Автор: Ольдерогге Д.А.
Теги: история новейшее время новое время история стран африки история судана
ISBN: 5-02-017341-Х
Год: 1992
Текст
в новое
и новейшее
время
Российская академия наук
Институт Африки
«Наука»
ИСТОРИЯ
СТРАН
АФРИКИ
Серия основана в 1981 году
Редакционная коллегия
Ан. А. Громыко (ответственный редактор),
А. М. Васильев, А. Б. Давидсон,
Р. Н. Исмагилова, А. Б. Летнев,
Д. А. Ольдерогге |, А. С. Покровский,
Л. Н. Прибытковский, Г. Б. Старушенко^
В. А. Субботин, А. Ю. Урнов
ИСТОРИЯ
СУДАНА
в новое
и новейшее
время
Москва
Главная редакция восточной литературы
1992
ББК 63.3(6 Суд)
ИЗО
Редакционная коллегия
В. С. КОШЕЛЕВ (ответственный редактор),
А. М. ВАСИЛЬЕВ, М. Ф. ВИДЯСОВА,
IO. М. КОБИЩАНОВ (руководитель авторского коллектива),
К. М. ТРУЕВЦЕВ
Редактор издательства
А. Я. ХАЗИЗОВА
И
0503030000-046
013(02)-92
141-92
ISBN 5-02-017341-Х
ББК 63.3(6 Суд)
Главная редакция
восточной литературы
издательства «Наука», 1992
ПРЕДИСЛОВИЕ
Новая и новейшая история Судана — далеко не новая тема в обще-
исторической и социально-исторической науке. Наиболее значительный
вклад в ее разработку внесли британские (X. Э. Мак Майкл, Э. Б. Теоболд,
Дж. Д. Тотхилл, Дж. С. Тримингэм, Р. Хилл, П. М. Холт, X. Джексон,
Р. О. Коллинз, Р. Грей, Т. Ниблок, Р. О’Фахли, Дж. Сполдинг и др.) и су-
данские (Мекки Шибейка, Мухаммед Ибрахим Абу Салим, Мухаммед Осман
Башир, Муддатир Абд ар-Рахим, Хасан Дафаалла, Ахмед аш-Шахи, Франсис
М. Денг и др.) ученые. Отдельные работы, в частности основанные на вновь
открытых источниках, принадлежат американским (Т. Уолз), итальянским
(П. Санти, А. Триульци), израильским (Г. Варбург, Г. Баэр) авторам. Имеет-
ся также значительная советская литература, в том числе монографии
С. Р. Смирнова, Д. Я- Пензина, Е. А. Биргауз, А. О. Филопика, Д. Р. Вобли-
кова, А. А. Сорокина, разделы в коллективных монографиях (Ю. М. Кобища-
нов и др). Особое значение имеют труды покойного С. Р. Смирнова, посвя-
тившего всю творческую жизнь исследованию новой и новейшей истории Су-
дана и завершившего серию своих работ монографией «История Судана» [117].
Со времени ее написания прошло уже четверть века. С тех пор опубли-
ковано много новых источников, в Судане за этот срок произошли важные
исторические события, естественно, нс нашедшие отражения в книге
С. Р. Смирнова. Кроме того, современного читателя интересуют альтернатив-
ные взгляды па исторический процесс. Поэтому Институт Африки РАН
привлек к написанию новой коллективной работы наряду со своими сотруд-
никами п аспирантами ученых из других институтов: Института востоковеде-
ния РАН (Г. И. Смирнова), Института истории и теории искусств
РАН (Н. Е. Григорович), Московской государственной консерватории
(Е. В. Васильченко) и Института стран Азин и Африки при МГУ (Е. Н. Со-
ловьева, М. Ф. Видясова).
ВВЕДЕНИЕ
В НОВУЮ И НОВЕЙШУЮ ИСТОРИЮ СУДАНА
Новую историю принято определять в марксистской науке
как историю капитализма. По нашему мнению, было бы точнее
сказать — история зарождения и становления капиталистичес-
кой формации в Европе, Америке, Австралии, некоторых стра-
нах Азии (прежде всего — в Японии) и до известной степени —
в немногих переселенческих колониях Африки. В это же время
большинство стран Азии и Африки, в том числе все арабские
страны, низводились до роли феодально-колониальной перифе-
рии европейского капитализма. Лишь в XX в., преимущественно
во второй его половине, началось ускоренное развитие капита-
лизма в афро-азиатском мире, возвращавшем себе политиче-
скую самостоятельность, но в экономическом и других отноше-
ниях все еще остающемся на периферии Западной Европы —
Северной Америки — Японии, где капиталистическая формация
достигла высшего развития.
Историю нового времени и раннего капитализма непосред-
ственно предваряет эпоха великих географических открытий и
поздних феодальных государств XV — середины XVI в. В этот
период произошла важнейшая до первой мировой войны пере-
стройка мировой политической системы, появились такие мощ-
ные феодальные державы, как европейская и колониальная
империя Габсбургов, Россия, Турция, сефевидский Иран, Мо-
гольская империя в Индии, а также португальская колониаль-
ная империя. В Судане окончился период христианских госу-
дарств и возникли независимые мусульманские султанаты (см.
ниже). Такие события европейской истории, как Реформация,
освобождение Нидерландов от испанского господства, возвы-
шение абсолютистских монархий Франции, Австрии и России,
английская буржуазная революция, — слабо ощущались в Аф-
рике, кроме отдельных приморских районов. Для мусульман-
ских стран Африканского континента, а также для соседней с
Суданом христианской Эфиопии большее значение имели со-
бытия в Турции, одной из великих держав середины XV —
XVIII в., правитель которой одновременно являлся халифом —
главой всех мусульман-суннитов. Влияние же капиталистиче-
ской Европы ощущалось преимущественно косвенно и в той
мере, в какой влияние капиталистического рынка и перемен
на мировых путях могла испытывать феодальная экономика
этих стран.
Поэтому новое время как исторический феномен наступило
б
в разных арабских и африканских странах не одновременно.
Для африканской страны новое время — это эпоха, когда она
начала испытывать значительное, обычно непосредственное, воз-
действие европейско-американского капитализма и в резуль-
тате теряла экономическую, политическую и культурную неза-
висимость. Из соседних с Суданом стран новое время началось
в Египте с экспедиции Наполеона Бонапарта и сменявших друг
друга французской, английской и турецкой оккупаций; в Ли-
вии — с вмешательства европейских держав в ее внутриполити-
ческие дела, за которым последовало введение прямого турец-
кого управления; в Эфиопии — с английского и турецко-египет-
ского вторжений; в Вадаи (Чад)—с установления здесь фран-
цузского колониального господства. Для Судана такой истори-
ческой вехой было его завоевание войсками Мухаммеда Али
Египетского. Следует помнить, что за спиной турецких и ту-
рецко-египетских войск стоял европейский торговый и банков-
ский капитал, использовавший их для проникновения в Афри-
ку; эти войска были экипированы и частично организованы и
обучены по-европейски, руководимы европейскими или евро-
пейски образованными офицерами.
На фоне четырехтысячелетней истории Судана почти столет-
ний период 1820—1918 гг. — лишь кратковременный эпизод. Тем
более это относится к периоду до 1899 г. — года, когда Судан
стал одной из британских колоний под прикрытием англо-еги-
петского кондоминиума. Эта дата, одна из тех, которые отме-
чали наступление эпохи империализма, означала и начало фак-
тического раздела обширных районов Северо-Восточной и Цен-
тральной Африки, где расположен Судан, между европейскими
колониальными державами.
Первое двадцатилетие периода кондоминиума — это, в сущ-
ности, время становления колониального Судана, когда здесь
сохранялись даже остатки доколониальной государственности
(крупнейшее из таких образований — Дарфурский султанат).
Однако отделять его от последующих неполных четырех деся-
тилетий периода кондоминиума на том основании, что оно хро-
нологически предшествует Октябрьской революции в России, —
значит переносить на историю Судана хронологию истории Ев-
разии. Период кондоминиума в целом — не менее важная эпоха
S3 Судане, отличная и от предшествующего периода махдистско-
го государства и от последующего периода независимого пост-
кол они ал ы-юго государства. В целом это было время не только
зависимого развития, но и восстановления сил страны после
бурных и трагических событий XIX в., унесших больше полови-
ны ее населения, сопровождавшихся огромными культурными
потерями. Две мировые войны, пришедшиеся на период кондоми-
ниума, мало затронули Судан и не имели для пего разрушитель-
ных последствий.
Значение периодов нового времени и кондоминиума для пос-
ледующего развития Судана чрезвычайно велико. Правда, в от-
7
личие от таких соседних стран, как Чад, Центральная Африка,
Заир, Кения, сформированных в некое территориально-полити-
ческое целое лишь в XX в. в качестве колоний Франции, Анг-
лии и Бельгии, Судан еще в доколониальный период имел цент-
ральное этнокультурное ядро с огромной исторической тради- !
цией. Но это ядро было довольно аморфным; в новое время
оно обрело новый городской центр, традиции единого независи- ,
мого государства (махдистского), внутри которого начали фор- ;
мироваться крупнейшие этноконфессиональные группы (преж- ,
де всего махдисты-ансары), устанавливались новые взаимоот- j
ношения арабо-суданцев с другими этносами. Вместе с тем ис-
торию Судана нового времени невозможно понять без осмыс- ,
ления его богатейшего культурного наследия, восходящего к
древности и средневековью. i
Наряду с Египтом и Эфиопией Судан — одна из древнейших |
стран Африки, историческая индивидуальность которой сформи- I
ровалась еще несколько тысячелетий назад. Уже тогда, как и I
в наше время, в культурно-историческом отношении территория ;
нынешнего Судана, на которой раскинулись долины Нила, Бе- !
лого и Голубого Нилов, представляла собой переходную зону
между Ближним Востоком (ныне — арабским миром Северной
Африки и Западной Азии), кушитской Северо-Восточной Афри-
кой, своеобразными культурами Центрального Судана и Цен-
тральной Африки. Вместе с тем очень рано в Судане развился
собственный очаг цивилизации, оказавший мощное влияние на
Тропическую Африку в целом.
В IV-—начале III тысячелетия до н. э. в Египетской и Су-
данской Нубии уже существовало ранее государство, сходное (
с тогдашним египетским. Под давлением Египта, завоевавшего
земли к северу от III порога, часть населения этого государств !
ва отступила на юг, в среднюю Нубию, и, смешавшись с мест-
ными племенами, создала здесь новую протоцивилизацию. На '
ее основе во II тысячелетии до н. э. выросла первая в Тропиче-
ской Африке цивилизация Кермы — столицы раннего государ-
ства Куш. Влияние этой цивилизации на юге простиралось до !
плато Тигре в Эфиопии. Она поддерживала разнообразные свя-
зи с Египтом, откуда заимствовала многие элементы земледе- i
лия и художественного ремесла.
В XVI в. до н. э. Куш был завоеван фараонами XVIII древ-
неегипетской династии и вплоть до XI—X вв. до н. э. составлял
феодальную колонию Египта, владения которого простирались
от среднего Судана до северной Сирии. Через посредство Егип-
та народы Судана установили связи с цивилизациями Азии и
Средиземноморья. В этот период верхушка местного общест-
ва перенимает язык, религию и образ жизни завоевателей, че-
му способствовала практика воспитания заложников из знат-
ных семей Куша при дворах фараона и его наместника (обыч-
но— египетского принца). В сравнительно широких масштабах
велась разработка золота в рудниках Нубийской пустыни. Зо-
лото Куша вывозилось в Египет, в казну фараонов, и отсюда
расходилось по всему миру. Кроме золота в Египет отправля-
лись скот, древесина и изделия из нее, шкуры скота и диких
животных, благовонные смолы и другие дефицитные в Египте,
но весьма обычные в Судане продукты.
В X—IX вв. до н. э. Куш отделяется от пришедшей в упадок
державы фараонов; возрождается сильное государство Куш,
просуществовавшее до начала средневековья (оно известно так-
же как Мероэ, Мероитское царство, по названию его столицы).
Его границы доходили на юге до Сеннара, охватывая всю се-
верную и центральную части Судана; на западе влияние Мероэ
проникало до нынешнего Чада, на юго-востоке — до Эфиопии.
В этот период Куш поддерживал связи с различными азиатски-
ми странами: Южной Аравией, Месопотамией, Ираном, Инди-
ей и даже Китаем, а также со странами Средиземноморья,
Эфиопией и Египтом. В VIII — середине VII в. до н. э. цари Ку-
ша завоевали Египет и вели в Палестине войны с Ассирией —
сильнейшей державой того времени.
Потерпев поражение от ассирийцев (в середине VII в.
до н. э.), древние суданцы были изгнаны из Египта, однако ни
ассирийцы, ни позднее персы и греки — правители Египта — не
смогли покорить Куш. В I в. до н. э. римляне совершили сюда
поход и сумели захватить Палату — религиозный центр Куша,
но вынуждены были ее оставить и заключить с мероитами мир.
С этих пор между Римской империей и царством Мероэ устано-
вились добрососедские отношения.
В последующие 400 лет мероитская цивилизация достигла
наивысшего расцвета. Росли города, развивались земледелие
(на севере — орошаемое с помощью водоливных колес), ремес-
ла (особенно керамическое, стеклодувное, ювелирное, железо-
делательное), различные науки, в том числе астрономия; был изо-
бретен оригинальный алфавит, и мероитский язык стал пись-
менным (до этого писали по-египетски). В качестве междуна-
родного языка изучался также греческий.
В IV в. царство Мероэ ослабело. На его территорию вторга-
ются окраинные племена. В середине IV в. его завоевывают ак-
сумиты, создатели сильного государства на севере Эфиопии.
Отныне цари Аксума называют себя также царями Касу (Ку-
ша). В V—VI вв. в Судане существовало несколько государств,
сильнейшими из которых были Макурия, или Мукурра (в сред-
ней части Нубии), и Алва — к югу от нее. Собственное царст-
во было и у народа беджа. Алва и Беджа находились под ге-
гемонией Аксума, небольшое царство Нобадия (между Египтом
и Макурией) —в зависимости от Византии. Под влиянием Ви-
зантии и Аксума государства Судана христианизируются. На-
ступает почти тысячелетний период христианской Нубии.
В начале VII в. Макурия подчиняет себе Нобадию, в IX в.—
Алву; средневековая Нубия образует одно политическое и куль-
турное целое от границ Египта до низовий Голубого и Белого
9
Нилов и от гор Дарфура почти до Красного моря. Ее населе-
ние делилось на множество этносов и говорило на языках раз-
личных лингвистических групп и семей. Наиболее распростра-
нены были нубийские языки, на западе наряду с ними кордо-
фанские и другие, на востоке — кушитские, на юге, вероятно,
различные нильские.
Средневековая нубийская цивилизация достигла расцвета в
X—XIII вв. Она поддерживала интенсивные связи с Эфиопией,
Грузией, Арменией, но больше всего — с Египтом [97; 101;
J02}. В то время (и позднее, до XV в.) нубийские цари считали
себя преемниками Рима. Греческий язык наряду со старонубий-
ским употреблялся в богослужении и литературе. Вместе с тем
постепенно усиливалась роль арабского языка как междуна-
родного и торгового. В городах Нубии, на золотых приисках
Нубийской пустыни, в приморских городах и деревнях, на степ-
ных окраинах поселялись арабы. В конце XIII — начале XIV в.
Макурия была завоевана египетскими мамлюками и арабами-
бедуинами; бедуинские племена хлынули в долину Нила, а за-
тем начали расселяться по просторам степей и саванн.
В XV — начале XVI в. пали остальные христианские царства
Судана. На их территории быстро распространялись ислам, араб-
ская культура и арабский язык. Бывшая христианская Нубия
стала частью империи египетских мамлюков, арабского мира,
исламской цивилизации. От египетских арабов происходит и
нынешнее название страны — Судан (что значит «Черные»).
Итак, в истории Судана третий раз произошла смена господ-
ствующих этноса, языка, письма, официальной религии и куль-
турно-исторической ориентации. Особенно значительные пере-
мены произошли в центре страны. В отличие от соседней Эфио-
пии, где местная цивилизация, несмотря на постоянные войны,
медленно эволюционировала, в нильском Судане, с его сравни-
тельно более мирной историей, трижды сменялась цивилиза-
ция. Вместе с тем сохранялись такие достижения древней (ме-
роитской) и средневековой (нубийской) суданских цивилизаций,
как развитое земледелие и феодальные отношения [93; 207].
На этой базе в начале XVI в. сформировалось новое сильное
государство — Сеннарский султанат (по имени столицы —
г. Сеннар,— расположенной на южной границе разрушенной ну-
бийской цивилизации). Фунги (арабоязычный господствующий
этнос Сеннара) подчинили себе различные по происхождению и
языку народы Южной Гезиры, нубийские этносы долины Нила
и большую часть арабских племен Судана. В районе III поро-
га они остановили турецких завоевателей, двигавшихся навст-
речу им вверх по Нилу. Временами фунгам подчинялся и Кор-
дофан. Но на запад от него образовалось сильное царство Дар-
фур (господствующий этнос — фуры), подчинившее себе ряд
окрестных княжеств и кочевых арабских племен.
Борьба между фунтами и фурами за господство в Судане
была одним из существенных моментов истории этой страны в
10
XVII—XVIII вв. Другой важный момент — господство Осман-
ской империи на путях, связывавших Судан с внешним миром
(туркам принадлежали выходы Судана к Средиземному и Крас-
ному морям), особое положение турецкого султана как хали-
фа мусульман-суннитов. Наконец, временами Сеннар и Дар-
фур вели войны с соседними африканскими империями Эфио-
пией и Вадаи. Государства Судана контролировали основные
караванные пути, связывавшие эти империи со Средиземномо-
рьем, а Эфиопию— также с Западной и Восточной Европой.
После присоединения Нубии к исламскому миру через Судан
пролегли караванные пути мусульманских паломников, направ-
лявшихся в священные города, расположенные в Аравии. По
дороге попутно велась торговля, некоторые паломники оседали
в Судане.
Экономически наиболее развитой частью Судана в то время
(как и в средние века) была долина Нила, особенно область
Донголы и небольшие речные оазисы Нижней Нубии. Здесь
процветало плужное орошаемое земледелие с применением тя-
гловой силы животных (буйволов и верблюдов), тянувших за
собой плуг или вращавших водоливное колесо. Сеяли пшеницу,
ячмень; выращивали много фиников, различных овощей и фрук-
тов. Наиболее обычным типом поселения был небольшой горо-
док, застроенный просторными каменными или глинобит-
ными домами. Эти городки были расположены там, где было
больше пригодной для обработки земли: в устьях вади — вы-
сохших притоков Нила, на речных островах и в тому подоб-
ных местах, заселенных еще с глубокой древности. Над речной
долиной возвышались замки местных феодалов; характерной
чертой ландшафта были архитектурные памятники древности
и христианского средневекового периода, характерной чертой
духовной культуры — предания о прошлом.
В этом краю большинство оседлого населения еще говорило
на нубийских языках донгола, фадиджа, махас, но другая часть
и скотоводы-кочевники окружающих долину полупустынь — на
арабских диалектах.
Нубийские языки сохранились отдельными островками и в
среднем поясе: на о-ве Тути (диалект тути, ныне вымерший), в
горах Нуба на юге Кордофана (горные нубийские языки), в
Дарфуре (язык мидоб, а также язык донгола в городах); в горах
и долинах Кордофана сохранилось еще несколько десятков язы-
ков различных лингвистических групп, но большинство населе-
ния среднего пояса (включая долину Нила в районе г. Бербер
и выше) было арабоязычным. Однако различные племенные
группы значительно отличались одна от другой по диалектам
(так, в районе г. Бербер и в Нубии арабские диалекты изоби-
ловали нубийскими словами, на востоке — словами кушитского
языка бедауэ и т. д.) и особенно — по культуре, в частности хо-
зяйственно-культурному типу. В долинах Голубого и Белого Ни-
лов, в Кордофане и Дарфуре земледелие было ручным и бога-
11
рным, главной возделываемой культурой — сорго, второй по зна-
чению— просо. Финиковая пальма здесь не выращивалась.
Зато было широко распространено скотоводство, кочевое, полу-
кочевое и отгонно-пастбищное, не связанное с земледелием ор-
ганически, как в Нубии. Очень сильно различались типы жилищ,
поселений и т. и.
Проведенные в XX в. исследования выделили в Судане де-
сятки арабоязычных этнических групп [194; 216].
Вместе с тем в разных арабо-суданских субкультурах прос-
леживаются и сходные черты, частично восходящие к общему
культурному наследию (во-первых, арабскому, а во-вторых,
местному — мероитскому и христианско-нубийскому), частично
же распространившиеся из культурных центров Судана уже в
арабо-исламский период.
Эта общность прослеживается в арабо-суданской народной
музыкальной культуре, обнаруживающей черты сходства и раз-
личия с арабо-египетской, в народной поэзии, каллиграфии,
художественном ремесле и т. п. Вместе с тем уже отмеченная
резкая смела цивилизации и доминирующего языка в истории
Судана явилась причиной разрыва местной преемственности в
литературном развитии между мероитской эпохой, христиан-
ским средневековьем и арабским периодом. Если христианская
литература Нубии продолжала византийские традиции, то ара-
бо-суданская, утратив со своей христианской предшественницей
всякие связи, целиком вытекала из средневековой арабо-ислам-
ской и составляла ее периферийное ответвление. Характерные ее
образцы — генеалогии (ансаб), составителем которых считается
выходец из Самарканда ас-Самарканди. Не менее характерно
произведение арабо-суданского автора XVIII в. Мухаммеда вад
Дайфалла аль-Джаали (1728—1809) «Степени правителей, свя-
тых, ученых и поэтов» («Табакат»)—биографический словарь
различных местных деятелей и литераторов. Наиболее ориги-
нальное произведение адаба — классической словесности араб-
ского Судана — «Хроника фунгов», главным автором которой
был Ахмед ибн Иса Катиб аш-Шуни (1784 —ок. 1840), написан-
ная уже в XIX в.
Типичны для общеарабской литературы такие устные жан-
ры суданской литературы того времени, как анекдоты, некоторые
из которых упоминают сеннарских царей, былички о святых-су-
фиях, а также стихи поэтов-песенников.
Известная общность культуры арабоязычных этносов Суда-
на не дает нам права говорить о существовании в XVIII — на-
чале XIX в. арабо-суданской народности (ср. [116]), наподо-
бие народностей тогдашней Европы или восточноазиатского
региона.
Для арабского мира исторически более характерно разделе-
ние не на народности, а на племена или союзы племен и эт-
ноконфессиональные арабизированные группы доарабского и
доисламского времени. В Судане отдельные союзы племен
12
обычно представляли собой такие арабизированные этносы,
включившие в себя и группы пришельцев-арабов, а также за-
воевателей иного происхождения. В период быстрой, но фор-
мальной и поверхностной исламизации их конфессиональная не-
однородность определялась в основном местными разновидно-
стями религиозного синкретизма ислама с нубийским христиан-
ством и мощным субстратом дохристианских верований и ритуа-
лов. Так, сформировался особый народный ислам Донголы, Та-
кали (на юге Кордофана) и др. Ведь на всю страну первона-
чально имелось лишь несколько мечетей (в городах Сеннар,
Суакин, Донгола, где в соборную мечеть был переделан христиан-
ский собор, и др.). Правда, в Дарфуре султан Ахмед Букр
(1682—1722) построил мечети во всех крупных населенных пун-
ктах, но даже здесь масса арабов-бедуинов, гордясь своим «ис-
конно арабским и мусульманским» происхождением, была по-
разительно невежественна в вопросах религии и цивилизации
ислама, не знала классического арабского языка и, разумеется,
была неграмотна.
Углубленная исламизация Судана началась в результате дея-
тельности суфийских духовных орденов, или братств (тарика-
тов), представители которых прибывали из разных арабских
стран. Уже в середине XV в. на севере Алвы проповедовалось
учение тариката Шадилийя, а в XVI—XVII в. почти по всему
Судану действовали шейхи тариката Кадирийя. В основном су-
данские мусульманские духовные лица придерживались мали-
китского мазхаба, но некоторые — шафиитского. .Свое образо-
вание они чаще всего завершали в Египте. Последователи от-
дельных тарикатов или их ответвлений принадлежали к тем
или иным родам, племенам, племенным союзам. Однако в до-
колониальный период эта связь не имела такого всеобщего и
определяющего значения, как в XX в.
Этноплеменные градации в известной мере совпадали с поли-
тическими. Большая часть арабоязычных этнических групп вхо-
дила в состав Сеннарского султаната, меньшая находилась в
зависимости от Дарфура. Сеннарский султанат, подобно его пред-
шественникам — средневековым христианским царствам и древ-
нему царству Мероэ, имел основное ядро — территорию арабо-
язычного земледельческого народа фунг, населявшего северную
часть Эль-Гезиры, и вассальные княжества. Особое значение в
его структуре имели экономически сравнительно развитые се-
верные княжества, расположенные вблизи наиболее мощного в
регионе египетского очага цивилизации. Здесь же проходили
караванные пути из Египта в Эфиопию и Дарфур, из Централь-
ного Судана — к берегам Красного моря.
Глава 1
СУДАН В XIX в.
Судан накануне
турецко-египетского завоевания
В начале XIX в., накануне турецкого завоевания, на терри-
тории нынешнего Судана существовало множество слабо свя-
занных друг с другом обществ, уровень развития которых резко
различался — от первобытнообщинного до феодального.
Социально-экономический строй Донголы и Нубии начала
нового времени в целом можно считать развитым феодальным,,
других частей Сениарского султаната — переходным от ранне-
феодального к развитому феодальному. Основу вооруженных
сил Сеннара составляли отряды военных поселенцев, а также-
гвардия султана; в случае войны к ним присоединялись дружи-
ны вассальных князей и ополчения арабских племен. Пример-
но на таком же уровне находилась социально-экономическая
структура Дарфура. Отдельные княжества (Такали и др.) были
раннефеодальными.
Во второй половине XVIII — начале XX в. Сеннарский сул-
танат находился в упадке; от него отделились северные кня-
жества, что резко подорвало экономическую и военную мощь
Сеннара (из Нубии султанат получал лошадей для своей кон-
ницы). Положение Дарфура было более стабильным. Оба госу-
дарства во многом зависели от торговли рабами, которые зах-
ватывались в набегах па неисламизированные народы, обитав-
шие к югу от границ Сеннара и Дарфура.
Эти народы представляли собой известное этнокультурное
единство (нилотская общность) и говорили на языках нило-са-
харской лингвистической семьи, главным образом нилотской
группы. Они занимались полуоседлым и оседлым мотыжным
земледелием в сочетании со скотоводством. Ремесла (важнейшее
из них — кузнечное) были занятием низших каст. Оружие —
копья и щиты из бычьих шкур — было доступно всем, каждый
здоровый мужчина был воином. Ополчения общин строились по
возрастным группам. Отдельные общины и племена часто вое-
вали друг с другом. Наибольшей воинственностью отличались
народы, не имевшие даже зачаточной государственной власти,
такие, как нуэры. Несколько более развитым был социальный
строй динка — крупнейшего из народов Южного Судана, делив-
шегося на племена. У родственных им джуров, ануаков, ачоли и.
14
.др., а также у занде, принадлежавших к центральноафрикан-
ским пародам, уже выделились аристократические роды, стре-
мившиеся подчинить себе свободные общины, а у шиллуков да-
же образовалось раннее государство во главе с сакрализирован-
ным царем.
В начале XIX в. этот обширный пилотский мир, в основе сво-
ей первобытнообщинный, ничего не знал о развивавшейся капи-
талистической Европе, которой он также был совершенно неиз-
вестен, о соседней с ним цивилизованной Эфиопии, пережи-
вавшей феодальную раздробленность, об Османской империи,
олицетворявшей в арабском мире цивилизацию и политическое
могущество, но на арене мировой политики все больше обнару-
живавшей слабость перед экспансией европейских держав.
Однако распад Османской империи затянулся более чем на
столетие, причем параллельно этому делались попытки ее модер-
низации, укрепления военной мощи, даже территориальной эк-
спансии. Этот процесс затронул и Египет, правитель которого
.Мухаммед Али (1805—1849) решил присоединить к своим вла-
дениям Судан.
В Египте начала XIX в. рассказывали удивительные истории
о богатствах государств Судана, откуда в Египет ежегодно при-
ходило по каравану. Сеннарский караван состоял из нескольких
сот (до 500) верблюдов, дарфурский же насчитывал свыше двух
тысяч верблюдов. Торговля Египта с Сеннаром и Дарфуром
конца XVIII в. детально проанализирована в настоящей моног-
рафии Д. А. Макаровым (в основном по [54]).
Дарфурский караван доставлял товары на сумму около
-85,5 млн. пара, 67,5% стоимости которых составляли рабы, сен-
нарский— на 15 млн. пара, причем лишь 20% этой суммы при-
ходилось на рабов, а 62%—на гуммиарабик. Кроме того, ка-
раваны доставляли в Египет слоновую кость, страусовые перья,
тамаринд и пр. Значительная часть этих товаров реэкспортиро-
валась в Европу (весь гуммиарабик и страусовое перо, 2/з сло-
шовой кости, 2/5 тамаринда и т. д.), часть суданских товаров и
:рабов вывозилась из Египта в другие арабские страны и в Тур-
цию.
Взамен этого суданские купцы покупали в Египте товары
местного производства (для Дарфура —на 6,3 млн. пара, для
Сейнара — на 3,7 млн. пара), азиатского производства (для
Дарфура — на 4,4 млн. пара, для Сепнара — на 0,63 млн. пара)
и главным образом европейского (для Дарфура — на
18,5 млн. пара, для Сеннара — на 6,3 млн. пара).
С точки зрения возможности увеличения экспорта из Егип-
та в европейские и азиатские страны наиболее желанной до-
бычей представлялись Дарфур и государства, расположенные к
югу и западу от него. Однако Сеннар и Донгола были изве-
стны как плодородные страны с крестьянским населением, за
счет которых можно было увеличить сумму феодальной ренты-
.налога.
15-
В Нубии, Сеннаре, Кордофане, Дарфуре, Суакине знали о
захвате Египта французами в 1798—1801 гг. и о вторжении в
эту страну англичан в 1801 г. и в 1807 г., знали и о том, что ара-
бы-мусульмане Османской империи ведут борьбу с европейски-
ми завоевателями. Информация поступала с торговыми кара-
ванами. Вместе с купцами из Египта, Триполи и Туниса путе-
шествовали образованные люди, среди них тунисец Мухаммед
ибн Омар ат-Туниси (1789—1857), отец и дед которого долгое
время жили в Сеннаре. Сам Мухаммед ибн Омар пробыл здесь
у своих родственников восемь лет, затем жил в Дарфуре и Ва-
даи и оставил ценное описание этих государств. В 1813—1857 гг.
он находился на египетской службе [199, с. 277]. В начале XIX в.
Судан посетил замечательный азербайджанский путешествен-
ник Зейн ал-Абидин, также описавший увиденные им страны..
В городах Судана в то время проживало немало образованных
мусульман, которые прежде обучались в Египте или странах
Магриба, имели там родственников, друзей и поддерживали с
ними связь.
Иногда здесь поселялись и европейские авантюристы вроде
грека Янни Гаэты, принявшего в Египте ислам и вступившего в
мамлюки, который в 1796 г., по инициативе австрийского консу-
ла в Египте К- Россетти, прибыл в Дарфур и поступил на служ-
бу местного султана в качестве начальника артиллерии: он ру-
ководил постройкой цитадели в г. Коббе; в 1798 г. обвиненный
в намерении отравить султана Гаэта был убит [199, с. 130, 131].
Турки, освободившие Египет от французов и англичан, рас-
сматривались скорее как объединители арабо-исламского ми-
ра, а не колониальные захватчики. Это облегчило им завоева-
ние Судана.
Утвердившись в Египте, Мухаммед Али начал создавать
внутри Османской свою собственную империю. В 1811—1819 гг.
он покорил Аравию и летом следующего года двинул хорошо-
вооруженный четырехтысячный корпус на завоевание Сеннара.
В 1811 —1812 гг. в Нубию из Египта отступили отряды мамлю-
ков (в большинстве кавказцев по происхождению) под коман-
дованием Ибрахим-бея (Абрама Шинджикашвили). После его
смерти (в 1813 г.) они оставались непримиримыми врагами Му-
хаммеда Али, истребившего их товарищей в Египте. Направлен-
ная в Донголу в 1819 г. военная экспедиция против мамлюков
явилась как бы «разведкой боем» в направлении Судана.
Присоединение Судана к Египту
Триумфальным маршем прошла по Судану в 1820—1822 гг.
разноплеменная армия Мухаммеда Али под командованием его
сына Исмаила. В ее состав входили албанцы и южные славяне,,
курды и выходцы с Кавказа, турки и египтяне, а также арабы-
бедуины; артиллерией командовали американцы; суданцы на-
16 '
зывали всех их турками, в этом значении слово «турки» будем
употреблять и мы. Правитель Донголы и шейхи большинства
арабских племен покорились без сопротивления и были остав-
лены в качестве представителей новой власти. Их войска при-
соединялись к турецко-египетской армии. Когда она достигла.
Вад-Медани на границе Сеннарского султаната, туда в сопро-
вождении пышцой свиты прибыл сам султан Сеннара и сдался
на милость Исмаила. Сопротивление оказали лишь немногие
племена и союзы племен суданских арабов, до того успешно
сопротивлявшиеся фунгам: шаигия, сражавшиеся с турками к
течение полугода, хамадж, джамуыя и некоторые более мелкие.
Нередко руководители сопротивления попадали в руки Исмаи-
ла, схваченные самими суданскими арабами.
Для покорения Кордофана и Дарфура Мухаммед Али нап-
равил в Судан новый трехтысячный корпус под командованием
своего зятя, дефтердара (одного из высших вельмож) Мухам-
меда Хусрау, при деятельном участии которого в 1819—1820 гг.
готовился поход на Нубию и Сеннар. Основную трудность он
видел не в сопротивлении местных правителей, а в преодолении
природных преград, таких, как пустыня Беюда, отделяющая
Кордофан от долины Нила. Пройдя эту пустыню, армия дефте-
рдара в августе 1822 г. у г. Бара расстреляла из ружей и пу-
шек отряды правителя Кордофана и без боя заняла его столи-
цу Эль-Обейд и остальные города. Однако боязнь оторваться от
баз снабжения в Нубии и известия о вспыхнувшем в Греции вос-
стании против турок заставили Мухаммеда Али отменить по-
ход на Дарфур, который благодаря этому еще на пол столетия
сохранил независимость.
Успеху египетских походов 1820—1822 гг. в немалой степени
способствовала деятельность мусульманского духовенства в Су-
дане, которое, по традиции, получало образование в Египте и
Хиджазе, где правил Мухаммед Али. Завоеватели использова-
ли и традиционно высокий авторитет египетских и магрибских
богословов, некоторые из которых сопровождали их в походах
на Сеннар и Кордофан, а один, шейх Ахмед ас-Салави, был наз-
начен маликитским муфтием Судана. На службу к туркам пе-
решли и местные духовные лица, например сеннарский историк
Ахмед Катиб аш-Шуни.
Однако насилия и грабежи турецко-египетских войск, над-
менность, жестокость и жадность их командиров вскоре восста-
новили против них все слои населения Судана. Пример обра-
щения с «черными дикарями» подавал подчиненным сам Исма-
ил. В октябре 1822 г. на обратном пути в Египет Исмаил ос-
тановился в г. Шенди. Вызвав к себе Нимра, последнего из вер-
ховных вождей арабского союза племен джаали, он потребовал
от него уплаты огромной контрибуции: 30 тыс. серебряных та-
леров и 6 тыс. невольников, причем на исполнение этого требо-
вания дал только два дня. Когда же Нимр ответил, что его соп-
леменники не в состоянии в столь короткий срок собрать такую
17
2 Зак. 270
•сумму денег и такое число рабов, надменный и грубый Исмаил
ударил Нимра по лицу длинным чубуком своего кальяна. Этим
он нанес гордому шейху и в его лице всем джаали сильнейшее
оскорбление. Той же ночью Исмаил и его приближенные были
перебиты [55, с. 16—18].
Весть об этом послужила сигналом к общему восстанию
арабских племен бывшего Сеннарского султаната, а также би-
шарин. Повстанцы нападали на отдельные посты и патрули ту-
рецко-египетских войск, очистили от них небольшие города до-
лины Нила до г. Бербер, где находился сильный турецкий гар-
низон, долин Белого и Голубого Нилов, где турки были блоки-
рованы в Вад-Медани и Сеннаре. Однако шаигия, традиционно
враждебные Сеннару, джаали, понесшие сильнейшие потери в
1820—1821 гг., нубийцы Донголы и арабские племена Кордофа-
на не поддержали повстанцев. Благодаря этому МухаммедХус-
рау сохранил основные коммуникации и смог бросить большую
часть своего корпуса, занявшею Кордофан, на подавление вос-
стания.
Уже в декабре 1822 г. корпус /Мухаммеда Хусрау достиг до-
лины Нила и начал жестокую расправу с повстанцами, сжигая
дома и посевы, убивая всех подряд. Так, были сожжены города
Шенди и Эд-Дамер. Страшная резня была устроена в Эль-Ме-
теммс, в деревнях области Фунг. Позднее А. Э. Брем, со слов
оставшихся в живых суданцев, писал, что Мухаммед Хусрау
«истребил цвет'мужского населения» среднего Судана и «уби-
вал стариков, женщин и детей несчастного народа. Жестоко-
сти, проделанные им, выше всякого описания и произвели па
народ ужасное впечатление...» [34, с. 145]. Всего было истреб-
лено около 50 тыс. суданцев; другие (Нимр, в частности) бежа-
ли на окраины страны и в Эфиопию. Производились и насиль-
ственные выселения, например арабского племени абдаллаб,
земли которого были отданы шаигия, не принимавшим участия
в восстании.
Восстание потерпело поражение по целому комплексу при-
чин, таких, как разобщенность даже арабоязычных этнических
групп, недостаток вооружения, отсутствие опыта войны с полу-
европейской армией. (Шаигия, получившие такой опыт в 1820—
1821 гг., как уже было сказано, отказались от сопротивления
туркам.)
Жестокая расправа с восставшими на 57 лет укрепила гос-
подство турок над арабским Суданом и дала им возможность
продолжить экспансию дальше в глубь Африки.
В 1826 г. губернатором Сейнара был назначен Али Хуршид,
способный военачальник и администратор. Мухаммед Али пос-
тавил перед ним задачу: создать на завоеванных территориях
большую и доходную колонию. Али Хуршид немедленно присту-
пил к расширению ее границ во всех направлениях, причем лич-
но возглавил ряд экспедиций. Он присоединил к Египту обшир-
ные земли: в 1828 г. — племен дипка, обитавших на берегах Бс-
18
лого Нила, в 1829 г. — горных пародов южной части Эль-Гези-
ры, в 1830 г. — царство шиллуков. Нилоты, никогда еще не по-
корявшиеся иноземным захватчикам, отчаянно сопротивлялись
и покидали свои деревни; солдаты Али Хуршида стремились
захватить как можно больше золота, скота и особенно пленных.
Первые экспедиции турок на юг отличались от набегов-
арабов-работорговцев лишь своими масштабами и отчасти со-
ставом участников.
В 1831 —1832 гг. Али Хуршид выступил с шеститысячной ар-
мией на восток, чтобы привести к покорности раннефеодаль-
ное государство хадендава (из группы беджа)—наиболее зна-
чительную силу на пространстве между владениями Мухамме-
да Али (окружавшими все земли беджа с трех сторон) в Егип-
те, Судане и на Красноморском побережье, а также Эфиопии.
Эта армия заняла Таку — плодородную область в долине р. Гаш,
принадлежавшую хадендава, и захватила здесь много скота,
золота и пр. Хадендава избегали решительного сражения, но
устраивали засады в галерейных лесах долины Гаша или напа-
дали по ночам. Потеряв 74 войск убитыми или умершими от ис-
тощения, Али Хуршид возвратился с оставшимися в Хартум —
свою резиденцию [177, с. 18]. Весть о поражении турок широ-
ко распространилась среди всех беджа и соседних народов
[229, с. 99, 100|.
Неудачей окончился и второй поход Али Хуршида против ха-
дендава в 1834 г. Лишь десятилетием позднее они были покоре-
ны преемником Али Хуршида Ахмедом аль-Менекли, прозван-
ным аль-Джаллад («Палач») за свою исключительную даже по
турецким меркам жестокость. По его приказу «множество бед-
жа было бессмысленно уничтожено или изувечено, колодцы за-
сыпаны, скот калечили пли угоняли. Людей убивали для раз-
влечения паши (Ахмеда аль-Менекли.— /О. К.), и один из его
офицеров на спор разрубал пленных надвое ударом клинка.
В руки башибузуков попали даже ревниво оберегаемые жен-
щины беджа. Когда паша вернулся в Хартум, он привел с собой
знатных вождей, которые были повешены на базарной площади»
[58, с. 19].
После второй неудачной экспедиции против хадендава Али
Хуршид был вызван в Египет для отчета о положении в Судане
перед Мухаммедом Али. Он вернулся в 1835 г. уже хукумда-
ром (генерал-губернатором) всего Египетского Судана. В пос-
ледующие три года хукумдар был занят подчинением погранич-
ных арабских племен, искавших поддержки Эфиопии, а также
гумузов и других малых народов, населявших юг широкой пог-
раничной полосы.
В 1835 г. было заключено соглашение с Эфиопией (против
которой турки вели военные действия в 1831 г.) об открытии
границы для торговли [58, с. 61, 63, 64].
В 1838 г. в Судан прибыл сам Мухаммед Али, поднявшийся
по Голубому Нилу почти до границы с Эфиопией. Он наметил
2*
19
план новых завоеваний, по которому в 1839—1841 гг. на юг
были посланы три военные экспедиции, присоединившие к Егип-
ту верхнюю долину Белого Нила и долины его притоков.
В 1835—1840 гг. империя Мухаммеда Али достигла наиболь-
шего могущества, но затем, благодаря вмешательству европей-
ских держав, ее владения были ограничены лишь Египтом и Су-
даном. Зато эти две нильские страны были объявлены наслед-
ственными владениями династии Мухаммеда Али. Теперь он с
удвоенной энергией приступил к расширению своей империи в
Судане. В 1847—1848 гг. новые военные экспедиции продвину-
лись вверх по долине Нила и его притока Тумат. После смер-
ти Мухаммеда Али в 1849 г. эту политику продолжили его пре-
емники Аббас Хильми I (1849—1854), Мухаммед Саид (185<—
1863), Исмаил (1863—1879) и Мухаммед Тауфик (1879—1892).
Наиболее организованное сопротивление туркам при Аббасе
Хильми I оказывало государство Такали (или Тегали) в горах
Нуба. Его отряды вели партизанскую войну против турецко-еги-
петских войск, вторгавшихся в горы Нуба, совершали нападе-
ния на турецкие гарнизоны в Кордофане. Пленных солдат-су-
данцев царь Такали старался привлечь на свою сторону и вклю-
чить в свои войска; каждый перебежчик, который приносил с
собой оружие, получал участок земли, хижину и двух жен; та-
ким образом в войске Такали появились отряды профессиональ-
ных солдат, вооруженных огнестрельным оружием. В 1851 г. они
заманили в горы и разгромили наголову большой отряд турок с
артиллерией (34, с. 216, 220, 221]. Лишь в 1864 г. царь Такали,
окруженного со всех сторон турецко-египетскими владениями,
подчинился туркам.
Одновременно с Такали упорно сражались против захватчи-
ков таби и другие этносы на юге Эль-Гезиры и племена динка.
В царстве Шиллук, признавшем власть египетского прави-
теля, царь и совет вельмож пользовались автономией. Царь мо-
нополизировал торговлю с внешним миром, допуская в свои
владения лишь немногих арабских купцов. Они привозили ему
огнестрельное оружие, ткани и другие товары, за которые он
расплачивался рабами. Работорговля разоряла шиллуков, и в
то же время знатные люди хотели к ней приобщиться. Вместе
с арабскими купцами-джеллябами они требовали отмены цар-
ской монополии на торговлю (работорговлю). Этой части зна-
ти противостояла другая, стремившаяся вообще ликвидировать
работорговлю и изгнать из Шиллука чужеземцев. (Забавно,
что современные историки первую партию называют «либераль-
ной», а вторую — «консервативной», ио в общеисторическом пла-
не такие определения вполне законны.) В 1860 г. царь был убит,
а его преемник изгнал арабских джеллябов. Друзья последних
из числа шиллуков выдвинули своего претендента па престол.
Разгорелась междоусобная война. К 1862 г. «либеральный» пре-
тендент занял престол, но его противники не сложили оружия.
Воспользовавшись междоусобицей, хартумский генерал-губерна-
•20
тор послал в Шиллук военный отряд, который ликвидировал ав-
тономию царства [191, с. 33, 34, 54, 74—78].
К середине XIX в. большую часть вооруженных сил каирско-
го правительства в Судане составляли чернокожие солдаты-не-
вольники; египтяне, как правило, были унтер-офицерами, а тур-
ки— офицерами [39, ч. II, с. 94]. Е. П. Ковалевский в 1848 г.
писал: «Во всей египетской армии Судана едва ли одна пя-
тая-— египтян, турок и черкесов, и те мрут, как мухи» [39, ч. I,
с. 149]. В походах против южных племен и княжеств солдаты -
негры «часто убегают из рядов и легко могут обратить свое
оружие против белых» [39, ч. II, с. 19]. Всего за три дня до
прибытия русской миссии в Вад-Медани, где гарнизон состоял
из 1 тыс. чернокожих солдат и 200 арабов и турок, был рас-
крыт солдатский заговор, ставивший своей целью «убить всех
белых... и удалиться в свои горы» [39, ч. I, с. 149].
Убийства воинами-рабами офицеров и побеги описывали и
другие европейцы, находившиеся в те годы в Египетском Су-
дане; как правило, беглецов ловили и подвергали мучительной
казни [58, с. 62]. В 1865 г. восстали чернокожие солдаты погра-
ничной с Эфиопией провинции Така, которые долгое время не
получали жалованья. Турецкие офицеры частью были переби-
ты, частью бежали в г. Кассалу. Восставшие солдаты осадили
город, но не смогли его взять. Племена арабов, беджа, а также
бария и кунама не поддержали ни повстанцев, ни посланные
па их подавление правительственные войска [229, с. 102].
Завоеванию Судана турками способствовали географические
открытия, сделанные в то время европейцами в Северо-Восточ-
ной и Центральной Африке. В свою очередь, многие из этих от-
крытий стали возможны благодаря содействию турецко-египет-
ских властей. В 1848 г. русский горный инженер Е. П. Ковалев-
ский, прибывший в Судан по приглашению египетского прави-
тельства, первым из европейцев исследовал юго-западную часть
нынешней провинции Гезира [39]. Английский путешественник
С. У. Бейкер, побывавший в 1861 —1868 гг. в верховьях Белого
Нила, в долине р. Сетит и у оз. Виктория-Ньянза [32], проло-
жил сюда дорогу туркам. В свою очередь, С. У. Бейкер был вов-
лечен в исследование истоков Нила своими соотечественниками
Дж. X. Спиком и Дж. Грантом, которые, двигаясь от побережья
Индийского океана, достигли Южного Судана, а в следующем
году через Северный Судан прибыли в Египет. В 1869—1873 гг.
С. У. Бейкер возглавил крупнейшую военную экспедицию под
египетским флагом в нынешнюю Северную и Западную Уганду.
Местные нилотские племена и войска царства Ньоро пытались
оказать отряду Бейкера сопротивление, но были поодиночке раз-
биты. Здесь была основана Экваториальная провинция Египет-
ского Судана, губернатором которой стал сначала сам Бейкер,
а с 1873 г.— его соотечественник Ч. Дж. Гордон. Последний
продолжал экспансию в Уганде, стремясь навязать ей протекто-
рат Египта.
21
В середине — второй половине XIX в. в Судан направлялось-
множество итальянских и немецких исследовательских экспеди-
ций. В частности, здесь побывал известный зоолог А. Э. Брем
[34]. Большое значение имела экспедиция уроженца Риги
Г. А. Швейнфурта, посетившего разные части страны, в том числе
и нынешние юго-западные области Судана, а также север Заира
£69]. Вслед за ним, но еще далее к югу проник в эти края гре-
ческий путешественник П. Потагос [67]. Ряд открытий в Судане-
совершили французские путешественники и торговцы. Действо-
вала здесь и группа американских военных топографов, состояв-
ших на службе у хедива.
Начиная с 1876 г. свои исследования в Судане проводил рус-
ский путешественник В. В. Юнкер. В 1877—1878 и в 1879—
1883 гг. он исходил и изучил наименее известные в тогдашней
географической науке области Экваториальной провинции [47].
Дорогу турецко-египетским войскам прокладывали также
суданские работорговцы-джеллябы. Они проникали в земли оро-
мо на западе Эфиопии, во все области, населенные нилотскими
народами (кроме луо нынешней Кении). Нередко основанные
ими фактории становились затем правительственными постами.
В других случаях работорговцы вместе со своими отрядами
переходили на службу правительства в качестве начальников
военных опорных пунктов и даже администраторов более вы-
сокого ранга.
Характерный пример — история нубийского купца Мухамме-
да Хейра эль-Аргави, который еще в первой половине XIX в.
сначала торговал с шиллуками, закупая у них рабов и слоно-
вую кость, а затем собрал отряд в полтысячи воинов, в основ-
ном донгольцев, вооружил их ружьями и начал совершать ре-
гулярные набеги на царство шиллуков и на восточных динка.
Захваченных в плен он продавал в Хартуме. В сущности, Му-
хаммед Хейр создал в полумусульманской пограничной с ни-
лотами полосе собственное княжество, терроризировавшее шил-
луков и динка. Шиллуки обратились за помощью в Хартум, и
наместник направил против донгольских работорговцев значи-
тельный отряд войск. Мухаммед Хейр попытался получить по-
мощь от арабов-бедуинов союза племен баггара, по безуспешно
[199, с. 261].
Особенно много работорговцев было в провинции Бахр-эль-
Газаль, населенной динка и близкородственными им малыми
нилотскими этносами. Таким был крупнейший местный работор-
говец аз-Зубейр Рахма Мансур (1830—1913), выходец из джа-
али, получивший образование в Хартуме. В 1856 г. он поселил-
ся на юге Кордофана и занялся торговлей. Через несколько лет,
собрав банду из арабов различных племен и невольников, он
занялся охотой на рабов и работорговлей. Его банда совершала
набеги на нилотов динка, джур и др., даже на княжества зан-
де. К 1865 г. аз-Зубейр стал фактически правителем огромной
территории в долинах Бахр-эль-Газаля и его притоков вплоть
22
до страны занде. Селение Байю (впоследствии по его имени наз-
ванное Дейм-Зубейр) стало столицей этого государства.
Интересы аз-Зубейра часто приходили в столкновение с ин-
тересами шейхов-работорговцев племен баггара и других ара-
бов-работорговцев, с которым он то воевал, то заключал сог-
лашения. Одно из таких соглашений, заключенных им в 1866 г.
с племенем ризейгат (из группы племен баггара), открыло ему
торговый путь в Дарфур. В 1869—1872 гг. аз-Зубейр вел войну
с другим разбойником-работорговцем Мухаммедом аль-Хилали,
которому покровительствовали власти. Эта война закончилась
полной победой аз-Зубейра. В 1872 г. он убил одного из мест-
ных князей Султана Тахму и присоединил его владение к своим.
Хукумдар в Хартуме, рассудив, что лучше всего официально
признать власть удачливого предводителя работорговцев, на-
значил его губернатором вновь образованной провинции Бахр-
зль-Газаль. На этом посту аз-Зубейр почувствовал себя на-
столько могущественным, что начал собирать войско для завое-
вания Дарфура. В 1874 г. он напал на это государство и сверг-
нул с престола его правителя Ибрагима Мухаммеда. Завоевав
Дарфур, войска аз-Зубейра заняли расположенные к западу
княжества Масал ит, Тама, Гимр и Сула, а затем вторглись в
пределы Вадаи.
Эти новые подвиги аз-Зубейра вызвали беспокойство в Хар*
туме. Хукумдар Исмаил Айюб направил в Дарфур правитель-
ственный отряд, который занял Эль-Фашер и объявил, что за
воеванные аз-Зубейром земли присоединяются к Египту. По до*
носу хукумдара аз-Зубейр в 1875 г. был вызван в Египет и здесь
оставлен (в 1877 г. его направили в составе египетского корпу-
са в Румелию для участия в русско-турецкой войне) [199, с, 390,
391].
История аз-Зубейра показывает, что интересы турецкой фео-
дально-бюрократической элиты и арабских феодалов-работор-
говцев далеко не всегда совпадали.
*• Главным пунктом разногласий между правительством хедива
и арабо-суданскими работорговцами было не запрещение ра-
боторговли (которое хотя и вступило в силу в Судане с 1889 г
после заключения англо-египетской конвенции 1877 г., но почти
ле соблюдалось), а перераспределение прибавочного продукта,
произведенного трудом коренного населения окраинных обла-
стей, а также других доходов. Это была борьба за монополь-
ную эксплуатацию народов суданского Юга феодальными и по-
луфеодальными методами, за их ограбление.
Вместе с тем указанные противоречия нельзя рассматривать
•в отрыве от всемирно-исторического процесса, который опреде-
лил место народов Египетского Судана на феодально-колони-
альной периферии европейского капитализма.
Хотя формально Египет еще считался частью Османской им-
перии, при Мухаммеде Али и особенно при его преемниках Аб-
басе Хильми I, Мухаммеде Саиде и Исмаиле он фактически яв-
23
f
лялся почти независимым государством. К 1877 г. египетские
владения в Тропической Африке простирались на юг почти до
экватора, включая часть нынешнего Заира и половину Уганды;
в Северо-Восточной Африке Египту принадлежал не только Су-
дан, но и некоторые районы Северной и Восточной Эфиопии, а
также приморские города Сомали (эти земли были присоедине-
ны к Египту частью в результате соглашения с турецким прави-
тельством в 1868 г., частью в ходе военных экспедиций 1872—
1875 гг.).
В то же время попытка завоевать Эфиопию потерпела фиаско
(поражения египетских войск в войне с эфиопами в 1875—
1876 гг.).
Введенная турками система управления была вполне фео-
дальной, но все же она состояла из двух разнородных подсис-
тем: традиционной структуры власти в племенах, деревенских
общинах, княжествах (так, в Нубии сохранилось княжество Ар-
го, поставлявшее наместнику иррегулярную конницу [39, ч. II,. .
с. 135], в горах Нуба — Такали и др.) и бюрократической струк-
туры османско-египетского образца. На низшем административ-
ном уровне обе подсистемы совпадали. Так, согласно Е. П. Ко-
валевскому, А. Э. Брему и другим путешественникам, если во
главе мудирий, мамурий, -на которые делились провинции-муди-
рии, и более мелких единиц типа уездов (во главе с назирами и
кашифами) стояли турки, то самой низшей государственно-ад-
министративной ячейкой осталась деревенская или кочевая об-
щина, управляемая местным шейхом [39, ч. I, с. 136]. К концу
«турецкого» периода на средние и высшие административные
посты начали назначаться отдельные представители суданской
знати; но одновременно суданские вожди, получая турецкие ти- ,
тулы, перемещались в Египет и другие османские владения. ;
При этом бюрократическая структура была очень неустой-
чива: часто менялись границы провинций, одно время было лик-
видировано генерал-губернаторство, но главное — наместникам
разных рангов не давали подолгу засиживаться на одном посту.
, Подозрительное и капризное каирское правительство часто пе-
ремещало или снимало с постов генерал-губернаторов и губер-
наторов, последние — кашифов и каиммакамов (правителей об-
ластей и округов). Так, с 1825 по 1885 г. в Хартуме сменилось
25 генерал-губернаторов и губернаторов, из которых лишь трое
оставались в этой должности более пяти лет [201, с. 14]. В этих
условиях бюрократия на местах могла действовать довольно са-
мостоятельно от Хартума или второстепенных центров управле-
ния.
Хотя в основном наместники и правители провинций, об-
ластей и округов сосредоточивали в своих руках административ-
ную, судебно-дисциплинарную и военную власть, существовала,
особенно в периоды войн, особая власть командующего воору-
женных сил, а также бюрократии различных ведомств Египта,
имевших свою сеть в Египетском Судане. В сочетании с остав-
24
шейся еще системой традиционной власти феодалов и вождей,
которая кое-где в конце турецкого владычества начала синтези-
роваться с бюрократическими структурами, это еще более ус-
ложняло систему управления.
Если собственно Египет при преемниках Мухаммеда Али на-
пал превращаться из турецкого наместничества в национальное
государство, то Судан в эти годы развивался как колония фео-
дальной страны, постепенно подпадавшей под финансовую за-
висимость от капиталистической Европы.
Египетский Судан:
экономика, социальная структура,
политические и культурные процессы
Феодальная экономика
Завоеванные турками огромные территории не составляли
'единого культурного целого. Арабский Судан, пилотский мир
нынешних Южного Судана и Северной Уганды, центральноаф-
риканские земли народов занде, мади, мангбету и др., царство
Ньоро в Межозерье настолько различались, что объединял их
лишь гнет египетского государства. Большинство народов на
этих территориях еще до турецкого завоевания подвергались фео-
дальной эксплуатации, будь то в развитом феодальном обществе
Нубии или в княжествах занде, алуров, ачоли, ануаков, где су-
ществовали лишь зачатки феодальной эксплуатации; но турец-
кое завоевание довело ее до предела и прибавило к ней систе-
матический грабеж.
Это имело как внешние, так и внутренние для местных об-
ществ причины. К числу первых относилась непрерывно расту-
щая потребность египетского правительства в денежных сред-
ствах, ненасытная жадность белых авантюристов: турок, егип-
тян, левантинцев и европейцев, находившихся на службе египет-
ского правительства, и т. п. Внутренние причины состояли в эко-
номической слабости местных обществ, их неподготовленности
даже к тем формам позднефеодального экономического разви-
тия, которые существовали в тогдашнем Египте.
Основной формой отчуждения прибавочного труда мелких
производителей были государственные налоги и повинности, ко-
торыми облагались средства производства: земля и водоподъ-
емные колеса у земледельцев, скот у земледельцев и скотоводов-
кочевников, рабы и пр. Налоги по возможности взимались в де-
нежной форме, но при господстве натурально-потребительской
экономики вместо денег, которых крестьянам, бедуинам и тем
более протокрестьянам и свободным общинникам [103] Юга
обычно не хватало даже для уплаты налогов, принимались по
заниженным ценам рабы, скот, кожи, зерно, различные продук-
ты промысловой охоты и собирательства: гуммиарабик, слоно-
25
вая кость, шкуры, страусовые перья и т. п. На торговлю этими
продуктами и рабами (до 1850 г.) была установлена государст-
венная монополия. Продажа гуммиарабика в Каире и Алексан-
дрии давала суданской государственной администрации 250—
300%, а слоновой кости и страусовых перьев — 500% чистого
дохода [55, с. 52, 53].
Более или менее правильное налогообложение существовало-
лишь в пределах бывшего Сеннарского султаната и в централь-
ном Кордофане. Так, при Хуршид-паше за каждое водоподъем-
ное колесо (сакию) в провинции Бербер земледельцы платили
по 15 пиастров, в Донголе, где земли были плодороднее, а уро-
жаи пшеницы и других культур выше, налог на сакию состав-
лял 132 пиастра [117, с. 33]. После 1857 г. минимальный налог
на сакию был поднят до 200 пиастров, позднее он еще повысил-
ся, а налог на шадуф (типа колодезного «журавля») доходил
до 250—350 пиастров. Подать взималась деньгами или натурой.
Ее размер зависел как от качества земли, так и от политики
турецких властей; за феддан богарной земли саванн брали по
10 пиастров, за феддан на речном берегу — от 20 до 45 пиаст-
ров, а за феддан наиболее плодородной земли на нильских ос-
тровах— 25—60 пиастров [55, с. 61, 134]. Если в провинции
Донгола, где земледелие было самым интенсивным, крестьянин
выращивал на орошаемом участке в сухой сезон второй урожай
проса, то ему приходилось платить еще 117 пиастров. Дополни-
тельно взимались налоги на крупный и мелкий рогатый скот,,
рабов и т. д. [117, с. 33].
В Нубии, Кордофане, Сеннаре и других северных и централь-
ных провинциях местные власти совершали всевозможные злоу-
потребления, доводя народ до полного разорения. В случае
неуплаты налогов в срок у крестьян отбирали все их имущество,,
сгоняли их с земли. (Характерный случай, происшедший еще в
самом начале турецкого господства в Судане, описал О. И. Сен-
ковский [44, с. 121].) Поборам подвергались и племена бедуи-
нов— арабов и беджа. Так, у баггара ежегодно забирали часть
крупного рогатого скота, овец и коз. Но в целом их положение
не было таким тяжелым и унизительным, как у оседлых земле-
дельцев: крестьян арабских и нубийских областей и протокре-
стьян Юга. Известно, что беджа племени амарар были обложе-
ны данью примерно в 500—700 ф. ст., но эта дань «уплачивалась
скорее нечасто, чем никогда» [229, с. 101].
При сборе налогов осуществлялся принцип круговой пору-
ки: племени, деревни, города. Новая администрация и традици-
онные вожди раскладывали сумму налога между отдельными
общинами и домохозяйствами внутри общин. При этом местная
администрация и вожди присваивали себе по меньшей мере
столько же, сколько шло в пользу правительства и разделялось
между правителями Египта и Османской империи.
Один из подобных примеров приводит А. Э. Брем: «Араб
Хасан Мусмар... поступал с несчастными суданцами с утончен-
26
ной жестокостью и между прочим заставлял их выплачивать
вместо обыкновенной тройную подать» [34, с. 425].
Турецкие правители не могли не учитывать традицию, соз-
данную ими самими. Когда в 1857 г. в округа и волости были
назначены начальники из суданцев — назиры и омды, они полу-
чили право устанавливать в свою пользу подать, но, конечно, не
столь большого размера: 4% государственного поземельного на-
лога и налога на сакии [55, с. 61, 62]. Но их аппетиты этим удо-
влетворить было невозможно. В южных провинциях они стес-
нялись еще меньше. Сбор налогов здесь превращался в граби-
тельский набег, при котором крупный рогатый скот реквизиро-
вался в пользу центрального правительства и местных властей,
а козы и зерно доставались солдатам, участвовавшим в набеге.
В. В. Юнкер следующим образом описывает поведение пра-
вительственного гарнизона одной из станций на крайнем юго-
западе Судана, где младшими офицерами были арабы или ну-
бийцы, а солдатами базингиры — пилоты из разных племен, в
основном динка, в юности захваченные в неволю и обученные
турецкими офицерами: «По ничтожным причинам, а часто и бе-
зо всяких причин грабили они запуганных и беззащитных вож-
дей, отнимая у них даже жен и детей, которых возвращали лишь
за дорогой выкуп или оставляли их в рабстве... Скоро драгома-
ны опять вышли на грабеж и вернулись вечером, нагруженные
чужим добром. Громко смеясь и переговариваясь, они расска-
зывали, что застрелили несколько туземцев. При этом банди-
ты украли несовершеннолетних и детей, которых пригнали на
станцию связанными; кроме того, они утащили с собой все, что
могли унести: маис, копья, ножи, скамьи и другую домашнюю
утварь, даже тенета для ловли дичи» [47, с. 128, 129, 132, 305,
306].
Для земледельцев при турках трудовая повинность стала
намного тяжелее, чем прежде. Крестьян сгоняли на проклад-
ку дорог, телеграфных линий, ремонт плотин, мостов, очистку
каналов, бурлачество, земледельцев Юга — на переноску гру-
зов. Все, кто путешествовал вместе с турецкими вельможами
вверх по Нилу, Белому и Голубому Нилу, описывали или по
крайней мере упоминали бурлаков — набранных в прибрежных
деревнях жителей, которые, подгоняемые ударами бича, тянули
речные суда вверх по течению [39, ч. I, с. 137 и др.]- Бурлаков
турки доставали просто: хватали в деревнях всех трудоспособ-
ных мужчин [58, с. 81]. На нужды строительства турки, по сви-
детельству путешественников, сгоняли людей, «не стесняясь ни-
какими соображениями», реквизировали у них верблюдов и
лодки [34, с. 180].
Для вербовки даровых работников порой применяли хит-
рость. Так, наместник Ахмед-паша объявил в Эль-Метемме, что
ему нужны здесь работники для копки колодцев и плотники для
строительства водочерпальных колес — сакий; всем он обещал
платить по одному пиастру в день [58, с. 86]. Плата была неве-
27
лика: слуга в Хартуме получал впятеро больше, но многие кре-
стьяне пришли наняться на работу. Тех, кто проявлял себя хо-
рошим работником, через день или два заковывали в деревян-
ные колодки, как захваченных на Юге рабов, и отправляли в
Хартум, где были нужны строители [58, с. 86].
Поборы, вымогательства, насилия со стороны представителей
государства вели к тому, что терроризированное население
деревень боялось их пуще диких зверей; в Эль-Гезире южнее
Сеннара местные арабы-земледельцы, завидя феску турка, убе-
гали в заросли, бросая жилище и все имущество [39, ч. I,.
с. 158]; то же сообщали и о крестьянах других районов Судана
[58, с. 81].
У крестьян Северного Судана и протокрестьян Южного Су-
дана забирали не только весь прибавочный, но и значительную
часть необходимого продукта. Их дети часто умирали от голо-
да и связанных с ним болезней, либо их отнимали у родителей
и угоняли в неволю. Наконец, и самих родителей отрывали от
дома, от хозяйства.
Турки в своих имениях широко применяли принудительный
труд «свободных» крестьян и протокрестьян, на которых рас-
пространялась их административная власть. Таким был Хусейн,
начальник арнаутского конного отряда в Шенди; в его имении
трудились крестьяне из ближних деревень, периодически сгоня-
емые на барщину [34, с. 575].
Правительство Египта принуждало суданских крестьян вы-
ращивать технические культуры: индиго (в нильских областях
Донгола и Бербер), хлопок, сахарный тростник (в Бербере и
Эль-Гезире), земляной орех, виноград, опийный мак, розы и
жасмин для получения масла [55, с. 55].
В частности, новые культуры внедрял в своем губернатор-
стве, включавшем всю восточную часть Египетского Судана и
Эль-Гезиру, энергичный Ахмед Мумтаз. Иной раз для их выра-
щивания он выбирал самые неподходящие места. Но и тогда,
когда почвенно-климатические условия благоприятствовали его
опытам, крестьянам и полуоседлым земледельцам было не лег-
че. В 1871 г., когда долину Атбары проезжал англичанин Л. Ро-
укби (состоявший в то время на египетской службе), он отме-
тил «деспотическое навязывание культуры хлопка», в резуль-
тате чего «выращивание зерновых культур почти запрещено
[65, с. 162]. Сходное положение наблюдалось в долине Гаша
(район Кассалы) и Бараки (район Токара).
Кроме «кнута» применялся и «пряник»: в дельте Гаша и до-
лине Бараки был снижен налог на землю, на которой выращи-
вался хлопок и другие технические культуры, тогда как на уча-
стки продовольственных культур налоги повышались [229,
с. 28].
В Токаре культура хлопка все-таки прижилась [229, с. 104].
Продукцию скупали правительственные агенты по чрезвычай-
но низким ценам. Затем эти деньги изымались в пользу прави-
28
тельства в виде налогов fl 17, с. 33—35]. В конечном счете су-
данское золото уплывало за моря и оседало в Париже, Лондо-
не, Вене.
Особое значение для Египта, который еще со II тысячелетия
до н. э. постоянно нуждался в дереве и продуктах животновод-
ства, имел вывоз из Судана древесины, скота, кож и шкур. Вза-
мен десятков тысяч коров, верблюдов, коровьих, козьих, овечь-
их шкур и пр. [55, с. 56] Судан не получил ничего. А ведь рабо-
чий скот у крестьян Севера и стада, которые паслись в степях,
и саваннах Юга, принадлежали к числу необходимых условий
местного производства.
Недостатком денег и необходимостью во что бы то ни стало
приобрести их для уплаты налогов объяснялась поразительная
дешевизна продовольственных товаров в тогдашнем Судане.
Наиболее энергичные турецкие правители отдельных обла-
стей и провинций пытались развить их экономику, насаждая в.
своих наместничествах или по крайней мере в своих имениях
неизвестные здесь прежде системы земледелия и виды культур-
ных растений, заимствованные из Нубии, Египта и Турции. Так,
например, генерал-губернатор Судана черкес Ахмед-паша Абу
Видан насаждал в Хартуме финиковые пальмы, в своем имении
в Камлине (долина Голубого Нила) он приказал соорудить 50'
водоливных колес и систему оросительных каналов; здесь выра-
щивались индиго, сахарный тростник и другие новые для этих
мест культуры. Земля в его имении обрабатывалась не только’
вручную, как это было здесь принято испокон веков, но и при по-
мощи сохи, запряженной буйволами и верблюдами [55, с. 55].
Е. П. Ковалевский в 1848 г. наблюдал такую пахоту в Фазугли
[39, ч. II, с. 76]. В районах Камлина и Имарат-вад-Равы в своих
имениях выращивал большое количество индиго бывший чинов-
ник при хукумдаре копт .Мухаммед Нурэддин [199, с. 268].
Вместе с тем в период турецкого господства в долине Нила
и в Кордофане начало вырождаться традиционное орошение.
Останавливались и разрушались водоливные колеса, заносились
илом и песком оросительные канавы. По свидетельству
А. Э. Брема, на нильском о-ве Арго «до турок было до 1000 во-
дочерпальных колес; теперь же в ходу едва четвертая часть их»
[34, с. 398]. В связи с этим сокращалась площадь обрабатывае-
мых земель.
В целом турецкое господство в Судане означало более или
менее организованное тотальное ограбление страны вплоть до
разрушения ее производства. Из Судана в Египет вывозили всег
что можно. В короткий срок у населения путем налогов и кон-
фискаций были изъяты вековые запасы драгоценных металлов
в монете и в изделиях. Один из европейских путешественников
удивлялся, как можно было собрать такие большие суммы де-
нег в стране со столь слабо развитой торговлей [177, с. 32, 33].
Экзотические товары: гуммиарабик, слоновая кость, страусовые
перья, шкуры диких зверей, древесина, за которые суданцы
29*
прежде получали плату от торговцев, теперь изымались через
систему налогов и принудительного труда. На юге земледель-
цев и скотоводов убивали или захватывали в плен при охоте за
невольниками.
Разорение довершала бесхозяйственность турецких властей.
Скот, десятками тысяч голов перегоняемый в Египет, в боль-
шинстве погибал по дороге. Принудительное внедрение хлопка
и опийного мака в Нубии не дало положительных результатов
[177, с. 34, 35; 55, с. 55]. Не менее характерна история попыток
‘Создать в Египетском Судане горнодобывающую и металлурги-
ческую промышленность.
Еще в древности на территории Нубийской пустыни добыва-
лись золото и изумруды (вместе с хризолитами), а в средней
части Судана железная руда, из которой в Мероэ выплавлялось
много железа. Именно из Мероэ кустарная черная металлургия
постепенно распространилась по всей Тропической Африке.
В начале средневековья золото в россыпях промывали в долине
Голубого Нила. В IX в. разработка золотых рудников Нубий-
ской пустыни была возобновлена арабами. Но в новое время зо-
лото добывалось преимущественно в Фазугли, в долине Голубо-
го Нила, а главные разработки железной руды производились в
предгорьях южного Кордофана. Разрушительный эффект турец-
кого правления подорвал традиционную добычу золота и желе-
.за.
Каирское правительство попыталось возобновить заброшен-
ные разработки, а те, которые местное население еще вело ку-
старным способом, поставить на промышленную основу. Еще в
1819 г. древние изумрудные копи Атбаи (Нубийская пустыня)
обследовал итальянский минералог и химик Дж. Форни.
В 1825 г. он вместе со своим соотечественником геологом
Дж. Б. Брокки сопровождал наместника Судана в Сеннар и изу-
чал этот район [199, с. 128]. В конце 20-х годов XIX в. в южный
Кордофан прибыла группа из восьми английских специалистов,
но шестеро из них умерли, а оставшиеся в живых уже через два
месяца покинули Судан [55, с. 62]. В 1833 г. для обследования
золотых рудников Атбаи был послан французский инженер
Л. М. Ленан де Бельфон [60], перед тем исследовавший низовья
Белого и Голубого Нилов.
В 1837 г. золотоносные земли Фазугли исследовал итальян-
ский инженер Бореани, который пришел к выводу о бесперспек-
тивности разработок золота в Судане. В следующем году он сно-
ва был направлен в Судан, но погиб в пути [199, с. 83, 84]. Тог-
да вместо него прислали австралийского геолога и горного ин-
женера Йозефа фон Руссегера, который изучил горы Такали,
Нуба и Фазугли. Его мнение о богатстве страны драгоценными
металлами было противоположно выводу Бореани [198, с. 322].
Авторитет Руссегера был настолько высок, что правители Егип-
та уверовали в скорое обогащение за счет суданского золота,
платины и серебра. В свою поездку по Судану в 1838—1839 гг.
$0
Мухаммед Али взял с собой французских инженеров Ламбера
и Лефевра (сен-симонистов), продолживших исследования сво-
их предшественников; но Лефевр вскоре умер от болезни, а Лам-
бер вернулся в Египет.
Позднее Мухаммед Али решил прибегнуть к помощи России.
Он послал на уральские золотые рудники практикантами моло-
дых египетских инженеров. Затем они были отправлены в Су-
дан. В 1847—1848 гг. к ним на помощь прибыла группа русских:
специалистов во главе с Е. П. Ковалевским. Оборудование для
промывки золота, стоившее огромных денег, к прибытию рус-
ских в Судан оказалось «перебито, переломано, украдено, рас-
продано» [39, ч. II, с. 2, 3]. В области Дар-Берта они построили
фабрику для промывки золота из россыпей [39, ч. II, с. 195, 196].
Описания итальянского миссионера (будущего кардинала) Мас-
сайи и французского путешественника Ж. Бельтрама свидетель-
ствуют о постепенном упадке этой фабрики, которую вскоре-
Мухаммед Саид-паша закрыл [58, с. 54].
В общем при турках минеральные богатства Судана толком
не разрабатывались. Зато власти Египетского Судана постара-
лись усилить и «модернизировать» такой промысел, как охотам
за рабами. Если до прихода турок караваны из Дарфура и Су-
дана доставляли в Египет 9 тыс. невольников, да еще 2—3 ты-
сячи вывозилось морем через Суакин [50, с. 396], то в 1825 г.
наместник отправил Мухаммеду Али 40 тыс. пленников, а в
1839 г.— уже в 5 раз больше, не считая тех, которых оставляли
в самом Судане или здесь продавали. При Али Хуршиде захват-
невольников стал одной из главных целей походов правитель-
ственных войск. По свидетельству А. Э. Брема, правительство-
«систематически устраивает охоты за невольниками» [34, с. 180]..
В 1829 г. рабы продавались с аукциона в резиденции хартумско-
го губернатора [259, с. 229]. По свидетельству европейских пу-
тешественников, все египетские чиновники в тогдашнем Судане-
считали работорговлю благом [29, т. II, с. 206, 228].
Велась и частная работорговля. В 1835 г. сен-симонист Ре-
буль и французский вице-консул в Судане Ж- Тибо некоторое*
время путешествовали с караваном работорговцев-джеллябов,
направлявшимся из Кордофана в Каир. Он вез 200 рабов [58,.
с. 48]. В дневнике работорговца Ж.-А. Вейссьера за 1853 г. мы
читаем, что западные динка в голодное время продавали баг-
гара не только слоновую кость, но и собственных детей; такая
же торговля велась ими и в Тагали [51, с. 137].
Покровительство работорговле в Нилотии со стороны турец-
ких властей являлось важным фактором их политики в этом
районе. В середине XIX в. царь шиллуков запрещал работоргов-
лю (хотя и платил турецким правителям Судана дань людьми..
Он сурово наказал одного своего подданного, продававшего шил-
лукских детей джеллябам. Его преемник был свергнут с престо-
ла при поддержке джеллябов и убит теми своими подданными,
которые желали торговать соплеменниками.
ЗЕ
Как в то время, так и позднее вдоль всей южной границы
Египетского Судана велась регулярная охота на людей под при-
крытием охоты на слонов. Ее организаторами являлись авантю-
ристы из турок вроде Кучука Али-аги, собравшего отряд в 400
воинов [199, с. 208], или арабских шейхов Мухаммеда аль-Хи-
лали и Зубейра Рахмы Мансура, о которых говорилось выше.
Они арендовали у правительства ту или иную территорию на
Юге для «охоты на слонов», причем деньги на вооружение сво-
их банд и на другие предварительные расходы получали от бе-
-лых работорговцев — турок, левантинцев, европейцев. В начале
турецкого периода рядовые члены такой банды получали часть
захваченных пленников, по в 60—70-х годах XIX в. им выдава-
лось твердое месячное жалованье плюс премиальные за продол-
жительный (более пяти месяцев) поход.
В записках европейских путешественников мы находим рас-
сказы о походах за невольниками, которые предпринимались
такими бандами. «Деревню негров окружают со всех сторон и
берут ее приступом. Стариков, больных и негодных для рабст-
ва они беспощадно убивают, а женщин насилуют... Победитель,
забрав с собой и весь оставшийся в деревне скот, пускается в
обратный путь. Окруженные солдатами, движутся пленники,
подвергающиеся худшему обращению, чем скот» [34, с. 225].
С. Бейкер был свидетелем того, как в 1864 г. «бессовестные
грабители — хартумские торговцы» Хуршид и Дебоно, послав
свои банды на крайний юг Египетского Судана, подвергли об-
ширные территории страшному опустошению: «Соперничающие
шайки Хуршида и Дебоно под предводительством Ибрагима и
Мухаммеда вад эль-Мекка соединились с враждующими племе-
нами и страшно разорили страну. Черные пепелища деревень
и опустошенные поля... Прежде здесь было много скота; теперь
его весь угнали, и прекрасная область, прежде цветущая, совер-
шенно одичала». В отрядах турецких и европейских охотников
за невольниками состояли на службе арабы-баггара, парани-
лоты-бари и представители других народов [32, т. II, с. 13, 170,
171]. Банда Дебоно под предводительством его племянника
Амабиле действовала и в предшествующие годы [32, т. II, с. 16,
172].
Крайне медленно и непоследовательно создавалась система
современных для XIX в. коммуникаций. В течение более чем
двух десятилетий правительство Египта и власти Египетского
Судана (в частности, Ахмед Мумтаз) обсуждали возможность
строительства в Судане железной дороги от долины Пила к
Красному морю и каналов в обход первых порогов, но до мах-
дистского восстания строительство нс было начато.
Уже в 1837 г. Мухаммед Али рассматривал проект железной
дороги, которая должна была связать железнорудные месторож-
дения Кордофана с Белым Нилом, а возможно, и с Красным мо-
рем. В 1855 г. в книге, опубликованной в Париже, савойский
делец А. Брюн-Ролле (о котором еще будет сказано ниже) се-
-32 *
товал на трудности торговли в Судане без железнодорожного
строительства. В следующем году хедив Мухаммед Саид во вре-
мя своей поездки по Судану обсуждал вопрос о таком строи-
тельстве. С 1864 г. изучением возможной трассы железной доро-
ги стали заниматься англичане, а с 1868 г. — египетские инжене-
ры [200, с. 8—10].
В 1875 г. началось строительство железной дороги на край-
нем севере Судана, в Вади-Хальфе, для соединения с египетской
железнодорожной линией в обход порогов. Дорогу строили ме-
стные крестьяне, которых привлекали на работу в порядке го-
сударственной трудовой повинности. Была сооружена ветка от
Вади-Хальфы до Сараса протяженностью 54 км [200, с. 12—14].
Более успешно развивался речной (по Нилу и его притокам)
и морской (по Красному морю) транспорт.
Попытки основать в Судане речное пароходство предприни-
мали европейские купцы. Их услугами пользовался Мухаммед
Абд аль-Халим, сын Мухаммеда Али, посетивший Судан в
1856 г. Зимой 1856/57 г. один принадлежавший государст-
ву пароход совершил плавание из Каира в Донголу. В 1865 г.
в Судан из Египта прибыла флотилия из четырех пароходов
хедива, в 1869 г. — вторая, состоявшая из шести пароходов, а
еще три были доставлены в разобранном виде караваном вер-
блюдов. Они оказали неоценимую помощь в исследовании и при-
соединении к Египту земель Южного Судана и Уганды.
В 1878 г. в Хартуме на доках работало до двухсот рабочих,
в большинстве выпускников местной католической школы. Они
под руководством инженеров (англичан) производили сборку
судов, доставлявшихся караванами из Египта [200, с. 4]. А в
1857 г. на Красноморском побережье Судана была основана пер-
вая частная пароходная компания «Маджидия». Четыре ее суд-
на перевозили паломников из аравийской Джидды в Суэц и Суа-
кин. В 1864 г. на смену ей пришла компания «Азизия», владев-
шая восемью пароходами, которые регулярно доставляли гру-
зы и пассажиров из Суэца в Суакин. В 1870 г. эта компания
была преобразована в государственную [200, с. 6, 7].
Почта в Судане также появилась первоначально как част-
ное итальянское предприятие (Posta Europea), с течением вре-
мени оно было заменено государственным ведомством [200,
с. 26, 27, 288, 289].
Но, может быть, самый яркий пример бесхозяйственности
турок — судьба Суакинской гавани. Суакин, который в течение
целого тысячелетия являлся главным красноморским портом Су-
дана, во второй половине XIX в. переживал период своего рас-
цвета. В 1860 г. местный губернатор приказал укрепить город-
скую цитадель и перестроить свой дворец, используя для этого
свежеподнятые со дна моря коралловые глыбы. Коралловая
кротка попала в гавань, кораллы прижились и начали размно-
жаться. В дальнейшем здесь разрослись коралловые рифы и
порт погиб.
3 Зак. 270
33
В результате грабительской налоговой политики, охоты за?
рабами и хищничества властей обезлюдели целые области. По
этим же причинам, а также из-за государственной монополии'
на торговлю важнейшими товарами, которые вывозились по Ни-
лу в Египет еще около середины XIX в., резко упала торговля'
Суакина [229, с. 103, 104].
Быстрому истреблению подверглись галерейные леса и жи-
вотный мир Судана, особенно слоны.
Столь катастрофическое разрушение традиционной экономи-
ки лишь в ничтожной мере компенсировалось созданием более
или менее современной, по тогдашним понятиям, инфраструкту-
ры (пароходы и крупные деревянные и металлические барки и:
баржи на Ниле и его притоках, почта, телеграф и пр.), внедре-
нием некоторых новых сельскохозяйственных культур (в основ-
ном товарных), строительством ряда промышленных предприя-
тий. Эти предприятия были, как правило, невелики и немного-
численны. Единственное исключение — судоверфь в Хартуме,,
где, как отмечалось, было занято более 200 рабочих. В Шамба-
те Ахмед Абу Вадан устроил фабрику для получения краски ин-
диго, в Камлине — завод по производству мыла, сахара и рома’
(им руководил немецкий мастер) [39, ч. I, с. 148, 149]. Фабри-
ки индиго появились также в Донголе, кирпичный завод (при-
надлежавший одному итальянцу)—близ Хартума [199, с. 28].
В новых городах европейские и египетские ремесленники заводи-
ли мастерские (где работали сами с помощью африканцев), ап-
теки и пр. Однако большую часть белых мусульман и христиан
в Египетском Судане составляли не технические специалисты, а
феодалы, работорговцы и охотники па слонов.
Белые господа Судана
Этнически разнородная верхушка суданского феодально-ко-
лониального общества в основном состояла из белых пришель-
цев с Севера (хотя уже Ахмед Абу Видан начал назначать чер-
нокожих рабов на военно-административные должности) [199,
с. 41]. Составляющие ее этнические группы делились на турок,,
левантинцев и европейцев (существовали также переходные и
промежуточные группы). Они держались по отношению к ко-
ренному населению Судана как «белая раса господ», презираю-
щая и бесцеремонно унижающая «черных туземцев». Характер-
ное развлечение турецких офицеров описал Е. П. Ковалевский:
на потеху себе они напоили пьяным чернокожего мальчика, по-
том заставили драться палками двух чернокожих, наконец, пля-
сать пленников в цепях [39, ч. II, с. 78]. Впрочем, точно так же
развлекались тогда и английские офицеры в Австралии, Африке,
плантаторы в южных штатах Америки.
Вплоть до 70-х годов численно преобладали и официально
господствовали турки. Характеристику этого слоя в Судане мьт
34
'находим у многих европейских путешественников. «Турки, —
шисал А. Э. Брем, — это представители высших почетных дол-
жностей. Другие османы, живущие в Хартуме, — купцы и, нако-
нец, ссыльные» [34, с. 207].
Не только турецкие офицеры и солдаты, но и европейские
и левантинские купцы могли вершить над коренным населени-
ем Южного Судана суд и расправу, не прибегая к какому-либо
закону.
Европейские путешественники восхищались гостеприимством,
.щедростью и мужеством турок (в частности, кавказского и ал-
банского происхождения). Среди турецких генерал-губернато-
ров, губернаторов и правителей более низкого ранга (носивших
титулы «паша» и «бей») встречались незаурядные личности, с
большой энергией и сильным характером. Таковы были упоми-
наемые в этой главе генерал-губернаторы черкесы Ахмед Абу
Видан, Абд аль-Латыф Абдалла, Исмаил Айюб, Джаафар Са-
дык, Али Джаркас, Муса Хамди, Мухаммед Рауф, мегрел Ах-
мед аль-Маникли, курд Исмаил Хаким Абу Габал, албанец Али
Сирри, египетский турок Ахмед Мумтаз, губернаторы отдельных
провинций черкесы Хасан Саляма Джаркас, Хасан Хилли аль-
Джувейсар, Хусрау-бей, Мухаммед Саид Вахби, курды Ахмед
аль-Ванли, Али Рида аль-Курди, армянин Аракел аль-Армени,
главнокомандующий войск Мухаммеда Али в Судане черкес
Осман-паша Джаркас и др. Вместе с тем многие из них отлича-
лись жестокостью и корыстолюбием, при котором государствен-
ная казна не отделялась от личной. Просвещенный, умный и
честный генерал-губернатор Джаафар Мазхар зверствовал при
сборе налогов, которые он увеличил вшестеро [199, с. 35, 189].
'Вспомним и Ахмеда Маникли, который за исключительную же-
стокость во время карательной экспедиции против хадендава в
1840 г. получил прозвище аль-Джаззар («Мясник»). А. Э. Брем,
восторгаясь Абд аль-Латыфом Абдаллой, все же отмечал его
жестокость [34, с. 430, 431]. Кроме злоупотреблений при сборе
налогов турецкие правители разного ранга брали взятки, со-
вершали растраты государственных средств (например, губер-
натор Кассалы Ильяс Киридли умер во время расследования
.допущенной им растраты) [199, с. 180].
Внутри турецкой элиты все время происходила скрытая, а
порой и открытая борьба между отдельными группами, напри-
мер черкесами и албанцами, сторонниками нововведений и кон-
серваторами и т. д. Характерен конфликт, обнаружившийся в
1870 г. между Ахмедом Мумтазом, тогда губернатором Восточ-
ного Судана, и генерал-губернатором Джаафаром Мазхаром,
который, как и губернаторы большинства провинций, возражал
против расширения посадок хлопка в ущерб продовольствен-
ным культурам. Характерно также, что хедив принял сторону
Ахмеда Мумтаза [199, с. 37, 38].
Турецкие правители Судана в основном проводили линию
.Мухаммеда Али и его преемников на ограниченную модерниза-
3*
35
цию. Но они по-разному относились к европейским компрадо-
рам, египтянам, арабо-суданской городской элите и другим «не-
турецким» элементам. Как правило, черкесские паши и беи
(например, Абд аль-Латыф-паша, Хусрау-бей и др.) не любили
европейцев и арабов. Зато Джаафар Мазхар покровительство-
вал европейским купцам, специалистам и миссионерам; он был
первым из турецких генерал-губернаторов, кто не только гово-
рил на арабском народном языке, но и прекрасно владел араб-
ским классическим языком, даже писал на нем стихи; вокруг
него в Хартуме собрался кружок местных арабских поэтов и
литераторов-адибов [199, с. 189, 190]. Сходную репутацию имели
Ахмед Мумтаз и Аракел аль-Армени [198, с. 37, 58].
Некоторые турецкие и египетские паши, беи, эффенди учи-
лись в Германии, Австрии или Франции, многие из них владе-
ли также итальянским языком. Они поддерживали дружеские
связи с европейцами, поселившимися в Судане.
Если до начала XIX в. белые христиане лишь изредка прибы-
вали в Судан как путешественники (часто проездом в Эфио-
пию), то при турках здесь появились тысячи европейцев, гре-
ков— подданных Османской империи, армян, арабоязычных ле-
вантинцев из Египта, Сирии, Палестины, Туниса, мальтийцев,
язык которых близок к арабскому, и др.
Большинство белых христиан — европейцев и левантинцев
(имелась также небольшая группа евреев) —в Египетском Су-
дане составляли торговцы, по дешевке скупавшие продукцию
местного сельского хозяйства и промыслов. Многие из них (как
итальянцы Н. Уливи, К. Т. Контарини, Лумелло, француз Вигу-
рё, мальтиец А. Ланцон и др. [34, с. 219, 220, 427, 428, 439—441;
199, с. 104, 111, 373]) те чурались и работорговли. По-видимому,
А. Э. Брем не особенно преувеличивал, утверждая, что «все ев-
ропейское общество здесь состоит почти без исключения из не-
годяев, плутов, мошенников, убийц... Здесь нередко услышишь,
как они упрекают друг друга в самых позорных поступках...
Торговля невольниками в их глазах совершенно невинное ре-
месло!.. Николу Уливи, который был всегда первым во всевоз-
можных порочных поступках, перещеголял в торговле невольни-
ками какой-то француз Вессье.
Этот Вессье всл свою выгодную торговлю оптом. Он посылал
в Каир под французским флагом целые корабли, нагруженные
этим ,,товаром", а впоследствии ходатайствовал о получении
места французского консульского агента в Центральной Афри-
ке» [34, с. 203—204].
Имеется в виду Ж.-А. Вейссьер (Veyss:ere), бывший лейте-
нант французской кавалерии в Алжире, затем перешедший в
египетскую армию. Около 1850 г. Вейссьер занялся «охотой па
слонов» на юге Судана (выше мы уже выяснили, что это зна-
чило); свою факторию он основал близ Гондокоро, а в 1857 г.
перенес ее в провинцию Бахр-эль-Газаль, в самое гнездо рабо-
торговцев [199, с. 373]. Австриец-миссионер Ф. Морлаиг в своем
36
дневнике писал, что Ж--А. Вейссьер крал скот, убивал жителей
окрестных деревень [58, с. 32].
В то же время Вейссьер, А. Брюн-Ролле и другие европей-
цы — «охотники на слонов» прославились в Европе своими гео-
графическими открытиями. Такими были и савояры — торговцы
слоновой костью и рабами братья Амбруаз и Жозеф Понсе в их
племянник А. Бодри, первыми из европейцев проникшие в не-
которые отдаленные уголки Южного Судана и Заира (из них
Водри был убит в Гопдокоро в 1854 г., а его дяди умерли в
1859 г. и в 1864 г.) [199, с. 307, 372]. Вместе с тем их бесчинства
при «охоте на слонов» вывели из себя миссионера Ф. Морланга,
запретившего им даже ступать на землю, принадлежавшую ка-
толической миссии [58, с. 32, 33].
Среди европейцев в Судане середины — второй половины
XIX в. было немало авантюристов и самозванцев, таких, как
корсиканец Мари, назначенный в 1854 г. начальником хартум-
ской полиции, выдававший себя за полковника французской
службы, другие, уверявшие, что они бывшие офицеры и знатные
лица, самозваные доктора и др.
По мнению П. Санти и Р. Хилла, европейцев в Египетском
Судане «объединяло постоянно лишь единодушное желание де-
лать деньги» [58, с. 10, 11].
Европейцы в Судане выступали в двойственной социально-ис-
торической роли: с одной стороны, они были агентами европей-
ского торгового капитала и носителями буржуазной культуры,
с другой стороны — своеобразным элементом египетско-судан-
ского феодального общества.
За 60 лет турецкого владычества в суданском обществе про-
изошли серьезные перемены. Турки постепенно вытеснялись
египтянами и европейцами. Бывшие турецкие офицеры и солда-
ты старели и умирали, а пополнения извне они почти не полу-
чали (кроме высших офицеров черкесского происхождения),
большинство же детей турок были рождены африканскими (эфи-
опскими и нилотскими) женщинами и говорили на арабском
языке.
Зато европейцев, левантинцев и египтян становилось все боль-
ше и больше, только европейцев в 1881 г. в Судане насчитыва-
лось до 20 тыс. Последние вытесняли турецких чиновников с
высших, а египетские — со средних должностей; европейские и
левантинские купцы захватили в свои руки большую часть опто-
вой торговли, особенно с Египтом и Европой. Положение арабо-
суданских купцов было весьма непрочным; они либо полностью
разорялись, либо становились мелкими посредниками.
Как и в других колониально-феодальных странах, европей-
цы разных наций образовали здесь подобие общины. Брем от-
мечал: «Европейцы в Хартуме невольно образуют как бы од-
ну большую семью. Почти каждый вечер они собираются где-
нибудь, чтобы побеседовать, покурить, выпить» [34, с. 200].
Душой общества был француз А. Пене, назначенный в 1850 г.
37
главным врачом египетской армии в Судане. Подавая пример
другим европейцам, он обвенчался со своей рабыней (родом из
оромо), родившей ему детей. Пепе совершил ряд важных геог-
рафических исследований в верховьях Белого Нила. Пользуясь
исключительным уважением среди европейцев и турок, он соби-
рал их в своем доме на музыкальные вечера [34, с. 201; 58,
с. 22, 192, 198, 3041.
В этом европейско-левантинско-мусульманском белом слое
существовало множество национальных групп: англичане, фран-
цузы, итальянцы, немцы («мы, немцы, — писал А. Э. Брем,—
хотя нас было и немного, всегда составляли свой отдельный
круг» [34, с. 204]), славяне, мальтийцы, греки, армяне, сирий-
ские христиане, копты, евреи, албанцы-мусульмане, черкесы,
турки, египтяне-мусульмане и др. Были и переходные группы
(крещеные евреи, потуречеиныс греки и славяне), а также сме-
шанные греко-итальянские, еврейско-итальянские семьи и пр.
Крупнейшей из национальных групп была итальянская, второй
по численности — французская, третьей — мальтийская, представ-
ленная торговцами, речными капитанами и мастерами на хар-
тумской судоверфи, породнившимися между собой [58, с. 169].
Среди лиц, пользовавшихся в тогдашнем Судане большим
уважением, было несколько армян, им покровительствовал их
соплеменник губернатор Хартума в 1856—1859 гг. Аракел
аль-Армени. Его племянник Аракел Нубар, широко образован-
ный человек, в 1879 г. был губернатором Массауа и погиб в
1875 г. во время эфиопско-египетской войны. Связанный с ними
Артин Аракелян, прибывший в Судан в 1854 г., вскоре создал
близ г. Гедарсф первую в стране табачную плантацию. Ес про-
дукцию он продавал в Хартуме при помощи местных армян
[199, с. 58, 59, 61].
Сравнительно высоко стояла репутация групп славян и ли-
товцев. Среди них — священник-иезуит из Литвы Максимилиан
Рылло, «очень хорошо», по свидетельству Е. П. Ковалевского,
знавший русский язык и русскую литературу [39, ч. I. с. 145]:
польский инженер Ян Орловский; первый в Судане фотограф
галичанин Р. Бухта; чехи: ботаник и зоолог Т. Кочи, топограф
и механик М. Л. Гансал, словенцы: глава местной католической
церкви Игнатий Кноблехар, священник Бартоломей Мосган, их
сотрудник, а затем самостоятельный торговец и ремесленник,
мастер на все руки Ян Кланчник и др. [199. с. 89, 151, 205—207,
242].
Путешественники упоминают многих искусных мастеров-ре-
месленников итальянской, немецкой и других национальностей
[34, с. 306; 199, с. 205, 342]. Среди полезных для страны людей
особенно следует отметить несколько десятков врачей, ветери-
наров, инженеров. При турках в Судане проводили свои иссле-
дования ученые из разных стран, в том числе украинец Е. П. Ко-
валевский, чех Игнаций Пальме, поляк Игнаций Жагел и др.
Особое место в социально-экономической жизни Египетско-
38
го Судана занимали европейско-левантинские ростовщики, на -
чиная от мелких, вроде Никола Уливи, и кончая такими, как
итальянские евреи Анджело Кастельболоньези, Исакетто Мор-
пурго, турецкий еврей Бенцион Кошти и др. Анджело Кастельбо-
лоньези появился в Судане юношей и сначала действовал как
служащий других торговцев, но в конце 50-х годов он уже имел
самостоятельное дело (торговля суданскими и эфиопскими това-
рами) и был назначен австрийским вице-консулом в Хартуме.
Кошти прибыл из Турции в 1878 г. как агент торговой фирмы и
разбогател настолько, что в 80-е годы финансировал самого ге-
нерал-губернатора Ч. Дж. Гордона. И. Морпурго, двоюродный
брат которого в Австрии стал бароном, а сын в Италии — ми-
нистром, имел огромные деловые и родственные связи. Членами
еврейской общины были и некоторые лица свободных профес-
сий, такие, как уроженец Туниса фармацевт и торговец Хасан
Вита, получивший при Эмин-паше небольшой административ-
ный пост [199, с. 78, 242, 374, 391].
В южных и западных провинциях Судана этносоциальная
пирамида несколько отличалась от описанной выше: в админи-
страции на ведущих постах к 1881 г. находились преимуществен-
но европейцы и в меньшей степени турки; средние администра-
тивные и военные должности занимали египтяне; низшие адми-
нистративные и низшие офицерские должности находились в
руках донгольцев; рядовой состав армии насильственно вербо-
вался из различных народов Южного Судана и соседних стран;
наконец, податное население, за счет которого жила вся эта
иерархия, а также ее домашние рабы составляли местные про-
токрестьяне.
В верхнем слое во второй половине XIX в. появились и от-
дельные арабо-суданцы, такие, как Мухаммед Расих, который
в 1861 — 1863 гг. был губернатором объединенной провинции Хар-
тум и Сеннар, а затем занимал другие высокие посты в управ-
лении Суданом, Хусейн Халифа, в 1869—1871 гг. губернатор
провинции Бербер, а в 1871—1873 гг.— губернатор объединен-
ной провинции Бербер и Донгола, Ильяс Ахмед Умм Бирейр —
в 70-х годах губернатор Шакки, позднее — губернатор Кордо-
фана, Ахмед-ага—-один из первых суданцев-офицеров в армии
хедива, Юсуф Хасан аш-Шеллали — правитель одного из окру-
гов Экваториальной провинции в 1876—1878 гг. [199, с. 27, 169,
180, 269, 386]. Они происходили из разных областных групп и
племен, с которыми до конца жизни сохраняли прочную связь.
Традиционная феодальная знать Судана сохранила лишь
небольшую часть своих доходов и вынуждена была выполнять
функции низшей' колониальной администрации. Это была систе-
ма косвенного управления, у нубийцев, оседлых арабов и фу-
ров — на уровне деревенских общин, у кочевых арабских, куши-
тских (беджа) племен, а также у скотоводов-земледельцев
Юга — на основе общинно-кастовых систем. По свидетельству ан-
глийского археолога и путешественника Дж. А. Хоскинса, в
39
1833 г. в провинции Бербер «прежние вожди и царьки скоро
были низведены до уровня простых крестьян. Лишенные своих
родовых богатств и власти, а также других источников дохода,
они сейчас должны заискивать перед египетским правительст-
вом» [59, с. 58]. А. Э. Брем сравнивал нубийского князя нильско-
го о-ва Арго с его преемником, который в 1851 г. был «рабом,
стонущим под египетской плетью» [34, с. 398].
Египтяне составляли наиболее многочисленную (после ра-
бов) национальную группу несуданского происхождения в Еги-
петском Судане. В городах они образовали особые общины. Об
этой части тогдашнего суданского общества Брем писал: «Ара-
бы, переселившиеся из Египта в Судан, живут только в городах
этой страны, и если они не солдаты и не местные должностные
лица, то занимаются ремеслами. В Хартуме они бывают башмач-
никами, седельными мастерами, красильщиками в синий цвет
(потому что они умеют обращаться только с индиго), цирюль-
никами, кофейщиками, оружейниками, булочниками, купцами,
духовными лицами и т. д. Они не всегда сохраняют свои тузем-
ные обычаи и нравы, но считают себя гораздо развитее нубийцев
и суданцев. В Хартуме они имеют собственные квартиры, хотя
бы и находящиеся между жилищами туземцев; а на базаре есть
один кофейный дом, посещаемый исключительно ими... В домах
знатных турок мы встречаем египтянина слугой, и в этом случае,
хотя он сам подчинен турку, зато ему подчинены все темноко-
жие слуги и рабы его господина» [34, с. 209].
Среди профессий, не'названных Бремом, следует указать егип-
тян-судостроителей на хартумской речной верфи, а также инже-
неров и медиков. Во второй половине XIX в. в Судане появились
египтяне-младшие офицеры и чиновники.
Брем сообщал, что типичный египтянин в Судане стремился
жениться на своей соотечественнице, но «взрослая дочь египет-
ских родителей большая редкость в Хартуме» [34, с. 209]. Из
различных источников (например, [199; 58J) известно, что мно-
гие египтяне в Судане имели темнокожих жен и детей смешан-
ной расы. Как и многочисленные потомки от полигамных браков
турок с эфиопками, нилотками и другими африканками, они сос-
тавляли один из средних слоев городского населения. К ним -—
как более низкий слой — примыкали рабы турок. В этом слое
более высокое положение занимали захваченные еще детьми, а
затем воспитанные в Судане и принявшие ислам северные эфио-
пы— рабы и рабыни наиболее важных лиц, а самое низкое —
недавно захваченные нилоты. Обращение с последними было по-
рой бесчеловечное [34, с. 203, 219, 225—229], но часто смышле-
ные рабы становились помощниками своих господ в их делах.
