Византийское общество и государство в X - XI в. - Литаврин Г.Г.

Автор: Литаврин Г.Г.

Теги: история средних веков история византии

Год: 1977

Похожие

Советы и рассказы Кекавмена Сочинение византийского полководца XI века

Армяне в составе господствующего класса Византийской империи в XI-XII веках

Византийское государство и византийская культура в X–XI веках

Буддизм, государство и общество в странах центральной и восточной Азии в средние века

Текст

Г. Г. Литаврин
'К * '*
ВИЗАНТИЙСКОЕ
ОБЩЕСТВО
И ГОСУДАРСТВО
в‘Х-Х1 вв.
* .к
АКАДЕМИЯ НАУК СССР
Институт славяноведения и балканистики
Г. Г. Литаврин
ВИЗАНТИЙСКОЕ
ОБЩЕСТВО
И ГОСУДАРСТВО
в X-XI вв.
Проблемы истории
одного столетия:
976-1081ГГ.
в
Издательство «Наука»
Москва 1977
Монография подводит итог многолетнему изучению кардиналь-
ных проблем византийской истории. Опираясь на обширный
материал, автор выдвигает свою концепцию путей формирова-
ния византийского феодализма. Он, в частности, всесторонне
исследует, как были связаны экономические и социальные из-
менения с преобразованием государственной системы, унаследо-
ванной в основных чертах от Позднеримской империи.
Ответственный редактор
доктор исторических наук В. Н. ВИНОГРАДОВ
10603-142
Л042—(02)—77 66 77
© Издательство «Наука», 1977 г.
ВВЕДЕНИЕ
Средневековая монархия, более ста лет условно именуемая в
научной литературе Византией, в государственно-политическом
отношении являлась продолжением Римской империи. Ко вре-
мени формирования первых раннефеодальных государств Евро-
пы государственная система организации классового господст-
ва насчитывала здесь более чем тысячелетние непрерывные
традиции. Западную Римскую империю, рухнувшую под уда-
рами «варваров», сменили созданные ими политические образо-
вания нового типа, Восточную, хотя и надломленную нашест-
вием славян и арабов, Византия не сменила — она непосред-
ственно выросла из нее, унаследовав от своей предшественницы
развитый аппарат государственной власти и классового угне-
тения.
Границы Византии были несколько уже пределов Восточной
Позднеримской империи, однако в X—XI вв. по масштабам
подвластных ей территорий с ней не могло соперничать ни
одно европейское государство, кроме Древнерусского. В конце
X—начале XI в. после аннексии Болгарии владения Византии
в Европе возросли более чем вдвое, расширились они и в Азии
за счет захвата части армяно-грузинских земель и отвоевания
новых районов Северной Сирии.
Сравнительно с другими европейскими странами Византий-
ская империя обладала относительно более благоприятными
условиями для своего развития: большая часть ее обширных
владений находилась в плодородной, издревле освоенной чело-
веком средиземноморской зоне, она располагала огромными по
тем временам людскими ресурсами, ее населению были свой-
ственны древние традиции социально-организованных форм об-
щественной жизни и высокая культура.
Однако в резком противоречии с другими странами Запад-
ной Европы, в жизни которых XI столетие ознаменовалось не
только прогрессом в сфере экономики и социальных отноше-
ний, но и упрочением общественной политической структуры,
Византия переживала в это время глубокий кризис своей го-
сударственной системы.
Рассматриваемое в книге столетие истории империи четко
распадается в этом отношении на два резко отличающихея
друг от друга периода. В продолжение первого из них, совпа-
3
дающего в целом с полустолетним царствованием Василия II
Болгаробойцы, Византия достигла вершины своего могущества^
которого она никогда более не знала в своей дальнейшей исто-
рии. В течение же следующего полустолетия империя, истер-
занная внутренними распрями и сотрясаемая мощными народ-
но-освободительными и антифеодальными движениями, стала
легкой добычей вторгавшихся в ее пределы кочевых и полуко-
чевых народов. К началу 80-х годов XI в. контролируемая им-
перскими властями территория ограничивалась фактически
Константинополем с ближайшей округой, фемой Эллада и Пело-
поннес, островами Эгейского моря да тут и там уцелевшими
городами-крепостями.
Столь быстрая и, казалось бы, неожиданная метаморфоза
в истории могущественного государства всегда привлекала при-
стальное внимание исследователей, которое особенно возросло
в последнее время.
Проблемам истории XI столетия в 1966 г. был специально по-
священ XIII Международный конгресс византиноведческих ис-
следований. Он еще более стимулировал изучение истории этого
века, и поток посвященной ему литературы не иссякает до сих
пор.
Характерная черта этой историографии состоит в том, что
она трактует по преимуществу вопросы внутренней истории
Византии рассматриваемого периода, которые могут быть раз-
делены в целом на две основные группы: к первой относятся
проблемы социально-экономического развития империи, ко вто-
рой — проблемы эволюции ее государственного строя и поли-
тических институтов.
Состояние историографии в настоящее время таково, что
создание обобщающего труда, который подвел бы итоги изуче-
ния византийского общества и государства в конце X — конце
XI в., можно считать преждевременным. Но в той же современ-
ной научной литературе обнаружились столь серьезные разно-
гласия в трактовке некоторых кардинальных проблем указан-
ного периода, что без специальной постановки и рассмотрения
этих спорных вопросов, по нашему убеждению, невозможно по-
следовательное изучение многих других важных сторон как
внутренней, так и внешнеполитической истории не только X—
XI вв., но и более позднего времени. Поэтому, решаясь на
предварительное обобщение, мы сосредоточим свое внимание
лишь на нескольких наиболее важных, на наш взгляд, вопро-
сах, которые в соответствии с отмеченным общим направлением
современной историографии составляют два круга проблем, от-
носящихся к социально-экономической и общественно-полити-
ческой истории империи.
Из вопросов социально-экономического развития Византии
в X—XI вв. наиболее спорными нам представляются следую-
щие:
4
1. Проблема существования в империи всеобщей государст-
венной собственности на землю и тесно связанная с нею про-
блема государственного крепостничества, т. е. прикрепления
нечастновладельческого крестьянства, платившего налоги и вы-
полнявшего повинности только в пользу государства, к месту
обитания, к тяглу. Изучение этих вопросов приводит современ-
ных исследователей порой к прямо противоположным заключе-
ниям.
2. Вопрос о характере и степени социальных и правовых
различий между частновладельческими и нечастновладельче-
скими крестьянами. Без решения этого вопроса невозможно
удовлетворительное объяснение сущности парикии — византий-
ской формы крестьянской зависимости. Между тем в современ-
ной литературе в равной мере широко распространены и в той
же мере слабо аргументированы два противоположных мнения.
Согласно одному из них, ни по формам эксплуатации, ни по
ее интенсивности нечастновладельческие крестьяне-налогопла-
тельщики казны и парики частных лиц в X—XI вв. в сущности
не отличались друг от друга. Согласно другому утверждению,
именно парикия, будучи собственно феодальной формой зави-
симости, обеспечивала более высокий уровень эксплуатации
сравнительно с признанными законом нормами государствен-
ных налогов и повинностей.
3. Проблема состава, размеров и эволюции крупного земле-
владения в Византии. Поскольку сравнительно с другими сред-
невековыми странами Европы одной из важных специфических
черт Византии было то, что значительную часть изымаемого
у непосредственного производителя прибавочного продукта гос-
подствующий класс аккумулировал в своих руках посредством
централизованного налогового аппарата, постольку особое зна-
чение приобретает вопрос о соотношении доходов византийской
знати от эксплуатации своих париков и от государственной
службы, на которой она, как правило, состояла. Изучение это-
го вопроса может пролить свет на некоторые особенности со-
циальной жизни империи и, в частности, содействовать уясне-
нию причин острой борьбы за власть между гражданской и
военной аристократией в рассматриваемый период.
4. Вопрос об основных факторах, определивших существен-
ное различие в судьбах и темпах развития городов империи
и городов Западной Европы. И по числу и по размерам горо-
дов Византия X—XI вв. занимала, несомненно, первое место
в Европе. Тем не менее византийский город сравнительно
с западноевропейским сыграл в XI и последующих столетиях
неизмеримо меньшую роль в поступательном развитии социаль-
но-экономических и общественно-политических институтов.
В связи с этим преимущественного внимания, на наш взгляд,
заслуживают не столько черты сходства византийского города
с западноевропейским, сколько его специфика.
5
Второй круг проблем, затронутых в книге, связан с выяв-
лением форм и степени воздействия социально-экономических
процессов на развитие этнической, социальной и государствен-
но-политической структуры империи.
Из наиболее важных проблем этого круга мы избрали для
специального рассмотрения следующие:
1. Вопрос об этнической консолидации и развитии этниче-
ского самосознания народов, населявших империю, и прежде
всего — греческого народа. По представлениям многих авто-
ритетных исследователей, Византия, в отличие от других стран
средневековой Европы, не знала в изучаемый период тех про-
цессов этнической эволюции, которые выразились в оформле-
нии средневековых народностей. Она якобы продолжала, как
и ранее, оставаться в это время империей «ромеев» (римлян),
которым было свойственно лишь конфессионально-политиче-
ское, но ни в коей мере не этническое самосознание.
2. Проблема функционирования государственного аппарата
империи и ее институтов власти в условиях преобразований
социально-экономической структуры византийского общества
в X—XI вв. Роль центральной государственной власти в про-
цессе становления феодальных производственных отношений
может быть представлена, по нашему мнению, более отчетливо
при уяснении вопроса о степени изменений в организации аппа-
рата власти, сложившегося в целом в предшествовавшую эпо-
ху, и степени соответствия его официальных функций новым
социальным и общественным условиям. Эта широкая и слож-
ная проблема заслуживает специального многостороннего ис-
следования и затронута нами в данной книге лишь частично.
3. Наконец, проблема междуклассовых и внутриклассовых
отношений в рассматриваемый период, при изучении которой
мы видели свою основную задачу в выявлении социального со-
держания ожесточенной борьбы за власть в среде господст-
вующего класса и в определении причин, главных форм и на-
правленности классовых выступлений угнетенных в византий-
ской деревне и в городе в X—XI вв.
Выделив перечисленный круг вопросов, мы отказались от
суммарного обзора источников и литературы: такого рода об-
зоры обычно ничего не дают специалистам, на которых рассчи-
тана эта книга; к тому же детальная характеристика источ-
ников и важнейшей литературы, как правило, приводится нами
при рассмотрении каждой проблемы.
Не стремились мы также и к максимально полному подбору
и классификации фактического материала. В соответствии с
поставленными нами целями мы сочли целесообразным вер-
нуться прежде всего к важнейшим и наиболее содержательным
документам X—XI вв., поскольку они поддаются, как нам
представляется, несколько иной интерпретации сравнительно с
существующей в современной научной литературе.
Часть первая
СОЦИАЛЬНАЯ СТРУКТУРА
ВИЗАНТИЙСКОГО ОБЩЕСТВА
Глава первая
РАЗВИТИЕ АГРАРНЫХ ОТНОШЕНИЙ
СВОБОДНОЕ КРЕСТЬЯНСТВО И ОБЩИНА
Проблема свободного крестьянства и судеб византийской об-
щины уже в течение столетия остается одной из важнейших
проблем византиноведения. От ее решения зависит оценка ге-
неральных путей социально-экономической эволюции Византий-
ской империи не только в X—XI вв., но и в предшествующую,
и в последующие эпохи. Мало того, рассмотрение указанной
проблемы является необходимым условием для понимания ха-
рактера государственного строя Византии вообще.
Мы не имеем возможности привести здесь сколько-нибудь
подробно существующие теории и точки зрения относительно
свободного византийского крестьянства и дать им критическую
оценку. В последние два десятилетия соответствующие крити-
ческие обзоры в византиноведческой историографии делались
неоднократно
В целом в современной историографии, как советской
(и марксистской вообще), так и западноевропейской и амери-
канской, является общепризнанным наличие в Византии X—
1 См., например: Каждая А. П. Деревня и город в Византии IX—X вв. М.,
1960, с. 21 сл., с. 142 сл.; он же. Византийская деревня VII—XV вв. в ос-
вещении западноевропейской и американской историографии.— ВВ, 22,
1963, с. 128—140'; Литаврин Г. Г. Болгария и Византия в XI—XII вв. М.,
1960, с. 38—45; Липшиц Е. Э. Очерки истории византийского общества и
культуры. VIII — первая половина IX в. М.— Л., 1961, с. 5—17; Хвосто-
ва К. В. Особенности аграрноправовых отношений в поздней Византии
(XIV—XV вв.) (Историко-социологический очерк). М., 1968, с. 3—48;
Удальцова 3. В. Советское византиноведение за 50 лет. М., 1969, с. 178—
184; она же. К вопросу о генезисе феодализма в Византии (Постановка
проблемы).— ВО. М., 1971, с. 13—16; Острогорски Г. Византщска сеоска
општина —Глас САН, 250. Одел>ен>е друштвених наука, кш. 10. Београд,
1961, с. 141—146=Ostrogorskij G. La commune rurale byzantine.— Byz., 32,
1962, p. 141—146; Kin-ichi-Watanabe. Problemes de la «feodalite» byzantine.
Une mise au point sur les diverses discussions.— «Hitotsubashi Journal of
Arts and Sciences», 1965, Vol. V, N 1, January, p. 33—36; Vol. VI, N 1, Sep-
tember, p. 8—10.
7
XI вв. широкого слоя крестьян, не находившихся в частновла-
дельческой зависимости2. Столь же единодушно в основном
заключение, что для подавляющего большинства поселений
этого крестьянства характерны общинные порядки.
Разногласия же так или иначе сводятся к решению двух
главных вопросов: 1) можно ли считать частновладельческое
крестьянство свободным, поскольку оно было обременено нало-
гами и повинностями в пользу государства и поскольку источ-
ники не позволяют отчетливо проследить отличия в размерах
и формах этих платежей и отработок от рент, которыми были
обязаны крестьяне, зависимые от частных лиц; 2) являлась ли
византийская община естественно сложившимся крестьянским
институтом, регулировавшим систему землевладения и земле-
пользования внутри данного деревенского коллектива, или же
эта община носила фискальный характер, т. е. была создана
в результате специальных предписаний властей, искусствен-
но — и по преимуществу насильственно —- навязавших мелким
земельным собственникам определенного рода хозяйственные и
правовые связи в целях утверждения их взаимной ответствен-
ности за уплату налогов в казну.
Разногласия по первому вопросу характерны и для зару-
бежной, и для советской литературы, по второму же — поле-
мика ведется лишь между марксистским и немарксистским
византиноведением.
О существе споров о юридическом статусе нечастновладель-
ческих крестьян мы подробно говорили недавно3. Поэтому
скажем об этом предельно кратко. В период между 1952 и
1960 гг. независимо друг от друга А. П. Каждая и Г. Остро-
горский обосновали теорию, согласно которой нечастновладель-
ческие крестьяне X—XI вв., выполнявшие повинности только
в пользу казны, не могут рассматриваться как свободные, по-
скольку господствующий класс в лице государства обладал
феодальной монополией на все земли империи и поскольку на-
логоплательщики были прикреплены к своему тяглу 4.
2 Специально о нечастновладельческих крестьянах в XIV—XV вв. см.: Сме-
танин В. А. К вопросу о свободном крестьянстве в поздней Византии.—
АДСВ, 3, 1965, с. 47—60; он же. Категории свободного крестьянства в
поздней Византии.— ВО. М., 1971, с. 75—85. Э. Арвейлер, однако, не при-
водя подробной аргументации, пишет о полном исчезновении свободных
крестьян в XIV в. (Glykatzi-Ahrweiler Н. La concession des droits incor-
porels. Donations conditionclles.— In: Actes du XIIе Congres Intern, d’etu-
des byzantines. Ochrid, 1961, t. II. Beograd, 1964, p. 114).
3 Литаврин Г. Г. Проблема государственной собственности в Византии X—
XI вв,—ВВ, 35, 1974, с. 51—74.
4 См. Острогорский Г. А. Византийские писцовые книги.— BS, 9 (2), 1948;
он же. О византи]‘ским државпим селацима и во]ницима. Две повелье из
доба Яована Цимиска.— Глас САН, 214. Оделеше друштвених наука,
КН). 3, 1954; Ostrogorskij G. Quelques problemes d’histoire de la paysanne-
rie byzantine. Bruxelles, 1965; Каждан А. П. Крестьянские движения в
Византии и аграрная политика императоров Македонской династии.—
8
В советской историографии наиболее решительно и после-
довательно выступал против этой точки зрения М. Я. Сюзю-
мов 5. В нашей позиции 15 лет назад известная противоречи-
вость выразилась в том, что, возражая против вывода о
прикреплении налогоплательщиков к тяглу и против характе-
ристики налога как феодальной централизованной ренты, мы
соглашались с мнением о существовании в империи верховной
государственной собственности на все земли страны6. В упо-
мянутой выше статье (см. прим. 3 к стр. 8) мы постарались
детально рассмотреть все основные аргументы А. П. Каждана
и Г. Острогорского и обосновать вывод об отсутствии в Визан-
тии всеобщей государственной собственности на землю. Сход-
ную позицию в настоящее время занимают также 3. В. Удаль-
цова и К. А. Осипова 7.
В своей новой превосходной книге о господствующем клас-
се Византии А. П. Каждая посвятил около 10 страниц ответу
на нашу статью8. Автор остался при своих убеждениях: госу-
дарственная собственность на всю землю империи, хотя и не
была отчетливо выражена юридически, фактически существо-
вала; нечастновладельческие крестьяне-налогоплательщики,
как и стратиоты, были прикреплены к земле (к тяглу, к общи-
не, к месту их обитания), а их налоги и повинности перед
казной в сущности не отличались от частных рент. Иначе го-
воря, это крестьянство было не свободным, а феодально зави-
симым. Во всяком случае, подчеркивает А. П. Каждан, «очень
большая (если не самая большая) доля прибавочного продук-
та непосредственных производителей присваивалась в Визан-
тии централизованно — будем ли мы считать, что это совер-
шалось на основе dominium directum государства или на осно-
ве суверенитета»9. Государство при этом осуществляло лишь
функцию присвоения и распределения этой доли в пределах
класса господ 10.
ВВ, 5, 1952, с. 77 сл.; он же. К вопросу об особенностях феодальной соб-
ственности в Византии VIII—X вв.— ВВ, 10, 1956; он же. Деревня и го-
род..., с. 138—168.
5 Сюзюмов М. Я. О характере и сущности византийской общины по Земле-
дельческому закону.— ВВ, 10, 1956; он же. Рец. на: Каждан А. П. Дерев-
ня и город...— ВВ, 21, 1962; он же. Дофеодальный период.— АДСВ, 8, 1972;
он же. Суверенитет, налог и земельная рента в Византии.— АДСВ, 9, 1973.
6 Литаврин Г. Г. Болгария и Византия..., с. 42—57.
7 Осипова К. А. Аллиленгий в Византии в X в.— ВВ, 17, 1960; она же. Си-
стема класм в Византии в X—XI вв.— ВО. М., 1961, с. 174; Удальцова 3. В.
К вопросу о генезисе феодализма..., с. 21; ср. Удальцова 3. В., Осипова К. А.
Отличительные черты феодальных отношений в Византии (Постановка
проблемы).— ВВ, 36, 1974, с. 5, 12—14; они же. Особенности феодализма в
Византии,—ВИ, 1974, № 10, с. 98—117.
8 Каждан А. П. Социальный состав господствующего класса Византии XI—
XII вв. М„ 1974, с. 227—236.
9 Там же, с. 230. См. также: Каждан А. П. Византийский монастырь XI—
XII вв. как социальная группа.— ВВ, 31, 1971, с. 48.
10 Каждан А. П. Социальный состав..., с. 253.
9
к анализу возражений А. П. Каждана мы вернемся после
рассмотрения проблемы общины, прав и обязанностей общин-
ного крестьянства.
Проблема византийской общины была разработана прежде
всего в русском дореволюционном византиноведении. В. Г. Ва-
сильевский и Ф. И. Успенский видели в ней исторически сло-
жившийся поземельный институт свободного крестьянства, по-
лучивший массовое распространение на землях империи после
славянской колонизации VII—VIII вв. Общинники, по мне-
нию этих ученых, владели сообща неподеленными землями и
имели в частном владении приусадебные участки и пахотные
наделы, на которые община сохраняла права верховной собст-
венности. Превращение общины государством в податную и
военнообязанную не лишило общинников свободы. Это сумели
сделать лишь динаты в ходе X—XI столетий. В XII в. общин-
ное землевладение сменилось крепостничеством. Свободные
стали париками
Была выдвинута в русской историографии и другая точка
зрения. Б. А. Панченко утверждал, что византийская деревня
не знала общинных порядков: свободные поселяне обладали
полной собственностью и на пахотную, и на пастбищную
землю 11 12.
Крайности обеих теорий были устранены в концепции
П. В. Безобразова, согласно которой свободный крестьянин
имел право полной частной собственности на надел и приуса-
дебный участок, а община—, право верховной собственности на
неподеленные общинные земли (угодья) 13.
За рубежом доныне разрабатывается в сущности концепция
Панченко, ибо понятие «община» обрело здесь условный ха-
рактер: имеется в виду прежде всего привнесенная извне си-
стема фискальной организации свободной деревни 14.
11 Васильевский В. Г. Материалы для внутренней истории Византийского го-
сударства.— В кн.: Труды, т. IV. Л., 1930, он же. Законодательство ико-
ноборцев.— Там же; Успенский Ф. И. К истории крестьянского землевла-
дения в Византии.— ЖМНП, 1883, ч. 225, январь, февраль; он же. Древ-
нейший памятник славянского права.— «Юридический вестник», 1886, № 4;
он же. Византийские землемеры. Наблюдения по истории сельского хозяй-
ства.— В кн.: Труды VI Археологического съезда. Одесса, 1888.
12 Панченко Б. А. Крестьянская собственность в Византии.— ИРАИК, 9, 1904.
См. об этой работе: Сюзюмов М. Я- Научное наследие Б. А. Панченко.—
ВВ, 25, 1964, с. 32—52.
13 Безобразов П. В. Крестьяне.— Приложение к кн.: Герцберг Ф. История
Византии. М., 1896, с. 615—616; он же. Рец. на кн. Ж- Тесто.— ВВ, 7, 1900,
с. 159—164.
14 См. Вернадский Г. В. Заметки о крестьянской общине в Византии.— «УЗ,
основанные Русской учебной коллегией в Праге», т. I, в. 2, 1924; Vernads-
kij G. Sur 1’origine de la Loi agraire byzantine.— Byz., 2, 1926; Lemerle P.
Город и деревня в Византии в IV—XII вв.— In: Actes du XIIе Congres
Intern, d’etudes byzantines. Ochrid, 1961, t. I. Beograd, 1963, p. 277—279;
Karayannopulos J. Рец. на: Ostrogorskij G. Quelques problemes...— BZ, 50,
1957; Vryonis Sp„ Jr. The Decline of Medieval Hellenisme in Asia Minor.
10
В советской историографии дальнейшей конкретизации и
развитию была подвергнута в целом концепция П. В. Безобра-
зова при одновременной основательной критике фискальной
теории происхождения общины. Все советские специалисты
сходятся в признании дуализма сельской общины (индиви-
дуальная собственность на пахотные наделы и усадьбы — с не-
которыми правами эпизодического пользования со стороны
односельчан и соседей — и общественная собственность на не-
поделенные угодья), ее генетических связей с позднеантичной
общиной аборигенов и общиной славянских пришельцев, ее
принципиальной близости с западноевропейской маркой (при
наличии существенных особенностей: патриархальных, больше-
семейных пережитков и относительно большей устойчиво-
сти) 15. Имущественная и социальная дифференциация общи-
ны в X—XI вв. обусловила вызревание феодальных элементов
в самих ее недрах 16.
Таковы вкратце представления об общине в современной
историографии. Поскольку в зарубежной литературе за редкими
исключениями17 господствует фискальная теория происхожде-
ния общины, мы будем вынуждены, приводя ниже данные ис-
точников об общинном характере мелкого крестьянского земле-
владения, акцентировать внимание на фактах, противоречащих
этой теории.
Согласно «Податному уставу»18 и «Трактату» Караяннопу-
Berkley, Los Angeles, 1971, р. 77—78; Guillou A. Studies on Byzantine Italy.
London, 1970, p. 456—457; idem. Italie meridionale byzantine ou byzantins
en Italie meridionale? — Byz., 44, 1974, p. 163, 166. Среди видов собствен-
ности, устанавливаемых Н. Звороносом, общинной нет (Svoronos N. Essais
sur quelques formes de la vie rurale a Buzance.— «Annales», IIе annee,
juillet — septembre 1956, N 3, p. 328—329).
15 Тезис о прочности византийской общины был детально обоснован А. П.
Кажданом (Деревня и город..., с. 54—56). В последние годы, однако, он,
не возвращаясь к анализу фактов, подчеркивает «слабость» и «рыхлость»
общины в Византии (см. Каждая А. П. Византийская культура. М., 1968,
с. 39; он же. Византийский монастырь..., с. 70).
16 Помимо работ, указанных в прим. 1 к стр. 7, см.: Липшиц Е. Э. Визан-
тийское крестьянство и славянская колонизация.— В кн.: Византийский
сборник. М.— Л., 1945; Сюзюмов М. Я. Некоторые проблемы истории Ви-
зантии.— ВИ, 1959, № 3; он же. О характере и сущности...; он же. К во-
просу об особенностях генезиса и развития феодализма в Византии.— ВВ,
17, 1960; он же. Дофеодальный период.
17 См., например, помимо работ Г. Острогорского (Ostrogorskij G. Quelques
Droblemes...; он же. Византи]‘ска сеоска општина): Charanis Р. On the
Social Structure of the Later Roman Empire.— Byz., 17, 1945, p. 47 sq. Cn.
Врионис подчеркивает {Vryonis Sp. The Decline..., p. 78, n. 87), что Г. Ост-
рогорский, придерживавшийся ранее фискальной теории (Ostrogorsky G.
Die landliche Steuergemeinde des byzantinischen Reiches im X. Jahrh. Ams-
terdam, 1969 (Neidruck), S. 45, cf. Ill), впоследствии изменил свои взгля-
ды.
18 Dolger F. Beitrage zur Geschichte der byzantinischen Finanzverwaltung be-
sonders 10. und 11. Jahrh. Leipzig — Berlin, 1927, S. 114—H5.f. Подробно
об этом см.: Litavrin G. G. Les terres a 1’abandon selon le «Traite fiscal»
11
лоса 19, помимо четко обозначенных границ пахотной и при-
усадебной земли, находившейся в индивидуальной собственно-
сти каждого члена деревенского коллектива (домохозяина),
общий тщательно установленный периорисм (описание границ)
имела вся деревенская территория. В ее пределы входили не-
возделанные земли общины — угодья ( <5£хоаа) 20. Запустевшие
земли, на которые тот или другой общинник или его наслед-
ники через 30 лет теряли право собственности, общины могли
взять у казны на определенных условиях в общее пользова-
ние 21 или купить, записав купленное на «лицо общины»22,
т. е. на ее имя как коллективного юридического лица. Неот-
чужденные государством класмы оставались нередко в общем
пользовании у жителей данной общины23. Иногда это право
общинники сохраняли и на проданные и подаренные класмы,
когда их новый хозяин еще не освоил эти земли 24. Ограниче-
нием при этом был, например, запрет общинникам устраивать
на проданной класме пасеки или загоны для скота 25. Обычно,
однако, проданная из состава деревенской территории класма
оказывалась навсегда потерянной для общинников: она отме-
жевывалась от ипотаги (территории) общины, становилась
«самостоятельной» (идиостатон) и не составляла более ни
фискального, ни хозяйственного с нею единства (avocxotvcocnc) 26.
«Иметь анакиносис» с какой-либо территорией значило нахо-
диться с нею в пределах одной ипотаги27. Лишь на четыре года
сохраняли жители села право вчинить иск о выкупе проданной
класмы, используя право предпочтения 28.
О том, что община продавала свои земли (имеются в виду,
несомненно, угодья) как коллектив, упоминает новелла Кон-
du Xе s. el leure importance pour le fisc.— «Etudes balkaniques», 1971, 3,
p. 18—30; Литаврин Г. Г. Еще раз о симпафиях и класмах налоговых уста-
вов X—XI вв.— «Byzantinobulgarica», VI (в печати).
19 Karayannopulos J. Fragmente aus dem Vademecum eines byzantinischcn Fi-
nanzbeamten.— Polychronion. Festschrift F. Dolger. Heidelberg, 1966, S. 321.
8—9, 322.50—56. В дальнейшем мы будем называть для краткости эти
документы соответственно «Уставом» и «Трактатом».
20 Dolger F. Beitrage..., S. 114.34—115.2, 21—43; 116.1—2, 17—43.
2i Устав, с. 116,15—16; 123; Трактат, с. 321.7—8, 19—20.
22 Трактат, с. 322.29—35.
23 Трактат, с. 322.29—30; Lake К. The Early Days of Monasticism on Mount
Athos. Oxford, 1909, p. 77, 86.
24 Lavra, I. N 2.28—30; 3.10—15; Athos, N 103.40—41.
25 Lake K- The Early Days..., p. 72.
26 Устав, c. 120.13—21; 123.15—22.
27 Там же, с. 116.22.
28 Peira, 1, 2, p. 5. В статье, посвященной «Пире», комментируя это место,
Е. Э. Липшиц справедливо указала на то, что Евстафий оставил без вни-
мания соответствующее место новеллы Романа I о 10-летнем сроке истре-
бования проданных крестьянами земель па основе права предпочтения
(Jus, III, р. 234), по распространил на класмы внесенный в Василики за-
кон о землях фиска (Basil., 50, 2, 2; 56, 2, 2) (см. Липшиц Е. Э. Продажа
класм и протимезис.— АДСВ, 10, 1973, стр. 106—107)
12
стантина VII от 947 г.29 О неподеленной общиной пастбищ-
ной земле говорится в «Пире»30. Жители села Радохоста
лродали монастырю св. Акиндина часть общинной земли, удоб-
ной для устройства мельницы; однако границы этого участка
не были достаточно четко обозначены, между селом и мона-
хами возникали ссоры, и в 1008 г. вся деревня, «от мала до
велика», получив от монастыря доплату в две номисмы к преж-
ним четырем, участвовала в установлении точных границ про-
данной общинной земли 31. Согласно одному из писем Михаи-
ла Пселла, деревня Мамица как юридическое лицо вела тяжбу
с монастырем из-за воды, которой не хватало для трех мель-
ниц монастыря и одной мельницы деревни (жители отвели
весь поток к своей мельнице, которая принадлежала всей
общине) 32.
В 1076/77 г. 29 домохозяев крепостцы Адрамери уступили
.Лавре за литру золота некий общественный холм, на котором
завели хозяйства парики монастыря 33. Из акта № 39 от 1079 г.
явствует, что в ипотаге деревни Иериссо близ Афона имелась
«пахотная, пустующая, пастбищная и горная земля», в каче-
стве класмы она была передана монастырю Каллиурга34.
О неподеленных общинных угодьях двух соседских деревень
говорится в актах монастыря Богородицы Милостивой близ
Струмицы (XII в.) 35_
Итак, община сообща могла отчуждать (продавать) свои
общественные земли, уточнять их границы, вести из-за этих зе-
мель судебное дело, выступая при этом как юридическое лицо.
Община брала в аренду и покупала класмы, владела сообща
мельницей. Иначе говоря, она, несомненно, обладала правами
верховной собственности на неподеленные общинные угодья
(пастбища, водные источники, леса и кустарники, рыбные тони,
охотничьи гоны, дубовые рощи, а порой и такие хозяйственные
заведения, как мельницы). Община могла даже, находясь в
трудном положении, вынести совместное решение о вступлении
в патронатные отношения с каким-либо крупным землевла-
дельцем или влиятельным лицом (как, например, деревня Мо-
гила в Македонии, дважды избравшая архиепископию «своей
госпожой»36). Видимо, нередко община самостоятельно, без
участия чиновников, производила раскладку некоторых нало-
гов между своими членами и определяла степень их. участия в
29 Jus., Ill, р. 253, 254. Новеллу обычно датируют 945—949 гг. Но точно к
947 г. она отнесена в малой хронике (Schreiner Р. Die byzantinischen
Kleinchroniken. Munchen, 1975, S. 139).
30 Peira, 37, 2, p. 162.
31 Lavra, I, N 14.6—12.
32 SM, II, N 251, p. 299—300.
33 Lavra, I, N 37, p. 213—214.
34 Ibid., N 39.5—6.
33 MND, p. 41—44.
36 PG, t. 126, col. 424 A, 449 C—452 A.
13
выполнении натуральных и отработочных повинностей в поль-
зу казны или церкви. Таким, видимо, был порядок уплаты до-
полнительных поборов, установленных Михаилом IV в 1039 г.
для каждой деревни (от 4 до 20 номисм с каждой37), как и
порядок уплаты каноникона, точно определенного для селе-
ний Исааком I Комнином в зависимости от числа дворов в
них 38.
Угодья общины составляли лишь часть (видимо, большую)
деревенской территории (ипотаги39). Именно угодья, согласно
сохранившимся актам, были, как правило, главным предметом
конфликтов и споров и между деревнями, и между крупными
землевладельцами. Часть ипотаги была занята самой дерев-
ней, домами общинников с их приусадебными участками (дво-
рами, садами, огородами). Пахотные нивы, находившиеся в.
собственности каждого домохозяина, лежали в некотором отда-
лении от деревни.
В некотором отдалении, но в пределах ипотаги, имелись так-
же хутора (агридии и проастии), происхождение которых от-
нюдь не всегда было следствием роста богатств их хозяев40.
Крестьяне выселялись из деревни на хутор либо потому, что
потеряли свой приусадебный участок, сохранив собственность
на ниву, либо в результате семейных разделов недвижимого,
имущества, либо в силу того, что не ужились с соседями,,
либо, наконец, из-за того, что «имевшему много скота и рабов»
поселянину было удобнее жить и хозяйничать на особом хуто-
ре. Но, согласно «Уставу», все эти переселения происходили не
за пределы ипотаги, а «в некую часть всей ипотаги деревни»,
на лично принадлежавшую переселенцу парцеллу41. Двор с за-
гоном для скота и жилищем для рабов и наемных, работников
мог возникать «в пределах ипотаги деревни» и тогда, когда
хозяин оставался жить в своем доме в деревне42. «Устав» рез-
ко отличает эти агридии и проастии от тех, которые возника-
ли за пределами периорисма или на отмежеванных от ипотаги
класмах 43.
37 Scyl., р. 404.56—59.
38 Jus, III, р. 323.
39 Согласно Н. Звороносу, ипотага слагалась лишь из индивидуальных пар-
целл общинников и угодья не входили в периорисм деревни (Svoronos N.
Recherches sur le cadastre byzantin et la fiscalite aux XIе et XIIе siecles:
Le cadastre de Thebes.— BCH, 83, 1959, p. 124—125) (далее — Svoronos N.
Le cadastre).
40 Cp. Svoronos N. Societe et organisation interieur dans 1’empire byzantin
au XIе siecle: les principaux problemes.— In: The Proceedings of the XHIth
Intern. Congress of Byzantine Studies. London, 1967, p. 374.
41 Устав, c. 115.30—37. Ср. Каждая. А. П. Византийское сельское поселение —
ВВ, 2, 1949, с. 231; он же. К вопросу об особенностях..., с. 57; он же. Де-
ревня и город..., с. 43.
42 Устав, с. 115.43.
43 Там же, с. 115.39—116.23.
14
Но где бы ни жил общинник в пределах общинной терри-
тории, он оставался полноправным членом общины. Если он
приобретал земельный участок в другой деревне, он становился
членом и этой общины44. При упомянутых переселениях про-
должало действовать, однако, одно ограничение, введенное при
Василии I и официально узаконенное Львом VI: переселенец мог
основывать свой дом и двор на новом месте лишь на расстоя-
нии одного-двух полетов стрелы (150—300 м) от другого кре-
стьянского двора (хутора), из-за опасности потравы скотом пе-
реселенца насаждений и посевов старожила 45. Это ограничение
было, по-видимому, тем чувствительнее, чем меньше земли имел
хуторянин на месте своего нового поселения. Хотя, согласно
«Пире», общинник имел, видимо, право на выделение ему со-
ответствующей доли пастбищной земли из общих угодий46,
трудно допустить, что все такие переселенцы имели возмож-
ность оставлять часть своего надела под лично используемые
пастбища 47. Подобного рода переселения могли ущемлять ин-
тересы общины, скот членов которой обычно пасся в общем ста-
де. Недаром Евстафий Ромей констатирует, что каждый может
в своем владении делать все, кроме того, что вредит соседям 48.
Каковы были права общины на индивидуальные парцеллы,
находившиеся в собственности ее членов? А. П. Каждан готов
допустить существование переделов земли внутри общины в
IX—X вв. Анализируя данные «Жития Филарета Милостивого»
(конец VIII в.), он склоняется к выводу, что Филарет, земли
которого оказались в руках его односельчан, не мог свободно
распоряжаться своей землей. Трудно согласиться с этим выво-
дом, так как здесь же сам Каждан отмечает, что «соседи раз-
делили» землю Филарета, «кто применяя насилие, кто выпра-
шивая» 49.
Гораздо более существенно так называемое второе опреде-
ление магистра Косьмы (X в.). Согласно этому определению,
в случае возникновения споров о парцеллах внутри общины и
долях каждого в совокупной сумме налога мог быть произве-
44 Там же, с. 122, 2—8.
45 Jus, III, р. 169; Peira, 9, 8, р. 30.
46 Peira, 37, 2, р. 162.
47 И. Караяннопулос особо подчеркивает, что для понимания деталей жизни
византийской деревни необходимо помнить о чересполосице крестьянских
парцелл (владения даже одного хозяина были разбросаны мелкими доля-
ми в разных местах) и о значительных участках, непригодных к обработ-
ке (овраги, болота, кустарники, скалы) (Karayannopulos J. Рец. на: Ostro-
gorskij G. Quelques problemes..., р. 171). Это могло, однако, и облегчать,
и затруднять выполнение упомянутого правила при переселениях. Вполне
вероятно, впрочем, что иногда производился предварительно обмен отдель-
ной парцеллы (парцелл) на удобный участок из угодий общины
48 Peira, 18, 1, р. 65. А. П. Каждан усматривает здесь указание на права со-
седей на землю друг друга (Деревня и город..., с. 47).
49 Каждан А. П. Деревня и город..., с. 46—47.
15
ден передел земли, если со времени раздела земли не прошло
30 лет 50 — срока, после которого крестьянина по закону нель-
зя было согнать с земли51. Само условие такого передела (ме-
нее 30 лет после первоначального раздела) позволяет думать,
что речь идет лишь о недавно основанных деревнях и поселе-
ниях. Намек на возможность объединения земли двух деревень
при неясности налоговых жребиев содержится и в «Уставе», но
передела эта книжная операция не предполагает 52.
А. П. Каждан говорит о том, что угодья общины были «ско-
рее резервным фондом деревенской общины, нежели экономи-
ческой основой совместного хозяйствования» 53. Однако как раз
наоборот: данных об использовании членами общины угодий в
качестве резервного фонда пахотных земель мы почти не име-
ем, тогда как о совместном пользовании общинниками их об-
щинными угодьями источники свидетельствуют достаточно ясно.
Впрочем, когда угодья могли быть основой совместного хозяй-
ствования общинников? Разве что в родовой общине или в об-
щине скотоводов (также родо-племенной)... Во всяком случае
критерий подобного рода никак не может быть применен к об-
щине-марке, а именно такой общиной А. П. Каждан и признает
византийскую общину IX—X вв.54
Это высказывание советского византиниста можно расценить
как показатель того, что в своем длительном споре с М.. Я. Сю-
зюмовым о времени возникновения аллода в Византии (Каж-
дан настаивал на его более позднем возникновении, чем в За-
падной Европе, Сюзюмов — на более раннем) А. П. Каждан
признал точку зрения своего оппонента.
Итак, нам не удалось обнаружить ясных свидетельств о ка-
ких-либо значительных правах общины в целом на парцеллы
общинников, находившиеся в их индивидуальной собственности.
О том, что община сохраняла некоторые верховные права на
эти частновладельческие участки, свидетельствует лишь дейст-
вие «права близости» (предпочтительной покупки — протими-
сиса). Однако сомнительно определить это право как доказа-
тельство существования права верховной собственности об-
щины.
Не может быть, видимо, расценено в таком смысле и пра-
во общинников пасти скот на землях соседей после того, как с
полей снят урожай55. Это не было общинным установлением:
50 Успенский Ф. И., Бенешевич В. Н. Вазелонские акты. Материалы для ис-
тории крестьянского и монастырского землевладения в Византии XIII—
XIV вв. Л., 1927, с. XXXVI.
51 Peira, 15, 2, р. 42.
52 Устав, с. 122.9—14.
53 Каждан А. П. Византийская культура, с. 39.
54 Каждан А. П. Деревня и город..., с. 56.
55 А. П. Каждан подчеркивает, что этот порядок нельзя уподобить режиму
открытых полей, известному в Западной Европе, поскольку Византия, где
16
согласно «Прохирону», таким правом обладали все частные
землевладельцы, земли которых лежали чересполосно 56.
А. П. Каждан предпринял специальное исследование вопро-
са о взаимных правах общинников на парцеллы друг друга
(право прохода и проезда, потребления плодов фруктовых де-
ревьев и виноградников, сохранения собственности на дерево
на чужой земле, пользования источником на соседнем участке,,
собирания там хвороста, пастьбы скота, рубки деревьев ит. п.) 57.
Автор стремился определить, какие из этих прав являются
общинными установлениями и какие — рудиментами древне-
римских сервитутов. Однако эта дефиниция осталась недоста-
точно убедительной: названные права сплошь и рядом осуще-
ствляли в отношении друг друга соседи, не объединенные в об-
щины 58.
Гораздо более конкретны сведения об истоках так называ-
емого права предпочтения (протимисиса). Оно определено са-
мим законодателем как старая норма обычного права59. Со-
гласно новелле Романа I от 922 г., в положении крестьян —
собственников земли имеется серьезное противоречие: по зако-
ну каждый из них может продать свою землю кому угодно, од-
нако в то же время действует правило, по которому покупа-
телем его земли может быть лишь житель той же митрокомии
(общины). Стремясь устранить это противоречие, Роман I в за-
конодательном порядке регламентирует действие протимисиса,
распространяя при этом силу своего распоряжения не только
на сельскую, но и на городскую территорию. Под понятие «от-
чуждение» подводились при этом не только продажа и дар, но
и сдача в аренду (краткосрочную — мисфосис и долгосроч-
ную-— эмфитевсис). Были определены пять категорий лиц,
имевших преимущественное право на приобретение или полу-
чение отчуждаемой земли (или недвижимости вообще). Каждая
предыдущая категория обладала при этом большими правами,
чем последующая, точнее: каждая последующая обретала эт
права лишь после добровольного отказа от них (в каждом кон-
кретном случае) предыдущей.
1-я категория — ot avocjxle aofxstp-svot auy'rsvstc — родичи (на-
пример, взрослые братья), связанные совместным хозяйствова-
не было трехполья, не знала и принудительного севооборота (Византий-
ское сельское поселение, с. 224). Однако Византии было известно двух-
полье (см. Кондов Н. К. К вопросу о системе полеводства в болгарских
и соседних с ними землях Балканского полуострова в средние века.— ВВ,
20, 1961, с. 3—13).
56 Prochiron, 33, 38, р. 225.
57 Каждан А. П. Деревня и город..., с. 35—38.
58 Сюзюмов М. Я. Рец. на: Каждан А. П. Деревня и город...— ВВ, 21, 1962,
с. 212.
59 Первое упоминание о действии протимисиса Каждан датирует середи-
ной IX в. (Деревня и город..., с. 47).
17
нием и «смешанно» (нераздельно) владеющие общим имущест-
вом (например, наследством родителей); 2-я — биргетсХг^теусл
xoivcovoi—неродственные лица, являющиеся совладельцами иму-
щества и связанные совместным хозяйствованием (например,
один из братьев и чужак, купивший долю другого или одного
из братьев); 3-я — oi [xovov — два или несколько не-
родственных лиц, владеющих частями некогда единой недви-
жимости; 4-я —oi сзоутсаросхе(уеуо1 oyo-csXstc—соседи, означенные
как «однотяглые»; 5-я—• oi arcX<o<; ev тм боуалст/ед Tjytopieyoi — ли-
ца, которые хотя и могут быть однотяглыми, но не являются
односельчанами, а «попросту объединены по какой-либо доле
(владений)», иначе говоря — соседи по части владений, но не
по месту проживания 60.
Особенно большие споры вызывала 4-я категория (однотяг-
лые соседи). В. Г. Васильевский, опираясь на комментарий ано-
нима и на Арменопула (XIV в.), определил эту категорию как
односельчан, деревня которых составляет одно тягло, или как
лиц, которые зависят от одного юридического лица и поэтому
платят государственные налоги под тяглом ответственного за
их сбор господина независимо от того, являются ли они одно-
сельчанами и поступают ли эти налоги от однотяглых в одном
или нескольких местах 61.
Это толкование широко распространено в литературе. Од-
нако из приведенной альтернативы может быть принято, на
наш взгляд, лишь первое понимание: речь идет об односель-
чанах. Целью законодателя было затруднить динатам скупку
крестьянской земли. Зависимые от дината крестьяне, которые
живут в разных деревнях и находятся только под тяглом одно-
го господина, не могли иметь предпочтения перед крестьянами-
односельчанами, соседями по имуществу.
Не является ли выражение новеллы — «платящие подати
под одним господином» — позднейшей интерполяцией? Иначе
трудно понять, почему в перечне законодателя не обозначены
члены общины в целом, их права на отчуждаемую землю, тог-
да как указаны права соседей по участку, проживающих в дру-
гих поселениях. Иначе говоря, мы склонны думать, что первые
три категории имеют в виду лиц одной и той же общины, пра-
ва которых наиболее предпочтительны, 4-я категория включает
всех прочих членов этой общины, единого тягла, а 5-я — по-
сторонних общине лиц, владения которых как-то примыкают к
отчуждаемой недвижимости. Все прочие возможные претенден-
ты на недвижимость в новелле не названы: их права появятся
лишь после последовательного отказа представителей всех пяти
категорий в течение срока от 30 дней до четырех месяцев (в
особых случаях).
60 Jus, III, р. 234—236.
61 Васильевский В. Г. Труды, т. 4, с. 268—269.
18
Подтверждение такого понимания новеллы 922 г. можно ус-
мотреть в том, что в другой своей новелле Роман I повелевал
возвращать незаконно купленные динатами недвижимости
прежним владельцам, их родственникам (1-я категория), со-
плательщикам (2-я и 3-я категории) и общине ( 6^а8о<; ) (4-я
категория) 62. Выделившихся из общины динатов повелевалось
вернуть в прежнее состояние рядовых общинников63, посколь-
ку целью было сохранить общину как солидарно ответственный
за уплату налогов коллектив мелких, землевладельцев. Конфи-
скуя владения дината — бывшего крестьянина (такого, как Фи-
локалис), государство возвращало землю его односельчанам
безвозмездно 64.
Право предпочтения не распространялось лишь на три вида
отчуждения земли: при передаче ее в приданое, в наследство»
и при продаже с целью уплаты налоговых недоимок в казну 65.
В последнем случае чисто фискальные цели законодательства
императоров Македонской династии проступают особенно'
ярко.
Мы уже упоминали о том, что при определенных условиях,
согласно «Пире», общинники могли поделить и земли угодий
общины. Мало того, общинник, не пользующийся угодьями,
имел, однако, право на их часть, соответственно размерам сво-
ей парцеллы 66.
Поскольку права общинников на угодья зависели от раз-
меров их парцелл в общине, постольку и их обязанности опре-
делялись в зависимости от этого критерия. Опасность внедре-
ния динатов в общину в том и состояла, что новый «общинник»
становился полноправным ее членом и распространял свою хо-
зяйственную активность и на общинные угодья.
Община, вероятно, могла предоставлять часть своих угодий
под пахотные земли отдельных разрастающихся семей общин-
ников, но она не делала этого безвозмездно. Скорее всего она
продавала часть угодий своему члену, оказывая ему при этом
предпочтение. Доказательством того, что община ревниво обе-
регала свой общинный фонд (угодья), является новелла Рома-
на II, определяющая порядок выкупа крестьянами своих земель,
незаконно (в нарушение законодательства Македонской дина-
стии) приобретенных динатами. Когда имущественное состоя-
ние крестьянина считалось достаточным для того, чтобы он вер-
нул покупателю цену своей земли, получив проданный участок
обратно, и когда такой крестьянин не сумел этого сделать в ус-
62 Jus, III, р. 236, 248.
63 Ibid., р. 248—249.
64 Ibid., р. 251, 310—312.
65 Ibid., р. 255—256. Так, например, в 999 г. была из-за недоимок продана
земля крестьянина в Южной Италии (Codice Diplomatico Barese, t. IV.
Bari, 1900, N 7).
66 Peira, 37, 2, p. 162—163.
19
тановленный срок, тогда власти могли принудить общину вы-
делить для покупателя (или продавца67) равноценный про-
данному участок из общинных земель (апо 6уа5о; тоб /wp(ou
anoxep-siv). Выделенная земля считалась при этом во вре-
менном пользовании у покупателя (или у продавца) на срок,
достаточный для возмещения ее цены. После чего эту землю
надлежало возвратить общине (яро; op xotvo-cTpa), которая
впредь и будет пользоваться ею 68 69.
При этом предполагалось, что цена плодов с участка стои-
мостью в 50 номисм через 5 лет возместит эту сумму6Э. Об-
щина, несомненно, терпела при этом некоторый материальный
ущерб: на 5 лет она лишалась возможности совместной эксплу-
атации своих угодий. Согласно смыслу новеллы, община про-
изводила эту невыгодную ей операцию лишь при вмешательст-
ве властей.
Не могла, по всей вероятности, община помочь и тем общин-
никам, которые оказались не в состоянии обработать свой на-
дел. Появлялись запустевшие участки, хозяева которых чаще
всего покидали деревню в поисках лучшей доли. Ни община и
отдельные ее члены, ни государство не имели права на присвое-
ние этих запустевших земель, пока не истекало 30 лет после
регистрации заброшенных участков как не культивируемых и
изъятых из налогообложения70. Опоздавшие вернуться до ис-
течения 30-летнего срока хозяева или их наследники могли
только выкупить в течение четырех лет, как упоминалось, от-
чужденные государством класмы7I. По-видимому, далеко не
всегда рядовые крестьяне были заинтересованы в приобрете-
нии новых участков, за которые нужно было платить казенные
налоги и выполнять повинности. Недостаток земли и опасение
приобрести ее «слишком много» — такие противоречивые чув-
ства обуревали общинников при отмежевании властями запу-
стевших земель общины. Число класм в X в. увеличивалось.
Былую взаимопомощь в общине вытесняла система взаимных
обязательств общинников перед казной: пользование общинны-
ми угодьями оборачивалось коллективной ответственностью за
налоги и повинности общины в целом, право предпочтения —
уплатой недоимок за соседей. Недаром некоторые крестьяне-
общинники предпочитали обменять свою парцеллу на участок
вне общины, чтобы избавиться от общинных тягот, как говорит
в своей новелле от 947 г. Константин VII Багрянородный72.
67 Если участок остался во временном пользовании у покупателя.
68 Jus, III, р. 283. Так понимает это место новеллы и М. Я. Сюзюмов (рец.
на кн.: Каждан А. П. Деревня и город..., с. 213). Ср. Каждом А. П. Дерев-
ня и город..., с. 87.
69 Jus, III, р. 284.
70 Устав, с. 116, 1—19; Трактат, с. 321.15—22.
71 Трактат, с. 321.22—7.
'72 Jus, III, р. 254.
20
Итак, вернемся к поставленному выше вопросу: сложилась
ли община естественноисторически как наиболее целесообраз-
ный институт, регулирующий труд и быт крестьянства, или она
была создана предписаниями фиска. Фискальная теория, сколь
•она ни подвергается критике73, все еще находит себе адептов.
Причины этого ясны: в подавляющей массе документов при упо-
минании об общине неизменно говорится о порядке сбора го-
сударственных налогов и самого их исчисления. При этом все
детали механизма налогообложения регулируются так, как буд-
то от них зависят формы и порядок совладения, сама струк-
тура деревни в целом и крестьянской стаей (хозяйства) в част-
ности. Не использование общины и общинных связей в целях
наиболее полного обеспечения через круговую поруку налогов
с нее, а конструирование самой общины посредством утверж-
дения солидарной налоговой ответственности — такова логика
официальных актов, в которых, взаимоотношения и права об-
щинников интересуют чиновников лишь в той мере, в какой они
соответствуют интересам фиска. Точно так же иногда в докумен-
тах не владение имуществом представлено как основание для
налогообложения, а сама уплата налога — в качестве предва-
рительного условия для обладания имуществом 74.
Есть, однако, вполне официальное свидетельство о первич-
ности общины, а не круговой поруки, которое заслуживало бы
особого внимания сторонников фискального происхождения об-
щины. Мы снова имеем в виду новеллу 947 г., в которой ска-
зано, что крестьяне «не могут хозяйствовать без пастбища или
без вод, или горных угодий» (/wpU... vop/ifc ~q xfiv oSa-cwv т)
tcov бреюу об Sovavtai diorxeTc-^'Oci) 75 76.
Конечно, крестьяне «хозяйствовали» еще до того, как была
введена система фем, а затем (или одновременно) и круговая по-
рука. Случайно ли в новелле 922 г. подчеркнуто, что право
предпочтения до его легализации было обычаем, т. е. обычным
(разумеется, общинным) правом? Возникавшие в X—XI вв. но-
вые деревни, нередко без всякого вмешательства властей, ока-
зывались сразу же общинными коллективами 7е. Модель общи-
ны всегда присутствовала в сознании крестьянина не потому,
что он заранее готовился приспособить свою жизнь к особен-
ностям податной системы, а потому, что вне общинных поряд-
ков, если только он не был хуторянином, было невозможно в
деревне вести хозяйство вообще.
73 Каждая А. П. Деревня и город.., с. 26—27.
74 См. Литаврин Г. Г. Проблема государственной собственности..., с. 56. Ср.
Каждан А. П. Деревня и город..., с. 140; Каждая А. П., Фонкич Б. Л. Но-
вое издание актов Лавры и его значение для византиноведения.— ВВ, 34,
1973, с. 48.
75 Jus, III, р. 256.
76 См., например: Guillou A. Italie..., р. 163; Guillou A., Holzmann W. Zwei
Katepanensurkunden aus Tricarico.— Quellen und Forschungen aus italieni-
schen Archiven und Bibliotheken, 41. Tubingen, 1961, S. 18.
21
Перейдем теперь к проблеме свободы или несвободы неча-
стновладельческого крестьянства, т. е. к первому из поставлен-
ных в начале главы основных вопросов.
Возвращаясь к этому вопросу в своей новой книге, А. П. Ка-
ждая выдвигает несколько общетеоретических положений: 1)
суверенитет не может быть юридической основой взимания на-
логов, это скорее «антисредневековое понятие», такой основой
в Византии была государственная собственность на землю; 2)
правовые нормы в империи, восходившие к римскому законо-
дательству, создавали иллюзию неподвижности социальной и
экономической структуры, византийские общественные порядки
обрели амбивалентность: слово и факт зачастую не были адек-
ватными; 3) в условиях монополии (воплощаемой в государ-
стве) господствующего класса империи на земельную собст-
венность уплата налогов, податей, несение повинностей стано-
вились свидетельством зависимости, феодальной несвободы; 4)
государственные повинности в принципе не отличались от ча-
стноправовой ренты и в Византии, и на Западе, что дает право
называть их централизованной рентой-налогом, которая к тому
же включала едва ли не самую большую долю прибавочного
продукта, изымаемого в XI—XII вв. у непосредственных про-
изводителей 77.
Все эти соображения в известной мере резонны. Недаром
среди византинистов нашего времени есть не только противни-
ки78, но и сторонники79 теории А. П. Каждана и Г. А. Ост-
рогорского.
Что касается первых трех тезисов А. П. Каждана, то их
признание приведет нас, как мне представляется, к уподобле-
нию порядков в Византии XI—XII вв.— по их социальной су-
ти — порядкам в Позднеримской империи, к невозможности оп-
ределить грань «средневековья», а также обяжет нас считать
феодально зависимыми не только непосредственных произво-
дителей в деревне и городе, но и все остальные (включая знать,
чиновную и военную) социальные категории византийского об-
щества. Иначе говоря, мы должны уподобить империю восточ-
ной деспотии 80.
77 Каждая А. П. Социальный состав..., с. 228—230.
78 Karayatmopulos J. Рец. на: Ostrogorskij G. Quelques problemes...; Letner-
le P. Recherches sur le regime agraire a Byzance.— «Cahiers de civilisation
medievale», 1959, N 2, p. 273; Svoronos N. Essais sur quelques formes de-
la vie rurale a Byzance, p. 328—329; Сюзюмов M. Я. Суверенитет...; Удаль-
цова 3. В., Осипова К. А. Отличительные черты..., с. 5 сл.; Beck H.-G. Res-
publica Romana. Vom Staatsdenken der Byzantiner. Munchen, 1970, S. 38—
41.
79 Guillou A. Italie..., p. 174; Hunger H. Reich der Neuen Mitte. Graz, Wien,
Koln, 1965, S. 167.
80 Критический анализ такого рода суждений произведен в статье Э. Анто-
ниадис-Бибику (Antoniadis-Bibicou Н. Byzance et le mode de production,
asiatique.— «La Pencee», N 129, 1966, p. 47—72).
22
Четвертое теоретическое положение опирается на допуще-
ние, которое, как мы надеемся показать ниже, основано на не-
точной интерпретации свидетельств источников. Кроме того,
оно выдвинуто без учета глубоких отличий в характере пуб-
.личноправовых (казна и налогоплательщик) и частноправовых
(земельный собственник и парик) отношений. Положение о фео-
дальной зависимости, несвободе, парикии нечастновладельче-
ского крестьянства покоится в сущности на трех посылках. Это:
1) государство являлось верховным собственником всей зем-
ли в империи; 2) нечастновладельческое крестьянство было при-
креплено к своему тяглу, к месту обитания; 3) частновладель-
ческая рента адекватна налогам, вносимым в казначейство.
В данной главе мы остановимся на первых двух выводах,
третий целесообразнее рассмотреть в связи с положением фео-
дально зависимого крестьянства.
Прежде всего — о государственной собственности в допол-
нение к тому, что уже было сказано в нашей статье81.
А. П. Каждан видит реализацию этого права в конфискациях,
которые казна осуществляла по произволу императора у кого
угодно не только за преступления, но и в результате немило-
сти82 или даже без всяких оснований. Так, без оснований, по
мнению Каждана, были отняты Василием II земли и богатст-
ва у Евстафия Малеина, по «соображениям государственной
пользы», ибо, говорит исследователь, «никаких данных об из-
мене Малеина у нас нет» 83. Но данные эти есть. Скилица, со-
общающий об упомянутой конфискации, несколько ранее пишет,
что Малеин, отстраненный императором от участия в походе,
чувствовал себя оскорбленным и именно в его доме в 986 г.
был провозглашен в качестве василевса едва не отнявший у
Василия II царство и жизнь узурпатор Варда Фока84.
А. П. Каждая ссылается на уже упоминавшийся хрисовул
Алексея I Комнина от 1084 г., согласно которому монахи Лав-
ры испугались, не стали ли они париками брата Алексея I Ад-
риана, которому были пожалованы налоги казны с полуост-
рова Касандра, в том числе с владений Лавры, ибо теперь они,
«словно не имеющие собственной земли», подчинены и налого-
обязаны Адриану. Император особо заверил монахов, что в их
положении не произошло никаких перемен85. Спрашивается,
несли ли монахи ранее налоги? Да, несли. Считали ли они себя
81 Литаврин Г. Г. Проблема государственной собственности...
82 Каждан А. П. Социальный состав..., с. 230—231. Автор ссылается также
на приводимые Г. Вайсом примеры конфискации имущества у чиновников
(Weiss G. Ostromische Beamte im Spiegel der Schriften des Michael Psel-
los. Munchen, 1973), но сам Вайс представляет эти примеры как акты опа-
лы, о чем мы подробнее скажем ниже.
83 Каждан А. П. Социальный состав..., с. 231.
84 См. Scyl., р. 332.59—67.
85 Lavra, I, N 46.12—20. См. Каждан А. П. Социальный состав..., с. 229.
23
ранее париками казны? Нет, не считали, ибо были уверены, что
обладают «собственной землей» (факт уплаты налога в казну
не лишал их собственности в пользу государства). Они опа-
сались установления частноправовых отношений, ибо практика
показала, что передача налога частному лицу влекла за собой
установление парикии, а парики не обладали собственностью
на землю.
У архиепископа Феофилакта Болгарского была отнята де-
ревня, «как если бы у любого какого-нибудь архонта», хотя
церковь ею «владела со старых времен» и называла эту зем-
лю своею. Архиепископ не противится («подобным же обра-
зом она будет отнята и у всех других»), но считает, что более
справедливым было бы, если бы эту деревню пожаловали церк-
ви 86. И в книге87, и в статье88 мы пытались показать, что
это была деревня, о которой Феофилакт упоминает еще несколь-
ко раз в других письмах и что из этих писем выясняется факт
незаконного овладения селом со стороны архиепископии89.
А. П. Каждан считает, что эта наша «догадка лежит за тек-
стом» 90. Но за текстом лежит и его догадка, что Феофилакт
(церковь), как и другие архонты, обладал ранее легализиро-
ванным правом на владение этим или подобным селом. «Пира»
дает немало примеров незаконного присвоения участков и де-
ревень церковью, монастырями и архонтами, причем нередко
факт «недобросовестности» обнаруживался спустя несколько
десятилетий 91
В одном из писем Феофилакт сообщает, что при ревизии
«было обнаружено, что, кроме пресловутой земли», его церковь
«ничем казенным не владеет» (o65ey rwv бт^ощах&у eops&Tjv-
xare/wv)92. Следуя пониманию А. П. Каждана, нужно было бы
заключить, что архиепископия вообще ничего не имела: все бы-
ло «казенное», и все могло быть у нее отнято без всякого про-
теста с ее стороны. Однако владений у церкви было немало, и
вследствие ревизии чиновники отняли лишь их часть: казенную
землю и «излишних париков» (PG, t. 126, col. 449D—452А).
В формуле новеллы Льва VI: «поскольку всякая недвижи-
мость облагаема димосием» (itav yap axivigrov dtcoSt^oglov
86 PG, t. 126, col. 533 D —536A.
87 Литаврин Г. Г. Болгария и Византия..., с. 82—86.
88 Литаврин Г. Г. Проблема государственной собственности..., с. 57—58.
89 То же понимание см.: Панов Б. Теофилакт Охридски како извор за средно-
вековната истори]а на македонскиот народ. Скоще, 1971, с. 93 (ср. Мас-
лев Ст. Ив. Произведения на Теофилакт Охридски, архиепископ Българ-
ски относящи се до бългерската история.— «Гръцки извори за българската
история», IX. София, 1974, с. 56—58).
90 Каждан А. П. Социальный состав..., с. 232.
91 Peira, 7, 12; 8, 1; 8, 10; 9,2; 9, 8, 10; 23, 3; в 23,5, р. 88 говорится, что
прежде надо доказать свою bscrcoTsiav на данное место, а затем — что
за это место уплачен димосий; 35, 18; 40, 18 и т. д.
92 PG, 1. 126, col. 445 D.
24
А. П. Каждан по-прежнему считает возможным переводить тер-
мин 6ro37)[x6c5iov как «принадлежащая государству», хотя непо-
нятно, почему император именно поэтому «разрешает покупать
ее производящему уплату государственных тягот»93 (потому
что собственность на всякую недвижимость принадлежит госу-
дарству??). Непонятно, почему в связи с этим А. П. Каждан
оставил в стороне пассаж «Пиры», где говорится о том, что в
разряд «казенных земель»94 переходят класмы, помимо того,
что составляло императорские имущества и прежние земли каз-
ны 95. Каков смысл уточнения (класмы!), если вообще «всякая
недвижимость» — государственная, в том числе и общинные
земли, от которых отмежеваны класмы?
Случай с монастырьком Кирилла Филеота не меняет наших
убеждений. Алексей I при посещении этой маленькой обители
спросил, каково происхождение ее земельных владений. Ответ
гласил, что часть земли — церковная (монастырей был основан
при церкви), часть же, «кроме ничтожных стихов», Филеот и его
брат добыли «собственными трудами». Из ответа император за-
ключил, что большая часть земли казенная, и даровал ее мо-
настырьку. А. П. Каждан резюмирует, что ни покупки, ни ино-
го вида приобретения не создали монастырю права собственно-
сти на землю, пока ее не пожаловал император 96.
Однако все зависит оттого, у кого приобрел эту землю Фи-
леот (у динатов или у бедных), были ли при этом соблюдены
нормы, предписанные новеллами X в., не разработал ли он с
братом «собственными трудами» новь, не входившую в перио-
рисм соседних общин и собственников. Такого рода новь счи-
талась государственной землей. Кроме того, новеллой 996 г.
Василий II прямо запрещал малым монастырькам делать ка-
кие бы то ни было земельные приобретения после их основа-
ния 97.
В качестве доказательства тезиса о том, что земли налого-
плательщиков рассматривались как государственные, лишь пе-
реданные им в обеспечение их повинностей и податей, А. П. Ка-
ждан приводит случай «наделения», как он пишет, Лавры в
93 См. Jus, III, р. 220; Каждан А. П. Социальный состав..., с. 234—235.
®4 Peira, 36, 2, р. 156. Та Bvjp-oaia употреблено здесь в значении «государ-
ственные земли». А. П. Каждан отмечает, что этот термин имеет значение
и «государственные налоги», но итсоЗтцлбсгоу толкует скорее как «нахо-
дящийся под казной», чем «под налогом» (Социальный состав..., с. 235).
Отметим неоднократное и ясное употребление в «Пире» термина та
в значении «земли, обязанные уплатой государственных налогов»,
«внесенные в кадастры» (Peira, 9, 9—10, р. 30—31; 15, 10, п. 45—46).
95 Литаврин Г. Г. Проблема государственной собственности..., с. 62.
96 Каждан А. П. Социальный состав.., с. 233; он же. Византийская культура,
с. 79. Ср. Lemerle Р. Un aspect du role des monasteres a Byzance: les mo-
nasteres donnes a des laics, les charisticaires.— Academie des Inscriptions
et des belles lettres, janvier — mars, 1967, p. 26, n. 2.
97 Jus, III, p. 315.
25
1109 г. землей в соответствии с уплачивавшимися ею налога-
ми. Операция действительно состояла в установлении границ
земель обители в соответствии с ее налоговой ставкой 98 99.
Однако, во-первых, этот случай никак не может толковать-
ся в расширительном значении. Порядки, описанные в «Уста-
ве» и «Трактате» Караяннопулоса, существенно отличаются от
описанной здесь практики ". Как показал Н. Зворонос, посвя-
тивший серии актов Лавры, в том числе акту от 1109 г., спе-
циальное исследование, описанная в них операция применялась
лишь в отношении крупных привилегированных монастырей 10°.
Во-вторых, акт явился результатом ревизии владений Лавры:
неоднократно оказывалось, что она платит со своих не осво-
божденных от налога земель гораздо меньше, чем положено;
мало того, что Лавра приобрела немало земли, не имея на
владение ею оправдательных документов. В-третьих, описанные
в этих актах операции были не столько «наделением», сколько
ограничением владений Лавры — сведением их к той норме, ко-
торая соответствовала платимым ею налогам. Другое дело, что
благодаря царской милости монахам в сущности удалось со-
хранить отмежеванные земли в качестве императорского
дара 101.
Принципиально сходен с этим другой случай, происшедший
во время правления Алексея I: Навпактская митрополия, не
справляясь с уплатой налогов, «уделила казне» часть своих
земель, получив взамен освобождение от всех налогов с остав-
шихся у церкви владений (NP, р. 251. 6—15) 102.
Наконец, последний аргумент: А. П. Каждан (а еще ранее
Г. Острогорский103) обратил внимание на то, что в формуле
дарения императором неимущих, освобожденных от налога как
«не имеющих собственной (iStav) земли» 104 (1084 г.) через
полвека (в 1145 г.) в одном из актов слово ISCocv было заме-
нено словом 87][лощах7р, т. е. «не имеющих государственной
земли»105. Вывод обоих ученых совпадает: налогоплательщи-
98 Lavra, I, N 58.10—29.
99 Ср. Каждан А. П. Деревня и город..., с. 172; Litavrin G. Les terres, р. 19.
100 Svoronos N. L’epibole a I’epoque des Comnenes.— «Travaux et memoires»,
3, 1968, p. 375—395.
101 Это специально подчеркнуто в новом издании актов Лавры как обстоятель-
ство, противоречащее мотивам инспекции владений Лавры (Lavra, I, р. 70—
71).
102 Впрочем, и Лавра в 1089 и 1094 гг. отказывалась от части земли, чтобы
не платить за нее налоги (см. Lavra, I, N 50 и 52).
103 Ostrogorskij G. Quelques problemes..., р. 31.
104 ММ, VI, р. 95; Lavra, I, N 46.19.
105 ММ, VI, p. 105. См. Каждан А. П. Социальный состав..., с. 234 и прим. 38.
Ср.: цДе yf)v ibiav eyovTaq рл/cs BvjpioGiov (bvjpioGicp ?) рлуге стратега rj Bpoji»
xaTsiXBpqjiEvouq (Actes de Nea Mone.— Kannellakes. Xiaxa •’AvaLexxct,
p. 517. Нам недоступна). См. Glykatzi-Ahrweiler H. Recherches sur 1’admi-
nistration de 1’empire byzantin aux IXе—XIе siecles. London, 1971,
p. 21—22.
26
ки платят налоги за владение государственной землей, не имея
ее, они не платят и налогов.
Прежде чем объяснить этот факт, приведем еще одно сход-
ное свидетельство: Феофилакт был возмущен тем, что с его
париков (именно с них, а не с их хозяина) взимали десятину
со скота, хотя они «ничем казенным не владели» (PG, t. 126,
col. 448 В—452 А). Что касается десятины, то возмущение
архиепископа («даже царь не мог бы этого делать») объяс-
няется тем, что скот этот принадлежал не парикам, а был дан
им Феофилактом «в кратковременное утешение». Кроме же
парических держаний от церкви, изъятых от уплаты димосия
в силу дарованных церкви льгот, эти парики не владели госу-
дарственной землей, не арендовали ее за пределами церковной
вотчины.
Но почему все-таки в акте от 1145 г. вместо «собственной»
земли у налогоплательщиков появилась «государственная» зем-
ля? Причину этого мы видим в том, что, согласно другому акту,
весь о-в Патмос был государственной землей и парики здесь
могли получить во владение только ее (ММ, VI, р 44—48, акт
от 1088 г.) 106.
Уже в «Уставе» и «Трактате» имеются указания на то, что
пустоши и участки нови за пределами общинной территории,
т. е. участки государственной земли, как и класмы (также
перешедшие в собственность казны), можно было взять в арен-
ду или получить под условие уплаты государственного канона
(димосия) 107. Однако означала ли операция предоставления
земли под условием уплаты димосия передачу ее в собствен-
ность, нельзя сказать с уверенностью108. Титул собственности
обычно передавался лишь в результате продажи этих земель
государством или в силу специального царского дара109. Вла-
дельцы же полученных даром земель могли, по-видимому, так-
же отчуждать их вместе с наложенными на них повинностями,
но при актах, утверждавших наследование (как и всякого рода
отчуждение), особый статус таких земель мог официально ого-
вариваться. Во владении одного землевладельца могла ока-
заться земля, разные доли которой имели разный юридический
статус: подлинная, «родовая» собственность, купленная у та-
406 Следует, может быть, учесть и то, что именно ко времени царствования
Мануила I (он вступил на трон в 1143 г., а речь идет об акте 1145 г.) от-
носится попытка со стороны государства трактовать земли свободных
мелких землевладельцев (в том числе свободных крестьян-общинников)
как земли казны, о чем сообщает Никита Хониат: Мапуил стал разда-
вать в пронию земли свободных налогоплательщиков (Nic. Chon., р. 272—
273. См. Литаврин Г. Г. Проблема государственной собственности...,
с. 73).
107 Устав, с. 116.15—16, 120'27—36; 11—12; Трактат, с. 321.3—9 и др.
108 Возможно, право собственности возникало и здесь через 30 лет непрерыв-
ного владения.
109 См. Литаврин Г. Г. Проблема государственной собственности..., с. 60—63.
27
ких же собственников «родовых», наследственных земель, куп-
ленная у государства, арендуемая у других лиц или у казны,
полученная от государства под условием уплаты канона или
на срок жизни и т. п.
В таком смысле можно истолковать одно из писем Пселла
к некоему фемному судье: философ хлопочет об интересах вдо-
вы своего умершего друга. При наследовании имущества суп-
руга вдова встретилась с претензиями со стороны судьи: часть
недвижимости, находившейся во владении покойного, являет-
ся собственностью казны. Пселл просит судью: «Ты произве-
дешь разыскание обо всем его (умершего.— Г. Л.) имуществе,,
что он имел отроду (orxofrev), а что обрел от налоговых сбо-
ров казны (wv акб tcov то» бт^уосйои omociTTjCewv лросзехт^бато),
дабы ничего не погибло. Прошу к сему, чтобы, если что-либо*
у него от налогового сбора полагается казне, это самое и было
востребовано твоим постановлением. Ведь я знаю, сколь тяжко
разыскание утраченного», особенно, когда человек умер и не
может свидетельствовать; «я уверен, что ты все исследуешь
тщательно, во всем разберешься безупречно, и ни казна не
будет лишена своего (twv ISuov), ни средства к жизни того не
обратятся в ничто» 110.
Пассаж недостаточно ясный: либо речь идет о каком-то
владении казны, налоги с которого покойный имел право при
своей жизни собирать в свою пользу или как дар царя (Xofictyov
goXs[xvlov 111 или та npovoiarixd 112), или как их откупщик (так
понимает это письмо Г. Вайс113), либо о владении, принад-
лежащем государству, которое покойный взял у него с усло-
вием платить за него налоги. О подобном установлении чет-
ких границ между частной и государственной землей говорится
в другом письме Пселла 114.
Мы хотим сказать, что среди арендаторов государственной
земли и поселенцев на ней могли оказаться и крестьяне, ста-
тус которых после 30-летнего непрерывного использования этой
земли должен был существенно измениться. Может быть, они
обретали на нее и титул собственности.
Перейдем теперь к спорной проблеме прикрепления не за-
висимых от частных лиц крестьян к их податному тяглу.
В качестве главного доказательства тезиса о прикреплении
таких крестьян к земле для Г. А. Острогорского и А. П. Каж-
дана послужили два акта: акт протоспафария и экпросопу Фес-
салоники и Стримона Симеона от 974 г. в пользу Лавры и акт
экпросопу Феодора Кладона от 975 г. в пользу монастырей
110 SA4, II, N 172, р. 195—196.
111 Устав, с. 117,38—39.
112 Трактат, с. 322. 56—58.
113 Weiss G. Ostromische Beamte..., S. 51—52.
114 SM, II, N 84, p. 113. 1—14.
28
Колову, Полигири и св. Леонтия115 116. Оба чиновника в своих
документах ссылаются на несохранившийся сигиллий Иоанна I
Цимисхия, повелевшего произвести (несомненно, в общегосу-
дарственном масштабе) ревизию имений крупных землевла-
дельцев (светских и духовных) для разыскания, не перебежа-
ли ли к ним «стратиоты ( стратцотйу) и просодиарии димосиа-
рии» 11е. В случае, если димосиарии будут обнаружены где бы
то ни было, их следует «высвободить, подвергнуть взысканию
и отдать» императору117. Названные два чиновника произво-
дили розыск в Фессалоникской феме. Симеон, изучив приви-
легии Лавры и реальное положение дел в ее владениях, всех
димосиариев, обнаруженных им, «внес в налоговые описи, ...вы-
свободил и подверг налоговому взысканию» (сЬеурафоэрфу,,
xoci ...avsppi)3ay.iv xai алтфжза) (Lavra, I, N 9), оставив тех, ко-
торые не были димосиариями, в числе 32 париков, как это со-
ответствовало хрисовулам Никифора II Фоки и Романа II,.
даровавших Лавре на этих зависимых крестьян экскуссию.
Кладон также «подверг налоговому взысканию» ( агентура
обнаруженных им димосиариев, а из не являвшихся таковыми
сохранил монастырям Колову и Полигири 60 париков, соглас-
но хрисовулам Константина VII и Романа II, а у монастыря
св. Леонтия констатировал отсутствие и тех 36 «домов» 118, на
которые монахи имели право, поскольку из-за нападений ино-
племенников парики разбежались 119 120, за исключением несколь-
ких «неплатежных и бедных»; Кладон подтвердил право этого
монастыря владеть 36 «неплатежными париками и дулопари-
ками» 12°.
115 Датировал эти документы впервые обративший на них серьезное внимание
Г. А. Острогорский (О византи]'ским државним сел>ацима..., с. 25 сл.).
В новом критическом издании актов Лавры (Lavra, I, р. 106—107) эти
даты не отвергаются, но считаются приблизительными.
116 В акте Симеона: twv ттратипу xai тйэ тсрозсбЗшриоу t<ov S'/jpoGiapiwv
(Lavra, I, N 6.5), в акте Кладона: twv OTparsiwv xai Tcposobiapiwv xai b7]p,o-
Giaptcov (некритически издан Иоакимом Ивиритом в: ГП, 1, 1917, с. 787).
Мы принимаем, как и Э. Арвейлер (Recherches, р. 15, п. 3), поправку, пред-
ложенную Острогорским.
117 В акте Симеона: i'va avapuGwpaq тоитои<; xai тгросоЗш^® xai 'qoxopwI^cDfvjTOU
(Lavra, I, N 6.6—7), в акте Кладона: iva аробюрсои тоитоис; xai xai
siaxopraco (ГП, 1, с. 787).
118 В плохо сохранившемся и плохо изданном документе слова otxouc; (до-
ма) и Trapoixout; (париков) чередуются. Ф. Дэльгер полагал, что прием-
лемо лишь второе (Dolger F. Ein Fall der slavischen Einsiedlung im Hin-
terland von Thessalonike im X. Jh.— SKAW. Phil.-Hist. Kt Heft 1, 1952,.
S. 7). Однако в правке нет необходимости: число париков устанавливалось
по числу домохозяев, глав парических семейств [Литаврин Г. Г. Болга-
рия и Византия..., с. 50—51, прим. 41).
119 По другим актам установлено, что это были живущие неподалеку от вла-
дений монахов Афона на севере Халкидики «славяно-болгары» (Soulis G.
On the Slavic Settlement in Hierissos in the Tenth Century.— Byz , 23, 1953,
p. 67—72).
120 ГП, 1, c. 787—788.
29
Мы не будем излагать все споры вокруг этих двух доку-
ментов. Это уже было сделано121. Споры велись в основном
вокруг трех вопросов, из которых два последних тесно взаимо-
связаны: какие категории крестьян государство запрещало се-
лить крупным землевладельцам, были ли крестьяне этих кате-
горий прикреплены к государственному тяглу, возвращали ли
их на место их прежнего обитания, если они перебегали в име-
ния архонтов и духовенства.
Детальный разбор этих сведений произвели лишь Острогор-
екий и Каждан. Ф. Дэльгер считал димосиариев париками го-
сударственных поместий122. К этому мнению склонились и
П. Лемерль123, и Д. Ангелов124. Н. Зворонос не считает их
прикрепленными к земле125 126. Подробнее остановились на этой
проблеме И. Караяннопулос и М. Я. Сюзюмов. Греческий уче-
ный считает, что димосиарии — это плательщики димосия (по-
земельного государственного налога), что они не идентичны
(точнее, не всегда идентичны) «парикам димосиариям», упо-
мянутым в хрисовуле Василия II от 979/80 г. Ивирону: царь
дал монастырю экскуссию на 60 таких париков, пожалованных
ему ранее12е. Караяннопулос полагает, что о прикреплении к
земле говорить нет оснований, что «посадить» «неплатежных
париков» («не имеющих собственных стасей», «не имеющих
своей земли, а поэтому не записанных в налоговых списках»,
«не известных казне») значит не «подлинно поселить»,
а «иметь на праве неуплаты за них налогов в казну» или
«иметь право освободить от налогов в казну тех, которые уже
имеются в пределах частного владения». Термин «парик» от-
нюдь не обязательно включает понятие «парикии», хотя «па-
рики димосиарии» — это скорее всего подлинно парики госу-
дарственных имений 127.
Мы уже упоминали выше (см. стр. 9), что М. Я- Сюзюмов
также отвергает тезис о прикреплении налогоплательщиков к
земле, но признает отличия между ними и крестьянами, нахо-
дившимися на положении париков в императорских и казенных
имениях 128.
Аргументация Караяннопулоса была уже известна
А. П. Каждану, когда он работал над книгой «Деревня и го«
121 См. Каждан. А. П. Деревня и город..., с. 161—166; Литаврин Г. Г. Проб-
лема государственной собственности..., с. 53—54, 63—64.
122 Dolger F. Beitrage..., S. 25, 47, 63, 149; idem. Ein Fall..., S. 105 f.
123 Letnerle P. Recherches..., v. 2, p. 273.
124 Ангелов Д. Принос към поземлените отношения във Византия през XIII
век.— ГСУ, Ист.-филол. ф-т, 2, 1952, с. 74.
125 Lavra, I, р. 107.
126 Dolger F. Ein Fall..., S. 7, 16.
127 Karayannopulos J. Рец. на: Ostrogorskij G. Quelques problemes..., p. 167—
170.
128 Сюзюмов M. Я. Рец. на: Литаврин Г. Г. Болгария и Византия...— ВВ, 22,
1963, с. 298—299.
30
род...», но автор уделил мало внимания доводам греческого
ученого, остановившись в основном на опровержении мнения
Караяннопулоса об отличии димосиариев от париков димосиа-
риев (основной тезис Каждана при этом: все димосиарии яв-
ляются париками, ибо земля принадлежит государству) 129.
Поэтому мы считаем необходимым еще раз подробно рас-
смотреть данные документов, ссылающихся на сигиллий Иоан-
на I Цимисхия.
Прежде всего — о возможных конъектурах к важнейшим
местам плохо сохранившегося текста. Независимо оттого, при-
нимать ли поправку Острогорского (см. стр. 29, прим. 116),.
смысл не изменится, ибо под «стратиями» в это время (X в.)
имелись в виду, несомненно, стратиотские участки, т. е. кре-
стьянские хозяйства, с которых их владельцы несли для госу-
дарства военную службу в фемном войске. Так что разыскание
«о стратиях» было одновременно разысканием и «о стратио-
тах». Далее А. П. Каждан предлагал, опираясь на грамоту
Кладона, вставить союз «и» (ш() и в грамоте Симеона,,
т. е. полагал, что и здесь речь идет о трех категориях кре-
стьян: о стратиотах, о просодиариях и димосиариях, как это-
думал еще Дэльгер 13°. Сначала Острогорский, а затем Каж-
дан привели в обоснование этого мнения убедительные свиде-
тельства источников XI в., что в частных имениях запрещалось
селить крестьян, обязанных повинностями «димосию», «войску»
и «ведомству дрома» (акт от 1044 г. для Нового монастыря на
о-ве Хиосе) или — еще более определенно — если эти крестья-
не стратиоты, димосиарии или экскуссаты дрома (акт от
1060 г., сохранившийся в более позднем документе, для оби-
тели св. Андрея) 131.
Каждан высказал предположение, что просодиарии могли
быть плательщиками натурального платежа (просодия, изред-
ка встречающегося в актах), близкими к экскуссатам дрома
(крестьянам, обслуживающим государственные дороги и осво-
божденным от других важных обязанностей и налогов в пользу
казны) 132.
129 Каждан А. П. Деревня и город..., с. 165—166.
130 Каждан А. П. Деревня и город..., с. 161—162; Dolger F. Ein Fall..., S. 11,
Anm. 1. В новом издании актов Лавры приводятся все эти мнения, однако
без оценки и попыток иной интерпретации (Lavra, I, р. 107). Теперь А. П
Каждан считает документ Кладона настолько «испорченным» переписчи-
ками, что делать на его основе какие-либо заключения невозможно {Каж-
дан А. П., Фонкич Б. Л. Новое издание..., с. 40).
131 Lavra, I, N 33.33—34. Ср. выше — с. 25, прим. 94. См. Острогорски Г.
О византщским државним сел>ацима„, с. 25 сл.; Ostrogorskij G. Quelques
problemes..., р. 15; Каждан А. П. Деревня и город..., 264—266.
132 Каждан высказал недавно предположение, не следует ли усматривать в
грамоте Симеона лишь одну категорию — димосиариев (как обнимающую*
все прочие, которых оберегало государство), а «стратии и просодиарии»
понимать (не вставляя союза хД) как принадлежащее им имущество, т. е.
31
Что касается вопроса о том, каких крестьян государство
разрешало частным лицам испомещать в своих владениях, то
он решается сравнительно легко. Это — бесхозяйные, не упла-
чивающие телоса (атеХей;), т. е. димосия, «не имеющие собст-
венной земли и поэтому не записанные в налоговые хартии»,
«совершенно не известные казне»133, не обладающие «собст-
венными стасями», «элевферы» 134 (буквально «свободные» —
не только от налога, но и от имущества).
Это крестьяне, потерявшие связь с землей, разорившиеся
бывшие общинники и мелкие хуторяне. По нашему мнению,
их нельзя идентифицировать безоговорочно со всеми упоминае-
мыми «Уставом» и «Трактатом» крестьянами, которые, забро-
сив свои парцеллы, уходили из деревни, добивавшейся от
казны изъятия (симпафии или куфисма) этих земель из на-
логовых обязательств общинников. Титул собственности этих
крестьян после изъятия их земель не ликвидировался в тече-
ние 30 лет. Против их стихов (налоговых граф, соответствую-
щих данным крестьянским хозяйствам в налоговой описи)
лишь делалась помета — «симпафия» или «куфисм», т. е. вре-
менное снятие налога135. Иначе говоря, это были нередко из-
вестные казне крестьяне: иногда имелись и сведения о месте
их обитания или о месте, где проживали их наследники136.
О них нельзя было сказать, что они не имеют своей земли. Но,
•с другой стороны, трудно предположить, что дело сыска в им-
перии было столь совершенно, что среди «неплатежных», ко-
торых можно было принимать в имения, не было такого рода
крестьян. В противном случае в поместьях феодалов оседали
•бы лишь старики после 30-летнего бродяжничества.
Только этих обнищавших людей, не представлявших для
фиска интереса, крупные собственники имели право — но лишь
в количестве, даруемом каждый раз особо как царская льго-
та,— испомещать на своей земле. Они именуются «париками»
в документах, так сказать с опережением хода событий: до по-
селения в поместье они как неимущие и не несшие повинно-
стей ничьими париками не были. Закономерно, однако, допу-
щение, что, как правило, эти крестьяне являлись чужаками,
пришельцами из других провинций или округов (в более позд-
них документах они определены иногда как «ксены», т. е. «чу-
жаки») .
Гораздо сложнее вопрос о том, кого не разрешалось селить
в поместье, хотя логика приведенных выше свидетельств впол-
не, на наш взгляд, оправдывает вывод Г. А. Острогорского и
речь шла о разыскании «стратий и просодиариев», принадлежащих димо-
сиариям {Каждан А. П., Фонкич Б. Л. Новое издание..., с. 40—41).
1зз ММ, vi, р. 95, 104, 121.
134 MND, р. 29, 33, 35.
135 Устав, с. 118.21—36; Трактат, с. 321.14—18.
135 Устав, с. 119.18—22.
32
А. П. Каждана: не разрешалось селить крестьян, имеющих
свою землю и хозяйство, внесенных в налоговые описи, извест-
ных казне как плательщики налогов и исполнители разного
рода повинностей в пользу казны и столичных ведомств.
Запрет принимать стратиотов и превращать их в своих па-
риков, как и овладевать их военнообязанными участками, был,
по-видимому, особенно настоятельным. Во всех формулах за-
прета стратиоты неизменно упомянуты первыми в силу того
значения, которое имела для государства в X в. их воинская
служба. Особое внимание к стратиотам было проявлено уже
в первых новеллах против динатов. Однако к 974/75 г. законы
о стратиотах стали еще более строгими. Если некогда не воз-
бранялось принимать как париков стратиотов, согнанных с их
земли, добровольно ушедших с нее или обедневших, и при
этом ничего не говорилось о каких бы то ни было ограниче-
ниях 137, теперь предполагалось, что стратиот должен был най-
ти для поселения такого господина, который имел право при-
нимать таких лиц в пределах точно определенного законом
числа (apt-Byuk).
Сходно обстояло дело, по-видимому, и с экскуссатами дро-
ма, обслуживавшими своим трудом и снабжавшими всем необ-
ходимым разветвленную сеть государственных дорог с ее по-
стоялыми дворами и конными станциями, обеспечивавшими
беспрепятственное продвижение военных и иных государствен-
ных грузов и необходимые удобства для иноземных посольств
и многочисленного чиновничества, выполнявшего приказы цент-
рального или провинциального начальства.
Остаются просодиарии димосиарии (или просодиарии и ди-
мосиарии). Помимо упомянутой выше гипотезы А. П. Кажда-
на, согласно которой просодиарии могли быть некоей специфич-
ной категорией, несшей особые повинности для казны, в науке
нет иных основательных попыток истолковать этот термин.
В новом издании актов Лавры отмечается, что это либо про-
сто налогоплательщики (ибо тсрбооЗоу значит доход, а налог
взимался именно с дохода) и в таком случае идентичны димо-
сиариям, либо плательщики загадочной подати pgooi (Lav-
ra, I, р. 107).
Мы склонны принять первую из только что названных ги-
потез. Во-первых, термин «димосиарии» в грамотах Симеона и
Кладона употреблен неоднократно в качестве обобщающего
для обозначения лиц, которых нельзя было принимать в поме-
стье (Lavra, I, N 6.6, 9, 10; ГП, 1, с. 787). Во-вторых, в со-
ответствующих формулах, приведенных нами выше, на месте
глагола anaiT-iqao грамоты Кладона поставлен как равнознач-
ный глагол Ttpo<3o<5iaC(o в грамоте Симеона, т. е. вместо «подверг-
нуть налоговому взысканию» — «исчислить доход на предмет
137 Jus, III, р. 266, 286—287.
2 Г. Г. Литаврин
33
обложения налогом», как мы это понимаем. Еще точнее этот
последний глагол можно было бы передать термином S^osieo-
6(xi в значении «наложить димосий» (основной поземельный
налог) 138. В-третьих, в. «Тактике» Маврикия говорится, что
статиоты, получающие та rposoSta, в состоянии брать с собою в
поход рабов или слуг — элевферов с их телегами, чтобы они
выполняли вспомогательные работы и заботились об обозе,
особенно во время битвы 139. Интересующий нас термин пред-
полагает обладание «имуществом» (и прежде всего недвижи-
мым) .
Иначе говоря, между терминами «просодиарии» «димосиа-
рии», может быть, и нет необходимости вставлять в грамоте
Симеона союз «и»: Иоанн I Цимисхий (а здесь, видимо, до-
словно цитируется его сигиллий) хотел сказать, что у мона-
стырей и архонтов следовало отобрать тех крестьян, которые
платили димосий, размеры которого определяются доходностью
хозяйства (прежде всего земли). Понятие «димосиарии», мог-
ло, впрочем, означать и «плательщик димосия», как это под-
черкивает А. П. Каждан 14°, и «владелец участка, с которого
уплачивается димосий» 141.
Итак, до сих пор мы в целом не расходимся с Острогор-
ским и Кажданом в понимании существа рассматриваемых гра-
мот. Странным, однако, представляется, что оба этих ученых,
настаивая на идентичности понятий «димосиарии» и «димосиа-
рии парики», оставили без внимания приводимый ими самими
факт, противоречащий и указу Цимисхия и тезису о «закрепо-
щении»— факт дарения экскуссии Василием II на 60 димосиа-
риев париков в 979/80 г., пожалованных Ивирону еще ранее.
А ведь это в сущности единственное упоминание о димосиа-
риях париках для X в., и это упоминание никак не в пользу
гипотезы об их идентичности димосиариям, которых ни дарить,
ни принимать в имения не полагалось.
Не привели эти авторы также ни одного примера дарения
императорами X—XI вв. димосиариев духовным или светским
лицам. Мы полагаем, что димосиарии парики идентичны
87][xo(5nxxoi rcapoixoi (т. е. государственным крестьянам) 142, упоми-
138 В 1069 г. асикрит, нотарий и анаграфевс идика Иоанн получил приказ
царя Зтрлоссейбаь все кастроны и деревни, не уплачивающие димосия
диикиту, и он sS7][xo<5i8u5a их и «установил платить так...» (Акты Рус-
ского на св. Афоне монастыря великомученика и целителя Пантелеймона.
Киев, 1873, № 19, с. 156—157).
139 Vari R. Zur Uberlieferung mittelgriechischer Taktiker.—BZ, 15, 1306, p. 56—
57.
140 Каждан А. П. Деревня и город..., с. 165—166.
141 О том, что StjploSiov —такого рода участок, см. Jus, III, р. 310 и стр. 25
данной книги.
142 Острогорский и Каждан также признают это тождество, но не усматрива-
ют по существу никакой разницы между этими крестьянами и димосиария-
ми.
34
наемым в акте Мануила I (они жили близ монастыря Богоро-
дицы Милостивой, основанного на «царской земле») 143 и в
акте Андроника II (он даровал их патмосскому монастырю
Иоанна Богослова) 144. Они и были подлинно государственны-
ми крестьянами.
Мнение о прикреплении налогоплательщиков казны основа-
но исключительно на данных грамот Симеона и Кладона: их
не пускали на земли частных лиц, а найдя их там, чиновники
«отдавали» их императору, т. е. возвращали их ему, выполняя
его волю. Можно указать еще на хрисовулы Никифора III и
Алексея I от 1081 и 1089 гг. в пользу Льва Кефалы: импера-
торы, подарив удачливо действовавшему военачальнику землю
с крестьянами и налоговую экскуссию на них, сделали оговор-
ку (Алексей I), согласно которой чиновники фемы Моглен обя-
зывались препятствовать жителям окрестных сел переселяться
на земли Кефалы 145.
Сигиллий Иоанна I Цимисхия свидетельствует о том, что
политика центральной власти, направленная на сохранение
крестьянского налогового и воинского тягла, проводилась в
жизнь и при этом императоре. Но вряд ли верно было бы за-
ключать, что упоминаемый в грамотах Кладона и Симеона
сигиллий Иоанна I вносил что-нибудь принципиально новое.
В нем идет речь лишь о контроле за выполнением ранее при-
нятых законоположений. Ссылки на хрисовул Константи-
на VII, даровавшего монастырю 20 «неплатежных париков»
(ГП, 1, с. 787), свидетельствуют о том, что предоставляемое
императором право на владение определенным числом пари-
ков-экскуссатов действовало уже в 40-х годах X в. (арифмос),
а значит действовал и запрет селить на своей земле неимущих
крестьян сверх установленного числа. Новеллы императоров Ма-
кедонской династии, по-видимому, с самого начала предпола-
гали это (по крайней мере о запрете селить стратиотов в по-
местье достаточно ясно сказано в новелле Романа II — Jus,
III, р. 286—287). Настаивая на прикреплении крестьян к земле,
Острогорский и Каждан должны были бы поэтому увязать этот
акт с первыми упоминаниями в источниках об арифмосе (по-
скольку запрет селить они толкуют как оборотную сторону за-
прета уходить со своей земли) и датировать его по крайней
мере временем Константина VII.
Но можно ли понимать запрет селить в поместье обеднев-
ших крестьян сверх установленного числа, как и крестьян,
уплачивающих налоги и несущих воинскую службу в пользу
государства, как доказательство их прикрепления к своему
тяглу, своему участку, своему месту обитания?
143 MND, р. 27, 29, 90.
144 ММ, VI, р. 254—255.
145 Lavra, I, N 48.25.
35 2*
По нашему мнению, такое толкование невозможно. Безус-
ловно, ограничения, о которых говорится в грамотах Симеона
и Кладона, стесняли свободу крестьян. В условиях, когда
обнищавший общинник не мог поправить свое хозяйственное
положение без посторонней помощи (хотя и на кабальных
условиях) или, утратив свой участок, разработать новь на ка-
зенных землях, обязавшись платить канон, названные законо-
положения заставляли его, несомненно, более упорно, чем до
этих законов, искать выхода на месте своего обитания. В свя-
зи с этим вполне основательно замечание П. Лемерля, что по-
явление париков-димосиариев находится в связи с появлением
класмных земель и с мерами правительства по их освоению 146.
Государство предлагало -обедневшим земледельцам в первую
очередь такой выход, который был выгоден фиску: селиться
на класмах, брать класмные земли в аренду, оседать в импера-
торских поместьях и в имениях государственных заведений.
И запрет принимать димосиариев и стратиотов, и режим
класм, и система арифмоса отразили борьбу государства и
крупных землевладельцев за рабочие руки в период быстрого
развития феодальных отношений.
Как и в эпоху составления «Податного устава» и «Тракта-
та», около середины XI в., согласно свидетельствам «Пиры»,
свободный мелкий землевладелец по-прежнему имел полную
свободу передвижения по империи, сохраняя в течение 30 лет
право собственности на свою землю, покинутую им. Соблюдая
право предпочтения, он так же, как и прежде, мог продать
свою парцеллу или передать ее своим наследникам.
Но в грамотах Симеона и Кладона идет речь о «возвраще-
нии» или об «отдаче» государству тех крестьян, живших в по-
местьях частных лиц и духовенства, число которых превос-
ходило установленную документами о привилегии цифру.
Г. А. Острогорский и А. П. Каждан усматривают в этом акт
прямого физического и, видимо, насильственного водворения
таких «беглых» крестьян в места их прежнего обитания, на их
покинутый участок земли. Ведь есть же свидетельство о том,
что Роман III, когда крестьяне балканских провинций во вре-
мя голода массами устремились в Малую Азию, силой возвра-
щал их, дав немного денег, в родные деревни (Scyl., р. 386.
65—71).
Во всяком случае, что же было с теми крестьянами, кото-
рых отнял у Лавры Симеон? Не единственно ли возможно то
решение, которое предложили названные выше двое ученых?
Мы думаем — можно предложить и другое понимание: речь
идет о том, что эти крестьяне попросту «отписывались» от
владений их временного господина, их облагали димосием,
если они уже имели хозяйство и наделы, полученные от госпо-
146 Lemerle Р. Деревня и город..., р. 281.
36
дина. Именно о подобного рода, на наш взгляд, операции гово-
рится в одном из писем Феофилакта Ифеста: «излишних»,
«сверхисчисленных» (т. е. превышавших установленное хрисо-
вулами число147) париков у него «отписывали» практоры (PG,
t. 126, col. 449С). Еще более ясно это сказано в акте от
1175/76 г., согласно которому все крестьяне, превышавшие
число экскуссатов, были отняты у собственника, а именно
«записаны за казной», «внесены в кадастры» (ММ, IV,
р. 318).
Подобные действия властей нельзя истолковать как нару-
шение принципа собственности того лица, против которого эти
меры были приняты. Во-первых, уже в новеллах предусматри-
вались штрафы с динатов, нарушавших закон. Во-вторых, эта
операция, по всей вероятности, могла не вести к лишению соб-
ственника той земли, которую обрабатывали «отписанные» от
него крестьяне. Они могли лишь перестать быть экскуссатами%
весь доход с которых ранее шел господину, и должны были
впредь в полном объеме уплачивать димосий в казну. Их пакт
как арендаторов чужой земли (а этот пакт, согласно «Уставу»,
см. с. 123. 1—8, вдвое превышал димосий) раздваивался: по-
ловина его шла впредь казне (димосий), остальное—собст-
веннику земли. Так, видимо, склонен понимать дело И. Ка-
раяннопулос, по мнению которого контролю со стороны
государства подвергалось не вообще число париков на частно-
владельческих землях, а лишь количество освобожденных от
налогов частновладельческих крестьян148. В-третьих, даже
если при этой операции отмежевывалась и земля, занятая быв-
шими париками частного лица, и цена ее могла превосходить
все возможные штрафы за нарушение закона, не составляло
особого труда при виртуозной византийской системе исчисле-
ния налога и измерения земельных площадей и при крайней
чересполосице частных и государственных земель компенсиро-
вать отнятые земли выделением равноценных государственных.
'Точку зрения Караяннопулоса мы готовы принять лишь в
той мере, в какой она допускает наличие в поместье крупно-
го собственника неконтролируемого числа зависимого от него
люда. Кладон даже не называет числа «неплатежных бедня-
ков», найденных им во владениях монастыря св. Леонтия,
у них не было налогоплатежного тягла, хозяйства, хотя бы и
освобожденного от димосия в пользу монастыря (ГП, 1,
с. 788). Но коль скоро элевферы в поместье магната обретали
держания и заводили хозяйства, этот факт должен был найти
дополнительную регистрацию в правительственных докумен-
147 Так понимает это место и Д. Ксаналатос (Xanalatos D. Beitrage zur Wirts-
chafts- und Sozialgeschichte Makedoniens im Mittelalter. Munchen, 1937,
S. 63, Anm. 44).
148 Karayannopulos J. Рец. на: Ostrogorskij G. Quelques problemes..., p. 176—
180. См. также: Lavra, I, p. 107.
37
тах; и вот здесь вступало в силу правило, согласно которому
число таких парических хозяйств должно было соответствовать
арифмосу экскуссатов, дарованному казной. Если оказывались
«лишние», они могли быть «отписаны» вместе с занятой ими
землею. Недаром сама территория Лавры по рассмотренным
Н. Звороносом актам № 50, 52 и 58 несколько раз сокраща-
лась в соответствии с суммой уплачиваемого ею канона. По-
видимому, собственник имел право возделывать свою землю,
не отданную в держания парикам-экскуссатам, нанимая ми-
стиев, пользуясь трудом холопов и поденщиков, сдавая ее в
аренду тем же экскуссатам, другим крестьянам окрестных
мест, но в это время он еще не мог селить в своем поместье
крестьян сверх арифмоса с целью наделения этих поселенцев
всем необходимым для ведения самостоятельного хозяйства.
Крестьяне Феофилакта Ифеста пользовались экскуссией в пре-
делах одного зевгария, что, видимо, было в течение какого-то
времени общим правилом при даровании экскуссии, за все
«сверх этого» они несли налоги в казну на общих основаниях
с неэкскуссатами (PG, t. 126, col. 449 В).
Бывали, разумеется, случаи, когда «перебегали» на земли
архонтов и духовенства димосиарии, одновременно передавая
архонтам и свои наделы (об этом упоминают новеллы импера-
торов Македонской династии). В таких случаях «возвращение
царству» таких крестьян совпадало с простым отмежеванием.
Могли перебежавшего с покинутого участка крестьянина и из-
гнать из поместья, лежавшего поблизости от его собственной
парцеллы (подобная ситуация вполне могла возникнуть в по-
местьях Кефалы в силу распоряжения, о котором мы упоми-
нали на стр. 35). Их возвращение на свой участок было бы
наиболее (по крайней мере в первое время) естественным
следствием такого изгнания. Именно эти, по соседству живу-
щие (в пределах налогового округа или фемы), димосиарии и
стратиоты и имеются в виду в грамотах, поскольку они «из-
вестны казне», установление их личности и состояния доступ-
но чиновникам при ревизии. Пользуясь временным налоговым
изъятием (куфисмом), они должны были восстановить нало-
гоплатежность своей стаей. Но можно ли эти меры расценить
как прикрепление крестьян к земле? Особенно в тех случаях,
когда они ранее были «казне неизвестными» и стали зевгара-
тами с помощью господина? Их выдворение из поместья не
сулило выгод казне, тогда как «отписывание», обложение на-
логом, отмежевание их надела от земель частного собствен-
ника обеспечивало немедленное поступление димосия с данной
крестьянской стаей. Такой же эффект давало и простое обло-
жение димосием, без отобрания у вотчинника занятых такими
париками парцелл-держаний. Именно этого боялись монахи
монастыря Богородицы Милостивой, парики которого со вре-
мени дарования права на их приселение в монастырском по-
38
местье как «неплатежных» и «казне неизвестных» стали зев-
гарами (MND, р. 35; ср. ММ, VI, р. 95, 104). По -видимому,
в существовавших на этот счет распоряжениях была некая не-
ясность: как нужно было трактовать неимущих крестьян, по-
селенных на правах экскуссатов в поместье частного лица,
после того как они становились полнонадельными париками
этого лица. Местное чиновничество проявляло тенденцию рас-
сматривать таких зевгаратов как налогообязанных, централь-
ная власть разъясняла и уточняла, что экскуссия в таких
случаях сохраняет силу в пределах дарованного арифмоса па-
риков и в пределах одного зевгаратного хозяйства на каждого
экскуссата. При этом если «лишние» перешли на землю собст-
венника, не имея своей земли, утратив ее до этого, они оста-
вались арендаторами нового господина на парическом праве,
но должны были как домохозяева и владельцы земли уплачи-
вать полный (в зависимости от состояния хозяйства) димосий
в казну. Если же они были до переселения димосиариями и
стратиотами, то их либо изгоняли из поместья (собственные
парцеллы и дома их находились в данной местности), либо
отмежевывали от поместья вместе с их держанием, возвращая
им и прежний статус свободного налогоплательщика и воина.
Их собственная парцелла могла быть при этом изъята госу^
царством, компенсировавшим бывшего собственника из земель
казны. Нам представляется, что данный путь был, видимо,
более рентабельным для казначейства, чем разорение хозяйст-
ва крестьянина и постановка его перед необходимостью воз-
вращаться на разоренное родное пепелище, где он по крайней
мере еще в течение трех лет не сможет выплачивать димосий
в его полном размере (см. Устав, с. 119.39—120.2).
Повторяем: все это, несомненно, ограничивало свободу кре-
стьянина, но все это не может быть расценено как прикрепле-
ние его к земле 149. В таком случае мы бы должны были сде-
лать непреложный вывод, что наиболее прочно были прикреп-
лены к своим наделам стратиоты (в том числе катафракты,
обладавшие при Никифоре II Фоке имуществом до 12 литр,
т. е. до 864 золотых монет150), затем хуторяне и общинни-
ки, неподвластные частным лицам, а подлинных париков, си-
девших на землях церкви, монастырей и светских лиц на пари-
ческом праве, признать людьми свободными, поскольку они
имели право не только уйти из поместья, но даже предвари-
тельно с разрешения господина продать (вместе с рентными
повинностями) свой парический надел. Однако у нас нет дан-
ных для столь парадоксального вывода. Лишь временно,
149 См. Литаврин Г. Г. Проблема государственной собственности..., с. 73—74.
150 Войско катафрактов, говорит А. П. Каждан (Византийская культура,
с. 97), имело тенденцию к превращению в армию феодального типа, т. е.
рыцарское войско... Несмотря на их крепостное состояние?!
39
в правление Мануила I Комнина (1143—1180), государство
предприняло попытку трактовать свободных земледельцев им-
перии как держателей государственной земли, приравняв их к
государственным крестьянам: император стал раздавать зем-
ли, населенные налогоплательщиками казны, в пронию, подоб-
но тому, как ранее раздавал земли с государственными кре-
стьянами. Эти попытки были с возмущением встречены в об-
ществе: Никита Хониат с негодованием пишет, что император
обращался со «свободными» «налогоплательщиками ромеями»,
как с «рабами», раздавая их в качестве париков (Nic. Chon.,
р. 209. 40—49).
Вернемся, однако, к проблеме общины. Как отмечает
М. Я. Сюзюмов, в нашей литературе весьма часто говорится
о разложении византийской общины в течение более полутыся-
челетия. Именно она предстает при этом как основной источ-
ник феодализационного процесса151. Бесспорно, ее разложение
было одним из главных факторов развития феодального земле-
владения «снизу». Однако следует подчеркнуть, что это лишь
одна сторона дела. Община обнаружила чрезвычайную стой-
кость и приспособляемость к меняющимся условиям: она не
только разлагалась, но и генерировала. Ни государство, ни
(позднее) феодалы не были заинтересованы в ликвидации об-
щины. Преимущества, которые община с ее круговой порукой
представляла для казны, побуждали государство скорее не к
поощрению выхода из общины, а к ее регенерации.
Отрицая фискальное происхождение общины, мы допускаем,
что иногда фиск мог содействовать не только сохранению ста-
рых, но и возникновению новых общин. Коллективное пользо-
вание угодьями было наиболее целесообразным для мелких
землевладельцев. Модель общины, естественная для сознания
крестьянина, могла воплотиться в реальность при благоприят-
ных условиях или под давлением обстоятельств и там, где
ранее общины не было. Например, массивы запустевших об-
щинных земель, постепенно отмежевываемых государством,
могли обретать мелких собственников, которые со временем в
результате постепенного взаимного проникновения (наследова-
ние, аренда, браки, покупки и продажи и т. п.) из конгломе-
рата независимых друг от друга в хозяйственном и налоговом
отношении соседей могли стать общиной и организовывать все
свои порядки землепользования и выполнения государственных
повинностей по образцу давно апробированных порядков,
151 См. Сюзюмов М. я. О характере и сущности..., с. 31 сл.; он же. Рец. на:
Каждан А. П. Деревня и город..., с. 215. Ср. Фрейденберг М. М. Экскуссия
в Византии в XI—XIII вв.— УЗ ВЛГПИ, 3, 1958, с. 346, прим. 582; Осипо-
ва К. А. Система класм..., с. 182—185. См. рец. Г. Вайса на: ВО. М., 1971
(«BYZANTINA», 6, 1974, с. 444). См. также: Lemerle Р. Histoire et civi-
lisation de Byzance.— In: L’Annuaire du College de France. 73е annee. Pa-
ris, 1973, p. 498.
40
т. е. общинных. По тем же причинам и крупные идиостата,
при дроблении не меняя своего статуса налогового единства,
могли превратиться в общину. И поселенцы на новых землях,
консолидируясь в деревню, рано или поздно превращали тер-
риторию ее угодий в общинную.
