Автор: Люблинская А.Д.  

Теги: история  

Год: 1982

Текст
                    А.Д.  ЛЮБЛИНСКАЯ
 ПРИ  РИШЕЛЬЕ
 .;.  Л'Ч-' 	•••  ■■■  \  v
 Французский
 I  АБСОЛЮТИЗМУ
 1\  S  в  |<>30-  'Щ
 ■®ШЙ§<*21Т.  /Л
 ИишС


АКАДЕМИЯ НАУК СССР ИНСТИТУТ ИСТОРИИ СССР ЛЕНИНГРАДСКОЕ ОТДЕЛЕНИЕ А.Д. ЛЮБЛИНСКАЯ Франц и я ПРИ РИШЕЛЬЕ Французский абсолютизм в 1630 "1642, гг. Под редакцией члена-корреспондента АН СССР В. И. РУТЕНБУРГА ЛЕНИНГРАД «НАУКА» ЛЕНИНГРАДСКОЕ ОТДЕЛЕНИЕ 19 8 2
Л. О 1,1 < ИI. IN .* 1К Л J Л ЬЛ I HANCI'l All TUMPS IЖ IIICIIUUUU l/AHSOUITISMK I'Iian(,:ais mn k;:io низ В монографии, ПОСШ1Щ01ШОЙ периоду Трндцаiплетней войны и канц¬ лерства Ришелье, завершается исследование ипории <1>рапции порвой по¬ ловины XVII в., пачатое в работах автора (И) х годом. В ней детально рас¬ сматриваются эволюция государственных финансов, рост налогов и вы¬ званные ими народные движении. Дается историографический обзор лите¬ ратуры о Ришелье и помещена публикации 2Г> писем и документов, хранящихся в собраниях СССР. Книга рассчитана на историков, лнторатуроводов. 0504020000-52S — 9Г>-82, кн. 1 (Г) Издательство «Наука», 1982 г„ 042 (02)-82 - *
Ьт автора Предлагаемая читателю книга * представляет собой прямое продолжение предшествующих работ автора по истории Франций цервой половины XVII в.1 Год ее начала — 1630 —не нуждается в обосновании: этим годом кончается предыдущее исследование. 1642 год был годом смерти Ришелье, а так как Людовик XIII пережил кардинала только на 5 месяцев, то эта дата действительно завершила собой определенный период в существовании француз¬ ского абсолютизма. Следующее десятилетие — 1643—1653 гг.— оказалось временем его резкого ослабления и широкого разливЯ самой яркой из гражданских войн Франции. XVII в. — Фронды. Это — особая тема исследования со своей проблематикой, хотя и уходящая корнями в предшествующие годы. Правление Ришелье и особенно его образ связаны теперь в во¬ ображении читателей Дюма и бесчисленных кино- и телезрителей с бессмертными «Тремя мушкетерами». Как бы вольно ни обра¬ щались сценаристы и режиссеры с тканью знаменитого романа, фигура кардинала как воплощения зла остается неизменной. [Дюма следовал за своими современниками — историками роман¬ тической школы и литераторами. С той поры в науке Ришелье был множество раз «реабилитирован», и каждая новая работа приносит тому все новые и новые доказательства. Но это — до¬ стояние специалистов. Послужит ли оно когда-нибудь созданию нового романа? Об эпохе Ришелье существует обширная литература, которой посвящено введение к нашей книге. Из этого обзора видно, что история 1630—1642 гг. изучена еще далеко не достаточно. Это были годы участия Франции в Тридцатилетней войне (1618— 1648), первом всеевропейском военном столкновении, итоги кото¬ рого определили во многом взаимоотношения всех государств во второй половине XVII в. До 1635 г. Франция вела так называе¬ мую «скрытую войну», активно помогая своим союзникам в борь¬ бе с Габсбургами деньгами, дипломатическими, а порой и воен¬ ными акциями. В 1635 г. она открыто вступила в войну с Испа¬ нией и Империей, закончившуюся лишь в 1659 г. Война, уже * Книга закончена автором в 1977 г. и публикуется без изменений, за исключением отдельных редакционных поправок. Ее текст сверен также с рукописью работы, хранящейся в фонде А. Д. Люблинской в Западно¬ европейской секции архива Ленинградского отделения Института исто¬ рии СССР АН СССР (III В № 2). К изданию книга подготовлена стар¬ шим научным сотрудником Сектора всеобщей истории ЛОИИ СССР АН СССР кандидатом исторических наук И. С. Шарковой. 1 Люблинская А. Д. 1) Франция в начале XVII в. Л., 1959; 2) Фран¬ цузский абсолютизм в первой трети XVII в. Л., 1965 (английский пере¬ вод: Lublinskaya A. D. French absolutism: the crucial phase, 1620— 1629. Translated by Brian Peurce with a foreword by J. H. Elliott. Cam¬ bridge, 1968; испанский перевод: La crisis del siglo XVII у la sociedad del absolutismo. Barcelona, 1979). 1* 3
принявшая к тому времени небывалый дли Европы рйзруШШ'еЛЬ- ный характер, потребовала колоссального напряжения всех ре¬ сурсов страны и закончилась не только победой, но и гегемонией Франции на континенте. Понятно, что по исгх общих трудах по истории того времени и в многочисленных биографиях Ришелье именно войне отведено первое место или одно из первых. И тогда в центре внимания оказывается дипломатическая и вообще внеш¬ неполитическая деятельность кардинала, в которой с полным бле¬ ском проявились его таланты политика, ого воля и мужество. Если позволить себе отдать дань патетике, то тему нашей ра¬ боты можно было бы определить как «тяготы войны в тылу». По¬ колениям, пережившим в разных возрастах вторую мировую войну, смысл этого понятия не нуждается в пояснениях. Разуме¬ ется, Франция 1630-х годов не схожа с Европой через 300 лет. Тяготы были разными, но именно они отличали эти годы от мир¬ ных лет. Война совершенно деформировала финансовую структуру го¬ сударства, уже подорванную за пятнадцатилетие гражданских войн (1614—1629). Новые налоги легли тяжелейшим бременем на широкие массы населения. Именно народ оплатил войну не только кровью, но и своими деньгами. На эти годы пришлось много народных движений, городских и крестьянских, в разных провинциях. Задача нашего исследования заключается в разра¬ ботке этих двух проблем — истории финансов и истории народных движений в их взаимосвязи. В жизни они были теснейшим обра¬ зом переплетены, но аналогичное соединение в изложении при¬ вело бы к излишне частым повторениям. Поэтому вначале (глава 1) дана финансовая структура в ее специальном аспекте и в том виде, как она исторически сложи¬ лась к 1630-м годам. Затем (глава 2) изложена конкретная исто¬ рия финансов за изучаемый период со всеми ее нововведениями и вызванными войной огрокными трудностями. Рассмотрены также финансовый проект Ришелье, включенный в его «Политическое завещание», и общие линии финансовой политики в те годы, что и служит связующим звеном с главой 3, где дана история наибо¬ лее значительных или характерных народных движений 1630— 1640 гг. В заключительной главе (глава 4) сделана попытка охаракте¬ ризовать некоторые черты классовой природы французского абсо¬ лютизма, особенно ярко проявившиеся в те годы, когда почти во всех сферах управления произошли значительные перемены и от¬ четливо проявились особенности эволюции во Франции буржуа¬ зии и дворянства. Монография снабжена приложением, в котором опубликованы 25 документом, прямо или косвенно относящихся к Ришелье. Нам представляется своевременным включить рукописные материалы из хранилищ СССР (Архив ЛОИИ СССР АН СССР и ГПБ) в си- стому новых изданий бумаг самого кардинала и документов, от¬ носящихся к нему.
ИСТОРИОГРАФИЧЕСКОЕ ВВЕДЕНИЕ За три с лишним века своего существования историография Франции эпохи правления Ришелье и литература, специально по¬ священная кардиналу, разрослись до огромных размеров. Для их детального исследования потребовалось бы несколько моногра¬ фий. У этой главы другая цель — проследить их общие линии раз¬ вития, которые весьма показательны и важны как сами по себе, так и для оценки работ по отдельным темам и вопросам, рассмот¬ ренным в последующих главах. Трудам, посвященным Ришелье, всегда были присущи злобо¬ дневность, страстное и пристрастное к нему отношение. Это объ¬ ясняется тем, что главные стороны его деятельности постоянпо оставались актуальными. Из успеха внешней политики, как из зерна, выросла гегемония (preponderance) Франции на конти¬ ненте в течение следующих десятилетий, и это сохраняло ореол вокруг его фигуры. Почти вековая борьба с Германией из-за Эль¬ заса и Лотарингии снова привлекла внимание к кардиналу в XIX—XX вв., не исчезающее и в наши дни. Характерные черты внутренней политики — централизация и абсолютизм — возбуж¬ дали в течение всех трех веков острейшие споры, в которых от¬ кровенным панегирикам противостояла яростная хула. Долго дер¬ жалась мысль, что до Ришелье Франция находилась как бы на перепутье и могла мирно эволюционировать в конституционную монархию по примеру Англии и что именно Ришелье своим дес¬ потизмом повернул страну на иную дорогу. В глазах историков и идеологов XVIII в. это делало его ответственным за абсолютизм, с которым следовало бороться. В XIX в. в глазах противников ре¬ волюции и царства буржуазии он оказывался виновным также по¬ тому, что не установил в свое время «умеренной» монархии. И, наконец, сама личность Ришелье и его политические взгляды вызывали и вызывают непреходящие дискуссии, к кото¬ рым мы еще вернемся. «Есть в истории нашей страны люди, чья посмертная жизнь по интенсивности ничуть не уступает их ре- * 5
альной жизни, — настолько живо непрестанное движение наши# воззрений и наших страстей творит перемены, которыми мы тер¬ заем их память, настолько быстро напш современные споры вновь и вновь приводят нас к ним. Ришелье — один из первых среди таких людей».1 Эти слова, написанные более 80 лет тому назад, совершенно справедливы и для наших дней. ❖ * Как при жизни Ришелье, так и при Людовике XIV почти все объемистые «Истории» того времени были полны славословий в адрес кардинала — взаимосвязь в политике обеих эпох просту¬ пала в них совершенно наглядно. В XVIII в. этот единый пане¬ гирический стиль оказался нарушенным новыми тенденциями. Пробуждавшееся классовое сознание французской буржуазии по¬ степенно уводило ее к другим политическим задачам и историче¬ ским проблемам. Однако еще долго образ кардинала как круп¬ нейшего политического деятеля в национальном масштабе оста¬ вался пезыблемым на своем пьедестале. Очень любопытны именно в историографическом плане основные соображения Вольтера в защиту его мнения о подлинности «Политического завещания» Ришелье. Вольтер считал, что фактический правитель государ¬ ства в таком важном для высших политических задач произведе¬ нии пе мог заниматься мелкими и частными вопросами, которыми переполнено «Завещание», ибо, по мнению Вольтера, это не со¬ ответствовало реальной деятельности Ришелье, заботившегося о благе государства как об единственной цели своей жизни. В первой половине XIX в., в эпоху романтизма, Ришелье чаще фигурировал в художественной литературе и в театре («Сен- Марс» А. де Випьп, «Три мушкетера» Дюма, «Марион Делорм» Гюго и др.), чем в историографии. Жестокий деспот изображался как безжалостный сокрушитель человеческих судеб, как прави¬ тель, пожираемый властолюбием, лицемерно отождествляющий свои личные интересы с государственными. По в то же время шла незаметная, трудоемкая и важная ра¬ бота по освоению архивных фондов, точнее — по первичному их упорядочению. Революция национализировала колоссальные до¬ кументальные богатства учреждений, корпораций, городов, мно¬ гих частных лиц. Все это было собрано в столичных и департа¬ ментских архивах и открыто для использования. Однако разборка н инвентаризация ценных исторических источников заняла почти столетие, закончившись лишь на рубеже XX в. Поэтому не только в первой половине XIX в., по и в середине столетия любая ра¬ бота, где привлекался архивный материал, должна была начаться 1 Рец. Фаньеза (Fagniez) па кп.: Hanotaux G. Histoire du cardinal do Richelieu. T. 1. Paris, 1893 (Rev. hist., 1893, t. 53, p. 374).
с его многолетних поисков в различных фондах и коллекциях. По образному выражению одного из архивистов, историк уподоб¬ лялся пловцу, отважно нырявшему в глубину в поисках жемчуга. На этой стадии освоения источников для эпохи, столь ими бога¬ той, как XVII в., в первую очередь — в соответствии с общими тенденциями историографии того времени — разрабатывалась история политическая, с некоторыми проблесками истории со¬ циальной. Огромные залежи документов по экономической истории оставались еще нетронутыми. Однако, по мнению историков, исто¬ рия Франции XVII в. была уже написана, и притом в своей окончательной форме, — настолько господствовало в их сознании представление о всепоглощающем значении прагматической по¬ литической истории. Они считали, что осталось добавить лишь детали для более пышной расцветки, для более глубокого позна¬ ния людей той эпохи. Так, в предисловии к публикации писем и бумаг Ришелье, о которой пойдет речь ниже, Д. Авенель выражает уверенность, что его труд достигает именно этой цели, а Ж. Мишле пишет о книге Пуарсона,2 посвященной Генриху IV: «Эта книга останется, и ничто ее не сдвинет» (се livre restera et ne bougera point) .3 В 1850-е годы почти одновременно появилось несколько важ¬ ных работ по истории Франции в целом и правлению Ришелье в частности: в 1853 г. — книги О. Тьерри по истории третьего сословия и первый том публикации писем Ришелье; в 1854 г. — второй том «Истории Франции» JI. Ранке, переведенный на французский язык в 1856 г.; в 1857 и 1859 гг. — два тома по истории первой половины XVII в. в «Истории Франции» Ж. Мишле; в 1859 г. — книга Ж. Кайе по истории внутреннего управления при Ришелье. Какими материалами располагали эти авторы для исследова¬ ния правления Ришелье? Прежде всего, давно забытыми к тому времени сочинениями, вышедшими в XVII и в начале XVIII’в., — они как бы воскресли в трудах 1850-х годов. Затем — большими сериями мемуаров деятелей XVII в. в изданиях Петито (Petitot) и Мишо и Пужула (Michaud et Poujoulat), многотомными сборни¬ ками законов и ордонансов,4 сборниками международных догово¬ ров,5 материалами о Генеральных штатах, изданными в конце XVIII в.,6 наконец — «Политическим завещанием» Ришелье, вокруг которого в XVIII в. велась оживленная дискуссия, и его «Мемуарами», подлинность которых тогда еще не оспаривалась. a tr1 ъ30,11 А> Histoire du regne de Henri IV. T. 1—4. Paris, 1865. Michelet J. Henri IV et Richelieu. Paris. 1857, p. 464. Isambert. Recueil des anciennes lois franpaises. Т. XVI. Paris, 1830. e kl°nari Recueil des traitds de paix. T. Ill—V. Paris, 1693. [Mayer]. Des Etats Generaux et autres assemblies nationales. Т. X. Paris, 1789. 7
В книге О. Тьерри «Опыт истории происхождения и успехов третьего сословия»,7 имевшей огромное значение для развития прогрессивной буржуазной историографии XIX в., страницы, от¬ веденные Ришелье, очень выразительны в плане общей концеп¬ ции автора. Рисуя развитие единственного, по его мнению, дей¬ ственного и плодотворного начала в истории Франции — бур¬ жуазии, Тьерри не мог не посвятить Ришелье особо яркого панегирика. На каких источниках основывает он свое суждение? Больше всего — на законодательстве. Он оперирует ордонансами (в том числе и большим сводным ордонансом Мишо 1629 г.), распоряжениями и т. п. При этом, по Тьерри, все предписания законодателя оказываются равными реальной действительности. Тьерри продолжил панегирическую линию историографии XVII в., но, разумеется, с другой целью и на другой основе. Его пером Ришелье обрисован как гениальный политический деятель, расчи¬ стивший путь для нового общества и выполнивший все возможное при подготовке господства третьего сословия. Имепно он создал условия, позволившие буржуазны расти и поглощать другие со¬ словия. Его внешняя политика была столь же пзумительпа п плодотворна, как и внутренняя. Оп поддержал эмансипацию европейских государств от тирании «Австрийского дома» (т. е. Империи и Испании) и самоотверженно помогал в этой борьбе. Правда, его деспотизм был гнетущим, и плебейству правление кардинала принесло тяжкие страдания, но и опп были оправданы, так как задача централизации страны потребовала огромных средств. Конкретный анализ деятельности Ришелье Тьерри иллюстрировал немногочисленными фактами из «трехчленной» программы, сформулированной кардиналом в «Политиче¬ ском завещании»: борьба с гугенотами, со знатью, с Габсбур- 1 гами. В общей структуре книги Тьерри страницы, посвященные Ришелье, играют важную роль в развитии концепции автора. Впервые во французской историографии в сжатом, обобщающем и глубоко продуманном историческом труде была поднята на щит не просто централизаторская миссия абсолютизма (это было за¬ мечено уже современниками кардинала), но буржуазная целена¬ правленность этой миссии, существовавшая не только объективно, по и субъективно осознанная крупнейшим деятелем абсолютизма. Разумеется, последний момент на деле отсутствовал и был при¬ внесен Тьерри, но в дальнейшем он стал исходным пунктом для многих историков, рядивших Ришелье в тогу буржуазного поли¬ тика. Однако отчетливое попиманпе исторической миссии абсо¬ лютизма на том этапе в подготовке условий для последующей победы буржуазного общества является научной заслугой Тьерри. 7 Thierry A. Essai sur Mnstoire de la formation et des progres du tiers- 6tat. Paris; 1853, Русский перевод в кп.: Тьерри О. Избраппьте сочине- пия. М., 1937. Я
Мишле ^посвятил первой половине XVII в. два тома своей Огромпой «ЙстЩШ^ Больше, чем в других томах, ска- зались здесь основные методологические установки историка, его политические идеи, симпатии и антипатии, сильные и слабые стороны его творчества. С точки. зренад._тепереШних источниковедческих требований произведение Мищле^ лишь с трудом можно отнести к числу исто¬ рических исследований научного типа. Тема и документ всегда служили Мишле скорее толчком для работы его мощного вообра¬ жения, чем материалом для глубокого обдумывания и критичен ской проверки. Он считал педантизмом и дурным тоном преду¬ ведомлять читателей о проделанной им работе над источниками, но все же заявлял, что таковая была проведена.9 Для истории Франции периода Ришелье _ Мишле пользовался главным образом мемуарами и сочинениями деятелей ~гугенот- "шюй~партЙ1Г,~пр6яБ^^ Всегда, больше интереса к психологии исторических персонажей, чем к историческому процессу как таковому. Он писал, что обращается к рассмотрению «крупных явлений морального порядка, более важных, чем любые полити¬ ческие факты» (les grands faits moraux de l’epoque, plus importants qu’ aucun fait politique), а этими явлениями эпохи он считал колдовство, монастыри и казуистику.10 Картина деятельности Ришелье и ее оценка вытекают у Мишле отчасти из этого тезиса, но главным образом в итоге возвеличи¬ вания гугенотов. Пю его мнению, протестанты олицетворяли собой моральн.ое_л национальное здоровье Франции.. Он до крайности идеализирует их республиканское устройство, строгость нравов, ненависть к католицизму и к католической Испании, борьбу с абсолютизмом. Естественно, что «убийца» гугенотской партии не мог стать положительным героем книг Мишле. Ритттолье изоб¬ ражен тираном и деспотом, подстать своему „времени, которое сменило благородный и великодушный. XVI вок, но к бпрпбы гуге¬ нотов за свою веру и за республиканское устройство .Франции. «Век Ришелье» — прозаический, тиранический и бесплодно-серый, а сам он, бесспорно умный, но с душой католического прелата, создал «наше никчемное европейское равновесие и равноправие среди мертвецов>к) Во имя достижения национального единства 8 Michelet J. 1) Henri IV et Richelieu. Paris, 1857; 2) Richelieu et la Fronde. Paris, 1859. 9 Критическая проверка его работы над источниками показывает, как пра¬ вило, крайне небрежное их использование. Особенно показателен в этом плане анализ текста одной из лучших работ Мишле —книги о Жанне д’Арк. Основой изложения оказалась книга на эту тему Лебрен де Шар- метта, вышедшая в 1817 г., в которой он лишь кое в чем изменил суждения автора. Кроме того, Мишле, сам работавший в Национальном архиве, не видел и не читал ни одного подлинного документа начала XV в., но лишь более поздние и дефектные копии, из которых он взял наспех некоторые отрывки (Rudler G. Michelet liistorien de Jeanne d’Arc. — In: Michelet J. Jeanne d’Arc. Paris, 1925. 10 Michelet J. Henri IV et Richelieu, p. 261. 9
№ применил наихудшее средство, убив живые силы наций («от¬ рубив ей правую руку»), т. е. гугенотов.11 Всю деятельность Ри¬ шелье Мишле безупречно последовательно изображает только в чисто конфессиональном планер Оп стремится показать глубо¬ чайшую католическую и испанофильскую направленность его политики. Ришелье мог бы бороться с Испанией совместно с гу¬ генотами, используя их военные силы, но вместо этого он ликви¬ дировал их политическую организацию и тем самым убил рес¬ публиканское будущее Франции. Некоторые свежие данные из первых трех томов публикации Авенеля, уже появившихся к тому времени, не смогли ни пре¬ одолеть засилья источников гугенотской ориентации, залегающих у Мишле целыми пластами, ни исправить его предвзятых теорий. Однако в единичных случаях ...Мишле увидел, точнее угадал, воз¬ можность каких-то иных подходов к истории Франции того вре¬ мени, например важность вопроса о финансах. В целом республиканские идеалы Мишле и его романтиче¬ ский темперамент сдвинули в его представлении реальное соот¬ ношение социальных сил во Франции XVI—XVII вв. таким образом, что гугенотскую партию, столь пеструю и противоречи¬ вую, он полностью отождествил с республиканским буржуазным кальвинизмом Голландии и возложил на Ришелье позор за ее политическую гибель. В концепции Мишле конфессиональная сторона получила чрезмерное и ошибочное значение. В 1853—1877 гг. вьшли в . свет восемь больших томов публи¬ кации Даниэля Авенеля,12 снабженной большим предисловием. Издатель работа!! над ней более 35 лет и по сравнению с анало¬ гичными публикациями того времени (письмами Екатерины Ме¬ дичи, изданными Г. Лаферьером, письмами Генриха IV, издан¬ ными Верже де Ксивре, и др.) издание „ Авенеля выделяется св_оими высокими качествами. Вместе с тем таким собраниям писем и бумаг крупных государственных деятелей присуща одно¬ сторонность. Издатели стремились отобрать лишь письма, состав¬ ленные самими деятелями, тщательно следя, чтобы в публикацию не попали какие-либо канцелярские по своему типу «отношения», лишь подписанные главами государств и др. Авенель с удовле¬ творением подчеркнул, что у Ришелье не было канцелярии как таковой, а государственные секретари, оформляя бумаги по инструкциям кардинала, затем подписывали их сами.13 Таким образом, Ришелье подписывал только то, что составлялось по его прямому распоряжению, и следовательно, все материалы, вклю¬ ченные в публикацию, отражая мысли самого кардинала, явля¬ ются в высшей степени аутентичными. 11 Ibid., р. 394, 426. 12 Lettres, instructions diplomatiques et papiers d’fitat du cardinal de Riche¬ lieu, recueillis et publies par M. Avenel. T. 1—8. Paris, 18Г>3—1877 (далее: Lettres). »» Ibid., t. 1, p. X-XI. 10
Эта сознательно поставленная задача — выделить в политике Ришелье все индивидуальное и только ему лично присущее, вполне соответствовала общему направлению, господствовавшему тогда во французской йсториографииу подчеркивавшей исключи¬ тельное значение крупных личностей. Авенель отметил (веро¬ ятно, с удовлетворением), что в архиве Военного министерства имеются 62 фолианта, содержащие все бумаги государственных секретарей по военным делам за 1624—1642 гг., и что в них нет ни одной бумаги, подготовленной для подписания кардиналом. По этой причине все рукописи были им для публикации забра¬ кованы. Нечего и говорить, какой на деле ущерб для историче¬ ской науки был нанесен подобными принципами публикаций. То же самое можно сказать и об экономической истории правле¬ ния Ришелье. Найдя в архиве Министерства иностранных дел (куда после многих перипетий попали бумаги Ришелье) мно¬ жество материалов экономического характера, Анри Озе помянул Авенеля недобрым словом за то, что при отборе материалов для публикации тот гнался по преимуществу за документами дипло¬ матического характера (см. шике). Таким образом, стремление отыскать для напечатания лишь личное наследие Ришелье при¬ вело Авенеля к сознательному игнорированию полноты полити¬ ческой активности его героя, поскольку она была выражена не в автографах и не под диктовку. Результат оказался обратным тому, на который рассчитывал публикатор: деятельность Ришелье оказалась суженной, предстала уменьшенной й его роль, что и не преминули использовать исследователи, — для них Ришелье надолго стал дипломатом par excellence. Но если оставить в стороне этот, к сожалению, серьезный изъяп в публикации Авенеля, то в ее пользу можно сказать много хорошего. В рамках предначертанного плана материал был соб¬ ран очень полно, тщательно воспроизведены помарки, пометки, исправления, сделанные Ришелье в своих письмах и других до¬ кументах. Они наглядно свидетельствуют о большой и трудной работе кардинала над стилем — ради большей точности и ясности. В самом процессе поисков материалов и подготовки к печати росла эрудиция Авенеля; достаточно сравнить первые тома публикации с последними, чтобы это увидеть и чтобы с большей осторожностью использовать документы первого тома, где карди¬ налу приписано несколько писем его брата. Во «Введении» Авенель сделал попытку оценить в плане «большой истории» предлагаемые исследователям источники. Пог пытка очень знаменательна — автор уверен в том, что правление Людовика XIII изучено уже настолько полно, что «никакие самые тщательные исследования не придадут истории этой эпохи нового облика»;14 издаваемые документы содержат лишь детали и дают возможность глубже ознакомиться с личностью Ришелье. 14 Ibid., p. LI. 11
Иными словами, публикатор искренне не подозревал о ценности публикуемых им документов. Естественно, что на многих страни¬ цах своего «Введения» он оказался вынужденным вращаться в заколдованном кругу моральных оценок своего героя. Ришелье был гениальным и удачливым--дев1штамт-лнц_^будь_он более вели¬ кодушен, Франция оказалась бы не менее могущественной, а сам он вызывал бы только восхищение. Ришелье жертвовал благопо¬ лучием населения во имя величия нации, забывая, что оно за¬ ключается именно в сочетании всеобщего благополучия с нацио¬ нальной славой. Поглощенный борьбой с Испанией, с вельможами 'й с гугенотами, Ришелье изолировал королевскую власть от об¬ щества и придал королевству политический строй деспотизма. (Не раз мы встретимся в дальнейшем с перепевами этой темы). Одним из более беспристрастных историков эпохи Ришелье оказался JLРанней гта^И-Схорня Франции», где речь идет глав¬ ным образом о XVI—XVII вв., характерна отсутствием — или смягчением — многих крупных недостатков, присущих его рабо¬ там по немецкой истории.15 Второй том немецкого оригинала (3-й том французского перевода 16) целиком посвящен Ришелье. Он основан на обширных — по меркам того времени — источниках. Р анке^был -■знаком^^аз^ряал а ми собранными Авене л ем “ещё до из£-оп-у-блик<шяния. и во многом их..^1спрльзовал. В архивах Брюсселя он нашел ценные донесения послов — представителей Испанских Нидерландов^ и они (в сочетаний с донесениями итальянских и английских посланников и с публикациями XVII в.) составили надежную базу для изложения внешней по- _дцтиш1 Ришелье, которая и стала главной темой книги. Основы¬ ваясь на этих источниках, очень выгодно отличавшихся от цар¬ ствовавшего в ту пору нарративного и законодательного мате¬ риала, Ранке смог во многих случаях критиковать мемуары, в том числе и мемуары Ришелье, а также правильно оценить публицистику эпохи. В середине XIX в. донесения послов вообще оказались едва ли не самыми надежными источниками. Занятые злобой текущего дня, фиксируя по свежим следам пестрый ка¬ лейдоскоп событий, дипломаты — авторы донесений — очень часто навязывали исследователям свое понимание событий, но оно пе- редко бывало более правильным и точным, чем суждения плохо информированных современников — мемуаристов или авторов «Историй». «Обученный» на материале этих донесений секретам европейской и особенно французской дипломатии XVII в., .Ранке изложил внешнюдашолитику Ришелье гораздо ближе к реальной таиствительнооти^:^^ его предшественники. Точность и ясность его изложения., ..в значителъной.^схштени обусловлены высоким качеством имевшихся в его распоряжении источников, они же по¬ зволяли ему - провести и крити]^^ . 15 Ranke L. Franzosische Geschichte. Bd II. Stuttgart, 1854. 16 Ranke L. Histoire de France, principalement pendant le XVI et le XVII s. Т. III. Paris, 1856. 12
Равнодушный к конфессиональной борьбе во Франции XVI— XVII вв., равно как и к моральному облику Ришелье, Ранке под¬ черкнул смелость его действий, широту его политического гори¬ зонта, точное определение поставленных задач и успех в их осуществлении. В трактовке многих фактов внешнеполитической истории этот труд еще не утратил ценности и в наши дни, хотя, разумеется, из этих же источников можно ныне извлечь гораздо больше. JKHHra Ж. Кайе «Внутреннее управление во Франции при кардинале Ришелье» ШшттттаСь в 1 859ТГ'17 закончив собой серию важных работ, вышедших всего лишь за 6 лет, и была сразу же' высоко оценена критикой. Кайе использовал огромное количество рукописей из Национальной библиотеки*^ мини¬ стерства и многих других собраний pi архивов. В этом его боль¬ шая заслуга; это же обстоятельство продлило жизнь его труду, поскольку его фактический материал нужен и теперь. Правда, в основу положены документы самьГе легкие — в том смысле, что они с наименьшим трудом отыскивались и интерпре¬ тировались: регламенты Королевского совета, решения парламен¬ тов, финансовых и иных учреждений и т. п. (в какой-то мере, «приоритет» такого типа источников аналогичен приоритету за¬ конов, ордонансов, наказов и т. п. при первичном синтезе обще¬ политической истории, когда тенденции законодателя еще не противопоставлено разнообразие реальной жизни, модифицирую¬ щее и даже уничтожающее эту тенденцию). Историю админи-~ стративных учреждений при Ришелье Кайе изложил в категори¬ ческом тоне; по воле кардинала создавались и действовали по¬ следовательно сменявшие друг друга регламенты и постановления- Кайе с гордостью jOtT.KpbJui_-CBOHM..xooTe4ecTBeHniiKaM Ришелье-" аДМиЮСТратора, столь же замечательного, как Ришелье — дипломат' и глава п р а в й т ельства. ПртГнём восторж е с т в о вал а-Тч11 с~т а я~ мо н а р - хия» (monarhie pure) , единственно в ту пору аакоиная, ибо лишь она одна могла привести к единой Фрапции^Все, что Ришелье совершил за время своей бессмертной диктатуры, среди непре- станнр возникавших препятствий, превосходит всякое воображе-^ ниеЭто йыла.дело централизации, отвечавшее интересам нации. Таким образом, в результате усилий нескольких историков, выпустивших свои работы на протяжении короткого отрезка вре¬ мени, значительно изменился и усложнился тот образ некороно¬ ванного владыки Франции, который в романтической дымке 1830—1840-х годов предстал перед потомками как мрачный и ли¬ цемерный деспот. Теперь он был обрисован как искуснейший дипломат своего времени, как умелый и разносторонний админи¬ 17 С ail let J. L’administration en France sous le ministere du cardinal de Richelieu. Т. 1—2. Paris, 1856; 2 ed. — 1861 (ссылки даются на 2-е расшит- ренное издание). 18 Ibid., p. VI, XII. 13
стратор, как создатель французского национального единства и величия Франции на международной арене. В этом хоре страст¬ ные инвективы Мишле звучали диссонансом. Но вскоре у него появились единомышленники. Уже в 1870-е годы начал трудоемкую работу по сбору доку¬ ментального материала „виконт Жорж д’Авенель,19 выпустивший затем четыре грузных тома самого острлсо, г,лмого-страстного и пристрастного политического, памфлета против Ришелье под за¬ главием .«Ришелье и абсолютная монархия».20 Внешней политикой автор совсем не занимался, но Тчризнал величие и значимость успехов кардинала в этой области. Большое исследование цели¬ ком посвящено истории центрального управления, законодатель¬ ству, сословному представительству, сословиям, армии, флоту, церкви, суду, местной администрации, городам, общественному мнению. Оно построено не в хронологическом, а в систематиче¬ ском разрезе и содержит огромный фактический материал. Автор использовал очень большое число рукописей, но брал из них лишь то, что привлекало его пристрастное внимание. Его труд пронизан резко отрицательным отттшттнием к неятёльнТ^СТи РишеЛГьо. Аристократт.реакдионер.. д1 Авенель с горьким сожале¬ нием писал о политической смерти французского дворянства как класса и в этой смерти винил прежде всего Ришелье, по его мне¬ нию, зачинателя столь рокового для аристократии этатизма, ко¬ торый довел абсолютизм до предела.разорвав связшхорюдя с на¬ родом, уничтожив местную самостоятельность, а с нею полити¬ ческую инициативу и деятельность сословий-Без этого Франция могла бы постепенно превратиться в буржуазное государство с королевской властью и старой аристократией. Д’Авенелъ резко разделяет традиционную монархию (mo¬ narchic traditionnelle) и абсолютную. Первая покоится на тради¬ циях и обычаях, установившихся издавна, соблюдаемых прави¬ тельством и подданными, — своего рода на неписанной конститу¬ ции. Она существовала во Франции до Ришелье и была им попрана без согласия другой стороны, т. е. населения. Последнее отплатило тем, что через 150 лет уничтожило то, что возникло са¬ мовольно, т. е. абсолютную монархию. Какими путями Ришелье достиг этой цели? Он удалил из Королевского совета всех независимых лиц и превратил его всего лишь в эманацию королевской власти. Членами Совета оказались покорные чиновники, а государственные и королевские секретари стали простыми исполнителями его решений. Все они были не¬ знатными людьми, не имевшими своего личного веса и мнения, никакой власти над послами, генералами и т. д. Зато министры А9 Не смешивать с Даниэлем Авенелем, издателем бумаг Ришелье. 20 Avenel Georges, vicomte сГ. Richelieu et la monarchie absolue. T. 4—4. Paris, 1884—1890. Переделки отдельных глав выходили затем под . осо¬ быми названиями, выводы в них оставались без изменений. 4
финансов значили слишком много, были самовластны и грабили казну без зазрения совести. От интендантов провинций требо¬ валась только безусловная покорность кардиналу. Во Франции не осталось никакой силы, могущей действовать вне сферы распо¬ ряжений всемогущего и деспотического первого министра. Лесмотря_на блестящ1щ стиль, труд д’Авенеля. был принят во Франции конца XIX в. холодно, главным образом в силу откро¬ венно реакционной концепции. Но собранный в исследований огромный фактический материал, заиптересошывал, внушал уваже¬ ние и доверие. Им долго и охотно пользовались, пользуются по¬ рой и теперь, поэтому на нем необходимо остановиться. В истории финансов и денежного обращения в эпоху Ришелье у д’Авенеля было мало предшественников.21 Отчасти поэтому, но главным образом в силу обилия крайне трудного для использова¬ ния рукописного материала д’Авенель зачастую не смог разо¬ браться в расчетах, цифрах, данных и приводил их без надле¬ жащей обработки и проверки. В его время эрудиция в этой об¬ ласти еще только формировалась и мало кто из читателей заметил эти недостатки, но по мере все большего изучения документов экономического и финансового характера и складывания точной методики ошибки д’Авенеля становились очевидными и ссылаться на эти части его работы сделалось невозможным. Кроме того, д’Авенель установил чрезвычайно важный, по его мнению, коэффициент, при помощи которого он вычислил реаль¬ ную стоимость денег в эпоху Ришелье по отношению к золотому франку 1880-х годов. Коэффициент был выведен на основе веса драгоценных металлов в монетах и послужил в руках автора объективным, как ему казалось, критерием для сравнения уровня жизни дворянина, буржуа, ремесленника, крестьянина при Людо¬ вике XIII и в 1880-е годы. В 1920—1930-е годы работы Раво, Озе и многих других полностью опровергли такой не только упрощен¬ ный, но и неверный метод (без учета следствий «революции цен», колебаний ценности самих драгоценных металлов, их реальной покупательной способности, соотношения со счетной мо¬ нетной системой и т. д., и т. п.). Озе язвительно писал: «Это просто восхитительно! У вас в руках коэффициент, и дело в шляпе. Экономическая история становится столь же простой и легкой, как игра в гусек. Можно для любого времени и при по¬ мощи простых средств точно узнать реальную цену вещей, реаль¬ ную величину состояний отдельных лиц или сословий. Понятно, что люди торопливые и жаждущие полной уверенности были очарованы таким методом».22 21 В книге Кламажерапа по истории налогов правлению Людовика ХШ отведена лишь часть второго тома, охватывающего 1434—1683 гг. (Gl a- rn age ran J.-J. Histoire de Timpot en France, t. II. Paris, 1868). 22 Hauser H. Recherches et documents sur l’histoire des prix en France de 1500 a 1800. Paris, 1936, p. 75—76.
С подробной и довольно жесткой критикой труда д’Авенеля вы^упщГ^ГЩГг. новьш"исследов"йель эпохи PgjmeSbe^бриэль Аното. Повторив слова Паскаля: «Господин кардинал неножелал выть разгаданным» («Monsieur le Cardinal n’a pas Voulu etre devine), Аното констатировал общую неудачу труда Д’Авенеля. Незнание предыдущей эпохи, искусственное разделение внешней и внутренней политики и отсутствие связей между йими, модер¬ низация — вот серьезные претензии, им предъявленные.23 Его собственные труды и карьера представляют немалый интерес. Он начал работать над историей Ришелье, будучи сотрудником самого в ту пору закрытого (и самого заманчивого для историка!) архива Министерства иностранных дел, где хранились бумаги Ришелье. На их основе он задумал написать биографию карди¬ нала, широко обрисовав исторический фон. Впоследствии он писал в своих мемуарах,24 что исходил из того, будто он родился в 1585 г. Аното стал безусловно лучшим в то время знатоком эпохи. В 1893 г. появилсй первый том его большого труда «История кардинала Ришелье»,25 доведенный до 1614 г. и содер¬ жавший .ОЙЗИЩШЕШГоозйр .^Франция в 1614 г.» с массой сведений из интересных источников XVI—'XVII вв., описаний страны, по¬ литических и юридических трактатов, публицистики и т. д. Таким способом Аното детально показал предшествовавшую эпоху (и продемонстрировал знание ее) и изложил жизнь своего героя до его первого публичного выступления на Генеральных штатах 1614 г. Второй том (1614—1624 гг.) вышел в 1896 г.; он основан на множестве рукописных источников. Экономику автор не за¬ трагивал — считалось, что по этому вопросу д’Авенель сказал все. Хронологическая нить рассказа принципиально обосновывала единство в изложении внутренней и внешней политики. В первом томе много удачных и оригинальных обобщений. Аното был несомненно талантливым историком, и критика это отметила, высоко оценив проделанную работу саму по себе и как начало обширного исследования.26 Обзор «Франция в 1614 г.» быд переведен лга. многие языки, я том ..числе и на русский. Но во BjropoM томе^-ужа-заметпо некоторое соскальзывание на более по¬ верхностный вп-алтШу Шабл ощ-повтпрение. Обильный рукописный материал порой подавлял историка своей массой, был использован поверхностно; цитаты приводились без должного анализа источ¬ ника в целом и т. п.27 Первые два тома представляли собой лишь начало большого труда и охватывали период до прихода Ришелье к власти. По¬ 23 См.: Rev. critique, 1890, t. 1, p. 374—379. 24 Hanotaux G. Mon temps. T. 1—2. Paris, 1933—1938. 25 Hanotaux G. Histoire du cardinal de Richelieu. Т. I—VI. Paris, 1893— 1947. 28 См. рец. Риттера (Hist. Zeitschrift, 1894, t. 73, S. 109—113) и Фаньеза (Rev. hist., 1893, t. 53, p. 374—383). 27 Люблинская А. Д. Французский абсолютизм в первой трети XVII в. М.—Л., 1965, с. 161—163. 16
этому автору еще негде было развернуть свои взгляды и дать оценки. Он и не торопился с ними, но все же счел нужным за¬ явить^) бесцельности суда над Ришелье. Лучше. стремиться к по¬ ниманию того, что он сделал, чем забавляться рассуждениями о том, что он должен был сделать. Однако следующих 4 томов, охватывающих 1624—1642 гг., пришлось ждать почти 40 лет: они вышли в 1933—1947 гг. в со¬ авторстве с академиком герцогом Лафорсом. За это время Аното сменил науку на политику, стал академиком и дипломатом, от его исследовательских интересов почти ничего не осталось. Блеск изложения сменился развязностью тона; кое-что из прежних заготовок еще вошло в 3-й, отчасти и в 4-й тома, но в целом герой превратился в политического гения-исполина, спасшего Францию от ужасной разрухи. Неудивительно, что тон критики резко изменился. О 3-м томе было замечено, что в основном он построен на уже известных источниках, не использована новая литература. В 4-м томе совсем нет исследования как такового. По вопросам экономики и коло¬ ний — одни банальности, библиография устарела, некоторые пер¬ сонажи спутаны друг с другом; обилие фактических ошибок создает впечатление легковесности и лишает читателя уверен¬ ности. «У Аното исчезло то, что было, возможно, в Ришелье наиболее оригинально — его изумительный оппортунизм, удиви¬ тельная гибкость ума, позволявшие ему извлекать пользу из лю¬ бых обстоятельств».28 Отмечалось также, что некоторые ошибки «удивительны» (surprenantes) и поэтому при чтении постоянно требуется критика.29 Возможно, что если бы 3-й и 4-й тома вышли тогда же, в конце XIX в., то при всех недостатках они не вызвали бы та¬ ких оценок, но в 1933—1935 гг. они неизбежно оказались не¬ приемлемыми. Вернемся к 1890-м годам ради одной книги, очень хорошей и во многом выдержавшей испытание временем. Она принадлежит’ Гюставу Фаньезу. известному затем работами по социально-эко¬ номической истории правления Генриха IV. Книга «Отец Жозеф и Ришелье» посвящена неизменному другу и дипломатическому помощнику кардинала капуцину оГЖоасф^ де Тр1шбЖ^Это и сейчас,, одна из лучших книг по дипломатии Ришелье в целом, хотя авторсклонен—к—рппур атонию обоих «преоонятцонг/гв» — современники называли капуцина по цвету рясы «серым преос¬ вященством» в отличие от «красного преосвященства», т. е. Ри¬ шелье, носившего красное кардинальское одеяние. Фаньез ввел в научный оборот много новых материалов из французских и 28 См. рец. Озе: Rev. hist., 1937, t. 181, fasc. 2, p. 173—175. 29 По краткому отзыву современного французского историка Р. Мунье, труд Аното крайне легковесен и полон ошибок. 30 F a g n i е z G. Le рёге Joseph et Richelieu. Т. 1—2. Paris, 1894. 2 А. Д. Люблинская 17
Иностранных архивов, «Воскресил» забытые публикации дипло¬ матических депеш XVII в., привлек политические памфлеты. Он мало касается внутренней истории, но по истории дипломатии Ришелье в книге дана ясная и для его времени полная картина. Историк много занимался изучением публицистики эцохи Ри¬ шелье. С его легкой руки начались усиленные поиски старых брошюрок, запрещенных памфлетов. Стали дискутироваться вопросы об авторах этих «строк, разящих больнее шпаги», иссле¬ довалась яркая полемика Матье де Морга с Ришелье, официаль¬ ные издания и т. д. Этой теме будет уделено особенно много внимания в 1920-е годы и позже. Подведем некоторые итоги работам XIX в. Итоги эти ни в коей мере не оригинальны, они отражают общие линии разви¬ тия всей французской историографии. Интерес их — в конкрет¬ ных добытых результатах. Вначале, в трудах 1850-х годоп- ХТьерри, Мишле 1 Ранке, Кайе), сказывается скудость источников. Нам теперь просто не¬ возможно конкретшГпредставить'себе тот жалкий (с современной точки зрения) запас сведений, которым обладали эти историки. Для этого надо было бы «забыть» весь огромный материал, став¬ ший известным впоследствии и служащий базой наших знаний о Ришелье. Поэтому для нас мнения ученых середины XIX в. не¬ избежно ограпи^1п1Ы~11^ часто превратны^ Однако необходимо учес^'^чтсГ~в'~ту' пору критика источников XVI—XVII вв. еще только зарождалась, и поэтому та или иная точка зрения исто¬ рика (например, Тьерри, Мишле) легко могла доминировать над материалами, а не вытекать из него. В тех случаях, когда в ру¬ ках оказывался новый и хороший источник (например, диплома¬ тические депеши у Ранке), исследователь — если он его хорошо понимал и воспроизводил — становился как бы пересказчиком этого источника и в результате вносил значительный вклад в изучение эпохи. Но его выводы неизбежно были ограничены данными использованного им материала. Поиски архивных источ¬ ников по внутренней истории (Кайе) ограничивались на той стадии законодательными актами, которые без необходимой по¬ правки на реальную действительность (а ее трудно было тогда представить!) создавали слишком догматическую и во многом неверную картину. В силу всех этих обстоятельств концепции, этих историков имеют лишь историографический интерес, а сами их труды безнадежно устарели из-за ограниченного и нередко неверно понятого фактического материала.31 Труды историков 1880—1890-х годов представляют собой зна- чительный щаг вперед в том -смысле^ что они .насыщены неиз¬ вестным до той., .шры Докумептальным материалом, имеющим 31 Впрочем, некоторое использование данных из трудов Ранке и Кайе воз¬ можно и в паши дни, если тот или иной вопрос не был исследован позже. 18
подчас первостепенную важность; в этом отношении публикация бумаг Ришелье сыграла огромную роль. Кроме того, за персо- нажами первого плана — королями, министрами, полководцами — начали, хотя еще и в общих чертах, обрисовываться классы и сословия. Разнородность и противоречивость источников заста¬ вили исследователей приступить к их критике, побуждали к по¬ искам новых материалов, могущих подтвердить или опровергнуть прежние выводы, заставляли снова и снова их пересматривать. Развернутая критика источников вообще присуща позитивистской историографии в целом, однако эпохе Ришелье в те годы не очень повезло. Обширный труд д’Авенеля оказался плохим по своим основным установкам, а его фактический материал не внушал особого доверия. Первые два тома Аното дали много ин¬ тересного, но на этом дело и кончилось, так как последующие тома вышли лишь в 1930—1940-е гг. Однако исследования 1880—-1890-х годов о Ришелье еще не отжили полностью свой век. Хотя выводы д’Авенеля и не встре¬ тили сочувствия у современников, а историку наших дней они (кроме как в историографическом плане) и неинтересны, однако некоторые его суждения, как и суждения Аното, Фаньеза и дру¬ гих по отдельпым вопросам требуют и теперь внимательной кри¬ тики, если встречаются в позднейших работах. * * * ^ХХ в е к ^знаменовал с я дв умя_ примечал ельнымш_ .работами. В «Обществе по истории Франции» пачалась подготовка научного издания «Мемуаров» Ришелье, частично опубликованных в XVII —XVI11 вв., а затем в 1837 г. в больших сериях мемуаров Мищо и Пужула. Публикаторы сразу же столкнулись с серьез¬ ными трудностями при анализе рукописей, их филиации, изуче¬ нии состава и происхождение самого текста. Свои сомнения и обоснования они вынесли на суд научной критики в особом изда¬ нии «Докладов и заметок», возбудивших острую и дл^ельную дискуссию прежде всего об авторстве.32 Был ли кардинал автором «Мемуаров», или за его именем — лишь многочисленные выписки из различных бумаг, сделанные секретарями и сотрудниками?33 Публикация текста 34 дала материал для разносторонней проверки всех точек зрения, и в конечном счете Озе определил итоги по¬ 32 Rapports et notices sur l’edition des Memoires du cardinal de Richelieu. Т. I—III, fasc. I—VIL Paris, 1905—1922. 33 Batiffol L. Les «Memoires» sont-ils Poeuvre du Cardinal? — Rapports.. fasc. VI; Bertrand P. Les vrais et les faux Memoires du cardinal de Richelieu. — Rev. histor., 1922, t. 161, p. 40—65, 198—227; D e 1 о с h e M. Les vrais memoires du cardinal de Richelieu. — Rev. des questions hist., 1928, t. 109, p. 257—312. 34 Richelieu A. J. du Plessis, cardinal, due de. Memoires..., publies par la Societe de Phistoire de France. T. 1—10. Paris, 1907—1931. 2* 19
лемики следующим образом: «Мемуары Ришелье не являются ни подложными, ни подлинными. Это не мемуары в нашем смысле слова, а нечто вроде апологии Ришелье, составленной при помощи подлинных документов по его приказаниям и под его наблюде¬ нием, и частично и при его прямом и личном участии».35 Эта фор¬ мулировка правильно определяет характер источника: из нее вы¬ текает необходимость сугубо критического к нему отношения — («нечто вроде апологии»)—им нельзя пользоваться как источ¬ ником для изложения событий, но он представляет большой ин¬ терес в плане изучения замыслов кардинала, направленных на создание благоприятного для него общественного мнения.36 Вторым значительным сабыхи.еж„.бь1лр появление в 1908 г. второй части 6-го тома « Истории-Фрлшши» дод.__р^дакцией Эр¬ неста Лависса. Эха часть~охвятывает--15Я8^.1Л43-рг~-п-составлена ЖТ М арьежо л ем, профессором Лионского, университета.37 Больше половины толстого тома посвящено Франции эпохи Ришелье. Как и вся история, составленная лучшими в ту пору специалистами по отдельным периодам, том Марьежоля^-дродг.тавляет собой под¬ робную и, что очень важно, проверенную сводку фактического материала, Добытого его прямыми предшественниками и совре¬ менниками.' Это как бы сумма историографии того времени: в пропорции распределения места и тем отчетливо сказывается иерархия присущих ей тогда интересов, следовательно, и степень разработанности. Кроме того, автор должен был следовать плану, единому для всего издания, и выдерживать высокий источнико¬ ведческий уровень, выработанный к тем годам всеми отраслями «академической» исторической науки. В итоге в данном томе Лависса (как его обычно именуют) как бы ^сосредоточено все досхавершцр что могло--бы-ть. подытожено к, концу первого деся^ тилетия XX п., и- для интересующего нас периода он остался по¬ следним большим предвоенным трудом. Годы между двумя мировыми войнами знаменательны, как и следовало ожидать, страстным интересом к истории внешней по¬ литики Ришелье, и в первую очередь к Лотарингии и Эльзасу, а также к принципу «естественных границ» (frontieres natu- relles) Франции, т. е. к франко-германской границе по Рейну. Начали полемику французские историки,38 подхватили ее немец- 35 Рец. Озе см.: Rev. hist., 1923, t 142, p. 247—248. 36 «Мемуары Ришелье — очень ценная публикация, в которой лишь о мно¬ гом умалчивается: они составлены секретарями Ришелье, главным обра¬ зом Арле, епископом Мало, по приказу Ришелье и под его наблюде¬ нием» (Mommsen W. Richelieu, Elsass und Lothringen. Berlin, 1922, S. 423). 37 Mariejol J. H. Henri IV et Louis XIII (1598—1643). Paris, [1908]. — In: L a v i s s e E. Histoire de France, t. VI/2. 38 Batiffol L. Richelieu et la question d’Alsace. Paris, 1921; Babelon E. La grande question d’Occident: Le Rhin dans l’histoire. Paris, 1916—- 1917, и др. 20
кие. Вильгельм Моммзен в книге «Ришелье, Эльзас и Лотарин¬ гия» ^поставил целью изучение постепенности формирования у Ришелье ?адач“Жу^ Хотя он мало исследовал всю сложность явлений внутренней жизни Фран¬ ции (он не работал во французских архивах, а Аното и Марье- жоль дают немного для решения таких вопросов), все же он правильно подчеркнул, что перемена курса внешней политики проттяотшгл~тто п а~дл нег67в~Тб21^-1622 гг.ти что она развивалась бы в этом направлении, даже если бы кардинал не появился/ Отметим это мнение как важный момент в историогра^ фии Ришелье: вместо всесильного гения, осуществляющего только свою личную волю, он предстает выразителем объективных задач, присущих в ту пору французскому абсолютизму. Ограничивая себя внешней политикой, но не теряя из виду ее связь с внутрен¬ ним положением страны, Моммзен показал на обильном мате риале французских, итальянских, ннмщцшх печатных источников, к а к, до с т епещ! о расшив я лис ь планы Ришелье, как входили в них в разных — и отнюдь не стабильных — аспектах Эльзас щ>Лота- рингия, как силой событий — а вовсе не в силу запланированных в 1624 г. «рейнских границ» — пришла Франция к^равоеванию этих территорий. Вокруг книги Моммзена разгорелась полемика,40 завершив¬ шаяся в 1936 г.’ книгой Бауштедта «Ришелье и Германия от битвы при „Брейтенфельде~до смерти Бернгарда Веймарского», где _военная и дипломатическая история 1630-х годов была от¬ кровенно трактована в свете задач фашистской Германии.41 Автор требовал, чтобы современная фредгцц# отказалась от поли¬ тики «в духе Ришелье», т. е. не вмешивалась, подобно кардиналу, во внутренние дела Германии, не мешала образованию в ней сильной власти и не изолировала ее морально в европейском об¬ щественном мнении.42 J Подверглась специальному исследованию и политика Ришелье в отношении другой «естественной границы» Франции — пиреней¬ ской. Ей посвящены книги Вассаль-Рея о Руссильоне и Катало¬ нии 43 и большая работа Лемана о тайных переговорах Ришелье и 39 Mommsen W. Richelieu, Elsass und Lothringen. Ein Beilrag zur Elsass- Lothringische Frage. Berlin, 1922. 40 Статьи Моммзена и Раумера см.: Zeitschrift fur Geschichte des Ober- rheins, 1929, t. 43, 1930. См. критические обзоры: Beller E. A. Recent studies in the Thirty years war. — Journ. of modern history, 1931, v. Ill, p. 72—83; Piwarski K. Kardynal Richelieu w swietie najnowszych prac historycznych. — Przegl^d powszechny, 1936, v. 210, 211. 41 Baustaedt B. Richelieu und Deutschland, von der Schlacht bei Brei- tenfeld bis zum Tode Bernhards von Weimar. Berlin, 1936. 42 Рец. Моммзена см.: Gottingischer Gelehrter-Anzeiger, 1937, S. 380—387. Озе (Rev. hist., 1939, t. 187, p. 45—46) отмечает, что в научном отноше¬ нии книга ничего не дает. > 43 Vassal-Rei g Ch. 1) La guerre en Roussillon sous Louis XIII, 1635— 1639. Paris, 4934; 2) Richelieu et la Catalogne. Paris, 1935. См. также рец. Озе (Rev. hist., 1937, t. 181, fasc. 2, p. 176). 21
Оливареса во время войны.44 В обеих работах материал тоже при¬ водит к выводу об отсутствии у кардинала намерения реализовать теорию «естественных границ». Леман показал на основе доку¬ ментов архивов Парижа, Ватикана и Симанки, что оба правитель¬ ства все время вели тайные переговоры о перемирии (меняя свои условия в зависимости от хода военных действий) и что к 1640 г. эта тенденция очень усилилась, так что у Ришелье были основания надеяться на скорое окончание войны. (^Многие работы межвоенного периода были посвящены отдель¬ ным сторонам биографии Ришелье. Основанные, как правило, на богатом архивном материале, они доставили множество точных -и интересных сведений.1 Делодт исследовал обильную публици¬ стику, связанную с кардиналом, историю накопления его громад¬ ного состояния и управления им, биографии его отца и брата.45 Среди многочисленных работ Батифоля надо отметить три книги: ^«Ришелье и король Людовик XIII», «Вокруг Ришелье» и «Ри¬ шелье и Корнель. Легенда о преследовании автора Сида».46 Своими длительными изысканиями Батифоль разрушил немало ^егенд, прочно державшихся даже в научной историографии (в популярной литературе они встречаются и поныне), но, по¬ жалуй, самая большая его заслуга состоит в детальном исследо¬ вании зарождения и распространения легенды о зависти Ришелье к Корнелю и преследовании его. На деле Ришелье очень ценил драматурга, восхищался «Сидом», покровительствовал Корнелю, защищал его в спорах с его противниками. Легепда о преследо¬ вании родилась в 1650-е годы, в обстановке, враждебной карди¬ налу, и была подхвачена (по слухам) Пелиссоном, автором «Исто¬ рии Французской академии». Все позднейшие версии исходят из этого сообщения и добавляют другие, столь же недостоверные. Гизо и Мишле сделали из этой легенды, по словам Батифоля, исторические события такого масштаба, перед которым бледнеют факты политической истории, а именно столкновение двух исклю¬ чительных личностей, двух гениев, и можно лишь поражаться этим ошибкам, напыщенности, наивным преувеличениям. В книге «Вокруг Ришелье» исследованы имущество кардинала, его гвардия и мушкетеры, управление Сорбонной (он был попе¬ чителем коллежа и передал ему свою библиотеку), постройка для него здания и церкви, в которой он похоронен, сооружение по- 44 Leman A. Richelieu et Olivares. Leurs negociations secretes de 1636 a 1642 pour le r6tablissement de la paix. Lille, 1938. 45 Deloche M. 1) Autour de la plume du cardinal de Richelieu. Paris, 1920; 2) La maison du cardinal de Richelieu. Paris, 1912; 3) Les Richelieu. Le pere du cardinal, Francois du Plessis. Paris, 1922; 4) Un frere de Riche¬ lieu inconnu: Chartreux, primat des Gaules, cardinal, ambassadeur. Paris, 1935. 46 Batiffol L. 1) Richelieu et le roi Louis XIII. Paris, 1934; 2) Autour de Richelieu. Paris, 1937; 3) Richelieu et Corneille. La legende de la per¬ secution de l’auteur du Cid. Paris, 1936. 22
Кого замка Ришелье на месте родового скромного ЯшлшЦа (caste!) и рядом городка с тем же именем, где в 1640 г. кардинал основал академию и королевский коллеж для обучения французского и иностранного дворянства. Судьба замка печальна: наследники продали его в 1835 г., он был снесен, но сохранился прекрас¬ ный парк. ОВ^результате исследований Делоша и Батифоля обрисовался углубленный и детализированный психологический облик Ри¬ шелье, была создана история его сочинений, произведен анализ его литературных вкусов и стиля^ Батифоль убедительно показал сущность термина «первый министр», означавшего в 1624 г., когда Ришелье стал членом Королевского совета, иерархическое разме¬ щение его членов только по званиям и титулам, причем первое место занимали прелаты, в данном случае кардинал Ларошфуко и кардинал Ришелье, а затем лишь последний. Это уже в даль¬ нейшем деятельность и политический престиж Ришелье изменили смысл слова, сохранившийся доныне. В своих архивных изысканиях Батифоль обнаружил много фактов, изменивших привычное проставление Людовике XIII как короле-марионетке. Он опубликовал данные, свидетель¬ ствующие об ином‘5оШГйкё короля — человека серьезного, с твер¬ дой волей, с развитым чувством долга.47 Ум и таланты людей он понимал и ценил. После 1630 г. король оказывал Ришелье неиз¬ менную поддержку в самых трудных обстоятельствах, они были связаны взаимным уважением и преданностью. Но в Людо¬ вике XIII не было живости и широты ума Генриха IV и само¬ властья Людовика XIV, и он не любил выдвигаться на первый план, в то время как Ришелье тратил огромные деньги на весьма представительный образ жизни, и его разнообразные политиче¬ ские таланты были известны широчайшим образом и друзьям, и недругам. Попытки заняться экономической политикой Ришелье оказа¬ лись неудачными. Книги Палма и Мекленбурга, написанные не вполне компетентными иностранцами на основе лишь литера¬ туры (главным образом д’Авенеля), некоторых мемуаров и бумаг Ришелье, не содержали ни новых выводов, ни обоснованных суждений.48 В сущности, оба автора приписывали усилиям Ри¬ шелье все развитие экономики, спонтанно и неуклонно совер¬ шавшееся в его время (но несколько задержанное войной), п поэтому их окончательные выводы чрезмерно категоричны. По мнению Палма, Ришелье был экономистом — государственным 47 В популярной литературе того времени тема «реабилитации» Людо¬ вика XIII приняла подчас гиперболические размеры: R о main Ch. Louis XIII, un grand roi meconnu. 1601—1643. Paris, 1934; Erlanger Ph. Louis XIII. Paris, 1936; Vaunois L. La vie de Louis XIII. Paris, 1936. 48 P a 1 m F. G. The economic policies of Richelieu. Illinois, 1922; Mecklen¬ burg G. Herzog zu. Richelieu als merkantilistischer Wirtschaftspolitiker und der Begriff des Staatsmerkantilismus. Jena, 1929.
деятелем и одним из бессознательных экономических и политиче¬ ских основателей французского меркантилистского государства. Мекленбург же считал, что Ришелье ни в коем случае не был лишь политическим деятелем, он был также экономистом на¬ ционального масштаба, представителем государственного меркан¬ тилизма, одним из его основателей. Он не ведал финансами, но сам направлял торговлю, особенно морскую. Его таланты особенно ярко проявились в церковной политике, дипломатии, админи¬ страции и в торговой политике. Не забудем, что подобные категорические суждения выноси¬ лись в ту пору, когда сама экономическая история первой поло¬ вины XVII в. еще только-только начинала разрабатываться и состояла, с теперешней точки зрения, преимущественно из белых пятен, как по части промышленности, так, и в особенности, по части сельского хозяйства. Это и определило краткую жизнь по¬ добных «синтезов» экономической политики Ришелье. Необходимо подчеркнуть, что в целом начиная с 1930-х годов во французской историографии, посвященной эпохе Ришелье (а в ней несколько запоздало проявлялась общая тенденция), стало сказываться понимание незавершенности текущего этапа ее познания, т. е. невозможность существования исследования «qui не bougera point». Характерны очень осторожные выводы круп¬ ного историка тех лет Жоржа Пажеса о деятельности кардинала: Ришелье не был всеобъемлющим министром, не управлял финан¬ сами, не ведал местной администрацией, не мог управлять струк¬ турой армии. В своих действиях он был осторожен.49 Пажес счи¬ тал, что знания о Королевском совете, этом важнейшем государ¬ ственном органе старого режима, еще очень неполны, но что Королевский совет сформировался именно при Людовике XIII в еще малоизвестных условиях. Пажес отказывался следовать букве регламентов, определявших работу Совета (тех самых рег¬ ламентов, на которых строили свои суждения о его составе и функ¬ циях Кайе и д’Авенель), указывая (и он был не одинок!), что они применялись далеко не всегда или вовсе не применялись. Единственным надежным источником являются постановления (arrets), т. е. реальная жизненная практика, далекая от формул регламентов, отражающих более теоретическое состояние (etat theorique) важнейшего органа центральной власти. Этих поста¬ новлений сохранилось великое множество, но без их привлечения невозможно углубленное исследование центрального управления при Ришелье.50 Эту огромную работу еще предстоит сделать. Понятно поэтому в целом отрицательное отношение специали¬ стов к первому тому труда женевского профессора Карла Бур- 49 Р a g ё s G. 1) La monarchie d’Ancien Regime en France (de Henri IV a Louis XIV). Paris, 1928; 2) Naissance du Grand siecle. La France de Henri IV a Louis XIV. 1598—1661. Paris, 1948. 50 Pages G. Le conseil du roi sous Louis XIII. Etudes sur l’histoire admi¬ nistrative et sociale de l’Ancien regime. Paris, 1938. 24
харда «Ришелье. Восхождение к власти».51 В книге с реакцион¬ ной политической ориентацией, написанной для широкой пуб¬ лики, Ришелье снова, как и у Аното, изображен «вождем», выводящим страну из хаоса. Использование, и притом некрити¬ ческое, лишь печатных источников замкнуло автора в круг известных тем и привело к повторению ошибочных суждений. Озе в рецензии на книгу писал: «Приходится еще раз пожалеть о том, что продолжают появляться „окончательные44 труды о Ри¬ шелье,52 составленные без методического изучения бесчисленных бумаг кардинала».53 Озе привел в своей рецензии и преувеличен¬ ные оценки Бурхарда, и его фактические ошибки, и незнание предшествовавших специальных работ, и отсутствие важных тем. Период между двумя войнами нельзя считать завершенным в интересующем нас историографическом плане. Источниковед¬ ческие перспективы, открывшиеся еще до 1914 г., продолжали расширяться буквально с каждой исследовательской работой. С одной стороны, это обстоятельство создавало у историков чув¬ ство удовлетворенности и поощряло к дальнейшим изысканиям, требующим больших затрат сил и времени; оно же обостряло их критику скороспелых и в особенности тенденциозных обобщений. С другой стороны — и это было неизбежно — оно их несколько уводило в сторону в том смысле, что расширялось понятие вну¬ треннего содержания эпохи, в котором приоритет все больше завоевывали проблемы экономического, а затем и социально-эко¬ номического порядка. Это была генеральная линия развития французской историографии, начиная с 1930-х годов, которая охватила все области и периоды истории. Но для интересующей нас эпохи перелом сказался особенно выразительно, поскольку до того политический аспект утвердился в историографии — бла¬ годаря самой фигуре Ришелье — чрезвычайно прочно: ранее по¬ добные темы рассматривались только как бы через «призму Ришелье». Большую роль сыграла в этом отношении книга Озе об эконо¬ мической политике Ришелье. Вначале э^о был курс лекций, проч¬ тенный в 1934—1935 гг. в Сорбонне^4 Льеже и Брюсселе, затем » 51 Burckhardt С. J. Richelieu. Ьег Aufstieg zur Macht. Т. I. Miinchen, 1935 (2. Aufl. — Darmstadt, 1961). Т. II—III. Miinchen, 1965—1970; Рец. см.: Bibliographic critique, 1935, N° 367. 52 В 1920—1930-е годы появилось несколько популярных биографий Ри¬ шелье; почти все <они либо превозносят его как «вождя», либо защи¬ щают от нападок его внешнюю политику: Federn R. Richelieu. Leipzig, 1927; В ell be H. Richelieu. New York, 1929; Saint-Aulaire A., comte de, Richelieu. Paris, 1932 (neuv. ed. — 1960): Bailly A. Richelieu. Pfjris/ 1934; Funck-Brentano. F. Richelieu. Paris, 1938. Книга про¬ фессора международпого права в Мюнстере Ф. Гримма представляет собой ярко выраженный политический памфлет: Grimm F. Le testa- meiit politique de Richelieu. Paris, 1941. 53 Rev. hist., 1937, t. 180, p. 112. 64 Hauser H. Les idees et la politique economique du cardinal de Riche- Heu, — Rev. des cours et conferences, 36 annee, 1934—1935, № 2—16. 25
автор переработал его в 1940 г. в книгу, но появилась она только в 1944 г.55 Озе пришлось разрабатывать тему почти нетронутую,56 и он справедливо отметил поверхностность д’Авенеля и научную бессодержательность произведений Палма и Мекленбурга. Работа была задумана еще в прежнем духе, т. е. центральной фигурой исследования являлся кардинал, однако обилие материала ш> главным вопросам (левантийская и заокеанская торговля,, внутренняя торговля и производство) все время заставляло автора сопоставлять экономическую жизнь в ее спонтанном течении с размышлениями и действиями Ришелье. Трудность заключалась также и в определении этапа в развитии французского мерканти¬ лизма при Ришелье: период 1620—1640-х годов нуждался в осо- боД характеристике. ■ К образу Ришелье-дипломата, политика, покровителя Фран¬ цузской Академии и Сорбонны Озе хотел добавить образ Ри¬ шелье — «экономического мыслителя,' знакомого как с теориями своего времени, так и с коммерческими делами, способного рас¬ суждать на эти темы; кроме того, экономиста-практика, попробо¬ вавшего претворить в жизнь доктрины, казавшиеся ему наилуч¬ шими, чтобы использовать их для материального процветания страны... Трудно этому поверить... и кажется странным, что этот государственный кардинал находил время интересоваться сукнами, полотнами, шелками, пряностями, маслами и кра¬ сителями, солью, квасцами, шафраном, ковким и хрупким же¬ лезом».57 Озе выполнил свое обещание. Еще и теперь, несмотря на многие неточности, его работа остается важной и полезной, сама проблема «Экономика ^Франции^1620—1640-х годов и поли- Исключение составляют лишь две темы, тесно между собой связанные и разработанные двумя членами Французской Академии морского флота (Academic de Marine), JI. Буате и Р. Лабрюйером, представителями «интердисциплинарной» отрасли знания. Книга первого построена на богатом материале архива Министер¬ ства Морского флота и посвящена торгово-колониальным морским компаниям.58 Популярные книги Лабрюйера, объединенные об¬ щим заглавием «Флот Ришелье», посвящены самому кардиналу 55 Н a u s е г Н. La pensee et l’action economique du cardinal de Richelieu. Paris, 1944. 56 Лишь по истории промышленности материал был собран в кн.: Bois^ sonnade P. Le socialisme d’Etat. L’industrie et les classes industrielles en France pendant les deux premiers siecles de Геге moderne. (1453— 1661). Paris, 1927. 67 Hauser H. La pensde..., p. 4. 58 В о i t e u x L. Richelieu «Grand maitre de la navigation et du commerce de France?». Paris, 1955; см. также: Лю б лип ска я А. Д. Француз¬ ский абсолютизм р первой трети ХУИ в. М.—Л., 1965, с. 56, 135, 137, 139 148-150, 299,
как «главному начальнику мореплавании» (Grand-maitre de la na¬ vigation) и двум адмиралам — Сурди и Майе-Брезе.59 Контраст между интересным специальным материалом и, мягко говоря, не¬ обоснованностью суждений исторического порядка очень нагля¬ ден у Буате, так что написавший предисловие к его книге Люсьен Февр (вместе с Марком Блоком он был основателем журнала «Annales» и так называемой «Школы Анналов», т. е. социально- экономической историографии, учителем целого поколения фран¬ цузских историков) счел нужным предупредить читателя, что автор — моряк и хорошо знает флот, но в исторической науке яв¬ ляется любителем. Социально-экономическая история XVII в. составляет главный" предмет многолисле1шых: ::шсследсшаший ^сшртмённого крупного историка, имя которого будет еще не раз встречаться далее, — проф. Ролана Мунье. Ег^.л1ервля-До^1ьп1ая книга сразу привлекла внимание специалистов* («Продажность—должност^^'тфиЗТ-ет^ рихе IV и.JlroflOBHK.e...XIII>>).60 Затем последовали работы по исто¬ рии Королевского совета, провинциальных интендантов, народ¬ ных движений, социальной структуры общества,61 большой том но всеобщей истории XVI—XVII вв.,62 где Франции первой по¬ ловины XVII в. уделено много внимания, монография о социаль¬ ной иерархии,63 обширная сводка сведений по истории француз¬ ских учреждений при абсолютизме,64 книга о крестьянских восстаниях,65 очень ценная публикация документов из архива канцлера Пьера Сегье, где Мунье принадлежит также большая вводная статья (192 с.), посвященная канцлеру Сегье и провин¬ циальным интендантам.66 Мунье создал в Парижском универси¬ тете исследовательский центр по истории Европы XVI—XVIII вв. с обширной программой работ.67 Его ученики разрабатывают при¬ мерно ту же тематику. 59 La BruyereR. 1) Sourdis, archeveque et amiral. La marine de Riche¬ lieu. Paris, 1948; 2) Richelieu; 9 septembre 1585—4 decembre 1642. Paris, 1958; 3) Maille-Breze, general des galeres, grand amiral. Paris, 1968. 60 Mousnier R. La venalite des offices sous Henri IV ct Louis XIII. Rouen, 1945 (2 ed., rev. et augm. — Paris, 1971). 61 Большинство статей но этим темам переиздано в кн.: Mousnier R. La plume, la faucille et le marteau. Institutions et societe en France du Moyen Age a la Revolution. Paris, 1970. 02 Mousnier R. Les XVI et XVII siecles. Les progres de la civilisation europeenne et le declin de l’Orient (1492—1715). Paris, 1953 (4 ed., rev., corr., augm.— Paris, 1965). 63 Mousnier R. Les hierarchies sociales de 1450 a nos jours. Paris, 1969. 64 Mousnier R. Les institutions de la France sous la monarchie absolue. T. 1. Societe et Etat. Paris, 1974. 65 Mousnier R. Les fureurs paysannes. Les paysans dans les revoltes du XVI siecle (France, Russie, Chine). Paris, 1967. 66 Lettres et memoires adresses au chancelier Seguier (1633—1649), recueillies et publies par R. Mousnier. T. 1—2. Paris, 1964. 67 Mousnier R. 1) Le Centre de recherches sur la civilisation de l’Europe moderne. — Ann. Univ. Paris, 1966, № 2, p. 1—23; 2) Problemes de metho- 27
Для изучения первой половины XVII в. Мунье сделал очень много. Французское общество того времени оказалось гораздо бо¬ лее сложным и мобильным, чем оно рисовалось раньше по тради¬ ционной схеме трех сословий. Избрав себе область социальных отношений и столкновений (и отчасти культуры), Мунье лишь в редких случаях касался сфер чисто политической или чисто экономической истории, что несомненно суживало итоги его ис¬ следований, основе тщторых всегда лежит_ обильный материал цещшх..ист<шщко.в. Характерно, что некоторые из его ■ учеников (Берсе, Фуазиль, Пиллорже) преодолели эту искусственную замк¬ нутость. Мы не можем коснуться здесь даже вкратце огромной специ¬ альной литературы по экономической истории Франции старого порядка — истории аграрных отношений, мануфактуры, ремесла, торговли, колонизации, демографии и т. д. не только потому, что это не входит в гораздо более скромную задачу данного историо¬ графического очерка. Главной причиной является невозможность строго ограничить наш период 1630—1642 гг., чтобы по возмож¬ ности точно связать особенности экономических процессов со всем комплексом важных событий тех лет. Но, разумеется, в целом литература дает к этому некоторые, хотя и неполные, возмож¬ ности, которые были нами рассмотрены в другом месте.68 Важно лишь подчеркнуть, что «обновление» понимания эпохи Ришелье проистекает в значительной степени из результатов, добытых этой отраслью исторической науки. К началу 1950-х годов относится книга, совмещающая в себе .доного достоинств и как бы подытоживающая достижения 1930— 1940 гг. Это труд проф. В. JI. Тапье «Франция при Людовике XIII и Ришелье».69 Многозначительно уже само заглавие: на первом месте поставлена страна, на втором — двое правителей, ибо ко¬ роль не был марионеткой, и в предисловии это объяснено. В книге учтены все серьезные исследования по социальной истории, в том числе книга Б. Ф. Поршнева о народных движениях перед Фрон¬ дой. Автор прекрасно знаком с внешней политикой Франции, так как ему принадлежит большое исследование на эту тему,70 и по¬ стоянно учитывает ее связь с внутренним положением. В некото¬ рых оценках довольно ярко выражен конфессиональный подход и преувеличена роль «возрождения католицизма» во Франции. В целом книга и до сих пор остается единственной общей рабо¬ des dans I’etude des l’etude des structures sociaux des XVI, XVII. XVIII siecles (M о u s n i e r R. La plume..., p. 12—28). 68 JI ю б л и н с к а я А. Д. Французский абсолютизм..., гл. 1 и 3. 69 Т а р i ё V.-L. La France de Louis XIII et de Richelieu. Paris, 1952 (2 ed. — Paris, 1967); см. также: Люблинская А. Д. Французский абсолютизм..., с. 163—165, 303—305. 70 Т а р i ё V.-L. La politique ёtrangёre de la France et le ЗёЬи! de la guerre de Trente ans (1616—1621). Paris, 1934. 28
той по истории 1610—1640 гг., и йе случайно ее педавйее появле¬ ние в английском переводе/1 В небольшой работе американского историка Ореста Рэньюма «Ришелье и советники Людовика XIII. Исследование о государ¬ ственных секретарях и сюринтендантах финансов при Ришелье, 1635—1642»72 отчетливо показано на основе архивного мате¬ риала, какой глубокий интерес заключен в этой теме и как важно было бы продолжить исследования в этом направлении. Для ана¬ лиза работы центрального аппарата особенно интересны письма государственных секретарей и сюринтендантов финансов, адресо¬ ванные Ришелье (напомним, что и в публикации Авенеля име¬ ются лишь письма и документы самого кардинала). Историки” долго считали, что Ришелье работал лишь с узким кругом секрета¬ рей и доверенных лиц. На самом деле весь аппарат государствен¬ ной власти был у него в руках и все ответственные лица одновре¬ менно были его советниками и прямыми помощниками — «креату¬ рами» в одном из значений этого слова в XVII в., т.е. преданными людьми. Их фигуры и деятельность становятся теперь все более рельефными и значимыми: о работах Мунье в отношении канцлера Сегье мы уже говорили, Рэныом показал это для двух государственных секретарей (ведавших иностранными делами и военными делами) и двух сюринтендантов финансов. Как всегда, образ Ришелье привлекал внимание авторов по¬ пулярных работ по истории XVII в.,73 «романизированных» био¬ графий74 и якобы научных «психологических» исследований.75 Большая исследовательская биография принадлежит профессору по международному праву О’Коннелу.76 В ней интересны главы, посвященные подробному анализу военных действий и диплома¬ тии. В серии «Гении и действительность» вышел великолепно ил¬ люстрированный сборник статей о Ришелье, написанных круп¬ ными специалистами.77 Заглавия их очень характерны для совре¬ менных популярных исторических книг: «Великий кардинал» 71 Tapie V.-L. France in the Age of Louis XIII and Richelieu. Translated and edited by D. McN. Lockie with a foroword by prof. A. G. Dickens. London, 1974. 72 Ranum 0. Richelieu and the councillors of Louis XIII. A study of the secretaries of State and Superintendents of Finance in the Ministry of Richelieu, 1635—1642. Oxford, 1963. Во французском переводе (Paris, 1966) с предисловием Мунье заглавие правильно переделано: Les crea¬ tures de Richelieu. Secretaires d’Etat ct surintendants des finances. 73Champigneulle B. Le regne de Louis XIII. Paris, 1949; Wedg¬ wood С. V. Richelieu and the French monarchy (2 ed. — London, 1974). 74 Andrews. Richelieu. London, 1941; Canu J. Louis XIII et Richelieu. Paris, 1944; Carre. La jeunesse et le marche an pouvoir du Cardinal de Richelieu, 1585—1624. Paris, 1944; Erlanger Ph. Richelieu. V. 1—3. Paris, 1968—1970; Auchincloss L. Richelieu. New York, 1972. 75 Pierret M. Richelieu ou la deraison d’Etat. Paris, 1972. 76 O’Conn el D. P. Richelieu. London, 1968. 77 Richelieu. Collection Genies et R4alit6s. Paris, 1972. 29
(М. Андрие), «Растиньяк в митре» (Ж. Вордонов), «День обмай* щиков» (Ж. Монгредьен), «Поражение Габсбургов» (В. Тапье), «Король и его министр» (Ф. Эрланже), «Религия Кардинала» (П. Бле, иезуит), «Культура и власть» (А. Адан), «История и миф» (Р. Мунье). Само построение работы (оно предписано структурой серии) не допустило единства взглядов и манеры из¬ ложения авторов, поэтому «великий кардинал» представлен широ¬ кому читателю лишь некоторыми сторонами своей деятельности И ЖИЗНИ; Итак, большая книга Тапье до сих пор продолжает оставаться последней научной монографией, непревзойденной по полноте ох¬ вата и ясности построения; английский перевод «омолодил» ее до начала 1970-х годов в области библиографии и реалий (в при¬ менениях переводчика) ,78 На английского студента и широкого читателя рассчитана книга Трезьюра, не имеющая аппарата, но написанная на уровне всей специальной и общей литературы.79 Особое место в истории <Т)рПТТтТттт*-^Гп w при изуче¬ нии политики Ришелье приобрела ая последнее время тема, су¬ ществовавшая naBjgo, но не додьаов.авшаяоя"^аким—вниманием, а именно”111- история политической мысли, в первую очередь тео- рия «государственного , т. е. политиче- ской теории абсолютизмаа затем и в других стра¬ нах). Сопоставление относительно скромной книги Делоша80 с обширной (478 с.) монографией Тюо81 демонстрирует огромную работу, проделанную последним автором по изучению не только целой плеяды известных и полузабытых политических писателей (список их произведений занял 25 страниц), но и напряженной борьбы противоречивых политических тенденций и теорий, среди которых секуляризованный рационализм теории «государственного интереса» пробивал себе дорогу не без труда против конфессио¬ нально окрашенного интернационализма «христианского мира» или «католической империи» Габсбургов.82 Детальное рассмотре¬ ние этих трудов вносит много нового и интересного в общую кар¬ 78 Библиография расширена за счет главным образом англо-американской литературы. 79 Т г е a s и г е G. R. R. Cardinal Richelieu and the development of absolu¬ tism. London, 1972. 80Deloche M. Autour de la plume du cardinal Richelieu. Paris, 1920. 81 Thuau E. Raison d’Etat et pensee politique a l’epoque de Richelieu. Paris, 1966. 82 См. характерную в этом отношении статью Детана, приписавшего Ри¬ шелье идею крестового похода против турок: D е t h a n G. Pour le tri- centenaire du Traite des Pyreneees. Nationalisme et idee de croisade en XVIII s. — Rev. d’histoire diplomatique, oct.—-dec. 1960, p. 289—297. Статья Ф. Дикмана интересна, но основана на недостаточно широком круге источников: Dickmann F. Rechtsgedanke und Machtpolitik bei Richelieu. Studien an neuentdeckten Quellen. — Hist. Zeitschrift, 1963, Bd 196, S. 265—319. 30
тину культурной и политической жизни эпохи; кроме того, оно «выдвигает» и самого Ришелье, и высказанные им в «Политиче¬ ском завещании» мысли в контекст дискуссий и противоречий, дает возможность оценить те или иные «максимы» кардинала в их подлинном значении и резонансе. Тюо указывает на двой¬ ственный и незавершенный характер теории «государственного интереса» в годы правлепия Ришелье, на ее «макиавеллизм», и вместе с тем подчеркивает ее общую созвучность философии и науке эпохи. Обилвный и интересный материал, широкая эруди¬ ция автора и содержательные выводы делают эту монографию одной из самых важных за последние годы. Американский историк проф. Черч, составивший ценную биб- либграфшо 1ювой (с 1945 г.) литературы о Ришелье83 и подборку текстов по истории французского абсолютизма,84 чсвею -большую монографию оаагла1Шл:--^-шН'е^гье--^--г^-удздствоппый--и1гтерес>у.85 Как и работа Тюо, она посвящена истории политической мысли, но совсем в другом ракурсе.^Центральной фигурой является кар¬ динал; изучены его политические действия, вызывавшие ту или иную реакцию общественного мнения, что вместе с собственными суждениями Ришелье дало материал для анализа политических у^щпир Соответственно книга распадается на несколько хроно¬ логических разделов с повторяющейся внутренней структурой, что придает ей характер повествовательного, а не тематического изложения. Кроме того, такая конструкция работы действительно держит все время в центре внимания Ришелье как крупнейшего политического деятеля и политического мыслителя и позволяет показать развитие теории «государственного интереса» в связи с политикой кардинала, направленной на усиление государствен¬ ного строя Франции. По мнению автора, ее отличало органиче¬ ское слияние религиозных принципов с политическими. В этом и заключается главный аспект книги, о котором автор заявляет в первой же фразе Введения: «Нет в истории политической мысли более непреходящей темы, чем отношения между политикой и моралью».87 Под этим углом зрения проведено рассмотрение по¬ литики Ришелье и теории «государственного интереса». По мере развития силы государства и общей секуляризации европейской культуры слияние политики и религии было разрушено, и полити¬ ческие дела постепенно отделились от моральных и религиозных соображений. 83 Church W. F. Publications on Cardinal Richelieu since 1945. A biblio¬ graphical study. — Journ. of modern history, 1965, v. XXXVII, p. 421—444. 84 Church W. F. The impact of Absolutism in France: National experience under Richelieu, Mazarin and Louis XIV. New York, 1969. 85 Church W. F. Richelieu and Reason of State. Princeton, 1972. 86 Он был сформулирован автором еще в 1961 г.: Church W. F. Cardinal Richelieu and the social estates of the Realm. — Album Hellen Maud Cam, v. II, Louvain—Paris, 1961, p. 263—270. 87 Church W. F, Richelieu and Reason of State, p. 3, 3t
Черч полемизирует с Тюо, подчеркивая другую цель и дру¬ гой характер своей работы, что справедливо: он погружается в саму политику, Тюо остается в сфере политической мысли. Но это не значит, что Тюо совсем не учитывает реальной обстановки, вызывавшей политические трактаты и памфлеты, и поскольку он изучил всю их массу (а не частично, как сделал Черч), то об¬ щая картина борьбы и противоречий у него осмыслена гораздо более глубоко, чем у американского историка, порой слишком прямо привязывающего те или иные произведения к какому- либо событию. Кроме того, Тюо критично относится к терминоло¬ гии и языку эпохи и как француз лучше владеет ими, чем Черч. Поэтому он относит секуляризацию политической идеологии к бо¬ лее ранней эпохе, чем это делает Черч, т. е. к правлению самого кардинала. В советской историографии нет биографического труда о Ри¬ шелье. История Франции 1610—1629 гг. рассмотрена в двух на¬ ших работах.88 О трудах советских историков по истории народ¬ ных движений подробно сказано в главе 3-й предлагаемой чита¬ телю работы. 88 Люблинская А. Д. 1) Франция « начале XVII и. Л., 1959; 2) Фран¬ цузский абсолютизм.