По словам А. Э. Брема, хартумские европейцы — «правитель-
ственные должностные лица... делают очень мало или даже не -
делают ничего. Предоставляя дела своим подчиненным, сами они
живут в свое полное удовольствие, за тех, в свою очередь, тру-
дятся их невольники» [34, с. 204]. Подавляющее большинство
40
невольников в Египетском Судане принадлежало к одной из
двух категорий: солдаты и домашние слуги. Рабы и их потомст-
во пополняли и торгово-ремесленные слои.
Суданцы
Рядом со слоем смешанного турецко-африканского населения
появился не менее многочисленный слой евросуданцев, числен-
ностью в несколько десятков тысяч человек, поскольку многие
европейцы женились на рабынях-эфиопках либо заводили га-
ремы эфиопских, центрально-суданских и нилотских рабынь.
Детей смешанной крови крестили и обучали миссионеры, поэто-
му они говорили не только по-арабски, но и по-французски, по-
итальянски и т. д.
Значительную часть мелкого торгово-ремесленного люда в
городах, а также низших служащих и наемных слуг составляли
нубийцы, донгольцы и махасы — представители наиболее разви-
тых в социальном отношении народов Судана. В городах и соб-
ственно Нубии, и Дарфура, и арабских провинций Судана, и на
правительственных станциях и постах Юга почти все взрослые
нубийцы были двуязычны, владея кроме родного арабским язы-
ком. Низы городского населения пополнялись за счет арабских
крестьян, покидавших разоренные деревни и нанимавшихся
чернорабочими или слугами к европейцам, туркам и пр.; женщи-
ны становились проститутками.
Эти слои концентрировались по преимуществу в новых горо-
дах, основанных или значительно выросших при власти турок:
в Хартуме, Новой Донголе, Вад-Медани, Эль-Обейде, Бербере,
Кассале, Суакине и др. Крупнейшим среди них стал Хартум, воз-
никший в точке пересечения древних речных путей па месте дере-
вушки, рядом с которой черкес-военачальник Усман-бей Джар-
кас основал укрепленный пост. В 1834 г., по свидетельству фран-
цузского путешественника Э. Комба, в Хартуме насчитывалось
уже 15 тыс. жителей, в 1848 г.— 18 тыс. [39, ч. I, с. 143].
К 1883 г. число жителей города достигло 50 тыс., из них око-
ло 10 тыс. были европейцами. Суданцы разных этносов состав-
ляли примерно 2/з его населения, европейцы, левантинцы, в том
числе копты, сирийцы, греки, армяне и пр., — свыше 7л [133].
В отличие от крестьянской массы и бедуинов суданские город-
ские слои имели собственную довольно многочисленную город-
скую элиту, часть которой получила образование за пределами
страны, другая часть — в самом Судане, в местных мусульман-
ских и христианских школах. Значительное место в этой элите
занимали профессиональные военные.
Источники доходов суданской городской верхушки были раз-
нообразны. Наиболее стабильным были феодальные по существу
поборы, связанные с различными злоупотреблениями на офици-
альной или полуофициальной службе в системе управления. Ка-
41
дии обирали тех, кто у них судился, улемы обучали, наставляли и
вместе с тем эксплуатировали послушников и пр. Эти занятия
обычно совмещались с торговлей, иногда — с владением раба-
ми, которых отпускали на оброк, и т. п. Характерный источник
дохода хартумских «богачей и знати», в том числе «самого ка-
дия и улемов», описал А. Э. Брем. Они заставляли своих рабынь
заниматься проституцией под видом торговли хмельным напит-
ком бильбиль. Для этого «они покупали красивых девушек-
франтих, устраивали для них танкху (городской дом. — Ю. /С),
доставляя им все нужное, чтобы продавать бильбиль, и принуж-
дая их к распутству. Девушки были обязаны ежемесячно выпла-
чивать своим владельцам известную сумму — иногда до двух-
сот пиастров — из этого позорного дохода, и эти последние ви-
дели в рабынях весьма прибыльную оброчную статью» [34,
с. 172]. Против такой практики боролись наместники-черкесы
Ахмед-паша, Абд аль-Латыф-паша и др. [34, с. 172; 58, с. 87],
но она возобновлялась снова и снова.
Своеобразную группу населения составляли бродячие тор-
говцы-джеллябы, происходившие из различных арабских и ну-
бийских областей. Они странствовали по всему Египетскому Су-
дану, а также за его пределами. Е. П. Ковалевский, высоко це-
нивший смелость и предприимчивость джеллябов, получил от
них ценные сведения о западных областях Эфиопии [39, ч. II,
с. 7, 26]. От джеллябов жители суданской «глубинки» узнавали
о событиях в мире [39, ч. II, с. 185, 208]. Турецкие власти на
местах контролировали деятельность джеллябов и нередко под-
вергали их телесным наказаниям. При этом обычным делом бы-
ли всякого рода вымогательства [58, с. 86].
Независимо от происхождения горожане — арабо-суданцы,
нубийцы, египтяне, выходцы из стран Магриба и с Аравийского
полуострова, потомки от браков турок, европейцев и левантин-
цев с африканками, большинство невольников и вольноотпу-
щенников — говорили на общем для всех арабском языке. В от-
личие от крестьян, бедуинов, протокрестьян и прочих традицион-
ных слоев арабоязычные горожане своей родиной, как правило,
ощущали весь Судан или, по крайней мере, его мусульманские
провинции, в пределах которых в основном и развивалась их со-
циальная мобильность. Правда, в единую этнокультурную об-
щность они еще не сложились, но процесс этнической консоли-
дации в этой среде уже происходил. Недоставало только об-
щественного движения, которое могло бы ускорить этот процесс,
придать ему новую для Судана форму и вовлечь в него кресть-
янско-бедуинское большинство населения.
Разнородные по происхождению и социальному облику су-
данские и египетские городские слои были все, хотя и в разной
степени, недовольны засильем европейцев, произволом и хищ-
ничеством администрации, колониальным положением страны.
Особенно велико было недовольство нубийских и арабских ре-
месленников, разоряемых конкуренцией иностранных промыш-
ленных товаров; мелких торговцев, вытесняемых европейскими
и левантинскими купцами; солдат, месяцами не получавших
жалованья; всего мусульманского населения, которым впервые
за много веков (со времен христианских нубийских царств) уп-
равляли иноверцы-христиане.
Недовольство городских слоев, особенно низших, не утратив-
ших связи с деревней, смыкалось с отчаянием и растущим воз-
мущением крестьянского и протокрестьянского большинства Су-
дана, нещадно эксплуатируемого и доводимого до полного ра-
зорения. Эта часть населения по-прежнему была разделена на
племена и общины более низкого порядка, разобщена этнически
<на арабов среднего Судана и неарабские народы окраин. Одна-
ко все они — арабы, нубийцы, донгольцы, махасы, мидобы, гор-
ные нубийские этносы, фуры, загава и другие — испытывали
феодально-колониальный гнет турецкого режима; участь «языч-
ников» гор Нуба, Фазугли и Южного Судана была особенно
тяжела, а произвол администрации в отношении их — почти без-
граничен. Привилегии отдельных нубийских и арабских общин
с течением времени были отменены или утратили свое значение;
более того, феодальный гнет 'низводил даже их верхушку до
уровня эксплуатируемого народа.
К концу турецкого владычества в Судане, за исключением
Юга, впервые в его истории образовался единый класс кресть-
янства, главным эксплуататором которого было феодальное го-
сударство. Кроме крестьянства и феодально-бюрократической
иерархии в Судане турецкого периода имелись многочисленные
группы с неразвитой классовой структурой. К ним принадле-
жали арабские бедуинские племена: группа племен баггара,
кабабиш и др. (на западе), а также кочевые племена группы
беджа и бени-амер (на востоке), горные нубийские и горные ге-
зирские малые этносы, нилотские (и близкие к ним паранило-
тские и др.) полуоседлые и оседлые этносы (на юго-востоке),
этносы занде, мангбету, мору, мади, лугбара на юге и др. Воин-
ственные, свободолюбивые, сильные своей общинно-родовой
спайкой и военной демократией половозрастных групп, они
представляли собой наиболее непокорную часть населения. В то
время как арабское и нубийское крестьянство было разоруже-
но (в 1850 г. были запрещены традиционные копья) и не имело
средств на приобретение огнестрельного оружия, кочевые пле-
мена сохраняли вооружение.
Наиболее грозной силой среди них были богатые скотом баг-
гара, населявшие обширные саванны на юге Кордофана и Дар-
фура, на западе Бахр-эль-Газаля и далее вплоть до озера Чад.
Баггара высоко ценились в отрядах джеллябов как опытные
охотники на слонов [32, т. II, с. 172] и воины. Шейхи — вожди
племен баггара — имели отряды воинов-невольников, вооружен-
ных ружьями, а также ополчения свободных бедуинов. Шей-
хи баггара сумели использовать возможности, которые появи-
лись в результате объединения Судана и развития работоргов-
43
ли. Во второй половине XIX в. они стали наиболее богатыми и
могущественными людьми в провинциях Кордофан, Дарфур и
Бахр-эль-Газаль. Хотя и в меньшей степени, чем крестьяне, бе-
дуины баггара испытывали возраставший гнет турецкого абсо-
лютистско-бюрократического государства, за спиной которого
стоял европейский капитал и колониальные планы Великобри-
тании.
Все прежние противоречия: между крестьянами (или прото-
крестьянами) и кочевыми скотоводами, пастухами и знатью,
«деревенщиной» и горожанами— отступили на второй план пе-
ред главным противоречием: между всеми угнетенными суданца-
ми, с одной стороны, и «союзом» хедивской администрации (ту-
рецкой и европейской) с компрадорской буржуазией (христи-
анской, еврейской и мусульманской), причем обе эти силы выс-
тупали как агенты европейского капитала.
При Гордоне, когда хедивская бюрократия стала менее «ирре-
гулярной», хотя и не менее феодальной, чем прежде, ее гнет
усилился.
Все не включенные в бюрократическую иерархию феодаль-
ные и купеческие элементы вытеснялись на периферию социаль-
ной системы и лишались источников доходов. В той степени, в
которой эта задача выполнялась, она не только означала победу
турецкого режима над суданской «вольницей», но и несла в се-
бе угрозу его гибели, так как сопровождалась сплочением
враждебных ему сил, ростом классовой борьбы крестьянства (и
протокрестьянства) против феодально-колониальной бюрократии
и зарождением освободительного движения, направленного про-
тив белых угнетателей.
Это движение неизбежно принимало религиозную форму.
Религиозные движения в Египетском Судане
В годы турецкого владычества возникли характерные явле-
ния в духовной жизни народов Судана. В отличие от того, что
происходило в прошлом, они имели пе локальное, а широкое
распространение.
Впервые после гибели средневековых христианских госу-
дарств и Нубийской монофиситской церкви в этой стране появи-
лись тысячи христиан, притом разных вероисповеданий: монофи-
ситского, православного, католического, некоторых протестант-
ских, принадлежащих к более чем десятку церквей.
Монофиситы и православные, как правило, являлись под-
данными Османской империи. Наиболее привилегированной и
наименее многочисленной этноконфессиональной группой среди
них были армяне. Следующее место занимали копты. Уже при
установлении турецкого владычества в Судан были посланы из
Египта сорок коптов-письмоводителей; часть из них служила в
Хартуме, другая — в центрах провинций [201, с. 14] (при каж-
44
дом губернаторе провинции был собственный копт-письмоводи-
тель [39, ч. I, с. 136, 137, 140]). В 70-х годах XIX в. коптская об-
щина в Хартуме выстроила церковь и школу. Другая коптская
школа появилась в Эль-Обейде [201, с. 14, 15]. Самую много-
численную (несколько тысяч) этноконфессиональную группу мо-
нофиситов в Египетском Судане составляли эфиопские христиа-
не. В большинстве это были невольники, рано или поздно при-
нимавшие веру своих хозяев. Если хозяином был копт или ар-
мянин, невольнику или невольнице удавалось сохранить свое
вероисповедание, если грек или западноевропеец — христианс-
кую религию, но приходилось перейти в вероисповедание госпо-
дина.
Греко-православная община, состоявшая в 60—70-х годах из
нескольких десятков купцов, врачей и чиновников (греков и
арабоязычных сирийцев), занимала промежуточное положение
между европейцами и коптами. Следует учесть, что среди турец-
ких офицеров, управлявших отдельными областями и округами
Египетского Судана, имелись сотни принявших ислам греков,
сирийцев, грузин, мегрелов, абхазцев, южных славян, сохра-
нявших симпатию к своим бывшим единоверцам-православным
и поддерживавшим их.
Основной христианской церковью в Египетском Судане была
римско-католическая церковь.
Многочисленные итальянские и другие католики в Хартуме
долгое время не имели ни церкви, пи школы, ни даже кладби-
ща. Все это у них появилось в 1842 г., когда в Хартум из Эфио-
пии прибыл итальянский католический миссионер Луиджи Мон-
туори. В 1844 г. он передал заботу о пастве и имуществе церкви
другому католическому священнику, Дж. Серрао, а сам вернул-
ся в Эфиопию (вскоре за ним последовал и Серрао) [201, с. 241].
Позднее в Хартумской католической церкви время от времени
служили заезжие патеры.
Между тем в Риме обсуждался вопрос о создании сильной
католической церкви не только в Северо-Восточной, но и в Цен-
тральной Африке. Мечты о возрождении христианства в ислами-
зированной Нубии (им отдали дань и русские путешественники
и церковники) не могли осуществиться, но зато в южных про-
винциях Египетского Судана, где обитали еще не исламизиро-
ванные народы, пропаганда христианства могла иметь успех.
В 1846 г. папа Григорий XVI утвердил самостоятельный вика-
риат Центральной Африки, передал его иезуитам и назначил рус-
ского подданого Максимильяна Рылло первым апостолическим
провикарием этой новой церкви. Вместе с Рылло в Судан от-
правились другие иезуиты, словенец Игнаций Кноблехар и
итальянцы (из Вероны и Генуи) А. Винко и Э. Педемонте. День-
ги на пропаганду католичества в Центральной Африке пожерт-
вовала австрийская императорская фамилия, и австрийский кон-
сул в Хартуме получил предписание оказывать миссии М. Рыл-
,ло и И. Дноблехара всевозможное содействие. В 1848 г. като-
45
лические миссионеры прибыли в Хартум. Здесь они основали-
школу для африканских детей, выкупленных из рабства и кре-
щенных в католическую веру [199, с. 205, 206, 323, 373, 374].
Через четыре месяца по прибытии в Хартум Рылло умер, и:
провикарием стал Кноблехар. В 1850 г. он отправился в Австро-
Венгрию, где создал миссионерское общество, которое начало
оказывать финансовую и другую помощь его викариату. Благо-
даря этому он смог в 1852 г. основать миссионерскую станцию в
Гондокоро, а через два года — еще одну близ нынешнего г. Бор
(миссия Святого Креста). Сюда прибывали европейские миссио-
неры (итальянские священники Дж. Бельтраме, Даниэле Ком-
бони, австрийцы И. X. Миттерютцер, А. Юбербрахер и Ф. Мор-
ланг, баварец М. Кирхнер, начавшие изучение местных языков:
динка, бари и др.), а также обращенные в христианство и обу-
ченные в католической школе нилоты. В 1856 г. Кноблехар от-
правил в Европу для изучения католического богословия первых:
восемь юношей-нилотов. После отъезда самого Кноблехара в
Европу и его смерти в 1858 г. епископом стал М. Кирхнер, но он:
вскоре тоже уехал [199, с. 77, 103, 203, 206, 240, 362].
По свидетельству П. Санти и Р. Хилла, католические миссио-
неры, принадлежа к космополитической римской церкви, не
забывали и о своем подданстве, иными словами, они проводили
политику тех европейских держав, с которыми были связаны..
В результате войн в 'Европе это подданство могло меняться, по
этим и другим причинам нередко менялась политическая ориен-
тация миссионеров. Характерно, что мальтиец епископ А. Ка-
золани, направляясь в 1847 г. по Нилу в Хартум, поднял над
своей дахабией (баркой) британский флаг, а двумя годами позд-
нее словенец епископ И. Кноблехар отплыл на собственном
судне из Гондокоро в Хартум под австрийским флагом. Епископ
Массая и руководимые им миссионеры из ордена лазаритов, бу-
дучи итальянцами, проводили профранцузскую политику [58,.
с. 33]. В 1857 г. в миссии Святого Креста, руководимой Кноб-
лехаром, были переведены на язык бари с немецкого вернопод-
даннические вирши «Дай победу, Боже, Австрии и ее главе» [58,.
с. 115, примеч.].
Отчасти из-за разницы в политической ориентации, но глав-
ным образом из-за различия позиций по вопросу о работоргов-
ле католические миссионеры далеко не всегда пользовались
поддержкой у европейцев в Судане. Некоторые французские тор-
говцы и правительственные служащие помогали миссионерам в
их деятельности, но значительная часть европейских купцов, так
или иначе связанных с работорговлей, активно им противодей-
ствовала. Отдельные представители этого слоя (например, фран-
цуз Ж.-Б. Пабан) даже переходили в ислам, другие щеголяли
вольнодумством в сочетании с восточными, мусульманскими
нормами поведения в быту. В 1862 г. францисканец Ф. Пфейффер
предоставил в австрийской миссии убежище двум беглым ра-
быням. Когда австрийский вице-консул А. Кастельболоньези..
43
жоторый не был христианином, потребовал вернуть их хозяевам,
возмущенный миссионер перевел миссию под покровительство
Франции [58, с. 16, 17, 30—32].
Французский вице-консул Ж.-А. Вейссьер повел себя не луч-
ше своего австрийского коллеги. Задолжав значительную сум-
му австрийской миссии Святого Креста, он старался разорить
и выжить миссионеров. По словам Ф. Морланга, Вейссьер воро-
вал принадлежавший миссии скот, фрукты из ее сада; то же са-
мое делали и другие европейские торговцы и их люди [58, с. 32].
В результате миссию Святого Креста пришлось закрыть.
Но и в среде самого католического духовенства в Судане по-
явилась оппозиция епископу Кноблехару, которую можно на-
звать антииезуитской, но не антиавстрийской. Эту тенденцию вы-
ражал Даниэле Комбони, выступавший за расширение и усиле-
ние пропаганды католицизма в южных провинциях Египетского
'Судана, что оказалось не под силу иезуитам. Когда Д. Комбони
начал действовать, он был австрийским подданным и ему уда-
лось добиться высокого покровительства в Австро-Венгрии. В от-
личие от других миссионеров Комбони не связывал распрост-
ранение христианства в Африке с успехами торговли и установ-
лением политического господства христианских европейских
.держав. Он ратовал за устройство миссионерских семинарий и
технических школ, в которых бы обучались коренные африкан-
цы— новообращенные католики, будущие проповедники слова
божьего среди своих соплеменников [52].
Комбони основал миссионерскую конгрегацию монахинь «На-
ложные матери Нигриции» (теперь они называются «Веронски-
ми сестрами»). На деньги, собранные в различных европейских
странах (Великобритании, Франции, Испании, Италии, Герма-
нии, Австрии), он в 1867 г. основал в Вероне Миссионерский ин-
ститут Нигриции с особым женским отделением, где с помощью
монахов-бенедиктинцев начал подготовку миссионеров; филиал
этого Института был открыт в Каире [199, с. 103].
Папа Пий IX принял план Комбони и в 1872 г. назначил его
на давно уже вакантный пост протовикария Центральной Афри-
ки. Одновременно был рукоположен в священники и назначен
'членом миссии Комбони получивший образование в Италии уро-
женец Судана (из выкупленных рабов) Пий Хадриан. Они при-
были в Эль-Обейд, где первый католический священник-суданец
вскоре умер. Однако Комбони начал энергично готовить ему за-
мену из выкупленных им мальчиков-невольников. В их числе
•был и Д. Денг Сурур, впоследствии первый католический свя-
щенник-динка. В последующие годы Комбони удалось организо-
вать миссию в горах Нуба, просуществовавшую до махдистско-
го восстания [199, с. 103, 144, 351].
К началу 80-х годов в городах Судана, особенно в Харту-
ме и в горах Нуба, имелись католические общины, в которые
•наряду с европейцами, левантинцами и евроафриканцами входи-
ли коренные суданцы — горные нубийцы, динка и др. Однако
47
они составляли лишь небольшую часть населения Египетского
Судана.
Большое значение имели движения в среде исламизированно-
го 'населения. Суданский народный ислам еще более резко отли-
чался от народного ислама турок и египтян, чем маликитский
мазхаб суданских улемов от ханафитского мазхаба турецких и
шафиитского египетских улемов. При этом турки во многом
объединялись с европейцами, левантинцами и иудеями. Весь
этот светлокожий привилегированный слой воспринимался су-
данскими мусульманами как одна масса «неверных» чужаков-
угнетателей.
На изменение религиозной ситуации в уже исламизированных
провинциях Египетского Судана неизбежно повлияла и полити-
ка турецких властей, для которых ислам, несмотря на большую
терпимость по отношению к христианству и иудаизму, оставался
государственной религией.
Объективно это была политика позднефеодального государ-
ства в преимущественно раннефеодальных обществах. Ее сле-
дующим образом охарактеризовал английский историк
П. М. Холт: «Политика египетской администрации по отношению
к суданскому исламу имела два аспекта. Прежде всего завоева-
ние (Судана «турками».— Ю. К.) более тесно связало суданский
ислам с ортодоксальным исламом и его институтами. Первона-
чально шариат — религиозное исламское право — имел неболь-
шое значение в жизни суданцев, хотя номинально они признава-
ли маликитский мазхаб... Египтяне ввели систему религиозных
судов, регулярно действовавшую на основе шариата соответст-
венно ханафитскому мазхабу. Строились мечети. В Каире, в Аль-
Азхаре, где суданские студенты имели собственное общежитие
„Ривак ас-Синнарийя“, велась подготовка улемов... Рост слоя
улемов угрожал престижу старого сословия факи (традицион-
ные толкователи ислама, правоведы. — Ю. К.). Другой аспект
политики Египта состоял в использовании духовных руководите-
лей— шейхов, как и племенных вождей, в качестве орудия уп-
равления» [201, с. 20, 21].
Еще при завоевании Нубии и Сеннарского султаната из Егип-
та в Судан была направлена группа маликитских улемов во
главе с Ахмедом эс-Салави аль-Магриби, который в 1821 г. был
назначен маликитским муфтием [199, с. 39]. Во второй полови-
не XIX в. в Судане оставались некоторые из этих улемов или их
дети. Так, сын Ахмеда ас-Салави Мустафа занял его должность
и после различных перипетий в 1865 г. был назначен кадием
Хартума [199, с. 286]. У ханафитов был свой муфтий (из еги-
петских турок) и свои улемы, у шафиитов — свои.
Вторая волна улемов прибыла из Египта во второй полови-
не 30—40-х годах XIX в., когда Мухаммед-Али подверг гоне-
ниям некоторые тарикаты (мусульманские духовные ордены, или
братства) и часть их членов переселилась в Судан [58, с. 82].
В это время среди белых мусульман (включая египтян), а
48
также их потомков от африканок в городах и гарнизонах Су-
дана начали распространяться учения тарикатов, действовавших
в Египте и других частях Османской империи: Ибрагимийя (Да-
сукийя), Бадавийя, Баюмийя, Бекташийя, Накшбандийя, Ри-
фаийя и др.
Адепты различных тарикатов проповедовали и среди судан-
цев, чаяниям которых были созвучны их мистические учения. В
период турецкого господства в Судане наблюдались повышенная
активность тарикатов, появление новых учений, переходы ве-
рующих из одной секты в другую, их частые переселения и т. п.
Среди множества новых тарикатов выделялись своими успехами
Мадждубийя, Хатмийя, или Мирганийя, Исмаилийя, Идрисийя
(Ахмадийя), Самманийя, Тиджанийя и Кадирийя.
Тарикат Мадждубийя был основан в XVIII в. выходцем из
джаали по имени Хамад ибн Мухаммед аль-Мадждуб как отве-
твление тариката Шадилийя. Ко времени турецкого завоевания
в г. Эд-Дамер существовала община Мадждубийи. Ее глава
Мухаммед аль-Мадждуб, внук основателя тариката, во время
разгрома восстания джаали бежал в Мекку, где познакомился
с учением Ахмеда ибн Идриса (основателя Идрисийи) и принял
многие его положения. В 1830 г. он вернулся в Судан, посе-
лился в Суакине и создал здесь новую общину Мадждубийи,
постепенно распространившую свое влияние на часть Восточ-
ного Судана. Здесь, как и в долине Нила, этот тарикат соперни-
чал с Хатмийей [249, с. 224—226].
Тарикат Хатмийя (Хаким ат-турук — буквально «Конец пу-
тей» или «Завершающая печать тарикатов») был основан в пе-
риод турецкого владычества хиджазцем, шерифом (потомком
пророка) Мухаммедом Османом аль-Миргани, который соеди-
нил в своем учении элементы пяти тарикатов: Накшбандийи,
Кадирийи, Шадилийи, Джунадийи и Мирганийи — учения своего
деда, знаменитого улема из г. Эт-Таиф. Главное в учении Хат-
мийя— требование от учеников полной преданности своим нас-
тавникам как условие обретения ими святости и пути в рай.
Громким коллективным зикром (повторением слов «Аллах ак-
бар» — «Бог велик») члены тариката доводили себя до экстаза.
Вместе с тем аскетизм не поощрялся, хотя и не считался не-
допустимым.
Главным из учителей Мухаммеда Османа был известный ре-
форматор суфизма марокканский шейх Ахмед ибн Идрис аль-
Фаси (ученики которого позднее основали несколько тарикатов).
Но еще прежде аль-Миргани побывал в Судане, с 1813 г. жил
в разных частях страны, а также в Аравии. После завоевания
турками области Така и основания г. Кассала Мухаммед Осман
со своими последователями поселился в этой области; они об-
разовали селение Эль-Хатмийя, ставшее центром тариката
(1840 г.). Отсюда Мухаммед Осман аль-Миргани совершал по-
ездки по Таке и нынешней северной Эритрее, проповедуя свое
учение. В его деревне собралось множество учеников, принад-
4 Зак. 270
49
лежавших к разным этносам Судана и северной Эритреи. Од-
нако в 1853 г. основатель Хатмийи уехал в Аравию и умер в
Мекке.
Один из сыновей аль-Миргани — аль-Хасан — возглавил су-
данских и эфиопских последователей своего отца. При его жиз-
ни число последователей тариката значительно выросло, причем
не только в Восточном, но и в Северном Судане. Когда в 1865 г.
в Таке произошло восстание, аль-Хасан попытался выступить
посредником между турецкими властями и повстанцами, но по-
терпел фиаско. Вплоть до своей смерти (1869) он, как и его
•отец, сохранял безусловную лояльность властям. Эту линию по-
ведения продолжил сын и наследник Хасан Мухаммед Осман II
дль-Миргани, пришедший к руководству тарикатом Хатмийя
в 1869 г. [190, с. 35—58; 247, с. 155, 202, 235, 244; 249, с. 143, 147,
158, 199—235].
Тарикат Исмаилийя был основан одним из учеников Мухам-
меда Османа аль-Миргани — нубийцем из Кордофана Исмаилом
ибн Абдаллой. После возвращения из хаджа в Мекку он начал
проповедовать учение, несколько отличное от хатмийского. От-
ношение к властям членов тариката Исмаилийи не было едино-
душным. Один из сыновей его основателя, Ахмед аль-Азхари, по-
лучивший духовное образование в Каире, был назначен турец-
кими властями духовным главой (шейх аль-ислам) мусульман
Кордофана и Дарфура. Другие же были настроены оппозицион-
но к туркам [249, с. 235].
Тарикат Идрисийя, или Ахмадийя, назван по имени мароккан-
ца Ахмеда ибн Идриса аль-Фаси, учителя основателей тарика-
тов Сенусийя, Рашидийя и Хатмийя, сыгравших важную роль
в истории стран Северной Африки, Сахары, Восточного и Цент-
рального Судана. Учение Ахмеда ибн Идриса оказало влияние
и на основателя Мадждубийи. В свою очередь, оно испытало
влияние аравийского ваххабизма и, в общем, имело антиевро-
пейскую и антитурецкую направленность, а следовательно, рас-
сматривалось как оппозиционное правителям Египта.
Еще в 1817 г. один из сыновей Ахмеда ибн Идриса — Абд
аль-Мутал стал последователем Мухаммеда Османа аль-Мирга-
ни, ученика своего отца. Он сопровождал его при переездах из
Донголы в Бару и другие города Судана, но позднее обосновал-
ся в Донголе, где и умер. Идрисийя — тарикат его учеников
[249, с. 229, 230]. Одним из них был шейх аль-Бирайр вад аль-
Хасин, проповедовавший в области Джаали и на Белом Ниле и
привлекший в Идрисийю множество новых членов [199, с. 80].
Характерно, что сын Абд аль-Мутала Мухаммед, переселив-
шись в Аравию, основал здесь собственный тарикат с сильной
военной организацией. В сущности, между Аравией, Египтом,
Суданом, Ливией, где обосновались сенуситы, Алжиром и дру-
гими арабскими странами в XIX в. происходил интенсивный"
обмен идеями.
Тарикат Самманийя, основанный в XVIII в. в Медине Абд
£0
аль-Каримом ас-Саммани, появился в Судане в начале XIX в.,
после того, как с его учением во время хаджа познакомился
суданский араб Ахмед ат-Тейиб аль-Башир. В период турецко-
го владычества благодаря энергичной деятельности Нура ад-
Даима в различных районах среднего Судана возникли общи-
ны Самманийи [249, с. 227, 228].
Как и в других африканских странах, в Судане XIX в. распро-
странялось учение тариката Тиджанийя, возникшего в Марокко'
в 1781 г. Его основателем был шейх Ахмед ибн Мухаммед ат-
Тиджани. Около середины XIX в. тиджанийцы уже пользовались-
болыпим влиянием в Марокко, Алжире, странах Западного и
Центрального Судана. В Судан они проникли вместе с магриб-
скими купцами и западноафриканскими паломниками, направ-
лявшимися в Мекку. Главой (мукаддамом) Тиджанийи в Дарфу-
ре в последние десятилетия его независимости стал знатный
алжирец, богатый купец Мухаммед ибн аль-Мухтар аш-Шанк-
ти, более известный как Вад аль-Алия. Он действовал в различ-
ных областях Судана в 1847—1882 гг. Сам дарфурский султан
Хусейн стал его последователем. Занимаясь торговлей, с боль-
шой выгодой продавая рабов в Египет, Вад аль-Алия выполнял:
здесь и различные дипломатические поручения дарфурского сул-
тана. При присоединении Дарфура к Египту этот мукаддам ме-
стного ответвления Тиджанийи проявил себя другом и союзни-
ком турецких захватчиков [249, с. 237].
Кроме того, в Судане того времени проповедовали свое уче-
ние члены старейшего в исламе тариката Кадирийя. Одним из
них был иранец Абд ар-Рахман аль-Хорасани, прибывший в
г. Бербер в 1870 г. и вскоре приобретший здесь большое влия-
ние [199, с. 17].
В 1838—1848 гг. среди самых известных проповедников исла-
ма был один из шейхов арабского племени бидайрия (в Кордо-
фане) — Бадави вад Сафия. «Язычники» — горцы нуба — во вре-
мя набега на Кордофан, когда они дошли до Эль-Обейда, убили
сестру шейха Бадави. Потрясенный этим, он начал проповедь
джихада с целью обращения горцев в ислам. Обращаясь к ту-
рецким властям, которые не могли ни усмирить горцев, ни за-
щитить от них кордофанцев, шейх Бадави говорил: «Вы называе-
те себя мусульманами. Одному Аллаху известно, так ли это.
А для меня вы только угнетатели моей страны» [64, с. 189, 190].
Турки пытались его схватить, но он бежал в горы Нуба и здесь
проповедовал ислам. Вернувшись в Эль-Обейд, шейх Бадави со-
брал общину своих последователей, в число которых включил
освобожденных из рабства и обращенных в ислам пленников-ну-
ба. Он посылал их к соплеменникам для пропаганды мусуль-
манского вероучения. Незадолго до своей смерти в 1848 г. Ба-
дави был свидетелем поражения хукумдара Халида Хуршида^
пытавшегося покорить такалийцев и других горных нуба [199,
с. 65, 66]. Могила шейха Бадави стала местом паломничества,
а его миссионерская деятельность противопоставлялась поведе-
4* 51
нию сомнительных, с точки зрения суданцев, мусульман — турок.
Деятельность мусульманских проповедников — членов новых
тарикатов — была частью идейного брожения в стране. Общее
недовольство как членов тарикатов, так и всех вообще мусуль-
ман (не исключая и турок) вызывало появление на ключевых
административных постах и на самой вершине пирамиды власти
Египетского Судана европейцев-христиан.
Тирания «неверных»
Еще при Мухаммеде Али в Судане отдельные европейцы и
христиане-левантинцы назначались начальниками над мусуль-
манами. Это были офицеры, инженеры, врачи на правительствен-
ной службе. В 1856—1858 гг. армянин Аракел аль-Армени был
губернатором объединенных провинций Хартум и Сейнар. В
1869 г. С. У. Бейкер первым из англичан получил звание паши и
€ыл назначен на высокий пост генерал-губернатора экваториаль-
ных стран, которые ему еще предстояло завоевать. В конечном
-счете он сумел создать огромную провинцию, в которую вошли
экваториальные области Судана, часть нынешней Уганды и
пограничные с ней области нынешнего Заира. Коренные жители
этих земель исповедовали традиционные полидемонические ре-
лигии; мусульманами были лишь тысяча с лишним солдат и
офицеров египетско-суданских войск, подчиненных Бейкеру.
В глазах арабов-работорговцев, с которыми он вел борьбу, ан-
гличанин-наместник был тираном и «неверным», коренные жи-
тели завоеванных территорий тоже не имели оснований радо-
ваться его правлению. Даже по мнению европейских наблюда-
телей, С. У. Бейкер слишком часто прибегал к военной силе.
В 1873 г. он покинул пост генерал-губернатора, который через
год занял другой британский подданный — Ч. Дж. Гордон.
В 1871 г. еще один христианин, сын президента Швейцарии
И. Мунцингер стал губернатором Массауа, а в 1873 г. — генерал-
губернатором всех турецких владений в Эфиопии, Сомали и
пограничных областях Судана [199, с. 281, 2821.
Однако и Мунцингер, убитый в 1875 г. афарами, и Бейкер
управляли отдаленными от среднего Судана землями с неараб-
ским населением. Но на рубеже 70—80-х годов на фоне эконо-
мического засилья христиан (европейцев и левантинцев) в стра-
нах долины Нила появилась целая группа христиан-губернато-
ров арабских и полуарабских областей.
Все они так или иначе были связаны с Ч. Дж. Гордоном. Этот
британский офицер начал свою деятельность в Судане в 1874 г.
как наместник Экваториальной провинции. В 1877 г. он был наз-
начен генерал-губернатором всего Египетского Судана. В пос-
ледующие годы по его ходатайству на высшие административ-
ные посты этого владения хедива было назначено несколько ев-
ропейцев. Кроме Ф. М. Лаптона, ставшего в 1880 г. генерал-гу-
бернатором Экваториальной провинции, все они не были бри-
52
’танцами. Внимательное рассмотрение биографических данных
этих лиц позволяет понять, почему Ч. Дж. Гордон выбрал имен-
но их.
Р. Джесси — итальянец по отцу, армянин по матери, родился
в море на борту английского судна, в молодые годы был секре-
тарем британского консульства в Бухаресте, во время Крымс-
кой войны служил в английской армии переводчиком, позднее
занимался частным предпринимательством в Румынии. Здесь
он познакомился с Ч. Дж. Гордоном и вместе с ним в 1874 г.
прибыл в Судан. Гордон назначил его на место С. У. Бейкера
губернатором Экваториальной провинции. В этом качестве
Джесси сопровождал Гордона в его поездках по стране, участ-
вовал в исследовании оз. Альберта. В 1876 г., недовольный оцен-
кой его деятельности со стороны турецких властей, Джесси уез-
жает в Италию, но в 1877 г. возвращается в Судан как член
итальянской экспедиции, изучавшей долину Голубого Нила. По
завершении работ экспедиции в 1878 г. Джесси вновь поступает
на службу к египетскому правительству, а точнее—к Гордону,
который назначил Джесси губернатором Бахр-эль-Газаля [199,
с. 133, 134].
Эмин-паша — принявший ислам силезский (из Ополья) ев-
рей-лютеранин Э. К. Шницлер, несколько лет работавший вра-
чом в Албании и Анатолии, а с 1875 г. — Хартуме. В 1876 г.
Гордон взял его на медицинскую службу в Экваторию сначала
рядовым медиком, а затем — главным врачом провинции. Здесь
он выполнял различные поручения Гордона и в 1878 г. был наз-
начен им на пост губернатора Экватории [199, с. 333].
Р. К- Слатин — австрийский младший офицер, из семьи
крещеных евреев, попал в Судан в 1874 г., в течение двух лет
работал здесь торговым агентом, но в 1876 г. вернулся в Авст-
рию и вновь поступил на военную службу. В 1878 г. он познако-
мился с Гордоном, который пригласил его в Судан. Прибыв в
Хартум в конце 1878 г., Слатин был сначала назначен финансо-
вым инспектором, а в 1879 г. — губернатором Дары в южном
Дарфуре (вместо уволенного с этого поста по болезни француза
Ш. Риголе). В 1881 г. Слатин стал губернатором всего Дарфу-
ра. Позднее, уже в XX в., после событий, о которых речь пой-
дет ниже, Слатин стал генералом египетской армии, рыцарем
Британии, генеральным инспектором Судана, президентом ав-
стрийского Красного Креста и — в 1919 г.— членом австрий-
ской делегации на мирной конференции [199, с. 339, 340].
Среди протеже Гордона был и К- Ф. Россет (или Ш.-Ф. Рос-
се), сочетавший занятия торговлей с различными другими дела-
ми. Человек темного происхождения, он говорил на несколь-
ких языках и ухитрился одновременно быть вице-консулом
Германии и Великобритании. Связь с последней укрепил его
брак с британской подданной, дочерью мальтийца — купца Мус-
су. Став губернатором Экваториальной провинции, Гордон сде-
лал Россета своим агентом в Хартуме. Когда же Гордон полу-
53
чил пост генерал-губернатора, он взял Россета в свои секрета-
ри, а в 1879 г. назначил его губернатором Дарфура. Прибыв на
губернаторство, Россет через три дня умер, как утверждали, от
яда f 199, с. 320].
Губернатором пограничной с Эфиопией провинции Галла-
бат в 1878 г. (с 1881 г. — губернатором пограничной провинции
Фазугли) был назначен австриец Э. Марно, известный в Евро-
пе как ученый-натуралист, путешествовавший по Египту, Эфио-
пии п Судану с 1865 г. Э Марно сумел понравиться С. У. Бей-
керу, с которым он познакомился в 1872 г., и Ч. Дж. Гордону
(в 1874 г.) [199, с. 232, 233]. Губернатором Дары в 1878 г., а
затем генерал-губернатором Дарфура Гордон назначил итальян-
ского инженера и археолога Дж. Б. Мессадалью. Сын гарибаль-
дийского офицера, Мессадалья и сам в 60-х годах сражался про-
тив австрийцев — поработителей его родной Венеции, а в 70—
80-х годах — против суданских повстанцев [199, с. 237].
Тогда же были назначены новые руководители (генеральные
инспекторы) пароходства, телеграфа, почты, госпиталей и др.
Генеральным инспектором госпиталей Судана стал шотландец
врач Д. Лоув [57, с. 217], суданской почты в 1878 г.— итальян-
ский еврей Джакомо Ламброзо. Официально он был назначен
на этот пост своим соотечественником Л. А. Сантони (директо-
ром почт Верхнего Египта и Нубии) в то время, когда Сантони
сопровождал Гордона в его поездке по Судану, в сущности, по
выбору Гордона [199, с. 218, 332]. Генеральным инспектором
телеграфа (в 1878 г.), а позднее—-своим заместителем Гордон
назначил «доктора» Гиглера, или Циглера, немца [199, с. 136].
Важные в условиях Дарфура и Джебель-Нуба должности инс-
пекторов по борьбе с работорговлей в 1881 г. получили швей-
царец-сапожник Г. Ротт, за которого ходатайствовал сам бри-
танский премьер-министр Пальмерстон, итальянец, но протестант
по религии (в 1882 г., при махдистах, перешедший в ислам)
А. Роверзи и немец, фотограф при хартумском генерал-губерна-
торе, К- Бергхоф [199, с. 78, 320, 321].
Гордон предпочитал назначать на ключевые посты если не
англичан и шотландцев, то таких людей, которые формально
представляли второстепенные, дружественные Великобритании
европейские державы и в то же время были «не очень» италь-
янцами или австрийцами и могли стать преданными агентами
лично Гордона. Характерно, что он не взял на службу никого
из многочисленных в Судане французов и американцев и что
некоторые представители этих наций в 1874—1879 гг. были уво-
лены с правительственной службы в Судане или отозваны в
Египет (как американец офицер Э. С. Перди и др.) [199, с. 311].
В этом отношении типичная карьера американского офицера
X. Г. Праута, поступившего на службу к хедиву в 1872 г. и уча-
ствовавшего в топографических и астрономических работах свое-
го соотечественника, генерала египетской армии Р. Э. Колсона.
В 1876 г. Праут сменил Ч. Дж. Гордона на посту губернатора
54
Экваториальной провинции, но в 1878 г. был отозван в Египет
{199, с. 102, 310].
По требованию Гордона были отозваны в Египет и некото-
рые представители турецкой правящей верхушки, в том числе и
его заместитель, командующий войсками Египетского Судана
черкес Усман Рифки. В 1878—1879 гг. Гордон способствовал наз-
начению на высшие административные посты лишь немногих
мусульман, в основном арабов, уже сумевших войти в состав
турецкой элиты, таких, как сириец Али Хусейн Сири Мани,
бывший губернатор Фазугли, затем Хартума, ставший в 1879 г.
губернатором Бербера, арабо-суданец (женившийся в Стамбуле
на знатной турчанке) Мухаммед Расих, бывший губернатором
последовательно разных провинций [199, с. 265, 269], а также
нескольких египтян. Гордой черкесской аристократии Гордон не
доверял, а ущемленных ею арабов готов был принимать к се-
бе на службу.
Но и от услуг офицеров-черкесов британский правитель Еги-
петского Судана отказаться еще не мог. В 1879 г. он назначил
губернатором Таки черкеса Мухаммеда Саида Вахби, а через
несколько месяцев перевел его на ту же должность в Кордофан
(губернатором которого Мухаммед Саид был и прежде, в
1873—1874 гг.) [199, с. 271].
В дополнение к «команде Гордона» следует назвать «коман-
ду» его соотечественника адмирала X. Ф. Мак-Киллопа, кото-
рый в свое время, как и Гордон, участвовал в Крымской войне.
В 1875—1876 гг. Мак-Киллоп командовал египетским Красно-
морским флотом, а в сентябре 1875 г. он, по соглашению с Гор-
доном, пытался проложить дорогу от южного Сомали до Эква-
ториальной провинции Судана. Однако планы двух пашей-шот-
ландцев натолкнулись на противодействие британского прави-
тельства, которое строило иные планы в отношении юга Сома-
.лийского полуострова и лежащих далее на запад и юго-запад
земель [199, с. 221]. Их осуществление означало установление
британского господства в Северо-Восточной и Восточной Афри-
ке. Однако и Гордон, действовавший в Судане через небритан-
дев, и лондонское правительство, поставившее от себя в зависи-
мость хедива, явно переоценили тонкость своей африканской по-
литики.
Правление Гордона и его «команды», как и правление «евро-
пейского кабинета» в Египте, воспринималось арабами, нубий-
цами, беджа и другими мусульманскими народами Судана как
.зулум — тирания неверных. Это показали восстания 1877—
1880 гг., ставшие первыми зарницами грозного махдистского вос-
стания.
Восстания 1877—1880 гг.
Середина — вторая половина 70-х годов была временем мак-
симального расширения границ Египетской державы в Африке.
55
В 1873 г. к ней было присоединено царство Ньоро в Уганде, в
следующем году — Дарфур. Но война 1875—1876 гг. с Эфиопи-
ей окончилась поражением армии хедива, в которой сражались
и суданские войска. Египтяне и суданцы как подданные Ос-
манской державы участвовали и в русско-турецкой войне 1877—
1878 гг. и пережили еще одно поражение. Турок били везде.
Миф об их непобедимости был развеян.
Еще в начале войны с Эфиопией восстали шиллуки, не за-
бывшие недавней независимости своего государства. У них поч-
ти не было огнестрельного оружия, и турки с обычной жестоко-
стью подавили это движение.
Около двух лет было спокойно, но весной 1877 г. на борьбу с
турками поднялись фуры Дарфура, во главе которых встал пре-
тендент на престол (близкий родственник бывшего султана) Ха-
рун ар-Рашид. Лозунгом движения было восстановление незави-
симого фурского государства. Власть Харуна ар-Рашида приз-
нала большая часть народа фур, но в июне правительственные
войска, которыми командовал сам Гордон, разбили повстанцев
[117, с. 50—55]. Одновременно отказались повиноваться туркам
племена на границе с Эфиопией.
Через год, в июле 1878 г. началось наиболее опасное для
хартумских властей восстание арабов юго-западных областей.
Его возглавил Сулейман вад аз-Зубейр, сын аз-Зубейра, бывше-
го наместника Бахр-эль-Газаля, завоевателя Дарфура и не-
больших государств, расположенных между границами Дарфу-
ра и Вадаи. После того как в 1875 г. аз-Зубейр был вызван
хедивом в Египет и там задержан (в 1877 г. его послали в
Турцию на войну с русскими), Сулейман стал управлять его
громадными имениями, продолжать его торговое дело (вклю-
чавшее работорговлю) и возглавил многочисленную армию
клиентов и невольников своей семьи. Учитывая его исключи-
тельное влияние и стремясь привлечь к управлению, наряду с
европейцами, знатных суданцев, Гордон назначил Сулеймана
вице-губернатором Шакки, затем губернатором Бахр-эль-Газа-
ля. Должности правителей более низкого ранга были предо-
ставлены приближенным Сулеймана. Однако этот экспери-
мент окончился неудачей. С одной стороны, арабский вождь
не желал быть простым чиновником, угодливо спешащим ис-
полнить волю хартумского наместника. С другой стороны, тре-
бования последнего были едва ли выполнимы.
После того как в августе 1877 г. хедив заключил с Велико-
британией конвенцию о борьбе с работорговлей в Судане, на
Гордона была возложена обязанность провести эту конвенцию
в жизнь. Это не удавалось сделать и много позднее, несмотря на
смену генерал-губернаторов и вице-губернаторов. Хотя шейхи
арабов шаигия, джаали, баггара, донгольцев и пр., обосновав-
шиеся на юго-востоке, не всегда ладили между собой, нередко
ненавидели друг друга, они были единодушны в желании сохра-
нить рабовладение и работорговлю, потому что не мыслили без
56
них своего существования. Не хотели формального освобожде-
ния многие домашние рабы и воины-невольники (базингиры).
Они боялись остаться без средств существования или быть вклю-
ченными в египетскую армию [47, с. 34, 35]. Попытаться выпол-
нить требования Гордона и европейцев-инспекторов по борьбе
с работорговлей — это значило объявить войну всем богатым и
влиятельным людям Бахр-эль-Газаля и соседних провинций.
Среди этих людей были враги и соперники Сулеймана. Один
из них, донгольский купец Идрис Абтар, был некогда настоль-
ко близок к аз-Зубейру, что тот, уходя в поход на Дарфур, наз-
начил его своим заместителем в Бахр-эль-Газале. После смеще-
ния аз-Зубейра Идрису не удалось сохранить за собой этот пост,
но в 1878 г. он сумел войти в доверие к Гордону и получил от
него вожделенное назначение. Отнять губернаторство у Сулей-
мана можно было только силой, поэтому Гордон послал войско,
чтобы посадить Идриса на пост губернатора Бахр-эль-Газаля.
Сулейман наголову его разбил, начав тем самым мятеж против
хартумского наместника. Из Ладо на подавление мятежа выс-
тупил губернатор Р. Джесси, который в нескольких сражениях
весной 1879 г. нанес поражение повстанцам. Сулейман отступил
на земли баггара южного Дарфура, присоединившихся теперь к
восстанию. Разрастаясь, оно охватило и некоторые племена Кор-
дофана. Против них выступил с войском сам Гордон. При по-
давлении восстания произошла встреча Гордона с Джесси, и
последний получил от своего начальника план дальнейших дей-
ствий.
Для борьбы с повстанцами Гордон организовал настоящую
блокаду юго-западной части страны. Сюда запрещалось достав-
лять оружие, боеприпасы, даже продовольствие. В сущности, бы-
ла почти прекращена всякая торговля. Специальные военные от-
ряды следили за соблюдением блокады, военные суды пригова-
ривали виновных в ее нарушении к смертной казни. Все это де-
лалось под предлогом борьбы с работорговлей [71, с. 40].
Действительно, ружья и патроны Сулейман получал в обмен
на рабов при посредстве арабских и нубийских работорговцев.
Хартумский наместник приказал им оставить саванные земли
к югу от городов Дара, Эт-Тувайма, Умм-Шанга и Эль-Обейд,
где находились правительственные гарнизоны. На тех, кто не
повиновался, Гордон натравил шейхов кочевых племен, которые
с готовностью принялись грабить купцов, принадлежавших в
основном к джаали и другим племенам долины Нила [201, с. 31].
Блокада, нападения бедуинских шейхов и преследование от-
рядами правительственных войск привели к тому, что продол-
жавшееся целый год восстание выдохлось. В июле 1879 г. Су-
лейман и девять других повстанческих вождей сдались Джесси в
плен, но на следующий день были по его приказу расстреляны
якобы при попытке к бегству [55, с. 150; 199, с. 350, 351].
В Судане этот расстрел рассматривался как еще одно сви-
детельство вероломства христиан — Джесси и Гордона. Осужда-
57
ли и шейхов баггара, ставших пособниками «неверных». Лишь
раздробленность повстанцев, взаимное недоверие между этноса-
ми и племенами, отсутствие иной организации, чем общинная,,
дополняемая отношениями личной зависимости от вождя, не да-
ли локальным восстаниям на юге и западе Судана превратиться
во всеобщее восстание.
Европейско-турецкая администрация ловко использовала ста-
рые, слегка трансформированные противоречия, «используя и
усиливая соперничество, заставляя работорговца воевать с ра-
боторговцем, племя — с племенем и даже одного вождя против
. другого внутри племени» [201, с. 36].
Гордон и его наиболее энергичные помощники, такие, как
Джесси и Мессадалья, развили бурную деятельность. Это было
действительно непросто, «учитывая широко распространенное
влияние работорговцев, подозрительность южных племен и не-
желание сотрудничать со стороны сонной бюрократии» [199,
с. 27].
В июле 1879 г. новый хедив Мухаммед Тауфик отозвал Гор-
дона в Каир, откуда отправил его специальным послом к эфиоп-
скому императору Иоханнысу (Иоанну). Наместником Египет-
ского Судана был назначен недалекий и слабохарактерный (под
стать самому хедиву), но внешне представительный суданец
(сын арабо-суданца и эфиопки) Мухаммед Рауф, который в.
прошлом уже служил в Тропической Африке под началом Бей-
кера и Гордона в качестве губернатора Экваториальной про-
винции, затем — Харэра. Он сместил Джесси и Мессадалью. Са-
мые ненавистные из европейцев были удалены с постов, в Хар-
туме была построена еще одна мечеть [199, с. 270], но всеобщее
недовольство не утихало.
Из метрополии — Египта — доходили тревожные вести.
В 1878 г. эта страна фактически превратилась в полуколонию
Англии и Франции. Европейцы и левантинцы были назначены
министрами и высшими чиновниками ключевых ведомств.
В 1880 г. были проведены реформы, отвечавшие интересам ка-
питалистического развития и серьезно затрагивавшие интере-
сы традиционных слоев, поднявшихся на борьбу с ними под фла-
гом защиты ислама. Усилилась агитация националистов, частич-
но принадлежавших к масонам и связанных с претендентом на
престол, проживавшим в Стамбуле. Среди националистов обра-
зовалось народническое крыло (группа Абдаллы Недима). Как
народники, так и члены тарикатов и улемы призывали народ к
борьбе с «неверными».— европейцами и левантинцами, а также
их прислужниками из мусульман-черкесов и др. Армия волно-
валась и готова была восстать (она сыграла центральную роль
в революции 9 сентября 1881 г.) [47, с. 189—203].
58
Восстание махдистов
В обстановке всеобщего недовольства и ожидания перемен,
подогреваемого известиями о событиях в Египте и наступлени-
ем XIII века хиджры (в 1882 г.), в августе 1881 г., в дни Рама-
дана, выступил со своей проповедью Мухаммед Ахмед, объ-
явивший себя мусульманским мессией — махди.
Мухаммед Ахмед родился в 1844 г. на о-ве Лабаб в провин-
ции Донгола; он был сыном строителя' лодок, происходившего
из шерифов, и среди своих более близких, а следовательно, ре-
альных предков имел «святого» человека, известного своим бла-
гочестием. Когда Мухаммед Ахмед был ребенком, его семья пе-
реселилась в окрестности Хартума.
Он рано осиротел и, в отличие от братьев, продолживших ре-
месло отца, решил получить образование, необходимое факиху
(законоучителю). Он стал учеником сначала одного, затем дру-
гого шейха, получавшего жалованье от правительства хедива;
для учения ему пришлось совершить путешествие в Эль-Гезиру,
потом в Бербер. В 1861 г. он поступил в ученики-послушники к
шейху Мухаммеду Шерифу по прозванию Нур ад-Даим, внуку
основателя тариката Саммаиийя, и оставался у него семь лет,
после чего сам стал шейхом. Вместе со своими братьями, искав-
шими лес для лодок, молодой шейх в 1870 г. прибыл на о-в Аба
на Белом Ниле и здесь поселился. За десять лет пребывания на
о-ве Аба Мухаммед Ахмед приобрел большой авторитет благо-
даря своим знаниям и благочестию. В 1878 г. он был отлучен
своим учителем от тариката Самманийя, но его признал другой
влиятельный шейх этого ордена, аль-Кураши вад аз-Зейн, кото-
рый жил близ Эль-Массаламии в долине Голубого Нила.
В следующем году Мухаммед Ахмед совершил путешествие
в Кордофан и ознакомился с обстановкой в этой провинции.
Когда в 1880 г. аль-Кураши умер и Мухаммед со своими ученика-
ми прибыл в Эль-Массаламию, чтобы принять участие в стро-
ительстве его куббы (гробницы), последователи покойного шей-
ха признали его своим религиозным главой [201, с. 41—43].
Здесь к нему поступили в ученики будущий халиф Абдалла, ро-
дом из племени тааиша (одно из племен баггара южного Дар-
фура), бывший свидетелем войн и восстаний на юго-западе Су-
дана. Абдалла даже писал аз-Зубейру, когда тот завоевал Дар-
фур, что во сие видел его Совершенным Махди, а себя — его пос-
ледователем, но аз-Зубейр не поддержал эту версию. Теперь
Абдалла увидел Совершенного Махди в Мухаммеде Ахмеде.
Под влиянием Абдаллы он сам уверовал в свою священную
миссию и посвятил в эту тайну своих учеников. Затем Мухаммед
Ахмед предпринял (возможно, по совету Абдаллы) второе пу-
тешествие в Кордофан, встретился с местными мусульмански-
ми духовными руководителями тарикатов Хатмийя и Исмаи-
лийя, «открылся» им, заставил их присягнуть себе на верность
и ждать. Затем он вернулся на о-в Аба, по пути «открываясь»
59
местным шейхам племен и подразделений тарикатов; в горной
твердыне, Такали, которая так долго сопротивлялась туркам, он
«открылся» местному царю Адаму. В сущности, он вел теперь
подготовку к восстанию. Вернувшись на о-в Аба, Мухаммед Ах-
мед разослал своим последователям письма с призывом совер-
шить в Рамадан паломничество на Абу [143, т. III, с. 121; 201,
с. 43—46].
В Рамадан на острове собралось множество народа из ближ-
них и дальних мест. Объявив себя махди, Мухаммед аль-Махди
(как его теперь называли последователи) призвал всех мусуль-
ман к джихаду — священной войне против «неверных», к кото-
рым он относил и турок — «мусульман лишь по имени».
Момент для восстания был выбран удачно. В Египте марио-
неточное правительство Рийяз-паши доживало последние дни
перед революцией. Египетская армия не желала воевать против
братского народа за интересы их общих врагов — европейцев.
Кроме того, Рамадан 1298 г. хиджры (1881 г.) совпал в Суда-
не с сезоном дождей, когда переброска войск на остров была
затруднена [201, с. 47].
Власти Хартума, в первую очередь наместник Мухаммед
Рауф, недооценили опасности. На подавление «бунта» был пос-
лан на пароходе отряд, разгромленный махдистами, вооружен-
ными лишь палками и копьями. Однако руководители восстания
понимали, что оставаться на о-ве Аба и ожидать прибытия но-
вого, более сильного отряда карателей неразумно. Собрав сво-
их сторонников, Махди повел их в Кордофан. Этим достигалось
несколько.целей: во-первых, на о-ве Аба, в опасной близости от
Хартума, восстание могло быть в зародыше подавлено, тогда
как быстрый отход на окраину страны позволил избежать преж-
девременного столкновения с крупными правительственными си-
лами и укрыться в горах Нуба; во-вторых, поход повстанческо-
го отряда давал возможность наиболее действенной пропаганды
джихада среди населения обширных территорий; в-третьих, в
Кордофане махдисты могли объединиться с воинственными пле-
менами баггара и горными нубийскими племенами, а также дру-
жинами феодалов и купцов, переселившихся сюда из долины
Нила; в-четвертых, из гор Нуба восстание было легко распро-
странить на Дарфур и Бахр-эль-Газаль — очаги сопротивления
колонизаторам. Все эти цели были достигнуты. Свой поход мах-
дисты осмысливали как повторение хиджры — переселения про-
рока Мухаммеда из Мекки в Медину. По пути они нанесли по-
ражение одному из горных нубийских вождей и 31 октября
1881 г. достигли княжества Джебель-Гедир, глава которого при-
нял их гостеприимно [201, с. 48].
Джебель-Гедир стал центром освобожденного района, а го-
ры Нуба — новой базой восстания. На его подавление вопреки
запрещению хартумского наместника двинулся губернатор Фа-
шоды Рашид Айман с четырьмя сотнями солдат и тысячью вой-
нов-шиллуков, вооруженных копьями. Махдисты разгромили их
60
на марше и захватили много оружия и боеприпасов; Рашид Ай-
ман был убит. Эта вторая победа над правительственными вой-
сками значительно подняла престиж Махди среди окрестных
племен [201, с. 48, 49].
Мухаммед Рауф теперь начал понимать серьезность угрозы^
нависшей над турецким владычеством в Судане. Хотя правитель-,
ственные силы здесь насчитывали до 40 тыс. солдат, наместник
запросил помощи от Каира. Но там набирала силу национальная
революция (лидеры которой во главе с Ораби-пашой собирались
сослать в Судан сотни офицеров-черкесов), поэтому правитель-
ство хедива реагировало слабо. В марте 1882 г. Мухаммед Рауф
был смещен, а в мае на его место из Каира был прислан Абд.
аль-Кадир Хильми, сириец родом. В период «междуцарствия»
должность генерал-губернатора временно исполнял немец Гиг-
лер. Для борьбы с Махди он стягивал отовсюду войска в про-
винцию Белый Нил. Эта армия численностью в 6 тыс. под ко-
мандованием Юсуфа Хасана аш-Шиллали в конце мая пред-
приняла наступление на Джебель-Гедир, но была уничтожена
вместе со своим командованием; махдисты захватили столь
необходимое им огнестрельное оружие [201, с. 50],
В письме, посланном к Махди накануне сражения, аш-Шил-
лали утверждал, что все последователи Мухаммеда Ахмеда —
это баггара, бедуины и идолопоклонники (имелись в виду гор-
цы-нубийцы) [143, т. III, с. 133—137; 201, с. 50]. К Махди при-
соединялись отряды бедных земледельцев и бедуинов; в 1882 г.
для встречи с ним начали прибывать отдельные вожди арабских
племен. После победы над аш-Шиллали А4ахди направил шейха
воинственного племени ризейгат Мадиббу Али к его соплеменни-
кам, дав ему титул амира и задание поднимать народ на джи-
хад; теперь восстание охватило и Дарфур [201, с. 50].
Из уст в уста передавался призыв Махди не платить налогов
туркам, а их самих убивать как «неверных» [201, с. 51].
Теперь махдисты перешли в наступление на нескольких на-
правлениях одновременно.
Готовясь к походу на Кордофан, Махди послал к восставшим
племенам этой провинции своего эмиссара, шейха племени ара-
кийин по имени Абдалла вад ан-Нур. Он сумел объединить дей-
ствия повстанцев так, что правительственные гарнизоны отдель-
ных городов и укрепленных постов были блокированы. Махди
установил связь и с лидером джаалийского купечества Эль-
Обейда, бывшим губернатором Кордофана Ильясом Умм-Бирей-
ром, недовольным владычеством турок и христиан. Старые дру-
зья Ильяса, шейхи бедуинских племен, уже примкнули к вос-
станию [201, с. 51].
В апреле — мае 1882 г. завершилось то, что позднее в так-
тике партизанской войны было названо «окружением городов-
восставшей деревней» в масштабах всей провинции Кордофан.
Началось освобождение небольших городов. 20 апреля соеди-
ненные отряды племен взяли городок Абу-Хараз. Они успеш-
61
-но атаковали колонну правительственных войск, возвращавшую-
ся со сбора дани. В мае ополчение восставших племен во главе
с Абдаллой вад ан-Нуром нанесло ряд поражений армии губер-
натора и заставило ее отступить в Эль-Обейд. Такая же участь
постигла правительственный отряд, выступивший из г. Бара. 25
мая племена северного Кордофана взяли г. Асхаф. В августе
был взят г. Эт-Тайяра на востоке Кордофана и разбиты войска,
.посланные на помощь его гарнизону. Турецкий гарнизон г. Хур-
ши сам оставил этот город. Началась осада Бары и Эль-Обей-
,да — последних оплотов власти хедива в Кордофане.
Теперь сам Махди с основными силами повстанцев прибыл
под Эль-Обейд. Сюда же привели свои ополчения Абдалла вад
ан-Нур и аль-Манна Исмаил, взявший Эт-Тайяру. 5 сентября
Махди послал к губернатору Мухаммеду Саид-паше парламен-
теров с предложением капитулировать, но тот приказал их по-
весить. Вечером в стан махдистов из осажденного города пе-
решли торговцы джаали во главе с Ильясом Умм-Бирейром.
Через три дня была предпринята неудачная попытка штурма,
стоившая плохо вооруженным повстанцам огромных потерь (в
частности, погибли два брата Махди).
Это заставило Махди приступить к организации регулярной
- армии джихада—джихадии, вооруженной захваченным у турок
• оружием — до этого оно без дела хранилось на складе в Джебель-
Гедире. В джихадию зачислялись базингиры и пленные солда-
ты правительственных войск, которые в большинстве своем бы-
ли новообращенными мусульманами горнонубийских и нилотс-
ких племен. Основной боевой единицей джихадии был полк под
командованием амира. Полк делился на пять сотен. Каждая из
них делилась на пять взводов, или мукаддамий, по 20 солдат.
Полки объединились в бригады под командованием главных ами-
ров (амир аль-умара), бригады — в один из трех корпусов под
командованием халифа. Каждый из корпусов имел знамя осо-
бого цвета: черное, зеленое и красное. Кроме пехотных, или
стрелковых, полков новообращенных мусульман (прежних не-
вольников) в повстанческую армию входили пехотные и кава-
.лерийские сотни членов арабских и неарабских, кочевых и осед-
лых племен.
Джихадия составила ядро махдистской армии и вместе с
«ополчениями племен продолжила осаду Бары и Эль-Обейда. По-
пытки правительственных войск снять осаду Бары не достиг-
ли цели. Потеряв командира и половину состава убитыми, они
прорвались в город, ио лишь увеличили собой число ртов в
голодающем гарнизоне. Один из жителей сам поджег свой дом,
чтобы вызвать пожар, в котором погибли запасы продовольст-
вия. Голодные солдаты заставили командующего гарнизоном
капитулировать (6 января 1883 г.). Менее чем через две неде-
ли его примеру последовал умиравший от голода гарнизон Эль-
Обейда. Солдаты-суданцы присоединились к повстанческой ар-
мии и были включены в джихадию; египтяне тоже примкнули к
^62
Махди [115, с. 56—58; 117, с. 20—22; 201, с. 50-57; 247,.
с. 38—42].
Еще 14 сентября 1882 г. сдался махдистам правительствен-
ный гарнизон Диллинга (в горах Нуба). Теперь вся провинция
Кордофан, горы Нуба и южный Дарфур составляли освобожден-
ный район, столицей которого стал Эль-Обейд. Губернаторский*
дворец и другие правительственные здания были заняты Махди,
его тремя халифами (заместителями) и приближенными, сос-
тавившими ядро администрации повстанческого государства.
Эти здания были очищены не только от прежнего персонала, но>
и от документации: в огонь были брошены все, в том числе нало-
говые, документы хедивской администрации, денежные расписки,,
контракты торговых фирм, займовые обязательства и пр. Для
снабжения армии было учреждено казначейство (бейт аль-маль),
куда поступала вся военная добыча, в том числе сокровища Му-
хаммеда Саид-паши, выданные его слугой [201, с. 56, 57].
Поведение этого слуги, равно как и жителя Бары, который
поджег свой дом, примечательно. Они, как и большинство прос-
тых суданцев, беззаветно последовали призыву Махди. На пер-
вом этапе махдистского восстания, как позднее вспоминал бли-
жайший соратник и преемник Махди халиф Абдалла Мухаммед,,
их сторонниками были бедняки, крестьяне: «Люди стекались к
нам массами; они были бедны и искали у нас поддержки; бо-
гатые же и зажиточные избегали нас» [71, с. 134].
В «джебель-гсдирский», а еще больше в «кордофанский» пе-
риод Махди заключает союз с феодальной верхушкой горнону-
бийских и арабских племен. В Кордофане союз с массами ско-
товодов-кочевников, крестьянством и племенной феодальной зна-
тью укрепляется; устанавливается союз с городским населени-
ем, прежде всего с торговцами-джеллябами. К движению при-
соединяются образованные горожане. Даже некоторые леван-
тинцы (в их числе сириец-христианин Джурджи Истамбули и
др.) и европейцы принимают ислам и объявляют себя последо-
вателями Махди.
С помощью горожан махдисты создали повстанческое госу-
дарство. Пленные египетские солдаты были приняты в махдист--
скую армию, но ружей им не доверили. Однако в артиллерии
служили египтяне.
Пока в Кордофане формировалась махдистская армия, а в;
Хартуме концентрировались правительственные войска для бо-
рьбы с ней, повстанцы открыли новый фронт непосредственно к
югу от столицы и отвлекли на него карателей. Махди послал
своих эмиссаров в долину Белого Нила, которые подняли здесь
несколько восстаний. Трехтысячный отряд повстанцев во главе*
с Амиром аль-Макашифом (брат которого, влиятельный факих
Ахмед аль-Макашиф, отправился в стан Махди) в апреле 1882 г.
едва не захватил Сеннар. В середине года он потерпел пораже-
ние. Но в это время восстание охватило район г. Дуэйм, который
освободил от осады сам Гиглер, прибывший с войсками из Хар-
63;
тума. На западе Гезиры во главе восстания встал местный фа-
ких Фадлалла вад Кирриф. Его отряд в конце декабря разгро-
мил посланные против него правительственные войска. В это
время уже упомянутый Ахмед аль-Макашиф, прибывший по
приказу Махди в Эль-Гезиру, перебазировал повстанческие си-
лы в долину Голубого Нила севернее Сеннара, отрезав его от
Хартума. Положение здесь было настолько серьезным, что в
Эль-Гезиру (а не в Кордофан, где еще не капитулировали гар-
низоны Эль-Обейда и Бары) с основными правительственными
силами прибыл сам хукумдар Абд аль-Кадир. В течение января
и февраля он усмирял восстание в Эль-Гезире и с победой вер-
нулся в Хартум; но здесь его уже ждал новый, назначенный на
его место хукумдар черкес Ала ад-дин Сиддик [67, с. 37, 38; 90,
с. 58—61].
Отвлекая на себя войска наместника, повстанцы Эль-Гезиры
обеспечивали победу своим братьям в Кордофане. Что касается
правительственного лагеря в Судане, то в нем смена командо-
вания позволила махдистам выиграть дополнительно несколько
месяцев для укрепления своей армии и расширения зоны восста-
ния.
В Дарфуре восставшие арабские племена блокировали ад-
министративный центр этой провинции г. Эль-Фашер и другие
города. Земледельцы-фуры также восстали, но они, как и в
1880 г., желали восстановления Дарфурского султаната. Претеш
дентом на престол и руководителем повстанцев был Абдалла
Дуд Банджа, двоюродный брат и соратник Харуна ар-Рашида
[199, с. 4].
Весной 1883 г. началось восстание племен динка провинции
Бахр-эль-Газаль, к которому вскоре примкнули восточные дин- i
ка, а затем и нуэры, а также другие нилотские народы. Динка
захватили ряд правительственных постов и грозили изолиро-
вать южные провинции от Хартума.
В мае 1883 г. Махди послал знатного суакинского купца Ос-
мана Дигму (в прошлом члена тариката Мадждубийя) на вос-
ток Судана, откуда он был родом, поднимать на восстание бед-
жа и другие этносы. К этому времени хартумские власти выве-
ли отсюда большую часть правительственных войск, которые
были использованы для военных действий в Гезире. Амир аль-
умара Осман Дигма сумел вовлечь в восстание своего бывше-
го наставника шейха ат-Тахира аль-Мадждуба и его последо-
вателей, членов тариката Мадждубийя, в частности вождей ха-
депдава; но руководители Хатмийи отказались к нему примкнуть.
Под руководством Османа Дигны на востоке были созданы еще
одна повстанческая армия и освобожденный район [177; 201, с. 73;
205; 229, с. 106 и сл.].
Повстанцы разрушали телеграфные линии, как это они дела-
ли в Кордофане и Гезире. Хартумские власти не получали своев-
ременно сведений об обстановке в провинциях; даже известия о )
капитуляции Бары и Эль-Обейда дошли до них лишь спустя
61
месяц. В то же время махдисты через своих агентов регуляр-
но получали информацию о положении в Хартуме и других го-
родах в провинциях. Эмиссары Махди проповедовали джихад
под носом у турецких властей [201, с. 58].
Хотя революционное движение в Египте было подавлено еще
осенью, Англия и марионеточное каирское правительство мед-
ленно накапливали в Хартуме войска (в основном состоящие из
египетских солдат, сосланных в Судан за участие в революции),
которые должны были подавлять суданское восстание. Главно-
командующим войск хедива в Судане был назначен египетский
генерал черкес Сулейман Ниязи, начальником штаба — англий-
ский полковнику. Хикс. С ними прибыло много офицеров — чер-
кесов и европейцев. В конце апреля 1883 г. Хикс нанес пораже-
ние повстанцам Гезиры; в бою был убит Ахмед аль-Макашиф.
В мае—августе обе стороны собирали силы. 8 сентября Хикс и
хукумдар Ала ад-Дин с 8-тысячной армией, 2 тыс. погонщиков
и 5 тыс. верблюдов выступили из столицы в поход на Кордофан.
24 октября они достигли Эр-Рахада, где почти неделю напрас-
но ждали, что к ним присоединится со своим войском Адам,
царь Такали. Но такалийцы не пришли, зато из армии Хикса
началось дезертирство.
К этому времени моральный дух участников похода упал до
предела.^ Хикс постоянно ссорился с Ала ад-Дином и его замес-
тителем Хусейном Мазхаром; солдаты-египтяне и офицеры-чер-
кесы не хотели воевать за британские интересы. Командование
не имело никакого представления о противнике, тогда как раз-
ведка махдистов доносила о каждом шаге карателей, а пле-
мена, по территории которых проходил экспедиционный корпус
Хикса, получали послания от Махди с призывом к джихаду.
Конные отряды махдистов засыпали колодцы, сжигали посевы,
эвакуировали население с мест, лежавших на пути каратель-
ного корпуса. Махди строго запретил командирам этих отря-
дов вступать в решительное сражение с противником до соеди-
нения всех своих сил. 1 ноября он с главным войском повстан-
цев выступил из Эль-Обейда навстречу Хиксу. Через два дня
махдистская джихадия обстреляла передовую колонну египетс-
ких войск. На следующий день махдисты повторили атаку, а 5
ноября окружили и почти полностью уничтожили весь корпус
Хикса. В сражении погибли сам Хикс, Ала ад-Дин, Хусейн Маз-
хар и все офицеры, а также корреспонденты лондонских газет,
готовившиеся описать победы Хикса -над Махди [201, с. 62].
Эта победа махдистов произвела огромное впечатление и в
Судане, и в Египте, и в Лондоне, а также в странах Магриба и
Аравии. Из Туниса, Марокко и Хиджаза к Махди прибывали
люди, чтобы из его уст узнать его учение [201, с. 65]. Суданцы
целыми племенами присоединялись к восстанию.
А^ахдисты и их союзники-нилоты перешли в решительное
наступление, освобождая основные территории Среднего и Юж-
ного Судана. Теперь освобожденные районы слились в одну зо-
5 Зак. .270
65
ну, больше не подвластную ни хедиву, ни губернаторам провин-
ций, а города и области, еще оставшиеся в их руках, оказались
блокированными повстанческой армией.
В декабре 1883 г. прекратили сопротивление правительствен-
ные гарнизоны Дарфура. Капитуляцию подготовил двоюродный
брат предводителя восстания Мухаммед Халид Зугаль. Он поя-
вился в Дарфуре сразу же после присоединения его к Египет-
скому Судану в качестве бродячего торговца. В 1879 г. Мухам-
мед Халид получил пост губернатора Шакки и должен был
участвовать в подавлении восстания Сулеймана вад аз-Зубейра..
По поручению Слатина он, после того как Кордофан стал мах-
дистским, а Дарфур был изолирован, ездил в Эль-Обейд и вел
переговоры о капитуляции. В результате большинство суданско-
египетских солдат и даже офицеров дарфурских гарнизонов
влилось в состав махдистской армии. Амиром Дарфура стал
Мухаммед Халид.
В октябре—декабре 1883 г. отряды Османа Дигны одержали
ряд побед над египетскими войсками, пытавшимися пробиться
из Суакина в осажденные города Синкат и Токар, а в феврале:
1884 г. разбили отряд из более чем 3600 солдат, которым коман-
довал англичанин В. Бейкер (брат С. Бейкера). За этой побе-
дой последовало взятие повстанцами Синката и Токара, хотя
соединенные англо-египетские войска в конце февраля и в мар-
те нанесли им два тяжелых поражения. На юге динка в январе
1884 г. заставили губернатора Бахр-эль-Газаля Ф. М. Лаптона
укрыться в Дейм-Зубейре. Его солдаты и даже офицер-египтя-
нин дезертировали и присоединились к махдистам [201 „
с. 70, 71].
Хедивское правительство хотело любым способом сохранить
Судан, но не имело ни войск, ни денег для подавления махди-
стского восстания. Англичане же решили воспользоваться от-
делением большей части Судана (кроме долины Нила, где еще
оставались египетские гарнизоны, и Суакина, где уже распоря-
жалось британское военное командование), чтобы единовластно
утвердиться на этой огромной и стратегически важной террито-
рии и вместе с тем получить дополнительную возможность для
оказания давления на Египет. С этой целью они добились от
египетского правительства согласия на «временный» вывод его-
войск и администрации из Судана (на смену им срочно переб-
расывались войска Британской империи) и назначение уже из-
вестного нам Ч. Дж. Гордона хукумдаром с чрезвычайными,
полномочиями. Если в 1879 г. его назначение было встречено-
глухим недовольством местного населения, то теперь оно вос-
принималось как вызов мусульманам-суданцам, поднявшимся
на священную войну.
Направляясь в Судан, Гордон взял с собой своего соотечест-
венника шотландца лейтенант-полковника Дж. Д. Стюарта, уже-
служившего в Судане в 1882 г., и наследника дарфурского пре-
стола Абд аш-Шакура, которого он собирался сделать вассаль-
65
ным правителем Дарфура. По дороге в Хартум новый хукум-
.дар назначил правителем объединенных провинций Донгола и
Бербер энергичного арабского вождя Хусейна Халифу, который
начал собирать на войну с Махди ополчение своих соплеменни-
ков-абабде и других арабских племен Верхнего Египта и Се-
верного Судана. Это было частью политики Гордона, стремив-
шегося привлечь старую аристократию [201, с. 84].
Прибыв в Хартум в феврале 1884 г., Гордон выступил с ши-
роковещательными заявлениями, в которых критиковал прош-
лые действия турецких властей, говорил о решительном поворо-
те к новой политике «исправления зла», значительном сниже-
нии налогов, охране собственности суданцев, в том числе собст-
венности на рабов и пр. В столице Судана был создан совеща-
тельный орган — совет двенадцати знатных горожан. По мыс-
ли Гордона, арабский Судан должен был стать полунезависи-
мым от Египта (но зависимым от Англии) владением; отдель-
ные его части (Дарфур, Кордофан, Такали и др.) управлялись
бы вассальными султанами; самому Махди было предложено
стать таким «султаном Кордофана». Что касается нилотского и
.центральноафриканского Юга, то он выделялся в особое владе-
ние. Войска Британской империи и Египта должны были удер-
.жать ключевые пункты на суданской территории.
Однако все эти попытки окончились неудачей. Восстание
ширилось, охватывая новые области. 26 мая 1884 г. махдисты
штурмом взяли г. Бербер; связь Хартума с Египтом была прер-
вана. На юге махдистский эмир Карамалла 20 апреля 1884 г.
: вынудил капитулировать губернатора Ф. М. Лаптона и предло-
жил сдаться Эмин-паше, губернатору Экваториальной провин-
ции. Гарнизоны нескольких военных постов на севере провин-
ции перешли на сторону махдистов в июне; остальные колеба-
лись и готовы были последовать их примеру. В Дарфуре сторо-
нники восстановления старой династии потерпели поражение,
а их глава Абдалла Дуд Банджа попал в плен. Это высвободи-
-ло значительные силы махдистов.
В августе Гордон попытался перейти в наступление против
махдистов, даже на время оттеснил их от Хартума, но в нача-
ле сентября был разбит. В это время Махди во главе 40-тысяч-
ной армии уже двигался к столице и в октябре осадил ее.
Французский журналист-социалист, участник Парижской
’Коммуны О. Пэн горячо сочувствовал борьбе повстанцев-мах-
дистов против коварного Альбиона. В 1884 г. он сумел проник-
нуть в Судан, чтобы взять у Махди интервью. Но Махди не по-
нял его намерений, не понял и сущности европейских социали-
стических учений. Однако он позволил О. Пэну присоединиться
к его армии и сопровождать ее из Эль-Обейда к Хартуму. В это
время Пэн умер. Его смерть, которую во Франции объясняли
английскими интригами, вызвала волну возмущения действия-
ми англичан в Египте и Судане и сочувствие к махдистам [199,
се. 301].
5*
67
Из Египта на помощь Гордону двигался британский экспе-
диционный корпус Г. Дж. Уолсли, будущего фельдмаршала. 5
октября он достиг г. Вади-Хальфа, в конце декабря — г. Корти.
При дальнейшем продвижении корпус разделился: одна колон-
на, под командованием генерала У. Игла, двинулась вверх по
Нилу, другая, под командованием генерала X. Стюарта, — через
пустыню Байюда на Эль-Метемму. 17 января у колодцев Абу-
Тулейх ее встретили отряды махдистов, которые привели сюда
амиры Мухаммед аль-Хейр и Али Саад. В ожесточенном сраже-
нии махдисты были разбиты. Через два дня у Эль-Куббы, близ
Эль-Метеммы, произошло второе сражение, также выигранное
англичанами, но ценой гибели X. Стюарта [199, с. 38, 345; 201,
с. 94]. Такая же участь постигла У. Игла, колонна которого вы-
играла сражение с махдистами у Кирбикана [199, с. 118]. Взяв-
Эль-Метемму и расположенный южнее ее поселок Губат (куда
дэанее Гордон выслал навстречу англичанам четыре парохода),
новый командир южной колонны Ч. Уилсон не решился продол-
жить наступление на Хартум (до которого оставалось меньше
200 км) без подкреплений.
Руководители же махдистов не теряли времени зря. На слу-
чай наступления англичан на берегах Нила в Хальфайе и Хур-
Шамбате (соответственно к северу от Омдурмаиа и Хартума)
были воздвигнуты укрепления, с которых повстанцы должны
были обстреливать пароходы и баржи врага. 5 января, с согла-
сия Гордона, командир омдурманского гарнизона суданец Фа-
раджалла Раджиб капитулировал, так как исчерпал запасы бо-
еприпасов и продовольствия. Сдавшихся солдат, офицеров и са-
мого Фараджаллу Махди принял в свое войско [199, с. 124; 201,.
с. 93, 94]. Получив известие о занятии англичанами Губата, во-
енный совет махдистов принял решение о немедленном штурме
Хартума, и в ночь на 25 января город был взят. Хотя Махди
приказал щадить тех, кто сдается в плен, во время штурма и
на следующий день было убито множество европейцев (среди
них — Гордон), турок и суданцев, сотрудничавших с ними, в
том числе улемов, известных своей враждебностью к махдизму;
некоторые, как бывший губернатор Бахр-эль-Газеля Али Муса
Шауки, покончили с собой, застрелив своих жен и детей. Одна-
ко большая часть мирного населения оставалась в живых, сре-
ди них (что весьма характерно) европейские ремесленники и
несколько богатых купцов, не только мусульман, но и христиан
и евреев [199, с. 28, 50, 78, 173, 174, 187].
На третью ночь к Хартуму с потушенными огнями подошли
посланные Уилсоном на разведку два парохода; англичане уви-
дели, что опоздали [201, с. 96]. Узнав об этом, Уилсон приказал
отступать на север, на соединение с основными британскимрг
силами.
30 января Махди с триумфом вступил в Хартум. Теперь
большая часть страны и ее столица находились в руках пов-
станцев. Интервентам, войска которых в Судане (включая Суа-
68
кин и Кассалу) насчитывали около 10 тыс. солдат, противостоя-
ла в несколько раз более многочисленная армия суданского
народа, закаленная в боях, вооруженная захваченным у вра-
га оружием, воодушевленная идеями борьбы за родину и веру.
21 апреля 1885 г. британский парламент принял решение «не
предпринимать каких-либо дальнейших наступательных опера-
ций в Судане». Поэтому было свернуто начатое англичанами
3 апреля наступление в районе Суакина, а с мая британские и
египетские войска начали покидать Нубию. В июне лишь нес-
колько пунктов на окраинах Судана еще не перешли под конт-
роль махдистов.
Махдистское государство
Махди умер 22 июня 1885 г., в момент победы восстания объ-
единенного и осознавшего свою силу народа. Повстанцы явля-
ли поразительные примеры самоотверженности и героизма.
В период империалистического раздела Африки его народы
увидели возможность успешной борьбы с европейскими держа-
вами, и этот опыт был позднее использован эфиопами, сомалий-
цами, арабами Чада и Ливии, фульбе Северного Камеруна и
Северной Нигерии.
Уровень руководства восстанием был очень высок. Сам Мах-
ди— ярко выраженный пассионарий и харизматический лидер,
его халифы Абдалла Мухаммед Туршейн, Али вад Хилу, Муха-
ммед Шериф, амир аль-умара Осман Абу Бакр Дигна, многие
амиры из числа племенных вождей, перешедшие на сторону
Махди религиозные шейхи (такие, как Мухаммед аль-Хейр)
были замечательными руководителями народа и военачальни-
ками. Они разработали тактику и стратегию народной войны.
Вожди восстания сумели использовать знания таких временных
попутчиков, как египтянин — крупный чиновник и бывший рабо-
торговец Махмуд Ахмед аль-Махаллави, прусский уланский
офицер Г. Клоотц, итальянский карбонарий, сражавшийся во
Франции против пруссаков и в Черногории против турок
Дж. Куцци и др. [198, с. 107, 205, 223].
Махди и его сподвижники умело играли на разногласиях в
стане врагов. Британские же и турецкие колонизаторы не суме-
ли правильно оценить силу народного движения и способности
его вождей, действовали несогласованно, порой самонадеянно,
в других случаях — нерешительно. Все это способствовало по-
беде восставшего народа.
Важным фактором победы было сплочение суданских ара-
бов, нубийцев, кордофанцев, фуров, беджа и других этнических
групп в борьбе за освобождение родины от колонизаторов.
Идейной основой этого сплочения стал махдизм. «Взрыв этно-
генеза», начавшийся при турках, ускоренными темпами продол-
жался и в период махдистского восстания и после него.
69
Махдизм в принципе не признавал племенных или этниче-
ских различий. Вождям племен даже было приказано сжечь
нисбы — генеалогические списки. Все махдисты называли себя
сначала фукара (бедняки, дервиши), а после победы восста-
ния— асьяд (господа). Это гордое наименование отражало пе-
ремену в социальном самосознании и частично — в социальном
положении активных махдистов, но в то же время должно было
заменить прежние этнонимы.
Идеология махдизма складывалась на основе ислама, к ис-
токам которого обращали своп взоры Махди и его последова-
тели. В исламе были почерпнуты все основные идеи махдизма:
вера в приход мессии — махди, проповедь джихада, требование
скромности и аскетизма, моральной чистоты и дисциплины,
представление о государственном и общественном строе, воен-
ной организации, функциях и обязанностях руководства; му- .
сульманское законодательство — шариат — было основой для
указов и распоряжений Махди; в личности и житии пророка
Мухаммеда, которому он во всем стремился подражать, Мах-
ди видел не только образец поведения в целом, но и пример для
практических действий. Новым в махдистской форме ислама
было приравнивание турок к «неверным» и обращение джиха-
да против них, а не против «язычников» гор Нуба и Южного
Судана.
«Во всех выступлениях Махди, — писал С. Р. Смирнов,—
звучит страстный призыв к борьбе с турками. Он ясно созна-
вал, что только непрекращающееся организованное сопротив-
ление всего суданского населения может принести победу.
Этот основной мотив, доминирующий над всем остальным со-
держанием его учения, мы можем найти в любом приказе, ка-
сающемся какого-либо частного вопроса, и в „обращении к пос-
ледователям“ по случаю победы над врагом, и, наконец, в каж-
дой проповеди, произнесенной в присутствии многотысячной
аудитории. Все, что напоминало владычество ненавистных ту-
рок, безжалостно искоренялось» [117, с. 43].
Так, запрещалось носить одежду турецкого и египетского ти-
пов, пить алкогольные напитки, особенно завезенные турками
ракию и вино, курить табак, исполнять турецкую и египетскую
музыку, писать турецким почерком. Однако на многие техни-
ческие новшества эта ксенофобия не распространялась, пос-
кольку признавалась их полезность для нужд обороны и госу-
дарственной организации. Были сохранены оставшиеся от турок
артиллерия, производство пороха, кирпичей, чеканка монеты
и пр.
Вместе с тем суданцы решительно отвергли идеи, проповедо-
вавшиеся европейцами — миссионерами, государственными слу-
жащими, путешественниками: идеи светского государства, не-
допустимости охоты на рабов, работорговли и рабовладения и
др. [58, с. 5].
Махдистские идеи социальной справедливости и эгалитариз-
70
ма не имели прямой связи с религиозно-утопическим социализ-
мом французских сен-симонистов, а идеи освободительной вой-
ны—с идеологией американско-европейских национально-осво-
бодительных движений, хотя в Египте и Судане XIX в. находи-
лись большие группы американцев, являвших собой пример ус-
пешной борьбы за независимость колониальной страны от мо-
гущественной Британии, греков, успешно боровшихся с турка-
ми, итальянских мадзинистов и гарибальдийцев [58, с. 5—9],
поляков и др.
Идейные истоки суданского махдизма — общеисламские и
национальные суданские.
Махди мыслил возглавляемое им восстание как общему-
сульманское. Еще находясь в Кордофане, он начал переписку
с главой сенуситов Ливии и Чада Мухаммедом ас-Сануси, пред-
лагая ему стать одним из своих четырех халифов. Махди пос-
лал письма видным шейхам и выдающимся людям Каира. Он
хотел взять в плен Гордона и обменять его на Ораби-пашу, по-
павшего в плен к англичанам. Есть сведения о том, что Мах-
ди направил своих эмиссаров в Тунис, Алжир, Хиджаз и Йемен,
слал письма шейхам г. Фес (Марокко). Вместе с тем он доро-
жил союзом с неисламизированными народами Южного Суда-
на, запрещал эмирам нападать на них для захвата невольников.
В результате победы махдистского восстания Судан стал
теократическим исламским государством, глава которого счи-
тался мессией и все структуры которого — военная, администра-
тивная, судебно-правовая, налоговая и пр. — определялись свя-
щенным писанием и прецедентами священной истории. Власть
турецкого султана-халифа и египетского хедива более не приз-
навались. Все новшества, введенные при турках, запрещались
как ересь. Были сохранены только коранические налоги, менее
тяжелые, чем при турках (однако в ходе восстания налоги во-
обще не уплачивались). Воспевание дервишского аскетизма и
послушания ассоциировалось с требованием жесткой экономии
и дисциплины, необходимых в военное время. Махди приказы-
вал беречь лошадей, которых в Судане было мало и которые
были нужны его кавалерии. На лошадях запрещалось пахать,
перевозить грузы, даже ездить в мирных условиях. Это мотиви-
ровалось недопустимостью роскоши и требованием скромности.
Женщинам запрещалось носить золотые украшения; все золото
надлежало сдать в казначейство. Были ограничены размер
брачного выкупа, расходы на похороны и пр. Во всеобщий оби-
ход вводилась единообразная для всех простая одежда: джуб-
ба, белые штаны, рубаха и тюрбан, на ноги — сандалии [115,
с. 44, 45; 117, с. 89].
Столицей махдистского государства стал Омдурман, при
турках-—пригород Хартума. Теперь они как бы поменялись
местами. Во второй половине 80-х годов XIX в. Хартум был во-
обще покинут жителями. Это было сделано по приказу халифа
Абдаллы, ставшего главой государства после смерти Махди.
71
Абдалла победил своих соперников — других халифов, а также
близких родственников Махди — не только благодаря личным
качествам и заслугам, но и в силу поддержки своих соплемен-
ников-баггара, составлявших кавалерию, и связанных с ними
стрелков-базингиров.
Экономика Египетского Судана в конце турецкого периода
была многоукладной при доминирующей роли государственно-
феодального и частнопомещичьего укладов, а также европей-
ско-левантинского торгового и ростовщического капитала. Кре-
стьянство стихийно стремилось возродить деградировавший при
турках мелконатуральный уклад. Махди содействовал этому,
отпуская своих воинов домой на время сельскохозяйственных
работ.
Первоначально Махди, по-видимому, был сторонником кре-
стьянского трудового владения и противником феодальной арен-
ды. Множество разоренных, потерявших свои наделы крестьян
пополнили ряды повстанческой армии, члены которой называли
себя бедняками (фукара).
В послании к жителям северного Дарфура, написанном в ап-
реле 1883 г., Махди запрещал людям, которые в состоянии соб-
ственными руками обрабатывать свою землю, сдавать ее в
аренду для извлечения дохода. Крестьянам же не следовало
брать такие участки в аренду [133, с. 37; 122, с. 13].
Однако вскоре стало ясно, что строгое следование этому эга-
литаристскому принципу может лишь привести к тому, что зна-
чительная часть плодородных земель останется необработанной,
особенно в речных долинах, где существовали более развитые
правовые отношения землевладения и куда перемещалась ос-
новная база махдистского восстания. Уже в мае 1884 г. в ответ
на письмо своего наместника в Эль-Гезире Махди направил
послание, в котором признавал правомерность арендных от-
ношений и лишь выступал за их упорядочение, принимая во
внимание интересы трех сторон: землевладельца, арендатора
и казны. Через месяц всем своим халифам и амирам, действо-
вавшим в разных частях Судана, Махди разослал новое посла-
ние, где, не отказываясь еще полностью от прежних эгалитари-
стских принципов, он пытается найти компромисс между ними
и феодально-арендными отношениями. Он предложил своим
последователям безвозмездно передать излишки земли, кото-
рые они не могут сами обрабатывать, безземельным крестья-
нам. Но вместе с тем признал законность сдачи земли в арен-
ду из доли урожая. В качестве возможных владельцев сдавае-
мой земли были названы правители округов (назиры), шейхи
племен и частные лица.
Такое решение удовлетворило не всех участников движения.
Еще через два месяца Махди получил от своего наместника в
Бербере Худжали письмо, в котором тот спрашивал, не следу-
ет ли вообще запретить аренду земли; Худжали считал, что кре-
стьяне должны стать владельцами арендуемых ими участков
72
и платить за нее непосредственно в казну. Свои эгалитаристс-
кие планы он оправдывал заботами о фискальных интересах
махдистского государства. В ответном послании Махди совето-
вал сохранить существующее положение, поскольку это также
было в интересах казны: бедные крестьяне не в состоянии улуч-
шать, орошать участки, которые они арендуют, а собираемый
с них урожай так мал, что не может быть обложен налогом (в
июньском послании Махди в Эль-Гезиру содержалось требова-
ние, чтобы доли договаривающихся об аренде сторон не были
ниже определенного минимума, облагаемого налогом) [122,
с. 21—24; 133, с. 38, 39].
В том же году Махди объявил о конфискации всего иму-
щества (в первую очередь земель) турок и христиан. Эти зем-
ли вместе с прежним государственным земельным фондом были
переданы в ведение казначейства — бейт-эль-маль. Из образо-
ванного таким образом фонда, получившего статус ганима (бук-
вально «добыча»), Махди производил пожалования, щедро на-
деляя поместьями своих родственников, приближенных и наибо-
лее видных последователей, а также своих воинов. Пожалован-
ные земли находились в самых плодородных областях (Эль-
Гезира, дельта р. Гаш, Донгола, Шаигия), а также в окрест-
ностях Омдурмапа. Они были освобождены от налогов. При ха-
лифе Абдалле политика земельных пожалований была продол-
жена, притом в более широких масштабах [133, с. 42; 122,
с. 18, 37, 41—46].
На землях ганима — как переданных в пожалование новым
помещикам, так и оставшихся в распоряжении бейт-эль-маль —
трудились крестьяне, получавшие участки на правах издольной
аренды (тазруа).
Крестьянство, сохранившее свои наделы, платило махдис-
тскому государству шариатские налоги: ушр (десятину с уро-
жая зерна и фиников в 10% товаров, доставляемых на прода-
жу в город), закят — налог со скота и некоторых других видов
имущества, а также фитра — подушный налог. В целом эти три
налога составляли основу феодальной ренты, взимавшейся те-
ократическим государством. Налоги собирали особые уполно-
моченные— амины, получавшие при Махди твердое жалованье,
а ие оставлявшие себе часть налога, как иазиры и омды при тур-
ках. Но в последние годы правления халифа Абдаллы соверша-
лись злоупотребления и при сборе налогов.
Таким образом, махдистское государство не только со-
хранило ренту-налог с непосредственных мелконатуральных
производителей — крестьян, но и признало законность прав фе-
одалов— землевладельцев, сдававших земельные участки в арен-
ду безземельным или малоземельным крестьянам. С исторической
неизбежностью после победы махдистского восстания явно обоз-
начился феодальный характер независимого суданского государ-
ства, которое и не могло быть другим в силу своего социально-
экономического базиса, и прежде всего господства мелконату-
73
рального производства. Отделившись от турецкого Египта и
всей феодально-колониальной периферии мировой капиталисти-
ческой системы, махдисты сохранили феодальную по существу
эксплуатацию крестьян, протокрестьян и бедуинов. С победой
махдистского восстания в масштабах всей страны была оконча-
тельно похоронена мечта суданского крестьянства освободиться
от феодальной ренты и «внеэкономического», а также экономи-
ческого принуждения, внушенная пропагандой махдистов.
После смерти Л1ахди тяжесть налогов значительно возросла,
усилилось и государственное принуждение.
Часть рабов, принадлежавших туркам и европейцам, сумела
освободиться, но большинство остались в личной зависимости
от своих хозяев. Махди еще в Кордофане в 1883 г. признал за-
конность рабства и потребовал возвращения рабов их прежним
владельцам. Халиф Абдалла ограничивал работорговлю и за-
бирал рабов-мужчин для пополнения армии [254, с. 177]. Для
этого же он требовал от южных племен дани людьми.
Махди не запрещал и работорговли, но ее размеры при его
правлении и при халифе Абдалле не шли ни в какое сравнение
с широчайшим распространением работорговли при турках.
И. Орвальдер, который жил в Судане и до, и после махдистско-
го восстания, отмечал важное отличие частного характера ра-
боторговли при турках от государственной монополии на тор-
говлю невольниками при махдистах. Кроме того, большая часть
рабов, принадлежавших махдистскому государству, предназна-
чалась для пополнения армии и лишь незначительная часть,
главным образом женщины, продавалась на аукционах частным
лицам, которые либо оставляли рабов в своих домах, либо пере-
продавали их за границу.
Как обычно случается при социальных потрясениях, возник-
ло множество споров о владении земельными участками. В них
активной стороной выступали крестьяне и знатные люди, по-
терявшие свои земли при турках и теперь требовавшие их возв-
ращения. Многие из них сражались в рядах повстанческой ар-
мии. Требования этих людей нельзя было игнорировать, но и их
удовлетворение привело бы к новым потрясениям. Поэтому Мах-
ди постановил, что все люди, у которых при турках была без-
законно отнята земля, могли себе ее возвратить. Был установ-
лен семилетний срок давности. В другом указе Махди говорил,
как надо поступать с землей, владелец которой при турках бе-
жал, чтобы не платить налогов, а его участок был продан вла-
стями другому лицу. Бывший владелец мог получить свою зем-
лю назад при условии, что он вернет покупателю участка упла-
ченную им сумму. Как справедливо замечает П. М. Холт, Мах-
ди стремился этим подтвердить право землевладения [201,
с. 114].
Махди принимал меры к укреплению мусульманской семьи,
расшатанной анархией военного времени. Женщинам под стра-
хом наказания плетьми предписывалось закрывать лицо покры-
74
валом (которого никогда прежде не знали крестьянки в дерев-
нях речных долин, а тем более бедуинки в саваннах и пусты-
нях). То же наказание грозило родителям девушек от пяти лет
и старше, которые показывались на людях с открытым лицом.
Женщинам запрещалось посещать базары и людные места.
Всем своим последователям Махди приказывал не отпускать
жен и дочерей самостоятельно пасти стада, чтобы они не мог-
ли при этом встречаться со странствующими мужчинами. Тот,
кто заговорит со странствующей женщиной, даже просто попри-
ветствует ее или ответит на ее вопрос, заслуживал сотни плетей
и должен был два месяца поститься [201, с. 114, 115].
Махди пытался укрепить общественный порядок с помощью
судебно-правовой системы, которая стала единой еще при турках.
Главным судьей считался сам Махди. Его представителями, вер-
шившими суд на местах, были халифы, амиры, уполномоченные-
амины. Наряду с ними существовал кади аль-ислам, специа-
лист по мусульманскому праву и суду, к услугам которого Мах-
ди и его преемник обращались в некоторых случаях. Махдист-
ский суд руководствовался Кораном, сунной, указами Махди,
а позднее — и халифа Абдаллы [201, с. 115, 116].
Дело в том, что наряду с официальной махдистской государ-
ственной структурой, носившей одновременно военный, админи-
стративный, судебный и религиозно-культовый характер, сох-
ранялись кастово-племенные структуры, возглавляемые шейха-
ми-вождями и старейшинами. Официально махдисты их не приз-
навали, стремясь к объединению всех мусульман под лозунгами
равенства, братства и общего участия в джихаде.
Союз племен баггара, а среди баггара — племя тааиша, осо-
бенно клан Джубарат, к которому принадлежал халиф Абдал-
ла, заняли вершину социальной пирамиды. Часть баггара были
переселены в окрестности Омдурмана и в Эль-Гезиру. Им были
предоставлены пастбища для выпаса боевых коней, а заодно
пастбища для скота; шейхи баггара захватили обширные име-
ния. Земли для баггара были конфискованы у местных земле-
дельческих племен, члены которых частью покидали родные
места, частью оставались как арендаторы-издольщики [261,
с. 155].
Постепенно все правители областей (кроме нескольких окра-
инных) были заменены баггара. Лишь кочевые племена отдален-
ных пустынных районов (арабы кабабиш, беджа бишарин и ха-
дендава) сохранили своих традиционных вождей. Что касается
земледельческого населения речных долин, то в его среде преж-
няя деревенская знать все больше сливалась с крестьянством.
Увеличивалась прослойка безземельных арендаторов-издольщи-
ков, трудившихся па новых помещиков-баггара или на бейт-эль-
маль.
В целом общинно-кастовый строй, ослабевшей еще при тур-
ках, не признаваемый официально махдистами (хотя Абдалла
давал привилегии «своим», способствуя их превращению в фео-
75
дальний слой), играл второстепенную, даже третьестепенную
роль в системе «внеэкономического» принуждения суданского
крестьянства. Зато усилилось духовное принуждение. Оно ве-
лось под флагом мусульманской правоверности, эгалитаризма,
спасительной бедности, скромности и послушания властям, одно-
временно военным, административным, судебным и религиозным.
Если при турках суданцы в племенах приобрели много ру-
жей, то махдисты разоружили бедуинов и земледельцев под
предлогом сбора оружия для армии.
Ни при Махди, ни при халифе не было постоянногосовеща-
тельного органа. По инициативе Махди иногда созывался со-
вет халифов и шерифов. Согласно суданскому историку Науму
Шукайру, после взятия Хартума Махди назначил совет семи
уполномоченных под председательством одного из шерифов.
