправится на своей яхте в
погоню за Лермонтовым. Вот комедия! Мне жаль Лермонтова:
он дурно кончит. Он не для России рожден. Его предок вышел
из свободной Англии со своей дружиной при деде Петра Великого.
А Лермонтов — великий поэт. Он описал наше первое свидание
очень мелодичными стихами. Я сделала всего одну поправку: «с est
une feuille que pousse» и заменила: «c’est la poussiere que souleve».
557

Оно как-то женственнее; «une feuille que pousse» как-то
неприлично. Согласись сама: «son tronc desseche et luisant», а и
подавно оно в высшей степени неприлично, особенно в стихах.
Хороша картина, нечего сказать! Каково подношение любимой
женщине, и вдобавок оно совершенно неправда. Он сам на себя
клевещет: я редко встречала более влюбленного человека.
Впрочем, ты в поэзии ничего не понимаешь, и ты бы, пожалуй,
оставила «une feuille que pousse» и «son tronc desseche et luisant».
Хотя ты мало ценишь стихотворения, я все же тебе его
перепишу. Не правда ли, стихи очень звучны? Они так и
льются в душу. Я их ставлю выше стихов, которые мне посвятил
Alfred-Musset.
Лермонтов сидит у меня в комнате, в Мисхоре,
принадлежащей Ольге Нарышкиной, и поправляет свои стихи.
Я ему сказала, что он в них должен непременно упомянуть
места, сделавшиеся нам дорогими. Я, между тем, пишу мое письмо
к тебе. Как я к нему привязалась! Мы так могли быть
счастливы вместе! Не подумай чего дурного; у тебя на этот
счет большой запас воображения. Между нами все чисто. Мы
оба поэты. Я сговорилась идти гулять в Симеиз и застала его
спящим непробудным сном под березой. Вот вся канва, по
которой он вышивал. Мы полюбили друг друга в Пятигорске.
Он меня очень мучил. Посылаю тебе мои стихи, надписанные:
Chant du cygne; они помещены в «Journal d’Odessa» 2 октября
1840 года. Он сблизился со мною за четыре дня до моего
отъезда из Пятигорска и бросил меня из-за старой рыжей
франтихи, которая до смерти всем в Петербурге надоела и
приехала попробовать счастья на кавказских водах. Они меня
измучили, и я выехала из Кисловодска совсем больная. Теперь
я счастлива, но ненадолго. Я ему передала на другой день мое
стихотворение. «Соловей». Он, как ты видишь, сам подписывает
Lermontoff; но это совершенно неправильно. Немое е вполне
соответствует русскому ъ. К чему //, совершенно непонятно.
Так же точно неправильно писать Puschkin вместо Pouschkine,
Schterbinin вместо Schterbinine. Puschkine, Potemkine, Karamsine
у нас рифмы для Gaussin, Berguin, Dandin, а следовало бы
taquine, coquine, Condamine, Racine.
558

BULBUL A LERMONTOVE
Le souffe d’un amant a glisse dans ta voix,
Oiseau mysterieux, qui chantes dans les bois.
Tu sais tout emprunter a son delire extreme,
Larmes, desirs confus, soupir qui dit: je t'aime...
Tes accents sont I*echo des vagues voluptes,
Quil enterevoit au fond de ses anxietes.
En accords douloureux tu redis ses tristesses,
En notes de plaisir ses ardentes tendresses.
IIamour t'a revele ses secrets les plus doux,
Et devant toi, Bulbul, tout po’ete est jaloux.
Недаром я его назвала Bulbul — что обозначает по-татарски
соловья. Это новое светило, которое возвысится и далеко взойдет
на поэтическом горизонте России. Его выслали на Кавказ за
дуэль с Эрнестом или Проспером Барантом. (Они оба бывали
на моих балах у Тюфякина.) Лермонтов был в близких отношениях
с княгиней Щ.; а дуэль вышла из-за сплетни, переданной г-жою
Бахарах2. Я с г-жою Бахарах познакомилась в Вене в 1836
году. Она очень элегантная и пребойкая женщина. Этому будет
четыре года. Боже мой, как время идет! Ты, говорят, разошлась с
Деложем. Если твои деньги спасены, то дело не беда. Что ты
делаешь? Твое молчание меня терзает. Я получила твое последнее
письмо из Флоренции и с тех пор ни единого слова. Ты, кажется,
познакомилась в Баден-Бадене с Евгением Гино. Ты мне писала
о нем, называя его folliculaire. Передай ему письмо со всеми
приложениями. Он в нем найдет тему для водевиля, и скажи ему,
чтобы он сохранил письмо со всеми приложениями до моего
приезда.
A MADAME HOMMAIRE DE HELL
Pres d’un bouleau qui balance
Son tronc desseche et luisant,
Tout denude par les vents d’autau,
559

Je m’assois, fatigue, sur la route.
Attentif, — longuement, — j’ecoute
La grande voix silence.
*
De loin je vois blanchir une ombre,
Une ombre qui vient doucement,
Son tiede parfum distillant.
Elle vient a moi en courant;
Puis disparait subitement,
Et se perd dans la nuit sombre.
*
C’est la poussiere qui poudroie,
Un tas feuilles qui tournoie;
La chaude bouffee qu’ exhalait
Le vent parfume de la nuit,
En s’avancant a petit bruit,
Un serpent glissait sur les galets.
*
Rempli d’une amere tristesse,
Je me couche dans l’herbe epaisse.
Das d’attendre, je m’endors soudain.
Tout a coup tremblant je m’eveille:
Sa voix me parlait a I’oreille,
Son pied effleurait le mien.
M. Lermontoff
Mishor
28 Octobre 1840.
Графине Л.Г.
Шхуна «Юлия», 5 ноября 1840 года
Тет-Бу доставил нас на своей яхте «Юлия» в Балаклаву. Вход
в Балаклаву изумителен. Ты прямо идешь на скалу, и скала
раздвигается, чтобы тебя пропустить, и ты продолжаешь путь между
двух раздвинутых скал. Тет-Бу показал себя опытным моряком.
560

Он поместил меня в Мисхоре, на даче Нарышкиной. Но
на суше ему не совсем удалось, как ты скоро увидишь. Мисхор
несравненно лучше Алупки со всеми ее царскими затеями.
Здесь роскошь скрывается под щеголеватой деревенской
простотой. Я уже была готова увенчать его пламя (a couronner
sa flamme); но приехал Лермонтов и, как бурный поток, увлек
все венки, которые я готовила бедному Тет-Бу. Это выходило
немного из моих рассчетов; но я была так счастлива! Поездка
в Кучюк-Лампад была решительным кризисом. Я уговорила
г. де Гелля, ложась спать, чтобы он сходил на другой день
посмотреть на ялтинском рейде, что там происходит. Я
приказала моей девушке съездить в ту же ночь в моей коляске,
которая тут же стояла у подъезда, в Ялту и проведать
Лермонтова. Она вернулась к утру и сказала мне, что он
будет около полудня. У меня была задняя мысль, что
Лермонтов еще не уехал в Петербург и будет у меня со
своими объяснениями, все же, что ни говори, возмутительного
поступка в Кучюк-Лампаде; я ожидаю его и готовлюсь
простить его шалость.
Де Гелль, приехав в Ялту, заметил что-то неладное на
«Юлии». Передвигают на яхте паруса, что тотчас в высшей
степени заинтриговало г-на де Гелля. Тет-Бу, расставшись
с нами в Кучюк-Лампаде, ничего не сказал нам, что не будет
участвовать в прогулке в долину Судака. Мы, кроме этих
мелких экскурсий, ему дали слово через восемь дней совершить
на его яхте поездку на кавказский берег, к его приятелям,
непокорным черкесам. Приготовления к отплытию составляли
загадку для г. де Гелля, и он отправился на яхту для
разъяснения. Генеральный консул3 спал непробудным сном
или по крайней мере казался таковым. (Я уверена, что он
всю ночь не закрывал глаз.) Сильно потревоженный
восклицаниями г-на де Гелля, он поневоле должен был
раскрыть глаза и весьма удивился раннему приходу г-на де
Гелля, вместо которого ожидал меня. Как тебе это нравится?
«Черт бы вас подрал (gue le diable vous patafiolle)! Какие
коварные козни вы предпринимаете?» — сказал ему мой
муж, не то сердито, не то смеясь.
19 Лермонтов М. Ю. Том 10
561

— Что такое? Что за козни?
— Притворяйтесь, что вы тут не причем; я вам советую! Ваши
матросы возятся около кабестана и готовятся поднять якорь. Что
вы на это скажете?
— Это невозможно. Но я слышу какой-то шум. Жьякомо! —
крикнул Тет-Бу, с его загоревшим лицом и курчавыми волосами,
ни дать ни взять словно негр (avec sa face de Negre). — Ступайте
скорее сюда, Жьякомо, и скажите мне, что у вас на верху творится?
Взошел лейтенант с невозмутимым лицом.
— Объясните мне, пожалуйста, что там происходит на палубе?
— Мы снимаемся с якоря, капитан!
— Вы снимаетесь с якоря, — возразил капитан, — да кто же
вам отдал приказание, господин капитан?
— Вы день ото дня все откладываете; поневоле надо отсюда
вас вытащить, капитан, как Улисса от поющих на берегу птиц с
женскими лицами. Ветер подул отличный, совершенный N О.
— Ну хорошо, увозите же меня поскорее, не говоря худого слова,
— сказал, наконец консул, полусердясь, полушутя, с его добрейшей
улыбкой, которая с ним всех примиряет. — Однако, г. Оммер, вы
будете свидетелем, что если я снимаюсь с якоря, то это поневоле, и
что тут виновник один черт, этот проклятый Жьякомо.
Лермонтов мне объяснил свою вчерашнюю выходку. Ему вдруг
сделалось противным видеть меня, садящуюся между генералом
Бороздиным и Тет-Бу-де-Мариньи. Ему стало невыносимо скучно,
что я буду сидеть за обедом вдали от него. Он не мог выносить
приторных ласк этого приторного франта времен Реставрации.
Я сильно упрекнула его в раздражительности, в нетерпении.
«Что же мы должны делать при всем гнете, который тяготит нас
ежеминутно? Разве много один час потерпеть? Вы не
великодушны». У него такое поэтическое воображение, что он
все это видел в бильярдном павильоне, когда мы там были вдвоем,
и выпрыгнул в окно, увидав своего Венецианского Мавра. Его
объяснение очень мило, сознайся; я его слушала и задыхалась.
Он, вообрази себе, так ревнив, что становится смешно, если бы не
было так жаль его. А Тет-Бу в самом деле смешон; он ходит с
утра в светло-синем фраке, с жгутом и одним эполетом и золотыми
с якорями пуговицами, в белом жилете и предлинных шпорах
(хотя он на лошади и без шпор держаться не умеет) и в нанковых,
562

несмотря на осень, панталонах. Костюм его совершенно напоминает
портреты Людовика XVIII блаженной памяти. Он очень смешон,
особенно когда вальсирует или галопирует и садится на минуту,
весь впопыхах. Он, кажется, лечится от воображаемого жира и
танцует более для моциона. Он не прочь и строить куры, но
прежде всего моцион ему необходим. Он страдает закрытым
геморроем. Он мне это сказал в первый раз, что меня встретил
на балу у г-жи П...о. Такие вещи можно слышать разве от
фламандского ловеласа. Кстати я позабыла тебе сказать, что он
о тебе вспоминает с восторгом; он уверяет, что всю зиму танцевал
с тобой в Брюсселе на балах у Mosselmann, кажется, твоего отца.
Он говорит, что ты ему напоминала трех сестер4 в Гельсингфорсе,
которых он называл по имени: Аврора, Эмилия и Алина (их
фамилия у меня совсем вышла из памяти). Одну сестру я знаю.
Аврора — жена близкого мне человека и действительно тебя
напоминает, но ты белокура. Он говорит, что у ее сестры Эмилии
тот же цвет волос, как у тебя. Алина очень похожа на Аврору, но
выражение ее лица резче. Она более смотрит Юноной. Когда
он тебя увидел на балу у принца Оранского в Брюсселе, он был
сильно поражен этим сходством; он тебе тут же был представлен
самой принцессой5 и тебе рассказал о своем плавании в Финляндию
и встрече с тремя красавицами. А ты одна за троих его обворожила.
Это было, кажется, в двадцать девятом году. Я тогда была маленькой
девчонкой, ходила в длинных панталонах и в коротком платье. Он
говорил об этом сходстве с великой княгиней, и она на это ему
отвечала, что этих дам вовсе не знает, но тебя подозвала и представила
ему. Что, ты помнишь ли это, или он все врет.
Лермонтов торопится в Петербург и ужасно боится, чтобы не
узнали там, что он заезжал в Ялту. Его карьера может пострадать.
Графиня В. ему обещала об этом в Петербург не писать ни
полслова. Не говори об этом с Проспером Барантом: он сейчас
напишет в Петербург, и опять пойдут сплетни. Он, может быть,
даже вынужден будет сюда приехать, потому что дуэль еще не
кончена. Выстрел остался за Лермонтовым; он это сказал перед
судом и здесь повторяет во всеуслышание ту же песнь. Я это
тебе все рассказываю, и мне в мысли только теперь пришло, что
Лермонтов, его поэтический талант, все это для тебя то же самое,
что говорить тебе о белом волке6.
19*
563

Я заходила в Ялте сказать, что мне нынче не нужно лошади.
Мы вернулись в половине шестого, и мне г-н де Гелль рассказал,
как Тет-Бу отправился к черкесам. «Это не может быть: он мне
дал слово ехать с нами вместе». Это неожиданное известие меня
смутило, и я велела сказать Тет-Бу, что если через три дня он не
придет со своей яхтой, мы с ним, наверное, навеки рассоримся.
Моя горничная девушка вернулась из Ялты и мне донесла, что г-
н Тет-Бу будет меня ожидать на рейде, как было условлено. На
четвертый день я увидела шхуну и простилась с моим поэтом на
станции. Я долго оставалась в раздумье, пока я слышала звон его
колокольчика и затем поспешила сесть на катер, доставивший
меня на яхту. С пушечной пальбой я встречена была г-м Тет-
Бу-де-Мариньи, который дожидал меня внизу лестницы. Г-н де
Гелль уже ожидал меня на «Юлии». На берегу с раннего утра
стояли какие-то подозрительные личности.
Мое письмо тебе доставит m-r Seymour в Париж. Тет-Бу
сидит у меня в каюте и очень торопит, хотя таможня ничего не
смеет сказать. Я сейчас заметила, еще будучи на берегу, что
пристав не скрывает своих подозрений, но войти на военное судно
не посмеет ни в каком случае. Нас сопровождала военная шхуна
«Машенька», конвоировавшая нас в Балаклаву. В ночь перевезли
на яхту четырнадцать ящиков с двумястами двухствольных
карабинов, разной мелочью для подарков, порохом, моими туалетами
и двумя горными пушками; но все это за печатями английского
консульства. Я их везу в подарок князю адыгеев (le prince des
Adigues), кроме моих парижских туалетов, разумеется, которые
должны обворожить моего кавказского принца.
Мне ужасно жаль моего поэта. Ему не сдобровать. Он так и
просится на истории. А я целых две пушки везу его врагам.
Если одна из них убьет его наповал, я тут же сойду с ума. Ты,
наверное, понимаешь, что такого человека любить можно, но не
должно, скажешь ты. Ты, может быть, и права. Я, как утка, плаваю
в воде, а выйду, отряхнусь, мне и солнца не нужно. Я вижу твое
негодование. Ты ужасно добродетельна, но я лицемерить не
люблю. Это мне припоминает басню, которую мне рассказывала
моя старая няня. Вообрази себе, что она меня уверила, что у меня
утиные ноги, чтобы я моих не выставляла напоказ; что люди
скоро это заметят и станут бегать от меня, как от чертова отродья.
564

Что за глупые фантазии водятся у этих старух! И я долго верила
этим басням, много плакала и часто разувалась, посмотреть, не
растут ли у меня перепонки. Ты очень хорошо знаешь, у меня
никогда ни между пальцами, ни вообще на ногах, никогда отродясь
мозолей не было. Я раз показала мои ноги Анатолию. Мне тогда
было около двенадцати лет. Я очень хорошо помню; мы тогда
праздновали в первый раз июльские дни. Он, наконец, разубедил
меня, что я далеко не урод, напротив того. Ты себе представить
не можешь, как я была счастлива! Ты сама знаешь, похожи ли
мои ноги на утиные. Я бросилась в его братские объятия. Я
почувствовала, что я женщина.
ПРИМЕЧАНИЯ ПЕРЕВОДЧИКА
Мы нашли в «Voyage dans steppes de la mer Caspienne et
dans la Russie mfiridionale, par m-me Hommaire de Nell» 1860
года, на стр. 378—381, соответствующие два эпизода, переданные
не в том же порядке. Стихотворение г-жи Оммер де Гелль
напечатано в «Journal d’Odessa» № 104, 31 декабря (12 января)
1840 (1841) года. В журнале помещено стихотворение в большем
объеме. Оно подписано: Adele Hommaire и оканчивается:
Oh, mersi, mon poote! A toi tout ce gue Tame
Dans ses secrets replis peut renfermer de flamme!
A toi l’attrait si doux des lointains souvenirs:
Et les reves de gloire ou tendent mes desirs!
A toi tout ce que sort de ma lyre ignoree,
Tout ce que peut flatter ma jeunesse enivree,
Tout ce que ma pensee a d’eelat, de fraicheur,
Tout ce que l’harmonie eveille dans mon coeur!
Я помню, как в зиму 1840—1841 года Лермонтов набрасывал
свои стихи то карандашом, то пером. Он все чертил их, как будто
сочинял. В письме г-жи Оммер, в конце 1840 года, мы их находим
не в том же отчасти виде, но, видимо, они те же самые. Мне очень
помнится стих: «Je vois blanchir une ombre, une ombre qui s’avance
lentement. C’est une feuille que pousse le vent parfume de la nuit».
565

