Автор: Шелохаев В.В. Павлов Д.Б.
Теги: период первой российской революции (1905-1907 гг) публицистика российские либералы кадеты октябристы
ISBN: 5-86004-011-3
Год: 1996
Текст
Политические партии России
РОССИЙСКИЕ
либералы:
КАДЕТЫ
и ОКТЯБРИСТЫ
(ДОКУМЕНТЫ,
ВОСПОМИНАНИЯ,
ПУБЛИЦИСТИКА)
Москва
РОССПЭН
1996
ББК 63.3(2)52
Р 76
Ассоциация
«Российская политическая энциклопедия»
(РОССПЭН)
Государственная академия сферы быта и услуг
(ГАСБУ)
Редакционный совет:
д.и.н., проф. А.И.Зевелев, д.и.н., проф. Ю.П.Свириденко,
к.и.н. А.К.Сорокин, д.и.н., проф. В.В.Шелохаев
Составители: Д.Б.Павлов, В.В.Шелохаев
Р 76 Российские либералы: кадеты и октябристы.
Сост. Д.Б.Павлов, В.В.Шелохаев. — М.: «Российская поли-
тическая энциклопедия» (РОССПЭН), 1996. — 304 с.
В сборник вошли программные документы партий кадетов и
октябристов, публицистические произведения общеполитического и
программного характера, отрывки из воспоминаний лидеров российского
либерализма.
ББК 63.3(2)52
9(С)1
Составители: Д.Б.Павлов, В.В.Шелохаев
Российские либералы: кадеты и октябристы
ЛР № 030457 от 14.12.1992. Подписано в печать 23.11.1995г.
Формат 60x88 1/16. Бумага офсетная № 2. Печать офсетная.
Усл.печ. л. 18,62. Тираж 1500. Заказ № 4264
Издательство «Российская политическая энциклопедия»
(РОССПЭН)
129256, Москва, ул. В.Пика, д.4, корп.1. Тел. 181-00-13.
Факс. 181-0113
Отпечатано в Московской типографии № 2 РАН
121099, Москва, Шубинский пер., 6
ISBN 5-86004-011-3 © Павлов Д.Б., Шелохаев В.В.,
авторы-составители, 1996.
© “Российская политическая
энциклопедия”(РОССПЭН),
1996.
ПРЕДИСЛОВИЕ
Ведущей тенденцией российского политического процесса XX
в. является формирование гражданского общества и правового го-
сударства. В этой связи вполне закономерен интерес к политиче-
ской истории России. За последние годы опубликовано довольно
много документов и материалов, извлеченных из государственных
и ведомственных архивов, переизданы воспоминания и публицисти-
ческие работы ряда крупных политических деятелей . Интерес
массового читателя именно к документальным публикациям свиде-
тельствует о том, что он стремится самостоятельно разобраться в
сложных и драматичных поворотах политической истории России
начала XX в.
Сейчас, как никогда прежде, проявляется жгучая потребность
всесторонне осмыслить исторический процесс, разобраться в аль-
тернативности общественного развития России, в сущности соци-
альных и политических концепций основных партий и течений,
оценить роль той или иной исторической личности. В этой связи
нельзя не отметить, что на протяжении многих десятилетий пол-
итическая история России начала XX в. изучалась и преподноси-
лась весьма упрощенно и предвзято.
Предлагаемая читателю книга преследует цель в какой-то сте-
пени восполнить существующий пробел. Она содержит наиболее
важные программные документы основных либеральных партий и
организаций, отрывки из публицистических произведений и воспо-
минаний их лидеров. По-существу, читатель впервые может позна-
комиться с историей российского либерализма не в интерпретации
исследователей, а на материале подлинных источников, непосред-
ственно исходящих из либерально-оппозиционного лагеря. Ему
предлагается самому осмыслить содержание и потенциальные воз-
можности либеральной альтернативы общественного развития Рос-
сии в начале XX в., понять причины ее неудачи в конкретно-ис-
торических условиях того сложного и драматичного времени.
Обращение к истории российского либерализма связано и с
тем обстоятельством, что сейчас снова возрастает общественный
* См.: Милюков ПЛ Воспоминания. М., 1990 т. 1-2; Первый штурм (Сборник). М., 1990;
Протоколы Центрального Комитета и Заграничных групп конституционно-демократической
партии. В 6 томах. Т. 1. М., 1994; Меньшевики в 1917 году. В 3 томах. Т. 1. М., 1994; Т. 2.
М, 1995; ЦК "Союза 17 октября" в 1905—1907 гт. Документы и материалы // История СССР.
1991. № 2—4; Вехи. Интеллигенция в России. Сборники статей. 1909—1910 г. М., 1991.
3
интерес к либеральным политическим концепциям, программам и
тактике. В условиях многопартийности в нашей стране возник и
действует целый ряд партий и организаций либерального толка,
которые в той или иной степени генетически связывают себя с
либералами начала XX в. и стремятся возродить их традиции.
Можно предположить, что наблюдающееся во всем современном
цивилизованном мире стремление отказаться от насилия в реше-
нии внутри- и внешнеполитических проблем, признать приоритет
общечеловеческих ценностей над узкоклассовыми также есть об-
ращение к исходным принципам либерализма.
* * *
На рубеже XIX—XX вв. либерализм в России переживал каче-
ственно новый этап своей истории. В нем возникает и постепенно
начинает набирать силу новое течение, носительницей идей кото-
рого становится либеральная интеллигенция, которая прямо и от-
крыто заговорила о капиталистической России, идущей на смену
России полукрепостнической и самодержавной, о буржуазии как
новом, восходящем классе, призванном в перспективе стать веду-
щей силой общественного прогресса. На рубеже двух веков про-
слеживается также тенденция к демократизации и расширению со-
циальной базы либерализма за счет приобщения к нему широких
слоев интеллигенции. Наблюдается довольно быстрая "европеиза-
ция" российского либерализма, который, с одной стороны, все
больше "очищается" от налета устаревших славянофильских идей,
а с другой — впитывает и перерабатывает новейшие западноевро-
пейские идеи.
Разделяя идеи о необходимости создания правового государства
и разделения властей, либеральная интеллигенция выступала за
ликвидацию авторитарного режима и замену его конституционно-
парламентарным строем, требовала реализации лозунга всеобщего
избирательного права и введения всего комплекса демократических
прав и свобод, культурного самоопределения наций и народностей
России. В отличие от дворянских (земских) либералов XIX в., ли-
беральная интеллигенция внесла в свою программу ряд социаль-
ных требований (принудительное отчуждение части помещечьей
земли за выкуп, введение 8-часового рабочего дня и социального
страхования для рабочих), рассчитанных на демократизацию эконо-
мических и социальных структур и привлечение на свою сторону
масс.
Изменялась и тактика борьбы. Бели дворянские либералы ка-
тегорически выступали против нелегальной деятельности, ограни-
чиваясь "адресами" и петициями на "высочайшее имя", то либе-
ральные интеллигенты приступили к созданию своих нелегальных
4
организаций и печатных органов, использовали методы "захватного
права", оказывали материальную и техническую помощь революци-
онным партиям и организациям.
Разумеется, появление в либерализме этой новой струи еще не
говорило о том, что земские либералы были готовы сразу и без
боя сойти с {фены политической борьбы. Публикуемые в сборнике
документы и материалы свидетельствуют о том, что либерально-
оппозиционный лагерь не был однородным политическим образо-
ванием. В нем сосуществовали и взаимодействовали несколько на-
правлений: правое славянофильское — во главе с видным земским
и общественным деятелем, крупным помещиком и камергером им-
ператорского двора Дмитрием Николаевичем Шиповым, "центр" —
земцы-конституционалисты и левое — "освобождении". К осво-
божденческому течению примыкала и незначительная часть зем-
цев-конституционалистов (князья-рюриковичи братья Павел и Петр
Долгоруковы, князь Д.И. Шаховской, видный земский деятель ИЛ
Петрункевич).
Правое крыло либерального лагеря составляли в основном
представители поместного дворянства, занимавшие видные посты в
земском и городском самоуправлении и дворянских корпоративных
организациях, тесно связанные не только с классом помещиков-
землевладельцев, но и, благодаря родственным узам, с чиновниче-
ством, включая высшее. В годы первой российской революции к
ним примкнули консервативно настроенные представители торгово-
промышленной буржуазии и городского самоуправления.
"Центр" был представлен главным образом гласными губерн-
ских и уездных земских управ и городских дум, а также частью
средних городских слоев. Представители среднепоместной дворян-
ской интеллигенции, как правило, владели недвижимостью, но са-
ми редко занимались своим хозяйством, предпочитая сдавать зем-
лю в аренду крестьянам. Характер общественной деятельности ли-
беральных земцев во многом сближал их с интеллигенцией и
"третьим элементом". Они являлись своеобразным "мостом" между
правым и левым крылом либерализма.
Социальной основой освобожденческого движения были широ-
кие круги интеллигенции, напрямую не связанной с помещичьей и
буржуазной собственностью и занимавшей более радикальные по-
зиции, чем земские либералы всех оттенков.
На рубеже двух веков наметился процесс взаимного сближения
наиболее передовых земцев-конституционалистов с либеральной
интеллигенцией. Он начался еще в период их совместной деятель-
ности в полулегальной организации. "Беседа", возникшей в ноябре
1899 г. и просуществовавшей до октября 1905 г. Это сближение
представителей старого и нового либерализма объяснялось прежде
всего общностью их представлений о ближайших задачах полити-
5
ческого освобождения России. Земцы-конституционалисты, осоз-
навшие, что дальнейшая оттяжка реформ может вызвать в стране
революцию, предприняли ряд шагов навстречу либеральной интел-
лигенции. При этом они рассчитывали, что такое сближение не
только поднимет престиж земского либерализма в общественном
мнении, но и поможет избавить интеллигентский либерализм от
некоторых политических и особенно социальных 'Увлечений11, вы-
работать сбалансированную и компромиссную программу реформ.
В свою очередь, либеральная интеллигенция надеялась использо-
вать легальные возможности земского самоуправления для расши-
рения пропаганды своих идей в земских кругах и более эффек-
тивного давления на правительство. Либеральные интеллигенты
полагали также, что им удастся "подтянуть” земцев до либерализ-
ма европейского типа. Таким образом, в сложившейся ситуации
обе стороны почувствовали острую необходимость друг в друге:
одни имели в своем распоряжении материальные средства, техни-
ческий аппарат и связи с земскими деятелями, другие — теоре-
тические знания, необходимые для создания организационных ос-
нов либеральной партии и разработки ее программы.
Первый крупный шаг в деле программного и организационного
оформления либерализма как политического течения и как пол-
итической организации общероссийского масштаба был сделан в
1902 г.: в Штутгарте на средства земцев начал выходить журнал
"Освобождение" под редакцией бывшего "легального марксиста"
П.Б. Струве. При помощи этого нелегального органа либералы на-
чали вести борьбу на два фронта. С одной стороны они стреми-
лись подтолкнуть самодержавие на разумный компромисс с обще-
ством и дать стране конституцию, а с другой — найти общий
язык с радикалами, чтобы избежать насильственного решения объ-
ективно назревших задач общественного развития России.
Вначале лидеры нового либерализма Струве и приват-доцент
П.Н. Милюков надеялись, что им удастся объединить разнородные
элементы либерального и радикального движения в единую кон-
ституционную партию с умеренной политической программой.