К сожалению, для сравнительно ограниченного периода, ко-
торым мы занимаемся в данной книге, крайне трудно хотя бы
приблизительно ответить на вопрос об относительной числен-
ности в это время свободного крестьянства сравнительно с ча-
стно зависимым и государственным крестьянством. Учитывая,
однако, характер «Устава» и «Трактата», целиком ориентиро-
ванных на свободную общину как основной объект налогооб-
ложения в империи, учитывая характер новелл императоров X
и первой четверти XI в., в которых о расхищении крестьянской
земли говорится как об относительно новом явлении, которому
еще можно воспрепятствовать, учитывая, наконец, наличие ин-
ститута «арифмос» и системы государственного контроля, как
и значительные масштабы не освоенных крупными землевла-
дельцами земель из-за недостатка рабочих рук (об этом под-
робнее мы скажем ниже), мы склонны думать, что в XI в. сво-
бодное крестьянство еще преобладало над частно зависимым и
государственным.
К сожалению, этот вопрос привлекал мало внимания в со-
ветской историографии не только из-за недостатка' данных, но
и потому, что для многих советских византинистов он не имел
принципиального значения. В 1954 г. Г. А. Острогорский писал,
что если бы мы признали существование широкого слоя сво-
бодного крестьянства в Византии, которое не было прикрепле-
но к земле, то нельзя было бы и говорить «об истинном раз-
витии феодальных институтов» в империи 152. Обосновав свою
концепцию преобладания в X в. форм «государственного фео-
дализма», А. П. Каждан и Г. А. Острогорский не исследовали
специально вопроса о примерном соотношении этого «государ-
ственного» в широком смысле крестьянства и частновладель-
ческого. С их точки зрения, здесь не было принципиальных
отличий: происходила лишь постепенная смена централизован-
ных форм эксплуатации частновладельческой. Однако, по мне-
нию А. П. Каждана, лишь для XII в. можно считать бесспор-
ным факт преобладания частно зависимых париков153. Но и
это мы считаем недоказанным. Даже допустив, что в числен-
ном отношении свободные налогоплательщики казны и в XII в.
составляли большинство сельского населения, мы не сочли бы
этот факт существенным препятствием для определения визан-
тийского общества этого времени как общества феодального.
152 Острогорски Г. О византтцским државним сел>ацима..., с. 39 сл.
153 Каждан А. П. Экономическое развитие империи в XI—XII вв.— В кп.:
История Византии, т. II. М., 1967, с. 240, 242.
41
Решающую роль в его жизни приобрела сеньория с зависимым
крестьянством, тогда как свободные общины утратили свою бы-
лую социальную роль. В этом состояло главное. Но об этом —
ниже.
ГОСУДАРСТВЕННЫЕ КРЕСТЬЯНЕ
В предшествующем разделе мы в сущности уже были вынуж-
дены высказать свою точку зрения на то, каких мелких визан-
тийских землевладельцев мы относим к этой категории кресть-
янства. В отличие от Г. А. Острогорского и А. П. Каждана
мы считаем государственными крестьянами лишь тех крестьян,
которые жили и вели свое самостоятельное хозяйство на госу-
дарственной земле, т. е. на земле, официально признаваемой
собственностью казны в соответствии с нормами действовавше-
го в X—XI вв. византийского права.
Согласно мнению названных выше исследователей, степень
зависимости от государства различных разрядов этих крестьян
не имела принципиального значения — были ли это земледельцы
императорских поместий с организованным хозяйством или про-
сто налогоплательщики казны, не подвластные частным лицам.
Признание всеобщей собственности государства на земли импе-
рии и идентичности налога частновладельческой ренте логи-,
чески оправдало бы еще один вывод о крайней условности пра-
вовых и социальных отличий в среде византийского крестьян-
ства, а именно вывод о том, что и частновладельческие кре-
стьяне, господин которых не пользовался экскуссией на его
париков, в существенной степени являются также государствен-
ными.
Между тем, по нашему мнению, правовые и социальные раз-
личия в среде византийского крестьянства в X—XI вв. были
весьма значительными. Наиболее резкая грань пролегала при
этом между свободными налогоплательщиками и всеми осталь-
ными крестьянами (и государственными, и частновладельчески-
ми). Менее ощутимыми, а иногда исчезающе малыми были от-
личия между государственными и частновладельческими кресть-
янами.
Вопрос о положении государственных крестьян находится в
прямой зависимости от вопроса о происхождении, составе и
юридическом статусе казенных земель в империи. В настоящее
время между сторонниками теории всеобщей государственной
собственности в Византии на землю в X—XI вв. и противника-
ми этой точки зрения нет разногласий в определении юридиче-
ского статуса земель, обозначаемых в источниках терминами
«государственные» или «царские»: и теми, и другими полнов-
ластно распоряжался император. На значительном числе приме-
ров взаимозаменяемость этих двух понятий показана А. П. Каж-
42
даном154. М. Я. Сюзюмов делает при этом лишь одно заме-
чание: «государственными» в строгом смысле он считает не-
населенные пустоши, императорскими — земли царского домена,
на котором под надзором представителей дворцовых или дру-
гих государственных учреждений велось организованное хозяй-
ство 155.
Различие между крестьянским поселением в пределах госу-
дарственного хозяйственного комплекса и деревней вне его не
может быть, разумеется, оставлено без внимания, однако суще-
ствования таких не включенных в императорские поместья де-
ревень слишком общая формулировка М. Я. Сюзюмова как буд-
то не предусматривает. Между тем подобного рода деревни
на государственной земле, как мы надеемся показать ниже, не
редкость в Византии X—XI вв. В дальнейшем мы будем поль-
зоваться понятиями «государственная» и «императорская» земля
как синонимами, не оговаривая этого каждый раз специально.
Согласно определению Евстафия Ромея, государственными
недвижимыми (и движимыми) имуществами являются имуще-
ства императора и августы (т. е. имущества кураторий и эпи-
скепсисов), а также переходящие к казне класмы и имущества
aSopicov 156. Это последнее выражение П. Лемерль связывает
с термином dmopdvop («инвалид»), т. е. dSopsia — это земли, ко-
торыми владели сгратиоты, лишавшиеся возможности отбывать
воинскую повинность; государство могло изымать их для пе-
редачи способным служить воинам или зачисляло старых вла-
дельцев в апелаты — легкие сторожевые войска157. Кроме того,
государственными становились и земли, завоеванные в ходе на-
ступательных действий византийских войск и конфискованные
государством у частных лиц. Не будем приводить данные ис-
точников в подтверждение этого — в свое время это нами уже
было сделано158.
Итак, государственные земли — это все те земли, которые
лежали за пределами общинных земель свободных налогопла-
тельщиков казны и земель частных лиц, обладавших на эти
земли правом полной частной собственности, каков бы ни был
социальный статус этих лиц и их положение в обществе.
К периоду, который здесь по преимуществу рассматривает-
ся, значительная часть государственных земель, сохраняющих
154 См. Каждан А. П. Деревня и город..., с. 127—141. Ср. Литаврин Г. Г.
Проблема.., с. 54, 61—63.
155 Сюзюмов М. Я- Рец. на: Каждан А. П. Деревня и город..., с. 214. Ср.
Удальцова 3. В., Осипова К. А. Отличительные черты..., с. 13.
158 Peira, 36, 2, р. 156.
157 Lemerle Р. Esquisse pour une histoire agraire de Byzance (Les sources et
les problemes).— RH, v. 220, p. 16, n. 2. Cp. Glykatzi-Ahrweiler H. Recher-
ches..., p. 14, n. 3. В своей статье (Проблема..., с. 62 и прим. 72) мы упу-
стили из виду это толкование П. Лемерля. См., однако, об этом с. 249.
158 Литаврин Г. Г. Проблема государственной собственности..., с. 59—65.
43
данный юридический статус, была заселена. Наша задача ь
данном разделе — выяснить, насколько позволяют источники, по-
ложение населения на государственной земле. Насколько нам
известно, в такой форме эта проблема в целом еще не стави-
лась в историографии или ставилась лишь вскользь, попутно.
Одна из главных причин этого — не только существенные раз-
ногласия в толковании понятия «государственная собственность»,
но и крайняя скудость источников. Однако без специальной по-
становки этого вопроса картина формирования феодально зави-
симого крестьянства в Византии не может быть признана ни
точной, ни достаточно полной.
Что касается земель, конфискованных государством у част-
ных лиц, то положение населения, жившего в отошедших к каз-
не имениях, скорее всего не претерпевало серьезных измене-
ний.
Согласно исследованию А. П. Каждана, Вурцы принадлежа-
ли в XI в. к одной из наиболее знатных и богатых полко-
водческих семей, члены которой обладали богатыми земельны-
ми владениями в Малой Азии 159. «Пира» рассказывает о кон-
фискации владений одного из трех братьев Бурцев за участие
в мятеже против императора (видимо, в 20—30-х годах столе-
тия) 16°. Каждый из трех братьев имел владения, унаследован-
ные от отца и разделенные между ними согласно его завеща-
нию. Часть имущества осталась в пользовании матери (жены
умершего), и она должна была перед смертью также поделить
между сыновьями эти владения, «как она хочет». Судебное ре-
шение о конфискации имущества мятежника поражает деталь-
ностью и тщательностью учета и прав собственности осужден-
ного (как и неповинных членов семьи), и интересов казны.
Унаследованное мятежником от отца имущество конфискует-
ся безоговорочно в полном объеме. Из того, что оставалось в
пользовании матери после смерти ее мужа, полагалось, как
часть мятежника, выделить треть и также передать казне. Ма-
тери разрешалось лишь временно сохранить в своем пользова-
нии до конца жизни треть имущества от этой трети (т. е.
часть оставшегося после смерти старшего Вурцы неподе-
ленным имущества). После смерти матери мятежника и эта
часть должна была перейти казне, причем женщина должна
была представить ручательство, что не подвергнет отчуждению
никакой доли из остающейся у нее в пользовании части «апо-
стата». Мало того, поскольку по завещанию старшего Вурцы в
случае, если кто-либо из братьев умрет бездетным, его имуще-
ство должно было быть разделено между оставшимися в живых,
159 См. Каждая А. П. Социальный состав..., с. 199, а также указатель.
180 Каждан А. П. Армяне в составе господствующего класса Византийской
империи в XI—XII вв. Ереван, 1975, с. 86. Автор не рискует датировать
этот эпизод.
44
казна обретала права мятежника, и все, что в будущем могло
оказаться его долей, полагалось передавать казне (Peira, 60,
1, р. 264—265).
Льву Кефале Алексей I Комнин даровал в 1084 г. проастий,
который был сначала собственностью Стефана Малеина, а затем
при Никифоре III двух лиц, лишенных его за участие в мяте-
же — проастий переходил к Кефале со всеми его тягловыми
животными и париками (Lavra, I, N 45). Парики, таким образом,
сохраняя свой статус, сменили в непродолжительный период
трех господ. Так, по-видимому, обстояло дело и в поместьях
Вурцы, независимо от того, передала казна это владение част-
ному лицу или сохранила за собой. Еще более ясно это из
практики передачи государственных земель в 1073 г. по повеле-
нию Михаила VII Андронику Дуке в «полную и неотъемле-
мую собственность». Земли лежали в районе Милета и входи-
ли в эпискепсис Алопеки, находившийся в ведении эконома сек-
рета богоугодных заведений. Еще ранее, по всей вероятности,
эти имения принадлежали некоему частному богатому лицу, ибо
в центре комплекса передаваемых Дуке владений находилась
некогда роскошная, ныне же при управителях-прокураторах сек-
рета богоугодных заведений обветшавшая и пришедшая в упа-
док барская усадьба с великолепным домом, церковью, баней,
хозяйственными постройками, садом, виноградником и т. д. Го-
сподские дома и церкви имелись и в других проастиях поме-
стья (в проастии Геланды имелось даже три двухэтажных до-
ма), которые к моменту передачи владений Дуке, несомненно,
пустовали, так как всем комплексом имений управлял, полу-
чая скромное содержание, всего один куратор — местный свя-
щенник Никита, осуществлявший сбор доходов с владений и
подчиненный доместику секрета Адаму (ММ, VI, р. 4—15).
Практик передачи, скрупулезно учитывая доходность всех ви-
дов недвижимостей, передаваемых Дуке, как и каждого из 48
хозяйств (семей) париков, не предполагает каких-либо резких
перемен в нормах эксплуатации и в доходности поместья.
Положение париков под бывшим господином, от которого по-
местье перешло в казну и было отдано секрету богоугодных
заведений, вряд ли также претерпело серьезные изменения.
Если они и происходили, то не в силу самого акта передачи
земли в казну, от перемены правового статуса владений, а от
других причин (нашествия врагов, произвола чиновников и уп-
равляющих и т. п.).
Упоминание о том, что при центральной усадьбе имелись
рабы, но к 1073 г. все они умерли, заставляет предполагать,
что к секрету поместье перешло внезапно, так сказать, «на пол-
ном ходу» — все осталось на своих местах, как было при хо-
зяине. Его арест и конфискация принадлежащего ему имуще-
ства и в данном случае представляются наиболее вероятной
гипотезой.
45
Итак, положение париков в имениях казны, которые ранее
принадлежали частным лицам, оставалось прежним и в пра-
вовом, и в социальном отношении; между париками таких име-
ний государства и частновладельческими париками вряд ли су-
ществовали серьезные отличия.
Эпискепсис Алопеки был передан Дуке не целиком, а лишь
в какой-то его доле. О том, что поблизости от поместья Ва-
рис находились какие-то иные государственные (царские) име-
ния, свидетельствует тот факт, что, передавая Дуке даже не-
движимости (тягловых быков, буйволов, плуги, семенное зер-
но и т. д.), император повелел не производить передачу коней
(ММ VI, р. 5) — уход за ними осуществлялся, конечно, где-
то поблизости, в других владениях казны.
Помимо собственно императорских кураторий, особые земе-
льные владения находились у орфанотрофий, гирокомий и ги-
ротрофий, у ксенодохий, носокомий, у церквей и монастырей,
непосредственно подчиненных государственной власти. Но у
всех этих духовных учреждений, согласно сообщению Феофа-
на (Theoph., р. 486. 30), уже в начале IX в. имелись свои па-
рики, и Никифор I, предписывая отнимать у благочестивых уч-
реждений «лучшие владения» для передачи их в император-
ские куратории, отнимал их, разумеется, вместе с зависимыми
крестьянами. О париках орфанотрофий упоминается и в новел-
ле Льва VI и Александра (Jus, III, р. 225—909 г.).
Однако поместьями с зависимым крестьянством обладали
не только богоугодные заведения и императорская семья. Пуб-
ликации сфрагистического материала и широкое изучение раз-
рядов византийского чиновничества, осуществленные в послед-
ние десятилетия, позволили установить, что почти каждое пра-
вительственное ведомство располагало, порою в самых различ-
ных провинциях империи, большими и малыми земельными
владениями, во многих из которых под наблюдением предста-
вителей этих ведомств велось организованное хозяйство на осно-
ве труда париков и наемных работников. Обнаружены много-
численные печати разного рода хартулариев, эпискептитов,
доместиков, икономов, эпоптов, кураторов, анаграфевсов и т. п.,
подчиненных самым различным государственным и церковным
ведомствам.
Как показала не столь давно Э. Арвейлер, значительным
штатом сборщиков налогов (отнюдь не только торговых пош-
лин), рассеянных во многих прибрежных провинциях, обладал
глава константинопольского морского ведомства — парафалас-
сит161. П. Карлин-Хейтер специально остановилась на опуб-
ликованной В. Лораном печати, принадлежащей Аэцию, «цар-
скому протоспафарию и etci erspia^ эпопту, стратев-
181 Ahrweiler Н. Etudes sur les structures administratives et sociales de Byzan-
ce. London, 1971, p. 245—251.
46
ту и анаграфевсу (фемы) Фракисиев»162. Отмечая, что печа-
ти этого рода чиновных лиц с гораздо более краткой леген-
дой были известны еще Г. Шломберже и что принадлежали
печати скорее всего не этериарху, а подчиненному ему «офи-
церу», исследовательница видит в нем заместителя этериарха
по охране императорского дворца и самой особы императора
во время военных отлучек этериарха из столицы и полагает,
что фискальные функции этого заместителя (эпопт, анагра-
февс) — факт исключительный, который можно объяснить лишь
особыми обстоятельствами 163.
Однако так ли это? Не обстояло ли дело как раз наоборот,
а именно — эпизодическими были у реуаХф exspta^ фун-
кции охраны императора, а постоянными — управление поме-
стьями «Великой этерии»? Сошлемся в подкрепление нашего
предположения на акт Лавры от 1081 г., в котором при опи-
сании границ упоминаются «угодья Великой этериархии» (Lav-
ra, I, N 42. 59) 164 165 166.
Согласно неизданному письму Михаила Пселла, казенные
проастии (земельные имения с зависимыми крестьянами) ме-
стные управители сдавали по повелению секрета в аренду, са-
мостоятельно заключая при этом договоры с арендаторами 185.
Гораздо труднее уяснить, каково было положение крестьян
в таких владениях казны, в которых государство не вело орга-
низованного хозяйства, где его представители появлялись лишь
для очередного сбора податей в казну, как и в деревнях сво-
бодных налогоплательщиков. О такого рода деревне — «дерев-
не геникона» — упоминается уже в «Уставе» (/(opiov too
—с. 123. 10) 1SS. Источники сообщают о многочисленных слу-
чаях обмена крупными собственниками своих поместий на по-
местья и деревни казны167. Феофилакт Ифест признается в
одном из писем, что он выменял у казны на принадлежащие
архиепископии горные пастбища целую деревню «ради пари-
ческой службы», т. е. ради труда зависимых крестьян (PG.
t. 126, col. 424 А, 457 С). Разумеется, эта деревня была госу-
дарственной. Каково происхождение этих деревень? Все ли они
появились в результате правительственных конфискаций у част-
ных лиц?
162 Laurent V. Sceuax byzantins inedits.— EO, 32, 1933, p. 36.
163 Karlin-Heyter P. L’Heteriarque. L’evolution de son role du De Cerimoniis
au Traite des Offices.—JOB, 23, 1974, p. 101, 116, 121, 126, 138.
184 По заключению H. Икономидиса, в последней четверти X в. этерия была
разделена на великую, среднюю, третью и пехотную (Oikonomides N. Un
taktikon inedit du XIIе siecle. Cod. Scorial. gr. R-II-11.— In: Actes du XIIе
Congres Intern, d’etudes byzantines, t. II. Beograd, 1964, p. 183).
165 Weiss G. Forschungen zu den noch nicht edierten Schriften des Michael
Psellos.—«BYZANTINA», 4, 1972, S. 26.
166 В акте Лемвиотиссы от 1283 г. речь идет о поселении с названием «Гени-
кон» ( rsvixoi) —ММ, IV, р. 265).
167 См. Литаврин Г. Г. Проблема государственной собственности..., с. 67—68.
47
Как показала Е. Э. Липшиц в своей работе, крупное зем-
левладение (в том числе и императорское), хотя и понесло ог-
ромный урон в IV—VII вв., никогда не исчезало полно-
стью 168. Государственные церкви и монастыри, благочестивые
учреждения сумели увеличить число этих владений к на-
чалу IX в., что и позволило Никифору I в 810 г. приписать к
царским кураториям немало лучших из этих владений 169_ Сле-
довательно, часть таких деревень в X—XI вв. могла иметь ве-
сьма давнее происхождение
Как по отношению к частным лицам, обвиняемым в каком-
либо преступлении или впавшим в немилость, конфискация мог-
ла быть осуществлена и по отношению к целой деревне или
нескольким деревням. Как бы ни оценивать характер отноше-
ний, установившихся между митрополией Андрея Патрского и
поселениями пелопоннесских славян после их восстания в 807 г.,
существенно то, что по приказу Никифора I их как побежден-
ных врагов «отмежевали» (avopisD^vai) в пользу митрополии
«со всеми их семьями и сородичами и со всеми причастными к
ним, а также со всем их имуществом» 17°. Отныне эти славяне
должны были выполнять, связанные круговой порукой, все те
натуральные повинности по приему послов и чиновников, ко-
торые ранее несла митрополия (De adm. imp., р. 230, 54—71).
Ни солемний, ни патронат не предполагают передачу имущест-
ва налогообязанных обладателю льготы. В наказание за непо-
виновение и открытое восстание стратиотов-армян фемы Фи-
липпополя Алексей I конфисковал имущество нескольких ты-
сяч семей, в том числе движимое имущество, землю и самые
жилища воинов, разделив все это среди своих соратников, а
затем отвел рядовым повстанцам, которые «проводили жизнь
около плуга и быков», вместе с их женами и детьми новые зе-
мельные наделы, где и было основано новое поселение Нео-
кастро (или Алексеуполь). Часть лишенного имущества насе-
ления была отпущена на все четыре стороны, а переселенцы
получили якобы хрисовулы, утверждающие их наследственные
права на выделенные земли, причем умершим бездетными до-
лжны были наследовать их жены171. Безусловно, в рассказе
Анны немало прикрас. Далеко не все из рядовых повстанцев
получили новые наделы взамен конфискованных, далеко не все,
168 Липшиц Е. Э. Очерки..., с. 75—87.
189 На рубеже VIII—IX вв. дядя Феодора Студита служил помощником уп-
равляющего императорскими имуществами, распоряжаясь землями с зави-
симыми крестьянами (PG, t. 99, col. 808).
170 Ср. Каждан А. П. Деревня и город..., с. 65—66 (факт «отмежевания»
крестьян с имуществом в книге не упомянут). Ср. Липшиц Е. Э. Очерки....
с. 44—45.
171 Анна, с. 178, 398, ср. с. 612—614. Ср. Литаврин Г. Г. Болгария и Визан-
тия..., с. 417—424. Зонара обвинял Алексея I в конфискациях имущества
осужденных по ложным обвинениям (Zon., Ill, р. 301).
48
видимо, из переселенцев обрели новые участки на прежнем ста-
тусе свободных стратиотов. Вряд ли мы ошибемся, предпола-
гая, что в результате карательных мер императора возрос не
только фонд казенных земель, ио и число государственных кре-
стьян.
Целые деревни становились зависимыми от государства и в
результате удачных завоевательных операций. Иоанн I Цимис-
хий досадовал, что приобретенные Никифором II и самим Ци-
мисхием во время походов в Сирию «богатые поместья и цве-
тущие деревни» достались не «казне», а стали собственностью
паракимомена Василия Нофа (Scyl., р. 311. 95—312. 13). Иму-
щество Нофа (и, разумеется, эти владения) было конфискова-
но Василием II в 985 г. (Scyl., р. 335. 65—67). Конечно, на
положении деревень государственных крестьян оказалось не-
мало болгарских поселений после завоевания Болгарии Васи-
лием II. Хотя в хрисовулах этого василевса Охридской архи-
епископии и у авторов XI в. подчеркивается, что Василий II
не нарушил внутренних порядков, существовавших в Болгарии
при Самуиле и даже ранее, в том числе оставил прежними и
размеры государственных налогов, массовые репрессии, кото-
рые были здесь осуществлены против болгарских воинов и зна-
тных лиц, а также массовые переселения болгарской знати и
рядовых воинов в Малую Азию, захват имущества болгарской
царской семьи, расправа над крестьянскими поселениями в до-
лине Пелагонии и т. п.— все это дает основание утверждать,
что в завоеванной Болгарии был создан обширный фонд го-
сударственных земель с государственными париками172. От-
нюдь не случайно особенно интенсивная раздача государством
казенных земель светской и духовной знати осуществлялась в
XI-—XII вв. именно на захваченных Василием II землях, в Юж-
ной и Средней Македонии173.
Наконец, новые хутора и села на государственной земле
могли возникать в результате оседания на ней бесхозяйных.
Ограничивая право приселения «неплатежных» (неимущих) в
поместьях частных лиц точно установленным и контролируе-
мым числом поселенцев, государство также преследовало цель
поставить бесхозяйных перед необходимостью оседать на зем-
лях казны.
Об аренде государственной земли крестьянами, стихийной
ее распашке и появлении на ней новых владельцев, облагае-
мых государственными податями, неоднократно упоминается и
в «Уставе», и в «Трактате» Караяннопулоса. Со временем на та-
172 См. Литаврин Г. Г. Болгария и Византия..., с. 73 сл., 96 сл., 253 сл.; он
оке. Проблема государственной собственности..., с. 63—64.
173 Литаврин Г. Г. Армянский автор XI столетия о Болгарии и болгарах.—
В кн.: Славяне и Россия. М., 1972, с. 27—31; он же. Болгария и Визан-
тия..., с. 95—159.
49
ких целинных землях или класмах (подобных нови через 30 лет)
могли возникать целые государственные деревни бывших арен-
даторов казенной земли, как, например, возникла деревня на
нови, расчищенной монахами монастыря «Убежище» в Южной
Италии 174.
Государственные пустующие земли сдавались и под пастби-
ща, причем, как это явствует из приведенного выше факта об-
мена казной деревни государственных париков на пастбища
Болгарской архиепископии, такого рода аренда давала казне
существенный доход.
В литературе широко распространено мнение, что положе-
ние крестьян, по крайней мере уровень их эксплуатации, было
примерно одинаковым и в частных поместьях, и в государст-
венных имениях, и в свободных деревнях налогоплательщиков
казны. Г. А. Острогорский, ссылаясь на практик 1073 г., под-
черкивает те места в нем, в которых сказано, что земли пере-
даны Андронику Дуке со всеми их доходами и имуществами,
движимыми и недвижимыми, в том числе со всеми париками
и их хозяйствами, и что Андроник будет владеть всем этим
«без каких-либо перемен, как владела казна». По мнению уче-
ного, эти факты еще раз подтверждают, что переход земли с
крестьянами из рук государства в частные руки в принципе
ничего не менял: парики были феодально зависимыми от го-
сударства до их передачи точно так же, как они были зави-
симыми от частного лица после передачи, изменился лишь по-
лучатель феодальной ренты 175.
Мы считаем эти положения ошибочными в двух пунктах: во-
первых, уровень эксплуатации крестьян — обладателей собст-
венной земли и феодально зависимых держателей казны не был
одинаковым (если же такое и случалось на практике, то вопре-
ки действовавшему в империи праву); во-вторых, крестьян по-
местий, переданных Андронику Дуке, никак нельзя идентифи-
цировать с крестьянами свободных деревень: статусы тех и
других различались в корне; практик 1073 г. свидетельствует
о неизменности положения крестьян до и после их передачи
частному лицу (в этом Г. А. Острогорский прав), но этот же
документ позволяет заключить об их глубоких отличиях от
свободных налогоплательщиков, что мы и постараемся пока-
зать ниже.
Сохранилось лишь два документа, которые могут быть ис-
пользованы для изучаемого нами периода с целью уяснения
вопроса о хозяйственном положении и уровне эксплуатации
государственных париков. Это упомянутый практик 1073 г.
(Патмосская писцовая книга) и акт Алексея I от 1104 г. об
174 Guillou A., Holzmann W. Zwei Katepanensurkunden..., S. 27.5—7.
175 Острогораш Г. Византи]ски практици.— Сабрапа дела, 1. Београд, 1969,
с. 37—39.
50
обмене владений Лавры на царские имения. Оба эти документа
неоднократно подвергались анализу, в том числе Г. А. Остро-
горским 176. Но оба эти документа по-прежнему содержат не-
мало загадок для исследователя.
Что касается второго документа (акта 1104 г.), то в свое
время мы попытались дать объяснение сообщаемым в нем рас-
четам и, проверив эти расчеты еще раз, не видим оснований
для внесения каких-либо поправок177. Поэтому изложим здесь
лишь кратко содержание акта и свои выводы.
Незадолго перед временем составления акта казна в лице
крупного чиновного лица (видимо, производившего ревизию
владений Лавры) Андроника Склира незаконно отняла у мо-
настыря проастий Варсаханий, в котором было 3549 модиев
земли первого качества, 3413 модиев пустоши (т. е. третьего
качества), 4 парика-дизевгарата, 11 париков-зевгаратов, 1 зим-
няя мельница и запущенный сад. В возмещение убытка в ка-
честве точного эквивалента утраченного Лавре были переданы
два царских проастия: проастий Асмала с 980 модиями земли
первого качества, 300 модиями второго качества, 3702,5 модия
третьего качества, 9 париками-зевгаратами, 3 воидатами и 2 ак-
тимонами и проастий Лоротомос с 2048 модиями земли перво-
го качества, 2 мельницами, 9 зевгаратами, 7 воидатами и 5 ак-
тимонами. Мы выверяли «точность эквивалента», не внося (в от-
личие от Дэльгера и Острогорского) никаких цифровых поп-
равок и не включая в расчеты обмена особо (это подчеркнуто
в акте) дарованную Алексеем I Лавре (тем же актом) землю
в 480 модиев с 10 зевгаратами. Не считали мы возможным так-
же не принимать во внимание (как это делал Г. Острогорс-
кий) земли третьего и второго качества. Ценность зевгарат-
ного хозяйства мы исчисляли в соответствии с названной в
этом же акте формулой: 1 зевгарат=2 воидатам=4 актимонам.
Дизевгарата мы приравнивали к 2 зевгаратам. Ценность земли
определялась нами по формуле византийских землемеров: 1 мо-
дий первого качества равен 2 модиям второго или 3 модиям
третьего качества 178.
Упрощенная (после вычитания взаимозаменяемых эквива-
лентных объектов) табличка обмена у нас приняла вид: 275 мо-
диев земли первого качества и запущенный сад, потерянные
Лаврой, должны были возместить 6,75 зевгаратных (или 27 ак-
тимонских) хозяйств (в самом акте возможность замены не-
движимости парическим хозяйством указана как один из прин-
176 Острогорски Г. А. Размена поседа и селака у хрисову.ъи цара Алекси]а I
Комнина светогорско] Лаври из 1104 године.— Сабрана дела, 2. Београд,
1969, с. 187—195; он же. Византийки практици, с. 48—56.
177 Литаврин Г. Г. Болгария и Византия..., с. 167—176.
178 О том, что ценность парика, как и земли, высчитывалась в деньгах при
обложении налогом, см.: Успенский Ф. И. Византийские землемеры, с. 305—
307.
51
ципов расчета: 1 парик-зевгарат возмещается одной из двух
передаваемых Лавре мельниц).
Наши выводы из деталей расчетов этого обмена сводились
к следующему: 1) обладание париком-актимоном приравнива-
ется к владению землей первого качества размером в 10—12
модиев (соответственно зевгаратное хозяйство оценено в 40—
48 модиев); 2) официальный (теоретический) надел крестьяни-
на в 48 модиев продолжал оставаться основной единицей из-
мерения доходности земли в византийской фискальной систе-
ме и в XI, и в XII в.; 3) участок пахотной земли размером в
48—50 модиев с сидевшим на нем зевгаратом оценивался в два
раза дороже такого же участка, лишенного зависимого кре-
стьянина; 4) господский домен, годный к обработке, в 2—3
раза превышал земли, составлявшие парические держания
(rcapoixororcta) 179.
К нашим прежним наблюдениям мы теперь добавили бы
еще несколько. Прежде всего: знаменательно, что состав семьи
(число рабочих рук) в этом скрупулезном расчете совершенно
не принимался во внимание, как и наличие у крестьян нера-
бочего (верхового, молочного, мясного) крупного и мелкого
скота. В отличие от практиков XIV в.180 здесь, как и в прак-
тике 1073 г., не приводится данных о размерах хорафиев кре-
стьян, об их виноградниках и плодовых деревьях. Крестьяне
монастырской вотчины (проастия Лавры Варсаханий) пред-
стают как гораздо более состоятельные хозяева, чем парики
императорских поместий. На наличие общинной земли у пари-
ческой деревни нет ни малейшего намека. Мельница в Варса-
хании и две мельницы в Лоротомосе принадлежали, несомнен-
но, господам, взимавшим за мельницы сборы не только со сво-
их крестьян, но и с жителей окрестностей: 1 мельница Варса-
хания на 15 семей и 2 мельницы Лоротомоса на 21 семью
представляются излишеством, если бы они обслуживали толь-
ко эти хозяйства. Особо следует подчеркнуть, что институт ари-
фмоса действовал как средство контроля и ограничения лишь
тогда, когда речь шла об испомещении землевладельцем на
своей земле неимущих крестьян или принятии им в свое по-
местье платежеспособных свободных крестьян; когда же совер-
шались акты купли, дарения, наследования и обмена владени-
ями между крупными землевладельцами, увеличение числа па-
риков у одного из контрагентов при этих операциях подлежа-
ло контролю фиска лишь с точки зрения полной уплаты димо-
сия за обладание новыми париками (если ни старый, ни новый
179 Ср. Svoronos N. L’epibole a I’epoque des Comnenes.— «Travaux et memoi-
res», 3, 1968, p. 380—381 (автор не допускает возможности взаимного об-
мена земли па париков).
180 См. Хвостова К. В. Особенности аграрноправовых отношений..., см. табл,
па с. 148 сл., с. 264 сл.
52
их хозяин не имели на них предоставленной государством эк-
-скуссии). В рассматриваемом случае речь идет об обмене вла-
дениями между двумя землевладельцами (то, что с одной сто-
роны выступает казна, в принципе дела не меняет), и ни о
каком арифмосе при этом нет и помина: вместо 15 семей
Лавра получила 35 семей париков.
Перейдем, однако, к практику 1073 г. Последний раз181
во всех деталях он был рассмотрен Г. А. Острогорским почти
30 лет назад. Но прежде, чем говорить о его понимании прак-
тика, изложим содержание этого ценного документа.
Передаваемые Андронику Дуке владения скрупулезно опи-
саны и измерены. Подробно указаны границы проастиев и раз-
ного рода участков (до десятых долей модия), все постройки,
даже полуразрушенные, плодовые деревья (даже одинокие
груши и смоковницы), вещи в центральной усадьбе (плуги, око-
ванный железом модий—деревянное ведро, которым измеря-
ли зерно) и т. д. Но особенно тщательно исчислен доход всего
комплекса владений в деньгах с большинства упоминаемых и
приносящих доход объектов собственности. Особо для каждо-
го проастия (или деревни) описаны живущие в них парики, да-
на их имущественная классификация (зевгараты, воидаты, ак-
тимоны), названы имена, состав семей, количество и виды ско-
та, которым обладает каждая семья, и — наконец — указано,
вплоть до фолла (‘Лее номисмы), сколько платит каждая
семья.
В конце практика дан общий итог числа париков (по их
имущественным разрядам), общая сумма дохода поместья, ме-
стный расход и чистая прибыль.
Общее количество земли в поместье составляло более 7500
модиев182, париков-дизевгаратов не оказалось ни одного, па-
риков-зевгаратов—17 (в общем итоге ошибочно 18), воидатов
‘6 и актимонов 25 (в этот итог не включены 4 парика, живущих
в отдалении от прочих поселений; среди них было 1—2 зевга-
ратных семьи; доходы от них не указаны). Общий доход по-
местья (без коней, которые не переданы Андронику) опреде-
лен в 307 номисм. Но из этого дохода вычтены сборы (сини-
фия — «обычное») для эпискептита округа-—из расчета «1 но-
мисма с 10 номисм». Затем из оставшихся 303 номисм вычтен
местный расход: 2 номисмы годовой руги управителю (кура-
тору) и 1 номисма ему же в счет полагавшихся ему 12 модиев
пшеницы на пропитание в год. Итого 3 номисмы расхода. И чи-
стый доход определен в 300 номисм. Существенно отметить
также, что в центральной усадьбе имелось 2 зевгария буйво-
лового и 1 бычий, запасы семян и 260 модиев пшеницы, 150
181 Как нам стало известно, в ближайшее время выйдет в свет работа Н. Зво-
роноса, специально посвященная практику 1073 г.
182 Н. Зворонос принимает 8000 модиев (Svoronos N. Le cadastre, р. 139).
53
модиев ячменя, 5 модиев бобов и 5 модиев льняного семени,
а также предназначенные на питание 124 модия пшеницы, 60
модиев ячменя и 8 модиев льняного семени (из которого, не-
сомненно, извлекалось льняное масло).
В практике указаны составные части совокупного дохода
имения (307 номисм). Однако простое суммирование долей до-
хода не соответствует названной общей сумме. Поэтому в ли-
тературе объяснения практика весьма различны.
Поскольку мы придаем данному документу принципиальное
значение, оправдано привести здесь весь этот перечнь долей
дохода имения.
«Доход Xoyapix^ сего дома и прочий доход»:
Энномий с горы св. Ильи и от «крестьянских скотных дво-
ров», т. е. с «осенника» (<p^ivo7ra)pixo6),— 2 номисмы, «энномий
с леса Олинфа из номисм... 14 номисм, ибо лес стал хорафием»,
за травяные угодья для быков 5 номисм, от платежа деревни
Олинф 2 номисмы, от сбора желудей на горе 2 номисмы, от
платежа деревни Вервила Пандизи 1 номисма, от оливковых
деревьев 12 номисм, от платежа проастия Элевники 1,5 номис-
мы, от платежа проастия Арували 1,5 номисмы, с монастыря
Номаты за хорафии в 95 модиев 4 номисмы (а надо бы брать
9,5, «как гласит практик»), от странноприимного дома из 6 но-
мисм ничего, от платежа Феодота 1 номисма, с церковного са-
да 1 номисма, с садов Филопотия 1 номисма, с сада Олинфа 1 но-
мисма, от пакта проастия Меланиев 137,5 номисмы, от хоропакта
хорафиев Мандракла 14 номисм, от хоропакта нового парика
Иоанна Диаксина Феологита за установленную для него землю
в 230 модиев 183 из 24 номисм ничего, «ибо он переселился»,
от энномия с Ахлады из 7 номисм ничего, поскольку пастбище
стало хорафием, от пакта с сада проастия Прини в земле Манд-
ракла 10 номисм, от хоропакта найденной «излишней» земли,,
подвергнутой обработке и превышающей 50 модиев, «по одной
номисме за 10 модиев» 50 номисм. «Доход Xofapixi) Вариса,
Олинфа, Гамматов и других вместо 57,5 номисмы 37 номисм»
(ММ, VI, р. 6—7).
Далее идет опись 48 семей париков в пяти проастиях. В
проастии Варис живут 14 париков, 2 из них зевгараты, а 12
актимоны (или капникарии, т. е. плательщики капникона, как
они и обозначены в одном месте). Общий доход с них—13
номисм 8 милиарисиев, из которых зевгараты уплачивают 6 но-
мисм 10 милиарисиев. Кроме того зевгаратикий составляет 2
милиарисия 12 фоллов. Наличие скота отмечено только у зев-
гаратов: 4 быка (две упряжки), 2 лошади, 3 коровы, 1 осел,
14 свиней.
183 Н. Зворонос предлагает исправить па 240 модиев (Svoronos N. Le cadastre,
р. 140, n. 2).
54
В проастии Олинф живут 10 семей: 2 зевгарата, 4 воидата
и 4 актимона. Их рента: 8,5 номисмы 3 милиарисия 12 фол-
лов. На зевгаратов приходится более половины. Зевгарати-
кий—12 милиарисиев 12 фоллов. Воидаты платят наравне с
капникариями по 0,5 номисмы. Скот: 4 быка у зевгаратов,
4-—у воидатов, у одного актимона (бывшего воидата)—2
свиньи.
В проастии Гамматы находятся 7 семей, из которых 2 зев-
гаратных, 1 воидатная и 4 актимонских. Рента: 9,5 номисмы
5 милиарисиев. На долю зевгаратов приходится 7 номисм 5 ми-
лиарисиев. Воидаты и актимоны платят поровну (по 0,5 но-
мисмы). Зевгаратикий — 5 милиарисиев. Быков у зевгаратов 4,
у воидата 1, 3 коровы, 1 мул и 10 свиней у одного из зевга-
ратов.
В проастии Вервулидий проживают 5 семей: 2 зевгарата,
1 воидат и 2 актимона. Рента: 7,5 номисмы 6 милиарисиев, из
них доля зевгаратов 6 номисм 6 милиарисиев. Скот: 4 быка у
зевгаратов, 1—у воидата, 2 коровы, 1 мул, 1 лошадь, 10 сви-
ней — у одного из зевгаратов. Воидаты в платежах приравне-
ны к актимонам (платят по 0,5 номисмы).
В проастии Баланды—12 семей: зевгаратов 9, актимонов 3.
Рента: 27 номисм 2 милиарисия 12 фоллов. Актимоны из них
платят 1,5 номисмы. Скот — только у зевгаратов: 18 быков,
2 коровы, 1 лошадь, 3 свиньи.
Всего парики уплачивают 67 номисм 7 милиарисиев: обоз-
наченный же отдельно совокупный зевгаратикий дает 1 номис-
му 8 милиарисиев, т. е. всего с париков 69 номисм 3 милиари-
сия
Всего скота у париков: 40 быков, 4 лошади, 2 мула, 10 ко-
ров, 1 осел, 39 свиней.
Семьи поражают своей малочисленностью (если только их
состав перечислен полностью). На 48 семей приходится всего
100 человек, из которых 55 мужчин. Из 48 домохозяев, на имя
которых записаны стаей,— 13 женщин-вдов. Среди 35 домохо-
зяев-мужчин 10 холостых (вдовцы и бобыли). Возможно, в опи-
си названы лишь взрослые члены семей.
Заключительная часть практика содержит «общие итоги».
Сказано, что париков обнаружено: «дизевгаратов — ни одного,
зевгаратов 18 (нужно—17), воидатов 6, капникариев 25, имею-
щих нетяглых лошадей и ослов. Уплачивают: дизевгараты и
зевгараты в качестве синоны и капникона с них по 1 номис-
ме, воидаты же по 0,5 номисмы, а капникарии, имеющие ослов,
по 0,5 номисмы, как экскуссаты, а не имеющие ослов — по 3
милиарисия. За выпас коров и коней и своих ослов каждый
актимон платит по 1 милиарисию, а за овец каждый актимон —
с сотни по 1 номисме, и далее — с 50 (овец) — по 0,5 номис-
мы, а за аренду земли во владении каждого из них — по 1 но-
мисме за 10 модиев» (ММ, VI, р. 15).
55
П. Безобразов усматривал в перечне видов дохода и в со-
вокупном доходе лишь налог с домена, без платежей париков,,
и получал при подсчете 283,5 номисмы, исключая 14 номисм
энномия с леса Олинф. Объяснить цифру 307 номисм Безобразов,
не рискует, предполагая здесь ошибки или описки. По его
мнению, энномий с зевгаратов включен в суммы их инди-
видуальных рент в отличие от энномия с воидатов и актимо-
нов.
Колебания ренты зевгаратов, в которой 1 номисму состав-
ляли синона и капникон, Безобразов склонен объяснить не толь-
ко разницей в размерах парцелл, но, может быть, и в числе
рабочих рук. Парические платежи он подсчитывает отдельно и
высказывает предположение, что большая часть земли имения
находится в аренде у них и у крестьян соседних мест. Сово-
купный доход, на взгляд этого ученого, не был равен 307 но-
мисмам, а мог исчисляться, примерно, в 750 номисм. Общины,,
по заключению Безобразова, в имении не было 184.
Ф. Дэльгер, видевший рукопись, высказал предположение,,
что цифру (307) нужно исправить на vf (303) 185.
Особенно большое внимание практику 1073 г. уделил
Г. А. Острогорский. Он справедливо отверг догадки Безобразо-
ва о некоем «не названном» доходе имения почти в 500 но-
мисм, однако принял его положения о том, что в перечне до-
ходов имения отсутствует телос париков и что энномий зевга-
ратов включен в их индивидуальные платежи, тогда как эн-
номий воидатов и актимонов следует искать в других цифрах
дохода имения.
Пытаясь объяснить конечные, итоговые цифры описи,
Г. А. Острогорский отправляется от подсчета Безобразова (283,5
номисмы), добавляет к ним 69,25 номисмы платежей париков,
учитывает доход, не названный в практике, от четырех пари-
ков и получает в итоге, примерно, 360 номисм, предполагая,
что вместо тС(307) нужно читать т!;' (360), и не решаясь истол-
ковать сумму в 300 номисм. Различия в рентах париков-зев-
гаратов он усматривает главным образом в разнице размеров
и качестве их парцелл 186.
Последнее подробное известное нам исследование практика
осуществил (в качестве предварительного анализа, что подчерк-
нуто автором неоднократно) Н. Зворонос, которого по праву
можно назвать одним из лучших (если не лучшим) знатоком
византийской налоговой системы в наше время.
Не зная работы П. Безобразова, Н. Зворонос приписывает
Г. А. Острогорскому его ошибки. Он полагает, что в сумме
184 Безобразов П. Патмосская писцовая книга.— ВВ, 7, 1900, с. 68—106.
185 Dolger F. Kaiserurkunden des Johannes-Theologos-Klosters aus Patmos.—
BZ, 28, 1928, S. 335.
186 Острогорский Г. А. Византийские писцовые книги, с. 234—236, 244—250.
56
:283,5, которой оперируют его предшественники, 13 номисм за-
считаны ими неверно (6 + 7 потерянного дохода с ксенодохии
и пастбища Ахлады). Должно быть, таким образом, 270,5 но-
мисмы. Далее, также без проверки подсчета, Н. Зворонос счи-
тает, что к этой сумме нужно добавить «не принятую Остро-
горским» в общий итог сумму парического телоса (37 номисм),
что и дает в итоге искомые 307 (с превышением лишь в 0,5 но-
мисмы). Поэтому никаких поправок не нужно.
Но, обращаясь к списку доходов, сам Н. Зворонос получил
итог, превосходящий подлинный на 9,5 номисмы (видимо, за-
считав сумму, упомянутую практиком как полагающуюся с мо-
настыря Номаты, помимо учета четырех номисм, платимых мо-
настырем). Эти 13,5 номисмы вместо 4, как должно, Н. Зво-
ронос целиком почему-то причисляет к «хоропакту» крестьян,
получая его сумму в 77,5 номисмы (14 + 50+13,5). Энномий с
леса Олпнф в 14 номисм, в отличие от Безобразова и Остро-
горского, Зворонос верно считает реальным доходом, а не убыт-
ком имения, хотя и не обосновывает этого (это ясно из текс-
та — в лакуне, обозначенной нами выше, была указана сумма
некогда более высокого энномия с этого леса, но часть его ста-
ла хорафием).
Принципиально новое истолкование дал Н. Зворонос так на-
зываемому доходу Хсуаргхт] (Безобразов и Острогорский счи-
тали его «денежным» доходом неизвестного по практику про-
исхождения). По мнению Н. Звороноса, этот доход (ранее рав-
нявшийся 57,5 номисмы, а теперь составляющий только 37) как
раз и является парическим телосом. Ученый предполагает, что
57,5 нужно исправить на 67,5, а эта цифра равна платежам па-
риков без зевгаратикия (погрешностью этого допущения в 1 ми-
.лиарисий Н. Зворонос в данном месте пренебрег). Следователь-
но, по ходу его рассуждений, платежи крестьян снизились на
30,5 номисмы, которые более не входят в доход имения. Иначе
говоря, он полагает, что экскуссия париков означает здесь про-
щение их налога в казну по указанной норме (1 номисма с зев-
гарата и по 0,5 номисмы с воидата и актимона), а не переда-
чу этого платежа их новому господину Андронику Дуке. Исчи-
сляет, однако, эту прощенную сумму Н. Зворонос в 32,5 но-
мисмы (17 номисм с 17 зевгаратов187, 3 номисмы с 6 воидатов
и 12,5 номисмы с 25 актимонов). Отняв 32,5 от 67 номисм 7
милиарисиев, он получил 35 номисм 1 милиарисий, «идущие в
пользу Андроника». Недостающие до 37 номисм 1 номисма и
11 милиарисиев слагались, па его взгляд, из зевгаратикия (1 но-
мисма 8 милиарисиев, названные в описи, и 3 возможных
милиарисия с четырех париков, не обозначенные в описи).
987 Пожалуй, с большими основаниями Н. Зворонос усматривает ошибку в
числе зевгаратов, указанном в конце практика (там названо 18), чем Ост-
рогорский, полагающий, что где-то в перечне пропущена стась.
57
Эти 4 парика, по мнению Звороноса, не трудятся в поме-
стье (во всяком случае в данном поместье). Поэтому доход от
них не указан. Колебание платежей зевгаратов Зворонос объ-
ясняет со ссылкой на Острогорского размерами их парцелл.
Принимая в ренте зевгаратов синону и каппикон за 1 номис-
му, он полагает, что они платили сверх этих видов налога от
1,5 до 3 номисм, по «в среднем по 3 номисмы188, которые яв-
но составляют налог за их держания, пропорционально коли-
честву и качеству находящейся в держании земли». Воидаты и
актимоны либо не работают в имении, либо — по неясным причи-
нам— платят только синону и капникон (т. е. по 0,5 номисмы).
Особенно важны соображения Н. Звороноса относительно
коэффициента обложения париков имения. Принимая среднюю
величину их держаний в 150 модиев, а среднюю высоту обло-
жения в 75 модиев 189 на номисму, ученый ставит вопрос: либо
это новый коэффициент эпиболы (более высокий, чем обычно
по кадастрам) именно для париков, или это особый поземель-
ный налог с земледельцев, исчисленный на основе их реального
дохода. Зворонос принимает для XI—XII вв. (имея в виду, ви-
димо, нормы обложения земель Лавры по хрисовулам Алек-
сея I) коэффициент обложения, равный 400 модиям на номис-
му, но полагает, что в данном случае он слишком низок. По-
этому отдает предпочтение второму допущению: налог исчислен
на доход, т. е. взята 1 номисма с 75 модиев.
Затем Зворонос высчитывает этот «реальный доход» с каж-
дых 10 модиев (которые сдавались в аренду за 1 номисму).
Урожайность он принимает равной сам-3, а модий —10 кг.
Итак, на 10 модиев урожай составит в среднем 300 кг, а с
75 модиев — 2250 кг (225 модиев). Поскольку же в практике
сказано, что 12 модиев стоят 1 номисму, этот доход с 75 мо-
диев будет равен 18,75 номисмы (225:12), с которых взималась
1 номисма, т. е. до 6% дохода (или даже, может быть, 10%,
учитывая приблизительность подсчета), не считая дополнитель-
ных надбавок (параколуфемата).
Мы полагаем, что важнейшие показания практика 1073 г.
остались все-таки объясненными недостаточно.
Будем отправляться от некоторых наиболее общих конста-
таций. Несомненно, на наш взгляд, что в практике в перечне
доходов назван весь доход с имения, переходящий отныне в
распоряжение Андроника. Следовательно, «доход Xo^aptxTj» —
это действительно, как думает Н. Зворонос, платежи с пари-
ков, но сумму в 37 номисм составляют при этом не их взносы,
оставшиеся за вычетом синоны и капникона, а напротив — как
раз синона и капникон. Предоставление экскуссии париков оз-
начает, согласно ясному свидетельству исокодика села Радолю-
188 Видимо, опечатка; нужно: 2 номисмы. Ср. ниже.
189 См. прим. 188: 75 модиев на номисму, 150 модиев — на 2 номисмы.
58
бо от 1096 г. (см. с. 90), не прощение и ликвидацию налога
с них вообще, как это получается у Звороноса, а передачу его
«на имя» господина. Воидаты и актимоны, безусловно, живут
в поместье. Платили они ранее и в казну (синону и капникон),
будут и впредь платить эти налоги, но отныне уже в пользу
господина, помимо прочих платежей, о которых мы скажем
ниже.
Энномий с зевгаратов, несомненно, включен в их индиви-
дуальные платежи. Вопрос только состоит в том, кому они его
вносили и будут теперь вносить: в казну ли (если пользова-
лись ее пастбищами) или господину (в таком случае он вклю-
чен либо в цифру 37 номисм дохода от париков, что мало ве-
роятно, либо в другие статьи дохода).
Безусловно, доход от париков, пока они были государствен-
ными, был выше, чем тот доход от них, который перешел Ан-
дронику. Констатация этого в практике не вызывает никаких
сомнений, хотя в нем же подчеркнуто, что новому господину
идет весь прежний доход с имения. Мало того, предписано, ес-
ли что-либо в счет текущего года было взыскано с имения в
пользу казны, то все это нужно передать, «вернуть» Андрони-
ку. Разрешить это противоречие мы можем только одним, на
наш взгляд, образом: в практике, в перечне платежей зевга-
ратов, так же, как и в хиландарских практиках, указаны не
только парические государственные налоги (синона, капникон,
по норме 1 номисма с зевгарата и 0,5 номисмы с воидата и
актимона), а и их платежи за личные, собственные (не гос-
подские) недвижимости (сады, огороды, виноградники, парцел-
лы пахотной земли). Т. е. зевгараты практика 1073 г.— «ипо-
статики»: парики имения (теперь Андроника) и одновременно,
по собственным владениям,— свободные крестьяне. Как пари-
ки казны и свободные (ипостатики) они ранее платили налог
вместе, что и отражено в их индивидуальной описи. Ныне они
перешли во владение частного лица — и их платежи раздваи-
ваются: как парики, по их держаниям, они экскуссированы в
пользу господина, парическая синона и капникон передаются в
его пользу. Но как собственники личной недвижимости они ос-
таются плательщиками казны. Парикам отнюдь не прощен ка-
кой-либо платеж: льготы господам париков не касаются; об-
щие платежи зевгаратов имения не уменьшились ни на фолл
в результате смены их хозяина.
Что касается самих держаний, то плата за них хоропакта
в описи зевгаратов и воидатов отражена лишь по «идеальной»
норме, как это явствует из примера, приводимого в налогово-
геометрическом Кипрском трактате 1232 г.190: исчисляя налог
с господского проастия, практор определял число зевгаратов и
190 Издай Ф. И. Успенским (Византийские землемеры, с. 308—316). Датиро-
ван Н. Звороносом (Svoronos N. Le cadastre, р. 25, n. 2).
59
со всех, независимо от их реальных держаний у господина 19\.
высчитывал одинаковую сумму в качестве телоса в казну по
его наименьшей ставке (по 1 номисме с зевгарата, считая на
него по 40—48 модиев «идеального» надела) 191 192.
Подлинная, полная сумма хоропакта париков (их платежа
за земельные держания у господина) названа в цифрах дохода
от хоропакта и пакта, а не в суммах их индивидуальных пла-
тежей в описи.
Воидаты, вопреки мнению Острогорского, конечно, не без-
земельные парики, подобные актимонам (которые, впрочем,
могли также арендовать и землю), а держатели воидатских на-
делов у господина. Воидаты и актимоны практика в отличие
от зевгаратов не ипостатики, у них нет собственной недвижи-
мости. Поэтому их прежние платежи в казну теперь целиком
перешли в пользу Андроника.
Таковы наши общие положения относительно практика
1073 г. Что же касается сообщаемых им цифр и согласования их
между собой, то попытку Звороноса (исключая толкования тер-
мина «доход Лоуалихт]») мы считаем не более удачной, чем
попытки Безобразова и Острогорского.
Предлагаемые ниже объяснения мы рассматриваем лишь
как гипотезу, допуская наличие в акте лакун (часть их нами,
отмечена выше).
Весь доход имения от суммирования его долей дает в ито-
ге не 307, а 297,5 номисмы, т. е. на 9,5 номисмы меньше, чем
подсчитано в практике. Конечные же цифры практика и их
соотношения мы не считаем ошибочными: из 307 номисм вы-
чтены 4 номисмы синифии эпискептита. Получены нами эти 4
номисмы как 7ю от парического телоса (37 номисм), ибо си-
нифия бралась именно с телоса, а не со всего дохода. Тем, что
недоставало 0,3 номисмы, видимо, пренебрегли, ибо вообще
здесь норма взимания синифии (7ю вместо 71г) завышена
сравнительно с обычной. Не учтено и то, что с суммы начиная
с 30,5 номисмы до 100 номисм синифия была фиксирована в
3 номисмы 193.
Из оставшихся 303 вычтены 3 номисмы вознаграждения про-
куратору. Чистый доход, таким образом, составил 300' но-
мисм.
Как же делился налог зевгаратов? Без зевгаратикия из об-
щей суммы в 67 номисм 7 милиарисиев на долю зевгаратов
приходилось 52 номисмы 1 милиарисий (67 номисм 7 милиари-
сиев—15 номисм 6 милиарисиев, уплачиваемых актимонами и
191 Только в таком случае дизевгарат и зевгарат платили поровну сипону и
капникон. С личной же недвижимости в казну и с держания у господина
или у казны первый платил, конечно, вдвое больше второго.
192 Успенский Ф. И. Византийские землемеры, с. 307—309.
193 См. Scoronos N. Le cadastre, р. 82.
60
воидатами). Эта сумма включает в себя, помимо парического
телоса (синона и капникон), также параколуфемата, энномий
и платежи, которые зевгараты платили и будут платить как
обладатели личной недвижимости. Из этих платежей зевгара-
тов параколуфемата не переданы господину (а если к ним мо-
жет быть отнесена синифия эпискептита, то она зачислена в
доход, а затем вычтена из итога, но подсчитана при этом не
только с телоса зевгаратов, а с телоса всех париков вообще).
Не передан господину, по нашему мнению, и энномий с пари-
ков-зевгаратов, если он включен в их индивидуальные плате-
жи. В противном случае вместе с синоной и капниконом зев-
гаратов (17 номисм) и энномием переданный господину налог
достигал бы почти 37 номисм, без учета платежей воидатов и
актимонов. Допустить же это невозможно. В самом деле: зев-
гараты владели 34 быками, 4 конями, 10 коровами, 2 мулами,
а также 37 свиньями и 1 ослом. При норме исчисления энно-
мия по 1 номисме с трех голов крупного скота194 только с
этого вида скота он составил бы почти 17 номисм. Если же до-
пустить, что энномий не включен в индивидуальные платежи
париков, тогда непонятно, почему он не упомянут в конце прак-
тика: там назван порядок сбора энномия с актимонов, на наш
взгляд, именно потому, что он не указан в их индивидуальных
платежах, как не указано в имуществе их стасей и наличие
скота, который у них, несомненно, был 195.
Логично поэтому допустить, что энномий парики-зевгараты
платили в казну, используя государственные пастбища 196.
В сумме переданного Андронику телоса париков (37 номисм),
несомненно, заключены названные в конце практика суммы си-
ноны и капникона, т. е. 32,5 номисмы. Иначе говоря, нам не-
известно происхождение только 4,5 номисм (37—32,5). Но в них
могли войти-. 1 номисма 8 милиарисиев зевгаратикия (налог с
194 См. Schilbach Е. Byzantinische metrologische Quellen. Diisseldorf, 1970,
S. 60 (далее — Schilbach E. Quellen).
195 Острогорский указал на тот факт, что у актимона Иоанна в Олинфе от-
мечено владение двумя свиньями, однако это никак не отразилось на его
телосе. Объяснение этому возможно двоякое: энномий со свиней не бра-
ли — брали за сбор желудей на горе; эту статью Иоанн перенес в другую
статью, к платежам за прочий свой скот, как и все прочие актимопы и вои-
даты (о возможности такого переноса платежей по желанию плательщи-
ка см. Устав, с. 122.2—8).
196 Только в одном случае, по нашему мнению, энномий здесь можно было бы
рассматривать как переданный господину: если оп и для зевгаратов, и для
воидатов за их нетягловых животных исчислялся по той же норме, что
и для актимонов — по 1 милиарисию с головы, а с тягловых животных
не взимался вообще. Но это допущение нам кажется маловероятным.
В практике упомянуто «травянистое пастбище для быков», дающее 5 но-
мисм (ММ, VI, р. 6). При норме по 1 номисме с 3 голов здесь могло пас-
тись 15 быков (а быков домена было всего 6), при норме 1 милиарисий
с головы здесь паслось бы до 60 быков.
61
париков за их подработки вне поместья197), 1 номисма с па-
рика-зевгарата, упомянутого в описи, но не жившего в одном
из пяти проастиев, 1,5 номисмы синоны и капникона с трех
других, также живших особо. Это составляет уже 4 номисмы
2 милиарисия (недостает лишь 4 милиарисиев, которые мог<
ли поступать как зевгаратикий от этих четырех париков).
Теперь — о другой цифре практика: казна получала ранее с
париков 57,5 номисмы, или 67,5, как предлагает исправить, хотя
и с колебаниями, Зворонос, т. е. на 20,5 или на 30,5 номисмы
уменьшился доход имения в результате его передачи Андрони-
ку. Пренебрежение 1 милиарисием (телос всех париков без зев-
гаратикия составлял не 67,5 номисмы, а 67 номисм 7 милиари-
сиев) в суммарной описи доходов вполне вероятно, и эта деталь
не мешает допущению Звороноса.
Нельзя исключить того, что правки здесь никакой не нужно:
графическая близость цифр v£' (57) и (67) сомнительна. Но
вполне вероятно, что Зворонос прав, его гипотеза более согла-
суется с нашей о париках-ипостатиках. В таком случае нужно
принять, что весь «ущерб» Андроника в 30,5 номисмы состав-
ляла сумма тех налогов, которые продолжали поступать в каз-
ну с париков-зевгаратов (только с них) за их собственные, лич-
ные недвижимости.
Если учесть, что в сумму 30,5 номисмы мог входить энно-
мий (до 17 номисм), параколуфемата (с 17 номисм, уплачи-
ваемых 17 париками, параколуфемата могли достигать, при-
мерно, 4 номисм), платежи такого же рода еще одного парика-
зевгарата, то следует, видимо, допустить, что с собственных не-
движимостей в качестве канона 17 париков платили отнюдь не
много, может быть около 10 номисм.
Теперь — относительно несогласованности общего дохода,
указанного в практике (307) и подсчитанного нами (297,5 но-
мисмы). 9,5 номисмы могут, как упоминалось, скрываться в ла-
кунах списка доходов. Можно получить недостающее и учиты-
вая возможные, но не обозначенные платежи еще четырех упо-
минаемых в описи особо париков, из которых по крайней мере
один был зевгаратом.
Возможно, наконец, и третье объяснение. В имении имелись
две упряжки буйволов и одна — быков. Было предназначено
для посева и зерно. Указаны запасы и на питание, по-видимо-
му, мистиев: запасов могло хватить до нового урожая с доме-
на на 8—10 человек, которых было бы достаточно для необхо-
димых полевых работ. Засеять 260 модиями пшеницы и 150 мо-
диями ячменя можно было при наименьшей норме высева198
197 См. об этом налоге: Svoronos N. Le cadastre, р. 139—140, n. 7.
198 Норма высева на землях Византии, в отличие от Египта, могла состав-
лять не 1 модий зерна на 1 модий площади, а 2 модия, поскольку почвы
были не песчаными, а жирными, способными взрастить вдвое большее чис-
ло колосьев (Schilbach Е. Quellen, S. 87).
62
до 400 модиев земли. Даже при принимаемом за норму Н. Зво-
роносом урожае (сам-3) он мог составить 1200 модиев. На по-
сев будущего года и питание мистиев могло уйти до половины
урожая, остальное — составить чистый доход, часть которого в
натуре могла отправляться в пункты, указанные секретом,
часть — идти на нужды казенных конных заводов, о которых по-
зволяет догадываться практик, а часть — продаваться и плю-
соваться как денежный доход, с указанием его (лакуны) или
без указаний (как доход четырех париков). Для того чтобы
получить недостающие 9,5 номисмы из зерна домена, нужно
было бы продать до 114 модиев пшеницы.
Наконец, о наиболее важной проблеме, встающей в связи
с практиком: о платежах париков за их держания у казны (от-
ныне— у Андроника). Платежи в казну за держания, как мы
говорили, включены в телос зевгаратов и воидатов лишь в со-
ответствии с «идеальной» (и льготной для экскуссата и гос-
подина) нормой: в парической парцелле чисто книжным путем
подсчитано количество модиев, приходящихся на номисму си-
ноны и капникона, и сумма этих модиев всех париков вычтена
из суммы модиев парических держаний, соответственно их со-
вокупному канону. Иначе говоря, в нашем случае — земля, со-
ответствующая 20 номисмам (17 с зевгаратов и 3 с воидатов)
при норме 24 модия на номисму, составила бы 480 модиев,
а при норме 48-—50 модиев на номисму — 960—1000 модиев.
С этой земли парических держаний хоропакт, по-видимому, уже
не исчислялся.
Основные платежи париков за земельные держания скры-
вались в суммах дохода от хоропакта и пакта, названных в
практике. Зворонос, как мы упоминали, насчитывает в практи-
ке таких доходов до 225 номисм, но считает хоропактом (пак-
том париков?) только 77,5 номисмы. Мы видим в практике сре-
ди сумм дохода от пакта бесспорных только 211,5 номисмы, из
которых хоропакт составлял лишь 64 номисмы. Трудно решить,
весь ли пакт уплачивался париками имения или только его
часть (64 номисмы). Считать все 211,5 номисмы пактом пари-
ков побуждают два обстоятельства: 1) пакт посторонних име-
нию указан в практике четко; это 4 номисмы от монастыря На-
маты (их мы не включаем в сумму 211,5 номисмы), все осталь-
ные «арендаторы» безымянны, ибо они перечислены поименно
в другом месте — это парики имения; 2) парик Феологит арен-
довал 230 модиев один, уплачивая 24 номисмы 199, т. е. точно
по норме — 1 номисму с 10 модиев. Было бы, кажется, нело-
гичным думать, что таких париков, как Феологит, больше в
199 Этот факт столь остро противоречит всей концепции Звороноса, исчисляю-
щего коэффициент обложения париков по необычайно заниженным нор-
мам, а все их огромные наделы считающего пахотными возделанными пар-
целлами, что он на парике Феологите даже не останавливает своего вни-
мания.
63
имении не было ни одного. Допустим все-таки, что Феологит
превосходил всех, но если мы будем считать держаниями па-
риков только то, что соответствует их пакту в 64 номисмы, то
следует принять, что Феологит как арендатор превосходил всех
прочих почти в 15 раз: он один снимал 230 модиев против 640
на 17 зевгаратов и 6 воидатов.
Во всяком случае платежи париков за держания, помимо
синоны и капникона, в суммы их индивидуальных платежей не
включены — они указаны в суммах пакта и хоропакта.
Поскольку в самом практике канон с зевгаратов указан
вдвое более высоким, чем канон с воидатов, следует думать,
что и арендовали воидаты, примерно, вдвое меньше земли, чем
зевгараты. Приравняв воидатов к зевгаратам (так делается в
изданном Успенским трактате) по формуле 2 воидата= 1 зев-
гарату, мы получим число держателей-зевгаратов в имении рав-
ным 20 (17 + 6/2). Вместе они арендовали (имели в держани-
ях) землю за сумму в 211,5 номисмы, что составляет в сред-
нем по 10,575 номисмы на каждого, которые соответствовали
наделу, примерно, в 106 модиев 200.
В таком случае до передачи земли Андронику каждый па-
рик-зевгарат платил в казну не по 2,5—3 номисмы в среднем,
а по 13—14 номисм; после передачи Андронику в его пользу
они платили по 11,5 номисмы, а в пользу казны (за личное
имущество и прочее) по 1,5—2 номисмы.
Соответственно платежи воидатов (помимо энномия и ка-
нона) должны были составлять для каждого, примерно, 5,5—
6 номисм (10,6:2 + 0,5).
Это обстоятельство мы и считаем фактом кардинальной важ-
ности, коренным образом отличающим свободных налогопла-
тельщиков казны, собственников своих участков, от париков
казны и частных лиц, арендующих (имеющих в держании) чу-
жую, господскую землю.
Прямое указание на размер держания парика Феологита и
размер его платежа за это держание исключают всякие пред-
положения о том, что фактический надел (держание) парика
соответствовал сумме его платежа лишь по индивидуальной
описи (т. е. 2,5—3 номисмы). Тогда их держания не должны
были бы превышать 25—30 модиев.
Теперь об исчислении Звороносом дохода с 75 модиев ли-
рического держания и процентах от него в качестве взыска-
ния.
На деле ученый рассчитывает не плату с парика за дер-
жание, а только синону и капникон, принимая предположитель-
но, что с 75 модиев земли взимается номисма канона. К прак-
тику 1073 г. этот подсчет имеет только одно отношение: ис-
200 Если учитывать лишь хоропакт, то плату зевгарата за держание (вместе
с каноном) нужно, видимо, исчислять в 4,2 номисмы (3,2+1).
64
пользовано сообщение этого документа о том, что 12 модиев
зерна стоили 1 номисму.
Но и с учетом этой поправки к расчетам Звороноса следо-
вало бы для уяснения подлинно реального положения аренда-
тора 75 модиев добавить другие расчеты. Получив по норме
сам-3 225 модиев хлеба, парик должен был оставить на се-
мена 75 модиев, продать для уплаты налога в 1 номисму каз-
не (если господин не имел экскуссии) и 7,5 номисмы за дер-
жание (мы не учитываем энномия и параколуфемата) по край-
ней мере 102 модия (8,5X12). Итого от урожая в 225 мо-
диев у него осталось бы на питание до нового урожая всего
48 модиев зерна (225—75—102), равноценных всего четырем
номисмам. Как мы покажем ниже (см. с. 236), этой суммы не
хватало в течение года на питание одного человека, а зевга-
раты, как явствует из практика, имели семьи.
О воидате и говорить не приходится. Имея вдвое меньший
надел, чем зевгарат, при нормах урожая, указанных Звороно-
сом, и при бесспорно ясно названных в практике нормах уп-
латы хоропакта, воидат не смог бы прокормить даже себя.
Иначе говоря, норма платежей парика по практику состав-
ляла не 6 и не 10% от их «реального дохода», а, примерно,
40% (без учета параколуфемата и энномия), что и соответству-
ет примерам из трактата о «Скидке дробей» 201.
Следовательно, согласно нашему пониманию практика, ос-
новной доход имения (211 номисм хоропакта+около 20 но-
мисм энномия +37 номисм в качестве синоны и капникона),
т. е. около 270 номисм из 307, шел именно от эксплуатации
париков. Именно они были главной ценностью имения.
В заключение нашего анализа практика 1073 г. отметим, что
в нем нет никаких следов общинного землепользования, если
только не допустить, что расчеты с прокуратором за аренду
пашни и за пастбища парики производили сообща, осуществляя
сами раскладку общей суммы между собой. Однако это — лишь
догадка. Да если это и было бы так, можно ли усмотреть в
этом рудимент общинных отношений?
«В чем же состояла, следовательно,— писал Г. А. Острогор-
ский,— сущность византийской парикии?.. Документы на это
весьма ясно отвечают: налоги и повинности суть основные обя-
занности, которые парик выполнял в пользу своего господина,
в особенности — налоги. В этом состоит подлинная подчинен-
ность парика господину. Парик принадлежал тому, кому пла-
тил налог, теХо? . И тот, в чью пользу он его платил, был его
господином» 202.
Да, это было так, однако с двумя существенными уточне-
ниями: во-первых, так было, если это был парик, т. е. не сво-
201 См. Успенский Ф. И. Византийские землемеры, с. 305—306.
202 Ostrogorskij G. Quelques problemes..., р. 67.
3 Г. Г. Литаврин
65
бодный крестьянин — собственник своего участка земли, а дер-
жатель чужой земли на парическом праве; во-вторых, если
он-—в силу этого — платил не просто налоги, а хоропакт, вдвое
превышающий официально установленный телос 203. Принци-
пиального значения при этом для X—XI столетий не имело, на
частной или на казенной земле сидит парик.
К сожалению, об отработочных или натуральных повинно-
стях крестьян передаваемого Андронику Дуке поместья сказать
ничего нельзя. Возможно, они были здесь минимальны (в прак-
тике они не упомянуты и никак не оценены). Но было бы оп-
рометчиво считать данный случай типичным. Это поместье в
указанном отношении могло быть исключением: в нем отсутст-
вовал господский дом (точнее, дом был и даже не один, но в
них не жили господа). Можно высказать предположение, что
это поместье типично не вообще, а для большой части госу-
дарственных имений, управляемых на месте скромными кура-
торами и экономами и лишь изредка посещаемых крупными
чинами, которым поручен верховный надзор.
Когда же начали вполне ощутимо оформляться в Византии
отношения парикии на государственных землях? Мы считаем,
что отношения парикии складывались в первую очередь на ча-
стных землях. Убедительное доказательство этого мы видим в
том, что парическое право формировалось как обычное право,
т. е. в области частных, личных отношений, а не публичных,
в пределах частных поместий, а не государственных имений,
где царило официальное право, где обычаю труднее было воз-
никнуть и где он стал утверждаться позже. Парическое право
проникло на государственные земли, по нашему мнению, лишь
уже сложившись на частных, проникло вместе с переходом в
казну конфискованных частных владений.
Государство, став господином этих земель и населяющих их
париков, не было заинтересовано в коренном изменении поряд-
ков, существовавших здесь до конфискации: уподобление па-
риков свободным налогоплательщикам лишило бы казну собст-
венности на землю и вдвое понизило доходы с крестьян. Уже
одно это соображение не позволяет говорить о некоем «госу-
дарственном феодализме»— государство выступало как частное
юридическое лицо, наследник предшествующего собственника.
Мы уже упоминали о том, что признаки оформления пари-
кии можно усмотреть уже в истории со славянами Пелопонне-
са, переданными в начале IX в.— в наказание за восстание —
Патрской митрополии вместе с их имуществом. А. П. Каждан
полагает, что эти «энапографумены (приписанные) митропо-
лии» не имеют ничего общего с процессом оформления пари-
кии, но автор второй половины X в. Иоанн Латрский, говоря
явно о париках, называет их «людьми», царями приписанными
203 См. стр. 217.
66
(«анагеграммунами») церкви «для возделывания мест церков-
ных» (Ер., р. 116. 10—14, 21—24). Как признак уподобления
положения париков государственных учреждений (император-
ских монастырей и иных благочестивых заведений) парикам
частных имений можно расценить и распространение на первых
при Никифоре I общей обязанности уплачивать капникон, тем
более что лучшие из этих церковных имений, находившихся во
владении духовенства, были переданы царским кураториям.
А. П. Каждан называет это известие «слишком неопределен-
ным» 204, но он же сам приводит от несколько более поздних
десятилетий того же IX в. бесспорные данные о париках как о
поземельно зависимых крестьянах. Откуда же они появились?
Мы готовы высказать гипотезу, что парическое право впол-
не оформилось к рубежу IX—Хвв. и было признано официаль-
но: в новелле Льва VI и Александра упоминается о том, что
еще Юстин II пытался установить для «париков» (законода-
тель, имея в виду арендаторов, несомненно, модернизирует)
«время пользования и владения». Теперь же царственные братья
возводят это (в 909 г.) в закон и устанавливают «платить двой-
ной эмфитевтический платеж — телос (ларе/е^у ЗптХооу то теХобрг-
vov epxpoTStmxdv теХос) и синифию» (Jus, III, р. 225). Двойной те-
лос при длительной аренде (эмфитевсисе) — это и есть, как мы
видели, парический пакт, тем более что одновременно был оп-
ределен и срок, через который обреталось право прочного, на-
следственного, как мы это понимаем, владения, т. е. 30-летний
срок.
Видимо, близко ко времени правления Льва VI относится
и знаменитое Решение магистра Косьмы, который указал, в чем
сложившееся парическое право отличалось от краткой и длитель-
ной аренды. Во-первых, по парическому праву арендатор обя-
зательно поселяется на земле того, кто ее предоставил, пока
на то есть его согласие; во-вторых, вошедший на чужую зем-
лю «в качестве парика, т. е. поселенца», не имеет права пере-
давать и отчуждать предоставленное ему место и, решив уйти,
может взять лишь материал возведенных им на чужой земле
построек 205.
О приобретении париками права прочного наследственного
владения через 30 лет в Решении Косьмы не говорится, как не
сказано и о юридическом оформлении соглашения господина
земли с прясельником. Однако и то, и другое, вероятно, уже
предполагалось парическим правом. 30-летний срок пользова-
ния землей для обретения прав владения выступал, вероятно,
как антитеза утраты прав собственности на покинутую землю
через такое же время уже при составлении «Податного уста-
ва». Во всяком случае в начале X в., согласно афонским ак-
204 Каждан А. П. Деревня и город..., с. 94—95.
203 Успенский Ф. И., Бенешевич В. Н. Указ, соч., с. XXXV.
67
з*
там, парикия была уже привычным институтом, значение кото-
рого не требовалось пояснять специально, как его не поясняют
и императоры Македонской династии в своих первых новеллах
против динатов. Мало того, как мы уже упоминали, эти им-
ператоры сами утверждали и предоставляли право на приве-
дение определенного числа париков.
Отличие парика от простого арендатора состояло, возмож-
но, и в том, что он с самого начала воспринимался как постоян-
ный житель поместья, сроки пребывания которого в нем вооб-
ще не оговаривались. Кроме того, арендатор в соответствии с
законно (возможно, при участии официальных властей)
оформленным договором не мог его нарушить (как и хозяин),
не неся за это определенных материальных штрафов, не мог
отказаться от аренды в течение оговоренного срока, как не мог
и быть лишен арендуемого участка при добросовестном испол-
нении условий соглашения. Соблюдение арендного договора га-
рантировалось публичным правом. Прав владельца арендатор
не обретал, но он был равноправным в своих отношениях с
другой стороной. Уплачивая хоропакт, парик мог уйти в любое
время с земли господина, но он мог быть оттуда и прогнан в лю-
бое время. Как явствует из «Пиры», господа стремились лишить
париков вообще каких бы то ни было имущественных прав.
Евстафий Ромей пишет, что слышал сам из уст Василия II
осуждение господ, которые «часто перемещают своих париков»,
т. е. (как это мы понимаем) меняют парцеллу, предоставляе-
мую парику, чтобы отодвинуть наступление 30-летнего срока
как времени обретения данной семьей прав владения на уча-
сток, а может быть также для того, чтобы превратить в куль-
тивируемые земли как можно большую часть своих земельных
владений 206. Евстафий заявляет в связи с этим, что «госпо-
дин не имеет права прогнать париков, относительно которых ус-
тановлено, что они непрерывно владеют местами их парикип и
уплачивают пакт в течение 30 лет, ибо они предстают квази-
собственниками (wq Ssorcorai) этих мест в силу длительности
владения, но обязаны вносить пакт» (Peira, 15, 2, р. 42). Арен-
датор, продолжает юрист, если он остался на месте после ис-
течения срока договора и не был изгнан господином, через 30
лет также получает владельческие права. «Парики же наши,
в течение 30 лет имеющие землю и не переселяющиеся, обре-
тают право на то ( бвогсбСовщ ек то), чтобы не быть изгнанными
из стаей, за которую они, впрочем, предоставляют арендную
плату ()» (Peira, 15, 3, р. 42—43).
Г. Вайс, говоря о ссылке Евстафия в данном месте на за-
кон Анастасия I относительно 30-летней аренды, отмечает, что 208
208 Впрочем, господа переносили на другое место и сами усадьбы париков,
пе слишком, однако, отдаляя их дома от участков, на которых парики тру-
дились (ТК, р. 52.23—24).
65
именно процитированные высказывания Евстафия являются
первым по времени определенным свидетельством о применении
положений закона Анастасия I не только к арендаторам, но и
к парикам 207 208. По мнению Г. Вайса, парики унаследовали («пе-
реняли») права колонов, ни в малейшей мере не ограничиваю-
щие их личную свободу 208. Действительно, в представлении
Евстафия (и не только его) парики — свободные люди, однако
можно ли их права уподоблять правам колонов? Советские ис-
торики после длительной дискуссии пришли к выводу, что вла-
дельческие права колонов были менее прочными, чем права
париков 209.
Парики свободны, однако в отличие от арендаторов их со-
глашение с хозяином земли являлось в большей степени част-
ноправовым (основывавшемся на обычае) актом, что и нашло
отражение в крайнем разнообразии путей установления пари-
кии и в самом многообразии терминов, которыми обозначались
парики X—XI вв. Более тесная, чем у арендатора, зависимость
от воли господина, меньшая гарантированность прав с самого
первого дня пребывания в поместье, само поселение с семьей и
обзаведение домом и усадьбой на чужой земле — все это де-
лало свободу парика мало обеспеченной и ставило его самого
в условия, когда он все менее настойчиво притязал на свобо-
ду. Ссылка на закон Анастасия I и толкование положения и
статуса парика Евстафием отнюдь не достаточны для вывода
о полной личной независимости париков в Византии. Сама
«Пира» (да и приведенное высказывание Евстафия) показы-
вает, что теория зачастую не совпадала с действительностью.
Парики свободны, но их дарили вместе с землей, причем
дарили монастырям и церкви не только частные лица, но и
сами императоры: различие между париками государства и част-
ного лица (если оно когда-либо было) уже отсутствовало в X в.
В новелле Константина VII от 947 г. говорится, что землю
можно подвергать эксплуатации либо через испомещение на
ней париков ( тгароглвЬ ), либо нанимая работников (^tsdeiv)
(Jus, III, р. 266). Василий II, если верить одному из поздних
акто’в Ксенофонтова монастыря на Афоне (при официальной
ревизии власти поверили документам, представленным монаха-
ми), даровал одному из монастырьков (перешедших затем в
собственность монастыря Ксенофонта) 30 модиев земли с 12
париками-проскафименами (Xenoph., N IV, р. 39. 81—85). Это —
не предоставление арифмоса, а прямое дарение государствен-
ных крестьян.
Можно лишь предполагать, что отличие государственных
париков от частных состояло в большей возможности апелли-
207 Ср., однако, с. 67 о новелле Льва VI и Александра.
208 Weiss G. Hohe Richeter in Konstantinopel.— JOB, 22, 1973, S. 130—131,
Anm. 48. Cp. Lemerle P. Город и деревня..., p. 281—282.
209 Удальцова 3. В. Советское византиноведение..., с. 79 сл., 178 сл.
69
ровать к разным чиновным инстанциям при притеснениях упра-
вителя. Но зато у них было меньше возможностей получить,
хотя и на тяжелых условиях, хозяйственную поддержку госпо-
дина. Мы уже отмечали выше, что имущественное положение
частных (монастырских) париков выгодно отличалось от поло-
жения царских париков. Да и грамоты Кладона и Симеона
говорят о том, что крестьяне бежали на земли частных лиц,
видимо, не потому, что не было государственных поместий или
не хватало казенных земель.
Между частными и государственными поместьями существо-
вали и своего рода соперничество, и тесная взаимосвязь. Сло-
жившаяся на частных землях парикия быстро утвердилась и в
имениях казны. Часть населенных париками поместий частных
лиц переходила к казне, а от нее — вновь к частным лицам,
точнее, к представляющимся центральной власти полезным для
ее целей юридическим лицам, учреждениям, военным, чиновни-
кам, духовенству.
Не кодифицируя, но признавая официально действие лири-
ческого права, государство само оказалось материально заинте-
ресованным в существовании этого института. Мало того, оно
стремилось использовать его и в политических целях как внут-
ри страны (покупая поддержку дарением земель с париками
определенных социальных слоев и маневрируя между соперни-
чающими группировками), так и во внешней политике (подогре-
вая рвение военных перспективой пожалований новых земель с
париками в случае удачных завоевательных походов). Фонд
государственных земель то расширялся, то сужался, однако с
середины XI в. наметилось его прогрессирующее оскудение. Го-
сударство все чаще начинает практиковать не раздачу земель с
крестьянами в полную собственность, а предоставление их в
различного рода условные держания, сохраняя за собою право
перераспределения пожалованных владений.
Неясным для нас осталось, всегда ли мелкие землевладель-
цы, крестьяне, получая государственные земли, становились па-
риками казны и должны были уплачивать пакт, взимаемый в
двойном размере сравнительно с димосием. Община могла, поп-
росив эпопта, записать класму «на ее лицо» и, уплатив опис-
фотелию за три года (полагавшийся за эту землю налог в слу-
чае ее длительного — до официальной передачи — незаконного
использования), владеть этой землей на прежних условиях. Под
условием уплаты димосия (а не пакта) могли получить землю
и отдельные крестьяне. Разработавший новь за пределами де-
ревенской территории, т. е. на казенных пустошах, облагался
димосием (не пактом).
Видимо, подобные случаи не всегда вели к парикии и усло-
вия предоставления казенной земли могли быть разными в за-
висимости от целей государства. Переселяя армян-стратиотов из
Малой Азии во Фракию и обязывая их нести воинскую службу,
70
Иоанн I вряд ли рассматривал их как государственных пари-
ков, но мог рассматривать данные им земли как условную соб-
ственность. Возможно также, что на условиях уплаты пакта в
аренду и в парические держания отдавались лишь удобные,
плодородные и культивировавшиеся ранее земли, а под услови-
ем уплаты димосия (не влекущей к парикии) — лишь пустоши
и новь в малонаселенных местах, в освоении которых государ-
ство не могло быть не заинтересовано. Именно в этом смысле
можно истолковать не менее знаменитое, чем Решение Косьмы
о париках, его Второе определение о переделе земли.
Это определение комментировалось бесчисленное число раз.
Не будем поэтому оговаривать все точки зрения, изложив лишь
свою как можно короче. «Если место составляет одну ипотагу,
уплачивает единый налог (теХе^ло?) и парцеллы ([xept5s<;) связа-
ны налоговым единством (avexsxolvomat), а 30-летие со времени,
когда произошел раздел ([леркзрлк), еще не истекло, пусть снова
объединится (xoivootot) ипотага и сольются границы, и произой-
дет для каждого из них соответственно с (налоговыми) долями
(ото xXvjpwv ) раздел пахотной земли, распределяемой не только
сообразно с ее качеством, но и с учетом ее количества» 21°.
Переводя, мы ориентировались прежде всего на «Устав».
Ипотага — община и налоговое единство одновременно, телес-
мос —• ридза, совокупная сумма димосия для данной ипотаги,
клер — соответствует налоговому жребию, обозначаемому в «Ус-
таве» чаще всего термином (псифий. См. Устав, с. 121.
34—36: каждый свой псифий уплачивают плательщики «соответ-
ственно разделу»— хота с. 122. 8—10: псифий соот-
ветствует доле владения) 2Н.
Речь идет о споре между общинниками относительно долей
каждого в уплачиваемой деревней сумме совокупного димосия:
по мнению части поселян, их доля оказалась слишком высока
сравнительно с полученным по первому разделу участком, не со-
ответствуя ему ни по качеству, ни по количеству модиев. В свя-
зи с этим острым разногласием и был, на наш взгляд, задан
вопрос Косьме. Его ответ: если не прошло 30 лет со времени
раздела при поселении жителей на данной территории, внесен-
ной в налоговые кадастры как единая налоговая единица, свя-
занная круговой порукой в уплате налогов, можно произвести
передел, приведя в соответствие с долями димосия каждого его
участок, оцениваемый и по качеству, и по количеству.
Одним словом, эта деревня, ставшая общиной и налоговой
единицей, возникла на государственной земле. Землю делили
на индивидуальные парцеллы, видимо, сообразно с числом чле-
нов семьи и возможностями к освоению надела. Однако права
собственности на индивидуальные наделы возникали у поселян
210 Успенский Ф. И., Бенешевич В. Н. Указ, соч., с. XXXVI.
211 Ср. Сюзюмов М. Я. О характере и сущности..., с. 38—40.
71
лишь по истечении 30 лет. Процесс этих переселений мог быть
связан с формированием фем (а вместе с тем и упорядочени-
ем системы налогообложения), которое завершилось лишь к X в.
Масса славянских поселений во Фракии, Южной Македонии и
на Пелопоннесе, подчиненная центральной властью лишь к это-
му времени, не обрела статуса государственных деревень 212.
ЧАСТНОВЛАДЕЛЬЧЕСКОЕ КРЕСТЬЯНСТВО
Проблема частновладельческого крестьянства в Византии X—
XI вв. в значительной мере уже предвосхищена нами в преды-
дущем разделе, поскольку мы не видим принципиального отли-
чия частновладельческих париков от государственных. Однако
парикия-—явление, оформившееся в силу естественноисториче-
ского развития аграрных отношений в империи; и хотя цент-
ральная власть стремилась регулировать и контролировать этот
процесс, он протекал в целом независимо от указов и пред-
писаний правительства, а порой и вопреки его воле. Как ин-
ститут парикия оформилась именно на частновладельческих зем-
лях, в сфере частноправовых отношений, как мы уже сказали
выше.
Поэтому оправданно специальное рассмотрение некоторых
важнейших, на наш взгляд, аспектов формирования частновла-
дельческой крестьянской зависимости и положения частновла-
дельческих париков.
О сущности частновладельческой парикии как феодальной
поземельной зависимости и о париках как основной катего-
рии феодально зависимого крестьянства в Византии в совет-
ской историографии нет разногласий. Споры касаются оценки
значения того или иного пути вовлечения крестьян в зависи-
мость, роли государственной власти в этом процессе, отличий
между разными категориями зависимых людей в господском
поместье 213.
Большинство советских византинистов придерживается мне-
ния, что превращению крестьянина в парика предшествовала
утрата им своей земли, т. е. происходило приселение (па-
рик— «присельник») неимущего, бесхозяйного, потерявшего
свой надел в результате имущественного расслоения общины.
М. Я. Сюзюмов колеблется в определении основного пути офор-
мления парикии, говоря о многообразии этого процесса. По его
мнению, в советской историографии сплошь и рядом преувели-
чивается фактор разложения общины. Императоры Македон-
ской династии, несомненно, пытались, исходя из фискальных и
военных интересов государства, помешать динатам в захватах
212 «Первый великий раздел земли» в Италии А. Гийу относит ко времени
формирования фем (Guillou A. Italie..., р. 166).
213 См. Удальцова 3. В. Советское византиноведение..., с. 179—184.
72
крестьянских земель и в превращении поселян в своих пари-
ков, но им удалось лишь замедлить этот процесс, так как про-
водимая самим государством политика увеличения налогового
гнета, политика благоприятствования горожанам (через регули-
рование цен на рынках) за счет крестьянства вела к ускоре-
нию имущественного расслоения в деревне214.
В отличие от М.. Я. Сюзюмова А. П. Каждан усматривает
главную роль государства в непосредственном закрепощении
крестьян, в превращении их (ранее, чем оформилось само фео-
дальное поместье) в государственных париков, под которыми,
напомним, этот ученый, как и Г. А. Острогорский, понимает
прежде всего неподвластных частным лицам налогоплательщи-
ков казны. Их-то, сохраняя за собою право контроля, госу-
дарство и стало раздаривать светским и духовным лицам 215.
По мнению болгарского историка Д. Ангелова, преобладаю-
щую роль в оформлении парикии в Византии, в отличие от За-
пада, играл не путь индивидуального закабаления крестьян че-
рез частноправовые сделки, а «второй путь» — государственные
пожалования целых сел. В отличие от М.. Я. Сюзюмова, не
признающего существования в империи крепостничества, и в от-
личие от А. П. Каждана и Г. А. Острогорского, считающих
крепостным все крестьянство, кроме частновладельческого,
Д. Ангелов называет крепостными тех крестьян, которые пере-
давались частным юридическим лицам в наказание за «бунт» и
которые входили в арифмос—число париков, приселяемых по
праву, официально предоставляемому государством как приви-
легия 216.
Огромны заслуги Г. А. Острогорского в исследовании аг-
рарного строя Византии. Именно ему принадлежат выводы о
принципиальном сходстве общественного строя империи как
строя феодального с аграрными порядками средневековых стран
Западной Европы. Сеньория, а не система феодальной иерар-
хии вассалитета определяла жизнь подавляющего большинства
населения и в Византии, и на Западе. По его представлениям,
само государство выступало в X—XI вв., как и впоследствии,
в качестве коллективного феодального собственника, закрепо-
стившего все крестьянство прежде, чем раздавать его в дар и
пожалования частным лицам, и прежде, чем ввести военное слу-
жилое держание — пронию — аналог западного фьефа 217.
214 Сюзюмов М. Я- Рец. на: Каждан А. П. Деревня и город..., с. 215—216;
он же. Книга Эпарха, с. 39—41; он же. Суверенитет..., с. 60.
215 Каждан А. П. Деревня и город..., с. 57 сл., 123 сл.
216 Ангелов Д. Рец. на: Каждан А. П. Деревня и город...— BS, 25 (1), 1964,
р. 115; он же. О некоторых характерных чертах развития византийского
общества на путях феодализма.— ВВ, 37, 1976, с. 5—7.
217 См. Острогорски Г. О византи]’ским државним селлацима..., с. 39 сл.; idem.
Quelques problemes..., р. 22; см. его труды: О византи]ском феудализму.—
Сабрана дела, 1.
73
Ряд западных ученых безусловно признает империю фео-
дальной, а, следовательно, ее крестьянство (париков) феодаль-
но зависимым в XI—XII вв.218 Однако подавляющее их боль-
шинство, как уже упоминалось, считает положение крестьянст-
ва империи в корне отличным от положения западных сервов и
вилланов: оно не знало личной зависимости, признавалось сво-
бодным официально действующим правом, не находилось под
юрисдикцией господ. По мнению П. Лемерля, процесс X—XI вв.
можно определить как эволюцию, не приведшую к качествен-
ным переменам, а ознаменовавшуюся скорее восстановлением
позднеримских колонатных отношений 219. Н. Зворонос, однако,
склонен усматривать в «континуитете в Византии колоната
Поздней империи, если угодно, эквивалент крепостничества за-
падного средневековья». Тем не менее зависимость в Византии
была скорее экономическая, чем личная: крестьяне-парики мог-
ли отчуждать наделы («с разрешения или без разрешения гос-
подина?»). Фактов и существующих их объяснений пока, на
взгляд Н. Звороноса, еще недостаточно, чтобы оценить черты
сходства и отличия византийского общества и западного «фео-
дального общества» 22°. В недавней интересной работе грече-
ская исследовательница В. Папулиа решительно признала X
столетие веком аграрного переворота; в течение этого столе-
тия накопившиеся количественные перемены (прикрепление на-
логоплательщиков из фискальных целей и превращение одного
из членов парической семьи в крепостного через 30 лет жизни
в поместье) привели в XI в., по ее мнению, к качественным
изменениям, определившим жизнь всего общества, которое, од-
нако, так и не узнало объединенных личными связями запад-
ных микроструктур и не было «чисто феодальным» общест-
вом 221.
На этом мы прервем обзор точек зрения: их подробный
анализ производился многократно 222.-
В последние десятилетия публикация новых источников и
тщательное исследование под определенным углом зрения дав-
но известных памятников существенно увеличили материал, поз-
воляющий судить о масштабах процесса оскудения мелкого зем-
левладения свободного крестьянства в X—XI вв. Новеллы импе-
раторов Македонской династии против динатов можно поистине
218 См., например, ZakythAnos D. A. Crise monetaire et crise economique a By-
zance du XIIIе au XIVе siecle. Athenes, 1948, p. 60—62; Hunger H. Op. cit,
S. 170.
219 Lemerle P. Город и деревня..., с. 281—284.
220 Svoronos N. Essais..., p. 327—328.
221 Papoulia B. Blute und Untergang von Byzanz: eine dialeHische Be-
ziehung.— RESEE, t. IX, N 3, 1971, p. 549'—560.
222 См., например: Каждая А. П. Деревня и город..., с. 21 сл., 57 сл., 123 сл.;
Литаврин Г. Г. Болгария и Византия..., с. 39 сл., 175 сл.; Хвостова К. В.
Особенности аграрноправовых отношений, с. 19—34; Каждая А. П. Визан-
тийская деревня VII—XV вв., с. 128—140 и т. д.
74
рассматривать теперь как акт отчаяния центральных властей,
растерявшихся перед катастрофой, угрожавшей крушением и
финансовой, н военной системы империи.
Ж. Да Коста-Луйе, исследовавшая жития святых Сицилии
и Южной Италии в VIII—X вв., пришла к выводу, что насиль-
ственное лишение крестьян их земли магнатами с помощью
продажного чиновничества и самим чиновничеством стало в ита-
лийских провинциях империи в X >в. заурядным и повседнев-
ным явлением 223.
К подобному же выводу пришел и А. Гийу, опубликовав-
ший ценнейшее собрание неизвестных науке ранее греческих
актов из Южной Италии 224.
Ж. Даррузес, издавший собрание писем X в., дал исследо-
вателям возможность проиллюстрировать новеллы X в. конкрет-
ными фактами, сообщаемыми византийскими деятелями друг
другу по горячим следам событий.
Г. Вайс, исследовавший переписку Михаила Пселла и
«Пиру», пишет о насилии и бесцеремонности византийских знат-
ных провинциальных собственников и чиновников как о типич-
ном явлении для X—XI столетий 225.
Уточнены к настоящему времени в историографии и сами
понятия «динаты» и «бедные» византийских источников X—XI вв.
Динатами были отнюдь не только обладающие какой-либо офи-
циально им предоставленной властью лица (даже мелкие чины
и совсем не богатые), но и провинциальные магнаты, крупная
землевладельческая знать, духовенство, монастыри, военные 226.
«Бедные», как показал М. Я. Сюзюмов,— неудачный перевод
греч. Trevs-ue;;. Он предложил модернистский термин «трудящие-
ся», поскольку, по его мнению, именно этот смысл вкладывали
законодатели X в. в данный термин: согласно новеллам,
Treve-cs^ —мелкие землевладельцы-крестьяне, люди, живущие
личным земледельческим трудом; их имущество оценивалось в
50 номисм (стоимость зевгаратного хозяйства) и ниже 227. Мы
бы предложили остановиться на старом и точном термине «кре-
223 Da Costa-Louillet G. Saints de Sicile et d’Italie Meridionale au VIIIе, IXе
et Xе siecles.— Byz., 29—30, 1960, p. 145, 157 etc.
224 Guilloii A. Corpus des actes grecs d’Italie, 2. Saint-Nicodeme; idem. Le
Theotokos de Hagia-Agathe (Oppido) (1050—1064/65). Citta del Vaticano,
1972; idem. Italie..., p. 164—165.
225 Weiss G. Ostromische Beamte..., S. 4f.; idem. Hohe Richter..., S. 137.
226 П. Лемерль считал динатами лишь должностных лиц государства и церкви
(Lemerle Р. Город и деревня..., р. 283; idem. Esquisse..., р. 217). См. кри-
тику: Каждан А. П. Социальный состав..., с. 29.
227 М. Я. Сюзюмов отмечает, что термин tcevt^ в городе и в X в. был рав-
нозначен понятию 7ст«гх6<; , т. е. подлинно «бедняк», поскольку в усло-
виях корпоративной системы ремесла и торговли, а впоследствии в усло-
виях засилия иноземцев в экономике города обедневший, не находя рабо-
ты, оставался нищим (Сюзюмов 714. Я- О понятии «трудящийся» в Визан-
тии.—ВВ, 33, 1972, с. 4—6).
75
стьяне», ибо он включает оба признака, подчеркиваемые Сюзю-
мовым: и личное занятие земледелием, и наличие хотя бы мало-
го участка земли.
Можно также считать ныне установленным, что действие
законов, введенных новеллами X в., официально не было прек-
ращено ни к середине XI в. (что доказывается «Пирой»), ни во
второй половине XI в. (что доказывается трудами Пселла и
«Синопсисом Василии») 228.
Мы не будем заново исследовать проблему борьбы между
государством и динатами за крестьянские земли. Отметим толь-
ко, что нарастание известий с середины X в. о париках в част-
ных имениях, а затем и о государственных париках, несомнен-
но, связано с массовым обезземеливанием крестьянства — кре-
стьянства свободного, обязанного в пользу казны налогами, во-
инской службой и трудовыми повинностями. Первое и наиболее
ясное тому свидетельство — «Податной устав». Хотя в нем пра-
во предпочтения и не названо вполне определенно, как обы-
чай оно действовало; об этом есть данные в самом «Уставе»
(в противном случае серьезно осложнилось бы введение систе-
мы круговой поруки за уплату общиной налогов в казну 229),
и тем не менее в пределах деревень появлялись иногда огром-
ные массивы заброшенных земель-класм. Следовательно, уже к
этому времени, времени издания «Устава» (между правлением
Льва VI и первыми новеллами Романа I), сельская община
была настолько подорвана экономически 23°, что не имела воз-
можности своевременно оказать материальную поддержку обед-
невшему члену общинного коллектива или выкупить класмы у
казны через отдельных своих наиболее зажиточных представи-
телей или всею общиной совместно.
Случай, описанный в новелле Василия II, о том, как рядо-
вой некогда общинник Филокалис захватил все земли общины,
а ее членов превратил в своих париков (Jus, III, р. 310), по-
этому и приведен в новелле, что он был редким явлением.
В противном случае, если бы этот процесс «вызревания фео-
дальных элементов внутри общины» был достаточно интенсив-
ным, проблема класм не возникла бы вообще (купить есть кому,
есть и право предпочтения, но почему-то не покупают!) 231.
И это оскудение общины — результат действий не только
динатов, но и самого византийского государства. Увеличение
налогового гнета, круговая порука, изнурительные военные кам-
пании, надолго отрывавшие крестьянина от земли, произвол чи-
новничества также вели к ослаблению и разорению общины.
228 Svoronos N. Societe et organisation..., p. 377—378.
229 См. Каждая А. П. Деревня и город..., с. 46—47.
230 См. Schilbach Е. Рец. на: ВО. М., 1961.— BNgrJbb, 19, 1966, S. 444.
231 Анализ состава новеллы и интерполяций в ней см.: Svoronos N. Remar-
ques sur la tradition du texte de la novelle de Basile II concernant les puis-
sants.—ЗРВИ, 8 (2), 1964, p. 427—434.
76
В результате создавалась напряженная обстановка: масса
земель пустует — и земли нет, ибо симпафии-—экзимированные
участки —официально подлежали отчуждению лишь через 30 лет
лежания втуне, в ожидании возвращения собственника или его
наследников. Земли эти были особо зарегистрированы и в про-
винциальных, 'и в центральных налоговых учреждениях, их зах-
ват был возможен только через нарушение закона.
И динаты стали искать выход в скупке участков тех кресть-
ян, которые еще оставались в своих деревнях. Их парцеллы
едва ли не с времен Юстиниана I были аллодами, официально
отчуждаемыми по желанию их собственника, право предпочте-
ния не служило препятствием, ибо если бы имелись у соседей
материальные возможности этим правом воспользоваться, не
появлялось бы, как мы уже сказали, и самих класм. Такой
оборот дел казался выходом из положения и крестьянам: мож-
но было ценой части земли приобрести средства на уплату дол-
гов, налогов и приведение в рентабельное состояние оставшейся
доли земли.
Тот факт, что покинувшие деревни собственники парцелл
не возвращались обратно, доказывал, во-первых, что ни попытки
заработать деньги в городе, ни усилия добыть их путем найма
в работники к крупным земельным собственникам не приводили
к успеху; во-вторых, что одновременно с отрывом общинников
от своих наделов начался интенсивный процесс их «приселе-
ния» в поместьях частных лиц и в имениях императора и го-
сударственных учреждений.
Иначе говоря, к рубежу IX—X вв., когда Лев VI «достроил»
здание бюрократической византийской монархии, экономическое
равновесие оказалось резко нарушенным. Система чиновной и
титулярной иерархии, разорительная внешняя политика, войны
с арабами и болгарами, растрата огромных средств на монасты-
ри и церковь, голод 927—928 гг.— все это было переложено
прежде всего на плечи крестьянства. Обнищало именно оно,
тогда как на другом полюсе •— в руках архонтов, военных и
гражданских, у белого духовенства и монастырей, у торгово-
ростовщической и ремесленной верхушки крупных городов —
оказался избыток денежных средств, которые были использова-
ны против того же крестьянства, оказавшегося в тисках нище-
ты, под непосильным налоговым гнетом государства.
Приобретенные динатами и конфискованные в результате от-
межевания класм земли нуждались в рабочих руках. Ни наем-
ный труд, ни аренда не могли обеспечить освоение и доход-
ность земли, так как не гарантировали воспроизводство рабочей
силы в самом поместье. Это можно было обеспечить и гаранти-
ровать только через парикию, поселение на своей земле семьи
зависимого крестьянина, который ведет самостоятельное хозяй-
ство, обретает владельческие права на свой участок и регуляр-
но уплачивает пакт господину.
77
Если на первом этапе, когда динаты овладевали землей об-
щинников, их конфликт с государством имел причиной обеспо-
коенность правительства сокращением числа налогообязанных
и военнообязанных свободных крестьян, то теперь конфликт
разгорелся из-за соперничества за их рабочие руки. Государство
стремилось в первую очередь обеспечить освоение государствен-
ных земель, ибо доход от них, поступая в казначейство, не
только составлял материальную базу государственных акций, но
и позволял центральной власти подчинить своей воле все звенья
правительственного аппарата, награждая рвение преданных слу-
жителей в той мере, в какой это было угодно императору и
его ближайшему окружению.
Кстати говоря, борьба против динатов, выразившаяся и в
противодействии скупке крестьянской земли, и в контроле за
числом поселяемых в поместьях париков, находит, по нашему
мнению, достаточное объяснение только при непременном учете
факта уплаты париками двойного телоса (пакта): ведь и зави-
симый крестьянин, если его господин не обладал налоговой эк-
скуссией, продолжал платить димосий казне. Казалось бы, госу-
дарству факт крестьянской зависимости от частного лица дол-
жен был быть безразличен: налог продолжал поступать, следо-
вало лишь не спешить с раздачей налоговых привилегий. Но —
и в этом главное,— как мы видели на примере практика 1073 г.,
димосий с парической стаей исчислялся по минимальной ставке
(1 номисма с зевгарата), независимо от размеров реально на-
ходящейся у него в держании господской земли. Кроме того,
рост имущественного благосостояния парика не сулил непосред-
ственных выгод казне (от этого выигрывал лишь хозяин пари-
ка). Наконец, трудности взыскания полного налога с зависимо-
го крестьянина, несущего двойные тяготы, опасность его разоре-
ния представлялись гораздо более реальными, чем для свобод-
ного общинника.
Итак, законы против овладения динатами крестьянской зем-
лей начались с новеллы Романа I от 922 г., а от времени
Константина VII, времени его единоличного правления (945—
959), есть данные, сохранившиеся в актах Лавры (ГП, 1, с. 787),
свидетельствующие об осуществляемом государством контроле
числа поселенных ;в имении частного лица лариков. Если мы не
ошибаемся, введение такой привилегии, как арифмос, следует
относить к нововведениям именно этого императора.
Разумеется, развитие парикии и ее распространение не были
всецело контролируемым и регулируемым государством процес-
сом. В XI в., как справедливо замечают М. Я. Сюзюмов 232 и
А. П. Каждан 233, из деловых документов исчезают термины
и (крестьянин), их вытесняет становящийся си-
232 Сюзюмов М. Я. О понятии «трудящийся»..., с. 6.
233 Каждан А. П. Деревня и город..., с. 99 сл., 162 сл„ 166 сл.
78
нонимом земледельца термин «парик», который порой (без ре-
альных в конкретных случаях оснований) переносится также и
на безхозяйных разорившихся крестьян, еще не поселившихся в
поместье («неплатежные парики»). Судя по актам, столь быст-
рые успехи в процессе распространения парикии на частных
землях вряд ли были целиком обязаны пожалованиям от казны
права на поселение крестьян в поместье. Согласно сигиллию
Василия II, дарование такого права (арифмоса) было большой
честью, и даже архиепископу Болгарии император пожаловал
лишь право на владение 40 париками и 40 клириками, осво-
божденными от налогов 234. Конечно, крупные земельные соб-
ственники принимали на свои земли гораздо больше крестьян,
чем получали на это право. Они овладевали даже целыми се-
лениями бывших свободных крестьян. Порой они даже захваты-
вали париков своих менее сильных соседей, переселяя на свою
землю, как, например, захватил Панкратий Анема 8 париков
Лавры (Lavra, I, № 57. 120—131).
Но мы считаем, что именно в этот период (середина и вто-
рая половина X в.) немало безземельных крестьян оказалось
в имениях императора и правительственных учреждений: запре-
та поселяться там не существовало. Так, используя свой аппа-
рат власти, государство сумело обеспечить себе некоторую ком-
пенсацию за потери, понесенные в первой половине X столетия.
Любопытный случай, происшедший при продаже класм, из-
ложен в акте от 956 г. протоспафария Иоанна, великого харту-
лярия логофета геникона, выданном афонскому монастырю Кси-
ропотама 235.
За несколько лет до этого эпопт Фома Морокувул продал
крестьянам, пользовавшимся, несомненно, правом предпочтения,
класмы в Озолимне, близ монастыря Ксиропотама, не имевшего
земли. При ревизии, однако, обнаружилось, что эпопт вдвое за-
низил сравнительно с существующими ценами (24 модия, оце-
ниваемые в 24 номисмы, продавались обычно за 1 номисму)
цену класм при продаже: он продал за 19 номисм 950 модиев
13 крестьянам (11 из них купили по 50 модиев, т. е. уплатили
по 1 номисме, а 2 — по 200 модиев, уплатив по 4 номисмы).
Мало того, занизил эпопт и установленный им за эту землю
димосий (также, разумеется, вдвое, ибо величина димосия с
определенной площади зависела от оценки земли).
Ревизор, а им был протоспафарий Иоанн, предложил кресть-
янам доплатить еще 19 номисм. По-видимому, крестьяне не
смогли найти эту сумму, поскольку здесь на сцену выступил
монастырь, представивший орисмос Константина VII и Рома-
на II, согласно которому Ксиропотаму следовало отделить зем-
234 Иванов И. Български старини из Македония. Фототипно издание. София,
1970, с. 557—558.
235 Xeropot., N 1, р. 37—39.
79
лю в 1000 модиев. Монахи доплатили казне 19 номисм, вернув
крестьянам (так думает издатель — из акта это неясно) уже
уплаченные ими фиску 19 номисм, и стали, таким образом, об-
ладателями с правом полной собственности земли, на которой
уже сидели (точнее—которую уже держали) 13 крестьян и ко-
торые остались на месте как зависимые люди (по этим держа-
ниям) Ксиропотама, его парики. Издатель справедливо подчер-
кивает, что этот акт находится в разительном противоречии с
новеллой того же Константина VII от 947 г.
Мы хотели бы особо отметить, что этот акт — свидетельст-
во, во-первых, невозможности для крестьян, даже обладавших
протимисисом, соперничать при покупке класм с динатами; во-
вторых, вполне легального пути превращения свободных в пари-
ков-— держателей земли дината; в-третьих, сравнительной лег-
кости обхода динатом ограничений, связанных с арифмосом
(см. стр. 53 об акте обмена от 1104 г.— еще об одном пути
легального преодоления такого же запрета).