Вместо их в печатаемом ныне тексте мы не находим «1а feuille
que pousse». Но не находим и предложенного г-жою Оммер
исправления: «c’est la poussiere que souleve».
В последней строфе стихов Лермонтова мы находим: «Las
d’attendre, je m’endors soudain». Стих этот заменен третьим. Вместо
шестого стиха той же строфы мы читаем: «Топ pied effleurait le
mien». В письме значится: «une feuille que pousse». Оно
граматически правильно: «gue» относится к последующему le vent
parfume, a «gui» относилось бы к feuille, что по граматическому
смыслу невозможно. В подлиннике несомненно «gue» (ср. «Рус.
Стар». 1887. Май, стр. 406).
Француженка-красавица носилась еще в воображении
Лермонтова в 1841 году. В последний приезд Лермонтова я не
узнавал его. Я был с ним очень дружен в 1839 году. Когда я
возвратился из-за границы в 1840 году, Лермонтов в том же году
приехал в Петербург. Он был чем-то встревожен, занят и со мною
холоден. Я это приписывал Монго Столыпину, у которого мы
виделись. Лермонтов что-то имел со Столыпиным и вообще
чувствовал себя неловко в родственной компании. Не помню, жил
ли он у братьев Столыпиных или нет; но мы там еженощно
сходились. Раз он меня позвал ехать к Карамзиным: «Скучно здесь,
поедем освежиться к Карамзиным». Под словом освежиться, se
raffraichir, он подразумевал двух сестер княжон О., тогда еще
незамужних. Третья сестра была тогда замужем за кн. М. Накануне
отъезда своего на Кавказ Лермонтов по моей просьбе мне перевел
шесть стихов Гейне: «Сосна и пальма». Немецкого Гейне нам
принесла С.Н. Карамзина. Он наскоро, в недоделанных стихах,
набросал на клочке бумаги свой перевод. Я подарил его тогда же
княгине Юсуповой. Вероятно, этот первый набросок, который сделал
Лермонтов, уезжая на Кавказ в 1841 году, и который ныне хранится
в Императорской публичной библиотеке. Летом, во время
красносельских маневров, приехал из лагеря к Карамзиным флигель-
адъютант полковник конногвардейского полка Лужин (впоследствии
московский обер-полицмейстер). Он нам привез только что
полученное в главной квартире известие о смерти Лермонтова.
По его словам, государь сказал: «Собаке — собачья смерть».
В письме от 26 декабря 1838 г-жа де Гелль упоминает о
березах, разводимых помещиком Кирьяковым, в поместье своем
566

Коваленко, Одесского уезда. Характеристика березы, сделанная
Лермонтовым, оправдывает вполне замечание, сделанное г-жою
де Гелль или, правильнее, Скальковским, на которого она ссылается:
«в особенности березы, так трудно здесь растущей». На кавказские
и крымские горы береза могла быть занесена ветром. В Крыму
и на Кавказе я никогда не был, но в Италии я встречал в
Альпах березы, которые туда только могли быть занесены ветром.
В письме из Кисловодска есть след, что стихи эти писал Лермонтов
г-же де Гелль еще на Кавказе.
Напрасно легкомысленная француженка (чтоб не отозваться
о ней строже) издевается над почтенным г. Тет-Бу-де-Мариньи
и тщится его представить в смешном виде. Он, кроме многих
других, весьма почтенных трудов, оставил: 1) Портулан Черного и
Азовского морей, Одесса, 1830; 2) Планы, порты и рейды Ч. и
А. морей, там же и в том же году; 3) Atlas de la mer Noire et de
la mer d’Azow, Odessa, 1850, и 4) Гидрография тех же морей,
книга, изданная в 1856 году в Триесте. Он издал: 5) Voyage еп
Circassie еп 1818. Bruxelles, 1821, и 6) другое свое путешествие в
Черкесию с видами и костюмами. Одесса и Симферополь, 1836.
Сомневаюсь, чтобы он дозволил на своей яхте провозить военную
контрабанду непримиримым врагам России. Для него допускалось
вести торговлю с непокорными черкесами и морем, но одними
лишь дозволенными товарами. Впрочем, герцог Ришелье
исходатайствовал высочайшее разрешение на торговлю с турецкими
портами в самый разгар турецкой войны (1806—1812 гг.).
(Сообщено князем П.П. Вяземским.)
1 Впервые опубликовано в журнале «Русский архив», 1887г., №12.
Печатается по первой публикации.
2 Жена русского консула в Гамбурге, урожденная Струве.
3 Т.е. Тет-Бу-де-Мариньи.
4 Старшая сестра Аврора была в замужестве за П.Н. Демидовым,
вторая, Эмилия, за графом В.А. Мусиным-Пушкиным, а Алина — за
португальским посланником в России Корреа; он урожденный Шернваль.
Аврора Карловна ныне вдова А.Н. Карамзина.
5 Великая княгиня Анна Павловна пребывала в Брюсселе до революции
1830 года. Впоследствии была вдовствующей королевой Нидерландской,
скончалась в 1865 году.
6 Si je vous parlais du loup blanc.
567

Адель Оммер де Гелль
ПУТЕШЕСТВИЕ ПО ПРИКАСПИЙСКИМ
СТЕПЯМ И ЮГУ РОССИИ
(Главы из книги)
ГЛАВА I
Днепр. — Екатеринослав. — Почетный караул князя
Паскевнча. — К чему приводит честолюбие. — Безумный
архимандрит. — Интерьер еврейских домов, субботний
вечер.
В мае 1840 года мы покинули степи Причерноморья и
отправились в путешествие, перспектива которого уже давно
волновала мое воображение. После долгих сомнений, брать ли
женщину в готовящуюся экспедицию, мой муж1 наконец уступил
моим просьбам, взяв меня в это длинное и опасное путешествие,
целью которого было ответить на животрепещущие вопросы
географии и истории.
Невозможно было выразить мою радость, когда я узнала, что
увижу Астрахань, калмыков и Каспийское море. Я вспомнила рас¬
сказы знаменитых путешественников и со скрытой гордостью повто¬
ряла, что я, женщина, парижанка, тоже смогу выразить впечатления
от дальних стран и целые месяцы вести жизнь, изведанную очень
немногими. Какое счастье, что я удалюсь от прозаической, повсед¬
невной жизни, от светских условностей, от рутины, чтобы отпра¬
виться к почти неизведанным берегам Каспийского моря! Странная
вещь, доказывающая мое призвание к путешествиям! То, что испу¬
гало бы большинство женщин, казалось мне самым привлекательным
в предстоящем путешествии, и перечисление огромных трудностей
моим мужем, его доводы против имели только один результат —
мое желание отправиться в поездку стало еще тверже.
Чем были мои предыдущие путешествия в сравнении с тем,
что обещала мне эта поездка? До сих пор я странствовала по
568

миру, как большинство путешественников, с полной уверенностью
найти после трудного дня комнату в отеле, обе; за столом для
гостей или, по крайней мере, почтовую станцию, чтобы там провести
ночь. Но в этой экспедиции предстояло спать в палатке посреди
пустыни и разделять дикую жизнь племен калмыков, которые
кочуют по приволжским степям. Предстояло навестить черкесов
в их горах и приветствовать проездом этот загадочный край Гоги
и Магоги, о котором рассказывает космография Эбре и который
предстанет в туманной дали Каспийского моря если не перед
моими глазами, то в моем воображении. Я должна еще прибавить,
что самая приятная перспектива, которую открывало это
путешествие, — не покидать ни на мгновение моего мужа.
Странствовать вместе с тем, кого любишь, двойное удовольствие;
все удовлетворено: и сердце, и воображение.
Сопровождаемые казаком и великолепным переводчиком, гово¬
рящим на многих языках, мы покинули Кларовку в первых числах
мая, в один из дней, пробуждающих желание перемены мест.
Начало весны в русских степях имеет особенное очарование.
Повсюду чувствуется дыхание тепла, жизни, любви. Через несколько
дней степь стала похожа на прерию; тюльпаны, гиацинты, фиалки
и огромное количество других цветов, благодаря Богу разбросанных
по ней, по своему запаху и цвету не имели ничего общего с нашими
культивированными цветами. Тысячи жаворонков, прятавшихся в
высокой траве, сопровождали гуляющих своими веселыми песнями.
Море довершало этот всеобщий праздник; его ракушки были
самыми красивыми, самыми разнообразными. Но чтобы понять
то влияние, которое оказывает весна на живую природу, нужно
видеть стада баранов, телок, следующих за своими малышами,
кобыл и их жеребят, бегающих, катающихся по траве и
наполняющих воздух радостным и продолжительным ржанием.
Это настоящее буйство жизни. Эти торопящиеся размножиться
растения и животные предчувствуют хорошие дни. Впрочем, лето
часто лишь продолжение весны; обновляются цветы, природа
долгое время сохраняет жизненную силу; но двух или трех недель
достаточно здесь для того, чтобы произошла метаморфоза, и полные
свежести поля превратились в огромную, выжженную солнцем
пустыню. Эти контрасты еще ощутимее через два сезона, когда
жестокий холод почти внезапно сменяет сенегальскую жару, не
569

дав телу привыкнуть к разнице температур. Только морской бриз
может принести такую жару, которая обычно в июле и августе
достигает 27° по Реомюру.
Мы вновь поднялись к Днепру, примерно в четырехстах кило¬
метрах от Екатеринослава, города нового, возникшего 50 лет назад
и насчитывающего тогда всего 20 убогих рыбацких хижин, разбро¬
санных по берегу реки.
Основанный в 1784 году Екатериной Великой, которая
заложила первый камень в присутствии Жозефа II, город, как и
все российские города, строился по гигантскому плану, что сделало
его настоящей пустыней, где теряются редкие дома и
малочисленное население. Чтобы заполнить огромные площади
и широченные улицы, нужно было бы переселить сюда народ со
многих территорий. До сегодняшнего дня ничто не предвещает
того, что со временем такая пустыня заполнится, так как
численность населения мало увеличивалась в течение сорока лет;
этот город, без сомнения, никогда не оправдает тех надежд, которые
питала императрица, давая ему свое имя. И тем не менее он
располагает всем необходимым для города на Руси: множеством
церквей, большой казармой, базарами и несколькими гостиницами.
Если бы не эта мания русских, доходящая до абсурда, делать
нескончаемыми свои города, это было бы прелестное место, с
прекрасной рекой, невысокими холмами, окружающими его, и
особенно Потемкинским садом, носящим имя одного из самых
блестящих фаворитов Екатерины II.
Глядя на развалины дворца, построенного как бы по мановению
волшебной палочки 60 лет назад, можно подумать, что со времени
его основания прошли века: так мало осталось от того, что когда-
то было дворцом Екатерины.
Русские настолько равнодушны к историческим памятникам,
что скорее спешат избавиться от этих бесполезных, по их мнению,
вещей. К сожалению, деспотичное правительство остается
равнодушным к разрушительным инстинктам населения. Древние
могилы (курганы. — Е. С.) в Крыму, могилы, столь богатые
произведениями искусства, столь ценные из-за своей старины,
скоро исчезнут с лица земли, разграбляемые крестьянами, несмотря
на охрану полицией этих свидетельств древности и былой высокой
культуры.
570

Судя по руинам, Потемкинский дворец был замечательным
сооружением. Многочисленные корпуса здания со множеством
обрушенных камней до сих пор сопротивлялись заступу
разрушителей. Что касается архитектурных деталей, таких, как
капители, портики, карнизы, колоннады, — то они выполнены в
итальянском стиле. Прилегающая площадка полностью завалена
каменными плитами, остатками колонн, осколками, навевающими
меланхолию. Все это должно стать добычей первого же
попавшегося мужика, который нуждается в камне для того, чтобы
починить свою избу.
Конечно, возле этих руин не вспоминаешь ни о войнах прошлых
веков, ни об опасностях осады со стороны казаков или запорожцев,
ни о жестоких атаках, ни об историях, связанных со старыми
памятниками. Но разве легенды, воспоминания о такой женщине,
как Екатерина II, не могут защитить этот дворец от вандализма и
забвения? Гордая императрица, она не сомневалась, что однажды
ее крепостные по лоскуту соберут здание, созданное одним из ее
фаворитов в лучезарную эпоху ее царствования.
Одна из величайших императриц мира, однажды она покинула
воды Санкт-Петербурга, чтобы посетить Тавриду, эту новую жем¬
чужину, прибавленную к ее короне. Она отправилась в путь, не
считаясь с огромными расстояниями и пустынями. И она была
права, потому что одного ее присутствия было достаточно для того,
чтобы все, что располагалось между Петербургом и Черноморским
побережьем, превратилось в цветущую местность. Кто не знает
этого фантастического путешествия, во время которого все было
лишь театральной декорацией? Дворцы, стада, многочисленные
деревни, оживленное население, идиллические пейзажи — все
было создано лишь для того, чтобы порадовать ее глаз в тот
момент, когда она будет проезжать мимо. Часом позже актеры,
декорации — все исчезало, и пустыня вновь становилась
безжизненной.
По дороге из Екатеринослава в Херсон еще встречаются
небольшие пирамидки, окруженные балюстрадой, указывающие
места, где останавливалась царица, где она меняла лошадей. Еще
неоднократно попадаются места с остатками дворцов, которые
возвышаются у дороги, как настоящие карточные замки,
опрокинутые ветром. Среди этих эфемерных конструкций дворец
571

в Екатеринославе единственный, заслуживающий это название.
Потемкин не смог бы выбрать более очаровательного места для
того, чтобы устраивать праздники для своей царственной хозяйки
и заставлять забыть ее на несколько дней помпезный Эрмитаж.
Расположенное на пологом склоне, спускающемся к реке, это
прелестное здание находится посреди огромного парка, откуда от¬
крываются великолепные виды. Это смесь леса, лабиринтов, гранит¬
ных скал, перелесков, где можно бродить часами, не возвращаясь на
одно и то же место. Повсюду тропинки, деревенские домики,
необъятные горизонты, открывающие взгляду бесконечные дали.
Напротив того, что некогда было дворцом, посреди Днепра,
появился маленький гранитный остров, похожий на морскую нимфу
среди скал. Его жители — несколько белых альбатросов и
старик-лесничий, хижина которого прячется в деревьях. Этот
человек живет так же примитивно, как когда-то краснокожие!
Охота и рыбная ловля дают ему одежду и пропитание, хворост —
тепло, сухие листья служат постелью. Лодка, или, скорее, ореховая
скорлупа, плещется в нескольких шагах на реке, она помогает ему
достичь всех уголков своей империи, где живут он да птицы. За
исключением нескольких рыбаков, никакой моряк не отваживается
преодолеть лабиринты скал, которые делают Днепр очень опасным
в этих местах. Все тихо, пустынно, печально.
Кроме Потемкинского парка, в городе есть еще один, куда
военная музыка каждый вечер привлекает большое количество
гуляющих. Во время нашего пребывания в Екатеринославе мы
имели удовольствие совершить увлекательную экскурсию в
азиатские горы, не покидая пределов города. Только в России
может ожидать подобная удача. В один прекрасный день три
сотни кавказских горцев, как смерч, ворвались в город и
перевернули все вверх дном. Маленькие, подвижные, мускулистые.
Не знаю, как они ходят по земле, — их жизнь проходит верхом
на лошади. Это как раз тот случай, когда всадник и лошадь
составляют единое целое; их можно принять за мифических
кентавров. Их лица мужественны и хищны, тела загорели на
солнце, зубы необыкновенной белизны, горящие черные глаза
завершают эту ужасную внешность.
С момента их появления в городе, куда они ворвались, как
поток, все пришло в движение. Торговцы мгновенно обвинили их
572

в многочисленных кражах и с трудом осмелились держать свои
лавки открытыми, отцы и мужья были не настолько бдительны,
чтобы уберечь своих дочек и жен от этих неверных кавалеров.
Они направлялись в Варшаву, чтобы служить в почетном карауле
князя Паскевича2 — героя дня. Вот каприз человека, испорченного
фортуной, особенно хорошо характеризующий русских. Лишь из
его чистого честолюбия сотни горцев должны были оставить свои
земли и семьи, преодолеть огромные расстояния, чтобы проехаться
на параде в одной из столиц Европы.
Вид этих заросших людей произвел на меня неизгладимое
впечатление. На мгновение я мысленно перенеслась из настоящего
во времена нашествия Тамерлана или Чингисхана, представляя
себе нашу старую Европу, заполоненную их кричащими ордами,
странными костюмами, длинными копьями, арабскими лошадьми,
сметающими все на своем пути, когда целые государства России
были уже порабощены ими.
По желанию губернатора эти горцы дали для жителей
Екатеринослава целый спектакль, показав свои воинственные
отчаянные игры и упражнения. Какой холодной и бесцветной
кажется наша культура по сравнению с этими смелыми лицами,
живописными костюмами, с этим бешеным галопом, с этой буйной
фантазией, с этой грацией, с этим пылом, свойственным лишь
жителям Востока!
Они стреляют из карабина на всем скаку и проделывают свои
упражнения с невероятной ловкостью. Каждый всадник украшает
свою лошадь с кокетством, свойственным только ему, покрывая ее
коврами, пурпурной тканью, кашемировыми шалями — всем, что
было награблено в том или ином караване. Все это придает
джигитовке еще более живописный характер.
Маневры продолжались более двух часов, несмотря на невыно¬
симую жару. Они закончились криками, стрельбой из мушкетов,
ржанием лошадей, способными испугать кого-нибудь и более зака¬
ленного, чем я. В итоге в этой свалке, среди клубов пыли и дыма,
невозможно было различить ничего. Мне на мгновение почудилось,
что все останется на поле брани: лошади и всадники, — но по
сигналу губернатора, как по волшебству, воцарился порядок, и
перед нами дефилировали со скромным видом эти львы пустыни,
которых Паскевич обременил более, чем предполагал.
573

