Л. Гурская
КОТ И ЗЕРКАЛО
Кот учёный удивлён:
Кто в стекле сидит?
— Мяу! Мяу! — шепчет он,
Но стекло молчит.
Кот качает головой,
Лапку подаёт;
Повторяет всё другой,
И смущён наш кот.
Вот стекло со всех сторон
Кот наш обыскал,
Да скорей оттуда вон
В страхе убежал.
Но затем порой ночной
Кот стекло разбил,
И исчез в стекле другой —
Тот, что с ним шутил.
 Л11 «Л гп *  I
ЗАДушееное илоио
/7. Каменский
воистину воскрес!
С$шё в четверг на Страстной неделе Серёжа таин-
ственно подозвал няню, которая одевала в детской
утром его маленькую сестрёнку, и прошептал:
— Купи мне, нянюшка, шоколадное яичко получше.
Он протянул деньги, целую горсточку марок и раз-
ноцветных бумажек, крепко зажатых перед тем
в маленьком кулачке. Няня удивилась.
— Тебе, Серёженька, мамаша купит шоколад! За-
чем же свои сбережения расходовать?
Мальчик хитро улыбнулся и ещё понизил голос:
— Это я сам хочу маме сделать подарок, няня! По-
христосуюсь с ней шоколадным яичком.
Няня ласково погладила по головке своего любим-
ца и взяла деньги.
Накануне Светлого Воскресения Серёжа лёг спать
взволнованный и, далеко засунув под подушку ручон-
ку, то и дело ощупывал драгоценность: хорошенькое
шоколадное яичко, уложенное в деревянный ящичек
из-под каких-то игрушек.
«Вот будет мама довольна, — думал мальчик, за-
сыпая, — то она мне дарила шоколад на праздник,
а теперь я подарю ей!»
Первый день Святой Пасхи выдался великолепный:
яркое весеннее солнце давным-давно уже пронизало
золотыми стрелками оконное стекло и разбросало
по стенам и на полу детской яркие дрожащие пятна.
С улицы доносился немолчный, радостный благо-
вест, сотни колоколов бросали в бездонное бирюзо-
вое небо, вздыхая могучей медной грудью, счастли-
вую весть о Воскресении Христа!
Серёжа проснулся в восьмом часу утра от каприз-
ного крика маленькой сестрицы и, щурясь на яркий
свет, заметил, что в детской суетится горничная.
— А где же няня? — спросил мальчик.
Горничная ответила мимоходом, спешно отыскивая
какую-то принадлежность одежды девочки:
— Няня на кухне, к ней сын пришёл из лазарета,
солдат.
У Серёжи загорелись любопытством глазки:
— С войны пришёл, Даша? Раненый?
— Разумеется, с войны. Ранен в ногу. Два Егория1
на груди у него, за храбрость.
Мальчик торопливо начал одеваться, и только ког-
да уже был совсем почти наряжен по-праздничному,
деловито осведомился:
— А мама встала?
— Нет. Она у заутрени была, Серёженька, верно,
ещё часочка два соснёт!
«Это хорошо! — одобрил мальчик про себя, —
успею и посмотреть на солдата, и поговорить с ним!»
Серёжа тихонько вынул из-под подушки маленький
ящичек с шоколадным яичком и направился в кухню
к няне.
Она сидела за столом, уставленным пасхальными
кушаньями. Встав, она протянула сыну солдату, по-
ложившему на колени костыль, стакан чаю, утирая
слёзы.
— Вы бы, мамаша, для Светлого Христова Воскре-
сенья не огорчались: нога-то, Бог даст, поправится!
Да и, дело такое, плакать нехорошо, маменька: по-
страдал за Царя и Отечество.
’ Имеются в виду знаки военного ордена Святого Георгия. —
Примечание редакции.
4
— А как ты себя, Алёшенька, чувствуешь теперь?
Лучше?
— Благодарение Господу, мамаша! Много лучше,
вот вы бы посмотрели на меня после сражения, ког-
да санитары из боя вынесли! А теперь-то поправля-
юсь — лучше не надо.
Раненый солдат для подтверждения своих слов взял
костыль и, неловко ковыляя на согнутой ноге, быстро
прошёлся по комнате. Но, вероятно, боль дала силь-
но себя знать, потому что лицо солдата судорожно
передёрнулось и сквозь зубы вырвался лёгкий стон.
То и другое бравый воин поспешил скрыть, отвер-
нувшись к двери... И в упор встретился со сверкаю-
щими глазёнками Серёжи, который стоял давно на
пороге, всё слышал и едва удерживался от жалости
к раненому солдату.
— Батюшки светы! Серёженька! Да зачем же вы на
кухню пришли? — всполошилась няня.
Мальчик, ничего не отвечая ей, торопливо подошёл
к солдату, грудь которого поблескивала двумя сере-
бряными георгиевскими крестами, и, вынув коробоч-
ку с шоколадным яйцом, протянул её раненому воину:
5
— Христос Воскресе, Алёша! Вот тут у меня яичко,
возьми его себе в подарок на Пасху...
Солдат, изумлённый, что маленький мальчик знает
его имя и зовёт его запросто Алёшей, поднял Серё-
жу с земли, крепко похристосовался с ним и усадил
к себе на здоровое колено, к великому удовольствию
ребёнка, рядом с крестами на груди.
Няня всполошилась:
— Да как же это можно, Серёжа! Ведь вы пригото-
вили в подарок шоколадное яичко маменьке.
Мальчик отвечал серьёзно и деловито:
— Молчи, няня! Мама здоровая, а он больной! А по-
том, ему немцы ногу испортили — мне стало жалко.
Я так и маме скажу и с ней похристосуюсь вот этим
простым яичком.
Серёжа взял с тарелки красное яйцо и положил
в карман куртки.
Няня встала. Подошла и крепко поцеловала русую
золотистую головку своего любимца.
— Воистину Христос Воскрес, Серёженька, в ва-
шем сердечке.
Раненый солдат смахнул с усов две светлые слезин-
ки, выкатившиеся из его серых задумчивых глаз.
Б. Богомолов
ХРИСТОС COGKPCC! 4
>—	Голубая ночь весенняя...	Л
S	Тихо теплятся, дрожат	Sr
В окнах сонного селения	>
Огоньки святых лампад.
1	На горе — за рощей чёрною,
Где тумана полоса —
С митрой пастыря узорною
Храм маячит в небеса.
/ В небе — зори, утра вестницы,
I Огонёк во мгле блеснул —
\ В башне, звякая по лестнице,
Z С фонарём звонарь мелькнул.
Осеняясь крестным знаменьем
Он глядит на небеса,
Где спешат, объяты пламенем,
С вестью славы голоса.