В связи с этим можно высказать предположение, что в толь-
ко что изложенном случае и при первой покупке крестьяне пла-
тили Фоме не свои деньги, а деньги, взятые у монастыря, ко-
торый лишь воспользовался протимисисом крестьян: уж слиш-
ком подозрительна резвость, с которой монахи получили в крат-
кое время ревизии царский орисмос; именно на эти земли за-
ранее и рассчитывали монахи, отправившись для хлопот в сто-
лицу. Не была ли вся эта хитроумная операция разыграна по
заранее составленному сценарию, по которому предусматрива-
лась и «ошибка», конечно, вознагражденная, эпопта Фомы
(о таких именно «ошибках» эпоптов сообщает и «Устав» —
с. 121. 15—22), и сама ревизия, и договоренность с крестьяна-
ми, которые сохранили право пользования этими участками?
Нельзя, впрочем, исключать и того, что крестьяне сохранили
держания не на парическом праве, а как арендаторы монасты-
ря. Свидетельства афонских актов об аренде земли крестьяна-
ми у монастырей (причем на длительный срок, но не превы-
шавший 30 лет, дававших право на наследственное владение)
нередки для X и XI вв. Несомненно, именно длительная аренда
была одним из путей вовлечения крестьянина в парикию, неда-
ром Евстафий Ромей говорил о 30-летней аренде в связи с воп-
росом о правах париков (см. с. 68) 236. В силу этого, как и по
многим другим причинам, свободный крестьянин по части обра-
батываемой им земли мог быть одновременно париком, причем
париком не одного, а порою нескольких господ (среди которых
могла быть и казна).
И. Караяннопулос полагает, что предоставление казной в
качестве льготы определенного числа «неплатежных париков»
236 См. Каждан А. П. Деревня и город..., с. 89—96; Литаврин Г. Г. Болгария
и Византия..., с. 163—166.
80
означает нередко не фактическое приселение этого числа кресть-
ян, а изъятие из налоговых описей указанного числа уже имею-
щихся у господина париков (т. е. что их димосий отныне дол-
жен идти в пользу господина как рента париков) 237. Подоб-
ные случаи, видимо, имели место: при ревизиях, как правило,
обнаруживали на землях монастырей гораздо больше пари-
ков-экскуссатов, чем полагалось по арифмосу, и этих «лишних»
париков, видимо, не отнимали вместе с землей у господина •—
собственника земли, а облагали димосием в пользу казны (а если
порой и отмежевывали вместе с их парцеллами, то могли либо
компенсировать причиненный ущерб господину предоставлением
ему равноценных земель, либо засчитать этот ущерб как штраф
за нарушение закона) (см. с. 37).
Однако, согласно точному смыслу актов, предоставление
арифмоса предполагало именно поселение (испомещение) обла-
дателем привилегии безземельных крестьян в своем поместье.
При этом предусматривалось, что господин волен предоставить
или не предоставить поселенным парикам земельные держания
(актимонов, как мы видели на примере актов 1073 г. Андронику
Дуке и 1104 г. Лавре, было немало в имениях наряду с зевга-
ратами и воидатами; отнюдь не всегда хозяин мог или хотел
снабжать поселенных также и тягловым скотом, и орудиями
земледелия). За не переданную парикам в держания землю гос-
подин сам должен был уплачивать налог в казну, если у него
не было экскуссии. При наделении же париков землей платили
димосий в казну только они, если, впрочем, и на них не была
дана экскуссия при предоставлении арифмоса 238.
Однако чаще всего одновременно с предоставлением ариф-
моса господину даровалась и экскуссия на указанное число
париков 239. В таких случаях господин был заинтересован в
как можно более быстром превращении поселенцев в полнона-
дельных самостоятельных хозяев, приносящих ему значительный
доход.
Нагляднее всего и подробнее процесс приселения париков
прослеживается на серии хрисовулов в пользу монастыря Бого-
родицы Милостивой близ Струмицы. В 1085 г. Алексей I даро-
вал недавно основанному монастырю 500 модиев земли с экскус-
сией на нее и «на ней посаженных» (число их не было огово-
рено). В 1106 г. царь посетил монастырь и нашел его нуждаю-
щимся. Поэтому он даровал ему еще 162 модия, включающие
ближайшую округу монастыря и само место, на коем он стоял,
ибо это была «императорская земля». Кроме того, он дал мона-
хам «экокуссию на 12 свободных и неплатежных париков, ни
237 Karayannopulos J. Рец. на: Ostrogorskij G. Quelques problemes..., р. 167—
168.
238 См. Lavra, I, N 44, 45; Лев Кефала получил в дар землю и крестьян без
одновременного дарования ему экскуссии.
239 См. Литаврин Г. Г. Болгария и Византия..., с. ПО—111.
81
стасей собственных не имеющих, ни еще ранее не подлежавших
казенным платежам, чтобы они обрабатывали прежде дарован-
ную монастырю землю в 500 модиев и служили монахам, несу-
щим службу храму богородицы, никого иного не признавая
господином, но от всякого платежа и всякого взыскания, а так-
же от любой ангарии и эпирии будучи избавлены. К сему он
удостоил их экскуссии на 150 овец, 40 быков и коров, 10 ло-
шадей и 6 зевгариев». И еще раз было подчеркнуто, что 6 уп-
ряжек, обрабатывающих дарованную землю, имеют экскуссию
(MND, р. 26—29).
Прошло полстолетия, и игумен монастыря бил челом Мануи-
лу I, узнав, по-видимому, о предстоящей ревизии. Монастырь
опасался, не будет ли он подвергнут обложению, поскольку
12 париков-актимонов стали зевгаратами. Игумен просил импе-
ратора предоставить обители эти 12 стихов вместе с причитаю-
щейся им землей как дар, обладающий полной экскуссией.
Мануил в 1152 г. удовлетворил просьбу монахов и прика-
зал передать монастырю через практик зевгаратов вместе с
землей. При проведении операции обнаружилось, что все 12
действительно зевгараты, но что лишь 6 из них «посажены» на
дарованной монастырю земле, где и возник зевгилатий, или ме-
тох, монастыря по имени Мостеница, другие же 6 оказались
проскафименами «вне сего монастыря». Чиновникам было неяс-
но, сколько же земли отводить парикам, и они решили, по-
скольку, согласно хрисовулу Алексея I, 6 упряжек (зевгарей)
были даны для обработки земли в 500 модиев, следовательно
для 12 зевгаратов нужно отвести землю в 1000 модиев, что и
было сделано 240 (MND, р. 34—46).
При дарении земли в 500 модиев, а затем экскуссии 6 зев-
гарей и 12 актимоно1в император исходил из мысли, что монахи
по собственному решению могут наделить землей и тягловым
скотом либо всех 12 париков (тогда они были бы все воидата-
ми), либо только 6 актимонов, сделав их зевгаратами (6 дру-
гих в таком случае остались бы актимонами). Но экскуссия не
должна была превосходить по числу 6 зевгаратных стасей —
так можно было истолковать нечеткость в хрисовуле Алексея I,
тем более что монастырь разместил 6 париков вне пределов
своих земель, незаконно, на государственной земле. Уточнение
(а по замыслу лишь подтверждение) дара 50-летней давности
фактически привело к значительному расширению владений мо-
настыря.
Мало того, монастырь добился особой грамоты Мануила I
(1156 г.), по которой число 12 париков признавалось неизмен-
ным и должно было пополняться из детей и внуков этих домо-
240 Об особенностях измерения земли в данном акте см.: Литаврин Г. Г. Бол-
гария и Византия..., с. 104—109.
82
хозяев 241, но как привилегия даровалось право владеть семья-
ми париков, в которых взрослые дети будут жить с родителями,
не отделяясь от них. Грамота давалась для того, чтобы монахи
предъявляли ее практорам в обоснование своих пран (MND,
р. 33).
Смысл привилегии ясен: налагаемые арифмосом ограниче-
ния таким образом обходились — монахи сохраняли экскуссию
на 12 стасей, несмотря на разрастание парических семей и уве-
личение их общего числа. Можно полагать поэтому, что отнюдь
не все дарованные обители земли были уже превращены в па-
хотные.
Из всего этого можно как будто извлечь подкрепление все
того же сделанного выше вывода: экокуссия земли не влекла
автоматически экскуссии основываемых на ней парических ста-
сей — за стаей сверх арифмоса нужно было платить димосий
(хотя и по минимальной ставке); кроме того, экскуссия дава-
лась в размере одного зевгаря на одно парическое хозяйст-
во — с превышающего эту меру взыскивался налог даже с па-
рика-экскуссата (парики, пишет Феофилакт, «экскуссирован-
ные каждый в одном зевгарии, со всего остального несли по-
дати в казну» — PG, t. 126, col. 449 В).
Однако была и более льготная экскуссия: в хрисовуле в та-
ких случаях оговаривалось, что она даруется на все данное име-
ние, независимо от того, какие «улучшения», насаждения и стро-
ения будут произведены здесь впоследствии, в частности и от
того, сколько здесь будет поселено крестьян. Григорий Баку-
риани получил от царя (видимо, Алексея I) хрисовул на «улуч-
шения, сделанные им в его владениях», в том числе даже на
«укрепления, деревни и монастырьки» (ТР, р. 152. 27—28. Ср.
ММ, V, р. 136).
Монахи обители Иоанна Богослова просили, хотя и без успе-
ха, у Мануила I не невиданную ранее экскуссию, а уже хорошо
известную — селить «неплатежных», «сколько их бог ни пошлет»
(ММ, VI, р. 104—105).
Приобретенные динатами или дарованные им земли могли,
разумеется, возделываться наемными работниками. Длительный
наем на работу к магнату, как и длительная аренда, также
мог стать одним из путей к парикии, как это отмечает
М. Я. Сюзюмов 242. Однако от второй половины XI в. сохрани-
лись известия, что наиболее выгодным способом эксплуатации
земли признавалась передача их в лирические держания.
В 1071 г. на поместном соборе архиереев была вынесена реко-
мендация передавать для использования церковные земли толь-
ко парикам и клирикам, «а не мирянам, не занимающимся зем-
241 Ср. акт от 1079 г.: арифмос 100 париков и дулопариков пополняется «не
иначе, как из их детей и внуков» (Lavra, I, N 38. 23—26).
242 Сюзюмов М. Я. Трудовые конфликты в Византии.— ВО. М., 1971, с. 29.
83
леделием» 243. Бакуриани предписывал монахам в своем типике
не отдавать землю никому, кроме своих париков (ТР, 140.27).
Среди пожалований невещных прав, которые также могли
вести к парикии, одним из наиболее ранних известных видов
является так называемый логисимон солемний; обладатель льго-
ты получал право собирать в свою пользу государственные на-
логи с определенных стихов крестьян или деревень без посред-
ничества практоров (Устав, с. 117.38—118.3). Подобным было
положение дел и при раздаче некоторых видов пронии на пер-
вых этапах ее развития 244.
М. Я- Сюзюмов решительно настаивает на том, что солем-
ний — квота податей, уступленных частному лицу государством,
и не может расцениваться как феодальная крестьянская рента
(право собственности, даже условной, получателю солемния не
передавалось). Однако он же считает, как и А. П. Каждан 245,
что в положении налогоплательщика, вносящего налог не пред-
ставителю публичной, государственной власти, а частному
лицу — обладателю солемния, происходила существенная пере-
мена, он вступал в личные, частноправовые отношения с лицом,
получавшим над ним дисциплинарную власть, попадал в отно-
шения зависимости. Оставался вопрос времени, когда власть
обладателя привилегии распространялась и на землю, и на са-
мих населявших ее крестьян 246.
Мы не имели намерения показать все возможные пути вов-
лечения крестьян в парическую зависимость от частных лиц и от
государства. Конечно, заметное значение имели и неконтроли-
руемые государством, особенно в мелких вотчй'нах, акты зака-
баления отдельных крестьянских семей. Грань между арендой и
держанием на парическом праве почти ускользала; слишком ве-
лик должен был быть правительственный аппарат, чтобы неос-
лабно держать в поле зрения многообразный, широкий и слож-
ный процесс развития парикии.
Попадали, несомненно, в зависимость, как упоминалось, и це-
лые деревни, вопреки всем предписаниям правительства. Но-
вейшее исследование А. П. Каждана в особенности, как и его
предыдущее фундаментальное исследование, дает основание по-
лагать, что этот процесс был наиболее характерным именно для
восточных провинций империи 247. Впрочем, он протекал по всей
243 Успенский Ф. И. Мнения и постановления константинопольских поместных
соборов XI—XII вв. о раздаче церковных имуществ (Харистикарии).—
ИРАИК, V, 1900, с. 10, 26.
244 См. об этом: Литаврин Г. Г. Проблема государственной собственности...,
с. 71—73.
245 Каждан А. П. Деревня и город..., с. 75—76.
246 Сюзюмов М. Я. Суверенитет..., с. 60—61. См. с. 23 о реакции монахов Лав-
ры, обязанных платить налог обладателю солемния Адриану Комнину.
247 Каждан А. П. Социальный состав..., с. 221—266; он же. Деревня и город...,
с. 57—122.
84
империи и отнюдь не под контролем центральной власти: даже
в Болгарии, где условия для местной знати были сравнительно
менее благоприятными, в период византийского господства
(1018—1185) сложился достаточно широкий и сильный слой бол-
гарской землевладельческой знати 248.
И тем не менее это — лишь гипотеза, обосновываемая не
столько прямыми данными источников, сколько косвенными сви-
детельствами и логическими доводами. Сохранившийся актовый
материал, строго говоря, оправдывает лишь тот вывод, что в
основном процесс прпселения париков совершался за счет без-
земельных обедневших крестьян и в разной мере строго в раз-
личные периоды контролировался центральной властью. Однако
можем ли мы считать сохранившийся актовый материал доста-
точно репрезентативным для этого последнего вывода? Скорее
всего — нет.
Вряд ли случайно чрезвычайное разнообразие терминов, ко-
торыми обозначались зависимые крестьяне в Византии. Оно мог-
ло свидетельствовать о стихийном жизненном многообразии их
вовлечения в парикию.
Категории византийского зависимого крестьянства исследо-
вались неоднократно 249. В. А. Мошин попытался свести воеди-
но все те термины, которыми парики обозначались 250. При-
ведем этот список, разбив его, однако, на группы, в пределах
каждой из которых соответствующие категории имеют некото-
рые общие признаки: 1) парики, парики-проскафимены, проска-
фимены; 2) парики-зевгараты, парики-воидаты, парики-актимо-
ны (капникарии), парики-апоры; 3) парики неплатежные, пари-
ки-элевферы, элевферы; 4) парики подплатежные (ипотелесты),
платящие налог под парикией; 5) парики-дулевты, дулопарики,
цулевтопарики; 6) парики государственные (rcaporxoi Svjjiooiaxoi).
димосиарии-парики; 7) парики-ипостатики; 8) клиропарики, кли-
рики.
Давно отмечено, что этимология при толковании византий-
ских социально-экономических терминов мало помогает. Однако
значение термина (его первоначальный смысл) не может быть
совершенно оставлено в пренебрежении. Так, мы по-прежнему
считаем, что термин «проскафимен» (букв, «посаженный») ука-
зывал вначале на происхождение данной категории крестьян в
поместье; это сравнительно с прежними «приселенцами» (пари-
248 Литаврин Г. Г. Болгария и Византия..., с. 73—175; Цинков а-Пет ко в а Г.
За аграрпите отношения в средновековна България. XI—XIII в. София,
1964, с. 29—70.
249 Каждан А. П. Аграрные отношения в Византии, XIII—XIV вв. М., 1952,
с. 116—137; он же. Деревня и город..., с. 82—150, 164—184; Литаврин Г. Г.
Крестьянство Западной и Юго-Западной Болгарии в XI—XII вв.— УЗ ИС,
XXIV, 1956, с. 226—250; он же. Болгария и Византия..., с. 175—201; Хвосто-
ва К- В. Особенности..., с. 225—234; Сметанин В. А. Категории..., с. 74—85.
250 Мошин В. A. AouXixov ^so^apiov —SK, 1938, 10, р. 117.
85
ками) относительно новая группа зависимых, получивших дер-
жания 251. А. П. Каждан считает наше мнение, что термин
«проскафимен» указывает на получение надела, догадкой 252,
но источники, кажется, ее оправдывают: именно о недавно посе-
ленных семьях париков во владениях монастыря Богородицы
Милостивой выразительно сказано, где они, ставшие зевгара-
тами, «посажены», где являются проскафименами (MND, р. 38).
Впоследствии они, однако, неотличимы от париков вообще; те
же крестьяне, «сидевшие прежде при церкви» или «сидевшие
вокруг церкви», проскафимены Девольской епископии, обозна-
чены Феофилактом Охридским и как обладатели унаследован-
ного от отцов имущества, т. е. старожилы церковной вотчины
(PG, t. 126, col. 529 В—С).
Вторая группа объединяет париков соответственно их иму-
щественному состоянию: обладатели упряжки тяглового скота
(бычьего или буйволового), обладатели одного тяглового жи-
вотного, неимущие (точнее, не имеющие земельного владения,
но зачастую имеющие осла или лошадь, как отмечено в прак-
тике от 1073 г.—ММ, VI, р. 15), несостоятельные вообще. Эта
квалификация, имевшая первостепенное значение при определе-
нии налоговых ставок, прилагалась ко всем категориям кре-
стьян, и свободных, и зависимых. Третья группа в практике
1152 г. многократно идентифицирована с актимонами, однако
точнее было бы ее определить как лиц, свободных не только
от недвижимого имущества, но и от димосия в пользу казны.
Четвертая группа обозначает крестьян, ставших зависимыми,
но уплачивающих димосий (телос), т. е. группу крестьян, про-
тивоположную парикам-экскуссатам. О шестой группе нами уже
было сказано достаточно. Поэтому позволим себе несколько за-
мечаний лишь о пятой, седьмой и восьмой группах.
Относительно дулевтов и дулопариков следует, видимо, до-
пустить, что самый термин указывает в какой-то мере на их
положение в поместье: эти парики, вероятно, обслуживали хо-
зяйский двор и его скот, сад, виноградник, а может быть — и
домен и могли быть идентичны тем же актимонам и апорам 253.
Ипостатики — редко встречающийся в источниках термин.
Он мог обозначать крестьянина (независимо оттого, свободным,
государственным или частным он был), владевшего лишь частью
ранее единой стаей (хозяйства), а также крестьянина, который
помимо своего основного надела владел частью земли в другой
деревне (или поместье), т. е. он мог быть и свободным, имев-
шим участки в разных местах, и «наполовину» париком, и «дваж-
251 Литаврин Г. Г. Крестьянство..., с. 234; он же. Болгария и Византия...,
с. 179—180. По практику 1073 г. отдельно от прочих париков жили «новый
парик» Иоанн Диаксит Феологит и «парик проскафимен» Георгий (ММ,
VI, р. 7. 14).
252 Каждан А. П. Деревня и город..., с. 99, прим. 162.
253 Литаврин Г. Г. Болгария и Византия..., с. 181—182.
86
ды» париком (т. е. париком двух господ по своим держа-
ниям) 254.
Редкость упоминания этого термина в документах свиде-
тельствует, может быть, об эпизодичности, «переходности» та-
кого положения крестьянина: утратив один из юридически
разных видов владения, он становился либо свободным, либо
париком.
Клиропарики иногда идентичны клирикам (термину, гораздо
более широкому; отнюдь не все клирики были париками), иног-
да это /просто парики церкви, к причту которой они не имеют
никакого отношения 255. В сигиллиях Василия II Болгарской ар-
хиепископии император, определяя арифмос клириков и париков
для каждой епископии, отличает клириков от париков церкви 256,
однако отличие это лежит скорее в чисто церковной сфере,
чем в социальной, правовой или имущественной. Среди переч-
ней париков в актах встречаются и 1ераТ<; (иереи), или «попы»
(как иногда они обозначены по-славянски). Владение клиропа-
рика/ми представляло, видимо, и ряд преимуществ (они были
менее подвижны, если исполняли определенные духовные функ-
ции в местной церкви), и ряд невыгод (член церковного прич-
та должен был располагать некоторым (временем для дел, да-
леких от крестьянских занятий). По видам основных занятий и
в быту такие клирики-парики мало отличались от крестьян;
если клирик-парик и имел некий дополнительный доход от треб,
то он платил и некоторые дополнительные взносы своему епи-
скопу, от которых были избавлены миряне.
Еще более специфической была категория крестьян в неко-
торых монастырях. Так, париками монастыря Иоанна Богосло-
ва на Патмосе могли быть только неженатые мужчины не мо-
ложе 30 лет (Jus, III, 372). Грань между такими париками и
низшими разрядами монахов была номинальной, но они труди-
лись для монастыря, еще не приняв пострига, а всякий труд
на кого-то стал ассоциироваться с его наиболее распространен-
ной формой — парикией.
Рассматривая категории зависимого крестьянства, Г. А. Ост-
рогорский (правда, преимущественно на несколько более позд-
них источниках) пришел к выводу, что наиболее тяжелой фор-
мой имущественной зависимости была зависимость элевферов,
неимущих и «неплатежных», селившихся в имениях частных
лиц 257. Они в сущности целиком зависели от воли господина,
254 См. об ипостатиках (и литературу о них): Karayannopulos J. Рец. на: Ost-
rogorskij G. Quelques problemes..., p. 179.
255 См. о клириках: Svoronos N. Les privileges de 1’eglise a 1’epoque des Com-
nenes: un rescript inedit de Manuel Ier Comnene.— «Travaux et memoires».
1, 1965, p. 361, n. 175.
256 Иванов И. Български старини..., с. 551.
257 Острогорски Г. Элевтери. Прилог истории сел>аштва у Византии — ЗФФ.
1. Београд, 1949.
87
особенно если были обременены семьей: получение надела не
решало дела •— необходим был также тягловый скот и инвен-
тарь. А, конечно, мечта об обзаведении самостоятельным хо-
зяйством была для большинства элевферов основной побуди-
тельной причиной их появления в имении. Мы уже видели, что
актимоны среди париков чаще встречаются в казенных имени-
ях, чем во владениях частных лиц, по крайней мере в X—
XI вв. Согласно рассмотренным выше грамотам Кладона и Си-
меона, свободные бежали прежде всего на земли архонтов,
церкви и монастырей. Чаще всего именно там, при нехватке
рабочих рук в эти столетия, они могли найти, хотя, возможно,
на нелегких условиях, возможность обзавестись хозяйством.
Согласно сообщению Кекавмена, в последней трети XI в. госпо-
да пытались даже силой удержать элевферов в своих владени-
ях, нарушая законы 258. Из элевферов, не превращая их в па-
риков, комплектовали господа и свой штат слуг, телохраните-
лей (ипаспистов), экономов, управителей. Элевфер, как, впро-
чем, и раб, мог приобрести в имении вес и значение, стать
доверенным лицом, воспитателем детей, соратником в походах,
однако таким был удел единиц. С сокращением фонда земель
казны и расширением контингента париков возможность для элев-
фера получить надел и материальную поддержку от господина
для налаживания хозяйства все более сужалась. В более позд-
нее время, как показал Г. Острогорский, элевферы редко оседа-
ли в имении и редко вливались в среду париков 259.
Но, напомним еще раз, согласно сохранившемуся актовому
материалу, большинство париков (по крайней мере церкви и
монастырей)—бывшие элевферы, «неплатежные», бесхозяй-
ные260. Следовательно, большинство их (или их предков) пере-
жило этап «приселения», при котором поддержка господина,
как правило, была необходима. Арендатор мог превратиться в
парика, но парик — не просто арендатор, его экономическая
зависимость была более тесной, а будучи постоянной, она не
могла не дополниться и зависимостью личной.
К. В. Хвостова показала, что даже в поздней Византии
крупные землевладельцы прибегали к помощи государственно-
го чиновничества (даже имея экскуссию) при определении раз-
меров ренты своих париков; она называет это вторжением пуб-
лично-правовых отношений в частноправовые, определяя его как
одну из характернейших особенностей аграрного строя Визан-
тии. Однако и эта исследовательница признает, что чиновники
258 Советы и рассказы, с. 216.29, 218.1—2, 482—483.
259 Острогорски Г. Элевтери..., с. 60—62.
260 Разумеется, если эти парики не были подарены из имений императора или
частных лиц вместе с занятой ими землей. В арифмос они не входили. Да-
рить их монахам, по хрисовулу Мануила I от 1148 г, можно было сколь-
ко угодно (eav Tuyov ExopSa аитоТ? jrapoExcov auosoc; Дтд) — Jus, III, p. 444.
Cp. PG, t. 137, col. 949 D).
88
фиксировали при этом лишь минимум платежей париков: зна-
чительная часть их уплат господину не находила при описании
стихов отражения в практиках261 (в этом мы убедились и
при рассмотрении практика 1073 г.).
Господин, разумеется, не ждал официальной ревизии своих
владений, определяя при хозяйственных переменах в его владе-
нии меру эксплуатации своих крестьян вам. Михаил Атталиат
прямо предписывал игумену основанного Атталиатом монасты-
ря не увеличивать произвольно взыскания и поборы с париков,
исключая, однако, случаи, когда в хозяйстве парика появля-
лись изменения (оказалось «больше земли» или чего-либо иного
«непредвиденного»—-ММ, V, 318).
Бакуриани предписал, чтобы из соседней деревни вполне
определенные парики были приписаны к ксенодохпи для ее по-
стоянного обслуживания (ТР, р. 132, 134). Никакой бывший
димосий или ангария не могли быть эквивалентом работ для
ксенодохии. Иначе говоря, виды работ на господина, как и
размеры взносов в его пользу, отнюдь не умещались в преде-
лах частного имения в «строгие» нормы официальной фискаль-
ной системы. Парикии боялись не случайно... Добродетелью тот
же Бакуриани считал то, что он строил монастырь, не прибе-
гая к «чрезмерному отягощению» своих париков (ТР, р. 22. 23—
27). Согласно типовым задачам для византийских чиновников
фиска (нечто вроде учебного пособия), доля господина в сово-
купном доходе парика колебалась от 29 до 44% 262. В таких
размерах димосий со всеми прочими казенными податями и над-
бавками не взимался в Византии никогда, но данные этого «задач-
ника» вполне согласуются с нашим анализом практика 1073 г.
Перед нами еще одна опись XI в. с точным обозначением
размеров димосия с каждой крестьянской стаей (это — вторая
и последняя опись для X—XI вв.) — опись села Радолюбо от
1098 г.263 Село Радолюбо близ Серр было — без экскуссии —
пожаловано Алексеем I Смбату Бакуриани (возможно, родст-
веннику Григория 264). По завещанию мужа (Смбата), умер-
шего в декабре 1092 г.— в первые 10 дней 1093 г., село унас-
ледовала его жена Кали (Мария), которой в декабре 1098 г.
тот же император пожаловал экскуссию села. В связи с этим
из кадастровой описи налогового округа Волерона и Стримона
261 Хвостова К. В. Особенности..., с. 50 сл., 133; ср. рец. Г. Г. Литаврина
(ВИ, 1969, № 7, с. 174—177).
262 Успенский Ф. И. Византийские землемеры, с. 305—306.
263 О судьбе владения Радолюбо и обосновании даты экскуссии см.: Литав-
рин Г. Г. О датировке трех важных документов по внутренней истории
Византии XI в.— «Старинар», XX, 1970, с. 185—190 (к сожалению, в статье
слишком много опечаток, в том числе в цифрах, однако почти все они лег-
ко исправимы при внимательном чтении).
264 Литаврин Г. Г. Относительные размеры и состав имущества провинциаль-
ной византийской аристократии во второй половине XI в. (По материалам
завещаний).—ВО, М„ 1971, с. 156—159.
89
была сделана выписка с перечнем стихов крестьян Радолюбо.
В отличие от практика 1073 г. перечислены лишь члены семей
каждого домохозяйства и сумма их налога. Определения-тер-
мина, указывающего имущественное состояние каждой стаей,
не дано, как не указано и наличие скота у крестьян.
Зато указан состав суммы, уплачиваемой каждым: она раз-
бита на 4 части (как правило). В преамбуле сказано, что пла-
тят парики телуменон, дикератоэксафол, синифию и элатикон.
Перечислено 13 хозяйств, из которых 10 уплачивают совершен-
но одинаковый налог (и по общей сумме и по ее составным
частям, т. е. по: ‘A+Vs+V-u+Vis доли номисмы, в совокуп-
ности по 43/48 номисмы).
Три хозяйства платят несколько меньше: 1/2 + 17г4, а два —
значительно меньше — только по 1/i2265 + 1/48. Весь налог с
деревни определен в 9х / г+Ч номисмы, т. е. 934/48 266.
Вся эта сумма, как недвусмысленно и четко сказано в исо-
кодике, передается ныне императором «на имя монахини куро-
палатиссы Марии Василакины».
Исокодик (точнее, выписка из него) содержит мало привле-
кавшее до сих пор внимание исследователей замечание о том,
что в 40-х годах X в. анаграфевс Фома (Ф. Дэльгер идентифи-
цирует его с протоспафарием, асикритом, эпоптом и анаграфев-
сом Фессалоники Фомой, отсюда и дата: 940-е годы) предоста-
вил селу Радолюбо симпафию в 27з номисмы. Через 100 с
лишним лет (!) Георгий Эксамилит (другой подобный чинов-
ник) произвел орфосис, т. е. восстановление налога, точно на
такую же сумму, записав его «на лицо деревни». Иначе говоря,
деревня в целом взяла класмы, столь долго (более 70 лет)
пустовавшие, на свое имя, но под условием выплаты старого
канона в полном размере (т. е. едва ли в качестве общинных
угодий). Судя по росписи индивидуальных димосиев и общей
сумме налога деревни, эти земли (класмы) после восстановле-
ния налога были как-то переданы (проданы?) общиной одному
или нескольким домохозяевам деревни: димосий за эти земли,
несомненно, включен в индивидуальные платежи. Общий размер
подвергшейся заново культивированию класмы можно было бы
(принимая за норму взыскание номисмы канона с 50 модиев)
определить в 117 модиев (а при учете того, что и при возвра-
щении класм на пахотную землю полагалась определенная
часть пустошей, размеры класмы можно было бы увеличить
предположительно до 250—300 модиев) 267.
265 Верное чтение (вместо Vie—V12) дал Н. Зворонос (Svoronos N. Le cadast-
re, р. 7, и. 3, р. 131).
266 Издатель (Ф. Дэльгер) внес две представляющиеся совершенно оправдан-
ными поправки к лакунам описи (строки 16 и 19): платежи 10 первых па-
риков совершенно одинаковы (Athos, N 65, с. 183).
267 Н. Зворонос определяет размер этой класмы в 470 модиев (по 200 моди-
ев на каждую номисму канона) (Svoronos N. Le cadastre, р. 131, 133).
90
Ф. Д,эльгер сделал справедливое заключение, что и в общей
сумме акростиха, и в индивидуальных платежах в долях пла-
тежей нельзя непосредственно усмотреть точные суммы видов
надбавок (параколуфемата).
?Яы не будем воспроизводить детали расчетов Ф. Дэльгера,
пытавшегося выявить размеры канона и параколуфемата с
каждой стаей: Н. Зворонос, исправив ошибки Дэльгера, сделал
новый и более убедительный расчет, определив канон для пер-
вых 10 париков в 3i/iS номисмы с каждого, канон с акрости-
ха в 26/48—11/is и с каждой из двух стасей, плативших в со-
вокупности по 5/i&, канон составлял по i/i8 номисмы с каж-
дого; общий совокупный канон Радолюбо составлял, таким
образом, 7,5 (724/48) номисмы 268.
Исходя из своей, на наш взгляд, крайне заниженной нор-
мы обложения (номисма с 200 модиев), Н. Зворонос определя-
ет земли париков всего села примерно в 1500 модиев, не ставя
при этом вопроса о том, все ли платежи с крестьян Радолюбо
в пользу Кали обозначены в выписке из кадастральной описи,
ибо ему осталось неизвестным завещание Смбата Бакуриани,
из которого следует, что Радолюбо давно принадлежало Кали,
получившей его по завещанию от своего мужа Смбата 269 270.
Н. Зворонос считает, что Алексей I передал «монахине Марии»
данным документом лишь налог с государственной земли опре-
деленного размера (может быть, не все село Радолюбо) или с
определенного числа крестьян 27°.
Ясно, однако, что в документе названы лишь государствен-
ные платежи париков в их полном размере; отныне они также
взимаются госпожой париков в свою пользу и составляют, не-
сомненно, лишь часть всех платежей, т. е. у нас нет права на
заключение, что перечень включает лишь весьма бедные стаей
из которых ни одна не платила димосия в размере одной номис-
мы (хотя как будто верным было бы заключение, что среди
париков Радолюбо ни один не был по благосостоянию равен
зевгаратам Андроника Дуки). Если бы указанными в описи
платежами в казну исчерпывались все платежи деревни Радолю
бо, не было бы никакого смысла для Кали владеть после смер-
ти мужа деревней, не дающей никакого дохода, до получения
па село налоговой экскуссии.
Именно эта опись позволяет нам поставить еще один важ-
ный вопрос: сохранилась ли община в деревнях, населенных
париками, т. е. в пределах имения частного лица или казны.
Община была одновременно налоговым единством, была
связана круговой порукой, являвшейся могучим средством по
обеспечению сбора налогов сполна. Был ли смысл вотчиннику
268 Svoronos N. Le cadastre, р. 133.
269 Цанкова-Петкова Г. За аграрните отношения..., с. 174.
270 Svoronos N. Le cadastre, р. 133.
91
отказываться от использования этого же средства, которое чи-
новничество использовало при сборе налогов? Были ли преи-
мущества от ликвидации общины, а значит и прав париков на
общинные угодья (без угодий нет общины) для господина го-
раздо более существенными, чем сохранение общины?
В новеллах императоров Македонской династии говорится о
внедрении динатов в общины, т. е. о том, что динаты, приобрет-
шие часть крестьянской земли, становились и членами общины,
постепенно подчиняя ее себе. В новелле Константина VII пря-
мо сказано, что обретающий участок общинника принимал на
себя все его тяготы (а значит получал и все его права) (Jus.
Ill, р. 246, 253, 254 sq). Иными словами, в течение какого-то
срока община могла сохраняться и под опекой феодала. Во
всяком случае там, где происходило отмежевание класмных зе-
мель (их дарение и продажа динатам), эти земли образовыва-
ли так называемые идиостата или идиосистата — исключенные
из общины и из налогового единства с нею 271.
Там, где в зависимость попадала целая деревня или поселе-
ние, сохранение общины вполне вероятно, хотя ее судьба цели-
ком зависела от господина. Чаще всего, вероятно, общины со-
хранялись у государственных париков в имениях, где не велось
интенсивное господское хозяйство. Господин (правительственный
секрет), по-видимому, не сохранил общину в имении, передавае-
мом Андронику Дуке в 1073 г., как мы уже отмечали. Но ее
наличие вполне вероятно в деревне Радолюбо. Земли, с кото-
рых временно был снят налог, были при его восстановлении за-
писаны «на лицо деревни», они, разумеется, после более чем
100-летнего лежания втуне стали класмами, но от общины не
были отмежеваны.
Следовательно, закономерен был бы вывод, что это село до
его дарения Алексеем I Смбату было государственным (импе-
раторским) владением и в нем в то время сохранялись общин-
ные порядки. Сохранились ли они под властью Смбата, а затем
Кали, мы, к сожалению, судить не можем.
Зато мы можем привести пример из источника середины
XII в. о том, что община порой, несомненно, сохранялась и под
властью феодала. Так, парики монастыря Богородицы Космо-
сотиры (мироспасительницы) были обязаны (обычай шел еще
от времен, когда парики принадлежали основателю монастыря
Исааку Комнину) в случае пожара в селе сообща восстанавли-
вать сгоревшие дворы в порядке взаимопомощи (ТК, с. 66—
67). Целые деревни-общины стратиотов, принадлежавшие этому
монастырю, были обязаны нести охранную службу во владе-
ниях обители и против посягательств соседних архонтов (ТК
с. 52, 71).
271 Ср. Каждан А. П. Деревня и город..., с. 112—114.
92
Почему все-таки парикия была формой не только поземель-
ной (точнее, имущественной, так как парики-актимоны остава-
лись париками, даже не имея земли), но и личной зависимо-
сти? Н. Зворонос, касаясь этого вопроса и отмечая тот факт,
что парики имели прочные права владения (исследователь го-
ворит даже — «собственности»), могли передавать свои участки
по наследству, могли отчуждать их (разумеется вместе с теми
повинностями, которые тяготели на парцеллах), подчеркивает,
что все это в корне отличало парика от западного серва, что,
следовательно, парики (любых категорий) не знали личной за-
висимости 272.
Действительно официальное право в Византии не знало
иной несвободы, кроме рабства; личная правоспособность не
ущемлялась по закону какой-либо материальной зависимостью.
Свободный имел право «делать все, что не запрещено законом»
(Prochiron, р. 191, 192, 194). Действительно парик мог отчуж-
дать свою парцеллу, как, впрочем, и виллан на Западе, но он
не мог этого делать без разрешения господина, как явствует из
приводившегося выше Решения Косьмы и из определения Ев-
стафия Ромея (парик — не собственник, а только квазисобст-
венник после 30 лет владения). На этом важнейшем обстоя-
тельстве Н. Зворонос не задерживает внимания; не скрывая
своих сомнений, он пишет, что парцелла парика отчуждаема,
и добавляет в скобках со знаком «?»— «с разрешения или без
разрешения господина?» 273.
Бесспорных случаев отчуждения вопреки воле господина па-
риком своего держания мы не знаем, как не знаем и даре-
ний свободных крестьян государственной властью частным
лицам.
Ни свободные, ни парики (поселенные ли по арифмосу или
без него) не были крепостными в X—XI вв., ни государствен-
ными крепостными, ни частными.
Однако феодальная зависимость не сводится только к кре-
постничеству; оно и на Западе было не повсеместным, а там, где
было — являлось лишь эпизодом в истории феодально зависи-
мого крестьянства. Формы личной зависимости разнообразны и
не всегда поддаются точной юридической квалификации.
Права арендатора, свободного с самого начала, гарантиро-
вались законом как права равноправной договаривающейся сто-
роны. Парик же с самого начала попадал в сферу частнопра-
вовых отношений, лишь регулируемых обычаем (парическим
правом), предоставление ему парцеллы ни в коей мере не было
правом парика при приселении — это было милостью господи-
на. Милостью была и помощь господина тягловым скотом,
инвентарем, семенами. Такая помощь не была актом бескорыс-
272 Svoronos N. Essais..., р. 328.
273 Ibidem.
93
тия — она влекла дополнительные (сверх норм пакта) матери-
альные обязательства, она одновременно укрепляла и отноше-
ния личной зависимости крестьянина. Все это не отражалось в
публично-правовых актах, так как лежало вне сферы их ком-
петенции: в них фиксировался лишь димосий как доля пакта,
ибо только на димосий (с параколуфема) и претендовал фиск.
Это был лишь «нижний уровень» платежей частновладельче-
ского крестьянина (в условиях полной налоговой экскусии эти
описи — лишь неистребимая в Византии своеобразная дань тра-
диционализму, идущая от старых времен, когда крестьянин пла-
тил лишь в казну, хотя теперь он, став париком, платил и в
казну, и господину). Официальная опись частновладельческих
париков не фиксировала их фактических платежей господину,
точно также как официальные законы о «полной свободе» па-
рика не учитывали его фактической личной зависимости от гос-
подина, порождаемой ежедневно самими условиями жизни в
поместье магната, на чужой земле, в полной зависимости от
воли господина.
Парик мог уйти из имения: ушел, как мы видели, Иоанн Ди-
аксит Феологит, согласно акту Лавры от 1081 г. (№ 43), часть
ее париков перешла «к другим лицам», часть осталась на месте,
часть «совсем исчезла». Но это не означало, что они не стали
париками других лиц. Такие переходы для большинства пари-
ков могли быть лишь актами отчаяния, ибо они требовали но-
вых материальных затрат. Парикия для большинства утратив-
ших свой собственный участок или средства, необходимые для
его эксплуатации, была единственной реальной возможностью
спасения семьи, парикия становилась всеобщей системой, и вы-
ход за ее пределы был невозможен.
Арендатора, исполняющего условия договора, нельзя было
безнаказанно (или без штрафа) изгнать ранее срока с арендуе-
мой земли — парика при таких же условиях можно было со-
гнать в любое время: закон защищал его только тогда, когда
можно было доказать, что его родители (и он как их наслед-
ник) владели данной парцеллой непрерывно более 30 лет, уп-
лачивая хоропакт.
Париков обменивали и с землей и без земли (актимонов),
их продавали, дарили, меняли на мельницу или запущенный
сад (Lavra, I, № 24, 26); захватывали друг у друга (Lavra,
I. N57), эти «свободные собственники» выступали как принад-
лежность поместья, их перечисляли «вместе со всеми угодьями»
(Lavra, I, р. 361, 362). Они не выступали в качестве свидете-
лей, будучи чаще объектами, а не субъектами тяжбы. В 1077 г.
или незадолго перед тем парики Лавры, безусловно, при ее под-
держке обработали земли на холме, являвшемся частью уго-
дий «соплателыциков» крепостцы Адрамери. Завязалась тяжба.
Лавра была вынуждена уплатить 72 номисмы (литру) за за-
хваченные земли, которые остались у париков. Сами они не
94
принимали никакого участия в тяжбе, они не понесли никакого
наказания, так как не были ни за что ответственны — они были
лишь орудием действий Лавры (№ 37).
Существует, наконец, вопрос о масштабах распространения
парикии в X—XI вв., точнее — каково было отношение между
свободными крестьянами — налогоплательщиками казны, с од-
ной стороны, и париками казны и частных лиц — с другой.
К сожалению, ответ невозможен. Мы очень плохо осведом-
лены о масштабах светского землевладения в империи.
А. П. Каждан, выявивший 340 наиболее знатных семей в им-
перии XI—XII вв., справедливо подчеркивает, что состав гос-
подствующего класса империи был, несомненно, гораздо более
многочисленным. Он указывает на то, что в источниках не наш-
ли отражения целые социальные слои этого класса, наличие
которых с достоверностью угадывается в косвенных данных 274.
Это представители средней и мелкой знати, среди которой, без-
условно, были и землевладельцы. Такой слой прослеживается,
например, по актам из Южной Италии 275. К такому слою мы
отнесли бы также и катафрактов, никак не соглашаясь вместе
с Г. А. Острогорским зачислить их в число крепостных госу-
дарства276. Согласно новелле Никифора II Фоки, эти воины,
а их насчитывалось в византийском войске несколько тысяч,
обладали имуществом, равным 12 литрам, т. е. 17 зевгаратным
наделам (каждое хозяйство зевгарата оценивалось в 50 номисм,
а в литре 72 номисмы) (Jus, III, р. 300). Разумеется, такой
крестьянин даже вместе с членами своей семьи не мог сам воз-
делывать свои земли. Он использовал скорее всего труд пари-
ков. У каждого катафракта париков могло быть всего по не-
сколько семей, но собственников, подобных катафрактам, было
в империи множество. К их числу, видимо, нужно отнести и
епископов, которых в X в. только в провинциях Малой Азии,
по подсчетам Сп. Вриониса, насчитывалось до 370, а в следую-
щем веке стало еще больше 277.
Так или иначе, даже если мы допустим, что к концу XI в.
между париками и свободным крестьянством существовало от-
носительное равновесие 278, определяющую роль в социальной
жизни деревни играла крупная земельная собственность, осно-
ванная на труде зависимого крестьянства (париков). Поэтому
нам представляется достаточно обоснованным мнение, согласно
274 Каждан А. П. Социальный состав..., с. 245—246 сл.
275 См. Каждан А. П. Рец. на: Corpus des actes grecs d’Italie du Sud et de
Sicile, v. 1—2—BB, 37, 1976, c. 273.
276 Ostrogorskij G. Quelques problemes..., p. 22.
277 Vryonis Sp. The Decline..., p. 34—35.
278 H. Зворонос полагает, что это относительное равновесие было характерно
для VII—IX вв. X в. он зачисляет в период, когда крупное землевладе-
ние («снова», как до VII в.) стало преобладающим (Svoronos N. Essais...,
р. 329).
95
которому оформление феодальной вотчины как основной струк-
турообразующей ячейки феодального общества датируется по-
следней четвертью XI столетия.
НЕКОТОРЫЕ ОСОБЕННОСТИ КРУПНОГО ЗЕМЛЕВЛАДЕНИЯ
Скрупулезный труд А. П. Каждана избавляет от необходимости
подробного рассмотрения проблем крупного землевладения в
Византии 279. По заключению М. Я. Сюзюмова, полностью раз-
деляемому нами, А. П. Каждан, собрав огромный материал,
доказал, что в X—XI вв. в империи сформировалось крупное—
и именно феодальное — землевладение 28°.
Поэтому мы остановимся лишь на двух вопросах: на вопро-
се об относительных размерах и составе имущества представи-
телей византийской знати и на вопросе о формах и видах зем-
левладения в империи.
Первому из них несколько лет назад мы посвятили статью,
основанную на рассмотрении материала завещаний XI — нача-
ла XII в. как наиболее репрезентативного для решения этого
вопроса 281. Сознавая ограниченность избранного круга источ-
ников (в статье анализировались лишь три завещания), мы рас-
сматривали наши выводы лишь как вполне вероятную гипотезу.
Мы анализировали завещание Евстафия Воилы (1059 г.),
Смбата Бакуриани (1090 г.) и Кали (Марии), жены Смбата
(1098—4.XI 1113 г.) 282.
Наши выводы сводились к следующему: 1) в совокупном
составе движимого и недвижимого имущества упомянутых пред-
ставителей византийской знати — в соответствии с денежной
оценкой имущества — наиболее ценную (причем в несколько раз)
часть составляли не земельные владения с париками, а денеж-
ные средства, изделия из драгоценных металлов, предметы рос-
коши; 2) основным источником денежных богатств этих знат-
ных лиц были не доходы от эксплуатации земельных владений,
а выдачи из казны (руга, дары императора) и воинская добыча.
А. П. Каждан 283 и Г. Вайс 284 сочли эти заключения заслу-
живающими внимания. Однако Вайс высказал ряд критических
замечаний, основанных, как мы надеемся показать, отчасти на
недоразумении 285. Поэтому, не повторяя всей нашей аргумента-
ции, мы лишь кратко изложим ход наших рассуждений и уточ-
ним отдельные пункты в соответствии с замечаниями Г. Вайса.
279 Каждая А. П. Деревня и город..., с. 57—122, 123 сл.
280 Сюзюмов М. Я. Рец. на: Каждан А. П. Деревня и город..., с. 209—210.
213.
281 Литаврин Г. Г. Относительные размеры..., с. 152—168.
282 Литаврин Г. Г. О датировке трех важных документов..., с. 185—190.
283 Каждан А. П. Социальный состав..., с. 226.
284 Weiss G. Ostromische Beamte..., S. 228.
285 Weiss G. Рец. на: Литаврин Г. Г. Относительные размеры...-—
«BYZANTINA», 6, 1974, S. 472—474.
96
Основной имманентный недостаток названных трех (а точ-
нее двух, так как завещания Смбата и Кали принадлежит од-
ной семье) завещаний мы признали в том, что они сделаны
людьми, в сущности не представлявшими потомственной визан-
тийской аристократии, владевшей родовыми наследственными
имуществами: Воила переселился (едва ли более чем 10 лет
назад) в пограничные восточные фемы в Предкавказье, а Смбат
Бакуриани принадлежал к роду 286, члены которого появились
на службе в империи не ранее середины XI в., хотя к 70-м го-
дам вошли в состав военной элиты и играли видную роль и в
военных предприятиях центральной власти, и в политической
борьбе вокруг императорского трона.
К моменту составления завещания Воила потерял из 11 сво-
их владений 7, как и значительную часть денежных средств.
К сожалению, при оценке его имущества возможно определить
его примерный объем лишь для периода оскудения, а не для
времени процветания владений.
Воила выделил двум своим замужним дочерям по 30 литр,
из которых по 20 литр приходилось на недвижимые владения
и по 10-—на движимые (деньги, ткани, скот, серебряные вещи,
рабы). При этом одно из имений прямо оценено в 5 литр.
О другом, стоимость которого мы определили в 15 литр (это
имение с имением в 5 литр и составляет те 20 литр, которые пе-
реданы одной из дочерей), сказано, что оно дает в качестве
пакта 80 номисм в год.
Недвижимости на 20 литр Воила посвятил храму Богороди-
цы, им основанному; примерно 20 литр в деньгах и иных цен-
ностях (скот, отпущенные на волю рабы) составили ценности,
обращенные Воилой на благочестивые цели.
Что же касается храма св. Варвары, в котором были похо-
ронены его мать, жена и сын и где похоронить себя завещал
и он, то Воила определил для этой церкви — семейной усыпаль-
ницы (на похороны, богослужение и поминовение) 20 номисм 287
и 200 модиев зерна и 1000 литр вина с имения Паравунион
(это имение не было отдано ни дочерям, ни храму Богоро-
дицы) .
Мы предположили, что дар для церкви-усыпальницы явля-
ется не единовременным, а ежегодным, что представляется на-
иболее естественным, т. е. что имение Паравунион Воила пода-
рил церкви св. Варвары и что этот дар по ценности, примерно, ра-
вен недвижимости (20 литр), завещанной храму Богородицы.
Таким образом, общую ценность имущества Воилы мы оце-
нили в 120 литр, из которых 80 заключались в недвижимости,
а 40 — в движимом имуществе.
286 О существе споров (грузинами или армянами были Бакуриани) и о лите-
ратуре вопроса см.: Каждая А. П. Армяне..., с. 58—65.
287 Этими 20 номисмами мы даже пренебрегли ранее в своих расчетах стои-
мости дара Воилы для храма св. Варвары.
4 Г. Г. Литаврин
97
Поскольку имение стоимостью в 15 литр давало доход
(а Воила сам отмечает, что это чистый доход — налоги из него
уже вычтены) в 80 номисм, мы допустили, что недвижимость в
20 литр приносит приблизительно 100 номисм.
Таким образом, недвижимость ценою в 80 литр должна
была давать, по нашим подсчетам, 400 номисм (5,5 литры) еже-
годного дохода, а за 10 лет при крайней бережливости Воилы
могла принести ему не более 50 литр (или 55 литр, если он и
его семья ничего не тратили из получаемого). Поскольку же у
него было наличных движимых ценностей к моменту составле-
ния завещания около 40 литр (по 10 литр он дал дочерям,
20 литр израсходовал на благочестивые цели), поскольку к тому
же ему не вернули долг в 25 литр, немало он израсходовал на
приведение имений в доходное состояние, на строительство церк-
ви Богородицы и на ее украшение, как и церкви св. Варвары,
поскольку в завещании упоминаются драгоценные предметы, ко-
торые никак не оценены, постольку мы предположили, что дви-
жимые (денежные) богатства Воилы во много раз некогда пре-
вышали стоимость его недвижимостей. «Невольно напрашивает-
ся вывод,— писали мы,— что отнюдь не феодальное хозяйство
было источником богатств земельных провинциальных магнатов,
точнее — не главным источником» 288.
Возражения Г. Вайса сводятся к следующему. Во-первых,
необходимо учитывать, что в течение 10 (или 9) лет доход
Воиле приносили не только названные 4 оставшиеся у него име-
ния, но и другие 7, постепенно в продолжение этого времени
им утраченные. Во-вторых, оценка стоимости имения Параву-
нион (20 литр) — чисто гипотетическая, ибо она основана на не
совсем ясном свидетельстве, что Михаил IV заменил взимав-
шийся ранее с зевгаратного хозяйства в Болгарии налог разме-
ром в 1 модий пшеницы, 1 модий ячменя и 1 стами вина на
уплату 1 номисмы. Мы приравняли стами к 10 литрам, не обос-
новав этого ничем, и получили: 200 модиев зерна и 1000 литр
вина равны 100 номисмам, поскольку 2 модия и 10 литр стоили
1 номисму. А ежели ежегодный доход с имения Паравунион
равнялся 100 номисмам, то само имение (как и подаренное
храму Богородицы) оценивалось в 20 литр.
Возражения Г. Вайса резонны 289. Мы действительно не учли
возможные доходы с потерянных имений Воилы. Однако он пи-
шет, что основал их почти на пустошах или на пустошах, что
поднял новь, насадил виноградники, расчистил землю, провел
288 Литаврин Г. Г. Относительные размеры..., с. 164.
289 На XV международном конгрессе византинистов в Афинах Г. Вайс поста-
вил в своем докладе проблему методики изучения путей формирования
в XI в. имущества крупных собственников (Weiss G. Vermogensbildung
in Byzanz im 11. Jh. Methodische Uberlegungen in einer quantativen Analy-
se.— XVе Congres intern, d’etudes byzantines. Resumes des communications.
Athenes, 1976, s. p.)
98
оросительные каналы, построил мельницы, затратив на это мно-
го сил и средств. Лишь одно из имений он потерял, не успев
«улучшить» его. На все это у переселенца должно было уйти
несколько лет из 9, которые он прожил на новом месте. Соглас-
но тону завещания потеряны им были имения также уже не
один год назад. Следовательно, приносить доход хозяину они
могли едва 3—4 года. Мы сомневаемся, чтобы за этот краткий
срок от дохода с этих поместий Воила получил значительные
суммы сверх тех, которые затратил на основание имений.
Свидетельство Скилицы действительно слишком зыбко для
ответственных выводов. Кстати говоря, и цифра «1 номисма»
у этого автора (Scyl., р. 412, 70—73) в соответствующем месте
не названа (сказано «номисмы»); 1 номисму мы приняли как
минимальный налог зевгарата. Однако чему равен стами,
10 современным ли литрам, в чем сомневается Г. Вайс, или
2,1744 византийской литры 290, или 709 граммам (менее совре-
менного литра)? Мы полагаем, в таких мерах налоги не взи-
мали; Скилица имел в виду меру вина, т. е. ведро в 30 визан-
тийских литр (около 10 кг) 291.
Если 2 модия зерна стоили около 0,166 номисмы, то 1 мера
вина не могла цениться ниже 0,834 номисмы, как не мог зев-
гарат платить димосий ниже 1 номисмы.
Однако оставим в стороне данные Скилицы как недостаточ-
но ясные и авторитетные. Будем опираться даже не на офици-
альные цены и оценки, а на конкретные казусы источников.
К сожалению, прямых сведений о цене вина для XI в. мы не
имеем. Однако эту цену можно выяснить из косвенных данных.
Согласно акту от 1080 г., виноградник, принесший урожай в
124 меры, был оценен в 100 номисм (Athos, N 104, S. 278).
Э. Шильбах дает таблицы, в которых для XI—XIV вв. приве-
дены данные, извлеченные из актов, сравнительной стоимости
пахотной нивы и виноградника. Она равна для виноградника
в среднем 6,12 перпера (номисм) за 1 модий, для нивы-—
0,51 перпера за 1 модий 292. Следовательно, виноградник стои-
мостью в 100 номисм мог равняться примерно 16,3 модия,
а нива такой же ценности — 196 модиям. Их доходность, как
и цена, должны быть одинаковы, т. е. урожай со 196 модиев
должен быть равен стоимости вина в 124 меры. При урожае
сам-6, засеяв ниву 196 модиями, можно было получить 1176 мо-
диев, которые при ценах 12 модиев на номисму дали бы доход
в 98 номисм 293.
290 Schilbach Е. Byzantinische Metrologie. Munchen, 1970, S. Ill (далее —
Schilbach E. Aletrologie).
291 Ibid., S. 112. Ср. Сюзюмов M. Я. Книга Эпарха, с. 246: 12 соврем, литр.
292 Schilbach Е. Metrologie, S. 252—254. По официальным расценкам ценность
земель первого качества виноградника и нивы выражалась отношением
1 : 10 (ibid., S. 249).
293 Э. Шильбах приводит данные об урожайности зерновых в Греции XIV в.,
99 4*
Меру вина в таком случае можно было бы приравнять к
0,8 номисмы, а 1000 литр вина — к 27 номисмам 294 (в литре
326 г., в мере белого вина 9,6 кг, в мере красного— 10,24 кг,,
иначе говоря в мере 30 или 31 литра, а в 1000 литр — 33,33
меры).
В таком случае ежегодный доход с имения Паравунион мог
составлять: 27 номисм в вине, 17 номисм в хлебе (цена
200 модиев при стоимости 12 модиев в 1 номисму), 20 номисм
деньгами 295, т. е. всего около 64 номисм — цифра, на наш
взгляд, заниженная и соответствующая если не 20, то 13 литрам.
Так или иначе, но мы не видим оснований для отказа от выво-
да, что имения Воилы в течение 9 лет не принесли ему доходов,
эквивалентных его движимому имуществу, истраченному в эти
годы и накануне смерти.
Что касается завещаний Смбата и Кали, то Г. Вайсу оста-
лись в наших подсчетах неясными три пункта: 1) откуда я по-
лучил точные цифры наличия у Бакуриани разного вида скота:
10 быков, 50 лошадей, 12 коров, 130 свиней и 150 овец; 2) нея-
сен рецензенту также полученный нами итог от подсчетов де-
нежных средств этой семьи (337,5 литр золота); 3) Г. Вайс
сожалеет, что мною не рассмотрена детально опись париков
деревни Радолюбо и их платежи (около 10 номисм), хотя до-
ходность села определена мною примерно в 30 номисм — поче-
му именно «втрое больше», чем общая сумма дохода, указан-
ная в исокодике, спрашивает Г. Вайс.
Однако кратко о содержании завещаний и наших выводах
из них.
Прежде всего мы определили, что 4 проастия супругов вряд
ли значительно превосходили 4 проастия Воилы по размерам и
доходности, если центральный проастий, где вероятнее всего
находилась и главная усадьба господ, давал в качестве телоса,
равной в среднем сам-3,45. Такая урожайность не могла быть нормой: па-
рик, уплачивающий за 24 модия пакт в 2,4 номисмы и имеющий семью из
трех человек, был бы не в состоянии ни прокормить семью, ни рассчитать-
ся с господином и казначейством. А. П. Каждан собрал сведения, согласно,
которым и урожай сам-10 или 12 (даже сам-20) не был редкостью в Ви-
зантии {Каждая А. П. Из экономической жизни Византии XI—XII вв.— ВО.
М., 1971, с. 192). Нам не кажется поэтому, что мы слишком рискуем, при-
нимая среднюю урожайность за сам-6.
294 Острогорский, ссылаясь на А. Сегрэ, приводит данные о цене вина в ран-
ней Византии в 1/27 номисмы за литру {Ostrogorsky G. Lohne und Preise
in Byzanz.— BZ, 32, 1932, S. 324), t. e. 1000 литр при такой цене стоила
бы 37 номисм, а 1 мера белого вина—-1,23 номисмы. Но сколь стабильны
были цены на вино? Сравнивая эту цифру с полученной нами и учитывая
обесценивание монеты, трудно поверить, что цены на вино к XII—XIV вв.
так сильно упали (?).
295 Григорий Бакуриани в своем типике определил на те цели, на которые и
Воила завещал ежегодно по 20 номисм, 200 модиев хлеба и 1000' литр
вина (т. е. на торжественную службу, денежные раздачи и поминальную,
трапезу в день памяти завещателя), одних денег 96 номисм, лишь упомя-
нув о необходимости и затраты продуктов (ТР, р. 114.16—29).
100
от которого Алексей I освободил париков Кали, всего около
10 номисм. Об этом же свидетельствует и то, что тягловых
быков у супругов было столько же, сколько и у Воилы (10), хо-
тя он имел их намного больше, так как упоминает, что дал
скот и Ирине, и Марии. Иначе говоря, согласно нашим пред-
положениям, в том, что касается доходности недвижимых вла-
дений супруги Бакуриани были не намного богаче Воилы.
Однако неизмеримо богаче они были по своим денежным
накоплениям и по обладанию предметами роскоши и драго-
ценными изделиями. По нашей оценке, совместное имущество
супругов исчислялось (без оценки земли, доходов с париков, от
скота и т. п.) в 337,5 литры (или 24,5 тыс. золотых монет). По-
скольку проастий Радолюбо приносил, по нашей оценке, при-
мерно лишь 30 номисм, а 4 проастия в среднем — до 120 но-
мисм и поскольку господское хозяйство могло давать столько
же, то ежегодный доход семьи Бакуриани от эксплуатации
имений мы определили приблизительно в 240 номисм (3,5 лит-
ры). За счет этого дохода даже половину своих денежных
богатств (считая вторую половину полученным от родителей
наследством) чета Бакуриани могла накопить не менее чем в
течение 50 лет. Однако происхождение этих средств гораздо
легче объяснить, если учесть, что Смбат пользовался благово-
лением и милостью Алексея I, что неоднократно, как об этом
говорится в завещаниях, испытал щедроты государя, что, нако-
нец, носил титул куропалата с ежегодной ругой в 40 литр зо-
лота.
В заключение мы кратко остановились на сведениях типика
старшего представителя рода Бакуриани — Григория; согласно
его собственным словам, вернувшись в середине 70-х годов из
похода на Восток, он не нашел ничего из оставленных им на
сохранение брату денег. Тем не менее к 1083 г. Григорий воз-
двиг близ Стенимаха один из крупнейших в Византии XI в. мо-
настырей, затратив на его сооружение огромные средства, не
говоря уже о богатом содержании, назначенном монахам.
Происхождение богатств Григория, накопленных буквально в
течение нескольких лет, такое же, как и у Смбата: Григорий
был первым полководцем империи в первые годы правления
Алексея I (великим доместиком).
Вернемся, однако, к возражениям Г. Вайса. Что касается
численности скота у семьи Бакуриани, то следует только сум-
мировать все дарения четы многочисленным слугам, друзьям и
родственникам, помня о том, что каждому слуге даровано по
2 овцы и по 2 свиньи и что половина всего стада коров и
свиней и половина овечьей отары завещаны брату Смбата Сер-
гию.
При исчислении денежной казны супругов мы отнюдь не учи-
тывали, как предполагает Г. Вайс, золотые и серебряные изде-
лия, в изобилии перечисляемые в завещании, не говоря о про-
101
чих предметах роскоши. Мы вновь произвели подсчет общей
суммы — и вновь получили более 337 литр!296
Остается проблема доходности проастия Радолюбо. Разу-
меется, здесь возможны только гипотезы. Мы предполагали,
что общий доход господ от 13 семей воидатов и актимонов в
этом проастии превосходил димосий (а только казенные пла-
тежи и названы в исокодике) только в два раза, т. е. что
проастий давал господам вместе с димосием не 10 номисм
государственных платежей, пожалованных императором Кали
в качестве особой и полной экскуссии, а 30 номисм, а 4 проас-
тия •—в среднем—120 номисм в год. Думаем, что теперь уже
нет необходимости доказывать, что делегированный государст-
вом экскуссату налог с париков составлял лишь часть (и мень-
шую часть) всех платежей крестьян господину земли.
В Радолюбо нет ни одного парика-зевгарата. Но допустим,
что они есть в других трех проастиях и что общий чистый до-
ход с четырех проастиев Смбата и Кали не уступал доходу от
поместья, дарованного в 1073 г. Андронику Дуке: там пари-
ков 48, здесь их было, видимо, примерно столько же, т. е. что
доход Бакуриани от эксплуатации имений не превышал 300 но-
мисм в год (44/б литры). Иначе говоря, и при этом допуще-
нии сделанный выше вывод о происхождении богатств семьи
Бакуриани, на наш взгляд, сохранит силу.
Конечно, вряд ли так обстояло дело во всех имениях ви-
зантийской знати, в особенности военной. Именно обладание
землей и париками делало положение знатного лица более ста-
бильным и почетным. Доход от земли, по словам Кекавме-
на (с. 188. 20—23), является наиболее верным видом похода,
по крайней мере для тех, кто не несет государственной служ-
бы 297.
Согласно наблюдениям А. И. Каждана, проанализировав-
шего огромный материал, наиболее тесно с землевладением
была связана именно военная византийская аристократия. Ее
имения выглядели порой как города и крепости. Семьи, вхо-
дившие в комниновский клан, носили нередко патронимы, об-
разованные от малых топонимов, что было характерно и для
западного дворянства. Комниновская знать выросла в течение
полустолетия после смерти Василия II (1025 г.) где-то в сто-
роне от основного течения политической жизни империи, «на
втором плане», т. е. есть основание думать, что основные свои
земельные владения до выхода на арену политической жизни
296 Цену рабов и рабынь Смбата и Кали, отпускаемых ими на волю, мы в
данном случае в расчет не принимали.
297 Доходы византийская знать обычно тезаврировала, обращая в золотую
монету и драгоценные предметы. Смбат не доверял даже стабильности
денег: он употребил все приданое жены (50 литр=3600 номисмам) на по-
купку золотых и серебряных изделий. Поэтому, подсчитывая наличность
его казны, мы эти 50 литр не учитывали.
102
эта знать обрела не в результате императорских дарений и
пожалований, а в силу собственной экономической активно-
сти 298.
Напротив, для гражданской знати были более характерны
не имения с титулом полной и безусловной собственности,
а владения, предоставленные от казны на определенных усло-
виях, по выводам А. П. Каждана,— даже скорее обладание не-
вещными правами (солемнии, • харистикии, пронии). Однако не-
мало, видимо, и военных получило свои земельные владения
от щедрот императоров: среди них многие были иноземцами,
а следовательно, не имели потомственных владений, унаследо-
ванных от предков 299 300. Такой семьей, в частности, были Баку-
риани.
Но все-таки большая нестабильность имущественного поло-
жения была характерна именно для гражданской служилой
знати, как это показано недавно в работе Г. Вайса 30°, и это
обстоятельство, несомненно, было связано с ее менее прочны-
ми правами в качестве земельных собственников: невещные
права отнюдь не сразу привели к оформлению условной собст-
венности, а условная собственность лишь постепенно эволю-
ционировала к собственности наследственной.
Мы допускаем, что такие представители византийской зем-
левладельческой знати, как Воила и Смбат, не могут быть
сочтены типичными фигурами для всех ее слоев. Однако они
были, на наш взгляд, типичными для ее широкого слоя. В сре-
де и военной, и гражданской знати множество крупных име-
ний сложилось лишь благодаря императорским пожалованиям.
Это был один из самых действенных рычагов в руках василев-
сов по обеспечению себе социальной опоры. Еще в большей
степени это, по-видимому, было характерно при возвышении
выходцев из простонародья: не богатство обычно приводило их
к высоким должностям и титулам, а должности и титулы ока-
зывались залогом будущего богатства. Продажа чинов и долж-
ностей открывала также путь в ряды византийской аристокра-
тии представителям торговых, ростовщических и ремесленных
кругов, но по преимуществу — в ряды знати гражданской.
Итак, крупные имения, по-видимому, имелись и в Византии
XI в., но они были крупными только для Византии и не могут
идти ни в какое сравнение с владениями западноевропейских
сеньоров того же времени. Лавра св. Афанасия была, безус-
ловно, крупнейшим византийским монастырем. Уже к 1030 г.
она насчитывала до 700 монахов (Lavra, I, N 27). Авторы но-
вого критического издания актов Лавры произвели скрупулез-
298 Каждая А. П. Социальный состав..., с. 185 сл., 196 сл.; он же. Характер,
состав и эволюция господствующего класса Византии XI—XII вв.— BZ-
66 (1), 1973.
299 Каждан А. П. Социальный состав..., с. 200 сл.
300 Weiss G. Ostromische Beamte...
103
ный учет роста ее владений. В начале XII в. она обладала
47 тыс. модиев земли, т. е. примерно 4 тыс. гектаров301, раз-
бросанных на тесном пространстве трех гористых «языков» по-
луострова Халкидика, вперемежку с владениями десятков дру-
гих монастырей и частных лиц, близ Иериссо, на близлежащих
островах и в виде небольших вкраплений — в фемах Фессало-
ники, Стримона и Волерона. Если же представить себе эти
владения в качестве сплошного массива, они составят квадрат-
ный участок со стороною не более 6,4 км.
Да и владения первого полководца империи Григория Ба-
куриани, обласканного четырьмя-пятью императорами, лежали
в пределах округи крепости Стенимах, помимо нескольких де-
ревень у Фессалоники, унаследованных им после смерти брата
Абаси.
Н. Зворонос классифицировал земельные владения в Визан-
тии, разделив их в целом, в зависимости от юридического
принципа, на две категории: на земли, находящиеся в полной
собственности, и на земли, составляющие условные владения,
собственность на которые оставалась у государства. К первой
категории, которая, на его взгляд, оставалась господствующей
в империи вплоть до ее гибели, этот исследователь относит не
только мелкую крестьянскую собственность (с юридической
точки зрения она действительно не отличалась от крупной соб-
ственности), но и парические держания (сказано осторожно,
но достаточно определенно: церковную собственность и мона-
стырскую нельзя рассматривать в качестве собственности
условной, как и «собственность париков»).
Ко второй категории Зворонос, видимо, относит разные
виды условных владений (не перечисляя их), но в особенности
«воинские имения» (с XI в. также пронии и экономии), преж-
де всего стратиотские участки. Стратиоты обладали землей,
данной им государством в ходе организации фем на условиях
несения воинской службы одним из членов семьи; участки
были наследственными, но не были отчуждаемыми. «Главная
проблема,— по мысли Звороноса,—-состоит в том, чтобы уста-
новить соотношение между двумя основными типами византий-
ской собственности, т. е. между аллодом и землями, находя-
щимися в условном владении» 302.
Отдавая, однако, предпочтение выводу о господстве в импе-
рии античной квиритской собственности, Зворонос, естественно,
склоняется к мнению, что византийское общество кардиналь-
ным образом отличалось от западного, где безраздельно гос-
подствовал фьеф, что это было общество особое, отличное и от
западноевропейского, и от мусульманского, хотя в определен-
301 Lavra, I, р. 56—75.
302 Svoronos N. Essais..., р. 328, 329.
104
ную эпоху некоторые византийские институты заставляют ду-
мать о процессе феодализации империи 303.
Оставим пока в стороне проблему пронии (для нашего пе-
риода ее конкретные формы по источникам проследить невоз-
можно), как и проблему стратиотских участков (о ней будет
сказано ниже). Однако подобный ход рассуждений, исходным
пунктом которых является признание ограниченности условных
владений в империи и отсутствия связывающих их в иерархи-
ческие структуры личных, вассальных связей, характерен не
только для таких западных ученых старшего поколения, как
П. Лемерль 304, но и для исследователей более молодого по-
коления 305. Решающая роль приписывается правовому и по-
литическому факторам.
Признавая, однако, влияние и экономических факторов на
ход эволюции общества 306, Н. Зворонос сосредоточивает свое
внимание на соотношении между «большой и малой эксплуа-
тацией»: «большой», он именует ее также «прямой», названа
эксплуатация земли ее собственником непосредственно или с
помощью крестьянских барщин (на Западе эта форма эксплуа-
тации земли в крупных имениях преобладала), как «малая»
(или «непрямая») определены все формы эксплуатации земли
ее собственником через отдачу ее в держания или в аренду
крестьянам, прежде всего своим парикам (эта форма эксплуа-
тации земли была правилом в Византии, где культивируемый
домен — через прямую эксплуатацию — чаще всего был нич-
тожно мал). Этот вывод констатирован Звороносом на данных
практиков XIV в. Но, как мы видели на примере практика от
1073 г., сходно обстояло дело и в XI в. (это сходство пред-
полагает и Зворонос 307). Отсюда и такая деталь, как слабое
развитие в Византии барщины.
Итак, центром экономической жизни в Византии, заключает
исследователь, в отличие от Запада, был не господский домен,
а город и крупная деревня, составлявшие к тому же админи-
стративные единицы, зависимые от единого центра. Концентра-
ция собственности не вела к концентрации производства. Соб-
ственник земли в империи слабо связан с нею, он скорее —
303 Ibid., р. 326, 328, 335. Ср. Papoulia В. Bliite..., S. 556—557, 560 (процесс
феодализации развивался, но благоприятных условий для оформления ос-
нованных на личностных связях микроструктур не сложилось; феодализа-
ция осталась неполной).
304 Lemerle Р. Город и деревня, р. 283—284; idem. Un aspect du role, p. 28;
Cp. H.-G. Beck. Byzantinische Gefolgschaftswesen.— SBAW, H. 5, 1965.
305 Cm. Vryonis Sp. The Decline..., p. 21—25, p. 78 (оценивая развитие таких
институтов, как прония и экскуссия, можно говорить о феодализации толь-
ко по недостатку лучшего слова) (ср. Weiss G. Рец. на: Византийские
очерки. М., 1971, с. 454 сл.).
306 Svoronos N. Essais..., S. 326.
307 Svoronos N. Le cadastre, p. 10—22.
105
«рантье». С XII в. и особенно в XIII в. еще ярче это видно
на бенефициариях, обретших право на публичные доходы 308.
Итак, по мнению Звороноса, отличие от западной сеньории
более, чем очевидно, и византийская «феодализация» — лишь
мнимый аналог западноевропейского феодализма.
Отмеченные Звороносом особенности, разумеется, сущест-
венны и должны быть учтены при общих оценках эволюции
аграрного строя империи. Но, на наш взгляд, гораздо более
существенно различие не между «большой» и «малой» эксплуа-
тацией, а между держанием парика от господина и парцеллой
лично принадлежащей ему (на правах полной собственности)
земли. Согласно таблице, содержащей данные практика 1301 г.
и анализируемой Звороносом 309, собственные парцеллы у па-
риков — редкость, а если они и имелись, то сравнительно с ли-
рическими держаниями были ничтожны (согласно таблице —
едва 2,4% от площади держаний).
Положение парика определялось по сравнению со свобод-
ным мелким собственником, лично обрабатывающим свою зем-
лю, тем, что парик не был собственником полученной в поль-
зование земли (именно поэтому он должен был отдавать гос-
подину до половины урожая со своего держания, как отмечает
сам Зворонос). Форма эксплуатации господином земли зави-
симых от него крестьян (барщина, рента продуктами или день-
гами)— существенный признак для характеристики уровня и
степени развития феодальной зависимости, но она не имеет
принципиального значения при определении наиболее общих
черт аграрного строя в целом. Экономическая зависимость де-
юре и сформировавшаяся де-факто личная зависимость пари-
ков была в Византии определяющим признаком аграрной си-
стемы с конца XI в.
В перечне видов собственности в Византии Н. Зворонос на-
зывает в сущности не два, а три ее вида: частную, государст-
венную и условную, хотя и не говорит прямо о государствен-
ной собственности, определяя ее лишь как «голую собствен-
ность», пользование которой на разных условиях передано
частным лицам. Однако юридически — это именно собствен-
ность государства, а не пользователя ею. С распространением
парикии не только на частных, но и на государственных зем-
лях социальная роль казенных имений, как переданных в
условные держания, так и не переданных, становилась одина-
ковой. Не фискальная система империи и зависимость от еди-
ного центра, а именно парикия обусловила развитие с конца
последней четверти XI в. тенденции к превращению условной
собственности в наследственную, а в XII в.— в частную; имен-
308 Svoronos N. Essais..., р. 335.
309 Ibid., р. 331.
106
но парикия обеспечивала наиболее высокий уровень эксплуа-
тации.
К упомянутому перечню основных видов собственности, на-
равне с частной и государственной, необходимо добавить соб-
ственность общинную, не приравнивая ее к частной и во всяком
случае определив ее особенности сравнительно с частной.
Именно общинные земли, угодья, а не только — и не столь-
ко — мероприятия правительства обеспечивали способность ви-
зантийской свободной деревни оказывать столь длительное
сопротивление наступлению крупного землевладения.
Развитие условного землевладения в Византии происходи-
ло двумя путями. Первый и основной для X—XI вв. состоял
в раздаче вещных прав на государственные земли (император-
ские поместья, класмы, конфискованные и завоеванные земли).
С углублением исследований поземельных отношений в Ви-
зантии постепенно обнаруживаются все более значительные
масштабы этого явления. Поскольку в держания (пожалова-
ния) отдавались принадлежавшие казне на правах полной соб-
ственности хозяйственные объекты, мы с полным основанием
можем определить эти раздачи как раздачу условной земель-
ной собственности, а не солемниев или квоты податей: разда-
вались не только целые хозяйственные комплексы (Манганы)
и поместья и имения разных секретов правительства, но
и гирокомии, орфанотрофии, носокомии, ксенодохии, царские
(и патриаршьи) монастыри (харистикий), эпискепсисы и кура-
тории, в которые могли входить и завоеванные города, крепо-
сти, которые отдавались на одно, на два и на три лица
(т. е. с правом передачи двум поколениям ближайших потом-
ков) 31°.
Иногда бенефициарий получал даже право продажи своих
владельческих прав, как продавались частными лицами друг
другу права на пользование (хресис) чужой собственностью.
В. Зайбт, оценивая сообщения восточных авторов о Варде
Склире, приходит к выводу о большой роли в провинциях
управителей государственных и царских доменов — васили-
ков310 311. По заключению Г. Вайса, эти василики имели право
при согласии центрального ведомства сами, на месте, заклю-
310 См. Сюзюмов М. Я. Суверенитет..., с. 62—64, прим. 9; ср. Штаерман Е. М.
Эволюция античной формы собственности и античного города.— ВВ, 34,
1973, с. 4; Ostrogorskij G. La pronoia. Contribution a 1’etude de la feodalite
a Byzance et chez les slaves du Sud.— BYZ., 22, 1952, p. 451, 459; Lemerle P.
Un aspect..., p. 21—22 sv.; Oikonomides N. The Donation of Castells in the
Last Quarter of the 11th Century.— In: Polychronion. Festschrift Franz D6L
ger zum 75. Geburtstag. Heidelberg, 1966, p. 413—417; Kazdan A. P. Formen
des bedingten Eigentums in Byzanz wahrend des X—XII. Jahrhunderts.—
BNgrJbb, 19, 1966, S. 217—224.
311 Seibt W. Skleroi. Eine prosopographisch-sigillographische Studie. Wein, 1976,
S. 37, Anm. 95.
107
чать договоры об аренде поместий казны312. Конечно, арен-
да — не условная собственность, но она близка к ней.
А. П. Каждан недавно показал, что юридически условная
собственность в X—XI вв.— не нововведение императорской
власти, что это явление было широко распространено в отно-
шениях частных лиц и даже в отношениях представителей мо-
нашеской среды: монах мог иметь в держании на срок жизни
и на иных условиях от игумена или от другого монаха уча-
сток земли или виноградник 313_ Именно к этого вида пожало-
ваниям в условную собственность принадлежала и прония
Манган, предоставленная Константином IX Константину Лиху-
ду, как это думает Г. А. Острогорский 314, хотя на срок жизни
могли быть пожалованы и невещные права и это пожалование
могло также именоваться пронией 315.
Возникнув на государственных землях с организованным
хозяйством, условные владения здесь ранее всего — в силу
сходства основных форм эксплуатации на этих и на частных
землях — обнаружили и тенденцию к превращению в наслед-
ственную (а затем в частную) собственность.
Другой путь развития условной собственности состоял в
раздаче невещных прав, точнее говоря, имел раздачу невещных
прав своим исходным пунктом316. Эти формы раздач (солем-
нии) известны от того же времени, что и пожалования в услов-
ную собственность вещных прав. Однако эти пожалования не
были равнозначны раздаче в условную собственность; тенден-
цию уподобиться первым они приобрели только в середине
XII в. Такого рода пожалования касались, по-видимому, преж-
де всего земель, населенных свободными крестьянами-налого-
плательщиками казны. Тот факт, что раздача в пронию Мануи-
лом I свободных деревень была расценена как раздача в па-
рикию, как незаконное превращение в «рабов» свободных до
того людей, является для нас косвенным свидетельством, что
прония в качестве условного земельного владения на государ-
ственных землях в этому времени уже сложилась. Раздача
невещных прав в X—XII вв. подготовила в XIII—XIV вв. рас-
пространение на остатки земель свободного крестьянства пре-
рогатив государства как верховного собственника этих земель.
Лишь в этом смысле можно думать, что пожалование Васи-
лием II Варде Склиру целой «провинции» (так пишет Яхъя)
с правом сбора в свою пользу димосия является «предшест-
венницей» прении317. Точнее, однако, это был еще солемний,
312 Weiss G. Forschungen..., S. 26; idem. Ostromische Beamte..., S. 132 f.
313 Каждан А. П. Византийский монастырь..., с. 58—59.
314 Ostrogorsky G. Die Pronoia unter den Komnenen.— ЗРВИ, 12, 1970, S.41—54.
316 Glykatzi-Ahrweiler H. La concession des droits incorporels. Donations condi-
tionelles.— In: Actes du XIIе Congres intern, d’etudes byzantines. Ochrid,
1961, t. II. Beograd, 1964, p. 108—114.
317 Seibt W. Skleroi, S. 56.
108
не равнозначный условной собственности. Но это сближение
произошло двумя столетиями позже. Раздача невещных прав
в условиях господства феодальной системы послужила средст-
вом, сближающим понятия «свободные» и «государственные»
крестьяне 318.
Итак, на наш взгляд, и государственная, и частная земель-
ная собственность обрела к последней четверти XI в. феодаль-
ный характер, ибо ее доходность определялась в основном тру-
дом париков. Несмотря на сохранение широкого слоя свобод-
ного крестьянства, основную социальную роль в жизни деревни
играла уже не свободная мелкая, а крупная феодальная соб-
ственность. Соотношение государственных и частновладельче-
ских земель менялось в течение 2-й и 3-й четвертей XI в.
в пользу последних. Однако можно предполагать, что в их со-
ставе в это время росло значение условного землевладения.
В заключение — о факторах, ограничивавших свободу рас-
поряжения собственностью в Византии. Мы уже говорили о
том, что ряд исследователей видит решение этой задачи в при-
знании факта всеобщности государственной собственности на
землю в империи. Мы старались показать, что эта гипотеза не
находит достаточного обоснования в источниках. Но как же
все-таки можно в таком случае расценить государственные за-
конодательные акты и основанные на них судебные казусы,
-свидетельствующие о стеснениях в распоряжении своей собст-
венностью и со стороны свободных крестьян, и со стороны це-
лых общинных коллективов, и даже крупных землевладельцев.
Стеснения, несомненно, были — особенно в X—XI вв.— значи-
тельными, однако они не являются доказательством исконно-
сти всеобщей государственной собственности в Византии (тогда
не было бы необходимости издания самих новелл X в.) или ее
узурпации государством. Причины усиления государственного
вмешательства в права собственности свободных подданных
крылись в противоречиях между ходом социально-экономиче-
ской, естественноисторической эволюции аграрного строя им-
перии и ее государственным строем, ее фискальной и админи-
стративной системой, а не в нарушении растущим классом
крупных землевладельцев прав собственности государства на
все земли страны.
Л18 Литаврин Г. Г. Проблема государственной собственности..., с. 72—73.
Глава вторая
СОЦИАЛЬНАЯ СТРУКТУРА ГОРОДА
МАЛЫЕ ВИЗАНТИЙСКИЕ ГОРОДА
Вопросам истории византийского города особое внимание в
историографии уделяется именно в последние десятилетия. По-
явилось немало статей и специальных, исследований, видное
место среди которых занимают труды археологов и нумизма-
тов \
Вышли в свет и несколько монографий, посвященных про-
винциальным византийским городам. Предпринимаются попыт-
ки обобщения накопленных фактов и установления типов го-
родов 1 2.
Из наиболее острых и крупных вопросов, привлекающих
внимание специалистов и не находящих убедительного реше-
ния, остается по-прежнему вопрос о континуитете византий-
ского города, степени преемственности в формах и масштабах
городской жизни в империи между поздней античностью и ран-
невизантийским периодом. Точка зрения, тщательно обоснован-
ная в трудах А. П. Каждана, А. Л. Якобсона и Г. Л. Курба-
това, о глубоком кризисе и аграризации византийского города
(в особенности провинциального) в VII—IX вв. все чаще в
историографии расценивается как известное преувеличение,
1 Обзор проблематики и анализ дискуссий о проблемах истории города см.:
Удальцова 3. В. Советское византиноведение за 50 лет. М., 1969, с. 96—
101, 195—215; Медведев И. П. Вопросы истории византийского города на
научной сессии в Ленинграде.— ВВ, 30, 1969, с. 312—315; Каждан А. П.
Новое о византийском городе.— ВВ, 28, 1968, с. 293—296; он же. Новые
книги о Константинополе.— ВВ, 33, 1972, с. 238—239; Курбатов Г. Л. Ис-
тория Византии (Историография). Л., 1975, указатель авторов.
2 Каждан А. П. Деревня и город в Византии IX—X вв. М., 1960, гл. 4, 5, 6;
Курбатов Г. Л. Ранневизантийский город (Антиохия в IV в.). Л., 1962;
Hrochova V. Byzantiska mesta ve 13.—15. stoletl. Praha, 1967; Лишев C.
Българският средновековен град. София, 1970; Курбатов Г. Л. Основные
проблемы внутреннего развития византийского города в IV—VII вв. (Ко-
нец античного города в Византии). М., 1971; Медведев И. П. Мистра.
Очерки истории и культуры поздневизантийского города. Л., 1973.
ПО
хотя сам упадок как характерное для византийского города
этого времени явление не оспаривается 3.
Более полно и конкретно в настоящее время обоснована
концепция о значительном подъеме городской жизни в Визан-
тии, начавшемся со второй половины IX в. и характерном так-
же для X и XI столетий. Сколь ни медленным был процесс
расширения денежного обращения во внутриконтинентальных
районах, в XI в. он захватил значительные области Греции и
Придунайской низменности4. С середины этого столетия про-
цесс проникновения денежных отношений в деревню и малые
и средние города стал более интенсивным и в других внутрен-
них районах Балканского полуострова 5.
Исследования археологов и нумизматов позволяют говорить
о значительном возрождении городской жизни на берегах Ду-
ная, особенно в его нижнем течении6. К подобному выводу
приходят и исследователи источников X—XI вв. из Южной
Италии и Сицилии; в первой половине XI в. в катепанате Ита-
лия ширились торговые связи, расцветали ремесла, наблюдал-
ся быстрый рост городов и расширение старых, имела место,
как говорит А. Гийу, «демографическая экспансия»7. Данные
о процветании даже малых городов в феме Фессалоники
содержит недавно опубликованное житие св. Феодора из Ки-
фир8. О значительном подъеме городов Малой Азии в X—
XI вв. собрал свидетельства источников Сп. Врионис9. Оши-
3 См. Vryonis Sp. The Decline of Medieval Hellenisme in Asia Minor. Berkley,
Los Angeles, 1971, p. 6—7, 10. Наиболее решительно не соглашаются с кон-
цепцией упадка в VII—IX вв. византийского города М. Я. Сюзюмов {Сю-
зюмов М. Я. Рец. на: Каждан А. П. Деревня и город...— ВВ, 21, 1962; он
же. Роль городов-эмпориев в истории Византии.— ВВ, 13, 1956, с. 29; он
же. Книга Эпарха. Введение), Г. Острогорский {Ostrogorsky G. The By-
zantine Cities in the Early Middle Ages.— DOP, 13, 1959, p. 50—52),
И. В. Соколова (Монеты и печати византийского Херсона. Датировка и ат-
рибуция. Автореф. канд. дисс. Л., 1975). Умеренной позиции придержива-
ются К. А. Осипова и 3. В. Удальцова {Удальцова 3. В., Осипова К. А. От-
личительные черты феодальных отношений в Византии (Постановка пробле-
мы).— ВВ, 36, 1974, с. 21). Ср. Hammond М. The Emergence of Medieval
Tawn. Independence or Continuity? — Harward Studies in Classical Philo-
logy, V. 78. Cambridge, 1974, p. 25, 28—33.
4 Metcalf D. M. Coinage in the Balkan. 820—1355. Thessal., 1965, p. 36, 50.
5 См. Лишев С. Българският средновековен град, с. 36 сл. Ср. он же. Още
за възпикването и развитието на българския средновековен град.— ИП,
6, 1974, с. 70—77.
e Barnea J. Dinogetia et Noviedunum, deux villes byzantines du Bas-Danube.—
RESEE, IX, 3, 1971, p. 352—361; Barnea J., §tefanescu St. Din istoria Dob-
rogei, v. III. Bucure^ti, 1971, p. 282.
7 Guillou A. Italie meridionale byzantine ou byzantins en Italie meridionale? —
Byz., 44, 1974, p. 154; idem. La soie sicilienne au Xе—Xе siecles.— Byzanti-
no-Sicula, I. Miscellanea in memoria di G. Rossi Taibbi. Palermo. 1975,
p. 285—288.
8 Oixovopith) N. CO 3to<; Too apoo QeoScbpou Ku-&7]pwv (10 o? ai.).—TptTOV
Tcavioviov ouvsSpiov. HpaxTixa. ’A-S^vai 1967, <5 282. 46 — 48.
9 Vryonis Sp. The Decline..., p. 3—24; См. о Никее: Schreiner A. M. Romischen
und byzantinischen Denkmaler aus Nicaea-Iznik. Berlin, 1943, S. 5 f.
Ill
бочной оказалась и точка зрения о роковом для лерсона раз-
громе его Владимиром в 989 г.: уже в XI в. он был отстроен
и процветал во всяком случае вплоть до татарского нашест-
вия 10 11.
Разумеется, большинство исследователей не забывает отме-
тить, что не следует преувеличивать и этот расцвет, что и про-
изводство, и торговля в мелких и средних городах продолжали
сохранять мелкий средневековый характер, что экономика этих
центров оставалась по преимуществу натуральной, что масса
городского населения еще теснейшим образом была связана с
земледелиеми. Иначе говоря, о подъеме и расцвете городов
в X—XI вв. можно говорить лишь сравнительно с предшест-
вующим периодом.
Подъем византийского города А. П. Каждан связывает с
его выходом из затяжного кризиса позднеантичного рабовла-
дельческого полиса — возрождение совершалось уже на новой,
феодальной основе и было обязано появлению массового мел-
кого производителя-ремесленника, самостоятельно (с помощью
раба или свободного наемного работника и ученика) организо-
вавшего производство12. И византийская корпорация, по мне-
нию А. П. Каждана, была средневековым аналогом западно-
европейского цеха, хотя и находилась под строгим контролем
правительственных чиновников, особенно мелочным и неослаб-
ным в столице. Однако стеснения, вытекавшие из государст-
венной опеки, компенсировались крупными правительственны-
ми заказами; регламентация стала сдерживать развитие
производства и торговли лишь в условиях конкуренции италь-
янцев и вотчинного ремесла, и с XII в. ремесло и торговля
Константинополя (ранее чем в провинциальных городах) всту-
пает в полосу упадка13. Что касается корпоративных форм
организации ремесла и торговли в городах провинций, то в
своей монографии А. П. Каждан не дал прямого ответа на этот
вопрос, более отчетливо склонность к положительному его ре-
шению появилась в новой книге автора 14.
В отличие от А. П. Каждана М. Я. Сюзюмов не признает
дезурбанизации VII—VIII вв. Причины упадка города в это
время он видит не столько в крушении рабства, сколько в опу-
стошительном нашествии «варваров». Признавая, что оживле-
10 Соколова И. В. Монеты и печати..., с. 20—21. Ср. Тъпкова-Заимова В. Дол-
ин Дунав — гранична зона на византийския запад. София, 1976, с. 136 сл.
11 См. Каждан А. П. Из экономической жизни Византии XI—XII вв.— ВО.
М., 1971, с. 196—197; Лшиев С. Българският средновековен град, с. 47 сл.;
Вернер Э. Византийский город в эпоху феодализма. Типология и специфи-
ка,— ВВ, 37, 1976, с. 10—11.
12 Каждан А. П. Деревня и город..., с. 307 сл.
13 Там же, 323 сл., с. 298—300.
14 Каждан А. П. Социальный состав господствующего класса в Византии
XI—XII вв. М., 1974.
112
ние городской жизни в X—XII вв. происходило «на основе
внутреннего развития феодальной экономики провинций», Сю-
зюмов не склонен относить этот факт на счет перестройки со-
циальной структуры экономики самого города на западноевро-
пейский лад15. Общие закономерности развития портовых
городов в ареале античной цивилизации обусловили возникно-
вение ярко проявившейся в Византии тенденции развития фео-
дализма по пути итальянских городов — торговых республик.
Эта тенденция была преобладающей в VIII—X вв., однако
в XI—XII вв. победила другая тенденция, которую автор опре-
деляет как меровингский путь развития 16.
М. Я. Сюзюмов тщательно аргументирует точку зрения о
прямой генетической связи византийских корпораций с поздне-
римскими коллегиями и об их кардинальном отличии от запад-
ноевропейских цехов и по внутренней структуре, и по социаль-
но-общественной роли: корпорации не были сообществами,
созданными непосредственными производителями и торговца-
ми — они были полуофициальными учреждениями, которые го-
сударство организовало в своих интересах. Вопреки мнению
Э. Франчеса17, Сюзюмов полагает, что корпорации сохрани-
лись и в XII столетии и являлись общевизантийским учрежде-
нием, характерным и для городов провинции18 (с этим по-
следним мнением был согласен и Э. Франчес19). О корпора-
тивном строе провинциальных городов пишет и Врионис20.
Согласно представлениям М. Я. Сюзюмова, мнение о визан-
тийском городе лишь как о центре ремесла и торговли суще-
ственно обедняет картину городской жизни и социальную роль
города. Город, перешедший в Византии «в готовом виде» из
античности в средневековье, был здесь также «мощным сти-
мулом превращения натуральнохозяйственного продукта в то-
вар» 21, резиденцией властей, административным и церковным
центром, узлом социальных противоречий, очагом культуры и
идеологии.
15 Сюзюмов М. я. Роль городов-эмпориев..., с. 29; он же. К вопросу об осо-
бенностях генезиса и развития феодализма в Византии.— ВВ, 17, 1960,
с. 60.
1Е Сюзюмов М. Я- Экономика пригородов византийских крупных городов.—
ВВ, 11, 1956, с. 55; он же. К вопросу об особенностях..., с. 3 сл. Ср. Медве-
дев И. П. Феномен трансурбанизации и его роль в становлении феодаль-
ного византийского города.— АДСВ, 6, 1969, с. 79—85.
17 Франчес Э. Исчезновение корпорации в Византии.— ВВ, 30, 1969.
18 Сюзюмов М. Я. Книга Эпарха, с. 18, 177.
19 Frances Е. L’etat et metiers a Byzance.— BS, 23(2), 1962, p. 245.
20 Vryonis Sp. The Decline..., p. 10—11.
21 Сюзюмов M. Я- О роли закономерностей, факторов, тенденций и случай-
ностей при переходе от рабовладельческого строя к феодальному в визан-
тийском городе.— АДСВ, 3, 1965, с. 7. Ср. Lemerle Р. Город и деревня в Ви-
зантии IV—XII вв.— In: Actes du Congres Intern, des etudes byzantines.
Ochrid, 1961. Rapports complementaire. Beograd, 1963.
113
Беспрерывное и всеобщее функционирование государствен-
ной налоговой системы, основанной на взыскании денежных
податей, оказывало, по мысли М. Я. Сюзюмова, глубокое воз-
действие на весь характер отношений между городом и дерев-
ней. В отличие от Запада в X—XI вв. город в Византии про-
должал господствовать над деревней, через его посредство
осуществлялась эксплуатация масс сельского населения госу-
дарством; для пригородов и ближайшей округи город продол-
жал оставаться важнейшим стимулом производства сельскохо-
зяйственной продукции 22.
Тесные экономические и социальные связи горожан с насе-
лением «субурбиев» констатируют и С. Лишев 23, и А. Гийу24.
Мало разработанным в историографии остается также во-
прос о городской общине в Византии. Материала источников
для решения этого вопроса еще меньше, чем для изучения про-
блемы сельской общины. По авторитетному мнению специалис-
тов, античный город обладал чертами, сближающими его с
сельской общиной. Однако к концу империи это сходство исче-
зает вслед за исчезновением ager publicus25. Однако всюду
ли произошла эта метаморфоза? Данные о городе-общине,
сколь они ни скупы, прослеживаются в источниках X—XI вв.
В существовании городской общины не сомневаются исследо-
ватели, занимавшиеся непосредственно проблемами истории
византийского города 26.
Мы, разумеется, не рассчитываем решить все эти вопросы.
Мы попытаемся лишь на конкретном примере рассмотреть
структуру одного из прибрежных городов империи, который
есть все основания считать типичным городом, каких в Визан-
тии были десятки.
Предварительно несколько замечаний. Прежде всего: мы не
знаем каких-либо существенных юридических отличий визан-
тийского города от деревни, кроме указания на разное число
свидетелей, необходимых при заключении сделок и проведении
судебных разбирательств в городе и в деревне (Prochiron,
21, 15, р. 131—132). В юридическом отношении противопостав-
ляются не горожане и крестьяне, а столичные жители всему
Р
22 Сюзюмов М. я. Византийский город, с. 48; он же. Экономика..., с. 55 сл.
23 Лишев С. Българският средновековен град, с. 27 сл. он же. Географията
на Идриси като исторически извор за българските градове през XII в.—
АДСВ, 10, 1973, с. 80—83; Сюзюмов М. Я. Рец. на: Лишев С. Българският
средновековен град.— ВВ, 34, 1973, с. 277—278.
24 Guillou A. Production and Profits in the Byzantine Province of Italy.— DOP,
28, 1974, Append. II, p. 97, 107; idem. Italie..., p. 171—172.
25 Штаерман E. M. Эволюция античной формы собственности и античного
города.— ВВ, 34, 1973, с. 3, 10.
26 Лишев С. Българският средновековен град, с. 147; 168 сл.; idem. Zur Frage
fiber die Lage der Stadtgemeinden in den Feudalstaaten der Balkanhalbin-
sel (X.—XV. Jh.) — In: Etudes historiques, 3. Sofia, 1965, S. 95; Guillou A.
Production and Profits...; ср. Вернер Э. Указ, соч., с. 11.
114
прочему населению империи. Евстафий Ромей заявлял об этом:
вплоть до Василия II жителя пригородной области, простирав-
шейся на 10 миль вокруг Константинополя, обладали одинако-
выми правами со столичными гражданами. Как и константи-
нопольцы, крестьяне предградья не имели права на безвозмезд-
ное возвращение своей земли, купленной динатами: покупка и
продажа земли здесь совершалась свободно. Василий II рас-
пространил на крестьян пригородов действие новелл императо-
ров Македонской династии, затруднив динатам столицы скупку
крестьянской земли в этой районе (Peira, 51, 9, р. 243). Само
понятие noXitai приобретает, видимо, постепенно значение не
«константинопольцы» и даже не «жители города», а просто —
«подданные». Так именует нередко сам Евстафий обитателей
малоазийских деревень (Peira, 9, 4, р. 30; 9, 9, р. 30; 15, 10,
р. 47). Подобное словоупотребление характерно и для некото-
рых актов 27.
Ни пригородные земли, ни провинциальные города не мог-
ли быть исключены из общеимперской системы правоотноше-
ний. Основную роль играло не место проживания, а размеры
и характер имущества. Резкую грань между городом и дерев-
ней невозможно провести не только из-за встречавшегося не-
редко сходства между ними по внешнему виду, размерам, хо-
зяйственной структуре и главным видам занятий большинства
населения, но также и потому, что город, как и деревня, со-
ставлял отдельную налоговую единицу, налоговый дистрикт
(анакиносис), связанный круговой порукой. Иначе говоря,
города (и по всей вероятности многие) представляли собою
общины.
О наличии общинной земли у города как о заурядном яв-
лении упоминает «Пира» («Если ты купил у города поле...» —
Peira, 22, 3, р. 82). Михаил Атталиат купил у общины Реде-
сто пустошь к западу от стен, где построил дома для сдачи
их в наем, купил он землю и у общины города Силимврии и
в других местах28.
Как упоминалось, некоторые крестьяне, обменивая свою
землю на частные участки, не входившие в общины, стремились
тем самым избегнуть тягот круговой поруки. По таким же при-
чинам и горожане иногда продавали свое имущество (Peira,
38, 57, р. 17, 9).
В источниках нередко подчеркивается, что город обладает
богатым посадом, предградьем (см., например, De cerim.,
р. 216. 42—43; 228. 8). Он составлял вместе с городом (кре-
постью — акрополем) единый хозяйственно-административный
комплекс, и все обитатели этого комплекса являлись, видимо,
27 Каждан А. П. Об одной южноитальянской грамоте XI в.— СВ, 17, 1960,
с. 319—320.
28 Nissen W. Die Diataxis des Michael Attaleiates von 1077. Jena, 1894, S. 24.
115
членами данной городской общины (по смыслу приведенного
выше высказывания Евстафия Ромея, введенное Василием II
ограничение касалось пригородов только столицы).
Трудно сказать, все ли города имели статус общин — на-
логовых единств. С. Лишев различает среди балканских горо-
дов три типа: романские автономные (на Адриатическом
побережье), византийские приморские и континентальные29.
Однако это деление равнозначно в сущности уже давно пред-
ложенному М. Я. Сюзюмовым: приморские центры (эмпории)
и все остальные города30. Гораздо более дифференцирован-
ную классификацию города дает В. Грохова, однако эта типо-
логия основана преимущественно на материале источников, от-
носящихся к последним столетиям истории империи 31.
Согласно классификации В. Гроховой, наиболее ярко выра-
женным торгово-ремесленным обликом обладали морские пор-
ты (эмпории), которые, как ожерелье, унизывали всю огром-
ную изрезанную береговую линию империи. Характерно, что
к 1025 г. из 29 фем империи, имевших выход к морю, лишь
три фемы (Эллада, Македония и Подунавье) имели своими
административными центрами не приморские города (можно
было бы даже говорить только о двух фемах, ибо Силистрия
на Дунае также играла роль эмпория), а континентальные
(Адрианополь и Ларисса). Причиной этого, несомненно, были
сравнительно лучшее экономическое положение эмпориев и
легкость морских коммуникаций.
Наиболее крупные континентальные города (Феодосиуполь,
Манцикерт, Колония, Севастия, Мелитина, Эдесса, Кесария,
Иконий, Никея, Адрианополь, Филипполь, Ниш, Верия, Касто-
рия) были также обязаны своим подъемом расположению на
перекрестках сухопутных торговых путей, а не только связям
с прилегающей к ним округой.
Весенняя и осенняя жажда денег, обусловленная всеобщим
(по всей империи) сроком уплаты налогов (март и сентябрь),
совпадала с наиболее благоприятным для мореходства перио-
дом. Оживленный внутренний торговый обмен сочетался, та-
ким образом, с внешнеторговым обменом.
Однако перейдем к рассмотрению единственной сохранив-
шейся налоговой описи городского налогового округа. Строго
говоря, она не относится к исследуемому нами периоду, буду-
чи более поздней (на столетие с четвертью). Однако тради-
ционализм византийской налоговой системы, тщательность уче-
та налоговых доходных объектов, классификация жителей по
имущественному признаку — все это позволяет полагать, что
29 Лишев С. Българският средновековен град, с. 149 сл.
30 Сюзюмов М. Я. Роль городов-эмпориев..., с. 26—41; он же. К вопросу об
особенностях..., с. 4—5.
31 Hrochova V. Op. cit., S. 96—97.
116
если за истекшее время и произошли изменения в соотноше-
нии отдельных имущественных слоев и значимости разных объ-
ектов собственности, то опись все-таки способна дать представ-
ление об общей структуре небольшого византийского эмпория,
причем представление, которое мы не можем составить ни по
одному другому источнику.
Мы имеем в виду так называемую Лампсакскую писцовую
книгу и Жалованную грамоту венецианского подеста в Кон-
стантинополе — два документа, тесно связанные между собой
и изданные, видимо, почти одновременно в 1218 г. (второй до-
кумент помечен сентябрем этого года) 32.
Поскольку недавно мы подробно рассмотрели оба докумен-
та 33, ограничимся здесь кратким изложением их содержания,
сделанных нами на их основе выводов и некоторыми новыми
соображениями, определяемыми задачами данного раздела.
Первый документ — опись (практик, как на это указано
дважды) — местами весьма темен и не все термины, означаю-
щие доходные объекты и виды податей, нам удалось расшиф-
ровать уверенно.
Опись констатирует, что в Лампсаке при специальной на-
логовой ревизии были обнаружены 60 «людей», уплачивающих
51 перпер и 6 кератиев, 21 зевгарат (их налог 208 перперов),
52 воидата (платят 251 перпер), 18 актимонов (уплачивающих
48,5 перпера) и 22 апора (их налог 22,5 перпера). Дан общий
итог налога с домохозяйств — 581 перпер и 6 кератиев.
Далее перечень налоговых доходов разбит, как мы это по-
нимаем, на 8 граф, каждая или большинство которых слагает-
ся из нескольких доходных статей.
За 7 мельниц взимается 35 перперов, с 16 солеварен —
34 перпера, за некий «скилл» — 17 перперов. «Столько же было
положено практиком». Всего по этой графе — 86 перперов (этот
итог в описи не подведен).
Со 120 плинф (плефров) виноградников, которые берут в
длительную аренду (анакампсис34) за 8 перперов, получают
по 14 перперов ежегодно да еще за 24 плефра 6 перперов 6 ке-
ратиев. Дан итог: 36 35 перперов 6 кератиев.
32 Изданы: Tafel G. F. L., Thomas G. М. Urkunden zur alteren Handels- und
Staatsgeschichte der Republik Venedig, Bd. II. Wien, 1856, S. 208—209. Пе-
реиздание и анализ: Успенский Ф. И. Следы писцовых книг в Византии.
III. Окладной лист города Лампсака.— ЖМНП, 1884, ч. 231, февраль,
с. 289—335.
33 См. Литаврин Г. Г. Провинциальный византийский город на рубеже XII—
XIII вв,—ВВ, 37, 1976, с. 17—29.
34 Попытку толкования этого вида аренды см.: Медведев И. П. Малоизучен-
ный вид византийской долгосрочной аренды.— аиахарДс — XVе Congres
intern, d’etudes byzantines. Resumes des communications. Athenes, 1976,
s. p.
35 Литаврин Г. Г. Провинциальный византийский город..., с. 19 (опечатка —
26 перперов).
117
За объекты, связанные с рыбной ловлей (барки, сети, рыб-
ный рынок, рыбная заводь),— в итоге 149 перперов.
Судебные сборы и ряд неясных объектов (в том числе за
154 «агнелли» — 30 перперов). В итоге: 73 перпера36.
С пристани—160 перперов, за рынок, сборы мясом, сборы
с угодий и пустошей, «как было установлено практиком»,— 2
перпера 18 кератиев. С «площадей, которые являются теперь
зевгаратными», определен ныне 261 перпер «в среднем», ибо
они были взяты «себе, соответственно своим трудам в таком
количестве и доле». От воидатных площадей, взятых «себе»
также в таком количестве «в расчете на свои труды»,— 52 пер-
пера. В итоге (он в описи не подведен): 475 перперов 18 ке-
ратиев. Зато здесь дан общий итог всех предшествующих
сумм — 1315 перперов 6 кератиев (при соотношении перпера и
кератия как 4/г4 итог точен).
Димодеон— 10 перперов, а сборы с фруктовых и шелкович-
ных деревьев — 36 перперов. Снова дана итоговая сумма —•
1361 перпер 6 кератиев (итог точен).
Ранее давали зевгараты и воидаты по 7 ангарий и не зна-
ли «ангарий кастелла». Ныне определено: платить за 48 ан-
гарий с «каждого виллана», т. е. по 4 перпера с зевгарата и
воидата, а с актимона за 24 ангарии с каждого (т. е. по 1 пер-
перу, ибо, как следует из итога, ангария воидата оценена срав-
нительно с зевгаратной и воидатной ангарией вдвое дешевле).
Дан итог: «все ангарии оцениваются в 310 перперов» (дейст-
вительно: 21 зевгаратХ4+52 воидатаХ4+18 актимоновХ1 =
= 310 перперов).
Общий итог вместе с ангариями подведен точно, 1671 пер-
пер 6 кератиев.
Что касается второго документа 37, то его содержание и ана-
лиз для наших целей не представляются необходимыми. В нем
сказано, что по воле дожа Венеции и распоряжению подеста
Лампсак с его доходом отдан во фьеф трем венецианцам с од-
новременным разысканием и упорядочением налогообложения
города. Из общего дохода с Лампсака три венецианца должны
были оставлять себе из 1670 перперов 670 (по 223 перпера на
каждого бенефициария), а 1000 перперов уплачивать ежегодно
в казну Венеции: до рождества 300 перперов, к пасхе —
300 перперов, остальные 400 — от пасхи до срока, который бу-
дет угоден подеста Константинополя.
Что касается определенно и четко названных сумм налога
с собственно горожан и с крестьян (зевгаратов, воидатов, ак-
тимонов и апоров), то ясно, что эти суммы составляли по ста-
рым византийским практикам прежний налог в императорское
36 Литаврин Г. Г. Провинциальный византийский город..., с. 19 (опечатка —
83 перпера).
37 См. Tafel G. F. L., Thomas G. М. Op. cit., S. 209—210; Успенский Ф. И.
Следы писцовых книг..., с. 291—292.
118
•казначейство с каждого домохозяйства (синону и капникон).
Сложнее, однако, обстоит дело со взносами за аренду земли.
Во-первых, кто и у кого брал в аренду 144 плефра вино-
градников? Расчеты в графе могут быть поняты, если только
мы учтем, что виноградник разбит на 6 равных 38 участков по
24 плефра (или по 72 модия39 в каждом). Каждый участок
берется в аренду за 8 перперов, но сдается вновь за 14 пер-
перов. Чистый доход с одного участка от аренды дает, таким
образом, 6 перперов, а все 6 участков — 36 перперов (и 6 кера-
тиев).
В описи обладатели фьефа не упомянуты. Можно было бы
предположить, что под арендаторами имеются в виду горожа-
не: они берут в аренду из расчета по 8 перперов за 24 плеф-
ра, а получают с субарендаторов по 14 перперов за 24 плефра,
имея чистый доход в 6 перперов. Но от этого допущения нужно
отказаться, ибо опись называет доход (весь доход) с Лампса-
ка, а упомянутые 6 перперов горожанина не доход от налогов
города (не мог же горожанин отдавать в качестве подати всю
свою прибыль — его аренда лишалась бы смысла). Поэтому мы
останавливаемся на гипотезе, что земля под виноградниками
(или под бывшими виноградниками, ибо арендная плата невы-
сока) принадлежит городской общине и что берут ее у общины
в аренду сами венецианцы, получая с каждых 24 плефров чи-
стый доход в 6 перперов. Ведь в итоге названа чистая прибыль
с податного округа, и, только усматривая в венецианцах пер-
вых арендаторов, мы можем объяснить, почему этот доход за-
числен в доход от обложения Лампсака. Лишь их прибыль мо-
жет быть зачислена в доход налогового округа, с которого они
сами собирают налоги.
