сон РАЗУМА РОЖДАЕТ ЧУДОВИЩ
Энтони А. БарретКАЛИГУЛАШРЯТЕРРА - КНИЖНЫЙ КЛУБ
УДК 931
ББК 63.3(0)3
Б24CAUGULATHE CORRUmON OF POWERAnthony A. Barrett
Butler & Tanner Ltd, Frome, SomersetПеревод с английского
С. ВолодинойРазработка оформления серии художника
Д. БорковскогоБаррет Энтони А.524 Калигула / Пер. с англ. С. Володиной. — М.:
ТЕРРА—Книжный клуб, 1999. — 432 с. — (Сон ра¬
зума рождает чудовищ).ISBN 5-3(ХИ)2467-8Автор воссоздает цепь событий, происходивших в правление
Калигулы, и опровергает сложившееся о нем представление как о
полубезумном деспоте. Баррет использует труды античных авторов,
данные археологических экспедищ1Й, работы историков.УДК 931
ББК 63.3(0)3ISBN 5-300-02467-8	© Anthony А. Barrett, 1989© ТЕРРА—Книжный клуб, 1999
СОДЕРЖАНИЕХронология важнейших событий	 12Предисловие	 151	Семейные корни	 322	Борьба за власть	 583	Личные пристрастия	 984	Новый император	1115	Признаки напряженности	1476	Заговор	1797	Северная Африка	2188	Британия и Германия	2299	Божественные почести	25310	Убийство	27611	Последствия	30212	Калигула и иудеи	31713	Калигула-строитель	33314	Годен к правлению?	362Библиография	 411
Автор признателен д-ру Мириам Гриффин
за разрешение на перепечатку генеалогиче¬
ского древа 1 из ее книги Nero: the End of
a Dynasty, a также профессору Энтони
Бэрли за карту 1 из книги Marcus Aurielius:
а Biography.
КАРТЫ И ПЛАНЫ1	Античный мир времен Калигулы	10—112	Северная Африка	2173	Северо-Запад Европы	2284	Восточное Средиземноморье	316
Генеалогическое древо 1
Юлиев—КлавдиевГАЙ ЮЛИЙ ЦЕЗАРЬ
IГней Помпей
Магнус «МуцияСекстПомпейЛуций Cl
ЛибонП Корнелий
Скрипион (1)*ГСкрибонияПомпея Луций Скрибоний
Магна » ЛибонПавл
Эмилий
Лепид « КорнелияМарк Випсаний
Агриппа (2) “ ЮлияГЛуций Скрибоний
ЛибонМаркЭмилийЛуцийЭмилийГайМ ЛицинийЛепид Пам«Юлия ЦезарьЛуцийЦезарьАгриппина
Старшая -
Агриппа
ПостумЭмилияЛепидаКрасс-СкрибонияЛионияМагнаДруз Силан » ЭмилияТоркват Лепида Ц«мрь)
ГАЙГней Помпей
Магн *-|	[МКрасс
Фруги, консул
64 г нэ
Клавдия	Л ПизонАнтония	ФругиЛицинианКрассСкрибонианМ ЭмилийЛепид (2)«Дру Л Кассий
зилла» Лонгин (I)
Калигула
1»Юния Клавдия
2*Ливия /Корнелия
3»Лоллия Павлина
4»ЦеэонияIДрузиллаЛ Юний
СиланМЮнийСилан.консул 46 г н эЛ ЮнийСиланТоркват“ГЮнияЛепида’Гай Кассий
: ЛонгинДЮний
Силан Торкват.
консул 53 г н эЮнияКальвина
АцийБалбI Ашм«Гай ОктавиямIЛуций Доииций
консул 54 г JK> и 9I	1 -IIГайОкталыанЛивияДруаила(ПКлалШ
^ Нерон«МаркГнейАгсмДрузЮииий Антония
Н«рои » МладшаяЛуцАнтония Агенобарб. консул
Старшая » 16 г до н эГ?=г ГермаиикДрузЮлий Лианя
Цезарь« ЮлияФилияТиберий Геиелл, М Валерий	Фауст (2)Домицфя мессалла Домиция КорнелийБарбат (I )= Лепила = СуллаРубеллий
в Бланд1Гней 			Агенобарб (I). Агриппина (г)КЛАЦДИЙ
консул 32 г и » “Младшая (4) «(З)Валерия МессаллинаЦ2) Элия ПетинаНеронРуфрий Поппея
Криспин (1)« Сабина (2)РубеллийПлавтIГI Т Клавдий Гней Помпе
I Цезарь Магнус (I)
Брнтанник(ЛДомицийАгенобарб)НЕРОН »(1) Октавия~|^авд"1Фауст Ко|Антония =(2) Сулла Феликс,
консул 52 гКриспин АвгустаПоря.сположения не всегда совпадает с
еской последовательностьюа схеме обозначены не все родовые связи
— означает усыновление
ХРОНОЛОГИЯ ВАЖНЕЙШИХ СОБЫТИЙДаты, вызывающие сомнение, выделены курсивом.
Особенно это касается событий в Иудее 39 и 40 годов.12 г. 31 августа
14 г. 18 мая19 августа17	г. 26 маяОсень18	г. Начало года19	г. 10 октября20	г. Начало года27	г. Конец года29	г. До июня31	г. До октября
После 31 августа
18 октября32	г.33	г.35	г.36	г.37	г. Начало года
16 мартаРождение КалигулыОктавиан Август отправляет Калигулу в Гал¬
лию/Германию
Кончина ОктавианаКалигула присутствует на триумфе Германика
в РимеКалигула с родителями едет в восточные про¬
винцииКалигула произносит речь в Ассе
Кончина ГерманикаКалигула с матерью возвращается в Италию
Калигула переезжает в дом Ливии на Пала¬
тинском холмеКончина Ливии. Калигула переезжает в дом
АнтонииСмерть Нерона (брата Калигулы)Калигулу вызывают на Капри
Падение СеянаНазначение Флакка префектом Египта
Калигула становится квестором. Женитьба на
Юнии КлавдииСмерть матери и брата Друза, а Тиберий на¬
значает Калигулу сонаследником с Гемеллом
Прибытие Ирода Агриппы на Капри
Вителлий улаживает дела с парфянами
Смерть Тиберия12
18	марта
28 марта28	или 29 марта
Апрель
21 апреля1 мая1	июля30/31 августа
21 сентября
После 21
сентября
Конец октября
Конец года38	г. В течение годаНачало года
10 июня
Август23 сентября
Вскоре после того
Октябрь21	октября39	г. I январяНачало года?Весна?Через месяц
ЛетоПосле 3 сентябряСенат провозглашает Калигулу императором
Калигула въезжает в Рим
Сенат передает Калигуле полномочия
Калигула собирает останки матери и Нерона
Формальное подтверждение полномочий Кали¬
гулыСмерть АнтонииНачало первого консульства Калигулы (2 ме¬
сяца)Посвящение храму АвгустаСенат жалует Калигуле титул Отца ОтечестваБолезнь КалигулыВыздоровлениеПосвящение храму АвгустаКалигула женится на Ливии/КорнелииОтмена налога на продажи
Восстановление избирательных прав народаСмерть Макрона и его жены
Смерть Друзиллы
Прибытие Ирода Агриппы
в Александрию
Беспорядки в АлександрииОбожествление ДрузиллыКалигула женится на Лоллии ПавлинеАрест и ссылка ФлаккаПожар в Эмилианском районеНачало второго консульского срока Калигулы(30 дней)Калигула обрушивается на сенат
Восстановление судов по делам об умалении
императорского величияЖенитьба на ЦезонииРождение дочери ДрузиллыМост в БайяхКомандование Вторым легионом (Африка)
Отстранение консулов от должности
До 27 октябряПосле 27октябряЗима 39/40 г.40	г. 1 января
Начало годаНачало года
Весна?МайКонец маяЛетоЛето31	августа
После 31 августаКонец года41	г. 1 января
Конец января
54 г. 13 октября
68 г. 9 июняГонения на наместника Паннонии Сабина
Казнь ЛепидаОтъезд Калигулы в МеваниюВыдача Гетулика (и Лепида) и, возможно,казнь обоихНазначение Гальбы командующим в Верхней
ГерманииИзгнание Агриппины и Ливиллы (сестер Кали¬
гулы)Отъезд Калигулы на север
Новые суды по делам об умалении император¬
ского величия в РимеКалигула в Лионе принимает первую депута¬
цию сенатаОтъезд посольства Александрии в РимБеспорядки в ДжамнииНачало третьего консульства Калигулы (12дней)Калигула прибывает в войска в Германии
Калигула принимает капитуляцию Админия на
Ла-МаншеОтзыв Птолемея в РимПетронию приказано установить статую Кали¬
гулы в Иерусалимском храме
Калигула принимает вторую делегацию сената
Калигула в окрестностях Рима
Первая встреча с делегацией Александрии
Калигула в Кампании
Встреча с Иродом Антипой
Возвращение в Рим Ирода Агриппы
Казнь Птолемея в Риме
Восстание в МавританииВъезд в Рим, овацияВторая встреча с александрийской делегациейВведение в Риме новых налоговКазнь подозреваемых в заговореНачало 4-го консульства Калигулы (6 дней)Убийство Калигулы на Палатинских играхСмерть КлавдияСмерть Нерона14
ПРЕДИСЛОВИЕГоворят, император Коммод послал одного человека на
казнь только за то, что тот читал книгу Светония «Жизнь
Калигулы». Такое наказание может показаться чрезмерно
строгим, однако не следует забывать, что ни один импера¬
тор Древнего Рима, за исключением разве что Нерона, не
превзошел Калигулу в бесчинствах, причем образ Нерона
формировался на протяжении четырнадцати лет, тогда как
Калигула находился у власти всего четыре года. Олице¬
творение безумия в сочетании с деспотизмом, Калигула
послужил источником вдохновения для авторов многочис¬
ленных пьес, кинофильмов и нескольких телевизионных
сериалов. Но несмотря на массовый интерес к этой фигу¬
ре, ученые как-то обходят ее стороной. Это, впрочем, и не¬
удивительно. Поскольку труды наиболее значительного
античного комментатора правления Юлиев — Клавдиев
историка Тацита до нас не дошли, нам ничего не остается,
как полагаться в качестве источника информации на ме¬
нее значимые источники, главным образом на труды исто¬
рика более позднего времени Диона и биографа Светония.
Предвзятость их свидетельств еще не есть главная пробле¬
ма. Те разрозненные упоминания Калигулы, какие имеют¬
ся в трудах Тацита, посвященных другим императорам, по¬
зволяют прийти к выводу о том, что его оценки были бы
не менее враждебны, чем дошедшие до нас, и уж во вся¬
ком случае всегда следует делать поправку на расхожие
предрассудки. Куда более сложным представляется то об¬
стоятельство, что существенная часть дошедшего до нас
материала носит частный или чересчур обыденный харак¬
тер, относится не столько к реальным поступкам импера¬15
тора, сколько к его намерениям, и грешит такими несоот¬
ветствиями. что подчас не удается даже грубо воссоздать
хронологию событий. Как следствие того, большинство ис¬
следований жизни Калигулы, особенно популярные на Ев¬
ропейском континенте, норовят избежать критического
анализа и ограничиться главным образом пересказом изб¬
ранных отрывков из Светония и Диона.Жанр биографического исследования, к какому бы ис¬
торическому периоду оно ни относилось, налагает свои
жесткие ограничения, и читатель может спросить, чем за¬
служил такое исследование Калигула. Его правление было
исключительно кратким — короче даже, чем у Галерия
(шесть лет), Криспа (девять) или Лициния Первого и Вто¬
рого (с промежутком в двадцать три года), то есть импера¬
торов, чьи имена канули в забвение и окутаны мраком. Бо¬
лее того, насколько можно судить, у него не было ясных
взглядов на правление, и он не знаменовал собой никакой
заметной исторической тенденции. Конечно, на этот во¬
прос есть простой и скорый ответ. По заблуждении или
нет, образованный читатель неизменно находит жизнь Ка¬
лигулы занимательной, тогда как упорно отказывается
проявлять хоть малейший интерес к Пробу, Галерию и им
подобным. А поскольку интерес к Калигуле существует,
следовательно, есть потребность в серьезном исследова¬
нии, в котором нашли бы отражение новейшие научные
изыскания и данные последних археологических раскопок.
Результатом может явиться не более чем приблизительное
воссоздание реальных событий, но в любом случае такой
труд должен диктоваться скорее серьезным стремлением к
постижению академической правды, нежели погоней за
сенсациями, сулящими коммерческую выгоду.Если отставить в сторону интересы простого обыватег
ля, то правление Калигулы никак не отнесешь к незначи¬
тельным историческим явлениям. Именно в его время про¬
исходили события, которые имели далеко идущие послед¬
ствия. Калигула выработал план покорения Британии, ко¬
торый двумя годами позже воплотил его преемник Клав¬
дий. На его правление пришлась первая в истории Рима
вспышка антисемитских настроений. А самое главное —
он стал первым римским императором в полном смысле
слова, ему сенат покорно вручил неограниченную власть16
над громадной частью цивилизованного мира. Ритуал, со¬
провождавший его приход к власти, стал стандартной фор¬
мулой на следующие четыре столетия. Если из правления
Калигулы и можно извлечь какой-то урок, то он должен
заключаться в том, что история не учит нас ничему. Рим¬
ский сенат очень быстро пожалел о том, что вложил столь
могущественные рычаги власти в руки обаятельного, но
совершенно неопытного юнца. Не пройдет и пятнадцати
лет, как сенат снова исполнит тот же самый ритуал, чтобы
заново, уже при Нероне, испытать то же разочарование
делом рук своих.Должно быть, задача биографии состоит в том, чтобы
дать ответ на один главный вопрос: что за личность мы ис¬
следуем? К несчастью, в случае с Калигулой ответить на
этот вопрос весьма непросто. В глазах античных авторов
он был монстр с разрушительными наклонностями. Фило¬
соф оппортунистического толка Сенека, стремясь завое¬
вать расположение Клавдия, уверил его, что его предшест¬
венник «растранжирил и полностью развалил Империю».
Это абсолютно неверно. При Калигуле провинции Римской
империи управлялись стабильно и грамотно: на границах
было спокойно, римляне выработали modus vivendi со
своими заклятыми соперниками парфянами, а набеги гер
манских племен на территорию Галлии умело пресека
лись. Кроме того, не вызывает сомнений, что при Калигу
ле многие сенаторы чувствовали себя весьма уверенно
как бы они ни пытались представить дело впоследствии
Даже самые твердолобые критики Калигулы согласятся
что в его правление не все было столь мрачно. Возможно
он являл собой нелепое зрелище, когда лично вел войска в
бой (этого императоры не делали до него уже пятьдесят
лет), и тем не менее не прошло и двух лет после его убий¬
ства, как подобное совершил и Клавдий, выехав впереди
высадившегося в Британии войска. Нас уверяют, что Ка¬
лигула до дна разорил казну, однако его преемник нашел
финансы государства в таком здоровом состоянии, что по¬
зволил себе отменить некоторые налоги и заняться дорого¬
стоящими строительными программами. Про Калигулу го¬
ворят, что руки у него были по локоть в крови римского
народа. Конечно, яркое описание в источниках репрессий,
последовавших за разоблачением не одного, а целой серии17
заговоров, создает картину кровавой бани. Однако вспом¬
ним, как реагировала публика на весть о его убийстве: ре¬
акцией народа был гнев. К тому же не так и велик список
его жертв, многие из которых при ближайшем рассмотре¬
нии действительно оказываются замешанными в заговоре
против императора.Могли ли античные авторы так сильно исказить дейст¬
вительное положение вещей? Судить об этом позволяет
один пассаж из Сенеки. Он описывает, как Калигула вы¬
ставлял вперед ногу для лобзания — для римлян с их под¬
черкнутым чувством собственного достоинства нечто со¬
вершенно оскорбительное! Но тут же — причем единст¬
венный раз — Сенека оговаривается, что едва ли это мог¬
ло иметь место на самом деле, ибо некоторые говорят, что
император всего лишь хвалился новыми сандалиями! Вот
пример задачи огромной важности, стояш^ей перед любым
историком, — отделить правду от вымысла. Если же от¬
бросить все неправдоподобные истории, рассказываемые
про Калигулу, то и биографии никакой не останется. Боль¬
шая проблема заключается еще и в том, что если отсутст¬
вуют археологические данные, то мы практически остаем¬
ся без каких-либо историографических инструментов, по¬
зволяющих отделить плевелы от зерен, и можем полагать¬
ся скорее на здравый смысл и чувство целесообразности,
нежели на предвзятые и персонифицированные критерии,
к которым ученые не без основания относятся с долей
скептицизма.Конечно, многие фигуры древности изображаются в ис¬
точниках, представляющих враждебный лагерь, в крайне
очерненном виде. Но случай с Калигулой особый Тут все¬
гда надо иметь в виду, что его преемник Клавдий, когда
пришел к власти, оказался в весьма щекотливом положе¬
нии. Он стал императором в результате убийства предше¬
ственника. Дабы не создавать нежелательного прецедента,
он вынужден был всячески подчеркивать, что Калигула по¬
гиб не из-за того, что плохой оказалась система единолич¬
ной власти, а потому, что он, Калигула, был плохим импе¬
ратором. Сам историк, Клавдий наверняка подсказал сво¬
им историографам ту версию, которой им надлежало при¬
держиваться В этом его поддержали и ренегаты-сенаторы,
то есть те из них, кто прекрасно уживался с Калигулой,18
но после его смерти решили, что в их интересах рассказы¬
вать о непрестанных гонениях на них со стороны Калигу¬
лы, о постоянном страхе физического устранения, когда
они были якобы вынуждены для спасения жизни прибе¬
гать ко всяким хитростям и полагаться на счастливый слу¬
чай. Это и нашло отражение в письменных источниках.
Конечно, только больное воображение может навести на
мысль о существовании некоего «заговора» с целью очер¬
нить Калигулу, однако мотивов для раздувания тех немно¬
гих добродетелей, кои у него имелись, было явно малова¬
то. Время от времени в источниках угадываются намеки
на эти добродетели, но они в самом деле едва заметны.В двух серьезных аналитических работах, посвящен¬
ных его правлению в целом, сделана попытка рафинирова¬
ния настойчиво создаваемого источниками образа, причем,
пожалуй, излишне усердная. Так, в серии статей 1903 г.
Г. Вильрих представил все действия Калигулы как осоз¬
нанную политику, направленную на возрождение концеп¬
ции монархии, существовавшей при Юлии Цезаре, и раз¬
рушение системы, которая сложилась при Октавиане Ав¬
густе и показала свою несостоятельность во времена Тибе¬
рия. Калигула, в жилах которого текла кровь Антония, как
никто подходил на эту роль. По мнению Вильриха, дейст¬
вия Калигулы были исключительно разумны и в той ситуа¬
ции имели свою логику, выражая четкую политическую
линию. Спустя тридцать лет вышла работа Болдсона «Им¬
ператор Гай», главная идея которой несколько скромнее, а
потому представляется более приемлемой. По Болдсону,
Калигула был умный человек и вполне зрелый, если не
мудрый, политик, а представление о нем как о безумце с
садистскими наклонностями есть результат искажения в
источниках. В интересной работе Болдсона многое привле¬
кает, однако, как увидит читатель, во всем мы с ним со¬
гласиться не можем. В своем стремлении быть справедли¬
вым в отношении к предмету исследования, Болдсон под¬
час слишком великодушен, что не находит подтверждения
в источниках. Автор предлагаемой вниманию читателей
книги старался подойти к вопросу непредвзято. Главную
свою задачу он видел в воссоздании череды событий. Ко¬
нечно, подлинная роль историка заключается в том, чтобы
за цепью событий усмотреть существенную тенденцию.19
Однако в случае с правлением Калигулы возможности к
тому ограничены. Поскольку многие обобщения приходит¬
ся делать, опираясь на гипотезы, то весь процесс стано¬
вится рискованным. Так, например, существует мнение,
что заговор 39 г. был спровоцирован женитьбой Калигулы
на Цезонии весной того же года. Отсюда следуют рассуж¬
дения о том, что брак нарушал династийные планы некото¬
рых заговорщиков, и все это может показаться достаточно
мотивированным, если не учитывать того обстоятельства,
что женитьба могла состояться и осенью, уже после раз¬
облачения заговора, а в таком случае все построение ру¬
шится как карточный домик. И при изучении данного пе¬
риода подобные досадные проблемы возникают на каждом
шагу. Прояснить ситуацию могло бы только обнаружение
несохранившихся книг из «Анналов» Тацита. При воссоз¬
дании событий автор старался воздерживаться от чрезмер¬
ной умозрительности. Не удалось это только там, где сви¬
детельства каких-то ключевых моментов настолько туман¬
ны и противоречивы, что вынуждают выбирать какую-то
одну точку зрения, и там, где общепринятая точка зрения
тоже по сути своей основывается на одних догадках. В ча¬
стности, я мало что могу сказать по поводу психического
состояния Калигулы. Специалисты признают, что психоа¬
нализ достаточно труден и при личном общении с пациен¬
том, что уж говорить о человеке, которого от нас отделяют
две тысячи лет! В любом случае этой теме планирует по¬
святить специальное психологическое исследование про¬
фессор А.Феррилл. Я также старался не поддаваться со¬
блазну (перед которым не устояли многие мои предшест¬
венники) строить сложные теории на основе мимолетных
намеков, содержащихся в античных источниках.Выводы, к которым я пришел, несомненно будут оспо¬
рены кем-то другим (неизбежная судьба любой биографии
Калигулы), но мне представляется, что именно к таким
выводам приводят античные источники, будь то первосте¬
пенные или второго плана. Данное исследование ни в коей
мере нельзя считать ревизией устоявшихся представле¬
ний, я совсем не преследовал цель реабилитировать Кали¬
гулу в чьих-либо глазах. Как человек, он был наделен не¬
дюжинным умом, что отметил в своей работе и Болдсон,
но он был также невыносимо самоуверенной личностью,20
страдающей манией собственного величия. Похоже, что
ему совершенно было неведомо чувство моральной ответ¬
ственности. Ни темпераментом, ни опытом он не превос¬
ходил ни одного из шестисот сенаторов, любой из них
справился бы с управлением Империей не хуже. В отли¬
чие от Болдсона и Вильриха, мне его политика не кажется
продуманной и последовательной. Я не считаю, что его ад¬
министративный талант простирался дальше умения выби¬
рать подчиненных, способных компетентно исполнять свои
обязанности и хранить верность императору, по крайней
мере при его жизни. Проблема, традиционно возникающая
при оценке правления Калигулы, состоит в том, чтобы по¬
нять, каким образом он скатился к тирании. В моем пред¬
ставлении, остается загадкой не сам факт того, что собы¬
тия стали развиваться в неверном направлении, а то, как
мог любой здравомыслящий римлянин вообразить, что они
могут развиваться иначе. Сделать неопытного и практиче¬
ски безвестного юнца, выросшего к тому же под крылом
стареющих властолюбцев, хозяином мира, да еще в одно¬
часье, на том лишь основании, что его отец был порядоч¬
ным человеком, означало ввергнуть страну в катастрофу
самым безответственным образом. Возможно, единоличное
правление впоследствии и вызывало негодование римлян,
но они сотворили его своими руками.Будучи звеном в целой цепи исследований, посвящен¬
ных Римской империи, настоящая книга может оказаться
полезной для читателя, интересующегося римской исто¬
рией вообще, а специалисту даст новую пищу для размыш¬
лений. Именно с этой целью латинские и греческие цита¬
ты даны в переводе, за исключением случаев, когда их
смысл ясен из контекста, а технические термины объясня¬
ются — кроме, опять-таки, тех случаев, когда их незнание
не может помешать восприятию повествования в целом.
Римские имена даются в тексте полностью (в сносках, как
правило, сокращенно). Для ясности в отношении колорит¬
ной фигуры правителя Иудеи употребляется имя «Ирод»
Агриппа, хотя оно и является искажением. Кроме того, мы
намеренно используем в отношении главного героя повест¬
вования имя «Калигула», а не «Гай», поскольку под таким
именем он более известен широкой публике (в отличие от
академической традиции), а кроме того, под этим именем21
он фигурирует в ряде античных источников, пусть и не са¬
мых известных (например, у Евтропия и Аврелия Викто¬
ра). Болдсон воздерживается от имени «Калигула* на том
основании, что император расценивал это прозвище как
«низкое и оскорбительное». Тем самым он проявил уваже¬
ние к своему герою, которого, как мне кажется, тот едва
ли заслуживал. Как бы то ни было, если верить Сенеке, то
Калигулу оскорбляло и обращение «Гай». Ясно, что уго¬
дить этому человеку было нелегко.Попытка сделать книгу привлекательной для широкого
круга читателей неизбежно повлекла за собой ряд недо¬
статков. Какая-то часть представленной в ней информации
искушенному специалисту покажется примитивной и по¬
верхностной. В частности, в двух первых главах содержат¬
ся в сжатом виде некоторые базовые данные о событиях
от возвышения Августа до прихода к власти Калигулы.
Для неспециалиста эта информация является основопола¬
гающей, но, к сожалению, пришлось очень кратко, без раз¬
вернутого комментария, писать об исключительно слож¬
ных, подчас противоречивых процессах, вот почему эти
главы могут произвести впечатление весьма поверхност¬
ных и подчас не имеющих прямого отношения к Калигуле.
За это, а также за манеру, в духе Плавта, бесконечно
уточнять имена и происхождение своих персонажей (кото¬
рые для неискушенного читателя нередко кажутся все «на
одно лицо»), я прошу извинения у специалистов.Хватает и типичных огрехов. Так, большие и неопреде¬
ленные расстояния выражаются в милях — это больше со¬
ответствует случаю в стилистическом плане. Однако со¬
временная научная практика диктует точные, археологиче¬
ски доказанные расстояния переводить в метрические ме¬
ры. Есть также некоторые традиции языка, которые за¬
ставляют ученых употреблять современные названия в от¬
ношении, скажем, Неаполя или Майнца, но Болонью на¬
зывать ее древним именем Бонония, а Поццуоли — Путео-
лами и метаться между Лугдуном и Лионом, Тибуром и
Тиволи. Единственным критерием в данной книге было ав¬
торское восприятие.Сердцевиной любого исследования, посвященного
правлению Калигулы, оказывается проблема письменных
источников. Возможно, массовому читателю это не столь22
интересно, но полностью игнорировать проблему не пред¬
ставляется возможным, и краткая характеристика источ¬
ников просто необходима. Кроме того, многие события
связанные с Калигулой, уходили корнями во времена по¬
лувековой давности, когда Октавиан Август заложил осно¬
вы новой формы управления Римом. Вот почему для пони¬
мания процессов, происходивших в период правления
Юлиев — Клавдиев, краткое знакомство с реформами Ав¬
густа необходимо. Мы попытались осветить эти две проб¬
лемы как можно более кратко, и человек, хотя бы мельком
знакомый с римской историей и историографией, легко
может пропустить этот материал.Письменные источникиДо нас дошли два главных литературных источника,
авторы которых являлись современниками Калигулы. Это
Сенека Младший (до 1 г. н.э. — 65 г. н.э.), очевидец собы¬
тий, по-видимому, знававший Калигулу лично. Он был
скорее философ (в широком смысле), нежели историк, но
свои тезисы часто подкреплял примерами из современной
ему жизни, а потому может служить важным источником
информации. По сути дела, хотя Сенека частенько упоми¬
нает Калигулу, его суждения не носят характера полити¬
ческих откровений, и ценность приводимых об этом импе¬
раторе данных невелика, поскольку в них прослеживается
устойчивая личная неприязнь. Пережив многих императо¬
ров, Сенека построил всю свою карьеру на неприкрытой
лести в адрес здравствующего правителя в сочетании с
охаиванием его предшественников. У него были причины
ненавидеть Калигулу как в личном, так и в политическом
плане: за связь с одной из сестер императора (не исключе¬
но, что по политическим мотивам) он был выслан из Рима,
более того — Калигула неустанно высмеивал его литера¬
турный стиль.Другим современником Калигулы был Филон (ок. 30 г.
до н.э. — 45 г. н.э.), уроженец Александрии, в 39/40 г.
возглавлявший делегацию александрийских евреев в Рим.
Он оставил два труда на греческом языке, относяш,ихся к
исследуемому периоду, — In Flaccum и работу с неизвест¬
ным названием, которую чаще всего называют Legatio. В23
обоих трудах его более всего занимает проблема иудеев, а
римская история отображается только постольку, посколь¬
ку она влияла на положение евреев. Филон — автор пред¬
взятый, всячески стремящийся изобразить своих едино¬
верцев с наилучшей стороны. При этом он даже не пыта¬
ется скрыть своей антипатии к Калигуле и александрий¬
ским грекам, которых винит во всех бедах еврейского на¬
рода. Важным для нас, но более поздним источником яв¬
ляется Иосиф Флавий (рожд. в 37/38 г.) — проримски
настроенный писатель, не испытывавший особой симпатии
к национальному экстремизму евреев, но явно потакавший
их религиозному чувству. Его книга «Иудейская война»,
посвященная восстанию иудеев против Рима в 66—70 гг.
и снабженная обширной предысторией, первоначально бы¬
ла написана на арамейском языке, а в 75—79 гг. появился
расширенный авторский перевод на греческий. Другой его
труд — «Иудейские древности», по-видимому, сразу был
написан по-гречески. Он посвящен истории иудеев до на¬
чала войны с Римом и датируется 93—94 гг. У Иосифа
Флавия мы находим наиболее детализированное описание
всех этапов правления Калигулы и в особенности тех со¬
бытий, которые привели к его убийству. Он посвятил это¬
му моменту римской истории достаточно пространное по¬
вествование по той причине, что придавал ему большое
моральное значение как событию, принесшему миру сча¬
стье и избавившему иудеев от полного истребления. К со¬
жалению, приходится констатировать, что версия Иосифа
Флавия, при всей серьезности его намерений, подчас ока¬
зывается чересчур противоречивой и путаной и изобилует
большим количеством неточностей и ошибок, которые от¬
части проистекают из отсутствия критического подхода, а
подчас представляются вполне осознанными, призванными
служить главной задаче — преподать моральный урок. Не¬
доразумения усугубляются плохим состоянием рукописей.
Болдсон считает Иосифа Флавия «наименее ценным из
всех исторических источников». Справедливости ради до¬
бавим, что в части, посвященной сугубо иудейскому во¬
просу, его записки представляют куда большую ценность.Самыми важными источниками информации о правле¬
нии Калигулы для нас, конечно, являются труды Светония
и Диона. Гай Светоний Транквилл родился приблизитель-24
но в 70 г. н.э., вероятнее всего — в Северной Африке.
При Траяне и Адриане он занимал ответственные посты.
Самой известной его работой является «Жизнь двенадцати
цезарей*, котороя представляет только одну грань дарова¬
ния этого плодовитого автора. Светоний не претендует на
создание исторического труда, и широкого охвата событий
в его книгах не встретишь. Его не интересуют крупные по¬
литические и общественные события, а если и интересу¬
ют, то только в той мере, в какой они раскрывают харак¬
тер его персонажа. Большим недостатком с точки зрения
современного историка является отсутствие у Светония
хронологического подхода: по всей видимости, он адресо¬
вал свои труды читателю, хорошо знакомому с последова¬
тельностью событий. Хотя он, вполне в духе серьезного
исследователя, опирается на оригинальные источники —
письма, официальные хроники и пр., часто его свидетель¬
ства нельзя считать достоверными. Главный его недоста¬
ток не в том, что он фабрикует материал, а в том, что он
проявляет тенденцию верить — или во всяком случае фик¬
сировать на бумаге — худший из возможных вариантов, а
кроме того, не может устоять перед яркими досужими ис¬
ториями, особенно если они раскрывают худшие грани его
героев. Не считая своей обязанностью проверять достовер¬
ность слухов, он их просто пересказывает, отдавая пред¬
почтение самым абсурдным скандальным историям даже
тогда, когда располагает более серьезными и надежными
материалами. Например, рассказ Сенеки Старшего о смер-.
ти Тиберия, который представляется нам весьма убедите¬
льным, Светоний приводит в «Жизни Тиберия» вперемеж¬
ку с совершенно недостоверными историями, а в «Жизни
Калигулы» даже не упоминает. В «Жизни Гальбы» собы¬
тия в Германии преподносятся как шедевр военного искус¬
ства, а в «Жизни Калигулы» они дополняют картину теат¬
ра абсурда.Дион Кассий — провинциальный аристократ из Никеи
(Вифиния). Его отец был консулом, а сам он находился в
консульской должности дважды — в 222 и 229 гг. Его ис¬
торический труд, написанный первоначально на греческом
языке, охватывал период от ранних императоров до Алек¬
сандра Севера. Работа не отличается глубиной анализа и
по сути является компиляцией фактов без излишней тео-25
ретизации и суждений оценочного порядка. В тех случаях,
когда автор все же высказывает свое мнение, оно, как пра¬
вило, касается лишь обсуждаемого вопроса, а политиче¬
ских оценок он не делает вовсе. Дион редко цитирует свои
литературные источники, что относится к главам, посвя¬
щенным Калигуле. Подобно Светонию, он не стремится
проводить грань между дружелюбно и враждебно настро¬
енными источниками, между разумным и абсурдным.
Правлению Калигулы посвящена Книга 59 его истории. К
сожалению, в середине ее есть большой пробел, к тому же
утеряна четвертая часть рукописей, относящихся к концу
этой книги и началу Книги 60. В отношении событий 40 г.
н.э. мы вынуждены опираться на конспекты, сделанные в
XI и XII вв. византийскими историками Иоанном Ксифили-
ном и Иоанном Зонаром. Следует иметь в виду, что эти ав¬
торы не столько суммировали прочитанное, сколько отби¬
рали из него фрагменты на свой вкус, в результате чего
какие-то важные куски повествования оказались утеряны
навсегда, как, в частности, эпизод о включении в состав
Империи в 40 г. н.э. провинции Мавритании, о чем оста¬
лось лишь упоминание в оглавлении.Большой заслугой Диона является то, что он единст¬
венный из авторов излагает события времен Калигулы в
хронологической последовательности, хотя иногда от нее
и отступает и отдает предпочтение тематическому принци¬
пу. Так, действия Калигулы, направленные на обожествле¬
ние собственной персоны, описываются в разделе, посвя¬
щенном 40 г., но включают эпизоды, явно относящиеся .к
более раннему периоду его правления. От Диона, не сто¬
лько биографа, сколько историка-летописца, можно было
бы ожидать меньшего количества досужих сплетен и иска¬
жений по сравнению со Светонием. На самом деле это не
так. В противоположность Светонию, подразделяющему
действия Калигулы на деяния «принцепса» и выходки
«монстра», Дион скуп на похвалы Калигуле и некоторые
меры императора, принятые в государственных интересах
(Светоний их хвалит), даже осуждает. Стремясь изо всех
сил подчеркнуть жестокость Калигулы, Дион порой весьма
вольно обращается с фактами. Например, в разделе о со¬
бытиях 37 г. он пишет, что Калигула наказал людей, уча¬
ствовавших в расправе над его матерью и братьями. Ниже26
он датирует эти события следующим годом, якобы опира¬
ясь при этом на документы, считавшиеся ранее утерянны¬
ми. А в главе о 39 г. мы узнаем, что Калигула представил
в сенат улики по означенным делам, и только тогда нача¬
лось судебное преследование.И Дион, и Светоний одни моменты приукрашивают, а
другие преувеличивают. Светоний, к примеру, уверяет
нас, что когда вздорожал скот и кормить диких зверей для
зрелищ стало накладно, Калигула велел бросать им на рас¬
терзание преступников, невзирая на тяжесть проступка.
Очень похоже, что этот рассказ имеет под собой реальную
почву. Его воспроизводит и Дион, который любит муссиро¬
вать тему неоправданной жестокости. Он идет дальше и
пишет уже о том, что когда на корм зверям не стало хва¬
тать и преступников, Калигула якобы распорядился бро¬
сить им зрителей, стоящих в проходе, а чтобы никто не
жаловался, повелел сначала отрубать им языки. Ссылки
на этот эпизод, однако, имеются и у Светония — в той ча¬
сти, где он пишет о несправедливости императора по отно¬
шению к сословию всадников. У Светония речь идет о
том, что какой-то римский всадник стал громко протесто¬
вать, когда его хотели бросить на растерзание зверям, и
тогда ему сначала отрубили язык.Под тем и другим рассказом лежит реальная подопле¬
ка — жестокая, но традиционная для Рима практика осуж¬
дения на съедение зверям {damnatio ad bestias), преце¬
денты которой уходят далеко в прошлое, во времена Сци¬
пиона Африканского, который после победы над Карфаге¬
ном приказал скормить зверям дезертиров и беглых рабов.
Эта традиция просуществовала по меньшей мере до Кон¬
стантина, таким образом расправившегося с пленными
германцами. Судя по всему, Калигула в этом отношении
не отличался от своих преемников ни в лучшую, ни в худ¬
шую сторону. Известно, что к такой форме казни прибегал
Клавдий, а Нерон применил ее в отношении христиан, ког¬
да обвинил их в поджоге Рима. Таким образом, мы лиш¬
ний раз убеждаемся в том, насколько ненадежны могут
быть подобные анекдоты в своих деталях, а также в том,
что любое событие непременно следует рассматривать че¬
рез призму римских традиций.27
Октавиановская система правленияВторой момент, требующий некоторого предваритель¬
ного освещения, — это система государственного управле¬
ния, сложившаяся при Октавиане Августе. Победа при Ак¬
ции в 31 г. до н.э. позволила приемному сыну Юлия Цеза¬
ря Октавиану (впоследствии — Августу) сосредоточить в
своих руках все военное и политическое управление Рим¬
ской империей. Для честолюбивых римлян, однако, про¬
должала существовать традиционная республиканская
структура власти, хотя она на самом деле и не действова¬
ла. Главным законодательным и совещательным органом
по-прежнему оставался сенат, состоявший в то время из
шестисот бывших должностных лиц в ранге квестора и
выше. Квестором можно было стать по достижении два¬
дцатипятилетнего возраста. Двадцать квесторов избира¬
лись ежегодно — главным образом они занимались финан¬
совыми вопросами. За должностью квестора следовал один
из двух возможных постов: эдилы занимались определен¬
ными аспектами муниципального управления, а трибуны,
первоначально назначавшиеся для защиты интересов пле¬
беев, в эпоху империи стали заниматься мелкими судеб¬
ными делами. Однако частенько случалось и так, что квес¬
тор попадал затем сразу на следующую ступень иерархи¬
ческой лестницы (первую в числе высших должностей в
государстве) и становился претором. Ежегодно избирались
двенадцать преторов, каждый из которых должен был не
менее пяти лет прослужить квестором. Преторы ведали от¬
правлением правосудия и организацией зрелищ. Со време¬
нем, официально — по достижении сорока трех лет, чело¬
век мог стать консулом. Всего консулов назначалось двое.
Многие из функций, исполнявшихся консулами в респуб¬
ликанскую эпоху, во времена Империи взяли на себя но¬
вые должностные фигуры, но кое-какие ответственные по¬
сты у них остались, в частности, председательство на засе¬
даниях сената. Этот пост сохранил свою престижность, и
лишь половина сенаторов могла надеяться, что со време¬
нем будет занимать его.Консулы и преторы отправляли особые полномочия, на¬
зывавшиеся imperium, а после завершения консульского
срока многим из них вверяли в управление какую-либо из28
провинций, что ко времени правления Октавиана чаще
всего означало особую территорию со статусом админист¬
ративной единицы. Получив провинцию, экс-консулы осу¬
ществляли свои полномочия уже в том качестве, какое бы¬
ло у них прежде, то есть в роли проконсула (proconsule)
или пропретора (propraetore). В начале 27 г. до н.э. Окта-
виан сложил с себя все полномочия, а своими провинция¬
ми предоставил распоряжаться сенату на его усмотрение.
Сенаторы, в свою очередь, пожаловали ему на десять лет,
с правом продления, огромную территорию — Галлию, Си¬
рию и большую часть Испании, — которая для удобства
стала именоваться «императорскими провинциями*. Имен¬
но в этих районах, за редким исключением, дислоцирова¬
лись римские легионы, а поскольку Август (который отны¬
не стал именоваться этим титулом) лично назначал коман¬
дующих (легатов), то по сути дела он превратился в вер¬
ховного главнокомандующего римской армией. Право на
триумф, то есть торжественный въезд в Рим с большим
военным парадом в ознаменование очередной победы, по¬
степенно стало прерогативой исключительно императора и
его родственников. Если говорить в общем и целом, хотя
строгого распределения сфер влияния не существовало,
сенат по сути ограничивался теперь делами так называе¬
мых «cenaTopcKHx» провинций, которые имели гораздо ме¬
ньшее стратегическое значение и управлялись бывшими
преторами и консулами по жребию. Особый статус был у
Египта, он управлялся как своего рода частное владение
императора, и Август сменил на этом посту Птолемея. Ок-
тавиан Август начиная с 31 г. до н.э. непрерывно занимал
консульский пост. По его собственному признанию, это
позволяло ему блокировать карьеру амбициозных совре¬
менников, а заодно снизить потенциальное число должно¬
стных лиц консульского ранга. Впоследствии, в 23 г. до
н.э., он оставил этот пост, чтобы потом лишь дважды за¬
нять его снова. Кроме того, начиная с 5 г. до н.э. у консу¬
лов вошло в традицию слагать с себя полномочия по мень¬
шей мере в середине срока, уступая место так называе¬
мым «сменным консулам», таким образом число чиновни¬
ков в ранге проконсула еще больше возрастало.В качестве компенсации за отказ от консульства 23 г.
до н.э. Октавиану были пожизненно присвоены проконсу¬29
льские полномочия imperium maius, что ставило его (как
«величайшего» — maius) во главе всех сенатских и импе¬
раторских провинций. Больше того — его власть распро¬
странялась не только на провинции, но и на столицу Им¬
перии. В том же году он принял традиционные полномо¬
чия трибуна — tribunicia potestas. Это уже давало ему
определенные законодательные права — например, созы¬
вать сенат и народные собрания, выступать с законодате¬
льной инициативой и налагать вето на решения сената.
Что еще более важно — он получал статус «святости»
(sacrosanctitas), что было важным шагом на пути форми¬
рования концепции принцепса как фигуры, заслуживаю¬
щей исключительного почтения и благоговения.Семейства римских нобилей, которые в прежние вре¬
мена являлись доминирующей силой политической жизни
Рима, скорее всего восприняли нововведения Октавиана с
негодованием и с ностальгией вспоминали республикан¬
ские порядки, однако для многих в Риме Империя откры¬
вала новые возможности. В первую очередь это относится
к сословию всадников. Всадники занимали вторую ступень
социально-экономической иерархии (но не считались но¬
билями, поскольку принадлежность к знати предполагала
наличие в роду если не консула, то высшего должностного
лица другого ранга). Это были в основном финансисты и
торговцы. За редким исключением государственная служ¬
ба им была заказана. Теперь же они получили новые воз¬
можности для участия в управлении государством. Верши¬
ной карьеры всадника могла стать одна из четырех дол¬
жностей префектов — наместника Египта, начальника
преторианской гвардии, анноны (хлебоснабжения) или ви-
гилов (городской полиции).Во времена Калигулы заложенная Августом структура
управления, с небольшими модификациями, оставалась в
силе. Именно теперь система противовесов, с таким усер¬
дием создававшаяся Октавианом, должна была выдержать
самое суровое испытание. История свидетельствует о том,
что вопреки всем усилиям Калигулы октавиановская сис¬
тема правления выстояла и намного его пережила.А теперь перейдем к самой приятной обязанности, ко¬
торая неизменно лежит на исследователе, и назовем тех
коллег и друзей, чья помощь оказалась для автора бесцен¬30
ной. Как многие другие, я особенно обязан Грэму Уэбсте¬
ру, который с самого начала оказывал мне неизменную по¬
мощь и поддержку. Генри Херст постоянно информировал
меня о ходе раскопок в Римском форуме и великодушно
делился своими, даже самыми предварительными, сообра¬
жениями. Целый ряд исследователей оказывали мне раз¬
нообразную помощь и содействие — как в личной беседе,
так и в переписке. Особенно я хотел бы поблагодарить
Джона Кейси, Пола Гэлливана, Роджера Линга, Питера
Уайзмана, Брукса Леви и Иана Кэррадиса. Большую по¬
мощь в работе над текстом оказал Дункан Фишуик, в осо¬
бенности в той части книги, которая касается культа им¬
ператора. Мои коллеги по Ванкуверскому университету —
Джеймс Рассел и Гектор Уильямс — держали меня в кур¬
се новейших веяний в археологии, а кроме того, во многом
мне помогли неординарные суждения наших выпускни¬
ков — Сандры Дуэйн, Линдсея Мартина и Кэти Шервуд.Что касается технической стороны дела, то тут я при¬
знателен Маргарет Милн, которая составляла карты, и
Ольге Беттс, осуществлявшей компьютерную поддержку.
Неизменную помощь я получал от своих родных. Дорин и
Джеки вычитывали гранки и откровенно высказывали свое
мнение, а Сара, кроме того, помогала мне в составлении
Индекса (Указателя). По мере приближения работы к кон¬
цу Питер Кеммис Бетти, проявляя недюжинное терпение,
дружелюбие и настойчивость, довел дело до типографии.Значительная часть исследования была проделана в хо¬
де моей работы в Клэр-Холле Кембриджского университе¬
та, где мою задачу также существенно облегчила интел¬
лектуальная поддержка и доброжелательность коллег.
1	СЕМЕЙНЫЕ КОРНИКогда будущий император Гай Калигула появился на
свет в 12 г. н.э., он оказался в Империи, на протяжении
почти 40 лет управлявшейся одним человеком. Битва при
Акции в 31 г. до н.э. и поражение объединенных сил Мар¬
ка Антония и Клеопатры положили конец почти столетию
смуты и политического насилия. Победитель, Октавиан
(Гай Юлий Цезарь Октавиан), приемный сын погибшего
от рук заговорщиков Юлия Цезаря, в результате сражения
стал самой могущественной фигурой в государстве. В 27 г.
до н.э. он начал процесс, который мог теоретически приве¬
сти к возрождению в Риме традиционной формы республи¬
канского правления, однако в действительности Октавиан
оставался безраздельным правителем. В частности, он сло¬
жил с себя некоторые исключительные полномочия, но
взамен получил другие, номинально они были переданы
ему сенатом и народом Рима. Известный в дальнейшем
под именем Августа, он стремился играть роль принцепса,
«первого гражданина», первого среди многих должностных
лиц, который наделен большими по сравнению с ними пол¬
номочиями, но не возвышается над остальными должност¬
ными лицами и по существу от них не отличается. Одна¬
ко, стоя во главе сразу нескольких ключевых властных ин¬
ститутов, он фактически единолично контролировал поли¬
тическую и военную жизнь в Риме и провинциях.Последнее столетие Республики стало временем выдви¬
жения целой плеяды влиятельных полководцев, стремив¬
шихся использовать лояльность войск в интересах реали¬
зации своих политических амбиций. Символом невозмож¬
ности возврата к старой республике стало признание на¬32
родным собранием в 43 г. до н.э. «второго» триумвирата,
что означало передачу реального управления государством
влиятельным военачальникам — Марку Лепиду, Марку
Антонию и Октавиану. Неизбежно следующим шагом яви¬
лось появление монархической формы правления, как бы
ни пытались ее маскировать в стремлении не оскорбить
чувств римлян. Нельзя сказать, чтобы эти перемены носи¬
ли сугубо негативный характер, ведь потерю гражданами
Рима реальной политической свободы Август компенсиро¬
вал продолжительным миром и относительной стабильно¬
стью.Калигула, придя к власти, получил в наследство поли¬
тическое и военное устройство, впервые введенное Окта-
вианом Августом и взлелеянное его преемником Тибери¬
ем. Кроме того, его исключительно знатное происхожде¬
ние давало ему большое преимущество. Он стал первым
римским правителем, который принадлежал к император¬
скому дому по крови, а не в результате женитьбы или усы¬
новления, причем он по происхождению как бы объединял
два Великие рода — Юлия Цезаря и Клавдия, именно они
и дали название первой монархической династии в Риме.По матери, Агриппине, Калигула был в прямом родстве
с Октавианом Августом. В 21 г. до н.э. этот император
благословил брак своей единственной наследницы Юлии
со старинным товарищем по оружию Агриппой (64/3—12
гг. до н.э.). Имея весьма темное происхождение, Агриппа
проявил себя человеком талантливым и энергичным, а
кроме того — верным сторонником Октавиана Августа по¬
сле убийства в 44 г. до н.э. Юлия Цезаря. Ему принадле¬
жала большая заслуга в поражении Антония при Акции,
после чего он участвовал в ряде важных военных и дипло¬
матических миссий и сыграл ключевую роль в грандиоз¬
ной программе застройки Рима. В момент заключения бра¬
ка Юлии было всего восемнадцать лет, но она уже успела
овдоветь, потеряв первого мужа — своего кузена Марцел-
ла. Судя по всему, ее второй брак оказался весьма удач¬
ным, она родила Агриппе пятерых детей, в том числе буду¬
щую мать Калигулы. Лишь в конце жизни Юлия стала
проявлять своенравие и независимость в сочетании с
острым и ядовитым языком, который, похоже, унаследова¬
ли от нее и дочь Агриппина, и внук Калигула.2—137	33
По отцовской линии семейную историю Калигулы тоже
можно назвать впечатляющей. Дед со стороны отца, Не¬
рон Клавдий Друз, происходил из древней и знатной рим¬
ской фамилии: его родителями были Тиберий Клавдий Не¬
рон и пресловутая Ливия, принадлежавшие к разным вет¬
вям одного и того же рода Клавдиев (Ливия получила свое
имя в момент удочерения). Тиберий Клавдий Нерон одно
время являлся политическим противником Октавиана и
был вынужден покинуть Италию, но воспользовался все¬
общей амнистией и в 39 г. до н.э. вернулся на родину с
женой Ливией и маленьким сыном Тиберием (рождения
42 г. до н.э.), будущим императором Рима.Это возвращение сыграло в дальнейшей истории Рима
исключительно важную роль. Октавиан увлекся Ливией и
вынудил мужа дать ей развод, хотя она в тот момент жда¬
ла ребенка. Аналогичным образом сам Октавиан развелся
со своей, также беременной, женой Скрибонией. 17 янва¬
ря 38 г. до н.э., спустя всего три дня после рождения ее
второго сына Друза (Нерона Клавдия Друза), Ливия вы¬
шла замуж за Октавиана. Ее бывший муж скончался при
загадочных обстоятельствах в 33 г. до н.э., оставив двоих
сыновей. Друза и Тиберия, на попечение Октавиана, кото¬
рый предпринял все надлежащие шаги с целью приобщить
их к общественной жизни и сумел добыть для них дол¬
жность до достижения необходимого по правилам возрас¬
та. Друз укрепил свою связь с Августом, когда около 16 г.
до н.э. женился на Антонии, дочери Марка Антония и се¬
стры Августа Октавии. Антония была женщиной волевой
и независимой и пользовалась всеобщим уважением и вос¬
хищением. Она родила мужу троих детей, всеобщего лю¬
бимца Германика (будущего отца Калигулы, род. в
16—15 г. до н.э.), Клавдия (род. в 10 г. до н.э.), который
при своей хромоте и слабом здоровье обладал независимо¬
стью суждений и тонким умом и являлся законным пре¬
тендентом на императорский трон, а также дочь Ливиллу
(род. в 13 г. до н.э.), которую ожидала участь любовницы
пресловутого Сеяна. Таким образом, через Антонию Кали¬
гула хоть и косвенно был связан с Августом. Он первым
из императоров имел также корни в роду заклятого врага
Августа — Марка Антония.Придя к власти, Калигула в качестве одной из основ¬34
ных задач поставил себе силовое подавление мятежных
германцев вдоль рейнских рубежей. В каком-то смысле эта
проблема досталась ему в наследство от его деда Друза,
который в период между 12 и 9 гг. до н.э. провел серию
блистательных военных кампаний, позволивших римской
армии выйти к берегам Эльбы. Его внезапная гибель в 11
г. до н.э. в результате нелепой случайности (падение с ко¬
ня) повергла Рим в глубокую скорбь. Необычайная попу¬
лярность Друза усиливалась его личным обаянием и бла¬
гожелательством, а также широко распространенной ве¬
рой в его решимость вернуть Риму прежнюю, республи¬
канскую форму правления. Посмертно он удостоился титу¬
ла Германик, перешедшего и к его потомкам. Что еще бо¬
лее важно — он передал своим потомкам, включая Кали¬
гулу, убежденность в том, что надежность северных рубе¬
жей является для них делом фамильной чести, благодаря
которой их род войдет в военную историю.После смерти Друза военные действия в Германии про¬
должали другие полководцы, но продвижению был внезап¬
но положен конец, когда римская армия понесла одно из
самых тяжелых поражений за всю свою историю, в 9 г.
н.э. в Тевтобургском лесу были истреблены сразу три рим¬
ских легиона, а их командующий Вар покончил жизнь са¬
моубийством. Риму пришлось отказаться от мечты распро¬
странить свою власть далеко за рейнские берега. Туда по¬
спешил Тиберий, чтобы организовать систему обороны
Рейна и не допустить нашествия галлов*. Для обороны
рейнских рубежей было развернуто в общей сложности
восемь легионов, которые были равномерно распределены
между Верхней и Нижней Германией, причем подчинялись
они не провинциям как таковым, а находились в общей
юрисдикции губернатора Трех Галлий. Тиберий энергично
взялся за дело. В 11 г. он вернулся в Рим, а его место в
Германии занял сын Друза Германик, чье личное обаяние
намного превосходило его таланты, а популярность грози¬
ла затмить даже всеобщую любовь к его отцуГерманик, будущий отец Калигулы, родился 24 мая 16
или 15 г. до н.э^. Несмотря на его последующую популяр¬
ность, о ранних годах его жизни, до его усыновления Ти¬
берием в 4 г. до н.э , известно очень мало. Сам акт этого
усыновления явился одной из нескольких попыток Августа2*	35
решить, пожалуй, самую труднорешаемую проблему свое¬
го принципата, а именно — проблему наследования, и нам
следует ненадолго остановиться на этом вопросе, посколь¬
ку он требует хотя бы краткого осмысления, как предпо¬
сылка тех событий, которые и привели впоследствии к
восшествию на римский престол Калигулы. Эта проблема
стояла особенно остро в связи с тем обстоятельством, что
реальное положение Октавиана Августа в Римском госу¬
дарстве носило сугубо личностный характер и механизм
передачи власти преемнику не был разработан. Когда сра¬
зу после сражения при Акции он получил особые полномо¬
чия, Августу стоило большого труда довести до обще¬
ственного сознания, что эти полномочия он получил из
рук сената и, по сути дела, на ограниченное время. После
его смерти сенат, опять же теоретически, мог действовать
по своему усмотрению и передать надлежаш,ие полномо¬
чия самому достойному преемнику. В действительности
все, разумеется, происходило совсем иначе. Август обо¬
сновал свои притязания на власть тем, что он является
сыном Цезаря, и его естественным стремлением было бы
передать власть своим наследникам, сохранив ее тем са¬
мым в роду Юлиев. Можно сказать, что в какой-то мере
он был обязан сохранить на троне кого-то из своей семьи,
дабы предотвратить межклановые столкновения и не допу¬
стить гражданской войны. С этой целью Октавиан решил
сделать преемника своим партнером по осуществлению
основных властных полномочий принципата — проконсу¬
льского империя и власти трибунов. Таким образом, он по¬
лучал возможность реально перенести на своего кандидата
в преемники часть собственного авторитета, формально
оставляя за сенатом право решать, утверждать ли этого
преемника или передать власть кому-то другому.К 21 году до н.э. Октавиан нашел решение этой дву¬
единой задачи — сочетания законности правления с фами¬
льными интересами. Агриппа развелся с женой и женился
на дочери императора Юлии, по-видимому, с тайной
мыслью, что в случае смерти императора он сумеет сохра¬
нить контроль над ситуацией и власть, пусть даже и не
сразу, перейдет к кому-то из императорской семьи. Этому
плану служило и появление на свет двух сыновей — Гая
(20 г. до н.э.) и Луция (17 г. до н.э.), ив 17 г. до н.э. Ав¬36
густ фактически закрепил право этих детей на наследова¬
ние, усыновив их обоих. Агриппа умер в 12 г. до н.э., оста¬
вив после себя еще дочерей — Юлию (приблизительно 19
г. рождения) и Агриппину, будущую мать Калигулы (ро¬
дившуюся, очевидно, в 14 г. до н.э.), а также третьего сы¬
на — Агриппу Постума, появившегося на свет, как явству¬
ет из его имени, уже после смерти отца. Необузданный
нрав последнего впоследствии заставил исключить его из
числа возможных кандидатов в преемники Августа. Дви¬
жимый стремлением дать достойное воспитание Гаю и Лю¬
цию, Октавиан Август нашел дочери нового мужа. На эту
роль был призван его пасынок Тиберий, для чего ему при¬
шлось развестись со своей первой женой, дочерью Агрип-
пы Випсанией, с которой он состоял в браке с 20/19 г. до
н.э. Судя по всему, он искренне любил Випсанию и жени¬
тьба на своенравной Юлии в 11 г. повергла его в глубокую
депрессию.Тиберий сделал удачную воинскую карьеру на север¬
ных рубежах Империи. В 13 г. до н.э. он впервые стал
консулом, в 8 г. получил этот пост повторно, а двумя года¬
ми позже, в знак особого расположения со стороны Авгу¬
ста, был пожалован tribunicia potestas и был направлен с
высокой миссией на Восток с полномочиями imperium
maius. Однако его успехи оказались ныне в тени деяний
его внука (и приемного сына) — молодого Гая Цезаря Ка¬
лигулы. По натуре Тиберий был суров и аскетичен, считал
своей стихией войну и общество простых солдат, а среди
столичных интриг и политиканства чувствовал себя неу¬
ютно. Он догадывался, и не без оснований, что Август не
питает к нему теплых чувств и что в лучшем случае его
ожидает роль преемника последнего резерва. Он понимал
также, что за популярностью Гая ему никогда не угнаться.
Ища душевного покоя, Тиберий решил, что лучше всего
будет удалиться с политической арены, и уговорил Авгу¬
ста, хотя и не без труда, дозволить ему выйти в отставку и
уехать на Родос. Вышло так, что его жизнь на острове ста¬
ла сильно напоминать ссылку, и ему пришлось несколько
раз униженно просить для себя разрешения вернуться.
Наконец, во 2 г. н.э., такое разрешение ему было дано, это
произошло незадолго до того, как на Августа и его дина-
стийные планы обрушился тяжкий удар: по дороге в Испа¬37
нию скончался Луций Цезарь. Другой удар ждал его впе¬
реди: менее чем через два года от раны, полученной в вос¬
точной кампании, умер Гай.В конце концов Тиберий дождался официального и бе¬
зоговорочного признания его преемником Августа. Ему
было 45 лет, когда 26 июня 4 г. Август усыновил его (вме¬
сте с Агриппой Постумом) и пожаловал tribunicia potes-
tas, по-видимому, на 10-летний срок, а заодно и пост вое¬
начальника в Германии^. Но та радость, какую Тиберию
могли доставить эти высокие назначения, была омрачена
унижением, которое он испытал, будучи поставленным пе¬
ред необходимостью усыновления своего племянника Гер-
маника, несмотря на наличие у него собственного сына —
Друза (Друз был всего на два года моложе кузена). Следу¬
ет отметить, что Агриппе Постуму в династийных схемах
Августа не отводилось ровным счетом никакой роли. В 5 г.
н.э. он получил toga virilis (взрослую тогу), однако уже в
следующем году, судя по всему, началась его опала. Его
связь с семьей была прервана, и в конце концов он был от¬
правлен в бессрочную ссылку на остров Планазию около
Корсики. Официальной причиной называлась его ferocia
(«дикий нрав*), и не исключено, что он страдал какой-то
формой психического расстройства^.В античных источниках в отношении Германика неиз¬
менно читается неподдельное восхищение. Светоний, ко¬
торый уделяет ему значительный фрагмент своей книги
«Жизнь Калигулы», утверждает, что он превосходил совре¬
менников как в физическом, так и в моральном отношении
и к тому же был наделен литературным дарованием, одна¬
ко, несмотря на свои достижения, сохранял скромность и
деликатность. Популярность же его не знала границ — от¬
части, должно быть, потому, что ему приписывалась вер¬
ность республиканским воззрениям отца. Тацит сравнива¬
ет Германика с Александром Великим и считает, что, будь
тот у руля власти, он превзошел бы Александра в военных
успехах, подобно тому, как превосходил его в личных ка¬
чествах^. Такая трактовка образа отца Калигулы отчетливо
свидетельствует о его романтизации, которая, без сомне¬
ния, стала насаждаться в римском обществе противниками
Тиберия после безвременной гибели Германика. И хотя
более внимательный взгляд на его карьеру позволяет уви-38
деть серьезные просчеты в его воззрениях и даже некото¬
рую эмоциональную неустойчивость, эти его качества ока¬
зались в тени идеализированного образа отца будущего
принцепса.О твердом намерении Августа посадить на трон ко¬
го-либо из своей родни говорит и тот факт, что вскоре по¬
сле усыновления Тиберием Германик женился на внучке
императора Агриппине. Новая жена Германика обладала
теми же свободолюбивыми задатками, которые, судя по
всему, были характерны для всех женщин царского рода.
Достаточно вспомнить, что ее мать Юлия не позволяла со¬
бой командовать никому — ни собственному отцу, ни Ти¬
берию, в результате чего в конечном счете была сослана
на остров Пандатерию. Младшая сестра Агриппины Юлия,
также унаследовала от матери своевольный нрав и впо¬
следствии тоже была выслана из Рима. В отличие от сест¬
ры и матери Агриппина могла бы похвастать безупречны¬
ми отношениями в семье, однако ее также отличало стрем¬
ление не плыть по воле событий, а управлять ими и не по¬
коряться внешним силам, пускай даже самым могущест¬
венным. Тацит настроен к Агриппине весьма положитель¬
но, однако и нарисованный им благожелательный портрет
этой женщины пестрит эпитетами типа «легко возбуди-
мая», «надменная», «гордая», «вспыльчивая», «упрямая»,
♦амбициозная» и так далее. Его наблюдения подтвержда¬
ются и другими источниками. Светоний, в частности, пи¬
шет, что ее дед Август, имевший устоявшиеся взгляды на
манеру вести беседу, делал замечания внучке, чтобы она
не выражалась moleste (в оскорбительном тоне)®. Эта са¬
моуверенность и бескомпромиссность в конечном счете и
погубили Агриппину.Агриппина отдавала себе отчет в том, что в Римской
империи женщина не может рассчитывать на власть само¬
стоятельно, но у нее перед глазами стоял пример Ливии,
как образец той роли, какую может играть в делах госу¬
дарства жена императора. Было бы несправедливо обви¬
нять ее в отсутствии нормальных фамильных привязанно¬
стей, но едва ли можно отрицать тот факт, что за фанатич¬
ной преданностью семье стояли вполне определенные по¬
литические амбиции. Она родила Германику девятерых де¬
тей (трое из них умерли в младенчестве). Помимо Калигу¬39
лы, у них было еще два сына постарше — Нерон (прибли¬
зительно 6 г — не путать с печально известным императо¬
ром) и Друз (приблизительно 78 г. рождения), а также
три дочери — Агриппина Младшая (15 г. ), Друзилла (16
г.) и Ливилла (17 или 18 г.)^. Таким образом, в числе их
детей был не только будущий император, но и мать еще
одного императора, Нерона, — Агриппина Младшая.Германик впервые проявил себя при подавлении вос¬
стания в Паннонии, где он служил под началом Тиберия и
выказал беспримерную храбрость и военное искусство. В11	г. он отправился в Германию, чтобы вновь быть рядом с
Тиберием. Тот год не был отмечен какими-либо выдающи¬
мися успехами, что, без сомнения, явилось следствием
осторожной политики Тиберия, направленной не столько
на ввязывание в безрассудную военную кампанию, сколь¬
ко на закрепление на оборонительных рубежах. Уже осе¬
нью 11 г. Германик вернулся в Рим, а на следующий год
получил свое первое консульство®. О его пребывании на
посту консула мало что известно, если не считать того,
что во время Военных игр {Ludi Martiales) он истребил
две сотни львов.Получается, что именно в бытность его отца консулом,
в 12 г. н.э., и появился на свет Гай (Калигула). И Свето¬
ний, и Фасты^. называют датой его рождения 31 августа.
Относительно места рождения такой определенности нет,
причем наиболее развернутые рассуждения на эту тему,
из всех античных источников, мы находим у Светония*®.
Светоний признает, что по данному вопросу существуют
противоречивые свидетельства, и приводит полный пере¬
чень версий. Гетулик, военачальник в Верхней Германии в
годы правления Калигулы и поэт (впоследствии Калигула
обвинит его в заговоре и приговорит к казни), пишет, что
Калигула родился в Тибуре (Тиволи), Плиний Старший —
в Германии, в Амбитарвии, среди треверов, тогда как ано¬
нимная эпиграмма, ходившая в годы правления Калигулы,
гласила: «В лагере был он рожден, под отцовским оружи¬
ем вырос: это ль не знак, что ему высшая власть сужде-
на?» {castris natus, patriis nutritus in armis/ iam desig-
nati principis omen eratY\ Ha Светония все это не произ¬
водит ровным счетом никакого впечатления. Гетулика он
называет льстивым лжецом, после чего переходит к опро¬40
вержению версии Плиния. Надпись в Амбитарвии, посвя¬
щенная разрешению от бремени Агриппины, которую Пли¬
ний принял за свидетельство рождения Калигулы, вполне
могла относиться к одной из его сестер. Светоний сообща¬
ет, что некие историки, писавшие об Августе, были едины
в том, что Германик прибыл в Галлию по окончании срока
своего консульства, то есть тогда, когда Калигула уже поя¬
вился на свет. Светоний выдвигает собственную вер¬
сию — Анций, где якобы существовала запись о рождении
in actis, предположительно в Acta Diurna, то есть в госу¬
дарственных ведомостях, где фиксировались все обще¬
ственно значимые события‘2.Анций издавна был у римской знати излюбленным ку¬
рортом, в том числе и у Юлиев — Клавдиев. Здесь любил
жить Август, в этом месте родился будущий император
Нерон и его дочь Клавдия Августа. Другой аргумент Све¬
тония в пользу Анция, заключающийся в том, что Калигу¬
ла отдавал этому месту предпочтение перед всеми другими
и даже намеревался перенести туда столицу, едва ли мож¬
но считать правомерным, к тому же это противоречит
здравому смыслу, если учесть климатические условия. Во
всяком случае, точно такая же легенда существует в отно¬
шении Александрии. Вызывает удивление и настойчи¬
вость, с какой Светоний защищает свою версию, которую
считает такой очевидной. Возможно, его целью было выде¬
литься на фоне других историков собственной ученостью.
Следует отметить, что Тацит, которого Светоний даже не
упоминает (может быть, намеренно), считает, что местом
рождения Калигулы был военный лагерь {in castris geni-
tusY^,He позднее конца 12 г. Германик возвратился на Север
в качестве правителя Трех Галлий, что давало ему все
полномочия в отношении восьми легионов, дислоцирован¬
ных на Рейне. Судя по всему, Калигула оставался в Риме
с прадедушкой Октавианом Августом, в его императорской
резиденции на Палатине. 18 мая 14 года, не достигнув и
двухлетнего возраста, он был отправлен к матери — куда
именно, источники умалчивают. В этот момент Германик
был занят переписью населения Галлии, и Агриппина, осо¬
бенно учитывая ее беременность, скорее всего оставалась
в Кельне {Oppidum Ubiorum). Только если признать, что41
она находилась с мужем порознь, обретает смысл письмо,
отправленное ей Августом и частично процитированное у
Светония*^. В этом письме император выражает беспокой¬
ство по поводу здоровья правнука и сообщает, что отправ¬
ляет его в сопровождении доктора, которого предлагает
снохе оставить у себя. Он также выражает надежду, что
Агриппина в добром здравии доберется до мужа (по-види¬
мому, речь идет о ее беременности). Присоединившись к
матери в Германии, Калигула, судя по всему, стал всеоб¬
щим любимцем у солдат и, должно быть, впервые ощутил
свою значительность. Здесь он, одетый маленьким воином,
и получил свое прозвище Калигула («Сапожок») от cali-
ga — подбитые гвоздями сапоги, входившие в амуницию
воинов от центуриона и ниже. Позднее, если верить Сене¬
ке, он невзлюбил это детское прозвище*^. Не исключено,
что идея обрядить его в военный костюм исходила от ма¬
тери. Во всяком случае, злопыхатель Сеян, начальник пре¬
торианской гвардии, впоследствии нашептал Тиберию, что
именно Агриппина придумала нарядить малыша в костюм
простого солдата и по ее просьбе его стали величать «Це-
зарь Калигула»*®. История знает немало примеров, свиде¬
тельствующих о сентиментальности суровых вояк, и эта
уловка Агриппины и в самом деле привела к крепкой
дружбе между солдатами и маленьким Калигулой, что от¬
части, можно считать объяснением легенды о его появле¬
нии на свет прямо в военном лагере.19 августа 14 г. умер Август, и трон занял его прием¬
ный сын, 55-летний Тиберий’^. Прецедента передачи влас¬
ти преемнику не существовало, да в некотором смысле он
и не требовался. В своем завещании Август сделал Тибе¬
рия наследником большей части своей собственности и да¬
ровал ему титул Августа. Однако с конституционной точ¬
ки зрения куда важнее было то, что еще за год до смерти
Август пожаловал ему проконсульский империум {imperi-
ит), фактически уравняв в полномочиях с самим собой, а
кроме того возобновил его полномочия трибуна. Сила этих
полномочий давала Тиберию возможность без промедле¬
ния решать неотложные административные проблемы, а
после клятвы на верность со стороны консулов (которую
они принесли также сенату, рыцарям и народу Рима) он
еще более упрочил свое положение. С самого начала Тибе-42
рий повел себя так, словно он был император, этим име¬
нем он называл себя, обращаясь к преторианской гвардии
и направляя письменные приказы войскам. По крайней ме¬
ре в Риме схема Августа сработала.Для современного историка сложной представляется
подлинная роль сената в возвышении Тиберия. Известно,
что Тиберий был строго придерживался конституционных
норм, а следовательно должен был с большой щепетильно¬
стью следить за тем, чтобы его восхождение на престол
было легитимным с точки зрения этого древнего институ¬
та государства. К сожалению, ни сама процедура, ни даже
более или менее четкая хронология событий не нашли от¬
ражения в дошедших до нас источниках. 17 сентября,
вскоре после похорон Августа, состоялось ключевое засе¬
дание' сената: Августа причислили к пантеону, а Ливии
были возданы исключительные почести. После этого сенат
поручил Тиберию принять на себя принципат. Тиберий, со
своей стороны, согласился весьма неохотно, ссылаясь на
то, что бремя власти — чересчур непосильная ноша для
одного человека. Цель разыгранного спектакля обсужда¬
лась в литературе много раз. Считается, что Тиберий та¬
ким способом добивался моральной поддержки сената, что
он заявил об отказе от полномочий с единственной це¬
лью — получить их из рук самого сената, что сенат под¬
твердил не те полномочия, которые у Тиберия уже были
благодаря Августу, а его provincia, либо что он просил се¬
нат уменьшить многочисленные provincia, обрушившиеся
на его плечи*®. Какова бы ни была подлинная канва собы¬
тий, Тиберий в конце концов поддался на уговоры. Следу¬
ет особо отметить, что его преемник Калигула получил
престол при совершенно иных обстоятельствах.За пределами Рима реакция на смерть Октавиана была
иной. В северных легионах, где суровые условия службы и
невыполненные по отношению к солдатам обещания уже и
так привели к существенной деморализации войск, изве¬
стие о кончине императора вызвало дестабилизацию. Сын
новоиспеченного императора Друз был направлен в Пан-
нонию на подавление вспыхнувших там массовых беспо¬
рядков. Сочетая дипломатическое искусство и твердость, а
также умело воспользовавшись фактом лунного затмения,
он сумел подавить зарождавшийся мятеж. Волнения на43
Рейне главным образом ограничивались Нижней Герма¬
нией и были вызваны теми же причинами, что и в Панно-
нии, но в античных источниках им придается политиче¬
ский оттенок: все античные авторы утверждают в один
голос, что солдаты жаждали прихода к власти Германика.
Это выражение любви к популярному командиру плохо
увязывается с тем фактом, что впоследствии у Германика
самого возникли серьезные затруднения с поддержанием в
войсках дисциплины*^.Германика весть о кончине Октавиана застала в Гал¬
лии. Он взял с белгов и секванов клятву вассальной вер¬
ности, а сам поспешил к легионам Верхней Германии, где
дисциплина пришла в упадок настолько, что солдаты напа¬
дали на центурионов и убивали их. Офицеры, судя по все¬
му. были так напуганы, что остерегались отстаивать свою
власть, но сохранились свидетельства того, как юный Кас¬
сий Херея мечом прорубал себе путь сквозь толпу мятеж¬
ников. (Пройдет несколько лет, и он вновь появится на по¬
литической арене, на сей раз в качестве трибуна претори¬
анской гвардии, чтобы сыграть ключевую роль в убийстве
Калигулы.) Появившись в лагере, Германик попробовал
апеллировать к верноподданическим чувствам солдат и
обещал лично проследить, чтобы их проблемы были реше¬
ны. Не добившись желаемого результата, он прибег к по¬
казной попытке покончить с собой, но был встречен на¬
смешками. Кончилось тем, что он был вынужден показать
поддельное письмо от Тиберия, в котором тот якобы обе¬
щал уступки, и залезть в казенные деньги, привезенные
им на расходы. На какое-то время это, судя по всему, сра¬
ботало. Достигнутое было соглашение вновь оказалось под
угрозой, когда прибыла делегация от сената, так как сол¬
даты решили, что сенаторы явились с целью аннулировать
договоренности. И сам Германик, и сенаторы были подвер¬
гнуты разного рода унижениям и оскорблениям, так что
даже собственные офицеры пустились критиковать Герма¬
ника за излишнюю мягкость по отношению к бунтовщи¬
кам. В точности воспроизвести последовательность собы¬
тий не представляется возможным. В тот момент Агриппи¬
на вместе с Калигулой находилась подле мужа, в Кельне.
Ко времени подавления мятежа она уже опять была бере¬
менна (по-видимому, этого ребенка она потеряла), и для44
безопасности жены и маленького сына Германии отослал
их под защиту треверов. Процессия двинулась из лагеря,
Агриппина крепко держала сына, утешаемая плачущими
женами соратников Германика.Если верить Диону, солдаты (легионы I и XX) захвати¬
ли Агриппину с ребенком, но поняв, что она беременна,
отпустили женщину, оставив при себе Калигулу. В конце
концов они осознали, что, держа малыша в заложниках,
ничего не добьются, и отпустили и его. У Светония эти со¬
бытия отражены в пассаже о том, как во время герман¬
ской кампании 39/40 г. Калигула, уже будучи императо¬
ром, задумал наказать войска за то, что когда-то они за¬
хватили его в дни мятежа2^. Есть и другая версия этих со¬
бытий, она отражена у Тацита и подхвачена Светонием в
другом контексте: при виде жены военачальника, внучки
императора Августа и женщины выдающихся достоинств,
вынужденной с маленьким ребенком, к тому же «сыном
легионов», искать защиты у презренных треверов, солдат
обуял такой стыд и раскаяние, что этого оказалось доста¬
точным для прекращения мятежа.Нам кажется, что при всей ее непривлекательности
наиболее отвечает истине первая версия, вторая же ско¬
рее представляет собой не что иное, как идеализацию об¬
раза Германика и, возможно, появилась не без участия Аг-
риппины^^ Какова бы ни была действительная канва собы¬
тий, солдаты, кажется, и впрямь утихомирились, и со сто¬
роны Германика последовали наконец решительные дейст¬
вия, хоть он и приложил максимум усилий к тому, чтобы
остаться в стороне от расправы с зачинщиками, дабы не
наживать себе врагов. Он предоставил чинить суд самим
солдатами, что те и сделали с необычайной жестокостью^^.Германик справедливо рассудил, что лучшим способом
искоренения самой мысли о неповиновении будут реши¬
тельные действия, вот почему осенью того же года он из
Ветеры совершил поход через Рейн на земли марсов, бла¬
горазумно, впрочем, отступая в тех случаях, когда на по¬
мощь им приходили соседние племена^^. Возможно, Тибе¬
рий надеялся, что военные подвиги Германика тем и огра¬
ничатся, ибо в начале 15 г. он пожаловал ему триумф —
явно чрезмерная награда за столь скромные военные за-
слуги^^. Но Германик, похоже, лелеял мечту превзойти от¬45
ца на военном поприще и отодвинуть границы Рима на
восток до самой Эльбы. В 15 г. он провел более решитель¬
ную и результативную кампанию. Начало было весьма
успешным. Римляне выдвинулись в северо-восточном на¬
правлении и достигли Тевтобургского леса. В память о ле¬
гионерах, павших при поражении Вара, проводились тро¬
гательные церемонии, и их останки были захоронены в об¬
щем кургане. Далее войска двинулись преследовать гер¬
манцев, командовал которыми Арминий — вождь, нанес¬
ший ощутимое поражение римлянам в 9 г. но Германик до¬
пустил просчет и чересчур углубился во вражескую терри¬
торию, едва не угодив в ловушку, подобную той, что сгу¬
била Вара. Ему потребовались немалые усилия, чтобы вы¬
путаться из ситуации. Вынужденные отступить, римляне
двинулись через Рейн по мосту у Ветеры, где их встречала
ободряющими словами Агриппина, которая к тому же раз¬
давала одежду и бинты тем, кто в них нуждался. Позднее
выяснилось, что она сыграла куда более значительную
роль в судьбе разгромленного войска, нежели просто под¬
держала их моральный дух: когда дурные вести из Герма¬
нии дошли до римской территории — разумеется, в преу¬
величенной форме, — нашлись горячие головы, предлагав¬
шие разрушить мост через Рейн во избежание германского
вторжения, и только личное вмешательство Агриппины
предотвратило трагедию.В 16 г. военные кампании были продолжены. Германик
перебросил восемь своих легионов вниз по реке Везер и
нанес врагу два ощутимых удара. Однако взять Арминия в
плен не удалось, а на обратном пути римлян поджидала
трагедия — флот был застигнут бурей. Те, кто выжил в
боях, оказались выброшенными на берег Атлантики, неко¬
торые — даже в Британии. В том же году были произведе¬
ны новые набеги на Германию римских легионов с целью
не дать вражеским племенам воспользоваться полученным
преимуществом и сохранить боевой дух войск.Тацит описывает ситуацию таким образом. 16 год был
для римлян удачным, настроение их было, приподнятым и
Германик не сомневался, что через год сумеет завершить
завоевание всех земель вплоть до Эльбы. Тиберий же был
иного мнения: ему было ясно, что дальнейшее вооружен¬
ное продвижение на восток ничего не даст, поскольку про¬46
тивник, уже познавший горечь поражения, имеет прекрас¬
ную возможность перегруппировывать силы и более
успешно отражать наступление римской армии. Тиберий
решил Германика отозвать. Это не означает, однако, что
он завидовал успехам своего пасынка, как дает понять Та-
цит^®. Осмотрительный стратег, Тиберий с самого начала
должен был понимать, что политика Германика обречена
на провал. Он не без основания предвидел, что покорение
Германии потребует неустанного «умиротворения», созда¬
ния в ближайшем будущем связей военных поселений и
налаживания широких коммуникационных сетей. Страте¬
гия вторжения могла увенчаться успехом во времена пер¬
воначального похода в Британию, в Германии же она тре¬
бовала невообразимых людских и материальных затрат,
чего одобрить он никак не мог. Надо признать, что моти¬
вы, по которым Тиберий два года спокойно взирал на воен¬
ные походы Германика, не совсем ясны. Однако не следу¬
ет забывать, что на пост военачальника Германик был на¬
значен не Тиберием, а Августом. Таким образом, импера¬
тор оказался перед дилеммой — оказывать должное почте¬
ние к воле Августа или проводить ту политику, какой тре¬
бовал его инстинкт солдата.Конечно, Тиберий чувствовал себя обязанным прило¬
жить все усилия к тому, чтобы вывод войск не выглядел
унизительным, и наиболее дипломатичной формой было
объявить войну выигранной, а Германика сделать полко¬
водцем, добившимся выдающихся успехов. В конце 16 г.
император направил ему письмо, в котором выражал мне¬
ние, что наилучшей тактикой теперь будет дождаться, по¬
ка германцы не перегрызутся между собой и тем самым с
абсолютной неизбежностью не ослабят себя донельзя. Ес¬
ли же римские войска в Германии ожидают новые победы,
он предложил Германику дать шанс проявить себя его
сводному брату — Друзу. Едва ли можно предположить,
что подобное предложение могло быть воспринято Герма-
ником с обидой. Нет сомнения, что его неколебимая вер¬
ность Тиберию на протяжении всей его военной карьеры
зиждилась, в частности, на том, что император никогда не
делал различия между двумя молодыми людьми, как это
замечает Тацит ('сит... integrum inter duos iudicium tenu-
isset*). Ситуацию упрощало то обстоятельство, что двух47
сводных братьев связывала давняя и, по-видимому, иск¬
ренняя дружба, напоминавшая отношения Тиберия с его
братом Друзом. По мнению Тацита, Германик и младший
Друз жили в полном согласии (egregie concordes), и их
дружба еще более окрепла после женитьбы Друза на сест¬
ре Германика Ливилле^®. Соответственно, расхожее утвер¬
ждение о том, что вокруг молодых людей образовались две
враждебные партии, следует воспринимать с большой
осторожностью^^.Германик возвратился в Рим героем. 26 мая 17 года он
отпраздновал великолепный триумф в связи со своими
победами над херусками, хатти, ангривариями и другими
племенами, жившими к западу от Эльбы^®. Грандиозная
процессия включала повозки с трофеями и пленников, вос¬
производились горы, реки и целые сражения, и Тиберий
раздавал народу по 300 сестерциев в руки. Однако более
всего собравшихся привлекал своим благородным обликом
Германик, который ехал в колеснице в сопровождении пя¬
терых своих детей. Калигуле в это время было уже почти
пять лет. Наверное, этот триумф, где сам он тоже нахо¬
дился в центре всеобщего внимания и любви, остался у
него в памяти как одно из самых ярких воспоминаний дет¬
ства.До конца года Германик был занят множеством разно¬
образных обязанностей. Он то открывал работы по восста¬
новлению древнего храма Спеса, то выступал на Олимпий¬
ских играх в качестве колесничего, то самым деятельным
образом участвовал в проводившихся в Риме мероприяти¬
ях как частного, так и общественного характера. И все же
ничто из перечисленного, пусть даже в сочетании с обе¬
щанным на следующий год консульством (Тиберию в на¬
парники), не могло компенсировать потерю им поста пол¬
ководца в Германии. Однако Тиберию было чем подслас¬
тить пилюлю — он отправил Германика с важной миссией
на Восток, где возник целый ряд непростых проблем, в
том числе опасность конфликта с Парфией.Все последнее время Рим то и дело оказывался в на¬
пряженных отношениях с этим великим царством, прости¬
равшимся между Евратом и Индом. Основным яблоком
раздора была Армения, гористая страна к востоку от Евра-
та, граница с которой пролегала северо-западнее Парфии48
(земли, лежащие к западу от Еврата, римляне называли
Малой Арменией). Парфяне давно претендовали на Арме¬
нию, что вступало в противоречие с желанием Рима сохра¬
нить эту землю в качестве своего протектората. К 17 г.
Армения оказалась без правителя, вот почему и Рим, и
Парфия всеми силами стремились заполучить в лице ново¬
го царя преданного себе человека. Помимо этого, сущест¬
вовали и другие проблемы. Архелай, царь Каппадокии (го¬
сударства в Малой Азии), был вызван в Рим и обвинен Ти¬
берием в измене. Официально приговор ему объявлен не
был — очень вероятно, что не было и суда как такового,
однако приблизительно в 17 г. он умер, так и не успев
вернуться в свое царство. О статусе его владений на
время все забыли^^. Почти в то же время умерли еще два
царя в Малой Азии — Антиох III, правивший в Коммаге-
не, и Филопатор II, правитель Амана в Киликии^®. Из этих
двух земель особую проблему представляла Коммагена,
поскольку значительное большинство местной знати вы¬
ступало за аннексию ее Римом, в то время как население
в целом сохраняло верность старой династии; при этом
обе группы посылали свои депутации в Рим.Выступая в сенате, Тиберий заявил, что решение таких
проблем требует фигуры вроде Германика, ибо сам он че¬
ресчур стар, а его сын Друз, напротив, слишком молод.
Нельзя сказать, чтобы эти аргументы были беспочвенны,
ибо, несмотря на все его промахи на военном поприще,
Германик воистину обладал большими дипломатическими
способностями. Он выехал со своей миссией осенью 17 г.
в сопровождении Агриппины, Калигулы и большой свиты.
Возможно, именно этот эпизод изображен на знаменитой
«Большой Камее», хранящейся ныне в Национальной биб¬
лиотеке в Париже. На протяжении более ста лет сюжет
этого великолепного творения обсуждается на все лады,
но единого мнения относительно него так и не существу-
ет^^ Тем не менее многие ученые считают, что на камее
изображен именно отъезд Германика с миссией на Восток
Если эта версия справедлива, то центральной фигурой еле
дует считать Тиберия, вручающего дипломатические пол
номочия стоящему к нему лицом Германику, который об
лачен в воинские доспехи. Позади Германика стоят Агрип
пина и юный Калигула. Конечно, однозначно судить о со49
держании изображения невозможно, и даже если на камее
запечатлен отъезд Германика на Восток, она вполне могла
быть изготовлена спустя несколько лет после этого собы¬
тия.Путешествие Германика напоминало великолепную
триумфальную процессию, и города, которые он проезжал,
соревновались друг с другом в богатстве оказываемого ему
приема. Сначала он навестил в Далмации сводного брата
Друза, а затем продолжил путь в Никополь, город, осно¬
ванный Августом неподалеку от Акция. Там он провел еще
несколько дней и посетил бухту, в которой некогда состоя¬
лось знаменитое морское сражение. В Никополе Германик
встретил свое второе консульство, которое началось в
18 г^2. Следующей остановкой стали Афины, где Германик
в полной мере проявил свое искусство дипломата. Он
вступил в город в сопровождении единственного ликтора,
в знак почтения к статусу Афин как civitas libera, причем
был одет в греческое платье и сандалии и расточал комп¬
лименты горожанам, которые в ответ приветствовали его
шумными возгласами. Из Афин он отплыл на Эвбею, отту¬
да — на Лесбос, где Агриппина произвела на свет послед¬
него их ребенка — Юлию Ливиллу. Нет сомнения, что Аг¬
риппина оставалась на Лесбосе, пока Германик, взяв с со¬
бой Калигулу, тронулся в дальний путь на северо-запад
Малой Азии. Они посетили Перинф и Византий, преодоле¬
ли Босфор и вышли в Черное море. Запланированный на
обратном пути заход на остров Самофракию не состоялся
из-за неудачного направления ветра. Вместо того они от¬
правились в Троаду, посетили Трою и город Асс. Позднее,
когда на престол взошел Калигула, народ Асса напомнил
ему об этом визите вместе с отцом и направил ему в пись¬
менном виде свою клятву верности. Похоже, что Калигу¬
ла, хотя ему и было всего шесть лет, ничуть не уступая
отцу в деликатности и обаянии, тоже обратился к жите¬
лям Асса с каким-то приветствием. Декреталии Асса, со¬
хранившиеся в письменном виде, содержат просьбу к им¬
ператору «любить этот город, как он обещал во время
своего первого визита с отцом своим Германиком»^^. Это
первое зафиксированное свидетельство незаурядного ора¬
торского искусства Калигулы. В какой мере своими рано
развившимися способностями он обязан отцу, не ясно, ибо50
Германии умер прежде, чем мальчик достиг сознательного
возраста, однако этот, достаточно ранний, случай, даже
если допустить его неизбежную идеализацию в источни¬
ках, дает все же основания предположить, что Германик
стремился воспитывать в сыне будущего оратора. Из Асса
отец с сыном продолжили путь по азиатскому побережью
и посетили оракула Аполлона в Колофоне. Где-то они вос¬
соединились с Агриппиной и ее новорожденной дочкой, и
в полном составе семья продолжила путешествие на Вос¬
ток. О дальнейшем продвижении известно из их встречи
на Родосе, с проезжавшим в Сирию Гнеем Кальпурнием
Пизоном. Пизон, с одобрения сената, был назначен новым
губернатором этой провинции, на место Цецилия Критика
Силана.^ Пизон был человек резкий на язык, независи¬
мый до жесткости и не желавший ни под каким видом
уступить первенство Тиберию, во всяком случае, так пи¬
шет Тацит. Весьма вероятно, намекает историк, что в глу¬
бине души Тиберий надеялся, что Пизон каким-либо обра¬
зом ограничит свободу Германика, но навряд ли губерна¬
тор получил от императора более зловещие указания по¬
мешать осуществлению миссии.Первым делом Пизон отправился в Афины. Не обладая
дипломатическим тактом Германика, он не замедлил
оскорбить афинян отношением к ним, как к людям, не
имеющим ничего общего с великими афинянами древно¬
сти, и не преминул покритиковать Германика за то, что
тот расточал похвалы обыкновенному сброду. Осев в Си¬
рии, как свидетельствует Тацит, он попытался втереться в
милость к легионам, прибегая для этого к примитивному
подкупу и забывая про дисциплину. Не отставала и его
жена, Планцина. Она не упускала возможности унизить
Агриппину, хотя сама одновременно делала все, чтобы ее
превзойти, занималась верховой ездой и участвовала в ма¬
неврах когорт^^ .Если Германик и отдавал себе отчет в том, что творит¬
ся за его спиной, он ни в коей мере не позволил этому об¬
стоятельству отразиться на его миссии. Он направился в
Армению и возвел на местный трон Зенона, сына покойно¬
го царя Понтийского царства Полемона. Зенон, приняв¬
ший армянское имя Артаксий, завоевал искреннюю попу¬
лярность у своих новых подданных и с успехом правил на51
протяжении 16 лет — с молчаливого согласия Парфии.
Решены были и другие проблемы Малой Азии. Каппадо-
кией занялся Квинт Вераний и сделал ее провинцией,
управляемой губернатором из всадников. В Киликии небо¬
льшую часть царства получил сын Архелая. Каппадокия
стала давать римской казне такие доходы, что Тиберий
смог снизить до полупроцента (то есть вдвое) налог на
продажи, установленный в свое время по всей Империи
Августом после эпохи гражданских войн. Коммагена пере¬
шла в управление Квинту Сервею, исполнявшему некото¬
рое время должность пропретора. Позднее эту территорию
присоединили к Сирии. Сведений о судьбе царства Фило-
патора в Киликии нет, и возможно, оно также вошло в со¬
став Сирии.^® Решив проблемы административного харак¬
тера, в конце 18 г. Германик отправился в Сирию. Именно
там, в Кирхусе, в военном лагере (XX легиона), состоя¬
лась его первая официальная встреча с Пизоном. Встреча
не отличалась теплотой, поскольку несколькими месяцами
ранее Германик приказал Пизону лично возглавить воин¬
ский отряд в Армению или поручить это своему сыну. Пи-
зон же приказ проигнорировал. С тех пор, при каких бы
обстоятельствах они ни встречались, между ними всегда
сохранялась отчуждение. Когда царь Набатейский Аретас
давал банкет, Германику и Агриппине были вручены тяже¬
лые золотые короны, а Пизону и остальным гостям — ко¬
роны поменьше. В досаде Пизон швырнул свою корону на
пол и объявил, что банкет, по-видимому, дается не в честь
царя Парфии, а в честь сынка римского принцепса. Затем
он принялся критиковать роскошный образ жизни Герма-
ника, тот же выслушал его в молчаливом бешенстве^^.Зимой 18/19 г. Германик посетил Египет, отчасти для
решения вопросов управления, отчасти — чтобы осмот¬
реть памятники древности. Предположительно он брал с
собой и сына. Ему был оказан восторженный прием в
Александрии, откуда он отправился в плавание вверх по
Нилу, посетил Фивы (здесь на него особое впечатление
произвели сохранившиеся древние надписи), затем осмот¬
рел Колосс Мемнонский, пирамиды, Меридово озеро (в
Файюмском оазисе), и в довершение — Асуан, где прохо¬
дила южная граница Римской империи. По возвращении в
Александрию его ждало укоризненное послание Тиберия^®.52
Император напоминал ему, что Октавиан Август запретил
сенаторам посещать Египет без специального на то разре¬
шения. Этот запрет был связан с исключительно важной
ролью Египта как житницы Империи, однако поездку Гер-
маника скорее можно было отнести к разряду незначите¬
льных отступлений от протокола, но никак не к свидетель¬
ству каких-то особых видов Германика на эту провинцию.
Совершенно очевидно, что Тиберий хотел, чтобы его при¬
емный сын помнил свое место, и счел необходимым его
одернуть ради его же блага.По возвращении в Сирию Германик с Пизоном обнару¬
жили, что разногласия по поводу их мандатов делают не¬
возможным конструктивное сотрудничество. Произошла
яростная стычка, и Пизон счел для себя за благо уехать.
Однако его приготовления к отъезду были прерваны изве¬
стием о внезапной тяжелой болезни Германика. Развития
событий он выжидал в Селевкии. Германик был убежден,
что его отравил Пизон в сговоре с женой, а обнаруженные
свидетельства злых чар, порчи и иного колдовства лишь
послужили тому подтверждением. Пизону было приказано
навсегда покинуть провинцию. Тот отплыл и уже достиг
острова Кос, когда до него дошла весть, что болезнь побе¬
дила.Германик умер в Антиохии 10 октября 19 года в возра¬
сте 33 лет^^. Вполне возможно, что ничего зловещего в его
кончине и не было, Сирия давно была известна как небе¬
зопасное для здоровья место, и спустя сто лет именно от
подхваченной здесь инфекции скончался император Траян.
Агриппина тоже незадолго до отъезда болела, и даже
Планцина, которую считали отравительницей, умерла в
Брундизии по пути домой^®. Но сам Германик был убеж¬
ден, что его убили, и незадолго до смерти попросил при¬
ближенных сделать так, чтобы о злодеянии Пизона и его
жены стало известно. Он также оставил Агриппине насто¬
ятельный совет забыть свою гордость и не стремиться к
власти, дабы не навлечь на себя гнева и мести сил более
могущественных. Церемония прощания с покойным состо¬
ялась в Антиохии, и перед кремацией тело было выставле¬
но на обозрение, дабы доказать следы отравления^*. В кон¬
це концов Агриппина, измотанная горем и болезнью, но
исполненная жажды возмездия, отплыла в Италию.53
Горестная весть о кончине Германика привела к обо¬
стрению обстановки в Риме. Первые сообщения вызвали
взрыв ненависти к Тиберию и Ливии, их стали подозре¬
вать в участии в заговоре вместе с Пизоном и его женой.
Мотивом называлась боязнь того, что Германик, придя к
власти, вернет Риму республиканскую форму правления.
Появившийся затем слух о том, что он выздоровел, лишь
усугубил народное горе, когда на смену ему пришло досто¬
верное известие о кончине общего любимца. Агриппина
вызывала всеобщее сочувствие и симпатию, зато враждеб¬
ность по отношению к Тиберию и Пизону еще более воз¬
росла. Германику были отданы многочисленные посмерт¬
ные почести, описание которых находим у Тацита и в ис¬
точниках, обнаруженных в Этрурии и Испании^^ Свето¬
ний рисует еще более яркую картину того, какую реакцию
весть о кончине Германика вызвала за пределами Рима.
Сама по себе эта картина, возможно, и лишена историче¬
ской ценности, но она важна для понимания того, какими
легендами обросла фигура Германика. Эти легенды впо¬
следствии крайне удачно использовал в своих целях Кали¬
гула. Оказывается, в связи с кончиной Германика варвар¬
ские племена, воевавшие между собой или с Римом, пре¬
кратили войну, князья отпустили себе бороды и обрили го¬
ловы женам, и даже царь Парфии отказался от охот и пи¬
ров с вельможами. Тем временем Агриппина, путешествуя
по зимнему морю, в начале 20 г. прибыла в Коркиру. Там
она сделала остановку, по-видимому, чтобы оправиться от
переживаний и, наверное, для того, чтобы весть о ее ско¬
ром возвращении достигла Рима и обеспечила ей надлежа¬
щую встречу. Наконец она прибыла в Брундизий, и в мо¬
мент подхода корабля к гавани на берегу не было где яб¬
локу упасть. Толпы людей наблюдали за тем, как она схо¬
дит на берег, неся в руках урну с прахом Германика и дер¬
жа при себе Калигулу и его сестренку. По пути в Рим ур¬
ну с прахом сопровождали две когорты преторианских
гвардейцев, а несли ее на своих плечах трибуны и центу¬
рионы. Магистратам Калабрии, Апулии и Кампаньи, по
территории которых двигалась процессия, было приказано
оказывать праху Германика все мыслимые почести, и на
всем пути следования люди стояли в траурных одеждах и
курили фимиам.54
в Таррацине процессию встречал брат Германика Клав¬
дий вместе со своим сводным братом Друзом и остальны¬
ми детьми покойного, и по мере того как кортеж продви¬
гался к центру города, ему навстречу выходили и простой
люд, и консулы с сенаторами. При огромном стечении на¬
рода прах был торжественно помещен в мавзолей Августа.
Тиберия, конечно, не могли не беспокоить возникшие в
народе мрачные настроения в связи с тем, что, по всеоб¬
щему убеждению, «надежды на возвращение к Республике
можно похоронить», но еще более терзал его всплеск все¬
народной любви к Агриппине, которую величали не иначе
как «слава отечества, последняя из рода Августова, не¬
сравненный образец древних добродетелей» (decus pat¬
riae, solum Augusti sanguinem, unicum antiquitatis speci-
menY^.Тиберий, Ливия и Антония на похоронах не присутст¬
вовали. Причина нам неизвестна. Сообразно моменту и
стремясь извлечь из случившегося максимальную пользу,
Тиберий издал декларацию, в которой говорил о том, что
многие выдающиеся римляне сложили голову во славу
отечества, но ни один не удостоился столь великой скор¬
би. Он напоминал народу Рима о других утратах, которые
понес императорский род за многие годы, рассуждал о
том, что люди смертны, бессмертно лишь государство. Все
эти высказывания, может, и были вполне обоснованы, но
друзей они Тиберию не прибавили. Не изменили отноше¬
ния к нему в народе и последовавший суд над Пизоном и
его самоубийство. Желание Тиберия сделать все по спра¬
ведливости было истолковано превратно. Не помогло и его
заступничество за жену Пизона Планцину (по просьбе ма¬
тери), поскольку оно лишь укрепило всех в подозрении о
его и Ливии участии в заговоре против Германика и уси¬
лило опасения всех «порядочных людей» (optimus quis-
que), что таким же образом могут быть отравлены Агрип¬
пина и ее дети^^.Германик был фигурой значительной, но отнюдь не вы¬
дающейся. На самом деле представление о его роли после
смерти намного превзошло прижизненное. Его безвремен¬
ный конец обнажил неприязнь народа к Тиберию и поро¬
дил легенду об исключительных человеческих качествах
Германика, которые, вне всякого сомнения, были впослед¬55
ствии перенесены на Калигулу. Смерть Германика, насту¬
пившая в Сирии в 19 г. н.э., явила собой первый этап того
процесса, который спустя почти 18 лет привел к власти
его сына.* С.М.Wells, The German Policy of Augustus (Oxford, 1972), 238-40;
J.CMann, The Frontiers of the Principate’, ANR W U 1(1974), 518-9.2	B.Levick, ‘Drusus Caesar and the Adoptions of A.D.4’, Latomus 25
(1966), 227*55; G.V.Sumner, ‘Germaanicus and Drusus Caesar’, Latomus26	(1967), 413-23.3	Dio 55.13.2; Suet. Tib. 16.1. Светоний дает цифру 5.^ Levick (1976), 57-60 высказывает предположение, что обвинения в
отношении дурного нрава являлись попыткой благовидным образом объ¬
яснить его бесчинства, вызванные некой политической интригой.5	Тас. Ann. 1.33.3, 2.73.2-3, 82.3; Suet. Cat. 3.1; Dio 57, 18.6-8.6	Тас. Ann. 1.33.6, 2.72.1, 4.12.7, 2-54, 6.25.3; Suet. Aug. 86.3; Dio
57.6.3.^ Тацит (Тас. Ann. 2.54) относит рождение Ливиллы к началу 18 года
на Лесбосе — по мнению Моммсена, ошибочно (см.: Mommsen, Die Fa-
milie des Germanicus’, GS 4.271-90). В отношении Агриппины и Друзил-
лы исследователи, как правило, сходятся на датах 15 и 16. Ребенок,
которым Агриппина была беременна осенью 14 года (см. Тас. Ann.
1.44.2) чаще всего считается мертворожденным.® Suet. Cal. 1.1; Dio 55.31.1, 56.25.2. В пользу того, что Германик
возвращался в конце 11 года, говорит появление на свет Калигулы в ав¬
густе следующего года.^ Suet. Cal. 8.1; Fasti Vallebnses & Fasti Pighiani; cl. Dio 59.6.1.
B.Baldwin, Suetonius (Amsterdam, 1983), 158; A.Wallace-Hadrili,
Suetonius (London, 1983), 89.A.Taylor, ‘An Allusion to a Riddle in Suetonius’, AJP 66 (1945),408-10.*2 B.Baldwin, The Acta Diurna’, Chiron 9 (1979), 189-203; F.Schultz,
‘Roman Registers of Births and Birth Certificates’, JRS 32 (1942), 78-91, 33
(1943), 55-64.‘ЗТас. Ann. 1.14.3.Suet. Cal. 8.4.‘5 Sen. Cons. 18.4; Tac. Ann. 1.41.3; 69.5; Suet. Cal. 9.1; Dio 57.5.6;
Aur. Viet. Caes. 3.4; Epit. 3.2; Eutrop. 7.12.1; Suda sv. Kaligolas.‘6 Tac. Ann. 1.69.5.Veil. 2.124; Tac. Ann. 1.7-13; Suet. Tib. 22-24; Dio 57.2-3.E.Hohl, ‘Wann hat Tiberius das Prinzipat ubernommen?’ Hermes 68
(1933), 106-115; D.Timpe (1962), 37, Seager, 53-4; Levick (1976), 76.
Velleius 2.125; Tac. Ann. 1.31-49; Suet. Tib. 25.2; Dio 57.5-6.20	Suet. Cal. 48.1; Dio 57.5-6.2* Tac. Ann. 1.41-44; Suet. Cal. 9; J.Burian, ‘Caligula und die Militarre-
volte am Rhein’, Mnema V.Groh (Prague, 1964), 25-9.22	Впоследствии Тиберий отменил все уступки. См.: Тас. Ann. 1.78.2;
Dio 57.6.4.56
23	Тас. Ann. 1.49.5-51.9; Dio 57.6.1.2^ Тас. Ann. 1.55.1; Timpe, Der Triumph des Germanicus (Bonn,
18968), 43.25	Tac. Ann. 2.26.6.26	Tac. Ann. 2.43.7, 3.56.5.27	F.B.Marsh, ‘Roman Parties in the Reign of Tiberius’, AHR 31 (1926),
(1931), 65-68; W.Allen, ‘The Political Atmosphere of the Reign of Tiberius’,
ТАРА 72 (1941), 1-25; 4If; Talbert 276-7.28	Tac. Ann. 2.41.2-4.29	Tac. Ann. 2.42.2-5; Suet. Tib. 37.4; Dio 57.17.3-7.30	Tac. Ann. 2.42.7; Jos. AJ 18.53.3* H.Jucker, ‘Der Grosse Pariser Kameo’, JDAI 91 (1977), 211-50.32	Tac. Ann. 2.53.1; Э.Костерманн (cM.:E.Koestermann, ‘Die Mission
des Germanicus im Orient’, Historia 7 (1958), 339) рассматривает поездку
Германика в Никополь как своего рода провокацию, имея в виду, что она
создала ему имидж человека, которому предстояло унаследовать импе¬
рию в границах, сложившихся при Августе Октавиане.33	fGR 4.251 (Smallwood 33).34	Тас. Ann. 3.12.2. Следует отметить, что вопреки решению сената
Сирия оставалась ♦ имперской провинцией*.35	Тас. Ann. 2.55.36	Suet. Cal. 1.2; Dio 57.17.7; Tac. Ann. 1.78.2; 2.42. 2.56.5.37	Tac. Ann. 2.57.3® Tac. Ann. 2.59.3-4.39	Эта дата приводится в Антийских Фастах (£У, 63). Тацит (Тас.
Ann. 2.83.3) пишет, что он умер в окрестностях Эпидафны, спутав с на¬
званием знаменитого квартала Антиохии. О болезни см.: Тас. Ann.
2.69-72.Тас. Ann. 3.7.2; Syme, ‘Governors Dying in Syria’, Papers, 1376-92.4* Pliny NH 11.187; Suet. Cal. 1.2; Tac. Ann. 2.73. Тацит выражает
сомнение в том, что труп имел признаки отравления. После кремации со¬
хранилось сердце, что дало основание на последующем процессе по делу
Пизона говорить об имевшем место отравлении. В свою очередь, контр¬
аргумент Пизона заключался в том, что сердца умерших от сердечного
приступа также не горят. См.: F.D’Erce, ‘La Mort de Germanicus et les po¬
isons de Caligula’, Janus 56 (1969), 123-48.42	Tabula Hebana (EJ 94a); Tabula Siarensis (ZPE 55, 1984, 55-КЮ).43	Tac. Ann. 3.1-4; Suet. Cal. 5.44	Tac. Ann. 3.17.2-5.
2	БОРЬБА ЗА ВЛАСТЬСо смертью Германика в 19 г. н.э. логично было бы
ожидать, что власть в Империи должна в будущем автома¬
тически перейти к родному сыну Тиберия Друзу. Сохране¬
ние престола за родом Тиберия стало еще более реальным,
когда жена Друза Ливилла в том же году произвела на
свет двух мальчиков-близнецов, Тиберия Гемелла и Герма¬
ника (последний умер в 23 г.)‘. Тиберий, тем не менее, не
забывал о намерениях Августа и добросовестно продвигал
сыновей Германика, тем более что Друз питал искреннюю
привязанность к младшим детям своего сводного брата,
которая была естественным следствием его близкой друж¬
бы с самим Германиком. Мальчики были отданы на его по¬
печение, и он относился к ним с исключительной добро-
той^. Конечно, можно предположить, что хотя бы отчасти
Тиберием двигало желание отдалить детей от того, что он
считал гибельным — влияния матери. В 20 г. он занялся
карьерой старшего сына Германика Нерона и, едва тому
исполнилось четырнадцать, уже рекомендовал его в сенат.
Нерону, в порядке исключения, была предоставлена квес-
торская должность за пять лет до законного возраста, а
также сан священнослужителя, что было ознаменовано
раздачей щедрых подарков народу. Всеобщий восторг еще
более усилился, когда Нерон обручился с дочерью Друза
Юлией^. Родной сын Тиберия Друз также не был обойден
общественным признанием в 21 г. он был назначен консу¬
лом на второй срок в паре с отцом, а в 22 г. получил от се¬
ната tribunicia potestas, которыми, судя по всему, воспо¬
льзовался в апреле 23 г^.Ничто, казалось, не омрачало отношений между моло¬58
дежью в императорской семье. Как бы то ни было, любое
потенциальное соперничество могло быть лишь второсте¬
пенным явлением на фоне все более возвышающейся
мрачной фигуры Луция Элия Сеяна, префекта преториан¬
ской гвардии.Сын префекта Луция Сея Страбона, Сеян впервые упо¬
минается в источниках как член свиты внука Августа, Гая
Цезаря. Какой бы ни была его репутация, он без сомнения
был человеком большого обаяния. К моменту прихода Ти¬
берия к власти Сеян сумел втереться к нему в доверие и
добился назначения сперва, в 14 г., сопрефектом претори¬
анской гвардии в паре с отцом, а затем, в 16/17 г., и еди¬
ноличным префектом. К 23 г. он значительно укрепил свои
позиции, сосредоточив гвардию в едином комплексе посто¬
янных казарм в непосредственной близости от городских
стен, неподалеку от Порта Виминалис^. Помимо личных
связей с императором и высокого положения в гвардии.
Сеян заручился и поддержкой сената, добившись сенат¬
ских кресел для ряда своих дружков. Его влияние особен¬
но окрепло к 20 г., когда он был удостоен ornamenta ргае-
toria, то есть регалий претора, которые не столько наделя¬
ли его большими полномочиями, сколько служили симво¬
лом авторитета в государстве. И Дион, и Тацит, описывая
деятельность Тиберия в этот период, приводят его выска¬
зывания, в которых он называет префекта своим сподвиж¬
ником®. Успехи Сеяна на политическом поприще были
символически увенчаны помолвкой его дочери Юниллы,
сыном Клавдия. Союз оказался недолговечен: спустя всего
несколько дней после объявления помолвки юноша, желая
показать свою ловкость (в отличие от неуклюжего родите¬
ля), подбросил вверх грушу и ловко поймал ее прямо
ртом, но подавился и умер^.Истинная природа амбиций Сеяна до конца не выясне¬
на, на сей счет существует множество версий, однако не
это является предметом нашего исследования. Если смот¬
реть на вещи реально, едва ли Сеян мог сам рассчитывать
на принципат. В императорском роду имелась целая когор¬
та достойных претендентов на власть, и происхождение
Сеяна из сословия всадников наверняка не позволило бы
ему возвыситься до царственных высот. Более вероятно
предположить, что он видел себя стоящим за троном, в59
роли некоего регента при юном принце, для чего, видимо,
и рассчитывал породниться с царским семейством. С уве¬
ренностью, однако, можно сказать лишь то, что в осущест¬
влении этих амбиций Сеяну мешали два главных препят¬
ствия — сын Тиберия, Друз, и вдова Германика, Агриппи¬
на. И первым свое недовольство должен был проявить
Друз, который видел, что принадлежащая ему по праву
роль в государстве узурпирована и отец опирается в своих
делах не на него, а на чужака. В результате антагонизм
между этими двумя персонажами неуклонно нарастал, и
дело даже дошло до взаимных нападок. Было очевидно,
что, унаследуй Друз отцовский престол. Сеяна ожидает
прискорбное будущее.Префект нанес удар не в открытую, а через жену Дру¬
за. Он употребил весь шарм и завлек Ливиллу в свою по¬
стель, а затем, возможно, играя на ее заботе о будущем
детей, уговорил принять участие в заговоре против собст¬
венного мужа. В сентябре 23 г., к великому горю Тиберия,
Друз умер, отравленный женой и ее любовником (в этом
практически нет сомнений)®. Его кончина означала, что
отныне реальными претендентами на престол становились
двое старших сыновей Германика, которым было в тот мо¬
мент по 16-17 лет: остальные наследники были еще слиш¬
ком малы, чтобы рассматривать их кандидатуры всерьез^.
Этих двух юношей Тиберий после смерти сына назвал
«единственным моим утешением в горе» (unica praesenti-
ит malorum levamenta) и лично представил их сенату,
произнеся при этом трогательную речь, в которой призы¬
вал сенаторов стать для них родителями, лелеять их, как
внуков Божественного Августа, отпрысков великолепного
рода. Будущее обоих юношей и в самом деле выглядело
весьма обещающим. В 23 г. жители Азии получили разре¬
шение на строительство храма в честь Тиберия, Ливии и
сената, и Нерон произнес благодарственную речь адресо¬
ванную участвующим в строительстве коммунам. Он про¬
извел весьма благоприятное впечатление на аудиторию,
которая подпала под чары его обаяния и скромности, вос¬
принимавшиеся с особой благосклонностью на фоне от¬
крытой враждебности со стороны Сеяна‘°.Очевидно, Тиберий не просто на словах демонстриро¬
вал свое расположение к сыновьям Агриппины, и, сумей60
она проявить больше такта, быть может, и выстояла бы
перед неизбежными нападками Сеяна. Случилось же так,
что она сыграла префекту на руку. Со времен пребывания
в Антиохии она утвердилась в мнении, что ее семье угото¬
вана гибель, и это убеждение вылилось в такую неприязнь
к Тиберию, что ее действия граничили с изменой. Должно
быть, отчасти ею двигала враждебная настроенность к Ти¬
берию, которому она так и не простила гибели Германика,
а отчасти — навязчивая решимость отстоять интересы де¬
тей. Плохо скрываемые амбиции Агриппины в отношении
собственных детей, конечно, были оскорбительными для
Ливии и Ливиллы, которые наверняка питали надежды от¬
носительно сына Ливиллы Гемелла. Этой ситуацией не
преминул воспользоваться Сеян. Подстрекаемые прето¬
ром, женщины нашептали Тиберию, что Агриппина броса¬
ет жадные взоры в сторону трона. В начале 24 г. произо¬
шел казус дипломатического свойства, который наглядно
продемонстрировал, насколько Агриппина стала докучать
Тиберию своими притязаниями. Вознося традиционные мо¬
литвы во благо императора, священники упомянули в них
имена Нерона и Друза. Тацит иронически замечает, что
это могло быть сделано с тем, чтобы угодить Тиберию.
Император же, однако, пришел в ярость оттого, что на од¬
ну доску с ним были поставлены два юнца, и стал допыты¬
ваться у священников, уж не от Агриппины ли они полу¬
чили соответствующие указания. Те все отрицали. Тогда
Тиберий произнес перед сенаторами речь, в которой ука¬
зал на опасное воздействие, какое может оказать на впе¬
чатлительные молодые умы чрезмерное возвеличивание.
Если верить Тациту, в немалой степени такая реакция Ти¬
берия была усугублена Сеяном, всячески внушавшем им¬
ператору мысль о расколе в государстве и о создании
«фракции Агриппины» {qui se partium Agrippinae vo
centy^.Поначалу Сеян предпочитал не наносить Агриппине
прямых ударов, а хотел только лишить ее верных сторон¬
ников. В течение 24 и 25 гг. за измену были осуждены це¬
лый ряд лиц, причем по крайней мере в некоторых случа¬
ях можно смело говорить о закулисной игре Сеяна. К 25 г.
Сеян почувствовал себя настолько уверенно, что осмелил¬
ся просить руки вдовы Друза Ливиллы. Он направил пись¬61
менное прошение на этот счет Тиберию, где в качестве од¬
ного из доводов в пользу такого брака выдвигал необходи¬
мость защитить детей Ливиллы от враждебности со сторо¬
ны Агриппины. Тиберий согласия на союз не дал, мотиви¬
руя это, со свойственной ему проницательностью, тем, что
брак Сеяна и Ливиллы лишь распалит Агриппину больше
прежнего и раздор в семье станет еще непримиримей*^.
Отказ был для Сеяна шагом назад, но ни в коем случае не
фатальным, особенно если учесть, что в своем ответном
послании Тиберий пообещал, что заслуги Сеяна в конеч¬
ном итоге не останутся без награды. С трудом можно по¬
верить в то, что этот случай оставил у императора еще ка-
кие-то сомнения относительно истинных масштабов амби¬
ций префекта. Сеян продолжал борьбу с Агриппиной. В 26
г. с обвинениями в прелюбодеянии и намерении извести
Тиберия ядом и колдовством против троюродной сестры и
близкой подруги Агриппины, Клавдии Пульхры, выступил
выдающийся оратор Гней Домиций Афер. Агриппина хоте¬
ла вступиться перед императором за подругу, но со своей
обычной бесцеремонностью ворвалась к нему в тот мо¬
мент, когда Тиберий был занят жертвоприношениями Ав¬
густу. Слова, которыми она сформулировала свою про¬
сьбу, как нельзя ярче говорят о том, насколько она умела
быть резкой. Агриппина упрекнула Тиберия в том, что тот
приносит жертву Августу, а сам в то же время преследует
его потомков, причем особо подчеркнула, что истинным
объектом нападок является человек, связанный с Авгу¬
стом узами крови {caelesti sanguine ortam), намекая на
то, что сам Тиберий таковым не являлся, а был усынов¬
лен. Этот взрыв негодования со стороны Агриппины не на
шутку рассердил Тиберия, который подозревал, что причи¬
ну поведения снохи следует усматривать в ее личных ам¬
бициях, и он ответил ей известным греческим стихом:
«Ты, дочка, считаешь оскорбленьем, что не царству-
ешь?»‘^. Как бы то ни было, усилия Агриппины не помогли
ей спасти кузину, которая, вместе со своим любовником,
была осуждена за прелюбодеяние, хотя определенную им
меру наказания мы не знаем.Преследование Клавдии Пульхры и собственное пове¬
дение Агриппины во время разбирательства, вне всякого
сомнения, в конечном итоге погубили Агриппину. Не62
остывший после этого злополучного инцидента гнев Тибе¬
рия может с полным основанием служить объяснением то¬
му, что вскоре после этого эпизода Агриппина на свою
просьбу о повторном замужестве получила высочайший
отказ. В источниках ее новый избранник не называется,
но скорее всего несостоявшимся мужем был Азиний Галл,
поскольку ее имя оказывается в последующем тесно свя¬
занным с ним. Навряд ли, однако, он мог осмелиться отре¬
комендоваться императору — до этого он был женат на
Випсании, к которой Тиберий продолжал испытывать при¬
вязанность и после развода. Судя по всему, просьба Аг¬
риппины о новом замужестве не была предана широкой
огласке, и Тацит, к примеру, пишет, что узнал о ней лишь
из воспоминаний ее дочери Агриппины Младшей. Однако
Сеян мог пронюхать о ее намерениях и сделать вывод о
необходимости еще более решительного натиска. На сей
раз он избрал новую тактику. Он убедил друзей Агриппи¬
ны в том, что Тиберий задумал ее отравить и надо ее пре¬
дупредить, а сам, в свою очередь, напел императору о ма¬
ниакальной мнительности Агриппины. Это привело к не¬
ловкому инциденту во время трапезы, когда Тиберий пред¬
ложил Агриппине отведать фруктов, которых он сам еще
не попробовал. Когда же та, достаточно резко, отказалась,
он обратился к своей матери Ливии с сентенцией о том,
что едва ли его можно обвинить в излишней суровости по
отношению к женщине, которая воображает, что он хочет
ее убить*^.К 26 г., явно расстроенный бушующими вокруг него
распрями. Тиберий уехал из Рима в Кампанию, а отту¬
да — на Капри*^. Тацит утверждает, что идею отъезда из
столицы подал Тиберию Сеян. Само собой разумеется, что
это было Сеяну на руку, ведь теперь он мог в открытую
выступать против Агриппины и ее родственников. Своей
первой мишенью он избрал брата Калигулы Нерона, кото¬
рый стоял первым в списке претендентов на власть, о чем
Сеяну лишний раз напомнило то обстоятельство, что 5 де¬
кабря того же года юноша получил должность квестора.