В отклик им, на гимн божественный
Медь, порвав тяжёлый сон.
Над землёй несёт торжественный
Колокольный красный звон.
Тьма пред светочами Божьими
Торопливо скрылась в лес;
Над путями, бездорожьями
Разнеслось «Христос Воскрес!:
ПЕП.
8
А. Горнов
ЗА <ВКФБАМК
У/риближалось Вербное Воскресенье.
Когда жив был Савелий, он каждый год перед этим
праздником ездил в рощу за вербами. Нарубит, бы-
вало, целый воз красивых веток с пушистыми белыми
шариками — и домой. Дома Катерина свяжет в пучки
мелкие веточки, а крупные, кудрявые и так хороши! На
другой день в городе весело продаёт Савелий вербы.
Так было каждый год.
А теперь вдове Катерине пришлось самой ехать за
вербами.
Утром она сказала своим детишкам — Кузьке и Ми-
шутке:
— Останетесь одни дома — не балуйте! От избы да-
лече не уходите. А есть захотите — вон хлеб на сто-
ле. Ты, Кузька, смотри, чтобы Мишутка чего не на-
творил.
Мишутке было всего три года, но Кузька пятилет-
ний за ним хорошо ухаживал.
Однако ныне ребятам оставаться не хотелось.
Спросили:
9
— А ты куда едешь?
— Ну, закудахтали. За вербами еду, в лес.
— Возьми и нас!
— Нельзя. Там зазябнете. В лесу-то ещё снег ле-
жит.
— Мы там побегаем.
— Увязнете. Под снегом-то вода. Играйте около
избы, озябнете — в избе погреетесь.
Запрягла Катерина лошадь в сани, поехала. По гря-
зи ехать тяжело, да в лесу-то полегче будет по снегу.
Тихо в лесу. Вороны кричат. Слышно, где-то под
снегом вода журчит.
Заехала Катерина подальше в лес, где вербы густы,
остановилась, слезла, привязала лошадь и пошла вет-
ки рубить. Рубит и на сани накладывает.
Густы вербы, да внизу мало веток, а вверху не до-
стать. Снег рыхлый, не держит, проваливается. Сапо-
ги промочила Катерина. Порубила в одном месте, пе-
редвинула лошадь дальше. От дороги отошла, забра-
лась в самую чащу. Рубит, кладёт на снег ветки, а как
нарубит большую кучу, несёт её на воз.
Забылась за работой. Ветки так и валятся под
острым топором. Жарко стало.
Нарубила большой ворох, сразу и не донесёт.
Взяла охапку, пробирается к дороге по своим же
следам. Вышла на дорогу — так и помертвела: ло-
шади нет.
— Господи помилуй! Где же она?
Помнится Катерине, что она лошадь привязывала.
Кто же её отвязал? Неужели угнали её? Господи!
Смотрит кругом: не видать и не слыхать. По доро-
ге следов много. Побежала Катерина, не знает, в ка-
кую сторону бежать. Ноги от страха подламываются.
Вербы бросила. Пустилась бегом. Утешает себя: мо-
жет, лошадь сама отвязалась, домой ушла. А сердце
так и колотится: украли, украли, угнали лошадь... Ма-
ло ли перед праздниками всякого народу бродит. Го-
споди! Вот будет праздник-то горький! И вспомнила о
своём сиротстве, о нужде, о покойнике муже. Бежит
по лесу одна, и кажется ей, долго конца нет лесу. Ни-
кого не видать впереди.
Вот, наконец, поле. Вдалеке деревня видна. Её из-
бушка от края вторая. Не видать лошади. Господи!
Как теперь она детям скажет? Сиротки бедные!
Смотрит — а навстречу ей от деревни бегут её де-
тишки, Кузька и Мишутка. И в руках у обоих — кудря-
вые большие вербы!
11
Как увидала она вербы у них, так и от сердца отлег-
ло. Знать, лошадь домой пришла.
А ребята бегут, вербами размахивают. Кузька бра-
тишку за ручонку тащит.
— А мы тебя ждали! — кричат. — Лошадь одна вер-
бы привезла. Думали, что ты там в лесу заблудилась.
— Где же лошадь-то?
— На дворе. И вербы там. Мы на двор-то пустили, а
отпрягать не умеем.
На дворе ждала запряжённая лошадь.
— Красотка ты моя, — обрадовалась ей Катерина, —
матушка ты моя, застоялась в лесу-то, ушла. Как же
я тебя привязать-то забыла. Ну, ребята, поедемте те-
перь вместе со мною, там ещё большой ворох верб,
заберём их все. Только эти прежде сложите в сени.
Ребята принялись за работу.
Через несколько минут все трое ехали в лес. Вож-
жи держал сам трёхлетний Мишутка, ему помогал
править Кузька. Катерина рассказала им, как она ис-
пугалась, когда пропала лошадь. Кузька сказал:
— А ты, мама, нас всегда с собою бери помогать.
Тогда никакой беды не случится.
Чем краше день, тем настойчивей вызывает
и дразнит нас природа: день-то хорош, а ты какой!
И все отзываются — кто как.
Счастливей всех в этом художники.
Маленькая льдинка, белая сверху, зелёная по взло-
му, плыла быстро, и на ней плыла чайка. Пока я на го-
ру взбирался, она стала Бог знает где, там вдали, там,
где виднеется белая церковь в кудрявых облаках под
сорочьим царством чёрного и белого.
Большая вода выходит из своих берегов и далеко
разливается. Но и малый ручей спешит к большой во-
де и достигает даже и океана.
Только стоячая вода остаётся для себя стоять, тух-
нет и зеленеет.
Так и любовь у людей: большая обнимает весь мир,
от неё всем хорошо. И есть любовь простая, семей-
ная, ручейками бежит в ту же прекрасную сторону.
И есть любовь только для себя, и в ней человек то-
же, как стоячая вода.
Утро ясное, как золотое солнышко. Забере-
ги все растут, и уже видно, что лёд лежит на воде
и незаметно для глаза поднимается.
На деревьях в Дунине скворцы, прилетели и ма-
ленькие птички — чечётки, во множестве сидят
и поют.
Мы ищем, где бы нам свить гнездо — дачу ку-
пить, и так всерьёз, так, кажется, вправду, и в
то же время где-то думаешь тайно в себе: я всю
жизнь ищу, где бы свить гнездо, каждую весну по-
купаю где-нибудь дом, а весна проходит, и птицы
сядут на яйца, и сказка исчезает.