Не столь просто решить и вопрос об зевгаратной и воидат-
ной земле. Мы предполагали, что эта земля теперь (с установ-
лением венецианского господства в городе) принадлежала как
домен западным сеньорам, которые не сдавали ее в качестве
держаний крестьянам города (квалификация «зевгаратная» и
«воидатная» была необходима лишь для оценки земли), а воз-
делывали ее с помощью наемных работников (деньги же на
наем они получали, увеличив плату за ангарии) 40.
Однако от этой гипотезы следует решительно отказаться: она,
во-первых, предполагает расходы (на наем), тогда как в описи
подсчитаны лишь доходы; во-вторых, предпочтительнее видеть
в описи то, что там сказано, а именно: что эти земли — у зев-
гаратов и воидатов. Иначе говоря, это их парцеллы, за которые
они платят теперь отдельно как парики (или арендаторы): зев-
38 Один из участков (последний) был, видимо, несколько больше остальных —
на V25.
39 В плефре 3 модия (см. Schilbach Е. Byzantinische Metrologie. Munchen,
1970 (далее — Schilbach Е. Metrologie), S. 30—31).
40 Литаврин Г. Г. Провинциальный византийский город..., с. 23.
119
гараты —261 перпер (21 зевгарат) и воидаты — 52 перпера (с
52 воидатов).
Иными словами, налоги с зевгаратов слагались из взносов,
за их личную собственность (димосий, капникон, энномий и
прочие платежи), включая земельные парцеллы, и из взносов,
за аренду земли у господ (или за держания, ибо крестьяне
именуются в описи вилланами, т. е. париками). С собственной
стаей каждый зевгарат вносил около 10 перперов (208:21) и
за аренду земли около 12,5 перпера, т. е. около 22,5 перпера в.
целом. Воидат платил со стаей по 4,83 перпера (251:52) и за
аренду по 1 перперу (52:52), т. е. всего около 6 перперов. Вме-
сте же с коммутированными ангариями взносы зевгарата рав-
нялись 26,5 перпера, а воидата —почти 10 перперам. Но и это,,
по-видимому, было не все: и те, и другие могли быть в числе
субарендаторов земли под виноградниками (или под виноград-
ники) и среди владельцев мельниц (?). Впрочем, арендатора-
ми виноградников могли быть также и актимоны и апоры, во
всяком случае, актимоны, платившие вместе с платой в счет
ангарий почти по 3,7 перпера каждый.
Так или иначе, если определить «сельские графы» дохода,,
т. е. поступления от занятий сельским хозяйством, то они со-
ставят вместе из 1671 перпера около 1235 перперов, т. е. почти
74% всего дохода.
К доходам от «городских» видов деятельности со значитель-
ной долей вероятности можно было бы отнести лишь сборы с
рыболовства, мельниц, солеварен, загадочного «скилла», приста-
ни и т. п., т. е. графы, итоги которых составляют: 51 перпер-
6 кератиев (с горожан) +149 + 73+160 + 2 перпера 18 кератп-
ев = 436 перперов, или чуть более 24% всех доходов от обло-
жения Лампсака (однако и эта цифра должна быть несколько»
ниже, учитывая, что, например, судебные пошлины платили все
жители Лампсака).
Согласно описи, наименьший налог платили горожане —
менее, чем апоры (неспособные к труду бедняки), всего по-
0,85 перпера с двора. Им, однако, могли принадлежать упомя-
нутые выше мельницы, солеварни и прочие «городские» объек-
ты собственности, в том числе рыбацкие лодки и сети. В та-
ком случае каждый горожанин как максимум платил в сред-
нем по 7,27 перпера.
Единственные виды промыслов горожан, упомянутые в опи-
си, это— рыболовство и выпарка соли. К графам, связанным с
рыбной ловлей, можно отнести сумму налогов примерно в 226
перперов (20 + 25+14 + 4 + 3 взамен сборов рыбой + 160 за при-
стань— «скалы»). Если «горожанин» платил в среднем по 7,27
перпера, то рыболовством (дающим 149 перперов) могли за-
ниматься до 23 домохозяев города из 60. Это почти 14% са-
модеятельного мужского населения города. Как ни мал был их
улов, вряд ли город мог поглотить всю пойманную ими рыбу..
120
То же самое можно сказать и о 16 солеварнях. При числен-
ности семьи в 4—5 человек дневной расход соли на 173 домо-
хозяйства едва ли превышал 30 кг: соль, как и рыба (в осо-
бенности соленая рыба), могла быть одной из важных статей
вывоза из города.
Разумеется, наличие судов, лодок, сетей, мельниц предпо-
лагает существование в городе прядильного, кузнечного, дере-
вообрабатывающего ремесел, конечно, в гораздо больших мас-
штабах, чем в деревне.
Жители расположенного на месте переправы через Гелле-
спонт города издавна занимались также перевозкой грузов и
пассажиров.
Смысл этих соображений сводится к тому, что в описи не
названы ни некоторые из главных видов деятельности ламп-
сакцев, дающие им доходы, ни пошлины (в том числе торго-
вые) с этой деятельности. Как в столице империи торговые по-
шлины в портах взимали чиновники, подчиненные не эпарху,
а парафаласситу (Jus, III, р. 305—306), так и здесь, в Ламп-
саке, эти сборы могли находиться в ведении администрации та-
можни и поступать в центральное казначейство, минуя мест-
ных сборщиков налогов (в данном случае трех венецианцев) 41.
Почти 60% собираемой с Лампсака суммы изымались из
обращения в городе ежегодно. Лишь какая-то часть причитаю-
щейся сеньорам суммы (671 перпер) могла возвращаться на
рынок города. Горожане, вносившие вчетверо меньше налогов,
чем крестьянское население Лампсака, не могли, конечно, по-
требить всю продукцию сельского хозяйства, поступавшую на
местный рынок. Для этого им потребовались бы огромные сум-
мы. Из вырученных от продажи продуктов сумм крестьяне от-
давали в качестве налогов, безусловно, только часть. Законо-
мерно допущение, что рынок Лампсака обслуживал не только
жителей города, но еще по крайней мере и его ближайшую
сельскую округу. Следовательно, ежегодно в город и в руки
жителей его окрестностей должны были притекать значитель-
ные денежные средства извне.
Можно предполагать, что в Лампсаке имелось еще три вида
ремесел. Во-первых, гончарное, например, производство амфор
для вывоза вина (виноградники как будто были в Лампсаке
и в округе города достаточно обширными). По данным восточ-
ных авторов, Лампсак даже вывозил в XIII в. гончарные изде-
лия 42. Во-вторых, производство шелка-сырца: сбор податей с
тутовых деревьев упомянут в описи, а о вывозе из Лампсака
41 Ф. И. Успенский (Следы писцовых книг..., с. 334—335) уверенно толковал
как торговые пошлины за связи с разными городами графу, в которой, по
нашему мнению, идет речь о налоге по названию «димодеон» и сборах с
фруктовых и шелковичных деревьев.
42 Vryonis Sp. The Decline..., p. 13, 60.
121
шелка и зерна также сообщают восточные источники 43. В-тре-
тьих, было, возможно, и производство каракуля. Подать за
154 «агнелли» 30 перперов Ф. И. Успенский толковал как на-
лог на 154 ягненка (или барана), исправляя agnelli в anguel-
li44. Однако это слишком высокая, неслыханно высокая по-
дать: сами 154 овцы едва ли стоили столько даже в XIII в.
(в XII в. они оценивались по 10 мелких или по 6 крупных на
1 перпер, а налог брали в 1 перпер с 100 овец45). Мы пред-
полагали, также решаясь на конъектуру, что речь идет о круп-
ном скоте46. Однако agnelli может означать также «шкурки
каракуля»47. С 154 таких выделанных драгоценных шкурок
подать в 30 перперов можно бы было, кажется, объяснить бо-
лее убедительно.
Сведений о наличии стен у Лампсака вплоть до XIV в. мы
не обнаружили. Следовательно, нельзя сказать, что 60 домов
«горожан» и 113 домов крестьян территориально были разде-
лены в пределах поселения. Жители города различались лишь
по виду занятий, и среди этих жителей 65,3% составляли кре-
стьяне. Все вместе еще в византийских практиках они были
внесены в одну опись, составляя скорее всего городскую общи-
ну, у которой имелись и общинные (городские) земли.
Лампсак находился в преддверии столицы, огромного по-
требляющего центра, и через этот небольшой эмпорий могло
направляться немало товаров, особенно сельскохозяйственных,
в Константинополь. По источникам X в. Лампсак был одним
из наиболее значительных городов Геллеспонта48. Здесь на-
ходилась переправа, через которую в Азию (при походах на
Восток) и в Европу (при походах на север Балкан) проходи-
ла масса войск, воины которых, как и интендантские части, за-
купали по пути необходимое продовольствие, а порой и неко-
торое снаряжение. По мнению Сп. Вриониса, все это не могло
не стимулировать развитие местных рынков49. Цены на них
были порой выше, чем в крупных центрах. Логофет посовето-
вал, писал Симеон Магистр, продать зерно за 30 номисм, а «мы
решили» продать по местным ценам (Ер., № 82, р. 146, 7—10).
Поблизости от фемы Опсикий, в которую входил Лампсак, ле-
жали фемы Анатолик и Каппадокия, нередко нуждавшиеся во
ввозе продовольствия. Лев Синадский писал Василию II, что
в Анатолике, близ границ с Фракисийской фемой, не произво-
дят ни вина, ни оливкового масла. Произрастает на месте лишь
ячмень, и продовольствие приходится ввозить из Фракисийской
43 Vryonus Sp. The Decline..., p. 12—13, n. 60.
44 Успенский Ф. И. Следы писцовых книг..., с. 333.
45 Schilbach Е. Byzantinische metrologische Quellen. Dusseldorf, 1970, S. 59.
48 Литаврин Г. Г. Провинциальный византийский город..., с. 22.
47 Этим указанием мы обязаны Е. Ч. Скржинской.
48 Литаврин Г. Г. Провинциальный византийский город..., с. 18.
49 Vryonis Sp. The Decline..., p. 4—6. Ср. Guilland R. Le domestique des
122
фемы, из Атталии, из самого Константинополя (Ер., № 43, р. 198.
5—199.11). Монахи Афона не останавливались перед тем, что-
бы везти свое вино для продажи в Константинополь и Энос50.
Торговые же связи соседних фем должны были быть более
обычным явлением. Со времени выдачи венецианцам хрисову-
ла 992 г., предоставившего им значительные торговые льготы,
началось их интенсивное проникновение на рынки столицы,
Авидоса, Эноса, Редесто. Редесто был крупным центром по вы-
возу зерна уже в 70-х годах XI в. (Attal., р. 201, 203). На тор-
говле зерном в Редесто росло благосостояние Михаила Атта-
лиата 51.
Лампсак, видимо, не может сравниться с Эносом и Реде-
сто — он уступал им в X—XI вв., но намного ли, и могли ли
общие тенденции развития эмпориев в это время не коснуться
именно Лампсака? Здесь проживало около 1000 человек, тогда
как население гораздо более значительного Херсона едва ли
было вчетверо больше52. При этом следует учесть, что Лам-
псак в 1218 г., находясь в пограничной зоне между Никейской
и Латинской империями и попав под власть венецианцев, пе-
реживал отнюдь не благоприятный период в своей истории.
Может быть не случайно в описи не упомянуто ни одного круп-
ного собственника, судовладельца, торговца, которые в X—
XI вв. энергично развертывали коммерческую деятельность в
провинциальных городах Южной Италии 53.
Вполне вероятно, что Лампсак в период с 1204 до 1218 г.
лишился не только гражданской и духовной администрации, но
и экономически господствовавшей до того в городе торгово-ре-
месленной верхушки, т. е. представленная Лампсакской опи-
сью социальная структура несколько отличалась от «нормаль-
ной» структуры города в XI—XII вв. Однако соотношение меж-
ду прочими социальными слоями и между занятым сельским
хозяйством и «городскими» видами деятельности населением в
целом, видимо, сохранилось прежним и могло отражать поло-
жение дел, сложившееся в городе одним-двумя столетиями
раньше.
Лампсак являлся, таким образом, по нашему мнению, на-
иболее распространенным в империи типом приморских горо-
дов, которые В. Ерохова определяет как «центры земледельче-
schols.— REB, 8, 1953, р. 16; idem. Les factions a Byzance.— EEBE, 23, 1953,
p. 6—11.
50 Meyer Ph. Die Haupturkunden fur die Geschichte der Athoskloster. Leipzig,
1894, S. 155.2—18, 22—25; 157.28—35.
51 Дж. Тилл, оценивая подобные факты и справедливо отвергая тезис о Ви-
зантии как «неподвижном загнивающем обществе», впадает в другую край-
ность, говоря об «агрикультурном капитализме» (Teall J. L. The Byzanti-
ne Agricultural Tradition.— DOP, 25, 1971, p. 59).
52 См. Литаврин Г. Г. Провинциальный византийский город..., с. 28—29.
53 Guillou A. Italie..., р. 172.
123
ской округи» с постоянно функционирующим рынком, где со-
вершался организованный обмен городской и сельской продук-
ции и где в какой-то мере велся торг привозными товарами
и продавались на вывоз местные товары, т. е. это город «в точ-
ном значении слова» (тип 3-а) 54.
Никаких следов корпораций опись Лампсака не содержит,
хотя в распределении податей с пристани, рыбной заводи, рын-
ка и могла участвовать некая рыбацкая и купеческая органи-
зация. Но все-таки есть ли у нас основания полагать, что в
X—XI вв. корпоративная организация ремесла и торговли была
характерна исключительно для Константинополя?
При почти полном отсутствии материала для решения этой
проблемы исследователи исходили обычно из ряда общих со-
ображений, например, из факта всеобщности византийской ад-
министративно-хозяйственной системы и имперского правопо-
рядка, из данных о наличии ремесел, существовавших в
столице и в других крупных городах. Система контроля и уп-
равления ремеслом и торговлей преследовала одинаковые и в
столице, и в провинции социальные и фискальные цели. Нако-
нец, генетическая преемственность между корпорациями и позд-
неримскими коллегиями несомненна, а коллегии существовали
во множестве крупных центров в I—IV вв.
Нельзя, впрочем, не учитывать, что столица находилась на
особом положении в течение всей своей истории55. Эпарх как
высшее должностное лицо в Константинополе — постоянная фи-
гура для X—XI вв., тогда как для других центров неизменно-
упоминается лишь о стратегах (дуках, катепанах) и судьях.
Однако в целом исключительность положения столичных
жителей определялась зачастую не их статусом, а особой по-
литикой двора. Стратеги и судьи были полновластными пра-
вителями фем, и отсутствие упоминаний о наличии у них функ-
ций эпарха не означает, что они не управляли в столицах фем
ремеслом и торговлей. Кинонии поощрялись властями по всей
империи, а они могли легко стать постоянным сообществом,,
близким или подобным корпорациям.
Свидетельства о жизни эмпориев, особенно крупных, неиз-
менно говорят о социальной прослойке, которая играла главен-
ствующую роль в торговле и ремесле данного центра не толь-
ко в силу своего экономического преобладания, но и вследст-
вие какой-то формы организованности этого слоя. Эти «проте-
воны» и «прухоны» известны для X—XI вв. для Антиохии
(Scyl., р. 395. 14), Херсона (De adm. р. 184. 43—44), Дирра-
хия (Scyl., р. 349, 51), Скопье (Scyl. Cont., р. 163. 5) и для
54 Hrochovd V. Op. cit., р. 96.
55 М. Я. Сюзюмов (Книга Эпарха, с. 21—23) отмечает и общность политиче-
ского курса императоров X — начала XI в. по отношению ко всем городам,
и особые привилегии столицы.
124
других крупных городов. Согласно исследованию И. В Соко-
ловой, в Херсоне в X—XI вв. существовала сильная и орга-
низационно оформленная группа «протевонов» и «архонтов»,
осуществлявших самоуправление городом; в отдельные перио-
ды город практически пользовался автономией, обнаруживая
тенденцию к полному отделению от империи; многовековые тра-
диции полисной организации были здесь в X—XIII вв. весьма
стойкими, практически были признаны центральным правитель-
ством и обусловили упорное противодействие итальянскому эко-
номическому и политическому давлению56. Признаки сохра-
нения муниципальных традиций прослеживаются в XI в. не
только в удаленных от центра эмпориях, но и в некоторых кон-
тинентальных городах Греции 57.
Даже самый термин «эпарх» не является совершенно неве-
домым провинциальной официальной номенклатуре. Акт от 1063 г.
называет «судью Волерона, Стримона и Фессалоники, эпарха...
Флаку», действовавшего в 1055/56 г. (Athos, № 58, S. 161).
Ф. Дэльгер считает возможными три гипотезы: 1) Фессалони-
ка, второй по величине и значению город империи, имела свое-
го эпарха, совмещавшего функции судьи фемы; 2) эпарх Кон-
стантинополя был одновременно судьей фемы Волерона, Стри-
мона и Фессалоники; 3) судья Флака был некогда эпархом сто-
лицы (Athos, № 58, S. 161).
Наиболее вероятной представляется первая гипотеза: в офи-
циальном акте о бывшем эпархе было бы скорее сказано как
об «экс-эпархе» (anoenocp/oc ), тем более что в данном месте-
документ ссылается на грамоту Феодоры (1055—1056), которая
поручала Флаке разбор спора Ивирона с его непокорным мето-
дом Мелиссургием. Не видела ли, следовательно, сама импе-
ратрица в судье Фессалоники одновременно и ее эпарха? Не
совпадали ли в сущности в крупнейшем провинциальном эм-
пории функции судьи и эпарха?
Ф. Дэльгер обратил внимание на двух названных экзарха-
ми свидетелей акта от 1008 г.— Иоанна Стойину и Андрея Вру-
ха (Athos, № 109, S. 297). В отличие от приведенного выше слу-
чая, здесь Дэльгер не сомневается, что речь идет о представи-
телях ремесленных «цехов» (об экзархах — старшинах корпо-
раций по «Книге Эпарха») (КЭ, с. 104). Экзархов (содержа-
ние этого термина многозначно 58) как подчиненных эпарху сто-
лицы лиц упоминает и Константин Багрянородный (De cerim.,
р. 717). Этот же автор относит к четвертому (весьма высоко-
56 Соколова И. В. Администрация Херсона в IX—XI вв. по данным сфраги-
стики.— АДСВ, 10, 1973; она же. Монеты и печати..., с. 17—21.
57 Советы и рассказы, с. 200—202, 470. См. также: Панов Б. Городское само-
управление в Охриде во время Алексея I Комнина.— XV Congres intern,
d’etudes byzantines. Resumes des Communications, Athenes, 1976, s. p.
58 См. Куев К- Към въпроса за титлата «екзарх» в старобългарската лите-
ратура.— ИИИ, 14/15, 1964; Сюзюмов М. Я- Книга Эпарха, с. 157.
125
му) рангу ипарха претория (т. е. эпарха столицы; см. De ce-
rim., р. 6, 13, 376, 414, 717) 59, квестора и «анфипатов и эпар-
хов фем» (De cerim., р. 61). Это, конечно, не мелкие управи-
тели хозяйственными объектами ведомств. Единожды, говоря
об эпархе Константинополя, Константин VII вскользь заме-
чает, что таким же был порядок и в Александрии, и в Илли-
рике (De cerim., р. 338), а как раз центром Иллирика до
VIII в. и была Фессалоника. Стратиги фем были обязаны
предоставлять для военных походов массу ремесленных изде-
лий (снаряжение) и запасы самого различного продовольст-
вия. Вряд ли все это можно было осуществить, не контроли-
руя ремесло и торговлю через специальные организации хотя
бы в столицах фем (De cerim., р. 460 sq).
В IX—X вв. стратиг преобладал над судьей в граждан-
ском управлении фемы. В первой трети IX в. именно стратиг
Амастриды (фема Пафлагонии) арестовал трапезундских куп-
цов, угрожая им «казнью мечом» за нарушение законов тор-
говли60. Братья «пафлагонцы», выдвинувшиеся при Романе III,
освоили «ремесло менял» (Scyl., р. 390. 70—77), возможно, еще
до переезда в столицу из Амастриды (?).
Примикирий тавуляриев Фесалонники подписал один из ак-
тов XIII в. (Athos, № 59/60). Есть данные о корпорации та-
вуляриев в Смирне в 1283 г.61
М. Я. Сюзюмов, рассматривая § 2 гл. VII «Книги Эпар-
ха», где упоминается о катартариях, «не включенных в список»
(ol pi] ev тт) arcoYpapi] ovrss), полагает, что это выражение оз-
начает наименее привилегированных членов этой корпорации62.
Сопоставив это место с сообщением Никифора Григоры, что
Иоанн III Ватац принадлежал к роду «богатых из списочных»
(тгХоббюс е£ aitofpacprxffiv) в Фессалонике (Nic. Greg., II, р. 741.
8), Сюзюмов заключает, что «положения Книги эпарха харак-
терны для торговых городов вообще» 63.
Сколь ни отрывочны эти сведения, возможность корпоратив-
ной организации ремесла и торговли в столицах фем империи
в X—XI вв. или даже вообще в крупных эмпориях полностью
исключить, по нашему мнению, невозможно. Не было ли здесь
закономерности, тесно связанной с общими принципами фис-
кальной византийской системы, которая преследовала цели ут-
верждения круговой поруки за несение повинностей и выплату
государственных налогов в пределах каждого коллектива нало-
гоплательщиков казны, объединяемых сходством форм собст-
венности или видов деятельности? Не следует ли предполагать,
59 См. Пападопуло-Керамевс А. Три византийские надписи.— ВВ, 1, 1894,
с. 134.
80 Васильевский В. Г. Труды, III. Пг., 1915, с. 42.
81 Сюзюмов М. Я. Книга Эпарха, с. 109.
82 Там же, с. 80.
83 Там же, с. 176—177.
126
что там, где относительно малый или средний город составлял
общину, корпораций не было, а там, где община отсутствовала,
существовали (для занятых торговлей и ремеслом горожан)
корпорации?
Возвращаясь к спорному вопросу о возможностях путей раз-
вития византийского города, мы все-таки полагаем, что, хотя
этих возможностей для развития по «венецианскому пути» не
оказалось (и причины этого крылись не столько в экономике,
сколько в политике), тенденции к развитию городов по этому
пути в X—XI вв. были налицо е4.
КОНСТАНТИНОПОЛЬСКИЕ ТОРГОВО-РЕМЕСЛЕННЫЕ
КОРПОРАЦИИ
О сущности разногласий в исторической литературе по цент-
ральным проблемам экономической и социальной жизни ви-
зантийской столицы в X—XI вв. мы уже сказали выше. Основ-
ным источником, позволяющим исследовать эту проблему, по-
прежнему остается «Книга эпарха». Мы разделяем мнение
М. Я. Сюзюмова и Г. А. Острогорского, что наличный архео-
логический и нумизматический материал не достаточен для
суждения об основных тенденциях развития городской эконо-
мики, а тем более о формах ее организации 65.
Но «Книга эпарха» является памятником, точная датировка
времени составления которого в том виде, в каком он дошел
до нас, остается дискуссионной. Большинство исследователей
относит ее к последним годам правления Льва VI66. Ряд уче-
ных, в том числе М. Я. Сюзюмов, считает, что окончательная
редакция памятника была сделана лишь между 963—976 гг.,
при Льве была кодифицирована лишь его основная часть67.
М. Ф. Хенди, касаясь этой дискуссии, полагает, что вопрос нель-
зя признать решенным 68.
Однако даже если вторая датировка сомнительна, мы счи-
таем возможным использовать «Книгу эпарха» как источник
для времени с середины X и по крайней мере до конца XI в.,
поскольку письменные свидетельства этого времени представ-
ляют неиссякающую «цепочку следов» деятельности корпора-
ций в Константинополе в течение всего рассматриваемого пе-
84 Ср. Вернер Э. Указ, соч., с. 10—11.
85 Сюзюмов М. Я. Византийский город, с. 46 сл.; Ostrogorsky G. The Byzan-
tine Cities..., p. 50'—51.
88 Каждан А. П. Деревня и город..., с. 99; он же. Экономическое развитие
империи в XI—XII вв.— В кн.: История Византии, т. II. М., 1967, с. 106.
87 Сюзюмов М. Я. Книга Эпарха, с. 15—18.
68 Hendy М. F. Light Weight Solidi. Tetartera and the Book of the Prefect —
BZ, 65 (1), 1972, S. 73—78. Cp. Ahrweiler-Glykatzi H. Nouvelle hypothese sur
la tetarteron d’or et la politique monetaire de Nicephore Phocas.— ЗРВИ,
8 (1), 1963, p. 1—9.
127
риода. О корпорациях вестиопратов, аргиропратов и нотариев,
просто о корпорациях и об их главах упоминает неоднократно
Константин Багрянородный (De cerim., р. 12—13, 273, 496,
717 etc.), особенно ценны свидетельства о корпорациях в «Пи-
ре» (Peira, 8, 33, р. 28; 14,3, р. 36; 19,1, р. 68; 38,1, р. 163;
38,11 р. 168; 43,8, р. 204; 51,7—8, р. 243; 51,21, р. 246; 53,2,
р. 253). Свидетелем на процессе Михаила Пселла и Элпидия
был экзарх шелкоторговцев69. Михаил Пселл, рассказывая о
восстании 1042 г., неоднократно упоминает о корпорациях 70. Осо-
бенно четко о деятельности корпораций при Константине IX Мо-
номахе сказано в его новелле, к которой мы вернемся {Nov.
Const., р. 21—22). Есть данные о корпорациях у Михаила Ат-
талиата (Attal., 70. 16). Два тавулярия оформляли соглашение
монастырей Космидия и Амальфитян в 1081 г. (Jus., Ill, р.
221—222). Систиматики, т. е. члены цехов, названы в новелле
Алексея I от конца XI — начала XII в.71 и т. д.
Но прежде чем перейти к «Книге эпарха», обратимся к дан-
ным источников об иных, отличных от корпораций формах ор-
ганизации ремесла и торговли в столице (и других городах).
М. Я. Сюзюмов сближал корпорации с кинониями72.
А. П. Каждан считал такое сближение принципиально невоз-
можным 73. В самом деле, во-первых, кинонии — сообщества в
целях совместного достижения общей выгоды — представляли
собой временные договорные отношения двух или нескольких
.лиц; во-вторых, членство в одной кинонии не исключало уча-
стия в других кинониях; в-третьих, условия кинонии определя-
лись лишь их участниками; в-четвертых, занятие каким-либо
делом не обязательно предполагало вступление в кинонию.
Однако, если того желали киноны, их кинония могла стать
постоянным сообществом. «Прохирон» (Prochiron, 15, 3, р. 95—
96) предусматривает заключение кинонии и на срок соверше-
ния определенного предприятия, и на время жизни; причем
вкладом одного может быть лишь «молодость», т. е. труд, а дру-
гого — деньги. Определенные договором условия защищались
законом столь же строго, как и условия деятельности членов
корпорации. Виновный в нарушении «верности кинонии» при-
влекался к ответственности и за нанесенный товариществу
ущерб, и за оскорбление партнеров (Peira, 61, 3, р. 267). Как
89 Guilland R. Un compte-rendu de proces par Psellos.— BS, 20 (2), 1959,
p. 209.
70 См. об этом: Vryonis Sp. Byzantine AHMOKPATIA and the Gild in the
Xlth Century.— DOP, 17, 1963; Литаврин Г. Г. Восстание в Константино-
поле в апреле 1042 г.— ВВ, 33, 1972, с. 33—46.
71 Dolger F. Regesten, II, N 1091.
72 Сюзюмов М. Я. Производственные отношения в византийском городе-эм-
пории в период генезиса феодализма. Автореф. докт. дисс. Свердловск,
1953, с. 10.
"73 Каждан А. П. Деревня и город..., с. 306.
128
и некоторые корпорации, кинонии могли быть не профессио-
нальными сообществами. Вступление в корпорацию, как и в ки-
ыонию, было совершенно добровольным.
Не отрицая отличий кинонии от корпорации, можно тем не
менее рассматривать корпорацию лишь как определенную раз-
новидность кинонии.
Вступившие в кинонию не объединяли средств, добытых в
недоговорных видах деятельности (Prochiron, 15, 14, р. 99).
Кинония считалась ликвидированной, если один из кинонов
подвергался осуждению по суду и конфискации имущества
(Prochiron, 16, 1, р. 101). Однако всякий ущерб иного рода,
как и выгода, являлись общими для кинонов (новелла № 70
Льва VI — Jus, III, р. 168).
Государство не только не запрещало (например, в целях из-
бавления корпораций от конкуренции), но порой поощряло за-
ключение киноний. «Весьма полезна в жизни с умом и расчетом
в делах кинония»,— сказано в новелле Льва VI (№ 102). Она
будто бы умножает силы и приносит богатство богатому, а бед-
ного избавляет от нужды (Jus, III, р. 202). К кинонии иногда
даже принуждали. Так, Лев VI предписывал объединять в ки-
нонии тех владельцев прибрежных участков, которые неспособ-
ны устроить «эпохи» — самостоятельные рыболовные хозяйства
(Jus, III, р. 202—203). Причем «эпоха», внесенная в налого-
вую опись, иногда именовалась «стасью», как и крестьянское
хозяйство (Jus, 205). Даже не по форме составленные договоры
кинонов Лев VI повелел считать законными (Jus, III, р. 170).
Фискальные цели как основа этих законоположений явствуют
из новеллы № 56, которая, напротив, запрещает принуждать
к кинонии владельцев налогоплатежных рыбацких участков
(Jus, III, р. 150—151). В случае согласия соседей на кинонию
с рыбаком-недоимщиком74 василевс предписывал делить улов
поровну, независимо от размеров участков кинонов, ибо рыбный
косяк может быть пойман и на малом пространстве. Иное дело
кинонии с объединением денег, земли или скота — там прибыль
делится соответственно взносу (Jus, III, р. 204).
Поощрение киноний лежало целиком в русле законодатель-
ства императоров Македонской династии о земле и преследо-
вало те же цели. По-видимому, в X—XI вв. кинонии были ши-
роко распространенным явлением. Казусы, возникавшие в от-
ношениях кинонов, детально исследуются в «Пире». При этом
взаимные права кинонов на имущество друг друга как будто
еще более возросли. Даже при покупке одним из кинонов долж-
ности другой имеет право на долю доходов от этой службы,
ибо воля сторон в кинонии «более широка, чем необходимость
закона» (Peira, 21, 3, 5, р. 81—82).
74 Покинувший свою «эпоху» рыбак сохранял на нее право в течение 20 лет
(Jus, III, р. 205).
5 Г. Г. Литаврин
129
К сожалению, неизвестно, сколь широко и в каких, видах
деятельности была разрешена кинония. Учитывая положения
«Книги эпарха» о том, что катартарии могут закупать шелк
только через кинонию с метаксопратами (КЭ, 7, 4) и что меж-
ду лоротомами и малакатариями кинония непозволительна (КЭ
14, 2), можно полагать, что кинонии допускались лишь в той
мере, в какой их деятельность не наносила ущерба членам кор-
порации. Недаром в «Книге эпарха» детально говорится о ки-
нонии лишь одного рода — об артели строителей, которой в го-
роде не противостояла особая корпорация. Артель вступала в
соглашение с работодателем через своего подрядчика. Тот факт,
что в случае недобросовестного выполнения заказа (дом раз-
валился до 10 лет) подрядчика и членов артели принуждали
строить объект заново и бесплатно, позволяет предполагать за-
ключение в Константинополе киноний (артелей) строителей на
долгие годы (КЭ, 22, 4).
Кинонии в отличие от корпораций возникали по доброволь-
ному соглашению сторон. Условия кинонии также определялись
только кинонами. В этом — и только в этом — кинония напо-
минала средневековый цех и гильдию, точнее была их зароды-
шем, который мог развиться в цех. Этому, однако, мешали по
крайней мере три, как мы полагаем, препятствия. Во-первых,
корпорации, в которых были объединены основные виды реме-
сел и отраслей внутренней торговли и которые обладали охра-
няемыми законом привилегиями. Во-вторых, имущество каж-
дого кинона находилось под неослабным контролем казны, ре-
гулировавшей и самую норму прибыли в любом виде занятий.
В-третьих, киноны, как кажется, обобществляли порой свои ка-
питалы и недвижимые имущества, взаимно стесняя инициативу
друг друга.
Переходя к вопросу о корпорациях, мы не намерены подни-
мать заново всю сумму проблем, встающих, в связи с «Книгой
эпарха», которая неоднократно в последнее время подвергалась
детальному и глубокому анализу75.
Напомним суть кардинального разногласия в трактовке сущ-
ности константинопольских корпораций. «...Организация ремес-
ла и торговли в Константинополе IX—X вв.,— пишет А. П.
Каждан,— не отличалась в принципе от организации производ-
ства в западноевропейских городах, оставаясь по существу це-
ховой» 76. «...Невозможно сближать порядки византийских и за-
падных цехов,— отвечает М. Я. Сюзюмов.— Условия в Визан-
тии X в. резко отличались от условий в Западной Европе в
75 Мы имеем в виду прежде всего работы: Каждая А. П. Деревня и город...,
с. 301—345; Сюзюмов М. Я- Книга Эпарха; Mendl В. Les corporations by-
zantines (Ot p-t атсоурасрт] ovre<;). Commentaire de M. Loos,— BS, 22 (2),
1961, p. 302—319; Simon D. Die byzantinische Seidenziinfte.— BZ, 68 (1),
1975, S. 23—46.
76 Каждая А. П. Деревня и город..., с. 344.
130
XII—XV вв. Западноевропейские цехи развивались тогда, ког-
да уже сложились феодальные институты, в Византии же X в.
феодальные институты в деревне еще не вполне оформились и
крестьянство в основном не было закрепощено. Другими сло-
вами, западноевропейский цех сложился в период расцвета фео-
дализма, византийские корпорации Книги эпарха существовали
уже в период генезиса феодальных отношений» 77.
Разумеется, разница этих суждений у обоих ученых нахо-
дится в прямой зависимости от различий их общей концепции
генезиса феодализма в Византии. А. П. Каждан при рассмот-
рении положения дел и в деревне, и в городе акцентирует вни-
мание на чертах сходства хода эволюции империи и Запада,
а М. Я. Сюзюмов — на специфике Византии.
Факт формирования цеха (феодальный городской институт)
до становления феодальных отношений в деревне (довод
М. Я. Сюзюмова) оспорен в концепции Каждана, как мы уже
видели, обоснованием вывода о государственном прикреплении
крестьян до оформления вотчины. Как в деревне, так и в го-
роде государственная власть, по мнению А. П. Каждана, сыгра-
ла главную роль в развитии феодальных отношений.
М.. Я. Сюзюмов не принимает вывода о некоей опережаю-
щей стадии «государственного феодализма» в империи, поэтому
он при анализе данных о корпорациях подчеркивает более их
черты сходства с позднеримскими коллегиями, оставив в тени
черты сходства с цехами. Недостаток внимания ко второй сто-
роне проблемы, несомненно, несколько ослабляет позицию
М. Я. Сюзюмова.
Этот вопрос мы и поставим в центр нашего рассмотрения
данных «Книги эпарха», касаясь других вопросов лишь попутно.
А. П. Каждан придает большое значение выяснению степе-
ни зависимости «Книги эпарха» от старого законодательства.
Действительно, если такой зависимости нет, то устав эпарха —
новое, цеховое законодательство. Однако, бегло заметив, что
проводимое в «Пире» терминологическое отличие между кор-
порациями, члены которых не заняты личным трудом, и теми,
где ремесленники «действуют руками»78 79, восходит, по-види-
мому, к Юстинианову праву, А. П. Каждан останавливается
лишь на одном из наиболее ясных положений «Василии» о кор-
порациях, делая категорический вывод: «...Коллегии «Василии»
не имеют никакого отношения к средневековым цехам» (т. е.
к корпорациям «Книги эпарха») 7Э.
77 Сюзюмов М. Я. Книга Эпарха, с. 32.
78 Peira, 51, 7, р. 243. Евстафий определяет, что корпорации первого рода
называются бобт^цата, а второго — б <в цат si а Однако, как отмечают
и А. П. Каждан, и М. Я. Сюзюмов, в «Книге Эпарха» это различие тер-
минов оставлено без внимания. Лев Диакон также обозначает как бобтт]-
ца корпорацию ткачей (Leo Diac., р. 146.23—147.3).
79 Каждан А. П. Деревня и город..., с. 306—307.
131
5*
Однако в «Прохироне», где сведения о корпорациях рассы-
паны во множестве, вопрос о солидарной ответственности их
членов за поведение каждого своего сочлена и об обязанности
непременно доносить на провинившегося коллегу (Prochiron,
40, 27—29) ставится точно так же, как и в «Книге эпарха»
(КЭ, 3, 2; 3, 5; 4,8). Лишь наказания стали мягче.
В соответствующем месте «Василии» (Basil., 8, 2, 101) го-
ворится о том, что товарищества — «систима» и «соматеа» —
имеют право образовывать не любой и каждый, а лишь с целью
взимания государственных налогов, для добычи золота и сереб-
ра, а также рыбаки, булочники и навклиры и другие, кому это
разрешено законом. Все они, на правах полиса, могут иметь
общую кассу и синдика, через которого должны вести свои
дела.
Оставим вопрос о различии терминов в стороне 80. Но дейст-
вительно ли приведенное место из «Василии» не применимо к
корпорациям «Книги эпарха»? Во-первых, в этом месте трудно
разграничить, к каким видам занятий приложены термины «си-
стима» и «соматеа», а к каким — «этерия» (товарищество), т. е.
кинония. Следовательно, при отсутствии данных о корпорациях
откупщиков налогов, добытчиков золота и серебра, рыбаков
и навклиров (о корпорации булочников речь идет также и в
«Книге эпарха») рискованно заключать, что «Василики» трак-
туют тут вопрос, далекий от корпораций «Книги эпарха». Тем
более, что трапезиты и аргиропраты брались за откуп налогов,
а они были объединены в корпорации, да и навклиры, как мы
покажем ниже, вероятнее всего составляли корпорацию. Суще-
ствовали государственные эргастирии по добыче золота и се-
80 Необходимо, по нашему мнению, учесть, что глава 51-я «Пиры», в которой
говорится о корпорациях, озаглавлена «О судьях». Во всех других титу-
лах этой главы содержатся рекомендации судьям о том, на какие законы
следует опираться и какие права граждан следует иметь в виду при раз-
боре конкретных казусов. В частности, вслед за титулом 7-м (о коем речь)
идет титул 9-й — о различии прав и привилегий между горожанами и при-
городными жителями (последние теперь, по указу Василия II, как мы упо-
минали, обрели права «убогих»). Как мы склонны трактовать смысл отме-
ченного различия между «систима» и «соматеа», Евстафий хотел преду-
предить судей, что при разборе дел членов «систима», которые не имеют
недвижимости в пригородах, связанной с их деятельностью (они члены
корпорации, где не нужен ручной труд), следует принимать во внимание
их права как городских жителей. Что же касается членов «соматеа», то
они могут иметь предприятия в пригороде (особенно часто это бывало с
эргастириями, трудовой процесс в которых совершался с применением ог-
ня— свечниками, мылоторговцами); в таком случае на них при разборе
дел, связанных с их пригородной недвижимостью, распространяется дей-
ствие новеллы Василия II. Иной возможности понять 7-й титул главы «О
судьях» мы не видим.
Случайно ли в «Прохироне» (40, 28) к почетным слоям отнесены ак-
сиоматики (носители титулов и видные чиновники), стратиоты (военные)
и систиматики, но не названы члены «соматеа»?
132
реора (там трудились рабы и каторжане81), но только ли го-
сударственными могли быть такие предприятия? 82
Во-вторых, что касается общей кассы83, то она названа в
«Василиках» не как условие, а лишь как возможность, да и по
данным самой «Книги эпарха» такая касса существовала у та-
вуляриев (именно из нее выплачивалась «пенсия» уходящим на
покой примикириям корпорации —КЭ, 1, 21).
Таким образом, и этот пассаж из «Василии», помимо мно-
гочисленных других мест, указанных М. Я. Сюзюмовьим 84, не
может быть, по нашему мнению, противопоставлен «Книге
эпарха» и служить доводом в пользу ее меньшей зависимости
от старого законодательства.
Корпорация тавуляриев (нотариусов) предстает в «Книге
эпарха» как официальная коллегия судейских чиновников, це-
ликом подотчетная городскому эпарху. Государство организо-
вало эту корпорацию, переложив оплату ее труда целиком на
плечи клиентов. Оно утверждало каждого нового члена корпо-
рации (§ 3), определило их число, разделив город на 24 нота-
риальных округа (§ 23), требованием поручительства связало
всю корпорацию круговой порукой (§ 1, 2, 3), в том числе
ручательством в благонадежности и каждого члена, и каждого
писца (§ 25), утверждало главу корпорации — примикирия
(§ 22), обязало содержать больного или престарелого прими-
кирия (§ 21), указало место тавуляриям в церемониях (§ 4),
определило размер их гонорара и их писцов (§ 19, 25), число
писцов у каждого тавулярия (§ 24), нормы наказаний за нару-
шения правил корпорации (§ 4, 5, 9, И, 12, 15, 17) и т. д.,
даже самый кодекс чести в отношении друг с другом (§ 3, 8,
9, И, 26). Сам эпарх отвечал перед василевсом за соблюде-
ние порядка в корпорации: если эпарх назначал 25-го нотария,
он лишался за это должности.
В этом перечне нет в сущности ни одного положения, кото-
рое не было бы выгодно государству: деятельность нотариев
должна не разжигать, а смирять среди граждан «вражду и раз-
доры» (§ 25).
Но может быть это не столь важно, если в данном случае
интересы государства и нотариев совпадали? Ведь и в западно-
европейских цехах было множество ограничений разного рода.
81 См. Peira, 66, 27, р. 288.
82 Новеллой № 51 Лев VI признал неудачной и вредной попытку своих пред-
шественников трактовать недра страны (в том числе на частных землях)
как собственность казны. Возможно, что в этой новелле речь идет не
только (не столько?) об обретении клада, но и (сколько?) о «трудах, за-
трачиваемых на поиски» «сокровищ» вообще, т. е. на добычу драгоценных
металлов (?) (Jus, III, р. 144).
83 А. П. Каждан (Деревня и город.., с. 322) говорит также об общем иму-
ществе у членов коллегий, согласно пересказанному месту «Василии», но
там нет требования обобществления имущества.
84 Сюзюмов М. Я. Книга Эпарха, с. 22—25.
133
Но все дело в том, что смысл ограничений в западных цехах
состоял в ликвидации конкуренции между членами цеха и в
целом служил интересам цеха. Какие из названных выше огра-
ничений совпадали с интересами членов цеха нотариев, урав-
нивая шансы всех? Из всего этого списка как такого рода
установления могут быть расценены лишь два: равенство гоно-
рара и равенство числа писцов у каждого тавулярия.
Не менее ясно функции официальных чиновников при эпар-
хе проступают и в деятельности аргиропратов — ювелиров, тор-
говцев золотом, серебром, драгоценными камнями, а также
изделиями из этих материалов. Они 'были обязаны следить за
незаконной (неучтенной) куплей-продажей драгоценных мате-
риалов и изделий, узнавать, не краденое ли продается приез-
жими, выявлять торговцев церковной дорогой утварью, отве-
чать, как и провинившийся аргиропрат, за принятых в корпо-
рацию по их рекомендации, работать и торговать только в
своих эргастириях на Месе (центральной улице города). Все
эти положения не имели в виду интересы самих аргиропратов,
не были мерами защиты их «монополии» от конкуренции из-
вне. Это — установления, направленные на охрану интересов
казны; обеспечение контроля государства за рынком благород-
ных металлов и драгоценностей, чтобы не допустить их утечку
за границу или расхищение церковных сокровищ, о чем прямо
и сказано (§ 4, 6, 7).
Из «внутрицеховых» запретов можно едва ли указать более
трех: не заниматься другим ремеслом (§ 5), не добавлять при-
месей в металл (§ 5), не покупать золота для своего ремесла
более литры (§ 8, 9).
Аргиропратам дано официальное право заниматься одним
из наиболее прибыльных видов торговли, но не только они
сами поставлены под жесткий контроль, им вменено в обязан-
ность контролировать эту торговлю в городе в целом.
Трапециты-менялы вообще почти не отличались от служите-
лей казначейства, выполняя функции кассиров, банкиров, пра-
вом и обязанностью которых было производить размен монеты,
обмен валюты, помогать дворцовым служащим при хорегиях
(царских раздачах денег подданным), ловить «мешочников»
(тайных менял, бесконтрольно занимавшихся этим делом,
а следовательно — увеличивавших в обращении число фальши-
вых монет85), выявлять и изымать из обращения фальшивые
деньги. Можно, с долей сомнения, счесть выгодными для (менял
лишь два ограничения: иметь не более двух помощников каж-
дому для счета медной мелочи (§ 4), не посылать «своих лю-
дей» по улицам и площадям для размена денег (§ 6), не пору-
чать рабу или иному дела и не оставлять его в разменной
лавке без личного присмотра (§ 1, 6). Однако запреты § 1 и
85 См. о сакуляриях: Сюзюмов М. Я. Книга Эпарха, с. 145.
134
6 преследуют те же цели, что и борьба с «мешочниками» и
фальшивомонетчиками.
Вестиопраты (гл. 4) имели дело прежде всего с торговлей
дорогими шелковыми одеждами, а также шерстяными, которые
могли быть окрашены в запретные («порфирные» — царские)
цвета. Их долгом было следить: кто продает иногородним для
перепродажи иноземцам запретные ткани (§ 1), кто из знат-
ных продал одежду стоимостью выше 10 номисм (§ 2), кто
торгует, не показав эпарху, влаттиями цвета персика или с
пурпурными полосами (§ 3), кто укрывает иногородних сверх
срока вместе с закупленным ими товаром, сколько иногород-
ние закупили дорогих тканей, сшили ли они из них одежды в
столице, как положено, или пытаются вывезти ткань (§ 8), не
попали ли в руки иноземцев ткани без пломб эпарха (т. е. без
представления тканей эпарху) (§ 4). Из собственно «цеховых»
запретов можно указать два: не заниматься другим ремеслом
одновременно (§ 7) и не повышать путем интриг арендную
плату за съем помещений другим членом корпорации (§ 9).
Прандиопраты, или серикопраты (гл. 5), имели право на
закупку и перепродажу только товаров из Сирии и Селевкии
(дорогих одежд, тканей, ковров), кроме благовоний и красите-
лей. Главу прандиопратов, экзарха, назначал эпарх. Закупка
товаров у сирийских купцов производилась организованно,
под наблюдением властей, причем сразу же вся корпорация
облагалась сбором в казну, соответственно внесенной каждым
на закупку сумме (§ 2, 3). При распределении товара, сказа-
но при этом, все должны иметь «равные права» (§ 2), однако
эти «равные права» трактуются лишь как равные возможно-
сти: имевший больше денег мог больше и купить, равенство
же состояло лишь в единой норме исчисления государственно-
го сбора при закупке. Трудно отнести к «цеховому» ограниче-
нию и требование всем прандиопратам вести торг в одном
месте (§ 2): затрет вполне может быть понят как мера борьбы
со спекуляцией.
Глава 6-я (о метаксопратах) преследовала прежде всего
цели контроля за торговлей шелком, ценившимся на вес золо-
та. А возможно это было лишь в том случае, если «не дро-
билась метакса и не расходилась неизвестными путями», как
сказано в гл. 6 § 5, а была сосредоточена в руках членов осо-
бой корпорации. Именно с этой целью предписывалось заку-
пать шелк единовременно, сообща, под наблюдением властей
(ибо, как и в случае с. прандиопратами, обложение произво-
дилось при закупке), и продавать его открыто, на площади,
в специально отведенных местах (§ 1, 5, 8, 11, 13), следить
за теми, кто продает шелк другим лицам, не имеющим права
на его покупку (§ 13). Запрещалось перепродавать шелк ди-
натам (§ 10), продавать его евреям или купцам для перепро-
дажи вне города (§ 16), уезжать для закупки шелка в другие
135
страны (§ 12). Есть здесь снова тоже поистине «антицеховое»
положение о праве любого члена корпорации закупать шелк-
сырец, сколько ему позволяют средства, он лишь должен про-
давать его тем, кто имел право на закупку, но не имел тогда
средств; однако при этой продаже богатый метаксопрат со-
хранял право на прибыль в 8,33% (§ 8, 9, 11).
Где же «цеховые» запреты? Не сманивать чужого мистия,
пока он не отработал аванса у другого нанимателя (§ 3)? Но
это общеимперские римские законоположения о найме. Не на-
нимать мистия более чем на 30 дней (§ 2)? Но смысл этого по-
ложения вообще не ясен. Не пользоваться мерами веса, не
имеющими клейма эпарха (§ 4) ? Но почему это именно «цехо-
вое» установление, хотя речь идет о стране, где подобные
правила торговли на рынке детально регламентированы еще в
античное время?
Наконец, § 15: в нем запрещалось покупать шелк-сырец
неким мелафрариям— категории лиц, имевших отношение к
торговле и изготовлению шелка. Однако сколько ни выдвига-
лось гипотез о роде занятий этой группы лиц и их месте в
шелковом производстве, решения до сих пор не найдено86.
А. П. Каждан думает, 'что этот запрет защищал интересы мета-
ксопратов от конкуренции посторонних87. Но интересы ли
именно метаксопратов? Не преследовал ли он цель обеспечить
«продвижение» сырца по контролируемым казной каналам?
В этой главе, таким образом, уподобить цеховому мы можем
лишь общий для всех членов любой корпорации запрет — не
заниматься другой профессией (§1).
Переходя к главе о катартариях, оговоримся, что было бы
целесообразно главы 6, 7 и 8 рассматривать в тесном единст-
ве, поскольку они восполняют и поясняют взаимно положения,
которые содержатся в каждой из них.
Однако взаимно поясняют друг друга эти положения дале-
ко не достаточно, как это отмечено во всех последних исследо-
ваниях, посвященных производству шелка в Константинополе.
И Каждан, и Мендль, и Сюзюмов, и Симон отстаивают свои
выводы лишь как сравнительно менее противоречивые гипоте-
зы. Основными спорными вопросами о взаимоотношениях,
имеющих отношение к шелку корпораций (как и об отноше-
ниях 'членов этих корпораций с лицами, изготовлявшими или
организовывавшими изготовление шелка вне корпораций),
остаются: 1) только ли очисткой и намоткой на шпульки пря-
дей (размоткой коконов?) занимались катартарии или они из-
готовляли и ткани низших сортов, как думает Б. Мендль и
поддерживающий его гипотезу М. Лоос; 2) дважды ли прода-
вали метаксу метаксопраты (катартариям для размотки пер-
86 См. Mendl В. Op. cit., р. 310; Simon D. Op. cit., р. 35-—39.
87 Каждан А. П. Деревня и город..., с. 331.
136
вый раз и, купив шпульки у катартариев,— серикариям-ткачам
второй раз); 3) только ли ткачами были серикарии и торгов-
цами тканями (серикопратами) или они так же, как и катар-
тарии, купив у метаксопратов (им предписано было покупать
только у метаксопратов) шелк-сырец, могли производить сами
и размотку прядей на шпульки; 4) чем занимались метакса-
рии, как и катартарии покупавшие сырец у метаксопратов,
и составляли ли они особый цех, 5) сколько значений у слова
«метакса» в «Книге эпарха»?
С решением этих вопросов связана группа более общих и
важных проблем: 1) было ли принудительным вступление в
цех для занятия ремеслом, организованным в корпорацию;
2) носили ли законоположения «Книги эпарха» антидинатекую
направленность и, если это так было, в чем состояли причины
такого политического курса двора; 3) устранение конкуреции
между торговцами и ремесленниками или иные цели прави-
тельства лежали в основе вводимых «Книгой эпарха» ограни-
чений и запретов; 4) иностранцы или провинциалы везли сырец
в столицу.
Решение всех этих вопросов, разумеется, потребовало бы
особого обстоятельного исследования, что, как уже было ска-
зано, не является в данном случае нашей задачей. Поэтому,
излагая (в принятом нами аспекте) положения следующих
глав, мы не будем обосновывать все детали и все разногласия
относительно их понимания.
Итак, глава 7-я (о катартариях). Цель создания этой кор-
порации сформулирована ясно: «чтобы метакса не раздробля-
лялась на мелкие части и не переправлялась к прочим не
учтенным людям» (§ 5). Катартарии делились на две катего-
рии: 1) внесенные в список, не «слишком бедные», «почтен-
ные», «записавшиеся у эпарха», имевшие право — в кинонии
с метаксопратами — закупать сырец у приезжих в количестве,
которое могут обработать сами (§ 1, 4, 5); 2) более бедные
из катартариев (мужчины и женщины), а также не включен-
ные в список метаксарии, закупающие сырец не у приезжих,
а только у метаксопратов с наценкой в 8,33%.
Запреты сводились к следующему: 1) не вступать в тайное
соглашение с богатыми лицами вне корпорации для закупки
и заклада сырца (§ 1); 2) при переходе в корпорацию метак-
сопратов не заниматься обработкой сырца; 3) не продавать
шелк в необработанном виде (§1); 4) не спекулировать88
сырцом, не делать ничего помимо предписанного, не быть чело-
веком дурного поведения и смутьяном (§ 6).
И здесь из предписаний, которые можно толковать как це-
ховые запреты, можно выделить только 2-е и 3-е.
88 Мы не принимаем трактовку причастия у.атст]Хебсоу М. Я. Сюзюмовым в
смысле «пропивающий в кабаке» (метаксу) (Книга Эпарха, с. 57). Ср.
Simon D. Op. cit., р. 44, Anm. 95.
137
Глава 8-я о серикариях (серикопратах) также посвящена
корпорации, занятой изготовлением и торговлей предметами
роскоши — шелковыми тканями и одеждами. И здесь также из
всех 13 предписаний бесспорно относящимися к «внутрицехо-
вой» регламентации являются только: 1) не заниматься одно-
временно профессией вестиопрата (§ 6); 2) покупать метаксу
только у метаксопратов; 3) не сдавать в сговоре с работни-
ками императорского склада на хранение изготовленные на
стороне (не серикариями) одежды, лишенные пломбы эпарха
(§ 9, 11).
Все прочие законоположения имеют в виду либо откровен-
но казенные интересы, либо соблюдение правил и законов об-
щего порядка: не изготовлять тканей, окрашенных в запретные
(царские) цвета; даже близкие к ним по расцветке ткани, как
и плащи в два локтя шириной и одежды дороже 10 номисм,
представлять на осмотр эпарху (§ 1); не препятствовать офи-
циальному лицу эпарха — буллету или митоту осматривать ма-
стерскую (§ 3); не продавать без позволения эпарха товар
иностранцам, особенно стоящий свыше 10 номисм (§ 3, 5), как
не продавать иноземцам и провинциалам своего раба или ми-
стия (§ 7); не употреблять кровь при окраске тканей (§ 4);
не принимать мистия, не отработавшего аванс у другого
(§ 10); нанимать мистия и давать ему аванс только на 30 дней
(§ 12); отвечать за проступки члена корпорации, принятого с
поручительством данного серикария, наравне с провинившим-
ся (§ 13).
Глава 8-я завершает в «Книге эпарха» регламентацию из-
готовления и торговли шелком. 6, 7-я и 8-я главы следуют при
этом в порядке основных операций: покупка и продажа сырца,
его предварительная обработка, изготовление ткани и одежд.
Раздел же о вестиопратах вынесен вперед, в главу 4-ю, имен-
но потому, на наш взгляд, что по значению денежного оборо-
та эта корпорация значительно превосходила другие, имеющие
отношение к шелку.
По всей вероятности, и глава 9-я (об офониопратах-мифа-
нах, т. е. о торговцах льняными тканями и изделиями — одеж-
дами— из нее) следует за главой о серикариях также не слу-
чайно 89: льняные ткани и одежды высоких сортов ценились
порой выше шерстяных 90.
«Книга эпарха» предписывает: 1) офонпопраты имеют ис-
ключительное право на скупку для перепродажи ввозимых в
столицу тканей из льна и изделий из них (исключение состав-
ляли только саваны), все прочие могут покупать и у приез-
81 Впрочем, М. Я. Сюзюмов считает, что с этого места начиналась вторая
часть книги, отредактированная при Иоанне I (Книга Эпарха, с. 198).
9J См. Сюзюмов М. Я. Книга Эпарха, с. 191.
138
жих, и у м'ифанов только для личного потребления (лишь
саваны можно было покупать у приезжих для продажи и из-
готовлять самому с той же целью) (§1, 7); 2) если приез-
жающие в Константинополь болгары91 при продаже льняных
тканей сразу требуют товар, которого нет у мифанов, мифаны
могут составить киношно с лицами, имеющими эти товары и
желающими приобрести льняные ткани в количестве, нужном
для личного потребления, излишек киноны мифанов должны
передать мифанам, получив прибыль в 4,166% (§ 6); 3) сбор
пошлины в казну производился при оптовой закупке и соот-
ветственно внесенному («кто сколько может») распределялся
(покупался) товар (§ 3); 4) офониопратам запрещалось ко-
пить нуммии (мелочь), не сдавая их трапезитам, а также от-
казываться от приема «номисмы тетартерон» или «две тетар-
ты»92; 5) нельзя было интригами повышать арендную плату
за помещение под мастерскую, где уже находилась мастерская
другого; 6) право выставлять льняные изделия для продажи
в эргастириях и на прилавках имели лишь мифаны; прочим же
разрешалось торговать изготовленными ими изделиями из льна
только в дни рынка, держа товар на плече; это право имели
и изготовители саванов, как приезжие, так и перекупщики са-
ванов в городе.
И здесь лишь 1-е и 6-е правила могут быть отнесены к пра-
вилам цеховых регламентов.
Глава 10-я трактует о мирроварах, торговавших не только
мирром, но также лекарственными травами, благовониями,
красителями, специями и приправами (недаром в качестве их
конкурентов названы салдамарии, торговавшие снедью). Тор-
говать их понуждали близ дворца императора (ради благово-
ний), обязывая всех следить друг за другом. Закупать товар
они должны были у приезжих также оптом в определенный
день; копить нуммии и выступать в роли менял им строго вос-
прещалось, как и отказываться от приема «номисмы тетарте-
рон» и «две тетарты». Из специальных запретов, направлен-
ных на ликвидацию конкуренции среди торговцев, можно от-
метить запрет сбивать цены, дробить товар на мелкие доли и
заниматься торговлей салдамариев (§ 1, 5, 6). Что касается
запрещения занимать место друг друга при торге и копить то-
91 П. Тивчев справедливо полагает, что здесь имеются в виду не крестьяне,
а именно купцы (Тивчев П. Рец. на: Сюзюмов М. Я. Книга Эпарха.— ИП,
1963, № 5, с. 126). Ср. Сюзюмов М. Я. Книга Эпарха, с. 200. Конечно, это
не меновая торговля, ибо в основу расчетов принимались деньги (Сюзю-
мов М. Я. Книга Эпарха, с. 198—200).
92 Упоминание этой монеты, появившейся при Никифоре II и уступавшей
номисме по содержанию золота, и послужило основанием для отнесения
рядом ученых редакции «Книги эпарха» в ее сохранившемся виде к 963—
976 гг. (см. об этом: Сюзюмов М. Я- Книга Эпарха, с. 193—198; Hendy М. F.
. Op. cit., р. 73—78).
139
вар в надежде нажиться при его недостатке, то это отнюдь не
«цеховые» ограничения.
Глава 11-я посвящена корпорации кируляриев, имевших
монопольное право на покупку и перепродажу воска и изго-
товление свечей для продажи. Свечи потреблялись в огромном
количестве, и торговля ими давала значительные обороты
(праздничные свечи, особо оформленные, стоили к тому же до-
роже) 93. Торг кирулярии могли вести только в своей лавке-
мастерской. Они имели право закупать в нужном для произ-
водства количестве и оливковое масло — товар, нередко стано-
вившийся дефицитным (поэтому утаивать накопленные запасы
и вообще накапливать масло запрещалось) (§1, 3). Изготов-
лять свечи из огарков, из негодного масла и воска, употреб-
лять животный жир строго запрещалось, кирулярий, не донес-
ший на коллегу-нарушителя этих правил, подвергался одинако-
вому с ним наказанию (§ 4, 6).
Имея монопольное право на изготовление свечей, кируля-
рии, конечно, несли ответственность за качество своей продук-
ции («цеховое» ли это установление?). Запрет же кируляриям
торговли вразнос мот преследовать отнюдь не цели устранения
конкуренции, а интересы фиска.
Особо строго контролировалась деятельность корпорации
мылоторговцев (гл. 12). Нарушение некоторых правил (прода-
жа ядовитого мыльного экстракта посторонним) каралось са-
мой высшей по «Книге эпарха» мерой (как за убийство).
У мылоторговцев также было монопольное право на покупку
мыла для перепродажи у провинциалов, на изготовление и
продажу этого мыла. Учить ремеслу нечлена корпорации мож-
но было только с разрешения эпарха или старшины корпора-
ции (§ 1) 94. Запрещалось мылоторговцам покупать галльское
мыло для продажи95; «мылоторговец не должен ... продавать
мыло перекупщикам, не принадлежащим к той же профессии»
(§ 4). Итак, самые строгие запреты (не учить делу без раз-
решения, не продавать посторонним мыльный экстракт, не из-
готовлять из животного жира в пост мыло, не располагать
близко от другой свою мыловарню, не открывать мастерскую,
не будучи представленным эпарху и не представив поручите-
лей, не уплатив в казну 12 номисм) вводились главным обра-
93 Сюзюмов М. Я. Книга Эпарха, с. 208.
94 Мы полагаем, что М. Я. Сюзюмов прав (Книга Эпарха, с. 211-—212), ут-
верждая, что хозяин мастерской мог не знать ремесла: § 8 возлагает вину
на хозяина, оскоромившего в пост добавлением животного жира «своих
людей», занимавшихся делом.
95 Сюзюмов полагает, что покупка галльского мыла была привилегией двор-
ца (Книга Эпарха, с. 213), но может быть это право принадлежало мир-
роварам: галльское мыло в медицинских трактатах стоит в ряду специй и
лекарственных снадобий {Литаврин Г. Г. Византийские медицинские трак-
таты,—ВВ, 31, 1971, с. 285).
140
зомне в целях внутри- или межцеховой регламентации, а в ин-
тересах государственной власти. Обороты мылоторговцев также
не могли быть скромными, учитывая древние и прочные в Ви-
зантии традиции мыться в банях и лечиться, посещая баню.
Салдамариям (гл. 13), торговцам скобяным и галантерей-
ным товаром и разной снедью, вменялось в обязанность откры-
вать свои лавки по всему городу, чтобы любой легко нашел
все необходимое для жизни (§ 1). Они должны были также
продавать, кроме праздничных дней, свой товар в розницу,
с лотков, но лишь по цене, обеспечивавшей 16,66% прибыли
(§ 3, 5). Обязанность салдамариев (видимо, многочисленных
и весьма осведомленных в силу условий их деятельности) со-
стояла в слежке и доносах на всех, кто, не принадлежа к этой
корпорации, копит товары, продаваемые салдамариями,
с целью наживы при их недостатке (контроль за самими сал-
дамариями, добавим мы, обеспечивала корпорация и чиновни-
ки эпарха) (§ 4). Кроме ординарных запретов: не обманывать,
не жульничать с мерами веса, не повышать интригами аренд-
ную плату за помещение, подобен цеховому лишь запрет зани-
маться торговлей благовониями (специи были в ходу и у изго-
товителей снеди), льняными тканями (нитками из льна им
торговать позволялось), мылом (они имели для этого необхо-
димый материал по закону), мясом (салдамарии изготовляли
солонину и колбасы) и напитками (их снедь была готовой
«закуской») (§ 1). Иначе говоря, салдамарии, как и члены
всех прочих корпораций, имели право заниматься только своей
профессией.
Принципиальную для нас важность имеет глава 14-я о ло-
ротомах (кожевниках), которая, как и главы о торговцах и
изготовителях шелка, вызвала немало споров.
Люротомы целиком подчинены эпарху, они выполняют госу-
дарственные повинности, но зато не платят налогов, их стар-
шина назначается эпархом. При надобности они выполняют
повинности и для императорского двора и на время этой рабо-
ты переходят под начало протостратора (главного конюшего
императора), получая за труд, что «пожалует император». По-
купать кожи они могут лишь столько, сколько нужно для за-
готовок (ремней) (§ 1). Кинонии между лоротомами и мала-
катариями (кожемяками) недопустимы, но работать они
должны в одном с ними помещении, причем лоротомы — над
тем сортом кожи, который идет на ремни, а малакатарии-—
над теми, которые предназначены для обуви. У последних был
свой особый старшина, который одновременно возглавлял и
вирсодепсов (дубильщиков) и который был подчинен тому же
симпону. Вирсодепты дубят кожи и для лоротомов, и для ма-
лакатариев (§ 2).
Не будем касаться всех вопросов, возникающих в связи с
этой главой. Отметим, однако, что работы лоротомов непосред-
141
ственно в императорском дворе (подготовка полных наборов
для сбруй и седельных приборов96) могли быть теми же са-
мыми, какие лоротомы выполняли и в порядке государствен-
ных повинностей (арсеналы воинского снаряжения, включая
сбруи, создавались не только императорскими мастерскими, но
и за счет повинностей населения), а не просто литургиями на-
равне с прочими горожанами. Основание для этой гипотезы:
освобождение лоротомов от налогов в силу важности их по-
винностей (имевших военное значение). Делали ремни для
сбруй лоротомы и на свободную продажу, иначе запрет поку-
пать кожи больше, чем нужно, теряет смысл.
Запрет кинонии с малакатариями, готовившими кожи для
обуви, имел в виду, видимо, уберечь кожу высшего качества
от употребления на массовое производство (обувь). Иначе го-
воря, мы полагаем, что глава о лоротомах особенно ярко сви-
детельствует о подчиненном государству положении корпора-
ции.
Следующие пять глав касаются деятельности корпораций,
обеспечивавших снабжение городского населения основными
продуктами питания: мясом, рыбой, печеным хлебом и вином.
Профессия мясника и торговца мясом (макелария — гл. 15)
была единой. Цель организации этой корпорации состояла в
стремлении правительства обеспечить бесперебойное снабже-
ние мясом столицы и стабильность цен на мясо, а также со-
здать четкую организационную форму, гарантирующую госу-
дарству сбор пошлин с торговли мясом. Об этой цели в главе
сказано дважды: макеларии имели право покупать лишь клей-
меный скот, т. е. скот, с которого государство при его прода-
же уже взяло пошлину (тогда и ставили клеймо) (§1, 5).
Пошлина составляла процент от продажной цены головы круп-
ного скота и цены сотни голов мелкого97. Мясо продавалось
за ту же цену, за которую было куплено животное, прибылью
макелария были лишь ноги, голова и внутренности (§ 2).
Макеларии имели право предпринять меры для более деше-
вой закупки скота, чтобы извлечь больше выгоды при продаже
(т. е. тогда этот скот на рынке оценивался по конъюнктуре),
посылая для этого своих агентов в провинции, но сами они
могли отправляться с этой целью только за р. Сагарий в Ма-
лой Азии, а не встречать стада в близлежащих от Константи-
нополя районах (§ 3, 4). М. Я. Сюзюмов акцентирует внима-
ние на вполне определенной формулировке «Книги эпарха»,
согласно которой, если скот закуплен дешево, но с соблюде-
нием правил, прибыль извлекает макеларий, а не продающий
скот. Ученый делает из этого вывод о целенаправленной поли-
тике властей (в пользу горожан, но в ущерб крупным постав-
96 Ср. Сюзюмов М. Я. Книга Эпарха, с. 219.
97 См. об этом: Сюзюмов М. Я. Книга Эпарха, с. 223—225.
142
щикам скота98 99 100). Однако тот факт, что такая политика не
распространялась на «скотопромышленников» соседних со сто-
лицей областей, М. Я. Сюзюмов объясняет только благоприят-
ствованием крестьянам округи". А. П. Каждан склонен
усмотреть в запрете «членам цеха» встречать скот близ сто-
лицы одну из мер против «внутрицеховой конкуренции» 10°.
Мы полагаем, однако, что в этом последнем случае правитель-
ство стремилось обеспечить интересы не макелариев, а поку-
пателей мяса в городе: каждый мог купить (не для перепро-
дажи, а для личного потребления) свободно на рынке убойный
скот, и чем больше его оказывалось в продаже, тем меньше
была опасность повышения цен. Иначе говоря, эта мера скорее
создавала конкуренцию макелариям, чем устраняла ее между
ними.
Единственный запрет «цехового» свойства этой главы —
макеларии не могли торговать свиным мясом (§ 1, 6). Но и
эта мера, как мы увидим, может быть истолкована в ином
смысле.
Непонятным в главе 15-й остается одно весьма важное об-
стоятельство: что вносили сами макеларии в казну в качестве
налога или пошлины? При закупке скота пошлина бралась с
его продавца: макеларии покупали уже клейменый скот. До-
пустить, что макеларии ничего не платили, невозможно: это
противоречило бы самому духу «Книги эпарха» и не только
ей. В главе о лоротомах особо заявлено, что они «не являются
соплателыциками налогов, платимых под ним» (т. е. эпархом)
(§ 1), ибо несут особые повинности. Но все корпорации —
«под эпархом», и об уплате пошлин членами корпораций гово-
рится неоднократно.
Не следует ли обратить внимание на умолчание о коже
животных, забиваемых макелариями? Не была ли она пошли-
ной, уплачиваемой макелариями в казну? В таком случае было
бы понятно и то, с какой кожей имели дело лоротомы при вы-
полнении государственных повинностей и заказов двора.
Особенности свиной кожи, а также щетина, которая пред-
ставляла определенную ценность, и то обстоятельство, что не
всегда со свиней (особенно молодняка) снимали кожу,— все
это могло обусловить выделение торговцев свиным мясом в
особую корпорацию.
Фискальные цели и задачи обеспечения стабильности цен
на мясном рынке проступают в главе о торговцах свиным мя-
сом (гл. 16) еще более отчетливо, чем в главе о макелариях.
Свиноторговцы были обязаны следить за тем, чтобы была
исключена неконтролируемая торговля свининой: торговля при-
98 Сюзюмов М. я. Книга Эпарха, с. 226—227.
99 Там же, с. 226.
100 Каждан А. П. Деревня и город..., с. 321.
143
гнанными стадами свиней должна была производиться лишь на
рынке на площади Тавра и закупать свиней для продажи сви-
нины могли лишь члены корпорации свиноторговцев (§ 2, 3).
Торговля мясом тайными перекупщиками лишала казну вся-
ких сборов и пошлин. Свиноторговцам было запрещено выхо-
дить навстречу приближающимся к столице стадам и закупать
свиней вне города (§ 2). Смысл этого запрета состоял в том
же, в чем он заключался и для макелариев. Особое значение
имел запрет свиноторговцам тайно продавать мясо, скрывая
свиней во дворе «архонтского дома» (§ 4). И этот запрет
вряд ли следует связывать только со стремлением исключить
конкуренцию между свиноторговцами. В проигрыше в таких
случаях оказывалась прежде всего казна: она, во-первых, ли-
шалась пошлины, собираемой с продавцов свиней; во-вторых,
сборов (свиной кожей и щетиной?) с самого свиноторговца;
в-третьих, архонты использовали неконтролируемые государст-
вом дополнительные источники дохода; в-четвертых, прави-
тельство теряло возможность влиять на стабильность рыноч-
ных цен на мясо и предпринимать необходимые превентивные
меры. Прочие запреты (не поднимать цены, не делать запасов,
не пользоваться фальшивыми мерами веса) носят общий, от-
нюдь не «цеховой» характер.
Деятельность корпорации рыботорговцев (гл. 17) имела для
жителей столицы едва ли не большее, во всяком случае не
меньшее, значение, чем деятельность торговцев мясом, так как
рыба была одним из основных видов питания константинополь-
цев. Рыбаки и рыбацкие артели (кинонии) могли продавать
пойманную ими рыбу сами, но организация торговли скоропор-
тящимся продуктом в больших масштабах была рыбакам не-
посильна. Поэтому основной массой пойманной ими рыбы вела
торг корпорация рыботорговцев.
Она состояла из двух частей. Первую и, видимо, главенст-
вующую составляли рыботорговцы, сообща владевшие в городе
камарами (лавками-подвалами), во главе каждой из которых
стоял простат, который, учитывая закупочную цену рыбы, сле-
дил, чтобы при продаже прибыль не превышала 8,33% (§ 1).
Вторая группа рыботорговцев производила утром закупку
рыбы у специальных причалов, к которым подходили рыбацкие
лодки и баркасы. Прибыль этих рыботорговцев составляла
около 1,5% от закупочной суммы, половина этой прибыли шла
простату закупщиков (§ 3). Рано утром простаты (видимо, той
и другой группы) являлись к эпарху, ставя его в известность о
размере улова белой (сортовой) рыбы за ночь, и он определял
порядок торговли на предстоящий день (§ 4). Запрещалось
солить 101 рыбу и продавать иногородним на вывоз, если только
101 Taptysusiv Сюзюмов (Книга Эпарха, с. 66) перевел «коптить». На эту
неточность указал П. Тивчев (рец. на: Сюзюмов М. Я. Книга Эпарха,
с. 125). Соление и копчение рыбы было привилегией салдамариев.
144
улов не избыточен и есть опасность, что он погибнет (§ 2).
Запрещено было также покупать рыбу у рыбаков в море и у
их собственных участков — «эпох», «чтобы не дробилась тор-
говля» (§ 3). Глава как нельзя более определенно отражает две
основных цели регламентации: снабжение населения рыбой по
контролируемым ценам и обеспечение неукоснительного сбора
пошлин в казну от торга рыбой.
Закупка рыбы на берегу, у причалов, производилась, несом-
ненно, под наблюдением официальных лиц (роль эту в данном
случае вряд ли играл простат, заинтересованный в прибыли);
закупочная цена служила отправным пунктом при определении
продажной цены, при закупке взималась и пошлина. Поэтому
закупать рыбу в море и у «эпох» запрещалось: там чиновники
не смогли бы учесть подлинную цену рыбы при закупке и
взыскать пошлину (это и означало бы «раздробление торгов-
ли» или, как это говорилось в главе о катартариях, исчезно-
вение товара «по неведомым путям»). Пошлины с рыботоргов-
цев при массовом объеме товара ежедневно должны были
составлять значительную и постоянную статью дохода казна-
чейства. При закупке пошлина взималась, видимо, с торговцев,
а не с рыбаков (они платили регулярные налоги со своей ста-
ей •— «эпохи»). Низкий уровень прибыли рыботорговцев-закуп-
щиков объяснялся тем, что их роль состояла только в оптовой
закупке и доставке рыбы к камарам 102. 50% их прибыли про-
стату заставляют предполагать, что он, возможно, обладал
транспортными средствами (судном?), роль же прочих своди-
лась почти к роли мистиев.
Мы думаем, что прибыль «береговых» закупщиков не сле-
дует вычитать из прибыли рыботорговцев камар, как это де-
лает М. Я. Сюзюмов: сумма этой прибыли могла плюсоваться
к закупочной цене, уплачиваемой владельцами камар, которые
при розничной продаже могли делать наценку, обеспечиваю-
щую им законный процент дохода (8,33%).
Те же принципы регламентации отражены и в законополо-
жениях о корпорации хлебопеков (гл. 18), торгующих продук-
том, от которого, по словам Михаила Атталиата {Attal.,
р. 204. 1—4), зависели цены на все прочее необходимое для
жизни.
Хлебопеки закупали зерно под наблюдением приставленно-
102 А. П. Каждан рассматривает свидетельство Иоанна Цеца (XII в.) о воз-
мущении жителей столицы тем, что рыботорговцы повышают цену на рыбу:
купив па одну монетку 12 рыбок, продают за такую же монетку 10. Цец.
по мнению ученого, один понимал в отличие от обывателей, что тяжкий
труд доставки тяжелого груза с берега требовал награды. Пример А. П.
Каждан приводит в доказательство того, что «византийская мораль» осуж-
дала перепродажу с целью наживы {Каждан А. П. Из экономической жиз-
ни..., с. 211—212). Вывод представляется слишком широким и общим.
В данном случае лучше понимали дело не Цец, а горожан^: рыботорговцы
пытались брать не законные 8,333% и не 8,333% +1,4%, a i/e, т. е. 16,66%!Г
145
го к их корпорации эпархом симпона. Учитывая закупочную
цену зерна (она зависела от его подвоза), симпон с ведома
эпарха103 устанавливал продажную цену печеного хлеба,
обеспечивая прибыль хлебопеков в 20,833%- Но чистая при-
быль определялась в 4,166%, так как 16,666% вырученной сум-
мы признавались стоимостью расхода на содержание работни-
ков и животного, вращающего жернов, на плату за аренду
помещения, на топку печи и освещение (пекарня работала
обычно ночью) (§ 1). Хлебопеки и их животные не подлежали
никаким отработочным повинностям 104, чтобы могли «без по-
мех» выпекать хлеб (§ 2). Колебания в ценах на печеный хлеб
выражались не в колебании самих цен, а в пропорциональном
уменьшении формы, в которой хлеб выпекался; делалось это
после сообщения хлебопеков о положении дел с ценами на зер-
но эпарху и после его указания симпону (§ 4). Из правил,
регулирующих «внутрицеховые» отношения, названы три, при-
чем подчеркнуто, что они являются основными и обязатель-
ными «для всех», т. е. для членов любой корпорации: не рас-
ширять мастерскую, не продавать некачественный товар, не за-
ниматься иной профессией (§ 5).
Последняя из глав, трактующих порядок торговли продук-
тами,— глава о корчмарях (гл. 19), торговцах вином и вла-
дельцах многочисленных в столице питейных заведений. По
мнению Сюзюмова, именно через эту корпорацию сбывалась
главная масса продукции виноградников знати105. Иначе го-
воря, обороты этой торговли (как и пошлины с нее) были
весьма значительны. Норма прибыли корчмарей определялась
также закупочными ценами на вино, и колебания цен в корч-
мах при перепродаже выражались в размерах клейменных
эпархом сосудов, тип которых на данное время в качестве про-
дажной емкости устанавливали власти. И этот запрет, как и за-
прет не повышать квартирную плату других съемщиков, общий
для всех корпораций и к «цеховой» регламентации имеет лишь
косвенное отношение (§ 1, 2, 4). Во избежание пьяных драк
и скандалов по праздникам и в воскресенье корчму позволи-
тельно было открывать с 7 утра, а закрывать полагалось в
7 вечера (§ 3).
Особый раздел (гл. 20) посвящен деятельности не корпо-
раций, а легатария, одного из главных помощников эпарха в
103 При резком вздорожании цеп государство могло «сбить» их, открыв ка-
зенные амбары и продавая хлеб по низким или умеренным ценам.
104 Дело не только в том, что от работы пекарен зависело снабжение столи-
цы печеным хлебом. Хлебопеки получали вдвое меньшую чистую прибыль,
чем, например, рыботорговцы, и освобождение от повинностей с их тягло-
вым животным должно было компенсировать упомянутую «несправедли-
вость» (см. Литаврин Г. Г. Процент законной прибыли и процент налога с
нее в византийском городе X—XI вв.— АДСВ, 10, 1973, с. 41—42); ср.
Каждан А. П. Деревня и город..., с. 329—330).
d05 См. Сюзюмов М. Я- Книга Эпарха, с. 244.
146
обеспечении должного порядка в торговле и снабжении столи-
цы продовольствием 106. Легатарий докладывал эпарху, кто из
иностранцев и провинциалов прибыл в столицу, с каким това-
ром, сколько времени они пребывают в Константинополе, что
закупили. Он следил за соблюдением при этом всех правил
торговли, приводил иногородних со списком купленного к эпар-
ху, обеспечивал их отъезд не более чем через три месяца из
столицы (§ 1, 2). Но особенно важен для нас пункт, вменяю-
щий легатарию в обязанность выслеживать лиц, делающих за-
пасы продовольствия, выжидающих время их недостатка и «на-
живающихся за счет общества» тои xoivou)
(§ 3). Этот пункт лишний раз подтверждает смысл важней-
ших ограничений и запретов в деятельности корпораций, в осо-
бенности корпораций, связанных с торговлей основными вида-
ми продуктов и дефицитными товарами. Помимо самих членов
корпорации, их старейшин и мелких чиновников эпарха, та же
обязанность возлагалась и на ближайшего помощника эпарха.
Сказано при этом вполне ясно, что цель этих запретов не в
заботе о равных возможностях всех членов корпораций (цехо-
вое правило), а в том, чтобы были обеспечены и бесперебой-
ность снабжения константинопольцев и стабильность цен, ибо
при нарушении этих условий власти столицы и сам император
сплошь и рядом оказывались перед лицом грозных и опасных
для трона народных восстаний.
Значительным своеобразием отличалась корпорация вофров,
оценщиков достоинств и недостатков продаваемых на рынках
города лошадей (гл. 21). Присутствие этой главы в «Книге
эпарха» вполне понятно: кони стоили относительно дорого,
цена боевого коня вдвое-втрое превышала цену быка, впрягае-
мого в плуг, достигая 12 номисм. Покупка коня для стратиота
была ответственным делом. Вофры должны были обладать про-
фессиональными знаниями. Они регистрировались у эпарха,
и каждый из них имел свой порядковый номер. Оплата труда
вофров представляла собой гонорар, целиком переложенный на
плечи покупателя. Но что при торге конями взималась казен-
ная пошлина (процент от продажной цены), в этом мы не сом-
неваемся, как и М. Я. Сюзюмов 107. Гонорар вофра равнялся
1 кератию (12 фоллам) с головы. Простат вофров, выступав-
ший в качестве арбитра при спорах, получал полкератия
(6 фоллов), а кроме того по кератию с каждого подчиненного
ему вофра и по 4 милиарисия (4/3 номисмы) за каждую об-
наруженную краденую лошадь. К сожалению, не сказано о
мере ответственности вофра, выступавшего посредником при
покупке оказавшегося негодным коня. Правила предъявления
претензий зависели от времени, истекшего с момента покупки,
10(3 См. о легатарии: Сюзюмов М. Я- Книга Эпарха, с. 249.
107 Там же, с. 256.
147
и от полностью за этот период выплаченной или неполностью
стоимости коня, но для стратиота эти правила не имели силы:
он мог требовать возвращения покупной цены негодного коня и
после истечения полугода (§ 6) 108. Торг конями разрешался
лишь на площади Амастриана, чтобы ни один конокрад не сбыл
краденого коня (§ 3). Запрет вофрам самим заниматься тор-
говлей лошадьми и выезжать в окрестности для их перекупки
с целью выгодной перепродажи преследовал все те же цели-
не допустить повышения цен и спекуляции.
Что касается последней, 22-й, главы «Книги эпарха» о наем-
ных строительных рабочих и об артелях строителей и их отно-
шениях с подрядчиком и заказчиком, то мы — в нужном нам
аспекте — уже говорили об этом выше.
Итак, мы изложили и интерпретировали все основные поло-
жения «Книги эпарха» о константинопольских корпорациях,
установив, что эти законоположения в подавляющем большин-
стве отражали интересы в первую очередь центральной власти.
Однако, прежде чем изложить наши выводы, выскажем
свою точку зрения по вопросу о том, исчерпан ли список кор-
пораций столицы в «Книге эпарха».
По нашему мнению, в ней названы далеко не все корпора-
ции столицы. «Книга эпарха» — лишь выборка законоположе-
ний, касавшихся наиболее важных корпораций Константино-
поля, и выборка, сохранившаяся неполностью. Система конт-
роля и ответственности, возлагаемой на представителей той
или иной отрасли ремесла и торговли, с необходимостью пред-
полагала и определенные формы организации, которые позво-
ляли властям осуществить эти задачи. В «Прохироне» же и в
«Пире» говорится о правах и ответственности навклиров (судо-
владельцев и капитанов) (Prochiron, 13, 6—7, р. 82), торгов-
цев оружием и железом (Prochiron, 34, 8, р. 236; ср. Peira,
51, 16, р. 197—198), специалистов по оснастке судов (Peira,
34, 36, р. 242).
Как уже упоминалось, продажа оливкового масла находи-
лась под контролем властей, и «Пира» наравне с торговлей
вином упоминает о запрете продавать «варварам» и оливковое
масло, и рассол ( yapov) (Peira, 51, 15, р. 197).
М. Я. Сюзюмов уверен, что существовали корпорации, по
крайней мере в столице, навклиров, врачей и медников109.
Евстафий Ромей, говоря о различии сфер деятельности судей
разных ведомств, определяет, что занятые ремеслом (ol т&у
Tgyv&v) подсудны эпарху, моряки — друнгарию флота, а «пла-
вающие по морю» (но не моряки) —парафаласситу (Peira, 51,
108 Сюзюмов М. Я- Книга Эпарха, с. 255. Установление о правах стратиотов
лежало в русле законодательства императоров Македонской династии.
109 Сюзюмов М. Я. Морской закон.— АДСВ, 6, 1969, с. 7; он же. Книга Эпар-
ха, с. 19, 114—115. См. также: Cassimatis G. La dixieme «vexation» de 1’em-
pereur Nicephore.— Byz., 7 (1), 1932, p. 149.
148
29, р. 249). Может быть и здесь имеется в виду некое сообще-
ство купцов или лиц, берущих на себя перевозку грузов. Воз-
можно, о навклирах нет ничего в «Книге эпарха» только пото-
му, что они были подчинены иному ведомству, как и врачи,
место которых в торжественных процессиях было точно опре-
делено (De cerim., р. 13) 110. Возможно, калафаты были также
подчинены парафаласситу и составляли особую корпорацию.
Несомненно, из богатых калафатов происходил Стефан Кала-
фат, за которого видные аргиропраты, братья «пафлагонцы»,
выдали свою сестру, ставшую матерью Михаила V. Во время
нападения Игоря на Константинополь (941 г.) Роман I пове-
лел явиться к нему калафатам и приказал срочно оснастить
для целей обороны старые купеческие суда. Конечно, эти «со-
ставители судов», по выражению Лиутпранда, не были просты-
ми «смолильщиками» (Liutpr., р. 138). В знаменитой новелле
Константина IX Мономаха об организации изучения права и
судопроизводства неустроенность этих дел противопоставлена
«прочим знаниям и ремеслам, как умственным, так и грубым
занятиям», которым «и места, и начальство установлены,
и предводительство выделено, и содержание определено» (Nov.
Const., р. 21—22). Корпоративная система организации ремес-
ла и торговли в Константинополе и других крупных городах
носила, видимо, гораздо более широкий характер, чем это от-
разилось во фрагментах законоположений на этот счет, сохра-
нившихся в «Книге эпарха».
Выше мы отметили те положения «Книги эпарха», которые
направлены против проникновения в корпорации столичной
знати. Совершенно справедливо и Сюзюмов, и Каждан,
и Франчес111 усматривают в этом общее направление поли-
тического курса государства и в деревне, и в городе. А. П. Каж-
дан пишет в связи с этим: «Цеховой строй в Константинополе
являлся нормальной средневековой формой организации мел-
котоварного производства... Его социальной функцией была
защита ремесленников и торговцев Константинополя от притя-
заний господствующего класса и от конкуренции цеховых ма-
стеров» “2. Д. Симон, однако, признавая «поразительное сход-
ство» между положениями новелл о динатах и правилами
«Книги эпарха», не усматривает в этом памятнике антидинат-
ской направленности в пользу именно мелких ремесленни-
ков 113. М. Я. Сюзюмов подчеркивает, что правительство со-
знавало опасность экономического усиления городской чинов-
ной знати, а следовательно, и ослабления ее зависимости от
центральной власти 114.
110 Ср. упоминание о живописцах: De cerim., р. 422.
111 Frances Е. L’etat et les metiers a Byzance.— BS, 23 (2), 1962, p. 240—243.
112 Каждая А. П. Деревня и город..., с. 323.
1,3 Simon D. Op. cit, S. 40—41, Anm. 81.
114 Сюзюмов M. Я. Книга Эпарха, с. 39—41, 266.
149
Нам представляется, что положения «Книги эпарха», упо-
минающие о динатах и богачах, несомненно, имели целью за-
щитить от их конкуренции корпоративных ремесленников и
торговцев. Что опасность захвата динатами мастерских не
только через подставных лиц (своих рабов) была вполне
реальной, с очевидностью следует из опубликованных Н. Ико-
номидисом пяти заметок об эргастириях столицы середины
X в.: четырьмя новыми собственниками эргастириев из пяти,,
сдающими их в аренду, оказались титулованные представите-
ли константинопольской аристократииИ5. Торгово-ремеслен-
ная верхушка столичных корпораций непрерывно выдвигала лю-
дей, которые, покупая чины и должности, поднимались в среду
бюрократии115 116. В свою очередь чиновная знать активно за-
хватывала торговые и ремесленные предприятия. Видимо,
и при переходе бывшего ремесленника и торговца на государ-
ственную службу, предполагающую как непременное условие
оставление прежней деятельности, он мог сохранить собствен-
ность на мастерскую, сдав ее в аренду.
Однако подлинно ли в интересах ремесленников и торгов-
цев осуществлялась та регламентация, которую А. П. Каждан
называет детальной и развитой «цеховой регламентацией»? 117
А. П. Каждан отмечает ряд особенностей константинопольских
«цехов» сравнительно с западными. Это — применение рабско-
го труда и даже наличие мастерских во владении рабов, веду-
щих дело от имени своего господина, при его поручительстве
и материальной ответственности: связь с императорским хозяй-
ством (заказы и обслуживание нужд двора, армии, участие в.
церемониях), и «в соответствии с этим», как говорит ученый,
административная подчиненность императорским чиновникам,
осуществлявшим строгий контроль за торговой и ремесленной
деятельностью; обязанность платить подати в казну и отбы-
вать повинности; наконец, участвовать во взаимной слежке и
контроле 118.
Нам представляется, что и при анализе «Книги эпарха»,
и в этих выводах ученого как-то «затерялось» самое главное
и в целях организации корпораций, и в направленности важ-
нейших законоположений о их деятельности — именно то, что
так полно раскрыто А. П. Кажданом при рассмотрении со-
циальной сущности новелл императоров Македонской династии..
Мы имеем в виду интересы фиска. Мы бы сказали: «в соот-
115 Oikonomides N. Quelques boutiques de Constantinople au Xе s.: prix, loy-
ers, imposition (Cod. Patm. 141).— DOP, 26, 1972, p. 345—347, 349.
116 Каждан А. П., Заборов M. А. Гийом Тирский о составе господствующего-
класса в Византии.— ВВ, 32, 1971, с. 49; Удальцова 3. В., Осипова К. А.
Отличительные черты..., с. 28; Beck H.-G. Konstantinopel. Zur Sozialgeschi-
chte einer fruhmittelalterlichen Hauptstadt.— BZ, 58 (1), 1965, S. 17—18.
117 Каждая А. П. Деревня и город..., с. 320—322.
118 Там же, с. 324—326.
150
ветствии с этим в первую очередь» корпорации оказались под
неослабным и придирчивым контролем казны, а не в соответ-
ствии с тем, что они были связаны с императорским хозяйст-
вом. Именно поэтому особая тщательность регламентаций ка-
сается как раз не внутрикорпоративных правил организации
производства и торговли, а отношений корпораций с государ-
ством и с неконтролируемыми ремеслом и торговлей.
Сам А. П. Каждан подчеркивает, что наиболее тщательному
контролю подвергалось производство и торговля предметами
роскоши, а также торговля продуктами питания 119. Но именно
эти отрасли городской экономики приносили государству основ-
ную массу дохода от торговых пошлин (в силу ли дороговиз-
ны товара или массовости и частоты оборота).
Цели создания законоположений, о которых дает представ-
ление «Книга эпарха», были в корне отличны от мотивов
оформления западноевропейских цеховых уставов; здесь кор-
порации были созданы государственной властью как обяза-
тельная форма для занятия ремесленной и торговой деятель-
ностью для определенных отраслей городской экономики 12°;
там цехи возникли как результат добровольного объединения
самих ремесленников и торговцев; здесь «устав» был создан
центральной властью и преследовал в первую очередь ее ин-
тересы; там цеховые статуты были выработаны самими произ-
водителями и купцами и направлены на защиту только их
интересов; здесь корпорацию возглавлял либо непосредствен-
но приставленный государством чиновник, либо старшина,
утвержденный властями и целиком ответственный перед ними;
там управлял делами цеха выборный старейшина, подотчетный
членам цеха 121.
В качестве главных целей организации корпораций высту-
пают три, не имеющие собственно ничего общего с целями
охраны интересов членов корпораций: 1) обеспечение снабже-
ния горожан продовольствием и ремесленными изделиями как
важнейшее условие сохранения социального равновесия,
ослабляющего опасность восстаний в городе; 2) организация
наиболее полного и гарантированного сбора казенных пошлин
и выполнения государственных отработочных повинностей;
3) упрочение системы господства и полицейского контроля над
горожанами («имей соглядатаев везде и всюду, во всех це-
хах»,— советовал государственному деятелю Кекавмен 122).
119 Каждан А. П. Деревня и город..., с. 327.
120 Об обязательности вступить в корпорацию для занятия свойственным ей
ремеслом см.: Mendl В. Op. cit., р. 316. Ср. Simon D. Op. cit., S. 27, 40.
121 Ср. Бортник Н. А. Некоторые черты сходства и различия константинополь-
ских корпораций X в. и римских цехов XIV в.— АДСВ, 10, 1973, с. 240—
245.
122 Советы и рассказы, с. 124.21—22, 337—338.
151
Это — те профессии, которые: 1) имели прямое отношение
к выполнению официальных чиновных функций и задач поли-
цейского надзора (нотарии, менялы, вофры, легатарий);
2) служили целям снабжения города предметами широкого-
обихода (одеждой, свечами, мылом, галантереей, скобяными
товарами и кожей, снедью, мясом, рыбой, хлебом, вином);
3) были связаны с производством и торговлей дорогими това-
рами (шелковыми, тонкими шерстяными и льняными тканями
и одеждой, золотом, серебром, драгоценными камнями и юве-
лирными изделиями, лекарствами, благовониями, специями,
предметами заграничного импорта), т. е. всем тем, чем цент-
ральная власть пользовалась и как важным средством внеш-
ней и внутренней политики (дары, раздачи, дани). Отсутствие
контроля за производством и торговлей этими товарами могло-
отрицательно отразиться на дипломатических акциях двора и
на финансовой системе империи.
Итак, соответствует ли характер византийских корпораций
по внутренней структуре, задачам и роли западноевропейским
цехам? Оправдывает ли «литургический», тягловый характер
корпораций их родство с позднеримскими коллегиями, являв-
шимися насильственными объединениями подневольных людей,
обязанных в силу наследственного прикрепления к профессиям
обслуживать потребности государства?
Ответ А. П. Каждана на первый вопрос безусловно положи-
тельный, как безусловно отрицателен его ответ на второй во-
прос. Нам представляется, что дело обстояло, как выразился
Д. Симон, «гораздо сложнее» и вопрос еще далек от удовлет-
ворительного решения.
Что касается второго вопроса, то ни Сюзюмов, ни мы не
склонны отождествлять корпорации с коллегиями. Корпорации
отделяют от коллегий несколько веков интенсивной эволюции.
В корпорациях трудились в основном свободные люди (за
раба, члена корпорации, нес ответственность господин), в не-
когда принудительно организованные корпорации в X в. уже
не зачисляли против воли; вступить в корпорацию, как спра-
ведливо подчеркивает А. П. Каждан, скорее стремились, чем
избегали, изгнание из нее было наказанием, а не избавлением;
принуждение не заниматься ремеслом и торговлей вне корпо-
рации не означало принуждения вступать в корпорацию, член-
ство в ней было не обязанностью, а привилегией.
Но между коллегиями и корпорациями было генетическое
родство, обусловленное континуитетом городской жизни в Ви-
зантии и сохранением унаследованной от Римской империи
государственной системы. Эволюция и смена формаций не
исключала преемственности. Тягловый характер византийской
общины и городской корпорации был обусловлен сохранением
без существенных изменений общих принципов позднеримской
налоговой системы.
152
Как в деревне вмешательство государственной власти за-
тормозило процесс феодализации и определило яркие черты
его своеобразия, так и в городе те же причины обусловили по-
степенно нараставшие признаки затухания ремесленной и тор
говой активности. Гнет мелочной регламентации не распрост-
ранялся в сущности на самый процесс производства. Он выра-
жался не столько в определении масштабов производства и
регулировании норм прибыли (в цехах Запада дело было по-
ставлено гораздо строже), сколько в изымании в казну значи-
тельной части этой прибыли из сферы производства и торгов-
ли, в принуждении ремесленников и торговцев к государствен-
ным повинностям, и, наконец, в их политическом бесправии и
в невозможности создать собственные формы организации
своей деятельности. Кинония в той или иной сфере деятельно-
сти не могла стать корпорацией де-факто, если в этой сфере
уже имелась корпорация де-юре.
Гораздо труднее ответить на первый вопрос. П. Тивчев в
рецензии на «Книгу эпарха» М. Я. Сюзюмова отмечает, что
•отличия корпораций от коллегий гораздо более существенны,
чем отличия от западноевропейских цехов, иначе говоря — ре-
шительно высказывается в пользу концепции А. П. Каждана,
хотя в отличие от него и признает преемственность между
коллегиями и корпорациями123. М. Лоос разделяет мнение
Б. Мендля, что константинопольские корпорации занимали про-
межуточное положение между римскими коллегиями и запад-
ными цехами, представляя собой звено общей эволюции, ока-
завшее влияние и на организацию западноевропейского сред-
невекового ремесла и торговли 124.
Конечно же, как это прекрасно показал А. П. Каждан, ре-
месленная и торговая деятельность в Константинополе (а тем
более в других городах империи) носила мелкий, средневеко-
вый характер (как и на Западе). Мастерские и лавки, как и
в городах Западной Европы, были основаны на труде масте-
ров, использовавших простейшие орудия труда, выступавших
сплошь и рядом и как производители, и как торговцы своими
изделиями, эксплуатировавших лишь в отдельных случаях труд
одного-двух наемных работников и учеников (трехчленной или
двучленной при этом была структура коллектива мастер-
ской 125, принципиального значения не имеет).
Мы считаем, что в своей полемике с М. Я. Сюзюмовым
А. П. Каждан прав, показывая ограниченность применения
рабского труда не только в деревне, но и в городе, мелкие
123 Тивчев П. Указ, соч., с. 124—125.
124 Mendl В. Op. cit., р. 318 et и. 12.
125 М. Я. Сюзюмов исключает из цеховой иерархии (мастер — подмастерье —
ученик) византийского наемного работника-мистия (Ремесло и торговля,
с. 20), А. П. Каждан (Деревня и город..., с. 315—316) склонен сближать
мистия с подмастерьем.
153
масштабы городского товаропроизводства и торгового предпри-
нимательства, принципиальное сходство аграрного строя де-
ревни и пригородной зоны.
Конечно же, сходный уровень развития мелкого ремесла и
торговли в средневековых городах Византии и Запада не мог
не выразиться и в сходстве наиболее общих форм их органи-
зации: и здесь, и там основные виды ремесел и отраслей тор-
говли оказались объединенными в профессиональные сообще-
ства. Как и цеховые статуты, «Книга эпарха» содержит неко-
торые положения, направленные на ослабление конкуренции
между мастерами и на исключение конкуренции со стороны
внекорпоративного ремесла и торговли. Поиск самим государ-
ством новых сравнительно с коллегиями форм организации
производственной и торговой деятельности горожан шел в том
же направлении, в каком позднее пошли города Запада, ибо
корпорации, а не коллегии отвечали новым условиям развития
мелкотоварного средневекового производства.
В этом аспекте корпорация — прообраз западноевропейских
цехов, свидетельство опережающего в X—XI вв. развития го-
родской жизни в Византии. Однако корпорация лишь играла
роль появившегося позднее западноевропейского цеха — и
роль, ограниченную именно в той сфере (производство и тор-
говля), в которой цех был полным хозяином положения. И на-
против, корпорация должна была выполнять такие функции,
которые были совершенно не свойственны цеху. Государство,
определяя статус корпорации, было вынуждено отказаться от
крепостнических форм коллегии, но не предоставило ей авто-
номии в решении внутренних производственных вопросов. Не
случайно до сих пор не решен вопрос, кем были главы кор-
пораций: то ли наиболее видными мастерами, то ли правитель-
ственными чиновниками, составлявшими официальный штат
эпарха12е. Цех возник в борьбе с феодальными сеньорами,
и в этой борьбе против разъединенных врагов и в союзе с ко-
ролевской властью добился наиболее выгодных условий для
своей деятельности. В Византии города были подчинены не
феодальным сеньорам, им противостояло само государство, за-
интересованное в эксплуатации городского населения и не ви-
девшее в горожанах главного союзника против феодалов.
Защищая крестьян от динатов, государство преследовало
прежде всего фискальные цели; оно само стало сеньором кре-
стьян на землях казны, которые затем также само передало
в руки динатов. Защищая корпорации от динатов, государство
преследовало прежде всего также фискальные цели; оно само
было главным эксплуататором объединенных в корпорации не-
посредственных производителей и торговцев и в конечном итоге
126 Сюзюмов М. Я. Книга Эпарха, с. 104 сл. Ср. Каждан А. П. Деревня и го-
род..., с. 322, 326—329.
154
обеспечило безраздельное господство в городской экономике
тех же динатов и иноземных конкурентов.
Византийские города, как и на Западе, обслуживали нужды
сельской округи, нужды класса феодалов и государства. Они
выступали в роли главного стимулятора развития товарно-де-
нежных отношений как одного из основных факторов развития
самой феодальной системы. Но византийские корпорации не
стали цехами, и это обстоятельство имело огромное значение
не только для экономической, но и для политической истории
империи.
Часть вторая
ГОСУДАРСТВО
Глава третья
ЭВОЛЮЦИЯ ВЛАСТИ
ЭТНИЧЕСКИЙ СОСТАВ И ТЕРРИТОРИЯ ИМПЕРИИ
С самого начала становления византиноведения как науки для
мировой историографии была характерна одна особенность:
ученые тех стран, территория которых входила в пределы Ви-
зантийской империи или история которых тесно переплеталась
с ее судьбами, разрабатывали особенно последовательно имен-
но те аспекты византиноведения, которые имели отношение к
национальной истории исследователя.
Особенности исторического развития Европы в XX в., две
мировые войны, социалистические революции в России и затем
в странах Восточной, Юго-Восточной и Центральной Европы
вызвали две встречные волны эмиграции, захватившие и круги
византинистов.
Однако, какова бы ни была личная судьба ученого, в его
работе продолжала проявляться все та же черта: он по-преж-
нему уделял особое внимание истории родственного его наро-
ду этноса Византии.
При этом нередко постоянная концентрация внимания на
судьбах лишь одного региона империи вела к невольному пре-
увеличению его значения и роли населявшего регион народа в
истории Византии вообще.
В последнюю четверть столетия этнорегиональные исследо-
вания, как и просопографические, посвящаемые судьбам того
или иного армянского, грузинского, сербского, албанского и
т. п. рода или даже отдельной личности, стали быстро возра-
стать.
Чрезвычайно ценные с точки зрения общего прогресса нау-
ки, эти исследования таят, однако, опасность искажения пер-
спективы, выражающуюся между прочим и в том, что в этни-
ческом смысле Византия уподобляется многоплеменной Позд-
неримской империи, тогда как между эпохой Диоклетиана и
временем Василия II лежит 700-летие, в ходе которого этни-
ческие процессы обрели качественно новый характер.
156
К сожалению, источники не позволяют определить хотя бы
примерное соотношение между греческим и иноплеменным на-
селением империи. Бесспорно, на северных и восточных гра-
ницах империи, в окраинных зонах, решительно преобладало
иноплеменное население. Оно составляло здесь компактные од
неродные массы, все более заметно «размываемые» греческим
элементом в направлении к этническому эпицентру страны,,
сердцевину которого составляли Фракия с Константинополем,,
западные прибрежные районы Малоазийского полуострова, ост-
ровной регион и собственно Греция с Пелопоннесом. Процесс
проникновения на земли империи негреков продолжался и в
X—XI вв. «Островки» этнически инородного населения были
«раскиданы» по территории Византии почти во всех ее про-
винциях с преобладающим греческим населением: славяне во-
Фракии, Южной Македонии, Фессалии, Эпире, Греции, на Пе-
лопоннесе, в Малой Азии; армяне в Киликии, Северной Фра-
кии, Македонии, на Пелопоннесе, венгры на Вардаре, печене-
ги в Македонии, влахи в большинстве балканских провинций
и т. п.
Византийская империя в течение почти всей своей истории
(во всяком случае до XIII в.) являлась сложным этно-геогра-
фическим и политическим ареалом, в границах которого под
единой государственной и церковной властью жило множество-
этнически разнородных масс, находившихся к тому же на раз-
ных уровнях общественно-социального и культурного развития.
Сложная динамика взаимодействия этих этнических групп, в.
особенности с греческим населением, проявлялась в действо-
вавших одновременно с разной интенсивностью в разных райо-
нах и в различное время двух противоположных процессах:
ассимиляции и этнической консолидации (дезинтеграции).
Исследование этой трудной и трудоемкой проблемы уже на-
чато. Среди работ, в которых вопросы этнической эволюции
ставятся наиболее широко и комплексно, мы отметили бы
прежде всего труды П. Караниса *, Сп. Вриониса 1 2, А. П. Каж-
дана 3, доклады ряда византинистов на XIV конгрессе в Бу-
харесте4. Примером всестороннего изучения истории этноса,.
1 Charanis Р. Observations on the Demography of the Byzantine Empire.—
In: The Proceedings of the XUIth International Congress of byzantine Stu-
dies. London, 1967.
2 Vryonis Sp. The Decline of Medieval Hellenisme in Asia Minor. Berkley.
Los Angeles, 1971.
3 Каждан A. 17. Социальный состав господствующего класса в Византии
XI—XII вв. М„ 1974.
4 Удальцова 3. В., Каждан А. П., Вартанян Р. М. Социальная структура
восточных границ Византийской империи в IX—XII вв.— XIVе Congres
Intern, des etudes byzantines. Rapports, II. Bucarest, 1971, p. 21—26; Ahr-
weiler H. La frontiere et les frontieres de Byzance en Orient.— Ibid., p. 7—
19; Pertusi A. Tra storia e leggenda; akritai e ghazi sulla frontiera orientale-
di Bisanzio.— Ibid., p. 27—72; Oikonomides N. L’organisation de la fron-
157
тесно взаимодействовавшего с народами империи и почти два
столетия входившего в ее состав, являются работы Д. Анге-
лова 5.
Систематическое изучение указанной проблемы могло бы
существенно быть облегчено, если бы ему предшествовал ис-
точниковедческий труд, посвященный специальному исследова-
нию, классификации и может быть статистической обработке
этнонимов, содержащихся во всей совокупности византийских
письменных свидетельств, включая эпиграфику и сфрагистику.
Возможность такой работы в принципе доказана блестящим
исследованием А. П. Каждана о составе господствующего клас-
са империи (в том числе и этническом). Тем более, что нача-
ло этой работы было положено уже Дь. Моравчиком 6 и в на-
стоящее время значительно продвинуто рядом специальных шту-
дий 7, в которых рассмотрены и вопросы этнонимики византий-
ских памятников и более широкие проблемы этнической исто-
рии таких входивших в пределы Византии народов, как армя-
не 8, славяне вообще9, албанцы10, влахи “, болгары12, сер-
tiere orientale de Byzance aux Xе—XIе s. et le Taktikon de 1’Escorial.— Ibid.,
p. 73—90; Obolensky D. Byzantine Frontier Zones and Cultural Exchanges.—
Ibid., p. 91—101.
5 Ангелов Д. Образуване на българската народност. София, 1971 (см. там
же библиографию).
6 Moravcsik Gy. Byzantinoturcica, I—II. Berlin, 1958.
7 См., например, Tapkova-Zaimova V. Quelques remarques sur les noms ethni-
ques chez les auteurs byzantins.— In: Studies zur Geschichte und Philoso-
phic des Altertums. Budapest, 1968.
Ряд общих вопросов, связанных со спецификой византийских этнони-
мов, затронут в статье: Литаврин Г. Г. Некоторые особенности этнонимов
византийских источников.— В кн.: Этногенез и этническая история народов
Центральной и Юго-Восточной Европы. М., 1976.
8 Например, Charanis Р. The Armenians in the Byzantine Empire.— BS, 22
(2), 1961, p. 196—240; Toumanoff C. The Background of Manzikert.— The
Proceedings..., p. 411-—426; Каждан А. П. Армяне в составе господствую-
щего класса Византийской империи в XI—XII вв. Ереван, 1975; Юзба-
шян К. Н. «Повествование» Аристакэса Ластивертци и закат «эпохи Баг-
ратидов». Автореф. докт. дисс. Л., 1975; Бартикян Р. М. О феме «Иве-
рия».— «Вестник общественных наук» (Ереван), 1974, 12, с. 68—79; Ару-
тюнова В. А. Из истории северо-восточных пограничных областей Визан-
тийской империи в XI в.— «Ист-филол. журнал» (Ереван), 1972, № 1,
с. 91—101; она же. «Ивер» в византийских источниках XI в.— «Банбер Ма-
тенадарани», 11, 1974, с. 46—66; она же. Византийские правители фемы
Иверия.— «Вестник общественных наук», № 2, 1973, с. 63—78; она же. Ви-
зантийские правители Эдессы в XI в.— ВВ, 35, 1973, с. 137—153; Степа-
ненко В. П. Политическая обстановка в Закавказье в первой половине
XI в,—АДСВ, 11, 1975, с. 124—132 и др.