Будучи в общем и целом скромным и благоразумным, Не¬
рон тем не менее имел привычку рубить с плеча, и пример
матери ничему его не научил. Сеян подкупил вольноотпу¬
щенников и клиентов Нерона, чтобы они провоцировали63
его на резкие высказывания, которые фиксировались и в
раздутом виде докладывались Тиберию. Сеян подключил к
этому делу даже брата Нерона Друза, сыграв на дикой
ревности последнего к всегдашнему любимцу матери, о
чем упоминает Тацит*®. Калигулу в каком-то смысле спа¬
сал его юный возраст. В августе 26 г. ему исполнялось
всего четырнадцать, и вряд ли он уже мог подозревать
старших братьев в том, что они вознамерились не дать ему
осуществить свои амбиции.Нападки на друзей и сторонников Агриппины продол¬
жались и в 27 г. Обвинение было вынесено против Квин-
тилия Вара. Мы не знаем, в чем именно его обвиняли, но
известно, что он, сын Клавдии Пульхры, одно время был
помолвлен с дочерью Германика, Ливиллой*^. Орудием в
руках Сеяна стал Домиций Афер, выступавший в роли об¬
винителя. Скорее всего, Квинтилия Вара обвинили в заго¬
воре. В конце концов суд был отложен до возвращения в
Рим Тиберия. Более об этом ничего не известно. Хроноло¬
гия событий завершающего этапа борьбы Сеяна с Агрип¬
пиной весьма запутанна, и свидетельства, приводимые в
различных письменных источниках, с трудом согласуются
друг с другом*®. Если верить Тациту, окончательные меры
против Агриппины и Нерона были предприняты только по¬
сле смерти престарелой Ливии в 29 г. Эту версию, однако,
опровергают Светоний — он пишет, что Калигула уже по¬
сле ссылки матери фактически перешел под опеку своей
прабабки Ливии, а также Плиний, утверждающий, что суд
над одним из сторонников Агриппины Титом Сабином, в
28 г., явился следствием процесса над Нероном (ех causa
Neronis). Более того, Веллей достаточно аргументирован¬
но свидетельствует, что смерть Ливии наступила после то¬
го, как Нерон с Агриппиной впали в нeмилocть‘^.По этим противоречивым данным неоднократно велись
дискуссии в научных кругах, и, пожалуй, наиболее прием¬
лемое решение предложил Э.Мейз, версия которого за¬
ключается в том, что окончательный удар был нанесен в
два этапа: первый имел место до 29 г., а второй, более
ощутимый, последовал за смертью Ливии. Впрочем, окон¬
чательных выводов делать, конечно, мы не можем.Тацит свидетельствует, что в 27 г. Сеян публично вы¬
разил свое враждебное отношение к Нерону и Агриппи¬64
не. Следить за ними были поставлены солдаты, от кото¬
рых требовались детальные отчеты о происходящем. Что
это могло означать? Применение для этой цели солдат
наводит на мысль о том, что Нерон с Агриппиной находи¬
лись под домашним арестом. В другом контексте Сенека
упоминает, что у Агриппины была роскошная вилла в
Геркулануме, где она одно время содержалась под стра-
жей^®. Весьма вероятно, что ее вынужденное пребывание
в Геркулануме относится к 27 г., активность же Нерона
была ограничена аналогичным образом, но в Риме. В та¬
ком случае Калигула с сестрами вполне мог быть отправ¬
лен к прабабке Ливии в это самое время. Надо отметить,
что Светоний пишет о том, что они стали жить у Ливии,
после рассказа о ссылке Агриппины (еа relegata). Вряд
ли он стал бы прибегать к таким формулировкам, если бы
речь шла о ее заточении на вилле в Кампании. Но и этот
аргумент нельзя считать достаточно веским: в данном
фрагменте повествование Светония носит очень сжатый
характер, и информация, касаюш,аяся Агриппины, дана
исключительно скупо.По-видимому, детальный отчет о действиях Нерона
приставленных к нему солдат послужил основанием для
возбуждения какого-то расследования, и если судить по
комментарию Плиния, на стадии рассмотрения были выяв¬
лены данные, на основании которых в конце 27 г. обвине¬
ния в измене были выдвинуты против всадника Тита Саби-
на.2‘ Сабин был предан Германику и после его смерти про¬
должал появляться в обш^естве вместе со вдовой и детьми
своего друга и был частым гостем в их доме. Первоначаль¬
но дело против него замышлялось еще в 24 г., но было по¬
ложено под сукно — по-видимому, в ожидании благопри¬
ятного момента для нанесения удара по Агриппине и Не¬
рону. Провокатором {agent provocateur) выступил некий
Луканий Латиар. Он заманил Сабина к себе в дом и, де¬
монстрируя лицемерное сочувствие к Агриппине, спрово¬
цировал его на необдуманные высказывания в адрес Тибе¬
рия. Сабин не подозревал, что на чердаке прятались аген¬
ты Сеяна и тщательно фиксировали каждое его слово. По¬
сле этого он был арестован, и рапорт о происшедшем был
направлен императору, который в ответном послании, да¬
тированном 1 января 28 г., выразил решительное осужде¬3—137	65
ние предателя. Сенат не замедлил перейти к действиям, и
Сабин был предан суду и казнен. Тело его скатилось по
Гемонийской лестнице и упало в Тибр. Во втором своем
письме по этому поводу Тиберий благодарил сенат за то,
что враг государства (infensum reipublicae) понес заслу¬
женную кару, и добавил, что его, императора, жизнь нахо¬
дится под постоянной угрозой враждебных заговоров. Хо¬
тя никаких имен в письме названо не было, у сенаторов не
оставалось сомнений в том, что имелись в виду Агриппина
с Нероном, во всяком случае, так трактует Тацит.Если следовать логике событий, Калигула в 27 г. отпра¬
вился жить к своей грозной прабабке Ливии на Палатин¬
ский холм. Конечно, она уже не обладала прежним влия¬
нием при дворе, и в действительности после своего отъез¬
да на Капри Тиберий предположительно беседовал с нею
лишь однажды. Тем не менее все дворцовые интриги были
ей известны, как никому другому. Калигула, находясь в са¬
мом впечатлительном возрасте, оказался под крылом чело¬
века, который наверняка внушил ему, что в император¬
ском Риме коварство и вероломство могут сослужить куда
лучшую службу, нежели лобовая атака наподобие той, что
была предпринята его матерью. Возможно, именно ковар¬
ство Ливии послужило причиной того, что внук считал ее
величайшей притворщицей и называл «Улиссом в юбке».
Однако между ними, судя по всему, существовала своего
рода привязанность, во всяком случае, после своего прихо¬
да к власти Калигула, наконец, позаботился о ее наследст¬
ве, которое Тиберий не удосужился выплатить в свое
время22.Судя по всему, Агриппина провела под домашним арес¬
том больше года. Так или иначе, после суда над Сабином
Тиберий, кажется, больше не предпринимал против нее
никаких действий, по крайней мере — некоторое время.
По Тациту, это объясняется тем, что ее взяла под свою за¬
щиту Ливия. Последняя, дожив до преклонного 86-летнего
возраста, умерла в первой половине 29 г. Ее долголетие
античные авторы объясняют регулярным употреблением
Пуцинийского вина^^. Ливия, конечно, предоставила Аг¬
риппине телохранителя не из любви или привязанности —
она ненавидела вдову Германика всем сердцем. Но при
жизни Ливии Сеян не мог демонстрировать в открытую66
свои притязания на власть, которая замаячила бы перед
ним в случае устранения Агриппины с Нероном. Смерть
Ливии, разумеется, в корне изменила ситуацию, и, хотя
подробности нам не известны. Сеян наверняка стал скло¬
нять Тиберия на свою сторону. Усилия его увенчались
успехом: в сенат пришло послание императора с осужде¬
нием Агриппины и ее сына (Тацит приводит расхожее мне¬
ние о том, что письмо было отправлено задолго до того, но
Ливия не давала ему хода). В письме не было ни слова о
предполагаемой измене Агриппины, оно всего лишь содер¬
жало осуждение Нерона за половые извраш.ения и Агрип¬
пины — за невоздержанность на язык и доходяш^ую до не¬
приличия гордыню. Сенат стоял перед дилеммой. Ясно,
что среди сенаторов имелись как сторонники Агриппины,
так и верные Тиберию люди, призывавшие к судебному
разбирательству. И тогда Юлий Рустик, назначенный им¬
ператором отвечать за ведение протоколов заседаний, на¬
стоял на том, чтобы консулы не вносили вопроса в повест¬
ку дня, дабы не спровоцировать действий, которые впо¬
следствии могут вызвать недовольство императора.По-видимому, он хорошо разбирался в психологии Ти¬
берия. Ничего так и не было предпринято. Пока сенат ко¬
лебался с решением, у его стен собралась демонстрация:
люди вышли на улицу с портретами Агриппины и Нерона
и утверждали, что письмо от Тиберия подложное. По ру¬
кам ходили памфлеты за подписью сенаторов-консулов, в
которых подвергался осуждению Сеян^^.Сеян, со своей стороны, написал Тиберию об отказе се¬
ната принимать решительные меры и о массовых проявле¬
ниях неблагонадежности. Последовало новое письмо Тибе¬
рия к сенату, но содержание его весьма туманно: импера¬
тор снова выдвигает голословные обвинения в адрес Аг¬
риппины с Нероном и упрекает сенаторов в пассивности,
однако ни к каким действиям не призывает, а настаивает
на том, чтобы решение вопроса было передано в его руки.
К сожалению, в этом месте Тацит обрывает свой рассказ о
событиях и возвращается к ним уже в разделе, относя¬
щемся к 31 г. В свидетельстве Диона также имеются зна¬
чительные временные пробелы, так что восстановить кан¬
ву событий чрезвычайно затруднительно. Обвинение было
сформулировано при закрытых дверях, главным обвиняе¬3*	67
мым стал Авиллий Флакк, в 32 г. назначенный префектом
Египта. Никакими подробностями этого разбирательства
мы не pacпoлaгaeм^^. Предположительно, Агриппину могли
обвинить в подготовке мятежа, о чем свидетельствует рас¬
суждение Тацита о том, что кто-то уговаривал ее «искать
убежища» в войсках на Рейне либо появиться на форуме
подле статуи Августа в самый многолюдный момент и об¬
ратиться к сенату и народу с призывом о поддержке.
Вполне вероятно, что подозрения Тиберия имели под со¬
бой почву и Агриппина действительно принимала актив¬
ное участие в подготовке заговора с целью его сверже-
ния^^. И она, и ее сын Нерон, объявленный «врагом обще¬
ства» {hostis), были сосланы на маленькие острова к запа¬
ду от Неаполя — Нерон на Понтию, а Агриппина — на
Пандатерию. Если верить Светонию, во избежание ее по¬
пытки уморить себя голодом к ней применялось насильное
кормление.Мы не знаем, как повлияли все эти события на Калигу¬
лу. То обстоятельство, что он был лишь третьим сыном
Германика, сыграло ему на руку, так как его пока никто
не продвигал к кормилу власти, и хотя он вполне мог по¬
лучить взрослую тогу к 26 г., в действительности это про¬
изошло лишь в 29 г., когда он в очередной раз продемонст¬
рировал свои рано развившиеся ораторские способности,
произнеся надгробную речь на похоронах Ливии^^ После
смерти последней он перешел в дом к другой видной жен¬
щине императорского рода — своей бабке Антонии. В это
время у той жила его сестра Друзилла, а возможно, и еще
одна из сестер — Ливилла (старшая их сестра Агриппина
вышла замуж в 28 г.). Об этом периоде сохранилось лишь
одно свидетельство: Светоний сообщает о слухах, будто
бы Антония застала внука in flagrantibus с Друзиллой,
однако вряд ли можно всерьез воспринимать этот рассказ.
Антония в эти годы могла оказать на Калигулу большое
влияние. Дочь Марка Антония, она несомненно поведала
Калигуле об исключительных достоинствах и достижениях
его великого предка, в особенности на Востоке, прочные
связи с которым у нее сохранились. Она дружила с семьей
Ирода, особенно с Береникой, имела общие дела с Лизи-
махом, братом Филона, именно Филон впоследствии воз¬
главил депутацию к Калигуле александрийских иудеев и68
Генеалогическое древо 2
Династийные связи Антонии МладшейОктавияМарк Антоний (2)Антония
Младшая,
бабка КалигулыСеленаЮба IIПтолемейМавританскийПифодорАрхелайКаппадокийскийАнтонияПифодораКотисАнтония ТрифенаПолемон 1ЗенонМарк
Антоний Полемон (>)Реметалк(Фракия)Котис
(Малая Армения)Полемон
II (Понт)
оставил подлинное свидетельство об этом событии. По от¬
цу она была сводной сестрой с Клеопатрой Селеной, же¬
ной правителя Мавритании Юбы II и теткой Фитодорис,
жены царя Понта Полемона, которая была матерью и баб¬
кой нескольких восточных правителей. Калигула всегда
испытывал определенное уважение к правителям-вассалам
Рима, и не исключено, что впервые это отношение возник¬
ло у него в доме Антонии. Похоже, в то время Антония
опекала своих дальних родственников, сыновей убитого
царя Фракии Котиса — Рометалка, Полемона и Коти-
са (II), которые были отправлены в Рим после гибели отца
незадолго до 19 г. и, по-видимому, теперь проводили много
времени с Калигулой. В декрете, изданном в Кизике по
случаю его прихода к власти, они говорят о себе как о «то¬
варищах его юности» (syntrophous kai hetairous heautoi).
Плоды этой ранней дружбы сказались позднее, когда каж¬
дый из трех братьев получил свое собственное царство. Из
римлян, посещавших дом Антонии, упомянем Валерия
Азиатика и Луция Вителлия^®. Азиатик подружился с Ка¬
лигулой вопреки очевидной разнице в возрасте (он полу¬
чил первое консульство в 35 г.), а сын Вителлин, будущий
император, впоследствии принимал участие в состязаниях
с Калигулой в гонках на колесницах.Устранив со своего пути Агриппину, Сеян занялся да¬
льнейшим упрочением своих позиций. Нижней Германией
в это время управлял Луций Апроний, отец друга Сея¬
на — Луция Апрония Цезиана. В 29 г. Верхняя Германия
перешла в управление Гнея Корнелия Лентула Гетулика,
чья дочь была помолвлена с сыном Сеяна Элием Галлом^^.
Продолжались и судебные процессы над изменниками. Из
всех жертв этого последнего этапа борьбы Сеяна за власть
самым известным был Азиний Галл (чье имя уже упомина¬
лось в связи с предполагавшимся новым замужеством Аг¬
риппины). Он давно был объектом жгучей ненависти со
стороны Тиберия из-за его предыдущего брака с Випса-
нией. Рассказ об этом случае содержится в очень сжатом
виде в записях Диона. Судя по всему, обвинен Галл был в
30 г. (характер обвинений неясен) и содержался под стра¬
жей в полной изоляции в ожидании слушаний дела в суде,
которые состоялись только в 33 г^®.Следующей мишенью Сеяна стал старший брат Калигу¬70
лы Друз, который по недомыслию позволил использовать
себя в борьбе против собственной матери и Нерона и, воз¬
можно, наивно полагал, что завоевал поддержку и друже¬
ское расположение со стороны префекта. Когда был выне¬
сен приговор в отношении Агриппины и Нерона, он, судя
по всему, находился на Капри вместе с Тиберием^*. Его
жену, Эмилию Лепиду, Сеян склонил к ряду ложных доно¬
сов на мужа, подробное содержание этого дела нам не из¬
вестно, но мы знаем, что в 30 г. Друз был отослан в Рим,
где некий Кассий по научению Сеяна выдвинул против не¬
го новые обвинения. Единственным автором, упоминаю¬
щим об этом эпизоде, является Дион, который, увы, не
приводит никаких подробностей. Друз был взят под стра¬
жу и заточен в подвалы императорского дворца на Пала¬
тинском холме^2.Теперь уж влияние Сеяна казалось незыблемым, что, в
частности, подтверждается высочайшими милостями, ока¬
зывавшимися ему на протяжении 30 и 31 гг. Наконец со¬
стоялась его помолвка с Ливиллой.^^ В 31 г. он также был
избран консулом вместе с Тиберием, несмотря на свое
происхождение из сословия всадников. Это был явный
знак особого расположения. Плюс к тому, предположите¬
льно в мае 31 г., ему были даны полномочия проконсула
(imperium), срок его консульства, как и у Тиберия, закон¬
чился^^. Трудно сказать, какую цель преследовал Тиберий,
продвигая таким образом Сеяна по политической лестни¬
це. Возможно, он наивно полагал, что в случае его смерти
префект сможет держать ситуацию под контролем, пока
Калигула или Гемелл, которому предстояло стать прием¬
ным сыном Сеяна, достигнут необходимого для принцепса
возраста.К середине года влияние Сеяна пошло на убыль. Точ¬
ные причины его опалы нам не известны. Едва ли можно
предположить, что Сеян затеял заговор против Тиберия,
поскольку в тот момент он вряд ли мог быть заинтересо¬
ван в смерти императора. Тем не менее у Иосифа Флавия
и Светония находим именно такую трактовку, на это же
намекают и все другие источники^^. Иосиф Флавий пишет,
что первой Тиберию указала на грозящую ему опасность
Антония, она тайком передала письмо находящемуся на
Капри императору через своего вольноотпущенника Пал-71
ласа. Дион добавляет, что письмо было написано служан¬
кой Антонии Кэнис, которая впоследствии стала любимой
наложницей Веспасиана^^. Если это так, то Антония явно
пеклась об интересах внука. Кажется невероятным, чтобы
Сеян мог задумать устранение Тиберия, но вполне можно
предположить о его действиях, направленных против Ка¬
лигулы. О существовании тайных замыслов Сеяна против
Калигулы может свидетельствовать, в частности, судьба
Секстия Пакониана, который позднее был осужден за уча¬
стие в заговоре Сеяна против Калигулы^^. Более поздняя,
официальная версия событий, по сути, сводилась к тому,
чтобы как раз объяснить падение Сеяна его участием в та¬
ком заговоре. В краткой автобиографии Тиберия, которую
тот написал незадолго до смерти и которую Светоний ви¬
дел своими глазами, император утверждал, что наказал
Сеяна за ненависть к детям Германика^®. И все же, поско¬
льку Тиберий был стороной заинтересованной, мы не дол¬
жны слишком доверять такому его утверждению. Если в
нем и есть доля правды, озабоченность императора могла
распространяться на Нерона (и лишь отчасти на Калигу¬
лу), поскольку после смерти Сеяна никто не отменил ни
ордера на арест Друза, ни ссылки Агриппины.По сути дела, как раз в это время Нерон и проиграл
окончательно битву с Сеяном. Он умер при таких обстоя¬
тельствах, которые впоследствии были истолкованы как
самоубийство (Светоний пишет, что на самоубийство его
толкнули обманным путем, сообщив о якобы вынесенном
ему смертном приговоре). Это могло лишь укрепить Тибе¬
рия в его подозрениях относительно Сеяна, поскольку
смерть Нерона произошла на фоне уже сгущающихся над
головой префекта туч^^.После того, как Калигуле исполнилось девятнадцать
лет (30 августа 31 г.), Тиберий в какой-то момент решил,
что пора заняться его воспитанием, и призвал внука на
Капри. Так Калигула стал делать первые шаги политиче¬
ской карьеры. Вскоре после его приезда он надел взрос¬
лую тогу. Церемония была проведена несколько поспешно
и без того блеска и щедрых раздач, какими было отмечено
вступление во взрослую жизнь его брата^®. Вильрих впол¬
не аргументированно замечает, что и отсрочка церемонии,
и ее скромность были продиктованы личными указаниями72
Тиберия, имевшими под собой основания, поскольку импе¬
ратор был движим стремлением отвести удар от головы
Калигулы, дабы тот не повторил судьбы братьев^*. Более
того, если верить Диону, Тиберий просил сенат не портить
юношу чрезмерными и преждевременными почестями^^
По свидетельству Светония, Калигула был назначен авгу¬
ром (один из низших жреческих санов), и тут же был по¬
вышен сразу до жреца/^ По этому поводу Тиберий позво¬
лил себе отозваться о нем положительно, похвалив за от¬
ветственность и добрый нрав ipietas и indoles). Дион до¬
бавляет, что этим благожелательным отзывом Тиберий яс¬
но дал понять, что назначает Калигулу своим преемником,
чем внушил народу Рима небывалый энтузиазм и надежду.
Если это действительно так, то следует считать, что Кали¬
гула скорее оказался в лучах славы своего отца, Германи-
ка, нежели благодаря каким-то своим личным качест¬
вам — ведь в это время он был личностью малоизвест¬
ной.^^18 октября 31 г. Тиберий нанес окончательный удар
по Сеяну. Для исполнения задуманного он призвал к се¬
бе Квинта Невия Корда Сутория Макрона, которому
предстояло сыграть важную роль в первые годы правле¬
ния Калигулы. Макрон был человеком простого проис¬
хождения из провинциального города Альба Фуцинская,
самостоятельно выбившимся в люди. История его вос¬
хождения незадолго до падения Сеяна осталась неизвест¬
ной, если не считать того, что он какое-то время являлся
префектом вигилов, четырнадцать когорт которых посто¬
янно исполняли в Риме функции пожарных и полиции^^.
Как оказалось, Макрон вступил в Рим вечером 17 октяб¬
ря 31 г. с тайным предписанием занять пост Сеяна в ка¬
честве префекта преторианской гвардии. О его прибытии
были осведомлены консул Меммий Регул и тогдашний
префект ВИГИЛОВ Греции Лакон. Во всех последующих со¬
бытиях ВИГИЛЫ сыграли ключевую роль, из чего можно
заключить, что Макрон своевременно позаботился о том,
чтобы их командование оставалось в надежных руках. Он
заманил Сеяна в храм Аполлона на Палатинском холме,
где должно было состояться заседание сената, пообещав,
что там будет оглашен указ императора о присвоении
ему tribunicia potestas. Преторианцы, охранявшие сенат,73
получили от Макрона приказ вернуться в казармы, и их
место заняли вигилы. Было зачитано послание Тиберия,
которое на поверку содержало осуждение в адрес бывше¬
го друга и соратника. Тем временем Макрон успел отпра¬
виться к казармам преторианцев, дабы не допустить вы¬
ступления солдат в защиту своего командира, а осмелев¬
ший в отсутствие гвардейцев сенат вынес приговор Сея-
ну, которого Лакон тут же взял под стражу. Его заклю¬
чили в тюрьму и там задушили.Предпринятые Макроном меры предосторожности бы¬
ли превосходно продуманы, они включали даже план осво¬
бождения из-под стражи Друза, с тем чтобы поставить его
во главе мятежников, на случай если Сеян окажет сопро¬
тивление. Применение военной силы в лице вигилов было
очень тонким ходом, и хотя позднее преторианцы стали
проявлять некоторое неповиновение (они возмущались
проявленным к ним недоверием и тем, что их роль была
передана вигилам), к концу дня стало ясно, что новый пре¬
фект преторианцев полностью овладел ситуацией. О том,
какое доверие питал к нему Тиберий, можно судить хотя
бы из того факта, что он оставался единоличным префек¬
том, тогда как обычно этот пост занимали двое. Сенат
осыпал его почестями, в том числе удостоил ornamenta
praetoria, от чего он отказался, поскольку его без сомне¬
ния занимала больше реальная власть, нежели ее внешние
атрибуты^®. До сего момента Макрон являл собою образец
верного воина, готового исполнить любое приказание свое¬
го хозяина. Но вскоре стало ясно, что, как и Сеян, он
рвался к власти в тени трона. Происшедшее наверняка
убедило его в той важной роли, какую играли в политиче¬
ской жизни вооруженные силы, и стало как нельзя более
убедительным прецедентом для последующих событий,
когда после смерти Тиберия надо было решить вопрос о
престолонаследии.Для Тиберия был припасен еще один удар. Прежде чем
покончить жизнь самоубийством, бывшая жена Сеяна
Апиката оставила письмо, в котором разоблачала заговор
против Друза со стороны его жены Ливиллы и Сеяна. Ти¬
берий провел тщательное расследование, которое подтвер¬
дило его худшие подозрения в отношении причины смерти
его сына. Ливилла поплатилась за свое участие в заговоре74
жизнью и была замучена голодом собственной матерью
Антонией, как о том пишут источники^^ Однако более су-
щественным надо считать то обстоятельство, что.низвер¬
жение Сеяна не повлекло за собой освобождение Агрип¬
пины или ее сына Друза. Из этого скорее всего следует
вывод, что их вина не вызывала у Тиберия никаких сомне¬
ний. Но какие бы чувства он ни питал к другим членам се¬
мьи, он никогда не выражал никакой враждебности по от¬
ношению в Калигуле. Не исключено, что, расписывая доб¬
родетели юноши в момент назначения его жрецом, Тибе¬
рий как раз хотел подчеркнуть его неучастие ни в каких
заговорах^®. Если на мировосприятие Калигулы и наложи¬
ло отпечаток отношение его матери к Тиберию как к чело¬
веку, лишившему власти его отца, он его никак не выказы¬
вал и все свои чувства держал при себе. Похоже, с этого
моменты Калигула и начал кампанию с целью закрепить за
собой положение потенциального преемника, и в этой кам¬
пании его верным помощником стал Макрон.Это совсем не означает, что между ними существовали
какие-то теплые отношения. Новый префект ясно созна¬
вал, что популярность Калигулы в народе, как сына Герма-
ника, в конце концов с большой долей вероятности приве¬
дет его к верховной власти, а Калигула, в свою очередь,
добивался расположения Макрона, как человека, в чьих
руках имелась реальная военная сила. Если верить Фило¬
ну, Макрон усердно работал с Тиберием, стремясь добить¬
ся от него благосклонности к Kaлигyлe'*^. Филон пишет,
что он характеризовал Калигулу как юношу дружелюбного
и добросовестного, а кроме того — настолько преданного
Гемеллу, что он готов уступить свои права на престол в
пользу последнего. Возможно, что это в значительной ме¬
ре был плод воображения Филона, но определенные осно¬
вания для таких выводов имеются^ Во всяком случае, в
этот период происходит целый ряд судебных процессов об
умалении величия (maiestas), причем некоторые из них
нельзя расценить иначе, как результат усилий Макрона,
направленных на устранение оппозиции, в которых он ак¬
тивно играл на горячем желании отомстить Сеяну и его
сторонникам. Предстал перед судом Секстий Пакониан,
который, как уже отмечалось, помогал Сеяну в заговоре
против Калигулы, и спасло его только то, что он согласил¬75
ся свидетельствовать против Латиния Латиариса, сыграв¬
шего ключевую роль в обвинении Тита Сабина. В 32 г.
против Марка Котты Мессалина были выдвинуты обвене-
ниния в том, что он подверг сомнению мужское достоинст¬
во Калигулы, и спасло его только личное вмешательство
императора, с которым его связывала давняя дружба. Сек¬
сту Вистилию, позволившему себе аналогичные высказы¬
вания, было заявлено, что он не пользуется более благо¬
склонностью императора, и тот, не дожидаясь суда,
вскрыл себе вены^. Пострадали и другие лица. Тацит упо¬
минает пятерых высокопоставленных сенаторов, против
которых тоже были выдвинуты обвинения в измене: Гай
Анний Поллион (сменный консул 21—22 гг.) и его сын
Луций Анний Винициан, Гай Аппий Силан (консул 28 г.),
Мамерк Эмилий Скавр (сменный консул 21 г.) и Кальви-
зий Сабин (консул 26 г.), причем все они скорее всего бы¬
ли осуждены по инициативе Макрона. Вполне возможно,
что на них донесли как на участников заговора Сеяна про¬
тив Калигулы, во всяком случае, Тацит намекает на друж¬
бу Скавра с Сеяном. Эти судебные процессы посеяли сре¬
ди сенаторов панику, однако так ничем и не кончились.
Один из обвинителей — Цельс — отозвал обвинение про¬
тив Аппия и Кальвизия, а против троих оставшихся дело
было отложено до приезда в сенат Тиберия. (Тот, правда,
в Рим так и не вернулся.) Спустя несколько месяцев
Цельс, сам обвиненный в заговоре, покончил с собой, а
Скавр был доведен до самоубийства Макроном в 34 г.
Трое же других остались жить^‘. Среди тех, кто вышел
живым из передряг, был также Лентул Гетулик, командо¬
вавший войсками в Верхней Германии и зять Луция Апро-
ния, командовавшего армией в Нижней Германии. Несмот¬
ря на то, что против него в 34 г. было выдвинуто обвине¬
ние в связи с помолвкой его дочери и сына Сеяна, он избе¬
жал приговора. Скорее всего, его спасло положение
командующего мощной армией.Совершенно ясно, что какова бы ни была враждебность
Тиберия к Агриппине, на Калигулу она не распространя¬
лась. Похоже, между дедом и внуком существовала стран¬
ная близость. Возможно, она объяснялась схожими инте¬
ресами в плане освоения наук. Тиберий взял на себя обя¬
занности по образованию внука, и Иосиф Флавий пишет,76
что образованность Тиберия произвела на Калигулу столь
сильное впечатление, что он и сам занимался со всем
усердием и в результате стал высокообразованным челове-
ком^2. Возможно, Калигула видел в императоре родствен¬
ную душу, во всяком случае, нет никаких оснований подо¬
зревать, что их дружба была неискренней. Как ни странно,
нет никаких свидетельств того, что Калигула испытывал к
деду какую бы то ни было неприязнь в связи с ссылкой и
заточением матери и брата. Он в первую очередь был дви¬
жим инстинктом самосохранения, что, по-видимому, тре¬
бовало подавить в себе всякое чувство морального долга.
В результате все другие соображения для него отошли на
второй план перед интересами самозащиты. Ему приходи¬
лось быть все время начеку, и в источниках он изобража¬
ется как человек, отлично умеющий скрывать свои под¬
линные чувства. Светоний пишет, как на Капри кое-кто
пытался склонить его к недовольству, но он «с невероят¬
ным притворством» (incredibili dissimulatione) будто и не
вспоминал о судьбе своих ближних. Можно предполо¬
жить, что провоцировать его пытались люди Сеяна, хотя
выделить их из той массы людей, что перебывали на ост¬
рове, довольно трудно.Тиберий взял с собой на Капри Коккея Нерву, сенато¬
ра, известного глубокими познаниями в области права,
Куртия Руфа, высокообразованного всадника, а также не¬
которых греческих ученых, самым известным из которых
был астролог Фразилл^^. Кроме того, на остров к нему
приезжали семидесятилетний Азиний Галл, будущий им¬
ператор Гальба и не называемый в источниках консул, за¬
нимавшийся составлением Анналов. Единственным же
близким Калигуле по возрасту человеком был Авл Вител-
лий, также в будущем император. Вполне возможно, что
они были дружны (отец Вителлия был частым гостем в до¬
ме Антонии), тем более что имеются свидетельства их по¬
следующих состязаний в гонках на колесницах в Риме^.
Никто из вышеназванных, однако, не был замечен в инт¬
ригах против Калигулы, во всяком случае, так следует из
источников. Поскольку мы знаем, что в других случаях
Сеян прибегал к подкупу вольноотпущенников для осуще¬
ствления своих замыслов, можно предположить, что он и
на Капри завербовал кого-то из прислуги.77
Тацит пишет, что у своего деда, Тиберия, Калигула на¬
учился хитрости и обману, что в стремлении к власти он
не разбирал средств (nihil abnuentem, dum d ominationis
aspiceretur) и обладал таким притворством, что, будучи на
деле настоящим чудовищем, умел производить впечатле¬
ние величайшей кротости (immanem animum regens sub-
dola modestia), что дало повод Пассиену Криспу пустить о
нем едкую фразу: «не было на свете лучшего раба и худ¬
шего государя»^^. Это наблюдение Пассиена особенно для
нас ценно. Дважды назначенный консулом и дважды же¬
натый на женщинах из императорского рода (во второй
раз — на сестре Калигулы Агриппине Младшей), он на¬
верняка ясно видел все, что творилось в придворных кру¬
гах. Более того, не попади он своей остротой в самое яб¬
лочко, едва ли современники обратили бы на нее внима¬
ние. Позднее для Калигулы будет более выгодно предста¬
вить себя совсем в ином свете — в роли жаждущего мще¬
ния сына и брата. И не исключено, что от него самого по¬
шла ходить попавшая в некоторые источники версия о
том, что в отношении Тиберия Калигула был раздираем
чувством мщения. Он сам похвалялся, что как-то раз во¬
шел в спальню к деду с кинжалом, но почувствовал жа¬
лость, отбросил клинок и ушел. Невероятно, но считают,
что Тиберий об этом знал, однако не принял никаких от¬
ветных мер^®.По Светонию, в этот период Тиберий всячески поощ¬
рял Калигулу разделять его любимые излишества, рассчи¬
тывая, что это поможет усмирить его необузданный нрав.
Он находил удовольствие в том, чтобы наблюдать за пыт¬
ками, был подвержен сексуальной невоздержанности и об¬
жорству, обожал театр. Все это, однако, кажется малове¬
роятным, тем более что по свидетельству Филона при
жизни Тиберия Калигула вел вполне умеренный образ
жизни^^ Более того, судьба Котты Мессалина и Секста
Вистилия, а также факт изгнания страдавших извращения¬
ми сфинтриев в начале его правления, пожалуй, свидете¬
льствуют о том, что Калигула был чуть ли не слишком ще¬
петилен в вопросах секса. Во всяком случае, Тиберий был
о нем достаточно высокого мнения, и в 33 г. назначил его
квестором^®. Кроме того, он пообещал выдвинуть его на
другие должности на пять лет раньше положенного срока,78
хотя, со свойственной ему мудростью, попросил сенат не
развращать молодого человека чрезмерными и преждевре¬
менными почестями. Калигуле были предложены разнооб¬
разные должности средней руки как в Италии, так и в про-
винциях^^. Монетные дворы некоторых римских колоний в
Испании отчеканили первые монеты с узнаваемым портре¬
том Калигулы. К сожалению, как это часто бывает в по¬
добных случаях, сходство весьма приблизительное, а посе¬
му историческая ценность их как портретов невелика.По иронии судьбы, все эти знаки общественного при¬
знания Калигула получил в 33 г., в год смерти матери и
брата. В то время как по Риму пошел слух о скором при¬
мирении Тиберия с Друзом, последний был уморен голо¬
дом во дворцовой темнице. Пытка голодом продолжалась
несколько дней, последние из которых прошли в агонии,
и пленник даже пытался есть солому из матраса. Тибе¬
рий дословно передал охваченному ужасом сенату по¬
следние слова и действия Друза, включая произнесенные
в предсмертном бреду проклятия на голову императора.
Друз в послании Тиберия сенату был подвергнут сурово¬
му осуждению и был назван врагом отечества {infestum
reipublicae), а также, по-видимому, из-за истории с Неро¬
ном, «врагом собственной семьи» (exitialis in suos)^.Непонятно зачем Тиберию понадобилось писать это ле¬
денящее душу послание, быть может, он хотел тем самым
убедить всех в том, что Друз действительно мертв. За два
года до этого в Ахайе и Азии объявился самозванец, назы¬
вавший себя Друзом, у которого тотчас же нашлись сто¬
ронники. В конце концов его выследил и разоблачил По-
ппей Сабин, наместник Ахайи и Македонии®*. Не успела
утихнуть молва о смерти Друза, как пронеслась весть о
том, что 18 октября того же года скончалась Агриппина.
Она уморила себя голодом сама. На сей раз в послании се¬
нату Тиберий утверждал, что самоубийство произошло с
горя — Агриппина-де узнала о печальной судьбе своего
любовника Азиния Галла. Источники дружно допускают,
что к смерти Агриппины император не имел прямого отно¬
шения, тем более, что якобы предпринимались даже по¬
пытки ее насильственного кормления®^. Как бы то ни бы¬
ло, 18 октября ее не стало — как раз в день второй годов¬
щины гибели Сеяна, что не преминул отметить в своем по-79
Генеалогическое древо 3
Родовые связи Виниция и ВеницианаМарк ВиницийЛуций Ви(консул 2 гМарк ВиницийВиницияГай Анний ПоллионВиницианслании сенату Тиберий. Он также не упустил возможно¬
сти обратить внимание сенаторов на свое милосердие, вы¬
разившееся в том, что Агриппина не была ни задушена, ни
сброшена по Гемонианской лестнице, как обычно поступа¬
ли с изменниками. У Тацита посвященный данным событи¬
ям отрывок пронизан горькой иронией, но, если взглянуть
на вещи непредвзято, вполне можно предположить, что у
Тиберия имелись улики против Агриппины. Сенат ответил
на послание благодарственным приветствием императору
за его великодушие и решение ежегодно отмечать день
^тих двух смертей. В том же 33 г. Тиберий прибыл на ма¬
терик, чтобы присутствовать на свадьбе Калигулы с его
первой женой Юнией Клавдией, (Клавдилой), дочерью
Марка Юния Силана®^. Тесть Калигулы принадлежал к се¬
мье, возвысившейся во времена правления рода Юлиев —
Клавдиев. В 15 г. он стал сменным консулом, а пятью го¬
дами позже успешно ходатайствовал перед Тиберием за
своего брата Децима, который был выслан из Рима за инт¬
рижку с Юлией Младшей. Еще через два года он попытал¬80
ся еще более поднять свой авторитет в глазах императора,
предложив впредь считать началом года в Риме день вос¬
шествия императора на престол, а не срок консульской
службы. Его имя вновь появляется в источниках лишь
спустя десять лет наряду с неколькими другими деятеля¬
ми, критикуемыми Тацитом за холопство перед Тиберием.
Его положение в сенате было столь прочным, что к концу
жизни Тиберия Силан имел право первого голоса; Тиберий
же ценил его так высоко, что отказывался рассматривать
любые судебные апелляции на вынесенные им решения.
Сайм высказывает предположение, что Силан по материн¬
ской линии происходил из рода Клавдиев и имел с импера¬
тором кровное родство^.Высокое положение невесты Калигулы лишний раз
свидетельствует о благосклонности Тиберия к внуку, что
разительно контрастирует с невыразительными помолвка¬
ми двух его сестер, о которых было объявлено в тот же
год. Агриппина была помолвлена раньше, в 28 г., с Гнеем
Домицием Агенобарбом, коего Светоний изображает от¬
вратительным во всех отношениях, отмечая при этом его
знатное происхождение (он являлся внуком Марка Анто¬
ния и Октавии). Друзилла к тому времени была замужем
за Луцием Кассием Лонгином, принадлежащим к старин¬
ному и богатому плебейскому роду. Никаких званий он не
достиг и скорее славился своей обходительностью, нежели
деловыми качествами. Ливиллу же выдали за Марка Вини-
ция. Поскольку ему предстоит сыграть важную роль в да¬
льнейшей карьере Калигулы, следует немного остановить¬
ся на его происхождении. Его дед Марк принадлежал к ро¬
ду всадников из города Калеса в Кампании и являлся
близким другом Октавиана Августа. Он заслужил репута¬
цию доблестного воина, был удостоин ornamenta triump-
halia и первым в своем роду стал сменным консулом в 19
г. до н.э. Его потомки, однако, не поднялись подобных вы¬
сот. Сын его Луций (бывший консулом во 2 г. н.э.), не до¬
стиг известности на военном поприще, хотя прославился
как выдающийся оратор и знаток литературы (он был бо¬
льшим почитателем Овидия). Сын Луция Марк Виниций,
муж Ливиллы, судя по всему, не отличался большими ам¬
бициями и активностью и унаследовал от отца интерес к
литературе. Он являлся патроном историка Веллея Патер¬81
кула, посвятившего ему свой труд. В 30 г. Марк Виниций
стал консулом и благополучно пережил падение Сеяна.
Как и Кассий Лонгин, он был надежной, но далеко не бле¬
стящей партией для внучки императора. В том же году
дочь Друза — сына Тиберия — Юлия была выдана замуж
за Рубеллия Бланда, внука тибурского князя, и это была
настолько жалкая партия, что родным оставалось лишь со¬
крушаться. Все эти факты наводят на мысль, что Тиберий
предпринимал все усилия для того, чтобы никакой серьез¬
ный конкурент не сумел воспрепятствовать осуществле¬
нию его планов относительно престолонаследия®^.Возможно, когда Калигула вернулся на Капри, его же¬
на Юния присоединилась к разворачивающейся интриге. К
тому времени Макрон решил, что звезда Калигулы близит¬
ся к зениту, и всячески пытался втереться в доверие к мо¬
лодому человеку и надавить на Тиберия. Для этой цели он
не погнушался даже сыграть на человеческой трагедии.
Спустя некоторое время Юния забеременела, но и она, и
ребенок погибли в родах®®. Не было ничего удивительного
в том, что Калигула был не прочь искать утешения с дру¬
гой женщиной, и рядом как раз оказалась жена Макрона
Энния Фрасилла®^. Точно обстоятельства происшедшего
нам не известны. Тацит, а вслед за ним и Дион, почти од¬
нозначно утверждает, что Макрон сам толкнул жену на
связь с Калигулой, с тем чтобы втереться к тому в еще бо¬
льшее доверие, а Калигула охотно принял предложенный
сценарий, поскольку сознавал, что поддержка Макрона
ему не помешает. Светоний даже пишет, что Калигула по¬
обещал Эннии жениться на ней, в случае если он станет
императором, и дал ей в том клятву и расписку®®. Как бы
то ни было, когда впоследствии Калигула решил от Макро¬
на избавиться, он обвинил его в сводничестве.На Капри Калигула свел знакомство с человеком, кото¬
рый оставался его верным другом на протяжении всего его
правления. Юлий Агриппа (которого часто ошибочно, но
метко называют Иродом Агриппой), внук правителя Иудеи
Ирода Великого, в личном плане во многом имел много об¬
щего с самим Калигулой®^. Это был блистательный, не¬
предсказуемый человек, склонный к безрассудным и экст¬
равагантным поступкам. В этом смысле он был очень по¬
хож на Калигулу, но вдобавок он был наделен развитым82
Генеалогическое древо 4
Родовые связи Ирода АгриппыМариамнаАлександрАгриппа II(I) Ирод (4)
Великий(5)-КлеопатраФилиппСаломеяАристобулБереникаИрод Агриппа- МальтацийАрхелайИродиада—(2) Антипа(1)— дочь АретыДрузилла •Антиох IV
КоммагенскийЭпифан
чувством самосохранения и незаурядными дипломатиче¬
скими способностями. Что еще важнее, он энергично от¬
стаивал интересы своего народа, причем в тот самый мо¬
мент, когда такая защита была воистину бесценна. Исто¬
рия его семьи была не менее трагична, чем родных Кали¬
гулы. Когда противостояние его деда Ирода Великого и
двоих его сыновей — Аристобула (который был отцом
Юлия Агриппы) и Александра — достигло точки кипения.
Ирод, движимый подозрениями в измене, казнил обоих
своих сыновей, в 7 г. до н.э.Агриппа родился в 10 г. до н э. и вскоре после смерти
отца переехал с матерью, которую звали Береника (она
была племянницей Ирода), в Рим, где они стали жить в
доме бабушки Калигулы, Антонии. Антония дружила с Бе-
реникой. Существовали также доверительные отношения
и между женой Октавиана Августа, Ливией, и небезызве¬
стной Саломеей, матерью Береники. Таким образом, Аг¬
риппа имел возможность уже в раннем возрасте сдружить¬
ся с детьми императорской фамилии и установить с ними
такие взаимоотношения, которые сослужили ему хорошую
службу в его дальнейшей, весьма насыщенной событиями
жизни. Он рано познакомился с будущим императором
Клавдием, а особенно дружен был с сыном Тиберия Дру¬
зом. По мере взросления Агриппа вел все более расточите¬
льный образ жизни и со временем погряз в долгах. Когда
осенью 23 г. Друз умер, положение Агриппы достигло кри¬
тической точки. Он неожиданно для себя оказался отторг¬
нутым от императорской фамилии. Тогда он счел самым
благоразумным покинуть то место, где прошла его юность
и которое было свидетелем его непомерных трат и долгов,
и вернулся на родину. Там он всячески избегал своей род¬
ни и поселился в отдаленном уголке полупустыни Эдома,
южнее Иудеи. Однако дикие просторы Эдома гораздо ме¬
ньше соответствовали вкусам и наклонностям Агриппы,
нежели космополитические утехи Рима. Он до такой сте¬
пени впал в уныние, что даже хотел покончить с собой, но
его спас Антипа, шурин (и одновременно муж тетки), сын
Ирода Великого. Антипу, после смерти Ирода Октавиан
Август назначил тетрархом Галилеи и Переи. Антипа
основал в Тиверии новую столицу в эллинистических тра¬
дициях и поставил Агриппу главным казначеем.84
Агриппе вскоре наскучила ограниченная по своим воз¬
можностям жизнь муниципального служащего, к тому же
ему докучал шурин, имевший неприятную привычку напо¬
минать ему о его нищете. Мы не знаем, сколько времени
он пробыл в Тиверии, но в 32/33 г. Агриппа перебрался в
Сирию, где в это время правил его старинный друг еще по
Риму Луций Помпоний Флакк. Агриппа пользовался бла¬
госклонностью Флакка, но по недомыслию согласился за
взятку лоббировать интересы Дамаска в пограничном спо¬
ре Сирии с Сидоном. Флакку факт коррупции стал изве¬
стен, и Агриппа впал в опалу. Похоже, он решил, что на¬
стал подходящий момент возвращаться в Рим, но даже на¬
кануне отъезда вынужден был расплачиваться за старые
грешки. Управляющий делами одного императорского име¬
ния, некто Гай Эренний Капитон, выследил его и потребо¬
вал вернуть деньги, некогда позаимствованные из казны.
Агриппа поспешил исчезнуть и в 36 г. н.э. прибыл в Рим.
По пути он остановился в Александрии и занял значитель¬
ную сумму денег у брата Филона — Александра.Добравшись до Путеол, он связался с находившимся на
Капри Тиберием и, к своему вящему облегчению, получил
от императора приглашение, составленное в самых друже¬
ских тонах. Дело едва не окончилось плачевно, когда на
следующий день после его прибытия на остров Тиберий
получил послание от Капитона, в котором называлась сум¬
ма долга Агриппы. Тиберий был готов уклониться от
встречи с Агриппой, но положение спасло своевременное
вмешательство со стороны Антонии, которая предоставила
Агриппе необходимую сумму. Иосиф Флавий, рассказывая
эту историю, ссылается на то, что Антония была тронута
нежной любовью Агриппы к своей матери, Беренике, и его
дружбой с Клавдием, что лишний раз доказывает, какое
значение имела родственная связь дочери Антония с пра¬
вящими династиями Востока. Таким образом Агриппа в
очередной раз сумел выкрутиться из трудного положения,
причем не только устоял на ногах, но еще и укрепил бла¬
госклонность к себе Тиберия. Он был настолько обаятелен
и деликатен, что Тиберий поручил его попечению своего
внука Гемелла. Следует отметить, что Агриппа быстро
смекнул, что это дело бесперспективное, и стал искать
расположения Калигулы. Он узнал в будущем императоре85
родственную душу — тот был так же неумеренно расточи¬
телен.Агриппа занял миллион драхм, расплатился с Анто¬
нией, а остальное пустил на завоевание благосклонности
Калигулы. Агриппе было 46 лет, и внимание с его стороны
человека более умудренного, к тому же внука Ирода Вели¬
кого, к Калигуле без сомнения способствовало возвыше¬
нию юноши в собственных глазах. По словам Вильриха,
Тиберий старался воспитать в Калигуле законного (consti¬
tutional) правителя, свободного от эллинистического влия¬
ния. Если это было так, то Агриппа свел на нет многие
усилия Тиберия. Трудно судить, в какой мере за последую¬
щее поведение Калигулы должен нести ответственность
Агриппа, но представляется резонным предположить, что
благосклонность будущего императора он снискал отнюдь
не пропагандой идей умеренности и конституционного
строя. Каким бы ни было его влияние по сути — гибель¬
ным или плодотворным, — невозможно отрицать его дол¬
говечность и силу. Из всех старинных приятелей Калигу¬
лы Агриппа был единственным, к чьему мнению он при¬
слушивался до конца своей жизни.Агриппа обладал даром навлекать беду на свою голову.
Одна из его ошибок это раскрытие перед Калигулой сияю¬
щих переспектив неизбежной кончины Тиберия и его, Ка¬
лигулы, воцарения на римском престоле. Навряд ли Аг¬
риппа позволил втянуть себя в настоящую политическую
интригу, он скорее старался ради собственного безбедного
будущего при дворе. А для этого ему не нужно было ника¬
кого иного оружия кроме обаяния и красноречия, и описы¬
ваемый нами случай на самом деле свидетельствует о том,
что он чутко уловил наиболее уязвимое место Калигулы.
Но увы! — тем речам был свидетель. И когда некоторое
время спустя кучер Агриппы Евтих был обвинен в краже
хозяйского платья, он заявил, что располагает свидетель¬
ствами измены. Евтиха отослали к Тиберию, который сна¬
чала отнесся к его показаниям с недоверием, но потом, в
сентябре 36 г., призвал Агриппу в Тускул. Там Агриппе
предъявили обвинение в том, что он желает императору
смерти, признали виновным и приговорили к тюремному
заключению. Приговор оказался не таким суровым, как
можно было ожидать. Антония позаботилась о том, чтобы86
Агриппе были обеспечены достаточные удобства, восполь¬
зовавшись для этого молчаливым согласием Макрона^®.В последние годы жизни Тиберия, должно быть, все
больше беспокоил вопрос престолонаследия. Выбор у него
был ограничен. После Августа он должен был считать сво¬
им долгом найти себе преемника из императорского рода,
дабы переход власти в руки чужака не вылился в хаос и
гражданскую войну^^ Клавдий, брат Германика и племян¬
ник Тиберия, хотя и знатного происхождения, был недо¬
статочно умен, чтобы считаться реальным кандидатом на
престол. К общественной жизни его не допускали, и он ис¬
кал утешения в занятиях наукой, а иногда позволял себе
взбодриться возлияниями и азартной игрой. Таким обра¬
зом, выбор определенно предстояло сделать между Гемел-
лом и Калигулой.Тот факт, что Тиберий не высказал своего решения
четко и определенно, породил неразбериху и противоречи¬
вые толкования в письменных источниках^^ Самым расхо¬
жим является суждение того рода, что Тиберий не испы¬
тывал чрезмерной радости по поводу перспективы иметь в
качестве преемника Калигулу. Светоний пишет, что он по¬
ощрял продвижение Сеяна с целью обеспечить себе преем¬
ника в лице Гемелла, которого считал своим «родным вну¬
ком» (nepotem... naturalem), в противовес притязаниям
сыновей Германика. В лучшем случае приход к власти Ка¬
лигулы мог рассматриваться как неизбежная, но тем не
менее ужасающая перспектива. Филон отмечает, что Ти¬
берий был достаточно проницателен, чтобы видеть сумасб-
родность и ненадежность Калигулы, его необузданный
нрав. Ему вторит Светоний, утверждая, что Тиберий раз¬
глядел в Калигуле разрушительные наклонности и чувст¬
вовал, что взрастил «ехидну для римского народа и Фаэто¬
на для всего земного круга». В аналогичном ключе следу¬
ют и рассуждения Тацита о том будто Тиберий понимал,
что Калигула, обладая всеми пороками беспощадного Сул-
лы, был лишен, однако, его качеств государственного дея¬
теля. Некоторые из античных историков усматривают в
неприязни Тиберия более личные мотивы, в первую оче¬
редь — беспокойство за судьбу Гемелла. Конечно, к свое¬
му родному внуку император должен был испытывать бо¬
льше родственных чувств, нежели к приемному, причем87
чувств, выходящих за рамки узкодинастииных интересов.
Тацит пишет, как однажды Тиберий обнял Гемелла за пле¬
чи и, обращаясь к Калигуле, произнес: «Ты убьешь его, а
тебя убьют другие». Ту же историю воспроизводит и Ди¬
он. Иосиф Флавий представляет Тиберия стоящим перед
неизбежностью воцарения Калигулы и потому испытываю¬
щим душевные муки, поскольку сам он отдавал предпочте¬
ние Гемеллу, чье будущее явно было в опасности. Филон
воспроизводит как широко распространенное убеждение
мысль о том, что, проживи Тиберий несколько дольше, он
сам устранил бы Калигулу и только Макрон постоянно
удерживал его от этого шага^^.Как ни странно, источники, тем не менее, сообщают и
о сомнениях Тиберия в отношении Гемелла. Дион пишет о
том, что, размышляя о потенциальном правлении Калигу¬
лы, Тиберий предвидел его разрушительные тенденции, на
фоне которых его собственные зверства покажутся дет¬
ской шалостью. В то же время он подозревал, что Гемелл
был незаконнорожденным. Об этом же пишет и Светоний,
утверждая, что Тиберий замышлял истребить всех своих
внуков (включая Калигулу), в частности Гемелла — за то,
что тот был прижит незаконно^^. Это замечание, однако,
противоречит другим свидетельствам Светония (о них мы
уже говорили), и не исключено, что дело тут в том, что на
отношение Тиберия к Гемеллу повлияли сплетни, распро¬
страняемые Макроном. Конечно, задачу тому облегчала
своим поведением заблудшая мать Гемелла, Ливилла. Од¬
нако сохранившиеся в источниках эпизоды не проливают
достаточно света на этот вопрос, и остается предполо¬
жить, что намерения Тиберия относительно преемника так
и оставались туманными, поскольку он сам не высказывал¬
ся на этот счет определенно.Само собой разумеется, что механизм передачи власти
не был зафиксирован ни в каких законодательных актах.
Октавиан Август подходил к данному вопросу с той точки
зрения, что выбранного заранее преемника следует посте¬
пенно подключать к делам, с тем чтобы после кончины им¬
ператора обеспечивалась преемственность. Но учитывая
твердую приверженность Тиберия конституционным про¬
цессуальным нормам, ни один из потенциальных его пре¬
емников еще не обладал необходимой степенью граждан¬88
ской ответственности. Единственное, что оставалось сде¬
лать Тиберию в соответствии с требованиями закона, —
это назначить преемника. Он так и поступил в 35 г., но
сделал это в такой манере, что никак не прояснил ситуа¬
цию, поскольку назвал своими сонаследниками обоих вну¬
ков — Калигулу и Гемелла. Может, он имел в виду пере¬
дать принципат в руки обоих сразу? Во всяком случае, от¬
сутствие прецедента подобного рода само по себе не иск¬
лючает такого предположения^^. Дион прямо пишет о том,
что Тиберий оставлял бразды правления Калигуле и Ге-
меллу, а Филон отмечает, что Гемелл получил в наследст¬
во «свою долю» власти^®. При этом оба автора озабочены
не столько законностью этой процедуры, сколько амораль¬
ностью самих притязаний Калигулы на единоличную
власть.Против намерения Тиберия передать власть в руки сра¬
зу двоих говорит, однако, то, что, осыпая в последние годы
своей жизни Калигулу всевозможными почестями и дол¬
жностями, пусть и незначительными, Гемелла он держал в
абсолютной тени, вплоть до того, что взрослой тоги тот
удостоился лишь после смерти деда^^. Любопытно, что ис¬
точники неизменно подчеркивают юный возраст Гемелла.
Так, Тацит замечает, что к моменту смерти Тиберия Ге¬
мелл, несмотря на свои 17 лет, еще не достиг половой зре¬
лости. Дион, повествуя о событиях 33 г., пишет о Гемелле
как о ребенке (paidion). Филон замечает, что в 37 г. он
только вступил в юношеский возраст. К сожалению, нам
ничего не известно о личных качествах Гемелла или о его
характере. Единственной дошедшей до нас подробностью
является записанная Филоном история о том, как, полу¬
чив в руки меч с приказом заколоть себя, Гемелл спросил,
куда следует ударить. Гемелл и его близнец появились на
свет в конце 19 г. н.э. (в год смерти Германика), так что
едва ли можно считать его ребенком на момент смерти Ти¬
берия, ведь ему тогда было уже 17 лет. Не исключено, что
Гемелл отставал в развитии от сверстников, и потому его
прятали от посторонних глаз. Этим можно было бы объяс¬
нить тревогу Тиберия за судьбу внука после его смерти, а
также тот факт, что сенат впоследствии не исполнил по¬
следней воли Тиберия. В таком случае содержащиеся в ис¬
точниках комментарии про поводу его незрелости следует89
скорее относить на счет его умственных способностей, не¬
жели физического развития^®.Представляется крайне маловероятным, что Тиберий
мог всерьез рассматривать перспективу передачи трона Ге-
меллу, ведь ему противостояла кандидатура Калигулы,
поддерживаемая армией и народом как в самом Риме, так
и по всей Империи. Он не мог не отдавать себе отчета в
огромной популярности Калигулы, как сына Германика, а
также в его авторитете прямого наследника Августа. Шан¬
сы Гемелла на участие в совместном правлении после
смерти Тиберия в лучшем случае можно считать неболь¬
шими. Как бы ни рассуждали ученые мужи о наличии в
Риме целой партии Гемелла, единственным его соратни¬
ком, которого называют источники, был наместник Египта
Авиллий Флакк^^. Но поскольку Флакк принимал непо¬
средственное участие в расправе над Агриппиной, он на¬
верняка понимал, что при Калигуле его ждет печальная
участь, а посему его навряд ли можно считать представи¬
телем сколь-нибудь массовых настроений. Тогда почему
Тиберий упомянул в завещании Гемелла? Болдсон выска¬
зывает предположение, что он не хотел повторения того
недовольства, какое выражал в свое время сенат по пово¬
ду его собственного восхождения на трон, когда сенаторы
были раздосадованы тем, что за них все заранее решено®®
Кроме того, называя Гемелла сопреемником вместе с Ка¬
лигулой, он, возможно, надеялся уберечь его от расправы.Сколько бы усилий не было затрачено на то, чтобы
уяснить подлинные намерения Тиберия, все они оказались
напрасными. Калигула был безоговорочно поддержан на
посту принцепса армией, сенатом и народом. Во многом он
был обязан тем Макрону, который неуклонно укреплял
свои позиции вплоть до смерти Тиберия. Судебные дела об
умалении величия ничуть не убывали. Так, в 37 г. была
привлечена к суду некая Альбуцилла за непочтительное
отношение к Тиберию. Обвинение было выдвинуто также
против троих ее любовников — Гнея Домиция, Вибия
Марса и Луция Аррунтия. На суде над этой троицей были
представлены документы, из которых следовало, что Мак-
рон лично присутствовал при допросах рабов с применени¬
ем пыток, из чего можно предположить, что дело было
сфабриковано вследствие его враждебного отношения к90
Аррунтию. в это время Тиберий уже лежал при смерти, и
обвиняемые должны были бы стремиться максимально за¬
тянуть слушания по делу. Однако Аррунтий по этому пути
не пошел. Будучи человеком не слишком знатного проис¬
хождения (его консульство в 22 г. до н.э. было, судя по
всему, первым в истории его рода), Луций Аррунтий был
глубоко уважаем не только за богатство и ученость, но и
за цельность натуры. Есть мнение, что Октавиан Август
видел в Аррунтии наряду со способностями для управле¬
ния Империей и властыене амбиции. И для Тиберия, и для
Сеяна это был враг, и когда он стал легатом Испании
(Ближней), Тиберий настолько боялся появления у него
реальной власти, что сделал так, чтобы он управлял этой
провинцией заочно. В 31 г. ему было предъявлено обвине¬
ние в maiestas, но вскоре отозвано. К 37 г. Аррунтию ста¬
ло ясно, что со смертью Тиберия никакого улучшения по¬
литической ситуации в Риме не произойдет. Такое мнение
было отличной иллюстрацией прочности позиции, занятых
к тому времени Калигулой, хотя в отличие от других сена¬
торов Аррунтий не был введен в заблуждением славой
Германика.Сознавая большую долю вероятности прихода к власти
Калигулы, Аррунтий одновременно понимал, что потенциа¬
льный преемник представляет собой нечто большее неже¬
ли несмышленый юнец «ignarum omnium aut pessimis in¬
nut ritum^, и что он станет орудием в руках Макрона, ко¬
торый отличался еще большей жестокостью, чем его пред¬
шественник Сеян. Если неограниченная власть развратила
даже Тиберия с его огромным жизненным опытом, можно
было только гадать, во что превратится юный Калигула
под руководством Макрона. Обеспокоенность Аррунтия
влиянием Макрона находит отражение и у Тацита, кото¬
рый прямо пишет о его чрезмерном влиянии (nimia poten-
tia) на Калигулу и сообщает о том, как Тиберий сделал
префекту выговор за то, что тот «отвернулся от заходяще¬
го солнца и обратил свой взор на восходящее»®*. Приход
Калигулы к власти особенно интересен нам в том плане,
что он позволяет судить о нем как о личности на тот мо¬
мент времени. В глазах Аррунтия новый император был не
более чем мальчик, испорченный стоящими за троном чер¬
ными силами в лице Макрона. Однако нет никаких указа¬91
ний на то, что Калигула был неустойчив в умственном от-
ношении либо от природы жесток и коварен. На самом де¬
ле по некоторым признакам можно судить о том, что Ар-
рунтий при других обстоятельствах вполне мог рассчиты¬
вать и на просвещенное правление.Примерно в начале марта 37 г. Тиберий, находившийся
тогда в Кампании, заболел. Он пытался побороть недуг,
старался сохранять бодрый вид и даже давал себе ка¬
кую-то физическую нагрузку. Однако его состояние ухуд¬
шилось в результате простуды, и у него появилась боль в
боку. В конце концов он удалился на свою роскошную
виллу в Мизен, с величественным видом на море, постро¬
енную некогда знаменитым полководцем Марием. Там он
продолжал обычные для себя занятия, регулярно давал пи¬
ры и устраивал прочие увеселения. Планы поехать на Кап¬
ри были перечеркнуты штормовой погодой. Постепенно
император слабел и в конце концов слег. Тацит пишет, что
когда лечаш.ий врач императора Харикл (который, по-види¬
мому, был человеком Макрона) сообщил префекту, что
Тиберию осталось жить два дня, тот немедленно привел в
действие механизм передачи власти Калигуле. Он зару¬
чился поддержкой ключевых фигур при дворе, для чего пе¬
реговорил с каждым лично (conloquiis inter praesentes).
Военачальники и наместники провинций получили указа¬
ния с нарочными®^.Тиберий умер 16 марта 37 г., и его смерть вызвала вол¬
ну слухов. Некоторые из них пересказывает Светоний: на¬
пример, что его отравил Калигула, либо заморил его голо¬
дом, либо задушил. Дион тоже отчасти приводит эти вер¬
сии, когда рассказывает, как Калигула, делая вид, что по¬
правляет Тиберию одеяло, задушил его, причем не без по¬
мощи Макрона. Тацит приводит более пространный рас¬
сказ на эту тему: Тиберий уже как будто умер, и Калигула
начал принимать поздравления в качестве нового принцеп-
са, когда старик вдруг стал подавать признаки жизни, чем
поверг всех присутствующих в оцепенение. По версии Та¬
цита, однако, черное дело довершил не Калигула, а Мак-
рон. Расхождения в этих свидетельствах заставляют усо¬
мниться в версии убийства как таковой. Помимо того, Се¬
нека (а вслед за ним и Филон) пишут, что смерть Тиберия
наступила вполне естественным путем. Сенека рассказы¬92
вает, что Тиберий почувствовал близкий конец и снял пер¬
стень с печаткой, словно желая его кому-то передать, но,
по-видимому, передумал. Он кликнул слуг, а когда они во¬
шли, поднялся с одра. В этот момент силы оставили его, и
он упал замертво возле постели. Обратим внимание на то,
что несмотря на неохоту, с какой Тиберий принимал прин¬
ципат в начале своего правления, под конец он не нашел в
себе сил расстаться с властью®^.Час. Ann. 2.84.1. По поводу прозвища Гемелл (♦Близнец») в отноше¬
нии Тиберия Юлия Цезаря см.: Jos. AJ 18.206. Маленьких принцев широ¬
ко чествовали в провинциях: SEG IV.515; IGR III.997, их портреты
появились даже на римских монетах (BMG Tiberius 95).2	Тацит (см: Тас. АппЛЛ.Ъ. Marsh, 161) делает вывод о том, что доб¬
рота Друза к сыновьям говорила о его намерении передать им со време¬
нем бразды правления.3	Тацит (см.: Тас. Ann. 3.29.5) говорит, что Нерон получил титул
понтифика, однако никаких свидетельствующих о том надписей не сохра¬
нилось, а кроме того, Тацит мог спутать его с понтификатом брата Неро¬
на Друза (ILS 185.). Светоний (Suet. Cal. 12.1) ошибочно называет
Друза авгуром. EJ 96 свидетельствует о том, что Нерон был фламином
(жрецом) Августа.4	Тас. Ann.. 3.56.1.^ Тас. Лп/1.4.2.1; Suet. Tib. 37.1; Dio 57.19.6.6 Тас. Ann. 4.2.4; Dio 57.19.7, cf. Dio 58.4.3.^ Suet. Claud. 27.1. Его звали Клавдий Друз.8 Тас. Ann. 4.10; Dio 57.22.1-3.^ В начале 23 г. молодой Друз получил взрослую тогу и был удостоен
тех же почестей, что до него его брат Нерон (Тас. Ann. 4.4.1; Suet. Tib.
54.1). В отличие от Нерона Друз скорее получил сан понтифика, нежели
фламина Августа.•о Тас. Ann. 4.8.6-8; 15.6.Тас. Ann. 4.12.5, 17.4.*2 Тас. Ann. 4.39-40. Некоторые авторы ставят под сомнение подлин¬
ность переписки Сеяна с Тиберием по этому поводу, как, собственно, и
сам произошедший эпизод.‘3 Тас. Ann. 4.52; Suet. Tib. 53.1.‘4 Тас. Ann. 4. 53-4..Тацит в ♦ Анналах» (Тас. Ann. 6.20.1) высказывает предположе¬
ние, что Калигула сразу направился с Тиберием на Капри, что совершен¬
но неверно.*6 Тас. Ann. 4.60.5-6.Тас. Ann. 4.66.1. По поводу помолвки см.: Sen. Contr. 1.3.10.Из современных трактовок см.: M.P.Charlesworth, ‘The Banishment
of the Elder Agrippina’, CPh 17 (1922), 260-1, CAM 10.635, V.Gardthausen,
‘Nero lulius Caesar’, RE 10 (1918), 475, M.Gelzer ‘T.Iulius Caesar Augus¬
tus’, RE 10 (1918), 511, E.Kostermann, Tacitus. Annalen (Heidelberg93
1963-68), 11.223, Ann, V.3, Marsh 184-7, Syme. Tacitus, 1.404-5, R.S.Ro-
gers, ‘The Conspiracy of Agrippina’, ТАРА 62 (1931), 160, Criminal Trials
and Criminal Legislation under Tiberius (Middletown, 1935), 101, Studies
in the Reign of Tiberius (Baltimore, 1943), 57-9, J.Colin, ‘Les Consuls du
Cesar-pharaon Caligula et I’heritage de Germanicus’, Latomus 13 (1954),
389, LPetersen ‘C. (lulius) Caesar’, Р1кЧ2П, Meise, 240.Velleius 2.130.4-5; Pliny NH 8.145; Tac. Ann. 5.3.1; Suet. Cal. 10.1.2® Sen. Ira 3.130.4-5; Tac. Ann. 4.67.6. Вилла впоследствии была раз¬
рушена по приказу Калигулы. К.Скотт (см.: K.Scott, ‘Notes on the Dest¬
ruction of Two Roman Villas’, AJP 60 [1939], 462) высказывает
предположение, что Агриппина содержалась в Геркулануме временно, на
пути из одного места ссылки в другое .2» Тас. Ann. 4.68-70; Dio 58.1.1-3.22	Suet. Cal. 16.3, 23.2.23	Tac. Ann. 5.1; Suet. Cal. 10.1. Роджерс (см. op. cit. N 18, 98) дати¬
рует смерть Ливии концом 29 г. Однако Тацит (см.: Тас. Ann. 5.2.3) упо¬
минает, что после смерти Ливии Тиберий обвинил консула Фуфия в том,
что тот искал ее расположения. Фуфий был консулом в 29 г., причем
почти наверняка можно сказать, что к концу июня он уже был смещен.
Это дает нам основание датировать гонения на Агриппину и Нерона, а
также последовавший за ними переезд Калигулы в дом Антонии началом,
а не концом 29 г. См.: Levick, (1976), 276, п. 108.24	Тас. Ann. 1.33.6, 2.43.7, 4.12.5, 5.3-5.25	Philo Flacc.9.26	См.: R.S.Rogers, ‘The Conspiracy of Agrippina’, ТАРА 62 (1931),
141-168; A.Boddington, ‘Sejanus. Whose Conspiracty?’, AJP 84 0 963),
1-16.27	Tac. Ann.5.\-6\ Suet. Cal. 10.1. Гельцер (см.: Gelzer, 382) считает,
сам факт произнесения им речи на похоронах Ливии свидетельством
того, что он был избран в качестве преемника. Однако подобные выступ¬
ления молодых членов семьи были в традициях дома Юлиев, см.: Maurer,
ad. loc.28	Тас. Ann. 11.3.1; IGR 4.145 (Smallwood 401).2^ Cm.: Marsh, 244. Предположения о том, что Гетулик был связан с
Сеяном родством (через деда Сеяна Лентула Малугинензиса), уже вы¬
сказывались. (См.: C.Cichorius, ‘Zur Familiengeschichte Sejans’, Hermes
39 (1904), 469-70; Stewart, 73 n.21). Эту точку зрения оспаривает Сили
(Sealey, 103), а Г.Бэрд (H.Bird, ‘Aelius Sejanus and his Political Influence’,
Latomus 28 (1969), 77) вовсе отрицает существование родственных свя¬
зей между Гетуликом и Сеяном.30 Тас. Ann. 6.23.1-3; Dio 58.3.1-6, 23.6.Дион (58.3.8) отмечает, что Тиберий со временем ♦ послал Друза в
Рим* — принято считать, что с Капри. Вполне вероятно, что замечание
Тацита (см.: Ann. 6.20.1) по поводу того, что Калигула с самого начала
сопровождал Тиберия на Капри, имело под собой смешение двух персо¬
нажей — Друза и Калигулы.32	Suet. Tib. 54.2, Cal. 7; Dio 58.3.8. Возможно, что под Кассием
имеется в виду консул того года Л.Кассий Лонгин (который спустя три
года женился на сестре Друза Друзилле). Однако не исключено, что су¬
ществовал и третий, не известный нам человек по имени Кассий .94
33	Должно быть, Дион (58.3.9) ошибается в том, что Сеян был по¬
молвлен с дочерью Ливиллы Юлией. См.: Seager, 213. п. 6.34	По поводу консульства см.: Suet. Tib. 65.1; EJ 50а, 358 а. По пово¬
ду отказа от консульства — Suet. Tib. 26.2, EJ с.42; о проконсульских
полномочиях — Dio 58.7.4.35	Jos. AJ 18.182; Suet. Tib. 65.1; эта мысль нашла отражение и в
других источниках (Тас. Ann. 6.8; Val. Max. 9. Ext.A\ EJ 51, 52, 85).36	Jos. AJ 18.182; Dio 65.14.1-2; о возможном преувеличении роли
Антонии см.: J.Nicois, ‘Antonia and Sejanus’, Historia 24 (1975), 48-59.37	Tac. Ann. 6.3.4.38	Suet. Tib. 61.1. Сили (Sealey) предполагает, что эта автобиография
могла лечь в основу истории о письме Антонии.39	Suet. Tib. 54.2; 61.1; Dio 58.6.2-4.Suet. Tib. 54.1, Cal.10.1; Dio 59.2.2. Левик (Levick, 1976) пишет,
что Калигулу отвезли на Капри в интересах его же безопасности (с. 175) .Willrich, 100. Левик, со своей стороны, замечает, что поспешность
была продиктована угрозой, исходившей от Сеяна (см.: Levick, 1976, с.
175).42	Dio 58.23.1. Светоний же (см.: Suet. Tib. 54.1) отмечает, что Тибе¬
рий по поводу Друза и Нерона высказывал ту точку зрения, что почести
надлежит воздавать лишь людям зрелым и многоопытным.43	Suet. Cal. 12.1; Dio 58.7.4; Тас. Ann. 3.29.3. Калигула предстает в
облике авгура на провинциальных монетах 37 года (см.: Cohen 1.238.12).
Для усыпления бдительности Сеяна и его сына Страбона они в то же
время получили более высокие жреческие саны..44	Dio 58.8.1-2. Дион добавляет, что Сеян отказался от идеи воору¬
женного восстания, когда увидел, насколько популярно в народе такое
решение.45	О Макроне см.: F.De Visscher, ‘L’amphitheatre d’Alba Fucen et son
fondateur Q.Naevius Macro, prefet du pretoire de Tibere’, RAL 12 (1957),
39-49, ‘Macro, prefet de vigiles, et ses cohortes contre la tyrannic de Sejan’,
Melange d'archeologie et d'histoire offerts a A.Piganiol (Paris, 1966),
761-8, La Politique dynastique sous le regne de Tibere, Synteleia V.Aran-
gio-Ruiz ( Naples, 1964), 54-65.46	Tac. Ann. 6.23.5; Dio 58.12, 13.1.47	Tac. Ann. 4.11.4; Dio 58.11.6-7.Так считает Болдсон (см.: Baldson, 15).49 Philo Leg. 35-8 .^ Tac. Ann. 6.3.4-4.1, 5-6, 6.5-6, 9.2-5. Котта говорил, что Калигула
был человеком сомнительных мужских достоинств (incertae virilita-
tis) — по-видимому, намекая в шутку на запоздалое вручение ему взрос¬
лой тоги..Тас. Ann. 6.9.5-7, 14.2, 29.4-6. См.: Stewart, 73; Levick (1976),202-3 .Jos. AJ 19.209. Вильрих (Willrich, 101) полагает, что Тиберий, с
присущей ему приверженностью римским традициям, должно быть, ви¬
дел его роль в том, чтобы служить противовесом влиянию эллинизма..Тас. Ann. 4.58.1; Suet. Cal. 10.2, cf. 70; о литературных связях
Куртия Руфа см.: Ovid ex P. 2.11 .Suet. Tib. 61.6. Сайм (см.: Syme, Tacitus 277) идентифицирует его95
как Сервилия Нониана См также Dio 58 3 3, Тас Ann 6 20 3, — Suet
Vit 3 255	Тас Ann 6 20 2, Suet Cal 10 256	Suet Ca/12 357	Philo 14, Suet Cal 115® Dio 58 23 I « не в числе первых» Левик (Levick, 1976, 291, n 31)
объясняет, что это не было связано с каким то принижением его должно¬
сти, а просто означало, что ему предстояло стать консулом не в этом
году, а в следующем Самнер (Sumner, op cit I п 2, 425) высказывает
предположение, что он был назначен сменным консулом на 33 г5^ Он имел дуумвират в Цезарее Августа в Испании (см CohenI	199 по 103) и Помпеях (ILS 6396, CIL 10 902 — датируется 34 г ), а
также занимал должность квинквеннала в Новом Карфагене (Испания)
(см Cohen I 245 по 1) и Помпеях {ILS 6397)60 Тас Ann 6 23 4-6, 24, Suet Tib 54 2, 61 1, Dio 58 22 4, 25 46‘ Тас Ann 5 10, Dio 58 2562	Дион подразумевает Тиберия (см Dio 58 22 4) Светоний (Suet
Tib 53 2), однако, говорит, что Агриппина совершила самоубийство, а
Тацит (Тас Ann 6 25 1) принимает эту же версию, хотя и с некоторым
колебанием63	Тацит (Тас Ann 6 20 1) приводит дату, Дион (Dio 58 25 2) называ
ет место — Анций и упоминает о присутствии Тиберия, но датирует сва
дьбу 35 г , а Светоний (Suet Cal 12 1) называет имя невесты — Юния
Клавдилла и относит бракосочетание к 31 г , до получения Калигулой
жреческого сана См также Syme, Papers 4 228-964	Тас Ann 3 24, 57 2, 6 2 2, Dio 59 8 5-6, Syme, Aristocracy, 195,
stemmata XII and XIII65	Tac Ann 6 15 1-2, Sen Contr 10 4 25 Тацит (см Тас Ann 6 15 1)
называет Виниция ♦ мягким по натуре* {mitis ingenio), ему вторит и
Дион (Dio 60 27 4), Тас Ann 6 27 Syme, Papers 4 177-98, Levick
(1976), 20866	Suet Cal 12 2, Дион (Dio 59 8 7) явно ошибается, когда пишет,
что Калигула развелся с Юнией после прихода к власти67	PIR2 Е 65 Возраст Эннии неясен Со времен Цикориуса (С Cicho-
nus, Romische Studien, Leipzig, 19226 391) бытует мнение, что Энния яв¬
лялась внучкой астролога Фразилла Если это так, то она родилась
приблизительно в 15 г, см Н Н Cramer, Astrology in Roman Law and
Politics (Philadelphia, 1954), 1076® Тацит и Филон (см Тас Ann 6 45 5, 58 28 4, Philo Leg 39, 61)
обвиняют Эннию, полагая, что она обманула Макрона, который и поня¬
тия не имел о ее отношениях с императором, а Светоний (Suet Cal12	2) во всем винит Калигулу, считая, что это он соблазнил Эннию6^ Родовое имя Агриппы — ♦ Юлий* приводится в /С ПР , 3449
Имени его мы не знаем, но известно, что его сына звали Марком, воз¬
можно — в честь отца См SEG 7, 216, 217 (cf IGR 3 1089), а также
Smallwood, Jews, 18770 Jos AJ 18 143, 147-50, 165, 168-204, Willnch, 1017* Cm Timpe (1962), 60-61 Как указывал Гаже (Gage, ‘Divus Augus¬
tus’, RA 34 (1931), II, ‘Une loi tacite ait regulierement devolue I’empire
au representant le plus proche ou le plus qualifie du sang d’Auguste’96
^2 Майзе (Meise, 50 5) считает, что версии о намерениях Тиберия
возникли на почве требований выдвигавшихся « партией Гемелла» и
« партией Калигулы» незадолго до смерти Гемелла, причем Иосиф
Флавий пересказывает позицию первой, а Дион — второй73	Philo Leg 24. 33 4, Flacc 24, Jos AJ 18 215 Tac Ann 6 46 9
Suet Tib 55, Cal II, 19 3, Dio 58 23 374	Suet Tib 62 3, Dio 58 23 275	Suet Tib 76, Cal 14 1 Версия двойного принципата имеет сто
ронников См , например Е Когпетапп, Doppelprinzipat und Reichsteil-
lung im Imperium Romanum (Leipzig Berlin, 1930), 37, H Gesche
‘Datierung und Deutung der CLEMENTIALE MODERATIONI Dupondien
des Tiberius’, JNG 21 (1971), 55, 65, Levick (1976), 209 1076	Dio 59 1 1, Philo Leg 23, Flacc 1077	Cm 59 Левик (Levick 1976, 209 10 ) объясняет что в основе это
го лежал присущий Тиберию формализм и убеждение что он проживет
достаточно долго, чтобы Гемелл успел подрасти и вступить в должность
в надлежащем порядке (Suet Tib 62,3, Dio 58 27 3) Она предполагает
(см с 209), что Гемелл имел сан понтифика, и цитирует для этого Espe
randieu, 618 Однако тот факт, что эта надпись имеет отношение к Ге
меллу, представляется весьма сомнительным и впервые опубликовавший
ее Тьер (F Р Thiers, ‘Rapport sur les Fouilles de Castel Roussillon en
191Г, Bulletin Archeologique ,1912, 84) относит ее на счет Клавдия7^ Philo Leg 23, 30 31, Tac Ann 6 46 1 (возможно он имел в виду
только то, что он еще не получил взрослой тоги) Dio 58 23 2 Тацит
(Тас Ann 2 84 ) вполне определенно называет дату рождения Гемелла и
даже отмечает, что народ находил трагическую иронию в том что счаст
ливое событие в жизни одной семьи совпадало с утратой в другой Гирш
фильд (О Hirschfield ‘Zur annalistischen Anlage des Taciteischen
Geschichtwerkes’, Hermes 25 (1890), 363 73) высказывает точку зрения
что Тацит ошибался, когда писал, что близнецы появились на свет до 20
года н э79 Philo Flacc 9, Suet Cal 13Baldson, 16 18, CM также Timpe (1962), 58
Tac Ann 1 12 1 2, 6 7, 45 5 47 2 4 48 3 5, Hist 2 65 2 Suet Tib63	2 Dio 58 8 3 Дион добавляет также (Dio 58 27 4) что Аррунтий гово
рил, что в свои преклонные лета он не может стать рабом нового хозяи
наТас Ann 6 50 6 Из Р Ryl II 141 следует, что весть о приходе к
власти Калигулы достигла Египта не позднее 27 апреляТас Ann 6 50 9, Suet Tib 73 2 Cal 12 2 Сенека, на которого
ссылается Светоний (Suet Tib 73 2) по всей видимости Сенека Стар
ший Филон (Philo Leg 25) считает, что Тиберий умер своей смертью
3	ЛИЧНЫЕ ПРИСТРАСТИЯДо 37 г. Калигула вел не слишком открытый для пуб¬
лики образ жизни, и о нем, по сути дела мало что извест¬
но. Чтобы насытить красками политический портрет, кото¬
рый нам предстоит нарисовать в следующих главах, будет
полезно на данный момент взглянуть на его фигуру как на
частное лицо, со своим характером и интересами. (При
этом надо помнить, что значительная часть этой информа¬
ции основана на эпизодах, имевших место позднее, уже в
годы правления Калигулы, а также на историях из его ча¬
стной жизни, которым, конечно, нельзя доверять безогово¬
рочно.)К счастью, мы располагаем достаточно полным описа¬
нием внешности Калигулы, которую и Сенека, и Светоний
нарисовали во всех подробностях. Хотя описания истори¬
ческих личностей в древности зачастую носят отпечаток
физиономистических теорий, напрямую ставящих в зави¬
симость внешность человека от его характера, тем не ме¬
нее хотя бы одно свидетельство, принадлежащее Сенеке,
скорее всего близко к истине, поскольку Сенека создавал
свой труд во время, когда кое-кто из людей знакомых с им¬
ператором лично, еще были живы. Сенека пишет, что Ка¬
лигула был бледен лицом, рано начал лысеть, и при тон¬
ких ногах у него были необычно длинные ступни. («Тонко-
ногость», по-видимому, досталась ему в наследство от от¬
ца, который, по свидетельству античных авторов, развил
мышцы ног только постоянной верховой ездой.) То же го¬
ворит и Светоний, описывающий Калигулу как долговязо¬
го и плохо координированного юношу, с высоким лбом и
глубоко посаженными глазами. (Последнее свидетельство98
подтверждается и Плинием, называвшим глаза Калигулы
rigentes oculi.) Его лысина, по-видимому, порождала у не¬
го определенные комплексы, поскольку известно, что Ка¬
лигула не позволял смотреть на себя сверху, терпеть не
мог слова « козел» и любому человеку с пышной шевелю¬
рой приказывал ее незамедлительно сбрить. И Сенека, и
Светоний характеризуют его внешность как отталкиваю¬
щую. Светоний прибавляет, что он любил упражняться пе¬
ред зеркалом, пытаясь придать лицу еще более грозное вы¬
ражение, а Сенека пишет, что в лице его было столько
свирепости, что одним своим видом он мог свалить челове¬
ка замертво*. Эти последние замечания без сомнения но¬
сят чисто оценочный характер, и всерьез воспринимать их
не следует. Восторженная встреча Калигулы населением
Рима во время его первого въезда в город, а также восхи¬
щенное отношение к нему сената едва ли были бы воз¬
можны, будь Калигула так безобразен с виду.Наиболее достоверным следует считать изображение
Калигулы на монетах. Единственными из них, отчеканен¬
ными до его прихода к власти, можно считать монеты ко¬
лониальной чеканки из Нового Карфагена (Испания), но
едва ли их можно характеризовать как реалистичные^.
Официальные же римские монеты имеют больше сходства
с оригиналом, из них полезны для нас с этой точки зрения
большие бронзовые монеты, в первую очередь сестерции,
поскольку они сравнительно велики по размеру и изобра¬
жение на них достаточно детальное и индивидуализиро¬
ванное. Конечно, и тут не обошлось без некоторой доли
идеализации, в особенности в том, что касается пышной
шевелюры, но при всем том портрет Калигулы на монетах
остается маловыразительным и не отличается, скажем, ни
утонченностью черт Октавиана Августа, ни, наоборот, ко¬
ренастостью некрасивого Нерона. В его лице бросаются в
глаза высокий лоб (что совпадает с описанием Светония),
несколько луковицеобразный нос, острый подбородок и
выпяченная нижняя губа. Первые шесть месяцев молодой
император вел себя с исключительной выдержкой и скром¬
ностью. Когда же Калигула дал волю своей подлинной на¬
туре, всем стали видны его экстравагантные наклонности,
крайняя жестокость и отсутствие страха обидеть своими
выходками людей здравомыслящих, кого Дион называет4*	99
euphrones. По свидетельству Светония, своим лучшим ка¬
чеством он считал то, что по-гречески называется adiat-
repsia — слово труднопереводимое, но близкое по значе¬
нию к «бесстыдству»^. Это бесстыдство проявлялось у не¬
го в самых разнообразных формах. Прежде всего, необыч¬
ной и нескромной была его манера одеваться. Еще будучи
ребенком, возможно, по наущению матери, он стал наря¬
жаться перед публикой, развлекая тем самым солдат, и во
взрослой жизни он не утратил пристрастия к переодевани¬
ям, изображая из себя то Александра Македонского, то
триумфато^ра, то какого-нибудь бога или даже богиню. Но
и тогда, когда он представал в собственном обличье, он
мог, по свидетельству Светония, появиться на публике в
расшитой драгоценными камнями накидке, в тунике с
длинными рукавами и браслетами и в самой экзотической
обуви"^.Себе на потеху Калигула непрестанно выдумывал
что-нибудь новое и необычное. Он изощрялся в изобрете¬
нии новых бань, где нежился в ароматизированных мас¬
лах, придумывал самые необычные и даже неестественные
сочетания продуктов и мог соперничать с самим Трималь-
хионом, подчуя ими своих гостей. Рассказывали, как он
подавал на стол хлеб и мясо на чистом золоте и пил рас¬
творенный в уксусе жемчуг. Места для своих увеселений
он также выбирал с небывалой фантазией. По всей Кампа¬
нии у него имелись роскошные виллы, а плавал он на су¬
дах, где были устроены и купальни, и даже искусственные
фруктовые сады. Сохранившиеся до недавнего времени ях¬
ты из озера Неми наглядно свидетельствуют об этой небы¬
валой роскоши. Тех, кто не был расположен к морским
прогулкам, он приглашал на свои пикники, наподобие опи¬
санных у Плиния: в Веллетри, рассказывает он, Калигула
устроил пикник на огромном платане, в ветвях которого
смогли разместиться полтора десятка человек.^В то же время многие его наклонности по части время¬
препровождения были такими же как у обыкновенного че¬
ловека. Он имел страсть к игре и не отказывал себе в этом
удовольствии даже во время поездки в Галлию. Сенека от¬
мечает, что в поисках забвения после смерти Друзиллы
Калигула отправился на свою виллу в Албан и с головой
ушел в игру. По всей видимости, чтобы выиграть, он не100
гнушался и легким жульничеством^. Калигула был боль¬
шой гурман, и один исследователь, Т.Е.Джером, даже
склонен объяснять странности в его поведении алкоголь¬
ной интоксикацией, как, впрочем, и случавшиеся с ним
подчас припадки, которые чаще списывают на эпилепсию.
Однако никаких четких указаний на то, что он злоупот¬
реблял спиртным, нет^. Если верить источникам, не отли¬
чался он и половым воздержанием. При этом предметы его
вожделения были самые разнообразные. Во время пира он
мог остановить свой выбор на жене кого-то из гостей, уда¬
литься с ней прямо во время еды и, вернувшись, расписы¬
вать вслух подробности своих наслаждений. Кое-кто из
жертв его домогательств известен: например, наложница
Пираллида, жена Макрона — Энния, дочь Каллиста —
Нимфидия, жена Азиатика. К перечню следует добавить
его партнеров-мужчин: это многочисленные заложники,
актер-пантомим Мнестер, собственный зять Марк Лепид,
а также Валерий Катулл, с которым он предавался наибо¬
лее буйным забавам® .И наконец, не забудем сестер импе¬
ратора, которые все без исключения делили с ним ложе.Наряду с рассказами о его сексуальной невоздержанно¬
сти, некоторые источники свидетельствуют, что последняя
жена Калигулы для поддержания в нем потенции была вы¬
нуждена прибегать к афродизиакам. Больше того, он был,
по-видимому, настолько озабочен своими мужскими воз¬
можностями, что еще до прихода к власти любые намеки
на его мужскую несостоятельность, как, например, в слу¬
чае с Марком Коттой Мессалиной и Секстом Вителлием,
могли служить поводом для обвинения в измене. Придя к
власти, Калигула изгнал из Рима сфинтриев (sphintriae),
изобретателей диковинных сексуальных наслаждений, и
его с трудом удержали от того, чтобы он не утопил их в
море. До нас дошло в подробностях описание лишь по¬
следнего его брака — с Цезонией, причем источники в
один голос отмечают его искреннюю к ней любовь и вер-
ность^.Калигула также имел пристрастие к особому роду рим¬
ских развлечений, называемому spectacula. Эти зрелища
делились на три разновидности: самыми дешевыми были
ludi scaenici, то есть сценические постановки в широком
смысле слова; к более претенциозным относились так на¬101
зываемые ludi circenses, главная часть которых заключа¬
лась в гонках на колесницах (они могли перемежаться
другими видами игр). Это был самый популярный вид мас¬
совых зрелищ во времена Республики, пока на смену ему
не пришли гладиаторские бои, которые в диктаторскую
эпоху стали проводиться в те же дни, что и травли диких
зверей. Один из наиболее известных античных сюжетов из
этого ряда — это эпизод с Андроклом и львом, скорее все¬
го, имеший место как раз в годы правления Калигулы^®.Калигула устраивал гладиаторские бои много раз, как в
амфитеатре, так и в Септе (Saepta). Размах неизменно
был грандиозен. В прежние времена существовали ограни¬
чения на число участников таких поединков, одновремен¬
но проходящих на арене, но Калигула изменил правила.
Он был большим поклонником гладиаторского искусства.
Нередко он награждал бойцов денежными суммами, а ког¬
да отправился с военной кампанией в северные районы,
даже взял нескольких гладиаторов с собой. Он был при¬
верженцем пармуляриев (parmularii), которые поддержи¬
вали фракийских борцов, сражавшихся с маленькими
округлыми щитами, и не любил мурмиллонов (murmillo-
nes), вооруженных продолговатыми щитами большего раз¬
мера. Плиний пишет, что у Калигулы была своя гладиатор¬
ская школа, там, в частности, тренировался фракиец по
кличке Студиозус (Умелый) — у него правая рука была
длиннее левой. Еще у Калигулы были свои гладиаторы, ко¬
торых он обучал умению не мигать во время схватки. По
всей видимости, он и сам принимал участие в гладиатор¬
ских боях, разумеется, не подвергая себя ни малейшей
опасности. Оказаться его противником было весьма сомни¬
тельной честью. Известно, что Калигула мог биться с гла¬
диатором, вооруженным деревянным мечом, но сам пред¬
почитал пронзить его настоящим оружием. В состязаниях
такого рода принимали участие видные римляне — скорее
можно предположить, что их к тому принуждали, но не
исключено, что некоторые шли на это и добровольно. Кро¬
ме того, Калигула обнаружил для себя, что гладиаторские
бои могут приносить доход. Ответственность за организа¬
цию зрелищ такого рода была возложена на двух прето¬
ров, по жребию; эта система существовала еще при Окта-
виане Августе. Калигула продавал уцелевших после боя102
гладиаторов, как правило, преторам, причем первоначаль¬
ные ставки задавал сам, а участники торгов усиленно тор¬
говались, рассчитывая таким образом заслужить его благо¬
склонность. Гладиаторские бои обнажали самые жестокие
стороны человеческой натуры, но нельзя сказать, чтобы
Калигула отличался от своих современников в худшую
сторону, по крайней мере, известен случай, когда он вы¬
бранил зрителей за то, что они наслаждались чересчур
кровавым зрелищем, когда пятерых безоружных бойцов
безжалостно крошили вооруженные трезубцами и сетями
ретиарии (retiarii)^KПодлинную страсть Калигула питал к гонкам на колес¬
ницах. Во времена Республики городские власти отвечали
за содержание определенных конюшен, которые имели
своих поклонников и внешне различались цветом одежды
колесничих. Первоначально было две команды — Белые и
Красные. В начале I в. появились Зеленые и Голубые, со
временем они вышли на первые позиции. Юлий Цезарь ча¬
стенько посеш.ал такие гонки, однако нельзя сказать, что¬
бы живо ими интересовался и предпочитал, сидя на трибу¬
не, работать с документами. Таким невниманием к излюб¬
ленному у римлян зрелищу он навлек на себя нешуточную
критику, и следующие императоры предусмотрительно де¬
монстрировали личную заинтересованность в гонках.
Страсть же Калигулы к гонкам на колесницах скорее коре¬
нилась не в политическом расчете, а была его настоящим
увлечением. Он тратил на лошадей безумные деньги и
имел в своем ватиканском поместье собственный трек, на¬
зывавшийся Гаянум. Одним из его любимых соперников
по гонкам был будущий император Вителлий, который
как-то раз во время таких состязаний упал с колесницы и
с тех пор страдал хромотой. Болельщики разных команд
еще не достигли той степени фанатизма, которая впослед¬
ствии не раз выливалась в уличные беспорядки и крово¬
пролитные потасовки, но уже демонстрировали горячую
преданность «своим». Сам Калигула болел за Зеленых и,
как полагают, не брезговал отравлением коней и даже ко¬
лесничих соперника. (А Вителлий, в свою очередь, рас¬
правлялся с противниками Голубых.)Калигула любил отобедать в конюшне Зеленых и осы¬
пал колесничих щедрыми дарами. Так, один из возниц, Ев-103
тих, получил от него два миллиона сестерциев и разреше¬
ние привлекать преторианцев к строительству собствен¬
ной конюшни. У Калигулы был любимый конь, прослав¬
ленный Быстроногий, для которого была выстроена отде¬
льная конюшня из мрамора с яслями слоновой кости, а
также изготовлены ожерелья из драгоценных камней. Ес¬
ли верить источникам, коня приводили во дворец на бан¬
кеты, а Дион пишет, что Калигула намеревался сделать
Быстроногого консулом. Об этом же упоминает и Свето¬
ний. Возможно, извращенное чувство юмора подвигло Ка¬
лигулу также на возлияния в честь Быстроногого, а также
на обещание сделать его своим жрецом*^.В сознании массовой публики император и должен был
любить гонки, и в этом плане Калигула выгодно отличался
от Тиберия. В годы правления Калигулы гонки стали про¬
водиться чаще. Если при Юлии Цезаре обычно проводи¬
лось десять-двенадцать заездов, то при Калигуле, к 37 г.,
на играх в честь храма Августа, проводилось двенадцать
заездов в первый день и сорок — во второй. К концу его
правления обычно проводилось по двадцать четыре заезда.
По свидетельству Светония состязания колесниц могли
продолжаться с утра до ночи, перемежаясь с другими зре¬
лищами. Возросло и само число праздников, по случаю ко¬
торых такие гонки устраивались. В 37 г. стали проводить¬
ся игры в честь его матери, а в 39 г., в день рождения
Друзиллы, состоялись двухдневные празднества, включав¬
шие гонки на колесницах, состязания атлетов и травлю
диких зверей. На следующий год день рождения Тиберия
был также отпразднован двухдневными состязаниями на
колесницах^^. Любопытно, что к числу добрых дел Калигу¬
лы Светоний относит заведенный им порядок посыпать
арену суриком и горной зеленью, а также привлечение к
гонкам на колесницах членов сената. На самом деле сенат¬
ским указом от 19 года сенаторам было запрещено участ¬
вовать в играх, но гонки рассматривались как вполне до¬
пустимое исключение^^.Калигула, кроме того, имел страсть к театру и постоян¬
но устраивал ludi scaenici, причем некоторые — ночью, и
тогда он освещал факелами весь город. Он обожал прово¬
дить время с актерами. В свое время Тиберий усмотрел в
актерах потенциальный источник общественных беспоряд¬104
ков и некоторых из них изгнал из Рима, Калигула же од¬
ним из первых указов вернул их в город. Он щедро одари¬
вал актеров деньгами, постоянно проводил время в их сре¬
де и даже брал кое-кого с собой, когда уезжал на Север.
Известно, что перед самой своей гибелью он был занят
оживленной беседой с труппой заезжих исполнителей.
Среди его фаворитов выделяются двое. Неотлучно нахо¬
дился при нем Апелл, самый известный актер своего вре¬
мени, а про пантомима Мнестера рассказывали, что он
был императорским любовником и что они целовались у
всех на виду прямо в театре. Калигула считал театр делом
серьезным. Он провожал недовольными взглядами тех, кто
позволял себе входить или выходить из театра во время
предстаэления, а во избежание опозданий или неявок под
предлогом занятости даже откладывал судебные разбира¬
тельства. С этой же целью он иногда прекращал до срока
массовый траур. Если во время выступления его любимца
Мнестера кто-нибудь позволял себе шуметь, он, как пишет
Светоний, приказывал нарушителя порядка гнать с места
и собственноручно бил плетьми. Когда же как-то раз зашу¬
мел один римский всадник, Калигула тотчас отослал его к
царю Птолемею в Мавританию с письмом совершенно бес¬
смысленного содержания.Как и в случае с гладиаторскими боями и гонками на
колесницах, в театре Калигула не оставался беспристраст¬
ным зрителем. Рассказывали, что еще на Капри он, участ¬
вуя во всевозможных гулянках, надевал парик и длинный
плащ и с увлечением плясал и пел. Став императором, он
тоже не отказывал себе в удовольствии развлечься пением
и танцами. Одна из самых странных историй на сей счет
повествует, как однажды Калигула призвал к себе самых
знатных сенаторов глубокой ночью, якобы затем, чтобы
обсудить какие-то дела государственной важности. Оказа¬
лось же, что ему просто вздумалось развлечь их импрови¬
зированным танцем. Однако все эти свидетельства плохо
согласуются с замечанием Светония о том, что в день
своей гибели Калигула готовился первый раз в жизни вый¬
ти на сцену*^.Были среди увлечений Калигулы и такие, что в некото¬
ром смысле оправдывают его в наших глазах. Совершенно
очевидно, что это был человек незаурядного ума, хотя тут105
и надо сделать поправку на традиционное для античных
авторов приукрашивание действительности. Возможно,
что его таланты преподносились в преувеличенном виде с
той только целью, чтобы создать более яркий контраст его
порокам. В раннем возрасте примером для Калигулы, ко¬
нечно же, был его отец Германик, известный своим выдаю¬
щимся красноречием и литературными трудами*^. Среди
них — дошедшая до нас версия « Феноменов» Арата, гре¬
ческие комедии, одну из которых, судя по всему, регуляр¬
но ставили в годы правления Клавдия. Однако едва ли
Германик мог оказать серьезное влияние на Калигулу в
плане образования как такового, ведь он умер, когда сыну
было всего семь лет. Известно, что еще будучи ребенком,
Калигула произнес слова приветствия, обращенные к на¬
роду Асса, а в 29 году выступал с надгробной речью на по¬
хоронах Ливии. На этом сведения о его образовании обры¬
ваются, и мы знаем только, что в возрасте 19 лет он пере¬
брался на Капри. Тиберий, на чьем попечении он оказал¬
ся, был признанным знатоком латинской и греческой сло¬
весности. Он писал стихи на обоих языках и бегло гово¬
рил по-гречески. Его интерес к лингвистике и привержен¬
ность к точности формулировок даже стали причиной та¬
кого случая: он сочинил текст нового указа, в котором од¬
но слово можно было толковать двояко, и сам так развол¬
новался по этому поводу, что провел бессонную ночь и в
конце концов призвал себе на помощь экспертов. В допол¬
нение к тому, Тиберий хорошо разбирался как в церков¬
ном, так и в светском праве и однажды высказал мечту
успеть получить ученое звание по правоведению. В самом
деле, Тиберий чувствовал себя уютно лишь в обществе
людей ученых. Собственно, его «ссылка» на Родос была
вызвана в значительной мере желанием посещать фило¬
софские школы, и многие из окружавших его людей в его
поездке на Восток и в годы пребывания на Капри были как
раз из когорты ученых. Он очень любил непринужденные
ученые собрания, когда он проверял своих собеседников
на знание мифологии и литературных цитат. Однажды он
был взбешен, когда узнал, что грамматик Селевк приходит
к нему подготовленным, заранее выведав у слуг, какие
книгй он читает^^Калигула тоже любил такого рода общество. Иосиф106
Флавий отмечает, что от природы он был наделен способ¬
ностью к учению, а благодаря превосходному примеру Ти¬
берия достиг в этой области значительных успехов и вся¬
чески стремился к обществу людей, разделявших его уче¬
ные интересы. В результате этих постоянных упражнений
он в совершенстве владел как латинским, так и греческим
языком. Калигула прославился как один из лучших орато¬
ров своего времени, особенно мастерски владел искусст¬
вом импровизации и считался автором книги по риторике.
Тацит признает, что даже расстройство ума не отразилось
на его ораторском мастерстве. Он любил сочинять опро¬
вержения на чьи-либо удачные выступления и составлять
обвинительные и оправдательные речи по слушавшимся в
сенате делам кого-либо из знаменитостей типа Домиция
Афера и специально приглашал на свои выступления всад¬
ников. Зимой 39/40 гг., находясь в Галлии, он устроил со¬
стязания ораторов на греческом и латыни. Дион воспроиз¬
водит в общих чертах одну из самых важных речей Кали¬
гулы — заявление в сенате о намерении возобновить дей¬
ствие закона об умалении величия — и приводит несколь¬
ко цитат. Судя по этим отрывкам, можно сказать, что речь
Калигулы была хорошо организована, выстроена по всем
законам логики и была отмечена всеми стандартными ри¬
торическими приемами: Калигула, например, взывал к по¬
койному Тиберию, чтобы тот наставил его на путь истин¬
ный, подобно тому, как Цицерон взывал к Аппию Клавдию
в своей речи pro Caelio^^.По Светонию за исключением страсти к ораторскому
искусству Калигула не проявлял интереса к науке. Однако
данное утверждение противоречит наблюдениям Иосифа
Флавия и в каком-то смысле не согласуется с явным при¬
страстием Калигулы к ученым диспутам. Считается, что
Калигула подумывал, не уничтожить ли труды Гомера, гро¬
зил изъять из публичных библиотек бюсты Вергилия и
Ливия на том основании, что у первого-де не было талан¬
та, а второй был чересчур многословен, а как историк не
стоил и гроша. В действительности Вергилия в свое время
немало критиковали, в особенности за плагиат, и на эту
критику ему приходилось отвечать самолично. Ливий,
больше того, был обвинен в многословии еще Помпеем
Трогом, историком при дворе Августа, хотя за то же самое107
его хвалил Kвинтилиaн^^. Это может означать, что Калигу¬
ла был хорошо знаком с современными ему веяниями в
литературной критике, но утверждать этого со всей опре¬
деленностью, конечно же, нельзя. От комментариев Кали¬
гулы очень отдает юношеским духом противоречия. Более
того, когда было необходимо, он не колеблясь цитировал и
Вергилия, и Гомера. К тому же следует учитывать, что
приписывать императорам некие извраш,енные литератур¬
ные вкусы было вообш.е в традиции античных источников
Так, к примеру, об Адриане писали, что он предпочитал
Цицерону Катона, Вергилию — Энния, Саллюстию — Це-
лия и с не меньшим, чем Калигула, высокомерием отзы¬
вался о Гомере и Платоне. Обращение к Платону с целью
принизить значение Гомера слишком похоже на шутку и
едва ли могло восприниматься всерьез, учитывая привыч¬
ку Калигулы цитировать Гомера^®.В отношении языка Калигула терпеть не мог развяз¬
ности и излишней красивости стиля {lenius comtiusque).
Объектом его критики был, в частности, популярный в то
время Сенека, Калигула ссылался при этом на то, что его
сочинения представляют собой простые commissiones и
лишены глубинного смысла. Commissio — сложное для
восприятия слово, оно взято из театральной лексики и в
узком смысле означает открытие представления, за кото¬
рым следует сам спектакль. Калигула, возможно, имел в
виду, что сочинения Сенеки отмечены обилием внешних
эффектов, поверхностны, служат развлечению и лишены
глубины мысли^^. Как бы то ни было, не вполне понят¬
но, каким образом Калигула мог критиковать Сенеку за
стиль, который был в ходу как раз в период его правле¬
ния. По тем временам взгляды Калигулы на Сенеку дол¬
жны были производить впечатление смелых. Прошло сто
лет, и они стали обш,им местом. Авл Гелий писал, что в
его время были люди, считавшие Сенеку ничем не выда¬
ющимся, а стиль его — заурядным и избитым, не имею¬
щим никакой ценности и основанным на искусственных
приемах22.Если судить по личным качествам, Калигула предстает
нам вполне обыкновенным человеком. Пристрастие ко все¬
му порочному в сочетании с живым интересом к интеллек¬
туальным занятиям было характерно для всех представи¬108
телей рода Юлиев — Клавдиев. В этом отношении Калигу¬
ла ни в лучшую, ни в худшую сторону не выделялся из се¬
бе подобных.» Sen Ira 3 19 1, Cons 18 1, Pliny NH 11 144, Suet Cal 3 1, 50 12	A Banty & L Simonetti, Corpus Nummorum Romanorum 13 (Floren¬
ce, 1977), 141-50, M Grant, Aspects of the Principate of Tiberius (New
York, 1950) 35, 101 pi 6 3, A Vives, La Moneda Hispanica 4 (Madrid,
1926), pi 132 3-6^ Suet Cal 29 1 в рукописи стоит слово adaitrephia^ Suet Cal 52 Светоний (Suet Jul 45 5) свидетельствует, что Це¬
зарь тоже носил тунику с длинными рукавами по восточной традиции,
тогда как греки и римляне предпочитали тунику без рукавов5	Pliny NH 12 10, Suet Cal Ъ1 1-26	Sen Con Pol 17 4, Suet Cal 41 2, Dio 59 22 3^ Светоний (Suet Cal 37 1) подчеркивает не столько обильность воз
лияний, сколько их экзотический характер Филон (Philo Leg 14) гово
рит о безудержном пьянстве, но только по контрасту с умеренным
образом жизни, который Калигула вел до прихода к власти См ТЕ Jero
me. Aspects of Study of Roman History (New York and London, 1923),
418-4198 Sen Cons 18 2, Suet Cal 36 1-2, Dio 59 3-3, 22 6, Plut Galb 9^ Suet Cal 16 1, 27 4 Б Болдуин (см В Baldwin, Suetonius (Amster¬
dam, 1983, 271) пишет, что Калигула изгнал сфинтриев из опасения, что
им есть что о нем порассказать‘О Cell 5 14 511	Pliny 11 144, 245, Suet Cal 30 3, 32 2, 38 4, 54 1, 55 2, Dio 54 2 3,
55 31 4, 59 14 1-3, Ville, 130-134, 169, 281, 44312	Jos AJ 19 257, Suet Aug 45 1, Cal 19 3, 55 3, Vit 4. 14 3, 17 2,
Dio 59 14 6, 28 613	Suet Cal 15 2, 18 3, Dio 59 7 3, 13 8-9, 24 7, 60 27 2 Расходы, свя¬
занные с проведением игр, вполне могли стать источником трений с се¬
натом, о чем пишет Ньюболд (см R F Newbold, The Spectacles as an
Issue between Gaius and the Seante’, PCA 13 (1975), 30-41“^ M Ростовцев (cm M Rostovtzeff, Romische Bleitesserae, Klio Beih
III (1905), 72) высказывает предположение, что это были игры, специаль
но устроенные для молодых людей, принадлежащих к сенаторскому со
словию15 Philo Leg 42, Тас Ann 4 14 4, Suet Tib 37 2, Cal 18 2, 36 1,
54 2, 55 1, Dio 57 21 3, 59 2 5, 5 2, 5 5, 7 5, 21 21^ 06 ораторском и литературном таланте Германика читай Ovid
Fast 12122, Ex Pont 2 5 41-56, 4 8 67, Suet Cal 3 12, cm также
ER Parker, The Education of Heirs in the Julio Claudian Family’, AJP 67
(1946), 29-501^ О гуманитарных и риторических занятиях см Suet Tib 56, 57,
70, о юридических познаниях — Тас Ann 3 64 4, 70 4, 4 38 3, о педан
тичном учении — Dio 57 17 1-3, о Родосской философской школе —
Suet Tib 11 3, Dio 55 9 5—8 Интеллектуальные занятия Тиберия широ
ко освещены в работе Левик (см Levick, 1976, 15 17) см также109
F.R.D.Goodyear, Tiberius and Gaius: tiieir Influence and Views on Literatu¬
re’, ANR r 2.32.1 (1984), 606.18 Jos. AJ 19.207-11; Tac. Ann. 13.3.6; Suet. Cal. 20, 53.1-2; Dio
59.16.1-8, 19.1-7; см.также: J.C.Faur, ‘Un discours de I’empereur Caligula
au Senat (Dio, Hist. rom. LIX, 16)’, Kilo 40 (1978), 439-47.•9 Suet. Cal. 34.2; Quint. 10.1.32; Donat. Vit.Verg. 43-6; Just. 38.3.11;
Goodyear, op. cit., n.l7, 603-10.2® SHA Hadrian 16.6; П.Ламбрехтс (см.: P.Lambrechts, ‘Caligula dic-
tateur litteraire’. Bull. Inst. Hist. Beige de Rome 28 (1953), 219-32) утвер¬
ждает, что причина антипатии была в том, что Вергилий и Ливий
возносили Августа, а также в том, что Гомер, раскрывая образ Елены,
принизил значение Египта.^^Бардон (см: H.Bardon, Les Empereurs et les lettres latines d'Augus¬
te a Hadrien (Paris, 1968, 122-3) пишет, что commissio — не более чем
технический термин, применяемый в строительстве. Струкс (см.: J.Stro-
UX, ‘Vier Zeugnisse zur romischen Literaturgeschichte des Kaiserzeit II. Ca¬
ligula’s Urteil uber den Stil Senecas’ Philologus 86,1931, 349-55)
высказывает мнение, что правильно читать commissura —то есть стык
камней в кладке.22 Geil. 12.2.1; см. также: Goodyear, op. cit. n.l7.
4	НОВЫЙ ИМПЕРАТОРВесть о кончине Тиберия быстро пролетела 120 миль
до Рима. В Вечном Городе она была воспринята неодно¬
значно.. Вольноотпущенник Ирода Агриппы Марсий возве¬
стил хозяину о смерти императора с мелодраматической
цветистостью: «Лев почил», — в то время как тюремщик
Агриппа попросту не поверил сообщению, и в этом он был
не одинок. Римляне в основной своей массе отказывались
верить в то, что им говорили, опасаясь, что это очередная
уловка с целью испытать их верность. Вот почему одно¬
временно поползли слухи о том, что Тиберий жив и скоро
объявится в Риме собственной персоной. По мере того как
истина все же становилась очевидной, волнение стало
уступать место ликованию. Люди принялись вспоминать
все старые обиды и молились о том, чтобы душа Тиберия
была проклята в веках. Останки его тоже стали притчей
во языцех. Одни предлагали сбросить их по Гемонийской
лестнице, как останки заурядного преступника, другие —
утопить в реке (популярным стал лозунг: «Тиберия в
Тибр!»), третьи — отвезти в амфитеатр в Ателлу (возле
Мизена) и там предать полукремации^Мысли Макрона были заняты совсем другим. Он разо¬
слал инструкции наместникам провинций и военачальни¬
кам и, не теряя времени, выехал в Рим, куда прибыл, са¬
мое позднее, 18 марта. Он привез в столицу два послания
от Калигулы. Одно, согласно Иосифу Флавию, было адре¬
совано городскому префекту Пизону и содержало указа¬
ние освободить Агриппу из камеры и обеспечить ему бо¬
лее комфортные условия содержания. Трудно сказать, в
какой именно форме было отдано это указание. Едва ли111
положение Калигулы позволяло ему отдавать Пизону пря¬
мые приказы, но он мог выразить свое пожелание и кос¬
венным образом. Важно то, что Агриппу не освободили не¬
медленно. Иосиф относит промедление на счет Антонии,
которая опасалась проявить неуважение к воле Тиберия.
Но более резонным представляется, что тут не обошлось
без руки Макрона, который наверняка стремился исклю¬
чить малейший повод для обвинения Калигулы в узурпа¬
ции власти без согласия сената. В конце концов Агриппу
освободили, и он мог считать себя счастливчиком, в отли¬
чие от множества других осужденных, чья казнь была на¬
мечена на тот день, когда пришла весть о кончине Тибе¬
рия: их апелляции должны были теперь адресоваться ново¬
му императору, а поскольку он еще не был назначен, тю¬
ремщики просто побоялись отступить от буквы закона и
привели приговор в исполнение^.Второе доставленное Макроном послание было куда
как более важным. Оно содержало официальный доклад
сенату о кончине Тиберия. В нем Калигула просил сенат
оказать Тиберию почести равноценные тем, что были ока¬
заны Октавиану Августу. Дион расценивает эту просьбу
Калигулы как проявление неуважения к памяти матери и
других родных, тем более что в этом письме, по свидетель¬
ству Диона, Калигула подчеркнуто именовал Тиберия сво¬
им дедом.Судя по всему, Калигула просил причислить Тиберия к
лику святых, что едва ли могло быть встречено с понима¬
нием в сенате. В то же время сенаторам не хотелось оби¬
жать будущего правителя, вот почему они решили воздер¬
жаться от постановки вопроса на голосование до его при¬
езда^. Иосиф Флавий утверждает, что в своем письме Ка¬
лигула ставил и вопрос престолонаследия, но это явное
преувеличение: на тот момент Калигула не мог осмелеть
настолько, чтобы делать какие-либо откровенные заявле¬
ния по поводу своих властных амбиций. Тем не менее,
официальное объявление о смерти Тиберия было по сути
прелюдией к хорошо продуманной серии шагов в этом на¬
правлении, тщательно спланированных Макроном. Первой
проблемой, которую предстояло решить, было завещание:
Тиберий назначил Калигулу с Гемеллом сонаследниками
своей собственности и, как предполагают Дион и Филон,112
престола тоже"^. Ясно, однако, что щепетильный до мело¬
чей Тиберий не стал бы затрагивать в завещании вопрос
передачи власти. Тем не менее завещание, конечно, явля¬
лось важным документом политического значения. В отли¬
чие от ситуации с самим Тиберием после кончины Октави-
ана, ни один из двух потенциалных преемников на этот
момент не имел должности, которая бы автоматически да¬
вала право претендовать на принципат. Единственное, что
отличало Калигулу и Гемелла от других возможных пре¬
тендентов, не считая их происхождения из рода Юлиев —
Клавдиев, было назначение их наследниками Тиберия, да¬
же если речь в завещании шла только о собственности. И
в этом смысле Гемелл имел на престол ровно столько же
прав, сколько и Калигула.Макрон решил добиться признания завещания не име¬
ющим юридической силы, и Дион пишет, что такое реше¬
ние было поддержано консулами и другими сенаторами —
с ними имелась предварительная договоренность. Разуме¬
ется, префект предвидел, что добиться аннулирования за¬
вещания будет делом непростым, и провел необходимые
консультации с юристами и влиятельными членами сена¬
та, от мнения которых могли зависеть результаты голосо¬
вания. Среди тех, с кем вопрос был согласован заранее,
был консул Гней Ацерроний Прокул; эта фигура была осо¬
бенно важна, поскольку Прокул одновременно являлся и
прославленным правоведом, и его именем была даже на¬
звана школа права Прокулианская.^В источниках не приводится формальных мотивов, ко¬
торыми руководствовался сенат, вынося свое решение по
завещанию Тиберия. Судя по всему, законных оснований
для того, чтобы лишить Гемелла его доли по причине юно¬
го возраста, не существовало. Более того, создается впе¬
чатление, что формально основанием для аннулирования
завещания послужило отсутствие претендентов на другое
наследство Тиберия^. Однако, если документ был аннули¬
рован, собственность покойного должна была по закону
перейти к тем наследникам, на которых распространялись
родительские права Тиберия, то есть к двум молодым лю¬
дям и трем сестрам Калигулы. Ясно, что этого сделано не
было. Причину, возможно, вскрыл Дион, утверждая, что
отмена завещания была мотивирована политическими при¬113
чинами, а именно тем, что Тиберий продемонстрировал
умственную немощность, поскольку был готов доверить
управление государством по сути дела мальчику. Каковы
бы ни были намерения Тиберия, вполне вероятно, что пе¬
редача политической власти фактическому наследнику
принцепса могла быть воспринята в сенате как квазиза-
конная. Сама по себе эта процедура ставила принципиаль¬
ный конституционный вопрос. Раз Калигула, после объяв¬
ления завещания недействительным, унаследовал собст¬
венность Тиберия единолично, следовательно, эта собст¬
венность перешла к нему на основании его положения
принцепса, из чего вытекало, что и следующий принцепс
должен будет наследовать не только принципат, но и им¬
ператорскую собственность. В этом плане важно упомя¬
нуть и о неразрывной связи, которая существовала между
личными средствами императора и находящимися в его
распоряжении имперскими финансами. Похоже, аналогич¬
ными мотивами руководствовались сенаторы и позднее,
когда уже в годы правления Калигулы был принят декрет,
обязывавший всех, кто что-либо завещал Тиберию оста¬
вить эти средства новому императору^.После Клавдия, чья последняя воля тоже было предана
забвению, римские императоры перестали составлять заве¬
щания®. В неразберихе 68/69 г. собственность рода Юли¬
ев — Клавдиев оказалась в руках тех, кто пришел им на
смену: Отон получил рабов Нерона и дал пир во дворце на
Палатине, Вителлий прихватил императорское имущество,
а Веспасиан получил возможность нажиться на продаже
императорских дворцов в Александрии^. Совершенно оче¬
видно, что римским диктаторам обычные законы наследо¬
вания были не писаны, и есть все основания полагать, что
этот принцип был впервые открыто реализован в момент
передачи власти Калигуле*®.Поскольку завещание было объявлено недействитель¬
ным, ни Калигула, ни Гемелл более не имели формального
права на престолонаследие. Притязания Калигулы на
власть теперь базировались скорее на предложенном Авгу¬
стом принципе консенсуса, то есть на признании его прав
народом и сенатом Рима (и, конечно, армией). Учитывая,
что Макрон уже заручился поддержкой преторианской
гвардии и войсковых начальников, у сената, казалось бы,114
просто не оставалось другого выхода, как молчаливо пойти
на такой консенсус. На самом же деле как раз в лице се¬
ната Макрон обрел самых горячих сторонников. Сущест¬
вует мнение, что сенаторы поддержали Калигулу, как сы¬
на Германика, что для старой римской знати он являлся
воплощением тех надежд, которые связывались с его от¬
цом. И все же с трудом можно поверить, что умудренные
опытом сенаторы могли проявить такую наивность. Куда
более вероятно, что они рассчитывали, на юный возраст и
неопытность Калигулы, то есть на возможность с легко¬
стью сделать его орудием в своих руках. Возможно, что
этот ошибочный расчет и стал корнем множества бед, сва¬
лившихся на голову сената в последующие четыре года.
Если у кого-то и оставались сомнения относительно реше¬
ния по завещанию Тиберия, то Калигула знал, как их рас¬
сеять. Он проворно и даже с превышением требуемых
сумм выплатил все положенные по завещанию легаты, ста¬
раясь никого не обойти. Поскольку завещание было объяв¬
лено недействительным, в этих выплатах не было никакой
необходимости, а следовательно, такая щедрость Калигулы
не осталась незамеченной.Разумеется, сложная ситуация с завещанием не могла
не бросать тень на властные притязания Калигулы. Тибе¬
рий получил власть фактически из рук своего предшест¬
венника; Калигуле же предстояло взойти на престол во¬
преки воле покойника, хотя и выраженной в опосредован¬
ной форме. Следовательно, задачей первостепенной важ¬
ности для Макрона было как можно быстрее перейти ко
второй части своего плана, то есть к официальному при¬
знанию сенатом Калигулы в качестве нового принцепса^‘.
В Арвальских хрониках уступчивость сената отражена во
всей красе: там имеется свидетельство того, что через год,
18 марта 38 г., были совершены праздничные жертвопри¬
ношения в честь годовщины того дня, когда Калигула «был
провозглашен императором в Сенате» {quod hoc die... а
senatu imperator appellatus estY'^.В годы Республики, после победы на поле брани, удач¬
ливый полководец, уже являясь императором в силу осу¬
ществления своего империума, мог, однако, в порядке осо¬
бой почести быть провозглашен императором своими во¬
инами. В таком случае к его имени прибавлялось слово115
император, которое сохранялось на весь срок его командо¬
вания или же до награждения его триумфом. В позднерес¬
публиканский период появилась тенденция сохранения
этого звания за такими крупными фигурами, как Юлий
Цезарь, и после их ухода с должности. Кроме армии, пра¬
во награждать победоносного военачальника титулом им¬
ператор традиционно имел также сенат, и применение это¬
го права в отношении Калигулы представляет собой край¬
не интересный случай^^. Калигула не имел империума, как
не числил за собой и никаких воинских побед. Применяя
старую республиканскую формулу, сенат в некотором
смысле признавал, что его действия продиктованы не серь¬
езными политическими соображениями, а поведением
римских войск, которые еще до первого заседания сената
по этому вопросу начали приносить присягу Калигуле как
своему императору. К описываемому времени этот термин
означал не меньше чем принцепс, такое его переосмысле¬
ние началось еще при Тиберии, чему тот, кстати сказать,
противился, если судить по его заявлению, что императо¬
ром он является только для своих солдат‘"‘. К моменту
признания его власти в сенате Калигула уже фактически
получил власть благодаря коалиции, впервые сложившей¬
ся между претендентом на престол и Преторианской гвар¬
дией. Впоследствии эта связка пройдет красной нитью че¬
рез всю историю Римской империи. После кончины Тибе¬
рия Калигула с большой долей вероятности был бы про¬
возглашен императором подразделением преторианской
гвардии в Мизене и войсками, расквартированными там на
морской базе*^. Макрон уже практически заручился под¬
держкой военачальников и наместников провинций. Мы
знаем, что когда весть о смерти Тиберия дошла до нахо¬
дившегося в Иерусалиме наместника Сирии Вителлия, он
не замедлил принести клятву верности Калигуле, из чего
можно заключить, что депеша Макрона содержала вполне
четкие указания^^. И подобное происходило по всей Импе¬
рии.Еще со времени вступления на престол Тиберия прине¬
сение клятвы верности новому принцепсу стало повсеме¬
стной традицией. Сразу после кончины Августа такую
присягу принесли консулы, затем префекты преториан¬
ской гвардии, а вслед за ними — сенаторы, солдаты (пред¬116
положительно — преторианцы) и народ Рима. После этого
Тиберий заручился верностью войск по всей Италии, при¬
ведя их к присяге по утвержденному Августом тексту.
Германик лично принял присягу и привел к ней должност¬
ных лиц и граждан Бельгики (провинция в Галлии). По
всей видимости, аналогичным образом поступали и другие
наместники^Л Нам повезло в том, что из шести дошедших
до нас текстов клятв верности императорам из Юлиев —
Клавдиев два относятся к восхождению на трон Калигулы.