Именно такую цель преследовала нижепубликуемая программная
статья "От русских конституционалистов". Однако эта попытка
оказалась нереализованной, поскольку содержание статьи не могло
полностью удовлетворить ни одно из течений в либерализме. Она
вызвала резкое противодействие и либералов славянофильского
толка, выступавших против законодательного ограничения самодер-
жавной власти, и либеральной интеллигенции, выдвигавшей лозун-
ги введения всеобщего избирательного права и созыва Учреди-
тельного собрания. В феврале 1903 г. в "Освобождении" была
опубликована новая программная статья "К очередным вопросам",
в которой принципы создания либеральной партии были сформу-
б
лированы более определенно. В частности, в ней содержался от-
каз от славянофильского лозунга созыва Земского собора, что
способствовало размежеванию между славянофилами и земцами-
конституционалистами, а также сближению последних с либераль-
ной интеллигенцией. С содержанием этой статьи читатель также
имеет возможность ознакомиться на страницах данного сборника.
Летом и осенью 1903 г. оформились две либеральные органи-
зации "Союз освобождения" и "Союз земцев-конституционалистов".
Создание этих двух параллельно действовавших организаций сви-
детельствовало о том, что попытка идеологов нового либерализма
объединить разнородные элементы в единую либеральную партию
политического освобождения России закончилась неудачей.
В рамках "Союза освобождения" и "Союза земцев-конституцио-
налистов" шла разработка различных вариантов либеральной про-
граммы. В октябре 1904 г. освобождении напечатали свой проект
"Основного государственного закона Российской империи", в кото-
ром подробно излагали основные принципы политической рефор-
мы. В ноябре того же года собственный вариант российской кон-
ституции приняли и земцы-конституционалисты.
Начавшаяся революция заставила либералов активизировать
усилия по созданию своей партии. После 9 января 1905 г. либе-
ралы всех оттенков начинают политически заострять свои лозунги;
идея созыва Учредительного собрания на основе всеобщего изби-
рательного права получает все больше приверженцев. При этом
освобождении не отрицали и альтернативную возможность появ-
ления Учредительного собрания: либо "сверху”, по инициативе са-
мого царя, либо "снизу", в результате революционных действий
масс. Следует иметь в виду, однако, что либералы поддерживали
демократическое движение масс лишь постольку, поскольку оно
развивалось в мирных формах. Любые насильственные способы
борьбы, откуда бы они ни исходили — "белый" и "красный" тер-
рор, попытки революционеров втянуть армию в политическую
борьбу, — они осуждали.
Отдавая предпочтение мирным формам борьбы, либералы не
исключали возможности компромисса с монархией. Поэтому любые
правительственные акты, которые так или иначе шли навстречу
пожеланиям "общества" (указы 12 декабря 1904 г., 18 февраля, 6
августа и 17 октября 1905 г. и другие), встречались ими с надеж-
дой. Однако земцы-конституционалисты, и особенно освобожден-
ии, вынужденные признать недостаточность правительственных ус-
тупок, критиковали царизм за постоянное запаздывание с подобно-
го рода акциями. Подчеркивая, что с революцией "умные государ-
ственные люди вообще не борются", Струве призывал единомыш-
ленников "встать на почву революции и принять меры к тому,
7
чтобы изменить только ее методы"’, т.е. постараться направить ее
в мирное русло.
Но "овладеть революцией в самом ее начале", как советовал
Струве, либералы оказались не в состоянии. Ее ход и исход за-
висели не от них, а прежде всего от результатов борьбы прави-
тельственного и революционного лагерей. Поскольку решительная
победа ни. одной из противоборствовавших сторон не устраивала
либералов, они стремились к созданию ситуации "равновесия сил”
между автократией и революцией, с тем чтобы попытаться угово-
рить их заключить соглашение на умеренной политической плат-
форме. Поэтому амплитуда колебаний в либеральном лагере пря-
мо зависела от соотношения сил борющихся сторон на каждом
данном этапе революции.
Публикуемые в сборнике документы и материалы иллюстриру-
ют сложные и противоречивые процессы, проходившие в либе-
рально-оппозиционных кругах. Так, уже летом 1905 г. в ходе об-
суждения проекта "булыгинской конституции" оппозиционеры ши-
поватого толка, испугавшись накала революционной борьбы, в ря-
де мест дошедшей до открытых вооруженных выступлений, в
принципе согласились принять эту уступку царизма и заключить
с ним компромисс. Более дальновидные руководители либерально-
го лагеря понимали, что законосовещательное представительство
не могло удовлетворить массы, избирательные права которых
представали в сильно урезанном виде. Поэтому основная часть ли-
бералов предпочла в этот момент занять выжидательную позицию.
Не случайно, что июльский 1905 г. съезд земских и городских де-
ятелей отложил решение по вопросу о созыве Думы до издания
соответствующего закона и обратился с призывом к народу доби-
ваться созыва законодательного народного представительства на
основе всеобщего избирательного права. В обращении, полный
текст которого читатель найдет ниже, подчеркивалось, что "путь,
нами указанный, путь мирный. Он должен привести страну к но-
вому порядку без великих потрясений, без потоков крови и без
тысяч напрасных жертв".
Появление манифеста 6 автуста 1905 г. было по-разному встре-
чено в либерально-оппозиционных кругах. Крупная буржуазия с
энтузиазмом ухватилась за "булыгинскую конституцию", рассчиты-
вая на постепенное расширение прав Думы и превращение ее в
дальнейшем в законодательный орган. Наметился раскол и в зем-
ской среде: одни земцы продолжали выступать за созыв Учреди-
тельного собрания, другие считали, что после 6 августа вопрос об
Учредительном собрании "сошел с очереди", и призывали принять
* Освобождение. 1905. № 67. С 281—282.
8
участие в выборах. Либеральная интеллигенция и часть земцев-
конституционалистов, продолжая в целом отстаивать лозунг созыва
учредительного собрания, тем не менее также выступили против
бойкота булыгинской Думы.
Либералы опасались, что ее бойкот мог привести к усилению
а Думе консервативных элементов и, следовательно, к задержке
демократических преобразований в стране. Известное влияние на
них оказало и окончание русско-японской войны: заключение мира
с Японией развязало правительству руки для борьбы с революци-
онными и оппозиционными силами. В целом антибойкотистские
настроения свидетельствовали о готовности либералов пойти на
компромисс с царизмом во имя прекращения революции.
Дискуссия о выгодах и невыгодах заключения либералами
сделки с царизмом на основе "булыгинской конституции" заверши-
лась в октябре 1905 г. всероссийской политической стачкой, вы-
нудившей царя издать манифест, в котором были обещаны пол-
итические свободы и законодательное представительство. Сложив-
шиеся в октябре 1905 г. "равновесие сил" создало благоприятные
условия для возникновения в России ряда либерально-оппозицион-
ных партий. Ведущую роль. среди них вплоть до октября 1917 г.
играли партии кадетов и октябристов.
Конституционно-демократическая партия (в январе 1906 г. к ее
основному названию было добавлено: "партия народной свободы")
организационно оформилась на своем учредительном съезде, про-
ходившем в Москве 12—18 октября 1905 г. Партия октябристов
("Союз 17 октября") конституировалась почти месяц спустя — в
ноябре. Хотя процесс создания "периферии" обеих партий начался
уже в ноябре — декабре 1905 г. (в это время образовалось 72
кадетских комитетов и 60 отделов октябристов), основная масса их
местных организаций возникла в период избирательной кампании
по выборам в I Думу. К весне 1906 г. в стране функционировало
360 кадетских комитета и 260 отделов "Союза 17 октября". Чис-
ленность каждой из этих двух крупнейших либеральных партий
составляла соответственно 50—60 и 70—80 тыс. человек.
В организационном отношении кадеты и октябристы отлича-
лись от радикально-социалистических партий и по своему устрой-
ству были ближе к типу "партия-клуб" (октябристы в большей
степени, чем кадеты). Об этом свидетельствует система приема в
либеральные партии и выхода из них (как правило, для этого бы-
ло достаточно устного заявления), требования к членству (уставы
обеих организаций никак не оговаривали обязанности своих чле-
нов), широкие права партийных комитетов различных уровней по
пополнению своих составов путем кооптации (у кадетов) или даже
по выработке собственных программ и уставов (у октябристов), на-
конец, широко практиковавшийся в "Союзе 17 октября" и офици-
9
ально закрепленный его уставом порядок параллельного членства
в других партиях. Членские взносы являлись у октябристов сугубо
добровольным делом, у кадетов же были чисто номинальными
("не менее 60 копеек в год").
В партию кадетов входил прежде всего цвет интеллигенции,
которая преобладала в ЦК и думской фракции партии, а также
часть оппозиционно настроенных помещиков и средних городских
слоев. Достаточно сказать, что в ЦК кадетов входило 11 крупных
помещиков и 44 представителя интеллигенции, которые и опреде-
ляли всю политику партии. Ведущую роль в кадетской партии на
всем протяжении ее существования играли: главный ее теоретик и
тактик, крупный ученый-историк П.Н. Милюков, крупный помещик
и видный общественный деятель князь Павел Долгоруков, князь
Д.И. Шаховской, всемирно известный ученый, академик В.И. Вер-
надский, крупнейшие специалисты в области гражданского и уго-
ловного права профессора С.А. Муромцев, В.М. Гессен, Л.И. Пет-
ражицкий, С.А. Котляревский, видные историки А.А. Корнилов,
А.А. Кизеветтер, экономисты и публицисты П.Б. Струве и АС.
Изгоев, популярные адвокаты В.А Маклаков, М.М. Винавер, АР.
Ледницкий, видные земские и общественные деятели И.И. Петрун-
кевич, Ф.И. Родичев, AM. Колюбакин и др.
В отличие от кадетов октябристы не могли похвастаться столь
блестящим "букетом" имен (что, к слову сказать, было предметом
постоянной озабоченности их руководящих органов, особенно в
предвыборные периоды). Однако и среди них мы находим людей
ярких и по-своему замечательных. Это видные земские и обще-
ственные деятели граф П.А Гейден, А.И. Гучков, М.А. Стахович,
Д.Н. Шипов, столичные профессора, адвокаты, деятели науки и
культуры Л.Н. Бенуа, В.И. Герье, Ф.Н. Плевако, В.И. Сергеевич,
Н.С. Таганцев, издатели и журналисты Н.Н. Перцов, АА Столы-
пин, БА Суворин, крупнейшие представители торгово-промышлен-
ного мира и банковских кругов Н.С. Авдаков, АФ. Мухин, Э.Л.
Нобель, братья B.IL и П.П. Рябушинские, деятели других профес-
сий, в частности глава известнейшей ювелирной фирмы КГ. Фа-
берже. И все же социальной опорой "Союза 17 октября" выступа-
ло в первую очередь служилое дворянство, еще не до конца по-
рвавшее, однако, с землевладением, и уж затем представители
крупной, частично "одворяненной" торгово-промышленной и фи-
нансовой буржуазии и традиционных интеллигентских профессий.
Оба варианта отличались друг от друга определенной глубиной
и темпами преобразований, но служили в конечном счете одной
цели — утверждению в России гражданского общества, правового
государства, формированию рыночных отношений. Кадеты и октяб-
ристы были кровно заинтересованы не только в сохранении, но и
в дальнейшем развитии и совершенствовании капиталистической
ю
системы. Именно на это были направлены их программы. Вместе
с тем следует подчеркнуть, что программы кадетов и октябристов
представляли собой два различных варианта реформистского ре-
шения коренных вопросов российской действительности в рамках
капиталистического пути развития страны. Кадетский вариант был
более радикальным. Он наиболее полно и последовательно выра-
жал и защищал широко понятые интересы капиталистического
развития страны. В свою очередь, октябристский вариант носил
более консервативные черты и во многом совпадал со столыпин-
ским правительственным курсом. Он отражал интересы тех состо-
ятельных слоев помещиков, крупной торгово-промышленной и фи-
нансовой буржуазии, которые были заинтересованы в проведении
целого комплекса умеренных реформ в рамках программы, наме-
ченной в царском манифесте 17 октября 1905 г.