Глава 1 СТРУКТУРА ФИНАНСОВ ФРАНЦУЗСКОГО КОРОЛЕВСТВА Источники Вопрос об источниках по истории государственных финансов Франции исследуемого периода принадлежит к числу трудней¬ ших. Финансовая администрация, центральная и местная, со¬ стояла из достаточно разветвленного аппарата управления и контроля,1 но сама система налогообложения, как будет показано дальше, была чрезвычайно пестра, разнородна и действовала не¬ избежно замедленно. Кроме того, часть налогов взималась госу¬ дарственными учреждениями (на Севере), другая часть (наЮге) распределялась и взималась провинциальными штатами, т. е. ор¬ ганами сословного представительства, третья часть (большинство косвенных налогов) сдавалась на откуп отдельным откупщикам или их компаниям. Часть доходов, собиравшихся на местах, там же и тратиластгна штату местного административного, су¬ дебного, финансового и военного аппарата и других расходов (charges). В казначейство (Epargne) поступали; таким образом, только «чистые доходы» (revenants bons), документы по ним про¬ ходили через центральную Счетную палату (chambre des Comptes) в Париже. Пожар'в здании Счетной палаты в 1737 г. уничтожил ее цен¬ нейшие архивы, где документы государственной финансовой от¬ 1 Для целей нашей работы нет необходимости в описании звеньев финан¬ сового управления. Система хорошо изучена и описана во многих иссле¬ дованиях. Для XVI в. см.: Wolfe М. The fiscal system of Renaissance France. New Haven, 1972. Для XVII в. см. первую часть книги: Dent J. Crisis in finance: crown, financiers and society in' seventeenth-century France. Newton Abbot (Engl.), 1973. 3 А. Д. Люблинская
четности охватывали единой серией многие века, в том числе и интересующий нас период. История Франции оказалась лишен¬ ной источников первостепенной важности; их отсутствие самым печальным образом сказывается на возможностях исследования многих проблем экономической жизни до начала XVIII в. Лишь по счастливой случайности историкам удается иногда разыскать данные, относящиеся к нескольким годам подряд или даже к од¬ ному только году. Такие паходки считаются большими удачами, материалы сразу же становятся предметом специальных исследо¬ ваний и публикаций. Ценность их особенно значительна, если данные относятся к доходам и расходам по всей стране, а не только к «чистым доходам», поступавшим в Казначейство. Раз¬ ница бывала, как правило, очень велика, ибо по западноевропей¬ ским масштабам Франция является обширной страной, а в ту иору она была и самой плотно населенной. Поэтому доля мест¬ ных расходов, уплачивавшихся в 18 крупных городах (за вычетом Лангедока, Прованса, Бургундии и Бретани), не могла не быть значительной. Например, в бюджете 1614 г., сохранившемся в полном объеме и содержащем благодаря этому также и мно¬ жество деталей, итоговая сумма всех доходов указана в 31 млн. 788 тыс. ливров, в то время как «чистые доходы» составляют только 17 млн.2 Разумеется, полную картину истории финансов во Франции до 1730-х годов могли бы дать все части бюджета, т. е. все суммы, поступавшие уполномоченным на то лицам, и все расходы, где бы они ни производились, в центре или на местах. Может быть, сплошное обследование в данном плане всех архивов, осо¬ бенно местных, когда-нибудь и позволит хотя бы отчасти запол¬ нить существующие ныне лакуны. Но в настоящее время сплош¬ ные серии данных имеются лишь для «чистых доходов», а общие суммы — для отдельных годов. Было бы неверно считать такие данные совсем непрезентатив- ными. Располагая цифрами «чистых доходов», историк оперирует главными элементами централизованного государственного бюд¬ жета в его доходной части и может анализировать построенную на этих поступлениях его расходную часть. Динамика роста или сокращения отдельных статей бюджета прослеживается отчет¬ ливо и на этом материале, хотя и неполном, но зато наиболее важном, поскольку именно в нем отражены расходы на армию, флот, артиллерию и т. п. Кроме того, для некоторых годов не исключена возможность «поправки» и на общую сумму доходов по всей стране (иногда даже в соединении с детализированной расходной частью). О та¬ ком сочетании двух цифр для 1614 г. уже была речь, и такая 2 Doucet R. Les finances de la France en 1614. — Rev. d’histoire economi- que et sociale, 1930, XVIII, p. 133—163, 34
пропорция когда даже — при более или менее одинаковых усло¬ виях — оказываться опять-таки более или меиее стабильной и, следовательно, приниматься в расчет как некая условная вели¬ чина для определенных периодов. История финансов в XVI_b. особенно сложна _для исследова- IIия именно _из-за таких источниковедческих лакун ^“трудностей. Ыо по счастливой случайности~для~ХУТГ~в^ дело обстоит ’значиГ тельно лучше, Еще до пожара 1737~гТГвербятн6 ¥Т708—1715 гг., Ж. Р. Малле, первый помощник (premier commis, фактически за- ведующйй"' управлением) генерального контролера (т. е. „мини¬ стра) финансов Демаре, основательно проработал огромный ма¬ териал финансовой отчетности за 1600—1708 гг. и составил по годам доходов и расходов цифровые таблицы, сыабдивщх интерес- 11ЫМИ примечашшмйГ'ТГ своему огромному труду он написал (Г 1720 г~Ёф^дйсловйе, но все это увидело свет лишь много лет спустя после смерти Малле, в 1789 г.,3 когда финансовый кризис достиг небывалой остроты — в самый канун Революции, и сравне¬ ние бюджетов XVII и конца XVIII в. приобрело неожиданную актуальность. Однако цифры Малле не всегда совпадали полностью с дан¬ ными других источников, что ставило под сомнение достоверность всего его труда4 и во всяком случае требовало сугубой осторож¬ ности при использовании его таблиц. Наоборот, в других случаях цифры почти совпадали с другими надежными данными,5 и в це¬ лом материалы Малле цитировались и учитывались достаточно широко. Совсем недавно они получили новую и на этот раз не¬ пререкаемую гарантию. Вплоть до правления Людовика XIV деловые бумаги француз¬ ских государственных деятелей составляли их личную собствен¬ ность, хранились в составе их личных архивов и после смерти владельцев разделяли судьбу последних — передавались по на¬ следству их ближним или дальним родственникам или по заве¬ щаниям духовным конгрегациям, светским корпорациям и т. д. Поэтому судьбы таких ценнейших для истории Франции архивов, 3 М а 11 е t [J. R.]. Comptes-rendus de radministration des finances du royaume de France pendant les onze dernieres annees du regne de Henri IV, le regne de Louis XIII et les soixante cinq annees de celui de Louis XIV... Ouvrage posthume de M. Mallet, premier commis des finan¬ ces sous M. Desmarets controleur general des finances pendant les annees de 1708 a 1715. A Londres et se trouve a Paris, chez Buisson. Предисловие издателя датировано 1789 г., автора — 1720 г. 4 Poirson A. Histoire du regne de Henri IV, v. IV. Paris, 1865, p. 609— 613; В oil isle A. M. Gorrespondance des controleurs generaux des fi¬ nances, v. I. Paris, 1874, p. XVIII-XIX. 5 См., например, данные о сумме всех доходов в 1607 г.: хорошо осведом¬ ленный венецианский посол Приули оценивал их в 32 млн. 183 тыс. лив¬ ров, анонимный автор трактата о финансах — в 30 млн., Малле — в 30 млн. 642 тыс. ливров (Mariejol J. Н. Henri IV et Louis XIII. Paris, 1908, p. 63—64, — In: Lavisse E. Histoire de France, VI/2). 3* 35
как бумаги Ришелье, Сюлли и многих других, оказались полны превратностей.6 В данном случае особый интерес представляет история архива Сюлли. Сюринтендант финансов при Генрихе IV, Сюлли ушел в отставку в 1611 г., т. е. через год после смерти короля и, как полагалось, оставил при себе весь фонд тех бумаг финансового управления, который прошел через его руки или над которым он лично работал. Разумеется, в Счетную палату ежегодно отправ¬ лялись как бюджеты (их проекты и выполнение), так и мате¬ риалы к ним, да и в самом ведомстве сюринтенданта финансов имелся действующий архив, но Сюлли лично входил во все детали, и количество черновых и беловых бумаг в его «кабинете», т. е. над которыми он работал, было очень велико. Частично он их использовал при издании в 1638 г. своих мемуаров.7 Они встре¬ тили сразу же после выхода в свет такую ожесточенную критику современников, что, хотя та касалась преимущественно полити¬ ческих событий, недоверие не могло не распространиться на весь текст, в том числе и на историю его финансового управления. Источниковедческая критика XIX—XX вв. занималась отдель¬ ными сюжетами мемуаров Сюлли, в том числе и финансовыми, и многое подвергла исправлению.8 Но все это делалось на основе материалов, сохранившихся в государственных архивах Франции, а фамильный архив Сюлли хранился у его потомков в качестве частной собственности и был для исследователей недоступен. Положение изменилось в 1940 г., после издания закона о тех частных архивах, которые входят в состав «исторических памят¬ ников» (classees monuments historiques), т. е. патронируемых На¬ циональным архивом, сотрудники которого описывают их и пуб¬ ликуют описи, а микрофильмы с документов выдаются читателям. Архив замка Сюлли попал в список исторических памятников, но его целостность была уже к этому времени нарушена. Части ма¬ териалов не было, а самые ценные находились в США. В 1955 г. владелец этого фонда продал его французскому правительству, и ныне он находится в Национальном архиве.9 Для целей нашей работы важно отметить, что в фонде Сюлли имеются бюджеты за 1605—1609 гг. с его собственноручными пометами. Вместе с другими аналогичными материалами того же 6 См. вводную статью П. Грийона к новому изданию бумаг Ришелье: Les papiers de Richelieu, Section politique interieure, correspondence et pa- piers d’Etat, reunis par Pierre Grillon. T. 1: 1624—1626. Paris, 1975. 7 Memoires des sages et royalles Oeconomies d’Estat... Amsterdam (на ca^ mom деле — замок Сюлли), s. d. 8 См. работы Шамберлана и Деклозо в библиографии кн.: В u i s s е г е t D. Sully and the growth of centralized government in France 1598—1610. London, 1968; см. также: Pfister Ch. Les economies royales de Sully et le grand dessein de Henri IV. — Rev. hist., 1894, t. 54—56. 9 Les papiers de Sully aux Archives Nationales. Inventaire par R.-H. Bautier et A. Vall4e-Karcher. Paris, 1959. 36
фонда они представляют собой капитальный и совершенно на¬ дежный источник по финансовой истории этих лет. Автор новой книги о Сюлли Дэвид Быоссере произвел тщательное сравнение цифр бюджетов 1605—1609 гг. с соответствующими данными, имеющимися в труде Малле, и обнаружил либо их полное совпа¬ дение (при одинаковых статьях бюджета), либо очень близкое соотношение (при ином расположении статей).10 Сравнив еще дополнительно цифры Малле с двумя рукописными источниками, содержащими официальные документы, — отчетом Казначейства за 1601 г. и отчетом казначея Пюже за 1610 г. — он также уста¬ новил полное совпадение, что и привело его к выводу о безуслов¬ ной точности всех приводимых у Малле цифр. Этот вывод имеет значение, далеко выходящее за рамки 1600— 1610 гг., т. е. годов мирного правления Генриха IV. Если для семи из одиннадцати лет этого периода оказалось возможным установить точность данных, сообщаемых Малле, то на каком основании можно было бы усомниться в надежности его цифр за 1611—1708 гг.? Материал источников, которым он располагал, по самому своему существу был однороден и не имел лакун, а точность работы автора и его добросовестность достаточно от¬ четливо проявились при анализе цифр бюджетов 1601 и 1605— 1610 гг. — эпохи наиболее от него далекой. Можно считать, что труд Малле выдержал проверку тщательной источниковедческой критики наших дней и что мы вправе использовать его данные для интересующего нас периода. К сожалению, все его таблицы составлены по материалам Казначейства, т. е. включают только «чистые доходы» 11 и произ¬ веденные по ним расходы. Поэтому приведенные нами ниже цифры касаются лишь этой централизованной части бюджета и только в некоторых случаях можно внести в них дополнения за счет совокупной доли местных бюджетов и других платежей. Доходы Конкретную историю финансов 1630—1642 гг. и налоговой политики правительства~необходимо предварйть~анализом статей государственного бюджета, взятого ife"тбЖКо^" в^ аспекте (важность такого аспекта-неннуждается в доказатшгьст- вах, хотя он исследован еще недостаточно), но и в его историче¬ ском развитии, точнее — в итоге его исторического развития для изучаемого периода. Этот очерк должен быть по необходимости кратким, но без него невозможно обрисовать с надлежащей ясностью систему социального воздействия государства в области налоговой политики. 10 В u i s s в г е t D. Op. cit., p. 75, 207—209. 11 Mallet [J. R.]. Op. cit., p. 212. 37
Социальный аспект 12 расходной части бюджета нередко при¬ влекает наибольшее внимание исследователей. В чьих интересах тратились огромные средства абсолютистского государства? Какой класс, какие социальные слои прямо или косвенно извлекали из казны свои доходы? Какими путями происходило подобное рас¬ пределение? Эти и другие вопросы заслуживают детального рас¬ смотрения, и мы к ним обратимся при дальнейшем изложении. Но начдть нужно-Д- доходной чдети бюджета. Именно в ней, как в своеобразном зеркал^-отрш-зил-а-сь- специфика переходной эпохи, когда старое наследие с р е ттшшшювья^шщчу д л ив о переплеталось с__новыми элементами, знаменовавшими зарождение капиталисти¬ ческих ^отношений. ^ Доходная часть бюджета распадалась на две части: доходы обычные (ordinaires) и экстраординарные (extraordinaires).13 Их можно было бы обозначить как «старинные» и «новые». По¬ мещение отдельных статей в одну из этих частей изменялось с течением времени: по мере того как те или иные источники поступлений утрачивали свою «новизну», они переходили из группы «экстраординарных» в группу «обычных», а на их месте появлялись иные «новые» доходы, чей удельный вес мог быть вначале невелик, по — если он обладал способностью к возраста¬ нию — они затем оказывались по размерам на одном из первых мест, а порой и на самом первом. Тогда «обычные» доходы ото¬ двигались на второй план. Это колеблющееся сочетание «обыч¬ ных» и «необычных» и составляло своеобразие французского налогообложения и его отчетности. Первоначально, т. е. до XIV в., почти все государственные доходы поступали из королевского домена.) К ним лишь спора¬ дически добавлялись феодальные субсидии (aides), следуемые короне с его прямых вассалов в строго определенных случаях, а также займы (более или менее принудительного характера) у городских муниципалитетов, итальянских банкиров («ломбард¬ цев») и еврейских общин. Сами же домениальные поступления представляли собой переплетение публичных прав государя, узурпированных в период феодальной раздробленности террито¬ риальным владыкой, с его же правами феодального землевла¬ дельца, взимавшего в разных формах феодальную ренту. В прин¬ ципе регалиями оставались все леса и рудные ископаемые, но практически большая их часть приобретала это качество лишь по мере расширения домена за счет феодальных владений и роста государственной территории объединенного королевства. Нельзя 12 М о 1 и а г Е. Les fondements economiques et sociaux de l’absolutisme. — In: XII Congres International des sciences historiques. Rapports Horn— Wien, 1965, IV, p. 155—169; см. также: Люблинская А. Д., Вайн¬ штейн О. JI. Проблемы медиевистики на XII Международном кон¬ грессе историков в Вене. — Средние века, М., 1967, вып. 30, с. 265—268. 13 Перечисление частей бюджета см.: JI ю б л и некая А. Д. Французский абсолютизм в первой трети XVII в. М.—Л., 1965, с. 236—240. 38
упускать из вида, что домен не следует отождествлять с терри¬ торией королевства. В него включалось все, что принадлежало роду Капетингов, ставшему династией, равно как и домениаль- ные владения бывших феодальных «полугосударей», утрачивав¬ ших свою политическую власть в процессе объединения Франции. Домен был коронным имуществом и тем самым отчуждению не подлежал. Короли (кроме как для определенных видов доходов) не могли распоряжаться им как своей полной, неограниченной собственностью (как не могли они по своей воле распоряжаться коронными драгоценностями). Теоретцчедш^ он продолжал считаться основным и главным источником государ¬ ственного бюджета. Но все составлявшие его элементы (земли, здания, ренты, должности и т. д.) могли быть в отдельности за¬ ложены (на срок или с правом бессрочного выкупа) либо сданы на откуп или в аренду. Французский королевский домен был обширен, и доходы с него всегда составляли значительную сумму. Быстрый рост домена в конце XII—начале XIII в. отчетливо сказался на бюд¬ жете казны. Если в 1180 г. ее доходы исчислялись в 228 тыс. ливров, то в 1222 г. достигли 438 тыс. — таков был финансовый итог деятельности Филиппа II, прозванного Августом за «расши¬ рение» королевства.14 Отняв у английских королей Нормандию и их луарские владения, французский король и его преемники (на¬ чавшие затем укреплять свою власть на юге страны) оказались самыми богатыми владыками в Европе. Лишь при Филиппе IV широкая завоевательная политика потребовала иных источников доходов. Возможность залога отдельных частей домена привела к тому, что доходы по этой статье не отличались стабильностью, "хотя, казалось бы, по сравнению с другими статьями бюджета '(на¬ логами, займами, откупами и т. д., суммы которых менялись ежегодно в зависимости от условий) они не могли увеличиваться после того, как в основном определились границы Франции.15 На практике дело обстояло иначе. Операции по залогу или по сдаче на откуп отдельных статей дохода от домена велись по¬ стоянно. ьКазна имела право в^ любое время разорвать контракты на залоги или на откупа и возобновить их на иных условиях либо не возобновлять совсем, взяв имущество в свое управление. В итоге общая сумма доходов с домена была подвержена коле- бйниям.7 В целом залог домена бывал зачастую для правитель¬ ства едва ли не самой насущной мерой в критических ситуациях внешней или гражданской войны. Но зато в. другие периоды одной из необходимых реформ ста¬ новился генеральный выкуп домена. Идеалом каждого сильного 14 Lot F. et Fawtier R. Histoire des institutions fran^aises au Moyen Age. Т. IT. Institutions royales. Paris, 1958, p. 159. ,s Для 1630—1640 гг. это увеличение шло благодаря домспиальиым владе¬ ниям в Руссильоне, Эльзасе и Седане,
правительства было укрепление финансовой базы путем приобре¬ тения возможно большей независимости от кредиторов. Для Ген¬ риха IV, Сюлли и Ришелье это означало резкое сокращение всякого рода займов (особенно краткосрочных) и возвращение к полновесному использованию самого старинного и надежного источника — домена. Не следует видеть в этом проявление «фео¬ дальных» симпатий означенных лиц или реализацию ими старин¬ ной, но живучей в XVII в. доктрины «король должен жить своим fдоходом]» (le roi doit vivre du sien), т. e. доходами с домена. Выкуп заложенного домена и как результат — значительное уве¬ личение этой статьи дохода позволяли, кроме того, осторожнее маневрировать с налогами. В 1607 г. Сюлли начал операции по выкупу заложенного до¬ мена, рассчитанные на 16 лет, после чего государство получило бы полную сумму поступлений. Однако события гражданской войны и нужда в деньгах вынудили правительство Марии Медичи пре¬ рвать реформу в 1615 г. и снова заложить уже выкупленные за 8 лет доходы. Считалось, что за 13 лет (к 1628 г.) это дало казне около 200 млн. ливров — очень значительную сумму по тем време¬ нам.16 В 1627 г. Ришелье предложил ассамблее нотаблей изы¬ скать меры, необходимые для выкупа домена в течение очень короткого срока в 6 лет. Однако, поскольку подобная операция требовала создания особого оборотного фонда, который следовало получить путем значительного займа, нотабли отвергли это пред¬ ложение.17 Военная обстановка 1630—1650 гг. принудила по- прежнему эксплуатировать домен путем залогов и откупов. Лишь после наступления мира Кольбер провел выкуп многих частей домена и поднял доходы с него с 80 тыс. ливров в 1661 г. до 5 млн. 540 тыс. ливров в 1682 г.;18 эти цифры еще раз свиде¬ тельствуют о значительных ресурсах, которые можно было из¬ влечь из данной статьи доходов. Однако, как бы ни были выразительны абсолютные цифры, их необходимо дополнить данными об удельном весе доходов с до¬ мена в общей сумме доходной части бюджета. Он все время па¬ дал, причем, за вычетом нескольких благополучных мирных лет, кривая этого падения зависела прежде всего от чрезвычайного роста всех прочих статей. Особенно отчетливо это проявилось уже в XVI в. В 1523 г. домен дал 10% поступлений в казну, в 1576 — 4%, в конце XVI в. — 2.5% -19 Эта шгчтожная цифра (760 тыс. лив¬ ров при 30 млн. дохода) относится к периоду, предшествовав¬ шему операциям Сюлли по выкупу домена, но и за все время с 1615 г. до реформ Кольбера удельный вес дохода с домена ко¬ лебался в пределах 1—4%. 16 Du Grot L. Traitte des aydes, tailles et gabelles. Ed. 3. Paris, 1628, p. 39. 17 Люблинская А. Д. Французский абсолютизм,... с. 239, 305 и ел. 18 Lavisse Е. Histoire de France. T. VII/1. Paris, 1911, p. 186, 19 Wolfe M. Op. cit., p. 355, 10
Таким образом, нельзя просто сказать, что этот самый «ста¬ ринный» источник доходов почти иссяк с течением времени и поэтому оказался по существу на заднем плане, что публицисти¬ ческие и юридические распри вокруг домениальных доходов не имели прочной основы.20 Разумеется, эти доходы, даже доведен¬ ные до своего максимума, уже не могли занимать в бюджете зна¬ чительного места, но в группе «обычных» доходов это место могло быть — при условии выкупа домена — очень заметным. Кроме того, это была единственная статья дохода, которую при соответствующих условиях можно было «возродить» из ничего: Кольбер, увеличив доход с домена с 80 тыс. до 5.5 млн., лишь следовал в этом отношении незаконченной операции Сюлли и проекту Ришелье. У домениальных доходов было еще несколько важных досто-^ инств. В той мере, в какой он состоял из реальных имуществ — земель, лесов, домов и т. п., его доходность возрастала парал-| лельно росту аналогичных доходов по всей стране, т. е. увеличив валась арендная плата за землю и дома. Систематическая эксплуатация лесов давала такой постоянный и твердый доход, что он фигурировал в отдельной статье «обычных» доходов. От¬ купа на взимание различных мелких сборов также росли (но не в такой мере, как при сборе косвенных налогов). Различные сеньориальные права вроде сбора с фьефов, принадлежавших не- дворянам (franc-fief), исчислявшиеся по доходности, тоже меня¬ лись в сторону увеличения. И, наконец, политический и мораль¬ ный престиж домениальных доходов был очень велик в силу многовековой традиции, благодаря — во многих случаях иллюзор¬ ной — патриархальной стародавности договоров, в силу непрере¬ каемых прав короны на имущества домена. Разумеется, в KVII в. ни у правительства, ни у лиц, к нему близких, не могло быть сомнений в том, что государство уже не может существовать на доходы с домена, но масса населения давно и прочно усвоила ста¬ рую доктрину, определяя все налоги как «нестерпимую новизну». Поэтому доходам с домена была присуща как бы внесоциальная окраска установления, существовавшего с незапамятных времен и обладавшего силой для разрешения острейших конфликтов в об- ласти налоговой политики. Считалось, что отказ от уплаты нало¬ гов вовсе не означал создания для правительства обстановки безденежья — у него оставался домен. * * * Вторым из крупных «обычных» доходов казны по . времени их появления была талья, налог сложный и по происхождению, и по составу. Первоначально тальей назывался личный сервильный побор, взимавшийся сеньором нерегулярно и в неопределенных " Ibid., р. 361—364. 41
размерах («произвольная талья» — taiile arbitraire). В период личного освобождения крестьян в XII—XIV вв. она была либо выкуплена (полностью или частично), либо фиксирована (taiile abonnee). По мере развития в XIV в. сословного представитель¬ ства и вотирования на военные нужды экстраординарных субси¬ дий, последние стали все чаще в начале XV в. именоваться «ко¬ ролевской тальей» (в отличие от сеньориальной) . После 1439 г., когда Генеральные штаты перестали собираться и налоги взима¬ лись правительством самостоятельно, сеньориальная талья была вообще запрещена21 и талья стала целиком королевской, т. е. государственным налогом.» , , В принципе талью платил^ все нёвоеннообязацное население. Так, церковь предоставляй ежегодно так называемый «добровольный дар», и в этой значительной сумме львиную долю составляли доходы с церковных земельных иму- ществ, т. е. завуалированная талья. Талью платили многие города и бурги (поселки городского типа). Дворяне платили «налог кровью», т. е. блужили в армии, но уже в XV в. они получали за это жалованье, так как для основной массы сословия доходов с фьефов не хватало для оплаты подорожавшего вооружения и содержания семьи. Поскольку Генеральные штаты, а за ними и провинциальные вотировали какую-то определенную сумму тальи, эта сумма за¬ тем разверстывалась по крупным податным округам («генераль- ствам», generaiites) и далее, достигая, наконец, первичной подат¬ ной ячейки — прихода (paroisse) в городе или в деревне. Таким образом, взимание тальи не имело в своей основе какой-то определенной податной ставки; изменявшаяся сумма разверсты¬ валась между жителями по «общему достатку» каждого из них. В этот достаток входили все доходы от земли, ремесла, торговли и других занятий. Поэтому обозначение тальи как прямого налога нуждается в этом уточнении — талья разверстывалась. Но главный недостаток налога заключался не в этом, а в том, что он допускал множество изъятий.*? Основные налоговые приви¬ легии абсолютистской Франции состояли в свободе от тальи. Первоначально число таких лиц было невелико (члены королев¬ ской семьи и их слуги, парижские верховные суды, университет¬ ские корпорации), но постепенно оно сильно возросло. Казна стала продавать такие изъятия за крупные суммы в персональном порядке, а корона жаловала их целым коллективам. Среди них на нервом месте были города. Освобождение — временное или «навечное» — от платежа тальи считалось лучшей наградой городу^ за верность королевской власти в тяжелые вре¬ мена Столетней войны. Испрошенная Жанной д’Арк королевская милость заключалась в свободе от налогов ее родной деревни 21 В XVII в. она сохранилась лишь в некоторых восточных провинциях и в Бретани. 42
Домреми. Но то была деревушка, лишенная политического веса и прославившаяся лишь благодаря Деве. Города же (особенно крупные и средние) обладали и политическим, и стратегическим весом. Отсюда взаимная выгода подобной королевской милости, предоставленной обычно «на вечные времена». Другой формой признательности была пониженная и определенная сумма тальи, уплачиваемая муниципалитетом из городских доходов, т. е. без разверстки. Такие города имели все основания гордиться этой важной привилегией. Такого же рода дарами пришлось расплачиваться Генриху IV в копце XVI в. на исходе гражданских войн за верность городов королевской власти или — что было чаще — за их добровольный переход из конфедерации католической Лиги на его сторону. Надо учесть, что и вождей Лиги ему удавалось больше покупать, чем подчинять силой (и в конечном счете это обошлось дешевле), предоставляя им в их крупных сеньориях целые анклавы свобод¬ ных от налогов владений (с чем мы еще встретимся в дальней¬ шем). В итоге географическая карта подобных изъятий из пла- теяча тальи — если бы она была составлена — наглядно пока¬ зала бы удивителхшую пестроту. Другая карта — распространение двух главных типов тальи: «персональной» на Севере и в Центре Фр анции ji_«jdеальнои» jiа Юге — существует давно" Сочетание этих двух зон. составляет одну из выразительных особенностей истории поземельного, на¬ лога в старой Франции. К XVIX-B^cxaryc -персональной тальи имел давние и прочные корни. Согласно ему, все лица благородного сословия не плавили этого налога с земель, находившихся в их полном владении,22 независимо от того, были ли эти земли первоначально фьефами .или цензйвамй. «Персона» собственника определяла его отноше¬ ние к налогу. Пока этой привилегией пользовалось старое родо¬ витое дворянство, чьи собственные домены были, как правило, невелики, и доходы состояли из цензив и рент, взимаемых с крестьянских хозяйств, распределение тальи внутри сельских приходов, т. е. общин, охватывало примерно все имущее населе¬ ние, в том числе и горожан, имевших участки в широких город¬ ских округах. Положение изменилось в XVI в. и в первой поло¬ вине XVII в.,, когда начал развиваться процесс экспроприации крестьянства и из скупленных цензив сформировалось новодво¬ рянское землевладение. Падение числа самостоятельных кресть¬ янских дворов увеличивало долю оставшихся дая^е при стабиль¬ ной (что бывало редко) сумме разверстываемой тальи и еще больше — при ее повышении. Аноблированный новый землевла¬ делец, хозяйствовал ли он самостоятельно или сдавал фермы Речь идет именно о подобных земельных владениях дворян (domaine proche). Такой порядок не распространялся на живших в сепьориях крестьян-цензитариев, фактических собственников своих цензив, 43
в срочную аренду, имел право не платить только лишь с опреде¬ ленной площади, но злоупотребления в этом деле были повсе¬ дневным явлением. Кроме того, покупка какой-нибудь мелкой и даже мельчайшей придворной дбйяжости давала наследственное или~лйЧНое дворянство (отсюда и непомерно высокая цена, и огромное число таких должностей), и вот уже какая-то «персона» сельского купца или дельца оказывалась выбывшей из состава плательщиков тальи. О множестве землевладельцев-чиновников не приходится и говорить. Вся эта практика придавала развер- стыванию сбору тальи чрезвычайную папряженпость, суды были заваленьГ^алобажи тт-ч^скам-1г^бщиг!7-а^бществеииое мне¬ ние счи¥ало^1г10доб>ну10~^рбцёЩгру "Гудовищнб~несправедливой и напоминало о старой доктршТё7~чтсГ талыо должны платить все, «согласно слову божьему и природному порядку», в то время как многочисленные изъятия превратили налог в тяжелейшее бремя для народа.23 Социальная окраска данного вида обложения была ^для современников совершенно ясна. Реальная талья существовала в Лангедоке, Провансе, Дофине и в некоторых частях Гиени. Она взималась с имущества (res), с любой цензивы, независимо от сословного положения ее вла¬ дельца. Дворяне, родовитые и новые, церковные учреждения тоже платили талыо с тех своих земель, которые имели статус цензивы. Сумма разверстываемого налога была там более ста¬ бильной, и за основу бралось нечто вроде, налоговой ставки, исчисляемой по земельному кадастру, где учитывалось качество и расположение участков. Кроме того, самая большая из провин¬ ций с реальной тальей — Лангедок — имела также свои провин¬ циальные штаты, договаривавшиеся с правительством о размерах предоставляемой суммы налоговых взносов; Прованс и Дофине обладали примерно такими же привилегиями, хотя сословное представительство претерпело в них значительные изменения. Там везде налоги собирались аппаратом штатов и других местных сословных органов. Принцип реальной тальи не вызывал таких нареканий, как персональная талья; при нем стойко выдерживалось традицион¬ ное правило деления земли на дворянскую и ротюрную (т. е. недворянскую) без права перемещения ее из одной группы в дру¬ гую. Поэтому на Юге налог платила земля, а не владевшее ею лицо, и в силу этого талья почти полностью совпадала с прямым налогом, хотя общая ее сумма разверстывалась, как и на Севере. Реальная талья не вызывала таких нареканий и упреков в не¬ справедливости, как персональная. Наоборот, она многим каза¬ лась едва ли не наилучшей формой обложения, достойной быть перенесенной и на Север. Такие проекты возникали не раз, осо¬ бенно в XVIII в. В теории это было бы казне очень выгодно. 23 Du С rot L. Op. cit., p. 112—131. Аналогичные высказывания в речах на Генеральных штатах 1614 г, и во многих трактатах и памфлетах- 44
Лишенные налогового освобождения цензивные земли дали бы значительный прирост поступлений по талье. Характерно, что когда в 1630-е годы в Дофине новое дворянство попыталось явоч¬ ным порядком перейти на выгодную для себя персональную талью, правительство постаралось пресечь эти попытки.24 Однако на практике все оказывалось гораздо сложнее. > На Севере основная масса изъятой из податного состояния цензивной земли вошла путем покупок от разорившихся крестьян в состав обширных владений нового дворянства. Вместе с также скупленными доменами родовитых дворян эти земли образовали собой новые комплексы — фермы, сданные в капиталистическую аренду. Полное или частичное освобождение земель этих ферм от платежа тальи давало возможность относительно быстрого и сво¬ бодного развития капитализма в сельском хозяйстве, предоставляя землевладельцу устойчивую ренту, а фермеру — более высокую прибыль. В силу этого социальное положение таких землевла¬ дельцев непосредственно отражалось и на доходах арендаторов. Новое дворянство представляло собой новую социальную группу в дворянском сословии, экономически сильную, а в социально- политическом плане — могущественную, так как его члены за¬ полняли собой Королевский совет, верховные суды и высшие звенья местного аппарата.25 На Юге была иная картина. Там, включая изучаемый нами период, скупка, крестьянских земель шла неизмеримо медленнее, чем на Севере, круп^^^нрводвт^тянское землевладение не сло¬ жилось, и крестьянская . фактическая собственность занимала прочные позиции. Распределение земель на дворянские и ротюр- ные было относительно стабильным и зафиксированным в ка¬ дастре. Главное — еще не было социальной группы, заинтересо¬ ванной во введении персональной тальи. На Севере же существо¬ вала не только она, но и проданные казной изъятия из налога. Следовательно, реформа таила в себе многие опасности: противо¬ действие нового дворянства, верхи которого составляли аппарат абсолютистской власти, и обязательность выкупа как изъятий, так и многих должностей, дававших изъятия. Первое обстоятельство было политически настолько весомым, что реформа никогда не была полностью осуществлена (несмотря на некоторые паллиа¬ тивы конца XVII в. и XVIII в.). Для выкупа нужны были деньги и время; эти операции были идентичны выкупу домена и ча¬ стично осуществлялись, но, разумеется, не в них была суть дела. Таким образом, существенная разница в типах тальи происхо¬ дила от коренной разницы в аграрной структуре Севера и Юга страны. Однако эта разница сама по себе еще не объясняет отно¬ сительно низкую сумму тальи,26 поступавшей из провинций 24 См.: Внутренняя политика французского абсолютизма. 1633—1649. М.—Л., 1966, с. 339—340, № 319—322. 25 JI ю б л и н с к а я А. Д. Франция в начале XVII в. JL, 1959, с. 56—74. м Люблинская А. Д. Французский абсолютизм..с. 236. 45
с местными сословными представительствами по сравнению» с суммой, платившейся совокупно остальными провинциями. Между тем именно эта низкая сумма обладала для сторонников реформы наибольшей притягательностью: они рассчитывали, что при введении по всей стране реальной тальи доля каждого пла¬ тельщика снизится, подобно тому как это было на Юге, но зато вырастет общая сумма (учитывая громадный численный перевес цензив над дворянскими землями). В этих рассуждениях крылась большая ошибка. Относительно небольшие суммы налоговых поступлений в казну из провинций с режимом реальной тальи объясняются в первую очередь сопро¬ тивлением местных органов сословного представительства всем попыткам правительства увеличить эту сумму. При этом пред¬ ставленные на штатах привилегированные сословия защищали в первую очередь свои материальные интересы в качестве креди¬ торов сельских общин27 и отдельных хозяев. Иными словами, в пределах аграрной структуры Юга, смягчая для своих должни¬ ков нажим фиска, они действовали аналогично собратьям по со¬ словию па Севере, которые осуществляли тот же маневр для своих фермеров. Организационно южане тоже действовали цели¬ ком на почве закона, и общественное мнение поддерживало их, но борьба с правительственными комиссарами становилась и для них все более трудной, а суммы платимых налогов возрастали, хотя, как будет показано дальше, эти провинции продолжали платить в казну несравненно меньше, чем северные. К 1630-м годам социальная эволюция тальи во Франции при¬ вела к следующим итогам. На Севере, где укрепился и узаконился принцип персональной тальи, она стала ротюрным налогом, от которого почти целиком были освобождены все слои дворянства (привилегия была особенно важна для нового землевладельче¬ ского дворянства), церковь и некоторые города. Ее платили остальные города как коллективы, отдельные горожане за свои земельные участки в округе и крестьяне. Количественное пре¬ обладание последних придало талье крестьянский по преимуще¬ ству характер, хотя это определение не вполне точно. Реальная талья на Юге поступала с ротюрной земли, но в социальном плане налог не имел ротюрного характера — его уплачивали с опре¬ деленного типа земли (а она была у всех) все сословия: церковь, родовитые и новые дворяне, городские муниципалитеты, горожане, крестьяне и даже король (с цепзив в домене). В какой мере талья заслуживает определения как централи¬ зованная феодальная рента, а не как государственный налог? В той части, в которой она поступала от городов и была по существу старинной ежегодной «субсидией», она являлась нало¬ гом на чисто городскую деятельность (торговлю, ремесло, ману¬ фактуру), а не земельной рентой. Но и для остальной, паиболь- 87 См.: Внутренняя политика..1966, с. 225, № 253, 26.(1 46
шей, части вряд ли годится определение «феодальная рента», во всяком случае уже при наличии объединенного государства, и особенно для эпохи зарождения капитализма и появления абсо¬ лютной монархии. Для того чтобы налог характеризовать/как феодальную ренту (в данном случае собираемую государством), необходимо рассмат¬ ривать ее как часть средств, получаемых феодально зависимым 1фестьянином со своей цензивы. До появления государственного обложения он уплачивал в разной форме феодальную ренту сеньору и оставлял себе ««прожиточный минимум» или несколько больше. К XVI в., когда денежная рента сеньора была твердо фиксирована, «революция цен», эта чудовищная инфляция XVI в., реально сократила ее в несколько раз, но государство, взимавшее до того относительно небольшие суммы, увеличивало налоги вначале соответственно инфляции, а затем и значительно больше. Итак, оно просто заняло место сеньора в получении фео¬ дальной ренты. Так обстоит дело на первый взгляд. При таком рассуждении цензива принимается за нечто неиз¬ менное. Действительно, в юридическом плане она дожила до Ре¬ волюции. Но ее экономическое значение было сильнейшим обра¬ зом подорвано широким развитием во Франции XVI—XVII вв. (не говоря уже о XVIII в.) срочной аренды28 и рассеянной мануфактуры. Как «феодальная» земля, т. е. источник всего крестьянского дохода и феодальной ренты, цензива стала утра¬ чивать свои позиции уже в X VI в. В крестьянине как фигуре пере¬ ходной эпохи стали совмещаться разные социально-экономиче¬ ские ипостаси: капиталистического или полукапиталистического фермера и цензитария, простого арендатора и цензитария, рабо¬ чего рассеянной мануфактуры и цензитария и т. п.; при этом, каков бы ни был состав такого сочетания, цензитарий всегда ока¬ зывался на заднем плане. Налог уплачивался из совокупного дохода крестьянского хозяйства, в котором доля цензивы (осо¬ бенно на Севере) была, как правило, невелика, а подчас и нич¬ тожна, не покрывая даже ценза и платежей сеньору. В силу этих обстоятельств талья являлась в изучаемую эпоху црямым государственным налогом, взимаемым с владельцев ро- тюрных земель на Севере, за вычетом привилегированных, и со всех без исключения — на Юге. Талья состояла из самого налога под этим названием и йё^" скольких добавок (creues); почти все они сперва присоединялись к основной сумме как временные, но через некоторое время сраста¬ лись с ней и их взимание исчислялось по той же системе. Таким путем возрастала не столько сама талья, сколько эти добавки; они же уменьшались в случае снижения налога. При Франциске I сумма тальи достигала 4 млн. ливров, но была введена «большая 28 Подробнее об этом см.: Люблинская А. Д. Французские крестьяне в XVI—XVIII вв. Л., 1978, с. 110 и сл. 47
добавка» (grande creue) на содержание гарнизонов в пограничных крепостях. Того требовали военные обстоятельства, но добавка сохранилась и в дальнейшем. В 1549 г. Генрих II ввел так на¬ зываемый тальон (taillon) — «малую талью» с целью оплачивать содержание войск при проходе через города и деревни. Он тоже остался после заключения мира, составляя в бюджете отдельную статью примерно в 10% от суммы тальи. При Генрихе III были созданы еще две добавки общей суммой 900 тыс. ливров. В 1614 г. доходы от тальи дали 11 млн., «большая добавка» — 4.5 млн. лив¬ ров (из всей этой суммы с Юга поступило лишь 1 млн. 380 тыс.). После окончания войн с гугенотами и взятия Ларошели общая сумма тальи достигала 18 млн. ливров.29 * * * Считалось, что Французское королевство одарено тремя сокро¬ вищами — зерном, вином и солью. Не в пример своим соседям страна не нуждалась в импорте ни одного из этих важнейших продуктов; наоборот, она экспортировала отменную пшеницу, высокосортную соль и первоклассное вино. Кроме того, каждое сокровище вносилу свою лепту в казну. Разумеется, зерно или печеный хлеб никогда не подлежали открытому налогообложению. Цена на них складывалась на рынке соответственно урожаю или подвозу, и местные власти лишь отчасти могли ее регулировать в случае тяжелых недородов, борясь со спекуляциями и черным рынком или закупая зерно в соседних провинциях. Тем не менее в талье скрыто присутствует и налог на зерно как главный источник дохода крестьянского хозяйства. Иначе обстояло дело с солью и вином, обремененными во Франции едва ли не самыми тяжелыми косвенными налогами. Правительство соледобывающей и винопроизводящей страны широко использовало эти два сокровища в качестве источников финансирования государства. Вообще увсе косвенные налоги на съестные припасы имели — в качестве налогов — столь же почтенную давность, как и коро¬ левская талья, а в качестве городских и рыночных сборов — еще большую, причем в данном случае они продолжали взи¬ маться при ввозе продовольствия в города (octrois), составляя не¬ малую долю муниципальных доходов./ Самым значимым налогом был соляной, так называемая габель (gabelle). Вначале этот термин имел, как и «габбелла» в Италии, очень широкий смысл, означая любой вид косвенного обложения, но с XIV в. так стали называть преимущественно, а потом и единственно, налог на соль. Впервые он был введен в 1341 г. , как временная мера в трудной обстановке начала Столетней 29 Du Grot L. Op. cit., p. 87—96; Wolfe M. Op. cit., p. 304—316. 48
войны. Действительно, уже в 1346 г. на Генеральных штатах продажа соли была объявлена свободной, но в 1356 г. габель оказалась восстановленной30 и отменила ее уже только Рево¬ люция. Габель была более разнообразна по своим типам, чем талья, так что эти различия делили территорию страны не на две, а по меньшей мере на пять частей. | Соль добывалась путем выпари¬ вания морской воды (как это делается и теперь на восточном побережье Средиземного моря) по берегу Юга и Атлантики, но лишь там, где рельеф берега, песок, близость лесов и наличие засоленных болот позволяли заниматься этим промыслом. От этих условий зависело и далеко не одинаковое качество соли. Цена на соль была в разных областях различной. Ясно, что в самих соледобывающих местностях по побережьям продажа соли была свободной; там налогом облагалось только ее произ¬ водство (как и любой другой промысел). Но они были отделены своего рода соляными таможенными барьерами от других обла¬ стей с иными режимами: области «большой габели» (pays de grandes gabelles) охватывали почти весь Север страны, области «малой габели» (pays de petites gabelles) — Центр и Юг; восточ¬ ные провинции, как пограничные, имели свои, более низкие цены на соль. Гиень и Бретань были от габели свободны. Некоторые мелкие округа имели свои привилегии. В провинциях большой и малой габели соль была изъята из свободной торговли и продавалась в особых «королевских амба¬ рах» (greniers) по Принудительной цене, уже не имевшей с ры¬ ночной ничего общего. Кроме того, принудительной была и сама (покупка соли каждым жителем в определенном размере. Сбор габели всегда сдавался на откуп. Как сам высокий налог на такой необходимый продукт, так и принудительный способ его взимания всегда вызывали негодова¬ ние. Габель считалась «сущим бичом», «казнью египетской», вопиющей несправедливостью. Провинции, освобожденные от га¬ бели, боялись введения этого налога больше, чем любого другого бедствия. В народе слово «габелер» (любое лицо, причастное к откупу габели) 'стало худшим из ругательств. Различия в ре¬ жиме цен неизбежно порождали контрабанду, которой не брезго¬ вали и вооруженные дворянские банды. Страна оказалась покры¬ той сетью тайных убежищ контрабандистов, переправлявших с побережий дешевую соль и торговавших ею. Соляные амбары и транспорты соли приходилось охранять полицейскими отрядами. Откупщики и их приказчики могли действовать тоже лишь опи¬ раясь на местную полицию. Ни один налог не требовал при взимании таких усилий и расходов, не вызывал такой единодуш¬ ной ненависти. Изъятия из платежа габели были незначительны и заключались главным образом в том, что члены наиболее по¬ 30 Lot F. et F a w t i e r R. Op. cit., p. 224. 4 А. Д. Люблинская 49
чтенных корпораций покупали в амбарах соль по дешевой цене; для них это был скорее вопрос престижа, чем расходов. Несмотря на все свои дурные стороны и социальную опас¬ ность, табель не исчезала из доходной части бюджета. Налог был очень прибылен. К концу 1620-х годов откуп большой габели давал около 6 млн. ливров.31 Соль потреблялась тогда в каждом семействе и каждом хозяйстве в значительно большем количестве, чем теперь; многие продукты запасались в соленом виде. Кресть¬ янское хозяйство потребляло соли еще больше, чем городское. Без соли нельзя было обойтись. Хлеб да соль... Из каких глубин веков идет это доброе приветствие?! Дело было не в самом налоге, но в его чудовищных размерах. Для деятелей финансового управления французской абсолют¬ ной монархии габель обладала еще одним преимуществом. Этим налогом было относительно легко маневрировать. В то время как повышение или поншкёнйё’ тальи требовало~~дополнительных расчетов по ее разверстке на разных податных уровнях, габель, извлекавшаяся из продажной цены соли, могла повышаться или понижаться просто в результате королевского эдикта, а пониже¬ ние габели рассматривалось как акт «монаршей милости». Но та же прибыльность габели придавала особую заманчивость перспективе распространения налога на свободные от нее про-^ винции, и в попытках не было недостатка. В 1548 г., в пору войны с Карлом V, габель была введена на всем Юго-Западе, что вызвало там всеобщее восстание, в итоге которого Гиень откупи¬ лась от налога. К восстанию «босоногих», вспыхнувшему в 1639 г. в Нижней Нормандии в связи с планом отмены льгот по соля¬ ному налогу, мы обратимся в дальнейшем. Все эти обстоятельства делали вопрос о габели для правитель¬ ства и для общества насущным и чреватым социальными опасно¬ стями. В проектах реформ недостатка не было. Наиболее инте¬ ресными являются те из них, где предлагалось отменить все виды габели и заменить их единым для всех налогом (taiile de sel).32 Его рассмотрел и Ришелье в своем «Политическом завещании». * * * Другие косвенные налоги тоже долго именовались по старин¬ ному «помощами», так как в XIV—XV вв. представляли собой различные сборы, вотированные органами сословного представи¬ тельства на военные нужды. К XVII в. главное место среди них заняли налоги на вино и' напитки. В отличие от соли, необходимой каждому человеку и каждой скотине, но добывавшейся лишь в некоторых ограниченных по площади местностях, виноградники занимали во Франции в целом 31 D и С г о t L. Op. cit., р. 197. 32 Люблинская А. Д. Франция в начале XVII в., с. 149. 50
огромную территорию, значительно большую, чем теперь. Можно сказать, что вино, хотя и разного качества, делалось повсюду, за вычетом лишь совершенно непригодных по климату мест. Водка, коньяк, плодовые напитки (сидр из яблок и пуаре из груш) и пиво изготовлялись, а отчасти и потреблялись лишь в областях, богатых особыми сортами вин, плодовыми садами и хмелем. Вин самых разнообразных по крепости и качеству, а следовательно и по цене, было всегда много, и они находили самый широкий сбыт в стране и за границей. В некоторых областях Юга виноделие уже приобретало. характер монопольной сельскохозяйственной культуры. Налог на вино — эд — не мог быть идентичен габели. Рыноч¬ ная цена на вино целиком зависела от урожая винограда/. Она резко повышалась в «мертвые» годы, а при сверхизобилии опу¬ скалась гораздо ниже средней, причем местные климатические условия, и даже микроклимат в отдельных владениях, бывали причиной подобных резких колебаний.^ Цоэтому налог обычно являлся фиксированной надбавкой на рйночную цену и ~лбщая сумма поступлений от него варьировалась в зависимости от объема виноторговли в том или ином году, выравниваясь в ка¬ кую-то среднюю лишь за какой-то цикл лет. Откуп на сбор эд, который, как и все такого рода откупа, заключался на 6—7 лцх~ вперед, I таил в себе больше риска, чем другие. Эд издавна взимался дважды: как «двадцатина» (vingtieme), т. е. 5% при оптовой продаже и как «осьмина» (huitieme), т. е. 8% с розничной цены./ Двадцатина взималась агентами откуп¬ щика у городских ворот или причалов (если вино привозили по реке или по морю); осьмина собиралась ими же у виноторговцев, кабатчиков, содержателей гостиниц и постоялых дворов, чьи подвалы и погреба подвергались систематическому контролю,- Разумеется, и в виноторговле дело не обходилось без контра¬ банды: вино провозили иочыо небольшими бочонками и прятали его в укромных местах, тайно торговали в частных домах и т. п. Конфликты и ссоры между приказчиками откупщиков и кабат¬ чиками и виноторговцами, поддерживаемыми посетителями ка¬ бачков, были каждодневными явлениями. Революция цен XVI в. оказала на цены на вино очень сильное воздействие и вызвала соответственный рост налогов. В итоге к концу XVI в. по всей стране взимался еще и новый налог в 5 су с бочки вина.33 "До 1604 г. все косвенные налоги с торговли продовольствием, среди которых налог на вино занимал самое важное место, сда¬ вались на откуп на местах провинциальным финансовым аппара¬ том, ведавшим сбором прямых налогов. Откупщиками выступали, как правило, местные купцы, заинтересованные больше в своей ,3 За единицу измерения была взята парижская мера — 1 мюид (ок. 260 литров), а местные меры соотнесены с парижской. 4* . 51
торговой деятельности, т. е. в уменьшении обложения, и ие на¬ бивавшие цены на откуп/ Сюлли реформировал этот порядок, создав «общий откуп» эд и предоставив его группе парижских финансистов, заинтересованных, как и правительство, в повыше¬ нии откупа. В итоге его сумма за 20 лет утроилась34 и в дальней¬ шем продолжала расти. Изъятия из платежа осьмины касались церковных учрежде¬ ний и дворян, ввозивших в город вино из собственных поме- стий.у Крестьяне уплачивали эд как продавцы товарной части своей продукции. Огромное разнообразие французских вин от самых дешевых до очень дорогих способствовало их широкому употреблению во всех слоях общества, и поэтому в целом налог на вино с учетом его продажной цены оказывался дифференциро¬ ванным и в социальном планер Вообще в принципе эд расцени¬ вался современниками как наиболее справедливый налог, уплачи¬ ваемый почти без привилегий; такой же точки зрения держалось и правительство) Но так обстояло дело при более или менее ста¬ бильной ставке налога (в % от цены и с бочки). Ее повышение означало для винодельческих областей резкое ухудшение эконо¬ мической обстановки. Включаемые в эд сборы с других продовольственных товаров (мяса, масла, сыра, сала, скота, птицы, рыбы, овощей и т. д.) взимались частично в пользу казны, частично в пользу городов. Вся эта статья доходной части бюджета состояла либо из Плате¬ жей откупщиков, либо из так называемых эквивалентов, т. е. определенных сумм, которыми отдельные провинции как бы выкупили сбор эд на своих территориях королевскими чиновни¬ ками и откупщиками./ На первом месте среди этих провинций был Лангедок, где все налоги распределялись и собирались аппа¬ ратом местных штатов. В Лимузене, Перигоре, Марше, Оверни и других горных неплодородных местностях косвенные налоги были заменены единообразным небольшим взносом, исчисляв¬ шимся с веса товаров.35 Таким образом, и в отношении эд существовали значительные территориальные различия! Изобилие вина в винодельческих провинциях, где его очень много потребляли на месте, а наиболее дорогие сорта, коньяки и водку вывозили на Север и за границу (уплачивая еще и вывозные пошлины), способствовало значи¬ тельным налоговым поступлениям из этих мест. На Севере и Се¬ веро-Востоке страны они были значительно меньше, а централь¬ ные области давали очень мало. Правительству необходимо было с этим считаться ничуть не меньше, чем при учете разницы в ти¬ пах тальи или габели. Различия между группами провинций, где взимались эд, и там, где их не было, имели непосредственное отношение к разде- 84 Du Crot L. Op. cit., p. 63—78; Люблинская А. Д. Французский абсолютизм..., с. 245. 85 Du Grot L. Op. cit., p. 63. 53
леншо страны на территории, отграниченные друг от друга внутренними таможенными барьерами. Самая из них значитель¬ ная включала Нормандию, Пикардию, Иль-де-Франс, Турень, Мэн, Анжу, Пуату, Они, Перш, Берри, Ниверне, Шампань, Бур¬ гундию, Бресс и Божоле и называлась «Пять больших откупов» (Cinq grosses fermes), так как первоначально откуп пошлин был сдан пяти компаниям откупщиков. Эти внутренние пошлины взимались при вывозе товаров из областей, где брались эд, в об¬ ласти, от них свободные, — удорожая товары, они тем самым смягчали хотя бы частично это резкое различие. Другая террито¬ рия внутренних пошлин — «Таможня в Балансе» (Douane de Valence) охватывала Юго-Восток (Лионне, Лангедок, Прованс и Дофине); Гиень составляла отдельную часть (Gonvoi et comptablie de Bordeaux). На больших реках и при переправах существовали свои пошлины — королевские и городские, реже сеньориальные. Поэтому морской каботажный транспорт продолжал оставаться наименее в этом отношении обременительным. Пошлины с това¬ ров, экспортируемых за границу или привозимых оттуда, взима¬ лись обычно не на пограничных пунктах, а в пограничных горо¬ дах и в портах. К сожалению, имеющиеся в нашем распоряжении источники не дают возможности определить доход от эд и пошлин отдельно. Вместе они составляли к концу 1620-х годов около пяти с половиной миллионов ливров. На этом можно кончить описание статей «обычных» доходов государственного бюджета. Их действительно объединяла средне¬ вековая давность в смысле принципа права государя на подобного рода обложения. К 1630-м годам существовала уже и двухвековая давность полной самостоятельности правительства, не нуждавше¬ гося в вотировании тальи Генеральными штатами. Что касается косвенных налогов, то они встречали известное сопротивление лишь у провинциальных штатов южных провинций; Генеральные штаты 1614 г. ограничились на этот счет лишь самыми общими пожеланиями. Следует добавить еще некоторые соображения. В какой мере эти «обычные» доходы — домен, прямой и косвенные налоги, т. е. ресурсы такой богатой в сельскохозяйственном отношении страны, как Франция, снабженной природой почти всем (кроме драгоценных металлов), могли быть достаточны для нормального функционирования государственной власти? Положительный от¬ вет давали не только лица, возглавлявшие финансовое управление (Сюлли) 36 или составившие для Ришелье проект рационального бюджета (см. главу 2), но и все деятели и писатели, негодовавшие на систему займов, откупов, продажности должностей и т. п. У них было к тому немало оснований. В мирные годы правления Генриха IV, пришедшиеся на первое десятилетие XVII в., бюд¬ жет был построен в основном именно на «обычных» доходах, м Les papiers de Sully..p. 9, 15. 53
дававших даже перевес над расходами. Успешное завершение выкупа домена к 1623 г. еще больше укрепило бы бюджет. Но после смерти Генриха IV мирным периодом были только пер¬ вые четыре года регентства, а затем вплоть до 1630 г., во времена гражданской войны, походов против гугенотов и взятия Jlapo- шели, мирные годы выпадали редко. После 1630 г. началась «скрытая» война с Габсбургами, с 1635 г. — открытая. Следовательно, введенное в определенные границы (но далеко не равномерное по всей стране) налогообложение товарооборота, всех промыслов, мануфактур и земельного фонда, а также наличие соляной монополии вместе с использованием сеньориальных и суверенных прав короля в домене давало в сумме возможность для содержания двора, бюрократического аппарата и небольшой постоянной армии. Хрупкое равновесие нарушалось, как только численность войск возрастала. Поэтому вопрос о достаточности или недостаточности «обычных» доходов является частью гораздо более крупной проблемы о войнах абсолютистской Франции. * * * *./ ^ Экстраординарные доходы состояли из продажи государствен¬ ных рвнт~и-дилЖно^^^^ два источника дохо¬ дов’появились в XVI в., займы существовали издавна, но харак¬ тер их изменялся./ \ По своему существу ренты и продажность должностей тоже были государственными займами, но бессрочными и выкупае¬ мыми. Государство имело право — и осуществляло его — пересма¬ тривать условия выпуска рент, изменяя их в сторону уменьшения платимых процентов, или вообще выкупать наиболее для себя невыгодные. Ренты выпускались и проценты оплачивались муни¬ ципалитетом Парижа,37 но это было формальностью, хотя прово¬ дил все операции муниципальный аппарат. Ренты входили нема¬ лой частью в дворянские и буржуазные состояния любых разме¬ ров; их давали в приданое, из них составлялись вдовьи доли наследства, ренты жертвовали богоугодным заведениям и т. п. Поскольку условия их выпуска и размер процентов не были вполне одинаковыми в зависимости от реальной обстановки, ры¬ ночная цена рент складывалась тоже сообразно их «надежности», уровня процентами т. д. Впервые ренты были выпущены при Франциске I в 1522 г, из 8.3%, считались «хорошо обеспеченными», так как проценты по¬ ступали исправно, и были быстро раскуплены. Это была первая форма государственного долга во Франции, хотя и завуалирован- 37 Согласно действовавшему тогда законодательству и общественному мне¬ нию, король пе мог официально участвовать в ростовщических опера¬ циях, уплачивая процепты держателям рент. Это делал парижский муни¬ ципалитет из городских сумм, но на деле из той их части, что состав¬ ляла доход казны. 54
пая Тем, что формально он был обеспечен не правительством, а городским советом столицы. Но поскольку ренты приобрели значение рыночных ценностей и реальная их стоимость колеба¬ лась в зависимости от обстоятельств, формальная сторона дела отступает на задний план. Первый выпуск рент дал 200 тыс., второй (в 1536 г.) — 100 тыс. ливров; затем последовали еще два — в 1537 и 1543 гг. Общая сумма рент к концу правления Франциска I составила 725 тыс. ливров.38 Если учесть, что одна габель ежегодно давала в бюджет такую же цифру, то следует признать, что за 25 лет (1522—1547) правительство очень осторожно пользовалось этим источником дохода. Однако в последние, самые напряженные годы войны с Карлом У (1547—1559) рент было продано уже на 6 млн. 800 тыс. ливров, а в период гражданских войн — почти на 26 млн. Ренты стали выпускаться муниципалитетом не только Парижа, но и Руана, Ренна, Марселя, Лиона и других городов. Их приходилось выпускать под более высокие проценты и даже принуждать к их покупке. В наиболее тяжелые годы междоусобицы проценты не выплачивались совсем либо плати¬ лись лишь частично. Рыночная стоимость некоторых рент упала на 50—70%, порой они становились объектом спекуляций. Проводя политику оздоровления бюджета, Сюлли пересмотрел также и обязательства по рентам. К 1605 г. за государством чис¬ лилось (за 19 лет острого кризиса) около 60 млн. ливров одних лишь недоплаченных процентов по рентам при ежегодных плате¬ жах в нормальные годы 7 млн. 800 тыс. ливров. В бумагах Сюлли сохранилось несколько его собственноручных проектов о выкупе рент.39 Один был рассчитан на 16 лет при 300 тыс. ливров еже¬ годного фонда; в другом расчет был сделан на 15 лет при фонде в 100 тыс. ливров; по третьему предполагалось выкупать лишь те ренты, по которым оплата процентов производилась из доходов по габели, что в свою очередь позволило бы снизить цену соли. Интерес этих проектов заключается в том, что в принципе они идентичны операциям по выкупу домена, о которых уже была речь. Сюлли применил при этом тот же метод проверки докумен¬ тов у держателей рент, который осуществлялся при выкупе до¬ мена. Он предпринял полную ревизию рент, снижение процент¬ ной ставки и ликвидацию «незаконных», т. е. недокументиро¬ ванных рент. Впредь (с 1605 г.) проценты следовало платить лишь за текущий год, а недоплаты за 1586—1604 гг. отклады¬ вались. В Париже, а затем и в других городах эти меры вызвали бурное негодование, рупором которого стал муниципалитет сто¬ лицы, как организация, ответственная за выпуск рент и оплату процентов. Генрих IV уступил, и Сюлли пришлась ограничиться 38 Wolfe М. Op. cit., р. 93. 39 Les papiers de Sully..., p. 65. 55
иными мерами: часть рент он выкупил по низкой (рыночной) цене, часть ликвидировал как «незаконные». Каким образом ре¬ форма отразилась в те годы на расходной части бюджета в де¬ нежном выражении — определить почти невозможно,40 но для целей нашей работы важно установить итоги другого рода. Уже в начале XVII в. государственные ренты широко вошли в эконо¬ мическую и социальную жизнь французского общества и очень часто являлись (в разной мере) составными частями имущества лиц самого различного достатка, но преимущественно горожан. Однако владельцы рент еще не были в ту пору «рантье» в на¬ шем смысле слова; они не жили только на ренту или почти только на нее (за исключением вдов, сирот и монахинь из бога¬ тых и зажиточных семей, за которых вклады в монастырь дела¬ лись в форме рент). Ренты были, как правило, лишь частью движимого имущества, и поэтому общее число держателей рент было очень значительно, а их протест приобретал в критические моменты определенное политическое воздействие на финансовую политику правительства. Вместе с тем нельзя не отметить, что к выпуску новых рент необходимо было подходить с осторожностью. «Рынок рент» бы¬ вал насыщен, а порой и перенасыщен, и они не находили поку¬ пателей. Если в 1624—1632 гг. ежегодный выпуск рент колебался в пределах 100—500 тыс. ливров, а общая сумма за восьмилетие достигла 3 млн., то уже в 1633 г. их было выпущено на 1.5\млн., а в 1634 г. — на 12 млн. ливров. Но в 1635 и 1636 гг. цйфры резко упали до 1 млн. 800 тыс. и 1 млн. 900 тыс.41 В то же время операции по их выкупу или девальвации проходили отнюдь не безболезненно; история с попытками реформ Сюлли свидетель¬ ствует об этом. Но если ренты, т. е. облигации государственного займа, пред¬ ставляли собой всего лишь форму эксплуатации денежных средств, были доступны любому лицу, этими средствами обладав¬ шему, и не придавали ему в связи с этим никаких преимуществ, то с другой формой государственного долга — продажностью должностей — дело обстояло гораздо сложнее. ^ Для истории фи¬ нансов изучаемого периода она имеет огромное значение, и на ней следует остановиться подробнее.42 Продажность должностей, официальная или скрытая, суще¬ ствовала тогда во многих европейских государствах, и Франция не являлась исключением, но только во Франции она достигла чрезвычайного развития. Свое происхождение (как, впрочем, и повсюду) она вела еще из чисто феодальных времен. Когда коро¬ 40 Она может разъясниться при исследовании материалов фонда Сюлли. 41 D’Avon el G. Richelieu et la monarchie absolue. Т. II. Paris, 1845, p. 446. 42 Основным трудом по этому вопросу является книга Р. Мунье (М о u s- nier R. La venalitc des offices sous Henri IV et Louis XIII. 2 ed. Paris, 1971); см. также: Люблинская А. Д. Франция в начале XVII в., с. 41, 63—66. 56
левский чиновник (praepositus, prevot) выполнял в XIII—XIV вв. где-либо в провинции, в домениальном владении или вне его, административные и судебные функции, он брал их на откуп на определенный срок. Такой должности становился присущ продаж¬ ный (venal) характер, хотя сама она еще не покупалась. Но по мере развития королевского центрального и местного аппарата порядок замещения его должностей испытал на себе сильнейшее воздействие твердых обычаев, сложившихся к тому времени в му¬ ниципалитетах крупных городов, где должности советников фак¬ тически наследовались, оставаясь всегда во владении определен¬ ного узкого круга богатых семейств. Это в свою очередь допу¬ скало и любые формы договоренности денежного характера. Ослабление королевской власти в эпоху Столетней войны немало способствовало тому, что фактически должности во всех звеньях бюрократического аппарата, в армии и при дворе передавались либо наследнику, либо другому лицу по договоренности и с опла¬ той. Санкция короля испрашивалась лишь при замещении неко¬ торых придворных и военных должностей. Таким путем административно-судейское сословие, для кото¬ рого профессиональная подготовка, т. е. юридическое образование, была столь же необходима, как для рыцаря — военная выучка, а для цехового мастера — высокая квалификация в своем ремесле, приобрело характерную для средневековья черту — наследствен¬ ную замкнутость. Передача «мест» в пределах его ведомств со¬ вершалась по договоренности, очень схожей с соответствующими цеховыми нормами, и сколько можно судить, не будучи продаж¬ ными в официальном плане, должности тем не менее учитыва¬ лись по приносимым ими доходам. При Людовике XI фактически все должности были наследствен¬ ными и продажными. Его преемники в XVI в. запрещали в своих эдиктах продажу судейских должностей, но жизнь не считалась с этими законами. Более того, испытывая постоянную нужду в деньгах для затяжной войны, само правительство Франциска I начало создавать новые должности в дополнение к уже существо¬ вавшим в административных, судебных и финансовых учрежде¬ ниях. В дальнейшем, когда учреждались новые судебные органы, они уже целиком заполнялись чиновниками, купившими долж¬ ность. Затем ко многим владельцам должностей стали добав¬ ляться на ту же должность вторые и даже третьи и четвертые, так что должность или отправлялась ими по очереди, либо один из них покупал все остальные. Острый кризис абсолютизма в пе¬ риод гражданских войн привел к тому, что в поисках денег пра¬ вительство превратило в продажные все должности вплоть до самых мелких. / Особенности, которые эта форма государственного долга имела по сравнению с безличными облигациями государственных рент,, заключались в следующем. Должность была сопряжена с выпод пением определенной функции, за которую полагалась оплата, 57
тот или иной вид жалованья. Поэтому само по себе жалованье не могло рассматриваться как проценты на капитал, вложенный в должность при покупке. В данное случае роль процентов должно было играть что-то иное.| Но] должности приносили не только жалованье. Как самые крупные; так и самые мелкие, они давали доходы. Как правило, поборы, взимавшиеся со всех, кто обращался в любую судебную либо другую инстанцию и канце¬ лярию^ были значительны, а процессы и процедуры длительны и дороги. Общие суммы таких сборов (epices) разверстывались за¬ тем по всем членам суда или ведомства и в несколько раз пре¬ восходили размеры жалованья^ Вот пример, часто приводимый и действительно очень выразительный в силу того, что относится к знаменитому драматургу Корнелю. Начиная с 1629 г. он полу¬ чал за свои две должности королевского адвоката в Руане 320 ливров в год, а сборы давали ему ежегодно около 900 ливров. В 1656 г. он продал обе должности за 6 тыс. ливров;43 следова¬ тельно, они давали ему 15% дохода на вложенный капитал. Такого же типа данные, но в различных вариантах и соотноше¬ ниях, были правилом, почти не знавшим исключений. —=■ Итак, притягательность должностей заключалась в материаль¬ ной выгоде, связанной с их доходностью^Кроме того, некоторые должности давали владельцам личное и даже “потомственное дво¬ рянство, что сочеталось с налоговыми привилегиямй (о чем уже была речь), т. е. в конечном счете тоже с материальными; выго¬ дами. Наконец, крупные должности в верховных судах обладали огромным социальным и политическим престижем. Вначале про¬ дажность, затем — наследственность этих ключевых позиций королевского аппарата в центре и на местах взрастили самое дво¬ рянство мантии как новый и самый влиятельный слой правящего класс^44 К концу 1620-х годов политика правительства в отношении поступлений доходов от продажности должностей имела уже ве¬ ковую давность, и за этот срок в ней накопились некоторые осо¬ бенности, требующие разъяснения. В 1523—1524 гг. Франциск I создал должность специального назначения и особый финансовый орган для сбора так называе¬ мых «случайных доходов» (bureau des parties casuelles). Этим термином были обозначены поступления нерегулярного характера в противоположность всем прочим доходным статьям бюджета — домену, талье, габели, эд и т. п. С этого времени именно эта группа старинных и регулярных доходов все чаще стала имено¬ ваться revenus ordinaires.45 Главным из нерегулярных доходов стала продажность должностей. Однако, задача правительства заключалась не только в том, чтобы издавать эдикты о создании новых должностей, которые 43 Mousnier R. Op. cit., p. 458, 464. 44 Люблинская А. Д. Франция в пачале XVII в., с. 56—74. 45 W о 1 f о М. Op. cit., р. 67—ЮЗ, 58
затем распродавались, Или в объявлении «продажными» (vena- les) многих мелких должностей, владельцы которых обязаны были «выкупить» их у казны. Необходимо было установить взимание сборов при продажах должностей и при их наследовании. Денеж¬ ный контроль над наследственностью был тем более важен, что все крупные и дорогие должности давно уже стали наследствен¬ ным достоянием. Были установлены жесткие правила передачи должности то ли бесплатно (наследнику), то ли за плату (продажа). Во всех слу¬ чаях акт приобретал законную силу лишь при условии жизни передающего еще в течение 40 дней. Эта «оговорка о 40 днях» (clause de 40 jours) бесплатно возвращала в казну должность при скоропостижной смерти владельца, а также лишала его возмож¬ ности распорядиться ею на смертном одре. Владение должностью приобретало неустойчивость, а для казны оговорка была выгодна, так как можно было снова продать возвращенные благодаря ей должности. Кроме того, сама торговля должностями приобрела легализованный характер и подлежала соответствующему кон¬ тролю. Чиновники уже не могли распоряжаться должностями совершенно самостоятельно. Для чиновников оговорка была тягостна, и они всячески стре¬ мились от нее избавиться. Любой несчастный случай грозил оста¬ вить семью без значительной части, а то и без основы состояния. Поскольку должности (как и ренты) имели также и рыночную цену, оговорка была способна сильно ее поколебать. Казна прода¬ вала освобождение от оговорки, но лишь в индивидуальном по¬ рядке, и такая королевская милость стоила очень дорого. Ею можно было гарантировать наследственность лишь некоторых самых крупных должностей, ценившихся в сотни тысяч ливров. Для всех остальных чиновников это было недоступно. В последний период гражданских войн, когда в 1580—начале 1590-х годов разруха достигла апогея и королевская власть утра¬ тила всякий авторитет, чиновники фактически присвоили себе полную собственность на должности, и поступления в казну при передачах свелись к минимуму. Однако сама междоусобица очень тяжело сказывалась на материальном и политическом положении чиновничества, и оно заняло одно из первых мест среди сторон¬ ников Генриха IV. Но, разумеется, требования короля о выпол¬ нении оговорки не встречали сочувствия — чиновники всеми ме¬ рами старались обходить королевское распоряжение, чему не¬ мало способствовала круговая порука в их среде. Наконец, они стали открыто и настойчиво требовать официальной отмены ого¬ ворки. Компромисс был найден в 4604 г. в форме так называемого «ежегодного сбора» (droit annuel), в просторечии получившего название «полетты» по имени его первого откупщика Поле. Он оказался настолько удачным, что сохранился и в дальнейшем. 59
В начале каждого года владелец должности уплачивал в бюро откупщика 7бо часть от ее официальной оценки с правом в те¬ чение года оформить передачу кому угодно и когда угодно, хоть на смертном одре| Эта оценка была в 1604 г. несколько ниже ры¬ ночных цен на должности, так что в целом сбор был невелик. Чиновники были заинтересованы в его уплате, а откупщик — в строгом контроле над ними. Полетта имела успех, новый по¬ рядок был удобен и дешев, он укрепил как наследственность должностей, так и надежность внесенных в них капиталов, что привело к быстрому росту рыночных цен на должности. В полетту не были включены должности, на которые король назначал сам (что не исключало денежной сделки между новым и старым владельцем), а именно: должности парламентских пре¬ зидентов и членов королевского надзора в судах (королевских прокуроров и адвокатов), а также высшие должности на местах и в полиции. Благодаря этому правительство имело на важнейших постах своих ставленников! Кроме того, и это было очень важно, полетта давалась лишь на определенный срок (6—7 лет), ее усло¬ вия всегда могли быть пересмотрены, сужен или расширен круг пользовавшихся ею лиц, увеличены ставки сбора и т. д. Словом, полетта была условным временным дарением со всеми вытекав¬ шими из этого следствиями! Уже при оформлении в 1611-г. следующего шестилетнего срока полетты правительство решило изменить условия. ^Насле¬ довать должность имел право только сын или зять, казна могла выкупить любую должность, уплатив за нее лишь вдвое против официальной оценки (а рыночная цена была тогда втрое и даже вчетверо больше), было увеличено число изъятых из полетты полицейских должностей, но зато шире допущены к ней провин¬ циальные чиновники. Смысл изменений заключался в ограниче¬ нии прав наследования и в ущемлении материальных интересов чиновников в случаях принудительного выкупа должности. Все чиновничество, столичное и провинциальное, оказало этому под руководством Парижского парламента такое решительное сопро¬ тивление, что в 1612 г. полетта была возобновлена на прежних условиях. Вопрос о полетте и о продажности должностей в целом при¬ обрел особую остроту на Генеральных штатах 1614—1615 гг. Ро¬ довитое дворянство и буржуазия энергично требовали их отмены, чиновничество защищало полетту всеми способами и в конце концов добилось своего. Отмененная было в 1615 г. полетта ока¬ залась вскоре восстановленной до 1618 г.46 Затем на собрании нотаблей в Руане в 1617 г. правительство снова ее отменило, и ассамблея санкционировала эту меру. На этот раз отмена дли¬ лась почти три года, и лишь во время гражданской войны 1620 г., 40 Люблинская А. Д. Франция в начале XVII в., с. 170-^171. 60
когда политическая поддержка чиновничества была Для короля: очень важна, полетта была возвращена.47 Даже этого краткого перечня событий — и притом всего лишь за 16 лет (1604—1620) — достаточно для суждения о значении полетты в финансовой и политической истории Франции тех лет, когда для обеих сторон — правительства и чиновничества — пол¬ ностью обозначились все ее свойства. Уже_было сказано^что для чиновников полетта была выгодна. СобытияП6ГТ5-—TG20 гг. показали, что, она представляла ДлйННйх и, нечто большее — легалжыдао-юснову владения~~Жлжностями во¬ обще. Ведь никаких зажоиов, утверждавших права собственности на должностаттго^уществовало. Наоборот, были законы, запре- щавшие~1!бдо^ного рода владение. Полетта тоже вводилась не эдиктом, а всего лишь декларацией Королевского совета, которую можно было отменить или заменить другой по постановлению того же совета, как это и делалось. Следовательно, официальную силу владению должностями придавала только полетта. Ее отмена сразу же вносила неуверенность, придавала ненадежность вло¬ женным в должности капиталам, резко понижала их рыночную цену. При длительном отсутствии полетты все должности адми¬ нистративно-судебного и финансового аппарата постепенно (и, наверное, очень быстро) оказались бы на уровне передач должно¬ стей военных, церковных и придворных так называемого коро¬ левского назначения, что не исключало денежных сделок открытых или тайных. Но это-то и было бы (с точки зрения чиновни¬ ков) произволом и беспорядком, так как лишало их регламенти¬ рованных доходов (epices) и налоговых привилегий, поскольку последние были связаны с должностью, а не с лицом. В силу этих условий полетта была плюсом в балансе чинов¬ ничества. Но она была плюсом и для правительства. Полетта по¬ зволяла правительству держать всю массу чиновничества (в ко¬ тором провинциальное численно значительно преобладало над столичным) под дополнительным и очень эффективным ежегод¬ ным кщ!тр1^л^, ^оставлявшим к тому же и немалый доход. Еще .важнее то, что правительство располагало возможностью не только отнять полетту, но изменить, т. е. ухудшить, ее условия. Необходимо сразу же отметить, что оба случая полной отмены (в 1615 и в 1617 гг.) были вызваны политическими событиями гражданских войн и имели целыо удовлетворить требования ро¬ довитых дворян и широкого общественного мнения. Другое дело — ухудшение условий. Узнав на практике, до какой степени цепко держатся чиновники за полетту и сколько усилий они спо¬ собны затратить для ее сохранения, правительство стало после 1620 г. обусловливать продление полетты на новый срок все бо¬ лее тяжелыми обязательствами. Таким образом полетта оказалась 47 Таи же, с. 288. 61
прекрасным средством для добывания у чйиовнйКов принудитель¬ ных займов. Это сказалось уже па условиях следующего срока полетты (1621 — 1629 гг.); было объявлено, что ее блага можно будет по¬ лучить лишь при условии предварительной уплаты 5% от стои¬ мости должности, а затем и ежегодных уплат 1%. Иными сло¬ вами, это был принудительный заем на 9 лет — с проблематич¬ ным возвратом — размером в 13% от цены должности, который должен был дать казне большие деньги (считалось, что об¬ щая сумма стоимостей должностей достигала полумиллиарда). В худшую сторону изменились и права распоряжения долж¬ ностью. Как и ранее, поднялась волна протестов, и Парижский парла¬ мент занял очень твердую позицию. В итоге правительство усту¬ пило в том, что касалось высшего чиновничества, которое полу¬ чило полетту на прежних условиях, остальные уплачивали заем: судейские чиновники в размере 3.33%, все прочие — 5%. Следует отметить как тяжесть займа,48 так и раскол среди чиновничества; плоды полугодового сопротивления парламенты и другие верхов¬ ные суды присвоили только себе. Чтобы в дальнейшем при анализе бюджетов за отдельные годы не возвращаться каждый раз к условиям продления полетты, рассмотрим их вплоть до конца исследуемого периода.49 Следует напомнить, что^к 1630-м годам Тридцатилетняя\война длилась уже 12 лет, захватывая пбстепённо^ все новые территории и втягивая"новые государства. Франция не принимала в ней «от- тгрытшч)», как тогда говорили, участия, но активно помогала своим чююзяикам в Германии и Италии субсидиями, а иногда и воен¬ ными силами. Как раз^в 1629 г., когда истекал срок полетты, со¬ стоялся поход французской армии в Северную Италию, потребо¬ вавший экстренных больших расходов. В том же году закончи¬ лась победой десятилетняя борьба с гугенотами — была взята Ларошель и подписан мир в Але. Десятилетие «скрытой» войны с внешним врагом и войны гражданской давало себя знать самым тяжелым образом в виде огромного дефицита. В этой обстановке и были выработаны условия полетты на следующий срок (1630— 1636 гг.). Проект содержал обязательность 25% займа при уплате по¬ летты, взимавшейся в двойном размере, т. е. условия были тяже¬ лейшими. После бесчисленных протестов (Парижский парламент даже запретил своим членам платить полетту на этих «чудовищ¬ ных» условиях) они были смягчены: для членов верховных судов заем был установлен в 12.5%, финансовых и провинциальных су¬ дебных чиновников — 16.6%, всех остальных — 20%. 48 Мунье приводит данные о том, что чиновники предпочитали порой не платить полетту, чем уплачивать заем (см.: Mousnier R. Op. cit., p. 289—291). 49 Ibid., p. 291—308. 62
Однако бурные события 1630 г. (был момент, когда судьба Ришелье висела на волоске) — бегство за границу матери короля Марии Медичи и наследника престола Гастона Орлеанского, вол¬ нения внутри страны и настоятельная необходимость изыскания денег вынудили правительство снова (уже в который раз!) пойти на компромисс с Парижским парламентом. Парламент зареги¬ стрировал королевскую декларацию против всех сообщников Ма¬ рии Медичи и эдикты о создании новых должностей, но зато для него, почти для всех верховных судов и еще некоторых групп чи¬ новников полетта была либо совсем освобождена от займа, либо обременена им в умеренном виде (в форме так называемого «уве¬ личения жалованья» — augmentation de gages). Все прочие чи¬ новники платили повышенные займы. Когда в 1635 г. началась открытая война с Габсбургами50 и военные расходы достигли совершенно небывалых размеров, вся финансовая система оказалась напряженной до крайности. Изме¬ нились и условия нового срока полетты. В конце 1636 г. король продлил ее действие на 1639—1644 гг. с обязательством уплатить в первом же полугодии 1637 г. всю ее сумму за 6 лет вперед. Это не был заем, но солидный по размерам аванс, который действи¬ тельно сразу дал бы казне большие суммы, если бы поступил реально. Однако все верховные суды (с дорогими должностями!) поспешили отвести от себя угрозу старым испытанным спосо¬ бом — они отказались регистрировать все новые фискальные эдикты. Остальные чиновники плохо платили аванс, предпочитая покупать индивидуальные грамоты на право наследования, ко¬ торые в конце концов обходились дешевле полетты, обремененной авансами, займами, «увеличением жалованья» и т. д. Более ши¬ рокое распространение получила практика покупки у казны так называемой survivance, т. е. права определенного лица на занятие должности после смерти тоже определенного лица, своего рода частный и ограниченный вид владения должностью. Он был ши¬ роко распространен при наследовании церковных и отчасти при¬ дворных должностей. Хотя срок полетты истекал лишь в 1644 г., в 1638 г. она снова была дана на 1639—1647 гг. при тех же условиях займа, что и в 1630 г., но с повышением суммы официальной оценки должности на 25%, т. е. со значительным ухудшением. Одновре¬ менно была ущемлепа и практика использования индивидуальных грамот наследования должностей: владельцы должны были упла¬ тить сумму, равную годовому жалованью, либо определенную часть стоимости должности. Это резкое увеличение поборов и займов с чиновников про¬ ходило в такой тяжелой обстановке общего роста налогов, вызы¬ вавшей всеобщее недовольство и восстания, что защиту своих Г)0 Война с Испанией началась в 1635 г. и закончилась в 1659 г. Пире¬ нейским миром; война с Империей длилась с 1636 по 1648 г. и закончи¬ лась Вестфальским миром. 63
интересов Парижскому парламенту пришлось вести гораздо осто¬ рожнее, чем в предыдущие годы. Поэтому лишь ему и еще не¬ которым верховным судам удалось освободиться от уплаты займа, для других он был лишь снижен, и они его платили в форме «уве¬ личения жалованья», но платили плохо. Обремененная авансами и займами полетта утратила для чиновников притягательность, многие предпочитали идти на риск «оговорки о 40 днях», чем покупать более чем сомнительное. благо полетты. Отказывались ее платить не только отдельные лица, но и целые судебные кор¬ порации, не принимая при этом в число своих новых членов тех, кто не достиг денежной договоренности с наследникамрг. Но в той мере, в какой полетта теряла привлекательность для чиновников, она переставала быть прибыльной для правительства. Разумеется, взаимоотношения правительства и Парижского парла¬ мента (а также верховных судов в целом) зиждились не только на полетте, хотя она играла в них немалую роль, особенно при реги¬ страции эдиктов о новых налогах или о создании новых должно¬ стей. Однако, поскольку исход конфликтов такого рода можно было заранее предвидеть, суть дела заключалась в том, чтобы полетту и зайцы платила масса чиновничества, так как основные суммы поступали оттуда. Между тем полетта несомненно утра¬ чивала популярность, а принудить платить ее не было возмож¬ ности, ибо это был добровольный взнос. Правительство пыталось найти выход в том, чтобы путем удорожания других способов на¬ следования должностей уравнять их более или менее с полеттой, лишить чиновников возможности выбора между ними. В конце 1641 г. были отменены все индивидуальные грамоты наследова¬ ния и за возобновление брались поборы, аналогичные полетте: 1/60 с грамот heredites, 1/100 с грамот survivances. Неудивительно, что неуклонное ухудшение условий полетты и другие мероприятия правительства, наносившие материальный ущерб владельцам должностей, вызвали не только чрезвычайный рост «случайных доходов» в 1635—1641 гг., но и сильные коле¬ бания сумм по этой статье в отдельные годы. Особенно заметно их резкое снижение к 1642 г. Взятые в целом, эти доходы должны рассматриваться как один из важнейших источников финансиро¬ вания войны, требовавший, однако, большого политического ис¬ кусства. Изымание при помощи полетты от всех чиновников (лю¬ дей разного достатка, но в целом зажиточных, а в верхах сосло-' вия — богатых) значительных денежных сумм необходимо было сочетать не только с силой их корпоративного строя — она от¬ четливо сказалась в 1641 — 1642 гг., но и с необходимостью счи¬ таться с правом парламентов на регистрацию королевских указов. Формально уже и при Ришелье это право могло быть преодолено в случае личного присутствия короля на заседании парламента, что порой и происходило. Но реально с этим правом приходилось считаться. Отсюда проистекали уступки и компромиссы, о кото¬ рых шла речь. Н
* * * Резкие колебания по годам, присущие как статье «случайных доходов», так и группе экстраординарных поступлений, наиболее отчетливо проявлялись/ в займах, составлявших самую крупную часть этого раздела доходов./ Одновременно это была и самая старинная их часть. (Можно сказать, что уже с XIV в. француз-' ское правительство вело войны преимущественно при помощи займов, занимая деньги сперва у городов, а затем все больше и больше — у итальянских банковских компаний, для которых стало обычаем держать во Франции своих постоянных представителей, бравших на откуп сбор косвенных налогов. В XV в. с ними кон¬ курировали и крупные французские купцы. Во время длительных итальянских войн (1494—1559) одной из труднейших задач всех французских военных и финансовых деятелей было добывание крупных сумм денег для ведения войны. Эта задача была тем труднее, что главные денежные центры того времени были расположены в Нидерландах и финансировали вра¬ гов Франции. Оставался Лион, тоже крупный банковский центр, но главными кредиторами французской короны там были не Фран¬ цузские, а итальянские и немецкие купцы-банкиры. В 1555— 1558 гг. в Лионе была организована правительством «большая компания» (grand parti), куда вошли все «денежные люди» го¬ рода. Это была попытка организовать твердый государственный кредит на выгодных условиях: 10-летний заем из 5%. Сперва он имел большой успех, и правительство получило за 2 года более 9.5 млн. ливров, но катастрофическое военное поражение Фран¬ ции в 1557 г. привело к подрыву кредитоспособности короны — платежи по займу были в 1559 г. прекращены.51 Во время гражданских войн Лион оказался ареной ожесточен¬ ной междоусобицы, сопровождавшейся изгнаниями из города и конфискациями имущества многих богачей, в том числе и ино¬ странных банкиров. В итоге к концу XVI в. те из них, что оста¬ лись, натурализовались во Франции и не представляли для Фран¬ цузских купцов таких опасных конкурентов, как прежде. на¬ чалу XVII в. в самом Париже действовала достаточно сильная группа «денежных людей», разбогатевших на откупах косвенных налогов, рент, продаж новых должностей и т. п. Они предостав¬ ляли правительству займы и обладали на это настоящей, хотя и пеофициальной, монополией. Не имея уже никаких связей с тор¬ гово-промышленной деятельностью, они в то же время все более тесно смыкались с аппаратом финансового управления^. История огромных займов в военные годы, чудовищно деформировавших бюджет в интересующий нас период, не может быть проанализи¬ рована без учета этих качеств кредиторов французского прави¬ тельства. 4 Wolfe М. Op. cit,, р. 109—113. 5 А. Д. Дюблицская 65
В 1604 г. Сюлли впервые ввел систему единого откупа (bail general) косвенных налогов (эд). Габель и раньше собиралась путем сдачи ее на общий откуп, но по разным территориям (в за¬ висимости от привилегий). Многие доходы с домена тоже сбы¬ вались на откуп. Однако, чтобы стать крупным откупщиком, не¬ обходимо было уже обладать солидными средствами, представить залог, иметь поручителей и т. д.52 Поэтому само становление этой социальной группы происходило в среде, в той или иной мере связанной с финансовым управлением, а не только с торговлей. Операции по крупным откупам были связаны с большим риском, но в случае удачи приносили и очень большие доходы/ Капиталы откупщиков, выступавших обычно компаниями, являлись глав¬ ным источником для правительственных займов. i Откупщик взимал налоги и различные сборы при помощи своего аппарата, но он же оплачивал из собранных сумм те статьи местных расходов (charges), которые полагались по бюджетному расписанию, тем самым соприкасаясь с деятельностью финансо¬ вого управления. Главное же заключалось в том, что при господ¬ стве продажности должностей они могли купить — и покупали — любую должность в этом ведомстве. Поэтому откупщики были, как правило, также и чиновниками. Французское правительство получало кредит не от посторонних ему частных лиц, но от чле¬ нов своего финансового аппарата, и это во многих отношениях облегчало ему задачу размещения займов. \ Доходы откупщиков складывались из разницы между суммой откупа и суммой, собранной с налогоплательщиков. Разумеется, сумма откупа назначалась с учетом реальных поступлений от на¬ лога (или, например, от полетты), но откупщик прилагал массу усилий для увеличения этой разницы за весь срок своего откупа, дававшегося обычно на 6—9 лет/ Цифровой материал известных в настоящее время источников пока еще очень скуден, чтобы можно было вычислить сколько бы то ни было показательные итоги деятельности откупщиков. Вероятно, прибыль бывала сперва большей, затем, при следующих договорах, она так или иначе выравнивалась отчасти в результате конкуренции со сто¬ роны других откупщиков, отчасти — повышения цены казной. Победивший на торгах откупщик должен был при оформлении договора предоставить казне значительный аванс в счет будущих платежей по откупу. Но при тяжелом положении финансов с от¬ купщиков требовали полной уплаты платежей сверх внесенного аванса, который превращался, таким образом, в принудительный заем. "‘“''Доход кредитора от предоставляемого займа заключался в про¬ центах, уплачивавшихся казною Вот тут и начинались затрудне¬ ния, так как этот процент не мог превышать законной ставки 62 См.: JI го б л и п с к а я А. Д. Фрапцузский абсолютизм..с. 247—254. №
в 5.5%. При благоприятных для правительства обстоятельствах* т. е. главным образом в мирные годы, займы были обычно не¬ велики и заключались под законные проценты. Но как только из-за внутренних волнений или в связи с внешней войной об¬ становка изменялась, займы становились более «дорогими», т. е. заключались под более высокие, «незаконные» проценты. До¬ ходы кредиторов росли. \ В той мере, в какой откупщик и госу¬ дарственный кредитор совмещались в одном лице, чей совокуп¬ ный доход складывался из дохода от откупа в сочетании с вы¬ соким процентом по предоставленному займу, правительство извлекало себе часть этого дохода в принудительном порядке, дей¬ ствуя тем же способом, как при продлении полетты. Но по¬ скольку то же лицо было и чиновником финансового ведомства, оно платило и все займы и сборы, связанные с полеттой. В итоге государственные кредиторы были связаны с государством не только благодаря данному аспекту своей деятельности, они во многом и зависели от него. Но в свою очередь и правительство было очень заинтересовано в получении от них денег, особенно во время войны. Вопросы как о причине подобной взаимосвязи, так и о ее результатах представляют значительный интерес и рассматри¬ ваются в настоящее время главным образом для истории 1650— 1680-х годов.53 По интересующему нас периоду источники очень скудны и не позволяют пока делать какие-либо конкретные об^ общения. Можно лишь сказать, что в ту пору во Франции си¬ стема государственного кредитования еще складывалась, что из-за впешней войны перед правительством были почти совсем закрыты заграничные источники кредита и страна имела лишь ограниченный приток драгоценных металлов. Поэтому меры при¬ нуждения в такой сфере, где они, казалось бы, противоречат самой ее природе, могут быть объяснены подобной обстановкой. Насколько можно судить, ссужаемый правительству капитал складывался пе только из личных состояний богатых «финанси¬ стов»: в нем наличествовали деньги как его компаньонов, так и членов семьи и посторонних лиц. В значительной мере это был совокупный капитал многих, уязвимый в силу различных эконо¬ мических и политических причин. Владение должностью пред¬ ставляло и для откупщика, и для кредитора надежную гаран¬ тию. Это было выгодное помещение денег, своего рода резерв, который легко можно было реализовать при необходимости, про¬ дав должность. Поэтому все «денежные люди» стремились при¬ обрести высшие и самые дорогие должности финансового ве¬ домства. 53 См.: Dent J. Op. cit.; Dessert D. et Journet J.-L. Le lobby Colbert: un royaume ou une affaire de famille? — Annales E. S. C., 1975, № 5, p. 1303—1336; Люблинская А. Д. Французский абсолютизм с. 230 сл. '' *’ 5* 67
Занимая места в государственном аппарате, кредиторы полу¬ чали возможность если не совсем избегнуть контроля, то во вся¬ ком случае смягчить жесткий контроль над своей деятельностью. Отчетность Главного казначейства всегда была сложна и запу¬ тана до крайности. Нужна была недюжинная энергия и компе¬ тенция Сюлли, чтобы в ней разобраться и навести полный по¬ рядок,54 но после его отставки все сюринтенданты жаловались на трудности, связанные с запутанностью отчетов. Главное же заключалось даже не в этом. Государственный долг имел во Франции несколько форм. Ренты были его безлич¬ ной и, добавим, наиболее длительной формой, но они «улавли¬ вали» преимущественно сбережения и какие-либо целевые части любых состояний — приданое, вдовьи доли, вклады и т. п. Вы¬ пуск рент был сравнительно ограниченным — необходимо было считаться с их рыночной стоимостью. Продажность и наследственность должностей являлись фор¬ мой долга с гораздо более весомым денежным эффектом. Про¬ дажа новых должностей изымала в казну не только часть со¬ стояний чиновничьих семей для устройства младших сыновей, по зачастую и деньги чисто буржуазного происхождения. Вла¬ дение и наследственность должностей, передававшихся обычно старшим сыновьям, облагались, как было показано, полеттой, т. е. казна изымала часть дохода от должности. Во всех слу¬ чаях это был своего рода налог на профессиональную деятель¬ ность, во многом аналогичный налогу на профессиональную дея¬ тельность цехового мастера, покупавшего «патент» (т. е. коро¬ левскую грамоту на право занятия своим ремеслом). В какой мере институтом продажности должностей «омертвлялся» тор¬ гово-промышленный капитал, приносимый новыми чиновни¬ ками — выходцами из буржуазных семей? Конкретно ответить на этот вопрос пока не представляется возможным для интере¬ сующего нас периода.55 Все же вероятно, что в то время новые должности и еще пе слишком тяжелая полетта (до 1635 г.) при¬ влекали накопления также и буржуазных семей, особенно для провинциальных должностей среднего ранга. Тем самым данная форма государственного долга имела не внесословный характер, присущий рентам, но обладала двойственным социальным аспек¬ том, включавшим высшие и средние слои нового дворянства («дворянства мантии») 56 и известную часть буржуазии, приоб¬ щавшейся к этим слоям благодаря покупаемым должностям. Каковы же были источники, питавшие откупа и займы, пре¬ доставляемые «финансистами» (financiers), т. е. откупщиками- кредиторами, чиновниками? Для ответа на этот вопрос уже не- 54 В и i s s е г е t D. Op. cit., p. 56—73. 55 В верховных судах столицы и провинций чиновничество образовало в последние полтора века старого порядка почти замкнутую касту. 56 JIю б линская А. Д. Франция в начале XVII в., с. 56—74. 68
достаточно приведенных выше соображений о совокупности их капиталов, складывавшихся порой из многих долей. Ясно, что сами они в изучаемые годы не имели уже касательства к торго¬ во-промышленной деятельности в том смысле, что не занимались ею и не извлекали из нее доходов.57 Их капиталы росли преиму¬ щественно за счет откупов и, насколько можно судить, не¬ медленно вкладывались либо в другие откупа, либо в займы правительству. Успех деятельности подобных «финансистов» ко¬ ренился в большой степени в быстрой (по тем временам) обора¬ чиваемости их капиталов. Эти деньги циркулировали в той же сфере, где и концентрировались. , _ Нужда правительства в откупах и в займах была далеко не одинакова в мирные или в военные годы. При сбалансированном бюджете мирного времени «обычные доходы», включая поступ¬ ления с выкупленного домена, составляли такую солидную основу (тому примерами служат соответствующие бюджеты Сюлли и Кольбера), что не было насущной необходимости часто обра¬ щаться к займам, а цену откупов можно было держать на вы¬ соком уровне. Но такие бюджеты совершенно не годились- для военного времени, когда не только расходы быстро возрастали в несколько раз, но экстренно бывали необходимы очень круп¬ ные суммы. В обстановке, когда займы — быстрые и краткосроч¬ ные — решали порой судьбу если не кампании, то больших участков фронта или крепости, кредит становился абсолютно не¬ обходимым, но и чрезвычайно дорогим. Так, в 1639 г. заем на 5 млн. ливров был заключен из 37%, а в 1640 г. четыре займа па общую сумму 14 млн. 400 тыс. ливров: два из 33.3%, один из 38% и один из 49.4%.58 Общие суммы займов за 1640— 1642 гг. дают представления не только об их огромных разме¬ рах, но и о числе участвовавших в этих операциях «финанси¬ стов»: 1640 г. — 36189 тыс. ливров по 62 контрактам; 1641 г. — 35 620 тыс. по 58 контрактам; 1642 г. — 25 564 тыс. по 40 кон¬ трактам.59 Ришелье очень точно выразил правительственную точку зре¬ ния на этих кредиторов, назвав их «особой группой, для госу¬ дарства убыточной, но необходимой».60 Во время войны прихо¬ дилось платить им колоссальные проценты, но в послевоенные периоды и в процессе оздоровления бюджета в распоряжении правительства имелось средство пересмотреть слишком невыгод¬ ные займы и вообще проверить (в той мере, в какой это было 57 Правительство обычно обязывало их подписываться на акции колониаль¬ ных торговых компаний, но они не принимали в них активного уча¬ стия, да и сами компании тех лет бывали неудачны и недолговечны. 58 Bonney R. The secret expenses of Richelieu and Mazarin, 1624—1661. — Engl, hist., rev., 1976, № CCCLXI, p. 830, n. 4. G9 Ibid., n. 3. co Richelieu A.-J. du Plessis, Cardinal de. Testament politique. Ed. L. Andre. Paris, 1947, p. 250. 69
возможно) деятельность откупщиков н государственных креди¬ торов. Оно назначало для этого особую судебную комиссию (Chambre de justice), присуждавшую привлеченных лиц к уплате штрафов, что и было ее главной целью; иногда отдельным лицам выносились и более суровые приговоры. После этого комиссия прекращала свою деятельность, кто-либо из откупщиков брал на откуп взимание наложенных ею штрафов, и казна разом по¬ лучала очень крупную сумму, в какой-то, мере возмещавшую ущерб, понесенный от высоких процентов по займам и от зло¬ употреблений. г При Сюлли такая комиссия действовала в 1604—1606 гг.,61 затем была учреждена в 1623 г. после окончания гражданской войны 1614—1620 гг. и походов против гугенотов в 1621 — 1622 гг.62 Следующая относится уже только к 1661 г., т. е. после Пиренейского мира 1659 г. и ареста сюринтенданта Фуке, когда Кольбер прибегнул к этой мере для возмещения огромного ущерба, понесенного казной за долгие годы внешней войны и Фронды. Последняя из подобных судебных комиссий заседала в 1716 г., после тяжелейших войн конца правления Людо¬ вика XIV. Таким образом, экстраординарные проценты по займам во¬ енных лет погашались (хотя бы частично) тоже экстраординар¬ ными методами при помощи судебных разбирательств, в которых истцом выступало государство и судили назначенные королем лица. Вряд ли нужны дополнительные аргументы для доказа¬ тельства положения об отсутствии настоящей системы нацио¬ нального государственного кредита. Во всех слоях общества «финансисты» пользовались самой дурной репутацией. Не было во французском языке ругательств, которые не прилагались бы к ним в публицистике эпохи, вообще очень свободной в своих выражениях. Число направленных про¬ тив них памфлетов бывало особенно велико во время заседаний судебных комиссий, когда общественное мнение было возбуж¬ дено.63 Ненависть имела прочные корни и яркую социальную окраску. Можно сказать, что ненависть народа к сборщикам на¬ логов ничуть не моложе самих налогов. Сборщшш являлись их персонификацией в несравненно большей степени, чем государь, не говоря уже об отвлеченном понятии государства. Разумеется, вся сложная машина государственного финансирования и креди¬ тования оставалась для народа скрытой. Но он отчетливо пони мал, что главным источником государственных доходов является непомерное увеличение именно его, народа, податного бремени. При вызванном войной непосильном росте налогов в 1630— 1642 гг. народные антиналоговые волнения и восстания в го¬ 61 Les papiers de Sully..p. 68. 62 Люблинская А. Д. Французский абсолютизм..с. 260. 63 Там же, с. 260—263. 70
родах и селах приняли невиданный доселе размах. Жертвами народного гнева становились, как правило^ агенты фиска и от¬ купщики. Об отношении к ним зажиточных слоев городского на¬ селения, а также провинциального дворянства речь пойдет дальше.64 Здесь же следует отметить, что в столичных кругах, более или менее близких к правительству и Достаточно инфо5ми- рованны^ПбГ^стйнном, т. е. ^бедственном, положении финансов, недовольство вызывалось обычно дшдосхатоддым контролем над отк у пшика мн 1Г1щ^итщ)ами, стремившимися до предела йспо'ль- зовать критическую для правительства ситуациюПи^пблЗГЧитБ~Т1аи- высшие проценты. * * * Анализ доходной части бюджета необходимо закончить крат¬ ким перечнем статей, фигурирующих в таблицах, которые со¬ ставлены на основе таблиц Малле (см. главу 2). Талъя,-поступавщая с основной территории (pays d’elections), т. е. из J50 первичных податных округов (elections), где она собирал я сь корол евскими_-1шго(жникамй (elus), и поступала Ц 18 крупттип^юродон,—явлдщпихся центрами «генеральств» (ge- neralites), в основном совпадающих ЗПН1Товишщяшг~'(Т Иль-де- Франсе их ^-^ормнндии^~^^ДоХодь1 от тальи в 1630—1642 гг. по отдельным провинциям см. в табл. 15. Провинции со штатами, т. е. общая сумма доходов,66 посту¬ павших из прощшцищлшевщих^ а именно: БретаньГЪургундия, Лангедок, Прованс и в 1634—1638 jr. Ло¬ тарингия* Тш'в'гё налоги взимались аппаратом штатов. Доходы от провинций со штатами см. в табл. 16. Талъон, т. е. особая добавка к талъе, взималась по всей стране и поэтому везде выделяется в отдельную статыо. Леса, доход от эксплуатации которых поступал прямо в казну._ Откупа (fermes). ,дюсвеннь1х_ налогов, домениальных дохо¬ дов, внутренних ж внешних таможенных пошлин, различных сборов^ и т. д. В таблицах Малле эта статья расчленена на 12 частей (главным образом по территориальному признаку); в наших таблицах опи объединены в 5 частях: но всей стране — домен, габель и эд, все таможенные пошлины, сборы с Парижа и Руана (со скота, пригоняемого на бойни). Случайные доходы (parties casuelles), т. е. поступления от полетты и связанных с ней принудительных займов с чи¬ новников. Экстраординарные доходы, т. е. выпуск рент, продажа но¬ вых должностей и займы. Расчленить эту статью не представ¬ ляется возможным, так как у Малле она дана лишь в целом. 64 См. ниже, главу 3. 65 У Малле эта статья называется «recettes generates des pays d’6Iections». г,° У Малле эта статья называется «recettes generales des pays d’etats». 71
Расходы В противоположность доходной части бюджета его расходная часть не требует историчШшго^введения и может быть пред¬ ставлена в статистическом плане. Кроме того, ее лучше не за¬ кончить перечнем отдельных статей, но, наоборот, начать с этого перечня, тем более что ^„составляющих ее элементов уклады- дцуотся JBJI-Очень неравных между~собои статей^ 1) Двор. Расходы-ла него, естественно, занимают первое ме- Что в росписи бюджета и состоят из 15 статей, по которым опла- чивались-JBce траты на cone]^a55e--j^nfionnT~Jero семьи, придвор¬ ного штата, Совета, губернаторов и по охране. статью занесены расходы на постройки (batiments), в те годы„неболь- шие, и содержание королевской гвардии (troupes de la maison 7fu гоу),^дШГКШгьКуг;~она несла также и придворную службу (не- изменная^за все годы сумма 227 ~тыс^ливров). 2) Военные рас¬ ходы. В эту статью включены 5 статей: расходы на армию, ар¬ тиллерию, крепости, флот (галеры в Средиземном моде и парус¬ ные суда в Атлантическом океане и т. д.) и плата швейцар¬ ским кантонам (Ligues Suisses) длялайма-а^т-рядов- швейцарской пехоты. 3) Пенсии и дары. 4) Посольства, равно как и 5) до¬ рогими мосты, сохранены в качестве отдельных 'статей. 6) Пла- тё'Шь наличными, т. “е."”«расходы и вознаграждения наличными ценБгямхг»—(dBpenses*~et gratifications par~~comptants), именова¬ лись обьгчно просто «наличными)) (comptants). Эта нер^счленен- Ёгая статья включала расходы секретного характера, что не озиа- чало^их'полного освобождения от. отчетности или изъятия из- ^под~1шнтрбля Счетной палаты, но сильно затрудняло и замед- Ддло обе^операции. Реальное содержание этой статьи необходимо пояснить. Во-первых, по этой статье оплачивались расходы на действи¬ тельно секретные' цели: субсидии правительствам (но также и правителям, и министрам) <;оюзных с Францией государств, рав¬ ного рода дипломатические акции, жалованье и-подарки осведо¬ мителям всех рангов и т. д. Так, в 1598—1610 гг. немалые рас¬ ходы по этой статье составляли субсидии, предоставленные Гол¬ ландии.67 Несомненно, что Ришелье тратил деньги по этой статье на подобного рода цели. Но по ней же проходили дары и иного рода, например фавориткам Генриха IV. йместе с тем одним из назначений «наличных» являлась уплата нелегальных процентов по срочным (в особенности краткосрочным) займам. Секретность этих расходов имела иной характер: они не были засекречены в прямом смысле слова, как субсидии, или не подлежали огласке как подарки. Наоборот, о повышенных процентах в сто¬ личных кругах было известно достаточно широко, но эти све- 67 Buisseret D. Op. cit., p. 82. 72
Дений, насколько можно судить по публицистике, не были точ¬ ными.68 Для анализа внутреннего состава этой статьи имеются дан¬ ные за 1654 г. и 1657 г.: оплата нелегальных процентов достигла тогда 67% и 79%. Но то было тяжелейшее время после разрухи пятилетней гражданской войны и годы напряженных военных усилий, когда к очень высоким процентам новых займов добав¬ лялись еще старые долги аналогичного типа. К 1630—1642 гг, еще нельзя приложить такой мрачной характеристики, хотя об¬ становка сильно ухудшилась начиная с 1635 г. Что касается состава статьи, то для этих лечмв нашем распоряжении нет в на¬ стоящее время никакюГцйфр. Однако .можно, предположить, что дары лдлногсихарактера составляли небольшую часты_(Ришелье им^^свое^чень-Водьшоё состояние), но зато^ субсидии разного родя играли большую—роль. Некоторые сведения позволяют счи¬ тать, что, поскольку нелегальные проценты по займам достигли в 1639—1640 гг. огромных размеров,69 оплата их стала погло¬ щать все большую и большую часть «наличных» платежей Г8 События начала Фронды (1648 г.) подтверждают, что цифры бюджета и его дефицита держались в секрете. 'В о II п е у R. Op. cit., р. 827.