Одна являет собой вполне рутинный пример: это клятва,
произносившаяся в Ассе (Мизия), она сохранилась в виде
бронзовой таблички, на которой также начертан текст
приветственного указа городских властей*®. Другой дошед¬
ший до нас текст такой клятвы, обнаруженный в Аритии
(Лузитания), более существен. Эта присяга была принесе¬
на 11 мая, через 52 дня после смерти Тиберия, и принята
Гаем Уммидием Дурмием Квадратом, легатом императора
Гая Цезаря Гepмaникa^^. Приносившие присягу воины кля¬
лись быть беспощадными ко всякому врагу императора: «Я
буду до победного конца преследовать с оружием в руках,
на суше и на море, любого, кто осмелится угрожать ему
или его благополучию, и я никогда не буду ставить себя
или детей моих превыше его благополучия, а всех, кто бу¬
дет иметь по отношению к нему злостные намерения, я бу¬
ду считать своими врагами.»Интереснее всего, что в тексте этой присяги Калигула
наделен титулом император, из чего явственно следует,
что присяга принималась войсками. Однако его не называ¬
ют Августом — такой титул мог быть дан лишь решением
сената. Из этого можно сделать вывод, что присяга прини¬
малась в соответствии с полученными Квадратом инструк¬
циями Макрона, разосланными по воинским частям сразу
после смерти Тиберия, иными словами — еще до рассмот¬
рения вопроса престолонаследия в сенате^®.18 марта сенат был поставлен перед свершившимся
фактом. Если у кого-то и возникали сомнения по поводу
законности передачи Калигуле власти, то в практическом
плане власть уже была у него в руках. Тот факт, что пре¬
фект преторианцев связался со всеми военачальниками,
наглядно демонстрировал, кто стоит у власти. Урок не
пропал даром и для преемников Калигулы. И Клавдий, и117
Нерон, прежде чем получить полномочия из рук сената,
заручились верностью армии. Выходит, что когда сенаторы
рассматривали вопрос о законности притязаний Калигулы
на власть, у них уже не было реального выбора. Таким об¬
разом, провозглашение нового императора носило не бо¬
лее чем символический характер. Пока же сенат не облек
Калигулу имперскими полномочиями, и его конституцион¬
ная роль оставалась не определена. Все это было еще впе-
реди2^Макрон потрудился на славу. В отличие от 14 г. до
н.э., когда смерть Августа повергла сенат в смятение и вы¬
звала волнения на границах Империи, передача власти Ка¬
лигуле была проведена по тщательно подготовленному
сценарию и без малейших сбоев. Ворота для его триумфа¬
льного вступления в Рим были открыты. Октавиан Август
скончался в Ноле (Кампания), и его тело везли в Рим тор¬
жественной процессией целых 15 дней. Примерно столько
же занял путь Калигулы из Мизена, в сопровождении
войск. В Рим он вступил по Аппиевой дороге, как и тело
Октавиана^^. Однако на этом сходство двух процессий кон¬
чалось. Народ с ликованием встречал процессию нового
императора. Толпы людей вываливали на улицу, чтобы по¬
приветствовать своего «самого желанного правителя»
(princeps exoptatissimus), называя его при этом «голубчи¬
ком», «деткой», alumnus. Таких сцен Италия не помнила
со времен Германика, которого тоже приветствовали тол¬
пы обожателей. Облаченного в траурные одежды, Калигу¬
лу встречали с факелами, на всем пути его следования со¬
вершались жертвоприношения. В последующие три меся¬
ца было зарезано 160 тысяч жертвенных животных^^. Нет
сомнений, что для простого народа, приветствующего Ка¬
лигулу на улицах, вопрос его престолонаследия был давно
предрешен. Всеобщее ликование вышло далеко за пределы
Италии. Слава Германика в сочетании с предпринятыми
Макроном усилиями привели к тому, что восхождение на
престол Калигулы было воспринято поистине со всенарод¬
ным энтузиазмом. Филон красочно рисует картину возвра¬
та к «золотому веку», который приветствовали во всех
слоях общества: пиры, празднества, гуляния ночь напро¬
лет, «все виды удовольствий и наслаждений», небывалое118
проявление любви к новому правителю, наблюдавшееся во
всех уголках Империи.До нас дошли свидетельства некоторых специфических
проявлений этого обожания и за пределами Италии. В
Иерусалиме и Александрии иудеи совершали небывалые
жертвоприношения. Когда город Асс приносил клятву вер¬
ности новому императору, было сформировано посольство,
чтобы доставить текст присяги в Рим, в нем были и такие
приветственные слова: «Наконец-то свершилось то, о чем
народ столько лет возносил молитвы: взошел на трон Це¬
зарь Германик Август, и возрадовался мир безмерно, и лю¬
ди каждого города и каждого народа возжелали взглянуть
на лицо бога, с приходом которого наступает лучшая эра в
истории человечества...» Лига ахейцев, беотийцев, локрид-
цев, фокианцев и эвбейцев совершила жертвоприношения
и молитвы по случаю вступления на трон Калигулы и вы¬
ступила за строительство памятников в его честь^"^. Кали¬
гула вступил в Рим 28 марта^^. По прибытии он — конеч¬
но, по наущению Макрона — приложил все усилия к то¬
му, чтобы продемонстрировать максимум почтения к сена¬
ту. Дион замечает, что поначалу Калигула производил впе¬
чатление истинного демократа, он не направлял посланий
в сенат или к народу, не принял никаких императорских
титулов {onomata archika), но впоследствии превратился
в самого настоящего самодержца и в один день присвоил
себе все то, что Август присваивал постепенно и с некото¬
рой долей неохоты и от чего Тиберий отказался вовсе^^.
Многие, впрочем, с Дионом не соглашаются. Обычно счи¬
тается, что императорские титулы необходимы в том
смысле, что они служат обозначением полномочий и пре¬
рогатив власти, но в данном случае мы имеем дело с
чем-то иным: после провозглашения Калигулы императо¬
ром, когда он еще стремился демонстрировать свою при¬
верженность конституции, прошло всего десять дней. Как
правило, титулы и звания, даваемые принцепсу и его се¬
мье, определялись сенатом и не могли быть присвоены.
Так, Гальба в 68 г. проявил достаточно щепетильности в
этом вопросе и не стал присоединять к своему имени ни¬
каких титулов, пока лично не провел встречу с посланца¬
ми сената. Уже в III в. Дион оказывается в изумлении
из-за того, как Макрин и Элагабал ставили при своих име¬119
нах звания, которые еще формально им не присвоены. Из
всего этого следует, что Калигула, подошедший к данному
вопросу со всей деликатностью, произвел самое благопри¬
ятное впечатление^^Сразу после 28 марта, когда он со всем великолепием
вступил в город, а возможно, что уже и в этот самый день,
Калигула впервые предстал перед Римским сенатом^®. Это
было заседание чрезвычайной важности, и на нем присут¬
ствовали не только сенаторы, но и всадники, и простые
граждане^^. Похоже, на заседании доминировало доброже¬
лательное настроение, присутствие не членов сената нико¬
го не раздражало, а возможно, было организовано специа¬
льно, дабы официальная передача властных полномочий
новому диктатору совершилась в присутствии и при кон¬
сенсусе всех трех сословий, то есть в соответствии с тра¬
дицией, заведенной Октавианом Августом в Res Gestae:
per consensum universarum potitus rerum omnium rempub-
licam ex mea potestate in senatus populique Romani arbit-
rium transtuli («получив власть через консенсус, я вверяю
государство юрисдикции сената и народа Рима»). Весьма
вероятно, что аналогичная словесная формула была испо¬
льзована и в данном случае, намек на это содержится у
Светония, который замечает, что полномочия были предо¬
ставлены Калигуле «по единогласному приговору сената и
толпы»^®.На этом заседании сената, по словам Светония, Кали¬
гуле была передана «высшая и полная власть», включая
tribunicia potestas и расширенный imperium проконсула, а
также все специальные титулы, от которых он прежде воз-
держивался^^. Таким образом, по замечанию Диона, те
полномочия, которые Август аккумулировал постепенно,
оказались в руках Калигулы разом. Хотя текст резолюции
сената по этому вопросу не сохранился, он без сомнения
создал прецедент для последующего законодательного
оформления императорской власти, lex imperii. Сохрани¬
лась, однако, часть декрета сената 69 г. н.э. о передаче им¬
перских полномочий Веспасиану, этот текст дошел до нас
в виде бронзовой таблички^^. Так называемый Lex de Im-
perio Vespasiani, судя по всему, был принят на совещании
сената, прошедшем в Риме в декабре, примерно через пол¬
года после того, как Веспасиану принесла присягу армия.120
Некоторые положения этого документа несомненно восхо¬
дят к решению о передаче власти в руки Калигулы в 37 г.
К сожалению, часть оригинального текста не сохранилась,
но имеется, в частности, статья 6, в которой принцепс на¬
деляется правом и властью (ius и potestas) принимать лю¬
бые меры в интересах государства. Таким образом практи¬
чески ему предоставляется право преступать существую¬
щие законы. Если прав Брант, когда распространяет дейст¬
вие этой статьи и на 37 г., то следует вывод, что превра¬
щение Калигулы из частного лица в принцепса произошло
чрезвычайно быстро и резко, и баланс полномочий, к кото¬
рому столь щепетильно относился Август и который стре¬
мился сохранять Тиберий, был предан забвению на том па¬
мятном заседании сената. Исполненные энтузиазма сена¬
торы дали свое согласие на такие полномочия императора,
какими Август пользовался только по специальному разре¬
шению. Теперь сдерживающим моментом для Калигулы
могло быть лишь его собственное чувство меры. У Диона
на этот счет имеется противоречивый и не вполне досто¬
верный пассаж, что Калигула систематически запрашивал
разрешения сената на отступление от действующего зако¬
нодательства, но предположительно речь идет лишь о на¬
чальном периоде его правления, когда он всеми силами
пытался демонстрировать сенату свое уважение. Светоний
утверждает, что Калигула стремился превратить принци¬
пат в монархию. Но сенат, передав в его руки новые пол¬
номочия, сам фактически сделал это за него, так что, ког¬
да впоследствии он говорил, что у него в руках власть над
всем и вся {omnia in omnes licere), это не был бред сумас¬
шедшего: у него имелись все конституционные основания
считать себя принцепсом с неограниченными полномочия¬
ми {princeps legibus solutus). И неудивительно, что в гла¬
зах провинциала Филона Калигула был юнцом, наделен¬
ным безграничной властью, чьи подданные, по сути дела,
превратились в его рабов^^. Помимо официальных полно¬
мочий, сенат наделил Калигулу всеми надлежащими титу¬
лами. В момент прихода к власти он носил полное имя Гай
Юлий Цезарь Германик. Так же, как отец, родовое имя
Юлий он к себе не применял, но это само по себе не столь
важно. В эпоху Империи это явление было не редкость
для римской знати, поскольку родовые имена потеряли121
свое отличительное свойство, после того как стали давать¬
ся и вольноотпущенникам, и клиентам^'^. Октавиан тоже
опустил родовое имя Юлий, да и вообще оно редко упо¬
треблялось членами императорского рода. Практически
фамильным именем стало имя Цезарь, его Октавиан полу¬
чил, когда был усыновлен Юлием Цезарем, и через Тибе¬
рия и Германика передал Калигуле. Это имя настолько
слилось в сознании людей с императорским домом, что во
времена Калигулы стало даже ассоциироваться с опреде¬
ленными полномочиями. Возможно, именно поэтому начи¬
ная с 41 г. Ютавдий стал применять имя Цезарь к себе, хо¬
тя формально он не был сыном предшественника^^. Изо
всех титулов, данных Калигуле сенатом, самым важным
следует считать титул Август, который воплощал в себе
моральный и политический авторитет принцепса и отли¬
чал его от государственных деятелей эпохи Республики.
Светоний и Дион утверждают, что Тиберий от этого титу¬
ла отказался и согласился применять его лишь при встре¬
чах с иностранными правителями^^. Возможно, первонача¬
льно это его решение было вполне искренним, однако со
временем он обнаружил, что в большинстве умов этот ти¬
тул является неотъемлемым атрибутом императорской
власти, и он был вынужден согласиться на него, что явст¬
вует из современных ему монет. Зато титула император,
который взял себе Октавиан, и Тиберий, и Калигула избе¬
гали, хотя в провинциальных нумизматических и эпигра¬
фических источниках он фигурируете^Из других титулов и званий, которыми сенат решил
наделить Калигулу, он, по-видимому, поначалу отверг ти¬
тул Понтифика Максима, то есть верховного толкователя
божественного закона и верховного жреца всех богов.
Эта должность была исключительно почетной и остава¬
лась прерогативой императоров вплоть до IV в. Возмож¬
но, стремление первых правителей Рима принимать ее на
себя не сразу, а по прошествии какого-то времени, лиш¬
ний раз подчеркивало ее престижность. Так, Октавиан
Август в 13 г. до н.э., когда скончался понтифик Лепид,
не стал торопиться принимать на себя его полномочия, а
выждал целый год. Аналогичным образом Тиберий почти
год выжидал после кончины Августа^®. Калигула медлил
не слишком долго — уже на ранних монетах с его изоб¬122
ражением мы находим буквы РМ. Но он почти наверняка
принял этот титул лишь после того, как собрал останки
матери и брата: по свидетельству источников, он собст¬
венноручно поместил прах в урны, а Понтифику Макси¬
му такие действия были категорически запрещены^^. На¬
верняка нам известно, что он отложил и принятие друго¬
го высокого титула — Отца Нации {Pater Patriae). Дион
пишет, что эта отсрочка была недолгой, и, как мы с вами
увидим, это свидетельство подтверждается обнаружен¬
ным недавно фрагментом Арвальских хроник^^. Конкрет¬
ных указаний на то, что сенат дал Калигуле еще какие-то
титулы, нет, Светоний же утверждает, что Калигула сам
присвоил себе несколько почетных званий, в том числе
Pius, Castrorum Filius (Сын армий). Pater Exercituum
(Отец армий), Optimus Maximus Ceasar. Однако прямых
свидетельств тому нет. Не исключено, например, что «сы¬
ном армий» он назвал себя во время похода в Германию
с целью завоевать расположение войск, что, в свою оче¬
редь, привело к неразберихе в определении места его
рождения. Титул «Отец армий» вполне мог быть приме¬
нен с той же целью. В любом случае все эти звания не
носили официального характера и никак не запечатлены
на монетах того времени^^^.В сенате разумеется имелись противники того, чтобы
передавать как императорские атрибуты, так и реальную
власть в государстве в руки неопытного двадцатипятилет¬
него юноши. Не один Аррунтий видел, что Калигула цели¬
ком зависит от Макрона. Со временем опасения, кажется,
рассеялись. Калигула ловко воспользовался своим первым
появлением в сенате и проявил недюжинное дипломатиче¬
ское искусство. Безвременная смерть Германика и Агрип¬
пины глубоко потрясла римлян и вызвала в народе боль¬
шую симпатию к их уцелевшим детям. На этих чувствах и
сыграл Калигула, заявив, что отдает себя на попечение се¬
наторов, и назвав себя их «сыном и стражем». В подлинно
октавиановской манере он предложил сенату разделить с
ним власть и вместе идти к намеченным целям^^^. В эйфо¬
рии торжественного момента многие оказались настолько
наивны, что поверили, что это и впрямь может произойти.Калигуле надо было быть особенно осторожным в оцен¬
ке своих предшественников, тут ему требовалось тонкое123
чувство меры. С одной стороны, уход со сцены свирепого
Тиберия вызвал в стране вздох облегчения. Следователь¬
но, новому императору надо было показать, что он не со¬
бирается строить свое правление по образу и подобию
предыдущего. В то же время правила требовали, чтобы он
демонстрировал уважение к деду, что, кажется, не слиш¬
ком претило и ему самому. Дион пытается уверить, что
Калигула всячески стремился принизить Тиберия, и мно¬
гие современные ему историки также считают, что Кали¬
гула питал к своему предшественнику глубокую и жгучую
ненависть. Тем не менее это мнение не подтверждается ни
одним известным письменным либо нумизматическим ис¬
точником, как и литературным, за исключением самого
Диона"^^. На самом деле представляется, что Дион делает
особый акцент на ненависти Калигулы к Тиберию с той
целью, чтобы подчеркнуть порочность нового императора,
ведь он пишет, что тот готов был критиковать деда для то¬
го только, чтобы спровоцировать других на подобные вы¬
сказывания ему в угоду^^. Едва ли критические замечания
Калигулы в адрес Тиберия носили более суровый харак¬
тер, чем его обычные циничные замечания, и оценка их
Дионом вступает в противоречие с последуюш,ими событи¬
ями.Тело Тиберия, возможно, из соображений безопасно¬
сти, было оставлено за пределами Рима. В город его вне¬
сли лишь на другой день, в сопровождении вооруженной
стражи и, по-видимому, еще до рассвета. Тут его положи¬
ли дожидаться погребения^^. Калигула решил не отдавать
покойному божественных почестей и ограничиться граж¬
данскими похоронами. Иосиф Флавий и Светоний пишут,
что церемония была проведена в лучших римских традици¬
ях и что Калигула лично со слезами на глазах произнес
надгробную речь. Дион спорит с этой трактовкой, полагая,
что похороны Тиберия были для Калигулы всего лишь еще
одним поводом напомнить народу об Октавиане, Германи-
ке и себе. После кремации прах Тиберия обрел вечный по¬
кой, вероятнее всего — в мавзолее Августа^^. Хотя вопрос
обожествления Тиберия, кажется, больше не поднимался,
он был удостоен чести иного рода: его речи стали зачиты¬
вать, наряду с речами Октавиана Августа, в день Нового
года: это настолько растянуло ритуал, что сенат в этот124
день был вынужден заседать до позднего вечера^^ В этой
связи не следует придавать слишком большого значения
решению не упоминать более в традиционной новогодней
клятве Тиберия^®. Поначалу Тиберий и сам отказывался от
подобной присяги в отношении себя и настаивал на том,
чтобы сенат упоминал в тексте только Августа (в 25 г. за
отказ сделать это из сената был исключен Апидий Меру-
ла). После падения Сеяна в 32 г. н.э. Тиберий, однако,
смягчился. С 37 г., после пятилетнего перерыва, старая
практика была возобновлена. Этот шаг тем не менее нель¬
зя расценивать как выпад против Тиберия, поскольку речи
его продолжали зачитываться в сенате, а следовательно,
символические почести по-прежнему воздавались.Одним из проявлений уважения Калигулы к памяти де¬
да, в наибольшей степени способствовавшим его популяр¬
ности, была раздача даров в соответствии с завеш^анием
покойного. В политическом смысле самыми важными, ра¬
зумеется, были выплаты преторианцам, чем Калигула и за¬
нялся незамедлительно. Каждому гвардейцу было оставле¬
но по тысяче сестерциев, а Калигула решил эту сумму уд¬
воить и выделил для этой цели деньги из собственных
фондов. Таким образом, он по сути дела признавался в
том, что своим приходом к власти обязан преторианской
гвардии, и создал прецедент для своих преемников. (Клав¬
дий, к примеру, выплатил в свое время гвардейцам по 15
тысяч сестерциев — гигантскую по тем временам сум-
му.^^^. Передача денег проводилась как торжественная це¬
ремония в присутствии сенаторов, и по этому случаю бы¬
ла отчеканена памятная монета, изображающая Калигулу,
обраш.аюш.егося к группе из пятерых солдат. Надпись на
монете гласит: ADLOCUT(io) COH(ortium)^®. Похоже, Ка¬
лигула следовал примеру Тиберия, поскольку известно,
что Тиберий, стремясь держать сенат в повиновении, за¬
ставлял сенаторов принимать участие в смотрах Претори¬
анской гвардии. Посмертные дары получил также и народ
Рима, по-видимому, в размере двух обычных для таких
случаев сумм, а также легионы, вигилы и городские когор¬
ты. В дополнение к тому, были произведены все выплаты
по завещанию Ливии, которые Тиберий не удосужился до¬
вести до адресатов. Все это, в сочетании со щедрой про¬
граммой городского строительства, требовало изрядных125
расходов. В погоне за популярностью Калигула забыл о
финансовых последствиях своей избыточной щедрости.
Очень скоро ему предстояло об этом серьезно задуматься.Будучи с Тиберием на Капри, Калигула не проявлял
никакого желания вступаться за мать или братьев, демон¬
стрируя леденящее душу равнодушие к их судьбе. Теперь
же, став принцепсом, он мог без опаски позволить себе иг¬
рать роль любящего сына и брата, что он и сделал с нео¬
бычайной театральностью. Он отправился на острова, где
провели последние дни Агриппина и Нерон, и привез в
Рим урны с их прахом. Это была задача не из простых;
останки Нерона были разрознены специально для того,
чтобы затруднить их сбор. К тому же, в пути Калигулу за¬
стал шторм, но он и стихию сумел обратить себе на поль¬
зу, поскольку в данных обстоятельствах его родственные
чувства выглядели еще более убедительно. Прах родных
был привезен в Остию, а оттуда доставлен вверх по Тибру
в Рим. По столице урны пронесли на носилках всадники и
поместили в мавзолей Августа вместе с прахом Германи-
ка. Нет сомнения, что римляне поневоле вспомнили собы¬
тия семнадцатилетней давности, когда Агриппина с той же
торжественностью лично доставила в Италию прах своего
мужа Германика. Для пущего эффекта мероприятие было
проведено в разгар дня, при большом стечении народа. Со¬
хранились надписи с этих урн, и любопытно, что на урне с
прахом Нерона он назван сыном Германика и правнуком
Октавиана Августа, а имя Тиберия не упоминалось вовсе.
Трудно сказать, в чем тут причина — возможно Калигула
хотел тем самым показать свое отношение к убийце род¬
ных. В том виде, в каком она была сделана, надпись на ур¬
не Нерона подчеркивала происхождение брата Калигулы
от рода Августа. Что касается Друза, то его останков не
нашли, и в его честь воздвигли кенотафии.Для погребе¬
ния обоих братьев были заказаны статуи, причем довести
дело до конца поручили Клавдию, который с заданием не
справился. По случаю захоронения останков близких в Ри¬
ме была отчеканена монета, на которой Нерон и Друз
изображены в виде двух юных всадников в развевающихся
на ветру плащах — возможно, в облике «Молодых вож¬
дей» {Principes luventutis)^'^.Покойным родителям Калигулы были возданы гранди¬126
озные почести. Арвальские братья совершали жертвопри¬
ношения по случаю их дней рождения, несмотря на то,
что Тиберий объявил день рождения Агриппины роковым
днем в истории Рима {dies nefastus). В честь Агриппины и
Германика в первый год правления Калигулы были отлиты
золотые монеты^^. Месяц сентябрь был переименован в
германик, подобно тому, как квинктилис, месяц рождения
Юлия Цезаря, был назван июлем, а секстилис — авгу¬
стом, поскольку это был первый месяц консульства Окта-
виана. Возможно, что сентябрь был выбран для переиме¬
нования потому лишь, что он следовал за июлем и авгу¬
стом, к тому же последовательность получалась весьма
символичной с династийной точки зрения: Цезарь — Ав¬
густ — Германик. В городах Египта получило распростра¬
нение переименование месяцев года по именам членов се¬
мьи Германика, например, месяц фаменот был переимено¬
ван в гайос, а месяц пэини — в друзиллейос^^. В честь Аг¬
риппины стали устраиваться специальные игры в цирке,
причем частью представления была процессия, в центре
которой двигалась двухколесная повозка (carpentum) с ее
скульптурным изображением. Такое событие запечатлено
на сестерции без указания года чеканки: на аверсе монеты
изображен бюст матери Калигулы Агриппины, а на ревер¬
се — двухколесная повозка, запряженная мулами. Кроме
того, вилла в Геркулануме, где одно время Агриппину дер¬
жали под арестом, была по высочайшему приказу разру¬
шена^^.Во всех этих эффектных жестах отчетливо угадывает¬
ся рука Макрона. Рассуждения о роли Макрона в этих ме¬
роприятиях находим у Филона, но они, правда, носят не
столько научный характер, сколько являются плодом ав¬
торского воображения либо пересказом общих мест. Одна¬
ко по ним можно судить о тех слухах, которые циркулиро¬
вали в Риме в этой связи. Филон пишет, что Макрону то и
дело приходилось будить Калигулу, клевавшего носом на
торжественных обедах, и сдерживать его, когда он черес¬
чур увлекался танцами, слишком громко хохотал над не¬
пристойными шутками либо приходил в такое возбужде¬
ние от музыки, что норовил присоединиться к пению.
Макрон напоминал Калигуле о необходимости вести себя
сообразно своему положению.Скорее всего, этот образ127
Макрона, тщательно следящего за общественным лицом
Калигулы, соответствует истине. Макрон контролировал
все его встречи, и, как пишет Светоний, не позволил Ка¬
лигуле говорить наедине с его бабкой Антонией, когда она
о том просила, и лично присутствовал при разговоре^^.Нет сомнения, что Антония сыграла важную роль в пе¬
чальной судьбе Сеяна, и Макрон понимал что от нее исхо¬
дит потенциальная опасность. Однако, несмотря на всю
свою осторожность, он, отдавая себе отчет в том, каким
уважением, она пользовалась в Риме, разумеется, не стал
препятствовать Калигуле в оказании ей всех положенных
публичных почестей, при условии, конечно, что никакой
реальной власти у нее от этого не прибавится. Антония
получила те же права, какими некогда пользовалась Ли¬
вия. Сюда входили привилегии весталок, занимавших спе¬
циально отведенные места в театре и во время игр^^ Кро¬
ме того, она была назначена жрицей Августа и получила,
как некогда Ливия, титул Августы. Однако, судя по всему,
она от него отказалась, во всяком случае, он впервые упо¬
минается уже после ее смерти, в отрывке Арвальских хро¬
ник, датированном 38 г. и посвященном дню ее рождения^®
.Источники отмечают, что поначалу Калигула проявлял в
отношении Антонии глубокое почтение, но постепенно ее
стремление вмешиваться в государственные дела стало его
раздражать. Иосиф Флавий свидетельствует что она с са¬
мого начала навязывалась ему со своими советами по по¬
воду Агриппы. Еще более категоричен Светоний: он заме¬
чает, что, когда Антония попыталась дать Калигуле совет
по какому-то поводу, он оборвал ее и напомнил о своей аб¬
солютной влacти^^.Антония умерла 1 мая 37 г. в возрасте семидесяти трех
лет. И Светоний, и Дион утверждают, что в могилу ее
свел Калигула бесчисленными унижениями и обидами. Од¬
нако, поскольку мы знаем, что он прибыл в Рим лишь 28
марта, а большую часть апреля отсутствовал (он ездил за
останками матери и брата), то едва ли у него было время
доводить старушку до смерти попреками и оскорблениями.
Так же трудно представить себе, чтобы он не оказал ей
никаких посмертных почестей, как пишет Светоний^^ Ведь
она умерла в момент всеобщей эйфории по поводу прихо¬
да Калигулы к власти, и, независимо от отношения к лич¬128
ности Антонии, публичное небрежение к памяти самой
уважаемой в Риме женщины, смерть которой была увеко¬
вечена даже в государственном календаре, представить се¬
бе невозможно.Однако наивысшие почести были уготованы сестрам
Калигулы. Они не только были произведены в весталки,
но и получили привилегию наблюдать за играми с импера¬
торских мест. Их имена были включены в стандартную
формулу, с которой консулы обращались к сенату с поже¬
ланием благополучия и успехов императору, как и в еже¬
годные молитвы с обетами в его славу. Такие обеты уходи¬
ли корнями в республиканскую традицию (обеты блюсти
интересы государства — vota pro salute reipublicae), их
давали консулы 1 января каждого года. При Тиберии в их
текст было внесено имя Ливии, а после ее смерти — имя
Сеяна, и все же эта привилегия расценивалась как особен¬
ная почесть и Тиберий изо всех сил возражал против упо¬
минания в тексте обетов Нерона и Друза^‘. Что еще более
примечательно — имена сестер Калигулы были включены
в текст ежегодной присяги на верность императору. Судя
по всему, в Риме еще не было прецедента упоминания сес¬
тер в такого рода клятве — в отличие от провинций, на
пример население города Асса в начале правления Калигу¬
лы присягнуло на верность Калигуле и «его семье».®^В первый год своего правления (чего уже не было в по-
следущие годы) Калигула отчеканил выразительную моне¬
ту с изображением на реверсе трех своих сестер®^. Они
изображены в полный рост, плечом к плечу, и с подписан¬
ными именами. Слева стоит Агриппина, она воплощает ду¬
шевное спокойствие, голова ее повернута вправо, в ру¬
ке — рог изобилия, а другая рука лежит на плече у Дру-
зиллы. Друзилла помещена в центре в облике Согласия,
голова повернута влево, в правой руке она держит жерт¬
венный сосуд, а в левой — рог изобилия. И, наконец,
Юлия Ливилла в облике Судьбы, голова ее повернута вле¬
во, в правой руке бразды, а в левой — рог изобилия. По¬
чести, оказанные сестрам императора актом чеканки спе¬
циальной монеты, не имели прецедента во всей истории
Рима. Если отбросить личную привязанность и сентимен¬
тальные чувства к подругам детства, в политическом пла¬
не это поднимало авторитет императорской семьи, а следо¬5—137	129
вательно, и самого Калигулы. У нас нет оснований счи¬
тать, что эти почести означали его стремление поделиться
с сестрами властью.Друзья Калигулы тоже выиграли от его прихода к влас¬
ти, в первую очередь — Агриппа. В 33/34 гг. скончался
тетрарх Филипп, и Тиберий, по-видимому, передал нахо¬
дившиеся в его ведении провинции под юрисдикцию наме¬
стника Сирии, а собираемые с этих земель доходы посту¬
пали в отдельный фонд. Теперь же Калигула поручил ста¬
рую тетрархию своему другу, присовокупив к тому еще
кое-какие привилегии. Агриппе был пожалован титул ца¬
ря, а также переданы все доходы, собранные после смерти
Филиппа. Не исключено, что одновременно Калигула пе¬
редал ему Абилену, бывшую тетрархию Лизиния, которая
тоже оставалась без правителя после смерти последнего.
Помимо того, Калигула пожаловал Агриппе ornamenta
praetoria, то есть право носить преторские регалии. Ника¬
кой реальной власти это не давало, но являлось признаком
особого почета, и, похоже, Агриппа стал первым клиен¬
том, удостоившемся такой чести. Не был обойден и сын
бывшего правителя Коммагены Антиох. Он, должно быть,
тоже находился с Калигулой в близких отношениях, хотя
об их прежней дружбе ничего не известно. В начале 37 г.
он получил бывшее царство своего отца.Римляне наверняка одобрительно восприняли актив¬
ность Калигулы за пределами Италии на первом этапе его
правления, особенно если учесть, что момент для успеха
на дипломатическом поприще был очень благоприятный. К
моменту смерти Тиберия отношения с Парфянским царст¬
вом достигли критической точки. В начале 37 г. стало яс¬
но, что воинственный парфянский царь Артабан готовится
к вторжению в Сирию. Наместник этой провинции, Вител-
лий, предпринял самые энергичные и бесстрашные дейст¬
вия. Он выдвинул войска к Ефрату, чем сумел так устра¬
шить парфянского царя, что тот поспешил перед лицом
превосходящих сил преисполненного решимости против¬
ника отвести своих воинов. Если верить Иосифу Флавию,
между римлянами и парфянами состоялась встреча на Ев¬
фрате, в роскошном павильоне, сооруженном на середине
реки. Стороны достигли полюбовного соглашения, детали
которого, впрочем, нам не известны. Судя по всему, Арта-130
бан пошел на существенные уступки. Он отпустил в за¬
ложники своего сына Дария (который позднее присоеди¬
нился к Калигуле на мосту в Байях) и, если верить Свето¬
нию, отдал почести римским орлам, значкам легионов и
изображениям Октавиана и Калигулы. Если это утвержде¬
ние соответствует действительности, то позиция Артабана
была исключительно слабой. Едва ли это можно считать
достижением Калигулы. Может быть после смерти Тибе¬
рия в Артабане взыграли прежние восторженные чувства
к Германику, что и предвосхитило подобное развитие со¬
бытий: как и многие другие восточные правители, парфян¬
ский царь был поражен внезапной кончиной Германика и
последовавшей за тем болезнью его маленького сына Ка¬
лигулы^. Как бы то ни было, Калигуле делает честь уже
то, что он последовал совету Вителлия уладить отношения
с Артабаном. Возможно, что за соглашение пришлось за¬
платить устранением с армянского трона римского намест¬
ника Митридата. Так это или нет, но он был отозван в
Рим и заключен в тюрьму, причины этого неизвестны®^.Судя по всему, готовность Калигулы отказаться от на¬
вязчивой идеи Рима — управления Арменией — во имя
урегулирования положения на парфянской границе увен¬
чалась успехом. Но успех этот, вопреки восхищенным
оценкам многих современных ему ученых, был не более
чем иллюзорным. Вероятнее всего, Калигуле в этот мо¬
мент было просто не до героических сражений с парфяна¬
ми — его амбиции были направлены на Германию и Бри¬
танию. Со своей стороны, Артабан мог пойти на столь су¬
щественные уступки по той причине, что император был
сыном великого Германика, который в свое время покорил
сердца парфян своим дипломатическим искусством и лич¬
ными качествами. Проживи Калигула подольше, Артабан
наверняка сумел бы пересмотреть свои взгляды на его
счет и не хуже римского сената оценить всю пропасть
между отцом и сыном. К сожалению, мы не располагаем
сведениями о том, как решилась судьба Армении в 37 г.,
но нет никаких признаков того, что упомянутое выше со¬
глашение носило сколь-нибудь долгосрочный характер.
Время быстро показало всю его эфемерность: перемирие
Калигулы с Парфянским царством не продлилось и дня по-5*	131
еле его смерти, а в конечном итоге и Митридат получил
свое царство назад из рук Клавдия^^.На самом деле из всех мероприятий, коими занимался
Калигула в начальный период своего правления, наиболее
популярными оказались внутренние дела — например, ре¬
шение отменить закон об умалении величия, служивший
отчасти причиной ненависти народа к Тиберию. Точно
определить суть предусматривавшегося этим законом пра¬
вонарушения не представляется возможным. Приблизите¬
льно в 100 г. до н.э., в ответ на провал кампании против
германских племен, — кимвров и тевтонов, был введен
Lex Appuleia de Maiestate, первоначально, по-видимому,
предназначенный скорее для наказания за некомпетент¬
ность, нежели за преступные намерения. Позднее, при
Сулле, был принят Lex Cornelia de Maiestate, предусмат¬
ривавший наказание амбициозным военачальникам, испо¬
льзовавших свои войска за пределами провинций. Этот за¬
кон был впоследствии, при Юлии Цезаре, заменен на Lex
Julia de Maiestate. О каких правонарушениях там шла
речь, нам не известно, но в качестве меры пресечения фи¬
гурировала ссылка с конфискацией имуш,ества или без
нее.Закон Цезаря был видоизменен или, можно сказать, за¬
менен при Октавиане Августе на Lex Julia. Именно при
Августе в понятие «умаление величия» было включенно и
словесное оскорбление, и таким образом Lex Julia стал
исполнять двоякую функцию®^. Он превратился в закон,
направленный на предотвращение подрывной деятельно¬
сти, мятежей в магистратах и т.п. И в то же время закон
стал защищать принцепса от подлинного и предполагаемо¬
го вреда, то есть от правонарушения, именуемого lese та-
jeste. Таким образом выступления против принцепса под¬
лежали такому же правовому регулированию, что и угроза
безопасности государства. Постепенно меры пресечения,
предусмотренные этим законом, становились все более су¬
ровыми. При Октавиане обвинительные приговоры выно¬
сились еще довольно редко, но при Тиберии стали обыч¬
ным делом, особенно после 23 г., и уже нередко мерой
пресечения стала высылка обвиняемого с конфискацией
имущества, смертная казнь и даже вечное проклятие.
При Тиберии многие судебные процессы такого рода про¬132
водились над политическими или личными соперниками, а
отнюдь не в отношении противников государства или дик¬
татора. В общественном сознании именно жертвами такой
борьбы пали мать и братья Калигулы, вот почему решение
об отмене приговоров в их отношении, а также о возвра¬
щении из ссылки их бывших союзников наверняка было
встречено в Риме с одобрением.Калигула пошел еще дальше. Чтобы показать, что ре¬
прессий не последует, он объявил, что не питает злобы
против тех, кто ранее был втянут в преследование его род¬
ных, и публично на форуме сжег все бумаги и письма, от¬
носящиеся к их делам, торжественно поклявшись, что он
никогда их не читал и даже не касался. Скептики вполне
могли усомниться в том, что в огне пылают оригиналы до¬
кументов, а Дион прямо говорит, что Калигула сжег ко¬
пии. Бумаги, о которых идет речь, предположительно на¬
ходились в распоряжении Тиберия, а не хранились в сена¬
те, поскольку суды проходили при закрытых дверях под
председательством императора®®. Вообще-то Калигула не
был пионером в такого рода представлении. Когда после
битвы при Акции Август нашел в сейфе у Антонии комп¬
рометирующие письма, он приказал их уничтожить, хотя,
в отличие от Калигулы, не внес об этом записи в летопи¬
сях. Калигула не остановился и на этом. Он объявил про¬
щение по всем старым делам об умалении величия, отме¬
нил начатое делопроизводство и вернул из ссылки всех ра¬
нее осужденных. Этот замечательный по своей смелости
шаг можно считать наглядным проявлением его самоуве¬
ренности. Клавдий в начале своего правления проделал
нечто подобное, но предварительно принял меры предосто¬
рожности и внимательно изучил все дела и помиловал
лишь невинно осужденных. Нет никаких свидетельств то¬
го, что подобную предварительную работу проделал в 37 г.
Калигула. Ясно, что по наущению Макрона он стремился
заручиться поддержкой всех, кто еще не составил на его
счет мнения, и обезоружить тех, которые питали симпа¬
тии к Гемеллу. Считается, что возвращение из ссылки сто¬
ронников Агриппины могло встревожить эту часть обще¬
ства, а уничтожение судебных документов несколько поу¬
мерить их озабоченность®^. Существовала ли в действите¬
льности «партия Гемелла», сказать трудно. Как отмечалось133
выше, единственным известным нам его сторонником был
префект Египта Флакк, которого в 37 г. даже не было в
Риме. Тем не менее признаки неких интриг против Калигу¬
лы прослеживаются с первых дней его правления. Свето¬
ний пишет, как вскоре после прихода к власти он нарочи¬
то не принял донос о покушении на его жизнь, заявив, что
он ничем и ни в ком не мог возбудить ненависти и что для
доносчиков слух его закрыт. Не исключено, что это был
первый звонок об оппозиции императору.Из всех освобожденных по амнистии нам известно
только одно имя — Публий Помпоний Секунд. Помпоний
был выдающийся литератор, популярный драматург и в
«Диалогах» Тацита характеризуется как один из величай¬
ших ораторов своего времени. Его биографом был сам
Плиний Старший.^® Обвиненный в том, что дал убежиш^е в
своем саду Элию Галлу, вероятно, племяннику Сеяна, по¬
сле падения последнего, он семь лет провел в тюрьме, где
подвергался к тому же жестокому обращению^*. После
своего освобождения Помпоний выразил признательность
Калигуле в форме, которую тот наверняка оценил по до¬
стоинству, — он пригласил юного императора на пир, где
подавались самые дорогие и изысканные вина. В числе
тех, кто мог оказаться в выигрыше от отмены судов об
умалении величия, следует назвать Анния Поллиона, Ви-
нициана и Мамерка Скауров, чьи дела ждали рассмотре¬
ния с 32 г., поскольку императора не было в Риме, а так¬
же Гнея Домиция и Вибия Марса, которые в 37 г. прохо¬
дили по одному делу с Альбуциллой по обвинению в непо¬
чтительности к Тиберию, но приговор которым еще не был
вынесен. В дальнейшем правление каждого нового импера¬
тора начиналось с объявления амнистии по делам об ума¬
лении величия, но этот жест носил скорее символический,
нежели практический характер. Ни Калигула, ни кто дру¬
гой не стали бы подставлять себя под угрозу мятежа, и
этой цели прекрасно служили другие законы^^.На этом либеральные начинания Калигулы не кончи¬
лись. Уже много лет, как указом сената были ущемлены в
правах несколько писателей, а в отношении троих и вовсе
был принят запрет на их книги — это были Тит Лабиен,
Кремуций Корд и Кассий Север. Калигула распорядился
разыскать и распространить их произведения, мотивируя134
это тем, что все должно быть сохранено для будущих по¬
колений^^. Тит Лабиен был оратор, чьи яростные атаки на
все слои общества снискали ему прозвище Рабиен (Беше¬
ный). Его сочинения были сенатским указом преданы ог¬
ню, и, отказываясь жить дольше своих произведений, Ла¬
биен добровольно замуровал себя в родовом склепе. Кас¬
сий Север, как пишет Сенека, заявил, что если сенаторы
хотят уничтожить сочинения Лабиена, им придется сжечь
его живьем, поскольку он знает их наизусть. Север был
отличный оратор, но ни в защите, ни в обвинении большо¬
го успеха не добился. Из-за клеветнических нападок на из¬
вестных римлян обоего пола он был при Августе сначала
осужден за умаление величия, а потом выслан на пустын¬
ный остров Сериф, возможно, что и с конфискацией иму¬
щества. В 32 г. он умер в ссылке^^. Самым пресловутым
делом о распространении клеветы в годы правления Тибе¬
рия было дело Кремуция Корда. Он был осужден в начале
25 г. н.э. по сфабрикованному обвинению в публикации
исторического труда, в котором восхвалял Брута, а Кассия
называл последним из римлян. На самом деле причина его
трагедии заключалась в личной неприязни Сеяна. В суде
Кремуций произнес превосходную речь, оправдывая свои
действия имевшимся прецедентом (похоже, что уничижи¬
тельные, с точки зрения обвинения, пассажи из труда Кре¬
муция были известны и самому Октавиану Августу, но он
не находил их оскорбительными). После этого обвиняемый
предвосхитил приговор, покончив самоубийством. Тацит
сообщает, что книги Кремуция было поручено сжечь рим¬
ским эдилам, но несколько копий уцелело. Возможно, это
была заслуга дочери Кремуция Марции, так что в конце
концов труд ее отца был вновь издан уже при Калигуле.
Драматический конец его автора, безусловно, только спо¬
собствовал популярности этого труда. Спустя полвека в
распоряжение Квинтилиана попал один экземпляр этой
книги с купюрами цензора, но и в таком виде оценки Кре¬
муция сохранили свою остроту^^. Можно сказать, что сня¬
тие запрета с этих авторов было единственным поистине
прогрессивным шагом за все правление Калигулы. С дру¬
гой стороны, эти писатели никак не задевали его лично, и
поэтому трудно судить, в какой мере он руководствовался
либеральными соображениями, а не циничным стремлени¬135
ем произвести благоприятное впечатление по контрасту с
мрачной атмосферой правления Тиберия. Его дальнейшее
поведение резко контрастирует с этим либеральным ак¬
том, поскольку считается, что он даже сжег живьем авто¬
ра одной пьесы в жанре народной комедии за двусмыслен¬
ность текста.Самой сложной проблемой начального этапа его прав¬
ления был для Калигулы Тиберий Гемелл. Он был лишен
наследства, и возникала реальная опасность превраш.ения
его в постоянный источник опасности. Дабы подавить воз¬
можное недовольство со стороны брата, Калигула всяче¬
ски демонстрировал ему свою щедрость. Гемеллу была
официально вручена взрослая тога, и в тот же день импе¬
ратор усыновил его, ввел в состав Арвальского Братства и
пожаловал титул Princeps luventutis. Это старинное воин¬
ское звание, некогда дававшееся командирам всадников
моложе 45 лет, приобрело новый смысл, когда Октавиан
пожаловал его Гаю и Луцию Цезарю одновременно с их
усыновлением. Сейчас, когда Калигула усыновил Гемелла,
появились все основания считать, что тем самым он при¬
знает его своим официальным преемником^^. Филон расце¬
нивал это усыновление как уловку, от начала до конца
рассчитанную на то, чтобы подчинить Гемелла власти им¬
ператора, теперь уже родительской {patria potestas), и,
возможно, чтобы примирить сенат с планом лишения его
законной в моральном смысле доли власти^^ Трудно не
разделить этой оценки. Лишить Гемелла прав, положен¬
ных тому по праву рождения, и одновременно выражать
глубокое беспокойство за его благополучие было верхом
лицемерия. Фактическое объявление Гемелла преемником
не потребовало от Калигулы больших жертв. Император
был молод и вполне мог рассчитывать на долгое правле¬
ние, как и на то, что у него еш,е будет время и возмож¬
ность пересмотреть вопрос о преемнике.В обнаруженном недавно фрагменте Арвальских хро¬
ник, относящемся к 38 г., упоминается первая годовщина
одного важного события. Речь в летописи идет о жертво¬
приношениях у алтаря Божественного Провидения в Cam¬
pus Agrippae, совершенных 26 июня 38 г. и явно служив¬
ших повторением обряда годичной давности. Провиде¬
ние — это способность предвидеть и планировать вперед,136
и для первых римских диктаторов оно воплощалось в пере¬
даче наследственных полномочий, которые из рук переда¬
ющего переходят в руки официально назначенного преем¬
ника. В этом смысле передача власти впервые была осуще¬
ствлена Августом, и Богиня Провидения стала впоследст¬
вии отправной точкой и важным элементом пропаганды в
случаях перехода власти к Нерону, Гальбе и Флавиям.
Первый раз мероприятия, посвященные Божественному
Провидению, проводились при Тиберии, как явствует из
монет его периода. При нем была выпущена серия ассов с
изображением на аверсе лучезарной головы Августа, а на
реверсе — алтаря с резной дверью и легендарной Богини
Провидения. Скорее всего, Калигула проводил обряд в
честь годовщины сооружения либо освящения алтаря, ко¬
торый однозначно ассоциируется с усыновлением Авгу¬
стом Тиберия, имевшим место 26 июня 4 г. н.э. Калигула
явно всеми силами стремился торжественно отметить го¬
довщину основания династии, равно как и переход власти
от Октавиана к Тиберию, что опять-таки противоречит
утверждению Диона о том, что Калигула проводил курс на
принижение роли Тиберия^®.Своя доля почестей досталась даже дяде Калигулы
Клавдию, который в возрасте 46 лет, 1 июля получил кон¬
сульство вместе с племянником. До этого Клавдий (отно¬
шение к нему в верхах было пронизано презрением и уни¬
чижением), держался в тени, он оставался всадником и в
качестве такового, в частности, возглавлял депутацию
всаднического сословия, которая была выслана навстречу
торжественной процессии нового императора на пути ее в
Рим. Теперь Клавдий впервые удостоился должности кон¬
сула и сенатора, а кроме того дополнительного почетного
права председательствовать на играх в отсутствие Калигу¬
лы. Сам Калигула в марте получил безотлагательное кон¬
сульство, которое впоследствии ежегодно возобновлялось,
но он, однако, отказался и предпочел дождаться, когда ис¬
течет срок у очередной пары. Получение консульства для
Калигулы было чрезвычайно важным событием, которое
было отмечено сооружением сразу нескольких cтaтyй’'^.
На посвященном этому событию заседании сената Калигу¬
ла произнес речь, которая наглядно отражала его просве¬
тительские настроения в начале правления. Он отметил137
остатки предыдущего правления и дал торжественное обе¬
щание не повторять их самому. Сенаторы были так трону¬
ты речью, что постановили зачитывать ее ежегодно в на¬
дежде, как замечает Дион, не дать ему отказаться от сво¬
их намерений®®. Возможно, именно в этом своем выступле¬
нии Калигула объявил о намерении публиковать отчеты о
состоянии государственных финансов — такая практика
была введена Октавианом, но Тиберий ее прекратил. У
нас есть достоверное свидетельство того, что поначалу Ка¬
лигула избрал для себя скромный образ. Когда в Рим при¬
было посольство от нескольких греческих государств, что¬
бы оказать почести новоиспеченному принцепсу, он в от¬
ветном послании согласился принять только часть поче¬
стей, но просил греков не тратить денег на сооружение
многочисленных статуй в его честь, а ограничиться воз¬
движением их в местах проведения Панэллинистских игр,
то есть в Олимпии, Немее, Дельфах и Истмусе®*.Еще одна существенная черта отличала начальный
этап правления Калигулы. Это — его стремление всеми
силами отождествить себя в глазах Рима с Августом и тем
самым придать своему правлению максимальную легитим¬
ность. Связь с Октавианом Августом была одним из клю¬
чевых моментов идеологической концепции Калигулы, а
скорее — Макрона. Дело в том, что существование Гемел-
ла мешало Калигуле рисовать себя в качестве естествен¬
ного преемника Тиберия, и тогда он нашел другой ход —
он стал подчеркивать свое прямое родство с прадедом,
основателем принципата. Так, уже через год, 4 июля 38 г.,
Арвальские братья проводили ритуалы в честь годовщины
основания Августом в 13 г. до н.э., по возвращении его из
Галлии, Ьеличественного монумента мира под названием
Ара Пацис и, конечно же, в честь годовщины основания
династии Юлиев — Клавдиев®^. Тем не менее самым сим¬
воличным и значительным деянием Калигулы на посту
консула следует, конечно, считать освящение храма По¬
чившего Августа, которое происходило на протяжении
двух дней, 30 и 31 августа, причем 31 августа это день
рождения Калигулы и последний день его консульства. Не
случайно церемония выпала на день его рождения — он и
в 40 г. специально отложил свой малый триумф, чтобы
приурочить его именно к этому дню. Проведение церемо-138
НИИ освящения храма было назначено на день рождения
молодого императора с единственной целью — подчерк¬
нуть его прямое кровное родство с Октавианом Августом.На самом деле решение о сооружении храма в честь Бо¬
жественного Августа было принято сразу после его кончи¬
ны, и строительство в основном завершили при Тиберии.
То обстоятельство, что храм оставалс?г неосвященным, да¬
вало Калигуле прекрасную возможность устроить очеред¬
ное экстравагантное представление. Облаченный в триум¬
фальные одежды, он лично руководил церемонией, сопро¬
вождаемый хором мальчиков и девочек из самых знатных
семей. По этому поводу были устроены грандиозные празд¬
нества, в том числе — двухдневные гонки на колесницах и
травля 400 диких медведей. В ознаменование торжествен¬
ного события была отчеканена великолепная монета досто¬
инством в один сестерций, на которой был изображен Кали¬
гула, приносящий жертву перед храмом®^ На аверсе моне¬
ты изображена фигура сидящей богини Пьеты в одеждах и
вуали, в правой руке она держит жертвенный сосуд, а вни¬
зу надпись — PIETAS. Пьета для римлян была очень почи¬
таемой богиней, она олицетворяла семейный долг, а следо¬
вательно, в данном случае — верность Калигулы своим
славным предкам. Таким образом, Калигула сумел первый
свой консульский срок отслужить в ореоле славы и закон¬
чил его вместе с Клавдием 1 сентября, уступив должность
назначенным прежде кандидатам®^.Наиболее удачным образом символика Октавиана Авгу¬
ста была использована спустя несколько недель после то¬
го, как Калигула сложил с себя консульские полномочия.
Дион сообщает, что в марте он принял все августейшие
титулы разом, за исключением Отца Отечества, с которым
решил повременить. Свидетельство Диона подтверждается
недавно обнаруженным фрагментом Арвальских хроник,
из которого следует, что 21 сентября 38 г. (записи 37 г. не
сохранились) обряды проводились накануне дня рождения
Октавиана в ознаменование принятия Калигулой от сената
титула Отца Отечества {consensu senatus delatum sibi
patris patriae nomen recepissetY^. Самое раннее упомина¬
ние титула Отца Отечества дошло до нас в связи с про¬
славленным военачальником Марием, который, по утверж¬
дению Цицерона, должен был получить это звание. Одна¬139
ко первым реальным носителем этого титула стал сам Ци¬
церон, удостоенный его после раскрытия заговора Катили-
ны. Дополнительно к этому Луций Геллий Попликола
предложил сенату пожаловать Цицерону corona civica —
дубовый венок, которым увенчивали солдат за спасение в
бою товарища®^. Аппиан называет этот титул в числе по¬
четных званий, которыми награждали сенаторов и всадни¬
ков, а также целые народы: senatus et equester ordo popu-
lisque Romanus universus appellavit me patrim patriae.
Светоний отмечает, что при принятии решения о пожало¬
вании этого титула императору в сенате произносилась
речь, в которой содержались такие слова: «Сенат, с согла¬
сия народа Рима, провозглашает тебя Отцом Отечества
{senatus te consentiens cum populo Romani consalutat
patriae pat re m),» на что император отвечал, что до конца
сохранит согласие с сенатом (hunc consensum vestrum).
Данная фразеология, особенно упор на консенсус, отчет¬
ливо совпадает с фразеологией того фрагмента Арваль-
ских хроник, который посвящен пожалованию этого титу¬
ла Калигуле®^.Не исключено, что именно по этому поводу Калигула
был награжден и золотым щитом, о котором упоминает
Светоний, когда пишет, что ежегодно в назначенный день
(предположительно 21 сентября) коллегия жрецов торже¬
ственно вносила этот щит на Капитолий в сопровождении
сенаторов, а мальчики и девочки из благороднейших се¬
мейств хором распевали молитвы в честь Калигулы®®. Этот
щит, конечно, вызывал у римлян ассоциацию со знамени¬
тым щитом, пожалованным Октавиану Августу в 27 г. до
н.э. Одновременно он получил и дубовый венок. В таком
венке Калигула изображен на одном из лучших его скуль¬
птурных портретов, хранящемся в музее Копенгагена. По
данным источников, он надевал его и тогда, когда проде¬
лывал свой знаменитый путь по мосту через Неаполитан¬
скую бyxтy®^. В нумизматических и письменных материа¬
лах, относящихся и к Октавиану, и к Калигуле, присвое¬
ние почетного титула Отца Отечества и награждение дубо¬
вым венком представляются как вещи взаимосвязанные^®.
Ни в одном источнике не сказано, что венок был пожало¬
ван Калигуле именно в сентябре, но Светоний отмечает,
что Калигула получил щит «среди других» {inter reliquos)140
почестей. По некоторым признакам можно сделать заклю¬
чение, что в начале правления Клавдия дубовый венок яв¬
лялся непременным элементом декора фронтона Палатин¬
ского дворца, хотя Тиберий от него в свое время отказал*
ся^‘. Вполне возможно, что первым его поместил туда Ка¬
лигула в сентябре 37 г.Первые полгода правления Калигулы прошли в обста¬
новке, близкой к эйфории. Они, несомненно, наложили
свой отпечаток на сознание юного императора. Очутив¬
шись в центре всеобщего внимания и всенародного восхва¬
ления, он был поставлен в ситуацию мош.нейшего напря¬
жения нервных и физических сил, тем более что вся пре¬
дыдущая жизнь его протекала в тени. Результат не замед¬
лил сказаться: к осени Калигула серьезно заболел.Uos. AJ 18.225-33; Suet. Tib. 75.2 Jos. AJ 18.234; Suet. Tib. 75.2.^ Dio 59.3.7. Дион упоминает об этой просьбе в таком контексте, что
складывается впечатление, что она последовала за прибытием Калигулы
Однако ясная ссылка на отсутствие Калигулы заставляет думать, что со¬
держащее просьбу послание было направлено из Мизена.4	Philo Leg. 23, Flacc. 10; Jos. AJ 18.234; Dio 59.1.1.5	PIR^ A 32; CM.: W.Kunkel, Herkunft und soziale Stellung der romisc-
hen Juristen (1952), 128; R.Syme, ‘Fiction about Roman Jurists’, Papers,
1414. Зибер (H.Siber, ‘Zur Entwicklung der romischen Prinzipatsverfas-
sung’, ABAW 42.3 (1933),42) высказывает точку зрения, что официаль¬
ная сенатская комиссия подчинялась консулам.® Suet. Cal. 16.3.^ Dio 59.15.1; нормой это стало при Антонии Пии.® Возможно,за исключением Пия; см.: Brunt, The ‘Fiscus’ and its De¬
velopment’. JRS (1966), 78.9	Tac. Hist. 1.80; Dio 64.10; cm.: Brunt (1966), 79.Беллен (H.Bellen, ‘Verstaatlichtung des Privatvermogens Romischer
Kaiser’, ANR IF 3.1, 1972, 100-101) пишет, что Калигула мог получить на¬
следство на основании дискреционной статьи его lex imperii. Гемеллу же
досталась собственность в Египте. Из филадельфийских списков налого¬
облагаемых объектов, по версии Хансона (см.: А.Е.Hanson, ‘Caligulan
Month Names at Philadelphia and Related Matters’, Atti xvii cong. intern,
pap. III.), видно, какой собственностью владели цезари в 37/38 гг. (речь,
несомненно, идет о Калигуле и Гемелле).Светоний (Suet. Cal. 14.1) отмечает, что на заседании сената, со¬
стоявшемся в связи с приездом Калигулы в Рим, никакой речи о притяза¬
ниях Гемелла не шло. Это необязательно должно означать, что уже на
этом заседании сенат аннулировал завещание, как утверждают некото¬
рые исследователи (например, Болдсон и Левик).•2 АРА xliii, 10 (Smallwood 3.10).141
См.: Syme, Papers, 367-7, Crawford, 487-95; о роли сената — Cic.
Phil. 14.5.12; R.Combes, Imperator (Paris 19766), 76-7. Единственным им¬
ператором, которого подобным образом провозгласило народное собра¬
ние, был Антоний.Dio 57.8.1.L.Paretio, Storia di Roma (Turin, 1952), 4.763-4.Philo Leg. 231; Jos. AJ 18.124. Вителлий был в Иерусалиме на ев¬
рейскую пасху, которая в 37 году выпала на 20 апреля. Весть достигла
Египта к 27 апреля.Тас. Ann. 1.7.3; 34.1; Dio 57.3.2. О клятвах см.: Р.Негтапп, Der
romische Kaisereid (Gottingen, 1968); также см.: А. Von Premerstein,
h.VoIkman, Von Werder and Wesen des Principats (Munich, 1937) II.
13-116.18 IGR 4.251 (Smallwood 33).ILS 190 (Smallwood 32). Карьера Квадрата описана в ILS 972.20 Timpe (1962), 65..2* M.Hammond, The Transmission of the Powers of the Roman Empe¬
ror’, MAAR 24 (1956), 65; Timpe (1962) 68. Гатти (см.: C.Gatti, ‘Un Com-
promesso Politico dell’Imperatore Gaio all’Inizio del suo Regno. Nota in
Margine a Dione Cassio LIX 3.1-2’, Miscellanea di Studi Classici in Onore
di Eugenio Manni, Rome, 1980, 1055-64) утверждает, что сенат проголо¬
совал за часть его титулов 18 марта. Якобсон и Коттон (см.: A.Jakobson
and H.M.Cotton, ‘Caligula’s Recusatio Imperii’, Historia 34, 1985, 497-503)
высказывают мнение, что 18 марта Калигуле был предложен принципат,
и он, по установившейся традиции, для вида отказался. Однако такая
точка зрения плохо согласуется с тем фактом, что Макрон незамедлите¬
льно отдал указания наместникам провинций.22	См.: Levick (1976), 246.23	Suet. Cal. 13. По поводу звезды как символа прихода к власти см.:
S.MacCormick, Art and Ceremony in Late Antiquity (Berkley, 1981), 45.24	Philo Leg. 10-13, 232, 356 ILS 8792 (Smallwood 361); IGR 4.251
(Smallwood 33).25	AFA xliii.15-17 (Smallwood 3.15-17). Календарь Филокала IV века
н.э. (см.: CIL 12 260, Inscr. Ital. 3.2.243) датирует Initium Caiani 28 марта.
Выражением initium muneri Филокал обозначает начало квесторских игр
2 декабря, а Фишуик (см.: D.Fishwick, The Cannophori and the March
Festival of Magna Mater’, ТАРА 97,1966, 193) высказывает предположе¬
ние, что Initium Caiani могло означать организованные Калигулой празд¬
нования, в которых он сам принимал участие в гонках на колесницах на
Ватиканском холме.26	Dio 59.3.1.27	Dio 53.18.4, 63.29.6, 78.16.2, 79.2.2-3; Plut.Ga/6. И; см.: Talbert,355.28	Suet. Cal. 41.1 statim. По поводу даты мнения расходятся: Гре-
нейд и Гатти считают, что это произошло 28 марта, Тимпе, Риттер и
Брант — 29 марта. Дион (59.6.1) отмечает, что в момент заседания сена¬
та Калигуле до 25 лет недоставало 5 месяцев и 4 дней, так что, если от¬
считать этот возраст от 31 августа 12 года, получим 28 марта.2^ Suet. Cal. 14.1; Dio 59.6.1. Светоний высказывает мнение, что
люди силой прорвались на заседание. Однако обычно в сенат не допуска¬142
ли только настроенных враждебно(см.; Тас. Ann. 3.14.6, 5.4.3); о запрете
всадникам см.: Statius Silv. 4.8.60-1.RG 34; см.: Grenade (1961) 277, L.Lesuisse, ‘La nomination de I’em-
pereur et le titre d’imperator’ AC (1961), 420-21, A.Alfoldi (1970),-79.31	Suet. Cal. 14.1; Dio 59.3.1-2. Cm. также: Grenade (1961), 282; Parsi,
84-6, 129; J.Bleicken, ZSS 81 (1964), 395; Gatti (op. cit.).32	ILS 244; cm.: Brunt (1977); Parsi (1963), 84-5; Mommsen, SR 11.909;
Timpe (1962), 75; Bellen (op. cit.).33	Philo Leg. 119, 190; Suet. Cal. 22.1; Dio 59.10.1-2; Parsi, 108-11.34	Syme, Papers, 362.з^Лесуисс (cm.: L.Lesuisse, ‘Le titre de Caesar et son evolution au cours
de I’empire’, LEC 29, 1961, 277) высказывает предположение, что Клав¬
дий мог претендовать на титул Цезаря благодаря Ливии, которая была
принята в семью Юлиев в соответствии с завещанием Августа (Тас. Ann.
1.8.2).36	Suet. Tib. 26.2; Dio 57.2.1.37	SEG 2.703, Perge (Pamphylia); ILS 8789; 8792 (Smallwood 361),
Mytilene; C/L III. 6664. По поводу praenomen imperatoris cm.: Syme, Pa¬
pers, 370-7, D.McFayden, The History of the Title Imperator under the Ro¬
man Empire (Chicago, 1920), 44-52, J.Deininger, ‘Von der Republik zur
Monarchie: Die Ursprunge der Herrschertitular des Prinzipats’ ANRW
1.1.982-997. Титул «император* после имени также встречается только в
провинциях: см. ILS 193 (Cordoba), IGR 4.1379 (autokrator) Koula.38	RG 10; Fasti. Дион (Dio 54.27.2) ошибочно полагает, что это прои¬
зошло в 13 году до н.э.39	Wiilrich, 115, п.5.40	Dio 59.3.2.Suet. Cal. 22.1. В надписи IGR 4.1022 (Caiymna), приуроченной к
приезду туда Калигулы с отцом в 18 году н.э., он называется eusebes
(=pius); использование этого титула на греческом востоке, однако, еще
не означает официального признания.42	Dio 59.6.1.43	AFA Scheid 222 (38); SEG 30.1633 (Paphos); AE 1980.638 (Gaul);
ILS 189 (Vienne), ILS 8972 (Smallwood 361) — все эти документы назы¬
вают Калигулу внуком Тиберия, а Дион (59.3.7) признает, что такое же
выражение он использовал в своем первом послании к сенату. Судя по
восстановленным Арвальским хроникам (AFA xlviig. 6-7, Smallwood
6.5-7), жертвоприношения были совершены Арвальскими братьями по
случаю дня рождения Тиберия 16 ноября 38 г.44	Dio 59.4.2, 6.7.45	Fasti Ostienses (Smallwood 31.19-20). Дион (Dio 59.3.7) пишет,
что тело было доставлено ночью.46	Jos. AJ 18.236; Suet. Cal. 15.1; Dio 59.3.7. Ни в одном из источни¬
ков прямо не говорится о помещении его останков в мавзолей. Однако
надпись на похоронной урне (CIL 6.885), ныне утерянная, по содержа¬
нию была аналогична урнам других захороненных в мавзолее лиц. Сене¬
ка (Sen. Арос. 1.2) иронически замечает, что Тиберий отправился на
небеса по Аппиевой дороге. Биккерман (E.Bickermann, ‘Die romische Kai-
sarapotheose’, Archiv fur Religionswissenschaft 27,1929, 16) считает, что143
это можно расценивать как свидетельство того, что были очевидцы по
следнего прославления ТиберияDio 60 10 2 Эта практика была прекращена при Клавдии
Dio 59 9 1 Недавно обнаруженный оригинал текста этой клятвы
восходит к той присяге, которую приносили новые должностные лица в45	г до н э , обязуясь не противостоять постановлениям Юлия Цезаря, и
которая с тех пор стала приноситься ежегодно (Appian ВС 2 106, Dio44	б 1) В 29 г до н э такая привилегия была дана Октавиану, и вплоть
до 24 г сенаторы и магистраты участвовали в этой процедуре (Dio51	20 1, 53 28 1, 57 8 5)49	Тас Ann 1 72 2, 4 42 3, Dio 57 8 4-5, 58 17 2-3Дион (Dio 59 2 1 (cf 57 24 5) говорит, что он расплатился с прето¬
рианцами сразу же (eythys) Эккель (см Eckel, Doctnna Numorum Vete-
rum, Vienna 1976, 6 221) высказывает подозрение, что Калигула
специально выпустил новые монеты, чтобы выплатить положенное Это,
однако, представляется маловероятным Выплаты продолжались до 40-41
года (ВМС 67-8), и преторианцам скорее заплатили бы серебряными ди¬
нариями, нежели сестерциями Садерленд (см Sutherland, 'Gaius and the
Praetorians', 1987, 69-70) считает, что в сестерциях могла быть сделана
только часть выплат Риттер (см Ritter, op cit , n IV, n 28, 82) высказы¬
вает мнение, что монета была отчеканена заново в связи с эпизодом на
мосту в Байях, в котором участвовали и преторианцыSuet Tib 54 2, Cal 15 1, Dio 58 22 5, ILS 180, 183, 187 (Berga
mo) Надпись эпохи Нерона известна по копиям Дион (Dio 59 3 5) пи¬
шет, что Калигула ездил собирать останки обоих братьев, что расходится
с мнением Светония (см Suet Cal 15 1)52	Suet Claud 9 1, ВМС 4453	AFA Scheid 221 3, AFA xlix 1-4 (Smallwood 9 11-15), BMC 7,1154	Suet Cal 15, cf Suet Tib 26 2 Maurer ad loc , К Scott, ‘Greek and
Roman Honorific Months’, YCIS 2 (1931), 230, Meise, 94, J R Rea, ‘Calen
dar of Gaius’, Oxyrhynchus Papyri 55 (1988), 10-14, Hanson op cit IV
n 10, С Balconi, ‘Su alcuni Nomi Onorifici di Mesi nel Calendario Egisiano’,
ZPE 59 (1985), 84-8 Из названий месяцев, введенных в Египте при Кали¬
гуле, до Клавдия сохранились лишь два — ‘germanikeios’ и ‘kaisareios’55Sen /га 3 21 5, ВМС 8156	Philo 41-51, Suet Cal 23257	Тас Anji 4 16 6, Suet Aug 44 3, Cal 15 2, Dio 59 3 458	AFA xliii 7 (Smallwood 3 7) Suet Claud 11 259	Jos AJ 18 236, Suet Cal 29 160	Fasti Ostienses (Smallwood 31 22), Suet Cal 23 2, Dio 59 3 6 Све¬
тоний добавляет, почти с полной уверенностью, что он ее отравил61	AFA ХХХ111 12, Suet Cal 15 3, Tib 54 1, Dio 58 2 8, 59 3 5 Преам¬
була консульских предложений дошла до нас в изложении Светония
Quod bonum felixque sit С Caesari soronbusque eius («Да сопутствует
удача и счастье Гаю Цезарю и его сестрам’*) Стандартная формула зву¬
чала так Quod bonum faustum felix fortunatumque sit populo Romano
Quiritium (cm a O’Brien Moore, RE SuppI 6, 1935, 711)62	Suet Cal 15 3, Dio 59 3 4, 9 2 По приходе к власти Тиберия Вале¬
рий Мессала предложил, утобы клятва верности приносилась ежегодно,
однако предложение поддержано не было Германн (Hermann, op cit IV144
n 17, 109) высказал предположение, что ежегодная клятва была введена
при Тиберии в 32 году, после подавления заговора Сеяна и в связи с но¬
вовведением — принесением клятвы поддерживать acta Тиберия и Авгу¬
ста (Dio 58 17 2) Светоний приводит фрагмент текста клятвы верности
♦И пусть не люблю я себя и детей моих больше, чем Гая и его сестер*»63	ВМС 36-7Jos л/ 18 102, Suet Cal 14 3, Vit 2 4, Dio 59 27 3 В отличие от
Светония и Диона Иосиф Флавий относит эту встречу к правлению Тибе¬
рия, а не Калигулы, в чем, скорее всего, заблуждается, поскольку упоми¬
нание этого важного эпизода отсутствует у Тацита в его кратком
изложении парфянских событий, отрносящихся к концу правления Тибе¬
рия (Тас Ann 6 31-7), на эту тему см А Garzetti, ‘La Data delFIncontro
airEufrate di Artabano III e L Vitellio, Legato di Sina’, Studt in Onore di
R Panbeni — A Caldennt (Mjlan, 1959), 1 211-2965	Sen Tranq 11 12, Tac Ann 118 1, Dio 60 8 166	Tac Ann 11 8-9, Dio 8 1 Cm Willrich, 301, Baldson, 199-20067	Tac Ann 1 72 3-5, детально эта проблема рассматривается в рабо¬
те J Е Allison, and J D Cloud, The Lex Julia Maiestas’, Latomus 21 (1962),
711-316® Suet Cal 15 4, Dio 59 4 3 Комментарий Диона в главе, посвящен¬
ной событиям 37 г (59 3 6), о том, как Калигула карал тех, кто был заме¬
шан в заговорах против членов его семьи, должно быть, следует отнести
к более позднему периоду, когда были возрождены суды об умалении ве¬
личия69	Suet Cal 15 4, Dio 59 4 3, 6 2-3, 60 40 2, см Meise, 11770	Pliny NH 14 56, Pliny Ep 7 17 11, (Tac) Dial 13 3, Tac Ann11	13 1, 12 28, Quint 10 1 98Tac Ann 5 8 1, Pliny NH 14 56, Dio 59 6 2 Дион называет его
Квинтом, спутав с братом, и ошибочно утверждает, что он был арестован
после его консульства, однако в случае Публия это должно было прои¬
зойти не ранее 44 г Квинт был консулом в 41 году, см Syme, Papers,
811-12, Стюарт (Stewart, 1953) высказывает предположение, что Калигу¬
ла все еще находился под влиянием старой «партии Сеяна», не догадыва¬
ясь пока о роли префекта в гонениях на его мать72	R А Bauman, Impietas in Principem (Munich, 1974), 1973	Suet Cal 16 1 Октавиан расширил применение закона об умале¬
нии величия на доносы, и первыми пострадавшими стали Кассий Север и
Тит Лабиен, хотя по этому вопросу единства нет Sen Contr 10 рг 4-8
(Лабиен), Тас Ann (Север), см также Н Volkmann, Zur Rechtsprechung
im Pnncipat des Agustus histoncshe Beitrage, Munchner Beitrage zur Pa-
pyrusforschung und antiken Rechtsgeschichte 21 (1935), 207 (Север),
F H Cramer, ‘Bookburning and Censureship in Ancient Rom’, Journal of the
History of Ideas 6 (1945), 157-196, D Hennig, T Labienus und der erste Ma-
jestatsprozess de famosis libellis’, Chiron 3 (1973), 245-63 (Лабиен)74	Sen Contr 3 Pr 3-6, Tac Ann 1 72 4-5, Dio 55 4 3, 56 27, Macrobi-
us 2 4 9, Jerome Chron (AD 32)75	Sen Marc 1 2-3, 22 4-7, Tac Ann 4 34 5, Suet Tib 613, Dio57	24 2-4, Quintilian 10 1 104, 1 5 8, 4 1 11, 9 3 13, 10 1 116-776	Suet Cal 15 2, Dio 59 8 1 О термине см Baldson, ‘Gaius and the
Grand Cameo’, JRS 26 (1936), 152-60, Willrich, 113145
Светоний рисует факт усыновления в числе наиболее прогресси¬
вных деяний Калигулы. Филон (Philo Leg. 25-8) относит его ко времени
выздоровления Калигулы, непосредственно перед смертью Гемелла. Дион
в плане хронологии высказывается весьма туманно, возможно, он не
знал точной последовательности событий. Уверенности тут быть не мо¬
жет, но представляется наиболее вероятной ранняя дата. М.Превос
(M.H.Prevost, Les adoptions politiques a Rome sous la republique et le
Principat, Paris, 1949, 43).78 AFA Scheid 224. 26-32; BMC Tiberius 146; cm.: Beranger 338-40,
331-52, Fishwick 1.1.180-3; M.P.Charlesworth ‘Providentia and Aeternitas’,
HThR (1936), 107-32; R.T.Scott, ‘Providentia Aug.’, Historia 31 (1982),
436-59.Fasti Ostienses (Smallwood 31.14); AFA Scheid 224.33-7; Suet. Cat.
15.2, Claud. 7.1; Dio 59.6.5-6. Tabula Cereata из Помпеи ошибочно назы¬
вает датой вступления Калигулы и Клавдия в консульство 8 июня 37 г.
Ш 1969.70.100).Dio 59.6.7. Дион утверждает, что речь вызвала поток брани в ад¬
рес Тиберия.81	ILS 8792 (Smallwood 361).82	AFA Scheid 224.38-42; годовщина действительного посвящения в 9
г. до н.э. праздновалась 30 января, то есть раньше даты вступления Кали¬
гулы на престол, следовательно и в 37 г. она должна была бы отмечаться
раньше, однако судя по Арвальским летописям, аналогичным образом
проводилось празднование и на следующий год (см.: AFA xlii. 8-10 (Smal¬
lwood 2.8-10).83	Dio 59.7.1-4; ВМС 41 (рис. 18).84	Судя по Fasti Ostienses (Smallwood 31.15), консульство продолжа¬
лось ровно 2 месяца, что сходится с версией Светония — Suet. Са/.7.1;
Claud. 7.1 — и опровергает Диона, который называет срок 2 месяца 12
дней. П.Галливан (P.A.Gallivan, The Fasti for the Reign of Gaius’, Antich-
ton 13 (1979), 66-9) отмечает, что новые консулы, Авл Кецина Пет и Кай
Каниний Ребил, были, по всей видимости, назначены еще при Тиберии.8М^Л Scheid 225.57-8.86	Cic. Rab. Perd. 27, Pis. 6, Sest. 121; Plut. Cic. 23.3; Gellius 5.6.15;
Appian BC 2.106; 144. Crawford, 491.87	RG 35; Suet. Aug. 58.2; cm. также: Dio 55.10.10; Fasti Praenestini
(Feb.5); ILS 8744a, ILS 96. О том, что этот титул далеко выходил за рам¬
ки простой формальности, говорит отказ Тиберия принять его для себя и
звание mater patriae для Ливии (см.: Тас. Ann. 1.72.2; Suet. Tib.26.2,
50.3; Dio 57.8.1, 58.12.8).88	Suet. CaL 16.4.8^ Suet. Cat. 19.2; Dio 59.17.3. A.Alfoldi, ‘Die Geburt des kaiserlic-
hen-Bildsymbolik\ MH 9 (1952), 239.^ BMC 5,6,35,134,139,147,314,317,330,376,378,381,737 {clAE
1955.265); BMC 109; cm.: Sutherland, ‘Tiberius and the Corona Civica’,
[1987], 63-6; BMC 32, 38, p.396.20; cm.: A.Alfoldi, Der Vater des Vaterlan-
des im romischen Denken (Darmstadt, 1971), 74-5, Fishwick 107-12.9» Suet. Tib. 26.2, Claud. 17.3, cm.: Alfoldi, RM 50 (1935), .146
5	ПРИЗНАКИ НАПРЯЖЕННОСТИБолезнь Калигулы по всем признакам протекала тяже¬
лой Филон сообщает, что известие о болезни императора
вызвало в стране оцепенение, а некоторых самых впечат¬
лительных граждан повергло в настоящее горе и даже де¬
прессию. Такую же не в меру эмоциональную реакцию от¬
мечают и Светоний с Дионом. Толпы народа ночевали под
открытым небом за воротами императорского дворца в
ожидании сообщений о состоянии здоровья принцепса.
Всадник Атаний Секунд объявил, что во имя выздоровле¬
ния императора готов биться простым гладиатором, а Пуб¬
лий Афраний Потит публично поклялся отдать ради этого
жизнь. При всей экстравагантности, эти заявления имели
прецедент, относящийся ко временам болезни императора
Октавиана Августа^. Некоторые ученые склонны принять
версию Филона, что болезнь Калигулы носила характер
нервного срыва, вызванного напряжением первых шести
месяцев его правления^. Другие же пытаются диагносциро-
вать заболевание более точно. Так, в одном из недавних
исследований А.Т.Сэндисон высказывает предположение,
что Калигула мог заразиться эпидемическим энцефалитом,
который ведет к психическому расстройству. Другой ис¬
следователь, Р.С.Кац, считает, что Калигула страдал от ги-
пертиреоза, то есть заболевания, обусловленного повы¬
шенной активностью щитовидной железы, спровоцировать
которую мог серьезный стресс, связанный с испытанием
властью. На это, правда, можно возразить, что гипертире-
03, как правило, сопровождается экзофтальмом, то есть
«выкатыванием» глаз, а Светоний и Плиний, о чем мы уже
говорили, описывали глаза Калигулы как впалые. В.Масса-147
ро и и.Монтгомери выдвигают гипотезу, что заболевание
имело вирусную природу и повлияло на центральную нер¬
вную систему, с остаточными симптомами умственного
расстройства"*. В конечном счете все эти и другие предпо¬
ложения относительно болезни Калигулы недоказуемы, и
подобно рассуждениям о его психическом состоянии осно¬
вываются на данных источников, которые могли подверг¬
нуться значительному искажению в процессе их переписы¬
вания. Точно так же нет оснований делать какие-либо вы¬
воды о продолжительности болезни. Источники утвержда¬
ют, что болезнь явилась поворотным пунктом в правлении
Калигулы, а Филон прямо указывает на причинно-следст-
венную связь между заболеванием и поведением импера¬
тора после нее: его выходки и столкновения с сенатом на¬
чались только в 39 г^.Точная дата заболевания тоже не известна. Филон со¬
общает, что оно началось на восьмом месяце правления
(то есть в октябре-ноябре) и что моряки принесли тревож¬
ную весть в родные порты, когда закончилась навигация
(согласно Вегецию, это обычно случалось 11 ноября)®. Ес¬
ли Калигула действительно слег в середине осени, то не¬
понятно, каким образом он успел сделать все те дела, ко¬
торые источники относят к концу 37 г. К тому же Дион
утверждает, что Калигула заболел вскоре после своего
первого консульства, а оно завершилось в конце августа.
Очень возможно, что он заболел вскоре после того, как 21
сентября был провозглашен Отцом Отечества, в таком
случае вести о его здоровье моряки могли приносить в
свои порты действительно до самого закрытия навигации.
В некотором смысле ключ к пониманию проблемы дает
египетский календарь. Среди мемориальных названий ме¬
сяцев, введенных в Египте Калигулой, был сотер («спаси¬
тель») — так переименовали египетский месяц фаофи, на¬
чало которого приходилось на 28 сентября (нововведение,
кстати, не пережило Калигулу)^ Резонно предположить,
что название «спаситель» было выбрано для этого месяца
как раз потому, что тогда появились первые признаки вы¬
здоровления. Если так, то Калигула поправился где-то в
октябре.Известие о выздоровлении императора вызвало в стра¬
не радость и облегчение. По свидетельству Филона алек¬148
сандрийские иудеи отметили это событие обильными жер¬
твоприношениями®. Однако не у всех были причины для
ликования. Первыми несчастными стали те, кто, возмож¬
но, в надежде на последующую благосклонность, предлага¬
ли себя в жертву во имя здоровья императора. Их судьба
достоверно не известна, однако Дион сообщает, что им
пришлось сдержать обещание. Как сообщает Светоний, от
человека, который обещал биться гладиатором за его вы¬
здоровление, Калигула потребовал исполнения обета и от¬
пустил лишь после нескольких поединков, а того, кто по¬
клялся отдать за него жизнь, он велел прогнать по улицам
в венках и жертвенных повязках, а потом во исполнение
обета сбросить с набережной. И снова повествование но¬
сит туманный характер, так что в конечном счете неясно,
остались ли двое несчастных жить и не устроил ли Кали¬
гула публичное их унижение (которое нельзя назвать уж
совсем незаслуженным) в наказание за чрезмерную лесть
и бахвальство^.Тем не менее все новые моменты в его поведении в это
время скорее стали следствием самой болезни, нежели
проявлением остаточных явлений психического свойства.
Резкое изменение в поведении Калигулы происходит как
раз сразу после его болезни. Настроению всеобщей благо¬
сти резко приходит конец, когда двое видных представите¬
лей императорской семьи, Гемелл и тесть Калигулы Си-
лан, друг за другом совершают вынужденные самоубийст¬
ва, а чуть позже их судьбу разделяет Макрон. Эти три
смерти имеют тем большее значение, что позволяют по¬
нять, сколь резким стал отход от всеобщей эйфории, ха¬
рактерной для первых месяцев правления Калигулы. К со¬
жалению, источники по этому поводу весьма сдержанны.
Мы даже точно не знаем дат. Светоний пишет о смерти
Силана и Гемелла так, что можно сделать вывод, будто
они произошли практически одновременно, а Филон при¬
совокупляет сюда и Макрона. Дион относит кончину Ге¬
мелла и Силана к событиям конца 37 г., свершившимся
сразу после болезни императора, а смерть Макрона поме¬
щает в начало 38 г. В Арвальском же братстве опустевшие
места Гемелла и Силана были заполнены лишь 24 мая
38 г^®. Предположение о взаимосвязи трех смертей пред¬149
ставляется вполне резонным, но фактических подтвержде¬
ний не имеет.Первой жертвой Филон и Дион называют Гемелла. Ди¬
он утверждает, что в конце 37 г. против него было выдви¬
нуто обвинение в том, что он-де желал Калигуле смерти и
хотел использовать с выгодой для себя его болезнь. Филон
прямо говорит, что Гемелл обвинялся в заговоре. Свето¬
ний в отношении Гемелла менее категоричен, его свидете¬
льство носит скорее бытовой характер — он пишет, что
брат Калигулы страдал хроническим прогрессирующим
кашлем и принимал от него лекарство. Однако по запаху
было опознано средство от яда, и Гемелла обвинили в том,
что под видом лекарства он принимал противоядие, так
как опасался, что брат его отравит. К Гемеллу были посла¬
ны солдаты с приказом заставить его покончить с собой.
Когда юноше вручили меч, он не знал, как с ним обраш^а-
ться, и ему пришлось помогать. Особо подчеркивается, что
по поводу Гемелла Калигула не направлял в сенат никаких
посланий**. Гемелла, по-видимому, похоронили в мавзолее
Августа, во всяком случае, его надгробие было найдено
поблизости. Любопытно, что на надгробном камне нет упо¬
минания о нем как о сыне императора, что лишний раз
свидетельствует о неприязни к нему Калигулы. (Надпись
на камне гласит: «Здесь лежит Тиберий Цезарь, сын Друза
Цезаря» ^ Ti.Caesar Drusi Caesaris f./hic situs est.Y^.
To обстоятельство, что он принимал противоядие {antido-
tum adversus Caesarem), наводит на мысль о его действи¬
тельной причастности к какому-то заговору, и это подтвер¬
ждает Дион, когда пишет, что Гемелла обвинили в том,
что он «молился и ждал смерти Калигулы». События того
периода дошли до нас весьма отрывочно, но не следует за¬
бывать, что во время болезни императора повседневные
дела государства продолжали требовать решения. Конеч¬
но, основные функции в тот момент могли взять на себя
консулы, которые вполне были в состоянии представлять
интересы принцепса в сенате. Однако было много и таких
дел, передача которых в чью бы то ни было компетенцию
не имела прецедента. Это и официальные церемонии типа
приема посольств (депутаций), и такие рутинные дела, как
произнесение пароля императорской страже. Присутствие
принцепса к тому же требовалось на играх, в театре, на150
празднествах. Мы знаем, что на играх Калигулу заменял
Клавдий, но и Гемелл, будучи сыном императора, неиз¬
бежно должен был представлять принцепса на безобидных
мероприятиях неполитического характера.Отношение к Калигуле было такое, словно на его пле¬
чах покоилась судьба всего Рима. Оправившись от болез¬
ни, он наверняка с удивлением обнаружил, что незамени¬
мых людей нет и что за время его отсутствия дела шли
своим чередом, как и раньше. Разочарование, вызванное
этим открытием, а также характерная для его времени ма¬
нера подозревать всех и вся в заговорах и предательстве
могли стать причиной того, что Калигула нашел объясне¬
ние действиям Гемелл а не в обстоятельствах, а в амбици¬
ях брата. Точно так же ему трудно было истолковать лю¬
бую поддержку Гемеллу с чьей бы то ни было стороны
иначе, как проявление измены. Вот откуда скрытый намек
Диона на то, что в 38 г. немало людей поплатились голо¬
вой за болезнь Калигулы^^.Ситуацию усугубляло деликатное положение Гемелла.
Насколько можно заключить из оставленных Октавианом
и Тиберием, хоть и неявных, но все же традиций преемст¬
венности, в случае серьезной болезни императора его обя¬
занности должен был исполнять Гемелл. Конечно, на роль
идеального правителя он подходил плохо — слишком был
молод и неопытен. Недаром ведь и сенат с готовностью от¬
странил его от престолонаследия, так что, если в сенате и
существовала некая «партия Гемелла», она должна была
быть очень немногочисленной и слабой. И все же, несмот¬
ря на это, как сын императора, он должен был иметь все
права на наследование. Конечно, это всего лишь наши
предположения. Вполне может быть, что подозрения Кали¬
гулы имели под собой реальную почву и Гемелл стоял в
центре зарождающегося заговора. Даже Филон полагает,
что в каком-то смысле смерть Гемелла сыграла положи¬
тельную роль — ведь Империя неделима (akoinoneticon),
а в народе уже стал намечаться раскол*^.Так что рассказы об отказе Калигулы в начале его
правления слушать доносчиков, могли быть всего лишь по¬
зой. На самом деле он их выслушивал, причем со всем
вниманием. Хотя смерть Гемелла еще никак не предвеща¬
ет будущих разногласий между Калигулой и сенатом, сле¬151
дует обратить внимание, что (по словам Филона) обще¬
ственное мнение никак не осудило Калигулу за эту и дру¬
гие смерти, последовавшие сразу за его выздоровлением.Предполагаемая связь между Гемеллом и тестем Кали¬
гулы, Силаном, ничем не подтверждена. До смерти Тибе¬
рия Силан пользовался большим почетом, император даже
отказывался рассматривать апелляции по делам, решение
по которым выносил Силан, и отправлял их на повторное
рассмотрение к самому Силану. В силу почтенного возрас¬
та и чина ему было предоставлено право голосовать в се¬
нате первым^^. Ни Филон, ни Дион не пишут что падению
Силана предшествовал какой-нибудь инцидент. Похоже,
оба они считают, что Калигуле попросту наскучила манера
тестя во все вмешиваться^®. Светоний, однако, сообщает,
что, когда Калигула отплыл в море (на поиски останков
матери и брата), Силан отказался ехать с ним по причине
штормовой погоды, ссылаясь на морскую болезнь. Калигу¬
ла же сделал из этого вывод, что тесть рассчитывает пере¬
хватить власть в случае, если зять погибнет в бурю^^. Та¬
цит замечает, что тестя Агриколы, Юлия Грецина, отка¬
завшегося казнить некоего Марка Силана, заставили со¬
вершить самоубийство. Если это тот самый Силан, то ему
было предъявлено официальное обвинение в сенате^®. Ис¬
тория о том, что Силан плел интриги за спиной отплывше¬
го в море Калигулы, может быть искаженной версией од¬
ного из судебных дел об участии в заговоре Гемелла про¬
тив Калигулы. Поскольку Силан в таком случае скорее
мог быть соучастником, нежели ключевой фигурой загово¬
ра, Калигуле не было необходимости принимать скоропа¬
лительные решения, а следовательно, дело могло слушать¬
ся в сенате. Каковы бы ни были политические или юриди¬
ческие основания для свержения Силана, финал нам изве¬
стен: он перерезал себе бритвой горло^^.Опасность заговора, по всей вероятности, заставила
Калигулу серьезней взглянуть на проблему потенциально¬
го преемника. Как бы то ни было, в конце 37 года он снова
женился. Имя его новой жены точно не известно. Свето¬
ний называет ее Ливия Орестилла, Дион — Корнелия
Орестина. К моменту бракосочетания с императором она
была помолвлена с Гаем Кальпурнием Пизоном. Он при¬
надлежал к влиятельному и известному роду, на котором,152
судя по всему, никак не сказалось давнишнее убийство
Германика. 24 мая он был введен в состав Арвальского
братства на место, освободившееся после смерти Силана,
по-видимому, в награду за то, что уступил жену императо¬
ру. Светоний приводит едкую реплику Калигулы, что он-де
«нашел себе жену по примеру Ромула и Августа». Речь,
разумеется, идет о том, что оба эти деятеля прибрали себе
чужих избранниц (подобно Ливии, Герсилия уже была за¬
мужем за Герсилием, когда ее решил взять в жены Ро-
мул)2®. Похоже, новая супруга быстро наскучила Калигу¬
ле, и он с ней развелся. Произошло это всего через неско¬
лько дней после бракосочетания, а спустя два года, как
пишет Светоний, он отправил ее в ссылку на том основа¬
нии, что она-де опять сошлась с Пизоном. У Диона назы¬
вается другой срок ссылки — через два месяца после сва¬
дьбы, причем по его версии выслан был и Пизон. Здесь,
похоже, Дион допустил неточность, поскольку известно,
что по меньшей мере до июня 40 г. (дальше Арвальские
хроники обрываются) Пизон находился в Риме. Кроме то¬
го, не понятно, что вообще ему могли инкриминировать.
Вся эта история в каком-то смысле покрыта мраком, и
остается неясным, зачем потребовалось Калигуле разводи¬
ться уже через несколько дней. Может быть, называемый
Дионом срок — два месяца — на самом деле относится к
продолжительности этого брака, а не к моменту высылки,
и может, недовольство новой женой было связано с тем,
что она не сумела за этот срок забеременеть^^ Если, одна¬
ко, такое предположение верно, то следует признать Кали¬
гулу исключительно нетерпеливым. Весь этот эпизод мо¬
жет свидетельствовать лишь о растуш,ей физической сла¬
бости Калигулы и о его взбалмошности.38	год начался с драматического инцидента. Некий раб
по имени Махаон вошел в храм Юпитера на Капитолий¬
ском холме, взобрался к статуе бога, произнес несколько
зловеш.их пророчеств, после чего заколол себя^^. Нет со¬
мнения, что Махаон находился в состоянии умственного
расстройства и рассчитывал этим актом самопожертвова¬
ния хоть на миг привлечь к своей персоне общее внима¬
ние. Однако в последующие месяцы в Риме стали относи¬
ться к этому происшествию как к зловещему предзнамено¬
ванию всего того, что должно было вскоре произойти. В153
начале года появилась третья жертва Калигулы — его вер¬
ный оруженосец и приспешник Макрон2^. Точная дата его
смерти не установлена. Известно, что он получил новое
назначение — префекта Египта, но вступить в должность
не успел. Дион называет его смерть в числе самых первых
событий 38 г., а Филон высказывает предположение, что
после получения известия о его гибели префект Египта
Флакк, которого должен был сменить Макрон, успел над¬
лежащим образом скорректировать свою политику до при¬
езда в Александрию Агриппы, то есть до лета 38Смерть Макрона остается для нас загадкой, поскольку
он был самым стойким и неколебимым сторонником Кали¬
гулы и наверняка отчетливо сознавал, что его личная судь¬
ба напрямую связана с будущим императора. Филон пред¬
ставляет эту проблему донельзя упрощенно, считая, что
причиной расправы с Макроном стало его настойчивое же¬
лание диктовать Калигуле, как и что делать. В который
раз изображенные Филоном взаимоотношения Калигулы и
Макрона являются в значительной степени плодом его во¬
ображения, но отчасти, возможно, основываются на доле¬
тавших до Филона слухах. Филон наделяет Макрона бла¬
городными помыслами, представляет его в роли наставни¬
ка и советчика Калигулы, который дает ему откровенные и
прямые советы, удерживает от эксцессов и даже руково¬
дит им в вопросах протокола. Будучи движим устремлени¬
ями противоположного толка, Калигула зачастую не толь¬
ко пренебрегал советами Макрона, а действовал прямо
противоположным образом. «Кто там смеет меня поу¬
чать?» (Tolmai Us didaskein?) — такова была его реак¬
ция. Его раздражало, что префект то и дело напоминает
ему, что много раз спасал ему жизнь и что после смерти
Тиберия именно он обеспечил Калигуле поддержку армии.
Филон утверждает, что Макрон поплатился за неукосни¬
тельное исполнение своего долга: он ревностно выступал
на стороне Калигулы, а в ответ был наказан. В нарисован¬
ной Филоном картине Калигула предстает эдаким Вильге¬
льмом II, уставшим от своего Бисмарка, молодым правите¬
лем, не желающим впредь ощущать на себе опеку старше¬
го и более опытного царедворца. Возможно, что так оно и
было, во всяком случае, это звучит вполне правдоподобно,
но это нельзя считать исчерпывающим объяснением рас¬154
правы с Макроном. При всем обилии деталей, Филон не
упоминает ни о каком заговоре с участием Макрона, но не
следует забывать, что Филон писал дидактический трактат
и стремился показать неблагодарность Калигулы. В эту
концепцию никак не могли вписаться намеки на то, что
участь Макрона была заслуженной.Так и просится сделать вывод, что Макрон был наказан
за закулисную игру в компании с Гемеллом, а возможно,
что и с Силаном и с кем-нибудь еще. Дион в самом деле
намекает, что в связи с делом Макрона были казнены еще
несколько человек2^. И снова возникает мысль, что в осно¬
ве всего опять-таки надо усматривать болезнь императора.
Если в тот критический момент были основания ожидать,
что власть вскоре перейдет к Гемеллу, Макрон наверняка
предпринял все усилия к тому, чтобы обеспечить себе мес¬
то регента, даже если бы речь шла только о временных
полномочиях. Едва ли вся правда о его двуличии стала из¬
вестна Калигуле сразу после выздоровления, а если и так,
то его свержение требовало определенного времени, по¬
добно тому как сам Макрон некогда готовил свержение
Сеяна. Вообще-то судьба предшественника должна была
изначально служить Макрону предостережением. Не иск¬
лючено, что назначение его наместником Египта уже было
частью плана по отстранению его от реальной власти и
представляло собой некую уловку с целью отвлечь его
внимание, пока Калигула готовил свой удар — наподобие
того, как в свое время Сеяну были пожалованы полномо¬
чия трибуна.Дело Макрона представляется еще более запутанным
в свете предшествовавших отношений между Эннией и
Калигулой. Светоний просто упоминает префекта и его
жену в числе друзей и родственников Калигулы, которые
за свою преданность поплатились головой. Дион пишет,
что Калигула заставил Эннию и Макрона покончить с со¬
бой и объявил Макрона сводником по отношению к собст¬
венной жене. Бауман высказывает предположение, что,
поскольку закон об умалении величия был отменен, Кали¬
гула обвинил Макрона на основании закона о прелюбодея¬
нии, предусматривавшего наказание и за сводничество {1е-
nociniumY^. И Филон, и Дион говорят о том, что Калигула
выдвинул против Эннии и Макрона обвинения, но ни один155
из них не дает обоснованного объяснения исконной причи¬
ны этого. Ясно, что дело слушалось при закрытых дверях
и подробности не оглашались. Возможно, политический
процесс об измене решено было замаскировать под дело о
сексуальной невоздержанности с той целью, чтобы не вы¬
нести на поверхность, сведения о действительно шатком
положении Калигулы. Предположительно Макрон и Энния
покончили с собой, чтобы спасти свою семью и имуш^ест-
во. Это впоследствии Калигула прославится искусством
фабриковать дела против известных людей, чтобы нало¬
жить руку на их собственность, сейчас же, в деле Макро-
на, его родным еш.е было оставлено такое состояние, что
они построили в своем родном городе Альба Фукене амфи-
театр2^.Одним из самых загадочных моментов в деле Макрона
является участие в нем лидера обш,ины александрийских
греков Исидора, зловещего и неразборчивого в средствах
человека, игравшего важную роль в споре между иудеями
и греками в Александрии. Свидетельство о его причастно¬
сти имеется в одном из наиболее красноречивых тракта¬
тов, написанных греческими националистами Александ¬
рии, известных под названием «Деяния язычников», или
«Александрийские мученики». Они дошли до нас в фраг¬
ментах папирусов, содержаш^их протоколы судебных засе¬
даний, проводившихся римскими императорами над знаме¬
нитыми александрийцами, которые приняли мученичество
ради особых прав этого главного египетского города. Речь
в них идет о репрессиях со стороны римских хозяев, рез¬
кий контраст которым составляет мужество и моральный
дух александрийцев. По тону трактаты носят антииудей-
ский характер. Они основаны на реальных исторических
событиях, которые представлены, однако, в сильно иска¬
женном виде, дабы подчеркнуть благородство осужденных
в противоположность жестокости императора. Среди доку¬
ментов выделяется группа из четырех папирусов, объеди¬
ненных общим названием Acta Isidori, в них мы находим
отчет о суде над Агриппой (вероятно, речь идет об Агрип-
пе II), проводившемся приблизительно в 53 г. Исидором и
Лампоном в присутствии императора Клавдия. Суд прохо¬
дил в императорских садах в Риме при большом стечении
народа, включая женщин. Суть обвинения не ясна, но по¬156
хоже, что каким-то образом оно было связано со статусом
александрийских иудеев. Дело оказалось проваленным, и в
конечном итоге приговор был вынесен самим Исидору и
Лампону, по-видимому, в качестве возмездия за смерть ко¬
го-то из друзей Клавдия. Слушания превратились в поток
брани, Клавдий назвал Исидора «сыном гулящей», а тот
заявил о еврейском происхождении его матери^®. Пытаясь
оправдаться, Исидор в какой-то момент напомнил, что на
предыдущих процессах выступал свидетелем в интересах
Калигулы. Как явствует из документа, на нем лежала от¬
ветственность за смерть одного из префектов по имени
Невий (Макрон), которого Калигула считал своим дру-
гом^^.Трудно делать однозначные выводы из этой информа¬
ции. Филон называет Макрона другом префекта Египта
Флакка. Флакк же предположительно являлся сторонни¬
ком Гемелла (по сути дела, единственным, кого Филон в
данном случае называет по имени) и сыграл свою роль в
судьбе Агриппины. Возможно, Филон упоминает его при¬
верженность Гемеллу ради красного словца, поскольку
Флакк последние лет семь находился в Египте и едва ли
мог быть сколь-нибудь тесно замешан в политических со¬
бытиях в Риме. Не исключено, что, когда звезда Гемелла
замаячила на горизонте в связи с болезнью императора,
Макрон связался с египетским префектом, дабы заручить¬
ся его поддержкой на случай кончины Калигулы. Посколь¬
ку Флакк в свое время выступал против Агриппины, труд¬
но предположить, что он был в хороших отношениях с
Макроном, и гипотеза Филона об их дружбе могла осно¬
вываться только на переписке. Если Флакк действительно
скомпрометировал себя взаимоотношениями с Макроном,
тогда этим могло объясняться его отчаяние при известии о
смерти последнего. Более того, если Исидор был посвящен
в их отношения, это могло объяснять то странное и злове¬
щее влияние, которое лидеры александрийских греков ста¬
ли оказывать на Флакка в начале 38 г., а также то, как им
удалось уничтожить Макрона. Любопытно, что когда Аг-
риппа в 38 г. отправился в свои владения, по совету Кали¬
гулы он поехал не северным путем, через Грецию, а до¬
ждался северо-западных пассатов и поплыл через Алексан¬
дрию. Что, если его послали расследовать дело Флакка?157
Иное объяснение его присутствию в Александрии найти
трудно^®.После смерти Макрона Калигула должен был понимать
всю опасность концентрации власти над гвардией в одних
руках. Похоже, Болдсон прав, когда пишет, что именно в
это время Калигула перешел к принципу разделения
командования над преторианцами. Ни в одном источнике
мы не находим свидетельства каких-либо официальных из¬
менений, но есть упоминания того, что в дальнейшем гвар¬
дия находилась под командованием самого Калигулы^*.Макрон и Агриппа были теми людьми, кто оказывал на
Калигулу самое мощное влияние в наиболее критический
период его правления. Со смертью первого и отъездом вто¬
рого это влияние прекратилось, и уже через год Калигула
начал демонстрировать признаки неприкрытого деспотиз¬
ма. Само собой, что с возникновением угрозы заговоров
период эйфории закончился. И все же у нас нет фактов,
которые свидетельствовали бы о том, что первые прове¬
денные Калигулой судебные процессы и казни вызвали в
обществе какое-либо недовольство или были расценены
как несправедливые. При наличии умного советчика Кали¬
гула мог сохранить свои хорошие отношения с сенатом,
вопрос заключается в том, кто мог теперь стать этим со¬
ветчиком? И Август, и Тиберий использовали в этих це¬
лях, для совета в государственных вопросах amici {consili¬
um principisY^. Некоторые данные позволяют судить о
том, что такого рода консилиум существовал и во времена
Калигулы. Он созывал «лучших людей» для оглашения ре¬
шения об усыновлении Гемелла, в 39 г. говорил с «близки¬
ми советчиками» о роспуске консулов, а в одном случае
пригласил «руководящих деятелей сената» к себе во дво¬
рец (правда, как выяснилось, только затем, чтобы перед
ними станцевать)^^. Однако нет никаких указаний на то,
что они могли действительно давать откровенные и систе¬
матические рекомендации по вопросам управления, иными
словами — играть роль, возлагавшуюся прежде на Макро¬
на и Агриппу. Единственным известным нам крупным го¬
сударственным деятелем, находившимся с Калигулой в
близких отношениях, был Валерий Азиатик, однако свиде¬
тельства о их контактах появляются в источниках лишь
применительно к самым последним месяцам правления Ка¬158
лигулы. Зато нам известно о дружбе Калигулы с будущим
императором ВителЛием — во время его пребывания на
Капри. Оба питали страсть к гонкам на колесницах, и Ви¬
теллин даже стал хромым в результате падения на одном
из таких состязаний. Но маловероятно, что уже тогда
юный Вителлий мог играть роль политического советника.
Сменные консулы 38 г.. Секст Ноний Квинтилиан и Сер-
вий Азиний Целер, скорее всего были назначены по лич¬
ному указанию Калигулы, причем во всяком случае Целер
вполне мог находиться с императором в близких отноше¬
ниях, поскольку являлся сыном Гая Азиния Галла и быв¬
шей жены Тиберия Випсании. Про Галла ходили слухи,
что он был любовником Агриппины и они даже собира¬
лись оформить свои отношения, так что дружба между их
сыновьями выглядит вполне обоснованной^^.Вероятнее всего, самым близким другом Калигулы в
Риме был все же Марк Эмилий Лепид, имевший, согласно
Диону, особый статус возлюбленного Калигулы и являв¬
шийся мужем любимой сестры императора Друзиллы.
Друзиллу первоначально выдали замуж в 33 г. за Луция
Кассия Лонгина, который в 30 г. был консулом (и, вполне
возможно, выступал обвинителем на процессе над их бра¬
том Друзом). Потом они развелись, и Друзилла стала же¬
ной Марка Лепида. На тот момент у Калигулы своих детей
не было, а после смерти Гемелла в императорской фами¬
лии не осталось реального претендента на престол в буду¬
щем. Если верить Диону, Лепид официально был объявлен
преемником Калигулы, а также получил право на дол¬
жность на пять лет раньше положенного по закону сро-
ка^^. Светоний пишет, что во время болезни императора
право наследовать имущество и власть {Ьопогит и impe¬
rii) официально получила Друзилла. Возможно, Калигулу
испугало мнимое и реальное влияние Гемелла и его сто¬
ронников и он решил ослабить их позиции, назначив на¬
следницей сестру^®. Однако традицию в каком-то смысле
нарушало особое расположение императора к Лепиду, и
не исключено, что в завещании преемником был назван
он, как муж Друзиллы, во всяком случае, то, как изобра¬
жает его роль при дворе Дион, вполне позволяет это допу¬
стить. Лепид остался единственным из всех зятьев Калигу¬
лы, кому уделено какое-то место в источниках. Судя по159
Генеалогическое древо 5
Родовые связи Марка Эмилия Лепида, мужа ДрузиллыСкрибонияКорнелияЛуций Павл ЛепидМарк Эмилий Лепид.
сарах imperil,
консул 6 гДруз, _
брат
КалигулыЮлия МлЭмилия Лепида(1)Марк Эмилий ЛепидЛуций Эмилий Павл(Лепид>)Эмилия Лепида (2)Марк Юний Силан,
консул 19 г
ним, Калигула словно начисто игнорировал Домиция Аге-
нобарба и Марка Виниция — мужей Агриппины и Ливил-
лы. Ни об одном из них в книге Светония «Жизнь Калигу¬
лы» нет даже упоминания^^.О корнях Лепида известно немного. Он являлся потом¬
ком Луция Павла Лепида, выдающегося друга Октавиана
Августа, чей старший сын Луций Эмилий Павл женился
на правнучке Августа Юлии Младшей (и пострадал вмес¬
те с ней в результате скандала 8 г. н.э.). Их дочь Эмилия
Лепида (II) была одно время помолвлена с Калигулой, но
договоренность распалась после скандала с Юлией, и она
вышла замуж за Марка Юния Силана (консула 19 г. до
н.э.). Младший сын Луция Аррунтия Лепида — Марк
Эмилий Лепид — был консулом в 6 г. н.э.,и рассказывали,
что Октавиан рассматривал его кандидатуру (как и Луция
Аррунтия и Азиния Галла) в качестве возможного преем¬
ника. При этом отмечалось, что Лепид обладает необходи¬
мыми качествами для правителя, но не имеет таких амби¬
ций^®. Дочь Марка — Эмилия Лепида (I) — была выдана
замуж за брата Калигулы Друза, и все источники сходятся
в том, что мужем Друзиллы был сын Марка — Эмилий
ЛeпидЗ^. Выходит, что у Лепида, вследствие его высокого
происхождения и в особенности выдаюш.ихся заслуг отца,
могли родиться и властные амбиции. Более того, он мог
иметь и кровное родство с императорской фамилией, по¬
скольку его бабка по отцу, Корнелия, была дочерью Скри-
бонии, которая в последующем браке стала супругой Ок¬
тавиана. До брака с Друзиллой ни о жизни Лепида, ни о
его жреческих должностях мы ничего не знаем. Мы даже
не знаем его возраста. Ясно одно: женитьба на Друзилле
способствовала исключительно быстрому его продвиже¬
нию и особым отношениям с императором"*®.Яркое свидетельство исключительной благосклонности
Калигулы к Лепиду было обнаружено в городе Афродизиа-
се. В себастейоне (sebasteion), связанном с культом импе¬
ратора, была найдена скульптурная группа, в которой со¬
хранилось основание для скульптуры Марка Лепида^^
Здесь же — основания для изваяний Германика и Агрип¬
пины, причем последнее можно с полной уверенностью от¬
нести к годам правления Калигулы. В целом же все три
фрагмента являются памятниками одного периода, поско¬6—137	161
льку подписи выполнены в едином стиле. Совершенно оче¬
видно, что положение Лепида было настолько прочно, что
о его интимных взаимоотношениях с императором знали
даже в провинциях. Можно только сожалеть, что единст¬
венный в Риме человек, который мог оказать реальное
влияние на Калигулу, оказался в плену собственных амби¬
ций и, возможно, не хотел навлечь на себя императорский
гнев попытками сдержать диктаторские наклонности пра¬
вителя.На нижней ступени социальной лестницы советчиков
хватало. Источники утверждают, что Калигула любил об-
ш^ество гладиаторов и актеров. Единственным, кто упоми¬
нается в качестве имеющего на него влияние, остается,
однако, известный актер из Аскалона Апелл, который
предположительно натолкнул Калигулу на проведение ан-
тииудейской политики^^. Чаще же всего друзьями Калигу¬
лы называются императорские вольноотпущенники, и
именно в его правление эта социальная группа впервые
получает влияние и власть"*^. Обычно рабы и вольноотпу¬
щенники переходили по наследству, то есть оставались в
пределах одной знатной семьи"^"^. Они в большей степени,
чем кто бы то ни было, являлись символом преемственно¬
сти императорской власти и в этом смысле были незаме¬
нимы. Самым влиятельным из этого круга был вольноотпу¬
щенник Каллист, который внушал окружающим благого¬
вейный страх и сумел извлечь из своего положения макси¬
мальную для себя выгоду. Для воздействия на Калигулу
он даже не погнушался использовать собственную дочь
Нимфидию. Много лет спустя появились слухи, что неу-
давшийся претендент на престол 68 г. — Нимфидий —
был сыном дочери Каллиста от Калигулы, и сам Нимфидий
ничего не предпринял, чтобы опровергнуть этот слух. Кал¬
лист являлся советчиком императора в самых сложных во¬
просах — таких, например, как суд над Домицием Афером
или раскрытие заговора в конце правления КалигульИ^.
Другой вольноотпущенник, Тиберий Клавдий (имя извест¬
но не точно), молодым рабом прибыл из Смирны ко двору
Тиберия, при котором и получил вольную. Он достался Ка¬
лигуле по наследству и сопровождал его в северной воен¬
ной кампании. При Клавдии он продвинулся еще дальше
(не исключено, что дослужился даже до прокуратора), а162
Нерон и вовсе сделал его секретарем по финансовым во¬
просам (а rationibus): скорее всего, в 55 г. он сменил на
этом посту Палласа. Веспасиан пожаловал ему всадниче¬
ское звание. Умер он в возрасте девяноста лет, уже при
Домициане. Нам ничего не известно о каких бы то ни бы¬
ло конкретных советах, которые Тиберий Клавдий давал
Калигуле, но некоторое сдерживающее влияние он, безу¬
словно, мог оказывать. Во всяком случае. Стаций сравни¬
вает его с укротителем, который усмиряет дикого зверя"^^.В рассказе Филона, возглавлявшего иудейское посоль¬
ство из Александрии, впервые появляется некий Геликон.
К тому времени он имел уже прочное положение при дво¬
ре. Он являлся лидером большой группы служивших у Ка¬
лигулы александрийских греков (Филон называет их соби¬
рательно «египтянами»). Первый его хозяин, если верить
Филону, дал ему подобие образования и передал Тиберию,
от которого он перешел к Калигуле. При Тиберии Геликон
не добился больших высот, поскольку император недолюб¬
ливал его ребячливые шутки. Тем не менее он сразу учу¬
ял, какие возможности открываются ему при Калигуле
благодаря его природному остроумию, в особенности —
шуткам с мрачным оттенком, сочетающим насмешку и
осуждение. Вскоре он стал с молодым императором совер¬
шенно неразлучен. Они играли вместе в мяч, занимались,
принимали ванны, вместе сидели за столом, вместе отхо¬
дили ко сну. Геликон получил должность камергера двора
(katakoimistes) и стал отвечать за дворцовую стражу. Фи¬
лон пишет, что он усмотрел в иудеях подходящий объект
для насмешек и, в обмен на взятки и обещания всевоз¬
можных почестей после визита Калигулы в Александрию,
настроил императора против иудейской делегации. Кроме
того, Филон, так же, как и Апеллес, обвиняет Геликона в
том, что позднее он уговорил Калигулу соорудить свою
статую в Иерусалимском храме. При Клавдии Геликон был
казнен за целый ряд преступлений, детально они не пере¬
числяются. В этот же период при дворе Калигулы выдвига¬
ются еще два вольноотпущенника. В описании попыток
иудейской делегации добиться аудиенции Калигулы всплы¬
вает имя Гомилоса, который отвечал за посольства. Самой
же зловещей фигурой представляется Протоген, сыграв¬
ший к концу правления Калигулы роль его главного пособ¬6*	163
ника в кровавой расправе с сенатом. Гельцер, например,
многие трагические события времен Калигулы напрямую
относит за счет влияния этих вольноотпущенников. Труд¬
но сказать, насколько действительно велико было их учас¬
тие в событиях, но в целом они, скорее всего, не пытались
усмирять дикий нрав императора или настраивать его на
гармонизацию отношений с сенатом"^^.Итак, Калигула остался без матери и братьев. Не имел
он родственной души и в лице жены, так что совсем неу¬
дивительно, что он потянулся к сестрам. Те несметные по¬
чести, какими он осыпал их в начале своего правления,
конечно, преследовали политические цели, но могли сви¬
детельствовать и о теплых внутрисемейных взаимоотноше¬
ниях. Нет сомнения, что эта взаимная привязанность и по¬
служила причиной многочисленных рассказов об инцесте
со всеми тремя сестрами^®. К рассказам этим надо подхо¬
дить с известной долей скептицизма. Светоний утвержда¬
ет, что Калигулу практически застигли вдвоем в Друзил-
лой, когда они жили в доме своей бабки Антонии, но сам
признает, что это могли быть и пересуды. Зато другие со¬
временники Калигулы — известные своим морализмом Се¬
нека и Филон — об инцесте даже не упоминают. Тацит,
который рассуждает о попытках инцеста, предпринятых
Агриппиной в отношении ее сына Нерона, ни словом не
обмолвился о подобной ее связи с братом, хотя момент
для этого был самый подходящий: он относит ее испорчен¬
ность на счет общения с Лепидом^^. Вообще обвинение в
инцесте было традиционным в отношении правителей, эта
традиция тянется от античности до Наполеона. Обычно
партнершей выставляют мать, но, как замечает Вильрих,
поскольку в случае с Калигулой мать отсутствовала, эту
роль пришлось выполнять сестрам^. Существует расказ о
том, как известный острослов Пассений Крисп сопровож¬
дал Калигулу в одной поездке и на вопрос, имел ли он
близость со своей сестрой подобно императору, уклончиво
ответил: «Пока нет». Даже если оставить в стороне наход¬
чивость Пассения, из этой истории вполне можно сделать
вывод, что причиной всех разговоров об инцесте могли
стать остроумные реплики Калигулы. Любопытно, что в
результате последующего искажения эта история позднее
стала приводиться как рассказ не о Калигуле, а о Нероне,164
что говорит о том, что в сознании переписчиков любой из
императоров мог служить объетом подобного рода пересу¬
дов. Заслуживает также внимания указание на то, что за¬
писанная с такими подробностями беседа протекала без
свидетелей {nullo audienteYKСветоний утверждает, что Калигула был сильнее всего
привязан к Друзилле, к двум же другим сестрам не испы¬
тывал особой любви^2 Конечно, надо делать скидку на то,
что Друзилла умерла, а ее сестры остались живы и, более
того, были замешаны в заговоре. Таким образом, возник¬
шая позднее неприязнь вполне могла наложить отпечаток
на изображение их более ранних отношений. Что касается
братской верности Друзилле, то здесь сомнений быть не
может. Калигулу всю жизнь преследовали семейные дра¬
мы, но удар 38 г., когда 10 июня Друзилла умерла от бо¬
лезни, оказался для него самым тяжелым^^. Император
был раздавлен, и по мнению некоторых, его реакция на
смерть сестры оказалась настолько экстраординарной, что
наводила на мысль о приверженности восточным традици¬
ям. Однако, при всей чрезмерной эксцентричности, его по¬
ведение все же не выходило за рамки именно римской тра¬
диции, как справедливо замечает Герц^"^. По случаю кончи¬
ны Друзиллы была проведена публичная церемония, на ко¬
торой Калигула, впрочем, не присутствовал: он слишком
тяжело переживал утрату, и панегирик поручено было
произнести Лепиду. Император же сначала отправился к
себе на виллу Альба, в горных предместьях Рима, потом
перебрался в Кампанию, оттуда — на Сицилию, причем от
горя перестал стричься и бриться. Возможно, как раз в
это время в Сиракузах он провел так называемые «Афин¬
ские игры» — вероятно, по случаю сооружения заново го¬
родских стен и храмов. У нас нет оснований подозревать
его в неискренности его горя. Скептицизм по этому пово¬
ду прослеживается лишь у Сенеки, цинично заметившего,
что Калигула нашел единственное для себя утешение в
азартных играх и прочих излишествах, коим предавался
на вилле Альба^^.Был установлен срок государственного траура (iustiti-
ит), на время которого приостанавливалась всякая дело¬
вая активность и запрещались частные и общественные
увеселения, как это бывало и раньше, когда умирал165
кто-либо из императорской семьи. Однако в случае с Дру-
зиллой траур соблюдался и в других районах Империи —
во всяком случае, доподлинно известно, что иудеи в Алек¬
сандрии позакрывали свои лавки^^. Частные лица, не де¬
монстрировавшие в этот период надлежащего почтения к
памяти усопшей, серьезно рисковали — например, был
казнен человек, продававший воду (для вина). Дион утвер¬
ждает, что ему было предъявлено обвинение в умалении
величия, однако в тот момент эта статья закона не дейст¬
вовала, так что скорее всего, речь шла о какой-то другой
формулировке. На самом деле недавно обнаруженные
фрагменты Арвальских хроник показывают, что жизнь в
Империи продолжалась. Летом того же года проводились
празднества по случаю годовщины первого консульства
Калигулы (1 июля), дня его рождения (31 августа) и го¬
довщины пожалования ему титула Отца Отечества (21
сентября). Выходит, что в действительности траур соблю¬
дался отнюдь не так строго, как нас пытается в том уве¬
рить Дион^^В соответствии с прецедентом почести, оказанные Дру-
зилле, утверждались в сенате^®. По римским меркам сами
по себе они не были чем-то из ряда вон выходящим. Уди¬
вительно то, что они были оказаны человеку, не имевшему
никакого отношения к политике. Однако это еще не гово¬
рит о психических отклонениях у Калигулы или его при¬
верженности каким-то восточным традициям, во всяком
случае, не больше, чем продемонстрировала королева Вик¬
тория, когда воздвигла грандиозные монументы в память
принца Альберта.Все почести, некогда оказанные Ливии, теперь выпали
на долю Друзиллы. После кончины Ливии сенат распоря¬
дился женщинам держать траур, но деловую активность
не приостанавливал и впервые в истории соорудил в честь
женщины монумент-арку. Предположительно такие же по¬
чести были оказаны Друзилле^^. Дополнительно Друзилла
была удостоена привилегии, которую в случае с Ливией
Тиберий категорически отверг: по окончании траура она
была причислена к пантеону и таким образом стала пер¬
вой женщиной, почитаемой в качестве божества в самом
Риме. И все же даже такая неожиданная мера не может
расцениваться как нечто экстравагантное с точки зрения166
римской традиции. Раз Тиберий наложил запрет на обоже¬
ствление Ливии, следовательно, со стороны сената такие
предложения поступали. Далее, если Калигула и был нова¬
тором в плане причисления к лику святых женщины из
своей семьи, то впоследствии его примеру следовали его
преемники, и в 42 г. была обожествлена Ливия, в 63 —
дочь Нерона Клавдия (в этом случае был издан соответст¬
вующий указ сената, предусматривавший, в частности,
возведение храма и организацию надлежащей жреческой
службы), а в 65 г. — Поппея®®. И снова приходится гово¬
рить о том, что удивителен был не столько сам факт при¬
числения к пантеону женщины, сколько ее крайняя незна¬
чительность как политической фигуры. В конце концов,
Ливия на протяжении более полувека играла в Риме вид¬
ную роль, единственным же достижением Друзиллы было
то, что она приходилась сестрой императору. Решение Ка¬
лигулы причислить ее к числу святых было лишним свиде¬
тельством его нарастающего эгоцентризма, убеждения в
том, что государство как институт предназначено служить
его личным интересам, а отнюдь не интересам общества.Если верен текст реконструированных Арвальских хро¬
ник, причисление Друзиллы к пантеону состоялось 23 сен¬
тября, то есть в день рождения Октавиана Августа, что,
видимо, должно было лишний раз символизировать ее
кровную связь с Божественным^^. Формально обожествле¬
нию должно было предшествовать доказательство свято¬
сти. В случае с Октавианом некий Нумерий Аттик клят¬
венно заявил, что видел якобы возносящуюся на небеса
душу, за что ему было выдано вознаграждение в размере
миллиона сестерциев. В отношении Друзиллы такую же
роль взял на себя Ливий Гемин, и ему была выплачена
точно такая же сумма^^ После этого было предписано по¬
местить золотое изображение Друзиллы в зале сената. Бы¬
ло также запланировано возвести ей статую такого же
размера, как изваяние Венеры в храме этой богини, где ее
и поместить. В дальнейшем у обеих статуй надлежало со¬
вершать одинаковые ритуалы. Речь, судя по всему, шла о
храме Венеры Основательницы, на форуме Юлия, где эта
богиня почиталась как родоначальница Юлиев. Усопшей
было дано культовое имя «Новая Афродита»^^.В качестве божества Друзилла стала упоминаться в167
текстах различных молитв и обетов, аналогично уже суще¬
ствующим в отношении Божественного Цезаря и Божест¬
венного Августа. Светоний пишет, что Калигула повелел
всем женщинам приносить обет Друзилле и даже сам все
свои клятвы, произносимые перед собраниями или вой¬
ском, отныне посвящал ей. Распространение подобных
знаков почитания на особу женского пола тоже, возмож¬
но, было новшеством, однако думается, что Клавдий поч¬
тил Ливию аналогичным образом^^. Друзилле также возве¬
ли собственную гробницу, где совершали службу двадцать
жрецов и жриц. В этом Калигула тоже пошел по стопам
предшественников: в свое время в честь Октавиана Авгу¬
ста были учреждены специальные жреческие должнос¬
ти — Sodales Augustales^^. Даже использование одновре¬
менно жрецов и жриц не было новшеством, поскольку еще
при Тиберии Ливия была назначена жрицей Августа, а
при Калигуле — Антония^® О дальнейшей судьбе институ¬
та жрецов Друзиллы мы ничего не знаем — по-видимому,
после смерти Калигулы он был упразднен.Калигула объявил, что божественные почести должны
оказываться Друзилле повсеместно. Она была наречена
именем Пантея, то есть причислена к универсальным бо¬
жествам. Применение этого культового имени не вполне
понятно, оно достаточно часто использовалось в отноше¬
нии целого ряда божеств, как мужского, так и женского
пола. О связи этого имени с императорским домом гово¬
рится в надписи, обнаруженной в Гиллиуме (Тунис), кото¬
рая носит название Pantheo Augusto sacrum^\ Есть много
свидетельств того, что божественные почести отдавались
Друзилле по всей Империи, а поскольку они во много раз
превосходили почести, оказанные впоследствии ее сестре
Ливилле, то вернее всего будет предположить, что едва ли
не все они последовали непосредственно за ее смертью и
обожествлением (третья сестра, Агриппина, также была
удостоена больших почестей в силу того, что являлась же¬
ной Клавдия и матерью Нерона)^®. В Египте в честь Дру¬
зиллы был переименован месяц пайни (26 мая — 24
июня) в полном соответствии с установившейся там тра¬
дицией называть месяцы года именами членов император¬
ской фамилии (эта традиция была прекращена вскоре по¬
сле смерти Калигулы)^^.168
Исключительно важным событием-для императорской
семьи, символизирующим гениальность объекта поклоне¬
ния — принцепса, был день рождения. В соответствии с
этим день рождения Друзиллы получил специальный ста¬
тус. Отныне его надлежало отмечать аналогично Мегале-
сийскому фестивалю, который проводился в течение двух
дней — 4 и 5 апреля — в ознаменование явления Риму
богини Кибелы. В эти дни сенаторы и всадники традицион¬
но приглашали друг друга на пиры^® Довольно трудно объ-.