Решения этого органа при халифе Абдалле подлежали утверж-
дению халифа и скреплялись печатью покойного Махди [143,
т. III, с. 357; 201, с. 102].
Хотя на деле равенство -не было достигнуто, но изменились
формы неравенства, идеи исламского эгалитаризма лишь посте-
пенно утрачивали свое значение в жизни махдистского Судана,
по мере феодального перерождения махдизма и махдистского
государства при Абдалле.
Это было предопределено преимущественно феодально-об-
щинным характером суданского общества, а также сложным со-
циальным составом самих махдистов. Восстановление феодаль-
ной эксплуатации производилось как продолжение махдистско-
го восстания и прикрывалось учением Махди. Абдалла всячески
афишировал свою преемственность от основателя махдистского
учения и государства. Он утверждал, что ему были видения.
К нему является пророк аль-Хыдр и сообщает, что по цепочке
(от Бога к ангелу Гавриилу, от Гавриила — к пророку Мухам-
меду, от последнего — к Махди и от Махди — к его халифу)
передаются повеления самого Бога [201, с. 122—124, 126]. В ко-
нечном счете внушалась мысль, что идеи и деятельность Абдал-
лы тождественны идеям и деятельности самого Махди и вме-
сте с тем строятся по модели «пророк Мухаммед — праведный
халиф».
В вопросах идеологии халиф проявил себя значительно не-
терпимее своего предшественника. Была запрещена всякая кри-
тика высказываний Махди и его халифов; она считалась бого-
хульством и каралась смертью. Были запрещены любое иноска-
зательное или мистическое (суфийское) толкование Корана, а
также сами тарикаты как вносящие раскол в исламскую общину
и искажающие чистоту учения пророка и Махди. Тарикат Хат-
мийя с самого начала проповедовал борьбу с махдизмом.
В 1883—1885 гг. его последователи, превратив селение Эль-Хат-
мийя в военный пост, прибегли к вооруженному сопротивлению
махдистам. В мае 1885 г. защитники Эль-Хатмийи были переби-
ты [201, с. 147].
76
Над телом Махди в Омдурмане была воздвигнута величест-
венная гробница, ставшая главным святым местом Судана. 20
сентября 1885 г. на праздник Ыд аль-адха почти вся верхушка
махдистов и масса верующих принесла на могиле Махди клятву
верности халифу Абдалле [201, с. 122]. Все мусульмане должны
были совершать сюда паломничества взамен хаджа в Мекку.
Из идеологии освободительного движения махдизм быстро прев-
ратился в военно-феодальную доктрину, крайне ограниченную
и реакционную.
Характерно, что многие патриотически настроенные улемы,
получившие образование в Египте и Аравии, при Абдалле нача-
ли от него отходить и выезжать из Судана (так поступил, нап-
ример, кадирийский шейх Мудави Абдуррахман, первоначально
горячо поддержавший махдистское движение) [199, с. 243’.
Следует учесть, что в момент прихода к власти халифа Аб-
даллы махдистский Судан представлял собой не столько цен-
трализованное государство, сколько конфедерацию отдельных
повстанческих армий и признавших Махди княжеств и намест-
ничеств, которые вели военные действия или подготовку к по-
ходам на границах страны. Такими полунезависимыми правите-
лями на местах были в провинциях Бербер и Донгола амир Му-
хаммед аль-Хейр Абдалла Худжали, в Кордофане — Махмуд
Абд аль-Кадир, в Дарфуре — амир аль-умара, двоюродный брат
Махди, Мухаммед Халид, в провинции Бахр-эль-Газаль — амир
Карамалла Куркусави и др. Каждый из них имел клиентов и
родственников, которых назначал на второстепенные посты на
местах [201, с. 125].
Халиф Абдалла сумел постепенно централизовать управ-
ление провинциями, вызывая в столицу наместников, принимая
у них клятвы верности, а затем перемещая их на новые места
(как правило, на границу с Египтом). На их место назнача-
лись баггара [201, с. 125].
Как объективная политическая обстановка, так и политика
правительства халифа обусловили изоляцию махдистского госу-
дарства в тогдашнем мире.
Прежде всего это сказалось на торговле, которая за годы
восстания уменьшилась во много раз. От этого страдали в пер-
вую очередь городские торговцы, разъездные купцы-джеллябы
и караванщики северных и восточных областей.
Серьезный ущерб торговле нанесли и законодательные меры
махдистского правительства: указы против роскоши, против
участия в торговле и даже появления на базарах женщин, о го-
сударственной монополии на торговлю рабами, золотом, слоно-
вой костью, гуммиарабиком и некоторыми другими товарами,
установление ушра—10-процеитного налога на товары сверх
таможенных сборов и, наконец, порча монеты правительством.
Халиф Абдалла приказал чеканить национальную монету (пер-
вую в истории Судана) из низкопробного серебра и принимать
ее наравне с полноценной (талеры Марии-Терезии, турецкие
77
пиастры и пр.) (201, с. 244]. Последняя стала исчезать из обра-
щения, суданских же монет было недостаточно для обслужива-
ния даже внутренней торговли. Местами начался возврат к
примитивным формам денег, простому обмену.
Тем не менее в конце 80-х годов торговцы из Египта продол-
жали торговать в Абу-Хамеде и Бербере, но попытка прави-
тельства хедива Абдаллы направить эту торговлю в Омдурман
не удалась. Для египетских купцов она была весьма выгодна.
После уплаты ушра они получали прибыль от торговли тканями
в размере 100%, растительным маслом — 250, сахаром — 300, и
мылом —400% [201, с. 176, 177].
Хотя с колониальной данью было покончено, падение товар-
ности сельского хозяйства и потеря Юга привели к пассивному
сальдо внешней торговли. Оно периодически компенсировалось
денежной военной добычей, захватываемой в походах (см, ни-
же), но не могло приостановить роста натуральности обществен-
ного хозяйства Судана. К тому же из-за англо-итальянской бло-
кады морских берегов почти прекратилось поступление извне ру-
жей и боеприпасов.
Время от времени с разных сторон делались попытки прор-
вать эту блокаду. Возможно, об этом свидетельствует деятель-
ность уже упомянутого выше Бенциона Кошти, который во вре-
мя осады Хартума предоставил заем самому Гордону. Он сумел
войти в доверие и к халифу Абдалле, который поручал ему раз-
личные секретные миссии, в частности обмен в осажденном мах-
дистами Суакине суданских товаров на предметы роскоши, при-
возимые из Египта [199, с. 78]. В 1898 г. в Судан через Саха-
ру попытался проникнуть француз, ярый противник британских
колонизаторов, маркиз А.-А. де Море, но был убит бедуинами
[199, с. 241].
Кошти был далеко не единственным членом европейско-ле-
вантинской колонии в Омдурмане при Абдалле. Здесь были
итальянцы, сирийцы, евреи из арабских стран, австриец Р. Сла-
тин, о котором говорилось выше, немецкий авантюрист К. Ней-
фельд, захваченный махдистами в плен в 1887 г. при попытке
проникнуть к мятежным бедуинам кабабиш. Европейцам и ле-
вантинцам была предоставлена возможность заниматься ремес-
лами или торговлей. Австрийский миссионер И. Орвальдер зара-
батывал ткачеством. Итальянский миссионер П. Россиньоли от-
крыл харчевню; его соотечественник, также бывший член мис-
сии, П. Агати, возродивший при ней давно исчезнувшее в Су-
дане производство обожженного кирпича, после установления
власти махдистов открыл собственную кирпичную фабрику;
принявший со всей семьей ислам багдадский еврей Израиль
Дауд Беньямин продолжил торговлю одеждой в столице Суда-
на [199, с. 28, 187, 294, 298, 320].
Некоторые арабоязычные левантинцы (среди них уже упо-
мянутый Бенцион Кошти) сохранили при махдистах то сравни-
тельно высокое положение, которое они занимали прежде. Среди.
78
лих египтянин Абдалла Мухаммед, оставленный главным инжене-
ром пароходства, и принявший ислам сириец Джурджис аль-
Истамбули, ставший писарем в канцелярии Махди, а затем ха-
лифа Абдаллы [199, с. 5, 187],
Следует отметить, что халиф Абдалла терпел лишь тех «чу-
жаков», которых по тем или другим соображениям невозможно
было заменить. Из армии были удалены египтяне и нубийцы,
а арабы, не принадлежавшие к баггара, перемещены из столи-
цы на периферию, особенно в пограничные районы. Постепенно
почти все посты в армии и в гражданском управлении перешли
к баггара. Даже во главе арабских племен были поставлены
шейхи баггара. Сам халиф Абдалла, его близкие родственники
и баггарские шейхи захватили лучшие земли в долине Нила и
-особенно в Эль-Гезире. К ним перешли бывшие имения турец-
ких помещиков, наделы крестьян [199, с. 180[. Таким образом
«было восстановлено крупное помещичье хозяйство.
В этих условиях резко обострились противоречия между ос-
новными социальными и этническими группами, участвовавшими
в махдистском восстании.
Вначале неарабские народы Судана выступили как союзни-
ки махдистов в борьбе против центрального правительства (ту-
рецкого). В дальнейшем, когда махдисты попытались подчинить
себе своих союзников, те обернули оружие против них. Выше
уже говорилось о неудаче амира Карамаллы в Южном Судане и
<об оставлении махдистами этой обширной территории с неараб-
ским и неисламизированным населением. Большего успеха мах-
.дисты добились в Дарфуре, который они, сломив сопротивление
части коренного населения, присоединили к своему государству.
Множество фуров было переселено на границу с Эфиопией, где
они участвовали в штурме Кассалы и других городов, еще остав-
.шихся в руках турок, и в сражениях с эфиопами.
Зато горная крепость — царство Такали, вернув себе незави-
симость, больше не хотела ее терять. Здесь сопротивление воз-
главили царь Али Абу Занаит и его брат Джайли. В 1885 г.
<они разошлись; в конце концов Али пошел на мир с халифом и,
подчинившись ему, сохранил свой трон [199, с. 190].
В Нубии после установления господства баггара народ охла-
дел к махдистам; многие шейхи бежали на север, к египтянам.
Но и арабские племена Судана были далеко не единодушны
в своем отношении к махдизму и махдистскому государству.
Сохранилось предание о том, как при осаде Эль-Обейда на
Махди было совершено покушение. Его якобы пытался убить
джелляб-джаали Абдалла вад Ибрагим. Махди его простил,
назначил амиром и послал сражаться на восток (в 1887 г. он
участвовал в войнах с эфиопами и итальянцами) [199, с. 5]. Та-
кой образ действий вообще был характерен для этого нацио-
гнального героя — вождя народного восстания. В июне 1884 г.
к нему в плен попал губернатор Бербера — знатный араб-абабде
^Хусейн Халифа. Махди простил ему былое сопротивление сво-
79
ей власти и назначил его амиром племени абабде. После вступ-
ления на престол халифа Абдаллы Хусейн был вызван в Омдур-
ман, но предпочел бежать к египтянам [199, с. 169].
Правительство хедива поддерживало связи и с другими араб-
скими бедуинскими шейхами, племена которых контролировали
караванные пути через пустыни, например с кабабиш, кочевав-
шими к западу от Нила.
В высшем слое махдистского движения за власть боролись
две основные группы: шерифы и баггара. Уже в течение года
после вступления на престол Абдаллы шейхи баггара сломили
оппозицию шерифов, прежде всего родственников Махди. Из них
Махмуд Абд аль-Кадир погиб при подавлении солдатского мя-
тежа, Мухаммед Халид был заключен в тюрьму, та же участь
постигла Ильяса Умм-Бирайра, влиятельнейшего человека в
Кордофане [201, с. 125—130]. В столице шерифы были отстране-
ны от государственного управления.
Затем последовали расправы с другими группами арабо-су-
данской элиты, возглавлявшими союзы племен; репрессии обру-
шились и на племена в целом. В 1886 г. за отказ привести свое
племя для присяги в Омдурман был посажен в тюрьму шейх
шукрийя Авад аль-Карим Ахмед Абу Синн; он умер в заключе-
нии. В том же году отказались повиноваться халифу Мадиббу,
шейх племени ризейгат, и Салих, шейх кабабиш. Против них бы-
ли брошены арабские племена — их традиционные соперники.
Мятежные шейхи были казнены, семьи повстанцев обращались
в рабство. Усмирение кабабиш затянулось до мая 1887 г. На
помощь им из Египта был послан караван с оружием, но он был
перехвачен махдистами '[199, с. 294; 201, с. 133-—136J.
В 1887 г. были смещены амиры-донгольцы в западных и юго-
западных провинциях и разгромлен Дарфур, где Махмуд Халид
назначил одним из наместников представителя старой царской
династии Юсуфа Ибрагима. Вокруг Юсуфа начали собираться
сепаратистски настроенные фуры. В Дарфур была послана ка-
рательная армия во главе с новым наместником из баггара; об-
ласть была опустошена, Юсуф —убит [201, с. 136—138].
За этим последовали сражения на западных границах Дар-
фура, где после крушения турецкого владычества вернули себе
независимость небольшие государства Тама, Масалит и др. Вои-
нов этих княжеств и беглецов-фуров собрал вокруг себя один
из сенуситских марабутов [201, с. 138—140]. Махдисты не смог-
ли продвинуться на запад от Дарфура, где власть их оставалась
непрочной; в горах Джебель-Марра (Дарфур) фуры не желали
признавать власти халифа Абдаллы [201, с. 146]. Дух непокор-
ности проявляли и арабские бедуинские племена, которых и
туркам трудно было привести к покорности. В 1889 г. махдисты
с трудом подавили восстание племени бани-халба, бросив про-
тив него (как и против восставших фуров) ополчение баггара
?'[201, с. 146].
Единственным союзником халифа Абдаллы в юго-западных
80
областях был султан Рабих Фадлалла, родом арабо-суданец из
Хартума. Он служил аз-Зубейру, затем его сыну Сулейману в
Бахр-эль-Газале. После подавления восстания Сулеймана в
1879 г. Рабих бежал в страну занде на юго-западе Египетского
Судана и в 1884 г. основал здесь свой султанат. Он вел перепис-
ку с Махди, позднее с халифом Абдаллой и признал себя их
последователем. В 1885 г. Рабих Фадлалла под знаменами, по-
лученными от Махди, одев своих воинов в белые одежды мах-
дистов, захватил землю народа банда и превратил ее в базу,
откуда чадские махдисты с помощью части местных арабских
племен стремились подчинить себе соседние раннефеодальные
государства.
На востоке стабилизировался Суакинский фронт вокруг пор-
та Суакин и окрестных земель, оккупированных англичанами.
К югу от них Массауа, Зула и другие прибрежные селения, на
которые претендовали Египет и Эфиопия, были захвачены
итальянцами.
На юго-востоке непокорные племена и кланы, как и при тур-
ках, находили помощь и убежище в Эфиопии. Сюда, в част-
ности, бежал из Галлабата Салих Идрис со своими сторонника-
ми. В 1884 г. при формальном участии Египта англичане зак-
лючили с эфиопским императором Иоанном IV договор, по ко-
торому признавали его права на некогда отторгнутые у Эфио-
пии турками земли в нынешней Эритрее. Со своей стороны Ио-
анн IV должен был помочь эвакуировать турецко-египетские
гарнизоны Галлабата и некоторых других крепостей близ эфи-
опской границы. В 1885 г. рас Алула (национальный герой Эфи-
опии) по поручению императора, получив оружие и деньги от
англичан, двинулся из Асмэры на войну с махдистами. При Ку-
фите он нанес поражение Осману Дигне. С помощью эфиопских
войск, прорвавших осаду махдистов, еще в январе 1885 г. был
эвакуирован гарнизон Галлабата, через четыре месяца — гарни-
зон Эль-Джиры (на р. Сетит), но к Кассале эфиопы подошли
тогда, когда она уже была в руках Османа Дигны.
Новый правитель Галлабата махдистский амир Мухаммед
вад Арбаб (представитель могущественного клана западноафри-
канцев-текрури и двоюродный брат Идриса Салиха) в 1886 г.
вторгся на эфиопскую территорию и опустошил несколько де-
ревень и знаменитый монастырь Махбэрэ-Сылласе. В январе-
1887 г. в район Мэтэмы — Галлабата по приказу императора
вторгся с большим войском правитель Амхары рас Адаль. Нес-
мотря на отчаянное сопротивление, махдисты не смогли удер-
жать Мэтэму. Мухаммед вад Арбаб был убит, город взят, а за-
тем оставлен эфиопами, возвратившимися к себе в горы. В свою
очередь, амир Юнус ад-Дикайм, племянник халифа Абдаллы,
назначенный правителем Галлабата, послал войска в западные
пограничные области Эфиопии и подверг их разорению.
П. М. Холт считает, что Юнус провоцировал эфиопов на войну;
он предательски захватил эфиопский торговый караван, кон-
6 Зак. 270
81:
фисковал товары, а купцов отправил в цепях в Омдурман (201,
с. 151].
Халиф готовился к войне с Эфиопией и вместе с тем в пер-
вые месяцы 1887 г. он направил императору Иоанну послание, в
.котором предлагал ему принять ислам, вернуть всех пленных
суданцев, а также тех беглецов, которые этого захотят. Если
император выполнит эти требования, война против него будет
прекращена [143, т. III, с. 469]. С. Р. Смирнов считал, что это
послание, содержавшее ряд конкретных условий, открывало
перспективу для мирных переговоров [117, с. 117]. Эфиопские
христиане такой перспективы в нем не видели.
Письма халифа Абдаллы к императору Иоанну, а также два
первых письма к правителю Шоа, негусу Менелику (будуще-
му императору Эфиопии), носят характер идары, исламской
разновидности ультиматума. Обращение к обоим правителям в
этих посланиях грубо и высокомерно. Они именуются лишь
азим аль-хабаш («наибольший из абиссинцев»). В сущности, ни
в одном из этих писем не содержится каких-либо позитивных
предложений.
Напротив, письма правителей Эфиопии к халифу были от-
менно вежливы и дружелюбны. Они составлены на амхарском
и арабском языках, причем арабская версия начинается с ис-
ламского символа веры и имеет исламскую датировку. Руково-
дители Эфиопской империи понимали, как опасна война с силь-
ным африканским государством в момент, когда европейские
державы готовятся к захвату всей Северо-Восточной Африки,
подбивают феодальных правителей на местах на выступления
против центральной власти.
Так, итальянские агенты поддерживали негуса (правителя)
Шоа, князей оромо и афар против императора Иоанна. В пог-
раничных областях Судана, вне связи с политикой Эфиопии, в
1887 г. вспыхнуло восстание одного из арабских племен на юге
Эль-Гезиры, в следующем году в Галлабате возникло движение
под предводительством одного текрури (западноафриканского
переселенца), провозгласившего себя пророком Иса (Иисус
Христос в мусульманской интерпретации).
Оба восстания были жестоко подавлены махдистским пол-
ководцем Абу Анджа, посланным на юго-восток для войн с
^Эфиопией [199, с. 181; 20L с. 152, 153].
В конце 1887 г. основные силы императора Иоанна были со-
средоточены в нынешней Эритрее, где ему объявила войну Ита-
лия. Этот момент для нападения на эфиопов и выбрал Абу Ан-
джа. Его армия в начале 1888 г. разгромила правителя запад-
ных провинций Эфиопии негуса Тэкле-Хайманота, заняла и раз-
грабила г. Гондэр, столицу Эфиопской империи на протяжении
трех столетий, сожгла много селений и церквей. С огромной до-
бычей и массой пленников махдисты возвратились в Судан.
В этой политической обстановке шоанский негус Менелик
повел себя двусмысленно. С большим и хорошо вооруженным
«82
войском он в течение двадцати двух дней стоял на границе Год-
жама, неподалеку от Гондэра, не пытаясь атаковать махдистов-
(54а, т. I, с. 150]. Возвратившись в Галлабат, Абу Анджа послал
Менелику вызывающе грубое письмо, и в ответ получил в мае
1888 г. подобное же по тону письмо от приближенного Менели-
ка дэджазмача Мангаши Ворке, явно инспирированное его сю-
зереном. Негус не хотел, чтобы его обвиняли в потворстве мах-
дистам, и в то же время он не оказал помощи Иоанну и Тэкле-
Хайманоту, допустил разорение Гондэра, разрушение его свя-
тынь.
Тогда император Иоанн сделал последнюю попытку догово-
риться с махдистским халифом. Он писал: «Если я приду в твою
страну и убью бедняка, а потом ты придешь в мою страну и
убьешь бедняка, какая от этого будет польза? Настоящие враги
ваши и наши — это европейцы. Если они разобьют нас и завою-
ют нас, то они не пощадят и вас. Если же они разобьют вас, то
они сделают то же самое и с нами. Пусть купцы из нашей стра-
ны приходят в вашу страну со своими товарами, а купцы из ва-
шей страны приходят в Гондэр ради пользы вашего народа и
нашего народа. Это принесет нам взаимную выгоду. Вы и мы
происходим от общего предка, и если мы будем убивать друг
друга, что же в этом хорошего? Лучше будем жить в дружбе»
[290, с. 5]. В заключение император сообщал об интригах бе-
лых — итальянцев, англичан, турок, которые просили эфиопов о
помощи против суданцев.
В ответ на это письмо халиф Абдалла снова ультимативно
предложил императору перейти в ислам. По мнению С. Р. Смир-
нова, он не доверял Иоанну, зная о его сношениях с англичана-
ми [117, с. 119], но, по-видимому, он вообще не верил христиа-
нам. Обе стороны начали подготовку к войне.
В марте 1889 г. огромная армия эфиопов подошла к Метэ-
ме и начала штурм города. Во время штурма был убит импе-
ратор, и все его войско в беспорядке отступило. Через три дня
махдисты захватили тело мертвого императора и, отрубив го-
лову, послали ее в Омдурман.
В то время как здесь, забыв о страшном голоде 1888 г., унес-
шем тысячи жизней, ликовали по случаю победы над христиа-
нами, итальянцы захватывали одну область за другой, приближа-
ясь к Кассале (ее они заняли в 1894 г.).
Но главная внешняя опасность для Судана исходила от Бри-
танской империи, и основной фронт борьбы с ней находился на
севере. Преследуя британские и египетские войска, махдисты во
главе с амиром Абдуррахманом ан-Нуджуми (из джаали) к
апрелю 1886 г. освободили весь северный Судан до Вади-Халь-
фы. К ан-Нуджуми в качестве заместителя (вакил) был прис-
тавлен Мусаид Гайдум, из баггара. После окончания войны с
Эфиопией халиф послал ан-Нуджуми в поход на Египет. В ре-
зультате махдисты были наголову разбиты в битве при Тошки
(август 1889. г.).
6*
83
Неудачному наступлению махдистов предшествовали различ-
ные неурядицы: борьба между ан-Нуджуми и Мусаидом, двой-
ная игра шейха абабде, поддерживавшего связь с Египтом, от-
каз бедуинов батахин повиноваться махдистским властям, раз-
ложение джихадии, солдаты которой не получали жалованья и
довольствия и либо дезертировали, либо грабили население (ес-
ли не умирали от голода и болезней).
После гибели ан-Нуджуми наместником Донголы и всего
Северного Судана халиф назначил своего уже упомянутого пле-
мянника Юнуса ад-Дикайма. Вместе с ним прибыло много баг-
гара, занявших все ключевые посты в провинции [201, с. 156—
164].
На восточном, Красноморском, фронте махдисты, которыми
командовал знаменитый Осман Дигна, так и не смогли сбро-
сить англичан в море. В 1891 г., ослабленные голодом, они по-
терпели поражение от британских войск и оставили некоторые
приморские территории. Одной из причин этой неудачи было не-
доверие халифа к Осману Дигне, к которому он приставил ва-
кила-иноплеменника, соперничество между ними, усиливавшее
разногласия между беджа и арабами в махдистской армии
;201;с. 169—173].
В общем в 1888—1891 гг. границы махдистского государства
стабилизировались. Их охраняли четыре большие разноплемен-
ные армии: западная, стоявшая в Дарфуре, юго-восточная (в
районе Галлабата), восточная (близ Красноморского побере-
жья) и северная (в Нубии).
Содержание этих огромных армий, а также старых и новых
феодалов ложилось тяжелым бременем на маломощную эконо-
мику Судана. В стране не было значительных запасов продо-
вольствия (кроме стад скота у баггара), пропитания хватало
лишь до ближайшего урожая и то при условии аскетически стро-
гой экономии (которую предписывали Махди и халиф Абдал-
ла). Когда в 1888 г. случился неурожай, за которым последовал
еще один неурожайный год, страну поразили голод и эпидемии.
Неурожай и голод больше всего опустошили долину Нила и
восточные области Судана, значительно меньше — южные и за-
падные области. Правительство халифа Абдаллы пыталось кон-
тролировать торговлю зерном и организовало доставку зерна
из Эль-Гезиры и страны шиллуков в Омдурман. В основном
это зерно было использовано для снабжения племени тааиша
(из союза баггара), соплеменников халифа, переведенных в сто-
лицу [201, с. 173—175].
В 1889 г. голодающие нубийцы из областей Суккут, Махас и
Донгола начали переходить границу с Египтом. Некоторые знат-
ные люди в этих областях, а также в Бербере и на землях бед-
жа вошли в тайные сношения с хедивскими властями, заверяя
их в своей верности хедиву и обещая помощь в случае вступле-
ния египетских войск на территорию их областей [201, с. 165,
166, 171]. Стремясь смягчить напряженность, халиф Абдалла
84
в основном на словах пошел на уступки нубийцам и джаали.
Халиф объявил, что голод является наказанием божьим за уг-
нетение народа. На время были отодвинуты на второй план
представители клана Джубарат баггарского племени тааиша,
вытеснившие с ключевых постов вождей махдистского восста-
ния, принадлежавших к другим этническим группам [201, с. 166,
167, 176].
В 1890—1891 гг. недовольство охватило самих тааиша, посе-
ленных в Омдурмане. Часть из них бежали на родину [201,
с. 178]. Недовольны были и столичные шерифы, не только от-
страненные от власти, но и бедствовавшие. Даже вдовы Махди
влачили жалкое существование в нужде и пренебрежении. Не-
довольна была и торгово-ремесленная прослойка. С купцов мно-
гократно взимали пошлины в пути; у лодочников отнимали лод-
ки, а на оставшиеся у них раскладывали причитающуюся с зах-
ваченных сумму налога; караванщиков — владельцев верблю-
дов облагали чрезмерно высокой податью, причем для баггара
она не была так тяжела. Больше всего от налогов страдали
крестьяне; нередко ушр вместо 7ю составлял до половины уро-
жая [201, с. 180].
В ноябре 1891 г. в Омдурмане возник заговор шерифов, дон-
гольцев и прочих против халифа Абдаллы. Предупрежденный
предателем, Абдалла принял меры защиты. 23—25 ноября он
вел переговоры с заговорщиками и достиг с ними соглашения.
Но вскоре он арестовал шерифов, донгольских купцов и воена-
чальников, командиров джихадии, и заменил их представителя-
ми племени джубарат. Наступил пятилетний период (1892—
1896 гг.) безраздельного господства аристократии джубарат
[201, с. 178—186, 191, 192]. В это время угнетение коренного
населения долины Нила, долин Белого и Голубого Нилов фак-
тически стало еще тяжелее, чем при турках [201, с. 186]. Мах-
дистское государство все более превращалось в государство
баггарской аристократии. В 1893 г. часть Омдурмана была об-
несена стеной. Здесь находились дворец халифа, дома высших
сановников, воинов его гвардии (которая в 1895 г. насчитыва-
ла от 9 до 19 тыс. баггара, отчасти других арабских племен и
чернокожих солдат-невольников; все египтяне и донгольцы бы-
ли изгнаны из гвардии). На строительстве работали крестьяне
Эль-Гезиры, которых пригоняли для несения трудовой повин-
ности [201, с. 187, 188].
В это сравнительно мирное пятилетие махдистское государ-
ство продолжало вести малые пограничные войны: на севере,
где его войска совершали рейды на египетские оазисы, на вос-
токе, где англо-египетские войска удерживали обширный при-
морский плацдарм, и на юге против нилотских народов шиллук,
динка, джур, бор, нуэр и др.
Омар, правитель шиллуков, отстаивая свою независимость,
отказался платить закят, но вместо него послал много зерна как
добровольный дар халифу. В середине 1891 г. халиф Абдалла
85
направил против царства Шиллук военную экспедицию на двух
пароходах под командованием победителя эфиопов амира аз-
Заки Тамала. Царство было завоевано, захвачено в рабство
много шиллуков, на престол посажен марионеточный царек, но
шиллукский народ не прекращал сопротивления [201, с. 190].
В 1893 г. новая экспедиция на двух пароходах под началом ами-
ра Араби Дафааллы была послана из Омдурмана вверх по Бе-
лому Нилу. Она поднялась до страны лотуко, которую завоева-
ла, захватив больше пленных, чем было в экспедиции солдат.
В январе 1894 г. махдисты Араби проникли в страну занде,
затем достигли укрепленных постов бывшего Египетского Су-
дана, гарнизоны которых во главе с черкесом Фадл аль-Маула
перешли на службу к бельгийскому королю Леопольду. Фадл
аль-Маула был разбит и сам погиб в сражении. В следующие
месяцы махдисты одержали новые победы, по в конце 1894 г.
бельгийцы нанесли им поражение. В течение двух следующих
лет отряд Араби, отрезанный от Омдурмана, продолжал удер-
живать власть в части бывшей Экваториальной провинции.
В 1896 г. новые отряды махдистов были посланы против наро-
дов бор и нуэр, которые нанесли им поражение; главной целью
этих походов был захват невольников для пополнения махди-
стской армии; но вместе с тем была восстановлена связь с от-
рядом Араби Дафааллы [201, с. 198—202].
В это время завершалось окружение махдистского государ-
ства владениями европейских держав. На юго-западе им проти-
востояло так называемое Свободное государство Конго, главой
,которого был бельгийский король. На западе Франции готови-
лась к захвату Чада и пограничных с Суданом княжеств Цен-
тральной Африки (Кути и др.). В 1890—1896 гг. англичане под-
чинили себе государства южной части Уганды, а в следующие
годы начали присоединять к этой колонии населенные нилотами
земли северной Уганды. В Эфиопии император Менелик, разбив
итальянских колонизаторов в битве при Адуа (1896 г.), гото-
вился к походам на запад и юго-запад, к границам Судана.
В 1895—1898 гг. возобновилась дипломатическая переписка
между правителями Эфиопии и Судана, прерванная в 1890 г.,
когда, после вступления негуса Шоа Менелика на престол им-
ператора Эфиопии, халиф направил ему новое послание. В нем
он вновь предлагал Менелику принять ислам и стать махди-
стом. Но это уже была не идара, а инзар, так как в послании
не содержалась угроза вторжения махдистских войск в Эфиопию
в случае отказа императора выполнить требования халифа.
О войне речь шла лишь в плане ответных действий в случае, если
эфиопы вторгнутся на территорию махдистского государства.
В 1895 г. император Менелик, видя, что ему не удастся из-
бежать войны с Италией, попытался достичь соглашения с мах-
дистами. Он направил в Омдурман специального посланца сует-
ным предложением заключить мирный договор между сосед-
ними государствами. Халиф Абдалла ответил письмом, тон ко-
86
торого, по определению современного суданского автора Мухам-
меда Хамида Идриса, был формальным и холодным, но не враж-
дебным; письмо не содержало отказа, халиф лишь запрашивал
у императора официальное послание, скрепленное император-
ской печатью, которое содержало бы мирные предложения как
основу для переговоров. Очевидно, он, как и Менелик, пришел
к пониманию того, что перед лицом общего наступления импе-
риалистических держав на африканские страны последним нуж-
но укреплять связи друг с другом. Но формальный договор был
для императора нежелателен. Менелик правильно расценил
письмо Абдаллы как гарантию мира и дружбы на левом флан-
ге его армии, направляющейся на север Эфиопии навстречу
итальянским колониальным войскам. В то же время махдисты
сделали попытку выбить итальянский гарнизон из Кассалы.
Наконец-то суданцы начали действовать заодно с эфиопами!
В следующем году и в 1897—1898 гг. император Менелик,
негус Годжама Тэкле-Хайманот, рас Тыграя Мангаша Йохан-
.ныс (сын императора Иоанна IV), рас-битводдэд Мангаша на-
правили в общей сложности девять посланий халифу. Эфиопские
руководители вновь предлагали махдистам союз, дружбу, взаи-
мовыгодную торговлю, предостерегали халифа от англичан, ко-
торые вели наступление на северный Судан.
Халиф, терпя поражения от англо-египетских войск, не от-
вергал идеи союза с императором, разгромившим итальянскую
армию при Адуа. Но он как условие такого союза предлагал
правителю Эфиопии не допускать в свою страну европейцев ина-
че как для торговли. Получив это письмо, Менелик уверял су-
данского посланника в том, что он только так и поступает [143,
т. III, с. 632]. Рас-битводдэд Мангаша также писал халифу, что
«царь царей Эфиопии» хочет прекратить сношения с англичана-
ми, врагами Бога, желая лишь дружбы с халифом Абдаллой
(290, с. 33, 34].
Впрочем, руководители Эфиопии не придавали особого зна-
чения требованиям правителя Судана. Они справедливо счита-
ли, что достигли своей цели. Недаром рас Мангаша Йоханныс
и негус Тэкле-Хайманот поздравили халифа Абдаллу с заключе-
нием мира с Менеликом. Известно, что из Эфиопии в Омдурман
вместе с посланцем Абдаллы прибыл посол императора, кото-
рый должен был оформить договор между ними. Посол был
принят с большим почетом [201, с. 208—210; 290, с. 8].
Император Эфиопии и халиф предпочли достичь соглаше-
ния, не зафиксированного в официальных документах. Халиф
пожаловался эфиопскому послу на своего мятежного вассала —
наиболее могущественного из правителей пограничной с Эфио-
пией области Бела-Шонгуль. Он даже просил передать Менели-
ку, чтобы император его усмирил. Это предложение было охот-
но принято, и в феврале 1898 г. эфиопские войска вступили в
Бела-Шонгуль и присоединили эту богатую золотом область к
Эфиопской империи [143, т. III, с. 632, 290, с. 9].
87
В январе 1898 г. очередное эфиопское посольство, прибыв-
шее в Омдурман, доставило халифу французский флаг и пере-
дало совет императора поднять французские флаги на грани-
цах махдистского государства, поставив его под протекторат
Франции [202, с. 228].
Англичане знали и про сношения Менелика с Абдаллой, и
про действия французов в Аддис-Абебе. Они стремились не до-
пустить торговли оружием между Эфиопией и Суданом и в мае
1897 г. заключили с Менеликом соответствующее соглашение.
Император заявил британскому послу в Аддис-Абебе, что мах-
дисты— его враги. Он даже допускал в будущем возможность
военных действий эфиопов против махдистов [215а]. В это вре-
мя Менелик уже заключил соглашение с французами о разделе
бассейна Белого Нила, направленное против британских импе-
риалистов и предполагавшее скорое поражение махдистов.
Тем не менее в интересах Эфиопии было отсрочить это пора-
жение насколько это было возможно, и ее руководители продол-
жали осторожную помощь махдистам вплоть до падения их
столицы Омдурмана.
В то время как Судан и Эфиопия пытались объединить свои
силы для защиты независимости, англичане заканчивали под-
готовку к завоеванию махдистского государства. Основная ар-
мия вторжения была сосредоточена в Египте. Она имела на во-
оружении скорострельные винтовки, артиллерию и пулеметы,
еще не известные в Африке, а также канонерские лодки; ее
снабжение осуществлялось по Нилу и по железной дороге (во-
енная железная дорога Вади-Хальфа — Хартум), которая мето-
дично— по километру в день-—прокладывалась вслед за вой-
сками [200, с. 22].
(На красноморском плацдарме еще в 1884—1885 гг. была по-
строена военная дорога Суакин-—Отао [200, с. 34—43].) Бри-
танская разведка установила контакт с влиятельными лицами
на севере и западе Судана.
Во второй половине марта 1896 г. десятитысячный экспеди-
ционный корпус британских и египетских войск под командова-
нием генерала Китченера выступил из Вади-Хальфы и в течение
последующих шести месяцев, преодолевая ожесточенное сопро-
тивление махдистов, занял суданскую Нубию до Корти и Мера-
ве. Здесь Китченер остановился, ожидая, пока будет проведена
железнодорожная ветка до Кермы, и лишь через восемь меся-
цев возобновил наступление. В это время из западных областей
в Омдурман, а оттуда к Эль-Метемме (на Ниле) была выдвину-
та против англичан армия двоюродного брата халифа Махмуда
Ахмеда. Но она сначала подавила восстание джаали, и затем,
укрепляя Эль-Метемму, в течение восьми месяцев ожидала под-
хода армии Китченера, завоевывавшей одну за другой области
в излучине Нила. 8 апреля 1898 г. сражение наконец произошло
и махдисты были разбиты. Путь на Омдурман был открыт, но
лишь в конце августа Китченер двинулся на столицу Судана.
88
Ему навстречу выступила армия самого халифа. 2 сентября
состоялось сражение, в котором половина суданских воинов по-
легла от шрапнели и пулеметов. Остальные отступили в Ом-
дурман и в большинстве погибли при штурме города.
Победу Китченера облегчила измена. Халифский главный
инженер египтянин Абдалла Мухаммед сознательно не замини-
ровал форватер Нила, позволив британским канонеркам подой-
ти вплотную к Омдурману и начать его обстрел [199, с. 5|. Взя-
тие Омдурмана англичанами было ознаменовано резней (в плен
не брали) и разрушением гробницы Махди, прах которого был
брошен в Нил {117, с. 169 и примеч. 95].
Причины поражения махдистского государства были и чисто
техническими (колоссальное превосходство англо-египетской
‘армии в огневой мощи), тактическими (фактическийотказ от пар-
тизанской войны до конца 1898 г.), военно-социальными (превос-
ходство противника в организации, выучке, снабжении боепри-
пасами и особенно продовольствием), политическими (измена ря-
да командиров, восстание против махдизма целых областей).
Была и более глубокая причина — кастово-сектантская внутрен-
няя и столь же узколобая внешняя политика Абдаллы.
В то же время даже противники махдистов (в том числе
поэт Р. Киплинг и У. Черчилль, тогда — военный корреспондент
в армии Китченера) признавали замечательную храбрость, стой-
кость и мужество махдистских воинов [33, с. 49].
После падения Омдурмана халиф с остатками своей гвар-
дии направился на юго-запад, в горы Нуба, но царь Такали аль-
Джайли отказался его поддержать. Халиф направился к багга-
ра. Еще четыре года баггара продолжали вооруженную борьбу,
сначала под руководством Абдаллы, а после его гибели в нояб-
ре 1899 г. — под командованием махдистских эмиров и шейхов
племен. Другим очагом сопротивления махдистов была страна
беджа, где в течение нескольких лет не сдавались воины хаден-
дава. В 1900 г. англичане и помогавшие им суданцы захватили
в плен их знаменитого предводителя Османа Дигну. Лишь в
1902 г. последний отряд махдистов во главе с эмиром Дафаал-
лой отступил из Кордофана на территорию Дарфура [117,
с. 175] (другие отряды ушли дальше на запад, в Чад).
Тем временем не дремали соперники британцев — францу-
зы. Во французской и франко-североафриканской прессе печа-
тались сочувственные к махдистам статьи. Незадолго до падения
Омдурмана французы через эфиопское посольство предложили
халифу Абдалле принять протекторат Франции, но халиф отка-
зался [201, с. 209, 210]. Более того, он послал пароходы с вой-
сками в Фашоду (в стране шиллуков), где был поднят фран-
цузский флаг, чтобы восстановить здесь власть махдистского
государства [262, с. 117]. Спор между Францией и Англией за
господство в Южном Судане закончился отступлением фран-
цузов. Вместе с тем Франция и Россия поддерживали Эфиопию,
присоединившую к себе некоторые земли в бассейне Белого Ни-
89
ла; в походе эфиопов в эти края участвовали русские и фран-
цузские военные советники [31; 35].
Махдистский период в истории Судана закончился в четы-
рехлетней войне 1896—1899 гг. потерей Суданом независимости.
Однако он оказал формообразующее воздействие на всю после-
дующую историю Судана. Мощное влияние махдизма испытали
и другие африканские страны — до Северной Нигерии и Со-
мали.
Падение махдистского государства знаменовало вступление
Судана в эпоху империализма и превращение его в одну из ко-
лоний Британской империи под видом англо-египетского сов-
ладения (кондоминиума).
ПЕРИОД КОНДОМИНИУМА
Пятидесятипятилетний период (с 1899 г. по 1955 г.) англо-
египетского кондоминиума — это второй и основной колониаль-
ный период в истории Судана. Он подразделяется на шесть пе-
риодов: становления (до начала первой мировой войны), пер-
вой мировой войны, подъема национально-освободительного дви-
жения, реакции перед второй мировой войной, второй мировой
войны и десятилетний период накануне обретения независимо-
сти. Каждый из них имеет свои характерные приметы, важные
.для развития как арабо-суданского общества, так и обществ
неарабских, в частности южносуданских, народов.
Становление режима кондоминиума
и развитие Судана в начале XX в.
Кондоминиум как система колониального управления Суда-
ном складывался в течение полутора десятилетий (1899—
1914 гг.). В первые два-три года были подчинены все основные
•территории, отошедшие к Судану по соглашениям Англии с
Францией, Бельгией и Италией (которым достались некоторые
-окраинные земли бывшего Египетского Судана; другие были
включены в состав британской Уганды).
Царства Такали и Шиллук сохраняли в это время некоторую
автономию; не были лишены власти князьки занде, ануаков,
ачоли и других народов Южного Судана. Восстановило свою
автономию царство Дарфур; в 1898 г. сюда из Египта прибыл
внук последнего султана Али Динар и занял трон своих пред-
ков. Он придерживался нейтралитета, в общем выгодного ан-
гличанам, в их войне с махдистами и пытался лавировать меж-
ду Англией, Францией и Турцией, но вынужден был признать
власть генерал-губернатора Англо-Египетского Судана. Пыта-
ясь найти союзников, Али Динар вел переписку с главой тари-
ката сенуситов Мухаммедом аль-Махди ас-Сануси, который
предлагал ему разместить в Дарфуре свои войска и построить
завию в горах Джебель-Марра. После смерти Мухаммеда в
1902 г. Али Динар продолжил переписку с его преемником Ах-
медом аш-Шерифом. В его владениях не было мира; в том же,
1902 г. против него восстал Санин, правитель Кабкабии. Вос-
91
ставали и отдельные арабские племена (ризейгат и др.), не же-
лал подчиниться султан Масалита.
Годы становления кондоминиума были наполнены борьбой
отдельных племен или областных групп против захватчиков-ко-
лонизаторов. В 1902 г. восстало племя динка агар, но было бы-
стро усмирено. Однако начавшееся в 1904 г. вооруженное дви-
жение за независимость горных нубийских народов продолжа-
лось несколько лет. Как и при турках и при махдистах, горцы
Джебель-Нуба не желали подчиниться хартумскому или омдур-
манскому правителю. В 1904 г. в провинции Голубой Нил ожи-
вилось движение «пророка Исы» [117, с. 175]. Среди нуэров и
динка также появились пророки. Первым из них был Нгунденг,
умерший в 1906 г., который утверждал, что в него вошел дух
бога Денга. После смерти Нгунденга ему наследовал его сын
Гвек. Другим знаменитым пророком среди нуэров был Денглеа-
ка, одержимый духом неба Дау. Будучи сам динка по происхож-
дению, он вел войны против динка и махдистов. Когда в 1908 г.
он умер, его дух, как считалось, вошел в его сына Двала, кото-
рый также стал пророком [126, с. 164—165].
В 1908 г. на границе между арабским средним Суданом и
провинцией Голубой Нил восстало арабское племя халавин
Г17, с. 175].
Лишь в 1905 г. были подчинены княжества занде (Ямбио и
др.), территория которых была разделена между Англо-Египе-
тским Суданом, Бельгийским Конго и Французской Эквато-
риальной Африкой.
Вообще во всей южной половине кондоминиума, от юга про-
винции Голубой Нил и гор Джебель-Нуба до княжеств занде и
ачоли, власть колонизаторов была в то время крайне непроч-
ной.
В 1896—1899 гг. Суданом управляла оккупировавшая его ар-
мия во главе с генералом Китченером; незадолго до того как
Китченер был отозван и отправлен на войну в Южную Африку
(декабрь 1899 г.), он был назначен генерал-губернатором Анг-
ло-Египетского Судана. Все его преемники на этом посту были
англичанами, губернаторы провинций (первоначально 6, в
1916 г.— 16, позднее — 9)—также, но правителями районов
назначались чаще всего египтяне. Генерал-губернатор как му-
дир (наместник) был правителем кондоминиума и как сирдар
(главнокомандующий)—до 1924 г. — командующим всеми бри-
танскими, египетскими и местными войсками. Его непосредст-
венным начальником на деле являлся представитель британско-
го правительства в Каире.
В 1904 г. были отстроены дворец генерал-губернатора, воен-
ные казармы и здания банков в Хартуме — столице кондоминиу-
ма, куда из Омдурмана перебрались британские колониальные-
чиновники.
Постепенно формировались институты колониального управ-
ления. В 1909 г. был образован Совещательный совет при гене-
92
рал-губернаторе в составе трех секретарей (по гражданским, су-
дебным и финансовым делам), генерального инспектора (им
стал уже известный нам Р. Слатин) и двух других членов, наз-
наченных самим генерал-губернатором. Позднее в совет вошли
директора ведомств разведки и полиции, железных дорог, почт
и телеграфа, водного транспорта, сельского хозяйства, судов, об’
разования, здравоохранения. Подавляющее большинство чле-
нов этого совета составляли англичане [117, с. 176, 178; 202,
с. 117, 118].
Реформировались судебная и налоговая система, во многом
копировавшие соответствующие образцы Британской Индии.
Так, правовые кодексы, изданные для Судана, строились на ос-
нове разработанных ранее для мусульман Индии, где был (как
и среди египетских турок) распространен ханафитский мазхаб
(тогда как среди суданцев — маликитский). В кодексе 1915 г.
проявились отдельные черты исламского модернизма, к которо-
му большинство суданского мусульманского духовенства отно-
силось враждебно [202, с. 124, 125].
Существовали и местные особенности. В 1901 г. вместо ша-
риатского налога закят была введена дань скотом или деньга-
ми, налагавшаяся на целое племя. Так, на востоке страны в
1904 г. племя амарар платило 1100 ег. ф., бени-амер — 350, северо-
восточные хадендава—-600, юго-западные хадендава—(в оа-
зисе Така) —480 ег. ф. [43, с. 43].
При генерал-губернаторе Ф. Р. Уингейте, который занимал
этот пост в 1900—1916 гг., был взят курс на возрождение вла-
сти традиционной феодально-родовой аристократии, отодвинутой
на второй план баггарско-махдистской знатью. Характерно, что-
бывший царь Такали Али, давно изгнанный из своего царства,
в 1900 г. получил от англичан княжество, состоящее из горных
общин близ границ Такали [199, с. 52].
На службу принимались и бывшие махдистские военачальни-
ки и кадии. К их числу принадлежал Абдалла Ахмед Абу-Джала-
ха, который с усердием помогал новым хозяевам страны покорять
горцев нуба. За это англичане в 1903 г. назначили его кадием
г. Диллинг в горах Нуба [199, с. 3].
Даже сыновья и внуки Махди получили доступ к государст-
венной службе. Когда в 1899 г. англо-египетские войска заняли
Шуккабу в Южной Эль-Гезире, где содержались под стражей
жены и потомство Махди, они депортировали их в Египет..
ГВ 1905 г. им всем было разрешено вернуться в Судан [199, с. 49].
С прибытием сыновей Д4ахди в Судан в стране начал возрож-
даться махдизм в форме тариката Ансарийя. Его центром стал
о-в Аба, где начал свою проповедь Махди и где теперь посели-
лись его наследники. Наибольшее число последователей Анса-
рийя имела в Кордофане, Эль-Гезире и в провинции Белый
Нил — самых «арабских» провинциях Судана. Власти кондоми-
ниума в тот период относились к ансарам подозрительно.
Русский натуралист И. Пузанов, работавший в Судане в
93
1910 г., отмечал, что «англичане всячески стараются склонить
на свою сторону шейхов, задабривая наиболее лояльных из
,них разрешением носить огнестрельное оружие, денежными суб-
сидиями, иногда пожизненными пенсиями. Взамен этого шейхи
должны собирать со своих подчиненных подати в пользу завое-
вателей» [43, с. 43]. При этом, как водится, часть собранной с
племени дани оставалась в руках шейха.
Владычество в огромной стране с далеко не полностью ра-
зоруженным свободолюбивым населением и дефицитным бюд-
жетом требовало большого искусства. Не было финансовых
средств для увеличения плотности центральной бюрократии, не
хватало ни местных, ни египетских квалифицированных чинов-
ников. Из административной практики, строившейся на «приру-
чении» местной знати и раздувании в ее среде конфликтов (по
принципу «разделяй и властвуй»), рождалась политика косвен-
ного управления, которая была законодательно оформлена лишь
позднее.
При Уингейте с помощью администрации кондоминиума в
мусульманских провинциях Судана было построено много мече-
тей. Закладка одной из них (в Порт-Судане, 1910 г.) в присутст-
вии англичанина-губернатора и с молением, которым руководил
специально прибывший из Египта шериф, была описана И. Пу-
зановым [43, с. 73—75]. Другую мечеть, в Эль-Гезире (г. Табат),
построил известный самманийский шейх шериф Нур ад-Даим,
освобожденный англичанами из Омдурманской тюрьмы, куда
его бросил халиф Абдалла [199, с. 11]. Администрация Уингейта
.поощряла паломничество суданцев-мусульман в Мекку. Осо-
бым ее покровительством пользовались члены семьи аль-Мирга-
ни и возглавлявшийся ими тарикат Хатмийя. Видным членам
этого тариката предоставлялись низшие посты на государствен-
ной службе (клерков, начальников почтовых отделений и т. д.)
[199, с. 50].
Возникали п новые тарикаты. Так, шериф Юсуф Мухаммед
аль-Амин аль-Хинди, бывший член тариката Самманийя и млад-
ший командир махдистской армии, женатый на дочери аз-Зубей-
ра Рахмы Мансура, основал свой особый тарикат Хиндийя. Он,
жак и аль-Миргани, выступал за сотрудничество с властями кон-
доминиума [181, с. 386, 387]. Другие шерифы также не скупи-
лись на восхваление английских властей [43, с. 74].
Возобновлялась деятельность тарикатов, основанных ранее.
К некоторым из них (например, к Сенусийе) отношение властей
было настороженным, к другим — нейтральным или благосклон-
ным. Была строго запрещена вся махдистская литература (со-
чинения Махди и его последователей) [56, с. 124]. Для усиле-
ния контроля над исламскими организациями и пропагандой на
молитвенных собраниях мусульман Уингейт в 1901 г. учредил
Управление улемов с целой иерархией мусульманских духовных
лиц во главе с муфтиями, верховными кадиями и т. д. Главой
управления был назначен бывший махдистский кадий, получив-
<94
ший образование в каирском аль-Азхаре допголец Мухаммед:
аль-Бадави. К его совету генерал-губернатор обращался по всем
вопросам, связанным с исламом. Вместе с тем Уингейт, следуя
английской политике в отношении колоний с мусульманским
большинством населения, противился возвращению в Северный
и средний Судан христианских миссионеров [202, с. 124].
Это не относилось к провинциям Южного Судана, которые
Уингейт и его преемники стремились отгородить от «фанатич-
ного ислама» северных суданцев. Здесь запрещалось все арабо-
суданское: изучение арабского языка, даже ношение арабо-су-
данской одежды. Государственным языком здесь стал один ан-
глийский. Вместо египетских и северосуданских военных отря-
дов, а также дружин джеллябов в провинции Монгалла начал-
ся набор молодых воинов в «Экваториальный корпус»: такие же
формирования вскоре появились и в других южных провинциях,
и арабоязычпые мусульманские войска были постепенно выведе-
ны из этой части Судана. Британские власти препятствовали
деятельности северосуданских купцов-джеллябов; их место за-
няли белые-немусульмане, по отнюдь не южносудаицы, среди
которых еще не было социальной группы торговцев.
Войны, восстания, эпидемии за два десятилетия 1881 —
1899 г. в несколько раз уменьшили население Судана, осо-
бенно торгово-ремесленное в городах и земледельческое в доли-
нах трех Нилов. Разоренная и обезлюдевшая страна не могла са-
мостоятельно содержать оккупационную армию и англо-египетс-
кую администрацию, а сверх того оплачивать необходимое для?
армии и администрации развитие коммуникаций. Расходы пер-
воначально почти вдвое превышали доходы, вплоть до 1913 г.
бюджет Англо-Египетского Судана сводился с дефицитом.
В первое десятилетие кондоминиума страна медленно вос-
станавливала свою жизнедеятельность, потихоньку возрожда-
лось мелкое (в основе своей — мелконатуральное) производст-
во, росло городское и сельское население (не превышавшее'
еще 5 млн.).
Надо отдать должное администрации Ф. Р. Уингейта: в срав-
нительно короткий срок она сумела не только полностью «уми-
ротворить» огромную страну, но и наладила ее эксплуатацию,
подняв приходную часть суданского бюджета с 126,5 тыс. ег. ф*
в 1899 г. до 976 тыс. в 1907 г. и 1654 тыс. в 1913 г. Соответствен-
но этому росла и расходная часть — с 230 тыс. в 1899 г. ДО’
1012 тыс. в 1907 г. и 1614 тыс. в 1913 г. [224, с. 55].
Значительная часть расходов шла на создание инфранструк-
туры.
Улучшилось судоходство по Нилу, Голубому и Белому Ни-
лам [43, с. 65 и сл.]. В 1902 г. было начато строительство Порт-
Судана; в 1909 г. этот порт, уже действовавший, был офици-
ально открыт в присутствии хедива [43, с. 51]. Развивалось су-
доходство по Красному морю, где быстро росло значение Порт-
Судана за счет расположенных южнее Тринкитата и Суакина,.
№
остававшихся чисто местными портами. В Порт-Судан захо-
дили и суда русского торгового флота.
Однако приоритет принадлежал железнодорожному строи-
тельству. В начале века в Англии и Южной Африке пропаган-
дировалась идея трансафриканского железнодорожного пути от
Каира до Кейптауна, который должен был проходить через Су-
дан. Однако в Судане новые железные дороги были построены
не столько в меридиональном (от Хартума до Вад-Мсдани,
1909 г.), сколько в широтном направлении: от Хартума до Эль-
Обейда и от Порт-Судана до Бербера (1902—1911 гг.) [200,
с. 66].
Были востановлены и проведены новые телеграфные линии.
Одной из главных целей строительства этой инфраструкту-
ры было обеспечение вывоза из Судана сельскохозяйственной
продукции. В ее составе первое место занимали мелкий рогатый
скот и его шкуры, второе — зерно. Производились опыты по вы-
ращиванию тропических технических культур, в частности кау-
чуконосов (этим занимался в Вау, Южный Судан, в 1904 г.
агроном из Полесья С. Скирмунт [199, с. 339]. Но более пер-
спективным оказалось выращивание хлопка. Подобно Египту,
Судан должен был стать поставщиком этого сельскохозяйствен-
ного сырья для английской текстильной промышленности.
Уже в первые годы кондоминиума в разных частях Судана
были заложены плантации хлопчатника. В районе Токара в
1903—1904 гг. под хлопком было занято около 7,5 тыс. федда-
нов, еще больше — в районе Кассалы; его возделывали осед-
лые и полуоседлые земледельцы беджа. Порт Тринкитат и же-
лезная дорога Тринкитат—Токар теперь служили в основном
для вывоза хлопка [43, с. 45]. В 1904 г. знаменитый инженер-
гидростроитель У. Э. Гарстин (англичанин, родившийся в Ин-
дии), работавший в разных частях Египта и Судана, где он про-
ектировал и строил плотины и оросительные системы, впервые
предложил проект такой системы для орошения Эль-Гезиры
[199, с. 132].
В том же, 1904 г. в долине Нила (в Эз-Зендабе, к северу от
Хартума) заложил опытную плантацию хлопчатника америка-
нец Л. С. Хант. Позднее он создал еще одну опытную планта-
цию в Тайибе, близ Вад-Медани. Но лишь после того как ему
удалось заинтересовать суданским хлопком английских фабри-
кантов, британский парламент в 1913 г. гарантировал синдикату
Ханта трехмиллионный заем на создание ирригационной систе-
мы Эль-Гезиры, где должен был выращиваться хлопок, и желез-
ных дорог для его вывоза за море. В следующем году началась
первая мировая война, и проект Эль-Гезиры был отложен [117,
с. 180].
Уже в первое десятилетие кондоминиума британские власти
(при слабом сопротивлении деморализованных поражением и
разъединенных суданцев) провели законодательные меры, спо-
собствовавшие созданию крупных плантационных хозяйств.
96
Был составлен кадастр земель Северного и среднего Судана.
Указом 1899 г. было введено неизвестное здесь прежде абсолют-
ное право собственности, причем утверждалось, что «владение,
получение истцом арендной платы или иных доходов с земли
в течение пяти лет непосредственно перед подачей иска создают
его абсолютное право на землю» [261, с. 155]. Новым указом
1905 г. признавались права собственности на землю лишь при
условии ее ежегодной обработки; заброшенные участки (а та-
ких было очень много в условиях многолетних войн и бегства
владельцев от тех или иных карателей) могли быть конфиско-
ваны государством [133, с. 49—53]. В 1907 г. был издан еще
один указ — об обязательной регистрации земельных владений.
«В соответствии с указом 1907 г. было зарегистрировано
175 тыс. частных земельных участков. Изданные впоследствии
указы от 1908 и 1920 гг., в соответствии с которыми предпола-
галось завершить земельное урегулирование в Судане к 1925 г.,
явились дальнейшим развитием положений указа 1907 г. о зе-
мельной регистрации и сопутствующих ей документах» [133,
с. 53]. Все категории земель, кроме земель вакф, разрешалось
продавать в полную собственность [261, с. 156].
В итоге был нанесен болезненный удар по общинным и дру-
гим архаичным формам землевладения, но основы феодаль-
ной эксплуатации не понесли ущерба. Вместе с тем в руках ад-
министрации кондоминиума путем конфискации значительной
части земель у тех, кто ее обрабатывал (пускай с перерывами),
был сконцентрирован государственный земельный фонд, впос-
ледствии использованный для организации крупных хлопковых
латифундий.
Ближайшим последствием введения абсолютного права соб-
ственности на землю был настоящий бум скупки земельных уча-
стков иностранцами, а также арабо-суданцами; некоторые из них
стали владельцами латифундий площадью до 20 тыс. феддапов
[261, с. 160].
Тогда администрация Уингейта забила тревогу: британский
капитал и преданная ему колониальная бюрократия теряли фео-
дальную по существу власть над суданским крестьянством, меж-
ду ними вклинивался слой отчасти арабо-суданских, но глав-
ным образом иностранных плантаторов. Поэтому указом 1914 г.
запрещалось скупать землю у местных жителей иначе как через
государственную администрацию. Таким образом, колониальное
государство в лице английской бюрократии монополизировало
отчуждение и продажу земли. Наконец, в 1918 г. новым указом
было ограничено право суданских землевладельцев распоря-
жаться своей землей [133, с. 56].
Снова, как и в XIX в., Судан наводнили белые. Теперь об-
разовалось новое колониальное общество, имевшее как черты
сходства, так и черты отличия с тем, которое существовало до
махдистского восстания. «Аристократию составляют господа
положения — англичане, занимающие все наиболее ответствен-
7 Зак. 270
97
ные административные посты. Как и везде, они держатся край-
не обособленно, имеют свой клуб (в Порт-Судане, в Хартуме. —
Ю. /С) и проникнуть в их общество трудно» [43, с. 56—57]. Сре-
ди немногих небританцев, допущенных в эту высшую кастовую*
группу колониального общества, кроме С. Скирмунта (умерше-
го в 1921 г. в Судане крупным чиновником лесного ведомства)
и Л. С. Ханта (покинувшего Судан в 1910 г.) был уже знако-
мый нам австрийский офицер и египетский паша Р. Слатин, при-
нявший при махдистах ислам и имя Абд аль-Кадир, в 1895 г.,
бежавший и перешедший на службу к англичанам и в 1898 г.,
возведенный королевой Викторией в рыцарское достоинство. Он
получил также генеральский чин в Египте и звание барона в.
родной Австрии. Благодаря своим связям и знанию страны Сла-
тин пользовался исключительным влиянием при Уингейте.
Среди служащих английской администрации в Судане встре-
чались ученые-любители, изучавшие историю, этнографию, язы-
ки, природу страны. Особенно следует отметить специалиста по
тропическим болезням Э. Бальфура и одного из пионеров юж-
носуданской этнографии, врача Ч. Г. Селиджмена, работавшего
вместе со своей женой, лингвистом Б. 3. Селиджмен, на юге Су-
дана в 1909—1912 и 1921—1922 гг. [235]. В 1908—1909 гг. здесь
находился английский археолог А. X. Сейс, помогавший адми-
нистрации Уингейта выработать политику по отношению к древ-
ностям. Но не менее характерной фигурой был надменный и не-
вежественный английский солдафон, считавший подчиненных:
ему суданцев просто дикарями.
По наблюдениям И. Пузанова, в Порт-Судане 1910 г. «доб-
рую половину европейского населения составляют греки, в ру-
ках которых находится почти вся торговля города (да и вообще
всего Судана)... Грекам принадлежит не только почти вся роз-
ничная торговля Порт-Судана, многие из них занимаются и бо-
лее крупными делами, например скупают дурру (здесь — белое
сорго. — Ю. К.) во внутренних областях Судана... „Грек может
существовать и даже процветать там, где ни один другой евро-
пеец не выжил бы и недели",— с гордостью заявлял... суакин-
ский торговец-грек. И он вполне прав» [43, с. 57, 58]. Кроме тор-
говцев, владельцев кафе и ресторанов немало греков было сре-
ди лиц свободных профессий (врачи, инженеры, архитектор и
пр.), а также низших служащих колониальной администрации
[181]. Они, как правило, владели английским, арабским и дру-
гими языками. Многие из встреченных И. Пузановым в Хартуме
и Порт-Судане греков знали русский язык, потому что «подол-
гу живали в России» [43, с. 59, 60, 71].
Вторую по численности этническую группу составляли италь-
янцы. «Итальянцы,— писал И. Пузанов,— занимаются главным
.образом ремеслами — сапожным, пекарным, слесарным, а также,,
наравне с греками и египтянами, занимают должности мелких
клерков правительственных учреждений». Других европейцев в-
Судане было немного [43, с. 60; 183].
98
Ниже европейцев находились немногие купцы-армяне [199,
«с. 372] и индийцы [43, с. 60, 66] — торговцы, владельцы рестора-
нов, слуги в английских домах, а также довольно многочислен-
ные арабоязычные христиане (ливанцы, египетские копты) —
торговцы, низшие чиновники, клерки, а также врачи, инжене-
ры, журналисты и пр. [199, с. ПО, 194, 330]. Среди них одним
из самых состоятельных был ливанец Ильяс Джурджи Деббас,
построивший в 1876 г. в Суакине первую ткацкую фабрику (она
была перестроена в 1880 г. и продолжала действовать до вто-
рой половины XX в.). Сырьем для нее служил хлопок, выра-
щивавшийся хадендава поблизости, в долине р. Барака (рай-
он г. Токар) [199, с. ПО].
Почти в таком же положении, как и копты, находились егип-
тяне-мусульмане. В Судане размещались подразделения египет-
ских войск, египетские офицеры занимали посты мамуров-—
правителей округов и, будучи мусульманами, служили связую-
щим звеном между английскими губернаторами провинций и
местными назирами — феодальными князьями и вождями. Егип-
тяне редко оставались в Судане после окончания срока своей
службы. Однако еще с домахдистского времени в стране сох-
ранялась группа египтян, родившихся в Судане, как правило,
от эфиопских или суданских матерей [199, с. 173, 174].
К христианам-левантинцам и европейцам примыкали лица
смешанного европейско-африканского происхождения, некоторые
из них после махдистского восстания бежали с родителями в
Египет. К их числу принадлежал первый суданец-инженер
А. Хаггенмахер (1870—1933), строитель моста через Голубой
Нил в Хартуме [199, с. 145]. Однако более характерной для су-
данских городов была фигура полуевропейца-люмпена [67,
с. 25]. В годы правления халифа Абдаллы они нищенствовали,
при Уингейте о них стали заботиться европейские миссионеры.
Первыми прибыли в Судан немецкие и австрийские католи-
ческие миссионеры. В 1903 г. их возглавил епископ Ф. К. Гайер.
В разных частях Южного Судана, включая горы Нуба, были
частью восстановлены, частью построены заново католические
миссии, где проповедь читали не только европейцы, но и свя-
щенники-африканцы. Одной из самых популярных женщин тог-
дашнего Судана была итальянка-монахиня, сестра Элизабета
Вентурини, почти сорок лет (1899—1937) занимавшаяся в стра-
не медицинской помощью и благотворительностью [199, с. 373].
В 1909 г. среди шиллуков начала действовать американская
.^пресвитерианская миссия [199, с. 300]. Появились первые ни-
лоты-протестанты, не только шиллуки, но и ануаки и динка.
Коренные суданцы находились на нижних ступенях социаль-
ной пирамиды, но это не значит, что они представляли собой
однородный слой подданных кондоминиума. Английские коло-
низаторы немало заботились о том, чтобы не дать суданским
народам объединиться, разделяя их различными привилегиями
м ограничениями.
7* 94
В известной мере этому способствовала и создавшаяся в
кондоминиуме система народного образования. В 1900 г., наме-
чая политику властей кондоминиума в этой области, тогдашний
директор по делам образования Дж. Карри заявлял, что его це-
лью является создание «небольшого административного слоя
для поступления на государственную службу» и «небольшого
слоя компетентных ремесленников», а для народных масс доста-
точно будет такого образования, которое даст им возможность
«понимать элементы системы правительства» — и только! [202,
с. 123]. Как отмечают П. М. Холт и М. У. Дейли, по мнению
тогдашних британских чиновников в Судане, «чрезмерное об-
разование» таило в себе большую опасность, чем отсутствие
всякого образования. Поэтому его следовало развивать лишь в
тех пределах, в каких это было необходимо для технического
прогресса [202, с. 124].
Следуя такой политике, власти кондоминиума открыли в
1902 г. в Хартуме начальную школу, названную «колледжем
памяти Гордона». Средства для нее были получены путем под-
писки в Великобритании. Она должна была готовить кадры
низших чиновников кондоминиума [202, с. 124]. Среди учащихся
Колледжа преобладали отпрыски египетских чиновников и ара-
бо-суданской знати. Многие выпускники становились учителями
начальных школ [202].
Другим элитарным учебным заведением стала хартумская
военная школа, открытая в 1915 г. для подготовки младших
офицеров суданских войск. Сюда принимались, во-первых, сол-
даты-нилоты, особенно динка, во-вторых, знатные и незнатные
нубийцы и арабо-суданцы. Офицеры-нилоты и другие южносу-
даицы, принявшие христианство, а также нубийцы должны бы-
ли в соответствии с политикой «разделяй и властвуй» стать опо-
рой британского империализма в Судане.
Полицейские силы также формировались из нилотов (дин-
ка, шиллук и др.) и паранилотов-бари [43, с. 61].
В целом, как показали события в Судане в годы первой ми-
ровой войны, такая политика оказалась эффективной.
Судан в годы первой мировой войны
В первой мировой войне Судан вынужден был принять уча-
стие как одна из частей Британской колониальной империи. На
различных африканских фронтах, от Синая до Танганьики, сра-
жались суданские батальоны. В 1915 г. суданские рабочие ба-
тальоны были посланы на Дарданеллы. Из Судана в годы вой-
ны было вывезено продовольствия (главным образом мелкого
рогатого скота и зерна) и других товаров на более чем
4 млн. ег. ф. [263, с. 199].
Вместе с тем в Судане, как и во всем мусульманском мире,
был услышан призыв турецкого султана-халифа к джихаду про-
100
тив держав Антанты. В то время как турецкие войска занимали
азиатский берег Красного моря, а к северо-западу от границ
Судана с войсками Антанты сражались сенуситы, старый друг
сенуснтов султан Дарфура Али Динар получал от них оружие.
Кроме того, он останавливал караваны, перевозившие оружие
из Хартума через Дарфур в небольшие княжества, расположен-
ные между Дарфуром и Чадом. Оружие он забирал для своей
армии, а купцов, пытавшихся провезти его тайно, арестовывал.
Для закупки необходимых средств Али Динар начал чеканить
собственную монету. Через сенуситов он установил связь с Тур-
цией. В ноябре 1915 г. Али Динар объявил Дарфур независи-
мым. Ему удалось договориться и с вождями некоторых араб-
ских племен Кордофана, но другие племена (в частности, дав-
но враждовавшие с Али Динаром ризейгат) отказались его под-
держать.
В марте 1916 г. при помощи ризейгат в Дарфур вторглась
двухтысячная колонна англо-египетской армии, включавшая в
себя все роды войск — от верблюжьей кавалерии до самолетов.
На подступах к столице. Дарфура Эль-Фашеру произошло сра-
жение этой колонны с равной ей по численности, но гораздо сла-
бее вооруженной армией фуров. В течение суток, 22 мая, фуры
дважды атаковали противника, но, потеряв более двух третей
воинов убитыми и ранеными, отступили. Немедленно под-
няли голову крупные феодалы — враги султана. Объединившись
с англичанами, они включились в преследование его отрядов.
С остатками своих войск Али Динар скрылся в горах, где еще
более полугода продолжал партизанскую войну. Он был убит
в ноябре 1916 г. Дарфур стал одной из провинций кондомини-
ума [117, с. 181 — 186; 220].
В арабских областях Судана зрело недовольство войной, цели
которой были абсолютно чужды населению. Оппозиционные ан-
гличанам взгляды выражал египтянин Мухаммед аль-Мади
Абу-ль-Азаим, преподаватель Колледжа памяти Гордона, со-
биравший в своем доме на окраине суданской столицы учени-
ков и последователей; они составили секту Азимийя. В 1915 г.
Абу-ль-Азаим был выслан из Судана в Египет, деятельность
Азимийи была запрещена.
Тем не менее открытых выступлений против англичан вне
Дарфура не было, отчасти благодаря пропаганде лояльности
властям, кондоминиума со стороны шейхов Хатмийи, Бадавийи
и других тарикатов.
В годы первой мировой войны продолжала возрождаться Ан-
сарийя. Поддерживая традиционную среди махдистов ненависть
к туркам, ее лидеры направляли эту ненависть против Турции,
сражавшейся теперь с Англией. Намечался союз руководства
Ансарийи с британским империализмом.
101
Развитие Судана
в период между двумя мировыми войнами
Основным направлением политики колонизаторов было зак-
репление английского господства и превращение Судана в аг-
рарно-сырьевой придаток метрополии. Однако в сложной и нап-
ряженной обстановке, когда войны и восстания следовали друг
за другом, англичане не отважились инвестировать в экономи-
ку страны крупные капиталы. Помимо этого английское прави-
тельство считало, что колониальные и подопечные территории
должны сами обеспечивать свои финансовые потребности. В
1899 г. расходы Судана составили 1467,3 тыс. ег. ф., а доходы —
всего 515 тыс.
Английский исследователь Тим Ниблок писал: «Стол-
кнувшись с необходимостью управления обширной территорией,
среди населения которой в любой момент могли вспыхнуть вос-
стания, власти стали испытывать необходимость в устойчивом
источнике доходов для содержания администрации. В условиях
отсталой экономики мобилизовать дополнительные доходы
можно было лишь через систему налогообложения» [224, с. 12].
Английская колониальная администрация ежегодно получала
значительные суммы от растущих сельскохозяйственных нало-
гов.
Однако государственный бюджет сводился с дефицитом, ко-
торый покрывался в основном за счет выплат Египта. 11а него
также возлагалась обязанность финансировать некоторые про-
екты в области инфраструктуры, в частности строительство же-
лезных дорог, а также содержать английские войска. Как отме-
чалось, устойчивым источником доходов должно было стать
производство хлопка. Колониальные власти экспроприировали
у местного населения самые плодородные орошаемые земли.
Часть их была роздана представителям местной знати для со-
здания частных хлопковых плантаций. В 1929 г. власти кондо-
миниума впервые передали большие площади на о-ве Аба шейху
Аисарийи Абд ар-Рахману аль-Махди, стремясь скрепить свой
союз с главой махдистов.
Для облегчения управления страной колониальная админи-
страция создала систему косвенного управления. Одна из ха-
рактерных ее черт — использование так называемых туземных
властей: вождей племен, руководителей различного рода госу-
дарственных образований, которые получили от англичан в
сельской местности всю полноту как административной, так и
судебной власти.
Некоторые представители феодальной знати постепенно прев-
ращались в плантаторов, сочетавших феодальную эксплуатацию
крестьянства с прибыльной торговлей хлопком, гуммиарабиком
и другой сельскохозяйственной продукцией, с участием в ино-
странных акционерных компаниях. Англичане были вынуждены
готовить необходимое число местных служащих для низшего и
102
отчасти среднего звена колониального административного ап-
парата, средний технический персонал, агрономов, учителей и
т, д. Все большее число суданцев, окончивших Колледж памяти
Гордона, направлялись в технические департаменты на должно-
сти инженеров, связистов и т. д., которые раньше были заняты ис-
ключительно египтянами. Многие представители суданской ин-
теллигенции получали образование за границей, главным об-
разом в соседнем Египте или в европейских странах, где они
приобщались к принципам буржуазной демократии и к идеям
национальной независимости. Суданская интеллигенция играла
важную роль в росте национального самосознания народа. За-
рождавшаяся буржуазия, мелкобуржуазные слои города и де-
ревни, крестьянство, рабочие были заинтересованы в свержении
колониального режима.
Становление организованного национально-освободительно-
го движения в Судане относится к началу 20-х годов XX в.,
когда на авансцену общественно-политической жизни выдвину-
лись представители средних слоев — интеллигенция, учащиеся
и прежде всего военные. Они стали создавать первые полити-
ческие организации, целью которых было свержение английско-
го господства.
В 1918 г. по инициативе Хусейна Шерифа в Омдурмане был
основан клуб выпускников высших учебных заведений. В ус-
ловиях колониального режима они не имели доступа к высшим
административным должностям, что позволяло бы влиять на
общественно-политическую жизнь в стране, не имели права об-
разовывать политические партии. Единственной возможностью
выражать свои взгляды было создание нелегальных организа-
ций, сочинение политических памфлетов и публикация статей
в каирских газетах, а также культурно-просветительская рабо-
та. Наиболее активную деятельность члены этой организации
развернули в Хартуме, Омдурмане, Порт-Судане, Вед-Медани,
Атбаре.
Усиление национально-освободительной борьбы суданского
народа стимулировали антиимпериалистические восстания
1919 и особенно 1921 г. в Египте, борьба египетских патриотов
за вывод английских оккупационных войск из всей долины Ни-
ла (как в Египте, так и в Судане). В мае 1919 г. египтяне —
служащие железнодорожного батальона в Атбаре вышли на
улицы со знаменами, требуя предоставления Египту независи-
мости. Месяц спустя суданский офицер Мухаммед Амин Ху-
дейб произнес речь в Омдурманской мечети, призывая всех су-
данцев объединиться с египтянами и изгнать англичан. Он был
арестован и заключен на три года в тюрьму. На митинге еги-
петских офицеров в Хартуме была принята декларация в под-
держку требования предоставления независимости Египту. До-
кумент антианглийского содержания под названием «Воззвание
к коренным жителям Судана» был разослан по почте многим
суданцам.
103
В самом Египте нарастала кампания против суданского пра-
вительства, а египетские газеты постоянно подчеркивали общ-
ность интересов народов обеих стран [165, с. 67]. Навязанная
англичанами Египту в феврале 1922 г. декларация «независи-
мости», в которой официально подтверждалось сохранение бри-
танского колониального господства в Судане, вызвала много-
численные демонстрации в поддержку антиимпериалистической
борьбы египетского народа. Последующие годы характеризо-
вались ростом политической активности суданского общества.
В 1920 г. была образована первая политическая организация—
Союз суданских племен. Все ее основатели — Обейд Хаг аль-
Амин, Абдалла Халиль, Тауфик Салех Джибриль, Мухи ад-Дин,
Гамаль Абу Сейф, Халафалла Халиф и др. были членами клу-
ба выпускников высших учебных заведений. Многие состояли
на службе у суданского правительства в качестве клерков. (Аб-
далла Халиль после получения независимости стал премьер-
министром Судана, Халафалла Халид — министром обороны.)
Позже к ним присоединились Али Абд аль-Латыф, Мухаммед
Салих Джибриль и Салих Абд аль-Кадир.
В мае 1922 г. впервые в истории национально-освободитель-
ного движения был составлен документ — «Требование судан-
ской нации», в котором содержался призыв к ликвидации ан-
глийского господства, требование предоставления Судану не-
зависимости и права выбрать форму правления по своему ус-
мотрению. С этих пор, как выразился ученый Мухаммед Омар
Башир, «суданское общество разделилось па тех, кто защищал
английское правление, и тех, кто выступал за уход англичан и
за единство с Египтом в борьбе за достижение независимости»
[165, с. 71].
Опорой колониальных властей являлись племенные вожди
и религиозные лидеры, которые сохраняли преданность британ-
ским правителям. Ставка на эти силы представляла собой, по
существу, продолжение политики косвенного управления. Пред-
ставители средних слоев выступали против английского господ-
ства. Недовольство населения вызывали также политика рас-
пределения и использования земель в районе Эль-Гезиры, го-
сударственная монополия на сахар, высокие цены на товары
первой необходимости, система продвижения по гражданской
службе и т. д. [165, с. 72].
В Союзе суданских племен произошло размежевание поли-
тических сил. Наиболее радикально настроенные члены обще-
ства, разочарованные недостаточно активной деятельностью,
которая заключалась в основном в рассылке документов, кри-
тикующих английскую администрацию и религиозных лидеров,
организовали в апреле 1923 г. Лигу Белого Знамени. Она воз-
главила движение за независимость, выступала за объединение
с Египтом. В нее вошли представители офицерства, студенче-
ства, мелкой городской буржуазии. Отделения Лиги возникли
во многих провинциальных городах. Лигу возглавили Али Абд
104
аль-Латыф (президент), Обейд Хаг аль-Амин, Салих Абд аль-
Кадир и Хусейн Шериф.
Младший лейтенант Али абд-аль-Латыф был сыном рабов.
Его отец служил в армии Халифа Абдаллы, из которой дезер-
тировал в суданские батальоны египетской армии. Али родился
в Асуане, а затем вместе с отцом приехал в Хартум [165, с. 73].
О социальном составе Лиги дают некоторое представление
данные выборочного обследования, приводимые Мухаммедом
Омаром Баширом: из 104 ее членов, зарегистрированных разве-
дывательным управлением, 40 были молодыми государственны-
ми служащими, 27 армейскими офицерами, 10 рабочими,
8 торговцами, 4 студентами, 3 учителями — т. е. большинство
составляли представители гражданской и военной интеллиген-
ции. В состав Лиги входили и египтяне. Члены Союза судан-
ских племен, Лиги Белого Знамени активно сотрудничали с
египетской прессой. Поддержка Египта особенно усилилась
после образования в конце 1923 г. Суданского парламентско-
го комитета в Каире. В Хартуме, в свою очередь, египетскими
офицерами и служащими был сформирован комитет, призван-
ный стать связующим звеном между Лигой и Суданским парла-
ментским комитетом.
В 1924 г. под руководством Лиги произошли отдельные во-
оруженные выступления. 9 августа 1924 г. в Хартуме состоя-
лась демонстрация кадетов военной школы в поддержку Лиги
Белого Знамени и в знак протеста против ареста Али Абд аль-
Латыфа. Они были окружены английскими частями и разору-
жены. 51 кадет был арестован и заключен в тюрьму. В тот же
день в Атбаре на демонстрацию вышел египетский железнодо-
рожный батальон, к которому присоединились гражданские ли-
ца. Демонстранты разрушили железнодорожные здания и ма-
стерские. Для подавления мятежа были вызваны английские и
суданские части. В столкновениях были убиты пять человек.
Волнение перекинулось на другие батальоны. 13 руководите-
лей были арестованы и заключены в тюрьму. По приказанию
генерал-губернатора железнодорожный батальон был расфор-
мирован, а его служащие высланы в Египет. 10 августа вышел
на демонстрацию батальон в Порт-Судане. Для подавления
волнений были посланы английские войска и два военных ко-
рабля. Зачинщиков арестовали. В августе—октябре происходи-
ли-также демонстрации в Омдурмане, Шенди, Эль-Обейде, Дон-
голе и Малакале. Однако они не переросли в общенародное
движение.
22 ноября 1924 г. взбунтовались воинские части в г. Талоди,
затем в Эль-Обейде, в Вау. Причем группа революционно на-
строенных офицеров смогла установить связь с курсантами и
с египетскими артиллерийскими частями в Северном Хартуме.
Одновременно там же подняли восстание политические заклю-
ченные и кадеты, находившиеся в тюрьме. Однако египетские
войска не поддержали повстанцев, и восстание было подавле-
105
но. В конце 1925 г. состоялся суд над 15-ю лидерами Лиги Бе-
лого Знамени. Ее руководитель Али Абд аль-Латыф был приго-
ворен к семилетнему заключению. Эта организация прекратила
свое существование. Тем не менее само ее создание явилось
свидетельством выхода на арену общественно-политической
жизни представителей средних городских слоев, в частности
военных, попытавшихся разделить влияние с крупными земле-
владельцами, руководителями тарикатов.
Подавление восстания Лиги Белого Знамени завершало пе-
риод подъема революционно-освободительной борьбы и откры-
вало период колониальной реакции. Теперь англичане стреми-
лись превратить кондоминиум в свою обычную колонию, кото-
рой бы они управляли, опираясь на местную феодальную знать
(прежде всего глав тарикатов и вождей племен) без партнер-
ства с египетской буржуазией.
Британская администрация обнаружила, что имеет дело не
со стихийными восстаниями, а с организованным сопротивле-
нием военных. Сознавая, что на аптибританские настроения в Су-
дане большое влияние оказывают идеи египетского националь-
но-освободительного движения, английское правительство пору-
чило генерал-губернатору вывести из Судана египетские части
и египетских офицеров, в первую очередь тех, кто участвовал
в мятежах или занимался политической деятельностью. Британ-
ское правительство совместно с суданской администрацией раз-
работало программу поэтапной эвакуации египетских войск.
В ноябре 1924 г. в Каире было совершено покушение на
главнокомандующего египетской армией и генерал-губернатора
Судана Ли Стэка. Это событие было использовано англичана-
ми для усиления репрессий. Правительство направило египетс-
кому правительству ультиматум, одним из пунктов которого
был вывод египетских войск из Судана. Ультиматум был под-
креплен присутствием английских военных кораблей в районе
Александрии и в Порт-Саиде. Египет отверг требования англи-
чан. Англичане односторонним актом ликвидировали формаль-
ное участие Египта в кондоминиуме. Из Судана были удалены
египетские войска, а также египетские гражданские служащие.
Группа суданских солдат и офицеров пыталась воспрепятст-
вовать выводу египетских войск. 27 ноября три взвода 11-го
суданского батальона захватили оружие и направились в Се-
верный Хартум мимо военного ведомства. Полковник Макко-
вен, командующий Хартумским гарнизоном, приказал им вер-
нуться в казармы, однако они отказались подчиниться. Для по-
давления мятежа были вызваны английские части. Суданцы
упорно оборонялись, но были побеждены. На следующий день
английские войска начали розыск скрывшихся участников мя-
тежа. Когда они приблизились к военному госпиталю, по ним
был открыт огонь, и несколько английских солдат и офицеров
были убиты. 28 ноября младший лейтенант Ахмед Саад Мухам-
мед пытался поднять транспортный корпус на восстание в под-
1'06
держку 11-го суданского батальона. Офицеры проникли на
склад, захватили оружие с боеприпасами, но восстание не со-
стоялось, так как Ахмед Саад Мухаммед был арестован. Вско-
ре зачинщики были казнены [162, с. 88].
К концу 1924 г. из Судана были не только выведены все еги-
петские войска, но и отозваны гражданские египетские служа-
щие. Вместо египетских войск были срочно сформированы так
называемые «суданские оборонительные силы», подчинявшие-
ся британскому командованию. В результате суданские патрио-
ты лишились союзников в национально-освободительной борьбе.
Присутствие египетских войск рассматривалось ими как проти-
вовес английским колонизаторам. Действия англичан во время
восстания не оставляли иллюзий в отношении того, что колони-
заторы пойдут на крайние меры ради защиты своих интересов
(поскольку значительные капиталы были вложены ими в строи-
тельство ирригационных сооружений и других объектов). Пора-
жение вызвало у патриотов чувство глубокого разочарования и
апатии.
Существовало много причин поражения восстания 1924 г.
Главная из них — отсутствие поддержки широких народных
масс. Возникшие национальные организации ограничивали свою
деятельность узким кругом интеллигенции и служащих. Кресть-
янство, составлявшее более 90% населения, представляло собой
наиболее эксплуатируемую, опутанную родо-племенными узами,
находившуюся под сильным влиянием племенных вождей и ли-
деров тарикатов часть суданского общества. Рабочий класс
только зарождался, не имел своей организации и не смог вы-
ступить в качестве организующей политической силы. Формиру-
ющаяся суданская буржуазия была еще малочисленной и зави-
симой от иностранного капитала.
В силу своей малочисленности и отсутствия опыта полити-
ческой борьбы Лига Белого Знамени не смогла поднять на борь-
бу широкие народные массы. Среди членов Лиги наблюдались
разногласия на региональной, конфессиональной, племенной,
этнической почве.
Поражение восстания 1924 г. объяснялось также неспособ-
ностью египетских подразделений установить действенную связь
с суданскими офицерами и солдатами и обеспечить им военную
помощь. (например, восстание курсантов военной школы Харту-
ма не было поддержано артиллерийскими частями египетских
войск Северного Хартума). Связи между офицерами Хартума и
их коллегами в Каире были слабы. Среди египетских офицеров
не было единогласия, некоторые из них (высший состав) были
на стороне англичан. Ободренные обещаниями египтян о под-
держке, суданские офицеры выступили преждевременно, не
подготовив восстание тщательно. Цели восстания не всегда бы-
ли ясны младшим офицерам и солдатам. Отсутствовала коор-
динация действий между повстанцами, поэтому отдельные вы-
ступления, происходившие под руководством Лиги в различных
107
городах, были легко подавлены колониальными властями. Наи-
более активные участники их были арестованы и казнены.
В последующие годы в условиях жесткого колониального
режима радикально настроенная интеллигенция группировалась
вокруг клуба выпускников Хартумского колледжа памяти Гор-
дона (с 1938 г. — Генеральный конгресс) и вынуждена была ог-
раничиваться культурно-просветительской деятельностью, раз-
решенной администрацией.
Воспользовавшись периодом относительного затишья в на-
ционально-освободительной борьбе, суданская администрация
начала проводить реформы армии, экономики, политического уп-
равления. Были созданы суданские вооруженные силы. В 1929 г.
было достигнуто соглашение с Египтом об использовании вод
Нила, что увеличило квоты Судана для орошения и открыло но-
вые возможности для экономического развития, основой которого
считались хлопковые плантации Эль-Гезиры. Благодаря глав-
ным образом росту производства хлопка доходы страны увели-
чились с 4866,9 тыс. ф. ст. в 1925 г. до 6646,9 тыс. ф. ст в 1928 г.
Правда соответственно росли и расходы — с 4375,6 тыс. до
6045,3 тыс. ф. ст. (Египет сильно сократил платежи на содер-
жание суданской армии, а с 1940 г. отменил их совсем). Хло-
пок, хлопковое семя и гуммиарабик давали 90% экспортных
доходов.
Кризис 1929—1933 г. оказал сильное негативное влияние на
социально-экономическую обстановку в стране, особенно затро-
нув интересы арендаторов, занятых на хлопководческих планта-
циях. Из-за резкого падения мировых цен на хлопок сократи-
лись площади под хлопчатником и другими сельскохозяйствен-
ными культурами. Закрылись некоторые из немногочисленных
промышленных предприятий. Стоимость экспорта уменьшилась
с 6526 тыс. ег. ф. в 1929 г. до 2605 в 1933 г., а импорт с 6856 тыс.
до 3161 тыс. соответственно. В результате ухудшился торговый и
платежный баланс. Государственный долг в 1932 г. составил
15 млн. ег. ф. В стране увеличилась безработица. В 1932 г.
были уволены 1905 служащих, на 5—10% сокращена заработная
плата рабочих и служащих [165, с. 114].
Финансово-экономический кризис способствовал усилению
борьбы суданцев за свои политические и экономические права.
В 1931 г. объявили забастовку учащиеся Хартумского колледжа,
которая проходила под лозунгом улучшения условий жизни и
учебы. Студенты протестовали против сокращения месячной сти-
пендии с 8 тыс. до 5300 миллимов. Эта забастовка была первым
крупным выступлением представителей образованных суданцев
против политики правительства после восстания 1924 г.
Сложной была и внешнеполитическая обстановка. Накануне
второй мировой войны Англия, с одной стороны, стремилась к
укреплению своих позиций в этом стратегически важном райо-
не мира, с другой — была вынуждена делать определенные ус-
тупки фашистским государствам. Так, в 1934 г. она, пытаясь
108
«умиротворить» фашистскую Италию, уступила ей часть терри-
тории Судана (так называемый треугольник Сарра, располо-
женный на границе с Ливией).
В 1935 г. началась война в Северо-Восточной Африке, в
результате которой Эфиопия подпала под итальянское господ-
ство. Это представляло непосредственную угрозу интересам Ан-
глии в данном регионе, поэтому летом 1936 г. она навязала Егип-
ту еще один неравноправный договор. Одна из статей этого до-
говора предусматривала восстановление конвенции 1899 г. о
кондоминиуме, действие которой было фактически прервано Ан-
глией в 1924 г. -Египет получил право снова направить в Судан
свои войска и гражданских чиновников. Договор сохранял прак-
тически полное господство Англии в Египте.
Заключение этого договора, экономический кризис, надви-
гавшийся на страну, способствовали новому подъему антиимпе-
риалистической борьбы. Носителями этих идей выступала по-
прежнему интеллигенция. В 1936 г. был образован Генераль-
ный конгресс лиц, окончивших учебные заведения (или Судан-
ский конгресс). Впоследствии в него стали принимать просто
более-менее грамотных суданцев. Он объединил представите-
лей самых различных слоев суданского общества: выпускников
школ, средних и высших учебных заведений, чиновников, ремес-
ленников, рабочих, торговцев, лиц свободных профессий. Кон-
гресс стал выразителем интересов также и формирующейся
национальной буржуазии. В 1938 г. в Омдурмане состоялся I
съезд Суданского конгресса, на котором были приняты его ус-
тав и программа [88, с. 95]. Суданский конгресс явился прообра-
зом будущего парламента.
Судан в годы второй мировой войны
В начале второй мировой войны Судан стал одним из объ-
ектов глобального соперничества между странами антигитле-
ровской коалиции и державами «оси». В ходе боевых действий
в Судане Англия защищала прежде всего свои колониальные
владения. Но разгром итальянских войск в Судане и затем
во всей Северо-Восточной и Северной Африке ускорил выход
Италии из войны, способствовал победе антигитлеровской
.коалиции.
Предпосылки, обусловившие ведение боевых действий в Су-
дане, складывались в течение последнего предвоенного десяти-
летия. В 1928 г. итальянские войска овладели Триполитанией,
в 1930 г. — Феззаном. Два года спустя армия под командовани-
ем генерала Грациани разгромила главные силы ливийских пар-
тизан в Киренаике. Через три года войска Италии вторглись в
Эфиопию и 5 мая 1936 г. заняли Аддис-Абебу. Италия плани-
ровала соединить приобретенные владения на севере и северо-
востоке континента в одну колониальную империю. Для осуще-
109
ствления этого плана необходимо было оккупировать Судан, где*
Англия не имела крупных воинских соединений. Утвердившись-
в Судане (в дополнение к Эфиопии), итальянцы приобрели бы
возможность полностью контролировать поступление вод Ни-
ла в Египет, что имело жизненно важное значение для этой
страны. Кроме того, Судан мог стать плацдармом для расшире-
ния влияния Италии в Центральной Африке.
В свою очередь, для союзных войск в Африке и на Ближнем
Востоке Судан имел большое значение. По прогнозам самих
англичан, сделанным во время войны, в случае «если англо-еги-
петский Судан будет потерян, снабжение Ближнего Востока до
Красного моря и через Африку от Такоради (в Гане.—ред.) до
Хартума будет прервано. Фактически фронта на Ближнем Вос-
токе не будет. Осиная талия Британской Империи будет зажата
в тиски... на севере — армии Грациани, на юге — итальянские вой-
ска в Восточной Африке» fl0, с. 12].
К 1940 г. Италия сосредоточила в Северо-Восточной Африке
до 300 тыс. солдат и офицеров, 813 орудий, 325 самолетов, 63
танка, 129 бронеавтомобилей [79, с. 106].
Перед лицом надвигающейся угрозы со стороны государств
фашистского блока Англия еще в августе 1939 г. объявила пол-
ную мобилизацию в своих колониях. Но и год спустя в Судане-
Англия могла противопоставить итальянской армии в Северо-
Восточной Африке не более 10 тыс. солдат: 5 тыс., входивших в
состав суданских оборонительных сил, три батальона регуляр-
ной английской армии, отряды полиции [165, с. 84]. Помимо
этого в Судане в распоряжении Англии находилось семь само-
летов устаревшего образца и две эскадрильи бомбардировщи-
ков, предназначенных для поддержки флота в Красном море.
Английские батальоны были расквартированы в Хартуме, Порт-
Судане и Атбаре (предназначались для обороны этих городов
и служили в качестве резерва) [197, с. 84; 217, с. 99]. Таким
образом, главная тяжесть обороны Судана в предстоящих бо-
ях возлагалась на суданцев. В 1940 г., после начала боевых дей-
ствий, были созданы вспомогательные боевые силы (Auxiliary
Defence Force), состоявшие в основном из чиновников колони-
альной администрации. Основной задачей этих формирований
была противовоздушная оборона Хартума. Непосредственного
участия в боевых действиях они не принимали.
Судан вступил в войну в июне 1940 г., когда английская
авиация нанесла удары по позициям итальянцев в Эфиопии у
городов Массава и Асмэра. В следующем месяце (4 июля)
итальянские войска пересекли судано-эфиопскую границу и на
широком фронте повели наступление на города Галлабат, Кур-
мук, Кассала. Особенно упорные бои разгорелись за г. Кассала,
где 6,5-тысячной группе итальянских войск, поддерживаемой
танками и авиацией, противостоял сводный батальон суданских
оборонительных сил, также усиленный танками, и отряд поли-
ции. Потеряв 500 человек и 6 танков, итальянцы захватили Кас-'
по
салу, а также Курмук и Галлабат [79, с. 108]. На этом наступ-
ление было остановлено суданскими оборонительными силами.
Немалую роль сыграла и широко развернувшаяся партизанская
^борьба эфиопских патриотов в тылу итальянской армии. Одна-
ко на протяжении всего 1940 г. перевес сил оставался на сто-
роне Италии, и в августе того же года итальянские войска пред-
приняли наступление на Британское Сомали, вынудив англий-
ские войска эвакуироваться в Аден. Перелом в ходе боевых дей-
ствий в Северо-Восточной Африке был достигнут зимой 1941 г.,
/когда союзники и эфиопские патриоты освободили от итало-фа-
/шистских войск Эфиопию, Эритрею и Сомали.
Хотя впоследствии непосредственные боевые действия в этой
части Африки не велись, Судан продолжал играть заметную
роль в войне. Страна была частью «африканской линии комму-
никаций— AFLOC (основными пунктами этой линии являлись
.Матади, Леопольдвиль, Конго, Джуба, Кости, Хальдоа, Асуан,
Каир). В Судан по железным дорогам и морем доставлялось
продовольствие для войск союзников на Ближнем Востоке.
Аэродромы страны использовали не только англичане, но и аме-
риканцы, чьи самолеты приземлялись в Вади-Сейдна, 12 км се-
вернее Хартума.
С началом второй мировой войны и возникновением реаль-
ной угрозы потери своих владений колониальные державы осоз-
нали необходимость изменения политики по отношению к
/колониям. Уже в самом начале войны, под влиянием серии пора-
жений и неудач, англичане, стремясь обеспечить себе поддерж-
ку населения колоний, декларировали, что «отношения, основан-
ные на старых колониальных принципах, должны уступить место
равенству между союзниками, защищающими общую свободу»
<[219, с. VIII]. Продолжением этой политики явилось опуб-
ликование в августе 1941 г. «Атлантической хартии», в которой
Черчилль и Рузвельт от имени правительств своих стран дек-
.ларировали среди других принципов внешней политики право
народов выбирать себе форму правления. Здесь же выражалось
-стремление к возвращению суверенитета и права на самоуправ-
.ление тем нациям, у которых они были отняты [11, с. 1].
Большое впечатление на арабо-суданскую интеллигенцию ока-
зали переговоры С. Криппса в Индии в 1942 г. о предоставлении
'ей прав доминиона. В своих мемуарах Мухаммед Ахмед Мах-
джуб писал: «Мы были впечатлены достижениями индийского
политического движения, речами, статьями и делами Ганди и
Неру, и к индийской модели мы повернулись» [213, с. 40].
Весной 1942 г. Исмаил аль-Азхари, Абд аль-Халим Хейр,
Абдалла аль-Миргани-—члены исполнительного комитета Су-
данского конгресса подготовили меморандум, в котором изло-
жили требования своей организации. Спустя всего несколько
дней после опубликования декларации Криппса, 3 апреля 1942 г.
документ был вручен генерал-губернатору Судана. Первый
/пункт меморандума гласил: «При первой возможности прави-
111
тельства Англии и Египта должны опубликовать совместную
декларацию, гарантирующую Судану, в его географических гра-
ницах, право на самоопределение сразу же после окончания вой-
ны» [165, с. 160]. Конгресс выдвинул требования формирования
представительного органа из суданцев для одобрения бюдже-
та и указов, отделения исполнительной власти от законодатель-
ной, отмены законов о закрытых районах, снятия ограничений
на торговлю и передвижение суданцев внутри страны, выделе-
ния не менее 12% бюджета на нужды образования и др. [165,
с. 160, 161].
Положения меморандума находились в соответствии с прин-
ципами, которых Англия, принимая «Атлантическую хартию»,
обязалась придерживаться в своей внешней политике. Суть пред-
ложений суданцев не отличалась и от обещаний, данных Крип-
псом в Индии. Однако администрация Судана категорически от-
казалась рассматривать меморандум. Секретарь по граждан-
ским делам при генерал-губернаторе Судана Дуглас Ньюболд
вернул меморандум, охарактеризовав его как неприемлемый.
Конгрессу было указано, что администрация несет на себе «всю
ответственность перед народом Судана» и только она может «оп-
ределить темпы развития» [213, с. 42]. В письме, которое Нью-
болд по поручению генерал-губернатора отправил в адрес Кон-
гресса 22 апреля 1942 г., свои действия администрация объяс-
няла тем, что, во-первых, вопросы, затронутые в меморандуме,
касаются статуса и относятся к ведению правительств, подпи-
савших соглашение о кондоминиуме, а во-вторых, когда в 1938 г.
секретарь по гражданским делам при генерал-губернаторе санк-
ционировал создание Конгресса, было определено, что это «не
политическая организация и она выражает взгляды только сво-
их членов» [144, с. 109]. Следовательно, Конгресс не может вы-
ступать от имени всего суданского народа. Заявлялось, что, если
Конгресс будет продолжать действовать как политическая орга-
низация, он «не сможет надеяться на продолжение официально-
го признания» [196, с. 542].
Подобный шаг администрации Судана (в отличие, к примеру,
от Индии, где в 1942 г. англичане искали контактов с предста-
вителями национально-освободительного движения) можно объ-
яснить следующим: во-первых, новая волна движения за неза-
висимость, представленная Конгрессом, еще не сформировалась
и не являлась в глазах англичан серьезной угрозой; во-вторых,
в апреле 1942 г. после поражения итальянцев в Северо-Восточ-
ной Африке непосредственная опасность оккупации Судана бы-
ла ликвидирована, и власти уже в меньшей степени нуждались
в поддержке местного населения.
Тем не менее сам факт появления документа, в котором
выдвигалось требование самоуправления, вызвал серьезную оза-
боченность у властей, показал, что продолжение довоенной по-
литики чревато обострением ситуации. В то время Ньюболд пи-
сал своим сестрам в Англию: «Суданцы хорошо помогали нам
112
в этой войне. Они читали Атлантическую хартию и, несомненно,
будут настаивать на большем самоуправлении после войны...
Мы должны быть готовы к этому, чтобы не оказаться в хвосте
событий, как это случилось в Индии и Ирландии, и выработать
сейчас приемлемые планы для передачи власти, чтобы в даль-
нейшем не быть вынужденными идти на неразумные уступки»
[196, с. 265]. Еще более категорично высказался Криппс в
Хартуме во время беседы с Ньюболдом: «Мы должны создать
Консультативный комитет из суданцев и не ждать развития со-
бытий» fl96, с. 542].
Для Конгресса отказ от рассмотрения петиции (а это можно
было расценить как отказ от сотрудничества, которому члены
Конгресса, настроенные весьма умеренно, придавали большое
значение) явился настоящим шоком. Столь резкая реакция ад-
министрации тем более болезненно воспринималась суданской
интеллигенцией, если принять во внимание, что суданцы оказы-
вали Англии активную поддержку, сражаясь в Эфиопии и
Эритрее. Естественно, они ожидали, что положения «Атланти-
ческой хартии» распространяются и на их родину. В ответном
послании Ньюболду Ибрагим Ахмед — председатель Конгрес-
са — указывал, что требования организации находятся в соот-
ветствии с «Атлантической хартией»; он также писал: «Не-
справедливо, что это выступление — неизбежный результат эво-
люции мирового сообщества — следует встречать отказом в
доверии, тем более, что методы, которыми пользовалась орга-
низация, не выходят за рамки закона» [196, с. 544].