9 Тъпкова-Заимова В. Нашествия и этнически промени на Балканите през
VI—VII в. София, 1966; Данкова-Петкова Г. Някои моменти от разсел-
ването на славянските племена от източния дял на южните славяни и ус-
тановяването им на Балканския полуостров.— «Славянска филология»,
1973, 14; Займов Д. «Словепе» и «българе» в старобългарскта книжнина
п в българската топонимия.— В кн.: Константин-Кирил Философ. София,
1969; см. болгарскую литературу: Литаврин Г. Г. Славянските земи на
158
Византийската империя в българската историография през последнего
десятилетие.— В кн.: Проблеми на българската историография след втора-
та световна война. София, 1973, с. 203—212; Ostrogorski G. Vizantija i
juzni sloveni.— «Jugoslovenski istorijski casopis», 1963, 1; Cankova-Petko-
va G. L’etablissement des slaves et protobulgares en Bulgarie du Nord-Est
et le sort de certaines villes riveraines du Danube.— In: Etudes historiques,
V. A 1’occasion du XIIIе congres intern, des sciences historiques. Sofia, 1970;
Lischev Sir. Die Konzeption von Prof. B. Grafenauer uber die Ethnogenese
der Balkanslawen.— «Byzantinobulgarica», 4, 1973; Comsa M. Directions
et etaps de la penetration des slaves vers peninsule Balkanique aux VIе—
VIIIе s.— «Balkanoslavica», 1, 1973; Soulis G. On the Slavic Settlement in
Hierissos in the Tenth Century.— Byz., 23, 1953; Karayannopulos J. Zur Fra-
ge der Slawehsiedlung auf dem Peloponnes.— RESEE, IX, 3, 1971, S. 443—
460.
10 Jochalas T. P. Uber die Einwanderung der Albaner in Griechenland. Eine
zusammenfassende Betrachtung. Dissert. Munchen, 1971; Ducellier A. L’Al-
banon et les Albanais.— «Travaux et memories», 3, 1968; Anamali S. Des
Illyriens aux Albanais.— «Bulletin de FAssociation Intern, des etudes du
Sud-Est europ.», 10 (2), 1973, p. 101—129.
11 См. Королюк В. Д. Волохи и славяне в русской летописи. Кишинев, 1971;
Литаврин Г. Г. Влахи византийских источников X—XIII вв.— В кн.: Юго-
Восточная Европа в средние века. Кишинев, 1972, с. 91—138 (см. там же
библиографию); Stanescu Е. Les «mixobarbares» du Bas-Danube au XIе s.
(quelques problemes de la terminologie des textes).— In: Nouvelles etudes
d’histoire. A 1’occasion du XIIе Congres Intern, des sciences historiques. Bu-
carest, 1965; idem. Byzantinovlachica, I. Les vlaques a la fin du Xе siecle.—
debut du XIе s. et la restauration de la domination byzantine dans la pe
ninsul balkanique.— RESEE, VI, 3, 1968; idem. Byzance et les pays Rouma-
ins au IXе—XVе siecles.— In: XIVе Congres intern, des etudes byzantines.
Rapports. IV. Bucarest, 1971, p. 7—48; Popescu E. Das Problem der Konti-
nuitat in Rumanien im Licht der epigraphichen Entdeckungen.— «Dacoroma-
nia», I, 1973, p. 69—77; Giurescu С. C. Formarea poporului roman. Craiova,.
1973; Rosetti A. L’apport du latin balkanique et des roumains a la constitu-
tion de la communaute balkanique.— In: Actes du Ier Congres intern, des
etudes balkaniques et sud-est europeennes, VI. Linguistique. Sofia, 1968,
p. 31—39; Tanasoca N.-S. Les mixobarbares et les formations politiques pa-
ristriennes du XIе siecle.— «Revue roumaine d’histoire», XII, 1, 1973, p. 61—
82; Daicoviciu D.-Em., Petrovici-Stefan Gh. Die Entstehung des rumanischen
Volkes und der rumanischen Sprache.— «Bibliotheca historica Romaniae», L
Bucarest, 1964; cp. Soulis G. C. The Thessalian Viachia.— ЗРВИ, 8 (1), 1963,
p. 271—274; Tapkova-Zaimova V. Les «mixobarbares» et la situation politique
et ethnique au Bas-Danube a la fin du XIе s.— In: XIVе Congres intern,
des etudes byzantines. Resumes-Communications. Bucarest, 1971. Тъпкова-
Заимова В. Долни Дунав — гранична зона на византийския запад. София,
1976; Божилов И. А. Към въпроса за византийского господство на Долния
Дунав к края на X в.— In: Studia Balcanica, 1970, с. 75—96; Научно друшт-
во С. Р. Босне и Херцоговине. Посебна изданье, II. Одел>ен>е исторщ'ско-фи-
лолошких наука, 1. Симпозиум о средшовековном катупу. Одржаи 24 и 25
новембри 1961 г. CapajeBO, 1963; $erban V. La composition et les mutations
de la population de Paradounavon (X—XII siecles).— In: XVе Congres in-
tern. d’etudes byzantines. Resumes des communications. Athenes, 1976, s. p.
12 Помимо указ, в сн. 9 см.: Лишев С. Особености в предаването на българ-
ски, тракийски, византийски и др. имена на лица, селища и племена в ла-
тинските извори за българската история.— ИИБЕ, 3, 1954; он же. Прабъл-
гарите и българското народностно име в Европа.— НИБИ, 5, 1954; Зай-
мов И. Заселване на българските славяни на Балканский полуостров. Про-
учване на жителските имена в българската топонимия. София, 1967; Зай-
мов И., Заимова В. Битолски надпис на Иван Владислав самодържец
български. София, 1970; ср. Антом ]'ак Ст. Самуиловата држава. Скоще,
1969; Gjuselev V. Bulgarien und die Balkanhalbinsel in den geographischen
159
бы и хорваты 13, грузины14, венгры15, арабы и сельджуки16
и т. д.
Однако этнической карты империи еще не создано, и мы по-
пытаемся здесь проследить лишь некоторые тенденции этниче-
ской эволюции народов, населявших империю, прежде всего
греческого народа.
Э. Штейн считал территорию Византии после завоевания
Василия II равной 1 100 тыс. км2 (т. е. современные Франция,
Испания, Португалия вместе взятые), а ее население пример-
но — 20—24 млн. человек 17. П. Каранис считает бесплодными
все попытки указать какие-либо абсолютные цифры, но не от-
рицает возможности установить примерные амплитуды колеба-
ний численности населения, общие тенденции этого рода и со-
отношение городского и сельского населения. По его мнению,
грекоязычное население в XI в. абсолютно преобладало, но не
потому, что в той же пропорции преобладали греки, а потому,
что среди иных этнических групп был широко распространен
билингвизм. Генеральной была тенденция к эллинизации в X—
XI вв., выражвшаяся не столько в «смешении крови», сколько
в культурной ассимиляции; в Малой Азии, где рост населения,
начавшийся в IX и особенно в X в. и продолжавшийся вплоть
до турецкого нашествия (в том числе за счет иммиграции ар-
Darstellungen des angelsachsischen Konigs Alfred der Grosse (871—901).—
«Byzantinobulgarica», 4, 1973; Angelov D. Quelques problemes de la natio-
nalite bulgare an IXе—Xе s. La langue et la prise de conscience.— ibidem;
Antoljak St. Miscellanea mediaevalia Jugoslavia. Skopje, 1968; Leroy-Mo-
linghen A. Les fils de Pierre de Bulgarie et les Cometopoulos.— Byz., 42,
1972, p. 405—419; Seibt W. Untersuchungen zur Vor- und Friihgeschichte
der «bulgarischen» Komitopulen.— «Handes Amsorya». Zeitschrift fiir arme-
nische Philologie 89, Heft 1—3, 1975. Wien, S. 65—100; Angelov D. Zusam-
mensetzung und Bewegung der Bevolkerung in den byzantinischen Welt.—
XVе Congres intern, d’etudes byzantines. Rapports et co-rapports. I. Histoi-
re. Athenes. 1976.
13 См., например: Klaic N. Etnicki odnosi u bizantskoj Dalmaciji.— «Jugoslo-
venski instorijski casopis», 1969, 4, s. 23—28; idem. Povijest Hrvata u ranom
srednjem vijeku. Zagreb. 1971; Истори]а на Македонскиот народ, 1. Скопье,
1969; Bozic J., Circovic S., Ekmecic M., Dedijer V. Istorija Jugoslavije. Be-
ograd, 1972.
14 См. Лордкипанидзе M. Д. История Грузии — XI — начало XIII в. Тбили-
си, 1974 (там же библиогр.); Шанидзе А. Грузинский монастырь в Болга-
рии и его типик. Грузинская редакция типика. Тбилиси, 1971.
15 Oikonomides N. Vardariotes-—W. 1. nd. г —V. n. nd. г.: Hongrois installes
dans la vallee du Vardar en 934.— «Siidost-Forschungen», 1973, 32, p. 1—8.
16 Гусейнов P. А. Из истории отношений Византии с сельджуками (по си-
рийским источникам).— ПС, 23, 1971, с. 156—166; Cahen С. La campagne
de Mantzikert d’apres les sources musulmanes.— Byz., 9 (2), 1934, p. 613—
621; idem. Patterns of Population Movement in Byzantine Asia Minor. 1071—
1261.— XIе Congres intern, d’etudes byzantines. Rapports et co-rapports. I.
Histoire. Athenes, 1976; Vryonis Sp. The Decline..., p. 29 sq. Ср. Гусей-
нов P. А. Рец. на: Vryonis Sp. The Decline...— BB, 36, 1974, c. 183.
17 Stein E. Introduction a 1’histoire et aux institutions byzantines.— In: Tra-
ditio, VII. New York, 1949/51, p. 154.
160
мян), греки все-таки, если и не составляли большинства, не
уступали по численности другим этническим группам. Возрос-
ло, на взгляд этого ученого, население и на Балканах18. И
все-таки называет П. Каранис и абсолютную цифру числен-
ности жителей страны около 1000 г.: он считает, что 15 млн.
представляется слишком заниженной цифрой, а более соответ-
ствует действительности 20 млн. 19
Э. Антониадис-Бибику, отмечая для X—XI вв. тенденцию к
урбанизации, полагает, что численность населения росла и в
Малой Азии, и на Балканах, и не только в силу естественного
роста, но и из-за эмиграции масс народа из восточных погра-
ничных областей 20.
А. Поппэ в целом принимает выводы Э. Штейна (20 млн.
на 1400 тыс. км2) 21, против которых не возражает как будто
и Сп. Врионис 22. А. Гийу пишет о бурном росте городов в Ита-
лии в X—XI вв. и говорит о настоящей демографической эк-
спансии 23. К сожалению, ни численность монахов и монасты-
рей, ни размеры армии, ни число представителей господствую-
щего класса не могут дать среднего объективного критерия
для решения этой проблемы.
Более подходящим из таких примерных критериев было бы
соотношение городского и сельского населения, если бы уда-
лось установить примерное число городов и их приблизитель-
ную численность. В. Грохова перечисляет для европейских про-
винций резко уменьшившейся империи в XIII—XV вв. около
400 городов, но подлинно ли все они города? Сп. Врионис пи-
шет, что в X в. в Малой Азии было до 370, а в европейских
провинциях до 100 епископских центров, что численность жи-
телей Эдессы в XI в. равнялась 35 тыс., а в среднем в городе
жило от 10 до 35 тыс. человек24. Д. Якоби определяет число
горожан Константинополя в это время в 400 тыс.25
Если, однако, учесть данные приведенной выше Лампсакс-
кой налоговой описи, следует, видимо, признать названные вы-
ше цифры о населении города редким исключением. Города,
18 Charanis Р. Observation..., р. 445—463.
19 Charanis Р. The Monk as an Element of Byzantine Society.— DOP, 25, 1971,
p. 73.
20 Antoniadis-Bibicou H. Problemes d’histoire economique de Byzance an XIе
siecle: demographie, salaires et prix.— BS, 28 (2), 1967.
21 Poppe A. Panstwo i koscidl na Rusi w XI wieku. Warszawa, 1968, p. 112—-
113.
22 Vryonis Sp. The Decline..., p. 28—29.
23 Guillou A. Italie meridionale byzantine ou byzantins en Italie meridionale?—-
Byz., 44, 1974, p. 154—155.
24 Vryonis Sp. The Decline..., p. 28.
25 Jacoby D. La population de Constantinople a 1’epoque byzantine.— Byz., 31,
1961, p. 107. Cp. Teall J. L. The Grain Supply of the Byzantine Empire.—
DOP, 13, 1959, p. 330—335; Schreiner A. M. Die Befo’kerung Ronstantino-
pels im XII. Jh. Gottingen, 1949.
6 Г. Г. Литаврин
161
насчитывавшие 10—30 тыс. населения, конечно, были немного-
численны, не превышая всего нескольких десятков. Среднюю
численность для города того времени нужно, по нашему мне-
нию, ограничивать не 10—30 тыс. человек, а 2—5 тыс.26 При-
нимая списки епископий X в. как наиболее объективный ис-
точник о числе городских (епископских) центров, мы бы опре-
делили численность всего городского населения в 1,5 млн., со-
ставлявших едва ли более 10% всего населения империи27. Все
это, однако, догадки. Единственное, что мы в этой связи хоте-
ли бы подчеркнуть, это преувеличенные представления в исто-
риографии о численности населения большинства городов Ви-
зантии, носивших полуаграрный характер.
И второе: как в Малой Азии, так и на Балканах, во вся-
ком случае после завоеваний Василия II, численность гречес-
кого населения если и не уступала численности негреков по
происхождению, то вряд ли выходила заметно за пределы со-
отношения 1:1.
За период с 970 по 1080 г. в этнической истории Византии
произошли четыре важнейших события: 1) инкорпорация (для
того времени в огромных масштабах) массы славяноязычного
населения на Балканах и армяно-грузинского в Малой Азии
в результате завоеваний Иоанна I, Василия II и Константина
IX; 2) интенсивная и постепенно нараставшая инфильтрация
тюркоязычных элементов со стороны Дуная (печенеги, узы, по-
ловцы) и со стороны восточных границ (тюркские племена, в
том числе и турки-сельджуки), вызвавшая «подвижку» корен-
ного населения от границ империи во внутренние районы; 3)
потеря италийских провинций, обусловившая почти полное ис-
ключение (кроме Далмации и районов, населенных романизи-
рованными влахами) латиноязычного населения из состава им-
перии; 4) резкое сокращение общей численности населения им-
перии в период от Манцикерта (1071 г.) до воцарения Алек-
сея I (1081 г.) в результате потери восточных и центральных
малоазийских провинций и усиление удельного веса греческо-
го элемента на сохранившихся у империи территориях.
Это, так сказать, «внешние», лежащие на поверхности пе-
ремены, хотя они, несомненно, оказали влияние и на внутрен-
ние процессы. Гораздо важнее те перемены, которые происхо-
дили в это время в недрах населявших империю народов. Они,,
по нашему мнению, не могут быть охарактеризованы поняти-
ем «эллинизация» как определяющим их (этих процессов) глав-
ное направление и сущность. Процесс эллинизации протекал
одновременно, в тесном двуединстве и противоречивости с про-
26 Ср. Литаврин Г. Г. Провинциальный византийский город па рубеже XII—
XIII вв — ВВ, 37, 1976, с. 28—29.
27 Т. е. мы принимаем мнение Дж. К. Рассела {Russell J. С. Late Ancient and
Medieval Population. Philadelphia, 1958, p. 93 sq.).
162
цессом этнической консолидации, которая была характерна
прежде всего для самого греческого населения.
Проблема эта не случайно вызвала серьезные разногласия
в историографии28. Сторонники концепции об отсутствии у
«ромеев» X—XII вв. какого бы то ни было «этнического» са-
мосознания имеются и среди советских историков. А. П. Каж-
дая подчеркивает свидетельства об отсутствии этого чувства
у представителей византийской элиты, в состав которой
вливались представители самых разных этнических групп29.
М. Я. Сюзюмов пишет, что «не народность, а суверенитет был
основой единства Византии» 30.
Мы полагаем, дело не оставалось неизменным ни в никей-
ский период, ни намного ранее, в X—XI вв.
Действительно, официальное право не делало различий меж-
ду свободными «ромеями» по этническому принципу: все были
равноправны, если исповедовали православие и хранили вер-
ность василевсу. Согласно «Пире», нельзя было даже вне пре-
делов империи купить и ввезти раба-ромея, превращенного в
«внуха, не говоря уже о прочих рабах-ромеях; это должны бы-
ли быть непременно «варвары» (Peira, 73, 1, р. 298—299).
Лишь еретики и инаковерующие не могли рассчитывать на рав-
ноправие. Лев VI новеллой № 55 предписал насильственно
крестить евреев, подвергая упорствующих каре как апостатов
(Jus, III, р. 149—150) 31. Новелла Никифора II об армянах-
стратиотах свидетельствует о недоверии к ним (многие из ар-
мян были монофиситами) (Jus, III, р.289—291). При вклю-
чении в пределы империи новых земель с иноплеменным насе-
лением здесь также признавалось действующим лишь визан-
тийское право. Евстафий Ромей не колеблясь применяет ро-
мейские законы в деле, касавшемся «земли халдеев» (Peira,
15, 8, р 44). В другом месте он призывает «игемонов иноплемен-
ников» (e&vwv) соблюдать общие законные порядки (Peira,
26, 27, р. 129).
Однако власти, по-видимому, не всегда проявляли столь
жесткий ригоризм. Они умели мириться и с наличием среди
подданных инаковерующих, и с действием в отдельных райо-
28 См., например: Vacalopoulos А. Е. The Origin of the Greek Nation. The By-
zantine Period, 1204—1461. New Brunswick, 1970; Литаврин Г. Г. Проблема
симбиоза в латинских государствах, образованных на территории Визан-
тии.— XVе Congres intern, d’etudes byzantines. Rapports et co-rapports. I.
Histoire. Athenes, 1976.
29 Каждан А. П. Социальный состав..., с. 200—210, ср. с. 84.
30 Сюзюмов М. Я. Суверенитет, налог и земельная рента в Византии.— АДСВ,
9, 1973, с. 57.
31 В житии Никона Метаноите преподносится как подвиг святого его жесто-
кость по отношению к иудею (Da Costa-Louillet G. Saints de Grece aux
VIIIе, IXе et Xе s.— Byz., 31 (2), 1961, p. 354—355), а в житии Нила Ка-
лабрийского упомянут некий «закон», приравнивающий жизнь одного
тсристианина к жизни семи евреев (ibid., р. 164).
163
6*
нах, по-видимому в первое время после инкорпорации, мест-
ных норм права и местных обычаев. Василий II подчеркивал
в своих сигиллиях Болгарской архиепископии, что он оставил
во внутренней жизни провинции действенными прежние поряд-
ки 32. О том же, еще более выразительно, говорит Скилица
(Scyl, р. 412. 67—73). Однако так было лишь на первых по-
рах.
Любопытны в этом отношении два пассажа «Пиры». В од-
ном рассказывается о тяжбе, возникшей после смерти некоего
Давида Ивира. Согласно завещанию Давида, если его сын ум-
рет бездетным, то его доля должна перейти дядьям, братьям
Давида. Евстафий дает понять, что такоего рода завещания не
свойственны римскому праву. Сын Давида умер в 20 лет без-
детным. По закону он мог завещать имущество кому хотел, но
«поскольку он был иноплеменником» (slbixo?), имущество ос-
тавили дядьям с одной, однако, поправкой —1/3 как фалкид
была передана матери умершего молодого человека (Peira,
54, 6, р. 255—256). Иначе подходит к делу Евстафий, когда не-
кий Капихави, происходивший из «варваров», оставил все иму-
щество второй жене, обездолив дочь от первого брака. Евста-
фий счел завещание недействительным, ибо, «хотя он и был
варвар родом, но перешедший в Ромейское царство и почтен-
ный титулом и удостоенный многих даров, подлежал необхо-
димости следовать законам ромеев, а не распоряжаться по-ино-
племенному» ( MWtxwc), а не зная закона, обязан был о нем
узнать (Peira, 14, 16, р. 39—40).
В первом случае речь шла об окраине империи с компакт-
ным иноплеменным населением, и пренебрежение местными
обычаями могло вызвать нежелательные осложнения. Во вто-
ром случае дело происходило в Константинополе, где Капиха-
ви — одиночка, и осуждение вызвало бы отступление от норм
византийского законодательства. Попытку отложения фемы Иви-
рия хронисты (Attal., р. 44, 19—45. 2; Scyl., р. 476, 49—54) 33
склонны были объяснять именно нарушением привычных поряд-
ков несения повинностей и налогов. Мысль о крайней осто-
рожности в политике по отношению к этнически инородным
пограничным провинциям высказывал и полуармянин-полусла-
вянин Кекавмен, и долго живший в Болгарии Феофилакт Ифест
(Советы и рассказы, с. 158; PG, t. 126, col. 372, 405).
Особую выдержку и терпение проявляла при этом церковь:
ее влияние проявлялось, по-видимому, и в политике империи
по отношению к недавно присоединенным и соседним с импе-
рией районам. Патриарх Николай Мистик рекомендовал ар-
хиепископу Алании снисходительность к неофитам; он совету-
32 Иванов И. Български старики из Македония. Фототипно издание. София.,
1970, с. 556.
33 Ср. Советы и рассказы, с. 152.
164
ет отчаявшемуся иерарху не быть суровым к вновь впадавшим
в язычество, уделяя особое внимание пользующимся властью,
ибо ригоризм и суровость могут погубить все34. В 30-х годах
XI в., когда власть империи еще не укрепилась в районе, при-
мыкавшем к Мелитине, синодальные решения против заражен-
ных ересью яковитов местных иерархов относительно умерен-
ны: они сохраняли епископский сан, служили в качестве хо-
репископов с надеждой на полное восстановление в правах35.
Приверженцы монофиситства в то время еще открыто испове-
довали свою веру даже в самом церковном центре области
(Мелитине), православные жители города (армяне-халкидони-
ты) роднились с еретиками, невозбранно наследовавшими иму-
щество правоверных; выступали «еретики» и как свидетели36.
Монахов, дерзнувших иметь по нескольку жен (!), обязали
лишь отречься от «заблуждений» и передали в ортодоксаль-
ный монастырь на исправление 37.
Иной характер носят определения синода об яковитах и ар-
мянах-монофиситах в начале 60-х годов: было предписано изг-
нать из Мелитины всех, кто не принял халкидонитства, книги
монофиситов полагалось сжечь, повинные в «заблуждении» бы-
ли низложены и сосланы 38 39.
Однако эти суровые меры были оставлены, едва усилилась
в восточных фемах сельджукская опасность. Уже в середине —
второй половине 60-х годов монофиситы в Колонии осмелива-
лись третировать православного епископа и никто из знатных
местных халкидонитов не пришел к нему на помощьзэ. Рели-
гиозные распри (прежде всего между армянами-халкидонитами
и прочими православными, с одной стороны, и армянами-моно-
фиситами — с другой) расцениваются в восточных, источниках
как одна из причин крушения византийской армии под Ман-
цикертом40. Согласно наблюдениям А. П. Каждана при Ком-
нинах немало знатных армян-монофиситов влилось в состав
византийской военной знати 41.
34 Grumel. Regestes, I, 2, N 619—622, p. 143—144.
35 Ibid., N 839, p. 254.
36 Ibid., N 846, p. 258—259.
37 Ibid., N 850, p. 263—264.
38 Ibid.,, N 890, 891, p. 18—19. Об истории Мелитины и ее церковной жиз-
ни см.: Tinnefeld F. Geschichte der Stadt Melitene in ihrer spateren byzan-
tinischen Epoche.— XIVе Congres intern, des etudes byzantines. Resumes —
Communications. Bucarest, 1971, S. 97—98.
39 См. об этом: Литаврин Г. Г. Три письма Михаила Пселла к Катакалону
Кекавмену.— RESEE, VII, 3, 1969.
40 См., например: Cahen С. La campagne..., р. 634; Гусейнов Р. А. Из исто-
рии..., с. 161; Charanis Р. The Armenians..., р. 237—238; Степаненко В. П.
Политическая обстановка..., с. 130; Согласно Эпанагоге (Epanag., 9.
§ 13, р. 83), «эллины», т. е. язычники, иудеи и еретики, не могли быть взяты
ни на гражданскую, ни на военную службу.
41 Каждан А. 17. Социальный состав..., с. 212 сл. он же. Армяне..., с. 167.
165
В 1066 г. была заключена своеобразная официальная уния
между православными и монофиситами (документ был пере-
дан на хранение в св. Софию): монофиситы обязывались при-
нять православие, но ни о сроках исполнения этого, ни о на-
казаниях за промедление или отказ там не было сказано ни-
чего 42.
Однако, вопреки законам о равенстве православных ромеев
независимо от их этнического происхождения, имело место фак-
тическое неравенство. Согласно императорским и патриаршим
постановлениям в правление Алексея I Комнина, рабы-бол-
гары имели право вступать в брак, который освящался цер-
ковью, однако он не избавлял их от ярма рабства, если только
они не сумели доказать, что произошли от свободных родите-
лей. Конечно, эти рабы-молодожены были потомками захва-
ченных в боях Василия II с болгарами и во время подчине-
ния страны. Но были среди них и такие, которые попали в
рабство много позже: их император велел освободить, если их
происхождение было свободным (Jus, III, р. 402—407). Уже
одно это позволяет говорить о том, что в империи были рабы-
болгары, рабы-армяне и т. д., причем владеть ими можно бы-
ло вполне официально, тогда как рабом-греком владеть было
запрещено в любом случае, кроме случаев обращения в рабст-
во за преступление 43.
Но и после указанного определения Алексея I обращение в
рабство свободных болгар продолжалось, как это доказывает-
ся сохранившейся записью XII в. о продаже своего ребенка в
рабство священнику-греку родителями за ниву и продовольст-
вие 44.
Официально, считая себя преемниками римлян, «ромеи» не
вкладывали в этот термин никакого этнического содержания,
кроме содержания конфессионально-политического. Михаил Ат-
талиат стремился подчеркнуть наличие живой традиции, свя-
зывавшей Византию и Римскую империю не только «наследи-
ем власти» и преемственностью институтов, но и «кровным род-
ством» василевсов с римскими императорами. Он пытался воз-
вести род Никифора III Вотаниата к Фокам, а от них — к ро-
ду «равноапостольного» Константина I Великого (At tai., р. 217
sq.). Претендуя на кровное родство с древними римлянами, не
ведая (кроме узкой группы юристов и интеллектуалов) их язы-
ка, они отказывались от родства с древними эллинами как с
язычниками, говоря на греческом.
Между жителями современного византийцам Рима и ими
самими («ромеями»-римлянами) не было ничего общего, пола-
42 Grumel. Regestes, I, 3, N 895, p. 21.
43 См. об этом: Литаврин Г. Г. Болгария и Византия вХ1—XII вв. М., 1960,
с. 183—185.
иДуйчев Ив. Български спогодбен акт от епохата на византийското владиче-
ство.— «Известия на научния архив», 3, 1966, с. 186—187.
166
тали жители империи, но только потому, что римляне их вре-
мени уже не были подлинными «римлянами» (т. е. их подлин-
ными потомками).
Согласно рассказу Лиутпранда, в 968 г. во время посещения
епископом Кремоны Константинополя между ним и придвор-
ными возник спор. Лиутпранд, по его словам, высмеял претен-
зию греков именоваться «римлянами», ибо потомки римлян жи-
вут в Риме, а не в Константинополе. Ему возразили: знатные
римляне, воины и сенаторы переселились при Константине I на
берега Босфора, а в Риме император оставил «за ненадобно-
стью» лишь плебеев, булочников, рыбаков, незаконнорожден-
ных и рабов (Liutpr., р. 202). Уже это сообщение Лиутпранда
содержит указание на такие черты самосознания видных роме-
ев («благородство крови»), которые, как это показал
А. П. Каждан, созреют окончательно лишь в эпоху Комни-
нов45. Термин «ромей», таким образом, уже во второй поло-
вине X в. стал приобретать социальную окрашенность46. Если
до 70-х годов XI в. на престоле империи могли оказываться
люди отнюдь невысокого социального происхождения, если сре-
ди них бывали и не совсем греки по крови, а среди мятежни-
ков-узурпаторов появились люди и славянского, и армянского,
и тюркского рода, то с этого времени и до конца империи
императорами становились (при всей зыбкости принципа нас-
ледственности) исключительно представители наиболее знатных
и именно греческих родов империи. Василевсы охотно принимали
в ряды военной знати выходцев из иных народов и пришель-
цев из чужих стран, давали им высокие титулы, вручали ко-
мандование войском, но избегали поручать управление крупны-
ми провинциями. Знаменательно, что и бунтовщики из среды
иноземцев не пытались провозглашать себя императорами, а вы-
двигали претендентов из среды греческой знати. На трон импе-
рии посягали не эти представители господствующего класса
империи, а государи соседних стран (Болгарии, Сербии, норманн-
ских княжеств Италии). Алексей I, по словам его дочери, от-
ражая вторжение Роберта Гвискара, был совершенно убежден,
что даже в случае победы Роберта ему не занять трона, так
как народ и войско ромеев не допустили бы «варвара» до им-
ператорской власти 47. И это «неприятие» достаточно отчетливо
проявилось в 1204 г.
Вряд ли случайно и независимо от этнических процессов
среди греков, в первую очередь среди правящей элиты, среди
45 Константин VII Багрянородный, впрочем, отличал «ромеев» (Tcopoioi) от
тех «романов» (Tco|xavoi), которые были переселены Диоклетианом в Дал-
мацию «из Рима», акцентируя это введением особого термина (De adm..
р. 122 sq.).
46 См. Каждан А. П. Социальный состав..., с. 59—61 и сл.
47 См. Анна, с. 87.
167
знатных военных, созрела концепция осуждения возвышения
иноплеменников 48.
Понятие «ромей», вопреки официальной доктрине, стало диф-
ференцироваться: характеризуя ту или иную личность, ста-
ли отмечать и ее этническое происхождение. И если достоин-
ства лица оказывались высокими, их подчеркивали как свой-
ство, неожиданное в иноплеменнике (Ps., I, р. 108. 10—14).
Перед такими выходцами из инородцев, вступавшими в круг
«грецизирующейся» знати, возникала необходимость овладеть
системой ценностей, свойственной данной среде, уподобиться
ей. Согласно изысканиям Д. Якоби, при Константине IX из
Константинополя выселяли не только русских после нападения
Владимира Ярославича в 1043 г.— все иноземцы, обосновавши-
еся в столице в течение последних 30 лет, были выселены из
нее после волнений в городе в 1044 г.49 50 Чувство неприязни к
«ромеям»-инородцам вполне определенно проявилось и у Ке-
кавмена в повествовании о влахах (Советы и рассказы, с. 268.
14—270. 26), и у духовного пастыря Болгарии Феофилакта
Ифеста в письмах о болгарах (PG, t. 126, col. 144 D, 508 А
etc.) А
В актах от 1062 и 1063 гг. сообщается о тяжбе Ивирского
(Грузинского) монастыря на Афоне с другими монастырями,
которые поддержали монахов метоха Ивирона Мелиссургия,
отказавших в повиновении ивирам. Еще при Феодоре (1055—
1056) монахи Мелиссургия «сбрасывали узду», но были при-
нуждены покориться (Athos, N 36, р. 105). Ныне, воспользо-
вавшись неурядицами в Ивироне, они сделали то же самое,
опираясь на поддержку греческих монастырей, но вновь про-
играли (Athos, N 58, р. 161 —162). Решение в пользу Ивиро-
на вынес дука Фессалоники Никифор Вотаниат. В 1079 г., уже
будучи императором, Никифор III подтвердил свое решение,
сделав в своем хрисовуле следующее предупреждение: власти
Фессалоники обязаны уважать привилегии Ивирона, право ре-
визии в нем имеет лишь дука города (фемы), чтобы «под пред-
логом затеянных против монастыря тяжб либо фемными судья-
ми, либо прочими практорами и налоговыми сборщиками, либо
кем-нибудь другим вообще монастырь и его владения, как, при-
надлежащие иноязычным людям, пребывающим в нем, не под-
вергся тревогам и ущербу вопреки справедливости и чтобы
никто другой отныне не влек монахов в судилище, каким бы
иск против них ни был» (Athos, N 35, р. 101). Итак, иноязы-
чие ивиров могло стать мотивом посягательств на их покой и
их собственность даже для лиц официальных. Может быть, в
48 Советы и рассказы, с. 278.8—284.7, см. также с. 89—94.
49 Jacoby D. Les quartiers juifs de Constantinople a 1’epoque byzantine.— Byz.,
37, 1968, p. 183.
50 Подробнее: Литаврин Г. Г. Болгария и Византия..., с. 369—371.
168
связи с этим не случайна особенно тесная связь Ивирона с
Лаврой св. Афанасия, который был родом из Трапезунда, а
мать его происходила из Колхиды51. Богатые ктиторы Иви-
рона, грузины Иоанн и Евфимий, щедро одарили Лавру за за-
ступничество (Athos, № 56).
Говоря о процессе эллинизации, мы считаем невозможным
поставить между нею и ассимиляцией знак равенства. Во вся-
ком случае далеко не всегда эти понятия совпадали. Что ка-
сается отдельных индивидов, то это совпадение было возмож-
но чаще всего, и, видимо, многие индивиды сознательно стре-
мились к этому в видах собственной карьеры. Однако и здесь
дело обстояло зачастую не столь просто. Большинство предста-
вителей иноплеменных групп населения империи оказывались
намеренно или в силу самих обстоятельств гораздо теснее свя-
занными с другими представителями той же этнической группы.
В самой столице империи существовали колонии сирийцев, ара-
бов, грузин, евреев, русских и варягов, венецианцев, генуэзцев
(на Афоне имелись монастыри Амальфитянский, Грузинский,
Русский, позднее — Болгарский и Сербский). Даже заслужен-
ных, вознесенных царской милостью на важные и почетные
должности вельмож и полководцев иноземного (точнее инород-
ного) происхождения окружали сподвижники, оруженосцы, слу-
ги из этнически родственной этому лицу среды.
Впрочем, подобного рода явление было свойственно и ро-
меям-грекам. Их этно-политическое самосознание было иерар-
хичным — осознание общности с той или иной группой ромей-
ского населения было неодинаковым. Особенно рафинирован-
ным и концентрированным чувство общности и исключительно-
сти было у константинопольцев, в частности у представителей
гражданской, чиновной знати (впрочем, не чужд был чувств
«ромейского самодовольства» даже деклассированный столич-
ный плебс). Как раз в среду бюрократии, из которой вышло
большинство деятелей византийской культуры, инородцы, со-
гласно исследованию А. П. Каждана, проникали реже всего 52.
Иметь дом и подворье в столице стремились и видные пред-
ставители военной провинциальной знати.
В основе развитого у византийцев чувства землячества лежа-
ли не только фактор соседства могил предков, общие родст-
венные связи, общие знакомства и привязанность к родному
краю, но и традиции древнего сохраняемого преданием племен-
ного родства, даже чувство традиционного соперничества с со-
седями 53. Постоянно и порой остро враждовали жители про-
51 Житие преподобного Афанасия Афонского. Изд. И. Помяловский. СПб.,
1895, с. 4—9.
52 Каждан А. П. Социальный состав..., с. 204—205.
53 Hoffman J. Rudimente von Tcrritorialsta'aten im byzantinischen Reich (1071 —
1210). Untersuchungen liber Unabhangigkeitsbestrebungen und Verhaltnis
zu Kaiser und Reich. Munchen, 1974.
169
винций Фракия и Македония (константинопольцы с адриано-
польцами), Харсиан и Армениак и др.54 В целом общим вза-
имным недоверием нередко платили друг другу обитатели вос-
точных (малоазийских) и западных (балканских) провинций.
Даже в XII в. опытные полководцы строили перед сражением
войско по родам, племенам и коленам, чтобы обеспечить боль-
шую готовность к взаимной помощи между земляками и сопле-
менниками. Алексей Комнин, восстав против Никифора III и
подступив к столице, считал бесполезным атаковать ее там, где
стены защищали земляки императора (Анна, с. 109). Каждый
узурпатор, захватив трон, окружал себя многочисленными слу-
жителями не только из родичей, но и из своих земляков. Чув-
ство землячества у ромеев-греков совпадало с этническим чу-
вством.
Встречающиеся порой у византийских хронистов и истори-
ков горькие замечания об утраченных ромеями доблестях и о
превосходстве иноплеменников (напр., Scyl., II, р. 394. 70—77;
Анна, с. 270; Nic. Chon., р. 642) не противоречат пред-
ставлению об укреплении этнического самосознания среди гре-
ков; такого рода ремарки свидетельствуют как раз о ранимо-
сти этого чувства.
Процесс был двусторонним. Он вызывал ответную реакцию и
иноплеменников. Давно эллинизированный, на греческом сочи-
нявший поучение полуармянин-полуславянин Кекавмен, родив-
шийся и выросший где-то в Северной Греции, сам осуждавший
возвышение иноплеменников, тем не менее включил в свой труд
целый раздел, в котором немало отвел места советам инопле-
менным соседним с империей топархам, как избежать зависи-
мости от василевса ромеев (Советы и рассказы, с. 298—306).
Ивир Григорий Бакуриани, крупнейший полководец империи,
соратник Алексея I, содействовавший его воцарению и пользо-
вавшийся его неограниченным доверием, как и бесчисленными
милостями, 20 лет прослуживший василевсам верой и правдой,
в составленном им типике своего монастыря (1083 г.) реши-
тельно запрещает принимать в число монахов ромея, если толь-
ко он не нотарий, необходимый монастырю. При этом автор
дает враждебную характеристику «ромеям», употребляя этот
термин не в конфессионально-политическом, а только в узко
этническом значении (ТР, р. 122. 8—21).
И эллинизация, и ассимиляция в подлинном смысле слова,
несомненно, имели место. Однако процесс этот был сложным и
длительным. Мы бы не решились утверждать, что даже по от-
ношению к отдельным лицам и родам этот процесс можно счи-
тать завершившимся к периоду крестоносного нашествия в
1203—1204 гг. Ведь одних армян в составе господствующего
54 Kaegi W. Е. La politique du theme Charsianon.— In: XIVе Congres intern,
des etudes byzantines. Resumes-Communications. Bucarest, 1971, p. 87—88.
170
класса империи, согласно подсчетам А. П. Каждана, было в
XI—XII вв. до 10—15% 55.
Мы не знаем каких-либо мер константинопольского пра-
вительства, направленных на насильственную ассимиляцию рас-
сеянных групп или значительных анклавов иноплеменников,
хотя «варваризация» того или иного района империи расцени-
валась как отрицательное явление и, несомненно, ставилась в
связь с поселением в данной местности иноплеменников. Это
имел в виду и Константин VII, говоря о том, что «ославяни-
лась вся страна» (Греция и Пелопоннес) (De cerim., р. 53. 18—
19), и Иоанн Геометр, скорбевший, что «оварварилась» Эллада
(PG, t. 106, col. 922. В) 56.
Ближайшая цель государства состояла в обеспечении по-
виновения иноплеменников, уплаты ими налогов и несения иных
повинностей. Репрессии осуществлялись лишь в ответ на вос-
стания. Ассимиляционную роль играло в сущности лишь одно,
зато наиболее могущественное средство — христианизация.
Служба в таких случаях велась на греческом языке. Общение
на этом языке «с богом» и властями быстро приводило к рас-
пространению билингвизма среди неофитов. В городах процесс
протекал, несомненно, более интенсивно 57. Однако в целом он
затягивался на многие столетия.
В населенных армянами районах империи даже управление
ими императоры нередко признавали целесообразным вверять
верным трону знатным армянам-халкидонитам58. Именно в
связи с этим в историографии имеет место спор: в какой мере
империя, захватив армяно-грузинские и болгарские земли, ос-
лабила собственные рубежи против турок-сельджуков и пече-
нежско-половецких вторжений. Зачастую вывод историков при
этом вполне четок и определенен: политика империи была бли-
зорукой, она разрушила оборонительный пояс вокруг своих гра-
ниц из независимых или полузависимых государств и кня-
жеств 59. Однако в справедливости этой точки зрения в по-
следнее время усомнился К. Н. Юзбашян, отметивший тот
несомненный факт, что предполагаемая мощь независимых госу-
дарств армян и грузин вряд ли превосходила византийскую,
а сельджуки завоевали не только эти государства, но и искон-
ные византийские земли60. Что же касается самой системы
55 Каждан, А. П. Армяне..., с. 167.
56 Ср. Karayannopulos J. Zur Frage..., S. 459.
57 См.: Antoniadis-Bibicou H. Problemes d’histoire..., p. 256—257.
58 Арутюнова В. А. Византийские правители Эдессы..., с. 151—152.
59 См., наир.: Papoulia В. Bliite und Untergang von Byzanz: eine dialektische
Beziehung.— RESEE, IX, N 3, 1971, S. 562; Степаненко В. П. Полити-
ческая обстановка..., с. 128; Тъпкова-Заимова В. Долни Дунав.., с. 32—33
и др. Ср. Бартикян Р. Миграция армян в XI в.: причины и последствия.—
XVе Congres intern, d’etudes byzantines. Rapports et co-rapports. I. Histoire.
Athenes, 1976.
60 Юзбашян К. H. «Повествование»..., с. 31.
171
обороны, которая могла быть качественно более удачной, чем
та, которую ввели в завоеванных землях византийцы61, то в
докладе советских историков на XIV конгрессе византинистов
было показано в целом ее сохранение не только на границах
с сельджуками к моменту их вторжения, но и после, в ходе
их наступления: специфически организованная лимитрофная
оборонительная зона, в которой большая роль принадлежала
тем же армянам, передвигалась под напором турок внутрь
византийской территории, не меняя своей структуры62.
И все-таки мы считаем более правыми тех, кто считает ан-
нексию Византией соседних с нею устойчивых и независимых
государств одной из причин, ослабивших безопасность визан-
тийских границ. Дело заключалось не только в том, что ранее
для воинов-аборигенов оборона границ, жизнь семьи, ее благо-
получие и свобода были понятиями близкими по значению, но
также и в том, что в новообретенной пограничной зоне импе-
рии возникали слишком острые и политические, и этнические
(осложняемые вероисповедными) противоречия между местным
населением и византийской властью и ее воинскими гарнизона-
ми. «Путешествующая» внутрь страны зона обороны не могла
быть подобной той, которая сложилась веками па ее первона-
чальных рубежах: она утратила естественную связь с массами
местного населения, местными условиями и устойчивыми фор-
мами быта. В условиях военной опасности империя была не в
состоянии интегрировать массы новых подданных в свою си-
стему.
П. Каранис соглашается с Ж. Лораном 63, что византийские
армяне так и остались не ассимилированным этническим эле-
ментом империи и что их вражда с греками — один из основных
факторов успехов турок64. Как отмечает Сп. Врионис, ассими-
ляционные средства (христианизация и преследование ерети-
ков, прежде всего монофиситов) были на вооружении властей
в Малой Азии в течение многих веков, но в отношении армян
полного успеха достигнуто так и не было 65.
0 1 На это указывает Н. Икономидис (Oikonomides N. L’organisation..., р. 86—
90).
62 Удальцова 3. В., Каждая А. П., Бартикян Р. М. Социальная структура...,
с. 21. Авторы высказывают весьма интересную идею о возможном более
быстром развитии в этой зоне (удаленной от центра и живущей в условиях
относительно большей независимости от государства) феодальных отно-
шений, в том числе и вассалитета, и городского самоуправления. Некото-
рые факты как будто оправдывают эту гипотезу (там же, с. 24—25). Пра-
вители пограничных фем должны были считаться с волей представителей
местной как-то организованной городской верхушки (Юзбашян К. Н. «По-
вествование»..., с. 25).
63 Laurent J. Les origines medievales de la question Armenienne.— REA, I,
1940, p. 47.
64 Charanis P. The Armenians..., p. 235, 238.
65 Vryonis Sp. The Decline..., p. 67.
172
Мы не относим к таким ассимиляционным средствам прово-
димые издавна правительством Византии (как, впрочем, и Бол-
гарии) переселения иноплеменников: болгарской знати и даже
целых воинских контингентов — в Армению, в пограничье,
а армян, иногда многотысячными группами,— в Болгарию, точ-
нее в пограничные с нею районы Фракии. Цели этих пересе-
лений были политическими и военными, хотя объективно, уда-
ляя переселенцев от родственной им этнической среды, государ-
ство содействовало развитию среди них ассимиляционного про-
цесса 6S. Порой эти колонии начинали играть политическую
роль, отнюдь не совпадавшую с надеждами правительства66 67.
Группы славянских поселений, оторванных от их основной
массы на севере Балкан, засвидетельствованные с VII—VIII вв.
в Южной Фракии (в низовьях Марицы), в Южной Македонии
и на севере п-ова Халкидика, на Пелопоннесе, сохранялись в
течение полутысячелетия. Даже названия фем в X—XI вв.
(Смолены — ТР, с. 154, 27; 156, 10; Драгувитии) 68 следовали
племенным названиям живущих в них славян. Сп. Врионис кон-
статирует существование славянского «сетлмента» в Опсикии
вплоть до сельджукского нашествия69. Г. Сулис ошибается,
полагая, что присутствие славян на севере Халкидики послед-
ний раз засвидетельствовано лишь житием Афанасия (XI в.)70.
Афонские акты содержат в изобилии славянские личные имена
(именно имена, а не только топонимы) монастырских париков
и крестьян — их соседей и в конце XI и в XII в., что относи-
тельно актов Эсфигмена отметил недавно А. П. Каждан 71. Сла-
вянские племена мелингов и езеритов сохраняли своеобразие и
особенности самосознания вплоть до XIV в.72
О чрезвычайной стойкости отдельных этнических групп в
империи и сложности процессов эллинизации и ассимиляции
66 О значении «контактной зоны» в этно-культурной и социальной истории
«варваров» в их отношениях с Византией см.: Королюк. В. Д. О так назы-
ваемой «контактной зоне» в Юго-Восточной и Центральной Европе перио-
да раннего средневековья.— В кн.: Юго-Восточная Европа в средние века.
Кишинев, 1972, с. 31—46.
87 См.: Литаврин Г. Г. Армянский автор XI столетия о Болгарии и болга-
рах.— В кн.: Славяне и Россия. М., 1972, с. 27—31; Бартикян Р. М. О бол-
гарском войске в Васпуракане и последних годах царства Арцрунидов.—
«Вестник общественных наук», 1973, № 10, с. 88—95; Арутюнова В. А. Ви-
зантийские правители Эдессы..., с. 138.
88 Oikonomides N. Les listes de preseance byzantines des IXе et Xе s. Paris.
1972, p. 357 sq. В. Зайбт сообщает о двух неопубликованных печатях Дам-
бартон-Окской коллекции, относящихся к последней трети XI в., прото-
проедра и анаграфевса Драгувитии (Seibt W. Skleroi. Munchen, 1976,
S. 99).
69 Vryonis Sp. The Decline.., p. 51. См. также: Ангелов Д. Образуване на
българската народност. София, 1971, с. 170 сл.
70 Soulis G. On the Slavic Settlement..., p. 72.
71 К[аждан] А. Рец. на: Lefort J. Actes d’Esphigmenou.— BB, 37, 1976, c. 272.
72 Медведев И. П. Мистра, очерки истории и культуры поздневизантийского
города. Л., 1973, с. 11 сл.
173
свидетельствует история такого этно-культурного феномена на
Балканах, как влахи. Есть основания думать, что образ их жиз-
ни был весьма близок к тому, который вели многие этнические
группы на малоазийских плоскогорьях и в горах (лазы, армяне»
халды, ивиры и т. д.), а следовательно, должны были сущест-
вовать и общие закономерности этнических процессов в недрах
таких пастушеских народов. Влахам мы недавно посвятили спе-
циальную статью, к которой и отсылаем читателя 73.
В принципе политика империи по отношению к населению-
крупных областей, включенных в состав империи, лежавших на:
ее окраинах и представлявших до этого самостоятельные госу-
дарства, также не характеризовалась сознательными ассимиля-
ционными тенденциями. Однако различие было все-таки вели-
ко. Эти народы к моменту аннексии уже были христианскими,,
слушали богослужение и совершали его на родном языке, об-
ладали собственной письменностью (кстати, она была распро-
странена и вне границ этих бывших славянских государств) 74.
В армянские, грузинские и сербские провинции византийская
власть даже не пыталась назначать греческих иерархов и вво-
дить богослужение на греческом языке. Такая попытка, пред-
принятая в Болгарии в XI—XII вв., была непоследовательна и
привела скорее не к затуханию, а к обострению этнического-
чувства у местных жителей.
Процесс эллинизации имел место и здесь, но он носил ха-
рактер культурного, порою интенсивного и плодотворного влия-
ния, а не ассимиляции. И это влияние в конечном счете содей-
ствовало консолидации этнического самосознания завоеванного'
народа, обладавшего устойчивой исторической памятью о своем
независимом государственном существовании. Политическое
господство и культурное влияние Византии в завоеванной Бол-
гарии уже ничего не могло изменить в направленности этниче-
ского процесса: попытки ассимиляции и излишнего политиче-
ского давления на компактные массы иноплеменников давали,,
как правило, противоположный результат — ускорение не ин-
теграции, а этнической и политической дезинтеграции.
Византия стремилась использовать христианизацию как
одно из средств, подготавливающих аннексию соседних наро-
дов. Распространяя православие на родном для неофитов язы-
ке, содействуя развитию их собственной письменности и куль-
туры, Византия, достигая упрочения своего влияния и порой
крупных дипломатических и военных успехов, в конечном итоге
способствовала политической, культурной и этнической консо-
лидации этого же народа и обретала в его лице не послушного
союзника или подданного, а соперника.
73 Литаврин Г. Г. Влахи византийских источников..., с. 91—138.
74 Soulis G. On the Slavic Settlement..., p. 72.
174
Имперская идея изжила себя. Фанатичная приверженность
к ней Никифора II Фоки, Иоанна I Цимисхия и Василия II
противоречила естественному ходу эволюции75. В том же ас-
пекте, видимо, следует расценивать и имперские тенденции
внешней политики Симеона и Самуила, но вряд ли можно в
борьбе с Самуилом хотя бы в какой-то мере или на каком-то
этапе усмотреть борьбу Василия II с проявлением центробеж-
ных тенденций 76. Речь шла о борьбе народа за свое самостоя-
тельное существование.
Православие, греческий язык и имперская традиция77
(или суверенитет78) как факторы, обеспечивавшие единство
империи, уже были недостаточны для единства. Среди причин,
обусловивших упорные восстания окраинных народов и посте-
пенное сокращение территории империи, этнический фактор со-
зревания средневековых народностей и их стремление выйти
из пределов империи играли не последнюю роль. Влияние этого
фактора империя могла сдерживать лишь до той поры, пока
обладала силами подавления, пока ее общественный и социаль-
ный строй соответствовал ее государственному строю. Но сте-
пень этого соответствия быстро сокращалась, что особенно ярко
«обнаружилось в последней трети XI столетия.
ПРОБЛЕМЫ ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ
ГОСУДАРСТВЕННОГО АППАРАТА
Крупные успехи в исследовании специфики византийского го-
сударственного строя достигнуты в историографии именно в по-
следние годы. Значительно отчетливее предстает теперь стра-
тиграфия центральных правительственных учреждений империи,
организация провинциального управления, руководство армией
и флотом, дело таможенной службы и сбора пошлин, система
налогообложения, иерархия должностей и титулов чиновниче-
ства и т. п. Комментированные издания моливдовулов, публи-
кация «забытых» источников, критическое переиздание извест-
ных памятников — все это существенно расширило источнико-
ведческую базу исследований. Большие заслуги в этом принад-
лежат таким эрудитам, как Г.-Г. Бек, П. Лемерль, В. Лоран,
Р. Гийан, Э. Арвейлер, Н. Зворонос, Н. Икономидис, Ж. Дар-
рузэс, Г. Хунгер, И. Дуйчев, Д. Закитинос, И. Караяннопулос,
П. Каранис, М. Я. Сюзюмов, А. П. Каждан и др,
75 Ahrweiler Н. Etudes sur les structures administratives et sociales de Byzan-
ce. London, 1971, p. 1—10.
76 Lemerle P. Город и деревня в Византии IV—XII вв.— In: Actes du Congres
intern, d’etudes byz. Beograd, 1965, p. 283; Teall J. L. The Byzantine Agri-
cultural Tradition.— DOP, 25, 1971; p. 59; Papoulia B. Op. cit., S. 556.
77 Charanis P. Studies on the Demography of the Byzantine Empire. Collec-
ted Studies. London, 1972, p. 154.
78 Сюзюмов M. Я- Суверенитет..., c. 57.
175
Ниже мы не будем останавливаться на структуре аппарата
государственной власти, как и на переменах, которые с тече-
нием времени в нем происходили. Нас будет интересовать в
сущности лишь проблема функционирования этого аппарата,
степень соответствия официально предписанных его звеньям
функций и реально осуществляемых акций, т. е. соотношение
«идеальной модели» и ее «материального воплощения». Раз-
умеется, и этот вопрос чрезвычайно сложен и обширен, и мы
сможем коснуться только некоторых его сторон.
Проблема в таком аспекте уже поставлена в монографии
Г. Вайса, основанной на эпистолярном наследии Михаила
Пселла79. Вполне вероятно, что принятый автором метод ис-
следования — метод комментирования определенного памятни-
ка обещает сравнительно более точные выводы и при нынеш-
нем состоянии изучения вопроса наиболее рационален. Однако
мы считаем небесполезным поставить проблему несколько ши-
ре и теснее увязать ее с общими вопросами социально-эконо-
мического и общественного развития империи в X—XI вв.
Подводя итог своему исследованию, Г. Вайс отмечает, что
ни в одной стране средневековой Европы не только в X—XI вв.,.
но и несколькими столетиями позже не было столь развитого
и многочисленного чиновного аппарата, как в Византии. С са-
мого начала все чиновники империи были не частными слугами
сеньоров, как это зачастую было на Западе, а представителя-
ми публичной власти — «слугами государства» («василевса»):
их отзыв, смещение и назначение были актами государствен-
ной власти. То обстоятельство, что и в Византии развивается
тенденция (особенно с XII в.) превратить «дар царской мило-
сти» в наследственный, что и здесь значительная часть госу-
дарственных земель перешла во владение чиновников, можно-
характеризовать как явление, которое «лишь внешне сходно с
развитием на Западе, но не имеет ничего общего с «феодали-
зацией» восточного чиновничества». Необеспеченность прав
византийского чиновничества, с одной стороны, и слишком ши-
рокая компетенция и недостаточный правительственный кон-
троль— с другой, содействовали упадку государства. Лишь в
конце XII в., когда Византия накануне IV крестового похода
уже распадалась, появились землевладельческие «архонтские
семьи» (т. е. чиновные), ибо центральная власть уже'не имела
сил помешать этому 80.
Таким образом, описанные самим Г. Вайсом явления: кор-
рупция чиновничества, злоупотребление служебным положени-
ем, круговая порука, система личностных отношений в своей
среде, обретение земельных владений — все это может быть
79 Weiss G. Ostromische Beamte im Spiegel der Schriften des Michael Psellos.
Munchen, 1973.
80 Ibid., S. 156—162.
176
расценено как временные, функциональные расстройства, след-
ствие несовершенства политики, слабого контроля, низкой
оплаты и т. п. Но в то же время констатируется факт, что чи-
новничество превратилось в землевладельцев, хотя только
в XII в.
А. П. Каждан, оценивая концепцию Г. Вайса, заметил, что
автор, как и Г.-Г. Бек, неправомерно сужает понятие «служило-
го дворянства», включая в него лишь достигших высокого по-
ложения благодаря императорской службе, тогда как служба
и землевладение в византийской действительности не были
столь противопоставлены, провинциальная крупная землевла-
дельческая знать была, как правило, служилой знатью, обладая
наследственными поместьями. Разделение знати на две груп-
пы определялось не наличием или отсутствием службы, а ее
характером: военная или гражданская81. Оценивая те же яв-
ления в функционировании государственного аппарата, о кото-
рых говорит Г. Вайс, А. П. Каждан пишет о пороках самодер-
жавия («продажность чиновничества и отъявленное казнокрад-
ство; медлительность функционирования государственного ап-
парата, обусловленная растянутостью коммуникаций и боязнью
ответственности во всех звеньях административной машины;
традиционализм, тесно переплетенный с расслабляющей волю
идеей избранничества; дороговизна государственного аппарата,
усугубляемая расходами на репрезентативную функцию васи-
левса — сакрального царя; всеобщая имущественная и социаль-
ная неустойчивость, порождавшая произвол на одной стороне,
а на другой — эгоизм и политический индифферентизм»). Сла-
бость империи, по его мнению, «была обусловлена не развитием
феодальных порядков, не феодальной раздробленностью, а на-
оборот — недостаточным развитием феодальных порядков.
Страна страдала не от феодального расчленения, а от бюро-
кратической централизации и от порожденного ею граждан-
ского и морального безразличия, охватившего широкие слои» 82.
Я. Н. Любарский, опираясь так же, как и Г. Вайс, на письма
Михаила Пселла, пришел к выводу, что особенности функциони-
рования государственного аппарата в середине XI столетия
позволяют говорить о «существующей на разных уровнях си-
стеме личностных связей», которые служат «своеобразным суб-
ститутом официальных государственных связей» и играют «не-
малую роль в общественной жизни и функционировании госу-
дарственной машины Византии XI в.» 83
Итак, ниже мы попытаемся ответить на следующие вопро-
сы: сколь закономерно развитие упомянутых явлений в госу-
81 Каждая А. П. Социальный состав..., с. 4—9, 244, 251 и сл. Ср. Beck H.-G.
Ideen und Realitaten in Byzanz. London, 1972, S. 18.
82 Каждая А. П. Византийская культура. M., 1968, с. 100—101.
83 Любарский Я. Н. Пселл в отношениях с современниками (Пселл и фемные-
судьи).—RESEE, X (1), 1972, р. 30^-31.
177
дарственном аппарате империи; как охарактеризовать это яв-
ление — было ли оно следствием феодализации (и в чем она
лри этом выражалась) или же результатом традиционализма
и бюрократической централизации.
Основным юридическим принципом, положенным в фунда-
мент византийской системы организации государственного ап-
парата, являлся принцип всеобщей сменяемости должностных
лиц. Ни занимаемые должности, с высшей до низшей, как в
центральном, так и в провинциальном аппарате власти, как в
военной сфере, так и в гражданской, ни почетные титулы не
являлись наследственными. Степень соответствия лица занимае-
мой им должности должны были определять личные достоин-
ства, верность василевсу и Романии и неукоснительное испол-
нение своих обязанностей в соответствии с предписаниями зако-
на. Т. е. функционирование аппарата предполагало постоянный
приток в состав чиновничества свежих сил, постоянное освобож-
дение его от несправившихся или от провинившихся служите-
лей государства. Поскольку же предоставление должностей и
титулов осуществлялось самим монархом и вводило человека
в круг византийской знати, в том числе и в круг элиты, можно
было бы, пользуясь ныне распространенным в историографии
термином, сказать, что функционирование государственного ап-
парата империи было рассчитано на «социальную динамику»
византийского общества и само порождало эту динамику.
Время правления Льва VI было периодом завершения офор-
мления средневекового монархического правопорядка в импе-
рии 84. Новеллами № 46 и 47 Лев VI отменил бесполезный
«древний порядок», согласно которому, в частности, некоторых
крупных чиновников назначали в провинции курии, а в цент-
ре — синклит. «Ныне же обо всем печется император» 85 — он
единственный источник правопорядка и контроля за его соблю-
дением. Концепция, согласно которой император «не подвла-
стен закону, а сам является законом», господствовала и в
XI в. Единственное, что должно было ограничивать волеизъ-
явление императора,— это моральные узы — благочестие, по-
скольку он, как человек, подчинен божеским законам 86.
Однако императоры не противопоставляли себя действую-
щим государственным законам. Напротив, они заявляли себя их
верными слугами, хранителями и защитниками законов. Закон,
по словам Льва VI, благодетельней терапии, ибо он исцеляет
не только тело, но и душу (Jus, III, р. 207). Он творит добро,
подобно отцу, даже тем, кто по невежеству или неразумию не
сознает собственных интересов (например, продает себя в раб-
84 Сюзюмов М. Я- Книга Эпарха. М., 1962, с. 6 сл. Ср. Papoulia В. Op. cit.,
S. 554.
85 Jus, III, р. 139—140, 175, 191.
86 Советы и рассказы, с. 274.
178
ство) (Jus, III, p. 153—154). Закон, указывал Евстафий Ромей,,
творит благодеяние людям даже против их воли (Peira, 51, 27„
р. 247). Целью василевса, писал Лев VI, является «очищение
законов» от норм, устраненных самим ходом вещей, и строгое
соблюдение тех, которые сохранили силу (Jus, III, р. 191).
Нельзя было быть тавулярием, плохо зная законы (Jus, III,
р. 222) 87, как и судьей: пробравшийся в судьи невежда будет
виновен перед троном и богом, и «навеки будет опозорено имя
его и будет он нищим, выпрашивающим хлеба» (Jus, III,
р. 223) 88 89.
Исправлять неточности и устранять противоречия в законах
считал своим долгом и Роман II (Jus, III, р. 237). Никифор II
Фока, заявляя о своем долге нелицеприятной справедливости
ко всем, и к бедным, и к богатым, отменил право предпочте-
ния крестьян на покупку динатской земли как «обратившее в.
ничто и ниспровергшее основу силы ромеев», но назвал эту по-
правку не отменой старого законодательства, а скорее его-
сохранением, ибо негодные нормы выкинуты, а оставлены спра-
ведливые (Jus, III, р. 297, 299). Более решительно поступал
Василий II: отменив 40-летнюю давность закона о приобрете-
нии крестьянской земли и придав закону об ее отобрании у
динатов обратную силу, он отметил, что если не исправлять не-
справедливости, совершенной в прошлом, то нельзя надеяться
на соблюдение законов в будущем (Jus, III, р. 311—312).
Отстранив в 985 г. от дел еще недавно всесильного пара-
кимомена Василия Нофа, Василий II объявил недействитель-
ными все хрисовулы, выданные от имени царя с момента его
воцарения (976 г.), но без его волеизъявления; лишь заново,
визированные документы сохранили силу (Jus, III, р. 316—
317). Император — сам закон, однако крупный юрист мог
указать даже ему на отступление от действующего закона.
В «Пире» говорится, что Евстафий расценил приказ василевса
принудить к женитьбе некоего Ймерия как противоречащий за-
кону и выразил мысль о незаконности царского давления на
судей (Peira, 49, 4, р. 224). В другом случае в ответ на пове-
ление Романа 111 конфисковать имущество насильника-стра-
тиота юрист возразил: «должна знать святая твоя царствен-
ность закон», учитывающий обстоятельства и статус виновного
(Peira, 53, 1 р. 269—270) 8Э. В заметке о несохранившемся си-
нодальном решении говорится, что, допустив «по неведению»
ошибку в определении прав церковной епархии, Константин X
«не постыдился ее исправить», когда ему на это указали
(Jus, III, р. 394). В новелле самого Алексея I рассказывается,,
87 Члены корпорации тавуляриев должны были поклясться эпарху, что из-
брали своего нового члена «не по благоволению или протекции, или род-
ству, или дружбе» {Сюзюмов М. Я- Книга Эпарха, 1, § 3).
88 Издатели сомневаются в подлинности этой новеллы.
89 Ср. Weiss G. Hohe Richter in Konstantinopel.— JOB, 22, 1973, S. 128—129.
179
что его решение о порядке пересчета старой и новой обесценен-
ной монеты вызвало сомнение у «секретиков» и эти «недостой-
ные рабы» доказали, что царь должен аннулировать свое по-
становление (Jus, III, р. 396—397). Сам царь — слуга и уполно-
моченный бога по управлению царством. У Ордерика Виталиса
сохранилось известие о совместном решении Алексея I и синода
относительно свергнутого Михаила VII (он стал митрополитом
Эфеса), что он навсегда лишен прав на царство, ибо повинен
в предательстве интересов империи 90.
В полном согласии с рассуждениями Пселла и Кекавме-
на91 о человеческих слабостях василевсов, толкающих их на
несправедливые деяния, Никифор III издал новеллу, запрещаю-
щую казнь осужденного в течение 30 дней после приговора
(дабы остыл царский гнев) и преследование слуг и родствен-
ников императора — предшественника на троне (Jus, III,
р. 331, 337).
Федор, митрополит Никеи, требуя у Константина VII нака-
зания дворцовых стражников, избивших его и его слуг при
возвращении с молебствия в храме Апостолов, дерзко излагает
мысль, что и царь повинуется закону (!), а если же он не вос-
станавливает справедливости, то он — тиран (Ер., N 4, р. 273.
12—23). От таких суждений был один шаг до высказываемой
Атталиатом теории оправдания «угодного богу» переворота,
имевшего целью якобы не захват власти, а спасение отечества
от недостойного трона государя (Attal., р. 97. 8—15, 99—100,
255—260).
Господствовало убеждение: каков император — таково и по-
ложение дел, ибо превыше воли императора нет ничего, кроме
божьего провидения. Когда одного хочет закон, говорил Евста-
фий Ромей, а другого — справедливость, то разрубить узел про-
тиворечий волен только василевс (Peira, 72, 1, р. 299). Вся от-
ветственность за ход дел лежит на государе, ибо именно ему, по
словам Николая Мистика, дано господом могущество «имитиро-
вать небесную доброту» 92. «Василевс является для всех образ-
цом и примером» (Советы и рассказы, с. 288. 9).
В соответствии с концепцией, что все зависит в конечном
счете от императора, Николай Мистик писал в другом письме,
что, когда дела в столице, где находится император, идут отлич-
но, они идут хорошо и в других местах; когда же они идут
дурно в Константинополе, то несравненно хуже обстоит дело в
провинциях 92а.
Одним из важнейших принципов господствовавшей доктри-
ны был тезис о том, что император — единственный источник
90 Grumel. Regestes, I, 3, N 916, p. 30.
91 Советы и рассказы, с. 274, 286 сл.
92 Grumel. Regestes, I, 2, N 623, p. 145.
92a Ibid., N 606, p. 138.
180
благ в земной жизни; что касается чиновничества, то эта док-
трина находила каждодневное подтверждение. В конце IX — на-
чале X в. утвердился порядок раздачи императором достоинств,
должностей и титулов. Были титулы неотъемлемые, т. е. предо-
ставляемые на срок жизни, но большинство относилось к кате-
гории титулов, которых император мог лишить носителя в любой
момент. Были титулы, сопряженные с должностью, и титулы
без должности. Но обычно иерархии титулов соответствовала и
иерархия должностей. Одно лицо могло обладать несколькими
титулами (и должностями) одновременно. Однако лишь в силу
особой, исключительной милости титул и должность могли быть
предоставлены бесплатно: за получение «достоинства», вводяще-
го человека в круг знати, нужно было внести в казну, в соот-
ветствии с детально разработанным реестром, определенную
сумму денег. Если же обладатель титула рассчитывал на получе-
ние ежегодной руги, он должен был, помимо этой суммы и по-
мимо установленной таксы в пользу дворцовых чиновников, уча-
ствующих в церемонии предоставления титула и должности,
внести в казну также круглую сумму, 9,7% от которой (7 но-
мисм от 72) и должна была составлять ежегодная руга (в за-
висимости от значения должности и титула и от размера вне-
сенных сумм руга колебалась от нескольких десятков номисм в
год до 40 литр=2880 номисм) 93. Иначе говоря, государство вы-
ступало при этом как ростовщик, выплачивающий процент от ин-
вестиций, с той, однако, разницей, что лишенный внезапно ти-
тула и должности или умерший до того, как сумма процентов
(руга) сравняется с внесенной суммой, терял свои деньги 94.
В историографии часто указывают на нерасчлененность функ-
ций византийского чиновничества: компетенция по одному и то-
му же делу, полномочия в одном и том же дистрикте принадлежа-
ли одновременно представителям разных ведомств, канцелярий,
33 См. Gilliland R. A propos d’un texte de Michel Psellos.— BS, 21, (1), 1960,
p. 1—37; Lemerle P. «Roga» et rente d’etat aux Xе—XIе s.— REB, 25, 1967,
p. 77—100. Cp. Antonladis-Blbicou H. Problemes..., p. 258 sq. Указанные ис-
следователи, а также Э. Шильбах (Schilbach. Е. Byzantinische metrolo-
gische Quellen. Dusseldorf, 1970, S. 14, 59, 151), как и многие другие, оце-
нивая три свидетельства о высоте руги как процента с внесенной в казну
суммы (De cerim., р. 692: 7 номисм с литры; Peira, 35, 24, р. 162: 6 номисм
с литры; изданное Шильбахом руководство, примерно от времени Михаи-
ла IV, по исчислению налогов: 7 номисм с литры), не сомневаются в том.
что во время, когда практиковал Евстафий Ромей, процент выплаты руги
с внесенной суммы был понижен с 9,7 до 8,3. Мы рискуем высказать сомне-
ние: Евстафий во всех своих решениях исходит из традиционных пред-
ставлений и норм, тщательно оговаривая все внесенные временем переме-
ны, как это отметил Г. Вайс (Weiss G. Hohe Richter..., S. 125). Нет ли здесь
ошибки переписчиков? Сам Э. Шильбах приводит легко объяснимые палео-
графические примеры ошибок как раз такого рода (замена «6» на «7»)
в издаваемой им рукописи (Schilbach Е. Quellen, S. 60) (?).
34 См.: Gilliland R. A propos d’un texte..., р. 34; idem. Un compte-rendu de pro-
ces par Psellos.— BS, 20 (2), 1959, p. 221.
181
дворцовых служб. И это усугубляло произвол и безответствен-
ность 95. Однако в целом обязанности чиновников были разгра-
ничены детально (беспорядок проистекал по другим причинам),
порой до мелочного регламентирования (см., например, De ce-
rim., 44—45, р. 651—678) 96.
Закон определял систему наказаний за должностные злоупот-
ребления и меру ответственности чиновников; знаменательно,
что вопреки ходу дел имела место, видимо, постепенная либе-
рализация дисциплинарных норм: Лев VI отменил закон, по ко-
торому сборщик налогов, взимавший сверх положенного, карал-
ся смертью, заменив казнь штрафом, возмещавшим при первом
нарушении ущерб четырехкратно, а при втором — двукратно;
если же «архонт», т. е. чиновное лицо, оказывался «бедным»,,
то его карали бесчестьем (стрижка волос), поркой и ссылкой
(Jus, III, р. 156—157, 158, 206—207).
Чиновники получали жалованье: низшие, писцы-нотарии,—
ничтожное (но не они творили злоупотребления), провинциаль-
ные, согласно определению Г. Вайса,— обеспечивающее вполне
приличный образ жизни, с учетом стабильности цен на основные
продовольственные товары 97. Во всяком случае именно «архон-
ты», вплоть до низших чинов, активно скупали в X в. крестьян-
ские участки.
Свободные подданные империи (не рабы) официально, как
уже упоминалось, были равны перед законом. Однако были не-
которые ограничения, носившие, несомненно, и социальный ха-
рактер. Свидетельствовать не имели права еретики, язычники,
иудеи, отступники от православной веры (Prochiron, 28, 10, И;
40, 27—28), а также возничие колесниц, охотники, мимы, ибо все
они рискуют жизнью и, следовательно, не несут материальной
ответственности за свои показания (Prochiron, 23, 1, 5, 16, 31),
а кроме того, все те, кто не обладает имуществом в 50 номисм
и «безвестные люди» (Prochiron, 23, 1, 31) 98. Лев VI узаконил
обычай, запрещавший свидетельствовать женщинам (Jus, III, р.
141). Не могли свидетельствовать против обвиняемого его близ-
кие родственники, кроме казусов обвинения в оскорблении им-
ператора, ибо для власти императора, как выразился Евстафий,,
«отец семьи — никто, и подвластные ему соподчинены-ей» (Peira,
30, 5, р. 136). Не принимались во внимание и показания челяди
и «людей» против своего господина (Ер., р. 308. 26—31).
95 Например: Каждан А. П. Византийская культура, с. 92; Weiss G. Ostro-
mische Beamte..., S. 112.
96 См.: Guilland R. Contribution a 1’histoire administrative de 1’Empire byzan-
tin. Le chartulaire et la grand chartulaire.— RESEE, IX (3), 1971, p. 405—
420; idem. Les logothetes. Etudes sur 1’histoire administrative de 1’Empire
byzantin.— REB, 29, 1971, p. 5—115.
97 Weiss G. Ostromische Beamte..., S. 43—47.
48 Только полученные под пытками показания «безвестных» принимались во
внимание (Prochiron, 23, 16).
182
Законными в сравнении с простыми людьми признавались
преимущества перед судом знатных лиц, синклитиков, за оскор-
бление которых наказание значительно возрастало (Peira, 17, 14,
р. 60); подобало, как резюмирует Евстафий, «возбудить много
процессов» (Peira, 49, 4, р. 225). Законодательство оберегало
честь видных лиц, предостерегая их об имущественных и соци-
альных санкциях за недостойные поступки. Со ссылкой на «Ва-
силики» Евстафий говорит о запрете лицам, «облеченным досто-
инствами», выдавать дочерей за бывших рабов, ибо в таком слу-
чае была бы оскорблена «знатность» (Peira, 49, 33, р. 236). Су-
дебный процесс мог быть возбужден, если тесть не дал за до-
черью приданое, отвечавшее «достоинству» жениха (Peira, 17,
14, р. 61).
Г. Вайс полагает, что социальные условия, в которых дейст-
вовал Евстафий как судья, в «Пире» не нашли отражения ". Од-
нако для нас бесспорно, что в «Пире» немало данных не только
об острых социальных конфликтах, но и о социальном положе-
нии самого Евстафия, хотя данные на этот счет носят косвен-
ный характер. Евстафий, несомненно, принадлежал к крупней-
шим судьям империи, решая дела в прямом контакте с импера-
тором, эпархом столицы и даже патриархом 10°. Его решения от-
личались умеренностью, нескрываемым благоволением к неспра-
ведливо обиженным (в этом Г. Вайс прав) 99 100 101, но они целиком
-соответствовали духу законодательства о защите мелких зе-
мельных собственников (Евстафий неукоснительно следовал ему
при разборе подобных дел, т. е. выполнял свой официальный
долг, стоя на страже государственных интересов).
Разумеется, отмеченные нюансы не выходят за рамки соци-
альных ограничений любого классового общества — они не да-
ют права на заключение о сословности византийского суда в
X—XI вв. Юридически сословия, может быть, в это время еще
не сложились (А. П. Каждан считает возможным говорить об их
формировании лишь применительно к XII в.) 102, но практически
суд в империи, особенно вдали от ,столицы, как правило, вер-
шился в пользу лиц, обладающих властью и богатством,
и в ущерб для простых истцов и ответчиков.
99 Weiss G. Hohe Richter.., S. 118.
100 He боялся, видимо, Евстафий в присутствии царя перечить и патриарху:
«несправедливо говорит патриарх» (Peira, 15, 4, р. 43).
401 Weiss G. Hohe Richter..., S. 138 f. Однако, говоря о льготном сроке для вы-
платы процентов с занятой суммы, Евстафий запрещает давать такой срок
в четыре месяца беднякам — долг по суду с них надо взыскивать немед-
ленно, иначе они последнее растратят (Peira, 58, 1, р. 261). Нотка мораль-
ного осуждения ростовщичества прорвалась у Евстафия, когда встал во-
прос, принимать ли наследство, обремененное долгами: лучше отказаться,
предоставив наследникам с меньшими правами решать дилемму, чем со-
знавать, что все забрали заимодавцы (Peira, 26, 2, р. 122).
402 Каждан А. П. Социальный состав..., с. 243, 260.
183
И А. П. Каждан в своем новом труде и Г. Вайс показали^
что традиционное деление в историографии императоров на при-
верженцев военной или гражданской знати ведет к упрощен-
ному пониманию ситуации: соперничество за власть в империи
было гораздо более сложным процессом, в котором участвовали
многие социальные силы; соотношение которых, как и комбина-
ции их коалиций, менялось порой на протяжении непродолжи-
тельного периода. Занимавший трон государь, опираясь на под-
держивающую его группировку знати, вынужден был, безуслов-
но, считаться с ее интересами и проводить угодную ей поли-
тику.
Однако было бы упрощением истолковывать позицию и ме-
роприятия того или иного василевса как последовательно про-
водимый курс на удовлетворение интересов только определенно-
го слоя знати. Борьба носила сложный характер, и занимающий
трон император стремился сохранить его, всемерно укрепляя
свою личную власть. X—XI вв.— время созревания землевла-
дельческой военной аристократии и начала ее борьбы за пре-
стол, усиливавшейся от десятилетия к десятилетию.
Упорядоченный Львом VI реестр «достоинств», порядок их
обретения и продвижения по лестнице чинов и должностей имел
в виду роль императорской власти как единственного источника
благ, причем власти абсолютной, не встречающей сопротивле-
ния и обладающей достаточной силой для утверждения этого,
принципа. Но действие этого реестра уже через несколько де-
сятилетий (едва через 20—30 лет) осуществлялось в условиях,
быстрого развития феодальных отношений. Заложенная в систе-
ме идея: предоставлением благ и степеней почета прочнее при-
вязать к трону служилую (и военную, и гражданскую) знать и
обеспечить ее полное повиновение — вскоре дополнилась все бо-
лее четко выражаемой мыслью — с помощью этой системы удер-
жать личную власть, предоставляя особые преимущества своим
верным приверженцам, умножая и пополняя их ряды 103.
Некоторые титулы стали практически достоянием определен-
ных семей — они жаловались лишь их членам; император давал,
верному слуге титулы с правом их распределения среди род-
ственников; доверенное лицо, получив повеление о распределе-
нии титулов и должностей, фактически продавало их или предо-
ставляло иным людям, чем предполагалось; в особых случаях,,
имевших целью купить поддержку в трудный момент со сторо-
ны крупного полководца, ему вручались грамоты с император-
скими подписями и печатями на право обладания высокими ти-
тулами — имя же получателей полководец мог вписать в грамо-
ты по своему усмотрению; многие должности практически не
103 Beck H.-G. Theorie und Praxis im Aufbau der byzantinischen Zentralver-
waltung.— SBAW, Philos.-hist. KI., H. 8, 1974, S. 15—17.
184
только продавались казной, но и могли быть перекуплены одним
должностным лицом у другого 104.
Сами императоры участвовали в разборах дел об оценке сто-
имости титула, переданного одним человеком другому. В исто-
риографии неоднократно детально анализировался документ о
процессе вестарха Михаила Пселла с некиим Элпидием Кенхри о
расторжении помолвки этого молодого человека с приемной до-
черью Пселла; на суде речь шла и об определении стоимости
титулов и должностей, выхлопотанных Пселлом у императора
для жениха дочери105 106. В «Пире» говорится о другом случае,
когда император участвовал в оценке чина панфеота, выхлопо-
танного тестем для зятя (чин был оценен в 10 литр) (Peira,
17, 18, р. 65). Согласно этому же юридическому памятнику,
Евстафий разбирал дело о продаже должности, дававшей в год
до 16 номисм и проданной за 18. Продавец возбудил через 4 го-
да дело о возвращении должности или доплате за нее, так как
она была продана, на его взгляд, несоразмерно дешево. Суд
признал иск законным. При названной в «Пире» норме (см. с. 181)
о размерах процента в качестве руги с внесенной в казну
суммы (6 номисм с 72) должность могла бы быть оценена в
192 номисмы, но поскольку она была связана с расходами, ее
оценили вдвое ниже, т. е. в 96 номисм. Покупателю было пред-
ложено доплатить 78 номисм (18 было уплачено ранее). Поку-
патель предпочел сохранить должность и доплатить (Peira, 38,
74, р. 180—181).
Под давлением народных масс в ходе восстания в апреле
1042 г. в столице продажа должностей была временно отменена
{Scyl., р. 422. 15—19) 10s. Однако Кекавмен снова пишет об от-
купе налогов, приравнивая его к продаже должностей (Советы и
рассказы, с. 194—196, 236—238). Ради покупки должности за-
кладывали иногда у ростовщиков свой дом (Peira, 6, 2, р. 82).
Покупка и получение должности и титула обычно были не-
возможны без протекции. Эту протекцию, разумеется, за услов-
ленную плату, оказывали приближенные к императору дворцо-
вые чиновники, богатства которых за короткое время станови-
лись баснословными 107.
Откуп налогов совершался также с ведома и позволения им-
ператора. Как следует из новеллы Алексея I, при этом пред-
104 Guilland R. A propos d’un texte..., р. 29—32.
105 См. Guilland R. Un compte-rendu...; Lemerle P. «Roga»..., p. 85 sq.
106 P. Гийан полагает, что продажа должностей устраивала многих, в том чис-
ле торгово-ремесленную верхушку города, поэтому запрет не был прове-
ден властями и принят в городе всерьез (Guilland R. A propos d’un texte...,
р. 32).
407 Guilland R. Etudes sur 1’histoire administrative de 1’Empire byzantin. Le
consul.— Byz., 24 (2), 1957, p. 567—570; idem. Etudes sur 1’histoire admi-
nistrative de 1’Empire byzantin. Les fonctions des eunuques. Le preposite.—
BS, 22 (2), 1961, p. 265—288.
185
почитали такого из соискателей-откупщиков, который обязывал-
ся взыскать налоги сверх определенной законом с данного ди-
стрикта суммы (Jus, III, р. 393). Откупщики же занимали с
целью откупа деньги у ростовщиков и должны были по оконча-
нии дела расплатиться с ними, уплатив и проценты и обеспе-
чив собственную прибыль. Разумеется, обычные «синифии», на
которые имели право сборщики, удовлетворить откупщика не-
могли 108. Власть же, видимо, в таких случаях должна была со-
действовать откупщику своими полицейскими силами.
Именно на X—XI вв. приходится господство в империи вре-
менщиков, которым император вручал фактически неограничен-
ную власть и которые иногда умели устранять неугодного им
василевса. Любое распоряжение высшего чиновного лица могло’
быть отменено временщиком, который своей волей смещал и наз-
начал чиновный штат, стратигов и правителей областей, судей и
полководцев. Институт временщиков вел к дискредитации самой
идеи императорской власти, к расхищению казны и государст-
венных земель. Мы уже упоминали о хрисовуле Василия II, при-
знающего, что с 976 по 985 г. фактическая власть находилась-
не в его руках, а у паракимомена Василия Нофа. Временщики,,
как правило евнухи, захватывали в свои руки или передавали
возводимым на видные посты родственникам казенные курато-
рии, эпискепсисы, имения правительственных учреждений и им-
ператорские поместья. Публичноправовые источники доходов-
оказывались фактически в частных руках.
Примечательно в связи с этим, что в провинции были пре-
красно осведомлены о положении дел при дворе, и афонские мо-
настыри адресовали свои прошения «василевсу и паракимоме-
ну» (т. е. временщику) 109.
Императорские решения и постановления могли быть прове-
дены в жизнь только в результате деятельности чиновничества,,
как в центре, так и в провинциях. С фактами многочислен-
ных случаев пренебрежения царскими распоряжениями импера-
торы столкнулись во время начавшейся в 20-х годах X в. борьбы
с динатами именно потому, что само чиновничество выступало
в роли динатов (и военное, и гражданское, и духовное). Называ-
емые в новеллах стратиги, доместики схол, схоларии и т. п.
были также служащими государства, как и управители ведом-
ственных и императорских владений. В хрисовулах Романа I,
Константина VII, Романа II, Василия II многократно говорится
о том, что хрисовулы остаются в пренебрежении, а судьи твори-
ли суд не в соответствии с законом, причем не потому, что ру-
ководствовались дурными расчетами, делают знаменательную
оговорку Роман I и Константин VII, а потому, что были вы-
108 Согласно «Трактату» (с. 323.70—73), «обычное» для сборщиков налогов
было понижено с 8,333% от суммы канона до 4,166%.
109 Lake К. The Early Days of Monasticism on Mount Athos. Oxford, 1869y
p. 105.
186
нуждены обстоятельствами (Jus, III, р. 253—254). Именно такой
случай, когда судья был вынужден действовать в пользу дината
(Романа Склира), рассказан в «Пире». Обобранные и оскорб-
ленные Склиром крестьяне «под нажимом судьи» согласились
на полюбовную сделку с магнатом, не подавая в суд и ожидая
обещанного им возмещения ущерба (Peira, 42, 18, р. 198—199).
Лавра св. Афанасия — крупнейший монастырь Афона, про-
цветавший в начале XI в., подвергся притеснениям чиновников
и понес крупный ущерб. Монахи писали Константину IX, что
«действие уставов и определения хрисовулов остаются на бума-
ге» 110. В хрисовуле от 1052 г. император пишет, что после смер-
ти высокопоставленных столичных эпитропов (опекунов) Лавры
ее разоряли местные должностные лица, ибо «не было никого,
способного им помешать», и василевс сделал новым эпитропом
Лавры препозита Иоанна, имеющего право парисии, т. е. право
непосредственного высказывания своего мнения василевсу.
Уже Роман I признавал в своем хрисовуле, что чиновники
поступали с хозяйствами и землей потерявших способность не-
сти службу стратиотов по собственному произволу, а иногда за
дары освобождали от набора и несения службы и состоятель-
ных воинов (Jus, III, р. 264—265). Константин VII, вынеся ре-
шение о том, чтобы крестьяне, продавшие землю динатам, вы-
купили ее в рассрочку, с тревогой отмечает, как бы это поста-
новление не стало для чиновников поводом для злоупотреблений,
более губительных для крестьян, чем сам голод (Jus, III, р. 284).
Василий II заявляет, что описания границ, данные в его собст-
венных дарственных хрисовулах, как оказалось, фиктив-
ны — эти описания приведены со слов получателей хрисовулов,
а чиновники не наблюдали за измерением земли на месте. По-
этому единственно точными данными о границах владений долж-
ны отныне признаваться лишь показания описей налогового ве-
домства (Jus, III, р. 313). Выдав грамоту венецианцам, которой
им были предоставлены торговые льготы, этот же император за-
ранее высказал уверенность, что таможенные чиновники «из жад-
ности» попытаются нарушать привилегии итальянцев и будут
стремиться играть роль судей в конфликтах. Поэтому император
передает все полномочия в отношениях с венецианцами только
логофету идика (Jus, III, р. 305—306). Самый дар царя подле-
жал регистрации в четырех канцеляриях и должен был быть при
этом завизирован иногда 34 подписями чиновников центральных
ведомств 1н.
Пселл ходатайствовал перед судьей фемы Опсикия за чело-
века, который был несправедливо лишен собственности, но су-
мел получить царскую грамоту, восстанавливающую его права.
Философ пишет, что хотя все это указано в грамоте царя, но
110 Meyer Ph. Die Haupturkunden fiir die Geschichte der Athosklaster. Leipzig,
1894, S. 153.1—7. Ср. Ер., II, N 53, p. 132.10—12.
Weiss G. Ostromische Beamte..., S. 6.
187
судья из дружеских чувств к самому Пселлу соблаговолит дать
ей ход, не умалив действенность царского распоряжения (SM,
II, № 107, р. 137. 4—7).
Г. Вайс, сделавший на основе писем Пселла вывод о том,
что в деятельности чиновничества провинций царили протекция,,
взаимное покрывательство, своекорыстие, что в рассмотрении
дел фемным судом бросается в глаза социальная обусловлен-
ность приговоров 112, противопоставляет порядкам в фемах сто-
личное судопроизводство, как оно предстает в «Пире». Суд на
Ипподроме, пишет Г. Вайс, где действовал Евстафий, был не
только «сословным судом» (Standesgericht) — на нем разбира-
лись также тяжбы крестьян с динатами, дела обиженных и
униженных, социально угнетенных людей; деятельность Евста-
фия позволяет, по мысли Г. Вайса, думать, что судебные по-
рядки в Византии не следует оценивать слишком мрачно113.
Однако здесь же сам исследователь признает, что случаев раз-
бора дел простых людей при участии императора крайне мало,
что царь присутствовал почти исключительно на тяжбах пред-
ставителей сословия синклитиков. Сама «Пира» дает множество-
примеров несправедливого решения дел бедняков и в самой сто-
лице — все ли эти решения удавалось пересмотреть Евстафию?
Много ли было судей, подобных Евстафию? Евстафий для сво-
его времени, несомненно, выдающийся юрист (потому и сохрани-
лась «Пира», служившая учебным пособием), но его же реше-
ния свидетельствуют, сколь часто другие судьи проявляли при-
страстность и невежество. По деятельности одного Евстафия
невозможно выносить суждение о прекрасной постановке в це-
лом судопроизводства в столице.
Продажа должностей не могла не привести к занятию су-
дебных постов людьми, абсолютно не подготовленными к это-
му; зачастую судьями становились, пишет Р. Гийан, люди, вы-
двинутые по политическим мотивам или в силу «фаворитиз-
ма» 114. Резервом судей были многочисленные рядовые писцы,
учившиеся праву у случайных частных учителей, ни социальное,
ни материальное положение которых не было обеспечено115.
Смена царствования, особенно смена в результате государствен-
ных переворотов, столь частых в XI в., или даже еще более
многочисленные заговоры приводили к массовой чистке государ-
ственного аппарата, в том числе к смене судей, на места кото-
рых попадали люди, способность которых отправлять должность
определялась в соответствии лишь с единственным призна-
ком — верностью новому государю и окружающим его дворцо-
вым вельможам.
112 Weiss G. Ostromische Beamte..., S. 60.
113 Weiss G. Hohe Richter..., S. 131 —136, 143.
114 Guilland R. Un compte-rendu..., p. 223.
115 Weiss G. Ostromische Beamte..., S. 25—37.
188
Необходимо, на наш взгляд, учитывать еще одно чрезвычай-
ной важности обстоятельство, оказавшее огромное воздействие
на функционирование всего государственного аппарата империи
в целом: на присоединение при Василии II не уступавших по
территории всем европейским провинциям империи болгарских
земель, куда, по выражению Яхъи Антиохийского, были направ-
лены многочисленные «василики»116. Аппарат провинциально-
го чиновничества ь Европе должен был примерно удвоиться в
кратчайшие сроки и включил в себя массу людей, не осведом-
ленных ни в праве, ни вообще в делах управления. Видимо,,
множество их купили протекцию и рассматривали свой пост
лишь как средство материального и социального выдвижения.
В своей знаменитой новелле (около 1043 г.) 117 об органи-
зации в столице во главе с Иоанном Ксифилином под опекой
самого императора систематического изучения права Констан-
тин IX Мономах усматривает в отсутствии учителей права един-
ственную причину невежества тавуляриев, волнений и замеша-
тельства в судах (Nov. Const., р. 19). Уличенных в невежестве
и нарушении законов тавуляриев предписывалось отрешать от
дел (Nov. Const., р. 21, 23). Даже если деятельность Евста
фия Ромея ограничить правлением Романа III (ум. 1034 г.) 118 119,.
то с момента ее окончания до времени издания этой новеллы
истекло едва 10 лет. Мы не думаем, что Иоанн Мавропод, поэт
и философ, составлявший текст новеллы, столь сгустил краски,
что оценку судопроизводства в столице никак нельзя выносить,
опираясь на этот документ. Он не противоречит «Пире» и лишь
подчеркивает исключительность и редкость таких фигур в визан-
тийской юриспруденции того времени, как Евстафий Ромей.
Главная причина судейского произвола состояла, однако, не
в юридическом невежестве судей и нотариев. Она заключалась в
использовании чиновничеством своих постов в целях обогащения
в кратчайшее время, поскольку четко обозначенные сроки от-
правления должности, по-видимому, существовали далеко не
всегда. Я- Н. Любарский указал на факты и быстрой смены су-
дей, и занятия ими должности в течение многих лет. Причем в
последних случаях речь шла обычно о мелких и бедных фе-
мах — цари отвечали отказом на просьбу судей об отставке 11э.
Пселл наставляет в письме своего адресата — соискателя судей-
116 Розен В. Император Василий II Болгаробойца. Извлечения из летописи
Яхъи Антиохийского. СПб., 1863, с. 59.
117 О датировке новеллы см.: Follieri Е. Sulla Novella promulgata da Costan-
tino IX Monomaco per la restaurazione della Facolta giuridica a Constanti-
nopoli (sec. XI med.).— Studi in onore di Edoardo Volterra, II. Milano, 1971,
p. 647—664.
118 В самой «Пире» Роман III упомянут как умерший (Peira, 49, 4, р. 223; 58,.
4, р. 261—262).
119 Любарский Я. Н. Пселл в отношениях с современниками (Пселл и фемные
судьи).— RESEE, X, N 3, 1972, р. 26.
189
ского поста, что за посты в «лучших фемах» «лучшие» и ведут
борьбу, а для просителя о протекции Пселла счастьем было бы,
если бы и «среднюю» получил (SM, II, № 255, р. 303. 7—14).
Согласно житию Мелетия Нового, отбыв второй срок (!) на по-
сту претора Эллады и Пелопоннеса (рубеж XI—XII вв.), Варда
Иканат собрался отбыть в столицу, и его утешил святой, пред-
сказав ему, что он и в третий раз будет претором там же 120.
В «Пире» бесстрастно констатируется случай, когда некий
судья Симватий, отменив решение своего предшественника, сам
завладел имуществом, бывшим предметом тяжбы (Peira, 7, 12,
р. 18). В этом же сборнике сообщается о том, что действовал
закон о двойном штрафе с чиновников, взыскивавших налоги
сверх положенной нормы (Peira, 61, 4, р. 267). И здесь же рас-
сказывается о суде над практором (диикитом), который прибе-
гнул к пыткам с целью вымогательства. Дело попало в столич-
ный суд, несомненно, только потому, что подвергнутый пытке
был «аксиоматик» (носитель почетного титула). Диикит требо-
вал с него вместо трех шесть номисм, вопреки закону, и аре-
стовал сопротивляющегося плательщика. В уединенном месте он
обваривал ему голову и лоб кипятком. Евстафий рассматривал
дело как процесс об оскорблении двух лиц: пострадавшего и
его отца. Если бы плательщик отказывался платить положен-
ное, тогда, разъясняет Евстафий, диикит имел бы право на арест
сына как заложника или на реквизицию части имущества
(Peira, 61, 4, р. 265—267). Поэтому в пользу отца было опре-
делено взыскать с виновного 6 номисм (штраф за вымогатель-
ство), а в пользу пострадавшего — 50 номисм, ибо пытка — ос-
корбление сына, а вымогательство — оскорбление главы семьи.
Об отмене в результате вмешательства Евстафия приговоров
других судей в «Пире» сообщается неоднократно (7, 12, р. 18;
7, 13, р. 19; 25, 28, р. 105 и др.). Некоторые судьи, обронил
вскользь компилятор «Пиры», ведут допрос на такой манер: «Со-
знайся, что ты занял у меня, а если скажешь, что не занимал,
то будешь осужден» (Peira, 11, 1, р. 32). Правители фем, писал
в середине X в. Симеон Магистр, и стратиги, вместо того чтобы
побеждать врагов, «не стыдятся быть побежденными постыд-
ной корыстью» (Ер., р. 148. 4—7).
Г. Вайс, подвергнув переписку Пселла детальному анализу,
сделал убедительный вывод, что для населения провинции (ко-
нечно, трудящегося, простого населения) смена императора оз-
начала нередко факт гораздо менее существенный, чем смена
судьи в их феме, особенно в феме малой. Нечеткостью разде-
ления функций между судьей и стратегом, между судьей и пред-
ставителями в феме центральных ведомств, кураторий, эпискеп-
сисов и т. п., огромным потоком дел, обрушивавшимся на судью,
часто не располагавшего достаточным штатом и вынужденного
420 Васильевский В. Г. Житие Мелетия Нового.— ППС, 17, СПб., 1886, с. 59.
190
порой содержать помощников за свой счет,— всем этим царя-
щий в фемах произвол можно было объяснить лишь отчасти.
Из писем Пселла явствует, что судья был волен по собст-
венному усмотрению: освободить жителя фемы или монастырь
от постоя чиновника либо воинов, от призыва в войско, от
трудовых повинностей и части налогов, не замечать — «не ви-
деть и не слышать», что стремящийся поправить свои дела прак-
тор взыскивает сверх положенных ему «синифий». Пселл не
опасался просить письменно судей о возвращении казенной зем-
ли, отнятой властями по закону, вписать в документ уже после
вынесения решения дополнительный пункт (SM, II, № 252, 140,
50, и др.). Одним письмом Пселл извещал практора о том, что>
в Македонии судья снят, а новый еще не прибыл: не попытаться
ли собрать до его приезда подати и там 121.
В историографии нередко подчеркивается недостаточность в
империи контроля центральной власти за деятельностью чинов-
ников 122. Дело, однако, состояло, на наш взгляд, в том, что в
условиях X—XI столетий действенный контроль государства
оказался вообще невозможным.
Сведения о попытках его утверждения и налаживания идут
через всю эту эпоху непрерывно. Высший императорский суд
со временем терял значение для рядовых подданных, превра-
щаясь все более в «сословный», недоступный. Просить о вме-
шательстве в дело василевса становилось делом экстраординар-
ным. Императоры обычно в ответ на такие ходатайства поруча-
ли дело специальным судьям по их выбору 123 или же отсылали
дело тому же судье, на которого была подана жалоба, с прика-
зом рассмотреть заново (SM, II, № 66, р. 100, 1—5).
Правительственные эпопты уже во время составления «По-
датного устава» несли официальную функцию надзора и контро-
ля за делом налогообложения, предоставления льгот и использо-
вания класм. И в том же «Уставе» говорится о недобросовест-
ной деятельности этих императорских гарантов порядка и за-
конности, вступавших в выгодные сделки с динатами (Устав,
с. 121. 15—18; Трактат, с. 322. 39—40). Василий II открыто жа-
ловался в своей новелле на то, что среди эпоптов лишь немно-
гие не ищут путей обогащения за счет казны и выполняют свой
долг (Jus, III, р. 316). Иначе говоря, деятельность корпуса са-
мих «надзирателей» (эпоптов) нуждалась в надзоре нового кор-
пуса инспекторов над эпоптами...
Малоэффективным оказался и созданный при Константи-
не IX Мономахе специальный секрет по контролю за деятель-
ностью фемных судей (Attal., р. 21. 23—22. 3). Контролировать.
121 Weiss G. Ostromische Beamte..., S. 56.
122 См., например: Svoronos N. L’epibole a 1’epoque des Comnenes.— «Travaux
et memoires», 3, 1968, p. 391; Weiss G. Ostromische Beamte..., S. 162.
123 Guilland R. Un compte-rendu..., p. 217, 220.
191
представители аппарата должны были друг друга сами, но суб-
ститутом их официальных отношений давно уже стали возникшие
за их фасадом отношения личной верности и покровительства,
взаимной негласной поруки и корпоративности. Соперничество
не исключалось, как и случаи крушения карьеры, но новый
контингент служителей государства неизменно вступал в те же
отношения, которые были свойственны отстраненному в связи со
сменой царствования или мятежом и заговором.
Сознание законности любых средств, которые употребляет
служилое лицо, используя свое положение, с целью обретения в
кратчайшее время богатства, стало социальной психологией чи-
новников: эта идея даже высказывалась открыто в своем кругу.
Суть этого воззрения выражалась, по мнению Я. Н. Любарско-
го, в своеобразно осмысленном термине (букв, «друж-
ба») 124. Р. Гийан отмечает, что во время процесса о растор-
жении помолвки с Элпидием вестарх Михаил Пселл 125 на суде
приводил в свою защиту (и как оказалось — вполне успешно)
ссылки на то, что воспользовался своим положением и обстоя-
тельствами, зная непостоянство судьбы, и как любой благора-
зумный человек употребил все усилия для обеспечения будущего
своей приемной дочери.
Несогласуемые с точной буквой закона действия чиновниче-
ства оправдывались иногда ссылками на утвердившийся обы-
чай. А обычай, как сказано в «Эпанагоге», если он действует
долгое время, «значит не меньше, чем закон» (Epanag., 2, 12,
р. 67). Само название сборов в пользу налоговых чиновников
значит в переводе — «обычное» (ouv^eux). Они — эти сборы —
лишь были легализированы государством, ибо отвечали его ин-
тересам. Константин VII упоминает в своей новелле о «недавно
установившемся несправедливом обычае», установившемся, ра-
зумеется, в силу действия самого чиновничества, брать с тяжу-
щихся вдесятеро больше положенного законом под предлогом
содержания нотариев, посыльных, слуг (Jus, III, р. 269—270).
Евстафий Ромей упоминает о решениях судей, присуждавших
несостоятельных должников к уплате более высоких процентов,
чем полагалось по закону, «под предлогом обычая местности»,
и о взыскании в свою пользу с тяжущихся не положенных
судьям сборов «под видом кератиев и синифий» (Peira, 19, 62,
р. 80). Конечно, к возникновению и утверждению обычаев тако-
го рода само население не имело никакого отношения.
Положение, видимо, различалось на землях разного статуса
и при разной степени могущества собственников этих земель.
Правотворчество во всяком случае становилось все менее свой-
124 Любарский Я. Н. Пселл в отношениях с современниками, с. 29—30.
425 Р. Гийан отказывается идентифицировать его с писателем и философом
Михаилом Пселлом, однако см.: Lemerle Р. «Roga»..., р. 85; Leroy-Moling-
henA. Styliane.— Byz., 38 (1), 1968, p. 278—281.
192
ственным общинным или необщинным коллективам земледель-
цев и горожан: оно становилось законной или самовольно осу-
ществляемой прерогативой представителей господствующего
класса. В родовых наследственных поместьях сеньора утверж-
дались обычаи, вводимые господином. Здесь сужалась сфера
не только правотворчества официальных лиц, обладавших пра-
вом доступа во владения магната, но и сфера публичноправо-
вых отношений вообще. Подобное положение дел складывалось,
видимо, и в ненаследственных, но экскуссированных поместьях.
К- В. Хвостова, специально поставившая вопрос о соотношении
публичноправовых и частноправовых отношений в феодально за-
висимой византийской деревне, отмечая их переплетение, уста-
навливает несомненное развитие частного права на землях им-
муниста126. Ссылки на то, что господин не имел права осу-
ществлять над своими париками право высшей юрисдикции,
ничего, на наш взгляд, кардинально не меняют: преступления
подлежавшие юрисдикции официальной власти (разбой, ерети-
чество, конская кража, убийство, деворастление) — отнюдь не
частое явление в жизни села. Далеко не все западные сеньоры,
безусловные обладатели частного права в своих имениях, осу-
ществляли право высшей юрисдикции.
Ни парик не мог противостоять сеньору, ни простой нало-
гоплательщик— представителю государственной власти. Кекав-
мен описывает жизнь в провинции крупного земельного собст-
венника, который стремится жить в согласии с представителя-
ми местной власти и который иногда осуществляет суд над
«своими людьми», а порой и над жителями окрестных мест, не
являвшихся ни его париками, ни его «людьми» (Советы и рас-
сказы, с. 198—202, 232—236, с. 470 сл., 494 сл.). Как заметил
Евстафий Ромей, бедняки лишь до той поры оказывают какое-
то сопротивление, пока не лишились того, что у них отнимают;
лишившись же, они безмолвствуют, ибо знают заранее, что
сила не на их стороне (Peira, 40, 12, р. 186).
В своеобразном преломлении сходные процессы были в X—
XI вв. характерны и для представителей церковной иерархии,
управителей среднего и высшего звена церкви, которых уже
новеллы Романа I и Константина VII определяют как дина-
тов. Положение осложнялось, однако, тем, что в сферу церков-
ных отношений и управления церковным имуществом постоян-
но и настойчиво вторгались светские власти. Имел место и про-
тивоположный процесс — процесс «обмирщвления» функций
иерархов (епископов, митрополитов, архиепископов) и даже мо-
нашества. Г.-Г. Бек, один из крупнейших современных автори-
тетов в области истории восточнохристианской церкви и бого-
словия, в специальном исследовании показал, как шаг за шагом
126 Хвостова К. В. Особенности аграрноправовых отношений в поздней Ви-
зантии (XIV—XV вв.). М, 1968, с. 55—70, 235 сл.
7 Г. Г. Литаврин
193
деятели церкви приобретали право, до того отрицаемое кано-
нами, на участие в экономической и политической жизни об-
щества, в тех его сферах, которые непосредственно не были
связаны с церковной деятельностью.
В частности, клирики оказывались управителями государст-
венных кураторий (как мы помним, имением в Милетском ок-
руге до передачи его Андронику Дуке управлял прокуратор
Никита, местный священник), имущества благочестивых учреж-
дений (орфанотрофий, ксенодохий, гиротрофий, носокомий и
т. п.). Клирики были вправе, а иногда обязывались властями
принимать опеку над имуществами несовершеннолетних сирот.
Рост имущественной независимости церкви привел к усилению
и ее политического влияния. О произволе византийских свет-
ских властей в провинциях известно преимущественно из со-
чинений деятелей церкви, которые взяли на себя своего рода
контроль за действиями провинциальной администрации. Цер-
ковный суд из сферы семейных связей легко распространялся
на сферу имущественных отношений.
Формально недопустимое канонами оставление монастыря
монахами и участие их в светской, даже в правительственной
деятельности стало нередким явлением. Крупную роль при дво-
ре в X—XI вв. играли, например, такие принявшие монашеский
чин, но далекие от монастырской жизни представители знати,
как Константин Эладик при Константине VII и Романе I,
Иоанн Орфанотроф при Михаиле IV, Михаил Пселл при Кон-
стантине IX, и т. д.
Деятели церкви в течение X—XI вв. все теснее сплачива-
лись как корпорация и все настойчивее и успешнее осуществ-
ляли политическое влияние на ход дел, в том числе и на ис-
ход борьбы за императорский престол 127.
Как и при занятии светских должностей, при назначении на
церковные посты огромное значение приобрели протекция и не-
гласный подкуп. Согласно данным агиографии, в 926 г. Лука
Стилит, объявленный впоследствии святым, просил у отца 100
номисм для покупки сана епископа Севастии; клирик церкви
Неа в Константинополе во время правления Константина VII,
чувствуя приближение смерти, решил продать свою службу и
обратился в связи с этим за советом к Луке Стилиту. В жи-
тии это сообщение предподносится как ординарный и привыч-
ный житейский факт 128.
Данные такого рода нетрудно было бы умножить. Мы хо-
тели бы, однако, поставить вопрос о том, имелось ли в этом
отношении какое-либо отличие между X—XI столетиями и
127 Beck H.-G. Kirchc und Kjerus im staatlichen Leben von Byzanz.— Byz., 34.
1966, S. 1—24.
128 Da Costa-Louillet G. Saints de Constantinople au VIIIе, IXе et Xе siecles.—
Byz., 25-27, 1957, p. 843, 848.
194
предшествующими периодами истории империи: фактов о свое-
волии чиновников можно указать множество и от VIII—IX вв.,
и от времени Юстиниана I, и от эпохи Либания.
По нашему мнению, отличие имело место и было обуслов-
лено не только гораздо большей частотой случаев беззакония
в —XI вв., сравнительно с предшествующим временем. Коли-
чество перешло в качество в эту эпоху. Если ранее подданные
императора, в том числе его служители, видели в принципах
христианской морали единственный фактор обуздания всевла-
стия государя, то теперь сами василевсы стали признаваться
в том, что тот же фактор является в сущности единственным
средством, способным обеспечить нормальное функционирова-
ние государственного аппарата. Не заложенные в самой струк-
туре^ аппарата смешение и нечеткое разграничение функций
вели к нарушению правопорядка и злоупотреблениям, а ско-
рее своевольное либо даже санкционированное высшей 1властью
превышение должностных полномочий вело к смешению функ-
ций правительственных учреждений.
Вслед за феодализацией частных земельных владений и
оформлением вотчин, составлявших, как правило, экзимирован-
ные, хотя и в разной степени, территории, феодализировались
императорские имения и поместья правительственных учрежде-
ний. Основные звенья военного аппарата империи ранее всех
других оказались в руках феодальных собственников. В общей
ситуации оформления феодальной системы становились фео-
дальными собственниками и представители гражданской слу-
жилой знати. Процесс этот мог осуществиться лишь через пре-
одоление тех ограничений, которые налагались публичным пра-
вопорядком и преследовали цель обеспечить лишь за
императорской властью право приобщения индивида к господ-
ствующим материально, социально и политически кругам зна-
ти. Случаи нарушения традиционной системы при таких обстоя-
тельствах стали сами своего рода системой.
Процесс этот не привел в XI в. к полному крушению госу-
дарственной машины. Но он привел к ее внутреннему перерож-
дению, при котором она перестала отвечать своим целям.
В трансформированном и искаженном виде феодализировались
целые узлы государственного аппарата: официально-должност-
ные отношения дополнились личностными связями. Они не были
прочными и длительными, потому что нс были оформлены юри-
дически и зачастую противоречили официальному праву. Но
вне этих связей государственная система уже не могла функ-
ционировать. Субститут связанных личностными отношениями
микроструктур возникал в разных формах на всех ступенях
власти, от императорского двора до провинциальной канцеля-
рии. К таким псевдоструктурам, основанным на частноправо-
вых связах, относились и институт временщиков, и семействен-
ный принцип комплектования штата высшего чиновничества,
195
7*
и раздача невещных прав, и продажа и откуп должностей,
и система протекции и покровительства, и уния провинциаль-
ных наместников с местной землевладельческой аристократией,
самое сохранение этнически гомогенных дружин иноплеменных
полководцев.
Г.-Г. Бек определил византийское общество как общество
вертикальной социальной подвижности: ненаследственность
знати, ее открытость для представителей всех иных социальных
слоев населения 129 130. На слишком широкий характер этой фор-
мулировки указал уже недавно А. П. Каждан 13°. Византий-
ское общество никогда не было обществом «равных возможно-
стей». Из низших социальных слоев поднимались в высшие
слои лишь единицы, десятки, сотни. Наследственность состоя-
ния в целом для господствующего класса и для угнетенных
классов была абсолютной нормой, несмотря на некоторую «под-
вижность» отдельных индивидов и мелких групп.
«Социальная подвижность» существовала лишь в той мере,
в какой государственный аппарат для его нормального функ-
ционирования нуждался в притоке новых сил, новых служите-
лей, верностью закону и василевсу оплачивавших свое возвы-
шение.
Наступившие в X—XI вв. резкие перемены изменили со-
циальную физиономию общества и в том числе господствую-
щего класса — началось оформление сословия знати. Амплиту-
да «вертикальной подвижности» стала сокращаться, социаль-
ные перегородки становились все более прочными, появилась
тенденция к замыканию знати в особый гомогенный слой, не-
доступный «чужакам» из других классов.
Спрашивается, ослабил ли этот процесс феодализации им-
перию? Безусловно ослабил, по нашему мнению. Но не пото-
му, что он подрывал основы византийского абсолютизма и обус-
ловил распад («болезнь») государственного аппарата, а пото-
му, что косная византийская система власти пришла в противо-
речие с естественноисторическим поступательным ходом соци-
ально-экономического и общественного развития.