Глава 2 ФИНАНСЫ В 1630-1642 гг. Бюджеты Таблицы бюджетов за 13 лет, из которых состоит настоящий раздел, составлены по данным, имеющимся в труде Малле.1 Они содержат суммы, реально поступившие в Казначейство (reve- nans bons), без учета платежей (charges) на местные нужды (см. выше, с. 37). Для 1635—1640 гг. имеются также и цифры общих сумм «обычных доходов», содержащиеся в рукописных источни¬ ках.2 Именно они отражают фактически существовавший налого¬ вый гнет и поэтому представляют первостепенную важность. Таблицы снабжены примечаниями, в которых указаны важ¬ нейшие события внешней — военной и дипломатической истории, поскольку они, как правило, самым непосредственным образом отражались на бюджете. В 1630—1635 гг. это были очень значи¬ тельные субсидии союзникам Франции по антигабсбургской коа¬ лиции (Швеции, Голландии, германским князьям, итальянским государствам и т. д.) и оплата военных расходов в связи с от¬ дельными походами французских войск в Северную Италию и в Западную Германию и оккупирование там некоторых областей. После 1635 г., когда Франция открыто вступила в Тридцатилет¬ нюю войну, военные события и дипломатические акции обуслов¬ ливали максимум расходов. Из фактов внутренней истории отмечены лишь те крупные по¬ литические события, которые, вызывая ту или иную группировку 1 М а 11 е t [J. R.]. Coinptes-rendus de radministralion des finances du royaume de France... A Londres et se trouve a Paris, [1789]. 2 Речь идет о 4 рукописях Национальной библиотеки в Париже и одной рукописи Гос. Публичной библиотеки им. Салтыкова-Щедрина. Подробно о них см. ниже. 74
сил в правительственных кругах, оказывались связанными с об¬ щей предвоенной, а затем и военной обстановкой и влияли тем или иным способом на бюджет. В цифрах доходной и расходной части бюджета пояснены бо¬ лее или менее значительные изменения по сравнению с преды¬ дущим годом и их причины, если это можно установить. Перечислены крупные антиналоговые восстания в городах и сельских местностях, являвшиеся реакцией на увелотение старых налогов или на введение новых. После таблиц 1 —14 следуют таблица 15, показывающая рас¬ пределение тальи по 14 провинциям с податными округами, и таблица 16, содержащая цифры налоговых поступлений по 4 про¬ винциям со штатами; в 1634—1637 гг. в их число включалась ок¬ купированная Францией Лотарингия. Таблица 1 1630 год Доходы Расходы Талья 7464 * Двор 6249 Провинции со штатами 1659 Военные расходы 23243 Тальон 2094 Пенсии 3067 Леса 551 Посольства 335 Откупа: 6513 Дороги и мосты 381 домен 246 Платежи наличными 8637 габель 1599 эд 1865 Всего 41912 пошлины 2786 сборы 17 Случайные доходы 18917 Экстраординарные доходы 5606 Всего 42804 * Здесь и далее в таблицах суммы даны в тысячах ливров с округле¬ нием до 1 тыс. ливров. ** По другим, данным, общая сумма расходов равнялась 41 224 тыс. ливров, а платежи наличными составляли 6331 тыс. (В о n п е у R. The secret expenses of Richelieu and Mazarin, 1624—1661. — Engl, hist, rev., 1976, № CCCLXI, p. 828, n. 6). Бюджет 1630 г. необходимо сравнить не только с предыдущим годом, по со всем предшествующим трехлетием — это ярче выявит его черты. В 1627—1629 гг. положение союзников Франции по антигабсбургской коа¬ лиции ухудшилось. В 1627 г. главнокомандующий имперскими войсками Валленштейн и военный глава Лиги католических князей Тилли захва¬ тили Бранденбург, Померанию, Голштинию. Чехия была объявлена наслед¬ ственным Габсбургским и только католическим владением. В 1628 г. власть императора в Северной Германии была расширена и Валленштейн назна¬ чен адмиралом Балтийского моря. В 1629 г. Дания была вынуждена выйти из войны и заключить мир с императором. В Северной Италии обстановка настолько обострилась, что Франция отправила туда войска, чтобы защи¬ тить права своего союзника герцога Мантуанского. На эти же годы приходится последний этап ликвидации правитель¬ ством гугенотского «государства в государстве» — осада и взятие Ларо- 75
шели (29 октября 1628 г.), окончательное подчинение гугенотских областей на Юге («эдикт милости» в Але 16 июня 1629 г.).° Субсидии союзникам и военные расходы потребовали значительных средств. Ниже приводим краткие сведения, указывая в доходах суммы «обычных», «случайных», «экстраординарных» доходов и их общий итог, а в расходах — только суммы военных расходов, платежи наличными, а также общий итог расходов за год. 1627 1628 1629 Доходы: обычные случайные экстраординарные 13286 17329 8773 17443 11303 12969 18802 17091 19527 Всего 39388 41715 55420 Военные расходы Платежи наличными 14673 12935 20366 11040 18494 24435 Итого 38476 41851 54641 Финансирование воепных кампаний 1628—1629 гг. было осуществлено главным образом за счет займов, достигших небывалой до того суммы в 19 527 тыс.; этот огромный долг объясняет и сумму платежей паличпыми 24 435 тыс. ливров, но в ней несомненно присутствуют очень большие суб¬ сидии союзникам, в особенности Швеции. Раскрыть точное соотношение частей этой статьи пока не представляется возможным. В 1630 г. был осуществлен новый успешный поход французского войска в Северную Италию и в итоге закреплены за Францией некоторые важ¬ ные стратегические пункты в Пьемонте и утверждено владение Мантуей за герцогом Невером. В том же году начались блестящие успехи Густава- Адольфа в Северной Германии, а Валленштейн был отставлен. Давно назревавший конфликт между Ришелье, с одной стороны, и канцлером Марильяком, опиравшимся па Марию Медичи и на так назы¬ ваемую «партию святош», принял острые формы во время тяжелой бо¬ лезни короля и закончился (10 ноября) полной победой кардинала. Речь шла о самой важной проблеме — об основной линии внешней политики Франции во все более разгоравшейся европейской войне fi Марильяк от¬ стаивал необходимость политики невмешательства и даже союза с Испа¬ нией. Ришелье считал такое направление невозможным (хотя порой за¬ ключал некоторые частные договоры с Испанией в связи с военными событиями в Италии), исходя из коренных национальных интересов Фран¬ ции. Вместе с тем он всячески оттягивал открытое вступление в войну, стремясь оказывать воздействие на ее ход при помощи субсидий союзни¬ кам. Лишь при самых пеотложных обстоятельствах он предпринимал ре¬ шительные шаги, отправляя войска для запятая той или иной территории либо крепости. Победа над гугенотами в 1628—1629 гг. развязала ему руки для антигабсбургской внешней политики. Для нее требовались очень боль¬ шие средства, и нужно было соответственно строить бюджет. В начале 1627 г. Ришелье предложил ассамблее нотаблей (собрав¬ шейся еще в 1626 г.) проект финансовой реформы — выкуп в течение 6 лет заложенного домена при помощи особо выделеппого для этой цели о Люблинская А. Д. Французский абсолютизм в первой трети XVII в. М.—Л., 1965, с. 223—229. б Pages G. Autour du «grand orage», Richelieu et Marillac, deux politi- ques. — Rev. hist., 1937, t. 179, p. 63—97. 70
оборотного фонда. Собрание отвергло проект, и финансовая реформа не была осуществлена. В конце 1629 г. было подготовлено решение о введении податных окру¬ гов (elections) в юго-восточных провинциях со штатами. Такие меры пра¬ вительство постепенно осуществляло и в отдельных областях Гиенй. Ре¬ форма позволила бы передать раскладку и сбор тальи в руки королевского аппарата и несколько уменьшить диспропорцию между обложением тальей основной части страны (см. табл. 15) и провинций со штатами (см. табл. 16). В 1630 г. это мероприятие было осуществлено и вызвало вос¬ стания в главных городах провинций: Дижоне (Бургундия), Эксе (Про¬ ванс) и Гренобле (Дофине). Таблица 2 1631 год Доходы Расходы Талья 7324 Двор 5883 Провинции со штатами 1401 Военные расходы 15270 Тальон 1372 Пенсии 3383 Леса 509 Посольства 260 Откупа: 7331 Дороги и мосты 23 домен 405 Платежи наличными 14650 габель 869 ЭД 2332 Всего 39469 пошлины 3124 сборы 601 Случайные доходы 17228 Экстраординарные доходы 5710 Всего 40875 В мае 1631 г. Тилли, военачальник войск Лиги католических князей, взял и разорил Магдебург, что привело к новому этапу ожесточенной борьбы в Германии, но блестящая победа Густава-Адольфа над Тилли под Лейпцигом (17 сентября) обеспечила перевес всей антигабсбургской коа¬ лиции. Ришелье достиг значительных дипломатических успехов, заключив союз- пые договоры со Швецией и с Баварией, а также уладив конфликт с Испа¬ нией в Северной Италии. Все это сопровождалось предоставлением союз¬ никам крупных субсидий — отсюда большие расходы по статье платежей наличными. Военные расходы сократились на 8 млн., большая сумма (3 млн.) была истрачена на флот. Доходная часть бюджета показывает несущественные изменения по отдельным статьям, но в целом бюджет оказался на 2 млн. меньше, чем в предыдущем году. На табл. 16 видно увеличение вдвое налогообложе¬ ния в Бургундии, как следствие восстапия в Дижопе в 1630 г. (см. об этом главу 3). К таблице 3. В 1632 г. победы Густава-Адольфа и смерть Тилли сохранили преобла¬ дание союза протестантских князей, но продвижение шведской армии в За¬ падную Германию начало вызывать опасения Ришелье, тем более что гер¬ цог Лотарингский вел двойную политику. В конце 1631 г. Мария Медичи, а вскоре и наследник престола Гастон Орлеанский (брат бездетного Людо¬ вика XIII) бежали к испанцам (на территорию Испанских Нидерландов). Гастон женился на принцессе Лотарингской и собирал военные силы для вторжения во Францию. Французская армия вступила в Лотарингию, и герцог был вынужден подписать тяжелые условия договора. Смерть Гу¬ става-Адольфа в битве при Лготцепе (10 ноября) лишила аитигабсбург- скую коалицию ее военного вождя и крупного дипломата* 7?
Таблица 3 1632 год Доходы Расходы Талья 6721 Двор 4567 Провинции со штатами 1653 Военные расходы 18875 Тальон 1116 Пенсии 3362 Леса 380 Посольства 460 Откупа: 8744 Дороги и мосты 52 домен 186 Платежи наличными 29753 габель 1603 ЭД 2719 Всего 57069 пошлины 3533 сборы 703 Случайные доходы 28231 Экстраординарные доходы 10419 Всего 57264 Губернатор Лангедока герцог Монморанси попытался использовать об¬ щее недовольство налоговыми тяготами и поднял восстание, двинувшись на соединение с отрядами Гастона Орлеанского. Они были разбиты, и Мон¬ моранси казнен. Сильное увеличение (на 10 млн.) случайных доходов и возросшая вдвое цифра займов (10 млн. против 5) показывают источники финансирования военных действий в Лотарингии и Лангедоке. Платежи наличными воз¬ росли вдвое; возможно, что немалую часть их составили пенсии и дары, розданные приверженцам Марии Медичи и Гастона Орлеанского, чтобы склонить их на сторону правительства. Расходы на двор сократились па 1 млн. 300 тыс. из-за отсутствия трат на содержание «домов» Марии Ме¬ дичи и Гастона. Таблица 4 1633 год Расходы 8301 Двор 4004 3873 Военные расходы 19835 1755 Пенсии 3392 670 Посольства 279 9886 Дороги и мосты 39 Платежи наличными 39417 Всего 66966 * 36855 10656 Всего 71996 * По другим данным, общая сумма расходов составляда 65 228 тыс., а платежи наличными — 22 687 тыс. ливров (В о n п е у R. Op. cit., р. 828, п. 6). Смерть Густава-Адольфа заставила воюющие стороны несколько пере¬ группировать силы. Ришелье поддерживал создание Гейльбронской лиги, объединившей военные действия Швеции (правительство возглавил канц¬ лер Оксеншерна) и протестантских князей Южной Германии. Главнокоман- 78 Доходы Талья Провинции со штатами Тальон Леса Откупа: домен 738 габель 5143 ЭД 1269 пошлины 2520 сборы 216 Случайные доходы Экстраординарные доходы
дующий имперской армией Валленштейн вел секретные переговоры с Францией, Швецией и Саксонией. Лотарингия была полностью оккупи¬ рована французскими войсками, поэтому военные расходы держались на прежнем уровне, а платежи наличными выросли на 10 млн. В доходной части бюджета следует отметить резкое увеличение суммь^ поступившей из провинций со штатами: 3873 тыс. против 1653 тыс. в 1632 г. Это было достигпуто за счет более чем троекратного роста нало¬ гов в Лангедоке и девятикратного в Провансе (см. табл. 16). Таким пу¬ тем провинции откупились от введения у них системы податных округов. О росте случайных доходов на 10 млн. см. примечание к бюджету" 1634 г. В 1633 г. были волнения в Лангедоке, Гиени, Пуату. Таблица 5 1634 год Дохода Расходы Талья 7184 Двор 5860 Провинции со штатами 4283 Военные расходы 26457 Тальон 2004 Пенсии 3374 Леса 503 Посольства 339 Откупа: 11130 Дороги и мосты 155 домен 907 Платежи наличными 84377 габель 4135 ЭД 2370 Всего 120562 пошлины 3560 сборы 158 Случайные доходы 28370 Экстраординарные доходы 66687 Всего 120161 Французские войска заняли г. Кольмар — важный стратегический пункт в Эльзасе, но в целом 1634 г. принес большой успех Габсбургам. Измена Валленштейна была раскрыта, и он заплатил за нее жизнью. Победа имперских войск над шведами при Нордлингеие (5—6 сентября) привела к распаду союза протестантских князей; Бранденбург и Саксония начали мирные переговоры с императором, и Франция потеряла в Герма¬ нии своих основных союзников. Она усиливала свои позиции среди госу¬ дарств Северной Италии и Северной Европы. Бюджет 1634 г. приобрел в расходной части черты военного времени, поскольку фактически Франция уже держала армию за рубежом (в Лота¬ рингии), а после Нордлингена перспектива скорого вступления в войну стала реальной. В доходной части необходимо отметить снижение каждого из трех налогов, наиболее тяжело ощущавшихся народом, — тальи, габели и эд (и соответственно снижения общей суммы откупов). Малле счел нужным отметить, что король, присутствуя на заседании Парижского пар¬ ламента, объявил о необходимости облегчить податное бремя народа, и что талья была снижена.® Главное в бюджете 1634 г. заключается в небывало высокой общей сумме доходов (120 млп.) и расходов (120 млн.). Малле отнес начало по¬ датного роста уже к 1633 г. и объяснил его следующим образом. «Начиная с 1613 г. и до 1640 т.6 талья и сборы откупов (droits des а Mallet [J. R.]. Op. cit., p. 90. 6 В 1611—1612 гг. талья оставалась на уровне 1610 г. 79
iermes) увеличились более чем на 20 млн. в год; часть из них поступала новым чиновникам, созданным в большом числе, остальное было отчуж¬ дено (аНёпё) на поступления от тальи и габели различными частным лицам.* Однако, как уже было отмечено, в отчетах Казначейства это зна¬ чительное увеличение отражено недостаточно, ибо деньги туда кв посту¬ пали, а владельцы указанных должностей и сборов получали их всегда на руки (en ont toujours joui par leurs mains) вплоть до 16^3 г., когда по эдикту от декабря месяца все [платежи] были сведены к 13 800 тыс. ливров, а затем по эдикту от февраля 1634 г. упразднены и конвертированы в 8 млн. рент по талье и 3 млн. рент по габели. Все экстраординарные и случайные доходы, имеющиеся в отчетах Казначейства, получены именно от поступлений с этих различных чиновников, от отчуждения сборов на талью и габель, от податей, взимаемых с откупщиков пошлин, от аванса, установленного в 1620 г. со всех чиновников королевства за право упла¬ тить полетту, от создания множества разных должностей, от продажи и перепродажи домена, лесов, канцелярских (greffes) и прочих домениаль¬ ных должностей. Создания [должностей], отчуждения и передачи дали огромные суммы, истраченные на экстраординарные нужды государства, вызванные религиозными войнами,д походами в Вальтелину,* взятием Ларошели, [походами] на перевал и в г. Сузу и в г. Казале,1ж и многими другими военными событиями, обрушившимися в то время на Францию. Хотя доходы 1633 и 1634 гг. по видимости больше, чем в непосред¬ ственно предшествовавшие годы, на деле они их не превосходят, ибо это увеличение обманчиво (fausse finance); частично оно произошло по при¬ чине изданных ордонансов на оплату наличными как разницы в уровне процента — с 7.1% до 5.5% (du denier 14 au denier 18)* большего коли¬ чества выпущенных в ту пору рент, так и возмещения (remboursement) отчужденных сборов, каковое возмещение, согласно принятому в Казна¬ чействе порядку, было отражено в его отчетах за эти годы, как если бы это были поступления наличными деньгами, хотя на самом деле это была всего лишь простая замена (simple commutation) пользования этими сборами на ренты, уплачиваемые с поступлений по талье и габели».и Комментарии Малле разъясняют смысл произведенного в 1634 г. фи¬ нансового мероприятия, но, к сожалению, не дают материала для вычисле¬ ния точной суммы, реально поступившей в Казначейство. Можно лишь предположить, что цифры группы обычных доходов более или менее соот¬ ветствуют действительности и составляют в целом 25 134 тыс. Статья слу¬ чайных доходов уже в 1632 г. дала более 28 млн., так как, вероятнее всего, упомянутое Малле «возмещение» (remboursement) пришлось по статье экстраординарных доходов. Огромная сумма платежей наличными (84 млн.) настолько превосхо¬ дит не только предыдущие годы, но и все последующие (когда война значительно увеличила их сумму), что за этой цифрой кроется, очевидно, какая-то финансовая операция, аналогичная конверсии долгов. В 1634 г. отмечено волнение в Гиени. в Речь идет о процентах по рентам, принудительным займам с чиновни¬ ков и о «жалованье», т. е. тоже о процентах со вновь созданных долж¬ ностей. Все они уплачивались из местных поступлений налогов. * Т. е. эти лица получали их в качестве процентов по предоставленным ими займам. 6 Речь идет о войнах с гугенотами 1621—1629 гг. * Долина в Швейцарии, важная в стратегическом отношении. Города Северной Италии, куда в 1629 г. и в 1630 г. были направлены французские войска. 3 Проценты в ту пору обозначались термином «денье такое-то», т. е. «та¬ кая-то часть от 100». u Mallet [J. R.]. Op. cit., p. 227—228. 80
Таблица В 1635 год Доходы Ра сходы Талья Провинции со штатами Тальон Леса Откупа: домен 730 5733 Двор 2881 Военные расходы 1615 Пенсии 676 Посольства 7192 Дороги и мосты Платежи наличными 5733 43017 3717 360 84 15535 габель 3080 эд 937 Всего 68446 пошлины 1639 сборы 806 Случайные доходы 33451 Экстраординарные доходы 156760 Всего 208308 Обстановка в Германии и усиление Габсбургов приняли угрожающий для Франции характер. Ришелье готовился к открытому вступлению в войну и возобновил союзные договоры с Голландией и Швецией. Война была объявлена Испании 19 мая, а 30 мая император подписал в Праге мир с Саксонией, к которому присоединились остальные князья. В июле Франция оформила союз с Савойей и Пармой. Военные действия нача¬ лись почти по всей сухопутной границе и обернулись для французских войск неудачно, попытки захватить Фландрию окончились полным прова¬ лом. Ришелье заключил договор с Бернгардом, князем Саксен-Веймарским, одним из крупнейших полководцев того времени. В доходной части бюджета проставлена огромная сумма экстраорди¬ нарных доходов — 156 760 тыс., создающая колоссальный запас почти в 140 млн. Она тем более удивительна, что общая сумма расходов мало отличается от 1632 г. и 1633 г. Как бы ни была высока потребность в деньгах в первый год войны, нужно учесть, что второй год, 1636, ока¬ завшийся действительно самым тяжелым во всех отношениях, все же не сопровождался подобным скачком экстраординарных доходов. У Малле эта цифра (156 млн.) фигурирует один раз, в таблице на с. 209, и не со¬ провождена особым комментарием.^ Очевидно, это опечатка (напомним, что труд Малле был напечатан много позже его смерти), и следует читать в данной статье 56 760 тыс., а в общем итоге —108 308 тыс. ливров. Для бюджета 1635 г. имеется дополнительный материал из рукопис¬ ных источников (см. ниже), где приведена общая сумма взысканий по стране тальи в трех ее формах (тальи в областях с податными округами, тальи в провинциях со штатами и тальона) — 40 049 тыс. ливров (или 39 649 тыс. по другим данным). Иными словами, в Казначейство поступала а Комментируя бюджет 1635 г., Малле пишет о большом числе фискальных эдиктов, которые Парижский парламент регистрировал лишь под силь¬ ным давлением правительства. Бордосский парламент отказал в их ре¬ гистрации, и в Бордо вспыхнуло восстание против налога на вино, пар¬ ламент в Тулузе издал постановление о запрещении взимать новые налоги. 12 декабря король явился в Парижский парламент, чтобы заре¬ гистрировать эдикты о создании новых должностей, по сему поводу в парламенте были произнесены речи против подобных способов отяго¬ щения народа. Но кардиналу Ришелье нужны были деньги, и он запро¬ сил 4 млн. у духовенства (Mallet [J. R.]. Op. cit., p. 90—91). Эти сведения не могут объяснить цифру 156 млн. f5 А. Д. Люблинская 81
Примерно четверть собранной во Франции тальи (10 229 тыс.); остальные деньги тратились на местах не столько на оплату военно-бюрократического аппарата как такового, сколько на оплату процентов по бесчисленным займам у чиновников, откупщиков, рантье, держателей домениальных иму- ществ и т. д. Необходимо отметить резкое падение поступлений по эд: с 2370 тыс. в 1634 г. до 937 тыс. — это следствие антиналогового восстания в Гиетш. Таблица 7 1636 год Доходы Расходы Талья 7759 Двор 5657 Провинции со штатами 2856 Военные расходы 34276 Тальон 1573 Пенсии 3513 Леса 624 Посольства 333 Откупа: 10659 Дороги и мосты 43 домен 1268 Платежи наличными 65768 габель 4487 эд 1147 Всего 109590* пошлины 3489 сборы 268 Случайные доходы 28847 Экстраординарные доходы 56399 Всего 108717 * По другим данным, общая сумма расходов составила 108 799 т. л., а платежи наличными — 31 247 гыс. (Bonney R. Op. cit., р. 829, п. 1). 1636 год, «год Корби», был самым тяжелым за время войны. Импера¬ тор объявил Франции войну, испано-имперские войска повели наступле¬ ние на всех фронтах. На Северо-Востоке была взята важная крепость Корби и открыта дорога на Париж (с парижских стен видны были огни бивуаков испанской армии). Имперские войска вторглись в Бургундию и осадили Сен-Жан-де-Лон. Испанцы захватили Леринские острова у побе¬ режья Прованса и Сен-Жан-де-Люз в Пиренеях. Положение несколько исправилось в пользу антигабсбургской коалиции лишь в конце года, когда была отвоевана Корби и очищена от врага вся Пикардия, а шведы разбили имперцев при Витстоке. Приближение испанских войск к Парижу вызвало мобилизацию всех сил и оплату набранных отрядов городами и корпорациями. Парижский парламент постановил произвести оплату 2500 пехотинцев, Счетная па¬ лата — 400, канцлер и сюринтендапты — 500, духовенство — 800, Универ¬ ситет — 400, город Париж — 6500, города между Парижем и Блуа — 10 500, города и бурги в окрестностях столицы — 4500. Таким образом, оплата этих 27 200 солдат не вошла в статью военных расходов. Стремясь обра¬ тить все доходы на военные нужды, правительство запретило производить местные отчисления из собранных налогов на оплату рент и процентов по займам (charges). Было создано много новых должностей во всех вер¬ ховных судах, особенно в парламентах, выразивших в связи с этим недо¬ вольство. Ришелье заявил, что экстраординарные расходы на войну до¬ стигли 60 млн.а Доходы от тальи по всей стране достигли 48 882 тыс. (по другим данным — 39 650 тыс.); увеличение габели, эд и пошлин дало рост доходов по откупам на 3467 тыс., но следует отметить, что в связи с волнениями на Юго-Западе эд были увеличены только на 210 тыс. ливров. а Mallet [J. R.]. Op. cit., p. 91—92. 82
Таблица 8 1637 год Доходы Расходы Талья 12681 Двор 5025 Провинции со штатами 1735 Военные расходы 27730 Тальон 775 Пенсии 3555 Леса 549 Посольства 244 Откупа: 13425 Дороги и мосты 73 домен 1250 Платежи наличными 49433 габель 4455 эд 1360 Всего 86060 пошлины 5426 сборы 934 Случайные доходы 20397 Экстраординарные доходы 35621 Всего 85183 В 1637 г. в Германии поддерживалось преобладание Габсбургов; смерть императора Фердинанда II (15 февраля), которому наследовал его сын Фердинанд III, не изменила этого положения. Шведская армия распола¬ галась преимущественно в северных областях. Франция вернула себе Леринские острова; французская армия немного продвинулась на север и взяла Ландреси (тогда на территории Испанских Нидерландов, ныне в деп. Нор), но утратила военное преобладание в Валь- телине (швейцарской долине, где герцог Роган не допускал прохода испан¬ ских войск из Северной Италии в Германию и в Испанские Нидерланды), откуда французским войскам пришлось уйти. Смерть герцогов Савойского и Мантуанского осложнила положение союзных с Францией итальянских государств. Значительно возросла общая сумма обычных доходов (29 165 тыс. против 23 471 тыс. в 1636 г.), главным образом за счет тальи, общая сумма которой по стране достигла 39 600 тыс. ливров. Повторное восстание на Юго-Западе, почти в тех же местностях, что и в 1635 г. Таблица 9 1638 год Доходы Расходы Талья 17675 Двор 5907 Провинции со штатами 2640 Военные расходы 31556 Тальон 1202 Пенсии 3508 Леса 853 Посольства 257 Откупа: 10814 Дороги и мосты 77 домен 1145 Платежи наличными 56885 габель 3791 эд 696 Всего 98190 пошлины 4251 сборы 931 Случайные доходы 27789 Экстраординарные доходы 35818 Всего 96791 В 1638 г. произошел перелом в войне, благоприятный для Франции и всей антигабсбургской коалиции. Французские войска продолжали про¬ движение па Севере, французский флот одержал победы в Средиземном море и в Атлантическом океане. Победа Бернгарда Саксен-Веймарского при Рейнфельдене и в конце года взятие им Брейзаха перерезали комму- 83
никации Испании через Эльзас (что было особепно важно после потери Францией контроля над Вальтелиной). Франция возобновила военный договор со Швецией. Рождепие дофина (будущего Людовика XIV) лишило Гастона Орлеан¬ ского права на престол, а поддерживавшую его группу придворных — по¬ литического влияния. Еще больше (на 4 млн. против 1637 г.) возросли обычные доходы, особенно талья (на 5 млн.), которая по всей стране достигла суммы 43 783 тыс. (по другим данным — 45 695 тыс.); была снижена сумма эд: 690 тыс. против 1360 тыс. из-за волнений на Юго-Западе в 1637 г. Поскольку проценты по рентам уплачивались с большими задержками и за годы войны сложилось много недоплат, парижские держатели рейт настолько бурно потребовали их уплаты, что в столице произошло народ¬ ное волнение. В парламент было представлено заявление, и палаты собра¬ лись для его обсуждения. Но король запретил им рассматривать это дело, несколько президентов и советников были из Парижа высланы, и было приказано допустить новых чиновников к отправлению их обязанностей." Таблица 10 1639 ГОД Доходы Расходы Талья 15735 Двор 5130 Провинции со штатами 2977 Военные расходы 32644 Тальон 1160 Пенсии 3276 Леса 760 Посольства 222 Откупа: 11545 Дороги и мосты 38 домен 1038 Платежи наличными 48043 габель 5150 ЭД 662 Всего 89353 пошлины 3785 сборы 910 Случайные доходы 33334 Экстраординарные доходы 23630 Всего 89141 В 1639 г. французские армии продолжали продвигаться на Севере и на Юге (в Руссильоне), шведский генерал Банер вторгся в Чехию, гол¬ ландский флот одержал победу над испанским вблизи Дувра — на суше н на море испанские и имперские воеппые силы терпели поражения. Смерть Бернгарда Саксен-Веймарского лишила Францию опытного полководца, но среди французских генералов за 5 лет войны сформировались своп крупные военные деятели: маршалы Аркур, Гебриап, Гассион, припц Кондо и др. Ришелье стал подумывать о том, что конец войны не заставит себя ждать. Для 1639 г. есть данные об общей сумме собранной тальи (43 552 тыс.) и указала тоже общая сумма всех обычных доходов (78 910 тыс.). Местные вычеты (charges) составили 46 819 тыс. ливров. Из этого расчета явствует, что чистые доходы в Казначейство составили 32 091 тыс., а по данным Малле — 32 177 тыс. Восстание солеваров («босоногих») началось в июле в Нижней Нор¬ мандии против увеличения соляного налога. Затем оно охватило почти всю провинцию и ее крупные города. Для подавления были вызваны войска с фронта. « Mallet [J. R.]. Op. cit., p. 92. «Старые», т. е. уже имевшие свои долж¬ ности чиновники, обычно бойкотировали «новых», т. е. только что купив¬ ших вновь созданные должности: не давали им дел для ведения и не спрашивали при опросе их мнения. 84
Т а б л и ц а И 1640 ГОД Доходы Расходы Талья 22494 Двор 5397 Провинции со штатами 3167 Военные расходы 32708 Тальон 1400 Пенсии 3312 JlecaJ 730 Посольства 220 Откупа: 15651 Дороги и мосты 80 домен 1185 Платежи наличными 51498 габель 8912 ЭД 993 Всего 93215 пошлины 3682 сборы 879 Случайные доходы 18262 Экстраординарные доходы 28943 Всего 90647 В 164и ’ была одержана крупная победа — осажден и взят Аррас, главный город провинции Артуа, вошедший в 1384 г. в состав бургундских, а затем Габсбург ких владений А Французские войска взяли Казале и Ту¬ рин, а Савойя оказалась под фактическим протекторатом Франции. В конце года начались восстания в Португалии (опа отложилась от Испании) и в Каталонии. Хотя шведы были вынуждены уйти из Чехии, опи действо¬ вали вместе с французскими войсками в Германии, где император не имел значительной помощи от ослабленной восстаниями Испапии. Для 1640 г. в материалах, использованных Малле, имелись документы к полному бюджету, т. е. с учетом всех местных платежей (charges), и па их основе оп произвел расчеты, позволяющие представить себе раз¬ ницу между общей суммой доходов и «чистыми» доходами, поступив¬ шими в 1640 г. в Казначейство. По поводу цифры случайных доходов в 2 млн., поразительно отличав¬ шейся от имевшегося у него —18 262 тыс. (табл. 11), он счел нужным сделать примечание: «Таков доход, отмеченный в доходной части сметы, составленной по распоряжению кардинала Ришелье в 1640 г.», из чего можно вывести, что оп имел в руках всю смету за 1640 г., подготовлен¬ ную для Ришелье (см. с. 91). Расчеты Малле мы свели в табл. 12, где сопоставили цифры с дан¬ ными, имеющимися в табл. И (2-я колонка). Сопоставление двух итоговых цифр очень выразительно: платежи на местах (charges) поглощали 32 826 тыс., т. е. около 43% всех обычных доходов. Рассмотрение полного бюджета 1640 г. побудило Малле подсчитать общий рост налогов и вообще доходов за 30 лет (1610—1640 гг.). Вот его цифры: б 1610 1640 Полный доход но всей стране от талыт 11400 43099 от габели 2992 18883 от эд 1061 4000 Что же касается выпуска новых рент и создания новых должностей, то все эти мероприятия доставили королю «лишь временные средства, не¬ обходимые для оплаты расходов», по, прибегая к ним, король был вы- а Артуа был окончательно воссоединен с Францией по Пиренейскому миру 1659 г. 6 Mallet [J. R.]. Op. cit., p. 93. 85
Таблица 12 1640 год Полная сумма обычных доходов, включая платежи (charges) * Талья по провинциям pays detections Без платежей Иль-де-Франс 5247 2583 Нормандия 7152 5037 Пикардия 1209 16 Шампань 2064 502 Орлеанне 2669 1032 Турень 3417 1337 Берри 1294 238 Бурбонне 1611 713 Овернь 2117 1974 Лионне 1689 1689 Лимузен 2116 966 Пуату 3368 2016 Гиень 5257 3901 Дофине 633 490 Всего 39843 Всего 22494 Талья по провинциям со 3256 3167 штатами Тальон — 1400 ** Всего по талье 43099 *** 27061 Откупа 32287 15651 Леса 882 730 Итого 76268 43442 * Mallet [Зг. R.). Op. cit., р. 212—216. Иа его расче¬ тов мы исключаем случайные доходы в 2 млн. ** У Малле в эту сумму тальон не включен; для точности сопоставления мы его включили. *** У Малле в эту сумму тальон включен. Таблица 13 1641 год Доходы Талья 32457 Провинции со штатами 3504 Тальон 1780 Леса 840 Откупа: 15318 домен 851 габель 7035 эд 958 пошлины 4548 сборы 1926 Случайные доходы 18133 Экстраординарные доходы 43935 Всего Расходы Двор 4967 Военные расходы 33719 Пенсии 2818 Посольства 218 Дороги и мосты 142 Платежи наличными 75492 Всего 117356 * 115967 * По другим данным — 118 114 тыс. (Mdmoire sur l'6tat Archives curieuses, 2 s*, t. 6, p. 60). des finances. 86
Таблица 14 1642 год Доходы Расходы Талья 18312 Двор 6141 Провинции со штатами 453 Военные расходы 32596 Тальон 1101 Пенсии 2762 Леса 662 Посольства 197 Откупа: 20536 Дороги и мосты 164 домен 1695 Платежи наличными 46970 габель 7731 ЭД 2034 Всего 88830 * пошлины 5817 сборы 3259 Случайные доходы 8672 Экстраординарные доходы 36871 Всего 89607 * По другим данным, общая сумма расходов составила 88 767 тыс., а платежи наличными — 32 979 тыс. ливров (Bonne у R. Op. cit., р. 829, п. 1). нужден выделить из доходов короны постоянные платежи (charges регре- tuelles) для оплаты жалованья и рент. Доходы в 1640 г. составили около 78 тыс. ливров,« по из них платежи по старым и новым рентам г состав¬ ляли 19 670 тыс., жалованья, всякого рода займы, сборы и местные пла¬ тежи — 26 148 тыс., а всего — 45 818 тыс. ливров.^ Анализ цифровой части бюджета 1640 г. нужно дополнить сообщением по статье экстраординарных доходов. Было издано несколько эдиктов о создании новых должностей, в том числе 16 должностей maitres des requetes, что вызвало волнение в Парламенте, ибо подобные мероприятия понижали рыночную цену старых должностей. Конфликт правительства с Парламентом привел к тому, что после переговоров число должностей было снижено до 12 и Парламент зарегистрировал эдикты. В 1640 г. вспыхнуло восстание в Мулене и в провинции Овернь. К таблице 13. В 1641 г. Франция вела интенсивные дипломатические переговоры с Португалией и Каталонией и оказала им значительную денежную под¬ держку. С Каталонией был заключен договор. С Лотарингией тоже были оформлены договорные отношения, но после их нарушения герцогом Фран¬ ция вновь оккупировала герцогство. На Севере французская армия про¬ двигалась успешно. Маршал Гебриап командовал шведскими войсками в Германии после смерти Бапера. В 1641 г. произошел мятеж аристократической группы, возглавляв¬ шейся племянником принца Конде, графом Суассоном, при участии гер¬ цога Бульоиского. В битве с королевским войском при Ля Марфэ 6 июня Суассон одержал победу, но был убит, его приверженцы подчинились. Король издал эдикт, сильно ограничивший политические права пар¬ ламентов. 6 Напомним, что к сумме в 76 268 тыс. л. (см. табл. 12) Малле присчиты¬ вает условно 2 млн. случайных доходов, фигурирующих в смете, сде¬ ланной для Ришелье. 2 Платежи по старым рентам (до 1610 г.) оценивались в 3592 тыс., по но¬ вым (1610—1640) —в 16 078 тыс. ливров. 0 Mallet [J. R.]. Op. cit., p. 94—95. Разница между итоговыми цифрами здесь и на табл. 12 очень велика и не поддается объяснению. 87
Доходы от тальи по отдельным провинциям * с 1630 по 1642 г. О СО 05 (М 05 ГН СО СО СМ СО 00 00 НО СО (М ч}* vf чн О СО ^ СМ h- N VI 05 t' -н ю СО о '■н оо ю СМ об 05 Ю ю ю со 00 Ю 05 t"- CM 05 т-н ^ Г- СМ СО ю о со ю 00 О СО см о оо 05 СО О «Н Sf ТН СМ N тН СО Sf СО Ю l>- t"» СМ тН т-l СМ СМ со г- тч О Ю тч СО Г"* ' 00 СО LQ О СМ Ю СМ СМ О СО ю о n оо со СО СО ТН СО СМ ь Sf 05 СО СО t> 00 со 'Н 05 СО 05 О тН тЧ СМ 'гН О О 05 05 ^ СО Ю СО f- О СМ СМ 05 СМ гн тЧ СО о оо со с— со со СО ^ (N СО 1> тН О О 00 о- см о см о чН СМ чР -тН СО о Г'- СО со ■SJH о СО СО 00 СМ О СО СО 05 05 t''- тЧ [>■ СМ СМ 05 05 ^ СО t>* 05 СО 05 .05 U0 Ю 05 СМ "Cf1 СО t>- СО тЧ LO СО тч 00 СО СМ 00 СМ 'г-н СООО^МЧЧСООООЗО ч)<МСОЮО^СГ5ЮООЮО ^ОО^Ч^ЬСОЬ^ЮСОЮ 05 00 ю 05 05 Ь СО stf С'- 00 СО СО СО 00 тЧ Ю СМ 05 Ю ЮОСОСМОчС^ФСМЮСО тН^ЮСМСМСО^^["СОЮ U0 ^гЧ тч С^* СО СО ^ СМ СО Ю CM t>* 05 О 05 Ю СО 05 О тЧ СО СМ 05 сМ тч Ю О sf СО СМЮМтНСОчГ^СО^гн СО 00 О СО Ю *<t< тч СО СМ 05 00 тЧ LO тч lQ00C0O5C0sf^4C0C0C0hO3O Ю^Н^гч COCOCMMsfsfObOOCO СМ 05 05 СМ I"- L— тЧО5ЮС0СО00 1^СМ00 00СМ СО 05 СО !>■ СО О СО 05 00 тН 05 THs^LOCMCMCOCOt^OOOSLO SU t'— 05 05 тЧ тЧ 00 тН 00 Ю СО О Ю ^ч C0O00^HL'-O05COL0a5C00500 ЮЮ ЧСОСОЧЧСОСОЬСООО COCOin^sfsfOJCMsfCOhOw^ ООО^ЧСООООЮЮСОСМСООООО lOMCM^SfCMCMCOCOObt^CO 00 05 ТЧ 00 Ю О 05 СО СО 05 Ю sf |> sf ч ч sf Ю СМ О со 05 LO О чН тч СО Ю СО СО Sf СМ Ю Ь 05 05 3 § А ft PJ $ н tAs 21я §3» ft м м Ф Я » £ и и С| £0 сб н . Рч О о s 3 н OS йи g*B 53 П, S.S *2 "(D го о сЗ Я ^5 °* >0<G со >» mess R К ^ В 2 • R S Н ^ Я «J S W А R V р* g S8® » “§Sg pqm s g ft с
Т а б л и ц а 16 Доходы от отдельных провинций со штатами Годы Бретань Бургундия Лангедок * Прованс Лотарингия 1630 516 173 939 32 1631 553 331 484 33 — 1632 531 205 888 29 — 1633 441 249 2914 268 — 1634 591 182 2886 333 290 1635 526 178 1350 132 696 1636 813 163 1324 150 406 1637 357 144 1074 43 119 1638 483 126 1615 67 — 1639 2494 119 328 34 — 1640 1735 131 1295 9 — 1641 783 48 2614 58 — 1642 102 117 206 28 — * В таблицах Малле Лангедок разделен на две части с центрами в Тулузе и в Монпелье. Значительные суммы экстраординарных доходов и особенно платежей наличными, объясняются огромными субсидиями, предоставленными Пор¬ тугалии и Каталонии. Поддерживая самостоятельность Португальского ко¬ ролевства и оказывая Каталонии действенную помощь, Ришелье добивался значительного ослабления Испании на Северном фронте (в Испанских Ни¬ дерландах) и на Рейне. Следует отметить очень высокую сумму «чистой» тальи (32 457 тыс.). Хотя для 1641 г. мы не располагаем общей суммой этого налога по всей стране, но можно предположить, что если он остался в рамках каждого из трех предыдущих лет (1638—1640), т. е. около 43 млн., то разница между общей и «чистой» частями (32 млн.) была еще значительнее, чем в 1640 г. Волнения в Пуату, Лангедоке и Дофине. К таблице 14. Успехи были одержаны почти на всех фронтах. В Германии Гебриаи победил при Кемпене и занял герцогство Юлих (на Нижнем Рейне). Шведы во главе с Торстенссоном заняли Силезию и Моравию, победили при Брейтенфельде (2 ноября). После долгих усилий Ришелье добился фактического подчинения Савойи. На пиренейском фронте были взяты Перпиньян и Сальс и завоеван весь Руссильон.** Был раскрыт заговор Сен-Мара; он и де Ту казнены. По итоговым цифрам бюджет 1642 г. вернулся к 1639 г. (89141 и 89 353 тыс.) и близок к 1640 г. (90 647 и 93 215 тыс. ливров). Характерно как резкое снижение «чистой» части тальи с 32 457 тыс. в 1641 г. до 18 312 тыс. ливров, так и одновременный рост откупов на 5 млн. за счет домена и особенно эд. Последний налог, давший в 1641 г. всего лишь 958 тыс., в 1642 г. возрос до 2034 тыс., а домениальные доходы увеличились до 1695 тьтс. ливров. «Возвращение» к бюдясету 1640 г. сказалось по статьям обычных рас¬ ходов в том плане, что общие суммы обычных доходов остались близ¬ кими — 43 453 тыс. в 1640 г. и 41 065 тыс. ливров в 1642 г., но в 1640 г. талья была па 4 млн. больше, а в 1642 г. откупа выросли на 5 млн. " Окончательно отошел к Франции по Пиренейскому миру 1659 г. 89
Финансовые проекты В финансовых проектах никогда не было недостатка.3 Осо¬ бенно много их появлялось во время заседаний судебных комис¬ сий (chambres de justice), рассматривавших злоупотребления фи¬ нансистов. Предложения отдельных реформ в области финансов содержались также и в политических памфлетах, поскольку те или иные требования (даже лишь пожелания) должны были опи¬ раться в той или иной мере на государственные ресурсы. Доста¬ точно сказать, что такая злободневная в 1610— 1640-х годах тема, как продажность должностей, без рассмотрения которой не обхо¬ дилось ни одно сколько бы то ни было важное политическое со¬ брание и которой было посвящено много выступлений на Гене¬ ральных штатах 1614—1615 гг. и на нотаблях 1617 г. и 1626— 1627 гг., обязательно сочеталась с рассмотрением состояния фи¬ нансов, поскольку эвентуальное уничтожение статьи «случайных» доходов требовало перестройки бюджета. Нас в данном случае интересует не эта сторона дела, а те конкретные проекты, которые были выработаны в самом финан¬ совом управлении, возможно, сотрудниками сюринтендантов фи- *щансов Бюльона и Бутилье, занимавших ^тп должности в 1632— Выше приводились слова Малле, что в 1640 г. Ришелье при¬ казал доставить ему смету бюджета за этот год. Не представля¬ ется возможным определить, было это связано со смертью Бюль¬ она (22 декабря 1640 г.) или раньше. Но важно другое: очевидно, в конце 1639 г. и тоже по приказу кардинала была составлена по такому же плану подробная смета за 1639 г., предваренная об¬ щими сметами за 1635—1639 гг. В конце смет имелись 2 финан¬ совых проекта, составленные для мирного времени: «Проект уве¬ личения доходов и облегчения народа» и «Проект расходов после [заключения] мира». Они понадобились Ришелье для составления финансовых проектов, включенных в его «Политическое завеща¬ ние», что и придает им особый интерес. Мы располагаем четырьмя рукописями Национальной библио¬ теки в Париже (далее: BN) —BN fr. 11.138, 11.142, 11.143, nouv. acq. 5863, и одной рукописью Г ос. Публичной библиотеки им. Сал- тыковачЩедрина в Ленинграде (далее: ГПБ) — Франц. F IV.60. Все они датируются 1639—1640 гг., т. е. сделаны одновременно, и 3 Здесь речь пойдет о проектах реформ самих финансов, а не финансовой администрации. Мемуары и регламенты по ее улучшению тоже инте¬ ресны, но мы здесь вообще не описываем структуры финансового ве¬ домства. См. записки сюрпнтенданта Бюльона от 1632 и 1638 гг. в кн.: R а п и m О. Les creatures de Richelieu. Trad, de Fanglais. Paris, I960, p. 240-243. * * * 90
Т а б л и ц а 1 7 Проект расходов после мира Проект 1639 1. Содержание 1 тыс. чел. тяжелой кава¬ лерии 1300 2. Содержание 4 тыс. чел. легкой кавалерии 1600 23851 * 3. Содержание 50 тыс. чел. пехоты 7200 4. Содержание гарнизонов 1000 5. Флот 2000 3116 6. Артиллерия 600 4104 7. Крепости 600 1019 8. Платежи швейцарским кантонам 400 555 9. Посольства 250 222 10. Двор 3500 3727 ** И. Постройки 400 400 12. Пенсии и дары 2350 3276 13. Поездки и непредвиденные расходы 2000 1003 14. Наличные деньги короля *** 300 — 15. Недостачи (non-valeurs) *** 1500 — 16. Деньги по указам **** (deniers par or- donnance) Без цифры Всего 25000 41273 * В таблицах Малле все расходы по оплате войск объединены. В нашей табл. 10 эта статья объединена со статьями 5—8. ** В нашей табл. 10 в статье «Двор» объединены статьи 10, 11, 12, 13 и добавлены расходы по содержанию королевской гвардии — 231 тыс. ливров. *** В таблицах Малле отсутствуют. **** в нашей табл. 10 имеется еще статья «Дороги и мосты» (38 тыс. ливров). почти во всем совпадают. Одна из mix наиболее полная, и по¬ этому ее надлежит описать в качестве основной. Ее шифр: BN fran$. nouv. acq. 5863, in f°, 134 f. 1639, t. 1. Она озаглавлена: «Estat general des finances contenant toutes les impositions et levees, fer- mes, domaines, revenus, subcides dont les deniers viennent es re- ceptes generales et particulieres de Sa Majeste et desdites receptes en son Espargne desduction faicte des charges et rentes assignees sur lesdits deniers. Dresse par le sieur Galland laisne secretaire ordinaire du conseil direction de finances suivant l’ordre de monseigneur le Cardinal Due de Richelieu en l’annee 1639» («Общая смета финан¬ сов, содержащая все налоги и сборы, откупа, домены, доходы и субсидии, деньги от которых поступают в общие и особые кассы Его Величества, а из этих касс в Казначейство за вычетом плате¬ жей и рент, ассигнованных на эти деньги. Составлена сьером Гол- ланом старшим, ординарным секретарем совета по управлению финансами согласно приказа монсеньера кардинала герцога де Ри¬ шелье в 1639 г.»). Заглавие выписано на пергаменном листе крупным письмом в золотой рамке с королевскими лилиями в углах. На переплете герб Людовика XIII. Вся рукопись исполнена каллиграфическим 91
мелким почерком середины XVII в., на великолепной бумаге. На заднем форзаце помета XVIII в.: «vient de М de la haye fermier general 1752». Была ли эта роскошная рукопись, несомненно изготовленная для поднесения королю, действительно ему вручена, неизвестно. Помета XVIII в. свидетельствует, может быть, о том, что она не покинула стен финансового управления. Если бы этот экземпляр был изготовлен именно для Ришелье, герб на переплете был бы иным. Во всяком случае тщательность оформления позволяет счи¬ тать эту рукопись своего рода «оригиналом», разумеется, лишь по отношению к остальным 4 рукописям, что и дает основание взять ее текст за основу, а для остальных рукописей отмечать совпадения и отклонения.4 После заглавия идет введение, которое мы приводим только в переводе: «Поскольку главной целью его высокопреосвященства (т. е. кардинала Ришелье, — А. .Л.) являлось приведение королев¬ ства в блестящее состояние, чтобы король мог мирно и счастливо царствовать с присущей Его Величеству властью, а {для сего] об¬ легчить народ от наибольшей части несомого им бремени, у него [кардинала] часто навертывались слезы на глаза и в сердце про¬ никала тяжелейшая боль от того, что вместо такого облегчения вызванная войной необходимость заставляла его против воли из¬ давать эдикты о налогах и прочих экстраординарных сборах. В то же время желая, чтобы господь даровал мир всем христиан¬ ским народам, и намереваясь по-прежнему установить добрый по¬ рядок во всех делах королевства, а в особенности в финансах, из чего может проистечь облегчение для народа, Его Высокопреосвя¬ щенство пожелал полностью ознакомиться со всеми налогами, сбо¬ рами, откупами, доменами, доходами и субсидиями, деньги от ко¬ торых поступают в общие и особые кассы Его Величества, а из этих касс в его Казначейство за вычетом платежей и рейт, ас¬ сигнованных на эти деньги, чтобы по своему усмотрению соста¬ вить хороший проект и установить порядок для наискорейшего по возможности его исполнения».5 Далее во всех рукописях следуют сметы бюджетов за 1635— 1639 гг., использованные нами в табл. 6—10. Все местные пла- 4 В остальных трех рукописях заглавие таково: «Estat general de la val- leur des finances faict par l’ordre de M. le Cardinal contenant tout ce que le roy leve sur le peuple, tout ce qu’il despense tant en rentes con- stituees, charges que gages de tous les officiers du royaume depuis 1635» («Общая смета финансовых сумм составлена по приказу кардинала и содержащая все, что король взимает с народа, и все, что он тратит как по конституированным рейтам, так и по местным платежам и жало¬ ванью всех чиновпиков королевства, начиная с 1635 г.»). В рукописи BN fr. 11.138 дата: 1639. Заглавие в рукописи ГПБ: «Abbrege de l’estat general de la recepte et despence do tout le royaume de France» («Сокра¬ щенная общая смета доходов и расходов всего Французского коро¬ левства»). 5 Текст введения имеется без изменений в остальных 4 рукописях. 92
тежн (charges) за 1639 г. расписаны отдельно по местностям й по видам налогов. Общие суммы за 1639 г. одинаковы во всех ру¬ кописях: доходы 78 910 тыс., платежи 46 819 тыс. ливров. Разность (32 091) не дана ни в одной из рукописей. Детальная роспись местных платежей за 1639 г. дает возмож¬ ность расчленить их на три главные группы: уплата процентов по основным рентам6 19 721 тыс.; жалованье судейским и финан¬ совым чиновникам 9856 тыс.; уплата процентов по провинциаль¬ ным рентам и местные расходы (?) 7 — 17 242 тыс. Все вместе со¬ ставило 46 819 тыс. ливров. После всех Зтих данных, обрисовывавших реальное положе¬ ние вещей и занимающих в рукописях BN множество страниц (222, 184, 121, 163), следует текст, озаглавленный: «Проект уве¬ личения доходов короля и облегчения народа». Доходы по этому проекту таковы: налог на соль — 30 млн., су с ливра — 12, кон¬ версия рент — 5, «случайные» доходы — 2, эд — 2, все прочее — 8483 тыс. (всего 59 483 тыс. ливров).. В рукописи BN fr. 5863 f. 133 об. добавлено: «... не включая того, что поступает от тальи, которая достигает вместе с местными платежами 38—40 млн. и от которой его величество сможет изба¬ вить народ после установления вышеуказанного порядка». Проектируемый налог на соль означал уничтожение габели как таковой и свободную продажу соли по всей стране по одина¬ ково высокой цене. Налог су с ливра (*/20 = 5%) — обложение всех видов торговых сделок (кроме самых мелких) — тоже означал замену им множества внутренних пошлин. О выкупе рент будет сказано ниже. 2 млн., полученные от случайных доходов, в этом проекте, несомненно, те же, что удивили Малле в смете 1640 г. Наконец, далее следовал «Проект расходов после мира» (Pro¬ jet de depenses apres la paix).8 Приведем его целиком (табл. 17), снабдив статьи порядковыми номерами, и сопоставим с соответ¬ ствующими статьями реально произведенных в 1639 г. расходов (см. табл. 10). Сопоставление показывает, что при разбивке статей расходов на три основные группы: 1) армия и флот; 2) двор (включая по¬ стройки, посольства и наличные деньги короля); 3) пенсии и дары — проект и бюджет 1639 г. дают следующие цифры (в скоб¬ ках указаны цифры по бюджету): армия и флот — 14 700 (32 644) тыс. ливров; двор — 6450 (5352); пенсии и дары — 2350 (3276); всего — 23 500 (41 272) тыс. ливров. Из первой суммы исключена статья «недостачи» в 1500 тыс. ливров, отсутствующая в реаль¬ ном бюджете. 6 В эту группу входили платежи, ассигнованные на талыо, эд, габель, «дары» духовенства, «5 больших откупов» и «случайные» доходы. 7 Малле замечает, что в 1639 г. в эти платежи были включены расходы губернаторов, ранее оплачивавшиеся местными властями. Вычислить их не представляется возможным. 8 В рукописи BN fr. 11.138 отсутствует. 93
Как и следовало ожидать, чрезвычайно сильно сокращались расходы на армию и флот — почти на 18 млн. (58%). Возрастали расходы на двор (за счет непредвиденных расходов) и сокраща¬ лись пенсии и дары. Однако если взять общие суммы этих двух статей, то получим 8800 тыс. по проекту и 8628 тыс. по бюджету 1639 г.; они разнятся лишь на 172 тыс. ливров, т. е. практически совпадают. В процентном соотношении проект предусматривал расходо¬ вание «чистых» доходов, поступивших в Казначейство. Таким об¬ разом, 62% отводилось на армию и флот, 38% — на двор и пен¬ сии. Соотношение в реальном бюджете 1639 г. было 79 и 21%. Поскольку огромное сокращение военных расходов в проекте уравновешивало бюджет в той мере, в какой речь шла лишь о «чистых» доходах и об их расходовании (т. е. без платежей на¬ личными), трудности в обеспечении деньгами расходной части бюджета отпадают. Но оставались трудности, связанные с рефор¬ мой доходной части и особенно с долгами, накопившимися за время войны. Рассмотрим проект реформы доходов. Основную массу денег должны были дать два налога — на соль — 30 млн. и на тор¬ говлю — 12 млн. Нечего и говорить о том, насколько эта реформа упростила бы и удешевила сложную, дорогую и во многом уста¬ ревшую систему французского государственного налогообложения. Можно сказать, что в тех условиях это была самая радикальная из всех возможных реформ. Кроме того (как явствует из приве¬ денной выше приписки в рукописи BN fr. nouv. acq. 5863), она сочеталась с упразднением тальи. Стремление к сведению множества разнообразных налогов к немногим — основным и крупным — не является особенностью данного проекта. В соответствующих предложениях недостатка не было. Выбирался обычно один из двух — либо талья, либо на¬ лог на соль (уже не именовавшийся габелью!), но в обоих случаях важно подчеркнуть, что он был всеобщим, т. е. исключал все имевшиеся привилегии, градации и т. п. В наказе третьего сосло¬ вия провинции Анжу и Генеральным штатам 1614 г. было выстав¬ лено требование отменить все виды габели, заменив ее единым для всех налогом—«соляной тальей» (taille de sel).9 В денеж¬ ном выражении габель дала в бюджет 1639 г. 18 370 тыс. (причем в эту сумму включены все местные платежи, как это явствует из рукописей BN и ГПБ), и, разумеется, цена соли в областях «боль¬ шой габели» была непомерно высока, но существовали как про¬ винции, не знавшие этого налога, так и те, где он был совсем не¬ велик. Была ли реальна цифра в 30 млн., фигурирующая в про¬ екте? За неимением данных вопрос приходится считать откры¬ тым, однако происхождение проекта из финансового управления 9 Люблинская А. Д. Франция в начале XVII в. Л., 1959, с. 149. 94
позволяет предположить наличие за ней каких-то расчетов и, следовательно, ее вероятность. Впрочем, Ришелье сократил ее до 20 млн. Предложение унифицировать талью, сделав ее единственным налогом, сохранилось в рукописном проекте 1642 г.,10 озаглавлен¬ ном: «Moyens d’avoir par le roy de revenu annuel sans oppression de personne cent neuf millions de livres et une milice cinquante mil hommes bien disciplinez et payez sans у comprendre le domaine et les droits anciens des couronnes de Sa Majeste et faire executer et reussir les conseils de Monseigneur l’Eminentissime Cardinal due de Richelieu proposez dans une harangue par luy faicte a Sa Majeste le 23 fevrier 1615 au nom de clerge de France» («Способы получения королем без утеснения кого-либо годового дохода в 109 млн. лив¬ ров и 50 тыс. человек милиции,11 хорошо дисциплинированных и оплаченных, без взимания поступлений с домена и старых корон¬ ных налогов Его Величества, во исполнение и осуществление со¬ ветов монсеньера высокопреосвященного кардинала герцога де Ришелье, предложенных им в речи, произнесенной перед Его Величеством 23 февраля 1615 г. от имени духовенства [на заклю¬ чительном заседании Генеральных штатов]»). Стиль и терминология не позволяют отнести автора к числу чиновников финансового управления, и вряд ли его проект был прочтен кардиналом в последний год его жизни. Во всяком слу¬ чае, составленный в 1642 г., он не мог быть учтен при составле¬ нии «Политического завещания». И тем не менее проект пред¬ ставляет немалый интерес как с финансовой, так и с социальной точки зрения, тем более что лишь 20 лет спустя Кольбер мечтал о схожей реформе тальи, предлагая сделать ее повсюду реальной на основе всеобщего поземельного кадастра, т. е. унифицирован¬ ной по всей стране. Автор демонстративно называет свой налог термином tribut, т. е. даныо, податью, — словом, не имевшим тогда в финансовой практике употребления, а в исторических трудах относившимся к древним временам. Этот необычный термин ему нужен для того, чтобы в нем не осталось ничего от названий «талья», «налоги», «субсидии», «сборы с торговли» и т. д., ибо он должен уплачи¬ ваться всеми. Из налогов автор согласен оставить лишь пошлины на импорт иностранных товаров. Чтобы этот налог был принят всеми, т. е. привилегированными сословиями, освобожденными от тальи (поэтому tribut и есть в сущности единая и универсальная талья), автор развивает следующую аргументацию. Фактически талыо и теперь платят все — духовенство, дво¬ ряне, горожане привилегированных городов, все ротюрье и не¬ привилегированные лица. Разница заключается лишь в том, что 10 BN fr. 18.511 ff. 238—240. 11 Подразумевается военизированная милиция по примеру буржуазной ми¬ лиции в городах. 95
одни платят за себя лично (en leurs noms), а другие — через своих арендаторов, держателей рент и обязанных (rentiers et redevab- les).12 Суммы тальи, уплачиваемые арендаторами, а через них — фактически церковными и дворянскими землевладельцами, дости¬ гают порой 400—500 ливров и более, в то время как по проекту они не должны платить более 18 ливров 5 су в год. Кроме того, дворяне будут освобождены от расходов по отбыванию военного ополчения (бана и арьербана),13 если они женаты и имеют меньше 1 тыс. ливров годового дохода. Кюре будут освобождены от обычных десятин. Этот единый налог будет взиматься с домов, пашен, лугов, ви¬ ноградников, рент, цензив, десятин, товаров и т. д. и даст королю ежегодно не менее 109 млн., т. е. много больше, чем теперь до¬ ставляют все налоги, вместе взятые. Сбор этой подати будет осу¬ ществляться на местах выборными достойными людьми (notab¬ les) и поступать затем немногочисленным королевским чиновни¬ кам, должности которых следует создать заново и продать при займе (finance) из 10%, каковые деньги пойдут на выкуп долж¬ ностей чиновников, ныне собиравших талыо, габель и другие налоги. Несмотря на утопичность проекта в целом, его идея об уста¬ новлении единого, т. е. всеохватывающего и всех охватывающего налога, представляется симптоматичной. Что же касается 5%-го налога с торговли (панкарты), то он и раньше неоднократно — и всегда ненадолго — появлялся в финансовой практике Франции, вызывая недовольство, а порой и волнения. Однако следует учесть, что в проекте' введения этого налога предполагался сбор не сверх всех прочих налогов, но взамен пошлин и многих сборов, дававших в бюджет солидные суммы. Итак, финансовое управление ознакомило кардинала с реальным положением вещей: за 1635—1638 гг. в суммарной форме и за 1639 г. — в подробной, а также предложило проект реформ. Теперь нам надлежит рассмотреть, что он извлек из этих предложений. * * * Длинная и запутанная история публикации «Политического за¬ вещания» и дискуссия вокруг вопроса о подлинности или под¬ ложности этого произведения исследованы в работе JI. JI. Альби¬ ной,14 и мы можем полностью присоединиться к ее выводу, равно 12 Речь идет о поземельных рентах ростовщического характера и о фео¬ дальных платежах. 13 Старинная феодальная служба в течение 40 дней в году. После взятия Корби в 1636 г. ополчение было собрано и почти сразу же распущено за его полной непригодностью. 14 Д^ль бина Л. Л. 1) «Политическое завещание» Ришелье в источникове¬ дении и историографии Франции XVII—XX вв. Автореф. канд. дис. Л., 1969; 2) Вольтер и «Политическое завещание» Ришелье. — Француз¬ ский ежегодник, 1967, М., 1968, с. 251—258, 96
как и к использованным ею выводам зарубежных исследователей последних лет, что Ришелье является автором, располагавшим обильным и разнообразным документальным материалом для всех разделов своего труда. К сожалению, именно финансовому проекту не повезло ни в одном издании, начиная с первого 15 и кончая последним.16 Там, где требовалась совершенная точность каждой цифры, имеются ошибки (опечатки?) в изданиях XVII—XVIII вв.,17 а в издании 1947 г. в основу положена рукопись, хранившаяся ранее в Сор¬ бонне (ныне в BN) как самая старая из сохранившихся. Но она же является и самой несовершенной по форме, имея, в част¬ ности, ошибки в цифрах финансового проекта. Это обстоятельство чрезвычайно затруднило историкам использование имеющихся в проекте расчетов и порой привело их к неправильным выводам. В сущности, весь текст «Политического завещания)) нуждается в новом критическом и комментированном издании, но в особен¬ ности это важно для финансового проекта.18 £1едьмой раздел девятой главы, озаглавленный «О могуществе ^осударя», посвящен финансам и имеет подзаголовок: «Здесь на¬ казано, что зЬлото"й~сёр^бро^являются одной из главных и наибо¬ лее необходимых сторон могущества государства».19 К общим рас¬ суждениям Ришелье о финансовой политике мы еще вернемся, а теперь дерейдем к рассмотрению им реформы в этой области. Ход его рассуждений^ таков. После того как обеспечены все совершенно необходимые рас¬ ходы, надо пересмотреть доходы, ибо лучше всего поменьше обре¬ менять народ, а для этого нужно поменьше расходовать. Жела¬ тельнее всего поберечь кошелек короля (menager la bourse du гоу) >20 н° Для этого нужно было бы умерить аппетиты французов, что невозможно. Поэтому реформу финансов надо начинать с уничтожения незаконных способов вытягивания денег из казны. В первую очередь необходимо сократить до 1 млн. платежи наличпыми и производить их лишь по королевским приказам с его подписью и с получением квитанций. В мирное время сократятся 13 Maximes d’Etat ou Testament politique d’Armand Du Plessis cardinal due de Richelieu. Amsterdam, 1688. Во всех изданиях XVII—XVIII вв. ошибки в цифрах повторены. 16 Cardinal de Richelieu. Testament politique. Edition critique publiee avec une introduction et des notes par L. Andre et une preface de L. No61. Paris, 1947 (далее: Testament). 17 В XVIII в. «Политическое завещание» Ришелье было дважды издано на русском языке (М., 1766; М., 1788). Известно также песколько списков рукописных переводов петровского времени (см.: Ш а р к о в а И. С. Пер¬ вый русский перевод «Политического завещапия» кардипала Ришелье. — В кн.: Исследования по отечественному источниковедению. М.—Д., 1964, с, 371-374) . 18 Анализу финансового проекта посвящена 4-я глава указанной диссерта¬ ции Л. Л. Альбиной. 19 Testament, р. 427. 20 Речь идет о пенсиях и дарах, расходах на двор. 7 А. Д. Люблинская 97
и экстраординарные доходы, которые вредны, ибо в конце концов не обогащают государство, а разоряют, хотя и доставляют боль¬ шое увеличение денег. Они дают лишь кажущееся увеличение, так как рост косвенных налогов (на мясо, ткани и т. д.) приводит к росту цен и дороговизне. Солдату нужно больше денег, чтобы прокормиться, следовательно, ему нужно больше платить;21 ра¬ стет и заработная плата рабочих. В итоге увеличение расходов приблизится к увеличению доходов, что в конечном счете отра¬ зится на частных лицах. Так, бедный дворянин либо не увели¬ чит своего дохода, если плоды земли останутся в прежней цене (а если подорожают, то будут хуже продаваться), либо, если и продержится, то уже не сможет послать сыновей в армию. Чтобы избежать подобного мнимого роста доходов, необходимо выяснить: каковы доходы государства и каковы его расходы; каковы должны быть резервы (en coffres); насколько можно облегчить народ. Доходы мирного времени22 можно реформировать двумя спо¬ собами: 1) без изменения по сравнению с имеющимся бюджетом, но с конверсией старых рент до 6.25% и с уменьшением жало¬ ванья некоторым чиновникам (они согласятся, так как лучше эта мера, чем полный выкуп должности); 2) со значительными из¬ менениями, весьма разумными, хотя и очень новыми. Оба проекта реформы доходов в цифровом выражении мы перевели в табл. 18, причем для контроля 2-й проект сопровожден цифрами проекта, имеющимися в рукописях (указаны в скобках). Действительно, 1-й проект, не вносящий изменений, но с кон¬ версией старых рент и снижением жалованья чиновникам, очень близок к реальному бюджету 1639 г., в котором талья—18 712, Таблица 18 Проекты реформы доходов 1-й проект 1 2-й проект Талья 17350 Налог на соль 20000 (30000) * Габель 5250 Су с ливра 12000 (12000) Эд 1400 Эд 1400 (2000) Конверсия рент 1000 Конверсия рент 6000 (5000) Снижение жалованья 550 Снижение жалованья 550 — Случайные доходы 2000 Случайные доходы 2000 (2000) Прочее 7395 Прочее 8533 (8483) Всего 34945 Всего 50483 (59483) * Главное отличие заключается в сокращении соляного налога на 10 млн., т. о. в приближении его к общей сумме габели (включая charges) — 18 370 тыс. ливров. 21 Напомним, что армия была целиком наемной и что солдаты содержал?? себя сами на свое жалованье. 22 Напомним, что к концу 1639 г. конец войны казался совсем блцзкдо, 98
габель — 5150, эд — 663, все прочее (включая тальоп) —7724 тыс. ливров. Поэтому автор не мотивирует его изменений (в дальней¬ шем он подробно рассматривает принципы и технику выкупу рент и снижение жалованья), но взвешивает плюсы и минусы второго проекта. Плюсы таковы: соляной налог уничтожает талью, и в итоге доход от земельной собственности возрастет про¬ порционально отмене налогов, которые фермеры, арендующие эти земли, выплачивают ныне при аренде.23 Однако велики и минусы. «Крупные перемены почти всегда влекут за собой очень опасные потрясения. Вместо того чтобы посоветовать прибегнуть к такому установлению (т. е. этому проекту, — А. Л.), я осмеливаюсь от него отвратить,24 и делаю это тем более смело, что подобного рода нововведения никогда не должны применяться, если только они не абсолютно необходимы. Франция же отнюдь не находится в таком положении; наоборот, я считаю гораздо более легким де¬ лом вернуть народу благополучие и обогатить государство, не прибегая к подобным средствам, чем применяя их. Ибо, если те¬ перь нет таких трудностей, которые нельзя было бы преодолеть, то после осуществления указанных перемен они безусловно воз¬ никнут в еще больших размерах».25 Для доказательства отсутствия необходимости прибегнуть к крайним мерам, т. е. радикальной реформе доходов (по 2-му про¬ екту), Ришелье приводит цифры расходов мирного времени, ко¬ торые очень близки к цифрам проекта финансового управления (см. табл. 17). Мы даем оба проекта в суммарном сопоставлении (см. табл. 19). Разница между доходами и расходами бюджета мирного вре¬ мени составляет 10 млн. (см. 34 945 тыс. 1-го проекта в табл. 18 и 25 млп. проекта Ришелье в табл. 19), которыми можно будет покрыть уменьшение тальи. Ибо, отвергнув совершенно 2-й про¬ ект (радикальную реформу), Ришелье переходит к рассмотрению способов, при помощи которых можно расплатиться с долгами во¬ енного времени и полностью сбалансировать доходы и расходы. Для этого он сопоставляет общую сумму доходов, сумму местных платежей и поступающие в Казначейство «чистые» доходы (см. табл. 20). Ришелье округляет цифры, имеющиеся в сметах финансового управления, где общая сумма показана в 78 910 тыс., а местные платежи — 4б 820 тыс. ливров и для «чистых» доходов остается 32 млн. Кроме того, распределяя местные платежи по отдельным налогам, он отчетливо показывает, что львиная доля тальи (60%) и габели (70%) не достигала Казначейства (в сметах финансо¬ вого управления указано также, что из 46 820 тыс. ливров мест- 23 Testament, р. 439. 24 Подобный оборот речи позволяет думать, что Ришелье в данном случае имеет в виду читателем короля. 25 Testament, р. 440. 7* 99
Т а б л и ц а 19 Проект Ришелье Проект финансового управления Армия Двор Пенсии и дары Прочее *** 17100 * 4050 2000 1900 08% 16.1% 8% 7.9% 14800 6450 ** 2350 1500 Всего 25050 25000 * Увеличение ва счет армии (1900 тыс. ливров).и флота (500 тыс.). ** В этом проекте 2 млн. предусмотрены на поездки и непредвиденные расходы, которых нет в проекте Ришелье. *** В обоих проектах не расчленено. Таблица 20 Доходы Общая сумма Местные платежи «Чистые доходы» Талья 44000 * 26000 18000 Габель 19000 13500 5500 Эд 4000 3600 400 Откупа 12000 2000 10000 Всего 79000 45100 33900 * В иэданиях ошибочно 34 000 тыс. ливров. ных платежей 19 721 тыс. уходило на оплату процентов по рен¬ там — без провинциальных рент, 9857 тыс. — на жалованье чинов¬ никам и на все прочие платежи, включая провинциальные ренты и проценты по займам — 17 242 тыс. ливров). Следовательно, задача заключалась в том, чтобы возможно больше сократить эти платежи. «Истинным способом обогащения государства является облегчение народа путем снятия и с того и с другого этих платежей. Снизить талыо можно только в итоге уменьшения платежей, что и должно стать главной целью при упорядочении государственных дел». Но в настоящее время эти платежи поистине разоряют короля. Многие думают, что лучше уничтожить их совсем. Это неверно, «ибо невозможно существо¬ вание большого организма (corps) без различных расходов, абсо¬ лютно необходимых для его жизни, и подобно тому как не может государство вынести всех этих тягот, вместе взятых, не может считаться разумным и желание полностью их уничтожить».26 Надо искать способов их уменьшения. Существуют три способа. 26 Testament, р. 443. 100
1. Можно засчитать в уплату те слишком высокие ДоХодь!, ко¬ торые частные лица получили по своим рентам, должностям, зай¬ мам, сборам и т. д. Это простое средство лишения владения (de¬ possession) при условии правильного учета полученных этими ли¬ цами денег, когда выяснится, что, кроме процентов, они уже по¬ лучили и полное возмещение капитала. Способ справедлив, но неразумен, так как ослабляет кредит. Нужно остерегаться таких мероприятий, которые, не противореча государственным интере¬ сам, тем не менее могут подорвать общественное доверие (foy publique). Надо иметь в виду, что речь идет не о противопостав¬ лении интересов общества и интересов отдельных лиц, но об обще¬ ственных интересах и в настоящем и в будущем времени. Поэтому к ним надо проявлять особое внимание, и при их соблюдении го¬ сударство может всегда оставаться хозяином кошельков частных лиц при любых обстоятельствах. 2. Второй способ заключается в выкупе всех долговых обяза¬ тельств (т. е. рент, должностей, займов, сборов и т. д.) по рыноч¬ ной цене. Но трудно выяснить истинную разницу, так как для облегчения сбыта часто выпускали обязательства реально из 25%, хотя по номиналу они имели лишь 6.5%. Этот способ тоже спра¬ ведлив, но неосуществим, поскольку вызовет массу протестов и жалоб, впрочем, несправедливых. 3. Остается третий способ, он же единственно должный и воз¬ можный, а именно — выкупить только лишнее по рыночной цене. Владельцы ничего не потеряют, так как они сами продают и по¬ купают эти обязательства по такой же цене, а государство после¬ дует их примеру. Есть два варианта осуществления выкупа: 1) можно растянуть его на 15—20 лет, по праву jouissance (когда доходы погашают капитал), но на такой длительный срок не хва¬ тит выдержки; 2) можно выкупить разом, но для этого необхо¬ димы сразу большие суммы. Но можно выкупить постепенно и разными способами по отношению к разным обязательствам. Ра¬ зумным и реальным является последний. Конкретно он состоит из следующих мероприятий. 1. Выкуп старых рент, уплачиваемых по талье; их насчитыва¬ лось на 7 млн.,27 они продаются за 20% стоимости. Значит, их можно выкупить по той же цене (т. е. 20% номинала), всего за 1400 тыс. ливров в течение 7 с половиной лет путем погашения ка¬ питала одними процентами (selon leur propre jouissance). 2. Выкуп новых рент, тоже на 7 млн., но они продаются за 16% стоимости; их можно выкупить по этой цене за 8 лет та¬ ким же путем. 3. Выкуп лишних должностей элю (чиновников финансовых органов среднего звена), которых существует на 16 млн. Их можно выкупить за 12.5% стоимости (такова их цена, хотя порой они продаются и дешевле) в течение 11—12 лет. 27 В рукописях Национальной библиотеки — 7312 тыс. ливров. 101
Разъясним эти расчеты. Считая «Политическое завещание» подложным, Вольтер оспорил и правомерность операции по вы¬ купу рент. Гамоне, управляющий королевскими доменами во Фландрии и в Артуа, разъяснил Вольтеру в письме из Лилля от 12 XII 1764 г. смысл и способ этого мероприятия: «В проекте уничтожения рент все намерения Ришелье изложены наилучшим образом. Речь идет о рыночной (а не о первоначальной) цене рент, достигшей 20, 16.6 и 12.5% от их номинала. Эта рыночная цена и является ныне их реальной стоимостью, независимой от первоначальной. Так, [в свое время] 30 млн. рент были выпу¬ щены из 5%, казна получила соответствующий капитал. Но в мо¬ мент составления проекта эти 30 млн. реально стоили всего лишь 7 млн., т. е. потеряли более 75% своей стоимости, хотя эти ренты и не были еще конвертированы государственной властью. Отсюда явствует, что при сведении всех этих рент к их рыночной цене (в чем и заключается мысль автора) вся система изложенной им операции становится совершенно логичной. Вот пример. Предположим наличие обязательства в 2 тыс. ливров капи¬ тала, приносящего при 5% годовых 100 ливров. Но если обяза¬ тельство продается ныне не за 2 тыс., а за 500 ливров, т. е. за 25% номинала, проценты дают лишь 25 ливров. Таким образом, поскольку вследствие обесценения первона¬ чальный капитал 2 тыс. сократился до 500, а проценты упали со 100 до 25 ливров, король в настоящее время получает (gagne) 75 ливров..., а из 30 млн. долгу у него остается лишь 7 млн., которые можно покрыть, уплачивая в течение 7.5 лет лишь про¬ центы».28 Гамоне несколько упрощает расчеты, так как на деле в про¬ екте имеются две группы рент и одна группа должностей, выпу¬ щенных в разное время из разных процентов и погашаемых в раз¬ ное число лет. Но принцип и техника выкупа описаны у него пра¬ вильно. Любопытно, что в 1764 г. он называет рыночную цену в 12—20% от номинала «настолько несоразмерной, что трудно решиться счесть ее возможной». Разумеется, она была вполне ре¬ альной и вызывалась тяжелыми условиями военного времени, когда проценты по рентам выплачивались с длительными задерж¬ ками, а то и вообще недоплачивались за 1—2 квартала в год. Вернемся к тексту «Политического завещания». Ришелье счи¬ тает, что выкуп лишних должностей надо начинать именно с должностей элю как сильно подешевевших. К тому же эти чи¬ новники слишком многочисленны, а их злоупотребления (malver¬ sations) очень велики. Но это лишь первый этап в процессе вы¬ купа и З^ичтожёния лишних должностей. По отношению к ос¬ тальным надо действовать вначале иным путем, а именно так V 28 Testament, арр. VIII, р. 495—497. См. также: Альбина JI. JI. «Полити¬ ческое завещание» Ришелье..с. 162—163. 102
-изменить условия полетты, чтобы и должности упали в цене; за¬ тем можно будет выкупать и эти подешевевшие должности. Но нельзя выкупать нужные и дорогие должности членов пар¬ ламентов и других верховных судов, членов президиальных судов,29 королевских секретарей и казначеев, генеральных сбор¬ щиков. За исключением последних, нельзя и сокращать им жа¬ лованье, сборщикам можно его уменьшить на треть. В 23 гене¬ ральных податных округах имеется по 24 чиновника (всего 552) с жалованьем в 3 тыс. ливров, что составляет 1656 тыс. Сокра¬ щение жалованья даст 552 тыс. экономии.30 Нельзя также выкупить старые ренты, выпущенные на париж¬ ский муниципалитет, так как они очень дороги и прочно укоре¬ нились, составляя к тому же*имущество многих учреждений (кол¬ лежей, госпиталей,^монастырёйПиГт. д.). Однако можно понизить платимые по ним проценты с 8.3% (как они были выпущены) до 6.2%, что составит экономию на одну четверть.31 Всего по этим рентам выплачивалось 2556 тыс. ливров,32 и, несмотря на такое сокращение, они все же будут более доходными, чем частные (т. е. поземельные) ренты, конституируемые из 5.5%. Следовательно, поскольку из 45 млн. ливров33 30 млн. рент и должностей подлежат полному выкупу и упразднению, то из ос¬ тавшихся 15 млн. необходимо еще вычесть экономию от снижения жалованья и процента по старым рентам — всего 1.5 млн. Как мы видели, эти две операции проведены по 1-му проекту таким же способом, как и конверсия рент в 1634 г. (см. табл. 5 и примеч. к ней). Эта операция оставляет невыкупленными около 2 млн. старых рент (после сокращения их процента до 6.2) и 11 500 тыс. лив¬ ров жалованья чиновникам, часть должностей которых, как было сказано, подлежит выкупу на втором этапе, когда они подеше¬ веют в итоге ухудшения условий полетты. Поэтому для первого этапа мы вправе принять эту цифру в 11 500 тыс. ливров за об¬ щую сумму жалованья чиновникам: в смете 1639 г. эта статья включает 9856 тыс. для всего провинциального чиновничества, для столичного остается 1600 тыс., что вполне вероятно, учиты¬ вая высокие цены и большое жалованье парижского чиновни¬ чества. Итак, Ришелье предлагает ликвидировать путем выкупа в те¬ чение 7—8 лет 14 млн. платежей процентов по новым рентам, а 16 млн. жалованья (и займов) элю — в течение 10—12 лет. Но чтобы ускорить эту последнюю операцию и уложить ее в те же 29 Президиальные суды были учреждены в 1549 г. во всех крупных городах. 30 См. табл. 18, 1-й проект. 31 См. там же. 32 Из них на габель — 1231 тыс., на эд — 851 тыс. и на талью — 474 тыс. ливров. 33 Напомним, что цифры в этих расчетах сильно округлены. 103
сроки (7—8 лет), он считает возможным отдать ее на откуп, ибо на это ускорение понадобится фонд в 48 млн. В мирное время у откупщиков не будет дел по реализации новых рент, должностей, займов и т. д. (поскольку государство не будет их создавать!) и они возьмутся за выкуп означенных должно¬ стей элю.34 В течение указанного семилетнего срока государство посте¬ пенно освободится от 30 млн. обычных платежей и с народа бу¬ дет снята половина тальи (22 млн. из 44), габель будет давать 19 млн., эд — 4 млн. и откупа — 12 млн., всего — 57 млн. Из этих денег будут оплачиваться не только «чистые» доходы, но и все charges и экстраординарные долги военного времени. Итак, перед нами фактически две реформы, осуществляемые последовательно//Первая рассчитана на 7—8 лет и состоит в вы- жупе — на наиболее выгодных для государства условиях — самых «дешевых» рент и должностей. Для этого периода общий доход 'рассчитан в 57 млн. ливров. «Чистый» доход отражен в левой ко¬ лонке на табл. 18. Это, так сказать, бюджет послевоенного вре¬ мени. Доходы мирного времени уже освобождены от 31. 5 млн. char¬ ges, что означает значительное облегчение для народа, но в «чи¬ стых» доходах это отражено лишь в отсутствии 1.5 млн., уходив¬ ших ранее на конверсию старых рент и снижение жалованья ге¬ неральных сборщиков. Восстанавливая для этого периода расход¬ ную часть бюджета, в округленных цифрах получаем (табл. 21, ср. с табл. 19). Таблица 21 Расходы мирного времени Армия и флот 17000 48.6% Двор 4000 11.5% Пенсии и дары 2000 5.6% Жалованье 10000 28.7% Прочее 2000 5.6% Всего 35000 тыс.% 100 ливров Остается отметить, что все предложенные кардиналом ре¬ формы отнюдь не являлись его собственным изобретением. Он во многом следовал той линии оздоровления финансов, которую проводил Сюлли после тяжелых лет безденежья и беспорядка в результате гражданских войн XVI в. (выкуп и конверсия рент и т. п., накопление ресурсов в «бундуках»). Он внимательно ознакомился с материалами, полученными из финансового управ¬ ления, и многое из них заимствовал, причем облек в очень ха¬ рактерную для него форму рассуждения.35 В данном разделе о деньгах он не имел причины говорить о судебных комиссиях 84 Сюлли организовал выкуп заложенного домена именно таким способом. 95 Ср.; Дрбдрнская Д. Д. Французский абсолютизм.,., с. 323—326. 104
в связи с деятельностью финансистов, по трудно себе предста¬ вить, чтобы — проживи он действительно до заключения мира — подобное мероприятие не было бы осуществлено, как это и слу¬ чилось в 1661—1665 гг. Тогда экстраординарные проценты по займам военных лет вернулись бы в казну в форме штрафов. * * * Историки XIX—XX вв. вплоть до наших дней не могли пре¬ одолеть трудностей, связанных с плохим состоянием текста этой части «Политического завещания». Ошибки (опечатки) в циф¬ рах и сносках сбивали их с толку и приводили к неверным вы¬ водам. Виконт д’Авенель так сформулировал свое мнение: Ри¬ шелье был «великолепным министром иностранных дел, умелым военным министром и никудышным министром финансов»,,36 й эти слова стали расхожей монетой. К ним добавлялось собствен¬ ное заявление Ришелье в письме к сюринтенданту Бюльону от 1635 г.: «Я настолько признаю свое невежество в финансовых делах, а Вас считаю в них столь сведущим, что единственное мое Вам пожелание состоит в том, чтобы Вы подобрали себе людей наиболее подходящих для службы короля».37 Как будто после 1635 г. и до 1642 г. он не хотел и не мог обучиться этим делам, о которых как раз в военные годы ему приходилось все чаще и чаще задумываться! Даже такой крупный специалист в области экономики Фран¬ ции, как Анри Озе, создавший в 1930-е годы курс по экономи¬ ческой политике Ришелье и опубликовавший его в 1944 г.,38 остался в плену старого взгляда. Излагая финансовые проекты Ришелье, он запутался в цифрах и решил, что и «несчастный кардинал изнемогал от стараний как-то в них разобраться». Крупная реформа заключалась в снятии с народа 17 млн. тальи. Если бы она осуществилась, какая бы это была революция! _Озе даже полагает, что Ришелье (кто бы мог подумать!) собирался упразднить талью: «Можно ли вообще разобраться в этой фан¬ тасмагории неустойчивых цифр? Разбирался ли в них сам Ри¬ шелье? Похоже, что пет. Наиболее вероятная гипотеза состоит в том, что для [этого раздела] он собрал материалы из разных источников, но смерть унесла его прежде, чем он сам или ре¬ дакторы „Завещания44 смогли установить окончательный и связ¬ ный текст. В своем же теперешнем виде этот раздел свидетель¬ ствует лишь о страстном интересе Ришелье к проблеме и на¬ глядно доказывает его невежество в данных делах».39 36Avenel, George vicomte d\ Richelieu et la monarchic absolue. Т. II. Paris, 1884, p. 181. 37 A v e n e 1 D. Lettres..., t. IV. Paris, 1861, p. 728. 38 Hauser H. La pensee et Faction economiques du cardinal de Richelieu. Paris, 1944. 39 Ibid., p. 176—178. 105
Неудивительно, что после такого вердикта интерес к финан¬ совому проекту надолго исчез у исследователей. В большой книге Тапье40 имеется лишь краткое упоминание об общей смете, составленной для кардинала в 1639 г.; в ней указано, что доходы от тальи, откупов, домена достигали почти 79 млн. ливров, но из них надо вычесть около 47 млн., которыми опла¬ чивались местные расходы, лишь остаток поступал в Казначей¬ ство. В новых работах о Ришелье о проекте тоже не упоми¬ нается. Необходимо отметить, что ошибочные представления о сути проекта и о содержащихся в нем цифрах послужили в недавнее время для построения необоснованных концепций. Рассмотрим в этой связи соображения Б. ф. Поршнева, связанные с рас¬ ходной частью бюджета.41 Читателю, уже знакомому с текстом Ришелье и с нашими таблицами, будет ясно, из каких неверных основ исходит Б. Ф. Поршнев в своих расчетах. Он начинает с того, что 45 млн. charges, т. е. «56.2% госу¬ дарственных доходов, попадало в карманы привилегированной буржуазии, вернее — двух знакомых нам ее фракций: владель¬ цев должностей и держателей рент». Оставим пока в стороне терминологию автора, мы еще к ней вернемся; обратим здесь внимание на то, что рента представляла собой отнюдь не «бур¬ жуазную» монополию, но была у всех имущих слоев, в том числе и у церковных учреждений. «К этой цифре надо прибавить еще доходы третьей фрак¬ ции— откупщиков, не учитываемые в цифрах Ришелье». А они при минимальной норме в 8% составляли свыше 7 млн., но «действительная цифра была в несколько раз больше». Поэтому «предположительно совокупный доход всех трех фракций при¬ вилегированной буржуазии (говоря только об их прямой доле в системе государственных налогов) можно определить минимум в 60—70 млн.». Непонятно, откуда взяты эти 7 млн. доходов откупщиков и почему минимальная норма процента определена в 8%, когда она равнялась 5.5%? Далее Б. Ф. Поршнев пишет, что Ришелье предлагает не¬ медленно сократить процент по муниципальным (государствен¬ ным) рентам, а в дальнейшем и вовсе выкупить их. На деле предложение сократить процент касалось только старых рент, а выкупу подлежали одни лишь новые ренты. Наконец, по Поршневу, кардинал предлагает в течение 7 лет выкупить у владельцев большое число государственных должно¬ стей; «уничтожение многих сотен тысяч (на деле лишь немно¬ 40 Tapiё V. L. La France de Louis XIII et de Richelieu. Paris, 1952, p. 301; 2 ed. —1957. To же в английском переводе: France in the Age of Louis XIII and Richelieu. London, 1974, p. 248. 41 П о p ш н e в Б. Ф. Народные восстания во Франции перед Фрондой (1623-1648). М.—Л., 1948, с. 499—501. 106
гим более 100 тыс. — A. J1.) должностей облегчит народ» и т. д. Из 45 млн., уплачиваемых ежегодна должностным лицам (и рантьерам), Ришелье предлагает оставить 30 млн. на оплату лишь необходимых для государства должностей. Как было по¬ казано на деле, Ришелье предлагал выкупить в первую очередь лишние должности элю, употребив на это именно 30 млн. и оставляя, таким образом, лишь 15 млн.42 Б. Ф. Поршнев неверно исчисляет общий доход в 65 млн., ибо к примерно 34 млн. «чистых» доходов (см. табл. 20, правую колонку) он присоединяет не 15 млн. оставшихся charges, а 30 млн., получая, таким образом, не фигурирующую нигде цифру 65 млн. Больше всего ошибок он допускает в анализе расходов (с. 501); чтобы сделать их наиболее наглядными, мы снабдим таблицу нашими расчетами, относящимися к бюджету «послево¬ енного времени» (табл. 22). Т а б л и д а 22 Сравнение расчетов Б. Ф. Поршнева и А. Д. Люблинской Расчеты Б. Ф. Поршнева Наши расчеты млн. % млн. % Армия * 5 * 7.7 17 47 Двор ** 5.5 ** \ 14.6 4 11.1 Пенсии и прочее ** 4 ** j 4 11.1 Аппарат **'* 30 46.1 11.5 30.8 Оплата долгов **** 10 15.4 — 54 5 ***** 83 8 ****** 36.5 100% * Непонятно, каким образом исчислена эта сумма. На деле в проекте на одну лишь армию (кавалерию и пехоту) отведено 12 млн.; к ним следует добавить флот (2500 тыс.), гарнизон и крепости (1600 тыс.), артиллерию (600 тыс.) и платежи швейцарским кантонам (400 тыс. ливров). Все вместе дает 17 млн. на военные расходы мирного времени. ** В эту цифру включены 2 млн. на поездки и непредвиденные расходы, имею¬ щиеся в 1-м проекте финансового управления (см. табл. 17). Но в проекте Ришелье они отсутствуют, там на обе статьи расходуется не 9.5 млн., а 6.5 млн. (см. табл. 19 и 21). *** Имеется в виду государственный аппарат, преимущественно судебный (без дипломатического). Главная ошибка в том, что, как было сказано, на его со¬ держание (после выкупа рент и лишних должностей) в проекте Ришелье оставлено не 30, а 15 млн.; см. выше наши расчеты (с. 103), по которым мы сводим эту цифру к 11.5 млн. **** также непонятно, откуда взята цифра 10 млн. и о каких долгах идет речь. ***** Поскольку общий доход выведен в 65 млн., то, по-видимому, автор считает, что к итогу в 54.5 млн. (подсчитан нами) должны быть дополнены еще 10.5 млн., состоящие из мелких сумм на различные нужды (Поршнев, с. 501). Однако в проекте нет подобных мелких сумм! Зато есть статья на военные расходы в 12 млн., полностью опущенная Б. Ф. Поршневым. ****** Итог подсчитан нами. 42 Необходимо еще отметить, что comptans (платежи наличными) Б. Ф. Поршнев переводит "как «капиталовладельцы» (т. е. финансисты) и соответственно употребляет этот термин (указ. соч., с. 500). 107
Разумеется, основанные на неверных расчетах соображения Б. Ф. Поршнева о иерархической структуре расходной части бюджета не могут не оказаться ошибочными. Он считает, что первое место в расходах занимало содержание мощного государ¬ ственного аппарата (46.1%, а на деле 30.8%). Второе место за¬ нимали расходы на привлечение на сторону абсолютизма значи¬ тельной части буржуазии (15.4%, на деле в проекте не отра¬ жено) . Третье место отведено снабжению значительной части дворянстваГ1ч^трализованной (налоговой) рентой (двор и пенсии 15.6“%, на деле 22.2%, но содержание двора нельзя относить только к снабжению дворянства централизованной рентой). На¬ конец, на последнем месте находились расходы, необходимые для защиты и расширения национальных границ Франции, т. е. шед¬ шие на армию и флот (7.7%, на деле 47%). Финансовая политика Несмотря на то что проекты, составленные «для мирного вре¬ мени», так и остались неосуществленными при жизни Ришелье и все годы его правления прошли под знаком острой нехватки де¬ нег и поисков выхода из долгов, тем не менее в истории фран¬ цузского абсолютизма 1630—1642 гг. ясны контуры определен¬ ной политики. Правда, линии прослеживаются лучше, если взять более широкие хронологические рамки, обнимающие 1600—1660-е годы, куда входят первое послевоенное и мирное пятнадцатиле¬ тие, затем 15 лет гражданской войны (1614—1629), 5 лет скры¬ той и 13 лет открытой войны с Габсбургами (1630—1648), 5 лет тяжелейшей гражданской войны (1648—1653), последние годы войны с Испанией (1653—1659) и послевоенный период финан¬ совых реформ Кольбера (1660-е годы). Таким образом, из 70 лет в истории страны на долю «мирного времени» выпали всего лишь 1600—1614 гг., 1630—1634 гг. и 1660—1670 гг. — около 30 лет, а на деле и того меньше, так как пятилетие 1630—1634 гг. в от¬ ношении финансов мало чем отличалось от военных лет. В истории французских финансов 1600—1660-х годов (как, вероятно, в истории любой страны и в любой крупный период той эпохи) можно выделить три типа бюджетов: мирный, воен¬ ный, послевоенный. Соответственно им строилась и финансовая политика, ибо то, что годилось для одного периода, оказывалось неприемлемым для другого. Изучаемое нами тринадцатилетие 1630—1642 гг. фактически все укладывается в военное время, но с 1635 г. напряженность резко возрастает. Послевоенный тип бюджета характерен для первых 5—6 лет XVII в. (реформы Сюлли) и начала 1660-х годов (реформы Кольбера). Мирные бюджеты приходятся на 1605—1613 гг. и пореформенные годы Кольбера. Характеристика бюджета мирного времени выходит, таким образом, за хронологические рамки нашего исследования, но его 108
основные данные были сообщены выше. Сошлемся также на бюд¬ жет 1607 г., рассмотренный нами в другой работе.43 Важно отме¬ тить, что доходы и расходы в мирное время были примерно урав¬ новешены, а порой допускали создание резервов. Но такое со¬ стояние могло быть достигнуто лишь благодаря умеренным расходам на армию. Расходы военного времени сразу же нарушали равновесие, и очень скоро бюджет вырастал в несколько раз. Нарушалась и его внутренняя структура: военные. расходы поглощали львиную долю доходов. Война, как известно, требует денег, денег и денег. Бюджеты военного времени — это прежде всего большие займы: займы у финансистов, у чиновников, у «богатых и зажиточных» (riches et aises), у всех, у кого можно занять либо под высокие проценты (у финансистов), либо у тех, кого можно принудить дать взаймы (чиновники, города). Огромные суммы, поступавшие по займам,! численно увеличивали доходную часть бюджета («экстраординар-i ные доходы»), но плата процентов по ним наличными деньгами^ столь же отягощала расходную часть. На таблицах бюджетов* 1635—1640 гг. это видно особенно отчетливо. Война — это также налоги: налоги старые, но .увеличенные, но¬ вые, еще небывалые. Их взыскивали — также в небывалых раз¬ мерах—со всех слоев третьего сословия, в котором численное Преобладание принадлежало крестьянству. Однако рост налогов обогащал Казначейство лишь частично, так как из налоговых поступлений «на местах» по всей страйе уплачивались проценты по принудительным займам/ ренты, жалованье и другие платежи. Война в своём непосредственном воздействии — это еще и разорение пограничных восточных провинций Франции (которым всегда приходилось хуже всего), в силу чего и налогов из них поступало меньше, и сельское хозяйство страдало больше, чем в других провинциях. В опосредованной форме война — это рас¬ стройство нормального экономического порядка, сокращение объема торговли и производства. Наконец (но не в последнюю очередь!) —это тяжелые потери людей, гибель солдат и офицеров, гибель мирного населения, следовательно — сокращение числа налогоплательщиков. Необходимо все время иметь в виду, что Франция выдержала 5 лет скрытой и 24 года открытой войны с Габсбургами,44 опи¬ раясь исключительно на свои собственные внутренние ресурсы. У нее не было американского золота, как у Испании, колонии ее были в ту пору невелики и малолюдны, по масштабам внеш¬ ней торговли она отставала не только от Голландии и Англии, 43 Люблинская А. Д. Французский абсолютизм..., с. 240—241. 44 В 1648 г. Вестфальским миром закончилась война с Империей, но война с Испанией продлилась еще 11 лет, до 1659 г., и в 1648—1653 гг. ослож¬ нилась Фрондой. 109
по и от Испании, зарубежным кредитом (в Голландии) ей при¬ ходилось пользоваться очень осторожно. .^Грнетное обращение было недостаточным и расстроенным, страна была наводнена пло¬ хой по качеству монетой, что осложняло торговлю и взимание налогов. В главе о налогах была показана их структура и вза¬ имосвязь, а в дайной главе (раздел о бюджетах) — чрезвычайное напряжение всей финансовой системы в связи с войной. Правительство в целом, т. е. сюринтенданты,45 государствен¬ ные секретари, канцлер, Ришелье, король, полностью „понимало наг^11ост^.4ншансов.ой политики воедщхго нремени, но постоянно возраставшая нужда в деньгах не давала возможности предпри- нимать какие-либо большие реформы. РезультатыПоыли налицо. Рост налогов доводил народ до отчаяния и вызывал восстания*, торгово-промышленная буржуазия страдала и от налогов, и от спада экономической активности, чиновники громко негодовали на невыгодные условия полетты, позволявшие взимать с них при¬ нудительные займы, дворянство воевало без обычных ранее при¬ быльных грабежей If контрибуций. Придворная.. ..аристократия старалась использовать всеобщее недовольство согласно своим обычаям — заговоры против Ришелье следовали один за другим. Парламенты применяли другой метод: отказываясь регистриро¬ вать королёвские указы о новых налогах, новых рентах, новых должностях, они добивались сохранения своего прежнего поли¬ тического веса, социального престижа и материального благопо¬ лучия. И все же сюринтендаитам финансов не оставалось ничего другого, как продолжать прибегать к займам, а следовательно, к уплате по ним высоких процентов наличными и к росту плате- жей на местах, т. е. росту налогов, не говоря уже о введении новых налогов и сборов. Займы, ' и притом внутренние, были необходимы в военное время не только потому, что они давали огромные деньги. Очень важным моментом было то, что от них поступали сразу круп¬ ные суммы, и часто в критические моменты, тогда как прямые налоги и многие сборы стекались в местные кассы постепенно, поквартально или по мере их взимания (сборы с торговли, пош¬ лины и т. д.), так как не всегда откупщики вносили все платежи вперед и разом. Чем более срочной и чем крупнее была сумма займа, тем дороже был кредит, а очень часто военные расходы не терпели ни отсрочки, ни скидки. Армия была полностью наемной. Не получая денег, солдаты должны были или сами изыскивать себе средства и пропитание или покидать отряды. Очень харак¬ терно в этом плане письмо Ришелье к сюринтенданту Бюльону от 18 ноября 1638 г.: «Невозможно держать гарнизоны, если не оплачивать их наличными. Я прекрасно знаю, что господа совет¬ ники заявят, что они составили на это смету, но такие заявления бесполезны, если заранее не дрипасти деньги, Вот теперь 45 Ranum О. Les creatures de Richelieu..., p. 179, 110
я узнаю, что одна из крепостей королевства, расположенная не¬ далеко от врагов, находится в очень плохом состоянии, так как гарнизон разбежался из-за того, что его не оплатили. Господам финансовым советникам гораздо легче собрать деньги, чем нам набрать солдат. Деньги, будучи собраны, уже не исчезнут, а соб¬ ранные солдаты без денег сразу же рассеиваются».46 Одной из очень тяжелых для Франции военных неудач была утрата контроля над Вальтелиной, когда из-за неполучения во¬ время средств командующий французской армией герцог Роган был вынужден покинуть этот важнейший в ту пору стратегиче¬ ский «коридор» через Альпы. В связи с этим Ришелье написал Бюльону 28 марта 1637 г.: «Бог весть, может быть из-за отсут¬ ствия оплаты и швейцарцы взбунтуются против нас; бог весть, останется ли после этого Италия непоколебленной и тем более, сможем ли мы кончить дело миром; а господин де Бюльон знает лучше, чем кто-либо, найдет ли он в Швейцарии миллионы, чтобы осуществить продолжение войны. Это несчастье случилось из-за отсутствия денег: вместо одного экю,47 данного вовремя, теперь понадобится десять, но и они не исправят понесенных потерь. Уже давно я проповедую господам финансовым советни¬ кам, что в некоторых особенных делах необходимо предвидеть события еще до того, как неудачи обозначат опасность».48 Но в этих словах скрыто и признание того, что над сюринтендантом не было контроля в расходовании денег на важнейшие дела. Разнородность доходов — домен, прямой и косвенные налоги, таможенные пошлины, полетта и принудительные займы с чи¬ новников, займы у финансистов — допускала известную маневрен¬ ность. Можно было сократить сумму по какой-либо статье, но увеличить по другой. Можно было отменить новый налог, вызы¬ вавший восстание в одной провинции или в каком-либо городе, но увеличить старый налог в иной местности. Можно было издать указ о введении системы податных округов в провинциях со штатами, а затем (не отменяя указа) не вводить его в действие и получить от провинции солидную сумму отступного и т. д. Отсутствие единообразия в налогообложении оказывалось в таких случаях обстоятельством, позволявшим извлекать из него допол¬ нительные ресурсы. > Разумеется, «выбрав» в критическом 1630 году войну, а не мир с Испанией и Империей, Ришелье знал, какое будущее пред¬ стоит Франции и ему. У него за плечами был личный 16-летний 46 Avenel D. Lettres..., t. VI, p. CXLIII. Ришелье испытал подобную же неудачу во время итальянского похода 1630 г., когда нехватка денег для оплаты армии (нужны были 2700 тыс. ливров на два месяца, а сгорин- тендант предоставил лишь 1480 тыс.) вызвала массовое дезертирство: Jacquart J. Le marquis d’Effiat, lieutenant—general a l’armee d’ltalie (tie 1630). — XVIIe siecle, 1959, № 45, p. 298—313. 47 Экю равен 3 ливрам. 48 Avenel D. Lettres..., t. V, p. CDXXVIII.