PAGGKA3 ЗА РАССКАЗАМ

читаем есей семьёй
14
Н, Якубовский
СЛУЧАЙ АД (ВПП-LIM ПРАЭДАИД
^то было давно. Даже очень давно, а между тем до
сих пор не могу я вспомнить об этом случае без того,
чтобы краска не залила моего лица и слёзы не под-
ступили бы к горлу.
Мне было всего десять лет, но моё обществен-
ное положение (я был гимназистом первого класса)
подымало меня в собственных глазах гораздо вы-
ше полутора аршин от земли. Я с презрением смо-
трел на своих сверстников, не имевших такого по-
чётного звания, презирал реалистов с жёлтым кан-
том и презрительно относился к девчонкам одного
со мной возраста. Надев светло-серое пальто с се-
ребряными пуговицами, я поставил крест на всём,
что интересовало и привлекало меня раньше, за-
бросил игры, считая их позорящими моё звание и,
если когда вспоминал о них, то не иначе, как о том
давно прошедшем времени, когда «я был малень-
ким».
Теперь же я стал большим и должен был занимать-
ся серьёзными делами. Я ходил по комнатам с гл у-
15
бокомысленным видом, заложив руки за спину, и на-
свистывал «Чижика», так как, к своему огорчению,
не знал более никакого мотива. Прежние мои зна-
комства постарался прекратить, и даже был настоль-
ко жесток, что послал своему бывшему другу Сонеч-
ке Баташевой записку, сообщив ей, что «между нами
всё кончено».
Свои симпатии я перенёс на Катеньку Подобедо-
ву, четырнадцатилетнюю девочку, дочь генерала, на-
шего дальнего родственника. То обстоятельство, что
Катенька разрешила мне бывать в их доме запросто,
ещё более возвысило меня в собственных глазах,
и я каждое утро усиленно натирал себе верхнюю гу-
бу керосином, чтобы поскорее выросли усы.
Итак, я уже большой, принят в лучших домах Петер-
бурга, у Подобедовых бываю запросто, чего же ещё
нужно начинающему жизнь молодому человеку? Од-
нако для полного счастья мне не хватало ещё мунди-
ра. Тёмно-синего мундира с блестящими пуговицами,
с высоким воротником, обшитым галунами, и с дву-
мя карманами сзади. О, эти карманы! Такие же точ-
но, как у папиного сюртука. Карманы сзади! Нет, вы
не знаете, что значит иметь карманы сзади. Ведь это
так гордо, так солидно! Желание иметь мундир не да-
вало мне покоя ни днём, ни ночью. Мундир мне стал
необходим как хлеб, как воздух. Нет, более того...
16
Уже три месяца я «подъезжал» к родным с намё-
ками насчёт мундира. Каждый день за обедом, ста-
раясь казаться спокойным, и как бы с огорчением,
я говорил, что, кажется, по новым правилам все гим-
назисты обязаны иметь мундир. А когда меня спра-
шивали: «Ты хочешь иметь мундир?», я невозмутимо
отвечал:
— Что же хотеть-то, велят — так поневоле наде-
нешь.
Однако, как бы то ни было, но к Пасхе, к той самой
Пасхе, о которой я без слёз не могу вспомнить, мне
сшили мундир.
О, это был счастливейший день в моей жизни! Как
сейчас помню, сколько усилий стоило мне доказать,
что он вовсе не узок и не давит мне горла, хотя на са-
мом деле я чувствовал себя в нём как в пелёнках и
буквально не мог дышать. Но я втягивал в себя воз-
дух, подбирал живот и доказывал всем, что мундир
скорее широк, чем узок. Я боялся хоть на один миг
выпустить его из своих рук, чтобы не потерять окон-
чательно.
Когда портной ушёл, я первым делом осмотрел
карманы. Всё в порядке, моя гордость оказалась на
месте. Целый час я не хотел снимать с себя своего
приобретения и важно ходил из угла в угол, заложа
руки за спину и держа два пальца правой руки в дра-
гоценном кармане. Нет, вы посмотрите, сколько со-
лидности!
Я с нетерпением стал ждать того дня, когда, на-
дев свой новый мундир, я пойду самостоятельно, без
старших, делать визиты. А визитов было много. Я да-
же составил целый список лиц, которым должен бу-
ду засвидетельствовать своё почтение, чтобы кого не
забыть и не обидеть. Прежде всего, к директору гим-
назии — расписаться в книге, затем к бабушке, папи-
ной маме; оттуда к дедушке, маминому папе; потом
к тёте Соне, к дяде Вите и, наконец, к Катеньке Подо-
бедовой. Я нарочно оставил визит к Катеньке под ко-
нец, хотя они жили на другом углу Невского, чтобы,
отделавшись от неприятных служебных визитов, от-
дохнуть в приятном дамском обществе.
Утром в Светлый Праздник я встал ранее обык-
новенного и принялся скоблить и чистить свой новый
мундир. Не оставив на нём ни одной пылинки, я тор-
жественно приступил к облачению. Целый час перед
большим зеркалом я то снимал, то надевал мундир;
двадцать раз перевязывал галстучек и только к один-
надцати часам был настолько прилично одет, что мог
со спокойной совестью отправиться с визитами. На-
18
скоро выпив стакан (заметьте, стакан, а не чашку) ко-
фе, я, надушенный цветочным одеколоном, в белых
фельдекосовых перчатках, без пальто (Пасха была
тёплая), преисполненный собственного достоинства,
вышел на улицу.
* * *
День тянулся возмутительно долго. Везде так
страшно задерживали, что только в половине третье-
го я смог наконец позвонить у подъезда подобедов-
ского дома.
У Подобедовых было много гостей. Нарядные важ-
ные дамы, разодетые мужчины во фраках, шитых
золотом мундирах, военные, штатские наполнили
гостиную. Слышался какой-то гул голосов: шутки,
смех, пение — всё сливалось во что-то могучее и не-
определённое.
Вид этого большого блестящего общества настолько
ошеломил меня, что вместо развязности, с какой я со-
бирался войти в гостиную, я робко остановился в самых
дверях и шаркнул ногой, отвешивая общий поклон.
— А, вот и будущий министр пожаловал, — услы-
шал я голос генерала (он всегда звал меня мини-
стром), — милости просим, милости просим. Катень-
ка, — закричал он, повернувшись к противоположной
двери, — беги скорей, министр пришёл.
19
— Коленька? — послышался из соседней комнаты
пронзительный голос Кати, — пусть идёт сюда, я с го-
стями.
Звук её голоса придал мне храбрости, и я уже бо-
лее развязно обошёл по очереди всех гостей и, дели-
катно шаркнув ногой, поздравил всех с праздником
Воскресения Христова.