Несмотря на то что было только начало июня, жара достигла
такой силы, что была настоящим бедствием: госпитали переполня¬
лись больными, страдавшими воспалением мозга, улицы покрылись
слоем пыли, в которой утопали, как в снегу, термометр в течение
15 дней, что мы провели в Екатеринославе, не опускался ниже
28° по Реомюру. Нужно было приехать в Россию, чтобы познать
тропическую жару. Серьезное недомогание моего мужа было
единственной причиной столь продолжительного пребывания в
городе, который мы хотели миновать проездом. Вынужденные
задержаться здесь, мы пользовались гостеприимством, оказанным
нам милым семейством эльзасцев, долгое время проживших в
стране. Глава семьи господин Нойман основал здесь фабрику по
производству драпа, отлично действовавшую и приносящую ему
хороший доход. Его жена и свояченица окружили вниманием
меня и особенно моего дорогого больного, и я была бесконечно им
признательна. За несколько дней до нашего отъезда произошло
одно событие, вызвавшее много шума и заслуживающее, по моему
мнению, того, чтобы о нем рассказать.
Крестьяне, возвращаясь с ярмарки, встретили перекладные
без кучера и без упряжи, абсолютно пустые. Они подумали, что
что-то случилось, потому что повозка была испачкана кровью.
Тотчас проинформированная полиция немедленно начала
расследование и недалеко от постоялого двора, в канаве, нашла
труп курьера с головой, разрубленной саблей. Сразу схватили
начальника станции, жалкого еврея, который, несмотря на его
протесты, был помещен в тюрьму, где он и оставался до нашего
отъезда. Только примерно через шесть недель в Таганроге мы
узнали подробности трагедии. Через восемь дней после нашего
отъезда по доносу, делавшему историю еще более таинственной,
полиция схватила настоящего преступника, который сделал
чистосердечное признание.
Хозяин мелкой лавки в Херсоне, страшно недовольный той
ролью, которую ему приходилось играть в жизни, был одержим
навязчивой идеей раздобыть большую сумму денег для того, чтобы
благополучно жить в Одессе. Такова была амбиция этого несчаст¬
ного. Он замыслил план, открывавший ему радужные перспективы.
Первым делом он передал лавку своему тестю, что дало ему немного
денег, позволивших добраться до Крыма. Там он отрастил бороду,
574

нарядился в шубу (одежда из бараньей шкуры), перенял все му¬
жицкие привычки и, когда решил, что стал неузнаваемым, предложил
себя в роли ямщика еврею, содержавшему постоялый двор, о котором
я говорила выше. В этом качестве он служил более месяца,
ожидая добычу, соответствующую его замыслам. Однажды он
увидел несчастного курьера, везшего достаточно большую сумму
для губернатора Екатеринослава, — участь последнего была
решена. Однако некоторое время он колебался не из-за сомнений
в возможности совершить преступление, а из-за того, что он узнал
в этом человеке бывшего товарища детства. Дважды его оставляло
мужество, наконец, испытывая стыд за свою слабость, он взял
саблю курьера и раскроил его череп одним ударом. Сбросив
труп в канаву и овладев шкатулкой, он продолжил свой путь до
предместий Екатеринослава; затем, перед въездом в город, покинул
перекладные, прихватив лошадей, поторопился сбрить бороду, снова
принял вид мелкого буржуа, вернулся в родной город, где его
ждала семья, которой он сообщил о том, что только что совершил
выгодную сделку в Крыму. Целый месяц он сидел тихо и скромно,
раздираемый желанием уехать в Одессу. И как раз в тот момент,
когда он хотел сбежать, его схватила полиция, тайно следившая
за ним. Почти совсем не ожесточившийся после содеянного, он
признался во всем, получил сто ударов кнутом и в наказание
должен был быть сослан в Сибирь.
Еврей, хозяин постоялого двора, несмотря на то что был неви¬
новен, был сослан в Сибирь, после того как его детей забрали в
солдаты и все, чем он располагал, стало добычей служащих
полиции. С такими законами, наказывающими невинных почти
так же сурово, как виновников, в России мало опасаются
злоумышленников. Несмотря на огромную протяженность страны
и рассеянное население, здесь путешествуют с большей
безопасностью, чем в более цивилизованных странах. Но такой
суровый диктат полиции ухудшает политическое положение
населения в стране, в которой народ является рабом, хотя, с другой
стороны, разбой становится невозможным.
Однако в Бессарабии в 1832—1836 годах существовала банда
воров некоего Ивана, которая долгое время была темой тысячи
невероятных историй. Этот бандит из беглых крестьян сыграл в
одном из уголков России роль разбойника из комической оперы.
575

Он был красив, чувствителен, великодушен, никогда не грабил
красивых молодых путешественниц, более того, враждуя с
обществом, он был полон благородства к обездоленным и помог
не одному крестьянину. Смелый, преданный своим товарищам, он
безжалостно обращался с господами, особенно с евреями, к которым
питал глубокую ненависть. Долгое время он ускользал от полиции.
Его взяли только в 1836 году благодаря предательству девицы,
которую он любил и которая, подобно новой Далиле, выдала его
блюстителям закона. Он умер под кнутом, и его банда была
уничтожена.
Чтобы мой муж окончательно поправился, мы провели
несколько дней в имении любезного барона Бервика, принявшего
нас с распростертыми объятиями. Пресытившись деревенскими
развлечениями, такими, как прогулки на лошадях, в лодке и в
повозке, мы посетили расположенный на берегу Днепра монастырь,
настоятелем которого был московский архимандрит, присланный
сюда как преступник, после того как его лишили епископского
сана. Гласность — вещь настолько незнакомая в России, что
никто не знал причину столь значительного события. Только
перешептывались о том, что такая немилость, должно быть, за
слишком либеральные идеи или слишком высокий интеллект.
Другие прибавляли безумие к причинам этого пожизненного
заточения. Я не осмелюсь утверждать, что желание увидеть
архимандрита, вокруг которого витало столько романтических
версий, было абсолютно чуждо нам: все мы дети Евы и не
избежали общего правила. Мы не хотели никого посвящать в
нашу тайну, даже господина де Гелля, который волей-неволей
должен был остаться дома совершенно один.
Мы прибыли в монастырь до захода солнца, не без восхищения
рассмотрели старинное здание, освещенное вечерними лучами,
отражающимися в спокойных водах Днепра. Его высокие стены,
маленькие окна (большей частью зарешеченные), массивные двери
и квадратная башня над главным входом придавали ему сходство
более с государственной тюрьмой, чем с мирной братской
обителью. Перед тем как пересечь паперть, мы заметили на
балконе трех молящихся монахов, случайно оказавшихся здесь
как бы для того, чтобы дополнить гармонию этого прекрасного
вечера.
576

Наблюдая издали за этими неподвижными, склоненными силу¬
этами, я была очарована окружающим пейзажем. Мы старались
сохранить поэтический настрой, но эта попытка продолжалась
всего несколько секунд: мы должны были позвонить и войти в
надежде увидеть нечто необычное. Привратник, старый и грязный
монах с красным лицом, в котором не было ничего монашеского,
проводил нас в церковь, трапезную и залу и хотел даже представить
нас начальству, но мы поторопились отклонить это предложение.
Мы внимательно осматривали каждую келью и, проходя по
коридору, надеялись каждый раз, что следующая будет архиманд¬
рита, но все двери были закрыты, и мы начали отчаиваться удов¬
летворить наше любопытство. Барон кончил тем, что спросил у
нашего гида, живет ли еще здесь затворник из Москвы. При этом
неожиданном вопросе брат Дмитрий принял значительный вид,
бросил направо и налево испуганный взгляд и заверил нас, понизив
голос, в том, что этому человеку вредно любое общение, потому что
у него больной рассудок — утверждение, которое он поспешил
подтвердить рассказом о том, как несчастный затворник катался
по земле, испуская дикие крики, и проводил целые дни, отказываясь
от пищи. Все это убедило нас в том, что слухи о безумии были
обоснованны. Прельщенный рублем, этот человек предложил
проводить нас к двери архимандрита. Мы вглядывались в комнату,
освещенную лишь лучами заходящего солнца. Чувство страха,
жалости и отвращения охватило нас — мы почувствовали ужасный
запах, шедший из кельи. Беспорядок, царивший там, доказывал
безумие ее хозяина. Нечистоты покрывали пол, лохмотья
вперемешку с соломой валялись здесь и там, убогое ложе, покрытое
тряпьем, занимало угол комнаты, но что поразило нас более всего,
так это сочетание роскоши и убожества, изящества и беспорядка.
На плохом, расшатанном столе мы заметили хорошие книги,
наполовину разорванные. Янтарная книжица, украшенная сапфирами,
и роскошная митра. А рядом с этими богатствами — пустая
миска, сальные пятна, тысяча отвратительных вещей. Привратник,
привыкший к этому запущенному жилищу, повторял нам, что
каждую ночь архимандрит испускает ужасные вопли. Его быстро
ухудшающееся состояние позволяло давать ему некоторую свободу
в течение дня, но ночью его закрывали, как опасное животное.
Увы! Что может быть более опасным, чем безумное существо?!
577

Только не были ли те условия, в которых жил этот несчастный,
причиной его моральной деградации? Монахи обращались с ним,
как с парией, со времени своего приезда он нашел среди них
одиночество, презрение, оскорбления вместо того, чтобы залечить
раны, усыпить мучительные воспоминания. Мысль о страданиях
этого человека угнетала, сама обитель теперь казалась нам
зловещей, она настолько как будто давила нас, что мы не хотели
больше слушать привратника, который не знал, чему приписать
эту внезапную охватившую нас панику. Необходимость свободно
вздохнуть, прекратить этот кошмар инстинктивно привела нас на
балкон, занятый тремя монахами, в то время как брат Дмитрий,
запыхавшись, догонял нас, чтобы снова быть в нашем распоряжении.
В обычных условиях мы бы не смогли без смеха видеть эту
нелепую громадную фигуру в капюшоне, но невозможность
избавиться от него заставила нас дать ему денежное
вознаграждение с категорическим требованием оставить нас в
покое.
Через мгновение, опираясь на широкие перила, мы думали о
том, что если все увиденное нами не было фантасмагорией и если
все это было на самом деле, то какая смена декораций всего за
несколько минут! Там, внизу, в глуби черного коридора, — конура,
заполненная безумием и бешенством, здесь — все прелести
прекрасного летнего вечера! Днепр и плавни с тысячей бликов от
заходящего солнца были наполнены спокойствием. Большая лодка
спускалась по реке под спущенным парусом, и ее экипаж, сидя
кружком, распевал вполголоса одну из тех малороссийских песен,
нежную грусть которых невозможно выразить. Перед этой
картиной дышалось глубже, воспоминание об архимандрите стало
ослабевать. В это время барон указал мне на призрак в углу
балкона, казалось, приросший к месту, с заострившимися чертами,
с полуулыбкой и лицом, мокрым от слез. Его монашеское платье
было изорвано, а русая борода покрывала почти все лицо.
В первый момент это явление вселило в меня ужас. По пора¬
женному взгляду, который бросил на меня барон, я поняла, что он
смущен еще больше, чем я. Я ему тихонько сказала о том, как бы
ему не пришла в голову мысль сделать сальто, — и указала на
скалы, служащие основанием для монастыря. Понял ли он наш
скрытый ужас? Я пыталась этому верить, так как он медленно
578

приближался к нам, опустив руки, бросая на свою убогую одежду
отчаянные взгляды. Несмотря на наше удивление, он завязал с
бароном разговор, позволяющий предположить, по его аристократи¬
ческим и экспрессивным жестам, его интеллигентность, которая
внезапно озарила его бледное лицо. Должно быть, до своего
несчастья он был очень образованным человеком. Какая печальная
страна, где одаренность от природы рассматривается чуть ли не
как преступление и может стать для человека причиной его падения
и безумия!
Сказав о том, что свободно о политике на Руси может говорить
только сумасшедший, архимандрит преисполнился настоящего ли¬
ризма, перейдя к разговору о современных поэтах. Разговор велся
на русском языке, я не могла его понять полностью, но барон
после уверял, что говорил он от чистого сердца, умно и даже
логично. Желая убедить госпожу Бервик в том, что русский язык
никакому другому в поэтичности не уступит, он прочел «Фонтан
слез» Пушкина так, как, может быть, эти прекрасные стихи не
читал никто. Рука вытянута вперед, взгляд одухотворен, своей
пламенной речью он, казалось, вызвал в памяти невидимый образ
гения.
Это был возвышенный момент! Мученик от интеллигентности,
он этой поэзией протестовал против варварства. Его лицо как
бы светилось.
Что касается нас, вдохновленные его речами, мы даже не думали
в тот момент, что этот человек всего лишь несчастный сумасшедший,
сбежавший от своего надсмотрщика. Но грозный голос одного из
монахов вернул нас к реальности и вывел беднягу из состояния
экстаза. Его взгляд вновь стал блуждающим, мышцы расслабились,
он прижал руку к груди, как будто бы чувствовал сильную боль, и
покинул балкон рыдая. Существование, которое могло быть напол¬
ненным, было опустошено страданием, не оставляющим ничего,
кроме грусти и мимолетных воспоминаний.
По возвращении в Екатеринослав, где в это время у нас было
постоянное жилище, мы имели удовольствие еще в течение несколь¬
ких дней наслаждаться цивилизованной жизнью, от которой скоро
должны были отвыкнуть. Между прочим, этот город очень приятен,
и я сохранила о нем лучшие воспоминания. Все здесь располагает
к приятному существованию, я даже заметила, что евреи здесь не
579

столь гнусны, как в Херсоне и Одессе. Их женщины выделяются
богатыми шубами и красивыми драгоценностями, которыми
украшены их прически. Некоторые из них просто великолепны и
с необыкновенной грацией и достоинством носят по праздникам
польскую мантию, окаймленную горностаевым мехом. Везде в
России израильтяне с большой точностью следуют культовым
обрядам. Общаясь со своими восточными братьями, более
униженными, более презираемыми, впрочем, как и везде, они поняли
необходимость сохранить культовые традиции как единственное
средство противостоять деградации. Во всех городах, где доминирует
еврейское население, можно наблюдать занятные спектакли по
вечерам в субботу. В каждом доме, богатом или бедном, с момента
захода солнца до полуночи зажигаются огни, и тот, кто приблизится
в это время к жилищу еврея, может увидеть сцены, которые кажутся
заимствованными из Книги Бытия. Прежде всего привлекает
внимание подобие алтаря в глубине комнаты, на котором
ступеньками возвышается моща, украшенная множеством свечей,
образующих светящуюся пирамиду. Вся семья и слуги окружают
этот алтарь, бормоча глухими и монотонными голосами вирши
Талмуда; женщины одеты в лучшие восточные платья, их головы
как бы в огне: так отражаются огни в их дорогих украшениях.
Мужчины, напротив, одетые в длинные костюмы из черного
люстрина, кажутся исполняющими долг, с которым смирился народ,
принужденный странствовать по свету.
ГЛАВА XI
Приезд на берега Кумы. — Владимировна. — Черкесская
атака. — Первое впечатление о Кавказе. — Приключение в
Георгиевске. — История черкесского вождя.
Сказав последнее «прощай» калмыкам, с которыми более
месяца мы разделяли жизнь свободную и полную приключений,
мы не могли избежать некоторого сожаления, несмотря на лишения,
сопровождавшие нас во время нашего путешествия по пустыне.
Их степные нравы, полные патриархальной простоты, переносили
нас мысленно в первобытные времена и непроизвольно открывали
нашему воображению широкое поле для наблюдений и
воспоминаний.
580

Впрочем, как можно остаться равнодушным к поэзии мест, к
обычаям и костюмам, к пасторальным сценам и широким горизон¬
там. Они полностью искупали однообразие и тяготы путешествия.
При виде этих картин совершенно исчезает человеческий эгоизм,
чтобы уступить место воображению, полному свободы восхищаться
и оценивать.
Я не могу сказать, в какие мечтания погружается душа среди
этой бескрайней степи; привычная обыденная жизнь представ¬
ляется смутным воспоминанием и едва брезжит, подобно надеж¬
де. Впрочем, уже много раз сказано: нравится все необычное, са¬
мобытное, и мы только лишний раз убедились в правоте этих
слов. Нам стало по-настоящему грустно, когда мы в последний
раз смотрели на калмыков, наблюдающих за нашим отъездом.
Каждое мгновение пути приближало нас к Владимировке, и
уже перед глазами чистые воды Кумы и рощицы, покрывающие
ее берега, сменили засушливые пески, театр нашей кочевой жизни,
и объявили нам о появлении местности, щедро одаренной природой.
Пейзаж, открывшийся нашему взору, был полон самобытной
красоты и тем более удивителен для нас, что за долгое время
пути мы отвыкли от привлекательного вида плодородной деревни.
Прямо перед нами на горизонте уже вырисовывались первые
вершины Кавказа.
Оставшиеся позади нас кочевья калмыков и караваны
верблюдов по мере удаления начали казаться миражом, столь
частым в пустыне. Слева, на склоне, немного ниже дворянского
дома, живописно расположилась деревня; до самых берегов Кумы
она спускалась амфитеатром, и можно было заметить фабрики,
дома, отделенные один от другого плантациями тутовых деревьев,
орешником и пирамидальными тополями, уже слегка окрашенными
оттенками наступающей осени.
Все это изобилие, созданное будто по волшебству, открылось
перед нашими глазами как великолепное вознаграждение за про¬
шлые тяготы.
Погонщики верблюдов и казаки, которые составляли наш
эскорт, не могли не разделить нашего восхищения и замерли
вместе с нами перед этим великолепием. Несколько мгновений
спустя мы въехали на большой двор барского дома, который был
заполнен дворовыми и слугами, сильно заинтригованными
581

появлением нашего странного каравана. При виде нас
действительно было чему удивляться. Бричка, запряженная тремя
верблюдами, следовала за небольшой группой из четырех или
пяти казаков, вооруженных, как во время военной кампании, и
множеством калмыков, ведущих верблюдов, нагруженных всеми
принадлежностями бродячей жизни. Наш казачий офицер с
соколом на руке, с длинным ружьем на ремне за спиной, был
готов со всей доступной русским точностью передавать наши
приказания эскорту, в то время как наш переводчик, с присущей
итальянцам беспечностью развалившись на сиденье повозки, с
презрительным видом смотрел на людей, толпящихся вокруг нас
и обращавших к нему тысячу вопросов, на которые он не
удостаивался даже ответить.
Если представить внешний вид участников кортежа, загорелых
за многие недели путешествия, в выгоревшей и покрытой пылью
одежде, процессию лошадей и верблюдов, смесь азиатских и евро¬
пейских костюмов, то можно понять то огромное любопытство,
которое возбудил наш приезд, столь диковинный, сколь и
неожиданный. Однако все прошло хорошо. Ребров3, хозяин
Владимировки, предупрежденный нашим офицером, спустился
навстречу нам по лестнице, и мы были приняты доброжелательно,
со всей любезностью владельцем поместья. Он поспешил нас
устроить в прелестных апартаментах на первом этаже с окнами,
выходящими в прекрасный сад, где мы нашли бильярд и большую
подписку «Ревю этранжер», журнала, который достиг даже берегов
Кумы.
Отдав в полное наше распоряжение своих слуг, свой сад, фрукты,
лошадей, наконец, все свое имение, наш гостеприимный хозяин
предоставил нас самим себе с тактом, который не всегда встретишь
среди людей. Нужно согласиться, что очень приятно вновь обрести
все жизненные блага и найти их восхитительными, перейдя из
калмыцкой кибитки в дворянский дом, от ужасных сухарей к
свежему хлебу, от изнурительной езды на верблюдах к отдыху на
диване, от степной монотонности ко всем прелестям цивилизованной
жизни. Это действительно очень хорошая вещь, особенно когда
ее обретают так, как мы; редкое счастье прибавить ко всем
удовольствиям встречу с гостеприимной семьей, расточающей свои
деликатные заботы — свидетельства искренней привязанности,
582