политический опыт, причем 6 лет в качестве руководителя поли¬ тикой правительства, и 14-летний опыт пристального наблюдателя военной и дипломатической жизни современной ему Европы. Он несомненно понимал, с какими сильными врагами придется иметь дело, и сколько возможно оттягивал вступление в откры¬ тую войну, субсидируя и помогая союзникам в осуществлявшейся им скрытой войне. Но когда союзники один за другим вышли из игры и Габсбурги оказались победителями, открытая война стала неизбежной. В дипломатическом и финансовом отношениях она была под¬ готовлена неплохо, но первые три года французская армия тер¬ пела поражения (главным образом из-за недостаточного военного опыта и должной подготовки, отсутствия выдающихся полковод¬ цев и т. д.), и это непредвиденное обстоятельство нанесло тяже¬ лейший удар по финансам, особенно в 1636 г., когда под угрозой оказался Париж. Тогда вся финансовая политика свелась к од¬ ному — достать как можно больше денег любым способом и как можно скорее. Но уже к 1640 г. общее военное положение улучшилось на¬ столько, что кардинал всерьез занялся вопросами о реформе фи¬ нансов после войны и о бюджете «мирного времени». Составлен¬ ные в финансовом управлении и обработанные им финансовые проекты, как было показано, отнюдь не были беспочвенными и иллюзорными. В них не было новаторства (если исключить про¬ екты единого налога на соль, или единообразной тальи), они были подсказаны имевшимся в прошлом опытом, главным обра¬ зом опытом Сюлли (его повторил затем в некотором варианте Кольбер). В целом же это были проекты упорядочения финансов в послевоенное время (7—8 лет), т. е. освобождение от дефицита и от громадных долгов. Этот тип послевоенного бюджета выступает в проектах вполне отчетливо, а тот этап, который мы назвали вторым, в большей мере соответствует типу бюджета «мирного времени». Таким образом, иллюзорными были не проекты сами по себе, но лишь сроки их реализации. Ришелье рассчитывал на скорый конец войны и, следовательно, на осуществление реформы им самим. Он умер через 2 года, война с Империей завершилась через 8 лет, с Испанией — через 19 лет, реформа осуществилась через 20 с лишним лет. Благодаря этой иллюзии исследователь финансовой истории 1630—1642 гг. оказывается в удивительной ситуации. Он имеет дело с реальными бюджетами тяжелейших годов войны, обреме¬ ненных громадными займами и колоссальными военными расхо¬ дами. Над этой действительностью высится надстройка из проек¬ тов, составленных отнюдь не прожектерами и фантазерами, а спе¬ циалистами своего дела, проектов, затем изученных и перерабо¬ танных фактическим главой государства, вполне реальных, но осуществленных не в то время, а 20 годами позже. В резуль¬ 112
тате перед нами одновременно предстают все три типа бюд¬ жета — военного, послевоенного и мирного времени. И все они базируются на вполне определенных и точных цифрах бюджета 1639 г. и отталкиваются от него. В этом-то и заключается уни¬ кальность ситуации. * * * В бюджете мирного времени в первую очередь надо отметить уравновешенность доходов и расходов: нет дефицита, погашены долги военного времени. Однако Ришелье сохранил в расходной части решительное преобладание расходов на армию и флот. Дали себя знать печальные уроки неудач первых лет открытой войны. Несмотря на упования кардинала, что мир вскоре наста¬ нет для «всех христианских народов», возвращение к прежним порядкам, когда по окончании войны армию распускали, кроме гвардии и нескольких «старых полков», а в гарнизонах остава¬ лись чуть ли не инвалиды, оказывалось невозможным. Реальная международная обстановка по всей Европе (Тридцатилетняя война была первым всеевропейским конфликтом) в середине XVII в. уже не могла давать оснований для надежд на дли¬ тельный мир, и Ришелье, сохраняя и в мирное время большую постоянную армдкц правильно это учитывал ‘ (как, впрочем, и все государи того времени). Это был тот самый случай, когда надо было вовремя истратить 1 экю, чтобы не платить затем 10. Для бюджета мирного времени характерно отсутствие плате¬ жей по новым реытам и по новым должностям — они уже выкуп¬ лены и уничтожены в послевоенные годы. Здесь следует внести полную ясность и напомнить, что сокращение новых должностей, созданных и проданных при тяжелых обстоятельствах крайней нужды в деньгах, не может быть целиком переведено в понятие сокращения бюрократического (административного, судебного, финансового) аппарата. С самого своего появления эти должности были лишними и создавались"только ради' денег. Обычно^ откуп¬ щик покупал всю группу новых должностей и уплачивал за них сразу, затем продавал их поодиночке. Они были ненадежны в том смысле, что их временная цель была всем ясна, и действи¬ тельно, как правило, именно они и выкупались правительством в первую очередь, тем более что указы о создании новых долж¬ ностей всегда встречали сопротивление корпораций бюрократиче¬ ского аппарата. В проекте мирного времени расходы па аппарат значительно ниже расходов на армию (см. табл. 17 и 19), но следует учесть, что все же речь идет о жалованье всему аппарату Французского королевства, в котором одних парламентов было в ту пору десять (включая учрежденный в 1620 г. парламент Беарна в г. По и Мецский парламент, появившийся в 1633 г.), не говоря о других верховных судах (т. е. Счетных палатах, Палатах косвенных сборов и др.), президиальных судах во всех провинциях и т. д. 8 А. Д. Люблинская 113
Таким образом, финансовая политика «мирного времени» зна ¬ чительно отличалась не только от той, к которой вынуждала 'война, но и от реформ послевоенных лет. Разумеется, все это здание зиждилось всегда на одном и том же фундаменте — экс¬ плуатации народного труда. Но структура этого здания и проис¬ ходившие в ней изменения были далеко не безразличными не только для трудящихся, но и для всего французского общества, и для правительства. «Упорядоченная» система доходной части бюджета «мирного времени» была построена целиком на основе только старых на¬ логов, размеры которых были сокращены по сравнению с воен¬ ными и послевоенными годами. «Случайные» доходы, т. е. по¬ летта, давали всего 2 млн. ливров, займы не предусматривались совсем. Реформы послевоенного времени больше всего ущемляли ин¬ тересы финансистов. Помимо штрафов, налагаемых Судебной ко¬ миссией (Chambre de justice), они теряли возможность получать высокие проценты, главное же — сужалась сфера их деятельности. Хотя им предоставлялось ведение операций по выкупу рент, должностей, домена, но главный источник их доходов — займы — сокращались, а затем исчезали совсем. Бюджет мирного времени оставлял финансистам лишь откупа косвенных налогов, таможен¬ ных пошлин и различных сборов с торговли, т. е. самые «старин¬ ные» их занятия. При наличии действенного контроля со сто¬ роны сюринтендаита откупа бывали государству выгоднее, чем взимание налогов своим аппаратом. Социальный аспект финансовой политики также несколько изменялся в военное, послевоенное и мирное время. Несомненно, что налогообложение народных масс достигало в военные годы максимума, ибо, цроме роста тальи, увеличивались также косвен¬ ные налоги и всевозможные сборы на содержание проходящих войск, гарнизонов, пленных и т. д. Усиливалось, но далеко не пропорционально имуществу, обложение всех слоев торгово-про¬ мышленной буржуазии, а при 'помощи хитроумнорб рычага по¬ летты из чиновничества выкачивались весьма значительные суммы принудительных займов, принудительных «добавок к жа¬ лованью», принудительных покупок новых лишних должностей и т. п. Родовитое дворянство, сословие по преимуществу воен¬ ное^ обедневшее, служило в армии; рост налогов задевал его как потребителей и опосредованно как сеньоров, из-за .разорения крестьян, плативших ценз и феодальные ренты. Новое дворян¬ ство— сословие по преимуществу служилое _и землевладельче¬ ское, составляло все верхние и средние слои_чиновничества; о его доле в финансировании войны уже сказано. ^Финансисты на войне наживались, это входило в их «ремеслок ' В послевоенный период финансы строились, как мы видели, так, чтобы ликвидировать дефицит бюджета* и расплатиться с большей частью долгов, сделанных в военное время. Поэтому 114
финансовая политика временно принимала враждебный для го¬ сударственных кредиторов характер. Однако нельзя было подор¬ вать кредит, но надо было ввести его в известные рамки. Все остальные классы и сословия получали несомненное облегчение, однако опять-таки неравномерное. Бюджет мирного времени, обходившийся без займов (или почти без займов) и без принудительного обложения чиновни¬ чества, был построен па решительном преобладании косвенных налогов над прямым (35 и 22 млн.).49 Косвенное обложение охва¬ тывает все общество в качестве потребителей, разумеется, далеко не пропорционально имуществу, и многие его слои в качестве продавцов. Во Франции последними были по преимуществу „кре¬ стьяне, особенно страдавшие от налогов на вино— как товар, особенно подверженный колебаниям цен в зависимости от каче¬ ства й урожая."В целом доходная часть бюджета мирного вре¬ мени обнаруживает ориентацию на получение налоговых поступ¬ лений преимущественно прямо в Казначейство при максималь¬ ном сокращении местных платежей. Но эта же структура доходов отчетливо показывает и основной их источник: эксплуатацию (путем налогов) народных масс и в меньшей степени — все слои общества, как потребителей товаров, обложенных налогами, сбо¬ рами и пошлинами. Социальный аспект расходной части наиболее существен при анализе бюджета мирного времени. В военное время все расходы подчинены главной задаче — выиграть войну, в послевоенный пе¬ риод — расплатиться с долгами и вернуться к уравновешенному бюджету. В мирное время эти цели либо отсутствуют, либо сильно модифицированы. Как было показано, Ришелье сохранил бы и в мирное время большую постоянную армию,50 отведя для нее почти половину расходов. Этим он предоставил бы оплаченную постоянную службу всему старому дворянству и солдатам-волонтерам из из¬ быточного деревенского и городского населения (гвардия целиком состояла из дворян). Наличие большой постоянной армии значи¬ тельно улучшило бы положение старого дворянства: окончание войны не принесло бы ему безденежья, как это всегда случалось ранее. Значительное сокращение лишних должностей бюрократиче¬ ского аппарата привело бы и к сокращению расходов на его жа¬ лованье, которое в проекте мирного времени исчислено лишь в 28.7%. Но это сокращение, как уже сказано, было на руку чиновничеству. Двор (включая постройки) находился на третьем 49 Бюджеты Кольбера и последующих лет были построены таким же образом. 50 При Людовике. XIV армия была значительно увеличена и для мирного времени, так что сослагательное наклонение, необходимое при изложении проекта, легко может быть переведено в изъявительное для второй поло¬ вины XVII в. (не говоря уже о XVIII в.), Но все же проект есть проект! 8* 115
месте (11.5%), пенсии (придворным министрам, военачаль¬ никам и др.) на четвертом (5.6%). Эти суммы были даже не¬ сколько сокращены по сравнению с военным и послевоенным временем. Что же остается от расчетов Б. Ф. Поршпева (см. с. 108) отно¬ сительно взаимоотношения по степени важности статей бюджета и четырех основных функций абсолютизма?51 В его рассужде¬ ниях, основанных на неверных подсчетах, армии, на деле зани¬ мающей в расходах половину, отведено четвертое место и ни¬ чтожная доля (7.7%). Непонятно, как могли 2 млн. пенсии и примерно такая же сумма жалованья придворным снабдить цен¬ трализованной рентой «значительную часть дворянства», числен¬ ность которого достигала около полумиллиона человек. На деле пенсии выплачивались очень ограниченной группе лиц, персо¬ нальный состав которой изменялся в довольно узких пределах. Понятие «государственного хозяйства как вторичного феодального хозяйства» мы здесь не рассматриваем; ясно, однако, что пенсии, скажем, маршалам, писателям или художникам и т. п. не имеют к этому «хозяйству» никакого отношения. Насчет численности мощного репрессивного аппарата,52 погло¬ щающего 30 млн. (46.1%), уже было сказано, что на деле на его содержание отведено лишь 11.5 млн., т. е. почти в три раза меньше. ^ Но самая большая странность — это 10 млн. (15.4%), потра¬ ченных для привлечения буржуазии на сторону абсолютизма, — не только потому, что основная расплата с кредиторами произо¬ шла уже в послевоенный период, но потому, что бюджет мир¬ ного времени вообще обходится без использования кредита фи¬ нансистов. Как было показано, он построен на основе старых налогов и очень умеренной суммы «случайных» доходов и в прин¬ ципе исключает займы, во всяком случае новые займы. Карди¬ налу в финансовом проекте не было нужды привлекать часть буржуазии на сторопу абсолютизма. Во-первых, финансисты всегда были на стороне правительства, ибо существовали тогда только благодаря государственному долгу и откупам. Во-вторых, именно они уже откололись в ту пору от основного костяка торгово- промышленной буржуазии и социально-политическое поведение этих двух слоев было совершенно различным. Кроме того, необ¬ ходимость отвлекать буржуазию от ее эвентуального объединения с революционными силами в проекте расходов мирного времени отпадала уже и потому, что в нем предусматривалось сильное снижение налогов и отсутствие займов (по которым нарастали проценты и требовались новые налоги), т. е. более или менее 51 Поршнев Б. Ф. Народные восстания..., с. 501. 52 Заметим попутно, что как раз в качестве репрессивного аппарата бюро- %s кратия того времени слишком часто не оправдывала возлагавшихся на Чрее надежд и не выполпяла своих обязанностей (см. ниже, главу 3). 116 \
нормальное состояние экономики вообще и финансов в частности, что сильно смягчало социальное напряжение, до того выливав¬ шееся в народные восстания. Мирное время — это слова много¬ значные во всех отношепиях. * * * В «Политическом завещании» Ришелье изложил некоторые свои общие соображения (maximes generales) по поводу финан¬ сов и отдельные замечания. Они не всегда оригинальны (порой автор это сам отмечает),5® но сведение их в систему очень ха¬ рактерно для политических взглядов кардинала и для его планов. Они немногочисленны, и мы приводим их полностью. «Давно уже считается, что финансы — это нервы государства, и действительно, они являются той точкой опоры, которая, по Архимеду, позволяет перевернуть весь мир. Нуждающийся госу¬ дарь не может предпринимать никаких славных действий, ибо пужда порождает к нему презрение и государство оказывается подверженным нападению врагов и завистников его величия. Золото и серебро — это тираны мира, по хотя их владычество само по себе несправедливо, подчас оно бывает настолько разум¬ ным, что ему следует подчиниться. Однако иногда оно настолько необузданно, что его гнет^надо непавидеть как совершенно невы¬ носимый. Необходимо, чтобы деньги, извлекаемые государем от своих подданных, находились в соответствии с их возможностями, и не только не разоряли, но и не наносили имуществу значительного ущерба. Но если не следует отягощать излишне, то не следует также и требовать меньше, чем это необходимо для государства. Лишь педанты и подлинные враги государства могут заявлять, ((то государь не должен ничего брать у подданных и что един¬ ственные его сокровища таятся в сердцах подвластных людей. Но также льстецы, истинный бич государства и двора, могут пашептывать государю, что он может требовать столько, сколько хочет, и что в этом отношении его воля определяет его силу. Нет ничего легче, чем пайти убедительные доводы в пользу взи¬ мания какого-нибудь налога, даже если он несправедлив, равно как нет ничего легче, чем привести доводы не менее очевидные, чтобы осудить те налоги, которые являются самыми необходи¬ мыми. Нужно обладать полной беспристрастностью, чтобы верно рассудить и решить, что в таких случаях является разумным, и совсем нелегко точно определить истинную пропорцию. После того как расходы, абсолютно необходимые для существо¬ вания государства, полностью обеспечены, самое лучшее — это 53 Нужно отметить, что некоторые из приписываемых Ришелье афоризмов оказались на деле ходячими в его время изречениями. Например, заме¬ чание, что народ, подобно мулу, портится без работы, — испанская по¬ говорка. 117
взимать с народа как можно меньше. Чтобы избежать необходи¬ мости собирать большие налоги, нужно поменьше расходовать, а для того чтобы умерить расходы, нет лучшего средства, чем уничтожить всякое расточительство и осудить все, ему способст¬ вующее. Франция была бы очень богата и народ очень многочислен (trop abondant), если бы не расточение общественных денег, кото¬ рые в других государствах расходуются с толком. На мой взгляд, она теряет больше денег, чем другие королевства, претендующие на известное с ней равенство, употребляют на свои обычные рас¬ ходы. Очень удачно сказал мне как-то венецианский посол по поводу богатства Франции, что он пожелал бы ей для полноты счастья лишь одного — уменья столь же разумно расходовать деньги, которые ныне она столь безрассудно расточает. И что Ве¬ нецианская республика не тратит без нужды, но и без особенной бережливости ни одной монеты.54 Лучшим способом сберечь королевские деньги я счел бы упо¬ рядочение аппетитов французов; но поскольку ограничить алч¬ ность наших необузданных умов невозможно, остается лишь сдер¬ живать ее, подобно тому как врачи принуждают больных к воз¬ держанию, лишая их всех видов пищи. Для этой цели надо так реформировать финансы, чтобы уничтожить главные пути, но которым деньги незаконно изымались из королевской казны.55 Среди них нет пути более опасного, чем платежи наличными, злоупотребление которыми дошло до такой степени, что оставить их, как было, равносильно гибели государства. Хотя при неко¬ торых обстоятельствах платежи наличными бывают полезны, а в других случаях они необходимы, тем не менее проистекаю¬ щие от них большие затруднения и злоупотребления настолько превосходят полезность, что их абсолютпо необходимо отменить. Таким путем можно сберечь целые миллионы и уничтожить ты¬ сячи скрытых трат, расследовать которые невозможно до тех пор, пока будут применяться эти секретные способы расходовать об¬ щественные деньги. Я прекрасно знаю, что могут сказать: существуют такие рас¬ ходы па иностранные дела, что по своей природе они должны быть секретными и государство может извлечь из них много пользы, которой оно лишится всякий раз, как те, кому эти деньги предназначались, решат, что они их больше не получат. Однако под этим предлогом совершается такое воровство, что после зрелого размышления лучше совсем закрыть дверь перед любой извлекаемой при этом пользой, чем оставить ее открытой для злоупотреблений, совершающихся во вред государству. Тем не менее, чтобы не прерывать производимые с пользой некоторые секретные расходы, можно .оставить один миллион зо¬ 54 В тексте quadrain — золотая монета XVII в. — Testament, р. 429, п. 4, 55 В тексте букв, «из сундуков» (coffres), 118
лотом56 на платежи наличными при условии, что приказы на их уплату будут подписаны самим королем, а участники выдадут квитанции. Если возразят, что платежи наличными необходимы для про¬ ведения обычных скидок,57 то я скажу, что это одна из причин, по которой их надо уничтожить. Если в прошлом жили без пла¬ тежей наличными, то и впредь будут жить без них, а если к тому же отказаться в мирное время и от займов (partis), то это не будет злом, проистекающим из добра, а наоборот добром, проистекающим из добра. Меня, возможно, спросят, почему, считая эти платежи вред¬ ными, я их в мое время не устранил. Великий Генрих58 знал об этом зле, установившемся при его предшественнике, и не смог его уничтожить; внутренние смуты и волнения, внешние войны и как следствие большие расходы, приведшие к экстраординар¬ ным займам, не позволили и помыслить о выполнении этого доб¬ рого совета. Уничтожить партию гугенотов, покончить с самовластием вельмож, выдержать большую войну против могущественных врагов, чтобы упрочить затем добрым миром спокойствие в бу¬ дущем, — все эти способы были применены для достижения по¬ ставленных целей, ибо они-то и уничтожают причины, порож¬ дающие эти злоупотребления».59 Мы уже приводили соображения Ришелье относительно вреда займов и высоких налогов, вызывающих в конечном счете доро¬ говизну, сокращение торгового оборота, экспорта, заработной платы и земельной ренты. Затем он продолжает: «Осудив употребление платежей наличными и показав, что увеличение [доходов] бывает зачастую не только бесполезно, но и вредно, я возвращаюсь к теме своего рассуждения и заявляю, что должна существовать геометрическая пропорция между на¬ логами и потребностями государства, т. е. что нельзя облагать налогами в размерах больших, чем это совершенно необходимо для существования государства в его величии и в его славе. Эти последние слова означают многое, так как из них явствует, что с народа можно брать не только необходимое для сохранения государства в любом его состоянии, но и то, что нужно для его доброго имени и блеска. Необходимо, однако, остерегаться расширения этого условия до такого предела, когда под таким предлогом размер налогов определяет лишь воля государя. Это должен делать разум, и если 66 Т. е. 1 млн. золотых экю = 3 млн. ливров. 57 «Pour faire passer les remises qui sont en usage» — речь идет о скидках с цены откупов, которые делались ввиду неблагоприятных обстоятельств (неурожаи, эпидемии, военные действия и т. п.). 68 Т. е. Генрих IV. 59 Testament, р. 427—431. 119
государь переступает границы, отбирая от подданных больше, чем должен, то, хотя они и в этом обязаны ему повиноваться, он будет отвечать за все перед богом, который потребует от него строгого отчета. К тому же не существует политической причины, допускаю¬ щей бесполезное увеличение народных платежей. Наоборот, оно навлекает на государя проклятия, а за ними следуют большие затруднения, создаваемые самим правителем, ибо бесспорно, что беря от своих подданных больше, чем положено, он истощает их любовь и верность, гораздо более необходимые для существова¬ ния государства и сохранения его особы, чем золото и серебро, которые он сможет поместить в свою казну. Я знаю, что в крупном государстве необходимо всегда иметь в запасе деньги на непредвиденные расходы, но такие сбереже¬ ния должны быть пропорциональны богатству государства и ко¬ личеству обращающихся в нем золотых и серебряных монет. В противном случае богатство государя обернется бедностью, по¬ скольку подданные не будут иметь денег как для торговли, так и для уплаты налогов, следуемых с них правителю. Подобно тому как необходимо заботиться о собирании денег для удовлетворения государственных нужд и добросовестно их сократить при отсутствии причин для их расходования, не менее необходимо свободно их тратить, если того требует обществен¬ ное благо, и делать это к месту и вовремя: зачастую урезывание в таких случаях дорого обходится государству и заставляет те¬ рять невозвратимое время. Нередко случалось, что ради сохранения своих денег государи теряли вместе и деньги, и государство. Известно также, что тот, кто тратит неохотно, расходует порой больше других, так как де¬ лает это слишком поздно. Требуется немало рассудительности, чтобы предугадать наиболее важный час и момент, и тот, кто спо¬ собен накоплять, может из-за неуменья расходовать вызвать не¬ сказанные несчастья)).60 Далее Ришелье переходит к рассмотренным7нами анализу реального бюджета и к финансовым проектам, заканчивая главу о финансах следующими словами: «Я знаю, мне скажут, что легко сочинять такие проекты, похожие на платоновскую республику, прекрасную по идее, но па деле химеричную. Смею уверить, что предлагаемый проект и разумен, и легок для выполнения, и если бог вскоре дарует мир Вашему Величеству и сохранит Вас для сего королевства и Ва¬ ших слуг, из коих считаю себя одним из наименьших, то я на¬ деюсь иметь возможность исполнить мое предложение, а не оста¬ вить его в качестве завещания».61 • со Testament, р. 433—435. 61 Testament, р. 486—487. 120
Теперь можно определить принципы, послужившие для Ри¬ шелье основой при составлении «разумного и легкого для выпол¬ нения» финансового проекта ради упорядочения бюджета мир¬ ного времени. ^Он решительно осудил как вредные (но опять-таки для мир¬ ного времени!) экстраординарные займы и связанные с ними платежи наличными, состоявшие преимущественно из уплаты не¬ легально высоких процентов по этим займам. Но он согласен был оставить по этой статье 3 млн. ливров па действительно сек¬ ретные расходы. ^ Сократив расходы до «разумных» пределов, но сохранив боль¬ шую постоянную армию,—Ришелье вернул ' доходной части бюд¬ жета почти довоенную структуру, построив ее из «старинных» налогов и откупов. Таким путем бюджет мирного времени был бы сбалансирован,""а долгиГ военного времени ликвидированы в зна¬ чительной части еще в первые же послевоенные годы. Напомним еще раз, что в предлагаемых мерах не было ничего нового. Так поступил «великий Генрих» (вернее, Сюлли); так впоследствии поступил во многих отношениях и Кольбер. Свойственная Ришелье отчетливость мышления и изложения придали его формулировкам характер общего постулата, коим необходимо руководствоваться при управлении финансами с пози¬ ций государственного интереса (raison d’Etaf, raison politique). Разрабатывая затем конкретные планы, он, как было показано, оЬерировал^реальными цифрами^йГ"составляя проект бюджета мирного времени^ значительно снизил налоги, предпочитая не со¬ здавать значительных резервов в Казначействе. Размышляя обо всем этом в 1640 г., он не мог не вспоминать о только что подав¬ ленном восстании «босоногих» в Нормандии и о движениях 1635— 1637 гг. на Юго-Западе. Хотя они и произошли во время войны, когда нужда в деньгах была особенно велика, тем не менее уроки неповиновения были слщпком грозными, чтобы еще раз не заду¬ маться над максимой: «Беря от своих подданных больше, чем положено, государь истощает их любовь и верность, гораздо бо- ле'е необходимые для существования государства и сохранения его особы, чем золото и серебро, которые он сможет поместить в свою казну».62 62 Testament, р. 434.
Глава 3 НАРОДНЫЕ ДВИЖЕНИЯ История Франции XVII в., особенно первой половины столе¬ тия, насыщена народными движениями. В исследуемые годы они вспыхивали почти ежегодно в разных местах, порой одновре¬ менно и в деревнях и в городах. В отдельных провинциях они приобретали характерные особенности, и в то же время им были присущи многие общие черты. Кроме того, они протекали в сложной обстановке, так как само французское общество пере¬ ходной от феодализма к капитализму эпохи было чрезвычайно своеобразным по социально-экономическому облику; политиче¬ ские события, и в первую очередь война, накладывали также свой отпечаток. Некоторые из этих восстаний были детально описаны совре¬ менниками или историками XIX в. О многих других был известен только факт их существования. Лишь в трудах советских исто¬ риков эта тема получила широкую разработку и вызвала затем оживленную дискуссию, не прекращающуюся и прныне. Статья В. В. Бирюковича составляет часть его докторской диссертации о роли финансистов в правительстве Франции 1620— 1630-х годов.1 Анализируя народные движения 1624—1634 гг. на общем фоне политической истории, В. В. Бирюкович главное вни¬ мание уделил фактам, касающимся поведения финансовых аген¬ тов на местах, отношению к ним со стороны восставших и их судьбам. Материалом служили печатные источники. Книга 1 Бирюкович В. В. Народные движенид во Франции в 1624—1634 гг. — Тр. Военно-полит. Академии Красной Армии, т. IV. М., 1940, с. 223—279; см. также; Люблинская А. Д. Французский абсолютизм в первой трети XVII в. М.—Л., 1965, с. 232—?35. №
В, Ф. Поршнева2 охватывает больший период и основана также (для 1633—1642 гг. лишь в некоторой мере) и на хранящейся в Гос. Публичной библиотеке им. Салтыкова-Щедрина части архива канцлера Сегье. Автор намеренно не касается политиче¬ ской истории, анализируя только сами восстания и приводя ив' многочисленные сведения экономического характера. Поскольку треть книги (ч. III) занимает «Проблема Фронды», которую Б. Ф. Поршнев считает неудавшейся буржуазной революцией, то анализ «социального окружения» восстаний исходит из концеп¬ ции, что весь бюрократический аппарат французского государ¬ ства был в руках буржуазии. (Мы вернемся к этому в 4-й главе). Дискуссия, последовавшая вслед за появлением французского пе¬ ревода книги, вовлекла многих участников в обсуждение темы классовой борьбы и смежных с ней вопросов.3 Проблема продол¬ жает привлекать внимание как крупных специалистов, так и мо¬ лодых историков; появились обширные исследования и отдельные статьи, характеристику которых мы дадим ниже. Исследования последних лет представляют собой плоды мно¬ голетних архивных изысканий. Они основаны, как правило, на исчерпывающем привлечении неизвестных ранее рукописей в со¬ четании со всем наличным фондом печатных источников и ли¬ тературы XVII в., равно как и полной историографии широкого охвата. Поэтому они рисуют предпосылки восстания, его тече¬ ние, состав участников, общую обстановку, итоги и следствия не только неизмеримо полнее и точнее, чем работы, появившиеся до середины 1950-х годов, в том числе и работы В. В. Бирюко- вича и Б. Ф. Поршнева, но и во многом изменяют или исправ¬ ляют изложенную последними канву событий и особенно реакцию других социальных классов и слоев на то или иное восстание, воздействие его на финансовую или общую политику правитель¬ ства, идеологию восставших, их близкие и дальние цели и т. д. Кроме того, эти историки используют созданную лишь за послед¬ нее время обширную литературу по социально-экономической истории XVII в., которой не было в распоряжении их предше¬ ственников, поневоле ограниченных гораздо более скудными источниками и литературой.4 2 Поршнев Б. Ф. Народные восстания во Франции перед Фрондой (1623—1648). М.—JL, 1948; нем. перевод: Leipzig, 1954; франц. перевод — Paris, 1963. 3 Дискуссия подробно изложена в нашей статье: О методологии исследо¬ вания истории народных масс и социальных отношепий эпохи абсолю¬ тизма. — В кн.: Критика новейшей буржуазной историографии. JL, 1967, с. 282—313. 4 Например, в книге И.-М. Берсе перечень серий рукописных материалов занимает 15 стр. печатных источников и литературы XVII в. — 10, биб¬ лиографии—20 стр. В книге М. Фуазиль соответственно 13, 5 и И стр. для истории восстания «босоногих» 1639 г. (Вегсё Y.-M. Histoire des Croquants. Etude des soulevements populaires au XVII siecle dans le Sud- Ouest de la France. Geneve, 1974, p. 865—879; 881—890; 891—910; F о i- 123
Наличие новых работ, посвященных восстанйяк, определило и нашу задачу при написании данной главы, цель которой — вы¬ явить особенности классовой борьбы на данном этапе развития французского общества. Она же определила построение главы. Рассматривая восстания в хронологическом порядке и не разде¬ ляя их на городские и крестьянские (по большей части это раз¬ деление искусственно), мы выделяем из них те, что являются наиболее типичными, и фиксируем их особенности, чтобы затем подвести итоги. Восстания в «провинциях со штатами» в 1630-1632 гг. Конец 1620-х и начало 1630-х годов оказались во Франции (как и во многих европейских странах) особенно -тяжелыми. Не¬ сколько лет подряд — неурожаи, а за ники последовали обяза¬ тельные тогда бедствия — дороговизна хлеба и других продуктов питания, голодовки в ряде мест, болезни, эпидемия чумы с высо¬ кой смертностью. Годы были тяжелы в отношении налогов: это был заключительный период войны с гугенотами, и, кроме того, на 1629 и 1630 гг. пришлись две военные кампании в Северную Италию. На все требовались дополнительные деньги, а растущий налбговый гнет происходил в обстановке экономического и демо¬ графического спада. Это не могло не сказаться на характере на¬ родных движений тех лет. В такие годы особенно часты так называемые продовольствен¬ ные волнения (revoltes frumentaires), связанные с рядом обстоя¬ тельств (нехватка местного зерна на рынке, отсутствие его под¬ воза, таксироваиие цены и т. д.).5 Они, как правило, отличались очень широким диапазоном — от скоплений отдельных групп па рынках или у булочных с минимумом насильственных действий (и тогда они не всегда отмечались в городских протоколах) вплоть до бурных восстаний изголодавшихся людей. В Пуатье 25 мая 1630 г. около 5 тыс. человек «простонародья» разграбили рынок, отобрали у всех мельников и булочников зерно и муку, избили мэра и эшевенов.6 Очень выразительно восстание в Кане (Нор¬ мандия) 23 мая того же года.7 Толпа, где тоже преобладали жен- si 1 М. La revolte des Nu-pieds et le revoltes normandes de 1639. Paris, 1970, p. 7—21, 22—41, 42—52). 5 Tilly L. La revolte frumentaire, forme de conflit politique en France. Annales E. S. G. 1972, № 3, p. 731—757. К оценке этих движений мы вернемся. 6 Boissonnade P. L’administration royale et les soulevements populaires en Angoumois, en Saintonge et en Poitou, pendant le ministere de Riche¬ lieu, 1624—1642. Poitiers, 1902, p. 19, 38. 7 Archives des Affaires Etrangeres. France. Mdmoires et documents, № 795, ff. 146—148. Proces-verbal de Pemeute a Caen; Pages G. Autour du «grand orage»: Richelieu et Marillac, deux politiques. — Rev. hist., t. 179, 1937, p. 70-71. 124
лцины йз простонародья, разграбила 950 буассо зерна,8 погружен¬ ных на готовые к отправке суда, заявляя, что имеет на то разре¬ шение коменданта гарнизона. Советники нрезидиального суда по¬ пробовали прекратить разграбление зерна, но были прогнаны. Полицейскому прево с его солдатами удалось арестовать несколь¬ ких участников, которые были приговорены к публичному нака¬ занию кнутом 28 мая, но собравшаяся на площади толпа не дала осуществить приговор и отправилась вслед за осужденными к тюрьме, куда по набату собралось около 2 тыс. человек. Комен¬ дант гарнизона отказался дать солдат в распоряжение прибыв¬ шего в город интенданта Тюрго, и тот смог собрать лишь 20 во¬ оруженных дворян и чиновников. Когда они явились к тюрьме, она была уже взята народом и все узники освобождены. Затем последовал грабеж дома одного богача и разнесся слух, что к го¬ роду движутся окрестные крестьяне. Все эти обстоятельства изменили ситуацию: к вечеру у Тюрго было уже около 500 чело¬ век городской милиции, и в Каи прибыл генеральный наместник Нормандии Матиньон, быстро восстановивший порядок. Трое прежде арестованных были снова водворены в тюрьму, но осталь¬ ным «зачинщикам» удалось бежать. Это движение очень характерно по всем своим чертам. Цель — не допустить вывоза зерна в другую местность, а если власти осуществляют вывоз, отменить его, отобрав зерно силой. Уча¬ стники — «простонародье», как наиболее страдающая от дорого¬ визны и нехватки хлеба часть городского населения. Среди них большое число женщин — это особая черта именно продоволь¬ ственных бунтов. Поведение городской милиции — по меньшей мере странное: с 23 по 28 мая она фактически ничего не пред¬ принимала. Разногласия между городскими властями: комендант гарнизона, президиальный суд, городская милиция — все дей¬ ствуют (точнее бездействуют) несогласованно. Внутренних го¬ родских ресурсов для подавления движения недостаточно, исход дела решило прибытие наместника, что и предотвратило вступле¬ ние в город жителей округи. * * * В феврале того же года произошли волнения в Париже в связк с повышением налога (эд) на розничную продажу вина. Кабатчики послали в муниципалитет депутацию с протестом, а купеческий старшина (в столице не было мэра) отправился по этому поводу к хранителю печати Марильяку. Тем временем толпа разнесла дом откупщика, которому приписывалось увеличе¬ ние налога. Королевские гвардейцы навели порядок. Это парижское движение, немедленно же и подавленное, явля¬ ется тем не менее показательным примером быстроты реакции 8 Буассо пшеницы — около 13 л. 125
населения на повышение налога именно на вино. Эта мера всегда пагубно отзывалась на многочисленных слоях сельских и город¬ ских жителей, специализировавшихся только на виноградарстве, виноделии и сбыте вина, причем самого дешевого, т. е. широко по¬ требляемого как в городских и пригородных, так и в деревенских тавернах и гостиницах. Одновременно ущемлялись интересы и производителей и потребителей. Волнения 1630 г. в южных и восточных провинциях были вы¬ званы особыми причинами. В главе о финансах были рассмотрены системы налогового обложения, существовавшие во Франции, и, различие между основшзй^частью страны и окраинными провинциями, сохранив¬ шими свои органы сословного представительства — провинциаль¬ ные штаты. Это- были Бретань, Бургундия, Дофине, Прованс и Лангедок. Мы отсылаем читателя к табл. 15, 16, где разница в объеме тальи, платившейся этими «провинциями со штатами», по сравнению с прочими областями выражена в достаточно убе¬ дительных цифрах. Поэтому уже с начала XVII в. правительство вело линию на постепенное введение повсюду системы податных округов, действуя главным образом в отдельных небольших ча¬ стях Гиени. Сразу же после окончательной победы над гугено¬ тами («эдикт милости» в Але от 26 июня 1629 г.) был подписан в Ниме 6 июля эдикт о введении податных округов в Лангедоке, Провансе, Бургундии и Дофине.9 Почти повсюду он вызвал энер¬ гичное сопротивление. Восстание в Дижоне вспыхнуло вечером 27 февраля 1^30 г. и продолжалось всего два дня.10 Это одно из примечательных во многих отношениях восстаний. Дижон был в то время городом средних размеров (20 тыс. на¬ селения), расположенным недалеко от границы с Империей.11 В нем как в столице Бургундии имели местопребывание провин¬ циальные штаты, парламент, Счетная палата (преобразованная в 1626 г. в Объединенную палату (Chambre des comptes, des aides et des finances) и весьма самостоятельный муниципалитет. Губер¬ натором Бургундии являлся старый герцог пэр Бельгард (при¬ дворный Генриха III и Генриха IV), тайно поддерживавший оппозицию против Ришелье, возглавляемую хранителем печати Марильяком и включавшую брата короля Гастона Орлеанского, королеву-мать Марию Медичи, ряд видных вельмож «старого по¬ коления» и знатных сверстников Гастона. Владение Бельгардом пограничной Бургундией было для этой «партии» весьма важным 9 В отношении налогов Бретань была па особом положении и в эдикте не упоминалась. , 10 Richard J. Autour de Lanturelu. Annales de Bourgogne, 1965, fasc. 2; Б и p ю к о в и ч В. В. Указ. соч., с. 245—254; Поршнев Б. Ф. Указ- соч., с. 132—141. 11 Roupnel G. La ville et la campagne au XVIIe siecle. Etude sur les populations du pays Dijonnais. Paris, 1922. 126
обстоятельством; оттуда в 1631 г. Гастон бежал к императору и туда же вторгся с войском в 1632 г. В самом же городе шла распря между парламентом и реформированной Счетной палатой, отнявшей у него ряд функций, а муниципалитет занимал при этом свою, третью позицию. Это была типичная для столиц круп¬ ных провинций ситуация. Развитие во Франции местной админи¬ страции приводило к тому, что новые учреждения (парламенты, счетные палаты и др.) начинали свое существование не на месте прежних, но наряду с ними, узурпируя часть их прерогатив, а следовательно доходов и престижа. Отсюда проистекали почти неизбывные раздоры между Messieurs du Parlement, Messieurs de la Chambre des comptes, Messieurs de la ville (муниципалитет) и нарочитая несогласованность их действий. Появление провин¬ циальных интендантов еще больше обострило все эти взаимоотно¬ шения, так как общая ненависть местных чиновников к посажен¬ ному на их головы «парижанину», «креатуре канцлера» не сняла их разногласий. Расположенный в центре богатой винодельческой области Ди¬ жон насчитывал в числе своих жителей много виноградарей (vig- nerons), живших в квартале Сен-Филибер и других частях го¬ рода. Они работали в качестве арендаторов на виноградниках, расположенных сразу же за городской чертой и принадлежавших городским богачам — членам парламента, муниципалитета и т. д. Их постоянное проживание в городе объясняется (как и во мно¬ гих южных винодельческих городах и городках) тем, что на мел¬ ких по размерам (но прекрасных по качеству) виноградниках, которые они обрабатывали, не имелось жилищ для них и их се¬ мейств. Поэтому весь квартал Сен-Филибер имел скорее дере¬ венский, чем городской вид: «Сельские жилища, узкие без окон подвалы для чанов, темные дворики, сараи для орудий».12 Бургундия очень пострадала от неурожаев и эпидемий. В 1629 г. через ее территорию прошла французская армия, на¬ правлявшаяся в Северную Италию; содержание ее обошлось почти в 400 тыс. ливров. В те времена постои солдат были едва ли не наихудшим бедствием. € В этой обстановке реализация нимского эдикта казалась очень опасной мерой всем городским властям, несмотря на их распри. Поэтому они выступили согласованно и от имени всей Бургун¬ дии, имея на то полное основание. Не следует только забывать, что иимский эдикт означал рост тальи, а вовсе не ликвидацию провинциальных штатов как таковых,13 да и штаты сами не при¬ писывали ему таких ценностей. Они боялись разорения провин¬ 12 Roupnel G. Op. cit., p. 124; ср. перевод Б. Ф. Поршнева (указ. соч., с. 138): «Здесь в бесчисленных маленьких деревенских лачугах без окон жило собственно не городское, а деревенское население •— виноградари», с ссылкой на ту же фразу Рупнеля. То же у В. В. Бирюковича (указ. соч., с. 248): «узкие хижииы без окон». IJ Это цпещте Б. Ф. Поршнева (указ. соч., с. 133) неправильно, 127
ции и гибели ее вольностей. Прения па штатах кончились реше¬ нием отправить к королю депутацию (вместе с мэром Дижона Эвраром) с просьбой отменить эдикт, приняв за него выкуп в раз¬ мере 1800 тыс. ливров. Но правительство твердо держалось своей линии «единообразия во всех провинциях», о чем Эврар и сооб¬ щил 19 февраля. После этого в Парламенте обсудили меры, необ¬ ходимые для предотвращения восстания, ибо «в простонародье уже пошли слухи по поводу королевского эдикта об установлении в провинции податных округов».14 Слухи ходили и о повыше¬ нии эд. Восстание началось вечером 27 февраля с внушительной, но скорее карнавальной демонстрации. Во главе шествия стал Ано- туар Шанжепе по прозвищу Маша, коренной бургундский вино¬ градарь и бывший солдат. Увенчанный лавровым венком и в пе¬ стром плаще, он шел во главе отряда с алебардами, кольями и жердями; впереди его — 4 барабанщика. По карнавальному обы¬ чаю его именовали «король Маша». Среди следовавшей за ним шумной толпы было много женщин и молодежи, они распевали песенку с припевом «лантюрлю», что и дало название восстанию. Никто из городских властей не пытался разогнать эту дико¬ винную демонстрацию или уговорить ее участников разойтись. Все же мэр приказал запереть все городские ворота и охранять их. На следующий день, 28 февраля, толпа в 600 человек из ди- жонских виноградарей и мелких ремесленников вместе с теми, кто пробрался в город из предместья, вооруженная алебардами, мушкетами и другим оружием, наводнила улицы, испускала мя¬ тежные крики, звонила в набат в церквах св. Михаила и св. Фи¬ либера, разграбила, разрушила и сожгла дома казначея Ганя, первого президента парламента, его главного секретаря Жоди, президентов Счетной палаты Луази и Леграна и др., по чьему на¬ ущению, как они говорили, был издан эдикт о податных округах. Рассеять эту толпу было можно только силой и уложив на месте многих из них. Так повествует протокол заседания муниципали¬ тета, добавляя в заключение о прибытии генерального намест¬ ника Бургундии маркиза Мирбо, за которым сразу же послали в его поместье и парламент, и муниципалитет. В протоколе отражен лишь итог действий городской милиции. Она была спешно собрана, как только выяснилось, что восстав¬ шие обращают свой гнеЕ на самых именитых горожан, не взирая на их чины: на мэра, первого президента и главного секретаря парламента, па президентов Счетной палаты и др. Если членов Счетной палаты можно было считать причастными к принятию эдикта (хотя это пе соответствовало действительности), то ни мэр, ни члены парламента не были в этом повинны. Единствен¬ ным финансовым чиновником в точном смысле слова оказался казначей Гань. 14 Dijon. Archives communales. Inventaire-sommaire. Paris, 1903, F., 117, p. 40. Далее мы излагаем события по данному достоверному источнику,
К вечеру 28 февраля восставшие, потеряв в нескольких схват¬ ках с городской милицией и с отрядом Мирбо много убитых и ра¬ неных, отступили в квартал Сен-Филибер и укрепили его барри¬ кадами. Предложение Мирбо продолжить решительное наступле¬ ние было отвергнуто городскими властями, но квартал был окру¬ жен. Наступило нечто вроде вооруженного перемирия. «Король Маша» и другие вожаки беспрепятственно скрылись. Восстание «выдохлось». Но был в разгар событий 28 февраля один момент, который накладывал на город пятно особого рода. На улицу выволокли и сожгли портрет Людовика XIII под возгласы: «Да здравствует Австрийский дом, наследник Марии Бургундской!», «Да здрав¬ ствует император!», а многие «лица из буржуазии и другие при этом аплодировали восставшим».15 Были ли сами виноградари во¬ одушевлены еще очень живучим в ту пору провинциальным пар- тикуляризмом,16 или был он им кем-то подсказан, в данном слу¬ чае дела не меняет. Восстание приняло политический оттенок, и тем большая вина легла на городские власти. Уже 2 марта Счетная палата отправила в Париж депутацию с целью объяснить события и добиться отмены нимского эдикта, который она так и не зарегистрировала. В подобных случаях ра¬ счет был прост — правительству следовало пересмотреть решение, вызвавшее такую реакцию. Одновременно Мирбо, парламент и муниципалитет принялись наводить порядок в городе. Были аре¬ стованы многие участники событий 28 февраля и казнены двое из них — виноградарь Пьер Мениго и скорняк Жан де Лонуа. Тогда же началось длительное дело между лицами, пострадав¬ шими во время восстания, и муниципалитетом о возмещении им убытков за разграбленное имущество. Главное же заключалось в известии, что по дороге в Лион (и далее в Италию) король проедет через Дижон 27 апреля и на этот день виноградари должны быть выдворены из города в со¬ седние деревни. Для своего въезда в город король отменил весь полагающийся при этом ритуал и был встречен лишь пушечным залпом из крепости. Члены муниципалитета и видные горожане (notables Eabitants) «униженно и покорно просили о прощении», о том же распространялся в красноречивом выступлении адвокат Февре. Необходимо обратить внимание на поведение правительства. По прибытии король принял только духовенство, членов парла¬ мента и других чиновников. Городской совет и видные горожане проделали унизительную церемонию раскаяния 28 апреля без свидетелей, и наказание понесли лишь они. Это объясняется тем, что вооруженная сила (городская милиция) была именно в их 15 Ibid., р. 41, 1630, 7 mars. Lettro de М. Fleutelot. 16 Надо учесть, что в 1630 г. другая часть Бургундии — графство Франт Конте еще находилась в составе Империи (было воссоединение в 1678 г.). р Л. Д. Люблинская 129
руках, а они не использовали ее уже в вечер демонстрации 27 февраля. Это и составляло суть обвинений, содержащихся в словах короля и хранителя печати Марильяка: «Вы видели на¬ ступление зла и могли его пресечь. . . Вы допустили слухи насчет эд, которых не будет, и эти слухи можно было рассеять. . . Вы могли предупредить восстание, но не сделали этого, хотя обязаны были, даже рискуя жизнью». Король простил «преступление восстания» (le crime de la se¬ dition) с вытекающими из этого последствиями, но наказал го¬ родской совет следующим образом: 1) число эшевенов было уменьшено с 20 до 6; 2) выборы нового мэра откладывались на 6 лет, а пока король назначил на его место одного из трех пред¬ ставленных ему кандидатов; в дальнейшем муниципалитет дол¬ жен был избираться только старым составом и депутатами от кварталов и чиновников; городская артиллерия должна быть вы¬ везена; 3) 9 офицеров городской милиции были заменены дру¬ гими, назначенными королем, причем и впредь это должны были быть только чиновники; 4) виноградари должны быть выселены из города; 5) башня св. Николая должна быть срыта до уровня, соответствующего соседнему бастиону; 6) муниципалитет обязы¬ вался возместить материальный ущерб всем лицам, чье имуще¬ ство пострадало во время восстания. Особенно важны первые два пункта. Они сразу низводили го¬ родской совет Дижона до положения, характерного для большин¬ ства городов Северной Франции. Пункт 6-й еще больше усиливал распри муниципалитета с чиновничеством, к которому при¬ надлежало большинство пострадавших.17 Кроме того, он особо подчеркивал виновность в происшедшем именно городского совета. Пункт 4-й о выселении виноградарей давно смущал истори¬ ков, ибо и после 1630 г. они проживали в Дижоне. Объясняется это тем, что уже через 5 дней, 2 мая, приказом губернатора Бельгарда им было разрешено впредь до нового распоряжения остаться в их жилищах на основании билетов, которые будут им выданы мэром.18 А через неделю ко двору была отправлена депутация членов муниципалитета, дабы ходатайствовать за город. В конечном счете это им удалось, о чем мы скажем ниже, а пока подведем некоторые итоги. 1. Восстание начинается вечером 27 февраля с карнавальной процессии проживающих в Дижоне виноградарей-арендаторов, работающих на виноградниках городских богатых и зажиточных лиц. Участники шествия не совершают никаких эксцессов. Го¬ родские власти никак не реагируют, кроме того, что запирают ворота. 17 Дело вылилось в длительный судебный процесс. 18 Dijon. Archives..., p. 41, 1630, 2 mai. Ordonnance du due de Bellegarde. 130
2. На следующий же день, 28 февраля, сразу с утра события развиваются в бурном темпе. Разграблены и сожжены 6 и более домов, в том числе самых видных лиц — мэра, первого президента, не только не причастных к нимскому эдикту, но ему враждеб¬ ных. Следовательно, лозунги восстания — против эдикта, против эд — отброшены. Толпа громит богачей. Понятными объектами ее ненависти являются казначей Гань и президенты Счетной па¬ латы, поскольку восставшие считают их виновниками введения эдикта. Но почему были виновны в их глазах мэр, а не члены парламента — неясно. 3. Отсюда чрезвычайно быстрая реакция городской милиции и кровопролитные схватки с восставшими; уже к вечеру того же дня это заставило виноградарей укрепиться в своем квартале. Тогда же в город прибыл маркиз Мирбо, предложивший покон¬ чить с восстанием. 4. Городские власти оцепляют квартал и не принимают пред¬ ложения Мирбо. Главные вожаки спасаются бегством. Двое участников арестованы и казнены. Затем «жизнь входит в свои права». 5. Через 2 месяца муниципалитет песет тяжелое наказание за бездействие в начале восстания и разом утрачивает свои огром¬ ные по тем временам «прерогативы и вольности». В этом восстании есть несколько неясных моментов. Зачем была устроена «мирная демонстрация» вечером 27 февраля? Чем был вызван отказ властей занять квартал Сен-Филибер? Чем было вызвано «милостивое» отношение к виноградарям? На первый вопрос ни современники, ни историки не отвечают, потому что его не ставят. Было шествие, народ пел песни, плясал. Лишь Рупнель посвятил страничку-другую социальной психологии дижонских виноградарей и заключил: «Они были са¬ мыми бурными, но и самыми компрометирующими защитниками городских привилегий. Доказательством тому служит восстание Лаптюрлю. Поэтому они и пострадали от репрессий больше всех. После восстания их собирались поселить во внешнем предместье, что вызвало среди них большое беспокойство».19 Карнавальное шествие 27 февраля не имело иных лозунгов, кроме протеста против регистрации нимского эдикта Счетной па¬ латой (слух был неверным) и, что важнее, против повышения эд на вино. Это всегда очень глубоко волновало всех связанных с изготовлением и потреблением вина, особенно в целиком вино¬ градарском дижонском округе. Мэр поспешил изолировать горо¬ жан, заперев ворота, но сама по себе такая демонстрация была на руку всем городским властям: они затем отписали бы в Париж о реакции «простонародья» на иимский указ. Для демонстрантов она имела особый смысл: они убедились, что не встречают противодействия, и это сразу же придало им 19 R о и р n е 1 G. Op. cit., р. 150. 9* 131
решимости перейти к энергичным действиям. Отсюда чрезвычай¬ ная быстрота в смене настроений уже утром следующего дня. Для городских властей события 28 февраля были действи¬ тельно неожиданностью, с которой они, впрочем, быстро справи¬ лись вооруженной рукой. Однако обвинения муниципалитета в «попустительстве» были со стороны правительства справедливы. Держать народ в узде он не сумел — отсюда реформа совета, назначение иных лиц, стремление снять конфликты между пар¬ ламентом и муниципалитетом путем «смешивания» в совете и в составе городской милиции чиновников и буржуа и т. д. (а через несколько лет — назначение постоянного интенданта). Второй и третий вопросы можно объединить в одном ответе. Разумеется, при любом восстании нельзя было репрессировать массу или много ремесленников, крестьян и т. д. Хватали и ве¬ шали нескольких «зачинщиков». Впоследствии, когда усилился галерный флот, число осужденных возросло за счет каторжников для галер и в порты. Но в случае дтконского восстания возвра¬ щение виноградарей в их дижонские жилища вызывало недоуме¬ ние исследователей именно потому, что был приказ об их высе¬ лении.20 Выше было сказано, как быстро указ Бельгарда офор¬ мил прежнее положение виноградарей — горожан Дижона на основе выдаваемых муниципалитетом билетов, т. е. при какой-то проверке. Здесь надо вспомнить, что это были арендаторы, работавшие на виноградниках, принадлежавших все тем же городским вла¬ стям, чиновникам и именитым буржуа. Дело было весной. Март, апрель, май — это месяцы интенсивных работ с лозами, когда время дорого и его потеря может обернуться потерей урожая. Землевладельческой городской верхушке арендаторы-виноградари нужны были как ценные по своей квалификации и опытности работники. А жили они в городе издавна, кто прибыв туда в итоге продажи своей земли, кто уже родился в Дижоне. Спра¬ шивается, в какое предместье или в какую близлежащую деревню можно было сразу переселить примерно 600 семей (т. е. минимум 3 тыс. человек) виноделов,21 которым необходимы также подвалы для чанов, сараи для орудий и т. п.? Следовательно, их вообще никуда не выселяли, они должны были покинуть город лишь в дни пребывания короля в Дижоне 27—28 апреля. Что касается «решительного военного наступления» Мирбо на квартал Сен-Филибер, то оно было отвергнуто городскими 20 См. у В. В. Бирюковича (указ. соч., с. 254): «В 1630 г. виноделов при¬ казано выселить, но в 1631 г. приказ не был приведен в исполнение»; у Б. В. Поршнева (указ. соч., с. 140): «Виноградарям было запрещено жить внутри города и даже из предместий они были выселены при въезде короля. Впрочем, Рупиель высказывает предположение, что изгна¬ ние не состоялось, может быть, из-за угрозы нового восстания». 21 Рупнель приводит цифры для 1662 г. (479) и для 1698 (814), потери при¬ ходятся на середину столетия и 1670-е годы (Roupnel G. Op. cit., p. 124). 132
властями но тем же причинам. Трудно поверить, что они боялись пожаров, которыми угрожали восставшие, или разоблачений их «двойной игры». Пожары почти всегда сопровождали восстания, но французские каменные города в целом страдали от них мало; во всяком случае не выгорали улицы и кварталы. И как можно было бояться разоблачений со стороны восставших, когда свои же собственные именитые сограждане не преминули сразу же по¬ слать королю соответствующие донесения, а аплодисменты горо¬ жан прогабсбургским лозунгам слышали не одни виноградари! Вернемся теперь к заключительному этапу. Правительство выдержало свою линию лишь год. После решительной попытки отстранить Ришелье, в которой его противники потерпели пол¬ ную неудачу, Мария Медичи бежала за границу, вслед за ней Гастон Орлеанский и все его сторонники, в том числе Бельгард. Губернатором Бургундии был назначен принц Конде, а общая обстановка в «провинциях со штатами» заставила отменить ним- ский эдикт. Однако провинция заплатила за это выкуп в 1600 тыс. ливров, а муниципалитету были возвращены его привилегии (в том числе и те, что несколько ущемляли парламент). Когда в 1632 г. Гастон вторгся с войском во Францию и подошел к Ди¬ жону, пытаясь склонить его на свою сторону, он получил реши¬ тельный отпор. Итак, общий итог восстания был далеко не однозначным. Пра¬ вительству пришлось уступить и взять 1600 тыс. ливров отступ¬ ного вместо введения нимского эдикта. Что касается политиче¬ ского аспекта — наказания, а затем прощения дижонского муни¬ ципалитета, то в сложной обстановке 1630—1632 гг. (с чем мы еще столкнемся) конечный выигрыш Ришелье несомненен. Иму¬ щие слои города, защищавшие «вольпости и привилегии» про¬ винции в своих интересах, извлекли из восстания уроки клас¬ совой и политической мудрости, а некоторые видные горожане понесли временный материальный ущерб. Но в целом после года унизительных для муниципалитета репрессий был восстановлен status quo. Настоящие и тяжелые потери — убитыми, казненными, ранеными, беглыми — пришлись на долю бедного люда. С него же, равно как и с крестьян, штаты взыскали деньги, уплаченные (с рассрочкой) взамен эдикта. * * * Бургундия принадлежала к числу исконных французских провинций; лишь временно (с 1363 г. по 1477 г.) она оказалась в составе апанажа, а затем владений бургундского герцога, члена правящей французской династии. Прованс же никогда не входил в состав Франции вплоть до 1481 г., когда он признал власть французского короля в качестве графа Прованского, и лишь в 1547 г. (т. е. за 83 года до восстания 1630 г.) произошло его настоящее присоединение (unification). В дижонском восстании
были случайные отзвуки прогабсбургских настроений и проявле¬ ния обычного для того времени провинциального партикуляризма. В Провансе, области провансальского языка и культуры, стрем¬ ление сохранить в прежнем объеме привычную систему местной администрации и ее независимость было выражено гораздо ярче. Длительность волнений в Эксе (около трех месяцев) 22 объясня¬ ется также и тем, что они совпали с острым и затяжным кризи¬ сом в самом правительстве, который разрешился победой Ри¬ шелье только 10 ноября. Поэтому в течение сентября —октября город был фактически предоставлен самому себе. Общая тяжелая экономическая и демографическая обстановка 1628—1632 гг. проявилась в Провансе особенно резко, как и вообще в области южной поликультуры с ограниченным произ¬ водством зерновых. Нехватка хлеба стала ощущаться уже в 1627 г., и цены росли непрерывно вплоть до 1632—1633 гг., вызывая хроническое недоедание, а временами голод. Эпидемия чумы 1629—1630 гг. приняла такие размеры, что из Экса бежали все, кто только мог, город почти опустел. Жизнь стала в нем нормализоваться лишь с августа 1630 г., но безработица остава¬ лась тяжелым бичом. Экс был административной столицей провинции — 20 тыс. на¬ селения, местопребывание провинциальных штатов, парламента, Счетной палаты, но настоящим ее хозяином являлся Марсель, городская купеческая республика, хотя официально он, как и Ту¬ лон, входил в так называемые «прилегающие земли» и не под¬ лежал налоговому обложению Прованса. Позиция Марселя при всех важных политических обстоятельствах XVI—XVIII вв. опре¬ деляла и судьбу провинции в целом. Экс расположен в центре плодородной, но небольшой долины, окруженной предгорьями и горами, все его чиновные и вообще богатые персоны владели лучшими окрестными землями и ви¬ ноградниками. В городе было немало купцов разного достатка и много ремесленников, проживавших в квартале Кордельеров. Особенностью южных городов (как и итальянских) было нали¬ чие родовитого дворяпства1 занимавшего видные посты. Взаимоотношения властей в городе были, как и в Дижоне, враждебными; кроме того, парламент был расколот на два враж¬ дебных клана, в формировании которых немалое значение имели семейные связи и распри, длившиеся порой в течение жизни не одного поколения. Наиболее активная партия имела во главе пре¬ зидента Кориолиса, другая — первого президента д’Оппеда и пер¬ вого консула (мэра) Форбен-Лабарбена. У обоих были привер¬ женцы как в парламенте и в муниципалитете, так и в буржуазии 22 PillorgetR. 1) Les mouvements insurrectionnels de Provence entre 1596 et 1715. Paris, 1975; 2) Les «Cascaveoux». L’insurrection aixoise de l’au- tomne 1630. — XVII siecle, 1964, № 64, p. 1—30; Бпрюкович В. В. Указ. соч., с. 254—258; П о р ш п е в Б. Ф. Указ. соч., с. 141—145 с невер¬ ной датой 1631 г. 134
и в среде зажиточных ремесленников. Эти раздоры не исчезли даже перед угрозой введения нимского эдикта, хотя он затраги¬ вал материальные интересы всех городских заправил, давно уже овладевших через штаты и парламент сбором налогов и держав¬ ших в долговой кабале деревенские общины.23 Наоборот, партия Кориолиса, не только отчетливо оформившаяся во время пребы¬ вания вне Экса, по и пытавшаяся превратиться в особый «отдель¬ ный» парламент северного Прованса, не преминула использовать благоприятную для себя обстановку. Поэтому раскол в парла¬ менте и городском совете оказал большое воздействие на ход событий в Эксе. Когда 1 сентября парламент торжественно вернулся в Экс после «чумного изгнания», против первого консула была уст¬ роена враждебная демонстрация, а через неделю при таком же возвращении членов Счетной палаты он был изгнан из города. Подобной же демонстрацией был встречен 19 сентября интендант д’Обре, явившийся для регистрации (т. е. введения в действие) нимского эдикта. Под звуки набата толпа ворвалась к нему в дом, но ему помогли убежать по крышам и он покинул Экс; па площади были сожжены его вещи. При известии (ложном) о смерти сюринтенданта д’Эфиа была устроена 1 октября мани- фестация сторонников Кориолиса. Затем толпа собралась перед домами первого президента д’Оппеда и президента Счетной па¬ латы Сегирана; оба они поспешили оставить Экс. Таким образом, к середине октября партия Кориолиса доби¬ лась того, что ее противники покинули город, и она оказалась хозяйкой положения. Тем самым именно она оказалась ответст¬ венной за состояние «неповиновения» (desobeissance) королев¬ ской власти, в котором город оказался 19 сентября после бегства интенданта д’Обре. Ничего не было предпринято и 17 октября, когда толпа «из простонародья и ремесленников» разгромила дома советника де Поля и других, а их имущество было сожжено, хотя такие действия, как правило, изменяли поведение городских верхов и городская милиция переходила к вооруженному раз¬ гону восставших. Так было в Дижоне 28 февраля, что и опреде¬ лило быстрый исход движения. Но в Эксе парламент (т. е. пар¬ тия Кориолиса) ограничился изданием запрещения принимать и отправлять должность элю, т. е. как бы гарантировал невоз¬ можность реализации нимского эдикта, а также невозможность самочинств народа под предлогом «борьбы с элю». Дворянство выразило солидарность с парламентом, а губернатор Прованса герцог Гиз находился в Марселе и не вмешивался, хотя его прямая обязанность заключалась в пресечении движения и во¬ 23 Внутренняя политика французского абсолютизма. 1633—1649. М.— JL, 1966 (далее: ВП I), № 195, 253, 266. «Область не ощущает тягот, если деньги при этом остаются в провинции, но когда речь заходит о лиаре (по¬ лушке) для короля, они кричат, что разорены и что это невозможно» (Донесение Дапотрп Сегье от 29 марта 1633 г. из Экса. ВП I, № 195). 135
дворении порядка в парламенте и муниципалитете. Прованс был наследственным губернаторством в семье Гизов — видных вель¬ мож, руководителей Католической лиги и претендентов на фран¬ цузскую корону в 1580—1590 гг., участников гражданских войн 1614—1620 гг. Ришелье, став в 1627 г. начальником торговли и мореплавания, намеревался взять себе у Гиза его наследственную должность адмирала на Средиземном море. Пассивность герцога по отношению к событиям в Эксе была вызвана вышеупомяну¬ тым правительственным кризисом — Гиз выжидал его исхода. Победа Ришелье принесла затем и решение его судьбы; после бегства Марии Медичи он уехал в Италию, откуда не вернулся. Какова же была ситуация, сложившаяся в Эксе после 18 ок¬ тября, когда уже никто не мог считаться «сторонником» элю и даже помышлять стать им? Тем самым как будто снималось реальное значение лозунга «долой элю!» даже для городских ни¬ зов. Но они продолжали страдать от безработицы, дороговизны, недоедания в городе, где еще не везде были стерты с дверей зловещие чумные кресты. События 26 октября, когда был раз¬ громлен дом прево (начальника полицейского отряда) и уничто¬ жен его виноградник, показали властям необходимость решитель¬ ных мер. В Дижоне это было вооружение городской милиции, в Эксе — попытка расширить движение на всю провинцию и соз¬ дать в городе «единую» партию. Появились лозунги: «вооружимся для защиты нашей страны!», «умрем за родину!» (разумелся Прованс); дворяне принялись собирать по замкам деньги на вооружение, парламент открыл 25 октября ассамблею депутатов главных городов провинции, принявшую решение о покупке 4 тыс. мушкетов и 2 тыс. пик для раздачи по городам. В самом Эксе племянник президента Кориолиса (полуслепого, но энергичного старика) сеньор де Ша- тонеф и его приверженцы организовали политическую партию с записью ее членов в особый реестр и выдачей им значка — бубенчика (cascaveou) на ремешке или белой ленте с печатью Шатонефа (отсюда пошло название участников — cascaveoux, а затем и самого восстания). В партию записалось множество людей разного звания и положения, особенно ремесленников, так как Шатонеф развил бурную демагогическую деятельность, уст¬ раивал народные пирушки, вербовал новых членов. Однако общая обстановка в городе не улучшалась и никакой реальной помощи пароду ни руководители каскавеу, ни парламент, ни муниципа¬ литет не оказывали. Вскоре события приняли неожиданный оборот. В связи с выбо¬ рами 1 ноября нового консула изгнанный 8 сентября из Экса бывший первый консул Лабарбен перестал быть должностным лицом. Но к нему предъявляли обоснованные претензии как его сограждане, так и жители деревень, расположенных вокруг его замка Лабарбен (в 20 км от Экса), где ему принадлежал боль¬ шой лес, в котором крестьяне имели права пользования. Однако
он их притеснял и всячески ограничивал эти права — ситуаций архитипичиая для всей Франции того времени. Что касается жи¬ телей Экса, то они издавна имели права (особо ценимые бедными слоями) выпаса скота и заготовки топлива в радиусе 35 км от города, и за последнее время им приходилось удаляться на все большие расстояния, входя в конфликты как с сеньорами, так и с крестьянами — тоже явление из числа самых распространен¬ ных. Лабарбен в качестве первого консула не только не помогал, но чинил им в своем лесу не меньше препятствий, чем окрестным крестьянам. Словом, он оказался объектом справедливых претен¬ зий и негодования как своих сограждан, так и крестьян из мест¬ ности в районе Лабарбена. 3 ноября эти последние явились в большом числе в Экс и смешались с местным населением, обра¬ зовав большую толпу, заполнившую улицы и площади. Власти оказались бессильными, их уговоры не производили никакого воздействия. Начались грабежи и разрушения домов чиновников, продолжавшиеся и 4 ноября. Тогда Шатонеф привел на площадь с барабанным боем свой отряд и объявил поход на замок Лабар¬ бена, куда все отправились с развернутыми знаменами. С креп¬ ким замком они ничего не смогли сделать, но крестьяне разгра¬ били службы и сожгли несколько строений, а горожане запаслись в лесу топливом. Тем временем в Эксе была срочно мобилизо¬ вана и вооружена городская милиция, ворота были заперты, так что вернувшихся к ночи горожан пропускали лишь небольшими группами и без «чужаков». События 3—4 ноября разрушили призрачное единство партии каскавеу. Вооруженная городская милиция несла стражу у всех ворот, на площадях, около ратуши и т. д.; 8 ноября парламент запретил всякие сборища, из города изгнали бродяг и «безвест¬ ных» людей. Нависла угроза нового восстания, так как в народе теперь шли речи не об элю, а о «разжиревших богачах» и о кон¬ сулах, бездействующих перед тяготами безработицы и голода бед¬ ного люда. Раскол становился неизбежным. Между тем, несмотря на решение ассамблеи от 25 октября, движение за «сохранение привилегий Прованса» быстро угасло. Парламент послал своих эмиссаров в Марсель, Тулон и Арль, но там их отказались слушать. Другие города тоже проявили осторожность. Крестьянство провинции не выступило — участ¬ ники событий 3—4 ноября действовали лишь день в очень не¬ большой местности и по особой причине. Дворяне оказались ли¬ шенными своего руководителя — Гиз продолжал бездействовать. Партии Кориолиса приходил конец, и надо было искать какой-то выход, тем более что 5 декабря Штаты получили от короля сооб¬ щение о назначении в Экс особой комиссии из трех интендантов для расследования восстаний и беспорядков. Инициативу «замирения» города путем изгнания Кориолиса и его ближайших сторонников взял па себя новый первый консул 137
барон де Врас. Еще в конце ноября он расколол партию каска- веу, создав «голубых каскавеу» (с бубенчиком на голубой ленте) из «людей порядочного положения» и зажиточных ремесленни¬ ков — членов городской милиции. Лозунгом «голубых» было «до¬ лой элю, да здравствует король!». Таким образом, сформирова¬ лись два новых лагеря, широких по охвату, с руководителями одинакового социального положения, но с более демократиче¬ ским составом у «белых». Город стал ареной их чуть ли не еже¬ дневных столкновений со всем присущим южанам азартом и тра¬ диционными формами, вплоть до масок и ночных нападений. Наконец 6 декабря произошел эпизод, предвосхитивший пролог парижской Фронды. После вооруженной и кровопролитной стычки с «белыми» де Брас явился к дому Кориолиса и заставил его, Шатонефа и бывших с ними лиц покинуть город. Но эти реши¬ тельные меры по отношению к почтенному старцу вызвали в го¬ роде такое всеобщее волнение, что парламент организовал его немедленное возвращение и под неистовый звон колокольчиков «белых» и «голубых» Кориолис торжественно вернулся. На сле¬ дующий день с триумфом вернулись Шатонеф и прочие «изгнан¬ ники», а де Брас в свою очередь подвергся остракизму. Итак, город снова оказался не только без первого президента парламента, но и без первого консула и во власти анархии. По¬ этому когда 21 декабря Штаты получили от короля извещение о том, что принц Конде движется к Эксу с армией, партия Ко¬ риолиса могла теперь действовать лишь в одном направлении — отказаться от своего вождя и выпрашивать прощение. В городе царило смятение. Люди зажиточные спешили выехать в окрест¬ ности. По прибытии Конде в Авиньон в феврале к нему устре¬ мились депутации парламента и муниципалитета. Там они встре¬ тили всех изгнанников и интендантов, назначенных для рассле¬ дования восстания. Конде привез решение Королевского совета, которое и было приведено в исполнение: парламент, Счетная па¬ лата и финансовое бюро срочно были высланы из Экса в разные города среднего ранга. Штаты были созваны 8 марта и согласи¬ лись заплатить (с рассрочкой на 4 года) 1500 тыс. ливров от¬ ступного за отмену нимского эдикта. Армия Конде вступила в Экс 18 марта; на следующий день прибыли принц и интенданты, сразу же взявшиеся за расследо¬ вание. Несколько чиновников были отстранены от должности, другие привлечены к ответственности. Кориолис был приговорен заочно к смерти, так как бежал со своими приверженцами еще до вступления Конде в Экс.24 В целом парламент отделался сравни¬ тельно легко и в апреле 1631 г. вернулся из ссылки. Муниципа¬ литет был наказан строже, не говоря уже о всех расходах и тя¬ 24 Кориолис был арестован и заключен в тюрьму лишь в 1632 г. после поражения восстания Монморанси, в котором участвовал. О нем и его родичах см.: ВП I, № 195, 197, 221, 229, 235. 138
готах, связанных с пребыванием в городе солдат; город потерял на время право избирать консулов и был обязан возместить по¬ страдавшим лицам понесенный ими материальный ущерб. Двух вожаков из простонародья присудили к казни или каторге, кре¬ стьяне деревень вокруг Лабарбена понесли наказание, жителям Экса было запрещено брать топливо в лесу около этого замка. После отбытия Гиза король лишил его звания губернатора, и в августе 1631 г. губернатором Прованса был назначен маршал Витри. Длительность событий в Эксе не должна заслонять того глав¬ ного факта, что настоящее народное восстание произошло лишь 3—4 ноября, когда в город прибыли крестьяне, руководители каскавеу утратили свой авторитет в народе, и движение стало неуправляемым (в то время как еще 19 сентября изгнание ин¬ тенданта д’Обре не сопровождалось типичными акциями, направ¬ ленными против богачей). Поэтому только 4 ноября была моби¬ лизована и вооружена городская милиция и народное восстание было пресечено. В целом же борьба партий внутри правящих в городе верхов была для XVI—первой половины XVII в. столь привычным и типичным для Юга явлением, что ее не следует рассматривать как особенность экского движения. В XVI в. эта борьба партий приобрела еще и конфессиональный характер, причем у отдельных городов сложились в этом плане свои тра¬ диции, которые достаточно ярко проявились и в 1620-е годы, во время войн правительства с гугенотами. Но важно отметить, что подобная борьба очень редко протекала лишь в узком кругу дво¬ рянско-буржуазно-чиновных кланов. У каждого из них была своя довольно широкая клиентела в средних и низших слоях город¬ ского населения, что и приводило к «смутам, интригам, дракам и самоуправству», как обычно выражались новые губернаторы и интенданты, которым в 1630-е годы досталась нелегкая задача «умиротворения» этих беспокойных провинций. Что касается понесенного наказания, то весной 1631 г. при эвентуальной гражданской войне под руководством наследника престола Гастона Орлеанского (которая разразилась в 1632 г.) оно было достаточно снисходительным. Высылка in согроге ви¬ новных учреждений оказалась короткой, смертный приговор Ко- риолисам не был приведен в исполнение. Один «зачинщик» был казнен, другой сослан па каторгу. Провинция заплатила полтора миллиона ливров за отмену эдикта. Таким образом, и Бургундия и Прованс отстояли свои финан¬ совые привилегии. Реформа не удалась, но за ее отмену пришлось заплатить немалые деньги, платил их народ. Однако в итоге восстаний обе провинции понесли немалые политические потери. Они утратили своих прежних аристократически-патриархальных губернаторов, их заменили персоны иного ранга и положения, непосредственно связанные с двором. Разбирательством восста¬ ний и участия в них городских верхов занимались присланные из 139
Парижа интенданты, они же и выполняли приговоры. Интендант и далее стал важнейшим лицом в провинции и в ее столице. О восстаниях в третьей провинции — Лангедоке — можно ска¬ зать коротко.25 В силу обстоятельств они приобрели ярко выра¬ женный политический аспект и по многим своим чертам примы¬ кают к тем, что сопровождали на Юге гражданские войны 1614— 1629 гг.26 Народные восстания в городах проходили на фоне не только энергичного и длительного сопротивления провинциальных шта¬ тов нимскому эдикту, но и дворянского мятежа, возглавленного губернатором герцогом Монморанси и поддержанного Гастоном Орлеанским с его войсками. Дело дошло до сражения с королев¬ ской армией (1 сентября 1632 г.), закончившегося ее победой, затем последовали суд над Монморанси и его казнь. Крестьян¬ ство не выступило ни против эдикта и в защиту «вольностей» провинции, ни на стороне вельмож, обещавших снижение нало¬ гов (мы видели, что в Бургундии и Провансе его выступления имели лишь очень частный и особый характер). Но в городах сложилась очень тяжелая обстановка. Крупные лангедокские го¬ рода были более развиты в экономическом плане, чем Дижон или Экс, и в них отчетливая социальная рознь между верхами и мас¬ сой населения существовала уже с конца XVI в., так что никакое «попустительство» демонстрациям или протестам народных ни¬ зов отцы города и городская милиция допустить не могли. Их была способна подчинить — да и то далеко не всегда — лишь военная сила. В перипетиях гражданских войн 1614—1629 гг. они проявили настолько устойчивый роялизм, что гугенотским вождям-аристократам ничего не оставалось, как пытаться исполь¬ зовать в своих интересах вражду «простонародья» к богачам и к городскому совету. Поэтому до 1629 г., т. е. до окончательного крушения гугенотского «государства в государстве», когда в го¬ роде вспыхивало восстание, во главе его всегда оказывался кто- либо из офицеров или ставленников герцога Рогана, вождя гуге¬ нотской партии. В обстановке 1630—1632 гг. население небольших городов открывало ворота подошедшим отрядам Монморанси или Гастона, и городские верхи были перед ними бессильны. Но в иных слу¬ чаях они спешили принять к себе королевские гарнизоны и тогда удерживали власть в своих руках. Иначе обстояло дело в боль¬ ших и средних городах. Так, в Бокэре дворянский отряд был впущен в крепость, но горожане сражались с ним, ожидая по¬ мощи королевских войск. В Нарбонне вельможи использовали народ, чтобы захватить власть в городе и передать ее своим при¬ верженцам; в Ниме они попытались расколоть сам консулат и т. д. Но все подобные успехи б£ши случайны и кратковре- 25 Опи подробно описаны В. В. Бирюковичем (указ. соч., с. 258—275). *6 JI ю б л и в с к а я А. Д. Французский абсолютизм.,., с. 158—229. 140
мепны. Тулузский парламент сразу же объявил всех участников восстания бунтовщиками, а наличие во главе вельмож скомпроме¬ тировало их в широких кругах буржуазии и чиновничества. Мя¬ теж Монморанси и Гастона не нашел достаточной социальной опоры в городских движепиях и кончился крахом. Несмотря на провал движения, нимский эдикт был отменен, в этом вопросе позиция городов и Штатов сыграла положитель¬ ную роль. Однако по эдикту в Безье от 4 октября 1632 г. за милость была взыскана огромная цена. Впредь Штаты должны были в обязательном порядке предоставлять фиксированную пра¬ вительством сумму, вотировались только добавления к ней. Кон¬ кретно это выразилось в следующих цифрах: в 1629 г. Лангедок уплатил 440 тыс. ливров, в 1630—1633 гг. — 5213 тыс. ливров, т. е. в среднем по 1304 тыс. ливров в год. Следовательно, в фи¬ нансовом отношении оп действительно оказался уравненным с ос¬ новными французскими провинциями. # * * Теперь можно провести сравнение восстаний во всех трех «провинциях со штатами». Эту группу восстаний 1630—1632 гг., прошедших под лозунгом защиты финансовых привилегий, отли¬ чает заинтересованность пе только народа, но и всех имущих слоев (за вычетом нескольких десятков лиц, купивших должности элю), которые давно уже являлись экономическими хозяевами провинций. За время, предшествовавшее восстаниям, они на °»пыте убедились, что все легальные формы протеста — петиции, репутации в Париж, обращения к влиятельным при дворе лицам т т. п. — результатов не принесли, а точнее — перестали прино¬ сить результаты. Осталось последнее средство — стращать прави¬ тельство. Отсюда проистекало их «попустительство» в Дижоне, а в Эксе возникло даже и «подстрекательство». При этом они полагали, что объектами своей ненависти народ «правильно» изберет тех, кто виновен в предстоящих ему тяготах — откупщи¬ ков и их агентов, представителей центральной власти (а при уме¬ лой демагогии, как в Эксе, также и членов враждебного клана). Действительно, сначала так и происходило, но затем народная ярость обращалась против самых именитых лиц. Этот свой про¬ счет они исправляли — в Дижоне сразу же и с оружием в руках, убивая и раня десятки восставших, в Эксе путем двукратного обмана: в первый раз образованием якобы общей партии каска- веу, во второй раз — выводом ремесленников и крестьян из го¬ рода на грабеж замка Лабарбен и вооружением во время их от¬ сутствия городской милиции. В городах Лангедока подобное за¬ игрывание с низами было уже невозможно, там их поведение и в эти годы определяли экстраординарные политические условия. В своей борьбе против нимского эдикта народ не очень ясно представлял себе то конкретное зло, которое на него надвигалось. 141
Ему втолковывали, что оно принесет с собой рост налогов, и это было правильно. Но бродившие при этом слухи, будто талью будут брать решительно со всех, вплоть до слуг и чуть ли не де¬ тей, были плодом то ли демагогии, то ли воображения. Важнее было другое: само понятие «элю», поскольку оно еще не было воплощено в какой-либо персоне, подменялось в сознании поня¬ тием «человека, могущего быть элю», т. е. способного купить эту должность — фактически любым богачом. Более чем вероятно, что «простонародье» Дижона и Экса, громившее дома именно этих, а не других лиц, имело те или иные основания считать их возможными элю: избирая из сотни-другой богатых людей именно этих, народ разделывался с эвентуальным, а не с реальным фис¬ кальным «кровопийцей». При этом восстания не проходили в «чистой» социальной сфере, т. е. нигде народ не был предоставлен сам себе в своем протесте. Он жил и действовал в сложной социальной обста¬ новке и во взаимоотношениях с другими городскими элементами. У пего было два врага — дальний (откупщик и его агент, «га- белер», «кровопийца») и ближний (свой же городской богач). В Дижоне и Эксе он начал с первого, протестуя против его еще только возможного появления. В Дижоне, где этот первый так и не появился, вслед за демонстрацией сразу же началась рас¬ права со вторым. Когда в Эксе появился д’Обре, его немедленно выгнали и . . . взялись за второго. Эту логику поведения восстав¬ ших мы будем иметь возможность проследить не раз. Существенная разница в объективных итогах восстаний в трех «провинциях со штатами» объясняется разницей в их положении и поведении властей. Бургундия и Прованс недолго пребывали в немилости и заплатили за отмену эдикта сравнительно недо¬ рого. Но это были пограничные с Империей провинции (в ту пору и во время войны именно эти границы были из числа наиболее опасных), и в течение бурных дней городские власти, буржуазия и городская милиция подавили восстание собственными силами. Лангедок был отдален от испанской границы почти сплошным поясом припиренейских областей (Лабур, Наварра, Беарн, Би¬ гор, Фуа и др.); именно они пользовались привилегиями погра¬ ничных и платили не налоги, а небольшие, скорее символические суммы в знак своего вхождения в состав Франции. И, наконец, Лангедок уже в 1629 г. оказался в положении покоренной про¬ винции, а в 1632 г. — снова побежденной. Отсюда — большая свобода правительства в распоряжении его денежными ресурсами, несмотря на сохранение провинциальных штатов. Восстания на Юго-Западе в 1635—1637 гг. Крестьянские и городские восстания в 1635—1637 гг. на Юго- Западе Франции охватили такую значительную территорию и достигали по временам такого размаха и накала, что среди всех 142
прочих движений эпохи именно они должны быть ноставлены на первое место. По истории этих восстаний имеется обильный запас документальных материалов и нарративных источников, доско¬ нально изученных в огромной монографии И.-М. Берсе.27 До нее существовали лишь отдельные статьи и небольшие разделы в книгах Б. Ф. Поршнева, Р. Мунье и Э. Леруа Ладюри.28 Юго-Запад был и остается одной из своеобразных частей Франции, занимая почти четвертую часть ее территории и про¬ стираясь от Луары до Пиренеев и от океана до Севеннских гор. Это — территория средневековой Аквитании, т. е. почти все про¬ винции бассейнов Шаранты, Гаронны и Дордони. Его характер¬ ные аграрные особенности описаны нами подробно в другой ра¬ боте,29 здесь мы отметим лишь, что непосредственно относится к рассматриваемой теме. Многие области этого обширного региона, расположенные главным образом по средним и нижним течениям главных рек, были по преимуществу виноградарскими, где изготовлялись вы¬ сококачественные вина, коньяки и водка, значительная часть ко¬ торых экспортировалась через Бордо. Следовательно, рост нало¬ гов на вино (эд) был там особенно тяжел и задевал интересы не только землевладельцев, виноделов, барочников и речников, перевозивших вино по рекам, но — ив первую очередь — вино¬ торговцев розничных — кабатчиков (cabaretiers) и содержателей таверн, гостиниц, постоялых дворов и т. д., не говоря уже о по¬ требителях, которыми являлось все население. Кроме таких местностей, процветавших в мирные и благопо¬ лучные годы, на востоке региона (в Лимузене, Керси, Перигоре) было немало областей, пригодных только для скотоводства, а также обделенных природой каменистых предгорий, где росли лишь каштаны и возделывались неприхотливые злаки. Там лю¬ бой новый нажим фиска грозил разрушить скудное хозяйство. Необходимо добавить, что весь Юго-Запад гораздо больше, чем другие части страны, пострадал от гражданских войн 1614— 1620 гг., а вместе с Лангедоком — и от войн правительства с гу¬ генотами в 1621—1629 гг. Неурожаи и эпидемия чумы 1628— 1632 гг. тоже тяжело отразились на его экономике и демогра¬ фии. К 1634—1635 гг., когда резко возросли налоги, «мирные и благополучные» годы правлепия Генриха IV отделились от 27 Вег сё Y.-M. Histoire des Croquants. Etude des soulevements populaires au XVII siecle dans le Sud-Ouest de la France. Т. 1—2. Geneve, 1974. Заглавие ие вполне точное, так как кроканами назывались только вос¬ ставшие крестьяне, а в книге на равных правах исследованы и все городские движения. 28 Поршнев Б. Ф. Указ. соч., с. 47—79 (крестьянские восстания), с. 158— 190 (городские восстания); Mousnier R. Fureurs paysannes. Paris, 1967, d. 63—96; Le Roy LadurieE. Les paysans de Languedoc. Paris, 1966, p. 493—508. 29 Люблинская А. Д. Французские крестьяне в XVI—XVIII вв. Л„ 1978, с, 55-66. 143
этого времени пропастью в четверть столетия. Юго-Запад не пла¬ тил соляного налога. Эта «свобода от габели» была драгоценным наследством, завоеванным восстанием 1548 г. (когда правитель¬ ство ввело соляной налог, вызвавший повсеместное восстание, усмирило его военной силой, но налог отменило), но его необхо¬ димо было всячески защищать и охранять. На другие традицион¬ ные налоги подобная свобода пе распространялась. Талья выросла вдвое с 1628 г. по 1635 г.,30 а перед вступлением Франции в войну на очереди оказалось повышение эд. * * * Восстания в городах винодельческой Гиени (по р. Гаронне) произошли в мае—июле 1635 г. одно за другим, но без органи¬ зованной связи между ними. Начало было положено волнениями в Бордо. Бордо, столица всего Юго-Запада и его крупнейший речной и морской порт, насчитывал тогда около 30 тыс. жителей (из них 6 тыс. мужчин, способных носить оружие) и 4700 домов. Ок¬ ружность его стен составляла 5.5 км. Два замка занимали почти четверть территории, монастыри со своими садами — одну пятую. Социальная топография была выражена отчетливее, чем в менее крупных центрах: в «старом» городе жили чиновники и богатые купцы, частично ремесленники, в южных кварталах — преимуще¬ ственно последние. Предместья почти целиком были заселены огородниками и поденщиками. В августе 1634 г. по всей стране должно было начаться взи¬ мание нового налога с розничной продажи вина, учрежденного в 1632 г. в форме ежегодного взноса в 6 ливров с виноторговцев в городе, 5 ливров — в бургах и на больших дорогах и 4 ливра — в поселках. В Бордо уже через неделю толпа осадила бюро сбор¬ щика, и он был вынужден бежать из города. В мае 1635 г. пла¬ теж потребовали сразу за 3 года (1633—1635 гг.) и через два дня 12 мая кабатчики заявили муниципалитету (в Бордо он на¬ зывался жюрадой — jurade, а его члены — «присяжными» — jurats) отказ от платежа, и утром 14-го в южных, наиболее насе¬ ленных кварталах собралось около 2 тыс. вооруженных людей, отправившихся к ратуше и осадивших ее. Парламент издал указ о прекращении взимания налога, но он уже не возымел никакого действия. К 5 час. вечера ратуша была взята, искавшие там убе¬ жища семь фискальных агентов убиты, ворота тюрем открыты. Набат звучал непрерывно весь день и всю ночь. Члены парла¬ мента и муниципалитета, а также видные и богатые горожане укрылись в своих домах. Однако городские ворота все время были 30 Цены на зерно росли непрерывно, разорение и голод опустошали целые деревни, в городах особенно страдали слои, малообеспеченные заработ¬ ком. Примерно треть населения оказалась в тяжелейшем состоянии (В е г с е Y.-M. Op. cit,, p. 24--37, 68). 144
закрыты и охранялись городской милицией, так что жители пред¬ местий не могли проникнуть в город, но в течение двух дней он был во власти восставших.31 Утром 17 мая в Бордо прибыл из своего замка губернатор Гиени старый герцог д’Эпернон (ему было 82 года), вельможа и вояка эпохи религиозных войн и междоусобиц 1614—1620 гг., обладавший некогда огромной властью в армии (он был главным начальником всей пехоты) и сохранивший большую власть в своем губернаторстве. Все влиятельные лица Бордо и Гиени делились на партию его приверженцев («эпернонистов») и пар¬ тию его врагов, приверженцев архиепископа Сурди, ставленника Ришелье. Борьба этих партий в немалой мере осложняла обста¬ новку в городе вообще (но это было в ту пору явлейием обыч¬ ным), а во время восстания в особенности. В то же время при¬ сутствие энергичного и опытного военачальника значительно по¬ влияло на ход событий: у Эпернона был в Бордо отряд легкой кавалерии (карабинеры), и по его призыву из провинции при¬ были десятки дворян. Прибыв в Бордо, Эпернон отстранил жюраду (целиком состояв¬ шую из его врагов и поэтому решившую не обращаться к нему за помощью), взял все дела в свои руки и послал патрули по го¬ роду. Но поскольку никакой официальной отмены налога за це¬ лый месяц не последовало, 15 июня в тех же южных кварталах восставшие устроили баррикады. Взятие их Эперноном с его от¬ рядом и личной охраной стоило больших усилий, повстанцы упорно защищались и рассеялись лишь при угрозе пушечных выстрелов. Бои продолжались 30 июня и 1 июля в южных квар¬ талах и предместьях тоже с большими потерями с обеих сторон, на сей раз ввели в действие и артиллерию. Восстание было по¬ давлено, прибывший 21 июля сын Эпернона и наследник его должности губернатора герцог де Ла Валет, командовавший тогда испанским фронтом, поддерживал порядок, и городская милиция несла стражу до октября, когда было объявлено коро¬ левское помилование. Таков был ход событий, точнее их схема. В какой обстановке они происходили? Городская милиция несла усиленную стражу у ворот, и это была мера, пресекавшая возможность проникновения в город крестьян и усиления повстанцев. Но в остальном городские вла¬ сти и чиновники имели основания стремиться извлечь из вос¬ стания пользу для себя. Они «не вняли» заявлению кабатчиков, сделанному 12 мая, не вызвали губернатора. Между тем они несли личную материальную ответственность за сбор нового на¬ лога, и фискальные агенты были поставлены под их «покрови¬ тельство и охрану». Но дело заключалось в том, что налог взи¬ мался не только ё законных виноторговцев: фискальные агенты 31 Ibid., р. 294-295. Ю А. Д. Люблинская 145
должны были составить списки всех владельцев виноградников, кто продавал свое вино. А кто из бордосцев этим не занимался? Затем бордоские маклеры, чьи взносы шли в городскую казну, были теперь объявлены королевскими чиновниками, обя¬ занными купить свои должности. Город лишился значительных поступлений (и все его старания вернуть их были безуспешны). Были сокращены функции (и доходы) членов финансового бюро в Бордо, так как 11 южных податных округов Гиени были вы¬ делены и составили территорию, подведомственную вновь обра¬ зованному бюро в Монтобане (Лангедок). Больше всего город боялся потерять свою привилегию освобождения от тальи. В 1635 г. интендант Вертамон начал проверку прав на изъятие из тальи отдельных городских землевладельцев, требуя, чтобы ее платили их арендаторы. Оказалась под угрозой и привилегия са¬ мого города. Все эти меры ущемляли материальные интересы города и зажиточных и богатых слоев, из которых формировались муни¬ ципалитет, финансовые и судебные учреждения и которые вла¬ дели лучшими доходными землями и виноградниками в про¬ винции. Они были «заинтересованы» (interesses) в таком воз¬ действии восстания на правительство, чтобы эд и вышеперечис¬ ленные меры были отменены. Руководители восстания — Франсуа Симеон, хозяин кабачка «Малый мавр» (отсюда его прозвище), барочник Люро, еще один кабатчик и бочар, как и многие из повстанцев, были, по словам современника, бывшими солдатами. Использование ими огне¬ стрельного оружия, осада ратуши, быстрое устройство баррикад 15 июня свидетельствуют об известном военном опыте. Но нет и следов какой-либо квазивоенной организации (как в крестьян¬ ских «армиях» 1637 г.), что обычно для разнохарактерного го¬ родского населения. Однако следует учесть, что в дни восстания участников было 5 тыс. человек — в городе, где вообще насчиты¬ валось 6 тыс. мужчин, способных носить оружие. Восставшие проявили познания и в другой области. Когда 14 мая в разгар осады ратуши к ним явились первый при¬ став парламента и понятой с указом о прекращении взима¬ ния налога, документ был вырван из рук пристава и кто-то за¬ явил, что в нем речь идет только о кабатчиках, без упоминаний о тех, кто продает свое вино, что указ написан на бумаге и не имеет подписи и печати. Он был разорван, понятой убит, при¬ став еле спасся. Освободив арестованных из городской тюрьмы, восставшие устроили над ними карнавальную комедию суда и отпустили, но двух спасавшихся там присяжных заставили под¬ вергнуться унизительной церемонии. На другой день, 15 мая, в праздничном городе с дверей та¬ верн и кабаков были сняты традиционные соломенные затычки — это означало введение совершенно беспошлинной виноторговли, и повстанцы заявили, что согласны платить королю все, что ему 146
угодно, только не налоги на вино. Во время погромов 30 июня во всем городе пострадало 12 богатых домов — это были дома тех, кто был известен своими связями с откупщиками либо (как подозревали восставшие) находился в то время в Париже по делам, связанным с откупами. Восставшие «очищали» город от наличных и эвентуальных «габелеров». Их подозрения коснулись даже самых высокопоставленных лиц: бордоского архиепископа, первого президента парламента и др. Городская милиция вначале не выказала активности. Утром 14 мая из 40 капитанов на приказ жюрады отозвалось лишь 14, затем в разгар восстания милиции вообще у ратуши не оказа¬ лось. Расправившись с габелерами, восставшие не допустили ни грабежей, ни воровства, поэтому капитаны сосредоточили свои силы лишь на охране городских ворот, которые и дальше оста¬ вались запертыми, так что объединения города и предместий не произошло. После кровавых событий 30 июня—1 июля, когда Эпернон подавил восстание, и до прибытия Ла Валета 21 июля положе¬ ние властей было еще неустойчивым, о суде над арестованными и о репрессиях боялись заговаривать. К тому же события в дру¬ гих городах Юго-Запада наглядно показывали опасность приме¬ нения решительных мер. Лишь в конце августа правительство обещало дать помилование (abolition), но с условием, что все королевские налоги будут взиматься в Бордо и в провинции с полной надежностью.32 Но этого-то как раз и не было в Бордо: все фискальные агенты оттуда бежали, финансовые чиновники бездействовали. Поэтому начали с торопливых репрессий. Из 12 арестованных (раненых и схваченных 1 июля) пятерых по¬ весили на площади, двое сбежали, один умер в тюрьме. Настоя¬ щего розыска, следствия и суда так и не последовало. 4 сентября Эпернон собрал в ратуше ассамблею горожан и объявил об условиях дарования помилования; финансовые учреж¬ дения возобновили работу, муниципалитет вернулся к исполне¬ нию своих обязанностей. Из двух главных руководителей вос¬ стания Малый мавр был арестован лишь в апреле 1636 г., и судьба его неизвестна, барочник Люро пытался поднять восста¬ ние 2 ноября (т. е. после помилования) и был казнен за это 5 апреля 1636 г.33 Помилование было дано в самой общей форме для всех жи¬ телей Гиени, и правительство не потребовало уплаты какой-либо денежной контрибуции. * * * Периге, сравнительно скромный центр гористой провинции Перигор, расположен па р. Иль, притоке Дордони. В нем раз¬ мещались президиальный суд и податпой округ провинции, 32 Ibid., р. 314. 33 Ibid., р. 299, 315. 10* 147