Свободен! Робость как рукой сняло. Я важно и гор-
до переступаю порог маленькой гостиной и отвеши-
ваю общий поклон, грациозно нагибаясь вперёд.
— Здравствуйте, Коля, — улыбаясь и протяги-
вая мне руку, встретила меня Катенька, — замучи-
ли вас, бедненький. Господа, знакомьтесь, — тоном
совсем взрослой добавила она и, прищурив глазки,
многозначительно посмотрела на меня (вот, мол, как
я умею говорить).
Я не знаю, был ли у Катеньки какой-нибудь злой
умысел, хотела ли она показать мне, что она уже
взрослая, или это у ней случайно так удачно вышло, но
я тогда понял эту фразу как вызов, и должен был так
или иначе поддержать честь своего мундира. Я уси-
ленно заморгал глазами, придумывая какой-нибудь
фортель, который мог бы поднять меня в глазах об-
щества. Наконец исход придуман. Я важно прошёл из
угла в угол по комнате, вынул из знаменитого карма-
на платок, отёр свою лысину, и, сделав страдальче-
20
скоелицо, протянул: «Фу, уста-а-а-л». Затем, повер-
нувшись на каблуке и наклонив вперёд весь корпус,
что, мне казалось, должно было быть очень краси-
во, важно подошёл к Катеньке и не сел, а прямо упал
на стул.
— Сегодня такая прекрасная погода, что...
Но я не мог договорить, так как волосы стали ды-
бом на моей голове. Я почувствовал под собой что-
то влажное и клейкое. В глазах всё пошло кругом:
стол, гости, Катенька — всё закружилось и запрыга-
ло передо мною. Кровь прилила к лицу, и я почув-
ствовал, что краснею, краснею, как какой-нибудь
приготовишка.
«Боже мой, да ведь это я сел на яйцо, которое сам
же положил у бабушки в свою «гордость». Но поче-
му же яйцо всмятку? Какой дурак на Пасхе варит яй-
ца всмятку?» — злобно думал я, не зная, как вылезти
из глупого положения. Однако моё смущение могут
заметить. Я взял себя в руки, собрал всё своё хладно-
кровие и постарался согнать краску со своего лица.
Не знаю, что я болтал, какие глупости говорил, же-
лая скрыть своё смущение, ничего не знаю. Минуты
казались мне часами, я не знал, куда мне деться, и го-
тов был провалиться сквозь землю.
21
— Ну, будет сидеть-то, идёмте играть, — вскочила
вдруг Катенька, схватывая меня за рукав. — Колень-
ка, бежим, будьте моим кавалером.
Но Коленька не мог сдвинуться с места. Коленька
прирос к стулу и боялся пошевельнуться, чтобы пре-
дательское яйцо не потекло на пол. «А вдруг могут
подумать, что...» — промелькнула у меня мысль, и
кровь снова бросилась мне в голову. Я сидел ни жив,
ни мёртв, чувствуя, что глаза мои наполняются сле-
зами. Язык отказывался повиноваться, руки тряслись.
— Да что с вами? Вы больны? Отчего вы такой крас-
ный? — обступили меня девочки.
Спасительная мысль осенила меня. Я скорчил ужас-
ную гримасу, потом заставил себя улыбнуться и чуть
слышно прошептал:
— Ничего, пройдёт, мурашки забегали, — и я при-
нялся усиленно тереть себе ногу.
— А, мурашки, ну это бывает, — засмеялись де-
вочки.
— У маленьких, — язвительно добавила Катенька и,
не удостоив меня даже взглядом, вышла с подругами
из комнаты.
Большего оскорбления нанести мне она не могла.
— У маленьких! — пробурчал я ей вдогонку.
(Продолжение следует.)
Апрель
Смотрите, как в поле дорога
От луж голубых хороша.
Сегодня Воскресшего Бога
С природою славит душа.
Смотрите, скворцы прилетели
И радостно петь им сейчас,
О том, что седые метели
Надолго покинули нас, <
О том, что весна обнажила
Земли чернозёмную грудь,
И льдинки в реке закружила
И пчёлок направила в путь.
Зима нагулялась! Довольно!
Теперь погуляет весна.
Смотрите, как в садике вольно
Как солнышку рада сосна.
I
Цветов ещё нет на канавах,
Но праздник цветов недалёк:
На солнце, на бархатных травах
Качаться начнёт мотылёк.
Она, посмотрите-ка, дети,
То ветром приникнет к щеке,
То зыблется в солнечном свете
То рыбкой сверкает в реке.
Цветов будет много, так много
Таких, что не снилось во сне.
Прославим Воскресшего Бога
И песни споёмте весне.

ФИАЛКИ
А над ним всё выше
Солнышко встаёт.
Жаворонок песню
Веселей поёт.
Весело с лошадкой
Пахарь молодой
Выезжает в поле,
Ходит бороздой.
Когда апрель, властитель вешних нег,
На мир свершает дружный свой набег,
Когда, припав к прохладным склонам балки
У них защиты ждёт последний снег
И по зиме льёт слёзы, вы, фиалки,
Весны смиренно-скорбные весталки,
Как фимиам куренья божеству.
Земли привет несёте обновленью,
Храня в очах, повитых грусти тенью,
И сумрак туч, и неба синеву.
Всё зазеленело...
Солнышко блестит
Жаворонка песня
Льётся и звенит.
Бродят дождевые
В небе облака,
И о берег тихо
Плещется река.
ЖИЛА-БЫЛА GKA3KA
26
Н. Казмин
ПРЯНИЧНИК
,Ж.ил-был весёлый пряничник: пёк он пряники фи-
гурные, румяные, расписные. Были в его лавке пря-
ничные лошадки, козлы, петухи, и пряничные бабы с
вёдрами, и пряничные пушки с ядрами.
А сам хозяин такой забавник был, всех сзывал к се-
бе шутками да прибаутками.
— Эй, народ честной, и дальний, и свой! Купцы, ме-
щане, добрые крестьяне! Зайдите пряничков поку-
шать, весёлых речей послушать! Есть у нас птицы с
расписными хохлами, есть бараны с золотыми рога-
ми. Есть девицы-красавицы, губки сахарные, глазки
медовые. Есть змеи семиголовые, попугаи бестолко-
вые. Есть пряники пудовые, грошовые, стогодовые.
И много народу заходило в лавочку, бойко раску-
пались писаные пряники.
Шёл раз по той улице царь, шёл и тяжёлую думу
думал: сынок у него трёхлетний капризен был, изба-
27
повали его няньки-мамки, и он их не слушался, часто
плакал, орал, царице покоя не давал.
«Как исправить его, — думает царь, — чтоб он ве-
сёлый был, свет Божий любил?»