ОСНОВНЫЕ ПРИНЦИПЫ ВИЗАНТИЙСКОЙ НАЛОГОВОЙ
СИСТЕМЫ
И ДОХОДЫ КАЗНАЧЕЙСТВА
Основу государственного бюджета империи составляли в X—•
XI вв. деньги. Унаследованные от Позднеримской империи раз-
витые товарно-денежные отношения составляли характерную
черту экономики Византии уже в ранний период ее истории
129 Beck H.-G. Konstantinopel. Zur Sozialgeschichte einer friih-mittelalterlichen.
Hamptstadt.— BZ, 52 (1), 1965.
130 Каждан А. П. Социальный состав..., с. 222 сл., 254 сл.
196
сравнительно с другими средневековыми странами Европы. Лю-
бые формы имущественных отношений между людьми и госу-
дарством находили денежное выражение; натуральные виды по-
ставок и взаимных расчетов, отработки и повинности основы-
вались также на их денежной оценке.
Византийская золотая монета (номисма), серебряная (ми-
лиарисий) и медная (фолл) были широко известны всему Сре-
диземноморью, Ближнему Востоку, странам Европы131 132. Но-
мисма в X—XI вв. выполняла, по крайней мере до середины
XI столетия, роль своего рода международной валюты. Денеж-
ные доходы византийского казначейства были в рассматривае-
мую эпоху неизмеримо значительнее доходов любого государст-
ва Европы.
Источники доходов казны были различны. С начала и до
конца Византийской империи налоги с населения являлись
главной статьей доходов казначейства, определяя состояние
бюджета империи в целом. Секрет геникона был основным сре-
ди центральных ведомств, а налоговое чиновничество составля-
ло самый многочисленный разряд византийского чиновничества
вообще.
Остановимся, однако, вкратце на других источниках дохо-
дов казначейства. Одной из существенных доходных статей яв-
лялись, по всей вероятности, земли казны и императорской ко-
роны. На них, как уже упоминалось выше, основывались цар-
ские имения и имения, принадлежавшие правительственным
учреждениям. Доход от их эксплуатации выражался в денеж-
ных сборах с государственных париков, в зерне, вине и олив-
ковом масле с домениальной земли имений, а частично и с па-
риков, в стадах выращенного на казенных землях скота,
особенно в табунах лошадей, мулов, ослов. Государство исполь-
зовало натуральные доходы для снабжения армии и флота, на-
туральных раздач чиновничеству и воинам, обеспечения прави-
тельственных благотворительных учреждений, даров правите-
лям иностранных государств, вождям соседних племен, послам
и т. д. Имея запасы зерна в государственных складах, государ-
ство иногда, в целях регулирования цен на рынке столицы, при-
бегало к продаже казенного хлеба; случаи установления казной
спекулятивных цен (при Никифоре II Фоке и при Михаиле
VII Дуке) на государственное зерно (как и скупка его го-
сударством по принудительным ценам) вызывали всеобщее воз-
мущение и не являлись обычной практикой 13?.
131 Мы не будем касаться сложной и специальной проблемы (еще далекой
от удовлетворительного решения) соотношения разных видов и чеканок ви-
зантийской монеты (в особенности золотой и особенно в XI столетии).
132 См. основательные заключения об отсутствии в империи хлебной монопо-
лии (спорной в литературе проблеме, порожденной сообщением Атталиа-
та о попытке государства в 70-х годах XI в. установить свое монопольное
право на торговлю зерном во Фракии): Bellinger A. В., Grierson Ph. Cata-
197
Тягловые животные, особенно верховые и вьючные, исполь-
зовались не только для перевозки государственных грузов,
обеспечения нужд дворца и центральных ведомств, но и для
регулярного функционирования огромной и разветвленной сети
государственных («царских») дорог, почтовые («ямские»)
станции на которых имели упряжки сменных лошадей, как и
сменных верховых животных (значительную часть дорог обес-
печивало, однако, животными население в порядке ангарий-по-
винностей) .
Государственные земли (прежде всего класмы, поскольку
они лежали в освоенных районах) приносили также доход и
от сдачи их в аренду, и от продажи частным лицам и сельским
общинам.
Существенный доход приносили государству также казенные
эргастирии (мастерские), интересные сведения о которых со-
браны и проанализированы А. П. Кажданом 133.
К сожалению, наименее изученным источником дохода ви-
зантийского казначейства остается до сих пор добыча в импе-
рии полезных ископаемых и минералов, в том числе золота, се-
ребра, драгоценных и полудрагоценных камней 134.
Эта деятельность правительства, осуществляемая, по всей
вероятности, с применением рабского труда и труда осужден-
ных (Peira, 66, 27, р. 288 — упоминает о ссылке преступника в
ysraXXov ), совершенно выпадала из поля зрения византийских
авторов. Может быть, государство не было заинтересовано в
том, чтобы общество было широко осведомлено о ходе дел на
рудниках.
Сп. Врионис собрал, однако, скупые сведения, в том числе
из восточных источников, о существовании казенных рудников
в Малой Азии по добыче серебра, меди, железа, золота (?),
мрамора, полудрагоценных камней. Среди подчиненных лого-
фету геникона канцелярий была канцелярия, возглавляемая
«комисом карьера» (хоут]<; Xocyiocc) 135. В анонимной трудно
датируемой заметке упомянуты «кратеры» жидкой смолы (неф-
ти) , действующие близ Каннин, и выкапываемые из земли «кам-
ни», на которых «можно жарить мясо» (уголь?), около Пер-
инка 136. От интересующего нас времени обнаружены следы
медных рудников и добычи железа на территории Болгарии 137.
logue of the Byzantine Coins in the Dumbarton Oaks Collection and in the
Whittemore Collection, Vol. III. Washington, 1973, p. 44—62. См. также:
Karayannopulos J. Zur Finanzpolitik des Parapinakes.— ADCB, 10, 1973,
c. 109—111.
133 Каждан А. П. Деревня и город в Византии IX—X вв. М., 1960, с. 339—
342.
134 См. Vryonis Sp. The Decline..., p. 23. См. также: Каждан А. П. Деревня и
город..., с. 192, 197.
135 Guilland К- Les logothetes, р. 16.
136 Diller A. Mirabilia in the Old Bulgaria.— JOB, 20, 1971, p. 109.
137 Литаврин Г. Г. Болгария и Византия..., с. 21—22.
198
В Софии в XII в. (и, видимо, ранее) на рынке существовал
«медный ряд» 138. Производство «греческого огня», как извест-
но, требовало применения нефти и селитры. Неоднократны све-
дения в источниках о нефтяных выходящих па поверхность ис-
точниках в восточных и южных областях Малой Азии и Хер-
сонской фемы. Видимо, именно потребность в нефти для воен-
ного флота обусловила энергичные меры Алексея I по овла-
дению в начале XII в. районом Тмуторокани (старые источники
нефти оказались в это время в руках сельджуков) 139.
Несомненно, имела Византия и достаточно производитель-
ные свинцовые рудники: свинец употреблялся в качестве кро-
вельных покрытий на дворцах и церквах и как материал для
массового производства моливдовулов — печатей, которыми чи-
новники, деятели церкви и частные знатные лица скрепляли
свою корреспонденцию.
Остается, однако, неизвестной производительность византий-
ских золотых рудников. Как уже говорилось, золото было за-
прещено к вывозу за границу. Может быть, новеллу Льва VI
№ 51 следует толковать не только как поощрение поисков кла-
дов, но и как обеспечение более благоприятных условий для до-
бычи драгоценных металлов (см. с. 133): по закону, действовав-
шему до этого императора, казна объявлялась собственником
«сокровищ», обретенных и на частной, и на казенной земле; Лев
VI повелел восстановить старое положение, по которому все
«обретенное» делилось поровну между нашедшим и собствен-
ником земли (Jus, III, р. 144—145).
Определенный доход давали казне конфискации имущества
частных лиц и судебные штрафы за различного рода правона-
рушения. В «Прохироне» (Prochiron, 39, 12, р. 200) сказано,
что от частных лиц в казну изымается «немало богатств». Кон-
фискация имущества в Византии X—XI вв.— обычное явление.
Имущество заговорщиков, мятежников, осужденных за иные
преступления, как и имущество уличенных в ереси, в оскорб-
лении величества, убийстве, конфисковывалось безоговорочно и
полностью. Порой это были огромные достояния крупных маг-
натов, видных полководцев. Так, например, Василий II конфи-
сковал имущество и все владения Евстафия Малеина за уча-
стие в заговоре Варды Фоки, а Евстафий был в состоянии при-
нять в своем поместье и обеспечить за свой счет отдых целой
императорской армии, возвращавшейся из военного похода
(Scyl., 340. 88—95). У новелиссима Константина, дяди Михаи-
ла V, после низложения этого василевса было обнаружено в
доме 53 кентинария золота (т. е. более трети миллиона но-
мисм) (Scyl., р. 422. 12—15). Огромными богатствами об-
138 Априлов В. Болгарские грамоты. Одесса, 1845, с. 34.
139 Литаврин Г. Г. Русь и Византия в XII в.— ВИ, 1972, № 7, с. 38—40; Litav-
rin G. A propos de Tmutorokan.— Byz., 35, 1965, p. 221—234.
199
ладали придворные евнухи, паракимомены, препозиты, прото-
вестиарии и т. п.; и смена царствования сплошь и рядом влек-
ла конфискацию имущества дворцовых чиновников и царских
слуг. Г. Вайс показал, что подобное выражение правительст-
венных репрессий касалось широкого круга византийского, осо-
бенно гражданского, чиновничества140. Иногда императоры
прибегали к изъятию и церковных сокровищ. Константин IX
конфисковал после смерти Алексея IV Студита в 1043 г.
25 кентинариев личной патриаршей казны (Scyl., р. 429.
22—24).
Немалых размеров достигали иногда и штрафы, эффектив-
ность которых состояла в сравнении с конфискациями в их
обыденности, повседневности. Судья, не скрепивший печатью
завещание, карался штрафом в 12 литр (Jus, III, р. 178). Не-
который доход получала казна и от выморочных имуществ, соб-
ственники которых не имели законных наследников и умерли,
не оставив завещания. Константин VII несколько изменил
(увеличив права церкви) порядок таких конфискаций: отныне
выморочное имущество делилось между казной и церковью в
отношении 2:1 (Jus, III, р. 278—279, 281).
Что касается воинской добычи, то она как источник государ-
ственного дохода (мы не имеем в виду завоеванные земли) вы-
ступала лишь в исключительных случаях. Согласно сообщению
Пселла, после завоевания Болгарии и захвата Василием II всей
казны Болгарского государства при размещении добычи в под-
валах казначейства пришлось расширять их, пробивая подземные
штольни (Ps., I, р. 19.7—17). Скилица также пишет о богатой
добыче, взятой Василием II в Преспе — последней столице За-
падноболгарского царства: 2/з ее якобы было роздано войску
и ’/з составила долю императора (Scyl., р. 355.22—25; 358.
14—357.17). Значительной была также добыча, захваченная в
961 г. после отвоевания Крита у арабов (Leo Diac., р. 27).
Но в целом со второй четверти XI в. и до конца столетия им-
перия, несомненно, теряла в войнах и расходовала на военные
нужды во много раз больше, чем возвращала в качестве добы-
чи. Баланс здесь, как правило, был остро отрицательным.
Гораздо более существенным представляется доход, кото-
рый государство имело от продажи должностей и титулов.
А. П. Каждан определил состав элиты господствующего клас-
са, представители которого являлись непременными облада-
телями почетных «достоинств», в 340 семей, оговариваясь, что
цифру эту, учитывая неполноту источников, следует, несомнен-
но, значительно увеличить141. Согласно свидетельству Михаи-
ла Атталиата, одних представителей сословия синклитиков на-
считывалось до 10 тыс. (Attal., р. 275.12—14), а они все были
140 Weiss G. Ostromische Beamte..., S. 153—154.
141 Каждан А. П. Социальный состав..., с. 245—246.
200
носителями почетных титулов. Это же означало, что подавляю-
щее их большинство уплатило за свои титулы и должности зна-
чительные суммы в казначейство. Далеко не все при этом по-
лучали ругу, внеся дополнительный взнос. Нам не представ-
ляется слишком преувеличенной сообщаемая Продолжателем
Феофана (Theoph. Cont., р. 173.4—14) цифра о размерах сум-
мы, необходимой для ежегодной пасхальной раздачи руги (200
кентинариев= 1440 тыс. номисм), ибо при наличии хотя бы 10
тыс. получателей руги это составит в среднем не более двух
литр (144 номисмы) на каждого представителя знати. Но в та-
ком случае, зная, что годовая руга составляла, примерно, 9,72%
от внесенной суммы (7 номисм с 72), можно было бы заклю-
чить, что от одних взносов при обеспечении руги казна имела
до 1,5 млн. номисм. Названный выше процент от инвестиций
в качестве руги резко колебался, как это показал П. Ле-
мерль142, но мы при подсчете совершенно не учитывали ос-
новную сумму, внесенную в оплату самого титула, исходя лишь
из процента с суммы, уплаченной в обеспечение руги.
Во всяком случае, даже снижая вдвое число получателей
руги, даже принимая за средний ее размер не 2 литры, а одну,
все равно приходится допустить, что взносы титулованной зна-
ти в казну за сами титулы и в обеспечение руги могли выра-
жаться 6-значной цифрой.
А. Поппэ считает вероятным исчислять годовой бюджет им-
перии примерно в 7 млн. номисм143. Мы бы высказались за
значительное увеличение этой суммы. По самым скромным рас-
четам, только 2—2,5 млн. крестьянских семей должны были в
качестве налога вносить ежегодно больше 7 млн., которыми ог-
раничивает весь бюджет империи А. Поппэ 144.
Пселл называет совершенно фантастическую сумму, кото-
рую будто бы составляла казна Василия II к концу его правле-
ния: 14 400 млн. номисм (Ps., I, р. 19.6—7) 145. В одной из ма-
лых хроник, опубликованных Сп. Ламбросом, а затем П. Шрай-
нером, казна Василия II была будто бы исчислена им самим
и выразилась в сумме «1 мириада талантов», т. е. 720 млн. но-
мисм 146. Разумеется, все эти известия вряд ли заслуживают
серьезного внимания, но мы все-таки полагаем, что в период
царствования этого императора сумма денег в казначействе бы-
ла вряд ли ниже цифры, которую мы ориентировочно приняли
142 Lemerle Р. «Roga»..., р. 80—83.
143 Poppe A. Panstwo i kosciol..., s. 115—116.
144 Согласно Патмосской писцовой книге (см. с. 53), 50 домохозяйств обес-
печивали чистый доход поместья в 300 номисм; 170 домохозяйств Лампса-
ка давали господам до 1600 перперов (см. с. 118).
145 20 мириад талантов (мириада = 10 000, в таланте—10 кентинариев, в кен-
тинарии— 100 литр, в литре — 72 номисмы).
146 Schreiner Р. Die byzantinischen KJeinchroniken. I. Teil. Einleitung und
Text. Wien, 1975, S. 51.
201
в качестве общей численности населения империи (15 млн.)
(см. с. 162) 147.
Итак, в соответствии с заявлением Романа I в его новелле
от 934 г., главную потребность казначейства в деньгах удовле-
творяли налоговые поступления с крестьян (Jus, III, р. 247).
Перейдем поэтому к вопросу о главных принципах визан-
тийской налоговой системы. Прежде всего — о наиболее общих
из них.
«Всякая недвижимость,— сказано в новелле Льва VI,— об-
лагается димосием», т. е. основным налогом с недвижимости
(Jus, III, р. 220). Еще четче выражено это в «Пире» (Peira,
15,7, р. 44): «Налоги тяготеют над вещами». Податной год на-
чинался не с 1 сентября (Новый год), а с 1 октября; сен-
тябрь — время окончания сбора урожая — был месяцем завер-
шения сбора налогов за истекший год (Peira, 24, 14, р. 94;
43, 3, р. 201). Сообщения о сборе налогов также в марте не-
регулярны и неясны (может быть, они касались недоимок как
крайний срок их внесения).
1\азна следила не только за тем, чтобы ни один доходный
объект не ускользнул от налогообложения, но и за обеспече-
нием условий сохранения самого объекта. Евнухи, имевшие
право владеть любым видом имущества, были лишены Васи-
лием II права наследования (Peira, 31, 1, р. 149), ибо не могли
иметь детей, а следовательно, обеспечить нормальное функцио-
нирование налогового тягла. С целью сохранения податного
объекта запрещалась и продажа дома на слом (Peira, 36, 15,
р. 159—160).
Приобретение функционирующего как источник дохода объ-
екта влекло немедленное обложение налогом. Получивший в
августе по завещанию поле платил димосий за весь истекший
год, ибо унаследовал и поле, и плоды с него (Peira, 43, 3,
р. 201). При продаже собственности, находившейся в пользо-
вании (хр7<ж)другого лица, власти, предвидя возможные тяж-
бы, рекомендовали выкупить полную собственность либо вла-
дельцу, либо пользователю (2/з прав имел собственник и 73
имеющий объект в хресисе) (Peira, 46, 3, р. 216). В случаях
потери границы между владениями их предписывали восста-
новить, исходя из сумм уплачиваемого обеими сторонами ди-
мосия (Peira, 37, 1, р. 162; 37, 2, р. 162—163).
Имущество несостоятельного налогоплательщика (или часть
имущества) продавалось властями в счет погашения недоимок,
147 Присоединение болгарских земель, сокращение источников дохода в силу
разорения крестьян и наступления врагов, военная опасность, вызвавшая
массовую тезаврацию монет населением, обусловили с середины XI в. не-
обходимость резкого увеличения чеканки монеты с понижением ее золо-
того содержания (Morrisson С. La devaluation de la monnaie byzanline au
XIе s.; essai d’interpretation.— In: XIVе Congres intern, des etudes byzan-
tines. Resumes-Communications. Bucarest, 1971, p. 216).
202
независимо оттого, принадлежал долг в казну данному собст-
веннику или его покойному отцу, совершеннолетним был на-
следник или ребенком (Prochiron, 11, 2, р. 60, 26, 3, р. 175).
Налоги с имущества, избежавшего налогообложения, взыскива-
лись не с момента установления этого факта, а с момента об-
ладания собственником данным имуществом, с которого не
взимался налог (Peira, 36, 1, р. 155). В таких случаях сын
был ответствен за долг отца в казну, даже если не унаследо-
вал ничего из такого имущества: право казны вчинять иски за
свой ущерб было бессрочным (Peira, 36, 14, р. 159). Возме-
щался ущерб в двукратном размере (Peira, 36, 16, р. 160).
Иногда такое имущество после смерти его собственника кон-
фисковывалось казной (Peira, 36, 16, р. 160). При обнаруже-
нии доходного объекта, с которого не вносились налоги, под-
считывались за истекший срок и проценты с неуплаченных
сумм, помимо самих сумм, подобно тому, сказано в «Пире»
(Peira, 36, 20, р. 161), как это делается в отношении откуп-
щиков налогов и «сборщиков пошлин, с запозданием их вно-
сящих». Если власти продавали в счет погашения долга в каз-
ну имущество ниже его подлинной стоимости, недоимщик не
имел права на иск (Peira, 36, 3, р. 156—157).
К сожалению, источники не позволяют установить, каково
было соотношение между натуральными и денежными налога-
ми и как оно менялось со временем. О значительности нату-
ральных сборов с населения дают представление сведения о
характере снаряжения экспедиции 949 г. против Крита (De се-
rim., р. 664 sq.). Аннона, или синона, постоянно упоминается в
источниках X в. как источник продовольственного снабжения
воинов (напр.: De velit. bell., col. 933 В—<C). Такое поло-
жение дел сохранялось, видимо, и в первой трети XI в. В «Пи-
ре» сказано, что имущество простых подданных, осмеливаю-
щихся покупать хлеб, отправляемый для казны, подвергается
конфискации, а должностные лица за продажу этого хлеба под-
лежат смертной казни (Peira, 42, 14, р. 197; ср. 42, 13, р.
197).
В середине — второй половине 30-х годов XI в. в Болгарии
была осуществлена коммутация на деньги натурального кано-
на, уплачивавшегося пшеницей, ячменем и вином (Scyl., р. 412,
70—73). По-видимому, адэрация коснулась не только болгар-
ских фем: в рассмотренной нами Патмосской писцовой книге
ясно сказано, что денежный налог берется как бывшая синона.
Обложению любого недвижимого доходного объекта пред-
шествовала его официальная оценка налоговыми чиновниками.
Земля измерялась в модиях (0,084 га) и оценивалась также
по качеству148. Для X—XI вв. действовало правило, по кото-
148 А. П. Каждан не рискует допускать, что оценка земли по качеству (ста-
рый римский принцип) производилась в X в.: «Устав», по его мнению, эту
203
рому земля делилась на 3—4 категории: 1 модий земли пер-
вого качества оценивался в 1 номисму, 1 модий второго каче-
ства — в 0,5 номисмы, 1 модий третьего — в */3 номисмы. Зем-
ля первого качества определялась иногда как земля «орошае-
мая», «жирная», «рядом с домом» лежащая, т. е. приусадеб-
ная; земля второго качества — как «засеваемая», пахотная, ле-
жащая «вдали от дома». Особо выделялась пастбищная земля.
При этом 1 номисму стоил 1 модий «засеваемой» земли пер-
вого качества, а 1 модий первого качества земли «огородной»
или «луговой», т. е. годной для сенокошения, оценивался в 3 но-
мисмы 149.
С земли, оцениваемой в 24 номисмы, димосий взимался в
размере 1 номисмы, составляя */24 ее стоимости, т. е.
4,166% 15°. Иначе говоря, предполагалось, что участок пахот-
ной земли первого качества в 24 модия (как и другая собст-
венность, оцениваемая в эту сумму) дает в течение года до-
ход, равный своей стоимости. Действительно, на 1 модий пахот-
ной земли в Византии (в отличие от Египта) рекомендовалось
высевать 2 модия зернаш. Нормальной, традиционной ценой
зерна признавали 1 номисму за 12 модиев. Следовательно, «офи-
циальная» урожайность определялась в сам-6 — 288 модиев,
оценку в виду не имеет, а в «более поздних актах» в принципах классифи-
кации земли по ее качеству нет единства (см.: История Византии, т. II,
с. 162 и прим. 21). Но об оценке земли по качеству говорится уже во Вто-
ром определении магистра Косьмы (X в.), в сохранившихся геометриче-
ских трактатах; «пахотная» земля и «пустошь» противопоставлены в акте
от 941 г. (Lavra, I, № 2.19—20, р. 95). В самом «Уставе» говорится о зем-
лях, лежащих у дома и вдали от него (р. 115.30), что равноценно поняти-
ям «первое» и «второе качество» {Schilbach Е. Quellen, S. 59.17—18). Уча-
стки, не отмежеванные от данной ипотаги, но бывшие от нее совершенно
независимыми (идиостата), получали свой коэффициент эпиболы, «соответ-
ственно их составу» (Устав, с. 116.41—43): разумеется, соответственно их
количественной и качественной оценке по категориям земли. В задачи ав-
тора «Устава» не входило описывать технику «модисмоса» (измерения),
одновременно с которым производилась и оценка качества земли: он заяв-
ляет, что сделал это в другом документе (Устав, с. 115.10—12). Оценка
земли по качеству — это не «римский» принцип, а принцип, возраст кото-
рого равен возрасту самого земледелия у всех народов. «Римскими» были
три категории и их стоимостные отношения. А. П. Каждан прав в том, что
в XII в. и позже иногда появлялись и 5 категорий земли и относительная
ее оценка не совпадала с той, которую мы привели (не 1:2:3,
а 1 : 2,08 : 3,85 и др.— Успенский Ф. И. Византийские землемеры. Наблюде-
ния по истории сельского хозяйства.— В кн.: Труды VI Археологического
съезда. Одесса, 1888, с. 306). Однако, как показал Э. Шильбах в своей
«Метрологии», локальные отличия в империи были всегда — и до «Уста-
ва» и после него (об оценке «по обычаю места» земли третьего качества
сказано и в цитируемом нами в сноске 149 документе). Как бы (сравнитель-
но слабо) ни колебались стоимостные соотношения разных видов земли,
принцип оставался в силе, и без него была невозможна византийская на-
логовая система вообще.
149 Schilbach Е. Quellen, S. 59.22—27.
150 Ibid., S. 60.1—10; Трактат, с. 322.27—28.
151 Schilbach Е. Quellen, S. 87.10—18.
204
собранных с участка в 24 модия, стоили, таким образом, 24 но-
мисмы (цена самой земли).
При измерении земли, если она включала в свой перио-
рисм негодные к хозяйственному использованию участки (ов-
раги, кручи, кустарники, болота, скалистые выступы и т. п.),
из суммы ее периметра вычитались 10% (операция «апока-
дисм») 152.
Качество земли определялось, видимо, не на глазок, а на
основе данных о ее доходности: рекомендовалось суммировать
доход с нее за три года и найти среднее арифметическое, по-
делив итог на 3 153.
Виноградники оценивались вдесятеро выше, чем пахотная
земля154, но чаще всего их измерение и оценка производи-
лись по иной системе, учитывающей число лоз: в «хилиаде»
(тысяче) считалось 500 лоз155. Плодовые деревья облагали
поштучно: с 30 масличных деревьев взимали 1 перпер156, а,
согласно акту от 1083 г., со 100 масличных деревьев налог
натурой составлял 1 литру оливкового масла (Xenoph., № 1,171 —
173, р. 23) 157. Были стаей «виноградные»158, «рыбацкие»159.
Помимо качества земли, учитывалось и качество, или хозяй-
ственный потенциал, каждого домохозяйства. Крестьяне дели-
лись прежде всего, в зависимости от обладания тягловым ра-
бочим скотом (быками, буйволами, волами), на зевгаратов (об-
ладателей упряжки из пары быков), воидатов (одноволовых),
актимонов (не имеющих тяглового скота, но имеющих других
животных) и апоров (неспособных к трудовой деятельности).
В налоговых описях эти определения прилагались к главе семьи,
на имя которого была записана стась.
Определение крестьянина как зевгарата или воидата с не-
избежностью предполагало, что он обладает и землей, которую
способен возделать с помощью упряжки или одного быка
(в «Пире» упоминается поле размером «в сто рабочих упря-
жек»— Peira, 38, 4, р. 165). Идеальной (чисто книжной) еди-
ницей — тяглом — считалась стась, владевшая 24 модиями зем-
ли первого качества и упряжкой быков (полнонадельное кре-
стьянское хозяйство). Димосий с такой стаей составлял
2 номисмы, поскольку земля, обеспеченная тягловой силой и
152 Успенский Ф. И. Византийские землемеры, с. 279—280.
153 Там же, с. 303.
154 «Виноградная» стась в 5 модиев считалась равноценной стаей зевгарата,
обладавшего 50 модиями (Schilbach Е. Byzantinische Metrologie. Munchen,
1970, S. 236—237).
155 Schilbach E. Quellen, S. 101.
156 Успенский Ф. И. Византийские землемеры, с. 306.
157 Если бы последние два свидетельства не разделяли более века с четвертью,
можно было бы заключить, что литра оливкового масла стоила 31/3 номис-
мы. Цена неожиданно высокая.
158 Schilbach Е. Metrologie, S. 236—237.
159 Александр Лаврский. ’A-9-wiri<; стоя.— ВВ, 7, 1899, с. 450—451.
205
рабочими руками, ценилась вдвое дороже земли вне организо-
ванного крестьянского хозяйства. На деле, однако, имело место
огромное многообразие: как правило, зевгаратная стась облада-
ла пахотной землей самого разного качества и размеры ее ко-
лебались чаще всего от 48 до 100 модиев.
Кризис византийской налоговой системы разразился уже в
первой половине X в., вызванный интенсивным процессом пре-
образования социальной структуры деревни. Наиболее остро этот
кризис выразился в появлении запустевших, заброшенных зе-
мель, а попытки его преодоления — во введении института сим-
пафий и класм, который был неразрывно связан с коллектив-
ной ответственностью налогоплательщиков перед фиском, т. е. с
аллиленгием и эпиболой.
В центре решения этой проблемы в византиноведческой ли-
тературе неизменно находился знаменитый «Податной устав»,
все чаще ныне датируемый началом или даже первой полови-
ной X в. Исследовав «Фиванский кадастр» в тесной связи с
«Уставом», Н. Зворонос доказал, что «Устав» служил и в XI
(добавим — ив XII) в. в качестве практического руководства
практоров в их повседневной деятельности 160. Подобный вывод
позволяют сделать и опубликованные И. Караяннопулосом пос-
ле выхода в свет работы Н. Звороноса фрагменты налогового
трактата.
Несмотря на значительный прогресс в изучении проблемы
симпафий и класм, немало вопросов, связанных с ними, требу-
ют, на наш взгляд, дополнительного разъяснения, а частью —
и новой интерпретации.
Нам уже доводилось специально высказывать свое мнение
о спорных вопросах, связанных с «Уставом»161. В настоящее
время довольно детальное изложение наших взглядов, вместе с
анализом литературы вопроса, сделано нами в статье, находя-
щейся в печати162. Поэтому здесь мы изложим лишь наши
выводы, не повторяя вновь всю аргументацию.
Как давно уже установлено, «Устав» имеет в виду прежде
всего свободную крестьянскую общину, рассматривавшуюся как
налоговое единство, члены которого были связаны солидарной
ответственностью за выполнение каждым из них и общиной в
целом обязательств перед казной.
Периорисм деревни, фиксированный официально при ее из-
мерении и оценке, включал все земли деревни, как частные
парцеллы, так и неподеленные угодья. Переселение ряда общин-
160 Svoronos N. Recherches sur le cadastre byzantin et la fiscalite aux XIе et
XIIе siecles. Le cadastre de Thebes.— BCH, 83, 1959, p. 129, 145 (далее —
Svoronos N. Le cadastre).
161 Litavrin G. G. Les terres a 1’abandon selon le «Traite fiscal» du Xе s. et
leur importance pour le fisc.— Etudes balkaniques, 1971, N 3, p. 18—30.
162 Литаврин Г. Г. Еще раз о симпафиях и класмах налоговых уставов X—
XI вв.— «Byzantinobulgarica», 6 (в печати).
206
ников, остающихся членами общины, происходило не за преде-
лы ипотаги, а в ее границах. Пропущенная анаграфевсом при
обложении налогом парцелла («анекдота») лежала также в пре-
делах ипотаги, тогда как участок нови («лишнее место»), ока-
завшийся разработанным, находился «между деревнями», был
«идиостатон», не входя в ипотагу соседних деревень.
По мнению Н. Звороноса, ипотага состояла только из пар-
целл, находившихся в частной собственности отдельных хозяев
деревни; при обложении деревни в первый раз чиновники из-
меряли эти парцеллы и из их суммы получали ипотагу, а из
суммы индивидуальных платежей (высчитанных на основе уче-
та размеров и качества парцеллы) высчитывали ридзу деревни.
Мы же полагаем, что в первый раз чиновники определяли пе-
риорисм деревни в целом, вместе со всеми ее угодьями и, учи-
тывая качество земли разных частей ипотаги, вычисляли сово-
купную ридзу.
Коэффициент эпиболы (определение числа модиев ипотаги
на каждую номисму совокупного канона) не оставался неиз-
менным (противоположно мнение Звороноса) даже для каждой
деревни, поскольку число модиев ипотаги составляло не сумму
приведенных к единому (например, второму) качеству парцелл,
а арифметическую сумму модиев, и поскольку колебания ридзы
зависели от степени интенсивности использования парцелл при
той же ипотаге; при той же ипотаге, кроме того, к ридзе плю-
совался канон пропущенного участка (одна величина оставалась
неизменной, другая менялась, как и итог от их деления друг на
Друга).
После определения нормы обложения в первый раз расклад-
ка совокупной ридзы происходила индивидуально для каждого
домохозяина с учетом размера и качества его парцеллы. Сово-
купная ридза оставалась «древним» каноном села, ниже которо-
го при сохранении ипотаги он не должен был опускаться. Пла-
та за неподеленные земельные угодья общины включалась, та-
ким образом, сразу, при первом же обложении, в общий ка-
нон, находила отражение в общем коэффициенте обложения.
Описанный в «Уставе» порядок — рудимент такой первой описи,
так как в последующем (здесь мы согласны с Звороносом)
учет ридзы и ипотаги производился на основе именно парцелл
домохозяев и коэффициент обложения для деревни вычислялся
едва ли не ежегодно, но на размере канона отдельных домо-
хозяев это отражалось только в том случае, когда в деревне
появлялись заброшенные земли (о чем — ниже).
Процедура предоставления налоговых послаблений не была
автоматически действующей. Эпопты являлись для введения сим-
пафий после хлопот общинников, плативших до этого в порядке
аллиленгия за покинутые или разорившиеся стаей: местные
практоры имели право облагать новые объекты и восстанавли-
вать налог на ставшие вновь доходными земли, но не освобож-
207
дать от налогов. Местные ревизии в отличие от общих были
практически ежегодными, при каждой уплате канона: пр актор
(диикит), отмечая «многократно» (т. е. ежегодно) в местной
ведомости «уплатил», а также «симпафия», «класма», фиксиро-
вал немедленно и хозяйственные перемены: возвращение к тяг-
лу хозяина или наследника, разработку участка нови, насажде-
ние виноградника и т. д. Иными словами, обложение налогом и
восстановление канона в отличие от его снятия производились
автоматически, а не в ожидании периодических общегосударст-
венных или фемных ревизий.
Среди запустевших земель в пределах ипотаги села и среди
участков, ставших культивируемыми, можно различать шесть
категорий.
1. Участки нови. Те из них, которые были вне ипотаги, оста-
вались на статусе идиостатон, коэффициент эпиболы вычислялся
для них независимо от коэффициента соседних общин. Те из
них, которые возникали в пределах ипотаги (с появлением, на-
пример, новых хуторов и проастиев или приобретением у общи-
ны ее членом участка из состава неподеленных земель и его
возделыванием) оценивались, как и прочие парцеллы, и обла-
гались каноном, который плюсовался к ридзе (как в случае с
анекдотон). Коэффициент эпиболы для этих участков был об-
щим с коэффициентом деревни, мало того, появление таких
парцелл вело к увеличению коэффициента обложения, что име-
ло для общинников значение при наличии или возникновении
пустующих парцелл.
2. Пропущенный в описи возделанный участок ипотаги (о нем
в сущности уже сказано).
3. Ставшие безнадежно непригодными земли (обвал, овраг,
изменение русла реки) навсегда вычеркивались из описи. Вре-
менно потерявшие плодородие участки (засоление разливом ми-
нерального источника) получали симпафию на срок, опреде-
ляемый естественными причинами (дожди промыли землю).
4. Запустевшие целиком старые налоговые единства через
30 лет становились (после их пребывания на статусе симпа-
фий) собственностью казны. Старые записи о платежах с этой
земли ликвидировались. Земля получала новый статус (земля
секрета, богоугодного заведения, императорского поместья, об-
ладателя царского дара, покупателя и т. п.) и новую оценку.
Но если запустевала лишь часть старого налогового единства
и не все запустевшее переходило к казенному эпискепсису, то
не переданное ему объявлялось симпафией или класмой и при
исчислении эпиболы не отмежевывалось от прочих земель на-
логового единства.
5. Маломощный крестьянин мог получить освобождение от
налога с одной или нескольких своих парцелл или даже со
всех. В первом случае это была отсроченная, или частичная,
симпафия (по отношению ко всему димосию с крестьянина), во
208
втором — полная симпафия. Предоставления статуса таких сим-
пафий могли добиваться и целые деревни «ради их великой
бедности». Но предполагалось, что при отсроченном платеже и
частичной симпафии собственники оставались на месте. Через
30 лет симпафии, не возобновив обработку (а значит уплату
канона), они теряли собственность на пустующие парцеллы.
Случаи таких симпафий наиболее редки. Обычная симпафия —
когда у парцелл «нет господина, неизвестен и наследник».
6. На запустевшие парцеллы, хозяин или наследники кото-
рых отсутствуют, но место их пребывания известно, община
могла получить куфисм («послабление» — временное снятие на-
лога). Но через 30 лет крестьяне теряли право собственности
и на эти земли. Вернувшиеся собственники и наследники, и из
известных казне мест их обитания до этого, и из неизвестных,
после 30 лет симпафии не восстанавливались в праве собствен-
ности без выкупа этого права у казны. Их преимуществом
(если земля еще не продана) было лишь неоспоримое никем
право предпочтения. Это положение «Устава» — антитеза древ-
нему праву приобретения владельческих прав на землю после
30 лет ее возделывания: не обрабатывая ее и не платя канон
30 лет, землю теряли.
Вопреки установившемуся мнению, мы считаем, что с запус-
тевших земель, получивших и не получивших статус симпафий
и класм, платежи (в той или иной форме, в полном или частич-
ном объеме) в казну продолжали поступать. Необходимо иметь
в виду, что в «Уставе» и «Трактате» термины «симпафия» и
«класма» могут быть синонимами самой земли, имевшей этот
статус; термин «класма» может употребляться по отношению к
земле, которая «по существу находится в симпафии», термин
«симпафия» может быть равнозначен термину «класма» (Трак-
тат, с. 323. 78—85; Устав, с. 120. 8—11), но ни разу эти юри-
дические понятия в этих двух документах не употреблены в
значении запустевшей земли вообще.
Необходимо иметь также в виду специфическую позицию
автора «Устава», на основе которой он ведет все изложение:
как бы стоя в центре ипотаги, составлявшей строго очерчен-
ное налоговое единство; он упоминает объекты (и платежи с
этих объектов) вне ипотаги лишь в том аспекте, в каком они
служат для противопоставления или имеют прямое отношение к
обязательствам данной общины. Важнейшей характерной чер-
той позиции автора «Устава» является также цель — при любых
неблагоприятных переменах свести ущерб казны к минимуму.
Система симпафий и класм — вынужденное отступление, не
вытеснившее аллиленгий, а с ним сосуществующее: она вводи-
лась лишь там, где приходилось отказываться от аллиленгия
под давлением обстоятельств. Канон взыскивался силой с запу-
стевших земель в порядке аллиленгия, «подобно эпирии» (Трак-
тат, с. 323. 88—89), т. е. через раскладку его доли с запу-
209
стевших стасей среди хозяев сохранившихся стасей пропорцио-
нально размеру их индивидуального димосия, как это делалось
при сборе экстраординарных платежей — эпирий.
Круг лиц, солидарно, в порядке аллиленгия, ответственных
за совокупный канон общины, был дифференцирован соответ-
ственно градации права протимисиса (как антитеза этого пра-
ва) : наибольшую ответственность несли обладатели наибольших
прав на запустевшую парцеллу: сначала родичи, а затем со-
плательщики, ближайшие соседи и наконец вся община. Рас-
пространение Василием II аллиленгия на крупных собствен-
ников означало не перекройку налоговых единств, диикисисов
и дистриктов, а включение в круг ответственных за канон нало-
гового (старого) единства собственников всех тех земель, кото-
рые выделились именно из данного налогового единства. Лишь
в этом случае мера могла обрести немедленную действенность
и всеобщность, ибо все сведения такого рода были зафиксиро-
ваны и в центральных, и в местных налоговых кадастрах.
А. П. Каждан справедливо подчеркнул, что эта мера с неиз-
бежностью означала обретение собственниками таких идиоста-
та и нрав общинников в данной общине (налоговом единстве),
а значит и новые возможности через протимисис скупать за-
пустевшие парцеллы 163.
Вопреки мнению большинства исследователей, мы считаем,
что с земель, получивших статус симпафий и класм (не отме-
жеванных еще от общин), канон (как юридически точное поня-
тие) ликвидировался полностью, но не все платежи вообще.
Все определялось движением титула собственности. Лишь
отчуждение симпафий и класм из состава ипотаги ставило их
в налоговом отношении вне поля зрения автора «Устава» (в даль-
нейшем о каноне с них речь могла идти лишь при контакте
казны с обладателем титула собственности: к канону старой
ипотаги эти идиостата не имели отношения). Имеющие статус
симпафий и даже класм земли, пока они не отчуждены, оста-
вались связанными с «материнским» налоговым единством.
«Псифий с номисмы» мы трактуем на основе данных само-
го «Устава» как некий платеж (не канон, а долю старого ка-
нона), который общинники продолжали вносить с симпафий и
класм в казну до их продажи или дарения (т. е. отчуждения
из состава ипотаги на имя нового собственника, до обретения
класмой статуса «именной»), С «неименной класмы» «псифий
с номисмы» тяготеет над прежним налоговым единством точно
так же, как «псифий с номисмы» тяготеет и над индивидуаль-
ным получателем симпафий, оставшимся в деревне (в «Тракта-
те» «неименная класма» в том же значении, что и в «Уставе»,
определяется тремя терминами, два из которых не свойственны
«Уставу» или свойственны в ином смысле: анекдота и еафенда).
163 Каждая А. П. Социальный состав..., с. 257.
210
Н. Зворонос понимает «псифий с номисмы» как полный ка-
нон, который «тяготеет», пока община или индивид не получили
снятия налога, и «тяготеет» в полном размере краткий срок «до
осуществления налогового послабления»164. Иначе говоря, он
понимает здесь под симпафиями и класмами, с которых взимал-
ся «псифий с номисмы», не технические термины, а попросту
синонимы заброшенной земли, обозначенной так автором «Уста-
ва» с «опережением событий», до получения этими парцеллами
подлинно статуса симпафий и класм.
Это понимание, на наш взгляд, не отвечает текстам «Уста-
ва», оно противоречит смыслу этих двух упомянутых терминов,
который они имеют во всем остальном тексте.
Добившаяся отмены аллиленгия на данные запустевшие зем-
ли, т. е. введения симпафии, община, используя эти земли (вы-
пас), платила долю старого платежа; попросив «записать клас-
му на свое лицо», община уплачивала описфотелию трех лет
(полный канон за три года) и снова брала на себя все обя-
зательства по отношению к данной земле. Если она остава-
лась пустошью, то ее размеры, по-старому включенные в ипота-
гу, влияли на коэффициент обложения; если пустоши делились
общинниками и становились обрабатываемыми парцеллами, на
них налагался полный канон (как на пропущенные при описи
участки и разработанные парцеллы нови в пределах ипотаги).
«Устав» упоминает «платеж с отторгнутого места», поясняя,
что это место представляет собою класмную землю, превра-
щенную в именную, т. е. отчужденную в результате незакон-
ных действий эпопта (имея приказ отмежевать от класмы для
получателя 400 модиев, отделил 500, записав в документе 400,
конечно, за определенную мзду от нового собственника), а за-
тем, в результате обнаружения обмана, «отторгнутую» казной
и «приписанную» снова «к обусловленной законом стороне»,
т. е. к старой ипотаге, хотя собственником этой земли остает-
ся казна; класма лишь возвращается в разряд «неименной»
(Устав, с. 121. 14—22; Трактат, с. 322. 39—42). А с неимен-
ной, не отчужденной класмы взимался «псифий с номисмы», рав-
нозначный в данном случае «платежу за отторгнутое место».
В «Уставе» нет абсолютного приравнивания терминов «вы-
равнивание» (txdvwGn;) и «эпибола» (егсфокт)). Первый из них
неизменно связывается с определением нормы обложения, со-
ответствия между размерами канона и количеством земли в пе-
риорисме ипотаги. Второй же постоянно употребляется в связи
с запустевшими землями (отметим в скобках, что исчисление
эпиболы в актах Лавры конца XI — начала XII в., разобран-
ных Н. Звороносом, представляет собой специфические слу-
чаи, не совсем применимые к практике «Устава» 165).
164 Svoronos N. Le cadastre, р. 25—26 sq., 120.
165 Svoronos N. L’epibole..., p. 390—395.
211
Завышение, вопреки закону, суммы канона с общины неве-
жественными или недобросовестными практорами как возмож-
ность обозначена именно при «выравнивании» земли и ридзы,
а не при исчислении эпиболы. Акростих (или арифмий) — стоя-
щая у края описи сумма против каждого стиха — обозначал
не только канон, но и все параколуфемата, т. е. дополнитель-
ные начеты (синифии, элатикон, эксафолл, дикерат и пр.), часть
которых шла в пользу чиновников («за утомление»). При «вы-
равнивании» эти платежи следовало вычитать, отправляясь
лишь от суммы канона с ипотаги. Если же при «выравнива-
нии» сборщик будет отправляться от арифмия, то эта сумма,
без указания ее состава, может быть кем-либо из последую-
щих чиновников обозначена как канон и на нее вторично бу-
дут начислены параколуфемата (Устав, с. 122. 15—21, ср. с. 118.
7—12).
Мы хотели подчеркнуть упускаемые из виду обстоятельства:
1) выделившиеся из пределов ипотаги, получившие свой соб-
ственный периорисм идиостата, не имели более никакого отно-
шения к «выравниванию земли и ридзы» в «материнской» ипо-
таге, но сохраняли прямое отношение к исчислению в ней эпи-
болы; 2) норма исчисления эпиболы для отделившихся от де-
ревни идиостата идентична норме эпиболы самой деревни в мо-
мент отделения класмы.
Порядок выравнивания ридзы и исчисления эпиболы описан
в «Уставе» неполно: он имеет в виду обложение ипотаги на-
логом в первый раз, определение канона для собственника при
отводе ему массива земель. Но в «Уставе» четко обозначены
три составные части ридзы, суммы которых подсчитывались и
совокупно, и отдельно: 1) действительно уплачиваемое (реаль-
ный доход казны); 2) налоги, хотя и взыскиваемые с общинни-
ков, но переданные кому-либо как солемнии, или не взыскиваемые
как льготы (солемний, получаемый «с себя» бенефициари-
ем) (чистый убыток казны); 3) доля бывшего канона с симпа-
фий и класм, еще не отчужденных фиском. Вот эта-то послед-
няя сумма и составляла, по нашему мнению, платеж нового
рода по сравнению с древней эпиболой, «надбавку» к канону
деревни, «накидку» — «псифий с номисмы» снятого канона.
Суммарный коэффициент обложения, означавший число мо-
диев на номисму всего канона с ипотаги, не имел, видимо,
для общинников практического значения: размеры и качество
угодий в коэффициенте уже были учтены при первом обло-
жении, границы парцелл, как и индивидуальные доли канона с
них, были четко фиксированы. Но суммарный коэффициент не
имел значения, пока ридза состояла из двух частей: подлинно
платимое и солемнии. Если же появлялась третья часть —
симпафии и класмы, то мог приобрести значение и суммарный
коэффициент, учитываемый при уплате налогоплательщиками
«псифия с номисмы».
212
«Псифий с номисмы» мог, однако, быть определен и без
учета суммарного коэффициента: ведь под рубрикой «симпа-
фий» и «класм» значились некогда реальные суммы димосия
до предоставления этого статуса. Если их взимали в порядке
аллиленгия в полном объеме, их как «прикидку» распределяли
соответственно величине димосия каждого (родича, соплатель-
щика, соседа или общинников в целом), без насильственного в
X—XI вв. раздела самой заброшенной земли, но с правом ее
использования. В таком случае этот канон зачислялся в «дейст-
вительно уплачиваемое». Если же взималась «доля с номисмы»,
она могла быть распределена точно в таком же порядке, за-
числяясь при этом не в «уплачиваемое» как доля совокупного
канона, а в параколуфемата.
Каков же смысл фразы «Устава» о том, что отделившиеся
от деревни идиостата имеют «ту же самую эпиболу», что и вся
деревня? Они более не входят в нее, «доля с номисмы» для
общинников за эти земли прекратила свое существование. Соб-
ственники этих идиостата, вопреки мнению Н. Звороноса, по
данной собственности не принадлежат к общине, не имеют в ней
ни прав, ни обязанностей.
Суть этой фразы, по нашему мнению, состоит в том, что
впредь на этих отмежеванных от общины землях «доля с но-
мисмы» при тех же самых условиях (земля остается пустошью)
взимается с нового собственника по той же норме, как она
взималась в общине в момент отделения, ибо и канон в ипотаге
исчислялся некогда с учетом всей ипотаги, в которую тогда
входили и ныне отмежеванные идиостата, и продажная цена
отчужденной класмы (если это была продажа) определена в за-
висимости от старого с нее канона.
Иначе говоря, иметь с деревней одинаковую эпиболу означа-
ло для собственника независимого владения, составлявшего от-
дельное от прежней общины единство (это недвусмысленно под-
черкнуто «Уставом»), только нести ответственность за обеспе-
чение платежа со своей пустующей земли (распространил эту
ответственность на владельцев идиостата и за земли общины
только Василий II, пока его указ не был отменен Романом III).
Эпибола высчитывалась особо, независимо от общин, для
тех идиостата, которые не выделились из общин. Норма эпибо-
лы (а значит и «доли с номисмы») определялась здесь в зави-
симости от величины собственного канона.
Мы выдвигаем предположение, что «доля с номисмы» при
уплате за симпафии и неотчужденные (неименные) класмы взи-
малась в размере */i2 старого канона, т. е. была равна так
называемому налогу писцовой книги, «либеллику», «либелльно-
му телосу», который взимался с покупателя класмы или с полу-
чателя ее в дар.
Это вполне соответствовало бы духу «Устава»: блюсти инте-
ресы казны при любых обстоятельствах — либеллыный сбор был
213
компенсацией утраты казной при отчуждении класмы «псифия с
номисмы».
С самого момента предоставления статуса симпафий и класм
фиск изыскивал пути к более эффективному их использованию,
чем получение «доли с номисмы». Они сдавались в аренду и
общинникам, и любому другому, предоставлялись желающим и
на условии уплаты полного канона, облагали каноном и тех,
кто самовольно разработал класму. Но во всех этих случаях
имелось в виду, что класма еще не отчуждена и не отмежевана
от общины, иначе восстановление старого канона (орфосис) не
могло бы иметь места. При раздаче симпафий и класм в арен-
ду (как и при продаже) действовали правила протимисиса.
Мы предлагаем свое решение ряда мнимых противоречий
в «Уставе». С одной стороны, там сказано, что проданная, по-
даренная или сданная фиском в аренду класма отмежевывается
от ипотаги как идиостата (Устав, с. 116.8—23). С другой —
заявлено, что либелльная класма, как и сданная в аренду, вклю-
чается в операции «выравнивания» земли и ридзы (причем по-
ловина арендной платы зачисляется как старый канон) (Устав,
с. 114.24; 123.1—8). Ведь ридзе противостоит лишь входящая
в ипотагу площадь, а не отмежеванная от нее.
Это противоречие разъяснено в «Трактате»: имеется в виду,
что сдана в аренду или даже продана, или подарена земля,
находившаяся в сущности еще на статусе симпафии, и 30 лет с
тех пор еще не прошло, т. е. она не стала юридически клас-
мой. Такие отчуждения фиск тоже практиковал, но оставлял за
наследниками право востребовать бесплатно свою собственность.
В таком случае «покупатели теряют то, что купили, и просят
[уплаченную] цену у василевса, а наследники получают им при-
надлежащее». Либелл же, документ об отчуждении, ликвиди-
руется (Трактат, с 321.5, 28—31; 322.29—30, 59—323.63,
78—85).
Среди получателей и покупателей класм, видимо, с самого
начала введения этого института было немало светских лиц
(помимо церкви, монастырей и правительственных секретов),
так как определение, «что такое проноитское», дано в «Тракта-
те» именно в связи с класмами (пожалование же на срок жиз-
ни не могло иметь в виду ни духовенство, ни казну).
Вопреки установившемуся мнению, мы считаем, что отчуж-
денные класмы не оставались вне обложения каноном. Вырази-
тельные заявления в «Уставе» и «Трактате» о ликвидации на
отчужденные класмы канона имеют в виду только старый ка-
нон — канон, который с этих земель взимался в составе преж-
ней ипотаги. По отношению к этой ипотаге он действительно
«полностью ликвидировался». Димосий — либелл в 712 старо-
го канона — взимался с нового собственника, возможно, лишь
до той поры, пока класма не превращалась в освоенную землю,
дающую доход.
214
В самом «Уставе» говорится, что отмежеванная класма ста-
новится идиостатон и подвергается новой оценке (Устав, с. 116.
42—43), как и участки нови, кем-то разработанной, а оценка
делалась именно на предмет определения размера нового ка-
нона.
Доказательство того, что димосий налагался на освоенную
получателем или покупателем класму, если только он не полу-
чал одновременно экскуссию, мы видим в актах Никифора III
и Алексея I в пользу Льва Кефалы (об этих актах неодно-
кратно упоминалось выше). Получив в дар 334 модия класмной
земли и все необходимое для ведения на них хозяйства (тяг-
ловый скот и государственных париков), Кефала должен был
платить за эту землю димосий в размере 4,5 номисмы «и доде-
катон», т. е. 712 (как мы понимаем — «либелл», долю старого
канона 166).
Итак, «Устав» и «Трактат» — памятники той же эпохи, что
и новеллы императоров Македонской династии; они так же, как
и новеллы, служили в первую очередь интересам фиска, являясь
важным коррективом и ключом к пониманию новелл.
Оценивая изложенные выше мероприятия центральной вла-
сти, ознаменовавшиеся прежде всего введением института на-
логовых изъятий и класм, мы не усматриваем в этих мероприя-
тиях серьезную налоговую реформу, которая означала бы лик-
видацию или даже коренную перестройку старой системы167.
Подобно тому как государственный аппарат империи не знал
глубоких преобразований, которые происходили бы в ходе крат-
кого промежутка времени, так не знала их и ее налоговая
система. Она переживала кризис, была произведена и ее ча-
стичная реконструкция, было сделано некоторое отступление
(и отнюдь не по всему «фронту») под натиском жестокой не-
обходимости. Но все основные принципы, включая аллиленгцй,
остались незыблемыми. Где только удавалось, там круговая по-
166 Lavra, I, N 44 и 48. Н. Зворонос совершенно верно отмечал, что 4,5 номис-
мы не могли быть либеллом (иначе старый канон составил бы 54 номисмы
с 334 модиев, что явно неправдоподобно), но предлагал удалить союз
ха! (и) между словами актов (№ 44.20—21 и № 49.12) «четырех с поло-
виной и додекатон» (Svoronos N. Le cadastre, р. 130), придавая тем самым
тексту смысл: Кефала платит только додекат (V12) от старого канона в
4,5 номисмы. Двукратное употребление союза ха! в соответствующем
месте в двух актах мало оправдывало столь ответственную поправку. Те-
перь, после знакомства с оригиналом переизданного акта, Н. Зворонос от-
казался от поправки, признав факт уплаты канона с проданных и отдан-
ных класм (Lavra, р. 242).
167 Мнение (противоположное взглядам Ф. Дэльгера и А. П. Каждана, счи-
тавших, что Диоклетианова система потерпела крушение) о сохранении
старых принципов налогообложения ныне доминирует в историографии, и в
зарубежной, и в советской. Ф. Гриерсон пришел к этому выводу и па ос-
нове нумизматического материала (Grierson Ph. Coinage and Money in the
Byzantine Empire.— In: Moneta e scambi nell alto medio evo. Spoletto,
1961, p. 420 sq.).
215
рука простиралась и на запустевшие крестьянские стихи, точ-
нее, на сохранившиеся с обязательством уплаты за запустев-
шие. Имперской традиционализм и здесь остался идолом, кото-
рому византийская государственная мысль и византийское
самосознание боялись уступить.
Конечно, изменения были. Они стали накапливаться едва ли
не на другой день после введения Диоклетиановой системы об-
ложения. Но ни стихийные перемены, ни упомянутые корректи-
вы не изменили существа дела. Существо дела было изменено
не системой, а функциональными изменениями в деятельности
налогового и судейского чиновничества, как мы говорили выше.
Не будем повторяться, лишь отметим, что из изложенного
выше материала «Устава» и «Трактата» видно, сколь много
поводов к злоупотреблениям и всякого рода нарушениям при
невозможности действенного контроля давала практорам слож-
ная византийская наука сбора государственных налогов168.
Для понимания особенностей византийской налоговой систе-
мы чрезвычайно важно уяснить, каким образом общинники реа-
лизовали свои права на неподеленные земли общины в случае
отчуждения земли нечленам общины и в случаях выделения из
общины. «Пира» дает основания к заключению, что права об-
щинника на угодья находились в пропорциональной зависимо-
сти от их обязанностей перед фиском, т. е. прежде всего от
размера уплачиваемого каждым димосия (Peira, 37, 1, 2, с. 162—
163). Иными словами, каждой номисме димосия общины соот-
ветствовало определенное число модиев угодий, и при передаче
части своих земель в качестве приданого, при завещании лич-
ной парцеллы человеку, не желающему становиться членом об-
щины, от угодий общины отделяли долю неподеленных земель,
соответствующую размерам димосия с отчуждаемой парцеллы.
Следовательно, этот принцип должен был действовать и при
отделении и продаже класм государством. Насколько нам из-
вестно, в литературе на этот счет не было сделано определен-
ного вывода, и мы предлагаем его как вполне закономерную
гипотезу, объясняющую данные о значительных сплошных мас-
сивах класмных земель.
Согласно нашему пониманию «Устава» и «Трактата», налог
с угодий общины был включен в ридзу деревни, состоявшую из
индивидуальных долей димосия общинников, т. е. с самого нача-
ла, при первом обложении деревни, нашел отражение в коэффи-
циенте ее обложения.
Однако, по всей вероятности, подобного рода исчисление
налога с угодий не было абсолютно и повсюду выдерживае-
мым правилом. Плата налога за угодья, за пастбища и прочие
168 См. подробно: Литаврин Г. Г. Налоговая политика Византии в Болгарии
в 1018—1185 гг.— ВВ, X, 1956; он же. Болгария и Византия..., с. 342 сл.,
прим. 111.
216
земли могла исчисляться отдельно, что явствует и из «Пиры»
(Peira, 37, 2), и из опубликованного Ф. И. Успенским налого-
геометрического трактата начала XIII в.169 170 Земли угодий раз-
ного качества оценивались по упомянутой выше шкале 17°, и об-
щая сумма налога с угодий распределялась между членами
налогового единства соответственно величине димосия каждого
и наличия у каждого скота.
В принципе исчисление размеров телоса с государственных
и зависимых крестьян производилось в соответствии с теми же
описанными выше правилами взимания канона со свободных
общин. Имела место, однако, и весьма существенная особен-
ность, обусловленная отсутствием у париков титула собствен-
ности на землю (разумеется, в тех случаях, когда парики об-
ладали и личным недвижимым имуществом, например, садом,
виноградником, огородом, собственной парцеллой, они одновре-
менно с парическими платежами были ответственны за уплату
димосия с собственного имущества).
Обладание титулом собственности делало ее хозяина цели-
ком ответственным и за димосий с недвижимости. По догово-
ренности с арендатором уплата телоса могла осуществляться не
хозяином, а пользователем землею, но для этого необходимо
было специальное оформление договора. Заметим в связи с
этим, что упомянутая выше норма «Устава» (с. 123.1—8), что
половину пакта следует включать в димосий, а другую — в счет
синифий и прочих параколуфемата, имела в виду лишь сдачу в
аренду казной не отмежеванных от общины, неименных класм
и преследовала цель сохранить на прежнем уровне общую нор-
му обложения данной общины, не завышая ее сверх меры, ибо
пакт превосходил вдвое (или чуть более чем вдвое) размеры
димосия. Иначе говоря, эта норма «Устава» не распространя-
лась на частные и государственные имения, в которых труди-
лись парики магнатов и казны.
Подтверждение этого мы видим в порядке обложения пари-
ков имения, переданного в 1073 г. Андронику Дуке. Согласно
Патмосской писцовой книге, «дизевгараты и однозевгараты уп-
лачивают в качестве их синоны и капникона по одной номисме,
воидаты — по полномисме, а капникарии, имеющие ослов подоб-
но экскуссатам,—* по полномисме, не имеющие же ослов — по
три милиарисия» (ММ, VI, р. 15). Формула носит обобщен-
ный характер и, конечно, отражает господствующий порядок
обложения зависимых крестьян. Иными словами, димосий (те-
лос в пользу казны) с париков частного или правительствен'
169 Успенский Ф. И. Византийские землемеры, с. 304—308.
170 Шкала трактата, изданного Ф. И. Успенским, отличается от приведенной
нами выше, отражая либо особенности места (Кипр), либо обусловленные
временем и девальвацией перпера перемены. Мы имеем в виду лишь со-
хранение общего принципа исчисления димосия.
217
ного имения исчислялся независимо от фактических размеров
парических держаний; их границы, если и были четко обозна-
чены, для практоров не имели практического значения, ибо па-
рические парцеллы-держания не были собственностью крестьян.
Лишнее подкрепление этого понимания можно усмотреть в пои-
менно, на каждый двор, расписанных суммах телоса воидат-
ных хозяйств — все они имеют один и тот же димосий, рав-
ный 0,5 номисмы. Если бы эта сумма составляла «половину
пакта», то должно было бы принять, что все до одного воида-
ты имели в держании (аренде) ровно по 10 модиев каждый, уп-
лачивая за них по одной номисме. Столь абсолютное единооб-
разие мы считаем столь же абсолютно нереальным. Подобным
образом обстояло дело и с суммами налога с париков принад-
лежавшей Кали Бакуриани деревни Радоливо: из 13 париков у
10 платежи обозначены как совершенно одинаковые. Наконец,
и в Патмосской описи порядок взимания пакта (номисма с
10 модиев) упомянут особо, после процитированной формулы
взимания димосия.
Метод исчисления налога с париков предусматривал прежде
всего их квалификацию по принадлежащему им лично имущест-
ву, по их хозяйственным возможностям, которые определялись
наличием в их собственности тяглового, рабочего скота (две
пары волов — дизевгарат, одна пара — зевгарат, один вол-—во-
идат, актимон с ослом, актимон без осла).
Широко распространенное в литературе представление171,
высказываемое при этом, что дизевгарат и зевгарат уплачива-
ли одинаковый налог, мы считаем ошибочным. Одинаковым, как
это обозначено и в приведенной формуле Патмосской описи,
был с дизевгаратов и зевгаратов лишь димосий в казну и
лишь с париков данных имущественных категорий. Это была,
безусловно, льгота в пользу собственника земли, не касавшаяся
самого парика. Дизевгарат имел в держании, конечно, больше
земли и соответственно платил хозяину более высокий пакт. Да
и в казну он платил энномий вдвое больший, чем зевгарат.
В упоминавшемся выше акте обмена владений Лавры на цар-
ские проастии дизевгарат оценивался вдвое выше, чем зевга-
рат (см. с. 51). Да и льгота платить одинаковый димосий за
зевгарата и дизевгарата была, видимо, не всеобщей и безуслов-
ной. Феофилакт Ифест писал, что его клирики были освобожде-
ны (экскуссированы) от уплаты налога в казну с одного зевга-
рия каждый, а со всего превышающего эту норму должны были
платить государственные налоги (PG, t. 126, col. 449 В). Если
же речь шла о свободных крестьянах, то платежи с дизевгара-
та, несомненно, значительно (вдвое?) превышали налоги с зев-
гарата.
171 См., например: Schilbach Е. Metrologie, S. 256 u. Anm. 6.
218
Определив имущественные категории париков частного (или
ведомственного, или императорского) имения и «идеальную»,
минимальную норму взносов с каждого двора в казну в качест-
ве димосия (синоны и капникона), практоры далее учитывали
общие размеры имения в модиях, устанавливая состав его зе-
мель по их качеству. Чисто «книжным» путем при этом опреде-
лялись размеры «идеальных» парических держаний •— парцелл
пахотной земли (24 модия земли первого качества на зевгарата,
12 модиев — на воидата, 6 модиев — на актимона 172; если зем-
ля была второго качества, то эти цифры возрастали примерно
вдвое). Суммируя модии этих «идеальных» держаний париков
всего имения, практоры вычитали их из соответствующей доли
пахотных земель собственника и не учитывали при вычислении
налогов с земель, не вошедших в держания, так как предпола-
галось, что димосий с них уже исчислен в индивидуальных
суммах телоса с каждого парического двора. Димосий с прочих
земель взимался в соответствии с их оценкой по качеству и
количеству, независимо от того, сколь велики были массивы
подлинных парических парцелл за пределами теоретически,
«книжно» исчисленных. Суммы оценки массивов земли каждого
качества суммировались и общий итог делился на 24, ибо димо-
сий с сельскохозяйственных угодий должен был составлять
4,166% от их стоимости.
Так, парик Иоанн Диаксин Феологит имел в держании в
имении, переданном Андронику Дуке, 230 модиев, уплачивая за
них хозяину хоропакт в 24 номисмы. Разумеется, он был (са-
мое меньшее) зевгаратом. Димосий в казну с него должен
был составить 1 номисму, а земля, соответствующая этому раз-
меру димосия (если она была первого качества), т. е. «идеаль-
ная» доля, должна была быть определена в 24 модия. С осталь-
ных 206 модиев пахотной земли собственник ее должен был
заплатить казне еще около 8,5 номисм (206:24, ибо пахотная
земля первого качества ценилась по 1 модию на номисму).
Итого в казну собственник мог уплачивать за землю, бывшую в
держании Феологита, 9,5 номисмы в качестве димосия (14-8,5)
из 24, получаемых им в виде пакта, т. е. доход от парика де-
лился между собственником и казной в отношении 2,9:1,9, или
примерно — 3:2. Димосий здесь, разумеется, никакие «половина
пакта». Телос самого парика в казну составлял лишь */24
пакта, а весь димосий за него — 40% платежей парика госпо-
дину.
В случае получения господином имения полной налоговой
экскуссии на париков их телос (1 номисма с зевгарата и 0,5
номисмы с воидата) переходил в пользу господина, а если экс-
куссия касалась всех земель господина, то он переставал вно-
сить в казну за них димосий вообще. Только с личной недви-
172 См. Schilbach Е. Quellen, S. 60.2—4.
219
жимой собственности, если парики ее имели, они продолжали
уплачивать налоги государству, независимо от полной экскус-
сии господина и на париков, и на его землю. Если господин,
не имея экскуссии, сам осуществлял сбор телоса со своих па-
риков (а этого обычно господа добивались как льготы), то со
временем грань между димосием и пактом могла стереться в
«доле господина», открывая ему новые возможности усиления
эксплуатации зависимых крестьян. Согласно типовым задачам-
примерам, опубликованным Ф. И. Успенским, «доля господина»
в совокупном доходе парической стаей равнялась и трети, и по-
ловине этого дохода173. Между тем в официальных описях,
в частности в столь часто анализируемых хиландарских прак-
тиках, где фиксировался только димосий и иные платежи в каз-
ну, не нашла отражения, по нашему убеждению, большая часть
платежей парика (хоропакт) в пользу своего господина. Фикса-
ция этих платежей (и пакта в том числе) попросту не входила
в задачи такого рода документов, относясь к области частно-
правовых отношений.
Остановимся вкратце на порядке уплаты энномия, одного из
значительных платежей за владение всеми видами домашнего
скота.
О порядке уплаты энномия от изучаемого периода имеются
три основных свидетельства. Приведем их в хронологической
последовательности. Первое содержится в «Пире». Если многие
лица, сказано там, обладают пастбищами, которые не поделены
на индивидуальные владения, и границы между ними устано-
вить невозможно, то следует произвести раздел пастбища соот-
ветственно суммам димосия каждого совладельца. Если же паст-
бища составляют единую ипотагу и раздел невозможен, то сле-
дует, чтобы был учтен энномий, уплачиваемый каждым владель-
цем скота. Общая сумма энномия должна быть сопоставлена с
общим димосием. Обычно у одного много скота, у другого мало,
а третий поселянин вообще не выводил скота на пастбище.
Поэтому не должно, чтобы он платил за то, за что не предо-
ставляет десятину (Згха-стр), но и его следует наравне с про-
чими принимать в расчетах, так как его пастбищем пользовал-
ся ( еу£[хд&7]) другой (Peira, 37, 2, р. 162—163).
Второе известие не столь давно опубликовано Э. Шильба-
хом и неоднократно приводилось нами: «пастбищную землю ты
должен измерять и предоставлять на одну овцу шестимесячного
зимовища по 2,5 модия и взимать со 100 овец энномий в 1 но-
мисму, а когда дойдешь до 4 или 5 номисм, считай их цену
равной одной золотой литре, как и василевс продает на литру
7 номисм. И если овцы большие, считай их на номисму 6,
а если малые — на номисму 10 ... А если налицо владение
буйволами или лошадьми, или быками, ты должен давать на
173 Успенский Ф. И. Византийские землемеры, с. 305—306.
220
каждую голову во владение в течение 6 месяцев пространство
в 10 модиев и взимать энномий по одной номисме с трех го
лов» 174.
По третьему известию, заключенному в Патмосской писцо-
вой книге: в качестве энномия за коров, лошадей и ослов вно-
сится по одному милиарисию с головы, а с овец — одна номисма
с сотни, а с 50 — полномисмы (ММ, VI, р. 15).
Несмотря на определенные трудности интерпретации, все эти
известия, по нашему мнению, не противоречат друг другу,
а взаимно дополняют одно другое.
Первое известие позволяет сделать вывод, что даже не имев-
ший скота член общины имел право на точно определенные раз-
меры неподеленных пастбищ, соответственно размерам уплачи-
ваемого им димосия, однако вносить налог за эти пастбища
должен был не он, а тот, кто ими пользовался. Можно заклю-
чить отсюда также, что «десятина» и «энномий» — отнюдь не
одно и то же, как иногда полагают175, суть рекомендации
«Пиры» состоит в том, что не имевший скота и не уплатив-
ший с него десятины не должен платить и энномий, ибо это
несправедливо. Но в чем заключался смысл сопоставления сум-
мы энномия, уплачиваемого владельцами скота, с общей сум-
мой димосия с данной ипотаги, включая доли димосия лиц,
не имевших скота? Ответ на этот вопрос следует, по-видимому,
искать во втором свидетельстве: практоры определяли, сколько
модиев пастбища приходится на каждое животное любого вида.
На номисму димосия ипотаги приходилось определенное число
модиев пастбища. Размеры энномия каждого указывали, сколь-
ко модиев пастбища он использует для пастьбы своего скота:
хватает ли ему своей доли пастбища (соответствовавшей сумме
его димосия за пашню) для его скота или он использует для
этого также пастбище других общинников, не является ли он в
сущности арендатором чужого пастбища. Можно высказать пред-
положение, что плата за площади угодий, признанных достаточ-
ными для пастьбы наличного скота членов общины, и плата за
«излишек» сверх этой площади была различной. Поэтому и
предпринимались указанные расчеты. Можно предполагать так-
же, что не имевший скота (не выпасавший его) общинник имел
право на какую-то компенсацию за использование его доли паст-
бища (?).
Второе свидетельство особенно интересно. Прежде всего, уп-
лата энномия связана в нем с зимним шестимесячным перио-
дом (с 1 октября, как мы это понимаем, до 31 марта), когда
поля, занятые под посевы с апреля по сентябрь, пустовали.
Однако вряд ли здесь имеются в виду поля, с которых снят
174 Schilbach Е. Quellen, S. 59.28—60.1, 10—14.
175 Это заблуждение справедливо отмечено Э. Шильбахом (Schilbach Е. Met-
rologie, S. 262, Anm. 1).
221
урожай. Под зимовищами, вероятно, нужно понимать опреде-
ленный вид угодий, оставляемый специально для зимнего се-
зонного выпаса, а также, возможно, поля, пролежавшие истек-
ший весенне-летний период под паром.
О каком «предоставлении» пастбищ налоговыми чиновни-
ками идет речь, мы уже сказали. Если бы имелось в виду ре-
гулярное отведение для скота налогоплательщиков государст-
венных земель под пастбища как условие самого взимания эн-
номия, крестьяне не арендовали бы пастбища и у казны (в
частности класмы), и у частных землевладельцев.
Названные выше тарифы (для отары овец в 100 голов нуж-
но пастбище в 250 модиев, а для трех быков, с которых взи-
мался также энномий в 1 номисму, требовалось всего 30 моди-
ев) позволяют сделать заключение о резких градациях при
оценке разных видов самих зимних пастбищ. По-видимому, до-
ходность низкосортного пастбища для овец более чем в 8 раз
уступала доходности пастбища для крупных животных.
Поскольку одна крупная овца стоила 7е номисмы, то 100
таких овец стоили 16,6 номисмы. Поскольку же мелкие овцы
оценивались по 10 голов на номисму, 100 их голов стоили все-
го 10 номисм. Э. Шильбах высчитывает среднее арифметиче-
ское: отара из 100 голов стоила примерно 13,3 номисмы, т. е.
грубо энномий взимался из расчета 8,33% от стоимости живот-
ных 176. Мы думаем, что в расчетах исходили из более чет-
ких представлений: в любой отаре мелкие овцы преобладают,
ибо большинство маток дают приплод из двух ягнят. Предпо-
лагалось, следовательно, что в отаре численностью в 100 го-
лов было 30 крупных овец (стоивших 5 номисм) и 70 мелких
(стоивших 7 номисм), т. е. отара оценивалась в 12 номисм, и
энномий с нее (1 номисма) составлял точно 8,33%, как и на-
лог с пущенного в оборот денежного капитала. «Пира» прирав-
нивает этот налог к стоимости приплода от скота (Peira, 42,
19, с. 199). Следовательно, энномий с овцы стоимостью в 76
номисмы (48 фоллов) составлял 4 фолла и равнялся стоимости
одного ягненка.
Поскольку энномий зависел от оценки скота, мы можем при-
мерно высчитать его размер и за обладание свиньями, кото-
рые, согласно Прохирону (Procliiron, 35, 17, р. 268), оцени-
вались вдвое дороже овец (т. е. крупная стоила 7з номисмы,
а мелкая—75). Видимо, и энномий в 1 номисму взимался со
стада свиней в 50 голов.
В противоречие со всем этим во втором известии энномий
с овец определен не в 8,33% от их стоимости, а в 5,55% или
в 6,96 % (4 или 5 номисм со стоимости отары в 1 литру) и
приравнен при этом к проценту выплаты руги (7 номисм в год
с 72 номисм), тогда как он составляет здесь 9,72%. Разрешить
176 Schilbach Е. Metrologie, S. 262.
222
это противоречие мы не можем иначе, чем сделав два предпо-
ложения: 1) либо в цифрах при переписывании рукописи бы-
ли допущены ошибки; 2) либо автор руководства заранее пред-
видел, что тщательной оценки отары (крупные, мелкие овцы)
производиться не будет и счел за лучшее предположить, что
в отаре обычно крупных овец примерно столько же, сколько и
мелких или даже несколько больше. Тогда отара в 100 голов
будет стоить 14,3 или 14 номисм. С 400 или 500 голов будет
взят энномий в 4 или 5 номисм, а вся такая отара будет сто-
ить соответственно не 48 или 60 номисм, а 71,5 или 70 номисм,
т. е. почти литру.
В отличие от Э. Шильбаха, мы не видим противоречия меж-
ду вторым и третьим известиями об уплате энномия с крупно-
го скота. Не понимаем мы и оснований перевода этим ученым
слов второго документа «буйволы, лошади, быки» обобщенным
термином Nichtzugtiere («нетягловый крупный скот») 177. По-
чему «нетягловый»? Потому что с пахотных животных (зевга-
рей-«упряжек») уже исчислен димосий? Но димосий берется
не с тягловых животных, а со стаей, обладающей тягловой си-
лой и соответствующим земельным наделом. Зевгарь — лишь
показатель хозяйственных возможностей крестьянского двора,
а не собственно единица обложения телосом. Мы, напротив,
полагаем, что во втором документе имеется в виду энномий с
тягловых, упряжных животных: буйволов, коней и быков, а в
третьем — с нетягловых: коров, неупряжных лошадей и ослов.
Потребление зеленой массы первыми несравненно большее, чем
вторыми. Поэтому и энномий с них разный. С головы тягло-
вого скота он берется в размере */з номисмы (т. е. по 4 ми-
лиарисия), а с головы нетяглового скота — в размере V12 но-
мисмы (т. е. по 1 милиарисию). В противном случае, если речь
идет о свободном воидате и свободном актимоне с ослом, сле-
довало бы признать, что актимон на 1 милиарисий (за своего
осла) платит больше воидата, поскольку основной налог с обо-
их равен 0,5 номисмы, а воидат (как полагает Э. Шильбах)
за своего вола энномий не платил... Но подобное приравнива-
ние совершенно исключалось византийской налоговой системой:
воидат оценивался вдвое дороже актимона.
Мы вели до сих пор речь лишь о наиболее общих, основ-
ных принципах византийской налоговой системы, оставив за
пределами нашего рассмотрения немало важных вопросов, ка-
сающихся налоговой техники и видов налоговых сборов с сель-
ского населения. Однако мы и не ставили целью системати-
ческое рассмотрение проблемы.
Необходимо все-таки упомянуть о том, что денежные го-
сударственные налоги, хотя и составляли, особенно в XI сто-
летии, основную долю обязательств сельского населения перед
177 Ibid., S. 263.
223
казной, далеко не исчерпывали их всех. Существенное место
продолжали занимать натуральные и отработочные повинности
(ангарии), как и всякого рода сверхординарные сборы и при-
нудительные отработки, связанные с продвижением войск, до-
ставкой для них грузов, различного рода материалов и про-
довольствия, ремонтом дорог и мостов, строительством укреп-
лений, заготовками леса и камня и т. п.
Помимо ординарных ангарий, касавшихся большинства на-
селения деревень и провинциальных городов, существовали ви-
ды ангарий, которые выполнялись определенными категориями
крестьян и населением определенных географических районов
империи. Так, жители лесистых областей были обязаны поста-
влять уголь для казенных плавильных печей, строевой лес. На-
селение морских фем и приморских районов привлекалось к
строительству, оснастке и ремонту военных судов, как и к слу-
жбе на них в качестве гребцов.
Натуральными и отработочными были по преимуществу по-
винности экскуссатов дрома — жителей деревень и городков,
прилегавших к государственным («царским») дорогам. Экскус-
саты дрома обслуживали нужды ведомства почты и внешних
сношений, были обязаны предоставлять пищу и кров, а также
ездовых и тягловых животных для следующих по делам служ-
бы официальных лиц, инспекторов, гонцов, иноземных послов,
содействовать функционированию государственных ямских
станций, участвовать в перевозке и охране государственных
грузов, препровождении пленных и преступников, служить в
качестве проводников. Такими, в частности, были обязанности
многих влахов, проживавших в северных и западных провин-
циях Балканского полуострова 178. Экскуссаты дрома состав-
ляли, по всей вероятности, весьма значительную категорию кре-
стьянства, так как имевшие статус «царских» дороги густой
сетью пронизывали все провинции империи. В актах афонских
монастырей довольно часто даже для относительно удаленных
от крупных центров районов Халкидики упоминаются «царс-
кие» дороги (обозначаемые как «дромос» или «страта» и не-
редко служившие границами между владениями земельных соб-
ственников) 179.
Может быть, некоторое представление о стоимостном выра-
жении отработочных повинностей позволительно составить по
данным Лампсакской описи, в которой на основе традицион-
ных византийских норм 24 ангарии актимона (неимущего) оце-
нены в 1 перпер, а 48 ангарий воидата, выполнявшего работы
178 См. Литаврин Г. Г. Влахи византийских источников..., с. 127 сл.
179 Мы считаем, что в актах Лавры (№ 30.17—18 и 43.18) «страта» — не «ме-
жа», а именно «дорога», использованная как межа. Ср. Каждан А. П., Фон-
кич Б. Л. Новое издание актов Лавры и его значение для византиноведе-
ния.— ВВ, 34, 1975, с. 36. Ср. Lavra, I, N 22.14 и MND, р. 40: «царская до-
рога» в качестве межи.
224
со своим волом,— в 4 перпера. Иначе говоря, предполагалось,
что труд крестьянина, работавшего без тяглового животного,
с помощью несложного инструмента, оценивался за день в 12
фоллов, а труд воидата, использовавшего при отработках вола,
вдвое дороже — в 24 фолла. Следовательно, в течение года
(300 рабочих дней) актимон — в теории — зарабатывал, при-
мерно, 12,5 номисм, а воидат — 25 18°. Если ориентироваться
на эти нормы и учитывать, что полнонадельный экскуссат дро-
ма должен был, подобно зевгарату, отдать государству не ме-
нее трех номисм, отработать их в пользу казны он мог, видимо,
не менее чем в течение месяца.
Как уже было показано на примере Лампсака, в большинст-
ве городов империи принципы налогообложения, виды и нормы
налогов не отличались существенно от тех, которые распрост-
ранялись на сельскую местность.
Не возвращаясь к Лампсакской налоговой описи, остановим-
ся на некоторых наиболее важных сторонах системы налого-
обложения столичного константинопольского населения, внеся
необходимые уточнения и поправки к нашим заключениям, сде-
ланным в статье, опубликованной несколько лет назад 180 181. Эти
поправки позволяет сделать издание Н. Икономидисом 5 заме-
ток середины X в. на чистом последнем листе патмосской ру-
кописи VIII в. (Cod. Patmiacus, 171), в которых содержатся
данные о стоимости нескольких столичных эргастириев, о раз-
мерах годичной платы за сдачу их в аренду и ежегодного на-
лога 182. Однако к этой публикации мы еще вернемся.
При всем своеобразии Константинополя, крупнейшего горо-
да европейского средневековья, его население в налоговом от-
ношении, по-видимому, делилось на те же категории, которые
зафиксированы в Лампсакской описи: это прежде всего жите-
ли, обладающие сельскохозяйственными объектами собствен-
ности и дохода и классифицированные в податных кадастрах
по соответствующим имущественным разрядам, и «политы»,
т. е. жители, источниками доходов которых были мастерские,
доходные дома, денежные средства, используемые для торгов-
ли и ростовщичества, суда, рыболовство, занятие ремеслами,
труд по найму и т. п.
В разделе о лицах, обладавших правом свидетельствования,
в «Пире» названы ремесленники, труд которых дает им «не-
обходимое, достаточное для самостоятельности», носители ти-
тулов и обладатели государственных должностей, люди, вла-
деющие имуществом (бтратеюс), с которого несут какую-либо
180 Эти данные могут, вероятно, учитываться при рассмотрении вопроса о «про-
житочном минимуме» в византийской провинции.
181 Литаврин Г. Г. Процент законной прибыли и процент налога с нее в ви-
зантийском городе X—XI вв.— АДСВ, 10, 1973, с. 39—43.
t82 Oikonomides N. Quelques boutiques de Constantinople au Xе s.: prix, loyers,
imposition (Cod. Patmiacus 171).— DOP, 26, 1972, p. 345—356.
8 Г. Г. Литаврин
225
службу, обладатели имущества, оцениваемого не менее чем в
50 номисм (Peira, 30, 2, р. 136).
Это, на взгляд византийского юриста, люди с прочным до-
статком, а следовательно, состоятельные налогоплательщики
казны, отвечающие своим имуществом за показания на суде.
Однако далеко не о большей их части известно, каким об-
разом, в каких размерах и какой форме они выполняли свои
обязательства перед казной как налогоплательщики и поддан-
ные. В частности, мы лишены возможности судить, обязана ли
была какими-либо налогами и повинностями хотя бы часть
многочисленного в столице чиновничества всех разрядов и ран-
гов, если они не обладали доходным имуществом и жили с
семьей главным образом на жалованье.
По новелле Льва VI № 72 известно о четких принципах ор-
ганизации в целях налогообложения прежде всего рыбацких
стасей — «эпох», оборудованных для рыбной ловли в примор-
ских участках, находившихся в частной собственности рыба-
ков. «Эпоха» должна была иметь 365 оргий (сажень) в шири-
ну и отстоять от другой на 182,5 оргии, а рыбак — обладать
всем необходимым для лова, прежде всего сетями и лодкой.
Если «эпохи» были мелки и снастей не хватало, рыбаки долж-
ны были объединяться в кинонии, деля улов поровну (Jus,
III, р. 152, 203). Принималась в расчет и грузоподъемность
лодок и барок, объем которых высчитывался и вносился в
опись183, но нам неизвестны размеры димосия с рыбаков.
Можно лишь предполагать, что налог с «благополучной» ры-
бацкой стаей не уступал налогу с зевгарата.
В 1973 г., не зная публикации И. Икономидиса, мы пола-
гали, что налогообложение ремесленно-торгового населения го-
рода было основано не на оценке имущества, а только на уче-
те размеров прибыли от деятельности ремесленников и торгов-
цев, от процента прибыли с употребленной в дело денежной
суммы; мы думали также, что не существовало вообще опре-
деленного срока внесения налога: он в. виде пошлины и нало-
га с оборота взимался при совершении каждой сделки 184.
Эти заключения, хотя и сохраняют силу, как мы считаем,
для некоторых видов ремесла и торговли и для некоторых иму-
щественных категорий горожан (отсутствие недвижимой соб-
ственности), представляются нам ныне частично излишне ши-
рокими обобщениями.
Заметки, изданные Н. Икономидисом, датируются кратким
промежутком времени: между апрелем 957 г. и июнем 959 г.
В первой из них говорится, что эргастирий куплен у этерио-
183 Schilbach Е. Quellen, S. 130—131. Опись судов и лодок делалась по всей
империи. Освобождение от налога средств морской перевозки грузов пре-
доставлялось монастырям как важная льгота.
184 Литаврин Г. Г. Процент.... с. 39.
226
тиссы Евдокии Львом Родием за 7,5 литры, что налог с него
вносится и икономию Великой церкви (св. Софии) в размере
3 номисм и 3 милиарисиев, а арендная плата составляет 26 но-
мисм.
Второй эргастирий на форуме, под портиками, для торгов-
ли льном и льняными тканями был куплен тем же Львом Ро-
дием у этериота Иоанна за 10 литр. Налог идет диаконии бань
Германа в размере 70 милиарисиев, а аренда составляет 36
номисм.
Третий эргастирий куплен асикритом Иосифом у метаксоп-
рата Ильи за 590 номисм. Налог вносит сам собственник, ибо
эргастирий записан на его имя в тех же описях, в которых
он выступает как налогоплательщик.
Четвертый эргастирий по изготовлению верхней одеждь^ из
козьих шкур (она называлась славиник) 185 вместе с находив-
шимся рядом помещением типа триклинарий куплено патри-
кией Софией у Марина, прислуживавшего при царском столе
(«эпи тис икиакис трапезис»), у его бывшей жены Синесии и
их двух сыновей, Феофилакта и Иоанна, за 6,5 литры. Налог
вносится в икономию Великой церкви в размере 9 милиариси-
ев и 9 фоллов. Арендная плата — 25 номисм.
Пятый эргастирий на форуме под лавку прандиопрата вме-
сте с торговыми прилавками куплен асикритом Михаилом у
нотария Евстафия Аска за 6 литр. Эргастирий обложен нало-
гом в пользу странноприимницы Эвула в размере 9 милиари-
сиев, и одновременно за пользование торговыми прилавками
вносится подать диаконии бань Ксилинита в размере 3 мили-
арисиев. Аренда — 15 номисм 186.
Н. Икономидис подверг эти документы тщательному ана-
лизу. Согласно его гипотезе, запись принадлежит главному
арендатору эргастириев, который, не называя себя (именно по-
тому, что делал запись для себя), пометил для памяти, когда,
кому и от кого перешла собственность, сколько она стоит, за
какую плату он снимает эргастирии как арендатор и сколько
и в чью пользу вносит телос. Затруднение в признании этой ги-
потезы как достоверной Н. Икономидис справедливо усматри-
вает в том, что правила «Книги эпарха» строго запрещали за-
нятие одновременно несколькими профессиями. Здесь же для
четырех случаев известно, под какие виды деятельности пред-
назначались эргастирии: для офониопрата — 2-я заметка, для
метаксопрата — 3-я заметка, для изготовления верхней одеж-
ды из козьих шкур — 4-я заметка и для прандиопрата — 5-я
заметка. Поскольку автор записи, несомненно, богат (кодекс
185 См. Oikonomides N. Quelques boutiques..., р. 347. Скорее всего этот тип
теплого одеяния был заимствован у славян, отсюда его наименование.
186 Ibid., р. 345—346. Лишь вторую заметку мы изложили в сокращении, опу-
стив, хотя и интересную, но плохо сохранившуюся фразу.
227
8*
роскошен), Н. Икономидис видит выход из противоречия в
предположении, что этот арендатор имеет субарендаторов или
посредников, даже может быть рабов, которые от его имени
ведут дело 187.
Это предположение вполне правдоподобно, особенно если
учесть, что из 10 бывших и новых собственников, по крайней
мере 6188 являлись или являются значительными титулован-
ными лицами, занятие ремеслом и торговой деятельностью ко-
торым было официально запрещено. Да и среди прочих четы-
рех трое являются, по-видимому, чиновными лицами (два аси-
крита и один нотарий). Достоверно можно сказать, что лишь
один — метаксопрат Илья — был собственником эргастирия, в
котором сам занимался как член корпорации торговой деятель-
ностью. Н. Икономидис, впрочем, видит такого же члена кор-
порации — собственника эргастирия в асикрите Иосифе, кото-
рый сам вносит свой налог, перекупив эргастирий у метаксоп-
рата Ильи.
Однако именно эту третью заметку мы не можем согласо-
вать с гипотезой Н. Икономидиса о том, что все 5 лавок сни-
мал в аренду автор заметок. Почему он не приводит размера
арендной платы? Если хозяин лавки сам асикрит Иосиф и он
же ведет дело, зачем тогда арендатору-анониму вносить за-
пись об этой лавке в свою памятку?
Не исключено, что запись может принадлежать одному из
должностных лиц эпарха, симпону, простату, у которого по дол-
гу службы или в силу личных отношений имелся особый инте-
рес к этим пяти лавкам.
Н. Икономидис отметил, что димосий с названных лавок
был передан в качестве солемния в пользу церкви (непосред-
ственно св. Софии и находящимся под ее опекой учреждени-
ям). Лишь о 3-й лавке можно думать, поскольку налог с нее
занесен в общую налоговую опись на стих асикрита Иосифа,
что димосий шел непосредственно в казну. Издатель тщатель-
но подсчитал процентное отношение налога к стоимости эрга-
стириев, к совокупному доходу от лавки в течение года (арен-
дная плата и налог), к чистому доходу (арендная плата), от-
метив резкое отличие между двумя парами лавок (1-й и 2-й,
с одной стороны, и 4-й и 5-й — с другой, для 3-й нет достаточ-
ных данных). Действительно, если для первой пары телос со-
ставлял соответственно 0,6 и 0,8% от стоимости эргастириев,
то для второй пары он выражался лишь в 0,16 и 0,17%; отно-
шение телоса к общему доходу для первой пары—11,11 и
13,3%, для второй — 3,03 и 3,22%; отношение телоса к чисто-
му доходу для первой пары—12,5 и 16% 189, для второй —
187 Oikonomides N. Quelques boutiques..., р. 355—356.
188 О том, что Родии также не были простыми торговцами, см. ibid., р. 349, и
Каждан А. П. Социальный состав..., указатель.
189 Икономидис получил 15,35% {Oikonomides N. Quelques boutiques..., р. 354).
228
3,12 и 3,33%. Представляется убедительным предположение,
что последние две лавки обладали какой-то заметной налого-
вой льготой. Неясно, однако, почему эта льгота, касавшаяся,
несомненно, лишь собственника, пе отразилась на арендной
плате (она должна была возрасти): отношение арендной пла-
ты к стоимости эргастириев для первой пары, предположите-
льно не пользующейся льготой, составляет 4,81 и 5%, а для
второй — 5,34 и 3,47% •
Н. Икономидис замечает, что отличия в доходности и нор-
ме обложения между двумя парами лавок в целом несущест-
венны, что свидетельствует о действительности правительствен-
ного контроля, т. е. правила «Книги эпарха» проводились, по-
видимому, в жизнь в середине X в. достаточно последователь-
но 190.
Один из главных выводов издателя, имеющий чрезвычайно
важное значение, состоит в том, что тот телос (налог), о ко-
тором идет речь в заметках, является налогом на недвижимость
в городе и не имеет ничего общего с обложением торговых
сделок, осуществляемых в эргастириях191. Иначе говоря, об-
щие налоговые взносы члена корпорации существенно (а, воз-
можно, многократно) превосходили тот телос, который он вно-
сил как арендатор от имени собственника эргастирия. Назван-
ная в заметках арендная плата представляла собою собственно
ту «квартирную плату», о которой столь часто упоминается в
«Книге эпарха», которую было запрещено повышать с помощью
интриг и которая, наконец, регулировалась и контролировалась
властями.
Мы хотели бы только подчеркнуть, что наиболее близкое
соответствие между процентными отношениями и для первой,
и для второй пары эргастириев обнаруживается в отношении
налога к общему доходу с эргастирия (1-я пара—11,11 и
13,3%; 2-я пара — 3,03 и 3,22%). Помимо прочих возможных
соображений, этот факт можно истолковать в том смысле, что
главным, решающим основанием для определения размера те-
лоса с недвижимости в городе признавалась все-таки не ее аб-
солютная официальная оценка, а ее доходность, выражающая-
ся в арендной плате, т. е. сама оценка недвижимости зависела
от ее доходности.
'Согласно изданному Э. Шильбахом руководству для прак-
торов, требовалось различать, в натуре или в деньгах приносит
доход недвижимость, является ли она автургией, дающей до-
ход без затрат, или нуждается в дополнительных расходах при
ее эксплуатации. И если недвижимость давала доход именно
в деньгах, то предписывалось взыскивать в качестве димосия его
712 часть, т. е. 8,33% 192- С эргастириев же взимался телос,
190 Ibid., р. 352.
191 Ibid., р. 353.
192 Schilbach Е. Quellen, S. 60.7—9.
229
как мы видели, до 11,11 и 13,3% от дохода, но вряд ли эти
отклонения можно назвать значительными, если учесть, как это
мы видели на примере крестьянских платежей, что в эти суммы
налога (представляющего на деле арифмий-акростих) могли
быть включены, помимо телоса, также параколуфемата и про-
чие платежи, которые вполне могли составить в совокупном
платеже для первой лавки 2,78% (П,П—8,33) и для второй
4,97% (13,3—8,33). '
В отличие от положения дел в деревне в городе отношение
суммы налога к цене недвижимости выглядит весьма скромно.
Хозяйство зевгарата, оцениваемое в 48—50 номисм (земля, тяг-
ловый скот, рабочие руки), вносило только в качестве димо-
сия 2 номисмы, т. е. 4,166% от своей стоимости. В городе же
совокупный налог в отношении к цене эргастирия составлял
для первой лавки только 0,6 и для второй — 0,81%, хотя сто-
имость эргастириев, как видно, в 10—15 раз превышала цену
полнонадельной крестьянской стаей.
Разумеется, доходность мастерских, хозяева которых сов-
мещали и собственность на помещение, и занятие ремеслом
или торговлей, резко возрастала, как и в тех случаях, когда
знатное, титулованное лицо, имевшее эргастирии в собствен
ности, вело дело через своего раба или посредника иного ро-
да. Поэтому понятно, почему столь активным был процесс про-
никновения столичной чиновной аристократии в корпоративное
ремесло и торговлю Константинополя 193.
О взыскании налога за городское помещение в провинции
(в феме Эгейское море) сообщается в анонимном письме вто-
рой половины X в. судье этой фемы. Аноним жалуется, что, не
являясь ни господином дома, ни его покупателем, ни наслед-
ником, ни его управляющим, претерпел множество неприятнос-
тей от властей; один из людей этого человека был даже взят
под стражу, а вьючное животное, бывшее при нем, пропало.
Все это якобы случилось с ведома самого судьи Георгия Эк-
самилита, и аноним надеется, что судья все-таки восстановит
справедливость (Ер., р. 377. 5—21).
Итак, уточнения к выводам нашей упомянутой выше ста-
тьи состоят лишь в том, что налог в городе исчислялся с соб-
ственников недвижимости, которые по преимуществу сами не
были ремесленниками и торговцами, в соответствии с доход-
ностью этой недвижимости (в отношении помещений доход-
ность определялась размерами арендной платы). Налог такого
рода вносился, по всей вероятности, в строго определенные
сроки и не имел ничего общего с пошлинами и сборами, взи-
мавшимися с торговых сделок.
193 Желающий сдать свое помещение под эргастирий вестиопрата должен был
заявить об этом эпарху и уплатить 10 номисм (КЭ, 4, § 6)
230
Не повторяя далее содержания нашей статьи, изложим ко-
ротко ее выводы относительно порядка взимания пошлин с чле-
нов торговых и ремесленных корпораций, как об этом позво-
ляет судить «Книга эпарха».
Пошлины с торговых сделок и с другого рода операций,
производимых членами корпораций с людьми, нуждающимися
в их профессиональных услугах, взимались либо непосредствен-
но во время совершения сделок, либо накануне, во время оп-
товой закупки товара.
О взыскании пошлин с ремесленников и торговцев «Книга
эпарха», к сожалению, упоминает лишь применительно к не-
скольким корпорациям (прандиопратов — гл. 5, § 3; метаксо-
пратов — 6, § 8; офониопратов — 9, § 3; мирроваров— 10, § 2),
но нормы взыскания этой пошлины не обозначены ни разу.
В связи с этим мы полагаем, что необходимости в указании
нормы обложения не существовало в силу ее всеобщности: всю-
ду, где доход исчислялся в деньгах, а таким он был у всех
корпораций, норма была единой — 8,33% от прибыли с суммы,
употребленной в дело. Во всех случаях, когда в «Книге эпар-
ха» сказано о взыскании пошлины, речь идет об обложении
всей корпорации в целом при оптовой закупке привозного то-
вара: сирийских товаров, шелка-сырца, льна и льняных тка-
ней, лекарственных трав, благовоний, специй и пряностей. В
день закупки власти производили оценку всей массы товара,
закупаемого членами корпорации. Определялась и та прибыль,
которая должна быть получена при продаже товара членами
корпорации. Каждый член корпорации, исходя из личных воз-
можностей, вносил определенную сумму на покрытие казенной
пошлины с корпорации за оптовый товар. Пропорционально
этой сумме он получал право на закупку товара для его пере-
продажи. Например, метаксопрат, внеся 200 фоллов в счет
пошлины, получал право закупить сырец на 100 номисм, так
как 200 фоллов составляют 8,33% от прибыли в 8,33 номисмы,
которую он получит от продажи шелка, закупленного на 100
номисм и проданного из 8,33% прибыли.
Следовательно, надо полагать, что члены названных четы-
рех корпораций вносили пошлину, занимаясь своими видами
торговли, единовременно и не подвергались более обложению
при розничной продаже (пошлинному сбору могли при этом
подвергаться лишь покупатели) 1в4.
Каким образом была организована техника сбора пошлин
с ремесленников и торговцев других корпораций, к сожалению,
194 Э. Аптониадис-Бибику приходит к выводу, что коммеркий — торговая по-
шлина взималась обычно при каждой сделке и с продавца и с покупателя
(Antoniadis-Bibicoa Н. Recherches sur les douanes a Byzance. Paris, 1963,
p. 112 sq., 141). О том же самом см.: Svoronos N. Notes a propos d’un pre-
cede techniques fiscales: la ДОХН.— REB, 24, 1966, p. 103.
231
неизвестно. Если позволительно сомневаться в сборе пошлин
с тавуляриев, легатариев, вофров, если можно допускать, что
налог с аргиропратов и трапезитов, имевших дело лишь с день-
гами и драгоценностями, имел какую-то специфическую фор-
му, то вряд ли подлежит сомнению, что пошлина взималась
с вестиопратов, серикариев, кирулариев, мылоторговцев, сал-
дамариев, мясоторговцев, хлебопеков, рыботорговцев и т. д.
Возможно, организация этого сбора совпадала, как и для че-
тырех названных выше корпораций, с оптовой закупкой това-
ра в определенные дни или время дня для корчмарей (завоз
вина), хлебопеков (закупка зерна), мясоторговцев (при клей-
мении скота, продаваемого макелариям), рыботорговцев (при
закупке рыбы у причалов и при доставке ее в каморы). Катар-
тарии платили пошлину, подобно метаксопратам. Серикарии
могли подвергаться сбору при сдаче одежд в государственные
склады (там на одежды навешивались пломбы). Труднее пред-
ставить себе технику взимания пошлин с мылоторговцев, ки-
рулариев и салдамариев, занимавшихся мелкой розничной тор-
говлей и, по-видимому, не закупавших нужный им для произ-
водства товар оптом.
Несомненно, однако, что регулирование государством норм
прибыли членов корпораций находилось в зависимости с нор-
мами взыскания пошлин. Шкала цифр, обозначающих нормы
законной прибыли, образует геометрическую прогрессию195.
1) прибыль вофра при каждой сделке составляла 1,0416%;
2) прибыль простата вофров — 2,0833%;
3) прибыль хлебопека •—4,166%;
4) прибыль метаксопрата — 8,33%;
5) прибыль салдамария— 16,66%;
Пошлина исчислялась с этой прибыли по норме 8,33%. Ор-
ганы фиска исходили при этом из предпосылки, что при соблю-
дении указанной нормы денежная сумма при 12-кратном годо-
вом обороте удваивается и Via ее должна поступать государ-
ству в качестве налога, составляя 8,33% годовой прибыли.
Низкие нормы прибыли вофра и простата вофров легко объ-
ясняются тем, что ни тот, ни другой не вкладывали собствен-
ных денег в дело.
Что касается хлебопека, то он имел право делать наценку
на зерно в размере 20,83%, однако 16,66% от этой прибыли со-
ставляли расходы на процесс выпечки хлеба (мы уже упоми-
нали об этом), и его чистая прибыль определялась в 4,166%.
Подобным образом обстояло, по-видимому, дело и с салдама-
195 Процентные соотношения норм прибыли и нормы пошлин приспособлены к
особенностям монетной системы империи, позволяя, как правило, опери-
ровать целыми монетными единицами. Процент прибыли вофра мы опреде-
лили, принимая стоимость коня равной 4 номисмам, в соответствии с при-
водившимся текстом, изданным Э. Шильбахом {Schilbach Е. Quellen,
S. 60).
232
риями. Однако относительно хлебопека ясно заявлено, что
вдвое уменьшенный процент его чистой прибыли (например,
сравнительно с рыботорговцами и метаксопратами) компенси-
руется тем, что хлебопек вместе с его животным освобождает-
ся от государственных отработочных повинностей (литургий).
О салдамарии это не сказано. Кажется, можно предположить,
что его чистая прибыль составляла также 8,33%, но зато он
не был избавлен от литургий в пользу казны. Таким образом,
хлебопек не находился в неравноправном положении сравни-
тельно с членами других корпораций. Из этого можно как буд-
то сделать вывод об официальной стоимостной оценке денеж-
ных и отработочных повинностей жителей столицы: литургии
расценивались как половина обязательств подданного перед го-
сударством, вторую половину составляли денежные налоги.
И хлебопек, и салдамарий платили пошлины в равном разме-
ре и были равны в этом отношении. Но прибыль первого ровно
вдвое меньше прибыли второго, поскольку первый не несет ли-
тургий, а второй их выполняет.
К числу таких повинностей в городе относились: участие в
ремонте стен, общественных зданий и оборонительных соору-
жений, в доставке и разгрузке казенных грузов, в уборке не-
чистот, в содержании водоводной и оросительной сети (каждый
обеспечивал надзор за водоводами и исправность теневых по-
крышек над ними на своем дворе). Повинности константино-
польцев в связи со строительством дворца и его укреплений
при Никифоре II Фоке оказались столь обременительными, что
вызвали острое недовольство горожан {Scyl., р. 275.77—83).
Продавая дом, собственник обязан был предупредить покупа-
теля, какие «службы» в пользу казны несет владелец данного
строения (Prochiron, 33, 26, с. 217). Если кто-либо, говорит-
ся в «Пире» избегая литургий для казны, продаст «собственные
орудия» (!8ia тсраууаш), чтобы поменьше выполнять литургий,
то сделка недействительна, а покупатель уплатит городу цену,
которую он согласился отдать при покупке (Peira, 37, 57,
р. 179). Мы полагаем, в «Пире» как раз и идет речь о запи-
санных на данное жилище (дом) собственника определенного
рода литургиях. Обеспечивавший их хозяин обладал необходи-
мыми для этого инструментами (например, для пожарной по-
винности). И если бы он, стремясь сослаться па отсутствие ин-
струмента, чтобы избежать литургии, продал инструмент, то
этот акт был бы незаконным, а потенциальный покупатель под-
вергся бы штрафу в размере стоимости орудий. Так мы по-
нимаем эту лаконичную заметку «Пиры».
На этом мы завершим наше рассмотрение некоторых вопро-
сов, связанных с основными принципами византийской налого-
вой системы. На наш взгляд, трудно согласиться с мнением,
что принципы налогообложения в империи в X—XI вв. уже не
имели ничего общего с позднеримскими, что при взыскании го-
233
сударственных налогов возобладал обычай и канон приобрел
значение частнофеодальной ренты, хотя и взыскивался в цен-
трализованном порядке.
Налоговая система была столь же закоснелым и традицион-
но неизменным институтом, как и прочие учреждения импер-
ской машины управления. Отступления от ее строгих законов,
достаточно многочисленные и многократные, были не следст-
вием изменения самой системы, а результатом ее все меньшей
управляемости из единого центра. Согласно мнению М. Я. Сю-
зюмова, нормы византийского налогообложения могут быть
оценены как относительно невысокие сравнительно с нормами
эксплуатации крепостного крестьянства в странах Западной
Европы в тот же период196. Пожалуй, с некоторыми оговор-
ками мы приняли бы это суждение только по отношению к сво-
бодному населению империи, но не по отношению к частновла-
дельческим и государственным парикам. Но и по отношению
к свободным жителям Византии это выгодное для них отли-
чие едва ли не было сведено на нет произволом византийско-
го чиновничества.
В связи с этим в заключение мы хотели бы коротко оста-
новиться на вопросе о «прожиточном минимуме» в X—XI вв.
Исследователи по-разному определяли количество продук-
тов или размеры суммы, необходимой для жизни византийца
в течение года. В. Ниссен полагал, что, помимо 12 номисм, мо-
нах потреблял в год до 48 больших (морских) модиев зерна
(в морском модии 13 кг), до 40 мер вина и 5 модиев овощей
(автор опирался при этом на данные типика Михаила Атта-
лиата). Осуществляемые раздачи беднякам по 4 фолла на руки,
по мнению этого исследователя, являлись поистине нищенски-
ми подачками (4 фолла в день дадут в год 5 номисм) 197.
По мнению Э. Антониадис-Бибику, сравнительным благосо-
стоянием обладала семья, жившая в XIII в. на 40 перперов в
год *98. Если эта семья состояла из 4—5 человек, то на одного
в год приходилось по 8—10 номисм, а в день — по 6,3—
8 фоллов.
А. П. Каждая привел данные жития Мелетия Нового о же-
стоком голоде среди монахов, имевших на брата около 3 номисм
в год 199.
Согласно подсчетам М. Я. Сюзюмова, на пропитание в день
в столице требовалось не менее 10 фоллов 200 (т. е. около
12,5 номисмы в год).
198 Сюзюмов М. Я. Историческая роль Византии и ее место во всемирной ис-
тории.— ВВ, 29, 1968, с. 37—38.
197 Nissen W. Die Diataxis des Michael Attaleiates von 1077. Jena, 1894, S. 119.
198 Antoniadis-Bibicou H. Problemes..., p. 260.
199 Каждая А. П. Византийский монастырь XI—XII вв. как социальная груп-
па.— ВВ, 31, 1971, с. 51, прим. 23. См. Васильевский В. Г. Житие Мелетия
Нового, с. 49.
200 Сюзюмов М. Я. Книга Эпарха, с. 163.
234
Разумеется, необходимо учитывать, о какой местности идет
речь, урожайный или неурожайный период переживала страна
или местность, каково было соотношение мелкой и золотой мо-
неты в данное время и т. д. Легче поэтому определить иско-
мый минимум не в деньгах, а в натуре. По типику основа-
теля Лавры св. Афанасия, содержание одного исихаста в год
обходилось в 3 номисмы и 5 модиев зерна 20*. Считая, что одна
из номисм шла па покупку зерна (12 модиев на номисму) и
одна — на приварок, а последняя — на одежду, должно при-
знать, что эти средства могли обеспечить монаху весьма скром-
ное годовое содержание. Игумен монастыря Атчииоанна, пере-
дав свой монастырей игумену монастыря св. Ильи в 1016 г.,
выговорил себе и своему слуге пожизненное содержание из 30
модиев зерна, 50 мер вина, 6 модиев бобовых и 6 номисм на
прочее (на двоих) (Lavra, N 19. 21—23). Это содержание в
несколько раз превосходит то, которое названо в типике Афа-
насия. По акту Лавры от 1030 г. в сходной ситуации с игуме-
ном монастыря Атчииоанна некоему Афанасию было определе-
но в год 36 модиев зерна, а трем его ипургам — по 24 модия,
кроме того на всех — 8 модиев бобовых, 50 мер вина, 8 кру-
гов сыра, 2 бутыли оливкового масла, 3 номисмы, 12 модиев
маслин и одно цитрусовое дерево с плодами (Lavra, N 27.
18—21, 29). По данным акта XI в. престарелый игумен полу-
чал в год 12 модиев зерна, 40 мер вина, 3 модия бобовых,
12 литр масла, 1 кувшин меда и 4 литры воска 201 202. Наконец,
в типике монастыря Пандократора для содержания больных в
монастырской носокомии выделялось на каждого больного по
715 морского модия в день (около 24 модиев в год), низшим
было содержание мойщиков инструментов при больнице, полу-
чавших по 12 морских модиев зерна в год 203. Напомним, что
именно 12 модиев на питание в год, замененных 1 номисмой,
было определено для куратора Никиты Патмосской писцовой
книгой от 1073 г. (ММ, VI, р. 15).
Еще большее разнообразие наблюдается в типиках в опре-
делении руги в деньгах для разных разрядов монашества: если,
например, игумену полагалось до 36 номисм, то низшему раз-
ряду монахов — всего 10 номисм в год (ТР, р. 70. И—20).
Данные подобного рода, достаточно противоречивые, можно
было бы умножить. Однако это не прояснит вопроса. Нам
представляется важным обратить внимание на то, что цифра
12 модиев зерна (разумеется, больших, «морских», модиев) по-
вторяется наиболее часто как норма для пропитания человека
в течение года. Однако это — только зерно. Видимо, официально
признавалось достаточным в год на человека около 10 номисм,
201 Meyer Ph. Die Haupturkunden..., S. 115.7—10.
202 Дмитриевский А. Описание литургических рукописей..., т. I. Tumxa. Киев,
1895, с. LXXXVIII.