Исходной посылкой в программах кадетов и октябристов была
идея постепенного реформирования (а не насильственного слома)
старой политической системы. Обе партии выдвигали требование
замены неограниченного самодержавного режима конституционно-
монархическим строем. Кадеты, чьим политическим идеалом была
парламентарная конституционная монархия английского типа, тре-
бовали создания думского ответственного министерства, реформы
местного самоуправления, суда, выступали за введение всеобщего
избирательного права, демократических свобод (слова, печати, со-
браний, союзов и т.д.), настаивали на строгом и последовательном
соблюдении прав личности. В конкретных условиях России того
времени кадетская программа безусловно имела прогрессивное зна-
чение.
Выступая за сохранение унитарного государственного устройст-
ва, они не признавали права наций на политическое отделение от
Российской империи. В своей национальной программе кадеты ог-
раничивались требованием культурно-национального самоопределе-
ния (использование национальных языков в школе, высших учеб-
ных заведениях, суде и т.д.) и только в отдельных случаях счи-
тали допустимым введение областной автономии (Польша).
По сравнению с кадетской политическая программа октябри-
стов была более консервативной. Они отстаивали принцип наслед-
ственной конституционной монархии, были противниками думского
ответственного министерства, выступали за сохранение цензов при
выборах в Государственную думу, были решительными противни-
ками национальной автономии (за исключением Финляндии).
Большое внимание в программах обеих либеральных партий
было уделено аграрно-крестьянскому вопросу. При этом общим
Для них было стремление в той или иной степени (у октябристов
— в большей, чем у кадетов) сохранить рациональное помещичье
хозяйство капиталистического типа. Так, октябристы основной ак-
11
цент делали на уравнении крестьян в гражданских правах с дру-
гими сословиями, ликвидации архаичной системы общинных по-
рядков, подъеме производительности труда в земледелии. Вопрос
о принудительном (за выкуп) отчуждении помещичьей земли рас-
сматривался ими как последняя и чрезвычайная мера по удовлет-
ворению крестьянского земельного голода, и их программа в це-
лом, по существу, совпадала с правительственной аграрной про-
граммой П.А. Столыпина. Кадеты считали, что без частичного
принудительного отчуждения помещичьих земель аграрно-кресть-
янский вопрос решить нельзя. Настаивая на необходимости сохра-
нения помещичьей собственности капиталистического типа, они
тем не менее выражали готовность пожертвовать крупным поме-
щичьим латифундиальным землевладением, являвшимся экономи-
ческой основой старой самодержавной власти, полукрепостниче-
ских форм аренды и постоянным источником недовольства кресть-
янских масс. Однако кадеты понимали, что одними латифундиями
от крестьянского движения откупиться не удастся. Поэтому они
допускали возможность отчуждения части земель и у тех помещи-
ков, которые вели самостоятельное хозяйство. И в том, и в другом
случае отчуждение помещичьей земли предполагалось произвести
за выкуп. Решение земельного вопроса кадеты намеревались пере-
дать в местные комитеты, состоящие на паритетных началах из
представителей заинтересованных сторон: крестьян, помещиков,
чиновников.
Таким образом, в отличие от октябристов, стремившихся ре-
шить ахрарно-крестьядский вопрос с позиций консервативно на-
строенных помещиков, кадеты выступали за сравнительно более
глубокие изменения аграрного строя России путем ликвидации на-
иболее грубых и вопиющих методов полукрепостнической эксплу-
атации, делая ставку на развитие и укрепление капиталистических
хозяйств. И тем не менее по своей сущности октябристский и кат
детский варианты совпадали в том, что были рассчитаны на ре-
формистское решение аграрного вопроса.
На упорядочение отношений путем "чистки" капитализма от
разного рода наслоений докапиталистической эпохи были направ-
лены программы кадетов и октябристов по рабочему вопросу. Обе
партии сходились в том, что рабочим следует предоставить сво-
боду собраний, стачек и союзов. Но в отличие от кадетов, октяб-
ристы делали ряд существенных оговорок. Так, например, согласно
октябристской программе, стачки запрещались на всех производст-
вах, имевших "государственный и общественный характер": на же-
лезных дорогах, оружейных, пороховых, кораблестроительных заво-
дах, в аптеках, на коммунальном транспорте и т.д. Если кадеты
предусматривали постепенное введение на производстве 8-часового
рабочего дня, то октябристы вообще отрицали необходимость со-
12
крашения рабочего времени для взрослых рабочих. По преимуще-
ству за счет рабочих рассчитывали они решить и вопросы соци-
ального страхования.
Сравнительный анализ программ кадетов и октябристов показы-
вает, что при всех их различиях они были направлены на то, что-
бы создать в стране более благоприятные условия для функцио-
нирования рыночной системы хозяйства. Реализация этих програм-
мных установок, особенно кадетских, поставила бы Россию в один
ряд с наиболее развитыми демократическими странами мира. За-
ключенный в них потенциал демократического переустройства раз-
личных сфер общественной и государственной жизни таков, что и
сегодня, как легко может убедиться читатель, многие положения
программ либеральных партий выглядят актуально: законодатель-
ное закрепление прав человека, расширение прав и сферы дея-
тельности органов местного самоуправления, реорганизация судо-
производства на началах независимости суда и несменяемости су-
дей, расширение компетенции суда присяжных, участии защиты на
предварительном следствии и т.п., комплекс мер по реорганизации
системы образования: ее разгосударствление, введение принципа
непрерывности обучения и т.д. По прошествии 90 лет не утратила
современного звучания и выраженная в заключительной части про-
граммы "Союза 17 октября" надежда на скорое восстановление в
русском народе "драгоценных качеств" национального характера
(энергии и предприимчивости, "самодеятельности и самопомощи")
как залога "нравственного и общественного возрождения и эконо-
мического процветания" России.
Реформистский характер либеральной идеологии и программы
определяли и тактический курс кадетов и октябристов. После из-
дания манифеста 17 октября 1905 г., получившего высокую оценку
в либеральных кругах, октябристы сразу же выразили готовность
оказать правительству поддержку в его борьбе с революцией. В
свою очередь кадеты считали манифест несколько запоздалым: по
их мнению, он не содержал в себе "даже минимума уступок, как
необходимых на сегодняшний день" . Это не помешало кадетам
вступить в переговоры с премьер-министром С.Ю. Витте, в кото-
рых активное участие приняли и октябристы. Предметом перего-
воров, закончившихся, впрочем, неудачно, явилась выработка усло-
вий соглашения с правительством и предварительное распределе-
ние министерских портфелей. С подробностями этого интересного
и весьма симптоматичного для либералов эпизода читатель смо-
* Милюков ILH. Год борьбы. Публицистическая хроника. 1905—1906. СПб., 1907. С 77;
86.
13
жег познакомиться в нижепубликуемых отрывках из воспоминаний
участников этих событий.
В период высшего подъема революции октябристы, правые ка-
деты и даже значительная часть "центра" партии народной свобо-
ды высказались против лозунга созыва Учредительного собрания,
осудили стачечный "азарт" рабочих, вооруженные восстания в ар-
мии и на флоте, попытки крестьян силой захватить помещичью
землю, финансовый бойкот правительства. В декабре 1905 г. ли-
деры партии октябристов оказали открытую идейную, моральную
и материальную помощь царизму в его борьбе с революционным
движением в стране. После поражения декабрьского вооруженного
восстания либералы сконцентрировали внимание на подготовке к
выборам в Государственную думу. Суть кадетской политической
линии предельно четко сформулировал П.Н. Милюков. Ее главный
смысл, подчеркивал он, состоит в том, чтобы "направить само ре-
волюционное движение в русло парламентской борьбы. Для нас
укрепление привычек свободной политической жизни есть способ
не продолжать революцию, а прекратить ее"
В целях переключения массового движения в стране с револю-
ционного на парламентский путь кадеты и октябристы использо-
вали разнообразные средства идеологического воздействия. Воз-
можности для этого в распоряжении обеих партий имелись.
В 1906 г. кадеты и октябристы издавали соответственно 70 и
56 наименований газет, миллионными тиражами выпускали разного
рода листовки, воззвания. Через них красной нитью проходила
мысль о том, что все наболевшие вопросы российской действи-
тельности можно решить исключительно мирным, парламентским
путем, через Думу. При этом следует иметь в виду, что кадеты,
в отличие от октябристов, вели избирательную кампанию более
тонкими средствами, привлекая на свою сторону демократического
избирателя широковещательными обещаниями "сосчитаться" в Ду-
ме с правительством, провести радикальные рабочую и крестьян-
скую реформы, установить законодательным путем гражданские
права и демократические свободы.
Во время выборов в I Думу политически не искушенный изби-
ратель, уставший от "перегрузок" 1905 г., искренне поверил обе-
щаниям кадетов, в которых он видел самую оппозиционную по от-
ношению к правительству партию, и отдал им свои голоса. Важно
подчеркнуть, что революционные партии и организации бойкоти-
ровали выборы в I Думу. Что же касается октябристов, то они
потерпели сокрушительное поражение. Блоку крупнобуржуазных
* Милюков П.Н. Год борьбы. Публицистическая хроника. 1905—1906. СПб., 1907. С 497—
498.
14
партий, в который они входили, удалось провести всего лишь 16
депутатов, которые к тому же заняли в Думе весьма пассивную
позицию и никакого серьезного влияния на работу первого рус-
ского парламента не оказали.
Главную роль в Думе играли кадеты, получившие 179 депутат-
ских мандатов. Ее председателем был избран член ЦК кадетской
партии профессор С.А. Муромцев, товарищами председателя —
члены ЦК кн. П.Д. Долгоруков и профессор Н.А. Гредескул, сек-
ретарем — член ЦК кн. Д.И. Шаховской. Кроме того, кадеты воз-
главили 16 из 22 постоянных и временных думских комиссий. Все
это делало их ответственными за избранный Думой политический
курс.
Кадетам принадлежала инициатива подготовки думского адреса
царю, содержавшего основные пункты их программы. Ими же бы-
ло внесено большинство законопроектов (некоторые из них вклю-
чены в данную публикацию) и запросов в адрес правительства.
Выступая с довольно резкими критическими речами в отношении
правительства, кадеты одновременно не прекращали поиски путей
компромисса с ним. Об этом, в частности, свидетельствуют их пе-
реговоры о создании ответственного министерства с дворцовым
комендантом Д.Ф. Треповым, министром внутренних дел ELA. Сто-
лыпиным и министром иностранных дел А.П. Извольским в июне
1906 г. О ходе и содержании этих переговоров подробно расска-
зывается в публикуемых отрывках из воспоминаний Д.Н. Шипова.
Фракция кадетов вела последовательную борьбу с попытками
левых использовать думскую трибуну в революционных целях.
Так, они выступили с критикой трудовического аграрного проекта
"104-х" и пытались блокировать наиболее острые запросы в адрес
администрации, с которыми выступали социал-демократы и трудо-
вики. Одновременно фракция народной свободы предпринимала
значительные усилия к тому, чтобы подчинить своему влиянию
крестьянских депутатов.
72-дневный опыт работы I Думы показал несостоятельность по-
пыток кадетов убедить, с одной стороны, правительство в необхо-
димости исполнения собственных обещаний, данных в манифесте
17 октября, а с другой — массы в том, что Дума является тем
инструментом, с помощью которого можно осуществить радикаль-
ные реформы в стране. Компромиссная позиция кадетов привела
к тому, что они оказались в изоляции и слева, и справа.