яснить, почему за образец был взят именно праздник в
честь Кибелы, но вспомним, что ему придал особый статус
еще Октавиан, и когда храм Кибелы на Палатинском хол¬
ме в 3 г. н.э. сгорел, императорским указом он был восста-
новлен^*. Выбор мог пасть на Мегалесийский фестиваль
еще и потому, что он, как и празднование дня рождения
Августа, продолжался два с лишним дня^2.Представить, как отмечался день рождения Друзиллы,
позволяет свидетельство, относящееся к следующему году.
Месяц нам не известен, однако мы знаем, что празднества
проводились на следующий год после ее смерти.Они
продолжались два дня. В первый день устраивались гонки
на колесницах и травля зверей (было убито 500 медведей).
На второй день их судьбу разделили 500 слонов. (И игры,
и травля зверей восходят к традиции празднования дней
рождения Октавиана.) Проводились также состязания ат¬
летов, для народа устраивались угощения, сенаторам и их
женам вручали подарки, точно так же, как на Мегалесий-
ском празднике.Кульминационный момент торжеств наступал, когда на
арену въезжала запряженная двумя слонами повозка со
скульптурным изображением Друзиллы. Тому в истории
Рима тоже имелись прецеденты. В 45 г. до н.э. Цезарю бы¬
ли оказаны аналогичные почести: на играх его статуя сло¬
новой кости была водружена на колесницу. Подобные по¬
чести были оказаны посмертно и другим членам импера¬
торской фамилии, в частности, Германику и Британнику^^.
Скорее всего, решение использовать повозку, запряжен¬
ную слонами, восходило изначально к эллинистической
традиции — так, известна процессия, организованная в
Египте Птолемеем II, когда фигуру Александра Великого
вывозили на запряженной слонами повозке"^. В самом же169
Риме слоны использовались еще со времен Помпея, и сре¬
ди оказанных Октавиану божественных почестей также
числилась колесница, запряженная слонами^®. На следую¬
щий год празднества проводились уже более скромно. В
начале января 40 г. был издан указ, по которому дни рож¬
дения Тиберия и Друзиллы должны были отмечаться так
же, как день рождения Октавиана. Вообще Тиберий еще
при жизни контролировал организацию торжеств по слу¬
чаю своего дня рождения. Судя по всему, в такие дни про¬
водились Арвальские жертвоприношения, однако, когда
кто-то предложил устраивать по случаю дня рождения им¬
ператора десять гонок на колесницах и пир в сенате, Тибе¬
рий наотрез отказался и нехотя санкционировал только
участие одной дополнительной колесницы в играх, совпа¬
дающих по срокам с днем его рождения^^. То обстоятель¬
ство, что на второй год после смерти Друзиллы торжества
по случаю дня ее рождения проводились более скромно,
позволяет сделать вывод, что, оправившись от горя, Кали¬
гула сменил свое отношение к покойной сестре на более
умеренное. Удивительно также и то, что он отмечал дни
рождения Тиберия более широко, чем можно было бы
ожидать.В 38 г. Калигула в третий раз женился^®. Дата бракосо¬
четания точно не известна. После описания смерти Дру¬
зиллы у Диона читаем, что «через несколько дней» импе¬
ратор сочетался браком с Лоллией Павлиной. Эти «неско¬
лько дней» должно, по-видимому, отсчитывать от момента
обожествления Друзиллы и окончания траура, наступив¬
шего не ранее 23 сентября. Третья жена Калигулы принад¬
лежала к зажиточному роду, по-видимому — из Помпеи.
Женщины этого рода, как пишет Светоний, славились
своей красотой по меньшей мере уже три поколения, не
стала исключением и избранница императора. Калигула
первоначально прельстился рассказами о ее чарах, но не¬
льзя сбрасывать со счетов и появившиеся у него к тому
времени финансовые затруднения, которые могли подвиг¬
нуть его на брак с богатой наследницей. Плиний Старший
видел ее на скромном званом обеде, куда она пришла в го¬
ловном уборе сплошь из изумрудов и жемчуга, такими же
каменьями были унизаны ее шея и руки. Все эти драгоцен¬
ности стоили никак не меньше 40 миллионов сестерциев.170
Для особо недоверчивых, кто не мог поверить, что такое
богатство Может принадлежать одной женщине, она спе¬
циально имела при себе документы,* удостоверяющие ее
право собственности. Лоллия уже однажды была замужем.
Муж ее, Публий Меммий Регул — сменный консул 31 г.
оказался причастен к свержению Сеяна. На момент новой
женитьбы Калигулы он служил наместником Мезии, Ма¬
кедонии и Ахайи, куда он был назначен в 35 г. и где ему
предстояло находиться вплоть до 44 г^^.Светоний пишет, что для участия в брачной церемонии
Меммия отозвали из провинции, а Дион делает весьма лю¬
бопытное дополнение. Он сообщает, что Калигула настоял
на том, чтобы Меммий лично отдал ему в супруги свою
жену, иначе-де брак нельзя будет считать законным. Зная
острословие Калигулы, вполне можно предположить, что
этот комментарий источника основан на искаженном пере¬
сказе какой-нибудь шутки императора насчет, скажем, то¬
го, что Меммий, будучи благоверным супругом, счел для
себя необходимым собственноручно передать жену друго¬
му®®. К 23 сентября 38 г. Меммий точно находился в Риме,
поскольку он участвовал в Арвальских ритуалах. Не иск¬
лючено, что его присутствие было связано со свадебной
церемонией, на которую он был специально вызван, и, как
предполагает Светоний, с готовностью уступил из своих
прихоти императора, поставив тем самым себя в неловкое
положение, последствия которого, впрочем, он познал
лишь позже®*.Меммий происходил из незнатного провинциального
рода (скорее всего, из Галлии Нарбонской) и, если верить
Тациту, благодаря своей скромности и отсутствию родовой
славы и богатства, сумел остаться в стороне от зависти
злопыхателей®^. С 1 октября 31 г. он занимал пост сменно¬
го консула. Это было важное назначение, поскольку оно
совпало по времени с опалой Сеяна, а, следовательно, слу¬
жило признаком большого доверия к Меммию со стороны
Тиберия, хотя его напарник по должности и критиковал
его за отсутствие энтузиазма по этому поводу. Новое за¬
мужество его жены, судя по всему, не отразилось на карь¬
ере Меммия, и он оставался наместником трех провинций
вплоть до 44 г., когда они были переданы под юрисдикцию
сената. В 40 г. он получил приказание доставить в Рим из171
Олимпии знаменитую статую Зевса. Можно предполо¬
жить, что он не стал торопиться с исполнением и, если бы
не смерть Калигулы, вполне мог поплатиться за это голо¬
вой®^. Думается, что ко всей истории счастливого избавле¬
ния Меммия, да еще и к рассуждениям о его репутации,
следует относиться с известной осторожностью.В конце октября 38 г., во время иудейского праздника
Табернакл, наместника Египта Авла Авиллия Флакка аре¬
стовал центурион Басс, посланный Калигулой с отрядом
солдат. В источниках нет информации о том, был ли
Флакк обвинен в неспособности контролировать положе¬
ние в провинциях и предотвратить беспорядки, либо обви¬
нение носило сугубо политический характер®^. Стоит упо¬
мянуть и о том, что после ареста Флакка обвинение про¬
тив него было поддержано Исидором и Лампоном, которые
еще совсем недавно считались его близкими друзьями и
благодетелями (во всяком случае — Лампон). Их участие
в процессе на стороне обвинения объясняет то обстоятель¬
ство, что Исидор прежде играл роль связного между Мак-
роном и Флакком и имевшуюся у него информацию испо¬
льзовал сначала для свержения Макрона, а теперь и про¬
тив Флакка®^.Флакк был осужден с конфискацией имущества, но
благодаря заступничеству Лепида был сослан на далеко не
самый неприютный остров Андрос. Тот факт, что ему не
был вынесен смертный приговор, позволяет думать, что на
данном этапе ему могли быть инкриминированы только са¬
мые общие контакты с Гемеллом и Макроном, а не реаль¬
ное участие в предполагаемом заговоре. Вмешательство
Лепида поразительно, и осознать его в полной мере меша¬
ет отсутствие у нас информации о его связях с Флакком,
тем более что не пройдет и года, как начнется новая волна
репрессий, которая снесет на сей раз обоих — и Флакка,
и Лепида.* По поводу болезни см.: Philo Leg. 14-21; Suet. Cal. 14.2; Dio
59.8.1-2.2	Suet. Cal. 14.2, 27.2; Dio 59.8.3. 06 Октавиане Августе см.: Dio
53.20.2-4, где он пишет об испанском происхождении этой традиции. Cf.
Val. Ма-х. 2.6.11.^ Baldson. 36, Smallwood, Legatio 164, H.C.V. Sutherland, Coinage in172
Roman Imperial Policy 31 BC — AD 68 (London 1951), 115, A.Piganiol,
Histoire de Rome (Paris 1954^ , 248.4	A.T.Sandison, The Madness of the Emperor CaHguIa’, Medical Histo¬
ry 2 (1958), 202-9; R.S.Katz, The Illness of Caligula’, CW 6S (1972), 223-5
‘Caligula’s Illness Again’, CW 70 (1977), 451; V.Massaro & I.Montgomery
‘Gaius — Mad, Bad, 111 or All Three’, Latomus 37 (1978), 894-909. Д.Бене
ДИКТСОН (D.T.Benediktson, ‘Caligula’s Madness: Madness or Interictal Tem
poral Lobe Epilepsy’, CW 82,1989) высказывает ту точку зрения, что
Калигула был болен особой формой эпилепсии.5	В пользу болезни, как причины экзальтированного поведения Кали¬
гулы, высказываются: A.Passerini, Caligola е Claudio (Rome 1941), 10;
Charlesworth САН 10.656; эту точку зрения оспаривают: M.G.Morgan,
‘Caligula’s Illness Again’, CW 66 (1973), 327-9; ‘Once Again Caligula’s Il¬
lness’, 70 (1977), 452-3.® Vegetius 4.39.^ Scott, op.cit. IV n.54, 249, 258; J.Tait, Greek Ostraka (London,
1930), 118; Balconi, op.cit. IV n.54, 87-88; cm. также: E.J.Bickerman, Chro¬
nology of the Ancient World, (London, 1968), 50, A.Samuel, Greek and
Roman Chronology (Munich, 1972), 1787; следует отличать <сотер* от
♦сотериоса» (егип. «пайни»). Название оставалось в употреблении по ме¬
ньшей мере до 20 октября 38 года (BGU IV. 1078).8 Philo Leg. 356.^ Suet. Cal. 27.2; Dio 59.8 .Р.Люган (R.Lugand, ‘Suetone et Caligula’,
REA 32, 1930, 10) высказывает точку зрения, что смерть этого гладиато¬
ра была нечем иным, как традиционным жертвоприношением во имя им¬
ператора. См. по этому поводу: Ville 130-131.10	Philo Flacc. 16, Leg. 23, 65; Suet. Cal. 23.3; Dio 59.8.1, 4-6, 10.6;
AFA Scheid 221.6.Ч Philo Leg. 23-32; Suet. Cal. 23.3; Dio 59.8.2.12	ILS 172.13	Dio 59, 10.8.14	Philo Leg. 68.1^ В каком возрасте умер Силан, неизвестно. Болдсон (Baldson, 38)
считает, что в пожилом, а Шайд (Scheid, 203) предполагает, что на мо¬
мент его консульства (15 г. н.э.) ему было около 50 лет. Сайм (Syme, Pa¬
pers, 1361 n.89) подчеркивает, что он необязательно должен был быть
старым.1® Philo Leg. 62-5; Dio 59.8.5; cf. Sen. Apoc. И.2.Дион дает весьма
сбивчивое описание событий, связанных с Силаном. Так, он датирует
развод Калигулы с дочерью Силана Юнией 37 г., тогда как она умерла
приблизительно в 34 г. Он также упоминает, что Калигула называл Сила¬
на своей «золотой овечкой», в то время как известно, что это прозвище
употреблялось в отношении другого Марка Юния Силана — консула 46
г. и проконсула провинции Азия в 54 г. (PIR 833; Тас. Ann. 13.1.1).
См.: Gelzer, 390.17 Suet. Cal. 23.3.1® Тас. Ag. 4.1 Тот факт, что Греции в 39/40 г. был еще жив, можно
считать сомнительным лишь в том случае, если верить Тациту, что он
был умерщвлен вследствие этого отказа. Целый ряд персонажей, таких,173
как префект Египта Авиллий Флакк, нанесший Калигуле обиду, отнюдь
не были казнены тотчас же.П.Грималь (P.Grimal, ‘Les Allusions а la vie politique de I’empire
dans les tregedies de Seneque’, CRAI, 1979, 205-20) считает, что Силан
был прототипом Креона в трагедии Сенеки «Эдип*.2® О этом браке см.; Suet. Cal. 25.1; Dio 59.8.7. Поскольку Светоний
вероятнее других опирался на официальные хроники, следует, скорее
всего, считать правильной его версию ее имени. Если принять, что ее
звали Ливией, как указывает Светоний, то шутка Калигулы приобретает
особый смысл. М.Каджава (M.Kajava, The Name of Cornelia Oresti-
na/Orestilla’, Arctos 18, 1984, 23-30) приводит доводы в пользу имени
Орестина или Орестилла. О Пизоне см.; PIR^ С 284 (Scheid 2 07-09); о
Корнелии — Р//?^С1492. Точно о родственных связях с другими членами
фамилии судить трудно. Возможно, он был сыном Кальпурния Пизона
«Авгура» (консула 1 г. до н.э.) или Корнелия Пизона «Понтифика» (кон¬
сула 15 г. до н.э.).2* Майзе (Meise, 104) предполагает, что этим можно объяснить за¬
прет на сожительство с Кальпурнием, который мог дискредитировать Ка¬
лигулу, если бы Ливия от него понесла.22	Dio 59.9.3.23	Philo Flacc. 13-16, Leg. 32-62; Suet. Cal. 26.1; Dio 59.10.6.24	Philo Flacc. 16; Leg. 32-62; Suet. Cal. 26.1; Dio 59.10.6. Вильрих
(Willrich, 288) рассматривает это назначение как понижение. Однако это
необязательно так. Отец Сеяна Сей Страбон занимал пост префекта
Египта после того, как командовал преторианской гвардией (Dio 57.19.6).
А.Пеллетье (A.Pelletier, In Flaccum, Paris 1967, 65. n.l), a вслед за ним
Шварц (Schwartz, 191) считают, что он умер вскоре после 31 января38	г.25	Dio 59.10.7.2^ R.А.Bauman, Impietas in Principem (Munich, 1974), 174.27	AE 1957.250. Филон (Philo Flacc. 14) является единственным ав¬
тором, который утверждает, что их дети тоже погибли, вот почему его
свидетельство вызывает некоторое недоверие. Современные воззрения на
действительные причины смерти Макрона читай; F.De Visscher, ‘La politi¬
que dynastique sous le regne de Tibere’, Synteleia V. Arangio-Ruiz (Na¬
ples, 1964), 54-65; Meise, 252; Дабровски (Dabrowski) высказывает
мнение, что Макрон (так же, как Гемелл и Силан) погиб от руки Лепида
и сестер Калигулы.2® Smallwood 436 А.16-18, В.14-17. Много споров вызывает датировка
процесса, некоторые исследователи считают, что этот эпизод следует от¬
носить к 41 году и что в нем участвовал и Агриппа I. Доводы в пользу од¬
ной и другой даты приводятся в работах; Musurillo, The Acts of the
Pagan Martyrs (Oxford, 1954) 118-21; Smallwood, Jews, 253-5 (она скло¬
няется в пользу 41 г.).2^ В таком виде документ восстановлен X.Беллом (см.; H.I.Bell, ‘А
New Fragment of the Acta Isidori’, APF 10, 1932, 5-16). Текст был принят
большинством историков, но не всеми. Так, Ф.Мюнцер (см.; F.Munzer,
RE 16, 1933, 1568) с некоторыми оговорками принимает имя Невий, а
А.Штайн (A.Schtein, 28) его опровергает. При этом, помимо странности
самого, участия Исидора, у Штайна вызывает сомнение тот факт, что
Макрона называли префектом (eparchos) еще долго после описываемых174
событий, хотй такого поста он никогда не занимал. Белл (Bell, CR 2,
1952, 104) отмечает, что Acta не яаляются-дословными протоколами.
Музурильо (Musurillo, Acta Alexandrinorum, Leipzig, 1961, 12, 14; 1954,
19, 21) согласен с таким толкованием текста.30	Philo Flacc.26, см.: Baidson, 134; Dabrowski, 210.3* Suet. Cal. 56.1: praefectorum praetori, Dio 59.25.8: tous hyparcho-
us. Одним из префектов мог быть М.Аррецин Клеменс, про которого Та¬
цит пишет, что он занимал эту должность при Калигуле (Тас. Hist.
4.68.2).32	На эту тему см.: J.A.Crook, Consilium Principis (Cambridge, 1955).33	Philo Leg. 26; Dio 59.5.5, 20.2.34	Suet. Vit. 4; Pliny NH 9.67. Грог (Groag PIR^ A 1225) ошибочно
уверяет, что он купил его у Калигулы.35	Dio 59.11.1, 22.6-7; мы не знаем, когда был заключен второй брак.
Грог (Groag А371) относит его на начало правления.36	Suet. Cal. 24.1 Моммсен (Mommsen, SR II, 1135.5) согласен с той
точкой зрения, что Друзилла получала в наследство принципат.37	См.: Syme, Aristocracy, 179.38	Тас. Ann. 1.13.2; Сайм (Syme, ‘Marcus Lepidus, Сарах Imperii’, JRS
45, 1955, 22) доказывает, что Лепид, который был участником этого эпи¬
зода, носил имя Марк, а не Маний, как считалось до этого.39	Syme, Papers, 820; Groag Я//?^ А371; von Rohden, ‘Aemilius’, RE I
(1893) I. 5 61-3; Meise, 108; Bergener 119, Stewart 74, L.Hayne, ‘The Last
of the Aemilii Lepidi’, AC 42, 1973, 501. Однако Липсий (см.: J.Lipsius, Ad
Annales Liber Commentarius, Leyden, 1585, 238) no поводу Тацита (Тас.
Ann. 14.22), a вслед за ним и Болдсон (Baidson, 42) и Нони (Nony, 359)
считают, что Лепид был сын внучки Октавиана Августа Юлии и Эмилия
Павла (а следовательно, приходился кузеном Калигуле и его сест¬
рам) —главным образом, основываясь на том, что поэт Намациан (Nama-
tianus 1.306) упоминает incestum adulterium, якобы имевший место
между Лепидом и Агриппиной. Вместе с тем incestum означает нечто
грязное, отвратительное, а вовсе необязательно связанное с кровосмеше¬
нием и является традиционным эпитетом применительно к адюльтеру,
особенно если учесть, что Агриппина была сестрой по'койной жены Лепи-
да.Фаур (Faur, 1973, 15) на основании скорой карьеры Лепида выска¬
зывает мнение, что его продвижение началось уже с 22 или 23 лет. Одна¬
ко у нас нет уверенности в том, что ему была уготована должность
квестора.SEG 30.1251; эту точку зрения оспаривает: J.M.Reynolds, ‘The Ori¬
gins and Beginning of Imperial Cult at Aphrodisias’, PCPh 26 (1980), 70-84.42	Philo Leg. 203-6.43	Gelzer 409; противоположную точку зрения см.: Willrich, 466.44	Так, Калигула получил по наследству от своих родителей некоего
Афродизия, который находился в его собственности еще до прихода к
власти (CIL 6.2.4119); его дочь Элата стала вольноотпущенницей дочери
Друза Юлии.45	Sen Ер. Мог. 47.9; Jos. AJ 19.64-9; Pliny NH 36.60; Plut. Galb. 9.1.46	PIR2 C763. Stat. Silv. 3.3; Martial 6.83, 7.40; cm.: P.R.C.Weaver,175
The Father of Claudius Etruscus Staius, Silvae 3 3’, CQ 15, 1965, 145)
Его сын Клавдий Этруск разбогател и был патроном Марциала и Стация
Philo Leg 166-77, 181, 203, 206 (интерполяция в оригинальный
текст, вероятно, внесенная самим Филоном)48 Jos 19 204, Suet Cal 24 1, Dio 59 22 6, Eutropius 7 12 3, Vict
Caes 3 10 eptt 3,4, Hierron ap Eus 178 (Helm), Scholiast on Juvenal 4 81,
Orosius 7 5 94»Tac Ann 14 2 450	Willrich, 292Schohast on Juvenal 4 81 путает Пассиена Криспа с придворным
Домициана Вибием Криспом Этот пассаж первоначально заимствован из
утерянного труда Светония De Oratoribus52	Suet Cal 24 353	Fasti Ostienses III Idas lun Drusilla excessiltj (Smallwood31	30), Коберляйн (Koberlein, 52 n 14) считает, что Друзилла умерла в
родах54	Suet Cal 24 2, Dio 59 11 Herz (1981), 324-3555	Sen Polyb 17 4, Suet Cal 20,24 256	CIL 6 895, Tac Ann 1 16 2, 1 50 1, Tac Ann 2 82 4 5, Suet Tib52	1, Philo, Flacc 565^ AFA Sch€id 224-558	Дион (Dio 59 11 2) использует термин epsephisthe, предполагаю¬
щий наличие сенаторского звания Порядок оказания почестей Гаю
или Луцию Цезарю устанавливал закон, принятый в 5 году н э Lex
Valeria Cornelia, и слог Диона в главах 56 42 3 и 43 1 позволяет предпо¬
ложить, что посмертные почести, возданные Августу, тоже имели санк¬
цию сената59Тас Ann 5 2 1, Dio 58 2 2-3^Suet Claud 112, ТасЛпд 15 23 4, Tac Ann 16 212Этот вывод следует из текста Арвальских хроник (AFA xlvi е
5-12), восстановленных Генценом (Smallwood 5 5-12), в котором упомина
ется Друзилла X Темпорини (Н Temporini, Die Frauen am Hofe, Berlin,
1978, 72) относит посвящение на период до 23 сентября62	Suet Aug 100 4, Dio 56 46 2 Дион приводит имя ‘Geminius’ Се
нека (Sen Арос 1 2) говорит, что человек, видевший вознесение Друзил-
лы, был смотритель (curator) Аппиевой дороги (следовательно, чиновник
в ранге претора)63	IGR 4 145 (Smallwood 40112), IGR 4 78b (Smallwood 128b),
О Kern, Die Inschriften von Magnesia am Maeander (Berlin 1900) 15664	Suet Cal 24 2, Dio 60 5 265	Тэгер (Taeger, 283, n 163) считает, что слово, употребленное Дио
ном, sekos носит двоякий смысл, но чаще всего употребляется в от¬
ношении храма Сенека (Sen Со Pol 17 5) говорит, что в ее честь
были воздвигнуты templa и pulvinaria66	Velleius 2 75 3, Dio 56 41 1, Ritter, Chiron 2 (1972) 313-33867	CIL 8 26222 П Ламбрехтс (P Lambrechts, ‘Caligula dictateur littera-
ire’. Bull Inst Hist Beige de Rome 28,1953, 227) утверждает, что Pant
heo было, общепринятое название культа Исиды68	CIL XI 3598, CIL XI 1168, ILS 196 (Smallwood 128a), CIL V 73345,
ILS 197 Cohen 1 248, M Grant, Roman Imperial Money (Edinburgh,176
1954), 146 (рис 30), F Hiller von Gartnngen, Inschriften von Priene (Ber¬
lin 1^). no 228, IG IV 1400, J Jannoray, ‘A propos de Deux Dedicaces
Delphiques’, BCH 60 (1936), 382, SEG 34 180, IGR IV 1721, IGR IV 1098,
AE 1923 53, BMC, Ionia etc , 269, no 272 (Smallwood 222)69	Cm Scott, op cit IV n 54, 249-51, Rea, op ctt ibid 11,13,
A E Boak, ‘Men Drousilleos’, JFA 13 (1927), 185-6 Это имя появляется в
протоколе за 39/40 год (Р Mich Inv 876 [recto]), составленном, однако,
не ранее второй половины 40-х годов Последняя запись, в которой оно
упоминается, относится к декабрю 42 года (см Р Milch V 321 19)70	CIL I, р 2235, Inscr Ital XIII 2 435-7, Овидий (Ovid Fast 4 353-4)
пишет, что Мегалесийский фестиваль был временем всеобщего радушия
Следует отличать его от мартовского фестиваля богини Кибелы, сопро¬
вождавшегося массовыми оргиями См D Fishwick, The Cannophoroi and
the March Festival of Magna Mater’, ТАРА 97 (1966), 193-202RG 19, Val Max 18 11, Ovid Fast 4 347-8 Ha венской камее Ли¬
вия в облике Кибелы держит лучезарный бюст Августа (См А Furtwan-
gler, Die Antike Gemmen (1900, репринтное изд — Amsterdam, 1964-65)3	31872	/L5 112 (EJ 100), Dio 54 8 5, 26 2, 55 6 673	Dio 59 13 8 Дион относит этот факт к началу года, но полностью
доверять его оценке нельзя (см Humphrey op cit 1 n 7, 128-9)74	Dio 43 45 2, Tac Ann 2 83 2, Suet Tit 275	Cm H Scullard, 'The Elephant in the Greek and Roman World’
(London, 1974) 124, 25476	BMC Тиберий 102, 108, 125, Нерон 7 Suet Claud 112, Филипп
Фессалоникийский упоминает надгробную надпись (АР 9 285), описыва¬
ющую запряженную в слона колесницу божественного Цезаря, которую
Ц Цикориус и О Вайнрайх относят ко времени правления Калигулы (см
С Cichonus, Romische Studien, 1922, репринтное издание — Darmstadt,
1961, 344-6, О Weinreich, Studien zu Martial, Stuttgart 1928, 28)77	AFA xxxvi 5 (восстановленный текст), Suet Tib 26 1, Dio 58 12 878	Pliny NH 9 117, Suet Cal 25 2 (y Светония называется имя перво¬
го мужа новой жены императора — Меммий), Dio 59 12 179Тас Лггп 5 11 1, 1 47 1, Dio 58 9 3, Schneider Senat n 61, 338, 519,
Scheid, 213-218, см Vogel-Wemdemann no 47Ряд исследователей усматривают в употребленном Дионом терми
не (enguesai) связь с афинскими ритуалами enguesis, согласно которым,
чтобы ее брак считался действительным, женщина должна была полу¬
чить поручительство от своего опекуна — kurios (коим в случае замуж
ней женщины был, конечно же, первый муж) См Е Groag ‘Memmius’,
RE 15 633), J Н Oliver, ‘Lollia Paulina, Memmius Regulyus and Caligula’,
Hesperia 35 (1966), 150-3 Однако в других фрагментах Дион употребля¬
ет этот термин в отношении обыкновенного брака (Dio 48 38 3, 48 54 4)Об	этом термине см А R W Harrison, The Law of Athens Tha Family
and Property (Oxford, 1968), 3—9 M Флори (M В Flory, ‘Caligula’s Inve-
recundia A Note on Dio Cassius 59 12 Г, Hermes 114, 1986, 365-71) вы¬
сказывает предположение, что в основе выходки Калигулы надо искать
обстоятельства свадьбы Октавиана и Ливии, которая была обставлена
наспех и, если верить некоторым источникам, проводилась в присутствии
ее бывшего мужаAFA xlvie 10 (Smallwood 5 10) Генцен (Henzen) объясняет его177
присутствие в Риме необходимостью кооптации, которая совершалась в
мае 38 г. (AFA xliv. 34 [Smallwood 3.34]); однако прошлые заслуги Мем-
мия вполне могли служить основанием для его вступления в Арвальское
братство еще при Тиберии, т.е. намного раньше 38 г. (см.; Scheid, 214;
Esperandieu, 633). Шайд (AFA 229) называет Кецина Ларга кандидатом в
Арвальские братья в мае 24 г.Тас. Ann. 14.47.1; Syme, Tacitus 7887; Groag RE 15.626.83	Jos. Ant. 19.8.10; Dio 59.28.3-4.Philo Flacc. 125-6; cm.: P.A.Brunt, ‘Charges of Provincial Administra¬
tion’, Historia 10 (1961) 209.Philo Flacc. 125-6; П.Сипштайн (P.J.Sijpstein, The Legationes ad
Gaium’, Journ. Jew Stud. 15,1964, 94 n.24) высказывает другую точку
зрения — что в своих обвинениях против Флакка Исидор и Лампон были
движимы не личной неприязнью, а пытались отвести обвинение от алек¬
сандрийских греков и обратить его на Флакка.
6	ЗАГОВОРС 39 г. н.э. начался отсчет второму консульству Кали¬
гулы. Это было событием большого политического значе¬
ния. Октавиан Август, завершивший свой первый консуль¬
ский срок в 23 г. до н.э., лишь дважды после этого стано¬
вился консулом — в 5 и во 2 г. до н.э., с тем чтобы приоб¬
щить к обилественной жизни своих внуков — Гая и Луция.
Тиберий также был консулом только в 18 г. (вместе с Гер-
маником), в 21 г.(вместе с Друзом) и в 31 г.(с Сеяном).
Калигула в начале своего правления отказался, как и его
предшественники, от идеи непрерывного консульства и в38	г. не стал занимать этой должности. Возможно, что это
было сделано специально, с целью продемонстрировать
стремление к конституционной либерализации. Однако
уже начиная с 39 г. он ежегодно, до самой смерти, продле¬
вал срок своего пребывания в консульской должности. В
практическом плане это не имело столь уж большого зна¬
чения, тем более что он всякий раз быстро отходил в сто¬
рону и доверял дела сменному консулу. Однако символи¬
чески это решение означало куда больше, чем все расска¬
зы о его экстравагантных поступках и кровожадности.
Оно свидетельствовало, что отныне он открыто вознаме¬
рился занять доминируюш,ее место в управлении Римским
государством. Иллюзия, что принцепс является не более
чем равноправным партнером сената, оказалась развеяна.Интересен выбор Калигулой коллеги по консульству39	г. Вторым консулом стал Луций Апроний Цезиан, сын
Луция Апрония, который служил легатом у Германика во
время кампании, предпринятой в целях реванша за раз¬
гром Вара, и был награжден ornamenta consularia. Не179
позднее 28 г. н.э. он стал главнокомандующим в Нижней
Германии, а командующий Верхней Германии и некогда
сторонник Сеяна, Гетулик, таким образом оказался зятем
нового консула, впрочем, Дион его тоже характеризует
как сторонника свергнутого префекта. Однако молодой
Апроний обладал качествами, которые вполне могли ком¬
пенсировать этот существенный политический недостаток:
он был прекрасный собеседник и обладал превосходным
чувством юмора. Он прославился, в частности, тем, что
посмеялся над Тиберием, пригласив на Флоралийские
празднества одних только лысых, но к счастью для него,
Тиберий, судя по всему, шутку оценил*.Через месяц после вступления в консульскую дол¬
жность Калигула от нее отказался, но предоставил Апро-
нию возможность остаться в этой должности еще полгода,
из чего видно, что в начале 39 г. некоторое уважение к се¬
нату сохранялось. Калигулу сменил Санквиний Максим,
префект города Рима. Он до этого некоторое время уже
занимал консульскую должность и был единственным за
пятьдесят с лишним лет, кто кроме императоров занимал
консульский пост дважды. Не вполне ясно, почему ему бы¬
ла оказана такая честь, но не исключено, что этим он был
обязан присутствию в Риме своего друга Меммия Регула,
который, как уже говорилось, прибыл на бракосочетание
своей, теперь уже бывшей, жены^.Предыдущий год Калигула был занят заговором, воз¬
никшим при дворе за время его болезни. Все это привело
к нарастанию недоверия и подозрительности, что, в част¬
ности, выразилось в отзыве из Египта Флакка и его после¬
дующей ссылке. Если прав Дион, то в 39 г. разрозненные
случаи жестокости императора трансформировались в це¬
лую кампанию зверств и репрессий. Казнь Гемелла и его
сторонников и обожествление Друзиллы должны были
продемонстрировать сенаторам, что Калигула перестал
быть послушным и уступчивым юнцом, каким они хотели
бы его видеть. И неизбежно в умах многих должна была
зародиться надежда на скорую замену его тем или иным
способом. Многие сенаторы, конечно, не осмеливались вы¬
сказывать эту мысль вслух, но были наверняка и такие,
кто начал создавать активную оппозиционную группу.
Наиболее серьезный инцидент произошел, когда в ка-180
К0Й‘Т0 момент 39 г. Калигула явился в сенат и осыпал его
членов невиданными угрозами^. Конфронтация приобрела
невероятный накал, но, к сожалению, в источниках не со¬
держится указаний на причины подобного взрыва. Как от¬
мечают некоторые исследователи, собирая компромат на
Макрона и других, Калигула наверняка обращался к про¬
токолам предыдущих процессов, которые он якобы уничто¬
жил, придя к власти, и в этих записях мог обнаружить и
свидетельства причастности к закулисным интригам ряда
сенаторов"*. Проблема заключается в том, что подобные
изыскания, если они действительно были проведены, дол¬
жны были быть предприняты за год до этого, и их нельзя
рассматривать как непосредственную причину событий го¬
да текущего. Начиная с выступления Калигулы в сенате и
до конца 39 г. был вынесен целый ряд приговоров, вот по¬
чему сильно искушение истолковать гневную речь Калигу¬
лы в сенате как результат впервые обнаруженных призна¬
ков заговора. Новые улики могли заставить Калигулу
по-новому взглянуть на протоколы старых процессов. Бо¬
льшая часть компромата на отдельных сенаторов наверня¬
ка была передана Калигуле тайно, так что нет ничего уди¬
вительного в том, что она осталась тайной и для нас. Но
все это, однако, не более чем предположение. Мы можем
только констатировать, что в 39 г. напряженность между
императором и сенатом достигла критической отметки и
вылилась в серьезное противостояние. Не прибавляет
определенности и отсутствие четкой хронологии событий
у Диона, так что мы даже не знаем точной даты драмати¬
ческих событий в сенате^.Во время этого выступления императора произошел
эпизод, который Болдсон называет самым важным событи¬
ем в жизни сената после свержения Сеяна; Калигула на¬
бросился на сенаторов с обвинениями в лицемерии, с ка¬
ким они поддакивали ему в критике Тиберия. Он заявил,
что его личные действия еще не могут служить основани¬
ем для поведения, которое нельзя трактовать иначе как
умаление императорского величия. После этого он пере¬
шел к анализу дел всех казненных, причем главная его
мысль заключалась в том, что обвинение исходило не от
императора, а по сути дела — от сената. Подтверждением
тому, как оказалось, служили те самые материалы судеб¬181
ных разбирательств, которые он якобы уничтожил. Но са¬
мым сильным стало обвинение сенаторов в том, что они
сначала осыпали Тиберия и даже Сеяна всякими почестя¬
ми, а затем с не меньшим энтузиазмом подвергли их пору¬
ганию, из чего вытекал вывод, что и почести, оказанные
самому Калигуле, не могут служить залогом их последую¬
щей верности и что они не более чем маскировка ненавис¬
ти законодателей к императору. Рассказ Диона в какой-то
мере подтверждается Светонием, который отмечает, что
Калигула вообще всех сенаторов объявил прихвостнями
Сеяна, предателями матери и братьев {Seiani clientes,
matris ас fratrum suorum delatores) на основании доно¬
сов, которые будто бы сжег. Он оправдывал Тиберия,
утверждая, что тот поневоле свирепствовал, оказавшись в
окружении одних клеветников^. Дион далее пишет, что Ка¬
лигула прибег к неожиданному риторическому приему и
обратился к памяти Тиберия, который, по его словам,
одобрил бы его действия. В заключение он заявил, что не
может считать себя в безопасности, даже если пойдет на
поводу у сенаторов, и потому единственно верной такти¬
кой будет держать их в страхе. Очень возможно, что он
завершил свое выступление известной строкой из траге¬
дии Ацция — «пусть ненавидят, ежели боятся» (oderint
dum metuantVВозврат к судам по обвинению в умалении величия на¬
глядно показывает, насколько серьезный оборот приняли
события. Конечно, Калигула уже в 37 г. сумел упрочить
свои позиции, и не прибегая к таким мерам юридического
порядка. Но надо помнить, что тогда он боролся против уз¬
кого круга видных деятелей. Теперь же угроза обвинения
в умалении величия повисла над всеми сенаторами без
разбора, и возврат к старой судебной практике не мог не
вызывать тревоги. Однако сенаторы остались верны духу и
букве закона. Возврат к закону об умалении величия, как
и предшествующая его отмена, требовал их одобрения®.
Они не колеблясь дали его, и уже на следующий день ста¬
ла ясна вся глубина их унижения: сенаторы вознесли хва¬
лу Калигуле — искреннему и благочестивому правителю,
и каждый из присутствующих наверняка в душе радовал¬
ся, что лично его пока не коснулась карающая рука. Сенат
проголосовал за ежегодные жертвоприношения в честь им¬182
ператорского Милосердия, которые должны были соверша¬
ться в годовщину знаменательной речи. Предполагалось,
что на церемонии на Капитолий будут вносить золоченую
статую Калигулы, а мальчики из самых знатных семей бу¬
дут хором петь хвалебные гимны^. Планировались и специ¬
альные ритуалы. Традиция Милосердия у Юлиев — Клав¬
диев была одной из самых почитаемых. Милосердие почи¬
талось как качество, необходимое в обращении с повер¬
женным врагом. Это понятие к концу республиканской
эпохи приобрело особый смысл и главным образом ассоци¬
ировалось с Цезарем. При Тиберии традиция получила да¬
льнейшее развитие, и в 22—23 гг. была отчеканена монета
с изображением императора в лавровом венке и со щитом,
а в 28 г. сенат распорядился соорудить специальный ал¬
тарь Милосердия*®. Особое внимание к этой традиции в39	г. служит лишним доказательством того, что Калигула
раскрыл некий заговор, после чего решил продемонстриро¬
вать свое великодушие по отношению к тем, кто проявил
к нему нелояльность* ^Учитывая, что все события 39 г. покрыты густым мра¬
ком, было бы напрасно пытаться оценить истинные наме¬
рения, коими руководствовался сенат. За два года до это¬
го государственные мужи, несомненно, верили, что моло¬
дым правителем они смогут манипулировать как захотят.
Удивительно, что и двумя годами позже они еще находи¬
лись в плену этой иллюзии. Еще более важным представ¬
ляется то, что Калигула, судя по всему, в полной мере
оценил эффект устрашения сенаторов Отдельный сена¬
тор, который становился объектом высочайшего неудово¬
льствия, отныне знал, что в конечном счете защиты ис¬
кать ему негде. Инстинкт должен будет заставить его
примкнуть к «стаду», которое, не имея сил для немедлен¬
ной атаки, предпочтет опуститься до раболепия и лести.
Ясно, что 39 г. потребовал от императора определенных
усилий для упрочения позиций в отношениях с сенатом.
Дион пишет, что известный эпизод с сооружением моста
через Неаполитанскую бухту произошел сразу после рез¬
кого выступления в сенате и, стало быть, имел целью по¬
казать, насколько Калигула контролирует ситуацию. Не
исключено, что это была уже вторая его поездка в Кам¬
панию за год, поскольку в другом месте Дион утвержда¬183
ет, что, недовольный поведением толпы на играх, Калигу¬
ла в досаде отбыл в Кампанию и вернулся только на
празднование дня рождения Друзиллы (дата которого нам
не известна). Дошедшие до нас сведения о событиях 39
г. настолько разрозненны и сумбурны, что мы даже не
можем сказать, имели ли место два эпизода или же это
был один и тот же случай.Параллельно с этими событиями произошли сущест¬
венные перемены и в личной жизни императора. Он раз¬
велся с Лоллией и женился еще раз. Источники расхо¬
дятся по вопросу о том, когда именно это произошло. И
Светоний, и Дион утверждают, что развод с Лоллией по¬
следовал очень скоро после свадьбы, отпразднованной,
судя по всему, в сентябре 38 г^^. В другом месте Дион
пишет, что Калигула развелся непосредственно перед
тем, как заключить свой последний брак, с Цезонией, ко¬
торый он склонен относить на конец 39 г., то есть на
время, когда император надолго отбыл на Север. Сущест¬
вует предположение, что последнее бракосочетание Кали¬
гулы состоялось где-то в Галлии. Отчасти оно находит
подтверждение в недавно опубликованных текстах лион¬
ского происхождения, из которых следует, что на церемо¬
нии закладки некоего сооружения в Лионе вместе с Ка¬
лигулой присутствовала знатная женщина (имя ее не
упомянуто)^^. Известно, что новая супруга императора
принимала участие в приготовлениях к триумфу в честь
его возвращения, но это не мешало ей на какое-то время
отбыть и вернуться, после того как он в 39 г. отправился
на германскую границу. Что касается церемонии бракосо¬
четания в Галлии, то тут возникают серьезные сомнения.
Когда вскоре после свадьбы родилась его дочь, Калигула
точно находился в Риме и принял участие в официальных
церемониях в честь новорожденной на Капитолии^'*. У
Диона сразу после описания женитьбы Калигулы следуют
рассуждения о том, что в силу необычайно жаркой пого¬
ды над форумом были устроены навесы, а это скорее все¬
го могло произойти в разгар лета, а не поздней осенью,
следовательно, наиболее вероятно, что свадьба состоя¬
лась летом^^. Не следует забывать, что Дион упоминает о
летней жаре словно задним числом, как бы подводя итог
всем событиям 39 г., подобно тому как Тацит нередко за¬184
вершает рассказ о том или ином годе римской истории
какими-то упущенными прежде деталями*®.Тогда как же быть с разводом с Лоллией? Дион пи¬
шет, что Калигула избавился от нее под предлогом бес¬
плодия, однако в действительности она ему просто наску¬
чила. В этой связи уместно вспомнить рассуждения по
поводу Лолл ИИ Тацита, который пишет, что ее шансы на
супружество с Клавдием увеличивались в связи с ее бес¬
плодием, поскольку в таком случае она не могла поме¬
шать осуществлению монарших планов относительно пре-
емника*^. Если это соответствует истине, то развод ско¬
рее всего произошел весной 39 г., по-видимому, вскоре
после того, как забеременела любовница Калигулы. Све¬
тоний пишет, что Калигула навсегда запретил Лоллии
вступать в близкие отношения с каким-либо другим муж¬
чиной, а Майзе в этой связи замечает, что Калигула,
должно быть, опасался, что, понеси она от другого — и
обвинение в бесплодии бумерангом вернется к нему*®. С
другой стороны, первая жена Калигулы умерла беремен¬
ной, а четвертая родила непосредственно перед свадьбой,
следовательно, Калигула мог не беспокоиться за свою
мужскую репутацию. К тому же аналогичные ограниче¬
ния в отношении других мужчин он налагал и на свою
вторую жену, и не исключено, что все это — лишь иска¬
женная трактовка некоего периода воздержания, какого
он требовал от них до нового брака.Судя по всему, в своей новой жене — Милонии Цезо-
нии — Калигула поистине нашел родственную душу. Она
была дочерью Вистилии, известной тем, что состояла в
браке шесть раз. Плиний увековечил ее беременности в
своей «Естественной истории». Предположительно в родне
Вистилии была ее тезка, которая официально числила се¬
бя проституткой — возможно, с тем чтобы избежать обви¬
нения в прелюбодеянии*^. Цезония была рождена в шес¬
том браке^о. Светоний пишет, что последняя жена импера¬
тора не отличалась ни молодостью, ни красотой, но зато
славилась расточительством и порочностью. К тому же у
нее уже были три дочери. Она родилась приблизительно в5	г., то есть была лет на семь старше Калигулы, что для
Рима само по себе весьма необычно^*. Портрет Цезонии
недавно был идентифицирован на монете времен Ирода185
Агриппы. Изображения Калигулы на монетах Агриппы от¬
личаются большим сходством с оригиналом. В таком слу¬
чае черты Цезонии говорят о довольно властной и суровой
женщине, которая в самом деле выглядит более зрелой,
чем Калигула^^. Светоний называет ее распутной, но при¬
знает, что Калигула питал к ней искреннее чувство (он да¬
же, кажется, хранил ей верность) и гордился женой до та¬
кой степени, что показывал ее обнаженной своим друзьям
и выводил ее к войскам рядом с собой, верхом, с легким
щитом, в плаще и шлеме. Современники не понимали ее
очарования — отсюда истории о том, что она якобы опои¬
ла Калигулу приворотным зельем^^. Разумеется, в ее поль¬
зу говорило наличие у нее уже троих детей — по крайней
мере, она не была бесплодна. К моменту бракосочетания
она была на сносях, а Светоний и вовсе пишет, что свадь¬
ба была сыграна только после рождения дочери (Дион же
считает, что за месяц до родов). Калигула нарек дочь в
честь покойной сестры Юлии Друзиллы и обожал ее. На
реверсе уже упомянутой монеты времен Ирода Агриппы
она изображена с фигуркой Виктории. Подпись гласит:
«Друзилле, дочери Августа».В день рождения дочери Калигула пронес ее по храмам
всех богинь на Капитолии и возложил на колено статуи
Юпитера (как пишут Дион и Иосиф Флавий, засвидетель¬
ствовав тем самым небесное отцовство), а затем — на ло¬
но Минервы, «поручив» богине растить и вскармливать ре¬
бенка. Некоторые современные ученые усматривают в
этом египетскую традицию, которая, впрочем, не противо¬
речит римской. Так, Квинтий Катул видел во сне ребенка
(Августа) на коленях у Юпитера Капитолийского, при
этом бог якобы попросил его не забирать малыша, которо¬
му было уготовано стать спасителем Рима2^. Кажется, Ка¬
лигула передал дочери все самое худшее, и она отличалась
таким диким нравом, что уже в детстве выражала свой
гнев, царапая других детей. По этому поводу папаша со
смехом замечал, что это есть лучшее доказательство его
отцовства^^.В сентябре отношения Калигулы с сенатом накалились
до предела. К третьему числу месяца Калигула отстранил
от должности обоих консулов. Речь, конечно, шла о смен¬
ных консулах, вступивших в должность только 1 июля.186
Император назвал две причины такого- решения. Первая
заключалась в том, что они-де не сумели организовать по
случаю его дня рождения благодарственного молебна и
празднования. Проводились, как и в предыдущие годы,
гонки на колесницах и другие зрелища, однако Калигула
счел это недостаточным. Вторая причина была в том, что
консулы провели традиционные празднества по случаю го¬
довщины победы при Акции. Калигула объявил, что боль¬
ше не потерпит игр в честь побед при Акции и на Сици¬
лии, которые проводились 2 и 3 сентября, поскольку эти
события имели катастрофические последствия для народа
Рима^^. Официальная формулировка, конечно, была далека
от истинных причин, но Калигула не остановился на сло¬
весной критике, а сместил консулов и преломил их фас¬
ции, являвшиеся символом полномочий. Один из уволен¬
ных принял происшедшее настолько близко к сердцу, что
покончил с собой, из чего можно заключить, что Калигула
вполне мог заподозрить их и в более серьезных проступ¬
ках и, возможно, что не без оснований. Конец 39 г. был
отмечен заговорами и предательством, и нельзя исключить
участия в них одного или обоих консулов^^ Описывая эти
события, Дион не упоминает сменных консулов 39 г., од¬
нако в другом месте он сообщает, что консулом в том году
был Гней Димиций Корбулон. Ясно, что речь может идти
лишь об одном из разжалованных сменных консулов2®.Корбулоном звали великого генерала времен Нерона, и
существует расхожее мнение о том, что это был сын того
самого консула 39 г2^. Что мы о нем можем сказать? Нам
известно, что он был пятым мужем тещи Калигулы Висти-
лии, и не исключено, что родство с императором сослужи¬
ло ему хорошую службу. Тацит пишет, что в 21 г. Корбу¬
лон, будучи сенатором в звании претора, поднял в сенате
шум по поводу своего права голосовать первым (по стар¬
шинству), а также (возможно, уже в другом году) высту¬
пил с критикой дорожного хозяйства и был в результате
назначен комиссаром по делам дорог. Дион в этой связи
добавляет, что Калигула прибегал к его услугам для нака¬
зания продажных дорожных чиновников и что в благодар¬
ность за службу ему была пожалована консульская дол¬
жность^®. Остается незаполненным большой промежуток
времени между преторской должностью Корбулона (окон¬187
чившейся не позднее 21 г. н.э.) и его консульством 39 г., а
ведь и в 21 г. он едва ли мог быть молодым человеком. Бо¬
лее того, перечисляя детей Вистилии, Плиний замечает,
что генерал Корбулон имел консульское звание, тем са¬
мым словно противопоставляя отца и сына^‘. Выходит, что
уцелевший после передряг 39 г. консул был не кто иной,
как знаменитый Корбулон, а никак не его отец, а значит,
Дион попросту спутал отца с сыном. Правда, с уверенно¬
стью этого утверждать нельзя.Светоний пишет, что сенат оставался без консулов все¬
го три дня, а Дион сообщает, что новым сменным консу¬
лом стал Гней Домиций Афер, назначенный незамедлите¬
льно {eythysY'^. Сведения о его напарнике содержатся в
недавно обнаруженных документах из Помпеи {tabulae се-
retae). Это был Авл Дидий Галл, причем 15 сентября он
уже точно находился в консульской должности^^. Возвы¬
шение Афера до консула было само по себе необычно и,
как свидетельствует Дион, могло служить уроком выжива¬
ния. Он был известен в Риме как выдающийся оратор, и
его изысканные остроты стали настолько популярны, что
были собраны и изданы отдельным сборником, упомина¬
ние о котором находим у Квинтилиана^"^. Во времена Сея¬
на он был одним из активных участников репрессий про¬
тив родни Калигулы и руководил обвинительным процес¬
сом по делу друга Агриппины — Клавдия Пульхры (обви¬
ненной в измене и прелюбодеянии) и ее сына Квинтилия
Вара, чего Калигула, по-видимому, никогда ему не про¬
стил. Приблизительно в 39 г. он сам был осужден на том
основании, что воздвиг статую Калигулы с надписью, из
которой следовало, что император уже на двадцать седь¬
мом году жизни во второй раз получил консульство. Текст
задумывался как комплимент, но Калигула, по-видимому,
рассудил иначе и усмотрел в нем намек на его незрелость.
Будучи высокого мнения о своем ораторском мастерстве,
Калигула лично вел процесс. Судя по всему, Афер решил
в ответном слове не подвергать сомнению выдвинутое об¬
винение, а высказать восхищение речью обвинителя. Он
не стал защищаться, а повторил слово в слово обвинитель¬
ный текст, сопровождая пункты обвинения восторженны¬
ми оценками^^. Наконец он с мольбой и благоговением пал
перед Калигулой ниц — не как перед императором, а как188
перед превосходным оратором. И тогда тот отказался от
обвинения под нажимом вольноотпущенника Каллиста,
благоволившего к Аферу. На вопрос, зачем он вообще за¬
тевал этот процесс, Калигула, как говорили, ответил, что
было бы преступлением оставить столь блистательную
речь при себе^®.Ясно, что этот рассказ нельзя безоговорочно прини¬
мать на веру. Афер получил должность консула в один из
самых шатких моментов правления Калигулы. Император
собирался уехать из Рима, и ему нужен был человек, кото¬
рому он мог бы целиком доверять, для руководства сена¬
том и всей ситуацией в стране. Если Калигула действите¬
льно решил изменить свою позицию в отношении Афера и
продвинуть его, то причиной тому была мысль о его полез¬
ности. Более того, по всей видимости. Афер потрудился на
славу. Не случайно именно в период его консульства были
раскрыты несколько заговоров против Калигулы как в про¬
винциях, так и при дворе. Вполне вероятно, что ключевую
роль в разоблачениях сыграл именно Афер вместе с Кал¬
листом. Конечно, целый арсенал политических тайн, кото¬
рые давали их обладателю влияние и власть, представляли
для Каллиста, преследующего свои цели, куда больший
интерес, нежели ораторские способности Афера.Коллега Афера по консульству, Авл Дидий, уже во вто¬
рой половине 38 г. получил первое признание своих заслуг
и был назначен на должность куратора Акварума вместо
Марка Порция Катона. Это.была должность главы само¬
стоятельного комитета из трех представителей, созданного
еще при Августе и ведавшего водоснабжением. На этой
должности он прослужил до 49 г^^. Вообще-то она предпо¬
лагала консульское звание, но поскольку Дидий получил
консульство только в 39 г., следовательно, в 38-м он еще
носил звание претора, и его назначение на эту должность
означало признание за ним особых заслуг. По-видимому,
Калигулу привлекли в нем честолюбие и организаторские
способности^®. Дидий был человек карьеры, верный и тру¬
долюбивый слуга типа Меммия Регула. Если консульство
Афера стало наградой за политическую лояльность, то Ди¬
дий получил свое звание за усердный труд и компетент¬
ность. Возможно, что в конце 39 г. Калигула стремился за¬
ручиться его всемерной поддержкой^^. Домиций Афер189
снисходительно относился к своему трудяге-напарнику.
Квинтилиан рассказывает, что по какой-то причине Дидий
активно добивался одной из провинций (скорее всего —
Британии), а заполучив ее, стал ворчать, что ее ему навя¬
зали. Афер на это иронично посоветовал: «Потрудись на
благо отечества!»^®Совершенно очевидно, что в 39 г. Калигула уже чувст¬
вовал опасность, исходившую из разных источников. Со¬
гласно Диону на строительство моста в Байях ушли такие
средства, что императору пришлось сфабриковать несколь¬
ко обвинений против богатых людей, дабы пополнить каз¬
ну. Многие умерли в застенках, а некоторые были сброше¬
ны с Тарпейской скалы либо пошли на самоубийство. Фи¬
нансовая подоплека дела у Диона представляется весьма
надуманной: в другом месте, описывая те же события, он
сам говорит о царившем в обществе страхе, когда многие
люди, включая эдилов и преторов, были вынуждены оста¬
вить свои кресла и предстать перед судом за тесные отно¬
шения с врагами императора^^ На самом деле не вызывает
сомнений факт существования в тот момент серьезной оп¬
позиции императору. Ясно и то, что его реакция была бес¬
пощадной, а любые финансовые выгоды, следовавшие за
устранением врагов, были не более чем «нечаянной радо¬
стью». К сожалению, из жертв репрессий 39 г. мы мало
кого знаем по имени. Дион называет некоего Тиция Руфа,
осужденного за неуважение к сенату, выразившееся в том,
что он позволил себе высказаться, будто сенаторы голосу¬
ют вразрез со своими убеждениями. Он был вынужден по¬
кончить с собой. Учитывая характер обвинения, можно
предположить, что оно было выдвинуто каким-то более по¬
добострастным сенатором, а не самим Калигулой. Был так¬
же осужден претор Юний Приск, суть обвинения нам не¬
известна, но мишенью, по-видимому, было его имущество.
Когда после его самоубийства стало ясно, что его состоя¬
ние не так велико, как можно было ожидать, Калигула от¬
пустил по его поводу саркастическое замечание в том
смысле, что Приск-де пострадал ни за что.^^ К 39 г. Дион
относит и ссылку Карринаса Секунда, вызванную, по его
мнению, чрезмерной завистливостью и подозрительностью
императора. Судьба Карринаса служит наглядным приме¬
ром радикального изменения отношения к цензуре и сво¬190
боде печати, поскольку ему вменялось в вину произнесе¬
ние в качестве упражнения по риторике речи, направлен¬
ной против тирании. Судя по всему, местом ссылки для се¬
бя он избрал Афины, где позднее покончил жизнь само¬
убийством. Можно сказать, что судьба Карринаса ознаме¬
новала начало трений между императором и философами,
которые достигли более высокой отметки на следующий
год^^.В 39 г. изменения позиций императора коснулись и
военного командования. Часто они трактуются как прояв¬
ление неуверенности со стороны Калигулы. Филон утвер¬
ждает, что император очень опасался тех наместников
провинций, которые имели в своем распоряжении много¬
численные войска. Вероятнее всего, именно в этом году
произошла реорганизация провинции Африка, когда сена¬
тор-наместник лишился командования ее легионом'^'^. Тем
не менее некоторые из этих изменений вполне могли но¬
сить рутинный характер и не иметь политической подо¬
плеки. Так, до нас дошли надписи, из которых следует,
что Луций Волузий Сатурнин был наместником Далма¬
ции по меньшей мере с 29 г., то есть стал им еще при
Тиберии. Приблизительно в 40 г. он был заменен другим
человеком, но не из-за опалы, а в силу преклонного воз¬
раста: известно, что в 39 г. н.э. ему было семьдесят три
года. По возвращении в Рим он был назначен префектом
Вечного Города. Тацит отмечает его дружеские отноше¬
ния со всеми принцепсами, при которых ему довелось
служить. Иными словами, перед нами пример того, как
человек начал свою карьеру при Тиберии, а продолжил
при Калигуле. Интересна и личность его преемника. Им
стал Луций Аррунтий Камилл Скрибониан (консул 32 г.),
который являлся приемным сыном того самого Луция Ар-
рунтия, что был осужден за умаление величия при Тибе¬
рии и предпочел покончить жизнь самоубийством, чем
жить под властью Калигулы. Похоже, Скрибониан верой
и правдой служил Калигуле, но при Клавдии поднял мя¬
теж и умер в Далмации в 42 г"^^.К времени прихода Калигулы к власти Уммидий Квад¬
рат был наместником Лузитании, и в начале 37 г. он при¬
нес клятву верности новому императору. Стало уже тради¬
цией, что пост в Лузитании был прямой дорогой к консу¬191
льству, и Квадрат действительно стал сменным консулом в40	Таким образом получается, что, будучи отозван из
своей провинции в 39—40 гг.. Квадрат избежал опалы, о
чем красноречиво свидетельствует его консульское зва¬
ние. Сменить его был направлен наместник Испании
Ближней Гай Аппий Юний Силан, консул 28 г. Как бы то
ни было, Аппий, по имеющимся данным, начинает участ¬
вовать в Арвальских ритуалах с начала 39 г., причем в ка¬
честве Магистра, однако впоследствии упоминания о нем
исчезают"*^. Любопытно, что Аппий Силан тоже входил в
число осужденных в 32 г. по закону об умалении импера¬
торского величия, скорее всего — как сторонник Сеяна,
однако это никак не отразилось на его карьере при Кали¬
гуле.Нет почти никаких сомнений в том, что в 39 г. прои¬
зошла смена еще одного главы провинции: Луция Вител-
лия на посту наместника Сирии сменил Публий Петро-
ний^®. Положение наместника Сирии было исключительно
важным, здесь стояли четыре легиона, с которыми по мо¬
щи могли сравниться лишь войска в Верхней и Нижней
Германии. Если верить Диону, Вителлий вполне справлял¬
ся со своими функциями, но его успехи как раз и вызвали
у Калигулы подозрения. Предположительно Вителлий со¬
хранил жизнь только благодаря своей хитрости: он разыг¬
рал перед императором proskynesis и стал возносить ему
молитву как божеству, а затем, притворившись, что не ви¬
дит луны, произнес тираду о том, что только богу дано ли¬
цезреть другого бога. Калигула был этим так растроган,
что Вителлий не только уцелел, но процветал и в дальней¬
шем. Вот вам еще один пример легенды о счастливом из¬
бавлении, которой, впрочем, впоследствии сам Вителлий
объяснял благоволение к нему Калигулы. Разумеется, со
временем он превратился в ходячую лесть и стал для всех
образцом низкопоклонства (adulatorium dedecus). Не сле¬
дует забывать, что сын Вителлия Авл, будущий импера¬
тор, водил с Калигулой тесную дружбу, так что отзыв Ви¬
теллия из провинции вполне можно расценивать как рядо¬
вое событие. К тому же сменил его на посту наместника
Публий Петроний, человек, безусловно, незаурядных спо¬
собностей, который прекрасно подходил на эту должность,
а кроме того, был с Вителлием в родстве: он был женат на192
дочери некоей Вителлин и одновременно являлся тестем
сына Вителлия Авла^^.И все же по крайней мере два из новых армейских на¬
значений нельзя считать рутинным делом, а скорее свиде¬
тельством стремления Калигулы разделаться с противни¬
ками. В первом случае был отстранен Кальвизий Сабин,
назначенный наместником Паннонии в конце 36 Когда
летом 39 г. Сабин вернулся в Рим, он был осужден вместе
с женой Корнелией. Сабин был не единственным, чья се¬
мья пострадала от этого дела. Он, как и Винициан, входил
в группу из пятерых человек, обвиненных в 32 г. после па¬
дения Сеяна в умалении величия. Благодаря вмешателству
Цельса — трибуна городской когорты — его и Аппия Си-
лана тогда освободили. Сабин вышел из этой истории не¬
вредимым, но в 39 г. удача ему изменила^*. Обвинение, ко¬
торое предъявил ему Калигула, источники точно не назы¬
вают, но Дион сообщает некоторые подробности преступ¬
лений, вмененных Корнелии. Ее обвинили в том, что она
совершала обход караульных и «наблюдала за военными
маневрами». Последняя формулировка находит подтверж¬
дение и у Тацита, свидетельствующего, что она явилась в
лагерь в солдатской форме и вступила в половую связь с
часовыми, а также была застигнута с Титом Винием «в
штабе» {in principiisY'^. Тацит пишет, что Виния обвинили
в прелюбодеянии и заковали в кандалы, а позднее освобо¬
дили (возможно, уже после смерти Калигулы) и направи¬
ли командовать легионом. Он стал близким другом буду¬
щего императора Гальбы, вместе с которым впоследствии
и был убит. Не исключено, что Корнелия была осуждена
за то же преступление, что и муж, обвинение же в развра¬
те служило только прикрытием для политического дела.Об	этом отчасти говорит и упоминание «штаба войск»: са¬
мо по себе это не таило ничего греховного, особенно если
вспомнить примеры Агриппины или Планцины, но можно
предположить, что ее подозревали в агитации среди сол¬
дат паннонских легионов. Конечно, утверждать это со
всей уверенностью нельзя^^. Как бы то ни было, обвинения
против Сабина и его жены были настолько серьезны, что
подвигли их на самоубийство. Судя по всему, в Паннонии
Сабина сменил Авл Плавтий, который впоследствии про¬7—137	193
славился как главнокомандующий войск Клавдия в начале
вторжения в Британию^"^.Сабин был связан еще с одним человеком, сыгравшим
большую роль в событиях 39 г.: в 26 г. он был консулом в
паре с Корнелием Лентулом Гетуликом. Эта связь весьма
эфемерна, но существует вероятность того, что жена Са¬
бина, Корнелия, одновременно являлась сестрой Гетулика
и ее полное имя было Корнелия Гетулика^^. Гетулик, легат
Верхней Германии, был сын Косса Корнелия, консула 1 г.
до н.э. Именно благодаря его победе над гетулианцами в
африканской кампании 6 г. н.э. к родовому имени было до¬
бавлено имя Гетулик. Оно перешло и к сыну, которого
Веллей рисует как «юношу, рожденного со всеми возмож¬
ными талантами» (adulescens in omnium virtutum exempla
genitusY^. Как и многие другие представители римской
знати, он сочетал военно-политическую карьеру с литера¬
турным творчеством и прославился как поэт. В качестве
такового о нем упоминает Плиний, а Мартиал ссылается
на него как на пример поэтического новаторства в плане
свободного обращения со словом^^Гетулик был консулом в 23 г., а в 26 г. занимал эту по¬
четную должность вдвоем с Сабином^^. В 29 г. он стал ле¬
гатом Верхней Германии^^. Там его положение оказалось
весьма прочным. Во-первых, есть все основания полагать,
что он сменил своего брата Косса Корнелия Лентула на
посту командующего: таким образом четыре легиона Верх¬
ней Германии оказывались в последовательном подчине¬
нии у двух военачальников из одного рода, что давало га¬
рантии их лояльности. Кроме того, его тесть, Луций Апро-
ний с 24 г. являлся легатом Нижней Германии, и Тацит
небезосновательно утверждает, что влияние Гетулика рас¬
пространялось и на четыре легиона под командованием
Апрония^.Ясно, что прямое и косвенное подчинение восьми леги¬
онов одному человеку не могло не вызывать тревоги у Ти¬
берия, которая и проявилась после устранения Сеяна. В
34 г. Гетулик был обвинен в связи с тем, что его дочь бы¬
ла помолвлена с сыном Сеяна, но приговора избежал. Та¬
цит пишет, что Гетулик послал Тиберию письмо из Герма¬
нии, в котором напомнил, что породниться с Сеяном ему
рекомендовал сам император и он ни в коей мере не пре¬194
взошел Тиберия в неверной оценке Сеяна. Он заверял им¬
ператора в своей неколебимой верности, и соответствен¬
но, управление провинцией должно остаться в его руках
подобно тому, как Тиберий сохранил за собой принципат.
Признавая неправдоподобность этой истории, Тацит тем
не менее склонен ей верить, поскольку в конечном счете
единственным уцелевшим из связанных с Сеяном людей
был именно Гетулик^^. Таким образом, Гетулик еш.е рань¬
ше, то есть после устранения Сеяна, доказал, что его на¬
значение на высокий военный пост ни в коей мере не про¬
диктовано политическими соображениями. Судя по всему,
он без труда сумел расположить к себе Калигулу. Возмож¬
но, обладая литературным даром, он прибег к лести в поэ¬
тической форме, намекнув на то, что, будучи уроженцем
города Тибура, связанного с именем Геракла, император
не мог не воспринять лучей его легендарной славы. Срав¬
нение Калигулы с Гераклом, легко расправлявшимся с лю¬
быми врагами, пришлось очень кстати, учитывая обстанов¬
ку и события 39 г., когда император фактически планиро¬
вал военную кампанию против германцев и британцев. Ес¬
ли предположить, что Гетулик в самом деле рассчитывал
принять участие в предстоящей кампании, то вполне ло¬
гично, что он стал превозносить будуш,ие победы в поэти¬
ческой форме^2. Фрагмент поэмы дошел до нас в работе
грамматика второй половины первого века Проба, в кото¬
рой содержится комментарий к поэме Вергилия «Георги-
ки». В одном из фрагментов Проб цитирует Гетулика, рас¬
суждающего о британцах {«сит ait de Britannis»):Non aries ilium verno ferit aere cornu,Cnosia nec geminos praecidunt cornua, tantumSicca Lycaonius resupinat plaustra Bootes^^.Эти строчки прекрасно отображают размах император¬
ских амбиций в 39 г. Перед читателем рисуется феномен
астрономического масштаба: чем дальше продвигается на
север герой, тем больше звезд начинает вращаться вокруг
зенита северного полушария (обратное утверждение верно
в отношении южного полушария). Тема удаленности Бри¬
тании в латинской литературе не нова, и мотив обращения
вокруг некоего полюса служит наиболее поэтичной фор¬7*	195
мой ее отражения. Прекрасный пример поэтической мета¬
форы в поэме, посвященной правителю, готовящемуся за¬
воевать этот удаленный уголок!Нельзя сказать, что дела в Верхней и Нижней Герма¬
нии шли превосходно, и там и тут римские войска вынуж¬
дены были несколько отойти — главным образом, в силу
снижения воинской дисциплины. Гетулика больше волно¬
вала личная популярность в войсках, нежели поддержание
их боеготовности^^. Учитывая его некомпетентность, едва
ли можно считать удивительным его отзыв с поста коман¬
дующего. Однако обстоятельства, при которых это было
сделано, остаются одной из великих загадок правления Ка¬
лигулы. Мы знаем, что в 39 г. император отбыл на Север
для участия в военных кампаниях против германских и
британских племен. К 27 октября в Рим пришло известие
о казни Гетулика (см. ниже). Точно не известно, когда
именно выступил в поход Калигула, но скорее всего, это
случилось в начале сентября, после назначения новых
консулов. И Дион, и Светоний считают, что он отбыл вне¬
запно, причем не из самого Рима. Дион пишет, что отъезд
произошел из окрестностей столицы (proasteion), а Свето¬
ний свидетельствует, что сначала Калигула отправился в
Меванию посмотреть на источник Клитумна — живопис¬
ное местечко милях в ста на север от Рима. Это место сла¬
вилось к тому же своими оракулами, которые посоветова¬
ли Калигуле пополнить свой отряд телохранителей-герман-
цев, подтолкнув его тем самым к отъезду в Германию.Светоний добавляет, что Калигула выехал в Германию
в спешном порядке {festinanter et rapide), и для пущей
скорости жителям попадавшихся по пути городов было
приказано мести перед обозом дорогу и поливать пыль во¬
дой. Однако он не забыл о своем комфорте и весь путь
проделал на носилках, которые несли восемь человек®^. За¬
чем понадобилось Калигуле отбывать на войну таким нео¬
бычным образом, остается загадкой. Стремительность и
отправная точка отъезда позволяют думать, что он хотел
сохранить свои намерения в тайне, в первую очередь от
Гетулика, до самого последнего момента. Хотя, если взгля¬
нуть на вещи с практической стороны, трудно сказать, ка¬
кая тут была разница. Ясно, что независимо от того, когда
Гетулик узнал о приезде Калигулы, он наверняка предпри¬196
нял все возможные меры предосторожности. Как бы то ни
было, снаряжение императора с войском в поход, который
должен был продлиться не меньше полугода, требовало
тщательнейшей подготовки, даже если принять, что рисуе¬
мая Дионом роскошь императорского обоза сильно преуве¬
личена.В дороге на Север Калигулу сопровождали актеры, гла¬
диаторы и женщины. Он также взял с собой часть прето¬
рианцев, которые, в силу спешки, были вынуждены вью¬
чить знамена на мулов, чтобы не отстать от обоза. Вряд
ли их присутствие может означать повышенные меры бе¬
зопасности: Клавдий тоже брал с собой преторианцев в
поход на Британию, а две когорты преторианцев даже сра¬
жались вместе с Германиком в его германских кампани-
ях^. Доподлинно известный нам человек из тех, кто со¬
провождал императора во все время путешествия, был во¬
льноотпущенник Клавдий Этруск. Предположение же об
участии в поездке Пассиена Криспа основано на единст¬
венном упомянутом в источниках факте, что в пути {iter
facientem) он лично предстал перед Калигулой®^. По пово¬
ду того, сопровождали ли императора сестры и Лепид, мы
поговорим ниже.События конца 39 г. окутаны мраком, однако нам до¬
стоверно известно, что к 27 октября заговор Гетулика был
раскрыт и подавлен, о чем имеется запись в Арвальских
хрониках: A.d VI K.Novembr./...оЬ detecta nefaria confsi-
На/ in C.Germanicum Cn.Lentuli Gaetfulici («27 октяб¬
ря... из-за коварного заговора Лентула Гетулика против
Гая Германика»)®®. Отрывок сам по себе достаточно крас¬
норечив, тем не менее у нас нет точной информации о
том, почему и каким образом Гетулик замыслил свергнуть
Калигулу. Дион, описывая события 39—40 гг., отделывает¬
ся всего несколькими скупыми замечаниями о военных
успехах императора на Севере и пишет, что, хотя ущерб,
нанесенный врагу, был весьма невелик, серьезно пострада¬
ли граждане и союзники — кто был обвинен в мятеже,
кто — в заговоре {neoterizontas... epibouleuontas); под¬
линной причиной, однако, служило их состояние. К сожа¬
лению, Дион замечает, что не станет утомлять читателя
перечислением конкретных жертв, за исключением разве
что фигур исторического значения, первым из каковых197
был Гетулик. Причиной его казни Дион называет популяр¬
ность командующего в войсках. В семи главах, посвящен¬
ных северной кампании Калигулы, Светоний ни словом не
вспоминает Гетулика, да и во всей книге «Жизнь Калигу¬
лы» он фигурирует лишь как автор подобострастных поэм.
В другой своей книге — «Жизнь Гальбы» — Светоний
вновь вспоминает Гетулика, на сей раз как беспечного
предшественника Гальбы на посту глaвнoкoмaндyющeгo^^.Любые версии причин, повлекших смерть Гетулика,
могут, следовательно, носить лишь умозрительный харак¬
тер. Ясно, что он был казнен до 27 октября, когда в Рим
пришло известие о раскрытии заговора. По общему мне¬
нию, казнь была совершена в Майнце, в штабе командую¬
щего, хотя его встреча с Калигулой, если таковая в дейст¬
вительности имела место, с таким же успехом могла прои¬
зойти, скажем, в Лионе^®. Тут, однако, возникает пробле¬
ма: Гетулик вряд ли стал бы подвергать себя опасности,
знай он, что на уме у Калигулы. Тот же, в свою очередь,
навряд ли явился бы в стан врага. На самом деле единст¬
венным свидетельством того, что в момент казни Гетулика
император находился в Германии, можно считать отсутст¬
вие упоминания о нем в Арвальских записях, касающихся
официальных мероприятий конца октября. Но по сути де¬
ла, из этого факта следует лишь то, что его не было в Ри¬
ме. Мы знаем также, что некоторое время он провел в Ме-
вании. Куда логичнее предположить, что он выслал вперед
себя в Германию агентов (включая Гальбу?) с целью обез¬
вредить Гетулика еще до своего приезда. Сам же Калигула
в таком случае вполне мог оставаться в относительной бе¬
зопасности в Мевании, под охраной преторианцев, пока
решение в отношении Гетулика не приведут в исполнение.
Получив же ожидаемое известие, он мог переслать это со¬
общение в Рим для отражения в Арвальских хрониках, а
сам спокойно выехать в Германию. Все это, конечно, лишь
предположения, но следует особо подчеркнуть, что ника¬
кие сохранившиеся свидетельства не подтверждают, что в
момент расправы над Гетуликом Калигула находился в
Германии (или в Галлии), а значит, традиционная трактов¬
ка этих событий тоже не более чем гипотеза.Еще более загадочной представляется причина устра¬
нения Гетулика. Если смотреть на вещи трезво, такой вое¬198
начальник, как Гетулик, должен был внушать опасения
любому правителю. Под его началом находились свыше
четырех легионов на Рейне, косвенно его командование
распространялось еш.е на четыре легиона, и есть все осно¬
вания полагать, что его влияние ощущалось и в двух но¬
вых легионах — XV и XXII «Первородных», которые нахо¬
дились в стадии формирования ввиду грядущего похода на
Британию.Он успел проявить себя как генерал, неустанно радею¬
щий о своей популярности в войсках и в прошлом умев¬
ший отбить любые нападки в свой адрес. Дион говорит,
что Гетулика убили из-за его популярности, и, при всей
невероятности, это утверждение представляется весьма
логичным. Учитывая предстоящую военную кампанию в
Германии и Британии, Гетулика нельзя было оставлять на
его посту. Если же было ясно, что он, как и прежде, полон
решимости за себя постоять, единственным безопасным
способом отделаться от него становилось физическое
устранение под надуманным предлогом участия в каком-то
заговоре. Дион считает, что упоминание о мятеже было
надуманным^*.Многие исследователи склонны видеть в падении Гету¬
лика нечто большее, нежели простое отстранение от дол¬
жности некомпетентного военачальника. Некоторые счита¬
ют, что в силу его прошлых связей с Сеяном он должен
был и сам осознавать грозящую ему опасность, а следова¬
тельно — примкнуть к большой группировке прежних сто¬
ронников Тиберия, недовольных поведением Калигулы.
Майзе вообще склонен представлять Гетулика в роли уча¬
стника бывшей «партии Гемелла»^^. Однако у нас нет ни¬
каких свидетельств того, что в этот период бывшие сто¬
ронники Сеяна подвергались репрессиям. В конце концов,
консулом на первую половину 39 г. был назначен не кто
иной, как Луций Апроний. Нет также оснований подозре¬
вать Гетулика в контактах с какой-либо крупной политиче¬
ской группировкой. Не сохранилось и никаких упомина¬
ний о какой бы то ни было его политической деятельности
либо контактах такого свойства за пределами Германии за
предыдущие десять лет. Ничто не говорит также и о гоне¬
ниях на тиберианцев. Такие, к примеру, фигуры, как Мем-
мий и Санквиний, напротив, сделали прекрасную карьеру.199
Есть исследователи, пытающиеся усмотреть в судьбе
Гетулика прямое следствие расправы с Сабином, партне¬
ром Гетулика по консульству 26 г. Если бы два подчинен¬
ных Сабину легиона в Паннонии объединились под общим
командованием с теми, что находились в прямом или кос¬
венном управлении Гетулика, то под контролем потенциа¬
льных заговорщиков оказалась бы половина всех легионе¬
ров. Однако ничто не говорит нам о существовании близ¬
ких отношений между двумя этими деятелями: вероят¬
ность их родственных связей является лишь умозритель¬
ной, поскольку основывается на том, что жена одного и
сестра другого носили одинаковое имя — Корнелия. Все
это, однако, не исключает предположения, что судьба Са¬
бина должна была насторожить Гетулика и подвигнуть на
какой-нибудь отчаянный заговор. Нет сомнения, что он
должен был быть начеку, что еще более снижает вероят¬
ность приезда Калигулы в Германию до устранения опас¬
ного командующего^^.Наиболее интересная ниточка от Гетулика к какому-ли¬
бо заговору ведет в самое сердце императорской семьи —
к близкому другу Калигулы, Лепиду. В списке жертв Ка¬
лигулы, заслуживающих упоминания в силу своей истори¬
ческой значимости, Дион на первое место ставит Гетули¬
ка. Далее, безо всякого указания на связь их друг с дру¬
гом, идет имя Лепида, давнишнего друга Калигулы и мужа
покойной Друзиллы. Прямо Дион не говорит о причине
его падения, но намекает, что оно могло быть следствием
закулисных интриг двух сестер Калигулы. Наконец, он пи¬
шет, что в ознаменование гибели Лепида император посвя¬
тил три кинжала римскому храму Марса Мстителя.Рассказ об этих событиях Светония, судя по всему,
восходит к тому же источнику. Он упоминает о деле Ле¬
пида не в связи с северной кампанией императора, а в
главе, посвященной его сестрам. В ходе рассмотрения
этого дела Калигула обнародовал кое-какие письма его
сестер, добытые обманным путем, и заявил на их основа¬
нии, что они вступили с Лепидом в близкие отношения и,
следовательно, причастны к заговору против собственно¬
го брата. Светоний так же, как и Дион, пишет о посвяще¬
нии трех кинжалов. Лепид был казнен: Сенека уточняет,
что ему перерезал горло трибун по имени Декстер. Далее200
последовала некая пародия на возвращение в Рим остан¬
ков Германика: сестре Калигулы Агриппине была вручена
урна с прахом, и ее принудили собственноручно внести
ее в город. Там кости Лепида не были помещены, как
обычно, в колумбарий, а распоряжением сената (по пред¬
ложению будущего императора Веспасиана) были остав¬
лены без погребения. С останками Гетулика обошлись
иначе — они были брошены где-то на севере. После это¬
го обеих сестер выслали на острова. Светоний сообщает,
что зимой 39/40 гг. Калигула распродал их мебель. Он
неустанно слал им письма с угрозами, например, со зло¬
вещими остротами типа того, что помимо островов у него
еще есть мечи, из чего позднее родилась версия о его
первоначальном плане казнить и сестер, которых спасла
только смерть самого Калигулы^^.И опять у нас нет никакой информации об обстоятель¬
ствах смерти Лепида. Все современные гипотезы сводятся
к тому, что он вместе с сестрами императора сопровождал
Калигулу в Галлию (Германию). Ни один из источников
это прямо не подтверждает, но вывод вытекает из ряда
пассажей. Дион пишет, что обвинение против Лепида и
сестер Калигула направил в сенат в письменном виде; от¬
сюда следует, что официального процесса не было, было
лишь разъяснение императором причины, которая побуди¬
ла его к действиям. Таковой безусловно являлось дело Ле¬
пида, на которое ссылается Светоний, и обнародование пе¬
реписки сестер с их любовником скорее всего произошло
как раз в это время. Это, конечно, не доказывает, но по¬
зволяет сделать предположение, что осуждение сестер Ка¬
лигулы имело место в его отсутствие. Светоний пишет,
что впоследствии Калигула пустил с молотка всю собст¬
венность сестер, включая рабов и вольноотпущенников. А
поскольку распродажа происходила в Галлии, то считает¬
ся, что это было то имущество, которое сестры брали с со¬
бой в поездку. Унижение, какому подверглась Агриппина,
когда ее заставили нести назад в Рим прах Лепида, позво¬
ляет сделать вывод, что он принял свою смерть за преде¬
лами города. И наконец, как явствует из дальнейшего,
Клавдий и некоторые другие лица отправились из Рима
специально для того, чтобы поздравить императора с201
успешным раскрытием заговора, то есть это произошло
уже после отъезда Калигулы из Рима^^.Таким образом, не остается сомнений, что расправа с
Лепидом имела место не в Риме, однако ни из одного ис¬
точника не явствует, что это была Галлия или Германия.
Сам факт распродажи имущества сестер в Галлии еще ни¬
чего не доказывает. Узнав, что провинциалы жаждут при¬
обрести что-нибудь из имущества императорской семьи,
Калигула реквизировал повозки и тягловый скот и перевез
из старой резиденции императора на Палатинском холме
все имущество. Это легло такой непомерной нагрузкой на
транспортную систему, что на какое-то время нехватка по¬
возок ощущалась даже для нужд перевозки хлеба! Получа¬
ется, что вещи из Рима Калигула вывозил в Галлию после
приезда. Это могли быть драгоценности, мебель и рабы
низверженных сестер императора. Кроме того, необходимо
помнить, что на Север Калигула отбыл не из Рима, а из
Мевании, находившейся в ста милях севернее столицы.
На самом деле Мевания куда лучше подходила для казни
Лепида, нежели Галлия (Германия), и для отправной
точки драматической процессии Агриппины с прахом Ле¬
пида тоже: едва ли подобный спектакль можно было орга¬
низовать из Лиона или Майнца — уж больно велики рас¬
стояния. Непонятно к тому же, зачем могло Калигуле
прийти в голову тащить с собой за 600 с лишним миль
кучку заговорщиков, при том, что ему и так надо было ду¬
мать о своей безопасности. Тот факт, что приговор в отно¬
шении Лепида был приведен в исполнение руками трибу¬
на, никоим образом не означает, что это произошло в во¬
енном лагере, поскольку выступавший в роли палача Дек¬
стер вполне мог быть трибуном не легиона, а преториан¬
ской гвардии, подразделение которой сопровождало Кали¬
гулу в поездке на Север и могло выдвинуться в Меванию
заблаговременно^®.И снова практическое осуществление расправы с Лепи¬
дом оказывается более ясным, нежели ее подлинные моти¬
вы. Факт пожертвования Калигулой по этому случаю трех
кинжалов в храм Марса говорит о том, что он расценивал
свершившееся как ликвидацию серьезной угрозы своей
жизни. Выдвинутое }ке против сестер обвинение в развра¬
те вполне могло служить традиционным прикрытием ис¬202
тинных политических мотивов. Согласно Диону многие
римляне предстали перед судом только яа том основании,
что питали к сестрам императора дружелюбные чувства, и
это вполне могло означать, что сестер подозревали на са¬
мом деле в каком-то заговоре. Без сомнения, когда в 65 г.
Нерон посвятил храму Юпитера на Капитолийском холме
кинжал Сцевина в ознаменование победы над заговорщи¬
ками, он действовал по образу и подобию Калигулы^^.Высказывались предположения, что Лепид оказался
втянутым в заговор из-за соображений, выходящих за рам¬
ки его амбиций, и что он стал во главе нарождающейся
оппозиции Калигуле, костяк которой, по версии Бержене,
составляли бывшие сторонники Тиберия, в том числе, воз¬
можно, и один из смещенных консулов 39 г^^. Однако ни в
одном источнике нет упоминания о такой высокой роли
Лепида, если не считать замечания Иосифа Флавия о его
дружеских отношениях с Луцием Аннием Виницианом,
«благороднейшим из римлян». Этот человек сыграл вид¬
ную роль в роковом для Калигулы заговоре и последовав¬
ших за ним coбытияx^^. По-видимому, он приходился сы¬
ном Гаю Аннию Поллиону (консулу 21 или 22 гг.) и, ско¬
рее всего, Виниции, дочери Луция Виниция (консула 2 г.
н.э.). Если это так, то Винициан был племянник мужа Ли-
виллы Марка Виниция®®. Вместе с отцом, Аннием Поллио-
ном, а также Аппием Силаном, Мамерком Скауром и Са¬
бином Кальвизием он входил в число осужденных в 32 г.
по обвинению в умалении императорского величия — воз¬
можно, из-за предполагаемых связей с Сеяном. Более то¬
го, если прав Иосиф Флавий, то Винициан сам считал не¬
безопасной для себя давнишнюю дружбу с Лепидом. Одна¬
ко Калигула, скорее всего не видел в нем врага. 24 мая 38
г.Винициан был введен в состав Арвальского братства, а
незадолго до смерти Калигулы занимал консульское крес-
ло®^. Это был первый случай в истории коллегии Ареаль-
ских братьев, когда в ее состав новый член вводился по
решению императора вразрез с мнением братства, причем
из всех, кто начиная с 37 г. был рекомендован в братство
Калигулой, Винициан единственный не принадлежал ни к
патрицианскому, ни к традиционно «Арвальскому» роду.
Это в любом случае был знак особого монаршего благово-
ления®2. Его последующее участие в заговоре против Кали¬203
гулы, возможно, объясняется желанием отомстить за Ле-
пида. Но если принимать на веру свидетельство Иосифа
Флавия, то до смерти Лепида Винициан не имел никакого
отношения к оппозиции, и именно смерть друга подвигла
его на это. На самом деле вся история дружбы с Лепидом
и мщения может быть и более поздней фабрикацией с це¬
лью представить роль Лепида в этот период весьма значи¬
тельной. Как бы то ни было, наличие в императорском
святилище в Афродизиасе культовой статуи Лепида может
служить показателем того, что он не был так уж свободен
от личных амбиций, как того следовало бы ожидать от ли¬
дера оппозиционного движения.Нет ничего, что говорило бы о причастности к заговору
кого-либо из зятьев Калигулы. Как ни странно, но оба они
остаются в тени. При любом раскладе Домиций в конце
октября все еще находился в Риме, поскольку его присут¬
ствие зафиксировано на собрании Арвальского братства,
имевшем место за один или два дня до ключевой церемо¬
нии 27 октября®^ .0 местонахождении мужа Ливиллы, Ви-
ниция, в источниках вообще нет упоминаний®^. Скорее
всего, объяснение действиям Лепида надо искать не в его
участии в каком-то политическом движении, а в личных
амбициях.Если Лепид и сестры императора задумали свергнуть
Калигулу, они могли быть движимы только одним — свои¬
ми интересами. Возможно, что толчком послужила жени¬
тьба Калигулы на Цезонии®^. Со смертью Друзиллы пози¬
ции Лепида должны были ослабнуть, однако, судя по все¬
му, поначалу его дружба с Калигулой сохранялась, по
крайней мере именно ему было доверено произнести на
похоронах. Друзиллы торжественную речь. Кроме того, по
версии Филона, когда осенью 38 г. Флакк был отозван из
Египта, именно благодаря заступничеству Лепида мерой
пресечения для него стала не казнь, а ссылка, а потом су¬
ровый остров Гиар оказался заменен на более гостеприим¬
ный Андрос. Это показывает, что по крайней мере в конце
38 года Лепид обладал существенным влиянием. Лепид
вполне еще мог лелеять надежды на будущее. Ранняя бо¬
лезнь Калигулы давала основания считать его не вполне
физически крепким человеком, а до середины 39 г. наслед¬
ника у него еще не было (рожденные к тому времени дети204
умерли в младенчестве). Получалось, что на тот момент в
самом императорском роду реальных претендентов на
власть не было. Клавдий, который, кажется, больше дру¬
гих имел оснований претендовать на принципат, никогда в
качестве серьезного кандидата не рассматривался®®. Но хо¬
тя Лепид и должен был понимать, что его перспективы не
безнадежны, отсутствие прямого родства с императорской
фамилией могло стать серьезным препятствием. Возмож¬
но, что он решил исправить положение, вступив в связь с
одной или обеими сестрами, и поэт Намациан пишет о нем
так: «желал он втереться в род Цезарей, а пострадал за
грязный адюльтер» (Caesareo dum vult irrepere regno/ in-
cesti poenam solvit adulterii). Похоже, что главную роль
играла честолюбивая не в меру Агриппина. Тацит говорит
о ее связи с Лепидом «в надежде на власть» (spe domina-
tionisY'^. В 37 г. у Агриппины родился сын — будущий им¬
ператор Нерон, и она, несомненно, сознавала, что со
смертью Друзиллы его положение укрепляется. Муж ее,
Гней Домиций Агенобарб, главным достоинством которого
была политическая благонадежность, к 39 г. уже был бо¬
лен, и в 40 г. умер от водянки. Брак с Лепидом, конечно,
мог бы значительно укрепить позиции Агриппины и одно¬
временно ее сына.Подобно матери, Агриппина Младшая была исключите¬
льно честолюбива, вот почему в том, что она могла забо¬
титься о будущем своего ребенка с колыбели, едва ли
можно усмотреть что-то из ряда вон выходящее. Как бы то
ни было, когда в декабре 37 г. Нерон появился на свет, Аг¬
риппина попросила Калигулу дать ему имя, несомненно
рассчитывая, что он наречет племянника в свою честь, что
могло бы способствовать его вступлению на престол в бу¬
дущем. Калигула предложил наречь мальчика Клавдием —
то ли в качестве родового имени, что могло бы подчерк¬
нуть его исключительность, то ли из какого-то изощренно¬
го чувства юмора (рассказывали, что, произнося это имя,
он поглядывал на дядюшку). Была ли Агриппина этим оби¬
жена — этого мы никогда не узнаем, но она от предложе¬
ния брата отказалась®^.Честолюбивые устремления Агриппины, несомненно,
носили всепоглощающий характер. Они с сестрой получи¬
ли от Калигулы все возможные почести, и только мысль205
занять со временем то место, какое играла при дворе Ли¬
вия, могла подвигнуть ее на заговор. Мотивы же, которы¬
ми руководствовалась Ливилла, совершенно непонятны.
Ведь жениться Лепид мог только на одной из сестер, что
должно было означать, что вторая (по всей вероятно¬
сти — Ливилла) с самого начала сознавала, что ей придет¬
ся остаться в тени, если только Лепид не вел свои интим¬
ные дела так умело и тонко, что ни одна сестра не знала о
его связи с другой (что маловероятно). Возникает опасе¬
ние, что история с любовным треугольником, в том виде,
как она дошла до нас в источниках, не совсем правдива.
Не похоже также, что Ливиллу мог втянуть в заговор ее
муж, Виниций, о нем источники вовсе хранят молчание
и — что еще более важно — он никак не пострадал в ре¬
зультате paзoблaчeния®^. Брак Калигулы с Цезонией, чья
мать славилась плодовитостью и которая сама, если учи¬
тывать и Друзиллу, произвела на свет четверых детей,
должен был нанести тяжелый удар по планам Лепида и
Агриппины. Если считать, что бракосочетание состоялось
в первой половине или середине 39 г., то становится по¬
нятной причина обострения отношений между Калигулой
и Лепидом. Возможно, что охлаждение между друзьями
произошло отчасти и из-за Авиллия Флакка. Бывший пре¬
фект Египта добился ссылки на уютный остров Андрос во
многом благодаря заступничеству Лепида. Если верить
Филону, Калигула сожалел о таком повороте дела и в кон¬
це концов решил Флакка казнить. Возможно, что основа¬
нием тому послужили какие-то новые улики, но нельзя
исключить и того, что, поддавшись истерии 39 г., Калигу¬
ла попросту пытался устранить всех, чье поведение в про¬
шлом так или иначе внушало подозрения. Поняв, что даль¬
нейшее вмешательство не только не спасет Флакка, а еш,е
и навредит ему самому, Лепид бросил эту затею. На Анд¬
рос были направлены агенты. Флакк заметил момент их
приезда и попытался скрыться в более диких внутренних
районах острова. Его, однако, обнаружили и умертвили
ударами кинжала и дубинки, а тело сбросили в сточную
канаву^®. Если Филон не заблуждается в том, что Флакк
был убит раньше Лепида, то совершенно ясно, что приказ
к физическому устранению Флакка должен был послу¬
жить Лепиду знаком, что его политические акции падают206
и отношение Калигулы к нему изменилось. Возможно, что
это и подтолкнуло Лепида к заговору против старинного
друга. Конечно, нельзя исключать и того, что Лёпид был
убит первым, а уже после расправы с ним были уничтоже¬
ны и его бывшие сторонники и знакомые, в том числе и
Флакк (хотя Винициан, напомним, никак не пострадал).По сути дела, расправа с Флакком была типичной. По
мере нарастания угрозы заговора Калигула становился все
более нетерпимым к людям, ранее замешанным в тех или
иных проявлениях неверности. Филон утверждает, что
список людей, которые, в глазах императора, сумели в
прошлом хитростью избежать казни, и вполне комфортно
существовали в ссылке, возглавлял Флакк. Этот список,
по всей видимости, включал и Антея — отца сенатора с
таким же именем, погибшего во время покушения на Ка¬
лигулу. Если верить Иосифу Флавию, старший Антей пер¬
воначально был выслан, а впоследствии, подобно Флакку,
убит группой солдат, посланных специально для расправы
(предъявлявшиеся ему обвинения не называются). Более
он ничем не известен^^.Намного более интригующим аспектом так называемо¬
го «заговора Лепида» служит единственное упоминание о
нем в книге Светония «Жизнь Клавдия», в которой расска¬
зывается о том, что Клавдий был послан в Германию в со¬
ставе посольства, явивщегося с поздравлениями императо¬
ру после разоблачения, как говорит Светоний, «заговора
Лепида и Гетулика» (Lepidi et Gaetulici coniuratio)^^. Это
единственное в источниках упоминание какой-либо взаи¬
мосвязи двух фигур, и в ученом мире немало спорят о том,
какую именно форму носила эта связь. Ясно, что ни один
политический заговор не мог рассчитывать на успех без
мощной военной поддержки, и вполне резонно предполо¬
жить, что Лепид искал такую поддержку в лице какого-ли¬
бо военачальника. Наиболее перспективным в этом отно¬
шении, конечно, следует считать командира дислоцирован¬
ных в Германии легионов^^. Гетулик, со своей стороны,
мог ощущать на себе двоякую угрозу. Он имел репутацию
мягкого военачальника, недостаточно следящего за дис¬
циплиной в войсках. Кроме того, его давнишние связи с
Сеяном, в свете гневного выступления Калигулы в сенате,
могли таить еще большую опасность. Судьба же Флакка207
наглядно демонстрировала, что пощады к старым недругам
со стороны Калигулы ждать не приходится. Если допус¬
тить, что Гетулик стал искать поддержки, именно Лепид и
Агриппина должны были представляться ему ядром наибо¬
лее пригодной для этой цели группировки. Однако есть се¬
рьезные основания сомневаться в том, что Гетулик и Ле¬
пид действовали сообща, согласованно и организованно.
Дион не упоминает о какой бы то ни было их формальной
взаимосвязи, хотя он явно усматривает в судьбе этих двух
людей результаты одной и той же волны политической чи¬
стки. Еще более значительным представляется то обстоя¬
тельство, что Светоний в книге «Жизнь Калигулы» ни сло¬
ва не говорит ни о каких совместных действиях Лепида и
Гетулика, ограничиваясь рассказом о деле одного Лепида.
Самым же важным, по-видимому, надо считать исключе¬
ние имени Лепида из Арвальского списка тех лиц государ¬
ства, в чью честь проводились официальные мероприятия.
Надо признать, что соответствующий текст Арвальских
хроник дошел до нас лишь фрагментарно, однако при всем
желании имя Лепида вписать туда было бы некуда. Едва
ли это можно объяснить простым желанием принизить об¬
щественную роль Лепида после критических выпадов в его
адрес в послании Калигулы к сенату. Вполне возможно,
однако, что, ссылаясь на заговор Лепида и Гетулика, Све¬
тоний просто сводит воедино два разрозненных эпизода,
тем более если учесть, что в данной части «Жизни Клав¬
дия» он видит свою главную задачу в том, чтобы объяс¬
нить причины поездки Клавдия на Север, а не в изложе¬
нии событий, относившихся к правлению Калигулы.Среди пострадавших в это смутное время были и дру¬
гие видные персонажи политической жизни Рима. В числе
последних событий 39 г., описываемых Дионом, — судьба
Тигеллина Офония, мрачная фигура которого стала широ¬
ко известна позднее, при Нероне, когда он занимал пост
префекта преторианской гвардии. При Калигуле он был
отправлен в ссылку за связь с Агриппиной. Один из ком¬
ментаторов Ювенала рассказывает, что Тигеллин происхо¬
дил из бедной семьи, из города Агригента, но был знаком
с мужьями Ливиллы и Агриппины — Марком Виницием и
Гнеем Домицием Агенобарбом. Не вполне ясно, однако, в
какой степени можно доверять этому свидетельству и ка¬208
кова была истинная роль Тигеллина в заговоре против им-
ператора^^.Среди тех, кто вызвал на себя гнев Калигулы, причем
при весьма загадочных обстоятельствах, оказался и изве¬
стный своим двуличием оратор и философ Сенека. Дион
утверждает, что единственным прегрешением Сенеки была
попытка оправдать кого-то из обвиняемых в присутствии
Калигулы. По версии Диона, за это он был приговорен к
смертной казни, однако Калигула, узнав от какой-то близ¬
кой к Сенеке женщины, что тот болен чахоткой в послед¬
ней стадии и скоро все равно умрет, его пощадил. Вполне
возможно, что Сенека примыкал к оппозиции Калигулы, и
в таком случае он мог произнести речь в сенате в защиту
какого-то товарища по заговору. Его последующее поведе¬
ние ясно говорит о близости его к опальным фигурам. В41	г. Клавдий отправил его в ссылку за связь с Ливиллой,
которая тоже была вторично сослана на Пандатерию.
Позднее Сенеку подозревали в интимной связи с Агриппи¬
ной. Высказывались даже предположения, что она и явля¬
лась той самой «близкой к Сенеке женщиной», хотя в та¬
ком случае трудно найти объяснение, зачем понадобилось
держать в тайне ее имя^^.Однако в целом сюжет о спасении Сенеки представля¬
ется мало мотивированным и очень хорошо вписывается в
характерную для приближенных к Калигуле лиц схему чу¬
десного избавления в самый последний миг. Вполне могло
быть и так, что сам Сенека сочинил эту историю позднее,
пытаясь объяснить, каким образом ему удалось пережить
ненавистного тирана. Сенека, конечно, проявил недюжин¬
ный талант в приспособлении собственных принципов к
взглядам последующих правителей, при которых ему дове¬
лось служить, а впоследствии поливании грязью тех, кого
он так усердно восхвалял при их жизни. В самой ранней
из его сохранившихся — Consolatio ad Marciam, — напи¬
санной еще при Калигуле, мы не находим ни намека на
критику в адрес императора, зато читаем массу гневных
выпадов против Сеяна, а в более поздних трудах присутст¬
вуют саркастические выпады уже в адрес Калигулы^®.В общем и целом, совершенно нехарактерно для Сене¬
ки было бы добровольно подставлять себя опасности.
Можно быть увереннным, что стоило ему уловить хоть ма¬209
лейшее неудовольствие со стороны императора, и он неза¬
медлительно принимал все меры к исправлению положе¬
ния и отрекался ото всех своих опасных дружков.Куда более убедительной представляется история учас¬
тия в заговоре друга Сенеки Луцилия Младшего. Несколь¬
ко моложе Сенеки, это был человек простонародного про¬
исхождения из Кампании — скорее всего, из Неаполя или
Помпеи. Исключительно собственным трудом он сумел
подняться до уровня всадника и стал известным литерато¬
ром, прославившись своим утонченным стилем. Кроме то¬
го, он был философ, имя которого Сенека упоминает в ря¬
де своих трудов — в первую очередь Epistulae Morales. В
работе Quaestiones Naturales, которую Сенека написал
после 62 г. и посвятил Луцилию, он восхваляет мужество,
с каким тот сносил беды и лишения, и высказывает пред¬
положение, что Калигула подверг Луцилия пыткам или уг¬
рожал это сделать, но «не вырвал из него признания в
дружбе с Гетуликом» {поп... in amicitia Gaetulici Caius fi-
dem erupuit). Это интригующее свидетельство вполне мог¬
ло быть основано на реальных событиях. Оно дает нам
лишние основания считать, что Калигула подозревал Гету-
лика в участии в заговоре, в котором у него были союзни¬
ки за пределами Германии. Какую роль в подобном загово¬
ре мог сыграть Луцилий? В достаточно туманном пассаже
в Epistulae Morales Сенека пишет о том, что Луцилий од¬
но время занимал пост прокуратора в обширном горном
районе между Галлией и Италией^^. Эта должность дол¬
жна была обеспечить ему стратегически важное положе¬
ние, позволяющее контролировать Большой и Малый Бер-
нарский перевал на случай, если Гетулик решил бы пред¬
принять какие-либо действия против Рима^®. Если Сенека
прав в том, что Луцилий был дружен с Гетуликом, он
вполне мог навлечь на себя подозрение властей, даже ес¬
ли ни в чем не был замешан.‘Судя по всему, решительными действиями Калигуле удалось зада¬
вить в зародыше заговор, подлинная природа и масштабы которого нам
не известны. Фоном для этих действий были нарастающие проблемы за
пределами Италии, в особенности — на севере Африки и в Северной Ев¬
ропе. На них мы теперь и обратим свой взор. * Тас. Ann. 1.72.1, 4.73.1;
Dio 58.19.1-2.210
2	Тас. Ann. 6.4.4; Suet. Cat. 17.1; Dio 59.13.1-2. Тацит сообщает, что
в сенате на защиту Регула встал Санквиний (см.: Colin, 1954, 405-9).3	Dio 59.16.1-7. Дион (см.: Dio 59.13.3) довольно неубедительно пи¬
шет о неприязни к Калигуле простого народа — по-видимому,из-за отсут¬
ствия больщого энтузиазма по поводу spectacula.4	Charlesworth САН 10.657; Stewart, 77: Baldson, 48-9.5	Фаур (Faur, 1978, 446) высказывает предположение, что речь была
произнесена непосредственно перед отъездом Калигулы в Германию. Он
отмечает, что после своего выступления император поспешил в предме¬
стье (proasteion) (Dio 5.9.16.8). Схожие выражения используются в рас¬
сказе о его отбытии в Германию: Дион пищет, что Калигула перебрался в
некое предместье (proasteion ti) , прежде чем отправиться в германский
поход (см.: Dio 59.21.2). Нестыковка заключается в том, что у Диона эти
два события отнесены к разным эпизодам повествования.6	Suet. CaL 30.2; Dio 59.4.3, 16.3; Baldson, 50.^ Светоний (Suet. Cal. 30.1) отмечает, что ему очень нравилась эта
строчка, и утверждает (Suet. Tib. 59.2), что Тиберий тоже любил цитиро¬
вать ее, но в несколько ином варианте — oderint dum probent. П.Гри-
маль (P.Grimal, ‘Les Allusions a la vie politique de I’empire dans les
tragedies de Seneque’, CRAI ,1979, 205-20) считает, что речь Калигулы
стала прототипом монолога Эдипа в драме Сенеки «Эдип», в котором вы¬
ражается та же мысль (строки 703-4).® R.A.Bauman, Impietas in Principem (Munich, 1974), 209.^ Dio 59.16.10. Дион называет изваяние Калигулы не статуей (agal-
та), а eikon.*0 Plut. Caes. 57.3; Арр. ВС 2.106; Dio 44.6.4; Crawford, 480.21; ВМС
85; Тас. Ann. 4.74.3.** Дион (Dio 59.16.11) утверждает, что сенат устроил ему овацию,
возможно, путая ее с овацией, устроенной депутацией сената, прибыв¬
шей к Калигуле в Германию в том же году, но несколько позже (Dio59.23.2).‘2 Suet. Cal. 25.2; Dio 59.12.1.Dio 59.23.7; Гюльсен (Hulsen CIL VI. 32347) относит бракосочета¬
ние на период после октября 39 г. Каркопино (Carcopino, 1943, 195 п.4. )
высказывает предположение, что свадьба состоялась в Лионе; Гельцер
(Gelzer, 99) и Нони (Nony, 338) придерживаются той же точки зрения.Persius 6.47; Jos. ЛУ 19.11; Suet. Cal. 25.4; Dio 59.28.7.Baldson, 48; Meise, 119; E.J.Phillips, The Emperor Gaius’ Abortive
Invasion of Britain’, Historia 19 (1970), 371.Cm.: E.W.Gray, JRS 38 (1948), 121. Гэмфри (Humphrey, 235) счи¬
тает, что разделы 23.7-9 каким-то образом изъяты из более ранней части
повествования (вероятно, первоначально они следовали за 20.5) и пере¬
несены в другую часть, причем ошибочно.Тас. Ann. 19.193; Dio 59.23.7.Suet. Cal. 25.2; Meise. 104. З.Айтрем (S.Eitrem, ‘Zur Apotheose’,
SO, 1930, 22) объясняет это теми соображениями, что супруга бога, к ка¬
ковым причислял себя Калигула, не могла быть доступна смертным муж¬
чинам.Jos. AJ 19.193; Тас. Ann. 2.85.1-4; Pliny NH 7.39; Suet. Cal. 25.3-4,
33; Dio 59.23.7, 28.7.20	Четверо из сводных братьев Цезонии (от предыдущих браков ее211
матери) достигли консульского звания: Квинт Помпоний Секунд, смен¬
ный консул 41 г.; Публий Помпоний Секунд (который в 37 г. подпал под
объявленную Калигулой амнистию), сменный консул 44 г. (от второго
брака); Публий Свиллий Руф (от четвертого брака), по-видимому, смен¬
ный консул 45 г., и Домиций Корбулон (от пятого брака), по всей вероят¬
ности, сменный консул 39 г. Об этом см.: Syme, Papers, 811-12;
C.Cichorius, op.cit. II п.67, 429-32.2* См.: Syme, Aristocracy, 175. Если верить Тациту (Тас. Ann.13.19.2), Агриппина Младшая пыталась воспрепятствовать браку Юнии
Силаны с молодым нобилем на основании ее не юного уже возраста {ver-
gentem annis). Любопытно, что аналогичным образом Нерон оказался на
шесть или даже больше лет моложе Поппеи Сабины.22	См: A.Burnett, The Coinage of King Agrippas I of Judea and a New
coin of King Herod of Chalcis’, Melanges Pierr Bastien (Wetteren, 1987)
nos. 3, 5 & 6. Традиционное мнение, что на монете Нового Карфагена
(где монетный двор к 39 году был закрыт) изображена Цезония, является
ошибочным. См.: R.Sear, Roman Coins and Their Values (London, 1981^),
no.524.23	Jos. AJ 19.193; Suet. Cal. 50.2; Juv. 6.615-7, 624.24	Suet. Aug. 94.8. Cm.: ILS 197 (Bourges), где имеется запись о жер¬
твоприношении в честь Минервы и Друзиллы (сестры императора) во
имя здоровья и благополучия Калигулы и всего народа Рима. О возмож¬
ной связи с египетской традицией см.: H.P.L’Orange, ‘Das Geburtsritual
der Pharaonen am romischen Kaiserhof, 50 21 (1941), 105-16; Koberlein,
58-61.25	Suet. Cal. 25.4.26	Suet. Cal. 23.1; 26.3; Dio 59.20.1. Игры в ознаменование победы
(см. Fasti Amiterni (EJ 51) следует отличать от Актийских игр, раз в че¬
тыре года проводившихся близ самого Акция (Strabo 7.7.6; Jos. BJ 1.398;
Suet. Aug. 18.2; Dio 51.1.2). Смешение допускает даже Дион (см.: Dio
53.1.4-5).27	Это весьма распространенная точка зрения. См.: Baldson, 72; Вег-
gener, 121; Faur (1973), 25.2® Dio 59.15.5: tote men hypateusen. По этому вопросу см.: J.W.Hum-
phrey and P.M.Swan, ‘Cassius Dio on the Suffect Consuls of A.D. 39’, Phoe¬
nix 37 (1983), 324-7; G.Townend, ‘Traces in Dio Cassius of Cluvius,
Aufidius and Pliny’, Hermes 89 (1961), 235 (до последних эпиграфических
свидетельств).29	Stein, ‘Domitius’ RE 5 (1903) no 49; Colin, 409-10; Groag PIR^ D141.30	Tac. Ann. 3.31.3; Pliny NH 7.39; Dio 59.15.3-5.3* Syme, Papers, 810, Townend, op.cit. n.28.32	Suet. Cal. 26.3; Dio 59.20.1. Дион (Dio 59.20.3) , если только текст
не подвергся позднейшим искажениям, ошибочно уверяет, что Афер был
назначен напарником Калигулы по консульству.33	1973. 138, Gaiiivan, 67.34	Quintilian 6.3.42.35	У.Макдермотт (William С. McDermott, ‘Saint Jerome and Domitius
Afer’, VC 34, 1980, 19-23) высказывает предположение, что находчивость
Домиция нашла отражение у Святого Иеронима в Послании 52.7: Scitum
illud est oratoris Domitii: "ego te\ inquit, ‘habeam ut principem, cum tu212
те non habeas ut senatorem\(*Дaжe если бы ты не считал меня сенато¬
ром, для меня ты бы все равно оставался принцепсом».) Однако с уверен¬
ностью утверждать, что речь идет именно о Домиции Афере, нельзя.36	Dio 59.19.1-7.37	Front. De Aq. 102.38	р.роджерс (R.H.Rogers, ‘Curatores Aquarum’, HSCP 86, 1982,
174-4) достаточно убедительно пишет, что в тексте Фронтина между эпи¬
зодами с Катоном и Дидием имелся пробел и что Дидий на самом деле
был назначен куратором не раньше середины 40-х годов. Нет сомнения,
что в этой части оригинальный текст сохранился неполностью.39	Факт его импровизированного назначения на этот пост в 39 г.
опровергает точку зрения Л.Видмана (см.: L.Vidman, ‘Ad Frontinum, De
aq. 102’, LF 96, 1973, 16-9) о том, что Дидий уже был определен на кон¬
сульскую должность в конце 38 г.Quintilian 6.3.68. Достаточно полно карьера Дидия описана в кни¬
ге: A.R.Bitrley, The Fasti of Roman Britain (Oxford, 1981), 44-9.41	Dio 59.18.1-4, 23.8.42	Dio 59.18.5; I 801, T 201.43	Dio 59.20.6; Juvenal 7.203-6; PIR^ С 449; Charles CAH 10.664. Kap-
ринас Секунд, посланный в Грецию и Малую Азию для наведения поряд¬
ка, вполне мог быть его сыном (см.: Тас. Ann. 15.45.3; PIR^ С 450).44	Philo Leg. 259.45	CIL III. 8472, 9864a; Pliny NH 7.62; Tac. Ann. 13.30.4; Suet. Claud.
13.2; Dio 60.15.1-2. Cm.: J.J.Wilkes, Dalmatia (London, 1969) App. II,
442-3.46	Gallivan, 69, n.l9. Предшественник Квадрата Фульциний Трион,
приведенный к присяге в Лузитании в январе 31 года (АЕ 1953.88), всту¬
пил в консульскую должность 1 июля того же года.47	Я//?^ 1,822; cf. Bergener 149, D.McAlindon, ‘Senatorial Opposition to
Claudius and Nero’, AJP 77 (1956), 117. Альфольди (Alfoldi, Fasti Hispa-
nienses, Wiesbaden, 1969, 15, 193) высказывает предположение, что в
40 г. Силан находился в Испании.48	По поводу датировки см.: Smallwood, Leg. 116. Джон Малал (John
Malal. 10.244) утверждает, что на третьем году правления Калигулы на¬
местником Сирии был некто, известный как «npoHHOc*.49	Тас. Ann. 3.49.2, 6.32.5-7; Suet. Vit. 2.5; Dio 59.27.4-7.^ A.Dobo, Die Verwaltung der Romischen Provinz Pannonien von
Augustus bis Diocletianus (Amsterdam, 1968), 26; T.Nagy, ‘Die Regierung-
sjahre des C.Caesar mit besonderer Rucksicht auf Illyricum’, AAntHung 29
(1981), 344-5.Tac. Ann. 6.9.5-6; Dio 59.18.4. Светоний о трудностях 39 года непишет.52 Тас. Hist. 1.48.2-3; Plut. Galb. 12.1.^ Симпсон (Simpson, 1980, 358) предполагает, что им могло быть
вменено лишь то, что моральный дух и дисциплины в стоящем в Панно-
нии легионе были преступно ослаблены.54 См.: Dobo, op.cit. n.50, 26-7.Groag PIR^ С 1391, 1479; Garzetti, 91; Stewart, 72.56	Velleius 2.116.2 cf. Dio 55.28.4, Florus 2.40.57	Pliny Ep. 5.3.5; Martial Praef. Cm. также: Sidonius Apollinaris, carm
9.259; ep, 2.10. В греческой антологии за подписью некоего Гетулика по¬213
являются девять эпиграмм, однако их принадлежность Лентулу Гетулику
вызывает большие сомнения См Н Malcoveti, ‘De Gaetulico Graecorum
epigrammatum scnptore’, Athenaeum I (1923) 32, D L Page, Further Gre¬
ek Epigrams (Oxford 1981)CIL p 71, EJ p 42, Tac Ann 4 46 1 В качестве прошлогоднего
претендента на консульский пост Гетулик прославился тем, что настаи¬
вал на смягчении наказания в отношении Аквилы за прелюбодеяние с
Варием Лигом (см Тас Ann 4 42 3)Эту дату приводит Дион (Dio 59 22 5), который пишет, что к 39 г
Гетулик уже 10 лет находился на посту легата Таким образом, он был
назначен на должность командующего в 29 или 30 г Штайн (Stem, ‘Cor¬
nelius’, RE 4, 1900, 1385) высказывается в пользу 29 г , а Грог (Groag
PIR^ С 1390) и Сили (Sealey, 102) — за 30 год В любом случае, к 39 г
он уже достаточно долго занимал должность командира легиона, чтобы
успеть завоевать расположение своих воинов (Тас Ann 6 30 3)60 Тас Ann 6 30 3, Groag Р//?^ С 1381, 1390Тас Ann 6 30 Дион (Ою 58 19 1) пишет, что Тиберий проигнори¬
ровал оскорбление, нанесенное ему Апронием Цезианом, другом Сеяна и
сыном командующего войсками в нижней Германии Л АпронияSuet Cal 9 2 0 Жан (О Jahn, Persius, Berlin, 1893, cxlii N 1) счи¬
тает, что эта поэма была посвящена предстоящей военной кампании Гер
маника Со своей стороны, Г Петер (Н Peter, Die Geschichtliche
Literature ber die Romische Kaiserzeit bis Theodosius, Leipzig, 1897,
1419) полагает, что комментарий Гетулика должен был скорее выйти в
форме прозаического сочиненияБольшинство редакторов исправляют в 1 2 слово tantum («толь¬
ко») на Таип («быка»)64	Тас Ann 4 72, б 30, Suet Tib 41, Galb 6 365	Suet Cal 43, Ою 59 21 2-3, Willrich, 30766	Suet Cat 43, Tac Ann 2 16 5, CIL XI 39567	Juv IV 14, Simpson (1980), 360, Syme, Aristocracy, 18068	AFA xlix 608 (Smallwood 9 18-20) В других местах рукописи имя
Гетулика могло быть вытравлено, как в случае с надписью из Виндонис-
сы (CIL 13 11513), см Н Lieb, в кн R Fellmann, Die Principia des Legi-
oslagers Vindonissa (Brugg, 1958), 70-269	Suet Cal 8 2, Galb 6 2, Dio 59 21 4, 22 5По версии Фаура (Faur, 32-5), развивающего идею Г Тойбера
(G Teuber, Beitrage zur Geschichte der Eroberung Britanniens durch die
Romer, Breslau, 1909, 1-15, 82-6)71	Stein. ‘Cornelius’, /?£4 (1900), 1385 No 220, Simpson (1980), 362,
CM также Willrich, 307, Linnert, 81, Bergener, 12072	Meise, 114-5, Bergener (1965), 119, Stewart, Faur (1973), 1973	Bergener, 121 Фаур (Faur, 23) считает, что в ходе расследования
дела Сабина и Корнелии могли всплыть улики, свидетельствующие об
участии в заговоре Гетулика74	Sen Ер 4 7, Suet Cal 24 3, 29 2, Dio 59 22 6-8, Orosius 7 5 9, Све¬
тоний (Suet Vesp 2 3) сообщает, что Веспасиан внес предложение оста¬
вить тела заговорщиков без погребения75	Suet Claud 9 1, Са/ 24 3, 39 1, Dio 59 22 876	Противоположную точку зрения см Willrich, 307, Gelzer, 402214
77	Dio 59 23 8 Симпсон ( Simpson, 1980, 252-3) высказывает предпо¬
ложение, что Лепиду могли вменяться лишь интимные отношения с дву¬
мя сестрами императора См также August, 166, Тас Ann 15 7427® Bergener, 12079	Jos AJ 19 20 49, 52 Поскольку в 41 году Винициан был в числе
претендентов на принципат, резонно предположить, что до этого он зани¬
мал консульский пост (см Degrassi, 12) и все же остается непонятным,
почему источники рисуют его как человека исключительно благородного
происхождения, тем более что во времена республики в его роду не было
ни одного консула (см Schneider, 166)80	PIR^ I А677, Р V Rohden, ‘Annius’, RE^ (1894), 2277 no 72, Berge¬
ner, 133 Б Боргези (В Borghesi, Oeuvres Completes, Pans, 1862-97,4	477-88) предположил, что Анний Поллион был женат на сестре М Ви-
ниция, консула 30 года н э Шайд, в свою очередь, (Scheid, 198 п 4) го¬
ворит, что она была дочерью М Виниция — консула 19 года до н э , и
прозвище Виниций он получил скорее от нее, нежели в результате усы¬
новления (см Вг Воег, Die Romische Namengebung, Stuttgart, 1937, 96,
100-107)81	См Groag PIR2 I 701, R Hanslik, ‘Vinicius’, RE 9A (1961), 111,
118, 120 no 11, Rohden op cit n 00 no 72, Scheid, 198-20382	Другими членами Арвальского братства стали М Фурий Камилл
Ап Юний Силан, К Кальпурний Пизон и Ц Кецина Ларг (если Шайд не
ошибается в том, что его кооптация имела место в мае 38 г)83	AFA 1 10-18 (Smallwood 10 10-18) К несчастью, список участни¬
ков заседания 27 октября утерян, однако отсутствие в Риме на 1 июня40	г Домиция, что отражено в записи Арвальских хроник за это число,
дало основание Гриффину предположить, что он вместе с сыном покинул
Рим по получении известия о расправе с женой К концу года Домиций
умер от водянки (см R М Geer, ‘Notes on the Early Life of Nero’, ТАРА
62, 1931, 59-61) Судя по всему, утверждение Светония (Suet Nero 6 3),
что Агриппина была изгнана после смерти мужа, является ошибкой8"* Фогель-Вайдеманн (Vogel-Weidemann, 1982, 306) делает осторож¬
ное предположение, что Виниций в 39/40 г был проконсулом провинции
Азия (однако см Miscellanea zu den Proconsules von Africa und Asia’,
ZP£46, 1982, 289-91)85 Linnert, 81, Willrich, 297, Faur, 16, Meise, 101-228® Помимо Клавдия претендентами на власть могли быть сын Юлии
(дочери Друза) и Рубеллия Бланда Рубеллий Плавт либо трое сыновей
Эмилии Лепиды (правнучки Октавиана) и М Силана Торквата —
М Юний Силан, Д Юний Силан Торкват и Л Юний Силан87	Тас Ann 14 2 488	Suet Nero 6 2, Willrich, 291, Baldson, 4289	Bergener, 122 Стюарт (Stewart, 76) предполагает, что Ливилла
могла быть замешана через Виниция^Phi\o Flacc 185-191Jos AJ 19 125, Тас Ann 2 6 2, Orosius 7 5 9, P v Rhoden ‘Anteius’,
RE 1 2349, Groag, P!R^ A727, 8 Некий Антей был среди тех, кто по зада¬
нию Германика строил флот в 16 г н э
Suet Claud 9 1Linnert, 61-82, Willrich 308, Meise 110-111, 119, Faur, 19
Dio 59 23 9, комментарий к Ювеналу, Sat 1 55215
95 Тас. Ann. 14.63.2; Suet. Claud. 29.1; Dio 59.19.7-8, 60.8.5, 61.12.1;
C.Marchesi, Seneca (Milan 1934), 11 n.l8, I.Lana, Lucio Anneo Seneca
(Turin 1955), 106-10, 15; П.Кларк (G.W.CIarke, Seneca the Younger under
Caligula’ Latomus 24, 1965, 62-69) пишет, что Дион настроен к Сенеке
недружелюбно и не упоминает Агриппину из-за ее последующей связи с
Сенекой.См. Griffin (1976), 55.Sen Ad Marc. 22.4-5, Ер. 55.3, QN 1.1.3. Труд Сенеки Ad Marciam
увидел свет не ранее переиздания работ Кремуция Корда. К.Абель
(К.Abel, Gnomon 30,1958, 610 & Bauformen in Senecas Dialogen, Heidel¬
berg, 1967, 159) высказывает мнение, что работа вышла до ссылки Сене¬
ки в 41 г., предположительно — в 37 г. Э.Альбертини и Гриффин
(E.Albertini, La composition dans les ouvrages philosophiques de Sene-
que, Paris, 1932, 14-5; Griffin, 1957, 397) приводят аргументы в пользу 39
года или более позднего срока, основываясь на содержавшихся в тексте
восхвалениях в адрес Тиберия. Ц.Мэннинг (C.E.Manning, On Seneca's
Ad Marciam\ Leiden, 1981) отдает предпочтение 40 году.97	Sen. QN 4. Praef. 15; Ep. 31.9.98	W.Kroll, ‘Lucilius Junior’, RE 13 (1927), 1645; Faur, 36-7; O.Hirsch-
feld, CIL XII p.xiii & Die Kaiserlichen Vervaltungsbeamte bis auf Diokletian
(Berlin, 1905^), 436 n.3; E.Stein, Die Kaiserlichen Beamten und Truppen-
korper im romischen Deutschland unter dem Principat (Vienna, 1932), 19.