которая особенно приятна иностранному путешественнику. С какой
признательностью оценивала душа симпатию и непринужденность
во время долгих вечерних бесед, где можно было говорить
откровенно, как будто мы всегда так сидели вместе у камина!
В конечном итоге, особенная прелесть путешествий
заключается именно в контрастах, которые вас ожидают на каждом
шагу и дают вам возможность оценить вещи при сравнении, так
как, в конце концов, что такое хорошо пообедать для того, кто
хорошо обедает каждый день? Что такое диван, книги, музыка,
картины для привилегированного существа, которое видит их перед
собой каждое мгновение? Увы! Большую часть времени он зевает,
музыка ему наскучила, чтение портит глаза, его повар не знает, что
ему изобрести. Печальное убожество, которое порождает богатство!
Но вот злой дух или, скорее, добрый гений переносит его
внезапно в пустыню, и он вынужден погружать свой сухарь в
воду, взятую из пруда, считать подстреленных на охоте соколов,
чтобы пообедать, спать на голой земле, укрываться от ветра, пыли,
дождя, слышать только крики верблюдов, видеть только фигуры
калмыков; после этого крик радости родится в его душе, когда он
вновь обретет те прелести, которые раньше он так презирал. А!
Как хорошо есть, спать, мечтать, а как хорошо жить здесь!
Владимировка — одна из самых прелестных усадеб, когда-
либо виденных мною в России. По тому, как ведется хозяйство
этого восхитительного имения, узнается ум глубокий и изысканный.
Прошло примерно пятьдесят лет с тех пор, как Ребров оставил
свои первые поселения, не боясь трудностей и опасностей. Он
хотел использовать прекрасные воды Кумы, свободный бег которых
до сих пор ничто не останавливало; а сегодня множество мельниц,
построенных им, оживляют окрестности своим постоянным шумом.
Мягкость климата позволила ему развести многочисленные тутовые
плантации и открыть фабрики по производству шелка, продукция
которых может соперничать с самыми лучшими шелками Прованса.
Другая отрасль, которая получила при нем большое развитие, —
производство шампанского, которое стало для него одним из
главных источников прибыли. Каждый год он отправляет в Москву
по крайней мере 2 тысячи бутылок, из расчета продать каждую
за 4 рубля. Человек необычайной активности и настойчивости,
он сумел превратить в изобильные прежде невозделанные,
583

запущенные земли, которые до сих пор служили лишь стоянками
для кочующих калмыков и туркменов. Множество крестьян из
Центральной России, которых он привез с собой, привыкших к
жизни почти дикарской, его заботами превратились в хороших
рабочих, землепашцев и, если потребуется, даже в солдат,
приносящих себя в жертву хозяину.
В 1835 году 60 черкесов, искушенные соблазном богатой нажи¬
вы, спустились с гор с намерением разграбить и разорить
Владимировку. Напав ночью, как настоящие бандиты, они хотели
пленить небольшое население деревни и думали, что не встретят
никакого сопротивления. Но Ребров, несмотря на то, что в течение
многих лет жил в безопасности, никогда не питал иллюзий насчет
своего положения и ждал рано или поздно нападения. В этом
убеждении он взял за правило всегда быть настороже, чтобы
расстроить планы своих ужасных соседей. Два рукава Кумы
служили укреплениями для деревни и помещичьего дома,
небольшой редут, две пушки на лафетах в окрестностях и большое
количество военных, собранных в комнате первого этажа со всеми
необходимыми боеприпасами, чтобы продержаться на осадном
положении, давали ему возможность быть почти уверенным в
отражении любой атаки, какой бы грандиозной она ни была.
Каждую ночь два часовых дежурили до утра, соблюдая осторож¬
ность, которая казалась бесполезной и которая спасла
Владимировку от полного уничтожения.
Черкесы, ничего не зная об этих предупредительных мерах,
вошли в деревню в полной уверенности, что никто не подозревает
об их приближении. Но военный сигнал был уже дан, и все
население Владимировки внезапно поднялось и было готово к
битве. Рабочие и прислуга взялись за оружие, подняли мосты,
оба орудия зарядили картечью, поместье превратилось в настоящую
крепость; все это было сделано с такой быстротой, что, когда
черкесы появились на берегу реки, защита деревни была
организована прекрасно; но это все же не помешало им пересечь
Куму вплавь и на лошадях. Ребров во главе своего небольшого
отряда неутомимо командовал огнем и отражал атаки осаждающих.
Три или четыре атаки были безрезультатными. Все точки
настолько хорошо охранялись и все люди настолько храбро
исполняли свой долг, что на рассвете черкесы ретировались. Но,
584

разъяренные таким отступлением — без славы и без добычи,
надежды на которую они питали, может быть, в течение долгого
времени, — удаляясь, они предали огню деревню и окрестные
места. Этот поджог частично удовлетворил их желание защи¬
титься и позволил им мирно ретироваться, так как невозможно
было узнать, в какую сторону они направились.
На лоне этой прекрасной природы, среди удобств, о которых
можно было только мечтать, невозможно было представить, что
ты находишься на окраине Европы. Веселенькие, окруженные
деревьями крестьянские домики не имели никакого сходства с
мерзкими берлогами, составляющими русские деревни. Веселое
рабочее население заполняло мастерские, и весь день оттуда
слышались песни и взрывы смеха, свидетельства благополучия и
безопасности.
Что касается приема иностранцев в этом счастливом имении,
он был таков, что мы не знали, как благодарить нашего хозяина и
его семью. Роскошь, приятное общество, различные развлечения,
полная свобода, прекрасная природа — все блага нашли мы во
Владимировке. Восемь дней пролетели для нас с обескуражива¬
ющей быстротой. Ребров выказывал неизменное удовольствие
от нашего посещения: в первый раз французы посетили берега
Кумы, попросив у него гостеприимства, которое он продемонстри¬
ровал так широко. Каждый день мы посвящали 2 или 3 часа
тому, чтобы подробно знакомиться с фабриками, мельницами, пря¬
дильнями, многочисленными плантациями; все это, не переставая,
возбуждало наш интерес и удивление. Как экономиста и адми¬
нистратора Реброва можно сравнить с самыми выдающимися
людьми Европы, он обладает такими знаниями в вопросах индус¬
триализации, какие не содержат даже специальные книги. Зная
только свой родной язык, на котором очень мало вышло литера¬
туры по этому вопросу, он ограничился несколькими плохими
переводами французских и немецких трудов.
Его сады наполнены всеми европейскими фруктами,
множеством сортов винограда, что приносит ему очень большую
прибыль. Среди сортов винограда я отметила «шираз» — без
косточек и очень нежный. Я также не должна забыть его
восхитительное вино «Глаз куропатки», которое нам подавали
каждый день на десерт к великому удовольствию фабриканта.
585

Ничто не льстило так его самолюбию, как слышать наши
сравнения его вин с лучшими марками вина Франции, которые
мы делали с первого до последнего дня нашего пребывания у
него. Позже наш энтузиазм несколько остыл, но все равно наш
хозяин не оставлял малейшей возможности нас убедить, что его
вино может составить конкуренцию всему лучшему, что производит
Шампань.
Вскоре надо было думать об отъезде, о прощании с друзьями,
которых мы больше никогда не увидим; все должно было остаться
позади. Увы! Но судьба властно влекла нас к вершинам Кавказа,
где мы должны были появиться, как перелетные птицы, которые
проносятся над долинами и горами, чтобы дальше стремиться к
неведомому. Конечно, мое мужество не было исчерпано, так же
как и желание видеть новое, но, представляя себе цыганскую
жизнь, с которой я только что рассталась и которую вот-вот вновь
обрету, со всеми ее тяготами и лишениями, сулящими тысячу страхов,
я затруднялась, как прежде, философски рассматривать все
опасности, с которыми мы должны будем бороться, имея постоянное
соседство с черкесами, героями тысяч ужасных историй (если
верить в то, что в них говорится). Мне было так хорошо в этом
прекрасном месте, где бы мы очень хотели остаться до следующей
весны. Нужно было иметь мужество для того, чтобы отказаться
от этого. Однако новый ход мыслей не поколебал моего решения.
Наш маршрут был намечен давно, нужно было следовать ему, не
беспокоясь о том, что может с нами произойти. Впрочем, в
путешествии нужно быть немножко фаталистом и верить в свою
судьбу; в противном случае лучше всего оставаться у своего очага.
Во Владимировке мы сменили эскорт. Отныне звон коло¬
кольчика тройки должен заменить крики верблюдов, которые
так пугали меня в пустыне среди ночной тишины. Это расстава¬
ние нас огорчило гораздо больше, чем мы предполагали; добрые
калмыки, всегда спешащие быть нам полезными, так тесно были
связаны с нашей жизнью, впечатлениями и привычками, что пос¬
ле их отъезда вокруг нас образовалась пустота. Наш сокол,
надо думать, во многом разделял мои сожаления, и несколько раз,
видя проносящихся над моей головой стаи дроф и диких птиц, я
вспоминала его храбрость. Вновь обрести в калмыцких степях
эту средневековую охоту, почти забытую в Европе, разве это не
586

удача для путешественников, избавляющая их от монотонности
пустыни? Показался еще один казачий офицер в черкесской
шапке, с копьем, в длинных стременах, скачущий во весь опор,
чтобы схватить дичь, еще бьющуюся в объятиях сокола, в то
время как наши люди ставили палатку, развьючивали верблюдов,
разжигали огонь и, покуривая чубуки, предавались спокойствию,
которое всегда наступает в конце трудного дня.
Странное противоречие человеческого сердца! Я была застиг¬
нута сожалениями о калмыцкой жизни как раз в тот момент,
когда пребывание во Владимировке, казалось, заставило ее за¬
быть. Конечно, цивилизованная жизнь полна шарма; но нет вещи
более пикантной, чем спать в палатке длиной в 5 шагов, посреди
пустыни; слышать верблюдов, щиплющих траву в нескольких шагах
от того места, где лежит ваша голова, чувствовать запах собак,
просовывающих свои морды под войлок, отделяющий вас от них;
быть окруженным со всех сторон полудикими племенами, кото¬
рым в случае атаки вы можете противопоставить только не¬
сколько плохих ружей и двенадцать человек сомнительной храб¬
рости. Странный феномен человеческого мозга! Можно усом¬
ниться в реальности происходящего, представить себя почти что
калмыком и отнести свои воспоминания к области снов.
Ничто так не поддерживает сознание в этом особенном состоя¬
нии, как та легкость, с которой привыкаешь ко всему необычному.
Гудит ледяной ветер, но этого не чувствуешь; воют собаки, верб¬
люды наполняют воздух своими жалобными вздохами, но ты не
сотрясаешься от ужаса. Я не знаю, потому ли не боишься ничего,
что готов ко всему, но, размышляя над тем, что я испытывала в
этих условиях, я еще не могу объяснить себе то равнодушие, с
которым я встречала опасность и неизбежные трудности.
Наш отъезд из Владимировки был грустен настолько, на¬
сколько возможно. Если бы нас не подгоняло время, мы бы,
конечно, гораздо медленнее оставляли наслаждения жизни во
Владимировке, но нам предстояла встреча с Кавказом, а сентябрь
уже подходил к концу. Нужно было торопиться использовать
солнечные дни, которые становились все более редки, и вскоре
все было готово к отъезду. Пироги, фрукты и провизия всех
сортов, которыми была набита наша бричка, были последними
доказательствами дружеского расположения этой замечательной
587

семьи, которую я никогда не забуду. Мы сблизились настолько,
что не могли расстаться без того, чтобы не попробовать найти
повод для встречи в будущем. Это, без сомнения, была только
иллюзия, но, по крайней мере, она делала наше прощание менее
горьким.
Лошади Реброва проводили нас до Бургун-Маджар,4 име¬
ния, принадлежащего генералу Скажинскому. Оно находится на
берегу Кумы, в 30 верстах от Владимировки, и окружено, так же
как и она, прекрасными лесами. В наши планы входила только
небольшая стоянка здесь, чтобы поменять лошадей, но управляю¬
щий, который дожидался нас уже в течение нескольких дней,
решил иначе, и, чтобы ему угодить, мы должны были потерять
несколько дней в его деревне. Однако наша любезность была
вынужденной, так как мы не могли поступить по-другому. С того
момента, как мы пришли к нему, он нам объявил с решительным
видом, что лошадей нам дадут только послезавтра. Наши возра¬
жения, наши просьбы — все было бесполезно; мы в полной мере
прочувствовали тиранию, и льстивые речи в наш адрес не могли
сгладить непристойность происходящего. Трудность понимать нас,
не прибегая к помощи переводчика, еще более усугубляла наше
стесненное положение и плохое настроение.
Весь разговор первого дня ограничился двумя словами:
«можно» (вы можете остаться) и «нельзя» (это невозможно).
Хотя мы пожертвовали двумя драгоценными днями, однако я
должна заметить, что время прошло довольно приятно, наш хозяин
выполнил свой долг гостеприимства.
В первый день мы осмотрели здания, сады, виноградники,
мельницы — все, что находилось в распоряжении управляющего.
Везде царил порядок, хозяйский глаз чувствовался в этом красивом
имении. Однако сам генерал Скажинский почти никогда не бывал
здесь, довольствуясь получением прибыли, которая составляла
примерно 20 тысяч рублей. Конюшни были заполнены
прекрасными лошадьми, что родило у нас идею совершить долгую
прогулку в лес. Еще мы видели почти ручную антилопу, красота
которой не поддается описанию. В этих степных районах их
иногда встречают целыми стадами. Леса, соседствующие с Кумой,
изобилуют также косулями и даже кабанами. Наш хозяин хотел
организовать для нас большую охоту, для этого бы потребовался
588

всего лишь один день, но все его усилия были тщетны, и мы
произнесли «нельзя» так многозначительно, что он счел это
упрямством. Его желание удержать нас объяснялось полным
одиночеством, в котором он жил. Поляк по происхождению, он не
знал другой жизни, и его вкусы это доказывали. Он был поэт,
музыкант и светлая голова. Все три качества несовместимы с его
функциями. Но так как он был один и никакая воля свыше не
контролировала его желания, он мог с Вергилием в руках
предаваться всем прелестям сельской жизни. Гитара, книги, поэзия
совершенствовали его душу. Занимаясь делами прозаическими,
он вел жизнь интеллектуальную, которая ему помогала терпеливо
сносить его обязанности.
Покинув Бургун-Маджар, мы пересекли местность, где в былые
времена находились знаменитые Маджары, прошлое которых до
сих пор — загадка для историков. От них осталось только
несколько кирпичей — свидетелей их существования. Русские
привезли их сюда, чтобы построить свою деревню.
Мы быстро приближались к Кавказу; Эльбрус (самая высо¬
кая гора в цепи) показал нам свою величественную вершину,
почти всегда скрытую облаками от нескромных взглядов. Пре¬
дание гласит, что на его вершине сидел голубь, покинувший Ноев
ковчег, и держал в клюве мистическую ветвь, которая позже, у
христиан, стала символом мира и надежды. Все народы Кавказа
испытывают глубокое уважение к этой горе: христиане, идоло¬
поклонники и мусульмане — все смотрят на нее как на святое
место.
Покинув степи, мы продолжали свой путь по очаровательному
краю; неясная линия, вырисовывающаяся на горизонте на фоне неба,
предвещала нам встречу с кавказскими Альпами. Они показались
перед нами, вначале они были похожи на легкие облака, испарения,
которые, казалось, плыли в воздухе, благодаря ветру и игре света; но
мало-помалу эта воздушная фантасмагория сменилась горами,
покрытыми лесами, глубокими ущельями, вершинами, увенчанными
облаками. Мы встретили множество всадников в черкесских костюмах,
прекрасных и гордых представителей кавказской расы, самой красивой
в Европе. Их решительные лица и военное снаряжение говорили о
воинственности горского народа, одинаково искусного в пастушеском
деле и в обращении с карабином.
589

Прекрасная природа пробудила в нас разные чувства; несмотря
на начавшуюся осень, растительность была пышной, а леса и
горы окрашены в различные оттенки. Перед нашими глазами
открывались горы, откосы, лощины, снежные вершины, которые
мы могли рассмотреть почти во всех подробностях. Это было
прекрасно, восхитительно прекрасно, особенно при мысли, что все
это Кавказ. Кавказ! Слово, которое рождало в уме столько мыслей,
столько исторических воспоминаний, связанных с самыми
любопытными традициями, самыми невероятными верованиями.
Кавказ! Здесь историки возвращаются к первым годам сотворения
мира, к первобытным племенам, положившим начало великим
нациям. С ним связано все самое поэтическое в тех эпохах,
которые мы можем рассматривать только сквозь причудливую
вуаль античности или воображения.
Но как жаль, что во время этой работы ума, полета мысли
нужно было отвлекаться заботами, обычными для путешествий,
на каждом шагу встречаться с новыми досадными помехами.
Примерно в 10 верстах от Георгиевска мы были остановлены
злой волей одного писателя, который отказался дать нам своих
лошадей за любую цену. Шел сильный дождь, деревушку затопило,
мы не знали, к кому обратиться. Казак и Антуан обежали всех
крестьян, пытаясь нанять для нас лошадей; но русские настолько
ленивы, что предпочитают пребывать в безмятежной апатии, чем
заработать деньги. После четырех часов бесплодных поисков
наш сопровождающий пришел нас обрадовать тремя жалкими
клячами, которых он с трудом раздобыл у крестьян. За отсутствием
лачужки, где бы мы могли приютиться, мы провели все это время
в повозке. Место, где мы распрягли лошадей, было настолько
удалено от всякого жилья, что мы вынуждены были оставаться
под открытым небом, несмотря на непрекращавшийся ливень.
Жалкая упряжка с большим трудом вытащила нас из грязи, в
которую буквально вросла наша бричка. Густой туман, который с
трудом позволял нам различать предметы в сорока шагах, еще
больше привел нас в уныние. Дорога до Георгиевска была более
отвратительна, чем можно себе представить. Однако скоро немного
прояснилось, но дождь превратил долину, которую мы должны
были пересечь, в болото, сделав наше продвижение почти
невозможным. Крутые склоны, где наши лошади с трудом могли
590