Видит царь — валит народ в пряничную лавку. За-
шёл и он, послушал лавочника, покушал пряничка, и
говорит:
— Хороши, ты, братец, прибаутки знаешь, и пря-
ники у тебя сладкие да фигурные. Приходи завтра во
дворец, принеси пряников маленькому царевичу, я
тебя богато награжу.
Обрадовался пряничник, наготовил и сахарных
птиц, и паточных зверей целую корзину, пришёл во
дворец. Допустили его к маленькому царевичу.
А царевич на полу сидел, игрушки ломал и орал.
Няньки-мамки не знали, что с ним делать, как его
успокоить.
Говорит пряничник:
— На-ка тебе, царевич, новую игрушку.
И дал ему утку сахарную. Царевич рассердился и
сейчас же её сломал. А в ней — варенье сладкое.
Стал царевич подлизывать варенье, стал сосать и пря-
ник сахарный — и плакать забыл. Съел один пряник —
ещё просит.
28
Уселся около него пряничник со своей чудесной
корзиной. Стал перед ним выкладывать пряники рас-
писные, говорить ему прибаски смешные. Разве-
селился царевич, рассмеялся, не отпускает от себя
гостя-балагура.
Вошёл царь, увидал, как забавляется царевич, и го-
ворит царь пряничнику:
— Оставайся у меня жить во дворце. Каждый день
будешь ты пряники печь, царевича забавлять да уго-
щать.
Остался пряничник жить во дворце. Пряники печёт
всё лучше, всё затейливей, прибаски выдумывает всё
складнее, всё потешнее. Весь день, когда царевич не
спит, пряничник у него сидит.
Скажет иной раз царица:
— Пойдём, сынок, со мной в сад погулять, цветоч-
ков нарвать, птичек послушать.
Царевич на пряничника посмотрит, идти или не идти?
Пряничник скажет:
— Зачем идти, милостивая царица? Я ему и тут цве-
точки покажу, и птичек петь заставлю.
И покажет сахарные цветы расписные, поставит
их так, что выйдет сад. Наставит птичек, леденцовых
свистушек, начнёт играть, насвистывать — и царевич
29
долго забавляется, на столе сад из пряников сажает,
а потом покушает — и сладко ему, и весело.
Пройдёт ещё немного дней, скажет, бывало, ца-
рица:
— Пойдём, деточка, по полям-лугам погуляем,
там посмотрим, как пастухи стада пасут, как мужич-
ки землю пашут.
Царевич взглянет на пряничника: идти или нет? А тот
опять:
— Оставь его, милостивая царица! Я ему стада по-
кажу чудесные, баранчиков с золотыми рожками,
пастухов в сахарных лопотках.
И расставит на столе леденцовые стада, и прянич-
ных мужичков с лошадками, и сахарных баб с кон-
фетными граблями и вилами. Играет царевич, игра-
ет, а наскучит играть — станет игрушки сосать.
Пройдёт мало дней, царица опять скажет:
— Пойдём, сынок, со мною к реке, там гуси-лебеди
плавают, там рыбаки с лодки рыбу ловят.
Царевич головой крутит, идти не хочет. А прянич-
ник опять:
— Не тревожь его, милостивая царица. Я тут ему из
пряников и лодки сделаю с золотыми краями, и раз-
ноцветных рыбок с небывалыми пёрышками, и лебе-
дей с фигурными крылышками.
30
И опять весь день царевича забавляет балагур-
пряничник.
Царь доволен, что царевич не скучает, говорит
всем:
— Видно, наш пряничник — мудрец. Приручает он
царевича любить Божий свет.
И пряничник загордел', потолстел. Ходит по горо-
ду — никому не кланяется, перед всеми похваляется.
— Я — мудрец, царевича учитель. Царевич больше
всех меня любит, мы с ним пряничные сады сажаем,
на столе стада пасём и рыбу ловим. Приучил я его ве-
сёлым быть, белый свет любить.
И все ему верили, низко кланялись. О его мудрости
по всему свету молва пошла.
Сколько лет жил пряничник в царском дворце —
о том история молчит. Но вот раз задумал царь в да-
лёкие леса на охоту ехать, пригласил с собой и кня-
зей, воевод, пригласил их жён, дочерей, придворных
красавиц, чтобы вышел праздник на славу. Взял с со-
бою и добрую царицу с сынком малолетним. И пря-
ничник с ними поехал.
1 Загордел — загордился (разговорное). — Примечание ре-
дакции.
31
Все едут по полям и лесам, радуются, забавляются,
только царевич тоскует, скучает.
По дороге остановились они отдохнуть в одном се-
ле. Мужички избы им отвели самые просторные, с
крыльцами да светёлками.
Смотрит царь — на улице девочка цыплят кормит.
Цыплятки маленькие. Жёлтенькие, кругленькие, как
шарики катаются, пищат тоненькими голосами, зёр-
нышки взахват собирают, друг у друга перебивают.
Засмотрелся царь на пушистых цыплят, а потом
вспомнил: вот будет радость сынку-царевичу!
Попросил он девочку принести царевичу цыплят,
обещал ей богатую награду. Собрала девочка цы-
плят в подол, принесла к царевичу.
Увидел царевич живых цыплят, развеселился, схва-
тил одного — ив рот потащил. Лизнул пушистое кры-
лышко — и бросил цыплёнка, сморщился, замахал
ручонками:
— Не хочу, не хочу! — кричит. — Неси вон! Неси
вон! Они не сладкие, они гадкие!
Так раскричался, что пришлось унести цыплят. А пря-
ничник сунул царевичу конфетку — и он замолчал.
В это время пришёл старый рыбак, принёс в ведре с
водою живых окуньков игривых, плотвичек серебри-
стых, ершей колючих.
33
32
Обрадовался царевич, наклонился к ведру —
а рыбки испугались, заметались. Золотом заблиста-
ли. Схватил царевич одну рыбку, хотел покушать,
а она скользкая, мокрая, колючая.
— Ой, ой! — закричал царевич. — Неси вон! Неси вон!
Испугался рыбак, унёс свой подарок.
А в это время пришли деревенские девицы, все ру-
мяные красавицы. Принесли цветочков полевых, зай-
чишек живых, утку с утятами да ветку черёмухи с яго-
дами обсыпными.
Взял царевич цветы, лизнул — а они горькие. По-
садил зайчишек на стол, а они запрыгали, поскакали
по горенке, его не слушаются. Рассердился царевич,
растопался, раскричался, и смотреть не хочет на по-
дарки, кричит, визжит:
— Неси вон! Неси вон! Они не хотят со мною играть!
Они гадкие, они горькие!