N.95; Walser 174, n.42. Г.Пфлаум (H.G.Pflaum, Les Carrieres Procuratori-
enne Equestres, Paris, 1960, 70-73, III 761-2, PIR^ L 388) считает, 4fo со¬
ответствующий пассаж Сенеки является не более чем риторической
гиперболой, а вовсе не означает, что Луцилий действительно был проку¬
ратором Альп.
7	СЕВЕРНАЯ АФРИКАВо времена Республики западнее Египта располага¬
лись две сенаторских провинции — Кирена (с Критом) и
Африка. Первоначально Африкой называлась провинция,
занимавшая территорию современного Туниса. После ее
завоевания во II в. до н.э. сюда устремились переселен¬
цы с Апеннинского полуострова, которые стали основы¬
вать колонии и постепенно сформировали процветающую
торговую прослойку. Африка граничила с Нумидией, по¬
следний царь которой, Юба I, будучи не в меру честолю¬
бив, имел свои виды на соседнюю провинцию. Его амби¬
ции так и не были реализованы, и в 46 г. до н.э., после
победы Юлия Цезаря при Тапсе, он покончил жизнь са¬
моубийством. Королевство Юбы Цезарь превратил в про¬
винцию под названием Новая Африка, а незадолго до 27
г. Октавиан объединил обе соседние провинции в одну*.
При Октавиане были несколько изменены границы, и
объединенная провинция проконсульская Африка превра¬
тилась в процветающую, но несколько выпадающую из
общего ряда, провинцию Римской империи. Большое эко¬
номическое значение ей придавало развитое земледелие,
но в то же время эта территория постоянно находилась
под угрозой вторжения. Номере экономического разви¬
тия провинции ее граница неуклонно отодвигалась к югу,
оттесняя кочевые племена с привычных пастбищ и по¬
тенциально тем самым создавая основу для конфликта.
Большие капиталовложения в Африке делали богатые се¬
наторы — по сути дела, ко времени прихода к власти
Нерона половина Африки находилась в собственности
шести крупных землевладельцев2. Таким образом, Окта-218
виану приходилось учитывать, с одной стороны, интере¬
сы сенаторов, а с другой — интересы военной безопасно¬
сти, и при нем Африка получила особый статус. Как се¬
наторская провинция, она управлялась назначенным се¬
натом проконсулом, но ее также охранял специальный II
легион, причем командовал им проконсул, а не импер¬
ский легат. Подобная структура управления существова¬
ла и в некоторых других провинциях (например, в Маке¬
донии), однако после Октавиана она сохранилась только
в Африке.Западнее провинции Африка лежала Мавритания.
Она занимала примыкающую к Атлантике часть Север¬
ной Африки и растянулась на 800 миль от Ампсаги до
Атлантического побережья, а южную границу имела ве¬
сьма расплывчатую. После смерти в 33 г. до н.э. ее по¬
следнего царя, Бокха, Мавритания отошла к Риму, хотя
ее официальный статус точно не известен. При Октавиа-
не владения Рима расширились на двенадцать колоний, и
в 25 г. до н.э. территория Мавритании была преобразо¬
вана в клиентское царство, управлять которым стал сын
Юбы, хотя формально его юрисдикция на колонии не
распространялась. В качестве компенсации за землю
предков Октавиан предоставил ему дополнительные тер¬
ритории гетулианцев, кочевых племен, занимавших зем¬
ли к югу от Нумидии; Саллюстий изображает гетулиан¬
цев как диких кочевников, питавшихся одним молоком и
сырым мясом^. Юбу еще ребенком Юлий Цезарь увез в
Рим, где тот вырос в семье Октавиана. Высокообразован¬
ный и утонченный, Юба видел в себе монарха эллини¬
стического склада. Женат он был на Клеопатре Селене,
дочери Марка Антония и Клеопатры, и свой двор в
Иол-Цезарии (Черчель) славившейся прекрасной архитек¬
турой и богатой библиотекой они устроили на элленизи-
рованный лад.При всей утонченности, Юба не проявил себя рачите¬
льным правителем своих подданных, в особенности — юж¬
ных гетулианских племен, и непрекращающиеся военные
конфликты вынуждали его то и дело обращаться за помо¬
щью к Риму. Время от времени возникали военные дейст¬
вия, а в 17 г. разразилось самое крупное восстание мест¬
ных племен под предводительством Такфаринаса, нуми-219
дийца, служившего в резервном подразделении римских
войск^. Он выступил на стороне недовольных своим поло¬
жением мусуламианцев и начал непримиримую и времена¬
ми успешную партизанскую борьбу против римских ар¬
мий. Направляемые сенатом военачальники никак не мог¬
ли его одолеть, пока наконец в 20 г. блистательный коман¬
дир Квинт Юний Блез не переломил ход событий. Сопро¬
тивление восставших было сломлено.Сын Юбы Птолемей некоторое время выступал в ро¬
ли соправителя отца в 23 г. Он получил царство в свои
руки. При Птолемее война возобновилась: его подданные
восстали против деспотизма придворных фаворитов и
разделили судьбу Такфаринаса. Восстание было оконча¬
тельно подавлено в 24 г. Публием Корнелием Долабел-
лой. Заслуга Птолемея тут невелика. Его едва ли можно
заподозрить в чрезмерно активном радении о государст¬
венных интересах. И тем не менее нельзя не признать,
что за границей его считали заметной фигурой^. Однако
правителем он оказался бесхребетным и некомпетент¬
ным, и хотя он лично принимал участие в войне с Так-
фаринасом, вреда от него было, пожалуй, больше, чем
пользы.Тем не менее Рим понимал всю важность дипломати¬
ческих усилий в этом регионе; свидетельством проявле¬
ния доброй воли в 24 г. стало направление к Птолемею
сенатора с традиционными дарами в виде скипетра сло¬
новой кости и toga picta — триумфальной тоги с золо¬
тыми звездами по пурпурному полю. Такая же, должно
быть, была в свое время поднесена и его отцу. На моне¬
тах Птолемея встречаются изображения скипетра и ку¬
рульного кресла, которое, по-видимому, тоже являлось
частью торжественного подношения вместе с тогой и зо¬
лотой короной®.Участие Птолемея в военных действиях против по¬
встанцев Такфаринаса является последним событием его
правления, упоминаемым в источниках. Дион в двух сло¬
вах сообщает, что в 40 г. Птолемей был умерш[влен по
приказу Калигулы. Что касается даты, то подтверждение
ей находим в ряде источников нумизматического и эпи¬
графического характера^. Письменные источники содер¬
жат еще две детали. Светоний пишет, что Калигула при¬220
гласил Птолемея к себе и оказал ему почетный прием.
Однако стоило ему заметить, как при входе Птолемея в
театр все взоры обращаются на его великолепный пур¬
пурный плащ, он мгновенно принял решение казнить гос¬
тя. Сенека утверждает, что видел его в тюрьме перед
казнью. Из этого можно сделать вывод, что Птолемей
был вызван в Италию, заключен под стражу и казнен по¬
сле возвращения Калигулы с Севера, то есть в начале ле¬
та 40 г».Описанный выше сценарий, отмеченный некоторой
прямолинейностью, в какой-то степени опровергает Ди¬
он, по версии которого смерть Птолемея произошла по¬
сле пребывания Калигулы в Лионе и его похода на Бри¬
танию, но до возвращения в Pим^. Однако следует иметь
в виду, что Дион, как правило, трактует исторические
события с точки зрения их значения, а не в соответст¬
вии с хронологической последовательностью, как в слу¬
чае с британской кампанией, которую он относит к 39
году, тогда как она на самом деле имела место в 40 го-
ду^°. Весьма вероятно, что у Диона произошло смешение
факта отзыва Птолемея из Мавритании и его последую¬
щей казни.Указатель к отсутствующим главам позволяет сделать
вывод, что Дион сначала рассмотрел проблему отношений
с Мавританией в целом, включая и более позднее восста¬
ние, а уж потом перешел к описанию военных успехов Ка¬
лигулы в Ла-Манше. Если учесть, что восстание в Маври¬
тании было подавлено перед смертью Калигулы, причем на
его подавление ушло определенное время, то скорее всего.
Птолемея казнили в начале г. Если так, то его призвали в
Рим в начале 40 г., когда он мог предстать перед вернув¬
шимся из северного похода императором. Встреча прои¬
зошла за пределами города, в результате ее Птолемей был
объявлен неблагонадежным и посажен в тюрьму уже в Ри¬
ме, где его и видел Сенека, а спустя какое-то время его
казнили.Включение Мавритании в состав Империи вполне
объяснимо с точки зрения стратегических интересов го¬
сударства и отражает обеспокоенность властей военной
безопасностью, что подтверждают и перемены в структу¬
ре управления Африкой. Несмотря на лояльность по от¬221
ношению к Риму, местных правителей в большинстве
случаев отправляли в ссылку, впрочем, как правило —
вполне комфортную. Птолемей оказался единственным,
кто был устранен физически. Почему же он стал исклю¬
чением? Едва ли можно отнести это только за счет жес¬
токости тирана. Сенека указывает, что в это же время
был арестован армянский царь Митридат, но в его слу¬
чае * власти ограничились ссылкой. Дион высказывает
предположение, что Калигула рвался к богатствам Пто¬
лемея, но таково обычное объяснение Дионом всех дей¬
ствий императора в этот период, причем довольно сомни¬
тельное: вспомним хотя бы щедрость Калигулы по отно¬
шению к Ироду Агриппе и Антиоху IV из Коммагены^*.
Хоффман усматривает ключ к проблеме в пурпурном
плаще. Он пишет, что Птолемей был призван в Рим для
церемоний в честь святилища Исиды в военном лагере и
явился на торжество в ярком длинном плаще, чем вы¬
звал в Калигуле чувство соперничества*^. Однако этот
сценарий явно чересчур сложен и хитроумен для объяс¬
нения причин облачения Птолемея в пурпурный плащ.
Светоний вскользь упоминает, что Птолемей отправился
в Рим в надежде на какие-то почести. Это был прави¬
тель, окруживший себя роскошью и насаждавший при
дворе эллинистические традиции, а значит, он мог сам
решать, какую накидку надеть по торжественному пово¬
ду. При Октавиане вассальные правители носили белые
тоги. При Тиберии ограничение было несколько ослабле¬
но, и им разрешили надевать и красное. Сын Клеопатры
Селены (дочери Антония), а следовательно — родствен¬
ник императора вполне мог воспользоваться такой при¬
вилегией*^. Великолепие одежд придавало скорой опале
особую иронию.В свете исключительной суровости по отношению к
Птолемею трудно отделаться от мысли, что он мог ка¬
ким-то образом быть причастен к заговорам против импе¬
ратора. Отец предполагаемого заговорщика Гетулика дол¬
гие годы воевал бок о бок с Юбой II, и это обстоятельство
могло облегчить Гетулику задачу по привлечению Птоле¬
мея на свою сторону. Тот вполне мог поддаться на обеща¬
ние ему в дальнейшем самостоятельного царства*^. Другой
вариант: он мог быть втянут в интриги сестрами Калигу¬222
лы, с которыми состоял в родственных отношениях. В це¬
лом, однако, как это часто бывает с событиями времен Ка¬
лигулы, до конца установить истину невозможно, и смерть
Птолемея остается еще одной загадкой 39 г.Решение включить Мавританию в состав Империи в
общем-то объяснимо, особенно в свете вышеизложенного.
Восстание Такфаринаса явилось подтверждением уязвимо¬
сти проконсульской Африки со стороны западных соседей,
а бездарные действия Птолемея и его отца показали не¬
способность мавританских правителей оборонять рубежи
этой провинции, как и римских колоний внутри нее. В
этом смысле действия Калигулы надо расценить как преду¬
смотрительные и обоснованные. Однако, хоть это и неуди¬
вительно, они встретили сопротивление со стороны быв¬
ших сторонников Птолемея при мавританском дворе. Пли¬
ний пишет, что после смерти Птолемея вспыхнул мятеж
во главе с одним из вольноотпущенников казненного царя
по имени Эдемон'^. Судя по всему, мятеж вылился в мощ¬
ное восстание против власти Рима, подтверждение чему
дают археологические раскопки*®. Город Волубилис был
частично разрушен пожаром. Есть свидетельства разруше¬
ния юго-западной части форума в Ликсе, а Тамуда была
сожжена дотла, и ее жители в панике бежали. Судя по
раскопкам в этих двух городах, после Птолемея чеканки
монет не производилось, это позволяет сделать вывод о
том, что разрушение произошло сразу после его гибели*^.
В некоторых частях Мавритании римская власть явно по¬
льзовалась поддержкой. Сохранилась надпись из Волуби-
лиса, в которой превозносится Марк Валерий Север, сын
Бостара (имя отца представляет собой латинизированный
вариант пунического Бодастар или Бодстар). Это был вид¬
ный деятель местного масштаба, safes (пунический тер¬
мин, обозначающий официальное лицо), дуумвир и глав¬
ный служитель культа императора. Судя по записи, он
командовал резервными войсками в войне с Эдемоном
(единственное упоминание этого имени помимо Плиния).
Такое проявление верноподданнических чувств сослужило
Марку и самому городу Волубилису хорошую службу.
Марк впоследствии был направлен с посольством к Клав¬
дию и сохранил за собой римское гражданство и другие
права*®.223
Мавритания была разделена на две отдельных провин¬
ции — Мавританию Тингитанскую и Мавританию Цеза-
рийскую, граница между которыми шла по реке Малуа. В
вопросе о датировке разграничения источники не сходят¬
ся. Плиний пишет, что это случилось при Калигуле. Дион,
однако, утверждает, что в 42 г. снова произошел воору¬
женный конфликт, который был жестоко подавлен снача¬
ла Светонием Павлином, а потом Госидием Гетой, и толь¬
ко тогда, то есть при Клавдии, территорию поделили на
два административных paйoнa‘^. Ясно, что назначение по¬
стоянных наместников из числа всадников не могло прои¬
зойти ранее 43 г. Первым известным нам правителем был
Марк Фадий Целер Флавиан, он занял этот пост в 44 г^®.
Плиний скорее всего попросту перепутал даты: Калигула в
лучшем случае мог принять решение о разделе провинции,
исполнение которого было отложено из-за очередного вос¬
стания.Постоянные волнения и войны в этом районе показали
не только слабость мавританских царей, но и несовершен¬
ство такого устройства, при котором обязанности по охра¬
не проконсульской провинции Африки возлагались на се¬
нат. В скором времени положение изменилось, поскольку,
помимо соображений сугубо стратегического порядка, бы¬
ла и политическая опасность концентрации в руках одного
наместника управления войсками и экономически мощной
провинции. Калигула предпринял необходимые меры, пе¬
редав командование легионом из рук проконсульского на¬
местника имперскому легату.Точные обстоятельства произведенных изменений не
до конца ясны. Описывая проблемы начального периода
правления Веспасиана в 69 г., а также убийство прокон¬
сула Африки командующим легионом, Тацит говорит о
том, что, опасаясь проконсула Марка Силана, Калигула
вывел легион из-под его командования и передал легату.
Он делает вывод, что это послужило росту влияния чес¬
толюбивых легатов, в то время как инициатива прокон¬
сулов постепенно сходила на нет. С другой стороны, Ди¬
он пишет, что в 39 г., когда сын Гнея и Планцины (об¬
виненных в убийстве Германика) — Луций Кальпурний
Пизон — был поставлен на должность наместника Афри¬
ки, Калигула, опасаясь, что он может возглавить мятеж,224
разделил провинцию на две части и передал войска и ну-
мидианцев под командование легата. Такой порядок за¬
стал еще и сам Дион^*.Несоответствие в свидетельствах Тацита и Диона ста¬
ли предметом больших научных споров (см. ниже), одна¬
ко общая тенденция произведенных изменений ясна. Нет
11икаких оснований сомневаться в том, что действия Ка¬
лигулы были вполне логичны и опирались скорее на
трезвую оценку ситуации, нежели на страх или нена¬
висть, как предполагают Тацит и Дион. Более того, судя
по всему, Калигула постарался по возможности не разру¬
шать существующего порядка вещей. В конце концов, он
мог просто вывести провинцию Африка из-под юрисдик¬
ции сената. В каком-то смысле провинция по-прежнему
стояла особняком среди других римских владений.
Утверждение Тацита о том, что разделение властей ста¬
ло причиной большой неразберихи, можно считать до не¬
которой степени преувеличением с целью найти объясне¬
ние бедствиям 69 г., однако последующая история Афри¬
ки показывает, что просматривалось излишнее дублиро¬
вание полномочий, отчасти связанное с тем, что легат
местного легиона проявлял стратегическую гибкость. В
случаях, когда требовалось применение военной силы,
ему приходилось вмешиваться, о чем явно свидетельству¬
ет тот факт, что начиная с правления Веспасиана повсю¬
ду, где в урегулировании внутренних территориальных
споров участвовал легат, на мильных камнях ставилось
его имя^2. Продовольственное снабжение легиона осуще¬
ствлялось из гражданских зернохранилищ Гадрумета или
Утики. На легате также лежали обязанности по делению
местных племен на округа^^. Кроме того, как ни удивите¬
льно, иногда на проконсула Африки возлагались специа¬
льные полномочия. Так, Гальбе было передано под
командование войско, направленное в провинцию для по¬
давления междоусобицы^^. Случалось, что какая-нибудь
когорта легиона оказывалась под командованием прокон¬
сула, как видно из одного выступления Адриана.^^ А в
Карфагене, например, стояла городская когорта.^^ Если
верить разъяснениям Диона, существовало разделение не
только полномочий, но и территорий. Проконсул осуще¬
ствлял управление области вокруг Карфагена, а легат8—137	225
главным образом распоряжался менее густонаселенной
Нумидией. Однако это разделение не могло быть жест¬
ким и незыблемым. Например, есть свидетельство того,
как Квинт Марций Барэа, проконсул 41—43 гг., совер¬
шал обряд посвящения божественной Ливии в Цирте,
которая должна была входить в зону ответственности ле-
гата^^.Предпринятые Калигулой меры по сути дела являлись
первым этапом длительного процесса, который достиг
своего логического завершения к концу II в. при императо¬
ре Севере, когда Нумидия была выделена в отдельную про¬
винцию.*См.: D.Fishwick & B.D.Shaw, The Formation of Africa Proconsularis’,
Hermes 105 (1977), 369-80; St.Gsell, Histoire ancienne de VAfrique du
Nord (Paris, 1928), 196; M.Benabou, ‘Proconsul et legal en Afrique. Le te-
moignage de Tacite’, AntAfr 6 (1972), 129-30.2	Pliny NH 18.35.3	Sail. BJ 18.1-2. Dio 53.26.2.^ B.D.Shaw, ‘Fear and Loathing: the Nomad menace and Roman Afri¬
ca’, — в кн.: C.M.Wells, 'VAfrique Romaine' (Ottawa, 1982), 42-4.5	IG III. 555, 612; OGIS 197, 198; EJ 164.6	Tac. Ann. 4.23.1, 26.4; Mazard, 440-450.^ Dio 59.25.1. Последние монеты Птолемея были отчеканены на два¬
дцатом году его правления (он правил совместно с отцом начиная с21	г.), а в 40 году начинается эпоха Мавритании как провинции: Mazard,
143, П0.496, CIL 8.8630.* Sen Tranq. 11.12; Suet. Cal. 35.1. St.Gsell, opxit. n.l, 8.285.^ Ж.Каркопинон (J.Carcopino, Le Maroc Antique, Paris, 1934, 197)
считает, что Птолемей умер в Лионе и что инцидент с пурпурным пла¬
щом произошел в тамошнем амфитеатре, где Калигула проводил игры в
39/40 г. Если допустить, что Птолемея видел Сенека, он должен был
быть принят в Риме и в 39 г. и взят под стражу там же, после чего, в на¬
чале 40 г. перевезен в Галлию уже из Рима, а не из Мавритании (см. так¬
же: D.Fishwick, ‘The Annexation of Mauretania’, Historia 20, 1970, 470).*0 Dio 59.21.3.Dio 59.21.1.*2 M.Hofmann, ‘Ptolemais von Mauretanien’, RE(1959), 1780..‘3 Jos. AJ 18.191, 195; Suet. Aug, 60; Dio 57.13.5.Д.Фишуик и Б.Шоу (D.Fishwick & B.Shaw, ‘Ptolemy of Mauretania
and the Conspiracy of Gaetulicus’, Historia 25, 1976, 493) предполагают,
что Гетулик в свое время сопровождал в Мавританию отца и тогда же
познакомился с Птолемеем. Ж.Фаур (J.C.Faur, ‘Caligula et Mauretanie: La
Fin de Ptolemee*, Klio 55, 1973, 249-71) высказывает мнение, что в пла¬
нах Птолемея было завоевание независимости от Рима.Pliny NH 15.11. Плиний утверждает, что это произошло при Клав¬226
дия, однако обсуждаемый отрывок носит чересчур расплывчатый харак¬
тер, чтобы на его основании судить о датировке. Т.Котула (T.Kotula,
‘Encore sur la mort de Ptolemee de Mauretanie*, Archeologia 15, 1964, 83)
считает, что между вольноотпущенниками Птолемея и императорской
фамилии могли существовать свои трения.Baldson 193-4, Hofmann, op.cit. п. 12, 1777; P.Romanelli, 258;
M.Rachet, Rome et les Berberes: un probleme militaire d*Auguste a Dioc¬
letian (Brussels, 1970), 128. Фищуик (Fishwick, op.cit. n.9, 1971, 474-5)
полагает, что мятеж мог иметь гораздо больший размах, чем принято
считать.M.Euzennat, ‘L’Archeologie Marocaine, 1958-60’, ВАМ 4 (1960),
543-4; M.Tarradell, Marruecos Punico, 158-9, 184, 117; .Euzennat, ‘Le
Temple С de Volubilis et les origines de la site’ BAM 2 (1957).*8 ILA 634 (Smallwood 407b).Pliny NH 5.2; Dio 60.9.5. Дион относит командование и Геты, и
Швлина к одному году, что едва ли возможно. Секорее всего, Павлин
вступил в командование в 41 году, а Гета — в 42 г.2® ILM 56 Volubilis (Smallwood 407а). Строго говоря, надпись отно-
сштся к четвертому году пребывания Клавдия в должности трибуна, кото¬
рый истек в конце января 45 г.21	Тас. Hist, 4.48; Dio 59.20.7.22	Pflaum, 1234.23	IL Aig.I. p.ix.24	Suet. Galb. 7.1.25	CIL 8. 2532, 18042. О роли этих солдат см.: Domaszewsski A V.
Die Rangordnung des romischen Heeres (Cologne, 1967), 63.26	R.Cagnat, *L’armee romaine d’Afrique* (Paris, 1892), 211-5.27	CIL 8.6987, 19492 {ILA 11.550).
8	БРИТАНИЯ И ГЕРМАНИЯКалигула происходил из рода прославленных полковод¬
цев. И его отец, Германик, и дед, Друз, снискали себе сла¬
ву на полях сражений, возможно, временами и превосхо¬
дящую их подлинные заслуги. Пристрастие Калигулы к ез¬
де на колеснице в одеянии триумфатора или плаще Алек¬
сандра Македонского позволяет думать, что он тоже не
был равнодушен к блеску воинской славы, а следователь¬
но, наверняка стремился превзойти своих предков в воен¬
ных достижениях*. Отец и дед снискали себе лавры полко¬
водцев на северных рубежах Империи. Калигула сделал
ставку на тот же регион, но вознамерился добиться таких
успехов, которые затмили бы славу предшественников.
Ему предстояло расширить границы Рима по другую сто-
ронк Ла-Манша, в Британии, причем он должен был стать
первым императором после Октавиана который лично по¬
вел свои войска в поход. Поход Октавиана в Испанию со¬
стоялся в 26—25 г. до н.э.Источники изображают северную экспедицию Калигу¬
лы разве что не как фривольную прихоть, вызванную спе¬
цификой момента и имевшую цель награбить у галлов по¬
больше добра либо навербовать новых солдат для импера¬
торской гвардии. Однако о серьезности намерений Калигу¬
лы говорит основательность приготовлений. Как пишет
Светоний, что повсеместно со всей строгостью был прове¬
ден набор рекрутов, «заготовлено столько припасов, сколь¬
ко никогда не видывали», и упоминает о созванных ото¬
всюду легионах. Дион свидетельствует, что было собрано
войско численностью от 200 до 250 тысяч солдат. Даже
если брать нижнюю цифру, то это вдвое больше обычной229
численности гарнизона, стоявшего на Рейне. При всей
уничижительной оценке Тацитом военной кампании Кали¬
гулы, он тоже признает размах приготовлений, поскольку
говорит об «огромных усилиях против Германии» {ingen-
tes adversus Germaniam conatus) и «небывалых угрозах
со стороны Гая Цезаря» {ingentes Gaii Caesaris minaeY.Представляется возможным восстановить некоторые
детали подготовительных работ. Когда в 43 г. в Британию
высадился Клавдий, были брошены в бой три римских ле¬
гиона (в придачу к легиону IX из Паннонию): августов¬
ский (II), испанский (IX) и валерийский (XX). Ясно, что
просто вывести такую силу означало оголить оборону.
Есть достоверные свидетельства того, что их место заняли
вновь сформированные первородные легионы — XV и
XXII. Первое письменное упоминание этих воинских час¬
тей встречается в источниках в связи с событиями начала
69 г., когда легион XV был выдвинут на Нижний Рейн, а
легион XXII — на Верхний. Надгробные надписи свидете¬
льствуют об их более раннем присутствии в Германии,
главным образом при Ветере и Майнце, в последние годы
правления рода Юлиев — Клавдиев^.Однако в числе легионов, существовавших в 23 г. н.э.,
они не названы, а отсутствие какого бы то ни было упоми¬
нания о них в «Анналах» Тацита заставляет думать, что их
сформированы между 37 и 47 гг. (информации о этих го¬
дах в ^Анналах» нет). Тогда напрашивается вывод, что их
создали специально на смену легионам, ушедшим под на¬
чалом Калигулы в направлении Британии. Но кто их фор¬
мировал? В 20-х годах XX в. Риттерлинг первым выдвинул
гипотезу о том, что это мог быть Калигула, а Клавдий в 43
г. лишь продолжил начатую предшественником политику^.
Самым важным свидетельством в пользу такого предполо¬
жения явились источники эпиграфического характера.
Так, надпись на надгробном камне центуриона Тиберия
Юлия Италика гласит, что он служил (по порядку) в леги¬
онах македонском (VII), первородном (XV) и парном
(ХП)^. Но Седьмой Македонский легион за вклад в подав¬
ление мятежа Скрибониана в Далмации в 42 г. получил
титул «Верного Клавдию», и отсутствие на надфобье Ита¬
лика этого почетного титула позволяет предположить, что
к 42 г. Италик уже покинул легион, а соответственно, что230
первородный(ХУ), где он служил потом, к тому времени
уже был сформирован. Если восстанавливать события та¬
ким образом, то момент формирования нового легиона ед-
ва-€Два втискивается в правление Клавдия, тогда как упо¬
минание у Светония и Диона факта создания новых легио¬
нов убедительно свидетельствует в пользу времени прав¬
ления Калигулы.На западном берегу Рейна, примерно в миле на юг от
Майнца, при Вайзенау, обнаружены некоторые данные,
иазволяющие говорить о непродолжительном пребывании
здесь римского легиона при Калигуле. Поскольку в этом
районе были найдены надфобные камни офицеров перво¬
родного (XV), есть все основания предположить, что рас¬
ширение военной базы в районе Майнца до Вайзенау было
произведено для новых легионов^. Кроме того, известно,
что новый командующий Гальба, направленный Калигулой
в Германию, занимался обучением новобранцев^. Как бы
то ни было, совершенно ясно, что масштабные приготовле¬
ния не стыкуются с мнением о том, что северная экспеди¬
ция Калигулы ни в коей мере не была тщательно проду¬
манным походом — так пишут не только античные, но и
некоторые современные исследователи.В Британию еще в 55 и 54 гг. до н.э. высаживался
Юлий Цезарь. Он достиг некоторых военных успехов, но в
конце концов решил, что постоянное пребывание здесь
римских войск ляжет на Империю чрезмерным бременем.
Он договорился с покоренными племенами и обложил их
данью, сумев представить свои весьма рядовые успехи как
выдающиеся военные победы. Учитывая растущие аппети¬
ты Империи, легко можно было догадаться, что недалек
тот день, когда римляне снова ступят на землю Британии.
Одно время планы нового вторжения в Британию вынаши¬
вал Октавиан, но надежды его были разбиты сокрушитель¬
ным поражением Вара в Тевтобургском лесу в 9 г. н.э. Ти¬
берий же исповедовал осторожную политику в отношении
рубежей империи и счел бы экспедицию на Британские
острова рискованным мероприятием. Нет сомнений, что,
как и многие в Риме, Калигула испытывал нетерпение по
поводу чрезмерной осмотрительности Тиберия. У него-то
явно хватало темперамента, чтобы подхватить знамя экс¬
пансии! Не следует забывать также, что помимо собствен¬231
ных амбиций Калигулы, ситуация в Британии складыва¬
лась таким образом, что вторжение могло быть вполне
оправдано с точки зрения политической и стратегической.Сведения об этом периоде истории Британских остро¬
вов в значительной степени базируются на монетах, и на¬
до с величайшей осторожностью подходить к толкованию
факта обнаружения той или иной монеты в конкретной
местности®. Главными противниками Юлия Цезаря было
племя бриттов во главе с Кассивеллауном, населявшее
территорию современного Хертфордшира. После отплытия
Цезаря они, судя по всему, соблюдали договоренности с
римлянами и исправно платили дань. Однако между 20 и15	гг. до н.э. к власти пришел Таскиован — первый ко¬
роль бриттов, при котором стали чеканить монету с его
именем. Он стал проводить агрессивную политику, и к мо¬
менту смерти его владения простирались от Нортамптон-
шира до Темзы. На довольно редкой серии монет читается
клеймо Камулодунского монетного двора в Колчестере,
что может свидетельствовать о продвижении племен брит¬
тов на восток в Эссекс, на территорию, до римского втор¬
жения принадлежавшую тринобантам. Присутствие Окта-
виана Августа в Галлии в 16 г. до н.э. могло сыграть роль
сдерживающего фактора для дальнейшего продвижения
Таскиована.Южнее этих земель, за Темзой, лежало королевство
белгов Атребат со столицей Каллева Атребатум (Силче-
стер). Оно было основано Коммием, выходцем из Галлии,
который потерпел поражение от Юлия Цезаря, но бежал
из плена. По иронии судьбы, его королевству суждено бы¬
ло попасть под юрисдикцию Рима уже при сыне Коммия,
который носил имя Тинкоммий, и это королевство стало
играть роль барьера, препятствующего напору других пле¬
мен бриттов. С середины 30-х до 20-х годов до н.э. в Риме
много говорили о новом вторжении на Британские остро¬
ва, если верить Горацию и другим поэтам. Однако Октави-
ан в какой-то момент принял решение отложить планы во¬
енных действий против Британии и вместо вторжения
прибегнуть к дипломатии — возможно, чтобы вплотную
заняться приращением земель за Рейном. Страбон пишет,
что римляне вполне были в состоянии завоевать Брита¬
нию, но сочли это нецелесообразным. Он также отмечает,232
Род КуиобелннаКунобелии	ЭпаттикАдминий	Каратак	Тогодумн	Эпилл(Амминий)ЧТО британские вожди и без тогр оказывали Октавиану
всяческие почести и присылали на Капитолийский холм
богатые подношения, тем самым фактически признавая
свою вассальную зависимость от Рима.^ Возможно, что из¬
менение отношения Октавиана к британскому вопросу бы¬
ло связано с его поездкой в Галлию в 16 г. до н.э., в ходе
которой он мог достичь с Тинкоммием какого-то соглаше¬
ния. Примерно этим временем датируется обнаруженная
на территории атребатов в Каллева в большом количестве
римская керамика. К 7 г. н.э. Тинкоммий был вынужден
искать убежища в Риме, по-видимому спасаясь от внутри¬
политических проблем (факт его прибытия зафиксирован
в Res Gestae). Управление Атребатом перешло в руки его
брата Эппилла (на непродолжительное время), затем к
другому брату — Верике, который правил вплоть до при¬
хода в Риме к власти Клавдия.К северу от Атребата Таскиована на троне сменил его
сын Кунобелин (Кимбелин), самый известный правитель
своего времени. При нем давний конфликт с проримски
настроенными тринобантами был, кажется, доведен до ло¬
гического завершения, поскольку со временем монеты Ку-
нобелина обнаружевается в старой столице тринобатов
Камулодуне. Едва ли можно считать случайным, что по
времени это практически совпало с поражением Вара 9 г.
н.э. После разгрома войск Вара Октавиан мог счесть для
себя полезным пойти на союз с могуш^ественным правите¬
лем. Это предположение подтверждается и активизацией
торговли с Римом: Камулодун закупал большие партии233
римских амфор (главным образом, итальянских и в неко¬
торых случаях испанских) для растительных масел и вин,
а также посуды и сосудов для питья.Нет сомнения, что Тиберий был сторонником продол¬
жения линии Августа на союз с бритами, и его дипломати¬
ческие усилия в самом деле принесли результат, когда в16	г. н.э. римские солдаты, выброшенные на британский
берег, были благополучно возвращены на материк. К нега¬
тивным сторонам его политики можно отнести нежелание
контролировать продвижение Кунобелина на римскую тер¬
риторию Атребата, к югу от Темзы. К 25 г. брат Кунобели¬
на, Эпатик, утвердился при Калеве. На одной стороне се¬
ребряных монет Эпатика изображена голова Геркулеса, а
на другой — орел со змеей в когтях. Обнаруживаются и
другие серебряные монеты точно такого же вида, но вмес¬
то имени Эпатика на них стоит CARA — явно речь идет о
прославленном сыне Кунобелина — Каратаке*®. Вполне
возможно, что правители Атребата обращались к Риму за
помощью перед лицом вражеской экспансии, но Тиберий
навряд ли откликнулся на их просьбы.Известно, что ко времени вторжения на острова Клав¬
дия в 43 г. Кунобелина уже не было в живых. На троне
его сменили крайне антиримски настроенные сыновья —
Тогодумн и Каратак, и царство Атребат было на грани рас¬
пада. Перед римским вторжением последний король Атре¬
бата Верика, спасаясь от вражеского натиска, бежал под
крыло к Клавдию, и племена бритов катувеллаунов полно¬
стью захватили его земли, свидетельством чего служат, в
частности, обнаруженные аж в Селсее, то есть на самой
южной окраине Атребата, фрагменты урны катувеллаун-
ского типа*^ Таким образом, к 39 г. существовала реаль¬
ная угроза захвата всей Англии вражескими полчищами,
что могло стать источником постоянной опасности для
Галлии. Как никогда прежде, прямое вторжение римских
войск было стратегически оправданно.В пропагандистской кампании, предшествовавшей во¬
енной экспедиции Калигулы, Германия занимает не менее
важное место, нежели Британия. Согласно Светонию, соо¬
ружение грандиозного моста между Байями и Путеолан-
ским молом преследовало, в частности, цель устрашить
Германию и Британию. Дион высказывает предположение,234
что, разграбив Галлию и Испанию, Калигула обратил свой
взор на Германию. Филон собщает, что иудеи трижды де¬
монстрировали Калигуле свою лояльность торжественны¬
ми жертвоприношениями — по случаю его восхождения
на престол, затем — в связи с выздоровлением и, наконец,
с пожеланием победы в Германии*^. И все же представля¬
ется маловероятным, чтобы Калигула вынашивал серьез¬
ные планы завоевания Германии, его задачей в стратегиче¬
ском плане могло быть лишь расширение римских владе¬
ний в Европе, по ту сторону Рейна. Предостережением
против подобного похода должен был наверняка служить
разгром Вара, к тому же Калигула помнил, чтобы пони¬
мать, что его отец в Германии в свое время тоже оказался
на волосок от поражения.Британия же, судя по опыту Юлия Цезаря, не таила
угрозы столь массированного вооруженного сопротивле¬
ния, а посему скорее всего представлялась Калигуле (а
впоследствии и Клавдию) более лакомым куском. Конечно,
было бы опасно одновременно затевать вторжение на Бри¬
танские острова и в Германию. Однако два этих региона
были стратегически взаимосвязаны. Высадить войска на
британский берег, не обеспечив безопасности восточного
фланга перед лицом германских набегов, означало навлечь
на себя большую беду: прорыв рейнского рубежа был рав¬
носилен нарушению каналов тылового снабжения армии и
фактически изоляции войск. Для успешной кампании в
Британии граница должна была быть надежно защищена.Таким образом, политика Калигулы, в отношении Гер¬
мании при всей ее кажушейся агрессивности, по сути пре¬
следовала оборонительные цели*^ И даже если первооче¬
редная задача обеспечения безопасности германской гра¬
ницы могла остаться вне поля зрения Калигулы, занятого
стратегическими планами, она не могла не быть очевидна
для человека, которого он назначил главнокомандующим
на германском фронте. Его имя Сервий Сульпиций Гальба,
профессиональный военный, на счету которого уже была
успешная кампания в Аквитании. За победы в Германии
он был удостоен триумфа, и Клавдий настолько высоко це¬
нил его как военачальника, что когда в 43 г. прошел слух
о его болезни, император отложил экспедицию в Брита¬
нию. В конце 40-х годов он был направлен на подавление235
крупного восстания в провинции Африка*^. Гальба пре¬
красно подходил на эту должность, и судя по всему, одно¬
временно с его назначением были произведены переста¬
новки и в Нижней Германии: Луция Апрония сменил Пуб¬
лий Габиний Секунд, тоже грамотный и опытный военача¬
льник.Гальба не мог не понимать, что укрепление римских
позиций на германских рубежах будет задачей не из лег¬
ких. Есть ясные свидетельства того, что в целом на грани¬
цах Империи к этому времени не было должного порядка.
В 28 г. разгильдяйством в войсках воспользовались фризы
и подняли восстание, в результате многие посланные за
налогами римские солдаты встретили свою смерть на крес¬
те. Не сумев восстановить порядок, Апроний запросил
подкрепление из Верхней Германии. Он двинулся вниз по
Рейну на Фризию, но там его ждало тяжкое испытание.
Римляне были обращены в бегство, не имея даже возмож¬
ности предать земле убитых, и лишь позднее стало извест¬
но, что девятьсот человек раненых были оставлены в чис¬
том поле до следующего дня, когда их увели в плен и каз¬
нили в Бадуэнской роще. Примерно 400 человек заколо¬
лись сами. Не было предпринято никаких попыток реван¬
ша, и истинные масштабы катастрофы вообще постара¬
лись скрыть от общественности. В Верхней Германии, на¬
ходившейся под весьма слабым управлением Гетулика,
проблем тоже хватало. Судя по всему, Гетулик не умел
держать в повиновении германские племена, жившие к
востоку от границ Империи; они прорывались на эту сто¬
рону Рейна и производили опустошительные набеги на
Галлию, в особенности в последние годы правления Тибе-
рия*^. Главной же проблемой была неспособность или не¬
желание Гетулика поддерживать в войсках должную дис¬
циплину, и не исключено, что, заигрывая таким образом с
войсками, он пытался укрепить свои политические пози¬
ции. На это намекает и Дион, который, желая сделать Ге-
тулику комплимент, пишет, что будучи человеком чести,
Гетулик оставался наместником Верхней Германии, поско¬
льку был угоден солдатам. Тацит по этому поводу более
прямолинеен: он считает, что Гетулик искал чрезмерной
популярности (mirum атогет adsecutus est) и что он был
человек мягкосердечный, предпочитавший воздерживаться236
от применения наказания (effusae clemeiiae modicus seve-
ritateY^.Данные археологических раскопок показывают, что ар¬
мия, дислоцированная в Верхней Германии, действительно
не могла держать в повиновении германские племена.
Есть признаки того, что в некоторые районы, которые дол¬
жны были контролироваться Римом, вторглись германские
переселенцы — на реке Некар близ Баденбурга и в районе
Грос Геро. Р.Нирхаус, однако, высказывает мнение, что
это были местные отряды самообороны, которым в уплату
за службу по охране границы была пожалована, земля*^.Первостепенной задачей Гальбы на посту командующе¬
го стало укрепление дисциплины. Он наложил запрет на
увольнения и привел войско в состояние высокой боего¬
товности, заняв солдат усиленной боевой подготовкой.
Своим воинам он дал самые детальные указания касатель¬
но их поведения — вплоть до того, что им было запрещено
аплодировать на массовых празднествах. Тех командиров,
кто не спешил с наведением порядка в своих подразделе¬
ниях, он незамедлительно разжаловал, заодно рассчитав и
нерадивых солдат, коим было выдано всего по 6 тысяч сес¬
терциев — половина обычного выходного пособия. Самым
наглядным проявлением нового армейского порядка стало
поведение самих солдат: они очень быстро начали цитиро¬
вать припев <^disce miles militare, Galba est non Gaetuli-
cus^ («Воевать учись, солдат, Гальба — не Гетулик!»)*®.Судя по всему, Гальба принял командование не ранее
27 октября, после казни Гетулика. Следовательно, к сооб¬
ражениям общестратегического порядка, диктующим не
торопиться с вторжением на германскую территорию, при¬
бавилась и надвигающаяся зима 39/40 г., и было уже
слишком поздно начинать кампанию в этом году, тем бо¬
лее, что Гальбе потребовалось определенное время для
укрепления дисциплины.Болдсон совершенно прав, когда пишет, что римляне
не планировали широкомасштабного вторжения в Герма¬
нию, что, впрочем, это не означает, что кампания носила
♦несерьезный* характер, как он пытается показать. Экспе¬
диции предшествовала обширная пропагандистская подго¬
товка, Тацит к тому же пишет о ingentes conatus и ingen-
tes minae — все это плохо согласуется с предположением237
Болдсона, что подготовка армии сводилась к рутинным за¬
нятиям, а столкновения с противником носили характер
мелких стычек. Нет сомнения, что Гальба лично участво¬
вал в подготовке войск, тем более что в кампании были за¬
действованы вновь сформированные легионы. Но это еще
не все. Нельзя, к примеру, объяснить донесения о казни
пленных обычным обучением войск. Ясно, что римляне на¬
верняка вели важные, хоть и ограниченные по масштабу,
боевые действия, имевшие целью нанести германцам на¬
столько ош.утимые потери, чтобы отбить у них всякую охо¬
ту впредь соваться через границу. И первым делом надо
было разобраться с теми племенами, которые уже совер¬
шали набеги на Гaллию^^. Затем предстояли вооруженные
столкновения с племенами, жившими по другую сторону
Рейна, упоминание о них встречается в письменных источ¬
никах.Дион свидетельствует, что римляне перешли Рейн и
незначительно углубились в германскую территорию, но
затем повернули назад. По Евтропию, Калигула предпри¬
нял военную экспедицию против германских племен, до¬
шел до земли свевов, но не стал развивать успеха. Судя по
всему, операции Гальбы были весьма успешны: Светоний
отмечает, что еще до приезда Калигулы на его счету было
несколько блистательных побед^®. В силу краткости прав¬
ления Калигулы определить подлинные последствия его
военных приготовлений довольно трудно. Мы уже упоми¬
нали базу легиона в Майнце-Вайзенау. Риттерлинг приво¬
дит серьезные доводы в пользу принадлежности к периоду
Калигулы армейской базы в Гофгайме, при слиянии Майна
и Веттера, что было очень выгодно с точки зрения преду¬
преждения возможного вражеского передвижения к вос¬
точному берегу Рейна^*. Расположенный напротив Майнца
на восточном берегу Рейна Висбаден также мог быть фор¬
том Калигулы. Кроме того, есть предположение, что еще
одна войсковая база Калигулы располагалась в Грос Ге-
ро^2. Все это позволяет думать, что главной проблемой для
Гальбы оставался контроль над воинственными хатти, ко¬
торые, по-видимому, к тому времени вытеснили проримски
настроенных маттиаков с территории севернее базы
Майн-Веттер. Это предположение подкрепляется сведени¬
ями о tOM, что в 41 г. Гальба продолжал вести военные238
действия против хатти и одержал над ними крупную побе¬
ду. Что касается Нижней Германии, то база первого легио-
ла Калигулы предположительно обнаружена в Бонне, од¬
нако основными противниками римлян тут были каннине-
фаты, земли которых лежали вдоль побережья Северного
моря на восток от Рейна. Тацит упоминает их вождя, кото¬
рый во время германской кампании Калигулы оказывал
упорное сопротивление римлянам, слава о нем продолжа-
лв жить еще во время вооруженного восстания 69 г^^.Хронология личного участия Калигулы в северной экс¬
педиции в источниках дана очень противоречиво. Мы мо¬
жем только сказать, что осенью 39 г. он покинул Италию.
Точнее дату определить затруднительно, поскольку мы не
знаем, успел ли он перейти через Альпы к моменту казни
Гетулика 27 октября 39 г. Ясно только, что отъезд не мог
произойти раньше начала сентября, когда он сместил кон¬
сулов за недостаточное рвение в праздновании дня его
рождения (31 августа) и, наоборот, чрезмерное усердие в
организации торжеств по случаю годовщины победы ирм
Акции (2 сентября). Двигался он в большой спешке, festi-
nanter et rapide, но с относительным комфортом — так,
жителей городов, которые он проходил, обязывали мести
перед обозом улицы и сбрызгивать пыль водой^^. Первым
пунктом назначения, вероятнее всего, был город Лион, до
icoToporo обозу предстояло проделать путь в 600 миль.
Там он, судя по всему, оставался в течение нескольких
месяцев, пока Гальба не обеспечил спокойствие на рейн¬
ской границе настолько, что туда можно было ехать импе¬
ратору.Свидетельства о пребывании Калигулы на Севере рису¬
ют картину военной неразберихи в сочетании с экстрава¬
гантностью поведения императора и моральным разложе¬
нием свиты. Свой штаб Калигула разместил в Лионе. Он,
в частности, развлекался тем, что устраивал состязания в
красноречии, в которых проигравшие должны были сти¬
рать свои писания языком, дабы не быть битыми розгами
или выкупанными в Роне. Светоний включает эти развле¬
чения в число повседневных занятий императора, причем
унижения, коим подвергались окружающие, скорее расце¬
нивает как грубые шутки, нежели серьезные наказания.
Однако за Калигулой числились и более жестокие деяния.239
Дион пишет, что значительную часть времени он проводил
в азартных играх, и усердно уничтожал богатых галлов,
дабы завладеть их собственностью. А некий Юлий Сакер-
дос встретил свою смерть даже не будучи богатым — им¬
ператору просто не понравилось его имя. Есть мнение, что
Сакердос был одним из галлов, подкупленных Гетуликом.
В таком случае в дальнейшем он действительно должен
был пострадать от своего имени, поскольку «Юлийф могло
наводить на мысль, что он являлся вольноотпущенником
императорской фамилии, отчего его предательство должно
было выглядеть еще более безобразным^®. На самом деле
Калигула, кажется, не испытывал особых затруднений в
обогащении за счет жителей провинций, которые всеми
силами старались добиться благосклонности императора и
даже готовы были платить большие деньги за то, чтобы
тот принял их приглашение на трапезу. Они также стано¬
вились для него легкой добычей на аукционах, когда напе¬
ребой старались дать более высокую цену за любой вы¬
ставленный на торги предмет, главное, чтобы он имел от¬
ношение к императорской фамилии, как, например, приз
за победу при Акции^^.Будучи на Севере, Калигула продолжал заниматься по¬
вседневными делами по управлению Империей и поддер¬
живал оживленную переписку с Римом. Со всех уголков
Империи к нему прибывали люди для решения каких-то
вопросов. Всячески обхаживали его и Агриппа с Анти¬
охом, вызывая у многих опасения по поводу влияния на
императора людей, склонных к тиранической форме влас-
ти2®. Калигула принимал также представителей сената с
поздравлениями по случаю разоблачения заговорщиков и
устройства по этому поводу овации (малого триумфа).
Можно смело утверждать, что малый триумф был бы
вполне адекватным способом отметить победу над Гетули¬
ком. Октавиан, к примеру, трижды праздновал полным
триумфом победы над чужеземными врагами в Далмации,
при Акции и в Александрии, а малый триумф устраивал
лишь однажды, по случаю победы над согражданами в Фи-
липпи и на Сицилии^®. Сенатские посланники потерпели
неудачу. Калигула, по-видимому, уже находился в плену
мании заговоров и отказался принять кого-либо из депута¬
ции, заранее видя в них шпионов. Те же, кто удостоился240
аудиенции, были приняты весьма неучтиво, в особенности
дядя императора Ю1авдий. Состав депутации определялся
жребием, и только Клавдий был назначен персонально.
Выбор, не понравился Калигуле, и он заявил, что считает
для себя оскорблением, что за ним прислали присмари-
вать дядюшку. По-видимому, после предательства сестер
он испытывал неприязнь ко всем своим родственникам, во
всяком случае он объявил, что отныне никому из его род¬
ни не будет никаких почестей.Если верить Светонию, то были люди, утверждавшие
(поп defuerint qui traderent), что Клавдий был по прика¬
зу Калигулы брошен в реку прямо в одежде — не исклю¬
чено, что тут возникло смешение с кем-то из проигравших
состязание ораторов.Эпиграфические Жданные показывают, что Калигула в
действительности обошелся с дядюшкой не так уж бесце¬
ремонно. Обнаруженная в Лионе надпись, датируемая
предположительно 39 г., свидетельствует, что на церемо¬
нии освящения какого-то важного сооружения Калигула с
Клавдием присутствовали вместе. Еще более интригую¬
щим является упоминание некоей особы женского пола,
по-видимому, тоже важной персоны. Едва ли это могла
быть сестра императора, и остается предположить, что
вместе с Калигулой в Галлии какое-то время находилась
его жена Цезония (либо их маленькая дочь Друзилла).
Возможно, она вернулась в Рим тогда, когда Калигула от¬
был в Германию^.В начале 40 г. Калигула в третий раз стал консулом.
Он занял этот пост без напарника, но Дион и Светоний в
один голос подчеркивают, что это было не намеренно, как
считали многие, а вследствие того, что второй кандидат на
консульство умер как раз перед вступлением в должность,
спешным же порядком назначить замену было невозмож¬
но. Это создало некоторый пробел в осуществлении теку¬
щих дел, поскольку преторы, которым по должности пола¬
галось замещать отсутствующих консулов, боялись дейст¬
вовать самостоятельно. Наконец, на двенадцатый день, Ка¬
лигула оставил консульский пост, и делом смогли'занять¬
ся сменные консулы^^По-видимому, в новый год Калигула отбыл на герман¬
скую границу. Первую остановку он сделал на базе легио¬241
на в Майнце, где на него, похоже, произвели благоприят¬
ное впечатление воины Гальбы, так что, как пишет Свето¬
ний, из всех собранных отовсюду войск ни одно не заслу¬
жило таких похвал и наград^^ ц снова мы встречаем сви¬
детельство того, как даже находясь в войсках, Калигула
продолжал заниматься государственными делами. Обнару¬
женная недавно надпись в провинции Азия упоминает о
посольстве некоего Теофила, который со своим админист¬
ративным персоналом и домашними находился в Германии
у императора, а затем отбыл домой в Рим^^. Упоминание о
пребывании этой депутации в районе Рейна обнаружено
также на стеклянных медальонах местного производства,
датированных интересующим нас периодом, с изображени¬
ем императора^^. Главной целью пребывания Калигулы в
этом районе, конечно, было стремление лично повести
войска в бой, при этом должны были быть предприняты
все меры к тому, чтобы максимально снизить возможный
риск, как это было впоследствии и с Клавдием, когда он
лично повел римское войско в бой в Британии в 43 г. Это
не значит, конечно, что участие императора в войне носи¬
ло декоративный характер — оно несомненно должно бы¬
ло способствовать укреплению связи солдат и правителя,
готового разделить с ними все тяготы войны^^.Светоний рисует весьма искаженную картину происхо¬
дящего. Он пишет, что Калигула с небольшим отрядом
личной гвардии форсировал Рейн, в это время неприятель
находился сравнительно близко, но сам Калигула в боевых
действиях не участвовал. В ознаменование этой «победы»
он придумал для отличившихся солдат новые венки —
«разведочные» (согопае exploratoriae). В главе «Жизни
Калигулы», посвященной болезненной боязливости импе¬
ратора, Светоний описывает тот же эпизод, но уже в дру¬
гих выражениях: по его словам Калигула однажды оказал¬
ся за Рейном в узком ущелье и при одном упоминании о
неприятеле обратился в бегство в сторону моста, а поско¬
льку мост был занят обозом, то его передавали на другой
берег на руках над головами людей. Согласно Диону, Ка¬
лигулу трижды провозглашали императором в воинском
смысле слова (то есть победителем), хотя он не убил ни
одного врага и не выиграл ни одного сражения. Однако
эти предположения не находят подтверждения в надписях242
на монетах того периода, да и сам Дион фактически опро¬
вергает их, когда говорит о Клавдии, что в отличие от
предшественника тот был семь раз провозглашен победи¬
телем^.Не удивительно, что в Риме Калигула представил свои
военные достижения как крупные победы, и, учитывая
ограниченный масштаб всей кампании, их вполне можно
таковыми и считать. «В честь выдающейся победы над
германским недругом Цезарь послал лавры», — писал по¬
эт Персий по поводу tabellae laureatae — обернутых в
лавровые ветви посланий, традиционно направляемых се¬
нату по случаю великих побед. Императору вообще пола¬
галось отдавать почести своим полководцам, хотя Калигу¬
ла, кажется, немного приукрасил действительность, изоб¬
разив себя в центре боевых действий и стоящим «перед
лицом великой опасности», в то время как Рим «наслаж¬
дался представлением в цирке и театре, а также отдыхал
в своих роскошных виллах». Сенат, разумеется, не стал
выступать против таких преувеличенных утверждений. На
очередном заседании Веспасиан предложил устроить в
честь победы Калигулы над германцами специальные игры
(при этом он выразил личную благодарность императору
за приглашение на обед) .Судя по всему, победа отмеча¬
лась по всей империи, о чем свидетельствует и рельеф,
обнаруженный в Коуле (Лидия). Этот грубо вырезанный
рельеф изображает римского кавалериста с копьем напе¬
ревес, обращенным в сторону женщины — Германии, со
связанными за спиной руками. Творение посвящено Гаю
Германику Цезарю^^.После Германии Калигула предпринял одно из самых
знаменитых предприятий за все свое правление — поход
на Британию. В дошедших до нас описаниях этой экспеди¬
ции очень трудно отделить правду от вымысла. Можно
предположить, что его личное участие в вылазках против
германцев было частью того же этапа войны, что и выдви¬
жение войск к берегам Ла-Манша. Для этого, требовался
всего один марш да и источники тоже связывают оба эпи¬
зода. Из текста Диона следует, что за тем, что он называ¬
ет безрезультатными операциями в Германии, сразу после¬
довала экспедиция в Британию. Светоний, чья хронология
событий весьма туманна, тоже связывает британскую и243
германскую кампанию в один военный поход^^. К сожале¬
нию, у Диона в описании этого важного момента имеется
пробел. Он начинает рассказ с событий в самом Риме40	г , затем переходит к расправе над королем Маврита¬
нии Птолемеем. После этого повествование прерывается и
возобновляется только тогда, когда Калигула уже находит¬
ся на берегу Ла-Манша, где-то в районе Булони. Последу¬
ющие события Дионом описаны конспективно, некоторые
детали добавляет Светоний^^. По его словам, Калигула вы¬
строил войско на морском берегу, расставил баллисты и
другие осадные машины, отплыл в море на триреме, ко тут
же повернул назад. Затем он уселся на высоком постамен¬
те и дал сигнал к началу сражения, после чего вдруг при¬
казал солдатам собирать раковины в шлемы и складки ту¬
ник, называя это «добычей Океана», которую он отослал
на Капитолий и Палатин в качестве трофея. Этот эпизод
дал исследователям немало пищи для размышлений. Боль¬
шинство сходятся в том, что вторжение действительно
планировалось, но было отменено в последнюю минуту.
Гельцер высказывает предположение, что перед лицом на¬
шествия бритты могли объединиться, а Болдсон считает,
что солдаты просто убоялись пересекать Ла-Манш, как
случилось и в 43 г., а император подверг их унижению,
приказав собирать ракушки, что было, конечно, смелым
шагом со стороны Калигулы, если не сказать сильнее^.На самом деле представляется весьма маловероятным,
чтобы могла идти речь о вторжении. Во-первых, вопреки
успехам Гальбы в Германии, о настоящем спокойствии на
восточной границе говорить еще было рано, следовательно
идти в такой обстановке на Британию было небезопасно.
Способность каннинефатов к сопротивлению уже отмеча¬
лась. И даже обращение Калигулы к войскам в Германии
заставляет поставить под сомнение планы завоевания Бри¬
тании, поскольку он процитировал героя Виргилия Энея, в
самый тяжкий момент обратившегося к солдатам с призы¬
вом: «Будьте тверды и храните себя для грядущих успе¬
хов!»^*. В 41 г. военные действия против Германии еще
продолжались — Гальба одержал верх над хатти, а Пуб¬
лий Габиний покорил каухов^^ Обращает на себя внима¬
ние и то обстоятельство, что при всей детализированности
приводимых описаний, источники ни словом не упоминают244
об	огромных транспортных средствах, которые должны бы¬
ли использоваться для высадки войск в Британию. Так, на¬
пример, Цезарю для этого понадобилось 800 кораблей^^.
Еще более существенным представляется вопрос, в какое
время года имел место описанный эпизод. Как будет видно
в дальнейшем, к концу мая 40 г. Калигула вернулся в
окрестности Рима. Чтобы преодолеть свыше 1000 миль
кратчайшим путем от берегов Ла-Манша при скорости
продвижения 20 миль в день, понадобилось бы примерно
два месяца, и это без остановок. Светоний же пишет, что
Калигула возвратился в Рим не сразу после британского
эпизода и к тому же обратное путешествие протекало ве¬
сьма размеренно, что явствует из упоминания о встрече
Калигулы с посланниками сената, которые умоляли его
ускорить свое возвращение. Таким образом, император
должен был покинуть берега Ла-Манша не позднее конца
марта, а скорее всего это произошло несколько раньше, то
есть он находился у моря в то время, когда практические
соображения не могли диктовать ему поход на Британию.Если верить Вегецию, навигация на море начиналась
не ранее 10 марта, а безопасной считалась только после
27 мая^^. Это ограничение должно было в первую очередь
касаться такого небезопасного для мореплавания района,
как Ла-Манш, Калигула к тому же, как мы помним, от¬
нюдь не был любителем моря, да и плавать-то не умел^^!
Кроме того, Светоний пишет, что в ознаменование своей
победы Калигула воздвиг маяк наподобие Фаросского мая¬
ка в Александрии. Получается, что сооружение маяка в
Булони (Гесориакуме), призванного облегчить кораблям
возвращение к берегам материка, имело место после инци¬
дента на Ла-Манше, Если Светоний прав, то логично рас¬
судить, что настоящее вторжение планировалось на более
позднее время^®.Тогда что же в действительности произошло на мор¬
ском берегу? Недавно П.Бикнелл высказал предположе¬
ние, что при том, что какие-то военные действия велись,
они не рассматривались как составная часть крупномасш¬
табной британской кампании, а были направлены исклю¬
чительно на подавление каннинефатов. В таком случае ан¬
тичные источники следует признать по меньшей мере не
вполне точными. В Риме выражение «победа над Океа¬245
ном» могло быть воспринято только как относящееся к
британскому походу, а не к какому-то племени в устье
Рейна. В любом случае, имеющиеся свидетельства, к како¬
му бы месту они ни относились, надо признать абсурдны¬
ми. Р.В.Дэвис считает, что никаких серьезных операций
не проводилось, были лишь учебные маневры на побере¬
жье. Этот тезис тоже не бесспорен. Не вполне ясно, зачем
войска было перебрасывать именно в этот район, и тем бо¬
лее невероятно, чтобы в качестве боевых снарядов они ис¬
пользовали морские раковины^^. При всей неубедительно¬
сти этих современных гипотез, они существенны уже тем,
что фактически признают отсутствие на тот момент пла¬
нов настоящего вторжения на Британские острова. Разре¬
шить сомнения возможно только одним образом — допус¬
тив, что описанный эпизод носил вовсе не военный, а по¬
литический или дипломатический характер.Имеется свидетельство Светония о том, что единствен¬
ным достижением Калигулы в северной кампании был
факт сдачи на его милость сына Кунобелина — Админия.
Светоний говорит, что этот правитель был изгнан отцом,
но представляется наиболее вероятным, что при дворе ста¬
реющего Кунобелина (если он вообще еще был жив) все
больше одерживали верх антиримские настроения. Имя
Админия впервые было обнаружено Алленом на кентских
монетах с надписями А, AM или AMMINUS, относящихся
к кануну вторжения Клавдия в 43 г., а недавно находку
подтвердил Д.Нэш. Сходство некоторых монет Админия
(или, более правильно, Амминия) с монетами Кунобелина
наводит на мысль, что он мог получить бразды правления
из рук отца и продолжал демонстрировать ему свою вер¬
ность. Кроме того, в Суссексе были найдены серебряные
минимы с литерой Л, похожие по оформлению на кент¬
ские монеты Админия, что позволяет предположить, что
он не сдался на милость Калигулы, а какое-то время скры¬
вался в королевстве Верики в Суссексе^®. Светоний не
связывает Админия с экстравагантным инцидентом на
морском берегу, и в дошедших до нас конспектах пропав¬
ших текстов Диона он также не упоминается. Однако не
трудно предположить, что причиной принижения значения
связи Админия с Калигулой в источниках послужило тра¬
диционно враждебное отношение к императору писавших246
о нем. Эта традиция фактически прослеживается и у Све¬
тония, когда он представляет дело так, будто измена Ад-
миния была единственным достижением Калигулы — так.
словно император имел к ней прямое отношение. Тенден¬
ция связать эти две фигуры встречается и у писателя V в.
Орозия, который говорит, что Калигула выступил с боль¬
шим войском, смел Германию и Галлию и остановился на
морском берегу в виду Британии, а когда ему сдался сын
Кунобелина, то вернулся в Рим, мотивируя прекращение
военных действий истощением припасов^^.Отбывая из Рима, Калигула должен был питать надеж¬
ды на победу не только в Германии, но и в Британии. В
какой-то мере успехи Гальбы на границе удовлетворили
его амбиции в отношении Германии, однако едва ли они
настолько сняли остроту пограничной проблемы, чтобы
считать оправданным риск вторжения в Британию. Этот
момент отражен и у Тацита, который замечает, что бри¬
танский поход провалился из-за сумасбродного нрава Ка¬
лигулы, а также потому, что не удались его грандиозные
замыслы в отношении Германии^. Таким образом, Калигу¬
ла оказался перед опасностью уронить лицо, в случае если
он вернулся бы в Рим с неудачей.♦Предательство» Админия явилось для Калигулы небы¬
валой удачей. Этот факт можно было представить как
победу над королем бритов, что исключало необходимость
вооруженного вторжения. «Сдача» должна была быть об¬
ставлена со всей помпой — в конце концов, капитуляция
может совершиться только перед лицом превосходящей
военной силы. Потом Калигула будет раздавать солдатам
вознаграждение (как с негодованием пишет Светоний —
всего по 100 денариев). Б качестве награды за полновес¬
ную военную кампанию это действительно была ничтож¬
ная сумма, но только за участие в церемонии сгодилось бы
и столько. Если же в войсках до этого была попытка бун¬
та, то выплаты не производились вообще^*.Церемония могла быть устроена таким образом, чтобы
сдача Админия происходила на море, и Калигула мог вы¬
плыть ему навстречу на триреме, о чем упоминает Дион,
причем заслуживает внимания тот факт, что трирему Ка¬
лигула потом привез с собой в Рим для использования ее
в триумфе^2. При таком раскладе победа над Британией247
могла в сознании римлян ассоциироваться с победой над
Океаном, и тогда сбор раковин в качестве «добычи Океа¬
на» для последующего подношения на Капитолий вполне
вписывается в общий сценарий. Некоторое подтверждение
этой версии обнаруживаем у того же Светония, который
рассказывает, как после сдачи Админия Калигула оправил
в Рим пышное донесение: его надлежало вручить консу¬
лам при полном собрании сената в храме Марса Карающе¬
го. Общее содержание послания характеризуется фразой:
♦словно покорился ему весь остров» (quasi universa tradi-
ta insula) — иными словами, Калигула представил дело
таким образом, что перед ним капитулировала вся Брита¬
ния. Храм Марса замышлялся Октавианом как место сбо¬
ра сенаторов для рассмотрения вопроса о проведении три¬
умфа полководцев, а также для приношения победителями
триумфальных регалий^^. На таком собрании сенаторы, без
сомнения, восприняли прибывшее донесение с должным
почтением, хотя про себя могли и посмеяться.По Светонию Калигула задумал триумф с небывалым
размахом и даже отобрал несколько крепких галлов, кото¬
рым повелел отрастить длинные волосы, выкрасить их в
рыжий цвет и обучиться германскому наречию, дабы во
время триумфа изображать поверженного неприятеля.
Персий описывает, какие роскошные приготовления к
предстоящему торжеству делала Цезония. В конечном
итоге Калигула ограничился более скромным малым три¬
умфом в ознаменование своей победы над заговорщиками.Скорее всего, решение не проводить большого триумфа
было принято самим императором, хотя Светоний и гово¬
рит, что ему отказал в пышных торжествах сенат. Это ре¬
шение Калигулы почему-то обойдено молчанием в истори¬
ческих исследованиях, хотя оно, безусловно, имело боль¬
шое значение было важным и могло означать только од¬
но — что планы вторжения в Британию были отложены, а
не отменены, и триумф не имело смысла проводить до за¬
вершения в полном объеме военной кампании на Севере®^.
Более того, почти наверняка можно сказать, что Калигула
отказался от титула Британник, как утверждают многие
ученые^^. Дион, правда, пишет, что Калигула носил титул
Германик и Британник, но замечает, что эти титулы, воз¬
можно, были придуманы солдатами в ознаменование его248
бесспорных побед на любовном фронте, поскольку в этом
смысле он «завоевал» и всю Британию, и всю Германию^.Если верить Светонию, до возвращения в столицу Ка¬
лигула задумал в Германии еще одну чудовищную жесто¬
кость. Правда, надо учесть, что эта версия не находит под¬
тверждения ни в каком другом источнике. Император яко¬
бы решил истребить те легионы, которые участвовали в
мятеже 14 г. и проявили агрессивность в отношении его
отца и его самого. Хотя его отговорили от этой безумной
затеи, он не отступился от казни. Однако, уже собрав с
этой целью легионы, он вдруг заметил признаки готовяще¬
гося сопротивления. Тогда он немедленно обратился в бег¬
ство и весь его гнев пал на сенат^^. Рассказ Светония зву¬
чит совершенно фантастически и отмечен всеми признака¬
ми характерного для Светония преувеличения: первую
часть плана следует признать неосуществимой, ведь едва
ли в войсках оставались люди, участвовавшие в мятеже 14
г.; вторую же часть своих намерений Калигула не осуще¬
ствил, а только планировал. Эти рассказы опять-таки мог¬
ли иметь своим источником какое-нибудь саркастическое
замечание, брошенное Калигулой перед солдатами, когда
стало ясно, что легионы не достигли на германской грани¬
це достаточно ощутимых успехов, чтобы можно было при¬
ступить к походу на Британию уже весной 40 г.Мы не знаем, вернулся ли Калигула после своих «кам¬
паний» в Лион или сразу отправился в Рим. Во всяком
случае, сенат направил к нему еще одну депутацию с по¬
здравлениями, намного более многочисленную, чем первая
во главе с Клавдием. Посланники Рима доставили донесе¬
ние об особых почестях и торжествах (возможно, что и о
триумфе) и встретили учтивый прием. Они также привез¬
ли с собой униженную просьбу сената к императору по¬
спешить с возвращением в столицу^®. Ответ Калигулы едва
ли был утешительным. По версии Светония, он обнажил
меч и громовым голосом возвестил: «Я приду, и со
мною — вот кто!» По дороге домой он издал эдикт, в кото¬
ром объявил, что возвращается только для тех, кто его
ждет, но не для сенаторов, которых он более не считает
своими согражданами. Возможно, тогда-то он и произнес
сакраментальную фразу о необходимости устранения все¬
го сената.249
Отправлялся в обратный путь Калигула наверняка в
сильном разочаровании. Ему не удалось осуществить пла¬
нов крупномасштабных завоеваний и мечты превзойти в
военных успехах своих предшественников. В досаде он,
должно быть, искал козлов отпущения и нуждался в ми¬
шени для своего гнева. Выбор пал на сенаторов. Он демон¬
стрировал свою враждебность к сенату перед отъездом, а
за время отсутствия его горечь явно не поубавилась, а то¬
лько возросла. По возвращении в Рим он подверг сенато¬
ров дальнейшему испытанию на верность, потребовав от
них, чтобы они признали в нем не просто принцепса, а
принцепса, наделенного особыми божественными свойст¬
вами и по сути равнозначного богу.» Suet. CaL 19.2.52; Dio 59.7.1, 17.3.2	Тас. Ag, 13.4; Germ. 37.5; Suet. Cal. 43.1, Galb. 6.3; Dio 59.21.1-2.3	Tac. Hist. 1.55; Ritterling, 1759, 1800.^ Ritterlingr, 1758, 1797; Baldson (1934), 13-16; Syme, CAM 10.788-95	CIL 10.4723.6	CIL 13.11853-6; H.Klumbach, Germania 29 (1951), 165-6; D.Baatz,
Mogontiacum (Berlin, 1962), Wells, 146.7	Suet. Galb. 6.3; Ritterling, 1508, 1551, 1798.® 06 этом периоде см.: D.F.Allen, ‘The Belgic Dynasties of Britain and
their Coins’. Archaeologia 90 (1944), 1-46; S.S.Frere, Britannia (London,
1987^ ), 55-77; P.Salway, Roman Britain (Oxford, 1981), 40-61.9 Strabo 2.5.8, 4.5.3.Tac. Ann. 2.24.5. Cm. также: G.Boon, ‘A Coin of Caratacus in the
National Museum of Wales’, University of Wales. Bulletin of the Board of
Celtic Studies 25 (1974), 243-5, 26 (1974), 95-5; C.Haselgrove, Iron Age
Coinage in South-East England (British Archaeological Reports, Oxford
1987), 245.G.M.White, AntJourn 14 (1934), 49, fig.5, no.l4.12 Philo Leg. 356; Suet. Cal. 19.3; Dio 59.21.1-2.Позднее Клавдий, по схожим стратегическим мотивам, признает,
что успеху его отца Друза в германской кампании способствовала уве¬
ренность в прочности тылов. (ILS 212; Smallwood 369).14 Suet. Galb. 6,7,1; Dio 60.8.7.Tac. Ann. 4.72-4; Suet. Tib. 41.Tac. Ann. 6.30.3.R.Nierhaus, ‘Das Swebische Graberfeld von Diersheim*, Ro-
misch-germanische Forschungen 28 (1966), 182-198, 230-34.Suet. Cal. 44,1, Galb. 6.2-3. Некоторые из этих мер Светоний при¬
писывает самому Калигуле, что не совпадает с его собственным утверж¬
дением, что Гальба навел в войсках порядок еще до прибытия
императора. Дион (Dio 55.23.1) свидетельствует, что обычно при демоби¬
лизации выплачивалось 12 тыс. сестерциев.250
Suet. Galb. 6.3; Dio 59.22.2; Baldson, 79-81.20 Suet. Galb. 6.3; Dio 59.21.3; Eutropius 7.12.2.2* Ritterling, Annalen fur nassauische Alterumskunde und Geschichta-
forschung, Wiesbaden 14 (1912), 1416; H.Schonberger, ‘The Roman Frontu-
er in Germany: An Archaeological Survety’, KRS 59 (1969), 152-3;C.-M.Ternes, ‘Die Provincia Germania Superior’, ANR WII 5.2 (1976), 865.22	W.Will, ‘Romische ‘Klientel-Randstaaten’ am Rhein’, BJ 187 (1987),
56-7; K.Schumacher, Siedlungs- und Kulturgeschichte der Rheinlande
(1923), 11.42; O.Bragan, ‘The Roman Limes in Germany’, AntJourn 92
0935). 4.23	Tac. Hist. 4.15.2; H.-G.Kolbe, BJ 161 (1961), 104; D.Wortymann,
Bbeinisches Ausgrabungen 3 (1%8), 323-9.24	Suet. Cal. 43; Вильрих (Willrich, 306-7) замечает, что это могло де¬
латься для ускорения продвижения.25	Suet. Cal. 20. Жуллиан (Jullian, Histoire de la Gaule, Paris, 1921,
IV. 163) считает, что такое наказание было в духе галльских традиций.
Фишвик (D.Fishwick, ‘Claudius Submersus*, AJAH Z,. 1987, 76-77) предпо¬
лагает, что судьба незадачливых ораторов могла восходить к кельтскому
похоронному обряду.2^ Dio 59.22.4. Светоний (Suet. Cal. 30.1) говорит о человеке, кото¬
рый погиб безвинно в результате того, что его спутали с другим из-за
схожего имени, возможно, речь идет как раз о Сакердосе. См.: Faur, 38.27	Suet. Cal. 39.2; Dio 59.21.5-6.28	Dio 59.24.1,8.29	Dio 59.23.2; Suet. Aug. 22; Gell. 5.6.21.Suet. Claud. 9.1; Dio 59.23.1-5; AE 1980.638. Надпись датируется
третьим годом его трибунских полномочий, то есть периодом между апре¬
лем 39 и апрелем 40 года.3* Suet. Cal. 17.1; Dio 59.24. Новыми консулами стали Леканий Басс
и Теренций Куллеон; см.: Gallivan, 67.32	Suet. Galb. 6.3.33	AE 1977.808.34	D.Boschung, ‘Romische Glasphalerae mit Portatbusten’, BJ 187
(1987), nos. 2,7,27.35	Campbell, 40-41.36	Dio 59.22.2; 60.21.4; Suet. Cal. 45.1-2, 51.2-3; Campbell, 124.Livy 5.28.13; Tac. Ag. 18.6; Persius 6.43-4; Suet. Cal. 45.3; Vesp.3.3; ILS 8791.38	Suet. Cal. 44-7; Dio 59.21.3.Suet. Cal. 46; Dio 59.25.1-3.40 Gelzer, 405-6; Baldson, 92; E.J.Phillips, ‘The Emperor Gaius’ Aborti¬
ve Invasion of Britain’, Historia 19 (1970), 369-74. Болдсон делает свое
предположение относительно «ракушек» — он считает, что так называ¬
лись военные палатки, которые солдатам было приказано собрать перед
отбытием.4^Verg. Аеп. 1.207; Suet. Cal. 45.2.42	Dio 6-.8.7.43	Caes. BG 5.8; см.: Н.Dessau, Geschichte der romischen Kaiserzeii
(Berlin 1924- 30), 2.1.125.44	Suet. Cal. 49.1; Vegetius 4.39. Иногда ограничениями на морские251
путешествия пренебрегали, но только по необходимости. См.: J.Rouge,
*La Navigation hivernale sous Tempire romain’, REA 54 (1952), 316-19.45	Suet. CaL 54.2.Suet. CaL 46.R.W.Davies, ‘The Abortive Invasion of Britain by Gaius’, Historia 16
(1%6). 124-8; P.Bicknell, ‘The Emperor Gaius* Military Activities in AD 40’.
Historia 17 (1968), 496-505.Suet. CaL 44.2. D.F.Allen, ‘Did Adminius Strike Coins ?\ Britannia7	(1976), 96-100; D.Nash, ‘Adminius Did Strike Coins’. OJA 1 (1982),
111-14; M.Henig & D.Nash, ‘Amminus and the Kingom of Verica’, OJA 1
(1982), 243-6.Orosius 7.5.5. H.H.Scullard, 'From the Gracchi to Nero\ London.
1979, 286.^ Tac. Ag. 13.4. Помимо того, в воображаемой речи, которую, по
мнению Диона (Dio 62.4.1), Будикка произнес двадцатью годами позже,
вторжению Калигулы дается такая же оценка, как военной кампании Ав¬
густа, которая провалилась из-за низкого морального духа войск и робо¬
сти полководца.Suet. Cat. 46; Dio 59.25.3. Это первое упоминание о вознагражде¬
нии, выплаченном войскам за эту кампанию (см.: Campbell, 166).Дион (Dio 59.25.2) говорит об одной триреме, Светоний же ( Suet.
CaL 47) употребляет это слово во множественном числе.53	Suet. Aug. 29.2; Cal. 44.2.54	Pers. Sat, 6.407; Suet.Ca/. 47, 48.2.55	Cm., например: Gelzer, 406; Willrich, 313; Baldson, 88; J.G.C.Ahder-
son — H.Furneaux, "De Vita Agricolae (Oxford, 1922), xiv, n.3; P.Bicknell,
‘Gaius and the Sea Shells’. AClass (1962), 73; M.Todd, Roman Britain
(Glasgow, 1981), 61.5® Дион (Dio 59.21.5a) употребляет термин cheiro, являющийся пред¬
положительно эквивалентом латинского subigo. Это слово имело двоякий
смысл.57	Suet. CaL 48.1-2.5® В надписи из Пренесте (ILS 192) с неустановленной датировкой
говорится о жертвоприношении Фортуне Примигении pro salut(e) Сю-
Caesaris Aug(usti) Germ(anici) et reditu — вероятно, в связи с север¬
ной кампанией.59 Sen. Ira 3.19.2; Suet. CaL 49.1-2; Dio 59.23.7, 25.5.
9	БОЖЕСТВЕННЫЕ ПОЧЕСТИИз всех проявлений дикого и экстравагантного нрава
Калигулы за все годы его недолгого, но запомнившегося
правления ничто не подтверждает расхожего мнения о его
безумии так убедительно, как требование признать его
земным богом. Жестокость и некомпетентность могут быть
отвратительными чертами деспота, но говорить на их осно¬
вании о психических отклонениях явно не приходится.
Иное дело — претензии на божественность, тут вывод о
сумасшествии напрашивается сам собой. Свидетельства
того, что в Риме исповедовался культ Калигулы, крайне
запутанны и неполны, и по всей видимости, относиться к
ним надо с повышенным скептицизмом. Что еще более
важно — мы не должны переносить на античный мир на¬
ши теперешние представления о соотношении человече¬
ского и божественного.Для римлян между человеком и богом не было столь
четкого разграничения, как для людей современных. Хо¬
тя принято считать, что такое стирание граней было ха¬
рактерно для поклонения императору в эпоху Империи,
традиция эта уходит корнями далеко в глубь республи¬
канской эпохи. Так, Цицерон в знак своей признательно¬
сти Публию Лентулу назвал его «Отцом и богом» {pa¬
rens ас deus), а Муций Сцевола мог сказать Крассу:
♦Когда ты говоришь, для меня ты — бог» {te in dicendo
semper putavi deum). Вергилий причисляет Октавиана к
«богам среди нас» {praesentes deos) в полном соответст¬
вии с римской традицией, как и Скрибоний Ларг, назы¬
вающий Клавдия «нашим богом цезарем» {deus nosier
CaesarY. В сознании римлянина подобные выражения253
скорее означали не столько отождествление человека с
божеством, сколько признание за ним божественных ка¬
честв, то есть тех, что мы обычно приписываем богу, но
в исключительных случаях встречаем и в смертных. К
восточным провинциям Римской империи это положение,
однако, применить нельзя. Многие из восточных наро*
дов, а в Европе в первую очередь греки, но не только
они, издавна почитали своих правителей как носителей
божественных черт и прижизненно признавали их явив¬
шимися миру богами. Когда местных правителей на Вос¬
токе сменили римские, объектами аналогичного почита¬
ния, естественно, стали они. Так, когда Тит Фламиний
разбил Филиппа Македонского и провозгласил Грецию
свободной, ему стали оказывать божественные почести
по всему региону, как и многим римским полководцам
после него^. Даже Цицерону в Азии хотели воздвигнуть
храмы, от чего он отказался^.Римский император стал естественным объектом тако¬
го поклонения, и Октавиан Август был вынужден прими¬
риться с теми общинами восточных греков, которые выра¬
зили желание оказывать ему божественные почести при
жизни. Официально же в отношении провинций он разре¬
шал выражать себе поклонение только в связке с Римом,
эта практика прижилась и на западе — к примеру, знаме¬
нитый лионский алтарь был посвящен Риму и Августу^.
На местном же уровне он не был столь щепетилен, и в
восточных провинциях повсюду встречаются следы культа
императора, а членам императорской фамилии в их поезд¬
ках на Восток неизменно оказывались божественные по¬
чести.Как и следовало ожидать, официальный курс на сдер¬
живание подобного почитания был продолжен и при Тибе¬
рии. Например, в 25 г. он отказался дать согласие на
строительство в Бетике храма в свою честь и, честь Ли¬
вии. Он также отверг предложение божественных поче¬
стей от Гитея, предложив взамен более уместные, по его
мнению, скромные знаки уважения^. Тем не менее он со¬
гласился на сооружение храма, посвященного ему, Ливии
и сенату в Смирне, и вообще на местные проявления по¬
клонения был готов смотреть сквозь пальцы. Например,
когда жители Александрии попытались осыпать божест¬254
венными почестями Германика, тот от них отказался, но
сказал, что они вполне были бы уместны применительно к
Тиберию и Ливии®.Октавиана Августа при жизни тоже почитали на
Апеннинах как божество, но эти почести еще не были
узаконены. По всей Италии сохранились надписи с упо¬
минаниями храмов, жреческих обрядов, празднеств и игр
в его честь. Среди них, в частности, храм в Путеолах,
храм и культовые игры в Неаполе, обряды весталок в
Помпеях и жрецов в Пизе, Вероне и Пренесте^ Даже в
Риме бытовало убеждение в том, что императора следует
если и не отождествлять, то по крайней мере ставить на
одну доску с богами, и эта мысль нашла отражение в
стихах римских поэтов®. Вместе с тем в этом отношении
Рим отличался от остальной Империи. В столице к от¬
кровенному почитанию человека как божества относи¬
лись скептически. Трудно сказать, шло ли это от сообра¬
жений теологического порядка или сказывалась традици¬
онная римская добродетель — умеренность и уравнове¬
шенность igravitas). При жизни императора в Риме его
могли почитать неофициально, и это никому не возбра¬
нялось, однако об установлении культа на государствен¬
ном уровне речи быть не могло. Так, когда Агриппа в 25
г. до н.э. закончил строительство Пантеона и хотел освя¬
тить его как храм Августа, принцепс отверг это намере¬
ние, а спустя много лет даже Нерон отказался принять
новый храм в качестве культового сооружения в свою
честь. Дион утверждает, что в общем и целом ни один
император вплоть до времен самого Диона не был объек¬
том обожествления, хотя Дион, судя по всему, не учиты¬
вает местных культов^.На официальном уровйе в Риме существовало несколь¬
ко подходов к проблеме обожествления принцепса, к чему
тяготел народ. Один подход заключался в том, чтобы про¬
водить апофеоз лишь после смерти правителя. Вопрос о
том. стремился ли Юлий Цезарь к прижизненному обоже¬
ствлению, вызывает много споров в научных кругах, одна¬
ко последующее официальное признание его богом послу¬
жило двум важным целям: во-первых, а словах отвергая
всякие попытки к обожествлению, его приеемник, тем не
менее, фигурирует на монетах и надписях как сын бога.255
Кроме того, Цезарь создал прецедент, позволявший прин-
цепсу примириться с мыслью, что после его смерти он бу¬
дет и в самом Риме причислен к сонму богов. При всей
несостоятельности такого подхода с точки зрения теологи¬
ческой, надо признать, что он отвечал характерной для
Рима умеренности.Был еще один способ решения данного вопроса, по¬
зволявший императору в некотором смысле стать объек¬
том поклонения и при жизни, хотя и опосредованно. Счи¬
талось, что у каждого римлянина есть свой «гений» —
наделенный сверхъестественной силой дух, которому по¬
лагалось регулярно возносить молитвы и делать подноше¬
ния. В 30 г. до н.э. среди почестей, вознесенных по слу¬
чаю победы при Акции, сенат определил в указе, что над¬
лежит совершать возлияния в честь «гения» Октавиана
на каждом общественном или частном пиру, а из поэти¬
ческих произведений того времени мы видим, что подоб¬
ные действия стали ассоциироваться с возлияниями в
честь домашних божеств — ларов, хранителей домашнего
очага’®.Примерно между 12 и 7 гг. до н.э. поклонение «гению»
императора было возведено в более официальный ранг и
стало частью переустройства муниципальной системы Ри¬
ма. Римляне издавна поклонялись домашним божествам
ларам, причем не только дома, но и на перекрестках дорог
(в форме Lares Compitales), В эпоху Республики их святи¬
лища были заброшенны, а в последующие годы между ни¬
ми были поставлены «гении» Августа, и святилища ларов
стали именоваться «Ларами Августа» (Lares Augusti). Со¬
хранилось несколько алтарей нового культа, они свидете¬
льствуют, что ларам приносились в жертву свиньи, а им¬
ператору — быки**.Поклонение «гению» императора по сути дела уже
очень близко к обожествлению его самого. С этим куль¬
том близко связано и почитание его нумена (питеп).
Понятие нумен по сути олицетворяет внутренние силы
человека или предмета, но чаще воспринимается как мо¬
гущество некоего бога, а в ходе естественного развития
языка ко времени правления Октавиана оно стало факти¬
чески синонимом божества. Поклонение нумену импера¬
тора было равносильно поклонению его божественным256
С1й^)йствам, хотя при этом человек напрямую не отожде*
стЕлялся с божеством (впрочем, простые люди наверняка
этого различия не делали). В литературе, судя по всему,
понятия нумена и «гения» императора являются взаимо¬
заменяемыми, хотя, строго говоря, это не одно и то же‘2.
По-видимому, в 6 г. н.э. Тиберий посвятил нумену Авгу¬
ста алтарь в Риме‘^. Однако имеются свидетельства того,
что за пределами Рима фактически существовал культ
нумена. В 11 г. н.э. нумену Августа был посвящен муни¬
ципальный алтарь на форуме в Нарбоне. Для курения
фимиама, подношения вина и совершения жертвоприно¬
шений нумену императора по случаю дней его рождения
и других важных годовщин была создана специальная ко¬
миссия в составе трех всадников и трех вольноотпущен-
ников^^Вот в таком контексте и следует рассматривать претен¬
зии Калигулы на божественные почести. На востоке Импе¬
рии он, конечно, был причислен к богам изначально. Так,
когда лига греческих городов-государств направила в Рим
посольство для поздравлений новоиспеченному принцепсу,
он был назван в приветственном послании не иначе как
♦новый бог Август» (neos theos sebastos), а в декрете горо¬
да Кизика именовался «новым солнцем» {ho Helios neosY^,
Эти проявления поклонения лежат целиком и полностью в
русле восточногреческой традиции и могли появиться то¬
лько спонтанно, поскольку у императора не было времени
посылать какие-либо инструкции относительно формы по¬
читания*®.По поводу намерений Калигулы в связи с его культом
на востоке Империи есть два ярких примера — это план
постройки храма в Милете и угроза превратить Иеруса¬
лимский храм в место поклонения императору как богу.
По версии Филона, решение посвятить Иерусалимский
храм Калигуле в образе Зевса было принято в середине
40 г*^. Хотя для иудея Филона эта затея была проявле¬
нием высшей степени безумия, с позиции римлянина ее
можно расценить в худшем случае как крупную полити¬
ческую и дипломатическую ошибку, а с квазитеологиче-
ской точки зрения она представляла собой всего лишь
дальнейшее распространение практики, давно существо¬
вавшей в восточных районах Империи, где к тому време¬9—137	257
ни были уже многочисленные культовые сооружения, по¬
священные Октавиану в облике Зевса. Самое большое
отступление Калигулы от общепринятых норм заключа¬
лось в том, что он сам принял такое решение, не ссыла¬
ясь на «Рим», «сенат» или что-нибудь подобное. Вместе
с тем вполне вероятно, что это было требование време¬
ни, продиктованное агрессивными выступлениями иудеев
в Джамнии, и мотивы могли быть скорее политические,
нежели религиозныеПодробности этого известного ин¬
цидента будут рассмотрены в главе 12, здесь же важно
указать, что в конце концов Калигулу от этой затеи от¬
говорили.Большой интерес вызывает культовый центр Калигулы
в Милете, поскольку по нему можно в деталях предста¬
вить, как был организован культ императора в отдельно
взятой восточной провинции. К числу благих дел Калигу¬
лы Светоний относит намерение завершить строительство
храма Аполлона Дидимейского в Милете. В трактовке
Диона этот проект выглядит куда менее альтруистиче¬
ским. Он пишет, что император приказал оградить учас¬
ток земли в Милете для устройства своего культового со¬
оружения, а также планировал использовать для этой це¬
ли великолепный храм, который город строил в честь
Аполлона. Сам факт того, что Калигула дал согласие на
сооружение в свою честь храма в провинции Азия, со¬
мнений и споров не вызывает. А вот то обстоятельство,
что он решил приспособить для этой цели храм Аполло¬
на, требует более осторожного подхода, хотя, имея в ви¬
ду «иерусалимские» замыслы, невероятным его считать
не приходится, К тому же у такой практики был преце¬
дент, когда некоторые восточные вассальные правители
пожертвовали средства на завершение строительства в
Афинах храма Зевса с посвящением его «гению» Октави-
ана*^. Расхождение с традицией сводится, собственно, к
одному. Все другие крупные храмы в Малой Азии были
посвящены не персонально принцепсу, а, скажем. Авгу¬
сту и Риму — в Пергаме, Тиберию, Ливии и сенату — в
Смирне. И только храм в Милете предназначался для
единоличного культа Калигулы.Знаменитое святилище Аполлона располагалось не в
самом Милете, а в Дидимах (Бранхиде), поселении, вхо¬258
дившем в состав Милета и расположенном примерно в де¬
сяти милях от него. Первоначальный храм, по версии Ге¬
родота, был в 494 г. до н.э. разрушен персами, при Дарии,
а по версии Страбона — Ксерксом в 479 г., и после посе¬
щения этих мест Александром Македонским началось
строительство нового храма^®. При Калигуле восстановле¬
ние продолжалось, но не было доведено до конца. Описа¬
ние промежуточного этапа строительства находим у Пав-
сания. Археологические раскопки позволяют предпола¬
гать. что дело так и не было завершено. Страбон называет
милетский храм самым большим в мире, так что не трудно
догадаться, чем он привлек Калигулу. Храм строился в
ионическом ордере с десятью фронтальными колоннами. В
небольшом крытом храме ионического стиля, в задней час¬
ти внутреннего святилища, находилась сидящая статуя
Аполлона^*. Присвоил ли Калигула это святилище себе?
Сохранилась монета из Милета с изображением Калигулы
на аверсе и храма на реверсе, который обычно считается
храмом Калигулы22. Храм на монете гексастильный, то
есть имеет шесть фронтальных колонн, а не дексастиль-
ный, из чего делается вывод, что это все же не храм Апол¬
лона, хотя расхождение можно объяснить и заведомым ис¬
кажением, к которому гравер был вынужден прибегнуть
из-за недостатка места для изображения. На самом деле
вообще маловероятно, чтобы на монете был изображен
храм Калигулы, Аналогичного вида реверс нередко чека¬
нился на монетах и при последующих императорах, спустя
много лет после смерти Калигулы. Скорее всего, это либо
храм Аполлона, либо гробница, в которой находилась ку¬
льтовая статуя божества. Таким образом, монета никак не
проливает свет на вопрос, присвоил Калигула храм Апол¬
лона или нет.Одним из самых важных свидетельств того времени о
святилище в Дидимах является обнаруженная у юго-запад¬
ного угла храма надпись, рассказывающая о церемонии
официального посвящения культовой статуи Калигулы.
Текст позволяет составить полное представление о том.
как был организован весь культ, и одновременно служит
доказательством того, что, как и храм Аполлона, святили¬
ще Калигулы находилось не в самом Милете, а'в Диди-
ах^з. Первым из официальных лиц в тексте упоминается9*	259
верховный жрец — архиерей, как и в других церемониях,
связанных с культом императора. В качестве такового вы--
ступал Вергилий Капитон. На момент составления надпи¬
си он уже в третий раз занимал пост верховного жреца
святилища местного культа в Малой Азии, но в Милете
фигурирует впервые^'*. Следом за ним упоминается neoko-
ros, Тиберий Юлий Меногенес. Neokoros — это сторож
храма, отвечавший за содержание культового помещения
в чистоте и порядке. Третьим назван некий Протомах из
города Юлии. При его имени стоят три титула — sebaste-
neos и sebastologos, значение которых до конца не ясно, и
archinepoios, то есть старший среди лиц, вносивших день¬
ги на поддержание в должном состоянии здания и покры¬
тие других расходов храма. Их список тоже приводится и
делается приписка, что церемонию посвящения они также
оплатили из своего кармана.Так обстояло дело на востоке Империи. В самом же
Риме и на Апеннинах официальная религиозная политика
Калигулы отличалась исключительным консерватизмом.
Почти с первых дней правления он занимал пост Понти¬
фика Максима. Когда в начале 39 г. в сенате произноси¬
лась клятва верности, он, как и полагалось, не разрешил
участвовать в мероприятии жрецу Юпитера, поскольку
для лица с этими полномочиями традиционно считалось
недостойным произносить какую бы то ни было клятву.
На озере Неми он возродил угасший было порядок: пола¬
галось, чтобы жрец Дианы, по традиции — беглый раб,
находился в должности, пока не являлся новый претен¬
дент на это место и не убивал его собственноручно. Эта
практика была давно предана забвению. При Калигуле
жреческое место занимал пожилой священник, и, как пи¬
шет Светоний, император нашел ему замену. Тот факт,
что Светоний ничего не пишет о насилии, позволяет ду¬
мать, что кровопролитие носило больше ритуальный ха-
рактер2®.В качестве Понтифика Максима Калигула предпринял
реорганизацию коллегии салиев — жрецов бога Марса.
Это видно из уцелевшего фрагмента списка членов колле¬
гии, обнаруженного на Авентинском холме в начале наше¬
го столетия^®. В нем представлены пять имен, разбитых на
две подгруппы. Во второй подгруппе фигурирует имя Гнея260
Помпея Магна, назначенного жрецом в 40 г. В первой со¬
держится четыре имени — Корнелий Долабелла, Марк
Асиний Марцелл, Децим Торкват Силан и Луций Юний
Силан (последнее имя воспроизведено приблизительно).
Все четверо вступили в жреческую коллегию в один год,
явно — раньше 40 г., более же точная дата не сохрани¬
лась. Моммзен вполне аргументированно пишет о том, что
во время своего пребывания на Капри Тиберий воздержи¬
вался от пополнения коллегии, и к моменту вступления на
престол Калигулы там образовалось не менее четырех ва¬
кансий.В начале своего правления Калигула соблюдал в вопро¬
сах религии, как и во всех прочих, полный этикет. Дион
сообщает, что он запретил ставить свои изваяния (eiko-
nes) и обратился в сенат с просьбой издать декрет об от¬
мене жертвоприношений своему «гению», причем особо
оговорил, чтобы это распоряжение было начертано на
скрижали^^Все это было в прошлом. Мы знаем об отходе от рим¬
ской практики Августа и Тиберия и о сооружении храмов
и святилищ, в которых жертвоприношения совершались
персонально Калигуле как божеству^®. Это, конечно, было
заметным отклонением от восхваления императора в бо¬
жественных терминах. Дион датирует установление офи¬
циального культа серединой 40 г., когда гнев Калигулы на¬
влек на себя сенат, обвиненный в том, что не удосужился
оказать возвратившемуся с Севера императору почести
«выше человеческих» {ta hyper anthroponY^, Что касается
известного эпизода на Байском мосту, когда он состязался
с Нептуном, то его скорее следует рассматривать как про¬
явление бахвальства, нежели фактор культа.Тезис о том, что в Риме существовал официальный
культ Калигулы, заслуживает более внимательного рас¬
смотрения. Филон, стремясь привести доказательство по¬
мешательства императора, дает пространное описание слу¬
чаев, когда Калигула появлялся на публике в обличье раз¬
ных богов. Предположительно он начал с полубогов —
Дионисия, Геркулеса, Кастора и Поллукса — и обряжался
в соответствии с избранным образом. По мере нарастания
душевной болезни он замахнулся уже на более важных
богов — Гермеса, а затем и Аполлона, когда надел сверка¬261
ющую корону и заставил хор петь ему гимны. После этого
он перешел к Марсу. Дион тоже пишет об этих перевопло¬
щениях, но включает сюда и женские божества — Юнону,
Венеру и Диану.Возможно, эти рассказы имели под собой реальную
почву, однако при том, что в обоих случаях идет речь о
пристрастии Калигулы к переодеваниям, в них нет ни сло¬
ва о претензиях на обожествление. Калигула действитель¬
но был склонен наряжаться — то Александром Македон¬
ским, то триумфатором, то даже женш.иной^^. Вполне ло¬
гично, что наряжался он и богом. Светоний упоминает о
его страсти к переодеванию в богов и богинь в общем кон¬
тексте, не в связи с религиозными нововведениями, а в
плане экзотической манеры одеваться, Дион же замечает,
что император наряжался Юпитером, когда хотел соблаз¬
нить какую-то из своих бесчисленных женщин.Такое поведение не было чем-то уж совсем необычным.
Светоний рассказывает, как на одном обеде, устроенном
Августом, все гости были одеты в разных богов и богинь, а
сам Октавиан изображал Аполлона^^ Кстати сказать, этим
эпизодом умело воспользовался в пропагандистских целях
Антоний, представив его как образец падения нравов и от¬
ступления от приличий — но никак не претензию на обо¬
жествление. Так должно относиться к подобным экстрава¬
гантным поступкам и в случае с Калигулой. Как бы то ни
было, принято считать, что Калигула не рассчитывал на
серьезное отношение к своим причудам. Светоний расска¬
зывает, как, стоя рядом со статуей Юпитера, Калигула во¬
прошал актера Апеллеса, в ком больше величия. Когда же
тот замешкался, он велел его высечь (возможно, тут мы
имеем дело с неправильным толкованием шутки по поводу
имени Апеллес. Важно отметить, что этот случай Свето¬
ний пересказывает не в связи с религиозными «выверта¬
ми» Калигулы, а в числе его прочих выходок, inter varios
iocos. Дион рассказывает, как в другом случае Калигула
встал на высокий постамент и изрекал пророчества, при
виде чего сапожник-галл расхохотался, а на вопрос импе¬
ратора: «За кого ты меня приниаешь?» — ответил: «За
идиота!» — но, поскольку он был беден, никакого наказа¬
ния не последовало^^. Калигула явно воспринимал свои пе¬
реодевания не столь серьезно, как Филон или Дион.262
Свидетельства об установлении в Риме официального
культа Калигулы приводят главным образом Светоний и
Дион. Первый пишет, что император посвятил своему ну-
мену храм, что, по свидетельству Диона, получило одобре¬
ние сената и, следовательно, могло считаться вполне офи¬
циальным. В храме должны были служить жрецы, на чью
роль был конкурс среди самых богатых римлян, которые
платили за это большие деньги. Дион замечает, что среди
прочих знаменитых людей жрецами стали Цезония и Клав¬
дий, а в обмен Калигула затребовал от каждого огромную
сумму — Дион называет десять миллионов сестерциев.
101авдий при этом был вынужден заложить свои имения, а
когда не сумел их выкупить, был объявлен банкротом^^.
Судя по всему, на мысль завести собственных жрецов Ка¬
лигулу натолкнули августалии — жрецы культа Августа.
Но в одном отношении жрецы Калигулы отличались от
всех прочих жреческих коллегий. Тальберт отмечает, что
обычно сенаторы, являвшиеся жрецами, обязаны были де¬
лать взносы на проведение игр, устраивавшихся коллегия¬
ми, но нет никаких фактов, которые говорили бы о том,
что за вступление в братство в Риме надо было платить
summae honorariae, В Италии есть только одно свидетель¬
ство подобного взноса в коллегию жрецов местного куль¬
та — речь идет о каких-то 5 тысячах сестерциев, уплачен¬
ных в казну коллегии в Ланувии^^.Сведения о местонахождении храма в Риме весьма про¬
тиворечивы. Дион даже высказывает предположение, что
таких храмов было два. Он считает, что первый был воз¬
двигнут по сенатскому указу на Капитолийском холме. Да¬
лее он пишет, что Калигула построил на Капитолийском
холме небольшой домик для общения с Юпитером, но по¬
том решил на свои деньги построить другой храм, на Пала¬
тине. Светоний говорит только об одном храме — импера¬
торскому нумену, но местоположение его не указывает.
Однако он упоминает о начале строительства нового дома
на Капитолийском холме, где Калигула-де решил поселить¬
ся вдвоем с Юпитером, а также о сооружении моста с Па¬
латина на Капитолий^^. Представляется более обоснован¬
ным, что храм все же был один, как считают большинство
современных ученых, и находился он на Палатине, где и
гробница Октавиана^®. Считалось, что первоначально Ка¬263
лигула планировал перевезти в Рим знаменитую статую
Зевса Олимпийского работы Фидия и превратить ее в ку¬
льтовый объект, но когда задача оказалась непосильной,
решил воздвигнуть статую самому себе. Светоний добав¬
ляет, что скульптура была выполнена из золота в челове¬
ческий рост, и каждый день Калигула обряжал ее в новые
одежды^^.Какие формы принял культ? Согласно Диону, Калигу¬
ла заказал себе статую по образу и подобию Юпитера
Латинского, древней культовой фигуре, почитавшейся
первоначально на горе Альбан. Светоний рассказывает,
как Калигула вставал между изваяниями Кастора и Пол-
лукса в их храме на форуме, ожидая божественных поче¬
стей, и некоторые посетители величали его Юпитером
Латинским^®. Трудно судить, что это могло означать; воз¬
можно, он действительно превратил храм в прихожую
своего дворца и получал удовольствие от позирования пе¬
ред гостями. Однако можно предположить и другое: Ка¬
лигула просто поставил свою статую в святилище Касто¬
ра и Поллукса. Повсюду в Империи существовал обычай
помещать скульптуру императора в храм различных бо¬
жеств — не в качестве культового объекта, а скорее как
подношение этим богам, что, кстати, было специально
разъяснено иудеям, когда они воспротивились поклонять¬
ся Калигуле. Существовал такой обычай и в самом Риме.
Цицерон пишет, что изваяние Юлия Цезаря было поме¬
щено в храме бога Квирина в Риме. Тиберий особо наста¬
ивал на том, чтобы его статуи, если их ставили в храмах,
находились среди храмовых украшений (ornamenta aedi-
ит), а не среди изображений божеств, следовательно, и
последний вариант нелья считать чем-то совсем немысли¬
мым. Калигула не унаследовал скромности Тиберия, но
он не был единственным правителем, поддавшимся на ис¬
кушение. Например, в 54 г. сенат принял решение отно¬
сительно ряда почестей Нерону, в число их входило и со¬
оружение статуи (или нескольких статуй) в храме Мар¬
са, которую надлежало изготовить в рост изваяния боже¬
ства и поставить с ним рядом. Кроме того, по мнению
Нимейера, изображение императоров в облике Юпитера
было частью имперской идеологии начиная с Октавиа-
нa^^. Не похоже, чтобы в этом отрывке Светоний вел264
речь об официальном культе — скорее, т6 был пример
распростране44ного или, наоборот, единичного случая по¬
клонения, а приветствия Калигуле как Юпитеру Латин¬
скому вполне могли исходить из уст раболепных придвор¬
ных. Кроме того, обвинение государственного лица в том,
что он появляется на публике в образе Юпитера, можно
рассматривать и как удобную форму критики. Так, Кло-
дий утверждал, будто Цицерон называл себя Юпитером,
а сестру свою — Минервой^.Еще один уместный здесь пример — это то обстоятель¬
ство, что среди упомянутых Светонием титулов Калигулы
был optimus maximus Caesar. Отсюда делается вывод, что
императора почитали в облике Юпитера Оптимуса Макси¬
ма^*. При всем том, что эта формула может свидетельство¬
вать о наделении императора чертами бога, ни о каком
отождествлении говорить не приходится. Формула opti-
mus maximus princeps встречается в дошедших до нас
фрагментах надписей, датируемых еще правлением Окта-
виана. Она же, несомненно, применялась и в отношении
Нерона, который, как мы знаем, вообще отказался от обо¬
жествления своей персоны в Риме^^ о том, что Сенека не
видел ничего недостойного в применении ее к смертному,
говорит его обращенное к Нерону замечание того свойст¬
ва, что император тогда становится великим — maximus,
когда оказывается лучшим из всех — optimus^^.В целом трудно дать оценку свидетельствам Диона и
Светония. Содержащиеся в их трудах сведения достаточ¬
но красноречивы и детализированы, и трудно отрешиться
от рисуемой ими общей картины, хотя некоторые ее дета¬
ли, безусловно, искажены. И все же их рассуждения от¬
мечены серьезными огрехами. Во-первых, ни в каких до¬
шедших до нас надписях не встречаются упоминания об
отправлениях культа Калигулы в самом Риме или в за¬
падных провинциях Империи. Так, например, имеется не¬
датированное посвящение, сделанное 'вольноотпущенни¬
ком в Бурге (Аквитания) в честь местного божества Эт¬
носа (предположительно речь идет об Этуссе) и импера¬
тора. Логично было бы ожидать в тексте перечисление
божественных титулов правителя, однако он назван там
просто: Г.Цезарь Германик. По крайней мере одна сохра¬
нившаяся надпись — на мильном камне из Сантьяго де265
Компостела (Испания) — датируется четвертым трибун¬
ским годом Калигулы, то есть самое раннее — мартом-ап-
релем 40 г., но и она не содержит никаких упоминаний о
божественных отличиях императора. Надпись, сделанная
в Коимбре скорее всего позднее его третьего консульско¬
го срока (то есть не ранее января 40 г.), называет его
просто Цезарем без каких-либо дополнений^^. Две инте¬
ресных надписи уцелели в Нарбонской Галлии. Каждая
содержит информацию о пожертвовании в честь Тиберия
и Калигулы, сделанном неким Секстом Элианом Пизи-
ном. Сообщается, что он был августальным севиром, то
есть членом коллегии шести, на которую была возложена
организация культа императоров в италийских колониях.
Посвященная Калигуле надпись четко датируется 40 г.,
но в ней опять-таки нет упоминания ни о каком культе
или поклонении^^.Сохранившаяся запись протокола Арвальских братьев
за 39 и частично за 40 год тоже не содержит никаких упо¬
минаний о божественном статусе, тогда как Клавдий еще
при жизни стал называться в Арвальских текстах «божест¬
венным принцепсом» {divinus princepsY^. Кроме того, в то
время как отец Калигулы Германик фигурирует в некото¬
рых надписях из восточных провинций в качестве Зевса
(Юпитера), не сохранилось ни одной надписи, где Калигу¬
ла ассоциировался бы с конкретным божеством^^.Конечно, император не мог лично контролировать со¬
ставление надписей на местном уровне, где официальная
политика не обязательно проводилась со всей строгостью.
Кроме того, надпись с указанием божественных атрибутов
в западных провинциях могла стать первым кандидатом на
разрушение после смерти императора. Тем не менее нель¬
зя считать случайным, что не сохранилось ни одной такой
надписи. Еще более обращает на себя внимание то, что на
монетах периода Калигулы нет никаких указаний на суще¬
ствование официального культа. И самое главное — на го¬
сударственных монетах того времени мы нигде не встреча¬
ем нимба^®. Этот элемент позаимствован из египетского и
сирийского культа бога Солнца и применялся на золотых
монетах Птолемея III и Эвергета в Египте и при Антиохе
IV в Сирии^®. В Риме нимб является неотъемлемым эле¬
ментом изображения обожествленного императора и при¬266
сутствует на монетах с Божественным Августом, отчека¬
ненных при Тиберии, Калигуле и Клавдии^. Нерон, хотя и
отказался от сооружения в Риме храма в свою честь, тоже
позволил чеканить свое изображение с нимбом на реверсе
драгоценных монет и аверсе более мелких^‘. Калигула же
на самом деле отличался большой прогрессивностью в
плане типизации своего изображения на монетах, и удиви¬
тельно, что на новых монетах не нашел никакого отраже¬
ния официальный культ императора, не говоря уже об
изображении нимба вокруг его головы.Поразительным кажется и то, что однозначного упоми¬
нания об официальном культе Калигулы мы не находим ни
у Сенеки, ни у Филона, при том, что оба были крайне
враждебны к Калигуле и в конце его правления находи¬
лись в Риме. Филон считает требование Калигулы почи¬
тать себя в качестве бога признаком нарастающего поме¬
шательства, но ни словом не упоминает об официальном
культе императора в столице, и это молчание представля¬
ется весьма показательным. Хотя тезис о том, что Калигу¬
ла намеревался ввести в Иерусалимском храме свой
культ, установив в нем статую в виде Зевса, проходит
красной нитью через его Legatio, удивительно то, что Фи¬
лон не провел параллель с Римом, где он сам находился в
то время, когда, по его утверждению, был введен культ Ка¬
лигулы. Любопытно, что он даже не включает Юпитера в
число божеств, которых изображал из себя Калигула. В
трудах Сенеки, в отличие от Филона, питавшего еще и
личную неприязнь к Калигуле, есть только один пассаж, в
котором исследователи усматривают намек на культ. Опи¬
сывая казнь философа Юлия Кана, Сенека пишет, как, идя
на смерть, тот подошел к могильному холму с жертвопри¬
ношениями в честь «нашего бога Цезаря^^ {Caesari deo
nostro). Невозможно сделать однозначный вывод о том,
шла ли речь о Юлии Цезаре, Августе или Калигуле, в по¬
следнем же случае представляется маловероятным, чтобы
Сенека вложил в это выражение какой-то серьезный
смысл. Несколько веков назад Юлий Липсий усмотрел в
этой реплике горькую иронию и высказал предположение,
что под «жертвенными животными» на самом деле име¬
лись в виду устраненные политические противники импе-
ратора^2.267
Ьыл в правлении Калигулы один аспект, который мог
привести к выводам о появлении в Риме культа лично¬
сти, — это введение ритуала поклонения под названием
proskynesis. Этот обряд практиковался еще при ассирий¬
ском дворе, в ассирийских документах встречаются описа¬
ния людей, простертых ниц перед царем и целующих ему
ноги. Ритуал был перенят и персидскими правителями, в
частности, Ахеменидами. Поначалу его смысл сводился к
формальности — это было просто выражение почтения к
вышестоящей особе, но, будучи перенят греками, он пре¬
вратился по существу в форму поклонения^^.Что касается Рима, то трудно представить себе рас¬
простертого ниц римлянина, кроме самых исключитель¬
ных случаев. Известно, что перед Юлием Цезарем пре¬
клонял колени Лукулл, а Квинт Гатерий столь порыви¬
сто бросился ниц перед Тиберием, что увлек за собой
императора^. В начале своего правления Калигула вел
себя настолько скромно, что даже запретил римлянам
официальные приветствия в адрес императора, когда он
появлялся на публике. И лишь позднее прижился про-
скинезис, начало которому, по-видимому, положил изве¬
стный своим раболепием Луций Вителлий. После удачно
заключенного мира с Парфией Вителлий был отозван в
Рим и, по-видимому, стал жертвой распространенного
мнения, что Калигула особенно жестоко расправлялся с
теми, кто добился какого-то успеха. Но Вителлий, похо¬
же, знал, как себя обезопасить. Он бросился перед им¬
ператором ниц и принялся осыпать его божественными
именами и клясться сделать небывало щедрые жертвоп¬
риношения в случае, если ему будет оставлена жизнь^^.
Эпизод С'Вителлием является по сути дела единствен¬
ным в источниках, имеющим какое-то отношение к обо¬
жествлению. Дион отмечает, что у Калигулы была при¬
вычка выставлять вперед ногу (или руку), желая уклони¬
ться от приветственных поцелуев. Ему выказывали поч¬
тение не только простые люди, но и те, кто относил се¬
бя к элите^. Дион говорит, что ему выражали почтение
так, словно обращались к богу, но едва ли это можно
расценить как проявление культа.Известно еще несколько эпизодов помимо случая с Ви-
теллием, связанных* с Калигулой. Предполагают, что явив¬268
шийся в качестве просителя Домиций Афер пал перед им¬
ператорам ниц под впечатлением от выдающегося оратор¬
ского мастерства Калигулы. Префекты гвардии и вольноот¬
пущенник Каллист, будучи уличены в заговоре против им¬
ператора, распростерлись перед ним и отрицали какие-ли¬
бо злые намерения. По Сенеке, Калигула протянул сенато¬
ру Помпею Пенну ногу для поцелуя, напомнив тем самым
поведение персидских деспотов.®^ Надо признать, что все
эти эпизоды, как и случай с Вителлием, говорят скорее о
раболепии подданных, нежели о культе императора. Это
подтверждает и случай с иудейским посольством Филона,
которое, представ перед Калигулой, в полном составе от¬
весило земной поклон. Когда к Клавдию после убийства
Калигулы явились представители сената, они тоже опусти¬
лись перед ним на колени — явно не для того, чтобы под¬
черкнуть его божественные свойства. Придя к власти,
Клавдий отменил эту практикуй®.Пожалуй, самый любопытный случай проскинезиса
произошел, когда Калигула находился на Севере. Извест¬
но, что сенаторы в полном составе отправились на Капито¬
лий для жертвоприношения и оказания почестей трону Ка¬
лигулы, установленному в храме. В Риме у каждого бога
был трон, который выносили на торжественных процесси¬
ях, использовали на пирах и приносили в театр с соответ¬
ственными символами — например, с изображением мол¬
нии небесной. Рассказывая о событиях 30 г., Дион пишет,
как в честь Сеяна и Тиберия, когда последний находился
на Капри, выносили в театр золоченые кресла^^. Однако
эти эпизоды нельзя считать прецедентами в строгом смыс¬
ле слова. Случай с сенатом имел место на фоне процедур¬
ных проблем, вызванных отсутствием в Риме Калигулы и
смертью в первые же дни нового года одного из консулов.
Сенаторы, таким образом, поклонились трону императора
не для того, чтобы отправлять культ, а для того, чтобы со¬
здать некую иллюзию присутствия Калигулы в столице.
Это подтверждает и приведенный Дионом факт, что они
оставили в храме деньги, так, словно поднесли их импера¬
тору. Наиболее близкую параллель с таким заочным по¬
клонением находим у Сервия, комментатора Вергилия IVв.	Он пишет, что когда Ромул исполнял официальные обя¬
занности, он ставил рядом с собой свободное курульное269
кресло с короной и скипетром Рэма, дабы подчеркнуть,
что они правят вместе. Выходит, что в 40 г. римские офи¬
циальные лица просто боялись взять на себя самостояте¬
льные решения и потому действовали так, словно Калигу¬
ла был рядом^.Так был в Риме или нет официальный культ Калигулы?
Конечно, полностью исключать такую возможность нель¬
зя, но даже если и был, то он скорее должен расценивать¬
ся как отступление от традиций и протокола, нежели как
проявление душевной болезни императора.В любом случае свидетельства Светония и Диона
можно в какой-то мере примирить с отсутствием эпигра¬
фической и нумизматической информации на этот счет.
Р.Фирс высказывает предположение, что Калигула хотел
только, чтобы его ассоциировали с Юпитером и считали
назначенным свыше правителем, но критически настро¬
енные античные авторы передали эту идею в искажен¬
ном виде®*. Возможно и другое объяснение. Надо подчер¬
кнуть, что Светоний говорит, сооружении Калигулой хра¬
ма своему нумену, что вполне можно понимать как храм
божеству®^ Могло быть и так, что Светоний имеет в
ввиду храм, посвященный не лично Калигуле, а его «ге¬
нию» (во времена Светония понятия «нумен» и «гений»
в подобном контексте были вполне взаимозаменяемыми).
Намек на это содержится и у Персия, когда он пишет,
что возвращение императора из Германии в Рим было
отпраздновано, в частности, играми, посвященными «бо¬
гам и «гению» императора» (dis... genioque ducis)^^. Ес¬
ли внимательней вчитаться в Диона, то его текст, тоже
проливает на проблему некоторый свет. Вернувшийся в
Рим Калигула обрушил на сенаторов свой гнев за то,
что те не ‘сумели вовремя проявить по отношению к не¬
му большее почтение, чем заслуживает обычный смерт¬
ный (ta hyper anthropon). Точно такое выражение встре¬
чается у Диона несколько ниже, при описании событий,
непосредственно предшествовавших убийству (в конце40	г?). Дион уверяет, что Калигула еще раньше требо¬
вал, чтобы к нему относились hyper anthropon, но на
сей раз подобострастные придворные так расстарались,
что даже стали величать его богом или полубогом®^. По¬
ступая таким образом, они мало чем отличались от поэ¬270
тов октавианской эпохи, которые нередко изображали
императора богом среди людей ipraesens deus). Самым
же существенным для нас является то, что Дион ‘факти¬
чески констатирует, что претензии Калигулы на обожест¬
вление собственной персоны, высказанные им ранеене,
привели к желаемому результату.Есть данные, что в Риме мог существовать культ не
личности императора, а его Благоденствия (Salus). Та¬
кой культ появился еще при Октавиане. В честь импера¬
торского Благоденствия давались обеты, и культ имел
своего жреца. Выражение «Sa/as Augusta^^ встречается
только на монетах и в надписях времен Тиберия. В
честь Благоденствия Калигулы в Риме проводились игры.
Клавдий, взойдя на престол, отменил подобные поче¬
сти^. Вайншток высказывает гипотезу, что в пользу су¬
ществования такого культа говорит и то обстоятельство,
что Калигула якобы приносил клятву Благоденствию и
Гению своего коня Быстроногого.®® Очень возможно, что
когда сенат принял решение о проведении торжеств по
случаю раскрытия заговора Скрибония Прокула, это то¬
же были торжества, посвященные императорскому Бла¬
годенствию®^.Культ Благоденствия Калигулы, если он существовал,
явился нововведением: нет никаких указаний на то, что
аналогичный культ существовал при Тиберии. Но едва
ли это можно считать серьезным отступлением от ста¬
рых норм и правил. Что до поклонения ♦гению» импера¬
тора, то для Рима это было вполне заурядным явлением.
Что действительно можно было бы считать проявлением
неумеренности, так это перенесение в Рим практики, не¬
частой и в италийских провинциях и вовсе неведомой
доселе в столице®®. В Риме «гению» императора было
принято поклоняться в частном порядке, ему не воздви¬
гали храмов и не создавали жреческих коллегий. Воз¬
можно, что при Калигуле культ «гения» императора об¬
рел форму официального, со своим храмом и жреческой
службой.Для многих людей, в особенности простых, провести
грань между поклонением божественной искре в импера¬
торе и самому императору было нелегко. Если же отныне
этот культ превратился в официальное поклонение со все¬271
ми атрибутами, достойными полноценного божества, то
такое смешение еще более углубилось, а негативно на¬
строенные историки вряд ли стали бы вникать во все эти
тонкости. С другой стороны, нет никакой убедительной
причины, в связи с которой эта новация непременно дол¬
жна была быть увековечена на монетах и в надписях. Ка¬
кую бы форму ни приняло поклонение Калигуле — будь
то культ личности императора или его «гения», — совер¬
шенно ясно, что он не насаждал его в Риме силой. В ис¬
точниках есть только одно упоминание о сопротивлении
этому культу: Калигула-де наказал тех, кто не принес
клятвы его «гению». Однако клятва «гению» императора к
тому времени была уже достаточно рутинным делом, и
упоминание об этом случае лишь позволяет предполагать,
что «гению» Калигулы был придан какой-то особый статус,
в связи с чем и могли возникнуть проблемы, когда люди
отказались от новой формы поклонения®^. В целом, одна¬
ко, непохоже, чтобы нововведение Калигулы встретило се¬
рьезное сопротивление. Дион отдельно называет тех, кто
участвовал в сооружении изваяний Калигулы и Друзиллы,
но он также замечает, что божественные почести в адрес
Калигулы исходили не только от толпы, но и от людей
знатных^®. Если верить источникам, Вителлий и другие ра¬
болепствующие придворные из кожи вон лезли, чтобы по¬
казать свое почтение к императору, равносильное обоже¬
ствлению, а сенат специальным указом повелел возвести
храм в честь самого Калигулы или его «гения». Тот факт,
что Калигула, в отличие от Октавиана или даже Нерона,
не остановил их в таком рвении, конечно, не делает ему
чести, однако еще никак не свидетельствует о его безу¬
мии.» Cic. grat. 8, Orat I, 106; Verg. Ec, 1.41; Scrib. Praef. C60.