Роспуск I Думы поставил кадетское руководство в сложное по-
ложение. По существу, оно оказалось перед дилеммой: либо мир-
но подчиниться указу от 8 июля 1906 г. о роспуске Думы и тем
самым показать царизму, что с революцией они не имеют "ничего
общего", либо обратиться к народу с призывом поддержать Думу
и попытаться, таким образом, создать то единство с массовым де-
15
мократическим движением, которого как раз им и не хватало. На
сравнительно короткий период в кадетских верхах победило
стремление сменить политическую ориентацию и переключиться с
парламентского на революционный путь. Через день после роспу-
ска Думы, 10 июля, 120 кадетских депутатов совместно с трудо-
виками и социал-демократами подписали знаменитое Выборгское
воззвание, призывавшее население к пассивному сопротивлению:
отказу от уплаты налогов, от выполнения рекрутской повинности,
непризнанию займов и т.д. На более резкие формы борьбы с пра-
вительством кадеты пойти не решились и отказались подписать
ряд других революционных документов (воззвания "К армии и
флоту”, "К всероссийскому крестьянству"), подготовленные левыми
думскими фракциями и подитическими партиями.
Для кадетского руководства Выборгское воззвание явилось тем
"Рубиконом", дальше которого не шли их помыслы в деле орга-
низации общественных сил для борьбы за конституцию. Но и при-
зыв к пассивному сопротивлению, по существу, остался лишь сло-
весной угрозой в адрес правительства, не подкрепленной какими-
либо практическими шагами, которые позволили бы организовать
решительный отпор поползновениям правоконсервативных сил. Ос-
новная задача, которую преследовали кадеты, подписывая Выборг-
ское воззвание, заключалась, по признанию Милюкова, в том, что-
бы "предотвратить вооруженное восстание на улицах Петрограда,
заведомо осужденное на неудачу, дать общественному негодова-
нию форму выражения, которая не противоречила конституциона-
лизму, стоя на самой грани между законным сопротивлением на-
рушителям конституции и революции" .
Октябристы одобрили роспуск революционной, по их мнению,
Думы и введение Столыпиным в августе 1906 г. военно-полевых
судов. А.И. Гучков прямо заявил, что помехой к "обновлению"
России является не правительство, а продолжавшаяся революция,
и настоятельно рекомендовал либералам всех оттенков немедленно
"разорвать с революцией" и встать на сторону правительства. В
период междудумья процесс превращения октябристов из оппози-
ционной в правительственную партию резко убыстрился.
Поворот либеральных партий вправо нашел отражение в их из-
бирательной кампании во П Думу. Так, в предвыборной платформе
кадетов, принятой на октябрьской партийной конференции 1906 г.,
подчеркивалось, что партия идет в Таврический дворец "законода-
тельствовать, а не для того, чтобы делать в Думе революцию".
Лидеры партии решили провести окончательную грань между соб-
* Милюков ILH. Три попытки: (К истории русского лжеконституционализма). Париж,
1921. С 63.
16
ственной тактикой и тактикой революционеров. В свою очередь ок-
тябристы в ходе этой избирательной кампании чаще блокировались
с правыми монархическими организациями. Одновременно они уси-
лили критику программы и особенно тактики кадетской. партии.
Несмотря на потерю 80 депутатских мест и вторая избиратель-
ная попытка оказалась для кадетов весьма удачной. В ходе работы
д Думы они несколько умерили свои требования, стали реже
"злоупотреблять" запросами в адрес правительства и одновременно
активизировали критику в адрес социал-демократов и трудовиков.
Так, из перводумского аграрного проекта кадетов "42-х" был иск-
лючен пункт о создании государственного земельного фонда при
одновременном расширении перечня неотчуждаемых помещичьих
земель; полностью на плечи крестьян была переложена выплата
ямкупа. В результате их активного противодействия запросной так-
тике левых партий во П Думу было внесено всего 36 запросов,
или вдесятеро меньше, чем в первую. Все это свидетельствовало
о стремлении кадетского руководства учесть изменившуюся пол-
итическую ситуацию.
Однако на прямое сотрудничество со Столыпиным кадеты пой-
ти так и не решились. Их не могли удовлетворить ни аграрная
столыпинская программа, ни тем более насильственные методы ее
реализации, ведшие не к успокоению страны, а наоборот, к обо-
стрению политического кризиса. Исходя из этого, кадетская фрак-
ция выступила против аграрных указов правительства, продолжая
сохранять довольно резкий оппозиционный тон и при обсуждении
других правительственных мероприятий.
Октябристы сразу встали на путь прямого сотрудничества со
Столыпиным. В печати и с думской трибуны они ратовали за не-
медленное подавление революционного движения, оправдывали во-
енно-полевые суды, осуждали "революционный террор", в штыки
встречали все законодательные проекты и предложения не только
социал-демократов и трудовиков, но и кадетов.
В течение 103 дней в Думе и вне ее шла идейно-политическая
борьба. Все попытки либералов навести "мосты" и начать разум-
ный диалог с властью закончились неудачей. Воспользовавшись
достигнутым перевесом сил, 3 июня 1907 г. царизм, распустив Ду-
му и изменив избирательный закон, совершил государственный пе-
реворот.
Третьеиюньский государственный переворот создал в стране
принципиально новую политическую ситуацию, что сразу же скат
залось на состоянии либеральных партий. Произошло сокращение
количества их местных организаций, значительно уменьшилась об-
щая численность обеих партий. В 1908—1909 гг. в стране дейст-
вовали 38 губернских и 42 уездных кадетских комитета, т.е. по
сравнению с 1906 г. их число сократилось почти в 5 раз. Прекра-
17
тили свое существование все сельские и значительная часть уез-
дных комитетов и групп кадетов. К январю 1908 г. численность
кадетской партии не превышала 25—30 тыс. человек, т.е. по срав-
нению с 1906 г. сократилась, вдвое. Значительно уменьшилось
число октябристских отделов. К маю 1909 г. сохранилось лишь 38
губернских, 80 уездных и 4 сельских отдела.
Изменилась и тактика либералов, которые вынуждены были:
приспосабливаться к третьеиюньскому политическому режиму. На-
иболее зримо это продемонстрировали октябристы, заключившие
со Столыпиным "торжественный договор о взаимной лояльности"
и служившие ему верой и правдой до тех пор, пока премьер со-
хранял хотя бы видимость соблюдения этого договора. Октябристы
одобрили новый избирательный закон, позволивший им провести в
Ш Думу 154 депутата. С думской трибуны и в печати они под-
держивали все репрессивные мероприятия правительства против
революционно-демократического движения. Подавляющее большинст-
во октябристской думской фракции проголосовало за откровенно
националистические законы о Финляндии и западном земстве. Ок-
тябристы оказывали поддержку Столыпину в проведении указа 9 но-
ября 1906 г., занимали консервативную позицию в рабочем вопросе.
Новый поворот в политике проделали и кадеты. Их правое
крыло, стоявшее за полный и окончательный разрыв с левыми
партиями, взяло курс на союз с правительством Столыпина. Каде-
ты типа П.Б. Струве, В.А. Маклакова, М.В. Челнокова призывали
встать на путь "последовательных компромиссов" с "исторически
сложившейся властью", проповедовали великодержавные идеи, не
получившие поддержки в среде руководителей самой кадетской
партии. Многие основополагающие идеи национал-либерализма,
разделявшиеся правым крылом кадетской партии, содержит ниже-
публикуемая статья Струве "Великая Россия".
Определенную эволюцию проделал и кадетский "центр". Еще в
ходе избирательной кампании в Ш Думу лидер партии Милюков
заявил: "Мы приобрели нравственное право сказать, что, к вели-
чавшему сожалению, у нас — и у всей России — есть враги сле-
ва" . Руководство кадетской партии отказалось от своего програм-
много лозунга ответственного министерства и усилило демонстра-
цию своих "ливрейных чувств" по отношению к монархии. Так, в
речи на приеме у лорда-мэра Лондона Милюков сказал: "Пока в
России существует законодательная палата, контролирующая бюд-
жет, русская оппозиция останется оппозицией Его величества, а не
Его величеству" .
* Речь. 1907. 22 сенг.
* * Речь. 1909. 21 июня.
18
В Ш Думу кадетам удалось провести лишь 54 депутата и они
утратили то руководящее положение, которое занимали в первых
двух Думах. С одной стороны, кадетское руководство постоянно
подчеркивало, что в Думе фракции следует заняться по преиму-
ществу законодательной работой, но с другой — оно не могло не
реагировать на усиливавшиеся консервативные тенденции в прави-
тельственном курсе. Так, во время работы первой думской сессии
кадетская фракция голосовала против кредитов на столыпинское
землеустройство, против так называемых секретных титулов (спи-
сок высших должностных лиц, включая членов царской семьи,
получавших государственную пенсию), а также воздержалась от
голосования по вопросу о кредитах на Департамент полиции и
Комитет по делам печати. Начиная со второй сессии кадетская
фракция систематически голосовала против сметы МВД по общей
части. Вместе с тем кадеты решили не "злоупотреблять" внесени-
ем собственных законопроектов и предложений в Думе. Так, они
отказались предложить на рассмотрение депутатов свой аграрный
законопроект, а в ходе прений по указу 9 ноября 1906 г. перенес-
ли акцент с основного своего программного требования — прину-
дительного отчуждения помещичьих земель за выкуп — на необ-
ходимость повышения производительности труда в сельском хозяй-
стве, пытались внести поправки, которые могли бы несколько
смягчить последствия насильственного разрушения крестьянской
общины.
Разочарование в способности Столыпина найти пути выхода из
кризиса обнаружилось в кадетской среде в конце 1908 и особенно
в начале 1909 г. Даже правые кадеты стали все чаще выступать
с критикой третьеиюньского политического режима, в котором, по
их мнению, под "новыми формами народного представительства
скрывается старый абсолютизм". Вслед за кадетами чаще и на-
стойчивее стали напомийать Столыпину о необходимости проведе-
ния обещанных реформ и октябристы.
Учитывая опыт своего поражения на дополнительных выборах
в Москве в сентябре 1909 г., октябристы на своем Ш съезде, со-
стоявшемся в ноябре, приняли решение о необходимости активнее
пользоваться думской законодательной инициативой и в этой связи
разработали и приняли ряд законопроектов — о реформах земской
и судебной, церковной и др. Одновременно октябристская фрак-
ция усилила критику "незакономерных" действий центральных и
местных властей. А.И. Гучков в своем выступлении в Думе 22
февраля 1910 г. при обсуждении .сметы МВД заявил: "При насту-
пивших современных условиях я и мои друзья уже не видим
прежних. препятствий, которые оправдывали бы замедление в осу-
ществлении гражданских свобод, тех свобод, которые манифестом
П октября, как вы помните, поставлены рядом с политической
19
свободой. Мы не видим препятствий к более быстрому водворе-
нию у нас прочного правопорядка на всех ступенях нашей госу-
дарственной и общественной жизни". Свою речь Гучков закончил
знаменитой фразой: "Мы, гг., ждем".
Однако тучковская фраза-предупреждение повисла в воздухе,
ибо правительство Столыпина все больше внимало требованиям
Совета объединенного дворянства и под его давлением сворачива-
ло программу реформ. После убийства премьера в сентябре 1911
г. авторитарный режим уже перестал удовлетворять даже всегда
подчеркнуто лояльных октябристов. Оказавшись у "разбитого ко-
рыта", они вынуждены были признать, что их политика "мира" с
третьеиюньским режимом потерпела крах.
Реакцией кадетов на провал октябристского опыта сотрудниче-
ства со Столыпиным явилось стремление политически заострить
свои лозунги.. Корректируя тактику партии на ноябрьской 1909 г.