Отношения между Конгрессом и администрацией зашли в
тупик. Конгресс не мог пойти на уступки по вопросу о самоуп-
равлении. С другой стороны, для англичан рассмотреть мемо-
рандум означало бы признать законность требований, изложен-
ных в этом документе, согласиться с тем, что Конгресс являет-
ся политической организацией, выступающей от имени всего-
суданского народа, и, таким образом, оказаться «в хвосте собы-
тий». Но полностью порвать отношения с Конгрессом, отказать
ему в праве на существование было также невозможно. Англи-
чане вынуждены были хотя бы формально придерживаться сво-
их обещаний, данных в начале войны. Не менее важно и то, что
запрещение Конгресса могло подтолкнуть его членов к более
активным и радикальным действиям, которые в данных усло-
виях администрации было бы трудно предупредить. Применение
полицейских мер не только принесло бы популярность членам
Конгресса, но и вызвало бы общее обострение положения в
стране.
В этой ситуации английские власти избрали путь неофици-
альных встреч. Так, 16 июля 1942 г. Ньюболд направил в адрес
Конгресса письмо, в котором вновь подтверждалась прежняя
позиция администрации по вопросу о самоопределении и стату-
се Конгресса. В тот же день он провел встречу с его лидерами,
во время которой он заверил их, что: 1) администрация неотно-
8 Зак. 270
из.
•сится враждебно к образованным слоям населения, 2) пред-
принимаются активные шаги для увеличения числа суданцев,
работающих в государственном аппарате, 3) администрация
стремится принимать во внимание мнение суданцев, но консуль-
тации не могут быть исключительной прерогативой Конгресса,
4) Конгресс не может быть признан политической партией, так
как многие его члены являются государственными служащими,
5) консультации могут быть частными и конфиденциальными
[163, с. 162, 163].
В западной историографии существует точка зрения, соглас-
но которой отказ администрации от рассмотрения меморандума
Конгресса привел к его расколу и образованию политических
партий, ведущими из которых стали Аль-Ашикка и Аль-Умма
[197, с. 192]. Несомненно, отказ администрации официально
сотрудничать с Конгрессом по вопросу о независимости страны
сыграл важную роль в создании кризисной ситуации в органи-
зации, внес смятение в ее ряды. Тем не менее это явилось фак-
тором, только ускорившим дифференциацию суданской интелли-
генции, выступавшей за независимость страны, что и привело к
расколу Конгресса. Признанный авторитет по истории Судана
профессор П. М. Холт пишет, что раскол произошел по следую-
щему признаку: «В то время как одна группа была готова при-
нять добрую волю суданского правительства, другая... отнеслась
подозрительно к мотивам действий англичан в Судане» [209,
с. 143]. Такая точка зрения схематично представляет полити-
ческую борьбу в двух крупнейших конфессиональных группиров-
ках Судана (тарикаты Ансарийя и Хатмийя). Для того что-
бы выявить причины, обусловившие неизбежность распада Су-
данского конгресса, необходимо рассмотреть и процесс фор-
мирования организации, ее отношения с религиозными лидерами
Судана.
Начиная со второй половины 20-х годов англичане стали ак-
тивно привлекать к управлению страной представителей мест-
ного населения. Этим создавалась видимость постепенной пере-
дачи власти в руки суданцев, что, в соответствии с официальны-
ми заявлениями английского правительства, и было целью ан-
гличан [10, с. 5], а также позволяло сократить расходы на со-
держание колониального аппарата. В 1930 г. суданцы состав-
ляли 54% государственных служащих, включая армию [218,
с. 121]. Проводя подобную политику, англичане столкнулись с
нехваткой людей, имевших образование, достаточное для ис-
пользования их на государственной службе.
Центром современного светского образования в Судане стал
Хартумский колледж им. Гордона. На рубеже 20—30-х годов,
как отмечает Мак Майкл, получение диплома этого учебного за-
ведения означало для суданца хорошо оплачиваемую работу в
государственном аппарате [218, с. 123]. Предоставляя образован-
ным суданцам возможность участвовать, хотя и на второстепен-
ных ролях, в управлении своей страной, колонизаторы рассчи-
114
тывали, что эти люди станут их опорой в Судане, послушными
проводниками официальной политики. Однако власть, пусть да-
же небольшая, порождает соответствующие амбиции. Молодая
образованная элита суданского общества стремилась сама рас-
поряжаться страной. Для этого было необходимо добиться не-
зависимости, оттеснив в то же время традиционную элиту об-
щества, игравшую до этого ведущую роль в освободительном
движении. Двуединость этой задачи обусловила перипетии поли-
тической борьбы в Судане.
В начале 30-х годов в городах страны возникают клубы и
литературные кружки, объединившие образованных людей. Так
были созданы клубы выпускников и офицерский клуб в Омдур-
мане, клуб выпускников в Хартуме. Подобные организации воз-
никают в городах Вад-Медани, Вади-Хальфа и др. Основной
задачей этих организаций было распространение образования.
Однако с течением времени все большее внимание стало уде-
ляться политическим требованиям. На повестку дня встал воп-
рос о создании единой общенациональной организации, объеди-
нившей бы в своих рядах образованных людей. Фактором,
ускорившим появление такой организации, явились англо-еги-
петские переговоры 1936 г. По мнению суданцев, они не были
допущены к участию в переговорах, так как не имели политиче-
ской организации, выражавшей волю суданского народа. Вско-
ре, 12 февраля 1938 г., на основе Омдурманского клуба выпуск-
ников и при поддержке подобных организаций состоялось пер-
вое собрание Генерального конгресса выпускников. На нем
присутствовало 1180 человек из 5000 суданцев, которые потенци-
ально могли стать членами Конгресса [160, с. 26; 225, с. 80].
Согласно уставу, главной задачей Конгресса было стремле-
ние «служить интересам страны и выпускников». Его членами
могли стать «выпускники суданских школ и институтов, полу-
чившие образование выше начального» [163, с. 132]. Для уп-
равления деятельностью Конгресса был создан комитет из 60
человек, который избрал из числа своих членов исполнитель-
ный комитет в составе 15 членов. На пост Генерального секрета-
ря Конгресса был избран Исмаил аль-Азхари, его помощником
стал Абдалла аль-Миргани. Дирдири Мухаммед стал казначе-
ем организации. В первый год своего существования Конгресс
не предпринимал активных политических акций. Основное вни-
мание, как уже было сказано, уделялось развитию образования,
филантропической деятельности. Разочарование части членов
Конгресса (по определению авторов доклада суданской раз-
ведслужбы, «ощущение, что до настоящего времени Конгресс
из-за своей исключительной пассивности и умеренности не дос-
тиг каких-либо результатов»), связывавших создание Конгресса
прежде всего с политической деятельностью, проявилось уже
через год после его основания. В результате число членов Кон-
гресса сократилось в 1940 г. до 600 человек [147, с. 97].
Падение популярности было болезненно воспринято лидера-
8*
115
ми организации и побудило их активизировать свою деятель-
ность. Однако в центре внимания по-прежнему оставались проб-
лемы образования. В 1939 г. Конгресс направил в адрес адми-
нистрации две ноты, затрагивающие вопросы образования в
•стране. Наряду с этим в составе Конгресса создаются комите-
ты для изучения экономических вопросов, социальных реформ,
проблем образования. Каждый из комитетов должен был под-
готовить доклад, который мог бы стать программой действий
Конгресса в данной области. Были созданы группы для изуче-
ния проблемы распределения вод Нила и группа, в задачу ко-
торой входило ознакомление с ежегодным докладом генерал-
губернатора и сбор сведений о стране, публикуемых в зару-
бежной прессе. Подобная структура Конгресса, по мнению
советских и зарубежных исследователей, могла стать основой
будущего парламента [106, с. 91; 117, с. 199]. В 1939 г. силами
Конгресса был проведен трехдневный фестиваль культуры в
Вад-Медаии, на котором обсуждались культурные, религиоз-
ные и политические проблемы. Это мероприятие имело боль-
шой успех.
Концентрацию внимания Конгресса в первые годы своего
существования в основном на вопросах образования и культу-
ры можно считать вынужденной. Деятельность членов овгани-
зации, многие из которых были государственными служащими,
находилась под постоянным контролем англичан [213, с. 49], и
представители суданской интеллигенции осознавали, что пере-
ход к политическим действиям, не подкрепленный поддержкой
населения страны, будет немедленно пресечен властями. Наряду
с задачей расширения влияния Конгресса (а только это могло
позволить суданской интеллигенции рассчитывать на лидерство
в борьбе за независимость, эффективно противостоять традици-
онной элите) перед ним стояла задача определить внешнепо-
литическую ориентацию своей деятельности. Данный вопрос
был неразрывно связан с путями достижения независимости в
условиях кондоминиума. «Мы, — пишет в своих мемуарах
М. А. Махджуб,— хорошо знали о давнем ,,соперничестве"
между Египтом и английской администрацией за дружбу и сим-
патии суданского народа... это давало нам возможность проти-
вопоставлять Египет Англии... Это наложило свой отпечаток на
наши политические партии» [213, с. 43].
Еще в 30-х годах XX в. значительная часть суданской бур-
жуазии и интеллигенции, принадлежавшая к Хатмийе, связы-
вала свои надежды на получение независимости с Египтом. Пос-
ле англо-египетских переговоров 1936 г., во время которых сто-
роны подтвердили режим кондоминиума, симпатии к северно-
му соседу в Судане несколько остыли. Но все же проегипетс-
кие настроения в стране оставались достаточно сильными. Это-
му способствовало единство языка и религии арабских народов
Судана и Египта.
Новое, более тесное сближение образованной элиты судан-
116
ского общества с Египтом наметилось в 1941 г., во время визи-
та в страну премьер-министра Египта Али Махира [165 с. 157].
Али Махиру был вручен меморандум, содержавший ряд предло-
жений по развитию египетской просветительской и филантропи-
ческой деятельности в стране. Меморандум мог расцениваться
как приглашение к сотрудничеству. Бешир считает, что до
1941 г. «египетские политики сомневались относительно целей
Конгресса... Меморандум помог решить эти сомнения и подгото-
вил почву для сотрудничества» [165, с. 158]. Добровольный от-
каз части образованной элиты от создания национального го-
сударства может показаться парадоксальным, если, как ука-
зывает советский ученый Г. И. Молчанов, «не учитывать того
обстоятельства, что образованная элита при рассмотрении воп-
роса о решении судеб страны на первый план ставила возмож-
ность играть главенствующую роль в суданском обществе» [106,
с. 98].
Другая часть феодально-буржуазной элиты суданского об-
щества придерживалась идей создания полностью независимо-
го суданского государства. В данном случае сотрудничество с
Египтом было невозможно. Сторонники независимого Судана
считали, что достичь своей цели они могут путем сотрудниче-
ства с агличанами.
Две противоположные точки зрения были распространены в
среде суданской интеллигенции еще до ее объединения в Кон-
гресс выпускников. Таким образом, предпосылки раскола орга-
низации существовали с момента ее создания.
Единство Конгресса подвергалось испытанию на прочность
и тем, что он ощущал на себе постоянное давление со стороны
глав Ансарийи и Хатмийи — сеидов Абд ар-Рахмана аль-Мах-
ди и Али аль-Миргани, стремившихся поставить организацию
под контроль и тем самым усилить свои позиции в борьбе с
конкурентом. Особенное упорство в борьбе за влияние в Кон-
грессе проявлял аль-Махди. Его сторонники — ансары — были
сравнительно немногочисленны в городах севера Судана, а
именно здесь Конгресс добился наибольшего влияния. Однако
в первые годы существования Конгресса его лидеры, стремясь
утвердить себя в качестве самостоятельной силы, не шли на сог-
лашение с религиозными лидерами. Именно соображениями
сохранения самостоятельности руководствовались они, когда от-
вергли предложенную Абд ар-Рахманом материальную помощь
[106, с. 92]. В то же время руководители Конгресса избегали
конфронтации и поддерживали ровные отношения с сеидами.
Например, Исмаил аль-Азхари, впоследствии главный полити-
ческий соперник дома аль-Махди, долгое время был членом
«салона» Абд ар-Рахмана аль-Махди [197, с. 90J.
В 1942 г. образованная элита почувствовала себя достаточ-
но сильной, чтобы перейти к политическим действиям. Популяр-
ность Конгресса возрастала, внешнеполитическая ситуация бы-
ла благоприятна. Но неудача первой же политической акции
117
внесла замешательство в его ряды. Тогда расхождения во*
взглядах на пути достижения независимости сказались в пол-
ной мере. Отказ от рассмотрения меморандума суданцы воспри-
няли как отказ англичан принять участие в диалоге о самоуп-
равлении. В дайной ситуации наиболее подготовленной к по-
добному повороту событий оказалась та часть членов Конгрес-
са, которые выступали за союз с Египтом. В 1943 г. они объ-
единились в организацию — Аль-Ашикка («Братья»), входив-
шую в состав Конгресса; во главе ее встал Исмаил аль-Азхари.
Аль-Азхари и его сторонники выдвинули лозунг единства доли-
ны Нила. В интервью журналу «Нью стейтсмен энд нейшн» нес-
колько лет спустя аль-Азхари, комментируя этот лозунг, гово-
рил: «Мы не хотим для Судана ни британского, ни египетского
господства. Мы ясно видим, что единственный вопрос, постав-
ленный сейчас на карту, — это британское господство, а не еги-
петское: Египет сам является подчиненной страной, борющейся
за свое освобождение. Вот почему мы считаем, что здравый
смысл подсказывает нам объединиться с Египтом в борьбе за
свободу обеих наших стран» (цит. по: [87, с. 109]).
Партия Аль-Ашикка объединила в своих рядах часть интел-
лигенции, национальной буржуазии, а также феодалов Северо-
Восточного Судана, ее массовую базу составили мелкобуржуаз-
ные слои города, крестьяне-арендаторы центральных и северо-
восточных районов. Вафдистское правительство Египта оказало
финансовую помощь новой политической партии, выступавшей
за немедленную эвакуацию британских войск и администрации
из Судана и за объединение этой страны с Египтом. Внутри
страны влиятельным покровителем Аль-Ашикки выступил нас-
ледственный руководитель тариката Хатмийя и весь клан аль-
Миргани, традиционно занимавший проегипетскую ориентацию.
Позиции противников консолидации с Египтом (сторонни-
ков сотрудничества с англичанами), составлявших меньшинство
в Конгрессе и до 1942 г., существенно ослабли. Стремясь уп-
рочить свое положение, они пошли на контакт с Абд ар-Рахма-
ном аль-Махди. Известно, что сам аль-Махди выступал за неза-
висимость, «не ограниченную никакими связями с Египтом или
Великобританией, за исключением дружеских контактов» [218,
с. 192]. Только в этом случае Абд ар-Рахман аль-Махди мог
рассчитывать на главенствующую роль в Судане после незави-
симости. Союз с кланом аль-Махди части членов Конгресса
(получивших взамен отказа от самостоятельности щедрую фи-
нансовую помощь богатейшего помещика страны и поддержку
многочисленных сторонников сеида в западной части Судана)
привел к образованию в феврале 1945 г. партии Аль-Умма
(«Нация»). Ее президентом стал Сиддык аль-Махди (сын Абд
ар-Рахмана), пост генерального секретаря занял Абдалла Ха-
лиль.
Массовую основу этой партии составили члены тариката
Ансарийя — скотоводы арабских племен Кордофана, Дарфура
118
л многие крестьяне Гезиры. В городах Аль-Умма имела мало
сторонников. По традиции они выступали против союза с Егип-
том под лозунгом «Судан — для суданцев».
Помимо Аль-Ашикки и Аль-Уммы Конгресс явился основой
для образования ряда более мелких партий. Главным програм-
мным требованием большинства из них был союз с Египтом в
той или иной форме. Так, партия Аль-Иттихад («Союз»), воз-
главляемая Хамадом Тауфиком, Абдаллой Миргани и Хидиром
Ахмедом, выступала за превращение Судана в египет-
ский доминион. Либерально-юнионистская партия под ру-
ководством Мухаммеда ат-Тайеба Хейра считала, что в Судане
должно быть создано фактически независимое государство, свя-
занное с Египтом лишь общей короной (личная уния). В про-
тивовес ей Партия единства долины Нила (глава Дирдири Ах-
мед Исмаил) призывала к слиянию Судана и Египта в единое
государство. Вместе с Аль-Ашиккой эти партии образовали по-
литический лагерь юнионистов.
В первой половине 40-х годов в лагере юнионистов продолжа-
лась борьба за руководство движением. Исмаил аль-Азхари,
опираясь на своих многочисленных сторонников, не собирался
уступать лидерство сеиду Али аль-Миргани. В то же время мел-
кие юнионистские партии, не обладавшие значительными матери-
альными средствами и не имевшие большого числа сторонни-
ков, активно прибегали к помощи Али аль-Миргани и оказы-
вали ему поддержку в соперничестве с аль-Азхари.
Противоположный лагерь, лозунгом которого стал «Судан
для суданцев», помимо Аль-Уммы представляли Националисти-
ческая и Социалистическая республиканская партии. Национа-
листическая партия просуществовала недолго и уже в 4946 г.
влилась в состав Аль-Уммы. Социалистическая республиканская
партия (СРП), ориентировавшаяся на тесное сотрудничество с
колониальными властями, просуществовала несколько дольше и
закончила свою деятельность в 1953 г.
В то же время Конгресс не прекратил своего существова-
ния. Возникшие политические партии продолжали входить в
него, участвуя в ежегодных съездах, но лидерство в нем цели-
ком перешло к юнионистам. К концу войны Конгресс насчиты-
вал уже 20 тыс. членов и имел 100 комитетов в городах и боль-
ших селениях [87, с. 95, 96].
Как отмечалось, выступление Конгресса в 1942 г. вызвало
серьезную озабоченность колонизаторов. Необходимость хотя
бы частичных уступок движению за независимость стала оче-
видной. В сентябре 1942 г. Ньюболд, трезвый и дальновидный
политик, излагая свои соображения относительно реформ в Су-
дане, писал в докладной записке генерал-губернатору, что в сов-
ременных условиях «колониальное правительство не может в
течение продолжительного времени благополучно управлять Су-
даном без 'сотрудничества с образованным классом. Отрицать
или откладывать их (образованных суданцев.— ред.) зффек-
119
тивное участие в различных сферах управления означает, что
недовольство обратится в отчаяние, отчаяние в бунт, который,
завершится хаосом [165, с. 269].
Предложения Ньюболда легли в основу «Указа о создании
Консультативного комитета для Северного Судана», изданного
генерал-губернатором в сентябре 1943 г. Консультативный коми-
тет состоял из президента (генерал-губернатора), вице-прези-
дента (секретаря по гражданским делам при генерал-губерна-
торе) и 28 членов. По указанию губернатора «избиралось» по
три представителя от каждой из северных провинций, кроме то-
го, он назначал оставшихся 10 членов. Сессии комитета долж-
ны были проводиться два раза в год и продолжаться не более
5—6 дней. Комитет выполнял совещательные функции; опреде-
ление повестки работы каждой сессии являлось исключитель-
ной прерогативой президента. Для того чтобы внести тот или
иной вопрос в повестку, необходимо было письменное обраще-
ние не менее пяти членов комитета не позже чем за два месяца
до открытия сессии. Но и этого было недостаточно, так как окон-
чательное решение принимал президент. Президент обладал
правом прервать сессию в любой момент [222, с. 138, 139]. Сос-
тав Комитета был тщательно подобран. Из 18 членов, пред-
ставлявших северные провинции, было семь крупных феодалов,,
четыре назира, султан, мекк, вакил назир, четыре шейха, че-
тыре чиновника, два торговца, учитель. В числе 10 членов, наз-
наченных генерал-губернатором, насчитывалось пять чиновни-
ков, три торговца, управляющий хартумским отделением «Бар-
клайз бэнк», шейх [222, с. 140].
Комитет приступил к исполнению своих обязанностей в
1944 г. Его создание усилило раскол между Аль-Ашиккой, выс-
тупившей с резкой критикой комитета и отказавшейся принять
участие в его деятельности, и сторонниками сотрудничества с
английскими властями. Создание комитета большинство судан-
цев восприняло крайне враждебно. Даже Ньюболд был вынуж-
ден признать, что при его создании «предосторожности были
превышены» [196, с. 340].
Подъем национально-освободительного движения
и обострение политической борьбы
в 1946—1955 гг.
Окончательный разрыв между юнионистами и Аль-Уммой
произошел в 1946 г. во время англо-египетских переговоров в
Каире, имевших целью пересмотр условий договора 1936 г. Од-
ним из важных пунктов повестки дня было определение стату-
са Судана. Политические партии Судана стремились принять
участие в переговорах. С целью объединения сил для решения
важнейшей задачи — ликвидации режима кондоминиума — они
пришли к компромиссу и выработали программу своих требова-
120
ний. Совместное присутствие партий Судана на переговорах
представлялось исключительно важным и потому, что лишало
колонизаторов возможности ссылаться на то, что делегация не
выражает взгляды всех слоев населения страны. В программе
суданской делегации предусматривались создание в Судане де-
мократического правительства, союз с Египтом и альянс с Ан-
глией (форму союза и альянса должны были определить судан-
цы), а также формирование совместного комитета для скорей-
шей передачи власти суданцам [144, с. 111]. В конце марта, во
время отъезда делегации, в Судане прошли многочисленные де-
монстрации, участники которых выражали ей свою поддержку
и требовали скорейшей ликвидации колониального режима в
стране [88, с. 104; 165, с. 169].
Хотя суданцы не были допущены к участию в переговорах,
они провели ряд встреч с официальными лицами Египта, в хо-
де которых все партии Египта поддержали позицию Аль-Ашик-
ки. Представители Аль-Уммы, оказавшиеся в изоляции, покину-
.ли Каир, в то время как Аль-Ашикка и другие юнионистские
партии остались в Египте [218, с. 194].
Англо-египетские переговоры завершились провалом. Сторо-
нам не удалось прийти к соглашению относительно будущего
'Судана. В то время как египетское правительство настаивало
на объединении двух стран в одно государство, позиция англи-
чан оставалась прямо противоположной. Министр иностранных
дел Англии Эрнст Бевии, выступая 26 марта 1946 г. в парламен-
те, заявил, что не может быть сделано никаких изменений в ста-
тусе Судана, пока суданцы не будут проконсультированы по
конституционным каналам [19, с. 5]. Несмотря на провал пере-
говоров, в октябре того же года и премьер-министр Египта Сид-
ки-паша и министр иностранных дел Англии Бевин подписали
«соглашение о предварительных условиях англо-египетского до-
говора. В протоколе был зафиксирован «союз Судана и Египта
под короной Египта» [19, с. 5]. Подобная уступка легко объяс-
нима, если учесть, что в 1946 г. Англия планировала создание
Ближневосточного командования. Предпринимая шаги навстре-
чу притязаниям короля Фарука, англичане пытались способст-
вовать вступлению Египта в военный блок.
Расплывчатость формулы союза двух стран давала возмож-
* ность для различных спекуляций. В сборнике документов, ка-
сающихся представления независимости Судану, изданном в
Англии, отмечается, что английское правительство не имело в
виду постоянный союз двух стран в связи с невозможностью
«найти приемлемую интерпретацию этой формулы, которая бы
обеспечила неотъемлемое право суданцев на выбор» [19, с. 5].
Подписание соглашения вызвало широкие волнения в Суда-
не и Египте. Как отмечает нигерийский историк Л. А. Фабанми,
для простого человека в этих странах фраза «союз Судана и
Египта под короной Египта» означала все, что угодно, кроме
того, что имели в виду эксперты Бевина [187, с. 242].
12
J
В Хартуме прошли антиегипетские демонстрации Аль-Уммы..
Сторонники партии совершили нападение на клуб конгресса и
Омдурмане. Юнионисты провели ответные выступления, в ко-
торых участвовало 40 тыс. человек [88, с. 116]. Ситуация была
настолько напряженной, что сам Абд ар-Рахман аль-Махди
выразил желание отправиться в Англию, чтобы «сказать премь-
ер-министру Этли, что должен быть предел уступкам ненавист-
ным египтянам» [186, с. 245].
С 5 августа по 10 сентября по инициативе Египта суданский
вопрос обсуждался в Совете Безопасности ООН. Ситуация ока-
залась настолько запутанной взаимными обвинениями двух
стран, что проект резолюции Совета Безопасности предусматри-
вал всего две рекомендации: возобновить англо-египетские пе-
реговоры и постоянно информировать Совет Безопасности о си-
туации в Судане. Однако даже эта резолюция не была приня-
та. Окончательное решение было отложено на неопределенный
срок [187 с. 258].
В 1944 г. часть суданских студентов, посланных Конгрессом
в Египет, примкнула к Коммунистической партии Египта. Нес-
колько позже они сформировали самостоятельную организа-
цию, насчитывавшую 30 членов. Наиболее известными из них
стали впоследствии А. X. Махджуб, Юсеф аль-Маджид, Авад.
Абд ар-Разиг, Ахмед Сулейман, ар-Рашид Наил, Хасан ат-Та-
хир Заррук, Салех Бушра [92, с. 43].
После возвращения на родину в 1946 г. студенты создали
первую коммунистическую организацию в Хартумском коллед-
же. В этот же год коммунистическая организация была создана,
среди железнодорожных рабочих в Атбаре. Вместе они образо>
вали партию «Суданское движение за национальное освобожде-
ние». В марте 1946 г. СДНО организовало выступление студен-
тов за ликвидацию колониального режима.. Год спустя в Атба-
ре при активном участии коммунистов была создана Ассоциа-
ция по делам рабочих-железнодорожников. В нее вошло 20 тыс.
человек [88, с. 132]. В начале июля 1947 г. Ассоциация органи-
зовала шествие к зданию Управления железной дороги с целью-
вручить петицию, в которой содержалось требование признать,
ее в качестве профсоюза. Произошли столкновения шествия с по-
лицией. На следующий день лидеры Ассоциации были аресто-
ваны. Последовала забастовка 20 тыс. рабочих, продолжавшая-
ся до 23 июля, в результате которой профсоюз был признан
[188, с. 56].
Каирские переговоры 1946 г. отразились на молодом комму-
нистическом движении Судана. Часть членов партии во главе
с Абд ар-Разигом и большинством ЦК высказалась в поддерж-
ку объединения Египта и Судана под короной Фарука [134, с. 62].
Борьба в партии особенно ужесточилась в 1947 г. и закончилась
выводом сторонников ар-Разига из состава ЦК [87, с. 46].
В 1948 г. англичане, подтверждая прежде высказанные за-
верения о постепенной передаче власти в стране суданцам, опуб-
122
ликовали «Указ о создании Исполнительного комитета и Зако-
нодательного собрания». Созданные органы были призваны
заменить прежний Консультативный совет при генерал-губерна-
торе. В соответствии с указом Исполнительный комитет состо-
ял из 12—15 человек, не менее половины которых должны бы-
ли быть суданцами. В задачи комитета входила подготовка
законодательных актов, которые затем рассматривались в Зако-
нодательном собрании и утверждались генерал-губернатором.
Генерал-губернатор имел также право назначать и сменять ми-
нистров и их заместителей, он обладал правом вето. Его реше-
ния рассматривались как решения исполнительного комитета
[88, с. 120]. Законодательное собрание было призвано выпол-
нять функции парламента. Однако оно не имело полномочий
принимать решения по всем сколько-нибудь важным вопросам,
таким, как конституция страны, отношения с Египтом и Англи-
ей, подданство суданцев [88, с. 121]. Генерал-губернатор имел
право наложить запрет на любое решение Законодательного
собрания и распустить его.
Опубликование указа об образовании Законодательного соб-
рания и Исполнительного комитета было призвано снять напря-
женность в стране. Действительно, Аль-Умма и СРП, объеди-
нившиеся в Независимый фронт, поддержали англичан. За уча-
стие в предстоящих выборах выступила часть коммунистов во
главе с Абд ар-Разигом [87, с. 47].
Ослабить движение за предоставление независимости не уда-
лось. Даже англичане сознавали, что созданные конституцион-
ные органы далеки от «демократического самоуправления, кото-
рого желают все суданские партии» (цит. по [221, с. 179]). Рез-
кую критику со стороны Аль-Ашикки и других юнионистских
партий, СДНО вызвала совещательная роль создаваемых кон-
ституционных органов, неподотчетность Исполнительного коми-
тета Законодательному собранию, неограниченная власть гене-
рал-губернатора. Названные партии, а к ним позднее присое-
динились Федерация рабочих профсоюзов Судана (ФРПС) и
Союз суданской молодежи, в 1949 г. создали в противовес Не-
зависимому фронту Национальный фронт под председатель-
ством Мухаммеда Османа аль-Миргани, который призвал насе-
ление страны к бойкоту выборов. В результате активной дея-
. тельности Национального фронта в городах прошли массовые
демонстрации. В Хартуме, Атбаре, Порт-Судане рабочие про-
вели однодневную забастовку протеста против выборов [88,
с. 127]. Прошедшие в декабре 1948 г. выборы в Законодатель-
ное собрание, в которых участвовало 18—19% избирателей [117,
с. 266], подтвердили правильность оценки Национальным фрон-
том ситуации в стране и его способность возглавить движение
за независимость.
В последующий период выступления населения страны за
предоставление независимости приобретали все более массовый
характер. Они были связаны с развитием профсоюзов — рабо-
123
чих, крестьян и др. В 1950 г. была основана уже упоминавшая-
ся Федерация рабочих профсоюзов Судана, объединившая 53
профсоюза со 180 тыс. рабочих. Генеральным секретарем ФРПС
был избран член ЦК СДНО Шафиа Ахмед аш-Шейх. В мае
1950 г. коммунисты из профсоюза железнодорожников оказали
гезирским крестьянам-арендаторам помощь в создании Ассо-
циации арендаторов Эль-Гезиры (с 1953 г. — Союз арендаторов
Эль-Гезиры). В начале 50-х годов в руководстве СДНО усили-
вается атбарская группировка, возглавляемая энергичным ли-
дером Абд аль-Халиком Махджубом. На съезде партии, состо-
явшемся в 1950 г., была принята ее первая программа. Стала
выходить газета суданских коммунистов «Аль-Л ива аль-ахмар»
(«Красное знамя»).
Под руководством ФРПС в стране было проведено несколь-
ко забастовок. Исключительно болезненно англичане восприня-
ли забастовку полицейских столицы, считавшихся опорой суще-
ствовавшего режима. В течение трех дней, с 6 по 9 июня 1950 г.»
полицейские занимали казармы, в которых хранилось оружие.
Для подавления забастовки пришлось перебросить войска из
Эль-Обейда и Гедарефа. Полицейских поддержали жители Ат-
бары, Порт-Судана, Кассалы [234, с. 142, 143]. Нормализовать
обстановку в стране англичанам удалось только к концу меся-
ца. В этой ситуации партиям, участвовавшим в работе Законо-
дательного собрания, грозила опасность оказаться в изоляции.
Поэтому оно приняло резолюцию, в которой потребовало от
генерал-губернатора обратиться к Англии и Египту с просьбой
опубликовать совместную декларацию, гарантировавшую Суда-
ну самоуправление [184, с. 241].
Фактором, ускорившим предоставление независимости Суда-
ну, явилось решение Египта в октябре 1951 г. расторгнуть англо-
египетскую конвенцию 1899 г. и договор 1936 г. Одновременно
16 и 17 октября Фарук подписал два парламентских ак-
та, в соответствии с которыми он становился королем Египта и
Судана. К его компетенции относились вопросы обороны и
внешней политики Судана. Король получал право назначать
и распускать кабинет министров. Планировалось создать па-
лату представителей, в задачу которой входило бы приня-
тие законов, подлежащих затем утверждению королем [222»
с. 192].
Акция Египта вызвала неоднозначную реакцию у суданцев.
Расторжение договоров лишало англичан юридического обосно-
вания их присутствия в Судане и тем самым способствовало
скорейшему достижению независимости. Однако провозглаше-
ние Фарука королем обеих стран и планируемые египтянами
формы объединения Судана и Египта были абсолютно неприем-
лемыми для организаций, входивших в Независимый фронт.
Важно отметить, что и руководство Аль-Ашикки и других юни-
онистских партий, их сторонники настороженно восприняли дей-
ствия египтян. Особую озабоченность лидеров движения за нр-
124
зависимость путем союза с Египтом вызвало то, что египетское
правительство, идя на столь ответственный шаг, не сочло нуж-
ным проконсультироваться с ними.
Можно предположить, что это послужило предупреждени-
ем юнионистам: в случае осуществления союза с Египтом весь-
ма возможна такая ситуация, в которой им придется довольст-
воваться второстепенными ролями в управлении страной.
В течение 1951 —1952 гг. в Судане наблюдался дальнейший
подъем движения за независимость, в котором участвовали ши-
рокие слои населения страны. Суданский историк Мекки Аббас,
описывая данный период, отмечал, что «оружие забастовок и
неповиновения сильней методов, используемых политическими
партиями» [144, с. 147].
Неприятие большинством суданцев паллиативных мер, пред-
принятых англичанами, мощное аитианглийское движение, кон-
тролируемое политическими противниками Независимого фрон-
та, заставили руководство Аль-Уммы и СРП пересмотреть свою
позицию, сделать ее более гибкой. В мае 1952 г. в Каире нача-
лись переговоры между Независимым фронтом и премьер-ми-
нистром Египта Ахмедом Нагибом Хилали-пашой. Хотя сторо-
нам не удалось достичь компромисса по основному вопросу —
будущему статусу Судана, сам факт ведения переговоров пред-
ставляется весьма значительным. Он свидетельствует о том, что
к весне 1952 г. Аль-Умма и СРП уже не связывали достижение
независимости только с англичанами.
В июле 1952 г. в Египте пришли к власти «свободные офице-
ры». Для нового руководства Египта главным в его суданской
политике стало скорейшее удаление англичан из этой страны.
Причин было несколько: это и обеспечение безопасности своих
южных границ, и ликвидация английского контроля за истока-
ми Нила. Важно также, что «свободные офицеры» рассматривали
раздельно вопрос о деколонизации страны и ее будущем стату-
се. В 1952 г. в условиях, когда власть англичан была полностью
дискредитирована, а влияние юнионистов, потенциальных союз-
ников египтян, возрастало, у египетского руководства имелись,
серьезные основания полагать, что предоставление независимо-
сти Судану не приведет к вступлению этой страны в Британское
содружество и, следовательно, союз двух стран в той или иной
форме может быть осуществлен. Новая, более гибкая позиция
правительства Египта позволила ему достичь соглашения с Аль-
Уммой и СРП. В соглашении отмечалось, что самоуправление-
должно быть предоставлено суданцам немедленно, вслед за
этим суданцы должны получить право па самоопределение. Жи-
тели страны сами определят свою судьбу, либо провозгласив-
независимость Судана как от Англии, так и от Египта, либо объ-
единившись с Египтом при условии, что этому будет предшест-
вовать установление в Судане режима полного самоуправления
[10, с. 9; 94, с. 154].
Египетское руководство активно способствовало консолида-
125
ции сил своих сторонников в Судане [225, с. 207]. В свою оче-
редь, юнионисты также стремились к объединению сил, ведь
их противники, опиравшиеся на крупнейший из тарикатов — Ан-
сарийю, были многочисленны. Как отмечает Г. И. Молчанов,
«только действия единым фронтом, они (юнионисты. — ред.)
могли не допустить своего поражения на выборах» [106, с. 97].
Отказ Египта от осуществления союза двух стран как обя-
зательного условия государственного устройства Судана после
деколонизации лишил англичан маневра, так как именно на это
требование они ссылались, говоря о невозможности ликвидации
режима кондоминиума в Судане. Выступая в парламенте сво-
ей страны, английский премьер-министр признал, что «это пол-
ностью изменило ситуацию». «Тогда как ранее мы не могли най-
ти основы для переговоров, с данного момента (имеется в виду
нота египетского правительства от 2 ноября 1952 г., в которой
излагались новые принципы политики Египта по отношению к
Судану.— Д. М.) есть все основания надеяться, что мы смо-
жем достичь соглашения» [19, с. 9].
Подписание соглашения о предоставлении Судану самоуп-
равления, а в дальнейшем самоопределения состоялось 12 фев-
раля 1953 г. в Каире. По нему в течение переходного периода,
который не мог превышать трех лет, власть в стране осущест-
влял генерал-губернатор с помощью комиссии во главе с пред-
ставшелем Пакистана как нейтральной страны. В комиссию
должны были войти два суданца и по одному представителю от
Англии и Египта. Другая смешанная комиссия (с участием пред-
ставителей Англии, США, Индии и Египта и Судана) создава-
лась для наблюдения за предстоящими выборами в парламент.
В задачу третьей входило проведение суданнзацин государст-
венного аппарата страны.
Все крупные партии поддержали это соглашение, лишь край-
не левые деятели суданской компартии и профсоюзов подверг-
ли его резкой критике и потребовали немедленного предостав-
ления стране независимости.
К выборам готовилась и колониальная администрация. В ок-
тябре 1953 г. был издан закон «О подрывной деятельности», ис-
пользованный как против коммунистов, так и против юниони-
стов. Колониальные власти способствовали созданию Южной
партии (с 1954 г.— Либеральная партия Южного Судана),
объединившей знать нилотов, занде и народов мору-мади, мел-
ких чиновников, христианское духовенство, образованную мо-
лодежь.
В ноябре—декабре 1953 г. прошли выборы в двухпалатный
парламент. Абсолютное большинство в обеих палатах получили
юнионисты (46 мест из 92 в палате представителей и 32 из 50 в
сенате); Аль-Умма завоевала 23 места (вдвое меньше, чем юнио-
нисты) в палате представителей и только 7 — в сенате. Южной
партии и Южной политической ассоциации достались места, вы-
деленные для южных провинций. Коммунисты, которые создали
‘126
и возглавили Антиимпериалистический фронт, смогли провести?
одного депутата в палату представителей, СРП — трех в эту па-
лату и одного — в сенат.
Причин победы Национально-юнионистской партии (НЮП)
на выборах в первый суданский парламент несколько. Завер-
шающий этап борьбы за независимость начался с деятельности
Суданского конгресса, т. е. той организации, которую долгое^
время возглавляли представители юнионистских партий. Основ-
ной соперник НЮП — Аль-Умма в течение ряда лет тесно сот-
рудничала с англичанами, и ее политика во многом воспринима-
лась как политика англичан. Но крайне важным, и это, на наш
взгляд, определило победу НЮП, было то, что отдать свой го-
лос за НЮП для избирателей означало проголосовать прежде-
всего против англичан, за их скорейший уход из страны, и уже
затем за возможный союз с Египтом.
1 января 1954 г. парламент назначил премьер-министром
Судана Исмаила аль-Азхари, сформировавшего однопартийный
кабинет. С победой НЮП внутриполитическое соперничество не-
только не ослабло, но и приобрело новую остроту. Сразу после
выборов Сиддык аль-Махди — председатель Аль-Уммы — зая-
вил, что его партия «не признает подлинность выборов, кото-
рые проводились под влиянием египетских денег и пропаганды,
и предпримет меры, чтобы разъяснить свою позицию суданцам и
мировому общественном}7 мнению» [160, с. 182]. С этой целью»
к 1 марта 1954 г., когда должна была открыться вторая сессия
парламента, для участия в которой прибыл из Египта генерал
Нагиб, Аль-Умма сконцентрировала в столице значительное ко-
личество своих сторонников. Во время их демонстрации прои-
зошли столкновения с полицией. Имелись убитые и раненые
[202, с. 166J.
Острые разногласия были и внутри НЮП. Объединение юни-
онистских партий в 1952 г. можно считать тактическим, так как
оно произошло в результате стремления юнионистов консоли-
дировать свои силы перед выборами. В созданную партию вли-
лись организации, в программных требованиях которых содер-
жались различные точки зрения на будущее страны. Глава
правительства теперь склонялся к созданию независимой рес-
публики, тогда как другие деятели НЮП и члены правитель-
ства, такие, как Мухаммед Нур ад-Дин, поддерживаемые Али
аль-Миргани, продолжали курс на объединение Судана с Егип-
том. Али аль-Миргани все более настойчиво претендовал на
роль лидера НЮП, в которую входили организации, находив-
шиеся в различной степени зависимости от него.
В 1952 г. в составе НЮП оформился так называемый Рево-
люционный совет, который видел свою главную задачу в проти-
водействии влиянию аль-Миргани и его сторонников. Рост влия-
ния аль-Миргани вызвал беспокойство и у самого Исмаила аль-
Азхари, пользовавшегося большой популярностью в стране и
полагавшего, что поддержка Али аль-Миргани не являлась
127"
главным фактором, обеспечившим победу партии. Для проти-
водействия аль-Миргани Исмаил аль-Азхари стремился умень-
шить число его сторонников в правительстве. Так, в декабре
1954 г. из состава кабинета были удалены Миргани Хамза, Ха-
лафалла Халид и Ахмед Джайли — ближайшие сторонники аль-
Миргани — как «не уважающие коллективную ответственность
кабинета» [225, с. 208]. В июне 1955 г. по инициативе аль-Азха-
ри, несмотря на требования аль-Миргани, был лишен министер-
ского портфеля Мухаммед Нур ад-Дин. Подобные действия аль-
Азхари вызвали крайнюю обеспокоенность не только у Али
аль-Миргани, но у Абд ар-Рахмана аль-Махди. Оба сеида уви-
дели в них попытку уменьшить их влияние на политическую
жизнь в стране. В 1955 г. впервые за предшествовавшие 20 лет
состоялась встреча двух религиозных лидеров. Основная зада-
ча заключалась в координировании усилий по устранению аль-
Азхари. Последний со своей стороны также провел ряд кон-
сультаций с лидерами Аль-Уммы, Антиимпериалистического
фронта (который выразил ему поддержку) и партиями Юга.
В сентябре 1955 г. на съезде НЮП между сторонниками и
противниками Исмаила аль-Азхари разгорелась борьба. Нур
ад-Дин, возглавивший оппозицию лидеру партии, оказался в
меньшинстве.
Накануне съезда в Хартуме и на Юге произошли события,
отразившие существенное изменение политических сил. 16 ав-
густа 1955 г. депутаты чрезвычайной сессии парламента едино-
душно проголосовали за предоставление Судану полной незави-
симости и эвакуацию из страны в трехмесячный срок всех ино-
странных войск, как британских, так и египетских. На Юге «су-
даиизация» администрации выразилась в замене британских чи-
новников и офицеров арабскими, начались волнения. 18 августа
1955 г. в г. Торит вспыхнуло восстание двухтысячного Эквато-
риального корпуса, быстро распространившееся на все гарнизо-
ны южных провинций. Солдаты и политические деятели Юга
требовали широкой автономии. Но британское правительство, к
которому они обращались, вместо помощи покровительствуемым
им южанам предоставило войска хартумскому правительству.
В течение нескольких недель английские и северосуданские вой-
ска подавили восстание нилотов. 30 тыс. жителей Юга бежали
от карателей в соседние страны.
В начале октября, используя восстание солдат в Экватори-
альной провинции как предлог, парламент выразил вотум не-
доверия правительству аль-Азхари. Ситуация сложилась край-
не напряженная.
Во время голосования в палате представителей за Миргани
Хамзу, соперника аль-Азхари, было подано 46 голосов. Но аль-
Азхари, получив на два голоса больше, чем его конкурент, смог
удержатсья у власти [106, с. 101].
В 1955 г. была завершена суданизация страны, иностранные
войска покинули территорию Судана. 15 декабря 1955 г. аль-
128
Азхари, выступая в парламенте, объявил о намерении провоз-
гласить независимость страны в ближайшее время [213, с. 57].
31 декабря была принята временная конституция, в соответствии
с которой Судан объявлялся унитарной демократической рес-
публикой с коллективным руководством. Требование южан об
автономии не было в ней отражено.
Причины отказа лидера юнионистского движения от планов
объединения Судана и Египта в момент, когда это было наибо-
лее возможным, во многом связаны с изменениями, происшед-
шими в Египте в период с 1952 по 1955 г. Устранение генерала
Нагиба, родом нубийца, пользовавшегося популярностью среди
суданских политических деятелей, запрещение буржуазно-
демократических партий не могли не вызвать у аль-Азхари и его
сторонников подозрения в том, что в случае союза с Египтом
суданцам будет отведена роль исполнителей решений! египетско-
го руководства. Кроме того, события в Хартуме в 1954 г. пока-
зали юнионистам, что их противники готовы пойти на развязы-
вание гражданской войны, но не допустить объединения двух
стран.
Объявив о провозглашении независимости, аль-Азхари, та-
ким образом, нейтрализовал лидеров Аль-Уммы. Это решение
устраивало и аль-Миргани, которого не могли не беспокоить
репрессии, проводимые «Свободными офицерами» против «Бра-
тьев-мусульман».
1 января 1956 г. Судан был провозглашен независимой рес-
публикой.
9 Зак. 270
Глава 3
ПЕРИОД НЕЗАВИСИМОСТИ.
ПОЛИТИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ
После обретения политической независимости Судан столк-
нулся с рядом проблем, важнейшими из которых стали дости-
жение политического единства и создание национальной эко-
номики. Парламенту, избранному в переходный период, пред-
стояло заложить основу будущей политической системы, решить-
прежде всего вопрос о том, каким суждено быть новому государ-
ству— унитарным или основанным на принципах федера-
лизма.
Общая экономическая отсталость, отсутствие развитой про-
мышленности, монокультурный характер сельского хозяйства
и традиционная ориентация на Великобританию определили ис-
ключительную важность создания самостоятельной националь-
ной экономики. Большие надежды возлагались на формирование
импортзамещающих отраслей. Решение этой задачи все прави-
тельства страны связывали с получением значительной иност-
ранной помощи. Повышенная заинтересованность Судана в за-
рубежных субсидиях объяснялась ограниченными возможностя-
ми внутренних источников финансирования, слабостью нацио-
нального частного капитала, необходимостью больших расходов
на импорт товаров и услуг. Кроме того, в стране болезнен-
но ощущалась острая нехватка квалифицированных националь-
ных кадров. Имелись значительные проблемы в области обра-
зования и здравоохранения.
Характерной особенностью первых лет независимости яви-
лось то обстоятельство, что политическое влияние и власть в^
Судане оказались у тех социальных групп, которые ранее сот-
рудничали с британской колониальной администрацией, а затем
приняли участие в упразднении режима кондоминиума. Это
предопределило поведение правящей элиты — традиционной об-
щинно-племенной «бюрократии», религиозных авторитетов, ап-
парата центральной и местной власти, верхушки военного ве-
домства, руководства традиционных политических партий,—
стремившейся достичь общей стабилизации в стране, воздержи-
ваясь тем не менее от проведения радикальных преобразований’
во всех звеньях социально-экономической структуры. По край-
ней мере, они не желали идти на изменения, способные хоть в-
чем-то нанести ущерб их собственным экономическим и полити-
ческим позициям [224, с. 204]. Этим объясняется политика пра-
130
шящей в Хартуме группировки, а точнее, целого конгломерата
элитарных северосуданских групп и группировок, которые искус-
ственным образом поддерживали статус-кво в южной части стра-
ны, что в дальнейшем привело к еще более резким различиям
в социально-экономическом развитии двух регионов, спрово-
цировав затяжную гражданскую войну на Юге.
*
Первый парламентский период
(1956—1958)
Первое национальное однопартийное правительство Исмаи-
.ла аль-Азхари продержалось у власти всего месяц после про-
возглашения независимости. Между лидером НЮП аль-Азхари
и главной тариката Хатмийя Али аль-Миргани вспыхнул кон-
фликт по поводу выработки стратегии экономического и полити-
ческого развития Судана, обострились личные разногласия. Это-
му способствовало наметившееся осенью 1955 г. сближение кле-
рикально-политического руководства обоих тарикатов — Хат-
мийи и Ансарийи, а также укрепление позиций партии Аль-Ум-
ма, поддерживаемой британским правительством. Причиной кон-
фликта в НЮП, который назревал в 1954—1955 гг. и разразил-
ся после провозглашения независимости, было резкое недоволь-
ство сторонников Али аль-Миргани секуляристским национали-
стическим курсом, проводимым аль-Азхари после выборов
1953 г. Опасаясь потерять влияние среди своих последователей,
духовный предводитель Хатмийи добился раскола в стане аль-
Азхари. Сначала Миргани Хамза, Халифалла Халид и другие
видные депутаты парламента, члены НЮП выразили свою не-
.лояльность главе партии, а затем заместитель председателя
.НЮП Мухаммед Нур ад-Дин, отстаивавший идею единства с
Египтом, также разошелся взглядами с аль-Азхари, а позднее
.покинул ряды партии.
2 февраля 1956 г. было сформировано коалиционное прави-
тельство аль-Азхари, куда помимо руководящих деятелей НЮП
вошли по два представителя от Аль-Уммы (Абдалла Халиль и
Ибрагим Ахмед) и Хатмийи (Миргани Хамза и Мухаммед Нур
ад-Дин) [203, с. 167]. Однако в этой коалиции не было единст-
ва по вопросу о приоритетах национального развития. К тому
же в июне 1956 г. произошел окончательный раскол в рядах
НЮП, часть членов которой образовали Народно-демократиче-
скую партию (НДП). Ее председателем стал Али Абд ар-Рах-
ман. Основной причиной раскола в НЮП было стремление груп-
пировки Абд ар-Рахмана, выражавшей интересы национальной
буржуазии, выйти, с одной стороны, из под контроля аль-Азха-
ри, а с другой — несколько отгородить себя от директив клери-
кального руководства Хатмийи.
После того как 4 июля 1956 г. парламент страны выразил
вотум недоверия правительству аль-Азхари, 7 июля было сфор*
9*
131
мировано новое коалиционное правительство, которое возглавил
лидер Аль-Уммы Абдалла-бей Халиль. Этот политический дея-
тель с момента образования партии в 1945 г. являлся ее гене-
ральным секретарем, а прежде находился на британской вошь
ной службе и вышел в отставку в звании бригадного генерала.
В правительстве, основу которого составил блок Аль-Умма —
НДП, вошли также представители Либеральной партии Южно-
го Судана, Социалистической республиканской партии и других
политических организаций. НЮП была вынуждена уйти в оппо-
зицию.
Несмотря на активность суданских коммунистов в составе
Антиимпериалистического фронта в последние годы кондомини-
ума, левые силы оказались за пределами основных институцио-
нальных структур независимого Судана. Постепенный распад ан-
тиколониального альянса был предрешен осуществлением по-
ставленной задачи — достижением независимости.
В феврале 1956 г. в Хартуме проходил III съезд Суданского*
движения за национальное освобождение, участники которого-
одобрили переименование СДНО в Суданскую коммунистичес-
кую партию (СКП). На нем были приняты устав партии и
программный документ «Путь Судана к укреплению независимо-
сти, демократии и миру» [80, с. 33]. Суданская коммунистическая
партия, хотя и получила возможность легального существования,
оставалась малочисленной и не пользовалась заметным влиянием
внутри страны. Несмотря на то что марксистско-ленинская иде-
ология, сторонниками которой выступали суданские коммуни-
сты во главе с Абд аль-Халиком Махджубом, генеральным сек-
ретарем партии, и Хасаном ат-Тахиром Зарруком, главным ре-
дактором газеты СКП «Аль-Майдан», была весьма привлека-
тельна для небольшой части рабочего класса, студенчества и ин-
теллигенции, СКП так и не удалось пополнить ряды своих сто-
ронников ни в крупных городах, ни тем более в аграрной пери-
ферии, где сильными оставались позиции традиционных партий,
находившихся под патронажем мусульманских сект.
Одним из первых мероприятий, проведенных суданским пра-
вительством в экономической области, была национализация
ряда предприятий обрабатывающей промышленности, иррига-
ционных систем, железных дорог. Государство получило в свои
руки собственность британской колониальной администрации,,
заняло ключевые позиции в сельском хозяйстве, промышленно-
сти и на транспорте. В 1956 г. при помощи английских экспер-
тов был составлен пятилетний план экономического и социаль-
ного развития Судана [78, с. 27], во многом ориентированный
на привлечение частного иностранного капитала в современные
отрасли промышленности. Для его правового обеспечения бы-
ли приняты соответствующие законы (см. гл. 4 настоящей мо-
нографии), в одном из которых, в частности, оговаривалась пря-
мая зависимость между льготностью капиталовложений и ве-
личиной инвестированного капитала [114, с. 214]. В 1956 г.
132
Судан стал членом Международного банка реконструкции и
развития и Международного валютного фонда.
Однако внутриполитическая нестабильность удерживала
иностранных инвесторов от вложения своих капиталов в эко-
номику Судана. Правительство Халиля поначалу не получало
также внешних государственных займов. Действовавшие в стра-
не семь иностранных коммерческих банков вели дела вопреки
национальным интересам и предоставляли займы и кредиты
под высокий процент — до 8% годовых. В 1957 г. суданское пра-
вительство сделало важный шаг в сторону стабилизации внут-
реннего рынка—в обращение был введен суданский фунт, при-
равненный к находившемуся ранее в обращении британскому
фунту. Основными источниками пополнения центрального бюд-
жета стали прямые и косвенные налоги, намного увеличенные
в сравнении с периодом кондоминиума. В 1957 г. они состави-
ли 42,4%, а в 1958 г. — 48% доходов правительства. Расходы
на образование и здравоохранение возросли в 3—5 раз по срав-
нению с колониальным периодом. В то же время происходило
резкое увеличение военных расходов. На содержание министер-
ства внутренних дел и администрации на местах, аппарат кото-
рых заметно увеличился и подвергся суданизации прежде всего
за счет суданцев-северян, приходилось также направлять значи-
тельные средства.
Провозгласив антиколониализм и неприсоединение основными
направлениями своей внешней политики, правительство Судана
заявило о поддержке «панча шила» — пяти принципов мирного
сосуществования, выдвинутых на первой конференции афро-ази-
атских стран в Бандунге (1955 г.). В январе 1956 г. Судан стал
членом Лиги арабских государств, а в ноябре того же года был
принят в ООН. Поддерживая хорошие отношения с Египтом,
что в немалой степени определялось проегипетской линией руко-
водства НЮП, а затем НДП в коалиционном правительстве Ха-
лиля, Судан приветствовал решение президента Насера о наци-
онализации Суэцкого канала. Однако по мере размежевания
групповых и клановых интересов в правящей верхушке проис-
ходили некоторые переоценки внешнеполитических установок.
Представитель Аль-Уммы Мухаммед Ахмед Махджуб, являв-
шийся в правительстве Халиля министром иностранных дел,
внес в принятие внешнеполитических решений больший праг-
матизм.
Кабинет Халиля, декларируя свою приверженность полити-
ческому курсу, направленному на борьбу с империализмом, ко-
лониализмом и неоколониализмом, проводил тем не менее весь-
ма непоследовательную внешную политику. В связи с суэцким
кризисом — тройственной англо-франко-израильской агрессией
против Египта в октябре—ноябре 1956 г. — в Судане было вве-
дено чрезвычайное положение и официально объявлено о том,
что суданские добровольцы готовы сражаться против агрессо-
ров на египетском фронте. В то же время правительство Суда-
133
на, вопреки позиции ряда арабских государств, продолжало
поддерживать дипломатические отношения с Францией и Анг-
лией. Введя запрет на посадку британских военых самолетов
на суданских аэродромах, Судан, однако, не распространил
этот запрет на гражданские и военно-транспортные самолеты.
Правительство Халиля согласилось принять «доктрину Эй-
зенхауэра» (март 1957 г.): за предлагавшуюся Судану военную
помощь и экономическое содействие США потребовали уве-
личения численности суданской армии, оснащения ее американ-
ским оружием, а также разрешения на строительство американ-
ских военных баз на Красноморском побережье, вблизи границ
с Египтом. Все демократические силы страны, начиная от СКП
и Федерации рабочих профсоюзов Судана (ФРПС) и кончая
НДП, союзницы Аль-Уммы по правительственной коалиции,
резко осудили проамериканскую линию Халиля. По стране про-
катилась волна многотысячных манифестаций, что привело к
отклонению парламентом большинством голосов «доктрины Эй-
зенхауэра». В ответ на это правительство США совместно с пра-
вительством Великобритании и других западных государств на-
ложило ограничения на покупку суданского хлопка. В резуль-
тате убытков, понесенных от не проданного в 1957 г. за границу
хлопка, а также в связи с неурожаем этой культуры в 1958 г.
заметно ухудшилось экономическое положение страны, образо-
вался большой бюджетный дефицит.
Стремясь найти средства для преодоления острого экономи-
ческого кризиса, кабинет Халиля начал зондировать почву от-
носительно получения финансовой и экономической помощи из
СССР и других стран Восточной Европы. При этом консульта-
ции в Хартуме с советскими представителями были использова-
ны правящей суданской верхушкой как фактор давления на го-
сударства Запада с целью добиться интересовавшего ее реше-
ния вопроса. 31 марта 1958 г. Халиль подписал с США согла-
шение об американской экономической и технической помощи
Судану [109, с. 100]. После продолжительных дебатов 5 июля
1958 г. суданский парламент большинством голосов ратифици-
ровал этот документ.
Весьма сложные взаимоотношения сложились у руководите-
лей партии Аль-Умма с египетским Советом руководства рево-
люцией. Опасаясь насеристского влияния и делая традиционную
ставку на Великобританию, они способствовали усилению анти-
египетских настроений в стране. Причиной роста напряженно-
сти в судано-египетских отношениях было недовольство судан-
ской национальной буржуазии и земельных собственников ус-
ловиями соглашения 1929 г. о разграничении вод Нила, ко-
торое, по утверждению суданской стороны, после обретения Су-
даном независимости не отвечало экономическим’ интересам
страны и, в частности, препятствовало вводу в действие Сен-
нарской плотины и функционированию оросительной системы
Манакиль. К тому же аграрное население Северного Судана
134
высказалось против строительства на территории Египта вы-
сотной Асуанской плотины, что могло бы нанести ущерб сельско-
хозяйственной деятельности в районе Вади-Хальфы.
Очень острой проблемой в отношениях Судана с Египтом в
1958 г. неожиданно стал территориальный вопрос. Англо-египет-
ское соглашение 1899 г. о кондоминиуме определило границу
Судана к югу от 22° с. ш. Для облегчения взаимо-
отношений с племенами в пограничных районах власти
кондоминиума договорились в 1907 г. о совместном управ-
лении частью территории в районе Красного моря (к се-
веру от 22° с. ш.), формально остававшейся египетской.
Другая часть этой территории, к югу от 22° с. ш., была переда-
на для управления непосредственно Египту [203, с. 168]. На 21
февраля 1958 г. в Египте был назначен плебисцит по вопросу об
объединении Египта и Сирии, в Судане же на 27 февраля наме-
чались выборы в парламент. Как Египет, так и Судан включили
жителей района Халаиб на Красноморском побережье (севернее
22° с. ш.) в избирательные списки. Правительство Египта в но-
те от 16 февраля 1958 г. уведомило суданское правительство о
намерении послать в спорные районы избирательную комис-
сию под охраной пограничной полиции [78, с. 60]. 17 февраля
правительство Халиля ввело туда суданские войска, спровоци-
ровав пограничные инциденты с египетскими войсками. Обви-
нив правительство Насера в «эскалации напряженности и во-
оруженной агрессии» в районе Халаиба, Судан разорвал эко-
номические и торговые отношения с Египтом, поставил вопрос о
египетской агрессии на заседании Лиги арабских государств и
в Совете Безопасности ООН. Позиция, занятая лидером Аль-Ум-
мы в отношении соседней страны, нашла понимание и поддерж-
ку у правящих кругов Великобритании и США. Проегипетские
настроения в рядах НДП были сильно поколеблены.
С 27 февраля по 8 марта 1958 г. в Судане проходили выбо-
ры в обе палаты парламента. Они проводились на основании
нового избирательного закона (от 8 мая 1957 г.), в соответствии
с которым увеличилось число периферийных избирательных ок-
ругов, главным образом в аграрных областях на западе Суда-
на, где сильными позициями располагала Аль-Умма. Повысил-
ся избирательный ценз для мужчин — до 21 года при выборах в
палату представителей и до 30 лет — при выборах в сенат. От-
менялись образовательный ценз и избирательные округа для лиц,
окончивших высшие учебные заведения, однако женщины по-
прежнему были лишены избирательных прав. Итак, в ходе вы-
боров Аль-Умма добилась 63 мест в палате представителей и
14 мест в сенате. НЮП соответственно 44 и 5, НДП — 26 и 4,
а южносуданские партии вместе — примерно 40 в нижнюю и 7 в
верхнюю палату парламента [224, с. 215]. 20 марта 1958 г. на
первом заседании нового состава парламента А. Халиль вновь
был утвержден в качестве главы правительства. В его кабинет
вошли десять представителей от Аль-Уммы и шесть — от НДП.
135
Крайне тяжелое экономическое положение страны, дискри-
минационная политика в отношении племен и народов Юга и
открыто прозападная ориентация правительства Халиля вызы-
вали недовольство оппозиционных сил. По призыву ФРПС и
Антиимпериалистического фронта 21 октября 1958 г. началась
всеобщая забастовка, в которой участвовало 42 из 46 отрасле-
вых профсоюзов. В Хартуме, Омдурманс и других городах
прошли демонстрации, участники которых требовали прекра-
щения вмешательства США и Великобритании во внутренние
дела страны, изгнания иностранцев из госаппарата, выработки
и принятия демократической конституции. Активное участие в
этом движении приняли студенты, мелкие торговцы, рабочие.
В правительственной коалиции назревал раскол. Южносу-
данские партии вышли из парламента ввиду отказа правитель-
ства Халиля демократическим путем решить проблему Юга.
В этих условиях НЮП, Антиимпериалистический фронт и Наци-
ональный союз студентов объединились 29 октября 1958 г. в На-
циональный фронт, добиваясь отставки правительства Халиля.
В ответ власти прибегли к жестоким репрессиям. Опасаясь по-
терять бразды правления, лидеры Аль-Уммы и Ансарийи об-
ратились к армии как к единственной силе, способной если не
подавить, то, во всяком случае, на время успокоить нарастаю-
щее демократическое движение. А. Халиль созвал 1 ноября
в Омдурмане совещание, на котором присутствовали высшие
офицеры суданской армии во главе с командующим вооружен-
ными силами Судана Ибрагимом Аббудом и его заместителем
Ахмедом Абд аль-Ваххабом. На нем было принято решение о
временной передаче власти военным во избежание любого со-
циального взрыва, чреватого победой левых сил. Увлеченные де-
мократическими формами борьбы, руководители НЮП, НДП,
Антиимпериалистического фронта, ФРПС и других прогрессив-
ных национальных организаций не приняли во внимание воз-
можность сговора между верхушкой Аль-Уммы и высшими ар-
мейскими кругами.
Военный режим Ибрагима Аббуда
17 ноября 1958 г. в Хартуме произошел бескровный государ-
ственный переворот. Высшим органом власти был объявлен
Верховный совет вооруженных сил (ВСВС), в состав которого
вошли 12 высших армейских офицеров (в их числе — генерал-
майоры Ахмед Абд аль-Ваххаб и Мухаммед Талаат Фарид, бри-
гадные генералы Ахмед Абдалла Хамид, Ахмед Рида Фарид,
Хасан Бешир Наср, Ахмед Мадуб аль-Бахари, Мохи ад-Дин
Абдалла, Мухаммед Ахмед Ирва, аль-Макбуль аль-Амин аль-
Хадж, Абд ар-Рахим Шеннан). Председателем ВСВС, премь-
ер-министром, министром обороны и командующим вооружен-
ными силами Судана стал генерал-лейтенант Ибрагим Аббуд,
136
который впоследствии провозгласил себя маршалом и прези-
дентом страны. Вся власть на местах была передана командую-
щим военными округами.
Антидемократический характер переворота проявился не
сразу, а несколько месяцев спустя, когда был распущен парла-
мент, запрещены все общесуданские политические партии, проф-
союзы и другие общественные организации. В стране было вве-
дено чрезвычайное положение, отменена временная конституция
1955 г., закрыты газеты демократической направленности. Руко-
водители профсоюзов и коммунисты подверглись преследова-
ниям. По инициативе министра внутренних дел А. Абд аль-Вах-
хаба, игравшего поначалу особо важную роль в правительстве
Аббуда, был издан чрезвычайный закон «Об обороне Судана».
Он предусматривал длительное тюремное заключение за созда-
ние политических партий, призывы к забастовке или свержению
существующего режима. Устанавливалась практически неогра-
ниченная цензура в печати, на радио и даже узаконивался до-
смотр личной корреспонденции. Полиция получала право обы-
ска и ареста без санкции прокурора.
В условиях открытой военной диктатуры суданские комму-
нисты и руководство ФРПС выступили с призывом объединить-
ся в «национальном антиимпериалистическом фронте в целях
ниспровержения военной хунты», денонсации соглашения об
американской помощи, разрешения острого социально-экономи-
ческого кризиса в стране с учетом интересов трудящихся. Одна-
ко буржуазно-клерикальные партии отказались сотрудничать с
коммунистами. Южносуданские партии с недоверием относились
как к левой оппозиции, так и к центральным властям.
Внутриполитический курс военного режима Аббуда явился
продолжением политики правительства Халиля, направленной
на поощрение частного предпринимательства во всех областях
экономики. Правительство Аббуда неоднократно прибегало к
займам МБРР и МВФ. Помощь, полученная Суданом, направ-
лялась главным образом в отрасли инфраструктуры и на рас-
ширение производства сельскохозяйственной продукции. Всемер-
но поощряя западные инвестиции, новое правительство стреми-
лось при этом создать благоприятные условия и для развития
национального частного капитала. Военный режим не имел
прочной социальной опоры и должен был заручиться поддерж-
кой буржуазно-помещичьего блока, интересы которого не всег-
да совпадали с интересами иностранных монополий. В то же
время Аббуд не имел особых возможностей для политического
маневрирования, поскольку социально-экономическая политика
военного режима на Уз финансировалась за счет иностранных
инвесторов. Национальная буржуазия была вынуждена счи-
таться с этой реальностью.
План экономического и социального развития на 1961/62 —
1970/71 гг., разработанный при деятельном участии американ-
ских экспертов, был ориентирован в основном на сохранение мо-
137
некультурности сельского хозяйства и традиционных торгово-
экономических связей. При содействии западных фирм в Суда-
не осуществлялось интенсивное строительство объектов инфра-
структуры. Были сооружены железные дороги — Эль-Обейд —
Ньяла длиной 700 км и Бабанус — Вау протяженностью 448 км.
В 1964 г. был завершен проект «Манакиль», позволивший рас-
ширить площади орошаемых водами Сеннарского водохрани-
лища хлопковых плантаций Эль-Гезиры с 406 тыс. до 801 тыс.
федданов. Вторым национальным проектом развития стало стро-
ительство у г. Эр-Росейрес на Голубом Ниле плотины и гидро-
электростанции. В 1962—1964 гг. вступили в строй два текстиль-
ных комбината в Северном Хартуме и Омдурмане, а также гид-
ротехнические сооружения в Джебель-Марра и Рахаде.
В начале 60-х годов были сделаны первые шаги в строитель-
стве крупных, по суданским масштабам, промышленных пред-
приятий государственного сектора в отсталых районах страны.
С этой целью, вопреки условиям соглашений с США и МБРР,
правительство Аббуда приняло советские и югославские пред-
ложения о предоставлении Судану экономической и финансо-
вой помощи. При содействии СССР в стране началось строи-
тельство консервных заводов в Кдрейме и Вау, предприятий по
производству молочных продуктов в Бабанусе, электроэлевато-
ров в Гедарефе и Порт-Судане и других объектов. Югославские
специалисты приняли участие в строительстве кожевенно-обув-
ной фабрики в Хартуме и предприятия по производству картона
в Ароме.
Иностранные капиталовложения в суданскую экономику при-
вели к резкому увеличению государственного долга Судана, ко-
торый в 1964 г. в 26 раз превысил размер долга 1956 г. и сос-
тавил 130 млн. суд. ф. (283, 10.12.1964].
Унаследовав от периода кондоминиума трудноразрешимую
в рамках унитарного государства проблему Юга, правительство
Аббуда проводило политику, направленную на подавление в
этом регионе оппозиционных Хартуму настроений, что вело к
дальнейшему росту напряженности между двумя частями стра-
ны. В отношении населения южных провинций осуществлялась
политика «твердой руки», здесь насильственно распространя-
лись ислам и арабский язык. После принятия в 1962 г. Акта о
миссионерских обществах деятельность христианских миссий бы-
ла подвергнута значительным ограничениям. На всех важных
административных должностях на юге страны находились севе-
ряне. Планы экономического развития Юга центральным пра-
вительством систематически не выполнялись. Репрессивные ме-
ры властей Хартума привели к росту недовольства среди жи-
телей южных районов. В 50—60-е годы там действовало около
20 различных политических партий и движений, выступавших
главным образом с сепаратистскими лозунгами.
В феврале 1962 г. в Леопольдвиле (ныне Киншаса) был
сформирован Судано-африканский национальный союз (САНУ).
138
Его генеральный секретарь Уильям Денг отстаивал идею феде-
рации трех южных провинций и создания собственной армии,
государственного аппарата, органов внешних сношений. Кро-
ме САНУ южане были объединены в Ассоциацию суданских
христиан, Федеральный блок, Африканский союз и другие пар-
тии. В 1963 г. резко активизировала свои боевые операции воен-
но-политическая организация «Анья-Нья» («Жало змеи»), соз-
данная в 1955 г. Ее лидер Джозеф Лагу выступил за военное
решение южносуданской проблемы, поставил задачу дестаби-
лизировать правящий режим и прежде всего физически устра-
нить идейного вдохновителя политики «твердой руки» замести-
теля председателя ВСВС Хасана Бешира Насра. В начале
1964 г. правительственные войска предприняли меры по пресе-
чению военных действий повстанцев Юга, однако властям Хар-
тума так и не удалось установить полный контроль в этом ре-
гионе: здесь продолжались вооруженные столкновения противо-
борствующих сторон.
Антидемократический внутриполитический курс Аббуда яв-
но диссонировал со значительно более сбалансированной, чем
при Халиле, внешней политикой. В своем программном заявле-
нии от 19 ноября 1958 г. военный режим декларировал антико-
лониализм, право наций на самоопределение, борьбу за мир и
разоружение, неприсоединение, а также укрепление отношений
с арабскими и африканскими государствами в качестве осново-
полагающих принципов суданской внешней политики. В своем
понимании неприсоединения И. Аббуд всегда исходил из «равно-
удаленности своей страны от обоих блоков» и придерживался
тьермондистской политологической концепции «богатых и бед-
ных наций».
Позитивный подход Судана к международным отношениям
проявился в осуждении правительством Аббуда американской
интервенции в Ливане в 1958 г., поддержке борьбы алжирского
народа за обретение национальной независимости. Судан в этот
период активно выступал за прекращение Францией испытаний
атомного оружия в Сахаре, поддержал идею создания в Афри-
ке безъядерной зоны, присоединился к Московскому договору
о запрещении испытания ядерного оружия в трех средах.
В 1963 г. Судан был одним из основателей Организации афри-
канского единства и вместе с другими государствами стал ини-
циатором признания в качестве принципа межафриканских от-
ношений нерушимости государственных границ, унаследованных
от периода колониальной зависимости.
В 1960—1962 гг. Аббуд встречался с президентом Югославии
Иосипом Броз Тито, премьером Госсовета КНР Чжоу Эньлаем;
нанес официальные визиты в СССР и США. В 1961 г. Аббуд
выступил с трибуны Генеральной Ассамблеи ООН как предста-
витель Движения неприсоединения. В 1963 г. Судан стал од-
ним из инициаторов дипломатического и экономического бой-
кота в отношении Португалии и Южно-Африканской Республи-
139
ки. Во время конголезского кризиса Судан придерживался по-
литики «строгого нейтралитета».
16 марта 1959 г. было заключено первое торговое соглаше-
ние между СССР и Суданом. В ходе официального визита в
Судан Председателя Президиума Верховного Совета СССР
Л. И. Брежнева 21 ноября 1961 г. было заключено двусторонее
соглашение об экономическом и техническом сотрудничестве.
В начале 60-х годов Советский Союз предоставил Республике
Судан кредит в размере 20 млн. рублей и оказал техническую
помощь в строительстве ряда предприятий государственного сек-
тора. В 1960—1964 гг. СССР закупал около 12% произведен-
ного в Судане хлопка-сырца. В этот период происходило разви-
тие отношений Судана с ЧССР, СРР, НРБ, Югославией, а так-
же с КНР.
Отношения с соседними Египтом и Эфиопией традиционно
играли важную роль для Судана. Крупной внешнеполитической
победой режима Аббуда явилась нормализация отношений с
Объединенной Арабской Республикой. Видную роль в этом про-
цессе сыграл министр иностранных дел Ахмед Хейр, поддержи-
вавший тесные связи с проегипетским тарикатом Хатмийя. Бла-
годаря его деятельному участию 8 ноября 1959 г. произошло
подписание пакета соглашений между Суданом и Египтом: пер-
вое— о торговле и платежах сроком на один год (устанавливало
объем товарооборота в И млн. суд. ф.), второе — таможенное,
сроком на три года и, наконец, третье, долгосрочное, — о ком-
плексном использовании вод Нила. Стороны пришли к согласию
по поводу строительства высотной Асуанской плотины, а так-
же возведения поблизости от- суданского города Эр-Росейреса
на Голубом Ниле гидротехнического комплекса. Было условле-
но после окончания строительства этих сооружений распреде-
лить между двумя государствами нильские воды для целей оро-
шения из расчета: Египту 55,5 млрд. куб. м, а Судану —
18,5 млрд. Соглашение предусматривало также выплату Егип-
том компенсации Судану за ущерб, который будет нанесен
сельским жителям Вадп-Хальфы в результате возведения Асу-
анской плотины и создания водохранилища, в сумме
15 млн. ег. ф. [203, с. 174]. Эти соглашения урегулировали мно-
гие аспекты экономических отношений Судана с Египтом и от-
крыли новый этап в их сотрудничестве на арабской и мировой
аренах. Он знаменовался официальным визитом в Хартум в
ноябре 1960 г. президента ОАР Насера.
В начале 60-х годов в связи с ликвидацией федеративного
статуса Эритреи и превращением ее по указу императора Эфи-
опии Хайле Селассие I в четырнадцатую эфиопскую провинцию
режим Аббуда выступил в поддержку эритрейских мусульман и
их военизированных формирований, оказал им помощь и пре-
доставил политическое убежище на территории Судана. В свою
очередь, часть южносуданских сепаратистов нашли поддержку
и пристанище в монархической Эфиопии.
140
Как и в большинстве стран арабо-африканского мира, ар-
мия в Судане на протяжении всего периода независимого раз-
вития располагала реальной силой, способной в определенные
периоды истории обеспечить ей действенную власть в государст-
ве. Представители старшего поколения офицерства, пришедшие
к власти осенью 1958 г., многое сделали для расширения со-
циальной базы своего режима. Они создали благоприятные ус-
ловия для развития национальной буржуазии и привлечения в
экономику страны иностранного капитала. Однако ликвидация
демократических свобод, репрессии и террор в отношении ле-
вых сил, пренебрежение к интересам южносуданской элиты
привели правительство Аббуда к внутренней изоляции.
Социальная апатия населения страны, проявившаяся сначала
в форме «благожелательного нейтралитета», сменилась ростом
недовольства среди широких народных масс. Не обошло оно
и армию. 4—9 марта, 21—22 мая и 9 ноября 1959 г. были пред-
приняты три безуспешные попытки государственного переворота
[224, с. 236]. Главными организаторами и вдохновителями пер-
вых двух были бригадные генералы Абд ар-Рахим Шеннан и
Мохи ад-Дин Абдалла. Под давлением введенных в тройствен-
ную столицу подразделений северного и восточного округов Аб-
буд был вынужден реорганизовать ВСВС, удалив из его соста-
ва министра внутренних дел А. Абд аль-Ваххаба, приходивше-
гося зятем лидеру Аль-Уммы А. Халилю. Однако сам Аббуд
остался у власти. В конце мая он расформировал ВСВС, выве-
дя из него генералов, симпатизировавших НЮП. Вторая попыт-
ка переворота также потерпела неудачу. Аббуд отказался вы-
вести из состава Верховного совета вооруженных сил своего
ближайшего сторонника X. Бешира Насра. А. Шеннан и М. Аб-
далла были приговорены к длительным срокам тюремного за-
ключения.
9 ноября 1959 г. курсанты пехотного училища в Омдурмане,
связанные с подпольной организацией «Свободные офицеры»,
готовили заговор с целью свержения правительства Аббуда. Это
восстание было подавлено, а его руководители — полковник Али
Хамид и майор Якуб Кибайда — казнены. Аббудовский режим
обрушился на активистов организации с репрессиями. Более
100 офицеров были уволены с военной службы. В тюрьмы ока-
зались брошенными многие демократы из числа военных,
а' также руководители Антиимпериалистического фронта и
профсоюзов.
1 ноября 1959 г. несколько профсоюзных активистов Харту-
ма, Омдурмана и Атбары представили в Верховный совет воо-
руженных сил петицию с требованием легализации деятельности
профсоюзов и восстановления трудового законодательства
1948 г. В 1960 г. военные власти согласились принять новое
трудовое законодательство, по которому право на создание
профсоюзной организации получали рабочие, численность ко-
торых на предприятии превышала 50 человек. Закон не рас-
141
пространялся на тех работников, которые не трудились посто-
янно у одного работодателя. Под его действие не подпадали
также сельскохозяйственные рабочие и государственные слу-
жащие. Принятый закон предоставлял право государственным
органам при необходимости вмешиваться во внутренние дела
профсоюзов, разрешенных правительством.
Суданская коммунистическая партия, находясь в тесном кон-
такте с профсоюзами, явилась одним из инициаторов демокра-
тического движения за ликвидацию военного режима. В сере-
дине 1961 г. она выдвинула лозунг «всеобщей политической за-
бастовки как средства свержения военной диктатуры». Летом
того же года профсоюз железнодорожников провел семиднев-
ную забастовку, требуя отмены чрезвычайного положения и ан-
тидемократического трудового законодательства 1960 г., а так-
же восстановления в стране гражданских прав и свобод. В от-
вет на это власти разогнали участников забастовки и распусти-
ли их профсоюз.
В августе 1963 г. в Хартуме прошел съезд Федерации рабо-
чих профсоюзов Судана, на котором тактическая установка
СКП на организацию всеобщей политической забастовки каю
средства свержения военного режима нашла полную поддерж-
ку. Съезд принял решения, требовавшие от властей восстанов-
ления профсоюза железнодорожников, отмены трудового зако-
нодательства 1960 г. и правового оформления Всеобщей феде-
рации рабочих профсоюзов Судана (ВФРПС), а также при-
соединения этой организации к Всеафриканской федерации:
профсоюзов и Международной конфедерации арабских проф-
союзов.
Правящий режим был вынужден пойти на уступки, и в нояб-
ре 1963 г. профсоюз рабочих железнодорожников был восстанов-
лен. Власти согласились на создание ВФРПС и внесение попра-
вок в трудовое законодательство. В августе 1963 г. был восста-
новлен Союз арендаторов Эль-Гезиры, распущенный правитель-
ством в ноябре 1958 г. Его возглавил член СКП Аль-Амин Му-
хаммед аль-Амин [9, с. 48].
Во второй половине 1962 г. всеобщее недовольство режимом
военной диктатуры привело к росту политической активности
различных слоев и групп населения. Причиной этому стал за-
тяжной политический кризис, возникший из-за неспособности
правительства Аббуда решить насущные экономические и соци-
ально-политические проблемы, и в первую очередь в связи с
продолжавшейся гражданской войной на Юге, ростом корруп-
ции и непотизма в государственном аппарате и в армии. Перед
прогрессивными силами Судана встала задача добиться спло-
ченности и единства действий всех патриотических организаций,
заинтересованных в ликвидации военного режима. Традицион-
ные партии и тарикаты были также настроены весьма негатив-
но в отношении диктатуры военных, однако вынашивали свои.
планы устранения их от власти.
142
Осенью 1964 г. в столице проходили студенческие волнения.
В ответ на это власти закрыли Хартумский университет. Воп-
реки официальному запрету администрации Союз студентов
Хартумского университета организовал 21 октября в своем клу-
бе дискуссию по вопросу о политике правительства в отноше-
нии Юга. Власти разогнали участников собрания. Во время
стычки с полицией был смертельно ранен студент-коммунист
Ахмед Курши, десять других студентов получили тяжелые ра-
нения. Это событие вызвало возмущение у жителей Хартума.
На следующий день похороны вылились в 30-тысячную демон-
страцию протеста. 23 октября, после призыва ЦК СКП ко всем
.демократическим силам организовать общенациональную заба-
стовку, в Хартуме, Омдурмане, Порт-Судане, Атбаре, Вад-Ме-
дани прошли антиаббудовские манифестации. Правительство
Аббуда прибегло к жестоким репрессиям. В Хартуме и других
городах страны был введен комендантский час.
-Образованный усилиями СКП, ВФРПС, Союза арендаторов
Эль-Гезиры, Ассоциации учителей, Союза врачей, Союза адво-
катов и других общественных организаций и объединений На-
циональный фронт (профессиональных) организаций (НФО)
опубликовал 25 октября обращение с призывом начать всеоб-
щую политическую забастовку с целью свержения военной дик-
татуры. 24—26 октября в тройственной столице вновь прошли
массовые демонстрации. Активное участие всех слоев населе-
ния, прежде всего прогрессивной интеллигенции, студенчества,
рабочих, крестьян-арендаторов, средних слоев и городских низов
во всеобщей забастовке парализовало экономическую жизнь
,-страны и в конечном итогое предопределило свержение режима.
Решающее значение в этот период имела позиция армии, на
которую оказывало сильное воздействие антиаббудовское движе-
ние. Когда заместитель главнокомандующего вооруженными си-
лами Судана X. Бешир Наср, пытаясь спасти военный режим,
объявил об учреждении военных трибуналов для. расправы с
‘членами НФО и коммунистами, подразделения омдурманского
.гарнизона двинулись в Хартум, блокировали президентский дво-
рец и заявили Аббуду, что «армия не выступит против народа»
[267, 27.10.1964]. Сформированный армейскими офицерами ко-
митет совместно с НФО настаивал на роспуске ВСВС и прави-
тельства. Поздно ночью 26 октября Аббуд был вынужден при-
.нять условия комитета, сохранив, однако, за собой всю полноту
государственной власти.
На совещании лидеров НФО и представителей запрещенных
ранее политических партий, состоявшемся 27 октября, был оп-
ределен состав будущего правительства. НФО, СКП, НДП, Аль-
Умма, НЮП и ассоциация «Братья-мусульмане» приняли в тот
„же день решение образовать широкий общенациональный
блок — Объединенный национальный фронт (ОНФ), призванный
: вступить с Аббудом в переговоры о ликвидации военного режи-
ма. Эти переговоры завершились 29 октября подписанием Наци-
143
опальной хартии между Аббудом и лидерами ОНФ и формиро-
ванием переходного правительства. В соответствии с Националь-
ной хартией военный режим в Судане подлежал упразднению,
отменялись чрезвычайное положение, введенное в 1958 г., за-
кон «Об обороне Судана» и другие антидемократические акты;
были распущены Центральный и муниципальные советы, создан-
ные Аббудом в 1962—1963 гг.; была провозглашена независи-
мость судебной системы, освобождались все политические зак-
люченные, вновь вводилась в действие временная конституция
1955 г. (с некоторыми поправками); узаконивалась деятель-
ность всех политических партий.
Второй парламентский период
(1964—1969)
Ликвидация военного режима в Судане, осуществленная
столь стремительно, происходила в условиях, когда лидеры тра-
диционных партий и мусульманских тарикатов оказались не го-
товыми быстро включиться в борьбу против диктатуры и уж
тем более возглавить ее. Во время октябрьских событий 1964 г.
и в последующий период ведущее место на политической арене
занял Национальный фронт (профессиональных) организаций.
Он представлял собой прогрессивный блок, созданный в куль-
минационный период антиаббудовского движения. В структуре
этого блока, как отмечалось, были представлены самые различ-
ные социальные группы. Характер руководства демократическим
движением в октябре 1964 г. был одним из факторов, давших в
дальнейшем правонационалистическим силам значительные воз-
можности для политических маневров с целью раскола этого
блока. Выполнение поставленной задачи — устранение воен-
ного режима — явилось главной причиной постепенного распада
НФО, который не замедлил произойти через несколько месяцев
после сформирования переходного правительства и не без «по-
мощи» правых сил. К тому же НФО не имел опытных полити-
ческих лидеров и квалифицированных исполнителей, гото-
вых в ограниченные сроки переходного периода осуществить ос-
новные положения Национальной хартии.
30 октября 1964 г. было сформировано переходное прави-
тельство Судана, которое возглавил Хатем аль-Халифа, зани-
мавший в прошлом ответственные посты в министерстве образо-
вания и не принадлежавший ни к одной политической партии.
В это правительство вошли семь представителей НФО, по одно-
му— от Аль-Уммы, НЮП, НДП, СКП и «Братьев-мусульман».
Созданный осенью 1964 г. Южный фронт получил два министер-
ских портфеля [203, с. 182]. В начале ноября переходное прави-
тельство аль-Халифы осуществило ряд важных мероприятий
по упразднению учреждений и организаций аббудовского режи-
ма. Была произведена замена военных губернаторов и район-
144
ных комиссаров гражданскими лицами. Постепенно проходила
чистка органов государственной безопасности. Из тюрем были
освобождены политзаключенные, в том числе южане. Была соз-
дана комиссия по разработке аграрной реформы.
Оставаясь президентом Республики Судан, Ибрагим Аббуд
попытался использовать верные ему воинские подразделения,
чтобы свергнуть переходное правительство аль-Халифы. 8 нояб-
ря 1964 г. заговор был раскрыт. 15 ноября Аббуд подал в от-
ставку, а затем покинул страну, найдя политическое убежище в
Великобритании. Полномочия главы государства были переданы
воссозданному после шестилетнего перерыва Верховному госу-
дарственному совету из пяти членов.
Союз лидеров традиционных партий и тарикатов, компра-
дорской буржуазии и высшего офицерства привел к созданию
противовеса демократическому блоку на суданской политиче-
ской сцене и сыграл немаловажную роль в ограничении срока
полномочий переходного правительства. Стремясь воспрепятст-
вовать активной деятельности Объединенного национального
фронта и его влиянию на политику правительства аль-Халифы,
традиционные партии вышли из ОНФ и сформировали в январе
1965 г. так называемый Объединенный националистический
фронт, ядром которого стал триединый блок Аль-Умма —
НЮП — «Братья-мусульмане». Эти партии в категоричной фор-
ме отвергли возможность сотрудничества с СКП, ВФРПС и дру-
гими организациями в Объединенном секретариате ОНФ, кото-
рый был создан 9 ноября 1964 г. из представителей НФО и по-
литических партий и организаций, подписавших Национальную
хартию. Влияние НФО в стране начало ослабевать.
В октябре—ноябре 1964 г. была образована новая полити-
ческая партия — Фронт исламской хартии (ФИХ), во главе ко-
торого встал преподаватель исламской философии и права в
Хартумском университете Хасан ат-Тураби. Фронт представлял
собой конгломерат ультраправых группировок, ведущую роль
в котором играла религиозно-политическая ассоциация «Бра-
тья-мусульмане». Апеллируя к догмам ислама, ФИХ удалось
.быстро укрепить свои позиции в стане консервативных сил.
Согласно Национальной хартии функции правительства Ха-
тема аль-Халифы сводились прежде всего к разработке изби-
рательного закона и подготовке выборов в Учредительное соб-
рание. Лидеры Аль-Уммы и НЮП настаивали на приближении
сроков выборов. Вопреки сопротивлению правого альянса, ле-
вым силам удалось добиться демократизации избирательной си-
стемы. Накануне выборов в парламент был разработан закощ
согласно которому избирательный ценз был снижен с 21 до 18
лет, а женщины получили право избирать и быть избранными..
Были также восстановлены избирательные округа в городах
для выпускников средних школ и институтов, ликвидированные
в соответствии с избирательным законом 1957 г.
Кабинет аль-Халифы приступил к реформе консервативной
10 Зак. 270 145.
•системы «племенной администрации». В проекте реформы,
•одобренном коллегией адвокатов в декабре 1964 г., провозгла-
шалась идея разделения административной и судебной власти
в сельской местности и лишения феодалов и племенной зна-
ти— назиров, омд, шейхов — привилегий в области судопроиз-
водства. Суданская феодальная знать яростно воспротивилась
этой реформе и решительно поддержала «правую оппози-
цию»— тарикаты Ансарийя и Хатмийя, а также Объединенный
националистический фронт в борьбе против НФО и коммунистов
•с целью отстранения их от власти.
В правительстве X. аль-Халифы неоднократно возникали
расхождения между представителями Аль-Уммы, НЮП и ФИХ,
с одной стороны, и СКП, НДП, ВФРСП — с другой, по вопро-
су о предании суду министров правительства Аббуда, о разме-
рах чистки в вооруженных силах и госаппарате, о создании во-
оруженной народной гвардии и о путях решения проблемы Юга.
В феврале 1965 г. правые партии, и прежде всего «Братья-му-
сульмане», встали на путь жесткой конфронтации, дестабилизи-
руя переходное правительство. Формальным поводом к этому
послужила «нерешительная» политика правительства на Юге.
Объединенный националистический фронт развернул против
НФО пропагандистскую кампанию, обвинив его в «коммуни-
стических устремлениях». Параллельно с этим осуществлялись
нападки лично на главу правительства Хатема аль-Халифу,
которого обвиняли в проведении «комунистической» внутренней
и внешней политики и в насеристских симпатиях. Под давле-
нием правых сил 18 февраля 1965 г. премьер-министр был вы-
нужден подать в отставку, за которой последовала отставка ка-
бинета.
23 февраля 1965 г. было сформировано второе коалиционное
правительство, в котором традиционные партии — Аль-Умма,
НЮП, НДП, а также Южный фронт имели по три представите-
ля, а СКП и ФИХ — по одному. Под давлением правых сил
НФО оказался за пределами нового кабинета. В связи с от-
сутствием других кандидатур, удовлетворявших все политиче-
ские партии, правительство вновь возглавил Хатем аль-Халифа.
Демократические организации (СКП, НДП, НФО и ВФРПС)
выступили за отсрочку проведения выборов в Учредительное
собрание ввиду невозможности их осуществления на всей тер-
ритории страны (причина прежде всего заключалась в обструк-
ционистской позиции САНУ, Южного фронта и других южносу-
данских партий, выступавших против унитарной системы и тре-
бовавших заключения федерального союза). Однако, чтобы избе-
жать правительственного кризиса, аль-Халифа пошел в этом
вопросе на уступки правым силам, назначив дату выборов на
.21 апреля 1965 г.
Третьи за всю историю Судана парламентские выборы были
проведены в конце апреля — начале мая 1965 г. только в се-
верных и центральных провинциях страны. (Дополнительные
146
выборы на Юге проводились в марте—апреле 1967 г.) В выбо-
рах в нижнюю палату (сенат был упразднен) приняло участие
лишь 40% избирателей. Аль-Умма получила наибольшее число
депутатских мандатов (76 из 173 мест). НЮП завоевала 54
места, СКП — восемь, ФИХ — пять [224, с. 229]. Выборы прохо-
дили в сложной внутриполитической обстановке. Избирательный
закон 1957 г. с поправками 1965 г. давал некоторые преимущест-
ва традиционным партиям. Избирательные округа были созданы
в основном по племенному, а не по территориальному принци-
пу, что сыграло на руку Аль-Умме и НЮП. Не были обеспе-
чены условия для подлинного волеизъявления. В некоторых рай-
онах результаты выборов были фальсифицированы, прогрессив-
ные кандидаты исключались из избирательных списков. К то-
му же в стане демократических сил не было единства. НДП
бойкотировала выборы, ссылаясь на их ограниченный характер.
Коммунисты же в последний момент выставили свои кандида-
туры, нарушив таким образом альянс с НДП. В общей слож-
ности представители СКП и сотрудничавшие с ними кандидаты
от профсоюзов получили 132 тыс. голосов (в 1958 г.— около
10 тыс.). Только в столице за них голосовало почти 27% изби-
рателей [80, с. 139]. Впервые в истории страны в парламенте
оформилась оппозиционная группировка во главе с коммуни-
стами.
Результаты выборов отразились на структуре исполнитель-
ной власти, главенствующую роль в которой стал играть блок
Аль-Умма — НЮП. 14 июня 1965 г. было сформировано прави-
тельство, во главе которого стал один из лидеров партии Аль-
Умма, Мухаммед Ахмед Махджуб, занимавший в правительст-
вах Халиля и аль-Халифы посты министра иностранных дел.
В новом кабинете Аль-Умма добилась семи, а НЮП — шести
мест. Вскоре САНУ присоединился к правящей коалиции, по-
лучив при этом три министерских портфеля [80, с. 140]. Монопо-
лизация власти при помощи парламентских средств традицион-
ными партиями привела к постепенной ликвидации демократи-
ческих завоеваний, достигнутых правительством аль-Халифы.
Было разрешено издание проаббудовских газет, члены ВСВС
были освобождены из-под ареста.
Опасаясь возросшего влияния СКП, правительство Махджу-
ба поощряло антикоммунистические акции, проводимые «Бра-
тьями-мусульманами» и другими экстремистскими группиров-
ками. 8 ноября 1965 г. член суданской левацкой организации,
сириец по происхождению, выступил с провокационным заявле-
нием от имени СКП, в котором нанес оскорбление святыням
ислама. Осенью 1965 г. «Братья-мусульмане», играя на религи-
озных чувствах населения, спровоцировали беспорядки в круп-
ных городах страны, во время которых они потребовали
запрещения СКП. Председатель Аль-Уммы Садык аль-Махди
в категорической форме осудил коммунистов и потребовал объ-
явить их вне закона. Под давлением ФИХ, Аль-Уммы и НЮП
10*
147
Учредительное собрание большинством голосов приняло 8 де-
кабря 1965 г. закон «о запрещении публичной коммунистической
и атеистической деятельности», в соответствии с которым про-
паганда коммунистических идей каралась тюремным заключе-
нием сроком до пяти лет. 9 декабря члены парламента прого-
лосовали за запрещение СКП и лишение депутатов-коммунистов
их полномочий. 10 декабря центральный орган СКП газета
«Аль-Майдан», а также ряд профсоюзных и демократических
изданий были закрыты. В январе 1966 г. из армии была уволе-
на группа офицеров, сочувствовавших коммунистам.
После восстановления в Судане парламентского строя одной
из важнейших задач руководства страны явилась разработка
новой конституции. 4 января 1966 г. Учредительное собрание соз-
дало по рекомендации правительства «национальную конститу-
ционную комиссию», состоявшую из 44 членов. В ней большин-
ство мест досталось представителям Аль-Уммы и НЮП. В ее
состав вошли три деятеля от трех южносуданских партий [80,
с. 150]. Для представителей левых сил мест в комиссии не на-
шлось. Аль-Умма и ФИХ упорно настаивали на том, чтобы
будущая конституция основывалась на принципах ислама,
а шариат стал основным источником законодательства [2, с. 26].
По этому вопросу шли оживленные дискуссии.
Отличительной особенностью правящих кругов Судана, да,
пожалуй, и всей общественно-политической жизни этой страны
является то обстоятельство, что многие политические деятели
связаны между собой семейным родством, либо личной друж-
бой или в крайнем случае хорошим знакомством [119, с. 20].
При наличии довольно прочных племенных, клановых и семей-
ных связей политические различия зачастую несут на себе от-
печаток личных отношений. Египетский политолог Абд ар-Раз-
зак Хусейн в этой связи весьма тонко иронизирует: «Как бы ни
были остры политические противоречия между суданцами, тра-
диционная беседа после захода солнца объединяет всех. Часто
в душные вечера коммунист встречается с „братом-мусульма-
нином", член НЮП — с уммовцем, как будто политическая
борьба — это всего лишь спортивные состязания» [132, с. 17].
Правительство Махджуба продолжало политику «с позиции
силы» в отношении Юга. Там было сосредоточено свыше 60%
численности суданской армии. Однако она была плохо обеспе-
чена оружием, боеприпасами, продовольствием и транспортом,
часты были случаи инфекционных заболеваний. Отряды «Анья-
Нья», используя тактику партизанской войны, наносили судан-
ской армии потери в живой силе и технике. Увеличился поток
беженцев в соседние страны.
Серьезной проблемой, наложившей отпечаток на политиче-
скую жизнь Судана, стал раскол в рядах Аль-Уммы. В этой,
самой влиятельной из традиционных партий страны возникли
резкие разногласия между сторонниками имама аль-Хади аль-
Махди, духовного главы Аль-Уммы, и младоуммовцами, кото-
148
рых возглавлял тридцатилетний председатель партии Садык
аль-Махди. (24 марта 1959 г. умер предводитель Ансарийи Абд
ар-Рахман аль-Махди, пост которого наследовал его сын Сид-
лик аль-Махди. После его смерти в 1961 г. было решено, что
духовным главой тариката и одновременно партии Аль-Умма
станет имам аль-Хади аль-Махди, а председателем партии — его
племянник Садык аль-Махди.) В июне 1966 г. С. аль-Махди
стал депутатом парламента, возглавив там фракцию младоум-
мовцев.
Основной причиной конфликта в партии Аль-Умма явилось
стремление к модернизации партии со стороны Садыка аль-
Махди и его сторонников, получивших в основном образование
на Западе и тяготившихся недостатком свободы действий в ря-
дах консервативной партии, а также постоянной опекой старше-
го поколения — представителей традиционной элиты. Они рато-
вали за ускоренное развитие страны по капиталистическому пу-
ти, создание модели «исламского социализма», отражавшей ин-
тересы средних слоев города и деревни, а также ограничение
влияния в партии феодально-мусульманской аристократии. Гла-
ва правительства М. А. Махджуб поддерживал тесные связи с
группировкой имама аль-Хади. Однако в результате интриг мла-
доуммовцев, заручившихся поддержкой председателя Верхов-
ного государственного совета Исмаила аль-Азхари, Махджуб
был вынужден уйти в отставку. 25 июля 1966 г. Садыку аль-
Махди было поручено сформировать новое правительство. 26
июля имам аль-Хади заявил, что он возглавит руководство пар-
тией Аль-Умма, сместив тем самым своего племянника с пос-
та председателя партии.
4 августа 1966 г. Садык аль-Махди сформировал правительст-
во, в котором семь постов принадлежало младоуммовцам,
шесть — представителям НЮП, а три — южанам [268, 05.08.
1966].
Политика правительства аль-Махди не внесла корректив в
предшествующий внутриполитический курс. Активизировали
свою деятельность «Братья-мусульмане». Пренебрегая решени-
ем Верховного суда от 22 декабря 1966 г. о неконституционно-
сти запрещения СКП, Садык аль-Махди стремился не допустить
коммунистов к участию в работе парламента. Руководители Ан-
сарийи и ФИХ спровоцировали ряд антикоммунистических ма-
нифестаций в тройственной столице, в которых приняли уча-
стие десятки тысяч ансаров-и приверженцев «Братьев-мусуль-
ман». Суданская компартия призвала народ дать отпор правым.
28 декабря во время организованной левыми силами демонстра-
ции небольшая армейская группировка из Омдурмана во главе
со старшим лейтенантом Халидом Хасаном предприняла безу-
спешную попытку переворота. Было арестовано несколько офи-
церов, симпатизировавших коммунистам. Этим фактом восполь-
зовались правые силы. Было арестовано руководящее ядро СКП
л ВФРПС — всего 400 человек — по обвинению в «подстрека-
ло
тельстве к мятежу» [109, с. 112]. В стране было объявлено чрез-
вычайное положение.
Для популяризации разработанного комиссией проекта ис-
ламской конституции С. аль-Махди совершил поездку в запад-
ные и центральные провинции страны, являвшиеся оплотом Ан-
сарийи. Южносуданские политические организации выступили:
с резким осуждением представленного проекта, поскольку он
противоречил устремлениям неарабского населения. САНУ,
Южный фронт и Демократическая партия Юга выступали за
принятие конституции светского характера, которая не наносила
бы ущерба правам и интересам граждан Юга. Непоследователь-
ность правительства С. аль-Л4ахди в отношении проблемы Юга,
его стремление ввести в стране исламскую конституцию и все-
мерное финансово-экономическое закабаление Судана запад-
ными монополиями вызвали негативную реакцию со стороны оп-
позиции. Разразился новый правительственный кризис. В ре-
зультате очередной вспышки внутрипартийной борьбы победу
одержала группировка имама. 26 мая 1967 г. М. А. Махджуб
расформировал кабинет, заменив сторонников Садыка аль-Мах-
ди представителями крыла имама аль-Хади. Основу коалиции
на этот раз составили НЮП, НДП и Аль-Умма. Каждая партия
получила по четыре министерских портфеля [265, 27.05.1967].
Внешнеполитические установки правительств М. А. Махд-
жуба и С. аль-Махди существенно не отличались от курса их
предшественников, по-прежнему характеризуясь прагматизмом,
вызванным постоянной заинтересованностью в получении эко-
номической помощи извне. В этот период активно развивалось
экономическое сотрудничество с США, Великобританией, ФРГ,
Японией, а также Китаем. При этом наметилось некоторое ох-
лаждение в отношениях с Советским Союзом и странами Вос-
точной Европы. На арабской сцене Судан стремился укрепить
отношения с аравийскими монархиями — Саудовской Аравией,
Иорданией и Кувейтом. Король Саудовской Аравии Фейсал ока-
зал суданскому правительству значительную финансовую по-
мощь для ликвидации внутренней оппозиции в лице СКП. Пла-
нировалось вступление Судана в создаваемый арабскими монар-
хическими режимами «Исламский пакт». Опасаясь взрыва на-
родного недовольства, премьер-министр С. аль-Махди выступил
21 декабря 1966 г. с опровержением этой идеи, подтвердив,
что «Судан не откажется от политики неприсоединения».