пройти, заставляли нас несколько раз идти пешком, рискуя
испортить обувь. Четвероногие бежали таким печальным аллюром
и казались такими перегруженными, что мы потеряли надежду
прибыть в Георгиевск в тот же день; однако наш ямщик решил
взобраться на последний, отделяющий нас от города холм, и к
семи часам вечера мы достигли широкого плато, в конце которого
гордо возвышалась крепость, главная на дороге, ведущей на Кавказ.
Нам объявили, что в Георгиевске мы найдем базар, и стало
понятно, почему в город ехало так много всадников. Должна
признаться, что не была абсолютно спокойна всякий раз, когда
какая-нибудь из этих групп проезжала рядом с нашей повозкой.
Плохая погода, сумерки, дерзость, с которой горцы приближались
к нам, вид их оружия, выглядывавшего из-под черных бурок, —
все заставляло опасаться какого-нибудь досадного приключения.
Однако мы прибыли в Георгиевск целыми и невредимыми.
Те, кто не путешествуют, не смогут понять того наслаждения,
которое мы испытали, когда после стольких трудностей и тысячи
неприятностей устроились вечером в хорошей комнате на широком
диване, ожидая чая и забыв о том, что с нами произошло до этого.
Тело всецело предается блаженству, которое передается и уму.
Вы счастливы вдыхать аромат самовара, поужинать и лечь спать,
и особенно вас радует перспектива провести несколько приятных
часов перед тем, как снова отправиться в дорогу.
В то время, как мы предавались отдыху, раздался звон
колокольчика, объявивший о приезде новых путешественников.
Но мы мало были взволнованы этим событием, заранее
договорившись, чтобы комната для гостей была предоставлена
только в наше распоряжение. Посмотрев мир, становишься
эгоистом, особенно в России, где так редки случаи быть довольным
вещами и людьми. Мы не оставили никакой надежды для того,
кто все громче и громче звонил в колокольчик. Путник опоздал.
Через несколько минут оживленный разговор послышался за
нашими дверьми; мы узнали голос Антуана, который решительно
запрещал входить в наше святилище. Что касается привратника,
то его роль ограничивалась тем, что время от времени он произносил
униженным тоном: «Не можна, полковник». Поток «дураков» и
обмен тумаками положили конец дискуссии; дверь распахнулась,
и мы увидели огромного типа, прятавшего нос в пальто. Он
591

приближался с разъяренным видом. Сделав несколько шагов по
комнате, он внезапно остановился, поприветствовал нас с плохой
грацией и сбежал, даже не попытавшись воспользоваться своей
победой. Антуан, очень удивленный внезапным отступлением,
поспешил закрыть дверь, в которую он вломился, после чего
рассказал нам, что этот офицер, не желая слушать ни малейшего
объяснения, грозил, что, если его не впустят, он выбросит нас на
улицу, чтобы занять наше место. Это нас не удивило, так как в
России это обычная вещь, когда полковник ведет себя таким
образом с подчиненными; этот же, проигнорировав, что мы можем
быть иностранцами, продемонстрировал верность традициям своей
страны; но он был несколько обескуражен, увидев в нас не то,
что называют деревенскими «помещиками»; так его притязания
закончились комической развязкой. Мы позабавились его
поражением, предоставив ему без сожаления, благодаря его
фанфаронству, искать другое жилье. Он вновь сел на перекладных
и удалился во гневе, без сомнения, проклиная это глупое
происшествие.
Не прошло и получаса после его отъезда, как другая повозка
доставила во двор следующего офицера, гораздо более скромного
в своих претензиях, который довольствовался плохой кухней,
отделенной от нашей комнаты лишь легкой перегородкой. Едва
он закончил устраиваться, как тишина вновь была прервана
ударами кнута, достаточными для того, чтобы поставить на ноги
нашего привратника. Не опасаясь того, что все это продлится
всю ночь, мы даже не удостоили вниманием этот новый инцидент,
но вскоре французские слова, прерываемые приступами смеха,
достигли нашего слуха и разбудили любопытство. Говорилось о
том, что только что произошло, в шутливой манере, приправляя
рассказ тысячью насмешек насчет мании, с какой женщины-
путешественницы заполняют все гостиницы. Эти остроумные
выпады, если их считать таковыми, позволили нам тотчас узнать в
ораторе героя этого приключения. В заключительной части речи
он рассказывал, что обежал все улицы Георгиевска и стучался во
все двери, но не нашел ничего лучшего, как вернуться на эту
проклятую станцию, рискуя заночевать в конюшне, но, узнав о
прибытии сюда товарища, расположившегося в кухне, решил
разделить его участь. Отметим, что все объяснения были даны
592

по-французски, чтобы мы не поняли. Это было забавно: разговор
вскоре стал настолько конфиденциальным, что мы должны были,
в свою очередь, повысить голос, чтобы попросить наших соседей
перейти на родной язык. Всю ночь они только и делали, что
курили, пили чай и рассказывали истории. На следующий день,
узнав от нашего слуги о том, что мы французы, они попросили его
спросить разрешения от их имени прийти извиниться за то
беспокойство, которое они нам доставили. Легко было заметить в
них людей, привыкших к хорошему обществу. Мы связывали
нашу непредвиденную встречу на краю Европы со смешными
обстоятельствами, которые ей предшествовали.
Вместе позавтракав, мы покинули станцию. Каждый из этих
ветренников сел в свою повозку, один — для того, чтобы отпра¬
виться в Персию, другой — на север. Что касается нас, имея
намерение провести несколько дней в Георгиевске, чтобы дать
просохнуть дороге, мы приняли предложение генерала, коменданта
крепости, расположиться у него. Во дворе станции было настолько
грязно, что для того, чтобы добраться до коляски, предоставленной
в наше распоряжение, нам надо было пройти по мосту, наскоро
сделанному специально для нас из досок. Так как все в доме
были заняты делом, конюхи видели свои обязанности в том, чтобы
разъезжать верхом из одного конца двора в другой. Пересекая
улицу, мы заметили несчастного крестьянина, который по пояс в
грязи предпринимал безнадежные попытки вытащить свою повозку,
запряженную быками. Это нам напомнило довольно остроумную
карикатуру господина Марини насчет грязи в Одессе. На
небольшом рисунке он изобразил улицу города такой, какой она
была 30 лет назад: запруженную дрожками, повозками и
всадниками, наполовину погруженными в грязь. На первом плане
человек по плечи в грязи, его товарищи, казалось, сжалились над
ним, но их усилия только усугубляли ситуацию. Поднятая голова,
неподвижное тело, протянутая вперед рука — все в его позе и
физиономии объясняли слова под рисунком: «Я установлен здесь».
Мы остановились у генерала, который любезно оказал нам
гостеприимство; большой почитатель нашей страны, он имел
достоинство, редко встречающееся у русских, — чистосердечно
выражать свое мнение. В битве при Эйлау5 он был взят в плен,
провел много лет в Лорене и во время столь долгого пребывания
20 Лермонтов М. Ю. Том 10
593

среди нас стал ярым почитателем Франции. Он многое сообщил
нам о кавказских племенах, любезно пригласил к себе большую
группу кабардинцев, которых притягивала ярмарка в Георгиевске.
Среди вождей за его столом мы заметили одного, красивая фигура
и суровый и немного дикий вид которого разбудили наше
любопытство. Заметив это, генерал сообщил нам все, что знал об
этом горце. Я предоставляю ему возможность рассказывать самому,
чтобы не изменить характер повествования:
«Примерно два года назад я получил приказ проехать по тер¬
ритории, населенной покоренными кавказскими племенами, и моя
миссия почти подходила к концу, когда однажды вечером в ауле,
расположенном на вершине горы, которую вы можете видеть
отсюда, я заметил большое оживление. Сопровождающий нас
отряд казаков не давал поводов для беспокойства даже в случае
восстания горцев. Однако я счел небесполезным предпринять
некоторые меры предосторожности и договорился с командиром
отряда о наших действиях в случае атаки. Ничем не занятый, я
отошел на несколько сот шагов от маленькой группы и, выполняя
роль разведчика, кошачьими шагами приблизился к тому месту,
где собралось все население аула. Благодаря темноте и бурке
никто меня не заметил — и я внимательно вел наблюдение.
Когда мои глаза немного привыкли к местности, я увидел, что
большая толпа окружает обломки дома, уничтоженного огнем. Еще
валил дым и сыпались искры, придавая руинам нечто грозное и
мрачное, гармонирующее с мрачным небом. Ничего не зная о том,
что произошло, я не сомневался, что случившееся связано с каким-
нибудь насилием и даже убийством, так как знал этих горцев,
которые ненавидели русских давно, подчиняясь их власти, и воль¬
нолюбивые племена не могли простить насильного покорения.
Внимательно рассматривая группу, собравшуюся вокруг дома,
я заметил лежащую на земле фигуру, покрытую покрывалом, —
кабардинца, на которого каждый смотрел с чувством жалости и
уважения. Все более заинтригованный, не видя опасности быть
узнанным, я задал несколько вопросов одному из соседей, но в это
время конский топот ворвался в толпу. Это был мой отряд,
обеспокоенный моей судьбой и решивший ускорить события.
Горцы тотчас окружили моих солдат, но без всякой враждебности,
которую мы заметили в других аулах. Они были, казалось,
594

озабочены чем-то, что даже заставило их забыть свою ненависть,
которую этому народу внушал один вид казака.
Я отдал необходимые распоряжения, чтобы расположить на
отдых свой небольшой отряд, затем, когда все было готово для
того, чтобы спокойно провести ночь, отправился к тому месту, где
было так возбуждено мое любопытство. Я снова увидел горца,
все еще лежащего на земле, покрытого черной буркой, похожего
на труп. Несколько женщин на корточках сидели вокруг него.
Одна из них, более молодая и менее опечаленная, чем другие,
наконец удовлетворила мое любопытство, и ее рассказ дал мне
представление о населении этой деревни.
Человек, распростертый перед сожженным домом, был главой
аула и принадлежал к княжескому роду, который независимо жил
среди гор. В возрасте 20 лет этот человек стал соперником своего
старшего брата и, чтобы овладеть женщиной, на которую пал его
выбор, не нашел ничего другого, как обратиться за помощью к Рос¬
сии. Этот бесчестный поступок долго оставался безнаказанным, не¬
смотря на войну между Россией и кавказскими племенами. В тече¬
ние пятнадцати лет перебежчик жил спокойно, и не было никакого
признака, что его брат еще помнит о нем. Его жена умерла через
несколько лет, оставив его отцом девочки, которая, когда выросла,
стала такой красавицей, что все племя дало ей имя Роза гор.
Ну, а теперь объясним причину катастрофы. Накануне того
дня, когда я прибыл в аул, четверо свободных горцев, представившись
друзьями, приехали сюда, чтобы сказать вождю о том, что его брат
умер и он может вернуться в горы, ничего не опасаясь. Приезжие
провели ночь под его кровом, сделав тысячу попыток склонить его
ехать с ними. На следующий день, не достигнув своей цели, они
предали огню дом вождя, ему самому нанесли несколько ударов
кинжалом и, захватив его дочь, умчались галопом прежде, чем
тревога о их нападении могла поднять на ноги преследователей.
Хотя большая часть жителей находилась в ауле, но с наступлением
темноты все шансы достигнуть убийц были потеряны.
Наверное, бесполезно вам говорить, что жертвой этой ужасной
мести брата был кабардинец, которым мы заинтересовались.
Несмотря на то, что меня уверяли в том, что он мертв, я велел
перенести его в один из домов, где за ним стали заботливо
ухаживать. Через час он открыл глаза, и его состояние внушило
20*
595

некоторую надежду. Наше знакомство, начавшееся так драматично,
вскоре стало настолько близким, насколько близким может быть
знакомство русского генерала и предводителя горцев. Но в течение
долгого времени все мои попытки бороться с его отчаянием и
жаждой мести за свою дочь были бесплодны. Во главе наиболее
храбрых людей аула и нескольких казаков он попытался
проникнуть в горы, где жили обидчики. Но эти попытки
закончились лишь ожесточенными стычками.
Прошло примерно два месяца, четвертая атака еще только
готовилась, когда мы узнали от одного шпиона, что прекрасная
Роза гор переправлена в Трабзонд, откуда ее хотят отдать в один
из гаремов Константинополя.
С этого времени ужасное настроение кабардинца заметно смяг¬
чилось, мысль, что его дочь уже не в этих ненавистных горах, была
бальзамом для его душевных ран. Он кончил тем, что сблизился с
офицерами гарнизона, для которых его история была очень интересна.
По его просьбе, я добился для него чина в гвардии его императорского
величества и надеюсь, что скоро он уедет из этих мест, которые связаны
для него с такими страшными воспоминаниями».
Этот рассказ (на великолепном французском) еще больше
возвысил черкесского вождя в наших глазах. Его красивая фигура,
его мужество, его страдание, все события его жизни, исполненной
поэзией и страстью, делали его настоящим героем романа.
ГЛАВА XII
Отъезд из Георгиевска. — Долина Подкумка. —
Пятигорск. — Эолова арфа. — Очаровательный доктор. —
Сторожевой пост между Пятигорском и Кисловодском. —
Пейзажи. — Подробности жизни на Кавказских водах.
Именно в Георгиевске, бывшей столице Кавказской губернии,
мы окончательно попрощались с прикумскими степями, с верблю¬
дами и кочующими племенами, чтобы насладиться другой
природой. Живописный ландшафт с избытком искупал ту
монотонность, к которой привыкли наши глаза во время долгого
путешествия по прикаспийским степям.
В день нашего отъезда из Георгиевска душная, сырая погода
сменила солнечную, благоприятствовавшую нам в течение несколь¬
596

ких дней. Мрачный цвет неба и тяжелые тучи, скопившиеся над
поверхностью земли, оказывали на нас болезненное влияние, кото¬
рому мы напрасно противопоставляли мысль о том, что каждый
шаг приближает нас к Кавказу, предмету наших постоянных и
долгих волнений. Облака, венчавшие вершины нескольких круглых
холмов, с трудом позволяли нам различить большую цепь гор,
черная линия которых терялась на фоне сумрачного горизонта.
Бескрайняя туманная равнина простиралась перед нами, открывая
взору только большие лужи, которые разрушали все наши расчеты.
Из Георгиевска в Пятигорск, главное поселение на водах, дорога
занимает более трех часов и идет по пустынной равнине, где взгляд
останавливается только на нескольких вершинах конической формы,
возвышающихся над землей то тут, то там и мало разнообразящих
печальные окрестности. Туман был настолько густой, что порою мы
едва могли различить головы лошадей, что в сочетании с леденящим
холодом, пронизывающим нас, делало наше положение малособлаз¬
нительным. Кроме того, нами незаметно овладела скука, даже бо¬
лее — тягостная апатия, которая до этого была нам незнакома.
Мрачное небо, без всякого просвета, смягчающего его суровость;
необъятная равнина, еще более печальная из-за полного отсутствия
жизни, и более всего, может быть, мысль о том, что каждое мгновение
мы можем встретить ужасных черкесов, — привели нас в
совершенное уныние.
Два казака, которых комендант Георгиевска дал нам в качестве
эскорта, сами были сильно обеспокоены опасностями пути и каза¬
лись мне неспособными рассеять наши страхи, особенно когда мы
окончательно покинули равнину, чтобы продолжить наш путь по
краю глубокой лощины, на дне которой шумели воды Подкумка,
их лица выражали настоящую тревогу. Они не переставали по¬
сматривать в разные стороны, как будто везде опасались засады.
Вскоре они остановились и позвали нашего переводчика, чтобы
показать ему окрестности, от которых они, казалось, не могли ото¬
рвать взгляд. Один из них принялся что-то быстро говорить; по
его выразительным жестам мы без сомнения поняли, что он расска¬
зывал какую-то трагическую историю, произошедшую на этом
месте. Действительно, Антуан нам сообщил, что на том месте, где
мы находились, одна молодая дама — полька — в прошлом году
подверглась нападению горцев, устроивших засаду в лощине. Эта
597

дама направлялась на воды в Кисловодск в сопровождении конвоя
и двух или трех слуг. Ее свита была частично перебита, повозка
разграблена, а сама она исчезла, и никакие поиски не могли про¬
лить света на ее участь. Один из казаков, чудом спасшийся от
черкесов, отправился в Георгиевск и через некоторое время вернул¬
ся на место катастрофы в сопровождении кавалерийского отряда.
Полностью разбитая повозка была разграблена; множество тру¬
пов, ужасно изуродованных и обезоруженных, было распростерто
на земле, но ни трупа молодой дамы, ни трупа ее горничной не
было. Можно было предположить, что черкесы увезли их в свой
аул как самый драгоценный трофей их кровавой экспедиции.
Рассказ об этом недавнем и таком ужасном приключении заста¬
вил меня содрогнуться от страха, почему бы мне не сознаться в
этом? Повсюду мне виделись бандиты, они мерещились даже в
мирных фигурах казаков. Можно представить себе мой ужас,
когда туман, неожиданно рассеявшись, позволил нам различить в
ста шагах от дороги группу всадников, вполне соответствующих
моим страшным фантазиям. Сомневаться было нечего: воору¬
женные люди, медленно приближающиеся к нам, были именно
этими ужасными горцами, героями стольких трагических исто¬
рий. К счастью, крик, вырвавшийся у меня при их виде, был
услышан одним из наших казаков, который поспешил меня успо¬
коить, сообщив, что эти горцы принадлежат к дружественному
России племени. Тем не менее, несмотря на уверения в том, что
они не отнесутся к нам враждебно, я не могла хладнокровно
видеть, как они гарцевали подле нас. И хотя их отряд насчитывал
всего пять или шесть всадников, в нем было что-то угрожающее, я
бы сказала, агрессивное. Я не забуду никогда гневного взгляда,
который каждый из всадников бросал на наших казаков, проез¬
жая мимо. Однако это было единственное, что они себе позволи¬
ли, чтобы продемонстрировать ненависть, которую они хранили в
глубине сердца ко всему, что напоминало им Россию. Под черной
буркой, которая скрывала их наполовину, сверкнули пистолеты и
дамасские кинжалы. Перед тем как исчезнуть с наших глаз, они
еще раз показались на вершине одного из холмов. Их странный
вид, воинственная осанка и отличные скакуны представляли в
тумане фантастическое зрелище, которое заставило меня неволь¬
но подумать о воинах Севера, воспетых Оссианом.
598