партийной конференции, П.Н. Милюков высказал пожелание наря-
ду с чисто законодательной деятельностью в Думе приступить к
организации общественных сил в стране. При этом думская и вне-
думская работа партии должна была проводиться под лозунгом
"изоляции власти". Читатель имеет возможность ознакомиться с
текстом этого выступления Милюкова, в котором раскрывается
суть кадетской тактики "параллельных действий" в условиях на-
чавшегося кризиса третьеиюньской политической системы.
В 1912—1914 гг. кадетам и октябристам не удалось приостано-
вить организационный кризис, охвативший все этажи партийной
иерархии. В эти годы кадетские комитеты сохранились лишь в 29
губерниях и 32 уездных городах, а общая численность партии со-
кратилась до 10 тыс. человек. В отличие от кадетов, которым уда-
лось хотя бы избежать раскола внутри своей партии и думской
фракции, октябристы оказались на грани организационной катаст-
рофы. В этот период подавляющее большинство октябристских от-
делов прекратило свое существование. Оставшиеся же немногочис-
ленные отделы агонизировали, разъедаемые бесконечными распря-
ми их руководителей. В 1913 г. произошел и раскол думской
фракции "Союза 17 октября".
На фоне глубокого организационного кризиса, переживаемого
кадетами и октябристами, активизировался процесс консолидации
сил протрессистски настроенных элементов "молодой" московской
буржуазии. В начале 1912 г. московские капиталисты А.И. Коно-
валов, С.Н. Третьяков, А.С. Вишняков, С.И. Четвериков, братья Ря-
бушинские предприняли ряд мер для организации новой либераль-
ной партии. В ноябре 1912 г. состоялся съезд прогрессистов, на
котором была принята программа и выработана тактика действий.
По своему содержанию и направленности это была программа, от-
ражавшая и выражавшая интересы крупной буржуазии, помещиков,
20
"цензовой" интеллигенции. Несмотря на то что организации про-
грессистов существовали в ряде крупных городов, деятельность
вновь образованной партии сосредоточилась главным образом в
Думе. Политическое влияние прогрессистов было вообще весьма
ограниченным и распространялось лишь на часть московской бур-
жуазии и связанную с ней интеллигенцию.
В ходе избирательной кампании в IV Думу либералы повысили
тон своих политических выступлений. Так, кадеты выдвинули три
лозунга: демократизация избирательного закона, коренная реформа
Государственного Совета и создание ответственного думского ми-
нистерства. В первые же дни-работы IV Думы кадетская фракция,
насчитывавшая 59 депутатов, демонстративно внесла законопроекты
о всеобщем избирательном праве, свободе совести, собраний, сою-
зов, печати, неприкосновенности личности и гражданском равенст-
ве. Кадеты стали шире использовать бюджетные права Думы. Во
время второй сессии IV Думы они голосовали против принятия
бюджета.
Полевение в либерально-оппозиционном лагере коснулось и
октябристов. На ноябрьской 1913 г. конференции "Союза 17 октяб-
ря" Гучков был вынужден заявить о разрыве "договора" между ок-
тябристами и правительством, политика которого, по его мнению,
стала представлять "прямую угрозу конституционному принципу".
Лидер октябристов считал необходимым усилить оппозиционный
характер выступлений думской фракции партии, более решительно
критиковать правительственные законопроекты и в случае крайней
необходимости голосовать против бюджета. Идеи, сформулирован-
ные All. Гучковым в его нижепубликуемом докладе на ноябрь-
ской конференции, свидетельствуют о росте "патриотической тре-
воги", которая стала распространяться и среди представителей
правого крыла либерального лагеря.
Развитие политических событий в стране к началу первой ми-
ровой войны привело к предельному обострению политической си-
туации. Начавшаяся в июле 1914 г. война лишь на время предот-
вратила революционную развязку политического кризиса в стране.
Экстремальная ситуация, вызванная войной, вновь привела к акти-
визации консолидационных процессов в либерально-оппозиционном
лагере. При этом интегрирующие функции взяли на себя кадеты.
И хотя им не удалось до конца реализовать свою идею о созда-
нии единой национаЛ-либеральной партии в России, тем не менее
именно они стали центром притяжения всех либерально-оппозици-
онных сил в стране.
Отношение либеральных партий к войне предопределило их
тактический курс, выразившийся в отказе (до лета 1915 г.) от вся-
кой оппозиции царскому режиму. На заседании Думы 26 июля
1914 г. фракции всех либеральных партий дали торжественную
21
клятву о полной и безоговорочной поддержке правительства во'
время войны. Либералы предпринимали максимум усилий по мо-
билизации сил для успешного ведения военных действий. С этой;
целью' лётом 1914 г. были созданы Всероссийский земский союз'
во главе с князем Г.Е. Львовым и Всероссийский союз городов’
под руководством М.В. Челнокова. Эти организации сосредоточили ;
в своих руках дело помощи больным и раненым воинам, санитар-’
ные мероприятия и в значительной степени снабжение армии, по-
мощь беженцам, а также многие технические работы на фронте.
В июле 1915 г. был создан Центральный военно-промышленный
комитет во главе с А.И. Гучковым. Представители либеральных
партий участвовали в созданных правительством совещаниях — по!
продовольствию, перевозкам, топливу, обороне. Значительно воз-
росло влияние кадетов и октябристов, а также прогрессистов в го-
родском и земском самоуправлении. Все это способствовало пол-
итической консолидации оппозиционных элементов, создавало объ-
ективные предпосылки для их прихода к власти в центре и на
местах после победы Февральской революции.
Укрепление экономической мощи российской буржуазии в годы
первой мировой войны, ее политическая консолидация вели к
дальнейшему обострению противоречий между нею и самодержав- u
ным режимом, проявившим в чрезвычайных условиях полную не-
способность справиться с трудностями, вызванными войной. В ус-
ловиях углублявшегося паралича власти в либеральных кругах'
"патриотический подъем" начал сменяться "патриотической трево-'
гой". Перейдя в оппозицию к правительству, думские либералы^
вновь заговорили о создании правительства, пользующегося дове-
рием народного представительства. Это министерство, которое <
предполагалось сформировать из бюрократов-профессионалов и*
представителей либеральной общественности, должно было обес-
печить победоносное завершение войны, а также осуществить ряд ;
политических и социальных реформ, которые бы позволили стаби-
лизировать обстановку в стране и избежать новой революции. Од-
нако и эта компромиссная программа не была принята правитель-
ством, не желавшим идти на уступки либеральной оппозиции.
На создании "министерства доверия" были направлены значи-
тельные усилия либеральной оппозиции. Ярким проявлением подо-;
бного рода стремлений явилось создание в августе 1915 г. Про-
грессивного блока. Председателем бюро блока стал левый октяб-'
рист СЛ. Шидловский, но фактическим его руководителем являл-;
ся П.Н. Милюков. Программа Прогрессивного блока включена в
настоящую публикацию.
Усиление политической напряженности в стране заставило ли-'
бералов пойти на обострение отношений с правительством. 1 но-'
ября 1916 г. Милюков выступил в Думе с речью, в которой под-
22
0ерг беспощадной критике военную и хозяйственную политику
правительства, обвинив "придворную партию", группировавшуюся
вокруг царицы, в подготовке сепаратного мира с Германией и в
провокационном подталкивании масс к революционным выступле-
ниям. Хотя речь Милюкова не содержала в себе прямого призыва
к насильственному свержению режима, цензура не пропустила ее
в печать. Отпечатанная нелегально миллионным тиражом, она рас-
пространялась явочным порядком и в тылу, и на фронте. Подо-
бного рода оппозиционные выступления либералов вносили в дей-
ствия правительства и еще более усугубляли кризис "верхов",
ставший частью общеполитического кризиса в стране.
Осознав па1убность политики властей, ведших страну к нацио-
нальной катастрофе и позору, некоторые либеральные деятели ти-
па А.И. Гучкова и А.И. Коновалова предпринимали попытки спа-
сти монархию иными методами. В контакте с некоторыми предста-
вителями высшего офицерства они планировали осуществить двор-
цовый переворот, различные варианты которого (арест императри-
цы, захват императорского поезда, цареубийство) почти открыто
обсуждались в политических салонах крупных московских капита-
листов. Однако каких-либо последовательных и тем более реши-
тельных мер заговорщики предпринимать не спешили, рассчиты-
вая, очевидно, на благоразумие царя. Вошедшие в настоящий
сборник показания А.И. Гучкова Чрезвычайной следственной ко-
миссии Временного правительства свидетельствуют, что подготовка
заговора находилась на начальной стадии, а сами заговорщики
больше говорили, чем делали.
Занятая критикой правительства с думской трибуны и разра-
боткой планов создания "ответственного министерства", а также
подготовкой дворцового переворота, либеральная оппозиция пропу-
стила сам момент начала революции в России, которая в считан-
ные дни покончила с 300-летней монархией. Было бы неверно, од-
нако, считать, что либералы не внесли никакого вклада в победу
Февральской революции. Их оппозиционные выступления в Думе
и вне ее способствовали созданию определенного антиправитель-
ственного настроя в тех слоях населения, которые в силу разных
причин не были затронуты влиянием революционных партий и ор-
ганизаций. Все это расширяло фронт революционной и оппозици-
онной борьбы против царского режима, способствовало слиянию В
единый поток усилий демократических масс и всех революцион-
ных и либеральных партий. Хотя участвовавшие в Февральской
Революции классы и партии преследовали различные цели и по-
Разному видели перспективы развития страны, на определенном,
хотя и весьма коротком историческом отрезке и усилия слились
в борьбе против самодержавия, обеспечив тем самым быструю по-
беду второй революции в России.
23
Февральская революция привела к созданию принципиально
иной политической ситуации в стране. Под ее влиянием идеологи
и политики либерализма вынуждены были оперативно скорректи-
ровать свою программу (ввести положение о демократической ре-
спублике, сделать ряд уступок в национальном вопросе, радикали-
зировать социальные требования) и особенно тактику. В последнем
случае речь шла об установлении контактов с демократией, вы-
двигавшей максималистские лозунги. Однако на коренной пере-
смотр своего стратегического и тактического курса либералы все
же не решились. Политические события в стране по своим темпам
и направленности явно опережали планы либералов. В конкретных
условиях российской действительности 1917 г., когда политические
и социальные антагонизмы достигли своей критической точки и
единственным возможным путем решения назревших проблем ка-
зался путь насилия, курс либералов на достижение консенсуса
воспринимался радикальными элементами демократии как преда-
тельство революции и представлялся неприемлемым. В результате
ожесточенной политической борьбы между Февралем и Октябрем
1917 г. и в годы гражданской войны либералы вынуждены были
сойти с исторической сцены.
Составители сборника и примечаний доктор исторических наук,
профессор В.В. Шелохаев и кандидат исторических наук Д.Б. Пав-
лов. Ими же написано предисловие к книге.
24
РАЗДЕЛ I
ПРОГРАММНЫЕ ДОКУМЕНТЫ
ЛИБЕРАЛЬНЫХ ПАРТИЙ
И ОРГАНИЗАЦИЙ
ОТ РУССКИХ КОНСТИТУЦИОНАЛИСТОВ
Исторический смысл нашего
времени столь глубок, значение об-
щественных событий, нами пережи-
ваемых, так велико, что созданное
ими положение требует не слов, а
дела.