Израильская агрессия в отношении арабских стран (5—10
июня 1967 г.) вынудила правительство М. А. Махджуба объ-
явить, что Судан находится в состоянии войны с Израилем, и
направить суданский пехотный батальон на египетский фронт, а
также оказать ОАР продовольственную помощь. Судан разорвал
дипломатические отношения с США и Великобританией, закрыл
свои аэродромы для их самолетов. По инициативе Судана 29
августа—1 сентября 1967 г. в Хартуме состоялась конференция
глав государств и правительств арабских стран, в ходе которой
150
'было достигнуто соглашение об оказании нефтедобывающими
государствами (Саудовской Аравией, Кувейтом и Ливией) экст-
ренной финансовой помощи ОАР, Сирии и Иордании как жерт-
вам агрессии. Второе соглашение было направлено на прекра-
щение конфронтации в Северном Йемене и урегулирование эко-
номических и политических отношений между ОАР и Саудов-
ской Аравией.
Напряженная обстановка в районе Ближнего Востока не рас-
полагала государства и деловые круги Запада к значительным
капиталовложениям. В этой ситуации правительство Судана ак-
тивизировало связи с социалистическим лагерем. В октябре—но-
ябре 1967 г. было достигнуто соглашение об использовании Су-
даном советских кредитов для строительства (при техническом
содействии СССР) лечебных учреждений в Судане. 3 октября
1967 г. в Москве было подписано советско-суданское соглашение
о культурном и научном сотрудничестве.
Суданская коммунистическая партия и профсоюзы страны в
1965—1967 гг. настойчиво добивались от правительства улуч-
шения социально-экономического положения рабочих и служа-
щих, а также предоставления дополнительных гарантий проф-
союзных свобод. Правительствам. А. Махджуба и С. аль-Махди
постепенно шли на некоторые уступки. В октябре 1966 г. пра-
вительством был официально признан суданский профцентр —
ВФРПС, восстановленный в 1963 г. с небольшими структурными
изменениями. 28 января 1968 г. между правительством и проф-
союзами было достигнуто соглашение, на основании которого
минимум заработной платы рабочих повысился с 6 до
9,5 суд. ф. в месяц; представители профсоюзов вводились в пос-
реднические комиссии, созданные на предприятиях для улажи-
вания производственных конфликтов, при увольнении рабочих
требовалось обязательное согласие профсоюзов [78, с. 312].
Готовясь к новым парламентским выборам, правящие партии
были готовы допустить существование сильно ослабленной ле-
вой оппозиции. Образованные демократы из среды передовых
рабочих и сочувствующей их нуждам интеллигенции предприня-
ли попытку создать прогрессивную политическую партию. В ян-
варе 1967 г. была основана Социалистическая партия Судана,
которую возглавил председатель Ассоциации адвокатов Судана
Амин ат-Тахир аш-Шибли. В ее состав вошли многие коммуни-
сты. 24—25 ноября 1967 г. в Хартуме состоялся учредительный
съезд Социалистической партии, принявший ее программу и ус-
тав. Руководство СКП рассматривало эту партию как легаль-
ную трибуну, где коммунисты смогли бы пропагандировать оп-
позиционные правительству взгляды.
В октябре 1967 г. в Хартуме нелегально проходил IV съезд
Суданской коммунистической партии, на котором была приня-
та новая программа «Марксизм и проблемы суданской рево-
люции». Подход коммунистов к южносуданской проблеме сво-
дился к взаимосвязи проблемы Юга и общесуданского процес-
са демократизации. СКП выступала за предоставление южным
провинциям страны статуса региональной автономии.
В декабре 1967 г. под покровительством тариката Хатмийи
завершились переговоры между лидерами НЮП и НДП об их
объединении. После включения четырех представителей НДП в
коалиционное правительство М. А. Махджуба 12 декабря 1967 г.
было официально объявлено о создании объединенной Юниони-
стско-демократической партии (ЮДП). Председателем ЮДП
стал Исмаил аль-Азхари, который по-прежнему возглавлял Вер-
ховный государственный совет. Его заместителем по партии был
объявлен Али Абд ар-Рахман, а Али аль-Миргани являлся ду-
ховным предводителем тариката Хатмийя. Образование новой
политической партии стало по существу перегруппировкой сил
в борьбе за власть. В то же время объединение партий не прек-
ратило соперничества между радикальным и консервативным
блоками внутри партии. Однако в связи с предстоявшими вы-
борами в парламент был достигнут компромисс. В программе
ЮДП был зафиксирован ряд уступок платформе бывшей НДП.
Провозглашалась борьба за осуществление буржуазно-демок-
ратических преобразований, национализацию иностранных пред-
приятий, банков и компаний, преимущественное развитие госу-
дарственного сектора экономики [78, с. 282].
В начале 1968 г. на рассмотрение суданского парламента
был вновь вынесен проект конституции, разработанный депутат-
ской командой от Аль-Уммы и ФИХ. Наряду с социалистиче-
ской фразеологией в ней широко были представлены известные
идеи исламизации общественной жизни унитарного Судана. 29
января 1968 г. парламент в целом одобрил представленный про-
ект. Началась дискуссия по этому вопросу в правящих кругах.
Решительный протест выразили все южносуданские партии и
левая оппозиция. Произошли новые вооруженные столкновения
в южных районах страны. Экстремистские группировки, «Бра-
тья-мусульмане», а также крыло С. аль-Махди в Аль-Умме пот-
ребовали продления срока легислатуры парламента. Правитель-
ству не удалось прийти к соглашению с оппозицией; разразился
правительственный кризис.
7 февраля 1968 г. премьер-министр М. А. Махджуб, опаса-
ясь, что парламент может выразить вотум недоверия правитель-
ству, с санкции Председателя Верховного государственного со-
вета, распустил его и возложил на себя всю полноту государ-
ственной власти. На следующий день по приказу правительства
все стратегические объекты были взяты под охрану военными
подразделениями, в столице введен комендантский час. Вопрос
о принятии новой конституции был отложен. После осуществле-
ния столь решительных мер последовали заявления правитель-
ства М. А. Махджуба о том, что демократическое развитие стра-
ны ни в коем случае не будет прервано. Были объявлены сроки
выдвижения кандидатов для выборов в новый парламент. Сог-
ласно избирательному закону от 10 октября 1967 г. устанавли-
152
валось 158 избирательных округов на севере и 60 на юге стра-
ны. 15 избирательных округов в Хартуме для лиц, окончивших
.высшие и средние учебные заведения, были ликвидированы. На
новых парламентских выборах разрешалась регистрация кан-
дидатов компартии во всех избирательных округах, а также
совместное выдвижение кандидатур несколькими партиями.
В ходе предвыборной кампании Социалистическая партия Суда-
на, Демократическая партия Юга, СКП, ВФРПС и Союз арен-
даторов Судана образовали Союз социалистических сил, кото-
рый выдвинул 30 кандидатов в парламент (в том числе пять
от СКП).
На проведенных в апреле—мае 1968 г. четвертых (общесу-
данских) парламентских выборах победу одержала ЮДП (101
из 218 мест). Группировка имама получила 30, а младоуммов-
цы — 35 мест. САНУ, Южный фронт и другие мелкие партии
Юга добились вместе 29 мест в парламенте, ФИХ обеспечил се-
бе три депутатских мандата. От Союза социалистических сил в
парламент были избраны генеральный секретарь СКП Абд аль-
Халик Махджуб и заместитель генерального секретаря ВФРПС
аль-Хадж Абд ар-Рахман [80, с. 181].
27 мая 1968 г. с одобрения ЮДП М. А. Махджуб сформиро-
вал третье коалиционное правительство (ЮДП — Аль-Умма —
Южный фронт), которое в основном придерживалось прежнего
внутриполитического курса.
После серьезной неудачи партии Аль-Умма на выборах в пар-
ламент произошло сближение двух противоборствующих груп-
пировок. Лидер младоуммовцев Садык аль-Махди первым сде-
лал шаг к примирению с имамом аль-Хади и воссоединению
двух фракций Аль-Уммы. 4 марта 1969 г. в резиденции аль-Ха-
ди на о-ве Аба состоялась встреча имама со своим племянником
Садыком аль-Махди, в ходе которой было достигнуто соглаше-
ние о восстановлении единства Аль-Уммы под руководством
имама аль-Хадп.
Лидеры Аль-Уммы стремились оказать нажим на руковод-
ство ЮДП, требуя перераспределения руководящих министер-
ских постов в правительстве. 18 марта 1969 г. на совещании с
, участием аль-Хади аль-Махди, Садыка аль-Махди, с одной сто-
роны, и Исмаила аль-Азхари, Мухаммеда Османа аль-Миргани
(последний наследовал пост главы Хатмийи после смерти сво-
его отца Али аль-Миргани 21 февраля 1968 г.) —с другой, бы-
ло достигнуто соглашение о сформировании нового правитель-
ства Махджуба [133, с. 294], где Аль-Умма получила равное с
ЮДП количество министерских портфелей. 23 апреля 1969 г.
прежнее правительство подало в отставку, однако формирование
нового кабинета затянулось в связи с ожесточенной борьбой
внутри коалиции. Лидеры ЮДП отвергли кандидатуру Сады-
ка аль-Махди, объяснив свое решение его политическим аван-
тюризмом и личными амбициями, а также родственными свя-
зями с лидерами ФИХ X. ат-Тураби. Возник острый политиче-
1сЗ
ский кризис. Аль-Умма вынашивала планы военного переворота.
Для этих целей аль-Хади аль-Махди зондировал почву среди,
суданского генералитета.
Политика временных союзов и тактических интриг, проводи-
мых лидерами традиционных партий, сузила сферу влияния
этих партий на широкие народные массы. Ставя общенацио-
нальные интересы в зависимость от узкопартийных и клановых
политических выгод, ни одно коалиционное правительство стра-
ны не смогло решить насущные социально-экономические проб-
лемы, установить в Судане стабильную политическую систему,,
урегулировать южносуданскую проблему. Лидеры традицион-
ных партий рассматривали свою политическую деятельность
сквозь призму личного материального благополучия и обога-
щения той части правящих и привилегированных слоев, кото-
рая их поддерживала.
Буржуазный парламентаризм, положенный в основу госу-
дарственного устройства Судана, требовал от традиционной
элиты современных методов ведения политической борьбы, од-
нако феодально-мусульманская верхушка была не способна быс-
тро изменить своим весьма консервативным принципам. В то
же время старые лидеры суданского общества, стремясь сох-
ранить свои политические позиции, широко привлекали пред-
ставителей новой интеллигенции к руководству партиями и уп-
равлению государством. Однако, строго говоря, эта новая поли-
тическая элита не была полностью новой, а отчасти развива-
лась из традиционной, так как большинство представителей
первого поколения современной интеллигенции были выходца-
ми из семей родо-племенной верхушки, религиозных лидеров^
крупных землевладельцев и торговцев [76, с. 105]. Несмотря на
это, в кругах суданского истеблишмента нередко происходили
конфликты «отцов и детей», приводившие к успеху все чаще но-
вую политическую элиту.
Буржуазно-бюрократический режим вверг страну в состоя-
ние затяжного политического и социально-экономического кри-
зиса. К концу 60-х годов в Судане сложился «баланс политиче-
ского бессилия», который вновь вывел на арену борьбы армию.
Политизация суданской армии в условиях экономической отста-
лости страны и широких возможностей буржуазного парламен-
таризма еще более обнажила социальные антагонизмы в армей-
ской среде. Это привело к созданию ряда нелегальных военных
группировок и организаций, одной из которых удалось совер-
шить государственный переворот.
Авторитарный режим Джаафара Нимейри
Начало революционной деятельности демократически нас-
троенного младшего и среднего офицерства в Судане относит-
ся к периоду 50-х годов. Под влиянием египетской революции:
154
1952 г. в стране была также создана нелегальная организация
«Свободные офицеры», структура которой во многом имела
‘Сходство с египетской. Организацию возглавили офицеры судан-
ской армии братья Кибайда— Якуб, майор восточного араб-
ского корпуса, и Абд ар-Рахман, майор западного арабского кор-
пуса [224, с. 235], а также другие военные — выпускники как еги-
петских, так и суданских военных колледжей.
После достижения Суданом независимости идейные концеп-
ции армейской интеллигенции претерпели определенные измене-
ния: проегипетский юнионизм уступил свое место суданскому
национализму. Это снискало молодым офицерам поддержку де-
мократических гражданских организаций. Во второй половине
50-х годов члены группы братьев Кибайда стали называть се-
бя «Офицерами чести», или «Благородными офицерами» («Ад-
.дубат аш-шурафа»), желая тем самым подчеркнуть различия
между ними и египетскими «Свободными офицерами» («Ад-
.дубат аль-ахрар»). Однако изобретенное братьями Кибайда
название за группой не закрепилось. Ее по-прежнему именова-
.ли «Свободными офицерами» [224, с. 329].
Группа братьев Кибайда и другие офицерские организации
весьма скептически относились к парламентским институтам
власти, созданным в отсталом Судане по образцу развитых ев-
ропейских стран. Причиной этого недовольства стал непосле-
довательный характер мероприятий, проводимых правительст-
вами традиционных партий. Они действовали в интересах фео-
дально-мусульманской верхушки северосуданского общества
и практически не повышали жизненный уровень подавляющего
большинства населения. Группа братьев Кибайда делала ставку
на переход к военной форме правления, по крайней мере сроком
до пяти лет, в течение которых могли бы быть внесены измене-
ния в социально-политические структуры Судана с учетом эт-
нокультурной и религиозной ситуации в стране. Группа планш
ровала совершить переворот 14 июня 1957 г. Однако накануне
этой даты несколько заговорщиков во главе с Абд ар-Рахма-
ном Кибайдой были арестованы, в их числе оказался и майор
суданской армии Джаафар Нимейри [224, с. 235].
Возрождение нелегальной организации «Свободные офице-
ры» относилось к началу 60-х годов. Из прежнего руководяще-
го состава в ней остались лишь Дж. Нимейри и майор Фарук
Хамадалла. Заметную роль в восстановлении организации сыг-
рала СКП, одним из направлений деятельности которой была
«пропагандистская работа среди военных». Начиная с 1961 г.
СКП предоставила «Свободным офицерам» возможность печа-
тать в подпольной типографии компартии свои воззвания и
листовки, выходившие под заголовком «Саут аль-кувват аль-
мусалляха» («Голос вооруженных сил») [224, с. 237].
Во время пика антиаббудовского движения в октябре 1964 г.
руководители как традиционных партий, так и СКП с большим
^недоверием относились к усилению политической активности
155
любой армейской группировки из опасения, что военные захо-
тят взять власть в свои руки. Вне зависимости от идеологиче-
ских ориентиров, целей и тактических установок эти армейские
группировки ассоциировались со скомпрометировавшим себя
военным режимом.
В конце 60-х годов группа офицеров во главе с полковником
Нимейри, занимавшим в 1967—1969 гг. должность начальника
Гебейтского военного колледжа, начала вплотную заниматься
подготовкой к захвату власти в стране. Действовала разветвлен-
ная сеть организации «Свободные офицеры», которая имела вли-
яние в частях и подразделениях, сосредоточенных в районах
тройственной столицы. Помимо этого, «Свободные офицеры»
активно набирали кадры для нелегальной работы в войсках.
Осенью 1968 г. в Хартуме под руководством Нимейри был обра-
зован Комитет по подготовке революции, состоявший из 20 офи-
церов. Этот орган разрабатывал стратегию и тактику организа-
ции «Свободные офицеры» во время военного переворота и в
последующий за ним период. За образец был принят переворот^
совершенный в Египте 23 июля 1952 г. По аналогии с египет-
ским Советом руководства революцией решили создать Совет
руководства революцией (СРР) и подотчетное ему правительство.
Важнейшим вопросом являлся поиск союзников при форми-
ровании новой структуры власти. По замыслу Нимейри, кото-
рому в случае успеха надлежало встать во главе нового режи-
ма, «руководство не должно было иметь чисто военное лицо».
Поэтому в декабре 1968 г. «Свободные офицеры» обратились к
видному суданскому юристу Бабикеру Авадалле с предложени-
ем возглавить правительство и быть представителем демокра-
тических гражданских организаций в будущем СРР. Выбор пал
на Авадаллу не случайно: в 60-е годы он являлся крупной поли-
тической фигурой и снискал себе симпатии левых сил после то-
го, как в 1967 г. ушел с поста министра юстиции в знак протес-
та против принятия суданским парламентом решения о запре-
щениии деятельности СКП.
В конце марта 1969 г. был окончательно разработан план
захвата власти в Судане. Переворот планировалось приурочить
к проведению в конце мая танковых учений в районе севернее
Омдурмана. В середине апреля заседал Комитет по подготовке
революции, на котором присутствовало 13 человек. На повест-
ке дня стоял вопрос об осуществлении военного переворота в
один из дней проведения танковых учений. Мнения разделились:
семь членов комитета проголосовали против, аргументируя свою
позицию неготовностью народных масс поддержать переворот,
а также отсутствием непосредственных контактов с профсою-
зами и другими прогрессивными организациями. «Семерка»
опасалась возможной неудачи переворота, которая неминуемо,
могла бы повлечь за собой жестокие репрессии властей в отноше-
нии демократических сил. Среди тех, кто решительно возражал
против переворота, были полковник Бабикер ан-Нур, поддер-
156
живавшии тесные контакты с коммунистами, и весьма далекие
от симпатий к СКП деятели, такие, как майор Абу аль-Касим.
Хашим и майор Салах Абд аль-Ааля [224, с. 331].
Проигравшая «шестерка» была вынуждена согласиться с мне-
нием большинства. Вместе с тем она пошла на это лишь для
того, чтобы не допустить утечки информации. Шесть членов ко-
митета, в числе которых были полковник Джаафар Нимейри,.
майоры Халид Хасан Аббас, Абу аль-Касим Мухаммед Ибра-
гим, Маамун Авад Абу Зейб, Зейн аль-Абдин Абд аль-Кадир и
Фарук Хамадалла (в 1965 г. он был уволен из армии), в стро-
гой тайне от других руководителей суданских «Свободных офи-
церов» наметили совершить переворот в ночь с 24 на 25 мая
[224, с. 240]. Он был спланирован самым тщательным образом,
и действия по его осуществлению были настолько точными и
решительными, что к четырем часам утра все ключевые объ-
екты Хартума, Омдурмана и Северного Хартума без кровопро-
лития оказались под контролем организаторов переворота. Пред-
седатель Верховного государственного совета И. аль-Азхари,
бывший премьер-министр М. А. Махджуб и члены его прави-
тельства, а также руководящие деятели вооруженных сил и
службы безопасности были арестованы. Совет руководства рево-
люцией (СРР) был объявлен высшим органом государственной
власти в стране, которая с того момента приняла официальное
название Демократическая Республика Судан (ДРС).
В состав Совета вошли девять военных и один гражданский
представитель. Его председателем стал Джаафар Нимейри, ко-
торому было присвоено звание генерал-майора суданской армии..
Одновременно он занял пост главнокомандующего вооружен-
ными силами страны. Помимо шести офицеров, непосредствен-
но готовивших переворот, по настоянию Нимейри в СРР также
вошли Бабикер ан-Нур и Хашим аль-Атта, которых поддержи-
вали суданские коммунисты, и майор Абу аль-Касим Хашим,
имевший сильные позиции среди арабских националистов и насе-
ристов. Десятым членом Совета стал Бабикер Авадалла, неза-
долго до начала переворота давший свое согласие участвовать,
в нем. В тот же день было сформировано правительство, кото-
рое в соответствии с достигнутой ранее договоренностью воз-
главил Авадалла. 28 октября 1969 года Дж. Нимейри занял
пост премьер-министра, а Б. Авадалла был назначен замести-
телем председателя СРР, министром иностранных дел и юсти-
ции. Переворот и последовавшие за ним события вошли в исто-
рию Судана под названием «майская революция» 1969 г.
Желание нового руководства привлечь на свою сторону сред-
ние слои города и деревни, национальную буржуазию и новую
политическую элиту (не связанную со старым истеблишментом
родственными связями и не участвовавшую в политических ме-
роприятиях прежних режимов) и в то же время не потерять-
влияния среди левых сил поставило армейских демократов пе-
ред необходимостью прибегнуть к тактике политического ма-
157
язеврирования, а в теоретическом плане к эклектическому заим-
ствованию отдельных концептуальных положений и установок
.из идеологических платформ как баасистов, насеристов, троц-
кистов и коммунистов, так и буржуазно-националистического
•блока. В многоукладном суданском обществе был найден вре-
менный компромисс между противоречивыми социальными ин-
тересами различных слоев населения. Нимейри стремился в
кратчайшие сроки создать себе ореол вождя революции. Опери-
руя эгалитаристскими лозунгами и социалистической фразеоло-
гией в процессе осуществления политических и социально-эконо-
мических реформ, он сумел заручиться поддержкой политических
и профессиональных организаций рабочего класса, крестьянст-
ва, мелкой буржуазии, средних городских слоев. Его основной
.задачей было не допустить реставрации власти прежних полити-
ческих группировок и традиционных партий. В то же время
.Нимейри испытывал определенные опасения, связанные с тем,
•что коммунисты и другие представители левых сил по мере осу-
ществления радикальных мероприятий смогут усилить свои пози-
ции в государственном аппарате.
После 25 мая 1969 г. в Судане была запрещена деятельность
всех политических партий. Это относилось прежде всего к тра-
диционным партиям и правым группировкам: их имущество
было подвергнуто конфискации, газеты и журналы правой ори-
ентации были закрыты, а многие видные деятели правящих и
привилегированных групп прежнего режима — арестованы. Эта
участь постигла председателя партии Аль-Умма С. аль-Махди,
лидера ФИХ X. ат-Тураби и других руководителей. Под контроль
государства была поставлена деятельность крупных тарика-
тов. Суданские коммунисты, вынужденные с декабря 1965 г.
находиться на нелегальном положении, после майской револю-
ции получили возможность действовать полулегально. Они на-
чали свободно издавать свою газету «Аль-Майдан» и участво-
вать в работе высших и местных органов власти. Несколько чле-
нов ЦК СКП вошли в состав суданского правительства. В то же
время военное руководство отказалось снять юридический зап-
рет на деятельность компартии и препятствовало организацион-
ному закреплению СКП в новой структуре власти.
Программа нового режима, изложенная в выступлениях Ни-
мейри и Авадаллы по суданскому радио 25 мая, имела отчет-
ливо выраженный национально-демократический характер.
В международном плане в ней делался упор «на борьбу против
империализма, неоколониализма, сионизма и местных консер-
вативных сил, виновных в социально-экономической и культур-
ной отсталости Судана». Новые суданские лидеры заявляли, что
их целью является обеспечение экономического роста на основе
некапиталистических приоритетов развития и достижение соци-
альной справедливости для всех трудящихся Судана. Решить
поставленные задачи руководство рассчитывало благодаря ук-
реплению и расширению торговых и экономических отношений
Н58
с социалистическими и арабскими странами, усилению государ-
ственного сектора, поэтапному вытеснению иностранного част-
ного капитала из экономики страны. В то же время предполага-
лось поощрять развитие национального частного капитала и при-
влекать его для осуществления планов экономического развития:
страны. При заключении финансово-кредитных соглашений пра-
вительству ДРС было разрешено брать долгосрочные займы и
только под низкий процент [225, с. 242—243].
Руководители майской революции стремились создать струк-
туру власти, качественно отличную от предшествовавшей, кад-
ры для которой подбирались бы из числа преданных режиму
сторонников, получивших экономическую и политическую выго-
ду в результате майской революции. Прежние правящие и при-
вилегированные группы суданского общества из состава тради-
ционалистско-консервативного блока сначала были изолирова-
ны, а затем вытеснены с политической арены конгломератом но-
вых сил. Под руководством СРР летом — осенью 1969 г. проис-
ходили интенсивные чистки в высшем армейском эшелоне и в.
государственном аппарате, откуда были устранены наиболее'
коррумпированные и реакционные элементы. В конце июня
1969 г. СРР принял декрет о ликвидации органов «племенной
администрации» в провинциях Хартум, Северная, Голубой
Нил. Предпринимались шаги по реорганизации системы орга-
нов местной власти, в состав которых вошли представители де-
мократических сил.
В июне—июле 1969 г. в Хартуме, Омдурмане, Вад-Медани,.
Порт-Судане и других городах страны по призыву Генерально-
го совета ВФРПС проходили многотысячные манифестации в-
поддержку нового режима. Между представителями правитель-
ства и активистами отраслевых профсоюзов начались перего-
воры по коренным вопросам, затрагивавшим интересы рабоче-
го класса: обеспечение права на труд, ограничение произвола
предпринимателей, стабилизация розничных цен и др. Была об-
разована представительная комиссия по пересмотру трудового
и рабочего законодательства в составе 82 человек. Ее возглави-
ли сопредседатели — министр по делам труда Таха Баашар и
генеральный секретарь ВФРПС Шафиа Ахмед аш-Шейх. Ито-
гом работы комиссии стала разработка всеобщего закона о тру-
де и нового рабочего законодательства, которые были утверж-
дены декретом СРР 24 ноября 1970 г. Для снижения напряжен-
ности на потребительском рынке было проведено упорядочение-
цен на основные продукты питания и промышленные товары.
Все эти меры, предпринятые правительством Судана, способст-
вовали снижению социальной напряженности и достижению’
некоторой консолидации между руководством СРР и населе-
нием.
В конце 1969 г. — середине 1970 г. правительство Дж. Нимей-
ри приступило к решению своей главной экономической зада-
чи— вытеснению иностранного частного капитала и укреплению
159?
государственного сектора в экономике страны. Первым шагом в
этом направлении было упорядочение внешнеторговых опера-
ций. Правительство ввело государственную монополию на им-
порт некоторых товаров и услуг. Постановлением от 16 октября
1969 г. учреждались две государственные компании: первая —
по импорту сахара, джута, химических веществ и удобрений и
вторая — закупке приборов, оборудования, автомашин и меди-
каментов из-за рубежа [224, с. 243].
9 мая 1970 г. СРР принял специальный акт о наложении сек-
вестра на собственность крупных суданских промышленников
и торговцев, чья предпринимательская деятельность наносила
ущерб интересам нового режима. На основании этого докумен-
та в последующие месяцы происходила национализация собст-
венности примерно 40 крупных (по суданским масштабам) пред-
приятий, принадлежавших суданцам и находившихся в совмест-
ной с иностранным капиталом собственности. В государственную
собственность перешли «Осман Салих и сыновья», «Компания
Садыка Абу Агла», «Джозеф Кавати и сыновья», «Ликос- Ма-
алуф продакте», «Азиз Кафури компани» и другие предприятия
и коммерческие учреждения [224, с. 243].
В конце мая в Судане была развернута широкая пропаган-
дистская кампания по борьбе с иностранным частным капиталом,
деятельность которого признавалась суданским правительством
враждебной общественным интересам. Были организованы го-
сударственные сельскохозяйственные фермы по выращиванию
сахарного тростника в Хашм-эль-Гирбе, овощей и фруктов для
консервных заводов в Вау и Карейме. 25 мая 1970 г. в ознаме-
нование годовщины майской революции было объявлено о на-
ционализации семи иностранных банков, в том числе крупней-
шего из них — английского «Барклайз Бэнк». В мае—июне
1970 г. происходила национализация страховых компаний мно-
гих промышленных и торговых фирм, принадлежащих иностран-
цам, были введены государственная монополия на торговлю ос-
новными экспортными товарами и лицензирование импорта.
Подверглись национализации известные торговые компании «Су-
дан меркантайл», «Геллатли ханки», «Компания химической
промышленности», «Джордж Доптоглон энд компани» и др.
[224, с. 244].
В результате проведенных мероприятий количество предпри-
ятий государственного сектора в промышленном производстве
страны возросло с 7 до 25%. Около 30% общего объема внеш-
неторговых операций приходилось на долю государства против
15—20% в предшествующие годы [81, с. 175]. Кроме того, го-
сударство стало единственным собственником железнодорожно-
го, морского и авиационного транспорта в стране. Оно владело
почти 98% основного земельного фонда, объектами инфраструк-
туры, ирригационными системами.
Произошли заметные изменения в жизни населения хлоп-
ководческих районов. Правительственным постановлением от 14
160
июня 1969 г. была аннулирована задолженность крестьян Эль-
Гезиры, равная 7 млн. суд. ф. Новое руководство установило
определенный контроль над частными хлопководческими хозяй-
ствами.
Важное экономическое и политическое значение имела пред-
принятая осенью 1969 г. конфискация земли и другой недвижи-
мой собственности двух крупнейших религиозных кланов аль-
Махди и аль-Миргани (в провинциях Хартум, Кордофан и др.).
В марте 1970 г. Дж. Нимейри объявил о намерении провести
реприватизацию частных хлопководческих хозяйств в долинах
рек Белый Нил и Голубой Нил, а в 1971 г. — разработать за-
кон об аграрной реформе, который должен был распространять-
ся также на все частные хозяйства на государственных землях
£81, с. 179]. В проекте реформы предусматривалось создание
специального правительственного органа, в ведение которого
перешли бы частные поместья, созданные на арендуемой у го-
сударства земле. Однако намеченные в области сельского хо-
зяйства преобразования не были полностью реализованы. С од-
ной стороны, правительство не имело целостной концепции аг-
рарной реформы, что нашло свое подтверждение в разрознен-
ных и непоследовательных мероприятиях в сфере частного зем-
левладения, а также в разногласиях по поводу закона о повы-
шении доходов арендаторов и наемных рабочих в сельском хо-
зяйстве. С другой стороны, основные мероприятия правитель-
ства Нимейри, осуществленные в 1969—1971 гг., не привели к
существенному подрыву экономических позиций традиционной
мусульманской и феодальной верхушки, что давало ей возмож-
ность взять реванш при возникновении благоприятной ситуации.
Претворяя в жизнь провозглашенный Нимейри «некапита-
листический путь развития», правительство при содействии со-
ветских экспертов-плановиков разработало пятилетний план
экономического и социального развития страны на период
1970/71-1974/75 гг. Особый упор делался на строительство но-
вых и реконструкцию старых предприятий государственного сек-
тора. Планом намечалось значительное увеличение капиталов-
ложений по линии госсектора в промышленность, сельское хо-
зяйство и инфраструктуру [81, с. 181].
Во внешней политике Демократической Республики Судан
также произошли заметные изменения. Особое внимание новое
руководство уделяло проблеме арабского единства, основной
акцент при этом делался на создании «союза на антиимпериа-
листической основе, на базе сохранения и укрепления прогрес-
сивных режимов в арабских странах» [131, с. 62]. 28 декабря
1969 г. в Триполи состоялась встреча председателя Совета ре-
волюционного командования Ливии М. Каддафи, президента
ОАР Г. А. Насера и Дж. Нимейри. По итогам переговоров было
подписано коммюнике, получившее название «Триполийская
хартия», в котором содержалась идея объединения трех госу-
дарств, а также оговаривались конкретные мероприятия по ее
п Зак. 270
161
осуществлению. 20 апреля 1970 г. между тремя этими странами^
было заключено Соглашение об экономической интеграции, а
8 ноября 1970 г. была принята «Каирская декларация» о созда-
нии Федерации арабских республик (ФАР) в составе Египта,.
Ливии и Судана. Этот документ в дальнейшем вызвал рез-
кие разногласия между членами СРР и привел к столкновению
группировки Нимейри с руководством СКП.
Правонационалистические партии и мусульманские фунда-
менталисты были застигнуты врасплох переворотом 25 мая
1969 г. Под натиском национально-демократических сил они.
оказались изолированными, лишенными массовой социальной
опоры. Будучи не в состоянии организовать мощное вооружен-
ное сопротивление новому режиму, но не смирившись с пора-
жением, они прибегли к саботажу, к попытке дезорганизовать
экономический механизм, дестабилизировать государственные
структуры. В начале 1970 г. в Джидде (Саудовская Аравия)
состоялась встреча представителей суданских группировок и ор-
ганизаций, находившихся за границей, на которой лидером эми-
грантской оппозиции Суданского национального фронта был
избран бывший министр финансов, член руководства ЮДП Ше-
риф аль-Хиндп.
В Южном Судане возобновились вооруженные выступления
сепаратистов. Это было связано с увеличением поставок оружия
и другой материальной помощи, оказывавшейся странами За-
пада, монархической Эфиопией, а также различными миссио-
нерскими организациями. Эти силы, и прежде всего император
Эфиопии Хайле Селассие I, стремились сорвать намеченный
правительством Нимейри курс на упрочение арабского единст-
ва и интеграцию с ОАР и Ливией.
26 марта 1970 г. правые силы в Судане предприняли воору-
женную попытку свергнуть тогда еще относительно левый режим
Нимейри. На о-ве Аба духовный предводитель Ансарийи имам
аль-Хади аль-Махди возглавил мятеж, активными участниками
которого были крестьянство и люмпенские слои городов цен-
трального Судана. 29 марта «Братья-мусульмане» и другие эк-
стремистские группировки спровоцировали многочисленные бес-
порядки в Омдурмане и Северном Хартуме. Левые силы, нес-
мотря на имевшиеся разногласия, объединились для ликвида-
ции антиправительственного мятежа. Египет и Ливия также ока-
зали помощь правительству Нимейри. В результате решитель-
ных действий, активную роль в которых сыграли коммунисты,.
31 марта 1970 г. выступление было подавлено, о-в Аба освобож-
ден, а глава мятежников имам аль-Хади аль-Махди во время
бегства за границу был убит [203, с. 197].
Помимо мятежа ансаров новому режиму угрожали постоян-
ные заговоры, инспирировавшиеся «Братьями-мусульманами» и
группами высших офицеров. За период с мая 1969 по июнь 1971 г.,
было предпринято пять безуспешных попыток государственно-
го переворота. Однако было бы неверным полагать, что лишь
162
деятельность суданской оппозиции привела к расколу прави-
тельственной коалиции и в конечном счете к свертыванию на-
ционально-демократического курса. Причины неудачи первого
в истории Судана опыта радикальных преобразований в эко-
номике и политической системе были обусловлены прежде всего
двумя факторами субъективного характера: во-первых, противо-
борством различных тенденций внутри Совета руководства ре-
волюцией по вопросу о структуре государственной власти и об
основных направлениях внутренней и внешней политики и, во-
вторых, двойственной позицией, сформировавшейся у большин-
ства членов руководства СКП в отношении авторитарного ре-
жима Нимейри.
Позиция СКП в отношении режима Нимейри может быть
правильно понята в контексте дискуссий, проходивших среди
руководства суданской компартии в начале 60-х годов. В цен-
тре дебатов стоял вопрос о союзниках коммунистов в борьбе за
установление революционно-демократического режима. Гене-
ральный секретарь СКП Абд аль-Халик Махджуб высказывал-
ся за привлечение на сторону компартии прогрессивно настро-
енных военных. Вместе с тем лидеры суданской компартии счи-
тали, что демократический потенциал «Свободных офицеров»
может раскрыться только в рамках радикальных мероприятий,
проводимых под руководством коммунистов [131, с. 108].
В 1963 г. в рядах СКП произошел раскол. В составе ЦК об-
разовалась небольшая фракция во главе с Юсефом Абд аль-
'Маджидом, который впоследствии вышел из СКП и сформиро-
вал параллельную «Коммунистическую партию — революционное
командование» [224, с. 251]. Эта малочисленная организация,
действовавшая примерно до начала 70-х годов, приняла за ос-
нову своей платформы троцкистские концепции революционно-
го насилия. Она приняла участие в подготовке нескольких так
и не осуществившихся попыток государственного переворота.
Несмотря на то что в конце 60-х годов суданская компар-
тия находилась на нелегальном положении, тактика путчизма не
встретила поддержки со стороны ее руководства. Выступая про-
тив прикрытых революционной фразой экстремистских действий,
А. X. Махджуб призывал к терпеливой пропагандистской рабо-
те среди различных слоев и групп населения.
В конце 1968 г. между руководящими деятелями компартии
вновь развернулись острые дискуссии по вопросу об участии про-
грессивной армейской интеллигенции в борьбе за демократию.
Поводом к этому послужила статья члена ЦК СКП Ахмеда Су-
леймана, опубликованная 8 декабря 1968 г. в газете «Аль-Ай-
ям». Характеризуя одну из причин, приведших к свертыванию
антиаббудовского движения, А. Сулейман, в частности, указал
:на то, что демократически настроенное офицерство оказалось
осенью 1964 г. вне рамок прогрессивного альянса. Он подверг
резкой критике тактику руководства СКП во главе с А. X. Мах-
.джубом, не принявшую в расчет демократический потенциал
11*
163
части среднего и младшего офицерства. В статье делался вы-
вод о том, что «в случае возникновения новой революционной
ситуации „Свободным офицерам" следует предоставить воз-
можность сыграть ведущую роль в захвате власти. Обязанно-
стью же компартии стало бы всяческое содействие усилиям воен-
ных по установлению нового режима и осуществлению нацио-
нально-демократических преобразований».
В марте 1969 г. состоялся пленум ЦК СКП, на котором
А. X. Махджуб и его сторонники резко критиковали взгляды
группировки «Мекки и Муавия», названной так по именам ее
лидеров Омара Мустафы аль-Мекки и Муавия Ибрагима [282,
1989, № 21, с. 404]. Большинство членов политбюро во главе с
А. X. Махджубом продолжали считать, что революционная си-
туация в стране не созрела и компартия не способна взять
власть в свои руки. В то же время единственной альтернативой
власти правонационалистических сил являлся, по их мнению,,
приход к руководству в стране Суданской коммунистической
партии [119, с. 51].
Группа «Мекки и Муавия» обвиняла А. X. Махджуба и его
единомышленников в авторитарном стиле руководства партией,
а также в отходе от разработанного на IV съезде СКП курса,
предусматривавшего «создание широкого фронта социально-по-
литических сил на базе программы национально-демократиче-
ской революции» [1, с. 34]. Однако эта группировка оказалась
в численном меньшинстве, и в связи с угрозой исключения из
состава руководящих органов партии была вынуждена на время
воздержаться от критических выступлений.
Итоги дискуссии в СКП, подведенные на мартовском пле-
нуме, отразились на позиции руководства компартии в отноше-
нии конкретного предложения о захвате власти, сделанного Ни-
мейри. Лидеры СКП и ВФРПС отклонили его, отказавшись при-
нять участие в военном перевороте 25 мая 1969 г.
Эволюцию режима Нимейри вправо, как считает английский
исследователь новейшей истории Судана Тим Ниблок, можно
условно разделить на несколько этапов. На первом этапе (с
25 мая по 28 октября 1969 г.) во время формирования новой
структуры власти СРР предпринимались попытки наладить тес-
ное сотрудничество со всеми прогрессивными силами Судана.
В правительстве Б. Авадаллы пять из 24 министерских портфе-
лей получили представители компартии. Однако ЦК СКП со-
гласился участвовать в правительстве лишь после длительных
обсуждений. Его лидеры категорически возражали против то-
го, чтобы инициатива о назначении коммунистов на министер-
ские посты исходила от Совета руководства революцией, а не от
руководства компартии. Однако СКП была вынуждена уступить.
После того как в октябре 1969 г. премьер-министром Судана
стал Дж. Нимейри, последовали перестановки в правительстве,,
в результате которых четыре министра-коммуниста были сме-
щены со своих постов [224, с. 254]. Лидеры СРР с подозрением
164
отнеслись к намерению компартии создать революционные коми-
теты в первичных партийных организациях и профсоюзах и заяви-
ли о запрещении их деятельности еще до формального обра-
зования этих комитетов. Во время второго этапа (с 28 октября!
1969 г. до конца марта 1970 г.), несмотря на существовавшие
разногласия, взаимоотношения руководителей военного режима
с коммунистами давали руководству СКП благоприятную воз-
можность позитивно влиять на внешнюю и внутреннюю полити-
ку суданского руководства. Конфликт СКП с СРР развивался
постепенно по мере активизации деятельности правонационали-
стических сил, воспользовавшихся, в частности, ухудшением фи-
нансово-экономического положения в 1969—1970 гг., радикаль-
ными мерами правительства по созданию и укреплению госу-
дарственного сектора.
Третий этап (с начала апреля по 16 ноября 1970 г.) был сво-
его рода кульминационным в отношениях СРР с компартией.
Поначалу они развивались динамично, и ничто, казалось, не
предвещало разрыва. Весной 1970 г. правительство Нимейрщ
на сторону которого встали профсоюзы и СКП, сумело пода-
вить аисаровский мятеж. Коммунисты поддержали мероприятия
правительства по национализации собственности иностранных
компаний. Сдержанная позиция СКП в отношении планов араб-
ской интеграции заставила Нимейри несколько уменьшить свою*
юнионистскую активность. Это проявилось особенно после встре-
чи в Хартуме руководителей Судана, Египта и Ливии на торже-
ствах, посвященных первой годовщине переворота 25 мая.
Нимейри с большим интересом и вниманием относился к
опыту египетской революции и питал личные симпатии к пре-
зиденту ОАР Г. А. Насеру. По аналогии с египетским Арабским
социалистическим союзом премьер-министр ДРС планировал
учредить в стране Суданский социалистический союз (ССС)\
Об этом он объявил в своей речи, произнесенной 4 января
1970 г. Активная работа по созданию ССС проходила летом —
осенью 1970 г. Он был задуман Нимейри в качестве «единст-
венной политической организации, под эгидой которой должны
быть представлены все трудовые силы Судана» [5, с. 15]. Ком-
мунистам была предоставлена возможность участвовать в ССС..
Однако это право обусловливалось ликвидацией организацион-
ной самостоятельности СКП и потерей ею статуса политиче-
ской партии [119, с. 85].
21—22 августа 1970 г. в Хартуме состоялась чрезвычайная
конференция СКП, в ходе которой обсуждалась тактика комму-
нистов в отношении режима Нимейри. Двойственная позиция
СКП состояла в том, чтобы,- с одной стороны, поддерживать
все мероприятия национально-демократического характера, про-
водимые СРР и правительством, а с другой — решительно про-
тиводействовать тем акциям правящей группировки, которые
коммунисты считали недемократическими. А. X. Махджуб
утверждал, что осуществление этой линии возможно лишь
165
при сохранении организационной, политической и идеологиче-
ской самостоятельности СКП [131, с. 48].
Позиция руководства компартии была встречена в штыки
группировкой «Мекки и Муавия». Она придерживалась иных
взглядов, за пропаганду которых в конечном счете была ис-
ключена из состава СКП. Ее аргументация нашла свое отраже-
ние в «Письме двенадцати», распространенном М. Ибрагимом
среди суданских коммунистов. Группировка открыто критикова-
ла А. X. Махджуба и его сторонников за «догматическое истол-
кование» многих положений марксистско-ленинской теории и
«слепое копирование советского опыта» [224, с. 333]. Муавия
Ибрагим и его сторонники выступали за безоговорочную под-
держку курса Нимейри и налаживание единства действий всех
демократических сил страны. В интересах стабилизации обста-
новки в суданском руководстве они ратовали за обязательное
участие коммунистов в суданском правительстве и в ССС на ус-
ловиях, предложенных Нимейри.
На выдвинутое в ходе августовской (1970 г.) конференции
СКП требование о том, чтобы военные передали власть в стра-
не национально-демократическому фронту, Нимейри отреагиро-
вал резко отрицательно. Оно было неприемлемо для военных
руководителей, которые «рисковали своей жизнью во время май-
ского переворота и не получили поддержки от лидеров СКП в
самый ответственный период» [282, 1989, № 21, с. 404].
После смерти Насера, последовавшей 28 сентября 1970 г., Ни-
мейри стремился играть роль общеарабского лидера. Он уча-
ствовал в урегулировании конфликта в Иордании между коро-
лем Хусейном и палестинцами. Верный идее арабского един-
ства, Нимейри подписал 8 ноября 1970 г. вопреки возражениям
коммунистов и части левого крыла СРР, а также южан Каир-
скую декларацию об образовании ФАР.
Наличие в высших эшелонах государственной власти «цент-
ров силы», за которыми стояли экономические и политические
интересы различных социальных слоев и групп населения, пре-
допределило потенциальный конфликт, не замедливший разра-
зиться осенью 1970 г. Формальным поводом для этого стали ост-
рые разногласия, возникшие по вопросу о создании ФАР между
Нимейри и его окружением, с одной стороны, и левым крылом
СРР — с другой. 16 ноября 1970 г. Бабикер ан-Нур, Хашим
аль-Атта и Фарук Хамадалла, симпатизировавшие СКП, были
выведены из состава СРР. Одновременно был подвергнут аресту
генеральный секретарь СКП А. X. Махджуб и несколько членов
политбюро.
Четвертый этап (с середины ноября 1970 г. по 19 июля
1971 г.) характеризовался усилением группировки Нимейри и
сопровождался интенсивными чистками «враждебных элемен-
тов» в госаппарате, армии и других институтах власти. Комму-
нисты, которые придерживались линии А. X. Махджуба, в ос-
новном были выведены из состава правительства и админист-
166
рации на всех уровнях. В период с февраля по июль 1971 г.,
обвиняя коммунистов в деятельности по дискредитации правя-
щего режима, военные руководители Судана стремились создать
атмосферу подозрительности и нетерпимости к любым проявле-
ниям политического инакомыслия. В феврале-марте были про-
изведены новые аресты среди руководства компартии, запреще-
на деятельность Союза молодежи Судана. В правительство вош-
ли некоторые деятели буржуазно-демократической ориентации.
Однако на посту министра по делам Юга по-прежнему оставал-
ся коммунист Джозеф Гарант, выступавший в поддержку ли-
нии А. X. Махджуба. Сторонники Муавии Ибрагима сохраняли
все свои министерские посты, а к лету 1971 г. также укрепили
свои позиции на местном и региональном уровнях [129, с. 90].
В этих условиях группа офицеров во главе с Хашимом аль-
Атта, имевшая тесные контакты с СКП, предприняла 19 июля
1971 г. попытку государственного переворота. Нимейри и нес-
колько членов СРР и правительства были арестованы. Власть
перешла в руки Революционного совета, главой которого был
объявлен Бабикер ан-Нур, находившийся вместе с Фаруком Ха-
мадаллой в это время в Лондоне. Выступая по суданскому ра-
дио, майор X. аль-Атта высказался за создание демократиче-
ского режима, проведение курса на некапиталистическое раз-
витие Судана, укрепление сотрудничества с СССР и восточно-
европейскими странами. Было заявлено о намерении нового ру-
ководства решить проблему Юга на путях региональной авто-
номии. Подчеркивалось также стремление создать в стране ши-
рокий национально-демократический фронт.
Генеральный секретарь СКП А. X. Махджуб, бежавший в
конце июня 1971 г. из тюрьмы, благожелательно отнесся к осу-
ществленному перевороту. 20 июля ЦК Суданской компартии в
своем заявлении приветствовал переворот, назвав его «новой
страницей в истории страны». 21 июля в Хартуме была проведе-
на многотысячная манифестация, организованная ВФРПС в
поддержку Революционного совета.
22 июля военные части и подразделения, которыми коман-
довал министр обороны Халид Хасан Аббас, освободили Ни-
мейри и восстановили контроль за районом тройственной сто-
лицы. Египетские самолеты, направленные в Хартум из зоны
Суэцкого канала, были использованы для переброски египетс-
ких и лояльных Нимейри суданских подразделений. 21 июля
ливийские ВВС перехватили в воздухе самолет, следовавший из
Лондона в Хартум, на борту которого находились Бабикер ан-
Нур и Фарук Хамадалла, и заставили его приземлиться в Бен-
гази. Два дня спустя М. Каддафи передал их суданской стороне.
После восстановления своей власти Нимейри предпринял
самые жестокие меры в отношении главных заговорщиков и дру-
гих участников переворота. Бабикер ан-Нур, Хашим аль-Атта и
Фарук Хамадалла были казнены. Вслед за этим смертные при-
говоры были вынесены 11 другим крупным политическим деяте-
167
лям, главным образом коммунистам, в числе которых были Абд
аль-Халик Махджуб, Шафиа Ахмед аш-Шейх, Джозеф Гарант.
Нимейри и его соратники обвинили СССР, Болгарию, Чехосло-
вакию и другие страны социалистического блока в «причаст-
ности к событиям 19—21 июля». Посол НРБ в Судане, а также
несколько советских ш болгарских дипломатов были объявле-
ны персонами нон грата и высланы из страны [119, с. 127].
Постепенное поправение политического курса Нимейри, на-
блюдавшееся в первой половине 1971 г., завершилось полным
.разрывом с СКП и ВФРПС и их последующим разгромом.
С июля 1971 г. в ускоренном темпе происходила эволюция пра-
вящего режима. Она проявилась в ярко выраженной репрес-
сивной политике в отношении левой оппозиции, и прежде все-
го коммунистов, в свертывании отношений с СССР и его союз-
никами, смещении экономических акцентов в сторону привати-
зации, усилении авторитарной власти Джаафара Нимейри.
Проблема Юга
и гражданская война 1955—1972 гг.
От доколониального и колониального периода независимый
Судан унаследовал весьма сложный и противоречивый комплекс
проблем. Наибольшую остроту в этом комплексе приобрели вза-
имоотношения, сложившиеся между Севером и Югом. Они от-
разились на обстановке и направлении политического развития
страны после достижения ею независимости. Во многом эти вза-
имоотношения предопределялись неравномерностью экономиче-
ского, социального, политического и культурного развития се-
верных и южных провинций Судана, постоянно проводимой дис-
криминационной политикой центральных властей в отношении
населения трех южных провинций — Экваториальной, Верхнего
Нила и Бахр-эль-Газаля. Для проведения такой политики были
свои причины.
После установления в Судане англо-египетского кондоминиу-
ма британские колониальные власти проводили в отношении
Юга политику, направленную иа его изоляцию от арабского Се-
вера. Насаждая режим «закрытых районов» и косвенного управ-
ления, британская колониальная администрация стремилась к
консервации родо-племенных отношений в нилотском обществе.
Наряду с этим она осуществляла частичную модернизацию тра-
диционных управленческих структур, опираясь на поддержку
местной феодально-племенной элиты, а также интеллигенции,
получившей образование в Англии. После 1924 г. британские
власти стали вынашивать планы раздела Судана на две само-
стоятельные территориальные единицы. Однако это оказалось
нереальным. Буржуазно-феодальная верхушка Севера, нашед-
шая поддержку у некоторых высокопоставленных чиновников
британской администрации и правительства Египта, мыслила
168
создание будущего Судана «махдистского» образца. Как тради-
ционная, так и новая политическая элита Севера рассматрива-
ли южные районы страны как неотъемлемую часть унитарного
государства со столицей в Хартуме. Это направление стало до-
минирующим в суданской общественной мысли в 30—40 годы.
На административной конференции по Югу, состоявшейся в
Джубе (Экваториальная провинция) в июне 1947 г., представи-
тели южных районов выступили в поддержку идеи единства Су-
дана, вне зависимости от этнических, религиозных и социаль-
но-экономических различий, существовавших между населением
Юга и Севера. Делая ставку на поддержку южносуданского- на-
ционализма, британские власти проводили соответствующую
работу среди местного истеблишмента. Однако, несмотря на все
усилия англичан, политические организации, действовавшие на
Юге в 40—50 гг., не являлись подлинными носителями южносу-
данского национализма и не были массовыми.
Установление режима самоуправления в Судане (1953—
1955) вызвало серьезные опасения в среде южносуданской эли-
ты. Она была связана с процессом «суданизации», который зат-
ронул административную систему всей страны. Замена британ-
ских колониальных чиновников суданцами в государственном
аппарате и в армии сопровождалась распространением слухов;
о том, что на ключевые посты как в Хартуме, так и в южных
районах страны назначаются почти исключительно выходцы с
Севера. Эти слухи в основном соответствовали истине. Северо-
суданская традиционная верхушка и мусульманское духовенст-
во укрепили свои позиции в стране накануне предоставления ей
независимости.
18 августа 1955 г. произошло вооруженное выступление во-
инских частей в г. Торит (Эваториальная провинция), в ходе ко-
торого солдаты-южане жестоко расправились с офицерами-се-
верянами. Несмотря на то что подразделения, посланные из?
Хартума, подавили мятеж, это событие положило начало борь-
бе южносуданских повстанческих организаций против централь-
ных властей .
В период трехлетнего самоуправления Судана происходила
активизация политической жизни на Юге, В 1952 г. П. Логали
основал в г. Джубе Политический комитет — первую партию
жителей Юга. В ходе избирательной кампании в 1953 г. под ру-
ководством С. Лохуре возникла Либеральная партия Южного
Судана, объединяющая в своих рядах интеллигенцию и государ-
ственных служащих Юга [264, с. 150]. Партия была создана в
основном при содействии британской администрации и Аль-Ум-
мы, стремившихся за счет антиегипетских настроений создать
весомый противовес проегипетским тенденциям, существовав-
шим в определенных кругах Судана.
После обретения страной независимости задача достижения
национального единства приобрела исключительную актуаль-
ность. В период между 1956 и 1969 г. все суданские правитель-
169
ства (за исключением кабинета Хатема аль-Халифы) в силу со-
циально-классовых интересов либо личных амбиций их лиде-
ров не стремились к политическому урегулированию конфликта
между Севером и Югом. Они выдвигали, как правило, деклара-
тивные лозунги и проекты, ставившие своей целью внесение фор-
мальных изменений в положение дел на суданском Юге. Это де-
лалось прежде всего для того, чтобы ослабить волну острых
критических выступлений в адрес правительства со стороны ле-
вой оппозиции.
В конце 50-х и на протяжении 60-х годов политика судан-
ских правительств в отношении Юга в основном проводилась с
позиции силы. Военный режим Аббуда и гражданские кабинеты
М. А. Махджуба и С. аль-Махди делали главный упор на про-
ведение насильственной арабизации и исламизации населения
Юга. Используя военные методы, правящие круги страны про-
являли шовинизм в отношении к этническим меньшинствам, на-
шедший свое отражение во всех сферах государственной и об-
щественной жизни.
В середине нынешнего века Юг был наиболее слаборазвитым
в экономическом отношении регионом страны, что во многом яви-
лось следствием колониальной политики, направленной на его
изоляцию, а также дискриминационного южносуданского курса
правителей Хартума в годы независимости. Искусственное сдер-
живание социально-экономического развития Юга проявилось в
почти полном отсутствии здесь промышленных предприятий и
объектов инфраструктуры. Большинство предприятий, построен-
ных в 60-е годы (в том числе при помощи СССР), относились
к отраслям легкой и пищевой промышленности, которые наряду
с экстенсивным сельским хозяйством лишь частично удовлетво-
ряли потребности населения в продуктах питания и одежде. Не-
маловажным аспектом положения на Юге явилось то обстоя-
тельство, что монопольные позиции во внутренней торговле и
современном секторе сельского хозяйства южных провинций
захватили северяне. В целом в середине 50-х годов на долю эко-
номики трех южных провинций приходилось всего лишь немно-
гим более 14% валового внутреннего продукта страны {75,
с. 103].
Совершенно очевидно, что южносуданская традиционная и
образованная элита не могла согласиться с той ролью, которая
ей была отведена в унитарной структуре Судана. Этим и объ-
яснялся рост вооруженного сопротивления и экстремизма со
стороны различных групп населения Юга в отношении войск и
администрации центрального правительства.
В 50—60-е годы на Юге было создано около 20 политиче-
ских партий и организаций, выступавших как с общесудански-
ми, так и с сепаратистскими лозунгами. В 1962 г. в Леопольд-
виле (Киншаса) был сформирован Судано-африканский на-
циональный союз (САНУ), выступавший за отделение Юга.
Его основателями были Джозеф Одухо и Уильям Денг. САНУ
170
отстаивал идею федерации трех южных провинций и создания
собственной армии, государственного аппарата, органов внеш-
них сношений. Кроме САНУ южане были объединены в другие
политические партии (см. выше). В 1963 г. резко активизирова-
ла свои боевые операции военно-политическая организация
«Анья-Нья», созданная в 1955 г. [129, с. 58]. Ее лидеры Э. Лодо-
нги и Дж. Лагу выступали за военное решение южносуданской
проблемы и ставили задачу дестабилизации правящего режи-
ма. Военную поддержку «Анья-Нья» время от времени оказывал
Израиль. Его инструкторы обучали формирования «Анья-Нья» в
Экваториальной провинции и на территории Уганды. В январе
1964 г. аббудовский режим поспешил выслать с территории Юж-
ного Судана около 300 иностранных миссионеров. В 1965—
1968 гг. активизировались боевые действия на Юге. Правитель-
ство было вынуждено ввести там чрезвычайное положение еще
в июле 1965 г. Оно предъявило «Анья-Нья» ультиматум, требуя
прекратить сопротивление и сложить оружие. В 1966 г. прави-
тельственные войска нанесли сильные удары по вооруженным
формированиям южносуданских повстанцев.
В декабре 1966 г. прогрессивные силы южного Судана объ-
единились в Демократическую партию Юга, которую возглавил
Джозеф Гаранг. Провозгласив социализм основой своей идео-
логии и политики, партия выступила за незамедлительное прек-
ращение гражданской войны на Юге [75, с. 111].
В то время как центральное правительство проводило курс
на полную исламизацию страны, Суданская коммунистическая
партия была единственной политической силой, занимавшей
принципиальную и конструктивную позицию по разрешению
проблемы Юга. В программе СКП, в частности, отмечалось, что
«проблема Юга по существу является проблемой национальных
меньшинств, борющихся за демократию и лучшую жизнь. Пра-
вильное политическое решение этой проблемы — это региональ-
ная автономия, избрание демократическим путем представитель-
ного южносуданского органа» [7, с. 34]. Вместе с тем компартия
считала, что различные формы федеративного устройства в
специфических условиях межнациональных отношений в Суда-
не неминуемо нанесут вред развитию наций и народностей в
стране.
После утверждения у власти Нимейри была провозглаше-
на программа прогрессивных преобразований: преодоление эко-
номической и социальной отсталости страны и укрепление ее по-
литической независимости. 9 июня 1969 г. Совет руководства
революцией обнародовал программу экономического, националь-
ного и культурного развития Юга. Правительство ДРС деклари-
ровало предоставление Югу региональной автономии в рамках
нового объединенного независимого Судана [29, с. 29]. Минист-
ром по делам Юга был назначен Джозеф Гаранг. В декабре то-
го же года был сформирован специальный министерский совет е
целью изучения положения на Юге, а также выработки реко-
171
мендаций правительству. Южным районам страны было выде-
лено 4 млн. суданских фунтов для оказания их населению неот-
ложной помощи. Коммунисты оказывали в этот период времени
большое воздействие на формирование южносуданской полити-
ки Нимейри. В январе 1971 г. в Джубе состоялась конференция
по вопросам социально-экономического развития Юга. Хартум-
ское правительство стремилось установить контакты с предста-
вителями южносуданских политических организаций, в том чис-
ле и действующих за границей. Диалог с «Анья-Нья» являл-
ся для правительства, пожалуй, наиболее проблематичным, по-
скольку эта организация выдвигала перед правительством пред-
варительное условие — считать ее единственным и законным
представителем народа южного Судана и вести переговоры о
мире только с ней.
В дальнейшем, после июльских событий 1971 г., конфликт
Нимейри с левыми силами вынудил руководство ДРС занять
более сбалансированную позицию в национальном вопросе, пой-
ти на некоторые уступки южносуданцам и дать таким образом
импульс процессу умиротворения на Юге.
Важный шаг на пути урегулирования южносуданской проб-
лемы был сделан 28 февраля 1972 г., когда в результате пере-
говоров в Аддис-Абебе суданское правительство и руководящие
политические деятели Юга подписали при посредничестве Хайле
Селассие I и Всемирного совета церквей соглашение о прекра-
щении военных действий и предоставлении Югу Судана статуса
автономного региона в рамках единого государства.
Аддис-абебское соглашение состояло из трех документов.
Первый касался организации самоуправления трех южных про-
винций, которые составили Южный регион. Ему предоставля-
лось право иметь собственные региональные законодательные
и исполнительные органы: Народное собрание и Высший ис-
полнительный совет. В их ведение передавались вопросы прос-
вещения, здравоохранения, внутренней торговли, деятельности
полиции, в то время как главные вопросы — национальная обо-
рона, внешняя политика, финансы, транспорт и связь — остава-
лись прерогативой центрального правительства. Столицей Юж-
ного региона был объявлен город Джуба, основным языком —
английский. Всем гражданам региона гарантировались личные
свободы, в том числе и свобода вероисповедания, равные пра-
ва и возможности в получении образования, в работе по найму
независимо от расовой, племенной и национальной принадлеж-
ности и пола [120, с. 11, примеч.], ।
Второй документ предусматривал прекращение огня с 6 мар-
та 1972 г. Специально оговаривалось запрещение индивидуаль-
ных и коллективных актов насилия, разного рода подрывных
или подпольных действий [166, с. 38].
В третьем документе предусматривалось назначение прези-
дентом ДРС по согласованию с южанами председателя и чле-
нов Высшего исполнительного совета Южного региона. Опреде-
172
лялась организация вооруженных сил на Юге. Их общая чис-
ленность устанавливалась в 12 тыс. человек, причем 6 тыс. дол-
жны были быть южанами и столько же — выходцами из дру-
гих районов страны [120, с. 18 примеч.].
Аддис-абебское соглашение вскоре было ратифицировано, а
в апреле 1973 г. нашло свое закрепление в конституции ДРС.
После его ратификации чрезвычайное положение на Юге было
отменено, выпущены на свободу политические заключенные,
произведена амнистия участников сепаратистских движений.
В 1972 г. были расформированы вооруженные отряды «Анья-
Нья»: 6 тыс. южносуданцев были включены в состав регуляр-
ной армии Судана, около 2 тыс. бойцов перешли в подразделе-
ния полиции и внутренних сил безопасности, около 5 тыс. че-
ловек— уволены с воинской службы [166, с. 41].
Хотя в первые годы мирного развития на Юге наметилось не-
большое оживление социально-экономической жизни, однако
хронический дефицит местных бюджетов, обусловленный во
многом невыполнением финансовых обязательств центрального
правительства, а также явное нежелание северосуданского ис-
теблишмента делить власть с южносуданской элитой привели к
эскалации напряженности в этом регионе.
Бюрократическая эволюция
военного режима Нимейри
Июльские события нанесли весьма ощутимый удар по пози-
циям левых сил. Часть средних городских слоев, рабочего клас-
са и интеллигенции, сочувствовавших коммунистам, перешли на
сторону Муавия Ибрагима и арабских националистов из опа-
сения подвергнуться преследованиям со стороны властей. После
устранения с внутриполитической арены СКП — своего главно-
го противника — Нимейри решил наконец сконцентрировать
усилия на создании институционных рамок правящего режима.
На протяжении двух лет в стране существовала военная фор-
ма правления, при которой армия выступала основным элемен-
том структуры власти. Военные руководители опирались на но-
вый истеблишмент, созданный в процессе претворения в жизнь
преобразований под знаменем майской революции. Разрыв с
коммунистами вынудил стоящую у власти военную группиров-
ку, с одной стороны, провести соответствующие перестановки в
государственном аппарате и в общественных организациях, а с
другой — немедленно приступить к обеспечению широкой под-
держки режима трудящимися и формированию Суданского со-
циалистического союза по аналогии с насеровским Арабским со-
циалистическим союзом. Решение насущных проблем, стоявших
перед страной, и прежде всего прекращения гражданской войны
на Юге, представлялось суданскому руководителю не иначе как
«на путях достижения единства и осуществления программ эко-
номического развития» [6, с. 4].
173
Реформа политической системы началась осенью 1971 г., на
до этого Совет руководства революцией принял в августе декрет'
№ 5, предназначенный быть временной конституцией страны.
В соответствии с положениями декрета в Судане учреждался пост
президента, для которого устанавливался шестилетний срок пре-
бывания у власти. 12 октября 1971 г. Джаафар Нимейри офици-
ально вступил на пост президента ДРС. По результатам всена-
родного референдума, состоявшегося в начале октября, пример-
но из 4 млн. избирателей 98,6% проголосовали за единствен-
ную предложенную кандидатуру [6, с. 15]. Кроме того, Нимей-
ри сохранил за собой обязанности премьер-министра, министра
планирования и главнокомандующего вооруженными силами.
После избрания президента страны в Хартуме было объявлено'
об упразднении СРР, выполнявшего до этого функции коллек-
тивного главы государства. В июле и октябре 1971 г. распускал-
ся кабинет. Тем не менее насеристы и сподвижники Муавия Иб-
рагима по-прежнему сохраняли в сформированных правительст-
вах сильные позиции. Нимейри опирался на них во время соз-
дания новых институтов власти. Он нуждался в таких демокра-
тах, которые использовали фразеологию компартии и добивались,
тем самым народной поддержки его режиму.
Для идеологического обоснования введения новых организа-
ционных структур в январе 1972 г. была в окончательной редак-
ции обнародована Национальная хартия, которая стала «основ-
ной философией революции». В 1971 —1973 гг. в стране учреж-
дались новые общественные и профессиональные организации..
Первые создавались по половому и социальному признакам, а
также общественным интересам: Женский союз, Ассоциация по<
развитию сельских районов, Союз суданской молодежи, создан-
ный в 1969 г. как «Катаиб майю», и др. Вторые учитывали преж-
де всего профессиональные интересы и объединяли население в-
союзы рабочих, учителей, торговцев, сельскохозяйственных рабо-
чих и т. п. В мае 1972 г. ВФРПС подвергся значительной реор-
ганизации, многие отраслевые профсоюзы были закрыты. Су-
данский профцентр вновь стал именоваться Федерацией рабочих
профсоюзов Судана (ФРПС).
На основании Акта о местных народных правительствах, при-
нятого в ноябре 1971 г., происходили значительные изменения в
структуре органов государственной власти на местах. Все насе-
ление Судана было разделено по территориальному принципу
на округа. В них должны были происходить на низовом уровне
выборы членов первичного совета для сельских населенных
пунктов, городских районов, пустынных территорий кочевий,,
торговых центров. Вся система местного управления представля-
ла собой пирамиду советов (или правительств). В четырехзвен-
ной системе, помимо первичного уровня, предусматривался уро-
вень города или сельского района, части провинции и провинци-
альный уровень. Эти советы избирались соответствующими
территориальными единицами из числа нижестоящих советов,.
174
кроме первичного, а также из представителей, выдвинутых об-
щественными и профессиональными организациями. На уровне
провинций в состав местных правительств могли также входить
государственные и политические деятели, бывшие министры
центрального правительства. К началу 1974 г. в Судане было
учреждено (по крайней мере на бумаге) 3993 деревенских,
737 районных (в городах), 281 районных (в пустынной местно-
сти), 78 торговых, 15 индустриальных советов на первичном
уровне; было создано 228 сельских и 90 городских советов вто-
рого уровня, 35 советов — третьего и 10 провинциальных сове-
тов [224, с. 269]. В их функцию входили прежде всего обеспе-
чение населения продуктами питания и товарами первой необ-
ходимости по стабильным ценам, коммунальные работы, строи-
тельство госпиталей, деятельность по искоренению неграмотно-
сти и многое другое.
Параллельно с формированием структуры местного управле-
ния Нимейри занимался созданием Суданского социалистиче-
ского союза. В мае 1971 г. был учрежден подготовительный ко-
митет, который разработал «Основные правила ССС». В январе
1972 г. они были утверждены Учредительным съездом ССС, на
котором были сформированы его руководящие органы. Цент-
ральный комитет, избранный участниками съезда, утвердил
кандидатуру Нимейри на пост председателя ССС. По рекомен-
дации председателя проходили частичные выборы членов полит-
бюро (15 человек, прежде всего бывшие члены СРР) и генераль-
ного секретариата. Несколько назначений в состав этих орга-
нов произвел сам Нимейри. Генеральный секретариат возглавил
.Маамун Авад Абу Зейд.
В соответствии с «Основными правилами» эта организация
рассматривалась не как политическая партия, а как «подлин-
ный союз трудового народа Судана». В основу его создания бы-
ли положены «принципы национального единства в условиях
примирения классов». ССС создавался по территориально-про-
изводственному признаку. Его членом мог быть любой гражда-
нин Судана не моложе 18 лет, разделяющий идеи, закрепленные
в «Основных правилах ССС». Структура Союза была схожа с
пирамидой местных правительств. Существовало пять уровней:
^первичный (территориальный), секционный (на рабочих местах),
районный, провинциальный и региональный. На конференциях,
проводимых раз в три года (на первичном уровне — раз в шесть
•месяцев), избирались соответствующие комитеты и секрета-
риаты.
Эта структура была призвана укрепить сложившуюся авто-
ритарную форму правления в Судане. Армия и служба безопас-
ности цементировали уже формировавшиеся в Судане тотали-
тарные элементы власти. В новой политической системе ее твор-
цы зарезервировали пост национального лидера за Нимейри,
вполне подходившим на эту роль своими политическими и лич-
'Ными качествами. Однако Нимейри, по замыслам его ближай-
175
ших сподвижников, должен был быть временной, «проходной»
фигурой. Между тем они не приняли во внимание обостренное
честолюбие Нимейри и его патологическую боязнь оказаться фи-
зически устраненным с политической сцены. Эта опасность, по
мнению Нимейри, исходила от правой и левой оппозиции, а так-
же от различных «центров сил» в правящей военной верхушке.
Незаурядные способности Нимейри тонко чувствовать внутрипо-
литическую конъюнктуру дали ему возможность удержаться на
плаву и не быть сметенным объективным ходом истории после
двух попыток переворота (1971 и 1976).
На рубеже 1971 и 1972 гг. Нимейри приступил к обновлению
своей команды. Сначала были сняты со своих постов Муавия
Ибрагим, Фарук Абу Иса, Ахмед Ибрагим и другие руководите-
ли «фракции коммунистов». В 1972 г. та же участь постигла
насеристов и арабских националистов. Вице-президент ДРС Би-
бикер Авадалла, министр финансов Мухаммед Абд аль-Халим,
министр образования Мохи ад-Дин Сабр, министр по делам мо-
лодежи Абу аль-Касим Хашим, а также наиболее близкие Ни-
мейри члены СРР Маамун Авад Абу Зейд и Халид Хасан Аб-
бас были выведены из состава руководства главных государст-
венных органов. Им на смену пришли технократы — деятели,
занимавшие в предшествующий период нейтральную позицию.
В состав ближайшего окружения Нимейри вошли Мансур
Халид (министр иностранных дел), Джаафар Бахейт (министр
по делам местных правительств), Ибрагим Монейм Мансур (ми-
нистр финансов), Башир Аббади (министр коммуникаций), Аб-
далла Абд ар-Рахман (министр по делам административной ре-
формы) и др. [224, с. 265]. В условиях укрепления институцион-
ных основ власти в Судане почти все эти деятели удачно впи-
сывались в новую концепцию режима, основанную на идее на-
родного представительства без четких привязок.
Важным этапом в политическом развитии Судана явилась
принятая 12 апреля 1973 г. Народным собранием новая консти-
туция Судана, согласно которой Судан провозглашался «демок-
ратическим социалистическим государством». В ней было запи-
сано, что государственная власть в ДРС осуществляется «сою-
зом трудовых сил», состоящим из представителей крестьянства,
интеллигенции, рабочего класса, национальной буржуазии, а
также среднего и младшего офицерства и солдат. Ядром и поли-
тическим инструментом этого союза провозглашался Суданский
социалистический союз. По своему государственному устрой-
ству ДРС объявлялась унитарным государством, в котором юж-
ному региону предоставлялся статус региональной автономии.
Конституция 1973 г. устанавливала в Судане президентскую
форму правления. Исполнительная власть предоставлялась пре-
зиденту республики, который совместно с правительством был
уполномочен разрабатывать и осуществлять на практике об-
щие принципы внутренней и внешней политики. Он формировал
кабинет министров, назначал вице-президентов, министров и гу-
176
бернаторов провинций. Президент обладал правом законодатель-
ной инициативы. С одобрения парламента мог объявлять войну,,
вводить в стране чрезвычайное положение, заключать междуна-
родные договоры, досрочно распускать парламент и назначать
новые выборы.
Высшим законодательным органом ДРС объявлялось однопа-
латное Народное собрание, которое было призвано осуществлять
контроль за деятельностью исполнительной власти. Однако пре-
зидент располагал значительными властными полномочиями.
Народное собрание квалифицированным большинством голо-
сов могло лишь заставить неугодного министра подать в отстав-
ку, но только президент был в праве принять или не принять
прошение об отставке. Парламент Судана не имел права кор-
ректировать политику, проводимую президентом, и мог только^
вынести тот или иной внутриполитический вопрос на всенарод-
ный референдум. Однако это разрешалось лишь в случае, ес-
ли две трети членов Народного собрания поддерживали данное
предложение. Президент обладал правом приостанавливать и
отменять закон, принятый парламентом страны.
Первые после военного переворота 25 мая 1969 г. выборы в
парламент состоялись в октябре 1972 г. После принятия консти-
туции и нового избирательного закона (1973 г.) в апреле—мае
1974 г. прошли новые выборы в Народное собрание, в ходе ко-
торых было избрано 225 депутатов (оставшиеся 25 депутатов,
были назначены президентом страны). Все кандидаты выдвига-
лись через комитеты ССС и избирались по территориальным ок-
ругам, в общественных и профессиональных организациях и на
городском, субпровинциальном и провинциальном уровнях.
Институционализация политических структур Судана в се-
редине 70-х годов привела к некоторому смещению идеологи-
ческих акцентов. В руководстве государством и ССС ключевые
позиции заняли националистически настроенные деятели. Попу-
листские лозунги, которые они использовали, были не чем иным,
как средством мобилизации масс на достижение поставленных
целей в максимально короткий срок. Руководители ДРС выс-
тупали за особый «национальный путь» к социализму, понимая
его в основном как распределение материальных благ. Они де-
лали упор на ключевую роль армии в политической системе (по
крайней мере на первом этапе революции). Они ратовали за од-
нопартийность и сосредоточение всей полноты власти в руках
национального лидера и лиц из его ближайшего окружения.
Относительная слабость национальной буржуазии и одновре-
менно неразвитость и малочисленность рабочего класса, боль-
шой вес мелкобуржуазных слоев, а также живучесть докапита-
листических укладов предопределили наличие сильного влия-
ния в Судане националистической идеологии, облеченной в со-
циалистическую фразеологию. В этих условиях Суданский со-
циалистический союз был призван объединить под одним зна-
менем противоречивые политические интересы различных слоев.
12 Зак. 270
177
населения. Социальная база ССС состояла из различных слоев
крестьянства, части рабочего класса, интеллигенции, средних
слоев города и деревни, мелкой буржуазии и непролетарских
слоев трудящихся. Все эти социальные силы вдохновлялись при-
зывами Нимейри и национальных демократов о построении
«эгалитаристского» общества и достижения социального прог-
ресса. Почти поголовное вовлечение взрослого населения в по-
литико-идеологические структуры ССС, осуществлявшееся глав-
ным образом на основе директив его руководящих органов, не
только не содействовало, но нередко препятствовало самодея-
тельной активности трудящихся. Однако настойчивое желание
суд а некого руководства миновать капиталистическую стадию
социально-экономического развития с помощью модернизации
и одновременного использования добуржуазных коллективистс-
ких структур привело к проведению ряда радикальных реформ
в экономике без должной подготовки, форсированному созданию
государственного сектора в отдельных отраслях, что не обошлось
без бюрократических искажений во взаимоотношениях центра
страны с периферией.
Пытаясь не допустить роста социальной напряженности в
стране, правительство Нимейри было вынуждено постепенно
прибегать к государственным дотациям на товары первой необ-
ходимости. Однако для покрытия платежного дефицита были
необходимы новые иностранные инвестиции. Диверсифицируя
источники финансирования, режим Нимейри столкнулся с дву-
мя основными трудностями: явным нежеланием и боязнью ино-
странного частного капитала участвовать в развитии экономики
Судана (из опасения радикальных мер суданского правитель-
ства), а также сдержанностью СССР и некоторых восточноев-
ропейских государств после разгрома правительством Нимейри
левых сил.
Таким образом, правящий режим оказался в крайне затруд-
нительном положении и был вынужден пересматривать прин-
ципы своей внешней*политики. Он решил эту проблему следую-
щим образом: Нимейри стал осуществлять дифференцирован-
ный подход к отношениям с социалистическими странами, ос-
новной акцент сделав на сотрудничестве с КНР, КНДР, Румы-
нией и Югославией. Суданское правительство сочло нецелесо-
образным резко свертывать сотрудничество с СССР, Болгарией,
Чехословакией и другими государствами Восточной Европы.
В то же время эти страны оказались не в состоянии обеспечить
возросшие потребности Судана в вооружении и повой техно-
логии. Нимейри был вынужден прибегнуть к помощи стран
Запада.
С 1972 г. в стране начался процесс денационализации. В пос-
ледующие годы английским банкам и компаниям были выплаче-
ны компенсации. Ранее национализированные предприятия были
вновь переданы в руки суданских или иностранных владельцев.
«Актом о промышленном развитии и о поощрении капиталовло-
178
жений в промышленность» (1972 г.) предусматривалось предо-
ставление привилегий иностранному частному капиталу и ком-
пенсации в случае национализации, льгот в отношении перевода
прибылей и иностранного капитала. В 1973 г. был принят «Акт
об организации и поощрении экономических услуг», относящий-
ся к туризму и отраслям инфраструктуры. Три года спустя был
утвержден и вступил в силу «Акт о содействии сельскохозяй-
ственным инвестициям». После принятия в 1974 г. нового «Акта
о промышленном развитии» стала осуществляться поэтапная
приватизация.
Предприниматели стран Запада и аравийских монархий шли
на партнерство не только с национальным частным, но и с го-
сударственным капиталом. Арабские страны — экспортеры неф-
ти выдвинули проект превращения Судана в крупного произво-
дителя сельскохозяйственной продукции в арабском мире. Про-
ект, разработанный экспертами Арабского фонда экономичес-
кого и социального развития, был рассчитан на период с 1976
по 2000 г. Он предусматривал инвестиции в размере 6 млрд,
долл. Правительство Судана обязалось взять на себя 35% всех
расходов. Со значительным увеличением притока в страну ин-
вестиций, главным образом из стран Персидского залива, от
Арабского фонда экономического развития стран Африки и от
Фонда сельскохозяйственного развития Лиги арабских госу-
дарств, Судану удалось преодолеть некоторый спад в экономи-
ке, оживить внутренний рынок, обеспечить новые рабочие мес-
та, стабилизировать социально-политическую обстановку в
стране.
Внешняя политика Нимейри претерпела значительную эво-
люцию. После неудавшейся попытки переворота 2—3 июля
1976 г., инспирированной при поддержке Ливии, происходило
сначала выравнивание политических отношений с Западом, а
затем открытый поворот в сторону США и их союзников по
НАТО. Прозападный прагматизм Нимейри предопределил новые
внешнеполитические приоритеты. Укреплялись отношения с
аравийскими монархиями. После того как создание мертворож*
денной Федерации арабских республик окончательно закончи-
лось неудачей, Нимейри более взвешенно относился к идеям
различных союзов. Однако основополагающими для Судана ос-
тавались отношения с соседними государствами, и прежде все-
го с Египтом. 15 июля 1976 г. в Александрии Судан и Египет
заключили договор о совместной обороне сроком на 25 лет, в
соответствии с которым в Судане должны были находиться еги-
петские войска численностью в 20 тыс. человек. Египет получил
большие привилегии в среднем течении Нила и почти беспре-
пятственно контролировал использование его вод. На протя-
жении 70-х годов правительство Нимейри шло на уступки пра-
вонационалистическим силам преимущественно в экономических
вопросах, политическую же власть режим Нимейри делить не
собирался. Однако непрекращающиеся попытки государствен-
12*
179
шых переворотов (с июля 1971 по конец 1976 г. было совершено
восемь таких попыток) вынудили Нимейри прибегнуть к такти-
ке умиротворения правой оппозиции и мусульманских экстре-
мистов. Особую опасность для режима Нимейри представлял
созданный в 1973 г. Национальный фронт (НФ), объединивший
находившиеся под запретом партии Аль-Умма, ЮДП и органи-
зацию «Братья-мусульмане».
В связи с возникновением недовольства в обществе, особен-
но в армии и в среде интеллигенции, руководство страны пос-
пешило пойти на диалог с правой оппозицией. Демократов и
других представителей левого крыла оппозиции, а также мусуль-
манских фундаменталистов власти слушать не пожелали. Про-
возгласив в 1977 г. курс на национальное примирение, Нимейри
пытался расширить социальную базу правящего режима. Мно-
гие ведущие деятели правой оппозиции, вернувшиеся из эмигра-
ции, были назначены на высокие посты в правительстве и ССС.
Однако в результате невыполнения основных условий оппози-
ции относительно реорганизации социально-политических струк-
тур в стране и отказа от поддержки кэмп-дэвидских соглашений
Нимейри сам скомпрометировал идею сотрудничества с лиде-
рами традиционных партий. Основная цель курса на националь-
ное примирение — нейтрализация оппозиции — не была достиг-
нута.
Лицо правящего режима определяла авторитарная власть
Нимейри, опиравшегося на армию, службу безопасности и дру-
гие тоталитарные структуры. Заручившись поддержкой нацио-
нальной буржуазии в проведении экономических и социальных
мероприятий, президент продолжал шлифовку управленческих
звеньев политсистемы. В результате подбора в государствен-
ный аппарат лояльных правящему режиму исполнителей — «кад-
ровой технократии» происходила последовательная бюрократи-
зация режима, поступившегося ранее провозглашенными
принципами в угоду сохранения режима личной власти Нимейри.
Внутриполитическая обстановка в начале 80-х годов остава-
лась напряженной. Усиливалась борьба за власть между правя-
щим режимом и правой оппозицией. Диалог с представителями
правых оппозиционных партий не привел к положительным ре-
зультатам. Нимейри периодически прибегал к перестановкам в
руководстве ССС, в Национальном народном собрании (ранее
Народном собрании), центральном и региональных правитель-
ствах. Неспособность правящего военно-бюрократического режи-
ма решить насущные социальные проблемы вела к росту недо-
вольства населения. Чтобы преодолеть кризисные явления в эко-
номике, правительство было вынуждено прибегать к чрезвы-
чайным мерам: созданию параллельного валютного рынка, не-
однократным девальвациям суданского фунта, предоставлению
дополнительных гарантий и льгот иностранному капиталу.
В стране сохранялась острая нехватка средств для осущест-
вления проектов экономического развития. Выполняя, рекомен-
180
дации МВФ, правительство Нимейри было вынуждено сократить
площади под зерновыми для поощрения производства экспорт-
ных культур. Это поставило страну в еще более зависимое по-
ложение от импорта продовольствия. Промышленность Суда-
на находилась в состоянии застоя и была загружена на 30%
своей мощности. Многие промышленные предприятия бездейст-
вовали либо работали с недогрузкой по причине кризиса в энер-
госнабжении, недостатка средств на закупку нефтепродуктов, не-
развитости инфраструктуры. Из-за нехватки сырья и иностран-
ной валюты для закупки запчастей из-за границы, утечки ква-
лифицированных кадров (свыше 1,5 млн: человек покинули Су-
дан в период с 1977 по 1985 г. в поисках работы), неудовлет-
ворительного планирования и управления экономикой Нимейри
был вынужден пойти на укрепление позиций иностранного част-
ного и государственного капитала в рамках политики «откры-
тых дверей». С 1980—1981 гг. активно продолжалась денацио-
нализация госпредприятий: в 1982 г. доля частного сектора в
промышленности достигла 62%. В мае 1983 г. была обнародо-
вана политическая программа «опоры на собственные силы»,
предусматривавшая стимулирование национального частного
капитала.
В период с 1981 по 1984 г. катастрофическими темпами росла
внешняя задолженность страны: от 4 млрд. (1981 г.) до 9 млрд.
(1984 г.). В то же время в двадцатимиллионном Судане — од-
ной из беднейших стран арабского мира — национальный доход
на душу населения резко снижался. В 1979 г. он составлял
361 долл., а в 1983 г. — 229 долл, на душу населения. Кризис-
ное положение в экономике, острая социальная напряженность,
провал политики «национального примирения» предопределили
для режима Нимейри необходимость укрепления военно-полити-
ческого и экономического сотрудничества с. США и другими ка-
питалистическими странами. Активизировалась линия, направ-
ленная на развитие «особых отношений» с Египтом. Несмотря
на резко негативную реакцию арабского мира на подписание
кэмп-дэвидских соглашений, только Судан и Оман не разорвали
с Египтом дипломатические отношения. Кроме того, руководство
Судана согласилось предоставить военные льготы американским
силам быстрого развертывания. Суданские военнослужащие не-
однократно принимали участие в американо-египетских военных
маневрах.
В результате нерешенности острых социально-экономических
проблем, насильственной арабизации и исламизации нилотов рез-
ко обострилась политическая обстановка на Юге. В городах и
других населенных пунктах Южного Судана прошли антипра-
вительственные выступления, вспыхнули военные мятежи в
Бахр-аль-Газале и Верхнем Ниле. Для укрепления своих пози-
ций хартумские власти прибегли к арестам политических про-
тивников, чисткам в армии и госаппарате, разгону ряда проф-
союзов. Южносуданцы ответили на это сплочением своих орга-
181
низаний. В мае 1983 г. было создано Суданское народно-осво-
бодительное движение (СНОД) во главе с бывшим полковни-
ком суданской армии Джоном Гарангом, которое сформирова-
ло к осени свои вооруженные силы — Суданскую народно-осво-
бодительную армию (СНОА).
Наибольшую опасность правящему режиму, как полагал Ни-
мейри, представляли «Братья-мусульмане» и другие группиров-
ки фундаменталистов. Желая умиротворить мусульманских эк-
стремистов и добиться значительной финансово-экономической
помощи из Саудовской Аравии и стран Персидского залива, Ни-
мейри объявил в сентябре 1983 г. о введении исламского зако-
нодательства и замене гражданского судопроизводства шариа-
том на всей территории страны, включая и южные провинции
Судана. Эта правительственная акция привела практически к
возобновлению военных действий на Юге. С ноября 1983 г.
НОАС начала боевые действия против центрального правитель-
ства. Выступая не с сепаратистскими, а с общедемократическими
лозунгами, южносуданские повстанцы призвали Нимейри осу-
ществить «демократические преобразования, в том числе решить
национальные и региональные проблемы в рамках единого со-
циалистического Судана». Военные действия охватили факти-
чески всю территорию Юга. В ходе успешных боевых действий
против центрального правительства СНОА удалось к началу
1985 г. захватить треть территории Южного Судана.
Обострение социально-политических проблем Судана в зна-
чительной степени было связано с притоком беженцев из сосед-
них стран, главным образом из Уганды, Чада и Эфиопии. Зимой
1984 г. в Судане насчитывалось свыше 600 тыс. беженцев —
т. е. около четверти общей численности беженцев на Африкан-
ском континенте.
Суданское руководство было поставлено в тупик нарастани-
ем экономического и социально-политического кризиса в стра-
не. В 1983—1985 гг. Нимейри осуществлял мероприятия по уп-
рочению режима личной власти. Расширялся и укреплялся
репрессивный аппарат: увеличилась численность полиции и служб
безопасности. Призывы Нимейри к «сохранению национального
единства народа перед коммунистической угрозой» резко дис-
сонировали с ростом коррупции и непотизма в верхних эшелонах
власти, нарушением законов, репрессиями в отношении левой
и правой оппозиции. К концу своего пребывания у власти Ни-
мейри контролировал обстановку в странен основном при помо-
щи военно-полицейских мер.
К весне 1985 г. социально-политическая обстановка в Суда-
не обострилась до предела. Затяжной экономический кризис и
полное банкротство правительственной политики в отношении
Юга постоянно вынуждали Нимейри прибегать к политическо-
му маневрированию. Возложив на некоторых «некомпетентных»
министров всю полноту ответственности за провал «исправитель-
ной революции» и невыполнение многих социально-экономиче-
182
ских программ, Нимейри в очередной раз осуществил реоргани-
зацию правительства. 18 марта 1985 г. он сложил с себя пол-
номочия министра обороны и главнокомандующего вооружен-
ными силами страны, назначив своим преемником на этом посту
генерал-лейтенанта Абд ар-Рахмана Сивара ад-Дагаба [265,
19.03.1985]. Были также произведены перестановки в руководя-
щих звеньях государственного аппарата. Однако эти меры не
привели к улучшению положения в стране.
Опасаясь активизации экстремистской деятельности в стра-
не, президент Судана попытался ликвидировать потенциальную
угрозу, исходившую от мусульманских фундаменталистов. В се-
редине марта 1985 г. организация «Братья-мусульмане» была
обвинена в том, что ее боевики ведут работу по дестабилиза-
ции существующего режима и по подготовке к захвату власти в
«стране. Вслед за этим органы безопасности провели серию арес-
тов среди активистов «Братьев-мусульман».
Выполняя рекомендации Международного валютного фонда,
Нимейри подписал 26 марта 1985 г. указ об отмене государст-
венных субсидий на продовольственные товары, предметы пер-
вой необходимости и нефтепродукты. Ранее, в начале марта,
был девальвирован на 42% суданский фунт, что повлекло за со-
бой повышение цен на хлеб, сахар, одежду и другие товары пер-
вой необходимости [276, 30.03.1985].
27 марта в Хартуме возникли волнения, а в последующие
.дни состоялись массовые манифестации протеста против режи-
ма Нимейри, в которых приняли участие десятки тысяч жите-
лей столицы. Власти ответили жестокими репрессиями: несколь-
ко демонстрантов были убиты, около сотни — ранены, свыше
2 тыс.— арестованы. Центром антиправительственных выступле-
ний стал Хартумский университет, закрытый властями в февра-
ле 1985 г. На митингах, проходивших в Хартуме и Омдурмане,
студенты и преподаватели Хартумского университета, рабочие,
средние городские слои и мелкая буржуазия выдвигали требо-
вания о ликвидации скомпрометировавшего себя режима и
восстановлении в стране парламентской демократии.
Вдохновителем и организатором антиправительственных вы-
ступлений стали профсоюзы врачей, учителей, адвокатов, инже-
неров, банковских служащих. Под руководством профсоюзов
активность народных масс приобрела ярко выраженный полити-
ческий характер. По призыву профсоюзов и других прогрессив-
ных организаций 3 апреля 1985 г. в районе тройственной столи-
цы началась двадцатитысячная забастовка, в которой приняли
участие служащие государственных учреждений. 4 апреля в Хар-
туме проходила всеобщая забастовка. Была парализована вся
система коммуникаций; бездействовал столичный аэропорт, ока-
залась прерванной телефонная и телеграфная связь.
Волна демонстраций и забастовок дала мощный импульс
возрождению деятельности политических партий. В конце Мар-
ата 1985 г. отраслевые профсоюзы совместно с партиями Аль-
183
Умма, ЮДП, СКП, Исламской социалистической партией и дру-
гими профессиональными организациями и творческими ассоци-
ациями создали оппозиционный блок — Союз национальных сил
спасения Судана (СНСС). 5 апреля руководители партий и:
профсоюзов, входивших в СНСС, приняли совместную деклара-
цию— Хартию национальных действий, отражавшую основные
требования суданских демократических сил. В Хартии отмеча-
лось, что целью СНСС после свержения диктатуры Нимейри
должно стать установление национально-демократического ре-
жима на основе коллективного политического руководства, дей-
ствующего в соответствии с временной конституцией 1955 г.
и поправок, внесенных в нее в 1964 г., а также в духе настоящей
Хартии, утвержденной СНСС. В Хартии особо подчеркивалась
необходимость восстановления в стране политического плюра-
лизма, утверждения гражданских прав и свобод. В Хартии со-
держалось также требование о предании суду Нимейри и сот-
рудничавших с ним лиц, виновных в совершении «государст-
венных преступлений и коррупции» [120, с. 131].
Недовольство большинства населения военно-бюрократиче-
ским режимом Нимейри способствовало сплочению демократи-
ческих организаций и гражданских ассоциаций. Однако это же
обстоятельство дало возможность суданской армии вновь вый-
ти на политическую арену. Группа националистически настроен-
ных высших офицеров суданской армии во главе с недавно наз-
наченным на пост министра обороны генерал-лейтенантом Абд
ар-Рахманом Сиваром ад-Дагабом, перехватив инициативу у
СНСС и других левых сил, совершила ранним утром 6 апреля
1985 г. бескровный государственный переворот. Президент Ни-
мейри, его заместители и все члены правительства были смеще-
ны со своих постов, а Национальное народное собрание, правя-
щая политическая организация ССС и региональные советы
Юга — распущены; была также отменена конституция 1973 г.
Ведущие деятели режима во главе с вице-президентом и началь-
ником службы безопасности Омаром ат-Тайебом были помеще-
ны под домашний арест, а позднее предстали перед судом. Сам
Нимейри, находившийся в момент переворота с визитом в США,
избежал наказания. Ему не удалось вернуться в Судан, и он
был вынужден искать политическое убежище, которое и получил
в АРЕ с согласия египетского президента Хосни Мубарака.
Падение диктатуры Нимейри явилось закономерным концом
антинародного режима, приведшего страну к глубокому поли-
тическому и экономическому кризису. В области внешней поли-
тики Нимейри втянул Судан в орбиту военно-стратегических
планов США. В условиях возникновения революционной ситуа-
ции в стране военное командование взяло власть в свои руки,
воспользовавшись слабостью оппозиционных сил. По своему
размаху и глубине политическая активность различных слоев
населения в апреле 1985 г. превзошла выступление в октябре
1964 г., которое привело к свержению диктатуры Аббуда.
184
Третий парламентский период
(1986—1989)
Главное командование вооруженных сил, совершившее го-
сударственный переворот, сделало с 6 по 8 апреля ряд официаль-
ных заявлений. В них, в частности, говорилось о том, что «во-
оруженные силы решили взять власть в свои руки по причине
острого политического кризиса в стране и во избежание крово-
пролития» с последующей передачей ее народу в течение пере-
ходного периода (до момента созыва Учредительного собрания).
Отмечалось также, что в стране вводится чрезвычайное поло-
жение с целью быстрейшей нормализации внутриполитической
обстановки. Военные власти призвали население к прекраще-
нию забастовок, которые после переворота рассматривались ими
не иначе, как «предательство интересов нации». В то же время
в стране была объявлена амнистия всем политическим заклю-
ченным, в соответствии с которой из тюрем было освобождено
более 4 тыс. человек. Была распущена служба государственной
безопасности, численность которой при Нимейри достигла 45
тыс. человек [276, 14.05.1985].
Для управления страной 9 апреля 1985 г. был образован
высший орган государственной власти — Переходный военный
совет (ПВС), в состав которого вошли 15 высших военных Чи-
рков во главе с Абд ар-Рахманом Сивар ад-Дагабом. Два гене-
рала-южанина также вошли в ПВС. Он стал органом, наделен-
ным законодательными и исполнительными функциями на про-
тяжении всего переходного периода (одного года).
Главное командование вооруженных сил не могло не учи-
тывать влияния СНСС среди широких слоев населения. Поэто-
му военный режим был вынужден пойти на компромисс с СНСС
и признать Хартию национальных действий. После окончания
двухнедельных консультаций между ПВС и лидерами СНСС 22
апреля 1985 г. в Хартуме было сформировано переходное пра-
вительство Судана, которое возглавил председатель профсоюза
врачей аль-Джазули Дафаалла. 15 министерских постов в этом
гражданском правительстве, составленном на непартийной ос-
нове, были предоставлены северянам, а три поста заняли вы-
ходцы из южных провинций страны. (В упомянутом кабинете
военные возглавили лишь министерства обороны и внутренних
дел). Правительство было наделено сугубо административными
функциями и подотчетно ПВС.
После ликвидации режима Нимейри в Судане начался бур-
ный рост политической активности всех слоев и групп населе-
ния: спустя три месяца после переворота в стране действовало
около 40 политических партий, хотя почти 30 из них не имели
авторитетных лидеров и четкой политической ориентации, да к
тому же были малочисленными.
11 мая 1985 г. в Хартуме состоялся учредительный съезд
воссозданной после длительного пребывания на нелегальном по-
185
ложении партии Национальный исламский фронт (НИФ), яд-
ром которой по-прежнему являлась организация «Братья-му-
сульмане» во главе с Хасаном ат-Тураби. После четырнадцати-
летней работы в условиях подполья возобновила свою полити-
ческую деятельность СКП, сильно ослабленная репрессиями Ни-
мейри. На ее чрезвычайном пленуме, состоявшемся 20—21 апре-
ля 1985 г., генеральный секретарь партии Мухаммед Ибрагим
Нугуд высказался за участие коммунистов в правительстве Да-
фааллы. Он решительно выступил за проведение незамедлитель-
ной чистки армии и государственного аппарата и за их реорга-
низацию на демократической основе. Одним из требований СКП
было строгое ограничение срока пребывания военных у власти го-
дичным переходным периодом. В отношении проблемы Юга СКП
поддержала общенациональные требования в платформе СНОД
и выступила за мирное демократическое решение южносудан-
ской проблемы, в основу которого должен был быть положен
принцип региональной автономии.
Наиболее влиятельные в Судане традиционные партии Аль-
Умма и ЮДП после легализации вновь, как и 16 лет назад, по-
вели ожесточенную борьбу за политическое лидерство. Для ко-
ординации своих действий в переходный период во время подго-
товки к выборам в парламент они объединили свои усилия в
целях снижения влияния левых сил на различные социальные
слои города, в особенности мелкую буржуазию, студенчество,
полупролетарские слои, а также часть интеллигенции.
19 апреля 1985 г. ПВС отменил декрет от 6 июня 1983 г. о
разделе южной части Судана на три административных регио-
на и подтвердил свою приверженность Аддис-абебским согла-
шениям 1972 г. (Вместе с тем до окончания переходного пери-
ода Хартум сохранил прежнюю административную структуру
Юга. Во главе каждого региона был поставлен военный губер-
натор.) В первые же дни после переворота был создан Переход-
ный высший исполнительный совет Южного Судана (ПВИС),
задачей которого стало управление этим регионом. На совет
были временно возложены основные полномочия при решении
региональных вопросов до восстановления представительного
органа -—Регионального народного собрания. Председателем
высшего исполнительного совета был назначен выходец с Юга
генерал-майор суданской армии Джеймс Лоро Сирсио [267,.
28.04.19851. В состав совета вошли военные губернаторы трех
южных провинций.
В октябре 1985 г. ПВС утвердил временную конституцию Су-
дана, которая постфактум легализовала деятельность всех пар-
тий и политических организаций. Конституция подтверждала,
что шариат и адат — обычное право являются основным источ-
ником законодательства Судана. Временная конституция ос-
тавляла в силе прежнюю систему административного устрой-
ства Северная часть Судана, как и прежде, подразделялась на
пять регионов, а провинция Хартум выделялась в отдельную ад-
186
министративную единицу. Система автономного управления Юга
оставалась неизменной и основывалась «на идее единства Суда-
на, в соответствии с законом о региональной автономии Юга от
1972 г. или же в соответствии с поправками, которые могли быть
приняты большинством в % голосов членов ПВС и переходного
правительства на их совместном заседании, при условии, что
любая поправка подлежит одобрению в ходе референдума» [283,
15.10.1985} В декабре 1985 г. ПВС принял решение об измене-
нии названия страны, которая с тех пор именовалась Республи-
кой Судан.
В области внешней политики ПВС и переходное правитель-
ство Судана стремились проводить сбалансированный курс. Вос-
торжествовала линия на нормализацию отношений с Ливией,
Ираном и другими государствами арабо-африканского мира.
В то же время Судан стремился сохранить особые отношения
с Египтом, а также с США. Администрация Рейгана подтверди-
ла готовность продолжать осуществление программы помощи
Судану в размере 250 млн. долларов в год [276, 10.04.1985]. Пос-
ле восстановления 24 апреля 1985 г. дипломатических отношений
с Ливией правящие круги Хартума стремились добиться от ли-
вийского руководства прекращения помощи южносуданским пов-
станцам. 6 июля 1985 г. между Ливией и Суданом был подпи-
сан протокол о сотрудничестве в военной области, согласно ко-
торому Ливия обязывалась оказать помощь в подготовке лич-
ного состава вооруженных сил. Предусматривались также
крупные поставки оружия в Судан.
Сивар ад-Дагаб неоднократно заявлял о стремлении ПВС к
мирному решению южносуданской проблемы. В Аддис-Абебе и
Триполи велись переговоры относительно прекращения оказа-
ния помощи подразделениям СНОА. Летом 1985 г. возобнови-
лись военные действия на Юге. Война на Юге принесла боль-
шие человеческие жертвы, разрушение городов, коммуникаций,
истощение казны. Десятки тысяч беженцев устремились в сосед-
ние страны. Расходы центрального правительства в Хартуме на
ведение военных действий составили 1 млн. долл, в день [13,
с. 147]. 19—20 августа в Хартуме прошли бурные демонстра-
ции, спровоцированные «Братьями-мусульманами» и закончив-
шиеся резней между арабами-мусульманами и хартумцами-хри-
стианами, выходцами с Юга. (В тройственной столице примерно
]/з населения составляют южане или потомки южан.) Более 30
человек было убито и около 100 — ранено. 26—27 сентября
1985 г. в столице возобновились демонстрации протеста против
продолжения войны на Юге. Вспыхнул мятеж в инженерных и
вспомогательных частях суданской армии, укомплектованных
южносуданцами и выходцами из горных районов Нуба. Мятеж
был подавлен. ПВС ввел в Хартуме комендантский час [109,
с. 142].
Если лидеры южных политических партий и организаций
^буржуазного и либерального толка согласились вести перегово-
187
ры с военной администрацией ад-Дагаба и приняли участие в
консультациях по формированию Переходного высшего исполни-
тельного совета Южного Судана, то руководство СНОД отверг-
ло предложение центральных властей начать переговоры по уре-
гулированию южносуданской проблемы. Дж. Гаранг отказался
сотрудничать с ПВС, поскольку националистически настроенная
группировка военных, по его мнению, «продолжала политику
режима Нимейри». В этом же ключе высказались представите-
ли САНУ, блока профсоюзов Экваториального региона, а также
ассоциация молодежи региона Верхний Нил.
В то же время правые силы с молчаливого согласия руко-
водства страны активизировали кампанию по дискредитации
СНОД: Дж. Гаранг обвинялся в намерении создать на Юге
«коммунистическое государство» и «африканизировать Север».
Организаторами провокаций были экстремисты из числа «Бра-
тьев-мусульман». НИФ решительно выступил за сохранение
шариата и военное решение южносуданской проблемы.