203 Antoniadis-Bibicou Н. Problemes..., р. 258.
235
как это считает Э. Антониадис-Бибику. Подтвердить это можно,
опираясь на официальные нормы византийского права. Мы упо-
минали выше, что хозяин семейства, обладавший 50 номис-
мами, считался правоспособным состоятельным подданным. Но
50 номисм должны были приносить за год доход, равный этой
сумме. За вычетом из него налога в 8,33 номисмы на жизнь
семьи из 4—5 человек должно было остаться около 42 номисм.
Конечно, крестьянская семья (да и немало городских се-
мей) жила на гораздо более скромные средства, покупая на
рынке лишь минимум необходимого. Было бы поэтому осторож-
нее считать за «прожиточный минимум» в Византии X—XI вв.
сумму в 5—7 номисм.
Но именно в пределах такой суммы находились ежегодные
совокупные платежи парика-зевгарата. Иначе говоря, крестьян-
ская парическая семья, состоявшая из 4—5 человек, как бы со-
держала еще одного человека, не вносившего в ведение хозяй-
ства никакого личного труда. Этот факт, по-видимому, может
служить объяснением поразительной стабильности и дешевиз-
ны хлеба в империи на протяжении нескольких веков. Учиты-
вая то обстоятельство, что сельскохозяйственным трудом зани-
малось, вероятно, не менее 2/3 населения средних и мелких
провинциальных городов, можно было бы считать, что произ-
водимый в империи хлеб уже в X—XI вв. составлял крупную
статью экспорта. Периодические неурожаи, эпидемии и голод не
меняли общей картины, и не случайно итальянские торговцы в
XII—XIV вв. наживали крупные барыши, торгуя зерном Ро-
мании.
армия и ФЛОТ
Проблемы, связанные с комплектованием, организацией, снаб-
жением, вооружением и эволюцией военных сил империи X—
XI вв., фемного и тагмного войска, центрального и провинци-
ального флота, привлекают в последнее время пристальное вни-
мание византинистов разных стран.
Помимо многочисленных работ, посвященных византийским
стратегиконам и различным аспектам финансирования и руко-
водства вооруженными силами Византии, почти одновременно
вышли в свет две монографии, трактующие вопросы истории
военного флота на широком и разнообразном материале источ-
ников 204.
Среди исследователей в сущности нет серьезных разногла-
сий относительно кризиса, поразившего византийское фемное
войско во второй половине XI в., и обусловленности этого кри-
зиса глубокими внутренними причинами, связанными прежде
204 Ahrweiler Н. Byzance et la mer. Paris, 1965; Antoniadis-Bibicou H. Etudes
d’histoire maritime a Byzance. A propos du theme de Caravisiens. Paris,
1966.
236
всего с упадком мелкого крестьянского землевладения, а так-
же с целенаправленным курсом внутренней политики столич-
ной гражданской бюрократии, стремившейся подорвать быстро
возраставшие силы и влияние военной аристократии. Разногла-
сия существуют прежде всего в оценках степени упадка фемно-
го войска и боеспособности византийских вооруженных сил в ка-
нун битвы при Манцикерте (26 августа 1071 г.).
Наименее исследованными нам представляются при этом
две проблемы: во-первых, социальные и юридические отличия
между различными категориями воинских участков (стратий),
служивших основой для комплектования фемных сухопутных
и морских сил; во-вторых, направленность внутренних тенден-
ций организации военных сил в пограничных фемах и тенден-
ций государственной политики в этой сфере.
Мы остановимся преимущественно на первой из названных
проблем, хотя ее рассмотрение вынуждает сосредоточить вни-
мание главным образом на первой половине изучаемого нами
периода, т. е. на 976—1025 гг., и даже на эпохе, еще более
ранней.
Трудно сомневаться в том, что боеспособность византийских
вооруженных сил во время 50-летнего царствования Василия II
Болгаробойцы находилась на сравнительно высоком уровне.
В целом успешные наступательные войны Византия вела в это
время на всех своих сухопутных границах. В длительной
и упорной борьбе, прерываемой ожесточенной кампанией про-
тив восставшей в Малой Азии военной аристократии, была за-
воевана Болгария. Владения империи в Европе возросли вдвое,
границы Византии вновь проходили по Дунаю вплоть до севе-
ро-западных районов Балканского полуострова. В Азии был
отражен натиск арабов, упрочены позиции империи в Северной
Сирии, в Северной Месопотамии, присоединен значительный
район армяно-грузинских земель, утверждено пошатнувшееся
господство империи в Херсонской феме, усиливался отпор ара-
бам в Южной Италии и Сицилии.
Напротив, период, последовавший за смертью Василия II,
вплоть до правления Алексея I Комнина предстает как время
быстрого и неуклонного заката воинской славы империи. Лишь
в 30-х и 40-х годах были достигнуты временные, локальные ус-
пехи в Италии и на восточных границах.
Конечно, причины как успехов, так и последовавших неу-
дач не могут быть приписаны лишь характерным для того и
другого периода обстоятельствам, в том числе личным свойст-
вам Болгаробойцы и его окружения или неспособности «эпиго-
нов» с их «первыми министрами» из евнухов. Основы успехов
Василия II были заложены в полувековом периоде относитель-
ной стабилизации после войн с Симеоном, а основы крупных
неудач в 30—70-х годах — в победоносном царствовании того
же Василия II Болгаробойцы.
237
Мы считаем совершенно справедливым мнение Э. Антониа-
дис-Бибику, поддержавшей Г. Острогорского, что становление
иститута воинской повинности свободного крестьянства было
тесно связано с процессом формирования фемной администра-
тивно-фискальной и административно-военной системы, заняв-
шим в целом более двух столетий; что установление связи меж-
ду крестьянским землевладением и воинской повинностью сле-
дует относить во всяком случае к VIII — началу IX столе-
тия 205. Лимитанеи, пограничные воины, организация службы
которых восходила к эпохе Позднеримской империи, снабжа-
лись землей и переводились на статус акритов уже при Ирак-
лии (610—641); среди этих воинов было немало приведенных к
подчинению «варваров», осевших на землях империи 206. Прин-
ципиально юридический статус поселения пленных в качестве
налогоплательщиков и воинов в пограничных (и внутренних)
фемах в VII—VIII вв. не претерпел глубоких перемен и в
X—XI вв. Пленных, расселяемых колониями, государство обес-
печивало не только землей, но и средствами, необходимыми
для основания полнонадельной зевгаратной стаей. Согласно
данным середины X в., пленные арабы при поселении получа-
ли на обзаведение, помимо казенной земли, от протонотариев
фем (т. е. из фемных касс) по 3 номисмы, кроме того по 6 но-
мисм на приобретение зевгаря и по 54 модия зерна на семена
и пропитание до урожая. Службу в пользу государства и на-
логовые обязательства (уплата синоны и капникона) эти кре-
щеные и расселенные колониями сарацины начинали нести
только по прошествии трех лет, как и те дома, будь то стра-
тиотские или обычные, в которые сарацины входили в качестве
зятьев (De cerim., р. 695. 1—14).
Выше уже говорилось об обширной армянской колонии в
Северной Фракии, существовавшей здесь с VII столетия и зна-
чительно пополненной при Иоанне I Цимисхии и Василии II.
Земли поселенных здесь армянских воинов составляли сплош-
ной массив: отказав в повиновении Алексею I в 1081 —1082 гг.,
эти воины-армяне в течение года не признавали над собою
власти имперских чиновников и военачальников 207. На сход-
ных, по-видимому, условиях были в XI в. поселены в районах
Ниша, Скопье и Овчеполя обязанные воинской службой и на<
логами пленные печенеги (Scyl., р. 459, 80—83), как полу-
столетием ранее венгры на Вардаре 208.
Спрашивается, была ли какая-либо разница в юридическом
статусе стратий такого рода военных поселенцев, как греков,
205 Antoniadis-Bibicou Н. Etudes d’histoire..., р. 100—113. Ср. Ostrogorsky G.
Geschichte des Byzantinischen Staates. Munchen, 1963, S. 81 f. 111 f.
206 Antoniadis-Bibicou, H. Etudes d’histoire..., p. 102.
207 Анна, c. 160, 395—398. См. об этих армянах: Seibt W. Untersuchungen...,
S. 71 f.
208 Oikonomides N. Vardariotcs... (или персы?).
238
так и иноземцев, и стратий военнообязанного крестьянства, ко-
торое не получило свои участки от казны, а владело ими на-
следственно на правах полной частной собственности еще до
того,, как было внесено в воинские каталоги.
Однако прежде чем ответить на этот вопрос, следует найти
ответ на другой: организовывалась ли хотя бы часть стасей
крестьян как стратии без предоставления дополнительных на-
делов казенной земли, вытекала ли воинская повинность из го-
сударственного суверенитета, как и налоговая, или же она была
следствием1 владения полученной от государства условной зе-
мельной собственностью.
Еще В. Г. Васильевский, анализируя новеллу Константина
VII о воинских участках и касаясь того места, где говорится,
что недостаток стратии до 4 литр должен быть восполнен стра-
тиотом из прочих его земель, что наиболее доходную часть зем-
ли стратиота ценностью в 4 литры, если она еще не внесена в во-
инский кадастр, следует записать туда, заметил: «Отсюда, по-
видимому, можно заключить, что воинские участки вовсе не
были всегда образуемы посредством отвода государственной
или казенной земли, а просто объявлением частных земель, на-
ходящихся в руках крестьян, воинскими» 209 *.
П. Лемерль отмечает, что при создании фем в Малой Азии
и организованной колонизации ее земель, в том числе воинами-
колонистами, перед государством стояла острая проблема уста-
новления целесообразного соотношения между участками, обя-
занными уплатой налогов, и участками, с которых их владель-
цы несли воинскую службу: и то, и другое представлялось в
равной мере необходимым, земля же эта была государственной
и казна имела возможность регулирования своих нужд. Однако
от прямого ответа на вопрос о возможности объявления воин-
скими частных крестьянских земель и о времени оформления
этой системы П. Лемерль уклоняется, ссылаясь на недостаток
данных. Мало того, по его мнению, вряд ли возможно до конца
IX — начала X в. говорить о стратиотском землевладении как
системе 21°.
Особенно детально этот вопрос рассмотрен А. П. Кажданом,
который показал, что в VIII—IX вв. стратиотское сословие
еще не выделилось в особую категорию сельского населения,
что к воинской службе привлекались и крестьяне-бедняки,
а стратиоты уплачивали димосий (синону и капникон), как и
прочие крестьяне, что среди стратиотов были и неимущие бед-
няки (а не только владельцы воинского участка). В IX в., од-
нако, постепенно противопоставление «стратиота» «земледель-
цу» становится все более отчетливым. По «Тактике Льва»,
209 Васильевский В. Г. Труды, т. 4. Л., 1930, с. 289, прим. 1.
310 Lemerle Р. Esquisse pour une histoire agraire de Byzance: Les sources et
les problemes.— RH, 1958, v. 219, p. 48, 70, 257; 1959, v. 220, p. 7, 65—66 sq.
239
стратиоты — это «состоятельные люди», имевшие возможность
передать другим на время походов заботы о своем хозяйстве и,
хотя они платили канон, не привлекавшиеся к отработочным
государственным повинностям. В X в. обнаруживается тенден-
ция к освобождению стратиотов и от денежного канона.
Первый этап оформления фемного стратиотского ополче-
ния А. П. Каждан относит к середине IX в.: стратиоты зачис-
лялись в специальные каталоги, их участки являлись особыми
воинскими наследственными наделами, воинам стали выдавать
денежную ругу и натуральное довольствие (опсонин и ситире-
сий). В середине X в. завершается второй этап: из массы стра-
тиотов выделяется ядро катафрактов— мелких вотчинников с
наделами до 12 литр — «тип рыцарского феодального войска»,
ставшего основой византийской армии. Реформа Никифора II
Фоки лишь юридически оформила этот процесс, узаконив рез-
кую грань между стратиотами и крестьянством 2И. Стратиоты,
между тем, были прикреплены к месту своего обитания211 212,
произошли ли при превращении их в тип «рыцарского войска»
какие-либо перемены в их юридическом статусе, исследователь
не уточняет.
Наиболее детально, с привлечением почти исчерпывающего
материала источников, проблема была изучена Э. Гликаци-Ар-
вейлер. Согласно ее выводам, с самого начала комплектования
фемного войска зачисление в него производилось с согласия вер-
буемых; воинами оказывались как состоятельные крестьяне, так
и бедняки, средства на экипировку и содержание которых пре-
доставляли те, которые не хотели служить лично. Вопросы это-
го рода были в компетенции стратига. «Стратиотские дома»,
член семьи которых нес службу лично, уплачивали синону и
капникон, но были освобождены от повинностей, которым под-
лежали дома прочих. Воины получали ругу, долю добычи. Руга
воинам фем выдавалась с конца X в. ежегодно, воины тагм,
не имевшие собственного имущества, получали ее ежемесячно.
Стратиоты фем в социальном отношении выделялись среди
сельского населения. Однако неизвестно, с какого времени в
кадастры воинского ведомства стали вноситься не только вои-
ны, но и их наделы как участки особого юридического статуса:
еще в X в. встречались стратиоты, участки которых не были
внесены в кадастры. При этом статус земли, данной стратио-
ту государством, был, «без сомнения, аналогичным» статусу
земли, которой обладали сами стратиоты. Во всяком случае не-
возможно утверждать, что происхождение «стратиотских вла-
дений» связано именно с предоставлением земли государством
или что среди таких воинских земель участки, предоставленные
казной, составляли «значительную часть». Занесенная в списки
211 Каждан А. П. Деревня и город..., с. 153—159.
212 Там же, с. 164, 174, ср. с. 168.
240
земля стратиота (как правило с X в.) до определенного разме-
ра и цены не подлежала отчуждению, а если и подлежала, то
вместе с воинской повинностью. Отнимали ее у купившего без
компенсации, право давности на владение приобреталось не че-
рез 30, а через 40 лет. Участок стратиота оставался в военно-
обязанной семье даже при совершении стратиотом преступле-
ния, влекущего по закону для прочих конфискацию недвижи-
мости.
Участок не терял воинского статуса и при гибели или неспо-
собности стратиота далее нести службу; семья давала другого
члена в качестве стратиота или была обязана содержать обед-
невшего стратиота-соседа, представителя того же админист-
ративного единства. Развивался институт «складчиков»: со-
ответственно своим обязанностям, соразмеряемым наличием
военнообязанного имущества, они (несколько семей) выставля-
ли одного воина. Стратия обрела фискальный характер. По со-
глашению с властями состоятельные стратиоты также имели
возможность откупиться от участия в той или иной военной
кампании. У обнищавшего стратиота воинский участок мог
быть отнят властями с правом его обратного получения при
восстановлении способности нести службу или такого воина
зачисляли в апелаты (легкие боевые отряды), которые несли
постоянную службу по охране крепостей и, видимо, экипирова-
лись на средства казны.
Крупные перемены в положении стратий произошли при Ни-
кифоре II, который создал новые стратии (не менее чем в 12
литр) тяжеловооруженных всадников (катафрактов). Отныне
весь ансамбль стратиотской земли вписывался в кадастры; сво-
бодно располагать стратиот мог только той ее частью, которая
превосходила надел в 12 литр. Иначе говоря, к воинской служ-
бе был привлечен широкий слой землевладельцев, воинские тя-
готы которых ранее не соответствовали их возможностям. Воз-
никли стратии пяти разрядов: помимо стратий катафрактов,
стратии легковооруженных всадников, пехотинцев, моряков, эк-
скуссатов дрома, бывших ранее простыми плательщиками ди-
мосия (повинности для каждой категории как бы сдвинулись
в сторону возрастания на одну ступень). Если служба неслась
лично, со стратии снимались обязанности поставлять средства
на содержание воинов и их экипировку; если такой службы не
было, вступал в силу фискальный фактор стратии. Таким обра-
зом, два аспекта стратии — стратия-тягло и стратия-воинская
служба — сосуществовали. Никифор II не ввел тем самым что-
то совершенно новое — он «генерализировал» уже известную
практику. Некогда допускавшаяся добровольность записи в вой-
ско стала редкостью. Тем не менее реформа Никифора II обус-
ловила быструю фискализацию стратий: она и преследовала
цель не столько обеспечить личную службу обладателей трех
низших категорий стратий, сколько предоставление с их сторо-
241
ны средств на военные нужды. Эти средства стали все более
и более использоваться для рекрутирования наемников, тагм-
ного войска. Однако выкуп воинской повинности не был еще
всеобщим явлением. Старые методы комплектования фемного
войска в X в. сохраняли силу. Постепенно стратия-налогообло-
жение возобладала, юридическое отличие стратиотской земли
от прочей исчезало. В XI в. военный аспект термина «фема»
исчез; Константин IX, фискализировав стратии ивирийского
войска, завершил ликвидацию старой системы набора войска.
Роман IV попытался мобилизовать воинов на старых принци-
пах, но потерпел полную неудачу. Комнины, предпринимая уси-
лия воссоздать «национальную армию», ввели систему прений,
особенно Мануил I Комнин 213.
Мы хотели бы в связи с изложенными точками зрения под-
черкнуть, что при рассмотрении вопроса о процессе становле-
ния фемного войска необходимо строго учитывать разновремен-
ность (иногда измеряемую тремя столетиями) этого процесса в
разных областях империи, не группируя и не «генерализируя»
показания источников применительно к данному району в ка-
честве материала для обобщений о положении дел в империи в
целом. В частности, в европейских провинциях, заселенных в
VII—VIII вв. славянами, длительный процесс становления
фемного строя как всеобщей системы завершился лишь к на-
чалу X столетия, и, едва сложившись, система фемного ком-
плектования войска стала испытывать симптомы разложения.
Еще в конце IX — начале X в. области, соседние с Фессалони-
кой, населенные славянами, не были полностью интегрированы
в имперскую систему, и славяне использовались в военных це-
лях скорее не как фемное войско, а как союзники.
Во-вторых, не совсем точно, что стратиотские участки как
институт упоминаются впервые в новелле Константина VII от
947 г. Уже сама эта новелла говорит о «стратиотской земле»
как о старом и терпящем упадок институте (речь идет о наде-
лах, потерянных чуть ли не в конце прошлого века). В «Так-
тике Льва» (рубеж IX—X вв.) упомянуты административно-
налоговые единицы (диикисисы), подчиненные стратегу данной
провинции, «и стратиотские, и частные, и казенные» (б<зат се,
бтратиотсха!, ха! бзас ISuo-vixal, xai 8iqp,o3iat,— PG, t. 107 col.
680 Д). Мы уже говорили, сколь строго различало византийское
право государственные и частные имущества. Столь же
строго, надо думать, от земель казны и частных лиц отлича-
ются здесь стратиотские имущества как имеющие особый ста-
тус. На основе изучения «Тактики Льва» В. В. Кучма пришел
к заключению, что уже в конце IX в. обнаруживается тенден-
ция со стороны архонтов войска вытеснить из его состава ря-
213 Glykatzi-Ahrweiler Н. Recherches sur 1’administration de 1’Empire byzantin
au IXе—XIе. Paris, 1960, p. 5—24. Cp. Lemerle P. Histoire et civilisation de
Byzance.— L’Annuaire du college de France. Annee 1972/73. Paris, 1973.
242
довых военнообязанных крестьян, экономическая неустойчи-
вость хозяйства которых влекла дополнительные расходы на
войско и со стороны государства, и со стороны самих страти-
гов214. Случаи превращения стратегами и прочими военачаль-
никами своих стратиотов в париков, видимо, были нередкостью
уже в начале X в. (Jus, III, р. 266).
Замечание новеллы Константина VII, что обычай запрещал
и ранее издания его новеллы продавать или иначе отчуждать
стратиотские владения, нельзя недооценивать: также в соответ-
ствии с обычаем в царском флоте служили люди, обладавшие
недвижимым имуществом в 2 литры (Jus, III, р. 262). Как уже
упоминалось, обычай, утвердившийся издавна, в юридической
практике рассматривался наравне с законами. Таким образом,
его нарушение до новеллы 947 г. было скорее следствием об-
щего процесса имущественного ослабления свободного (в том
числе военнообязанного, внесенного в воинские кадастры вме-
сте с их участками) крестьянства, а не того, что не было стро-
гих правил относительно статуса стратиотских земель. Далее,
как известно, и закон не помешал разорению стратиотов. Фра-
за новеллы о том, что если не все земли стратиота записаны в
воинские кадастры, то превышающим цену в 4 литры воин мо-
жет располагать свободно, отнюдь не имеет в виду, по нашему
мнению, что стратиотские участки в это время частью еще не
были внесены в списки ведомства воинских имуществ (см. Jus,
III, р. 262—263). Речь в данном месте шла о случаях, если
стратиот приобретал имущество, не имеющее воинского стату-
са, а не о его собственной стратии (которая, как мы думаем,
обычно вносилось в кадастры одновременно с зачислением вои-
на в военные каталоги); данное место составляет вторую часть
периода, первый же открывается заявлением, что стратиот, при-
обретший имущество, превышающее нормы для его личной
службы, не может, однако, отчуждать приобретенное, если оно
внесено (добавим — было внесено еще до покупки или внесе-
но после нее) в воинские списки. А далее эта ситуация проти-
вопоставлена той, при которой не все приобретенное или не
все, бывшее во владении стратиота, числится в кадастрах воен-
ного ведомства, тогда-то он и имеет право отчуждать, но толь-
ко эту «невоинскую» землю и только в том случае, если вне-
сенное па его имя в списки оценивается не ниже 4 (или для
моряка царского флота 2) литр золота (Jus, III, р. 262—263).
«Если же,— сказано далее,— недвижимые владения стратио-
та вообще еще не были записаны в воинские кадастры», то его
более доходную часть стоимостью до 4 литр следует внести в эти
214 Кучма В. В. Командный состав и рядовые стратиоты в фемном войске
Византии конца IX—X в.— ВО. М., 1971, с. 87—97; он же. «Тактика Льва»
как исторический источник.— ВВ, 33, 1972, с. 83 сл.; он же. Военно-эконо-
мические проблемы византийской истории на рубеже IX—X вв.— АДСВ, 9,
1973, с. 102—103.
243
списки и сделать впредь не отчуждаемой (Jus, III, р. 263). Мы
полагаем, что и это место не дает права на вывод об отсут-
ствии твердого порядка внесения в воинские кадастры участ-
ков стратиотов до новеллы 947 г.: речь идет, на наш взгляд,
о новом стр атиоте, юридический статус земли которого еще не
успели оформить. О возможности «вступить в священные наши
отряды» в момент составления новеллы сказано здесь же,
чуть ниже (Jus. Ill, р. 264).
По нашему мнению, либо нужно признать, что обычай вне-
сения земли стратиота и получение ею статуса неотчуждаемой
был правилом при поступлении (добровольном или принуди-
тельном) в фемное войско и эти акты совпадали или почти со-
впадали во времени (на опись участков, обмер и оценку необ-
ходимо было какое-то время и присутствие соответствующих
официальных лиц стратиотского ведомства), либо дать иную
интерпретацию места новеллы, сообщающего о другом «старом
несправедливом обычае» продавать участки воинов, потерявших
способность нести службу лично (состояние «адория») (Jus,
III, р. 264). Э. Гликаци-Арвейлер признает это явление закон-
ной формой со стороны государства компенсировать потерю во-
инского тягла215. Но новелла Константина VII не дает на
это права: император считает этот обычай несправедливым,
вредным и подлежащим полному искоренению; акты отчужде-
ния, по его мысли, являются нарушением обычая, уже утвер-
дившегося как закон, о котором речь шла выше,— обычая
вносить земли стратиотов в особые списки и считать их неот-
чуждаемыми для данного дома, семьи, группы родичей. Акты
продажи стратиотской земли василиками и эпоптами Роман II
новеллой от 962 г. также приравнивает к незаконным сделкам,
освобождая покупателей от штрафа, но предписывая вернуть
землю прежним владельцам (Jus, III, р. 265—266).
Закон о неотчуждаемости стратиотской земли Никифор II
распространил далеко за пределы стоимости участка в 4 лит-
ры, т. е. на все частные, лично на правах собственности при-
надлежавшие стратиоту земли до их ценности в 12 литр (Jus,
III, р. 300). Никаких сведений о том, что при этом государство
наделяло воинов-катафрактов хотя бы частью земли, не до-
стающей до 12 литр, не существует. Нет указаний на такое на-
деление и в новелле Константина VII, предписывавшей стра-
тиоту восполнять недостаток размеров стратии до 4 литр из
своих земель невоинского статуса (Jus, III, р. 263).
Однако о предоставлении земли на условии несения по-
граничной службы идет речь в новелле Никифора II Фоки о
стратиотах-армянах. Сбежавший со своего воинского надела
стратиот-армянин и отсутствовавший три года лишался в виде
наказания права на свой участок лишь в том случае, если этот
\
215 Glykatzi-Ahrweiler Н. Recherches..., р. 14 suiv.
244
участок уже был передан (а его следовало передавать по про-
шестии трех лет) воину, военачальнику или лицу, несущему
иную государственную службу. Если же за время отсутствия
стратиота участок оказался во владении (даже посредством
царского хрисовула) монастыря, царской куратории или знат-
ного лица, подаренный ему не под условием службы, а в виде
милости, то и сам вернувшийся (так мы понимаем это место)
и его наследники имели право на покинутый участок до исте-
чения 30 лет. Хрисовулы при этом ликвидируются, как и ли-
беллы эпоптов, а покупатели вчиняют иск казне о возвращении
покупной цены. Перебежчики же к сарацинам немедленно ли-
шались «права собственности» на воинский участок в качестве
наказания за неверность, сколь бы быстро ни вернулись, одна-
ко вернувшиеся могли получить новый участок. Воинский уча-
сток, даже лишившись своего владельца и его наследников
(осуждены за убийство), не терял своего статуса и не переда-
вался родственникам потерпевшего в качестве компенсации,
а передавался другим лицам под условием несения воинской
службы (Jus, III, р. 290—291).
Определения этой новеллы, как первое, так и второе, нахо-
дят точное соответствие в двух других памятниках XI в.:
в «Трактате» Караяннопулоса и в «Пире». Согласно «Тракта-
ту», эпопты могли продавать и сдавать в аренду симпафии, еще
не ставшие класмами, т. е. до истечения 30 лет. Однако в слу-
чае возвращения собственника земли, получившей статус сим-
пафии и сданной или проданной эпоптами, либеллы теряли си-
лу, а покупатель мог подавать иск, требуя у василевса возвра-
щения уплаченных денег (Трактат, с. 322. 59—323. 63, 78—85).
Отличие состоит лишь в том, что право стратиота, манкирую-
щего своими воинскими обязанностями, сравнительно с простым
налогоплательщиком, несколько более стеснено: если его уча-
сток находится у лица, получившего его под условием несения
службы, вернувшийся воин мог получить лишь новый участок.
С другой стороны, права воина и его привилегии сравни-
тельно с простым налогоплательщиком представляются в оп-
ределенном отношении и более широкими. Утратив свой надел,
вернувшийся воин или его наследники могли всегда на тех же
условиях получить новый: такова логика новеллы, предписываю-
щей давать участки даже тем армянам, которые перебегали к
врагу (само по себе это постановление позволяет заключить об
острой нехватке воинов в пограничной полосе). Вернувшийся
же после 30 лет отсутствия собственник-налогоплательщик или
его наследники могли лишь выкупить свою землю у казны,
имея единственное преимущество по праву протимисиса перед
другими (Трактат, с. 321, 22—322, 26). Важно, однако, отме-
тить, что сходство в двух определениях разных источников го-
раздо более существенно, чем отличие: воин-стратиот, хотя и
получил свой участок из земель казны под условием несения
245
воинской службы, признается его собственником и права его
защищает тот же закон о 30-летнем сохранении права собствен-
ности на покинутую и не оплачиваемую каноном землю, кото-
рый защищал и простых мелких собственников-налогоплатель-
щиков казны 216.
Мы считаем далеко не по достоинству оцененными в лите-
ратуре данные этой новеллы о предоставлении государством
земли воинам, военачальникам и прочим служилым лицам под
условием несения службы в пользу государства: они обладают
непререкаемыми преимуществами перед всеми теми, в том чис-
ле монастырями и знатными лицами, которые получали в дар
либо даже приобретали у казны покупкой казенные земли.
Служба, однако, при этом выступает как непременное условие
законных прав владения. И напротив: пустующие земли, с ко-
торых ранее не тяготела определенная служба, могли быть про-
даны и подарены казной и василевсом без риска для покупа-
телей и в пределах 30-летнего срока потерять купленное или
подаренное.
Если подобного рода раздача казенной земли в условное
владение была распространенной практикой именно на восточ-
ных границах 217, то не следует ли сопоставить эти данные но-
веллы с сообщениями восточных источников (Яхъя) о том, что
Василий II после отказа Варды Склира от сопротивления дал
ему два имения вместе с их подушной и поземельной податью.
Если даже этот дар Василия II не был условным владением,
на Востоке, по аналогии с делами именно на восточной грани-
це, он, видимо, был расценен именно так (в переводе И. Крач-
ковского и А. Васильева дано a titre de fief218).
Что же касается стратиотов-преступников, то «Пира» также
определяет, что их воинская недвижимость, независимо от сте-
пени кары виновного, не может быть отнята у военнообязанной
семьи (Peira, 63, 2—3, р. 270).
Мы хотели бы подчеркнуть еще раз, что в новеллах нет сви-
детельств о праве казны на продажу собственных участков не-
состоятельной в воинском отношении семьи — случаи такого рода
отчуждения имели место лишь в прошлом и они признаны не-
законными и подлежащими искоренению. Правила же покупки
внесенной в воинские списки земли в новелле Константина VII
касаются лишь возвращения уже отчужденной в прошлом стра-
216 Любопытно, что здесь по отношению к стратиоту выступает закон о со-
хранении прав на стратию в течение 30, а не 401 лет, как было установлено
новеллой Константина VII (Jus, III, р. 263).
217 Такая практика имела место, по-видимому, и на других границах импе-
рии, где селили обязанных воинской службой иноплеменников.
218 См.: Histoire de Yahya-ibn-Sa ’’id d’Antioche continuateur de Sa ’id-ibn-
Bitriq, editee et traduite en franqais par J. Kratchkovsky et A. Vasiliev.-—
«Patrologia Orientalis», t. XXIII, f. 3. Paris, 1932, p. 427. Ср. Розен В. P.
Император Василий II Болгаробойца. Извлечения из Летописи Яхъи Ан-
тиохийского. СПб., 1883, с. 25. См. также: Seibt W. Skleroi, S 56.
246
тиотской земли. Фискальный аспект стратии исключал необхо-
димость принудительного изъятия участка казной у неспособ-
ной выставить воина семьи. Эта новелла лишь предвидит слу-
чай, когда среди стратиотов данной местности не нашлось нико-
го, кто по закону имеет право на выкуп неверно отчужденного
воинского участка, но не желает реализовать это право. Толь-
ко в таком случае право выкупа могло перейти к простым со-
плательщикам димосия (Jus, III, р. 265).
По обычаю ли или по закону, но стратии считались неот-
чуждаемыми вообще, с самого начала. Об этом сказано уже в
новелле 922 г.: в ней предписано вернуть бесплатно прежним
владельцам-стратиотам все их земли (до 4 литр), отчужденные
в течение последних 30 лет, т. е. начиная с 892 г. (Jus, III,
р. 241). Это — не введение нового закона, а напоминание о ста-
ром, оказавшемся в пренебрежении: утрата покупной цены рас-
сматривается как штраф за нарушение общего правила. 892 г.
является при этом точкой отсчета лишь потому, что через
30 лет права собственности на недвижимость обретали и те,
кто завладел этой недвижимостью недобросовестно (до 40 лет
этот срок был увеличен новеллой от 947 г. (Jus, III, р. 263).
Между системой фем и фемного войска и институтом стратиот-
ских участков существовала непосредственная, тесная связь,
по-видимому, с самого начала. Нам представляется анализ воз-
ражений на эту точку зрения, осуществленный Э. Антониадис-
Бибику, убедительным 219 *.
В ее выводах осталось, на наш взгляд, для IX—X вв. не-
обоснованной декларацией разделяемое нами положение о том,
что в случае прекращения службы со стороны внесенного в
списки воина его участок, который «не принадлежал воину на
правах полной безусловной собственности», «изымался у него
автоматически» 22°. Ни «адория», ни «астратия», вопреки мне-
нию Э. Гликаци-Арвейлер, не были формой (законной или не-
законной) насильственного со стороны государства лишения
обедневшего воина или воина-инвалида его собственного воин-
ского участка. Но «адория» ясно обозначена в «Пире» как одно
из средств увеличения недвижимостей, находящихся в полном
распоряжении государства (Peira, 36, 2, р. 156). Решение этого
противоречия мы усматриваем в существовании с самого нача-
ла строгой дефиниции между стратиотскими участками, пред-
ставлявшими собой до внесения их в воинские списки личную
наследственную собственность крестьянина, и теми участками,
которые были предоставлены воину из государственных земель
при зачислении его в каталоги. Подобным же образом кресть-
янин — рядовой налогоплательщик мог получить от государст-
ва участок класмы или нови на государственной земле (без
219 Antoniadis-Bibicou Н. Etudes d’histoire..., р. 103—114.
520 Ibid., р. 108.
247
покупки) на условии уплаты канона (димосия) (эти случаи
нами были упомянуты ранее). Однако и в первом, и во втором
случае право собственности на эту землю у стратиота или у
налогоплательщика могло возникнуть только через 30 лет не-
прерывного владения землей и выполнения лежащих на земле
повинностей. Если эти условия не соблюдались, то земля (в
отличие от личной собственности) могла быть до истечения 30
лет отнята государством. Такие конфискованные казной уча-
стки, как и выморочные, и составляли, по нашему мнению, упо-
мянутые в «Пире» «адория».
Из новеллы Никифора II о стратиотах-армянах с несомнен-
ностью следует, что предоставленные (там сказано даже: «в
собственность») казной воинам участки давались им только
под условием несения воинской службы; именно эти участки от-
нимались у них в случае прекращения несения воинской службы.
Но и в таком случае, если покинутый воинский участок, предо-
ставленный недавно казной из государственных земель, менял
свой «служилый» характер в пределах 30-летия, вернувшийся
воин и его наследники имели право на получение его обратно на
тех же условиях (т. е. при зачислении в войско).
Н. Зворонос, как мы упоминали выше, считает стратиотские
участки «условной земельной собственностью»221. К этому вы-
воду присоединяется и Э. Антониадис-Бибику 222. Мы считаем
его слишком широким обобщением: условной собственностью*
стратиотов являлись только предоставленные им от государст-
ва земли в обеспечение их воинской службы, а их собственные
земли, хотя и внесенные в воинские кадастры и объявленные
неотчуждаемыми, оставались частной, военнообязанной (в силу
государственного суверенитета) собственностью стратиотов.
Развитие стратиотского землевладения мы представляем се-
бе, следовательно, таким образом (высказываем свое мнение,,
разумеется, лишь как гипотезу, ибо данных, для обоснования
строго аргументированной концепции недостаточно).
Уже в ходе организации первых фем в Малой Азии, в VII—-
VIII вв., при генеральной описи недвижимого имущества под-
данных для определения размеров государственных повинно-
стей, следующих за обладанием собственностью, наиболее со-
стоятельные крестьяне с имуществом примерно в 4 литры и
более, имевшие к тому же в составе своей семьи мужчин, способ-
ных к несению воинской службы (не обязательно домохозяев),
вносились вместе с землею (до 4 литр) в воинские списки.
Принцип добровольности при этом был не общим правилом,
а правом, которое стратиг фемы как ее высшее военное и граж-
данское начальство мог предоставить в обмен на уплату по-
221 Svoronos N. Essais sur quelques formes de la vie rurale a Byzance.—
«Annales», IIе annee, juillet-septembre 1956, N 3, p. 329.
222 Antoniadis-Bibicou H. Etudes d’histoire..., p. 108.
248
вышенных взносов, идущих на экипировку и содержание войс-
ка фемы. Оправданием этих исключений было то обстоятель-
ство, что одновременно в фемное войско на добровольных
началах зачислялись и экономически менее состоятельные кре-
стьяне, неспособные своими силами экипировать и содержать
себя во время походов и воинских сборов.
В кадастры в качестве неотчуждаемых военнообязанных во-
инских участков вносились при этом (чаще всего немедленно,
одновременно с записью в стратиотские каталоги) строго опи-
санные и измеренные личные земли воинов: у тех, кто имел
менее недвижимости, чем ценою в 4 литры, или ровно столько,—
все земли, а у тех, кто имел сверх 4 литр, этот «излишек» ос-
тавался на статусе невоеннообязанной владеемой на общих с
налогоплательщиками основаниях землей.
Там, где это оказывалось возможным, или там, где стратиг
считал это необходимым, какая-то часть казенной земли мог-
ла быть предоставлена стратиотам, испытывавшим земельный
недостаток, а — возможно — и совершенно не имевшим до этого
собственной земли. Однако при внесении этих предоставлен-
ных от казны стратий или долей полной стратии в каталоги
ее статус (происхождение) фиксировался как «условная собст-
венность».
Отличие между этими двумя видами стратиотской земли со-
стояло и выражалось в том, что семья, ставшая неспособной к
несению воинской личной службы одним из ее членов, не лиша-
лась ее собственной земли — воинская служба лишь трансфор-
мировалась в налоговые и иные повинности в пользу войска
(его экипировки и содержания); предоставленные же казной
участки через определенное время (при Никифоре II через 3
года) могли быть изъяты казной и переданы тем, кто мог нес-
ти воинскую службу непосредственно. 30-летний срок владения
такой условной военнообязанной собственностью со стороны
стратиота, несшего военную службу, приводил к уравнению его
прав на эту землю с правами на его личную собственность
(предоставленные казной стратиотам воинские участки, в те-
чение 30 лет в отсутствие стратиотов пробывшие во владении
любого гражданского лица или учреждения, согласно той же
новелле Никифора II, уже не подлежали возвращению наследни-
кам стратиотов даже под условием несения воинской службы).
Именно эти отличия между воинскими участками (условной
и безусловной собственностью стратиотов) породили тенден-
цию со стороны чиновников военного ведомства (эпоптов и ва-
силиков), приобретавшую характер административного обычая,
распространить на личную собственность стратиота, внесенную
в воинские кадастры, право ее реквизиции в случае прекраще-
ния воинской службы данной семьей, хотя это право каса-
лось — до истечения 30 лет — только той земли, которая была
предоставлена на воинском статусе со стороны государства.
249
Право относительной добровольности выбора при формиро-
вании военных каталогов, которое государство в VII—
VIII вв. могло предоставлять подданным (запись стратии как
военнообязанной или как вносящей подати на содержание вой-
ска), уже к середине IX столетия было, по всей видимости,
ликвидировано. По-прежнему добровольно мог записаться в
войско даже малоимущий (его экипировали и содержали либо
«складчики», либо казна, либо, наконец, он служил в сторо-
жевых или вспомогательных контингентах), но никто не мог
добровольно избегнуть воинской службы, если признавался
властями к ней пригодным и материально для этого обеспе-
ченным.
Согласно новелле Константина VII, служба воина в фем-
ном ополчении в течение года признавалась официально экви-
валентной 18 номисмам (такой воин экипировал и содержал
себя самостоятельно) (Jus, III, р. 266) 223. Однако примерно
от того же времени сохранившиеся источники сообщают о при-
нуждении к воинской личной службе подданных, не обладав-
ших для этого полноценной стратией и неспособных затратить
указанную сумму на свою экипировку и содержание (см., на-
пример, Ер., р. 120. 6—10, 131. 13—18).
Уравнение прав через 30 лет на собственный воинский учас-
ток стратиота и на участок, полученный от казны, не означа-
ло, что эти земли становились свободно отчуждаемыми — они
продолжали сохранять воинский статус; стратиот мог прода-
вать даже лично приобретенную землю простого статуса толь-
ко в том случае, если его воинский участок в 4 литры сохра-
нялся неприкосновенным.
Реформа Никифора II, хотя и обусловила главенствующую
в фемном войске роль катафрактов, не привела, видимо, к вы-
теснению вспомогательных фемных контингентов (легкой кава-
лерии, пехотных частей, сторожевых отрядов и гарнизон-
ных подразделений). Лиутпранд (несомненно, преувеличивая)
писал, что и этот император прилагал заботы не о качестве,
а о количестве войска, что наиболее боеспособными в визан-
тийской армии были лишь войска наемников и что 400 воинов
Оттона I могли бы помериться силой со всем воинством импе-
рии (Liutpr., р. 191, 199). О сохранении отрядов всадников,,
обладавших имуществом в 4 литры, даже в первой трети XI в.
свидетельствует «Пира» (Peira, 63,2, р. 270).
Не следует ли предположить, что с последней четверти X ®.
пехотные фемные отряды утрачивали характер регулярно, еже-
годно (не только для походов, но и для учений) созываемых
частей, которые использовались отныне по преимуществу лишь
223 Примерно такую же сумму (18,5 номисмы) пытался взыскивать с поселян
Никифор I па экипировку и содержание каждого выставляемого ими не-
имущего стратиота (Jus, III, р. 61; Theoph., р. 186).
250
в крупных экспедициях, при вторжении врагов в данную или
соседнюю фему и для несения сторожевой и гарнизонной служ-
бы в своей феме.
Если в начале организации фемного войска бывали, види-
мо, деревни, состоявшие по преимуществу из стратиотов, то во
второй половине X—XI в. такие деревни могли возникать или
сохраняться только в колониях — поселениях иноплеменников.
В большинстве же случаев стратиотские участки были вкрап-
лены в общие сельские территории, перемежаясь и с наделами
«складчиков», и с фискализированными стратиями, и с участ-
ками простых налогоплательщиков и париков.
Подобного рода структура сельского поселения не могла не
содействовать постепенной нивелировке социального статуса
•его обитателей: фискализация стратий приобретала все более
широкий характер. К середине XI в., видимо, утвердилось пред-
ставление, что у владельца стратии есть возможность выбора:
либо личное участие в походе при освобождении от внесения
•сумм, идущих на содержание войска, либо внесение этих сумм
и освобождение от личной воинской службы. Если в X в. к
воинской службе порою принуждали тех, кто не имел средств
для ее отбывания на должном уровне, то теперь случалось, что
принуждали вносить деньги на военные нужды, отказывая в
приеме в войско. О таком случае сообщает Пселл (SM, II,
№ 132, р. 154. 28—155. 12). О взаимозаменяемости службы на-
логом и налога службой сообщают также, помимо Пселла (см.
еще: SM, II, № 119, р. 145. 11—21), Скилица (Scyl., р. 476.
52—53) и Феофилакт Ифест (PG, t. 126, col. 532 С—533 А).
Э. Антониадис-Бибику подчеркивает то единодушие, кото-
рое существует среди современных историков по вопросу о фис-
кализации стратий в середине XI в., особенно в период, после-
довавший за правлением Василия II 224. Однако сама эта
исследовательница делает важную оговорку относительно ин-
тенсивности и завершенности этого процесса в XI в. По ее
мнению, о полном исчезновении фемного войска даже в послед-
ней четверти XI в. говорить было бы неосторожно 225. Мы це-
ликом разделяем это мнение: фемное войско пытался созывать
не только Роман IV, но еще и Алексей I Комнин (Анна, с. 232).
В литературе при этом имеют место два рода преувеличе-
ний: П. Лемерль относит широкий процесс фискализации стра-
тий чуть ли не к первой половине X в., но зато он признает
существование остатков фемного войска еще в последней чет-
верти XI в. 226; Э. Арвейлер, напротив, относит интенсивную
фискализацию стратий к несколько более позднему периоду,
224 Antoniadis-Bibicou Н. Etudes d’histoire..., р. 122—123.
225 Ibid., р. 40—41.
226 Lemerle Р. Prolegomenes a une edition critique et commentee des «Conceils
et Recits» de Rekaumenos. Bruxelles, I960, p. 86—87.
251
но зато датирует полное исчезновение фемного войска уже вре-
менем правления Константина IX Мономаха (1042—1055) 227.
Мы в свое время уже пытались обосновать мнение о том, что
процесс фискализации стратии занял почти полтора столетия;
накануне прихода к власти Комнинов во всяком случае фем-
ное войско не сошло с арены, играя еще заметную роль, по
крайней мере в оборонительных войнах империи 228.
В общих чертах судьбы военного флота империи в работах
упомянутых выше историков предстают сходными с судьбами
фемного сухопутного войска. Организацию воинских участков
моряков флота морских фем и провинциального вспомогатель-
ного флота других фем Э. Антониадис-Бибику склонна воз-
водить к правлению Никифора I, т. е. к более позднему вре-
мени, чем создание системы воинских участков фемного сухо-
путного войска 229 230. Морской военный флот империи переживал
в X—XI вв. периоды подъема и упадка в зависимости от стра-
тегической потребности и важности военных операций на море.
С ослаблением борьбы с арабами в конце X — начале XI в.
и перенесением центра тяжести военных кампаний на сухопут-
ную армию начался упадок военного флота; фискализация
морских стратий, по мнению Э. Гликаци-Арвейлер, соверша-
лась особенно стремительно; в результате реформ Констан-
тина IX фемный флот был практически ликвидирован: как
незначительный центральный флот, укомплектованный из наем-
ников, так и остатки фемного флота были подчинены непосред-
ственно единому централизованному командованию, чисто мор-
ские фемы были ликвидированы, стоянки военного флота на
малоазийском побережье приходили в упадок и переоборудо-
вались в стоянки торгового флота; взамен усилилось значение
в качестве военных морских баз некоторых городов на евро-
пейском побережье (Анхиал, Месемврия). Потребность в воен-
ных операциях на море остро встала снова в последние два
десятилетия XI в. с усилением норманнской опасности. Но ре-
организация военного флота была произведена Комнинами уже
на новой основе, хотя флот империи при них уже никогда не
обрел былого могущества 23°.
227 Glykatzi-Ahrweiler Н. Recherches..., р. 10 sq., 49 sq.
228 Советы и рассказы, с. 86—88, 341—343, 362, 380—383, 386—387, 430 сл. См.
также: Кучма В. В. К вопросу о сущности византийской военной организа-
ции в период Манцикерта.— XVе Congres intern, d’etudes byzantines. Re-
sumes des Communications. Athenes, 1976, s. p.
299 Antoniadis-Bibicou H. Etudes d’histoire..., p. 79, 110—114.
230 Ahrweiler H. Byzance et la mer, p. 128—129, 134—147, 161—171, 411—413;
eadem. Byzance et la mer.— Bulletin de 1’Association intern, des etudes du
Sud-Est europ., 10 (3), 1972, p. 17—22; Cp. Antoniadis-Bibicou H. Etudes
d’histoire..., p. 40—42; Sesan M. La flotte byzantine a 1’epoque des Comnenes
et des Anges.— BS, 21 (1), 1960, p. 48—49; Советы и рассказы, с. 620—628;
Литаврин Г. Г. Война Руси и Византии в 1043 г.— В кн.: «Исследований
по истории славянских и балканских народов». М„ 1972, с. 201 сл.
252
Нет разногласий среди византинистов и в оценке значения
наемного тагмного войска, удельный вес которого в военных
силах империи постепенно возрастал вслед за упадком схемно-
го войска. Значительная часть средств, получаемых от фиска-
лизации стратий, употреблялась на расширение контингентов
воинов-наемников (византийцев и иноземцев), находившихся
целиком на содержании правительства и получавших, кроме
того, плату за свою воинскую службу. На положение наемных
профессиональных воинов переходили и те стратиоты фемного
войска, которые экипировались ранее и содержались за счет
«складчиков» или владельцев фискализированных стратий.
Острые дебаты в византийском обществе второй половины
XI в. в связи с наемниками 231 вызывал, однако, тот факт, что
среди них преобладали не жители срединных провинций, не-
давние крестьяне и горожане, а иноземцы или иноплеменники
из окраинных пограничных фем. Комплектовались они в отря-
ды с соблюдением принципа землячества и этнической принад-
лежности в несравненно более последовательном порядке, чем
фемные войска. В византийских актах XI в. стали часто упо-
минаться воинские подразделения, укомплектованные из рус-
ских, варягов, алан, венецианцев, амальфитян, лонгобардов,
франков, англичан, германцев, печенегов, арабов, турок, иви-
ров, армян, болгар, влахов и т. п.
Вполне вероятно предположение Д. А. Миллера, что обыч-
ных наемников в византийском войске следует отличать от
союзных отрядов, присланных в помощь императору в силу
межгосударственных договоров и действовавших или самостоя-
тельно на определенном участке военных действий в координа-
ции с армией империи, или непосредственно входивших в эту
армию в качестве ее подразделения. Д. А. Миллер рассматри-
вает, в частности, русских в империи до 944/45 г. как наемни-
ков, а с этого времени — как союзников, число которых стало
значительным, однако лишь со времени договора Василия II с
Владимиром 232. То же самое можно было бы сказать и от-
носительно вспомогательных воинских подразделений кавказ-
ского происхождения, действовавших на стороне империи в
X в., и отчасти о печенежских племенных соединениях в сере-
дине XI в.
Однако такого рода разделение иноземных отрядов на
наемные и союзные, по всей вероятности, исчезло во второй
половине XI в.
Значение наемных тагм в византийской армии было весьма
большим уже при Василии II, отдавшим русско-варяжскому
корпусу треть добычи, взятой в Болгарии.
231 См. об этом: Советы и рассказы, с. 86—94.
232 Miller D. A. Byzantine Treaties and Treaty-Making: 500—1025.— BS, 32 (1),
1971, p. 62—65.
253
Дальнейший рост удельного веса в армии иноплеменных
отрядов постепенно привел к обострению трех проблем, встав-
ших и перед правительством и вызвавших серьезные разногла-
сия в среде самого господствующего класса империи. Во-пер-
вых, казна испытывала все возраставшие трудности при оплате
наемников; во-вторых, наемники все чаще выходили из повино-
вения, не делая различий между поселениями и землями вра-
гов империи и самой империи во время прохода по ним к
театру военных действий и на месте этих действий: иноплемен-
ники в равной мере подвергали все эти территории беспощад-
ному грабежу; в-третьих, как и фемное войско, тагмы, в том
числе их иноплеменные наемные части, стали также средством
борьбы за императорский престол: их все чаще стали исполь-
зовать мятежники и узурпаторы из числа видных представи-
телей византийской военной аристократии; попытки императо-
ров включить наиболее знатных наемников в среду титулован-
ной знати империи, видимо, обеспечивали лояльность какой-то
части иноплеменников (немало византийских знатных линья-
жей, как показал А. П. Каждан, вели свое происхождение от
такого рода иноземцев и иноплеменников), но это не решало
проблемы обеспечения полного повиновения всех наемных
войск, с подразделениями которых те же титулованные и воз-
вышенные василевсом иноземцы, изменив ему, находили легко
достигаемые и опасные для трона контакт и взаимопонимание.
Политика императоров, непрочно сидевших на престоле во вто-
рой и третьей четвертях XI в. и резко снизивших ассигнования
на армию, прежде всего на оплату и набор наемников, в не-
малой мере была вызвана опасениями их участия в борьбе за
престол на стороне оппозиционной военной аристократии 233.
Именно поэтому среди представителей обоих враждующих
лагерей византийской знати во второй половине XI в. стала
высказываться мысль, что наемное войско также должно быть
отечественным, что возвышение иноземцев является одним из
наиболее опасных аспектов политики императоров.
В несомненной связи с этими общими явлениями эволюции
византийских вооруженных сил и с рассмотренными выше тен-
денциями этнического развития углублялся процесс эррозии
системы пограничной обороны империи. С одной стороны, гла-
венствующую роль с содействия самого правительства, не рас-
полагавшего достаточными контингентами тагмного войска и
материальными средствами, здесь все более приобретали воен-
ные поселенцы и гарнизоны, состоявшие из местных инопле-
менников (болгар, влахов, а позднее также печенегов и полов-
цев на дунайских рубежах и армян, сирийцев, арабов, грузин,
а впоследствии и турок на восточных границах). Эти военные
контингенты в силу социально-политических процессов, ведущих
233 Советы и рассказы, с. 86—94.
254
к консолидации местной независимой государственности, все
менее ассоциировали свои интересы с интересами империи 234.
С другой стороны, императоры нередко сознательно, из опасе-
ния развития и углубления этих тенденций, сами лишали по-
граничные иноплеменные гарнизоны необходимых денежных и
материальных средств: воинские участки здесь были меньше,
руга незначительна, выдавалась она нерегулярно, контингенты
тяжелой кавалерии катафрактов немногочисленны, оборони-
тельные сооружения пришли в ветхость. Контроль централь-
ной власти становился здесь все более слабым и все менее воз-
можным 235 236.
Завоевания Иоанна I Цимисхия и Василия II были осуще-
ствлены путем мобилизации материальных ресурсов империи
уже в эпоху развала фемного войска и углублявшейся дезор-
ганизации старой военной системы. Прочная система обороны
новых, более опасных и более протяженных границ не была
создана: и восточные, и балканские, и итальянские границы
империи к середине XI в. оказались в сущности открытыми для
атак сколько-нибудь организованных отрядов врага 2зе.
Уже на рубеже X-—XI вв. крупный византийский полково-
дец Никифор Уран писал в своей «Тактике», что стратиги-
акриты на восточной границе должны прилагать максимум
усилий по наблюдениям за подданными империи в погранич-
ной феме, чтобы они в период военной ситуации на рубежах
не торговали с врагами, которые тайно извещают «наших жи-
телей на границах доставлять им хлеб и прочее продовольст-
вие и получать от них по одной номисме за два или три модия,
а нередко и по номисме на модий». Просят враги также и
овец за высокую цену, «а наши, приверженные к наживе, и ма-
лые и великие, доставляют им в изобилии не только хлеб, но
и все прочее, сколько и что имеют из продуктов» 237.
В целях осуществления более действенного контроля и
более быстрого учета ситуации и принятия необходимых мер
с середины XI в. стала приобретать все более широкое обык-
новение практика создания временных крупных военно-адми-
нистративных областей (катепанатов, или дукатов), возглав-
ляемых катепанами-дуками, вновь, как в первые века сущест-
вования фем, сосредоточивших в своих руках высшую военную
234 Тъпкова-Заимова В. Долни Дунав..., с. 32—33, 77 сл., 89 сл.
235 Oikonomides N. L’organisation..., р. 84—88; Степаненко В. П. Политическая
обстановка..., с. 130.
236 См. Тъпкова-Заимова В. Долни Дунав..., с. 91—95; Oikonomides N. L’or-
ganisation..., р. 88—90; Tanasoca N.-S. Les mixobarbares..., p. 79—82; Ahr-
weiler H. Byzance et la mer, p. 139; Papoulia B. Op. cit., S. 562. Cp. Epe-
мян С. T. Присоединение северо-западных областей Армении к Византии
в X в.— «Вестник общественных наук» (Ереван), 3, 1971, с. 4—15.
237 De Foucault J. A. Douze chapitres inedites de la Tactique de Nicephore Oura-
nos.— «Travaux et memoires», 5, 1973, p. 297, § 4, 6—7.
255
и гражданскую власть в катепанате. Именно создание катепа-
натов, а никак не фем VII—X вв., мы бы рассматривали как
своеобразное выражение процесса феодальной децентрализации
и оформления экономически и политически консолидирующих-
ся территорий, тяготевших к выделению из империи и к неза-
висимому от центральной власти развитию (тем более что эти
катепанаты, занимавшие, как правило, пограничные области,
были заселены компактными массами иноплеменных поддан-
ных империи). Правящая элита империи, видимо, уже на реаль-
ных примерах из жизни отдельных византийских провинций
имела случаи убедиться, что представители крупной военной
землевладельческой аристократии в провинциях, подчиняя ши-
рокую округу своему политическому влиянию, обнаружили спо-
собность организовать и действенное управление подвластной
им территорией, и ее оборону от имперского войска и от атак
внешнего врага (таким, например, княжеством, фактически не-
зависимым от империи, стали в 70-х годах XI в. в пределах
Киликии владения, с обширной прилегающей областью, Фила-
рета Врахамия). Убедились и представители византийских
командных кругов, что отныне (речь идет о 60—70-х годах
XI столетия) в отношениях с воинами и жителями погранич-
ных провинций стратеги должны проявлять максимум осмот-
рительности и осторожности, не отягчая их высокими налогами
и повинностями, не допуская несправедливости, не оскорбляя
их достоинства и не слишком сурово карая за проступки,—
иначе возможно их отделение или переход на сторону вра-
гов 238.
Своеобразное выражение феодализационный процесс импе-
рии нашел и в зарождении частных воинских сил. С конца X и
особенно в XI в. источники все чаще упоминают настоящие от-
ряды, составлявшие постоянную свиту крупного провинциаль-
ного должностного лица, стратига и катенана и даже не несу-
щего имперской службы, живущего частной жизнью провин-
циального магната. В этой свите все чаще стали преобладать
не гражданские лица, а вооруженные слуги, земляки, родичи,
телохранители, некоторые из которых получали от господина
не только содержание и плату, но и земельные владения.
С ними их хозяин не расставался и в путешествиях, и в поезд-
ках по долгу службы; и во время походов вместе с войсками
империи эти люди окружали его в сражениях. Эти частные от-
ряды были порой достаточны для упрочения влияния знатного
лица в пределах небольшой области, а в благоприятных об-
стоятельствах (Филарет Врахамий) могли стать основой для
утверждения его господства в целой провинции 239. Кекавмен
238 Советы и рассказы, с. 152, 232, 266; Oikonomides N. Les listes, р. 332—344.
239 О размерах владений Врахамия и его могущества см.: Арутюнова В. А.
Византийские правители Эдессы, с. 147—150.
256
уже завидовал топархам, повелителям небольших районов,
сумевших сохранить дружественные отношения с империей, но
совершенно неподвластных императору (Советы и рассказы
с. 298. 15—300. 18).
Однако и эта тенденция не получила полного развития в
империи и не стала основой ее сил, способных заменить наем-
ников. Элементы вассальных частноправовых связей, возникав-
шие между патроном и его «ипиретами», «ипаспистами» и
«легатариями», не обрели характера вассальной системы.
Г.-Г. Бек подчеркивает, что эти отряды не вели к образованию
наследственного служилого дворянства и использовались не
столько в целях обороны империи, сколько в борьбе за ее пре-
стол. Но мы не можем согласиться, что эти «дружины» не
имели никакого отношения к собственно «феодальным инсти-
тутам», как говорит этот ученый 240. Тенденция была, по на-
шему мнению, порождена феодализационным процессом, «дру-
жины» тяготели к превращению в «институт», близкий к
западным формам вассалитета. Зарождались те «микрострук-
туры», как пишет В. Папулия, прочность которых должна была
обеспечивать четкая система личностных связей, развитие ко-
торых и упрочение пресекла еще обладавшая для этого возмож-
ностями центральная власть, усматривавшая в этом процессе
угрозу единству империи и всевластию василевса; поэтому дез-
интеграционный процесс выразился в постепенном распаде го-
сударства на части, которые в свою очередь не имели внут-
ренней четкой структуры, способной стать в дальнейшем осно-
вой для нового синтеза241. Иерархию вассальных связей
подменила иерархия личностных отношений должностных лиц,
прячущихся за фасадом официально-служебной иерархии, не
претерпевшей принципиальных изменений. Такого рода «иерар-
хия» обрела паразитический характер. И в этом процессе суще-
ственное значение имело не только прямое противодействие
центральной власти тенденциям к развитию вассалитета, но и
безраздельно владевшая умами самих представителей этой тен-
денции имперская доктрина «идеальной» организации в импе-
рии структуры власти и правопорядка. Лишь торгово-ремес-
ленная верхушка византийских эмпориев была в меньшей мере
«заражена» традиционализмом, ибо более последовательно
была оттеснена от участия в политической жизни и более
упорно развивала свою деятельность в экономической сфере,
в которой следовать велениям времени их настоятельно побуж-
дала сама необходимость. Однако об этом мы подробнее ска-
жем ниже.
Господство названной доктрины оказывало, несомненно,
огромное влияние на развитие внутренних социальных процес-
240 Beck H.-G. Byzantinische Gefolgschaftswesen.— SBAW, H. 5, 1965, S. 65.
241 Papoulia В. Op. cit., S. 557—558.
9 Г. Г. Литаврин
257
сов, ибо находило непосредственное выражение в целенаправ-
ленном курсе политики центральной власти, которая стреми-
лась поставить в зависимость от себя благосостояние и судьбы
всех социальных слоев населения, обеспечить контроль над
всеми тенденциями и уложить их в «прокрустово ложе» извеч-
ных и раз навсегда установленных норм жизни.
Часть стратиотских участков X в. можно определить как
«условную собственность» — вернее как зародышевую форму
этого вида собственности. Превращению этих участков в под-
линно служилые держания от казны помешали в основном, на
наш взгляд, два обстоятельства: во-первых, их недостаточная
привилегированность и слабость контроля со стороны цент-
ральной власти, неспособной помешать процессу поглощения
участков динатским землевладением; во-вторых, признание по
истечении 30 лет наследственных прав собственности стратиот-
ской семьи на предоставленный от казны участок и узаконение
принципа выкупа и замены воинской службы уплатой налогов
(фискализация стратий).
В заключение нашего краткого обзора некоторых тенденций
в развитии военных сил империи в X—XI вв. мы хотели бы
все-таки заметить, что все отмеченные явления отнюдь не озна-
чали, что византийская армия этого времени обладала крайне
низкой боеспособностью. Более точная оценка сил империи мо-
жет быть осуществлена лишь при сравнении их с силами ее
врагов и со степенью и постоянством их давления на границы
империи.
Мы считаем, что М. Я. Сюзюмов прав, указывая на часто
не учитываемую медиевистами-«западниками» неизбывную
военную ситуацию, в которой жила империя из года в год, из
столетия в столетие, отражая непрерывное давление на ее гра-
ницы бесчисленных восточных племен и народов. Вряд ли ка-
кая иная страна средневековой Европы (может быть, за исклю-
чением Древней Руси) выдерживала, нередко напрягая все
силы, столь интенсивный, каждодневный натиск многочислен-
ных врагов 242. Несомненно, лишь огромные материальные и
людские ресурсы позволяли империи столь длительное время
выдерживать эту изнуряющую борьбу. Наступавший времена-
ми острый недостаток этих ресурсов Византия компенсировала
огромным опытом ведения боевых операций в любых условиях,
в любой местности, в любое время года.
Справедливо ли объяснять неудачи империи в воинах с тур-
ками-сельджуками в последней четверти XI в. лишь внутренней
слабостью самой Византии? Можно ли свести все дело к так
называемым «внутренним» причинам? 243 Закономерна и иная
242 См. Сюзюмов М. Я. Некоторые проблемы истории Византии.— ВИ, 1959,
№ 3, с. 15—16.
243 Сюзюмов М. Я. Историческая роль..., с. 39, 44.
258
постановка вопроса: означали ли успехи турок, печенегов, по-
ловцев, что эти племена обладали в данный момент большими
материальными возможностями, более развитыми видами во-
оружения, более совершенной стратегией и тактикой, более
прогрессивной организацией? Мы склонны ответить на все эти
вопросы отрицательно. Примитивная сплоченность стоявших,
несомненно, на более низкой стадии экономического, социаль-
ного и политического развития восточных народов, таких, как
печенеги, половцы и даже турки-сельджуки, оказалась в кон-
кретных условиях того времени их преимуществом перед визан-
тийскими вооруженными силами. Причина ослабления этих сил
состояла не в феодализации империи самой по себе, а в том,
что общие прогрессивные процессы внутреннего социально-эко-
номического развития пришли в острое противоречие с тради-
ционной системой имперского правопорядка также и в сфере
организации воинских сил 244. Внешние войны империи стали
дополнительным консервативным фактором ее истории. По-
стоянно воюющее Византийское государство было полицейски
организованным государством, как выразился Г. Вайс 245:
в условиях перманентной военной обстановки всякая сущест-
венная реформа представлялась угрозой обороноспособности
страны.
Императоры отнюдь не пренебрегали Малой Азией как
«исторической реальностью», ставшей в ходе истории Визан-
тии основой материального и военного могущества государст-
ва 246, они не имели возможности ее удержать. Реорганизация
системы управления и комплектования армии при Комнинах
позволила временно затормозить роковой ход развития собы-
тий (возвращения Малой Азии было при этом первоочередной
целью Алексея I), но и эта реорганизация была лишь пал-
лиативом. По-прежнему все усилия были сосредоточены на
спасении империи в целом, а не на утверждении государствен-
ных форм существования господствовавшего в империи
этноса 247.
244 Каждая А. П. Центростремительные и центробежные силы в византийском
мире (1071—1261 гг.).— XVе Congres intern, d’etudes byzantines. Rapports
et co-rapports. I. Histoire. Athenes, 1976, p. 27—28; Удальцова 3. В. Цент-
робежные и центростремительные силы в византийском мире,— Ibid.,
р. 34—35. Ср. Кара^аумблои^о? ’Ico. КвУтрбсроуое xai xsvTpopioXoi 56vapisi<;
<5t6v Bu^avcivo xospio. — Ibid., p. 17—19.
245 Weiss G. Ostromische Beamte..., S. 2.
246 Ahrweiler H. Byzance et la mer, p. 170.
247 Сюзюмов M. Я. Некоторые проблемы..., с. 17.
9*
Глава четвертая
СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПРОТИВОРЕЧИЯ
В ИМПЕРИИ
РАССТАНОВКА КЛАССОВЫХ СИЛ.
БОРЬБА ЗА ВЛАСТЬ
Сохранение традиционных централизованных форм государст-
венной власти в условиях интенсивного развития феодальных
отношений вызвало необычайное по сравнению со странами
Западной Европы усложнение социальной структуры византий-
ского общества. Эта особенность Византии недавно как нельзя
лучше раскрыта А. П. Кажданом на примере формирования и
развития социальной структуры господствующего класса импе-
рии. Составленная советским ученым «анкета» правящей элиты
Византии XI—XII вв. представляет собой в сущности новый
богатейший источник по социальной и политической истории
империи, и сколь ни основателен был «перекрестный допрос»
этой анкеты, осуществленный А. П. Кажданом, она таит труд-
но ©ценимые для исследователей возможности проникновения
в самые глубинные и сложные процессы социально-политиче-
ской и общественной истории Византии.
Проведенный А. П. Кажданом анализ подтвердил еще раз
два важнейших положения, получивших широкое признание
среди специалистов, а именно: обоснованный Г.-Г. Беком вы-
вод о «вертикальной социальной подвижности» как важнейшем
и специфическом для империи факторе формирования и
функционирования господствующего класса1 и заключение
Г. Острогорского о делении этого класса на две основные груп-
пировки — военную, по преимуществу провинциальную, и граж-
данскую, в основном' столичную, борьба между которыми за
власть в X—XI вв. составляла основное содержание полити-
ческой жизни 2.
1 Beck H.-G. Konstantinopel. Zur Sozialgeschichte einer friih-mittelalterlichen
Hauptstadt.— BZ, 52 (1), 1965.
2 Ostrogorskij G. Observations on the Aristocracy in Byzantium.— DOP, 25,
1971, p. 3—32.
260
Вместе с тем исследование Каждана позволило значитель-
но корректировать оба эти положения. Во-первых, «социальная
подвижность» отнюдь не распространялась на положение
основных классов византийского общества и даже его отдель-
ных социальных групп и прослоек (в целом их социальный
статус оставался стабильным), а касалась лишь сотен, самое
большее нескольких тысяч, поднимавшихся из нижних социаль-
ных этажей в ряды правящей элиты или, напротив, познав-
ших крушение карьеры и оказавшихся среди низов общества.
Во-вторых, социальная структура обеих группировок господст-
вующих кругов империи оказалась чрезвычайно сложной; гра-
ни между самими основными прослойками правящего класса и
между различными группами внутри каждой из них оказались
нечеткими и размытыми и лишь в XII столетии обрели тен-
денцию к превращению в сословные перегородки.
Я. Н. Любарский справедливо отмечает в рецензии на труд
Г. Вайса, что именно сложность структуры господствующего
класса империи обусловила и ту сложность перипетий борьбы
гражданской и военной знати в X—XII вв., о которой исследо-
ватели ранее упоминали лишь вскользь и которая раскрыта
столь всесторонне в книге Каждана и в работе Г. Вайса о
византийском чиновничестве. Однако немецкий ученый, сделав-
ший свой вывод на основе выборочного анализа источников
(трудов Михаила Пселла), не согласовал, по мнению
Я. Н. Любарского, до конца констатированное им в XI в. раз-
витие системы личностных, неофициальных связей должност-
ных лиц и широкой практики «протекционизма» с такими ха-
рактерными чертами государственной жизни империи, как
абсолютный произвол императора и нечеткость разделения
функций в имперском аппарате управления. Удачно осуществ-
лено это согласование, на взгляд рецензента, в исследовании
Каждана, показавшего на массовом, статистически обработан-
ном материале, что упрочившаяся система личных связей,
основанных на своеобразно осмысленном этическом понятии
«дружбы», подменяла государственно-официальные отношения
должностных лиц и служила известным коррелятом к санкцио-
нируемому законом царскому произволу 3.
Проблема представляется нам, однако, еще более сложной:
Любарский подчеркивает в концепциях двух названных ученых
фактор, обеспечивавший в целом функционирование старого
аппарата в новых условиях, но не фактор, обусловивший глу-
бокий кризис имперской системы управления. Однако к этому
целесообразно вернуться позже.
Необычная сложность социальной структуры была харак-
терна в Византии не только для господствующего класса, но
3 Ljubarskij Ja. N. Рец. на: Weiss G. Ostromische Beamten im Spiegel der
Schriften des Michael Psellos.— BS, 36 (1), 1965, p. 195.
261
и для угнетенных классов и прослоек византийского общества.
Нечеткость социальных граней, с одной стороны, и множест-
венность социальных групп и прослоек —с другой,-—явления, на
наш взгляд, тесно связанные с сохранением всеобъемлюще-
го разветвленного бюрократического аппарата, игравшего
роль могущественной консервативной силы, направленной на
утверждение единожды и навсегда установленных форм иму-
щественных, социальных и политических отношений. Поступа-
тельный ход общественно-экономического развития (в изучае-
мую нами эпоху-—оформление феодальных отношений), сдер-
живаемый этой «преградой», приобретал, по сравнению с
«классическими» путями формирования феодализма на Западе,
деформированный характер, протекал по множеству путей, на-
ходил выражение в перерождении старых институтов, вел к
возникновению великого разнообразия социально действенных,
но юридически неоформленных градаций, к обострению отно-
шений друг с другом многочисленных социальных групп и про-
слоек.
Именно этим в конечном итоге можно, по нашему мнению,
объяснить такие характерные для византийского общества на-
чиная с XI в. феномены, отмечаемые Э. Арвейлер, как «со-
циальная эррозия», обострение внутриполитической ситуации,
стихия неповиновения властям, борьба «против авторитетов»
на всех социальных этажах общества, яркие проявления свое-
корыстия и индивидуализма со стороны видных государствен-
ных деятелей 4.
Мы остановимся главным образом на положении господст-
вующего класса и его основных группировок и на расстановке
социальных сил в византийском городе в X—XI вв. Что касает-
ся византийского крестьянства, то его социальная позиция в
исследуемый период, насколько позволяют судить косвенные
данные, хотя и определялась в целом интенсивным процессом
вовлечения в парикию, но проявление находила в острой враж-
дебности не по отношению к своим непосредственным господам
(динатам), а по отношению к государству и его официальным
представителям в провинциях.
Все крупные восстания XI столетия, в которых принимала
участие масса крестьянства (в 1040—1041 и в 1072 гг. в Бол-
гарии, в 1045 г. в Ивирии, в 1066 г. в Фессалии), проходили
под лозунгом борьбы против гнета государственных налогов и
произвола официальных представителей власти на местах. По-
добное положение дел не представляется загадочным и отнюдь,
на наш взгляд, не может быть основанием для вывода, что
4 Ahrweiler Н. Forces centrifuges et centripetes dans le monde byzantin entre
1071—1261.— XVе Congres intern, d’etudes byzantines. Rapports et co-rap-
ports. I. Histoire. Athenes, 1976, p. 4, 7—8, 11, 15—18.
262
нормы централизованной эксплуатации превосходили нормы
частновладельческого гнета в феодальной вотчине (как мы ви-
дели, последнее из этих предположений источники отнюдь не
оправдывают).
Нам представляется, что новый труд Каждана является в
значительной мере «коррелятом» (что, впрочем, естественно)
к его выводам в книге «Деревня и город в Византии IX—
X вв.»: роль государственной власти в процессе феодализации
выразилась, по-видимому, главным образом не в прямом со-
действии динатам в оформлении вотчинного землевладения,
а в ослаблении через систему централизованной государствен-
ной эксплуатации силы сопротивления крестьянства динатам.
Точнее говоря, содействие было, но оно выражалось по пре-
имуществу не в целенаправленно и официально осуществляе-
мых актах, соответствующих самой доктрине центральной вла-
сти, а в функционировании той системы протекционизма и
«филии» («дружбы»), которая все более пронизывала все
звенья государственного аппарата, обусловила превращение в
динатов самих чиновников, как и потворство динатам (вернее
тем или иным их группировкам) со стороны самого императо-
ра и его ближайших советников, искавших путей упрочения
своей социальной опоры в условиях непрекращавшейся острой
борьбы за власть. Иначе говоря, процессам поступательного
социально-экономического развития соответствовали не столь-
ко официально осуществляемые функции государственной си-
стемы управления, сколько отклонения от этих функций, фено-
мены кризиса системы, «прорыва принципа» ее структуры, как
выразился А. П. Каждан.
Система класм, продажа и дарение государственной земли,
предоставление прав на приселение неимущих (арифмос), по-
жалование частичной или полной экскуссии — все это были
акты вынужденного отступления центральной власти перед
объективным ходом социальной и экономической эволюции, от-
разившие стремление властей поставить эти процессы под свой
контроль, ограничить их определенными рамками. Главная
цель государства состояла при этом не в содействии развитию
указанных процессов, а в спасении устоев старой системы.
В полном соответствии с официальной имперской доктри-
ной иллюзия бесспорных преимуществ старых порядков перед
новшествами была присуща и социальной психологии кре-
стьянства, для которого эти новшества состояли прежде всего
в разорении, обезземеливании и вовлечении в парикию. По-
скольку же старый статус крестьянства как налогоплательщи-
ка и царского воина защищали официальные законы, посколь-
ку представители имперской власти были обязаны блюсти пра-
ва земледельцев как свободных собственников своих парцелл
и общинных угодий, постольку и крестьянство усматривало
главную причину своих бедствий (в том числе и превращения
263
в париков частных лиц) в произволе, недобросовестности и
продажности стратигов, судей, эпоптов, анаграфевсов, практо-
ров и других представителей государственной власти. Ведь
именно ими разоренный поселянин забрасывал свой участок и
становился прясельником на земле вотчинника, получая неред-
ко от него и скот, и инвентарь, и семена.
Крестьянство империи в X—XI вв., как мы старались пока-
зать выше, было разделено на три главные категории: свобод-
ных, государственных и частновладельческих. В какой мере
различалось их социальное поведение в данную эпоху, трудно
сказать. Однако наиболее нестабильным в это время было по-
ложение первой категории, которая, по всей вероятности, и про-
являла наибольшую социальную активность, будучи относи-
тельно более сплоченной в силу старых общинных традиций и
более готовой к открытым выступлениям на защиту своих ин-
тересов. Как заметил с тонким психологизмом опытный судья
Евстафий Ромей, бедный поселянин лишь до той поры прояв-
ляет волю к борьбе за свою собственность и права, пока не
потерял их; потеряв же, он смиряется, зная что сила не на
его стороне (Peira, 40, 12, р. 186).
Свободное крестьянство в этот период находилось как раз
в состоянии отчаянной борьбы за сохранение своего статуса
свободных мелких землевладельцев. Оно, по нашему мнению,
и было основной движущей силой в массовых движениях
XI столетия.
Сколь ни размыты были грани между основными группи-
ровками господствующего класса и сколь ни пестра и разнооб-
разна была «буферная зона» между ними из разных слоев и
прослоек5, гражданская и военная знать составляла две глав-
ные социально организованные силы, ведшие жестокий спор за
определение дальнейших путей политического и общественного
развития империи, переживавшей глубокий внутренний кризис.
И той, и другой в процессе формирования было свойствен-
но, как упоминалось, явление «социальной подвижности».
Французский византинист Р. Гийан поставил задачу изучить
истоки этого столь необычного для «классических» феодальных
монархий феномена. Собрав огромный материал для «сквозно-
го» рассмотрения проблемы на протяжении более чем тысяче-
летней истории империи, ученый пришел к выводу, что истоки
«вертикальной социальной подвижности» как прочной импер-
ской традиции восходят к эпохе жестоких внутренних и внеш-
5 На сложность состава господствующего класса империи указывает и
М. Я. Сюзюмов (Рец. на: Лшиев С. Българският средневековен град.— ВВ,
34, 1973, с. 278). Взаимопроникаемость граней между группировками ви-
зантийской элиты отразилась и в нечеткости социальной позиции ее пред-
ставителей— авторов XI в. (См. Каждан А. П. К вопросу о социальных
воззрениях Кекавмена.— ВВ, 36, 1974, с. 154—167; Литаврин Г. Г. Ответ
рецензенту.— Там же, с. 167—177).
264
них коллизий, пережитых Позднеримской империей в III—
V столетиях. Нашествия «варваров», восстания и мятежи в
провинциях, борьба за власть привели к массовой гибели пред-
ставителей высшей римской знати, которая служила опорой
трона, управляла империей и командовала ее войсками (сена-
торы, иллюстрии, клариссими, нобили).
Империя устояла на Востоке, однако ее аппарат власти
требовал незамедлительного восполнения потерянных «кад-
ров» — ина видные посты стали выдвигаться выходцы из низ-
ших социальных прослоек. Потрясения, испытанные Восточно-
римской империей в эпоху переселения народов, сделали этот
процесс еще более интенсивным и постоянным. Обретенное
императорами как традиция право назначать на любой пост
угодное себе лицо сохранилось и впредь, ибо позволяло венце-
носцам проявлять больше независимости в политике и успеш-
нее лавировать между соперничавшими группами знати 6.
В отличие от Р. Гийана, Каждан сузил хронологические
рамки своего исследования до двух столетий, но поставил про-
блему шире и глубже. «Анкета» А. П. Каждана учитывает
должность, титул, социальное и этническое происхождение,
родственные связи, степень богатства, расположение и харак-
тер владений. Упор при этом сделан не на судьбы индивидов,
а на роль и продолжительность существования в качестве «эли-
тарного» целого рода, семьи (линьяжа) 7.
Из исследования Каждана следует, что, хотя отмеченные
Гийаном факторы нестабильности состава знати продолжали
действовать и в XI—XII вв., главные их истоки коренились в
самой структуре организации власти бюрократического госу-
дарства. Оно не могло как таковое функционировать, не по-
полняя контингент должностных лиц (особенно в средних и
низших звеньях государственного аппарата) по принципу при-
годности и готовности к законопослушанию, а не по принципу
наследственности должностей и титулов. Нестабильность соста-
ва была при этом, как показал Каждан, менее свойственна не-
посредственно правящей элите (и гражданской, и военной)
в целом и в особенности военной аристократии, ранее граж-
данской превратившейся в землевладельческую и также ранее
обнаружившей тенденцию к замыканию в гомогенное сосло-
вие 8.
6 Guilland К. La noblesse byzantines. Remarques.— REB, 24, 1966, p. 40—57.
7 Каждан А. П. Характер, состав и эволюция господствующего класса Ви-
зантии XI—XII вв. Предварительные выводы.— BZ, 66 (1), 1973, с. 47—
60; он же. Социальный состав господствующего класса Византии XI—
XII вв. М., 1974, с. 3—26, 221—266.
8 Каждан А. 17. Социальный состав..., с. 183 сл. Ср. Beck H.-G. Theorie und
Praxis im Aufbau der byzantinischen Zentralverwaltung.— SBAW, Philos.-
hist. K1-, H. 8, 1974, S. 17; Papoulia B. Blute und Untergang von Byzance:
eine dialektische Bezihung.—RESEE, IX, N 3, 1971, S. 559.
265
По мере развития процесса феодализации и вызванного им
кризиса государственной системы, не отвечавшей новым усло-
виям, «социальная мобильность» как средство упрочения режи-
ма теряла свое значение: контроль за нею ускользал из рук
центральных органов власти, она вырождалась в систему фи-
лин, углублявшую кризис аппарата управления. Поэтому мы,
в отличие от Любарского, склонны рассматривать этот «субсти-
тут официальных связей» (систему филии) в большей мере как
коррелят не к императорскому произволу (сама филия была
источником произвола), а к самой имперской системе право-
порядка, воплощаемой в императоре. Социальная мобильность
стала социально опасной для правящих верхов бюрократиче-
ского государства и подверглась ограничению, постепенно за-
тухая и в верхних слоях гражданской знати, и в среде воен-
ной аристократии.
Рассмотрим вкратце социальную позицию обеих группиро-
вок господствующего класса в течение рассматриваемого
периода и перипетии их борьбы за власть. С 976 по 1081 г.
империя пережила шесть государственных переворотов, и все
они приходятся на последние полстолетия этого периода, в те-
чение которого на престоле сменилось десять императоров (из
них семь было свергнуто с престола, причем троим переворот
стоил жизни). Знаменательно при этом уже одно то, что ост-
рой гражданской борьбой, не только в столице, но и в про-
винциях сопровождались низвержение с престола (1071 и
1081 гг.) и восшествие на престол (1057 и 1078 гг.) лишь им-
ператоров-полководцев, несомненных представителей военной
знати (Исаак I Комнин, Роман IV Диоген, Никифор III Во-
таниат, Алексей I Комнин).
Отчаянные попытки государственных переворотов, сопро-
вождавшиеся ожесточенной гражданской войной, предприни-
мала военная аристократия в течение полувекового царствова-
ния Василия II Болгаробойцы. Особую активность военной
знати в ее борьбе против центральной власти в правление
этого императора отмечает и Каждан9. Отмечает ученый и
мероприятия Василия II против динатов (прежде всего про-
винциальных военных), приводит он также оценку как анти-
аристократической 10 политики этого василевса самими совре-
менниками. Тем не менее А. П. Каждан, подчеркивая на осно-
ве анализа «анкеты» тот факт, что при Василии II сошло с
арены гораздо меньше военных линьяжей, чем возникло в это
время новых, считает возможным полагать, что эти данные
«решительным образом расходятся с укоренившейся и обще-
принятой оценкой Василия II» как яркого представителя граж-
данской, столичной знати и.
9 Каждан А. П. Социальный состав..., с. 208.
10 Там же, с. 255—256.
11 Там же, с. 173—175, 256.
266
Нам представляется что вытекающий из анализа «анкеты»
факт нельзя признать достаточным для решительного отказа
от прежней оценки политического курса этого императора,
опирающейся на совокупность свидетельств иных источников,
в том числе собственных новелл Василия II. Как мы уже упо-
минали выше, Каждан упускает из виду такой важный фактор,
как настоятельная необходимость удвоить в Европе после ан-
нексии славянских земель аппарат управления, прежде всего
военный аппарат, обеспечивавший удержание в повиновении
новых подданных и оборону от внешних врагов значительно
удлинившихся северных границ империи (на Дунае). Кроме
того, в эпоху «войн и междоусобиц», как выразился Каждан,
была нужна опора, военная сила 12. Расширяя число военных
линьяжей, Василий II, однако, учитывал, где и какие предста-
вители военной аристократии могут оказаться опасными: как
показывает «анкета» самого Каждана, подавляющее большин-
ство сохранившей свой статус болгарской знати было удалено
из Болгарии и несло свою службу империи в отдаленных фе-
мах Малой Азии или в Италии13. Суть дела состояла не в
увеличении или уменьшении воинских линьяжей, а в замене
на ответственных постах представителей оппозиционной воен-
ной аристократии верными императору людьми.
Василий II в неоднократных и острых столкновениях раз-
громил оппозицию военных, дезорганизовал ее ряды, ввел в
ее среду значительный слой новых людей, который служил им-
ператору орудием подавления мятежников и лишь со временем
мог найти понимание с членами давно сложившихся военных
родов, оппозиционных бюрократии. Значительное укрепление
позиций гражданской знати в середине XI в., отмечаемое Каж-
даном 14, мы склонны связывать с деятельностью именно Ва-
силия II Болгаробойцы, который и во внутренней, и во внеш-
ней политике проявил себя как фанатичный и талантливый
приверженец традиционной имперской доктрины царской влас-
ти. В его правление ярко проявилось и стремление к жесто-
кому контролю за ростом крупного землевладения, и особое
попечение о стратиотском войске, и «социальная мобильность»,
и попытки восстановления границ древней Римской империи.
Именно гражданская аристократия, более тесно связанная
с централизованными формами эксплуатации, была наиболее
консервативной силой. Темпы обогащения, источнники дохода
удачливого и угодного василевсу гражданского чина были не-
сравненно более быстрыми и обильными, чем у представителей
землевладельческой (в том числе военной) знати, не занимав-
ших видного поста и не испытывавших царских милостей.
12 Там же, с. 256.
13 Каждая А. П. Славяне и состав господствующего класса Византийской им-
перии в XI—XII вв.— В кн.: Славяне и Россия. М., 1972, с. 32—40.
14 Каждая А. П. Социальный состав..., с. 206.
267
И Каждан, и Вайс, и Любарский показали, сколь велики
были градации в составе гражданской знати. Ее подавляющее
большинство, среднее и низшее звенья, выполнявшие основной
труд по управлению империей и поддержанию порядка, прак-
тически не участвовало в политической жизни. С ростом кор-
рупции и личностных связей скрупулезный труд этого чиновни-
чества, продолжая оставаться непременным условием сохране-
ния должности, приобретал все более формальный характер,,
поскольку произвольно выносимые высшим чином решения
сплошь и рядом прямо противоречили законно и тщательно
подготовленным его подчиненным документам.
Сознание социальной неустойчивости в среде гражданской
знати было более острым. Возможность быстрого обогащения
сочеталась с постоянной опасностью внезапного крушения
карьеры и полного разорения. Отставка, потеря должности вос-
принималась трагично 15.
Основной массе чиновничества противостоял узкий круг
высших гражданских вельмож, занимавших крупнейшие посты
в центральных правительственных ведомствах и посты намест-
ников (судей-преторов) в провинциях. Именно эта часть чинов-
ничества была причастна к политической жизни, хотя и она
далеко не всегда оказывала прямое влияние на выработку пра-
вительственного курса. Узкий и тесный совет при императоре
зачастую состоял не из высших официальных должностных
лиц, а из пользовавшихся благоволением и доверием монарха
людей, независимо от их должности, а порой — и от происхож-
дения и положения в обществе их рода.
Во главе такой узкой группы олигархов, окружавших ва-
силевса, стоял в рассматриваемый период, как правило, вре-
менщик, связанный либо родством, либо личными узами дове-
рия с венценосцем, чаще всего евнух. В течение столетия,
начиная с правления Василия II, временщиков, фактически
исполнявших функции царской власти, имели почти все импе-
раторы — представители гражданской знати. Институт времен-
щиков в этот период являлся, на наш взгляд, свидетельством
ослабления императорской власти и содействовал дальнейшей
эррозии правительственного аппарата, его «засорению» слу-
чайными людьми, коррупции и расхищению казны.
Исследование Каждана показало, что в XI в. попытки огра-
ничения «социальной подвижности» правящая гражданская
знать стала предпринимать и по отношению к собственной сре-
де не только во время всевластия временщика Иоанна Орфа-
нотрофа (правление Романа III и Михаила IV). Принимались
меры к консолидации гражданских родственных кланов, чле-
15 Weiss G. Ostromische Beamte im Spiegel der Schriften des Michael Psellos.
Munchen, 1973, S. 108; Любарский Я- H. Пселл в отношениях с современ-
никами (Иоанн Мавропод, Иоанн Ксифилин, Константин Лихуд).— ПС, 23
1971, с. 138.
268
нам которых вручались ключевые посты по управлению не
только гражданскими ведомствами, но и армией. Поскольку,
однако, эти меры исходили не от обладавшего реальной вла-
стью василевса и осуществлялись в условиях кризиса граждан-
ского управления и ослабления контроля центральной власти
в провинциях, они оказались безуспешными..
Гражданская группировка искала выхода из кризиса также
в замене своими представителями военачальников в сухопутных
войсках и на флоте. Неудача этой попытки обусловливалась не
только отсутствием у новых полководцев талантов, опыта и
военных знаний, но и недоверием к ним стратиотов, противо-
действием и соперничеством оказавшихся в подчинении у граж-
данских лиц (нередко евнухов) представителей военной ари-
стократии.
Резкое выделение из среды гражданской знати узкого круга
лиц, сосредоточившего в своих руках фактическую власть, ос-
лабило в целом ее позиции и в синклите, хотя он и состоял
как постоянное учреждение в столице по преимуществу из пред-
ставителей гражданского чиновничества. Функции синклита
были главным образом парадно-представительными, исключая
периоды междуцарствий (малолетство наследников престола),
народных восстаний и мятежей узурпаторов, когда императоры
нуждались в поддержке синклитиков. Однако, как правило,
и в таких случаях подлинно политическую активность прояв-
ляла лишь меньшая часть синклита — большинство предпочи-
тало выжидание и легко шло на компромиссы с военной зна-
тью (членство в синклите было наследственным). Так, напри-
мер, синклит проявил абсолютную пассивность при вступлении
на трон в 1034 г. «безродного» Михаила IV, хотя умерщвлен-
ный при этом Роман III был выходцем из потомственных выс-
ших синклитиков. Синклит удовлетворился щедрыми дарами
нового императора. В 1057 г. синклит, занявший сначала в це-
лом враждебную позицию к полководцу-узурпатору Исааку
Комнину, затем раскололся и, наконец, перешел на сторону
мятежника, заключив с ним договор, скрепленный патриархом,
об обеспечении привилегий синклитиков. Особую активность
проявили синклитики во время восстания в Константинополе в
апреле 1042 г., когда под угрозой оказались имущество и по-
ложение их самих.
Однако было бы неосторожно преуменьшать силы граждан-
ской знати в период с 1025 по 1078 г. Разветвленный аппарат
власти в целом еще обеспечивал мобилизацию средств и люд-
ских ресурсов в ее руках. Военная знать при попытках захвата
трона встречала упорное сопротивление: мятежи сопровожда-
лись кровопролитными столкновениями, как правило, за преде-
лами столицы, там, где находились основные силы мятежников.
По подсчетам Каждана, лишь представители клана Ко.мнинов в
середине XI в. участвовали в 16 оппозиционных выступлени-
269
ях1е. Победивший в упорных боях и захвативший трон Иса-
ак I Комнин оказался в столице в полной изоляции и уже че-
рез два года должен был отречься от престола.
Силы военной аристократии также были после правления
Василия II раздроблены, и на их консолидацию потребовалось
более полустолетия. Ощущались среди военной знати империи,
особенно на ее окраинах, этнические и вероисповедные проти-
воречия (о чем уже была речь выше). Военачальники восточ-
ных провинций, пользовавшиеся некоторыми преимуществами
(войско восточных фем было более сильным до середины 60-х
годов XI в.), нередко сталкивались с враждебностью военных
из западных провинций. Соперничала военная аристократия
многих соседних фем; вражда, выливавшаяся порой в настоя-
щие феодальные распри и вооруженные столкновения, разделя-
ла целые военно-аристократические роды. Неудовлетворенные
положением, когда в 40—60-х годах проводившие курс граж-
данской знати императоры прямо ступили на путь сокращения
армии, ассигнований на военные нужды и числа командных
воинских постов16 17, многие полководцы предпочли перейти в
ряды гражданской знати, сменив кольчуги на судейские мантии.
Трудно сказать, была ли четкой программа социальных пре-
образований у рвавшихся к власти представителей военной
аристократии. Политика Исаака I Комнина является, на наш
взгляд, свидетельством того, что и влиятельная часть высшей
военной аристократии не видела иных путей упрочения госу-
дарства, чем путь укрепления традиционных форм имперского
правопорядка: мероприятия Исаака I в целом лежали в рус-
ле политики императоров «гражданской» Македонской дина-
стии. Объективно «социальное поведение» этого императора,
после того как он начал править, в частности его меры против
роста крупного землевладения, пришли в противоречие с со-
циальными чаяниями приведшей его к власти группировки
знати.
Борьба с коррупцией, засилием временщиков, чиновным про-
изволом, усилением гнета налогов (средства от сбора которых
расхищались и растрачивались без пользы для государства),
а главное укрепление воинских сил и социального престижа
военных — таковы обычно лозунги мятежников из среды воен-
ной аристократии. Было ясно, однако, что военные вдохновля-
ются отнюдь не одними «патриотическими» идеями. Они стре-
мились, сохранив в своих руках земельные имения и богатства,
получить также прямой доступ к источникам денежных накоп-
лений государственного казначейства. Щедрость в качестве
16 Каждая А. П. Социальный состав..., с. 206.
17 Не лишено оснований мнение о том, что ряд подобных мер был продикто-
ван попросту страхом, более сильным перед военной аристократией, чем
перед внешним врагом (Weiss G. Ostromische Beamte..., S. 99).
270
непременной добродетели идеального правителя стала, как это
показал Каждан, неотъемлемым элементом системы социаль-
ных и морально-этнических представлений военной знати.
Понадобились, однако, разгром войск империи при Манци-
керте в 1071 г., потеря вслед за этим почти всей Малой Азии,
появление у стен Константинополя печенежских и половецких
орд, чтобы, во-первых, окончательно консолидировалась в борь-
бе за власть сама военная аристократия как ведущая социаль-
ная сила и чтобы, во-вторых, с ее успехами большинство сель-
ского и городского населения связало свои надежды на избав-
ление от внешнего врага.
В XI столетии, с обострением борьбы за власть среди гос-
подствующего класса и ослаблением центральной власти, зна-
чительно усилилась политическая активность высшего духовен-
ства. Правила политической борьбы в Византии требовали об-
винения врага в «нечестии», его идейной дискредитации перед
обществом18. Этот фактор оказывал огромное воздействие на
массы, малоосведомленные об истинных мотивах соперничест-
ва. Позиция высших иерархов, особенно в столице, оказыва-
лась поэтому в критических ситуациях чрезвычайно важной
для исхода борьбы. Если в X в., стремясь изолировать от на-
рода влиятельного архиерея столицы, замешанного в заговоре,
императоры приказывали после избиения бросить его в тюрьму,
то в XI столетии фрондирующего владыку накануне решитель-
ных действий василевсы обманом пытались выманить из столи-
цы, подальше от паствы (как, например, Алексея Студита в
1042 г. и Михаила Кируллария в 1058 г.). Если в X в. василевс,
чтобы сломить сопротивление патриарха, отправлял его в ссыл-
ку, подвергал телесным невзгодам, не разрешал читать и пи-
сать, повелевал подбирать в охрану наиболее невежественных
и недалеких стражей (Ер., р. 69—71), то в XI в. император
предпочитал подкупать епископа столицы, добиваться его под-
держки или нейтралитета ценой крупных уступок церкви и да-
рования привилегий.
В ходе борьбы за власть в середине и во второй половине
XI в. высший клир столицы играл важную роль. Два императо-
ра (Михаил V и Михаил VI) были свергнуты с престола при
прямом и непосредственном участии патриархов. Позиция бе-
лого духовенства становилась со временем все более благопри-
ятной для военной аристократии: в завоевании престола Алек-
сеем Комнином в 1081 г. сыграл известную роль и патрирах
Косма.
Наиболее трудно поддается выяснению политическая пози-
ция и социальная программа еще одного социального слоя,
участие которого в борьбе за власть в конце X—XI в. впол-
18 См. Любарский Я- Н. Михаил Пселл и Михаил Кируларий.— Klio. Beitrage
zur Alten Geschichte. Bd., 54. Berlin, 1972, S. 351—360.
271
не отчетливо прослеживается в источниках. Мы имеем в виду
торгово-ростовщическую и ремесленную верхушку византийских
городов.
Ремесленники и торговцы не имели собственной профессио-
нальной и социальной организации, были отстранены от всяко-
го участия в официальной политической жизни и в городском
управлении. В целом положение было таким даже в столице,
где корпоративная организация ремесла и торговли охватыва-
ла значительную часть торгово-ремесленного населения города.
Однако, по нашему мнению, было бы опрометчиво утверждать,
что и в столице империи, и в ее провинциальных городах в
этой среде отсутствовали всякие социально-профессиональные
связи и сообщества, хотя бы неофициальные. О некоторых му-
ниципальных традициях, в том числе даже о городских сход-
ках, на которых решалась проблема раскладки экстраординар-
ных казенных сборов, изредка содержатся сведения в источни-
ках XI в.19 Города, лишенные политических прав, не стали в
условиях Византии XI—XII вв. союзниками императорской вла-
сти, а следовательно, фактором централизации, но для того
чтобы стать фактором дезинтеграции в эти столетия20, они
должны были, на наш взгляд, располагать какими-то формами
организации (Лампсак, как уже говорилось, оставался об-
щиной) .
Система сбора налогов с городского населения вела к регу-
лярному изъятию накоплений, необходимых для расширения и
совершенствования торгово-ремесленного производства. Одна-
ко и остающиеся в распоряжении ремесленников и торговцев
средства в условиях жесткого государственно-корпоративного
контроля нельзя было пустить в дело. Денежные средства име-
ли непрерывную тенденцию к отливу из сферы ремесла и тор-
говли в сферу потребления. Разбогатевшие ремесленники, тор-
говцы, ростовщики, следуя социальным идеалам эпохи и стре-
мясь к проникновению в ряды знати, покупали на накоплен-
ные средства государственные должности и титулы, оставляя
занятие своей прежней профессией, ибо такого рода деятель-
ность для чиновного лица и носителя титула была официально
запрещена законом.
Владеть торговыми и ремесленными эргастириями могли и
аксиоматики, сдавая их в аренду или ведя дело через подстав-
ных лиц. Однако это лишь удорожало производство. Приобре-
сти помещения в столице под эргастирии могли лишь немногие
члены корпораций. Организация же мастерских вне корпора-
19 См. Советы и рассказы, с. 469—470.
20 Наследова Р. А. Внутреннее развитие византийского города в XI—XII вв.—
XVе Congres intern, d’etudes byzantines. Resumes des communications. Athe-
nes, 1976. Ср. Каждан А. П. Центростремительные и центробежные силы
в Византии (1071—1261 гг.).— XVе Congres intern, d’etudes byzantines.
Rapports et co-rapports. I. Histoire. Athenes, 1976, p. 18—19.
272
ций, даже архонтских, была позволительна лишь для целей се-
мейного потребления.
О возможности иного общественного статуса и иных усло-
вий для занятия городскими видами деятельности торгово-ре-
месленное население не могло не знать, находясь в XI в. во все
более тесном контакте с итальянским купечеством и испытывая
нараставшую конкуренцию со стороны ввозимых им ремеслен-
ных товаров. Однако в столице империи эта социальная сила,
превращенная государством в тягловое сословие и не имевшая
никакого общественного престижа, практически не имела со-
юзников. Да и противостояли ей в основном не архонты города
(законы защищали здесь скорее членов корпораций), а само
государство со всем его аппаратом насилия и принуждения.
Представители некорпоративного ремесла, члены непривилеги-
рованных корпораций не ощущали социального единства с тор-
гово-ремесленной верхушкой, в кабале и долговой зависимости
от которой нередко оказывались.
Некоторыми особенностями сравнительно со столицей и ма-
териковыми городами отличалась экономическая и социальная
ситуация в отдаленных крупных эмпориях империи. Местная
знать, особенно этнически чуждая грекам, проявляла здесь
большую «демократичность», идя на соглашение с торгово-ре-
месленными кругами в борьбе против государственного гнета.
Иногда на стороне оппозиции оказывались здесь даже предста-
вители высшей провинциальной администрации (Георгий Цула,
стратиг восставшего в 1016 г. Херсона), а порой и православ-
ные епископы21. Согласно исследованиям И. В. Соколовой,
в Херсоне существовала легально признанная центральной
властью политическая организация городского населения, осу-
ществлявшая внутреннее гражданское управление наряду с
представителем императора. По заключению И. В. Соколовой,
сфрагистический и нумизматический материал из раскопок Хер-
сона подтверждает сообщение русских летописей, что во время
восстания в городе в 1066 г. одним из основных требований го-
рожан было получение торговых привилегий и что это требо-
вание было выполнено центральной властью 22.
Главной целью социальных движений в окраинных эмпори-
ях было в XI в., однако, не завоевание городских привилегий,
а обретение полной независимости от империи как радикального
средства избавления от казенных налогов, тяжелых пошлин и
произвола императорских наместников (судей и стратигов). Эту
тенденцию, определяемую М. Я. Сюзюмовым как борьбу горо-
21 Guillou A. Production and Profits..., р. 98.
22 Соколова И. В. Администрация Херсона в IX—-XI вв. по данным сфраги-
стики,—АДСВ, 10, 1973, с. 207—210. См. также: она же. Печати Георгия
Пулы и события 1016 г. в Херсоне.— ПС, 23, 1971, с. 68—74; она же. Мо-
неты и печати византийского Херсона (Датировка и атрибуция). Автореф.
канд. дисс. Л., 1975.
!/210 Г. Г. Литаврин
273
Жан за итальянский путь развития феодализма (т. е. путь
городов-республик) 23, проявили в XI столетии многие города
от Херсона в Крыму до Никополя на Адриатике и от городов
италийских фем империи до Антиохии. Этими тенденциями бы-
ли отмечены, например, восстания в Бари в 1009 г., Херсоне в
1016, Навпакте в 1028, Месаиактах в 1030, Антиохии в 1035,
Диррахии и Никополе в 1040—1041 гг. и т. д.
Оказывали эти города нередко и поддержку мятежникам
против центральной власти, как и города внутренних районов
империи. Политический вакуум в них вслед за ослаблением
контроля центральной власти заполнялся возраставшим автори-
тетом и влиянием местной землевладельческой, чаще всего
военной, знати.
Таким образом, во время решающей схватки за власть меж-
ду гражданской и военной знатью накануне воцарения Алек-
сея I Комнина политическая позиция всех основных классов и
слоев византийского общества была более благоприятной для
военной аристократии, чем для бюрократии столицы и ее став-
ленников в столицах фем.
НЕКОТОРЫЕ ОСОБЕННОСТИ КЛАССОВОЙ БОРЬБЫ
В XI СТОЛЕТИИ
Проблема классовой борьбы в Византии до сих пор остается
полем исследования исключительно в марксистской историог-
рафии, в которой самому внимательному анализу подвергают-
ся все сохранившиеся данные о фактах пассивного и активно-
го сопротивления трудящихся экономическому и социальному
угнетению.
Остаются, однако, две группы свидетельств источников, ко-
торые, на наш взгляд, еще не привлекли должного внимания
историков в указанном аспекте. Мы имеем в виду, во-первых,
случаи сопротивления угнетению и произволу феодальных соб-
ственников и государственных должностных лиц, выразившие-
ся не в актах правонарушения, а напротив — в организованных
выступлениях крестьянских общин или групп земледельцев и
горожан на защиту своих прав при опоре на само официаль-
ное законодательство. Во-вторых, мы имеем в виду также круп-
ные общественно-политические конфликты в среде господствую-
щего класса, в которых активное и массовое участие принима-
ли угенетенные слои населения.
Далеко не всякий инцидент и эксцесс, участниками которого
оказались представители антагонистических классов (господин
и раб, феодал и парик, чиновник фиска и несостоятельный на-
логоплательщик), может быть расценен как акт проявления
23 Сюзюмов М. Я. К вопросу об особенностях генезиса и развития феодализ-
ма в Византии.— ВВ, 17, 1960, с. 13.
274
классовой борьбы. Жертвой отчаявшегося индивида или де-
классированных элементов оказывались представители любых
социальных слоев. Грабежам разбойников подвергались и
крестьяне, возвращавшиеся с рынка, где они выручили несколь-
ко монет на уплату налогов, и их сборщик, с лихвой взыскавший
подати с крестьян при помощи полиции. «Пира» свидетель-
ствует, сколь успешно иногда господа использовали своих
рабов для грабительских нападений на беззащитное население
в глухих местах или даже для физического уничтожения лич-
ных врагов (Peira, 26, 6 р. 132; 42, 17, р. 198; 46, 26—27,
р. 287—288).
Скупые упоминания источников о случаях бегства от гос-
под, неповиновения, дерзости, порчи имущества и т. д. могут
разумеется, дать некоторое представление об остроте социаль-
ной ситуации, но чаще всего длинные перечни подобного рода
неясных фактов можно вполне заменить одной фразой, сфор-
мулированной самими господами и "власть имущими, совре-
менниками событий: «ибо естественно, что рабы являются
врагами своих господ» (Prochiron, 38, 22, р. 306. Ср. Анна,
с. 96).
При оценке и единичных фактов, и крупных социальных
движений чрезвычайно важно, по нашему мнению, выявить при-
знаки проявления классовой солидарности, как и доброволь-
ный характер участия крестьян и городских низов в вооружен-
ной борьбе.
Случай яркого проявления классовой борьбы и классовой
солидарности, несмотря на внешне мирное течение инцидента,
мы усматриваем в конфликте крестьян с феодалом, описанном
в «Пире».
В этом юридическом сборнике сообщается (речь идет при-
мерно о 20—30-х годах) 24 по крайней мере о трех инцидентах,
ставших объектом разбирательства Евстафия Ромея и связан-
ных с насилиями и произволом членов магнатской семьи Скли-
ров. Один из пих (исследователи склонны идентифицировать
его с Василием Склиром, внуком Варды Склира, знаменитого
полководца, пытавшегося отпять трон у Василия II) 25, «магистр
Склир» отнял у многих лиц имущество, в том числе деньги,
избивал их, бросал в темницу (Peira, 23, 7, р. 89—90, 69, 5,
р. 295—296). Этот же Склир был присужден к уплате литры
золота в качестве штрафа за то, что приказал своим служите-
лям, как подтвердили свидетели, избить священника (Peira,
42, 11, р. 197).
24 А. П. Каждан считает все казусы «Пиры» не выходящими за пределы
правления Романа III (ум. в 1034 г.) (Каждан А. П. Армяне в составе
господствующего класса Византийской империи в XI—XII вв. Ереван, 1975,
с. 78). Однако в «Пире» Роман III дважды упомянут как умерший.
25 См. Laurant V. Les sceaux byzanlins du medaillicr Vatican. Vatican, 1962,
p. 89—92, N 94; Weiss G. Hohe Bichter..., S. 137.
275
10*
Другой член этой семьи, протоспафарий Роман Склир 26, си-
лой лишил имущества нескольких поселян, отняв у них земель-
ные участки, тягловый и прочий скот и движимое имущество.
Все это эпискептит Романа отдал по его приказу другим ли-
цам. Крестьяне, по-видимому, с самого начала конфликта про-
явили сплоченность и решимость отстаивать свои права.
Г. Вайс27 не решается определять статус крестьян и характер
их отношений с Романом. Мы полагаем, что прав Каждан, на-
зывающий Склира «жестоким господином для своих кресть-
ян»28, т. е. париков, как их называет и В. Зайбт29. Роман
нарушил закон о правах париков на участок после 30-летнего
непрерывного владения им и уплаты за него пакта (см. с. 20),
не говоря уже о незаконном отнятии личного имущества и
скота париков. Эпискептит (управитель имений Склира) пере-
дал все это другим лицам, разумеется, другим парикам госпо-
дина.
Местные власти пытались замять дело. Роман сам пришел в
дома крестьян с предложением мира, обещая компенсировать
убытки уплатой денег. Судья принудил крестьян принять усло-
вия и заключить с Романом мировую. Но Склир не выполнил
условий соглашения, и крестьяне, не найдя или уже не пытаясь
найти защиту у местного судьи, возбудили судебное дело про-
тив магната и своего господина перед столичным судом.
Евстафий Ромей, разбирая дело, потребовал от крестьян до-
казательства того, что они подверглись насилию и что именно
столько-то и такое-то имущество было у них отнято. Причем,
если мировая была полюбовной, то крестьянам полагалось по-
лучить с Романа деньги вместе с процентами (8,33%) за истек-
шее время. Если же крестьяне докажут, что мировая была за-
ключена под нажимом фемного судьи против их воли, то они
имели право на возвращение отнятого.
Крестьяне, видимо, доказали, что сделка противоречила их
воле, о чем они заявляли в столичном суде с самого начала.
Парики, несомненно, обнаружили чрезвычайную стойкость
и взаимную солидарность. Вполне вероятно, что в свидетельских
26 Вероятно, сын Василия, т. е. правнук Варды Склира (см. Каждан А. П.
Армяне..., с. 78). Его отождествляют с братом Склирины Романом, против
пего возражает А. П. Каждан: в момент смерти Склирины в правление
Константина IX ее брат был еще юн, следовательно, 10 годами ранее на-
сильник Роман был бы мальчиком (Каждан А. П. Армяне..., с. 78). Зайб-
ту, однако, не кажется «юность» брата Склирипы препятствием для на-
званного отождествления (Seibt W. Skleroi. Eine sigillographische Studie.
Wien, 1976, S. 76). Во всяком случае, верно замечание Зайбта, что харак-
тер решения против Романа свидетельствует о том, что, хотя Роман и мог
быть братом Склирины, эпизод следует отнести ко времени до июня 1042 г.,
ибо при Константине IX Склиры, в частности брат Склирины Роман, без-
наказанно творили любой произвол.
27 Weiss G. Hohe Richter..., S. 137.
28 Каждан А. П. Армяне..., с. 78.
29 Seibt W. Skleroi, S. 76.
276
показаниях против собственного господина поддержали их и
односельчане. Ни страх перед Склиром, ни давление местного
судьи, ни путешествие в столицу и хождение по чиновным при-
сутствиям не ослабили решимости париков. Они сумели дока-
зать свою правоту по всем пунктам. Суд признал Романа Скли-
ра виновным.
Решение гласило: земля должна быть возвращена парикам
вместе с плодами, которые она могла принести или принесла
за время, истекшее с момента ее отобрания Склиром, скот под-
лежал возвращению вместе с приплодом, а тягловые и вьючные
животные — в двойном количестве, так как крестьяне были не-
законно лишены возможности пользоваться рабочим скотом
(иными словами, со времени насилия Склира прошло не менее
года) 30. Погубленное имущество полагалось возместить «по
достойной цене» деньгами, а оставшихся у Склира животных —
заменить равноценными (Peira, 42, 19, р. 199).