С163.2	L.ROSS Taylor (1931), 35-8; Weinstock 289; Fishwick 46-51; S.RF.Pri-
ce, Rituals and Power. The Roman Imperial Cult in Asia Minor (Cambrid¬
ge, 1984), 40-47.3	Cic. Q.Fr. 1.1.26.4	Tac. Ann. 4.37.1; Suet. Aug. 52; Dio 51.20.6.5	Tac. Ann. 4.37-8; SEG 11.922 {EJ 102).
e EJ 320b.^ Данные на этот счет собраны в работах: Taylor, ‘The Worship of272
Augustus in Italy’, ТАРА 51 (1920), 116-33. (1931), 214-223. Тейлор счи¬
тает, что в италийских провинциях культ распространялся только на ♦ге¬
ний* императора. См. также: Taweger, 142-5; Fischwick, 91, n.55.® M.Ward, The Association of Augustus with Jupiter’, SMSR 9 (1933),
203^ Г2.9 Tac. Ann. 15.74.3-4; Dio 51.20.8, 53.27.3.*0 Dio 51.19.7; Ног. Ode 4.5.31.CIL VI.454; Ovid Fast. 5.143-6; Suet. Aug. 30.1; Dio 55.8.6-7; Taylor
(1931), 183-94; LCerfaux- J.Tondriau, Le Culte des Souverains (Tournai
1956), 318; Fishwick 84-85; M.Hano, ‘A I’origine du culte imperial: les
autels des Lares Augusti’, ANRW2.\6.Z (1986), 2333-81.О расхождении в концепциях см.: D.Fishwick, ‘Genius and Numen’,
HThR 62 (1969), 356-67.A.Degrassi, Inscr. Ital. XIII. 2.115; A.Alfoldi, ‘Die zwei Lorbeerbaume
des Augustus’ — A.Wlosok, Romische Kaiserkult (Darmstadt, 1978),
403-22.*4/LS 112.IGR 4.145.3 (Smallwood 401); SIG^ 799.9; аналогичным образом в
Митилене был назван «Новым богом» его отец (IGR 4.75).Алдерс (G.J.D. Aalders, ‘Helios Gaios’, Mnemosyne 13, I960, 242-3)
допускал, что Калигула принял культовое имя Гелиос.Симпсон (С.Simpson, ‘The Cult of the Emperor Gaius’, Latomus
90,1981, 489-511) считает, что, поскольку фактически не состоялось по¬
священие храма, Филон, возможно, основывал свои рассуждения исклю¬
чительно на имени.Taylor (1931), 270-77; Weinstock, 304; Taeger, 186; Ward op.cit.
n.8, 203-4.*9 Suet. Aug. 60; Cal. 21; Dio 59.28.1.20 Herod. 6.19,3; Strabo 14.634.Vitr. 7 (praef) 16; Strabo 14.1.5; Paus. 7.2.6.22	B.M.Ionia etc. No.l43; Robert Humphrey ad. loc., S R.F. Price,
op.cit. n 2, 257; B. Hausoulier, ‘Caligula et le temple d’Apollon Didymeen’,
/?PA 23 (1899), 161.23	AE 1912.134 (Smallwood 127), надпись относится к храму в Миле¬
те.2^* К началу 49 года Капитон был префектом Е1ипта (см.: IGR 1.1262,
Smallwood 382).25 Livy 31.50.7; Plut. Quaest. Rom. 44; Gell. 10.15.6; Suet. Cal. 35.3;
Dio 59.13.1. А.Бернарди (A.Bernardi, ‘L’interesse di aligola per la successio-
ne del rex Nemorensis e i’arcaica regalita nel Lazio’, Athenaeum 3, 1953,
279) считает, что Калигула возродил прежнюю религиозную практику
Октавиана Августа.2® ILS 9339; Th.Mommsen, ‘Bruchstucke der Asalarischen Priesterlistc*,
Hermes 38 (1903), 125-9; Грог (Groag, PIR^ С 1346) предлагает отличать
Долабе^1лу, фигурировавшего в списке, от Долабеллы, который вместе с
Афером участвовал в расправе над Квинтилием Варом (Тас. Ann. 4.66.2).27	Dio 59.4.4; A.D.Nock, ‘Synnaos Theos’, HSCP 41 (1930), 3.2» Suet. Cal. 22; Dio 59.44.4; Aur. Viet. Caes. 39.4.^ Dio 59 25.5.273
30	Philo Leg. 75-114; Dio 59.26.6; 59.17.3; 59.26.8; Suet. Cal. 52; Jos.
AJ 19.30.3» Suet. Aug, 70; Cal. 52; Dio 59.26.5.32	Suet. CaL 33; Dio 59.26.9.33	Suet. Cal. 22.3; Claud. 9.2; Dio 59.28.5. Светоний пишет, что Клав¬
дию пришлось заплатить восемь миллионов сестерциев.3^ Mommsen, /?5, 352; Talbert, 60; R.Duncan-Jones, The Economy of
the Roman Empire (Cambridge, 1982), 150.35	Suet. Cal. 22.4; Dio 59.28.2-4.36	Pliny NH 12.94; Suet. Aug. 5.1; Dio 56.46.3; Gelzer, 410; Wilirich,
445; Baldson, 163; S.Eitrem, ‘Zur Apotheose’, SO 10 (1932), 54; J.Gage,
'Basileia. Les Cesars, les rois d'Orient et les 'Mages' (Paris, 1968), 73
n 110 .37	Jos. А/ 19.8; Suet. Cal, 22.2-3, 57.1; Dio 59.28.3-4.3® Suet, Cal. 22.2; Dio 59.28.5. Иосиф Флавий (Jos. AJ 19.4) говорит,
что Калигула называл Юпитера Капитолийского своим братом.39	Ос. ad Att. 12.45.3; Suet. Tib. 26; Jos. BJ 2.194; Tac. Ann. 13.8.1;
Fishwick, 78; T.Pekary, ‘Zu Tacitus Annalen 13.8.Г, Hermes 108 (1980),
125-8; H.G.Niemeyer, Studie zur statuarische Darstellung der romischen
Kaiser (Berlin, 1968), 36.Cic. Dom. 92; C.Gatti, ‘Considerazioni sul Culto Imperiale nel Quadro
della politoca do Gaio\ CISA 7 (1980), 172-3.Suet. Cal. 22.1; Weinstosk, 287; Eitrem, op.cit. n.VI n.l8.R.Frei-Stolba, ‘Inoffizielle Kaisertitulaturen im 1. und 2. Jahrhundert
п.СЬг.\Л!Я26 (1969), 28.43	Sen. Clem. 1.19.9.44	ILS 4675; CIL II.6233-4; AE 1952 112; CIL 11.4639.45	Esperandieu, 88, 89.46	AFA Ivii.8.24 (Smallwood 14.8, 24).47/G 12.1392-4.48	Обнаруженное недавно изображение нимба на сидящей на троне
фигуре на монете достоинством в дюпондий, которое обычно относят к
периоду правления Калигулы, по всей вероятности, изображает Августа.
См.: B.E.Levy, ‘Caligula’s Radiate Crown*. SM 152 (1988), 101-107.4® Cm.: Head, Historia Numorum, 766, 853.50 BMC Tiberius 102, 108, 125, 141; Caligula 1-5; 10, 16, 21; Claudius
2, 24.5* BMC Nero 52-60, 68. Cm. также: R.Fears, Princeps a Diis Electus
(American Academy in Rome, 1977), 325-8.52	Sen. Tranq. 14.9; L. Llpsius, Annaei Senecae Philosophi Opera
quae Extant Omnia (Antwerp, 1605), 1765, 282; Wilirich, 447; Baldson,
172; K.Latte, 'Romische Religionsgeshichte (Munich, 1960), 316 n.l;D.M.Pippidi, Recherches sur le culte imperial (Paris, 1939), 79-86; G.Her-
zog-Hauser, ‘Kaiserkult’ RE Suppl. 4 (1924), 834.53	J.B.Pritchard, Ancient Near Eastern Texts Relating to the Old Tes¬
tament (1955), 275; Alfoldi, 64.54	Tac. Ann. 1.13.7; Suet. Jul. 20.4.55	Suet. Vit. 2.5; Dio 59.27.4-6.56	Dio 59.27.1. Альфольди (Alfoldi, 1934, 39) подчеркивает, что Дион,
по-видимому, ведет речь о сенаторах.274
5^ Dio 59.19.5; 28.28 (Patricius’ epitome). Sen. Ben. 2 12.1-2.58	Jos. AJ 19.234; Philo Leg. 352; Dio 60.5.4.59	Dio 44.6.3; 58.4.4; 59.24.4.Serv. Aen. 1.276.6' R.Fears, ‘The Cult of Jupiter and Roman Imperial Ideology', ANRVi'
11.17.1 (1981). 72-4.62	Suet. Cal. 24.2; M.A.Levi, L'Impero Romano (Turin, 1936), 119-120,
A.Aiardi, ‘Optimus Maximus Caesar: Considerazioni sull' Interesse di Caligo-
la per rl Culto di Glove’, A/V 136 (1978), 100.63	Pers. 6.48.6^ Dio 59.25.5, 26.5.65	Inst. 2.23.1; EJ 114; ILS 157; Dio 60.5.666	Dio 59.14.7; Weinstock, 172-3.67	Dio 59.26.3; CIL VI.811; ILS 197.68	Fishwick, 91 n.55.69	Suet. CaL 27.3; Pet. Sat. 53.TO Dio 59.24.7. 27.2
10	УБИЙСТВОК концу мая 40 г. Калигула опять был в Риме, точ¬
нее — в его окрестностях. Официальное вступление в Рим
ОН решил отложить до конца августа, когда был назначен
его малый триумф*. Судя по всему, вскоре после его воз¬
вращения с Севера к нему прибыло иудейское посольство
из Александрии во главе с Филоном. Первая встреча со¬
стоялась в садах его матери Агриппины близ Ватиканского
холма (также вне городской черты)^. Император был на¬
строен вполне дружелюбно, несмотря на сложность преды¬
дущих месяцев. Он встретил делегацию улыбкой и ободря¬
ющим жестом и пообещал дать аудиенцию, как только
представится такая возможность. Не стоит считать это пу¬
стой отговоркой. За время его отсутствия в Риме наверня¬
ка накопилось много государственных дел, к тому же, по¬
мимо александрийцев, приема дожидались еще несколько
иностранных депутаций^. Спустя некоторое время Калигу¬
ла, похоже, двинулся на юг, в Кампанию, переезжая с од¬
ной виллы на другую. Если он рассчитывал тем самым
уклониться от скучных переговоров с иностранными деле¬
гациями, его ждало разочарование. Именно этим летом
Ирод Антипа, тетрарх части владений его покойного отца,
Ирода Великого, — с женой Иродиадой (сестрой Ирода
Агриппы) нанесли визит императору в Кампанию в надеж¬
де выхлопотать для Антипы царский титул. Однако Кали¬
гула к тому времени получил от Агриппы компромат на
свояка. В результате Антипа был обвинен в измене и сго¬
воре сначала с Сеяном, а затем с парфянским царем Арта-
баном. Его приговорили к ссылке, по всей видимости — в
Галлию^. Александрийское посольство во главе с Филоном276
также сделало попытку встретиться с Калигулой в Кампа¬
нии, и именно там они услышали ошеломительную весть о
том, что император распорядился поместить свою статую
в Иерусалимском храме.Наконец Калигула вступил в Рим, чтобы 31 августа от¬
праздновать овацию. Назначая церемонию на день своего
рождения, он следовал прецеденту: аналогичным образом
в 61 г. до н.э. Помпей отложил триумф до своего дня рож¬
дения, его же примеру последовал и Мессалла в 27 г. до
н.э^. Ассоциация с этими двумя событиями прошлого дол¬
жна была быть для Калигулы достаточно тяжела, однако
его отсутствие в Риме могло объясняться отчасти и бо¬
язнью покушения. Действия Гетулика и Лепида наверняка
возбудили в нем глубокие подозрения в отношении сената
и стали причиной все более деспотичного поведения. Воз¬
можно, что тогда-то он и начал настаивать на введении в
Риме культа личности или «гения» императора, того, что¬
бы поднять свою популярность в народе. Очевидно, он по¬
лагал, что это в какой-то мере оградит его от растущей уг¬
розы со стороны знати, но по иронии судьбы выбор прави¬
теля, некогда определявшийся народом, теперь целиком
зависел от сената®. Калигула, вероятно, понимал, что про¬
стые римляне не слишком руководствуются абстрактными
политическими соображениями, которые в любом случае
не имеют большого практического значения. Он осознавал
всю важность наглядной демонстрации своей любви к на¬
роду, вот почему он устроил новую раздачу congiarium,
осыпая толпу серебром и золотом с крыши императорско¬
го дворца несколько дней кряду. В давке пострадало много
людей, и Дион приводит появившийся в Риме зловеш.ий
слух о том, что они были убиты кусками металла, которые
император раскидывал вперемешку с монетами. Хроно¬
граф 354 приводит цифры — в давке погибло 32 мужчи¬
ны, 247 женщин и один евнух^.Поскольку Калигула действительно принял свою
смерть в результате заговора, остается признать, что его
опасения на сей счет имели под собой основание. Впервые
угроза покушения нависла над ним после его болезни в
37 г., тогда в центре заговора стояли Макрон и Гемелл. Во
второй раз, в 39 г., угроза исходила от группировки Лепи¬
да (возможно, вместе с Гетуликом). История обоих этих277
заговоров окутана мраком, что, впрочем, неудивительно,
когда речь идет о тайных замыслах. Сведения о заговорах
против Калигулы в заключительные полгода его правления
сохранились в источниках лучше, однако их подлинная
природа и мотивы по-прежнему не известны. Как правило,
выделяют два основных этапа интриг с целью устранения
Калигулы: первый приходится приблизительно на конец 40г., а второй — на январь 41 г®. Однако представляется ра¬
зумным рассматривать их как этапы одного общего про¬
цесса. Политический заговор, в отличие от прямолинейно¬
го военного переворота, представляет собой сложный про¬
цесс, он может объединять людей с несхожими целями и
амбициями, общим для которых становится лишь устране¬
ние конкретного правителя. И чем больше недовольных,
тем шире круг заговорщиков. Так, считается, что покуше¬
ние на Юлия Цезаря готовили 60 человек.В операции такого масштаба естественно наличие не¬
скольких подгруппировок. При этом группы, объединен¬
ные заговором, могут действовать почти независимо друг
от друга, и нейтрализация одной такой подгруппы вовсе не
обязательно ведет к срыву всего заговора, если остается
нетронутым его ядро®. Подходя к вопросу с такой точки
зрения, можно объяснить разночтения в источниках. Дион
и Иосиф Флавий в один голос твердят, что о существова¬
нии последнего заговора было широко известно. Однако
это противоречит утверждению Тацита, который пишет о
«тайном заговоре» (occultae insidiae), подчеркивая, что он
удался именно благодаря тому, что до последнего момента
держался в строгом секрете. Если представить себе, сколь¬
ко групп с разными интересами могли быть привлечены на
сторону заговорщиков, такое разночтение легко объясня¬
ется, хотя Калигула и сумел нанести удар по части заго¬
ворщиков. На самом деле Иосиф Флавий тоже признает,
что многие из заговорщиков действовали, даже не зная
друг о друге {allelon agnoiaY^,Навязчивый страх крупномасштабного заговора может
в какой-то мере служить объяснением жестокостей, твори¬
мых Калигулой в последние полгода его правления. Напри¬
мер, Сенека приводит леденящие душу описания его
зверств, в особенности в отношении сенаторов, рассказы¬
вает, как Калигула бичевал их до смерти, пытал огнем и278
дыбой, затыкая рты губкой, чтобы не слышно было кри¬
ков, обезглавливал, а порой, не в силах ждать утра, каз-
яил на ночь глядя. Однако, когда вчитываешься в текст
внимательнее, оказывается, что он не содержит почти ни¬
каких конкретных имен или деталей. В трех случаях мы
имеем дело с кочующими из одного источника в другой
примерами типичного поведения тирана, который, по тра¬
диции, убивает сына на глазах отца, а то и казнит обоих
разом. Такого рода истории рассказывались даже об Окта-
виане^^Одна из таких историй об отце и сыне касается некое¬
го Пастора, который более ни в каком качестве не фигури¬
рует. Единственным источником служит свидетельство Се¬
неки. Он пишет, что Калигула решил казнить сына Пасто¬
ра из-за экстравагантного поведения и необычной причес¬
ки. Когда Пастор вступился за сына, Калигула повелел
казнить юношу незамедлительно, а сам в тот же вечер
пригласил отца к себе на ужин, где подносил ему благово¬
ния и гирлянды, пил за его здоровье и при этом следил,
чтобы тот тоже исправно осушал кубок. Имея еще одного
сына и опасаясь теперь уже за его жизнь, Пастор, как нас
уверяют, не смел ослушаться императора*^.Другой случай (о нем пишет Дион), касающийся чело¬
века по имени Секст Папиний, изложен крайне путано.
Дион сообщает, что в 40 г. Калигула разоблачил и подверг
допросу с пристрастием Папиния и его «отца» Аниция Це-
риалиса. Цериалис при этом хранил молчание, сын же его
Папиний, которому была обещана жизнь, во всем признал¬
ся, после чего, как пишет Дион, у него на глазах был каз¬
нен и Цериалис, и все остальные*^. Сенека излагает этот
эпизод совсем по-другому. Он утверждает, что не кто
иной, как Папиний, сын некоего консула, был тем челове¬
ком, кого Калигула замучил до смерти себе на потеху*^.
При этом ничего не говорится о предательстве кем-то из
заговорщиков, но это может объясняться просто стремле¬
нием Сенеки создать у нас благородный образ жертвы.
Почти с полной уверенностью можно сказать, чо в данном
случае ошибку допустил Дион. Аниций Цериалис действи¬
тельно мог участвовать в описываемом эпизоде, но не в
качестве казненного отца. По свидетельству Тацита, когда
в 66 г. обвиненный в предательстве по отношению к Неро¬279
ну Акиций был вынужден покончить с собой, обвинение
против него вполне могло было быть сфальсифицировано,
однако особой жалости окружающих Аниций не вызвал,
так как ранее совершил предательство в заговоре против
Калигулы. В 65 г. именно Аниций, являвшийся сменным
консулом, внес предложение о строительстве храма Боже¬
ственному Нерону‘^ Представляется вполне вероятным,
что по этому случаю он и донес на кого-то из заговорщи¬
ков, в том числе на Папиния, а Дион попросту все спутал,
добавив для пущей убедительности историю убиения отца
перед его сыном‘®.Последний эпизод такого рода касается Бетильена Бас¬
са, всадника, и его отца, прокуратора Бетильена Капитона.
И Сенека, и Дион (у которого мы находим больше подроб¬
ностей) заверяют, что погибли эти двое людей по тем же
причинам, что и Папиний. Может и этих двоих предал
Аниций Цериалис*^. Дион добавляет, что Капитона заста¬
вили присутствовать при казни его сына Басса, хотя сам он
ни в чем не был замешан. Когда же Капитон попросил раз¬
решения закрыть глаза, Калигула повелел казнить и его, и
тогда, в попытке спасти свою жизнь, Капитон назвал дру¬
гих преступников. Дион имеет в виду, что названные им
лица были замешаны в заговоре, среди них были префекты
гвардии и влиятельный вольноотпущенник Каллист, и, ес¬
ли бы Капитон не зашел слишком далеко и не назвал в их
числе Цезонию, их ожидала бы тяжкая судьба.Среди тех, кого причисляют к участникам финального
заговора против Калигулы на его первом этапе, был Юлий
Кан, философ-стоик*®. Стоики исповедовали теорию гла¬
венства природы и распространению ее законов на разум¬
ную жизнь. Они ратовали за порядок и четкую организа¬
цию общества и готовы были принять идею единоличного
правления, при условии что монарх будет просвещенным.
При Юлиях — Клавдиях (особенно при Нероне) стоики
стали центром непримиримой оппозиции правителям, ко¬
торые не отвечали их требованиям. Сенека упоминает об
оппозиции стоиков в период еще до Нерона, но первым из
оппозиционеров-стоиков, чье имя мы находим в источни¬
ках, стал Kaн*^. Кан, как рассказывает Сенека, имел с Ка¬
лигулой долгую дискуссию и, судя по всему, одержал в
ней верх. Прощаясь, император велел ему не слишком за¬280
дирать нос, поскольку приказ о его казни уже отдан, на
что Кан, как гласит молва, отвечал: «Благодарю тебя, пре¬
красный принц». На Сенеку произвел впечатление изящ¬
ный ответ, но подлинный его смысл ускользнул. Сенека
ясно дает понять, что смертный приговор Кану был не бо¬
лее чем прихотью Калигулы, но не следует забывать, что
между приговором и казнью успело пройти десять дней,
как обычно бывало в случае слушания дела в сенате^^. Се¬
нека добавляет, что Кан шел на смерть в сопровождении
«его философа» {suus philosophus), имя которого читаем у
Сунцелла: Антиох Селевкидский: это имя более нигде не
фигурирует^*. Кан будто бы сказал ему, что через три дня
после него казнят другого философа — Ректа, и так оно и
случилось, хотя более о Ректе ничего не извecтнo^^.Казнен был еще один человек сенаторского звания —
Юлий Греции, отец того самого Агриколы, который впо¬
следствии снискал боевую славу на военных полях Брита¬
нии. Он также был философ и, возможно, тоже входил в
складывающуюся оппозицию стоиков. Сенека утверждает,
что Греции, vir egregius, поплатился головой за то, что
оказался слишком хорошим человеком в представлении
тирана. Тацит, однако, связывает его казнь с отказом учас-
товать в преследовании Силана^^. Поскольку Греции был
убит в 40/41 г. н.э., двумя годами позже расправы над
Силаном, аргументы Тацита нельзя принимать без огово¬
рок. Вполне вероятно, однако, что если в свое время Гре¬
ции отказался учавствовать в гонениях на Силана, то он
мог навлечь на себя неудовольствие Калигулы, и, когда те¬
перь имя его всплыло в связи с новым заговором, его судь¬
ба была предрешена.Сенату в целом явно недоставало настойчивости в за¬
щите тех, кто хотел выступить против императора. С неко¬
торой долей бесстрашия и достоинства повел себя фило¬
соф Кан, однако самая яркая история личного героизма от¬
носится к человеку куда более низкого социального поло¬
жения, причем как раз эта история восполняет пробел
между первым и вторым этапом заговора. На Помпония,
человека широких познаний, занимавшего ряд политиче¬
ских постов и имевшего консульское звание, донес его
бывший друг Тимидий. Главным свидетелем по делу вы¬
ступала известная своей красотой актриса Квинтилия, лю¬281
бовница Помпония^'^. Ее подвергли пыткам, но она держа¬
лась стойко, хотя и была изуродована. Ее мужество и вид
ее обезображенного тела так тронули Калигулу, что он вы¬
дал ей денежную компенсацию — Светоний называет 800
тысяч сестерциев. Помпоний (его принято отождествлять
с человеком, которого Сенека именует Помпеем), однако,
не проявил подобного мужества и так был преисполнен
благодарности за оставленную ему жизнь, что целовал Ка¬
лигуле ноги. Самое интересное — во время допроса с при¬
страстием Квинтилия будто бы подала тайный знак прето¬
рианскому трибуну Кассию Херее. Это наводит на мысль о
причастности ее любовника к заговору, ведь Кассий Херея
был первой скрипкой в реализации заговора, и согласно
традиционной версии, был связан с Квинтилией, из чего
можно сделать вывод, что «ранний» и «поздний» заговоры
по сути дела являлись звеньями одной цепи.Судя по всему, в результате проведенного Калигулой
расследования был изобличен человек, о котором известно
очень немного, сенатор Скрибоний Прокул. Калигула ре¬
шил его изолировать. Он созвал сенат и объявил показную
амнистию, заявив, что у него есть причины сердиться то¬
лько на нескольких сенаторов. Такое заявление вызвало
еще большую нервозность, поскольку теперь каждый сена¬
тор стал бояться за свою жизнь. Этого Калигула и доби¬
вался, и самым безобидным результатом его демарша стал
всплеск неприкрытого лизоблюдства: своими действиями
Калигула стравил сенаторов между собой. Один из импе¬
раторских вольноотпущенников, Протоген, вел две книги
под названием «Меч» {Gladius) и «Кинжал» (Pugio), куда
заносил списки смертников. Похоже, этот вольноотпущен¬
ник также был использован с целью застигнуть Прокула
врасплох. Однажды он зашел в сенат под каким-то предло¬
гом и на приветствие сенаторов ответил упреком Прокулу,
что тот обращается к слуге императора, которого ненави¬
дит. Судя по всему, этот укор был своего рода условным
сигналом, ибо при этих словах на несчастного бросились
сразу несколько сенаторов, Прокул был растерзан заживо.
Это обстоятельство, по свидетельству Светония, подтвер¬
ждает, что среди сенаторов было немало охотников всту¬
пить в кровавый сговор2^.Гибель Прокула означала частичное поражение той282
небольшой группы в сенате, которая была готова высту¬
пить против Калигулы. Сенаторы наперебой ринулись до¬
биваться благосклонности императора. Они принимали
решение о празднованиях в его честь, проведении благо¬
дарственных церемоний по случаю его избавления от пре¬
дателей, а в плане более практическом — соорудили в за¬
ле сената возвышение для большей безопасности его осо¬
бы и позволили Калигуле приходить на заседание с тело-
хранителями^®. Теоретически сенаторам не разрешалось
проносить на заседание оружие, однако это правило
сплошь и рядом нарушалось. Например, Октавиан Ав¬
густ, опасаясь покушения, на заседание сената всегда на¬
девал под одежду нагрудник (хотя сам не очень верил в
его эффективность) и заставлял обыскивать сенаторов
перед тем, как они должны были предстать перед ним. В
32 г. Тиберию была выделена специально для присутст¬
вия в сенате вооруженная охрана в количестве двадцати
человек, но он отверг это предложение — отчасти из-за
отсутствия прецедента, а отчасти, как считает Дион, по¬
тому, что не хотел вкладывать мечи в руки ненавидящих
его людей. В 33 г. сенат удовлетворил его просьбу предо¬
ставить ему на время присутствия в сенате охрану из
преторианцев, правда, он, судя по всему, не успел воспо¬
льзоваться этой привилегией, поскольку больше в Рим не
возвращался. Таким образом, введение охраны императо¬
ра имело прецеденты в правление Августа и Тиберия. Од¬
нако специальные меры, предпринятые при Калигуле да¬
же для охраны статуй императора, говорят о том, что де¬
ло начало принимать серьезный оборот^^. Возможно,
именно тогда Калигула и увеличил число преторианских
когорт с девяти до двенадцати. Сохранилась надпись, сде¬
ланная накануне вторжения Клавдия в Британию в 43 г.,
из которой явствует, что к этому времени численность
преторианской гвардии уже была увеличена^*.Калигула, похоже, доверял охрану своей персоны толь¬
ко специальному корпусу германцев, отличавшихся физи¬
ческой мощью и свирепым нравом. Первым использовал
германцев для личной охраны еще Октавиан, который от¬
давал предпочтение батавам. Он призвал их на службу во
время войны с Антонием и был поражен их воинской до¬
блестью, особенно в конном бою. Из них была сформиро¬283
вана отдельная часть, независимая от Преторианской гвар¬
дии, однако в 9 г. н.э., после разгрома Вара, их вывели из
Рима из сомнений в их лояльности. Светоний утверждал,
что германский поход Калигулы отчасти преследовал цель
набрать новых рекрутов из батавов для личной гвардии —
версия маловероятная, но, возможно, означающая, что им¬
ператор все же привез с собой такое пoдpaздeлeниe2^.Оппозиционным настроениям в отношении Калигулы
со стороны определенных слоев римской знати нельзя
удивляться, однако у него была возможность их заглу¬
шить, умело используя ненадежность одних сенаторов и
неутоленные амбиции других, стравливая законодателей
друг с другом. К самым примечательным моментам роково¬
го заговора следует отнести то обстоятельство, что Кали¬
гула умудрился лишиться поддержки своего ближайшего
окружения. Как говорилось выше, чтобы спасти свою
жизнь, Капитон назвал нескольких заговорщиков и среди
них — вольноотпущенника Каллиста, двух преторианских
префектов и даже жену императора Цезонию^®. Конечно
включать Цезонию в число предателей было бы абсурдно
однако остальные разоблачения Капитона, возможно, име
ли под собой почву. Иосиф Флавий особо выделяет Калли
ста, а Тацит, описывая последующие события, и вовсе на
зывает Каллиста главным действующим лицом убийства
что подробно описывалось в одной из его ранних (утерян
ных) книг. Светоний высказывает предположение, что
Каллист нашел союзников среди других влиятельных воль¬
ноотпущенников {поп sine conscientia potentissimorum li-
bertorum). Каллист был наиболее влиятельный и богатый
вольноотпущенник, сам успех которого, по версии Иосифа
Флавия, уже таил в себе потенциальную опасность для его
жизни. Иосиф Флавий добавляет, что он начал добиваться
благосклонности Клавдия, рассудив, что в случае устране¬
ния Калигулы правление перейдет к его дяде, а впоследст¬
вии даже заявлял, что ему было дано указание отравить
Клавдия, но он-де постоянно находил разные предлоги,
чтобы оттянуть исполнение. Иосиф Флавий смотрит на
эти заверения скептически. В любом случае, после смерти
Калигулы Каллист сохранил свои позиции при дворе и ста-
л у Клавдия секретарем а libellis^KК числу участников заговора против Калигулы Свето¬284
ний относит и префектов гвардии^^. Иосиф Флавий называ¬
ет имя одного из префектов — Марк Аррецин Клеменс,
тесть будущего императора Тита. Сын Клеменса (сменный
консул 73 г.) был в 70 г. назначен командиром гвардии, от¬
части на основании того, что его отец «великолепно» {egre^
gie) справлялся с аналогичными обязанностями при Кали¬
гуле, как не без иронии и достаточно двусмысленно заме¬
чает Тацит.^^ Имя второго Префекта до нас не дошло, и ес¬
ли он действительно принимал участие в заговоре, то ско¬
рее всего — на второстепенных ролях. Иосиф Флавий вы¬
сказывает довольно невероятную версию, согласно которой
Клеменс, когда заговорщики обратились к нему за поддер¬
жкой, с энтузиазмом высказался в их пользу, но попросил
избавить его от активного участия по причине возраста^^!
Куда более логично предположить, что он был достаточно
искушен, чтобы на всякий случай уклониться от прямого
действия и предоставить рисковать своим подчиненным.И Светоний, и Дион считают, что выданные Капитоном
лица на самом деле были невиновны (а Дион даже приво¬
дит якобы произнесенный Калигулой в этот момент мело¬
драматический призыв к ним прийти и немедленно привес¬
ти в исполнение свой план, то есть убить его). Однако им¬
ператор был настолько полон недоверия ко всем и вся, что
он, вероятно, попытался прибегнуть к принципу «разделяй
и властвуй» и принялся поочередно осыпать своей щедро¬
стью то одного, то другого, тем самым вызвав в них такое
отвращение, что в конце концов они его все же предали.
Очень маловероятная версия, а утверждение, что окруже¬
ние императора изначально не имело отношения к загово¬
ру, может проистекать из стремления выпятить роль сена¬
торов и выставить в лучшем свете Капитона, который яко¬
бы настоящих заговорщиков все же не выдал.Последние недели правления Калигулы отражены в ис¬
точниках полнее всех других периодов его жизни, и глав¬
ным образом — в «Древностях» Иосифа Флавия. К сожа¬
лению, текст Флавия дошел до нас со множеством иска¬
жений, да и сам оригинальный текст сильно испорчен спи¬
сками. По версии Иосифа Флавия, как и других источни¬
ков, реальное воплощение замысла было осуществлено
фигурами военными, самым видным из которых был Кас¬
сий Херея, трибун Преторианской гвардии. Эта фигура285
нам уже знакома по устранению беспорядков в Риме по¬
сле кончины Октавиана — тогда Херея бесстрашно проло¬
жил мечом путь через гущу бунтовщиков. Других подроб¬
ностей его жизни мы не знаем, если не считать того, что к41	г. он занимал пост трибуна преторианской гвардии^^. В
описании Иосифа Флавия Херея предстает благородным
идеалистом, движимым незыблемой приверженностью рес¬
публиканским свободам. Кроме того, Иосиф изображает
его не просто непосредственным исполнителем плана заго¬
ворщиков, но и его вдохновителем и организатором, добро¬
детельным человеком, помогающим в осуществлении бо¬
жественного промысла. Тем не менее все источники,
включая и Иосифа Флавия, признают за Хереей личную
ненависть к Калигуле. При всей его физической мощи, он
от природы был наделен высоким и слабым, похожим на
женский, голосом, за что Калигула его постоянно высмеи¬
вал и дразнил «барышней» (gynnisY^. Если верить Диону,
то всякий раз на вопрос Хереи о пароле текущего дня Ка¬
лигула придумывал всякие ехидные словечки типа «Вене¬
ра», «Приап» и т.п., вызывая непристойные насмешки со
стороны товарищей Хереи по преторианской гвардии. Ког¬
да же Херее надлежало за что-либо поблагодарить Калигу¬
лу, тот поднимал вперед руку, а затем непристойным жес¬
том отводил ее назад. Если говорить о вещах более осязае¬
мых, то есть все основания считать, что Херея впал в не¬
милость из-за недостаточного служебного соответствия.
Он был поставлен собирать налоги в имперскую казну, но
относился к этому поручению без должного рвения, что
Иосиф Флавий довольно неуклюже объясняет его сочувст¬
вием к должникам^^. У Хереи были единомышленники сре¬
ди гвардейцев. Он склонил на свою сторону трибуна Папи¬
ния, о котором более мы ничего не знаем (по-видимому, он
имел отношение к Сексту Папинию, казненному незадолго
до этого). Правой рукой Хереи в исполнении задуманного
стал другой трибун — Корнелий Сабин^. Нет сомнения,
что за спинами военных стояли сенаторы, одержимые неу¬
толенным честолюбием или приверженные республикан¬
ским идеалам. Иосиф Флавий выделяет две группы заго¬
ворщиков из числа сенаторов. Одну группировку возглав¬
лял Эмилий Регул из Кордовы, о котором также более ни¬
чего не известно. Он был движим идеалами свободы и по¬286
лон решимости устранить Калигулу даже собственными
руками, если бы возникла такая необходимость. Отметим,
что предпочел он все же сделать это чужими руками, и по¬
сле упоминания о нем в рассуждениях, предваряющих рас¬
сказ о собственно покушении, Регул вообще исчезает из
поля зрения Флaвия^^.Более доказательным выглядит в изложении Иосифа
Флавия участие в заговоре другого сенатора — Анния Ви-
нициана^®. По версии Флавия, Винициан руководствовался
отчасти жаждой мести за своего друга Лепида, а отчасти,
как нас уверяют, осознанием себя самого как потенциаль¬
ной жертвы высочайшей немилости. Воображение Иосифа
Флавия рисует довольно невероятную картину, как Херея
с Сабином подошли к Винициану и произнесли пароль за¬
говорщиков — «Свобода» — и поведали ему свой план.
Он воспринял его положительно и объявил о готовности, в
случае необходимости, встать под знамена Хереи. Тут мы
снова имеем дело с намеком на то, что за спиной просто¬
душного Хереи стояли более могущественные фигуры,
остававшиеся до поры до времени в тени. Некоторые со¬
временные исследователи считают, что важную роль иг¬
рал, в частности, Винициан, и склонны рассматривать его
как ключевую фигуру заговора с самого начала, а побуди¬
тельными мотивами его действий считают не столько
стремление восстановить республиканскую форму правле¬
ния, сколько решимость прийти к власти на плечах недо¬
вольных нынешним правителем^*.Еще одним сенатором, сыгравшим в заговоре не по¬
следнюю роль, был Валерий Азиатик. Сторонник Мессали¬
ны Сосибий позднее назовет его praecipuus auctor (глав¬
ный вдохновитель). Представитель кельтского племени ал-
лоброгов из местности, примыкающей к нынешней Вене,
Валерий стал первым выходцем из Нарбонской Галии, до¬
стигшим консульского звания (в 35 г. он стал сменным
консулом, а в 46 г. — полным консулом). Высокую оценку
Валерию Азиатику дает Тацит. Сенека называет его лич¬
ным другом Калигулы, а поскольку он являлся преданным
соратником Антонии, легко предположить, что в ее-то до¬
ме и зародилась дружба. При всем том, со временем Вале¬
рий возненавидел Калигулу. Сенека пишет, что примкнуть
к заговорщикам Азиатика заставило негодование, вызван¬287
ное публичными разглагольствованиями Калигулы по по¬
воду якобы отсутствия у его жены должной смелости в по¬
стели. В пользу того, что Азиатик действительно был уча¬
стником заговора, говорит его дальнейшее поведение: ког¬
да после убийства Калигулы раздались требования назвать
имя убийцы, он заявил, что сам хотел бы им быть^^^.Еще одним вероятным заговорщиком был Гай Кассий
Лонгин (сменный консул 30 г.), наместник Малой Азии.
Дион пишет, что Калигула получил от предсказателя совет
остерегаться некоего Кассия (коим в итоге оказался Кас¬
сий Херея) и отозвал в Рим Гая Кассия Лонгина. Он был
родным братом Луция Кассия Лонгина, мужа умершей се¬
стры императора Друзиллы, и имел дурную привычку хва¬
стать тем, что его предок убил самого Юлия Цезаря. Раз¬
делаться с Лонгином Калигула уже не успел, и позднее
тот был назначен наместником Сирии, а при Нероне от¬
правлен в ссылку^^.Два участвовавших в заговоре сенатора погибли в мо¬
мент его осуществления. О них известно очень мало.
Один — Публий Ноний Аспренас — в 38 г. был сменным
консулом, возможно, во исполнение рекомендации Тибе-
рия^^. Его первым зарубили гвардейцы после покушения.
Луций Норбан Балб и вовсе был убит вместе с Калигулой.
Иосиф Флавий превозносит его, как и других заговорщи¬
ков, называет его наиблагороднейшим гражданином Рима,
предки которого были прославленные полководцы. Более о
нем ничего не известно^^.В изложении Иосифа Флавия, Херея рвался к актив¬
ным действиям, и его приходилось сдерживать, пока окон¬
чательно не было принято решение об исполнении заду¬
манного во время Палатинских игр, начинавшихся 17 ян¬
варя. Массовое мероприятие было удобной ареной для со¬
вершения покушения. Перед императорским дворцом соо¬
ружали временный театр, где на ограниченном простран¬
стве должны были толпиться тысячи людей. Таким обра¬
зом, рассудили заговорщики, если напасть на Калигулу в
момент его появления или на выходе, у охраны не будет
возможности мгновенно прийти ему на помощь. Кроме то¬
го, театр позволял большому числу заговорщиков одновре¬
менно собраться в одном месте. Все эти соображения
представляются более весомыми, нежели предположение288
о том, что покушение пришлось ускорить из-за того, что
сразу после игр Калигула собирался отплыть в Александ-
рию"*^.Кровавые события были предсказаны целым рядом про¬
рочеств, которые, к счастью для заговорщиков, Калигула
проигнорировал. Первые знамения появились еще в мар¬
товские иды предыдущего года, когда в капуанский капи-
толий и одновременно в комнату привратника император¬
ского дворца в Риме ударила молния. Светоний пишет, что
некто по имени Кассий заявил, что во сне ему было веле¬
но принести в жертву Юпитеру быка. И Светоний, и Дион
рассказывают, что оракулы Фортуны Антийской предосте¬
регали Калигулу от человека по имени Кассий, из-за чего,
собственно, и был отозван из Малой Азии наместник Гай
Кассий Лонгин^^. Не обойдены вниманием и астрологи.
Так, Светоний сообщает, что астролог по имении Сулла
объявил Калигуле о близости неотвратимого конца, а Ди¬
он свидетельствует, что Аполлоний «Египетский» поведал
согражданам о грядущей смерти императора, за что был
доставлен к Калигуле как раз в день покушения. Он уце¬
лел лишь благодаря тому, что казнь его решили отло¬
жить^®.По мере приближения рокового дня число знамений
все возрастало. Рассказывали, что статуя Юпитера в
Олимпии, которую Калигула велел Меммию перевезти в
Рим, разразилась таким хохотом, что рабочие, пытавшиеся
ее демонтировать, обратились в бегство. Накануне смерти
Калигула сам видел во сне себя на небесах, подле трона
Юпите^ра, и тот якобы толкнул его большим пальцем пра¬
вой ноги и низверг на землю. Пророчества так и носились
в воздухе. Даже представления на Палатинских играх при¬
обрели какой-то роковой смысл. Пантомим Мнестер танце¬
вал в трагедии «Цинирас», где погибают и герой, и его
дочь, причем последняя — за инцест, и вся сцена была в
крови. Светоний отмечает, что эту самую пьесу играл ак¬
тер Неоптолем на играх, когда был убит царь македонский
Филипп, а Иосиф Флавий прибавляет, что Калигула умер
как раз в годовщину убийства Филиппа.'*^ Другим вещим
знаком принято считать представление фарса «Катулл»,
где актер, умирая, харкает кровью. По окончании основно¬
го действия на сцену вышли актеры второго плана (secun-10—137	289
darum partium) и стали наперебой демонстрировать собст¬
венное искусство, так что сцена в результате оказалась за¬
лита кровью.Калигула вошел в театр на Палатинском холме утром,
когда там уже было полно публики. Он был в хорошем и
даже приподнятом настроении. В тот день в театре не бы¬
ло установлено каких-то особых мест для знати, и все си¬
дели вперемежку — сенаторы и всадники, вольноотпущен¬
ные и рабы, мужчины и женщины, и все это как будто бы
только позабавило императора. С утра он принес в жертву
Августу фламинго, но когда ударил птицу мечом, то за¬
брызгал кровью тогу себе или Публию Нонию Аспрена*
су — здесь источники не сходятся^. После жертвоприно¬
шения он занял свое место в театре и в компании друзей
принялся закусывать и выпивать, а в ногах его устроился
консул Помпоний Секунд. Калигула сохранял хорошее
расположение духа. Зрителям раздавали плоды, на кото¬
рые слетелись экзотические птицы, и публика развлека¬
лась, пытаясь их переловить^*. Среди зрителей находился
консул Клувий Руф, которого обычно отождествляют с ис¬
ториком с таким же именем. У него произошел знамени¬
тый разговор с другим консулом (о котором источники бо¬
лее нигде не упоминают). Тот спросил, знает ли Клувий о
задуманном, на что Клувий предостерег его словами Гоме¬
ра: «Молчите, сударь, а не то вас услышат другие ахей-
цы»^2 Есди так и было (а вполне возможно, что таким об¬
разом уже после свершившегося сам Клувий пытался
изобразить свою причастность), то о готовящемся покуше¬
нии было известно настолько широко, что о нем даже бол¬
тала публика в театре.Калигула имел привычку покидать представление в
полдень, чтобы принять ванну и вкусить дневной завтрак
(prandium), а потом опять вернуться в театр. По плану за¬
говорщиков напасть на него надлежало в одном из узких
проходов, ведущих от театра ко дворцу, где страже было
бы трудно прийти к нему на помощь. Однако в назначен¬
ный день возникли кое-какие проблемы. То ли потому, что
это был последний день представлений, то ли в силу тяже¬
сти в желудке от обильной вечерней трапезы, Калигула,
как показалось сначала, решил никуда не уходить. Херея в
нетерпении стал пробираться к выходу. Винициан, чувст¬290
вуя, как ускользает из рук удача, поднялся, дабы, как пи¬
шет Иосиф Флавий, подбодрить Херею. При виде этого
Калигула по-дружески потянул его за край тоги и спросил,
куда это он собрался, так что Винициану пришлось на вре¬
мя опять присесть. По-видимому, в конце концов Ноний
Аспренас (хотя у Флавия его имя читается нечетко) угово¬
рил Калигулу покинуть театр, но это произошло уже в се¬
дьмом часу — и как раз вовремя, как замечает Иосиф
Флавий, ибо Херея уже готов был отказаться от задуман¬
ного и вернуться в театр, чтобы напасть на Калигулу пря¬
мо в зале. Когда император со свитой покидал театр, впе¬
реди шли его дядюшка Клавдий, зять Марк Виниций и
друг Валерий Азиатик. Толпе было велено расступиться,
дабы выказать императору должное уважение, на самом
же деле заговорш,ики опасались, что кто-нибудь из стоя¬
щих рядом сможет поспешить ему на помощь^^.Калигула шел сзади в сопровождении человека, имя
которого в рукописях Флавия до того нечетко, что прочте¬
нию не подлежит (обычно его расшифровывают как Павл
Аррунтий). По неизвестной причине император пошел к
ваннам более коротким путем, чем его свита, которая дви¬
нулась по единственному охраняемому проходу. Покинув
театр, он ступил в узкий неохраняемый переход и задер¬
жался, чтобы оглядеть группу молодых актеров из провин¬
ции Азия. Они как раз готовились к выступлению, какому
именно — неясно: то ли играть в мистерии, то ли петь
славословия в честь императора, то ли участвовать в пир¬
ровых плясках. Иосиф Флавий пишет, что в проходе они
репетировали, хотя выбор места для разминки надо при¬
знать странным. Калигула завязал с юношами беседу, и
они до того ему понравились, что он попросил их сыграть
немедленно, однако солист был вынужден отказаться, со¬
славшись на простуду. В этот миг императора настигла
смерть^^.Подробности последних минут Калигулы дошли до
нас в нескольких изложениях. По версии Иосифа Фла¬
вия, он вел себя в характерной для него ироничной ма¬
нере и на вопрос Хереи об охране ответил насмешкой. В
эту секунду Херея рассек ему мечом затылок. Удар, од¬
нако, оказался несмертельным, и, корчась в агонии, им¬
ператор еш,е пытался спастись, но путь ему преградил10* 291
Сабин. Он сбил раненого наземь, и на него накинулась
уже целая толпа заговорщиков.Светоний приводит две версии случившегося {duplex
fama), отличающиеся в деталях. Первая — что Херея
подкрался к Калигуле, когда тот беседовал с молодыми
актерами, и с традиционными словами, сопровождающи¬
ми жертвоприношение — hoc age, — ударил его мечом,
а Сабин пронзил ему грудь. Другая версия состоит в
том, что Калигула произнес пароль — «Юпитер*
(бог-громовержец, символ разрушения), а Херея ответил:
accipe ratum (не вполне ясная фраза, возможно, дошед¬
шая до нас в искаженном виде и означающая нечто вро¬
де «Получай свое!»), выхватил меч и рассек ему подбо¬
родок^^.Независимо от мелких деталей источники сходятся в
том, что первый удар не был смертелен. Тем не менее Ка¬
лигула был обречен. Светоний свидетельствует, что заго¬
ворщики нанесли ему не менее тридцати ударов, а Иосиф
Флавий считает автором смертельного удара некоего Ак-
вилу. Утверждение Диона, что нападавшие рвали Калигу¬
лу зубами, конечно, нельзя воспринимать без известной
доли осторожности, что же касается его заключительного
замечания о том, что в свой последний день Калигула по¬
лучил практическое подтверждение' тому, что он не был
богом, то вряд ли с этим стоит спорить^.Таким образом, попытка отсечь Калигулу от его свиты
сработала. Единственными, кто попытался помешать напа¬
давшим, оказались носильщики паланкина. Они бесстраш¬
но бросились на заговорщиков со своими шестами, так что
мы можем сказать, что по крайней мере среди простых лю¬
дей из своего окружения Калигула мог рассчитывать на
поддержку.Проходы позади театра теперь были заполнены импе¬
раторской свитой и охраной, вот почему заговорщики на¬
правились во дворец другим путем и нашли укрытие в
так называемом Доме Германика — одном из зданий,
входивших в дворцовый комплекс. В возникшей неразбе¬
рихе был схвачен Винициан — по-видимому, это сделали
не связанные с заговором преторианцы, однако ему по¬
везло, поскольку его привели к Юхеменсу, который пове¬
лел его отпустить^^. Этот эпизод, подчеркивающий, на¬292
сколько серьезной опасности подвергался Винициан, в
действительности, возможно, означает, что при первой
же опасности Винициан поспешил под крыло Клеменса.
К тому времени как телохранители германцы Калигулы
во главе с бывшим тракийским гладиатором Сабином (не
путать с участвовавшим в покушении преторианским три¬
буном Сабином) сумели пробиться к месту трагедии, бо¬
льшинство заговорш,иков успели скрыться^®. Увидев, что
произошло, германцы пришли в такую ярость, что, обуян¬
ные жаждой мести, стали крушить направо и налево. Не¬
сколько заговорш,иков были убиты на месте, а заодно и
кое-кто из ни в чем не повинных свидетелей^®. Первым
делом германцы бросились на Аспренаса. Возможно, что
внимание гвардейцев привлекла кровь на его тоге, кото¬
рую, как считается, он запачкал во время жертвопрноше-
ния, хотя, с другой стороны, не совсем ясно, зачем ему
было стоять рядом с трупом^. Затем стража накинулась
на Норбана. Тот попытался оказать сопротивление, но
противостоять целой толпе нападавших, конечно, не
смог. Убит был также некий Антей — про него известно
лишь, что его отец, носивший такое же имя, был сослан
Калигулой, а потом казнен. По версии Иосифа Флавия,
его схватили из-за того, что он не устоял перед искуше¬
нием полюбоваться на поверженного императора и попро¬
сту не успел скрыться®*. Кое-кто из заговорш^иков был
обязан своим спасением врачу по имени Алкилон. Ему
было велено заняться ранеными, и он, под предлогом по¬
иска необходимых материалов, сумел вытащ,ить несколь¬
ких заговорщиков из прохода®^.Германцы ясно понимали, что кого-то из предателей
они упустили. Они взяли под охрану все проходы к теат¬
ру, а некоторые пробрались в зал и положили на алтарь
головы Антея и других убитых, вызвав массовое замешате¬
льство. Любопытно, что Иосиф Флавий признает, что все¬
общего ликования по случаю убийства императора не бы¬
ло и что публика была ошеломлена случившимся. Позднее
положение осложнилось слухами о том, что Калигула яко¬
бы жив и специально распустил весть об убийстве, дабы
проверить верноподданические чувства сограждан. Нако¬
нец успокоились и германцы, видимо, уверовав в искрен¬
ность скорбных чувств простых людей.293
Тем временем список жертв покушения пополнялся
новыми именами. Иосиф Флавий пишет, что трибун Луп
направился во дворец, дабы покончить с Цезонией и ее
дочерью. Войдя, он увидел Цезонию распростертой над
окровавленным телом мужа. Рядом с ней была и малень¬
кая Друзилла. Жена Калигулы приняла смерть мужест¬
венно, пронзенная мечом Лупа. Вслед за тем он размоз¬
жил голову ребенка о стену®^. Версии расправы с Цезо¬
нией содержат два серьезных противоречия. Во-первых, в
изложении Иосифа Флавия (то есть в единственном ис¬
точнике, содержащем указание на время убийства) приго¬
вор в отношении Цезонии был приведен в исполнение
лишь вечером, после специального заседания сената. В
таком случае представляется крайне маловероятным, что¬
бы Цезония не предприняла попытки спастись, и уж со¬
всем неубедительным кажется долготерпение заговорщи¬
ков, согласившихся якобы ждать до вечера, зная, что она
может скрыться. Другая, еще более серьезная, проблема
состоит в том, что Херея якобы послал Лупа во дворец
расправиться с женой и дочерью императора, тогда как в
это самое время дворец находился под неусыпным оком
преторианцев, вставших в дозор сразу после покушения.
Резоннее всего предположить, что решение об устране¬
нии Цезонии, причем сразу за Калигулой, было принято
заранее, дабы исключить возможность превращения ее в
знамя сопротивления — подобно тому, как случилось с
Агриппиной и ее сыновьями при Тиберии. Вспомним, что
заговорщики, если верить источникам, скрылись во двор¬
це. Следовательно, заранее было решено, что тогда-то
Луп и прикончит Цезонию, а рассказ о том, как она
оплакивала окровавленное тело мужа, был не более чем
поэтическим приемом, кстати, этого эпизода нет ни у Ди¬
она, ни у Светония.Еще до наступления вечера тело Калигулы перенесли в
сады Ламии — императорские владения на Эсквилинском
холме сразу за городской чертой. По-видимому, распоря¬
жался теперь старый друг Калигулы Агриппа, до конца со¬
хранивший верность императору. Он отправился на Эскви-
лин, чтобы наспех предать тело кремации и хоронить
останки во временной могиле, прикрытой лишь тонким
слоем дерна. Вернувшись из ссылки, сестры Калигулы экс¬294
гумировали останки и подвергли их полной кремации и
надлежащему захоронению. Если верить письменным ис¬
точником, это стало для римских диктаторов традицией.
Аналогичным образом распорядились останками Нерона
его кормилицы — Эклога и Александрия, которым помога¬
ла его наложница Акта; точно так же кремацией Домициа¬
на руководила его кормилица Филлида.Место последнего успокоения Калигулы не известно.
Маловероятно, но все же не исключено, что останки его
были помещены в Мавзолее Августа. Но даже и в смерти
он не оставил свои проказы: пока прах его не предали зем¬
ле по всем правилам, в Ламианских садах частенько виде¬
ли его призрак, а та часть императорского дворца, где он
встретил смерть, оставалась населенной привидениями,
пока не сгорела в разрушительном палатинском пожаре
80 г^.* Свидетельство его присутствия в окрестностях Рима в мае содер¬
жалось в отрывке Арвальских хроник (AFA \\, Smallwood 10), ныне уте¬
рянном и известном только по безымянной копии XVI века из
Флоренции.2	Smallwood, Leg. 254.3	Philo Leg. 181; Suet. Cal. 22.1.^ Jos. AJ 18. 247-55. Нельзя исключить и возможности того, что в 39
году Антипа совершил поездку в Кампанию.5	РНпу NH 37.13; Suet. Cal. 49.2; Tib. 1.7. 64-5.6	Dio 59.30.4.^ Jos. AJ 19.71; Suet. Cal. 37.1; Dio 59.25.5. Иосиф Флавий сообщает,
что раздача денег осуществлялась из basilike (дворца); Светоний же,
по-видимому, ошибочно воспринял это слово как Basilica Julia.® О существовании двух самостоятельных заговоров см.: Charles-
worth САН 10.664; Baldson, 101; Gelzer, 412-14.^ Относительно числа группировок, замышлявших устранение Кали¬
гулы, источники высказываются весьма туманно. Светоний (Suet. Са/.56)
утверждает, что еще прежде последнего заговора существовали «одна
или две» других группы заговорщиков и что в той или иной из них при¬
нимали участие префекты Преторианской гвардии. Иосиф Флавий (Jos.
AJ 19.14) пишет, что заговоры против Калигулы плелись постоянно.Jos. AJ 19.60-61, 133; Тас. Hist. 3.68.1; Dio 59.29.1. Тимпе (Timpe,
1962, 80-1) утверждает, что о заговоре было известно намного более ши¬
рокому кругу людей, чем это требовалось, поскольку возглавлявший его
Винициан стремился создать себе политическую опору.Sen. Ira 3.18.2-19; Suet. Aug. 13.2; Cal. 27.4. Светоний пишет, что
Калигула даже посылал носилки к тем, кто норовил укло1(иться от при¬
сутствия при казни сына, ссылаясь на нездоровье295
»2 Sen. Ira 2.33.3-7.Dio 59.25.5b (epitome).>4 Sen. Ira 3.18.3.i^Tac. Ann. 15.74.3, 16.17.8.>6 И.Греди (I.E.Grady, ‘Dio LIX.25.5b, a Note’, RhM 124,1981, 261-7)
предполагает наличие искажения в тексте. По его мнению, первоначаль¬
но у Диона шла речь об Аниции Цериалисе и его сыне и Папинии. Секст
Папиний, по всей вероятности, доводился сыном Секста Папиния Алле-
ния, консула 36 года (см.: CIL 5.2823; Тас. Ann. 40.1). Другой сын Алле-
ния покончил с собой незадолго до прихода к власти Калигулы,
выбросившись из окна (Тас. Ann. 6.49.1).Sen. Ira 3.18.3; Dio 59.25.6-7; Suet. Cal. 26.3.Sen. Tranq. 14.4-10.Sen. Ep. 73.1, 103.5; P.A.Brunt, ‘Stoicism and the Princioate’, PBSR43	(1975), 9.20 Tac. Ann. 3.51.3; Boethius Con.Phil. 1.4.94.2* Chronographia 1.625 (Plutarch /г, 211).22	Штайн (Stein PIR^ A742), a следом за ним и Нони (Nony, 381)
утверждает, не приводя, впрочем, никаких доказательств, что Антиох
тоже был казнен, что представляется маловероятным, поскольку Син-
целл добавляет, что спустя какое-то время ему во сне явился Кан, дабы
подтвердить, что его душа вознеслась на небеса.23	Sen. Ер. 29.6, Веп. 2.21.5; Тас. Ag. 4.1; Baldson, 98.24	Sen. Ben. 2.12.1; Jos. AJ 19.32-36; Suet. Cal. 16.4; Dio 59.26.4.25	Suet. Cal. 28; Dio 59.26.1-2; Orosius 7.5.Протоген упоминается
Ювеналием (3.120) в числе других доносчиков. Он был казнен в первый
год правления Клавдия (Dio 60.4.5), а книги его были уничтожены.2^ Dio 59.26.3. После его смерти договоренность потеряла силу, и
Клавдий восседал в сенате на консульской трибуне или на скамье народ¬
ных трибунов.27	Тас. Ann. 6.15.5; Suet. Aug. 35.2, Tib. 65.1; Dio 54.12.3, 58.18.5,
59.26.3.28	Wiilrich, 306; M.Durry, ‘Praetoriae Cohortes’, RE 22 (1954), 1613.2^ Suet. Aug. 49.1, Cal. 43.1; Dio 55.24.8, 56.23.4; Keune, ‘Custos*, RE4	(1901), 1902; H.Bellen, 'Die Germanische Leibwache der romischen Kai¬
ser des Julisch-Claudischen Hauses (Wiesbaden, 1981); T.Pel<ary, Das Ro-
mische Kaiserbildnis in Staat, Kult und Gesellschaft (Berlin, 1985), 114,
140.Dio 59.25.7 (epitome).Jos. AJ 19.64-69; Tac. Ann. 11.29.1, 12.1.3; Suet. Ca/.56.1; Dio
59.29.1.32	Suet. Cal. 56.1. Дион говорит об участии только двух эпархов
(59.29.1), но в контексте обвинений против Капитона упоминает обоих
префектов (59.25.7). Возможно, причиной было использование им инфор¬
мации из двух источников.33	Jos. AJ 19.37-47; Тас. Hist. 4.68.2; Suet. Titus 4.34	Jos. AJ 19.45; Bergener, 124.35	Тацит (Tac. Ann. 1.32.5) на момент мятежа называет его adules-
cens (то есть молодым человеком в возрасте до 30 лет); на время покуше¬296
ния Светоний (Suet. CaL 56.2) характеризует его как senior (то есть
пожилого человека).Даже поэт IV века Авзоний пишет о Херее; Chaerea mollis (т.е?
«женоподобный Херея*) (см.: De CaesAA).37	Sen. Cons. 18.3; Jos. AJ 19.20-21; Suet. CaL 56.2; Dio 59.29.2.38	Jos. AJ 19.46; Suet. CaL 58.2; Dio 59.29.1.39	Jos. AJ 19.17.19. Имя ‘Regulus’ восстановлено no испорченной ру¬
кописи. Вильрих (Willrich, 456) предлагает свой вариант прочтения —
‘Rectus’. Так звали, в частности, друга философа Кана.40	Jos. AJ 19.20, 49, 52; Тас. Ann. 6.9.5-7; Dio 60.15.1. Рукописи
Иосифа Флавия в этом смысле представляют определенные затруднения,
поскольку на протяжении всего текста там, где речь явно идет о Виници-
ане, стоит имя ♦Минуциан*.4» Timpe (1962), 89; Bergener, 125; Scheid, 200-201; G^lzer, 414.42	Sen. Cons. 18.2; Jos. AJ 19.159; Tac. Ann. 11.1-3.43	CJL 10.1233; Suet. Ca/.57.1; Suet. Nero 37.1; Jos. AJ 20.1; Tac.
Ann. 12.11.4, 12.12.1, 16.7.3, 9.1.22.9; Dio 59.29.3.44	Dio 59.9.1. Некий Л. Ноний Аспренас был консулом в 29 году, од¬
нако о наличии его родственных отношений с консулом 38 г. Ионием
(«сыном Марка*) не известно.45	Jos. AJ 19.123. Иосиф Флавий называет его Barbaros Norbanos.
Известны два брата, которые были консулами: Л.Норбан Флакк — в 19
г. и Л.Норбан Балб — в 15г.; любой из них мог приходиться отцом тому
Норбану, который погиб в 38 году. См.: Groag, ‘Norbanus’ S RE 17
(1937), 931.46	Jos. AJ 19. 80-83; Philo Leg. 250, 338. Такое решение представля¬
ется маловероятным, поскольку дело происходило зимой. Филон утверж¬
дает, что планировалось двигаться вдоль берега и ежедневно приставать.47	Suet. CaL 57.1.3; Дион (Dio 59.29.3) пишет, что Помпей не пове¬
рил в предсказание касательно Кассия. Так оказалась названа гора, у
подножия которой он был убит.48	Suet. Cal. 57.3; Dio 59.29.4. Знаменитый пророк был уроженцем
города Тианы в Каппадокии, а не Египта. В 96 г. Аполлоний заявил об
убийстве Домициана в момент, когда оно было совершено в Риме (Dio
67.18.1; Philostratus VA 8.26).49	Jos. AJ 19.94-5; Suet. Cal. 57.4; Apollod. 52.14. Филипп тогда праз¬
дновал свадьбу своей дочери Клеопатры с Александром Эпирским — на
самом деле это событие имело место осенью.50	Jos. AJ 19.87; Suet. CaL 57.4.51.Jos. AJ 19.86.93; Dio 59.29.5.52	Jos. AJ 19.91-2. Цитата из Гомера приведена Клувием немного не¬
точно.53	Jos. AJ 19.96-103; Suet. CaL 56.2, 58.1, Claud. 10.1. Иосиф Фла¬
вий пишет, что Калигула ушел в девятом часу, а Светоний — что в седь¬
мом.54	Jos. AJ 19.102-5; Suet. Са/.58.1; Dio 59.29. О кратчайшем пути
упоминает только Иосиф Флавий. У Диона имеется уточнение насчет не¬
которых актеров, которые прибыли из Греции.55	Suet. CaL 58.2-3.57	Jos. AJ 19. 153-6.58	Jos. AJ 19.122; Suet Cal. 55.2, 58,3. Позднее Сабина спасла от ги¬297
бели в гладиаторском поединке Мессалина, чьим любовником он был
(см.: Dio 60 28 2).59	Jos. AJ 19.123-6; Suet. CaU 58.3; Dio 59.30.1b.^ Иосиф Флавий не дает никакого объяснения тому, почему у тела
находился Ноний Аспренас. Дабровски (Dabrowski. 255-6) высказывает
предположение, что он мог погибнуть случайно, а все последующие све¬
дения о его участии — не более чем легенда.Антей, по-видимому, являлся братом Пуболия Антея, легата Дал¬
мации в 51/52 г., который в 66 г. покончил жизнь самоубийством.62 Jos. ЛУ 19.157.Jos. AJ 19.190-200; Suet. Cat 59. Светоний называет убийцу цен¬
турионом преторианской гвардии.64	Jos. AJ 19.237; Suet. Cat 59.1, Nero 50. Dom. 17.3.Приложение 1
Датировка хроники Арвальского братства AFA liФлорентийская копия хроники Арвальского братства грешит множе¬
ством ошибок и не содержит точной даты ее составления. В ней имеется
запись о жертвоприношении 24 мая по случаю дня рождения Германика,
затем идет речь об обряде, совершавшемся в Арвальском культовом цен¬
тре возле святилища Диа, в присутствии Калигулы, Винициана и других
высокопоставленных особ. Этот обряд проходил незадолго до 1 июня.Роща Диа располагалась на Виа Кампанья примерно в четырех милях
на запад от Рима, за городской чертой, и факт присутствия там Калигулы
никак не противоречит утверждению Светония о том, что он въехал в го¬
род не раньше 30 августа. Следовательно, Калигула и Винициан присут¬
ствовали на каком-то ритуале между 24 мая и 1 июня.В 37 году Винициан не входил в Арвальское братство, а хроники за38	год сохранились до наших дней; из чего следует, что описываемый
фрагмент должен относиться к 39 либо 40 году.На упоминаемых в летописи церемониях магистр братства не присут¬
ствует (его функции исполняет промагистр), но имя его в тексте значи¬
лось, оно оканчивается на -ulus. Известно, что в 39 году магистром
Арвальской жреческой коллегии являлся Аппий Силан (Appius Silanus),
что явствует из AFA xiviii [Smallwood 7], значит, речь может идти только
о 40 годе. Единственным членом братства 40 года, чье имя подходит под
наши данные, был Меммий Регул (Memmius Regulus), бывший муж тре¬
тьей жены Калигулы, который в это время, конечно, не мог находиться в
своей провинции.5	июня или незадолго до этой даты было проведено жертвоприноше¬
ние по случаю дня рождения человека, имя которого оказалось стерто из
летописи (ОВ NATALEM/JC.AUG). Скорее всего, имелась в виду Цезо-
ния (см.: E.PasoH, Acta Frat rum Arvalum (Bologna 1950] 14, Dabrowski
420-1). По поводу датировки этого фрагмента имеются и иные точки зре¬
ния. См.: Н.Dessau, Geschichte der romischen Kaiserzeit (Berlin,
1924-30), 2.1.128; E.J.Philips, The Emperor Gaius’ Abortive Invasion of Bri¬
tain’, Historia 19 (1970), 371.298
Пр иложе н ие 2Труды Марка Клувия Руфа как источник
сведений о правлении КалигулыИз не дошедших до нас письменных источников о правлении Калигу¬
лы, которыми пользовались более поздние авторы, наиболее вероятными
следует считать труды автора сенаторского сословия Марка Клувия
Руфа. Предположительно в годы правления Калигулы он являлся смен¬
ным консулом, а при Нероне, когда тот выступал на сцене, исполнял обя¬
занности герольда и сопровождал императора в его поездке по Греции.
Кроме того, при Гальбе он служил легатом Испании Таррагонской, а впо¬
следствии при Вителлин тоже занимал видные посты (см.: Тас. Hist.
1.8.1; SuetNero 21.2; io 62.14.3).Все ссылки позднейших авторов на труды Клувия относятся к эпохе
Нерона. Тацит опирался на его тезисы, когда писал о безусловной верно¬
сти Бурра по отношению к Нерону, а также о попытке инцеста Агриппи¬
ны с Нероном (Тас. Ann. 13.20.3, 14.2.4; Pfiny £/?.9.19.5.).Иосиф Флавий, рассказывая об убийстве Калигулы, пишет, как не¬
кий ‘Clauiton’ консульского звания (распространенное искажение имени
‘Cluvius’) на Палатинских играх неточной цитатой из Гомера упрекнул
некого Батибия (Bathybius) в том, что тот во всеуслышание рассуждает о
готовящемся покушении. (Jos. AJ 19.92). Моммсен (см.: Th.Mommsen,
‘Cornelius Tacitus und Cluvius Rufus’, Hermes 4, 1870, 322) высказал
предположение, что описанный эпизод был воспроизведен Тацитом на
основе трудов историка Клувия. Чарльсворт (M.P.Charlesworth, ‘The Tra¬
dition about Caligula’, CHJ 4, 1933, 105-19; Syme, Tacitus, 287) приводит
еще один довод в подтверждение этой гипотезы: красноречивый и образ¬
ный слог, каким описан эпизод покушения у Иосифа Флавия, для него
отнюдь не характерен и наверняка базировался на каком-то латинском
оригинале.Момильяно (Momiglano, Osservazioni, 305) идет еще дальше и назы¬
вает Клувия как источник не только для Иосифа Флавия, но и Светония
и Диона. Таунэнд считает, что Клувий стыдился своей связи с Нерономи,	пытаясь представить себя независимым автором, сочинил серию скан¬
дальных историй и памфлетов, и что его сочинения могли служить источ¬
ником только информации второстепенного значения (G.B.Townend, The
Sources of the Greek in Suetonius’, Hermes 88[1960], 99-100; ‘Traces in Dio
Cassius of Cluvius, Aufidius and Pliny’, Hermes (1%1], 230-32, 248).Вся эта проблема, однако, требует крайне осторожного подхода. Как
подчеркивает Сайм, нет никакой уверенности, что в исторических очер¬
ках Клувия шла речь и о Калигуле (Syme, Tacitus, 179, 287, 293). Источ¬
ником, на который опирался Иосиф Флавий, Сайм считает сочинения
Сервилия Нониана. Осторожностью отличается также подход таких ис¬
следователей, как Штайдле, Фельдман и Болдсон (см.: W.Steidle, Sueton
und die Antike Biographie (Munich, 1951) 77-8; L.H.Feldman, The Sources
of Josephus’, ‘Antiquities’ Book 19’, Latomus 21 (1961), 320-33; Baldson,
227-8).В самом деле, у нас даже нет уверенности в том, что Клувий, присут¬
ствовавший на Палатинских играх в день покушения, и историк Марк
Клувий Руф одно и то же лицо. Грог (Groag PIR с 1202), в частности,299
считает, что это мог быть его отец. Однако ясно, что если Клувий и был
источником информации о правлении Калигулы, то враждебного толка.
Он либо был в курсе заговора, либо хотел предстать перед читателями в
таком виде.Приложение 3Установление даты и места гибели Калигулы(см. также гл. 13)По поводу даты и места убийства Калигулы сведения очень противо¬
речивы. Все основные источники (Jos. AJ 19.77; Suet. Cal. 56.2; Dio
59.29 5) сходятся в том, что заговор был воплощен во время Палатин¬
ских игр.Дион пишет, что эти игры начали проводиться после смерти Октави*
а на Августа по инициативе Ливии, которая распорядилась устроить трех¬
дневные мероприятия, проводившиеся затем и последующими
правителями Рима.Если верить календарю Филокала, относящемуся к четвертому веку,
и календарю Сильвия (V в.), то Палатинские игры начинались 17 января
{laser.Hal. 13.2.239, 264). День 17 января был знаменателен тем, что на
это число выпадала годовщина бракосочетания Октавиана и Ливии, и
представляется вполне резонным, что именно Ливии принадлежал этот
выбор. Во времена Филокала продолжительность игр составляла уже це¬
лых шесть дней, но когда именно она была увеличена, мы не знаем.Иосиф Флавий (Jos. AJ 19.77) сообщает, что первоначальный план
предусматривал нападение на императора в первый день состязаний, но
по прошествии трех дней (в этом месте рукописи имеются большие иска¬
жения и пробелы) было решено осуществить замысел в последний, чет¬
вертый день.Дион (Dio 59.29.5-6) уверяет, что заговорщики отвели себе на испол¬
нение задуманного пять дней. Однако, когда Калигула решил лично при¬
нять участие в представлении и объявил три дополнительных дня, их
терпению пришел конец, и они привели план в исполнение немедленно.Не исключено, что эта деталь введена автором для пущей выразите¬
льности. Херея мог напасть на Калигулу только в тот день, когда охрану
несла его когорта. Светоний (Suet, Cal. 54.2) пишет, что в день своей ги¬
бели Калигула распорядился о pervigilium (“представлении до утра”),
дабы самому получить возможность выйти на сцену. В главе 58.1 Свето¬
ний сообщает, что покушение было совершено в седьмом часу вечера 24
января (VIIII Kal. Febr.). При этом в разных копиях рукописи встречают¬
ся также даты 25 и 26 января.Нет сомнений, что Палатинские игры 41 года Калигула повелел про¬
длить, однако более точную информацию получить из источников не уда¬
ется в силу большой путаницы и искажений. Дион считает, что
фестиваль был продлен на три дня, и в таком случае убийство должно
было совершиться 22 января. Ситуация еще более осложняется коммен¬
тарием Иосифа Флавия по поводу хора мальчиков, который продолжал
репетиции, но не планировал выступать в этот день из-за простуды соли¬
ста. Следовательно, должен был быть еще по меньшей мере один день.
Не исключено, что речь идет о pervigilium, который мог быть добавлен к
уже объявленным трем дням. Версия Светония о 24 января (или любом3(Ю
из других его вариантов) становится несостоятельной, если только к это¬
му времени Палатинские игры уже не гфодолжались 6 дней и к ним спе¬
циальным указом были добавлены дополнительные дни.По всей вероятности, время убийства, приведенное Светонием (“в
седьмом часу”), более или менее соответствует действительности. Напа¬
дение на императора произошло в тот момент, когда стража запросила у
него пароль. Преторианцы сменялись раз в сутки, причем смена караула
происходила около семи-восьми вечера. В этом время трибун Преториан¬
ской гвардии заступал на вахту и получал из уст принцепса новый па¬
роль (Mart. 10.48.1-2; Suet, Nero 8).Описание, какое дает Иосиф Флавий Палатинскому фестивалю, яв¬
ляется одним из наиболее путаных, к тому же текст этой части рукописи
подвергся сильным позднейшим искажениям и порче. До сих пор внятно¬
го разъяснения этот фрагмент его текста не получил.Каждый год для представлений сооружался временный театр. По
версии Иосифа, в театре имелось два входа и выхода: один вел на улицу
либо во двор (eis aithrion), а другой выходил в портик, который, в свою
очередь, имел несколько выходов и входов для удобства зрителей. Сцена
также имела сложную систему выходов.Из этого довольно невнятного описания можно заключить, что к зри¬
тельским местам можно было каким-то образом попасть со стороны пор¬
тика, что было удобно публике. Возможно, разгадку дают действия
самого Калигулы. По версии Иосифа, император совершил жертвоприно¬
шение в честь Августа, после чего вернулся в театр и занял свое место в
правом крыле. Самым подходящим местом для жертвоприношений на Па¬
латинском холме мог быть алтарь перед храмом Аполлона, который, если
верить Иосифу Флавию, находился недалеко от театра. Предположитель¬
но на этот алтарь впоследствии германские гвардейцы вознесли головы
заговорщиков. К югу от храма, конечно, располагался знаменитый Данай¬
ский портик — по-видимому, именно его имеет в виду Иосиф Флавий,
когда говорит о некоем портике. К тому же он был достаточно просторен,
чтобы вместить большое число зрителей.Если Калигула, покинув зрительный зал, направился туда, где позд¬
нее был возведен Domus Tiberiana, он должен был пройти через дом Ав¬
густа. Для заговорщиков тот факт, что императору предстояло встретить
смерть именно в этой части Палатинского холма, мог бы иметь особое
символическое значение. Однако ни в одном из источников нет на это
прямых указаний, вот почему представляется наиболее вероятным, что
Калигула прошел в ту часть дворцового комплекса, где впоследствии рас¬
полагался дворец Флавия, и в таком случае он должен был выйти из те¬
атра через восточное крыло Данайского портика. Это предположение
подкрепляется достаточно убедительными свидетельствами того, что
именно здесь вскоре после убийства был обнаружен Клавдий.
11	ПОСЛЕДСТВИЯСмерть Калигулы доставила сенаторам краткий миг
эйфории. Они вновь, причем впервые за долгий период,
почувствовали свое значение, как было когда-то, во време¬
на Республики, что отвечало в целом и чаяниям народа
Рима. Консулы созвали сенат. Так было и после кончины
Октавиана и Тиберия, но в данном случае роль консулов
представляется не просто формальностью, а почти равно¬
сильна провозглашению вновь обретенной независимости*.
Консулы приняли необходимые меры предосторожности,
перемести государственные финансы из казначейства
(предположительно — при храме Сатурна на форуме) в
Капитолий и приставили к ним охрану^. Сенаторы, судя по
всему, чувствовали себя вполне уверенно^. Был принят
декрет, обвинявший Калигулу в преступных действиях, и
даже звучали призывы истребить память о цезарях {dam-
natio memoriae) и разрушить их храмы. В этом сенатор¬
ском идеализме, конечно, просматривался и личный инте¬
рес. Нет сомнения, законодатели предвидели, что конец
единоличного правления будет означать укрепление их
собственной власти и привилегий, что понимали, конечно,
и преторианцы, и просто граждане Рима. Иосиф Флавий
пишет, что сенат предпочел бы вернуться к старой форме
правления — аристократической, и замечает, что первое
заседание проходило в атмосфере необузданного высоко¬
мерия — так, будто власть уже находилась у них в руках.Пока сенаторы обменивались поздравительными реча¬
ми, простой народ выражал свое негодование. Как вскоре
стало ясно, смерть Калигулы повергла граждан Рима в не¬
утешное горе, а идея возврата к республиканскому строю302
и привиле1:иям старой знати не встречала большого энту¬
зиазма^. На форуме проходило бурное собрание, из толпы
раздавались гневные призывы выдать заговорщиков, и на¬
пряжение лишь нагнеталось присутствием беспорядочно
шатающихся вокруг солдат^.Однако ни сенат, ни народ не держали в руках ключей
от будущего — ими прочно владела преторианская гвар¬
дия. С этого момента точная последовательность событий
нам не известна, поскольку приходится полагаться на де¬
тальное, но зачастую сумбурное повествование Иосифа
Флавия, которое, судя по всему, является смешением двух
разных версий происходящего.Первая версия заключается в том, что у преторианцев
с самого начала был внятный план действий. После убий¬
ства Калигулы они собрались. Чтобы выработать дальней¬
шие меры с целью сохранения своего привилегированного
положения. Убежденные в том, что принципат, в той или
иной форме, будет сохранен, они были полны решимости
добиться, чтобы власть перешла в руки их ставленника.
По всей видимости, рассматривалась только одна кандида¬
тура — дядя Калигулы Клавдий, который, будучи сыном
Друза и братом Германика, имел по крайней мере престиж
знатного происхождения. Преторианцы направились на по¬
иски Клавдия во дворец.При описании того, что же, собственно, происходило
во дворце, Иосиф, по-видимому, опирался на другой источ¬
ник — тот же, что использовали, судя по всему, и Свето¬
ний с Дионом. Версия этого второго источника сводилась
к тому, что действия преторианцев носили по преимущест¬
ву спонтанный, даже случайный характер. Более ранний
план преторианцев оказался преданным забвению®. Свето¬
ний уверяет, что после убийства Калигулы Клавдий, охва¬
ченный паникой, скрылся во дворце и спрятался за занаве¬
сью у дверей так называемой Гермесовой комнаты. Само
по себе название святилища, посвященного римскому богу
Меркурию, греческим именем довольно необычно, и мож¬
но предположить, что комната получила такое название
после обнаружения в Египте — в Гермаполисе или Алек¬
сандрии — Герматы, то есть святилища Гермеса-Тота.
Могло быть, что Клавдий прятался в Aula Isiaca — комна¬
те, декорированной египетскими мифологическими (но не303
обязательно связанными с Исидой) мотивами, располагав¬
шейся в восточном крыле дворцового комплекса и позднее
вошедшей во дворец Флавия^. Его обнаружил там один из
солдат, Флавий приводит его имя — Грат. По всей види¬
мости, Клавдий поначалу решил, что его хотят убить за
покушение на Калигулу. Дело, однако, обстояло совершен¬
но иначе Как следует из дальнейшего повествования, Грат
сумел убедить своих братьев по оружию провозгласить дя¬
дюшку Калигулы императором. После этого вздохнувшего
с облегчением Клавдия вывели из дворца на большую от¬
крытую площадку в северной части Гермала — так назы¬
ваемую Area Palatini. Собравшиеся там люди сначала не
уловили смысла происходящего и решили, что Клавдия со¬
бираются казнить за убийство племянника. Вполне веро¬
ятно, что слух этот достиг сената, чем и объясняется бью¬
щая через край самоуверенность, переполнявшая сенато¬
ров весь остаток дня®. По второй версии Флавия, именно в
этот момент преторианская гвардия приняла принципиаль¬
ное решение провозгласить императором Клавдия, поддав¬
шись традиционному очарованию имени Германик и не¬
прикрытым амбициям ряда влиятельных сенаторов. Но си¬
льнее всего, по-видимому, был страх оказаться под вла¬
стью другого императора — ставленника чуждых сил.
Движимые собственной логикой, преторианцы доставили
Клавдия в свой лагерь Порта Виминалис. Эта вторая вер¬
сия находит также отражение у Светония и Диона, кото¬
рые подчеркивают случайность обнаружения гвардейцами
прячущегося во дворце Клавдия^. Как пишет Светоний,
Клавдий стал императором «по воле поразительного слу¬
чая» (mirabili casu).Какова бы ни была действительная канва событий на
Палатине, последствия их достаточно прозрачны. Едва
обеспечив Клавдию безопасность в своем лагере, претори¬
анцы провозгласили его императором. Сведения об этом
стали достигать стен сената, где консул Сатурнин высту¬
пил с предложением оказать сопротивление такому реше¬
нию и произнес пространную речь, в которой восхвалял
Херею и идеалы свободы*®. Конечно, речь опять шла о сво¬
боде в довольно узком понимании, поскольку оратора, су¬
дя по всему, беспокоило только положение нобилей {gen-
па1оп)-и он говорил о многих годах их унижения**. Трудно304
поверить, что Сатурника, чья семья прекрасно существо¬
вала и при императорской власти, вдруг обуяли республи¬
канские идеи, как расписывает Иосиф Флавий. Он и сам,
правда, прибавляет пару эпизодов, которые еще усугубля¬
ют наш скептицизм: пока Сатурнин произносил свою пла¬
менную речь, у него на пальце заметили перстень с печат¬
кой с изображением Калигулы, и тогда Требеллий Максим
поднялся, сорвал перстень с руки Сатурнина и швырнул
его наземь; уже в более серьезном тоне Иосиф Флавий
прибавляет, что, несмотря на показное радение об обще¬
ственных интересах, Сатурнин сам фактически претендо¬
вал на принципат!Тем временем к Клавдию явился новый посетитель.
Это был Ирод Агриппа, который сначала занимался похо¬
ронными формальностями на Эсквилинском холме, а отту¬
да направился в расположенный неподалеку лагерь прето¬
рианцев Порта Виминалис. Характерно, что он не колеб¬
лясь примкнул к лагерю победителей^^. Агриппа призвал
Клавдия к стойкости, а затем направился в сенат, сделав
вид, что заехал по дороге с ужина (тем самым становится
ясно, что речь идет о заседании вечером того же дня). В
сенате он попытался убедить законодателей в бесполезно¬
сти вооруженного сопротивления Клавдию, за которым
стоит могущественная преторианская гвардия.В конце концов был достигнут компромисс — Агриппе
было поручено присоединиться к депутации «выдающихся
людей», чтобы попытаться договориться с Клавдием по-хо-
рошему‘^. Уже спустилась ночь. Иосиф Флавий пишет,
что, когда Херея спросил, какой сегодня пароль, а консу¬
лы ответили: «Свобода!», — символизм этой сцены произ¬
вел на присутствующих впечатление, поскольку вот уже
сто лет пароль не назначался консулами (то есть с 59 г. до
н.э., первого консульства Юлия Цезаря)*^.Несмотря на кажущуюся браваду, сенаторы, должно
быть, осознавали свое бессилие. На следующий день на
заседание явилось не более ста человек. На сей раз было
принято решение не отменять систему принципата, и сена¬
торы принялись обсуждать возможные кандидатуры, по
сути дела понапрасну теряя время. Как уже говорилось,
одним из кандидатов был консул Сатурнин. Были и еще по
меньшей мере двое — Марк Виниций, муж Ливиллы, чью305
кандидатуру не поддержали консулы, и Валерий Азиатик,
против которого выступил Винициан.Роль Виниция в покушении нам не известна. Несмотря
на явное участие в заговоре 39 г. его жены, имя Виниция
нигде не упоминалось в связи с тем заговором. Родствен¬
ные связи с императорским домом делали в данном случае
его кандидатуру вполне реальной, но он был известен мяг¬
костью нрава и отсутствием честолюбия, чем, возможно, и
руководствовались консулы, когда отводили его кандида¬
туру (хотя один из них^ разумеется, в первую очередь ду¬
мал о своих интересах). Азиатик сразу после убийства Ка¬
лигулы держал речь перед народом. Его двусмысленная
реплика о том, что он хотел бы, чтобы Калигула был сра¬
жен его мечом, возможно, преследовала двоякую цель —
убедить народ в своей невиновности и одновременно под¬
нять свое реноме в глазах сената (и истории). Причина,
почему Винициан выступил против кандидатуры Азиатика,
тоже не ясна. Наиболее расхожая точка зрения состоит в
том, что Винициан с самого начала вынашивал собствен¬
ные амбициозные планы, но держался в тени, боясь уро¬
нить лицо. Теперь он, должно быть, понял, что оставлен
на обочине, и не мог спокойно смотреть, как другой полу¬
чает то, что выскользнуло у него из рук*^. А может быть,
он просто решил поддержать своего родственника Вини¬
ция, и действительно, одна из версий рукописи Иосифа
Флавия (к сожалению, дошедшая до нас в очень испорчен¬
ном виде) содержит данные о том, что Винициан высказал¬
ся в поддержку Виниция, несмотря на возражения консу¬
лов*®. Что касается утверждения Светония о том, что вы¬
двигалась и кандидатура будущего императора Гальбы, на
он якобы отказался, предпочтя оставаться в стороне, та
его принять трудно. Скорее всего, весть об убийстве Кали¬
гулы достигла Гальбы в Германии уже после того, как
Клавдий прочно утвердился во власти*^.Усилия сената оказались по сути дела напрасными, и
посланная к Клавдию делегация потерпела фиаско. Сразу
после прибытия сенаторы воочию убедились в преимуще¬
стве Клавдия, опиравшегося на вооруженную силу. На¬
дежду на его запугивание Агриппа сразу оставил и убедил
своего старого друга в слабости его оппонентов и отсутст¬
вии в их рядах единства. Представ перед Клавдием, они,306
как описывает Иосиф Флавий, дружно опустились на ко¬
лени. Клавдий предпринял конкретные шаги для упроче¬
ния своего положения среди преторианцев. Он произнес
ттеред войсками клятву верности, благоприятное впечатле¬
ние от которой, несомненно, было усилено неслыханно
щедрыми дарами — по разным сведениям, солдаты полу¬
чили от 15 до 20 тысяч сестерциев в руки, а офицеры —
еще больше. По-видимому, не меньшие деньги были обе¬
щаны и легионам*®.Хотя Светоний и пишет, что прецедент задабривания
солдат подкупом был создан Клавдием, это можно считать
справедливым в узкотехническом смысле. По сути дела, то
же самое предпринял Калигула, когда после смерти Тибе¬
рия добавил к полагавшейся войскам сумме столько же из
собственной казны. То обстоятельство, что и Август, и Ти¬
берий оставляли солдатам деньги по завещанию, в данном
случае в расчет не идет, поскольку Калигула фактически
оплатил войску не прошлые, а будущие услуги. Можно
вспомнить также армейский мятеж в Германии после кон¬
чины Октавиана, когда отец Калигулы Германик тоже фак¬
тически откупился от бунтовщиков деньгами.Одновременно Клавдий предпринял и другие меры для
укрепления свеих позиций — назначил префектами гвар¬
дии Руфрия Поллиона и, возможно, Катония Юста*^. Се¬
нат эти шаги наверняка насторожили, со стороны собрав¬
шейся у стен сената толпы тоже доносились требования
сохранить принципат, причем в воздухе витало имя Клав¬
дия. Несмотря на настойчивые призывы Хереи, остававши¬
еся в сенате солдаты примкнули к преторианцам. Тогда се¬
наторы принялись валить друг на друга вину за неудачу и
постепенно переходить на сторону Клавдия. Когда же это
сделал коллега Сатурнина по консульской должности
Квинтий Помпоний Секунд, реальной оппозиции фактиче¬
ски был положен конец2^. С почетным эскортом Клавдий
был препровожден на Палатин, и сенаторы собрались пе¬
ред ним <он уже тридцать дней не посещал официальных
заседаний сената). О быстроте и решимости, с какой была
низложена оппозиция, говорит та легкость, с какой он убе¬
дил сенаторов осудить злополучного Херею. Ни один чело¬
век из всех, кто прежде осыпал преторианского трибуна
похвалами, не нашел в себе мужества вступиться за него307
теперь, когда решалась его судьба. Херею осудили и заста¬
вили покончить с собой, что он исполнил со всем бесстра¬
шием. Клавдий признавал, что своим возвышением он в
наибольшей степени обязан Херее, но он видел в его по¬
ступке и опасный прецедент цареубийства. Вместе с Хе-
реей были отправлены на смерть и еще несколько человек,
до нас дошло лишь одно имя — Луп^*. Как ни поразитель¬
но, товарищ Хереи по трибунскому званию Сабин не толь¬
ко не был обвинен, но и остался при должности, хотя
вскоре и он покончил с собой. Других участников заговора
ожидало прощение, а кое-кто даже удостоился впоследст¬
вии высоких постов.Клавдию удалось в течение двадцати четырех часов по¬
сле смерти племянника утвердиться во дворце. Проведен¬
ная операция прошла настолько гладко, что невольно воз¬
никают предположения об истинной роли в перевороте са¬
мого Клавдия или по крайней мере его ближайшего окру¬
жения. Хотя ни один источник не говорит впрямую о его
причастности к убийству, Иосиф Флавий все же высказы¬
вает мнение, что возвышение 1^авдия явилось результа¬
том продуманного плана, даже если считать, что его осу¬
ществление проводилось уже после смерти предшествен¬
ника. А что, если оно началось еще до покушения? Если
подойти со здоровой долей скептицизма к мнению Иосифа
Флавия, что заговорщики руководствовались стремлением
к республиканским свободам, то возникает законное недо¬
умение, зачем понадобилось нескольким трибунам и по
меньшей мере одному префекту преторианской гвардии за¬
мышлять возврат к той системе правления, при которой их
права были значительно уже нынешних.Еще более озадачивает поведение Каллиста. Будучи
императорским вольноотпущенником, он вряд ли мог рас¬
считывать на улучшение своего положения в случае воз¬
рождения республики, а то, как быстро он присягнул на
верность Клавдию, едва усмотрев в нем реального преем¬
ника Калигулы, демонстрирует невероятную прозорли¬
вость. В другом отрывке, несколько ниже, Тацит делает
ссылку на более раннее свидетельство (ныне утерянное),
из которого следовало, что в убийстве Калигулы Каллист
сыграл не последнюю роль, и его усилия были сполна воз¬
награждены: он стал нотариусом (libellis) Клавдия и стал308
еще богаче прежнего. Плиний по этому поводу замечает,
что сенсацию в Риме вызвали сооруженные Корнелием Ба-
льбом в его театре четыре небольшие колонны из оникса,
но что он лично видел в обеденном зале дома Каллиста не
менее тридцати колонн из того же камня и притом боль¬
шего размера^^.Заговор против Калигулы имел весьма сложную орга¬
низационную структуру и включал множество людей, ко¬
торые были движимы подчас идейными соображениями, а
порой исключительно личными интересами. Но в центре
его могла стоять небольшая группа лиц, имевших четкое
представление о том, каким образом будут развиваться со¬
бытия, и охотно манипулировавших в своих интересах
другими — такими, как Херея. Не в интересах преториан¬
ской гвардии и императорских вольноотпущенников был
отказ от принципата. Однако это не мешало видеть преи¬
мущества устранения конкретного принцепса, чье поведе¬
ние дискредитировало весь институт единоличной власти,
и замены его на более подходящего кандидата. Клавдий
изначально мог входить, а мог и не входить в число заго¬
ворщиков, но в любом случае он должен был впоследствии
сделать так, чтобы общественность об этом ничего не уз¬
нала, а продолжала считать его приход к власти делом
случая^з.После прихода к власти перед Клавдием встала серьез¬
ная проблема — выработка официальной оценки деятель¬
ности его предшественника. Для того чтобы негодование
знати по отношению к Калигуле унялось, требовалось
время, и Клавдий не мог не учитывать силы этого негодо¬
вания. Были уничтожены книги, которые вел вольноотпу¬
щенник Протоген, а также те старые документы, которые
Калигула якобы сжег на заре своего правления, а на са¬
мом деле сохранил во дворце. Самого Протогена казнили.
Были уничтожены также хранившиеся во дворце яд,ы. Хро¬
ники Калигулы были аннулированы, а имя его, наряду с
именем Тиберия, было изъято из официальных текстов
клятв и обетов^^.И все же дальше этого Клавдий пока не пошел. Когда
сенат вознамерился объявить Калигулу врагом нации (ho-
sis) и подвергнуть официальному вечному проклятию
{damnatio memoriae), как позднее было сделано в отно¬309
шении Нерона, Клавдий воспротивился^^. Он должен был
руководствоваться соображениями двоякого рода. Во-пер¬
вых, было опасно оставлять без порицания акт цареубий¬
ства, который мог стать прецедентом для него самого.
Кроме того, Клавдий должен был учитывать чувства про¬
стых граждан. Калигула пользовался существенной под¬
держкой народа, и новоявленный император не должен
был неосторожными действиями поставить под сомнение
благосклонность широких слоев. Таким образом, вечного
проклятия не последовало. С другой стороны, положение
Клавдия было весьма шатким, и он должен был показать
обш.ественности, что убийство Калигулы явилось резуль¬
татом его собственных недостатков, а не назревшей необ¬
ходимости упразднения всего института принципата. По¬
мимо того, судя по всему, в конце правления Калигулы
Клавдий и сам терпел от него немало унижений. Этим,
наверное, и объясняется то, что он начал тонкую кампа¬
нию дискредитации предшественника, которой оставался
верен до конца своего правления^®. Так, например, над¬
пись, рассказывающая о восстановлении арки Аква Вирго
при Клавдии, особо отмечает, что это сооружение было
разрушено именно в правление Калигулы. Имя Калигулы
было стерто из списка делавших пожертвования на вос¬
становление Театра Помпея, а достижения Калигулы в
Мавритании Клавдий и вовсе записал на свой счет2^. Кам¬
пания дискредитации Калигулы началась вскоре после
убийства, когда Клавдий по своей инициативе (а не ука¬
зом сената) распорядился без лишнего шума, под покро¬
вом ночи, снести статуи Калигулы, к которым по иронии
судьбы сенат некогда приставил охрану. Аналогичная су¬
дьба ждала впоследствии изваяния жены и матери Неро¬
на после их кончины, но в случае с Калигулой следует
особо отметить, что это было сделано втихаря^®.Любопытно, что от статуи Калигулы в полный рост,
хранящейся ныне в Вирджинии, зубилом была отсечена
голова^^. Конечно, обезглавленные изваяния иногда испо¬
льзовали вторично для статуй других римлян, и похоже,
одна из скульптур в гробнице города Веллеи как раз и бы¬
ла изготовлена из статуи Калигулы, к которой приставили
новую голову — Клавдия. Следы намеренной порчи носит
небольшой бронзовый бюст из частной коллекции, в кото¬310
ром Джакер опознал изображение Калигулы: у него были
выбиты глаза и металлическим предметом изуродованы
нос и губы. В заключение бюст был брошен в Тибр^®. До
нас дошли надписи, где вытравлено имя Калигулы, но они
немногочисленны, так что скорее это были спонтанные
действия местного значения. Если говорить об Апеннинах,
то такого рода надписи обнаружены в Милане, Болонье,
Помпеях, а из других областей Империи стоит назвать
Далмацию, Африку, Египет, Азию (Самос)^^Возможно, наибольший интерес представляет политика
Клавдия в отношении отчеканенных при Калигуле денег. В
отрывке, посвященном оказанным Клавдию почестям по
случаю его победы над Британией в 43 г. — спустя два го¬
да после убийства Калигулы, — Дион упоминает об указе,
предписывавшем переплавить все бронзовые монеты с
изображением Калигулы. Судя по всему, применения этой
бронзе в денежном обращении не нашлось, поскольку
Мессалина пустила ее на статуи актера Мнестера в благо¬
дарность за удовлетворение ее похоти^^. Любопытно, что в
случае если такая мера была предпринята, она могла быть
проведена лишь спустя два года. Поскольку Клавдий при¬
шел к власти стремительно, то конечно, такую меру труд¬
но было принять в самом начале правления, поскольку она
могла привести к дефициту наличных денег, следователь¬
но, бронзовые монеты Калигулы должны были еще ка-
кое-то время циркулировать. Д.Нони даже доказал, что в
Галлии небольшие монетные дворы и после 41 г. продол¬
жали чеканку монеты с изображением не Клавдия, а Кали¬
гулы — по всей видимости, вплоть до 43 г., когда изъятие
старых денег, вероятно, было произведено указом^^.Полное изъятие бронзовых монет Калигулы представ¬
ляется маловероятным, но все же возможным^"*. В этой
связи исследователи часто цитируют автора конца I в.
Стация, который упоминает о приобретении очень дешево
какого-то издания plus minus asse Gaiano («примерно за
асс времен Калигулы», то есть за ломаный грошЯ^. Это не¬
сколько уничижительное выражение позволяет предполо¬
жи 1ъ, что асс Калигулы упал в цене, однако нет никаких
свидетельств того, что в отношении денег чеканки време¬
ни Калигулы проводилась какая-либо уценка. Вернее было
бы предположить, что реальная стоимость этих денег, на¬311
против, поднялась^^. Одкако из пассажа Стация следует,
что никакого однозначного изъятия старых денег не было.
Фраза Стация о том, что купленная работа обошлась в
один старый асс, всего лишь показывает, что асс был
очень мелкой монетой, а определение «Саш/г» могло быть
просто обиходным словцом.Проведение демонетаризации отчасти подтверждается
тем фактом, что монеты с изображением Калигулы доста¬
точно редки в кладах — при обилии монет того же перио¬
да с изображением Германика, Агриппины и Агриппы.
Клад Поццарелло, обнаруженный возле Больсены, к при¬
меру, содержит 719 медных монет времен от Республики
до императора Нервы, но ни одной монеты Калигулы, ни
мелкой, ни крупной^^. Редко встречаются при этом не то¬
лько медные и бронзовые монеты (что заставляет усомни¬
ться в истории с Мессалиной), но и из драгоценных метал¬
лов. Примером тому — три клада из различных районов
Империи. Так, клад, найденный в Бредгаре (Кент), кото¬
рый Карсон относит к 43 г. и связывает с вторжением
Клавдия, насчитывает 19 золотых монет Тиберия, 4 —
Клавдия и ни одной — Калигулы^®. Золотой клад, обнару¬
женный в 1976 г. в Патрасе (Греция) и датируемый 47 г.,
содержит 22 монеты Тиберия, 2 — Калигулы и 11 —
Клавдия^®. Клад, найденный в Пудукоте (Индия) и относя¬
щийся, по всей видимости, к эпохе Флавия, содержит 169
монет Тиберия, 152 — Клавдия и 14 — Калигулы^^. Одна¬
ко из этого не следует делать прямолинейных выводов.
Список монет, найденных в крепости Ход Хилл в Дорсете,
связанной с началом вторжения римлян, показывает зна¬
чительное преобладание дюпондиев (монет достоинством в
2 асса) серии «Веста» чеканки Калигулы по отношению к
монетам других правителей. Конечно, крепость находилась
в оккупации очень недолго, и контраст с бредгарским кла¬
дом можно объяснить тем обстоятельством, что изъятие
денег требовало немалого времени^*.На монетах времен Калигулы редко можно встретить
пробирное клеймо, которое достаточно распространено на
деньгах других чеканок. Значок NCAPR, относящийся к
середине правления Нерона, иногда ставился на сестерци¬
ях чеканки Тиберия и Клавдия, но никогда — на монетах
Калигулы. Возможно, это объясняется тем, что подобный312
знак был введен уже после изъятия сестерциев Калигулы.
Были, однако, и исключения. Например, имеется целая
группа ассов серии «Веста» периода Калигулы с клеймом
TIC А (Tiberius Claudius Augustus), причем нанесенным
таким образом, чтобы забить имя Калигулы. Существует
гипотеза, что это были деньги, выплачивавшиеся солдатам
в Галлии, в которых таким образом насаждалась верность
Клавдию.^2 Есть также монеты, где изображение Калигулы
целиком забито портретом Клавдия. Среди них — ассы Ка¬
лигулы (ВМС 45), где поверх первоначального портрета
набит портрет Клавдия в виде Палланта {ВМС 140)^^. Не
совсем ясно, занимался ли этим монетный двор в Риме
или это были мелкие монетные дворы в провинциях, и рас¬
сматривать эти находки как свидетельства демонетариза-
ции вряд ли возможно. Так, Гиар пишет, что перебивке
подвергались и монеты Тиберия, причем подчас на них на¬
бивались портреты КалигульИ^! Известно также несколько
монет, на которых портрет Калигулы был примитивным
образом испорчен, а кроме того — довольно большое ко¬
личество монет, с которых были сбиты инициалы Калигу¬
лы (например, С для обозначения имени GaiusY^,Среди ученых нет единого мнения по вопросу, имела
ли место демонетаризация. О принципиальной возможно¬
сти такого шага говорит хотя бы тот факт, что Вителлий в
свое время принял решение не проводить изъятие монет
его непосредственных предшественников^®. Возможно, что
незамедлительно и в полном объеме такое мероприятие и
не проводилось, но позднее, через пару лет, когда страсти
улеглись, монеты Калигулы постепенно переплавлялись и
перебивались по мере их попадания в руки ответственных
чиновников, особенно в зоне дислокации войск.История обошлась с Калигулой несправедливо, но он
такое обращение вполне заслужил. Едва ли можно сомне¬
ваться в том, что его преемник, скорее из личных, нежели
политических побуждений, был полон решимости тайно
или явно стереть из людской памяти любые добрые воспо¬
минания о Калигуле. То, как обошелся Клавдий с физиче¬
скими напоминаниями о Калигуле, позволяет делать выво¬
ды и о его влиянии на авторов письменных источников о
правлении племянника.313
* Иродиан (Herodian 2.12.4) во время свержения Дидия Юлиана в
193 г. имел основания говорить о том, что консулы всякий раз принима¬
ли дела на период междувластия.2	Suet. Cfl/.60; Dio 59.303, 60.1.1.^ Jos. AJ 19.160; Suet. Cal. 60. Дион (Dio 60.1.1) утверждает, что на
этом первом заседании высказывались самые разные мнения — ив поль¬
зу республики, и в пользу принципата, однако у него в сжатом отрывке
отражен целый ряд событий, последовавших непосредственно за убийст¬
вом Калигулы, вот почему представляется вероятным, что на первом за¬
седании сената все же отдавалось предпочтение восстановлению
республики, как это отражено у Иосифа Флавия и Светония.4	Jos. AJ 19.228.^ В описании этого инцидента и Иосиф Флавий {Jos. AJ 19.159-60), и
Тацит (Тас. Ann. 11.1.2) употребляют выражения, подходящие для прото¬
кольного собрания, хотя скорее всего оно носило все же спонтанный ха¬
рактер.6	Jos. AJ 19.216-26.7	Roullet, 48.8	Jos. AJ 19.221-3; Suet. Claud. 10.2.^ Suet. Claud. 10; Dio 60.1.»OJos. Л/ 19.166-87; BJ 2.205.** Timpe (1960), 481-9. Иосиф Флавий утверждает, что присутствова¬
ли и всадники.^2 Jos. AJ 19.236-45; Dio 60.8 2. Участие Агриппы вкратце описывает¬
ся в BJ 2.206-8, где ему отведена куда более пассивная роль.Dio 60.1.4; Jos. AJ 19 234-5, 245. Иосиф Флавий, по-видимому,
смешивая информацию двух источников, ведет речь скорее всего о двух
разных событиях.Jos. AJ 19.186-7; M.Hammond, ‘Res Olim Dissociabiles: Principatus
ac Libertas', HSCP 67 (1963), 98.Bergener, 133’; Timpe (1962), 89.M.Swan, ‘Josephus AJ XIX, 251-252. Opposition to Gaius and Claudi¬
us’, Л/Я91 (1970), 149-64.Suet. Galb. 7.1; C.L.Murison, ‘Galba in Germany, AD 43’, Historia34	(1985), 254-6.Иосиф (Jos. AJ 19.247) называет сумму в 5 тыс. драхм (т.е. 20 тыс.
сестерциев); Светоний (Suet. Claud. 10.4) — 15 тыс. сестерциев. Свето¬
ний утверждает, что по этому случаю выплаты были только обещаны.О Руфрии Поллионе см.: Jos. AJ 19.267. Катоний Юст в любом
случае был префектом в 43 г., когда погиб из-за Мессалины (см.: Sen.
Ар. 13.5; Dio 60.18.3).20 Jos. AJ 19.264-66, ; Dio 60.1.4; Timpe (1960), 490-1; Bergener. 131.2* Tac. AJ 19.268-73; Suet. Claud. 11.1; Dio 60.3.4-5.22	Tac. Ann. 11.29.1, Pliny NH 33.134; 36.60.23	H.Jung, ‘Die Thronerhebung des Ciaudus’, Chiron 2 (1972), 367-86;
Campbell, 81.24	Suet. Claud. 11.3; Dio 60.4.5-6. В тексте Lex de Imperio Vespasiani
в списке императоров, создавших какие-либо прецеденты, его имени нет.25	Suet. Claud. 11.3; Dio 60.3.4, 4.5; F.Vittingghoff, Der Staatsfeind in
der romischen Kaiserzeit (Berlin, 1936), 102; J.Bleicken, Senatsgericht314
und Kaisergeschicht, AbhGottingen 3 F 53 (1%2), 104-5; J.P.Rollin, (/n-
tersuchungen zu Rechtsfragen romischer Bildnisse (1979), 165.2® Sen. Apoc. 11.2; E.S.Ramage, ‘Denigration of a Predecessor under
Claudius, Galba and Vespasian’, Hisioria 32 (1983), 202-206.27	ILS 205 (Smallwood 308b); Dio 60.8.6.28	Dio 59.4.5; 61.16.2a, 59.30.1a; Tac. Ann. 14.61.1 Дион (59.30.1a)
пишет 0 TOM, как во время покушения статуи Калигулы сбрасывались с
пьедесталов, однако скорее всего это следует отнести на счет эмоциона¬
льности узкой группы заговорщиков.2^ J.Ternbach, ‘Further Comments on ‘Caligula’, Arts in Virginia 14
(1974), 29-32. Первоначальная принадлежность головы и туловища к од¬
ной скульптуре доказана химическим анализом мрамора.H.Jucker, ‘Caligula’, Arts in Virginia 13 (1973), 20; рис.9; Die Bild-
rasstrafen gegen den toten Caligula’ Festschrift U.Hausmann, 112, 14.ILS 94; 5674; 6396; 5948; L.Poinsott, Inscriptions de Thugga
(1913) 45, n.35; IGR 4.1721; 1.1057; 4.146.32	Dio 60.22.3.D.Nony, ‘Quelques as d’imitation de Caligula trouves a Bordeaux’,
Tresors monetairers 3. 15-16.3^ Мнения ученых по этому поводу расходятся. См.: Jucker op.cit.
п.ЗО, А.Burnett, ‘The Authority to Coin in the Late Republic and Early Em¬
pire’, NC 137 (1977), 55-6; D.W.Macdowall, ‘The PNR Type of Claudius’,
GNS 18 (1968), 82; C.J.Howgego, Greek Imperial Countermarks (London,
mS), 6; G.Boon, AntJourn 67 (1987), 412; Sutherland (1987), 79-80.35	Stat. Silv. 4.9.23.36	MacDowell, 81-2; Mattingly, BMC I clviii.37	J.-P.Callu & F.Rosati, Le Depot monetaire du Pozarello, MEFR
(1964), 51-90.38	R.A.G.Carson, ‘The Bredgar Treasure of Roman Coins’, NC (1959),
17-22.3^ J.Touratsoglou, ‘The 1976 Patras Hoard of Aurei from the Early Em¬
pire’, NumChron V-VI (1978), 41-52.G.F.Hill, ‘Roman Aurei from Pudukota, South India’, NC 18 (1898),
ЗЮ4-320.4» I.Richmond, Hod Hill II (London, 1968).^2 R.Martini, ‘Osservazioni su Contromarche ed Erosioni su Assi di Cali-
gola’, RIN 82 (1980), 52-83; D.W.MacDowall, ‘The Economic Context of the
Roman Imperial Countermark NCAPR’, Acta Numismatica 1 (1971), 87;
J.-B.Giard, ‘Pouvoir central et libertes locales: le monnayage en bronze de
Claude avant 50 apres J.-C.’, RN 12 (1970), 56-60.^3 T.Pekary, Zur Datierung der Divus Augustus Pater-Providentia Pra-
^ngen. Ein Munzfund in Vidy bei Lausanne’, GNS 15 (1965), 128-30;C.M.Kraay, Die Munzfunde von Vindonissa (1962), 107 no.4237.Giard op.cit. App.2 n.9; J.Schwartz, ‘Note sur le monnayage senatori¬
al entre 37 et 42 P.C.’, RN 13 (1951), 37-41.Jucker op.cit. n.30; E.Jonas, ‘A Danatio memoriae alkalmazasa egyik
duponiusan Caligula’, Numism Kozlony 36-37 (1937-38), 89-91; BJ 166(1966), 580.Dio 64.6.1.315
12	КАЛИГУЛА И ИУДЕИНа правление Калигулы пришелся первый серьезный
кризис в отношениях Рима с иудеями. Возникшие противо¬
речия имели сложный характер и затрагивали два разных
течения в иудаизме. С одной стороны, были иудеи, продол¬
жавшие жить в районе их первоначального расселения, на¬
зываемом обобщенно Иудеей, с главным городом Иеруса¬
лим. Были также и представители еврейской диаспоры, по¬
явившейся в результате высылки и последующего создания
крупных иудейских поселений в Месопотамии, и связан¬
ные с ними проблемы носили совсем иной характер. Кроме
того, прошло несколько волн эмиграции в первую оче¬
редь — это поток переселенцев в Египет после походов
Александра. Ко временам Калигулы иудеи диаспоры были
рассеяны по разным провинциям Империи, а также прожи¬
вали в Риме и на всем Апеннинском полуострове.Поскольку более ранние контакты с иудеями носили
случайный характер, то до середины I в. до н.э. и восточ¬
ных военных походов Помпея римляне не рассматривали
их как самостоятельную национальную группу. Поначалу
Иудея оставалась вассальным царством во главе с царем
Иродом. После смерти Ирода, приблизительно в 4 г. до
н.э., власть не только над собственно Иудеей, но и Сама¬
рией и Идумеей, перешла к его сыну Архелаю. Он полу¬
чил титул «этнарха» (так еще Август предпочитал имено¬
вать Ирода вместо «царь»). Два других сына Ирода — Ан-
типа и Филипп — возглавили владения поменьше и стали
называться тетрархами. Архелай оказался слабым прави¬
телем, и в ответ на просьбы подданных Октавиан в б г.
н.э. изгнал его в Галлию, а подвластную ему территорию317
преобразовал в провинцию Иудею, поставив в ней править
прокуратора из всадников, по полномочиям равного наме¬
стнику Сирии. Когда в 33 или 34 г. Филипп умер, его вла¬
дения перешли под юрисдикцию легата Сирии с раздель¬
ным сбором податей, а в 37 г. — к Ироду Агриппе. Таким
образом Агриппа получил царство, в состав которого вхо¬
дили Авранитис, Трахонитис, Батанея и Панея, а возмож¬
но, что и Абилен — часть Итуреи восточнее Антиливана,
которым до 27 г. правил Лизаниас*.Другой сын Ирода, Антипа, которого, по преданию,
Иисус назвал «лисой», получил от отца, с санкции Окта-
виана, тетрархию в Галилее и Перее. Вместе с братьями
он воспитывался в Риме и стал близким другом Тибе¬
рию, так что впоследствии даже назвал его именем го¬
род Тибериаду^. Женат он был — по-видимому, из дип¬
ломатических соображений — на дочери Ареты, царя
Набатеи, дикой страны к югу от Иудеи. Незадолго до 30
г. он влюбился в сестру Ирода Агриппы, Иродиаду, и,
желая на ней жениться, изгнал свою первую жену, кото¬
рая нашла прибежище у отца^. Это должно было нака¬
лить и без того существовавшую напряженность и воору¬
женный конфликт между Антипой и Аретой, разразив¬
шийся спустя несколько лет по пограничному вопросу,
стал неизбежным^.Тиберий рекомендовал наместнику Сирии Вителлию
обратиться за помощью к своему другу детства Антипе.
Получив же известие о кончине Тиберия, Вителлий, по-ви¬
димому, по собственному почину, прервал все приготовле¬
ния к военным действиям. Конечно, Калигулу не могла ра¬
довать перспектива отправиться на войну с царем, кото¬
рый водил дружбу с его отцом Германиком^. Политика в
самом деле была пересмотрена, и Ирода Антипу лишили
былой поддержки. Кроме того, интересно отметить, что с
конца правления Тиберия и до воцарения Нерона наблюда¬
ется снижение объемов чеканки денег в Дамаске, где во
времена Калигулы сидел наместником этнарх Ареты. По¬
хоже, что как раз этот человек поставил у ворот стражу,
чтобы схватить апостола Петра®. Порой из этого делается
вывод о том, что в описываемый период Дамаск находился
под властью набатеев, и Калигула пожаловал какую-то
часть территории Арете^318
Связь Антипы с Иродиадой навлекла на его голову
еще большие неприятности. По настоянию жены он по¬
мог ее брату Агриппе решить его финансовые проблемы.
Помощь, по-видимому, была оказана с неохотой, и Анти-
т совершил ошибку, позволив себе высказаться о бед¬
ности шурина на банкете за выпивкой. Когда при Кали¬
гуле финансовое положение Агриппы улучшилось, успех
бывшего нахлебника, возможно, пробудил в Иродиаде и
Антипе зависть, и летом 40 г. Антипа отправился на
Апеннины просить для себя царских полномочий взамен
наместнических (до этого Антипа именовался тетрарх
хом)®. Агриппа не забыл прошлого унижения и для того,
чтобы помешать планам Антипы, нашептал Калигуле, что
тот-де плел против него интриги и даже накопил припа¬
сов для 70-тысячного войска^. Калигула поверил старому
другу и выслал Антипу — вероятнее всего в Лион, хотя
с трудом можно себе представить, чтобы зиму 39/40 г.
они провели в этом городе вместе*®. С Иродиадой обо¬
шлись помягче (вероятно, из уважения к Агриппе), но
она благородно предпочла разделить участь мужа. Как
часто случалось, Агриппа вышел из интриги победителем
и получил в качестве вознаграждения личное имущество
и полномочия Антипы.В отношениях с отдельными иудейскими правителями
Калигула мог похвастать определенными успехами. Что до
проблем, касавшихся еврейского народа в целом, то тут
дело обстояло сложнее. Многие колонии иудейских пере¬
селенцев, конечно, попали в орбиту Рима еще до правле¬
ния Ирода Великого и его сыновей. Основную проблему
для них представляли часто обострявшиеся отношения с
враждебно настроенными соседями. Строгость, присущая
иудейской вере, часто становилась причиной обостряю¬
щихся трений и непопулярности евреев, тем более что в
отличие от веротерпимости, характерной для греко-роман¬
ских религий, они не признавали никакого другого бога,
кроме своего. Конечно, Рим это не слишком беспокоило.
Римляне считали иудаизм предрассудком, но не видели в
нем политической опасности и были согласны с ним при¬
мириться и даже защищать права иудеев.Если до Калигулы в Риме и отмечались проявления ан¬
тисемитизма, то они чаще принимали форму добродушной319
насмешки. Нет никаких свидетельств того, что при Авгу¬
сте или Тиберии имели место вспышки антисемитизма.
Когда Германик распределял зерно между жителями Алек¬
сандрии, евреям, правда, их доля не досталась, но лишь
потому, что они не являлись гражданами, и Иосиф Фла¬
вий всячески подчеркивает, что это исключение не носило
провокационного характера^^ Филон пишет о том, что
иудеев ненавидел Сеян и даже собирался устроить на них
гонения по всей Империи. Однако за все правление Тибе¬
рия против этой этнической группы зафиксирован только
один демарш. Светоний, Иосиф Флавий и Тацит пишут об
изгнании иудеев из Рима и отправки 4 тысяч мужчин-евре-
ев призывного возраста на Сардинию для борьбы с разбой-
никами*2 о причине этого читаем только у Иосифа Фла¬
вия — он ссылается на финансовую коррумпированность
отдельных представителей иудейского народа, затрагивав¬
шую римлян из близкого окружения Тиберия, а Смоллвуд
высказывает предположение, что причину на самом деле
надо искать в появившейся в высших слоях римского об-
ш,ества тенеденции к прозелитизму. Судя по всему, высыл¬
ка иудеев ограничилась Римом, всеми тремя авторами она
упоминается в связи с мерами против культа Исиды, а
Светоний присовокупляет сюда и изгнание из Рима астро¬
логов. В таком случае эта акция не носила сугубо антисе¬
митской направленности’^.На самом деле серьезный антисемитизм был более ха¬
рактерен для греков, нежели римлян, и самые резкие его
проявления, по-видимому, имели место в Александрии.
Связь иудеев с Египтом имела давние корни, уходящие во
второе тысячелетие до н.э. и времена рабства, а начиная с
VI в. до н.э. в Египте существовала большая еврейская ко¬
лония. Превращение Птолемеем Александрии в огромный
торговый центр стимулировало широкую еврейскую им¬
миграцию начиная с III в. до н.э. Ситуация осложнилась с
захватом Римом Египта, последовавшим за битвой при Ак¬
ции. Греки почувствовали себя оскорбленными тем, что их
гордое и независимое царство с блистательной столицей
Александрией прекратило существование и ими явились
править чужестранцы’^. Враждебное отношение к инозем¬
ному правителю сохранялось, и, хотя в основном оно вы¬
ражалось в пассивном негодовании, постепенно крепла и320
традиция александрийского мученичества, и память о тех,
кто пал в активной борьбе против римской тирании, свято
чтилась. Это тоже не могло не отразиться на иудеях. Как
отмечал Х.И.Белл, среди греков ширились антисемитские
настроения, поскольку они давали возможность «в более
безопасной и опосредованной форме выступать против
римских властей»Иудеи, со своей стороны, должны бы¬
ли приветствовать приход римлян, от которых вправе бы¬
ли ждать какой-то защиты. В самом деле, после аннексии
Октавиан установил в Александрии бронзовый обелиск в
знак того, что Рим стоит на страже политических и рели¬
гиозных прав евреев‘®.Положение осложнялось официальным статусом иуде¬
ев в самой Александрии, по поводу которого ученые до
сих пор оживленно спорят. Судя по всему, александрий¬
ское гражданство приняли лишь некоторые евреи из тех,
что жили в городе во время римского завоевания. У иуде¬
ев было свое гражданство, свой орган управления во главе
с этнархом (пока этот пост не был упразднен Октавиа-
ном), свой совет старейшин, народное собрание и даже
собственные суды для рассмотрения дел, связанных толь¬
ко с иудейскими законами. Таким образом, они имели воз¬
можность пользоваться благами гражданского общества,
не будучи насильно втянуты в орбиту чуждыми в этниче¬
ском плане общины, что неизбежно привело бы к трениям
на религиозной почве. Достаточно сложная сама по себе,
организация общественной жизни в Александрии еще бо¬
лее осложнялась попытками отдельных представителей
иудейской общины принять общеалександрийское граж¬
данство, а вместе с ним получить и некоторые вожделен¬
ные привилегии — такие, как налоговые послабления, ка¬
сающиеся laographia — подушного налога, который был
введен Октавианом и от которого александрийские греки
были освобождены.Если не считать беспорядков 29 г. до н.э., до Калигулы
серьезных эксцессов на религиозной почве в Александрии
не было. Однако к моменту прихода Калигулы к власти
трения достигли угрожающей черты. Основным источни¬
ком информации о тех событиях для нас является Филон,
но при всей ценности его свидетельств необходимо по¬
мнить, что он был выразителем чаяний иудеев и потому11—137	321
ожидать от него объективности в нашем понимании нель¬
зя. Ясно, что антисемитизм к тому времени стал отправ¬
ной точкой для политики непримиримых александрийских
националистов, во главе которых стояли деятели демагоги¬
ческого толка, наиболее заметным из них был коварный
Исидор.Наместник Египта того времени Авл Авиллий Флакк
родился и учился в Риме, был вхож в императорский дом
и считался одним из ближайших друзей Тиберия. Флакк
был назначен на смену Иберу в 32 г. н.э. и в первые годы
правления вполне справлялся со своими обязанностями.
Он прилагал особые усилия к тому, чтобы сдерживать
крайние проявления национализма, и даже выдворил из
города Исидора. По всей вероятности, смерть Тиберия до¬
ставила Флакку определенные волнения, поскольку он в
свое время приложил руку к ссылке матери Калигулы Аг¬
риппины. В то же время некоторые источники называют
его другом Макрона*^. Если следовать логике Филона,
Флакк слишком увлекся устройством своей судьбы и не
контролировал складываюш,уюся ситуацию. Так, когда ев¬
реи — по-видимому, в самом начале правления нового им¬
ператора или же по его выздоровлении — приняли превоз¬
носившую Калигулу декларацию, Флакк уклонился от от¬
правления ее в Рим. Однако это не говорит о том, что Ка¬
лигула затаил на него злобу: Флакк оставался на своем
посту до 38 г., когда его должен был сменить Макрон, а
после смерти последнего пребывание Флакка в должности
было продлено (см. ниже).К началу 38 г. Исидор вернулся в Александрию и, как
пишет Филон, обрел странное влияние на наместника, во¬
преки их прошлым разногласиям. Филон считает, что гре¬
ки пообещали Флакку «заш^иту» от Калигулы, если он по¬
жертвует иудеями. Мы не знаем, какую форму могла при¬
нять эта защита, но Исидор мог сыграть свою роль в паде¬
нии Макрона, а если Флакк оказался каким-то образом
связан с Макроном, то влияние на него Исидора, которое
к тому же Филон мог и преувеличивать, скорее было след¬
ствием банального шантажа, а не поддержкой. Флакку
следовало бы поостеречься иметь какие-то дела с Исидо¬
ром, склонность которого к интригам была ему известна,
но у него могло попросту не быть выбора. По версии Фи¬322
лона, наместник стал откровенно тяготеть к греческому
подходу к судебным и прочим общественным делам. Иск¬
рой, воспламенившей эту, неизменно напряженную, ситуа¬
цию, стал приезд в Александрию в августе 38 г. Агриппы.
По настоянию Калигулы он отказался от первоначального
плана возвращения домой северным путем, через Грецию,
а остался до лета ждать сопутствующих ветров и двинулся
в свои владения через Александрию.Прознав о его присутствии в городе, иудеи попросили
Агриппу отослать императору их верноподданическую де¬
кларацию, которую придержал Флакк. Просьба была ис¬
полнена, а пока дожидались ответа, Агриппа вел себя та¬
ким вызывающим образом, что возникает мысль о предна¬
меренной провокации. Он расхаживал по улицам Алексан¬
дрии со своими телохранителями, словно пытаясь донести
до сознания греков, что, каково бы ни было отношение на¬
местника к иудеям, он находится под покровительством
личного друга императора. Реакция оказалась совершенно
обратной. Своим присутствием Агриппа и впрямь напом¬
нил грекам об их ограниченном статусе и о том, что в от¬
личие от евреев, у них своего царя уже нет. Однако ника¬
кого почтения к Агриппе они не испытывали — для них
он был всего лишь провинившийся должник. Они собра¬
лись в Гимназиуме и произносили в его адрес оскорбите¬
льные речи, передразнивали его шествие по улицам, при¬
чем в роли Агриппы под маской короля Карабаса (что в
переводе означало «капуста») выступал местный дурачок.