Но оставим в стороне наши личные впечатления; нельзя не
признать, что черкесы самые гордые и красивые люди, каких можно
только представить. В совершенстве и грациозности их движений
соединяется сила воина и восхитительная ловкость горца. С детства
привыкнув к силовым упражнениям, к жизни свободной, как у горного
орла, и к ненависти ко всему, что может посягать на их независимость,
черкесы являются на Кавказе последними представителями
рыцарского воинского духа, который придал столько блеска народам
Средневековья. Черкеса надо видеть верхом, в живописном костюме,
восхищающего гибкостью, чтобы судить, насколько эта кавказская
раса по своей физической красоте превосходит все остальные.
До сих пор такая однообразная, местность резко изменилась,
как только мы оставили черкесов позади. Широкую равнину, по
которой шла дорога, сменила покатость, окаймленная с одной стороны
глубоким руслом Подкумка, с другой — горами с крутыми склонами,
которые делали наше движение все более трудным и опасным.
Но что такое трудности по сравнению с грандиозными видами
местности, которая нас окружала! По левую сторону от нас, на
глубине более восьмидесяти метров, катились быстрые воды
Подкумка, неся огромное количество гравия, обломки скал и деревьев,
смытых водой; Змеиная гора, покрытая непроходимыми лесами,
похожая на сахарную голову, мрачная и уединенная, поднималась в
нескольких верстах от того места, где мы находились; в отдалении
перед нами постепенно вырисовывалась Большая Кавказская цепь
со своими вечными снегами, вершинами, покрытыми облаками,
которые начали окрашивать лучи заходящего солнца.
По правую сторону — еще одна, параллельная узкой лощине
цепь, постепенно поднимаясь, позволила нам вскоре заметить вели¬
чественный Бештау, возвышающийся своими пятью колоссальными
вершинами над окружающими холмами. Это было прекрасное и
грандиозное зрелище. Природа, казалось, выбрала Кавказ для
того, чтобы здесь продемонстрировать все свое могущество и
величие: она не забыла ничего, чтобы превратить этот край в одно
из самых прекрасных мест мира. Многие писатели уже воспели
богатство этой земли, разнообразие ее цветов и растений,
большинство которых не известно в других местах, целебную
силу ее источников, мягкость ее климата, но нужно еще много лет
для того, чтобы ее тщательно изучить и проникнуть в ее долины,
599

на ее обширные плоскогорья, населенные столькими воинственными
народами, что делает их недоступными для европейцев.
Борьба между горцами Кавказа и Россией,6 борьба упорная,
ожесточенная, уже давно притягивающая к себе внимание Европы,
придавала горам привлекательность, которая делала чудесными
самые ординарные вещи. Эта славная борьба вызывала здесь в
памяти все благородное и великое, что только есть в истории народа.
Вид этих вершин, этих хребтов, теряющихся в облаках, этих гор,
покрытых бескрайними лесами, наполнял наше сердце восторгом и
восхищением черкесами, которые превратили каждую горную вер¬
шину в оплот свободы и патриотизма. С этой точки зрения, далекой
от наших представлений о них как об отважных разбойниках, они
нам казались бесстрашными и героическими мучениками, готовыми
скорее умереть, чем позволить чужеземцу осквернить их горы.
Более получаса с трудом мы взбирались по узкой и крутой
дороге, и не было никакого признака того, что мы подъезжаем к
Пятигорску. Мы не замечали ни хижины, ни живого существа.
Только несколько крупных ястребов нарушали одиночество, проно¬
сясь прямо над нашими головами. Но по достижении высшей
точки дороги мы смогли сразу охватить взглядом долину, Пятигорск,
рассеянные на возвышенностях долины все подробности
прелестного пейзажа, как бы случайно брошенного среди диких
и грандиозных видов кавказских Альп.
Отсюда нам оставалось только спуститься примерно на одну
версту по склону, чтобы достигнуть первых домов Пятигорска.
Лишь с десяток лет назад стало возможным без особого риска
отправляться на воды в экипаже. До этого черкесы и отврати¬
тельные дороги делали подобное путешествие опасным во всех
отношениях. Сегодня же благодаря искусным работам и многим
сторожевым постам по всей линии Кавказские минеральные воды
посещаются ежегодно более чем пятнадцатью сотнями человек,
которые съезжаются сюда из различных уголков империи в по¬
исках удовольствия или здоровья. Катастрофы становятся все
реже; после того несчастного случая, о котором я рассказала,
ничего подобного не было в этом краю.
Прибью в Пятигорск,7 мы остановились у доктора, заведовавшего
водами, к которому у нас были рекомендательные письма и который
нас встретил в высшей степени любезно и радушно.
600

Со следующего дня, несмотря на огромную занятость, шестиде¬
сятипятилетний возраст и очень густой туман, он пожелал во что бы
то ни стало быть нашим чичероне и сопровождать нас в горах —
любезность, тем более достойная похвалы, что мелкий дождь и
скользкие тропинки должны были сделать такое восхождение
малопривлекательным для того, кого не подгоняло любопытство.
Замечу между прочим, что во время нашего пребывания на водах
погода была ужасная. По иронии судьбы, горы, в поисках которых
мы приехали из такого далека и среди которых теперь находились,
оставались недосягаемыми нашему взору, как те божества, которых
непроницаемое покрывало скрывает от жадных глаз толпы. Мы
только с трудом могли различать из наших окон основание Бештау,
от которого нас отделяло самое большее две версты.
Наш первый визит был к Александровскому источнику, носящему
имя императрицы: его серные воды имеют температуру более 31°
тепла по Реомюру. Обширное помещение, куда попадают по
лестнице, высеченной в скале, предоставляет посетителям все необ¬
ходимое для лечения. Множество других теплых источников рассе¬
яны на возвышенностях, окружающих Пятигорск. Работы, которые
были выполнены для того, чтобы облегчить доступ к ним, делают
честь заботливости русского правительства. При взгляде на скалы,
которые кажутся недоступными, можно заметить элегантные строе¬
ния, перекрещивающиеся во всех направлениях дорожки, террасы
и купы деревьев, присутствие которых в этих диких местах кажется
капризом феи. На одной из возвышенностей построено сооружение
под красивым голубым куполом; колонны, его поддерживающие,
окружены у основания элегантной балюстрадой. Внутренность здания,
открытая всем ветрам, заключает в себе Эолову арфу, которая доносит
свои печальные звуки до глубины долины, после того как они
смешиваются с эхом соседних гор. Этой идеей обязаны именно
доктору Конради,8 нашему хозяину. Страстно влюбленный в музыку,
как истинное дитя Германии, он понял, какое благоприятное влияние
на моральное состояние его больных могли иметь эти воздушные
звуки, идущие как будто с неба. Этот маленький храм, названный
беседкой Эола, окруженный деревьями, диким виноградом и цветами,
должен быть любимым местом для тех, кто любит мечтать и в
одиночестве восхищаться красотами природы. С площадки
открывается вид несравненной красоты; но, чтобы судить об этом,
601

необходимо, чтобы погода более благоприятствовала нам. Тем не
менее наш доктор своими красочными, поэтическими описаниями
восполнил то, что мы не могли увидеть, и, в некоторой степени,
утешил нас. Нужно также сознаться, что вершины, покрытые туманом,
и леса, потонувшие в облаках, с их расплывчатыми, фантастическими
силуэтами, были чем-то довольно загадочным, что делало наше
восхождение не совсем бесполезным.
Множество естественных и искусственных гротов, разбросанных
на горе, служат убежищем во время большой жары. По словам
доктора, нет ничего забавнее, чем пойти посидеть там в часы купаний.
Все дорожки заполняются тогда красивыми купальщицами и
элегантными посетителями вод, предоставляя взору наблюдателя
самые разнообразные типы — от татарского крымского князя до
прекрасной грузинки из Тифлиса. В России общество обладает
редким преимуществом — не представлять того утомительного
однообразия, которое преследует вас почти во всех уголках Европы.
В Санкт-Петербурге, да и в Киеве, Москве, Одессе — будь то в
гостиной губернатора или в общественном здании, — предоставля¬
ется удовольствие рассмотреть людей всех стран и в один вечер
полностью изучить национальности и лица в оригинале.
Самый красивый квартал Пятигорска, расположенный в глубине
долины, представляет две линии изящных жилых домов, опираю¬
щихся на скалу, украшенную прекрасными деревьями и скамеечка¬
ми. Население города ограничивается правительственными служа¬
щими, гарнизоном и несколькими неизлечимыми больными, которые
проводят здесь целый год. Казенные строения немногочисленны;
за исключением ванных зданий, есть также православная церковь,
большая гостиница для приезжих, концертный зал, богоугодное
заведение, госпиталь для раненых офицеров, возвратившихся с
Кавказской линии, оборонительная казарма и т. д.
В конечном итоге, Пятигорск, скорее, не город, а собрание
прелестных деревенских домиков, в течение нескольких месяцев
населенных богатой и влиятельной аристократией. Все здесь
кокетливо, все несет отпечаток роскоши, которую российская знать
любит придавать всему. Здесь ничто не печалит глаз и не сжимает
сердца; нет бедноты, нет тяжелого труда, нет хижин, нет нищеты.
Это счастливое место открывает дамам и князьям, куртизанкам и
генералам империи только радостные картины, выбранные из всего
602

самого прекрасного, что могут предложить природа и искусство.
Как Кавказские воды могут быть не знамениты, имея столько
для успеха? Как больные грудными, нервными и сердечными
недугами могут не восстановить свое здоровье, вдыхая живительный
воздух гор, слушая таинственные звуки Эоловой арфы, каждый
вечер танцуя и принимая души?.. Не потому ли каждый год
столько чудесных исцелений!
Доктор, человек большого ума, конечно, сомневался в силе
действия вод и со своей стороны сделал все возможное, чтобы
превратить Пятигорск в настоящий земной рай. Но нужно
признать, что он был полностью понят и поддержан императором,
всегда готовым придать внешний блеск вещам. Удобства здесь
были доведены до такого совершенства, что прекрасные дамы из
Москвы и Санкт-Петербурга, обычно очень томные, могут прибыть
к различным источникам, не выходя из повозок, запряженных
резвой упряжкой; а ведь источники расположены всего в
нескольких сотнях шагов! Сколько труда, сколько страданий
заключают в себе эти удобные дороги! Только русское
правительство способно делать такие галантные жесты!
А сейчас я должна сказать несколько слов о восхититель¬
ном докторе, у которого мы нашли такой сердечный прием.
Счастье, которому мы уже были обязаны столькими замеча¬
тельными знакомствами, сопутствовало нам и в Пятигорске, сделав
нас гостями доктора Конради, который на Кавказских водах
выполняет роль маленького властителя. Баварец по происхож¬
дению, он находился при управлении этими водами вот уже
двадцать лет. Полон усердия, способностей и преданности стра¬
дающему человечеству, он кончил тем, что привлек к себе вни¬
мание императора, который в ряде случаев предоставил ему
доказательства своего большого уважения.
Когда мы с ним познакомились, это был человек примерно
шестидесяти лет, с лицом тонким и добрым, тип которого, почти
утраченный, напомнил нам врачей старой школы. Всегда в черном,
с большой табакеркой в руке, в плиссированном жабо (воротник
рубашки доходит почти до ушей), с наблюдательным взглядом
острых глаз, лицом цвета пергамента, немного глуховатый, —
таким я запомнила его. Глядя на него, я не могла удержаться от
сравнения его со старинными портретами фламандской школы,
603

которые совмещают столько жизни, колорита и наивности! К
нашему большому удивлению, учитывая его возраст и занятость,
мы нашли в нем страстного пианиста, посвящающего своему
любимому искусству все свое свободное время. Хорошо зная старых
и современных композиторов, он черпал из их творений, как из
вазы, наполненной драгоценными камнями, переходя от самого
меланхолического адажио к самым живым вариациям и даже к
самым грандиозным увертюрам, как если бы перед его глазами
находились партитуры Бетховена или Моцарта. Одаренный
изумительной памятью, он импровизировал, не нуждаясь в нотах.
Какие прекрасные вечера мы проводили, слушая, как он испол¬
няет какую-нибудь фугу Себастьяна Баха или какую-нибудь груст¬
ную или веселую импровизацию, в мимолетной фантазии
объединяя немецкую меланхолию с итальянской живостью.
Можно представить, сколько прелести было в подобных вечерах
для тех, кто в течение долгого времени вынужден был слушать
только крики верблюдов в пустыне! Это был источник вдохновений,
вдруг найденный в отдаленном уголке Кавказа, у которого мы
утоляли жажду с невыразимым наслаждением. Я на всю жизнь
сохраню воспоминания об этом добром докторе и о том
удовольствии, которое он нам доставлял.
К тому же мне редко встречались натуры более симпатичные.
В возрасте, когда многие пресыщены, брюзгливы, разочарованы
во всем, он любит поэзию, музыку, природу, как если бы ему было
всего 20 лет. Вечер его жизни более лучезарен, чем у многих
утро. Его гостиные наполнены картинами, альбомами, портретами,
большей частью оставленными ему его многочисленными больными.
Он хранит их с настоящим благоговением.
Несмотря на то, что ко времени нашего приезда водный сезон
уже закончился, у него было еще несколько пансионеров, которые
доставляли много приятного нашим вечерним собраниям. Среди
них находился один молодой русский офицер, недавно прибывший
из экспедиции против черкесов. Два довольно тяжелых ранения
принуждали его провести всю зиму в Пятигорске. То, что он нам
рассказал о кампании, из которой только что вернулся, и об ужас¬
ных эпизодах, свидетелем которых стал, заставило нас содрогнуться
не один раз. Русские дорого заплатили за взятие нескольких
сожженных селений. Половина их осталась на месте, они потеряли
604

более ста двадцати офицеров. Один из друзей раненого подобрал
прелестную маленькую черкесскую девочку, у которой на глазах
убили мать. Растроганный ужасным положением этого ребенка,
оставшегося сиротой на поле битвы, офицер посадил ее на круп
своей лошади и вернулся в лагерь с этим необычным трофеем.
По прибытии в Пятигорск он поспешил поместить свою протеже
в пансион, патронируемый французскими дамами.9 Мы ходили
ее посмотреть и вернулись, очарованные ее красотой, которая
обещала поддержать славу женщин ее страны.
Погода, должно быть, отвечая нашим тайным желаниям, в течение
восьми дней чинила препятствия долгим передвижениям:
действительно, мы нуждались в передышке от наших кочевых при¬
вычек. Эти восемь дней прошли в отдыхе и уюте, что напомнило
нам наше пребывание во Владимировке. Но солнце, о котором мы
уже и не мечтали, в одно прекрасное утро прорвалось сквозь облака
и возвратило нас к нашим занимательным экскурсиям.
На следующий день мы отправились в Кисловодск, расположен¬
ный в горах, в 40 верстах от Пятигорска, и имеющий кислые
воды, пользующиеся огромной популярностью. Дорога, после того
как мы покинули Пятигорск, следовала вначале по широкой и
глубокой долине Подкумка, которую с правой стороны
ограничивали скалы, нагроможденные одна на другую, как
окаменевшие волны, — все говорило об их вулканическом
происхождении; в то время как по левую сторону поднимались
прекрасные горы, покрытые лесами — терраса за террасой, — и
так до величественных вершин Казбека. Примерно через два
часа пути дорога покинула сильно сузившуюся долину и зазмеилась
по длинному карнизу параллельно течению потока, пока тот
окончательно не углубился в горы. Тогда вместо топкой почвы, из
которой наши лошади выбирались с таким трудом, вместо серого
неба и сырости, сопровождавшей нас до сих пор, как будто по
волшебству появились сушь, холод, пыль и солнце. Этот
феноменальный контраст, свойственный горным местностям,
предсказал заранее наш хозяин, который очень хорошо знал
капризы погоды в дорогих ему горах.
Ничто из того, что я пыталась описать прежде, не могло бы
соперничать с дикими и живописными местами этой части Кавказа.
Со всех сторон виднелся лишь океан пиков, конусов, холмов, пи¬
605

рамид, гигантские пропорции которых живо будили воображение.
Кавказские Альпы с их громадными вершинами, блистающими
снегами, величественно вырисовывались перед глазами и, казалось,
смешивались с облаками. То уединенная скала возвышается перед
вами, как непреодолимая стена; то стремительный спуск приводит
вас к берегу потока, кипящие воды которого омывают колеса
вашей повозки, то вы двигаетесь в тумане или углубляетесь в
ущелье, из которого, кажется, нет выхода. Эта бесконечная смена
картин меняет все формы и цвета, начиная с серого, непроницаемого
от испарений, который венчает самые гордые вершины, и кончая
пурпурными оттенками осенней листвы.
Время от времени встречаются холмы конической формы двад¬
цатиметровой высоты, служащие наблюдательным пунктом для
часовых, которые оттуда осматривают окрестности днем и ночью:
их силуэты, вырисовываясь на фоне облачного неба, производят
странное впечатление среди пустынных окрестностей. Вид этих
казаков с оружием в руках, капюшонами на головах, вышагивающих
со всей военной выправкой по узкой террасе холма, внутренне
заставлял нас благодарить русское правительство за то, что оно
очистило эти места и сделало доступ сюда легким как для больных,
так и для путешественников.
Несмотря на то, что осень уже наступила, растительность еще
сохраняла всю свою свежесть. Великолепный дерн, покрывший
предгорья, служил обильной пищей разбросанным тут и там стадам
коз. Их сторожа, одетые в бараньи шкуры и вместо посоха
носящие длинные ружья на перевязи, с двумя или тремя
пороховницами на поясе, придавали пейзажу особый колорит
благодаря своему наряду — наполовину военному, наполовину
пастушескому. Огромные орлы величественно перелетали с одной
скалы на другую, как единственные властители этих пустынных
мест. Это было как раз то, о чем мы мечтали, когда, затерянные в
прикаспийских степях, с глазами, воспаленными от раскаленного
песка, не имея другого развлечения, кроме того, чтобы смотреть на
верблюдов и слышать их крики или встретиться с несколькими
кибитками калмыков, старались отвлечься от наших страданий,
рисуя тысячу прекрасных картин.
Прежде чем достигнуть ущелья, где спрятался Кисловодск,
мы еще раз встретили черкесов, но, уже привыкшая к военной
606