Лидер СНОД Дж. Гаранг резко осудил тактику ад-Дагаба,
направленную на решение южносуданской проблемы путем эс-
калации военных действий. Он обрушился с критикой в адрес
тех южан, которые приняли участие в переходном правитель-
стве, поскольку оно являлось, по его мнению, «неквалифициро-
ванным и находилось под полным контролем военных». Отказа-
вшись вступить в переговоры с ПВС, правительством Дафааллы
и традиционными партиями, не говоря уже про НИФ, Гаранг
призвал левые силы, прогрессивно настроенное офицерство и
другие демократические организации выступить единым фрон-
том за создание социалистического Судана, за признание за все-
ми пародами и народностями страны права на автономию. Он
выдвинул идею о созыве общенациональной мирной конферен-
ции. Ввиду холодного отношения к этой инициативе Гаранга со
стороны членов ПВС конференция в Хартуме не состоялась.
Тогда Гаранг встретился с представителями оппозиции — гене-
ральным секретарем СКП Мухаммедом Нугудом, членом руко-
водства Аль-Уммы Омаром Беширом и делегацией профсоюзов.
Они пришли к согласию относительно проведения подготовитель-
ной встречи по южносуданской и общенациональной проблема-
тике на территории Эфиопии. Однако Гаранг согласился вести
переговоры не с представителями военных властей и не с пере-
ходным правительством, а лишь с делегацией СНСС.
С 15 по 24 марта 1986 г. в местечке Кока-Дам, примерно в
100 км южнее эфиопской столицы, эта встреча состоялась. В ито-
ге пятидневных дискуссий 24 марта был принят согласованный
документ, известный под названием «Кока-дамская деклара-
ция — Программа национальных действий». В ней подтвержда-
лась необходимость созыва общенациональной конституцион-
ной конференции, для чего должны, по мнению сторон, быть
соблюдены следующие условия:
официальное признание всеми политическими силами и пр а-
188
вительством страны того, что целью конференции является об-
суждение основных общенациональных проблем Судана, а не-
только так называемой южносуданской проблемы;
отмена чрезвычайного положения;
упразднение сентябрьских законов 1983 г. о введении шариа-
та (уголовного и уголовно-процессуального кодексов), а также
всех других законов, ограничивающих свободы граждан;
восстановление конституции 1955 г. с поправками 1964 г. и
включение в нее положений о региональных властях;
денонсация военных пактов и соглашений, ущемляющих су-
веренитет страны (имелись в виду договор о совместной обо-
роне 1976 г. с Египтом и военный протокол 1985 г. с Ливией);.
прекращение огня после выполнения указанных условий [120,
с. 140—141].
Этот документ был подписан председателем СНСС Халидом
Ягой и генеральным секретарем СНСС Авадом аль-Керимом
Мухаммедом, с одной стороны, и заместителем председателя ис-
полкома СНОД, заместителем командующего СНОА полковни-
ком Карабине Куанбином Болом — с другой. Выдвинутые в
Кока-дамской декларации условия не были приняты Хартумом.
Планируемая на третью неделю июня 1986 г. конституционная
конференция не состоялась. Весьма негативную позицию в от-
ношении этой конференции и участия в ней представителей
движения Гаранта заняла Аль-Умма. Лидер этой партии
С. аль-Махди обрушился на СНОД с резкой критикой, назвав
его представителей «захватчиками и агентами, пользующими-
ся поддержкой Эфиопии». Национальный исламский фронт
также воспринял декларацию в штыки.
Правительство Дафааллы продолжало использовать воен-
ные методы, особенно после того, как подразделения СНОА взя-
ли г. Румбек в Бахр-эль-Газале. По оценкам западных источни-
ков информации, численность воинских формирований Суданс-
кой народно-освободительной армии в разные периоды време-
ни составляла от 12 до 40 тыс. человек [283, 20.06.1986]. Глав-
ным фактором противостояния СНОА были вооруженные силы
центрального правительства и партизанские отряды сепарати-
стов, объединившиеся в новую армию «Анья-Нья-2», действия
которой против СНОА в основном финансировались Хартумом.
В условиях ожесточенной политической борьбы велась под-
готовка к установлению гражданской формы правления. Посте-
пенный переход к парламентаризму сопровождался созданием
правовых рамок для новой политической системы. Высшим за-
конодательным органом Судана, в соответствии с временной
конституцией 1985 г., после окончания годичного переходного
периода становилось однопалатное Учредительное собрание, для
которого устанавливалась четырехлетняя легислатура. Законо-
дательные функции были возложены также на Верховный со-
вет— коллективный орган, состоявший из председателя и четы-
рех членов. Верховный совет Судана являлся высшей консти-
189
туционной властью в республике; на нем лежала обязанность
ло руководству всеми вооруженными силами государства. В со-
ответствии с конституцией к прерогативе коллективного прези-
дента относилось назначение премьер-министра, а также мини-
стров с учетом рекомендации главы кабинета. В ноябре 1985 г.
ПВС принял закон о выборах в Учредительное собрание, кото-
рое должно было состоять из 301 депутата. Они избирались все-
общим и прямым голосованием гражданами, достигшими 18-
.летнего возраста, по территориальным избирательным округам,
в том числе и на Юге. Десять процентов депутатов избирались
из числа образованных суданцев, имевших университетские дип-
.ломы. Итоги голосования в Учредительное собрание подводились
на основе пропорциональной системы относительного большин-
ства, в соответствии с которой и осуществлялись назначения на
руководящие должности в государстве. Новому составу парла-
мента предстояло определить стратегию государственного раз-
вития, разработать и принять постоянную конституцию, избрать
Верховный совет Судана, назначить новое правительство
страны.
В соответствии с постановлением ПВС с 1 по 12 апреля 1986 г.
в Судане планировалось провести выборы в Учредительное соб-
рание. Предусматривалось образование на территории страны
283 избирательных округов, причем 257 из них создавались по
территориальному, а 26 — по образовательному признаку [266,
08.04.1986]. Все политические партии приняли участие в выборах
в Учредительное собрание, рассматривая их как новый важный
этап истории Судана в развитии демократии и парламента-
ризма. СНОД бойкотировал выборы. По мнению Гаранта, ре-
зультаты выборов были заранее предопределены. Подлинно на-
циональное правительство и законный коллективный глава рес-
публики, считал Гарант, могут быть избраны лишь в ходе
национальной конституционной конференции с участием всех
.политических партий.
На состоявшихся выборах в парламент около 5 млн. суданцев
(примерно 50% зарегистрированного электората) подали голоса
за 264 депутатов. В 37 избирательных округах выборы не про-
водились по причине непрекращавшихся военных действий
СНОА против правительственных войск. (Выборы на Юге сос-
тоялись лишь в 7з округов). Как и ожидалось, большинство го-
-лосов на выборах получили кандидаты от Аль-Уммы (99 мест)
и ЮДП (63 места). НПФ завоевал 51 место. 36 депутатских
мандатов досталось южносуданским буржуазно-либеральным
.’партиям. Восемь мест получила Суданская национальная пар-
тия, выражавшая интересы национальных меньшинств Запад-
ного Судана. СКП располагала тремя местами в Учредитель-
ном собрании [268, 16.04.1986]. Ключевую роль в парламенте
Судана стали играть Аль-Умма и ЮДП, имевшие 2/з депутат-
ских мандатов. 15 мая 1986 г. они сформировали коалиционное
правительство, премьер-министром и министром обороны кото-
U90
рого стал Садык аль-Махди. Девять министерских постов по-
лучили деятели Аль-Уммы, шесть—представители ЮДП, четы-
ре места были зарезервированы за южносуданцами [268,.
16.04.1986],
Председателем Учредительного собрания был избран член ру-
ководства Аль-Уммы Ибрагим Халиль. Председателем Верхов-
ного совета Судана стал руководящий деятель ЮДП Ахмед.
Али аль-Миргани. В этот орган также вошли два -деятеля от'
Аль-Уммы, еще один от ЮДП и один от южносуданских органи-
заций. 24 апреля 1986 г. ПВС передал всю полноту власти вновь,
избранному парламенту и своим специальным декретом был рас-
пущен. Военная форма правления была упразднена. В исто-
рии Судана начался третий этап демократического парламен-
таризма.
Правительственная коалиция, в которую с мая 1986 г. по-
июнь 1989 г. в различных соотношениях и комбинациях входили:
Аль-Умма, ЮДП, НИФ, Федеральная ассоциация суданского*-
народа, САНУ и другие южносуданские партии, а также пред-
ставители профсоюзов и коммунистов, неизменно возглавлялась-
председателем Аль-Уммы Садыком аль-Махди и называлась не.
иначе как правительство «национального единства».
Перед кабинетом аль-Махди, как и ранее, стояли три труд-
норазрешимые задачи — снижение резкой социальной напряжен-
ности, вызванной затяжным экономическим кризисом, изыскание-
дополнительных средств для развития промышленности, инфра-
структуры и аграрной сферы и, конечно же, урегулирование си-
туации на Юге.
Несмотря на изменение формы правления, новое правитель-
ство было не в состоянии быстро вывести из кризиса деградиро-
вавшую экономику, которая характеризовалась низкой рента-
бельностью, неконкурентоспособностью на мировом рынке и
плохим менеджментом. Приоритетным направлением в области'
оздоровления экономики страны и выравнивания социальной,
политики стало обеспечение материальных и людских ресурсов
в интересах увеличения промышленного производства. Были;
предприняты шаги по сокращению правительственных расходов-
на содержание государственного аппарата, по стабилизации су-
данского фунта, изысканию иностранных инвесторов посредст-
вом контактов с МВФ и прежними кредиторами. Для привлече-
ния с страну иностранной валюты с февраля 1986 г. для всех.:
граждан Судана, работавших за границей, а их в середине 80-х
годов насчитывалось свыше 1,5 млн. человек, вводился обяза-
тельный минимум перевода в страну свободно конвертируемой:
валюты.
В условиях невысоких темпов развития производства, низ-
кой платежеспособности населения, роста внешних займов И’
выплаты процентов по ним государственный долг Судана рез--
ко возрос и к концу 1987 г. составил примерно 13 млрд. долл.
В 1986 г. Судан, входящий в число 20 наиболее бедных стран'
19В
мира, был объявлен МВФ неплатежеспособным [269, 01.11.1986].
Несмотря на настоятельные рекомендации МВФ, правитель-
ство аль-Махди не пошло на очередную девальвацию суданского
фунта и стремилось сохранять субсидированные цены на муку,
сахар, молочные продукты. В условиях отсутствия товаров в го-
сударственных магазинах держатели лавок резко взвинтили це-
ны. Для того чтобы снизить социальную напряженность, с фев-
раля 1986 г. в столице и других крупных городах была введена
карточная система распределения продуктов питания и това-
ров первой необходимости. Социально-экономическая нестаби-
льность вызвала серию демонстраций протеста против роста цен.
В 1985—1986 гг. почти все центральные, западные и восточ-
ные регионы страны подверглись опустошительной засухе. Перед
лицом реальной угрозы массового голода правительство Судана
было вынуждено обратиться к мировому сообществу с настоя-
тельной просьбой об оказании помощи населению районов, пос-
традавших от засухи. В 1985 г. Судан получил из-за границы
свыше 950 тыс. тонн продовольствия, а также медикаментов,
причем примерно три четверти указанной помощи составили пос-
тавки из США [281. 02.1986]. По заявлению министра финансов
и экономики Башира Омара Фадлаллы, Судан для решения
своих самых насущных социально-экономических проблем нуж-
дался в дополнительных 3,5 млрд. долл. Суданское правитель-
ство, апеллируя к кредиторам, призывало аннулировать задол-
женность Судана по государственной линии и отсрочить ее на
5—10 лет по линии коммерческой. Однако это предложение
не встретило понимания со стороны кредиторов. В 1986 и
1987 гг. МВФ отказался предоставить Судану новый заем, пла-
нируемый в размере 750 млн. долл. [283. 15.08.1987].
Продолжение военных действий на Юге вынуждало премьер-
министра аль-Махди использовать значительные средства для
укрепления вооруженных сил с целью разгрома СНОА. В то же
время центральное правительство было готово к проведению ди-
алога с повстанцами. В начале августа 1986 г. в Аддис-Абебе
во время сессии ОАЕ состоялась встреча Дж. Гаранта с С. аль-
Махди (по настоянию СНОД на встрече он участвовал не как
глава правительства, а в качестве председателя партии Аль-
Умма, входившей в СНСС). Эти переговоры завершились при-
нятием устной декларации в поддержку Кока-дамской програм-
мы действий, однако в практическом плане она ни к чему не
привела. Правительство настаивало на том, что конституционная
конференция должна стать форумом интеграции южносуданско-
го повстанческого движения в уже существующие государствен-
ные структуры при сохранении власти в руках нынешней коали-
НИИ Аль-Уммы — ЮДП. [120, с. 158]. Гаранг же, напротив, рас-
сматривал конституционную конференцию как полномочное соб-
рание, где должно быть сформировано демократическое прави-
тельство Судана. СНОД и СНОА настаивали на неукоснитель-
ном соблюдении Кока-дамских положений: отмене чрезвычай-
192
ного положения в стране, денонсации военных соглашений с
Египтом и Ливией, приостановлении действия, а затем запреще-
ние применения таких элементов законов шариата, как пуб-
личное избиение, закидывание камнями, отрубание конечностей
и другие жестокости средневековья.
В ноябре 1986 г. С. аль-Махди заявил, что его правительст-
во отказывается от диалога с Гарантом. В дополнение к введен-
ному в 1985 г. ПВС чрезвычайному положению в стране в ию-
ле 1987 г. было объявлено об установлении нового чрезвычай-
ного положения без отмены прежнего. Желая снизить остроту
вопроса о шариате, аль-Махди заявил, что уголовный и уголов-
но-процессуальный кодексы будут заменены «альтернативными
законами, которые смогли бы усовершенствовать исламские зако-
ны» [268, 08.07.1986]. Однако правящие круги не уточняли, на
кого они будут распространяться. В этой связи постоянно воз-
никал вопрос: оправданно ли существование в стране двух юри-
дических систем — мусульманского права для мусульман и све-
тского— для остальных [120, с. 156]. Без всякого сомнения,
упорство правительства аль-Махди в вопросе сохранения ис-
ламского законодательства объяснялось, во-первых, давлением
со стороны суданских фундаменталистов в лице НИФ, руковод-
ства тарикатов Ансарийя и Хатмийя и, во-вторых, заинтересо-
ванностью правящих кругов Судана в получении финансово-эко-
номической помощи из Саудовской Аравии и государств Пер-
сидского залива, а также Ирана и Пакистана. В то же время
сохранение законов шариата объективно являлось главным пре-
пятствием па пути к диалогу с представителями СНОД.
В области международной политики аль-Махди, как и его
предшественник Дафаалла, проводил взвешенный внешнепо-
литический курс и стремился налаживать сотрудничество «по
всем азимутам». Приоритетным направлением стало укрепление
связей со странами арабо-африканского мира. Большую сбалан-
сированность приобрели судано-египетские отношения. Несмот-
ря на то что договор о совместной обороне 1976 г. оставался в
силе, в области экономического сотрудничества были внесены
коррективы. 21 февраля 1987 г. в Каире была подписана Хар-
тия братства, заменившая утратившую силу Хартию интеграции
долины Нила. Она предусматривала равноправное участие Су-
дана в торгово-экономическом сотрудничестве, а также в сфе-
ре транспорта, информации, науки и культуры. Привилегирован-
ные в период Нимейри отношения с Египтом стали более ров-
ными. Это во многом было связано с заметным улучшением
отношений Судана с Ливией. Между Муаммаром Каддафи и
суданскими руководителями было достигнуто «джентльменское
соглашение» о том, что на территории Судана прекращает дей-
ствовать созданный при помощи Нимейри в 1981 г. фронт на-
ционального спасения Ливии, в обмен на это ливийская сторо-
на взяла на себя обязательство не оказывать поддержки дви-
жению Гаранга.
|3 Зак. 270
193
В соответствии с протоколом о военном сотрудничестве меж-
ду Ливией и Суданом от 5 июля 1985 г. в Ливии были созданы
лагеря по обучению личного состава суданской армии новым"
образцам военной техники. С сентября 1985 г. в Судан начались,
регулярные поставки военной техники и запасных частей к ней.
Немаловажное значение для экономики Судана имели безвозмезд-
ные поставки ливийской нефти, а также различных транспорт-
ных средств. Гражданам Судана была предоставлена возмож-
ность работать по найму на территории Ливии. В 1986 г. между
двумя странами было подписано соглашение о взаимной торгов-
ле на общую сумму 60 млн. долл. За этим последовало заклю-
чение соглашения об экономическом и торговом сотрудничестве,,
предусматривавшее увеличение товарооборота с 20 до-
50 млн. долл. [138, с. 109]. Придерживаясь в отношении чадско-
ливийского конфликта полного нейтралитета, Судан выступил
посредником между враждующими странами. В 1987 г. в Хар-
туме впервые прошли переговоры между представителями двух,
стран при участии члена Верховного Совета Судана Али Ха-
сана Тадж ад-Дина. Однако тесные судано-ливийские отношения
несколько охладились после того, как Каддафи высказал свое/
критическое отношение к «суданскому образцу политического
плюрализма» и настойчиво призвал правящую группировку в-
Хартуме к заключению ливийско-суданского союза [125, с. 111].
После восстановления в середине июня 1985 г. дипломати-
ческих отношений между Суданом и Эфиопией происходило-
сближение их позиций по ряду вопросов региональной полити-
ки. Хартум, стремясь положить конец гражданской войне на
Юге, добивался от Эфиопии посредничества в отношении СНОД
и СНОА. Главной задачей правящей суданской верхушки было*
получить от Аддис-Абебы гарантии о прекращении помощи Га-
ранту. Эфиопские руководители увязывали проблему Южного
Судана с эритрейским вопросом — борьбой Народного фронта
освобождения Эритреи (НФОЭ), Фронта освобождения Эрит-
реи— революционный совет (ФОЭРС), Фронта освобождения
Эритреи-—-народные силы освобождения (ФОЭНСО) и дру-
гих организаций против центральных властей. Они обвиняли су-
данское правительство в оказании помощи подразделениям эрит-
рейских повстанцев на территории Судана и в размещении в-
районе Порт-Судана и Кассалы лагерей мятежников. К тому же,
как признал генеральный секретарь НФОЭ Исайас Афэуорк, в.
«освобожденных зонах» Эритреи, находившихся под контролем
НФОЭ, денежной единицей являлся суданский фунт, и почти все
товары были завезены из Судана» [270, 16.02.1988].
Официальный Хартум постоянно заявлял о своей поддержке/
права эритрейского народа на самоопределение и создание соб-
ственного государства на земле Эритреи. В этой связи он не ра&
апеллировал к соответствующим резолюциям Генеральной Ас-
самблеи ООН по эритрейской проблеме. Правительство аль-
Махди, как и в период Нимейри, продолжало оказывать неглас-
194
Tiyro материальную помощь и моральную поддержку не только
НФОЭ, но и другим повстанческим организациям и группиров-
кам эритрейцев, разместившихся на суданской территории. В то
же время эфиопское руководство во главе с президентом НДРЭ
Менгисту Хайле Мариамом в течение длительного периода вре-
мени оказывало содействие СНОД в борьбе с режимами Нимей-
ри, а затем ад-Дагаба и аль-Махди. Оно рассматривало эту под-
держку как фактор дестабилизации правителей Хартума и про-
тиводействия помощи, предоставляемой суданскими властями
эритрейской вооруженной оппозиции. В отношениях между ру-
ководством Эфиопии и лидерами СНОД обозначился еще и ре-
лигиозный аспект. Христиане Абиссинии испытывали искрен-
ние симпатии к южносуданским повстанцам, в основном также
христианам, которые вели вооруженную борьбу против насиль-
ственной арабизации и исламизации. К тому же Эфиопия, под-
держивавшая весьма тесные отношения с СССР и Кубой, в
конце 70-х — 80-х годах выступала в Африке не только как пос-
редник в ОАЕ, но и как радикальная сила в случае прямой кон-
фронтации с действовавшими в проамериканском ключе Егип-
том и Суданом.
Разрушительные стихийные бедствия 1987—1988 гг. (засу-
ха, наводнение, налеты саранчи), постигшие жителей Судана,
Эфиопии и стран Сахеля, вызвали острый продовольственный
кризис. В Судане наиболее пострадали три южных региона,
Дарфур, Кордофан, а также некоторые другие районы страны.
В этих областях свирепствовали голод и эпидемии. Десятки ты-
сяч беженцев, гонимые гражданской войной и стихийными бед-
ствиями, устремились в соседние страны. В 1987 г. в Эфиопии,
Уганде и Кении находилось около полумиллиона суданцев. Про-
довольственная помощь, оказываемая через Международный
Красный Крест, ФАО, специализированную программу помощи
ООН для Африки, фонды Всемирного совета церквей и Всеаф-
риканского совета церквей, миссионерские организации, нередко
не достигала своего назначения/Основная сложность заключа-
лась в том, что обширные районы Юга и отчасти Запада Судана
были объявлены зоной военных действий, и-возможности оказа-
ния гуманитарной помощи там были крайне ограниченны. Поощ-
ряя поставки продовольствия в районы бедствия, правительство
в то же время стремилось использовать эту помощь как сред-
ство давления на руководителей СНОД и СНОА. В Хартуме не
;без основания полагали, что продовольственная помощь, нап-
равляемая суданским беженцам, кочевникам и жителям горо-
дов и деревень Юга, в значительной степени идет на обеспече-
ние подразделений СНОА, а не бедствующему населению.
В свою очередь, Гаранг, упрекая правителей в Хартуме в пол-
ном пренебрежении к судьбе голодающего населения Юга, апел-
лировал к международной общественности.
Сохранив в нетронутом виде административно-территориаль-
шое давление Юга (три региона с тремя кабинетами министров
13*
195
соответственно, как это имело место в период Нимейри и при
переходном правительстве Дафааллы), правительство аль-Мах-
ди заново сформировало Высший исполнительный совет из се-
ми человек и региональные правительства. Эти органы действо-
вали на основе Аддис-Абебских соглашений 1972 г. и должны,
были функционировать до принятия постоянной конституции
страны. Одновременно в Хартуме было объявлено о том, что ру-
ководство Судана готово вести мирные переговоры с представи-
телями СНОД, однако оно отказалось от проведения любых
встреч на территории Эфиопии,
Одной из попыток снизить интенсивность внутреннего воору-
женного конфликта, снять социальную напряженность, вызван-
ную гражданской войной на Юге, и добиться, хотя бы на вре-
мя, компромиссного решения южносуданской проблемы стала
разработка правительством плана административного устрой-
ства Юга. 5 февраля 1987 г. центральное правительство сфор-
мировало Временный административный совет (ВАС), который
до созыва конституционной конференции рассматривался в ка-
честве органа управления в Южном Судане. Его штаб-кварти-
ра находилась в Хартуме, а сам он был задуман в основном как
орган, координирующий деятельность региональных и админи-
стративных инстанций в трех южных регионах. Его председа-
телем был назначен независимый южанин, симпатизирующий пар-
тии Аль-Умма, Метью Обур Аянг. Члены ВАС были также по-
добраны центральным правительством в основном из числа
южан, проживавших на севере. После непродолжительного ко-
лебания САНУ, Суданский африканский конгресс (САК), Поли-
тическая ассоциация Юга Судана (ПАЮС), Судано-африкан-
ский народный конгресс (САПКО) и другие буржуазно-либе-
ральные партии Юга отвергли идею своего участия в ВАС.
В знак протеста против недемократических методов назначения
членов Временного административного совета и насаждения за-
конов шариата среди нилотского населения страны министр ир-
ригации А. Денг (член ПАЮС) и министр по делам труда и со-
циальным вопросам Г. Каниджока (член САК) вышли из пра-
вительства. ПАЮС и САК, как ранее это сделали САНУ и
САПКО, перешли в оппозицию Аль-Умме в парламенте Суда-
на. Все большее число южносуданских политических деятелей
стали высказываться в поддержку линии, проводимой Гаран-
том.
Предпринятое осенью 1986 г. — весной 1987 г. наступление
правительственных войск в Бахр-эль-Газал-е и Южном Дарфу-
ре закончилось неудачей. В марте 1987 г. подразделения СНОА
взяли штурмом Пибор-Пост, расположенный в центральной ча-
сти региона Верхний Нил, а в мае достигли Джекау.
Неспособность кабинетов аль-Махди (второе правительство
было сформировано 1 июня 1987 г.) прийти к согласию относи-
тельно урегулирования южносуданской проблемы и упорство,
проявленное Хартумом в использовании военных методов против
196
южносуданских повстанцев, крайняя утомленность армии неп-
рекращавшимися партизанскими действиями СНОА, а также
разногласия в правящей группировке по вопросам экономиче-
ской стратегии и созыва конституционной конференции приве-
ли правительственную коалицию к развалу. Союз Аль-Уммы с
ЮДП, являвшийся стержнем этой коалиции после выборов в
Учредительное собрание, просуществовал два с половиной года
и распался. Параллельно с этим происходило усиление пози-
ций мусульманских фундаменталистов. Обладая в парламенте
7б депутатских мандатов, в третьем правительстве аль-Махди,
сформированном в апреле 1988 г., НИФ впервые получил три
министерских портфеля. Настаивая на сохранении законов ша-
риата и поддержании тесных отношений с исламскими госу-
дарствами, лидер НИФ Хасан ат-Тураби в категоричной форме
отверг возможность каких-либо контактов с представителями
Гаранта и выступил сторонником жесткого подхода к СНОД
и СНОА.
Важное значение в отношении проблемы Юга имела позиция
левых сил. 13 июня 1987 г. СКП выступила со специальным за-
явлением, содержавшим программу установления мира на юге
Судана. В заявлении констатировалось, что Судан, являясь бед-
ной и отсталой страной, в состоянии сохранить свое единство и
мир только при условии взаимопонимания между всеми насе-
ляющими ее народностями и племенами, которые равны в пра-
вах. СКП призывала общественные и политические силы Суда-
на поддержать идею общенационального диалога на конститу-
ционной конференции. В заявлении отмечалось также, что нача-
ло мирных переговоров возможно лишь в результате прекраще-
ния военных действий, которому должна предшествовать немед-
ленная отмена чрезвычайного положения в стране, открытие
всех транспортных магистралей для обеспечения свободного
перемещения людей и грузов. Одновременно предусматривалось
прекращение вооружения различных организаций и военных
группировок, и прежде всего «Анья-Нья 2», которые в дальней-
шем подлежали разоружению и интегрированию в структуры
суданской армии [266, 14.06.1987].
Руководство СНОД не высказало принципиальных возраже-
ний против программы, предложенной СКП. Более того, оно ин-
тенсифицировало контакты с действовавшими в Судане и за его
пределами южносуданскими партиями и военно-политическими
организациями. В августе—сентябре 1987 г. в ходе встреч в Ад-
дис-Абебе, Найроби и Кампале возник блок южносуданских пар-
тий. Подавляющее большинство этих партий и лидеры СНОД
поддержали инициативу СКП. 7 октября 1987 г. в Хартуме была
принята Хартия суданских африканских партий, основные поло-
жения которой были близкими программным требованиям
СНОД. Сформирование центрального и региональных прави-
тельств на широкой демократической основе с учетом пропор-
ционального представительства меньшинств являлось одним
197
из основных требований политических партий Южного Судана.
Для того чтобы сдвинуть с мертвой точки процесс полити-
ческого урегулирования на Юге, председатель ЮДП Мухаммед
Осман аль-Миргани пошел на уступки Гарангу и другим южно-
суданским лидерам в вопросе замораживания действия ислам-
ского законодательства на всей территории страны. В качест-
ве возможной альтернативы он выразил готовность упразднить
ряд статей в уголовном кодексе, связанных с применением ша-
риатских наказаний, основанных на принципе талиона. Так ро-
дилась «суданская мирная инициатива», предпринятая ЮДП
осенью 1988 г. После непродолжительных переговоров, прове-
денных в Аддис-Абебе между М. О. аль-Миргани и Дж. Гаран-
том, 16 ноября 1988 г. было подписано предварительное согла-
шение о созыве будущей конституционной конференции, наме-
ченной на 31 декабря 1988 г.
«Суданская мирная инициатива» вызвала неадекватную ре-
акцию в правящих кругах. Глава правительства аль-Махди за-
нял выжидательную позицию. Однако он все же был вынуж-
ден признать, что «шариатские законы должны распространять-
ся только на мусульманскую часть населения, а немусульмане
освобождаются от их соблюдения»,— констатировав при этом,
что «общенародная приверженность исламу должна сочетать-
ся с гарантиями для неарабских народностей и племен» [284,
02.1987]. Ввиду явно обструкционистской позиции, занятой му-
сульманскими фундаменталистами и депутатами Аль-Уммы,
рассмотрение в парламенте «суданской мирной инициативы» за-
тянулось. Резкая критика в адрес ЮДП последовала со сто-
роны руководства НПФ. Лидер этой партии X. ат-Тураби зая-
вил, что Аддис-абебская инициатива содержит такие «недопус-
тимые предварительные условия», как приостановление дейст-
вия шариата. Исламский образ жизни и его законы рассматри-
вались ат-Тураби в качестве необратимой реальности суданской
жизни и ценности суданской национальной культуры. [284,
02.1987]. Несмотря на то что свыше 25 различных политиче-
ских партий Судана одобрили соглашение аль-Миргани—Гаранг,
единой позиции парламенту выработать не удалось. Впоследст-
вии «суданская мирная инициатива» была практически похоро-
нена в одном из подкомитетов Учредительного собрания.
В начале января 1989 г. было сформировано четвертое с
1986 г. правительство аль-Махди. Девять мест в нем принадле-
жало Аль-Умме, семь — НИФ, шесть — южносуданским буржу-
азно-либеральным партиям и одно место — Суданской нацио-
нальной партии, созданной летом 1986 г. После неудачи ини-
циативы аль-Миргани—Гаранг ЮДП отказалась участвовать
в коалиционном правительстве. В новом кабинете на пост ми-
нистра иностранных дел был назначен Хасан ат-Тураби, зани-
мавший до этого должность генерального прокурора Судана.
Южносуданская линия кабинета аль-Махди оставалась неизмен-
ной. Экономическая программа правительства предусматривала
198
незамедлительное проведение реформы цен и отмену государ-
ственных субсидий, в соответствии с рекомендациями МВФ и
МБРР.
После провала «суданской мирной инициативы» объявленное
СНОА временное прекращение огня было отменено. На Юге
вновь возобновились военные действия. Подразделения СНОА
вели боевые операции на юге центрального региона, неподале-
ку от Эр-Росейреса. В целом же начиная с лета 1988 г. военная
инициатива прочно перешла на сторону южан. К маю 1989 г.
СНОА контролировала свыше 80% территории суданско-
го Юга. В освобожденных районах руководство СНОД созда-
ло свою администрацию в виде народных комитетов, осуществ-
лявших контроль за распределением продовольствия, оказани-
ем медицинской помощи, обеспечением общественного поряд-
ка. Несмотря на то что военные действия в южносуданских ре-
гионах обходились казне примерно 6 млн. суд. ф. в день, что
составляло примерно 1,2 млн. долл., правительственный альянс
Аль-Уммы с НИФ по-прежнему делал ставку на решение проб-
лемы Юга преимущественно с позиции силы. Разруха, болезни,
голод, вызванные гражданской войной и стихийными бедствия-
ми, сопровождались экономическим спадом и постоянной не-
хваткой продовольственных и промышленных товаров, корруп-
цией и непотизмом в государственном аппарате и в верхнем
эшелоне суданской армии. Два ключевых проекта экономиче-
ского развития, которые намечалось завершить в конце 80-х го-
дов,— строительство канала Джонглей—Малакаль и разработ-
ка нефтяных месторождений в районе южного Кордофана и на
севере Бахр-эль-Газаля и Верхнего Нила — так и не‘были осу-
ществлены из-за непрекращавшихся боевых действий СНОА.
Крайне непопулярный жесткий курс в отношении южан
способствовал росту недовольства в армии парламентскими ме-
тодами правления. Ее не устраивала нерешительность, а зача-
стую и беспомощность лидеров правящей коалиции, состояв-
шей в основном из националистически настроенных технократов
и либеральной интеллигенции, симпатизировавшей «Братьям-
мусульманам». 20 февраля 1989 г. из-за разногласий с правитель-
ством аль-Махди относительно способов решения проблемы Юга
министр обороны Судана Абд аль-Маджид Хамид Халиль подал
в отставку. В конце февраля ряд высокопоставленных военных
обратились к премьер-министру с меморандумом, который по
форме представлял нечто вроде ультиматума. Военные требо-
вали принятия эффективных мер по укреплению вооруженных
сил, боеспособность которых резко ослабла по причине недоста-
точного оснащения их новейшей военной техникой, нехватки ква-
лифицированных кадров, а главное — продолжавшейся парти-
занской войной на Юге. В меморандуме содержалось требова-
ние вывести несколько фундаменталистов из состава правитель-
ства.
Конфликтную ситуацию удалось уладить: офицерскому сос-
199
таву было частично повышено жалованье. Вынужденный согла-
ситься с ультимативными требованиями военных, аль-Махди
пошел на реорганизацию кабинета. 25 марта 1989 г. было сфор-
мировано еще одно правительство «национального единства», в
котором восемь мест принадлежали Аль-Умме, шесть — ЮДП,
четыре — южносуданским партиям, два — представителям проф-
союзов и одно место — СКП. НИФ впервые с 1986 г. оказался
не включенным в состав правительства. Его возглавил все тот
же С. аль-Махди.
Новое правительство стремилось возродить «суданскую мир-
ную инициативу» и даже предприняло некоторые организацион-
ные меры. В апреле 1989 г. в рамках коалиционного правитель-
ства был создан так называемый министерский кабинет мира,
главой которого являлся министр иностранных дел Судана Сей-
ид Ахмед аль-Хусейн (ЮДП), а его заместителем — советник
премьер-министра профессор Хартумского университета Хам-
мад Багдади (Аль-Умма). Комитет занялся рассмотрением пред-
варительных условий, выдвинутых в Кока-дамской декларации.
Его целью стала разработка конкретных рекомендаций прави-
тельству. Для того чтобы содействовать работе этого комитета,
командование СНОА объявило о прекращении с 1 мая сроком
на один месяц военных действий против правительственных
войск. Однако перемирие длилось недолго: благоприятная воз-
можность личной встречи между аль-Махди и Гарантом была
упущена. Формальным поводом для этого послужило невыпол-
нение правительственными войсками условий временного прек-
ращения огня: армия продвинулась на десятки километров на
юг от тех позиций, которые она занимала к 1 мая. Военные дей-
ствия вновь возобновились в июне 1989 г.
Дипломатические усилия, предпринятые эфиопским руковод-
ством при посредничестве бывшего президента США Джеймса
Картера, увенчались успехом. Гаранг в принципе дал согласие
сесть за стол переговоров с аль-Махди. 14 июля 1989 г. долж-
на была состояться их встреча в Аддис-Абебе, на которой плани-
ровалось согласовать последние детали созыва конституцион-
ной конференции. 4 июля в Аддис-Абебе должно было начать-
ся заседание смешанной рабочей группы из представителей пра-
вительства, СНОД и ряда южносуданских буржуазно-либераль-
ных партий для обсуждения вопроса об отмене чрезвычайного
положения и прекращении огня (два последних пункта согла-
шения аль-Миргани—Гаранг от 16 ноября 1988 г.), а также со-
зыва конституционной конференции, назначенной на 18 ноября
1989 г. 30 июня правительство аль-Махди должно было собрать-
ся, чтобы обсудить возможности заморозить выполнение неко-
торых положений шариата в суданском законодательстве. Од-
нако всем этим планам не суждено было сбыться.
200
Военная диктатура
Омара Хасана аль-Башира
Крайне тяжелое экономическое положение страны, рост ин-
фляции, уровень которой доходил до 70% в год, разбалансиро-
ванность потребительского рынка, спекуляция товарами первой
необходимости, а также коррупция и непотизм в высших эше-
лонах государственного аппарата породили затяжной политиче-
ский и социально-экономический кризис в стране. Внутренняя
нестабильность во многом была спровоцирована эгоистически-
ми устремлениями лидеров традиционных политических партий,
религиозных кругов и элитарных группировок, которые вместо
поиска консенсуса в решении насущных общенациональных проб-
лем погрязли в клановых и политических распрях, защищая эко-
номические и политические интересы тех социальных слоев и
групп, которые их поддерживали. Кризисное развитие ситуации
на Юге стало стержнем противоречий как внутри правитель-
ства, так и в обществе. Бремя внешней задолженности легло на
плечи правительства непосильной ношей. Лишь беспроцентные
займы и ссуды исламских фондов и банков государств Персид-
ского залива дали стране возможность частично компенсировать
хронический бюджетный дефицит. Средства, полученные Суда-
ном, нередко расхищались на правительственном и министер-
ском уровнях, так и не достигнув целей, которые преследовали
руководители страны, заручившись поддержкой иностранных
инвесторов.
18 июня 1989 г. в Хартуме было объявлено о раскрытии ан-
типравительственного заговора, который, по заявлению властей,
был связан с деятельностью египетских спецслужб [268,
22.06.1989]. Явно непопулярной в армейской среде С. аль-Мах-
ди прибег к репрессиям: начались чистки в армии. Десятки выс-
ших и средних офицеров были арестованы. Под предлогом «ин-
триг Каира» и вмешательства Египта во внутренние дела Суда-
на произошло охлаждение суданско-египетских отношений,
«История Судана всегда повторяется». Этот афоризм, выска-
занный в 1985 г. французским судапистом Кретьеном Лашоном,
вновь обнаружил свою актуальность летом 1989 г. 30 июня
1989 г. в Хартуме был совершен новый государственный пере-
ворот. Снова военные пришли к власти. Высшим государствен-
ным органом был объявлен Совет командования революцией
национального спасения (СКРНС), состоящий из 15 высших
армейских офицеров. Его председателем стал бригадный гене-
рал Омар Хасан Ахмед аль-Башир, произведенный после пере-
ворота в чин генерал-лейтенанта. Он также занял посты премь-
ер-министра и министра обороны. Всего же в новое правитель-
ство, сформированное 9 июля 1989 г., вошло 5 военных и 16
гражданских министров [283, 11.07.1989]. В нем по крайней мере
три политических деятеля являлись сторонниками «Братьев-му-
сульман». На пост министра национальной ориентации — одной
201
из трех должностей, по традиции предоставляемой южанам
(либо лицам, исповедующим христианство, или анимистам) —
был поставлен Абдалла Денг Дуал, южанин, принявший неза-
долго до этого ислам и проживавший на севере.
Новое суданское руководство возложило ответственность
за кризисное состояние в стране на правительство аль-Махди
и политические партии, которые, как заявил аль-Башир, «ока-
зались неспособными в условиях плюрализма решить насущ-
ные экономические проблемы страны». Объясняя причину захва-
та власти в стране военными, аль-Башир подчеркнул: «Демок-
ратия, которая не может накормить народ, недостойна того, что-
бы продолжать свое существование» [283, 4.07.1989].
Одним из первых актов СКР явились роспуск парламента и
запрещение всех политических партий, включая СКП, закры-
тие партийных газет и журналов, а также введение значитель-
ных ограничений на деятельность профсоюзов. Были арестова-
ны и посажены под домашний арест все министры правительст-
ва аль-Махди, главнокомандующий суданской армией Фатхи Ах-
мед Али, руководящие деятели политических партий и другие
военные и гражданские чиновники. Садыку аль-Махди не уда-
лось бежать из страны, он был схвачен и подвергся аресту. В то
же время из тюрем были выпущены несколько генералов и по-
литических деятелей, близких Джаафару Нимейри. Им была
предоставлена амнистия. «Суданские военные взяли власть не
навсегда, а лишь на тот период, который необходим для стаби-
лизации обстановки в стране, — заявил глава военного режима
генерал-лейтенант аль-Башир на следующий день после пере-
ворота,— затем властях будет передана гражданскому прави-
тельству» [283, 4.07.1989].
Правительство аль-Башира высказалось за установление
твердых цен на товары первой необходимости и продукты пита-
ния и проведение политики жесткой экономии. Оно отменило
субсидированные цены на ряд импортируемых товаров и горю-
чее. Было принято решение о сокращении на 20% всех прави-
тельственных расходов, кроме военных. Значительным сокраще-
ниям подвергся аппарат государственных учреждений и пред-
приятий, что привело к росту безработицы, в том числе и среди
квалифицированных специалистов.
Военный режим аль-Башира располагал весьма ограничен-
ным числом сторонников и был способен продержаться лишь в
случае расширения своей социальной базы. Опираясь в основном
на репрессивные методы как в отношении правой, так и левой
оппозиции, перешедшей на нелегальное положение, СКРНС при-
бег к помощи мусульманских фундаменталистов и действовав-
ших в Судане проиракских баасистов. (Правящие круги прояви-
ли симпатии к режиму Саддама Хусейна.) После того, как 2 авгу-
ста 1990 г. подразделения иракской армии вторглись в Кувейт
и захватили его в течение суток, в районе тройственной столи-
цы, Порт-Судана и других крупных городах севера страны про-
202
шли демонстрации в поддержку «антиимпериалистического кур-
са» Саддама Хусейна. Официальный Хартум благожелательно
отреагировал на действия багдадского руководства, проявляя
в то же время сдержанность и уклоняясь от какой-либо вовле-
ченности в конфликт.
Лидер НИФ X. ат-Тураби выступил в поддержку военного
режима, оказав благодаря своим связям с Саудовской Аравией
и государствами Персидского залива посредничество в вопросе
получения беспроцентных заемов и кредитов. В обмен на это
правящей военной группировке пришлось временно приостано-
вить действие ратифицированного в последний месяц правления
аль-Махди соглашения аль-Миргани—Гаранг. Аль-Башир от-
верг идею возвращения к светским законам 1974 г. и подтвер-
дил необходимость использования законов шариата в отношении
суданских мусульман, в том числе и положений о телесных на-
казаниях. Военный режим подчеркнул приверженность Судана
букве и духу военного договора 1976 г. с Египтом и соглашения
1985 г. с Ливией. В то же время военные руководители Судана
заявили о своем стремлении заключить со СНОД мирный до-
говор. В августе 1989 г. в Хартуме было принято решение еще
на месяц продлить прекращение огня на Юге. Было также объ-
явлено, что СКРНС и правительство рассматривают южносу-
данскую проблему в качестве первоочередной и готовы на про-
ведение переговоров с Гарантом без предварительных условий.
Осенью 1989 г. в Хартуме в условиях нелегального положе-
ния происходило создание Суданского национально-демократи-
ческого объединения (СНДО), участниками которого стали
11 политических партий и 31 профсоюз (на 1 ноября 1990 г. в
нем участвовали 52 общественные организации). Представители
этих партий и организаций подписали 21 октября 1989 г. так на-
зываемую Хартию национального демократического альянса.
В этом документе содержался призыв к незамедлительной от-
мене военной диктатуры, осуждались нарушения основных прав
и свобод человека. Непрекращающиеся репрессии в отношении
левых сил привели к тому, что многие видные деятели СНДО
были вынуждены эмигрировать в Каир и Лондон.
В египетской столице был также создан суданский Профсо-
юзный фронт, объединивший свыше 40 профсоюзов. Он пред-
ставил во Всемирную федерацию профсоюзов, Международную
конфедерацию свободных профсоюзов и Международную орга-
низацию труда жалобы относительно нарушения профсоюзных
прав в Судане. В результате активных действий Профсоюзного
фронта на международной арене режим аль-Башира отменил
смертный приговор, вынесенный одному из лидеров Ассоциации
врачей Судана Мамуну Мухаммеду Хусейну; позднее был ос-
вобожден доктор Сейид Абдалла, приговоренный судом к по-
жизненному заключению.
Недовольство военным режимом аль-Башира проявилось
не только среди гражданского населения, но и в армии. 23 апре-
203
ля 1990 г. группа офицеров во главе с бывшим губернатором
Восточного района Судана генерал-майором Мухаммедом Ос-
маном Карраром предприняла неудачную попытку государствен-
ного переворота. Организаторы выступления были казнены, уси-
лились репрессии в отношении демократических сил.
Основные направления и этапы
внешней политики Судана
Внешняя политика Судана, как и абсолютного большинства
других государств Азии и Африки, добившихся национальной не-
зависимости в 50—60-е годы нынешнего века, формировалась
и развивалась под определенным воздействием внутренних —
экономических, политических, социальных, культурных, рели-
гиозных и иных факторов, а также под влиянием политической
обстановки в регионе, на континенте и в мире в целом.
Унаследовав от колониального режима крайне отсталую
структуру экономики, пестрый социальный, этнокультурный и
конфессиональный состав населения, обостренную проблему на-
циональных меньшинств на Юге страны и в Дарфуре, а также
многие другие трудности, первые руководители независимого
Судана оказались перед необходимостью выбора оптимальной
модели социально-экономического развития.
Еще с начала 50-х годов между Республикой Судан и быв-
шей метрополией — Великобританией — начал складываться но-
вый комплекс связей и взаимоотношений, охватывающий преж-
де всего военную и торгово-экономическую области, а также
частично сферу образования и культуры. В отличие от «патер-
налистской опеки» Франции в отношении ее бывших колоний и
протекторатов, англичане не стремились укреплять этатичные
структуры Судана в период кондоминиума, а лишь слегка мо-
дернизировали традиционные институты власти по образцу и по-
добию других своих доминионов, широко поощряя феодально-
мусульманскую элиту на административных должностях во
всех звеньях управления протекторатом. Располагая прочными
экономическими позициями в стране, британские правящие кру-
ги были убеждены в том, что в силу ужасающей бедности и от-
сталости Судан не найдет другого выхода, кроме как послуш-
но следовать в фарватере британской политики. Поэтому в кон-
це 50-х — начале 60-х годов правящие круги Великобритании,
не теряя Судан из сферы своей внешней политики, попытались
сосредоточить основные усилия прежде всего па восстановлении
британского влияния в Египте и улучшении отношений с пра-
вительством Насера, а также определении будущего статуса
британских колоний в Восточной Африке с учетом интересов
Лондона.
Вторым существенным моментом, повлиявшим на осторожное
поведение британской дипломатии в отношении Судана, была
204
постоянная напряженность между Севером и Югом страны,
чреватая возникновением вооруженного конфликта. Взвешенный
подход британского правительства к развитию отношений с Су-
даном определялся интересами поддержания своего политиче-
ского и культурного влияния в неарабских районах страны и в
регионе Восточной Африки. Юг Судана, тесно связанный с ис-
торическим прошлым Кении и Уганды в этнокультурном отно-
шении, рассматривался британским правительством с точки зре-
ния возможностей укрепления позиций Англии на Черном кон-
тиненте.
Борьба за упрочение государственного суверенитета Суда-
на в постколониальный период проходила под определяющим
воздействием суданского национализма, который правящая в
Хартуме верхушка истолковывала как «государственные», или
«национальные», интересы страны.
На формирование основных принципов и целей внешней по-
литики Судана, равно как и внесение отдельных, часто конъ-
юнктурных изменений в ее приоритетные направления, оказал
влияние ряд объективных и субъективных факторов. Судан —
самая крупная по территории африканская страна, расположен-
ная на стыке арабского мира и Тропической Африки, имеет
важное геополитическое значение. Она соседствует как с потен-
циально взрывоопасным регионом Африканского Рога, так и с
Египтом и районом Ближнего Востока. Этим объясняется пос-
тоянная заинтересованность великих держав в установлении и
поддержании тесных политических отношений с правящими ре-
жимами Судана.
В 1956 г. перед первыми суданскими правительствами стоял
вполне определенный выбор: либо ориентироваться преимущест-
венно на Великобританию и другие ведущие капиталистические
государства и иметь от этого несомненные финансово-экономи-
ческие выгоды, обрекая тем самым внешнюю политику на опре-
деленную пассивность, либо играть более активную роль в ара-
бо-африканском мире и, встав на позиции «равноудаленности»
от блоков, диверсифицировать сотрудничество как с капитали-
стическими, так и с социалистическими странами, а также с го-
сударствами «третьего мира», получая при этом более скромные
материальные приобретения. В процессе выбора внешнеполити-
ческих ориентиров большую роль играл субъективный фактор —
характер тех социально-политических сил, которые одерживали
победу в борьбе за государственную власть. Это четко просле-
живается на протяжении всего тридцатипятилетнего периода не-
зависимости от первого переходного правительства Исмаила
аль-Азхари до военного режима Омара аль-Башира. На реали-
зацию внешнеполитического курса Судана заметный отпечаток
наложили взгляды и воззрения отдельных политических и госу-
дарственных деятелей, находившихся у власти в Хартуме или
возглавлявших внешнеполитическое ведомство в различные пе-
риоды истории независимого Судана. В условиях политической
205
пассивности подавляющего большинства населения страны w
элитарного характера государственного руководства личност-
ный субъективизм и семейно-клановый прагматизм, нередко^
проявляемые в принятии ответственных политических решений
(особенно после переворотов, выборов и других изменений со-
отношения сил в правительстве или в правящей верхушке), при-
водили к резким зигзагам в суданской внешней политике.
После образования Республики Судан практически все пра-
вительства страны провозглашали антиколониальный внешне-
политический курс, основанный на принципах позитивного ней-
тралитета, неприсоединения к блокам, поддержки национально-
освободительных движений, борьбы народов против расизма и:
апартеида; они стремились развивать отношения со всеми стра-
нами на основе полного равноправия, уважения суверенитета, не-
вмешательства во внутренние дела других государств. Судан ус-
тановил и поддерживает дипломатические отношения более чей
с 90 странами мира. Он принимает участие в деятельности це-
лого ряда авторитетных международных организаций: является
одним из государств-основателей Организации африканского’
единства, состоит членом Организации Объединенных Наций и
Лиги арабских государств, участвует в работе Организации Ис-
ламская конференция (с ее основания в 1969 г). Судан неиз-
менно выступает за единство арабских стран в борьбе за все-
объемлющее политическое урегулирование ближневосточного
конфликта, вывод израильских войск со всех оккупированных в
1967 г. арабских территорий, за восстановление законных прав>
арабского народа Палестины, в том числе его права на само-
определение и создание независимого государства.
Историю внешней политики независимого Судана можно ус-
ловно разделить на три этапа. На первом этапе, — с момента
провозглашения независимости до военного переворота 1969 г.—
происходило становление суданской внешней политики. Все на-
циональные правительства, находившиеся у власти, вне зависи-
мости от идеологических ориентиров и установок, первым де-
лом декларировали антиколониализм и неприсоединение в ка-
честве основных внешнеполитических приоритетов. Однако раз-
личные правительства по-своему трактовали эти концептуаль-
ные положения. Корректировка принципов внешней политики,
во многом объяснялась спецификой характера политической
власти в Судане и особенностями международной обстановки.
Отношения Судана с ведущими капиталистическими госу-
дарствами всегда находились в числе приоритетных направле-
ний суданской внешней политики. В период с 1956 по 1969 г. ру-
ководители Судана всячески поощряли приток в страну госу-
дарственных и частных капиталовложений, которые направля-
лись на нужды инфраструктуры и развитие производительной
сферы. Однако, если в период правления Халиля и Аббуда стра-
ны Запада стимулировали и укрепляли в основном частное пред-
принимательство, то в течение второго парламентского периода^
06
«акценты постепенно смещались в сторону государственного сек-
тора. Стремление получить как можно больше займов от от-
дельных стран и международных организаций вынуждало судан-
ские правящие круги принимать на себя обязательства, кото-
рые сопровождались определенными политическими условиями
государств-инвесторов. Из общей суммы иностранной помощи,
полученной Суданом в период с 1956 по 1971 г., в 311 760 тыс.
суданских фунтов на долю развитых стран Запада, а также
.МВФ, МБРР и других международных финансовых организа-
ций приходилось около 52% от общей суммы помощи [119,
•с. 172].
Несмотря на интенсивные внешнеэкономические связи Суда-
на с ведущими капиталистическими государствами, в 50—60-е
.годы он сохранял (за исключением периода правления А. Хали-
ля) относительную свободу от идеологических привязок к внеш-
ней политике стран Запада. Это объяснялось тем, что на судан-
ское руководство оказывали большое воздействие процессы по-
литической консолидации на антиколониальной основе, происхо-
дившие тогда в афро-азиатском мире (конференция в Бандун-
ге, становление Движения неприсоединения, создание ОАЕ), а
также региональный арабский фактор — во-первых, влияние на-
юеровского Египта, с которым Судан имел родственные религи-
озные и культурные корни и общность исторических судеб, а во-
вторых, противостояние Израилю в ближневосточном конфлик-
те вместе с другими арабскими странами.
Моральная поддержка и материальная помощь, оказанные
Судану со стороны Советского Союза, Китая, Болгарии, Чехос-
ловакии, Румынии, Югославии в период укрепления его полити-
ческой независимости, нашли отражение в динамичном харак-
тере взаимоотношений, складывавшихся между Суданом и эти-
:ми странами. После установления 17 марта 1956 г. советско-су-
данских дипломатических отношений и подписания ряда торго-
во-экономических соглашений СССР участвовал в строитель-
стве на суданской территории предприятий государственного
сектора. В период с 1956 по 1971 г. Судан получил от СССР,
КНР, СФРЮ и других стран Восточной Европы кредиты и зай-
мы на сумму 78 620 тыс. суд. ф. (25,2% от общего объема ино-
странной помощи), из них 36490 тыс. суд. ф. приходилось на
страны — члены СЭВ [119, с. 176].
Между тем к началу второго десятилетия своей истории Су-
дан испытывал серьезные трудности не только в области эко-
номики, но и в функционировании государственных институтов
власти. Назревал острый социально-экономический кризис, про-
должалась нескончаемая борьба между лидерами политических
партий, группировок и религиозных течений, что компромети-
ровало многие реалистичные начинания в области внешней по-
.литики.
Военный переворот 25 мая 1969 г. знаменовал собой начало
^второго этапа в истории внешней политики Судана. Новые ру-
207
ководители ДРС заявили, что на передний план выдвигается
задача «развития и укрепления отношений с социалистическими
государствами и прогрессивными режимами „третьего мира"»
[224, с. 242]. Произошло установление дипломатических отноше-
ний с ГДР, Монголией, ДРВ и Южным Вьетнамом. В ходе ви-
зита в Москву председателя Совета руководства революцией
Дж. Нимейри 21 ноября 1969 г. состоялось подписание нового
соглашения об экономическом и научно-техническом сотрудник
честве. Быстрыми темпами стали развиваться советско-судан-
ские отношения в военно-технической области.
Разногласия внутри СРР и конфликт между группировкой
Нимейри и руководством компартии весьма негативно отрази-
лись на состоянии отношений Судана с некоторыми социалисти-1
ческими государствами. Репрессии в отношении суданских ком-j
мунистов и профсоюзных активистов, последовавшие за собы-
тиями 19—22 июля 1971 г., сопровождались правительственной
кампанией травли СКП и ВФРПС; в официальных речах и
выступлениях Нимейри прозвучали также обвинения в адрес
СССР, Болгарии и других государств. Нимейри расценил заяв-
ление ТАСС от 27 июля 1971 г., содержащее протест советского
правительства против физического уничтожения лидеров СКП
и профсоюзов, как одну из форм поддержки «контрреволюци-
онной вылазки оппозиции» и как открытое вмешательство во
внутренние дела Судана.
Сдержанно отнеслись к обстановке в Судане Румыния, Се-
верная Корея, Китайская Народная Республика и Югославия.
Учитывая отношение к июльским событиям, Нимейри взял курс
на дифференцированный подход к социалистическим странам,
свертывая развитие политических отношений с теми из них, кто
осудил репрессии против СКП, и продолжая сотрудничать с го-
сударствами, воздержавшимися от комментариев на эту тему.
В частности, были подписаны торговое соглашение и договор
об экономическом и техническом сотрудничестве с КНР, объ-
явлено о предоставлении Китаем Судану займа в 20 млн. ф. ст.
[119, с. 117],
После июльских событий 1971 г. обозначился третий этап,
характеризовавшийся постепенной эволюцией внешнеполитиче-
ского курса в сторону либерализации и тесного политического
и экономического сотрудничества с ведущими капиталистически-
ми государствами, а также с Египтом и нефтяными монархиями
Аравийского полуострова. После принятия нескольких актов о
приватизации и о гарантиях неприкосновенности иностранного
капитала значительно улучшились отношения с США, ФРГ, Ве-
ликобританией, Францией и Японией. Нимейри провозгласил по-
литику «открытых дверей», активно способствуя проникновению
в страну иностранного частного и государственного капитала.
С конца 70-х годов значительно усилились экономические, поли-
тические и военные позиции США в Судане. На его территории
были размещены американские военно-морские и военно-воздуш-
208
ные базы. Суданские вооруженные силы принимали участие в
совместных маневрах с военными подразделениями США, Еги-
пта и Омана. В 1983 г. правительство Судана дало согласие на
формирование на суданском побережье Красного моря штабных
структур «сил быстрого развертывания». Судан превратился в
крупнейшего в Африке после Египта получателя американской
военной и экономической помощи. Стремление США привлечь
Судан к созданию блока арабских режимов, поддержавших
кэмп-дэвидский процесс, увенчалось успехом. Произошло сбли-
жение Судана с Саудовской Аравией и государствами Персид-
ского залива. Ориентируясь на Каир и Эр-Рияд, Судан прак-
тически лишился своего влияния в Лиге арабских государств.
После свержения Нимейри внешняя политика Судана претер-
пела значительные изменения. Были восстановлены и подняты
на более высокий уровень отношения с Ливией, Эфиопией, Ира-
ком, Ираном, Сирией, странами Латинской Америки, а также
с Советским Союзом, Кубой и государствами Восточной Евро-
пы.
Стремление переходного правительства Дафааллы и коали-
ционных правительств, во главе которых с 1986 по 1989 г. сто-
ял Садык аль-Махди, развивать отношения «по всем азиму-
там» привело Судан к более сбалансированному и взаимовыгод-
ному сотрудничеству со многими государствами мира. В данном
случае прагматизм выступал как стремление к наибольшему
соответствию внешнеполитических акций национальным инте-
ресам страны [125, с. 123]. Причем определение и толкование
этих интересов принадлежало в основном ограниченному кругу
лиц северосуданского истеблишмента, входящих в новую поли-
тическую элиту и приближенную к руководству традиционных
партий — Аль-Уммы, ЮДП и НИФ.
Происшедший 30 июня 1989 г. военный переворот привел
к власти представителей высшего армейского эшелона и наци-
оналистически настроенную среднюю буржуазию, которые под-
держивали связи с «Братьями-мусульманами». Глава военного
режима Омар Хасан Ахмед аль-Башир выступил за незамедли-
тельное прекращение гражданской войны на Юге. Однако он ка-
тегорически отверг все ранее ратифицированные соглашения со
СНОД. Он также объявил о своем намерении «укрепить армию
для защиты мира». [266, 09.09.1989]. В августе—сентябре 1990 г.
суданская дипломатия не приняла участия в совещаниях Лиги
арабских государств на уровне министров иностранных дел в
связи с агрессией Ирака против Кувейта, поддержав линию ирак-
ского президента Саддама Хусейна на аннексию эмирата. Это
явилось причиной ухудшения суданско-египетских отношений.
14 Зак. 270
Глава 4
ПЕРИОД НЕЗАВИСИМОСТИ.
СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ
Экономическая история Судана после обретения независимо-
сти может рассматриваться как история становления капитали-
стических производственных отношений. Этот процесс под вли-
янием как внутренних, так и внешних факторов протекал крайне
противоречиво, нетрадиционно и неравномерно. Во многом унас-
ледованный от колониализма низкий уровень развития судан-
ской экономики, характеризующейся преимущественно моно-
культурной аграрной направленностью, крайней несбалансиро-
ванностью, ярко выраженным дуализмом экономических струк-
тур, относительной устойчивостью традиционных методов ведения
хозяйства, узостью внутреннего рынка, а также ограниченностью
национальных источников накопления, служит главным препят-
ствием формирования новых общественных отношений, а также
реального повышения жизненного уровня суданского народа.
В условиях незавершенности формирования экономических
и классовых структур в Судане важную роль приобретает хозяй-
ственная деятельность государства, формой выражения которой
служит правительственная социально-экономическая политика.
Всякий новый политический деятель, появлявшийся на суданс-
ком горизонте, строил амбициозные планы, давая обещания
нормализовать положение в экономике, улучшить условия су-
ществования населения страны. Но реалии суданской жизни бы-
ли таковы, что в силу как объективных, так и субъективных при-
чин большинству из этих планов не было дано осуществиться.
После достижения политической независимости 1 января 1
1956 г. перед страной стала задача обретения независимости
экономической. Однако экономика страны была связана настоль-
ко тесными узами с метрополией, что ожидать каких-либо ко-
ренных структурных изменений в народном хозяйстве Судана
было преждевременным. Монокультурный характер суданской
экономики обусловливал ее слабость и зависимость от стихии
мирового рынка. Главная сельскохозяйственная культура — хлоп-
чатник— составляла 65—70% стоимости экспорта, его реали-
зация определяла как возможности импорта, так и торговый
баланс страны. В этих условиях правительство Халиля продол-
жало курс английских колонизаторов на развитие орошаемого
земледелия и инфраструктуры Судана. Из 137 млн. суд. ф. ка-
210
питаловложений, предусмотренных пятилетним планом на 1957—
1961 гг., около 70% предназначалось на оросительные сооруже-
ния и транспорт. В качестве главного объекта пятилетки фигу-
рировал проект оросительной системы «Манакиль», над осу-
ществлением которого велись работы еще в колониальный
период. Он предусматривал увеличение на 800 тыс. федд. оро-
шаемых площадей под хлопок в Эль-Гезире. К лету 1958 г.
строительство первой очереди системы «Манакиль» было завер-
шено, что позволило ввести в оборот 200 тыс. федд. хлопковых
плантаций [78, с. 27, 28].
Уделяя определенное внимание совершенствованию техни-
ческой базы аграрного сектора, правительство мало заботилось
о перестройке социально-экономических отношений в деревне.
Хотя в 1956 г. земли, принадлежавшие британским колонизато-
рам, перешли государству в лице компании «Судан Гезира
борд», фактически в жизни суданских крестьян ничего не изме-
нилось, так как основы системы выкачивания богатств оста-
лись нетронутыми. Как следствие этого на орошаемых государ-
ственных землях Судана сложилась своеобразная система
землевладения и землепользования, сочетающая отсутствие част-
ной собственности на землю с сохранением и субаренды, и сис-
темы «коллективных счетов», и других методов изъятия у кре-
стьян до 60% урожая, близких к колониально-феодальным. Вме-
сте с тем правительство Халиля поощряло определенным обра-
зом частное хлопководство, предоставляя в долгосрочную аренду
большие участки земли и воду за низкую плату, давая льгот-
ные кредиты для приобретения машин и удобрений. Однако все
эти мероприятия затрагивали исключительно феодально-племен-
ную знать, компрадорскую буржуазию и крупных государст-
венных чиновников. В результате к 1958 г. в стране насчитыва-
лось уже 847 крупных частных хлопковых хозяйств общей пло-
щадью 1,5 млн. федд. с 2600 насосными установками, произво-
дившими свыше 30% выращиваемых в стране хлопка, зерно-
вых, масличных и фруктов [27, с. 533]. Иными словами, в аграр-
ном секторе Судана формировался новый класс — арендатор-
ская буржуазия, представители которого по своему социальному
происхождению были тесно связаны как с феодалами, так и с
нарождающимся бюрократическим слоем.
Что касается развития промышленности, то суданское руко-
водство фактически передало инициативу в этой области иност-
ранному и частному национальному капиталу. В эту важней-
шую отрасль экономики ассигновалось всего 10 млн. суд. ф.,
что составляло не более 7,3% всех капиталовложений, и расхо-
довались они преимущественно на строительство хлопкоочисти-
тельных фабрик.
В 1956 г. был принят закон об одобренных предприятиях, пре-
доставивший предпринимателям ряд льгот, в том числе возмож-
ность свободного перевода за границу прибылей на авансирован-
ный капитал, а также личных накоплений иностранных специали-
14*
211
•сто в. При этом правительство передало иностранным корпора-
циям право участия в суданских акционерных компаниях и отка-
залось от обязательного представительства суданцев в админи-
стративных советах смешанных компаний [78, с. 28].
Предоставление режима наибольшего благоприятствования
иностранным фирмам по существу ставило их в привилегирован-
ное положение по отношению к зарождающемуся и, естественно,
<более слабому национальному капиталу. Иными словами, про-
западная политика правительства Халиля фактически стала пре-
пятствием на пути становления и развития национальной промы-
шленной буржуазии, что имело серьезные последствия для эко-
номики страны в целом, усиливая непроизводственную направ-
ленность капиталовложения суданских предпринимателей.
Создавая выгодные условия для функционирования иност-
ранного капитала, суданское руководство рассчитывало на за-
падные кредиты и займы. Однако обострение политической об-
становки в Северной Африке в связи с тройственной агрессией
против Египта и сопротивлением суданского народа «доктрине
Эйзенхауэра» удерживало страны Запада от предоставления
Судану значительных валютных средств.
До достижения независимости Судан не имел собственных
денежных единиц. Лишь в июне 1956 г. правительство приняло
закон о денежном обращении, в котором в качестве основной де-
нежной единицы устанавливался суданский фунт, равный еги-
петскому.
Введение в обращение в апреле 1957 г. национальной валюты
практически не изменило положения, при котором полновласт-
ными хозяевами в финансовой системе Судана были семь ино-
странных коммерческих банков во главе с лондонским «Барк-
лайз Бэнк» [17]. Примерно всех ссуд и кредитов были кратко-
срочными и стимулировали производство и экспорт хлопка. При
этом в обеспечение кредитов и займов банки требовали гарантии
в виде заклада недвижимой частной собственности (плантаций,
предприятий), что позволяло им контролировать последние и
тем самым влиять па развитие суданской экономики [78, с. 31].
Поскольку иностранные банки отказывались финансировать
местных мелких фермеров, правительство Судана 17 июня
1956 г. приняло постановление о создании сельскохозяйственно-
го кредитного банка, но его открытие задержалось из-за нех-
ватки капиталов.
В 1956 г. Республика Судан стала членом МВФ и МБРР.
Основные принципы социальной политики правительства Ха-
лиля также были унаследованы от колонизаторов. На прежних
местах остались многие суданцы из чиновников колониальной
администрации. В сельской местности по-прежнему властвова-
ли шейхи, омды, назиры. В республике продолжало действо-
вать колониальное законодательство в области налогообложения,
причем к 76 видам различных налогов в 1956 г. были добавлены
налог на зрелищные мероприятия, избирательный налог и др.
212
В то же время правительство отклонило требование суданской
общественности о введении прогрессивно-подоходного налога:
«единую ставку уплачивали как представители имущих классов,
так и малообеспеченные слои населения. Более того, поступле-
ния налога с прибылей сократились втрое — с 3,2 млн. суд. ф.
в 1951/1952 гг. до 1 млн. суд. ф. в 1957/1958 г. [121, с. 6]. Фор-
мирующаяся суданская бюрократия использовала государствен-
ную власть в интересах личного обогащения. Так, одним из
первых мероприятий правительства было повышение окладов
членам парламента и другим высшим чиновникам [80, с. 39].
В то же время государственный аппарат, испытывая потреб-
ность в кадрах, уделял определенное внимание образованию.
Расходы на образование в республике увеличились с 1,3 млн.
суд. ф. в 1951/1952 г. до 4,4 млн. суд. ф. в 1956/57 г. В течение
первых лет независимости были введены единые программы для
начальных школ, в которых в качестве языка обучения стал ис-
пользоваться арабский. В стране создавались средние специ-
альные и высшие учебные заведения, в частности университет
в Хартуме (на базе бывшего университетского колледжа).
Более успешно по сравнению с колониальным периодом раз-
вивалось и здравоохранение. Бюджетные ассигнования минис-
терства здравоохранения составили в 1956/1957 г. 2,8 млн. суд ф.
[17, с. 38], На эти средства были оборудованы 8 больниц и ро-
дильных домов, 14 диспансеров и 4 санитарно-эпидемиологиче-
ские станции. В Хартуме был открыт колледж для подготовки
среднего медперсонала. Вместе с тем основные мероприятия в
области здравоохранения были направлены на улучшение ме-
дицинского обслуживания жителей городов и арендаторов Гези-
ры. В сельской местности и окраинных районах страны по-преж-
нему свирепствовали эпидемии малярии, сонной болезни и т. п.,
уносившие тысячи жизней.
Таким образом, социально-экономическая политика прави-
тельства Халиля отвечала в основном интересам иностранных
монополий, в первую очередь — английских, и местной феодаль-
но-племенной верхушки. В то же время в 50-е годы в стране
ускорились процессы формирования национальной буржуазии,
однако в силу рассмотренных нами факторов деятельность ее
была весьма ограниченной как на структурном, так и на тер-
риториальном уровнях.
Экономическое положение Судана в 1957—1958 гг. быстро
ухудшалось. В 1958 г. страну постиг неурожай хлопка (было со-
брано всего 1 млн. кантаров, или 45 млн. тонн против обычных
.2,9 млн. кантаров, или 130 млн. тонн), поставивший монокуль-
турную экономику страны на грань кризиса. Одновременно
США наводнили рынки своим хлопком, реализуемым до дем-
пинговым ценам. В этих условиях более половины урожаев 1956
(и 1957 гг. не было продано.
Финансовая ситуация также была сложной. Рост импорта
потребительских товаров в условиях сокращения экспортной
213
выручки вел к увеличению дефицита торгового баланса, достиг-
шего в 1958 г. 14 млн. суд. ф. Резервы иностранной валюты
сократились в 10 раз. Дефицит бюджета в 1957 г. составил
3 млн. суд. ф. [78, с. 68, 76].. В то же время западные державы
не предоставили Судану ни одного из обещанных займов. Поло-
жение усугублялось свертыванием судано-египетской торговли в
^результате конфликта между двумя государствами, возникшего,
на почве распределения нильских вод.
В результате резкого ухудшения экономического положения
страны усилилось расслоение сельского населения. Разорявши-
еся мелкие землевладельцы и хлопкоробы-арендаторы покидали
свои деревни и устремлялись в города, пополняя армию безра-
ботных. Только в провинции Хартум в 1957 г. их насчитывалось
более 22 тыс. Недовольство политикой Халиля росло в большин-
стве слоев суданского общества. Сохранение ярко выраженной
прозападной ориентации служило тормозом развитию нацио-
нальной предпринимательской деятельности, а отсутствие реаль-
ных изменений в аграрном строе страны сохраняло в деревне
бремя эксплуатации, сходной по формам и методам с колони-
ально-феодальной. Ни в политическом, ни в социально-экономи-
ческом плане не была решена проблема Юга. В то же время ско-
товодческие племена северных провинций возмущались ухуд-
шением отношений с Египтом — традиционным потребителем су-
данских товаров, особенно продукции животноводства. Эти, а
также ряд других социально-экономических, политических, на-
циональных и религиозных факторов вызвали кризис правитель-
ственной власти и как следствие его — военный переворот.
Характерной чертой экономической политики Аббуда служи-
ла переориентация страны с Англии на Соединенные Штаты
Америки. Так, военное правительство уже через несколько дней
после переворота ввело в действие соглашение об американской
помощи, в соответствии с которым в Судан была направлена
постоянная миссия (около 200 человек), превратившаяся по ис-
течении небольшого времени в «государство в государстве», ока-
зывающее непосредственное влияние на внутреннюю и внеш-
нюю политику Судана в интересах США. По условиям соглаше-
ния проекты, на финансирование которых предоставлялись аме-
риканские займы, материально и технически должны были обес-
печиваться только американским капиталом [78, с, 93]. При учас-
тии американских экспертов был разработан десятилетний план
экономического и социального развития на 1961/1962 — 1970/
1971 гг.
Из общей суммы капиталовложений — 565,4 млн. суд. ф.—
около Уз предполагалось получить по внешним займам и креди-
там. Существенным отличием этого плана от предыдущего ста-
ла отраслевая перегруппировка инвестиций: около валовых
капиталовложений предполагалось вкладывать в городскую эко-
номику с целью повышения роли вторичного и третичного секто-
ров в народном хозяйстве Судана. Доля аграрного сектора по
214
соответствующему показателю не превышала 21%. Впервые пла-
ном предусматривалось строительство промышленных предприя-
тий государственного сектора. Вместе с тем инвестиции частно-
го сектора в промышленность в два раза превышали государст-
венные.
Крупнейшие проекты, осуществляемые правительством Аббу-
да, по большей части обеспечивались кредитами и займами
США, МБРР и отчасти Англии и ФРГ. В 1964 г. проект «Мана-
киль» в Эль-Гезире был полностью завершен; около 800 тыс. федд.,
орошаемых из Сеннарского водохранилища, были введены в обо-
рот. На этих землях было поселено 50 тыс. крестьянских семей,
каждая из которых получила в аренду 15 федд. земли.
Другими важнейшими стройками десятилетки явились про-
екты сооружения гидротехнических комплексов у г. Эр-Росейре-
еа на Голубом Ниле в провинции Дарфур, а также строитель-
ства плотины через Атбару, введение в строй которой позволило
•бы оросить еще около 50 тыс. федд. земель.
В результате расширения и более интенсивного использова-
ния орошаемых и богарных земель, площадь которых к началу
60-х годов увеличилась до 7,4 млн. федд., возросло производство
важнейших сельскохозяйственных культур. Так, урожай хлопка
в 1962/1963 г. достиг 176 тыс. т, а сорго (дурры)—основного
вида зерновых, используемых в рационе суданских жителей,—
свыше 1,2 млн. т. [112, с. 74—76].
Специфической чертой аграрного сектора Судана был зна-
чительный разрыв между относительно развитым растениеводст-
вом, в первую очередь на орошаемых землях, и весьма отста-
лым животноводством, целиком принадлежавшим традиционно-
му сектору экономики и существующим вне регулирующего воз-
действия хартумского правительства. Весьма характерно, что
власти Судана даже не знали точной численности поголовья ста-
да кочевых племен. Разброс соответствующего показателя дос-
тигал 60 млн. голов (от 28,3 млн. до 90 млн.). Деятельность пра-
вительства на этом потенциально весьма перспективном участ-
ке сельскохозяйственного производства ограничивалась созда-
нием нескольких экспериментальных животноводческих ферм,
строительством десятка скотобоен и кожевенного завода.
Что касается развития промышленности, то здесь основная
инициатива принадлежала иностранному капиталу, действовав-
шему в соответствии с законом об одобренных предприятиях.
Западные фирмы, в первую очередь североамериканские, немец-
кие и итальянские, осуществляли разработку недр страны, в ча-
стности вели разведку нефти, железной и медной руды. Было
заключено соглашение о возведении гидроэнергоузла на Сеннар-
ской плотине мощностью 100 тыс. кВт.
Капиталовложения в обрабатывающую промышленность уве-
личились с 1956 по 1959 г. более чем в 6,5 раза и составили
7,2 млн. суд. ф. К 1963 г. число одобренных предприятий пере-
валило за 200; 90 из них уже давали продукцию. Примечатель-
215
но, что национальные частные предприятия были в основном
мелкие, малорентабельные, работающие не на местном, а на
импортном сырье (до 96% всего используемого сырья ввозилось,
из-за рубежа). Приоритетными отраслями для суданского капи-
тала служили легкая и пищевая промышленность, подавляющее
большинство предприятий которой было сосредоточено в круп-
нейших городах страны — Хартуме и Омдурмане. Большинство
же крупных и средних предприятий, в том числе нефтеперера-
батывающий завод в Порт-Судане, принадлежали иностранному
капиталу или контролировались им. Вклады западных монопо-
лий и национальных предпринимателей в промышленность были
просто несопоставимы. Так, капиталовложения суданской ком-
пании «Абу-лейла» в стекольную промышленность составляли
45 тыс. суд. ф., а английской фирмы—1910 тыс. суд. ф.
Правительство Аббуда приложило определенные усилия к
созданию государственного сектора промышленности в отсталых
и периферийных районах, не привлекательных для частного и
иностранного капитала. Началось строительство сахарных заво-
дов в Гунейде и Хашм эль-Гирбе, картонажной фабрики в Аро-
ме и некоторых других.
Безусловно, развитие промышленности вносило важные из-
менения в экономическую и социальную структуру Судана. Уве-
личивалась доля городского населения, возрастала занятость
в современном секторе экономики, ускорялись процессы клас-
сообразования, повышался профессионально-образовательный
уровень населения, изменялись его материальные и духовные
запросы. Вместе с тем промышленный рост шел весьма неравно-
мерно как в отраслевом, так и в территориальном плане, уси-
ливая диспропорции в развитии различных районов Судана и
углубляя разрыв между современными и традиционными со-
циально-экономическими структурами. К тому же процесс огра-
ниченной индустриализации не обеспечивал укрепления эконо-
мической независимости Судана.
Иностранный капитал получил доступ практически ко всем
сферам суданской экономики: с его помощью в стране строились
железные и автомобильные дороги, реконструировались порты,
создавался национальный флот. Иностранные займы и кредиты
использовались суданским правительством также для финанси-
рования импорта и покрытия дефицита во внешнеторговом ба-
лансе. В годы военной диктатуры внешняя торговля была связа-
на мировым капиталистическим рынком более чем на 80%, при
этом сбытом важнейших экспортных культур Судана занима-
лись западные фирмы, они же определяли цены на вывозимые
и ввозимые товары.
Заслуживает внимания определенная диверсификация внеш-
неторговых связей, осуществляемая правительством Аббуда. Ес-
ли в середине 50-х годов во внешней торговле полностью преоб-
ладала Англия, то в 1963 г. 30,9% общей стоимости суданско-
го экспорта и 20,6% импорта приходилось уже на страны «Об-
216
щего рынка» (на Англию—12,7 и 27,3% соответственно) [18},
Расширялись торговые связи и с арабскими странами. Хотя
наиболее важным партнером Судана оставался Египет, ряд экс-
портно-импортных контрактов был подписан с Ливией, Саудов-
ской Аравией и Кувейтом, рядом африканских государств, а
также стран — членов СЭВ.
Внешняя торговля по-прежнему осуществлялась главным об-
разом частными фирмами на базе расчетов в иностранной ва-
люте. Государственные организации осуществляли в основном
реэкспортные операции.
В целом ситуация на внешнем рынке в 60-е годы складыва-
лась для Судана, как и для других стран, в экспорте которых
преобладало сельскохозяйственное сырье, весьма неблагоприят-
но. Цены на основную экспортную культуру Судана — хлопок —
•упали к 1962 г. почти вдвое, значительно снизились и цены на
гуммиарабик, бобы и другие товары, реализуемые страной на
.внешнем рынке. В то же время импорт постоянно возрастал как
ъ материальном, так и в стоимостном выражении.
Правительство Аббуда произвело определенную реоргани-
зацию кредитно-денежной сферы. В Судане были созданы Госу-
дарственный сельскохозяйственный банк и Коммерческий банк
Судана (1959 г.), а также Центральный банк Судана (1960 г.)
и Национальный промышленный банк (1962 г.). В 1960 г. в Хар-
туме начал функционировать Монетный двор. В феврале 1962 г.
правительство Аббуда приняло решение о выходе Судана из
стерлинговой зоны, после чего Центральный банк мог самосто-
ятельно распоряжаться активами в иностранной валюте.
Создавая национальную банковскую систему, военное пра-
вительство стремилось укрепить позиции местного капитала и
ослабить зависимость Судана от Запада. Однако вследствие тя-
желого финансового положения страны, потребности в иностран-
ных займах эти цели остались нереализованными.
Хотя в годы военной диктатуры наметились определенные
успехи в развитии сельского хозяйства, промышленности, тран-
спорта, других отраслей, цена их была очень высокой: страна
'все больше попадала в финансовую зависимость от Запада, ее
экономика уже не могла функционировать без изрядной доли
регулярных внешних валютных «инъекций». Сумма внешнего
долга, достигшая 130 млн. суд. ф. в 1964 г., в два с лишним раза
превышала среднегодовой доход страны и в 26 раз — внешний
долг 1956 г. Положение усугублялось растущими расходами на
содержание многочисленных иностранных миссий, а также об-
служивание бюро иностранной помощи.
Правительство неоднократно повышало цены на продукты
питания и товары широкого потребления, в то же время как за-
работная плата рабочих и служащих постоянно снижалась. Ас-
сигнования на социальные нужды все время урезывались. Мил-
лионы суданцев страдали от недоедания, болезней, большинст-
во детей не имели возможности учиться. Рост стоимости жизни,
217
обнищание широких слоев населения вызывали у трудящихся
недовольство политикой правящей военной клики. Одновре-
менно прозападный курс Аббуда, выражавший в основном ин-
тересы компрадорской буржуазии и военно-бюрократического
аппарата, шел вразрез с устремлениями национальной буржуа-
зии и части помещиков, недовольных засильем иностранцев в
производственной и торговой областях. Узость социальной базы
правящего режима послужила немаловажной причиной его свер-
жения.
После свержения военной диктатуры в 1964 г. новое пере-
ходное правительство, представляющее основные политические
направления в стране, провело ряд важных мер по восстановле-
нию демократии. В области экономики усилия властей были на-
правлены на повышение реального уровня жизни населения, ре-
шение проблемы безработицы, осуществление аграрной рефор-
мы. Однако сформированное в результате выборов в учредитель-
ное собрание правительство правых сил предотвратило углуб-
ление революционного процесса в политической и экономиче-
ской сферах.
По существу, экономическая политика Садыка аль-Махди
мало чем отличалась от курса военного правительства.
По-прежнему Судан, не считаясь с ростом внешней задол-
женности страны и скудостью местных финансовых ресурсов,
получал многочисленные кредиты и займы из Европы и США.
К концу 60-х годов страна попала в новую долговую кабалу. Бу-
дучи не в силах справиться с дефицитом внешнеторгового балан-
са, правительство Судана обратилось за помощью в МВФ. МВФ
предоставил Судану кредит с условием проведения так называ-
емой «Программы стабилизации финансов Судана», предусмат-
ривающей увеличение вывоза суданского хлопка по сниженным
ценам, сокращение ассигнований на развитие госсектора, ослаб-
ление ограничений на импорт товаров из западных стран при
одновременном расширении ими вывоза прибылей. Судан при-
ступил к осуществлению этой программы 1966 г., предоставив
тем самым западным партнерам наиболее благоприятные усло-
вия для экономической экспансии.
В области аграрной политики правительство Садыка аль-
Махди продолжало курс на расширение орошаемых площадей.
В 1966 г. в основном завершилось строительство сельскохозяй-
ственного комплекса в Хашм эль-Гирбе, где площади в 150 тыс.
федд. были превращены в орошаемые плантации. В то же время
из-за нехватки средств работы по сооружению оросительной си-
стемы на базе плотины Росейрсс задержались.
К середине 60-х годов в традиционных районах хлопководст-
ва Эль-Гезире и Малакиле произошло значительное расслоение-
сельского населения и выделилась группа буржуазии (в том
числе арендаторской), ее удельный вес достигал 30%. Она ак-
тивно использовала наемный труд, владела значительными зе-
мельными участками и применяла сельскохозяйственную техни-
218
ку [122, с. 150]. Консолидировавшаяся сельская буржуазия стре-
милась полностью освободиться от опеки государства и изме-
нить условия, при которых до 50% выращиваемого урожая от-
давалось государству. Эти требования поддерживали и экспер-
ты МБРР, рекомендовавшие дать «зеленую улицу» крупным част-
нокапиталистическим хозяйствам и ликвидировать государ-
ственный сектор на орошаемых землях. Однако под влиянием
широкого протеста мелких арендаторов, которые обрекались в
случае приватизации земель на разорение, правительство было
вынуждено публично отклонить предложения МБРР. Частное
предпринимательство в аграрном секторе наиболее успешно
развивалось на богарных землях в районах Гедарефа, Мазму-
ма и Эд-Дали (провинция Кассала), а также на крупных хлоп-
ководческих плантациях с насосным орошением.
Откликом правительства на социально-экономические про-
цессы, происходящие в деревне, явилось проведение аграрной
реформы (об этом было официально объявлено в марте 1967 г.).
Реформа свелась к национализации за большой выкуп ряда част-
ных хлопководческих хозяйств общей площадью 300 тыс. федд.
и во многом была обусловлена падением цен на хлопок и умень-
шением заинтересованности в его выращивании [122, с. 196].
Политика руководства аль-Махди, а также сменивших его
у власти коалиционных правительств в области промышленно-
сти сводилась к поощрению частного* иностранного и националь-
ного предпринимательства. Частный сектор прочно занял веду-
щее положение, при этом главную роль в нем играл иностран-
ный капитал, которому принадлежали крупнейшие предприя-
тия; создавались они в крупных промышленных центрах, где
имелись развитая инфраструктура и надежные рынки сбыта.
С 1956 по 1968 г. в Судане с иностранной помощью было пост-
роено 186 предприятий; в основном это были предприятия пище-
вой и легкой промышленности.
В 1967 г. в связи с израильской агрессией, последующим за-
крытием Суэцкого канала и повышением тарифов на транспор-
тировку грузов вокруг Африки экономическое положение стра-
ны еще больше ухудшилось. К тому же разрыв дипломатических
отношений с Англией, США и ФРГ повлек за собой прекращение
экономической и технической помощи этих стран Судану, а так-
же сокращение закупок ими суданского хлопка.
Правительство М. А. Махджуба, сменившее руководство Са-
дыка аль-Махди, не смогло решить ни одной из стоящих перед
страной проблем.
Постоянно рос бюджетный дефицит Судана, отягощенный
чрезмерными расходами на содержание разбухшего государст-
венного аппарата. Число государственных служащих в три раза
превышало необходимые потребности. Прибыли от государст-
венного сектора в экономике также постоянно сокращались вви-
ду высокой стоимости производства и больших административ-
ных издержек. Содержание нерентабельных государственных
219
предприятий тяжелым бременем ложилось на расходную часть
госбюджета.
В связи со сложными финансовыми условиями резервы ино-
странной валюты сократились в 1961 —1969 гг. с 61 до 16,3 млн.
суд. ф. [81, с. 272]. Постоянно рос внешний долг страны. Вместе
с тем значительная часть иностранных займов не использовалась
в интересах экономического и социального развития страны, а
присваивалась бюрократической верхушкой. Факты корруп-
ции и казнокрадства наблюдались во всех эшелонах правитель-
ственной власти.
Таким образом, социально-экономическая политика правых
партий привела к дезорганизации экономики, усилению позиций
иностранных монополий, ограблению трудящихся. Весьма пока-
зательно, что за 13 лет независимого существования такой важ-
нейший показатель, как национальный доход на душу населе-
ния, увеличился всего с 26 до 31 суд. ф. [268, 1969, № 10, с. 34].
К 1967 г. в стране насчитывалось 100 тыс. безработных. Стои-
мость жизни возросла с 1964 по 1969 г. на 20% при фактически
неизменной зарплате. Более 80% населения, занятого в тради-
ционном секторе, вели полунищенское существование. Большин-
ство жителей Судана было лишено элементарного медицинско-
го обслуживания, страдало от голода и болезней, было негра-
мотным.
Недовольство народных масс правительственной политикой
вызвало широкую волну социального протеста, в результате ко-
торого в 1969 г. коалиционное правительство М. А. Махджуба
было свергнуто.
Новое руководство обнародовало цели Майской революции в
форме широкой программы действий, которая имела целью пе-
ревести Судан на некапиталистический путь развития, добиться
улучшения жизненного уровня широких масс трудящихся, осла-
бить экономическую зависимость страны от иностранного капи-
тала. В 1969—1970 гг. были национализированы иностранные
банки «Барклайз Бэнк», «Нэшпл энд Гриндлейз бэнк», «Бэнк
Мыср» и др. страховые компании, часть промышленных пред-
приятий и торговых фирм (например, «Митчел Котс», «Судан
меркантайл» и Др.); введена государственная монополия на тор-
говлю основными экспортными товарами и лицензирование им-
порта. При этом доля госсектора в общем выпуске промышлен-
ной продукции в 1968—1970 гг. возросла с 8 до 25%. Удельный
вес внешнеторговых операций, осуществляемых государством^
составил не менее 30% общего объема внешнеполитических опе-
раций против 15—20%, совершаемых ранее. В руках государст-
ва сосредоточивалось 98% земель, 95%) учебных заведений и ле-
чебных учреждений страны, весь железнодорожный, морской,
авиационный и 30% автомобильного транспорта, средства
связи, электростанции, крупные ирригационные системы [85,
с. 8—9].
В первые годы после Майской революции Судан пошел на
220
некоторый пересмотр торгово-экономических отношений с целью-
диверсификации экспортно-импортных операций. Так, доля ЕЭС
в импорте Судана сократилась с 38,2% в 1968 г. до29,6в 1971 г.,
для Японии эти показатели составили 9,2 и 4,2%. В то же время
доля стран — членов СЭВ в общем объеме внешнеторгового обо-
рота Судана увеличилась с 22% в 1968 г. до' 33,3 в 1971 г.;:
удельный вес использованных кредитов этих государств в 1971 г.
составил 20% общей суммы использованных внешних займов и
кредитов [12, с. 24, 25, 85]. Страны СЭВ, в том числе и СССР,
оказывали помощь Судану в разведке полезных ископаемых, в
разработке пятилетнего плана социально-экономического разви-
тия на 1971 — 1975 гг., в подготовке квалифицированных кадров.
Вместе с тем основную роль в экономике Судана продолжали
играть связи с западными странами, которые, используя финан-
совые и другие экономические рычаги, стремились не допустить
образования в важном стратегическом районе Африки государ-
ства «социалистической ориентации». К тому же расстановка
сил внутри страны, рост недовольства проводимыми социаль-
но-экономическими преобразованиями, обострение классовой:
борьбы в Судане создавали объективные предпосылки для со-
циально-политической переориентации правящих кругов.
Кульминационным моментом стали июльские события 1971 г.,
когда группа офицеров предприняла попытку государственного-
переворота. За неудавшимся переворотом последовала кампания
репрессий против левых сил Судана и начался процесс полити-
ческой переориентации страны, который сопровождался активи-
зацией на суданском рынке западных и арабских капиталов.
Саудовская Аравия и Кувейт пообещали Судану значительную’
финансовую помощь при условии приватизации экономики и
выплаты компенсации владельцам национализированных компа-
ний и банков. О росте финансовой зависимости Судана от араб-
ских стран свидетельствуют следующие цифры: если в 1971 г.
его внешний долг всем арабским странам составлял 29,9 млн.
суд. ф., то в 1975 г. — уже 123,9 млн. суд. ф. [22, с. 90].
Под давлением кредиторов Судан пошел на ряд уступок за-
падным и арабским государствам. В 1972 г. 33 компаниям и 22
иностранцам было возвращено национализированное ранее иму-
щество. Была достигнута договоренность о выплате английским
банкам и компаниям компенсации на общую сумму 12 млн. ф.
ст. в течение 1973—1977 гг., а также французскому «Бэнк дю-
креди Лионе» 473 тыс. долл, за национализированную долю в
«Ан-Нилейн бэпк» в течение 1972—1974 гг. [85, с. И].
Оживлению деятельности западных монополий и местного-
предпринимательства в значительной мере способствовало при-
нятие в 1972—1974 гг. законов о стимулировании вкладов в про-
мышленность, о развитии нефтяной промышленности и эксплу-
атации горных богатств, о координации и поощрении инвести-
ций в области экономических услуг, о поощрении инвестиций в
сельском хозяйстве. Законы предусматривали предоставление*
22 Е
иностранным и местным предпринимателям различных льгот
(в частности, освобождение ряда предпринимателей от налога
на прибыль в течение первых пяти лет с начала деятельности, а
импорта машин, промышленного оборудования и сырья — от та-
моженных и акцизных сборов), гарантий от национализации
инвестиций и конфискации предприятий. Иностранным предпри-
нимателям гарантировался перевод доходов за границу, а также
свободный перевод капитала в любую страну в случае ликвида-
ции предприятия.
Такая политика суданского правительства способствовала
притоку в страну иностранного государственного и частного ка-
питала, объем которого увеличился с 22,3 млн. суд. ф. в 1972 г.
до 125,3 млн. суд. ф. в 1974 г. [12, с. 76J.
Начиная с середины 1976 г. процесс закрепления Судана в
системе мирового капиталистического хозяйства ускорился.
В связи с растущим дефицитом платежного баланса Судан все
активнее стал использовать кредиты МВФ. Если в 1972 г. сум-
ма этих кредитов составляла 30,5 млн. долл., то в 1978 г. — уже
157,4 млн. Иными словами, экономическая, в первую очередь
финансовая, зависимость Судана от капитала западных и араб-
ских стран все время возрастала. Существенные инъекции ино-
странного капитала способствовали опеределенным сдвигам в
сфере материального производства и служили основой возник-
новения многих крупных проектов. В то же время отчетливо об-
наружилась диспропорция между экономическим и социальным
аспектами развития страны, когда достигнутые успехи стали до-
стоянием узкой прослойки власть имущих и не означали како-
го-либо реального улучшения условий жизни для широких на-
родных масс.
Основными тенденциями социально-экономического развития
в 70-е годы были:
— ограниченная диверсификация производства;
— расширение использования западных и арабских капита-
<лов с целью реализации крупных проектов;
— ускорившаяся приватизация экономики;
• — ухудшение валютно-финансового положения Судана и как
следствие — рост внешнего долга, торгового и платежного де-
фицита, усиление инфляции, снижение жизненного уровня наро-
да;
— растущий разрыв в социально-экономической базе тради-
ционного и современного секторов экономики, проявившийся в
глубоких диспропорциях развития города и деревни, центра и
периферии, Севера и Юга.
Основу суданской экономики в 70—80-е годы по-прежнему со-
ставлял аграрный сектор, и темпы роста сельскохозяйственно-
го производства во многом определяли темпы роста народного
хозяйства в целом.
Вместе с тем удельный вес первичного сектора экономики в
ВВП страны имел постоянную тенденцию к сокращению.
1222
В 1960 г. соответствующий показатель достигал 52,3%, а в;
1980 г. — уже 27,5% [16, с. 5]. Снижалась и доля лиц, трудовая
деятельность которых была связана с сельским хозяйством
(1960 г. — 80%, 1980 г. — 65,8%) [16, с. 31], хотя, как и рань-
ше, занятие сельским трудом служило основным источником су-
ществования большинства населения страны.
В 70—80-е годы в сельском хозяйстве Судана выделялись
следующие секторы: орошаемое земледелие, механизированное-
земледелие на богарных землях, традиционное земледелие и ско-
товодство. Первые два сектора давали 65% всей сельскохозяй-
ственной продукции страны, сосредоточивали до 75% капитало-
вложений в отрасль, основную массу современной сельскохозяй-
ственной техники и кредитов, в то время как традиционный сек-
тор продолжал оставаться на низком уровне агротехнического-
и социально-экономического развития [241, с. 19 .
Сектор орошаемого земледелия охватывал площадь прибли-
зительно 4 млн. федд. Из них 2,5 млн. федд. орошались при по-
мощи прямого стока, а 1,5 млн. федд.— путем насосного оро-
шения. На орошаемых землях, которые по-прежнему в большин-
стве своем являлись собственностью государства, трудились око-
ло 300—400 тыс. арендаторских семей, а также около 1 млн.,
сезонных рабочих. Средний размер участка одной семьи коле-
бался в пределах 10—14 федд., а среднегодовой доход членов
семьи — от 700 до 1200 суд. ф. Заработки сезонных рабочих не/
превышали 140—170 суд. ф. за сезон [242, с. 23—24].
Отношения между государством и арендаторами не подверг-
лись в 70—80-е годы значительной трансформации: арендато-
ры получали 49% от выращенного урожая, государство — 35,..
10% шло посреднической организации «Судан Эль-Гезира борд»,,
а 6% — государственной хлопковой корпорации, отвечающей за<
сбыт сельскохозяйственной продукции [209, с. 185],
Производство полностью осуществлялось семьями арендато-
ров. Государство брало на себя расходы по освоению новых зе-
мель и по реализации произведенной продукции; средства, не-
обходимые для этого, привлекались в основном из внешних ис-
точников.
Система поземельных отношений, сложившаяся на ороша-
емых землях и ставящая сельских производителей в положение*
работников, связанных своеобразными отношениями найма с-
государством, в сочетании с остальными методами ведения хо-
зяйства, применяемыми абсолютно преобладающей по удельно-
му весу прослойкой мелких арендаторов, тормозила развитие?
сельскохозяйственного производства в стране и препятствовала
формированию новых общественных отношений в суданской’
деревне. Одним из свидетельств неэффективности сельскохозяй-
ственного производства служат данные о снижении урожайно-
сти основной культуры Судана, выращиваемой на орошаемых:
землях,— хлопка. С 1969—1975 по 1978—1979 гг. она сократи-
лась с 5 до 2,8 кантаров с федд. (с 225 до 115 тонн) [279, с. 23].
2235
В связи с падением сельскохозяйственного производства в
70—80-е годы суданское правительство, испытывающее давление
как со стороны крупных суданских арендаторов, так и между-
народных финансовых организаций (МВФ и МБРР), начало
кампанию передачи государственных земель в частные руки. Од-
нако в большинстве своем землю получали не сельскохозяйст-
венные производители, а представители бюрократической бур-
жуазии, непосредственно участвующие в распределении земли
и присваивающие лучшие участки с тем, чтобы впоследствии
вновь передавать их в аренду. По некоторым данным, немно-
гим более 30% владельцев новых земельных участков ранее
имели какое-либо отношение к сельскому хозяйству.
Следует отметить, что на орошаемых землях в 70—80-е годы
активно функционировали частные хозяйства, использующие на-
сосы. Из 1,5 млн. федд. земли, орошаемой при помощи насосов,
80% принадлежало частным владельцам. Большинство таких
хозяйств было сосредоточено в провинциях Северная, Хартум и
Голубой Нил [209, с. 185].
Таким образом, помимо тенденции развития предпринима-
тельства в форме активно функционирующего арендаторского
капитала на орошаемых государственных землях имела место и
другая тенденция — формирование класса собственников зем-
ли, сосредоточивших в своих руках основную массу насосных
сооружений.
Положение основной массы арендаторов Эль-Гезиры и Ма-
накиля продолжало оставаться тяжелым. Отсутствие заинтере-
сованности в результатах своего труда и традиционные методы
ведения хозяйства препятствовали росту сельскохозяйственной
продукции, а система «коллективных счетов», сохранявшаяся
до 1981 г., замедляла процессы социального расслоения. В этих
условиях крупные арендаторы, превратившиеся в основных про-
изводителей товарной продукции, удовлетворяли растущий спрос
на рабочую силу путем использования сезонного труда работни-
ков традиционного сектора, в частности кочевников, за крайне
низкую плату.
На богарных землях новые формы общественных отношений
получили большее развитие. С 1968 по 1984 г. площадь богар-
ных земель увеличилась с 2,8 до 6 млн. федд. Производство глав-
ных зерновых культур — сорго и кунжута было в основном ча-
стным: механизированные фермы к началу 80-х годов занимали
площадь около 5 млн. федд. (92% земель), в то время как го-
сударственные хозяйства — всего лишь 0,4 млн. [209, с. 187].
Государство всячески поощряло создание крупных капитали-
стических хозяйств па богарных землях. Активную финансовую
помощь оказывал и иностранный капитал в лице международ-
ных организаций (Арабский фонд развития, МВФ, МБРР) и
частных компаний («Аграр Галф», «Гарвард» и др.). Для конт-
роля за распределением земель была создана корпорация ме-
ханизированных ферм.
224
К 80-м годам владельцы механизированных ферм сосредото-
чили в своих руках производство важнейших продовольствен-
ных культур — сорго, суама, пшеницы, цитрусовых и овощей,
В провинциях Кассала, Южный Кордофан, Дарфур функциони-
ровало от 5 до 7 тыс. ферм, владельцы которых располагали
ежегодным доходом от 3 до 6 тыс. суд. ф., активно применяли
сельскохозяйственную технику и использовали около 600—
•800 тыс. сезонных работников (в среднем 120—160 человек на
одно хозяйство), заработная плата которых не превышала
50—100 суд. ф. за сезон.
Вместе с тем и в этих районах процесс капитализации сель-
скохозяйственного производства отличался противоречивостью
и был сопряжен с серьезными социальными последствиями.
При анализе социального статуса владельцев механизирован-
ных ферм обращает на себя внимание то обстоятельство, что
большинство земельных собственников по своему происхожде-
нию никак не связаны с аграрным сектором экономики.
По данным суданского ученого К- Аффана, 55,6% владель-
цев участков в Гедарефе были торговцами, 3,7% собственника-
ми гаражей, 33,3%—адвокатами, врачами, правительственны-
ми чиновниками и лишь 4,7% собственно фермерами [149, с. 5].
Такое стало возможным благодаря распространенной в су-
данской деревне системе «тавкиль». В соответствии с этой сис-
темой собственник земли мог отдавать в аренду участок част-
ному лицу, которое, осуществляя его обработку, должно выпла-
чивать владельцу 50% получаемого дохода. При этом значитель-
ная часть средств утекает из аграрного сектора, так как лишь
22% землевладельцев вновь вкладывают деньги в сельское хо-
зяйство, остальные 78% предпочитают торговлю, транспорт,
спекуляцию земельными участками [260, с. 19].
Широкое развитие в суданской деревне получил абсентеизм.
Так, в Восточном Судане лишь 33,3% владельцев земли занима-
лись исключительно сельским хозяйством, остальные землевла-
дельцы имели другие, преимущественно городские занятия.
Помимо отделения воспроизводственного процесса от права
собственности на землю система «тавкиль» привела к тому, что
к концу 70-х — началу 80-х годов процессы обработки и финан-
сирования земли в районах богарного земледелия были скон-
центрированы в руках крайне ограниченного числа лиц. Так,
например, в Хабиле четыре арендатора финансировали 50%
всех земель и вели работы на участках в 20 и 30 тыс. федданов
[260, с. 22].