Агриппа с опозданием понял, что его присутствие прине¬
сет иудеям больше неприятностей, чем пользы, и решил
потихоньку ускользнуть к себе.Теперь греки перешли к насилию, и иудеи тщетно ис¬
кали защиты у Флакка, которому вмешательсто Агриппы,
судя по всему, пришлось не по вкусу. Если верить Фило¬
ну, префект и пальцем не шевельнул, чтобы усмирить гре¬
ков, которые бесчинствовали по всему городу, устраивая
пожары в одних синагогах и устанавливая статуи импера¬
тора в других. Однако реакция Флакка позволяет судить о
том, что он не считал иудеев пассивными жертвами. В
специальной прокламации он оговйрил их право жить в го¬
роде. Александрия издавана была разделена на пять райо¬
нов, названных буквами греческого алфавита. Формально11*	323
иудеям было разрешено проживать только в одном районе.
До прокламации Флакка евреи фактически жили кучно в
двух районах, но встречались и в трех остальных. С 38 г.
порядок надлежало исполнять со всей строгостью, и иуде¬
ям было позволено проживать в единственном секторе
Александрии — Дельте*®.Возможно, что Флакк рассматривал свое решение как
положительную меру в поддержании порядка, но для неко¬
торых евреев последствия оказались драматическими. Ску¬
ченность в одном небольшом и чрезвычайно перенаселен¬
ном районе породила серьезные проблемы. Люди вынужде¬
ны были селиться на пляже и даже на кладбищах. Многие
потеряли большую часть своего имущества, некоторые бы¬
ли ограблены греками, к тому же ужасные условия суще¬
ствования неизбежно привели к вспышке заболеваний.
При всех жутких подробностях жизни этого первого в ис¬
тории еврейского гетто, еще более страшными предстают
картины жестокостей со стороны греческого населения по
отношению к тем несчастным евреям, которых они заста¬
вали за пределами иудейской зоны. Даже если сделать
скидку на естественную в устах Филона драматизацию,
нет никакого сомнения в том, что иудеи терпели страшные
издевательства. На них набрасывались молодчики, специа¬
льно подкарауливавшие свои жертвы у границ гетто, и ес¬
ли верить Филону, забивали до смерти или сжигали зажи¬
во, а порой доходили до того, что связывали несчастных
вместе и тащили через рынок, по дороге забивая нoгaми*^.У Филона нет свидетельств того, что евреи предприни¬
мали какие-то ответные шаги, однако меры, принятые
Флакком, позволяют думать о том, что они все-таки имели
место. Флакк, например, взял под арест членов иудейско¬
го совета и приказал обыскать дома евреев для обнаруже¬
ния оружия. В конце августа, в день рождения Калигулы,
арестованных иудеев прогнали по улицам до театра, где
подвергли избиению и заставили есть свинину. В конце
концов в городе воцарилось зыбкое спокойствие.О развитии событий в Александрии до октября 38 г.
известно крайне мало. В октябре же в город вошел отряд
войск, присланный арестовать Флакка^®. На посту префек¬
та его заменил Гай Витрасий Поллион, который оставался
в городе до окончания правления Калигулы, вероятно,324
ум€р там в 41 г. Поллион, по-видимому, оказался большим
дипломатом, чем Флакк, и ситуация в значительной степе¬
ни разрядилась. В какой-то момент иудеям даже было раз¬
решено вернуться к прежним очагам и хозяйству. О том.
что благосостояние еврейского населения неуклонно рос¬
ло, говорит тот факт, что менее чем через год, в сентябре
39 г., они осилили крупное пожертвование в честь Калигу¬
лы в ознаменование успеха его военной кампании в Герма¬
нии. Было принято решение, что статус иудеев должен
определяться лично императором, и чтобы представить Ри¬
му аргументы обеих сторон — и греческой, и иудей¬
ской, — туда направились две делегации. Иудейскую воз¬
главлял Филон, а в состав греческой входили, в частности,
печально известные своим антисемитизмом Исидор, писа¬
тель Апион, а также Лампон^*. Хронологию пребывания
делегаций в Риме установить крайне трудно. Филон пи¬
шет, что еврейская миссия отбыла из Александрии «в се¬
редине зимы», но год не указывает. Скорее всего, речь
идет о зиме 39/40 г., хотя и предыдущий год исключать
нельзя^^.Первая встреча с Калигулой была мимолетной, но веж¬
ливой. Император прохаживался по принадлежавшим его
матери Ватиканским садам на берегу Тибра и, завидя до¬
жидавшихся его евреев, приветливо помахал им рукой, по-
обеш.ав дать им аудиенцию, когда позволит время. Должно
быть, это вселило в иудейских посланников надежду, ко¬
торая вскоре рассеялась: до них из Иерусалима дошло из¬
вестие о том, что Калигула распорядился превратить
Иерусалимский храм в центр личного культа императора.
Вот при таких обескураживающих обстоятельствах состо¬
ялась наконец беседа императора с еврейским посольст¬
вом. Она происходила в резиденции Калигулы на Эскви-
линском холме и фактически закончилась ничем. После
этого иудеи с некоторым трепетом ожидали законодатель¬
ного решения вопроса, однако занимался ли Калигула
этим серьезно, для нас загадка, поскольку никаких реше¬
ний так и не было принято до самого его убийства. Судя
по всему, александрийские евреи с энтузиазмом восприня¬
ли свержение Калигулы и воцарение Клавдия — как и жи¬
тели Иудеи, которые теперь были вправе ожидать к себе
хоть какого-то внимания.12-^137	325
Последовательность событий, связанных с решением
Калигулы присвоить себе Иерусалимский храм, тоже вы¬
зывает много вопросов, поскольку в свидетельствах Фило¬
на и Иосифа Флавия много противоречий. Мы здесь будем
придерживаться в основном версии Смолвуд2^. С уверен¬
ностью можно отнести обсуждаемые события к 40 г., по¬
скольку они отражены у Тацита в кратком обзоре событий
в Иудее, приведших в осаде Иерусалима^^. Главная проб¬
лема заключается в том, что по версии Иосифа Флавия де¬
монстрации и митинги в Иудее, спровоцировавшие жест¬
кую реакцию Калигулы, имели место в конце 40 г., тогда
как Филон относит их к более раннему периоду. Остано¬
вимся на версии Филона, хотя не стоит забывать, что с
хронологий оба эти автора обращаются весьма небрежно и
зачастую у них получается мешанина из фактов.Давая обзор событиям в Иудее, Тацит делает известное
замечание, что «при Тиберии все было спокойно». Это, ко¬
нечно, смелое утверждение, если вспомнить, что начиная
с Понтия Пилата в Иудее постоянно случались беспоряд¬
ки, но тогда проблемы носили в основном локальный ха¬
рактер и не выплескивались за границы провинции. Когда
Пилата в качестве наместника Сирии сменил Луций Ви-
теллий, все улеглось. Затем Вителлий назначил временно¬
го прокуратора, Марцелла, и лично посетил Иудею, дабы
убедиться, что порядок восстановлен. В разгар дипломати¬
ческих усилий Вителлия пришло известие о кончине Тибе¬
рия. Калигула направил в Иудею постоянного наместни¬
ка — некоего Марулла^^. Более о нем ничего не известно,
в значительной степени потому, что события в Иудее при¬
няли весьма серьезный оборот, и потребовалось личное
вмешательство наместника Сирии. В какой-то момент, ско¬
рее всего зимой 39/40 г.. беспорядки вспыхнули в Джам-
нии, прибрежном городе на запад от Иерусалима со сме¬
шанным греко-иудейским населением: тамошние греки со¬
орудили алтарь культа императора, а евреи тут же его
снесли. Джамния входила в императорские владения, уна¬
следованные Ливией от Саломеи, и в этом качестве была
под юрисдикцией прокуратора Гая Эренния Капитона —
того самого, что столкнулся с большими проблемами, ког¬
да пытался получить с Агриппы долг. Он объявил, что
Иерусалимский храм будет превращен в императорское326
святилище и там будет стоять огромная статуя императо¬
ра в облике Юпитера. Наместник Сирии этого времени
Публий Петроний, по-видимому, занял эту должность осе¬
нью 39 г. И к началу 40 г. получил указание распорядить¬
ся об изготовлении статуи императора для Иерусалимско¬
го храма, а для подавления возможных беспорядков бро¬
сить в Иудею половину дислоцированных в Сирии войск,
то есть два из четырех легионов^®.Византийский историк Иоанн Малала отмечает, что в
39—40 гг. волнения произошли в административном цент¬
ре Сирии Антиохии (дата установлена по факту присутст¬
вия в провинции Петрония). Начавшись с уличной драки,
они переросли в еврейский погром и сожжение синагоги,
и тогда первосвященник Иерусалима Финеа призвал под
знамена мщения 30 тысяч человек. Конечно, в этом рас¬
сказе многое преувеличено и искажено, но не исключено,
что в нем нашли отражение события, связанные с угрозой
храму2^По удачному стечению обстоятельств Сирией управлял
легат, который не только не уступал своему предшествен¬
нику в такте и искусстве дипломатии, но был готов даже
изучать основы иудейских законов. Петроний не терял
времени даром и, пока в Сидоне делали статую, пригласил
еврейских лидеров на встречу (место ее точно не извест¬
но), где сделал отчаянную попытку уговорить их смирить¬
ся с осквернением. Прозвучавший в ответ решительный и
твердый отказ, конечно, не мог быть для него неожиданно¬
стью. Приблизительно в мае 40 г. он, в соответствии с вы¬
сочайшим повелением, направил два своих легиона на юг,
но у ливийского города Птолемаиды, перед самой грани¬
цей с Галилеей, был встречен массовой манифестацией ев¬
реев, которые с таким рвением отставивали свои убежде¬
ния, что Петронию стало ясно дальнейшее развитие собы¬
тий: решение Калигулы спровоцирует массовые беспоряд¬
ки,. И он предусмотрительно отдал указание сидонским
скульпторам повременить со статуей^®.По свидетельству Иосифа Флавия (у Филона упомина¬
ния об этом инциденте нет), Петроний оставил войска у
Птолемаиды, а сам направился в столицу Галилеи Тибери-
аду, где встретился с депутацией иудейских должностных
лиц во главе с Аристобулом — племянником Антипы, то¬12*	327
лько что отбывшим в Италию добиваться для себя царско¬
го титула. Выступления продолжались, и Петроний, осоз¬
нав всю серьезность положения, под нажимом еврейской
общественности, направил Калигуле послание с изложени¬
ем иудейской проблемы^^. Помимо угрозы насилия, иудеи
выдвигали и убедительные аргументы экономического по¬
рядка. Они бросили заниматься урожаем и даже грозили
сжечь хлеб на полях, что неминуемо привело бы к голоду
как раз в то время, на которое Калигула планировал свой
визит в Александрию^.Филон и Иосиф Флавий характеризуют реакцию евре¬
ев на замыслы Калигулы как сдержанную и ответствен¬
ную, во всяком случае, погибших не было^‘. Но, конечно,
этих двух авторов нельзя считать беспристрастными сви¬
детелями, ибо их симпатии целиком на стороне иудеев.
Тацит отмечает, что на самом деле они были готовы и к
вооруженным действиям, если бы возникла такая необхо-
димость^2. Что именно произошло дальше, точно уже ни¬
кто не сумеет восстановить. Похоже, Петроний получил
от Калигулы далеко не радужный ответ, к тому же импе¬
ратор заподозрил, что наместника просто подкупили^^. Он
повелел Петронию строго следовать полученным указани¬
ям и немедленно установить в храме статую. Последую-
ш,ие события дошли до нас в сильно запутанном виде. По
одной версии, ключевую роль в них сыграл Агриппа^^. Ле¬
том 40 г. он приплыл к берегам Италии, не имея ни малей¬
шего представления о происходящем в Иудее. Узнав о за¬
планированном осквернении иудейского храма, он пришел
в такое расстройство, что слег. Во время болезни он напи¬
сал Калигуле письмо, в котором попытался в чрезвычайно
тактичной форме убедить императора в необходимости
следовать политике предшественников и взять иудеев под
свою защитуз^ У Агриппы были на то все основания: по¬
мимо того, что речь шла о его родном народе, на карту бы¬
ло поставлено и отданное ему в управление царство. Его
влияние на молодого протеже, оказывается, еще сохраня¬
ло былую силу, и Калигула отказался от своего замысла.
Иосиф Флавий уверяет, что Агриппа дал в честь Калигулы
роскошный пир, а когда тот спросил об ответной услуге,
замолвил слово за иудеев. Император в послании Петро¬
нию, велел отменить все предыдущие указания, но настаи¬328
вал на том, чтобы евреи отплатили терпимостью за терпи¬
мость и больше не противились попыткам ввести импера¬
торский культ за пределами Иерусалима^^. В результате
Петроний получил возможность отвести войска в Анти¬
охию. Эта версия событий, в которой Калигула предстает
достаточно разумным правителем, не вписывалась в
иудейскую традицию и не согласовалась с последующей
репутацией Петрония. Возникла другая версия, утвержда¬
ющая, что Петроний все откладывал исполнение импера¬
торского замысла и под разными предлогами (которые не
называются) продолжал держать армию в Птолемаиде. Ка-
лигула-де в ярости послал ему приказ заколоться, но из-за
плохой погоды гонцы не смогли прибыть быстро, а когда
наконец прибыли, уже было известно о покушении на са¬
мого императора^^.Расходясь в отдельных деталях, Иосиф Флавий и Фи¬
лон Александрийский сходятся в том, что решение Кали¬
гулы установить свою статую в Иерусалимском храме бы¬
ло продиктовано его претензиями на собственное обожест¬
вление. С точки зрения иудея, это было вполне логично.
Филон, однако, добавляет, что Калигула ненавидел евреев
и готовился к беспощадной с ними войне. Это уже полный
абсурд. В общем и целом политика Рима была направлена
на учет взаимных интересов, и Рим был готов взять под
защиту еврейскую веру, если иудеи, в свою очередь, уме¬
рят свое рвение. Проявление недовольства со стороны
иудеев в Джамнии вполне могло быть воспринято скорее
как враждебный политический демарш, нежели вспышка
религиозного фанатизма. И трудно сказать, в какой мере
ответственность за обострение иудейской проблемы лежит
лично на Калигуле. Он отозвал Флакка и назначил способ¬
ного преемника, так что в Александрии дела в некотором
смысле пошли на лад. Безусловно, часть ответственности
должна лежать на самих евреях. Они не утруждали себя
излишним политическим тактом в отношении греков, при¬
мером чему может служить дефилирование Агриппы по
Александрии. Что касается разрушения алтаря в Джам¬
нии, то этот факт уже можно рассматривать как свидете¬
льство нарастающего религиозного фанатизма вне зависи¬
мости от действий Калигулы. Однако независимо ни от че¬
го надо признать, что правление Калигулы явилось пово¬329
ротным пунктом в отношениях между Римом и иудеями.
События показывают, насколько осложнилось положение
евреев и как они вынуждены были просить милости того,
кого считали тираном и деспотом. Все это в конечном сче¬
те было только на руку еврейским националистам.Получив известие о смерти Калигулы, александрийские
евреи, которые, похоже, уже запасались оружием, решили
свести счеты и бросились громить греков, для чего, воз¬
можно, призвали под свои знамена иудеев из Египта и Си¬
рии. Бесчинства продолжались до тех пор, пока префект
не подавил беспорядки силой^®. На самом деле Клавдий —
возможно, под давлением Агриппы — издал в отношении
Александрнии специальный эдикт, но он, по-видимому,
прибыл уже с опозданием. В этом документе он критико¬
вал политику Калигулы, которую называл «безумной и ли¬
шенной понимания», и уверял, что права евреев никак не
должны быть ущемлены. Кроме того, он призывал обе сто¬
роны проследить за тем, чтобы после расклеивания текста
эдикта никаких беспорядков больше не было^^.Аналогичный эдикт был отправлен в Антиохию, а не¬
сколько позже был издан еще один и разослан в иудей¬
ские общины по всей Империи. Краткое содержание его
дошло до нас только в изложении Иосифа Флавия: в тек¬
сте много добрых слов об иудейском народе и заверения в
том, что отныне правами, данными евреям в Александрии,
будут наделены иудеи по всей Империи. В то же время в
нем содержится призыв к взаимной веротерпимости, и
иудеям вменяется в обязанность не испытывать ненависти
к людям другой верьГ*®. Клавдий, как видим, сумел проя¬
вить и такт, и твердость, которых оказался лишен его
предшественник. В дальнейшем он издал несколько эдик¬
тов по иудейской проблеме, направлял много посольств и
делегаций, ибо пытался выработать ту формулу, которая
позволила бы восстановить порядок надолго. И все же, не¬
смотря на все добрые намерения нового императора, вре¬
мя от времени и в Александрии, и в Иудее еще станут
вспыхивать спорадические волнения. Совершенно очевид¬
но, что проблема не потеряла своей остроты и после Клав¬
дия. Все шло к крупному столкновению, которое достигло
своей кульминации менее чем через тридцать лет, когда
римляне подвергли Иерусалим разграблению.330
*Luke 3.1; Jos. AJ 18.237; Smallwood, Jews 1502Jos. AJ 18.36; Luke 13.32.3	Jos. AJ 18.109-112; Smallwood. Jews, 185.^ Jos. AJ 18.113. По-видимому, речь идет о территории под названи¬
ем Габала. Упоминаемое в рукописях название «Гамала» относилось к
району, принадлежавшему к бывшей тетраии Филиппа, который не мог
стать причиной спора между Аретой и Антипой. См.: A.Negev, ‘The Naba-
Ueans and the Provincia Arabia’, ANR U^II 8 (1977), 567-9; H.P.Roschins-
ki, ‘Geschichte der Nabataer’, BJ 180 (1980), 150-4.5	Jos. AJ 18.120-6.6	II Cor. 11.32, Acts. 9.23-5.^ Ж.Рэй-Коке (J.-P.Rey-Coquais, ‘Syrie romaine, de Pompee a Diocleti*
en\ JRS 68, 1978, 50-51) высказывает мнение, что тамошний этнарх по
сути дела исполнял функции консула Ареты и Дамаск на протяжении
всего этого периода входил в состав империи.® По поводу даты посещения Италии определенности нет. Иосиф
(Jos. AJ 19.351) указывает, что Агриппа получил тетрахию Антипы на
четвертом году его царствования, т.е. в 40/41 г. Однако монеты того пе¬
риода позволяют относить это событие к 39/40 г. {ВМС Palestine 230).9Jos. AJ 18.240-255, BJ 181-3.Иосиф Флавий (Jos. AJ 18.252) утверждает, что он отправился в
галльский город Лугдун, т.е. Лион, однако тот же автор пишет (BJ
2.183), что он был сослан в Испанию, где впоследствии умер. Возможно,
что сначала Антипа поехал в Лион, а потом — в Испанию, либо его ото¬
слали в город Лугдунум Конвенарум, находившийся в Галлии на границе
с Испанией (см.: Braund, 177 N.76)** Jos. Ар. 2.63.*2 Phil. Leg. 159-61, cf. Flacc. 1; Jos. AJ 18.81-4; Tac. Ann. 2 85 5;
Suet.m 36.1.Smallwood, Jews, 202-8. Тацит относит изгнание евреев к 19 г , то
есть ко времени, предшествовавшему укреплению власти Сеяна.Страбон (Strabo 17.13) называл Александрию торговым центром
мира, а Орозий (Orosius Pag. 6.19.19) пишет, что во время сражения при
Акции Александрия являлась самым крупным и богатым из городов.‘Antisemitism in Alexandria*, JRS 31 (1941), 1-18.AJ 14.188. Скорее всего, обелиск был воздвигнут при Августе, а не
при Юлии Цезаре, как ошибочно пишет Иосиф Флавий.*7 Phil. Яосс. 9.11,58.Дата приводится Филоном (Philo Flacc. 56), из чего следует, что
гетто появилось вскоре после смерти Друзиллы (10 июня 38 г.).Phil. Flacc. 55-62, Leg. 121.Филон (Phil. Flacc. 116) свидетельствует, что арест Флакка прои¬
зошел во время иудейского религиозного праздника суккот. Известно,
что Витразий Поллион прибыл в Египет 23 числа месяца сотер, т.е. 20
октября. См.: Wilcken Chrest. 59; Stein (1950), 29; J.Schwartz, ‘Prefets
d’Egypte sous Tibere et Caligula’, ZPE 48 (1982), 190.2* Филон (Philo, Leg. 370) называет численность иудейской делега¬
ции — 5 человек.22	Датировка в обоих случаях весьма затруднительна. См.: Phil. Leg.
190; Willrich, 387-470; Gelzer, 397; P.J Sijpstein, ‘The Legationes ad Gai-331
um , Journ Jew St 15 (1964), 87 96, Baldson (1934), 21 4, Smallwood, Le~
gat10 47 50 (1981)23	Cm Smallwood 1957, P Bilde, The Roman Emperor Gaius (Caligu¬
la) s Attempt to Erect his Statue m the Temple of Jerusalem’, STh 32
(1978), 67 9324Tac Hist 5 92^ S J De Laet, ‘Le Successeur de Ponce Pilate’, AC (1939), 418 192^ Jos AJ 18 261 Датировка назначения Петрония в Сирию весьма
проблематична См Dabrowski. 415 6, J W Swam, ‘Gamaliel’s Speech and
Caligula s Statue’, HThR 35 (1944), 341 9, S С F Brandon, "Jesus and the
Zealots^ (Manchester, 1967), 88 92, 23027	Malalas Chron 10 315, Downey, 193, Bratianu, ‘Empire et ‘democra-
tie’ Byzance’, BZ 37 (1937), 96 7, R Browning, The Riot of AD 387 ш Anti¬
och the Role of the Theatrical Claques in the Later Roman Empire’, JRS 42
(1952), 18, С H Kraeling, JBL 51 (1932), 148-928	Jos AJ 262 9, BJ 2 187, Leg 225-42, 245 629	Jos AJ 18 269 83, BJ 2 192 201, Phil Leg 248, 254 Филон ничего
не говорит о поездке в Тибериаду, по его версии Петроний писал из Пто-
лемаиды30	Phil Leg 248 54, Jos AJ 18 272, 274 5, BJ 2 200 202, Baldson
(1934), 233» P W Barnett, ‘Under Tiberius all was Quiet’, NTS 21 (1975), 569 По
мнению Барнетта, если бы в тот период иудейский национализм находил¬
ся на подъеме, неизбежно разразилась бы война за независимость32	Тас Hist 5 9 Светоний об этом эпизоде не упоминает33	Факт подкупа представляется вполне вероятным следующим исто¬
рикам Bilde, op cit n 23, 85 6, Baldson 138, Willrich 41734	Бильд (Bilde, op cit no 23, 89) считает, что между Агриппой и
Петронием существовал уговор, что Петроний будет удерживать ситуа¬
цию так долго, чтобы Агриппа смог воздействовать на Калигулу35	Phil Leg 330 334, Jos AJ 18 289 301 Подлинность письма оспари¬
вает Цейтлин См S Zeitlin, ‘Did Agrippa Write a Letter to Gaius^’, JQR
56 (1965 66), 22 3136	Phil Leg 333 437	Phti Leg 337, Jos AJ 18 305, BJ 2 203, P Winter, ‘Simeon der Gerec-
hte und Gaius Caligula’, Judaica 12 (1956), 129 32, Bilde op cit 68, H Lich¬
tenstein, Hebrew Union College Annual 8/9 (1931-2), 30038	Jos AJ 19 278 9, P Lond 1912 96-98 (Smallwood 370)39	Jos AJ 19 279 285 The presence of the Greek deputation is inferred
from a comment in the later edikt P Lond 1912 88 (Smallwood 370)Jos AJ 19 279, 286 91 Поскольку Клавдий фигурирует в тексте как
назначенный на должность консула, следовательно, эдикт должен был
быть издан после выборов 42 г
13	КАЛИГУЛА-СТРОИТЕЛЬОктавиан, как мы знаем, гордился тем, что принял Рим
кирпичным, а оставил мраморным Хотя это утверждение
нельзя понимать буквально, никто не станет отрицать, что
его правление было отмечено целой серией величествен¬
ных архитектурных проектов, многие из которых были осу¬
ществлены под прямым руководством Марка Агриппы*.Как ни парадоксально, Тиберий всячески заботился о
поддержании существующих зданий в хорошем состоянии
и оказывал другим городам империи финансовую поддерж¬
ку на градостроительные нужды, однако не разделял рве¬
ния своего предшественника по поводу придания Риму но¬
вого облика и, верный своему аскетически-строгому отно¬
шению к жизни, не стремился налаживать ненужные об¬
щественные работы.Едва ли кто удивится тому, что Калигула в этом отно¬
шении не пошел в своего непосредственного предшествен¬
ника, а попытался возродить традиции, заложенные Окта-
вианом и Агриппой. Он живо интересовался искусствами
и усматривал в архитектуре возможность придать облику
романского мира осязаемые знаки его величияРимляне во все времена были неравнодушны к ценным
предметам искусства, и Калигула не был исключением Он
буквально прочесал весь мир в поисках предметов, способ¬
ных украсить его столицу. Источники единодушно относят
его рвение на счет его извращенных наклонностей Нас уве¬
ряют, в частности, что знаменитую статую Зевса работы
Фидия предполагалось привезти в Рим, дабы превратить ее
в изваяние самого Калигулы^. Там, где не приходит на ум ни¬
какое квази-политическое объяснение, нам приводят моти¬333
вы эротического порядка — например, необузданной похо¬
тью объясняют случай, когда Калигула собственноручно по¬
вредил в Ланувии две фрески с изображением обнаженных
Аталанты и Элены, пытаясь якобы содрать их со стены. Су¬
ществовало расхожее мнение, что присвоением себе знаме¬
нитого Купидона Феспийского Калигула навлек на свою го¬
лову роковое проклятье, поскольку отчасти на убийство Хе-
рею толкнули постоянные насмешки в его адрес по поводу
сексуальной ориентации. Клавдий впоследствии вернул Ку¬
пидона на место, Нерон снова привез его в Рим, а в пожаре
скульптура, по-видимому, погибла. Справедливости ради до¬
бавим, что в своей манере везти в Рим все, что красиво, Ка¬
лигула мало чем отличался от многих других императоров^.Наиболее ярким примером тяги Калигулы к искусству
стала произошедшая в 40 году его встреча с иудейской деле¬
гацией, прибывшей для защиты интересов еврейской общи¬
ны в Александрии. Аудиенция проходила на вилле Калигулы
на Эсквилинском холме, и Филон оставил о ней свидетель¬
ство из первых уст. Перепуганные и смущенные евреи едва
поспевали за Калигулой, когда тот носился из зала в зал,
проверяя мебель и светильники и то и дело отдавая указа¬
ния заменить те, что не отвечали его эстетическим вкусам.
Дискуссия о политических правах евреев оказалась прерва¬
на обходом большого зала, где Калигула распорядился заме¬
нить окна. Не успел разговор возобновиться, как они уже
гуртом ввалились в другую комнату, где он принялся отда¬
вать указания, как развесить картины^. При всех скидках на
авторскую гиперболу, в изображении Калигулы как большо¬
го эстета и знатока искусства Филон недалек от истины.Рвение Калигулы к организациии общественных работ,
судя по всему, произвело большое впечатление на обще¬
ственность, и Светоний описывает деяния только что не
библейского размаха, когда далеко в море возводились мо¬
лы, дорога вырубались в самых твердых кремниевых уте¬
сах и даже горы перекапывались и ровнялись с землей^.
Гипербола Светония легко объяснима, ведь за свое крат¬
кое правление Калигула успел оставить яркий след.Некоторые его проекты служат напоминанием о том,
что при всей его эксцентричности и сумасбродстве госу¬
дарство продолжало выполнять свои рутинные, прозаиче¬
ские функции. Например, Калигула проявлял горячий ин¬334
т^рес к содержанию в должном состоянии дорог. В 20 г.
до н.э. Октавиан лично взялся следить за состоянием до¬
рог в Италии и реорганизовал (если вообще не создал с
нуля) совет дорожных комиссаров из бывших преторов.
Уже в 21 г. н.э. сенатор Гней Домиций Корбулон подверг
резкой критике работу дорожных комиссаров из-за плохо¬
го состояния крупных магистралей, и в результате судеб¬
ного разбирательства виновным было вменено в обязан¬
ность чинить дороги за свой счет, даже если для этого им
пришлось бы распродать свое имущество®.Калигула, по-видимому, нашел в лице Корбулона едино¬
мышленника и взял на вооружение практику отстранения
нерадивых руководителей. Дион в своем довольно путаном
рассказе высказывает предположение, что он ввел практи¬
ку судебного преследования тех, кто мошенничал при за¬
ключении контрактов или не удосуживался в полной мере
расходовать на ремонт дорог отпускаемые казной средст¬
ва^. Судя по всему, не все поддерживали столь жесткие ме¬
ры. Как бы то ни было, Клавдий впоследствии отменил эту
практику и вернул изъятые в виде штрафов деньги — час¬
тично из казны, частично — из средств Корбулона®.Внимание Калигулы к состоянию дорог не сводилось
только к Аппенинам. Он возобновил работу над проектом
Коринфского канала и незадолго до смерти даже послал
военного землемера провести подготовительные paбoты^.К сфере коммуникаций относится также сооружение ма¬
яка в Булони, призванного облегчить мореходство в Ламан-
ше, в частности — для снабжения римских легионов припа¬
сами во время британской экспедиции. Сооружение просто¬
яло до середины шестнадцатого века, нам же представле¬
ние о первоначальном облике маяка дают сохранившиеся
рисунки. Впрочем, похоже, что окончание этого проекта
было заслугой не столько Калигулы, сколько Клавдия и по¬
следующих времен. Маяк имел форму многогранной 12-сту¬
пенчатой пирамиды с основанием 19,5 м и высотой более 35
м (по некоторым сведениям — 60 м). Каждая ступень пира¬
миды имела 8 проемов — 7 окон и большую дверь (с север¬
ной стороны). Ступени имели разный цвет — желтый ка¬
мень чередовался с красным кирпичом и серым булыжни¬
ком. Между собой ступени были сцементированы*®.Если сопоставить утверждение Светония, что Калигула335
планировал построить город высоко в Альпийских горах, н
его рассуждения о том, как ровнялись с землей горы и про¬
бивались тоннели, можно заключить, что в Альпах велось
крупное дорожное строительство — по-видимому, для того,
чтобы улучшить сообщение с Галлией и Германией. Еще во
времена Страбона был вымощен перевал Малый Сен-Бер-
нар (Большой Сен-Бернар, ведущий в Валлис-Пеннину,
остался незамещенным, но ко временам Клавдия был до¬
строен и он, так что, скорее всего, его мощение стоит при¬
числить к заслугам Калигулы, тем более что посвященные
ему надписи сохранились от самой Валлис-Пеннины)**.Свидетельства крупномасштабных дорожных работ при
Калигуле сохранились в Испании. Но Калигула не ограни¬
чивался строительством и поддержанием дорог в надлежа¬
щем состоянии — предметом его особой заботы была чис¬
тота. Будущий император Веспасиан, по свидетельству ис¬
точников, в бытность эдилом, пренебрегал этой частью
своих обязанностей, за что Калигула велел солдатам нава¬
лить ему за пазуху грязи — впоследствии Веспасиан на¬
шел поэтическое толкование своему унижению и объявил
это знамением судьбы, якобы предназначившей его при¬
нять Рим под свою опеку*2.Одной из важнейших своих забот Калигула считал во¬
доснабжение. Семи акведуков, снабжавших к тому време¬
ни водою Рим, уже явно стало недоставать, и Калигула на¬
чал сооружение еще двух — Аква-Клавдиа и Анио-Но-
вус.‘^ К моменту его смерти они оставались недостроенны¬
ми, и работы были завершены при Клавдии. Акведук Клав-
диа, который Плиний считал одним из величайших инже¬
нерных сооружений своего времени, видимо, был достроен
к 47 году, но освящение его состоялось лишь в 52 году,
когда уже и строительство Анио-Новуса было завершено*^.Не менее важной проблемой для Рима было снабжение
зерном, ответственность за которое была возложена на со¬
ответствующего префекта {praefectus аппопае), чью дол¬
жность еще при Августе занял и продолжал занимать при
Калигуле Гай Тиранний. Калигула пытался найти замену
девяностолетнему чиновнику, но Тиранний явно считал
себя незаменимым и предпринял своеобразный публичный
демарш: он улегся, словно покойник, и родные принялись
его оплакивать. Император, забыв о своих намерениях,336
смягчился, и Тиранний благополучно продолжал сидеть на
своем посту и при Клавдии’^Проблемы снабжения хлебом еще Тиберию доставляли
массу хлопот и в 32 году привели к крупным беспорядкам.
Не вызывает сомнения, что при Калигуле трудности про¬
должались. Светоний уверяет, что он несколько раз «обре¬
кал народ на голод», закрывая житницы, либо направлял
все наличные транспортные средства на перевозку на аук¬
ционные торги в Галлию имущества императорской фами¬
лии, тем самым создавая проблемы с доставкой хлеба.Судя по всему, наиболее серьезный кризис разразился
зимой 40/41 года. Сенека уверяет, что на момент смерти
Калигулы в закромах оставалось зерна всего на семь или
восемь дней, поскольку все ресурсы империи были броше¬
ны на строительство моста в Байях. Аналогичное обвине¬
ние выдвигает и Дион^®. Ясно, что это обвинение совер¬
шенно абсурдно, поскольку мост был сооружен еще в 39
году — едва ли последствия такого расточительства могли
ощущаться спустя почти два года. Скорее всего, античные
авторы поспешили найти причину действительно имевше¬
го место хлебного кризиса в первой пришедшей на ум не¬
лепой выходке императора. Нет сомнения, что в 42 году,
уже при Клавдии, кризис разразился с новой силой, заста¬
вив императора в конце концов приступить к реконструк¬
ции гавани в Остии*^.Именно проблемы продовольственного снабжения под¬
вигли Калигулу на крупномасштабные работы по усовер¬
шенствованию гавани в Регии, которые, по мнению Иосифа
Флавия, были единственным достойным упоминания приме¬
ром общественнополезных начинаний Калигулы. Калигула
считал, что порт в Регии существенно облегчит морскую пе¬
ревозку зерна из Египта (достроен он так и не был). Вполне
возможно, что упоминающиеся Светонием далеко уходящие
в море молы были как раз частью этого проекта. Может воз¬
никнуть вопрос, какая была необходимость в том, чтобы в
первую очередь расширять гавань. Надо иметь в виду, что
этот порт, находившийся слишком далеко от Рима, скорее
предназначался для снабжения южных районов Италии^®.По всей империи множество городов получили на свои
нужды щедрые ассигнования из казны, хотя в некоторых
случаях мы располагаем лишь разрозненными намеками. В337
Сиракузах Калигула восстановил разрушенные стены горо¬
да и храмы. В Болонье, судя по всему, отремонтировал ба¬
ни, построенные в городе еще Октавианом. Большие сред¬
ства получил от Калигулы и Антиох, пострадавший от зем¬
летрясения 37 года, хотя к свидетельствам на этот счет
надо относиться с известной долей осторожности, поско¬
льку единственным источником для нас служит византий¬
ский ученый Иоанн Малала, сведения которого зачастую
бывают путаными и ненадежными^^. Однако Калигула, не¬
сомненно, относился к Антиоху вполне доброжелательно,
как к городу, выразившему в свое время искреннюю
скорбь по поводу смерти его отца Германика.Градостроительная политика Калигулы, конечно, проя¬
вилась наиболее ярко в самом Риме. Многие из его проек¬
тов были призваны поднять популярность принцепса в на¬
роде. Единственным исключением, пожалуй, является ре¬
конструкция старейшей в Риме тюрьмы — Туллианума.
Это сооружение, в Средние века получившее известность
под названием Маммертинской тюрьмы {Career Маттег-
tinus), расположено в подвале маленькой церкви Сан-Джу¬
зеппе деи Фаленьяни у подножия Капитолийского холма,
на северо-запад от Римского форума. Поначалу это, види¬
мо, был резервуар с водой, но со временем сюда стали за¬
ключать самых опасных преступников и пленных, пригово¬
ренных к смерти. Здесь в 104 г. до н.э. умер от истощения
нумидийский царь Югурта, а в 46 г. до н.э. был обезглав¬
лен галльский вождь Верцингеториг. В соответствии с
христианской традицией, какое-то время в Туллиануме со¬
держались святые Петр и Павел.Подземелье имеет два уровня — нижнее помещение,
более старое, круглое, с куполообразным потолком, и вер¬
хнее, трапецивидное, надстроенное позднее. Верхняя каме¬
ра была впоследствии перестроена и снаружи отделана ту¬
фовыми плитами — надпись на карнизе гласит, что это
было сделано при консулах Гае Вибии Руфине и Марке
Коккее Нерве, то есть сменных консулах 40 г^.Однако в градостроительных проектах Калигулы все
же больше места занимали весьма популярные в народе
сооружения. Театр Помпея — первый в Риме постоянный
каменный театр — был построен еще в 52 г. до н.э., но по¬
жаром 22 г. до н.э. ^ыл разрушен. Работы по его восста¬338
новлению начались при Тиберии, что же касается датиров¬
ки их окончания, то тут историки не сходятся. Тацит пи¬
шет, что театр был закончен при Тиберии, Дион, относит
окончание работ и освящение к правлению Клавдия, одна¬
ко сцена и подсобные помещения были достроены еще во
времена Тиберия. Светоний же однозначно уверяет, что
театр был достроен при Калигуле — в таком случае, нет
ничего странного, что его преемник попытался умалить
его роль в этом крупномасштабном деле^^По всей вероятности, излюбленным развлечением рим¬
лян были гладиаторские бои и травля зверей, и Калигула
отвел под эти цели новый участок земли, в районе Септы
недалеко от Пантеона, где со времен Агриппы, то есть с
26 г. до Г.Э., проводилось голосование. Калигула снес здесь
много больших построек и провел дорогостоящие работы
по сооружению временных деревянных трибун. Дальше де¬
ло застопорилось, а Клавдий и вовсе отказался от затеи и
с гордостью говорил о том, что восстановил разрушенные
Калигулой в районе Септы арки акведука Аква-Вирго^^.Ничто из градостроительных проектов Калигулы так не
потрясает воображение, как его цирк (то есть арена для
скачек на колесницах), который он планировал построить
на Ager Vaticanus. Эта территория на правом берегу
Тибра была при Октавиане превращена в 14-й админи¬
стративный район Рима. Агриппина — или ее муж Гер-
маник — разбили здесь сады, между mons Vaticanus и
рекой. Поместье перешло по наследству к Калигуле, и
именно здесь состоялась его первая встреча с иудейской
миссией Филона. Сенека описывает архитектурные соору¬
жения, относящиеся к крытому переходу от реки к порти-
ку2^. В этом-то районе Калигула и нашел место для своего
любимого развлечения — гонок на колесницах. Дион на¬
зывает место его тренировок Гайанумом (Gaianum) — это
название бытовало и при нем, то есть в IIIМногие источники называют еще один цирк — также
заложенный в садах Агриппины и известный под названи¬
ем Цирка Гая и Нерона. Это было еще более грандиозное
сооружение2^. Здесь Нерон производил казни христиан, и
со времен самого раннего христианства это место было из¬
вестно как место мученичества апостола Петра. Возмож¬
но, следуя этой традиции, Константин в IV веке н.э. по¬339
строил здесь, у юго-восточного подножия Ватиканского
холма, величественную церковь Святого Петра, для чего
потребовалось выбрать часть холма с северной стороны.
Вынутый грунт использовали на насыпь и в результате со¬
орудили для храма большую ровную платформу, попутно
погребя под землей целый ряд языческих гробниц.Топография района Ватиканского холма позволяет де¬
лать вывод об ориентации цирка с востока на запад, и мно¬
гие поколения историков считали, что южной стеной вы¬
строенная Константином церковь примыкала к северной
стене цирка Калигулы, тем более что здесь же, по-видимо¬
му, на так называемой спине — центральном барьере, иду¬
щем по центру арены вдоль, стоял на огороженном поста¬
менте вывезенный Калигулой из Египта обелиск.Этот обелиск, названный Ватиканским, первоначально
стоявший на Юлианском форуме в Александрии, был по¬
строен при сыне Сеозиса — Ненкорее, он имеет высоту
25 м. Плиний пишет, что во время транспортировки
300-тонное сооружение пострадало. Сегодня следов ка-
ких-либо повреждений не видно, и Маджи предположил,
что изначально обелиск достигал в высоту 45 метров, то
есть был почти вдвое выше его теперешней высоты^®.Установленный в цирке Калигулы, он простоял там до
1586 года, когда его перенесли в центр великолепного пор¬
тика площади Святого Петра работы Бернини. Это одна из
главных достопримечательностей сегодняшнего Рима. Обе¬
лиск водрузили на позолоченный бронзовый шар и увенча¬
ли небольшой иглой. Шар хранится в музее Консервато-
ри, а вместо него стоит крест, украшенный оригинальным
растительным орнаментом. У основания обелиска имелись
четыре бронзовых опоры в виде астрагалов, теперь их не
видно за фигурами львов.Обелиск был доставлен в Рим на специально выстроен¬
ном для этой цели корабле. При установке у него спилили
первоначальную надпись на камне основания и высекли но¬
вую, с посвящением Октавиану и Тиберию. Необычно в
этом тексте то, что в нем вместе упоминаются обожеств¬
ленный и необожествленный императоры: DIVO CAESAR
DIVIIUL II F.AUGUSTO, TI CAESARIDIVIAUGUSTIF.
AUGUSTO, SACRUM («Посвящено Божественному Цеза¬
рю Августу, сыну Божественного Юлия, и Тиберию Цеза¬340
рю Августу, сыну Божественного Юлия»)^^ Затем его уста¬
новили в Ватиканских садах. Рисунки обелиска, датируе*
мые не позднее чем 1586 годом, позволяют восстановить
направление стен и подтверждают упомянутое выше широ¬
ко распространенное мнение, что северная стена цирка
прилегала к стене церкви, выстроенной при Константине.В 1939 году, при проведении подготовительных работ
для сооружения гробницы папы Пия XI, под основанием
старой церкви были обнаружены языческие захоронения,
что послужило толчком к началу систематических раско¬
пок и восстановительных работ. Одним из наиболее значи¬
тельных для нас открытий стало то обстоятельство, что не
было обнаружено никаких следов ни цирка, ни дороги
Виа-Корнелиа, которая, считалось, шла на север от цирка и
была единственным сообш.ением с городом. Оказалось, что
фундамент церкви Константина в основном стоит на девст¬
венном грунте, а южный ряд захоронений (датируемых в
основном периодом между 125 годом и концом II века) был
расположен на том месте, где полагалось бы идти дороге^®.Хотя эти факты нанесли серьезный удар по существовав¬
шим прежде теориям относительно точного местоположе¬
ния цирка, раскопки тем не менее дали убедительные свиде¬
тельства того, что цирк Калигулы находился где-то в непо¬
средственной близости от церкви Святого Петра. В мавзо¬
лее Гая Попилия Гераклы, расположенном на северной до¬
рожке некрополя, сохранилась мраморная плита с описани¬
ем его приготовлений к похоронам, включая распоряжение
поместить его гробницу in Vatic(ano) ad circum^^. Самым
же убедительным доказательством расположения цирка
служит обелиск. Когда Плиний писал, что монумент стоял в
Vaticano in circo, он, судя по всему, имел в виду именно сам
цирк, а не просто его окрестности, во всяком случае, по по¬
воду другого обелиска, стоявшего на арене Цирка Максима,
он упоребляет точно такое же выражение — in circo maxi-
mo. А единственным местом на арене, где мог быть установ¬
лен Ватиканский обелиск, безусловно, была спина, и в этом
случае северные стены сооружения должны были быть об¬
ращены к будущей церкви Святого Петра.Простое решение предложил Г.Тауненд: он считает, что
Калигула поставил обелиск в своих садах, где он упражнял¬
ся в управлении колесницей, и никаких специальных соору¬341
жений там не было, а деревянные трибуны появились позд¬
нее, при Клавдии или Нероне. В том положении, в каком
первоначально был установлен обелиск, надписи на нем
должны были быть обращены на восток и запад, так что для
публики, сидящей лицом на север и на юг, они оставались
бы вне поля видимости, что лишний раз подтверждает гипо¬
тезу о том, что трек был не более чем частным владением. В
этом смысле «цирк Калигулы» оказывается похожим на
описанные Плинием Младшим садовые ипподромы^®.Предположение Тауненда проясняет многие археологи¬
ческие неувязки. Однако остается та проблема, что, прово¬
дя параллель между цирком Калигулы и Цирком Максиму-
сом, Плиний, по меньшей мере в отношении последнего,
имеет в виду некое солидное сооружение — неважно, было
ли его строительство завершено при Калигуле или нет.После раскопок в Ватикане были проведены дальней¬
шие археологические работы. В 1959 году Ф.Кастаньоли
провел исследование первоначального местоположения
обелиска. Он обнаружил то, что могло быть изначальным
основанием ипподрома, — дорожку, насыпанную из песка,
гравия, глины, угля и золы, покрытую булыжником. К со¬
жалению, нет никаких доказательств того, что это была
именно арена цирка. Любопытно, однако, что поиски спи¬
ны результатов не дали. Кастаньоли на этом основании де¬
лает вывод, что она могла быть прерывистой^^Другое серьезное исследование было опубликовано в
1973 году Маджи. Вокруг Базилики Святого Петра были
методом бурения взяты пробы, кроме того, новое толкова¬
ние получили обнаруженные ранее стены. Концепцию
Маджи, конечно, нельзя считать истиной в последней ин¬
станции, но она заслуживает серьезного внимания.Особенно интересны две параллельных изогнутых сте¬
ны, которые были в 1949 году обнаружены в восточном
конце южной колоннады площади Святого Петра. Наруж¬
ная стена имеет полтора метра в толщину, 3,23 м в высоту
и выгнута в восточном направлении. Западнее нее, на рас¬
стоянии примерно 2,3 м, идет параллельная стена толщи¬
ной 2,2 м. Предположительно пространство между стена¬
ми было перекрыто сводом. Особое внимание обращает на
себя изогнутый абрис стен, поскольку такие очертания
мог иметь фундамент, на котором воздвигали стартовые342
ворота icarceres) на скачках. Наличие двойной стены
можно объяснить ее назначением как основания всего соо¬
ружения: западная стена с этой целью должна была дела¬
ться более массивной. Над фундаментом идет широкая
платформа, которая вполне могла подпирать как старто¬
вые кабины, так и идущий за ними единый коридор.Помимо этого сооружения, Маджи дал также объясне¬
ние назначению стены, обнаруженной в 1937 году у осно¬
вания ступеней церкви святого Петра (ширина ее 1,2 м).
Он считает, что это фрагмент стен, о которых есть упоми¬
нание в источниках XVI века, посвященных строительству
новой Базилики. Таким образом, Маджи по сути дела дает
новое толкование старой гипотезе о том, что северная сте¬
на арены должна была проходить к югу от гробниц под не¬
фом церкви Святого Петра. Окончательно пролить свет на
этот вопрос могут только дальнейшие раскопки.Реконструкция арены а основании сделанных Маджи
бурильных проб протянулась бы на запад до Сан Стефано,
где склон холма становится круче — это при условии, что
обелиск стоял на полпути по оси арены. Длина ее должна
была составлять примерно 560 м — лишь на 20 м меньше,
чем у Цирка Максимуса — по мнению Гэмфри, это совпа¬
дение нельзя считать случайным^^.Конечно, эта реконструкция очень приблизительна и
не дает права утверждать со всей уверенностью, что речь
идет об арене, сооруженной при Калигуле. Это мог быть
любой из его преемников — Ютавдий ли, Нерон ли, — и
выражение Плиния «цирк Гая и Нерона» {Gaii et Neroni),
несомненно, означает, что Нерон тоже приложил руку к
его строительству.У нас нет оснований считать, что во времена Калигулы
арена использовалась как-то иначе, нежели место частных
тренировок императора. Но зато Клавдий наверняка устра¬
ивал публичные состязания на колесницах in Vaticano, и
через каждые пять заездов проводились травли зверей.
Нерон, судя по всему, сначала использовал стадион для
частных состязаний, но к 64 году, когда в Ватиканском
цирке была устроена казнь христиан по обвинению в под¬
жоге города, уже был заведен обычай проведения здесь
публичных гонок, в которых лично участвовал император.После Нерона о проведении тут массовых зрелищ ника¬343
ких данных нет, однако существует мнение, что, добиваясь
народной любви, Веспасиан мог передать эти земли в обще¬
ственное пользование — как и принадлежавший Нерону
Домус-Авреа. Дальнейшая судьба цирка покрыта мраком.
По-видимому, во П веке он еще использовался по назначе¬
нию, судя по надписи на гробнице Гераклы. Письменные ис¬
точники на сей счет хранят молчание — если не считать од¬
ного, весьма ненадежного, упоминания касательно импера¬
тора Элагабала (правил в 218—222), который, как и Кали¬
гула с Нероном', имел страсть к гонкам на колесницах. Про
него сказано, что он управлял колесницей, запряженной че¬
тырьмя слонами, in Vaticano, снося на своем пути мешав¬
шие ему гробницы. Впоследствии в дошедших до нас источ¬
никах цирк более не упоминается. Не исключено, что после
Элагабала цирк и вовсе прекратил свое существование^^.В истории цирка Калигулы есть одна последняя страни¬
ца. Когда в 1586 году обелиск переносили на его нынеш¬
нее место, это было расценено как выдающееся событие в
инженерном отношении. Насколько же грандиозным была
его транспортировка в Рим из Египта! Был сконструиро¬
ван специальный транспортный корабль огромных разме¬
ров — возможно, по образу и подобию больших судов для
перевозки зерна, курсировавших между Александрией и
Остией. Плиний описывает это судно как самое величест¬
венное плавучее средство, такое огромное, что в качестве
балласта на нем использовались 120 тысяч модиев чечеви¬
цы Судно выполнило свою изначальную функцию, но
оказалось не приспособленным к торговому плаванию, и
Клавдий, подержав его какое-то время в качестве диковин¬
ного сооружения, в конце концов затопил корабль в
Остии, сделав из него опору для маяка, сооруженного в
ходе грандиозной реконструкции порта.Когда в 1957—1960 годах велось строительство рим¬
ского аэропорта, раскопали гавань времен Клавдия, в том
числе заполненные цементом и затопленные суда, служив¬
шие опорой для северного мола. В центральной части мас¬
сивного сооружения уцелел маяк, по которому удалось
восстановить размеры корабля — примерно 100 м в длину
и 20 м в ширинуз^Многие архитектурные проекты Калигулы, при всей их
грандиозности, имели чисто практические цели либо слу¬344
жили удобству публики. Другие же можно отнести к пота¬
канию своим слабостям. Сюда относятся, в частности, вос¬
становление дворца Поликрата на Самосе, которое Виль-
рих расценивает как возможную императорскую резиден¬
цию в его поездке на Восток^®.К этой же категории построек можно отнести и «ли-
бурнские галеры», живо описанные Светонием, — «с жем¬
чужной кормой, разноцветными парусами, с огромными
купальнями, портиками, пиршественными покоями, даже с
виноградниками и плодовыми садами всякого рода. Пируя
в них среди бела дня, он под музыку и пение плавал вдоль
побережья Кампании». Ни одно из этих морских судов не
сохранилось, но рассказ Светония в какой-то мере нашел
подтверждение, когда со дна озера Неми в Албанских го¬
рах подняли два знаменитых судна.Живописное озеро Неми всегда привлекало римлян —
еще Юлий Цезарь имел тут виллу (потом он повелел ее
снести, так как она ему не нравилась). В более поздние
времена это было излюбленное место паломничества ху¬
дожников, сюда приезжали такие знаменитости, как Тер¬
нер и Лир. В древности здесь находилась роща Ариция,
где совершались языческие обряды в честь богини Дианы.
Ее жрецом был беглый раб, которого по традиции его пре¬
емник должен был убить в рукопашном бою. Постепенно
эта традиция угасла, однако Светоний уверяет, что Кали¬
гула ее возродил^^.О наличии на дне озера Неми древних судов было изве¬
стно на протяжении многих веков, и попытки их подъема
предпринимались с XV века. Начиная с 20-х годов XX ве¬
ка, в соответствии с крупным инженерным проектом, озеро
было осушено и суда подняты на поверхность, однако в
1944 году музей, куда они были помещены, был уничтожен
со всем содержимым отступающей немецкой армией.Для прогулочных яхт эти суда великоваты: одно имеет
73 м в длину и 24 м в ширину, второе — 71,3 м на 20 м.
После подъема их назвали ♦плавучими виллами»^®. Факт
их создания при Калигуле был наглядно подтвержден над¬
писями на водопроводных трубах, но, по всей видимости,
при Нероне они были оформлены заново, что следует из
рисунка мозаик^.Два эти судна значительно способствовали нашему345
представлению о конструкции римских кораблей в целом
и мастерстве римских корабелов. Качество работ повсюду
выше всяческих похвал. В частности, римляне очень акку¬
ратно обращались с гвоздями — на мелкие крепления шли
небольшие медные гвозди, а для соединения более тяже¬
лых деталей использовались железные. Там, где в дело
шли железные гвозди, под них сверлились отверстия, ко¬
торые для предотвращения расщепления древесины пред¬
варительно заполнялись мягкой деревянной пробкой, и то¬
лько потом вбивался гвоздь. Доски аккуратно подгонялись
друг к другу, вгонялись в пазы, причем щели не замазыва¬
лись, а забивались паклей и промазывались глиной. После
этого вся поверхность закрывалась шерстяной материей,
для водонепроницаемости пропитанной смолой или каме¬
дью, а поверх обшивалась тонкими пластинами свинца.
Последнее обстоятельство надо признать довольно необыч¬
ным, ведь в пресной воде не было необходимости прини¬
мать меры против морского жука-древоточца.Качество внутренней отделки не уступало совершенст¬
ву конструкции. На яхтах имелась система водопровода
(чему свидетельство — свинцовые трубы), и каюты были
отделаны со всей роскошью, хотя мы точно не знаем, что
появилось в результате позднейшей реконструкции, а что
было сделано изначально: все-таки многое из того, что
предстало глазам ученых, надо отнести к периоду Нерона.
Полы были выложены мозаиками, стены частично облицо¬
ваны мрамором, а частично — тоже мозаиками, хотя обна¬
руженные фрагменты со следами краски и инкрустации
слоновой костью позволяют делать вывод о большом раз¬
нообразии декора. В некоторых местах стены были увенча¬
ны терракотовыми фризами.Потолки были деревянные, инкрустированные медными
пластинами с позолотой, наложенными поверх черепицы.
Повсюду использовались бронзовые детали декора, даже в
совершенно утилитарных предметах. Так, рулевой шест од¬
ной яхты был увенчан головой Медузы. Некоторые элемен¬
ты роскошного декора напрямую позволяют отнести обна¬
руженные яхты к тем самым «либурнским галерам», напри¬
мер, четыре колонны африканского мрамора, рифленная по
спирали колонна с капителью коринфского ордена — один346
из самых ранних примеров такого рифления, если, конеч¬
но, она не появилась позднее в ходе переделки интерьера^®.О последующей судьбе галер можно только гадать. Со-
вершенно очевидно, что их не бросили — иначе были бы
сняты бронзовые детали. На этот счет есть много легенд,
одна из которых гласит, что Калигула сам утопил их в пья¬
ной оргии. Однако обнаруженные на борту монеты позво¬
ляют говорить о том, что яхты эксплуатировались вплоть
до времен Флавия, а пошли на дно скорее всего в резуль¬
тате шторма или землетрясения.Ясно, что Калигула вовсю наслаждался жизнью на озере
Неми или на своих виллах в Кампании. Когда дела требова¬
ли его присутствия в Риме, он тоже стремился создать себе
максимально роскошные условия. В обустройстве своих
личных резиденций в столице он достиг такой экстраваган¬
тности, что дал основание Плинию заметить, что город в
его времена был окружен дворцами двух императоров —
Калигулы и Нерона. Последнего он упоминает в связи с так
называемым Золотым Домом Нерона — целой линией рос¬
кошных строений, протянувшихся от Эсквилинского холма
до Палатина и сооруженных после пожара Рима 64 года.Должно быть, проекты Калигулы тоже воспринимались
подобным образом, однако их масштаб и природу опреде¬
лить сложнее. По меньшей мере в трех районах города он
унаследовал поместья от предков. Мы уже упоминали са¬
ды Агриппины в районе Ватикана, с портиком и крытым
переходом. Была еще вилла на склоне Mons Vaticanus, от¬
куда Калигула мог наблюдать погребальный костер Анто¬
нии в Campus Martius^K Далее, в собственности импера¬
тора находилась недвижимость на Эсквилинском холме,
перешедшая к нему от Тиберия. Эти поместья лежали сра¬
зу за городской чертой, и где-то здесь он принимал иудей¬
ское посольство из Александрии во главе с Филоном.Владения представляли собой два примыкающих друг к
другу поместья. Одно — Horti Lamiani — по-видимому,
было разбито еще консулом 3 г. Луцием Элием Ламией и
отписано им в пользу Тиберия. Сохранилась посмертная
надпись, из которой следует, что эти владения получены
от прокуратора. Здесь, в этих садах, нашел временное ус¬
покоение Калигула сразу после рокового покушения.Второе, соседнее поместье находилось на Эсквилин-347
с ком холме и было разбито Меценатом. Это было живопис¬
ное место, и где-то здесь, должно быть, находилась терми¬
ческая купальня Мецената — первое в Риме сооружение
такого назначения. Эта собственность перешла к импера¬
торской фамилии после смерти владельца, и Тиберий жил
здесь вплоть до своего возвращения в столицу во 2 г. н.э.Точное местоположение поместий и их взаимное поло¬
жение не вполне ясны, и позднейшая застройка Эсквилин-
ского холма практически исключает возможность для нас
когда-либо это установить. Имеются разрозненные наход¬
ки, которые ученые отнесли к первому или второму комп¬
лексу. Это, в частности, большая коллекция великолепных
самоцветов оригинальной работы, полоски золота с при¬
ставшими к ним волокнами древесины — по-видимому,
остатки золотых стеновых панелей или роскошной мебели.
Недавно было высказано предположение, что это фрагмен¬
ты императорского трона Калигулы — Дион, во всяком
случае, действительно упоминает о суш^ествовании на Ка¬
питолии трона, который символизировал присутствие им¬
ператора в столице во время его германских военных экс-
педиций^^.Ко временам Калигулы официальная резиденция импе¬
ратора — в отличие от частных владений — располага¬
лась в одном из наиболее значительных исторических рай¬
онов Рима на Палатинском холме. Поскольку именно тут
Калигула встретил свою смерть, топография и архитектура
этого района заслуживают пристального изучения.Современному человеку Палатин, лежащий метрах в
сорока южнее Римского форума, представляется чем-то
вроде ровного плато — такое впечатление создается бла¬
годаря Дому Августа, обширному дворцовому комплексу,
выстроенному в 80-х годах при Домициане. На самом деле
существовали две четко выраженные вершины, которые во
времена Калигулы еще не были закрыты постройками, и
более высокой и центральной из них был Палатин, с севе¬
ра и запада к которому примыкал район Гермал. Строго го¬
воря, есть еще второй склон, поменьше, он назывался Ве-
лейя и соединялся с Эсквилином седловиной, в которой
лежит форум. Хотя в расширительном смысле Палатином
принято называть весь этот район, но, по мнению Варро-348
на, в древности это название применялось в отношении
главной вершины^^.Палатинский холм, в особенности его юго-западная
оконечность, тесно связан с ранней историей Рима, имен¬
но здесь первоначально находился древний город, обнесен¬
ный стеной. Во времена республики большая часть холма
стала местом поселения видных граждан Рима, таких, как
Марк Ливий Друз, плебейский трибун 91 года до н.э., на¬
родный заступник Клодий, его убийца Милон, оратор и го¬
сударственный деятель Цицерон. Возможно, что здесь
имел дом и Марк Антоний^^. На Палатине родился Окта-
виан Август, а после женитьбы на Ливии принял решение
поселиться тут, причем намеренно выбрал юго-западный
край холма. В XIX веке были раскопаны остатки его пер¬
вого дома к югу от восточного крыла более позднего Дома
Тиберия, восточнее храмов Виктории и Магны Матер —
Кибелы (Великая мать богов). Резиденция выглядела дово¬
льно необычно и, судя по размерам комнат, была рассчи¬
тана на обилие развлечений.После 36 года, когда в здание ударила молния, Октави-
ан объявил, что его возжелали боги, и пожертвовал землю
под новое святилище Аполлона, сенат же, дабы отблагода¬
рить императора за ш,едрость, распорядился выстроить
ему новый дом за государственный счет^^. Новая резиден¬
ция была отстроена южнее первого дома, который сохра¬
нился в качестве автономной единицы в составе импера¬
торского комплекса. Обнаруженные поблизости свинцо¬
вые трубы с клеймом Юлии Августы позволяют говорить о
том, что первая резиденция оставалась частными апарта¬
ментами Ливии, где она, по всей вероятности, жила после
смерти Октавиана и где юный Калигула провел какое-то
время после ареста матери.Начавшиеся в 1961 году раскопки новой резиденции
открыли великолепный комплекс, центром которого был
небольшой дворец, соединявшийся со святилищем Аполло¬
на с восточной стороны аппарелью^®. Весь комплекс был
открыт с южной стороны, откуда подъезжавшему путеше¬
ственнику открывался великолепный вид.Объединение в одном комплексе жилища и храма не
было характерно для римской застройки и, скорее всего,
было заимствовано у пергамских царей-атталидов^^. Вско¬349
ре палатинская резиденция стала ^официальным^ домом
императора, и уже при Октавиане слово Palatium, обозна¬
чавшее изначально «резиденция на Палатине», приобрело
дополнительное значение «дворец»^®.Храм Аполлона был освящен в 28 году. Уцелел его по¬
диум размерами 44 м на 22 м, который с южной стороны
примыкал к лестничному пролету. Раскопки позволили
удостовериться, что он был построен на месте зданий рес¬
публиканской эпoxи^^.Храм был окружен величественным Данайским порти¬
ком, со скульптурами пятидесяти убиенных дочерей Да-
ная. Ни одна статуя до наших дней не сохранилась. Это
было великолепное сооружение, судя по его описанию в
литературных источниках. Здесь Октавиан принимал по¬
сланников Иудеи после смерти в 4 году до н.э. царя Иро¬
да — по свидетельству Флавия, двор тогда вместил толпу
в несколько тысяч человек. Вдоль западного портика рас¬
полагались греческая и латинская библиотеки, восстанов¬
ленные во времена Домициана. К сожалению, ни одна из
них не сохранилась^^.Между комплексом Магна-Матер-Виктория и северным
склоном, выше форума Гермал закрывала массивная плат¬
форма, служившая основанием большого жилого комплек¬
са площадью 15 тысяч м^ —так называемого Дома Тибе¬
рия. В XV веке на этом месте были разбиты сады римско¬
го папы Павла III (Фарнезе), что сделало систематические
раскопки невозможными.Наиболее изученным оказался северный край комплек¬
са. В частности, здесь были обнаружены изразцы, ставшие
однозначным свидетельством того, что в 80-х годах Доми¬
циан перестроил оригинальный Дом Тиберия и включил
его составной частью в свой дворцовый комплекс, а Адри¬
ан подверг строение дальнейшим изменениям.Главный вопрос, который предстоит разрешить: был ли
дворцовый комлекс, первоначально стоявший на обнару¬
женном фундаменте, действительно выстроен Тиберием,
как следует из его названия. Для нас это особенно важно,
поскольку есть письменные свидетельства того, что Кали¬
гула каким-то образом расширил дворец Тиберия.Тиберий родился на Палатине и жил здесь после при¬
хода к власти. Однако есть весомые основания говорить,350
что строительство большого дворца с его именем осущест¬
влялось не им. Само название — Domus Tiberiana —
впервые появляется в источниках в контексте убийства
Гальбы в 69 году. Не исключено, что оно употреблено с
единственной целью — отличить старую часть дворцового
комплекса от нового, большого дворца Домициана, Извест¬
но, что Тиберий избегал экстравагантных архитектурных
проектов, так что едва ли он стал бы сооружать столь ве¬
личественное и роскошное сооружение. К тому же из до¬
вольно путаного описания Иосифа Флавия, посвященного
убийству Калигулы, следует, что в 41 году резиденция им¬
ператора по-прежнему представляла собой ряд отдельных
зданий, занимаемых членами императорской фамилии.^^
Может быть, Тиберий только начал строительство?Предыдущие исследования действительно сходятся в
том, что дворец строился долго и поэтапно, начиная с Ти¬
берия. Однако проведенные недавно в Риме археологиче¬
ские работы Швейцарского института выдвигают серьез¬
ные контраргументы против этой гипотезы. В частности,
утверждается, что геометрически правильная конструкция
дворца говорит об изначальном единстве замысла. Похо¬
же, что строительство было закончено не ранее 54 года,
когда императором был провозглашен Нерон. Тацит пи¬
шет, что по этому случаю двери дворца картинно распах¬
нулись, и оттуда явился Нерон, которого провозгласили
pro gradibus palatii — намек на то, что подняться на по¬
диум можно было только по ступеням.Техническая сторона сооружения, а именно — сочета¬
ние плиток и туфовых блоков, также говорит в пользу
позднеклавдианской эпохи. Конструкция подиума могла
быть также использована в аналогичной платформе Хра¬
ма Клавдия, сооружение которого Агриппина начала в се-
веро-западном углу Делийского холма, напротив Колизея.Таким образом, представляется вероятным, что Тибе¬
рий скорее жил в доме отца, нежели в заново отстроенном
дворце. На первый взгляд это может показаться чересчур
скромным для императора, но не следует забывать, что
старая резиденция Юхавдиев на самом деле имела огром¬
ные размеры и занимала целый квартал {insula) в центра¬
льной части Гермала. Нет сомнения, что именно здесь 27
мая 38 года Калигула совершал жертвоприношение «на от¬351
крытом воздухе, в доме, принадлежавшем его деду Тибе¬
рию Цезарю», как зафиксировано в хрониках Арвальского
братства^^.Может, в таком случае Дом Тиберия был построен при
Калигуле? Его палатинская резиденция определенно имела
обширные размеры. Здесь хранились многие шедевры
изобразительного искусства, устраивались пиры, а часть
ее, как свидетельствуют античные авторы, была даже пре¬
вращена в бордель^^. Однако рассказ Иосифа Флавия ста¬
вит под сомнение существование в те времена единого,
гармонично спланированного дворцового комплекса.Кроме того, нет вообще никаких указаний на строите¬
льство Калигулой дворца на Палатине. Светоний уверяет,
что новая резиденция императора должна была строиться
на Капитолийской холме, а о Палатинском он упоминает
только в том контексте, что Калигула расширил свой дво¬
рец до самого форума. Поскольку в то время не существо¬
вало единого дворцового комплекса, то слова Светония не¬
льзя понимать буквально. Они могли относиться к одному
из двух следующих проектов. Вдоль северной оконечности
холма идет фундамент Дома Тиберия, положенный поверх
старой застройки. Недавние раскопки показали, что эти
здания республиканской эпохи подверглись реконструкции
в эпоху империи, а судя по мозаичным полам и стенам,
это произошло при Тиберии. Таким образом, Калигула мог
«расширить» свой дворец единственным способом — ску¬
пив и перестроив республиканские строения вдоль север¬
ного края Гермала. В результате комплекс императорских
зданий стал простираться от домов Августа и Ливии на
юге; через квартал Клавдиев в центре и до зданий с выхо¬
дом на форум — на западе, что в точности совпадает с
описанием Иосифа Флавия. Кроме того, Калигула, по всей
видимости, приобрел недвижимость на южном склоне Па¬
латина, а именно — Домус-Гелоциана с видом на Большой
Цирк, где он порой устраивал игры спонтанно, если его
просили о том соседи^^.Есть, однако, еще одно здание, которое могло бы пре¬
тендовать на роль дворца Калигулы. Описывая расширение
императорских владений до самого форума, Светоний
утверждает, что Калигула превратил в прихожую своего
нового дворца Храм Кастора (и Поллукса). Дион идет еще352
дальше и пишет, что Калигула разрезал храм надвое вхо¬
дом в свой дворец, так что Кастор и Поллукс стали его при¬
вратниками^^. Это дало некоторым ученым основание счи¬
тать, что сооружение, являвшееся продолжением дворца,
спускалось с Палатинского холма в район, лежащий ниже
комплекса Святой Марии, который занимал территорию
ниже северо-западного угла района Палатина, между фору¬
мом и северным краем выстроенной Агриппой большой
житницы под названием Ноггеа Agrippiana. В строгом
смысле слова, это уже не часть Палатина, но эмфати^
ческий оборот Светония ^до самого форумам (usque ad
forum) все же, по-видимому, относится к строению, распо¬
ложенному за пределами собственно Палатинского холма.Позднейшая история этого района хорошо известна.
Домициан возвел здесь комплекс построек вровень с фору¬
мом, впоследствии эти строения были превращены в цер¬
ковь Santa Maria Antiqua. Систематические раскопки ве¬
лись здесь после 1900 года исследователем Бони, а в 1983
году работы были возобновлены по совместному анг-
ло-итальянскому проекту. Раскопки открыли под комплек¬
сом Домициана остатки строений республиканской эпохи,
закрытых кирпичной кладкой «в елочку» и туфовым поро¬
гом. Эта кладка датируется тем же временем, что и Жит¬
ница Агриппы, которая выложена таким же полом. Поверх
пола возведена постройка более позднего времени, но она
идет вровень не с форумом, а скорее с Домом Тиберия и
Житницей Агриппы. Наиболее поразительным элементом
этого строения является обнесенный стеной внешний
двор — атрий, имеющий параметры 26,5 м на 22, 3 м. Это
самый большой атрий из известных как по письменным ис¬
точникам, так и по археологическим раскопкам. Внутри
стен располагаются массивные, толщиной до 2,4 м, бетон¬
ные основания под туфовыми блоками, на которых покоят¬
ся четыре колонны, расположенные по углам водного ре¬
зервуара — импульвия. С южной стороны имеются следы
галереи (tablinum), К востоку от атрия находится еще од¬
на комната. При раскопках в ней обнаружили большой
фундамент — возможно, это основание перистиля. Воз¬
раст этого фундамента совпадает с возрастом большого ат¬
рия. По-видимому, колоннада была возведена вокруг купа¬
льни размером 25 м на 8 м. По длинной стороне бассейна353
чередуются полукруглые и треугольные ниши, а на корот¬
ких сторонах имеются ступени для схода в воду.Начиная со времен его обнаружения археологами в на
чале нашего века, этот комплекс трактуется как своего ро
да продолжение расположенного выше по холму дворца
Находка в купальне фрагмента мраморной плиты (возмож
но, от постамента какой-нибудь скульптуры) с четкой над
писью [GERlMANICI F/iliusI («сын Германика») дала
основание многим ученым отнести это сооружение ко вре¬
менам Калигулы^. Похоже, эту гипотезу не опровергают и
современные раскопки, хотя на данный момент любые
предположения можно считать лишь умозрительными^^.
Фрагментарные находки неустановленного происхожде¬
ния, сделанные на месте атрия, несомненно, по своему ха¬
рактеру должны быть отнесены к эпохе Октавиана, что
никак не опровергает гипотезы о строительстве всего зда¬
ния при Калигуле. Ведущий ныне раскопки на этом месте
Г.Герст отмечает, что срединная ось храма Кастора прохо¬
дит через центральную точку атрия. Северная стена жило¬
го комплекса могла примыкать к храму Кастора, а вход
скорее всего располагался позади целлы (которая, впро¬
чем, не сохранилась настолько, чтобы можно было утвер¬
ждать это со всей уверенностью). Не исключено, что вход
был со стороны Этрусского квартала (Vicus Tuscus), что
было бы более традиционно^®.Конечно, сооружение, возведенное до Домициана, име¬
ло строгую ориентацию с севера на юг, тогда как храм Ка¬
стора ориентирован с запада на восток, причем под тупым
углом, чего, по мнению Тамма, человек с таким художест¬
венным чутьем, как у Калигулы, должен был бы избе-
жать^^. Однако поскольку резиденция была выстроена в
линию с Домом Тиберия и Этрусским кварталом, соблюс¬
ти одновременно точную ориентацию относительно храма
было просто невозможно. И дело тут не в том, что разни¬
ца в высоте между целлой и атрием составляла около 6 м,
поскольку в архитектурном плане это могло создать преи¬
мущество, так как позволяло построить более величест¬
венный вход в атрий.П.Вайзман предложил совсем другой взгляд на утверж¬
дение Калигулы, что он-де превратил Кастора и Поллукса
в своих привратников. Он высказывает предположение,354
что Калигула мог возродить первоначальный план Августа.
Это означало, что через небольшую улицу, идущую от хра¬
ма Весты, была перекинута триумфальная арка в качестве
въезда во дворец^®. Если Калигула попытался осуществить
такой замысел, то Диоскуры (Кастор и Поллукс) должны
были стоять у основания грандиозного входа, и назвать их
своими привратниками Калигула опять-таки мог в шутку.Гипотеза Вайзмана, конечно, вызывает несколько во¬
просов. Тем не менее замечание Диона, что Клавдий впо¬
следствии «вернул Кастору и Поллуксу их храм», судя по
всему, действительно означает, что до этого храм тем или
иным образом был включен в единый архитектурный ком¬
плекс, а не то, что было принято решение перенести
основной подъезд ко дворцу®^Светоний рассказывает, что Калигула также заложил
фундамент под новый дом на Капитолии и перекинул туда
мост с Палатина. Конечно, нельзя исключать вероятности
замысла Калигулы возвести на Капитолийском холме дво¬
рец, который составлял бы единый комплекс с храмом
Юпитера, поскольку аналогичным был комплекс Октавиа-
на на Палатине — дворец и храм. Иное дело — мост. Для
строительства такого моста надо было перекрыть пролет в
250 м, а максимальная высота его над землей должна была
бы равняться 30 м. Скорее всего, это все же плод фанта¬
зии — возможно, появившийся в результате очередной
остроты Калигулы. Эта затея упоминается Светонием не
в связи с градостроительными деяниями Калигулы, а в
контексте его безумных бесед с богами. В любом случае
до нас ни одно из этих сооружений не дошло. Как ни
странно, пассаж Светония находит подтверждение в на¬
блюдении Плиния о том, что город оказался в кольце при¬
надлежащих Калигуле домов. Во всяком случае, великий
итальянский археолог Лульи отнесся к этой мысли вполне
серьезно и высказал предположение, что мост мог быть и
деревянным®^.Пожалуй, самым ценным моментом в рассказе Свето¬
ния про мост является то, что он позволяет установить
местонахождение храма Августа, над которым мост дол¬
жен был пройти. Археологические данные в этом месте ве¬
сьма скупы, но Лульи удалось найти подтверждение свиде¬
тельству Светония и показать, что храм на самом деле355
стоял в понижении между Капитолийским и Палатинским
холмами, сразу за Базиликой Юлия®^. Строительство нача¬
лось при Тиберии и к моменту его смерти значительно
продвинулось, что позволило Калигуле завершить соору¬
жение храма и провести его освящение в конце августа 37
года^^. В ознаменование посвящения Калигула выпустил
поразительный по рисунку сестерций — на реверсе моне¬
ты изображено жертвоприношение перед храмом. На пе¬
реднем плане стоит закрытый вуалью человек в тоге —
предположительно сам Калигула — и возносит на укра¬
шенный гирляндами алтарь жертву на блюде. Позади него
слуга с топором за поясом тянет к алтарю быка, а второй
служитель тоже держит блюдо. О названии храма говорят
имеющиеся на монете буквы — DIVO AUG(USTO). Храм
имеет шесть ионических колонн с фестонами по переду.
На фронтоне стоят разные люди, тот, что в центре, дер¬
жит patera и, судя по всему, скипетр, это может быть фи¬
гура, олицетворяющая Божественного Августа. С левого
края стоит фигура, в которой можно узнать Марса или Ро-
мула, а справа — группа в составе Энея, Аскания и Анхи-
са. Храм был восстановлен в 158/159 г. Антонием Пием и
изображен на монетах его времени — теперь он имел во¬
семь колонн коринфского ордена®^.Одним из самых печально известных эпизодов правле¬
ния Калигулы и, возможно, примером поразительного рас¬
точительства и экстравагантности следует считать строи¬
тельство плавучего моста через участок Неаполитанской
бухты из Путеол до окрестностей Бай. Точно установить
дату этого события затруднительно. Дион, в контексте со¬
бытий, предшествовавших отъезду Калигулы в Германию и
Галлию, относит его к 39 году. Это вполне возможно, од¬
нако Дион никак не связывает строительство моста с опи¬
сываемыми до и после него событиями, а потому не иск¬
лючено, что он включил его в свой рассказ наугад.Яркое описание всего эпизода приводится как у Диона,
так и у Светония. Понадобившиеся для строительства гру¬
зовые суда строились спешным порядком на месте, но ког¬
да этого оказалось мало, корабли стали сгонять отовсю¬
ду^. Суда выстроили на якорях в два ряда и засыпали зем¬
лей. По свидетельству Диона, мост был не просто дорогой.356
а имел на своем протяжении несколько площадок для от¬
дыха с резервуарами питьевой воды.В первый день Калигула обрядился в нагрудник Алек¬
сандра Македонского (по-видимому, доставленный из
Александрии, где находился саркофаг), который надел по¬
верх пурпурного плаща, украшенного золотом и драгоцен¬
ными камнями®^. В дубовом венке, со щитом и мечом, он
совершил жертвоприношение нескольким богам, в том
числе Нептуну и Энвию, ступил на мост со стороны Бай и
на полном ходу проскакал его из конца в конец с целым
эскортом из пехоты и кавалерии (Светоний считает, что
это были преторианцы). Светоний также рассказывает,
что Калигула два дня подряд разъезжал по мосту взад и
вперед, тогда как Дион уверяет, что он до следующего дня
пробыл в Путеолах и лишь затем проделал обратный путь
со всем великолепием.Оба источника сходятся в том, что настоящее зрелище
имело место на второй день. По этому случаю Калигулу
везли лучшие скакуны, а следом ехал обоз с добычей и
пленниками, включая сына парфянского царя Артабана —
мальчика Дария. Свита была неимоверных размеров, от
друзей и придворных в расшитых накидках до преториан¬
цев, за которыми двигались уже простые граждане, тоже в
своих лучших нарядах. Дион пишет, что Калигулу привел
в восторг штиль на море, из чего он заключил, что сам
Нептун ему покорился.Посередине моста он забрался на постамент и обратил¬
ся к народу с речью. Он сравнил свое сооружение со зна¬
менитыми постройками Ксеркса (в Геллеспонте) и Дария
(на Босфоре) и обратил особое внимание на то, что ему
удалось перекрыть значительно большее, по сравнению с
ними, водное пространство. Он поздравил войска, на долю
которых выпали немалые труды и опасности (по-видимому,
к строительству были привлечены и солдаты), после чего
принялся раздавать деньги и распорядился о празднествах,
которые продолжались весь день и всю ночь, как на мосту,
так и на стоящих рядом судах. Мероприятие проводилось
при свете факелов, установленных на мосту и на склонах
прибрежных гор. В конце концов гуляния вышли из-под
контроля, к нему подключился народ на берегу, и в безу¬
держном пьяном веселье одни полетели в море, а другие357
устроили потешные морские сражения. Имелись и утоп-
шие, но благодаря тихой погоде число пострадавших уда¬
лось свести к минимуму.Чем руководствовался Калигула, когда затевал соору¬
жение этого моста? Иосиф Флавий и Сенека рассказывают
этот эпизод в качестве иллюстрации его помешательства.
Иосиф, в частности, уверяет, что Калигуле наскучило пере¬
плывать бухту на триреме и он решил, как владыка моря,
преодолевать это расстояние в колеснице. Сенека усматри¬
вает в этом поступке подражание Ксерксу, причем Калигу¬
ла потратил на проект безумные деньги в то самое время,
когда в римских закромах оставалось хлеба на семь дней.Светоний пересказывает историю с мостом не в той ча¬
сти своей книги, где Калигула выставлен «чудовищем», а в
той, где описываются его деяния как принцепса. Он приво¬
дит три обоснования этой затее: во-первых, «переплюнуть»
Ксеркса с его прославленным мостом в Геллеспонте,
во-вторых — нагнать страху на британцев и германцев, и
в-третьих — опровергнуть дошедшее до нас в пересказе
деда Светония прочество какого-то астролога о том, что
Калигула скорей на конях проскачет через Байский залив,
чем станет императором.Существуют также гипотезы, что мост или даже дамба
потребовались для оборонных целей — мы знаем, что Ка¬
лигула проводил какие-то работы в бухте близ Регия и пла¬
нировал прорыть Коринфский канал, почему бы ему было
не осуществить нечто подобное в Неаполитанской бухте®®?Нам представляется, что рациональные объяснения тут
и не требуются. Калигула стал первым единоличным пра¬
вителем, кто доказывал свою состоятельность грандиозны¬
ми строительными проектами — вспомним Версаль или
Летний дворец в Пекине. Возможно, что ближе всего к ис¬
тине был дед Светония. После моста в Байях никто уже
не мог усомниться в его власти над Римом!‘Suet. Aug. 28.3.2 Jos. AJ 19.7-8; Pliny NH 35.18; Suet. Cal. 22.2, 57.1; Dio 59.28.3.^ Pausanias 9.27.3; F.Millar, Emperor, 145-6.4	Philo Leg. 349-67.® Suet. Cal. 37.3; Jos. AJ 19.205. По мнению Иосифа Флавия, порт в358
Регии был единственным крупным объектом, сооруженным при Калигу¬
ле.6	Тас. Ann. 3.31.7; Suet. Aug27\ Dio 54.8.4, 59.15.3.7	Dio 59.15.4; Rogers (1935), 57-8.«Dio 59.15. 3-5,60.17.2.^Suet. Cal. 21; Pliny Л^Я 4.10.F.d’Erce, ‘La Tour de Caligula a Boulogne-sur-Mer’, RA 1 (1966),
89-96; M.Redde, Mare Nostrum BEFAR 250. Rome. 1986), 274.Suet. Cal. 21, 37.3; Willrich, 301; E.Howald & E.Meyer, Die romisc-
he Schweiz (Zurich, 1940), 196-7, no.377; F.Stahelin, Die Schweiz im ro-
mischer Zeit (Basle, 1948), 163-4; G.Walser, ‘Die Srassenbau-Tatigkeit von
Kaiser Claudius’, Historia 19 (1980), 443, no.25.^2 Suet. Vesp. 5.3; Dio 59.12.3; R.F.Rossi, ‘Tracce di lotta politica nel
Senato di Caligola’, RFIC 99 (1971), 164-71; CIL 11.4716, 4639, 6233-4.Front. Aq. 1.13; Pliny Л^Я 36.122; Suet. Ca/.21.^^Тгс. Ann. 11.13.2;/LS 218.15 Sen. Brev.20.3; Tac. Ann. 1.7.3, 11.31.1.Tac. Ann. 6.13.1-2; Sen. Brev. 18.5; Suet. Cal. 26.5, 39.1; Dio
59.17.2; Aur. Vic. Caes. 4.3.Dio 60.11.3; P.Garnsey, Famine and Food Supply in the Graeco-Ro¬
man World (Cambridge, 1988), 222-3; G.Rickman, The Corn Suipply of
Ancient Rome (Oxford, 1980), 74.Jos. AJ 19.205; Willrich,420. Предположение Вильриха о том, что
строительство было продиктовано чрезвычайными обстоятельствами, не
согласуется с размахом проекта.‘9 ILS 5674; Malalas 10.313-4.Degrassi 11, Gallivan 68-9; E.Nash, Pictorial Dictionary of Ancient
Rome (New York), 1.206-7.Tac. Ann. 3.72.2; Suet. Cal. 21; Dio 60.6.8-9; Baldson, 175. Болдсон
ошибочно утверждает, что Калигула освятил театр, а имя Тиберия опус¬
тил.22	Suet. Cal. 21; Dio 59.10.5; ILS 205 (Smallwood 308b).23	Philo Leg. 181; Sen. Ira 3.18.4; CIL VI.4346.24	Светоний (Suet. Ca/.54.1) утверждает, что он управлял колесницей
на состязаниях, устраивавшихся на разных аренах {extructo plurifariam cir-
co);Dio 59.14.6; Toynbee-Warde-Perkins 5; F.Coarelli, Roma (Rome, 1985),
360-65; Humphrey, Circuses, 683 n.42. Гэмфри считает, что Circus Vatica-
nus и Gaianum - одна и та же арена. Существует мнение, что Gaianum рас¬
полагался примерно в 300м к северо-западу от Мавзолея Адриана.
Обнаруженное там массивное каменное сооружение порядка 100 м на 300 м,
по всей видимости, являлось не ипподромом, а naumachia, и было построено
при Траяне.25	Pliny NH 16.201, 36.74; Тас. Ann. 15.44.7; Suet. Claud. 21.26	Pliny NH 36.74.27	CIL VI.882; E.Iversen, ‘The Date of the So-Called Inscription of Cali¬
gula on the Vatican Obelisk*. JEA 51 (1965), 149-154.28	Toynbee-Warde-Pekins, n.30.29	1945, 136.30	G.Townend, ‘The Circus of Nero and the Vatican Excavations’, AJA359
62 (1958), 216-8; Suet. Claud. 21.3; Nero 22.2; Tac. Ann. 14.14.4; Pliny,
Ep. 5.6.19.33; P.Grimal, Les Jardins Remains, 265-9.F.Castagnoli, ‘II circo di Nerone in Vaticano’, RPAA 32 (1960),97-121.32	Humphrey, Circuses, 124, 552.33	Tac. Ann. 14.14.4, 15.44.7; Suet. Claud. 21.3, Nero 22.2; SHA
Eleg.23.1.34	Л.Гассон (L.Gasson, Ships and Seamanship in the Ancient World,
Princeton, 1971, 189) рассчитал, что понадобилось бы 800—900 тонн че¬
чевицы).35	Suet. Claud.20.3', Pliny NH 36.70; O.Testaguzza, ‘Port of Rome’, Лг-
chaeology 17 (1964), 173-9; Portus (Rome 1970), 109, 116-9. Точно устано¬
вить размеры не представляется возможным, поскольку неясно, какая часть
являлась носовой, а какая - кормой (см.: Casson).36	Suet. Ca/.21; Willrich, 421; IGR 4.981. 1721.37	Suet. Cal. 35.3, 37.2.38	G.Uccelli, Le Navi di Nemi (Rome 1950); H.Denham, ‘Caligula’s
Galleys’, Mariner's Mirror 15 (1929), 347-50; Blake, 23; A.Boethius —
J.Warde-Perkins, 49; G.S.Speziale, ‘The Roman Galleys in the Lake of Ne¬
mi’, Mariner’s Mirror 15 (1929), 333-46.38	G.Uccelli, Le Navi di Nemi (Rome 1950); H.Denham, ‘Caligula’s
Galleys’, Mariner’s Mirror 15 (1929), 347-50; Blake, 23; A.Boethius -
J.Warde-Perkins, 49; G.S.Speziale, ‘The Roman Galleys in the Lake of Ne¬
mi’, Mariner’s Mirror 15 (1929), 333-46.D.Manacorda, Vn’ officina lapidaria sulla Via Appia (Rome, 1980),
nos. 28,29 являются иллюстрадаями такого рода архитектурных элементов
эпохи Калигулы .Pliny NH 36.111; Suet Cal. 23.2.42	CIL VI 8668; Suet Cat. 59; Ног. Sat. 1.18.14; Dio 55.7.6; M.Cimma&	E.La Rocca, Le Tranquille Dimore degli Dei (Venice. 1986).43	Varro LL.5.54; Castagnoli (1964), 186, n.l.44	Tamm, 28-45, 47, n.23; F.Coarelli, II Foro Romano (Rome, 1983),
11.25, 31.45	Suet, Aug. 29.3, 57.2; Dio 49.15.5, 55.12.4.4^ G.F.Caretonni, Das Haus des Augustus auf dem Palatin (Mainz,
1983); ‘The House of Augustus’, Illustrated London News, Sept. 1969.47	P.Zanker, ‘Der Apollontempel auf dem Palatin’, Citta e Architettura
nella Roma Imperiale (Odense, 1983), 24.48	Ovid, Met. 1.175-6.49	Velleius 2.81.3; Dio 49.15.5.50	Ovid AA 1.73-4; Propertius 2.31; Jos. AI 17.301; Zanker 26-30.51	Jos. AI 19.117; Tac Hist. 1.27.2.52	Cic. Cael. 7.17; Har.Resp. 15.33; Tac. Ann. 12.69.1; Suet. Nero 8;
AFA Scheid, 222; Krause; Tamm, 30-31.53	Suet. Cal. 41.1, 54.2; Dio 59.28.9.54	Suet. Cal. 22.2.4, 18.3; Krause, 17-8; CIL VI.8663.55	Suet. CaL 22.2; Dio 59.28.5.56	Boni in Vagleri BC (1903), 201; Jordan-Hulsen 1.3.85; R.Delbruck,
‘Der Sydostbau am Forum’, JDAI 36 (1921), 29; E.Van Deman, ‘House of360
Caligula’, AJA 28 (1924), 368-98; Lugli, Roma Antica (Rome, 1946), 481,
484; Blake 11.20.H.Hurst, G.Morganti, F.Scoppola, ‘Area di S.Maria Antiqua, BC 91
(1986), 470-81; H.Hurst, ‘Nuovi scavi nell’area di Santa Maria Antiqua’,
Quaderni del Centro di Studio per VArcheologia Etrusco-ltalica (1987).Sen. Polyb. 16.5; A.Boethius, The Golden House of Nero (Ann Ar¬
bor), 63.Tamm, 70-7Г ‘1st der Castortempel das vestibulum zu dem Palast des
Caligula gewesen’, Eranos 62 (1964), 146-69.T.P.Wiseman, ‘Reading the City: History, Poetry, and the Topography
of Rome’, JACT 2 (1987), 4, ‘Conspicui postes tectaque dogna deo: tha Pub¬
lic Image of Aristocratic and Imperial Houses in the Late Republic and Early
Empire, — LUrbs. Espace Urbain et Histoire (Ecole Francaise de Rome,
Rome, 1987), 406-7.Dio 60.6.8.62 Suet. Cal. 22.4; cf.Dio 59.28.2; Lugli (1946), 187; Tamm, 66, 71.He путать с гробницей Августа на Палатинском холме. См.: Suet.
Aug. 5.1; Pliny NH 12.94; Dio 56.46.3; Lugli (1941) 29, 58 (1946), 185 .По поводу того, кто закончил сооружение храма, источники расхо¬
дятся. Тацит пишет, что Тиберий завершил строительство, но не успел
освятить храм, Светоний ясно говорит, что при Тиберии строительство
еще продолжалось, а Дион высказывается туманно (см.: Тас.Апп. 6.45.2;
Suet. т. 47.6, Са/.21; Dio 57.10.2).ВМС 41 (рис. 18); O.L.Richmond, ‘The Temples of Apollo and Divius
Augustus on Coins’, — Essays and Studies Presented to William Ridge¬
way (1913), 198-212; BMC 916, 924, 938, 2098; P.V.Hill, ‘Buildings and
Monuments of Rome on Flavian Coins’, NAC 8 (1979), 207; H.Hanle-
in-Schafer, Veneratio Augusti, Archaeologia 39 (Rome, 1985).66	Sen. Brev.Vit. 18.5 Jos. AJ 19.5-6; Suet. Cal. 19, 32.1; Dio 59.17;
Aur. Viet. Epit. 3.9.67	Александра Македонского считали примером для подражания мно¬
гие прославленные полководцы времен республики и империи — такие,
как Гней Помпей, Юлий Цезарь, Антоний, Октавиан Август и Германик
(см.: Baldson, JRS 26 (1936), 159, 160. Вайншток (Weinstock 38.335) счи¬
тает, что аналогичная история в отношении Помпея — что якобы во
время своего триумфа 61 г. до н.э. он был облачен в пурпурный плащ
Александра Великого — придумали его недруги с целью дискредитации.68	L.H.Savile, Antiquity 15 (1941), 228; A.Franciscis Archaeology 20(1967), 215.
14	ГОДЕН К ПРАВЛЕНИЮ?В силу позднейших искажений трудно определить, в
какой мере Калигула мог считаться умственно и физиче¬
ски годным к исполнению функций правителя империи.
Ясно, что в юности он не отличался могучим здоровьем:
он был подвержен эпилептическим припадкам. В 14 году
его дед Октавиан Август был так обеспокоен его здоровь¬
ем, что, как мы знаем, назначил двух докторов сопровож¬
дать его в поездке в Галлию к родителям. По мере взрос¬
ления он постепенно становился покрепче, однако с ним
по-прежнему случались обмороки, в силу чего он был вы¬
нужден избегать длительных пеших прогулок и стояния на
ногах^. По некоторым признакам можно заключить, что
Калигула часто болел, и будучи уже взрослым — так, он
надолго слег в 38 году, а в день убийства мучился болями
в желудке. В то же время у него хватило здоровья и энер¬
гии проделать долгий и изнурительный путь на север в 39
году и развлекаться гонками на колесницах на собствен¬
ном ипподроме в Риме.Ясно, что Калигула был очень нервный человек. Време¬
нами слова и идеи из него били фонтаном, а во время пуб¬
личного выступления он мог прийти в такое возбуждение,
что, не в силах устоять на месте, принимался нервно вы¬
хаживать перед аудиторией. Во время театрального спек¬
такля он мог так увлечься, что присоединялся к действию
и начинал вставлять собственные реплики и жесты.Неудивительно, что он страдал бессонницей (которой
был подвержен и Октавиан). Светоний уверяет, что Кали¬
гула никогда не спал более трех часов за ночь и все бро¬
дил по своим покоям, призывая рассвет. Когда же ему уда¬362
валось заснуть, то сон его был беспокоен и полон кошма¬
ров. Неудивительно, что бывали случаи, когда он начинал
клевать носом в разгар какого-нибудь пиршества2.Что касается более ярких примеров его нервозности,
то к ним, полагаем, надо относиться с осторожностью.
Светоний пишет, что во время грозы Калигула со страху
лез под кровать, а когда произошло извержение Этны, в
панике бежал из города Мессаны. Сомнительность этих
свидетельств усугубляется совсем уж абсурдным расска¬
зом того же Светония о том, как Калигула, узнав о пора¬
жении римских войск в Германии, в ужасе приказал гото¬
вить флот для отбытия из Рима в провинцию, дабы спас¬
тись от наступаюш.их галлов.Такие истории об императорах рассказывались испокон
веков. Про Августа, например, говорили, что при первых
ударах грома он прятался в подвал, а Тиберий, дескать,
так боялся грозы, что надевал лавровый венок в надежде,
что он убережет его от молнии^.В XIX веке расхожим было мнение, что Калигула был
не просто нервным и легковозбудимым человеком, а насто¬
ящим безумцем, настолько испорченным и жестоким, что
его деяния нельзя оценивать с позиций нормального чело¬
века. Пожалуй, наиболее известным трудом в таком ключе
является вышедшая в Лейпциге в 1894 году книга L.Quid-
de, Caligula. Eine Studie ber remische Casarwahnsinn, в
которой образ Калигулы был призван подчеркнуть полити¬
ческую неуравновешенность германского кайзера Вильге¬
льма II.Надо признать, что эта мысль в некоторой степени про¬
слеживается и в античных источниках. Совершенно оче¬
видно, что суш,ествовала традиция объяснять поведение
Калигулы душевной болезнью, вызванной каким-то внеш¬
ним воздействием. И Иосиф Флавий, и Светоний пишут о
поверье (которое нашло отражение и у Ювенала), будто
бы Цезония опоила его приворотным зельем и тем самым
ввергла в безумие. Это утверждение можно сразу отмести
за несостоятельностью. Оно никак не вяжется с рассказа¬
ми о его победах на сексуальном фронте и, возможно, воз¬
никло по той причине, что Цезония имела необъяснимую
власть над мужем. Аналогичное убеждение суш.ествовало13*	363
в отношении поэта Лукреция — причиной его помешате¬
льства также считалось приворотное зелье^.Светоний утверждает, что Калигула страдал психиче¬
ским заболеванием, однако предположение, что он и сам
осознавал свое безумие и даже подумывал сложить с себя
полномочия и подлечиться, скорее, является следствием
какой-нибудь шутки самого Калигулы^.По поводу его предполагаемого помешательства у нас
есть свидетельства двух авторов — современников Кали¬
гулы, лично с ним знакомых, Сенеки и Филона. Поскольку
оба они настроены к Калигуле крайне враждебно — Сене*
ка по личным мотивам, Филон — в силу своих религиоз¬
ных убеждений — они, конечно, не могли упустить воз¬
можности живописать в самых ярких красках проявления
душевной болезни.Сенека прилагает все усилия к тому, чтобы выставить
Калигулу в максимально черном свете, всячески подчерки¬
вая его жестокость и грубые наклонности. Более того, он
даже выражения употребляет такие, какие уместны в от¬
ношении душевнобольного, — dementia и furiosa incons-
tantia. Проблема состоит в том, что эти слова присутству¬
ют у Сенеки в описании случая откровенно сумасбродно¬
го, а порой и глупого поведения. Подобные выражения
встречаются и у Тацита, а сам Сенека даже Александра
Великого называл безумным (vesanus) и свирепым {furi-
bundisY.Кроме того, при всей глубокой антипатии к Калигуле,
Сенека по сути дела не приводит ни единого эпизода, ко¬
торый можно было бы однозначно отнести на счет душев¬
ной болезни в полном смысле слова. А один описанный
Сенекой случай, который он преподносит как пример су¬
масшествия {dementia) императора, на самом деле проли¬
вает некоторый свет и на все другие примеры подобного
«сумасшествия», приводимые в остальных источниках.
Светоний рассказывает, что Калигула любил вести беседу
со статуей Юпитера на Капитолийском холме, а порой
бросал богу вызов словами гомеровского Аякса из «Илиа¬
ды», когда тот в поединке с Одиссеем кричит: «Ты меня —
или я тебя!»Под пером Диона эта же история выглядит несколько
иначе. Дион пишет об этом в связи с громовой машиной364
Калигулы — устройства, позволявшего отвечать на раска¬
ты грома такими же раскатами и на удары молнии —
вспышками света, — всякий раз, как это случалось, Кали¬
гула якобы бросал в скалу дротик и выкрикивал те самые
слова. Скорее всего, самое правдивое описание этого эпи¬
зода дает Сенека, который писал, ориентируясь, в частно¬
сти, на очевидцев. Калигула собирался поставить какую-то
пьесу (для чего, вероятно, и была изготовлена громомета¬
тельная машина) и готовился играть в ней сам, когда вне¬
запно все декорации были смыты грозой. Вот тогда-то он и
прокричал знаменитые слова. Таким образом, то, что в
позднейших источниках преподносится как пример поме¬
шательства, на самом деле было не более чем богохульст¬
вом, вырвавшимся в минуту гнева (или притворного гне¬
ва). Не правда ли, вполне нормальная человеческая реак¬
ция на стихию, которая вдруг рушит все планы?У Филона Калигула тоже представлен как сумасшед¬
ший, но трудно ожидать иного от благочестивого иудея,
если учесть к тому же, что Калигула требовал от иудеев
признать себя богом и даже задумал присвоить себе Иеру¬
салимский храм.Наиболее ценен для нас Филон, поскольку он единст¬
венный из авторов, кто лично наблюдал Калигулу вплоть
до поздней осени 40 года, то есть почти до самой смерти.
Встреча Филона с Калигулой оставила у него полное впе¬
чатление обш^ения с безумцем, но если взглянуть на его
рассказ беспристрастно, то Калигула предстает вполне за¬
интересованным человеком, порой блеш.уш.им остроумием,
склонным к дружелюбному подтруниванию, человеком, по-
нимаюш^им, что его боятся, и играюш^им на этом страхе,
приводящим собеседников в ужас, таская их за собой из
одной комнаты в другую Даже Филон признает, что по
окончании аудиенции Калигула смягчил тон {pros to mala-
koteron) и заметил, что евреи не преступники, а не могут
признать его божественную суш.ность в силу невежества®.
При всем том, что в намерение Филона явно входило
изобразить Калигулу помешанным, этот последний эпизод
скорее говорит о нем не как о сумасшедшем, а как о само¬
довольном, бестактном и безответственном юнце, наслаж¬
дающемся властью.В нашем столетии в исторических кругах появилась365
тенденция отхода от изображения Калигулы как тривиаль¬
ного сумасшедшего, хотя в массовом сознании это мнение
прочно укоренилось. Были попытки поставить ему более
сложный квазиклинический диагноз. Первым такую по¬
пытку предпринял Ганс Зах в опубликованной в 1930 году
работе ВиЫ. Die Liebensgheschichte des Caligula, которая
представляет абсолютно некритический конспект Свето¬
ния и Диона, приправленный современными психологиче¬
скими изысками. Среди более близких нам по времени ис¬
следований назовем А.Эссера, который считает, что Кали¬
гула страдал шизофренией, и Дж.Лукаса, характеризую¬
щего Калигулу как шизоидную личность и психопата^.Такой подход представляется довольно сомнительным.
Даже в самых лучших клинических условиях психоана¬
лиз — дело необычайно трудное и сложное. Нам кажется
крайне ненаучным ставить диагноз «пациенту» на основе
домыслов, тем более дошедших до нас из уст авторов, ко¬
торых разделяют с объектом описания несколько поколе¬
ний и, что еш,е более важно, известных своей склонностью
ко всевозможным слухам и сплетням, на основании кото¬
рых, собственно, и делается вывод о психических отклоне¬
ниях. Источники, содержащие сведения о правлении Кали¬
гулы, достаточно трудны и для исторического анализа —
что уж говорить о психоанализе!Непреодолимым препятствием к применению сколь-ни-
будь глубокого психоанализа в отношении Калигулы явля¬
ется то обстоятельство, что многое из приписываемого
ему в источниках на самом деле явно было следствием его
иронического отношения к жизни, не до конца понятого
современниками и сильно искаженного в последующем из¬
ложении. Нет сомнений, что он обладал развитым чувст¬
вом юмора, подчас жестоким и даже садистским и порой
направленным на сведение личных счетов. Не будем забы¬
вать, что его расположением пользовался, в частности. Ге¬
ликон, причем исключительно благодаря своим мрачным
шуткам. Нет сомнения, что в конкретной ситуации шутки
Калигулы должны были казаться более смешными, чем на
бумаге, особенно если они произносились в присутствии
таких же остроумных людей.Судя по всему, юмор Калигулы неизменно отличала не¬
которая грубоватость, так что неудивительно, что он рож¬366
дал столь негативное впечатление. Так, известен случай,
когда Калигула распорядился казнить человека, считая его
очень богатым, когда же ожидания не оправдались, он яз¬
вительно произнес: «Помер ни за что!» Обходя ряд плен¬
ных, чтобы назначить кандидатов на казнь, он остановил¬
ся напротив одного плешивого и распорядился: «От лысо¬
го до лысого!» Это выражение позднее стало крылатым.Были среди его шуток и более тонкие, с намеками на
литературных персонажей или отмеченные искусным вла¬
дением слогом. Так, свою прабабку Ливию он называл
«Улиссом в юбке», а однажды, давая роскошный ужин, он
обратился к одному из гостей по имени Фруги и изрек:
«Надо жить или скромником, или цезарем!» (игра слов:
Frugi означает бережливый, скромный)Самое выразительное описание того, как вел себя Ка¬
лигула в шутливом расположении духа, опять-таки дает
Филон, когда рассказывает о его беседе с посланцами
александрийских иудеев в 40 году. Смешливому настрое¬
нию его, должно быть, способствовало предвкушение
встречи с группой прихлебателей. Калигула явно находил¬
ся в самом язвительном расположении духа, и когда Фи¬
лон подытоживает свой рассказ словами, что аудиенция
превратилась в чистый фарс {to pragma mimea tis en), то
даже вызывает сочувствие.Встреча проходила на фоне работ по переоборудова¬
нию дворца, и делегация вынуждена была вслед за импера¬
тором носиться из одной комнаты в другую и попутно вы¬
слушивать его указания декораторам. На Филона дворец
произвел впечатление чего-то среднего между театром и
тюрьмой {theatron kai desmoterion).К вящему удовольствию греков, Калигула назвал иуде¬
ев «богоненавистниками» (theomiseis), поскольку они не
могли признать в нем божественного начала. Надо при¬
знать, что евреи оказались не более римлян восприимчивы
к юмору Калигулы. Они принялись с жаром возражать,
что уже продемонстрировали свою лояльность обильными
жертвоприношениями. Последовала игра слов: Калигула
заметил, что жертвы были принесены в его честь, но не
ему самому, так что в них толку? {ti оип ophelos?). Алек¬
сандрийцы опять не поняли юмора, а раздавшийся вскоре
вопрос и вовсе поверг их в ужас. Калигула спросил: «По¬367
чему вы не едите свинины?», — чем вызвал громовой рас¬
кат хохота у всех присутствующих (кроме, конечно, самих
евреев), причем Филон признает, что веселье окружаю¬
щих было вполне искренним.Подлинный смысл удачной, судя по всему, остроты для
нас утерян, поскольку мы не знаем, какие реплики непо¬
средственно предшествовали вопросу о свинине. Однако
саркастический характер последующего обмена реплика¬
ми — в духе Оскара Уайльда — совершенно очевиден. Ев¬
реи попытались возразить, что исключение из рациона пи¬
тания отдельных продуктов не есть чисто иудейская тради¬
ция и у других общин тоже есть свои причуды такого пла¬
на, например, в отношении баранины, на что последовал
ироничный ответ: «Да уж! Как нехорошо!»Когда наконец перешли к серьезным делам, а имен¬
но — к политическим правам иудеев, Калигула притворил¬
ся, что едва слушает и больше увлечен оформлением окон
в одной комнате и размещением живописных полотен на
стенах другой. К концу встречи евреи впали в полное от¬
чаяние. Они не замечали, что Калигула, по-видимому, про¬
сто забавлялся, причем такое настроение не покидало его
до конца разговора, когда он заметил, что евреев, за то,
что они не верят в него как в бога, следует считать не сто¬
лько преступниками, сколько безумцами. После этого де¬
легация уже не удостаивалась встречи с императором, так
что поездка закончилась безрезультатно.В этом рассказе Филона явно прослеживается его тен¬
денциозность, одни жестокие и ироничные шпильки Кали¬
гулы истолковываются против него, а другие, по-видимо¬
му, легли в основу множества последующих дискредитиру¬
ющих его историй. Так вообще часто случалось с его ост¬
ротами — выдранные из первоначального контекста, они
начинали трактоваться совершенно превратно, с единст¬
венной целью — создать Калигуле как можно более оттал¬
кивающий образ. Скорее всего, именно в сардонических
или саркастических выходках Калигулы надо искать ис¬
точники рассказов о том, как он собирался сделать консу¬
лом (или жрецом) своего коня, как хотел возвести дом по¬
ближе к Юпитеру, содрать кожу с трагика Апеллеса (это
слово греко-латинского происхождения само по себе озна¬
чает »без кожи«) или истребить на Рейне целые легионы*®.368
Для своих острот Калигула выбирал все доступные ми¬
шени, включая себя самого (чего стоит его замечание о
том, что надо уйти на покой и подлечить мозги!) и бли¬
жайшую родню. По поводу последних остроты Калигулы
так и остались не поняты, и то и дело упоминаемые Свето¬
нием реплики Калигулы в адрес его родных раздуты куда
больше, чем требует их действительный смысл.Источники единодушно признают за Калигулой предан¬
ность семье, родителям, дедушкам и бабушкам, братьям и
сестрам. Когда в 40 году он объявил в сенате, что никто
из его родни не достоин почестей, гнев его, несомненно,
был направлен против двух остававшихся в живых сестер
и, возможно, дядюшки — Клавдия, и был вызван только
что раскрытым заговором против него. Отнести эту угрозу
на счет его предков, жены Цезонии и маленькой дочери
было бы ошибочно. Более того, крайне опасно всерьез
принимать воспроизводимые Светонием между делом отде¬
льные высказывания Калигулы*Светоний, например, уве¬
ряет, что Калигула отрекся от своего деда Марка Агриппы
из-за его низкого происхождения и гневался на всякого,
кто осмеливался упомянуть об этом его предке. К тому
же, как утверждается, он обвинил свою мать Агриппину
(то есть дочь Агриппы) в том, что она-де появилась на
свет в результате инцеста Октавиана Августа с его доче¬
рью Юлией‘2.О том, что эта история тоже явилась следствием иска¬
женного пересказа какой-то не очень тонкой шутки, мож¬
но легко судить по нумизматическим и эпиграфическим
данным. На урне с прахом матери Калигулы Агриппины,
помещенной в Мавзолее Августа, ее с Агриппой родствен¬
ные отношения указаны совершенно ясно: «прах Агриппи¬
ны, дочери Марка Агриппы, внучки Божественного Авгу¬
ста» {ossa Agrippinae MAgrippae [f.j divi Aug. Nep-
tis...). Основание статуи в Афродисии эпохи Калигулы
также носит упоминание Агриппины как дочери Марка Аг¬
риппы и матери Калигулы. В Митилене тоже имеются по¬
священия Агриппе и другим членам семьи Калигулы, сде¬
ланные в годы его правления*^. Монета под названием
«асс Агриппы» с изображением головы Агриппы на аверсе,
по данным новейших исследований, чеканилась на всем
протяжении правления Калигулы и по сути дела представ¬369
ляла собой самую распространенную в его времена моне¬
ту. Имитации этой монеты обнаружены в испанской про¬
винции Цезарь-Августа, причем тот же монетный двор че¬
канил дюпондии с изображением головы Агриппины. Мо¬
нета имела надпись: MF (Marci Filia), то есть «Дочь Мар¬
ка (Агриппы)». Более того, официальные сестерции рим¬
ского монетного двора, выпускавшиеся в честь Агриппины
и хотя и не имеющие точной датировки, но несомненно от¬
носящиеся к правлению Калигулы (Агриппина на монете
названа «Мать Гая Цезаря»), имеют ту же надпись — MF
(Marci Filia). Известен медный медальон времен Кали¬
гулы, на котором на аверсе отлит портрет императо¬
ра с текстом: C.Caesar Germanici F.MAgrippae N.
(«Гай Цезарь, сын Германика, внук Марка Агриппы»)*"^.Светоний уверяет, что аналогичным образом Калигула
пытался бросить тень и на память Октавиана Августа, ког¬
да запретил празднование годовщины актийской и сици¬
лийской побед. Попытка представить дело таким образом,
будто Калигула хотел дистанцироваться от Августа, пред¬
ставляется абсурдной и опровергается множеством других
письменных источников, а также тем фактом, что на своих
монетах и надписях Калигула всячески подчеркивает свое
происхождение от Октавиана. Некоторые ученые усматри¬
вают в свидетельствах Светония намек на то, что Калигу¬
ла вознамерился провозгласить себя внуком Антония, а не
Августа, и соответственно покарал консулов за празднова¬
ние актийской годовщины. Так, Гарцетти и Момильяно, к
примеру, высказывают предположение, что абсолютист¬
ские амбиции Калигулы были навеяны примером Антония,
а Чаушеску даже усматривает в его поддержке Антония
пропагандистский прием, призванный примирить восточ¬
ные и западные провинции империи*^.Однако когда начинаешь анализировать этот эпизод бо¬
лее тщательно, оказывается, что его значение сильно пре¬
увеличивается. Дион пишет, что претензии Калигулы на
родство не с Октавианом, а с Антонием были не более чем
предлогом. Судя по всему, у императора имелись причины
проявлять строгость к консулам, во всяком случае, он не¬
однократно выражал свое недовольство ими в разговорах с
друзьями, и если бы они не отпраздновали годовщины
победы при Акции, то в качестве повода для их отстране-370
ния было бы использовано это обстоятельство. Цинизм
Диона находит подтверждение в недавно обнаруженном
фрагменте Арвальских хроник, из которого следует, что в38	году Калигула действительно совершил жертвоприно¬
шение в храме Августа 1 августа — как часть церемониа¬
ла, установленного еще в 30 году до н.э. в ознаменование
окончательного поражения Антония.Никаких нумизматических или эпиграфических свиде¬
тельств, позволяющих судить об особом почтении Калигу¬
лы к памяти Антония, не существует. Естественно, на про¬
тяжении нескольких месяцев после отстранения консулов
никакой сентиментальности в отношении Антония со сто¬
роны Калигулы не отмечалось, он даже продал на аукцио¬
не кое-что из его собственности, захваченной в качестве
трофея Октавианом^®.Из Арвальских хроник можно заключить, что при Ка¬
лигуле регулярно отмечались годовщины Августа, Ливии,
Тиберия и Антонии. День рождения Антония приходился
на 14 января. Хроники Арвальского братства за первые
месяцы 38 года сохранились, и из них однозначно видно,
что день рождения Антония не праздновался, во всяком
случае, в том году.Кроме того, Светоний свидетельствует, что преемник
Калигулы Клавдий чтил Марка Антония и даже специаль¬
но настаивал на особо почетном праздновании дня рожде¬
ния своего отца Друза именно потому, что он совпадал с
днем рождения Антония. Преподносится это Светонием
как некое новшество, из чего можно заключить, что при
Калигуле подобных почестей не было*^. Точно так же Све¬
тоний уверяет, что Калигула относился к своему дядюшке
Клавдию не иначе как к посмешищу {ludibrium), однако
это утверждение тоже опровергается фактами: при нем
Клавдий впервые получил консульское звание и вошел в
сенат, ему также было выделено специальное зрительское
место на играх.Трудно также дать какое-то объяснение утверждению
Светония, будто бы Калигула в каком-то письме обвинил
Ливию в безродстве, дескать, ее дед — Авфидий Лур-
кон — был в Фундах всего-навсего чиновником местного
уровня. Светоний в ответ замечает, что на самом деле
Луркон занимал высокие должности в Риме. Однако до¬371
шедшие до нас надписи говорят о полной неразберихе в
тексте Светония: дедом Ливии был некий Марк Альфидий
из Маррувия*®.Существует также традиция рисовать Калигулу одер¬
жимым восточными идеями и обычаями. В этом отноше¬
нии воображение исследователей разыгрывается особенно
бурно, и порой рождаются такие немыслимые гипотезы,
каких и сам Калигула не сумел был придумать. Что каса¬
ется корней его предполагаемого пристрастия, то тут ис¬
точники расходятся. Так, Луган даже высказывает предпо¬
ложение, что Калигула был маздейцем и готовился к буду¬
щему путешествию с солнцем, для чего и предпринял реп¬
етицию в Байях. Маздейцы приносили жертвы солнцу, и
избранный для этой цели конь Калигулы, дескать, содер¬
жался с особым почтением, чтобы в будущем исполнить
свое пpeднaзнaчeниe^^.Современные исследователи, однако, в большинстве
усматривают истоки пристрастия Калигулы ко всему вос¬
точному в Египте, причем надо признать, что многие из
приводимых примеров его чрезмерного якобы интереса к
Египту оказываются значительно раздутыми. Например,
Гаже пишет, что первым днем египетского календаря был
Тот, то есть 30 августа, канун дня рождения Калигулы. Из
этого делается вывод, что Калигула пронес это осознание
своей связи с Египтом через всю жизнь, о чем, дескать, го¬
ворит и наказание консулов в 39 году за празднование
победы при Акции, поскольку годовщина почти совпадала
с Тотом. Ламбрехтс высказывает предположение, будто
нелюбовь Калигулы к Гомеру могла быть результатом то¬
го, что версия поэта в отношении Елены не совпадала с
египетской традицией, исходя из которой она никогда не
была в Трое, а все время оставалась в Египте.Наиболее полно, однако, эта тема отражена у Кебер-
ляйна, который настаивает, что на всем протяжении свое¬
го правления ^ главным руководящим принципом для Кали¬
гулы оставалась приверженность к религиозным и полити¬
ческим традициям Египта^®. Отсюда вывод: амнистия,
ознаменовавшая начало правления, была объявлена в по¬
дражание фараонам, отъезд Калигулы из Рима предпринят
по образу и подобию отъезда Исиды после смерти Осири¬372
са, а когда Калигула собирал прах матери, то следовал
примеру Исиды, собиравшей останки Осириса.В качестве доказательства его пристрастия ко всему
египетскому наиболее часто приводится пример его инце¬
ста с Друзиллой. Нас уверяют, что это — тоже подража¬
ние фараонам, которые, для чистоты священной царской
крови, разрешали браки между отпрысками королевских
династий^*. Тем не менее, даже если отбросить в сторону
скептицизм, с коим следует относиться к историям о кро¬
восмешении Калигулы вообще, возникают еще два серьез¬
ных возражения. Во-первых, изначально речь в источни¬
ках шла о том, что Калигула забавлялся с Друзиллой в до¬
ме Антонии, то есть задолго до того, как замаячила перс¬
пектива верховной власти. Кроме того, стремление к чис¬
тоте императорской крови плохо увязывается с двумя бра¬
ками Друзиллы и четырьмя — самого Калигулы.На самом деле внимания заслуживает единственное
имеющееся в источниках прямое свидетельство египет¬
ских пристрастий Калигулы — это его намерение перенес¬
ти столицу в Александрию. И все же и этот пример не мо¬
жет считаться убедительным. Филон пишет о нем только
как о слухе, а Светоний вообще не уверен, планировался
ли перенос столицы в Александрию или в город Антий в
Италии. В любом случае Александрия в глазах римлян бы¬
ла образчиком восточной коррупции, а обвиняя Калигулу
в намерении перенести туда столицу империи, можно бы¬
ло легко его дискредитирвать. Подобное обвинение выдви¬
галось и против Цезаря и Марка Антония^^.Широко распространено мнение, что Калигула был по¬
следователем культа Исиды. Главным свидетельством в
пользу такого суждения служит утверждение Иосифа
Флавия, что он был посвящен в таинства некоторых мис¬
терий и любил наряжаться в женское платье и парик, яко¬
бы изображая жреца культа Исиды в длинной робе^^. Вы¬
сказывается также предположение, что ему принадлежала
инициатива строительства на Марсовом поле храма Иси¬
ды, которое было завершено к 65 году. Во всяком случае,
поэт Лукан в 65 году упоминает о стоящем там храме
Исиды, однако приписывать его сооружение Калигуле так
же безосновательно, как утверждать, будто Август и Тибе¬рий испытывали отвращение к египетским верованиям^^373
Ключ к разгадке может содержаться в дате празднова¬
ния в Риме фестиваля Исиды. Календарь Филокала IV ве¬
ка свидетельствует о том, что праздник Исиды начинался
в Риме 28 октября. Его египетский прототип выпадал на
17-й день месяца хатхир. Филокал, судя по всему, устано¬
вил римскую дату исходя из «старого», до юлианского ка¬
лендаря, который продолжал существовать в Египте на¬
равне с реформированной юлианской версией. В этом ка¬
лендаре нет високосных лет, и поэтому каждые 4 года да¬
ты передвигаются на один день относительно юлианского.
Получается, что в 40—43 годах 17 хатхира выпадало на
28 октября. Таким образом, если введение в Риме празд¬
ника в честь Исиды совпадет со строительством храма в ее
честь (хотя уверенности в том нет), то дата его возведения
может с таким же успехом приходиться на эпоху Клавдия,
как и на правление Калигулы^^.Известны также случаи ошибочной трактовки археоло¬
гических данных. Многие исследователи считают, что
предположительно часовня Исиды (так называемая Aula
Isiaca), вошедшая впоследствии в дворцовый комплекс
Флавия на Палатинском холме, была заложена Калигулой,
поскольку он проявлял особый интерес к культу этой еги¬
петской богини. Она представляет собой длинное помеш.е-
ние апсидного типа, стены которого расписаны символиче¬
скими египетскими мотивами, часто трактуемыми как
изображение Исиды или одной из ее жриц^^. К разочарова¬
нию апологетов этой теории, последние исследования по¬
казали, что эти росписи создавались по меньшей мере на
пятьдесят лет раньше правления Калигулы, а к тому же
совершенно не доказано, что они связаны с культом Иси-
ды^^ Иными словами, они не имеют никакого отношения к
пристрастию Калигулы к Исиде и египетской цивилизации
в целом.Конечно, было бы глупо отрицать возможность интере¬
са Калигулы к культуре и цивилизации Египта. Достовер¬
но известно, что в день своей гибели он готовился принять
участие в постановке pervigilium, содержащей мистиче¬
ские сцены из жизни загробного мира с участием египтян
и эфиопов2®. Но римляне вообще питали любовь ко всему
египетскому, и это наглядно видно в искусстве и архитек¬
туре Рима начиная с Октавиана. Незадолго до 12 года до374
н.э. была сооружена знаменитая гробница Гая Цестия в
форме пирамиды, а Октавиан возводил обелиски в египет¬
ском стиле повсюду: наиболее известные из них — стоя¬
щий при входе в его собственный мавзолей и являющийся
составной частью композиции солнечных часов на Марсо¬
вом поле.Свое очарование египетская культура сохраняла для
римлян на протяжении всего столетия. Плиний Старший
пишет о существовавшем в его время всеобщем увлечении
египетскими украшениями: «Ныне даже мужчины стали
носить на пальцах Гарпократа и фигурки египетских бо-
жеств»^^. Нет никаких оснований думать, что Калигула в
этом отношении чем-то отличался от своих сограждан, од¬
нако нет и никаких указаний на то, что его пристрастие
или непристрастие ко всему египетскому приобрело фор¬
му навязчивой идеи. Конечно, и Клавдий не избежал этого
увлечения, и мы не можем допустить мысли, что преемник
Калигулы мог бы противиться возрождению культа Исиды
или строительству ее храма на Марсовом поле. Знамени¬
тая Mensa Isiaca — бронзовая дощечка с серебряной инк¬
рустацией с изображением фигур богов и имитацией
иероглифов — была предположительно изготовлена для
римского святилища, а датировка ее относится к правле¬
нию Клавдия, чье имя присутствует на ней в картуше^®.Существует также мнение, что Калигула должен был
быть особенно восприимчив к идеям восточной тирании в
силу того, что он много времени провел в доме своей баб¬
ки Антонии и в детстве много общался с вассальными пра¬
вителями восточных земель^^ Антония, несомненно, вну¬
шила ему мысль о важном значении восточных царств для
благополучия всей империи, и это могло отразиться на его
воззрениях, когда он стал императором. Но она, пожалуй,
была самой разумной и ответственной из всех Юлиев и
Клавдиев и едва ли стала бы забивать юную голову внука
опасными идеями восточного деспотизма. Клавдий куда
дольше Калигулы прожил под одной крышей с Антонией
и, конечно, испытывал то же влияние, однако это не поме¬
шало ему оставаться в здравом уме.Несмотря на утверждение Светония, Калигуле не ну¬
жен был прецедент превращения принципата в монархию.