обстановке, благодаря безопасности, с которой мы путешествовали
до сих пор, и нашему пребыванию в Пятигорске, я без задней
мысли предалась удовольствию любоваться ими. Эти горцы,
численностью двенадцать человек, отдыхали под большим выступом
скалы. Их привал был живописным зрелищем в этих уединенных
местах. Оседланные и взнузданные лошади паслись в нескольких
шагах от хозяев, которые даже не подумали освободиться от оружия,
прежде чем расположиться на отдых. У одних головы были
покрыты башлыками (одежда наподобие капюшона из верблюжьей
шерсти, которую одевают только в дорогу); на других были меховые
шапки (национальный головной убор этой местности), широкие
серебряные галуны блестели на их одежде, скроенной изящно и
удобно; все в бурках, так же необходимых черкесу, как и его
оружие. Когда наша повозка приблизилась к ним, кое-кто из них
приподнялся со своего ложа и рассматривал нас с видом
презрительного безразличия, не проявляя никакой агрессивности.
Как только мы прибыли в Кисловодск, первой нашей заботой
было посетшъ кислый источник, которому это место обязано своей
славой. Этот источник интересен не только для ученых, но является
прелестной достопримечательностью для путешественника. Он не
бьет ключом из расселины скалы, как большинство таких источни¬
ков; нет, он изливается во впадине для всеобщего блага. Природа,
которая обычно прячет свои сокровища в недоступных местах, сде¬
лала для него исключение. Для источника соорудили прямоугольный
бассейн, где он находится в холодном кипении. Его кипение и слегка
кисловатый вкус придают ему сходство с сельтерской водой.
Кисловодск состоит из пятнадцати домов или, скорее, из малень¬
ких восточных дворцов, украшенных длинными ажурными галереями,
террасами, садами и крылечками, полными цветов. Все, кто принимает
ванны в Пятигорске, приезжают сюда заканчивать водный сезон.
Позади этого аристократического местопребывания тянется узкое
ущелье, со всех сторон окаймленное высокими горами, которые,
кажется, отделяют его от всего мира. Потребовалось бы много дней,
чтобы подробно осмотреть все прелестные места Кисловодска.
Среди его естественных достопримечательностей — очень
известный водопад, скрытый в глубине долины. Чтобы добраться
туда, нужно в течение часа идти вдоль русла, которое его воды
размыли в толстом известковом слое, по извилистой, все время
607

суживающейся тропинке. Там, окруженные скалами, настолько кру¬
тыми, что на них не удержалось бы и копыто козы, вы увидите перед
собой ослепительную скатерть из воды, ступенями спускающуюся в
снег, и пену по мере того, как она встречает препятствия на своем
пути, и пропадающую на время под обломками скал, чтобы вскоре
появиться вновь светлым ручьем, текущим по руслу из мха и камней.
Кисловодск по своему местоположению гораздо больше подвер¬
жен нападениям горцев, чем другие поселения. Никогда нельзя
чувствовать там себя в полной безопасности, несмотря на отряд казаков,
который охраняет высоты. Черкесский аул, очаг свободы и источник
отважных вылазок, расположенный, как орлиное гнездо, на хребте
самой высокой из окружающих гор, — опасное соседство для тех, кто
пьет воду. Его жители, хотя номинально и покорены, не упускают
малейшего случая, чтобы проявить свою ненависть к русским.
По возвращении к доктору мы посетили немецкую колонию
Каррас, расположенную у подножия Бештау. Уровень ее
благосостояния делает честь как колонистам, так и правительству,
у которого они нашли покровительство. Состоящая исключительно
из шотландцев, она была основана одним из них, по фамилии
Петерсон, ярым сектантом, который считал главной задачей
обращение кавказских народов в христианство. Но все его
проповеди были бесполезны, и мало-помалу трудолюбивые немцы
сменили шотландских миссионеров. Вряд ли помнят сегодня
первоначальную цель поселения. В основном земледельческая
колония заботится только об обогащении за счет приезжих, которых
минеральные источники приводят на Кавказ.
После этой последней экскурсии, не без горьких сожалений,
мы простились с нашим любезным доктором и его окружением.
Редкая удача, что в одном из уголков Кавказа мы нашли ум,
вежливость, желание нравиться, вкус к изящным искусствам —
одним словом, все, что составляет очарование самых цивилизован¬
ных стран; это была одна из тех удач, которые редко встречаются
путешественникам, заслуга вдвойне ценная в исключительных
условиях, где мы жили тогда. Контраст, который представляла
дикая природа со вкусами и речью умного доктора; соседство с
черкесами, в соединении с такой добротой и доброжелательностью,
такой заботой и симпатией, проявленными по отношению к нам,
иностранцам, приехавшим издалека, не могли не оставить глубокого
608

следа в нашей памяти. Удаляясь от Пятигорска, мы не раз
сознавались себе в том, что среди кавказских Альп мы чувствовали
себя иностранцами меньше, чем во многих местах, где, тем не
менее, хвастаются знанием всех тонкостей цивилизации.
ГЛАВА XIII
Ураган на Кавказе. — Польский офицер. — Ярмарка в
Ставрополе. — Глава незаконченного романа. — Генерал
Граббе.10
В четыре вечера, в сумерках, мы покинули Пятигорск, город
таких приятных воспоминаний, чтобы снова углубиться в горы,
где, между прочим, нас ожидала одна из самых сильных гроз, какие
я когда-либо помнила. С момента нашего отъезда с вод атмосфера
была насыщена электричеством, и испарения, которые тяжело пе¬
рекатывались через Альпы, не могли предвещать ничего другого,
как очень близкий ураган; наша надежда заключалась в том, чтобы
достигнуть первой станции, прежде чем он разразится, — надежда
совершенно химерическая. Едва мы преодолели в течение часа
длинное глубокое ущелье у подножья гор, как внезапный мрак
явился как прелюдия к величественному спектаклю, который вскоре
нам предложила буря посреди Кавказа. Тот, кто не был
свидетелем великого потрясения в природе, не сможет понять
того восторга, смешанного с ужасом, который испытывает ваша
душа. Раскаты грома, усиленные эхом бездны, смешиваясь со
стоном вековых деревьев, с порывами ветра, со всеми голосами
просыпающейся грозы, которые, казалось, выходили из недр земли,
были настолько мощными, завывающими и долгими, что и менее
суеверные умы невольно ожидали чего-то сверхъестественного.
Почему в этот момент потрясения инстинкт самосохранения перерос
в великую ярость и говорил громче, чем само воображение? Почему
надо беспокоиться о плохом состоянии дорог, об упряжи лошадей,
об опасностях, которые таят в себе наступающие сумерки, когда
перед вами разыгрывается такой величественный спектакль? Более
двух часов мы вынуждены были бороться с ураганом, сила которого,
все более сокрушительная, угрожала на каждом шагу сбросить
нас на дно какой-нибудь пропасти. Наше положение было
настолько критическим, что ямщик, несмотря на то, что прекрасно
609

знал дорогу, сам казался сильно смущенным. Для того чтобы
удержать лошадей, он должен был использовать отблеск молнии,
который ему позволял бегло осмотреть местность. Нужно согласиться,
что это было ненадежное средство, но провидение все же существует
для путешественников. Потерянные среди гор, не имея никакой
защиты, кроме хладнокровия и адреса одного крестьянина, мы, сами
не зная как, избежали неминуемой катастрофы. Проливной дождь,
последнее проявление грозы, наконец прояснил небо, которое, засыпая,
окрасилось в пурпурные полосы, отсвет которых производил
магический эффект в сумерках, заволакивающих небесный свод.
Великолепная радуга, появившаяся после грозы, опираясь одним
концом на самую высокую вершину Кавказа, другим теряясь в
вечернем тумане, окончательно убедила нас в том, что буря
закончилась. Это было как бы свидетельство соглашения между
всеми элементами нашей планеты. Едва прояснилось на несколько
мгновений, как вдруг золотые краски заката погасли на небе.
В половине восьмого мы приехали на станцию оглушенные,
промокшие, уставшие и сильно удивленные тем, что остались це¬
лыми и невредимыми, пережив столько опасностей. Тем не ме¬
нее эта недавняя тревога не смогла заставить нас отказаться от
прежних планов двигаться всю ночь, чтобы на следующий день
достичь Ставрополя. В путешествии ничто не забывается так
быстро, как опасность. Едва выходят из одной критической ситу¬
ации, как тут же бросаются в другую, еще более критическую, не
считаясь с предыдущими страхами. Что это — дерзость, беспеч¬
ность или отсутствие рассудительности? Я думаю, что это не то
чувство, которое толкает нас вперед. Нужно, чтобы вы приехали
туда: такова ваша идея-фикс. Что касается предосторожностей,
подсчета шансов за и против путешествия, взвешивания будущих
опасностей — все это никогда не придет в голову путешествен¬
нику. То, что наше желание мчаться всю ночь не ослабело от тех
потрясений, которые причинил нам ураган, доказывало это. Но
это желание, которое многие найдут безрассудным, отрицалось
писателем и казаками, которые повстречались нам на станции.
Они нам сообщили, что в Ставрополе состоится ярмарка и что
при подобных обстоятельствах дорога всегда таит в себе какую-
нибудь опасность, особенно после захода солнца. Накануне, не¬
смотря на многочисленные сторожевые посты, черкесы ограбили
610

путников, возвращавшихся с ярмарки. Множество других мрач¬
ных историй, рассказанных нам серьезным тоном и с испуганным
видом, поколебали наше решение. Скрепя сердце мы склонились
к тому, чтобы покончить с приключениями этой ночью, но неожи¬
данный случай вернул нас к прежнему решению.
Один польский офицер, который до сих пор находился в самом
темном углу комнаты, увидев досаду, которую нам причинила не¬
предвиденная задержка, вмешался в разговор и предложил отпра¬
виться вместе с ним, если его присутствие сможет нас ободрить.
Он возвращался в Ставрополь, и ему нужно было выехать этой
ночью или на следующий день. Такое предложение, сделанное с
любезной готовностью, немедленно развеяло наши сомнения:
наперекор казакам и их мрачным предсказаниям мы решились.
Наш шевалье имел при себе хорошо вооруженного слугу, и,
присоединившись к нашей маленькой группе, эти двое давали
нам почти полную гарантию безопасности. Мы готовились к
отъезду с радостью, в то время как начальник почты, более опытный,
чем мы, сожалея, отдал приказ запрягать лошадей, отгоняя от нас
многочисленными крестными знамениями опасности, которым мы
сейчас так безрассудно подвергнемся. Оба ямщика со своей стороны
каждое мгновенье снимали свои меховые шапки в доказательство
набожности. Русские всегда находят средство соединить крестное
знамение с тем, что они делают. Частое употребление этой формулы
совершенно успокаивает их совесть. Я уверена, что, даже совершив
кражу, они, как обычно, пустят ее в ход в надежде таким образом
достичь безнаказанности за свое воровство.
Желание пройти за одну свежую и туманную ночь по незнако¬
мому краю огромное расстояние открывало перед нами перспективу,
полную неопределенностей, которая удваивала радость, связанную
со столькими трудностями, что мы больше не думали ни о черкесах,
ни об опасных переходах, ни о том, что может нас ожидать в этих
горах с расплывчатыми контурами, которые казались легкими
облаками. Слуга поляка — казак — принялся петь вполголоса
одну из тех печальных и нежных песен, которые услышишь только
в России. Это жалобная мелодия, смешанная со звоном почтовых
колокольчиков; тяжелые и низкие тучи, которые быстро покрывали
соседнюю вершину; дорога, вьющаяся вокруг одинокой горы;
движение повозки — все погружало меня в дремоту; и тысяча
611

мыслей, кружащихся в моем мозгу, скоро перенесли меня в область
фантазий.
Умственное восприятие в этом полусне было полностью подчи¬
нено мечтам воображения. Страшные видения проносились передо
мной: какие-то голоса с бесконечной нежностью убаюкивали меня,
неизвестная сила непреодолимо поднимала меня сквозь облака,
над нашей планетой, контуры которой едва уловимо вырисовывались
перед моими глазами. Я не могу сказать, сколько времени длилась
эта иллюзия, но она была прервана пистолетным выстрелом, кото¬
рый раздался совсем рядом. Прежде чем я смогла понять, что
это за опасный звук, раздался еще один выстрел, но уже вдалеке.
Повозка была остановлена, ночь очень темна; гробовая тишина
царила среди моих компаньонов; мой муж, которого я держала за
руку, заметив нервную дрожь, в которую меня повергли эти два
выстрела, поспешил дать мне объяснения, рассказав, что польский
офицер заблудился, переводчик разрядил свой пистолет в воздух,
чтобы дать ему услышать, и что второй выстрел был ответом на
этот звук. Убедившись, что вокруг нас нет полудюжины черкесов,
я набралась мужества, чтобы засмеяться первой над своим страхом.
Антуан поспешил отправиться на поиски нашего попутчика, дого¬
ворившись с нами, что третий выстрел должен означать момент
их встречи. Мы провели примерно полчаса в ожидании, подчас
мучительном, строя тысячу тревожных предположений, особенно
опасаясь, чтобы ружейные выстрелы не привлекли к нам внимание
черкесов, скитающихся в горах. Чего бы я не отдала, чтобы быть
как можно дальше от этой дороги, которую нам описали настолько
ужасной и которая казалась мне сейчас еще более ужасной.
Бесполезно описывать мое беспокойство в течение этих долгих
тридцати минут ожидания. Наконец раздался сигнал — и немного
времени спустя Антуан возвратился один, сказав нам, что нужно
продолжать путь без поляка; его перекладные были плохо заложены,
и, как следствие, чтобы выбраться, он должен дождаться дня.
Было настолько темно, а окрестности настолько опасны, что
нечего было думать покинуть место происшествия, несмотря на его
желание нас успокоить. Эти подробности только усиливали наше
беспокойство, и мы тысячу раз проклинали нашу опрометчивость. С
минуты на минуту мы могли оказаться в таком же положении, если
не предположить, что с нами может произойти нечто более худшее.
612

Дорога, по словам ямщика, поднималась серпантином вокруг утеса,
и что могло представлять опасность в окрестностях, так это
ненадежные балюстрады, которые встречались время от времени.
Такие заграждения настолько редки в России, что, для того чтобы
построить их, нужна реальная опасность.
Осознав все эти трудности, мы решили, что осторожность тре¬
бует, чтобы мы остались на месте до наступления дня; но кучер,
ужаснувшись одной мысли провести ночь в этих горах, таящих в
себе опасность, не оставлял нас в покое до тех пор, пока не
получил приказ трогать. Перспектива двигаться по краю пропасти
внушала ему меньший ужас, чем мысль о встрече с черкесами.
Счастливый тем, что получил карт-бланш, он поспешил спуститься
со своего сиденья и взять лошадей под уздцы, соотнося свои шаги
с шагами Антуана, который, как настоящий разведчик, исследовал
дорогу. По мере того как осуществлялся опасный спуск, шум
потока у подножья горы становился все громче, как будто для того,
чтобы усилить нашу тревогу. Но благодаря нашей счастливой звезде,
которая выводила нас из стольких трудных ситуаций, через час мы
уже оказались на равнине и — несколько минут спустя — на
станции, где наше прибытие произвело всеобщее удивление.
Начальник станции был сердит на своего коллегу, и было из-за
чего: несмотря на самые строгие правила, тот нам выдал лошадей
ночью. Он поспешил нам объявить свою резолюцию — отказать
нам во всех наших просьбах, прибавив, что его долг вообще отказать
нам в лошадях. Нет необходимости говорить, что это заявление
было само по себе бесполезным: благодаря Богу, мы имели
достаточно ночных впечатлений, чтобы думать искать другие.
Самая комфортабельная комната швейцарского или немецкого
отеля никогда не привела бы меня в то блаженное состояние, в
которое погрузило жалкое жилище, где мы провели остаток ночи.
Растянувшись на узкой скамейке, покрытой только ковром, я долго
наслаждалась, как настоящая сибаритка, очень довольная тем, что
нахожусь в полной безопасности. Это удовлетворение, следствие
бурных и разнообразных иллюзий, самая большая прелесть путеше¬
ствий. Отдых — после опасностей; после тревоги — блаженство
покоя. В этой смене различных впечатлений ум черпает свойство,
неизвестное в обыденной жизни, но единственно способное
объяснить ту страсть к путешествиям, которую обычно испытывают
613

творческие натуры. Что касается большинства туристов, которые
колесят по свету, то в их глазах опасность имеет определенную прелесть,
на больших дорогах они считают ее обычной, и их воображение
может так же мирно спать, как и в повседневной жизни.
На следующий день, чтобы покинуть станцию, мы ожидали
прибытия нашего попутчика, которого оставили помимо нашей
воли в такой скверной ситуации. Он прибыл совершенно разбитый,
но смеясь от всего сердца над своим приключением. Мы уехали
вместе, удаляясь от этих прекрасных гор Кавказа, которые теперь
сияли под утренними лучами. События, которые произошли
накануне, несмотря на то, что были мало драматичны, оставили в
нашем сознании такое тягостное впечатление, что воспоминание о
них еще внушало нам страх. Потому мы безо всякого сожаления
покидали столь живописный край: вдалеке отсюда, чем местность
будет однообразнее, тем больше мы будем восхищаться им.
Мы с радостью приветствовали наше новое местоположение
вплоть до причерноморских степей. Таким образом, очарование
мест почти всегда зависит от ваших впечатлений.
В течение дня дорога была заполнена повозками, всадниками,
пешеходами, возвращавшимися со Ставропольской ярмарки и пред¬
ставлявших все типы, характеризующие население этих гор. Черке¬
сы, казаки, туркмены, грузины, татары образовывали перед нашими
глазами пеструю смесь. Одни в блестящих костюмах вождей,
гарцующие на лошадях персидской или калмыцкой породы; другие,
набившиеся со своими семьями в тележки, покрытые буйволовой
кожей; третьи, гонящие перед собой огромные стада баранов и коз,
которые окутывали пылью повозки и всадников, — все это прида¬
вало происходящему смехотворный оттенок. Среди тех, кого дела
или желание привели на ярмарку, мы отметили одного прекрасно
сложенного черкеса, гарцующего на лошади, который ехал рядом с
повозкой, более элегантной, чем другие, занавеси которой были
плотно задернуты. Этого было достаточно, чтобы возбудить наше
любопытство: в подобном краю, среди людей, его населяющих,
патриархальные нравы которых столь оригинальны, малейшая слу¬
чайность принимает оттенок романтичности и становится неиссяка¬
емым источником догадок. Можно понять, какое поле деятельности
открывала для моего воображения эта таинственно закрытая и с
такой тщательностью охраняемая молодым и красивым горцем
614