а с 1629 г. — Палата косвенных сборов. Город не платил тальи, и в 1635 г. ему (как и Бордо) угрожала потеря этой важной привилегии, в связи с чем обострилась борьба «партий», т. е. двух групп, на которые — как почти во всех южных городах — распадалось городское чиновничество. Эта обстановка наложила отпечаток и на восстание. В Периге еще не был получен указ о взимании налога с ка¬ батчиков, но общее возбуждение в связи с вестями из Бордо, прибывшими к вечеру 17-го июня, выразилось в скоплении во¬ оруженных групп ремесленников, искавших габелеров, и в не¬ умолчном набате. Городская милиция закрыла ворота и выста¬ вила патрули, весь следующий день повстанцы продолжали со¬ бираться небольшими вооруженными отрядами. В городе нахо¬ дился приехавший еще 7 июня из Бордо интендант Вертамон с президентом финансового бюро Гиени, но его не признали за правительственного комиссара и не обошлись с ним так, как это стало правилом в подобных случаях, т. е. не выгнали из города. Причину этого можно усмотреть в том, что у простонародья Пе¬ риге были в то время другие враги — свои собственные «габе- леры» и свой мэр. Считая и тех, кто убежал раньше, они изгнали из города более 10 человек — сборщика тальи, откупщиков сеньориальных доходов во владениях Ришелье, судей президиального суда, свя¬ занных с откупщиками, и других, причем, как и в Бордо, не было грабежей, а разгром дома сборщика тальи был прекращен криками «там находятся казенные деньги (deniers du roi)». Главные события произошли 19 июня. На площади собра¬ лась толпа, и мэр де Жэ, сеньор д’Ато, гражданский судья в пре- зидиальном суде, явился, чтобы ее рассеять. Это был глава од¬ ной из партий, властный и высокомерный человек, в народе не¬ популярный (в противоположность своему сопернику и коллеге д’Алему, уголовному судье в том же суде). О нем кто-то пустил слух, что он виноват в пропаже городских хартий с привиле¬ гиями, в том числе и со «свободой от тальи». Мэр явился к на¬ роду в сопровождении лишь секретаря и говорил резко, а сек¬ ретарь ударил кого-то палкой. Мгновенно с мэра содрали знаки его достоинства, и он с трудом добрался до дома интенданта, а секретаря капитан городской милиции с неменьшим трудом довел до тюрьмы, где его и заперли. Тем временем к интенданту явилась депутация от восставших с заявлением, что они не сло¬ жат оружие, пока не будут выполнены их требования, а именно: они желают избрать нового мэра и консулов, требуют выдать им мэра де Жэ и суда над секретарем. Интендант назначил су¬ дей и отказался выдать мэра под предлогом того, что они сами его уже не признают (иочыо он тайно удалил его из города), а выборы нового мэра полагается совершать, согласно городским статутам и в определенный срок. Кроме того, должен прибыть губернатор Перигора, права же самого Вертамона как интенданта 148
таковы, что он может приказывать мэру и консулам. Это по¬ следнее соображение члены «партии», враждебной мэру, разъяс¬ нили депутатам в том плане, что Вертамона можно считать те¬ перь мэром. Его облекли в мантию мэра и провели по всему городу — во всех кварталах и на всех баррикадах его привет¬ ствовали как мэра и кричали: «Да здравствует король!». Все же рассеять толпу у тюрьмы Вертамон не смог, ворота были взло¬ маны, секретарь вытащен, убит и брошен в глубокий колодец на площади. На следующий день в город прибыл губернатор и сенешал Перигора граф де Бурдейль. Восстание кончилось. В нем участвовали главным образом ремесленники и мелкие торговцы, т. е. основное население довольно захолустного го¬ рода. Среди вожаков были отмечены кабатчик, слесарь, барыш¬ ник, торговец скобяным товаром; врач Маго произносил «кра¬ мольные речи». Через месяц, 18 июля, первый консул (а не мэр!) дал приказ об аресте двух вожаков, и на следующий день президиальный суд приговорил их к смерти. Периге получил королевское помилование и подтверждение своей привилегии не платить тальи. Восстание в Периге примечательно своим «муниципальным» духом. Разумеется, на первом плане, как и везде, находилась задача очищения города от габелеров, и она была выполнена — как и везде — в первую очередь. Секретарь оказался единствен¬ ной жертвой (в других городах их были десятки), и причина его смерти остается неясной. Но «простонародье» Периге пошло дальше тогда, когда в других городах уже, как правило, пере¬ ставало действовать: оно сместило главу города и пожелало само выбрать нового. Нет ничего удивительного в том, что народ при¬ ветствовал интенданта «как имеющего право приказывать мэру и консулам» — это признание его власти под эгидой короля («да здравствует король!») явилось своего рода легализацией вос¬ стания. * н* * Восстание в Ажапе 17—18 июня было самым кратким и наиболее яростным. Расположенный на берегу Гаронны Ажан с населением в 10 тыс. человек весь еще размещался на территории, обнесен¬ ной стеной XIV в. и имел средневековый вид со своими запу¬ танными улочками и небольшими площадями. В нем не было ни значительной торговли, ни развитых ремесел, зато он являлся крупным административным, судебным и финансовым центром. В Ажане размещались президиальный суд (для области Ажене), переведенная туда в 1621 г. Палата Нантского эдикта парла¬ мента Гиени34 (для всей этой очень большой провинции), вве- 54 Несколько таких палат, именовавшихся обычно «палаты эдикта», были созданы после дарования гугенотам Нантского эдикта в 1598 г. для рас- 149
денпое в 1622 г. судебно-административное управление подат¬ ным округом (election) и Палата косвенных сборов Гиени, пре¬ бывавшая там в 1630—1635 гг. и долженствовавшая переехать в Либурн. Всего, кроме муниципалитета, четыре крупных учреж¬ дения со своими президентами и советниками (в каждом около 30) и низшими чинами, не считая прокуроров, адвокатов, хо¬ датаев, тяжущихся и т. п. Город богатых чиновников-землевла- дельцев, которым принадлежали все лучшие земли и виноград¬ ники в большой округе и еще шире и на которых работали почти все окрестные арендаторы, испольщики и поденщики. Со¬ циальные противоречия в таком городе были выражены резче, чем в других, где наличие богатых купцов и ремесленников раз¬ ного достатка придавало городскому населению более разнород¬ ный характер и усложняло социальную иерархию.35 Известия о бордоских событиях вызвали некоторое волне¬ ние и в Ажапе; 28 мая угрожающее поведение «простонародья» заставило двух «габелеров» бежать из города; это были один из приказчиков главного сборщика финансов в Гиени и чиновник податного округа. Восстание вспыхнуло 17 июня, когда вызван¬ ные Эперноном стрелки вице-сенешала должны были отбыть по Гаронне в Бордо. Оно распространилось по городу с такой бы¬ стротой и обрушилось на столь определенную группу, что ка¬ кая-то подготовка несомненно была проведена и имена «габеле¬ ров» были определены. Восставшие искали и убивали именно тех, кто был связан с только что полученным приказом о взи¬ мании налога с кабатчиков (того же, что и в Бордо) и особо ненавистных советников недавно введенного управления подат¬ ного округа. В течение двух дней было убито 15 человек, их дома разграблены и сожжены, их загородные фермы разрушены. Девяти человекам удалось избежать смерти, но их имущество пострадало, у некоторых оно было уничтожено совсем. 18 июня городские власти объявили об отмене налога, и восстание стихло, отчасти по этой причине, но главным образом потому, что встре¬ тило сильное сопротивление. Муниципалитет и чиновники немедленно собрали городскую милицию, организовали стражу у закрытых ворот и не пустили в город окрестных крестьян. Был сформирован штаб, возглав¬ ленный президентом Палаты эдикта Дюберне, который вообще воплотил власть в городе. В состав милиции привлекли всех, кто находился в Ажапе по своим судебным делам, так что в рас¬ поряжении Дюберне оказалось 810 человек. Они возвели вокруг ратуши и на площади баррикады, все больше оттесняя восстав¬ ших и обстреливая толпу, разрушавшую и сжигавшую дома. смотрения дел между гугенотами и католиками. Они составлялись из советников обоих вероисповеданий, членов соответствующих парламен¬ тов, в данном случае парламента в Бордо. 35 В е г с ё Y.-M. Op. cit., р. 323—324. 150
После 18 июня новых вспышек не последовало, и 17 августа стражу перевели на обычный порядок, 23 и 28 августа повесили двух вожаков, одного отправили на галеры. (Много позже, ^ян¬ варя, были повешены за убийства еще трое, в том числе жен¬ щина, исключенные из помилования, трое других освобождены). 15 сентября Дюберне созвал в Палате эдикта ассамблею трех сословий, на которой старшины ремесленных братств обязались служить королю и платить талыо. Были открыты городские во¬ рота и снята стража, а 21 октября обнародовано королевское по¬ милование. Ажанские чиновники обошлись без посторонней помощи, если не считать 190 приезжих тяжущихся, среди которых, наверное, были и гугенотские дворяне. Но хотя восстание не застало их врасплох, они не смогли его сразу же пресечь, не смогли пред¬ отвратить убийств и разгромов, и под угрозой оказались они все. У них не было губернатора с артиллерией и кавалерией — в этом заключался для них и для правительства урок восстания. "Н 'I' ¥ В конце мая—июне бордоские события нашли отклики во многих городах Гиени (Овилларе, Муассаке, Лектуре) и по¬ всюду по левому берегу Гаронны вплоть до Тулузы. Методы действий везде были одинаковы — габелеров и чиновников, по¬ дозреваемых в деловых связях с ними, изгоняли из города и отказывались платить какие-либо налоги. В области Борделе движение захватило также и сельские местности: целые де¬ ревни отказывались платить налоги, прогоняли фискальных агентов. Волнения происходили и в провинциях на север от Дор¬ дони — в Сентонже, Пуату и Лимузене, но там в городах они выражались лишь в сборищах кабатчиков, а в деревнях — сопро¬ тивлением сборщикам налогов, главным образом тальи, так что в некоторых местностях они уже не рисковали появляться. После того как Гиени было дано королевское помилование, эти провинции получили также прощение, по свое особое, в ноябре 1635 г.30 Потери финансового ведомства были значительны. Еще в ав¬ густе был отменен сбор с кабатчиков. В тех провинциях Юго- Запада, где взимались эд, их нормальный сбор возобновился только осенью 1637 г., т. е. через два с лишним года. Сборщики тальи не рисковали появляться в деревнях многих областей, в других налог можно было собрать только при помощи поли¬ цейских отрядов. Эти объективные и всем доступные итоги укрепляли убеж¬ денность народных масс в конечном успехе восстаний. Поведе- 36 Ibid., р. 356. 151
ние осужденных на казнь было мужественным. Королевское по¬ милование охватывало всех участников восстания, за вычетом нескольких человек. В первые дни восстаний местные власти (парламент или муниципалитет или другое учреждение) про¬ возглашали отмену ненавистного налога, а правительство, как правило, затем санкционировало эту меру. При этих условиях изгнание габелеров приобретало характер своего рода народного вердикта. Восстания на Юго-Западе в следующем, 1636 г., сосредоточи¬ лись в двух провинциях — Ангумуа и Сентонже, и охватили крестьянские общины. Характерные черты аграрной структуры отдельных частей этих смежных территорий сказались и на сте¬ пени участия в движении их жителей. Из отдельных скотовод¬ ческих северо-восточных областей были всего лишь посланы де¬ путаты на большое собрание в Сенте. В наиболее богатых и об¬ ширных местностях по Шаранте (около Коньяка, Жарнака и др.), почти целиком занятых виноградниками, где торговля вод¬ кой и коньяками была сосредоточена в руках богатых гугенотов, городам не угрожало нападение крестьян, но те протестовали перед интендантом против налогов на вино. Главной территорией восстания стали зерновые районы Ангумуа, где преобладало ка¬ толическое 37 мелкое крестьянство, связанное с рынками Гиени и Перигора. Движение возникло там как протест против тальи, т. е. налога по преимуществу крестьянского. Вместе с тем, из-за того что вследствие восстаний в Гиени в 1635 г. нормальное взимание налогов оказалось нарушенным и многие сборщики не рисковали появляться в деревнях, волнения не имели резкого и кровопролитного характера. Они приняли преимущественно форму ассамблей, которые выработали небывалое для тех лет количество текстов — манифестов, жалоб, заявлений и т. д.38 37 В целом французское крестьянство не приняло кальвинизма даже на Юге, где в городах не только в XVI в., но и в исследуемое время было много гугенотов; однако вокруг бывших самостоятельных гугенотских городов еще и в XVII в. кое-где сохранились гугенотские общины, поэтому в источниках обычно указывается вероисповедание. 38 Часть их напечатана у Мунье и Берсе: Mousnier R. Lettres et memoi- res aclressee au chancelier Seguier (1633—1649). Recueillies et publies par R. Mousnier. Т. 1—2. Paris, 1964, p. 1103—1109; Berce Y.-M. Op. cit., p. 735—749. Очень важны также 8 донесений канцлеру королевского адвоката в президиальном суде Ангулема Лафосса за период от 9 июня до 29 сентября 1636 г. В книге Б. Ф. Поршнева (Приложения, № 10— 12, 14) напечатаны 4 донесения от 9 и 26 июня, 17 июля и И сентября; Мунье целиком перепечатал их (с. 345—347), но следует везде испра¬ вить La Force на La Fosse и 16 сентября (с. 347) на И сентября. В пуб¬ ликации Рено (R е n a u d Н. Correspondance relative aux provinces d’Aunis, Saintonge, Angoumois et Poitou. 1633—1648. — Archives historiques de la Saintonge et d’Aunis, 1880, t. 7, p. 307 sq.) Напечатаны донесения от 24 июля и 28 августа (Мунье напечатал их снова по рукописям под № 45 и 48) и от 1 и 29 сентября. На основании этих данных следует исправить неточности в книге Берсе (с. 365, сноски). 152
После того как в мае 1636 г. почти во всем Ангумуа кресть¬ янство вооружилось и собиралось под звуки набата в толпы до 4—10 тыс. человек по округам (шателениям), чтобы дать отпор стрелкам, сопровождавшим сборщиков, или чтобы обсуждать дальнейшие мероприятия, было решено явиться в Ангулем на ярмарку 22—24 мая. Но муниципалитет отменил ярмарку, запер городские ворота и выставил стражу, а комендант ангулемского замка Субран, граф де Жарнак отправился к крестьянам на пе¬ реговоры. Было решено послать к королю депутацию и изложить жалобы восставших. В течение июня--июля происходили многие крестьянские собрания, куда общины («коммуны») посылали своих уполномоченных. Города по Шаранте держали ворота за¬ крытыми, а судейские и финансовые чиновники ие осмеливались их покинуть. Правительство послало было войска, но почти сразу же отозвало их на северо-восточный фронт (под Корби). Депу¬ тация получила помилование за «преступления восстания» и обе¬ щание внимательно разобрать жалобы, для чего были назначены комиссары: интендант Вильмопте и губернатор Ангумуа граф де Брассак, встретившиеся 20 августа в Сенте (главном городе про¬ винции Сентонж) с более чем 600 синдиками (сельскими стар¬ шинами) обеих провинций. Там было оповещено об отмене по¬ следней большой добавки к талье — «отчужденных сборов» (droits alienes), а также «мелких сборов» (menus droits). Эти меры удовлетворяли главные (по уже урезанные — см. об этом ниже) требования крестьян, и поэтому волнения прекратились, «хотя умы еще оставались возбужденными», и было ясно, что налоговое облегчение необходимо распространить и на соседние провинции (Пуату).39 В сентябре прибыла грамота королевского помилования, и в обеих провинциях принялись составлять спи¬ ски плательщиков тальи. Необходимо подчеркнуть, что уже на собрании в Сенте ко¬ миссары сознательно ввели синдиков в заблуждение: им они говорили об отмене, а имели в виду лишь вынужденную этими обстоятельствами отсрочку (surceance),40 что привело в дальней¬ шем к новым движепиям. Но в целом переговоры в Сенте крестьянских представителей с самыми важными в провинциях персонами — интендантом и губернатором — и достигнутый при этом успех при полном от¬ сутствии помощи со стороны других сословий — все это были факты огромного значения. Многотысячные вооруженные толпы крестьян представляли собой опасность, несравнимую с той, ко¬ торую воплощали несколько сотен ремесленников Периге или Ажана. Даже восстание в Бордо могло быть усмирено с по¬ мощью отряда карабинеров и пушки. Понятен тот интерес, ко¬ торый это движение вызвало у современников и который про¬ 88 R е n a u d Н. Op. cit., р. 314. 40 Ibid., р. 313; Mousnier R. Lettres..., № 48. 153
явился в собирании и списывании составленных крестьянами до¬ кументов.41 Они действительно имеют первостепенное значение. Наибольшее негодование вызывала последняя (в 1634 г.) до¬ бавка к талье (о ней было сказано выше), не только по своим размерам (считалось, что она превосходит сумму самого на¬ лога), но и потому, что прямо предназначалась на покрытие займов, сделанных казной у чиновников. Иными словами, от народа требовали покрытия долгов частных кредиторов. В гра¬ моте помилования эта мотивировка приписывалась восставшим отнюдь не безосновательно, так как, опираясь на нее, они тре¬ бовали полного уничтожения этой добавки, поскольку кредиторы уже возместили за 4—5 лет свои деньги. На этом крестьяне стояли твердо и этим обусловили свое мирное поведение в сен¬ тябре и далее. Обычную талью они соглашались платить в сле¬ дующем порядке — три четверти большой тальи, тальон, поло¬ вину добавки на оплату гарнизонов и жалованье вице-сенешалу. В целом это снижало налог примерно до уровня 1610 г. Крестьяне резко возражали против применения силы при сборе налога, против сержантов и приставов, налагавших арест на имущество неплательщиков, а порой и на них самих. Это было зло, всем известное и всеми проклинаемое и тем не менее не исчезавшее. Снижение налогов на вино составило главное содержание просьб жителей Сентонжа. С них стали брать по 13 ливров с бочки вина, отправляемого вниз по Шаранте, что составляло почти половину его цепы (в Гиени этот побор был в 10 раз меньше), а эд с розничной продажи составлял 15 ливров с бочки. Они требовали возвращения к прежней «осьмине». Отказ от уплаты повышенных налогов на вино исходил от всех владель¬ цев виноградников любого социального положения, перевозив¬ ших вино речников, портовых грузчиков, випоторговцев всех ран¬ гов, наконец, всех потребителей вина. Чисто крестьянским было требование реформы распределения налога по приходам и внутри общины. Действующий порядок давал возможность для бесконтрольных злоупотреблений на всех уровнях, главным образом в силу того, что талья была налогом разверстываемым. На уровне податного округа (election) его чи¬ новники — элю — разверстывали общую сумму, падавшую на округ, по отдельным приходам в зависимости от своих интере¬ сов, уменьшая долю там, где находились их собственные по¬ местья или земли тех, кто подкупал их. Кроме того, они не брезговали прямым казнокрадством, увеличивая суммы тальи по своему усмотрению. В документе, озаглавленном «Ордонанс крестьян Пуату», где кратко перечислены решения насчет тальи и порядка ее сбора и каждая статья начинается, как и в коро¬ 41 Они сохранились в составе нескольких рукописных сборников (Вегсё Y.-M. Op. cit., р. 380—382).
левском ордонансе, словом «Повелеваем» (Enjoignons), сказано следующее: «В Париже точно проверили, что элю Сента и Фон- тене [в Пуату] производили раскладку тальи на 60 тыс. ливров больше, чем значилось в грамоте его величества».42 Отсюда про¬ истекала повсеместная ненависть к элю (с чем мы уже встре¬ чались и еще не раз встретимся). Не лучше обстояло дело и внутри общины. При составлении списков налогоплательщиков людей состоятельных в них не ока¬ зывалось. «Господа, — обращались к общинам составители «Ор¬ донанса», — мы вас предупреждаем, что истинными габелерами являются выборные — один, два, три, четыре, пять, шесть из наиболее богатых в каждом приходе, которые почти ничего не платят. . . Их не следует допускать до дел, касающихся тальи, и надо взыскивать с них добрую ее часть, равно как и с аренда¬ торов господина такого-то и господина такого, которые владеют лучшими землями в приходе».43 В последних словах отчетливо вскрыто еще одно злоупотребление, характерное для областей персональной тальи, а именно — освобождение арендаторов но¬ водворянских ферм от участия в уплате тальи, что значительно увеличивало доли прочих плательщиков. По отношению к десятине позиция «коммун» была ясна. Они ее не упраздняли, но использовали иным способом: 300 ливров полагалось дать священнику, остальное тратилось общиной на содержание в порядке здания церкви и на бедных. Эта статья «Ордонанса» интересна по следующей причине. В середине XVI в., в самом начале кальвинистского движения, крестьянство многих французских провинций выступило против церковной де¬ сятины, а во время гражданских войн фактически перестало ее регулярно платить, так что возвращение к прежним порядкам прошло в конце XVI в. не без сопротивления. Вместе с тем в кальвинистских общинах десятина осталась, но ее использо¬ вание изменилось примерно так, как это намечено в «Ордо¬ нансе». Если учесть, что Цуату была и в 1630-х годах довольно отчетливо выражепной «гугенотской областью», то можно ду¬ мать, что в данном случае кальвинисты показали пример того, как надо обратить десятину на одни лишь общинные нужды.44 Остановимся еще на одном источнике, касающемся тальи; хотя он составлен не крестьянами, но дает немало сведений, относящихся к ним и к волнениям 1636 г. Почти все документы, исходившие от имени крестьян той или иной провинции, либо «Ассамблеи третьего сословия такой-то области» и т. п., были составлены (или отредактированы) мелкими сеньориальными чиновниками и служащими. Один из них, некто Жандрон, про¬ званный Лагранжем, прокурор из Барбезье, участвовавший в ре- 42 Mousnier R. Lettres..., p. 1106. 43 Ibid. Здесь выборными названы члены общины, избранные для раскладки и сбора тальи. 44 Таким же образом она использовалась в лютеранских странах. 155
Датировании крестьянских жалоб, написал Ришелье о злоугю- треблениях при взимании тальи; письмо было также подписано сеньориальным судьей в шателении Броссак (Ангумуа) Симо¬ ном Эстаншо. Очевидно, он был уполномоченным от своей ша¬ телении на собрание в конце мая в Ангулеме и после этого уча¬ ствовал в переговорах с Субраном. В то же время оба они по¬ слали письмо кардиналу, и тот ответил письмом от 23 июня, что очень подняло репутацию Эстаншо, и в Сенте он был спе¬ циально представлен Вильмонте и Брассаку. Он поверил обе¬ щаниям о снижении налогов и действовал у себя на месте но сбору тальи.45 Затем он стал снова писать Ришелье и посылать ему докладные записки. Ни один из его проектов не был реа¬ лизован, но все представляют известный интерес, а записка о талье заслуживает внимания.46 Обрисовав злоупотребления, совершаемые элю при раскладке суммы тальи по приходам, Эстаншо подробно описывает все тяготы персональной тальи. По его словам, чиновники, сержанты, нотариусы и богатые горожане владеют лучшими и самыми пре¬ красными землями, не платя талыо совсем, или почти совсем, а жители приходов почти все у них в долгу и не осмеливаются обложить их сообразно достатку, так что раскладчики принуж¬ дены перекладывать талыо на простой народ, что и послужило толчком, вызвавшим волнения, случившиеся в этой провинции. Раскладчики не могут поступать иначе, ибо эти богатеи затас¬ кают их по судам и лишат имущества из-за их долгов. Искоренить злоупотребления в общинах, не введя реальной тальи, очень трудно, практически невозможно; что касается рас¬ кладки по приходам, то интендант мог бы связать руки элю тем, что установил бы ее для провинции на основе дохода от церкви или приорства в каждом приходе, чем было бы достигнуто ра¬ венство в распределении, т. е. огромное благо, ибо пристрастия элю возбуждают народ против них и вызывают большое недо¬ вольство. За последние годы дворянство стало вмешиваться в рас¬ кладку тальи внутри прихода, выгораживая как своих аренда¬ торов, так и тех, кто прячется к ним под крылышко. Это допол¬ нительно отягощает остальных и может быть уничтожено только реальной тальей. Если же ради уважения дворянства такая мера непригодна, то надо изъять из тальи только благородные земли, а тем дворянам, что имеют лишь ротюрные, оставить в изъятии некое количество журналей, размером примерно с одну ферму, которую они смогут обрабатывать наемным трудом. Тогда им не нужна будет реальная талья. Многие дворяне и сеньоры фьефов через откупщиков и сбор¬ щиков своих доходов отказываются получать ренты натурой, 45 В е г с ё Y.-M. Op. cit., р. 377—378. 46 Ibid., р. 746-749. 156
а требуют деньгй, и притом по завышенной цейе, так йто за буассо пшеницы берут 38—40 су, хотя на рынке зерно стоит 30 су. Следует сделать так, чтобы впредь народ мог платить ренту и службы деньгами, по рыночной цене. К тому же меры у этих откупщиков и сборщиков увеличены против рыночных, так что и на этом держатели терпят ущерб. Принуждают их также к извозной барщине в неудобное для них время пахоты и других работ. Но хуже всего то, что несколько мелких дворянчиков с до¬ ходом в 2—3 тыс. ливров вообразили себя сеньорами, устраи¬ вают все по своей воле и фантазии, захватывают для своих пар¬ ков крестьянские земли, сносят дома и рубят деревья, переносят общественные дороги в другие места и всячески утесняют про¬ стой народ. Жаловаться на это и обращаться в суд — пустое дело, ибо у бедного крестьянина нет достаточно силы, возможности и де¬ нег, чтобы действовать обычными правовыми способами; ему придется пройти через тысячу рук, да и не осмелится он жало¬ ваться на сеньоров и других, кто так угнетает подданных его величества. В финале записки Эстаншо есть известная доза риторики. Крестьяне обращались в суд довольно часто и в одиночку и еще чаще — целыми общинами. Но в целом справедливость слов этого сеньориального судьи в мелком местечке несомненна, да и в Париясе прекрасно знали, каким самовольством отличалось буйное мелкое дворянство центральных провинций и смеяшых с ними областей.47 Важно отметить, что в этом документе неза¬ метно никаких следов патриархальных отношений покровитель¬ ства сеньора к своим подданным. Наоборот, словно напоказ вы¬ ставлены жестокость и грубость именно сеньориального гнета,48 все «нововведения» по части принудительной конверсии продук¬ товой ренты и т. п. Разумеется, обобщать такие порядки для всего Юго-Запада (не говоря уже о стране в целом) никак нельзя. Аграрные отношения и в этом регионе (отсталом по сравнению с Парижским бассейном) отличались значительной пестротой, но наличие подобных форм сеньориальной эксплуа¬ тации придает известный нюанс и крестьянскому движению. Самосознание крестьянских масс отчетливо проявилось в са- монаименованиях. Первые, стихийно возникавшие собрания по шателениям называли себя Советом бедного парода, Ассамблеей простого народа, Союзом народа, Коммуной,49 Тугодумами (Tard- А vises — в смысле долготерпения) и т. п. Когда же при перего¬ ворах с Субраном и затем в Сенте 20 августа оформилось пред¬ 47 Очень интересно в этом отношении донесение интенданта Мегриньи об Оверни от 1637 г. (Mousnier R. Lettres..., p. 1135—1172). 48 Берсе совсем не касается этой темы. Между тем в тексте Эстаншо везде речь идет именно о держателях и их обязанностях. 49 «Сельскими коммунами» назывались деревенские общины. 157
ставительство крестьянских старшин, их называли соответствую¬ щим образом и составленные ими прошения оформили как обыч¬ ные в то время жалобы. Кличку «кроканы» («грызуны») кресть¬ яне воспринимали как бранную.50 Итак, крестьяне разошлись по домам в уверенности, что их проступки помилованы и новые налоги отменены, как их заве¬ рили интендант Вильмоите и губернатор Брассак. Однако, как уже было сказано, для интенданта эта отмена означала лишь отсрочку платежей, без которых казне было трудно обойтись. В 1636 г. взимание тальи везде на Юго-Западе проходило с та¬ кими осложнениями, что без стрелков полицейских отрядов сборщики в деревнях не показывались, и это делало невозмож¬ ным разъяснение крестьянам их «ошибок» в понимании финан¬ совой терминологии. Откупщики не могли реализовать своих прав на взимание косвенных налогов на соль, вино и т. п., их бюро были закрыты, приказчики сбежали. Наконец, в середине сен¬ тября прибыло постановление Королевского совета от 11 сен¬ тября: отсрочка (sursis) предоставлялась до 31 декабря 1636 г. по взиманию последней добавки и недоимок по талье за пре¬ дыдущие годы, при условии быстрой и полной уплаты тальи за 1636 г. Вильмонте не смог объявить об отсрочке как таковой; больше того, он был вынужден ввести ее и для Пуату. В Анжу и Туреии народ тоже требовал отсрочки (понимая ее по-своему). Поэтому возобновление взимания налогов в полном объеме с на¬ чала 1637 г. становилось проблематичным. * * * Крестьянское восстапие в Перигоре в 1637 г., самое крупное в истории дореволюционной Франции, было, как мы видели, под¬ готовлено событиями 1636 г., хотя они но задели тогда эту про¬ винцию. Непосредственным поводом к восстанию послужил новый сбор, так называемые «рационы Байонской армии», т. е. зерно для довольствия армии, расположенной рядом с испанской гра¬ ницей, которое должно было быть куплено общинами у зерно- торговцев или церковных учреждений (хранивших десятинное зерно в больших количествах). Иными словами, это была новая добавка к талье, но под другим названием. Кроме нее, соби¬ рались взимать еще одну «экстраординарную добавку» отдельно от самой тальи; для городов она была названа займом. В целом, по расчетам Вильмонте, все эти добавки увеличили талью для крестьян на одну треть.51 И, наконец, в марте 1637 г. былиокон- 50 Она возникла еще в конце XVI в. и связана с местностью Крок (В е г с ё Y.-M. Op. cit., р. 640). 51 Ibid., р. 404. 158
чательно отменены сделанные в 1636 г. уступки и восстановлена особо ненавистная последняя добавка (droits alienes). Все эти меры не только утвердили крестьянские массы в мне¬ нии, что и теперь «дурные министры обманули короля», даро¬ вавшего им недавно испрошенные милости, но и привели их к выводу о необходимости иного рода действий. Крестьяне во¬ оружились и организовались с быстротой, поразившей современ¬ ников: «Это восстание с самого начала дошло до полного буй¬ ства; подобно огромному, долго тлевшему пожару, оно дало вне¬ запно такое пламя, что было невозможно его потушить».52 На¬ чало было положено 22 апреля убийством двух сержантов по¬ датного округа, за ним последовали другие акты насилия над сборщиками «рационов». За неделю в Перигоре в огромном (300 км2) лесном массиве Вер (Vergt),53 через который шла до¬ рога из Лимузена в Гиень, собралась более чем десятитысячная крестьянская армия. Значительная ее часть отправилась 1 мая к Периге и потребовала открыть город, отдать пушки и выдать «габелеров». Здесь как будто глашатаем выступил Антуан де Рибейре, по прозвищу Турок, дворянин и сеньор нескольких де¬ ревень, известный крестьянам и до того; во всяком случае в са¬ мом начале движения он играл главную роль. Однако ворота Периге были заперты и охранялись большими отрядами город¬ ской милиции. Тогда повстанцы разгромили загородные дома и фермы известных им горожан — габелеров. На большом приреч¬ ном лугу они устроили свою первую «ассамблею восставших коммун», выработали регламент и избрали «генералом» мест¬ ного дворянина Ламота Лафоре. Это был уже старый, опытный военачальник, из родовитой дворянской семьи. Свой пост он принял после нескольких дней размышлений и, очевидно, в рас¬ чете на быстрое улаживание конфликта, подобно тому как это произошло в 1636 г. Тогда же были назначены эмиссары для оповещения всех сельских коммун о явке на всеобщее собрание провинции. Повстанцы схватили мэра Периге де Жэ, сыгравшего неприглядную роль в восстании 1635 г., и отвели в лес Вер. На всеобщем собрании в лесу 7 (или 8) мая собралось не менее 30 тыс. человек. Ламот отобрал из них 8 тыс. лучших солдат (по 20 человек из деревни) и снабдил их лучшим из имевшегося оружием, сформировал из них воинские подразделе¬ ния и обязал сельских старшин снабдить продовольствием. Остальные вернулись домой. После неудачной попытки проникнуть в Периге крестьян¬ ская армия направилась на юг к Бержераку, большому и бога¬ тому гугенотскому городу, стены которого были срыты в 1631 г. в наказание за борьбу с правительством в 1620-е годы. Армия состояла из 60 рот, с развернутыми знаменами она подошла к го- 52 Ibid., р. 406. 53 Между Периге и Бержераком,
роду; четыре всадника подъехали 10 мая к нему и предложили принять крестьян, что и было сделано. Овладев большим и стра¬ тегически важным пунктом, крестьянская армия фактически ока¬ залась в течение 20 дней хозяйкой положения; в провинции не было силы, способной ей противостоять. Кроме «Турка» и Ламота, в крестьянской армии был еще один дворянин — Лаваль, барон де Мадайян, с репутацией самой черной по части преступлений всякого рода. Из наиболее опыт¬ ных прежних солдат и членов вспомогательных отрядов, завер¬ бованных во время войн с гугенотами в 1620-е годы, Ламот со¬ ставил свой офицерский корпус и военный совет; известны 63 имени, из них 6 мелких судей, 4 прокурора, 2 нотариуса, 1 секретарь, 1 адвокат, 6 дворян, 6 деревенских ремесленников, 25 пахарей, 3 купца, 4 священника. «Восставшие коммуны Перигора» и их генерал составили, как и крестьяне Ангумуа и Сентонжа, немало разных документов,54 начиная с первого призыва, датируемого концом апреля. Наи¬ большее число было написано Ламотом во время пребывания в Бержераке, а к 28 мая относится его очень достойное письмо к королю, в котором он объясняет причины, побудившие кре¬ стьян к восстанию, а его — к принятию командования над ними.55 Наибольшее значение для определения целей и способов дей¬ ствий повстанцев имеет «Уведомление (Avis) ассамблей жителей коммун о регламенте их ассамблей в избрании генералом Ламота Лафоре».56 Документ не датирован, очевидно, относится к началу мая и отредактирован Ламотом, так как выдержан в верноподдан¬ ническом тоне. Но важно, что в самом же начале цель вооружен¬ ного восстания определена как необходимость сохранить свободу и уничтожить крестьянские притеснения, «ибо известно, что все это делается без ведома короля и против его намерений». Эта уверенность крестьян придавала в их глазах восстанию законную силу. Во главе их стоял настоящий военачальник-дво¬ рянин, в их армии были священники, сами они совершали благое дело, «очищая» провинцию от казнокрадов, габелеров, взимавших с них незаконные поборы. Крестьянская суть этих рассуждений ясна, она проявилась и в 1636 г.: король обманут дурными ми¬ нистрами и не знает о страданиях народа; надо вернуться к «ра¬ зумным» налогам 1610 г., тогда исчезнут и габелеры. Следующие статьи «регламента» касаются устройства ассамб¬ леи, как своего рода решающего органа, и армии. «Для установ¬ ления на ассамблеях полного порядка восставшие коммуны уста¬ новили строжайший порядок, избрали генерала и облекли его абсолютной властью повелевать и устраивать оные ассамблеи по мере надобности, запретив что-либо предпринимать или испол- 54 Сохранились тексты 14 документов, тоже в составе рукописных сбор¬ ников (Вег сё Y.-M. Op. cit., р. 414). 55 Ibid., р. 764. 56 Ibid., р. 751-75?,. 160
пять без его и его совета повеления, особенно в отношении на¬ силий над частными лицами и их имуществом». Лишь генерал и его совет могли наказывать определенных лиц, «врагов народ¬ ной свободы и одобрителей экстраординарных и незаконных на¬ логов» (так фигурально определялись те, кого народ коротко именовал «габелерами»). Все солдаты армии повстанцев прино¬ сили присягу своим капитанам, а те заботились о снабжении их довольствием и деньгами.57 Так была устроена эта удивительная армия, и современник не преминул отметить: «Порядок у этих людей таков, что до сих пор они платят (за хлеб и вино), и никогда в таком странном восста¬ нии не было столько учтивости и умеренности (tant de civility et discretion) ».58 Пребывание крестьян в Бержераке не сопровождалось ника¬ кими насилиями и столкновениями; Ламот потребовал, чтобы горожане приняли участие в укреплении города и дали заем на содержание его армии. Баррикады начали возводиться, но в займе консулы отказали. Одной из первоочередных задач Ламота было раздобывапие артиллерии, без которой он не мог двинуться дальше. Она имелась в Периге, но осталась недоступной; то же повторилось 15 мая в гугенотском городе Сент-Фуа (ниже Бер¬ жерака по Дордони), где цитадель была снесена в 1635 г., но стены, рвы и бастионы были еще целы, поэтому город отверг тре¬ бование крестьян открыть им ворота. Ламот принялся тогда со¬ зывать под Бержерак коммуны, они прибывали большими груп¬ пами, и последняя такая ассамблея состоялась 24 мая. После об- суящения дальнейших планов было решено направиться на юг к Ажану, Мадайян с авангардом, Ламот с армией. Несколько бур¬ гов (укрепленных местечек) были взяты в области Ажене, в том числе бург Ла Совта (La Sauvetat). В провинции не было организованных военных сил. Караби¬ неры Эпернона сыграли свою роль при подавлении бордоского восстания, но ничего не могли сделать с многотысячной кресть¬ янской армией. В разных местах Гиени квартировали 3 полка, но их комплектовали для отправки на северный фронт в Пикар¬ дию. Королевское письмо от 23 мая содержало приказ Эпернону мобилизовать все силы. Ои вызвал с испанского фронта герцога Ла Валета с отрядом, и тот, собрав эти разрозненные роты, сфор¬ мировал войско из 3 тыс. пехотинцев и 400 кавалеристов. Воз¬ главив его, Ла Валет настиг 1 июня Мадайяна с авангардом в бурге Ла Совта и разгромил его. Сражение было ожесточен¬ ным: Ла Валет потерял 600 человек убитыми (по другому ис¬ точнику — 800), из них 20 офицеров и очень много раненых; крестьяне 1000—1500 человек, в плен попало лишь 40. Сгорело 57 Они получали их от старшин приходов из расчета 5 су в день на чело¬ века. гл В о г с е Y.-M. Op. cit., р. 765. А. Д. Люблинская 161
25 домов с женщинами и детьми. Победа JIa Валета досталась ему дорогой ценой, современники были поражены числом убитых, а королевские офицеры — упорством повстанцев. По словам Эпер- нона, «они не переставали жалеть, что такие деяния обеих сто¬ рон были направлены не против врагов королевства» (т. е. испан¬ цев и имперцев) .59 Мадайян укрылся с несколькими людьми в одном из сосед¬ них замков, а Ламот собрал 1—2 тыс. уцелевших под Ла Совта, так что в Бержераке у него оказалось около 6 тыс., и город был покрыт баррикадами. Ла Валет послал к нему для переговоров одного местного дворянина, которому было заявлено, что «ком¬ муны имеют к королю только две просьбы: чтобы он их освобо¬ дил от всех экстраординарных налогов и даровал помилование». При этом они требовали быстрого ответа, давая срок лишь в 2 не¬ дели. Ла Валет не имел на это никаких полномочий и в то же время хотел избежать нового сражения. Поэтому он возложил задачу ведения переговоров на видного гугенотского сеньора, маркиза Дюра, который несколько раз встретился с Ламотом под Бержераком. Тем временем к Ла Валету прибыла артиллерия, и он стал угрожать жестокими репрессиями. Отсутствие у Ла¬ мота артиллерии обрекало крестьян на неминуемый полный раз¬ гром, поэтому 6 июня он согласился распустить свою армию с ус¬ ловием, что крестьянам дадут спокойно разойтись и что герцог выхлопочет им помилование. При этом известии не все крестьяне поверили Ламоту. Маго, врач из Периге, участвовавший там в восстании 1635 г., уже был заподозрен Мадайяном в двойной игре и содержался под стражей, но после сражения в Ла Совта оказался на свободе. В Бержераке он склонил на свою сторону около тысячи крестьян, уверив их в предательстве Ламота, якобы нарушившего договор с Дюра и в скором прибытии нового крестьянского военачальника маркиза д’Обтерра. Ламот выступил против Маго, и тот был убит.60 Ве¬ чером того же 6 июня крестьяне вышли из Бержерака и их действительно никто не преследовал. Ла Валет сдержал свое обе¬ щание, а местное дворянство проявляло к восставшим крестьянам пассивное сочувствие (поскольку те восстали против фискальных агентов!). ♦ * * Восстание в Перигоре не замедлило отозваться в соседних провинциях, прежде всего в Керси. Вначале в главном городе провинции, Кагоре 9 июня толпа разграбила дома элю, а сами они скрылись из города, так что талья перестала взиматься. Через несколько дней Мадайян со своим отрядом из 800 пери- 59 Ibid., р. 427. 60 В е г с ё Y.-M. Op. cit-., р. 429. Берсе опровергает как неподтвержденную источниками версию Поршнева, считающего (с. 71) Маго крестьянином и вождем 5 тыс. беднейших и радикально настроенных крестьян. 16?
горцев и местные крестьяне овладели Несколькими замками. Мадайян сзывал к себе крестьян Керси, чтобы захватить Ажан и Кагор. Ла Валет выслал против него кавалерию и вернул бурги, но повстанцы успели их покинуть. Около 20 июня их отряд в 300—400 человек появился в Верхнем Керси и в одном из бур¬ гов собралась ассамблея, куда прибыло около 6 тыс. вооружен¬ ных крестьян под руководством кузнеца по прозвищу капитан Баск. Они явились из всех приходов этой каменистой скудной области, охватывающей около 800 км2, собираясь захватить на¬ ходившийся рядом Фижак, затем отправиться на Вильфранш-де- Руэрг. Но город не только не впустил их, но и организовал вме¬ сте с дворянами вылазку; крестьяне понесли потери и рассея¬ лись. Крестьянская армия в Керси имела ту же структуру, что и в Перигоре, главным ее «генералом» был нерп горец Мадайян и тактика состояла тоже в захвате стратегических пунктов и взя¬ тии городов и бургов. Они искали и истребляли в первую очередь ненавистных им элю— громили их дома и загородпые фермы. Это объясняется тем обстоятельством, что податные округа были введены в Керси сравнительно недавно — в 1621 г. и что с той поры синдики еще действовавших местных штатов вели упорную борьбу за их отмену, предлагая правительству выкуп в 900 тыс, ливров. Отказ вызвал крестьянское восстание 1624 г. (на той же самой территории, что и в 1637 г.), усмиренное отрядами сене- шала. Никто из керсийских дворян не принял в движениях ника¬ кого участия.61 В течение лета 1637 г. во всей Гиени царила тревога. В го¬ родах усилили стражу у ворот, охраняли доступ к колокольням, увеличили запасы оружия. В Пуату сборщики не решались взи¬ мать налоги, и только прибытие целого пехотного полка на год позволило возобновить нарушенную налоговую систему. В конце июня ассамблеи по шателениям (как в 1636 г.) приняли опять такой размах, что для их рассеяния была применена военная сила и взято в плен около 300 человек, среди них автор проектов Эстаншо. В Лимузепо было неспокойно, а в Верхней Оверни около полутора тысяч крестьян собрались, чтобы сопротив¬ ляться приставам при сборе тальи. Они были рассеяны прохо¬ дившим на фронт полком. * * * Дарование помилования всем принявшим участие в восста¬ ниях в Перигоре и Керси было обусловлено предварительным судебным процессом над 25 главными руководителями. Выше было сказано, что именно эти восстания, особенно перигорское, поразили современников огромным числом участников, их успе¬ 61 Вегсё Y.-M. Op. cit., р. 435—438. 11* 163
хами, величиной охваченной территории, организацией и пове¬ дением крестьянской армии. Ла Валет исполнил свое обещание и по части помилования. Решение о нем было принято в Коро¬ левском совете 23 июня — добавки по талье отменялись. Но гер¬ цог очень настаивал на том, чтобы судьи вынесли «примерные» наказания, он сам присутствовал на суде. По его мнению, именно безнаказанность крестьян Сентонжа в 1636 г. вызвала и восста¬ ние 1637 г.62 Из нескольких десятков арестованных четверо, в том числе два дворянина, были приговорены к смерти, один — к галерам, остальные — к изгнанию. Многие еще остались под следствием. В Пуату интендант судил убийц откупщиков, они были казнены. Был дан приказ об аресте Ламота, но он скрылся, и его либо не искали, либо он нашел у друзей надежное убежище. Мадайяна также укрыли керсийские дворяне. Помилование было оглашено в Периге 30 июля на довольно представительной ассамблее местных судей и прокуроров прихо¬ дов. В Кагоре 18 августа для той же цели собрали консулов всех бургов и многих жителей. Бордоский парламент зарегистрировал грамоту 4 августа и напечатал текст. Но для восстановления прежнего порядка взимания тальи и других налогов понадоби¬ лось время, и осуществилось это лишь в 1638 г. Восстания в Нормандии в 1639 г.03 Обычно нормандское восстание 1639 г. считалось единым и называлось восстанием «босоногих» (nu-pieds). На деле было три отдельных очага восстаний, между собой не связанных, возник¬ ших по разным конкретным поводам и длившихся разное время: 1) на западе Нижней Нормандии — с середины июня, 2) в Ру¬ ане— с 4 августа, 3) в Кане— с 8 августа. Название «босоно¬ гих» относится только к первому. * * * Когда оно уже было совершившимся фактом, Ришелье, нахо¬ дившийся тогда в Лангре (близ театра военных действий), счел нужным выразить свое порицание сюринтендантам и членам фи¬ нансового совета в депеше от 27 августа: «Господа советники благоволят, если им угодно, выслушать мои слова, а именно: впредь им надлежит столь осторожно прибегать к новым уста¬ новлениям, когда они пожелают их сделать, чтобы не могло воз¬ 62 Ibid., р. 443. 63 Они детально описаны в большой монографии: F о i s i 1 М. La revolte des Nu-pieds et les revoltes normandes de 1639. Paris, 1970. В книге Б. Ф. Поршнева им посвящепа вторая часть (указ. соч., с. 325—431, 466-550). 164
никнуть из них затруднений, подобных тем, что случились в Нор¬ мандии. Само слово „габель“ настолько ненавистно, а результат от ее введения, которое они намеревались предпринять, настолько малосуществен, что я не перестаю удивляться, зачем они поже¬ лали сделать это добавление к откупу габели, которое смогло принести столько смут и так мало прибыли. Полагаю, что можно было сообразить, что в этих делах необходима особая осторож¬ ность, поскольку король находится в отдалении и это может при¬ дать смутьянам дерзости в осуществлении их дурных замыслов. Каждый раз как [советники] будут поступать таким образом, в па¬ мяти народа будет пробуждаться все, что его прежде ранило, и хотя истинной причиной его восстания является именно послед¬ нее нововведение, он, чтобы придать этой причине больше осно¬ вания, приписывает восстанию все тяготы, что на нем лежат. Прошу господ советников рассматривать будущее в свете прош¬ лого и не пускаться впредь в такие дела, последствия которых оказываются столь плохими, что невозможно прекратить восста¬ ния иным способом, чем постыдной отменой распоряя^ения. . . Я прекрасно знаю, что господа сюриытенданты сразу же ответят, что из ничего ничего не сделаешь (on ne fait rien de rienj) и что крайность заставляет прибегать к таким вещам, которые в другое время они сами осудили бы. Но поверьте, что вещи, отвращающие от нас к нашим врагам не только сердца, но и города, достойны осуждения всегда и везде. Все города, через которые мы про¬ ехали, в отчаянии от того, что лишились всех своих денег от сборов (octrois) и вынуждены отказаться от всего, что могло бы их поддержать. Я не осуждаю сделанного, ибо к тому принудила нужда, но смею утверждать, что совершенно необходимо не только предоставить им иные [возможности], но и восстановить репутацию совета, словам которого они нынче мало верят. .Нужно постараться исправить положение в Нормандии наилучшим из благоразумных и искусных способов, ибо надеяться теперь па присылку войск для этой цели совершенно невозможно».64 Это очень редко цитируемое письмо (даже Фуазиль приводит из него одну лишь вторую фразу: «Само слово „габель“. ..») знаменательно во всех своих пунктах. Шел уже пятый год тяже¬ лейшей войны. Народ был истощен до крайности, никакие новые значительные налоги или значительные увеличения прежних были невозможны. Сюринтенданты собирали по мелочам, но по¬ всюду и, разумеется, знали, насколько нежелателен нажим в по¬ граничных местностях, и без того сильно пострадавших от на¬ бегов неприятеля. Знали они, что доход от введения габели будет 64 A v е n е 1 D. Lettres..., t. VI, 1867, p. 494—497. Наверху 1-го л. ру¬ кописи помета рукой Сегье (?): «Memoire de monseigneur le cardinal do Richelieu tres considerable pour empescher messieurs les surintend ants do faire passer au conseil des choses a la foulle et trouble du peuple et pour restablir la foy en la parole du roy» (BN fr. 18510, f. 266—267). Отметим, что для Ришелье этих лет характерна безличная форма обращения. 165
невелик... и все же ввели, как ввели в то время много мелких добавок, пошлин и т. п., не вызвавших восстаний, подобных вос¬ станию «босоногих». Ио им действительно не хватало того исто¬ рического взгляда на вещи, который старался им предписать кардинал. Сюринтенданты и члены финансового совета были виновны в его глазах прежде всего в том, что при незначительном доходе пе учли тяжких последствий. В Нормандии они пожелали ввести одиозную габель и вызвали восстание, на границе с Империей отняли от мелких городов львиную долю их доходов и тем поста¬ вили под угрозу их верноподданнические чувства. Видеть будущее в свете прошлого — вот к чему призывал Ришелье финансовых деятелей правительства, и нельзя считать простым совпадением тот факт, что он сам в ближайшее же время занялся вплотную финансами в прошлом, настоящем и будущем. Важно отметить такое психологическое наблюдение, что повод для восстания может быть и незначителен, но причина его глу¬ бока, ибо в нем проявляется долго хранящаяся израненная всеми тяготами народная память о всех пережитых бедствиях. Наконец, для хода восстания существенны два момента: 1) в депеше Ришелье ясно сказано, что совет пожелал сделать изменение в существовавшем порядке взимания соляного налога (ils ont voulu faire une adjonction a la ferme des gabelles), что снимает разногласия по этому поводу; 2) посылка войск стала возможна только тогда, когда это позволила военная обстановка, т. е. в начале зимы, а в конце августа такая мера была «совер¬ шенно невозможной» (chose du tout impossible), что оттянуло репрессии и продлило восстание. Теперь обратимся к «босоногим». * * * Авранш расположен в том месте, где береговая линия океана, спускающаяся прямо с севера на юг по западной стороне нор¬ мандского полуострова Котентен, поворачивает под прямым уг¬ лом, чтобы обрисовать далее северное побережье Бретани. Это — стык между двумя крупными провинциями, рядом в заливе его имени высится громада Мон-Сен-Мишеля. Территория восстания простирается по берегу от расположенного чуть южнее г. Пон- торсона на север до г. Кутанса (50 км по прямой) и от берега вглубь до г. Вира (45 км по прямой). Большинство охваченных движением селений расположено вблизи Авранша на расстоянии 10—20 км. Кроме самого Авранша, Понторсона, Кутанса и Вира, есть еще такие же городки: Сен-Жам и Домфрон на юге, Гран- виль и Сен-JIo на севере. Итак, примерно 2250 км2, 8 небольших городов, десятка три селений, главным образом вокруг Авранша. По всему заливу велась интенсивная добыча соли из морской воды, так как имелись все необходимые условия: подходящий 166
рельеф побережья, высота прилива, особо мелкий песок, наличие пресной воды в устье рек и т. д. При наступлении отлива рабо¬ чие (boisdrots) собирали влажный песок в кучи (mondrins), за¬ тем промывали его пресной водой и направляли ее по водостокам в чаны горнил (plomps), где ее выпаривали на большом огне, так что на дне оставалась белая чистая соль. Все эти термины и общее прозвище рабочих «босоногие» (по влажному песку можно было ходить только босиком) стали затем кличками вос¬ ставших. Солеварни находились тут же на берегу, но на местах, недоступных для прилива, и принадлежали — вместе с землей — аббатству Мон-Сен-Мишель, дворянам, авраншским чиновникам. Поскольку для выпарки соли нужно огромное количество дров, то собственники расположенных поблизости лесов получали боль¬ шой доход (в 5—б раз больше обычного). В качестве топлива использовались также и живые изгороди (бокажи). Добыча соли и снабжение дровами шло обычно полным ходом круглый год, зима там достаточно теплая. Солевары и дровоносы были наемными промысловыми рабо¬ чими, не имевшими других средств к существованию. Всего их насчитывалось 10—12 тыс., они жили в предместьях Авранша и в окрестных деревнях.65 Они снабжали белой солью западную часть Нижней Нормандии, свободную от габели; в казну посту¬ пала лишь четверть добытой продукции (quart bouillon). Отсут¬ ствие габели (точнее, замена ее определенной частью) практико¬ валась во Франции во всех соледобывающих местностях по при¬ чине полной невозможности осуществить подобный режим там, где фактически почти каждый мог добыть себе соль самостоя¬ тельно. В Котентене контрабанда процветала, как и повсюду на гра¬ ницах таких привилегированных территорий. В контрабандной торговле белой солью из Авранша и бухты было заинтересовано все население области — землевладельцы, авраншские и иные купцы, чиновники, население городов и деревень. Сами солевары и дровоносы получали часть заработной платы натурой — солью — и продавали ее оптовым контрабандистам. Соль выво¬ зили обозами тайно по ночам либо в соседние «заграничные» местности, где перекупщики тоже тайно продавали ее местному населению, либо в мелкие бухты, где на баржах ее вывозили во Фландрию, Голландию, Англию, а нередко и в нормандские при¬ морские города. Обозы сопровождали вооруженные отряды мест¬ ных дворян с их слугами и арендаторами, по 20—30 человек. Порой они вступали в стычки с отрядами местной жандармерии, бывали убитые и раненые. Особенно отличались три брата Мон¬ гомери, члены нормандской богатой стародворянской семьи; они 65 Б. Ф. Поршнев ошибочно считает их крестьянами, прирабатывавшими на выработках соли (указ. соч., с. 339). Поэтому все движение с самого начала он считает крестьянско-плебейским. |В7
лично участвовали в конвоировании обозов с контрабандной солью. Авраншским чиновникам принадлежали те баркасы, на которых соль переправлялась на ламаншское побережье и за гра¬ ницу. У советника президиального суда в Кане при обыске дома был найден большой запас контрабандной соли, которую прода¬ вали его слуги, и это был далеко не единичный случай. Авраншские и иные купцы вкладывали в морскую торговлю солью немалые деньги и получали немалые барыши, а «мелкий люд» во всех селениях и городах, пограничных с областями «боль¬ шой габели», бойко торговал белой солью — ее охотно покупали, поскольку она была дешевле «казенной». В этой дешевизне и крылся, как и в любой контрабанде, секрет ее успеха. Палаты косвенных сборов (cour des aides) в Кане и в Руане, которым полагалось судить за подобные нарушения, смотрели на них сквозь пальцы, так как сами чиновники извлекали выгоду из этого. Судебные разбирательства по делам такого рода были очень редки и в большинстве случаев кончались ничем. Что означала бы для населения этой области потеря приви¬ легии «четвертной соли» и введение габели, т. е. принудитель¬ ная продажа дорогой «королевской соли»? 1) Утрату очень важ¬ ной и доходной местной привилегии; 2) огромный ущерб для со¬ леваров и дровоносов (10—12 тыс. человек), не имевших других средств к существованию. Солеварни были бы закрыты; 3) ущерб для собственников солеварен и лесов; первые оказались бы без доходов от солеварения, доход от лесов сильно бы снизился (в 5—6 раз); 4) ущерб для всех, кто так или иначе использовал контрабандную торговлю солью. Выигрыш казны состоял в расширении территории «большой габели». Кроме того, отпадала контрабанда, если не совсем, то во всяком случае не в таких размерах, как прежде, и повы¬ шался доход от габели в прежних пограничпых местностях. Угроза введения габели появилась уже в 1634 г., в канун открытия войны с Габсбургами, когда налоги были повышены больше чем на четверть. В финансовом совете было предложено сократить добычу белой соли наполовину, но эта мера ие была реализована. В 1639 г., как мы узнали из депеши Ришелье, совет решил ввести габель в Котентене,и 24 июля казначеи финансового округа в Кане сообщили сюринтендаптам о получении докумен¬ тов для оформления откупа на габель, в который включен и Котентен.66 Однако постановлением Королевского совета от 6 ав¬ густа из договора на откуп были исключены Котентен и Рете- луа (пограничная область на северо-востоке Шампани). Этому предшествовали письма короля от 3 и 4 августа к сюринтендан- там, губернатору Авранша и к генеральному наместнику Ниж¬ 66 Foisil М. Op. cit,, р. 157 (сам документ не сохранился). 168
ней Нормандии о том, что неверные слухи о введении габели вызвали восстание.67 Итак, решение в финансовом совете действительно было при¬ нято и Котентен был включен в откуп габели, о чем и послали соответствующие документы в соответствующую местную инстан¬ цию. Она ответила (с подобными ответами полагалось спешить) 24 июля, следовательно, получили в Кане сообщение около 21—22 июля, а восстание вспыхнуло в Авранше (расстояние между ними 60 км по прямой) 16 июля, т. е. за 5—6 дней до того. Эти вычисления важны для доказательства того, что восста¬ ние разразилось внезапно, но на почве, подготовленной верным слухом о введении габели. «Постыдная отмена», о которой писал Ришелье в депеше от 27 августа, формально была прикрыта мо¬ тивом о слухах. В данном случае слух мог исходить из ближай¬ шего к Авраншу осведомленного учреждения — все той же Па¬ латы косвенных сборов в Кане, заинтересованной в сохранении прежнего положения с солыо. Что касается общего положения в Котентене, то не было во Франции на 5-й год войны ни одной местности, которая не стра¬ дала бы тяжело от налогового гнета, дороговизны, частичной без¬ работицы, последствий чумы, истощения людских и материаль¬ ных ресурсов. В этом отношении Авраншский округ выделялся лишь одной, и притом трагической чертой — подавляющее число его населения жило только соляным промыслом. Ликвидация со¬ леварен означала для 10—12 тыс. человек и их семей полную безработицу. Отсюда чрезвычайная настороженность ко всяким известиям и ко всем прибывающим в Авранш приезжим. Утром в субботу 16 июля, т. е. в базарный день, в Аврапш прибыл судья президиального суда в Кутансе Пупинель. Он со¬ бирался обратиться в президиальный суд Авранша по поводу тяжбы одного своего родственника. После того как он остано¬ вился в гостинице и отправился по делам, дежурные в тот день «проверщики» личностей и бумаг (не привезли ли указа о габели?!) священник Бастар и некто Боньель (его социальное положение неясно) расспросили о нем хозяина, а в комнате Пу- пинеля увидели на столе «указ и прикрепленное к нему направ¬ ление», о чем сообщили дворянину Понтеберу и некоему Шам- мартену. Необходимо сразу же отметить, что бумаги Пупинеля не имели к габели ни малейшего отношения и грамотный свя¬ щенник не мог этого не понять. Тем не менее в городе и предместьях через некоторое время распространился слух о «прибытии габели», а еще через полтора часа все солевары собрались в городе. В полдень Пупинель был убит. В 5 час. толпа избила сержанта Сен-Мартена, сборщика торговой пошлины су с ливра (5%) , но он успел укрыться у сбор¬ С7 Ibid. 169
щика тальи. На следующий день, 17 июля, был убит Пурсель, сборщик особой пошлины с чиновников, связанной с наследствен¬ ностью должностей. Еще ночью с 16 на 17 июля солевары раз¬ громили бюро сбора внутренних таможенных пошлин (cinq gros¬ ses fermes) между Бретанью и Нормандией; оно помещалось рядом с Авраншем в Пон-Жильбере. Затем последовало напа¬ дение на бюро сборщиков королевской «четвертной соли», тоже около города. На этом закончился первый этап восстания. Наступила не¬ деля сбора сил и организации, а за ней с 24 июля по 6 ноября, т. е. в три с половиной месяца, было совершено 14 экспедиций из Авранша для разгрома (а иногда и уничтожения) загородных домов восьми откупщиков налогов и четырех элю, все на рас¬ стоянии 3—20 км от Авранша, 30 ноября армия восставших была разбита королевским отрядом полковника Гассиона, к чему мы еще вернемся. С первого взгляда может показаться, что Пупинель, первая жертва народной ярости, пострадал совершенно случайно. Затем ярость проявилась целенаправленно, она обрушилась на агентов фиска и на финансовые учреждения (бюро). Но дело обстояло не столь просто. Действительно, в напряженной до предела атмо¬ сфере ожидания, царившей в Авранше и в округе, любой случай¬ ный повод мог оказаться искрой, вызвавшей пожар. Однако это не относится к Пупинелю. Это был чиновник ирезидиального суда, не имевший к налогам вообще, и к габели в особенности, ни малейшего отношения. Но тот дворянин Понтебер, которому было доложено о его прибытии, был его личным врагом. Беско¬ нечные семейные и личные ссоры дворяне по-прежнему решали самочинно — вооруженными стычками и дуэлями (чем объяс¬ няется невозможность в ту пору искоренить их даже наистро¬ жайшими эдиктами) и не брезговали никакими способами рас¬ правы с личными врагами. Так и поступил Понтебер с Пупинелем. Но как только губернатор Авранша маркиз де Канизи выяснил, рассмотрев бумаги убитого, что тот не имел к габели ника¬ кого отношения, Понтебер, а также виконт (т. е. судья) Кенэ, королевский адвокат Костардьер и два откупщика «королевской соли», поддержанные еще четырьмя адвокатами из г. Мортена (30 км от Авранша), выдвинули другого виновника «введения габели» — Бопре, и на этот раз их заявление отнюдь не было голословным. Бопре был виконтом (судьей) в г. Мортене, но гораздо суще¬ ственнее были его другие должности и занятия. Он занимал пост казначея финансового округа в Кане (дорогая должность) и был не только советником канской Палаты косвенных сборов, но и ее организатором в 1638 г. (имел на это патент), равно как и со¬ зданного в апреле 1639 г. нового податного округа в Сен-JIo, по¬ лучив доход от продажи новых должностей элю. Семья была аноблирована лишь при Генрихе IV и преуспевала на всех попри¬ 170
щах финансового ведомства в Нижней Нормандии, для чего Бопре были необходимы связи в финансовом совете в Париже. Один из его свояков являлся довольно близким доверенным лицом Ришелье. Поскольку Бопре был чиновником, выполнившим два недавних постановления совета (о палате в Кане и о податном округе в Сен-JIo), обвинение его в инициативе введения габели в Ко- тентене не только выглядело правдоподобным, jjo, надо думать, имело достаточное основание. Он еще до событий в Авранше стал объектом ненависти чиновников, пострадавших от появления этих двух новых учреждений, так как они сокращали ареал дей¬ ствий (и доходы) советников податного округа Кутанса и палаты в Руане; кроме того, он составлял списки богатых и зажиточных жителей для взимания с них принудительного займа. Именно Бопре после получения канской Палатой документов па откуп габели отправился в качестве советника Палаты к королю в Му^ зон (на границе с Лотарингией) и сообщил о событиях в Ав¬ ранше, чем и были вызваны письма короля от 3 и 4 августа к властям Нижней Нормандии о «необоснованности» слухов о введенип габели (см. выше).08 Словом, если гибель Пуплпеля была вызвана чисто личной враждой, то в отношении Бопре дело обстояло совсем иначе. Хотя поводов для ненависти со стороны чиновников данной местности было более чем достаточно, главное заключалось в том, что по характеру своей конкретной деятельности финансового чинов¬ ника и откупщика Бопре действительно мог предложить финан¬ совому совету такого рода меру. Поэтому вполне понятно энер¬ гичное приписывание ему этой роли руководителями движения — поведение Бопре объясняло и оправдывало восстание, что было им совершенно необходимо. После 16—17 июля в самом Авранше и его широкой округе наступило затишье, и солевары и дровоносы, составлявшие ос¬ новную массу восставших, вернулись к своей работе. Если бы у губернатора Авранша де Капизи или у генерального намест¬ 68 Этот эпизод описан Б. Ф. Поршневым следующим образом: Бопре — дворянин, испугавшийся расправы со стороны крестьян, приезжает из своего поместья в Кан, чтобы предупредить Палату косвенных сборов о нарастающей опасности восстания, но не находит там понимания. Виновником введения габели его считают безосновательно. Тогда этот достойный представитель своего класса отправился прямо к своему ко- * ролю ... в г. Музон (у грапиц Испанских Нидерландов) (указ. соч., с. 337). Как видим, здесь ошибочно все, вплоть до географии. Примеров подобных изложений и истолкований событий в книге чрезвычайно много. Такого рода фактические ошибки возникли в результате незнания реальной обстановки в Нормандии, нечетких представлений о том, «кто есть кто», терминологической путаницы, неверных переводов текстов и т. п. В итоге многие частные выводы (не говоря уже об общих) ока¬ зываются необоснованными. Вот пример: автор считает, что разгромы домов финансистов и откупщиков под Авраншем были «жакериями», т. е. антисеньориальпьтми выступлениями крестьян, хотя в источниках пет на это даже никаких намеков, а причины были совсем иными. 171
ника Нижней Нормандии Матиньоиа имелись силы, соответст¬ вующие размерам «армии страдания» (armee de souffrance), как стали называть себя повстанцы, то она не могла бы существовать четыре с лишним месяца. Но летом 1639 г. французские войска добились почти на всех фронтах таких значительных успехов, что в войне произошел перелом в пользу антигабсбургской коа¬ лиции, и прежде всего в пользу Франции. Успех был в значи¬ тельной степени обеспечен сосредоточением на фронтах всех военных сил, так что провинции остались почти без гарнизонов и полицейских отрядов. Вспомним слова из депеши Ришелье об «удалении короля» — оно сопровождалось посылкой на театры военных действий офицеров и всех обученных солдат. Дворян¬ ство тоже в большей своей части отсутствовало, будучи призвано на войну. На фронте находились и губернатор провинции герцог Лонгвиль, и губернатор Руана граф де Гиш. Кроме того, надо учесть, что «армия страдания» превосходила по численности пле¬ бейские массы даже крупного города, городской милиции неболь¬ шого Аврашна нечего было и пытаться ее усмирить. Как же она была организована и кто ею руководил? Некото¬ рые зачатки организации были налицо уже до восстания — это вооруженные отряды профессиональных контрабандистов, кото¬ рые, как и солевары, продолжали действовать, и чем дальше, тем со все большей свободой. Массу солеваров и дровоносов они рас¬ сматривали как мобильный резерв, но в целом использовали их редко. Лишь в сентябре, когда возникла угроза репрессий (не осуществившаяся), была введена более планомерная система: при¬ ходы (т. е. деревни, первичные ячейки французского администра¬ тивно-территориального деления) были объединены в группы (сержантерии) под руководством бригадиров, которые собирали 25—30 человек для «походов» (о них речь пойдет дальше), в них принимало участие окрестное крестьянство, не более 50—60 че¬ ловек. Расчеты населения для всей территории, охваченной вос¬ станием, дают примерно 140—150 тыс. человек; наибольшее число членов «армия страдания» собрала накануне сражения с королев¬ скими войсками, — их было 5 тыс., т. е. около 3%. В округе Авранша из 97 приходов под контролем «босоногих» находилось 27, все поблизости от города. Представим себе конкретно ситуацию, сложившуюся в Авранше (как в эпицентре движеппя) после 16—17 июля. Убиты мнимый виновник габели и одни налоговый сборщик, разгромлены два бюро по сбору налогов. Признанными руководителями являются дворянин, священник, два мелких судейских чиновника. Что де¬ лать дальше? Они знают, что Пупинель никакого эдикта не при¬ вез. Они обвиняют Бопре в том, что постановление финансового совета было принято по его предложению, и тот, узнав об этом, отправляется к королю и т. д. и т. д. Но хронологически его дей¬ ствия совершаются уже после 24 щоля? знаменующего начало но¬ вого этапа восстания, 1.72
Для первого этапа довольно было лозунга «долой габель». Теперь, поскольку никто не приезжает и никто «габель не приво¬ зит», необходимо расширение и закрепление восстания. Первое достигается путем «походов», второе — вызванным ими бегством из охваченной восстанием области агентов фиска. Нужны новые лозунги. Главой восстания прокламируется капитан Жан Босоногий — таинственная личность, от имени которого действуют два свя¬ щенника (Бастар и Морель), два дворянина (Понтебер и Ба- зильер) и два мелких судейских чиновника. Число членов этого «штаба» колеблется, достигая порой 12—14 человек, но всегда преобладающими элементами в нем остаются мелкие дворяне, священники и судейские сержанты, т. е. люди, не занятые на работе. Священники проповедуют в церквах, штаб рассылает в разные местности Нормандии не только воззвания с призывами «против монополистов (откупщиков) и для службы королю», но и печатные манифесты с приказами всем явиться в «армию стра¬ дания» под страхом в случае неявки подвергнуться участи под¬ держивавших «монополистов». Целыо действий армии остается борьба с агентами фиска — «габелерами», «людьми, разбогатев¬ шими па откупе налогов» — во имя «свободы провинции». В рас¬ пространившихся тогда же печатных и рукописных поэмах («Ма¬ нифест Жана Босоногого», «К Нормандии») мотив освобождения родной провинции от налогов и габели звучит отчетливо не только со ссылкой па знаменитую Нормандскую хартию, даро¬ ванную Людовиком X в 1315 г. и подтвержденную всеми королями до конца XV в.,69 но и на независимую Нормандию эпохи гер¬ цогской власти. В конкретном плане речь шла об уничтожении налогов, введенных после Генриха IV. Все нормандские города должны принять участие в движении, должен помочь и Париж. Итак, в той форме, как ее осознавали вожди восставших, программа имела одновременно и широкий и узкий характер. Узость определялась нормандским партикуляризмом, спецификой истории провинции в составе Франции, ассортиментом ее «сво¬ бод и привилегий», записанных в хартии. Все это роднит норманд¬ цев 1639 г. с провансальцами 1630 г. Широта заключалась в прокламировании действий по уничтожению (или изгнанию) «монополистов» и «габелеров». Иными словами, это была работа по «очшцепию» Нормандии от всех фискальных нововведений по¬ следних десятилетий. В итоге она приняла бы тот статус, кото¬ рый действительно имела в начале XVII в. Капитан Жан Босо¬ ногий, его друзья и солдаты его армии призывали к этому всех нормандцев, они были уверены, что найдут поддержку. 69 L j u b 1 i n s k a j a A. D. Die Stadte in der Bewegung von 1314 bis 1315 in Frankreich. — In: Stadte und Standestaat. Zur Rolle der Stadte bei der Entwicklung der Standeverfassung in europaischen Staaten vom 13. bis zum 15. Jahrhundert. Herausgegeben von B. Topfer, Berlin, 1980, S. 161— 162. 173
Как они выполняли эту работу «очищения»? Особенностью восстания «босоногих» было то, что оно не смогло оторваться от породившей его местности; в этом оно было схоже с восста¬ нием в городе, ограниченном стенами. Оно оказалось неспособно «разлиться» по более или менее широкой территории, как это случалось с крестьянскими движениями, которые приводились в действие одними и теми же причинами в сотнях и тысячах деревень. Ход событий очень быстро показал, что общего восста¬ ния в Нижней Нормандии не произошло, что лишь в некоторых городах были кратковременные вспышки. Штаб и «армия стра¬ дания», т. е. мобильный резерв работающих промысловых рабо¬ чих, по-прежнему пребывали в Авранше и прилегающих к нему селениях. Поэтому действия исходили оттуда, укладывались всегда в один день, и к вечеру отряд возвращался обратно. Вот краткий перечень этих «малых» походов (расстояние ука¬ зано в км от Авранша) .70 24—25 июля: разграблен дом откупщика «королевской соли» в Сен-Леонаре (3 км). Толпа в 400 человек отправилась в Мор- тен (28 км), чтобы убить Бопре (его там не оказалось). 31 июля: в предместье Авранша разграблен дом приказчика того же откупщика соли отрядом под руководством священника Бастара и сержанта Лалуэ. 15 августа: 100 человек под руководством дворянина Базиль- ера и двух членов штаба отправляются в поместье судьи бальяж- пого суда в Авранше Вивьен де ла Шампань (его местоположе¬ ние и результаты похода неизвестны). 17 августа: разграблен дом некоего лица в Сен-Леонаре (3 км), его считают «монополистом», он спасается в Мон-Сен- Мишеле. 20 августа его дом разрушен до основания. 2 сентября: поход в г. Понторсон (12 км) и уничтожение дома Сен-Жени, элю в Авранше. 5 сентября: 100 человек грабят и сжигают в приходе Сент- Обен (2 км) дома Вальбазена, стрелка полицейского отряда, сын которого служил у откупщиков. 8 сентября: священник Бастар с отрядом отправляется в Пон¬ торсон (12 км), чтобы убить откупщика, тому удается спастись и прибыть к губернатору Авранша. Там же разрушен дом Де- лабарра, судьи в податном округе Авранша. Его же дом в Пон- тобо (6 км) разграблен и разрушен местными жителями. Там же разграблен дом Гослена, судьи податного округа. 9 сентября: дом Гослена разрушен до основания и сожжен. 40 солдат посланы для разгрома дома Базиля, элю в Авранше в приходе Монрошон (4 км). 26—28 сентября: разграблено бюро сборщиков налогов в Пон- торсоне (12 км) и в расположенных рядом Вессе, Сасе и Монта¬ не ле; с приказчиков взяты штрафы, 70 F о i s i 1 М. Op. cit., p. 163—169, 174
27 сентября: разгромлено поместье Да Вретеш около деревни Сервон (2 км), принадлежащее Анго, сборщику тальи в Авранше. 6 ноября: один из руководителей и 40 мушкетеров отправ¬ ляются из Авранша, чтобы разгромить дом Пупинеля, по дороге они грабят дом некоего Гарасса «по просьбе сьера Фонтенеля, его соседа и врага». Итак, 11 «походов», имевших целью разгром, а порой и унич¬ тожение домов откупщиков и элю, т. е. финансовых чиновников. Небольшие вооруженные отряды отправлялись из Авранша, на месте они увеличивались за счет крестьян или жителей мелких городков. Точно такие же по своей сути события разыгрывались и в не¬ которых других городах полуострова примерно такого же размера и типа, как и сам Авранш. В Вире (30 км) 12 августа «простонародье» и окрестные кре¬ стьяне разгромили здание податного округа и учинили насилие над его президентом, сборщиком тальи и откупщиками. В городе грабили и жгли дома; несколькими днями позже произошли столкновения между горожанами и жителями предместий. В Кутансе (35 км) 0—7 сентября восстание против сборщика тальи Николля: «простонародье» и окрестные крестьяне с ору¬ жием и палками собираются к его дому, он скрывается из города, нападению подвергаются его родственники. В дальнейшем вос¬ ставшие выступают совместно с «босоногими». В Мортене (28 км), где Бопре был виконтом, 17 сентября был разграблен дом сержанта местного суда Перро (явно за связь с Бопре). В Карантане (около 50 км) 22 сентября подвергся нападению откупщик домениальных доходов в Карантане и Сен-JIo. Жители селения Пон-Жильбер (2 км) напали 29 сентября на курьера, привезшего распоряжение генерального наместника Нижней Нормандии Матиньона. 18 октября совместными действиями жителей Авранша, Кутанса и Серанса (12 км от Кутанса) на ярмарке в Гавре (5 км от Се- ранса) было совершено нападение на откупщиков и их приказ¬ чиков, которые бежали; 23 октября в Менвиле (5 км от Серанса) разграбили дом некоего Адама. Таким образом, анализ событий конца июля—начала ноября обрисовывает две зоны действий восставших: собственно «босо¬ ногих» в ближайших окрестностях Авранша и «мелкого народа» в Кутансе и окрестных деревнях. В первом округе действуют во¬ оруженные отряды «солдат» и «мушкетеров», обрастающие в го¬ родках и деревнях местными жителями; во втором — городские низы с окрестным крестьянством. По сравнению с той террито¬ рией восстания, которая была описана выше и где границами были взяты его крайние точки, реальная площадь действий вос¬ ставших оказывается менее протяженной. Но вместе с тем ясно, что разгром и полное уничтожение бюро и домов откупщиков и 175
элю возымело свое действие — налоги перестали взиматься, агенты фиска бежали и не смели возвращаться. Работа по «очищению» принесла плоды, репрессий не было. К тому же в двух крупней¬ ших городах — Капе и Руане — совершились свои восстания. Можно было думать, что провинция обрела свободу. Именно этими обстоятельствами и объясняется, на наш взгляд, особенность восстания «босоногих». Дело заключалось не в том, что восстание городских масс и «прирабатывающих в со¬ леварнях крестьян» против всего абсолютистского строя, «пере¬ дав руководство в руки представителей иных классов, страдало от искажения или ограничения ими своих объективных задач»,71 и даже не только в том, что сама эта местность вокруг Авранша очень скудна по сравнению с соседними,72 что и заставило соле¬ варов бурно реагировать на слух о габели. Восстание в Авранше 16—17 июля заставило правительство отказаться от нового дого¬ вора на откуп габели, включавшего Котентен, и это было бесспор¬ ной победой «босоногих». Вынужденное бездействие правитель¬ ства позволило им осуществить программу-максимум — освобож¬ дение от всех налогов, от агентов фиска и чиновников новых фи¬ нансовых учреждений путем разрушения не только бюро, по и их домов. Заметим, что тогда, как и раньше, подобный акт сопро¬ вождал приговор о казни или об изгнании (уничтожение жилища означало и символизировало отрыв от всяческих «корней», при¬ чем на опустевшем месте ставился крест в знак запрета застройки в течение определенного срока), т. е. солдаты и бригадиры «армии страдания» выступали здесь в роли народных судей. Главное же заключалось в том, что, поскольку габель не была введена и солевары продолжали работать, отпала необходимость развертывания восстания как такового, т. е. массового широкого движения. В городах Котеитена, где размещались бюро сборщи¬ ков налогов и пребывали они сами, горожане расправились с ними самостоятельно, и лишь на ярмарке в Гавре соединились силы трех отрядов. Следствия по делам восстаний в Капе и Руане были начаты прибывшими из Парижа судьями и интендантами только в сен¬ тябре, но посылать в Котентен судебные комиссии при наличии «армии страдания» представлялось невозможным, отправить же войска с фронта нельзя было вплоть до прекращения военных действий. Этим объясняется, что королевская армия под коман¬ дованием полковника Гассиона (опытного и известного коман¬ дира, будущего маршала Франции) прибыла в Нижнюю Норман¬ дию лишь в конце ноября. Пехоту расставили главным образом гарнизонами во всех городах, а кавалерия сразилась с повстан¬ цами 30 ноября. «Армия страдания» насчитывала примерно 71 Поршне в Б. Ф. Указ. соч., с 349. 72 Foisil М. Op. cit., р. 186—187. 176
o тыс., но часть разбежалась еще до боя. Оставшиеся (это были солевары) . мужественно сражались и отбили первую конную атаку, но вторая их смяла. Многие спасались бегством на англий¬ ские острова (Гернси и Джерси), часть при этом утонула. Остальные попали в плен. 12 вооруженных пленников Гассион по военному обычаю повесил на следующий день, 20 человек отправил на галеры. Затем по суду были казнены еще 4 чело¬ века, в том числе священник Бастар. Тем 107 жителям Авранша, которые покинули местность после восстания, было запрещено возвращаться в Нормандию под угрозой преследования в каче¬ стве мятежников. Дом Понтебера, бежавшего на английские острова, был в Авранше разрушен до основания, прочее его иму¬ щество даровано королем другим лицам. О судьбе городов Котентена будет сказано дальше, она неот¬ делима от судеб других городов Нормандии. * :1« * Восстание в столице Нормандии Руане прошло через два этапа. На первом этапе, 4 августа, толпа расправилась с неким Жакобом Хайсом (голландцем?) по прозвищу Ружмон, прибыв¬ шим в Руан для сбора новой пошлины с окрашенных тканей. На втором этапе, в течение 4 дней (20—23 августа), события при¬ няли очень бурный характер. Были разгромлены дома откупщи¬ ков Гюго и др., а 22-го начались грабежи домов купцов, чинов¬ ников и главное — сборщика габели Летелье де Турневиля, кото¬ рому едва удалось спастись. Интендант покинул Руан еще вече¬ ром 20 августа, так что городские власти и парламент были пре¬ доставлены самим себе (напомним, что губернатора провинции и губернатора Руана тоже не было на месте). Общее положение в нормандских городах было летом 1639 г., как и повсюду, очень тяжелым. Однако новые налоги и пошлины ложились преимущественно на отдельные профессиональные группы ремесленников, а не на них в массе и тем более — не на все городское население. В этом можно усмотреть известную «ли¬ нию» финансового совета; именно она проявилась и в намерении ввести габель в Котентене, что ущемляло интересы лишь очень определенной и ограниченной местности. Мы. уже видели, как Ришелье расценил эту попытку. Но в Руане, как и в Котентене, случилось нечто неожиданное. Новая пошлина на маркировку окрашенного сукна легла до¬ полнительным бременем на суконщиков, и есть сведения, что на¬ падение на Ружмона было подготовлено их цехом заранее. Об этом свидетельствует и то, что события 4 августа не имели продолжения, поскольку после достижения цели, т. е. убийства сборщика, взимание пошлины автоматически прекратилось. Но характерно, что городские власти не приняли никаких мер 12 А- Д- Люблинская 177
для розыска виновных и для ведения следствия — восстание в Авранше длилось уже более трех недель и после 24—25 июля вступило в наиболее активную фазу. При таких обстоятельствах руанские городские власти очень боялись разворачивания собы¬ тий вширь и вглубь (и дальше будет то же самое). Спокойствие в городе продолжалось лишь две недели, и кроме того, оно было обманчивым. Уже за неделю до общего восстания многие руанцы, в том числе городской совет и парламент, знали о готовящихся грабежах бюро налоговых сборщиков, а последние тщетно обра¬ щались к ним за помощью. 20 августа обозначился общий объект народной ненависти — откупщики как таковые, т. е. независимо от характера взима¬ емого ими налога или пошлин. Так, в первую очередь подверг¬ лось нападению бюро сборщика Гюго, ведавшего домениальным взносом franc-fief, который взимался с лиц недворянского ста¬ туса, приобретших дворянские фьефы; к городским низам этот сбор не имел никакого отношения. Гюго был также откупщиком добычи селитры и пушечного пороха. На следующий день, 21 ав¬ густа, толпа разгромила его дом: Гюго был в Руане крайне непо¬ пулярен, его обвиняли в лихоимстве, и еще в июне он не раз подвергался на улице нападкам и был даже арестован. Затем в тот же день были разгромлены еще 11 бюро, а на следующий день разграблению стали подвергаться дома богатых купцов. Один из вожаков восстания, Горен, держал в руках список домов, под¬ лежащих разгрому. По всем канонам классовой борьбы в городах именно в этот момент на сцене должна была появиться вооруженная городская милиция и предпринять соответствующие действия. Парламент пытался прекратить восстание, но ни уговоры, ни обнародование его карающих постановлений не возымело никаких результатов. Городскую милицию оказалось невозможным собрать, наоборот, буржуа и даже некоторые члены парламента приняли участие в восстании, ибо нашелся всеобщий объект ненависти — откупщик габели Летелье де Турневиль, пребывавший в Руане в этом каче¬ стве в течение многих лет и вызвавший к себе в народе ненависть своей чрезмерной суровостью и жестокостью при взимании га¬ бели, а в имущих слоях — своим лихоимством и скандально бы¬ стрым обогащением. Нападение на его дом началось 22 августа, у Турневиля были приказчики и слуги, их ответными выстре¬ лами был убит сын одного буржуа, что вызвало участие в вос¬ стании буржуазии, а затем и некоторых членов парламента. Толпа пыталась проломить дверь дома Турневиля или поджечь его, но безуспешно. На следующий день нападение возобновилось с удвоенной силой, Турневиль бежал в церковь, откуда члены парламента доставили его в «старый дворец» (vieux Palais), в стычке были убиты 10 его приказчиков и слуг. На следующий день волнение стихло, угроза нескольких чер¬ норабочих разграбить один из соляных амбаров не была осуще¬ 178
ствлена. Но все последующие дни и недели обстановка в городе продолжала оставаться напряженной и тревожной. Она внушала городским властям и парламенту вполне обоснованные опасения новых волнений, повод для которых трудно было предвидеть. Отсюда их сугубая осторожность — фактическая бездеятель¬ ность— при расследовании обстоятельств восстания 20—23 авгу¬ ста и наказании виновных. В восстании приняли участие ремесленники разных профес¬ сий (сукноткачи, трепальщики и чесальщики шерсти, кожевен¬ ники, сапожники, сапожники-починщики, бочары, мостильщики, обжигатели извести, пивовары), мелкие торговцы, кабатчики, грузчики, разносчики, портовые рабочие и т. д. Это перечисление ограничено теми сведениями, которые имеются в делах дознания, но они далеко не являются полнымрт, и тем более исчерпыва¬ ющими. Важна сама профессиональная пестрота этого — в какой- то мере случайного, в какой-то мере и показательного — состава восставших. Перед нами масса разных ремесленников и рабочих, т. е. типичная городская толпа. Самым приметным вожаком был Ноэль Дюкастель, по прозвищу Гореи, часовщик, сын ножовщика, т. е. ремесленник высокой квалификации (смотритель башенных часов). Он шествовал впереди толпы с железной палкой, на конце которой был свинцовый шар, т. е. нечто вроде жезла. Им он уда¬ рял в ворота домов, подлежащих разгрому, со словами «Рауль, Рауль, Рауль» и затем обращался к спутникам: «Товарищи, вы¬ полняйте ваш долг». Он называл себя капитаном, действующим по распоряжению Жана Босоногого. Отметим, что возглас «Рауль» означал имя нормандского герцога X в., оно перекликалось со строфами поэмы «К Нормандии», о чем была речь. 22 августа к этой толпе присоединились несколько буржуа, разъяренных стрельбой из дома Турневиля и гибелью юноши, сына буржуа. День 23 августа, когда Турневиль спасся бегством в церковь (по-прежнему действует древний закон «защиты алтаря»), но покинуть церковь он смог, лишь переодевшись ба¬ рабанщиком, прошел отнюдь не по «классической схеме» подавле¬ ния восстания городской милицией, выступающей, едва лишь на¬ падению начинают подвергаться дома богатых. Против Турне¬ виля 23 августа ополчились все, и спасся он действительно чудом, благодаря помощи двух парламентских советников. Однако нака¬ нуне, 22 августа, когда толпа начала громить дома купцов, она была рассеяна именно аркебузирами и командирами отрядов го¬ родской милиции, и это сберегло жизнь, имущество и жилища 5 купцов. Но как только толпа ринулась к дому Турневиля, го¬ родская милиция «не пожелала иметь дела в защиту „монопо¬ листа"». Не располагая точными сведениями об общем числе налого¬ вых бюро в Руане в то время, нельзя сказать, все ли они (И) были разграблены или еще оставалось какое-то их количество (2—3), но можно думать с большой долей вероятности, что в го¬ 179
роде не осталось ни одного откупщика или приказчика, ибо дело шло об их жизни. А если так, то перестали взиматься налоги и пошлины (во всяком случае те, бюро которых были разграблены). Следовательно, и в данном случае прямая цель восстания была достигнута — город был очищен от «габелеров» и «монопо¬ листов». Здесь мы прервем рассказ о восстании в Руане, чтобы перейти к происходившим почти в те же дни восстаниям в Байе и в Кане, так как репрессии постигли все эти три центра одновременно. Ф Ф И» Восстание в Байе, городе средних размеров, расположенном между Каном и Котентеном вблизи Ла-Манша, вспыхнуло 25 авгу¬ ста, против трех откупщиков должностей в цехе кожевенников и сборщиков новой пошлины с маркировки кож. На следующий день в связи с известием об этом и о руанском восстании начались волнения в Кане, втором по значению городе Нормандии. В Кане еще 8 августа на рынке был избит Лапорт — приказ¬ чик откупщика пошлины с маркировки кож, но тогда ему уда¬ лось избежать расправы; 13 августа дом его был разграблен и разрушен, и он сам едва успел спастись. Одновременно постра¬ дал дом сборщика новой добавки к талье (subsistance), такая же участь грозила другому сборщику. Вмешательство городских властей пресекло волнения, они и далее держались наготове, и поэтому обстановка, оставаясь тревожной, не обострялась. Но вести о восстании в Байе и в Руане снова привели в дви¬ жение массу городского населения. Первым объектом нападения оказался тот же сборщик добавки к талье, что и 13 августа, Тома Леаге, с которого потребовали возврата собранных им денег. 26 августа к его дому с этим требованием собрались женщины, затем скопилась большая толпа, и некоторые предъявили квитан¬ ции, требуя деньги обратно. Затем все направились к ратуше, где эшевены тщетно пытались их успокоить, и снова вернулись с криками «да здравствует король! к дому сборщика, где 2 тыс. человек взломали двери и окна, затем отправились громить дома откупщиков. Городская милиция их рассеяла. На следующий день, по-прежнему преследуемые милицией, убившей трех человек и ранившей многих, восставшие пытались разграбить дома двух купцов, потом оказались у тюрьмы, где опять были разогнаны. Назавтра, 28 августа, толпа собралась у дома купца, убившего накануне женщину. Прибывший в Кан генеральный наместник Нормандии герцог Матиньон (губернатор Кана и комендант Канской крепости находились на фронте) имел в своем распоряжении лишь небольшую группу дворян и счел лучшим выходом предоставить «старый и пустой дом» ярости на¬ рода. На следующий день, когда под угрозой оказались дома мно¬ гих буржуа, он арестовал главного вожака и 5 участников, цо цо *80
требованию толпы освободил их. Волнение пошло на убыль и вскоре стихло. О составе толпы, громившей дома откупщиков, сборщиков и их приказчиков, сохранились лишь скудные сведения. Это был «мелкий люд», их главный вожак Антуан Браню73 работал но¬ сильщиком. Буржуа и чиновники не приняли в движении пря¬ мого участия, но всю городскую милицию не удалось созвать в первый же день: действовала и стреляла в толпу лишь ее часть и некоторые дворяне. В дальнейшем по мере развертывания со¬ бытий активность ее усилилась, но перелом внес приезд Матинь- она.74 В итоге четырехдневного восстания в Кане пострадали 8 че¬ ловек, так или иначе связанных с налоговым аппаратом, глав¬ ным образом со сбором новой добавки к талье. Восставшие угро¬ жали еще семерым буржуа, причем лишь в одном случае их мо¬ тивы неизвестны; в остальных — это или причастность к налого¬ вому аппарату, или участие в действиях городской милиции. Относительно бегства из города фискальных агентов сведений нет, но можно предполагать это с большой степенью вероятности. * # * Постигшие Нормандию репрессии сильно запоздали по при¬ чинам, уже упомянутым, хотя восстания в Руане, Кане и Байе стихли уже к концу августа, и, следовательно, местные власти имели достаточно времени для проведения следствия и суда, чего от них и ждало правительство. Однако они этого не сделали, опасаясь новых вспышек восстания. Выше было показано, как сложилась обстановка в Авранше и его окрестностях, где дейст¬ вовала «армия страдания»; в Кане даже Матиньон не отважился на аресты и судебные следствия, в Руане парламент раскололся на две партии именно по вопросу о том, действовать решительно или выжидать, причем вторую группу возглавлял первый прези¬ дент Фокон де Рис, лицо весьма влиятельное. Поэтому аресто¬ ванные еще в конце августа вожаки восстаний, и в первую оче¬ редь Горен, томились в тюрьме без суда и следствия. В итоге как меры наказания виновников уже подавленных го¬ родских восстаний, так и разгром неподавленных «босоногих» были осуществлены судебными комиссиями, назначенными цент¬ ральным правительством и войсками под пачалом полковника Гассиона. Интендант Леруа Лапотри был направлен в Кан 20 ок¬ тября для сбора материалов следствия, приказ Гассиону высту¬ пить в Нормандию был датирован 10 ноября, и 15 декабря были 73 Brasnu — фамилия, а не прозвище (букв, «голорукий»), как считает Б. Ф. Поршнев по аналогии с nu-pieds — «голоногими» (см.: Foisil М. Op. cit., р. 274). 74 Ibid., р. 276-280. 181
сформированы группы советников и интендантов, сопровож¬ давших канцлера Сегье, которому были даны широчайшие пол¬ номочия, вплоть до вынесения приговоров без предварительного следствия в ускоренном порядке военного трибунала. Десятки участников восстаний в Руане, Кане, Байе и городах Котентена были колесованы, повешены, отправлены па галеры, а их жи¬ лища разрушены до основания с запрещением застраивать на вечные времена, так что и семьи оказались обреченными на из¬ гнание и нищету. Во все города, в том числе и в Руан, были вве¬ дены гарнизоны, отряды солдат расквартированы у всех горо¬ жан, невзирая ни на какие привилегии и свободу от постоев. Авранш был отдан солдатам Гассиона «на поток и разграбление». Стены городов и предместий подлежали срытию, налоговые бюро — восстановлению. Горожане должны были сдать все ору¬ жие, города обязывались возместить пострадавшим все убытки, а они были очень велики: на Кутанс легло возмещение 31 тыс. ливров, на Байе — 22 тыс., на Вир — 26 тыс., на Кап — 74 тыс., на Руан — 400 тыс., не считая уплаты всех просроченных налогов и пошлин, достигших огромных сумм. Городские советы почти везде были временно отстранены. Руанская палата косвенных сборов тоже была отрешена in согроге, и ее дела переданы в Па¬ рижскую палату, палата в Капе была ликвидирована, ее члены образовали второй состав руанской палаты. Таким образом, всем муниципалитетам и чиновным учреждениям был преподан суро¬ вый урок. Но извлекло урок и правительство. После того как войска Гассиона покинули в феврале Нормандию, туда был на¬ значен граф Колиньи-Салииьи со своим отрядом специально для того, чтобы «воспрепятствовать восстаниям народа и поддержать при всех обстоятельствах власть его величества и следуемое ему повиновение», а при сборищах и волнениях «рубить участ¬ ников, арестовывать, и при случае стрелять в них из пушек».75 Как видим. Ришелье тоже смотрел на будущее сквозь призму прошлого. Местные власти были наказаны за «невыполнение долга»,что было особенно тяжелой виной в военное время. Поэтому они были отстранены от должности и не допущены к ведению следствия, суду и наказанию участников восстания. В Кутапсе двое из них — мэр и виконт — должны были предстать перед интендан¬ том как подозреваемые в соучастии; мэр успел бежать, виконт был арестован и судим затем в Руане. Примерно в таком же по¬ ложении оказался мэр Байе. Самая значительная санкция заключалась в полном отстране¬ нии Руанского парламента in согроге. По постановлению Коро¬ левского совета от 7 января 1640 г. на прибывших вместе с канц¬ лером Сегье государственных советников и докладчиков возлага- 75 Ibid., р. 295, 182
лись все обязанности и функции парламента вплоть до того вре¬ мени, когда король учредит новый его состав, для чего 28 января прибыли из Парижа комиссары. Именно они судили остальных участников восстания, приговорив их к более мягким мерам на¬ казания — штрафам, изгнанию; некоторые были оправданы. Руанский парламент был самым авторитетным судебно-адми¬ нистративным учреждением всей Нормандии, крупнейшей по размерам и одной из самых развитых провинций. Престиж его был очень велик и в общефранцузских политических делах, так как он занимал следующее место после Парижского. Уже в 1020—1630-е годы участились столкновсмпгя правительства со всеми парламентами, а с этими двумя важнейшими — в особен¬ ности, главным образом из-за их отказов регистрировать эдикты о новых налогах и вообще на почве принудительных займов с чиновников и ухудшившихся условий полетты. Все это связа¬ лось к 1639 г. в один узел, нерешительная позиция парламента во время и после руанского восстапия76 вызывала обоснованное негодование представителей центральной власти. Отсюда суровые меры по отношению к парламенту в целом и к каждому члену. Все они были выселены из Руана в начале января, невзирая на чины, возраст, здоровье и т. п. Этот порядок продержался почти два года, до 26 октября 1641 г., но и тогда были восстановлены в своих должностях лишь 16 человек, остальные — только в марте 1643 г. Кроме того, в пар¬ ламенте были учреждены два состава (семестра) и для заполне¬ ния второго были созданы и проданы многие новые должности. Эта мера нанесла основным кадрам сильный материальный ущерб и породила внутри парламента острую борьбу, значительно осла¬ бившую его позиции по отношению к правительству, которое смогло при затруднениях опираться на вновь созданный семестр. Но эти события уже выходят за рамки нашего периода, они под¬ готавливают нормандскую Фронду. * * * Восстапия в Нормандии в 1639 г. представляют собой явление во многих отношениях исключительное и заслуживающее особого внимания. В первую очередь надо отметить их длительность. То обстоятельство, что по военным условиям именно того года про¬ винция оказалась начисто лишенной гарнизонов, полицейских от¬ рядов, активного дворянства и городских губернаторов сыграло огромную роль не только в развертывании волнений, но и — глав¬ ное — в их ненаказуемости в течение четырех с лишним месяцев, 76 Характерно, что последней и серьезной ошибкой парламента было со¬ чтено его бездействие именно после восстапия. в сентябре и октябре (Foisil М. Op. cit., р. 322).