Не нуждался он и в таких учителях тирании, как Ирод Аг-375
риппа и Антиох. Сенат, который в 37 году наделил его не¬
ограниченной властью, уже вручил в его юные руки все
возможные полномочия, о которых только может мечтать
тиран. Нет сомнения, что со временем Калигула стал ис¬
пытывать все большее влияние со стороны своих друзей с
эллинизированного Востока, чем, возможно, и объясня¬
лось его увлечение экзотическими нарядами. Вполне воз¬
можно, что вассальные царьки восточных земель могли
подсказать ему стиль единоличного правления. Стремле¬
ние следовать ему было уже целиком его собственным ре¬
шением, которому, впрочем, способствовал раболепствую¬
щий ceнaт^^.По сути дела, в отношениях с восточными правителями
Калигула достиг больших успехов, и именно в восточных
провинциях империи он сумел наиболее созидательным
образом приложить свои единоличные полномочия. Судя
по всему, Калигула более всего заботился о сохранении
стабильности в этой части империи, а не о расширении
римских владений (этого легче было достичь на севере).
Вассальные восточные князьки вполне подходили для этой
цели.Назначения, которые делал Калигула, носили очень
личный, но не фамильярный характер. Даже такой близ¬
кий друг Калигулы, каким был Агриппа, являвшийся наи¬
более умелым правителем, в отношениях с императором
старался знать свое место. Светоний рассказывает, как за¬
езжие князья после трапезы с Калигулой повели себя не¬
сколько вольно — так, обед проходил среди равных, и Ка¬
лигула не замедлил упрекнуть их строчкой из Гомера:
«...Единый да будет властитель. Царь да будет единый!»^^.Помимо личных соображений, при выборе кандидатуры
на управление тем или иным вассальным царством он
обычно отдавал предпочтение тем, кто был готов верно
служить Риму^^. Среди его назначенцев был некий Соэм,
правитель Итуреи (возможно, родственник того Соэма, ко¬
торый в первый год правления Нерона вступил на трон
Эмесы). Сын Гепайпириса Митридат при Калигуле был
утвержден на троне Боспорского царства и верно стерег
интересы римского императора^^. Антиох — правитель
Коммагены — получил назад преобразованное еще при
Германике в провинцию империи, а заодно и территорию376
Киликии.^® Он собрал со своего царства налогов и других
накопившихся за двадцать лет со времени смерти его отца
сборов на 100 миллионов сестерциев и к 69 г. н.э. стал са¬
мым богатым из вассальных правителей^^.Антиох и Агриппа в сознании многих римлян были «на¬
ставниками Калигулы в тирании». К сожалению, источни¬
ки умалчивают о ранних взаимоотношениях Антиоха с Ка¬
лигулой, однако они должны были быть дружны, посколь¬
ку, как и Агриппа, Антиох в числе первых получил из рук
нового императора знаки особого расположения. Связи
Антиоха с Агриппой, а также факт его присутствия в Гал¬
лии позволяют сделать вывод о его особо близкой дружбе
с императором. Не исключено, что в честь своего друга он
заложил город в Кетии, назвал который Германикополис^®.Какое большое значение имели личные связи, наглядно
иллюстрирует судьба трех сыновей убитого царя Фракии
Котиса: после смерти отца они были отправлены в Рим,
где стали друзьями Калигулы и, по-видимому, вообш.е рос¬
ли в доме Антонии. Спустя восемнадцать лет, через год
после прихода Калигулы к власти, молодым принцам были
пожалованы вассальные владения, намного превосходящие
полагавшиеся им по наследству фракийские земли. Их
вступление в правление было ознаменовано великолепной
торжественной церемонией в Римском форуме.Рометакл
получил в единоличное правление всю отцовскую Фракию;
Полемону II, внуку Полемона I, достались «владения пред¬
ков» в Понте, а Котис стал правителем Малой Армении,
которая некогда тоже принадлежала его деду Полемону;
позже, как загадочно замечает Дион, он получил вдобавок
и Арабию. Подробностей об их правлении мы не знаем, од¬
нако при Калигуле никаких кризисных ситуаций в их цар¬
ствах не отмечалось. В любом случае, Полемон проявил
себя как один из наиболее лояльных и жизнеспособных
вассальных правителей, поскольку оставался на своем ме¬
сте вплоть до правления Нерона, когда он оказал помош,ь
Корбулону в его парфянских войнах. Своего королевства
он лишился в 64—65 годах, когда Нерон присоединил его
к римским владениям.В обустройстве восточных провинций империи Калигу¬
ла на самом деле проявил себя как талантливый админист¬
ратор, умеющий подбирать компетентных подчиненных.377
Особенно выделяются в общем ряду назначенные легата¬
ми Петроний и Гальба. Хорошими примерами являются и
восточные князья, многие из которых были личными дру¬
зьями императора и в то же время имели прочные связи
со своими старыми царствами благодаря родственным
узам, порой — в результате династийных браков. Нет со¬
мнения, что подобный статус-кво устраивал и Клавдия,
вот почему он не стремился менять никого из назначен¬
ных Калигулой правителей.Очевидно, что Калигула живо интересовался делами
империи за пределами Апеннин, хотя его правление было
слишком кратким, чтобы делать далеко идущие выводы.
Его поездка в Галлию была первым посещением этих про¬
винций, предпринятым римским императором за пятьдесят
лет. Расширяя всадническое сословие, он всячески настаи¬
вал на том, чтобы кандидатов набирали из всех областей
империи. Широкомасштабное предоставление гражданства
жителям провинций, начавшись при Юлии Цезаре, во вре¬
мена Тиберия практически сошло на нет, однако к момен¬
ту прихода к власти Клавдия оно было возобновлено, при
этом есть определенные указания на то, что этот процесс
оживился при Калигуле, которого явно беспокоила проб¬
лема ложных претензий на гражданство^®.Филон цитирует письмо Ирода Агриппы, в котором тот
отмечает, что Калигула даровал права гражданства одному
городу, находящемуся во владении кого-то из его друзей.
Вполне вероятно, что речь идет о Вене, входившей в со¬
став Нарбонской Галлии — родном городе Валерия Азиа-
тика; в этом городе статуи Калигулы сооружались еще до
его прихода к власти. Примерно в 48 году в статусе города
произошли изменения — он получил статус колонии со
всеми привилегиями полного гражданства. Однако следует
признать, что, хотя в общем и целом означенные переме¬
ны принято относить на счет Калигулы, это вполне могло
быть сделано и Клавдием^^ Во всяком случае, не вызывает
сомнения, что в Галлии к Калигуле испытывали благогове¬
ние, раз готовы были платить по 200 тысяч сестерциев за
право с ним отобедать. Кроме того, по мнению Вильриха,
закрытие во времена Калигулы испанских монетных дво¬
ров могло быть осуществлено в рамках объединения и
централизации империи, выразившегося, в данном случае,378
в стремлении создать единую денежную систему, по край¬
ней мере в западных районах^^Представляется весьма вероятным, что именно при Ка¬
лигуле некоторые военные районы империи были преобра¬
зованы в провинции. Альпийский район Ретия, в котором
при Тиберии было дислоцировано одно воинское подразде¬
ление под командованием военного префекта, был объеди¬
нен с Апеннинскими Альпами под началом гражданского
прокуратора. Первым на эту должность был назначен
Квинтий Септиций Пика, который занимал ее при Калигу¬
ле и потом при Клавдии. Такое же устройство было приме¬
нено в отношении гористого района на юг от Дуная — Но¬
рика, где, по данным исследований Г.-Г.Пфлаума, первым
прокуратором при Калигуле был Авл Требоний"*^.В самом же Риме наиболее уязвимым местом Калигулы
как администратора следует признать финансовые дела.
Однако, когда речь заходит о финансовой политике любо¬
го из Юлиев и Клавдиев, определить ее достаточно слож¬
но, поскольку трудно разделить доходы императора как
главы государства и как частного лица. Ко временам позд¬
ней империи фонд императора был чем-то вроде государст¬
венной казны. В первые же два столетия империи это по¬
нятие могло обозначать государственные фонды, находя¬
щиеся под контролем императора, но чаще, похоже, подра¬
зумевались личные средства принцепса^. В силу такого
частичного, а порой и полного совпадения персональных и
общественных денежных средств, едва ли стоит удивлять¬
ся тому, что императоры не слишком утруждали себя бух¬
галтерией.Октавиан лишь в двух случаях представлял балансо¬
вые ведомости {rationes) — всякий раз, когда чувствовал,
что находится при смерти. Первый такой случай произо¬
шел во время его тяжелой болезни в 23 году до н.э., а вто¬
рой — непосредственно перед кончиной. Тиберий, похоже,
лишь однажды представлял сенату отчет о состоянии фи¬
нансов, это было в 33 году.Калигула, придя к власти, возобновил было эту практи¬
ку, чем вызвал хвалебную реакцию, однако указаний на
то, что он продолжал ее и в последующие годы, нет^^.
Представленный им в 37 году финансовый отчет показы¬
вал значительное превышение доходов над расходами, ко-379
торое Светоний оценивает в 2 миллиарда 700 миллионов
сестерциев, а Дион — в 2,3 или 3,3 миллиарда^®. И
опять-таки неясно, что именно означают эти цифры, а раз¬
ночтения вполне могут являться следствием недостаточ¬
ной четкости в определении понятия «императорская каз¬
на». В одном оба источника сходятся: что Калигула не ис¬
пытывал затруднений в проматывании наследства, в чем
его верным последователем предстояло стать Нерону^^.Некоторые из расходов Калигулы следует отнести на
счет его личной экстравагантности. Ясно, что огромные
средства уходили на предметы роскоши и всевозможные
дорогостоящие прихоти, даже если сделать поправку на
неизбежное преувеличение этого аспекта в античных ис¬
точниках. Он финансировал дорогостоящие строительные
программы, возводил шикарные виллы по всей Кампании.
Однажды, как нас уверяют, он закатил пир на десять
миллионов сестерциев — сумму, равную годовым поступ¬
лениям от налогов от трех провинций. Он также имел
привычку самым безответственным образом раздавать де¬
ньги. Конечно, у римских императоров вообще было заве¬
дено являть народу свою щедрость, но в разумных преде¬
лах. Как замечает Фергус Милляр, «осуществление импе¬
раторской власти требовало не только постоянно разда¬
вать дары, но и делать это в щедрой и величественной
манере». Некоторые из раздач Калигулы принадлежали
как раз к этой категории. Когда в октябре 38 года пожар
уничтожил большую часть района Эмилиана, он не толь¬
ко принял участие в руководстве тушением, но и возмес¬
тил погорельцам ущерб. То был поступок императора в
полном смысле слова!Однако имелись примеры и вовсе не «величественного»
обращения с казенными средствами. Он осыпал дарами
приятелей, актеров, гладиаторов и колесничих. Говорили,
что всем, кто играет с ним в мяч, он платит по 100 тысяч
сестерциев. Когда Луцию Цецилию предложили лишь 50
тысяч, тот возмутился: «Я разве играю одной рукой?» Не¬
много находилось таких, кто отказывался от щедрых воз¬
награждений. В источниках упоминается только один та¬
кой случай: когда Калигула попытался вручить Деметрию
Цинику 200 тысяч, философ ответил, что для того, чтобы
его подкупить, ему надо предложить все королевство^®.380
Справедливости ради скажем, что благополучное со¬
стояние финансов, полученное Калигулой в наследство от
Тиберия, было в значительной мере иллюзорным. Пресло¬
вутая скупость деда поставила Калигулу перед лицом
определенных обязательств: не были выплачены причита¬
ющиеся по наследству средства Ливии, оставались неза¬
вершенными несколько строительных проектов. Таким об¬
разом, приходится признать, что новый император сразу
оказался в больших долгах.По завещанию Тиберия народ получал в качестве де¬
нежной раздачи 45 миллионов сестерциев. Деньги были
выданы в ходе состоявшегося 12 июня конгиария {congia-
rium), каждый человек получил по 300 сестерциев. Вто¬
рой конгиарий был проведен 19 июля, когда в дополнение
было выдано еще по 240 сестерциев — в качестве компен¬
сации за пропущенные выплаты по случаю получения Ка¬
лигулой взрослой тоги. К этой сумме Калигула добавил по
60 сестерциев «процентов», так что каждому опять доста¬
лось 300 сестерицев^^. Выплаты получили и преторианцы,
городские когорты (что-то вроде городской полиции), виги-
лы (пожарные) и легионеры. Проводились и более мелкие
раздачи денег, например, в честь дев-весталок и в честь
Клавдия (в последнем случае был роздан миллион).Однако Калигула не остановился и на этом. Завещание
Ливии не было исполнено Тиберием, и этим занялся но¬
вый император. По-видимому, наследство было немалень¬
ким: так, известно, что будущий император Гальба разбо¬
гател именно благодаря наследству Ливии^.Такая передача в руки граждан больших наличных
средств должна была сыграть для экономики роль оживля¬
ющего фактора. Похоже, что намек на него содержится в
совершенно неожиданном на первый взгляд, источнике —
«Сатириконе» Петрония. Первым шагом на пути к богатст¬
ву известного персонажа Петрония, Тримальхиона, стало
приобретение пяти старых барж, которые он наполнил ви¬
ном и продал в Риме с баснословной выгодой, поскольку в
те времена «вино ценилось наравне с золотом». Конечно,
Тримальхион — персонаж вымышленный, но он действует
в определенных исторических обстоятельствах, и начало
его столь удачной карьеры приходится как раз на конец
30-х годов. Подскок цен на вино позволяет предположить381
излишек наличных денег в обороте, сопровождавшийся ро¬
стом спроса на предметы роскоши. Все это хорошо вписы¬
вается в ситуацию первых месяцев правления Калигулы.
Неудивительно, что начало его правления было отмечено
атмосферой всеобщего благоденствия^^Новым толчком к развитию экономики должна была
стать отмена в 38 году налога на продажи. Вплоть до 284
года, то есть до эпохи Диоклетиана, прямые налоги взыс¬
кивались только в провинциях, а население италийских
районов платило лишь косвенные. Самой существенной
экономической мерой при Октавиане стало введение
1-процентного налога на продажи (centesima rerum venali-
ит), предпринятое для пополнения военной казны {Aerari^
ит Militare). Тиберий испытывал сильное давление в на¬
правлении отмены этого налога, и когда после присоедине¬
ния к империи Каппадокии в 17 году оттуда потоком хлы¬
нули поступления, смог снизить налог на продажи до 0,5
процента. Однако соображения финансовой необходимо¬
сти вынудили его в 31 году вернуться к прежней ставке
налога. При Калигуле, в 38 году, как свидетельствует Ди¬
он, этот налог был отменен совсем^^.Безрассудное расточительство, вкупе с сокращением
налоговых поступлений, неизбежно рано или поздно дол¬
жно было тяжким бременем лечь на казну. Дион считает,
что свое огромное наследство Калигула растратил уже ко
второму году правления, а формирование в 39 году двух
новых легионов потребовало дополнительно огромных рас¬
ходов.К сожалению, у нас нет четкого представления о том, в
каком взаимодействии находились «финансовая политика»
государства и чеканка денег. В целом при Калигуле доро¬
гих монет — из благородных металлов — выпускалось от¬
носительно немного, однако большая их часть приходится
на первый год его правления — по-видимому, «печатный
станок» работал для выплат наследства Ливии и Тиберия.
По непонятным для нас причинам среди монет, имеющих
датировку, нет относящихся ко второму году правления
(за исключением полденариев) ни золотых, ни медных. Их
чеканка возобновилась только в 39/40 году.Конечно, к концу своего правления Калигула ясно ви¬
дел, что постоянно находится в отчаянном поиске новых382
источников доходов.^^ Среди его финансовых проектов
есть исключительно странные. Плиний уверяет, что он на¬
шел способ делать золото из сернистого мышьяка, но в
столь малых количествах, что для экономики это было
каплей в море. Рассказывали также, что он открыл пуб¬
личный дом в своей палатинской резиденции, куда согнал
детей и жен из благородных семейств, и послал в город за¬
зывал, чтобы завлекали к нему всех без разбору — и ста¬
рых, и молодых. Отсутствие наличных денег у клиентов
нисколько его не смущало — он с готовностью предостав¬
лял кредит. Дион нехотя признает, что мера была доста¬
точно популярна^^.При каждом удобном случае Калигула устраивал аук¬
ционы. Он продавал таким образом гладиаторов после бо¬
ев, причем использовал подставных лиц, чтобы искусст¬
венно взвинчивать цены. Был случай, когда Апоний Сатур-
нин имел несчастье задремать во время такого торга, а,
проснувшись, обнаружил, что успел купить тринадцать
гладиаторов за девять миллионов.В Галлии Калигула распродал с аукциона имущество
своих сестер, сам при этом с жаром исполнял роль аукци¬
ониста, упрекал покупателей в скаредности, обвинял в
том, что они не стесняются быть богаче самого императо¬
ра, и притворно сокрушался, что простые люди могут об¬
ладать имуществом правителей. Он нахваливал свой то¬
вар, особо почеркивал богатую родословную продаваемого
имущества (это все были фамильные вещи). Рисуя его
причуды, античные авторы преследуют цель выставить Ка¬
лигулу в нелепом свете, однако забывают, что все это —
обычные приемы при проведении торгов. Добавим сюда,
что много лет спустя император Траян заслужил похвалу
за то, что распродал с аукциона кое-какое имущество, же¬
лая поправить дела казны^^.Были среди предпринимаемых Калигулой мер и более
ординарные и, пожалуй, более эффективные. Он, в частно¬
сти, возродил существовавшую при Октавиане традицию
принимать новогодние подарки и пожертвования от част¬
ных лиц. Такие дары делались даже в его отсутствие — во
время военной кампании в Галлию они складывались у его
пустующего трона.Будучи в Риме, он вставал у входа во дворец и собирал383
деньги в складки тоги, после чего, как пишет Светоний,
шел к себе и катался по усыпанному деньгами полу. Он
также был закоренелый охотник до чужого наследства, за
что источники дружно его поносят, хотя его предшествен¬
нику Тиберию почти все богатые люди тоже оставляли
что-либо в наследство — тот также прибирал все без раз¬
бора. Если верить источникам, Калигула значительно рас¬
ширил эту практику: ему оставляли имущество и средства
по наследству в массовом порядке, главным образом —
вынужденно, в результате запугивания. Светоний даже по¬
дозревает, что, дабы ускорить дело, Калигула подсылал та¬
ким людям отравленные лакомства, а если кто-либо пере¬
думывал и вычеркивал его из своего завещения, он все за¬
вещание объявлял недействительным^®.На самом деле поименно известно только два таких
случая. Светоний пишет, что Калигула получил в наслед¬
ство имущество своего зятя — Домиция Агенобарба, хотя
формально он числился в завещании сонаследником со
своим племянником Нероном. Тот, по всей вероятности,
получил лишь третью часть, но Клавдий впоследствии вос¬
становил справедливость^^. Кроме того, Калигула получил
наследство от своего дальнего родственника Секста Пом¬
пея, богатого человека, владевшего землей в Кампании, на
Сицилии и в Македонии, а также домом в Риме недалеко
от форума^®. Согласно версии Сенеки, Калигула отобрал у
Помпея дом и пригласил его жить во дворец, а там уморил
голодом, после чего, впрочем, устроил ему пышные похо¬
роны.Надо отметить, что со стороны Помпея было бы вполне
естественно завещать свое имущество императору, поско¬
льку они состояли в родстве, а к тому же в свое время он
был дружен с Германиком. К описываемому моменту это
должен был быть уже человек весьма преклонного возрас¬
та, а развлечения, коими потчевал его Калигула, и устроен¬
ные со всеми государственными почестями похороны за¬
ставляют усомниться в версии Сенеки о голодной cмepти^^.Наконец, в источниках идет речь о том, что Калигула
прибирал к рукам собственность осужденных {Ьопа cadu-
са)^. Однако прецеденты тому имелись во времена Окта-
виана и Тиберия, и в поведении Калигулы в подобной си¬
туации не было ничего необычного®^ На самом деле ти¬384
пичное для античных авторов обвинение на этот счет
вступает в противоречие со свидетельством Филона о деле
Флакка, осужденного египетского наместника. Флакк
имел богатую коллекцию произведений искусства, роскош¬
ную обстановку, посуду, ковры, дорогих рабов, и все это
привлекло внимание императора. Филон пишет, что это
был единственный случай, когда Калигула конфисковал
имущество осужденного, хотя и тут он отписал какую-то
незначительную часть в казну, дабы соблюсти хоть види¬
мость законности®^.Были в его методах присвоения чужого наследства и
такие, которые не имели прецедента. Дион пишет, что се¬
нат издал указ, по которому всякий, кто завещал свое
имущество или часть его Тиберию, но пережил его, обязан
был переписать завещание на Калигулу®^. Это обстоятель¬
ство имеет важное значение в плане развития концепции
единоличного правителя — в том смысле, что переданное
ему имущество начинало рассматриваться не как личное,
а как собственность принципата, что стало нормой при
Антонине Пие®"*.Шаг в том же направлении представляло собой реше¬
ние считать недействительными те завещания старших
центурионов, где не были названы наследниками Тиберий
или Калигула. Одним из законодательных принципов на¬
следования при Юлиях и Клавдиях был officium pietatis,
то есть соблюдение справедливости завещателя по отно¬
шению к членам его семьи. Завещание, в котором не учи¬
тывались интересы родственников, могло быть оспорено
путем querela inofficiosi testamenti. Похоже, Калигула
рассматривал императора как человека, который принял
на себя обязанности по отношению к государству в целом
и потому вправе ожидать наследства по справедливости
{pietasY^. Новые правила наследования могли и не оказать
существенного влияния на финансовое положение госу¬
дарства, но имели важное значение с точки зрения даль¬
нейшей эволюции принципата.Пожалуй, наиболее новаторской мерой, предпринятой
Калигулой, было введение ряда прямых налогов, прежде
Риму незнакомых. Светоний и Дион (в главе, посвящен¬
ной событиям 40 года) пишут о насаждении позорного, с
их точки зрения, метода сбора поступлений в казну: Кали¬385
гула обложил налогами на продажу съестного, изделия ре¬
месленников, владение и приобретение рабов. Все прода¬
ваемые в городе продукты облагались твердой пошлиной, с
продаж взимались 2,5 процента (quadrigesima), носиль¬
щики платили восьмую часть дневного заработка (octava),
а с проституток (по-видимому, каждый месяц) брали цену
одного сношения; во избежание уклонений от этих нало¬
гов такую же сумму взыскивали со всех, кто ранее зани¬
мался блудом или сводничеством, даже если они уже всту¬
пали в законный брак. Иосиф Флавий утверждает, что при
всем том доходы от этих налогов не были так уж велики,
и к концу правления Калигуле пришлось удвоить налого¬
вые ставки®®.Жители италийских районов империи на протяжении
долгого времени были в некотором роде защищены от су¬
ровой финансовой действительности, и освобождение их
от прямых налогов ставило их в неоправданно привилеги¬
рованное положение по отношению к жителям других ко¬
лоний. Политика Калигулы до некоторой степени способ¬
ствовала восстановлению равновесия. Конечно, предпри¬
нятые им меры не могли быть популярны и по сути дела
оказались единственным нововведением, которое вызвало
серьезное недовольство простых людей — наблюдались
даже взрывы массового протеста на играх, когда подава¬
лись петиции об отмене новых налогов.Источники рисуют Калигулу безрассудным мотом, при¬
ведшим государство на грань финансового краха и пытав¬
шегося спасти положение усугублением налогового бреме¬
ни. Реальная ситуация выглядела совсем иначе. Придя к
власти, Клавдий обнаружил, что при всей экстравагантно¬
сти его предшественника, казна в полном порядке. Посте¬
пенно он смог отменить многие налоги и даже вернуть
кое-какие из изъятых денег, при том, что не отказывал се¬
бе в дорогих строительных проектах типа сооружения но¬
вого порта в Остии. Да и сами введенные Калигулой нало¬
ги не были столь уж бессовестными, во всяком случае,
один из них просуществовал много веков: известно, что
Север Александр употребил поступления от налога на про¬
ституцию на строительство новых зданий в Риме®^.Пожалуй, легче всего судить о соответствии Калигулы
его высокой должности на примере его взаимоотношений386
с подданными. Возвращаясь в начале 40 года из герман¬
ской военной кампании, он издал прокламацию, в которой
объявил, что едет назад только для тех, кто желает его
возвращения, то есть для всадников и простого народа, по¬
скольку римским сенаторам более не является ни прин-
цепсом, ни соотечественником. Это очень важное заявле¬
ние, оно показывает не только враждебный настрой Кали¬
гулы к сенату, но и его социальную опору. Гораздо труд¬
нее судить о том, был ли у него четкий план привлечения
в союзники простых граждан и всаднического сословия в
борьбе с сенатом®®.Калигула вступил на престол всеобщим любимцем —
Светоний пишет о «всеобщем обожании соотечественни¬
ков» {immensus civium amor). Похоже, что у простых лю¬
дей он пользовался популярностью до последнего часа, и
реакция народа на его смерть, судя по всему, повергала
античных авторов в некоторое замешательство. Не было и
намека на то ликование, с каким было встречено известие
о кончине Тиберия — Светоний пытается объяснить это
тем, что люди, дескать, не хотели верить в случившееся, а
считали, что Калигула специально распустил слух о своей
смерти, дабы проверить их верноподданнические чувства.Более честным представляется свидетельство Иосифа
Флавия, когда он признает, что сообщение об убийстве по¬
вергло публику в театре в шок. Он, правда, добавляет, что
большинство зрителей представляли глупые женщины, де¬
ти и рабы, которые слабо понимали, что происходит. Од¬
нако такого же простого объяснения тому, что заставило
собраться у форума разгневанные толпы горожан с требо¬
ванием надлежащего расследования убийства, у него нет.
Явец высказывает точку зрения, что горожане видели в
Калигуле союзника по своего рода классовой борьбе, и
развенчание нобилей уже могло подвигнуть массы на вы¬
ступление. Это утверждение, однако, не находит подтвер¬
ждения в источниках. Иосиф тем не менее признает, что
народ видел в императоре узду для сенатского сословия,
боровшегося за восстановление прежних привилегий®^.У здравомыслящих нобилей поведение Калигулы вызы¬
вало негодование, однако массового недовольства по этому
поводу не наблюдалось, и его вольности, как признает Ди¬
он, вполне снисходительно воспринимались народом. Нет387
сомнения, что в сознании многих они противопоставля¬
лись жесткости и аскетизму времен Тиберия. К тому же
многие из предпринятых Калигулой шагов явно были на¬
правлены на завоевание народной любви. Так, празднова¬
ние сатурналий, прежде проходившее в течение трех дней,
теперь было расширено до большого празднества под на¬
званием Ювеналии. При этом было добавлено два дня, хо¬
тя впоследствии пятый день был по неизвестной причине
убран, но уже в 45 году Клавдий его вернул. Зрительские
места на играх стали бесплатными^®. Другой популярной
мерой было значительное снижение традиционных подно¬
шений по случаю сатурналий. Точное число заинтересо¬
ванных в этом лиц установить невозможно, но в Хрониках
(Res Gestae) за 2 год до н.э. называется 200 тысяч чело-
век^*.Калигула возобновил деятельность клубов (коллегий),
которые до этого были закрыты^^. Коллегии часто объеди¬
няли людей одной профессии или интересов, но их деяте¬
льность носила скорее общественный, нежели профессио¬
нальный характер. В эпоху республики они стали занима¬
ться и политикой, в результате чего Юлий Цезарь многие
из них запретил. Принятый в 7 году н.э. закон Lex Julia
предусматривал обязательное получение санкции импера¬
тора на деятельность любого такого клуба, и Тиберий
строжайшим образом его соблюдал. Послабление клубам
при Калигуле, конечно, было воспринято как еще одно
проявление общей либерализации жизни Рима, наблюдав¬
шейся в первые месяцы его правления.История о галльском сапожнике, который посмеялся
над Калигулой, но был прощен вследствие его бедняцкого
происхождения, позволяет сделать вывод о терпимости мо¬
лодого императора к низшим слоям вообще, да и Дион
признает, что он всегда конструктивно воспринимал пря¬
моту простых людей. Существует мнение, что Калигула за¬
таил злобу на простой народ после того, как какое-то
представление не вызвало подобающего, по его мнению,
энтузиазма публики, зато народ активно аплодировал ак¬
терам, которым император не симпатизировал, однако по¬
добное расхождение во взглядах могло скорее вызвать
кратковременную вспышку гнева, нежели глубокую и
устойчивую антипатию. Истории его жестокого обращения388
с простыми людьми можно считать вполне традиционным
моментом в описании «плохого» императора, к каким ис¬
точники всегда причисляли Калигулу и Нерона, всеми си¬
лами рисуя ненависть к ним всех слоев общества^^.Вместе с тем один эпизод явно имел реальные истоки.
В тех разделах своих трудов, где речь идет о событиях 40
года, Дион и Иосиф Флавий отмечают проявления массо¬
вого недовольства многочисленными введенными Калигу¬
лой налогами, в частности, возмущение народа во время
празднеств в цирке. Со времен Октавиана у римлян суще¬
ствовала традиция обращаться к императору в местах мас¬
совых зрелищ. Известно, что Тиберий, как правило, в та¬
ких случаях поддавался народному давлению. Однако в 32
году, когда в театре имели место акции протеста, вызван¬
ные повышением цен на хлеб, он поручил сенату и Консу¬
лам впредь самим разбираться с подобными манифестаци¬
ями.Похоже, что Калигула возродил практику подачи пети¬
ций императору, но источники утверждают, что в случае с
недовольством по поводу новых налогов он обошелся с на¬
родом чересчур жестоко — устроил облаву и расправился
с бунтовщиками. Дион и Иосиф Флавий пишут, что было
схвачено и казнено огромное число людей^^. Впрочем, же¬
стокость могла быть оправдана тем, что беспорядки приня¬
ли массовый характер и вышли из-под контроля, тем более
что рассказы о массовых казнях почти наверняка являют¬
ся сильным преувеличением.Одно из проведенных Калигулой мероприятий имело
символическое значение: он вернул народу отобранное се¬
натом конституционное право номинально контролировать
выборы. При республике магистраты избирались народны¬
ми собраниями (comitia). Юлий Цезарь, став диктатором,
ограничил их права: половина состава местных органов
власти стала избираться народными собраниями, а полови¬
на назначалась принцепсом. Исключение составляли кон¬
сульские должности.Октавиан Август в 27 году до н.э. возродил традицион¬
ную систему, но фактически до такой степени контролиро¬
вал весь процесс, что права ассамблей носили не более
чем номинальный характер. Тиберий ввел существенное
новшество — выборы теперь стали прерогативой сената, а389
народные собрания лишь утверждали их результаты — ве¬
роятнее всего, как дань традиции^^. Отмена и этой проце¬
дуры не вызвала серьезного протеста со стороны граждан,
к вящему удовольствию сената, избавленного от пустых
дебатов и лишних расходов. Ученые много спорят об ис¬
тинном характере этой реформы Тиберия, но в общем и
целом преследовались, видимо, две главные цели: все кан¬
дидатуры отныне должны были получать одобрение импе¬
ратора, а кроме того, принцепс мог активно продвигать
своих ставленников на высокие должности. Кроме того,
его прерогативой стало определение числа вакансий на
консульские и преторские должности на очередной год.Светоний и Дион (в разделе о 38 годе) пишут, что Ка¬
лигула отменил введенный Тиберием порядок и вернул на¬
роду право голоса на выборах. Конечно, эта мера была в
значительной мере символической, поскольку поручитель¬
ство (commendatio) и выдвижение кандидатур (nominatio)
оставалось в силе. В источниках упоминается только один
консул — Домиций Афер, избранный по новой системе в
начале сентября 39 года, и, по замечанию Диона, «народ
избрал Домиция консулом лишь теоретически, он же (т.е.
Калигула) — фактически».В конечном итоге даже эта, символическая, реформа
потерпела неудачу. Дион отмечает, что народ успел отвык¬
нуть от исполнения «обязанностей свободных граждан».
Обычно на вакантные должности выставлялось столько
кандидатур, сколько было мест, либо, если кандидатов
оказывалось больше, они заранее распределяли между со¬
бой должности. В конце концов Калигула был вынужден
вернуться к системе выборов должностных лиц сенатом, и
все вошло в накатанную еще при Тиберии колею. Явец по
этому поводу пишет, что едва ли народ стал держаться за
столь умозрительные права, которые не имели никакого
отношения к реальной действительности. В этом сужде¬
нии, конечно, есть доля истины, но подлинная причина
провала реформы наверняка заключалась во враждебном
отношении к ней сенаторов, заинтересованных в сохране¬
нии за собой возможности манипулировать числом канди¬
датов и расстановкой мест (с известным заранее итогом)^^.На более высоком уровне социальной лестницы стояло
всадническое сословие. Трудно точно определить характер390
взаимоотношений Калигулы с этим сословием, поскольку
не вполне ясен сам механизм вступления в него. Считает¬
ся, что существовал имущественный ценз в размере 400
тысяч сестерциев, кроме того, всадниками могли стать то¬
лько свободные от рождения граждане. Им давали казен¬
ного коня (equus publicus), которого, впрочем, император
мог и отобрать. Однако до сих пор не выяснено, достаточ¬
но ли было имущественного ценза либо всаднический ти¬
тул все же жаловал император. Литературные источники
на этот счет не вполне однозначны, а надписи достаточно
противоречивы^^.В установившемся при Октавиане социальном устрой¬
стве всадникам отводилась большая роль, и для сохране¬
ния единства этого сословия Август пользовался своими
квази-цензорскими полномочиями, проводя смотры, назна¬
чая новых владельцев лошадей либо отстраняя тех, кто
проявил бесчестье. Примером того, кто выдержал испыта¬
ние перед императором, был поэт Овидий^®. Октавиан так¬
же ввел четыре судейских должности специально для
всадников.Источники намекают на то, что Калигула был неспра¬
ведлив к всадникам. Дион по этому поводу высказывается
весьма туманно, однако пишет, что Калигула двадцать
шесть всадников отправил на смерть. Светоний, в свою
очередь, рассказывает о драке, в которой было раздавлено
свыше двадцати всадников и сколько-то женщин. Нет со¬
мнения, что речь идет об одном и том же эпизоде, в таком
случае гибель всадников следует считать случайной.В наиболее выразительном рассказе о жестокостях по
отношению к лицам этого сословия фигурирует всадник,
которому вырвали язык и бросили не съедение диким зве¬
рям. Эту историю явно надо списать на фантазию автора.
Многие другие свидетельства трений между Калигулой и
всадниками носят самый тривиальный характер. Напри¬
мер, утверждается, что Калигула раньше времени раздавал
бесплатные билеты в театр, с тем чтобы чернь занимала
места, отведенные всадникам. В другом случае рассказы¬
вается, что он прервал игру в кости и вышел, дабы конфи¬
сковать имущество двух проходивших мимо богатых всад¬
ников, после чего сразу же вернулся к игре, похваляясь
богатой добычей. Когда же какой-то всадник шумно вел391
себя на представлении, он якобы послал его в Маврита¬
нию с поручением типа «поди туда, не знаю куда», а когда
кто-то поднял шум во время выступления его любимца
пантомима Мнестера, Калигула лично высек провинивше¬
гося. Аналогичные нелепые истории рассказываются и про
Tибepия^^.На самом деле по некоторым признакам можно заклю¬
чить, что Калигула всячески демонстрировал всадническо¬
му сословию свое уважение. В самом начале его правле¬
ния всадникам было позволено присутствовать на заседа¬
нии сената, когда он произносил свою первую речь, при¬
глашали их и на последующие выступления императора на
судебных процессах. Именно всадникам доверили доста¬
вить останки Агриппины и Нерона к мавзолею Августа®^.Дион отмечает, что в последние годы правления Тибе¬
рия численность всаднического сословия суш.ественно со¬
кратилась и Калигула прилагал все усилия к его расшире¬
нию, набирая во всадники крепких мужчин по всей импе¬
рии®*. При этом он проводил смотры (recognitio), внимате¬
льно, но по справедливости штудировал списки кандида¬
тов, вычеркивал тех, кто был когда-то замечен в нечестно¬
сти или скандальном поведении (probra или ignimonia),
но незначительные проступки прощал®^. Возможно, эти
инспекции и послужили Иосифу Флавию основанием для
утверждения, будто Калигула вел полномасштабное на¬
ступление на всадников и всячески их унижал. Конечно,
обвинения в адрес Калигулы за нападки на верных сторон¬
ников театра и игр, какими были всадники, были лучшим
способом нарисовать его в черных красках®^.Сенатским постановлением 19 года н.э. было регламен¬
тировано поведение высших слоев общества, им, в частно¬
сти, запрещалось участвовать в представлениях. При Ка¬
лигуле, судя по всему, эти ограничения были отменены. И
Дион, и Светоний утверждают, что Калигула принуждал
всадников выступать в гладиаторских боях, а про одного
всадника Дион пишет, что его заставили биться в поедин¬
ке за то, что он якобы позволил себе проявить непочтение
к матери императора — Агриппине. В свете критики Кали¬
гулы в адрес всадников следует, пожалуй, считать эти вы¬
ступления добровольными, что подтверждается и дальней¬
шим поведением Клавдия. Он применил установленный392
порядок в полную силу, обязав всадников, которые при
Калигуле участвовали в боях, продолжить это занятие —
не потому, что ему нравилось, как они сражаются, а для
того, чтобы заставить их устыдиться своего прошлого по¬
ведения. Из этого можно заключить, что прежде всадники
выходили на арену по своей воле, и Калигулу, по-видимо¬
му, можно упрекнуть лишь в том, что он недостаточно же¬
стко претворял в жизнь решения сената*^.Утверждение новых всадников коллегией судей {decu-
riae) после отъезда Тиберия на Капри было фактически
предано забвению. Таких судейских коллегий было четыре
еще со времен Октавиана, Калигула же добавил к ним пя¬
тую, и судя по всему, недостатка в кандидатах не наблю¬
далось. Он всячески поощрял всадников, желавших стать
сенаторами, и некоторым, по утверждению Диона, разре¬
шал носить latus clavus (тогу с широкой полосой, пола¬
гавшуюся только сенаторам) еще до того, как они получа¬
ли официальный статус квесторов, служивший первой сту¬
пенькой в сенаторской карьере. Светоний пишет, что Ок-
тавиан разрешал сыновьям сенаторов носить сенаторскую
тогу сразу после взрослой тоги, но ничего не уточняет о
таких же привилегиях для всадников, а Дион в этой связи
замечает, что до Калигулы, кажется, сенаторскую тогу
было дозволено носить только сыновьям сенаторов®^.Шаг, предпринятый Калигулой, был чрезвычайно про¬
грессивен, и Дион признает, что он был воспринят с боль¬
шим одобрением. Однако о подлинном его значении уче¬
ные много спорят. Многие исследователи подчеркивают
неуверенный тон Диона в отношении Октавиана (это его
♦кажется») и утверждают, что отсутствие какого-либо упо¬
минания о всадниках в книге Светония об Октавиане Ав¬
густе не означает, что такой практики не было во времена
этого императора. Во всяком случае, почти с уверенно¬
стью можно сказать, что всаднику Веспасиану Тиберий по¬
жаловал сенаторскую тогу еще до получения им должнос¬
ти квестора®®. Возможно, при Тиберии карьера всадников
застопорилась, и сенаторскую тогу получали лишь едини¬
цы. Но независимо от того, была ли мера Калигулы нова¬
торской или же просто представляла собой осуществление
в полной мере давнего, но преданного забвению порядка,
она наглядно демонстрирует симпатию императора ко все¬1Ф-137	393
му всадническому сословию. После него обычной практи¬
кой стало получение всадниками сенаторской тоги еще до
соискания места в сенате.Правление Калигулы часто рассматривают как непре¬
станную битву между императором и сенатом, однако по¬
началу это было совсем не так. Став императором, Калигу¬
ла прилагал все усилия к взаимному согласию. Выступая в
первый раз в сенате в качестве императора, он, вполне в
октавиановской манере, пообещал сенаторам всяческое
взаимодействие. Он демонстрировал свое заинтересован¬
ное отношение даже к самым обыденным делам — позво¬
лил им сидеть на зрелищах на подушечках, а не на голой
скамье, защищать голову от солнца головными уборами.
Дабы сенаторы, жившие по всему Риму, могли своевре¬
менно добираться до палаты на экстренные заседания, он
заранее очерчивал им повестку следующего заседания. Не¬
сколько раз он лично присутствовал на сессиях®^Калигула проявлял глубокий интерес к регламенту ра¬
боты сената — в частности, к вопросу о порядке старшин¬
ства. Октавиан в основном применял систему, какая дей¬
ствовала еще во времена республики: сенаторы консуль¬
ского звания выступали в произвольной последовательно¬
сти, а остальные могли высказываться в порядке старшин¬
ства. При Тиберии тесть Калигулы Марк Юний Силан,
имевший консульское звание, всегда получал слово пер¬
вым — не из-за звания, а в силу личного авторитета. Ка¬
лигула же установил правило, что консулы могли выска¬
зываться в порядке старшинства, как и прочие члены сена¬
та®®. Важным последствием такого решения следует счи¬
тать тот факт, что в результате он сам получал право вы¬
сказаться только под конец заседания, обескураживая тех
сенаторов, которые хотели бы при принятии решения вос¬
пользоваться его примером. В конце списка оказался и его
дядюшка Клавдий, что дало основание Светонию обвинить
Калигулу в том, что он всегда давал Клавдию высказаться
в последнюю очередь®^.В первые месяцы правления Калигула ограничил прак¬
тику подачи апелляции императору на вердикты магистра¬
тов. Такая процедура, похоже, существовала еще при Ок-
тавиане, если исходить из того, что Дион пишет, что еще
в 30 году до н.э. император имел полномочия рассмотре¬394
ния таких апелляций. Светоний по этому поводу пишет,
что Октавиан делегировал это право городскому претору,
а в провинциях — должностным лицам консульского зва¬
ния. Хотя Калигула, похоже, отменил право обжалования
таких решений, в какой-то момент он возобновил практи¬
ку подачи апелляций: источники свидетельствуют, что в
уголовных делах сенату не принадлежало окончательное
решение и во многих случаях апелляции направлялись им-
ператору^®.Атмосфера сотрудничества в отношениях императора и
сената продержалась всего несколько месяцев. Уже к кон¬
цу 37 года Силан, являвшийся одним из наиболее уважае¬
мых членов сената, был принужден покончить с собой, и
его устранение можно рассматривать как первую провока¬
ция своего рода. Незначительное число сенаторов, в част¬
ности, Юлий Греции, отказались принимать участие в
травле Силана, но они остались в явном меньшинстве. Ка¬
лигула тем не менее, похоже, не встретил большого сопро¬
тивления, напротив, сенат в большинстве горячо его под¬
держал. Филон даже предполагает, что за эту акцию Кали¬
гула удостоился всевозможных почестей: «едва ли не весь
мир, в глубине души осуждая происходящее, тем не менее
осыпал Гая лестью и незаслуженными похвалами, лишь
усугубляя его тщеславие».В 37 году стоящие перед императором проблемы носи¬
ли по преимуществу внутриполитический характер, вклю¬
чая и дворцовые интриги во время его болезни. В 39 году
ситуация изменилась кардинальным образом: теперь оппо¬
зицию Калигуле составляли не только члены собственной
семьи, но и недовольные военачальники и сенаторы. Дабы
устранить угрозу заговора, Калигула избрал тактику изо¬
ляции своих политических противников и устрашения се¬
ната, так что каждый стал трястись прежде всего за себя
и усматривал личный интерес в том, чтобы открыто демон¬
стрировать свою лояльность. На какое-то время тактика
себя оправдала. Дион пишет о большом количестве судеб¬
ных процессов, проходивших в сенате в то время, как Ка¬
лигула находился на севере, и, судя по их результатам,
поддержка императору со стороны сенаторов была обеспе¬
чена.В последние месяцы его правления в сенате оставались
14*	395
люди, готовые предать тех немногих своих товарищей, кто
осмеливался поднять голос против единоличного правле¬
ния. Судьба Прокула, заколотого коллегами по палате, на¬
глядно показывает, насколько мало можно было доверять
друг другу в сенате. Свое деяние сенаторы подкрепили
тем, что сразу после расправы с Прокулом проголосовали
за проведение специальных торжеств в честь Калигулы.К заговорщикам Калигула был беспощаден. Источники
даже утверждают, что в этом плане он принимал меры без
разбору. Дион прямо называет его меры «чистой резней»^*.
Трудно, однако, принять версию о том, что казни соверша¬
лись направо и налево. Список жертв на самом деле очень
краток, и в каждом случае казнь оказывается подкреплена
реальными мотивами.Беспристрастный историк станет рассматривать приме¬
ры обращения Калигулы с конкретными сенаторами с точ¬
ки зрения мотивов. Уничтожая бумаги, относящиеся к су¬
дебному преследованию членов своей семьи, Калигула за¬
являл, что не держит зла на тех, кто участвовал в этом
преследовании. В общем и целом это были, конечно, сто¬
ронники Сеяна, так что неудивительно, что, произнося об¬
личительную речь в сенате в 39 году, Калигула в качестве
основного оскорбительного выражения использовал выра¬
жение «приспешники Сеяна». Логично предположить, что
начиная с 39 года Калигула станет последовательно избав¬
ляться ото всех, чьи имена были связаны с ненавистным
префектом^^. Источники, однако, не содержат тому под¬
тверждений.Допустим, Гетулик — вероломный военачальник гер¬
манских легионов — без сомнения входил в число сторон¬
ник Сеяна, а наместник Паннонии Кальвизий Сабин был в
числе пятерых осужденных в 32 году за умаление величия
после падения Сеяна и, по общему убеждению, также при¬
надлежал к группировке Сеяна. Казнь этих двух персона¬
жей в 39 году вполне можно истолковать как окончатель¬
ное сведение счетов.Вместе с тем известно, что из упомянутых пятерых
двое остались жить и даже процветали. Винициан стал
близким другом Лепида (а значит, по-видимому, и импера¬
тора) и в 38 году был введен в состав Арвальского братст¬
ва, став единственным человеком не из традиционно арва-396
льского рода, удостоенным этой чести за все правление
Калигулы. Вторым из злополучной пятерки был Гай Аппий
Силан, консул 28 года. В 39 году он являлся магистром
Арвальского братства, а приблизительно в 40 году стал на¬
местником Ближней Испании. Более того, в 39 году колле¬
гой Калигулы по консульству был Луций Апроний Цезиан,
зять заговорщика Гетулика. Это не помешало Апронию не
только получить консульскую должность, но и находиться
в ней весь срок, тогда как сам Калигула сложил с себя
консульские обязанности уже через 30 дней. Публий Пом-
поний Секунд, осужденный на тюремное заключение по
обвинению в связях с Сеяном, сразу после прихода Кали¬
гулы к власти был освобожден. А брат обвинителя по делу
брата Калигулы Друза — Кассий Лонгин — в 40/41 году
стал проконсулом Азии.На самом деле создается впечатление, что Калигула
вовсе не питал тяжелых чувств в адрес родственников и
знакомых тех, кто выступал против него или его семьи.
Например, Луций Аррунтий Камилл примерно в 40 году
был назначен наместником Далмации, и это при том, что
он являлся приемным сыном того самого Аррунтия, кото¬
рый был осужден за умаление величия при Тиберии и
предпочел покончить жизнь самоубийством, чем служить
при Калигуле. Сын заклятого врага Германика Луций Пи-
зон в момент прихода Калигулы к власти был Префектом
Рима и оставался на этой должности, пока не получил на¬
значение проконсулом Африки. А Публий Долабелла —
не то консул 10 года и в таком случае один из обвините¬
лей друга Агриппины Квинтилия Вара, не то сын обвини¬
теля, в числе прочих был введен в состав коллегии сали-
ев в 37 году.Кроме того, не будем забывать, что многие из видных
членов сената охотно сотрудничали с императором. Важно
отметить, что было много таких, кто вполне процветал при
Калигуле, но впоследствии пытался представить дело та¬
ким образом, будто бы лишь случай или собственная изоб¬
ретательность спасли их от императорского деспотизма и
жестокости. Так, считается, например, что Луций Вител-
лий был вызван из Парфии на расправу. Он же, дескать,
проявил выдающуюся находчивость и разыграл перед Ка¬
лигулой сцену, в которой поклонялся ему словно божест¬397
ву. Источники рассказывают, что в ответ на вопрос, видит
ли он луну, Вителлий быстро ответил, что «только богам
дано лицезреть друг друга», и, как утверждается, этой к
месту произнесенной лестью заслужил прощение.Однако вспомним, что заменивший его в Сирии Петро-
ний принадлежал по сути к тому же лагерю: он приходил¬
ся зятем некоей Вителлин, а дочь его была замужем за сы¬
ном Вителлия Авлом, будущим императором. На самом де¬
ле Вителлию нечего было опасаться, когда он покидал
свою провинцию, и его отзыв, скорее всего, носил плано¬
вый характер. Конечно, он испытал облегчение, получив
возможность заняться сбором экзотических сортов инжи¬
ра и привезти их из Сирии в свое албанское поместье. В
последующие годы он отнюдь не бедствовал, при Клавдии
занимал консульскую должность и заслужил насмешливое
описание Тацита и Диoнa^^.Предположительно казнь была назначена и Сенеке, но
ему удалось ее избежать, поскольку императора убедили,
что у него последняя стадия чахотки и жить ему и так
осталось недолго. Сенека продолжил карьеру льстеца при
Клавдии, после смерти которого принялся активно высме¬
ивать и этого императора. Домиция Афера, обвиненного,
как представляется, по обвинению в умалении величия,
судил сам Калигула. Его осенила удачная мысль — он вы¬
разил восхищение красноречием императора, за что полу¬
чил не только прощение, но и — что симптоматично —
консульскую должность. Винициан, введенный в состав
Арвальского братства в 38 году и после смерти Калигулы
являвшийся одним из самых видных римских сенаторов,
уверял, что живет под постоянной угрозой репрессий из-за
своей дружбы с Лепидом. Некоторые люди уцелели благо¬
даря счастливой случайности. Меммий Регул, Кассий Лон¬
гин и Публий Петроний были осуждены на смерть, но в
последний момент остались жить, когда на Калигулу было
совершено покушение.Некоторые из римлян, по всей видимости, не стали пе¬
реписывать историю, а предпочли прибегнуть к фигуре
умолчания. Так, Уммидий Квадрат в 37 году в Лузитании
принес клятву верности Калигуле и в 40 году получил чин
консула. Однако в надписи, оставленной им в Казине
(Италия) и посвященной его карьере, он называет себя ле¬398
гатом Тиберия в Лузитании, затем легатом Клавдия в Ил-
лирике, а о своей службе при Калигуле не упоминает ни
словом®^.Нет сомнения, что в околосенатских кругах, занимав¬
шихся освещением правления Калигулы после его убийст¬
ва, вражда императора с сенатом сильно преувеличена.
Сенаторы оказались вынуждены искать оправдания тому,
что в большинстве своем не только не пострадали, но и
объединялись в травле своих же товарш^ей, осмелившихся
отстаивать республиканские принципы, и в целом сенат
был всегда готов рукоплескать действиям Калигулы, под¬
час безобразным. Многие сочли теперь за благо изобра¬
жать дело таким образом, будто они все это время жили
под гнетом тирана. На самом деле многое говорит за то,
что до самых последних дней правления Калигулы сенат
пользовался большой политической свободой. Когда в кон¬
це 39 года избирали на консульство Домиция, еще сущест¬
вовала система народных собраний. Дион отмечает, что
она прекратила свое существование из-за того, что ее не
стал поддерживать, а, наоборот, всячески саботировал се¬
нат. Это замечание для нас особенно важно, поскольку из
него следует, что в это время сенат имел все возможности
действовать независимо от воли принцепса, причем не
опасаясь последствий.Разумеется, к 39 году враждебный настрой Калигулы к
сенату как политическому институту стал очевиден, что
нашло выражение в его отношении к конкретным сенато¬
рам, особенно выходцам из древних и знатных родов, от
которых могла исходить угроза если не его жизни, то ста¬
тусу. Однако, судя по всему, излюбленным методом борь¬
бы с политическими противниками у Калигулы была не
казнь, а публичное унижение.Среди его знаменитых жертв был Гней Помпей Магнус
(Magnus — «великий»), сын Марка Красса Фруги и Скри-
бонии, которая нарекла отпрыска в честь своего прослав¬
ленного предка. Какое-то время он явно пользовался бла¬
госклонностью Калигулы и в 40 году был принят в колле¬
гию салиев. Но, будучи самоувернным молодым челове¬
ком, Помпей, по-видимому, стал злоупотреблять благо¬
склонностью императора. Высокопарное имя, данное ему
родителями, временами, должно быть, играло провокаци¬399
онную роль, так что в какой-то момент он стал настолько
раздражать Калигулу, что тот лишил его титула Магнус. У
Помпея наверняка были и неуемные политические амби¬
ции. Клавдий впоследствии ценил его достаточно высоко,
так что не только вернул ему звучное прозвище, но и вы¬
дал за него свою дочь Антонию. В 46/47 году он был убит
без суда, по-видимому, по политическим мотивам®^.Были и другие сенаторы, не в меру возгордившиеся
своим происхождением и за это поплатившиеся. Так сло¬
жилась, например, ‘судьба Децима Юния Торквата, сына
Марка Силана и Эмилии Лепиды, внучки Октавиана Авгу¬
ста. Поначалу Калигула и к нему питал исключительно
доброжелательные чувства, и в 37 году он был в числе не¬
многих, введенных в состав братства салиев. Однако, по¬
хоже, он чересчур кичился своим происхождением и по¬
хвалялся, что ведет свою родословную чуть ли не от Окта¬
виана Августа. Его Калигула тоже лишил родового имени
Торкват, однако при Клавдии дела у него пошли лучше, и
в 53 году он был удостоен консульства, хотя при Нероне в
64 году был принужден покончить жизнь самоубийством.
Аналогичному унижению при Калигуле был подвергнут не¬
кий Квинктий Цинциннат, о котором более нам ничего не
известно^.Мы уже говорили о том, что за исключением неболь¬
шой группы сенаторов, активно выступавших против поли¬
тики Калигулы, подавляющее большинство членов сената
не имело никаких причин волноваться за свою жизнь, ка¬
кое бы впечатление они ни пытались создать впоследст¬
вии. Однако сенаторы считали себя вправе рассчитывать
на получение от императора взамен на свою верность че¬
го-то большего, нежели просто сохранения им жизни, и
отказ Калигулы оказать им ожидаемые почести, подобные
тем, каких их удостаивали Октавиан и Тиберий, конечно
же, вызвал глубокое негодование.Статус римского сенатора был вообще довольно любо¬
пытен. За пределами италийских провинций — либо в так
называемых «сенаторских» провинциях, либо в более пря¬
мом подчинении принцепса — они могли выполнять важ¬
ные и престижные государственные функции, командовать
целыми армиями или даже править небольшими народами.
Вернувшись в Рим, они оказывались лишенными какой бы400
то ни было реальной власти и должны были отойти в тень
перед принцепсом, который значительно уступал им в спо¬
собностях и опыте, но обладал при этом неограниченными
полномочиями. Собственноручно вручив этому молодому
человеку полномочия монарха, они, однако, ожидали, что
этот гражданин Рима станет вести себя всего лишь как
первый среди равных и блюсти октавиановкие граждан¬
ские добродетели.Калигула же ни к кому не испытывал почтения: Сенека
даже обвиняет его в том, что он ни с кем не мог говорить
иначе, как оскорбляя человеческое достоинство. Посколь¬
ку Калигула не испытывал большого уважения и веры к
сенату, ему приходилось чутко реагировать на любое про¬
явление непочтения со стороны сенаторов. Среди наибо¬
лее часто произносимых им в сенате фраз Филон особо
выделяет слова: «Кто смеет меня учить?» Так, сенаторы,
которые, к примеру, пытались задобрить его обращением
«юный Август», с удивлением обнаружили, что эффект по¬
лучился обратный: Калигулу оскорбил якобы содержащий¬
ся в этом сочетании намек на его незрелость. В каком-то
смысле в этом можно усмотреть причину его популярно¬
сти у простых людей и всадников. Как отмечает Дион, он
умел воспринимать откровенные замечания простолюдина:
от них он мог не бояться услышать обидный намек, и они,
в свою очередь, не претендовали на тактичное и почтите¬
льное отношение^^.При ближайшем рассмотрении видно, что сенат при
Калигуле ничем себя не проявил. В начале его правления
у сенаторов, по-видимому, не было выбора — утверждать
его на посту принцепса или нет, учитывая предваритель¬
ные договоренности, достигнутые Макроном с командира¬
ми легионов и преторианской гвардии. Тем не менее на се¬
нате лежит ответственность за те гигантские полномочия,
которыми они осыпали молодого, неопытного и безвестно¬
го Калигулу, как и за нежелание или нерешительность в
обуздании его амбиций. Не больше уважения вызывает и
манера сенаторов отвечать на всякое унижение очередной
порцией восхвалений и почестей, как и готовность ради
ублажения императора идти на огромные траты. За это
смирение им много раз доставалось еще от Тиберия^®.
Остается признать, что режим, вызывавший негодование401
сената, был создан им самим и развивался благодаря его
же усилиям.Несмотря на все просчеты сената, надо все же отме¬
тить, что Октавиан и Тиберий умели ладить с законодате¬
лями. Позже подобное умение проявил и Клавдий, а не¬
давнее исследование Талберта вообще показало, что как
политический институт сенат обладал большим потенциа¬
лом в организации управления государством. Ошибки в
работе сената ни в коей мере не снимают с Калигулы от¬
ветственности за еще более серьезные просчеты.Поначалу Калигула вел себя как «желанный руководи¬
тель» {exoptatissimus princeps), по словам Филона —
«добрый, щедрый, справедливый и чуткий к интересам об-
щества»^^. К концу правления он превратился в самодово¬
льного деспота. Важно отметить, что момент драматиче¬
ского перевоплощения датируется античными авторами
по-разному. Филон считает, что это произошло сразу по¬
сле его болезни. Иосиф Флавий пишет, что он правил до¬
стойно на протяжении двух лет, пока Цезония не опоила
его приворотным зельем, приведшим к помешательству.
Однако свидетельство Иосифа нельзя считать достовер¬
ным, поскольку в одном случае он пишет, что Калигула
начал свое правление на возвышенных нотах и проводил
политику либерализации, пока его не сгубило властолю¬
бие, а в другом рисует его вообще кровожадным и извра¬
щенным по натуре, зловещей личностью, проявлявшей
свои наклонности еще до прихода к власти.Дион подчеркивает противоречивость натуры Калигу¬
лы, который мог на словах ратовать за либерализм, а на
деле вести себя, как тиран, прощать преступников и каз¬
нить безвинных. Начало беспричинных политических ре¬
прессий Дион относит к 38 году. Плутарх выражается еще
более неопределенно: по его словам, Калигула правил бле¬
стяще (epiphanos), но лишь короткое время (этот оборот,
по-видимому, следует воспринимать как начальный период
правления, а не указание на то, что все правление было
мимолетным). Светоний делит свой труд «Жизнь Калигу¬
лы» на две части — посвященнную «принцепсу, воплотив¬
шему чаяния римского народа и всего человечества» и
вторую, более пространную, посвященную «чудовищу».
Четкой хронологической грани при этом он не проводит,402
однако многие из деяний «принцепса» имели место ближе
к концу правления. Так, строительство моста в Байях от¬
носится к лету 39 года, состязание ораторов в Лионе — к
зиме 39/40 года, а как денежная компенсация изувечен¬
ной в пытках Квинтилии и вовсе имело место не ранее
осени 40 года, всего за несколько месяцев до смерти им¬
ператора*®®.На самом деле мы видим, что когда того требовали об¬
стоятельства, Калигула на всех этапах своего правления
проявлял умение действовать разумно. Дион пишет об
участии Калигулы в ликвидации пожара и его последствий
в Эмилианском районе, который, если судить по фастам,
произошел в октябре 38 года. Дальновидные назначения39	года, в том числе таких выдаюш.ихся людей, как Гальба
и Петроний, наладивших дела в провинциях, показывают,
что тогда он тоже сохранял способность принимать взве¬
шенные решения. До самого конца он демонстрировал го¬
товность конструктивно воспринимать разумные советы:
встретив в лице сената непримиримую оппозицию своему
намерению вернуть выборы в ведение народных собраний,
он отказался от этого плана, а по настоянию Агриппы бро¬
сил свою затею в отношении Иерусалимского храма.На всем протяжении правления Калигула стремился к
наибольшей прозрачности своей политики. Наиболее яр¬
ким примером такой открытости служат, конечно, обнаро¬
дование в 37 году данных о финансовом состоянии госу¬
дарства и сложение с себя полномочий консула в том же
году. Дион также отмечает, что Калигула был вынужден
преодолеть большие трудности при аннулировании заве¬
щания Тиберия, хотя он мог легко это сделать своим ре¬
шением.Однако его открытость не ограничивалась начальным
этапом правления. Когда в 39 году он снова ввел в дейст¬
вие закон об умалении величия, то повелел его положения
начертать на бронзовой пластине. Имена осужденных в за¬
крытом заседании он публиковал. Разводы регистрирова¬
лись в городских ведомостях (Acta Diurna). Он даже пуб¬
ликовал имена посетителей своего притона в Палатинском
дворцеНет сомнения, что до самого конца Калигула был в со¬
стоянии действовать вполне разумно. Почему в таком слу¬403
чае так часто он представляется нам совсем в ином свете?
Из античных источников однозначно следует, что, не буду¬
чи ненормальным в клиническом смысле слова, он был на¬
столько одержим манией своей значительности, что начи¬
сто забывал о всякой моральной ответственности. Возмож¬
но, это было следствием его нелегкой юности, когда ему,
чтобы выжить, пришлось подавить естественное возмуще¬
ние расправой над матерью и братьями, а может, столь
опьяняюще на него подействовал мгновенный выход из
забвения на вершину власти.Все это умозрительно. Ясно только, что, став у власти,
он начал проявлять абсолютно эгоцентристское отношение
к действительности. Результаты оказались плачевны. У
нас нет возможности оценить обоснованность имеющихся
в источниках непрестанных обвинений Калигулы в садиз¬
ме, но игнорировть то, что говорил о себе он сам, мы не
можем. Как отмечалось выше, многие из бытующих рас¬
сказов о его бесчинствах вполне могли родиться из неод¬
нократно пересказанных его собственных острот. Однако
тот факт, что сами его шутки неизменно носили жестокий
и даже садистский оттенок, во многом говорит о его миро¬
восприятии. Он позволял себе цинично критиковать свое
время за отсутствие крупных бедствий, сравнимых по мас¬
штабам с гибелью целых легионов в Германии во времена
Октавиана или с разрушением амфитеатра в Фиденах.
Свои жертвы он предпочитал убивать медленно, дабы дать
несчастным прочувствовать, что они умирают. Когда в от¬
вет на его громкий смех консулы спросили его о причине
веселья, он отвечал, что его радует, что по одному его кив¬
ку им тотчас снесут головы. Он рассуждал об устранении
целых лег^юнов, или всего сената, или всех представите¬
лей судебной власти (юристов), сокрушался, что у римско¬
го народа не общая шея, чтобы перерубить ее одним взма¬
хом меча, грозил подвергнуть пыткам свою жену Цезонию,
а целуя ее или наложницу в шею, с улыбкой говорил, что
может ее с легкостью перерезать. Едва ли можно любое из
этих или подобных замечаний воспринять всерьез (хотя
античные авторы именно так и поступают), однако при¬
страстие Калигулы с черному юмору, да еще с размахом,
лишний говорит о том, что принципат стал для него фор¬
мой реализации неограниченной власти.404
Нельзя сказать, чтобы при Калигуле судили и казнили
всех без разбору. И все-таки насколько же зловещей фигу¬
рой, лишенной всяческих моральных сдержек и принци¬
пов, должен был быть этот человек, что, толпой отправляя
соплеменников на смерть, не рассматривал это как жесто¬
кую неизбежность, а проявлял по сему поводу полнейшее
безразличие! Если Калигула и вправду был душевноболь¬
ной, то не помешанный эксцентрик типа Людвига Бавар¬
ского; он являл собою гораздо более страшный феномен
типа Сталина, был фигурой, способной на рациональные
решения и государственные действия (когда это было ему
на руку), но абсолютно аморальной в том смысле, что мог
идти к своей цели по трупам, не придавая никакого значе¬
ния последствиям своих действий для окружающих*®^.Нет никакой тайны в том, почему отношения Калигулы
с сенатом были испорчены. Пока Рим осыпал его обожани¬
ем, у него не было причин выказывать свои темные сторо¬
ны. Дион полагает, что в 37 году в сенате никто и не пред¬
полагал, что такой молодой человек способен на коварст¬
во. Вместе с тем вряд ли можно считать, что на обман Ка¬
лигула пошел осознанно. Начальный период правления в
духе «медового месяца» вовсе не является сугубо антич¬
ной традицией. Жестокости эпохи Тиберия, магия имени
Германика и благополучное состояние казны — все это
могло внушить ему мысль об эйфории, в центре которой
он мог оказаться — как пишет Тацит, optimus est post ma¬
lum principem dies primus^^. Однако no мере того, как
вставали во весь рост реальные проблемы, он стал воспри¬
нимать любые критические замечания или предложения
как угрозу своему авторитету и власти, отвечать на кото¬
рые надо было уже не готовностью к компромиссу, а конф¬
ронтацией.Правление Калигулы началось при безоговорочной под¬
держке армии, однако для придания ему легитимности
требовалось одобрение сената. Аналогичным образом пре¬
торианцам не нужно было физической поддержки сената
для решения устранить Калигулу, но именно его мораль¬
ная поддержка, по крайней мере — ряда видных членов,
придала гвардейцам уверенности в себе и решимости дове¬
сти дело до конца.405
‘Suet. CaL 8.4; 50.2.2	Philo Leg. 42; Suet. Aug. 78.1; Cal. 50.2, 53.2, 54.1.3	Suet. Aug. 90; Tib. 69; Cal. 51.4	Jos. AJ 19.193; Juv. Sat. 6.614-7; Suet. Cal. 50.2. В основе историио	приворотном зелье могла лежать острота Калигулы в том смысле, что
он под пыткой выведает у Цезонии, в чем причина его страсти к ней (см.:
Suet. Са/.ЗЗ; Benediktson, op.cit. V п.5).5	Suet. Cal. 50.2.6	Sen. Clem. 1.25.1, Ben. 2.16.1, Ira 1.20.9; Tran. 14.5; Cons.Pol.\7.Ъ,
Tac. Ann. 11.3, 13.3-6, Hist. 4.48, Ag.l3.Sen. Ira 1.20.8; Suet. Cal. 22.4; Dio 59.28.8.8 Philo Leg. 349-68.^ A.Esser, Casar und die Julisch Claudischen Kaiser im biologischart-
zlichen Blickfeld (Leyden, 1958), 139; J.Lucas, ‘Un empereur psychopate:
contribution a la psychologie du Caligula de Suetone’, AC 36 (1967),
159-189.Philo Leg. 349-68; Suet. CaL 27.1, 22.3, 23.2, 37.1; Dio 59.18.5,
22.3, 23.2, 37.1.“ M.Grant, The Decline and Fall of City Coinage in Spain’, NC 9
(1949), 93-106. По мнению М.Гранта, монетные дворы в испанских про¬
винциях были закрыты из-за того, что они слишком часто чеканили изоб¬
ражение членов его семьи.Suet. Са/. 23.1.•3 ILS 180 (Rome); АЕ 1980.874; IGR 4.79-80.M.Grant, ‘Roman Imperial Money (Edinburgh, 1954), 106; BMC,
397.108 (Smallwood 82a).Suet. Cal. 23.1; Momiglano, Personalita, 212; Garzetti, 85; Ceauces-
cu, ‘Caligula et le legs d’Auguste’, Historia 22 (1973), 269-83.>6 Dio 59.21.6; AFA Scheid 224.Suet. Claud. 11.3; AFA xlii (Smallwood 3); W.Suerbaum, ‘Merkwur-
dige Geburstage’, Chiron 10 (1980), 332-4.*8 Suet. CaL 23.2; CIL 2.1667, 9.3661; IGR 4.983. Плиний и Варрон
свидетельствуют, что был совершенно другой человек (см.: Pliny NH
10.45; Varro RR 3.6.1; P.Wiaeman, ‘The Mother of Livia Augusta!, Historia
14, 1%5, 333-4).*9 R.Lugand, ‘Suetone et Caligula’, REA 32 (1930), 11-12.2® J.Gage, ‘Basileia’. Les Cesars, les rois d'Orient et les Mages* (Paris,
1968), 54; P.Lambrechts, ‘Caligula dictateur litteraire’, Bull. Inst. Hist. Bei¬
ge de Rome 28 (1953), 219-32; E.Koberlein, Caligula und die agyptoschen
Kult (Meisenheim, 1962).2* Эта версия имеет на удивление много сторонников: J.Colin, ‘Les
Consuls du Cesar-pharaon Caligula et I’heritage de Germanicus*, Latomus
13 (1954), 408; E.Kornemann, Doppelprinzipat und Reichsteilung im Im-
perium Romanum (Leipzig-Berlin), 51-3; Die Stellung der Frau in der vorgri-
echischen Mitteimmerkultur, Orient und Antike Heft 4 (1927), 15, 44;
Lambrechts, 226 n.2; D.M.Pippidi, Recherches sur le culte imperial (Paris
1939), 105; H.P.L’Orange, ‘Das Geburstritual der Pharaonen am romischen
Kaiserhof’, SO 21 (1941), 115.22	Nic.Dam. Caes. 20; Suet. JuL 79.3, CaL 8.5, 49.2; Philo Ug. 250;406
Dio 50.4.1. Иосиф Флавий упоминает лишь о его намерениях совершить
поездку в этот город.23	Jos. AJ 19.30,104; Suet. CaL 52; Sudas. sv Kaligola.24	Lucan Bell. Civ. 8.831; Jos. AJ 18.65-80; Dio 53.2.4, 54.6.25	M.Malaise, La Condition de Penetration et de Diffusion des Cultes
Egiptiens en Italie (Leiden 1972), 226-7; G.Wissowa, Religion und Kultus
rfer/?omer (Munich, 191); Koberlein, 12.2® G.E.Rizzo & A.Bartoli, Monumenti della pittura antica scoperti in Ita¬
lia. III. La pittura elenistico-Romana, Roma 2: Le pitture dell’aula isiaca di
Caligola (Palatino), Rome, 1938, 213; Cumont, Rev Hist Rel 114 (1936),
126-9; Boethius-Warde-Perkins 206, Koberlein 24-5.27	H.G.Beyen, ‘Les Domini de la Villa de la Farnesine’, Studia Vollgraf
(Amsterdam 1948), 11; K.Schefold, ‘Helena im Schutz der Isis’, Studies pre¬
sented to D.M.Robinson (St.Louis, 1957), 11.1096-1102; R.A.G.Carettoni,
‘Roma (Palatino)’, NSA 25 (1971), 323-6; M.Malaise, Inventaire Prelimina-
ire des Documents Decouverts en Italie (Leiden, 1972), 215-9; Roullet,
43-9.28	Jos. AJ 19.104; Suet.Ca/. 57.4.29	Pliny NH 33.41; Roullet, 69,81,83,94.30	Roullet, 324.3* H.Jeanmaire, La Politique releigieuse d’Antoine et de Cleopatre, Rev
Arch 19 (1924), 258-9, Le Messianisme de Vigile (Paris, 1930), 152-3.32	E.Rawson, ‘Caesar’s Heritage: Hellinistic Kings and their Roman Equ¬
als’, JRS 65 (1975), 148-59.33	Suet. Cal. 22.1; Hom. II. 2.204. Скорее всего, именно цитата из Го¬
мера послужила основанием для свидетельства Аврелия Виктора о том,
что Калигула якобы повелел употреблять к себе обращение dominus (см.:
Epit. 3.8, cf. Caes. 39.4).34	Jos. AJ 19.275, BJ 2.215; Dio 59.8.2, 60.8.1.35	Jos. AJ 20.158; Dio 59.12.2; Barrett, ‘Sohaemus, Юng of Emesa and
Sophene’, Л/Р98 (1977), 154; A.H.M.Jones, op.cit. n.38, 456 n.45; Barrett,
‘Gaius’ Policy in the Bosporus’, ТАРА 107 (1977), 1-9.36	Dio 59.8.2, 24.1; BM Galatia etc., xlvi, 106f; Sylloge Numorum Gra¬
ecorum: Levante-Cilicia, Switzerland 1 (1986); Tac. Ann. 6.41; D.Magie,
Roman Rule in Asia Minor (Princeton, 1950), 1338, n.24, 1368 n.49.37	Suet. CaL 16.3; Tac. Hist. 2.81.1.3® Dio 59.12.2; Braund, 108, A.H.M.Jones, The Cities of ghe Eastern
Roman Provinces (Oxford, 1971), 211.39	Dio 59.12.2; R.Sullivan, Thrace in the Eastern Dynastic Network’,
ANR W II.7.1 (1979), 207-11. Дающаяся Дионом датировка — 38 год —
основана на нумизматическом источнике, из которого следует, что нача¬
ло правления Полемона II относилось к 38/39 году. См.: A.A.Barrett, ‘Ро-
iemo II of Pontus and M.Antonius Polemo’, Historia 27 (1978), 437, n.3.40	Suet. Ca/.38.1; Dio 60.17.7.4» Philo Leg. 285; Dio 59.9.5; !LS 189, 212 (Smallwood 369); Tac. Ann.
11.1.2; P.Fabia, La Table Claudienne de Lyon (Lyons, 1919), 108-18;
A.N.Sherwin-White, The Roman Citizenship (Oxford, 1973), 237-50, 352
n.l.42 Suet. Cal. 39.2; Willrich, 422* Grant, op.cit. XIV n.ll; Grant, As¬
pects of the Principate of Tiberius (New York, 1950), 36.407
ILS 1384; H.-G. Pflaum, Procurateurs Equestres sous le Haut'Empi-
re Romain (Paris, 1950), 35, id., Abrege des Procurateurs Equestres (Paris,1974), 11; G.Walser, ‘Zur romischen Verwaltung des Vallis Poeninae’, MH31	(1974), 171-2; ILS 4864; G.Winkler, ‘Noricum und Rom\ ANR WHS
(1977), 203. Г.Винклер считает, что Норик стал провинцией при Клавдии.P.A.Brunt, The ‘Fiscus and its Development’, JRS 56 (1966), 75-91;
Fergus Millar, The Fiscus in the First Two Centuries’, JRS 53 (1%3),
29-42.45 Tac. Ann. 4.4.5-6; Suet. Aug. 28.1, 101.4, Cal. 16.1; Dio 53.20.1,Suet. Nero 30.1 По версии Светония, он растратил деньги за год,
по мнению Диона — за два.Sen. Helv. 10.4; Fasti Ostienses (Smallwood 31.30); Suet. Cal. 16.3;
Dio 59.9.4, 59.2.5; Tac. Ann. 4.64.1 (AD 27), 6.45.1 (AD 36); Macr. Sat.
2.6.5; Sen. Ben. 7.11.1-2; Fergus Millar, Emperor, 136.Fasti Ostienses (Smallwood, 31); Suet. Cal. 17.2; Dio 59.2.2.Pac-
сказ Диона грешит расплывчатостью; вполне возможно, что выплаты
congiaria превышали первоначальную сумму вознаграждения.50 Suet. Tib. 76, Cal. 16.3, Claud. 6.2, Galb. 5.2, Dio 59.2.3.5* G.Bagnagni, Trimalchio’, Phoenix 8 (1954), 88-9.52	Tac. Ann. 1.78, 2.42.6; Dio 55.25, 58.16.2, 59.9.6; Suet. Cal 16.3.53	По выходе в отставку легионеры получали пенсию, у некоторых
из них Калигула урезал ее с 12 тыс. сестерциев (установленных Авгу¬
стом) до 6 тыс. Это было наказание за падение воинской дисциплины в
отдельных частях, однако нет никаких оснований считать, что мера рас¬
пространялась на всю римскую армию. См.: Suet. Cal. 44.1; Dio 55.23.1;
Willrich, 424.54	Pliny NH 33.79; Suet. Cal. 41.1; Dio 59.28.9-10. По версии д’Эрсе
( F.D’Erce, La mort de Germanicus et les poison de Caligula’, Janus 56,
1969, 123-48) для умерщвления Калигулы был применен яд.55	Pliny Pan. 50; Suet. Cal. 38.4 — 39.2; Dio 59.21.5-6; Ville, 162,
n.50.5® Suet. Cal. 38.3, 42; Dio 59.15.1. Дион утверждает, что, не имея ни
жены? ни детей, он провел в сенате указ, облегчавший ему наследование
в подобных случаях. См. также: Fergus Millar, Emperor, 145.57 Suet. Nero, 6.3; R.S.Rogers, The Roman Emperors as Heirs and Le¬
gatees’, ТАРА 78 (1947), 146. Р.Роджерс объясняет исключение из заве¬
щания НероНа тем, что непосредственно перед этим была осуждена к
ссылке его мать.5® Sen. Tranq. 11.10; Ovid Pont. 4.15.5, 5.9.5® Известно, что принадлежавший Пилемену — сыну галатийского
царя Аминтаса — раб также перешел в собственность Калигулы, однако
неясно, по наследству или в результате конфискации. См.: CIL 6.5188.60 Suet. Cal. 38.1; Dio 59.10.7, 18.1.6» Jos. В/ 2.111, Л/ 17.355; Dio 53.23.7; Tac. Ann. 4.20, 6.2.1, 19.1;
Fergus Millar, Emperor, 161-3.62	Philo Flacc. 148-50.63	Dio 59.15.1.64	Gaius Dig. 31.56: quod principi relictum est, qui antequam dies le-408
gati cedat ab hominibus ereptus est, ex constitutione divi Antonini suc-
cessori eius debetur.Suet. Cal. 38.2; Dio 59.15.2; J.Gaudemet, Testamenta Ingrata et pie-
tas Augusti’: contribution a I’etude du sentiment mperial’, Studi in onore di
Vincenzo Arangio-Ruiz III (Naples, 1953), 131.Jos. AJ 19.28; Suet. Cal.40; Dio 59.28.2; Willrich, 425. По предпо¬
ложению Вильриха, налог с проституток взимался раз в месяц.Dio 60.4.1; CIL III. 13750. По этим данным, при императоре Ком-
моде в Крыму сбором налога на проституцию занимались солдаты. SHA
SevAlex. 24.3: lenonum vectigal et meretricum et exsoletorum in sacrum
aerarium inferri vetuit, sed sumptibus publicis ad instaurationem theatri,
Circi, Amphitheatri Stadii deputavit.Suet. Cal. 49.1; Momiglano, Personalita, 214.69 Jos. AJ 19.129, 159, 228; Suet. Cal. 14.3, 60; Z.Yavetz, Plebs and
Princeps (Oxford, 1%9), 114-5.Dio 59.6.4, 28.10, 60.25.8. Юлий Цезарь продлил празднование Са¬
турналий до 3 дней, такой же порядок сохранялся и при Октавиане Авгу¬
сте (см.: Масг. Sat. 1.10.23). Дион пишет, что Калигула установил
пятидневные торжества, а Светоний — возможно, путая с последующи¬
ми изменениями — упоминает об одном добавленном дне (см.: Suet.
Са/.17.2). По поводу бесплатных мест см.: Suet. Сд/.26 6; Dio 59.13.8;
Ville, 431.Res Gestae 15.4; Dio 59.6.4. Дион упоминает сумму в 1 драхму
(примерно 1 римский динарий), которая была снижена до 1 обола (т.е.1	/6 драхмы). Если округление носит намеренный характер, то сокраще¬
ние единичного подношения составляло 1 сестерций (1/4 динария).
Обол, однако, может означать не более чем самую мелкую монету, то
есть ас. В любом случае речь идет об огромных суммах, предназначенных
для отливки золотых статуй, как подчеркивает Пекари (цит. Соч. X, 27,
114). Это мнение, однако, не разделяет Кэри (см.: Е.Сагу, Dio's Roman
History, London and New York, 1924).72	Dio 60.6.6.73	Dio 59.13.3, 28.10; Suet. Nero 45.2.74	Tac. Ann. 6.13.1; Jos. AJ 19.24-7; Dio 59.28.11.75	Tac. Лпл.1.15.1-2; Suet. Jul. 41.2, Aug. 40.2 .76	Suet. Cal. 16.3; Dio 59.9.6, 20.3; Z.Yavetz, Plebs and Princeps
(Oxford, 1%9), 104; H.Siber, ‘Die Wahlreform des Tiberius’, Festschrift
Paul Koschaker I (1939), 171-217.77	T.P.Wiseman, The Definition of ‘Eques Romanus’ in the Late Repub¬
lic and Early Empire’, Historia 19 (1970), 67-83; Sailer, 51-2.78	Ovid. Tr. 2.89-92, 541-2; P.A.Brunt, ‘Principes and Equites’, JRS 73
(1983), 42-75.7® Suet. Tib. 51.2; Cal. 26.4; 41.2, 55.1; P.Garnsey, Social Status and
Legal Privilege in the Roman Empire (Oxford, 1970), 129-31; Ville, 236
n.21.80 Suet. Cal. 15.1, 53.2; Dio 59.6.1.8* Dio 59.9.5; Fergus Millar, Emperor, 280, n.lO.82 Suet. Cal. 16.2, Claud. 16.1, Vesp. 9.2; Wiseman, op.cit. n.77, 70
n.21.409
Jos. А] 19.3; Suet. Cal. 30.2; B.Levick, ‘The senatus consultum from
Larinum', JRS 73 (1983), 97-115.M Suet. Cal. 26.5; Dio 59.10.1-4, 60.70.1.«5 Suet. Aug. 38.2; Cal. 16.2; Pliny NH 33.33; Dio 59.9.5.Suet. Vesp. 2.2; A.Chastgnoi, ‘Latus Clavus’ et ‘adlectio’, RD 53(1975), 375-94; Talbert, 513; M.GrifRn, Seneca (Oxford, 1984), 50-1;
R.P.Sailer, Patronage under the Early Empire (Cambridge, 1982), 51.8^ Dio 59.6.; 1, 7.7, 24.8; Talbert, 188.88	Dio 59.8.6; Suet. Aug. 35.4.89	Suet. Claud. 9.2.90	Suet. Aug. 33.3, Cal. 16.2; Dio 51.19.6-7, 59.18.2; Fergus Millar,
Emperor, 509-10.91	Dio 59.13.2; Suet. Cal. 26.2.92	Z.P.Stewart, ‘Seianus, Gaetulicus and Seneca’, AJP 74 (1963), 70-85.93	Tac. Ann. 3.49.2, 6.32.6-7; Suet. Vit. 2.5; Pliny NH 15.83; Dio
59.27.2-6.94	ILS 972; Afranius Burrus ILS 1321.95	Sen. Apoc. 11; Suet. Cal. 35.1; Dio 60.5.9, 31.7; Syme, ‘Piso Frugi
and Crassus Frugi’, Papers, 506; McLindon, 126.9« Tac. Ann. 15.25.1; Suet. Cal. 35.1; Gelzer, 421-3; PIR 3.121.3.97	Sen. Cons. 18.1; Dio 59.13.6, 26.9.98	Philo Ug. 344; Tac. Ann. 3.65.3.99	Philo Ug. 67; Suet. Cal. 13.'<» Jos. AJ 18.255-6, 19.201; Suet. Cal. 22.1; Piut. Ant. 87.4; Dio 59.4.'<» Dio 59.9.4, 59.1.5, 59.16.8, 59.18.2 Fasti Ostienses (Smallwood,
31.30); Suet. Cal. 36.2, 41.1.102	Sen. Ira 3.19.2; Suet. Cal. 29.30.1, 48.1; Dio 59.25.5, 30.1c; Musu-
rillo, op. c«. V n.28, 105-116.103	Tac. Ann. 6.48.
БИБЛИОГРАФИЯСокращениеВ отношении журналов и сборников научных работ по
классической истории применяются традиционные сокра¬
щения.AFA	Henzen, W., Acta Fratrum Arvalium (Berlin, 1874)AFA Scheid	Scheid, J., & Broise, H., ‘Deux nouveaux fragmentsdes Actes des Freres Arvales de Гаппее 38 ap. J.-C.’,
MEFR 92 (1980). 215-48
Alfoldi	Alfoldi, A., Die monarchische Reprasentation im ro-mischen Kaiserreiche (Darmstadt, 1970) =MDAI(R)49 (1934), 1-118 & 50 (1935), 1-171Baldson	Baidson, J.P.V.D., The Emperor Gaius (Oxford, 1934)Baldson (1934) Baldson, J.P.V.D., ‘Notes concerning the principate of
Gaius’, JRS 24 (1934), 13-24
Beranger	Beranger, J. ‘La ‘prevoyance' (providentia) imperialeet Tacite, Annales, 1,8’, in Principatus. Etudes de no¬
tions et d*histoire politiques dans VAntiquite gre-
co-romaine (Geneva, 1973) 331-52 [= Hermes
88(1960) 475-92]Bergener	Bergener, A., Die Fuhrenede Senatorenschicht imFruhen Prinzipat 14068 n.Ch. (Bonn, 1%5)Blake	Blake, M.E., Roman Construction in Italy from Tibe-rius through the Flavians (Washington, 1959)BMC	Mattingly, H., A Catalogue of the Roman Coins inthe Britism Museum (London, 1923)Braund	Braund, D.C., Rome and the Friendly Kings (NewYork, 1984)Brunt	Brunt, P.A., ‘Lex de Imperio Vespasiani’, JRS 67(1977), 95-116411
CampbellCrawfordDabrowskiDegrassiEJEsperandieuFaurFergus Millar,
EmperorFishwickGallivanGarzettiGascouGelzerGrenadeHerzHumphrey, Circu¬
sesHumphreyKoberleinKrauseLevick (1976)Campbell, J.B., The Emperor znd the Roman Army
(Oxford, 1984)Crawford, M.H., Roman Republican Coinage (Camb¬
ridge, 1955)Dabrowski, A.M., Problems in the tradition about the
principate of Gaius (Diss. Toronto, 1972)Degrassi. A., I fasti consolari delVimpero romano
dal 30 avanti Cristo al 613 dopo Cristo (Rome,1952)Ehrenberg, V., and Jones, A.H.M., Documents Illust¬
rating the Reigns of Augustus and Tiberius (Oxford,
1955)Esperandieu, E., Inscriptions Latines de Gaule (Pa¬
ris. 1929)Faur. J.C.. ‘La Premiere Conspiration contre Caligula’.
RBPh 51 (1973). 13-50Fergus Millar, The Emperor in the Roman World (It¬
haca. 1977)Fishwick. D.. The Imperial Cult in the Latin West
(Leiden. 1987)Gallivan. P.A.. ‘The fasti for the reign of Gaius’. An-
tichthon 13 (1979). 66-9Garzetti. A.. From Tiberius to the Antonines, tr.
J.R.Foster (London. 1974)Gascou, J.. ‘M.Licinius Crassus Frugi, legat de Claude
en Mauretanie’, Melange P.Boyance (Paris, 1974)
299-310Gelzer. М.. ‘Julius Caligula’ RE 10 (1918), 381-423Grenade, P., Essai sur les origines du principat. In¬
vestiture et renouvellement des pouvoirs imperiaux
(Paris, 1961)Herz,P., ‘Diva Drusilla. Agyptisches und Romisches
im Herscherkult zur Zeit Caligulas’, Historia 30(1981), 324-36Humphrey, John H., Roman Circuses. Arenas for
Chariot Racing (London, 1983)Humphrey, John W., An Historical Commentary on
Cassius Dio's Roman History, Book 559 (Gaius Ca¬
ligula) (Diss. University of British Columbia, 1976)Koberkein, E., Caligula und die agyptischen Kulte
(Meisenheim, 1962)Krause, C. et al., Domus Tiberiana: Nuove Richerc-
he, Studi di Restauro (Zurich, 1985)Levick, B., Tiberius the Politician (London, 1976)412
Linnert	Linnert, U., Beit rage zur Geschichte Caligulas (Diss.Jena, 1908)Magi	Magi, F., ‘In Circo Vaticano in base alli piu RecenteScoperte’, RPAA 45 (1972-3), 37-73
Magie	Magie, D., Roman Rule in Asia Minor (Princeton,1950)Marsh	Marsh, F.B., The Reign of Tiberius (Oxford, 1931)Maurer	Maurer, J.A., A Commentary on Suetoni Tranquilli,Vita C.Caligulae Caesaris, Chapters I-XXI (Philadel¬
phia, 1949)Meise	Meise, E., Untersuchungen zur Geschichte der Ju-lisch-Claudischen Dynastie (Munich, 1969)
Momiglano, Per- Momiglano, A., ‘La personalita di Caligola’, Annali
sonalita	della R.Scuola Normale Superiore di Pisa. Lettere,Storia e Filosiphia NS 1 (1932), 205-28
Momiglano, Os- Momiglano, A., ‘Osservazione sulle fonte di Caligola,
servazioni	Claudio, Nerone’, RAL 8 (1932), 293-336Mommsen GS Mommsen, Th., Gesammelte Schriften (Berlin, 1904,
reprinted Berlin, 1965)Mommsen RS Mommsen, Th., Romisches Staatsrecht (Leipzig,1887, reprinted Graz, 1%3)Nony	Nony, D., Caligula (Paris, 1986)Parsi	Parsi, B., Designation et Investiture de VEmpereurRomain (Paris, 1963)Ritteriing	Ritteriing, E., ‘Legio’, RE 12 (1924-5), 1186-1829Roullet	Roullet, A., The Egyptian and Egyptionizing Monu¬ments of Imperial Rome (Leiden, 1972)Romanelli	Romanelli, P., Storia dele Province Romane del’ Af¬rica (Rome, 1959)Scheid	Scheid, J., Les Freres Arvales. Recruitement et origi-ne sociale sous les empereurs julio-claudiens (Paris,1975)Seager	Seager, R., Tiberius (London, 1972)Sealey	Sealey, R., ‘The political attachment of L.Aelius Seia-nus’, Phoenix 15 (1%1), 97-114Simpson (1980) Simpson, C.J., ‘The ^Conspiracy* of A.D. 39’, Studies
in Latin Literature and Roman History II (Collection
Utomus 168, 1980), 347-66Smallwood, Jews Smallwood, E.M., The Jews Under the Roman Rule
(Leyden, 1976, rep. 1981)Smallwood, Le- Smallwood, E.M., Philonis Alexandrini. Legatio ad
gatio	Gaium (Leyden, 1970)Stein	Stein, A., Die Prafekten von Agypten in der romisc-hen Kaiserzeit (Bern, 1950)413
Stewart	Stewart, Z., ‘Seianus, Gaetulicus and Seneca’, AJP 74(1953), 70-85Sutherland	Sutherland, H.C.V., The Emperor and the Coinage(1976)	(London, 1976)Sutherland	Sutherland, H.C.V., Roman History and Coinage, 44(1987)	BC - AD 69 (Oxford. 1987)Syme, Tacitus Syme, R., Tacitus (Oxford, 1958)Syme, Papers Syme, R., Roman Papers (Oxford, 1979-87) vol. 1-3Syme, Aristocra- Syme, R., The Augustan Arisrocracy (Oxford, 1986)
cyTaeger	Taeger, F., Charisma. Studien zur Geschichte desantiken Herrscherkultes Vol. 2 (Stuttgart, 1960)Talbert	Talbert, R.J.A., The Senate of Imperial Rome (Prince¬ton, 1984)Tamm	Tamm, B., Auditorium und Palatium (Stokhoim Stu¬dies in Classical Archaeology 2, Stokhoim, 1963)Thomasson	Thomasson, B.E., Die Statthalter der romischen Pro-vinzen Nordafrikas von Augustas bis Diocletainus
(Lund, 1960)Timpe (1960) Timpe, D., Romishe Geschichte bei Flavius Josephus’,
Historia 9 (1960), 474-502
Timpe (1962) Timpe, D., Untersuchungen zur Kontinuat des fru-
hen Prinzipats (Historia Einzelschrift 5, Wiesbaden,
1962)Toynbee-Ward Tiynbee, J.M.C. and Ward Perkins, J.B., The Shrine
Perkins	of St.Peter and Vatican Excavations (New York,1957)Trillmich	Trillmich, W., ‘Familienpropaganda der Kaiser Caligu¬la und Claudius. Agrippina Maior und Antonia Augus¬
ta auf Munzen’, Antike Munzen & geschnittene
Steine, Band 8 (Berlin, 1978)Ucelli	Ucelli, G., Le Navi di Nemi (Rome, 1950)Ville	Ville, G., La gladiatore en Occident des origines ala mort de Domitien (BEFAR 245: Rome, 1981)
Weinstock	Weinstock, s., Divus Julius (Oxford, 1971)Willrich	Willrich, H., ‘Caligula’, Klio 3 (1903), 85-118;288-317; 397-470
Избранная библиография работ, посвященных
Калигуле (помимо указанных в спискесокращений)Aalders, G. J. D., Caligula, zoon van Germanicus (Assen, 1959)Aalders, G. J. D., <1161105 Gaios* Mnemosyne 13 (1960), 242-243
Aiardi, A., «Optimus Maximus Caesar: Considerazioni sulU Interesse di
Caligula per il Culto di Giove*, AIV 136 (1978), 99-108Alfoldi, A., Der Vater des Vaterlandes im romischen Denken (Darms¬
tadt. 1971)Allen, W., «The political atmosphere of the reign of Tiberius*, ТАРА 72
(1941), 1-25Allison, J. E. and Cloud, J. D., «The Lex Julia Maiestatis*, Latomus 21
(1962), 711-31Auguet, R., Caligula ou le pouvoir a vingt ans (Paris, 1975)Baldwin, B., Suetonius (Amsterdam, 1983)Baisdon, J. P. V. D., «The principates of Tiberius and Gaius*, ANR WII2	(1975), 86-94Bauman, R. A., Impietas in Principem (Munich, 1974)Bellen, H., Beitrage zur Rechtsprechung der stadtromischen Gerichte-
unter dem Prinzipat des Gaius and Claudius (Diss. Кц1п, 1955)Bellen, H., «Verstaatlichung des Privat Vermugens Romischer Kaiser*,
ANR W2.1 (1972), 94-102Bellen, H., Die Germanische Leibwache der romischen Kaiser des Ju-
lisch-Claudischen Hauses (Wiesbaden, 1981)Bell, H. I., «А New Fragment of the Acta Isidori*, APF W (1932), 5-10
Benediktson, D. Т., «Caligula’s Madness: Madness or Interictal Tempo¬
ral Lobe Epilepsy*, CW S2 (1989), 370-5Beranger, J., L’heredit6 du Principat, REL 17 (1939), 171-87
Bernardi, A., «L’inetresse di Caligola per la successione del rex Nemo-
rensis e I’arcaica regaliti nel Lazio*, Athenaeum 31 (1953), 273-87Beyen, H. G., «Les domini de la villa de la Farnesine*, Studia Vollgraf
(Amsterdam, 1948), 3-21Bicknel, P., «Gaius and the sea-shells*, A Class 5 (1962), 72-74
Bicknell, P., «The Emperor Gaius* Military Activities in A.D. 40,* His-
toria 17 (1968), 496-505415
Bilde, P., ♦The Roman Emperor Gaius (Caligula)’s Attempt to Erect his
Statue in the Temple of Jerusalem*, STh 32 (1978), 67-93Blazquez, J. М., «Propaganda dinastica у culto imperial en las anunacio-
nes de Hispania*, Numisma 23-24 (1973-74), 311-29Bourne, P. C., The Public Works of the Julio-Claudians and Flavians
(Diss. Princeton, 1946)Braun, E., *Zum career Romanus (Sueton. Calig. 27.2)*, JOEAI 37(1948), 175-177Brilliant, R., *An Early Imperial Portrait of Caligula*, AAAH 4 (1969)
13-17Burian, J., ♦Caligula und die Militrarevolte am Rhein*, Mnema V. Groh
(Prague 1%4, 25-9Campo, М., *E\ problema de las monedas de imitaciфn de Claudio I en
Hispania*, A. Num. 4 (1974), 155-163Carcopino, J., ♦La mort de Ptolemee roi de Mauretanie*, Le Maroc An¬
tique (Paris. 19435) 191-9Carettoni, G., ♦Roma (Palatino)* NSA 25 (1971), 323-6
G. F. Carter et al. ♦Chemical compositions of copper-based Roman co¬
ins. Imitations of Caligula, Claudius and Nero*, RN 20 (1978), 69-88Castaglioni, F., ♦Il circo di Nerone in Vaticano*, RPAA 32 (1959-60),
97-121Castagnoli, F., ♦Note sulla topographia del Palatino e del Foro Romano*,
Arch Class 16 (1964), 173-99Ceausescu, P., ♦Caligula et le legs d’Auguste*, Historia 22 (1973),
269-83Ceausescu, P., ♦ALTERA ROMA-Histoire d’une folie politique*, Histo¬
ria 25 (1976), 79-107Cerfaux L. and Tondriau J., Le Culte des Souverains (Tournai, 1956)
Charlesworth, M. P., ♦The tradition about Caligula*, Cambridge Histo¬
rical Journal 4 (1933). 105-19Charlesworth, M. P. ♦Some Observations on Ruler Cult, Especially in
Rome*, HThR 28 (1935), 5-44Chastagnol, A., ♦Latus clavus et Adlectio. L’acces des hommes nouvea-
ux au Senat romain sous le haut empire*, RD 53 (1975), 375-94Chastagnol, A. ♦La naissance de Yordo senatorius*, MEFR 85 (1973),
583-607Clarke, G.W., ♦Seneca the Younger under Caligula*, Latomus 24
(1965), 62-69Colin, J., ♦Les consuls du Cftsar-pharaon Caligula et Theritage de Ger-
manicus, Latomus 13 (1954), 394-416Curry, M. R., ♦The aes quadrans of Caligula*, NAJN 1 (1968), 9-11
Davies, R. W., ♦The abortive invasion of Britain by Gaius*, Historia 15
(1%6) 124-28Delbrueck, R., ♦Der Sydostbau am Forum Romanum*, JDAI 36 (1921),8-33Deman, E. van, ♦House of Caligula*, AJA (1924), 368
D’Erce, F., ♦La tour de Caligula a Boulogne-sur-mer*, Rev. Arch. NS 1
(1%6), 89-96D’Ercii, F., ♦La mort de Germanicus et les poisons de Caligula*, Janus56	(1969), 123-48416
Dessau, Н., Geschichte der romischen Kaiserzeit II. 1 (Berlin
1924-1926)Downey, A., History of Antioch in Syria from Seleucus to the Arab
Conquest (Princeton, 1961)Dumont, C., C. Cesar, empereur epileptique. Quelques aspects d'une
personalite. (Thesis Liege, 1964)Eitrem, S., *Zur Apotheoses, SO 10 (1932), 31-56
Enking, R., «Minerva Mater*, JDAI 59-60 (1944-45), 111-24
Enrile, D., Seneca, Caio Cesare, Claudio (Palermo, 1946)Esser, A., Casar und die Julisch-Claudischen Kaiser im biolo-
gisch-arztlichen Blickfeld (Leyden, 1958)Euzennat, М., «L’histoire municipale de Tigzirt*, Melanges d’Arceholo-
gie et d'histoire 67 (1955), 127-48Euzennat, М., *Le temple С de Volubilis et les origines de la cite»,
BAM 2 (1957). 51Fabbrini, L. ♦Caligola: il ritratto deli’ adolescenza e il ritratto dell’ apote-
osu, MDAI(R) 73/4 (1966/67), 134-46Faur. J. C., «Un nouveau visage de Caligula», A. Arch. 42 (1971), 35-42
Faur, J. C., «Un discours de I’empereur Caligula au Senat (Dio, Hist,
rom. LIX, 16)», Klio 40 (1978), 439-47Faur, J. C., «Caligula et la Mauretanie: La Fin de Ptolemee», Klio 55
(1973), 249-71Feldman, L. H., «The Sources of Josephus» «Antiquities, Book 19», La-
tomus 21 (1962), 320-33Fishwick, D., «The Annexation of Mauretania», Historia 20 (1971),
467-87Fishwick D., and Shaw, B. D., «Ptolemy of Mauretania and the Conspi¬
racy of Gaetulicus», Historic 25 (1976), 491-4Fittschen, K., Die Bildnisse der mauretanischen Konige und ihre
stadtromischen Vorbilder, MDAI(M) 15 (1974), 156-73Fraccaro, «С. Herennius Capito di Teate, procurator di Li via, di Tiberio
e di Gaio», Athenaeum 28 (1940), 141-44Frei-Stolba, R., Inoffizielle Kaisertitulaturen im 1. und 2. Jahrhundert n.
Chr., MH 26 (1969), 8-39Fuhrmann, H., «С. Herennius Capito», Epigraphies 2 (1940), 25-9
Gage, J., Un manifeste dynastique de Caligula’, REA 37 (1935), 165-84
Gage, J. ^Besilein. Les Cesars, les rois d'Orient et les **Mages'* (Paris,
1968)Gage, J., «L’etendard d’ Eutychus. Sur un mot de Cassius СЬаегёа, le
meurtrier de Caligula», Hommages M. Renard II. 275-83Garnsey, P., Social Status and Legal Privilege in the Roman Empire
(Oxford, 1970)Gatti, C., «Considerazioni sul culto impAriale net quadro dAlia politica di
Gaio», CISA 7 (1980), 161-73Gatti, C., «Un compromesso politico dell’ imperatore Gaio all’ inizio del
suo regno. Nota in margine a Dione Cassio LIX. 3.1-2», Miscellanea di Stu-
di Classic! in onore di Eugenio Manni (Rome, 1980) III 1055-64Gaudemet, J., «"Testamenta Ingrata et pietas Augusti”»: contribution a
I’fttude du sentiment imperial», Studi in onore di Vincenzo Arangio-Ruiz
///(Naples, 1953), 115-37417
Ghetti, A., et al., Esplorazioni sotto la confessione di San Pietro in
Vaticano eseguite negli anni 1940-49 (Vatican City, 1951)Giacchero, Maria, *Le reminiscenze erodotee in Seneca e la condanna di
Caligola*, Sandalion 3 (1980), 175-189Giard, J.-B., ♦Pouvoir central et iibertes locales: le monnayage en bron¬
ze de Claude avant 50 apres J.*C>, RN 12 (1970), 33—6oGiard, J.-B., «Les emissions d’or et d’argent de Caligula dans Tatelier de
Lyons*, RN 18 (1976), 69-81Goodyear, F. R. D., ♦Tiberius and Gaius: their Influence and Views on
Literature,* ANR W 2. 32. 1 (1984) 603-10Grady, I.E., «Dio LIX.25.5b, a note*, RhM 124 (1981), 261-67
Grant, М., «The colonial mints of Gaius*, NC (1948), 113-30
Grant, М., «ТЬе Decline and Fall of City-Coinage in Spain*, NCg(1949), 93-106Grant, М., Roman Imperial Money (Edinburgh, 1954)Grenade, P. «Problemes que pose Tavenement de Caligula*, REL 33(1955), 53-5Grimal, P., ♦L*"exil" du roi Ptolflmfie et la date du De Tranquilhtate ani-
mi*, /?£L 50 (1972), 211-23Grimal, P., «Les allusions a la vie politique de I’empire dans les tragedi¬
es de Seneque*, CRAI (1979), 205-20Gross, W. H., «Caligula oder zulassige und unzulassige Interpretationen
eines romischen Herrscherbildes*, WZ Berl 31 (1982), 205-7Guey, J., «Les bains d’or de Caligula, Suetone, Cal. 42.3*, BSFN 31(1976), 50Guey, J., «Les bains d’or de Caligula, immensi aureorum acervi. Sueto¬
ne, Cal. 42.3* MEFR 89 (1977), 443-6Hammond, М., The Augustan Principate (Cambridge Mass., 1933)
Hammond, М., «The Tribunician Day during the Early Empire*, MAAR
15 (1938), 23-61Hammond, М., «Imperial Elements in the Formula of the Roman Empe¬
rors during the First Two and a Half Centuries of the Empire*, MAAR 25
(1957), 19-64Hanson, A. E., «Evidence for a reduction m laographia at Philadelphia in
Gaius’ second year*, Proc. XVIth Int. Congr. Pap., 345-55Hanson, A.E., «Caligulan Month Names at Philadelphia and Related
Matters*, Atti XVII cong. intern, pap. Ill, 1287-95Haussoullier, B., «Caligula et le temple d’Appolon Didyemen*, RPh 23
(1899), 147-64Hayne, L., «The last of the Aemilii Lepidi*, AC 42 (1973), 497-507
Hermann, P., Der romische Kaisereid (Gottingen, 1968)Herouville P. d’, «Le cheval de Caligula*, MB 32 (1928), 45-7
Hertel, D., «Caligula-Bilnisse vom Typus Fasanerie in Spanien. Ein
archaologischer Beitrag zur Geschichte des Kaisers Caius*, MD AI (W) 23(1982),	258-95Herz, P., «Die Arvalakten des Jahres 38 n. Chr. Eine Quelle zur Gesc¬
hichte Kaiser Caligulas*, BJ 181 (1981), 89-110Hill, P. V., «Buildings and Monuments of Rome as Coin Types*, NC 143(1983),	81-94Hofman, М., «Ptolemaios von Mauretanien*, RE 17 (1959), 1768-87418
Homo, L., Le Haut-Empire (Paris, 1933), 236-46
Humphrey, John W., «The Three Daughters of Agrippina Major*, AJAH4	(1979), 125-143Humphrey, John W. and Swan, P. М., «Cassius Dio on the Suffect Con¬
suls of A.D. 39*, Phoenix 37 (1983), 324-7Hurst, H., Morganti, G., Scoppola, F., «Area di S. Maria Antiqua*, BC
91 (1986), 470-81Hurst, H., «Nuovi scavi nell’ area di Santa Maria Antiqua*, Quaderni
del Centro di Studio per VArcheologia Etrusco-Italica (1987), forthcoming
Iversen, E., «The date of the so-called inscription of Caligula on the Vati¬
can obelisk*, JEA 51 (1965), 149-54Jakobson, A. & Cotton, H. М., «Caligula’s Recusatio Imperil*, Historic34	(1985), 497-503Jerome, T. S., Aspects of the Study of Roman History (New York &
London, 1923)Johansen, F. S., «Antike Portrats von Caligula in der Ny Carslberg
Glyptothek*, WZ Berl 31 (1982), 223-24Johansen, F. S., «The Sculpted Portraits of Caligula*, Ancient Portraits
in the J. Paul Getty Museum, Vol I 1987, 86-107Jonas, E., «А Damnatio memoriae alkalmazSsa egyik dupondiusin Cali¬
gula*, Numizm. Kozldny 36-37 (1937-38), 89-91Jordan H., Topographie des Stadt Rom im Altertum, vol 1 (part 3) re¬
vised Ch. Huelsen (Berlin, 1907)Jucker, H., «Die Bildnisstrafen gegen den toten Caligula*, Festchr. U.
Hausmann, 110-18Jucker, H., «Caligula*, Arts in Virginia 13 (1973), 17-25
Jucker, H., «Der Crosse Pariser Kameo*? JDAI 91 (1977), 211-50
Jung, H., «Die Thronerhebung des Claudius*, Chiron 2 (1972), 367-86
Kaenel, H.-M. von, «Augustus, Caligula oder Claudius?*, GNS 28(1978), 39-44Kajava, М., «The Name of Cornelia Orestina/Orestilla*, Arctos 18(1984), 23-30Katz, R. S.. «The Illness of Caligula*. CW 65 (1972), 223-5
Katz, R. S., «Caligula’s illness again*, CWIO (1977), 451
Kneissl, P., Die Siegestitulatur der romischen Kaiser. Hypomnemata23	(Gottingen, 1969)Koli, R. A., The Ruler Cult under Caligula (Diss., Case Western Reser¬
ve, 1932)Kornemann, E. Doppelprinzipat und Reichsteilung im Imperium Ro-
manum (Leipzig-Berlin, 1930)Kotula, Т., «Encore sur la mort de Ptol6mee, roi de Mauretanie*, Arche-
ologia 15 (1964), 76-94Kretschmer, М., «А portrait in marble*, CJ 37 (1942), 210-12
Kunisch, N.. «Neue romische Portrats der Charelottenburger Antikenab-
teilung*, AA 82 (1967), 611-15 = Burlington Magazine 109 (1%7), 329
Kyrieleis, H., «Zu einem Kameo in Wien*, AA 85 (1970), 492-98
Laffranchi, L., «La monetazione imperatoria e senatoria di Claudio I, du¬
rante il quadriennio 41-44 d.C.*, RIN 51 (1949), 41-51Lambrechts, P., «Caligula dictateur littiiraire*. Bull, Inst. Hist. Beige
de Rome 28 (1953), 219-32419
Laser, S., «Zur Ikonographie des Caligula», AA 69 (1954), 241-51
Lanciani, The Ruins and Excavations of Rome (London, 1897)
Lesuisse, L., *La nomination de I’empereur et le titre d’ “Imperator”, AC
30(1960,415-28Lesuisse L. Le titre de Caesar et son evolution au cours de I’histoire de
I’empire*, LEC 29 (1%1), 271-87Lesuisse, L., «L’aspect hereditaire de la succession imperiale sous les
Julio- Claudiens*, LEC 30 (1962), 32-50Levy, B.E., «Caligula’s Radiate Crown*, SM 152 (1988), 101-107
L’Orange, H. P., «Das Geburtsritual der Pharaonen am romischen Kai-
serhof, SO 21 (1941), 105-16Lucas, J., «Un empereur psychopathe. Contribution a la psychologie du
Caligula de Suetone*, AC 36 (1967), 159-89Lugand, R. «Suetone et Caligula*, REA 32 (1930), 9-13
Lugli, G., «Andes Caesarum in Pelatio e Templum Novum divi Augusti
BCAC 69 (1941), 29-58Lugli, G., Roma Antica (Rome, 1946)MacDowall, D. W., «The PNR type of Claudius*, GNS 18 (1968), 80-6
MacDowall, D. W., «CAC, a Claudian countermark from lower Germa
ny*, GNS 20 (1970), 37-41Magi, F., «Le iscrizioni recentement scoperte sull’ obelisco Vaticano*
Stud Rom 11 (1963), 50-56Maj, B. M. Felletti, Caligola. Enc. d'Arte antica II. (Rome, 1959)
273-5Martini, R., «Osservazioni su contremarche cd erosioni su assi di Caligo
la*, RIN 82 (1980), 53-83Massaro, V. & Montgomery, I., «Gaius- Mad, Bad, 111 or All Three?* La
tomus 37 (1978), 894-909Massaro, V. & Montogmery, L, «Gaius (Caligula) doth murder sleep*
Latomus 38 (1979), 699-700McDermott, W. C., «Saint Jerome and Domitius Afer*, VChr 34 (1980)
19-23Morgan, M. G., «Caligula’s illness again*, CW 66 (1973), 327-29
Morgan, M. G., «Once again Caligula’s illness*, CW 70 (1977), 452-3
Moss, G. C., «The Mentality and Personality of the Julio-Claudian Em¬
perors*, Medical History 1 (1963), 165-75Musurillo, H., The Acts of the Pagan Martyrs (Oxford 1954)Nagy, Т., «Die Regierungsjahre des C. Caesar mit besonderer Riicksicht
auf Illyricum*, AAntHung 29 (1981), 337-62Newbold, R. P., «The Spectacles as an issue between Gaius and the se¬
nate*. РАСА 13 (i975). 30-5Nicols, J., «The chronology and significance of the M. Agrippa asses*,
ANSMusN 19 (1974), 65-86Nikliborc, A., «Temat Kaliguli w Teatrze Francuskim*, Meander 26
(1971), 66-76Nony, D., «Quelques as d’imitation de Caligula trouves a Bordeaux*,
Tresors monetaires 3, 15-16Nottbohm, 0., *Caligula oder Saloninus/Festschrift Bernhard
Schweitzer (Stuttgart, 1954), 364-66Onofrio, Cesare d’, Gli Obelischi di Roma (Rome, 1965)420
Parker, E. R., «The education of heirs in the JuIio-CIaudian family*, AJP67	(1946). 29-50Passerini, A., Caligola e Claudio (Rome 1941)Pfiaum, H. G., A propos de la date de creation de la province de Numi-
die*. Libyca 5 (i957), 61-75Pfiaum, H. G., «Legats imperiaux a I’interieur de provinces senatoria-
les*, Hommages d Albert Grenier (Coll. Latomus 58) (B russeis, 1962)
1232-42Phillips, E. J., «The emperor Gaius’ abortive invasion of Britain», Histo-
ria 19 (1970), 369-74Pollini, J., «А pre-principate portrait of Gaius (Caligula)*, JWAG 40
(1982), 1-12Poulsen, V., «Portraits of Caligula*, AArch 29 (1958), 175-90
Quidde, L., Caligula, Eine Studie der ru,mische Casarenwahnsinn (Le¬
ipzig, 18943)Rea, J. R., «Calendar of Gaius*, Oxyrynchus Papyri 55 (1988), 10-14
Richard, J. C., «Un aureus de Caligula decouvert a Saint-Columban- des
Viilards (Savoie)*, CahNum 19 (1982), 155-7Richard, J. C., *A propos de I’aureus de Caligula decouvert a Saint-Co-
lumban- des Viilards (Savoie)*, CahNum 19 (1982), 188-9Richmond, O. L., «The Temples of Apollo and Divus Augustus on Co¬
ins*: Essays and Studies Presented to William Ridgeway (Cambridge,
1913), 198-212Ritter, H. W., «Adlocutio und corona civica unter Caligula und Tiberi¬
us*. УЛ^С 21 (1970,81-96Rizzo, G. E. & Bartoli A., Monument! diilia pittura antica scoperti in
Italia. III. La pittura elenistico-romana, Roma 2: Le pitture delFaula isia-
ca di Caligola (Palatino) (Rome, 1938)Robert, L, «Le culte de Caligula a Milet et la province d’Asie*, Helle¬
nics 7 (1949), 206-38Rogers, R. S., «The Roman Emperors as Heirs and Legatees*, ТАРА 78
(1947), 140-58Romanelli, P., Storia delie province romane delF Africa (Rome, 1959)
Rosborough, R.R., An Epigraphic Commentary on Suetonius* Life of
Gaius Caligula (Philadelphia, 1920)Rossi, L., «Le insegne militari nella monetazione imperiale romana da
Augusto a Commodo*, RIN 67 (1965), 41-81Rossi, L., «La guardia pretoriana e germanica nella monetazione giulioc-
laudia. Elementi storici ed archeologici per una nuova interpretazione*, RIN
69 (1967), 15-38Rossi, R. F., «Tracce di lotta politica nel Senato di Caligola*, RFIC 99
(1971), 164-171Roullet, A., The Egyptian and Egyptianizing Monuments of Imperial
Rome (Leiden, 1972)Sachs, H., Caligula (Berlin 1930). Trans. H. Singer (London, 1931)
Saletti, C., «Tre ritratti imperiali da Luni. Tiberio, Livia, Caligola*, Athe¬
naeum 51 (1973), 34-48Sandison, A. Т., «The Madness of the Emperor Caligula*, Medical His¬
tory 2 (1958), 202-209421
Savio, A., «Note su alcune monete di Gaio-Caligula*, NAC (1973),
107-19Schflfer, E., «Der Mythos von den Cesaren, z.B. Caligula*, AU 23.6
(1980), 72-89Scheid, J., Les Freres Arvales. Recruitement et origine sociale sous
les empereurs julio-claudiens (Paris, 1975)Scheider, K. Th. Zusammensetzung des romischen Senates von Tiberi¬
us bis Nero (Diss. Zurich, 1942)Schwartz, J., «Note sur le monnayage senatorial entre 37 et 42 P.C.*,
/?Л^д(1951), 37-41Schwartz, J., «Prefets d’Ёgypte sous Tibere et Caligula*, ZPE 48(1982), 189-192Scott, K., «Notes on the Destruction of Two Roman Villas*, AJP 60
(1939), 459-62Scott, K., Greek and Roman Honorific Months, YClS 2 (1931), 201-78
Siber, H., «Die Wahlreform des Tiberius*, Festschrift Paul Koschaker I
(1939), 171-217Sijpesteijn, P. J., «The Legationes ad Gaium*, Journ. Jew St. 15 (1964),
87-96Simpson, C. J„ «The cult of the emperor Gaius*, Latomus 90 (1981),
489-511Smallwood, E. М., «The chronology of Gaius’ attempt to desecrate the
temple*, Latomus 16 (1957), 3-17Speidel, M. P., «Germant corporis custodes*, Germania 62 (1984),
31-45Steidle, W., Sueton und die Antike Biographie (Munich, 1951: Zete-
mata 1)Stroux, J., «Vier Zeugnisse zur romischen Literaturgeschichte der Kai-
serzeit. 11. Caligulas Urteil iiber den Stil Senecas*, Philologus 86 (1931),
338-68Stuart, М., «How were Imperial Portraits Distributed throughout the
Empire?*, AJA 43 (1939), 601-17Stylow, A. U., «Die Quadranten des Caligula als Propaganda Mbnzen*,
Chiron 1 (1971), 285-90Sutherland, H. C. V. Coinage in Roman Imperial Policy 31 B.C.—A.D.68	(London, 1951)Sutherland, H. C. V., «The mints of Lugdunum and Rome under Gaius:
an unsolved problem*, NAC 10 (1981), 297-9Swain, J. W., «Gamaliel’s speech and Caligula’s statue*, HThR 37
(1944), 341-9Swan, М., «Josephus AJ XIX, 251-252. Opposition to Gains and Claudi¬
us*, AJP 91 (1970), 149-64Szaivert, W., Die Munzprdgung der Kaiser Tiberius und Caius (Cali¬
gula) 14/41 (Vienna, 1984)Tamm, B., «1st der Castortempel das vestibulum zu dem Palast des Cali¬
gula gewesen* Eranos 62 (1%4), 146-69Tarradell, М., «Nuevos datos sobre la guerra de los Romanos contra
Aedemon*, I Congreso Arqueologico del Marruecos Espan ol (Tetuan,
1954)Tarradell, М., Marruecos Punico (Tetuan, 1960)422
Taylor, A., «Ап Allusion to a Riddle in Suetonius*, AJP 66 (1945),
408-10Testaguzza, O., «Port of Rome», Archaeology 17 (1964) 173-9
Testaguzza, O., Portus (Rome, 1970)Thiers, F.-P., «Rapport sur les Fouilles de Castel-Roussillon en 191b,
Bulletin Archeologique (1912), 76-86Townend, G. B., «The Circus of Nero and the Vatican Excavations* AJA
62 (1958), 216-8Townend, G. B., «Traces in Dio Cassius of Cluvius, Aufidius, and Pliny*,
Hermes 89 (1961), 227-48Townend, G. B., The Sources of the Greek in Suetonius, Hermes 88
(1980), 98-120Toynbee.J. M. C., «The Shrine of St. Peter and its Setting*, JRS 43
(1953), 8-12Trillmich, W. Zur Miinzpragung des Caligula von Caesaraugusta (Zara¬
goza), MDAl Ш) 14 (1973), 151-73
Venturini, L., Caligola (Milan, 1906)Visscher, F. De, «L’amphitheatre d’Alba Fucens et son fondateur Q. Na-
evius Macro, prefet du pretoire de Tibere*, RAL Ser. 8, 12 (1957), 39-49
Visscher, F. De, «La politique dynastique sous le regne de Tibere*, Syn-
teleia V. Arangio-Ruiz (Naples, 1964), 54-65Visscher, F. De, «Macro, prefet des vigiles et ses cohortes contre la ty-
rannie de Sejan*, Melanges d*archHologie et d'histoire offerts a A. Pigani-ol	(Paris, 1966) 761-68.Vogel-Weidemann U., Die Statthalter von Africa and Asia in den Jah-
ren 14-68 n. Chr. (Bonn, 1982)Winter, P., «Simeon der Gerechte und Caius Caligula*, Judaica 12(1956), 129-32Wirszubski, C., Liberias as a Political Idea at Rome during the Late
Republic and Early Principale (Cambridge, 1950)Wiseman, T. P., «Reading the City: History, Poetry, and the Topography
of Rome*, JACT 2 (\9S7), 3-6
Энтони А. Баррет
КАЛИГУЛАРедактор
Т. ЛипкинаХудожественный редактор
И. МаревТехнический редактор
Т. ФатюхинаКорректор
М. ЛешуковаЛР № 071673 от 01.06.98 г.
Подписано в печать 12.02.99 г.
Гарнитура Антиква. Формат 84x108 */з2-
Печать высокая. Уел. печ. л. 22,26.
Уч.-изд. л. 21,88. Заказ № 137.ТЕРРА—-Книжный клуб.113093, Москва, ул. Щипок, 2, а/я 27.Отпечатано в ОАО
«Ярославский полиграфкомбинат».
150049, Ярославль, ул. Свободы, 97.