повозка. Красота женщин этой местности широко известна, так
же как и все, что связывается с их завоеванием, и, безо всякого
сомнения, в повозке находилась молодая красавица, которой судьбой
было предназначено рано или поздно стать восточной царицей и
рабыней. Несмотря на то, что у меня уже больше не было тех
иллюзий, с которыми я приехала из Франции, слово «черкешенка»
еще имело для меня некоторое очарование, напоминая, что гаремы
Константинополя и Малой Азии всегда славились горскими девуш¬
ками. Я бы многое отдала, чтобы поднять занавеси таинственной
повозки или, по крайней мере, следовать за ней до нашего прибытия
в Ставрополь; но ямщик, у которого не было подобного желания,
решил по-другому. Подгоняемые ударами его кнута, лошади скакали
галопом — и вскоре мы потеряли из виду черкесов, туркмен, татар,
стада, повозки и все, что сдерживало быстроту нашей езды.
Последняя Кавказская цепь, вершины которой незаметно сни¬
жались до Ставрополя, по левую сторону от нас образовывала
зубчатую линию, где мы спешили охватить взором самые
прелестные виды. Растительность была еще пышной, благодаря
мягкости климата; температура воздуха в это время года казалась
нам необычной даже для этой южной области. Мы продвигались
вперед, и перед нашими глазами расстилалась степь с ее
однообразием и бескрайними горизонтами. Вершины Кавказа
исчезли в ее туманной дали; холмы постепенно стирались; все
обещало нам приближение широкой равнины, которая простиралась
между Каспийским и Азовским морями.
Мы смогли прибыть в Ставрополь только к вечеру. Позднее
время помешало нам использовать для ночлега наши
рекомендательные письма. Нужно было искать пристанище в
гостиницах, которые находились на главной улице, но все было
занято, и волей-неволей мы должны были отправиться искать
счастья в предместьях.
Произведя много шума, польскому офицеру удалось поместить
нас в отвратительной хижине, общая комната которой была уже
заполнена дюжиной путешественников. Тем не менее мы заняли
небольшой угол, опять-таки благодаря нашему приятелю «офице¬
ру. Овладев этим жилищем, мы смогли со своими подушками и
шубами устроиться на диване. Всего лишь раз в этих условиях я
могла наблюдать, насколько мало занимают здесь путешествен¬
615

ники друг друга. Каждый ведет свое небольшое хозяйство, сле¬
дует своим привычкам, не стесняя своего соседа. Таким образом,
в этой комнате, наполненной личностями самых различных нравов,
мы чувствовали себя так, как будто жили в отдельных апартамен¬
тах. Наша речь, наша манера вести себя, наше платье не привлек¬
ли ни одного нескромного взгляда. В то время как мы пили чай, с
интересом наблюдая за тем, что происходило вокруг нас, новый
путешественник после долгих пререканий вошел к нам, и, чтобы
его разместить, нужно было сильно потесниться. Каково же было
наше удивление, когда мы узнали в нем того самого черкеса, кото¬
рый недавно так живо возбудил наше любопытство! Конечно, слу¬
чай, который в последнее время помогал нам столько раз, благо¬
приятствовал еще раз и преподнес этот приятный сюрприз. Я не
знаю, как удалось черкесу найти место, чтобы устроить свой багаж,
но при помощи двух слуг он расположился на таком же, как у нас,
диване; закончив устраиваться, вышел и некоторое время спустя
вернулся, неся на руках женщину под вуалью, которую очень дели¬
катно положил на диван, разместившись рядом и обращаясь с ней
с видимой нежностью. Время от времени он приподнимал белую
вуаль, которая открывала нам черты молодой женщины. Вся эта
сцена была полна поэтического очарования, которое я не берусь
передать. В поведении, одежде, в выражении лица этих двоих
было что-то от восточной грации, что сразу же схватил бы глаз
художника. Здесь было чем восхититься и взгляду, и воображе¬
нию. К сожалению, прекрасное видение испарилось, как сон. Че¬
рез несколько минут явился хозяин, чтобы отвести загадочную пару
в комнату, предназначенную для них двоих. Бесконечные меры
предосторожности были предприняты для того, чтобы перенести
незнакомку, которая казалась умирающей. Я хотела было последо¬
вать за ней и предложить услуги, которые каждая женщина рада
оказать другой женщине, но это оказалось невозможно. Она уда¬
лилась от нас, произведя неизгладимое впечатление.
На следующий день, все еще думая об этом событии, мы рас¬
спросили о нем нашего хозяина, но он ответил довольно расплывчато.
Все, что мы поняли, это то, что молодая женщина приехала в Став¬
рополь, чтобы справиться у знаменитого врача о своем состоянии
здоровья, которое мало внушало надежды. Что касается о связи
между ней и молодым человеком, о моральных причинах ее болезни,
616

самой интересной части ее истории, мы ничего не могли добиться
от хозяина гостиницы. Однако, если бы наше пребывание здесь
продлилось, вероятно, при помощи переводчика, мы бы что-нибудь
узнали о молодой паре. Но на следующий день один француз, к
которому мы имели рекомендательные письма, поспешил предло¬
жить нам свою квартиру, и, покинув гостиницу, мы потеряли, таким
образом, всякую надежду узнать что-то новое об истории, которая
казалась нам такой романтичной.
Человек, к которому мы переехали, бывший слуга Наполеона,
был одним из тех осколков великой армии, которые разбросало по
всей России. Попав в плен в войну 1812 года, он не имел других
средств к существованию, как преподавательская деятельность. В
Ставрополе он основал пансион, заведение очень престижное в
столь отдаленном городе. В течение тех нескольких дней, которые
мы провели у него, мы не могли нахвалиться им и его семьей.
Нужно путешествовать в отдаленных краях, чтобы понять ра¬
дость, которую приносит встреча с соотечественником, говорящим
на вашем языке и относящимся с симпатией ко всему, что пред¬
ставляет вашу культуру. Сколько раз мы были приняты со всей
учтивостью старого двора давними эмигрантами, еще выполняю¬
щими несложные функции учителей или интендантов. По правде,
эти представители другой эпохи и другого общества исчезают день
за днем; но военнопленные, которым посчастливилось избежать
Сибири, еще многочисленны в этой стране и упрочили здесь вкус к
французскому языку, основе всего русского воспитания.
Ставрополь, столица Кавказа, город очень приятный, показался
нам оживленным, потому что ярмарка удваивала население. Впрочем,
я заметила, что во время путешествия я не упомянула ни одного
названия города, не связав его с ярмаркой. В конечном итоге у
нас возникла идея коммерции в России. Однако в Ставрополе
ярмарка занимала нас гораздо меньше, чем генерал Граббе, восемь
дней назад вернувшийся из экспедиции против черкесов. Весь
город был полон слухами о его подвигах. Каждый офицер,
рассказывая о какой-нибудь блестящей вылазке, всю славу
приписывал именно ему.
Едва вернувшись, генерал Граббе уже активно готовился к
новой кампании, на которую возлагал самые большие надежды.
Он настойчиво просил моего мужа сопровождать его, подарил ему
617

свою палатку, физические инструменты для того, чтобы эта
экскурсия послужила науке. В любой другой ситуации идея
проникнуть в кавказские племена под прикрытием целой армии,
без сомнения, прельстила бы господина де Геллю, но было бы
глупостью предпринимать подобное путешествие после тех, которые
мы едва закончили.
Чтобы оправиться от усталости, мы провели два или три дня
в превосходной семье Крупье, затем нужно было уехать из
Ставрополя с его пестрым населением. Желание покинуть
навсегда храбрых и дерзких черкесов, прибывших в Ставрополь
как будто для того, чтобы сказать нам последнее «прощай»,
удваивало наш интерес к перемене мест. Незадолго до нашего
отъезда мы еще раз вернулись на ярмарку, чтобы в последний
раз полюбоваться ими и запечатлеть в нашей памяти этот тип,
представляющий благородство и красоту одной из тысячи
человеческих народностей.
Примечания
1 ...Мой муж... — Ксавье Оммер де Гелль — геолог и путешествен¬
ник. В 1835 году отправился на Восток для геологических исследований
Крыма и юга России. По возвращении в Париж в 1843 году в сотруд¬
ничестве со своей женой опубликовал книгу «Прикаспийские степи,
Кавказ, Крым и юг России». Упоминание об этой работе имеется в
книге А. Дюма «Кавказ» (Париж, 1859).
2Паскевич Иван Федорович (1782—1856) — генерал-фельдмаршал,
получивший от Николая I титул «светлейшего князя Варшавского» за
подавление польского восстания в 1831 году.
3 Ребров Алексей Федорович (1776—1862) — помещик, владелец
поместья Владимировна на реке Куме, а также домов в Пятигорске и
Кисловодске. В одном из них в 1837 году останавливался М. Ю. Лер¬
монтов. Дом в Кисловодске сохранился.
4 Бургун-Маджары — селение Ставропольской губернии. Возле
него были обнаружены развалины древнего торгового города Маджа-
ры, все постройки которого шли по высокому берегу реки Кумы.
Маджары — крупнейший золотоордынский город Северного Кавказа,
его экономический центр, имевший широкие связи, в том числе со Сред¬
618

ней Азией. Город Маджары процветал в XIV веке и был разрушен
Тамерланом в 1395 году.
5 ...В битве при Эйлау... — Прейсиш-Эйлау — город в Восточной
Пруссии. 7—8 февраля 1807 года в окрестностях города происходило
ожесточенное сражение между французами под командованием Наполео¬
на и русской армией Беннигсена. Каждая сторона потеряла по 25 тысяч
человек, но сражение не имело решающего значения.
6 ...Борьба между горцами Кавказа и Россией... — Уже в силу
своего географического расположения Кавказ издавна составлял сферу
жизненно важных интересов для Российского государства. Кавказский
вопрос стал главным компонентом восточной политики России еще с
XVI—XVII вв. Горцы сопротивлялись присоединению Кавказа к Рос¬
сии, пытаясь отстоять свою независимость. 1817—1864 годы считаются
официальными датами так называемой Кавказской войны, хотя отдельные
стычки с горцами продолжали иметь место еще долгое время.
7 ...Прибыв в Пятигорск... — Впервые перевод-пересказ этого отрывка
помещен П.П. Вяземским в 1887 году в его публикации «Лермонтов и
госпожа Оммер де Гелль в 1840 году» в несколько измененном виде — в
тексте, приведенном П.П. Вяземским, полностью отсутствуют описания
Пятигорска и его достопримечательностей.
8 Конради Федор Петрович (род. в 1775 г.) — главный врач
Управления Кавказских минеральных вод. В 1831 году издал в С.-
Петербурге книгу, посвященную описанию Кавказских минеральных вод.
В период пребывания Конради в должности главного врача на Кавмин-
водах М. Ю. Лермонтов дважды лечился в Пятигорске (1825, 1837 гг.).
9 ...Пансион, патронируемый французскими дамами... — Упоминается
в мистификации П. П. Вяземского 1887 года. По этому поводу в письме
Э.А. Шан-Гирей в редакцию «Русского архива» от 22 августа 1887 года
сказано: «...не припомню, чтобы когда-нибудь существовал французский
пансион в Пятигорске, где бы воспитывалась красавица-черкешенка, хотя
и живу здесь давненько...»
10 Генерал Граббе Павел Христофорович (1789—1875) — генерал,
командующий войсками на Кавказской линии и Черномории (1838—
1842). В 1840 году под его началом служил М. Ю. Лермонтов.

СПИСОК ИЛЛЮСТРАЦИЙ
Рукопись стихотворения «Когда волнуется желтеющая нива». Стр. 345
Рисунок «Голова бородатого мужчины в шлеме римлянина». Стр. 346
Рисунок «Голова украинца». Стр. 347
Ведомость о поведении и успеха воспитанника 4-го класса Московского
университетского благородного пансиона М. Лермонтова. Стр. 480

СОДЕРЖАНИЕ
В.А. МАНУЙЛОВ ЛЕТОПИСЬ ЖИЗНИ
И ТВОРЧЕСТВА М.Ю. ЛЕРМОНТОВА 3
Предисловие 4
Список условных сокращений 14
Указатель имен 254
СВОДНЫЕ УКАЗАТЕЛИ ПРОИЗВЕДЕНИЙ
М.Ю. ЛЕРМОНТОВА
Стихотворные произведения 286
Прозаические произведения 321
Указатели к переписке М.Ю. Лермонтова 323
ДОПОЛНЕНИЯ И ИСПРАВЛЕНИЯ 339
Стихотворения М.Ю. Лермонтова, не вошедшие
в настоящее собрание сочинений 341
Рисунки М.Ю. Лермонтова, не вошедшие в
в настоящее собрание сочинений 345
Письма о М.Ю. Лермонтове, не вошедшие
в настоящее собрание сочинений 348
Новое о происхождении рода
и родственниках М.Ю. Лермонтова 352
1. Предки М.Ю. Лермонтова
(Сообщение В.В. Никольского) 352
I. Русские акты о предках поэта. 1621—1703 352
II. Шотландские известия о родоначальнике Лермонтовых. 1061 ...359
III. Томас Лермонт — шотландский бард. 1286 361
621

IV. М.Ю. Лермонтов — шотландец 365
Приложение. Указ об отставке Ю.П. Лермонтова, (отца поэта).... 367
2. Лермонты. Шотландские предки Лермонтова
Роберт Рейд, Университет Киле
(Перевод с английского Т.М. Новицкой) 372
1. История семьи Лермонт
1.1. Обстановка
1.2. Джордж Лермонт
1.3. Другие Лермонты
2. Томас Стихотворец
3. Лермонтов и Шотландия
3. Как писать фамилию Лермонтова? 393
4. Дело о переносе праха Ю.П. Лермонтова
Протокол эксгумации трупа Юрия Петровича Лермонтова,
произведенной 23—24 ноября 1974 года 394
5. Отчет о командировке в деревню Кропотово
и село Шипово Липецкой области
Составил П. А. Фролов, зав. отделом
музея-заповедника «Тарханы» 407
Некоторые дополнительные
исторические и юридические документы 415
1. Письмо Е.А. Арсеньевой пензенскому губернатору
о пожертвовании средств на ополчение. 1812 415
2. Список дворян Чембарского уезда с объявлением
ими доходов со своих владений. 1816 416
3. Указ «Его Императорского Величества Самодержца
Всероссийского, от Правительствующего Сената
о торжественном вступлении русских войск в Париж». 1814 420
4. Указ «Святейшему Синоду об объявлении конца войны
с Францией и подписании всеобщего мира». 1814 421
5. Манифест Александра Первого о вступлении России
в Священный Союз. 1815 423
6. Отпускные грамоты «вечно на волю от вдовы гвардии
поручицы Елизаветы Алексеевой дочери Арсеньевой
крепостным девкам Авдотьи Афонасьевой
и Авдотьи Карповой». 1810 426
622

Воспоминания разных лиц
о М.Ю. Лермонтове 430
1. Из рассказов крестника Е.А. Арсеньевой С.А. Раевского
в записях В.Х. Хохрякова о детстве Лермонтова 430
2. Из записей Чембарского краеведа П.К. Шугаева. 1890-е гг. 431
3. Запись журналиста А.Н. Корсакова о тарханском периоде
жизни М.Ю. Лермонтова. Конец 1880-х — начало 1890-х гг.
Заметка о Лермонтове 441
4. Из воспоминаний А.П. Шан-Гирея о Лермонтове. 1860 443
5. Заметки о Лермонтове и о некоторых его современниках
Из воспоминаний М.Н. Лонгинова 449
6. Три встречи с М.Ю. Лермонтовым В.В. Бобарыкина 460
7. Лермонтов и Белинский в 1837 году
(Из воспоминаний Н.М. Сатина) 478
8. Михаил Юрьевич Лермонтов.
(Воспоминания В.П. Бурнашева) 481
9. А. Васильчиков. Несколько слов о кончине
М.Ю. Лермонтова и о дуэли его с Н.С. Мартыновым 542
ПРИЛОЖЕНИЯ 549
Тайна встречи еще не раскрыта
(Адель Оммер де Гелль и М.Ю. Лермонтов
на Кавказе в 1840 году) 550
Лермонтов и г-жа Оммер де Гелль в 1840 году 553
Адель Оммер де Гелль. Путешествие по прикаспийским
степям и югу России (Главы из книги) 568
Глава 1 568
Глава XI 580
Глава XII 596
Глава XIII 609
Список иллюстраций
620

Издание осуществляется при информационной поддержке
«Российской газеты», газет «Комсомольская правда»,
«Труд», «Московский комсомолец», «Трибуна», «Россия»,
«Воскресенье», «Парламентской газеты», телекомпании
«ТВ-6 — “Волна”»,
программы «Доброе утро» ОРТ, радиостанции «Маяк»,
Руководитель издательского проекта
академик Академии Российской словесности Г.В.Пряхин
Главный редактор проекта кандидат философских наук
В.В.Милюков
Редакторы тома Л.Г. Фронина, Е.А. Шипова
Главный художник С.В. Богачев
Технический директор П.О.Иванов
Корректор Т.М. Новицкая
Оригинал-макет подготовлен в компьютерном центре
ООО ИИА «Евразия+». Руководитель С.В.Кабанов
Лицензия ЛР № 010193 от 19.02.1997. Налоговая льгота — общероссийский
классификатор продукции ОК — 005 —93, том 2: 953 000 — книги, брошюры.
Сдано в набор 06.12.2001, подписано в печать 17.01.2002.
Формат 84x108 У32.
Печать офсетная. Объем 19.5 п.л. Тираж 10000 экз. (1-ый завод),
Заказ № 102
Газетно-журнальное объединение «Воскресенье»;
125805, ГСП-47, Москва, ул. «Правды», 24
Тел.: (095) 257-33-15
Факс: (095) 257-39-46
При участии ООО ИИА «Евразия*»
Отпечатано с оригинал-макета
в ОАО «Рыбинский Дом печати»
152901, г. Рыбинск, ул. Чкалова, 8.