Таким образом, на богарных землях сложилась ситуация,
когда большая часть владельцев участков полностью устрани-
лась от сельскохозяйственной деятельности, в то время как круп-
ные арендаторы, полностью контролирующие производственные
процессы в аграрном секторе, не имели в своем распоряжении
земель и вынуждены были отвлекать значительные средства на
выплату арендной платы. Это вело к серьезным противоречиям
15 Зак. 270
225
как экономического (замедление темпов роста сельскохозяй-
ственного производства, хищническая эксплуатация земель, вы-
рубка лесов, опустынивание), так и социального порядка (уси-
ление недовольства крупных арендаторов аграрной политикой
государства, нещадная эксплуатация мелких собственников и
наемных рабочих).
Традиционный сектор охватывал 2,5 млн. семей, или около
11 млн. человек, основным занятием которых служило кочевое
животноводство и в меньшей степени земледелие. Большинство’
хозяйств оставались по своему характеру полунатуральными.
Скотоводы-кочевники и разорившиеся землевладельцы состав-
ляли основной рынок сезонной рабочей силы как для крупных
механизированных ферм на богарных землях, так и для секто-
ра орошаемого земледелия. Наличие такого большого рынка не-
организованной рабочей силы позволяло сельским предпринима-
телям поддерживать заработную плату сезонных рабочих на
крайне низком уровне, что давало значительную экономию пере-
менного капитала и увеличивало прибыль. Таким образом, ско-
товоды-кочевники и мелкие землевладельцы, весь уклад жизни
которых продолжал оставаться традиционным, вовлекались
в современные отношения найма и составляли необходимое ус-
ловие развития сельского капитализма. В целом традиционное
земледелие и скотоводство продолжали оставаться наиболее от-
сталыми и низкодоходными секторами суданского сельского хо-
зяйства. Для них были характерны невысокие темпы роста»
примитивные способы ведения хозяйства, низкая производи-
тельность труда.
Что касается государственной политики в области сельско-
хозяйственного производства, то здесь основные усилия были
направлены на его унификацию. В начале 70-х годов была
разработана и принята программа превращения Судана в «хлеб-
ную корзину» арабского мира, в первую очередь богатых нефте-
добывающих государств. Возникновение концепции «хлебной
корзины» было сопряжено с рядом факторов, из которых следу-
ет отметить по крайней мере три.
Во-первых, в 70-е годы у Судана возникли проблемы с реа-
лизацией хлопка на внешнем рынке в связи со снижением цен
на эту культуру, а также с падением спроса на выращиваемый в ,
Судане длинноволокнистый сорт «баракит». Во-вторых, в тот
период конъюнктура цен на продовольственные культуры, в пер-
вую очередь на сахар, складывалась не в пользу Судана. В-тре-
тьих, США наложили эмбарго на вывоз зерна в нефтедобываю-
щие страны Персидского залива и тем самым вынудили их ис-
кать альтернативные источники продовольствия. Богатые араб-
ские страны выразили готовность финансировать развитие аг-
рарного сектора Судана, с тем чтобы обеспечить себя в дальней-
шем продуктами питания за счет их импорта из этой страны.
В рамках данной программы Судан надеялся поправить свое
финансовое положение, нормализовать торговый баланс, ввести:
226
:в оборот новые сельскохозяйственные угодья, а также создать
современный сектор механизированного земледелия.
Однако реализация программы натолкнулась на целый ряд
трудностей. В первую очередь конъюнктура мирового рынка
.после 1973 г. в связи с повышением цен на нефть резко из-
менилась: цены на продовольственные товары упали, а на гото-
вые изделия — повысились, что неблагоприятно отразилось на
экономическом положении Судана. В то же время инвестиции
арабских нефтеэкспортирующих стран в суданскую экономику
преследовали цель сократить их собственную зависимость от
^поставок продовольствия с Запада, и выбор объектов фи-
нансирования в ряде случаев не отвечал первоочередным пот-
ребностям Судана. Например, значительные средства были ас-
сигнованы на строительство сахарных заводов — капиталоемких
предприятий с большим сроком окупаемости. Создание таких
объектов требовало мобилизации значительных внутренних ре-
сурсов для оплаты рабочей силы, наличия местных материалов
и было связано с довольно длительным в условиях Судана пери-
одом освоения мощностей. Для строительства и эксплуатации
сахарных заводов требовалось также большое число квалифи-
цированных кадров, которых не было в стране, а создание со-
ответствующей сырьевой базы было невозможно без дорогостоя-
щего и длительного освоения новых земель. Между тем в 1978 г.
производство сахарного тростника не удовлетворяло потребности
в сырье не только введенных в 1976—1977 гг. двух сахарных за-
водов, но и ранее построенных предприятий. Обеспечение за-
водов сырьем и до настоящего времени остается узким местом
производства сахара. Таким образом, направление крупных ин-
вестиций на развитие сахарной промышленности экспортной ори-
ентации в Судане фактически вело к росту внешней задолжен-
ности, усилению дефицита государственного бюджета и углуб-
лению зависимости суданской экономики от арабского капита-
ла.
Помимо сахарной промышленности арабские страны вклады-
вали деньги в основном в крупные механизированные фермы За-
падного Судана, в то время как доля остальных регионов в ка-
питаловложениях не превышала 24%, в том числе Юга страны —
4% [263, с. 210].
Интенсивные вложения капитала позволили увеличить про-
изводство сорго и суама, фруктов и овощей в крупных механизи-
рованных хозяйствах, однако эксплуатация земель велась поис-
тине хищническими методами, что, в конечном итоге, привело к
серьезным экологическим последствиям, в первую очередь в За-
падном Судане. К тому же капитализация богарных земель, ко-
торые исторически входили в систему традиционного земледелия,
сопровождалась массовым сгоном с этих территорий мелких
производителей, ведущих свое хозяйство на общинной основе.
Так, в результате создания механизированных ферм в районе
'Хабилы пострадало до 40% местного населения, вынужденного
15*
227
оставить свои участки и переселиться в города. Наиболее мас-
совые масштабы приняла миграция из провинций Северная и
Кордофан. Полностью опустели деревни Га р дуд, Дакир-Гумей-
за, Куртила. Потеря земли и массовое обнищание сельского на-
селения вели к усилению социальной нестабильности как в су-
данской деревне, так и в целом по стране [209, с. 196].
Реализация концепции «хлебной корзины» послужила причи-
ной стагнации традиционной экспортной отрасли Судана — хлоп-
ководства. Площади под этой культурой сократились с 838 тыс.
федд. в 1974 г. до 540 тыс. федд. в 1977 гг., а урожай упал поч-
ти в два раза [286, 1977, с. 10]. Следствием этого явилось паде-
ние общего объема экспорта страны, доля которого в ВВП
уменьшилась с 14% в 1970/1971 гг. до 7% в 1977/1978 гг. [264,.
с. 211].
В 1978 г. экономическое положение страны значительно
ухудшилось. Вследствие роста цен на нефть торговый баланс,,
положительное сальдо которого в 1971/1972 гг. достигало 6 млн.
суд. ф., был сведен в 1977/1978 гг. с дефицитом в 292,2 млн.
суд. ф. В свою очередь, дефицит бюджета увеличился за тот
же период с 11,5 до 171,8 млн. суд. ф. [263, с. 213]. В этих усло-
виях правительство Нимейри вынуждено было отказаться от
концепции «хлебной корзины» и вновь вернуться к идее разви-
тия традиционных экспортных отраслей, в первую очередь хлоп-
ководства, переработке сельскохозяйственного сырья.
Развитие других отраслей народного хозяйства Судана в
70-е — начале 80-х годов также отличалось неравномерностью и
противоречивостью.
Вплоть до настоящего времени не получила достаточного раз-
вития суданская промышленность, хотя в этом секторе экономи-
ки в 70—80-е годы наметились определенные количественные
и качественные изменения.
В 1956 г. доля промышленности в ВВП была менее 1%, к на-
чалу 70-х годов соответствующий показатель достиг 11, однако
к 1980 г. он упал до 8%. С этой отраслью народного хозяй-
ства связана занятость 4—6% самодеятельного населения стра-
ны. В структуре промышленных отраслей абсолютно преоблада-
ют текстильная и пищевая, удельный вес которых в условно-чи-
стой продукции в 1967—1968 гг. достигал 53,3%, а к 1980 г.
несколько понизился и составил 52%. Аналогичный показатель
по химической промышленности и машиностроению не превышал
в 1967/1968 г. 12%, а в 1980 г. возрос до 28% [16, с. 7—13].
Темпы промышленного роста были крайне низки: с 1963 по
1981 г. среднегодовой темп прироста промышленной продук-
ции составлял всего 0,78%, в то время как аналогичный пока-
затель по всем странам Африки в тот же период достигал
6,45% [16, с. 12].
Из общего числа промышленных предприятий более полови-
ны (60,1%) были мелкими с числом занятых от 10 до 49 человек.
Крупные (по суданским масштабам) предприятия с числом за-
228
Таблица
Доля частного и государственного секторов
в промышленном производстве
(начало 80-х годов)*, %
Отрасль Объем производ- ственных мощно- стей Использование I рэизводствен- ных мощностей Реальная доля в про- изводстге промышлен- ной продукции
госу- дарств. част- ный госу- дарств. част- ный госу- дарств. частный
Прядильная 31,5 68,5 30 63 18 82
Ткацкая 22,3 77,7 13 48 27,7 72,3
Пищевая 10 90 14 50 3 97
Кожевенная Производство металле- 51,5 48,5 89 55 63,5 36,4
изделий 15 85 3 22 2 98
Обувная 100 № 1 95 <* 100
Цементная 100 70 — — 100 0
Л1ыловаренная -— 100 24 100
Производство масла — 100 — €0 »- 100
* Рассчитано по [20, Приложение].
нятых 500 и более человек составляли лишь 3,7% общего коли-
чества предприятий [20, с. 22].
Как и в начале периода независимого развития, ведущую роль
в промышленном производстве играл частный сектор. Однако
к концу 70-х годов его удельный вес понизился до 85%, что бы-
ло обусловлено активизацией государственной предпринима-
тельской деятельности в промышленности.
К началу 80-х родов из общего числа промышленных пред-
приятий (621) в частном секторе находилось 592, или 95%.
В государственном секторе насчитывалось всего 29 предприятий.
На частные предприятия приходилось 67,3% общего числа за-
нятых в промышленности [146, с. 166, 167]. О соотношении го-
сударственного и частного секторов в производстве основных
видов промышленной продукции свидетельствуют данные таб-
лицы.
Из данных таблицы следует, что к началу 80-х годов основ-
ные производственные мощности важнейших отраслей промыш-
ленности Судана находились в руках частного сектора. Исклю-
чение составляла лишь цементная промышленность, представ-
ленная двумя крупными государственными заводами, а также
кожевенная промышленность, более половины предприятий ко-
торых, в том числе четыре крупные кожевенные фабрики в Хар-
туме, Порт-Судане и Вад-Медана, принадлежали государствен-
ному сектору.
Что касается использования производственных мощностей, то
данный индикатор по большинству отраслей был выше в ча-
229
стном секторе, средняя загрузка предприятий которого составля-
ла 50%, в то время как в государственном секторе она не пре-
вышала, как правило, 20—30%- Недостаточное использование
производственных мощностей было связано с нехваткой сырья,
запасных частей, топлива, электроэнергии, что, в свою очередь,
было обусловлено критическим положением суданской экономи-
ки в целом: низкими темпами прироста сельскохозяйственной
продукции, которая служила основным сырьем для большинства
отраслей промышленности Судана, тяжелым финансовым
положением страны, сокращением импорта промышленно-
го оборудования и сырья. Еще одна немаловажная причина —
низкая квалификация, образовательный уровень как рабочих,
так и руководящего персонала предприятий.
Наряду с преобладанием в производстве многих промышлен-
ных товаров он (частный сектор) характеризовался и более вы-
сокой производительностью труда. К концу 70-х годов условно-
чистая продукция промышленности в пересчете на одного заня-
того составляла в частном секторе 518,2 суд. ф., а в государст-
венном— всего лишь 241,7, т. е. была в два раза меньше [146,
с. 168—169].
В начале 80-х годов многие отрасли промышленности испы-
тали определенный спад по упомянутым выше причинам. В ус-
ловиях роста дефицита торгового баланса нехватка машин, энер-
гоносителей, сырья приняла хронический характер, привела к
недогрузке производственных мощностей и закрытию свыше 35
предприятий. В то же время отрасли промышленности, в кото-
рых функционировали смешанные предприятия с участием ино-
странного капитала, производили преимущественно дорогостоя-
щую экспортную продукцию. Такая оторванность суданской ин-
дустрии от внутреннего потребительского рынка усиливала дис-
пропорции социально-экономического развития, способствовала
дезинтеграции экономических секторов. К тому же иностранный
капитал предпочитал строить промышленные предприятия в рай-
онах с развитой инфраструктурой, преимущественно в Хартуме
и Омдурмане, доля которых в промышленном производстве пре-
вышала 65%. Такая индустриальная политика приводила к уве-
личению разрыва между центром и периферией, а в конечном
счете усиливала разрыв в уровне и самом укладе жизни жите-
лей крупных городов и остальных районов страны, в первую оче-
редь сельских. В то же время самостоятельное решение нацио-
нальным капиталом проблемы индустриализации вряд ли было
возможно.
Что касается финансовой сферы, то в этой области с начала
70-х годов правительство Судана развернуло политику либера-
лизации, в результате которой к началу 80-х годов число част-
ных банков увеличилось до 15, в том числе национальных —
до 9.
Территориальное распределение банковских учреждений и
операций отличалось крайней неравномерностью: около 82%
230
всей банковской деятельности было сосредоточено в Хартуме.
На весь Южный Судан приходилось только 10 отделений бан-
ков, при этом многие из них закрылись из-за возобновления во-
енных действий. Кредитование в отдаленных районах составля-
ло, по некоторым источникам, менее 2,5% вкладов [13, с. 23].
Частные банки, как местные, так и иностранные, избегали
финансировать долгосрочные проекты развития и предпочитали
прибыльные краткосрочные сделки.
С конца 70-х годов в стране усилилось влияние исламских
банков. В 1978 г. начал действовать «Исламский банк Фейсала»,
а в 1983—1984 гг.— еще пять банков: «Тадамон ислэмик бэнк»,
«Ислэмик кооперэйтив дивелопмент бэнк», «Суданиз ислэмик
бэнк», «Аль-Барака бэнк» и «Ислэмик бэнк оф уэстерн Судан».
Банки представляли из себя смешанные предприятия с участи-
ем суданского и арабского капиталов. До февраля 1984 г. эти
банки были освобождены от 60% налога на предприниматель-
скую прибыль и 5% налога на развитие, и это способствовало
их успешной деятельности. К 1984 г. оплаченный капитал всех
исламских банков достиг 159 млн. суд. ф., или около 70% всего
банковского капитала страны [14, с. 237], Исламские банки спе-
циализировались в основном на краткосрочном финансировании
торговых операций, например импорта. «Банк Фейсала» выделял
на развитие производственных сфер экономики всего 5% своих
кредитов. Таким образом, исламские банки, по сути дела, служи-
ли базой проникновения капитала нефтедобывающих стран в
экономику Судана с целью осуществления контроля за торгово-
финансовой сферой этой страны и не принимали активного уча-
стия в структурной перестройке суданского хозяйства, развитии
аграрных и промышленных отраслей экономики.
Таким образом, быстрый рост инвестиций западных и араб-
ских стран в суданскую экономику хоть и явился важной пред-
посылкой ускоренного (по сравнению с большинством стран
Тропической Африки) экономического развития Судана, но в си-
лу целого ряда объективных и субъективных причин (ухудшение
конъюнктуры мирового рынка, рост цен на энергоносители, сок-
ращение объема экспортных поступлений, нестабильность фи-
нансового положения страны, расцвет коррупции в высших эше-
лонах власти, ухудшение погодных условий, возобновление вой-
ны на Юге и т. п.) не смог обеспечить выполнение многочислен-
ных программ и планов. Все они, в том числе планы социально-
экономического развития на 1971 — 1975 гг., 1977/1978— 1982/
1983 гг., 1984/1985— 1986/1987 гг., не учитывали соотношения
объемов капиталовложений и реальных финансовых возможно-
стей страны, сложность вовлечения в современные производст-
венные процессы медленно эволюционирующего традиционного
сектора, неразвитость инфраструктуры, узость внутреннего рын-
ка Судана, а также ряд других факторов. Это придавало прог-
раммам социально-экономического развития декларативный ха-
рактер.
231
Так, в соответствии с планами 1971 —1975 гг. и 1977/1978
1982/1983 гг. среднегодовые темпы прироста ВВП должны были
быть на уровне 5—6%. Реальный же показатель не превышал
2%. За этот даже не очень высокий экономический рост стра-
на заплатила высокую цену. В 1970 г. непогашенный внешний
долг Судана составил 309 млн. долл., в 1976 г. — 1268 млн., в
1979 г.— 2114 млн., в 1981 —3000 млн., а в 1984 г. достиг ас-
трономической цифры—9 млрд. долл. Отношение внешнего дол-
га к экспорту в это время составило около 1000% —один из са-
мых высоких показателей в Африке. Дефицит торгового ба-
ланса достиг к середине 80-х годов 1 млрд. долл. [282, 1987,
с. 7].
Экономическое положение усугубилось возобновлением вой-
ны на Юге. Этот наиболее отсталый в социально-экономическом
отношении регион Судана оказался практически изолированным
от остальной части страны. Общая политическая нестабильность
и гражданская война неблагоприятным образом сказывались
на вкладах в суданскую экономику иностранных инвесторов:
многие из них прекратили предоставление кредитов и займов,
приостановили реализацию проектов. В частности, было замо-
рожено строительство нефтепровода Бонтин—Порт-Судан, свя-
зывающего нефтяные месторождения Юга и крупнейший порт
страны, а также остановлены работы по проекту «Джонглей»,
предусматривающему расширение орошаемых площадей на
700 тыс. федд. С этими проектами, особенно с эксплуатацией
нефтяных месторождений, правительство страны связывало на-
дежды на улучшение экономического и валютно-финансового
положения страны.
Война на Юге тяжелым бременем легла на государственный
бюджет. Ежедневные расходы на военные действия составили
350 тыс. долл, в день [282, 1985, с. 10], не говоря о материаль-
ных и людских потерях. Немаловажной причиной ухудшения эко-
номической ситуации послужила крайняя коррумпированность
правительственной верхушки в Судане, расходующей иностран-
ные займы и кредиты не на развитие народного хозяйства стра-
ны, а на личное обогащение. Только с 1975 по 1982 г. было за-
фиксировано 800 случаев использования служебного положения
с целью присвоения крупных денежных сумм. Это и распрода-
жа государственными служащими бензина по двойным — трой-
ным ценам, и спекуляция местными муниципалитетами земель-
ными участками в густонаселенных районах, и всевозможные
контрабандные операции [261, с. 9]. Наиболее «кричащий» слу-
чай, свидетельствующий фактически о распродаже националь-
ных богатств,— приобретение западным финансистом саудовско-
го происхождения А. Хашогги у президента Нимейри за огром-
ные деньги 50% акций национальной нефтяной компании, что
позволило ему получить прямой доступ к богатствам суданских
недр [284, 3.09.1984].
В годы правления Нимейри в стране упрочились позиции бю-
232
рократической буржуазии. Весьма примечательно, что она в ка-
честве основных сфер приложения капитала избрала торговлю,
финансы, операции с недвижимостью, — т. е. отрасли экономи-
ки с быстрым оборотом капитала. При этом западный стандарт
потребления, выработавшийся у большинства представителей су-
данского чиновничества, в определенной степени приводил к
смещению пропорции между предпринимательским доходом и
фондом потребления в сторону последнего. Кроме этого, наибо-
лее охотно новая буржуазия вкладывала деньги не в нацио-
нальную экономику, а во внешнеторговые операции, а также
в иностранные банки, отвлекая тем самым необходимые средст-
ва не только из производственных сфер народного хозяйства,
но и из суданской экономики в целом.
К середине 80-х годов общий объем сельскохозяйственного
производства сократился по сравнению с 1960 г. на 50%, в том
числе хлопка — на 55%, арахиса — в два раза. Производство
основных продовольственных культур практически не повыси-
лось. Ситуацию осложнила жестокая засуха, постигшая страну
в 1984 г., вследствие которой водосток в Голубом Ниле умень-
шился с обычных 53 млрд, кубометров до 28 млрд, кубометров.
Вследствие засухи урожай сорго сократился более чем в два
раза и не превысил 1 млн. т. Около 3 млн. суданцев оказались
под угрозой голода; покинув свои дома, они устремились в Хар-
тум и другие центральные районы. К ним прибавились 1500 тыс.
беженцев из Чада и Эфиопии [282, 1985, с. 10—12]. Страна, ко-
торая в 70-е годы вынашивала планы обеспечения всего араб-
ского мира продовольствием, оказалась в середине 80-х годов
под угрозой голода и вынуждена была ввозить зерно в объеме
около 1 млн. т. Таким образом, к финансовой зависимости Су-
дана добавилась еще и продовольственная.
Не лучше обстояло дело и в других отраслях экономики.
В глубоком упадке находилась суданская промышленность. Из-
за нехватки сырья, оборудования, энергии закрылись свыше 30
предприятий, в том числе крупнейшая фабрика «Судан текстайл
фэктори» с числом работающих 10 тыс. человек. Производство
тканей сократилось в 3,5 раза, продовольственных товаров'—в
1,5 раза, предметов бытовой химии —в 1,2 раза [273]. Населе-
ние страны постоянно испытывало дефицит в товарах первой не-
обходимости. Уменьшилась пропускная способность железных
дорог (1970 г. — 3 млн. т. грузов, 1985 г. — 1 млн. т) [282, с. 13].
Высокими темпами росла инфляция, ее среднегодовой темп
достигал в 80-е годы 40%, а в отдельные годы— 100%, росли
цены на многие товары.
Негативные явления наблюдались и на рынке трудовых ре-
сурсов. Избыток, дешевой неквалифицированной рабочей силы,
представленной в основном мигрантами из сельской местности,
сочетался с острой нехваткой квалифицированных рабочих рук,
служащей, между прочим, одной из причин медленной реализа-
ции крупных промышленных и сельскохозяйственных проектов.
233
Свыше 1,5 млн. специалистов покинули Судан и устремились в
поисках заработка в богатые нефтедобывающие страны. Судан-
ское правительство надеялось превратить переводы эмигран-
тов-суданцев в важный источник пополнения валютных резер-
вов, однако вследствие завышенного курса суданского фунта по
отношению к доллару большая часть нефтедолларов обменива-
лась на черном рынке, внося свою лепту в процветание теневой
экономики Судана.
Кризисное положение в экономике отразилось на курсе су-
данского фунта, который за 10 лет упал более чем в 10
раз. Всего с 1978 по 1985 г. было произведено 12 девальваций
суданского фунта, которые лихорадили и без того неустойчивую
экономику страны. Долг Судана МВФ достиг 500 млн. долл.
Иностранные кредиторы вследствие неплатежеспособности Су-
дана вынуждены были идти на многочисленные уступки, предо-
ставляя отсрочки в платежах и списывая часть долгов. От США
Судан получал вторую по объему экономическую помощь в Аф-
рике после Египта (в 1984 г. она составила 270 млн. долл.) [283,
1984, № 10, с. 29].
Одной из причин дестабилизации экономической социально-
политической ситуации в стране стало введение в сентябре
1984 г. законов шариата. Наряду с недовольством христианско-
го населения, в первую очередь южного региона, данное реше-
ние вызвало панику в деловых кругах, так как за ним последо-
вало создание новой громоздкой системы налогообложения на
частной и коммерческой основе. Центральный банк Судана под
угрозой судебного преследования запретил начисление процен-
та («риба»), а также всякую банковскую деятельность, проти-
воречащую исламским принципам. Разрешалось лишь начисле-
ние комиссионных или фиксированных платежей за предостав-
ление любой услуги («мурабаха») и вознаграждение вкладчика
частью полученной прибыли («мудараба»), а также партнерст-
во банка и вкладчика, основанное на разделе прибыли в соот-
ветствии с предварительным соглашением, а не с удельным ве-
сом капитала. Применялся и другой принцип — «мушарака»,
при котором доходы делятся в соответствии с долями банка и
клиента.
Все эти принципы противоречили общепринятым мировым
финансовым правилам, вносили неразбериху.
Непредсказуемая политика Нимейри не устраивала ни насе-
ление, уставшее от постоянного роста цен, дефицита жизненно
важных товаров, ни местных препринимателей, поставленных в
тяжелые условия конкуренции с мощными иностранными моно-
полиями и находящимися у власти бюрократами, ни западных
кредиторов. В 1985 г. США с целью оказания нажима на судан-
ское правительство заморозило свою помощь Судану, их приме-
ру последовали Саудовская Аравия, ФРГ и Англия. В этих усло-
виях руководство Нимейри вновь решило переложить экономиче-
ские тяготы на плечи трудящихся, объявив об отмене субсидий
234
на ряд товаров первой необходимости. В стране началось массо-
вое движение протеста, приведшее в апреле 1985 г. к свержению
Нимейри.
После этого экономическое положение в стране несколько
стабилизировалось. Саудовская Аравия предоставила помощь в
62 млн. долларов (деньги пошли в основном на покупку бензи-
на с целью смягчения топливного кризиса). К тому же спекулян-
ты, скупающие сорго, выбросили часть продукции на рынок, что
привело к снижению цен на хлеб. Одновременно обменный курс
суданского фунта на черном рынке спустился до уровня, лишь
на 10% отличающегося от правительственного. Некоторые из су-
данцев, эмигрировавших за рубеж, возобновили свои переводы
[279, 1985]. Так различные социальные группы населения Судана
выражали свое отношение к новой власти, надеясь на перемены.
Переходное правительство, возглавляемое аль-Джазули Да-
фааллон, вскоре сменилось гражданским, во главе которого стал
Садык аль-Махди. Экономическая программа нового руковод-
ства предусматривала следующие мероприятия:
сокращение непомерно раздутых государственных расходов,
уменьшение штатов государственных министерств и организа-
ций;
активное привлечение и использование переводов эмигрантов
с целью стабилизации экономического положения;
разработку нового инвестиционного законодательства с це-
лью активизации деятельности национального и иностранного
капитала в производственных отраслях;
осуществление реформы в государственном секторе, переда-
чу наименее рентабельных государственных предприятий в част-
ные руки, всемерное поощрение частного сектора;
отказ от крупных программ в области сельского хозяйства
и осуществление более мелких проектов для непосредственного
улучшения положения сельского населения и вовлечения его в
модернизацию сельского хозяйства;
достижение ежегодных темпов прироста экономики на 3%;
сокращение денежной эмиссии на 23%;
создание и сохранение необходимых продовольственных за-
пасов;
заключение соглашения с основными кредиторами о продле-
нии срока выплаты долгов.
Программа предусматривала также урегулирование кон-
фликта на Юге Судана [266].
В результате правительственных мероприятий в экономике Су-
дана наметилось некоторое улучшение. В 1986 г. темпы прирос-
та ВВП составили 2% в постоянных ценах. В тот же год был
собран рекордный урожай сорго, благодаря которому удалось
несколько смягчить продовольственную проблему, с 46 до 29%
уменьшить темпы роста инфляции. Правительство получило зай-
мы от арабских и западных стран. В то же время новое руковод-
ство унаследовало весь груз проблем свергнутого правительства
235
Нимейри, решить которые в условиях кризисного состояния эко-
номики было практически невозможно.
В целях борьбы с кризисом правительство разработало ряд
дополнительных мер. В стране были введены карточки на това-
ры первой необходимости. В связи с растущим дефицитом госу-
дарственного бюджета появился дополнительный налог в разме-
ре 5% со всех граждан, ежемесячный доход которых превышает
150 суд. ф. Около 25% бензина и 25—30% сахара было решено
продавать по ценам свободного рынка. Планировалось сокраще-
ние государственных расходов в среднем на 10% в год. Было
принято постановление, в соответствии с которым суданские
граждане, эмигрировавшие за рубеж, должны были переводить
домой конвертируемую валюту в следующих соотношениях: ра-
бочие— 500 долларов ежегодно, преподаватели — 2000 долл.,
бизнесмены — 3000 долл.
Все эти мероприятия не принесли желаемых результатов.
Положение страны в 1987 г. значительно ухудшилось. В услови-
ях ограниченного роста доходов от экспорта при одновременном
привлечении новых кредитов и займов (только из Саудовской
Аравии в 1986 г. был получен заем в 3 млрд, долл., использован-
ный в основном на покрытие импортных нужд), постоянно росла
внешняя задолженность, составившая в 1987 г. 12—13 млрд,
долл. Запасы иностранной валюты были практически исчерпа-
ны. Долг страны МВФ достиг 700 млн. долл., и Судан превра-
тился в самого крупного должника этой международной финан-
совой организации.
Не удалось урегулировать и положение на юге страны, а
значит, и возобновить реализацию важнейших проектов в этом
регионе Судана (нефтяные разработки, нефтепровод, канал
«Джонглей»), а также сократить военные расходы.
Не оправдались и надежды на денежные переводы. В 1986 и
1987 г. Судан получил лишь 73 намеченных валютных поступле-
ний от эмигрантов, так как официальный курс (4 суд. ф. за 1
доллар США) был явно заниженным.
Несмотря на большой урожай сорго, Судан не смог вовремя
реализовать его излишки на внешнем рынке из-за неоправдан-
но высокой цены на этот продукт, установленной государствен-
ными торговыми организациями.
Стоимость жизни в стране неуклонно повышалась. При сред-
нем доходе в 200—300 суд. ф. курица стоила в 1986 г. 18 фунтов,
дюжина яиц — 7 фунтов, 1 кг мяса—16—20 фунтов, брюки —
100 фунтов, рубашка — 50 фунтов, ботинки — 150 фунтов [266,
1987]. Население продолжало страдать от нехватки товаров пер-
вой необходимости, дефицитными стали мыло, спички, моторное
масло.
В условиях дефицита в стране существовала и активно фун-
кционировала параллельная экономика, двигателем которой слу-
жил валютный черный рынок. Ежегодно через него проходило
1,3 млрд, долларов, в то время как через официальные банки —
236
всего 400 млн. долл. В октябре 1987 г. суданский фунт был в
очередной раз девальвирован на 44% с установлением курса
-4,5 суд. ф. за 1 американский доллар.
В 1988 г. были осуществлены новые мероприятия по либера-
лизации суданской экономики: проведена национализация четы-
рех государственных банков, ряда сельскохозяйственных и про-
мышленных предприятий, повышены цены на 20 наименований
товаров (в том числе табак, косметику, стройматериалы), отме-
нены импортные пошлины на рис, кофе и чечевицу и снижены
на 50% пошлины на чай.
В августе 1988 г. страну постигло новое несчастье — навод-
нение, в результате которого была парализована экономическая
жизнь в ряде регионов страны, в том числе в Хартуме. Вышли
из строя линии электропередач, водопровод, канализация, бы-
стро распространялись кишечные инфекции. На преодоление по-
следствий стихийного бедствия потребовались новые ассигнова-
ния. Значительную помощь Судану в этой области оказали Сау-
довская Аравия, Кувейт, Египет, а также некоторые западные
государства.
Под бременем социально-экономических трудностей, усилив-
шихся вследствие стихийного бедствия, руководство во главе с
Садыком аль-Махди оказалось на грани политического банк-
ротства. Фактически ни одна из задач, требующих скорейшего
решения, не была выполнена, хотя за три года пребывания аль-
Махди у власти сменилось пять кабинетов министров.
К лету 1989 г. в стране разразился острый товарный голод,
в полтора — два раза подскочили цены на многие товары, ощу-
щалась острая нехватка топлива, лекарств, других предметов
первой необходимости. В области валютных операций царила
полная анархия. Внешний долг превысил 13 млрд. долл. [268,
1989], В этих условиях в июне 1989 г. в Судане произошел воен-
ный переворот. Председатель Совета командования революци-
ей национального спасения Омар Хасан Ахмед аль-Башир зая-
вил, что программа экономических реформ военного правитель
ства по основным пунктам совпадает с предложениями МВФ
Власти готовят новый закон об инвестициях, изучают положе
ние государственных предприятий и учреждений с целью выяс
нения целесообразности передачи большинства из них в част-
ные руки. По заявлению председателя экономического комитета
С. Карара, в ближайшее время намечается пересмотр полити-
ки субсидирования основных потребительских товаров, а также
сокращение государственных расходов более чем иа 20%. Стра-
на будет укреплять экономические отношения как с западными,
так и с арабскими странами.
Глава 5
РАЗВИТИЕ ОБРАЗОВАНИЯ
И КУЛЬТУРЫ
Образование
Исторические потрясения, пережитые народом Судана в по-
следнее двадцатилетие XIX в., гибель большей части населения,,
прежде всего образованных и просто грамотных людей, привели
к деградации арабской культуры и других культур Судана. Рез-
ко понизился уровень грамотности. В начале XX в. он не превы-
шал 2%, причем подавляющее большинство грамотных прожи-
вало в областях с исламизированным населением и умело читать
и писать только по-арабски. В период кондоминиума уровень-
грамотности повышался очень медленно: 2,5% в 1938 г., 4% в.
1942 г., 5% в 1956 г. При этом целые народы, например нуэры,
оставались почта поголовно неграмотными.
В годы независимости грамотность начала быстро распро-
страняться в северных провинциях и крайне медленно — в юж-
ных, откуда были высланы миссионеры и где почти без перерыва,
велись военные действия. В первое десятилетие независимости
грамотных суданцев было 17,1% (почти в 3,4 раза больше,
чем при кондоминиуме), но подавляющее большинство среди
них составляли арабоязычные молодые мужчины и мальчики
школьного возраста, тогда как народы Юга оставались в массе
(90—95%) неграмотными. В последующие годы положение су-
щественно не менялось, несмотря на кампании по ликвидации
неграмотности как со стороны правительства (использовавшего
для этого даже авиацию, разбрасывающую листовки), так исо>
стороны оппозиционных сил и повстанцев, стремившихся обу-
чать народ грамоте для проведения более эффективной полити-
ческой и идеологической пропаганды.
До 1902 г. в Судане существовали лишь традиционные кора-
нические школы. Такой была первоначально и Омдурмаиская
школа, основанная в 1912 г. и позднее превратившаяся сначала
в медресе, затем в полную среднюю мусульманскую школу и,,
наконец, в Исламский университет.
В 1902 г. появилась первая современная по тому времени
школа, фактически начальная, но претенциозно названная «Кол-
леджем памяти Гордона». Лишь в 1924 г. ее программа была
расширена до уровня средней школы, причем два последних
-.класса стали специализированными; старшеклассники выбирали.
238
-между профессиями землемера, техника, канцеляриста, школь-
ного учителя или мусульманского законоучителя. В 1924 г. было
также открыто медицинское училище им. Китченера, а несколь-
ко раньше — военное училище; оба они представляли собой сред-
ние учебные заведения.
Вплоть до 1931 г. отмечалось неуклонное увеличение числа
учащихся во всех трех учебных заведениях, но с 1932 по
1936 г.-—столь же неуклонное уменьшение (в Колледже памя-
ти Гордона—почти вдвое); это явилось одним из проявлений
колониальной реакции в Судане. Лишь с 1937 г. число учащих-
ся вновь начало расти, но до конца второй мировой войны Кол-
ледж памяти Гордона не восстановил той численности, которая
была до 1931 г. [224, с. 125].
В годы колониальной реакции средних школ не открывали, но
в последние два десятилетия кондоминиума в арабо-исламской
'части Англо-Египетского Судана была создана сеть школ: четы-
рехклассных начальных, промежуточных (неполных средних) и
средних; кроме того, существовали особые английские и египет-
ские школы для детей колониальных чиновников и военнослу-
жащих, частные школы (например, греческие, итальянские),
.миссионерские христианские школы. Важное значение имели
миссионерские школы на Юге (включая горы Нуба). И все же
здесь масса детей (особенно среди нилотов Верхнего Нила и
Бахр-эль-Газаля) не посещали учебных заведений. Даже в
«открытых районах» Среднего Судана и долины Нила, где на-
ходилась большая часть школ, лишь несколько детей из каж-
дых ста оканчивали их.
В 1936—-1940 гг. появилось шесть новых колледжей. Как и Кол-
.ледж памяти Гордона и училище им. Китченера, они находились
,jB Хартуме и в послевоенное время были формально объединены
ш так называемый Хартумский университетский колледж.
Среди средних учебных заведений высоким качеством препо-
давания в это время отличались коптская школа в Хартуме и
католический Колледж им. Камбони, в котором получали об-
разование молодые люди из Южного Судана.
Заметный сдвиг в развитии народного образования в Англо-
Египетском Судане произошел в годы, непосредственно пред-
чнествовавшие независимости. В 1932 г. крупный чиновник кон-
.доминиума и известный историк и этнограф, исследователь араб-
ских племен Судана Дж. Мак Майкл заявил: «Образование в
Судане должно ограничиться средней школой. Я сомневаюсь,
*что умственные способности суданцев достаточно развиты, что-
бы можно было ввести высшее образование» [217, с. 238].. Целью
введенной в стране системы образования было готовить из ме-
- стного населения элементарно грамотных слуг, рабочих, клер-
ков и мелких чиновников колониального управления. Но в на-
чале 50-х годов встал вопрос о «суданизации» этого управления
„как форме его передачи в руки специально отобранных и подго-
'товленных колонизаторами кадров из местного населения. Те-
239
перь упор делался на расширение сети среднего образования.
В 1950 г. было основано еще одно среднее специальное учеб-
ное заведение, названное «Хартумским технологическим инсти-
тутом». Когда в 1951 г. в Университетский колледж памяти Гор-
дона вошло медицинское училище им. Китченера, Технологи-
ческий институт сохранил самостоятельность. Программы обоих
учебных заведений оставались в рамках британских колониаль-
ных колледжей с английским языком преподавания. К этому
времени Омдурманекая медресе уже достигла уровня средней
школы. Все три стали зародышами высших учебных заведений.
Первые в Судане университеты появились вследствие назрев-
шей в 50-х годах потребности страны в кадрах, имеющих совре-
менное высшее образование. Уже в 1955 г. по соглашению между
правительствами Судана и Египта был создан Хартумский фи-
лиал Каирского университета. Его деятельность была связана с
планами объединения двух стран долины Нила, он служил од-
ним из «инкубаторов» проегипетской части суданской интелли-
генции. Эта традиция сохранилась и после преобразования фи-
лиала в самостоятельный университет.
Немногим более чем через полгода после провозглашения
независимости Хартумский университетский колледж был пре-
образован в университет. В последующие три десятилетия он
развивался, несмотря на все перемены социально-экономическо-
го и политического положения в стране. Появлялись новые фа-
культеты, расширялись старые, росло число студентов и препо-
давателей. В 1970 г. Хартумский университет поглотил Ислам-
ский университет в Омдурмане (созданный в 1965 г. на базе
местной медресе). Университет стал центром системы высшего
образования, в которую входили вновь созданные институты и
двухгодичные колледжи, в том числе Омдурманский педагоги-
ческий институт. Развивалась также система средних специаль-
ных учебных заведений — коммерческих, промышленных,, сель-
скохозяйственных, военных, полицейских и др. В 1983 г. на весь
Судан было лишь 300 средних школ, из них 36 коммерческих,.
15 промышленных, 4 сельскохозяйственных.
Хартумский университет стал главным центром научной ис-
следовательской работы в стране. И все же в этой области Су-
дан отставал в 60—80-е годы и отстает до сих пор не только от
Египта, но и от Эфиопии. В то же время суданские ученые ра-
ботали по найму в Ливии, в Саудовской Аравии, в странах Пер-
сидского залива. Сюда, а также в Египет из страны уезжает
большая часть специалистов различного профиля. Значительная
часть преподавателей Хартумского университета и других выс-
ших учебных заведений, особенно в первые два десятилетия не-
зависимости, были иностранцами. Иностранные специалисты ра-
ботали в основных областях экономики, вели геологические ис-
следования, археологические раскопки и пр. Тем не менее ты-
сячи различных специалистов получили высшее образование в
Судане. Однако многие из них, оставшись в стране после окон-
240
чания высшего учебного заведения или вернувшись на родину
после учебы за границей, чаще всего превращаются здесь в чи-
новников.
В области образования Судан в арабском мире занимает
периферийное положение. По уровню неграмотности с ним со-
перничает лишь Мавритания. Качество преподавания в школах,
всех степеней и число учащихся средней и высшей школы на
1 тыс. жителей здесь одно из самых низких в Северной Африке,,
причем по сравнению с 60—70-ми годами разрыв между Суда-
ном и другими арабскими странами значительно увеличился.
На этом фоне действительно выдающимся явлением стал рас-
цвет изобразительного искусства, музыкальной культуры, лите-
ратуры, особенно поэзии арабского Судана, завоевавших все-
арабскую и (в лице отдельных представителей) даже всемирную
известность.
Литература
Современной суданской литературе присущи черты, свойст-
венные литературе стран, испытавших в той или иной степени
зависимость от иностранных держав: молодость (национальные
черты более отчетливо обнаруживаются в ней лишь после вто-
рой мировой войны) и стремление догнать ушедшие вперед ли-
тературы арабского мира и Запада. Отсюда и специфика разви-
тия суданской литературы: темпы литературного процесса при-
водят к почти синхронному или одновременному усвоению ли-
тературной продукции арабских стран разных эпох. Шедшее в
основном через Египет влияние общеарабской культуры сыгра-
ло решающую роль в формировании суданской арабской лите-
ратуры.
Суданская арабская литература складывалась под сильным
воздействием арабской литературной традиции классического и
неоклассического периода, письменной и устной суфийской ре-
лигиозной литературы и, наконец, народной бедуинской поэзии,,
которая и в XX в. еще сохраняет достаточно сильные позиции.
Подражание лучшим образцам классической литературной
арабской традиции, интерес к наследию предков на рубеже XX
века приобретают новые черты. Зарождение национально-патри-
отического движения, доминирующее политическое влияние со-
седнего Египта приводит к тому, что в рамках традиционной по-
эзии возникает и набирает силу патриотическое направление.
Одна часть поэтов-традиционалистов, получивших религиозное
образование (как правило, в богословском: университете Аль-
Азхар или религиозных учебных заведениях Хиджаза), застыли
в рамках арабской классической касыды: продолжали вос-
певать подвиги «рыцарей пустыни», оплакивать покинутых лю-
бимых и т. д. Писали они на классическом арабском языке. Дру-
гие в лице Абдаллы Абд ар-Рахмана (1891—1964), Абдаллы
16 Зак. 270
241
аль-Банны (род. в 1891 г.), Мухаммеда Саида аль-Аббаси
(1881 —1963) испытали влияние патриотической поэзии еги-
петских поэтов Ахмеда Шауки и Хафиза Ибрагима. В их сти-
хах описаны суданский уклад жизни, картины родной природы.
Эти поэты призывали к единству арабской нации и боролись
-за чистоту классического арабского языка. Лозунг «единства
долины Нила» получил у них самую широкую поддержку. Неся
в себе зародыш пробуждающегося национального самосозна-
ния, поэзия традиционалистов звала к просветительству,
к нравственному совершенствованию на путях ислама. Совре-
менница Лиги Белого Знамени, она содержала антиколониаль-
ные идеи, которые были связаны с отрицанием европейской куль-
туры и призывом к объединению всех национальных сил для
борьбы против всего западного. Смесь панарабизма и сильной
антиимпериалистической направленности, суданского национа-
лизма и мусульманской религиозности — вот что собой представ-
ляла поэзия традиционалистов начала века.
Активизация политической и культурной жизни Судана в пер-
вой четверти XX в. привела к необходимости создания новой
литературы, той, которая была бы способна адекватно отра-
жать все жизненно важные процессы, происходящие в судан-
ском обществе. Национальной политике стала соответствовать
национальная литература [82, с. 78], а обновление последней
происходило под влиянием распространения новой арабской
культуры Египта, Сирии и других арабских стран1.
В то время литературы арабского мира стремились к синх-
ронному включению в общемировой литературный процесс. При
этом суданская литература не была каким-то исключением, од-
нако многие достижения западной словесности усваивались в
Судане не из первоисточников, а опосредованно, через литера-
туру более развитых стран, особенно Египта, причем не только
арабоязычную, но и англоязычную.
Как и в других литературах Азии и Африки, дух националь-
но-освободительного движения нашел отражение в произведени-
ях революционного романтизма.
На становление романтического направления в суданской
арабской поэзии большое влияние оказала египетская литерату-
ра; благодаря печатным изданиям суданцы знакомятся с еги-
петской литературной жизнью, получают представление о дея-
тельности литературной группы «Аполлон», которая находилась
под большим влиянием европейской поэзии романтизма. Меж-
ду членом этой литературной группы тунисским романтиком
Абу аль-Касимом аш-Шабби и суданскими писателями ведется
обширная переписка. Большую популярность также получают
произведения других арабских романтиков — ливанцев Амина
ар-Рейхани и Джубрана Халиля Джубрана — представителей
еиро-американской школы.
Трудные поиски путей развития собственной национальной
литературы, обновления поэзии совпали с настроениями разо-
242
чарования в среде интеллигенции, крушением надежд, связы-
ваемых с революционными событиями 1924 г. В обстановке тер-
рора, пессимизма, упадка общественной активности уход в сфе-
ру чувств, личных переживаний, субъективность поэзии роман-
тизма оказались естественным для многих суданских поэтов
средством выражения своего мировоззрения.
Важную роль в обновлении суданской поэзии сыграл Хам-
за аль-Малик Тунбуль. В 1927 г. на страницах журнала «Ан-
Нахда» он помещает ряд литературно-критических статей под
названием «Этюды о романтизме», провозглашающих судани-
зацию отечественной литературы. Находясь под воздействием
идей египетской группы «Аполлон», особенно писателя аль-Ма-
зини и критика аль-Аккада, Хамза аль-Малик Тунбуль пытает-
ся перенести взгляды египетских модернистов на суданскую по-
эзию. Он обвиняет поэтов-традиционалистов в несостоятельно-
сти, неучастии в революционном движении, призывает к воз-
рождению национальной специфики, требует разрушить форму
классической касыды и наполнить ее новым современным со-
держанием. Как и у других представителей романтического на-
правления, у Тунбуля усиливается недовольство традиционным
укладом жизни, что отражало крушение надежд передовых сло-
ев суданского общества.
Протест против традиционных поэтических приемов, сковы-
вавших свободу творчества, становится характерной чертой про-
изведений многих поэтов-романтиков, вступивших на литера-
турную арену в 30-е годы (Тауфик Ахмед, Юсеф Мустафа ат-
Танна, Хасан Иззат, Абдалла ат-Тайиб — первый из суданцев,
попытавшийся дать стихи в прозе). Вершину суданской роман-
тической поэзии XX в. представляет собой творчество Юсуфа
Башира ат-Тиджани (1912—1937). В его поэзии органично сое-
динились достижения восточной и западной культур, решитель-
ное неприятие колониализма и мягкая, тонкая лирика, стремле-
ние к «чистой» поэзии, активная гражданская позиция, сочетаю-
щаяся со «скорбно суфийским» отношением к действитель-
ности. Накануне событий 1924 г. он написал поэму «Револю-
ция»— лучшее произведение суданской лирики довоенного пе-
риода.
Одним из теоретиков движения за обновление суданской ли-
тературы был поэт Мухаммед Ахмед Махджуб (1910—1972) „
автор книги «Идейное движение в Судане, куда ему следует
идти?». Он обращал внимание читателя на национальную спе-
цифику Судана как арабской страны, но страны глубоко са-
мобытной. Для суданской поэзии он считал приоритетными пат-
риотическую и национальную темы. Призывая к творческому
осмыслению и изучению достижений египетской и европейской
литератур, Мухаммед Ахмед Махджуб требовал более прис-
тального изучения суданского фольклора и настаивал на уси-
лении роли ислама в литературе и жизни.
Появление в 30-е годы первых опытов современной судан-
16*
243
'Ской прозы определили те же условия, которые вызвали обнов-
ление поэзии 20-х — начала 30-х годов [108, с. 103]. Бурное раз-
витие публицистики во многом подготовило возникновение на-
циональной прозы. Активизация газетно-журнальной деятель-
ности привела к созданию специальных изданий — литературно-
публицистических журналов, на страницах которых разворачи-
вается полемика о судьбе новой суданской литературы, публи-
куются критические статьи и литературоведческие исследования
творчества ряда известных арабских писателей, таких, как Таха
Хусейн, Аль-Аккад, Тауфик аль-Хаким и др. Здесь же помеща-
ются переводы произведений сентиментально-романтического
направления в английской и французской литературе. Хлынув-
шие из Египта образцы такой литературы получили необычай-
ную популярность среди суданцев (рассказ «Страдания юного
Вертера» Аль-Манфалути и др.); появляются местные интерпре-
тации европейских сюжетов (рассказ «Абд аль-Мунейм» Абд
.аль-Халима Мухаммеда и др.) [138, с. 115]. Популярность лите-
ратуры такого рода объяснялась уже упомянутыми настроения-
ми в суданском обществе после событий 1924 г. Условность сим-
волов, отсутствие образа национального героя в литературе —
вот характерные черты суданской новеллистики указанного пе-
риода. Первые робкие опыты зачастую не были подписаны или
публиковались под псевдонимами. В них чувствовалось влияние
египетской сентиментальной школы Аль-Манфалути.
С конца 30-х годов у суданских литераторов меняется пред-
ставление о роли литературы в обществе. Она вновь политизи-
руется, усваивает достижения мировой, в том числе и русской,
литературы. В новеллах Мухаммеда Ашри, Арафата Мухамме-
да Абдаллы, Муавия А4ухаммеда Нура и др. поднимаются проб-
лемы суданского общества, звучит осуждение феодальных ус-
тоев, невежества, деспотизма чиновников. В лице Муавии Нура
(1909—1941) суданская литература получила не только прозаи-
ка, но и поэта, новеллиста, переводчика и критика, хорошо зна-
комого с западноевропейскими и русской литературами; Муа-
вия Нур создал ряд историко-литературных исследований, пос-
вященных египетской, русской и французской новелле [135,
с. 78], в то же время он ратовал за национальную самобыт-
ность суданской литературы.
С концом второй мировой войны в стране начинается новый
подъем национально-освободительной борьбы. Особенно бур-
ное развитие получает публицистика, политическая пресса.
В 1946 г. появляется новый для суданской литературы жанр —
Мухаммед Ахмед Махджуб и Абд аль-Халим Мухаммед совме-
стно издают автобиографическую повесть под названием
«Смерть мира», по стилю напоминающую «Дни» Таха Хусейна.
Книга воспроизводит картину жизни суданской интеллигенции,
ее идейные искания, стремление к обновлению общества. Жан-
ру мемуаров отдали дань Абу Шамма и Салах ад-Дин аль-Ат-
бани, опубликовав на страницах газеты «Ар-Рай аль-ам» не-
244
‘большие главки воспоминаний. Они с большой долей правдиво-
сти и достоверности изображали жизнь суданцев в разных ее
проявлениях. Многочисленные этнографические подробности^
обычаи, верования суданцев очень достоверно изобразил писа-
тель Абдалла Раджаб (род. в 1915 г.) в своей автобиографиче-
ской повести «Мрачные воспоминания» [108, с. 104],
Постепенно, со стабилизацией политической обстановки (50-е
годы) литература Судана в целом переживает новый подъем.
Целые страницы газет и журналов отводятся под публикации
литературных произведений и дискуссий, развертывающихся вок-
руг культурных проблем современности. Возрастает влияние
русской и советской литературы (Горький, Шолохов, Симонов).
С 1953 г. в Судане устраиваются литературные вечера, по-
служившие основой для создания литературного кружка, поз-
же названного «Литературной ассоциацией», председателем ко-
торого стал писатель Абдалла Хамид аль-Амин, а среди уча-
стников были поэты и прозаики Тадж ас-Сир Хасан и Гели Абд
ар-Рахман, прозаики Ат-Тайиб Заррук и Абу Бакр Халид. Появ-
ляются другие литературные организации: в Омдурмане в
1959 г. — литературный клуб. В Хартуме в 1960 г. новеллисты
объединяются вокруг журнала «Аль-Кысса» («Рассказ»). На
основе этих литературных ассоциаций сформировался Всеобщий
союз писателей Судана с центром в Омдурмане. Он был пер-
вым литературным союзом в арабских странах.
Укрепляются международные связи суданских литераторов:
они принимают участие в работе конференции арабских писате-
лей стран Азии и Африки в Ташкенте.
Суданская поэзия, как и поэзия других арабских стран пос-
левоенного периода, отличается революционно-демократическим
пафосом, набирает силу реалистическое направление, появля-
ются политические стихи, направленные против колониализма
и империализма, призывающие к революционному переустрой-
ству суданского общества (например, творчество Джаафара Ха-
мида аль-Башира) [138, с. 134],
В это время в литературе дебютируют несколько очень раз-
ных и по своей творческой манере, и по своему мироощущению
молодых поэтов. Среди них выпускники высших учебных заведе-
ний Египта — Тадж ас-Сир аль-Хасан (род. в 1929 г.) и Джили
Абд ар-Рахман (род. в 1930 г.). Первый из них, пройдя через
увлечение мистической суфийской поэзией и религиозной литера-
турой, постепенно начинает обращаться к жизни народа своей
страны, к болевым точкам общества. Он описывает бедственное
положение сельских тружеников, выступает с обличением нище-
ты и несправедливости. В его стихах намечается тенденция, ко-
торую в дальнейшем активнее реализуют два «черных» поэта
Мухи ад-Дин Фарис (род. в 1936 г.) и Мухаммед Мифтах
аль-Фейтури ' (род. в 1930 г.). Впервые в литературе выступает
на первый план тема расовой дискриминации южных народно-
стей, поднимаются проблемы взаимоотношений Юга и Севера,
245
звучат общеафриканские мотивы. У Фариса «Судан» и «Афри-
ка» сливаются в одно понятие. Его поэзия лишена патетики и
пафоса, столь излюбленного поэтами-романтиками, но она ал-
легорична и в то же время естественна и проста. Поэт видит
будущее родины в единстве всех африканских стран.
Этот же бурный период в истории Судана породил поэта,
пожалуй, самого противоречивого, обладающего яркой творче-
ской индивидуальностью, — Мухаммеда Мифтаха аль-Фейтури.
Ярый поборник и защитник интересов населения Юга Судана,
он выступал против всей белой расы. Для многих арабских ли-
тературоведов, признающих огромный поэтический дар аль-Фей-
тури остаются неприемлемыми его националистические взгляды
[82, с. 178].
Фигура крайне двойственная, он в своем творчестве сочета-
ет все традиции арабской культуры, суфийской религиозной ли-
тературы с сюжетами, образностью африканской культуры, при-
чем африканские мотивы явно преобладают. Если у Фариса
арабский и африканский мир, культура сливаются в одно орга-
ническое целое, то аль-Фейтури намеренно противопоставляет эти
миры. Его поэзия воинственна; это поэтическая речь, утвержда-
ющая права целого народа на справедливость и равенство. Дан-
ный мотив ясно звучит в «Африканских песнях», написанных в
1952 г., и в поэме «Черный поток», созданной позднее — в 1955 г.
Поэзия аль-Фейтури демонстрирует почти полный отказ от при-
нятых арабской поэтической традицией мотивов, автор макси-
мально приближается к современной европейской манере. Сре-
ди суданских поэтов аль-Фейтури представляет собой незауряд-
ное в художественном плане явление [82, с. 179]2.
В 60-е годы появляется другое поколение литераторов, про-
должающих в своем творчестве реалистические тенденции в поэ-
зии. Основным вниманием по-прежнему пользуются темы ан-
тиколониальной и антиимпериалистической борьбы, что дикту-
ется реальной жизнью. В то же время сдвиг общественного ин-
тереса в сторону построения нового независимого суданского об-
щества уже достаточно велик. Этот новый мотив получил разви-
тие в творчестве Мубарака Хасана Халифы, интерес к теме воз-
рождения Судана присущ и Мухаммеду Фадлу ас-Сейиду. Осо-
бый интерес вызывает поэтическое творчество Салаха Ахмеда
Ибрагима. Он очень удачно использует достижения европейской
и африканской культур, своеобразно синтезируя их в своих сти-
хотворениях.
В то же время в 60-е — начале 70-х годов в поэзии формиру-
ется совершенно иное крыло в лице молодых поэтов Мустафы
Санада (род. в 1936 г.), Мухаммеда аль-Макка и Мухаммеда
Абд аль-Хайя. Находясь под несомненным влиянием школы ев-
ропейского экзистенциализма, они сумели достичь нового уров-
ня в развитии народной поэзии.
Возникновение различных литературных обществ, усиление
роли прессы, приток в литературу молодых сил, возвративших-
246
ся на родину после учебы за границей, способствовали интен-
сификации духовной жизни страны, литературы, развитию
прозаических жанров, прежде всего новеллистики, которая
значительно теснит поэзию начиная с 50-х годов. В прозе Су-
дана расширяется идейно-тематический диапазон, осваиваются
новые для нее художественные методы отображения действи-
тельности. Наряду с эстетическими принципами литературы
просветительного характера, появляются элементы романтиз-
ма, критического реализма и модернизма.
Характерной чертой суданской литературы 50—60-х годов,
в том числе ее прозаических форм, стала злободневность. Слож-
ность политической обстановки вызывает к жизни произведения
разнообразной тематики, которая в конечном счете диктуется
изменениями, происходящими в жизни суданцев. Это повседнев-
ный быт городского населения, средних и низших его слоев, кре-
стьянства, проблемы борьбы с патриархальными взглядами на
семью и роль женщины в условиях мусульманских семейных
традиций; это и более широкие темы, связанные с проблемами
суданизации; это и борьба с военной диктатурой, и события,
связанные с израильской агрессией 1967 г.
В центре внимания молодых новеллистов Судана оказывают-
ся именно эти темы, позволяющие поднимать остросоциальные
и политические вопросы. Их осваивают Абу Бакр Халид
(1934—1976), ат-Тайиб Заррук (род. в 1935 г.), Али аль-Макк
(род. в 1937 г.), аз-Зубейр Али (род. в 1934 г.), Салах Ахмед
Ибрагим (род. в 1933 г.), в творчестве которого проза занимает
большое место, и некоторые другие писатели. Новеллистика Са-
лаха Ахмеда Ибрагима поднимает проблемы объединения стра-
ны, социального равенства независимо от политической, имуще-
ственной, религиозной и расовой принадлежности. Изображая
восстание Экваториальной дивизии на Юге Судана в 1955 г.,
он утверждает в новелле идею нравственного превосходства
черных суданцев над европейцами-колонизаторами. Тематика
новелл Али аль-Макка сводится к вопросам взаимоотношений
арабов, живущих в различных странах, суданцев и европейцев,
богачей и бедняков, патриархальности и прогресса — вопросам,
за которыми стоят политические и нравственные проблемы.
В новеллистическом творчестве Абу Бекра Халида социаль-
но-политические проблемы преобладают над психологическими.
Во многих ранних его произведениях, там, где писатель рисует
повседневную жизнь суданцев: горожан, крестьян, студентов,
чиновников, буржуа, — отчетливо видно подражание египетским
прозаикам — Юсефу Идрису, Нагибу Махфузу и Мухмуду Тей-
муру. Не чуждается Абу Бекр Халид и детской тематики. Во-
обще для этого поколения писателей характерно стремление поз-
накомить арабского читателя с жизнью молодого независимого
Судана, различных слоев его населения, с вековыми традициями
народа, долго остававшегося изолированным и незнакомым да-
же соседним арабским государствам.
247
К сожалению, несмотря на злободневность суданской новел-
листики, актуальность ее содержания для формирующейся су-
данской нации, ее художественный уровень остается весьма не-
высоким. Отражая процесс становления, в целом характерный
для всей суданской прозы данного периода, «ее современным
образцам в жанре новеллы остаются свойственны излишний ме-
лодраматизм и экзальтация чувств, гипертрофированное изобра-
жение боли и страданий обездоленных, дидактизм» [108, с. 115].
С оттоком молодых людей в страны Европы и Америки тема-
тика суданской литературы обогащается, впитывая в себя моти-
вы и сюжеты, почерпнутые за пределами родины.
Соприкосновение с европейской культурой не только играло
роль катализатора для более интенсивного развития литерату-
ры этой страны, находившейся на стыке арабского Востока и
Черной Африки, но и породило ряд новых проблем в суданской
жизни. Проблемы так называемой двойной культуры носили по-
рой трагический характер. В итоге — появление в литературе
60-х годов книг, посвященных различным аспектам судьбы
человека, оторванного от его родины, культурной среды, от взра-
стившей его национальной почвы. Проблема, возникшая в ре-
альной действительности в результате взаимоотношений судан-
цев и европейцев, может быть сформулирована следующим об-
разом: «Восток и Запад», и частный вид этой проблемы — «че-
ловек арабского мира и европеец», «человек и его родина». Твор-
ческая реализация этих проблем нередко выражается в носталь-
гических мотивах, идеализации суданской действительности.
Именно в произведениях покинувших родину писателей (напри-
мер, Ат-Тайиба Салиха) можно отметить и еще одну немало-
важную черту творчества суданских литераторов, поставленных
перед необходимостью осмыслить явления чужой для них куль-
туры на фоне своих традиций. Такая задача оказывается в ря-
де случаев достаточно трудной, ибо она вызывает необходимость
решения проблемы о пагубности или плодотворности влияния
европейской культуры на суданскую, что зачастую приводит ав-
торов к мысли о трагической непримиримости одной и другой.
Творчество Ат-Тайиба Салиха можно считать этапным в раз-
витии суданской литературы. Дебютировав как новеллист, писа-
тель приходит к созданию крупных прозаических произведе-
ний— повестей и романа, первого в современной суданской ли-
тературе. Он становится одним из самых известных суданских
прозаиков, и вершиной его творчества по праву считается ро-
ман «Сезон паломничества на Север» (1969). В романе разра-
батывается тема судьбы оторванного от родины человека, ис-
следуются проблемы столкновения западной и восточной куль-
тур, утверждения истинных духовных ценностей, бережного от-
ношения к своим культурным корням. Эти вопросы не новы для
арабской литературы, но никто из арабских писателей не раз-
решал их столь трагически, как Ат-Тайиб Салих. Именно с
этих позиций в романе показана встреча Запада с Суданом че-
248
рез судьбу главного героя. Еще одной характерной чертой твор-
ческой индивидуальности писателя является органическое соче-
тание фольклора Судана, мифологии Черной Африки с приема-
ми современных модернистских течений, в частности — «поток
сознания», обращение автора к философии экзистенциализма.
Таким образом, можно говорить о том, что в лице Ат-Тайи-
‘ба Салиха суданская литература в конце 60—70-х годов «наго-
няет» мировой литературный процесс на этапе модернизма.
Среди других прозаических произведений, созданных в 70-е
годы, можно выделить повесть Ибрагима Харделло «Душевная
смута», герой которой ни разу не выезжал за границу Судана,
но остро переживает существующий анахронизм многих тради-
ционных установлений, пытается претворить в жизнь идеалы
добра и справедливости, мечтает о социалистическом «Городе
Солнца», намереваясь руководствоваться при воплощении сво-
их идей примером Ленина, Мао Цзэдуна и халифа VII в. Ома-
ра Ибн аль-Хаттаба.
В новеллистическом жанре появляются новые имена — Иса
Хильва (род. в 1945 г.), Абд аль-Хай (род. в 1942 г.), Набиль
Гали (род. в 1951 г.), Юсеф аль-Атта (род. в 1954 г.), Мухам-
мед аль-Махди Бушра (род. в 1947 г.) и др. В творчестве мо-
лодых писателей прослеживается увлечение сюрреализмом, эк-
зистенциализмом, театром абсурда, пьесами Кафки и Ионэску.
Не остаются без внимания и представители другого крыла ми-
ровой литературы и философии, такие, как Л. Толстой и Ф. Дос-
тоевский.
Иногда увлечение нереалистическими приемами удачно реа-
лизуется в произведении, образуя единую структуру художест-
венного метода и творческого замысла автора. Однако зачастую
модернистское мифотворчество и смещение художественных
принципов в сторону абсурда не в состоянии нести глубокую
смысловую нагрузку, и такое произведение оказывается данью
модному экспериментаторству (например, Юсеф аль-Атта). Дру-
гие писатели продолжают разрабатывать реалистический метод,
активно используя арсенал модернистских изобразительных
средств. При этом они не выходят за рамки адекватного изо-
бражения мира, обогащают свои работы специфическими нацио-
нальными подробностями и чертами (например, М. аль-Махди
Бушра, «Купол с полумесяцем»). Идейно-тематический диапа-
зон все более расширяется. Писатели обращаются к критике
бюрократии всех видов, религиозно-этическим взглядам совре-
менного общества, внимательно изучают свое национальное нас-
ледие (Ахмед аль-Фадыл Ахмед, «Прогулка без конца»). Обра-
щение к религиозной мистике и спиритизму также весьма харак-
терно для литературной ситуации этого периода.
В середине 70-х годов с момента основания журнала «Су-
да Нау» (1976, Хартум) некоторые суданские авторы начинают
создавать свои новеллы не только на арабском, но и на англий-
ском языке — Салах Хасан Ахмед, Фазелбари Ахмед.
249
Говоря о культурной и литературной жизни Судана в 80-е
годы, необходимо отметить, что на ней не могло не сказаться
негативное воздействие режима Нимейри, свергнутого в 1985 г.
[265].
4 ноября 1987 г. состоялся пленум Союза суданских писате-
лей, который проходил в Аль-Макране. В руководство Союза
вошли Алия аль-Малик, Камаль аль-Газвали, Аль-Башир Сахль,
Али Осман, Фатыма Биабкар, Ильяс Фатх ар-Рахман, Абдалла
Али Ибрагим, Мухаммед Саид аль-Каддаль, Абд аль-Хади ас-
Садык, Мухаммед аль-Махди Бушри. На пленуме прозвучал
призыв прекратить кровопролитие на Юге, было выдвинуто пред-
ложение образовать всесуданскую комиссию по вопросам язы-
ков и культур как реальный шаг к достижению мира в стране.
В ходе дискуссии поднимались вопросы об увеличении государ-
ственной помощи Союзу писателей, усилении внимания к разви-
тию суданской африканской культуры, об обеспечении надежных
гарантий свободы слова, печати, о создании общественных орга-
низаций. На пленуме присутствовали деятели литературы Су-
дана, представляющие разные поколения, творческие школы и
направления.
В начале февраля 1988 г. в Хартуме открылся «Зал театраль-
ных и драматических искусств». В рамках мероприятий, приуро-
ченных к празднованию открытия этого зала, прошел симпо-
зиум по вопросам развития суданской повести, организованный
Национальным советом по литературе и искусству и Союзом су-
данских писателей.
Развивается театральная жизнь, в частности политический
театр. Новым интересным явлением в суданском театре стало
творчество молодого режисера Хамида Гомза, который ставит
спектакли на сцене Дворца детей и юношества в Хартуме. Его
труппа носит название «Аль-Асдыка» («Друзья»).
Касаясь вопроса литературного процесса в Южном Судане,
необходимо учитывать, что темпы культурного развития этой
части страны в силу колониальной политики английских властей
значительно отставали от Севера. На Юге, более разнородном
в этническом и языковом отношении, распространение образо-
вания и просвещения было крайне ограниченно. Не выходили
журналы и газеты, кроме того, англичане не поощряли любые
попытки контактов с северной частью страны или внешним ми-
ром. Все эти факторы привели к очень неравномерному процес-
су литературного развития в двух частях страны. Уже в первые
годы зарождения национально-освободительного движения
(20—30-е годы) и в период гражданской войны между Севером и
Югом группа молодых южносуданских писателей пробует свои
силы в поэтическом творчестве и начинает писать короткие рас-
сказы на английском языке. Некоторые из этих работ были на-
печатаны в местных газетах и университетских изданиях. По-на-
стоящему литература народностей Юга получает свое разви-
тие только после обретения Суданом независимости [82, с 201]..
250
Современное творчество южносуданских литераторов очень
многозначно. Первое место в тематике произведений занимают
проблемы расовой дискриминации, единства страны и др. Ин-
теллектуально они совершенно отличаются от своих собратьев
на Севере. Воспитанные в духе христианства, они более ориен-
тированы на Запад, чем арабоязычные мусульмане, и испыты-
вают большее влияние африканских авторов, таких, как Чинуа
Ачебе, Джеймс Нгуги. Писатели-южане тяготеют скорее к ми-
ру Тропической Африки, чем к арабскому миру.
Суданская национальная культура и разобщенность вместо
-единства — вот основные темы работ молодых авторов с Юга.
Среди них Джонатан Маун, Джакоб Джей Акол, Атем Пак,
Абдул Хаи Хашим, Агнесс Роки-Лако и др.
Суданская литература к концу нашего столетия прошла путь
ют преодоления инерции традиционной арабской литературы,
через увлечение сентиментализмом и романтизмом, до овладе-
ния методом критического реализма и приемами европейского
модернизма. Все это органически соединялось с использованием
мотивов и сюжетов Черной Африки. Закономерности развития,
характерные для арабо-суданской и южносуданской литератур,
прослеживаются и в музыкальной культуре и изобразительном
искусстве Судана.
Музыкальная культура
Специфика суданской музыкальной культуры во многом оп-
ределяется включенностью в ее систему своеобразно взаимодей-
ствующих музыкальных традиций арабского мира, Тропической
Африки, стран Африканского Рога. Нельзя не учитывать и тот
факт, что на протяжении многих веков собственно суданские
музыкальные традиции развивались как бы на периферии упо-
мянутых регионов и цивилизаций; возможно, это является одной
из причин того, что суданская музыкальная культура до настоя-
щего времени так мало известна за пределами своей страны.
Долгое время считалось, что Судан всегда уступал в количестве
крупных музыкантов таким странам, как Египет, Тунис и Сирия,
особенно в период с конца XIX и до середины XX в. При этом
в научной литературе традиционно подчеркивалось особое влия-
ние на музыку Судана музыкальных традиций арабских стран
(в первую очередь — Египта), в то время как обратное воздей-
ствие, как правило, не учитывалось.
Ни в коем случае не стремясь умалить значение арабских
музыкальных традиций в формировании суданской музыкальной
культуры, подчеркнем, что именно ее доарабские слои, ухо-
дящие в глубокую древность и прорастающие сквозь все после-
дующие культурные напластования, определяют и сегодня ее
самобытность. Наиболее развитым и интенсивным является, на
шаш взгляд, слой музыкальных традиций древних государствен-
251
ных образований Нубии (особенно Мероитского периода). До-
шедшие до нас образцы христианских служб и церковного пения
в современных общинах Нубии, а также районах тропико-афри-
канского Юга могут быть сравнены с музыкой коптской (еги-
петской) и сирийской церквей. Известно, что литургическое пе-
ние нубийских хоров IX—XII вв. высоко ценилось в соседних
государствах, в том числе и в Египте [127].
Музыкальная культура Судана в XX в. характеризуется наи-
большей за ее многовековую историю интенсивностью развития, а.
также становлением специфических национальных черт. Наибо-
лее активно этот процесс осуществлялся уже с начала XX в. в
городах. Особенным богатством отличалась музыкальная жизнь
тройственной столицы, где явно прослеживался процесс транс-
формации традиционных музыкальных форм (представленных,
особенно в Омдурмане, многообразными племенными традиция-
ми, поначалу весьма обособленными) в виды музыкального
творчества качественно нового типа. С конца 20-х годов значи-
тельно повышается уровень музыкальной культуры ряда круп-
ных городов, например Вад-Медани, Атбары, Кассалы и др.
В городской среде развиваются и разнообразные типы заимст-
вованной музыки: это так называемые облегченные формы клас-
сической арабской и арабо-турецкой (в основном из Египта)
музыки, виды, жанры и стили западноевропейской музыкальной
традиции, а также музыка многочисленных инонациональных об-
щин3— греков, армян и др.
Элементы европейских музыкальных традиций (с рубежа
XIX—XX вв. они наиболее интенсивно используются в Хартуме)
порой не осознавались как чисто западные, поскольку пришли в
Судан «транзитом» — через музыкальную культуру Египта. При-
мером тому служит традиция духовых бэндов армии и поли-
ции, получившая распространение в Судане с первой половины
XIX в. Еще в 1888 г. в Египте англичане создали специальную
армейскую музыкальную школу (сардарию), где получили про-
фессиональную подготовку, основанную на западной системе обу-
чения первые суданские военные музыканты, состоящие на служ-
бе в египетской армии4. Скоро репертуар этих бэндов начинает
основываться на тех походных песнях и маршах, в которых ис-
пользовалось традиционное песенное искусство различных рай-
онов Судана (чаще всего южных областей и Нубийских гор, где
проживало в основном неарабское население).
Формы бытовой развлекательной музыки западного типа, об-
служивающие досуг местной элиты, фактически представляли
собой жанры египетской городской музыки (пение в стиле так-
туки, тахмилы, ад-дора и т. п. в сопровождении уда, песни Са-
ида Дервиша, Мухаммеда Абд аль-Ваххаба и др.). В 10—20-е
годы в Хартуме получило распространение музицирование в
жанрах европейской классической музыки (в большинстве сво-
ем камерно-инструментальной), ограниченное, правда, субкуль-
турой европейских колоний 5.
252
Процесс взаимопроникновения музыкально-танцевальных тра-
диций многочисленных племен Судана стал очевиден уже со
второй половины XIX в. в обрядово-церемонной практике суфий-
ских братств (преимущественно в сельской среде). Впоследст-
вии многие известные певцы тройственной столицы (среди них
Серор и Карома) будут опираться на традиции религиозных
певцов и поэтов6. В городских условиях элементы общенацио-
нальной музыкальной традиции проявились на все более высо-
ком уровне интеграции. Свидетельство тому — праздничные ше-
ствия аз-зафа, наиболее широко (при участии внушительной
части многоэтнического населения города) проводимые в Омдур-
мане, и музыка, связанная с религиозной деятельностью, — ре-
цитация Корана, пение мадихов бродячими дервишами у ворот
мечетей, разнообразно представленные вокально-инструменталь-
ные традиции на церемониях аз-зикров7 (особенно в культовой
практике Кадирийи).
Складывался специфический слой городских музыкантов,,
прежде всего певцов и сочинителей песен, которых приглашали
для участия в различных общегородских обрядах (свадьбах,
инициациях и др.). Среди них были как мужчины (наиболее из-
вестен Мухаммед Вад аль-Факих), так и женщины-певицы, го-
раздо чаще, чем в других арабских странах, участвовавшие в об-
рядах и празднествах. Пением в сопровождении барабана дал-
луки прославились Гата ат аль-Хушум, Мастура Бит Арду, Бит
Мисемис и особенно Шарифа Бит Биляль (начало XIX в.). В их
творчестве начали складываться элементы художественного вы-
ражения, основанного на характерных чертах песенных жан-
ров ат-танбор8, добейт9, ар-рамия ,0. Последний из них с нача-
ла 20-х годов XX в. послужил основой суданской артистической
песни. Ар-рамия (дословно — «брошенная») состояла всего из
трех-четырех строф, как правило, на сложившемся к тому вре-
мени в столице некоем универсальном суданском диалекте араб-
ского языка, что способствовало ее довольно быстрому и широ-
кому распространению по стране. Это был уже собственно музы-
кальный жанр, синтезирующий элементы разнообразных этни-
ческих музыкальных традиций Судана и реализуемый вместе с
ат-танбором в виде своеобразного театрализованного действа.
Оно включало и сольное пение (каждый новый сольный запев
шел на ином словесном и музыкальном материале), и женский
танец, и хоровой припев (распевание не имевших особого смыс-
ла слогов) мужчин, хлопающих в такт ладонями и притопываю-
щих.
20-е годы характеризовались бурным процессом социально-
экономических преобразований, коренным образом изменивших
и сами формы .социального общения: в музыкальном искусстве
ломка «перегородок» между различными племенными традиция-
ми способствовала переходу от сугубо коллективных форм к
индивидуальному самовыражению. Разнообразные типы взаимо-
отношений человека с окружающим его миром наиболее ярко
253-
проявились в сольном пении; именно в этой области начали фор-
мироваться общенациональные жанры суданской музыки сила-
ми выдающихся певцов, поэтов и авторов песен Халиля Фараха,
Мухаммеда Ахмеда, Серора, Омара аль-Баны, Ибрагима аль-
Абади, Абу Салаха. Это было удивительное творческое содру-
жество11 музыкантов-единомышленников, сплотившихся благо-
даря общим целям — формированию национального музыкаль-
ного искусства, воспитанию творческих личностей и аудитории,
^способной адекватно оценить и воспринять их деятельность.
Специфика новых эстетических принципов городской арти-
стической песни, которые с начала 20-х до середины 30-х годов
XX в. стали играть ведущую роль в системе национальной музы-
кальной культуры Судана, определялась прежде всего важным
значением поэтического текста, а также особой требовательно-
стью к певцу как творческой индивидуальности. При этом со-
чинитель музыкального текста песен рассматривался как второ-
степенное лицо по сравнению с поэтом (или даже певцом). Как
.правило, ведущие представители Первой артистической школы
(Омар аль-Бана, Халиль Фарах и др.) совмещали в себе функ-
ции и поэта, н автора песен, и певца.
Следует отметить, что музыка высокой традиции в Судане в
отличие от других стран арабского мира не использовала прин-
щипы макама и аруза; само построение музыкального текста
определялось интонационно-ритмическими особенностями араб-
ского языка, пентатонической организацией, а также связан-
ностью с танцевальной сферой. Своеобразная нивелировка мело-
дической характерности в рамках пентатонического склада при-
водила к тому, что «лицо» той или иной песни определялось
творческими возможностями исполняющего ее певца, который,
► остановившись на мелодии наиболее популярной песни, нередко
подбирал к ней новый вариант поэтического текста 12.
Все более активизирующиеся с начала 20-х годов связи Су-
дана с Египтом в области музыкальной культуры — в основном
через формы городской музыки — способствовали распростране-
нию европейских (скрипка, флейта) и арабских (уд, дарбука
и др.) инструментов. Развивалась традиция домашнего инстру-
ментального камерного музицирования, у истоков которой сто-
яли Адхам и Лабиб Абдалла, Омар Ибрагим Хабчит, Абд ас-
;Саттар, ас-Субки Халид и др. Наиболее ярко традиция инстру-
ментализма проявилась в творчестве Халиля Фараха (1894—
1932), который первым среди суданских музыкантов ввел прак-
•тику сопровождения пения различными «мелодическими» инст-
рументами— удом и скрипкой, что значительно повысило роль
мелодического аспекта песни (это был так называемый куплет-
ный мелодизм, с запоминаемым рефреном), придало ей но-
вое, не столь зависящее от вербального начала измерение, сде-
лало ее функционально более универсальной (под нее стало лег-
че танцевать), обогатило характер голосового вибрато и т. п.
Помимо указанных выше инструментов для сопровождения пе-
1254
сен из репертуара Серора, Каромы, Омара аль-Бана широко ис-
пользовались бубны, гармоника, волынка, фортепиано, а так-
же простейшие «шумовые агрегаты» — палки, даже... коробок:
спичек!
Сопоставляя творческие биографии представителей Первой
артистической школы, отметим, что класс городских музыкантов
артистического типа формировался в Судане на базе следую-
щих трех источников: а) странствующие музыканты, аналогич-
ные азмари в Эфиопии, айюбия в Египте и т. п., называемые
в Судане таиборами (например, Серор); б) выходцы из город-
ской интеллигенции нового типа, которые отваживались, нес-
мотря па невысокий социальный статус музыканта, посвящать-
свою жизнь занятиям музыкой (типичный пример — Халиль Фа-
рах); в) музыканты, получившие специальную подготовку для
обслуживания конкретных социальных акций — суфийских ри-
туалов, военной духовой музыки и т. д.
Говоря о развитии суданской музыкальной культуры начала
30-х годов, нельзя не подчеркнуть ту огромную роль, которукт
сыграла в этом процессе грамзапись, значительно расширившая
аудиторию слушателей, а также явившаяся единственной фор-
мой фиксации музыкального построения 13. Первыми судански-
ми певцами, записанными на грампластинку фирмами «Одеон»
и «Мешиан» 14 были Абдалла аль-Махи, аль-Фадыль Ахмед ’V
их примеру вскоре последовали Серор, Ибрагим Абд аль-Джа-
лиль, Халиль Фарах16, Карома, аль-Амин Бурхан и многие дру-
гие. Записывались на грампластинки в те времена не только*
певцы-солисты, но и военные духовые оркестры.
Наметившийся еще в творчестве Халиля Фараха постепенный
уход артистической песни от жанровой основы (прежде всего —
танцевальности) с 30-х годов становился все более ощутимым.
В результате при своих выдающихся качествах, таких, как вы-
сокий художественный уровень словесного текста, тематическое-
многообразие (от любовной лирики до социально-политических
мотивов), развитость мелодической линии и т. п., песни пред-
ставителей Первой артистической школы становились все менее-
привлекательными для широких кругов горожан, уступая место
новому песенному жанру ат-тум-тум17. Поначалу песни ат-тум-
тум встречались лишь в репертуаре девушек легкого поведения,,
выступавших перед гостями в специальных заведениях. В пла-
стике быстрых и ритмичных танцев, исполняемых под ат-тум-
тум, присутствовали элементы эротики. В течение короткого вре-
мени этот жанр распространился среди женщин практически
всех социальных слоев суданских городов, став для них своеоб-
разной отдушиной, помогающей скрасить их бесправное положе-
ние в семье, жесткость норм социального поведения. Вскоре1
песни ат-тум-тум, несмотря на протесты ортодоксальных рели-
гиозных деятелей, считавших их аморальными, стали частью не'
только досуга женщин в узком кругу, но и традиционных обря-
дов и праздников18. Именно с жанром ат-тум-тум связано в
255*
Судане появление первых профессиональных певиц, среди ко-
торых наиболее известными в ЗО-е годы были Рабха ат-Тум-
Тум, аль-Изухат, Фатыма Хамиси, Аша аль-Алатия, Махала
аль-Абадия, Мери Шериф и др. Именно эти певицы стали пер-
выми среди суданских женщин, чьи голоса были записаны на
грампластинки.
Тем не менее новые, высокохудожественные образцы жанра
ат-тум-тум, вышедшие на общесуданский уровень, сформирова-
лись в творчестве музыкантов-мужчин: певца Вад аль-Муиа Зин-
гара (1918—1948) и Исмаила Абд аль-Моэйна (1912—1984) —
одного из первых суданских музыкантов, получивших образова-
ние в каирском Институте арабской музыки. Творческий облик
Моэйна отличался удивительной разносторонностью: он был пев-
цом и композитором, талантливым поэтом, замечательным ис-
полнителем на уде, умел играть и на фортепиано. Для лучших
его песен, написанных в жанре ат-тум-тум, характерно мастер-
ское использование всех основных приемов городской артисти-
ческой песни того времени: лирического по характеру словес-
ного текста, элементов танцевальности, основы пения солиста в
сопровождении не мужского, а женского вокального ансамбля
и под аккомпанемент струнных — уда и скрипки, что было нов-
шеством при совершении обрядов. Исмаилу Абд аль-Моэйну су-
данская музыкальная культура обязана рождением принци-
пиально нового жанра песни-марша, песни-гимна с ярко выра-
женной политической направленностью. Фактически до конца
40-х годов он оставался ведущим композитором этого жанра,
пропагандируя своими песнями атиколониальные, патриотиче-
ские идеи 19
Новую для Судана форму художественной коммуникации —
концерт — привнесли египетские музыкальные инструментальные
ансамбли (включали уд, скрипку, флейту, ударные), которые с
конца 30-х годов начали выступать в тройственной столице, со-
бирая широкую аудиторию. Традиция коммерческих концертов
вскоре стала использоваться и известными суданскими певцами,
например Серором.
В 40-е годы музыкальная жизнь Омдурмана отличалась наи-
большей за всю историю существования этого города интенсив-
ностью. Поэтому не случайно в культурном центре Омдурма-
на— районе Хай аль-Буста — 9 апреля 1940 г. начала свою ра-
боту первая суданская радиостанция. Радиовещание явилось
первой в системе суданской музыкальной культуры институцио-
нальной формой нового типа, способствовало повышению про-
фессионального и социального статуса музыкантов страны (му-
зыкальные курсы при радиостудии, выпуск журнала «Радио Ом-
дурмана» с критическими музыкальными статьями и текстами
песен, оплата выступления, а также изменение отношения обще-
ства к музыкантам в лучшую сторону). Рост популярности ра-
диовещания к середине 40-х годов был во многом связан с му-
зыкальными программами; в них принимали участие как знаме-
256
нитости— Серор, Исмаил Абд аль-Моэйн, Карома, Зингар и
др.), так и молодые, впоследствии весьма известные в стране
певцы — ат-Тиджани ас-Сиюфи, Ибрагим аль-Кашиф, Абдалла
Хамид Юсеф, Ахмед аль-Мустафа, Осман аш-Шафия, Ибрагим
Авад, Сайед Халифа, Хасан Атыя, Осман Хусейн, ат-Тадж Му-
стафа и др. Эта новая группа певцов была значительно много-
численнее, а уровень мастерства ее представителей — выше, чем
у певцов Первой артистической школы. Особый успех выпал на
долю Ибрагима аль-Кашифа, песни которого на рубеже 40—50-х
годов распевались по всему Судану. Такая популярность во мно-
гом объяснялась опорой аль-Кашифа на широко распространен-
ные в то время танцевальные жанры Европы и Америки (рум-
бу, позднее самбу и т. п.).
Освоение десятками профессиональных певцов и музыкантов
новой формы современной художественной коммуникации под-
готовило их впоследствии к участию в музыкальной жизни сов-
ременного типа (плановая организация концертно-театральных
сезонов и т. п.). Концентрация деятельности лучших музыкан-
тов-профессионалов вокруг радиостанции, невольно обостряя
конкуренцию между ними, стимулировала их творческий поиск.
В связи с этим индивидуальные, авторские черты в артистической
песне стали иметь большее значение, чем ее жанровая принад-
лежность. Уже к середине 50-х годов музыкальные программы
суданского радио отличались высоким профессиональным уров-
нем и разнообразием, что значительно расширяло музыкальный
кругозор населения; наиболее популярными были передачи «Из
музыкальной шкатулки» (о творчестве прославленных музыкан-
тов прошлого), «На просторах Судана» (традиционное музы-
кальное творчество различных регионов Судана ), «С Востока
и Запада» (музыка стран мира).
В 40-е годы период подъема переживает музыкальная жизнь
не только тройственной столицы, но и других крупных городов
страны — Вад-Медани, Эль-Обейда, Атбары. Это было связано
с расширением, во многом благодаря радиовещанию, слушатель-
ской аудитории, с наводнением рынка через филиалы столично-
го музыкального магазина «Базар ас-Судапи» грампластинка-
ми и музыкальными инструментами. Кроме того, все новые пред-
ставители городских слоев получали возможность приобщения к
музыкальному искусству благодаря организации музыкальных
ансамблей при спортивных клубах, создаваемых по всей стране.
Приметой времени стало расширение географии концертной де-
ятельности таких известных музыкантов, как Карома, Серор,
ас-Сир Абдалла, Исмаил Абд аль-Моэйн, Ахмед аль-Мустафа,
Аша аль-Фалатия20.
К концу 40-х годов исполнительство на уде и скрипке ста-
ло неотъемлемой формой городского любительского и профес-
сионального музицирования; всенародной известностью пользо-
вались удисты Хаварани, Бастави Багдади, Джидавия, Муса,
Саад, скрипачи Исмаил Талбаллу, Бадр ят-Тухами, Хасан Ха-
17 Зак. 270
257
вад и многие другие. Возросло и значение инструментального'
ансамблевого музицирования, появились регулярно действующие
профессиональные коллективы: оркестр национальных инстру-
ментов при радиостанции (1947 г.), ансамбль полиции (1953 г.),
вокально-инструментальный коллектив «Южный Хартум», ан-
самбль при организованном в 1946 г. Союзе артистов. Наличие
развернутого инструментального вступления, а также проигры-
шей между куплетами становится характерным признаком боль-
шинства песен начала 50-х годов, наряду с большей протяжен-
ностью (до 20 минут), контрастным сопоставлением куплетов.
Песня ат-Тадж Мустафы «аль-Мульхима» («Воодушевляющая»,
1948 г.) открыла это новое направление суданского песенного
творчества, сформировавшегося под влиянием произведений из-
вестного египетского композитора и певца Мухаммеда Абд аль-
Ваххаба.
Новая политико-экономическая и социально-культурная ситуа-
ция, сложившаяся в Судане после завоевания страной незави-
симости, выявила необходимость нового подхода к проблеме на-
циональной культуры, в том числе и музыкальной, что отрази-
лось в деятельности ряда специальных государственных учреж-
дений— Министерства культуры и информации, Государствен-
ного совета по вопросам культуры и т. п. В музыкальном искус-
стве появилось большое число артистических направлений, по-
рой весьма противоречивых, что было связано с выходом на
авансцену культурной жизни Судана нового поколения музы-
кантов, более широко образованных, чем их предшественники.
Для проведения многочисленных концертов, собиравших огром-
ные массы людей и нередко перераставших в политические ми-
тинги, арендовались стадионы, помещения кинотеатров, строи-
лись специальные площадки. В Судане с начала 60-х годов
начали регулярно выступать и зарубежные артисты — Рэй
Чарлз, Гарри Белафоите, певцы и певицы из Сомали, Эфиопии,
Сирии, Ливана и прежде всего из Египта (среди них — Фарид
аль-Атраш Суад Хусни, Умм Кальсум и др.). На сцене Нацио-
нального театра в июне 1962 г. впервые в истории музыкальной
культуры страны проходил конкурс певцов; их пришло послу-
шать около 7 тыс. человек, а в голосовании, определившем луч-
шего певца сезона (им стал Сайед Халифа), приняли участие
4 тыс. любителей музыки.
О значительном подъеме, который переживало песенное твор-
чество в 50—60-х годах, свидетельствовали так называемые про-
светительские концерты известных певцов, проводимые по их
собственной инициативе среди жителей Гедарефа, Порт-Судана,
Джубы, Атбары, Сеннара, Эль-Фашера, для сельского населе-
ния различных районов. Кроме того, солисты-певцы были вклю-
чены теперь в состав ансамблей армии и полиции, в репертуаре
которых появились оркестровые композиции сугубо «граждан-
ского» характера, танцевальные пьесы, а также произведения,
имеющие более высокий художественный статус (например, со-
258
чинения Османа Хусейна), приближающий их к серьезной за-
падной концертной музыке.
Ведущим направлением в песенном творчестве стала полити-
ческая песня. Продолжая традиции Исмаила Абд аль-Моэйна,
Османа Хусейна и других мастеров 40—50-х годов, в этом жан-
ре работали большинство композиторов и певцов — Мухаммед
Абд аль-Амин, Салах Мустафа, Абд аль-Карим аль-Кабли. На-
ибольшей известностью пользовались политические гимны Мо-
хаммеда Варди21.
В условиях драматических политических событий отражение
в искусстве глубоко личных переживаний человека на некото-
рое время отошло на второй план. Поэтому появление откровен-
но лирических по характеру песен (например, Зайдана Ибраги-
ма) было с энтузиазмом встречено слушательской аудиторией.
На рубеже 50-х и 60-х годов в столице появляется ряд эст-
радных ансамблей — ансамбль под руководством Шарахбиля
Ахмеда, ансамбль полиции Абд аль-Кадира Абд ар-Рахмана,
армейский джазовый ансамбль Мухаммеда Исмаила Бади и
др. С начала 70-х годов подобные коллективы десятками созда-
ются во многих городах. В новом направлении, основанном на
современных эстрадно-танцевальных ритмах с использованием
стилей хай-лайф, конго-джаз, катангского гитарного стиля,
работали Башир Аббас, Ахмед Захир, Абд аль-Латыф Ха-
дыр, Аль-Фатих ат-Тахир Диаб и др. Все чаще авторы песен
(среди них Ахмед аль-Джабри, Салах Ибн аль-Бадия, Зейдан
Ибрагим, Мухаммед Абд аль-Амин) обращаются в своем твор-
честве к так называемой длинной песне, содержащей элементы
сюиты. Эти песни отличались структурно-жапровым разнообра-
зием: здесь и монолог-речитатив, и танцевальные эпизоды, и ли-
рическая поэма строфического характера. В целом же в обла-
сти артистической песни все более утверждается тенденция пре-
одоления традиционной жанровости (связь с обрядом, риту-
алом, определенной социальной акцией), в пользу жанровости
артистического плана. Песни начинают подразделяться на
политические, лирические, эстрадно-танцевальные и т. п.
По отношению к Югу Судана вплоть до 60-х годов термин
«городская музыка» звучал весьма условно, поскольку для та-
ких городов, как Малакаль, Вау, Джуба и др., были в основном
характерны музыкальные традиции сельской местности, связан-
ные с творчеством проживающих там различных племен и на-
родностей. При этом, как отмечает суданский исследователь
Асим аль-Халифа, «племенные собрания долгое время остава-
лись фактически единственным источником распространения му-
зыкальной информации, особенно если учесть, что на Юге до
50-х годов не было ни радио, ни фонографа».
Традиционная функциональность музыки в городах Юга
вплоть до настоящего времени сохраняется в значительно боль-
шей степени, чем на Севере. Западные музыкальные инструмен-
ты получили распространение в южносуданских городах с кон
17*
259
ца 40-х — начала 50-х годов; они были связаны прежде всего
со сферой развлекательного музицирования. Специфической фор-
мой южносуданского городского музицирования стал афро-
джаз — совокупность песенно-танцевальных стилей, сложивших-
ся в ряде стран Западной (прежде всего в Гане), Централь-
ной (Заир) и Южной Африки под влиянием афро-американских
традиций, сформировавшихся в Новом Свете (Вест-Индия, Бра-
зилия и т. д.). Популярность афроджаза в городах Юга была
отчасти обусловлена заинтересованностью в нем британских вла-
стей: стимуляция давних культурно-исторических связей юга Су-
дана с Угандой, Кенией, Конго (ныне Заиром) способствовала
изоляции Юга от остальной части страны. При этом сохранение
здесь местных верований наряду с распространением христиан-
ства подчеркнуто противопоставлялось исламской ориентации
большинства населения Центрального и Северного Судана.
В период независимого развития страны особенно остро вста-
ла проблема организации системы специального музыкального
образования. Созданный в 1969 г. в Хартуме Институт музыки
и драмы не только стал основным учебным центром, но и выпол-
нял многие другие функции: силами педагогов и студентов ор-
ганизовывались концерты, велись научные исследования, сна-
ряжались фольклорно-этнографические экспедиции и т. п..
С 1973 г. в институте ряд лет действовал студенческий симфони-
ческий оркестр (его организовали специалисты из КНДР), сту-
денческий хор, ансамбль суданской песни. Основательность про-
фессиональной подготовки в институте способствовала возник-
новению Второй артистической школы22, представители кото-
рой существенно отличались от своих предшественников как тех-
нической оснащенностью, так и социальным статусом. Прежде
всего они имели новую для Судана музыкальную специализа-
цию— мусикар. До недавнего времени сочинители песен в Су-
дане называли себя мулаххинами (сочинителями мелодий, от
«лахн» — напев, мелодия); при этом их статус был ниже, чем у
мутриба — певца. Термин «мусикар» начал вводиться в обиход
с начала 40-х годов и обозначал более комплексную специали-
зацию: помимо сочинения музыки она включала и искусство
аранжировки, свободную ориентацию среди разнообразных пе-
сенных жанров и т. п.23.
Серьезное исследование суданцами музыкальной культуры
своей страны начинается с 70-х годов; этому посвящены работы
Джумы Джабера, аль-Фатиха ат-Тахира Диаба, Асима аль-
Халифы, Мекки Сид Ахмеда, Аббаса ас-Субаи, Али ад-Дау,
Салаха Дервиша, Мохаммеда Сираджа и др. Создаются научные
центры, в которых изучаются музыкальные традиции народов
Судана,— Институт азиатских и африканских исследований
при Хартумском университете, Фольклорный центр и др. Судан-
ские ученые за последние десять лет были участниками всех
крупных конференций, симпозиумов и семинаров, посвященных
арабской музыкальной культуре. В середине 80-х годов в стра-
260
не прошло несколько значительных научных форумов, в том чис-
ле две конференции, организованные Академией арабской му-
зыки (Хартум, октябрь 1984 г. и февраль 1987 г.), симпозиум
под эгидой Арабского совета по вопросам науки и культуры
(Хартум, июнь 1985 г.).
В последние десятилетия более разнообразной и упорядочен-
ной становится театрально-концертная жизнь не только трой-
ственной столицы, но и многих других городов Судана, в том
числе небольших: регулярные концерты и театральные спектак-
ли 24, фестивали искусств и т. п. Поистине всенародный характер
носили фестивали, посвященные творчеству замечательных пев-
цов прошлого — Каромы (1975 г.), Ибрагима аль-Кашифа
(1979 г.), Халиля Фараха (1981 г.).
Основной областью музыкального творчества в 80-е годы по-
прежнему оставалась благодаря своему жанровому многообра-
зию «длинная» песня. За последнее время в результате взаи-
модействия с традиционным песенным творчеством и городской
популярной музыкой этот жанр стал более демократичным, пре-
жде всего в плане экспрессии. В результате в образцах «длин-
ной» песни последних лет все труднее установить границы меж-
ду сферой высокой традиции и музыкой эстрадного характера.
Целый комплекс тенденций, связанных с обращением к му-
зыке доисламского прошлого, ярко проявляется в инструмен-
тальном творчестве: широкая практика сольного инструменталь-
ного музицирования, сопровождения пения удом, скрипкой спо-
собствует девербализации музыкального мышления в целом.
Все более разнообразными становятся функции музыканта в сов-
ременном суданском обществе; закрепляется дифференциация
профессий певца и композитора, которые в целом расценивают-
ся уже как достаточно престижные.
В музыкальной культуре Судана московский композитор и
музыковед Дж. К. Михайлов отмечает некий парадокс: многооб-
разные музыкальные явления, имеющие широкое распростране-
ние в стране, по его мнению, представляют собой единый куль-
турный слой — артистическую песню, вокруг которой выросли и
все институты современного типа, а также сложились новые ком-
муникативные формы (радиовещание, кинематограф, телевиде-
ние). Вместе в тем он отмечает, что артистическая песня на
арабском языке популярна далеко не во всем Судане: она не
вызывает особого энтузиазма в некоторых частях Кордофана
и Дарфура, а также на Севере; довольно сдержанно к ней отно-
сятся и на Юге. В то же время суданская артистическая песня
завоевывает все больший успех за пределами страны, причем
не только в культурно более родственных Эфиопии и Сомали,
но и в Египте, Ливии, Чаде, Алжире, Саудовской Аравии, Йеме-
не (во многом это происходит благодаря многочисленным су-
данским общинам, существующим в этих странах).
Говоря о развитии культурного обмена с другими странами,
в том числе и западными, нельзя не отметить некоторую пассив-
261
ность суданских музыкантов. На наш взгляд, это во многом объ-
ясняется недостаточно полным осознанием своей музыкальной
культуры как единой системы, а также слабой ориентации в
системе современных международных связей в области музыки.
Проблема установления своего имиджа по-прежнему сохраняет
актуальность и остроту. Для этого, видимо, необходимо, чтобы
музыкальный образ Судана утверждался за пределами страны не
только песнями Хамзы ад-Дина25 или Дихаба, основанными на
архаических нубийских напевах, но и современной артистической
песней в лице ее лучших исполнителей — таких, как Мохаммед
Варди, Салах Мустафа, Хасан Атыя, Ахмед аль-Джабри, Абд
аль-Карим аль-Кабли, Мухаммед аль-Амин, Зейдан Ибрагим,
Хамад Райх, Осман Мустафа, Мухаммед Миргани.
Изобразительное искусство
Становление современного искусства Судана с самых первых
шагов столкнулось с большими трудностями. Они заключались
главным образом в отсутствии развитых традиций изобразитель-
ного искусства, поскольку здесь, как и в других странах ислама,
в силу религиозного запрета на изображение живых существ оно
было ограничено почти исключительно орнаментикой и калли-
графией. Отсутствовала и традиционная скульптура, столь ши-
роко представленная в странах Гвинейского побережья и бас-
сейна Конго. Создание нового искусства означало полный раз-
рыв с прошлым — живописцам и скульпторам Судана пришлось
закладывать основы национальной художественной школы бук-
вально на пустом месте.
В наиболее сложном положении оказались первые художники
страны, стоявшие у истоков перехода от средневековых к совре-
менным профессиональным формам искусства. Среди них осо-
бый интерес представляет творчество двух мастеров — Ибрахи-
ма ас-Салахи (род. в 1930 г.) и Ахмеда Мухаммеда Шибрайна
(род. в 1932 г.). На раннем этапе они шли схожими путями. Оба
получили художественную подготовку в Англии, вполне овладев
техникой европейского академического рисунка и живописи.
Первый окончил знаменитую Школу Слейда в 1957 г., второй —
Центральную школу искусств в Лондоне в 1960 г. Вернувшись
на родину, оба быстро убедились в невозможности использовать
в местных условиях профессиональные приемы и навыки, приоб-
ретенные в Европе, и осознали необходимость опоры на широко
понимаемые национальные традиции [161; 162].
Этой традицией стала для них прежде всего арабская кал-
лиграфия, что вполне естественно, если вспомнить, какое значе-
ние придавалось в мусульманской культуре слову, как устному,
так и особенно письменному. Обращение к каллиграфии в зна-
чительной мере определило и сюжетно-тематическую, и в еще
большей степени стилистическую направленность их творчества.
262
На этом, однако, общность, отражающая одновременно ведущую
линию развития искусства Судана на раннем этапе, кончалась.
Творческий путь каждого мастера в большой степени определя-
ли особенности его индивидуальной манеры, играющие столь
важную роль в искусстве новейшего времени.
Шибрайна первоначально привлекает в каллиграфии ее изыс-
канный ритм, декоративное звучание страницы арабского шриф-
та, его генетическая связь с орнаментом, способным заполнить
и структурно организовать плоскую поверхность любой конфигу-
рации. Пером и тушью он создает композиции, в которых от-
дельные знаки арабской письменности все более стилизуются и
мало-помалу утрачивают свою семантику. Он постепенно перехо-
дит от точного воспроизведения цитат из Корана и восточ-
ной поэзии к станковым произведениям, имеющим лишь внеш-
нее сходство с каллиграфией. Они уже не могут быть букваль-
но прочитаны, в них все заметнее становится переход от иерог-
лифа к изображению, к элементу пластической формы, хотя
еще достаточно условной. Такова его картина «Каллиграфиче-
ская абстракция», выполненная черной тушью на нейтральном
фоне, представляющая собой одновременно «текст» и стилизо-
ванный орнамент и как бы стоящая на грани графики и деко-
ративного искусства.