Видит тогда царь-государь, что не умеет царевич
радоваться на белый свет, ничему хорошему не нау-
чился. И говорит царь пряничнику:
— Ступай-ка ты, братец, торгуй в своей лавочке.
Видно, пряниками не научишь любить живую тварь,
радоваться свету Божьему.
Наградил царь пряничника за старанье и отпустил
домой. Наградил и сельский народ за подарки. А ца-
ревичу взял для игр девочек да мальчиков, поселил
его в тереме среди настоящих лесов да полей, и в учи-
теля взял ему настоящего мудреца — не пряничника.
кроме шуток
Е. Миронова
КАПЕЛИ
Солнце, ветер и капели
Утром вместе песни пели
«Дили-лель да дили-лель -
На дворе уже апрель!
Диле-лём да диле-лём —
Убегает снег ручьём!»
Долго песни они пели
Зиме очень надоели.
Слушать их она устала
И на север убежала.
Нет там песен — тишина,
Вьюга воет лишь одна.
Б. Раненский
4£Ш0 ЁМКОГО СКАЗОЧНИКА*
Наконец шёлковые башмаки были готовы, и отец
понёс их помещице. Дома ждали, что он придёт ве-
сёлый и сияющий. Но отец пришёл сердитый: оказа-
лось, помещица как взглянула на башмаки, так и на-
деть их не захотела.
—	Ты только испортил мою шёлковую материю, —
сказала она. — И не думай поступить ко мне на место.
—	Пропала ваша шёлковая материя, так пусть про-
падёт и моя кожа, — сказал обиженный сапожник и
тут же разрезал башмаки ножом.
С этого дня сапожник ещё больше затосковал и всё
уходил в лес.
Между тем в соседних государствах происходили
войны. По всему свету шла слава о великом полко-
водце Наполеоне. Отец Андерсена вдруг решил по
своей воле идти в солдаты, надеясь вернуться с войны
офицером. Мать плакала, соседи говорили, что толь-
ко безумный может идти на смерть, когда в этом нет
нужды. Однако отец настоял на своём и ушёл.
* Окончание. Начало в № 3.
35
Вернулся с войны отец больной и вскоре умер. Вдо-
ва и сиротка-мальчик остались в страшной нужде.
Теперь мать стала уходить стирать по чужим до-
мам, а мальчик на целые дни оставался один. Он шил
куклам платья, читал или занимался кукольным теа-
тром, для которого сочинял всякие комедии.
Был он в то время тоненький, высокий и с длинными
белыми волосами, за которые его дразнили товарищи.
Познакомился Андерсен с одной вдовой священни-
ка, которая любила читать, особенно стихи. Брат её
был поэт и жил в столице. Она давала свои книги Ан-
дерсену, иногда читала с ним вместе, и не раз гово-
рила с ним о великих поэтах. Она называла их необык-
новенными людьми, избранниками Божьими. Маль-
чику Андерсену тоже захотелось стать поэтом, и он
стал сочинять трагедии, исписывал целые тетради, хо-
тя не умел написать без ошибки и двух слов. Конечно,
эти сочинения его никуда не годились.
Он читал один вслух свои сочинения, иногда же их
пел. У него был очень тонкий голос. Мальчик любил
петь над рекою. Там было у него любимое местечко,
где выдавался из воды большой камень. Забравшись
на этот камень и усевшись на нём, он пел так громко,
что было слышно во многих соседских домах. И ему
нравилось, если он замечал, что его слушают.
36
Однако ему было уже лет четырнадцать. Пора было
помогать матери, соседские мальчики давно уже рабо-
тали на фабрике. Мать решила и его отдать на фабрику.
Там скоро мастера заметили, что Андерсен хоро-
шо поёт, и стали просить его петь. А он рад был пока-
зать своё искусство: сказал, что умеет читать стихи,
что сам сочиняет трагедии и комедии. И он пел и чи-
тал свои сочинения, размахивая руками, как в театре.
Мастера несколько дней забавлялись этим, потом
стали смеяться над ним. Заметили, что он очень оби-
жается, когда его не хвалят, и нарочно стали дразнить
его, приставать с насмешками. Однажды они довели
его до того, что он со слезами убежал домой, и с тех
пор мать не посылала его на фабрику.
На улицах его дразнили ребята:
— Эй ты, длинная комедия! Сочинитель кислых щей!
Вскоре мать Андерсена вышла второй раз замуж,
опять за сапожника. Андерсен, уже большой маль-
чик, по-прежнему целые дни шил костюмы своим ку-
клам и играл с ними в театр. Мать говорила:
— Видно, ты будешь портным. Скоро отдам тебя
учиться к портному.
Но мальчик твердил:
— Я не хочу быть портным! Я хочу играть в театре
комедии и трагедии!
Мать плохо знала, как играют в театре. Она видала
только канатных плясунов да разных акробатов.
— Будут тебе там кости ломать, — говорила она, —
станут тебя кормить деревянным маслом, чтобы ты
стал гибче, чтобы умел пополам перегибаться и в
узел связываться.
И она уговаривала его идти лучше к портному.
Мальчик иногда соглашался. Он думал: «У портно-
го всегда много обрезков. Вот буду шить интересные
костюмы куклам!».
Но случилось одно событие, которое навеки реши-
ло судьбу Андерсена. В городок приехали артисты из
столицы, из Королевского театра, и дали несколько
представлений.
Андерсен видел эти представления. После них он
стал как сумасшедший: только и думал и говорил о
театре.
Артисты уехали в столицу — Копенгаген. И Андер-
сен готов был сейчас же во что бы то ни стало пере-
браться в Копенгаген.
— Отпусти меня! — просился он у матери. — У ме-
ня прекрасный голос! Я буду великим артистом! Я бу-
ду и танцевать в театре — этому я научусь скоро! Я
буду писать трагедии — и их будут представлять в те-
атре! Я буду знаменитым писателем и артистом!
Мать билась-билась, никак не могла разубедить
его. Наконец кто-то посоветовал ей отпустить его:
— Доедет до ближнего городка — и вернётся.
И мать с болью в сердце согласилась. К назначен-
ному дню она связала пожитки сына в маленький узе-
лок, уговорилась с почтальоном, который обещал
довезти мальчика в почтовой повозке — и вот маль-
чик отправился. Радостно было ему ехать в столицу,
но больно прощаться с матерью и любимой бабуш-
кой, которая горько плакала.
Ехал он весь день и всю ночь. Ему казалось, что те-
перь он уехал куда-то на край света. Хотя в то вре-
мя Андерсену было уже пятнадцать лет, но он ещё
никогда не уезжал из своего городка. И теперь ему
всё более страшно становилось. И он молился и пла-
кал дорогой.