Все это время Котентен, города Байе, Кан, Руан и их округи существовали вне нормальной системы налогообложения и мест¬ ные власти фактически были парализованы в своих действиях. Вместе с тем эти, казалось бы, благоприятнейшие условия не привели к широкому крестьянскому движению во всей Нижней Нормандии. Оно осталось локализованным лишь в той местности, где возникло в июле—августе. Городские восстания не привлекли в город окрестных крестьян. Причина нам представляется ясной и отчасти вытекающей из опыта восстания кроканов 1635— 1637 гг.: для массового крестьянского восстания необходимо та¬ кое страшное и общее для них всех фискальное «нововведение», которое подкашивало бы под корень крестьянское хозяйство. В Нормандии этого не было, «босоногие» были рабочими-промы- словиками, а не крестьянами как таковыми. Разумеется, введение габели нанесло бы ущерб почти всем слоям населения местности, вплоть до землевладельцев, но сама местность была слишком ог¬ раничена. Это выступает очень отчетливо при сравнении с восста¬ нием 1548 г., когда габель должна была охватить весь Юго-За¬ пад, — итогом было восстание всего Юго-Запада. Очень важным моментом, не допустившим расширения вос¬ стания против габели, была «отмена» налога уже через 2 недели. В данном случае неважно, в какую форму она была облечена (как мы видели, официально можно было «отменить» только слухи), важно, что никто не явился с приказом о замене взима¬ ния «четвертной соли» габелыо; тем самым сразу же истаяла не¬ посредственная причина движения. Зато перед восставшими встала задача очищения от фискальных агентов. Выше было по¬ казано, что в выполнении этой задачи и «армия страдания», и города действовали единообразно. Требуя вернуться к объему налогов при Генрихе IV, восстав¬ шие прокламировали в сущности требования мирной внешней и внутренней политики. Однако прямая связь между ростом нало¬ гов, с одной стороны, гражданской войной 1614—1629 гг. и осо¬ бенно внешней войной — с другой — вряд ли присутствовала в ясной форме в их сознании, не потому, что вообще была им не¬ доступна, а потому, что заслонялась одиозными фигурами нало¬ гового сборщика и откупщика. Характеристика этих агентов фи¬ нансового ведомства была дана выше, и нет нужды ее повторять, но важно подчеркнуть, как раскрывается конкретный смысл вы¬ двинутой восстанием программы, один из ее важнейших пунктов, причем вовсе не архаического или консервативного порядка. По¬ зволительно сказать, что на свой лад повстанцы тоже смотрели в будущее через призму прошлого. Характерно и то, что, оберегая «свободу и привилегии» Нор¬ мандии и вспоминая о ее «справедливых» герцогах («Рауль, Ра¬ уль, Рауль!»), т. е. отдавая дань почти всеобщему в ту эпоху провинциальному партикуляризму, «босоногие» находили общий язык для всех участников движения. Разумеется, дворянству 184
было привольнее сводить между собой счеты посредством дуэлей и «умыкать» богатых наследниц (частые факты!), а чиновни¬ кам — извлекать из своих должностей максимум дохода вне же¬ сткого контроля присланного из Парижа интенданта. Для соле¬ варов, ремесленников, крестьян «свобода и привилегии» норманд¬ цев выражались в отсутствии все тех же ненавистных «кровопийц», взимавших новые налоги и пошлины. Нейтральность, а порой бездействие местных властей объяс¬ няются прежде всего нежеланием городской милиции защищать откупщиков; иногда эта позиция переходила даже в соучастие (в Руане при осаде дома Турневиля). Надо также учесть отсут¬ ствие в городах гарнизонов и губернаторов с их отрядами. Однако наказания, наложенные правительством на руанский парламент и на все другие учреждения и муниципалитеты, имели достаточ¬ ные основания, ибо с начала XVII в. во Франции уже не бывало «невыполнения долга» в таких размерах столь почтенными кор¬ порациями. Восстание в Мулене в 1640 г. Восстание в Мулене в 1640 г. не принадлежит к числу зна¬ чительных. Оно произошло в главном городе одной из небольших провинций центра страны — Бурбонне и само по себе не произ¬ вело заметного воздействия. Но благодаря довольно обширной до¬ кументации оно может быть в некоторых своих чертах изучено несколько детальнее, чем другие городские движения, притом именно советскими исследователями, поскольку значительная часть архивного материала, опубликованного в 1980 г., хранится в СССР. В ленинградской части фонда канцлера Сегье (в составе кол¬ лекции Дубровского в Гос. Публичной библиотеке им. Салтыкова- Щедрина) имеется 32 документа,77 из которых 7 были напеча¬ таны в книге Б. Ф. Поршнева.78 Проф. Р. Мунье опубликовал 20 документов из фонда Сегье в Национальной библиотеке в Па¬ риже.79 В общее число 51 документа за период 27 июня 1640— 23 февраля 1641 г. входят: донесения канцлеру Сегье от губерна¬ тора провинции и г. Мулена графа Сен-Жерана, мэра Мулена Клода Руа, провинциального интенданта Шапоне, комиссара Jle- фарга и других лиц, муниципалитета, судебных и финансовых учреждений Мулена, а также протоколы заседаний муниципали¬ тета и собраний горожан. Этот документальный материал тем бо¬ 77 ВП I, Введение; см. также: Внутренняя политика французского абсолю¬ тизма. 1633—1649 гг. Северные и Центральные провинции. Под ред. А. Д. Люблинской. Л., 1980 (далее: ВП II), № 136—161. Ссылки даются и на шифры документов РО ГПБ. 78 Поршнев Б. Ф. Указ. соч., Приложения, № 20—26. 79 Mousnier R. Lettres..., № 118—121, 123—129, 131—135, 137, 139—141. 1.85
лее ценен, что нарративные источники по истории восстания очень скудны.80 События изображены в этих документах не всегда одинаково, и различное к ним отношение со стороны авторов донесений проступает в них почти с самого начала. Муниципалитет стре¬ мился скрыть от канцлера, что в восстании приняли прямое уча¬ стие также и люди вовсе не «простого звания»; мэр и эшевены пытались изобразить дело так, что, за исключением первого дня 23 июня и двух дней в июле, в городе было тихо и благополучно, что все меры были ими и городской милицией приняты (чего на самом деле не было). В своих донесениях мэр исказил причины, заставившие его после событий 15 июля перебраться в замок под защиту губернатора, а после 25-го — вообще покинуть город (на что он не имел права). Донесения губернатора более точны, од¬ нако самого восстания 23 июня он не видел, так как прибыл в го¬ род лишь к ночи и не сразу разобрался в обстановке. Вскоре он вступил с муниципалитетом в острый конфликт (может быть, это было продолжением прежней вражды — явление обычное в гу пору во французских городах), требуя от него более решитель¬ ных мер и справедливо видя в их уклончивости «попуститель¬ ство» лицам, так или иначе связанным с восставшими. Поскольку адресат у всех был один — канцлер Франции (глава всей юсти¬ ции, а в те годы — и всей местной администрации), то направ¬ ленная ему корреспонденция вскрывает эти разногласия доста¬ точно отчетливо. Муниципалитет и мэр (особенно после его бегства из города) тоже не оставались в долгу, чем дальше, тем все больше обвиняя губернатора в самоуправстве и в преувели¬ чении перед канцлером собственных заслуг при подавлении по¬ пыток новых восстаний 15 и 25 июля. Тем самым они стремились опровергнуть его описания этих попыток и обвинения, выдвину¬ тые им против них. К сожалению, мы не располагаем материалами, столь же де¬ тально освещающими соображения правительства, и можем су¬ дить о них только по данным, имеющимся в донесениях. Оста¬ ется неясным, почему так задержался приезд в Мулен Шапопе, интенданта Бурбонне. Хотя губернатор сразу же просил ускорить его прибытие, тот появился лишь в конце октября (или начале ноября). Донесения интенданта наиболее объективны, так как он не был участником распрей между местными властями и, кроме того, действовал по прямым инструкциям канцлера. Но все 6 документов, относящихся к Шапоне, датированы уже янва¬ рем-февралем 1641 г., когда он закончил следствие по делу о восстании, и содержат о нем немногие, но ценные сведения. Восстание описано только Б. Ф. Поршневым, и лишь по ле¬ нинградским материалам, т. е. очень неполно и зачастую не¬ 80 L е g в a i A. Les «emotions» et seditions populaires dans la generalise de Moulins au XVIIe et XVIIIe siecles. — Rev. histoire economiqne et sociale, t. XLIII, 1965, p. 50, n. 28,
верно.81 В своей пространной рецензии на эту книгу Мунье кос¬ нулся кратко восстания в Мулене, сославшись на парижские ма¬ териалы (тогда еще неопубликованные).82 В статье Леге восста¬ нию уделено несколько страниц, основанных на данных Б. Ф. Поршнева и Мунье,83 т. е. это описание тоже неполное и не всегда точное. $ ¥ ¥ Восстание произошло по двум причинам. Первая касалась широких масс городского населения, вторая — материальных ин¬ тересов имущих слоев. В 1636 г. («год Корби») правительство обратилось ко всем городам с просьбой о «добровольном» займе. Общая его сумма была предварительно разверстана в финансовом совете, и комис¬ сары разосланы по городам для оформления подписки на него. Как всегда в таких случаях, муниципалитеты направляли в совет мольбы о скидках и после более или менее длительных перегово¬ ров стороны находили какой-то компромисс. Этот предписанный в 1636 г. «добровольный» заем взимался с городов следующим образом. Оговоренная муниципалитетом сумма займа авансиро¬ валась несколькими горожанами по отдельным статьям так назы¬ ваемого тарифа, т. е. списка специально для сего установленных пошлин на съестные припасы и другие товары широкого потреб¬ ления, продававшиеся на городском рынке. Как и все косвенные налоги на торговлю, тариф тяжело ложился на народные массы, удорожая продовольствие и нанося материальный ущерб ремес¬ ленникам и торговцам, и без того обремененным в 1634—1636 гг. возрастанием старых налогов и появлением все новых и новых форм обложения. Поэтому деньги по займу поступали очень туго, и даже при существенных скидках было очень трудно добиться его реализации. Вот два примера из соседних с Бурбонне про¬ винций. Интендант Оверни Мегриньи писал канцлеру 30 июня 1637 г., уже получив сообщение о скидке займа на четверть: «В провинции много несостоятельных людей и еще больше со¬ противляющихся, и я боюсь, что заставить повиноваться королю можно будет только силой, особенно в больших городах, как Клермон и Риом, где, как мне все время сообщают, угрожают [восстанием], так что сборщик денег по этому займу опасается за свою жизнь и собирается отсюда уехать на какое-то время».84 81 Поршнев Б. Ф. Указ. соч., с. 198—223. Соображения, приведенные выше (см. примеч. 68) по поводу восстания «босоногих», целиком при¬ ложимы и к восстанию в Мулене. 82 Mousnier R. Recherches sur les soulevements populaires en France avant la Fronde. — Rev. histoire moderne et contemporaine, t. V, avril—juin 1958, p. 102. 83 Leguai A. Op. cit., p. 50—51, 58, 62—63. 84 Авт. 114/2, № 88; ВП II, № 133. 187
Губернатор Лимузена герцог Вантадур писал 24 и 30 июля J 637 г. о своих многократных попытках добиться от муниципалитета Лиможа увеличения предложенной им суммы займа и о том, с каким трудом ему удалось довести ее до 25 тыс. ливров: «Я от¬ нюдь не скрыл от них, что эта сумма очень далека от той, кото¬ рую от них ожидают и которую они должны представить добро¬ вольно, но поскольку народ знает, что ни один из городов сосед¬ них провинций не выступил с предложениями насчет этого займа, то консулы мне заявили, что не могут договориться с горожанами о большей сумме без риска подвергнуть свои особы личным ос¬ корблениям».85 Мы не можем сказать, был ли в 1637 г. Мулен в числе тех «городов соседних провинций», которые еще не вы¬ ступили с предложениями займа. В наших документах 1640 г. о займе как таковом не говорится (но это ничего не означает, так как он мог подразумеваться под общим наименованием «ко¬ ролевских денег»), но тариф в них фигурирует, следовательно, был и заем.86 Вторая причина восстания заключалась в сборе с имущих слоев. Вызванная войной в конце 1630-х годов мобилизация всех денежных и людских резервов (см. выше) заставила правитель¬ ство в январе 1639 г. потребовать деньги с «богатых и зажиточ¬ ных» (riches et aises) в виде принудительной подписки на ренты Парижского муниципалитета из 7.1% годовых на общую сумму более 8 млн. ливров. Этот сбор (фактически бессрочный заем) получал название «сбор с зажиточных» (taxe des ayses); из него были изъяты духовенство (оно предоставляло ежегодные субси¬ дии, называвшиеся «добровольным даром»), дворяне, призванные в армию, и чиновники, принявшие полетту на новых, очень не¬ выгодных условиях (см. с. 63). Для реализации этого сбора были отведены 5 крупных финансовых округов, в том числе и тот, где находился Мулен,87 суммы по каждому округу и городу тоже были разверстаны в Париже. Списки (roles) непривилегирован¬ ных богатых и зажиточных лиц составлялись на местах кем-либо из местных чиновников, хорошо знавших материальное положе¬ ние своих сограждан; они же заключали с ними контракты подписки на ренты, но деньги взимали особые сборщики. Чем дальше, тем все больше сбор с зажиточных вызывал везде негодование своей принудительностью и малым процентом (обычно в те годы займы и ренты шли из 10%), а его организа¬ торы — ненависть. Жалобы на неправильное составление списков «богатых и зажиточных» поступали интендантам и во все ин¬ 85 Авт. 114/2, № 94; 114/3, № 1; ВП II, № 134, 135. 86 Эта причина для народного недовольства настолько серьезна, что для предыстории нет нужды углубляться в события 1633 и 1636 гг., тем более что они очень незначительны. Леге правильно называет их не «вспыш¬ ками», а «инцидентами» (Leguai A. Op. cit., р. 48). 87 Это были территории, подведомственные палатам косвенных сборов в Париже, Руане, Клермон-Ферране, Бордо и Монпелье. 188
станции в огромном числе. Разумеется, возможность злоупотреб¬ лений была очень велика, и обвинения в тайных взятках и в от¬ крытом лихоимстве справедливы, поскольку все зависело от суммы оценки имущества отдельных лиц (согласно этой оценке производились включение в список и раскладка суммы подписки на ренты), а она определялась составителем списка. Хотя доку¬ мент перед отправкой в Париж и заверялся в городском совете, но это отнюдь не ликвидировало злоупотреблений, наоборот, за¬ частую подписи членов муниципалитета делали их соучастни¬ ками «козней» и возбуждали также и против них более или ме¬ нее обоснованные подозрения. Однако, как бы плохо ни шла подписка на ренты, сам по себе такой «налог военного времени» на достаток людей обеспеченных не вызвал бы народного восстания, по он, несомненно, создал в Мулене группу лиц, заинтересованных, в использовании восста¬ ния в своих интересах. К сожалению, протоколы событии, разыгравшихся 23 июня, отосланный канцлеру президпальным судом, и первое о них до¬ несение Руа (мэра города) не сохранились.88 Восстановить факты можно но следующим донесениям того же суда, губернатора Сен- Жерапа п мэра, а также комиссара Лефарга, одного документа начала 1641 г. и королевской грамоты прощения.89 Непосредственным поводом к восстанию послужил тариф. Мэр писал 31 июля: «Чтобы хоть как-то утишить их ярость, я им обещал, что тариф больше не будет взиматься, а с заинтересован¬ ными лицами дело будет улажено путем обложения (imposition) или как-то иначе».90 В донесении от 4 июля он сообщил: «По¬ скольку тариф все еще являлся причиной восстания, то на город¬ ском собрании (assemblee de ville) я произвел передачу прав на него откупщику».91 Следовательно, тревожная обстановка в го¬ роде, продолжавшаяся после 23 июня не менее недели (мы еще к этому вернемся), была опять-таки связана с тарифом, причем если либо в самый день восстания, либо вскоре мэр объявил об отмене тарифа, то он же сопроводил эти слова обещанием, что «заинтересованные лица» будут удовлетворены. А это означало, что муленцы, авансировавшие городу суммы поступлений по от¬ дельным статьям тарифа, не потерпят от этой отмены ущерба — деньги будут взысканы с горожан путем специального обложения либо иным способом. Последний и был найден: откупщик пере¬ нял все обязательства перед казной, и это было решено не на за¬ седании муниципалитета, а на собрании всех полноправных го¬ 88 Этих документов нет в ленинградской части фонда, нет их, по-видимому, и в парижской части, так как в публикации Мунье они отсутствуют. Упоминания о них есть в донесениях от 27 июня (Mousnier R. Let¬ tres. .., № 118, 119). 89 Ibid., № 118—121; Поршнев Б. Ф. Указ. соч., № 20, 21; Авт. 114/3, № 8 и сл.; ВП II, № 140 и сл.; L е g u a i A. Op. cit., р. 50—51. 00 Mousnier R. Lettres..., № 120. 91 Ibid., № 121. 189
рожан, в том числе и «заинтересованных лиц», т. е. санкциони¬ ровано всем городом. Таким образом, оказывается, что в восста¬ нии, кроме «простонародья», принимали какое-то участие и имущие слои, ибо авансировали городскую казну в таких случаях люди со средствами — купцы, чиновники. К сожалению, мы не располагаем прямыми свидетельствами о непосредственном поводе, приведшем к восстанию. Что именно было сделано с тарифом в конце июня 1640 г. в Мулене? Есть основания думать, что его там ввели впервые и что именно по¬ этому на мэре сосредоточилась ненависть восставших: когда в ян¬ варе 1641 г. депутация муниципалитета отправилась в Париж испрашивать королевское помилование и улаживать другие дела, мэр писал оттуда, чтобы в направляемых из Мулена бумагах не было бы ни слова о «вреде, который установлением тарифа на¬ несен делам короля и сего города».92 Может быть, речь шла о его возобновлении на следующий год? 93 Или о включении в него но¬ вых статей? 94 Однако убийства и грабежи, совершенные 23 июня, не имели к тарифу прямого касательства. Пострадал сборщик де¬ нег по подписке на ренты, т. е. «сбора с зажиточных», к просто¬ народью Мулена не имевших никакого отношения. Обстановку, сложившуюся в городе в связи с этим сбором в течение пред¬ шествовавшего года, описал прокурор муленского президиального суда Божи в своем прошении на имя интенданта Шапоне от 6 февраля 1641 г. В мае 1639 г. он был назначен комиссаром в Муленский податной округ для заключения контрактов на подписку на ренты Парижского муниципалитета, имея на то дове¬ ренность. «Он заключил около 400—500 контрактов с богатыми и зажиточными, но остальные, особенно жители Мулена и его предместий, не желали платить и заключать контрактов. Покой¬ ный господин Жак Пеш (Puesche), сьер де Морфонтен, приказ¬ чик (commis) главного сборщика указанного сбора с зажиточ¬ ных, проживавший в „Маленьком дельфине44, в Альеском пред¬ местье, был убит 23 июня 1640 г., и многие другие, бывшие с ним, а собранные деньги украдены и разграблены. Тогда же угрожали убить и просителя95 (т. е. Божи, — А. Л.) и разгра¬ бить его дом, желая принудить его отдать доверенность и все за¬ ключенные им контракты, что заставило его покинуть Мулен, семью, имущество и все дела и отправиться в Париж, где он провел 4 месяца. И поскольку он действовал для господина прево96 и эшевенов города Парижа, а также для упомянутого 92 Авт. 114/3, № 29; ВП II, № 158. 93 Например, в Нормандии тариф, установленный в 1637 г., был продлен на 1638 г. как раз летом, в июле (Foisil М. Op. cit., р. 71). 94 Может быть, сведения об этом сохранились в материалах городского архива Мулена. 95 Прошение (requete) составлено от третьего лица. 96 Во главе Парижского муниципалитета стоял купеческий старшина (prevot des marchands). 190
покойного Пеша, то против его особы на больших воротах и на перекрестках Мулена появились многие плакаты и афиши с уг¬ розами его убить. По сему поводу упомянутый покойный Пеш жаловался господам министрам, и те при посредстве двух поста¬ новлений совета взяли просителя под охрану и защиту короля и мэра и эшевенов города Мулена».97 Это свидетельство очень существенно. Из него явствует, что Божи стал объектом ненависти в Мулене задолго до восстания 23 июня, причем, поскольку он заключал контракты на подписку на ренты, то «афиши и плакаты», содержавшие угрозы убить его, вряд ли изготовлялись кем-то из «простонародья», которому до деятельности Божи как таковой не было никакого дела. Мэр пи¬ сал через неделю после восстания: «Если переданные мне сооб¬ щения соответствуют действительности, то в этом финансовом округе98 все выражают удовлетворение смертью сьера Пеша и его спутников по причинам больших лихоимств, совершенных при осуществлении сбора с зажиточных».99 Ход восстания приставляется следующим образом (как было сказано выше, в нем есть неясные моменты). Оно вспыхнуло ут¬ ром 23 июня в субботу, т. е. в базарный день, и поскольку при¬ чиной его явилось взимание тарифа, т. е. сборов, платившихся обычно у городских ворот, то естественно, что волнения там и начались, в Парижском и Альеском предместьях.100 В разгар со¬ бытий туда явились члены муниципалитета in согроге, но им не удалось рассеять толпу, и один из эшевенов был тяжело ранен. Неясно, в каком именно месте это произошло и почему затем во¬ оруженная толпа оказалась перед гостиницей «Маленький дель¬ фин» в Альеском предместье, где квартировал сборщик Пеш и его спутник. Заметим, что во всех донесениях они только так и обозначены и даже число их не указано, но из позднейших по¬ казаний хозяина гостиницы101 явствует, что это был отряд страж¬ ников (hoquetons), состоявший из стрелков (archers) под нача¬ лом пристава (huissier), т. е. обычный полицейский отряд из 15 — 20 человек (в донесении сказано «многие» plusieurs), сопровож¬ давший фискального агента и собранные им деньги. Время при¬ 97 Авт. 114/3, № 28; ВП И, № 157. 98 Речь идет о том же финансовом округе, где действовал Божи. 99 Mousnier R. Lettres..№ 120. Далее добавлено: «qui ont ete changes sur des ay des et soubayzes suibant le pouvoir qu’il disoit en avoir» («тако¬ вые [сборы с зажиточных] были перенесены на эд и менее зажиточных, на что оп имел, по его словам, полномочия»). Больше в документах об этих «переменах» ничего нет, и нам не удалось найти сведения, разъясняющие и подтверждающие эти слова. 100 Мулен расположен на р. Алье, недалеко от ее слияния с Луарой. Это был довольно крупный речной порт, через который проходило с юга много грузов. Жители Альеского предместья были связаны главным обра¬ зом с судоходством — владельцы барок, речники (mariniers) и т. д. 101 Авт. 114/3, № 28; ВП И, № 157. Когда позднее дело дошло до возме¬ щения убытков их вдовам, эти стрелки были обозначены как «люди ризкого происхождения и звания» (Авт. 114/3, № 19; ВП II, № 152). 191
бытия Пеша в Мулен нельзя установить по нашим документам, но из показаний того же хозяина гостиницы видно, что к 23 июня тот уже пробыл в городе какое-то время и постоянно посылал пристава и стрелков по своим поручениям. Следовательно, ярость толпы против «габелера» не была вызвана его появлением, как это нередко бывало. Толпа потребовала от Пеша и от Божи имев¬ шиеся у них документы — доверенности, контракты, списки. Оче¬ видно, полицейский отряд (а может быть, и сам Пеш) оказал сопротивление, но силы были неравны. Лишь Божи удалось скрыться, Пеш и все стражники убиты, бумаги и деньги (казен¬ ные и собственные Пеша) расхищены. Однако его лошади, ору¬ жие и всякие пожитки (hardes) остались на хранении у хозяина гостиницы. Вечером того же дня в Мулеп прибыл из своего поместья гу¬ бернатор Бурбонне и Мулена граф Сен-Жеран и заперся в го¬ родском замке, приняв туда также только что приехавшего из Парижа комиссара по делам «сбора с зажиточных» Лефарга и жену интенданта Шапоне, которого он срочно вызвал из провин¬ ции в Мулен.102 Если эта реконструкция событий соответствует действитель¬ ности (напомним, что протокол и два первых донесения не со¬ хранились), то впечатление от восстания оказывается странным. Оно вспыхнуло из-за тарифа, т. е. косвенного налога, тяжело ло¬ жившегося на народные массы, и муниципалитет первым делом отменил тариф, но так, чтобы при этом не пострадали интересы кредиторов города. Несмотря на отмену, толпа отправилась к го¬ стинице, где остановился приезжий сборщик, и потребовала от него и связанного с ним муленского прокурора документы подписки на ренты, встретила отказ, убила сборщика и стражни¬ ков и расхитила документы103 и деньги, не тронув другого иму¬ щества. Объяснение заключается в том, что среди вдохновителей и покровителей этих действий (возможно, и не рассчитывавших на такой кровавый исход) находилось немало именитых людей го¬ рода, попавших в списки «богатых и зажиточных», а среди непо¬ средственных участников восстания — люди поскромнее, но тоже внесенные в списки по сбору. Все эти обстоятельства вскрылись с очевидностью лишь в процессе следствия, проведенного интен¬ дантом Шапоне в конце 1640—начале 1641 г., и о них подробнее будет сказано дальше. Но без учета этих фактов нельзя понять смысла дальнейших событий. Как только толпа рассеялась и сержанты президиального суда убрали трупы, завалившие помещение «Маленького дельфина» 102 Донесение Лефарга от 28 июня 1640 г. (Поршне в Б. Ф. Указ. соч., № 20); донесение Сеп-Жерана от 4 июля 1640 г. (Авт. 114/3, № 6; ВП II, № 136). 103 Очевидно, пропали и контракты, заключенные Божи, поскольку он не мог определить их число точнее, чслг 400—500,
и улицу перед ним, губернатор, суд и городской совет обнару¬ жили, что не располагают никакими вооруженными силами. Гу¬ бернатор был капитаном сотни пехотинцев, которые еще не от¬ были из провинции на фронт, но для ее задержания в Мулепе ему было необходимо разрешение короля.104 Не мог он рассчиты¬ вать и на дворянство, которое почти все находилось в армии.105 Что касается городской милиции, то на призыв муниципалитета откликнулась лишь небольшая часть.106 Словом, когда Сен-Же- ран все же предложил ворваться в Альеское предместье и аресто¬ вать вожаков, мэр и эшевены уговорили его не делать этого более чем рискованного шага.107 Поэтому восставшие жители предместья, правильно оценив обстановку и, что очень важно, обнадеживаемые слухами об ана¬ логичных волнениях в Туре, Бордо, Орлеане и других городах, не опасались репрессий. Наоборот, они считали, что будет дано общее помилование.108 Они не складывали оружия, продолжали собираться на сходки, входили и выходили из города, не¬ смотря на стражу у ворот, держались настороже и были хорошо организованы. Президиальпый суд, начавший было вести след¬ ствие против «бунтовщиков», наткнулся на такую крепкую круго¬ вую поруку со стороны наиболее активных участников и на та¬ кой страх перед ними со стороны остальных, что был лишен воз¬ можности не только предписать аресты, но даже собрать сви¬ детельские показания. Авторы донесений канцлеру сходились в том, что и после 23 июня толпа была велика, очень возбуждена и что «все они между собой хорошо связаны».109 Губернатор еще добавлял, что им помогают ремесленники и простой народ из всех предместий и есть среди них очень немного «порядочных лю¬ дей» (fort peu d’honnestes personnes) 110 — такова была осторож¬ ная формулировка, на которую он тогда отважился, но, мо¬ жет быть, он еще не знал тогда всех обстоятельств.111 104 Донесение Сен-Жерана от 4 июля 1640 г. (Авт. 114/3, № 6; ВП II, № 136). 105 Его же донесение от 21 июля 1640 г. (П о р ш н е в Б. Ф. Указ. соч., № 23). 106 В этом случае мэр был обязан составить поименные списки отказав¬ шихся или неявившихся капитанов. Оп этого не сделал, что интендант вменил ему в вину. — См.: Донесение Шапоне от 23 января 1641 г. (Mousnier R. Lettres..., N° 141). 107 Донесение Лефарга от 30 июня 1640 г. (П о р ш н е в Б. Ф. Указ. соч., N° 21). 108 Эти города, а также Клермои и Гапиа в соседней Оверни названы в до¬ несениях мэра Руа от 30 июня и 4 июля 1640 г. (Mousnier R. Lett¬ res..., N° 120, 121; там же — о расчете на всеобщее помилование). Све¬ дения об этих городских движениях пе удалось проверить. 109 Донесение президиальпого суда от 27 июня 1640 г. (Mousnier R. Lettres..., № 118). 110 Ibid, № 119. 111 Впоследствии из 20 наиболее тяжело обвиняемых большую часть обозна¬ чали как чиновников и купцов. 13 А. Д. Люблинская 193
Прошло 10 дней, и, кроме безнаказанных вооруженных сборищ и многочисленных угроз расправиться с тем-то и тем-то или спа¬ лить город, «бунтовщики» ничем себя не проявили, разве что раз¬ били окна в доме одного суботкупщика сбора с зажиточных, ко¬ торый был уличен в больших злоупотреблениях при составлении списков. По ни одно налоговое бюро не было разгромлено, хотя в угрозах тоже недостатка не было. Тогда ободренный этим мэр обратился к ним с призывом вернуть захваченные у Пеша деньги, без чего они не могут надеяться на какое-либо прощение. Он рассчитывал не только на возврат денег, но и на раздор, кото¬ рый должно было внести в их среду такое предложение, отколов тех, кто не принял участие в грабеже. Его расчеты начали оправдываться, и наиболее «разумными» в этом плане оказались и «наиболее порядочные люди» (les plus honnestes gens), однако их добрая воля еще не вполне соответствовала их смелости, и они не решались самостоятельно действовать против «крайних», «от¬ чаявшихся» (desesperez).112 Поэтому и для мэра главным средст¬ вом усмирить восставших и вернуть королевские деньги тоже стало применение силы, и он просил канцлера выслать приказ (lettre de cachet) жителям Мулена, чтобы они под страхом при¬ числения их к преступникам оказали губернатору и судьям во¬ оруженную защиту.113 Надо признать, что такой способ активи¬ зировать городскую милицию (подобный королевский приказ тре¬ бовал немедленного исполнения) наглядно показывает, в каком тупике оказались муниципалитет и мэр как паиболее ответствен¬ ное лицо, прекрасно понимавший причины, по которым капитаны милиции не желали выступать против своих сограждан. Одно¬ временно он просил канцлера направить губернатору приказ об использовании в Мулене его роты. Можно думать, что информация об этих просьбах была дове¬ дена до соответствующих лиц, так как когда через неделю (а это слишком малый срок, чтобы курьер успел съездить в Париж и вернуться),в воскресенье 15 июля,жители Альеского предместья собрались в город на церковный праздник, они нашли ворота за¬ пертыми. Быстро собралась толпа из 400—500 вооруженных лю¬ дей и произошла стычка со стражей, а затем и столкновение с го¬ родской милицией у других ворот, причем раздавались угрозы убить мэра и других членов совета и чиновников. Губернатору удалось рассеять толпу «путем ласки и ловкости», а мэр счел за лучшее перебраться в замок. Стража у ворот была удвоена. Но даже при таком исходе дела всем было ясно, что, несмотря на стражу, закрытые ворота и другие меры защиты, подавить дви¬ жение своими силами не удастся. Поэтому губернатор созвал 17 июля в замке «мэра, эшевенов, судей и финансовых чиновни¬ ков, видных и прочих жителей всякого сословия из города и 112 Донесение мэра Руа от 4 июля 1640 г. (М о u s n i е г R. Lettres..N° 121), 113 Его же донесение от 7 июля 1640 г. (ibid., № 123). 194
цредместий, дабы утишить возникшие между ними раздоры и восстановить во всем доброе согласие ради службы его вели¬ чества и общественного блага». Для этого он потребовал от них принести совокупно и каждым в отдельности новую присягу верности королю, что они исполнили, обязавшись препятствовать всяческим преступлениям против королевской службы под лич¬ ной и имущественной ответственностью. Документ подписали губернатор и 70 человек.114 События 15—17 июля показывают, что Сеи-Жсраи взял ини¬ циативу в свои руки.115 Как раз в тс дни он мог окончательно убедиться в том, что «восставших исподволь поддерживают дурно настроенные лица достойного положении» (personnes do condi¬ tion),116 что муниципалитет и судьи ненадежны. Лрпзвав горо¬ жан к восстановлению «доброго согласии» между городом и предместьями, оп тем самым объединил их против виновников и участников восстании и в известной мере возложил па них за¬ дачу расправы с ними. И итоге уже \\) июли ипце сеиешал117 Бийар смог арестовать и Лльеском предместье семь человек, об¬ виненных в ночных кражах. Однако двое из них были немед¬ ленно освобождены одним из главных вожаков восстания — Риве: он явился к вице-сенешалу в сопровождении вооруженной толпы и вызвался сопроводить арестованных в тюрьму. Бийару приш¬ лось согласиться на это странное предлоячение, и через несколько минут он увидел в окно, как арестанты скрылись.118 Сен-Жеран жестоко отчитал его за трусость (Бийару было 60 лет) и сооб¬ щил об этом канцлеру, увеличив и без того длинный список прегрешений местных судей и властей. Теперь он уже никому не доверял и сам присутствовал на судебном процессе прочих аре¬ стованных. Одного из них повесили на городской площади, двух отправили на галеры, двух оставили под следствием. Казалось, что предместья притихли, публичная казнь не вызвала вол¬ нения. Приписывая это спокойствие своим энергичным мерам, гу¬ бернатор издал приказ о запрещении покидать город и о возвра- 114 Авт. 108/1, № 48; ВП II, № 137, № 48; Донесение Сен-Жерана от 21 июля 1640 г. (П о р ш н е в Б. Ф. Указ. соч., № 23); Донесение прокурора Обри от 29—30 (?) августа 1640 г. (Mousnier R. Lettres..., № 135, без опре¬ деления имени и даты). 115 В донесениях от 18 и 21 июля 1640 г. комиссар Лефарг полностью одобрил все действия Сен-Жерана (М ousnier R. Lettres..., № 125, 126). 116 Донесение мэра Руа от 15 июля 1640 г. (ibid., № 124). 117 Центральные и южные провинции, к числу которых относилась провин¬ ция Бурбонне, делились на сенешальства, и сенешальские суды были объединены с президиальными судами. 118 Подробный отчет об этом побеге изложен в донесении вице-сенешала от 19 июля 1640 г. (Авт. 114/3, № 7; ВП II, № 139). См. также: Доне¬ сение Сен-Жерана от 21 июля 1640 г. (Поршнев Б. Ф. Указ. соч., № 123). 13* 195
щенйк йёех, kro его покинул за йбслёдний месяц, а сак вместе с Лефаргом даже принял участие в народном празднике.119 Разумеется, его политика была вынужденной и определялась все тем же главным условием, что и ранее, — отсутствием доста¬ точных сил. Производить аресты губернатор опасался, пожалуй, по меньше, чем вице-сенешал. Он писал канцлеру, что аресто¬ вал бы Риве, «если бы не боялся второго восстания, а без нали¬ чия силы арест этого человека может скорее причинить ущерб королевской службе, чем принести пользу». Кроме того, он ждал распоряжений канцлера и комиссаров, без которых «наказать виновных почти невозможно, так как местные судьи не будут действовать достаточно исправно либо из страха, либо по рас¬ чету».120 Около 20 июля в Мулеие стало известно, что невдалеке, в своем поместье Монрон, проездом на курорт Пуг (Pougues) и далее в Бургундию, где он был губернатором, остановился принц Копде. Он был ранее губернатором Бурбонне и пользовался там большим авторитетом. Хотя в данном случае он не имел никаких официальных поручений и полномочий, к нему сразу же отпра¬ вились горожане Мулена в индивидуальном и коллективном по¬ рядке — за информацией, инструкциями, с просьбами и проше¬ ниями. Одним из первых — если не первым — среди них оказался (как ему и полагалось по должности) королевский прокурор в президиальном суде Мулена Обри, составивший в самом конце августа подробное донесение канцлеру о всех событиях начиная с восстания.121 Конде сообщил ему «по секрету» о необходимости какой-либо хитростью (par adresse) собрать как можно больше украденных у Пеша казенных денег, а открыто он осудил губерна¬ тора за его демагогию и попустительство. Кроме того, он угро¬ жал, что повесит сотню бунтовщиков и пошлет полтысячи на га¬ леры, если они не вернутся тотчас же к исполнению своего, долга. Примерно такие же речи услышали затем и депутации муници¬ палитета и чиновничества. Принц заявил, что все они виновны не менее, чем бунтовщики, ибо оставались в бездействии и не выполнили своего долга, и что загладить свою вину они могут только, вернув казенные деньги, украденные у Пеша, осудив наи¬ более виновных и полностью подчинившись королевской воле. При этих условиях он обещал добиться для города прощения.122 Когда один из горожан (из числа жителей предместий) попы¬ тался разузнать, примет ли Конде депутацию капитанов город¬ ской милиции предместий, принц заявил во всеуслышание, что его 1,9 Донесение мэра Руа от 25 июля 1640 г. (Mousnier R. Lettres..., № 129). 120 Донесение Сен-Жерана от 28 июля 1640 г. (Авт. 114/3, № 8; ВП II, Я 140). 121 Mousnier R. Lettres..№ 135. 122 Поршне в Б. Ф. Указ. соч., № 25. 196
следовало бы повесить йа окне замка и покоилить таким же об¬ разом еще с сотней ему подобных.123 По словам мэра, сообщение об этом «сильно поразило жителей предместий» (a grandement estonne ceux desdits faubourgs), так как сам губернатор разрешил им собраться и выбрать депутации.).124 В те же дни конца июля отбыл к Копде, «отпросившись на три дня», и мэр Мулена Клод Руа, он же — главный судья (lieu¬ tenant general) президиального суда,125 хотя, по мнению губерна¬ тора, ои находился в замке в полной безопасности. После этого срока он не вернулся и оказался затем в собственном поместье,126 где и пробыл до конца августа. Эти сведения приводим потому, что они знаменуют полный разрыв между муниципалитетом и губернатором, который стал теперь опираться только на свой по¬ доспевший наконец отряд. Кроме того, отношения между ними испортились, и мэр счел возможным сообщить канцлеру такие факты, о которых ранее умалчивал. Так, Руа очень отчетливо объяснил! главную причину насту¬ пившего в Мулене спокойствия: там перестали взыскивать налог на содержание войск (subsistance), сбор с зажиточных и прочие королевские налоги: «О них даже и слышать не хотели».127 Это обстоятельство было, несомненно, основным элементом в миро¬ творческой политике губернатора, но оно же являлось и круп¬ нейшим «минусом» в его деятельности, которая тем самым уже выходила за рамки «попустительства», за что его и осудил Конде. Нельзя забывать и об уверенности в помиловании. Выше мы имели возможность не раз убедиться, как широко применялось тогда правительством это средство забвения прошлого при усло¬ вии примерного наказания нескольких вожаков и возвращения к прежней — или почти прежней — системе налогообложения. Поэтому расчеты муленцев имели достаточные основания. Кроме того, их подкрепляли и слухи о восстаниях в городах соседней Оверни.128 Итак, через два месяца после восстания жители «виновных» предместий не только не предпринимали (кроме угроз) никаких новых действий,129 но их никто из властей не притеснял, налогов не взимали, а губернатор предложил послать к Конде депутацию. Заявления Конде лишили всех не только уверенности, но и надежды на помилование. Они же указали пути к получению 123 Обычная в ту пору форма массовой казни. Так были повешены на окпах Амбуазского замка участники Амбуазского заговора в 1560 г. 124 Донесение мэра Руа от 4 августа 1640 г. (П о р ш п е в Б. Ф. Указ. соч., № 24). 125 Б. Ф. Поршнев ошибочно счел его «военным комендантом» (с. 200). 120 Донесения Сен-Жерана и Лефарга от 1 августа 1640 г. (Авт. 114/3, № 9, 10; ВП II, № 141, 142). 127 Донесение мэра Руа от 8 августа 1640 г. (Mousnier R. Lettres..., № 132). 128 У нас нет данных по истории этих двия^ений. 129 Их бездействие во время казни 19 июля объясняется, возможно, тем, что настоящих участников восстания Риве тогда освободил. 197
городом прощения: возврат казенных денег, арест преступников. Теперь губернатор и эшевены (мэра не было в городе) приня¬ лись всеми способами раздобывать украденные у Пеша деньги, а королевский прокурор (только он и вице-сенешал имели право на аресты в отсутствие мэра — главного судьи президиального суда) арестовывать лиц, подозреваемых в краже этих денег и в убийстве Пеша и его стрелков. При этих обстоятельствах Сен- Жеран ввел ночью 25-го августа в Бургундское предместье поло¬ вину своего отряда, а в замок — другую половину и отряд из 100 мушкетеров для собственной охраны, возложив их содержа¬ ние на город, от чего эшевены категорически отказались, вступив с губернатором в открытый и затяжной конфликт.130 Тем не менее арестовать Риве без санкции Конде прокурор Обри все же не решался, и лишь получив ее (в зашифрованном виде!), он отправил в ночь на 25-е вице-сепешала с половиной отряда Сеп-Жерана в Бургундское предместье, где Риве был аре¬ стован и привезен в карете в замок, куда прибыли эшевены. Туда же вскоре явился Антуан Моро, речник (marinier) из Аль- еского предместья, и на коленях умолял отпустить Риве, утверж¬ дая, что иначе снова все предместье восстанет, но губернатор распорядился арестовать и его. Затем в крепость дважды явля¬ лись капитаны городской милиции из Альеского предместья; сперва они заявили, что арест Моро вызовет еще большее вол¬ нение, чем арест Риве, а затем, что они уже не могут обуздать народ предместья и надо поставить стражу у ворот, о чем и рас¬ порядился губернатор, приказав еще спустить решетки ворот и выставить стражу из милиции и своих солдат на время суда над Риве. Действительно, у ворот сразу же собралась большая во¬ оруженная толпа, в предместьях стали бить в набат, завязалась ожесточенная стрельба, с обеих сторон были убитые и раненые. Но даже самые отчаянпые попытки прорваться в город (подняв решетку ворот кольями) оказались безуспешными. Риве был тем временем осужден и 26 августа повешен на окне замка, а Моро (против него не было никаких улик) отпущен, так как повстанцы заявили, что повесят трех захваченных в предместьях заложни¬ ков. На следующий день ворота оставались закрытыми и «мя¬ тежники» угрожали, что. теперь они уморят город голодом. Как всегда в таких случаях, произошло резкое и быстрое размежева¬ ние: «порядочные люди» дали знать 27 августа, где и как надо арестовать других вожаков, и губернатор отдал вице-сенешалу приказ, но тот отказался, опасаясь за свою жизнь. Тогда один из 130 При этом между губернатором и эшевенами произошли почти комиче¬ ские сцены; в итоге разгневанный Сен-Жеран приказал препроводить в тюрьму самого почтенного эшевена, на что не имел никакого права. Это вызвало в городе скандал, а эшевены пожаловались канцлеру в до¬ несении от 1 сентября 1640 г. (Авт. 108/1, № 53; ВП II, № 147). Протест эшевенов был оформлен в пространном протоколе городского совета от 30—31 августа 1640 г. (Авт. 108/1, № 52; ВП II, № 146). 198
капитанов городской милиции Альеского предместья в сопровож¬ дении сотни «добрых жителей» своего квартала арестовал скры¬ вавшегося в якобинском монастыре другого вожака — Жильбера Бернардона по прозвищу Бадаржан, который был сразу же осуж¬ ден на смерть и казнен 28 августа на площади Мулена. Прочие вожди восстания бежали из города и скрылись в лесах.131 Под¬ вергнутый пытке Бадаржан дал показания об убийцах Пеша и о тех, кто взял его деньги, так что прокурор получил материал для дальнейшего следствия.132 Итак, когда мэр вернулся в конце августа в Мулен, с восста¬ нием, казалось, было покончено, из украденных денег около 6 тыс. ливров были возвращены133 и должно было начаться взимание налога на содержание войск (subsistance) за прошлый и текущий год (о прочих налогах никаких сведений нет). Зато конфликт с губернатором из-за отказа города оплатить содержание отряда его личной охраны разгорался все сильнее. Муниципалитет пред¬ ложил даже, чтобы стражу в замке несла городская милиция. Правительство также отказалось оплатить охрану Сен-Жерана,134 ибо, как вскоре выяснилось, в Мулен был введен на зиму боль¬ шой гарнизон из двух пехотных полков.135 В действительности до конца было еще далеко. Еще надле¬ жало испросить у короля либо прощение на каких-то условиях, либо помилование. Пока в Париже это решали, в Мулене стара¬ лись себя всячески обелить. Эшевены утверждали, что арест важ¬ нейших преступников город произвел собственными силами (умалчивая о том, что солдаты Сен-Жерана действовали и при аресте Риве, и при защите ворот 25 июля) и что это результат благотворного воздействия слов Конде, а вовсе не чьих-то (т. е. губернатора) действий. Мэр вторил им в еще более отчетли¬ вых выражениях, мечтая о приезде Конде в Мулен хотя бы на кратчайший срок, так как вместе с комиссаром он за день сде¬ лал бы больше, чем другие за месяц. Кроме того, он советовал канцлеру не судить теперь виновных (все они в бегах), но — дабы заставить их вернуться — объявить, что им предоставляется 131 Протокол заседаний городского совета от 5—28 августа 1640 г. (Авт. 108/1, № 51; ВП II, № 143; Поршнев Б. Ф. Указ. соч., № 25 но пол¬ ностью и № 20); Донесение Сен-Жерана от 29 августа 1640 г. (Авт. 114/3, № 13; ВП II, № 145). 132 Mousnier R. Lettres..., № 135. 133 Деньги возвращались таким способом: отдельные лица сдавали их ано¬ нимно в монастырь якобинцев, а оттуда (тоже анонимно) они пере¬ ходили в руки эшевена Бардона, где должны были храниться «до вос¬ требования». Интендант Шапоне не отменил этого порядка и приказал Бардону хранить их и дальше (заявление Бардона от 23 февраля 1641 г. Авт. 114/3, № 31; ВП II, № 160). 134 Донесение Сен-Жерана от 26 октября 1640 г. (М о u s n i е г R. Lettres..., № 137). 135 Ордонанс Шапоне от 22 января 1641 г. (М о и s n i е г R. Lettres..., № 140, вторая часть).
возможность выкупить свою вину службой в армии или денеж¬ ным штрафом.136 Наконец около 10 октября в Мулене была получена королев¬ ская грамота от 25 септября, где содержалось обещание помило¬ вания и требование, чтобы муниципалитет оформил особый акт подчинения королю от имени города (acte de soumission) и по¬ слал в Париж депутацию. Этот акт был оформлен далеко пе сразу. Многих городских советников не было в Мулене («oroi отправились на сбор вино¬ града в свои загородные дома в провинции и вне ее»); мэр был болен, один эшевеи еще не вернулся из Бургундии от Конде (ез¬ дил благодарить его за помощь городу), другой не оправился от тяжелых ран, полученных 23 июня.. ,137 Только 20 октября на заседании было принято постановление о составлении «акта под¬ чинения», избраны члены депутации во главе с мэром и даны им инструкции.138 Депутатам надлежало испросить помилование (при этом напоминалось, что город никогда во времена Лиг и движений не изменял своему долгу перед королем). Далее следо¬ вали денежные пункты, весьма в то время заботившие муници¬ палитет: надлежало удовлетворить денежные претензии компань¬ онов Пеша, его вдовы и вдов убитых стражников, по лишь путем личных переговоров с ними и так, чтобы установить законно сле¬ дуемые суммы и умерить их притязания.139 Надлежало также обещать платить налог на содержание войск и другие налоги, по при этом жаловаться на нищету чрезмерно переобремененного города и всячески добиваться того, чтобы в городе пе было гар¬ низона. Затем в нашей документации имеется более чем двухмесяч¬ ный перерыв,140 а в январе—феврале разыгрался предпоследний 136 Донесение эшевенов от 1 сентября 1640 г. (Авт. 108/1, № 53; ВП II, № 147) и мэра (Авт. 114/3, №14; ВП II, № 148). Еще настойчивее он предлагает эту «западню» (piege) в своем донесении от 14 октября 1640 г., где говорится о получепии королевской грамоты (Авт. 114/3, № 18; ВП II, № 151). 137 Ордонанс Сен-Жерапа от 4 октября 1640 г. о созыве ассамблеи (Авт. 114/3, № 15; ВП II № 149); протокол собрания совета от 7 октября 1640 г. (Авт. 114/3, № 17; ВП II, № 150). В нем поименованы 17 совет¬ ников, 18 капитанов, а также 12 видных жителей, пе имеющих обще¬ ственных должностей. 138 Протокол первого собрания с 53 подписями (Авт. 114/3, № 19; ВП II, № 152); Протокол второго собрания в тот же день —из-за неправильной преамбулы и неправильного расположения подписей в первом (Авт. 114/3, № 21; ВП II, № 153); Отдельный акт для капиталов городской милиции с 18 подписями от 22 октября 1640 г. (Авт. 114/3, № 23; ВП II, № 154). 139 В 1645 г., после долгих проволочек, город возместил наконец компаньо¬ нам Пеша 10 тыс. ливров и вдове 3493 ливра (L е g u a i A. Op. cit., р. 63). 140 Имеется лишь одно донесение генеральных комиссаров по сбору subsi- stance от 6 декабря 1640 г. (Mousnier R. Lettres..., № 139). Они жалуются, что деньги поступают плохо, а про них самих пущена кле¬ вета, будто они участвуют в откупе этого сбора. 200
акт муленской драмы, главным действующим лицом которой был интендант Бурбонне Юмбер де Шапоне, на которого, сверх обыч¬ ных функций, были возложены полномочия по делам армии и гарнизона.141 Кроме того, он являлся комиссаром по делам о сборе с зажиточных 142 и 2 декабря 1640 г. был назначен следователем по делу восстания в Му лене. Для восстановления хода следствия мы располагаем лишь не¬ многими сведениями, содержащимися в трех его донесениях канцлеру от 23, 26 и 30 января 1641 г. Из них явствует, что уже 12 октября Королевский совет издал постановление об аресте наиболее виновных участников восстания, с их перечнем, которое было послано Шапоне для исполнения. Он прибыл в Мулен не ранее конца октября—начала ноября, и никаких арестов до этого момента не было произведено, а список наиболее виновных был составлен, вероятно, еще королевским прокурором Обри, донесе¬ ние которого от конца августа было изложено выше. Затем Ша¬ поне продолжал следствие, и ему было очень трудно восстано¬ вить истинное положение дел в день восстания и после него, осо¬ бенно в том, что касалось поведения городской милиции и чинов¬ ников, потому что мэр и судьи не давали ему списков капитанов милиции, уклонявшихся от активных действий. Уже в декабре он убедился, что устраивать судебный процесс в самом Мулене бу¬ дет невозможно, и получил разрешение канцлера, датированное 31 декабря 1640 г., на перенос дела в другой город. Эти факты показывают, что не только в Мулене, но и в Париже были хорошо осведомлены об истинном положении дел и что без¬ действие властей было вынужденным. Но оно в свою очередь укрепляло уверенность участников восстания в том, что их не привлекают к ответственности потому, что собираются даровать помилование. Теперь многое зависело от результатов поездки депутатов муниципалитета в Париж, но им необходимо было заверить канц¬ лера в возвращении всех (или почти всех) денег, пропавших после убийства Пеша. Поэтому 9 января, т. е. за 2 недели до отъ¬ езда, мэр Руа собрал тайно в якобинском монастыре Альеского предместья 20—25 человек из числа участников восстания и обе¬ щал добиться для них н всех прочих прощения, если они неза¬ медлительно вернут похищенные у Пеша деньги. Среди них на¬ ходился Жак Рюиссо — оружейник, изготовлявший холодное оружие, и многие другие «предназначенные к арестам, каковые 141 Этой стороны его деятельности мы не будем касаться, лишь отметим, что содержание 2 пехотных полков гарнизона в Мулене в течение зим¬ него квартала обошлось в 14839 ливров (уплаченных казной, а не горо¬ дом) и что интенданту приходилось постоянно судить солдат и офи¬ церов за всякого рода преступления и проступки. 142 Печатным ордонансом от 17 января 1641 г. он объявил приказ всем имевшим какие-либо документы по этому делу предъявить их ему в двухнедельный срок (Mousnier R. Lettres..№ 140). 201
невозможно осуществить из-за соучастия (intelligence) и потвор¬ ства чиновников и жителей этого города», как писал Шапоне. Депутация отправилась в столицу 24 января 1641 г., причем ее собрались сопровождать четыре барочника (bateliers) и реч¬ ники (mariniers),143 все из числа «главных убийц и воров по¬ хищенных денег», но поехали лишь двое, а двое других побоя¬ лись быть арестованными по дороге. Через два дня Шапоне уже смог сообщить канцлеру имена некоторых лиц, участвовавших в тайном собрании в якобинском монастыре. Среди них 4—5 человек числились в списках сбора с зажиточных: «о них, как и о всех прочих внесенных в список, говорят как о подателях яростных советов во всех последних беспорядках».144 Наконец интендант закончил следствие тем самым способом, который ему разрешил канцлер 31 декабря 1641 г. «Я рассчиты¬ вал, монсеньер, — писал он от 30 января, — отдать приказы об аресте по проведенному мной следствию о восстании в этом го¬ роде, в связи с чем следует взять под стражу двадцать человек главных убийц и воров, зачинщиков (autheurs) и советчиков (conseils) данного восстания, среди которых имеются многие чи¬ новники и купцы,145 но я вижу, что тюрьма этого города нена¬ дежна, а вероломство охраняющего ее тюремщика и потворство многих чиновников и судей не позволяют мне обнародовать все эти постановления. И поскольку я не уверен, можно ли произ¬ вести необходимые аресты силами судебных учреждений этой провинции, я распорядился, чтобы эти лица были взяты под стражу нездешними людьми и отведены в тюрьму президиального суда в Сен-Пьер-ле-Мутье,146 где чиновники будут вполне без¬ упречны, чего я и должен всеми способами добиваться при рас¬ смотрении дела, столь важного для королевской службы». В конце этого донесения он добавил: «Мне сейчас сообщили, что убийцы и воры полны уверенности, что получат прощение, и смеются над всеми моими постановлениями, ибо пользуются покровитель¬ ством главных чиновников и горожан, являющихся их родичами или соучастниками и вдохновителями этого восстания. Если вы сочтете возможным обязать всех чиновников, мэра, эшевенов147 143 Донесение Шапоне от 23 января 1641 г. (Mousnier R. Lettres..., № 141). Шапоне еще добавил, что, когда один из депутатов ездил на рождество в Дижои к принцу Конде, его сопровождал кабатчик План- шар, один из «главных убийц», числившихся в перечне совета от 12 октября. 144 Донесение Шапоне от 26 января 1641 г. (Авт. 114Д № 25; ВП II, № 155). 145 Излагая это донесение, Б. Ф. Поршнев опускает слова: «среди кото¬ рых ... купцы» (указ. соч., с. 222). 146 Этот город расположен недалеко от Мулена и в другой провинции (Ниверне), но в ту пору он входил в муленский финансовый округ (L е g u a i A. Op. cit., р. 45), на который распространялись полномочия Шапоне, иначе тот не мог бы присутствовать там на судебном процессе. 147 В то время в Мулене действовал уже вновь избранный муниципалитет. 202
и жителей города и предместий исполнить мои предписания от¬ носительно преступников, а до тех пор не дадите аудиенции их депутатам, то этот способ, возможно, скорее побудит их к по¬ слушанию, коим они обязаны королю, заставит их согласиться на выполнение условий, поставленных им в сентябре и на кото¬ рые они никогда не пойдут, если до того получат прощение, и посадить в крепкую тюрьму наиболее виновных, к чему я при¬ лагаю непрерывные усилия».148 У нас нет сведений, когда были произведены аресты, а также где и когда проходил судебный процесс над участниками восста¬ ния.149 Известно лишь, что, кроме Шапоне, в этом участвовал также интендант Дюпре и что была привлечена «большая часть виновных». Многие были приговорены к отправке на галеры, дру¬ гие — к изгнанию и к большим штрафам (вплоть до конфиска¬ ции имущества). В августе 1641 г. король даровал помилование многим осужденным. К сожалению, мы знаем о содержании гра¬ моты лишь по краткому изложению в статье Леге.150 Из этой ми¬ лости были исключены «лица и имущество тех, кто был присуж¬ ден к смерти и казнен»,151 и осталось в силе обязательство вер¬ нуть деньги, похищенные у Пеша. Таков был финал мулеиского восстания. Итак, Шапоне удалось не только завершить следствие, но и добиться арестов и привлечения к суду главных «убийц, воров, зачинщиков и подстрекателей», среди которых было много чи¬ новников и купцов. Об этом свидетельствует наличие в приговоре больших денежных штрафов и конфискаций имущества, так как обычно подобные меры наказания применялись к людям состоя¬ тельным. Поэтому в муленском восстании 1640 г. можно усмот¬ реть довольно редкое для тех лет явление, а именно более или менее длительное соучастие различных слоев городского населе¬ ния, которые обычно либо сразу действовали раздельно («на раз¬ ных сторонах баррикады»), либо быстро разъединялись по мере развития событий. Мы не располагаем материалами для точной социальной то¬ пографии Мулена. Как и везде, в обнесенном стенами «городе» (ville) жили «богатые и зажиточные», но не только они.152 Да и предместья (fauxbourgs) тоже не целиком были заселены бедно¬ той в точном смысле слова. В них проживал по преимуществу 148 Донесение Шапоне от 30 января 1641 г. (Авт. 114/3, № 27; ВП II, № 156). 149 Последние документы от февраля 1641 г. посвящены главным образом розыску денег, пропавших после убийства Пеша, и взаимоотношениям Шапоне с новым муниципалитетом (Авт. 114/3, № 28—32; ВП И, № 157—161). 150 L е g u a i A. Op. cit., р. 62—63. 151 Речь идет о трех вожаках, повешенных в июле и августе 1640 г. 152 Берсе считает, что в большинстве городов социальная иерархия про¬ ступала в топографии чаще всего как тенденция, а не как наглядная противоположность (В о г с ё Y.-M. Op. cit., р. 237). 203
рабочий люд, но ремесленники обладали далеко не одинаковым материальным достатком.153 Тот оружейник по холодному ору¬ жию (fourbisseur), который ездил в конце 1640 г. вместе с эгпеве- ном к принцу Конде в Дижон, отнюдь но являлся бедняком. Из таких мастеров и схожих с ними по материальному положению купцов назначались капитаны городской милиции в предместьях. В вышеизложенном материале достаточно фактов, говорящих о длительном единении с народом некоторых «зажиточных» из предместий. Нам представляется, что восстание в двух предместьях вспых¬ нуло сперва из-за тарифа, т. е. сборов с продажи припасов, и что в нем участвовали народные массы. Но затем группа «заинтере¬ сованных» лиц направила возбужденную толпу (и сама отправи¬ лась вместе с ней) к «Маленькому дельфину», где проживал зло¬ получный Пеш. От пего и от Божи потребовали документы (спи¬ сок «зажиточных», контракты, квитанции, доверенности и т. п.) и немедленного выезда из города. Это была обычная в таких слу¬ чаях практика избавления от фискальных агентов. Расчет был на то, что, встретив сопротивление, правительство отменит нена¬ вистный сбор либо раскладка подписки будет проконтролирована и произведена без лихоимства и злоупотреблений, которыми Пеш заработал себе дурную репутацию. Однако исход оказался иным. После него исчезла причина народного восстания — тариф был отменен. Исчез и «сбор с зажиточных» — бумаги и деньги пропали (на деле были спрятаны), сбора никто пе платил. Но появилась новая причина для сплочения — ответственность за убийство 15—20 человек и разграбление солидной суммы казенных денег. Поэтому и после 23 июня наблюдалось возбуждение, сплочен¬ ность и организованность жителей Альеского и других предме¬ стий. Развивать дальше свой успех им было не для чего, так как цели были достигнуты, но им нужно было быть настороже и опа¬ саться эвентуальных судебных репрессий. Разумеется, в угрозах с их стороны недостатка не было, но в жизнь они не претворя¬ лись, власти бездействовали, правительственные комиссары не появлялись. Поэтому у группы «зажиточных», участвовавших в погроме Пеша и стражников, были серьезные основания не по¬ рывать с «простонародьем» и внушать ему (и себе) уверенность в будущем помиловании, а у капитанов городской милиции — не выступать против «бунтовщиков», среди которых были чиновники и купцы. Положение изменилось только к 25 августа, когда гу¬ бернатор послал своих солдат арестовать Риве, главного народ¬ ного вожака восставших. После этого предместья притихли, а когда приехал Шапопе и повел следствие против «убийц и во¬ ров», группа «зачинщиков и ^подстрекателей» продолжала вплоть до конца января 1641 г. пользоваться полной свободой. Разуме¬ 153 В некоторых городах именно предместья у реки отличались материаль¬ ным достатком жителей (ibid., р. 238). 204
ется, она с самого начала была поименно известна членам муни¬ ципалитета и те действительно ее всячески покрывали и ей по¬ творствовали, так как это была в полном смысле слова своя бра¬ тия. Как бы то ни было, классическая схема поведения городской милиции и городских властей, оказавшихся перед необходимо¬ стью усмирять восставший народ, в Мулене не была реализована. Там восстание было окончательно ликвидировано лишь благо¬ даря солдатам из роты губернатора, т. е. военной силе. В конечном счете королевское помилование позволило изгнан¬ никам вернуться, может быть, были снижены и штрафы. Но га- лерники остались на каторге, а трое казненных заплатили своей жизнью. Подобное распределение судеб было в то время, как мы видели, характерно для исхода движений — все они были опла¬ чены народной кровыо. Итоги Все рассмотренные восстания были антиналоговыми, и в этом отношении их теснейшая связь с финансовой политикой несо¬ мненна. В то же время они сильно отличались друг от друга в зависимости от года в пределах десятилетия 1630—1640 гг., от размеров территории, длительности, числа участников, социаль¬ ной обстановки. Одно из важнейших обстоятельств заключается в том, что все они оказались результативными в плане тех кон¬ кретных неограниченных целей, которые перед ними поставила жизнь и которые были осознаны участниками восстаний. Дости¬ жение таких конкретных целей — уничтожение нового налога (или новой добавки к старому) — было обусловлено необходимо¬ стью для правительства уступать и лавировать в условиях тяже¬ лой войны и вызванного ею почти полного отсутствия в провин¬ циях полицейских сил. Большое число восстаний свидетельствует о тяжелейшем ма¬ териальном положении, в котором широкие массы населения ока¬ зались к началу 1630-х годов, в силу чего каждое новое отяго¬ щение грозило им нищетой, приводило их в отчаяние — отсюда часто встречающееся в источниках наименование восставших «отчаявшимися)). К этим самым общим данным необходимо добавить соображе¬ ния о конкретных причинах и характере восстаний. * * * В самом начале этой главы читатель был предупрежден о том, на каком относительно скудном материале были построены ис¬ следования, вышедшие до конца 1950-х годов и сколь многим наука обязана историкам, работавшим над историей восстаний за последние 15—20 лет. Французские архивы оказались храни¬ лищами богатейших рукописных фондов, причем эти ценные 205
источники увеличили не число самих восстаний (оно возросло в незначительной степени), но запас точных сведений для исто¬ рии событий, уже известных, но изобиловавших неясностями, противоречиями и лакунами. В итоге в значительной мере обно¬ вились и суждения по истории этих движений. Работа Б. Ф. Поршнева и его выводы остались без изменений, он больше пе возвращался в исследовательском плане к истории восстаний. Он считал, что главная их причина коренилась не в налогах — не налоги сами по себе породили обширный слой бедняков во французских городах; в деревне они лишь довершили разорение крестьян, эксплуатируемых феодальными сеньорами, а в городе основой являлась капиталистическая эксплуатация, и городские восстания воплощали протест «плебейской оппози¬ ции».154 Большая часть восстаний происходила в провинциях, 'охваченных в XVI в. гугенотским движением, т. е. массовым со¬ циальным протестом, над которым затем надстроился кальви¬ низм. После 1629 г. (когда было покопчено с политической орга¬ низацией гугенотов) стихия снова вырвалась на простор, в виде остатков связей народных движений с гугепотством. Восстания носили стихийный характер, но не были вполне изолированы, по¬ рождая отголоски во времени и в пространстве. Аитиналоговая программа крестьянско-плебейских восстаний отнюдь не была "узка: она на практике ставила восставших лицом к лицу со всей государственной машиной абсолютизма — муниципалитетами, су¬ дами, интендантами, губернаторами и т. п. Весьма наглядно обрисовывался тот классовый фронт, который составлял базу абсолютизма — дворянство, духовенство, в известной мере и бур¬ жуазия.155 На основе современных исследований стала ясна та конкрет¬ ная непомерная тяжесть именно налогов, которая не просто слу¬ жила поводом, но являлась основной причиной отдельных вос¬ станий. Специфика финансовой структуры и конкретный рост общего налогообложения по всей стране (рассмотренные нами в двух первых главах) отчетливо показывают, почему налог вво¬ дился в той или иной провинции или в силу каких именно при¬ чин он вызывал восстание в одной из них, в то время как в дру¬ гих дело ограничивалось беспорядками или даже обходилось без них. Не подтвердились и положения Б. Ф. Поршнева о сеньо¬ риальной эксплуатации в деревне и капиталистической в городе как оспове, ппиводившей крестьян и ремесленников к бедности и восстаниям. Города, пережившие восстания в 1630—1640 гг., не были крупными центрами производства (кроме Руана и Кана, а Бордо являлся в первую очередь портом и перевалочным пунк¬ том): Дижон, Экс, Периге, Ажан и городки Нижней Нормандии никак не могли в ту пору похвалиться наличием капиталистиче¬ 154 Поршнев Б. Ф. Указ. соч., с. 285—299. 155 Там же, с. 312—313. 206
ской эксплуатации плебейства. Автор не учел и значительных перемен в деревне; повсюду в то время во Франции сеньориаль¬ ная эксплуатация отошла далеко на задний план по сравнению с налоговой (не говоря уже о капиталистической и полукапита- листической аренде). Не подтвердилась и связь с гугенотским движением. Кре¬ стьянские восстания на Юго-Западе не имели ни малейшего кон¬ фессионального оттенка, а города держались строго роялистской позиции. Главное же заключается в том, что трудно говорить о на¬ личии единого классового фронта против восставших. Конкрет¬ ная история городских восстаний показывает, в какой сложной социальной обстановке они протекали и от каких причин зави¬ села их длительность и достижение конечной цели. Развитие ка¬ кого-либо городского восстания (если оно действительно разви¬ валось, а не бывало пресечено или не затихало в'ожидании поми¬ лования и отмены налога) шло, как правило, от погрома домов «габелеров» к погрому домов «богачей» (riches), уже независимо от того, были ли они связаны с налоговой системой или нет. В этот момент против восставших ополчались все, «кому было, что терять», т. е. и мастера-ремесленники с относительно скром¬ ным достатком, а не только богачи. Но такая расстановка сил характерна для социальных столкновений во французских горо¬ дах уже в XIV в. и далее. Новыми явлениями в XVI—XVII вв. были стачки рабочих, которые Б. Ф. Поршнев совсем не иссле¬ довал. В нашей статье «О методологии исследования народных масс и социальных отношений эпохи абсолютизма» дан подробный обзор литературы по данной теме до 1968 г.156 Теперь уже видно, насколько эта литература пополнилась за последние 10 лет, и здесь необходимо остановиться на общих суждениях авторов как этих трудов, так и тех, что не были упомянуты. Позиция проф. Мунье приобрела еще большую определен¬ ность. Он не считает возможным применять для общества XVII в. понятия «классы» и «классовая борьба». По его мнению, это общество с многоступенчатой иерархией и с «вертикальным» (в противоположность «горизонтальному» разделению на классы) членением, при котором в территориальных ячейках сочетаются традиционные, но постепенно усложняющиеся сословия (ord- res).157 Понятие господствующего класса Мунье связывает лишь 156 См. в кн.: Критика новейшей буржуазной историографии. JL, 1967, с. 282—314; англ. перевод: Lublinskaya A. D. Popular masses and the social relations of the epoch of absolutism: methodology of research.— Economy and Society, London, 1973, vol. 2, № 2, p. 343—375. 157 Mousnier R. 1) Le concept des classes sociales et l’histoire. — Rev. histoire economique et sociale, 1970, N° 4, p. 449—459; 2) Les hierarchies sociales de 1450 a nos jours. Paris, 1969; 3) La stratification sociale a Paris aux XVIIе et XVIIIе siecles. Paris, 1970. 207
с понятием «распоряжающейся власти», которой принадлежит право распоряжаться жизнью страны.158 Совершенно элиминируя классы из французского общества XVII в. и утверждая, что конкретно оно разделялось лишь па сословия, из которого каждое обладало своими правами (или не имело их вовсе), Мунье, в сущности, воспроизводит ту структуру общества, которая осознавалась самими людьми XVII в., делив¬ шими население Франции на сословные группы согласно их функциям и правовым привилегиям. Поэтому и борьбу с налого¬ вым гнетом он трактует как своего рода общесословное (но раз¬ ное по удельному весу сословий) сопротивление фиску, сильно преувеличивая роль дворянства в крестьянских движениях и чи¬ новничества — в городских. В большой рецензии на книгу Мунье о крестьянских восста¬ ниях во Франции, России и Китае в XVII в.159 профессора уни¬ верситета Южной Калифорнии160 подчеркивают, что статич¬ ность обрисованного в книге «сословного общества» лишает ка¬ кого-либо смысла народные движения, которые, по мнению автора, лишь дезорганизуют на время этот устойчивый порядок, не имея в себе никаких элементов нового, революционного. Ре¬ цензенты считают, что «сословные конфликты» Мунье есть под¬ мена классовых конфликтов и что он следует старинной точке зрения на беспорядки как на чьи-то заговоры. Необходимо добавить, что авторы больших специальных моно¬ графий по истории восстаний — Фуазиль, Пиллорже, Берсе (о чем еще будет сказано) при всей тщательности и содержатель¬ ности их трудов избегают давать общие отчетливые оценки и ха¬ рактеристики описанных ими движений. На основе имевшихся к 1968 г. исследований по истории про¬ винций и статей по отдельным восстаниям (напоминаем, что еще не вышли в свет книги Фуазиль, Берсе и Пиллорже) интересные соображения были высказаны Лемаршаном161 относительно со¬ циальной психологии участников восстаний. Полемизируя с Ле- 158 На XII Международном конгрессе исторических наук в 1965 г. данная концепция Мунье, высказанная им в дискуссии по докладу Э. Мольнара об абсолютизме, встретила многочисленные возражения (см.: Средние века, М., 1967, вып. 30, с. 270). Ср. также полемическую статью: Jbarrola J. La societe feodale est-elle une societe sans classes? Contri¬ bution a une approche theorique du probleme des classes. — Rev. histoire Sconomique et sociale, 1966, № 3, p. 315—333. Автор подчеркивает, что основу феодального общества составляют социальные классы, а сосло¬ вия являются конкретными общностями, основанными на правовых на¬ чалах. 1W Mousnier R. Fureurs paysannes: les paysans dans les revoltes du XVIIе siecle (France, Russie, Chine). Paris, 1967. 160 G a t e 1 у М. О., M о о t e A. L., Wills J. E. Seventeenth-century peasant «furies»: some problems of comparative history. — Past and present, 1971, № 51, p. 63—80. 161 L e m a г с h a n d G. Le XVII siecle en France. Orientations de recherches nouvelles. La Pensee, 1968, № 138, p. 85—108. 208
руа Ладюры, преувеличивающим патологическую сторону некото¬ рых движений в Лангедоке,162 Лемаршан справедливо указал, что путь к объяснению смысла восстаний лежит не в области психо¬ анализа, которым можно раскрыть лишь отдельные акты, а в изу¬ чении социальных противоречий. Народная ярость всегда прояв¬ лялась в конкретных формах — в изгнании или уничтожении га- белеров и их имущества, а также лиц, с ними связанных. При¬ чину этого Лемаршан видит в том, что «психика неграмотных народных масс была подчинена эмоциональности и неспособна подняться до абстрактных понятий. Восставшим необходимо было немедленное наказание их конкретных врагов, они не задумыва¬ лись над отдаленной ответственностью всей социальной и поли¬ тической системы». Иными словами, они не понимали связей между фискальным аппаратом и воплощенной в короле государ¬ ственной властью. Леруа Ладюри посвятил большую статью крестьянским дви¬ жениям 1G75—1788 г.,163 но, характеризуя этот этап, провел его систематическое сравнение с предшествовавшим, прошедшим под зпаком антиналоговой борьбы. Поскольку эти восстания сеньо¬ рию как таковую совсем не задевали, крестьяне искали и не на¬ ходили себе союзников среди мелких дворян, кюре, сеньориаль¬ ных чиновников. Увеличение налогов выразилось в деревне пре¬ имущественно в росте тальи; злоупотребления при сборе были повсеместны и вызывали возмущение, а интенданты в ту пору были не контролерами, а прежде всего исполнителями распоря¬ жений финансового ведомства. Исчезновение пли смягчение этих обстоятельств привело в XVIII в. к смене антиналоговых выступ¬ лений аитисеньориальными. Таким образом, Леруа Ладюри различает в XVII—XVIII вв. два больших цикла крестьянских движений, разных по типу и по сопутствующим факторам (которых для XVIII в. мы здесь не касаемся). Антиналоговые восстания оказываются хронологи¬ чески резко выделенными; и в этих границах XVII в., добавим, изучаемое десятилетие особенно заметно. Тем более настоятель¬ ной оказывается разработка вопроса о налогах в связи с вос¬ станиями. Обратимся к труду по истории налога, принадлежащему не историку, а финансисту-практику Г. Ардану, генеральному ин¬ спектору финансов Франции.164 Автор считает антиналоговую реакцию источником политических движений в течение многих столетий: «Чем же объясняется эта мятежная мощь (puissance 162 См. также рецензию А. Д. Люблинской и В. Н. Малова на книгу Леруа Ладюри о крестьянах Лангедока: Средние века, М., 1971, вып. 34, с. 317-322. 163 Lе Roy LadurieE. Revoltes et contestations rurales en France de 1675 a 1788. — Annales E. S. C., 1974, № 1, p. 6—22. 164 Ardant G. Histoire de l’impot. Livre 1. De Г Antiquity au XVIle si£cle. [Paris], 1971. 14 А. Д. Люблинская 209
insurrectionnelle) налога, его политическая ценность, значительно превосходящая прочие формы государственного принуждения, на¬ пример воинской повинности или барщины?». Нельзя все объ¬ яснять налогом, но важно отметить, что он постоянно служил предлогом, создавая отягчающие условия при проявлениях не¬ довольства, что его всегда использовали в этом плане. Ар дан считает, что определяющими причинами для возникновения цик¬ лов антиналоговых движений являлось сочетание экономической конъюнктуры, географических условий и классовых взаимоотно¬ шений. Современники не ощущали параллельного ритма эконо¬ мических процессов и волн антиналоговых восстаний, но исто¬ рики наших дней ясно видят связь последних с экономической депрессией XVII в. (отметим, что в налоговой истории Франции Ардан особо выделил — по признаку экономической депрессии — два столетия: XIV и XVII вв., имеющих некоторое сходство и в городских движениях).165 Однако если мы обратимся к историкам наших дней, то неза¬ висимо от того, разделяют ли они концепцию общей депрессии в XVII в. или нет, мы увидим, что эти связи далеко не так ясны. Берсе, автор обстоятельной монографии по истории восстаний на Юго-Западе, которую мы широко использовали во втором разделе данной главы, выводит следующие ряды годов: для крупных вос¬ станий-1548, 1594, 1635-1637, 1639-1643, 1648-1653, 1658— 1662, 1702—1707; для продовольственных кризисов — 1595, 1628-1631, 1662, 1694, 1709. Он пишет: «Эти две серии фактов представляются независи¬ мыми друг от друга. Различны не только их хронологические сроки — нет следов их объединения и в народной памяти. Исто¬ рия бедствий тех или иных лет не разъясняет нам причин ло¬ кализации и датировки восстаний. Надо отказаться от мысли считать их чем-то большим, чем окружение, фон, совпадение во времени (contemporaneite), которые окрашивают обстановку; они не дают ключа к истории коллективных насилий, не могут объ¬ яснить восстания того времени».166 Причину восстаний Берсе ви¬ дит в порочном круге фискальной системы, из которого сюрин- тенданты неспособны были выбраться после вступления в войну в 1635 г.: «Взимание тальи и других налогов уже не могло осу¬ ществляться без систематического применения силы. Фискаль¬ ный террор вызывал эпидемию восстаний, заставляющих прави¬ тельство держать в провинциях своего рода налоговую армию. Вот в чем заключается решительная перемена, происшедшая в XVII в.: радикальное изменение отношений между властью, взимающей налог, и подданным, несущим бремя налога. Исчез прежний фискальный принцип, предполагавший согласие пла¬ тельщика. На его месте развивается опытным путем и в связи 165 Ibid., р. 401—402, 418-422. 166 В е г с ё Y.-M. Op. cit., р. 42—43. 210
с войной налог нового времени со своей тоталитарной сущно¬ стью».167 Берсе подробно анализирует коллективную психологию^ вос¬ ставших, построенную, как он считает, на нескольких мифах: на мифе о короле, обманутом дурными министрами и поэтому не зна¬ ющем о страданиях простого народа; на мифе о короле, обворо¬ ванном сворой жадных «габелеров», которые на 1 золотой, сдан¬ ный в казну, умудряются украсть для себя и своих подручных целую сотню; на мифе об отмененном в результате восстания на¬ логе: на мифе об отмене налогов при объявлении регентства (после смерти Людовика XIII) или при заключении мирного до¬ говора и, наконец, на мифе о возвращении «золотого века» — на¬ логи па уровне правления Генриха IV, королевство, состоящее из отдельных областей, сохраняющих свои «свободы», король без министров, внимательный к нуждам народа,168 * * * Уже не раз приходилось подчеркивать, что в начале 1630-х го¬ дов слояшлась очень неблагоприятная экономическая обста¬ новка. Дело не в том, сказывалась ли уже депрессия и была ли она вообще, а в самых простых вещах: в нескольких тяжелых неурожайных годах подряд, сопровождавшихся несколькими же годами чумы. Эпидемии, нищета, безработица, недоедание, голо¬ довки — не достаточно ли причин, чтобы при быстром и значи¬ тельном росте налогов протестовать именно против того, что мо¬ жет быть отменено, что свалилось на голову в самое последнее время? Последнее по времени бедствие не только ощущалось как самое непереносимое, оно представлялось реально исправимым, требовало действий. Для подобной ситуации не нужно, чтобы годы кризисов точно совпадали с годами восстаний, последние могут несколько запаз¬ дывать. Кроме того, известно немало волнений и восстаний, про¬ исшедших именно в кризисные годы, например в 1630—1632 гг., или восстания Фронды, пришедшиеся на несколько голодных лет, и т. д. После 1635 г. нормальная экономическая жизнь наруши¬ лась во многих местах и во многих отраслях. Иажим фиска не только казался небывалым по силе и жестокости взимания, он и реально был таким. Конкретный материал, приведенный во вто¬ рой главе, показывает этот рост налогов, а из анализа восстаний ясно, как обостренно в отдельных провинциях население реаги¬ ровало не на налоги вообще, но именно на тот или иной вид на¬ лога, который в силу обстоятельств оказывался там особенно тя¬ желым. Положение усугублялось еще и тем, что уже в 1620-е годы 167 Ibid., р. 117—118. Это соображение может относиться только к «провин¬ циям со штатами», да и то с большими оговорками, так как и там согласия крестьян и ремесленников никто не спрашивал. 168 Ibid., р. 604-670, 393. 14* 211
войны с гугенотами и военные походы в Италию вызвали зна¬ чительное напряжение финансов, большой дефицит и необходи¬ мость постоянных внутренних займов. Война началась в 1635 г. не при здоровых, а при больных финансах. О том, как ими управляли (в целом плохо!), уже было сказано в главе 2. Если новый налог в какой-то мере затрагивал интересы иму¬ щих слоев города, то муниципалитет, т. е. те же имущие пер¬ соны, облеченные на год (или более) выборной властью, лавиро¬ вал между восставшими и правительством, каждый раз на свой манер и сообразно с обстановкой. Но это вовсе не было «союзом верхов и низов». Не было союзников и у восставших крестьян, у пих бывали военные руководители из дворян, не более того. Очень редко намечался в 1630—1640 гг. союз между крестьянами и городскими массами, они восставали против разных налогов, поэтому в разное время и несогласованно. Вопрос об идеологии восставших принадлежит к числу важ¬ нейших. Изгоняя или убивая «габелеров», они нередко преследо¬ вали «чужаков», «приезжих», «парижан», с которыми связыва¬ лись представления о несправедливых налогах. Однако необхо¬ димо учесть, что все рассмотренные выше восстания были срав¬ нительно скоро правительством «прощены», восставшим провин¬ циям и городам даровано всеобщее помилование, а налоги, вы¬ звавшие восстание, отменены. Другое дело, что парод не знал истинных причин таких милостей, он и пе мог их знать, но зато он отлично видел результаты своих восстаний — они не были бес¬ плодны. Поэтому для данного периода и при данной обстановке, когда у правительства, как правило, не было возможности под¬ вергнуть восставших действительно жестоким репрессиям (исклю¬ чением является лишь Нормандия 1639—1640 гг.), восставшим крестьянам и ремесленникам можно было и пе создавать себе «действенный» образ обманутого и обворованного короля: всюду, где только сохранились такого рода источники, они свидетель¬ ствуют о твердой надежде участников восстания на королевское помилование, которое действительно удавалось «исхлопотать» то муниципалитету, то какому-либо знатному лицу, то интенданту. Тем самым в сознании народа укреплялась уверенность в соб¬ ственной правоте, в действительной несправедливости отменен¬ ного налога, против которого они выступили, хотя за восстание как таковое и было заплачено жизнью одни^, каторгой и изгна¬ нием других. В какой мере эти восстания были стихийны? Конкретная их история показывает, что почти всегда несколько дней они, как говорится, висели в воздухе, т. е. вспыхивали не внезапно, а в уже тревожной, напряженной обстановке ожидания то ли указа о но¬ вом налоге, то ли прибытия «габелера» с этим указом, то ли на¬ чала взимания нового налога. Случалось, что о грядущем восста¬ нии муниципалитет был извещен за несколько дней (Бордо, май 1635 г.). Если движение уже охватило какие-то пункты, то дру¬ 212
гие, соседние, оно находило в той или иной мере подготовлен¬ ными. Крестьянские восстания 1636 и 1637 гг. обнаруживают редкую организованность. Разумеется, все это не исключало мас¬ совых стихийных действий, по все же применять понятие «сти¬ хийность» к XVII в. в полном его объеме уже не приходится. Народные восстания изученного десятилетия представляют со¬ бой особую фазу истории классовой борьбы во французской де¬ ревне и французском городе. Эти восстания действительно сеньо¬ рии не затрагивали, но этого мало, они еще не затрагивали ни испольной (т. е. полукапиталистическон) формы аренды, распро¬ страненной на Юго-Западе, ни мануфактурно-ремесленной сферы производства в городах и пригородах. Можно сказать, что они были стопроцентно аитиналоговыми, и притом направленными конкретно не против всех представителей финансового ведомства, но главным образом против новых его членов, связанных с взи¬ манием новых же налогов: эвентуальных элю в Бургундии и Провансе, недавних элю в Керси, новых габелеров в Нижней Нормандии н т. д. Классовое сознание восставших было опреде¬ лено больше всего конкретной фигурой противостоявшего им фи¬ скального агента, которого они не считали агентом королевским, т. е. правительственным. Но в этом они мало отличались от сред¬ ней и даже крупной буржуазии, тоже видевшей в финансистах самостоятельную силу: «Золотой век» рисовался в сознании восставших как возвра¬ щение к мирным годам правления Генриха IV, и в этом поня¬ тии «мирного времени» не было ничего реакционного или иллю¬ зорного. Оно означало определенный объем налогового обложе¬ ния, реально существовавший до 1614 г. Больше того, не были иллюзорны и лозунги «да здравствует король без габели!» в про¬ винции, которой угрожало введение соляного налога, или «да здравствует король без тальи!» — в городе, которому угрожала потеря привилегии не платить тальи, ибо король действительно мог «здравствовать» (т. е. обходиться) без габели в данной про¬ винции или без тальи в данном городе. Ни крестьяне, ни город¬ ское «простонародье» не были анархистами, отрицавшими право короля, т. е. государства, на всякий налог, но они отличали оправданные временем, традиционные и главное — посильные для них налоги от громадных «несправедливых нововведений», взи¬ мавшихся сворой габелеров-откупщиков. Проект Эстаншо о рас¬ ширении территории реальной тальи был составлен не крестья¬ нином, но в основе его лежали поиски выхода из создавшегося положения, для крестьян нестерпимого, попытки привести налог в какое-то соответствие с имуществом, сделать его посильным и взимать крестьянскими уполномоченными, а не габелерами с приставами. Финансовые проекты, рассмотренные выше, в том числе и проект Ришелье, тоже исходили из поисков для мирного времени нормальной структуры бюджета с нормальным размером налогов, т. е. именно того, чего требовали восставшие и чего они 213
частично достигали. Беда заключалась в том, что в 1630—1640 гг. была война, а не мирные времена. Нам представляется ошибочным мнение Берсе, что при угрозе нового налога народ охватывал «психоз габели», равно как и суждение Леруа Ладюри о патологии эксцессов, сопровождавших восстание. Повышенная с современной точки зрения эмоциональ¬ ность была свойственна тогда почти всем слоям французского общества, а буйный нрав дворян некоторых областей вообще не знал никакого удержу. О диких насилиях солдат над населе¬ нием своей же страны не приходится и говорить. При всей своей неграмотности крестьяне и городские низы вовсе не были невежественны в том смысле, что ничего не по¬ нимали в окружающем их мире. Это были люди труда и здравого смысла, защищавшие в восстаниях возмояшость существования для себя и своей семьи. Правильно ли был адресован их про¬ тест? Изгоняя или убивая «носителей зла» — новых фискальных агентов, восставшие (об этом нельзя забывать) встречали сочув¬ ствие, а порой и некоторую поддержку своих куда более просве¬ щенных современников. Возможно, что в этом стремлении осуще¬ ствить «изгнание», «очищение» еще сказались отзвуки религиоз¬ ных движений XVI в.,169 хотя сами антипалоговые восстания 1630—1640 гг. были совершенно лишены конфессионального ха¬ рактера. Классовая борьба в ее развитой форме и с присущим этой стадии классовым самосознанием не рождается на пустом месте, но подготавливается веками. Во Франции исследуемый период был отделен от Революции полуторастолетием. Революцию он еще прямо не подготавливал, но он был полон борьбы угнетен¬ ных классов против тяжелейшей эксплуатации государством, по¬ скольку в те годы именно оно изымало у податного населения наибольшую часть его достатка, доводя его порой до полной ни¬ щеты. Примечание. Здесь мы считаем нужным обратить внимание на два восстания, которые оказались ошибочно включенными в книгу Б. Ф. Порш- пева и которые следует изъять из изложения, а также из списка восстаний в его книге на с. 131 и с карты. 1. Беспорядки в Абвиле в конце июля 1636 г. описаны на с. 192—193 на основании письма к канцлеру губернатора графа д’Але (№ 13). О них говорится в связи с тем, что народ вооружен «и учиняет большую часть обычных беспорядков, каковые вместе с нарушением коммерции мешают ему зарабатывать на жизнь.. .» (fait la pluspart des factions ordinaircs qui jointes a la rupture du commerce les empesche de gagner leur vie). Здесь «беспорядки» появились в итоге неправильного перевода слова factions, означающего в данном контексте «стража», «караул». Перевод должен быть таким: «на народе лежит наибольшая часть обычных караулов, что вместе с нарушением торговли мешает ему зарабатывать на жизнь». Если учесть, 169 Davis N. Z. The rites of violence: religious riot in Sixteenth-century France.— Past and Present, 1973, № 59, p. 51—91. 214
что дело происходит в конце июля 1636 г., что испанская армия стоит на границе и все пикардийские города круглосуточно несут вооруженную охрану ворот и стен, все становится понятным. Далее автор пишет, что в письме от 8 сентября «д’Але сообщает уже о принятых административ¬ ных мерах для установления порядка в Аббевилле» и ссылается на Авт. 37, № 2. Однако в этом письме речь идет лишь об обстоятельствах избрания нового мэра, которому предшествовала (как обычно) борьба партий в го¬ роде. Поэтому мы считаем, что в июне 1636 г. в Абвиле не было не только восстания, но даже и «беспорядков». 2. Восстание в Ренне (Бретань) 9—11 сентября 1636 г. (с. 193—196). Для его истории существует 6 писем к Сегье комиссара Этампа за период от 22 августа по 22 декабря 1636 г., хранящихся в Гос. Публичной библио¬ теке им. Салтыкова-Щедрина. Б. Ф. Поршнев опубликовал полностью письмо от 12 сентября (№ 15) и первую половину письма от 22 октября (№ 16). Но прежде чем излагать версию автора, опишем общую обста¬ новку. В конце августа в Бретань был послан комиссар со специальными и срочными заданиями (во всех прочих провинциях эти задачи были воз¬ ложены на интендантов, но в Бретани интенданта не было). За неделю до этого испанские войска прорвали линию северо-восточного фронта, взяли крепость Корби и создали прямую опасность для столицы. Этамп должен был вместе с герцогом Бриссаком, генеральным наместником Бретани (губернатором был Ришелье), организовать сбор дворянского ополчения (бан и арьербан), добиться получения принудительного займа у чиновни¬ ков и присутствовать на бретонских провинциальных штатах в конце года. Никаких указов о налогах он не привез, и нуяшо добавить, что в Бретани не взимались габель и многие другие налоги. Результаты его миссии были таковы: что касается займа, то парламент согласился предоставить лишь 27 тыс. ливров (Б. Ф. Поршнев расшифровал знак для ливров как экю, т. е. увеличил цифру втрое), и притом с рассрочкой в 2 и в 8 месяцев. Этамп справедливо назвал это «насмешкой», так как члены парламента принадлежали к числу самых богатых людей провинции. Полетту они и сами не соглашалась платить па ухудшенных в 1636 г. условиях и запре¬ щали всем другим чиновникам. Кроме того, главную задачу Этампа п Бриссака — сбор арьербана — они захватили в свои руки, сами издавали постановления, давали освобождения и т. д. Поэтому комиссар оказался в состоянии острого конфликта с парламентом. Тогда 9 сентября начались и продолжались еще два дня шумные демонстрации, в которых участво¬ вало от 100 до 500 человек с криками «да здравствует король без габели!» и с угрозами в адрес Этампа. Они выбили стекла в доме, где оп жил, и пытались взломать дверь, так что он перебрался в дом герцога Бриссака. Эти демонстрации он назвал в письме к канцлеру «яростным восстанием» (sedition furieuse) и потребовал для усмирения мятежного города гарнизон в 4 тыс. человек, лишения привилегий и перевод парламента в другой город (т. е. изгнание). В то же время Этамп и Бриссак прекрасно видели, что демонстрации были стимулированы парламентом, доводы которого были таковы: если он хотя бы раз уплатит сбор, то и народ должен ожидать, что его к этому принудят, и тогда вскоре появятся габель и прочие фран¬ цузские налоги. Демонстрации были настолько несущественны, что Этамп не покииул Рениа и продолжал затем выполнение своей миссии в других городах Бретани и на бретонских штатах. Канцлер не поддержал его кара¬ тельного рвения, и все наказание свелось к тому, что депутаты Ренна па Штатах должны были испросить прощение. Б. Ф. Поршнев изложил факты лишь на основе донесений Этампа и без всякой критики, но мотивировку поведения парламента счел «очевид¬ ными домыслами». Кроме того, он решил, что Этамп все же тотчас уехал из Ренпа, что не соответствует действительности. Он полагал, что реннское восстание было осложнено «своеобразной политической надстройкой в виде борьбы между реннским парламентом и королевским интендантом, в кото¬ рой последний одержал в конце концов победу» (с. 195—196).