Слова г. Плеве1 при вступле-
нии в управление министерством
Невозможно не согласиться с выписанными словами нового
министра внутренних дел. Действительно, русское общество пере*
живает теперь такой момент, подобного которому не было в рус-
ской истории. Свести «глубокий исторический смысл» и «великое
значение общественных событий» этого момента к прежнему
ультраэлементарному девизу «борьбы с крамолою» становится все
труднее даже для самих представителей власти. Истинный
смысл момента ясен теперь для каждого. Русская общественная
жизнь не укладывается более в старые рамки; нужны новые
формы, чтобы, вместить новое содержание жизни, и решить воп-
рос простой борьбой против этого содержания, простым неприз-
нанием его или втискиванием в старые формы и всевозможны-
ми хирургическими операциями - оказывается задачей совершен-
но безнадежной.
Думает ли г. Плеве, что трудиться над этой задачей - значит
стоять на высоте положения «великого» исторического момента?
Считает ли он своим «делом» продолжение той самой разруши-
тельной политики последнего тридцатилетия, бесплодность кото-
рой он сам признал в приведенных словах? Надеется ли он
опять на десяток, другой лет оттянуть начало сознательной по-
литической жизни России вместо того, чтобы разумно использо-
вать живые общественные силы, так бессмысленно истреблявши-
25
еся до сих пор властью, для крупного и решительного шага по;
пути политического развития страны?
По счастью для русского общества, «исторический смысл на-
шего времени так глубок, значение общественных событий так
велико», что перед ними бледнеет даже тот интерес, который в
другое время можно было бы чувствовать к тому, что думает и
на что надеется новый министр. Какое бы «дело» он ни начал
делать, - русское общество может спокойно продолжать занимать-
ся своим собственным делом. «Исторический смысл» момента не
в том, чего хочет г. Плеве, а в том, чего хочет все русское обще-
ство.
Quia моментов, подобных настоящему, в том и состоит, что
все, решительно все активные элементы общества начинают хо-
теть чего-нибудь одного, и этого одного хотят напряженно, к это-
му одному стремятся неудержимо. Русское общество пережило
один такой момент «глубокого смысла», «великого значения». Эго
были годы крестьянского освобождения и великих реформ. Те-
перь мы стоим перед другим таким же моментом. Все общество
требует от власти в один голос - серьезной политической рефор-
мы, и «Освобождение» рассматривает себя как орган этого едино-
гласного настойчивого общественного мнения. Отличие нашего
органа от других заграничных изданий заключается в том, что
мы предполагаем объединить те группы русского общества, кото-
рые не имеют возможности найти исход своему возмущенному
чувству-ни в классовой, ни в революционной борьбе. Мы жела-
ем выражать исключительно бессословное общественное мнение
и на него опираться.
Но среди разнообразных общественных групп, являющихся
выразителями этого общественного мнения, мы стоим ближе к
одной,-к той из них, которая, помимо нравственного и интел-
лектуального способа действия на общество, имеет в своем рас-
поряжении еще тот политический способ, какой ей дает факти-
ческое участие в самоуправлении страны. Это фактическое поло-
жение земской общественной группы в связи с теми демократи-
ческими тенденциями, органом которых она является за все вре-
мя своего существования, налагает на нее высокую обязанность и
дает ей нравственное право - выступить активной представитель-
ницей бессословного общественного мнения в тот период, когда
другие группы принуждены молчать или ограничиваться менее
яркими проявлениями общественных требований.
Историческая роль первого организованного представителя
русского общественного мнения фактически выпадает на долю
земства, и земские люди обязаны сделать все от них зависящее,
чтобы использовать все преимущества своего фактического поло-
жения и выполнить свою ответственную роль как можно луч-
ше, - выполнить ее так, чтобы ни на минуту не лишиться нрав-
ственного права на действительное представительство обществен-
ного мнения.
26
Являясь наиболее связанным с земской группой, наш орган
ставит своей ближайшей задачей - выработать такую программу
совершенно определенных политических требований, на почве
которой земство могло бы действовать совместно с другими об-
щественными группами, не отказываясь в то же время от тех
преимуществ своего фактического положения, которые могут со-
общить его деятельности особенное значение в переходный пе-
риод к новому политическому режиму.
Для того чтобы достигнуть поставленной цели, земская поли-
тическая программа должна, как нам кажется, удовлетворять сле-
дующим главнейшим требованиям.
Она должна быть, во-первых, настолько принципиальна, чтобы
не теряться в случайных частных лозунгах, выставляемых част-
ными группами, по частным поводам, в зависимости от того, на-
сколько благоприятно сложатся обстоятельства текущей минуты
и личный состав того или другого собрания. Намечать цели и
способы подобных частных действий есть дело всякого рода об-
щественных организаций, дело текущей партийной тактики, но
никак не дело программы. Программа не может указывать, как
надо действовать в каждом данном случае; но она должна ука-
зать, какую общую цель должен преследовать каждый отдельный
шаг. Какой путь избрать, есть вопрос местного удобства; но куда
идти по какому бы то ни было пути, об этом надо сговориться
в программе. Принципиальность программы не исключает, таким
образом, возможности компромисса', но компромисс лишь тоща
может быть признан законным, когда приближает к общей цели.
Земские люди не должны позволить воспользоваться собой, сво-
им влиянием и значением, ради частных уступок, не заключаю-
щих в самих себе никаких гарантий прочности. Политическое
представительство, представительство в постоянном высшем зако-
нодательном учреждении, - такова основная гарантия, требование
которой должно быть открыто написано на земском знамени. Но
и этого еще недостаточно. В странах, где политическое предста-
вительство пустило прочные корни, оно само по себе подразуме-
вает те гарантии, которые делают представительный режим не
клочком бумаги, а фактом жизни. То, что когда-то называлось
правами человека, настолько уже вошло в общественные нравы
культурной Европы, что без особого ущерба эта глава могла
быть вычеркнута и разнесена по параграфам и по специальным
законам в большинстве современных писанных хартий* Напро-
тив, хартии старого времени предпочитали включать эту новую
тогда формулировку основных прав как необходимую составную
часть. Чем новее и необычнее для сложившегося порядка при-
знание элементарных политических и личных прав населения,
тем, очевидно, необходимее специальное и торжественное провоз-
глашение этих основных принципов всякой развитой политиче-
ской жизни верховной властью. Вот почему мы полагаем, что и
в русской хартии соответствующая глава не может отсутствовать,
27
если только этой хартии суждено иметь принципиальный харак
тер.
Другое необходимое условие нашей программы должно за
ключаться в ее исполнимости при современных условиях соци
ального и культурного строя. При относительности и условносп
понятия «исполнимость» удовлетворить этому условию так, что
бы примирить интересы и взгляды разнообразных кругов i
групп, готовых объединиться на требовании политической рефор
мы и представительного режима, может быть всего труднее.
Именно на этом пункте необходимо должно обнаружиться наи-
большее количество разногласий. Вопросы о компетенции пред-
ставительства, его отношении к прерогативе, об избирательных
правах населения, об ответственном министерстве, о законода-
тельной. инициативе - все эти и подобные вопросы имеют не
только техническое, но,и принципиальное значение. Тем не ме-
нее решать эти вопросы в том заявлении, которое должно наме-
тить лишь ближайшие перспективы для выполнения нашей про-
граммы, значило бы, как нам кажется, делить шкуру не убитого
еще медведя. Итак, предоставляя себе высказаться по этим воп-
росам особо, мы считаем, необходимым в настоящем заявлении
ограничиться формулированием одних общих принципов.
Единственное необходимое исключение составляет вопрос о
том первом вступительном шаге, кдгорым должна начаться по-
литическая реформа, вопрос о процессе составления самой хар-
тии. Об этом шаге необходимо сговориться теперь же, так как
иначе все остальные политические требования висели бы в воз-
духе и программа не имела бы того практического характера и
значения, какого требует от нее «исторический смысл» пережива-
емого нами момента.
Здесь, однако, мы встречаемся с третьим важным условием,
которому должна удовлетворять настоящая политическая про-
грамма. «Принципиальность» и «исполнимость» должны быть со-
единены в ней так, чтобы программа являлась выражением мне-
ний не отдельных земских кружков и даже не одной только
земской среды, а всего образованного русского общества, всей
русской интеллигенции, значительная часть которой вынесла на
своих плечах крупную долю земской же культурной работы и,
таким образом, давно уже многочисленными нитями связаца с
земством. В противном случае земская программа рисковала бы
остаться без поддержки в широких кругах общественного мне-
ния, т.е. без той главнейшей силы, на которую может и должна
рассчитывать партия, не становящаяся на почву классовой и ре-
волюционной борьбы.
Таков тот тройной критерий, при помощи которого должна
определяться, критиковаться и совершенствоваться наша полити-
ческая программа. Ниже мы предлагаем проект такой програм-
мы. Разумеется, на него не следует смотреть как на вполне за-
конченную и выработанную программу готовой политической
28
партии. Но это не есть также и индивидуальное мнение, лежа-
щее на исключительной ответственности составителей. Мы пред-
лагаем эту программу как первый опыт такой платформы, на
которой могли бы сойтись и войти в определенное соглашение
разнообразные кружки и группы, из которых под двойным влия-
нием правительственной реакции и революционной борьбы име-
ет все шансы сложиться русская конституционная партия. Даль-
нейшей разработке и печатному обсуждению отдельных пунктов
этого соглашения должно впредь служить «Освобождение».
П
В нашей программе мы исходим из предположения, что в
более или менее близком будущем правительственная власть бу-
дет поставлена в необходимость приступить к серьезной полити-
ческой реформе. Многочисленные признаки показывают, что раз-
ложение нашей государственной формы идет быстрыми шагами
вперед. Непрекращающиеся беспорядки в высших учебных заве-
дениях, широко развившееся рабочее движение, аграрные волне-
ния крестьян, чрезвычайное распространение революционных из-
даний в низших слоях населения, новые вспышки терроризма,
выразившиеся в факте убиения двух министров3 на протяжении
одного года,-все это свидетельствует, что русское общество пере-
росло существующую форму и болезненно ищет выхода из свя-
зывающих его пут. Тем не менее в ближайшем будущем мы
можем еще ожидать нового пароксизма реакции. Этой возможно-
сти, однако, мы не боимся. Опыт последнего времени показыва-
ет, что чем ярче реакционные меры, тем скорее они оказывают-
ся бессильными и тем более содействуют подъему оппозицион-
ного настроения в. самых широких и разнообразных кругах рус-
ского общества. Такие приемы правительственной борьбы, как
отдача в солдаты учащейся молодежи, нагайки и кулачные рас-
правы на улицах, закрытие периодических изданий, суммарные
проскрипции представителей интеллигенции, массовые обыски и
аресты, отлучение всемирно известного писателя от церкви4 чи-
новниками в рясах и беззаконное изгнание из Академии писате-
ля с европейской известностью5 по капризу власти,-все эти и
подобные меры, без сомнения, сделали более для пропаганды
ненависти к режиму и лицам, его представляющим, чем могла
сделать своими силами русская оппозиция. По справедливому
выражению Витте6-в его известной записке7- «конечно, сильное
правительство долгое время может подавлять всякую оппозицию,
но бесспорно также и то, что ничто так не разобщает монарха с
народом и не расшатывает основных устоев, как широкое приме-
нение репрессивных мер, в особенности коща меры эти прини-
маются для прекращения смуты и брожения, вызванных ошиб-
ками самого же правительства». Таким образом, реакция не опас-
29
на: она лишь приближает ожидаемый нами момент. Настоящая,
главная опасность грозит совсем с другой стороны.