Что касается участия угенетенных в мятежах знати в X—-
Х1вв.,то в аспекте изучения вопросов классовой борьбы неко-
торые из этих событий рассмотрел лишь А. П. Каждан, в част-
ности восстание Константина Дуки в 913 г. Согласно выводам
исследователя, участие народных масс придало этому мятежу
на определенном этапе характер классового движения 31. Этот
же ученый выявил факты участия крестьянских масс в восста-
ниях Варды Фоки и Варды Склира, однако факты эти весьма
глухи, и можно лишь предполагать, что с готовностью кресть-
ян к участию в мятежах знати «были вынуждены считаться
вожди феодальных клик» 32.
Рассматриваемый здесь период, по сравнению с предшест-
вующим столетием, отличался гораздо более широким разма-
хом классовой борьбы, особенно второе полустолетие (20—70-е
годы XI в.).
Крупнейшими народными движениями были восстания на
территории бывшего Болгарского государства: восстание Петра
Деляна в 1040—1041 гг. и восстание Георгия Войтеха в 1072 г.,
а также мятеж в Фессалии в 1066 г.
Ход этих событий рассматривался в исторической литерату-
ре неоднократно33. Поэтому мы остановимся здесь лишь на не-
которых их сторонах. Все три восстания были направлены про-
тив непосильного налогового гнета и произвола провипциаль-
30 По официальным расчетам, имущество в ходе его эксплуатации в течение
года удваивалось в стоимостном выражении.
31 Каждан А. П. Деревня и город в Византии IX—X вв. М., 1960, с. 378—
387.
32 Там же, с. 370.
33 См., например: Литаврин Г. Г. Болгария и Византия в XI—XII вв. М., 1960,
с. 376-—409; он же. Восстание болгар и влахов Фессалии в 1066 г.— ВВ, 11,
1956; Цанкова-Петкова Г. Югозападните български земи през XI в. според
«Стратегикопа» на Кекавмсп.— ИИБИ, 6, 1956.
277
ного чиновничества. Во главе всех трех восстаний неизменно
оказывалась группировка местной знати.
Значительным своеобразием восстаний 1040/41 и 1072 гг.
было то, что они являлись по преимуществу движением славян-
ского населения империи, жившего на землях, еще недавно
входивших в пределы самостоятельного Болгарского государст-
ва. Официально провозглашенной целью этих восстаний было
отделение от империи и восстановление Болгарского царства.
Иначе говоря, это были народно-освободительные движения
и вместе с тем классовые антифеодальные восстания. В них при-
нимали участие и крестьяне, и горожане, которые беспощадно
избивали представителей императорской власти. К восстанию
Петра Деляна примкнула значительная часть греческого насе-
ления, в частности жители целой фемы Никополя (Южный
Эпир).
Характерно, что болгарская знать, участвовавшая в движе-
нии Деляна, предала его лишь после первых серьезных неудач
и обострения борьбы за власть в своей собственной среде.
Во время же восстания 1072 г. наиболее видные представители
славянской знати бежали под защиту греческих гарнизонов не-
медленно после начала восстания и приняли участие в воору-
женной борьбе с повстанцами. Видимо, процесс сближения ви-
зантийской и славянской знати сделал к этому времени извест-
ные успехи.
Чрезвычайно интересные, в своем роде единственные, буд-
ничные детали подготовки, организации и развития восстания
содержатся в сочинении Кекавмена (Советы и рассказы,
с. 252—274, прим. 905—1080).
Налоговые надбавки, сделанные в 1064 или в 1065 г. для
населения фемы Эллада по приказу Константина X, были рас-
ценены как непосильные болгарами, влахами и греками, сель-
скими жителями и горожанами, земледельцами и скотоводами,
состоятельными людьми и беднотой. Поскольку взыскание по-
вышенных налогов осуществлялось, очевидно, неукоснительно,
было решено весной — летом 1066 г. поднять восстание.
Настроением народных масс воспользовались местные вид-
ные лица в столице фемы Лариссе. Они развернули широкую
подготовку к мятежу, о чем через своих личных лазутчиков
выведал занимавший, по-видимому, пост стратига Эллады
Никулица Дельфин. В марте или апреле 1066 г. он отправил-
ся в Константинополь, где служили его сыновья, с целью преду-
предить императора о «заговоре». Константин X, однако, у
которого Никулица получил аудиенцию, не пожелал почему-то
слушать его наветов, и Никулица в мае вернулся в Лариссу.
Здесь он узнал, что предводители заговора заключили союз
с жителями соседних городов (Фарсала и Триккал), испытывав-
ших такой же налоговый гнет. Мятежники решили также прив-
лечь к делу самого Дельфина, поставив его во главе своих сил.
278
Трудно сомневаться в том, что ларисский аристократ Нику-
лина Дельфин был давно и тесно связан с местной знатью. Их
выбор не являлся, конечно, случайностью. Автор повествования,
родственник Никулины, излагавший события на основе мемуа-
ров самого Никулины, стремится представить дело так, - будто
Дельфин оказался во главе мятежников против собственной
воли, лишь под угрозой смерти.
Перед отправлением в поход на совет в Лариссу прибыли
представители влахов. Вынужденный будто бы участвовать в
совете на дому у видного влаха-горожанина, Никулина пытался
отговорить присутствовавших от решения поднять мятеж. Зем-
ледельцам он указал на то, что уже наступил июнь и восстание
помешает жатве, а скотоводов-влахов запугивал тем, что их
семьи и скот, находившиеся в сезонном кочевье в горах Болга-
рии, подвергнутся опасности, ибо, узнав о мятеже, болгары ста-
нут на сторону василевса и разграбят скот влахов. Говорил он
и о крупных военных силах царя, состоявших из иноплеменни-
ков, с помощью которых тот может уничтожить повстанцев.
Речь Никулины лишь временно поколебала влахов: ларис-
сяне убедили их в неосновательности доводов Никулины, кото-
рый будто бы только потому противится решению о восстании,
что боится за своих сыновей, несших службу в столице. Вы-
нужденный принять командование, Никулина тайно написал
императору о необходимости срочно отменить налоговые над-
бавки, тогда, заверял он, ему удастся добиться прекращения
мятежа. Межу тем повстанцы во главе с Никулицей выступили
на юг от Лариссы, в долину р. Блиурис, где к их войску при-
соединилось множество живших здесь болгар и влахов. Попол-
нив свои ряды, повстанческая армия направилась на север.
Посланный вперед отряд, обеспечивая безопасность правого
фланга (левый защищали горы), разрушил крепость Китр на
берегу Эгейского моря.
Когда мятежники подошли к крупному городу-крепости Сер-
вия, Никулина, обложив ее, потребовал от гарнизона заключить
с ним договор (об его условиях умалчивается). Начальники
гарнизона были приведены к Никулине для переговоров со
связанными руками. Они изъявили готовность провозгласить
его императором, и он предупредил, что в случае обмана не
пощадит их. Вернувшись в крепость, те действительно наруши-
ли обещание соблюдать договор, и тогда Никулина после двух-
дневного штурма овладел этой твердыней (в свое время ее не
мог взять Василий II).
Как раз в это время через катепана Болгарии Никулине
был переслан ответ императора на его письмо, представленный
несколькими грамотами и иконой, на которой имелось изобра-
жение императора и которая должна была служить для освя-
щения клятв василевса выполнить обещания повстанцам за пре-
кращение ими мятежа.
279
Император заявлял об отмене всех налоговых надбавок,
сделанных им для фемы с начала царствования, провозглашал
полную амнистию за ущерб фиску и императорскому имущест-
ву, клялся, что ни один повстанец не подвергнется изгнанию
или заключению. Видимо, для предводителей мятежа грамоты
василевса содержали также «обещания чинов и многое дру-
гое».
После того как на общем сборе повстанческого войска был
оглашен ответ Константина X, в среде восставших произошел
раскол. Выборные предводители влахов и лариссяне требовали
продолжения похода. Этого же желали и простые воины. Одна-
ко «Никулица настаивал на мире, а они не соглашались. Под-
нялся громкий крик, какой способно поднять нестройное вой-
ско» (Советы и рассказы, с. 264. 7—9). Опираясь на своих сто-
ронников и собственный отряд, Никулица схватил предводите-
лей влахов и лариссян и заявил, что приговаривает их к смерти.
Эта решительная мера позволила Никулине овладеть положе-
нием. Все стали просить его пощадить осужденных, и он сделал
это за согласие прекратить мятеж. Клятвы императора были
приняты, и Никулица с предводителями мятежа отправился к
катепану Болгарии, который ждал у оз. Острово, неподалеку
от Фессалоники, исхода переговоров повстанцев с доставив-
шими Никулине ответ царя. Видимо, катепану в случае отказа
Никулины прекратить восстание было поручено ведение против
него военных действий. Катепан, в частности, был убежден, что
Никулица не примет условий мира. Отсюда Никулица вместе
с предводителями влахов и лариссян отправился в Констан-
тинополь.
Когда опасность миновала, император круто изменил пози-
цию. Налоговые надбавки, видимо, восстановлены не были (по
крайней мере сразу после мятежа), но ни о каких чинах уже не
было речи. Василеве продержал Никулину в столице 4 месяца,
а затем повелел ему получить у патриарха подтверждение
клятв, данных под Сервией. Вопреки расчетам василевса, Иоанн
Ксифилин признал договор законным. Разгневанный император,
жаждавший, вероятно, расправы с Никулицей (о предводите-
лях, его соратниках, более не упоминается), сослал его в Ар-
мениак, в г. Амасию, где Никулица был заключен в тюрьму
(дело, кажется, происходило в начале 1067 г.). Свободу и воз-
можность вернуться в Лариссу узник получил лишь после во-
царения лично знакомого ему Романа IV Диогена (1 января
1068 г.). В Лариссе Никулица прожил в качестве частного
лица четыре года, постоянно ожидая новых репрессий, ибо при
дворе было немало лиц, высказывавшихся за суровое наказа-
ние Никулины. Только с приходом к власти Михаила VII
(24 октября 1071 г.) Никулица получил полное прощение,
благодаря заступничеству Никифорицы, который, покидая пост
претора Эллады и Пелопоннеса, виделся с Никулицей при про-
280
езде через Лариссу и посоветовал ему отправиться к юному
василевсу, при котором Никифорица стал вскоре всесильным
временщиком. Никулине был вверен скромный полувоенный
пост на флоте.
Как и в восстаниях 1040 и 1072 гг., налоговый гнет послу-
жил главной причиной возмущения в Элладе в 1066 г. Как и
в тех восстаниях, во главе этого мятежа оказались представи-
тели местной знати. Однако они стремились не только к сни-
жению податей, но также к получению чинов, должностей,
а может быть и трона для своего предводителя.
Знаменательной чертой восстания 1066 г. является, по на-
шему мнению, та готовность, с которой повстанцы, состав кото-
рых был столь пестр и по социальной, и по этнической принад-
лежности, доверили свою судьбу представителям оппозиционно
настроенной местной знати. Непосредственно осуществлявшие
подготовку мятежа видные лариссяне не считали нужным утаи-
вать от рядовых мятежников, что Никулина уклоняется от
участия в восстании. Это подтвердил и он сам в своем выступ-
лении на совете, пытаясь отговорить от выступления и других.
И тем не менее его избрали руководителем повстанческой ар-
мии, лишь выдвинув в качестве его помощников нескольких
предводителей из своей среды.
Эта особенность народных движений, свидетельствующая
об уровне социального самосознания рядовых тружеников, в ту
эпоху, нашла проявление и в восстании Петра Деляна. Снача-
ла возникло два центра восстания, каждый во главе со своим
предводителем; один из которых (Тихомир) был простым вои-
ном, избранным стратиотами фемы Диррахия из своих рядов.
Однако Делян, объявивший себя внуком болгарского царя
Самуила, легко устранил Тихомира при встрече обеих повстан-
ческих армий (Тихомир был забросан камнями). Не мог этого
сделать Делян с Алусианом, подлинным внуком Самуила, про-
бравшимся из Малой Азии в район восстания, едва прослышав
о нем. Мало того, сам Делян стал жертвой Алусиана, предав-
шего восставших после поражения его войск под Фессалоникой.
Во время восстания 1072 г. мятежники пригласили в каче-
стве царя независимого Болгарского государства, которое на-
деялись возродить, Константина Бодина, сына сербского князя
Зеты Михаила. Царистский характер этих двух восстаний в
Болгарии, носивших ярко выраженный народно-освободитель-
ный характер, представляется совершенно естественным. Но
подобный характер, как мы видели, носило и восстание 1066 г.
Хотя путь восставших и лежал почему-то в районы бывшего
Западноболгарского государства34, Никулина все-таки был
провозглашен, вероятнее всего, не царем Болгарии, а импера-
тором.
34 См. об этом: Советы и рассказы, с. 262.
11 Г. Г. Литаврин 281
Поэтому вполне оправданно то внимание, которое А. П. Каж-
дая уделил мятежам узурпаторов X в., движение которых при-
обрело значительные масштабы. Для социальной характеристи-
ки участия народных масс в мятежах подобного рода не имеет,
на наш взгляд, принципиального значения тот факт, предшест-
вовало ли стихийное возмущение появлению в среде восстав-
ших знатного узурпатора или, напротив, восстание было под-
готовлено заранее стремящимся к трону аристократом и лишь
в ходе мятежа в него были вовлечены широкие слои трудящего-
ся населения.
Более важным критерием, по-видимому, является степень
готовности крестьянства и городских низов поддержать мятеж-
ника, т. е. добровольно ли они, узнав о программе узурпатора,
присоединились к его отрядам или были загнаны в армию
мятежника силой и угрозами.
Во втором случае вряд ли участие крестьян и горожан в
мятеже в социальном смысле было чем-то большим, чем отбы-
ванием принудительной воинской повинности. Не случайно
власти обычно после подавления мятежа не карали рядо-
вых воинов узурпатора: «защитой им служило их ничто-
жество», как выразился Никита Хониат (Nic. Chon., р. 389.
90—93).
С этой точки зрения мы хотели бы противопоставить два
мятежа узурпаторов-полководцев в 40-х годах XI в. Первый
мятеж, продолжавшийся с осени 1042 г. до весны 1043 г., был
поднят талантливым полководцем Георгием Маниаком в Ита-
лии, где он в качестве катепана провинции вел успешные вой-
ны с сицилийскими и африканскими арабами. Несправедливо-
обвиненный, смещенный с поста и получивший приказ явиться
(конечно, для расправы) в столицу, Маниак провозгласил себя
императором и в феврале 1043 г. высадился у Диррахия. Од-
ной из первых его мер после этого было объявление населению
об отмене тяжелых налогов, что обеспечило Маниаку доброволь-
ное присоединение к его войску множества рядовых поселян на
пути от Диррахия к Фессалонике. Маниак разгромил встретив-
шую его армию (видимо, катепана Болгарии или доместика
Запада), но погиб под Островом в битве с прибывшим сюда
из столицы тагмным войском 35.
При всех отличиях восстания Маниака от мятежа Никули-
ны и при разнице масштабов этих событий, в том, что касает-
ся характера участия в них угнетенных, мы усматриваем между
обоими восстаниями принципиальное сходство.
Второй мятеж был поднят племянником сестры Константи-
на IX Мономаха Евпрепии военачальником Львом Торником в
35 См. подробнее: Литаврин Г. Г. Война Руси против Византии в 1043 г.—
В кн.: Исследования по истории славянских и балканских народов. Русь
и ее славянское окружение. М., 1972, с. 214—216.
282
1047 г. в Адрианополе. Узурпатора поддержала почти вся воен-
ная знать Фракии и Македонии. Осажденный Константино-
поль остался фактически беззащитным. Конечная неудача Тор-
ника может быть отнесена на счет неоправданного промедления
с захватом города и ошибочной позиции, занятой по отноше-
нию к влиятельным кругам столичной бюрократии.
Войско Льва Торника было отборным — это были катафрак-
ты, тяжеловооруженные всадники. Узурпатор в ходе всего мя-
тежа не только не помышлял о завоевании симпатий населения,
он все разорял на своем пути к Константинополю, опустошил
и пригороды столицы с их садами, полями и виноградниками,
вызвав гнев горожан. Это был тот вид аристократического мя-
тежа, когда узурпатор, по словам Атталиата, выжимает из
простых поселян «не денег, но крови потоки» (Attal., р. 263).
Мятеж Торника, с нашей точки зрения, был противоположно-
стью мятежам Маниака и Никулины, несмотря на то, что все
три мятежа были подняты представителями знати и имели ко-
нечной целью захват трона, а не защиту интересов народных
масс.
Городские восстания в эту эпоху были гораздо более мно-
гочисленными, чем крестьянские, но носили более узкий, ло-
кальный характер. О их социальной направленности и о поли-
тических тенденциях мы уже говорили выше. Восстания эти
отличались острым накалом борьбы, принимали бурный, разру-
шительный характер, сопровождались ожесточенной борьбой,
но были весьма скоротечны. Их подавление влекло жестокие
репрессии и казни. Все эти восстания начинались также с вы-
ступлений горожан против налогового гнета и вымогательств
чиновничества.
Примером такого городского движения может служить вос-
стание в Антиохии в 1034/35 г.
Народ поднялся, возмущенный высокими регулярными на-
логами и произвольно взимаемыми чиновничеством в свою
пользу поборами. Во главе восставших оказался совет один-
надцати наиболее богатых горожан, которых впоследствии (вряд
ли справедливо) обвиняли в тайных сношениях с опальным
Константином Далассином. Подавлено восстание было с исклю-
чительной жестокостью: сто человек было посажено на кол,
одиннадцать предводителей, лишенных имущества, были в око-
вах отправлены для расправы в Константинополь (Scyl., р. 395.
12—396. 18).
Наиболее интересным городским восстанием, дающим пред-
ставление о социальных чаяниях трудящегося населения го-
рода, является одно из самых крупных городских движений в
истории Византии — восстание в Константинополе в апреле
1042 г.
В современной исторической литературе это восстание дос-
таточно подробно было рассмотрено дважды — в статье
283
11*
Сп. Вриониса36 и в нашей статье37. Поэтому приведем здесь
лишь ход событий в кратком изложении 38.
Пришедший к власти в декабре 1041 г. племянник Михаи-
ла IV и приемный сын императрицы Зои (законной представи-
тельницы Македонской династии) с первых недель своего прав-
ления стал осуществлять программу преобразований, которая, по
мнению василевса и его ближайших советчиков, должна была
вывести государство из кризиса, все более явственно ощущав-
шегося в последние годы царствования Михаила IV.
Стремясь к упрочению своего авторитета среди жителей
Константинополя, Михаил V усилил контроль за соблюдением
законности должностными лицами, освободил из тюрьмы попу-
лярных в столице аристократа Константина Далассина, а за-
тем полководца Георгия Маниака, который вскоре вновь полу-
чил пост катепана Италии.
Задобрив синклит царскими щедротами, василевс отстранил
от власти и сослал всесильного при Михаиле IV временщика
своего дядю Иоанна Орфанотрофа, в течение десяти последних
лет фактически определявшего внутриполитический курс цент-
ральной власти. Одновременно Михаил V подверг репрессиям,
снятию с постов, конфискациям значительное число своих род-
ственников, которым Орфанотроф доверил важные должности
в столичных секретах и во дворце и которые безудержным ли-
хоимством и произволом снискали ненависть и в Константино-
поле, и в провинциях.
Родственный клан, окружавший Михаила IV, оказался, ви-
димо, еще до воцарения Михаила V расколотым Да две части
в силу острых разногласий между Иоанном Орфанотрофом и
его братом новелиссимом Константином и по вопросу о преем-
нике больного императора, и по вопросу о дальнейшем направ-
лении политики. Раскол углубился после воцарения Михаила V
и привел к упомянутым репрессиям василевса, поскольку боль-
шинство родичей привычно подчинялось авторитету Орфанотро-
фа и лишь небольшая часть примкнула к василевсу и давно-
сблизившемуся с ним Константину.
Не имея прочной социальной базы ни в среде высшего чи-
новничества (часть синклитиков после ссылки Орфанотрофа
проявляла недоверие к Михаилу V), ни в кругах военных, им-
ператор выдвигал в синклит своих слуг из «варваров», оказы-
вал внимание дворцовой гвардии, в значительной части состояв-
36 Vryonis Sp., Jr. Byzantine AHMOKPATIA and the Guilds in the Eleventh
Century.— DOP, 17, 1963.
37 Литаврин Г. Г. Восстание в Константинополе в апреле 1042 г.— ВВ. 33,
1972.
38 Опубликованные П. Шрайнером малые хроники, позволяя уточнить неко-
торые незначительные детали этих событий, не дают ничего принципиально-
нового (Schreiner Р. Die byzantinischen Kleinchroniken. Munchen, 1975,
S. 142, 166).
284
шей из русских, варягов и, вероятно, болгар. Однако подлинно
широкую социальную опору император рассчитывал найти у
торгово-ростовщической и ремесленной верхушки столицы, кото-
рая была близка Михаилу V в силу самого его происхождения
и родственных связей: Михаил IV и его братья, в том -числе
Иоанн и Константин, вышли из семьи менялы (трапезита) и
занимались этим ремеслом до их возвышения при Романе III.
Еще в этот период своей жизни они выдали свою сестру за со-
стоятельного столичного предпринимателя, занимавшегося,
вероятнее всего, осмолкой и оснасткой судов, Стефана по проз-
вищу Калафат, который и стал отцом Михаила V.
Главный замысел молодого василевса заключался, видимо,
в ликвидации или ограничении корпоративного надзора, в да-
ровании экономических и торговых привилегий видным владель-
цам эргастириев и ростовщикам в целях оживления ремеслен-
ной и торговой активности, а также в предоставлении указан-
ным городским кругам определенных политических прерогатив.
Главы корпораций и видные ихчлены были заранее осведом-
лены о плане Михаила V, и во время царского выхода в вос-
кресенье 18 апреля богатые ремесленники и торговцы устроили
василевсу подчеркнуто торжественную встречу. Манифестация
преданности была столь яркой, что вызвала настороженность
представителей знати.
В ночь на 19 апреля Михаил после ссылки Орфанотрофа
предпринял следующий решительный шаг по устранению сто-
явших на пути осуществления его программы препятствий. Он
сослал и постриг свою названную мать, императрицу Зою,
предварительно под ложным предлогом удалив в пригородный
монастырь патриарха, которого был намерен низложить.
Весть о ссылке Зои разнеслась по городу утром 19 апреля.
Начались волнения. Император пытался особой грамотой к
народу успокоить его, обвинив императрицу и патриарха в по-
кушении на жизнь василевса. Грамота, однако, прочитанная на
площади, была встречена с возмущением. Самовольно вернув-
шийся в столицу патриарх вместе с частью синклитиков, бояв-
шихся, как и он, потерять власть и влияние, призывали народ
к низложению Михаила V.
Вспыхнуло восстание. Народ бросился на штурм царского
дворца. Дома родственников императора и его приверженцев,
даже построенные ими частные часовни и церкви, подверглись
грабежу и разгрому. По воле патриарха и части синклита из
столичного монастыря была срочно доставлена в св. Софию
сестра Зои Феодора, издавна связанная с кругами военной ари-
стократии. Вечером 19 апреля она была коронована патриар-
хом и немедленно распорядилась о смещении эпарха и всех
рыночных властей столицы.
В ночь на 20 апреля император вернул Зою во дворец п
утром с балкона показал ее, украшенную царской диадемой.
285
народу. Однако народ ответил на эту демонстрацию усилением
атак против защитников дворца. В штурме принимали участие
многочисленные рядовые ремесленники и выпущенные восстав-
шим народом из тюрем узники. Узнавшая о коронации Феодо-
ры дворцовая иноземная гвардия стала покидать василевса.
К вечеру 20 апреля, после кровопролитной борьбы, народ вор-
вался в несколько секций дворца, подвергнув их разгрому и
разграбив находившиеся здесь ценности и часть казны; в сек-
рете геникона были уничтожены налоговые описи.
В ночь на 21 апреля Михаил V и его дядя новелиссим Кон-
стантин бежали из дворца морем в Студийский монастырь, где
приняли схиму. Однако 21 апреля по приказу Феодоры новый
эпарх города вывел обоих беглецов из монастыря и ослепил их
на виду у огромной толпы народа. На престоле вплоть до ново-
го брака Зои в июне 1042 г., с Константином Мономахом, ока-
зались сразу обе сестры, последние представительницы Маке-
донской династии.
Народные волнения в столице властям удалось успокоить с.
большим трудом. Императрицы торжественно объявили об от-
мене процветавшей при Михаиле IV и еще действовавшей при
•его преемнике практики продажи должностей, которая откры-
вала торгово-ростовщической верхушке доступ в ряды чинов-
ной знати.
Юный император, не успевший упрочить свое положение на
престоле, испытал на себе ярость социальных низов столицы,
накопленную ими в период жестокого господства временщика
Иоанна Орфанотрофа и клики его родственников, к которой
столь недавно принадлежал и известный в столице лихоимец
новелиссим Константин, ставший ближайшим наставником и
соратником Михаила V.
Ссылка Зои была лишь поводом к взрыву народного гнева,
искусно использованным оппозиционной императору сановной
знатью. Восстание константинопольцев имело своей подлинной
причиной тяжелый налоговый гнет государства, произвол чи-
новничества и притеснения со стороны купцов, ростовщиков и
других экономически и социально господствовавших в столице
представителей как титулованной, так и не титулованной
знати.
В апреле 1042 г. в Константинополе впервые открыто про-
явилось стремление купечества, крупных ремесленников-пред-
принимателей и ростовщиков выйти на политическую арену,
сохранив за собой поле прежней своей деятельности, соединить
свое экономическое могущество с политической активностью.
Впервые ясно выраженная тенденция обеспечить для развития
ремесла и торговли более благоприятные хозяйственные и со-
циальные условия нашла поддержку и даже руководство со
стороны высшей императорской власти. Однако эта попытка
направить по новому пути ход экономического развития столи-
286
цы, а может быть изменить и саму социально-политическую
структуру центральной власти была разгромлена консерватив-
ными силами, использовавшими для этого возмущение против
властей угнетенного населения города.
Уже через 40 лет после восстания хозяйство Константино-
поля вступит в полосу все более углублявшегося неуклонного
упадка. С каждым годом будет возрастать в столице экономи-
ческое засилие итальянского купечества, деятельность которого
не была здесь, в отличие от положения местных ремесленников
и торговцев, стеснена прокрустовым ложем корпоративного
распорядка и придирчивого правительственного контроля.
Таким образом, классовые движения угнетенных масс насе-
ления Византийской империи были направлены в XI столетии
и в деревне, и в городе главным образом против государства,
подрывая его устои и объективно содействуя крушению центра-
лизованного бюрократического режима.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Не повторяя всех тех выводов, которые были сделаны в каж-
дом разделе работы, кратко резюмируем важнейшие результа-
ты нашего исследования.
Анализ основных тенденций социально-экономического раз-
вития Византии в X—XI вв. еще раз подтвердил, как нам пред-
ставляется, уже обоснованный и признанный в советской исто-
рической науке вывод, что в этот период в основных чертах
завершилось становление феодальных производственных отно-
шений в империи. Этот анализ не подтвердил, однако, на наш
взгляд, тезиса о существовании в Византии указанного времени
всеобщей государственной собственности на землю.
Из трех основных форм собственности, свойственных Визан-
тии (общинная собственность свободного крестьянства, государ-
ственная собственность и частная собственность), две послед-
ние приобрели феодальный характер и к концу XI в. стали
играть определяющую роль в социальной и общественной жиз-
ни византийской деревни. Рашающее значение при этом полу-
чила частная феодальная собственность, расширявшаяся за
счет общинных земель и мелкого крестьянского землевладения,
а также государственных земель, на которых стали возникать
различные формы условной собственности.
Не подтвердился, по нашему мнению, и тезис о прикрепле-
нии государством в X в. нечастновладельческих крестьян-нало-
гоплательщиков казны к земле, к месту их обитания. Различ-
ные формы личной зависимости (но не крепостничество) разви-
вались в этот период и в государственных, и в частных поме-
стьях, втянутые в нее (парики) оказывались крестьянами, офи-
циально не являвшимися юридическими собственниками обра-
батываемых ими земельных участков.
В прямой зависимости от этого факта находится обосновы-
ваемый в книге вывод, что уровень централизованной эксплуа-
тации мелких землевладельцев по крайней мере вдвое уступал
уровню эксплуатации париков, являвшихся держателями чу-
жой земли.
Несмотря на становление феодальных отношений в качестве
определяющих жизнь общества, центральная власть по-прежне-
му распределяла среди представителей господствующего клас-
са огромные средства, собираемые со свободных и зависимых
288
налогоплательщиков казны через налоговый аппарат империи.
В доходах элиты византийского общества выдачи из казны и
царские дары порой в несколько раз превосходили доходы от
феодальных вотчин. Используя систему пожалований, регуляр-
ных и нерегулярных выдач и подарков, императоры стремились
к упрочению центральной власти и сохранению старых норм ор-
ганизации управления и в столице, и в провинциях.
Сходными тенденциями характеризовалась политика цент-
ральной власти по отношению к городскому торгово-ремеслен-
ному населению, превращенному в бесправное тягловое сосло-
вие, производственная деятельность которого целиком находи-
лась под неослабным и строгим контролем фискального и по-
лицейского аппарата государства. В условиях роста произво-
дительных сил и усиления конкуренции иностранного ремесла и
торговли эта политика обусловила замедление и в конечном
итоге отставание в развитии византийского города сравнитель-
но с западноевропейским.
Процессы социально-экономического развития, приведшие к
становлению феодальных отношений, оказывали глубокое воз-
действие на этническую и общественно-политическую структуру
империи.
Мы пытались обосновать гипотезу, согласно которой общие
для европейских стран этого времени процессы формирования
раннесредневековых народностей обнаруживались и в Ви-
зантии, несмотря на все особенности ее политической истории
и специфику официальной имперской идеологии. Эти процессы
обусловили не только тяготение крупных окраинных провин-
ций империи, населенных компактными массами иноплеменного,
негреческого этноса, к отделению от нее, но и развитие этниче-
ского самосознания господствовавшего в Византии греческого
народа.
Тяжелый кризис, поразивший империю в 20—80-х годах
XI в., не может быть, по нашему мнению, охарактеризован как
упадок самой ее социально-общественной системы. Напротив,
как и на Западе, XI столетие было ознаменовано в Византии
значительным прогрессом в развитии феодальных производст-
венных отношений. Однако этот прогресс не выразился в со-
ответствующих ему, адекватных преобразованиях общественно-
политической структуры общества. Старые, консервативные ин-
ституты этой структуры, как и официальный курс центральной
власти, направленный на их сохранение, пришли в острое про-
тиворечие с поступательным ходом социально-экономического
развития страны. Приходила в расстройство налогово-админи-
стративная система, разваливались армия и организация оборо-
ны границ от внешнего врага, неофициальные, личностные,
узко корыстные отношения представителей государственного
аппарата власти становились субститутом официальных служеб-
ных связей.
289
Резкое ослабление империи в середине XI в. было следстви-
ем не экономического упадка, а кризиса ее государственно-по-
литической системы. Убедительное подтверждение этого мы
усматриваем в особенностях всех основных социально-полити-
ческих и классовых движений в империи в XI столетии. Все
они, как правило, были направлены против Константинополя,
против центральной государственной власти. Правление граж-
данской бюрократии, упорно отстаивавшей традиционные фор-
мы и методы своего политического господства, потерпело пол-
ное банкротство. Общее широкое недовольство в стране внут-
ренним курсом императорского двора и тяжелыми неудачами в
столкновениях с внешними врагами империи умело использова-
ла военная аристократия, захватившая в 1081 г. власть и су-
мевшая временно преодолеть государственно-политический кри-
зис Византийского государства *.
* К сожалению, мы не имели возможности использовать работы, вошедшие
в опубликованный в конце прошлого года очередной том «Travaux et memoi-
res» (Paris, 1976), специально посвященный проблемам истории XI столетия
(прим, авт.)
СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ
АДСВ Анна — Античная древность и средние века — Анна Комнина. Алексиада. Вступительная статья, перевод, комментарий Я. Н. Любарского. М., 1965
ВВ ВИ во Глас САН ГСУ жмнп ЗРВИ ЗФФ ИИБЕ ИИБИ НИИ ип ИРАИК — Византийский временник — Вопросы истории — Византийские очерки — Глас Српске Академще наука — Годишник на Софийская университет — Журнал министерства народного просвещения — Зборник Радова. Византолошки институт — Зборник филозофског факултета — Известия на Института за български език — Известия на Института за българска история — Известия на Института за история — Исторически преглед — Известия Русского археологического института в Константи- нополе
КЭ — Византийская книга Эпарха. Вступительная статья, перевод, комментарий М. Я. Сюзюмова. М., 1962
ППС ПС св Советы и рассказы — Православный палестинский сборник — Палестинский сборник • — Средние века — Советы и рассказы Кекавмена. Сочинение византийского пол- ководца XI века. Подготовка текста, введение, перевод и ком- ментарий Г. Г. Литаврина. М., 1972
УЗ ВЛГПИ —Ученые записки Великолукского государственного педагогиче-
УЗ ИС ского института — Ученые записки Института славяноведения АН СССР
Athos — Dolger F. Aus den Schatzkammern des Heiligen Berges. Mun- chen, 1948
At tat. Basil, вен BNGrJbb BS Byz. BZ — Michaelis Attaliotae Historia. Bonnae, 1853 — Basilicorum libri LX, ed. G. E. Heimbach. Lipsiae, 1833—1870 — Bulletin de correspondance hellenique — Byzantinisch-neugriechische Jahrbiicher — Byzantinoslavica — Byzantion — Byzantinische Zeitschrift
De adm. imp.— Constantine Porphyrogenitus. De administrando imperio, ed. Gy.
Moravcsik, R. J. H. Jenkins. Budapest, 1949
291
De cerim. — Constantini Porphyrogenitt de cerimoniis aulae Byzantinae libri
duo, I. Bonnae, 1829
DOP — Dumbarton Oaks Papers
EEBS — ’Ensrrjplg ‘Erccipetag Bv^avnvwv SjtouSwv
EO — Echo d’Orient
Epanag. — Epanagoge Basilii, Leonis et Alexandri, ed. C. F. Zachariae a
Lngenthal. Collectio librorum juris graeco-romani ineditorum.
Lipsiae, 1852.
Ep. — Epistoliers byzantins du Xе siccle, ed. par J. Darrouzes. Paris,
I960’
ГП —PpTjYopiog 6 IIaA,3[iag, I, 1917.
De velit. bell.— De velitatione bellica.— PG, t. 117. Paris, 1864
Dolger. -—Dolger F. Regesten der Kaiserurkunden des ostromischen Rei-
Regesten ches, Bd. I. Munchen, Berlin, 1924. Bd. II. Munchen, Berlin,
1925
Grumel. — Grumel V. Les regestes des actes du Patriarcat de Constanti-
Regestes nople, v. I, f. 2. Paris, 1936; v. I, f. 3. Paris, 1947
JOB — Jahrbuch der Osterreichischen Byzantinistik
Jus —Jus Graeco-Romanum, v. I—III, ed. C. Zachariae a Lingenthal.
Lipsiae, 1856—1857
Lavra —Actes de Lavra, I, ed. par P. Lemerle, A. Guillou, N. Svoronos,
D. Papachrysanthou.— In: Archives de 1’Athos, V. Paris, 1970
Leo Diac. —Leo Diaconus. Historia. Bonnae, 1828
Liutpr. —Liutprandus von Cremona. Die Werke, hrsg. v. J Becker. Hanno-
wer, Leipzig, 1915
MM —Acta et diplomata graeca medii aevi, I—VI, ed. F. Miklosich,
J. Muller. Vindobonae, 1870—1890
MND — Le monactere de Notre Dame de Pitie en Macedoine, ed. par
L. Petit —ИРАИК, VI. 1900
Nic. Chon. —Nicetae Choniatae Historia, P. I. Berolini et Novi Eboraci, 1975
Nic. Greg. —Nicephori Gregorae Byzantina historia, v. III. Bonnae, 1855
Nov. Const. —A. Salac. Novella Constitutio saec. XI medii. Pragae, 1954
NP —Пападопуло-Керамевс A. Noctes Petropolitanae. Сборник ви-
зантийских текстов XII—XIII вв. СПб., 1913
PG — Migne J. P. Patrologiae cursus completus. Series graeca
Ps. —Michel Psellos. Chronographie, I—II. Paris, 1926—1928
Peira — Iletpa — Practica ex actis Eustathii Romani. Jus graeco-roma-
num, ed. C. Zachariae a Lingenthal, v. I. Lipsiae, 1956
Prochiron — Prochiron Legum, pubbl. a cura di F. Brandileone e V. Punto-
ni. Roma, 1895
REA — Revue des etudes Armeniennes
REB — Revue des etudes byzantines
RESEE — Revue des etudes sud-est curopeennes
RH — Revue historique
SBAW — Sitzungsberichte der Bayerischen Akademie der Wissenschaften
Scyl. —loannis Scylitzae Synopsis historiarum, ed. J. Thurn. Berlin,
New York, 1973
292
Scyl. Cont.
SK
SKAW
SM
Theoph.
Theoph. Cont.-
TK
TP
Xenoph.
Xeropot.
Zon.
- E6. 0. TsoXaxi]MH rqg xpovQYpaqnag too ’loavvov Sxv-
XirsT]. ©eGsaXovtxrj^ 1968.
- Seminarium Kondakovianum
- Sitzungsberichte der Kaiserlichen Akademie der Wissenschaften
- Michaelis Pselli scripts minora magnam partem adhuc inedita,
ed. E. Kurtz, Fr. Drexl, I—II. Milano, 1936—1941
Theophanes. Chronographia. Lipsiae, 1883
Theophanes Continuatus. Bonnae, 1838
- Typicon du monastere de la Kosmosotira pres d’Aenos.—
ИРАИК, XIII, 1908
• Typicon Gregorii Pacuriani, ed. S. Kauchtschischvili. Thbilisiis,
1963
• Actes de Xenophon, ed. par К. P. L. Petit. Actes de 1’Athos.—
BB, 10, 1903. Приложение I
Actes de Xeropotamou, ed. par J. Bompaire.— In: Archives
de 1’Athos, III. Paris, 1964
loannis Zonarae Epitomae historiarum libri XVIII, v. III. Bon-
nae, 1897
ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА
источники
Акты Русского на св. Афоне мона-
стыря св. великомученика и цели-
теля Пантелеймона. Киев, 1873.
Александр Лаврский. Afta'ing стоя.—
ВВ, 6, 1899.
Васильевский В. Г. Николая еписко-
па Мефонского и Феодора Прод-
рома, писателей XII столетия, жи-
тия Мелетия Нового.— ППС, 17,
1886.
Дмитриевский А. Описание литурги-
ческих рукописей, хранящихся в
библиотеках православного Восто-
ка, т. 1. Twuxa. Киев, 1895.
Дуйчев Ив. Български спогодбен
акт от епохата на византийского
владичество.— Известия на науч-
ния архив, 3, 1966.
Житие преподобного Афанасия
Афонского, изд. И. Помяловский.
СПб., 1895.
Займов И, Заимова В. Битолски над-
пис на Иван Владислав самодър-
жец български. София, 1970.
Иванов И. Български старини из Ма-
кедония. Фототипно издание. Со-
фия, 1970.
Пападопуло-Керамевс А. Три визан-
тийские надписи.— ВВ, 1, 1894.
Розен В. Император Василий II Бол-
гаробойца. Извлечения из летопи-
си Яхъи Антиохийского. СПб.,
1863.
Сюзюмов М. Я. Морской закон,—
АДСВ, 6, 1969.
Actes de Kutlumus, publ. par P. Le-
merle.— Archives de 1’Athos, II. Pa-
ris, 1945.
Codice diplomatico Barese, t. IV. Ba-
ri, 1900.
Guillou A. Saint-Nicodeme de Kella-
rana (1023/1024—1239). Vaticano,
1268.
Guillou A. Saint-Nicodeme de Kella-
panensurkunden aus Tricarico.—
Quellen und Forschungen aus ita-
lienischen Archiven und Bibliothe-
ken, 41. Tubingen, 1961.
Histoire de Yahya-ibn-Sa’id d’Antio-
che continuateur de Sa’id-ibn-Bitric,
ed et trad, en frangais par J. Krat-
chkovsky et A. Vasiliev.— Patrolo-
gia orientalis, XXIII, f. 3. Paris,.
1932.
Joannis Geometrae carmina.— PG,
t. 106. Paris, 1863.
’Icoccxeqi ’IprjptTTjg. SiytTAiov jtspl r&v
p.QV<j6v КоХоЗоб, ПоЛ'ВУирО'П xai
Aeovrlag ©еобброи ’Asjiorfrij той
Maya%5.— ГП, t. A', 1, 1917.
Karayannopulos J. Fragmente aus.
dem Vademecum eines byzantinis-
chen Finanzbeamten.— Polychroni-
on. Festschrift Fr. Dolger zum 75.
Geburtstag. Heidelberg, 1966.
Lake K. The Early Days of Monasti-
cism on Mount Athos. Oxford, 1909.
Laurent V. Sceux byzantins inedits.—
EO, 32, 1933.
Lefort J. Actes d’Esphigmenou.— Ar-
chives de 1’Athos, VI. Paris, 1973.
Meyer Ph. Die Haupturkunden fur die
Geschichte der Athoskloster. Leipzig,
1894.
Oikonomides N. Quelques boutiques de
Constantinople au Xе s.: prix, loy-
ers, imposition (Cod. Patmiacus
171).—DOP, 26, 1972.
Oikonomides N. Les listes de prese-
ance byzantine des IXе et Xе siec-
les. Paris, 1972.
OiXOVOprS?] N. CO З‘°6 той ayiov 080-
Swpoi) Kvthjp&v (100g al.).— Tpltov
jtavioviov (sweSptov. npaxxixd. ’AfHj-
vai, 1967.
Schilbach E. Byzantinische metro-
logische Quellen. Dusseldorf, 1970.
Schreiner P. Die byzantinischen Klein-
chroniken, I. Teil. Einleitung und
Text. Wien, 1975.
Tafel G. F. L., Thomas G. M. Urkun-
den zur alteren Handels- und Sta-
atsgeschichte der Republik Venedig.
Bd. II. Wien, 1856.
1 Помимо вошедших в список сокращений.
294
ЛИТЕРАТУРА
Ангелов Д. Образуване на българска-
та народност. София, 1971.
Ангелов Д. О некоторых характер-
ных чертах развития византийско-
го общества на путях феодализ-
ма.—ВВ, 37, 1976.
Ангелов Д. Рец. на: Каждан А. П.
Деревня и город...— BS, 25 (1),
1964.
Ангелов Д. Принос к поземлените от-
ношения във Византия през XIII
век.— ГСУ, Ист.-филол. факултет,
2, 1952.
Антол{ак С. Самуиловата држава.
Скоп]’е, 1969.
Арутюнова В. А. Византийские пра-
вители фемы Иверия.— «Вестник
общественных наук» (Ереван),
1973, № 2.
Арутюнова В. А. «Ивер» в византий-
ских источниках XI в.— «Банбер
Матенадарани», 1974, № 11.
Арутюнова В. А. Византийские пра-
вители Эдессы в XI в.— ВВ, 35,
1973.
Арутюнова В. А. Из истории северо-
восточных пограничных областей
Византийской империи в XI в.—
«Истор.-филол. журнал» (Ереван),
1972, № 1.
Бакалова Е. Изображения на грузин-
ски светци в Бачковата костни-
ца.— Известия на Института за ис-
куствоведение, 16, 1973.
Бартикян Р. Миграция армян в XI в.:
причины и последствия.— In: XVе
Congres intern, d’etudes byzantines.
Rapports et co-rapports. I. Histoire.
Athenes, 1976.
Бартикян P. M. О феме «Иверия».—
«Вестник общественных наук»
(Ереван), 1974, № 12.
Бартикян Р. М. О болгарском войске
в Васпуракане и последних годах
царства Арцрунидов.— «Вестник
общественных наук». (Ереван),
1973, № 10.
Безобразов П. В. Крестьяне.— При-
ложение в кн.: Герцберг Ф. Исто-
рия Византии. М., 1896.
Безобразов П. Патмосская писцовая
книга.— ВВ, 7, 1900.
Безобразов П. В. Рец. на кн. Ж. Те-
сто—ВВ, 7, 1900.
Божилов И. А. Към въпроса за ви-
зантийското господство на Долния
Дунав в края на X в.— Studia Bal-
canica, 1970.
Бортник Н. А. Некоторые черты сход-
ства и различия константинополь-
ских корпораций X в. и римских
цехов XIV в —АДСВ, 10, 1973.
Васильевский В. Г. Законодательство
иконоборцев.—ЖМНП, 1878, ч. 199,
октябрь; ч. 200, ноябрь.
Васильевский В. Г. Материалы для
внутренней истории Византийского
государства.— ЖМНП, 1879, ч. 202,
март; 1880, ч. 210, июль, август.
Васильевский В. Г. Труды, т. III. Пг.,
1915.
Васильевский В. Г. Труды, т. IV. Л.,
1930.
Вернадский Г. В. Заметки о кресть-
янской общине в Византии.— УЗ,
основанные Русской ученой колле-
гией в Праге, т. 1, в. 2, 1924.
Вернер Э. Византийский город в эпо-
ху феодализма. Типология и спе-
цифика.— ВВ, 37, 1976.
Гусейнов Р. А. Из истории отношений
Византии с сельджуками (по си-
рийским источникам).— ПС, 23,
1971.
Гусейнов Р. А. Рец. па: Vryonis Sp.
The Decline of Medieval Hellenis-
me...— BB, 36, 1974.
Еремян С. T. Присоединение северо-
западных областей Армении к Ви-
зантии в X в.— «Вестник общест-
венных наук» (Ереван), 1971, № 3.
Займов И. Заселване на български-
те славяни на Балканския полуост-
ров (Проучвапе на жителските
имена в българската топонимия).
София, 1967.
Займов И. «Словене» и «българе»
в старобългарската кпижпина и в
българската топонимия.— В кн.:
Константин-Кирил Философ. Со-
фия, 1969.
История Византии, т. II. М., 1967.
Каждан А. П. Аграрные отношения
в Византии XIII—XIV вв. М., 1952.
Каждан А. П. Армяне в составе гос-
подствующего класса Византий-
ской империи в XI—XII вв. Ере-
ван, 1975.
Каждан А. П. Византийская дерев-
ня VII—XV вв. в освещении запад-
ноевропейской и американской ис-
ториографии.— ВВ, 22, 1963.
Каждан А. П. Византийская культу-
ра. М., 1968.
295
Каждан А. П. Византийский мона-
стырь XI—XII вв. как социальная,
группа.— ВВ, 31, 1971.
Каждан А. П. Византийское сельское
поселение.— ВВ, 2, 1949.
Каждан А. П. Деревня и город в Ви-
зантии IX—X вв. М., 1960.
Каждан А. П. Из экономической жиз-
ни Византии XI—XII вв.— ВО. М.,
1971.
Каждан А. П. Крестьянские движе-
ния в Византии и аграрная полити-
ка императоров Македонской ди-
настии.— ВВ, 5, 1952.
Каждан А. П. К вопросу об особен-
ностях феодальной собственности в
Византии VIII—X вв.— ВВ, 10,
1956.
Каждан А. ГТ. К вопросу о социаль-
ных воззрениях Кекавмена.— ВВ,
36, 1974.
Каждан А. П. Новое о византийском
городе.— ВВ, 28, 1968.
Каждан А. П. Новые книги о Кон-
стантинополе.— ВВ, 33, 1972.
Каждан А. П. Об одной южноиталь-
янской грамоте XI в.— СВ, 17, 1960.
Каждан А. П. Славяне в составе гос-
подствующего класса Византийской
империи в XI-XII вв.— «Славяне и
Россия». М., 1972.
Каждан А. П. Социальный состав
господствующего класса Византии
XI-XII вв. М„ 1974.
Каждан А. П. Характер, состав и эво-
люция господствующего класса Ви-
зантии XI-XII вв.— BZ, 66 (I),
1973.
Каждан А. П. Центростремительные
и центробежные силы в византий-
ском мире (1071-1261 гг.).— XVе
Congres intern, d’etudes byzantines.
Rapports et co-rapports. I. Histoi-
re. Athenes, 1976.
Каждан А. П. Рец. на: Corpus des
actes grecs d’Italie du Sud et de Si-
cile, v. II, III.—BB, 37, 1976.
Каждан А. П. Рец. на: J. Lefort. Actes
d’Esphigmenou.— Archives de 1’At-
hos, VI. Paris, 1975,—BB, 37, 1976.
Каждан А. П., Заборов M. А. Гий-
ом Тирский о составе господствую-
щего класса в Византии.— ВВ, 32,
1971.
Каждан А. П., Фонкич Б. Л. Новое
издание актов Лавры и его значе-
ние для византиноведения.— ВВ,
34, 1973.
Кондов Н. К- К вопросу о системе по-
леводства в болгарских и соседних
с ними землях Балканского полу-
острова в средние века.— ВВ, 20,
1961.
Королюк В. Д. Волохи и славяне в.
русской летописи. Кишинев, 1971.
Королюк В. Д. О так называемой
«контактной» зоне в Юго-Восточ-
ной и Центральной Европе перио-
да раннего средневековья.— В кн.:
Юго-Восточная Европа в средние
века. Кишинев, 1972.
Куев К. Към въпроса за титлата «ек-
зарх» в старобългарската литера-
тура,— НИИ, 14/15, 1964.
Курбатов Г. Л. История Византии
(Историография). Л., 1975.
Курбатов Г. Л. Основные проблемы
внутреннего развития византийско-
го города в IV—VII вв. (Конец ан-
тичного города в Византии). Л.,.
1971.
Курбатов Г. Л. Ранневизаптийскин
город (Антиохия в IV в.). Л., 1962.
Кучма В. В. Военно-экономические-
проблемы византийской истории на
рубеже IX-X вв.— АДСВ, 9, 1973.
Кучма В. В. К вопросу о сущности
византийской военной организации
в период Манцикерта.— XVе Cong-
res intern, d’etudes byzantines. Re-
sumes des communications. Athe-
nes, 1976.
Кучма В. В. Командный состав и ря-
довые стратиоты в фемном войске
Византии конца IX-X в,— ВО. М.„
1971.
Кучма В. В. «Тактика Льва» как ис-
торический источник.— ВВ, 33, 1972.
Липшиц Е. Э. Византийское крестьян-
ство и славянская колонизация.—-
Византийский сборник. М.— Л.,
1945.
Липшиц Е. Э. Очерки истории визан-
тийского общества и культуры.
VIII — первая половина IX в. М —
Л., 1961.
Липшиц Е. Э. Продажа класм и про-
тимезис.— АДСВ, 10, 1973.
Литаврин Г. Г. Армянский автор XI
столетия о Болгарии и болгарах.—
В кн.: Славяне и Россия. М., 1972.
Литаврин Г. Г. Болгария и Визан-
тия в XI-XII вв. М., 1960.
Литаврин Г. Г. Византийские меди-
цинские трактаты...— ВВ, 31, 1971.
Литаврин Г. Г. Влахи византийских
источников X—XIII вв.— В кн.:
Юго-Восточная Европа в средние-
века. Кишинев, 1972.
296
Литаврин Г. Г. Война Руси и Визан-
тии в 1043 г.— В кн.: Исследова-
ния по истории славянских и бал-
канских народов. Русь и ее славян-
ское окружение. М., 1972.
Литаврин Г. Г. Восстание болгар и
влахов в Фессалии в 1066 г.— ВВ,
11, 1956.
Литаврин Г. Г. Восстание в Констан-
тинополе в апреле 1042 г.— ВВ, 33,
1972.
Литаврин Г. Г. Еще раз о симпафи-
ях и класмах налоговых уставов
X-XI вв. Byzantinobulgarica, 6 (в
печати).
Литаврин Г. Г. Крестьянство Запад-
ной и Юго-Западной Болгарии в
XI—XII вв —УЗ ИС, 24, 1956.
Литаврин Г. Г. Налоговая политика
Византии в Болгарии в 1018—
1185 гг,—ВВ, 10, 1956.
Литаврин Г. Г. Некоторые особенно-
сти этнонимов византийских источ-
ников.— В кн.: Вопросы этногене-
за и этнической истории славян и
восточных романцев. М„ 1976.
Литаврин Г. Г. О датировке трех
важных документов по внутренней
истории Византии XI в.—- «Стари-
нар», 20, 1970.
Литаврин Г. Г. Ответ рецензенту.—
ВВ, 36, 1974.
Литаврин Г. Г. Относительные раз-
меры и состав имущества провин-
циальной византийской аристокра-
тии во второй половине XI в. (По
материалам завещаний).— ВО. М.,
1971.
Литаврин Г. Г. Проблема государст-
венной собственности в Византии
X—XI вв,—ВВ, 35, 1975.
Литаврин Г. Г. Проблема симбиоза
в латинских государствах, образо-
ванных на территории Византии.—
XVе Congres intern, d’etudes byzan-
tines. Rapports et co-rapports, I.
Histoire. Athenes, 1976.
Литаврин Г. Г. Провинциальный ви-
зантийский город на рубеже XII—
XIII вв.—ВВ, 37, 1976.
Литаврин Г. Г. Процент законной
прибыли и процент налога с нее
в византийском городе X—XI вв —
АДСВ, 10, 1973.
Литаврин Г. Г. Русь и Византия в
XII в,—ВИ, 1972, № 7.
Литаврин Г. Г. Славянските земи на
Византийската империя в българ-
ската историография през послед-
ното десятилетие.— В кн.: Пцобле-
ми на българаската историография
след втората световна война. Со-
фия, 1973.
Литаврин Г. Г. Три письма Михаила
Пселла Катакалопу Кекавмену.—
RESEE, VII, 3, 1969.
Лишев С. Българският средновековен
град. София, 1971.
Лишев С. Географията на Идриси
като исторически извор за българ-
ските градове през XII в,-—АДСВ,
10, 1973.
Лишев С. Особености в предаването.
на български, тракийски, византий-
ски и др. имена на лица, селища и
племена в латипските извори за
българската история.— ИИБЕ, 3,
1954.
Лишев С. Още за възникването и раз-
витие™ на българския средновеко-
вен град.— ИП, 6, 1974.
Лишев С. Прабългарите и българско-
то народностью име в Европа.—-
ИИБИ, 5, 1954.
Лордкипанидзе М. Д. История Гру-
зии— XI — начало XIII в. Тбили-
си, 1974.
Любарский Я- Н. Михаил Пселл и
Михаил Кируларий.— КИо. Beitra-
ge zur Alten Geschichte, Bd. 54,
1972.
Любарский Я. H. Пселл в отношени-
ях с современниками (Иоанн Мав-
ропод, Иоанн Ксифилин, Констан-
тин Лихуд).— ПС, 23, 1971.
Любарский Я- Н. Пселл в отношени-
ях с современниками (Пселл и фем-
ные судьи).— RESEE, X, 1, 1972.
Маслев Ст. Произведения на Теофи-
лакт Охридски, архиепископ
Български отнасящи се до българ-
ската история.— «Гръцки извори за
българската история», IX. София,
1974.
Медведев И. П. Вопросы истории ви-
зантийского города на научной
сессии в Ленинграде.— ВВ, 30,
1969.
Медведев И. П. Малоизученный вид
византийской долгосрочной аренды:
avaxajivpig —XVе Congres intern,
d’etudes byzantines. Resumes des
communications. Athenes, 1976.
Медведев И. П. Мистра. Очерки ис-
тории и культуры поздневизантий-
ского города. Л., 1973.
Медведев И. П. Феномен трансурба-
низации и его роль в становлении
феодального византийского горо-
да— АДСВ, 6, 1969.
297
Мошин В. A. AovZtxov ^evyapiov.—
SK, Ю, 1938.
Наследова Р. А. Внутреннее развитие
византийского города в XI-XII вв.—
XVе Congres intern, d’etudes byzan-
tines. Resumes des communications.
Athenes, 1976.
Научно друштво СР Босне и Херцо-
говине. Посебна изданьа. П. Одел>-
егье истори]ско-филолошких наука.
1. Симпозиум о средгьовековном
катуну. Одржан 24 и 25 новембри
1961. CapajeBo, 1963.
‘Осипова К. А. Аллиленгий в Визан-
тии в X в,—ВВ, 17, 1960.
Осипова 1(. А. Система класм в Ви-
зантии в X-XI вв.— ВО. М., 1961.
•Острогорски Г. Византи]ска сеоска
општина.— Глас САН, 250, кн>. 10.
Оделяете друштвених наука. Бео-
град, 1961.
Острогорски Г. Византийки практи-
ци.— Сабрана дела, 1. Београд,
1969.
Острогорский Г. А. Византийские
писцовые книги.— BS, 9 (2), 1948.
•Острогорски Г. О византщским
државним селацима и воргицима.
Две повел>е из доба «Гована Цими-
ска.— Глас САН, 214. Одел>ен>е
друштвених наука, кж. 3, 1954.
Острогорски Г. О византи]ском феу-
дализму.— «Сабрана дела», 1. Бео-
град, 1969.
Острогорски Г. Радоливо.— ЗРВИ,
7, 1961.
Острогорски Г. А. Размена поседа и
сел>ака у хрисовулш цара Алекси-
j’a I Комнина светогорско] Лаври
из 1104 године.— «Сабрана дела», 2.
Београд, 1969.
Острогрски Г. Элевтери. Прилог ис-
тории сельаштва у Византии.—
ЗФФ, 1. Београд, 1949.
Панов Б. Городское самоуправление
в Охриде во время Алексея I Ком-
нина.— XVе Congres intern, d’etu-
des byzantines. Resumes des com-
munications. Athenes, 1976.
Панов Б. Теофилакт Охридски како
извор за средновековната истори-
ка па македонскиот народ. Скоще,
1971.
Панченко Б. А. Крестьянская собст-
венность в Византии.— ИРАИК, 9,
1904.
Сметанин В. А. Категории свободно-
го крестьянства в поздней Визан-
тии.— ВО, М., 1971.
Сметанин В. А. К вопросу о свобод-
ном крестьянстве в поздней Визан-
тии.— АДСВ, 3, 1965.
Соколова И. В. Администрация
Херсона в IX—XI вв. по данным
сфрагистики.— АДСВ, 10, 1973.
Соколова И. В. Монеты и печати ви-
зантийского Херсона. Датировка и
атрибуция. Автореф. кандид. дисс.
Л., 1975.
Соколова И. В. Печати Георгия Пу-
лы и события 1016 г. в Херсоне.—
ПС, 23, 1971.
Степаненко В. П. Политическая об-
становка в Закавказье в первой
половине XI в.— АДСВ, 11, 1975.
Сюзюмов М. Я. Византийский город
(середина VII — середина IX в.).—
ВВ, 27, 1967.
Сюзюмов М. Я- Дофеодальный пери-
од,—АДСВ, 8, 1972.
Сюзюмов М. Я. Историческая роль
Византии и ее место во всемирной
истории.— ВВ, 29, 1968.
Сюзюмов М. Я. К вопросу об особен-
ностях генезиса и развития феода-
лизма в Византии.— ВВ, 17, 1960.
Сюзюмов М. Я. Научное наследие
Б. А. Панченко.— ВВ, 25, 1964.
Сюзюмов М. Я. Некоторые проблемы
истории Византии.— ВИ, 1959,
№ 3.
Сюзюмов М. Я- О понятии «трудя-
щийся» в Византии.— ВВ, 33, 1972.
Сюзюмов М. Я. О роли закономер-
ностей, факторов, тенденций и слу-
чайностей при переходе от рабо-
владельческого строя к феодально-
му в византийском городе.—АДСВ,
3, 1965.
Сюзюмов М. Я. О характере и сущ-
ности византийской общины по
Земледельческому закону.— ВВ,
10, 1956.
Сюзюмов М. Я- Производственные
отношения в византийском горо-
де-эмпории в период генезиса фео-
дализма. Автореф. докт. дисс.
Свердловск, 1953.
Сюзюмов М. Я. Роль городов-эмпо-
риев в истории Византии.— ВВ, 13,
1958.
Сюзюмов М. Я. Суверенитет, налог и
земельная рента в Византии.—
АДСВ, 9, 1973.
Сюзюмов М. Я. Трудовые конфликты
в Византии.— ВО. М., 1971.
Сюзюмов М. Я- Экономика пригоро-
дов византийских крупных горо-
дов— ВВ, 1L 1956.
298
Сюзюмов XI. Я. Рец. на: А. П. Каж-
дан. Деревня и город в Визан-
тии...—ВВ, 21, 1962.
Сюзюмов М. Я- Рец. на: Г. Г. Литав-
рин. Болгария и Византия...— ВВ,
22, 1963.
Сюзюмов М. Я. Рец. на: С. Лишев.
Българският средновековен
град...— ВВ, 34, 1973.
Тивчев П. Рец. на: М. Я. Сюзюмов.
Византийская книга Эпарха...—
ИП, 1963, № 5.
Тъпкова-Заимова В. Долни Дунав —
гранична зона на византийския за-
пад. София, 1976.
Тъпкова-Заимова В. Нашествия и ет-
нически промени на Балканите през
VI-VII вв. София, 1966.
Удальцова 3. В. К вопросу о генези-
се феодализма в Византии (Поста-
новка проблемы).— ВО. М., 1971.
Удальцова 3. В. Советское византи-
новедение за 50 лет. М., 1969.
Удальцова 3. В. Центробежные и
центростремительные силы в визан-
тийском мире (1071-1261 гг.).— XVе
Congres intern, d’etudes byzantines.
Rapports et co-rapports. I. Histoire.
Athenes, 1976.
Удальцова 3. В., Каждан А. П., Бар-
тикян Р. М. Социальная структура
восточных границ Византийской им-
перии в IX-XII вв.— XIVе Congres
intern, des etudes byzantines. Rap-
ports. II. Bucarest, 1971.
Удальцова 3. В., Осипова К. А. Осо-
бенности феодализма в Византии.—
ВИ, 1974, № 10.
Удальцова 3. В., Осипова К. А. От-
личительные черты феодальных от-
ношений в Византии (Постановка
проблемы).— ВВ, 36, 1974.
Успенский Ф. И. Византийские зем-
лемеры. Наблюдения по истории
сельского хозяйства.— В кн.: Тру-
ды VI Археологического съезда.
Одесса, 1888.
Успенский Ф. И. Древнейший памят-
ник славянского права.— «Юриди-
ческий вестник», 1886, № 4.
Успенский Ф. И. К истории крестьян-
ского землевладения в Византии.—
ЖМНП, 1883, ч. 225, январь, фев-
раль.
Успенский Ф. И. Мнения и постанов-
ления Константинопольских помест-
ных соборов XI-XII вв. о раздаче
церковных имуществ (Харистика-
рии).— ИРАИК, V, 1900.
Успенский Ф. И. Следы писцовых
книг в Византии. III. Окладной
лист города Лампсака.— ЖМНП,
1884, ч. 231, февраль.
Успенский Ф. И., Бенешевич В. И.
Вазелопские акты. Материалы для
истории крестьянского землевладе-
ния в Византии XIII-XIV вв. Л.,.
1927.
Франчес Э. Исчезновение корпора-
ций в Византии.— ВВ, 30, 1969.
Фрейденберг М. М. Экскуссия в Ви-
зантии в XI-XIII вв.— УЗ ВЛГПИ,.
3, 1958.
Хвостова К. В. Особенности аграрно-
правовых отношений в поздней Ви-
зантии (XIV-XV вв.) (Историко-со-
циологический очерк). М., 1968.
Цанкова-Петкова Г. За аграрните от-
ношения в средновековна Бълга-
рия. XI-XHI в. София, 1964.
Цанкова-Петкова Г. Някои момента
от разселването на славянските'
племена от източния дял на южни-
те славяни и установяването им.
на Балканския полуостров.— «Сла-
вянска филология», 14, 1973.
Цанкова-П еткова Г. Югозападните
български земи през XI в. според
«Стратегикона» на Кекавмен.—
ИИБИ, 6, 1956,
Шанидзе А. Грузинский монастырь в
Болгарии и его типик. Грузинская,
редакция типика. Тбилиси, 1971.
Штаерман Е. М. Эволюция античной'
формы собственности и античного
города.— ВВ, 34, 1973.
Юзбашян К. Н. «Повествование»
Аристакэса Ластивертци и закат
«эпохи Багратидов». Автореф. докт.
дисс. Л., 1975.
Ahrweiler Н. Byzance et la mer. Pa-
ris, 1965.
Ahrweiler H. Byzance et la mer.—
«Bulletin de 1’Assoc. Intern, des etu-
des du Sud-Est europ.», 1972, 10
(2).
Ahrweiler H. Etudes sur les structures
administratives et sociales de By-
zance. London, 1971.
Ahrweiler H. Forces centrifuges et
centripetes dans le monde byzan-
tin entre 1071 et 1261.— XVе Cong-
res intern, d’etudes byzantines. Rap-
ports et co-rapports, I. Histoire.
Athenes, 1976.
Ahrweiler H. La frontiere et les fron-
tieres de Byzance en Orient.— XIVе
Congres intern, des etudes byzan-
tines. Rapports, II. Bucarest, 1971.
299
Ahrweiler-Glykatzi H. Nouvelle hypo-
these sur le tetarteron d’or et la
politique monetaire de Nicephore
Phocas.—ЗРВИ, 8 (1), 1963.
Anamali S. Des Illyriens aux Alba-
nais.— Bulletin de 1’Assoc. intern,
des etudes du Sud-Est europ., 1973,
10 (2).
Angelov D. Quelques problemes de la
nationalite bulgare au IXe-Xe s. La
langue et la prise de conscience.—
Byzantinobulgarica, 4, 1973.
Angelov D. Zusammensetzung und Be-
wegung der Bevolkerung in der by-
zantinischen Welt.— XVе Congres
intern, d’etudes byzantines. Rapports
et co-rapports, I. Histoire, Athenes,
1976.
Antoljak St. Miscellanea mediaevalia
Jugoslavia. Scopje, 1968.
Antoniadis-Bibicou H. Byzance et le
mode de production asiatique.— «La
Pencee», 1966, N 129.
Antoniadis-Bibicou H. Etudes d’histoi-
re maritime a Byzance. A propos du
theme de Caravisiens. Paris, 1966.
Antoniadis-Bibicou H. Problemes d’his-
toire economique de Byzance au XIе
siecle: demographic, salaires et
prix.—BS, 28 (2), 1967.
Antoniadis-Bibicou H. Recherckes sur
les douanes a Byzance. Paris, 1963.
Barnea J. Dinogetia et Noviedunum,
deux villes byzantines du Bas-Danu-
be.—RESEE, IX, 3, 1971.
Barnea J., §tefanescu St. Din storia
Dobrogei, v. III. Bucarest, 1971.
Beck H.-G. Byzantinische Gefolgschafts-
wesen.— SBAW, H. 5, 4965.
Beck H.-G. Ideen und Realitaeten in
Byzanz. London, 1972.
Beck H.-G. Kirche und Klerus im sta-
atlichen Leben von Byzanz.— Byz.,
34, 1966.
Beck H.-G. Ronstantinopel. Zur So-
zialgeschichte einer friihmittelalter-
lichen Hauptstadt.— BZ, 58 (1),
1965.
Beck H.-G. Res publica Romana. Vom
Staatsdenken der Byzantiner. Mun-
chen, 1970.
Beck H. G. Theorie und Praxis im
Aufbau der byzantinischen ZentraL
verwaltung.— SBAW, Phil-Hist. KL,
H. 8. Munchen, 1974.
Bellinger A. R., Grierson Ph. Catalo-
gue of the Byzantine Coins in the
Dumbarton Oaks Collection and
in the Wittemore Collection, V. Ill,
p. 1—2. Washington, 1973.
В otic J., Circovic S., Ekmecic M.,
Dedijer V. Istorija Jugoslavije. Beo-
grad, 1972.
Cahen C. La campagne de Mantzikert
d’apres les sources musulmanes.—
Byz., 9(2), 1934.
Cankova-Petkova G. L’etablissemcnt
des Slaves et Protobulgares en Bul-
garie du Nord-Est et le sort de cer-
taines villes riveraines du Danube.—
Etudes historiques, V. A 1’occasion
du XIIIе Congres intern, des scien-
ces historiques. Sofia, 1970.
Cassimatis G. La dixieme «vexation»
de 1’empereur Nicephore.— Byz.,
7(1), 1932.
Charanis P. The Armenians in the By-
zantine Empire.— BS, 22(2), 1961.
Charanis P. The Monk as an Element
of Byzantine Society.— DOP, 25.
1971.
Charanis P. Observation on the De-
mography of the Byzantine Empi-
re.— In: The Proceedings of the
XHIth Intern. Congress of Byzanti-
ne Studies. London, Oxford, 1967.
Charanis P. On the Social Structure
of the Later Roman Empire.— Byz.,
17, 1945.
Charanis P. Studies on the Demo-
graphy of the Byzantine Empire.
Collected Studies. London, 1972.
Comsa M. Directions et etaps de la
penetration des Slaves vers penin-
sule Balkanique au VIе—VIIes.—
Balkanoslavica, I. 1973.
Da Costa-Louillet G. Saints de Con-
stantinople au VIIIе, IXе et Xе siec-
les.—Byz., 25-27(2), 1957.
Da Costa-Louillet G. Saints de Grece
au VIIIе, IXе et Xе s.—Byz., 31(2),
1961.
Da Costa-Louillet G. Saints de Sicile
et d’Italie Meridionale au VIIIе, IXе
et Xе siecles.— Byz., 29/30, 1960.
Daicoviciu D.-E., Petrovici-Stefan Ch.
Die Entstehung des rumanischen
Volkes und der rumanischen Spra-
che.— Bibliotheca historica Roma-
niae, I. Bucarest, 1964.
De Foucault J. A. Douze chapitres ine-
dite de la Tactique de Nicephore
Ouranos.— «Travaux et memoires»,
5, 1973.
Diller A. Mirabilia in old Bulgaria.—
JOB, 20, 1971.
Dolger F. Beitrage zur Geschichte der
byzantinischen Finanzverwaltung
besonders des 10. und 11. Jahrhu-
nderts. Leipzig, 1927.
300
JJolger F. Ein Fall der slavischen
Einsiedlung in Hinterland von Thes-
salonike im X. Jh.— SKAW, PhiL-
hist. K1-, H. 1, 1952.
Dolger F. Kaiserurkunden des Johan-
nes-Theologos-Klosters aus Pat-
mos.— BZ, 28,. 1928.
.Ducellier A. L’Arbanon et les Alba-
nais.— «Travaux et memories), 3,
1968.
Eollieri E. Sulla Novella da Costan-
tino IX Monomaco per la restaura-
zione della Facolta giuridica a Con-
stantinopoli (sec. XI med.).— Studi
in onore di Ed. Volterra, II. Milano,
1971.
.Frances E. L’Etat et les metiers a By-
zance.—BS, 23(2), 1962.
Giurescu С. C. Formarea poporului
roman. Craiova, 1973.
Gjuselev V. Bulgarien und die Bal-
kanhalbinsel in den geographischen
Darstellungen des angelsacksischen
Konigs Alfred der Grosse (871—
901).— Byzantinobulgarica, 4, 1973.
Glykatzi-Ahrweiler H. La concession
des droits incorporels. Donations
conditionelles.— In: Actes du XIIе
Congrees intern, d’etudes byzanti-
nes. Ochrid, 1961, t. II. Beograd,
1964.
Glykatzi-Ahrweiler H. Recherches sur
1’administration de 1’empire byzan-
tin aux IXе—XIе siecles. Paris, 1960.
Grierson Ph. Coinage and Money in
the Byzantine Empire.— In: Moneta
e scambi nell’alto medio evo. Spo-
letto, 1961.
‘Guilland R. A propos d’un texte de
Michel Psellos.—BS, 21(1), 1960.
Guilland R. Un compte-rendu de pro-
ces par Psellos.—BS, 20(2), 1959.
•Guilland R. Contribution a 1’histoire
de 1’empire byzantin. Le chartulaire
et le grand chartulaire.— RESEE,
IX, 3, 1971.
Guilland R. Le domestique des
schols.— REB, 8, 1953.
Guilland R. Etudes sur 1’histoire admi-
nistrative de 1’Empire byzantin. Les
fonctions des Eunuques. Le preposi-
te.—BS, 22(2), 1961.
Guilland R. Etudes sur 1’histoire ad-
ministrative de 1’Empire byzantin.
Le consul.— Byz., 24 (2), 1957.
Guilland R. Les factions a Byzance.—
EEBS, 23, 1963.
Guilland R. Les logothetes. Etudes
sur 1’histoire administrative de 1’Em-
pire byzantin.—REB, 29, 1971.
Guilland R. La noblesse byzantine.
Remarques.— REB, 24, 1966.
Guillou A. Italie meridionale byzan-
tine ou byzantins en Italie meridio-
nale?—Byz., 44, 1974.
Guillou A. Production and Profits in
the Byzantine Province of Italy
(Tenth to Eleventh Centuries): An
Expanding Society.— DOP, 28, 1974.
Guillou A. La soie sicilienne au Xe-XIe
s.— Bizantino-Sicula, I. Miscellanea
in memoria de G. Rossi Taibbi. Pa-
lermo, 1975.
Guillou A. La Theotokos de Hagia
Agathe (Oppido) (1050—1064). Citta
del Vaticano, 1972.
Hammond M. The Emergence of Me-
dieval Towns. Independence or Con-
tinuity? — Harvard Studies in Class.
Philol., 78, 1974.
Hendy M. Light Weight Solidi. Tetar-
tera and the Book of the Prefect.—
BZ, 65 (1), 1972.
Hoffmann J. Rudimente von Territori-
alstaaten im byzantinischen Reich
(1071—1210). Munchen, 1974.
Hrochovd V. Byzantska mesta ve
13.—15. stoleti. Praha, 1967.
Hunger H. Reich der Neuen Mitte.
Granz, Wien, Koln, 1965.
Jacoby D. La population de Constan-
tinople a 1’epoque byzantine.— Byz.,
31, 1961.
Jacoby D. Les quartiers juifs de Con-
stantinople a 1’epoque byzantine.—
Byz., 37, 1968.
Jochalas T. P. Uber die Einwanderung
der Albaner in Griechenland. Eine
zusammenfassende Betrachtung. Dis-
sert. Munchen, 1971.
Kaegi W. E. La politique du theme
Charsianon.— XIVе Congrees intern,
des etudes byzantines. Resumes —
Communications. Bucarest, 1971.
Kapa^tavv67couXo<; Псо. Ksvrpocpu^oi
xcri xevrp6p,oXol Buvap.ei<; gtov
Botiavrivo хбоцо.— XVе Congres in-
tern. d’etudes buzantines. Rapports
et co-rapports. I. Histoire. Athenes,
1976.
Karayannopulos J. Zur Finanzpoliti-
que des Parapinakes.— АДСВ, 10,
1973.
I^arayannopulos J. Zur Frage der
Slawensiedlungen auf dem Pelo-
ponnes.— RESEE, IX, 3, 1971.
Karayannopulos J. Рец. на: G. Ostro-
gorskij. Quelques problemes d’histo-
ire de la paysannerie byzantine.
Bruxelles, 1956.— BZ, 50, 1957.
301
Karlin-Heyter P. L’Heteriarque. L’evo-
lution de son role du De Ceremoniis
au Traite des Offices.— JOB, 23,
1974.
Kazdan A. P. Formen des bedingten
Eigentums in Byzanz wahrend des
X-XI1. Jahrhunderts.— BNGrJbb., 19,
1966.
Kin-ichi-Watanabe. Problemes de la
«feodalite» byzantine. Une mise au
point sur les diverses discussions.—
Hitotsubashi Journal of Arts and
Sciences, 1965, V. V, N 1, January;
V. VI, N 1, Septembre.
Klaic N. Etnicki odnosi u bizantskoj
Dalmaciji.— «Jugoslovenski istorijski
casopis», 1969, 4.
Klaic N. Povjest Hrvata u ranom
srednjem vijeku. Zagreb, 1971.
Laurent J. Les origines medievales de
la question Armenienne.— REA, I,
1940.
Lemerle P. Un aspect du role des mo-
nasteres a Byzance: les monasteres
donnes a des laics, les charisticai-
res.—Academic des inscriptions et
des belles lettres, Janvier — mars
1967.
Lemerle P. Esquisse pour une histoire
agraire de Byzance (Les sources et
les problemes).— RH, v. 219, 1958;
v. 220, 1958.
Lemerle P. Город и деревня в Визан-
тии в VII—XII вв.— Actes du XIIе
Congres intern, d’etudes byzantines.
Ochrid 1961. Rapports complemen-
taire. Beograd, 1963.
Lemerle P. Histoire et civilisation de
Byzance.— L’Annuaire du college de
France. 73е Annees. Resume des
cours de 1972—1973. Paris, 1973.
Lemerle P. Recherches sur le regime
agraire a Byzance.— «Cahiers de
civilisation medievale», 1959, № 2.
Lemerle P. «Roga» et rente d’etat aux
Xe-XIe s.— REB, 25, 1967.
Lemerle P. Prolegomenes a une edi-
tion critique et commentee des «Con-
seils et Recits» de Kekaumenos.
Bruxelles, 1960.
Leroy-Molinghen A. Les fils de Pierre
de Bulgarie et les Cometopoulos.—
Byz., 42, 1972.
Leroy-Molinghen A. Styliane.— Byz.,
38 (1), 1968.
Litavrin G. G. A propos de Tmoutoro-
kan.— Byz., 35, 1965.
Litavrin G. G. Les terres a 1’abandon
selon le «Traite fiscal» du Xе s. et.
leur importance pour le fisc.— «Etu-
des balkaniques», 1971, 3.
Lischev S. Zur Frage uber die Lage
der Stadtgemeinden in den Feudal-
staatcn der Balkanhalbinsel (X.-XV.
Jh.).— Etudes historiques, III. So-
fia, 1965.
Lischev S. Die Konzeption von Prof.
B. Grafenauer fiber die Ethnogenese
der Balkanslawen.— «Byzantinobul-
garica», 4, 1973.
Ljubarskij Ja. N. Рец. на: G. Weiss.
Ostromische Beamte...— BS, 36 (2),
1975.
Mendl B. Les_ corporations byzantines
(01 pdj ev Tv; 6vts<;).— BS,
22 (2), 1961.'
Metcalf D. M. Coinage in the Balkan.
820—1355. Thessalon., 1965.
Miller D. A. Byzantine Treaties and
Treaty-Making: 500-1025 AD.— BSr
32 (1), 1971.
Moravcsik Gy. Byzantinoturcica, LIL
Berlin, 1958.
Morrisson C. La devaluation de la
monnaie byzantine au XIе siecle:
essai d’interpretation.— XIVе Con-
gres intern, des etudes byzantines.
Resumes-Communications. BucaresR
1971.
Nissen W. Die Diataxis des Michael
Attaleiates von 1077. Jena, 1894.
Obolensky D. Byzantine Frontier Zo-
nes and Cultural Exchanges.— XIVе
Congres intern, des etudes byzanti-
nes. Rapports, II. Bucarest, 1971.
Oikonomides N. The Donations of Ca-
stells in the Quarter of the 11th Cen-
tury.— Polychronion. Festschrift
Franz Dolger zum 75. Geburtstag.
Heidelberg, 1966.
Oikonomides N. L’organisation de la
frontiere orientale de Byzance aux
Xe-XIe s. et le Taktikon de 1’Escori-
al.— XIVе Congres intern, des etu-
des byzantines. Rapports, II. Buca-
rest, 1971.
Oikonomides N. Un taktikon inedit du
XIIе siecle. Cod. Scorial gr. R —
II—11.— Actes du XIIе Congres in-
tern. d’etudes byzantines, II. Beog-
rad, 1964.
Oikonomides N. Vardariotes. W. 1. nd.
r — V. n. nd. r: Hongrois installes
dans la vallee du Vardar en 934.—
Sfidost-Forschungen, 32, 1973.
Ostrogorsky G. Byzantine Cities in
the Early Middle Ages.— DOP, 13^
1959.
302
Ostrogorskij G. La commune rurale
byzantine.-—Byz., 32, 1962.
Ostrogorsky G. Geschichte des Byzan-
tinischen Staates. Munchen, 1963.
Ostrogorsky G. Die landliche Steuer-
gemeinde des byzantinischen Reiches
im X. Jahrhundert (Unveranderte
Neudruck mit einem Nachtrag des
Verfassers). Amsterdam, 1969.
Ostrogorsky G. Lohne und Preise in
Byzanz.-—BZ, 32, 1932.
Ostrogorsky G. Observations on the
Aristocracy in Byzantium.— DOP,
25, 1971.
Ostrogorskij G. La pronoia. Contribu-
tion a 1’etude de la feodalite a By-
zance et chez les Slaves du Sud.—
Byz., 22, 1952.
Ostrogorsky G. Die Pronoia unter die
Konmenen.—ЗРВИ, 12, 1970.
Ostrogorskij G. Quelques problemes
d’histoire de la paysannerie byzan-
tine. Bruxelles, 1956.
Ostrogorski G. Vizantija i juzni slo-
veni.— «Jugoslovenski istorijski ca-
sopis», 1963, 1.
Papoulia B. Blute und Untergang von
Byzanz’ eine dialektische Bezieh-
ung.~ RESEE, IX, 3, 1971.
Pertusi A. Tra storia e leggenda; akri-
tai e ghazi sulla frontiera orientale
di Bisanzio:—XIVе Congres des
etudes byzantines. Rapports, II. Bu-
carest, 1971.
Popescu E. Das Problem der Konti-
nuitat in Rumanien im Licht der
epigraphischen Entdeckungen.— «Da-
coromania», I, 1973.
Poppe A. Panstwo i kosciol na Rusi w
XI wieku. Warszawa, 1968.
Rosetti A. L’apport du latin balkanique
et des roumains a la constitution de
la communaute balkanique.— Actes
du Ier Congres intern, des etudes
balkaniques et sud-est europeennes,
VI. Linguistique, Sofia, 1968.
Russell J. C. Late ancient and medie-
val population. Philadelphia, 1958.
Schilbach E. Byzantinische Metrolo-
gie. Munchen, 1970.
Schilbach E. Рец На: «Византийские
очерки». M., 1961.— BNGrJbb, 19,
1966.
Schreiner A. M. Die Bevolkerung Kon-
stantinopels im XII. Jh. Gottingen,
1949.
Schreiner A. M. Romischen und byzan-
tinischen Denkmaler aus Nicaea-Iz-
nik. Berlin, 1943.
Seibt W. Untersuchungen zur Vor-
und Fruhgeschichte der «bulgari-
schen» Komitopulen.— In: Handes
Amstorya, Zeitschrift fur armenische
Philologie, H. 1 (3). Wien, 1975.
Seibt IT. Skleroi. Eine sigillographi-
sche Studie, Wien, 1976.
Sesan M. La flotte byzantine а Гёро-
que des Comnenes et des Anges.—
BS, 21 (1), 1960.
Sesan M. Uber die byzantinische An-
wesenheit an den Unteren-Donau
vom 11. bis 13. Jahrhundert.—-XVе
Congres intern, d’etudes byzantines.
Resumes des communications. Athe-
nes, 1976.
Serban V. La composition et les mu-
tations de la population de Para-
dounavon (X—XII s.).— XVе Cong-
res intern, d’etudes byzantines. Resu-
mes des communications. Athenes,
1976.
Simon D. Die byzantinische Seiden-
ziinfte.— BZ, 68 (1), 1975.
Soulis G. C. The Thessalian Viachia.—
ЗРВИ, 8 (1), 1963.
Soulis G. On the Slavic Settlement in
Hierissos in the tenth Century. Byz.,
23, 1953.
Stanescu E. Byzance et les pays Rou-
mains au IXe-XVe s.— XIVе Congres
intern, des etudes byzantines. Rap-
ports, IV. Bucarest, 1971.
Stanescu E. Byzantinovlachica. I. Les
vlaques a la fin du Xе s.— debut du
XIе s. et. la restauration de la do-
mination byzantine dans la penin-
sul balkanique.— RESEE, VI, 3,
1968.
Stanescu E. Les «mixobarbares» du
Bas-Danbe au XIе s. (Quelques
problemes de la terminologie des
textes).— Nouvelles etudes d’histo-
ire. A 1’occasion du XIIе Congres
des sciences historiques. Bucarest,
1965.
Stein E. Introduction a 1’histoire et
aux institutions byzantines.— Tra-
ditio, (New York) 1949/51, 7.
Svoronos N. L’epibole a 1’epoque des
Comnenes.— «Travaux et memoires»,
3, 1968.
Svoronos N. Essais sur quelques for-
mes de la vie rurale a Byzance. Pe-
tite et grande exploitation.— «Anna-
les», IIе annee, Juillet — septembre,
N. 3, 1956.
Svoronos N. Notes a propos d’un pro-
cedes de techniques fiscales: la
AOXH.—REB, 24, 1966.
303
Svoronos N. Les privileges de 1’eglise
a 1’epoque des Comnenes: un res-
cript inedit de Alanuel I Comnene.—
«Travaux et memoires», 1, 1965.
Svoronos N. Recherches sur le cadastre
byzantin et la fiscalite aux XIе et
XIIе s. Le cadastre de Thebes.—
BCH, 83, 1959.
Svoronos N'. Remarqucs sur la tradi-
tion du texte de la Basile II concer-
nant les puissants.— ЗРВИ, 8 (2),
1964.
Svoronos N. Societe et organisation
interieur dans 1’empire byzantin au
XIе s.: les principaux problemes.—
In: The Proceedings of the Xlllth
Intern. Congress of Byzantine Stu-
dies. London, 1967.
Tanasoca N.-S. Les mixobarbares et
les formations politiques paristrien-
nes du XIе s.— Revue roumaine
d’histoire, XII, 1, 1973.
Tapkova-Zaimova V. Les «mixobarba-
res» et la situation politique et eth-
nique au Bas-Danube a la fin du
XIе s.— In: XIVе Congres intern,
des etudes byzantines. Resumes-
Communications. Bucarest, 1971.
Tapkova-Zaimova V. Quelques remar-
ques sur les noms ethniques chez les
auteurs byzantins.— In: Studien zur
Geschichte und Philosophic des
Altertums. Budapest, 1968.
Teall J. The Byzantine Agricultural
Tradition.—DOP, 25, 1971.
Teall J. L. The Grain Supply of the
Byzantine Empire.—DOP, 13, 1959.
Tinnefeld F. Geschichte der Stadt
Melitene in ihrer spateren byzan-
tinischen Epoche (934 — Anf. 12.
Jh.).— In: XIVе Congres intern, des
etudes byzantines. Resumes-Commu-
nications. Bucarest, 1971.
Toumanoff C. The Background of
Manzikert— In: The Proceedings of
the Xlllth Intern. Congress of By-
zantine Studies, London, 1967.
Vacalopulos A. E. The Origin of Greek
Nation. The Byzantine Period,
1204-1461. New Brunswick, 1970.
Vari R. Zur Uberlieferung mittelgrie-
chischer Taktiker.— BZ, 15, 1906.
Vernadskij G. Sur 1’origine de la Loi.
argaire byzantine.— Byz., 2, 192n.
Vryonis Sp. Byzantine AHMORPATIA
and the Gild in the Xlth Centurv.—
DOP, 17, 1963.
Vryonis Sp. The Decline of Medieval
Hellenisme in Asia Minor. Berkley
and Los Angeles, 1971.
Vryonis Sp. Patterns of Population
Movement in Byzantine Asia Minor.
1071—1261.— In: XVе Congres intern,
d’etudes byzantines. Ropports et
co-rapports. I. Histoire. Athenes,
1976.
Weiss G. Forschungen zu den noch
nicht edierten Schriften des Michael
Psellos.—BYZANTINA, 4, 1972.
Weiss G. Hohe richter in Ronstanti-
nopel.—JOB, 22, 1973.
Weiss G. Ostromische Beamte im
Spiegel der Schriften des Michael
Psellos. Munchen, 1973.
Weiss G. Vermogensbildung in Byzanz
im 11. Jh. Methodische Ubertegun-
gen zu einer quantativen Analyse.—
In: XVе Congres intern, d’etudes
byzantines. Resumes des communi-
cations. Athenes, 1976.
Weiss G. Рец. на: «Византийские
очерки». Ad., 1971.— BYZANTINA,.
6, 1974.
Xanalatos D. Beitrage zur Wirtschafts-
und Sozialgeschichte Makedoniens
im Mittelalter. Aliinchen, 1937.
Zakythenos D. A. Crise monetaire et
crise economique a Byzance du XIIIе
au XIVе siecle. Athenes, 1948.
ПРЕДМЕТНО-ТЕРМИНОЛОГИЧЕСКИЙ
УКАЗАТЕЛЬ *
Автургця 14
агридии 14
адория 43, 244, 247, 248
адэрация 203
акрит 238, 255
акростих 91, 212, 230
аксиоматик 132, 190, 272
актимон 51, 53, 54, 56—61, 81, 82, 86,
88, 94, 102, 117, 118, 120, 205, 218,
219, 223—225
аланы 253
албанцы 158
аллиленгий 206, 207, 209—211, 213, 215
аллод 16, 77, 104
анагеграммун 67
анаграфевс 34, 46, 47, 90, 173, 207, 264
анакампсис 117
анакиносис 12, 115
ангария 82, 89, 118—120, 198, 224
.анекдота (анекдотон) 207, 208, 210
аннона 203
анфипат 126
.амальфитяне 253
англичане 253
апелат 43, 241
апокадисм 205
апор 86, 117, 118, 120, 205
.апостат 44, 163
арабы 3, 77, 160, 169, 200, 237, 238,
252—254, 282
аргиропрат 128, 132, 134, 149, 232
аренда 27, 36, 38, 40, 47, 49, 50, 55, 56,
58, 65, 67, 68, 71, 77, 80, 83, 84, 405,
108, 117, 119, 120, 146, 150, 498, 214,
217, 218, 227, 272
арендатор 28, 37, 39, 50, 63—69, 80,
88, 93, 94, 119, 217, 22L, 227—229
арифмий 212, 230
арифмос 33, 35, 36, 38, 39, 41, 52, 53,
69, 73, 78—81, 83, 87, 88, 93, 263
армяне 48, 70, 97, 157, 158, 160, 161,
163—165, 1170—174, 238, 244, 245,
248, 253, 254
архонт 24, 30, 34, 38, 77, 88, 92, 125,
144, 182, 273
асикрит 34, 90, 277, 228
астратия 247
Барщина 105, 106
бенефициарий 106, 107, 212
болгары 77, 139, '158, 166, 253, 254, 278,
279, 285
буллот 138
Варяги 169, 253, 285
васплевс 23, 49, ПОЗ, 129, 133, 163, 170,
176—180, 184, 186 passim
васплик 107, 244, 249
вассалитет 73, 172, 257
ведомство 12 (секрет) 47, 63, 107, 126,
148, 149, 181, 190, 191, 197, 224, 268,
269, 284
воинских имуществ 243, 244
генпкона 197, 286
дрома 31
морское 46
венгры 157, 160, 238
венецианцы 169, 187, 253
вестарх 185, 192
вестиопрат 128, 135, 230, 232
виллан 74, 93, 118
впрсодепт 141
влаттии 135
влахи 157, 158, 162, 168, 174. 224, 253,
254, 278, 279, 280
воидат 51', 53, 55, 56, 58, 60, 61, 64, 65,
81, 82, 102, 1:17—120, 205, 217—219,
223__225
вофр 147, 148, 152, 232
врачи 148, 1149
«выравнивание» 211, 212, 214
Геникон 47, 79, 197, 286
генуэзцы 168
германцы 253
гильдия 130
гирокомия 46, 107
гиротрофия 46, 194
греки 160, 161', 166, 167, 169, 170, 182,
238, 273, 278
грузины см. ивиры
* Составлен О. В. Ивановой.
305
Двухполье 17
десятина 27, 220, 221
диакония 227
дизевгарат 55, 60, 217, 218
диикисис 210, 242
диикит 34, 190, 208
дикерат 212
дикератоэксафол 90
димодеон 118, 121
димосиарии 24, 27, 29, 31—34, 36, 38,
39, 70, 71, 78, 79, 81, 83, 86, 89—91,
94, 99, 102, 108, 120, 202, 204, 205,
208, 210, 213—221, 223, 226, 228—
230, 239, 244, 247, 248
димосий 24, 27, 30—32, 34, 36—39, 70,
71, 78, 79, 81, 83, 89—91, 94, 99, 102,
108, 120, 202, 204, 205, 208, 210, 213—
224, 223, 226, 228—230, 239, 241,
247, 248
динат 10, 17—19, 25, 33, 37, 68, 72,
74—78, 80, 83, 92, 115, 135, 149, 150,
'454, 155, 179, 186—188, 191, 193, 262,
263, 266
дистрикт 115, 186, 210
додекат(он) 215
дож 118
домен 43, 52, 56, 62, 86, 105, 107, 119
доместик 46
великий 101
Запада 282
сход 186
дромос 224
друнгарий флота 148
дука 124, 168, 255
дукат 255
дулевт 85, 86
дулевтопарик 85
дулопарик 29, 85, 86
Еафенда 210
евнухи 163, 186, 200, 202, 237, 268, 269
евреи 135, 163, 169
езериты 173
епархия 179
Живописцы 149
Зевгарат 38, 39, 51, 53—65, 75, 78, 81,
82, 86, 91, 95, 99, 117—120, 205,
217—219, 225, 226, 230
зевгаратикий 54, 55, 57, 60—62
зевгарь 38, 39, 53, 60, 82, 218, 223, 238
зевгилатий 82
зимовище 220—222
Ивиры 97, 160, 164, 168—171, 174,
253, 254
игемон 163
идик 34, 187
идиостата (идиостатон) 12, 41, 92, 192
204, 207, 208, 210, 212—215
иконом см. эконом
икономия см. экономия
ипарх см. эпарх
ипаспист 88, 257
ипирет 257
ипостатик 59, 60, 86, 87
ипотага 12—14, 71, 204, 207—214,
220, 221
ипотелест 85
ипург 235
исихаст 235
исокодик 58, 90, 100, 102
итальянцы 187
иудеи 163, 182
Кадастр 25, 37, 58, 71, 206, 210, 239—
241, 243, 244, 248, 249
калафаты 149, 225
камара 144, 145, 232
канон 14, 27, 36, 38, 62—64, 90, 91,
203, 207—215, 217, 234, 240, 246, 248
каноникон 1'4
капникарий 54, 55, 85, 217
капникон 54, 55, 56, 58—65, 67, 119,
120, 217, 219, 238—240
каталоги (воинские) 239, 243, 247,
249, 250
катартарий 126, 130, 136, 137, 145,232
катафракт 39, 95, 240, 241, 244, 250,
255, 283
катепап 124, 255, 256, 279, 280, 282, 284
катепанат 255, 256
кентинарий 199—201
кератий 117, 118, 120, 147, 192
кинон 128—130, 139
кинония 124, 128—130, 132, 137, 139,
141, 142, 144, 153, 226
кирулярии 140, 232
клариссими 265
класма 12—14, 20, 25, 27, 36, 43, 50,
70, 76, 77, 79, 80, 90, 92, 107, 191,
198, 206, 208—217, 222, 245, 247, 263
именная 210, 217
неименная 210, 217
либелльная 214
клирик 79, 83, 85, 87, 194, 218
клирик-парик 87
клиропарик 85, 87
коллегия 113, 124, 131, 133, 152—154
колон 69
колонат 74
комис карьера 198
коммеркий 231
корпорация 112, 113, 124—132, 135—
138, 140—148, 150—154, 194, 228,
229, 231, 272, 273, 285
306
корчмари 146
ксенодохия 46, 57, 89, 107, 194, 227
ксены 32
куратор 45, 46, 53, 66, 107, 235
куратория 43, 46, 48, 67, 107, 186,
190, 194, 245
курия 178
куропалат 101
куропалатисса 90
куфисм (ос) 32, 38, 209
Легатарий 146, 147, 152, 232, 257
либелл 214, 215, 245
«либеллпк» 213
лимитанеи 238
линьяж 265—267
литра (денежно-весовая единица) 39,
94, 95, 97, 98, 100—102, 134, 181,
185, 200, 201, 205, 222, 223, 227, 239—
241, 243, 246, 248—250, 275
литра (мера веса) 97, 99, 100, 235
литургия 233
«логарики» (доход) 54, 57, 58, 60
логофет 122
логофет геникона 79
логофет идика 187
лонгобарды 253
лоротомы 130, 141—<143
Магистр 15, 275
макеларии 142—144, 232
малакатарий 130, 141, 142
марка (община) 11, 16
медники 148
мелинги 173
менялы см. трапезиты
мера (мера жидкости) 99, 100
метакса 135, 136, 138
метаксопрат 130, 135—138, 227, 228,
231____233
метох 82, 125, 168
милиарисий 54, 55, 57, 60—62, 147, 197,
217 passim
мириада 201
мирровары 139,>140, 231
мистий 38, 62, 63, 136, 138, 145
мисфосис 17
митрокомия 17
миф ан 138, 139
модий (мера площади) 51—54, 58,
60—65, 69, 71, 79—83, 90, 91, 98, 100,
104, 1119, 203—205, 207, 211, 215, 216
passim
модий (мера веса) 54, 58, 62, 97—99,
235, 238, 255
модисмос 204
монофиситы 163, 165, 166, 172
мылоторговцы 140, 141, 232
мясоторговцы 232
Навклиры 132, 148, 149
«неплатежные» (крестьяне) 29, 32, 37,
49, 83, 87, 88
нобили 265
новелиссим 199, 284, 286
номисма 13, 14, 20, 53—65, 79—83,
90, 91, 94, 98, 99, 102, 422, 139, 140,
147, 181 passim
номисма-тетартерон 139
номисма «две тетарты» 139
нотарий (нотариус) 34, 128, 133, 134,
152, 170, 182, 189, 1192, 227, 228
носокомия 46, 107, 194, 235
Община 7, 8, 10, 11, 13, 15, 17—21,
25, 40—42, 56, 70—72, 76, 90, 92,
115, 206, 208—214, 216, 217, 221,
272
городская 114,116,119, 127
военнообязанная 10
податная 10, 152
родовая 16
родоплеменная 16
сельская 16, 114, 198, 206, 274
описфотелия 70, 211
опсоний 240
оргия (мера длины) 226
орисмос 79, 80
орфанотрофия 46, 107, 194
орфосис 90, 214
«осенник» 54
офониопрат 138, 139, 227, 231
Пакт 37, 54, 60, 63, 64, 67, 68, 70,
7V, 77, 78, 93, 94, 100, 217—220,
276
панфеот 185
пар 222
паракимомен 49, 179, 186, 200
параколуфема(та) 58, 59, 61, 62, 65,
91, 94, 212, 213, 217, 230
парафалассит 46, 121, 148, 149
парики 5, 10, 13, 23, 24, 27, 29—34,
37—42, 45, 46, 50, 52, 53, 56—60, 62—
70, 73, 74, 76, 78—89, 91, 92, 94—96,
100—102, 104—106, 109, 119, 120,
173, 193, 197, 217—220, 251, 264,
274—277, 288
актимоны 52, 82, 85, 93
апоры 85
воидаты 85
государственные 49, 59, 69, 71—73,
76, 85, 92, 215
дизевгараты 51, 53
димосиарии 30, 34, 34, 36, 85
дулевты 85
зевгараты 51—53, 61, 62, 64, 85, 92,
102, 236
ипостатики 62, 85
клирики 87
307
неплатежные 29, 35, 79—81, 85
подплатежные 85
проскафимены 69, 85, 86
экскуссаты 35, 38, 81, 83, 86
элевферы 85
парикия 5, 24, 30, 65, 68—73, 77, 80,
83—85, 87, 89, 93, 95, 105—108,
262, 263
парикотоппя 52, 68
парисия 187
патрикия 227
патрон 257
патронат 13, 48
периорисм 12, 14, 25, 205—207,
211, 242
перпер 99, 117—120, 122, 201, 205,224,
225, 234
персы 238
печепеги 157, 162, 238, 253, 254,
259
плефр 117, 119
плинфа 117
поденщики 38
подеста 117, 118
полис 112, 132
политы 115, 225
половцы 162, 254, 259
право парическое 39, 66, 67, 80, 84,
93
право1 предпочтения см. протимисис
практик 45, 50, 52—58, 60—65, 78, 82,
86, 90, 106, 117, 122, 220
практор 37, 59, 83, 84, 97, 168, 190,
191, 206, 208, 212, 216, 218, 219,221,
229, 264
прандиопрат 135, 227, 231
препозит 187, 200
претор 190, 268, 280
преторий 126
примикирий 126, 133
проастий 14, 45, 47, 51—55, 59, 62,
100—102, 208
прокуратор 45, 60, 65, 194
прония 40, 73, 84, 103—105, 108, 242
проноитское 28, 214
проскафимен 82, 85, 86
просодиарии 29, 31, 33, 34
просодиарии димосиарии 29, 33, 34
просодий Э1>, 33
простат 144, 145, 147, 228
протевон 124, 125
протимисис 12, 16, 17, 76, 77, 79, 80,
179, 210, 214, 245
протовестиарий 200
протонотарий 238
протопроедр 173
протоспафарий 28, 46, 79, 80, 276
протостратор 141
прухоны 424
псифий с номисмы 71, 210—214
Рабы 14, 34, 40, 45, 83, 97, 102, 108,
112, 133, 134, 138, 150, 163, 166, 167,
180, 183, 228, 230, 275
рента 8, 9, 22, 23, 42, 55, 56, 58, 81,
84, 106, 234
ридза 71, 208, 212, 214, 216
римляне 6, 168, 167
романы 167
ромеи 6, 40, 163, 164, 166—170, 179
ромеи-греки 169, 170
руга 53, 181, 185, 201, 222, 235, 240
255
русские 168, 169, 253, 285
рыботорговцы 144—146, 232, 233
Сакулярии 134
салдамарии 139, 141, 144, 232,
233
сарацины 238, 245
свиноторговцы 143, 144
секрет см. ведомство
секретики 180
сельджуки см. турки-сельджуки
сенаторы 265
сеньор 121, 151, 176, 199
сеньория 73
сербы 158
серв 74, 93
сервитуты 17
серикарии 137, 138, 232
серикопраты 135, 137, 138, 232
сигиллий 27, 29, 31, 34, 35, 79, 87,.
464
симпафия 32, 77, 90, 206—214, 245
симпон 141, 146, 228
синдик 132
синифия 53, 60, 61, 67, 90, 186, 191,
192, 212, 217
синклит 178, 269, 284, 285
синклитики 183, 188, 200, 269, 284»
285
синод 180
синона 55—59, 61—65, 119, 203, 217,
219, 238—240
сирийцы 169, 254
систима 132
систиматики 128, 132
ситиресий 240
«складчики» 241, 250, 251, 253
славяне 3, 48, 66, 1'57, 158, 164, 170,
173, 242
славяно-болгары 29
собственность (земля, территория,
владения, имения, поместья)
всеобщая государственная, государ-
ственная 4—5, 8—10, 13, 22, 23,
25—28, 40, 42, 43, 44, 46, 49, 66,
70, 71, 82, 91, 106, 107—109, 186,.
239, 288
императорская (царская) 43, 50, 81
308
квиритская 104
наследственная 27, 28, 103, 106,
108
общинная 11, 13, 15, 16, 25, 27, 40,
43, 52, 107, 145, 288
«родовая» 27
частная 10—12, 14—16, 43, 70, 103,
106—109, 207, 228, 239, 244, 248,
249, 288
условная 70, 71, 103—109, 239, 246,
248, 249, 258, 288
солемний 28, 48, 84, 103, 107, 108, 212,
228
«логнсимон» 28, 84
соматеа 132
стами 98, 99
старейшина 151
старшина 140, 141, 151
стась 21, 30—32, 35, 55, 57, 61, 68, 78,
82, 83, 86, 89—91, 120, 129, 145,
205, 206, 210, 220, 223, 226, 230, 238,
239
стих 25, 32, 82, 89, 216, 228
трата 224
стратевт 46, 47
стратегпкон 236
стратиг 124, 126, 186, 190, 240,
242, 243, 248, 255, 256, 265, 273,
278
стратиоты 9, 27, 29, 31—38, 48, 49, 70,
92, 104, 105, 147, 148, 163, 179, 239—
251, 253. 258, 269, 281
стратия 29, 31, 32, 225, 237—244, 246—
253, 258
субарендатор 119, 120, 228
судья 28, 124—126, 132, 148, 168, 179,
183, 186, 188, 190—192, 200, 230, 264,
268, 273, 276, 277
схоларий 186
Тавулярпи 126, 128, 133, 134, 179,
189, 232
тагмы 240, 253, 254
талант 201
телесмос 71
телос 32, 56, 57, 60, 61, 63, 65—67,
78, 86, 100, 217—220, 223, 227—
230
либелльный 213
телуменон 90
тетарта см. номисма
тетартерон см. номисма
типик 84, 100, 101, 170, 234, 235
топарх 170, 257
трапезиты 132, 134, 139, 232, 285
трехполье 17
триклинарий 227
турки см. турки-сельджуки
турки-сельджуки 160, 162, 171, 172,
253, 254, 258, 259
Угодья 10—16, 19—21, 40, 41, 90,
92, 94, 107, 206, 212, 216, 217, 221,
222, 263
узы 162
Фалкид 44, 164
фемы 4, 21, 35, 38, 48, 72, 104, 111,
il'16, 122, 124—126, 164, 165, 168,
172, 187—191, 199, 203, 224, 230,
237—240, 242, 247, 249, 251—253,
255, 256, 267, 270, 274, 278, 280,
281
филия 192, 261, 263, 266
фолл 53—55, 59, 147, 196, 197, 222,
225, 231, 234
франки 253
фьеф 73, 104, 418, 119
Халды (халдеи) 163, 174
халкидониты 165, 171
харистикий 103, 107
хартуларий 46
великий 79
хилиада 205
хлебопеки 145, 146, 232
холопы 38
хорафий 52, 54, 57
хорваты 160
хорегпи 134
хорепископы 165
хоропакт 53—55, 57, 59—62, 64—66,
68, 94, 219, 220
хресис 107, 202
хрисовул 23, 29, 30, 35, 37, 48, 49,
58, 81, 83, 88, 123, 168, 179, 186, 187,
245
Цех 112, 113, 125, 128, 130, 131, 133,.
134, 137, 143, 150—154
Экзарх 125, 128, 135
эконом 45, 46, 66, 88
экономия 104, 227
экпросопу 28
эксафолл 212
экскуссаты 37—39, 63, 102, 217
дрома 31, 33,'224, 225, 241
экскуссия 29, 30, 34, 35, 38, 42, 53, 57,
58, 65, 78, 81—83, 88, 89, 94, 94, 102.
105, 215, 219, 220, 263
экс-эпарх 125
элатикон 90, 212
элевферы 32, 34, 37, 85, 88
эллины 165, 166
эмпорий 116, 117, 122—124, 126, 257.
273
эмфитевсис 16, 67
309
энапографумены 66
энномий 54, 56, 57, 59, 61-—65, 120, 218.
220____223
эпарх 121, 124—127, 131, 132, 134, 135,
137, 138, 140—143, 146—151, 153,
154, 179, 183, 227, 231, 285, 286
эпибола 58, 204, 206—208, 211—213
эпирия 82, 209, 210
эпискепсис 43, 45, 46, 107, 186, 190,
208
эпискептит 46, 53, 60, 61, 107, 276
«эпи тис икиакис трапезис» 227
«эпи тис металле этериас» 46, 47
эпитроп 187
эпопт 46, 47, 70, 79, 80, 90, 191, 207,
211, 244, 245, 249, 264
«эпоха» 129, 145, 226
эргастирий 132, 134, 139, 150, 198, 225,
229, 230, 272, 285
этериарх 47
этериархия 47
этериотисса 226, 227
этерия 47, 132
Якобиты 165
ОГЛАВЛЕНИЕ
Введение......................................... 3
Часть первая
СОЦИАЛЬНАЯ СТРУКТУРА ВИЗАНТИЙСКОГО
ОБЩЕСТВА
Глава первая
Развитие аграрных отношений...................... 7
Свободное крестьянство и община............... 7
Государственные крестьяне.................... 42
Частновладельческое крестьянство ............ 72
Некоторые особенности крупного землевладения 96
Глава вторая
Социальная структура города................... 110'
Малые византийские города.................... НО
Константинопольские торгово-ремесленные кор-
порации .................................... 127
Часть вторая
ГОСУДАРСТВО
Глава третья
Эволюция власти................................ 156
Этнический состав и территория империи . . 156
Проблемы функционирования государственного
аппарата................................... 175-
Основные принципы византийской налоговой
системы и доходы казначейства............... 196
Армия и флот............................... 236-
Глава четвертая
Социально-политические противоречия в империи 260
Расстановка классовых сил. Борьба за власть 260’
Некоторые особенности классовой борьбы в
XI столетии........................... 274
Заключение.............................. 288-
Список сокращений........................ 291
Источники и литература................... 294
Предметно-терминологический указатель .... 305
Геннадий Григорьевич Литаврин
ВИЗАНТИЙСКОЕ ОБЩЕСТВО И ГОСУДАРСТВО
В X-XI вв.
Утверждено к печати
Институтом славяноведения и балканистики
Академии наук СССР
Редактор издательства Е. А. Мишакова
Художественный редактор Н. Н. Власик
Художник Э. Л. Эрман
Технический редактор И. Н. Жмуркина
Корректор О. В. Лаврова
Сдано в набор 2|ХП-1976 г. Подписано к печати 8/1V 1977 г.
Формат бумаги бОхЭО'/ц-. Бумага № 1.
Усл. печ. л. 19,5. Уч.-изд. л. 22,2. Тираж 4200 экз.
Т-03273. Тип. зак. 1675. Цена 1 р. 68 к.
Издательство «Наука»
103717 ГСП, Москва, К-62, Подсосенский пер., д. 21
2-я типография издательства «Наука»,
121099, Москва, Г-99, Шубинский пер., 10
ОПЕЧАТКИ И ИСПРАВЛЕНИЯ
Стр. Строка Напечатано Должно быть
33 12 сн. ррооюгибХ TrpoGoSiov
53 4 сн. и 260 в 260
201 14 св. 1,5 15
294 12 сн. сп. юо<; 10
298 1 св. сл. ^еи^Р100 ^suYapiOV
302 22 сн. сп. the Quarter the Last Quarter
304 13—14 сн. сп. Ubertegungen Uberlegungen
309 24 св. сл. трата страта
Зак. 1675 Г. Г. Литаврин