Нам представляется, что донесение Этампа (и цитаты из других его донесений, занимающие не менее 3/4 изложения в книге Б. Ф. Поршнева). представляет собой сильное преувеличение размеров и значения событий 9—11 сентября. На деле это были беспорядки, т. е. вещь очень обычная всюду, куда являлись комиссары с какими-либо экстраординарными зада¬ ниями, в особенности в привилегированных провинциях, среди которых Бретань занимала первое место. Канцлер не придал этому эпизоду значения и ограничился минимальнейшей из мер воздействия: депутаты города Ренна принесли извинения не Этампу, но лишь в его присутствии на Штатах, Конечная победа осталась за парламентом, его никто не потревожив (см. ВП II, с. 87 и № 65—69). Поэтому Ренн следует вычеркнуть из списка городов, переживших восстание.
Глава 4 ФРАНЦУЗСКИЙ АБСОЛЮТИЗМ И ЕГО КЛАССОВАЯ ПРИРОДА В этой главе, заключающей наше исследование, мы попыта¬ емся обрисовать в самых общих чертах большую эпоху в жизни французского абсолютизма под одним определенным углом зре¬ ния, что заставляет выйти за хронологические рамки даппой книги, взяв их лишь в качестве конечных. Навряд ли можно иначе подойти к рассмотрению проблемы классовой природы абсолютной монархии, т. е. ограничиваясь каким-либо небольшим периодом, хотя бы и таким многозначительным, как 1630—1640 гг. Вместе с тем эти задачи требуют некоторого теоретического и историографического подхода, однако в обзоре литературы мы вынуждены рассмотреть лишь то, что касается непосредственно поставленной темы и Франции. ^Французский абсолютизм всегда служил для историков клас¬ сическим образцом этой формы государственного CTpon.j Многие понятия, относящиеся к абсолютизму вообще, были абстрагиро¬ ваны от конкретной истории французской абсолютной монархии во время ее расцвета при Людовике XIV. На французский обра¬ зец нередко примеряли другие «национальные» формы, анализи¬ руя совпадения и отклонения. Подобное применение сравнитель¬ ного метода имело, как и всегда, свои положительные и отрица¬ тельные стороны, и в целом оно было полезным, если в обеих сравниваемых странах в должной мере учитывалась динамика развития государства и их особенности. При рассмотрении классовой природы государственного строя абсолютной монархии исследователь оказываемся перед необхо¬ димостью анализировать не один, а два эксплуататорских класса — дворянство и буржуазию, в их соотношениях друг с дру¬ гом и с правительством, а также два эксплуатируемых класса, — 217
и все это не в статическом, а в динамическом плане — от более или менее отчетливого оформления абсолютизма до его истори¬ ческого финала, т. е. буржуазной революции или буржуазных ре¬ форм. Эта очень сложная и многогранная проблема уже давно вызывает непреходящий интерес, дискуссии по ней ведутся на международных конгрессах историков,1 на многих международ¬ ных2 и национальных симпозиумах, в журналах; дискуссионны и концепции, высказываемые в монографиях.3 Одной из главных причин такого острого интереса являлась и является неясность этой государственной формы, допускающей многие как будто равноценные и обоснованные истолкования, возбуждающие споры. Данная причина связана в зарубежной историографии с отказом от прежнего взгляда на абсолютизм, согласно которому одна лишь воля монарха определяла все его действия и всю государственную политику. Такой взгляд давно уже заменен вопросом «кому служит это государство?», и следо¬ вательно, центр тяжести перенесен на понятие «общество и его составные элементы».4 Поэтому на первый план выступает изу¬ чение самих классов, а государство как таковое оказывается чаще всего выражением воли «управляющих классов» (classes dirigentes), социальная сущность которых зачастую вовсе не исследуется. В трудах основоположников марксизма-л,енцниз_ма проблема -абсолютизма поставлена именно как проблема классовой струк¬ туры общества. «Так как государство возникло из потребности держать в узде противоположность классов; так как оно в то же время возникло в самих столкновениях этих классов, то оно по общему правилу является государством самого могущественного, экономически господствующего класса, который при помощи го¬ сударства становится также политически господствующим клас¬ сом. .. В виде исключения встречаются, однако, периоды, когда борющиеся классы достигают такого равновесия сил, что госу¬ дарственная власть на время получает известную самостоятель¬ ность по отношению к обоим классам, как кажущаяся посред¬ ница между ними. Такова абсолютная монархия XVII и XVIII ве¬ ков, которая держит в равновесии дворянство и буржуазию друг 1 Доклад Р. Мунье и Ф. Хартунга на X Конгрессе исторических наук (1955 год, Рим). См.: Relazioni del X Congresso Internazionale di scienze storiche, v. IV. Firenze, 1955, p. 3—55; см. также: Люблин¬ ская А. Д. Новейшая буржуазная концепция абсолютной монархии. — Критика новейшей буржуазной историографии. М.—Л., 1961, с. 374—403; М о 1 n а г Е. Les fondements economiques et sociaux de rabsolutisme. — Rapports du XII Congres International des Sciences historiques, v. IV, Vienne, 1965. Horn—Wien [1965], p. 155—169. 2 Документы советско-итальянской конференции историков 8—10 апреля 1968 г. Абсолютизм в Зап. Европе и России. Русско-итальянские связи во второй половине XIX в. М., 1970. * См., напр.: Procacci G. Classi sociali е monarchia assoluta nella Francia della prima meta del secolo XVI. Milano, 1955. 4 Lemarchand G. Le XVII siecle en France. Orientations de recherches nouvelles. — La Pensee, 1968, № 138, p. 103—164.
против друга.. .».5 Это положение Энгельса послужило основой для разработки вопроса о классовой природе западноевропей- ского абсолютизма в советской историографии в довоенные годы и сразу после Великой Отечественной войны. При рассмотрении этих работ необходимо учитывать, что многие их тезисы прямо или косвенно были направлены против концепции М. Н. Покров¬ ского о торговом капитализме как основе русского абсолютизма XVI-XVIII вв. — Первая статья на данную тему принадлежитШ^_ Сказкшху^ «Маркс и Энгельс о западноевропейском абсолютизме».6 АЪсолю- тистское государство автор определил как «диктатуру класса фео¬ далов», а его. известную самостоятельность как «весьма ограни¬ ченную», притом «реально независимо государство только от класса подчиненного, т. е. от буржуазии».7 Стремясь разъяснить мысль Энгельса, который" говорит о равновесии лишь двух эксплуататорских классов, С. Д. Сказкин рассматривает буржуа¬ зию на данном этапе как «действительного (реального) вождя всей борьбы против существующего строя».8 Условия возникновение абсолютней жонархии определены сле- дуюнщм“1ТбраЖмГщ^ абсолютной монархии на Западе необходим был разгром королевской властью своего быв¬ шего союзника — городов. Ради объяснения взаимоотношений абсолютистского государства с дворянством и буржуазией С. Д. Сказкин ввел понятие осознанных взаимоотношений клас¬ сов и государства и их же объективных функций по отношению друг к другу. «Политика государства может не только не совпа¬ дать с объективной ролью этой же самой власти по отношению к тем же классам, но и быть ей прямо противоположной».9 Так, обърктивная бессоздах4^наж функцня--абсолюхгт.здта. састоитвза- щйте дворянства от напора буржуазии, прич&м^пна одинакова на всем протяжении эпохи абсолютизма. Но это не мешает политике государств!*. (сознательная функция) быть благоприятной по отно¬ шению к буржуазии на определенных этапах. Отдельные группы дворянства проявляют к абсолютизму недоверие, даже всту¬ пают с ним в конфликты, так как абсолютный монарх требует отказа от политической самостоятельности каждого из членов этого класса. Но в целом <скласс инстинктивно чувствует неиз¬ бежность этой формы своей собственной политической организа¬ ции», тем более что она защищает его от буржуазии.10 5 Маркс К. и Энгельс Ф. Сочинения, т. 21, с. 171—172. 6 Учен. зап. Моск. городского пед. ии-та, М., 1941, т. III, вып. 1, с. 3—25. 7 Там же, с. 9, 14—15. 8 Там же, с. 17; ср.: «...в общем и целом буржуазия в борьбе с дворян¬ ством имела известное право считать себя также представительницей интересов различных трудящихся классов того времени...» (М а р к с К. и Энгельс Ф. Сочинения, т. 20, с. 17). 9 С к а з к и н С. Д. Маркс и Энгельс о западноевропейском абсолютизме, с. 20. 10 Там же, с. 23—25. 219
Статья С. Д. Сказкина представляет большой интерес в Иланё развития довоенной советской историографии. Конкретньш образ¬ цом, на котором были построены теоретические соображения, являлся классический образчик западноевропейского абсолю¬ тизма — Франция. Но по истории этой эпохи за период между двумя мировыми войнами не появилось значительных трудов. По¬ этому материалом для размышлений служили работы, вышедшие на рубеже XIX—XX вв., посвященные преимущественно истории политической, в то время как для анализа абсолютизма как клас¬ сового государственного строя необходимо было наличие крупных исследований по истории классов. Их не было. Не_ только С. /^йщзкин, но все его коллеги могли в ту пору оперировать лишь довольно общими понятиями «дворянство», «буржуазия» и т. п. Отсюда чрезвычайные трудности при объяснении конкрет¬ ных «пробуржуазных» или «антидворянских» мероприятий пра¬ вительства, заставивших С. Д. Сказкина ввести понятия «осо¬ знанных» и «бессознательных» функций. Кроме того, его рассуж¬ дения построены в чисто статическом, а не в динамическом, т. е. историческом плане. При таком подходе длительная жизнь абсо¬ лютной монархии оказывалась однозначной с начала и до концд. (хотя Энгельс отвел для равновесия двух классов только XVII и XVIII вв.) ;(ji£hchoii осталась и роль «разгрома» городов какобя- зательной предпосылки для появления абсолютизма^ абсолютизма/Б. Ф:Йорпшевым_;(в его книге о на¬ родных движениях, к которой мы не раз~ обращались) целиком определялась его концепцией Фронды как неудавшейся буржуаз¬ ной революции- НТоскольку главит^ми^илами ня~ первом этапе Фрщды были парламенты (Парижский, а затем и провинциаль- ные), то высшее чиновничество ~было~определено как буржуа- зия^однако с рядом оговорок. IT XVII в. французская буржуа- зия^.пр^нению автора, стремилась к привилегиям, используя многие пути для утраты своих классовых признаков. «Лишь в той мерё~ъ какой ошС бтрёкшшсь от самой’ себя" как класса капита¬ листического общества,—оказывался возможным. _ тот союз ее с „господствующим- феодально-дворянским классом, который со¬ ставлял базу абсолютизма»_J1 Отметим сразу же, что для автора база абсолютизма заключается не в установлении равновесия • между^рющиШбя' таасеатттшг в их союзе", причем для этого буржуазия должна отречься от'7себя как "от кла(^~~капиталисти- деского^о’б’щесхваГ Дуть^ее ^отречения» заключался в одворянивании -части . бур¬ жуазии (в противоположность обуржуазивайте английского дво¬ рянства) . Однако, несмотря на разнообразные формы и степени такого . сближения, она все же оставалась_<а^еодальной буржуа¬ зией», и если государство хотело, дтсечк у нее эту, '«дворянскую» 11 Поршнев Б. Ф. Народные восстания во Франции перед Фрондой (1623-1648). М., 1948, с. 616. 220
Привилегированную ирйроду, она «автоматически возвращалась, хЬтябы1з потёЩии, в~исходное "состояние буржуа».12 Стремясь объяснить подобную «феодальную буржуазию» и причины ее по¬ явления, автор указывает на основное классовое назначение абсолютной монархии, а также на такие ее черты, как аппарат власти и финансы. Классовая задача заключалась в подавлении обострившейся во Фр1Гн55и~классовой борьоы, для чего абсолю- тйзму было необходимо все время отвлекать буржуазию от соеди¬ нения с революдшиньйшГ^ла^^^дти ^.навстречу, заключать с ней..союз и предоставлять ей аппарат власти, который «не мо¬ жет, находиться !? руках^дворян, ибо присвоение этого аппарата любогГТгруш^^ неизменно вызывает протесты, а там и Открытую борьбу со стороны других элементов дворянского класса».13 рТньтми словами, аппарат власти—в. дварянсжшЕ—госу¬ дарстве был отпан в руки «феодальной буржуазии», чтобы дво¬ ряне не бунтовали, отнимая его друг от друга. JjlTo касается по- ощрения экономической деятельности «ОУРжУазной ^буржТазйй», то абсолютизм шел на это «для того, чтобы избегнуть столкнове¬ ния с экономическими интересами дворянстви», которое государ¬ ство разоряло путем ущемления сеньориальной ренты (увеличи¬ вая государственные налоги на крестьян) и потому было вынуж¬ дено корх\шть подачками. Стимулирование буржуазной экономики имело целью рост государственного бюджета для содержания дво¬ рянства. Концепция Б. Ф. Поршнева полна противоречий..14 Из нее со¬ вершенно выпала настоящая, т. е. торгово-промышленная, бур¬ жуазия, на равновесии которой с дворянством и зиждется изве¬ стная самостоятельность абсолютизма. В то же время «феодаль¬ ная буржуазия» образует союз с дворянством и вместе с ним со¬ ставляет базу абсолютной монархии, однако способна возглавить Фронду, как буржуазную революцию, хотя бы и неудачную... B..JP. Поршнев не провел самостоятельной исследовательской работы псГисторий дворянства и буржуазии XVII в., хотя в “са¬ мые последние довоенные и первые послевоенны^Ггоды некоторые новые работы уже появились. Он использовал главным образом ^ЩУЮ_(иДУ_1Цую_еще от ТьеррнХ1^ТЩШЖЮ некоторых француз¬ ских историков, что высшая бюрократия представляла собой осо¬ бую группу буржуазии: социальное происхождение этой группы послужило при этом и определением ее классовой сущности в XVI—XVIII вв.,|о чем речь будет дальше. Подчеркнём, что при всем различии взглядов, объема и харак¬ тера работ, в статье С. Д. Сказкина и в книге Б. Ф. Поршнева 12 Там же, с. 609, 635. 13 Там же, с. 619, 629. ^Он ее подтвердил в прениях на XI Международном конгрессе истори¬ ческих наук. — Actes du Xle Congr£s International des sciences historiques. Stockholm, 21—28 aout 1960. Stockholm, 1962, p. 142. 221
Наиболее 1руДнь1м (и наименее удачным) .моментом оказалась Характеристика буржуазии — ее конкретной эволюции и ее^роли. (L Д^Скашшл вернулся в 1959 г. к этой теме в ином разрезе. Он поставил задачу так: когда и при каких исторических ‘ усло¬ виях развития феодальной формации государство как аппарат принуждения получает наибольшую самостоятельность в своем функционировании?15 Приведя высказывания Ф. Энгельса и В. И. Ленина, он отчетливо заключил, что дело идет о появлении буржуазии, складывающейся в процессе капиталистического раз¬ вития Европы в XVI—XVIII вв., и что абсолютная монархия, обладая известной самостоятельностью также и по отношению к своему^, т-^ е. дворянскому, классу, не перестает быть органом для^иодявленш!-. тт пбучшшия ктгясся эксплуатируемого^^творян- ство и буржуазжя-дш являются по отношению друг к другу клас- сами-антагонистажнЛ6 Полемизируя с концепцией Б Ф. Порш¬ нева, С. Д. Сказкин подчеркнул, что, гте^рятив классовую борьбу в «демиурга истории» и положив ее в основу всего исторического процесса, он создал весьма упрошенную схему рязш/хтлхд кяк классовой борьбы, так и гог.удярг/гяя^ более того, в своей книге он сам показал,_jto глаяной—причиной—народныхГГЖРсстапий воифрашхии ХУПтг было усиленио-лалотвого гнета, так, что не абсолютизм являетсц ответом-на—пбоотронип классовой борьбы, а наоборот восстания были вызваны -его-^иажимом_,11а, податцое население.17 С. Д. Сказкин определил начало появления абсолютизма во Франции правд£ш1вм--Людивика ХТ7 аргументируя это-главным образом темт что Гергерялвттыге ТТТтятт.т перестали собираться. Раз- витиеабсолютной монархии на основе соперничества дворянства и буржуазии не нуждается, по его- мнению, в доказательствах; впрочем, дворянство как класс ни в XVI, ни даже в XVII в. еще нё видело в буржуазии своего врага и будущего победителя. Та¬ ким образом, в этой статье автор уточнил некоторые свои сужде¬ ния, но самый ее размер и общий характер не допускали развер¬ нутой аргументации. Остановимся на концепции венгерского историка Э^_МолЪг нара,.. изложенной в докладе на XII Международном конгрессе историков в 1965 г.18 Автор доставил задачу выяснцхьлшаооовую природу абсолютизма путем анализа расходной части государ¬ ственного бюджета, взяв в качестве материала бюджеты Коль¬ 15 С к а з kjlb—G-. Д. Проблема абсолютизма в Западной Европе (время и условия его возникновения). — В кн.: Из истории средпевековой Европы S-* (X—XVII вв.). М., 1959, с. 9. г1б Там же, с. 11. 17 Там же. 18 Molnar Е. Les fondements economiques et sociaux de l’absolutisme.— Rapports du XII Congres International des sciences historiques, v. IV. Vienne, 1965. Horn—Wien [1965], p. 155—169; см. также: Люблин¬ ская A. jl. Проблемы медиевистики на XII Международном конгрессе иснюриков^-Вяде.Хредэие века; М., "1967,1Гып. 50, с. 265—268. 222
бера за 1661—1683 гг. (хотя хронологически это выходит за рамки нашего периода, но в данном случае важны не годы, а са¬ мый метод и полученные результаты). Мольнар мотивирует возможность подобного подхода к реше¬ нию проблемы следующим образом. В ту эпоху наибольшую часть непосредственных производителей составляли крестьяне —" земледельцы и домашние ремесленники. При распределении по¬ лучаемых с них доходов им противостояло землевладельческое дворянство, административная и церковная бюрократия и тор¬ гово-промышленная буржуазия. Все они так или иначе взимали свою часть крестьянского продукта — в форме феодальных плате¬ жей, десятины, налогов и процентов, доводя тем самым крестьян до нищеты. Подобный порядок вещей достигался лишь силой го¬ сударственного принуждения, подавлявшего крестьянские восста¬ ния. Какой же класс являлся во Франции в ту пору господству¬ ющим? Наука нбПэасполагает точными данными для суждения о том, какую именно часть крестьянского дохода составляли фео¬ дальные платежи, десятина и проценты. Ясно, однако, что доля старого дворянства уменьшалась, хотя оно и владело крупными церковными бенефициями Буржуазия (часть ее перешла~~в~дво- рянство) приобретала, наоборот, все большую долю этого дохода, покупая земли обедневших дворян, чтобы взимать феодальные; платежи; порой она”выступала откупщиками этих доходов. Она/ скупала и крестьянские земли, сдавая их в аренду, а также кре-^ дитовала крестьян, взимая часть их доходов в виде процентов/ Гораздо более точную картину дают мятр^и^^кяг^тутсЬ- государственных финансов. Несомненно, „что при Людовике XIV наибольшая часть^крестьяыских платежей приходилась именно на налоги. Можно также считать, что вообще наибольшая часть нёйбгшГ уплачивалась крестьянами, а не горожанами, хотя" бы в силу численного перевеса первых. Таким образом, пишет Моль¬ нар, «использование государственных налогов может информиро- вать как о распределении между соответствующими классами (т. е. между дворянством и буржуазией, — A. JI.) наибольшей части-взимаемого. jb_ .форме.._цалога крестьянского продукта, так и_о превращенииэтой-части при помощи государства в личные доходы. Этот расчет покажех.ташке, какой класс пользовался ми¬ лостями государства, превращавшего налоги в личные доходы, иными словами, интересы какого класса обслуживало государ¬ ство»^- ^ Мольнар берет среднюю годовую цифру расходов за 23 года управления Кольбера в 128.7 млн. ливров. Доходы (тоже в сред¬ нем) составляли 97.8 млн. ливров налоговых поступлений плюс 30.9 млн. кредитных фондов.20 19 М о 1 n а г Е. Op. cit., р. 158. 20 Ibid., р. 159-161. 223
Расходы распределялись следующим образом: Погашение займов и жалованье администрато- 30.9 млн. ливров рам 21 Платежи по займам и выкуп должностей 15.3 Военные расходы Королевский двор Строительство (Версаль и т. д.) Секретные расходы (субсидии иностранным 7.8 государствам и т. п.) Разное (главным образом пенсии и дары) 10.0 50.5 9.5 4.7 Всего 128.7 млн. ливров По мнению автора, первые две статьи бюджета составляли доходы буржуазии, ибо она покупала ренты и должности и да¬ вала займы. Кроме того, купцы и мануфактуристы извлекали прибыль из поставок двору, армии и на строительстве дворцов. Все это дает основание для заключения, что наибольшая часть государственных расходов превращалась, вероятно, в доходы бур¬ жуазии. Однако такой вывод неправомочен — публичные финансы служили для подчинения интересов буржуазии дворянству. Займы и продажность должностей являлись способами использования финансовых ресурсов буржуазии в интересах дворянства, ибо до¬ быть средства иными путями было невозможно. Все текущие рас¬ ходы прямо шли на потребу дворянства, и в первую очередь — деньги на войны ради побед и славы короля; в армии дворяне имели должности, в войнах —- добычу, земли и престиж. Ради этих же целей предоставлялись субсидии иностранным государям. Дары и пенсии шли дворянству (дворянство в своей массе жило за счет королевского двора). Мануфактурам уделялись более чем скромные суммы в 272 тыс. ливров.22 К анализу Мольнаром классовой природы абсолютизма мы еще вернемся, а теперь рассмотрим его соображения относительно бюджета. Прежде всего, отметим некоторые просчеты методиче¬ ского порядка. Годовая средняя сумма расходов за 23 года фи¬ нансового управления Кольбера выведена в 128 млн. ливров, но в ней соединены два совершенно различных — как по общим сум¬ мам расходов, так и по их распределению — периода: мирный (1661—1670) и предвоенный и военный (1671—1683), когда рас¬ ходы более чем в два раза превысили расходы начала 1660-х го¬ дов и, главное, были иначе распределены. Следовательно, война, как всегда, деформировала бюджет, в том числе и его расходную часть. Можно возразить, что речь идет о средней, т. е. некоей условной цифре, отражающей общую тенденцию, а пе конкрет¬ ное положение вещей за какой-то конкретный отрезок времени. 21 Во французском тексте доклада применен неудачпьтй термин: 6molu- ments administratifs; следовало: gages dos officiers. 22 Molnar E. Op. cit., p. 162. 994
Однако материал, приведенный в главах 1-й и 2-й нашего иссле¬ дования, свидетельствует также и о том, как сильно может быть изменена общая тенденция как и при военных, т. е. критических, обстоятельствах, так и в послевоенный период «оздоровления» финансов, и как далеки цифры обоих этих периодов от каких-то условных средних. Затем вызывает недоумение содержание первых двух статей. Они объединены в две группы произвольно, ибо в самих расход¬ ных таблицах фигурируют самостоятельно. Как уже знает чита¬ тель из главы 1-й, жалованье чиновникам уплачивалось из сумм местных бюджетов (charges), на что были ассигнованы и спе¬ циальные статьи доходов, не поступавших в казначейство. Про¬ чие же расходы — погашение займов, выкуп должностей и пла¬ тежи процентов — производились Кольбером в порядке «оздоров¬ ления» бюджета в послевоенный период, о чем уже была речь. Важнее ошибочное социальное истолкование статей бюджета. Жалованье бюрократического аппарата Мольнар зачисляет в до¬ ходы буржуазии. На деле наибольшая часть сумм уплачивалась высшему и среднему чиновничеству, т. е. «дворянству мантии», полностью оторвавшемуся от буржуазной деятельности и бур¬ жуазного образа жизни. Оплата займов шла частично финансис¬ там, т. е. тоже не торгово-промышленной буржуазии, частично {ренты) вообще не была социально окрашена. Погашение займов и выкуп лишних должностей означали ликвидацию разного рода принудительных платежей, взимавшихся все с того же чиновни¬ чества в тяжелые годы войны вплоть до Пиренейского мира 1659 г. Буржуазия как таковая имела к этим мерам очень малое отношение. Что касается ее прибылей от поставок двору, армии и при строительстве дворцов, то либо эта деятельность, прису¬ щая ей как промышленному классу, вообще не связана с той или иной формой государства, либо —- в данном случае — находит отражение в государственном меркантилизме (кольбертизме) и тогда требует к себе особого внимания, ибо наибольшая польза, получаемая буржуазией от государства, состоит именно в этом. Нельзя согласиться и с той крайне упрощенной (чтобы не ска¬ зать больше) трактовкой военных расходов (включая субсидии иностранным государям), которую дает Мольнар. Необходимо отметить, что спорной является сама система до¬ казательства. В основу положен принцип численного преоблада¬ ния крестьянства, влекущего за собой и численное превосходство получаемых с него налогов. Из этого предположения делаются выводы о производимом государством дележе извлекаемых из кре¬ стьянства доходов между буржуазией и дворянством. Однако во Франции второй половины XVII в. городское население несло значительную и все возраставшую долю государственных нало¬ гов, вполне соответствовавшую возраставшему удельному весу мануфактуры всех типов и размеров. Как раз при Кольбере доля налогов косвенных, т. е. городских по преимуществу, составляла J/.t 15 А. Д. Люблинская 225
в 1662 г. 46.7% от общей суммы всех налогов (включая прямой крестьянский налог — талыо), а в 1685 г. — 53%, т. е. больше половины (средняя за 1662—1685 гг. — половина).23 Об огромных размерах именно косвенных налогов во время Тридцатилетней войны было сказано в главах 1-й и 2-й. Поэтому в концепции Мольнара произвольной оказывается характеристика социальной окраски доходной части бюджета, что в свою очередь сказыва¬ ется, как увидим, и на оценке абсолютной монархии в целом. Характер бюджета сам по себе не может служить автомати¬ ческим показателем классовой сущности абсолютизма с его осо¬ быми чертами — наличием двух эксплуататорских классов. Во- первых, вообще анализ бюджета требует очень детального изу¬ чения всех его составных частей в их историческом и социальном разрезах. Во-вторых — и это главное — отношения государства и классов не исчерпываются распределением денежных средств — они включают гораздо более важные факторы. ") Рассмотрим теперь общие соображения Мольнара. Он утверж¬ дает, что «фискальная политика французской абсолютной монар¬ хии обслуживала материальное благополучие дворянства ... она выражала господство дворянского класса не только над кресть¬ янством, но и над буржуазией. В социально-экономическом плане дворянство и буржуазия боролись за крестьянские деньги, и бур¬ жуазия одерживала верх в этой борьбе. Абсолютная монархия стремилась противодействовать этим успехам и предоставляла дворянам часть крестьянских доходов, прибегая к имевшимся а ее распоряжении средствам принуждения».24 V В этом Молытар видит прот-иворечив--французского абсолю¬ тизма: стремясь усилить дворянство при помощи финансовой по¬ литики, (на деле, как показывает бюджет, оц__усиливадг-буржуа^ 'злю. Примерно то же происходило и с меркантилизмом. Монар- "хкя лавировала между буржуазией и дворянством, но служила интересам последнего и воплощала его политическое господство. —К-ак анализ бюджета^так и концепция в целом полна противоре¬ чий. Если подсчитать приведенные Мольнаром цифры, то на долю «буржуазии» придутся полностью две первые статьи (46.2 млн.) и какая-то часть (прибыли!) расходов на войну, на двор и строи¬ тельство (всего по этим статьям 64.7 млн.). «Дворянскими» до¬ ходами он считает пенсии и дары, снова двор и военные расходы (т. е. 10 млн. полностью и часть от 67.8 млн.). Уже было ска¬ зано о социальной окраске двух первых статей, бесспорно дво¬ рянскими являются 10 млн. даров и пенсий, какая-то часть при¬ дворных должностей и военных постов (при Людовике XIV они не были монополией дворян). Однако то, что государство тратит деньги (налоги с крестьян и городского населения, в которое входит и буржуазия) на содержание армии, двора и судебно¬ 23 Durand I. Les fermiers generaux au XVIII s. Paris, 1971. 24 M о 1 n a r E. Op. cit., p. 162—163. 226
административного аппарата, является само собой разумеющимся фактом; поскольку армию надо кормить и одевать, а дворцы строить, к этому делу привлекаются капиталы купцов и ману¬ фактуристов, а масса дворян получает дары и пенсии — в этом соотношении статей бюджета якобы проявляется классовая дво¬ рянская природа абсолютизма. Дело, однако, заключается в том, что бюджет не дает мате¬ риала для подобных выводов ни сам по себе, ни тем более в ис¬ толковании Мольнара. Прибыли торгово-промышленной буржуа¬ зии через бюджет государства (напомним, что первые две статьи в 46.2 млн. к буржуазии не относятся) были невелики, а по срав¬ нению с общими масштабами ее экономической деятельности в то время составляли в целом незначительную часть. Непонят¬ ным остается п способ, применявшийся государством для того, чтобы обратить через бюджет доходы буржуазии на пользу дво¬ рянского класса. Этот способ передачи дворянству денег, прошед¬ ших сперва через руки буржуазии, всего лишь декларирован, но никак не описан и не разъяснен. Например, каким именно пу¬ тем 46.2 млн. ливров, уплачиваемых по первым двум статьям «буржуазии» в виде выкупа должностей и процентов по займам, «переходили» в конечном счете к дворянам и укрепляли их по¬ ложение? А ведь это была треть всех расходов, в то время как прямые подачки дворянству (дары и пенсии) составляли лишь 10 млн., менее 10%. Суждения автора о классовой природе фран¬ цузского абсолютизма на деле мало связаны с конкретным ана¬ лизом бюджета и являются скорее заранее заданной схемой, на¬ ложенной на данные этого источника. * * * Энгельс писал Каутскому 20 февраля 1889 г. в связи с его статьями о классовых противоречиях во Франции накануне револю¬ ции 1789 г.: «Здесь отсутствует ясное изложение того, как возни¬ кает абсолютная монархия в качестве естественно складывающе¬ гося компромисса между дворянством и буржуазией и как она поэтому вынуждена защищать интересы обеих сторон, оказывать обеим сторонам благодеяния. При этом на долю дворянства, отстра¬ ненного от политических дел, выпадает грабеж крестьян, государст¬ венной казны и косвенное политическое влияние через двор, ар¬ мию, церковь и высшую администрацию; на долю буржуазии — покровительственные пошлины, монополии и относительно упо¬ рядоченное управление и судопроизводство ... не хватает также упоминания о судебном дворянстве (noblesse de robe) и о юрис¬ тах (la robe) вообще, которые фактически тоже составляли при¬ вилегированное сословие и обладали в парламентах значитель¬ ной силой, противостоявшей королевской власти; в своей полити¬ ческой деятельности они выступали как защитники учреждений, ограничивавших королевскую власть, и таким образом оказыва¬ а. Д. Люблинская 227
лись на стороне народа, но в качестве судей они были воплоще нием коррупции.. ,».25 В суждениях Энгельса очень важны три момента. Во-первых он отчетливо разделяет сферы интересов двух классов, причем речь идет, разумеется, о настоящей, т. е. торгово-промышленной буржуазии. Во-вторых, он напоминает о наличии особого приви¬ легированного сословия — «дворянства мантии», в своей полити¬ ческой деятельности защищавшего учреждения, ограничивавшие королевскую власть. В-третьих, он указывает, что дворянство было отстранено от политических дел и оказывало на них лишь косвенное влияние через двор, армию, церковь и высшую адми¬ нистрацию. Ответ на вопрос, в чьих руках находилась государственная власть как таковая, дан в работе Энгельса «К жилищному > вопросу», где анализ прусской системы XIX в. проведен ^ в сравнении с «основным условием старой абсолютной монар¬ хии — равновесием между земельным дворянством и буржуазией . .-^действительная правительственная власть находится в руках. особой офицерской и чиновничьей касты... Самостоятельность этой касты, которая кажется стоящей вне и, так сказать, над об¬ ществом, придает государству видимость самостоятельности по отношению к обществу».26 Для наших целей соображения Энгельса имеют особую цен¬ ность, поскольку они высказаны в связи с работой по истории предреволюционной Франции, и французской абсолютной монар¬ хии вообще. Следовательно, в обоих случаях они связаны с фран¬ цузским абсолютизмом. Хронологически интересующее нас время укладывается в почти полтора столетия — примерно с 1460—1480 гг. до 1640-х годов. Исторически — это канун зарождения и первый этап раз¬ вития капиталистического уклада в городе и в деревне, время появления буржуазии и наемных рабочих. В плане политиче¬ ской истории это — появление абсолютной монархии, ее кризис во второй половине XVI в., укрепление при Генрихе IV и Ри¬ шелье. Кроме того, это время почти непрерывных войн, внешних и внутренних. Поступательное развитие обоих классов было прервано почти на 40 лет ожесточенной междоусобицей; она, естественно, делит и наше изложение на три части. Одной из главных его задач является анализ истории этих классов — дворянства и буржуазии ние их соотношений, точнее — соотношения их сил (насколько* это возможно). Экономическая и политическая сила или слабость. 25 Маркс К. и Энгельс Ф. Сочинения, т. 37, с. 125—126. Для факти¬ ческого материала Энгельс рекомендует Каутскому в этом же письме* книгу: Moreau de JonnesA. Etat economique et social de la France? depuis Henri IV jusqu’a Louis XIV (1589 a 1715). Pads* 1867. 26 Маркс К. и Энгельс Ф. Сочинения, т. 18, с. 254. 22р
одного класса бывали нередко сами по себе выражены достаточно отчетливо, но в иные периоды эти бесспорные качества происте¬ кали лишь от временного ослабления или, наоборот, усиления дру¬ гого класса, и тогда равновесие не могло быть осуществлено в необходимом размере. Кроме того, нельзя забывать, что наслед¬ никам тысячелетнего феодального строя был самый старинный класс этого общества — дворянство, что сам он ничего не созда- вал и лишь приспосабливался к новым, не им создаваемым усло- вммГ^едущёи~силой в процессе эволюции обоих классов всегда ’пребывала буржуазия: всет что в Европе в ту пору происходило, прямо или косвенно имело ее своим началом или причшзби из¬ менения. —^Начало первого этапа абсолютной монархии мы обозначили правлением Людовика XI, хотя это скорее ее предыстория, чем начало как таковое. Однако в историографии такая датировка стала давно уже общим местом, и для этого есть некоторые осно¬ вания. Зарождение капиталистического уклада происходило тогда только в книгопечатании и в горном деле, отчасти (в слабой сте¬ пени) в форме раздаточной системы вокруг больших городов. Но в целом ремесло и крупная экспортная торговля получили благо¬ даря мероприятиям Людовика XI условия для быстрого развития,, и были заложены основы внутреннего рынка. ~"1Купцы и купцы-скупщики происходили в основном из город¬ ского купечества и цеховой верхушки. Этот повый формирую¬ щийся класс, в деятельности которого торговая прибыль еще яв¬ лялась главенствующей, не был закрыт ни снизу, ни сверху. В ту пору в него достаточно легко вступали выходцы из деревни* скромные ремесленники, разорившиеся дворяне — все дело заклю¬ чалось в оборотистости, в уменье наживать капитал. Кроме того* во французских городах так и не сложилось настоящей замкну¬ той патрицианской касты, которая замедляла бы этот процесс, хотя наличие цехов на Севере страны (на Юге их не было) ста¬ вило свободному развитию буржуазии известные препоны. Дворянство вышло из Столетней войны сильно поредевшим. Несмотря на перемены в тактике, внесенные Дюгеклеиом и дру¬ гими военачальниками, дворянская конница несла немалые по¬ тери в каждом сражении, дворянский «налог кровью» не был в ту пору пустой фразой. Оскудение людьми дворянского сосло¬ вия захватило даже аристократию. Из этого положения вышли при помощи практики полной легализации незаконных детей (бастардов), которым передавали имя, имущество и т. д. Многие аристократические и дворянские семьи были возрождены именно таким путем, запрещенным лишь на рубеже XVII в., когда он практически перестал быть столь необходимым, как в XV в.27 27 Harsgor М. L’essort des batards nobles au XV sieole. — Rev. hist., 1975, № 514. avril—juin, p. 319—354. 15* 229
Земельный фонд Франции находился в ту пору во владении дво¬ рян и церкви, сеньориальная структура была после войны вос¬ становлена там, где из-за разорения обработка земли временно была заброшена. Цены были стабильны, и феодальная денежная рента имела реальный вес. Однако в окрестностях крупных го¬ родов, и в первую очередь Парижа, процесс заклада, а затем и продажи рыцарством феодальных рент (крестьянскими землями распоряжались сами крестьяне) и других повинностей шел пол¬ ным ходом. Лишенное уже давно собственной запашки земле¬ владение таких рыцарей оказывалось неустойчивым перед на¬ тиском «денежных людей» города, особенно столицы. Но оно со¬ храняло прочные позиции повсюду, где подобные условия еще отсутствовали или только намечались. Пополнение дворянства извне совершалось путем аноблиро- вания, т. е. присвоения дворянского звания либо за особые за¬ слуги; по королевской грамоте, либо по привилегированной долж¬ ности, либо благодаря покупке сеньории*- -Однако в ту пору такой дворянин не считался родовитым (extrait de noble lignee), не имел дворянских привилегий (налогового иммунитета) и не был обязан военной службой. Таким образом, самый старый феодаль¬ ный класс был открыт снизу, а сверху его и не требовалось открывать — титулованная аристократия всегда составляла его естественную верхушку, усиленную и умноженную в XV в. благодаря не только узаконенной легализации бастардов, но и продвижению некоторого числа рыцарей по лестнице военной иерархии. Оба класса не просто резко разделялись но своим функциям и сферам деятельности — любое смешение сфер было запрещено н тогда и после. Дворянин, занявшийся торговлей, лишался своего налогового иммунитета, т. е. в высшей степени важпой приви¬ легии, присущей классу как военному сословию. Иными словами, превращаясь в купца, он переставал быть дворянином в полном смысле слова. Купец, сделавшийся дворянином, — сеньором та¬ кого-то фьефа, уже оказывался на пути к превращению — в лице своего сына — в преемника дворянского имени; сам он еще пла¬ тил особый палог за фьеф, не неся за него военной службы, но сын, как правило, получал дворянское воспитание, становился военным, воевал и не платил налога. Итак — два самостоятельных класса (причем необходимо учи¬ тывать, что по отношению к буржуазии термин «класс» является форсированным и что налицо лишь элементы формирующегося бур¬ жуазного класса), каждый со своей сферой деятельности, не сли¬ вающиеся и в целом мало соприкасающиеся, но ревниво следя¬ щие за точным исполнением законов, касающихся запретов соеди¬ нять торговлю с налоговым иммунитетом. ..Дворянин-купец, не платящий цалога, — опасный конкурент для купца-буржуа, зна¬ чительная часть накоплений которого изымается в виде налогов, а владелец фьефа со свободой от военной службы (и не платя¬ 230
щий за это налога) освобождал себя от первейшей дворянской обязанности. Реальная обстановка 1460—1480 гг. требовала большой по¬ стоянной армии и больших постоянных налогов на ее содержа¬ ние. Окончание Столетней войны в 1453 г. не означало пресечения попыток англичан снова и снова высадиться на французские бе¬ рега и завладеть северными и юго-западными областями. Кале с его округой по-прежнему находился в их руках и служил для них важным опорным пунктом. Война с Бургундией тоже была войной внешней, ибо французскому королю противостоял не просто непокорный вассал, а богатейший государь Европы, по¬ мимо Бургундии, владевший Нидерландами и рейнскими облас¬ тями. Ни у кого во Франции, тем более у купечества, не возни¬ кало сомнений в необходимости вести эти войны, равно как не встречала неодобрения испано-итальянская ориентация акций Людовика XI, поскольку они были связаны в конечном счете с покровительством заморской торговле. _Двррянств^о_было ^необ¬ ходимым классом, выполнявшим свою основную функцию — воен¬ ную. При Людовике XI правительственная власть приобрела ярко выраженный личный характер по Hecnrajy^ f Во-пер¬ вых, сам король выполнял огромную работу (одним из доказа¬ тельств является его обильная интереснейшая переписка); он много разъезжал по стране, привыкнув еще во время десятилет¬ него управления своим апанажем Дофине входить во все детали. ]Во-вторых, «прирожденные советники» французской короны, гер¬ цоги-пэры и другие прямые вассалы оказались политическими врагами короля, членами выступивший против него Лиги общест¬ венного блага либо приспешниками бургундского герцога, с ко¬ торым он вел борьбу на смерть. Поэтому их законные места в Королевском совете были пусты, и король имел в качестве со¬ ветников людей, приближенных им по своему выбору и не обла¬ давших, кроме его милости, никакими особыми правами, не об¬ разовывавших никакого устойчивого коллектива. Вопрос об отсутствии Генеральных штатов как благоприятном условии для зарождения абсолютной монархии требует особого рассмотрения. Генеральные штаты как вотирующий налоги на¬ циональный орган сословного представительства были созваны в последний раз в 1439 г.,28 т. е. задолго до Людовика XI. Но при нем и после него регулярно функционировали провинциальные штаты во всех окраинных областях (за вычетом старинной тер¬ ритории королевского домена на Севере), составлявших в целом около половины страны.29 Таким образом, не только Людовик XI, 28 После 1439 г. Генеральные штаты созывались за 175 лет (до 1614 г.) всего лишь 6 раз, каждый раз только по политическим причинам. 29 JI ю б л и н с к а я А. Д. Структура сословного представительства в средне¬ вековой Франции. — Вопросы истории, 1972, № 1, с. 100—113. 231
но и Ришелье, в разных, разумеется, масштабах, правили при наличии органов сословного представительства, и часть государст¬ венных доходов поступала из таких «провинций со штатами». Сам по себе факт отсутствия или наличия той или иной формы участия сословного представительства в политической и финан¬ совой деятельности правительства не играет роли; обычная ссылка на английский парламент при Тюдорах, не помешавший появиться английскому абсолютизму, в данном случае вполне справедлива. Для правления Людовика XI необходимо отметить еще одно существенное обстоятельство. Вплоть до середины XV в. во Фран¬ ции существовал только один парламент — в Париже. Формально Парижский парламент являлся (как потом говорили в соответст¬ вующих случаях) «Генеральными штатами в миниатюре», ибо на правах почетных советников там заседали (точнее, могли засе¬ дать) члены первых двух сословий. На деле это было весьма само¬ стоятельное судебно-административное учреждение с широкими полномочиями финансового контроля, регистрировавшее налоговые эдикты, т. е. тоже выполнявшее в особой форме функции сослов¬ ного органа. По мере окончательного присоединения окраинных провинций в них возникали свои парламенты: в 1443 г. — в Ту¬ лузе для Лангедока, в 1451 г. — в Гренобле для Дофине, в 1462 г. — в Бордо для Гиени, в 1477 г. — в Дижоне для Бур¬ гундии. Каждый имел свои особенности, но в целом они дейст¬ вовали по образцу Парижского. Поэтому реально Людовик XI (как и Ришелье!) должен был в’известной мере считаться с пар¬ ламентами. f• Первый этап жизни французского абсолютизма можно обозна¬ чить каж период своеобразного «равновесия» двух классов. Ста-~ рыиПкласс, дворянство, в целом еще владел Феодальной сеньорией 1Г~феОДальНо¥ рентой, В ррмтттт птт чяттплтати пфттттйргилтттт тгпрттур и всю кавалерию, держа немалое число средних п мелких пер- КЪВНЫХ бенеф1ПЩтт| Дрт/ггугокрятттст Г.пурлттсттгя г.тштт чпмтттт тт fWfl— теишие церковные синекуры. От прямого политического господ¬ ства дворянство было отстранено. Кортши—пцшшл—еамолинно. центральный и местный аппарат (парламенты^ были заполнены ЗРпшгтп мантииТ, аноблированными по должностям выходцашГиз городских Рогатых семей: от торгово-промышленной деятельно¬ сти они уже отошли. Зарождающийся класс буржуазии (здесь и далее мы имеем в виду только торгово-промышленную буржуа¬ зию) ^^ке_обладал значительными капиталами, ибо появился не на пустом месте^но в" качестве преемника купечества предшест¬ вующего периода. Он действовал лишь в своей сфере, и главная помощь Людовика XI была направлена на то. чтобы дать ему госу- дя^кугвйдттор.-лтгщровительство в области внешней торговли, т. е. в той области, где~ только правительство обладало в ту пору должным весом и значительными возможностями, превосходив¬ шими силы отдельных городов. 232)
Своеобразие подобного равновесия заключалось в отчетливой раздёленШюти классон~и в "ттгсутствни споров между нимиТ~0но еще не означало равенства потенциалов обоих классов. Буржуа- зия только начинала формироваться, а дворянство сохраняло свое господство в деревне, хотя денежная рента уже являлась пока¬ зателем начавшегося разложения сеньориального cTponJ Однако эта предыстория французской абсолютной монархии уже ^ содержала в себе нетготорые ~1Ге характерные особенности, развё1шувпГнёсяГ в дальнейшем. Но~сначала надо отметить, что вся первая половина XVI в.1шлоть до 1560-х годов, эпоха блестя¬ щего французского Возрождения, была вместе с тем и jaHDxoii быстрого и энергичного роста торгово-промышленной буржуазии, прочно вставшей на путь капиталистического развития. Разные формы мануфактуры — централизованная, рассеянная, смешанная и т. п. — в промышленном производстве, развитие многих ремесел в направлении к мануфактурному разделению труда, капитали¬ стическая и полукапиталистическая аренда в сельском хозяй¬ стве — все это происходило во Франции далеко не равномерно по областям, способствуя все более и более их отчетливому делению на передовые, средние и отсталые. Но в целом Франция, как и некоторые другие страны Западной Европы, пережила в это время сильный экономический подъем, движущим началом кото¬ рого была именно буржуазия. Почти все это время дворянство воевало в Италии, в конце периода — на западе Германии. Годы военных действий переме¬ жались с длительными сроками оккупации Пьемонта, поэтому основной костяк армии сохранялся почти целиком. Первое время «война кормила войну», затем на ее ведение потребовались но¬ вые средства и займы, возросли налоги. К концу войны главные противники — Франция и Испания — оказались банкротами. В конечном счете от длительных, иссушивших ее войн Франция не получила адекватной компенсации. Важно отметить, что не¬ сколько поколений французской дворянской молодежи (войны длились 65 лет) не только получали за рубежом военный опыт, но и провели там немалую часть своей боевой жизни. Вопрос о том, в чьих интересах велись эти длительные, завое¬ вательные, а не оборонительные, как в XV в., войны, требует специального исследования, но бесспорно то обстоятельство, что начатая при Франциске I борьба с Габсбургской империей имела глубокие политические и международные корни. Она объединила затем в XVII в. против Габсбургов почти все европейские' госу¬ дарства независимо от их классовой структуры и государствен¬ ного строя. Что касается попыток захвата самой Италии, то внешняя торговля Франции выиграла бы от успеха этих походов столь разительным образом, что заинтересованность в них Мар¬ селя и южнофранцузских городов проявилась вполне отчетливо. Казалось бы, что за время бурного роста торгово-промышлен¬ ной буржуазии и при более или менее заметном отсутствии дво¬ 233
рянства стрелка весов должна была покинуть середину шкалы в ее пользу. (На деле параллельно с ростом буржуазии шел про¬ цесс трансформации дворянского класса. Проникновение в нега тех или иных буржуазных черт, или, наоборот, приобретение частью буржуазии черт дворянских было явлением европейского масштаба и для абсолютизма очень важным^ Этому «новому дво¬ рянству», появившемуся в XVI в. на смену рыцарству и прод¬ лившему жизнь своего класса еще на 200—300 лет, была посвя¬ щена целая серия докладов на V Международном конгрессе па экономической истории в Ленинграде и на XIII Международном конгрессе историков в Москве в 1970 г.30 Во Франции данная тема усиленно разрабатывается в последние 15—20 лет, так что пути и темпы одворянивания части буржуазии могут быть теперь определены достаточно ясно. Здесь мы можем изложить их лишь в кратчайшей форме. Как и в XV в., путь в дворянство лежал через должности и через покупку сеньорий. В первой половине XVI в. наследова¬ ние и покупка аноблирующей должности были легализованы (ра¬ нее они имели характер частных сделок) и казна стала в поисках денег облагать налогом наследование должностей, а также про¬ давать новые должности. Так в парламентах (Парижском и про¬ винциальных) и других «верховных судах» появилось сословие «людей мантии», обладавшее наследственными дворянскими при¬ вилегиями, и в первую очередь налоговым иммунитетом. Никакой торгово-промышленной деятельностью они уже не занимались и не имели права ею заниматься. Другой путь — приобретение дво¬ рянских сеньорий — был использован ими же; все они были круп¬ ными землевладельцами, но от родовитых дворян их отличала важная особенность. Начавшийся в XVI в. процесс первоначаль¬ ного накопления, приводивший к экспроприации беднейших слоев крестьян и ремесленников, они использовали, скупая крестьянские земли и постепенно составляя заново значительные барские за¬ пашки, которые сдавали в капиталистическую или полукапитали- стическую аренду. В результате в дворянский класс влилась но¬ вая сила, в немалой мере его изменившая.31 Не имея права вкла¬ 30 Об этом см.: Люблинская А. Д. Роль дворянства в истории позднего- феодализма. — Средние века, М., 1971, вып. 34, с. 68—71. 31 Статистические данные для нашего периода отсутствуют, но по XVIII в. они имеются; очень выразительные итоги процесса аноблирования в а Франции приведены в докладе Гудвина на XII Международном кон¬ грессе историков в 1965 г. Наканупе Революции 95% дворян принадле¬ жали к новому дворянству, и лишь 5% — к старому родовитому (но и среди них были потомки горожан, аноблированных в XIV в.). Правящая группа господствующего класса почти целиком состояла из членов но¬ вого дворянства — 62 из 65 министров за 1718—1789 гг. Грань между «дворянством мантии» и «дворянством шпаги» отсутствовала уже давно (Goodwin A. The social structure and economic and political attitudes of the French nobility in the XVIIIth century.— XII Congres interna¬ tional des sciences historiques, 1965. Rapports, t. 1. Vienne, 1965, p. 356— 368). 234
дывать свои деньги в торговлю, новые дворяне вели на своем домене ^весьма прибыльное фермерское^зяйство^ сохранив^при этом в неприкосновенности всю преяшюю систе^1у_с^ньорпальнь]х отношений.32 После заключения мира в 1559 г. дворяне, вернувшиеся из Италии, не получили даже просроченного жалованья. Последо¬ вавшие затем 40 лет ожесточенной междоусобицы полны разного рода попыток выйти из больно ударившего по дворянству эконо¬ мического, социального и политического кризиса. Революция цен резко понизила реальную стоимость фиксированной феодальной ренты, армия была распущена — это означало падение дворянских доходов в их обычных традиционных формах. Легальные про¬ тесты на орлеанских Генеральных штатах были направлены про¬ тив удачливых соперников— «советников в мантиях», т. е. членов парламентов и лругих-^чрвжденш^ владевших своими должнос¬ тями либо по наследству, .либо .но .праву покупки. Не располагая ни одним из- этих средств, «дворянство шпаги» требовало себе бесплатного предоставления прибыльных должностей судебно-ад¬ министративного аппарата, не имея к тому ни должного образо¬ вания, ни опыта. Но в своих требованиях ликвидировать продаж¬ ность должностей оно встречало поддержку буржуазии и широ¬ ких масс населения, нуждавшихся в упорядоченном, быстром и дешевом судопроизводстве. Нередко соглашаясь с ними на сло¬ вах, правительство никогда не могло реализовать эту меру как из-за отсутствия денег на выкуп должностей, так и из-за необхо¬ димости иметь свой, т. е. целиком подчиненный себе, бюрокра¬ тический аппарат. Реальная правительственная власть по-прежнему была сосре¬ доточена в руках либо самого короля — как Франциск I, «ры¬ царственный воитель и ренессансный меценат», либо ближайшего к нему лица — коннетабля Монморанси при Генрихе II, искус¬ нейшей дипломатки Екатерины Медичи при ее сыновьях, причем их личные качества играли большую роль. Но еще большая власть выпадала на долю трех-четырех государственных секрета¬ рей, которые вели все дела и подготавливали решения, из коих известная часть была выработана ими же и затем санкциониро¬ вана королем. Все они уже тогда были богатыми людьми и бога¬ тыми землевладельцами; их дети и внуки вошли затем путем браков в титулованную знать и к началу XVII в. образовали группу высшей правительственной администрации, группу «но¬ вой знати», в политическом плане не имевшей со старой ничего общего. В 1560—1590 гг разрядился тга_ только острьтщ по и чрезвы¬ чайно длительный кризис французского абсолютизма, когда пра¬ вительству пришлось воевать с собственными подданными и делать 82 Люблинская А. Д. Французские крестьяне в XVI—XVIII вв. Л., 1978, с. 149-154.
ммодну_з^туттку за другой; сперва в 1570-е годы на Юге образовав ~Л5сьсамостоятельная гугенотская республика. В 1580-е годы разго¬ релась" борьба и шГЛевере с Католической лигой, возглавляемой претендовавшими шГкорону 1'изами. Восстала и столицу Ген¬ риху III пришлось бежать, вскоре он был увит. Первому пред- стгШшюлю династий Куроонов Генриху IV досталось королевство, которое еще нужно было сперва завоевать, а часть противников покупать^- деньгами (Феодальную аристократию) или значитель¬ ными привилегиями (гугенотов). ~ * Т[ебывалый по силе и цлитртпчттпр/ги кризис объясняется слож- ным комплексом социально-экономических процессов, имевших огромное значение для условий жизни всех слоев французского общества. Но_в интересующем нас плане] это был в первую оче¬ редь кризис старогб Дворянства и принятие частью торгово-про¬ мышленной буржуазии кальвинизма. Дба явления были для абсолютизма опасны. Дворянство составило армию феодальной аристократии (гугенотов и католиков в~ равной мере)Т~ТуТен6т- ская буржуазия крупнейших океанских портов желал!* обхо- дитЬсяЗ^юз дорогостоящей монархии и богатеть на свой страх и риск по_образцу фландрской и голландской. ' Таким образом, к концу внешней войны и началу войны гражданской не могло быть и речи о равновесии классов. Все экотшмичшжпв рапвитш^—п порвпй _ половину ТХУ1 в. пошло на пользу только _олному из них — буржуазиями притом в ее „же сферёдеятельности — в торговле и в промышленности. Старый клзтгс Понёс только потери, которые^ пытался возместить старнн- ным~~жёспособом дворянского бунта. Он отказывался принять складывавшиеся в стране порядки: реальное умаление феодаль¬ ной ренты, закрытие военного поприща, появление в своем же классе «новых людей» (которых оно упорно не желало призна¬ вать за дворян), вытеснявших его из родовых поместий и закры¬ вавших ему доступ в королевский аппарат. Поэтому программа феодальной знати, руководившей и гугенотами и католиками, нацеленная в основном на модифицированный возврат к соци¬ ально-политической структуре XIV—XV вв., отвечала •устремле¬ ниям старого дворянства — католиков на Севере в полной мере, гугенотов на Юге в той степени, в какой гугенотская конфедера¬ ция, где главную роль играли города, давала им свободу дей¬ ствий, нуждаясь в них как в военной силе. Дотеряв опору в средо зняттитолвиотт части военного сосло¬ вия, правительство вскоре стало утрачивать ее и в среде като¬ лической буржуазии, главным образом из-за тяжелых налогов, которыми оплатавались воины. В 1580-е годы отпали даже роя¬ листские города Севера, !цаже столица. Конфедерация Католи¬ ческой лиги предоставила городам и буржуазии муниципальные и фискальные свободы. Однако испанская интервенция, дворян¬ ская анархия в своем полном блеске, феодальная реакция в де¬ ревне и крестьянские против нее восстания — все это сделало 236
невозможной нормальную деятельность буржуазии. Ее поворот к поддержке монархии означал выход из кризиса, позволив вве¬ сти (хотя не без труда) в прежние рамки и старое дворянство. Было, однако, одно сословие, неизменно и твердо державшее сторону правительства Ш все долгие годы гражданских войн и испытавшее в связи с этим немало невзгод в индивидуальных судьбах своих членов. Это было новое дворянство — парижский и провинциальные парламенты ц_все_высшее чиновничество, за¬ нимавшее часто важнейшие муниципальные посты. Почти все ош1бказалнсь в ~те или иные периоды смещенными или изгнан¬ ными, их общественные и личные интересы были настолько явно связаны с правительством, что они и в принципе и в силу этих обстоятельств разделяли его судьбу. Генрих IV прекрасно учел их значимость и политический вес, особенно возросший после только что закончившейся смуты. Крестьянские восстания конца XVI в. были направлены про¬ тив феодальной реакции старого дворянства. Восстания показали их опасность для имущих классов и для государства, озабочен¬ ного возрождением своих финансов в первую очередь. Поэтому при «возвращенной к престолу» буржуазии (ей анархия обо¬ шлась дороже любых налогов), подкупленной феодальной ари¬ стократии и полностью реставрированном правительственном ап¬ парате, состоявшем из тай же касты государственных секрета¬ рей, послов и генералитета из новых дворян, старое военное дворянство осталось в мирное правление Генриха IV (1598— 1610) неиспользованным и в состоянии недовольства. Но по¬ скольку война с Габсбургами была лишь отсрочена и в 1609 г. началась подготовка к ней (Генрих IV был убит накануне сво¬ его отъезда на будущий фронт военных действий), то надежды дворянства на большую войну были вполне обоснованы. Наиболее отчетливо недовольство военного сословия было вы¬ ражено на Генеральных штатах 1614 г., созванных по настоянию аристократии, собиравшейся опереться на них для "смены хшаг- в.ительства при малолетнем Людовике XIII. К последней ассам- блее Штатов (оии не собирались потом до 1789 г., т. е. 175 лет) давно было привлечено внимание историков из-за напряженной борьбы сословий, однако она, как правило, неверно истолковы¬ валась как борьба дворянства и буржуазии. На деле это был острый конфликт между двумя частями пворяпства--^^тггркпг и новым.аГ~ Второе сословие располагало на Штатах главным образом представителями провинциального родовитого дворянства, но среди 130 членов палаты были и лица из семей, аноблированных в XVI в. и даже на рубеже XVII в. В палате третьего сословия из 188 членов лишь 6 были купцами и столько же — синдиками 33 JI ю б л и н с к а я А. Д. Франция в пачале XVII века (1610—1620 гг.). Л., 1959, с. 143—173. 237
провинциальных Штатов. Все остальные являлись представите¬ лями среднего провинциального чиновничества,34 многие были владельцами сеньорий (что явствует из их имен), входили в со¬ став городских советов, занимали финансовые должности. Это была тесно сращенная верхушка провинциальных городов, за¬ полнившая там и королевский, и муниципальный аппарат. Ни¬ какой торгово-промышленной деятельностью никто из них не занимался (как уже было сказано, она была несовместима с их привилегиями). Возглавлял палату Мирон, глава муниципали¬ тета столицы и президент одной из палат Парижского парла¬ мента, один из богатейших людей в высшем французском чи¬ новничестве. Почему под именем третьего сословия на Генеральных шта¬ тах 1614 г. фигурировала формировавшаяся в широких средних слоях провинциального чиновничества новая фракция дворян¬ ского землевладельческого класса, его чиновничья часть? Старая структура фактически уже давно отмершего сословного органа не допускала появления каких-то новых «палат», а острая вражда старого дворянства к новому и характерная для того времени обособленность этих двух частей (впоследствии исчезнувшая) не позволяла включения в палату второго сословия иных дворян, кроме родовитых (или аноблированных военных). В палате третьего сословия заседало провинциальное среднее чиновниче¬ ство, давно уже полностью оторвавшееся от торгово-промышлен¬ ной деятельности и тоже давно вступившее на путь аноблиро- вания и по должности, и по сеньории, но еще не дошедшее до конца этого пути по образцу своих старших собратьев по со¬ словию, членов столичных и провинциальных верховных судов, (это произойдет примерно в середине XVII в.). В 1614 г. этот социальный слой был еще близок к буржуазии по общности по¬ литических взглядов. Наказы сословий на Генеральные штаты 1614 г. очень пока¬ зательны. Дворянство представило законченную и подробную программу дворянской реакции, осуществление которой снова сделало бы сеньоров полными господами над крестьянами и от¬ дало бы в их руки государственный аппарат в центре и на ме¬ стах. Они были правы в своем протесте в том смысле, что им действительно приходилось защищать само свое существование.. Гражданская война XVI в. не принесла дворянам (кроме как в некоторых южных областях) никаких успехов; наоборот, их попытки повысить феодальную ренту оказались бесплодными. От мирного правления Генриха IV они ничего не получили, в то время, как их соперники продолжали скупать сеньории, кресть¬ янские земли и «пролезать в дворяне». Поэтому старое дворян¬ ство снова поддержало феодальную аристократию в гражданских войнах 1614—1620 гг. и лишь в борьбе правительства с гугено¬ 34 Высшее чиновничество никогда не входило в состав депутатов Штатов. 238
тами в 1621—1629 гг. пашло себе военное поприще, еще более расширившееся после вступления Франции в Тридцатилетнюю войну. Характерно, что Ришелье, рассматривая--в «Политическом за¬ вещании» сословия не сами по себе, но лишь их функции в го¬ сударстве и соответственно приносимые ими пользу или вред, ндизнает, что/ дворянство было за последнее время очень при¬ нижено из-за большого числа чиновников и нуждается в под¬ держке. Однако для мирного времени кардинал не находил дру¬ гих существенных путей для помощи, кроме создания в про¬ винциях постоянных кавалерийских отрядов, уничтожения про¬ дажности военных должностей и предоставления дворянам хотя бы части церковных бенефиций, на которые назначал сам ко¬ роль. Эти меры, сама эффективность которых была или ограни¬ ченна, или сомнительна, удовлетворили бы дворян в самой ма¬ лок доле. За тот же период новое дворянство значительно укрепило свои позиции. Во-первых, полным ходом шел процесс^ скупки им сеньорий и крестьянских земель и формирования 1йз" них при¬ быльных комплексов больших и средних ферм и метерий, сда¬ вавшихся в фермерскую и испольную аренду. Именно эти но¬ вые сельскохозяйственные организмы были центрами товарного производства продуктов питания и сырья для промышленности; без них города уже не могли нормально жить и развиваться. Важно отметить, что процесс «оседания на землю» отнюдь не отрывал новых дворян от их должностей в судебно-администра¬ тивно-финансовом аппарате монархии. Такой полный отрыв имел место сравнительно редко или происходил значительно позже, в 3—4-м поколении. Покупка земли, если можно так сказать, дублировала чиновника-дворянипа землевладельцем-дворянином, одновременно увеличивала его богатство и социальный престиж. В судейском кресле даже среднего провинциального города вос¬ седал не вчерашний купец, но «сеньор такой-то сеньории», т. е. собственник одной (а то и двух-трех) богатой фермы и замка. Нельзя забывать и о том, что в этой социальной фигуре переход¬ ной эпохи тоже сочетались разные элементы и что наряду с по¬ купателем капиталистической или полукапиталистической ренты в нем был воплощен и сеньор, аккуратно взимавший все пола¬ гавшиеся ему феодальные платежи. Во-вторых, именно в итоге такого полпого апоблирования по земле, новые дворяне стали заполнять также и прежде для них заповедные области — армию и церковь. Сколько бы то ни было значимые военные должности и церковные бенефиции тоже на¬ следовались и покупались, но не официально, а в порядке част¬ ных сделок (с санкцией короля для важных должностей и круп¬ ных бенефиций), т. е. так, как это имело место с должностями бюрократического аппарата до XVI в. Если присмотреться к со¬ циальному происхождению (по нашей терминологии) епископов 239
и генералов времен Генриха IV и Ришелье, то почти все они оказываются новыми дворянами. И наконец, в это же время шел естественным путем процесс слияния обеих частей дворянства. Родовитые семьи были бедны, но имениты* новые — богаты и гнались за звонкими именами. Женитьба на единственной дочери сопровождалась обычно при¬ соединением к своей и ее фамилии, так что «звучала» именно последняя. Такие браки, сперва редкие, затем участились и стали обычным явлением. Сам Ришелье был сыном мелкого провин¬ циального дворянина, а по матери — внуком знаменитого париж¬ ского адвоката. Все его родственники породнились с самыми знатными домами. Это было не блестящее исключение из пра¬ вила, но лишь блестящее подтверждение правила. Рост буржуазии, развитие мануфактуры, заморской торговли и внутреннего рынка, экспроприация части мелких ремеслен¬ ников и их превращение вместе с подмастерьями в наемных рабочих — все эти важнейшие процессы в экономической жизни Франции XVI—XVII вв. совершались в сущности не¬ прерывно, но разными темпами и с некоторыми временными спадами. Начальный период гражданских войн с гугенотами сравни¬ тельно мало повлиял на материальные интересы католической буржуазии северной части страны. Затем образование в 1570-х го¬ дах на Юге гугенотской республики создало для торговой (и отчасти промышленной) кальвинистской буржуазии Юга хоро¬ шие условия роста. Бедствия для обеих конфессиональных — и конкурентных — групп буржуазии начались главным образом с середины 1580-х гг., когда обе они оказались бессильными пе¬ ред разгулом дворянской реакции и восставшими против нее крестьянами, с одной стороны, и народными движениями в го¬ родах — с другой, хотя в последних буржуазия сама вначале принимала участие. Как показала жизнь, муниципальные воль¬ ности (включая свободу от налогов) и даже федерация городов в гугенотской республике оказались недостаточны для процвета¬ ния буржуазии и наживания ею капиталов в стране, все еще по преимуществу аграрной и дворянской. Отсюда — роялизм, спон¬ танный в северных городах, а в южных — сперва вынужденный, а впоследствии укоренившийся. Во время мирного правления Генриха IV буржуазия безус¬ ловно наверстала упущенное; ее успехи бесспорны, так как про¬ текционизм принял последовательный характер. И даже при Ри¬ шелье сама эта линия не изменялась, но ее реализация встре¬ чала из-за войны серьезные препятствия и зачастую была ото¬ двигаема на задний плап. Война стимулировала развитие всех мануфактур «военного профиля», т. е. производство артиллерии, огнестрельного и холодного оружия, доспехов, пороха, военного трапспорта и т. д. На войне наживались оптовые поставщики в армию коней, зерна, мяса, вина, фуража, процветала спекуля¬ 240
ция, торговля награбленным. О прибылях финансистов уже была сказано. Но даже в эти тяжелые годы вообще и при сильно сократив¬ шемся экспорте в Испанию (а через Испанию — в ее колонии) в частности во Франции не сокращалось существенно производ ство не только промышленных товаров широкого потребления (полотна, холста, сукна, легких шерстяных тканей и предметов бесчисленных ремесел), но и предметов роскоши — дорогой ме¬ бели, бархатных, шелковых и парчовых тканей, кружев, драго¬ ценностей и т. п., причем именно этому ассортименту дорогих товаров (плюс дорогие вина) принадлежал приоритет Франции на европейском рынке того времени. Экономическая мощь бур¬ жуазии продолжала наращиваться, хотя и не в таких масшта¬ бах, каких она сама желала, поскольку налоги изымали у нее значительную часть прибылей. Рост этого класса в целом задер¬ живался еще и разделением его по конфессиональному признаку. До «эдикта милости» в Але в 1629 г. экономические привилегии гугенотских городов ставили кальвинистскую буржуазию в луч¬ шее положение по сравнепию с католической, ухудшая для по¬ следней условия свободной конкуренции. После 1629 г. это не¬ равенство оказалось в известной мере устраненным. В какой мере покупка должностей и формирование группы финансистов как государственных кредиторов повлияли на про¬ цесс развития французской торгово-промышленной буржуазии? Не замедлил ли такой отлив капиталов в непроизводительную сферу рост именно капиталистического производства, не сокра¬ тил ли он численность нового класса, не «выбил» ли из его со¬ става многих одаренных людей? Мог ли французашй купец дей¬ ствовать с той же предприимчивостью”и отвагой, как итальян¬ ский, голландский, английский, если перед ним всегда была от¬ крыта возможность, развязав кошелек, стать членом почтенного судебного учреждения с пе очень ^обременительными обязанно¬ стями? Сама постановка проблемы — и формулировка вопросов — предопределяют положительный ответ. Однако этот ответ пред¬ ставляет собой лишь умозрительное построение, отталкиваю¬ щееся от реального исторического явления — перехода части купе¬ чества в состав чиновничества, т. е. нового дворянства. Для реаль¬ ного объяснения надо знать, почему происходил этот процесс и обеднял ли действительно он буржуазию. Здесь опять-таки не место для рассмотрения этой сложной и важной проблемы. Однако одна ее сторона бесспорна. В той мере, в какой буржуа, став чиновником, приобрел сепьорию и, скупив крестьянские земли, завел на вновь им сконструирован¬ ных фермах фермерское хозяйство, он только переместил капи¬ тал из промышленности в сельское хозяйство, в котором ввел новые формы эксплуатации земли и труда, недоступные для ста¬ рого дворянства, лишенного каких бы то пи было капиталов. 244
Как уже было отмечено, тем самым была создана продуктовая и сырьевая база для деятельности самой промышленной буржуа¬ зии, которая не смогла бы развиться на ничтожном товарном из¬ лишке, поступавшем на рынок при решительном преобладании мелких и мельчайших крестьянских хозяйств. Производство предметов роскоши и дорогих вин лимитиро¬ валось определенной емкостью внутреннего и внешних рынков (для вин имелись еще и природные определяющие условия), и ввиду высокой себестоимости этих товаров такая емкость слу¬ жила легко ощутимой преградой для расширения производства, тем более что в некоторых отраслях оно требовало мастеров са¬ мого высокого класса. Что касается товаров широкого потребле¬ ния, то, за вычетом особо тяжелых годов войны и междоусобиц, внутренний рынок не испытывал в них недостатка. Беда заклю¬ чалась в том, что масса населения была бедна и мало покупала, но это не зависело от буржуазии и ее роста, ее богатства или недовольства. Она могла бы выступать с большим успехом на внешних рынках, если бы, как она считала, правительство ока¬ зывало ей более действенную помощь. Она сохранила благодар¬ ную память о мероприятиях Генриха IV и в целом поддержи¬ вала правительство Ришелье, не примыкая ни к одной из арн- ‘стократически-дворянских партий, что уже само по себе было очень важно. —— ~ Последним вопросом перед подведением социального баланса является вопрос о войне. В чьих' интересах она велась? Проб¬ леме причин Тридцатилетней войны в целом и ее социальному аспекту уделяется немало внимания в самой разнообразной ли¬ тературе, часть которой была рассмотрена в начале нашей книги. Вопрос об участии Франции не может быть поставлен вне рассмотрения общеевропейских международных отношений пер¬ вой половины XVII в., но и она сама играет в них значитель¬ ную роль. В наших работах по истории 1610—1629 гг. была сде¬ лана попытка объяснения внешней политики Франции в связи с ее внутренним положением. Вступление в открытую войну Ри¬ шелье оттягивал до самого последнего из возможных моментов, прекрасно понимая, насколько тяжелой и трудной она будет. Ему пришлось пережить и горечь первых поражений, и радости последующих побед, но, умирая в 1642 г., он несколько преуве¬ личивал значение последних успехов и считал, что заключение мира последует в ближайшем будущем (оно бы, вероятно, так и случилось, если бы он и Людовик XIII прожили еще несколько лет). Вопрос о причине войны не может быть поставлен только в аспекте классовых интересов дворянства и славы дворянского короля. Война охватила все европейские государства. Среди них в одном антигабсбургском лагере оказались буржуазная Гол¬ ландская республика, предреволюционная Англия, абсолютист¬ ская Франция, Швеция, впервые вышедшая на широкую арену ■2 42
со своей армией из крестьян, патрицианская Венецианская рес¬ публика и некоторые менявшие свою ориентацию немецкие князья. Другой лагерь находился под эгидой двух ветвей Габс¬ бургского дома — абсолютистской Испании, клонившейся к упадку, и стремившейся к возрождению владений Карла V Империи. Для Франции речь шла прежде всего о защите своих северных а восточных границ, затем об отвоевании там же старых фран¬ цузских областей, захваченных в XV в. Бургундией. Все это были задачи государственного порядка. Своеобразие истории во Франции дворянства и буржуазии в их взаимодействии заключается, на нага взгляд, в том, что кризис, пережитый старым дворянством в XVI в., привел в ко¬ нечном счете к обновлению класса благодаря притоку из бур¬ жуазии через чиновничество новых богатых или состоятельных людей, землевладельцев и членов высших и средних звеньев бю¬ рократического аппарата. Таким путем создалось — и вобрало в себя старое дворянство — новое дворянство как класс эпохи укрепления и расцвета абсолютной монархии. Рядом с ним, но уже не смешиваясь и не проникая в него, росла и крепла, дей¬ ствуя только в своей сфере, торгово-промышленная буржуазия, одаряемая покровительственными тарифами и мануфактурными привилегиями. Дворянство заполняло двор, армию, церковь и высшую центральную и местную администрацию. Правитель¬ ственная власть в 1630—1642 гг. по-прежнему находилась ц ру¬ ках короля и Ришелье с группой государственных секретарей, принадлежавших к новому дворянству. После бурного, но крат¬ кого взрыва Фронды это соотношение классов восстановилось -в состоянии равновесия, которое характерно для развитого аб¬ солютизма.