В Копенгагене у него не было ни родных, ни знако-
мых. Но он решил явиться прямо к великой артист-
ке, танцовщице Таль, показать ей, как он танцует, —
и она, наверное, поможет ему устроиться. Артистку
эту он никогда не видал, но только слыхал о ней.
В первый же день по прибытии он отправился к Таль.
Когда поднимался к ней по лестнице, ему встретилась
служанка и, считая его по одежде за нищего, сунула
ему в руку мелкую монету.
Со страхом позвонил Андерсен к знаменитой тан-
цовщице. Когда его впустили к ней, он стал расска-
зывать ей свою историю, потом, размахивая руками,
V)
представлять что-то и, наконец, сняв сапоги, босиком
принялся танцевать, ударяя в свою шляпу как в бубен.
Его странное поведение так поразило артистку, что
она приняла его за сумасшедшего, кое-как выпрово-
дила и заперла все двери.
От неё он пошёл к директору театра, просил при-
нять его в актёры, но директор ответил, что для по-
ступления в театр нужно быть образованным, и Ан-
дерсен ушёл от него ни с чем.
На другое утро Андерсен увидел, что у него не хва-
тит денег, чтобы прожить ещё один день. Как быть?
В страхе он бродил по городу, потом решил ходить
по сапожникам, портным и столярам — просить взять
его в ученики.
Один столяр его принял. Но подмастерья, заметив,
что он застенчив и стыдлив, как девочка, стали над
ним смеяться и в первый же вечер довели его до то-
го, что он сбежал.
Опять он остался на улице, не зная, куда идти. Ре-
шил идти к одному профессору музыки, о котором
он слыхал. У того был званый вечер, и было много го-
стей. Когда Андерсен рассказал при всех, зачем он
прибыл в столицу, стал читать и петь, то некоторые
заинтересовались им и решили ему помочь. Один
40
профессор согласился учить его бесплатно пению
и давать ему обед в своём доме.
Но через несколько месяцев голос Андерсена про-
пал. И опять юноша оказался в нужде и без приюта.
Мы не будем дальше подробно рассказывать о ски-
таниях его. Несколько лет продолжались они. В ху-
дых сапогах, голодный, измученный, Андерсен хо-
дил по чужим людям, ища себе помощи, работы, же-
лая учиться. Не раз приходила ему мысль вернуться в
свой городок и там устроиться покойнее, но удержи-
вала вера в свои таланты. Он видел, что дома придётся
стать ему мастеровым, и все его надежды погибнут.
Наконец один директор театра, видя его настойчи-
вое желание, выхлопотал ему у короля денежную
помощь на обучение. И Андерсен, уже восемнадца-
ти лет, поступил в гимназию, в один из младших клас-
сов, и начал учиться вместе с мальчиками.
И гимназистом, и студентом Андерсен оставал-
ся таким же мечтателем. Он старательно учился, но
также писал стихи, рассказы, трагедии, хотя их долго
не печатали.
Вера в свой талант не обманула его. Артистом ему
не удалось стать, но он стал великим писателем. За
свою долгую жизнь он написал много интересных по-
вестей и прекрасных сочинений для театра. Но осо-
бенно хороши сказки Андерсена, которые и теперь
читают и любят дети всего мира.
 /ЛУ.г, /,/7/4
чудеса в решете
о
И. Калитина
СОВЕТ ВРАЧА
— Кормить железом надо сына! —
Был строгий от врача совет.
И той же ночью мне приснился
Такой диковинный обед:
В тарелке — гири и гантели,
Из гаек и гвоздей — компот.
Проснулся утром, а к постели
Мне мама яблоко несёт!
дави
ДВА ПАРИКМАХЕРА
Старинная история
На одной и той же улице рядом были две парикмахер-
ские. Хозяева их жили недружно: каждому хотелось,
чтобы к нему шли стричься все, а к соседу — никто.
Оба каждый день стояли у дверей и зазывали к себе
прохожих. Чтобы привлечь к себе публику, один из па-
рикмахеров остригся сам очень хорошо, волосок к воло-
ску, а другой очень плохо, клочьями да плешинами.
Первый, остриженный хорошо, говорил прохожим:
— Посмотрите на мою голову: вот как я стригу. И взгля-
ните на соседа, как он стрижёт.
А другой, остриженный клочьями, говорил:
— Смотрите на моего соседа, как я его обстриг. А те-
перь смотрите сюда: вот как он остриг меня!

43
Y HAG 6 ГОСТЯХ
Американский писатель Фрэнсис Брет Гарт
ПЕГГИ"
С этого времени большинство рабочих из «Скла-
да голубой глины» превратились в рьяных собирате-
лей того, что стало известно под именем «зверинца
Пегги». А двое из них устроили даже помещение для
разного рода зверья, загородив жердями маленькую
полянку в какой-нибудь полуверсте от дома кузнеца,
но так, что он ровно ничего об этом не знал. Долгое
время существование этого зверинца составляло глу-
бокую тайну, известную исключительно девочке и её
честным друзьям.
Родители Пегги не одобряли её зоологических ис-
следований, хотя знали о её странных склонностях
лишь по таким образцам более мелких представите-
лей животного царства, как ящерицы, жабы, таран-
тулы, которых она приносила к себе домой. Они име-
ли неприятную способность исчезать из тех банок
и коробок, куда она их сажала, а затем оказываться
в чьих-нибудь туфлях.
* Продолжение. Начало в № 3.
44
Особенно недовольна была мать её, находившая,
что при постоянных странствованиях по лесу сухие
ветки страшно рвут и портят её одежду и башмаки.
Сёстры считали её вкусы низменными, а дружбу с ра-
бочими — даже унизительной для их достоинства.
Между тем Пегги посещала школу очень аккурат-
но и считалась хорошей ученицей по всем элемен-
тарным предметам. Познания же её по естественной
истории прямо-таки поражали учителей. Часто они
спускали ей некоторые вольности за её прилежание
и эти необыкновенные познания.
Что касается самой Пегги, то она твёрдо держалась
своего основного убеждения: «Не следует бояться
Божьих тварей, а следует любить их». Вера в это пра-
вило поддерживала её бодрость не только в тех слу-
чаях, когда её бранили за рваное платье, но и тогда,
когда сами любимцы царапали и кусали её, что, нуж-
но признаться, случалось нередко.
Никем не подозреваемое соседство зверинца име-
ло свои неприятные стороны и однажды чуть было не
выдало её тайны.