Дело в том, что под впечатлением
безуспешности
и обратно-
V
го действия реакционных мер самые ослепленные, наконец, про-
зревают. Изверившись в репрессии, они прибегают к компромис-
су. Временные правила о солдатчине8 сменяются временными
правилами о студенческих организациях9; стрельба по забастовав-
шим рабочим - зубатовской пропагандой государственного социа-
лизма'0; закон о земской фиксации - частными подачками зем-
ствам, превысившим сметы, и т.д. Словом, выражаясь опять од-
ним из глубоких афоризмов статс-секретаря Витте, «делаются по-
пытки, которые,
к сожалению, весьма часто повторяются
государ-
ственными людьми и всегда дают отрицательные для всех ре-
зультаты: попытки действовать уклончиво между двумя противо-
положными мнениями и, удовлетворяя либеральным стремлени-
ям, сохранить существующий порядок».
Вместе с г. Витте и мы не можем одобрить подобных попы-
ток и не верим в их целесообразность. Недаром вторые времен-
ные правила министерства просвещения11 уже разделили участь
первых, и не надо быть пророком, чтобы предсказать полное
фиаско тем попыткам фальсификации рабочего мнения, пример
которых мы видели в официальной московской демонстрации 19
февраля12.
В данный момент нас интересует, однако, другое. Не будем
ли мы в непродолжительном времени свидетелями еще одной
из таких попыток, «часто повторяемых», к «сожалению» г. Витте
и нашему, «государственными людьми»: попытки фальсифициро-
вать земское общественное мнение с тем, чтобы, «удовлетворяя
либеральным стремлениям, сохранить существующий порядок»?
Конечно, одною из таких попыток приходится считать и пригла-
шение официальных представителей земств, председателей и чле-
нов управ принять участие в бюрократических губернских и уез-
дных комитетах по вопросу об улучшении сельскохозяйственной
промышленности13.
В 1881 г. на такое приглашение в комиссию аналогичного ха-
рактера передовые русские земства ответили совершенно опреде-
ленно - отказом и протестом*. С тех пор и до настоящего време-
ни точка зрения земств по существу не изменилась и высказы-
валась настолько определенно и часто, насколько это позволяли
* «Двенадцать земских собраний заявили ходатайства, чтобы к участию в зако-
нодательной деятельности земские люди приглашались не в отдельных случаях и
не по назначению от правительства, а постоянно по выбору земств...» «Призван-
ные правительством сведующие люди не могут быть названы земскими; они состав-
ляют фиктивное земское представительство, и обсуждение ими вопросов земско-го-
сударственной важности поселяет лишь недоразумения в среде населения губернии,
так как их мнения принимаются за мнения представителей земства, посланных на-
селением, между тем как они в действительности выбраны министерством внутрен-
них дел» (Записка статс-секретаря С.Ю. Витте).
30
«независящие обстоятельства». Напомнить и развить эту точку
зрения мы считаем необходимым именно в текущий момент,
когда на почве правительственных затруднений так легко может
состояться попытка фальсифицировать и эксплуатировать в свою
пользу земское общественное мнение. Всяким попыткам этого
рода земские люди должны противопоставить ясные и опреде-
ленные политические требования. От самого русского общества
зависит тем или иным отношением к подобным попыткам при-
близить или отдалить желательный исход событий.
Первым пунктом программы должны быть, как сказано вы-
ше, те требования, которые во всех культурных государствах дав-
но уже легли в основу свободной общественной жизни как ее
элементарнейшие и необходимые предварительные условия:
1. Личная свобода, гарантированная независимым судом; как
последствие этого принципа, отмена произвольных арестов и
обысков, административной высылки, чрезвычайных судов и
суммарной процедуры.
2. Равенство всех перед законом и как его последствие отме-
на всяких исключений и изъятий национальных, сословных и
религиозных. Применительно к русской действительности это,
следовательно, прежде всего сводится к уравнению крестьян в
правах с другими сословиями (отмена телесных наказаний под-
разумевается здесь сама собою), к отмене «одиозных привилегий»
дворянства в области управления, земского представительства и
сословного землевладения, к признанию полной свободы веры и
совести, к отмене ограничений в сфере личного и имуществен-
ного права относительно евреев и поляков.
За этими необходимыми предпосылками личной свободы и
равенства прав, гражданских и политических, следует столь же
необходимое признание элементарных условий свободной поли-
тической мысли и критики:
1. Свобода печати; право издавать периодические издания
явочным порядком, без залогов; отмена цензуры и ответствен-
ность печати по суду.
2. Свобода собраний и союзов.
3. Право петиций.
Никакое представительство не может быть признано выража-
ющим мысль и волю страны, если не существует этих средств
общественного контроля, если нет легального пути для предвари-
тельных соглашений и организаций с политическою целью.
Только при условии принципиального признания всех пере-
численных «основных прав» получает свой полный смысл и то
политическое требование, которое можно, конечно, признать цен-
тральным, но никак нельзя признать единственным необходи-
мым в конституционной программе, а именно:
Бессословное народное представительство в постоянно дейст-
вующем и ежегодно созываемом верховном учреждении с права-
ми высшего контроля, законодательства и утверждения бюджета.
31
Более подробное определение характера этого представители
ства, его отношения к избирателям, к прерогативе и министерств
ву, как мы сказали выше, должно послужить предметом особой!
обсуждения, при котором нельзя обойтись без технических дета!
лей и принципиальных споров. Здесь более чем где-либо необм
ходим предварительный обмен мнений, которому программа, пом
добная настоящей, обязана оставить известный простор. Предва!
рять результаты подобного обсуждения в настоящей программ!
было бы и бесполезно - потому, что только при выработке основ!
ного закона о народном представительстве это обсуждение моглс!
бы получить практическое значение. Между тем такая выработка
есть уже второй шаг политической реформы. Здесь нам пред!
стоит прежде всего сговориться о первом шаге, т.е. о том, кам
создать самый орган, которому могла бы быть поручена выра!
ботка основного закона. Этот очередной вопрос, как сказано вы!
ше, должен быть поднят в программе, и то или другое решения
его должно быть намечено, если программа хочет выйти из от!
влеченностей и стать на почву практического разрешения вопро!
са о реформе. |
Еще менее смысла имело бы поднимать в настоящем заяв!
лении вопросы о тех законодательных задачах, решение которым
предстоит будущему органу русского народного представительств
ва. Экономические, финансовые, культурно-просветительные, ад!
министративные реформы, рабочее законодательство и аграрным
вопрос, децентрализация и переустройство местного самоуправле!
ния-все эти и подобные им вопросы, выдвинутые русской жиэ!
нью, составляют неисчерпаемый материал для будущей законода-1
тельной деятельности представительного органа. В процессе по!
литической реформы эта деятельность составляет уже третий и]
последний шаг, после созыва учредительного органа и выработки]
основного закона. Без сомнения, по всем перечисленным вопро-1
сам в земской среде уже имеются свои определенные идеи,]
большей частью совпадающие с идеями русской интеллигенции.]
Конечно, насколько позволяют обстоятельства, и земства, и пе-1
чать, и русское общество вообще занимаются решением всех ]
этих вопросов, не дожидаясь, пока наступит время коренной по--
литической реформы. Но именно по самой этой причине в про-
грамму, подобную настоящей, т.е. выставляющую исключительно^
политические требования, совершенно нет надобности вводить
перечень всех очередных нужд и задач русского народа во всех
возможных областях жизни. Связать этим кого бы то ни было,
определить направление законодательной деятельности будущего
представительства мы все равно не могли бы в большей степе-
ни, чем направление это определяется уже самым устройством
представительства и чем самое устройство представительства оп-
ределяется способом его введения в жизнь. На последнее, следо-
вательно, и должно быть обращено наше главное внимание.,
Вместо того чтобы говорить и давать обещания будущих реформ
32
от имени других, гораздо важнее и целесообразнее будет позабо-
титься о том, чтобы эти другие получили возможность говорить
от своего собственного имени. Обещания не нужны никому и
никого не удовлетворят. Нужны практические меры.
Ш
Итак, помимо формулировки программы важнейшим очеред-
ным вопросом является вопрос о мерах и способах ее осуществ-
ления. Мы, конечно, не можем предусмотреть всех «капризов ис-
тории», но на нашей прямой обязанности лежит постараться их
устранить и предупредить по возможности. Возможность эта ста-
новится больше, если мы ясно представляем, чего хотим, и
твердо стремимся к выполнению заранее намеченного плана во
что бы то ни стало. Обстоятельства могут сложиться лучше или
хуже, чем мы предполагаем, и тогда весь план должен изме-
ниться. Мы рассчитываем только на то, на что можно рассчиты-
вать, считаясь с положением данного момента. С этой только
точки зрения мы и попросили бы отнестись к намеченному
плану как наших друзей, так и возможных наших противников.
Первым шагом к реформе, согласно нашей исходной точке
зрения, был бы тот, который свидетельствовал бы о серьезности
намерений верховной власти, о признании ею важности истори-
ческого момента и трудности ее собственного положения. Прин-
ципиальные основы политической реформы должны были бы
быть в таком случае признаны и утверждены актом высочайшей
воли. Материал для такого принципиального заявления указан в
той части нашей программы, которая трактует об основных пра-
вах.
Естественным последствием такого принципиального призна-
ния было бы, по возможности, немедленное устранение из рус-
ской политической жизни всего того, что противоречило бы за-
явленным принципам. А именно:
1. Указанный выше способ издания закона верховной властью
вместе с представительным органом законодательства должен
быть признан единственным законным способом. Между законом
и всякого рода правительственными распоряжениями в порядке
управления должна быть восстановлена та, применительно к су-
ществующему государственному строю определенная в ст. 50
«Основных законов»*4, граница, которая совершенно затерялась и
не могла не затеряться при бюрократическом устройстве органа
высшей законодательной власти. Следовательно:
2. Все административные наросты, закрывшие и исказившие
До неузнаваемости наши действующие законы, всякого рода «вре-
менные правила» и циркуляры, отменяющие закон путем его
Разъяснений и распространительных толкований, или просто пу-
тем приостановки его действий, все изменения закона кодифика-
ционным порядком и проч, тому подобные способы обхода и за-
2 ~ 4264 33
мены закона, должны быть отменены и подвергнуться принци
пиальиому осуждению. Конечно, в тех случаях, когда подобна!
отмена действующих «временных» административных распоряже
ний должна, по существу дела, сопровождаться новым законоца
тельным актом, такая замена должна быть предоставлена буду
щему правильно устроенному законодательному учреждению. Нс
помимо принципиального осуждения, все те ныне действующи
административные правила, заменяющие и отменяющие закон
какие могут быть отмены немедленно, должны быть отменен!
тем самым актом верховной власти, которым будут установлен!
основные начала политической реформы.
3. Такой же отмене подлежат и отдельные мероприятия ад
министративной власти, предпринятые на основании перечислен
ных чрезвычайных полномочий, - особенно те из этих мероприя
тий, от которых пострадали, вне судебного и законного поря™41
отдельные лица. В день, коща политическая свобода в Рос
станет совершившимся фактом, признанным верховною влаа
будет совершенно справедливо освободить даже и от закон!
последствий их действий те лица, политические преступле
которых стояли в связи с их стремлением поднять Россию
культурную высоту, характеризуемую режимом политической <
боды.
Самая широкая амнистия по всякого рода государствен®
преступлениям была бы не только долгом чести и справедлив!
ста по отношению к пионерам свободы, но и актом величайте
государственной мудрости, который достойно ознаменовал бы а
бою принципиальный разрыв с мрачным временем, переживав
мым нами теперь, и решительное вступление России на вы
сшую ступень политического и культурного существования.
Как сказано, все перечисленные выше основные принципы :
некоторые вытекающие из них меры могут быть заявлены ;
осуществлены в одностороннем акте верховной власти,-в вид
наприм., высочайшего манифеста. Но остается еще в высше
степени существенный вопрос о том способе, которым должн!