ПРИЛОЖЕНИЕ Включенные в приложение письма Ришелье и относящиеся к нему документы и письма происходят из трех больших коллекций иностранных автографов: коллекций П. П. Дубровского и П. К. Сухтелена в Государ ственной Публичной библиотеке им. М. Е. Салтыкова-Щедрина1 и собра¬ ния Н. П. Лихачева в Архиве Ленинградского отделения Института исто¬ рии СССР АН СССР. Вместе они составляют 25 единиц хранения, из них 24 публикуются впервые.2 Среди них наибольшую значимость имеют 9 писем самого кардинала за 1629—1641 гг., особенно 5 писем к канцлеру Сегье за 1636 г. (1) и 1641 г. (4).8 Все они происходят из архива Сегье и, насколько можно судить по публикации Р. Мунье его парижской части, имеются только в ленинградском составе этого фонда. Особый интерес представляют письма № 1 и 4. Это собственноручные черновики, наглядно демонстри¬ рующие, какую работу над стилем проделывал Ришелье даже в самых ко ротких (но в данном случае очень ответственных) письмах. Первое из них уже было перебелено, подписано королем, но затем снова подверглось правке и превратилось в черновик. В нем речь идет о привлечении на сторону правительства генерального наместника Шампани в тяжелое время гражданской войны, когда Ришелье (тогда еще только епископ Лгосон- ский) был государственным секретарем. Во втором письме Ришелье обра щался к ближайшему Другу и советнику бежавшего за границу Гастона Орлеанского. Из документов, подписанных Ришелье, чрезвычайно любопытно согла¬ шение на перестройку большой наружной лестницы его дворца в родовом поместье Ришелье (№ 16). Дворец был разрушен в начале XIX в., от него остались только гравюры и описания (но сохранились прекрасный парк и павильоны при въезде). Тем ценнее этот текст, рисующий конкретную кар¬ тину переделки старинного обветшавшего жилища в великолепный дво¬ рец, и перечисляющий все строительные работы и условия. Другую сто¬ 1 Далее: ГПБ. 2 Письмо Ришелье к Сези от 2 мая 1629 г. (№ 2) было опубликовано с не¬ точностями в книге La Ferriere Н. de. Deux annees de mission a St.-Pe- tersbourg. Paris, 1867, p. 86—87. В издании бумаг Ришелье Авенель дал лишь его резюме с неверной датой 9 марта, см.: Lettres..., t. Ill, Paris. 1858, p. 252. 8 Одно из них (№ 10) происходит из коллекции П. К. Сухтелена, но на деле оно принадлежало тоже Дубровскому и было им либо подарено Сухтелену, либо обменено. То же касается № 18. 244
рону деятельности Ришелье — как герцога, сеньора земель в Лиможе и Фурше, выявляет документ № 15. Речь шла о возврате церковным сеньо¬ рам проданных земель при наличии в сделках каких-либо отступлений от закона. Для рассмотрения данного случдя материалы о продаже этих зе¬ мель были переданы двум адвокатам Большого совета (т. е. части Коро¬ левского совета) Сент-Марту и Камюсу. В деле имеется их подробное заключение о полной законности сделки в конце XVI в., цены на землю и размера арендной платы. На этом основании Ришелье и его совет удовлет¬ ворили просьбу истца, собственника купленных земель, и признали его права. Что касается таблицы дипломатического шифра (№ 25), то таковых всегда бывало несколько, так как у каждого государственного секретаря был свой, время от времени изменявшийся. Орфография собственных имен не позволяет приписать данный шифр кому-либо, кроме писца; конечной датой служит смерть государственного секретаря д’Эрбо в 1629 г. Из писем к Ришелье следует отметить письма Лобардемона (№ 19) — судьи луденского священника Грандье, а ^акже. сюринтенданта Бюльона (№ 18), деловой архив которого погиб, поэтому его малочисленные письма очень ценны. Особую группу составляют пять писем (№ 20—24), приобретенных Н. П. Лихачевым па аукционе, по-видимому, в 1906 г. Три из них адре¬ сованы Ришелье, два — другим лицам, все отпосятся к 1610—1611 гг., когда Ришелье был епископом Люсонским. Этот период его жизни и деятель¬ ности изучен еще очень мало, и надо полагать, что будущему исследова¬ телю материалы нашей публикации окажутся полезными — они займут свои места среди прочей докумептации, и каждый из докумептов скажет свое слово. 1 Louis XIII h Praslin 1616, 3 decembre, Paris. Orig.-minute. Monsieur de Praslin, le sieur de Fosse vous rendant la presente vous fera entendre le subject de son voyage et le service que je desire de vous. Je vous prie de prendre creance en luy comme en une personne a laguelle je me confie entierement et en ce faisant vous employer avec le soing 1 et2 la diligence necessaires pour Texecution de ce qu’il vous dira de ma part. II vous fera voir la lettre que j’escriptz sur le mesme subject aux habitans de Sainte-Menehoust, vous dira3 Tentiere assurance4 que j’ay de la conti¬ nuation de vostre 5 affection6 en mon endroict et la volonte quy me demeure de la recognoistre aux occasions quy s’en offriront.7 Sur ce je prie8 dieu qu’il vous ait monsieur de Praslin en sa saincte9 garde. Escript a Paris le troisiesme jour de decembre 1616. Собственноручные подписи: Louis De Richelieu Другой рукой XVII в.: Minute orig. 3 decembre 1616. Lettre du Roy a Mr de Praslin, lieutenant general en Champagne en creance sur le sr do Fausse envoye par sa Majeste audit sr de Praslin. Contresigne de Levesque de Тлщоп secretaire d’Etat. ГПБ, Авт. 35, Ля 25. 1 Далее вставлено: et. 2 Далее зачеркнуто: et Perfection. 3 Далее вставлено: l’entiere. 4 Далее зачеркнуто: toute епШге. 5 Далее зачеркнуто: bon devoir и вставлено affection. 6 Далее зачеркнуто: et de croir и вставлено: en mon endroict. 7 Далее зачеркнуто: Adjoustez у foy et je и вставлено: sur ce je. 8 Было: prieray. 9 Далее зачеркнуто: et digne. А. Д. Люблинская
2 Richelieu h Cesy 1629, 9 mai, Suse. Orig. Monsieur, vous rendant graces de la lettre quo fay receue de vostre part sur la prise de la Rochelle qui pourroit me donner de la vanite si je ne me cognoissois moy mesme, у voiant non seulement mon nom estre cogneu au lieu on vous estes, mais en outre en quelque estime, je prends la plume pour vous dire qu’aiant veu par une des vostres que trois capucins d’ltalie sont arrivez a Perse depuis 4 mois, festime pour plusieurs considerations aue vous pouvez concevoir, qu’il est a propos de les renvoier vers le lieu d’ou ils viennent, ce dont le roy informera leurs superieurs qui ne pourront sans doute que l’approuver. Je me promets que vous observerez cet ordre en semblables occasions, me remettant au reste a ce que le pere Joseph vous representera sur ce subjet, Et apres vous avoir recommande tres instamment le progres de la mission establie sous la protection du roy par vostre soing, je vous asseureray que je suis veritablement. Monsieur, vostre tres affectionne a vous rendre service Собственноручная подпись: le cardinal de Richelieu De Suse, ce 9e may 1629. Mr de Cesy. На обороте другой рукой XVII в.: A monsieur, monsieur de Cesy, conseiller du Roy en son Conseil d’estat et son ambassadeur en Levant. Помета XVIII в.: Monsieur le cardinal de Richelieu du 9 may 1629. ГПБ, Aem. 10711, M 56. 3 Le cardinal de Richelieu a Leon 16301 9 avril, Pignerol. Orig. Monsieur, bien que je vous aie conjure par ma derniere lettre de demeu- rer au lieu ou vous estes, je ne laisse de reprendre la plume a mesme fin jugeant vostre presence у estre du tout necessaire pour maintenir les choses que monsieur le mareschal de Bassompierre et vous, avez si heureusement commencees, et tenir la main a ce qui en resteroit a executer. En ce faisant vous rendres un service signale au roy qui vous en scaura gre. Et en mon particulier je seray tres aise de vous tesmoigner en toute occasion que je suis. Monsieur, vostre tres affectionne a vous rendre service Собственноручная подпись: Le cardinal de Richelieu. De Pignerol, ce 9e apvril 1630. Monsieur de Leon. На обороте другой рукой XVII в.: A monsieur, monsieur de Leon, conseiller du roy en ses conseils d’estat et prive et son ambassadeur extra¬ ordinaire cn Suisse. Другой рукой XVII в.; Lettre de monseigneur le cardinal du 9 avril 1630, ГПБ^Авт. 107(1, ле 63. 246
I Richelieu a Puylaurent 1632, 24 septembre, s. I. Minute autogr. Monsieur, j’ay receu les deux lettres que vous m’aves escrites. Pour response je vous diray que monsieur de Bullion 1 est si plein de cognoissance des2 bonnes intentions 3 que le roy a pour Monsieur et du dessein que j’ay de les suivre en toutes choses que vous avouerez je m’asseure qu’il ne tiendra point a sa Majeste ny a ses serviteurs qu’il ne se remette en l’estat ou j’ay toujours souhaite de le voir pour son contentement. Je4 me promets que vous у contribuerez ce que vous pourrez5 et vous prie de croire que je tiendray toujours a faveur aavoir lieu de vous tesmoigner que je suis На обороте другой рукой XVII в.: А Мг De Puylaurent du 24е sep¬ tembre 1632. Архив ЛОИИ, Зап. -евр. секция, ---. *354 5 Le cardinal de Richelieu a Brasset 1635, 20 fevrier, Paris. Orig. Monsieur, le roy aiant besoin d’un passeport de messieurs les Estats pour faire venir en France la quantite de trois cens pieces de canon de fer, trois cens miliers de cuivre, six ancres, quelques planches matures et autres agreez de navires que sa majeste a fait achepter en Holande par le sieur Loppes, je vous fais ceste lettre pour vous prier incontinant que vous l’aurez receue, de demander a mesdits seigneurs les Estats au non (sic!) de sa majeste le passeport en la forme qu’ilz ont accoustume de les faire deslivrer pour les choses qui concernent son service, afin que ceux qu’elle a envoyez en Hol- lande pour en faire la conduite, n’y demeurent pas plus longtemps pour ce sujet. La croiance que j’ay que vous n’oublierez rien de ce qui deppendra de vous en ceste occasion m’enpeschera de vous en dire davantage, me conten- tans de vous asseurer que je suis, monsieur, vostre bien affectionne a vous servir Собственноручная подпись: Le cardinal de Richelieu. De Paris, ce 20 fevrier 1635. M. Brasset На обороте другой рукой XVII в.: A monsieur, monsieur Brasset ayant charge des affaires du roy en Hollande. ГПБ, Aem. 10711, M 91. 1 Далее зачеркнуто: s’en va si bien instruit. 2 Далее зачеркнуто: bonnes. 3 Далее зачеркнуто: du. 4 Далее зачеркнуто: me promets vous. 5 Далее зачеркнуто: Aussy. 16* 247
6 Le cardinal de Richelieu h Louis Xlll. 1636, 20 mai, Rueil. Minute. Sire, monsieur le comte de Guiche allant trouver vostre majeste pour avoir l’honeur de recevoir ses commandemens, je luy ay fait cognoistre de sa part que vos intention estoit qu’il demeurast aupres de monsieur le due Bernard pendant le voiage que va faire monsieur le cardinal de La Valette,1 ce qui est du tout necessaire pour le faire agir a nettoyer la Sarre pandant qu’on taschera de secourir Agire. L’obeissance qu’il doit a vostre majeste fait qu’il satisfera a ses volontez, bien qu’il eust grande inclination d’aller avec mon- dit seigneur le cardinal de la Valette,2 Sire son tres humble, tres obeissant, tres fidelle et tres oblige suject et ser~ viteur Le cardinal de Richelieu 3 De Ruel, ce 20 may 1636. ГЯБ, Авт. 107/1, Л5 101. 7 Le cardinal de Richelieu a Siguier 1636, 11 octobre, Amiens. Lettre non signee D’Amiens, ce XRne octobre. Monsieur le chancelier me mandera s’il luy plaist ce qu’il a fait aux memoires dont il s’est charge par articles, et d’une plume un peu plus grosse que celle dont il a accoustume de se servir. II me mandera aussy s’il luy plaist s’il a fait ouir les tesmoings du lieutenant general de Roye. II faudra aussy prendre jour pour juger avec le roy Saucourt. Je ne doute point aussy qu’il n’ait donne ordre aux pauvres comme nous avons areste icy. Du reste je suis serviteur de sa chancelerie. На обороте: Pour monsieur le chancelier. Другой рукой XVII в.: Autre memoire de monseigneur le cardinal. 11 octobre 1636. ГПБ, Aem. 107/2, M 11. 1 Далее зачеркнуто: a quoy и конец фразы написан на полях рукой Ри¬ шелье. 2 Далее зачеркнуто: Je me promets qu’en quelque lieu qu’il soit, il servira vostre majeste comme elle le peut desirer. Je la suplie de prendre la mesme creance de la passion que j’ay et auray tousjours a son service puis qu’elle est en verite plus grande que ne luy peut dire, 3 Подпись зачеркнута. 248
8 Le cardinal de Richelieu a Siguier 1641, 19 scptembre, Chaunes, Orig. Monsieur 1 mon vicaire general et les superieurs de la congregation de saint Benoist m’ayant represente qu’il est du tout necessaire pour reme- dier aux grandes difficultez qu’ils trouvent a tous rencontres pour faire exe- cutter leurs ordonnances et jugemens qu’ils rendent contre les religieux anciens de mon ordre de Cluny a cause des appellations comme d’abus qu’ils ont coustume d’interpreter tant au grand conseil qu’en autres cours souve- raines, pour eluder et rendre de nul effet les procedures canoniques desdits superieurs, comme aussy pour renger lesdits religieux anciens en leur de¬ voir, de commettre et depputer deux maitres des requestes ou conseillers d’estat qui ayent puissance de cognoistre et juger souverainement tous les differens qui naistront en telles matieres, je vous fais cette lettre pour vous conjurer d examiner si c’est chose qui se puisse et doive faire, auquel cas je serais bien aise que vous leur donnies cette satisfaction apres m’en avoir mande vostro sentiment. Ce qu’attendant je demeure monsieur, vostre tres affectionne serviteur Собственноручная подпись: Le cardinal de Richelieu. De Chaunes, ce 19e septembre 1641. Monsieur le chancelier. Ila обороте: A monsieur, monsieur le chancelier. A Paris. Другой рукой XV11 в.: Monsieur le cardinal, du 19 septembre 1641. ГЛБ, Aem. 10712, M 47. 9 Le cardinal de Richelieu a Siguier 1641, 23 septembre, Chaunes, Orig. De Chaunes, ее 23e septembre 1641. Maintenant que l’arrest est donne contre la bulle si monsieur le nonce va trouver monsieur le chancelier comme il m’a dit, il est besoin qu’il luy parle en fulminant, c’est a dire que ce qu’a fait le parlement pendant les vacations n’est qu’un commencement de ce qu’il fera ensuite. Que cette bulle est d’autant plus a considerer qu’elle a este mise au jour au mesme temps que la faction de monsieur le comte se declara a Sedan et qu’il semble qu’au lieu que les papes sont peres communs, on ait voulu en ce pontificat affecter de s’opposer aux justes droicts des roys. Que comme tous les chrestiens sont obligez de recognoistre la puissance spirituelle des papes par la conscience, ils sont aussy obligez de recognoistre la puissance temporelle des roys par le mesme principe. En un mot, monsieur le chancelier tesmoignera et fera apprehender a monsieur le nonce que si le pape continue dans le chemin qu’il a commence, le parlement supliera le roy de dispenser son royaume de beaucoup de sujections temporelles et pecuniaires dont le pape jouit. II en faut user ainsy pour reduire la cour de Rome a la raison. Собственноручная подпись: Le cardinal de Richelieu. На обороте: Pour monsieur le chancelier. A Paris. "ТБ, Aem. 107/2, Ля 4S. 1 Многоточие в рукописи. 249
:i(j Le cardinal de Richelieu a Seguier. 1647, 24 octobre, Chaunes. Orig. De Chaunes, ce 24e octobre 1641. Ce billet est pour prier monsieur le chancellier de ne point faire de difficult# de sceller la commission de monsieur le president Vignier, laquelle on a differe de luy envoier pour des raisons particulieres que je luy diray au retour. Собственноручная подпись: Le cardinal de Richelieu. S’il n’est pas tout a fait tel qu’on pourroit desirer, la response est qu’il у en a beaucoup d’autres qui ne valent pas ny mieux ny tant que luy. Собственноручная подпись: Le cardinal de Richelieu. На обороте другой рукой XVII в.: Monsieur le cardinal, du 24 oc- tobre 1641. ГПБ, Собр. Сухтелена (France, hommes d'Etat), и Le cardinal de Richelieu a Siguier 1641, 25 octobre, Chaunes. Orig. De Chaunes, ce 25e octobre 1641. J’ay receu tous les papiers que monsieur le chancelier m’a envoyez dont je me serviray en temps et lieu. Messieurs de la saincte chapelle ayant apris volontiers qu’on a pensee (sic!) de les recompenser du droit de regale dont ilz jouissent, et qu’ils ont estendu depuis quelques annees autant qu’il leur a este possible par la faveur du parlement de Paris et des chanceliers qui les ont favorisez quelquesfois, voudroient bien enfler leur jouissance pour obliger a leur donner plus qu’il ne faut. Je conjure monsieur le chancelier de leur faire voir un front d’airain en la personne d’un Seguier et d’ayder le meilleur amy qu’il ayt a les mettre a raison. Je luy avoue ingenuement que j’ay grande passion a faire reussir cette affaire a l’avantage de l’eglise et particulierement des ames qui ne peuvent estre secourues pendant que leurs pasteurs n’ont pas de quoy subsister en leurs eveschez. Je ne vous en dis pas davantage par ce que j’espere vous voir bientost. Собственноручная подпись: Le cardinal de Richelieu. На обороте: Pour monsieur le chancelier. A Paris. ГПБ, Aem. 107{2, Л5 49. 12 Lettres patentee de Louis XIII 1622, 14 dicembre, Lyon. Orig. Parch. Louis par la grace de dieu roy de France et de Navarre. A noz amez et feaux les gens tenans notre grand conseil salut. Notre tres sainct pere le Pape ayant lionore notre tres cher et bien ame cousin le cardinal de Riche¬ 250
lieu dela dignite de Cardinal, sa Sainctete luy a pareillement octroye tousles privilleges et honneurs accoustumez et luy a pour cet effect de son mou- vement envoye son bref soubs l’anneau du pescheur cy attache, soubs notre contrescel, sur lequel notredit cousin nous a tres humblement supplie luy octroyer nos lettres necessaires pour icelluy executer en notre royaume. A ces causes nous vous mandons et de notre grace specialle plaine et auto- ritte royalle commettons que s’il vous appert qu’audict bref il n’y ayt rien de contraire ou desrogeant aux saincts decretz et constitutions canonicques ny a nos ordonnances, droicts, libertez de l’eglise gallicane et autres usances de celle-ci et notredit royaume, vous ayez a faire enregistrer, garder et obser¬ ver ledit bref et de tout le contenu en icelluy jouir et user notredit cousin le cardinal de Richelieu selon la forme et teneur, dont pour cest effect nous vous avons commis et attribue, commettons et attribuons par ces presentes la jurisdiction et connaissance ensemble de toutes les complainctes proces et differends et a mouvoir pour raison des collations, presentations et autres dispositions faictes par luy ou par ses vic-aires des benefices deppendans tant des evesch£s, abbayes et benefices dont il est a present pourveu que de ceux qu’il pourra у apres- posseder, leurs circonstances, deppendances et icelle interdite et deffendue a tous nos autres juges a peine de nullite, cessation de proceddures, deepens, dommages et interestz des partyes. Ce que voullons estre signiffie si besoing est par le premier notre huissier ou sergent sur ce requis, sans pour ce demander aucun conge, placet visa ne pareatis. Car tel est notre plaisir. Donne a Lyon le XITIIe jour de decembre l’an de grace mil six cens vingt deux et de notre regne le trcisieme. Собственноручная подпись: Louis. Par le Roy (далее подписи неразборчивы). Помета другой рукой XVII в.: En reponce a la requete du grand Conseil suivant l’arrest ce jourd’huy donne en icelluy a Paris le huitieme febvrier mil six cens vingt deux (подпись перазб.). 84 Архив ЛОИИу Зап.-евр. секция, . 854 13 Quittance signie par Richelieu 1630, 2 janvier, Paris. Orig. Parchemin. Nous Armand du Plessis cardinal de Richelieu confessons avoir receu comptant a Paris de monsieur Gabriel de Guenegaud, conseiller de Sa Majestd en son conseil d’estat et tresorier de son espargne, la somme de vingt cinq mil livres ascavoir en quars testons, francs et douzains, a nous ordonnee pour le parfaict payement de l’appoinctement qu’il plaist au Roy nous accorder durant l’annee XVI cens vingt neuf, dont nous quittons ledit sieur de Guenegaud et tous autres. Faict le deuxiesme jour de janvier mil six cens trente. Собственноручная подпись: Le cardinal de Richelieu. Другой рукой XVII в. внизу слева: au du Plessis; справа: comptant. I1a обороте другой рукой XVII в.: Pour servir de quictance a mon¬ sieur le tresorier de l’espargne de Guenegaud de la somme de vingt cinq mil livres tournois pour le parfaict payement de rappoinctement qu’il plaist au Roy nous accorder en Гаппее XVI cens vingt neuf. Посередине: XVIе vjn 9t IX, ГПБ, Собрание Вакселя.
14 Lettres patentes signSes par le cardinal de Richelieu 1630, 11 mars, camp de Suse. Parchemin. Armand, cardinal de Richelieu, general des annees du roy, en Italie, au seigneur comte de Bioulle 1 salut. Estant necessaire, pour le bien des affaires de sa majeste de lever et mett.re sur pied un regiment de gens de guerro a pied franpois de dix compagnies composees chacune de cens hommes, pour servir en ladicte armee sous l’au thorite de sadicte majeste en celle qui luy a pleu nous donner par le commandement d’icelle, et pour ce faire estimant, ne pouvoir nomme personne plus sufisant, capable et affectionne au service de sadicte majeste, ny qui s’en acquitte avec plus de vigillence et de soing que vous, nous en avons donne advis a sa majeste afin que luy plaise d’en- voyer les commissions necessaires tant pour vous que pour les capittaines aui commanderont les compagnies, et pourvoir aux frais de ladicte levee. Mais d’aultant que pour la longue distance des lieux l’expedition pourroit tirer en longueur, et cependant le bien du service de sadicte majeste aesirant au’il у soit promptement pourveu, nous a ces causes, en attendant l’expedi- tion desdictes commissions vous mandons et ordonnons de lever le plus dilligemment que faire ce pourra, en la province de Languedoc et autres lieux circonvoisins un regiment de gens de guerre a pied francois, compose de dix enseignes de cent hommes chacune des meilleurs soldats et plus aguerris que vous pourres, et a cette fin pourvoir aux charges de capitaines et autres chefs et officiers dudict regiment, de telles personnes que vous advi- seres bon estre et de faire 1’assemblee de tous les soldats qui seront levez pour icelluy dans la ville de2 durant jours pour de la vous acheminer avec ledict regiment par les ordres et routes qui vous en seront donnez, aux lieux qui vous seront ordonnez. Mandons et ordonnons a tous ceux sur lesquels nostre pouvoir s’estend, prions et requerrons tous autres que besoing sera, qu’en ce faisant a vous, ils entendent et obeissent et vous donnent toute ayde et assistance dont vous aurez besoing, et aux capitaines et autres per¬ sonnes que vous commettrez pour faire ladicte levee. En tesmoing de quoy nous avons signe ces presentes, faict mettre le cachet de nos armes et contrc- signer par nostre secretaire. Au camp de Suze, le XI jour de mars XVI cens trente.8 Собственноручная подпись: Le cardinal de Richelieu. Рукой секретаря: Par mondict seigneur. Martin. На обороте другой рукой XVII в.: Cardaillac de Bioulle. 11 mars 1630. ГПБ, Собр. Сухтелена ( Cardinaux). 15 Arrets du conseil du cardinal de Richelieu 1634, 8—17 juillet, Paris. Orig.. Extraict du registre des deliberations prinses au conseil de monseigneur le cardinal due de Richelieu, pair de France, prieur du prieure de Sainct Martin des Champs, du samedy VIII juillet XVI cens trante quatre. Sur le raport faict du contenu au placet presente a monseigneur le car¬ dinal due de Richelieu et Fronsac le 2 jour du present mois de juillet par le sieur d’Irval, conseiller du roy en ses conseils d’estat et prive, maitre des 1 Имя вставлено другой рукой. 2 Далее в рукописи пропуск. 3 Дата вставлена другой рукой. 252
fequesies ordinaires de son hostei, et a nous renvoye pour luy donner advis, onsamble du contenu au proces verbal de la vente et adjudication det terres de Limoges et Fourches faite au sieur de Griboval de l’authorite de la court par monsieur Scarron conseiller en icelle par elle depute les 31 juillet XV cens IIIIXX XIX et autres suivans, pour le prix de quatre mil neuf cens escus, et a la charge des frais de ladicte adjudication, ensemble du bail a ferme desdictes terres de Гаппее XV cens Illixx XVIII a la somme de six cens livres, il est ordonne que auparavant donner ledict advis a mondict seigneur Гоп consultera les sieurs de Saincte Marthe et Camus, advocats au grand conseil, juge des rachaptes et retraictes que les ecclesiastiques font des biens alienez du temporel et biens des beneficiers tant a cause des subventions que volontairement, ausquels sera monstre ledict proces verbal de vente desdictes terres de Limoges et Fourches, pour leur consultation veue sa- tisfaire audict renvoy. Faict et arreste au conseil du mondict seigneur tenu a Paris, et delivre par moy greffier desdictes deliberations soubsigne les jour et an que dessus Beaudent. Les soubsignez qui ont veu tant le placet du sieur d’Irval renvoye par monseigneur le cardinal due de Richelieu et Fronsac, pair de France, prieur de Sainct Martin des champs de cete ville de Paris, a son conseil, que le proces verbal de la vente et adjudication des terres de Limoges et Fourches les trente ungieme juillet XVI cens dix neuf [sic!] et autres suivans, et i’ordonnance du conseil dudict seigneur Cardinal, disent Que sans s’arrester a examiner sy la prolongation accordee par sa majeste le dix-septieme jour du janvier XVI cens trente trois enregistree au grand conseil le vingt-troisieme jour de mars audict an, comprent la faculte de reunir les terres alienees volontairement par les ecclesiastiques comme les alienees pour les subventions, et presuposant que la declaration et prolonga¬ tion soit pour les alienations volontaires, Гarrest de la verification n’ayant leve la modification que le conseil avoit aporte sur l’edict du roy le vingt- troisieme jour du mars XVI Cens vingt un, qui est que pour le regard des alienations volontaires, les ecclesiastiques у pourroient rentrer au cas qu’elles eussent este faictes par fraude ou qu’il у eust dereption ou lezion evidente, ce qui est remettre les choses aux termes du droit, il faut examiner sil у a eu fraude ou lezion. La fraude est lors que l’on suppose une cause pour vendre le bien de l’eglise, ou quant l’on n'observe pas les formes prescriptes par le droit pour telles ventes. II est difficile que l’on puisse remarquer, en cete alienation, aucune fraude ou manquement de formes, car le subject de la vente estoit le remboursement et acquict des deniers que les prieur et religieux de Sainct-Martin avoient emprunter pendant les troubles de la ligue, et princi- palement pendant le siege de Paris, pour vivre et s’entretenir. Sy I’on permet l’alienation des biens de l’eglise pour la redemption des captifs, l’on peut bien dire qu’elle est juste, pour la nourriture des enfans de la maison. Or il appert par ledict proces verbal de vente desdictes terres que la court ne s’est pas arrestee a un simple recit des religieux, ny a la permis¬ sion que le seigneur abbe de Cluny avec le conseil de la vente leur avoit donne de vendre des biens et terres de ladicte domaine, jusques a la somme de vingt mil escus, car sur leur requeste elle ordonna premierement, qu’ils donneroient ung estat tant de leurs debtes que du revenu dudict prieure, pour icelluy veu estre ordonne ce que de raison. Les debtes examinees et la cause d’icelles cogneue par le temps des contrats et le mauvais estat auquel estoient tant les maisons qu’ils ont a Paris que les terres aux champs, et que pour restablir les unes et les autres il falloit de grandes sommes de deniers, et que le revenu a Paris estoit suffisant pour fournir leur nourriture, le court leur permit de vendre des biens .du prieure jusques a la valleur de douze mil escus, pour estre employez a l’acquict de leur debtes et distribuez aux creanciers par le sieur commissaire qui seroit deppute. Les religieux donnont
par eslat ia declaration des ter res qu’ils croioient devoir estre vendues, oulre iceiles Limoges et Fourches, i’estat auquel elles estoient fut veu et permis de les exposer en vente, les publications qui ont este faictes aux par- roisses voisines pour appeller les achepteurs, les remises des encheres et les formalitez qui ont este observes par monsieur le commissaire sont telles qu’il n’y a rien a desirer. Ainsy ledict sieur de Gribouval se trouvat le plus bault encherisseur a quatre mil neuf cens et a la charge de payer les frais de l’adjudication, qui montent a trois mil livres et plus, il semble qu’il n’y a fraude aucune. Quant a la lezion, le bail qui estoit alors faict desdictes terres a six cens livres, faict juger qu’il n’y a point de lezion qui puisse porter les juges a ordonner que lesdits seigneur prieur et religieux rentreront en la posses¬ sion desdictes terres, pour ce que apres la reduction de Paris et les troubles cessez, les terres et maisons a Paris estoient a grand marche, pour ce qu’elles estoient ruinees et les terres la pluspart en friche, les bastimens en mau- vais estat, ainsy l’on pouvoit alors avoir des terres de semblable qualite pour mesme prix, rellevent que quant l’on examine la lezion audicts contracts, l’on considere le temps des contrats, non le temps auquel l’on en demande la rescision, comme le grand conseil jugea au profict du sieur de Nargonne contre l’abesse de Pharemoutier par arrest du vingt-septieme jour de mars mil six cens vingt trois, par lequel ladicte dame abesse fut deboutte du retraict qui’elle vouloit faire de certaines terres qu’elle avoit vendues l’an mil six cens pour faire restabiir les fermes de 1’abbaye ruinees par les guerres, ledict sieur de Nargonne ay ant verifie qu’il avoit achepte au prix qui couroit lors et n’y avoir aucune lezion. Gela estant les soubsignez n’esti- ment pas que mondict seigneur le cardinal puisse eh consequence de l’edict rentrer en la possession desdictes terres. Delibere a Paris, le douzieme jour de juillet mil six cens trente quatre Собственноручные подписи: De Sainte-Marthe Camus Sur ce que monsieur Joly a rapporte qu’il fut arreste au dernier conseil que le place que monsieur d’Irval avoit presente a monseigneur le cardinal seroit communique a messieurs de Sainte-Marthe et Camus, advocats au grand conseil pour donner leur advis sur icelluy et nous dire comme mes¬ sieurs du grand conseil executoient l’edict faict en faveur des ecclesiastiques, en ce qui concernoit les alienations volontaires, que la chose avoit este deli¬ bere par lesdicts de Saincte-Marthe et Camus en presence de messieurs Mar¬ tin, Froissart et Desgranges et d’un mesme advis auroient trouve que messieurs du grand conseil ayans modifie l’edict au regard des alienations volontaires que les ecclesiastiques pourroient rentrer aux choses alienees de leurs benefices au cas qu’il у eut fraude ou lezion evidente, qui est en effect reduire les choses a la disposition du droict trouvant que les formalitez prescriptes par les canons pour l’alienation des biens de l’eglise avoient este exactement observees en la vente desdictes terres de Limoges et Fourches et que la cause de l’alienation estoit juste et n’y avoit aucune lezion au prix en esgard au temps de la vente, ils n’estimoient pas que monseigneur le cardinal due peut esperer par justice de rentrer en la jouissance desdictes terres en vertu des edicts, qu’ils ont signe leur advis qu’il a represente, il est ordonne que ledict advis sera represente a monseigneur et diet que nous ne luy en pouvons donner un autre et qu’il depend de luy d’ordon- ner ce qu’il lui plaira, et sera ledict advis enregistre au greffe des delibe¬ rations du conseil de monseigneur. Faict et arreste audict conseil tenu a Paris et delivre par extrait du registre desdictes deliberations par moy greffier soubsigne le samedy quinzieme jour de juillet XVI cens trente quatre Beaudent. Другой рукой XVII вVeu l’advis су dessus, nous n’empeschons que ledit sieur d’Irval ne face l’acquisition et les poursuittes qu’il jugera 254
a propos pour s’assurer et les sions en la propriete et possession destdictes terres de Limoges et Fourclies, et dcclarons n’avoir volonte de les retirer puis qu’il n’y a ny dereption ny lezion. Faict a Paris le XVIIme jour de juillet XVI cens trente quatre. Собственноручная подпись: Le Cardinal de Richelieu. Рукой секретаря: Par mondict Seigneur Martin. На обороте 6-го листа рукой XVIII в.: Resultat du Conseil de mon- seigneur le cardinal touchant le retrait des terres de Limoges et Fourches. На л. 1: 8 de Juillet 1634.. 47, L[iasse] cinquante huictieme [paraphe] trente troisieme [paraphe]. На полях л. 2: 44 Cotte 91 [paraphe]. ГIIВ, Собр. иностр. актов и грамот, 1631. 16 Marche passe enire le cardinal de Richelieu cl J. Thiriul 1634, 9—29 mars, Rueil—Paris. Orig. Devis du grand escallier qui convient faire au chasteau de Richelieu de¬ dans le pavillion qui est au meillieu du grand corps d’hostel, en rompant celuy qui est faict ensemble tout le dedans dudit pavillion et la facce qui est dessus la cour pour l’accroistre de trois piedz, affin de conserver le passage qui conduit de la cour au parterre, et monter de front par deux rampes de marches jusques au premier estage en ung beau et grand pallier tout borde de balustres de marbre et pave aussy de marbre, le tout de la grandeur dudit pavillion et de vingt neuf piedz de hauteur cintre en arcs de cloistres a ance de pannier de unze piedz de cintre, avec lunettes et ung cadre au meillieu, et le comble sera faict en dosme, de mesme ceux qui sont au devant et entree du chasteau. La desmolition sera faicte du comble et tous le dedans dudit pavillion ensemble la facce qui regarde la court jusques au rez de cliausee. Le balcon des quattre collonnes de marbre sera desmonte pour le restablir et sera faict les estayementz et chevallementz qui seront necessaires. Les fondations seront faictes la ou l’en manquera, ladite facce sera esle- vee et faicte toute de pierre de taille de trois piedz trois pouces d’espoisseut* recevant en hault a deux piedz noeuf pouces et au droict dudit balcon quatre piedz neuf pouces, sera aorne suivant le desseing et suivant ce qui est en oeuvre. Les murs dudit passage seront de pierre de taille, les testes et la premiere assize seront de pierre dure, auront deux piedz trois pouces d’espois- seur, aornez de niches et pillastres. Les voutes dudit escallier auront quatre piedz ung pouce de cintre et dix-huict pouces d’espoisseur a la clef compris, le pave seroit de pierre de taille et les rains de bonne massonnerye. Touttes les marches dudit escaillier seront de pierre de liayz de Paris et de dix-huict piedz deux pouces de longueur, chacunc cinq pouces et demy de hauteur et treize pouces et demy de giron. Les quatre palliers seront pavcz de mesme liayz et tout le rez de chaussee sera pave de la plus belle pierre dure du pais, les assizes d’eschantillon posez dessus ung pied de bonne massonnerye. Les portes de la cuisine et salle du commung seront bouchees et seront ouvertes et faictes de 1’autre coste soubz les rampes dudit escalier. Au deuxiesmes palliers sera dun coste ouvert une porte pour la petit viz que l’on faict et de l’autre sera bouchee celle du petit cabinet et sera remise dedans l’antichambre. Les manteaux de cheminees du portail et d’au dessus emsemble la scouche de cheminee seront desmolis et l’endroict sera reparo.
Sera aussy гёрагё ce qui est gatte au grand frontipice qui est du coste du parterre. La scouche de cheminёё ou est le thuiau de la salle, sera desmontez pour remedier a la fumee, sera eslargy le thuiau et ladite scouche bien restablie. Le dedans dudit pavillion qui sera en parement sera dressё et bien ragree, et sera faict de pierre de taille, deux cvoisees du coste du parterre au lieu des demyes croiesees qui у sont emsemble des niches et portes aux deux autres costez. Tout ledit cintre sera 1атЬпсё de plattre emsemble les os et le deg^ qui montra de ladite vix dessus le cintre. L’imposte dudit cintre sera aussy de platre et bien retenu de cloux de chevilles de fer dans la sabliere qui sera au pied dudit cintre portee de gros corbeaux de fer qui tiendront dedans les murs a quatre piedz l’un de l’autre. Le plancher audessus sera рауё de carreaux de terre cuitte, et sera restably ledit balcon suivant le desseing. Charpenteries. Sera faict ung plancher de quatre 1гауёёз, et trois poutres qui auront dix-huict pouces de grosseur chacune, les sablieres contre les murs de six a sept pouces de grosseur seront portees de corbeaux de fer comme dessusdit, les sollives de cinq a six pouces de grosseur сзраззеёз a sept pouces l’une do l’autre couvertes d’aix d’un pied de largeur et d’un pouce de grosseur сЛоиёёв de six bons cloux chacune, le tout sera des longueurs necessaires. La charpenterye dudit cintre sera assemble avec ledit plancher, les courbes auront de quatre a cinq pouces de grosseur espassees a ung pied l’un de l’autre. Ladite sabliere d’imposte aura de six a sept pouces de gros¬ seur, les eretiers de sept a unze pouces de grosseur de lardez, les liarnes montans et autres pieces dudict assemblages auront de cinq a six pouces de grosseur, et le tout sera des longueurs qu’il conviendra. La charpenterie du dosme dessus sa largeur sera БигЬаиэзёе d’un pied et demy de son plain cintre. La lanterne aura huict piedz de largeur et douze de longueur et hauteur, tiendra au reste de l’ordonnance de ceux qui sont en oeuvres. Les quatre maistresses servies auront a chacun ung tirant et ung entrect deux forces arbalestrier et poinson ou potteaux de la lanterne de dix pouces de grosseur seront garnyes d’uscelliers, jambettes et liarnes de huict a dix pouces de grosseur. Une autre maistresses servie au meillieu, les deux forces dessus la poutre et le tirant auront ung pied de grosseur. Le reste sera des grosseurs susdites, les deux autres servies ne serviront qu’a l’eurcyeure a chacune deux forces, dessus les poutres ung tirant et deux uscelliers de grosseur susdite d’un pied. Ladite eureyeure sera garnie d’empan- nons et autres assemblages de six pouces de grosseur. Les plattes formes dessus les murse seronte de deux sablieres, l’une de six pouces de grosseur ct l’autre de six a douze pouces. Les courbes erestiers, chevalletz et autres assemblages emsemble de la lanterne seront des grosseurs, assemblages et mesme fasons que les autres dosmes susdits qui sont en oeuvres. Couvcrtures. Le dosme et lanterne seront couverts d’ardoise carree et emsemble sera faict la plomberie, le tout de l’eschantillion et mesme fasons qu’aux susdits. Menuseries. Les croisees dudit pavillion dessus la court emsemble les deux du соз!ё de parterre et des lucarnes seront faictes de mesme les autres que l’on faict audit chasteau, celles du balcon s’ouvrira de mesme que celle qui est faicte du coste de parterre. Le bas des aultres a cause des ballustres sera enfoncee d’aix d’un pouce et demy d’espoisseur collees et етЬоШёёв et raze des deux costez. Les portes seront a deux manteaux, auront deux pouces d’espoisseur raze desliaiz et seront enrichies de cadres, cartouches et chiffres pardevant, 256»
Serureries. La ferrure de ladite menuserie sera faicte de mesme celle que Гоп faict audict chasteau, et sera mis gros fer dedans la massonnerye et charpenterie ou besoing sera et ainsy qu’aux autres pieces du chasteau. Vitres. Lesdictes croiesees seront vittrees de bon vitre de France garnyes de verger de mesme ce qui est en oeuvres. Tous les ouvrages susdits de massonerie, charpenterie, couverture, plom- berie, menuserie, serurerie et gros fer et vitre seront faicts suivant le present devis, plan, profilles et eslevations paraphes sans у rien changer que par d’advis de l’architecque 1 rapporte par escript. Tous les matteriaux pour faire les dits ouvrages seront de mesme que. ceux que l’on emploie a present audict chasteau, et seront de mesme mis en oeuvres ou mieux sy faire ce peult. Lesdits marches et palliers seront faictz du liayz pris espevriers de Paris emsemble le plattre pour faire ledit lambris. L’entrepreneur fera les- dites desmolitions et luy apparteindront et fera les estayementz et chevalle- mentz de la massonnerie et charpenterye en sorte que rien ne lache de ce qui est faict, et que le vicux avec le neuf demeure entier emsemble en bon¬ nes liaissons et bien respare. Et fournira de touttes choses a ce requises et necessaires, hormis le marbe (sic!) taille et posage d’icclluy du grand palier susdit a quoy il ne sera aucunement tenu, rendra le reste faict et parfaict au rapport d’expertz et place nette dedans la presante annee moicnnant le prix qui sera accorde, lequel pris sera paie audit entrepreneur au feur et a mesure qu’il fera et advansera ledites ouvrages.2 Pour tous les ouvrages que3 maitre Johan Thiriot entrepreneur doibt rendre faits et parfaitz conformement aux devis faictz par le sieur Mercier architecte du Roy4 a este convenu qu’il sera donne audit Thiriot douze mil livres aux termes et ainsy qu’il est diet cy dessus. Faict et passe a Ruel le IXе jour de mars XVI cent trente quatre. Собственноручные подписи: Le cardinal De Richelieu Jean Thiriost. * Fut present en sa personne Jehan Thirio maitre masson a Paris de- meurant vieille rue du temple paroisse Saint Germain, lequel a recongneu et confesse avoir faict marche prenant et s’oblige a Monseigneur L’eminentis- sime armans Jehan du plessis Cardinal due de Richelieu, Grand maitre, chef et surintendant general de la navigation et commerce de france absent et acceptans par maitre Charles Descoubleau, chevalier des ordres du Roy, marquis de Sourdye et Dalluye a ce present de faire et parfaire bien et deu- ment comme il apartient au dire d’ouvriers et gens ad ce cognoissans tous et chacuns les ouvrages de massonnerye, charpenterie, couverture, menuiserie ot autres a plain par Ie devis devant escript conformement a icelluy et aux desseings qui ont este faict par le sieur Mercier architecte du Roy mis es mains du sieur le Mercier le jeune, lesquels ont este paraphes par ledict seigneur marquis et Thirio, et pour ce faire fournir de touttes choses a ce necossaires comme pierre de taille, libaige, moillon, mortier de chaulx ung tiers et le reste de sable a bon ciment, eschaffaudages, cintres, engins, ustan- cilles, peynes d’ouvriers et aultres choses necessaires pour la perfection desdicts ouvrages que ledict Thirio rendra faicts et achepves et rendra place nette 1 Далее колец фразы на полях другой рукой с парафом. 2 Далее другой рукой зачеркнуто: Moyennant q. 3 Далее зачеркнуто: ledit. 4 Далее зачеркнуто: Moyennant се que dessus. * Далее и до конца другой рукой, 2Ы
dans la fin de la presente annee mil six cent trente quatre. Ce marche faict moyennant la somme de douze mil livres pour tous lesdicts ouvrages contenus audict devis, laquelle somme ledict seigneur marquis promets faire bailler et payer audict Thirio ou au porteur audict lieu de Richelieu au feur et a mesure qu’il travaillera et advancera lesdicts ouvrages. Et sera tenu ledict Thirio d’employer l’elitte des meilleurs materiaulx, et promets ledict seigneur marquis faire desdommager ledict Thirio envers les proprietaires des carieres de pierre de taiile dure et tendre comme de muillon tant de lagon que de pare sans que ledict thirio soict tenu d’aulcuns desdommagemens. De plus aura ledict Thirio ung logement meuble pour luy et son appareil- lance audict lieu de Richelieu, car ainsi etc., permettant, obligeant etc. Fait et passe apres midi en l’hostel dudict sieur marquis sois a Paris rue des fosses paroisse Sainct Germain de l’Auxerrois, l’an mil six cens trente quatre, le mercredi vingtneufiesme jour de mars, soussignes. Собственноручные подписи: Sourdis Jean Thiriot Surreau (paraphe), Darque (paraphe). 1 л. вверху другой рукой XVII в.: XXIX mars. Слева на полях дважды: fo. Карандашные пометы II. П. Лихачева. Л. 1: Indre et Loire; на бумаохной обложке: NC 393 (1909). На бумажной обложке вырезка из печатного аукционного каталога (с. 32): 64738. Indre-et-Loire (departement d’). P. S. par le cardinal de Richelieu, signe aussi par Jean Thiriot, maitre-masson de Paris; Rueil, 9 mars, 1634, 7 p., in-folio. Interessant document. C’est le marche passe entre le cardinal de Riche¬ lieu et Jean Thiriot pour la reconstruction ae l’escalier du chateau de Riche¬ lieu. Importans details concernant la maponnerie et la charpenterie. 25 Архив ЛОИИ АН СССР, Зап.-евр. секция , o54 17 Le cardinal d’Ascoli a Richelieu 1625y 13 dёcemЪre, Rome. Orig. Magnanissimo Reverendissimo Signore mio osservatissimo, sono portato dai moili oblighi a dare tutti i segni di gran divotione verso Vostra Illustris- sima, ma lo forze vanno di troppo inferiori al debito. Jo non pretendo pero d’adempirlo con lo pregliere di tutte le felicita que Vostra Illustrissima neH’imminenti festo del seguente Natule, mai di rassegnarlo pieno di gran volontfc e di pari riverenla. Vostra Illustrissima si degno pcrtanto che la mia debolezza faccia nella gratia di lei quei progressi quia della sua benignita, che non puo permezzo del mio merito. E le bacio humilissimamente le mane. Di Roma, a 13 di decembri 1625. Di Vostra Illustrissima e Reverendissima, Собственноручная подпись: humilissimo e devotissimo servitore L. Felice Cardinale d’Ascole. v. Cardinale Rechilio. На обороте 2-го листа: M. le Cardinal Dascoly du 13 Decembre 1625. Архив*'ЛОИИ, Зап.-евр, секция, •
18 Bullion a Richelieu . [1636], 1 octobre, Paris. Autogr. Monseigneur, J’ay receu les commissions qu’il vous a pleu m’envoyer pour le controlle, dont je vous remercie de tout mon coeur. Pour 1’affaire de M. Machault il у a deus arests du conseil du roi dont il ne vous a parle. Je remets ceste affaire lorsque j’auray l’honeur de vous voir pour vous en dire les particularitez. J’aimeray scavoir si M. le grand est en ceste ville pour terminer l’affaire de de^a ainsi qu’il vous plaist me le mander. Quant a l’edict des chancelle¬ ries des tresoriers de France je vous suplie de faire expedier ce qui est ne- cessaire sans rien adjouster aus articles come vous le jugez tres a propos et dans la raison. Je vous suplie me conserver vos bonnes graces et me faire la faveur de croire que je desire vivre et niourir, Monseigneur, Vostre tres humble et tres obeissant serviteur Bullion. De Paris, со 1 octobre. На об. 2-го листа другой рукой XVII в.: Monsieur de Bullion du ler octobre 1636. ГЛЬ', Собр. Сухтелена, картон 27. 19 Laubardemont a Richelieu 1637, 2 juin, abbaye d’Olivet. Autogr. Monseigneur, J’ay faict une information qui conlient une preuve parfaite et tres constante de toutes les chozes qui se sont pusseez en ce lieu cy et ez envi¬ rons. Je la tiens secrette a ce porteur frere de Monsieur Boisrobert comme a tous autres. L’abbe de Bardeiie n’y est pas moins interesse que celluy de Sceauz. II a este faict quelque dezordre dans l’encloz de 1’Abbaye de Bar¬ deiie dont on m’asseure que je ne pourray avoir aucune preuve у ayant desja longtemps qu’on a sur ce subject impoze silance aux religieux et a tous ceux qui pouvoient en rendre quelque tesmoignage. Je vays neanmoing la ce jourd’huy, si je trouve qu’on у veuille ou taire ou desguizer la verite je laisseray les chozes comme elles sont et ne fairay point d’acte duquel on puisse tirer consequance pour favorizer le mensonge et le desguizement. Soudain que ma procedure sera cloze je 1’envoyrray a vostre eminence. J’oze me promettre qu’elle en aura du conlantement. Le mien sera parfait si je puis par mes actions meriter l’honncur a’estre recogneu celluy que je suis et seray toute ma vie avec une inviolable affection, Monseigneur, Vostre tres humble, tres obeissant et tres oblige serviteur de Laubar- civ. lout Наверху: De l’Abbaye d’Olivet, ce 2e juing 1637. На обороте 2-го листа другой рукой: A Monseigneur, Monseigneur rEminentissime Cardinal due de Richelieu. Следы печати. Другой рукой XVII вМ. de Laubardemont du 2е jujng. Religieux d’Olivet. Архив JJOI'lif, Зап.‘-cap. секция, ~(\ ЗУ.)
20 Chauffourd h Richelieu 1610, 5 novembre, Lugon. Orig. Monseigneur, Je vous escry la presente paravant que de me mettre a chemin qui sera dieu aidant environ le 18 ou 19e du courant, a fin de vous supplier de faire que le marchand qui a vostre aur soit satisfaict, et l’aur retire selon votre volonte dedans ledit temps: vous me feres l’honneur s’il vous plaist de me faire scavoir si le desseing des 8cens livres de l’isle chauvet pourra avoir lieu, et si encores que Г affaire ne se puisse executer a Rome, si votre servi- teur peut faire estat de ladite somme au moins pour quelques annees en atten¬ dant mieux. Car estant a Lu^on je desirerois promptement donner quelque bruict a votre entreprinse, et faire qu’en tout evenement quand il n’y auroit que les 8cens livres et ce qui pourra parvenir de monsieur Papin voire durant son vivant, on taschera de se chevir pourveu que le lieu destine soit emmeuble de gros meubles qui pourront estre achetez de la somme de 300 ou 400 livres que monsieur l’arcliidiacre desainay et son frere pourront don¬ ner ainsi qu’ils m’ont promis. Pour le moins s’il n’y a du commancemenl un seminaire de grand appareil, il у aura un college, auquel dedans Noel je ferais rendre un de mes amys qui est extrement pause et discret et capable pour aider a у tenir et conduire des pensionnaires. J’ay tousjours en la pensee le logis ou loge monsieur le theologal. Estant la je ne m’endormiray pas s’il plaist a dieu et a votre contentement et pour votre service en l’exe- cution duquel je me vacqueray avec tous les plaisirs du monde. Vous me ferez aussi scavoir s’il vous plaist si vous entendez que je parle comme offi¬ cial arrivant freschement sur le lieu, ou si trouverez bon que 1’Advent soit passe paravant qu’on sache sur cecy votre volonte. J’ay apprins par la bouche du cure de Chanteaunay que les affaires de celuy de Bazange son parent ne sont que bien a propos, et qu’il fait bien dont je loue dieu. Cet advis sera pour vostre soulagement interieur. Je ne manqueray de saluer madame de Richelieu en allant et passeray par Puygarreau, La Greluve et par Poictiers que je n’ay jamais veu. Je vous donne cet advis afin que m’ho- noriez de votre commandement, si vous avez quelque commission a execu¬ ter par ma bouche et presence en ces quartiers-la, et ce faisant vous obli- gerez, apres ses tres humbles prieres pour vostre prosperite, Monseigneur, Vostre tres humble et tres obeissant serviteur et chanoine Собственноручная подпись: J. С. Chauffourd. Ce 5 de novembre 1610. На обороте: A Monseigneur, Monseigneur l’evesque de Lupon. A Paris. На полях текста другой рукой XVII в.: 1610 (5 novembre). lettre signee J. С. Chauffourd a Mon. L’evesque de Lu^on a Paris. 28 Архив ЛОИИ, Зап.-евр. секция, —. 21 Rtchetteau au comte de Fiesque 1610, 29 novembre, La Bressaire. Autogr. Monseigneur, lorsque j’ai heu hier 1’honeur de me voir excite a mon devoir par voz lettres, je l’avois desja promis a monseigneur l’evesque de Lupon, aucuns des gerents des affaires pardeca me Laiant demander de sa 260
part, et mesmes avois desja repere de ma memoire un souvenir autant cer¬ tain que j’avois peu de l’affaire dont il cerche la declaration. Mais comme celuy qui s’en entremettoit de sa part, est homme de palais, et comme enco¬ res il me permettoit d’anticiper avec luy le jugement de la consequence de tout ce que j’en scavois, nous avions ensemble juge que ma deposition seroit inutile a l’intcnsion de mondit sieur l’evesque. Et au regard des pieces ou memoires par escrit concernants son affaire j’avois declare avec verite que je n’en avois garde aucunes, ni mesmes n’en avois onques heu, quy luy eussent peu servir, le bruit commun sur ce subject n’aiant jamais este veri¬ table. Ce qui me faissoit croire qu’il se deportoit de me vouloir faire enquerir et de recercher plus par moy lesdits memoires, mais puisque par vosdites lettres je voi le contraire, je me tiendrai prest a res 1 quand il luy plaira la verite telle que elle est et tout le fait vous suppliant tres humble- ment de croire, que comme je suis porte a cest office par deux tres puis- santes causes, ma volonte a aider a la justice et mon obeissance a toutes les vostres, aucune autre ne me pourroit faire receler ladite verite et que com- bien que elle se doive trouver toute differente de ce que estoit escrit en ung memoire que m’on fait voir lesdits gerentz les affaires de mondit sieur l’eves- que, je ne l’aurai pourtant nullement altcree et ne supprime aucun escrit qui la puisse faire paroistre a son advantage, que je voudrois aller procu- rant par tous services que je plains infiniment d’estre empesche par ma concience puisque elle ne me peut permettrc destendre mon discours outre ce qui est de luy pouvoir rendre en ceste occasion. Je suis, Monseigneur, Vostre tres humble et tres obeissant serviteur et subject F. Richetteau. De vostre ville de Bressuire ее XXIX novembre 1610. На обороте: A Monsieur, Monsieur le Comte de Fiesque a Paris. На полях другой рукой XVII в.: 1610 (29 novembre). Lettre datee de Bressuire. A Monsieur, Monsieur la Comte de Fiesque a Paris. Архив ЛОИИ, Зап.-евр. секция, —, оо4 22 N. Orceau a Richelieu. 1611, 5 fevrier, Lugon. Orig. Monsiegneur, J’ay repceu les lettres qu’il vous a pleu m’escrire ensamble celles que Messieurs les agens generaulx du clerge vous ont envoyees avec les lettres patantes du roy pour faire lever sur le clerge du vostre diocese les sommes de deniers esquelles il est taxe pour sa cottepart des frailx de l’assemblee generallo du clerge de France tenue l’annee derniere a Paris. Monsieur de Flavygny et moy verrons cejourd’huy monsieur Papin affin que lundy ou mardy prochain nous facions ung rolle pour icelles levees. Nous le ferons scelori que me avez cydevant mande. Mondit sieur de Flavigny s’en alant a Chinon vous dira combien il se montera et ce qui se sera passe en l’affaire de l’election d’ung doyen. Je espere qu’elle reussuira scelon vostre volonte. J’ay vey beaucoup du peuple dispose s’ils tiennent promesses mais je no ose vous on assurer que la chose ne soit faicte. Nous verrons vendredi sy clieu plaist ce quo se en sera. Mon frere le plaissit a repceu response de monsieur Gouillaud pour l’affaire de la prebande. II est resolu de faire 1 Дырка на мосте печати. 17 А. Д. Люблинская 261
vostre volonte comme voyiez par sa lettre que vous envoist monsieur vostre aumosnier. Sy en ceste affaire et aultres vous me juges capable de vous ser- vir, je vous prie me commander et je vous serviray de toute mon affection comme estant, Monsiegneur. Собственноручная подпись: Vostre tres humble et obaissant servi- teur Nicolas Orceau. A Lupon, ce 5 febvrier 1611. На обороте 2-го листа: A Monseigneur, Monseigneur l’evesque de Lupon. На полях текста другой рукой XVII в.: 1611 (5 fevrier). Nicolas Orceau, a monseigneur, monseigneur levesque de lucon. Архив ЛОИИ, Зап.-евр. секция, —. 23 Gouyllaud а P. Orceau 1611, 31 janvier, Poitiers. Autogr. Monsieur, ce porteur vient tout presentement de me rendre votre letre et bien a propos, car a dix heures de ce matin quelques ungs de ceux qui me soliciterent instamment de tenir leur party et les assister en l’affaire dont m’escrivez, et moy devions nous trouver au palais de ceste ville et у prendre heure avec nostre conseil pour consulter meurement sur cest affaire et nous resouldre comment et quel chemin il nous fauldroit tenir pour commencer heureusement et pour surgir a bon port notre entreprise. Mais la lecture de vostredite letre m’a faict du tout changer d’advis m’estant fort dispose de compliment a Monseigneur tres docte et sage prelat et a vous qui me faictes l’honneur de m’aymer. Je croy que vostre un bon ange qui vous a inspire de m’escrire, envoie faire rendre vos letres premier que je me fusse engage de promesse avec quelqu’un, car sy cela feust advenu je n’eusse peu me retracter. En somme je ratifie tout et approuve ce que m’escrives avoir dit de moy et promect a mondict seigneur le priant affecteusement et vous aussy de croire que je feray tout ce qu’il luy plair me commander pour son service m’asseurant qu’il ne me commandera que choses honnestes et vraisemblables, et sy me recognoistrera comme m’escrivez en ceste bonne volonte. Je luy baise et a vous bien humblement les mains et suys continuellement, Monsieur, Vostre obeissant et affectueux serviteur Pierre Gouyllaud. De Poictiers, ce dernier jour de janvier 1611. На обороте: A Monsieur, Monsieur le Prevost de Lupon maitre Pierre Orceau. A Lupon. 32 Архив ЛОИИ, Зап.-евр. секция, —• 262
24 Durand a Richelieu 1611, 8 mars, La Barnache. Autogr. Monseigneur, Je ne manque iamays de faire ce que m’avez commande aussystost que ;je re^ois vos lettres. J’ay envoye a votre fermier Monsieur Prieux un momoire fort ample qui tesmoigne assez son innocence et у a quinze ou vingt per- sonnes qui le justiffient. Monsieur de L’Essard par l’interposition d’Andre Brullaud a entre en traite d’accord, mais il n’y a rien d’advancd, je l’en ay desbauche et est resolu de ne faire que ce qu’il vous plaira. II n’a poinct este prins de soldat du chasteau de ce lieu qui soit prisonnier, mais il у a un mauvais garnement d’habitant que est prisonnier en cette ville et la on mene jusques a Talmond attendant le jugement de sa competance. On luy admi- nistre tesmoings escripts qu’il en sera quitte pour un homme de son pays, car il у a d’estranges charges. Je travaille a son proces avec le prevost de sorte qu’il ne dira aulcune chose sur le faict que scavez et n’y a rien a craindre de ce coste la, encores qu’il fust a la rencontre. Je vous proteste, Monseigneur, d’estre fidelle et vous promets de me comporter en cette affaire et en tout ce qui regardera vostre service comme estant apres avoir prye dieu vous avoir en sante, Monseigneur, Vostre tres fidelle serviteur officier Durand. A La Barnache, ce 8 mars 1611. Monsieur de la Bistiere est a Poictiers qui delivrera l’audition de Blan- chet a Monsieur Prieux. II est fort en colere contre son greffier a cause du retardement de cette piece. На обороте 2-го листа: A Monseigneur, Monseigneur de Lupon a Blenay. Следы печати. На полях текста другой рукой XVII в.: 1611 (8 mars). A Mon¬ seigneur de Lupon a Frenay votre fidelle serviteur officier Butand. Далее карандашом: ou Durand (?). Архив ЛОИИ, Зап.-евр. секция, 354 25 Chiffre diplomatique pendant le ministere de Richelieu. Avant 1629 (?) ABCDEFGHJ LMNOP QRS TV М3 18 25 16 14 13 15 32 22 31 36 23 12 30 35 20 10 11 19 26 21 24 17 29 38 28 37 27 34 Lc Roy 60 La Reyne Mere 61 Monsieur 62 Mons. le Prince 63 M. le Conte de Soissons 64 17*
М. de Guise 65 М. de Chevreuse 66 M. de Longueville 67 M. de Mantoue 68 M. le Card, de la Rochefoucault 69 M. le Cardftl de Richelieu 70 M. le Cardal de la Vat# 71 M. le Garde des Sceaux 72 M. de Schomberg 73 M. derbaud 74 Savoye 75 Piemont 76 Languedoc 77 Provence 78 Dauphine 79 La Valteline 80 Milan 81 Le Pape 82 L’emperr 83 Le Roy despagne 84 L’archiduchesse 85 Spinola 86 Le Roy dangleterre 87 Le Due de savoye 88 Le Prince de Piedmont 89 Les Yenitiens 90 Les Grisons 91 Les Suisses 92 M. de Bethunes 93 M. le M. destree 94 M. de Chasteauneuf 95 L’ abb6 Scaglia 96 Le comte de Verrue 97 M. le nonce de France 98 Les Genevois 99 Zuccarel 100 Le Roy de Danemarck 101 Le due de Baviere 102 На обороте 2-го листа другими руками XVII в.: Ghiffre de М. le Cardinal Chiffre du C]de Richelieu Chiffre de M. le Cardinal. Архиш ЛОИИ, 3an9sep, секция, -г—.
УКАЗАТЕЛЬ ИМЕН* Авенель Д. 7, 10—12, 14, 29, 105, 244 Авенель Ж. д’ 14—16, 19, 23, 24, 26, 105 Адан А. 30 Але д\ граф, губернатор Абвиля 214, 215 Алем Марциал д\ судья в Перигё 148 Альбина Л. Л. 96, 97, 102 Анго, сборщик тальи в Авранше 175 Андрие М. 29 Аното Г. 16, 47, 19, 21, 25 Ардан Г. 209, 210 Аркур А. д’, граф, маршал 84 Арле, еп. Мало 20 Бадаржан см. Бернардон Жильбер Базиль, элю в Авранше 174 Базильер, дворянин из Авранша 173, 174 Банёр И., шведский военачальник 84, 87 Бардон, эшевен в Мулене 199 «Баск капитан», кузнец 163 Бастар, священник в Авранше 169, 173, 174, 177 Батифоль Л. 22, 23 Вауштедт Б. 21 Бельгард Р. де, герцог, губернатор Бургундии 126, 130, 132, 133 Бернардон Жильбер, по прозвищу «Бадаржан», глава восстания в Му- лено 199 Бернгард Саксон-Веймарский 21, 81, 83, 84 Берсе И.-М. 28, 123, 143, 152, 157, 162, 203, 208, 210, 211, 214 Бийар, вице-сенешал в Мулене 195 Бирюкович В. В. 122, 123, 126, 127, 132, 134, 140 Бле П. 30 Блок М. 27 Божи Этьен, прокурор в Мулене 190, 191, 192, 204 Боньель, житель Авранша 169 Бопре, виконт (судья) в Мортепе 170—172, 174, 175 Бордонов Ж. 29 Браню Антуан, носильщик в Кане 181 Брас де, барон, первый консул Экса 138 Брассак де, граф, губернатор Ангу¬ муа 153, 156, 158 Бриссак де, герцог, генеральный на¬ местник Бретани 215 Буаге Л. 26, 27 Бурбоны 236 Бурдейль А. де, граф, губернатор Перигора 149 Бурхард К. 24, 25 Бутилье К., сюрпнтендант 90 Бъюссере Д. 37 Бюльон К., сюринтендант 90,105,110, 111, 245 Вайнштейн О. Л. 38 Ваксель П. JI. 251 Валленштейн А. фон, 75, 76, 79 Вальбазен, стрелок 174 * Указатели составлены И. С. Шарковой. 265
Вантадур, герцог, губернатор Лиму¬ зена 188 Вассаль-Рей Ш. 21 Вертамон Франсуа де, интендант в Гиени 146, 148, 149 Вивьен де ла Шампань, судья в Ав¬ ранше 174 Вильмонте Франсуа де, интендант в Ангумуа 153, 156, 158 Виньи А. де 6 Витри Н. де, маршал 139 Вольтер Ф.-М. Аруэ 6, 102 Габсбурги 3, 8, 30, 54, 63, 79, 81, 82, 108, 109, 112, 168, 233, 237 Гамоне, управляющий королевским доменом 102 Гань Николя, казначей в Дижопе 128, 131 Гарасс 175 Гассион Ж. де, полковник, затем маршал 84, 170, 176, 177, 181, 182 Гастон Орлеанский 63, 77, 78, 84, 126, 127, 133, 139—141, 244 Гебриан Ж.-Б., маршал 84, 87, 89 Генрих II, французский король 48, 235 Генрих III, французский король 48, 126, 236 Генрих IV, французский король 7, 10, 17, 23, 27, 36, 37, 40, 43, 53— 55, 59, 72, 119, 121, 126, 143, 170, 173, 184, 211, 213, 228, 236-238, 240, 242 Гиз III. де, герцог 135—137, 139 Гизо Ф. 22 Гизы 136, 236 Гиш де, граф, губернатор Руана 172 Голлап, сьер 91 Горен см. Дюкастель Ноэль Гослеп, судья в Понторсоне 174 Грандье Урбен, священник в Лу- дене 245 Грийон П. 36 Гримм Ф. 25 Гудвин Э. 234 Густав II Адольф, шведский король 76—78 Гюго, откупщик и сборщик налога в Руане 177, 178 Гюго В. 6 Деклозо А. 36 Делабарр, судья в Авранше 174 Делош М. 22, 23, 30 Демаре Н., генеральный контролер финансов 35 Детан Дж. 30 Дикман Ф. 30 Дубровский П. П. 244 Дюберне, президент в Ажане 150, 151 Дюгеклен Б., коннетабль 229 Дюкастель Ноэль по прозвищу Го¬ рен, часовщик 178, 179, 181 Дюма А. 3, 6 Дюпре, интендант 203 Дюра де, маркиз 162 Екатерина Медичи, французская ко¬ ролева 10, 235 Жан Босоногий, капитан 173, 179 Жандрон по прозвищу Лагранж, прокурор в Барбезье 155 Жанна д’Арк 9, 42 Жоди, секретарь в Дижоне 128 Жозеф де Трамбле, отец Жозеф 17 Жэ Жан де, сеньор д’Ато, мэр Пе- ригё 148, 159 Кайе Ж. 7, 13, 18, 24 Камюс, адвокат 245 Канизи де, маркиз, губернатор Ав¬ ранша 170, 171 Капетинги 39 Карл V, император 50, 55, 243 Каутский К. 227, 228 Кенэ, виконт (судья) в Авранше 170 Кламажеран Ж.-Ж. 15 Колиньи-Салиньи, граф 182 Кольбер Ж.-Б. 40, 41, 69, 70, 95, 108, 112, 115, 121, 222—225 Конде А. II де Бурбои, принц 84, 87, 133, 138, 196—200, 202, 204 Кориолис, президент в Эксе 134—139 Корнель П. 22, 58 Костардьер, адвокат в Авранше 170 Ксивре, Bepoice де 10 Лабарбен Форбен, первый консул в Эксе 134, 136, 137 Лабрюйер Р. 26 Ла Валетт Б. де, герцог 145, 147, 161-164 Лависс Э. 20 Лагранж см. Жандрон Лалуэ, сержант в Авранше 174 Ламот Лафоре де, сьер 159—162, 164 Лапорт, приказчик в Капе 180 Лапотри Ш. Леруа, интендант в Про¬ вансе и Нормандии 135, 181 Ларошфуко Ф., кардинал 23 Лаферьер Г. 10 Лафорс, герцог 17 Лафосс, адвокат в Ангулеме 152 Леаге Тома, сборщик налога в Кане 180 Леге А. 187, 188, 203 266
Леграп, президент Счетной палаты в Дижоне 128 Леман А. 21, 22 Лемаршан Г. 208, 209 Ленин В. И. 222 Леруа Ладюри Э. 143, 208, 209, 214 Лефарг, комиссар в Мулене 185, 189, 192, 193, 195—197 Лихачев Н. П. 244, 245, 258 Лобардемон Ж. М. де, судья 245 Лонгвиль А. II де, герцог, губерна¬ тор Нормандии 172 Лонуа Жан де, скорняк в Дижоне 129 Луази, президент Счетной палаты в Дижоне 128 Люблинская А. Д. 3, 16, 26, 28, 32, 38, 40, 45, 47, 50, 52, 56, 58, 60, 66—68, 70, 76, 94, 104, 107, 109, 122, 140, 143, 185, 209, 218, 222, 231, 234, 235, 237 Людовик X, французский король 173 Людовик XI, французский король 57, 222, 229, 231, 232 Людовик XIII, французский король 3, 11, 15, 22—24, 27—29, 77, 91, 129, 211, 237, 242 Людорик XIV, французский король 6, 23, 35, 70, 84, 115, 217, 223, 225 Люро, барочник в Бордо 146, 147 Маго, врач в Перигё 149, 162 Мадайян де, Леон де Лаваль, барон 160—164 Майе-Брезе Ж.-А., адмирал 27 Малле Ж. Р. 35, 36, 71, 74, 79, 81, 84—91, 93 Малое В. Н. 209 «Малый мавр» см. Симеон Франсуа Марильяк М. де, канцлер 76, 125, 126, 130 Мария Бургундская 129 Мария Медичи, французская коро¬ лева 40, 63, 76—78, 126, 133, 136 Маркс К. 219, 228 Маръежолъ Ж-А. 20, 21 Матиньон Ж., граф, генеральный на¬ местник Нижней Нормандии 125, 172, 175, 180, 181 Маша см. Шанжене Анотуар Мегриыьи Ж. де, интендант в Овер¬ ни 157, 187 Мекленбург Г., герцог 23, 24, 26 Мениго Пьер, виноградарь в Дижоне 129 Мирбо, маркиз, генеральный на¬ местник Бургундии 128, 129, 131, 132 Мирон, президент Парижского пар¬ ламента 238 Мишле Ж. 7, 9, 10, 14, 18, 22 Мишо 7, 8, 19 Мольнар Э. 208, 222—227 Моммзен В. 21 Монгомери, семья 167 Мопгредьен Ж. 30 Монморанси, А. I де, герцог, конне¬ табль 235 Монморанси А. II де, герцог, губер¬ натор Лангедока 78, 138, 140, 141 Морг Матье де 18 Морель, священник в Авранше 173 Моро Антуан, речник в Мулене 19S Мунье Р. 17, 27—30, 56, 62, 143, 152, 185, 187, 189, 207, 208, 218, 244 Невер III., герцог 76 Николль, сборщик тальи в Кутансе 175 Обре д’, интендант в Эксе 135, 139, 142 Обри, прокурор в Мулене 195, 196, 198, 201 Обтер д’, маркиз 162 Озе А. 11, 15, 17, 19—21, 25, 26, 105 О’Конпел Д. II. 29 Оксеншерна Аксель, канцлер 78 Оливарес Г. де Гусман, герцог 22 Оппед д’, первый президент в Эксе 134, 135 Лаже с Ж. 24 Палм Ф. К. 23, 26 Паскаль Б. 16 Пелиссон II. 22 Перро, сержант суда в Мортене 175 Летит о 7 Пеш Жак, сьер де Морфонтеп, сбор¬ щик 190—192, 194, 196, 198—201, 203, 204 Пиллорже Р. 28, 208 Планшар, кабатчик в Мулене 202 Покровский М. Н. 219 Поле, откупщик 59 Поль де, советник в Эксе 135 Понтебер, дворянин в Авранше 169, 170, 173, 177 Поршнев Б. Ф. 28, 106—108, 116, 123, 126, 127, 132, 134, 143, 152, 162, 164, 167, 171, 176, 181, 185—187, 189, 192, 193, 195—197, 199, 202, 206, 207, 214—216, 220—222 Приули, венецианский посол 35 Пуарсон А. 7 Пужула 7, 19 Пупинель, судья в Кутансе 169—172, 175 Пурсель, сборщик пошлины в Ав¬ ранше 169 267
Пюже, казначей 37 Раво 15 Ранке J1. 7, 12, 13, 18 Рауль, нормандский герцог 179, 184 Раумер 21 Рено А. 152 Рибейре Антуан де, по прозвищу «Турок» 159, 160 Риве, глава восстания в Мулене 195—199, 204 Риттер М. 16 Ришелье Ж.-А. дю Плесси, герцог, кардинал 3—26, 28—32, 36, 40, 41, 50, 53, 63, 64, 69, 72, 73, 76—78, 81, 82, 84, 85, 87, 89—92, 95, 97, 99, 100, 102, 103, 105-108, 110—113, 115, 117, 119—121, 126, 133, 134, 136, 145, 148, 156, 164—166, 168, 169, 171, 172, 177, 182, 213, 215, 228, 232, 240, 242—245 Роган А., герцог 83, 111, 140 Руа Клод, мэр Мулена 185, 189, 193—197, 201 Ружмон см. Хайс Жакоб Рупнелъ Ж. 127, 131, 132 Рэныом О. 29 Рюиссо Жак, оружейник в Мулене 201 Сегиран, президент Счетной палаты в Эксе 135 Сегье П., канцлер 27, 29, 123, 135, 165, 182, 185, 215, 244 Сези Ф., граф^ французский посол в Турции 244 Сен-Жени, элю в Авранше 174 Сен-Жеран, граф, губернатор Бур- бонне и Мулена 185, 189, 192, 193, 195—200 Сен-Мар, Сен-Марс 6, 89 Сен-Мартен, сборщик налога в Ав¬ ранше 169 Сент-Март, адвокат 245 Симеон Франсуа, по прозвищу «Ма¬ лый мавр», руководитель восста¬ ния в Бордо 146, 147 Сказкин С. Д. 219—222 Суассон Д., граф 87 Субран де, комендант замка в Ан¬ гулеме 153, 156, 157 Сурди А., архиепископ Бордо 27, 145 Сухтелен П. К. 244, 250, 252, 259 Сюлли М., герцог 36, 37, 40, 41, 52, 53, 55, 56, 66, 68-70, 104, 108, 112, 121 Тапье В. Л. 28, 30, 106 Тилли И., граф 75, 77 Торстенссон А., шведский генерал 89 Трезыор Д. Р. Ж) Ту Ж.-О. де 89 Турневиль, Летелье де, сборщик га¬ бели в Руане 177—179, 185 «Турок» см. Рибейре, Антуан де Тьерри О. 7, 8, 18, 221 Тюдоры 232 Тюо Э. 30—132 Тюрго Ж., интендант 125 Фаньез Г. 6, 16, 17, 19 Февр J1. 27 Февре, адвокат в Дижоне 129 Фердинанд II, император 82 Фердинанд III, император 83 Филипп II Август, французский ко¬ роль 39 Филипп IV, французский король 39 Фокон де Рис Шарль, первый пре¬ зидент Руанского парламента 181 Фонтенель, сьер 175 Франциск I, французский король 47, 54, 55, 57, 58, 233, 235 Фуазилъ М. 28, 123, 165, 208 Фуке Н., сюринтендант 70 Хайс Жакоб по прозвищу Ружмон, сборщик налогов в Руане 177 Хартунг Ф. 218 Черч У. Ф. 31, 32 Шамберлан А. 36 Шаммартеи, житель Авранша 169 Шанжене Анотуар по прозвищу Ма¬ ша 128, 129 Шапоне Ю. де, интендант в Бур- бонне 185, 186, 190, 192, 193, 199, 201—204 Шаркова И. С. 3, 97 Шарметта Лебрен де 9 Шатонеф де, племянник президента Кориолиса 136—138 Эврар, мэр Дижона 128 Энгельс Ф. 219, 220, 222, 227, 228 Эпернон, Б.-Л. де Ногаре, д’ герцог, губернатор Гиени 145, 147, 150, 161, 162 Эрбо д’, государственный секретарь 245 Эрланже Ф. 30 Эстаншо Симон, судья 156, 157, 163, 213 Этамп, комиссар в Ренне 215, 216 Эфиа А. д’, маркиз, сюринтендант 135 Andri L. 69, 97 Andrews 29 „ 268
Ardant G. 209 Ascoli, cardinal 258 Auchincloss L. 29 Avenel D. 10, 105, 111, 165 Avenel, Georges, vicomte d1 14, 56, 105 Babelon E. 20 Bailly A. 25 Bardelle, abbe 259 Bassompierre de 246 Batiffol L. 19, 20, 22 Baustaed B. 21 Bautier R.-H. 36 Beaudent, greffier 253, 254 Bellegarde, due de 130 Beller E. A. 21 Belloc H. 25 Berce Y.-M. 123, 143, 144, 150, 152, 154, 156, 158, 160—163, 203, 210 Bertrand P. 19 Bethunes de 264 Bioulle, comte de 252 Boilisle A. M. 35 Boisrobert de 259 Boissonnade P. 124 Boiteux L. 26 Bonney R. 69, 73, 75, 78, 82, 87 Brasset, charge des affaire 247 Brullaud Andre 263 Buisseret D. 36, 37, 68, 72 Bullion Cl. surintendant 247, 259 Burckhardt C. 7. 25 Oaillet J. 13 Camus, advocat 253, 254 Canu J. 29 Саггё H. 29 Cesy, comte 246 Champigneulle B. 29 Chanteaunay de, cure 260 Chasteauneuf de 264 Chauffourd J. C. 260 Chevreuse de 264 Church W. F. 31 Clamageran 7.-7. 15 Darque 258 Davis N. Z. 215 Deloche M. 19, 22, 30 Dent 7. 33, 67 Descoubloau Charles, chevalier 257 Dosgrnngos 254 Dessert D. 67 Dethan G. 30 Dickens A. D. 29 Dickmann F. 30 Doucet R. 34 Du Crot L. 40, 44, 48, 50, 52 Purand 263 Durand 7. 226 Elliot 7. H. 3 Erbaud d’ v. Herbaut Erlanger Ph. 23, 29 Estre d’ 264 Eagniez G. 6. 47 Fausse, Fosse de 245 Fawtier P. 39, 49 Federn R. 25 Fiesque comte de 260, 261 Flavygny, sieur de 261 Fleutelot 129 Foisil M. 123, 124, 164, 168, 174, 176, 181, 183, 190 Fosse de v. Fausse Froissart 254 Funclc-Brentano F. 25 Galland. sieur 91 Gately M. 208 Goodwin A. 234 Gouyllaud, Gouillaud, Pierre, de 261, 262 Griboval. Gribouval, sieur de 253, 254 Grillon P. 36 Grimm F. 25 Guenegaud Gabriel de, tresorier 251 Guiche, comte de 248 Guise 264 Hanotaux G. 6. 1.6 Hauser H. 15, 25, 26 Henri IV, roy de France 7, 9, 20 Herbaut, Erbaud, Phdlippeaux d’ 264 Hersgor M. 229 Tbarrola J. 208 Irval, sieur d’ 252—254 Tsambert F.-A. 7 Jacquart 7. 111 Jeanne d’Arc 9 .Toly 254 Joseph, pere 246 Journet J.-L. 67 La Bistiere de 263 La Bruyere R. 27 Tja FSrriere H. de 244 T^a Haye, fermier general 92 T^a Rochefoucault, cardinal de 264 Laubardemont de 259 La Valette, cardinal de 248, 264 Lavisse E. 20, 35, 40 Le Grand 259 Leguai A. 186—189, 200, 202, 203 Tjeman A. 22 Lemarchand G. 208, 218
Leon, conseiller 246 Leonard 7 Le Roy Ladurie E. 143, 209 L’Essard de 263 Ljublinskaja A. D. v. Lublinskaya Longueville de 264 Loppes, sieur 247 Lot F. 39, 49 Louis XIII, roy de France 245, 247, 248, 250, 251 Lublinskaya A. D. 3, 173, 207 Lupon, evesque de v. Richelieu Machault 259 Mallet J. R. 35, 37, 74, 79, 81, 82, 84-87 Mariejol 7. H. 20, 35 Martin, secretaire 252, 255 Martin 254 Mayer 7 McN Lockie D. 29 Mecklenburg G., Herzog zu 23 Mercier, architecte 257 Mercier le jeune 257 Michaud 7 Mirh plpt J 7 Q Molnar E.' 38, 218, 222—224, 226 Mommsen W. 20, 21 Moote A. L. 208 Mousnier R. 27, 56, 58, 62, 143, 152, 153, 155, 157, 185, 187, 189, 191, 193—197, 199—202, 207, 208 Moreau de Jonnes A. 228 Nargonne, sieur de 254 Noel L. 97 O’Connel D. P. 29 Olivares 22 Orceau Nicolas 261, 262 Orceau Pierre 262 Pillorget R. 134 Piwarski K. 21 Poirson A. 7, 35 Poujoulat 7 Praslin de 245 Prieux 263 Procacci G. 218 Puylaurent de 247 Ranke L. von 12 Ranum O. 29, 90, 110 Renaud H. 152, 153 Richard J. 126 Richelieu, madame de 260 Richelieu A.-J. du Plessis, due de, cardinal 69, 91, 95, 97, 165, 245- 252, 255, 257, 258 Richeteau F. 260, 261 Romain Ch. 23 Roupnel G. 126, 127, 131, 132 Rudler G. 9 Saincte Marthe, advocat 253, 254 Saint-Aulaire A. 25 Scaglia, abbe 264 Scarron, conseiller 253 Schomberg 264 Seguier Pierre 248—250 Soissons, comte de 263 Sourdis, Sourdye, marquis de 257, 258 Sully M. 70 Surreau 258 Tapii V.-L. 28, 29, 106 Thierry A. 8 Thiriot (Thirio, Thiriost), Jean (Je¬ han), maitre-masson 255, 257, 258 Thuau E. 30 Tilly L. 124 Topfer B. 173 Treasure G. R. R. 30 Vallee-Karcher A. 36 Vassal-Reig Ch. 21 Vaunois L. 23 Vignier, president 250 Pages G. 24, 76, 124 Palm F. C. 23 Papin 260, 261 Petitot 1 Peurce B. 3 Pfister Ch. 36 Pharemoutier de, abesse 254 Pierret M. 29 Wedgwood С. V. 29 Wills J. E. 208 Wolfe M. 33, 40, 48, 55, 58, 65
УКАЗАТЕЛЬ ГЕОГРАФИЧЕСКИХ НАЗВАНИЙ Абвиль, Аббевилль 214, 215 Авиньон 138 Авранш 166—172, 174—178, 181, 182 Ажан 149, 150, 153, 161, 163, 206 Ажеие 149, 161 Аквитания 143 Але 62, 76, 126, 241 Алье, река 191 Альпы 111 Англия 5, 109, 167, 242 Ангулем 152, 153, 156 Ангумуа 152, 153, 156, 160 Анжу 53, 88, 94, 158 Арль 137 Аррас 85 Артуа 85, 102 Атлантический океан 49, 72, 83 Бавария 77 Байе 180-182, 184 Балтийское море 75 Барбезье 155 Беарн ИЗ, 142 Безье 141 Бержерак 159—162 Берри 53, 86, 88 Бигор 142 Блуа 82 Божоле 53 Бокэр 140 Борделе 151 Бордо 81, 143—148, 150, 153, 188, 193, 206, 212, 232 Бранденбург 75, 79 Брейзах 83 Брейтенфельд 21, 89 Бресс 53 Бретань 34, 42, 49, 71, 89, 126, 166, 170, 215, 216 Броссак, шателения 156 Брюссель 12, 25 Бурбонпе 86, 88, 185—187, 192, 195, *196, 201 Бургундия 34, 53, 71, 77, 82, 89, 126—129, 133, 139, 140, 142, 196, 200, 213, 231, 232, 243 Баланс 53 Вальтелиыа, долина 80, 83, 84, 111 Ватикан 22 Венецианская республика 118, 243 Вер, лесной массив 159 Версаль 224 Всссе 174 Вильфрашн-де-Руэрг 163 Вир 166, 175, 182 Витсток 82 Гавре 175, 176 Ганна 193 Гаронна, река 143, 144, 149—151 Германия 5, 21, 62, 74, 77, 79, 81— 83, 85, 87, 89, 233 Западная 74, 77 Северная 75, 76 Южная 78 Гернси, остров 177 Гиень 44, 49, 50, 53, 71, 77, 79, 81, 86, 88, 126, 144—152, 154, 159, 161, 163, 232 Голландия см. Нидерланды Голландская республика см. Нидер¬ ланды Голштиыия 75 Гранвиль 166 Гренобль 77, 232 Дания 75 271
Джерси, остров 177 Дижон 77, 126-130, 132-136, МО- 142, 202, 204, 206, 232 Квартал Сен-Филибер 127, 129, 131, 132 Домреми 43 Донфрон (Domfront) 166 Дордонь, река 143, 147, 151, 161 Дофине 44, 45, 53, 77, 86, 88, 89, 126, 231, 232 Дувр. 84 Европа 4, 27, 39, 112, 113, 219, 222, 229, 231 Западная, Запад 219, 233. Северная 79 Жарнак 152 Иль, река 147 Иль-де-Франс 53, 71, 86, 88 Империя 3, 8, 63, 109, 111, 112, 126, 129, 142, 166, 243 Испания 3, 8—10, 12, 63, 76, 77, 81, 84, 85, 89, 108-112, 233, 241, 243 Италия 48, 62, 76, 111, 129, 136, 212, 233 235 Северная 62, 74—77, 79, 83, 124, 127 Кагор 162—164 Казале 80, 85 Кале 231 Кап 124, 125, 164, 168—171, 176, 180—182, 184, 206 Карантан 175 Каталония 21, 85, 87, 89 Кемпен 89 Керси 143, 162, 163, 213 Верхнее 163 Клермон см. Клермон-Ферран Клермон-Ферран 187, 188, 193 Кольмар 79 Коньяк 152 Корби, крепость 82, 96, 153, 187, 215 Котантен, Котентен 166—169, 171, 176, 177, 180, 182, 184 Крок, местность 158 Кутанс 166, 169, 171, 175, 182 Лабарбен, замок 136, 137, 139, 141 Лабур 142 Ла-Манш 180 Ла Марфэ 87 Лангедок 34, 44, 52, 53, 71, 78, 79, 89, 126, 140-143, 146, 209, 232 Лангр 164 Ландреси 83 Ларошель 48, 54, 62, 75, 76 Ла Совта, бург 161, 162 Лейпциг 77 Лектур 151 Ленинград 90, 234 Леринские острова 82, 83 Либурн 150 Лилль 102 Лимож 188, 245 Лимузен 52, 86, 88, 143, 151, 159, 163, 188 Лион 55, 65, 129 Лионне 53, 86, 88 Лотарингия 5, 20, 24, 71, 75, 77—79, 87, 89, 171 Луара, река 143, 191 Льеж 25 Лютцен 77 Магдебург 77 Мантуя 76 Марсель 55, 134, 135, 137, 233 Марш 52 Менвиль 175 Моппелье 89, 188 Монрон, поместье 196 Монрошон, приход 174 Мон-Сеи-Мишель, аббатство 166, 167, 174 Монтанель 174 Монтобан 146 Моравия 89 Мортен 170, 174, 175 Москва 234 Муассак 151 Му зон 171 Мулен 87, 185—194, 196, 197, 199— 203, 205 Альеское предместье 190, 191, 193—195, 198, 190, 201, 204 Бургундское предместье 198 Парижское предместье 191 Мэн 53, 88 Мюнстер 25 Наварра 142 Нарбонн 140 Ниверне 53, 202 Нидерланды, Голландия, Голланд¬ ская республика 10, 65, 72, 74, 81, 109, 110, 167, 231, 242 Испанские 12, 77, 83, 89, 171 Ним 126, 140 Нор, департамент 83 Нордлинген 79 Нормандия 39, 53, 71, 86, 88, 121, 124, 125, 164-166, 170, 171, 173, 177, 179, 180-184, 189, 212 Нижняя 50, 84, 164, 167, 169—172, 174—176, 184, 206, 213 Овернь 52, 86—88, 157, 187, 193, 197 272
Верхняя 103 Овиллар 151 Они 53 Орлеан 193 Орлеанне 86, 88 Париж 22, 33, 54, 55, 65, 71, 74, 82, 84, 90, 112, 125, 129, 131, 140, 141, 147, 155, 157, 171, 173, 176, 183, 185, 188—190, 192, 194, 199, 200, 201, 230, 232 Парма 81 Перигё 147, 148, 153, 159, 161, 162, 164, 206 Перигор 52, 143, 147-149, 152, 158— 160, 162, 163 Перпиньян 89 Перш 53 Пикардия 53, 82, 86, 88, 161 Пиренеи 82, 143 По, город 113 Померания 75 Пон-Жильбер 170, 175 Понтобо 174 Понторсон 166, 174 Португалия, Португальское королев¬ ство 85, 87, 89 Прага 81 Прованс 34, 44, 53, 71, 77, 79, 82, 89, 126, 133—137, 139, 140, 142, 213 Пуату 53, 79, 86, 88, 89, 151, 153— 155, 158, 163, 164 Пуатье 124 Пуг, курорт 196 Пьемонт 76, 233 Рейн, река 20, 89 Рейнфельден 83 Ренн 55, 215, 216 Ретелуа 168 Рим 218 Риом 137 Руан 55, 58, 60, 71, 164, 168, 171, 172, 176-185, 188, 206 Руссильон 21, 39, 84, 89 Савойя 81, 85, 89 Саксония 79, 81 Сальс 89 Сас 174 Совенны, Севеннские горы 143 Содап 39 Сон-Жам 166 Сен-Жан-де-Лон 82 Сен-Жан-де-Люз 82 Сен-Леонар 174 Сен-Ло 166, 170, 171, 175 Сен-Пьер-ле-Мутье 202 Сент 152, 153, 155—157 Сент-Обен, приход 174 Сентонж 151—154, 160, \СЛ Сент-Фуа 161 Серанс 175 Сервоп, деревня 175 Силезия 89 Симанка 22 Средиземное море 49, 72, 83, 136 Суза 80 Тулон 134, 137 Тулуза 81, 89, 151, 232 Тур 193 Турепь 53, 86, 88, 158 Турин 85 Фижак 163 Фландрия 81, 102, 167 Фонтепе 155 Франция 3—10, 12—17, 19—21, 26— 28, 30-36, 39, 42, 43, 46—48, 50, 53-56, 61, 62, 65, 67, 68, 72, 74— 77, 79-85, 87, 89, 92, 96, 99, 105, 108, 109, 111, 115, 118, 122, 124, 126, 127, 133, 137, 142-144, 158, 167, 169, 172, 173, 176, 185, 186, 206, 208—210, 214, 217, 220—223, 225, 227, 228, 230-234, 239-243 Парижский бассейн 157 Север, Северная 33, 43—47, 49, 52, 53, 83, 87, 130, 229, 231, 236 Северо-Восток 52, 82 Центр 43, 49 Юг 33, 43-49, 51, 76, 84, 139, 140, 152, 229, 236, 240 Юго-Восток 53, 77 Юго-Запад 50, 82-84, 121, 142- 144, 147, 151, 152, 157, 158, 184, 207, 210, 213 Франш-Конто 129 Фуа 142 Фурше 245 Чехия 75, 84, 85 Шампань 53, 86, 88, 168, 244 Шаранта, река 143, 152—154 Швейцария 80, 111 Швеция 74, 76—79, 81, 84, 242 Экс 77, 134—142, 206 Эльзас 5, 20, 21, 39, 79, 84 Юлих 89 Amiens 248 Bordeaux 53 Bressuire v. La Bressaire Champagne 245 273
Gliatines 249, 250 Chinon 261 Daufine, Dauphine 264 Fourches 253—255 France 247, 250* 261 Hollande, Holande 247 Indre et. Loire, departement 258 Italie 246, 252 La Barnache 263 La Bressaire, Bressuire 260, 261 La Greluve 260 La Rochelle 246 Languedoc 252, 264 Limoges 253—255 Lufon 260—262 Lyon 250, 251 Milan 264 Navarre 250 Olivet, ahbnye (Г 250 Paris 245, 247, 249-255, 257—261 Perse 246 Piemont 264 Pignerol 246 Poitiers, Poictiers 260, 262, 263 Provence 264 Puygarreau 260 Richelieu, chateau 257, 258 Rome 249, 258, 260 Rueil, Ruel 248, 255, 257, 258 Saint-Menehoust 245 Sarre (la) 248 -Savoye 264 Sedan 249 Suisse 246 Suse 246, 252 Talmond 263 Valence 53 Valteline (la) 264
ОГЛАВЛЕНИЕ От автора 3 Историографическое введение 5 Глава 1. Структура финансов Французского королевства .... 33 Источники 33 Доходы 37 Расходы Z? Глава 2. Финансы в 1630—1642 гг 74_ Бюджеты - . . 74 Финансовые проекты Финансовая политика Глава 3. Народные движения " . . . . 122 Восстания в «провинциях со штатами» в 1630—1632 гг. . 124 Восстания на Юго-Западе в 1635—1637 гг 142 Восстания в Нормандии в 1639 г 164 Восстание в Мулене в 1640 г 185 Итоги 2&L Глава 4. Французский абсолютизм и его классовая природа . . . С217 Приложение . . . . I 244 Указатель имел 265 Указатель географических названий 271
Александра Дмитриевна Люблинская ФРАНЦИЯ ПРИ РИШЕЛЬЕ (ФРАНЦУЗСКИЙ АБСОЛЮТИЗМ В 1680-1642 гг.) Утверждено к печати Институтом истории СССР Академии наук СССР Редактор издательства И. П. Палкина Художник М. И. Равулевич Технический редактор М. Э. К а р л а й т и с Корректоры Э. Н. Л и п п а, Т. А. Румянцева и Г. И. Суворова ИБ Яе 20490 Сдано в набор 7.12.81. Подписано к печати 9.04.82. М-30489. Формат 60x90Vie- Бумага ти¬ пографская № 1. Гарнитура обыкновенная. Печать высокая. Печ. л. 1774=17.25 уел. печ. л. Уел. кр.-отт. = 17.25. Уч.-изд. л. 20.48. Тираж 9750. Изд. Я? 7997. Тип. зак. 972. Цена 1 р. 50 к. Ленинградское отделение издательства «Наука» 199164, Ленинград, В-164, Менделеевская линия, 1 Ордена Трудового Красного Знамени Первая типография издательства «Наука» 199034, Ленинград, В-3£, 9 линия, 12