С большим трудом и затратами Джек Ридер достал
ей горного козлёнка, который вырвался и сбежал из
зверинца как раз тогда, когда девочка начинала наде-
яться, что дикий зверёк поддаётся приручению. Дей-
ствительно, он оказался настолько ручным, что, пре-
жде чем обратиться в окончательное бегство, решил
осмотреть кузницу её отца. Испуганный крик кузнеца
и брошенный молот заставили его, однако, отказать-
ся от своего намерения, и он пустился бежать в лес,
преследуемый кузнецом и его помощником. Благо-
даря его быстроте и неутомимости ему очень ско-
ро удалось скрыться от своих преследователей, и им
пришлось вернуться домой с пустыми руками.
Кузнец долго рассуждал, как могло подобное жи-
вотное появиться в их местности, и старался поды-
скать объяснение. Он сообщил о своих соображе-
ниях издателю местной газеты, и на другой же день
появилась статья следующего содержания: «Наше
предсказание о предстоящей суровой зиме и влиянии
её холодов на температуру равнины, по-видимому,
оправдалось. Горные волки показались у нас, и не да-
лее как вчера одному нашему уважаемому сограж-
данину, мистеру Бейкеру, удалось собственными
глазами увидеть молодого волчонка, которого го-
лод заставил забежать в поисках пищи чуть не в са-
мую кузницу мистера Бейкера».
Ничто, кроме страшного отчаяния настоящей ма-
тери «волчонка», маленькой Пегги, не удержало бы
Джека Ридера от публичного разоблачения напеча-
танной в газете ерунды. И не горели бы тогда еже-
46
дневно по всей местности, в которой оказались мни-
мые волки Сиерры, сторожевые предупредительные
костры! Они своими яркими огнями доставляли нема-
ло развлечения и скрытой радости рабочим, посвя-
щённым в злосчастную тайну.
Однако, к счастью Пегги, самую дорогую и лю-
бимую её собственность не нужно было скрывать!
Этим счастливым исключением являлась её индей-
ская собака, также подарок, добыть который из со-
седнего индейского лагеря с границы Орегона доста-
вило немало трудов парню, рискнувшему пуститься
ради Пегги в такое предприятие, при котором скальп
его был в серьёзной опасности: попросту говоря, он
украл собаку у индейцев.
Пёс этот, помесь каких-то неизвестных пород, от-
личался очень своеобразными и резко выраженными
свойствами. Прежде всего он был совершенно неци-
вилизован. Неизвестно, было ли это у него наслед-
ственной чертой или признаком вырождения, но факт
тот, что он был и долгое время оставался каким-то
совершенно первобытным созданием собачьей по-
роды. Так, например, не было никакой возможности
заставить его войти в дом или поселиться в конуре.
На людях он никогда не соглашался есть, а утаскивал
обыкновенно еду в какой-нибудь укромный уголок и
там с жадностью моментально проглатывал её, трус-
ливо озираясь при этом по сторонам. Его крадущаяся
47
походка и всклокоченная пестрая шерсть напомина-
ли оборванного нищего, воровским шагами пробира-
ющегося вдоль стен домов с явным намерением стя-
нуть, что плохо лежит.
Нужно ему, однако, отдать справедливость — он
вовсе не отличался жестоким нравом и, обладая зу-
бами, способными перегрызть любой канат и самый
крепкий ремень, никогда не пускал их в ход, когда
злился. Характера он был вообще скорее раболеп-
ного, чем приятного, при этом был страшно упрям,
и, хотя иногда ласкался, чувствовалось, что он не
предан.
Отличаясь, по-видимому, полным отсутствием при-
вязанности к кому бы то ни было, пёс этот тем не ме-
нее постепенно начал поддаваться влиянию ласки
и любви, высказываемой ему Пегги. Он как будто на-
чал выделять её из обширной среды белолицых, впол-
не одетых людей, окружавших его в новой обстанов-
ке. По-видимому, он понял, что может ей доверять.
Он уже позволял ей наполовину тащить, наполовину
вести себя по дороге в школу, хотя при этом каждый
раз, когда им навстречу попадался чужой человек,
пытался перегрызть верёвку, на которой она его ве-
ла, или же старался скрыться у неё под юбками.
Пегги, при всей её кротости и терпении, было тяже-
ло выносить то смешное впечатление, которое произ-
48
водил её любимец, появляясь с нею по дороге в шко-
лу. А его привычка при этом с глупейшим видом под-
жимать хвост, привычка, обличавшая его трусливый
характер, была прямо невыносима. Но Пегги всё тер-
пела, да и не только это, но и гораздо большие опас-
ности, которым сама подвергалась, когда покуша-
лась брать с собою на Большую улицу посёлка свое-
го любимца и когда ей поминутно приходилось извле-
кать его или из-под колёс экипажей, или из-под копыт
лошадей.
Его весьма ограниченные умственные способно-
сти, казалось, исчерпывались его отношением к ней
одной. Необыкновенно развитое чутьё помогало ему
разыскивать её всюду, где бы она ни шла: разные глу-
хие закоулки леса, дорожки, на которые она свора-
чивала с прямой дороги, ведущей в школу, даже ме-
ста её самых дальних экскурсий — всё это ему было
прекрасно известно, он её находил положительно по-
всюду. Как бы ни был запутан и незнаком принятый
Пегги маршрут, Ло — «бедный индеец Ло», как зва-
ли его друзья Пегги — немедленно находил свою ма-
ленькую хозяйку.
Благодаря именно этой способности Ло Пегги при-
шлось пережить одно из самых странных событий её
жизни.
(Продолжение следует.)
ООДбРЖАНИб
Ребята и зверята
К. Гурская. Кот и зеркало.......................... 2-я	обл.
Задушевное слово
Н. Каменский. Воистину Воскрес........................ 1
Чудные мгновения
Б. Богомолов. Христос Воскрес!........................ 6
Бывает и такое
А. Горнов. За вербами................................. 8
Рассказ за рассказом
М. Пришвин. Скворцы прилетели........................ 12
Вода.................................................. 13
Читаем всей семьёй
Н. Якубовский. Случай на светлый праздник.......... 14
Поэзия детям
П. Бунаков. Апрель.................................... 22
Н. Хвостов. Фиалки.................................. 24
С. Дрожжин. Всё зазеленело.......................... 25
Жила-была сказка
Н. Казмин. Пряничник.................................. 26
Кроме шуток
Е. Миронова. Капели................................. 33
История из истории
Б. Раненский Детство великого сказочника.............. 34
Чудеса в решете
И.Ка
У нас в
Аме|	ВОЗРАТИТЕ КНИГУ НЕ ПОЗЖЕ
	обозначенного здесь срока
—					
					
1					
					
Главный । Е-та					
Юр. ад[ Под