В 1968 г. Шибрайн обращается к масляной живописи, отда-
вая предпочтение скорее тонально-пластической, чем гра-
фической разработке формы. Связь с каллиграфией сохраняется
лишь опосредованно, все чаще он включает в изображение тра-
диционные мотивы мусульманской орнаментики, такие, как ро-
зетка, полумесяц, стилизованный граненый алмаз («Послание»)..
Художник с одинаковым успехом работает в разных техниках —
в масле, акварели, гуаши, рисунке пером. Колористическая гам-
ма его произведений с преобладанием мягких пастельных тонов
несомненно навеяна реальным пейзажем Судана, в котором,
как правило, отсутствуют резкие цветовые диссонансы. Инте-
ресно отметить, что даже в камерные акварельные пейзажи он
иногда включает небольшие арабские надписи («Цветы»), Они
вполне органично соединяются с изобразительным мотивом,
вписываются в общую композицию и не нарушают ее гармонию.
На творчество ас-Салахи каллиграфия оказала еще большее
влияние, чем на Шибрайна, определив на долгие годы его пре-
имущественно графическую, а не живописную манеру. Тому
было несколько причин. С самого детства он был окружен му-
сульманской культурой, поскольку его отец, знаток ислама, пре-
подавал в духовном училище. В период обучения в Англии ху-
дожник внимательно изучал богатейшее собрание арабских ру-
кописей Британского музея. Позднее, вернувшись на родину,
он с не меньшим увлечением занимался декоративно-приклад-
ным искусством арабов — плетением корзин, ткачеством, но осо-
бенно флагами и эмблемами, широко представленными в кол-
лекции музея Махди в Хартуме. ; :
263
Другой составной частью творчества ас-Салахи была тради-
ционная скульптура Западной Африки, с которой он имел воз-
можность познакомиться за время своего пребывания в Евро-
пе и США, куда был направлен по стипендии ЮНЕСКО. Он ни-
когда не повторял ее буквально, но свободно использовал при-
сущую ей экспрессию и смелые нарушения пропорций. Чаще
всего обращался он к маскам — лица героев его многофигурных
композиций говорят об этом со всей очевидностью («Аллах и
стена конфронтации», «Похороны и полумесяц»). К подобному
синтезу традиционной и мусульманской культур до него не су-
мел приблизиться ни один африканский художник.
Возможно, с этим следует связать и социальную направлен-
ность многих его произведений. Она выражается и в выборе те-
матики, и в несомненном предпочтении, которое он отдает оп-
ределенным персонажам, прежде всего представителям широких
слоев народа Судана. Это крестьяне и батраки, для которых пов-
седневный подневольный труд и постоянные лишения стали при-
вычными, вся жизнь которых проходит на грани полуголодного
существования, что не могло не наложить заметный отпечаток
на внешность этих людей. Именно ее и передает художник, пе-
редает подчеркнуто экспрессивно, заостряя внимание зрителя
на их изможденных телах, едва прикрытых лохмотьями, на уг-
ловатых суставах рук и йог, на выпирающих ребрах. Вся их
жизнь сосредоточилась в глазах, преувеличенно больших и оду-
хотворенных, только они и говорят об их принадлежности к че-
ловеческому роду.
Салахи создает картину «Революция». В ней крупным пла-
ном даны одни только лица, яростные и гневные, полные ужаса
и угрозы, в широко раскрытых глазах которых можно прочесть
целую гамму эмоций. Некоторые из них чем-то напоминают
ритуальные маски, и эта сознательная стилизация помогает ху-
дожнику передать накал чувств, выплеснутых стихией народ-
ного бунта.
С еще большей полнотой и жизненностью социальная темати-
ка находит выражение в многочисленных набросках и зарисов-
ках ас-Салахи. Выполненные в предельно лаконичной графиче-
ской манере, нередко несколькими энергичными линиями, они,
в сущности, выходят далеко за пределы тех повседневных, ка-
залось бы, обыденных ситуаций, которые в них изображаются,
и говорят о реальной жизни суданского народа даже больше, чем
многофигурные композиции художника («Бедные женщины не-
сут пустые корзины»).
По сравнению с Европой становление африканского искусст-
ва XX в. происходило стремительно. В особенности это относится
к тем странам, которые не имели возможности обратиться к
собственным изобразительным традициям. Одной из них явля-
ется Судан, древняя и средневековая культура которого, сколь
бы значительным ни был ее вклад в мировую цивилизацию, не
могла послужить отправной точкой развития профессионального
264
искусства новейшего времени. Правда, первые живописцы и
графики Судана пытались опереться на традиции арабской кал-
лиграфии и орнаментики. Однако уже следующее поколение
художников переходит к формам творчества, которые являются
современными в полном смысле слова.
Строго говоря, их нельзя назвать «следующим» поколени-
ем — они лишь младшие современники ас-Салахи и Шибрайна,
родившиеся на восемь-десять лет позднее. Тем более становит-
ся очевидным, какой путь прошло за эти немногие годы изобра-
зительное искусство страны.
Творчество одного из них — Омара Хейри (псевдоним
Джордж Эдвард)—представляется в высшей степени оригиналь-
ным не только для Судана, но и для всей Африки. Он родился
в 1940 г. в Омдурмане, учился на художественном отделении
Технологического института Хартума и после выставки его ра-
бот во французском культурном центре (1960 г.) получил из-
вестность сначала в своей стране, а позже и за ее пределами.
Художник работает в своеобразной и непривычной технике ри-
сунка пером и тушью на загрунтованной фанере. Размеры его
больших станковых картин-рисунков иногда достигают полутора
метров.
Необычность творчества Хейри заключается не только в тех-
нике, но прежде всего в его тематике. Он изображает пейза-
жи с фигурами и жанровые сцены из жизни фантастической,
никогда не существовавшей страны, и, хотя сам художник иног-
да называет ее Англией (где он в то время еще не был), в дей-
ствительности такой страны, какую мы видим в его произведе-
ниях, не существует ни в Европе, ни в /Африке. В его рисунках,
выполненных в реалистической манере, неожиданно соседству-
ют средневековые английские замки и китайские пагоды, лод-
ки п самолеты, люди разных национальностей, одетые то в ев-
ропейскую, то в стилизованную восточную одежду («В Англии»).
Связь между отдельными персонажами и окружающими их ве-
щами в ряде случаев сюжетно не мотивирована. Однако худож-
ник умеет объединять их в единую композицию путем перепле-
тения и сопряжения контурных линий. Таким образом, и персо-
нажи, и окружающие их вещи полностью сохраняют свою ос-
новную изобразительную функцию и одновременно образуют
декоративно-графический, ковровый узор, целиком заполняю-
щий поверхность картины.
Омар Хейри любит также изображать детей и сцены комиче-
ского характера («Дети в зоопарке», «Смешная шляпа»). Мы
видим в них столь же причудливое смешение фигур в самых раз-
нообразных позах, столь же неожиданное появление предме-
тов, которые кажутся странными, потому что находятся в не
подобающих им местах — глобус на тротуаре, игрушки на
площади, летящая по воздуху шляпа и т. д. Многие вещи изоб-
ражены так, что выглядят как бы игрушечными, хотя имеют
обычные размеры и нарисованы вполне грамотно. Все это при-
18 Зак. 270
265
дает его работам если и не сюрреалистический, то, во всяком:
случае, несколько сказочный, волшебный характер.
Еще более новаторский характер носит творчество Амира:
Ноура, едва ли не первого профессионального скульптора стра-
ны. Художественное образование он получил в Школе Слейда
в Лондоне, но еще до этого начал заниматься резьбой и лепкой
на родине. В известном смысле он находился даже в более труд-
ном положении, чем его коллеги — живописцы и графики, пос-
кольку пластика и ваяние полностью отсутствовали в Судане со-
времен древнего государства Мероэ.
Минуя промежуточные стадии, Ноур сразу перешел к остро
современным формам искусства, с которыми он был хорошо зна-
ком, так как постоянно сталкивался с ними в странах Европы и:
особенно в США, где некоторое время преподавал в одном из
колледжей Чикаго. Одним из первых он стал употреблять та-
кие распространенные в XX в. материалы, как цветной цемент,
гипс, пластмасса и нержавеющая сталь, не отказываясь в то же
время полностью от традиционных средств — дерева, глины и:
бронзы, издавна применявшихся в разных регионах Африкан-
ского континента. Поскольку особенности материала в немалой
степени определяют характер скульптурной формы, Ноур, ес-
тественно, пошел по пути экспериментов и открытий, создавая
пластические образы, неведомые до этого ни в Судане, ни в Аф-
рике в целом.
Сюжетно-тематический диапазон его творчества весьма об-
ширен. Не имея возможности ориентироваться непосредственно'
на суданские традиции, он использует широко понимаемые тра-
диции африканской скульптуры. Некоторые его работы пред-
ставляют собой как бы прямой отклик на ставшие уже клас-
сическими стили народов Западной Африки. Он не повторяет
их, но использует лишь как повод для современной интерпрета-
ции традиционного образа, работая при этом в ином, нетради-
ционном материале. Главное для него-—передача пластиче-
ской идеи, лежащей в основе, например, ритуальной маски,,
которую он выражает сугубо современными, скорее рациона-
листическими методами, стремясь выявить простейшие геомет-
рические объемы — шар, цилиндр, прямоугольник и т. д. («Че-
реп фанг», гипс).
Тем же в принципе методом пользуется Ноур при обраще-
нии к искусству Запада. Он не повторяет ни одно из новейших
течений Европы или Америки, но творчески переосмысливает
полученные там уроки применительно к местным культурным
условиям. Пожалуй, наиболее близким ему оказывается так:
называемое минимальное искусство с его программным стрем-
лением к предельной простоте форм, а в отдельных случаях
к их взаимозаменяемости. Таковы его скульптурные компози-
ции «Змея» и «Пастбище в Шенди», выполненные из нержа-
веющей стали. Они состоят из стандартных модулей, которые
могут быть перекомпонованы в почти неограниченном числе
26
'вариантов. Отличие Ноура от его западных коллег состоит в
том, что он никогда не утрачивает до конца ни предметности,
ни тематической определенности пластических форм. Отдель-
ные секции его «Змеи» можно поменять местами и соединить
б любой последовательности, однако впечатление изгибающего-
ся и скользящего тела змеи сохраняется во всех случаях.
В значительной мере этому способствует блестящая фактура
материала, выразительные особенности которого художник
всегда учитывает. Это относится и к его скульптуре из пласт-
массы, никогда ранее не употреблявшейся в искусстве Африки
(«Три купола»).
Появились в Судане и первые художницы-женщины. Среди
.них выделяется Амина Авад Бурхан (род. 1935 г.), автор ин-
тересной серии гравюр на дереве «Суданские народные танцы»
(1958 г.). Художница пользуется довольно необычным компози-
ционным приемом — на одном листе делается несколько само-
стоятельных отпечатков, как будто формально не связанных
друг с другом, но отчетливо объединенных единой темой. При
этом изображения танцующих фигур и пар выполнены в выс-
шей степени артистично и индивидуально, что позволяет гово-
рить не только об этнографическом, но и художественном зна-
чении ее работы.
Менее чем за полвека современное искусство Судана про-
шло большой путь развития. Несмотря на отсутствие изобрази-
тельных форм творчества, которых не могла создать господст-
вовавшая здесь в период средневековья культура ислама, ху-
дожникам этой страны удалось преодолеть исторически обус-
ловленную стадиальную отсталость и включиться в мировой
художественный процесс XX столетия. Опираясь на традиции
арабской каллиграфии и орнаментики, обращаясь к традицион-
ной скульптуре Западной Африки и к современным течениям
’европейского и американского авангарда, они сумели создать
новое, вполне самобытное искусство, заложив тем самым осно-
вы национальной художественной школы Судана.
Периодическая печать
Первое в Судане периодическое издание появилось в марте
1899 г. в виде официального бюллетеня оккупационных вла-
стей. Газета выходила на английском языке и для англичан.
В ней публиковались издаваемые властями законы, декреты,
инструкции колониальным чиновникам и т. д.
В 1903 г. египтяне основали в Хартуме частную типографию
и начали выпускать газету «Ac-Судан», или «Судан таймз», на
арабском и английском языках. По сути, эта газета была до-
черним изданием каирской «Аль-Мукаттам». Главными редак-
торами газеты и ее сотрудниками были в основном египтяне
я ливанцы — до 1906 г. египетский журналист Халиль Дауд Га-
267
бит, затем, вплоть до 1925 г.— ливанец Лабиб Бутрус аль-
Джурейдини [83, с. 194]. Газета получала субсидии от властей^
она восхваляла «цивилизаторскую» миссию Великобритании.
Читательскую аудиторию составляли чиновники — сирийцы, ли-
ванцы, египтяне и немногочисленная в то время молодая су-
данская интеллигенция. По отношению к последней газета вы-
полняла просветительские функции.
В 1908 г. с разрешения английской администрации вышел
первый в Судане журнал «Маджаллят гурфат ат-тиджарийя»
(«Журнал торговой палаты»)—печатный орган торговой па-
латы в Хартуме. В следующем году Асад Ясин Массах начал
издавать в Хартуме собственную газету, которая вначале носи-
ла название «Джаридат аль-Хартум» («Хартумская газета»),
а позднее была переименована в «Кашкуль аль-массах» («Аль-
бом вырезок Массаха», или «Сума тряпичника»).
Многочисленная греческая колония, имевшая в Египте
13 печатных изданий, которые, в свою очередь, распространя-
лись и в Судане, в 1911 г. начала издавать в последнем свою
еженедельную газету «Судан геральд» на английском и грече-
ском языках. С 1913 г. стало выходить приложение к «Судан
геральд» на арабском языке — «Ар-Раид ас-Судан», вскоре
ставшее самостоятельным изданием [83, с. 58, 59]. С 1917 г.
газет)' возглавил первый суданский редактор — Хусейн Шериф
[73, с. 6]. Эта газета, выходившая до 1919 г., стала трибуной
суданской публицистики.
В конце первой мировой войны в Судане развернулась ан-
тиимпериалистическая борьба. Появились легальные и неле-
гальные организации: первые занимались просветительской
деятельностью, вторые — публиковали и распространяли в на-
роде листовки, разоблачавшие колониальный режим, звали к
борьбе за изгнание англичан из долины Нила и объединение
Египта и Судана в единое независимое государство. В борьбе
с антиимпериалистическим движением колонизаторы использо-
вали и идеологическое оружие. В 1919 г. власти разрешили
главе Ансарийи Абд ар-Рахману аль-Махди основать собствен-
ную газету. Новое издание называлось «Суданская культура»
(«Хадарат ас-Судан»), печаталась она в приобретенной анса-
рами типографии и защищала религиозно-политические взгля-
ды ее владельцев. Эта газета стала первым в стране периоди-
ческим изданием с отчетливо выраженной национальной пози-
цией. В 1920 г. владельцем «Хадарата» стало правительство
кондоминиума, но член секты и ближайший родственник гла-
вы секты ансаров — Хусейн аль-Халифа до самой своей смерти
в 1928 г. оставался главным редактором этого издания. Изме-
нения коснулись периодичности газеты (теперь она стала вы-
пускаться два раза в неделю) и состава сотрудников — к ан-
сарам присоединились представители Хатмийи во главе с Али
аль-Миргани.
С 1917 г. в Хартуме начало выходить первое научное пе-
268
риодическое издание на английском языке — журнал «Судан
ноуте энд рекордз». Оно публиковало материалы и статьи по
истории, археологии и этнографии Судана.
В 1926—1931 гг. издавалась «Коммерческая газета» («Джа-
ридат ат-тиджара»), печатавшая не только торгово-экономиче-
ские, но и многие другие материалы по самой разной тематике*
Таким образом, можно сказать, что 20-е годы стали годами
создания национальной суданской прессы.
Полицейский террор и политическая реакция после подав-
ления антибританского восстания 1924 г. в Судане продолжа-
лись до начала 30-х годов, когда британская администрация
вынуждена была пойти на некоторые уступки (например, осла-
бить цензуру печати, расширить сеть специальных учебных за-
ведений и т. д.). Именно к этому периоду относится усиленное
развитие суданской прессы. Оживилась культурно-просвети-
тельская деятельность, возникали клубы и литературные круж-
ки в городах. Начали выходить литературно-публицистические
журналы и газеты. В 1933 г. был создан первый литературный
журнал «Ан-Нахда ас-суданийя» («Суданское возрождение»),
во главе которого встал Аббас Абу ар-Риша, затем в 1934 г.—
«Аль-Фаджр» («Рассвет») и «Мираат-ас-Судан» («Зеркало
Судана»), возникновение которых связано с Мухаммедом Аб-
даллой Урфатом и профессором Сулейманом Кяшша. На стра-
ницах этих изданий публиковались различные статьи просве-
тительного характера. Все они ставили своей целью пробужде-
ние и развитие национального самосознания суданцев и носили
патриотический характер.
На страницах журналов также публиковались и поэтиче-
ские произведения суданских романтиков, велась дискуссия о
путях развития суданской литературы. Расцветает публицисти-
ка, появляются первые опыты национальной прозы. Политиче-
ское развитие суданского общества, несмотря на реакционную
политику властей, требовало политической прессы. Периодиче-
ские издания становились трибуной борьбы за независимость
Судана, поэтому подвергались гонениям, а некоторые были за-
крыты [73, с. 6].
Общественно-политическое движение способствовало созда-
нию общенациональной легальной организации интеллиген-
ции— Генерального конгресса выпускников (1938 г.) со штаб-
квартирой в Омдурмане. Конгресс издавал журнал «Аль-Муа-
тамар» («Конгресс»), со страниц которого велась патриотиче-
ская пропаганда для суданской молодежи.
С подъемом антиколониального движения и образованием
политических партий, представлявших различные социальные
группы, в Судане обострилась внутриполитическая борьба. Ру-
пором и идейным оружием этих политических сил стала перио-
дическая печать. В 1943 г. образовалась партия «Аль-Ашикка»
(«Братья»). Тарикат Хатмийя, поддерживающий эту партию,
основал собственную газету «Саут ас-Судан» («Голос Суда-
269
на»), которая стала печатным органом сначала партии «Аль-
Ашикка», а впоследствии, с образованием в 1953 г. Националь-
но-юнионистской партии, она влилась в арсенал печатных из-
даний НЮП: «Аль-Иттихад», «Аль-Алям», «Аль-Ашикка».
Юнионисты выступали за изгнание колонизаторов и соедине-
ние двух стран Нила.
Ансарийя и партия Аль-Умма тоже издавали свою газету
«Ан-Нил» и официальный орган партии — газету «Аль-Умма»
(«Нация»). Печатные органы Аль-Уммы защищали интересы
крупных феодалов, разжигали религиозный фанатизм и нетер-
пимость, поддерживали колониальный режим, нанося тем са-
мым большой урон национально-освободительному движению.
Наряду с изданиями политических партий, профсоюзов, об-
щественных организаций появились частные издания отдель-
ных лиц — так называемая свободная пресса. Так, «независи-
мая газета» «Ас-Сайха» поддерживала ансаров и Аль-Умму.
На Юге, отделенном языковым и расовым барьерами, цир-
кулировали газеты, издаваемые христианскими миссиями на
английском языке: «Точ», «Мессинджер» и «Миссионер». Газе-
ты имели религиозное направление, пропагандировали христи-
анство, но преследовали и политические задачи: восхваляли
европейскую культуру, примиряли верующих с колониальным
режимом и разжигали ненависть негритянского населения Юга
к арабам-северосуданцам.
Суданская компартия имела достаточно большой и влия-
тельный арсенал печатных изданий, сочетая в своей издатель-
ской практике принципы легальной и нелегальной работы:
в 1947 г. ЦК СДНО начал издавать журнал «Аль-Кадир»
(«Кадры»), освещавший в основном внутрипартийную деятель-
ность, с 1950 г. стала издаваться подпольная нелегальная газе-
та коммунистов «Аль-Лива аль-ахмар» («Красное знамя»), ко-
торая перепечатывалась и распространялась в провинциях;
в 1952 г. выходит теоретический и политический журнал «Аль-
Уай» («Сознание»). Коммунисты также использовали легаль-
ные органы печати юнионистов и «свободную прессу» — две
частные газеты «Ас-Сараха» и «Аль-Джихад».
В 1954 г. стал издаваться центральный печатный орган
СДНО — газета «Аль-Майдан» («Форум»). Всеобщая федера-
ция рабочих профсоюзов выпускает свою газету «Ат-Талиа»
(«Авангард»), а Союз женщин Судана — «Саут аль-Мара»
(«Голос женщины»). Прогрессивная печать сыграла немалую
роль в росте политического сознания народных масс, активи-
зации антиколониального движения. Печатным органом соз-
данного в 1953 г. антиимпериалистического фронта стала газе-
та «Ас-Сараха» («Откровенность»). Она опубликовала про-
грамму фронта: немедленный вывод иностранных войск из
Судана, независимость родины и неучастие Судана в военных
.блоках [73, с. 16.).
Всего накануне переворота Аббуда в Судане выходило
270
12 ежедневных, 9 еженедельных газет, а также 4 ежемесячных
журнала.
При Аббуде были запрещены все газеты, кроме двух и еще
одной, специально им основанной как официоз.
После свержения диктатуры Аббуда в 1964 г. наступил пе-
риод нового кратковременного расцвета суданской прессы.
В это время издавалось не менее 15 газет и журналов, в ос-
новном на арабском языке. Но в 1969 г. Нимейри вновь за-
крыл большинство газет, другие были переданы под контроль
правительства, армии, министерств информации и по делам
Юга, Хартумского университета и пр. Но, несмотря на упадок
политической прессы, именно в это время появились новые спе-
циальные журналы: философский, историко-археологический
(«Куш»), медицинский, сельскохозяйственный.
В 70—80-е годы продолжала существовать газета «Аль-
Майдан», которая помещала на своих страницах различные
материалы — от политических статей до новостей культуры и
искусства. Выходили еженедельная «Аль-Аям» («Дни»), «Ас-
Сияса» («Политика»), с 1978 г. специальный журнал по вопро-
сам культуры «Маджаллят ае-сахафа ас-суданийя» («Судан-
ская культура»). Его главный редактор — Ахмед Исмаил Шей-
ла б.
В целом суданская пресса адекватно отражает реалии вре-
мени, современную жизнь Судана во всех ее проявлениях.
1 Кроме того, персидскую поэзию пропагандировал иранский купец Ахмед
Хашим Багдади, живший в Судане в 1900—1933 гг.
2 В ноябре 1987 г. газета «Аль-Майдан» поместила большую статью о
жизни и творчестве Мухаммеда аль-Фейтури, во время правления Нимейри
находившегося в эмиграции. Его возвращению в Хартум был посвящен вечер,
устроенный Союзом суданских писателей и транслировавшийся по телеви-
дению.
3 Так называемых «хауаджа»— дословно «чужеземцев».
4 Большим авторитетом среди музыкантов пользовался в то время Аднан
Мухаммед Абдалла Аднан, служивший дирижером суданских групп египет-
ского военного оркестра в конце 80-х — начале 90-х годов.
5 Приобретение фортепиано, скрипки и др. семьями суданской элиты было
скорее данью внешнему престижу, нежели вызвано реальными культурными
запросами.
6 Наиболее известен среди них Ахмед Вад Башум из Кабочии, воспитав-
ший на рубеже XIX в. выдающихся поэтов и певцов, в том числе Мухаммеда
Вад аль-Факи и др.
7 Так, например, как отмечают суданские музыканты, метро-ритмический
рисунок награзан, впоследствии активно используемый ведущими певцами Су-
дана, был введен шейхом Мурджаном в рамках зикровой практики в турецкий
и махдистский периоды.
8 Наиболее характерным признаком ат-танбора является специфическое
гортанное пение без слов, соединяющее куплеты и песни и сопровождаемое
ритмизированными хлопками ладоней и притопыванием. По мнению аль-Фати-
ха ат-Тахира Диаба, данное горловое звукоизвлечение возникло в подражание
голосам животных (например, верблюда).
9 Дословно — «два бейта»; в этом стиле чисто мужского сольного пения
без сопровождения, где важнейшую роль играла поэтическая сторона, испол-
нялось в начале XX в. большинство обрядовых песен.
271
10 Введение этого нового музыкально-поэтического жанра приписывается
выдающемуся поэту и музыканту Мухаммеду Вад аль-Факи (1880—1964).
11 Музыковед и композитор аль-Фатих ат-Тахир Диаб называет его «Пер-
вой артистической школой».
12 Так, например, на мелодию песни Серора «Я твой раб навеки» (была
невероятно популярна в 1920-е годы) в дальнейшем различными поэтами было
написано 12 текстов, исполняемых разными певцами.
13 В те времена специальные музыкальные концерты еще были редкостью;
в основном певцы и инструменталисты выступали на обрядах. С 1932 г. у них
появилась первая небольшая сценическая площадка в любительском театре
Саддыка Фарида в колледже Хартума.
14 Фирмы грамзаписи, функционировавшие в Египте, часто финансировали
приезд суданских певцов в Каир или Александрию для записи на грампла-
стинки.
15 Он умер, будучи совсем молодым.
1С Особой популярностью пользовалась его песня «Азза»; ее знают и се-
годня.
R7 Песни ат-тум-тум впервые появились в г. Кости (200 км от Хартума);
с середины 1980-х годов распространились в тройственной столице, а затем
и по всей стране.
18 При этом певицы не снимали специального покрывала, закрывающего
волосы и половину лица; исключение делалось только для женщин легкого
поведения.
19 Он был автором и исполнителем большинства песен-гимнов основанно-
го в 1938 г. Конгресса выпускников — организации суданской революционно
настроенной интеллигенции, боровшейся за независимость и национальное объ-
единение Судана.
20 Концерты организовывались даже в суданских воинских частях в Се-
верной и Восточной Африке в годы второй мировой войны.
21 Получил известность далеко за пределами Судана. После июльского
революционного движения 1971 г. был арестован и заключен в тюрьму на
полтора года. Из-за политических разногласий с режимом Нимейри был вы-
нужден в течение ряда лет проживать за границей.
22 Термин аль-Фатиха ат-Тахира Диаба.
23 Таким образом, в известной мере понятие «мусикар» в суданской му-
зыкальной культуре можно соотнести по значению с термином «композитор»,
как оно применяется на Западе.
24 Роль театра в развитии музыкального искусства Судана была значи-
тельно более скромной по сравнению, например, с тем же Египтом или Ли-
ваном.
25 Один из немногих суданских певцов, имевших успех в Европе и США;
в Судане не пользуется широкой популярностью.
ПРИЛОЖЕНИЕ № 1
Правители Судана в XIX—XX вв.
Турецко-египетский период
Осман-бей (1825—1826)
Маху-бей (1826)
Али Хуршид-паша (1826—1839)
Ахмед-паша Абу Видан (1839—1844)
Ахмед-паша аль-Менекли (1844—1845)
Халид-паша (1846—1850)
Абд аль-Латыф Абдалла-паша (1850—1851)
Рустам-паша (1851—1852)
Исмаил-паша Абу Джабаль (1852—1853)
Салим-паша (1853—1854)
Али-паша Сирри (1854—1855)
Али-паша Джаркас (1855—1857)
Аракел-бей аль-Армени (1857—1859)
Хасан-бей Саляма Джаркас (1859—1862)
Мухаммед-бей Разих (1862—1863)
Муса-паша Хамди (1863—1865)
Джаафар-паша Садык (1865)
Джаафар-паша Мазхар (1866—1871)
Ахмед Мумтаз-паша (1871—1873)
Исмаил-паша Айюб (1873—1877)
Гордон-паша (1877—1879)
Мухаммед Рауф-паша (1879—1882)
Абд аль-Кадир-паша Хильми (1882—1883)
Ала ад-дин-паша Сиддик (1883)
Гордон-паша (повторно) (1884—1885)
Махдистское государство
Мухаммед Ахмед аль-Махди (1885)
Абдалла ат-Таиши, халиф (1885—1898)
Султанат Дарфур в XIX в.
Мухаммед аль-Фадыль ибн Абд ар-Рахман (1801—1839)
Мухаммед Хусейн ибн Мухаммед аль-Фадыль (1839—1873)
Ибрагим ибн Мухаммед Хусейн (1873—1880)
Султанат Дарфур
во время англо-египетского кондоминиума
Али Динар ибн Закария ибн Мухаммед аль-Фадыль (1898—1916)
Британские генерал-губернаторы Судана
Гораций Герберт (лорд) Китченер (1899)
Фрэнсис Реджинальд Уингейт (1899—1916)
Ли Стэк (в 1916—1919 гг. находился в Хартуме, затем в Каире) (1916—1924)
Джефри Арчер (1924—1926)
273
Джон Маффей (позднее лорд Рагби) (1926—1933)
Джордж Стюарт Симс (1934—1940)
Хьюберт Хадлстон (1940—1947)
Роберт Хау (1947—1955)
Александр Нокс Хелм (1955)
Верховная государственная (президентская) власть
в независимом Судане
Ибрагим Аббуд — председатель Верховного совета вооруженных сил, а также
президент Республики Судан (17 ноября 1958 г.—29 октября 1964 г.)
Исмаил аль-Азхари — председатель Верховного государственного совета
(26 мая 1965 г.— 25 мая 1969 г.)
Джаафар Мухаммед Нимейри — председатель Совета руководства революцией
(25 мая 1969 г.— 12 октября 1971 г.), президент Демократической Респуб-
лики Судан (12 октября 1971 г.— 5 апреля 1985 г.)
Абд ар-Рахман Сивар ад-Дагаб — председатель Переходного военного совета
(6 апреля 1985 г — 24 апреля 1986 г.)
Ахмед Али аль-Миргани — председатель Верховного совета Республики Су-
дан (12 мая 1986 г.— 30 июня 1989 г.)
Омар Хасан Ахмед аль-Башир — председатель Совета командования револю-
цией национального спасения (с 30 июня 1989 г.)
Главы правительств в период независимости
Исмаил аль-Азхари (1 января 1954 г.— 4 июля 1956 г.)
Абдалла Халиль (7 июля 1956 г.— 17 ноября 1958 г.)
Ибрагим Аббуд (17 ноября 1958 г.— 29 октября 1964 г.)
Хатем аль-Халифа (30 октября 1964 г.— 10 июня 1965 г.)
Мухаммед Ахмед Махджуб (14 июня 1965 г.— 23 июля 1966 г.)
Садык аль-Махди (4 августа 1966 г.— 25 мая 1967 г.)
Мухаммед Ахмед Махджуб (26 мая 1967 г.— 25 мая 1969 г.)
Бабикер Авадалла (25 мая 1969 г.— 28 октября 1969 г.)
Джаафар Мухаммед Нимейри (28 октября 1969 г.— 9 июля 1976 г.)
ар-Рашид ат-Тахир Бакр (9 июля 1976 г.— 10 октября 1977 г.)
Джаафар Мухаммед Нимейри (11 октября 1977 г.— 6 апреля 1985 г.)
аль-Джазули Дафаалла (22 апреля 1985 г.— 14 мая 1986 г.)
Садык аль-Махди (15 мая 1986 г.— 30 июня 1989 г.)
Омар Хасан Ахмед аль-Башир (с 9 июля 1989 г.)
Предводители тариката Ансарийя
(основан кланом аль-Махди в середине XIX в.)»
годы жизни
Мухаммед Ахмед аль-Махди (Махди) (1848—1885)
халиф Абдалла ат-Таити, халиф (1846—1898)
Сиддик аль-Махди, сын Абд ар-Рахмана (1911—1961)
аль-Хади аль-Махди, сын Абд ар-Рахмана, имам с 1961 г. (1915—1970)
Садык аль-Махди, сын Сиддика (1930 г. рожд.)
Предводители тариката Хатмийя
(основан кланом аль-Миргани в начале XIX в.)»
годы жизни
Мухаммед Осман аль-Миргани (1793—1853)
Хасан ибн Мухаммед Осман (1819—1869)
Мухаммед Осман ибн Хасан (1848—1886)
Ахмед ибн Мухаммед Осман (1877—1928)
Али ибн Мухаммед Осман (1878—1968)
Мухаммед Осман ибн Ахмед (1928 г. рожд.)
Мухаммед Осман ибн Али, нынешний предводитель тариката, председатель
ЮДП (1936 г. рожд.)
ПРИЛОЖЕНИЕ № 2
Политические партии, движения
и общественные организации Судана
во второй половине XX в.
Общесуданские общественно-политические организации
и объединения
Аль-Ашикка (араб. «Кровные братья») •— политическая организация, со-
зданная в 1943 г. националистически настроенными деятелями из состава ру-
ководства Конгресса выпускников. Председатель—Исмаил аль-Азхари. Лиде-
ры организации выступали в защиту единства долины Нила и противились
сотрудничеству с британской колониальной администрацией. Аль-Ашикка на-
ходилась под идейным влиянием тариката Хатмийя. В 1949—1951 гг. органи-
зация фактически раскололась на две фракции: группировку Мухаммеда Нур
ад-Дина и основную организацию, возглавляемую И. аль-Азхари. В 1952 г.
обе фракции вошли в состав вновь созданной Национально-юнионистской
партии.
Аль-Иттихад (араб. «Союз»)—проегипетская политическая партия, вы-
ступавшая за политическое и экономическое единство Судана с Египтом. Со-
здана в 1947 г. выходцами из Конгресса выпускников. Лидеры — Хамад Тау-
фик, Абдалла Миргани, Хидир Ахмед. Распался в 1952—1953 гг.
Аль-Умма (араб. «Нация»)—традиционная политическая партия.. Обра-
зована в феврале 1945 г. деятелями умеренного крыла Конгресса выпускни-
ков. Находилась под патронажем тариката Ансарийя. Выступала за созда-
ние суданского независимого государства. Председатель партии — Саддык
аль-Махди (до 1961 г.), духовный глава —Абд ар-Рахман аль-Махди. На пар-
ламентских выборах 1953 г. партия добилась 1/4 депутатских мест. Летом
1956 г. совместно' с НДП сформировала правительство во главе с Абдаллой Ха-
лилем, являвшимся в то время генеральным секретарем Аль-Уммы, В 1958—
1964, 1969—1985 и с 1989 г<была в оппозиции правящим режимам. В период
е 1965 г. по 1969 г. внутри Аль-Уммы проходила острая фракционная борь-
ба— группировка имама аль-Хади аль-Махди противостояла «младоуммов-
цам» во главе с Садыком аль-Махди. После примирения двух фракций в 1969 г.
имам аль-Хади возглавил партию (в марте 1970 г. во время ансаровского мя-
тежа против режима Нимейри он был убит), а С. аль-Махди занял пост его
заместителя. После ликвидации режима Нимейри на парламентских выборах
1986 г. Аль-Умма получила более ’/з мест. В 1986—1989 гг. С. аль-Махди воз-
главлял коалиционные правительства Судана.
Антиимпериалистический фронт (АФ) — политическое объединение, вклю-
чавшее в себя Суданское движение за национальное освобождение (позднее
СКП), Федерацию рабочих профсоюзов Судана, Союз арендаторов Эль-Гези-
ры и ряд других демократических партий и организаций. Сформирован в
1'953 г. Являлся легальной трибуной суданских коммунистов. Председатель —
Хасан ат-Тахир Заррук, затем Абд аль-Халик Махджуб. АФ принял участие
в выборах 1953 г. и располагал одним местом в нижней палате парламента.
В 1957 г. вошел в состав Национального фронта. На выборах 1958 г. под-
держал Национально-юнионистскую партию. С приходом к власти Аббуда был
подвергнут роспуску, • а в начале 60-х годов прекратил свое существование.
«Братья-мусульмане» (араб. «Аль-Ихван аль-муслимун»)—религиозно-по-
литическая организация, появившаяся в Судане в конце 40-х годов как секция
18*
275
египетской Ассоциации «Братья-мусульмане». (В более широком смысле
«Братья-мусульмане» — обобщенное наименование политических ассоциаций и
группировок, выступающих с политическими лозунгами в защиту ислама.)
На протяжении периода независимости входили в основном в правую оппози-
цию к правящим режимам. В 1964 г. приняли участие в создании Фронта ис-
ламской хартии, а в 1985 г.— Национального исламского фронта. Оказывали
заметное влияние на политическую жизнь Судана во второй и третий парла-
ментские периоды. «Братья-мусульмане» оказали поддержку режиму аль-Ба-
шира, а в начале 80-х годов — внутриполитическому курсу Нимейри.
Всеобщая федерация рабочих профсоюзов Судана (ВФРПС). Образована
в 1950 г. До 1963 г. называлась Федерацией рабочих профсоюзов Судана
(ФРПС), а в 1963—1971 гг.— ВФРПС. Председатель — Шафиа Ахмед аш-
Шейх (до 1971 г.). В период режима Нимейри действовала в основном в со-
ставе Суданского социалистического союза. В 1988 г. состоялся V съезд
ФРПС, на котором было объявлено, что суданский профцентр объединяет
42 профсоюза (св. 1 млн. членов). Председатель ФРПС — М. О. Джамма,
генеральный секретарь — Ю. А. Шама Хамид. С приходом военной диктатуры
аль-Башира деятельность профцентра подверглась значительным ограничениям.
Либерально-юнионистская партия (ЛЮП) — маловлиятельная политиче-
ская организация, выступавшая за создание суданского независимого государ-
ства, связанного с Египтом личной унией. Лидер — Мухаммед ат-Тайеб Хейр.
ЛЮП существовала с конца 40-х годов до 1953 г.
Националистическая партия — политическая организация, существовавшая
в 1945—1946 гг. В конце 1946 г. вошла в состав Аль-Уммы.
Национальный исламский фронт (НПФ) — правонационалистическая по-
литическая партия, созданная весной 1985 г. в результате объединения «Брать-
ев-мусульман» и других исламских организаций и фундаменталистских груп-
пировок, участвовавших ранее в ФИХ. Выступал за введение в стране ша-
риата в качестве источника законодательства, поддерживал арабизацию и ис-
ламизацию населения Юга страны.
Национально-юнионистская партия (НЮП) — традиционная политическая
партия Судана, созданная в 1952 г. в результате объединения Аль-Ашикка
с другими группировками, выступавшими в защиту единства долины Нила.
НЮП получила покровительство тариката Хатмийя; ее духовной главой стал
Али аль-Миргани, а председателем — Исмаил аль-Азхари. НЮП добилась
большинства мест на выборах 1953 г. в парламент. В 1956 г. в результате
раскола из НЮП вышла группировка во главе с Али Абд ар-Рахманом, обра-
зовавшая летом того же года Народно-демократическую партию (НДП). Пос-
ле выборов 1958 г. НЮП располагала менее 7з голосов и оказалась в оппо-
зиции. В период диктатуры Аббуда партия находилась на нелегальном по-
ложении. После октябрьского движения (1964 г.) за восстановление парла-
ментарного строя НЮП вновь активно участвовала в общественно-полити-
ческой жизни Судана. В 1967 г. в результате слияния НЮП и НДП была
создана Юнионистско-демократическая партия.
Народно-демократическая партия (НДП) — политическая партия, создан-
ная летом 1956 г. в результате раскола в НЮП. Находилась под патронажем
Али аль-Миргани и противилась руководящей роли аль-Азхари в ПЮП. Пред-
седатель— Али Абд ар-Рахман. В 1956—1958 гг. НДП входила в коалицион-
ное правительство А. Халиля (Аль-Умма). В период Аббуда находилась в оп-
позиции. Руководство НДП бойкотировало парламентские выборы 1965 г.
В 1967 г. произошло слияние НДП и НЮП; была сформирована Юнионист-
ско-демократическая партия.
Национальный фронт — политическое объединение, созданное Мухаммедом
Османом ибн Ахмедом аль-Миргани в 1949 г. В противовес Независимому
фронту выступал за создание объединенного суд ано-египетского государства.
Генеральный секретарь — Миргани Хамза. Национальный фронт бойкотиро-
вал выборы в Законодательную ассамблею. В 1952 г. влился в НЮП.
Независимый фронт — политическая организация, сформированная в
1945 г. и выступавшая за создание независимого суданского государства.
276
В Независимый фронт входили Аль-Умма, Либеральная партия Южного Су-
дана, Националистическая партия, Социалистическая республиканская партия.
Национальный фронт — политическая ассоциация, учрежденная в октяб-
ре 1958 г., в состав которой входили НЮП, Антиимпериалистический фронт
и Национальный союз студентов. Преследовал цель устранить от власти пра-
вительство А. Халиля. Ликвидирован Аббудом в ноябре 1958 г.
Национальный фронт — эмигрантское политическое объединение, в состав
которого входили Аль-Умма, ЮДП, «Братья-мусульмане» и ряд других по-
литических партий и организаций. Целью Национального фронта являлось
устранение режима Нимейри. Существовал в 1973—1976 гг., а затем с не-
большими перерывами в 1977—1984 гг.
Национальный фронт (профессиональных) организаций (НФО) — полити-
ческий блок, включавший представителей СКП, ВФРПС, Союза арендаторов
Эль-Гезиры, Ассоциации учителей, Союза врачей, Союза адвокатов. Был со-
здан в октябре 1964 г. и просуществовал до выборов в парламент в апреле
1965 г.
Объединенный нацинальный фронт (ОНФ) — общенациональный блок с
участием представителей НФО, СКП, НДП, Аль-Уммы, НЮП, «Братьев-му-
сульман» и других партий и организаций. Создан 27 октября 1964 г. Вел пере-
говоры с Аббудом о ликвидации военного режима.
Объединенный националистический фронт — триединый правонационали-
стический блок Аль-Умма — НЮП—-ФИХ, созданный в январе 1965 г. и по-
ставивший перед собой цель ликвидировать влияние НФО, СКП и ВФРПС
среди населения страны.
Партия единства долины Нила — проегипетская политическая группиров-
ка северосуданской традиционной элиты. Действовала в 1946—1952 гг. Пред-
седатель— Дардири Ахмед Исмаил. В 1952 г. вошла в НЮП.
Социалистическая партия Судана — политическая партия, созданная в ян-
варе 1967 г. и до мая 1969 г. фактически являвшаяся легальной трибуной
СКП ввиду ее запрещения властями. Председатель — Амин ат-Тахир аш-Шиб-
ли. Партия была запрещена после прихода к власти Нимейри.
Социалистическая республиканская партия (СРП) — политическая партия
северосуданской традиционной элиты, возглавлявшаяся вождями племен, фео-
далами, получившими в основном образование в Англин. Создана в 1951 г.
СРП ориентировалась на тесное сотрудничество с британской колониальной
администрацией до и после ликвидации системы кондоминиума. Генераль-
ный секретарь — Ибрагим Бадри. Партия находилась в некотором отдалении
от идейного влияния кланов аль-Махди и аль-Миргани. После выборов 1953 г.
имела три депутатских места в парламенте. В период военной диктатуры Аб-
буда была запрещена и вскоре распалась.
Союз арендаторов Эль-Гезиры — общественно-политическая организация
производителей и сельскохозяйственных рабочих хлопководческих хозяйств.
В 1950—1953 гг.—Ассоциация арендаторов Эль-Гезиры. Принимал активное
участие в политической жизни Судана, особенно после ликвидации военного
режима Аббуда. Председатель — Аль-Амин Мухаммед аль-Амин.
Союз национальных сил спасения Судана (СНСС) — политическое объеди-
нение, включавшее 17 отраслевых профсоюзов, организаций и союзов, а также
основные политические партии. Создан весной 1985 г. Выступал за ликвида-
цию режима Нимейри. Генеральный секретарь — Авад аль-Керим Мухаммед
Ахмед. СНСС был распущен с приходом к власти военных во главе с аль-
Баширом.
Союз социалистических сил — политический блок, сформированный в на-
чале 1968 г. и включавший Социалистическую партию Судана, Демократиче-
скую партию Юга, СКП, ВФРПС и Союз арендаторов Эль-Гезиры. Участвовал
в парламентских выборах в апреле—мае 1968 г.
Суданское движение за национальное освобождение (СДНО)—коммуни-
стическая организация, позднее партия. Создана в августе 1946 г. Члены ру-
ководства СДНО — Абд аль-Халик Махджуб, Авад Абд ар-Разиг, Ахмед Су-
лейман, Хасан ат-Тахир Заррук, Юсеф Абд аль-Маджид. В феврале 1956 г.
на III съезде СДНО произошло его переименование в СКП.
Суданская коммунистическая партия (СКП)—до 1956 г. называлась
277
СДНО. Действовала легально с января 1956 г. по ноябрь 1958 г., с октября:
1964 т. по декабрь 1965 г., с мая 1969 г. по июль 1971 г., а также с апреля.
1985 г. по июль 1989 г. Долгие годы были вне закона, в том числе и в са-
мое последнее время. Генеральный секретарь — Абд аль-Халик Махджуб (до*
1971 г.); в настоящее время им является Мухаммед Ибрагим Нугуд.
Коммунистическая партия Судана, известная как «группировка Л^екки.
и Муавия», фракция в СКП, после августовской конференции (1970 г.) исклю-
ченная из рядов компартии, но продолжавшая участвовать в правительстве
Нимейри и ССС. Наиболее видные деятели — Муавия Ибрагим, Ахмед Су-
лейман, Фарук Абу Иса и другие. Была полностью устранена с суданской,
политической арены после неудачной попытки переворота 2—3 июля 1976 г..
Коммунистическая партия — революционное командование — политическая,
группировка, вышедшая из состава СКП в 1963 г. Находилась на троцкист-
ской платформе, выступала за немедленное осуществление революции воору-
женным путем и установление в Судане диктатуры пролетариата. Генераль-
ный секретарь — Юсеф Абд аль-Маджид.
Суданская национальная партия (СНП) — политическая партия нацио-
нальных меньшинств западных районов Судана. Образована летом 1985 г. Ли-
дер — Ф. Габуш.
Суданский социалистический союз (ССС) — единственная общенациональ-
ная политическая организация, учрежденная по инициативе Джаафара Нимей-
ри на I съезде ССС в январе 1972 г. Представлял собой конгломерат различ-
ных социальных слоев и политических сил-, действовавших в интересах укреп-
ления авторитарного режима. Председатель — Джаафар Нимейри. ССС про-
существовал до апреля 1985 г.
Фронт исламской хартии (ФИХ) — правонационалистическое политическое/
объединение, созданное осенью 1964 г. различными исламскими группировка-
ми при деятельном участии «Братьев-мусульман». Участвуя в политической
жизни Судана после ликвидации режима Аббуда, ФИХ выступил застрельщи-
ком травли СКП. Поддерживая тесные контакты с Аль-Уммой, особенно с
«младоуммовцами», высказался за создание в Судане исламского государства,,
основанного на шариате. Лидер — Хасан ат-Тураби. После майского переворо-
та 1969 г. ФИХ перешел на нелегальное положение, а в середине 70-х годов
распался.
Юнионистско-демократическая партия (ЮДП)—традиционная политиче-
ская партия, находившаяся под идейным влиянием тариката Хатмийя. Созда-
на в 1967 г. в результате слияния НЮП и НДП. Председатель — И. аль Азха-
ри (до 1969 г.), вице-председатель-—Али Абд ар-Рахман. Действовала легаль-
но до мая 19691 г. В период правления Нимейри находилась вне закона..
В 1985—1989 гг. ЮДП активно участвовала в политической жизни Судана:
входила в коалиционное правительство С. аль-Махди, член ее руководства
занимал пост председателя Верховного совета Судана. Лидер ЮДП — Му-
хаммед Осман аль-Миргани. После 30 июня 1989 г. ЮДП находится в оппо-
зиции режиму аль-Башира.
Политические партии, движения,
военные и гражданские группировки
и организации Южного Судана
Легальные южносуданские политические партии
50—60-х годов
Демократическая партия Юга (ДП) — либерально-демократическая пар-
тия южан. Создана в Хартуме в декабре 1966 г. Выступала за мирное реше-
ние южносуданской проблемы на путях автономии. Лидер — Джозеф Гаранг,.
член ЦК СКП. ДП была распущена в мае 1969 г.
Либеральная партия Южного Судана (ЛПЮС) — буржуазная политиче-
ская партия. Первоначально Южная партия, в 1954 г. была переименована
в ЛПЮС. Была создана в Хартуме при посредничестве Аль-Уммы и британ-
ской колониальной администрации. Выступала за предоставление Югу авто-
278
зюмии в рамках федерации. Председатель — Сатурнино Лохуре. С приходом
к власти Аббуда ЛПЮС была запрещена. В мае 1965 г. возобновила свою
деятельность. С 1965 г. председатель — Станислав Абдалла Пейсама, гене-
ральный секретарь — Бут Дью.
Политический комитет (ПК)—первая политическая организация южно-
«суданцев. Создана в 1952 г. в Джубе. Основатель — Поль Хилари Логали.
С уд ано-африканский национальный союз (САПУ) — наиболее влиятельная
.политическая организация южан в 60-х — начале 70-х годов. САНУ объеди-
нял в своих рядах представителей южносуданской традиционной и образо-
.ваниой элиты, торговцев, чиновничества, крестьянства, проживавших как
ънутри страны, так и за границей. Первоначально назывался Суданский аф-
риканский национальный союз закрытых районов (САКДНУ). Создан в Лео-
польдвиле (ныне Киншаса) в 1962 г. Выступал за предоставление Югу неза-
висимости. Президент — Джозеф Одухо, генеральный секретарь — Уильям
Денг. В 1965 г. в САНУ произошел раскол: крыло, состоявшее главным об-
разом из радикально настроенных южносуданских эмигрантов, обосновалось
на территории Уганды, а умеренное крыло продолжало действовать на терри-
•тории Южного Судана в Малакале. В 1966 г. часть руководства умеренного
крыла во главе с У. Денгом согласилась участвовать в выборах в парламент,
.а другая часть продолжала бойкотировать участие в северосуданских органах
власти (группировка Альфреда Вола). Таким образом, с 1965 г. фактически
‘Существовало две организации—• «радикальный» САНУ с эмигрантским руко-
водством и «умеренный», со штаб-квартирой в Хартуме, принявший активное
участие в политической жизни Судана, в особенности в конце 60-х годов.
«Умеренный» САНУ участвовал в подписании Аддис-абебских соглашений;
ЮАНУ подвергся самороспуску в 1972 г., однако в 80-х годах вновь вышел на
.политическую арену.
Федеральная партия — южносуданская либеральная группировка во главе
•с Эзбони Мондири, участвовавшая в политической жизни Севера в 1957—
1958 гг., выступала за федеративное устройство страны.
Федеративный блок (ФБ) был создан в начале 1958 г. в результате рас-
кола в рядах Либеральной партии Южного Судана. Руководители ФБ высту-
пали за учреждение федеральной системы управления и создание регионально-
го южносуданского правительства. Лидеры — С. Лохуре, С. Пейсама,
Э. М. Гвэнза. 16 июня 1958 г. «федералисты» вышли из парламента. В период
диктатуры Аббуда ФБ находился вне закона. В 1965 г. возобновил свою по-
литическую деятельность.
Южная партия (ЮП)—одна из первых партий южносуданцев. Была
сформирована накануне выборов в Учредительное собрание (1953 г.). Основа-
тели — Бут Дью и Бенджамин Лвоки. Создана при финансовой поддержке
британской администрации и партии Аль-Умма. В 1954 г. большая часть ру-
ководства высказалась за создание ЛПЮС, которую возглавили С. Лохуре и
.Б. Дью.
Южный фронт (ЮФ) — политическая организация, ставшая фактически
..легальным представителем эмигрантского САНУ в Судане. Создан осенью
1964 г. принимал участие в правительстве (1965 г.) и в парламенте (1968 г.).
.Лидеры— Климент Мборо, Эзбони Мондири, Поль Хилари Логали. Начиная
•с середины 1965 г. в руководстве ЮФ возобладала сепаратистская линия.
Ю приходом к власти Нимейри был распущен.
Южносуданские повстанческие организации
и политические институты 60-х годов,
не признанные официальными властями в Хартуме
«Анья-Нья»— военно-политическая организация, сформированная в >11965 г.
представителями южносуданской традиционной и образованной элиты; вос-
противилась политике «суданизации» и поначалу вела политическую борьбу
за получение выгодных постов в центральной и местной администрации. Вы-
ступала за отделение Юга вооруженным путем. Заметную военную активность
.проявила в 1963—1969 гг. Действовала под идейным началом САНУ, а с сере-
279
дины 60-х годов стала поддерживать тесные контакты с руководством ради-
кального крыла этой организации. К сентябрю 1972 г. в соответствии с Аддис-
абебским соглашением завершился процесс реинтеграции боевых подразделе-
ний «Анья-Нья» в состав суданской армии и полиции. Руководитель — Джо-
зеф Лагу.
Ассоциация суданских христиан (АСХ) — религиозно-политическая орга-
низация, созданная на территории Уганды в 1960—1961 гг. при содействии
иностранных миссионеров. Действовала в христианских районах Судана на
нелегальном и полулегальном положении. Выступала с сепаратистскими ло-
зунгами.
Ассоциация Южного Судана (АЮС) — политическая группировка, создан-
ная в 1970 г. в Лондоне и поставившая перед собой цель информировать меж-
дународную общественность о положении дел на Юге страны. Поддерживала
контакты с британскими официальными кругами. Руководитель — Маденг де
Гаранг. После подписания Аддис-абебского соглашения 1972 г. прекратила
свое существование.
Африканский союз — политическая организация суданских студентов—-
южан и северян, созданная в 1961 г. в Лондоне и имевшая свои отделения
в крупных городах Судана.
Временное правительство Азании — политический блок южносуданских по-
литических и военных деятелей, выступавших с сепаратистскими лозунгами.
Сформировано в Кампале в 1966 г. Глава —Джозеф Одухо.
Временное правительство Анйиди было сформировано в середине 1969 г.
в результате раскола Нильского временного правительства. Премьер-министр —
Эмидио Таффенг. Представляло собой политическое крыло «Анья-Нья».
Временное правительство Нила и Анйиди было создано в начале 1969 г.
после того, как в составе Нильского временного правительства были произве-
дены значительные изменения. Премьер-министр — Э. Таффенг, министр ино-
странных дел — Агрей Джейден.
Временное правительство Южного Судана (ВПЮС). Создано в 1967 г.г
находилось в одном из лагерей южносуданских повстанцев на территории
Экваториальной провинции. Глава правительства — Агрей Джейден. В 1968 г.
ВПЮС распалось.
Военное правительство Южного Судана было создано летом 1970 г. из по-
литических деятелей, входивших в Нильское временное правительство, дейст-
вовало до середины 1970 г. Временное правительство Анйиди, премьер-ми-
нистр— Джозеф Лагу. В конце 1970 г., после переговоров с центральным пра-
вительством и по причине внутренних разногласий, Военное правительство
Южного Судана произвело самороспуск.
Нильское временное правительство (НВП)—политическая группировка,
имевшая сильные позиции среди южан, была учреждена в 1968 г. и названа
Нильским правительством. В НВП принимали участие северосуданские деяте-
ли. НВП явилось преемницей ВПЮС. Многие подразделения «Анья-Нья» под-
чинялись решениям НВП. Глава—'Гордон Майен, позднее его сменил Маро
Морган. Летом 1970 г. НВП распалось одновременно с Временным прави-
тельством Анйиди. Группировка Г. Майена резко воспротивилась руководст-
ву Джозефа Лагу в Военном правительстве Южного Судана и образовала
в конце 1970 г. Африканский национальный фронт.
Объединенный суд ано-африканский фронт освобождения Азании
(ОСАФОА)— военно-политическое движение, созданное в Уганде в 1965 г.
ОСАФОА состоял из приверженцев ФОА и радикального крыла САНУ. Имел
ту же программу, что и ФОА. Лидер-—Доминик Мюрвель.
Объединенный фронт освобождения Африканского Судана (ОФОАС)—
политическая партия выходцев из племен Fly ба. Создан в марте 1969 г. Вы-
ступал за отделение христианского Юга от мусульманского Севера. Ли-
дер— Филипп Аббас Габуш.
Организация свободных негров (ОСН) — гражданская организация пред-
ставителей пилотских племен и племени нуба. Создана в 1967 г. Выступала
с эгалитаристских позиций, за равноправие всех граждан Судана, против ра-
совой дискриминации. Лидер — Ф. А. Габуш.
Партия Нила (ПН). Создана в 1968 г. Выступала за сохранение единства
280
Судана. Председатель — Ф. Маджок. После подписания Аддис-абебского со-
глашения 1972 г. подверглась самороспуску.
Свободный южный фронт (СЮФ). Создан в начале 1965 г. одновременна
со СПЕ и на тех же принципах.
Суданская партия единства (СПЕ). Создана в начале 1965 г. Выступала
с умеренных позиций, противилась федерализму и частичной «южанизации».
Председатель — Сантино Денг, генеральный секретарь — Ф. Маджок.
Судано-африканский освободительный фронт (САОФ). Сформирован в на-
чале 1965 г. Агреем Джейденом. В конце 1965 г. влился в ФО А. Большинство
южносуданских политических деятелей вошли в 1967 г. в состав ВПЮС.
Судано-африканский союз борцов за свободу (САСБС) — эмигрантская
сепаратистская организация южносуданцев, обосновавшихся в столице ЦАР —
г. Банги. Лидер — Альфонс Паджок.
Фронт освобождения Азании (ФОА) — политическая организация южан.
Создан в пригороде Кампалы в конце 1965 г. деятелями из числа эмигрант-
ского крыла САНУ. Выступал за «освобождение Южного Судана от арабской
оккупации». Призывал к созданию независимого африканского государства
Азания со столицей в г. Джуба. Председатель — Джозеф Одухо, генеральный
секретарь — Л. Вул. В 1967 г. руководители ФОА вошли в состав ВПЮС.
Южносуданское освободительное движение (ЮОД) — военная группиров-
ка, созданная после ликвидации Временного правительства Нила и Анйиди на
базе «Анья-Нья» осенью 1970 г.
Южносуданские военно-политические группировки
и политические партии 80-х годов
«Анья-Нья-2 — национальные вооруженные силы» — военная организация^
созданная в начале 80-х годов, в которую вошли представители племени нуэр.
Действовала в основном в Верхнем Ниле. Нередко оказывала поддержку пра-
вительственным войскам во время боевых операций против повстанцев СНОА.
Лидеры — Самуэль Гай Тут, Акот Атом.
Национальный либеральный фронт (НЛФ) — военно-политическая группи-
ровка во главе с Якубом Исмаилом, выступавшая на стороне тариката Анса-
рийи и поддерживавшая контакты с руководством партии Аль-Умма. В 1982—
1985 гг. вела боевые действия в провинции Верхний Нил против войск пра-
вительства Нимейри с территории Эфиопии. НЛФ был распущен во второй по-
ловине 80-х годов.
Политическая ассоциация Южного Судана (ПАЮС) — буржуазно-либе-
ральная партия, созданная в Джубе в середине 80-х годов. Основное требо-
вание— возвращение к духу и букве Аддис-абебского соглашения 1972 г.
Председатель ПАЮС — Самуэль Аро Бол. Действовал до военного переворо-
та, совершенного аль-Баширом.
Союз за единство Южного Судана (СЕЮС) — политическая группировка^
созданная в Хартуме в конце 1981 г. представителями буржуазно-либераль-
ных партий Южный фронт и САНУ. Председатель—Клемент Мборо. Гене-
ральный секретарь — Самуэль Аро Бол. В 1982 г. власти наложили запрет на
деятельность СЕЮС, который вплоть до ликвидации диктатуры Нимейри на-
ходился на нелегальном положении. Окончательно распался в 1985 г.
Союз племени динка (СПД) — политическая организация племени динка,.
созданная в 1982 г. Ее возглавлял бывший вице-президент Судана Абель
Алиер.
Судано-африканский народный конгресс (САПКО) — буржуазная партия,
созданная в Джубе, действовавшая во второй половине 80-х годов. Была за-
прещена режимом аль-Башира. В 1986 г. от САПКО отделилась небольшая
группировка, названная САПКО — фракция Мориса Лоувье. Позднее образо-
валась фракция А. Дюрвиля.
Суданский африканский конгресс (САК) — буржуазно-либеральная пар-
тия, созданная в Джубе, существовавшая в Судане до военного переворота
30 июня 1989 г.
Суданское народно-освободительное движение (СНОД) — перевод с анг-
281
•лийского Sudan People's Liberation Movement (в арабских источниках ДОСН—
Движение за освобождение суданского народа). Сформировано в мае 1983 г.
-Лидер — Джон Гаранг. СНОД — оппозиционная политическая организация,
выступающая под общесуданскими демократическими лозунгами. В руковод-
ство СНОД входит ряд представителей его военного крыла — СНОА, а также
деятели Освободительного фронта Южного Судана (малочисленной военной
группировки).
Суданская народно-освободительная армия (СНОА) — военное крыло
СНОД, созданное летом—осенью 1983 г. на основе разрозненных военных под-
разделений южносуданских повстанцев. Численность — 12—40 тыс. человек
-в различные годы. Главнокомандующий — Джон Гарант, его заместитель —
Дарабино Куанбино Бол. Подразделения СНОА ведут вооруженную борьбу
с регулярной суданской армией. К лету 1990 г. СНОА контролировала свыше
% территории Южного Судана.
Южносуданская вооруженная оппозиция режиму Нимейри — разрозненные
вооруженные формирования южносуданских повстанцев, действовавших в
1972—1985 гг. как под общесуданскими, так и под сепаратистскими лозунга-
ми. При поддержке Эфиопии и Уганды с территории этих государств (в ос-
новном Эфиопии) осуществлялись партизанские рейды против регулярной су-
данской армии. Наиболее крупными организациями и движениями, входив-
шими в южносуданскую вооруженную оппозицию режиму Нимейри, были дей-
ствовавшие на Юге Суданские революционные силы, Суданский революцион-
ный фронт, Суданский народный революционный фронт, Национальный либе-
ральный фронт и другие.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
Официальные документы и публикации
1. Барнамадж ва дустур аль-хизб аш-шуйуый ас-суданий. Хартум, 1967,
2, Джумхурият ас-Судан фи-ль-ахд ад-димукратый. Хартум, 1968.
3. Ад-дустур ад-даим ли ас-Судан. Хартум, 1973.
4. Дустур аль-джабхат аль ватания ли-ль Хайят. Хартум, 1967.
5. Каваид таасис танзым аль-иттихад аль-иштиракий ас-суданий. Хартум,
1971.
6. Аль-ляваих ад-дахилийа ли аль-аджхиза аль-а’аля ли аль-иттихад аль-
иштиракий ас-суданий. [Б. м., б. г.].
7. Аль-Марксийа ва кадаийа ас-саура ас-суданийа. Хартум, 1967.
8. Мульхак ат-ташриа аль-хасс ли-газетат ли-ль-хайат. Хартум, 1964.
9. Саурат аш-Шааб. Хартум, 1963.
10. The Abyssinian Campaigns. His Majesty Stationeering Office. L., 1942.
11. The Atlantic Charter. Comission to Study the Organisation of Peace. N. Y.,
1941.
12. Bank of the Sudan. Sixteen Annual Report. Khartoum, 1976.
13. Bank of the Sudan. Economic and Financial Statistics Review. Khartoum,
1985, vol. 27, № 4.
14. British Society for Middle Eastern Studies. Proceedings of the 1988 Inter-
national Conference on Middle Eastern Studies. Oxf., 1988.
15. Defence Assistance. Articles and Services. Agreement between the United
States of America and Sudan. Effected by Exchange of Notes Dated at
Khartoum Aug. 24 and 30 1981 and Amending Agreement Effected by Ex-
change of Notes Dated at Khartoum Aug. 30 and Sept. 25 1982. Khartoum,
1985.
16. The Democratic Republic of the Sudan. UNIDO. Vienna, 1985.
17. Foreign Trade and Internal. Statistics. 1957—1961. Khartoum, 1961.
18. Foreign Trade Summary. Khartoum, 1963.
19. Great Britain Treaties Documents Concerning Constitutional Development
in the Sudan and the Agreement between the Government of the United
Kingdom and Nothern Ireland and the Egyptian Government Concerning
Self-Government and Self-Determination for the Sudan. 17 Feb. 1953. L.,
1953.
20. Industrial Development Review Series. The Democratic Republic of Sudan.
UNIDO. Vienna, 1985.
21. National Charter. The Sudan Transitional Constitution. Khartoum, 1965.
22. Production Yearbook. FAO. Rome, 1978.
23. Republic of the Sudan. Department of State. Background Notes. Wash.,
1971.
24. Self-Determination in the Sudan. Resume of Developments. 15 Nov. 1951.—
1 Jan. 1956. Presented by the Secretary of State for Foreign Affairs to
Parliament. Aug. 1956. L., 1956.
25. Sudan Economic Survey. Khartoum. 1959.
26. The Sudan. The Road Ahead. Reports the Fabian Colonial Bureau. L„ 1945.
27. Sudan Parliament House. Weekly Digest of Proceedings in the House of
Representatives. Khartoum, 1958.
28. Sudan: Problems and Prospects. Hearing before the Subcommittee on Afri-
ca of the Committee on Foreign Affairs. Wash., 1985.
29. The 25-th May Revolution. Khartoum, 1969.
283
Источники
30. Абд ар-Рахман ал-Джабарти. Удивительная история прошлого в жизне-
описаниях и хронике событий. Т. 4. М., 1978.
31. Артамонов Л. IC Через Эфиопию к берегам Белого Нила. М., 1979.
32. Бейкер С. В. Альберт. Нианза. Открытие устьев Нила. Т. 1—2. СПб.,
1868.
33. Боде де. Кампания генерала Китченера в Судане с 1896 по 1989 г. СПб.,
1901.
34. Врэм А. 3. Путешествие по Северо-Восточной Африке, или по странам,
подвластным Египту: Судану, Нубии, Сейнару, Россей-росу и Кордофану.
М., 1958.
35. Булатович А. /<. С войсками Менелика II. М., 1958.
36. Елисеев А. В. Махдизм и современное положение в Судане. Известия Им-
ператорского Географического общества. Т. 30. Вып. 4—6. СПб., 1894.
37. Керстен О. Путешествие по Восточной Африке. М-, 1870.
38. Клот-бей. Египет в прежнем и нынешнем своем состоянии. М., СПб., 1839.
39. Ковалевский Е. П. Путешествие во внутреннюю Африку. Ч. I—II. СПб.,
1849.
40. Мачарадзе В. Г. Грузинские документы из истории русско-грузинско-
эфиопских отношений 80-х годов XVIII в. Тб., 1967.
41. Наполеон Л Император Франции. Экспедиция французов в Египет. М.,
1823.
42. Норов А. Путешествие по Египту и Нубии в 1834—1835 гг., служащее
дополнением к путешествию по Святой Земле. Ч. II. СПб., 1840.
43. Пузанов И. Очерки Северо-Восточного Судана. Заметки и наблюдения
натуралиста М., 1913.
44. Сенковский О. И. Собрание сочинений. Т. 1, СПб., 1858.
45. Стенли Г. В дебрях Африки. М., 1948.
46. Ценковский Л. С. Отчет о путешествии в Северо-Восточный Судан. Из-
вестия Русского Императорского Географического Общества. Спб., 1850.
47. Юнкер В. В. Путешествие по Африке (1877—1878 и 1879—1886). М., 1949.
48. Baker S. IF. Ismailia. A Narrative of the Expedition to Central Africa for
the Suppression of the Slave Trade. L., 1885.
49. Brun-Rollet Le Nil Blanc et le Soudan. P., 1855.
50. Bur char dt J. L. Travels in Nubia. L., 1882.
51. Chaille-Long C. Naked Truth of Naked People. N. Y., 1877.
52. Comboni D. Piano per la rigenerazione dell’Africa (1864). Roma, 1966.
.53. Geyer F. X. 50 Jahre Auslanddeutsche Missionsarbeit. Freiburg in Breisgau,
1936.
54. Girard A. Memoire sur L’agriculture, I’industrie et le commerce de FEgypt.
P., 1809.
54a. Guebre Sei lassie. Chronique du regne de Menelik II, roi des rois d’Ethio-
pie, traduite de 1’amharique par Tesfa Seilassie, publiee et annotee par
M. de Coppet. T. I—II. P., 1930—1932.
55. Hill R. Egypt in the Sudan: 1820—1881. L„ 1959.
56. Hill R. On the Frontier of Islam. The Manuscripts Conscrning the Sudan
under Turco-Egyptian Rule: 1822—1845. Oxf., 1970.
57. Hill R. The Openning of the Nile Basin. L„ 1974.
58. Hill R„ Santi P, The Europeans in the Sudan: 1834—1870. Some Manu-
scripts, Mostly Unpublished Written by Trades, Christian Missionaires, Of-
ficials and Others. Oxf., 1980.
59. Hoskins G. I. Travels in Ethiopia. L., 1835.
60. Linant de Beliefond L.-M. Etbaye. P., 1884.
61. The Mahdi’s Proclamation. Vol. I—4. Khartoum, 1964.
62. Neufield K. A. Prisoner of the Khalifa. L., 1899.
63. Ohrwalder I. Ten Years Captivity in the Mahdi’s Camp. 1882—1892. L.,
1892.
64. Pallme I. Travels in Kordofan. L., 1884.
65. Parry F. Narrative of an Expedition from Suakin to the Sudan, Compiled
284
from the Journal of the Late Captain L. Rokeby.— Journal of the Royal
Geographic Society. Vol. 44. L., 1874.
66. Petherik Mr. and Mrs J. Travels in Central Africa. L., 1869.
67. Potagos P. Deux annees de voyage dans 1’Asie Centrale et 1’Afrique Equa-
toriale 1867—1877. P., 1885.
68. Sapeto G. Viagglo e missione cattolica. Roma, 1857.
69. Schweifurth G. A. In Herzen von Afrika. Lpz., 1874.
70. Seligman C. G., Seligman B. Z. Pagan Tribes of the Nilotic Sudan. L.,
1932
71. Slatin P. C. Fire and Sword in the Sudan: 1882—1902. Oxf., 1952.
Исследования и литература
72. Антонов Т, Внешняя политика Судана. М., 1963.
73. Бадрия Мохэддин Адам. Национально-освободительное движение и пе-
риодическая печать в Судане 1898—1955 гг. Канд. дне. М., 1979.
74. Башир Абдель Л. М. Трудящиеся Судана дают отпор раскольникам.—
Всемирное рабочее и профсоюзное движение. 1955, № 4.
75. Биргауз Е. А. Национально-этническая проблема Судана. 1956—1968. М.»
1975.
76. Бочкарев Г. И. Социальная структура суданского города. М., 1980.
77. Взаимосвязи африканских литератур и литератур мира. М., 1975.
78. Вобликов Д. Р. Республика Судан (1956 — май 1969). М., 1978.
79. Вооруженная борьба народов Африки за cвoбoдv и независимость. М.»
1974.
80. Грядунов Ю. С. Новые горизонты Судана. М., 1969.
81. Гусаров В. И. Социально-экономическое развитие Судана (актуальные
проблемы). М., 1983.
82. Демидчик В. П, Суданская поэзия XX в. Душ., 1972.
83. Демократическая Республика Судан. Справочник. М., 1973.
84. Дзидзария Г. А. Махаджирство и проблемы истории Абхазии XIX в. Су-
хуми, 1982.
85. Ищенко Е. Г. Внешнеполитические связи Демократической Республики
Судан. М., 1983.
86. Как живут и борются партии коммунистов. Прага, 1981.
87. Кандауров А. А. Возникновение и становление коммунистической партии
Судана. Некоторые вопросы развития общественно-политической мысли
в странах Востока. М., 1976.
88. Киселев В. И. Путь Судана к независимости. М., 1958.
89. Классы, партии и политика развивающихся стран Востока. М., 1988.
90. Кобищанов Ю. М. Сообщение средневековых эфиопских ученых о хри-
стианской Нубии.— Палестинский сборник. Вып. 7 (70). Л., 1962.
91. Кобищанов Ю. М. Золотоносная страна Сасу.— Палестинский сборник.
Вып. 11 (74). М., Л., 1964.
92. Кобищанов Ю. М. Аксу.м. М., 1966.
93. Кобищанов Ю. АГ К вопросу о социально-экономических отношениях в
средневековой Нубии.— Социальные структуры доколониальной Африки.
М., 1970.
94. Кобищанов Ю. М. Африканские феодальные общества: воспроизводство
и неравномерность развития.— Африка: возникновение отсталости и пути
развития. М., 1974.
95. Кобищанов Ю. М. Русские путешественники в государстве Мухаммеда
Али.— Африка глазами наших соотечественников. М., 1974.
96. Кобищанов Ю. М. Системы общинного типа.— Община в Африке. Про-
блемы типологии. М., 1978.
97. Кобищанов Ю. М. Северо-Восточная Африка в раннесредневековом мире
(VI—середина VIII в.). М., 1980.
98. Кобищанов Ю. М. На заре цивилизации (Африка в древнейшем мире).
М., 1980; 1981.
285
99. Кобищанов Ю. М Судан: Этническая ситуация. Расы и народы. Ежегод-
ник IL М, 1981.
100. Коб ищ ано в. Ю. М. Мелконатуральное производство в общинно-кастовых:
системах Африки. М., 1982.
101. Кобищанов Ю. М Африканские цивилизации: становление и эволюция.—
Африка, культурное наследие и современность. М.} 1985,
102. Кобищанов Ю. М. История распространения ислама в Африке. М., 1987.
103. Кобищанов Ю. М. Крестьянство и протокрестьянство в Африке.— Лзияь
и Африка сегодня. М., 1982, № 1.
104. Кобищанов Ю. М. Трансформация феодального уклада. Африканская де-
ревня вчера и сегодня. М., 1987.
105. Кобищанов Ю. Л4. Особенности ислама в Западной Африке. Конфессио-
нальная структура ислама в Африке. Роль суфийских орденов,-— Ислам
в Западной Африке. Mi, 1988,
106. Молчанов Г. М. Борьба в рядах местной элиты за руководство нацио-
нально-освободительным движением в Судане в 30—50-х годах XX в.—
Вопросы востоковедения. Вып. 7. М., 1978.
107. Мухи ад-Дин Сабир. Суданская литература сегодня.—Современная араб-
ская литература. М., 1960.
108. Намитокова 3. А. Литература Судана.— Литературы Африки. М., 1979.
109. Новейшая история арабских стран Африки (1917—1987). М., 1990.
НО. Пензин Д. Д. Государственный капитал в сельском хозяйстве Судана.—
Краткие сообщения ИНА. № 58. М., 1962.
111. Пензин Д. Д. Кооперативное движение в Судане.— Краткие сообщения
ИНА. № 81. Ml, 1965.
112. Пензин Д. Д. Судан. М., 1965.
113. Политические партии современной Африки. М., 1984.
114. Развитие капитализма в арабском мире. М>„ 1988.
115. Смирнов С. Р. Восстание махдистов в Судане. Ml, 1950.
146. Смирнов С. Р. Образование и пути развития северосуданской народно-
сти.— Африканский этнографический сборник. № 3. М., 1956.
117. Смирнов С. Р. История Судана. (1821—1956). М., 1968.
118. Сорокин А. А. Аграрный вопрос в Судане. М., 1979.
119. Стегний П. В. Национально-демократическая революция в Судане. (Внеш-
неполитические аспекты развития 1964—1972 гг.). Канд. дис. М.» 1974.
120. Тихомиров И. К. Проблема Юга в политической жизни Судана. Внешний
и внутренний аспекты (1956—1986 гг.). Канд, дис. М1., 1988.
121. Федоров Т. А. Финансы и кредит Судана. М., 1962.
122. Филоник А. О. Аграрный строй Судана 1820—1971. М., 1975.
123. Фролова О. Б. Поэтическая лексика арабских лириков.— Арабские поэты
и народная поэзия. Л., 1974.
124, Характерные черты социально-политического развития арабских стран в
1950—1970 гг. Ер., 1980.
125. Шония Б. Э. Внешняя политика Судана в период независимости. Канд,
дис. М., 1990,
126. Эванс-Притчард Э. Э. Нуэры. Описание способов жизнеобеспечения и по-
литических институтов одного из нилотских народов. М., 1985.
127. Эль-Фатих эль-Тахир Диаб. Музыкальная культура Судана XX в. и пути
ее национального становления. Докт. дис. М., 1988.
128. Абд аль-Маджид Абидин. Тар их ас-сакафа аль-арабийа фи ас-Судан. Ка-
хира, 1953.
.1:29. Абд аль Мун'ам аль-Газали. Аш-Шафиа Ахмед аш-Шейх ва аль-харакат
аль-уммалийа ва ль-ватанийа ас-суданийа. Бейрут, 1973.
130. Абд аль-Мунам аль-Газали. Джунуб ас-Судан: имканийат аль-мустак-
баль.— Ат-Талиа. 1972, № 74.
131. Абд аль-Халик Махджуб. Афкяр хауля фальсафа аль-ихван аль-мусли-
мин. Хартум, 1961.
132. Абд ар-Раззак Хусейн. Хакайик ас-сыраа фи-с-Судан ва-ль-хизб аш-
шуюый ас-суданий. Бейрут, 1971.
133. Абу Салим Мухаммад Ибрагим. Аль-ард фи-ль-махдийа. Т. 5. Ч. 1. Хар-
тум, 1970.
286
134. Лямахат мин тарих аль-хизб аш-шуюый ас-суданий. Хартум, [б. г.].
135. Муавийа Нур. Дирасат фи аль-адаб ва ан-накд. Хартум, 1970.
136. Мухаммед Ахмед Махдждуб. Аль-хукума аль-махалийа Фи ас-Судан.
Каир, 1945.
137. Мухаммед Сулейман. Аль-ясар ас-суданий абра ашара ас-санават. Вад-
Медани, 1970.
138. Мухтар Аджоба. Аль-кисса ао-хадиса Фи ас-Судан. Хартум, 1972.
139. Раззак Хасан Тахир. Барнам ад ж аль-хизб аль-иштиракий Фи-с-Судан
«Аль-Катиб». Каир, 1968.
140. Хамза С. М. Ат-танмийа аль-иктисадийа Фи ас-Судан. Каир, 1956.
141. Хасан Абийар ат-Таийб. Фи аль-адаб ас-Суданий аль-му’асыр. Бейрут —
Хартум, 1971.
142. Шибейка Мекки. Хартум бейна ;Махди ва Гордон. Хартум, [б. г.].
143. Шукайр Наум. Тарих ас-Судан аль-Кадым ва аль-Хадис на джуграфийа-
тихи. Каир, [б. г.].
144. Abbs Mekki. The Sudan Question: The Dispute over the Anglo-Egyptian
Condominium. L., 1954.
145. Abdalla I. The 1959 Nile Waters Agreement in Sudanese-Egyptian Rela-
tions.— Middle East Studies. 1971, vol. 7.
146. Abu Affan В. O. Industrial Policies and Industrialisation in the Sudan.
Khartoum, 1985.
147. Abu Hasabu Araf Abdel Majid. Factional Conflict in the Sudan Nationalist
Movement. Khartoum, 1985-
148. Adam W. Y. Nubia — Corridor to Africa. L., 1977.
149. Affan K. 0. Output, Employment and Income Distribution in Mechanized
Farms.— Research Report, № 2. Khartoum, 1978.
150. Agriculture in the Sudan. Being a Handbook of Agriculture as Practised in
Anglo-Egyptian Sudan. L., 1952.
151. Al-Sin A. Themes from Nothern Sudan. L., 1986.
152. Arkell A. /. A History of the Sudan from the Earliest Times to 1821. L.,
1955.
153. Babiker Muhammad Fatma. The Sudanese Bourgeoisie: Vanguard of De-
velopment. [Б. mJ, [б. r.].
154. Baddour Abdel-Fattah J. S. Sudanese-Egyptian Relations. Haag, 1960.
155. Baer G. Slavery in the 19th Century Egvpt.— Journal of African History.
1967, vol. Ill, № 3.
156. Barclay Harold B. Muslim Prophets in the Modern Sudan.— The Muslim
World, 1963, vol. 53, № 3.
157. Barclay Harold B. A Sudanese Religious Brotherhood: Al-tariqah al-Hin-
diya.— The Muslim World. L., 1963, vol. 53, № 2.
158. Barclay Harold B. «The Nile Valley» in the Central Middle East. [Б. mJ,
1968.
159. Bayomi. Forest Bibliography of the Sudan up to 1973. Khartoum, 1974.
160. Bachtold P. K. Politics in the Sudan: Parliamentary and Military Rule in
Emerging African Nation. N. Y., 1976.
161. Beier U. H. Ibrahim el-Salahi. Ibadan, 1962.
162. Beier U. H. Contemporary Art in Africa. L., 1968.
163. Beshai Abdel Amin. Export Performance and Economic Development. L.,
1976.
164. Beshir M. O. The Southern Sudan: Background to Conflict. L., 1968.
165. Beshir M. 0. Revolution and Nationalism in the Sudan. L„ 1974.
166. Beshir M O. The Southern Sudan: from Conflict to Peace. Khartoum,
1975.
167. Beshir M. O. Diversity Regionalism and National Unity. Uppsala, 1979.
168. Bosayli al-Sh. An Outline History of the Sudan Nile Valley. Cairo, 1966.
169. Brett M. Northern Africa Islam and Modernisation. L., 1973.
170. Brown E. S. Africa’s Contemporary Art and Artists. N. Y., 1966.
171. Collins R. O. Shadow on the Grass. Britain in the Southern Sudan 1918—
1956. L„ 1963.
172. Collins R. O., Deng F. M. The British in the Sudan. The Sweetness and
the Sorrow 1898—1956. Oxf., 1984.
287
173. Collins R. 0., Tignor R. L. Egypt and Sudan. New Jersy, 1967.
174. Condliffe J. B. Agenda for a Post War World. N. Y„ 1942.
175. Constantin F. Les voies de 1’islam en Afrique orientale. P.( 1987.
176. Crowford 0. G. The Foung Kingdom of the Sennar. L., 1951.
177. Cumming D, C, The History of Kassala and the Province of Taka. Sudani
Notes and Records. Vol. XX, № 1. Khartoum 1937.
178. Dagher I. A. Sudanese Bibliography. Arab Sources (1875^—1967). Beirut,
1968.
179. Daly M. IV. The Development of Governor-Generalship of the Sudan 1899—
1924.— Journal of African History. 1983, vol. 24, № 1.
180. Daly AL IF. Sudan. Oxf., 1983.
181. Daly M. IV. Al-Majdhubiya and al-Mikashfiya: Two Sufi Tariqus in the Su-
dan. L., 1986.
182. Deng F. N. The Search for Peace and Unity in the Sudan. N. Y., 1987.
183. Duncan J. The Sudan. A Record of Achievements. Edinburgh — London,
1952.
184. Dunstan J, S. R. The Sudan. Path to Independence. Edinburgh, 1957.
185. Duxton J. C. Chiefs and Strangers. A Study of Political Administration,
among the Mandari. Oxf., 1963.
186. Eprile C. War and Peace in the Sudan 1955—1972. L., 1974.
187. Fabunmi. The Sudan in Anglo-Egyptian Relations 1800—1956. L., 1956.
188. Fawzi Saad ed-Din. The Labour Movement in the Sudan 1946—1955. L.,.
1957.
189. Gaistkell A. Gesira: A Story of Development in the Sudan. L., 1959.
190. Grandin IV. Le shaykh Muhammad Uthman al-Mirghani (1793—1853).
Une double lecture de ses hagiographies. — Archives des sciences sociales-
de religions. P., 1984, t. 58, № 1.
191. Gray R. A. History of the Southern Sudan 1839—1889. Westport, 1978.
192, Growth of the Nation. The History of the Sudan. L., 1953.
193. Gutteridge VV. F. Military Regimes in Africa. N. Y., 1975.
194. Hasan Dafalla. The Nubian Exodus. L., 1975.
195. Henderson R. D. D. Servey of Anglo-Egyptian Sudan 1898—1944. L., 1946.
196. Henderson R. D. D. The Making of the Modern Sudan. The Life and Let-
ters of Douglas Newbold of the Sudan Political Service, Governor of State
1932—1938, Civil Secretary 1939—1945. L„ 1953.
197. Henderson R. D. D. The Sudan Republic. L., 1965.
198. Henderson Larry. Egypt and the Sudan. Countries of the Nile. N. Y., 197L
199. Hill R. A. A Biographical Dictionary of the Sudan. L., 1961.
200. Hill R. A. Sudan Transport. L., 1965.
201. Holt P. M. The Mahdist State of the Sudan 1881—1898. Oxf., 1958.
202. Holt Л M. A Modern History of the Sudan. L., 1961.
203. Holt P. M., Daly M. IV. A History of the Sudan from the Coming of Islam
to the Present Day. N. Y., 1988.
204. Howell Hamid M. B. Sudan and the Outside World. 1964—1968.— Afri-
can Affairs. 1969, vol. 68, № 273.
205. Jackson. Osman Digna. L., 1958.
206. Robishchanov Yu. M. Axum. L., 1979.
207. Robishchanov Yu. M. Agriculture and Economic-Cultural Types in Medieval
Nubia (On Cultural Heritage of Meroe in the Middlye Ages). Meroitistishe
Forschungen, 1980.— Meroitica. Bd. 7. B., 1984.
208. Robishchanov Yu. M. «Poludye» in North-East African States.— Congresso
Internazionale di Studi Etiopici (Roma, 1972). T. 1 (sezione storica). Ro-
ma, 1974.
209. Rursany J. The Dinamics and Limits of Private Capitalist Development in
the Sudanese Agriculture.— Development and Peace. Budapest, 1984, vol. 5,
№ 1.
210. Langley M. No Women’s Country. Travels in Anglo-Egyptian Sudan. L.,
1951.
211. Laws of the Sudan. L., 1956.
212. Magnarella P. J. The Republican Brothers: a Reformist Movement in the
Sudan.— The Muslim World. 1982, vol. 72, № 1.
288
213. Mahgoub М. Л. Democracy on Trial. Reflection on Arab and African Poli-
tics. L., 1974.
214. Malval B. People and Power in the Sudan. L., 1981.
215. Mansour Khalid. John Garang Speaks. L., 1987.
-215a. Marcus H. G. Britain and Ethiopia, 1896 to 1914: a Study of Diplomatic
Relations. Chicago, 1970.
.216. McMichael H. A. History of Arabs in the Sudan. Vol. (I). Cambridge,
1922.
217. McMichael H. A. The Anglo-Egyptian Sudan. L., 1934.
218. McMichael H. A. The Sudan. L., 1956.
219. Moore J. R. Churchill, Cripps and India 1939—1945'. Oxf., 1979.
220. Mount M. IF. African Art. The Years Since 1920. [Б. m.J, 1973.
221. Mowafy Reda. Slavery, Slave Trade and Abolition Attempts in Egypt and
the Sudan. L., 1983.
222. Mudathir Abdel Rahim. Imperialism and Nationalism in the Sudan. A Stu-
dy in Constitutional and Political Development (1899—1956). Oxf., 1969.
1223, New Sculpture from Amir J. M. Nour.— African Arts. 1971, vol. 17, № 4.
224. Niblock Tim. Class and Power in Sudan. The Dynamics of Sudanese Poli-
tics, 1898—1985. L., 1987.
225. Nicolds. The Shaikia. Dublin, 1913.
,226. Bl-Obeid A. B. The Political Consequences of the Addis Ababa Agreement.
Uppsala, 1980.
227. O'Fahey R., Spaulding J. Kingdoms of the Sudan. L., 1974.
228. O'Neil N., O’Brein J. Economy and Class in the Sudan. N. Y., 1988.
229. Paul A. A. History of Beja Tribes of the Sudan. Cambridge, 1954.
230. Political and Strategical Interest of the United Kingdom. Oxf., J940.
231. Post-Independence Sudan. Edinburgh, 1980.
232. Report of the Census of Pump Schemes. 1963. Vol. 1. Khartoum, 1967.
233. Revolution and Millitary Rule in the Middle East: the Arab States. Pt II.
Egypt and the Sudan. N. Y., 1973.
234. Robertson J. Transition in Africa. From Direct Rule to Independence. L.
1968.
235. Seligmen C. G. and Seligmen B. Z. Pagan Tribes of the Nilotic Sudan.
L., 1932.
.236 . Shaw D. J. Proceedings of the 13th Annual Conference of the Philosophical
Society of the Sudan. Agricultural Development in the Sudan. Vol. 1—2.
Khartoum, 1966.
237. Shibeika M. British Policy in the Sudan: 1882—1902. Oxf., 1952.
238. Shibeika M. Independent Sudan. History of a Nation. N. Y., 1959.
239. Social Development. The Case of the Sudan.— Syrie et monde arabe. 1984,
vol. 30, № 364.
.240. Southern Sudan: Regionalism and Religion. Khartoum, 1984.
241. Sudan Sountry Profile. L., 1987—1988.
'242. Sudan Economic Survey. Khartoum, 1959.
243. Sudanese Class Formation and the Demography of Urban Migration. Cairo,
1985.
244. Sylvester A. Muhammad versus Lenin in Sudanese-Egyptian Relations.—
Middle East Studies. 1971, № 34.
245. Al-Tayib D. G., Greiner R. George Edward Omer Kheiry.— African Arts.
1971, vol. IV, № 3.
246. Theobald A. B. Darfur and its Neighbours under Sultan Ali Dinar. [Б. m.,
б. г J.
247. Theobald A. B. The Mahdiya. L., 1957.
248. Trimingham /. S. Islam in Ethiopia. L., 1952.
249. Trimingham J. S. Islam in the Sudan. Oxf., 1965.
250. Triulzi A. Trade, Islam and the Mahdiya in North—West Wallaga, Ethio-
pia.— Journal of African History. 1975, vol. 16, № 1.
251. Triulzi A. Salt, Gold and Legitimacy. Prelude to the History of a No-Man’s
Land Bela Shangul, Wallaga, Ethiopia (1800—1898). Napoli, 1981.
252. Voll J. O. Unity of the Nile Valley: Identity and Regional Integration.—
Journal of African Studies. 1976, vol. 3, № 2.
$9 Зак. 270
289
253. Voll J. 0. Historian Dictionary of the Sudan. L., 1978.
254. Voll J. 0. Islam Continuity and Change in the Modern World. Bouler, 1982.
255. Voll J. 0. The Evolution of Islamic Fundamentalism in Twentieth Century
Sudan.— Islam, Nationalism and Radicalism in Egypt and the Sudam
N. Y„ 1983.
256. Wai D. M. The African-Arab Conflict in the Sudan. N. Y., 1981-.
257. Walkley E. The Story of Khartoum.— Sudan Notes and Records. Vol. XVIL
Khartoum, 1935.
258. Walz T. Wakalat al-Gallaba: the Market for Sydan Goods in Cairo.— An-
nals Islamiques. Vol. XIII. P., 1972.
259. Walz T. Trade Between Egypt and Bilad as Sydan. 1700—1821. P., 1978.
260. El-Watig K,, Kursany J. Corruption as the Fifth Factor of Production in
the Sudan. Uppsala, 1985.
261. Warburg G. R. Sudan under Wingate. Administration in the Anglo-Egyp-
tian Sudan. 1899—1916. L., 1971.
262. Wingate R. Wingate of the Sudan. L., 1955.
263. Wohlmuth R., Hausohm D. Sudan: a Case for Structural Adjustment Poli-
cies.— Development and Peace. Budapest, 1987, vol. 8.
264. Woodward P. Condominium and Sudanese Nationalism. L., 1979.
Периодика и диссертации
265. Аль-Айам. Хартум.
266. Аль-Ахрам. Каир.
267. Ас-Саура. Хартум.
268. Ас-Сахафа. Хартум.
269. Ас-Сийаса. Кувейт.
270. Ac-Судан аль-джадид. Хартум.
271. African Affairs. L.
272. African Arts. L.
273. African Business. L.
274. The African Communist. L.
275. Bulletin of the African Institute. L.
276. Financial Times. L.
277. International Affairs. L.
278. Journal of African History. L.
279. Journal of African Studies. L.
280. Journal of Modern African Studies. L.
281. Middle East. L.
282. Middle East Studies. N. Y.
283. Le Monde. P.
284. The Muslim World. L.
285. New Middle East. L.
286. Quarterly Economic Review of the Sudan. L.
287. Race and Class. N. Y.
288. Syrie et monde arabe. Damasques.
289. Bahru Zewde. Relations Between Ethiopia and the Sudan on the Western
Frontier, 1898—1935. University of London, May, 1979.
290. Mohammed Hamid Idris. Correspondence Between Ethiopian Leaders and
Mahdist Princes, 1888— 1898. Transl. and annot. with an introd. Addis
Ababa University. May, 1973. Institute of Ethiopian Studies, № 73—1432L
Summary
The collaborative effort, Sudan in Modern Times, is the latest
3n the series, A History of African Nations, from the Institute of
African Studies, Russian Academy of Sciences.
The book is compiled along subject-and-chronology lines and
-opens with the concise “Introduction to the modern history of Su-
dan” tracing historical milestones in Sudan over the period re-
viewed.
Chapter One, “Sudan in the -19th century”, looks at the politi-
cal and social history of Sudan from the early 19th century to the
demise of the Mahdist state. We learn of the country’s conditions
prior to its incorporation by Egypt; under Turkish-Egyptian rule in
1821-1885; and during the Mahdist uprising and the state that
followed between 1881 and 1899.
Chapter Two, “The Condominium Period”, is about a second co-
lonial period when Sudan was declared an Anglo-Egyptian condo-
minium (1899-1955). The authors regard the evolution of u poli-
tical system there along with the changes in social structure
Chapter Three, “Sudan’s political headway during independen-
ce”, considers the first 35 turbulent formative years of the Suda-
nese state, with alternating parliamentary rule and dictatorial re-
gimes. The focus is on contending socio-political forces inside and
cutside the country.
Chapter Four, “Social and economic policies during indepen-
dence”, unravels the basic complexities and controversies of the
time.
Literature, primarily Arabic-Sudanese, music and other arts,
the press, and education are dealt with in Chapter Five, “Advances
in education and culture”. The underlying features of the subjects
in question are considered against the background of political, so-
cio-economic, and ethno-social developments.
19*
ОГЛАВЛЕНИЕ
Предисловие......................................................... 5
Введение в новую и новейшую историю Судана (IO. М. Кобищанов) 6
Глава 1. Судан в XIX в. (Ю. М. Кобищанов) 14
Судан накануне турецко-египетского завоевания 14
Присоединение Судана к Египту 16
Египетский Судан: экономика, социальная структура, политические
и культурные процессы 25
Феодальная экономика 25
Белые господа Судана 34
Суданцы 41
Религиозные движения в Египетском Судане 44
Тирания «неверных» 52
Восстания 1877—1880 гг. 55
Восстание махдистов 59
Махдистское государство 69
Глава 2. Период кондоминиума 91
Становление режима кондоминиума и развитие- Судана в начале
XX в. (Ю. М. Кобищанов) 91
Судан в годы первой мировой войны (Ю. М. Кобищанов) 109
Развитие Судана в период между двумя мировыми войнами
(Г. И. Смирнова) 102
Судан в годы второй мировой войны (Д. А. Макаров) 109
Подъем национально-освободительного движения и обострение по-
литической борьбы в 1946—1955 гг. (Д. А. Макаров) 120
Глава 3. Период независимости. Политическое развитие (О. В. Левин) 130
Первый парламентский период (1956—1958) 131
Военный режим Ибрагима Аббуда 136
Второй парламентский период (1964—1969) 144
Авторитарный режим Джаафара Нимейри 154
Проблема Юга и гражданская война 1955—1972 гг. 168
Бюрократическая эволюция военного режима Нимейри 173
Третий парламентский период (1986—1989) 185
Военная диктатура Омара Хасана аль-Башира 201
Основные направления и этапы внешней политики Судана 209
Глава 4. Период независимости. Социально-экономическое развитие
(И. О. Абрамова) 210
Глава 5. Развитие образования и культуры 238
Образование (Ю. М. Кобищанов) 238
Литература (Е. Н. Соловьева) 241
Музыкальная культура (Е. В. Васильченко) 251
Изобразительное искусство (Н. Е. Григорович) 262
Периодическая печать (Е. Н. Соловьева) 267
Приложение № 1. Правители Судана в XIX—XX вв. (О. В. Левин) 273
Приложение № 2. Политические партии, движения и общественные ор-
ганизации Судана во второй половине XX в. (О. В. Левин) 275
Библиографический список (Д. А. Макаров) 283
Nummary........................................................... 291
История Судана в новое и новейшее время.—
И90 М.: Наука. Главная редакция восточной литерату-
ры. 1992.— с. 293: карты.
ISBN 5-02-017341-Х
Девятая книга в серии «История стран Африки». Эта
коллективная монография посвящена политической, социаль-
но-экономической и культурной жизни Судана на протяже-
нии последних двух веков (три периода независимого суще-
ствования, перемежающиеся двумя колониальными периода-
ми). Отдельные главы посвящены истории Судана в XIX в.,,
в годы до первой мировой войны, во время мировых войн и
между ними, в послевоенный период и в эпоху после завое-
вания независимости.
0503030000-046
И-----------------141-92
013(02)-92
ББК 63.3(6 Суд)
Научное издание
ИСТОРИЯ СУДАНА
в новое и новейшее время
Утверждено к печати
Институтом. Африки РАН
Заведующий редакцией Г. С. Киселев
Редактор Д. Я- Хазизова
Младший редактор Е. Н. Бахарева
Художник Э. Л. Эрман
Художественный редактор Б. Л. Резников
Технический редактор М. Г. Гущина
Корректор Л. Ф. Орлова
И Б № 16908
Сдано в набор 31.05,91. Подписано к печа-
ти 09.03.92. Формат 60Х901/ю- Бумага типог-
рафская № 2. Гарнитура литературная. Печать
высокая Усл. п. л. 18,5. Усл. кр.-отт. 18,75.
Уч.-изд. л. 20,91. Тираж 500 экз. Изд. X 7178.
Зак. № 270. «С» —1
Издательство «Наука»
Главная редакция восточной литературы
303051, Москва К-51, Цветной бульвар, 21
3-я типография издательства «Наука»
107143, Москва Б-143, Открытое шоссе, 28
ГЛАВНАЯ РЕДАКЦИЯ
ВОСТОЧНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
ИЗДАТЕЛЬСТВА «НАУКА»
готовит к изданию книгу
История Ливии в новое и новейшее время.— 14 л.
В книге анализируются основные этапы развития
народов Ливии, процессы становления монархического
режима, развитие ливийской революции, эволюция
форм так называемого прямого народовластия. Вы-
являются особенности этноконфессионального и соци-
ально-классового состава населения страны.
Заказы на книгу принимаются всеми магазинами книготор-
гов «Академкниги», а также по адресу: 117393, Москва, ул. Ака-
демика Пилюгина, дом 14, корп. 2, магазин № 3 («Книга — поч-
той») «Академкниги».
ГЛАВНОЙ РЕДАКЦИЕЙ
ВОСТОЧНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
ИЗДАТЕЛЬСТВА «НАУКА»
готовится к изданию книга
История Алжира в новое и новейшее время.— 25 л.
Последовательное- изложение повой и новейшей ис-
тории Алжира, начиная с колониального завоевания
в 1830 г. и кончая 28-летием независимой АНДР. По-
новому, более критически, оцениваются многие про-
цессы и явления в истории страны. Показаны объек-
тивные и субъективные трудности исследуемого пе-
риода, сложности и противоречия развития. Наряду с
политической историей внимание уделяется анализу
социально-экономических процессов, изучению со-
стояния культуры.
Заказы на книгу принимаются всеми магазинами книготоргов
и «Академкниги», а также по адресу: 117393, Москва, ул. Акаде-
мика Пилюгина, дом 14, кори. 2, магазин № 3 («Книга — поч-
той») «Академкниги».
ал Hmj/kj
и г» V '//
.песни
Селима
НИЛ
Шенди
Кости
Кака -
03. Ptpjt
ЛК
Мус
[^Мешра эр-Рек
03 EPI (ЛЯ
шювинция
_ПУ(
/ КРД1
Абу-Хамел
. Киньети
. 3187
Нинуле4"?’
А Н Д' А
। i
» ' /
ХАРТУМ Т===
Амара-Д
\Син
ЗЛЬ-ФАшЕР
СЕВЕРНАЯ
О парной
"X Зль-Генейна
СЕВЕРНЫЙ
Л
ДАРФУР
д Кутум
/ ПЛАТО
3088 • г. Марра
ДАРФУР
НЬЯЛА
ЮЖНЫЙ ДАРФУР
Хофрат-эн-Нахас \
/
Кафия-Кинги
Бири
. . .11
Вади-Хальфа
Абри
Керма
ДОНГОЛА С
Карейма
ПРОВИНЦИЯ
Мероэ
Корти)
Бербер
Атбара
Омдурман
. Хара за . 1127
Содири
• СЕВЕРНЫЙ КОРДОФАН
ЭЛЬ-ОБЕЙД
Абу-Забад
О'Диллинг
. Абу-Губейха
Бабануса о
Эль-Муглад ' < •
/ОКАДУГЛИ
О Талсди
ЗЛПЛД1 (ЛЯ
Дам б ура о
Обо
Га
1й
ria
Эр-Р£
Кодок.(Фашод’а)
ВЕРХ! пТЙ
МАЛДКАЛЬ
1ЖОНГЛ
Насир
РУМ БЕ К
Контор
ЖВАТОРИД.1ЬНЛЯ
ПРОВИНЦИЯ
ЯМБИО>
Мариди
, —. 0MD8
Амади *✓1» =
ВОСТОЧНАЯ ЭКВАТОРИАЛЬНАЯ
“ПРОВИНЦИЯ
ЯДЖУБА 7
Капозта О
Судан в середине
ь—। [ раницы государственные
------------ Границы провинции
<•) (долины государств
0 Петры провинции
° Прочие населенные пункты
—=—=— Железные дороги
===== Безрельсовые дороги
А эропор !Ы
ф Морские порты
Речки пересыхающие
..•* Сухие русла рек (вади)
Пески
* ч *
1 —_- = Воло га
• 3187 О।метки высот
120 О 120 ’ 140 КМ
Lli-1-lJ________I--------1
80 х годов