быть выработаны детали политической реформы, о тех лицах
учреждениях, которые должны послужить посредниками межд
властью и населением в самый критический момент осуществлю
ния нового режима. Как бы ни были широки формальные у<
тулки власти общественному мнению, у русского общества слип
ком много оснований не доверять, что осуществление этих усг
пок с успехом могло бы быть поручено высшей бюрократа!
Перед глазами русского общества стоит слишком много самы
свежих примеров, - и комических, вроде исхода всероссийско
переписи 1897 г., и трагических, вроде бюрократической борьбы
голодом настоящего года, - примеров, которые чересчур ярко св»
детельствуют, во что могут превратиться самые благие начин
ния, как только они попали в бюрократические руки. В памяз
общества свежи также воспоминания о плачевных результат:
34
реформы, возвещенной благожелательным рескриптом на имя
генерал-адъютанта Банковского15. Мелкое соперничество между
министрами, замена единства политической мысли кабинета ду-
умвиратами и триумвиратами из наиболее влиятельных минист-
ров, более или менее откровенные попытки раздела власти для
личной выгоды-все эти результаты и симптомы слабого режи-
ма отнюдь не способны внушить обществу выгодное представле-
ние о высшей бюрократии настоящего момента. Вверить этим
людям крупную политическую реформу - значило бы насмеяться
над чаяниями лучшей части русского общества в такое время,
когда никому не до смеха. Искать новых людей и сил кругом
престола, в его непосредственной близости, - также было бы без-
надежной задачей. Слишком долго совершался в этой среде «ес-
тественный подбор» наизнанку, подбор крупных честолюбий и
мелких умов, разнузданных личных аппетитов и полнейшего об-
щественного индифферентизма, чтобы дать престолу нужных
людей в нужное время. Их надо искать там, где удалось их най-
ти во время другой великой реформы, крестьянской, - надо ис-
кать их в обществе. Но пусть никто не думает, что мы намека-
ем тут на «сведущих» людей и желаем конституции Лорис-Ме-
ликова16. Воспользоваться людьми из общества таким пу-
тем-значило бы идти или на бессознательную иллюзию, или на
сознательную фальсификацию. Не только эти люди не должны
быть выхвачены из общества наудачу властною рукою, они даже
не должны быть переданы обществом власти из рук в руки для
бесконтрольного пользования; нет, они должны быть выбраны
обществом, и действовать в пределах данных им полномочий, и
находиться под постоянным общественным контролем. Но кто
же, где и при каких условиях будет их выбирать?
Предоставить решение даже и этого вопроса бюрокра-
тии-значило бы рисковать успехом всей реформы. Создать кан-
целярским путем какие бы то ни было новые избирательные
коллегии для выбора обществом людей, призванных осуществ-
лять реформу, - значило бы начать с нарушения одного из са-
мых основных принципов реформы. По необходимости прихо-
дится следовать историческим прецедентам и отдать эту подгото-
вительную работу в руки представителей существующих учрежде-
ний общественного самоуправления. Выбор между этими учреж-
дениями не труден. Чисто сословные между ними, как, напри-
мер, дворянские, едва ли должны быть привлекаемы к выработ-
ке бессословного представительства. Остаются органы всесословно-
го общественного самоуправления, тоже искаженные по составу
своего представительства и очень неполно представляющие мне-
ние страны, но имеющие за собою предания политических
стремлений и по существу своему представляющие нижний этаж
будущего конституционного здания, как это недавно лишний раз
блестяще доказал статс-секретарь Витте. Лишить их той роли,
какую они сыграли при переходе к конституционному режиму в
2* 35
других странах, особенно в Пруссии, нельзя уже просто потому
что при данной фактической обстановке перехода к конституци-
онному режиму их нечем заменить в этой роли. Опасений, чтс
в них мы встретимся с реакционным большинством, как этс
было с дворянскими комитетами при крестьянской рефор-
ме,-таких опасений, конечно, быть не может: слишком реши-
тельно говорят против этого и земские традиции, и дух времени
Мы имеем все основания думать, что деятельность таким обра-
зом настроенных представителей от земства не пойдет вразрез с
вековыми стремлениями русской интеллигенции. Во всяком слу-
чае, такой путь вернее и лучше, чем тот «скачок в неизвестное»
который представляла бы всякая попытка выборов ad hoc*, под
неизбежным в таких случаях правительственным давлением и
при трудноопределимом настроении непривычных к политиче-
ской жизни общественных слоев. Но, как бы то ни было, огра-
ничить одними представителями существующих органов самоуп-
равления - земств и дум больших городов - состав будущего учре-
дительного органа было бы принципиальной ошибкой. Состав-
ленный таким образом, он не имел бы достаточного авторитета
в тех самых сферах, удовлетворить которые имелось бы в виду
самым фактом устройства такого органа. Вместо успокоения он
рисковал бы внести новое недовольство и очутился бы в очень
трудном положении между недоверчивым отношением прави-
тельственных слоев и принципиальной доктриной передовых об-
щественных и литературных течений, горьким опытом приучен-
ных к скептицизму. Затруднение было бы, конечно, гораздс
меньше, если бы ко времени осуществления политической ре-
формы земствам и городам удалось настоять на таком расшире-
нии собственного избирательного права, которое дало бы им воз-
можность считаться законными представителями мнений страны
Но если, как можно предвидеть, политическая реформа стане)
на очередь раньше этого момента, то всякая отсрочка ее будет
политической ошибкой, и останется один только возможный ис
ход - пополнить состав учредительного органа теми элементами
которые недостаточно представлены в современном самоуправле
нии. Было бы, например, желательно предоставить для этой це
ли существующим органам самоуправления право избирать депу-
татов из лиц, принадлежащих не только к среде земских и го
родских гласных и избирателей, но и ко всему русскому обще
ству; было бы также полезно допустить право представительств’
и для русских университетов. Конечно, и после всех подобны
пополнений останется еще достаточно поводов для возражени:
против состава учредительного органа. С этим необходимым нс
совершенством его может несколько примирить только то сооС
ражение, что роль самого учреждения, создаваемого таким нес
Букв, «к этому»; для данного случая, цели (лат.). (Ред.)
36
бычным способом, по существу своему будет непродолжительная
и временная. При всей важности вопросов, подлежащих его ре*
шению, все же эти вопросы касаются формы, а не материала за-
конодательства. Самый трудный и ответственный вопрос, на ко-
торый предстоит ему ответить, есть вопрос об избирательном
праве; и едва ли есть основание думать, что этот вопрос он ре-
шит менее демократично, чем предполагалось решить его при
обсуждении земствами вопроса об устройстве всесословной воло-
сти и мелкой земской единицы в 80-х годах и в настоящее вре-
мя.
Во всяком случае, только этой промежуточной деятельностью
при подготовлении нового режима и должна ограничиваться по-
литическая роль представителей местного самоуправления. Зада-
ча этих представителей должна ограничиваться выработкой хар-
тии, избирательного закона и конституционных гарантий; затем
роль их будет кончена; они уступят место представителям наро-
да, выбранным, в силу закона, уже правильной подачей голосов.
В практике земских ходатайств учреждение, о котором только
что шла речь, очень часто называется именем Земского Собора.
В настоящее время мало кто соединяет с этим термином то
славянофильское значение, которое придавалось ему изобретате-
лями, братьями Аксаковыми17. Земские ходатайства 80-х и 90-х
годов окончательно отняли у идеи Земского Собора романтиче-
ский смысл, по которому «земле» давалось только право «мне-
ния», а не «власти», и соединили с Земским Собором вполне
политическое понятие центрального органа народного представи-
тельства. С тех пор эпигонам славянофильства стало неудобно
становиться под знамя Земского Собора. Чтобы избавить Россию
от рокового пути западного парламентаризма, пришлось пустить
в ход новую идею национально-политической реформы. Земский
Собор из центра переносился в провинцию: явилась, в оппози-
цию идее лорис-меликовской конституции, идея «самоуправляю-
щейся местно земли с самодержавным царем во главе». Згой
своеобразной политической утопии суждено, как кажется, послу-
жить последним прибежищем людей, которые не хотят расстать-
ся с псевдопатриотическим убеждением, что в области политиче-
ской жизни России суждено сказать свое «новое слово». Пора, од-
нако, отрешиться от этой сентиментальной и вредной славяно-
фильской иллюзии. Свое слово мы, конечно, скажем в том
смысле, что у нас, как и везде, представительные учреждения
неизбежно примут особый оттенок, соответственно особенностям
русской культурной и политической жизни. Но сами по себе сво-
бодные формы политической жизни так же мало национальны,
как мало национально употребление азбуки или печатного стан-
ка, пара или электричества. Это просто формы высшей культу-
ры, достаточно широкие и гибкие, чтобы вмещать в себе самое
Разнообразное национальное содержание. Они становятся необхо-
димыми, когда общественная жизнь усложняется настолько, что
37
уже не может уместиться в рамках более примитивного обще-
ственного строя. Когда такое время наступает, когда новый год
истории стучится в дверь, бесполезно ставить на пути его пре-
пятствия и задержки. Он все равно придет: осторожно и разумно
поступит тот, кто посторонится и даст ему дорогу. В истории
Древнего Рима сохранилась одна поэтическая легенда: Сивилла
из Кум пришла к царю Тарквинию продавать ему книги судеб.
Царю назначенная сивиллой цена показалась дорогой. Тогда си-
вилла бросила в огонь часть книг, а за остальные потребовала ту
же цену. Царь все еще колебался: сивилла сожгла еще часть,
книг. Посоветовавшись с авгурами, царь, наконец, купил - по
прежней цене-то, что осталось.
Римская легенда дает полезный урок царям и авгурам. С ис-
торической необходимостью торговаться опасно. Чем дальше, тем
меньше она уступает. И кто не хочет читать таинственную книгу
судеб в ее естественном порядке, тот дорого заплатит за послед-
ние страницы, на которых написана развязка.
Освобождение. Штутгарт, 1902.
N8 1. С. 7-12.
К ОЧЕРЕДНЫМ ВОПРОСАМ
Г
В нескольких предыдущих номерах «Освобождения» редактор
его поднял вопрос о своевременности либеральной организации.
Организация предполагает известную степень однородности орга-
низуемых элементов и определенную цель, всеми одинаково по-
нимаемую. Имеются ли эти условия налицо среди тех оппози-
ционных элементов, об организации которых идет речь? Вот
вопрос, который должен быть обсужден, прежде чем сделана бу-
дет попытка организации.
Казалось бы, ответ на этот вопрос дан уже самой программой
и земскими заявлениями, напечатанными в № 1 «Освобожде-
ния»19. Русская жизнь, однако же, движется быстро. За несколько
месяцев, протекших со времени выхода в свет первого № «Ос-
вобождения», земская среда, конечно, не изменилась; но настрое-
ние среды под влиянием текущей борьбы и событий отчасти yc-i
ложнилось, отчасти определилось точнее, отчасти дифференциро-
валось. Оказалось на практике, что «Освобождение» обслуживает
слишком обширный круг лиц и общественных слоев, чтобы точ-
но выражать мнения и настроения каждого. На самых страницах
Статья эта принадлежит лицу18, принимавшему выдающееся участие в bi . .
ботке заявления «От русских конституционалистов», напечатанного в № 1 «Освс»
вождения». (Ред.)
38
журнала появилось немало разногласящих между собой и проти-
воречивых оттенков политических воззрений. Постороннему чи-
тателю, может быть, не всегда легко было разобраться, где тут
главное русло и где побочные, параллельные течения. И теперь,
когда возникает вопрос об организации, тем необходимее точнее
и определеннее наметить это главное русло.
Может быть, возразят, что именно в подобную минуту, когда
речь идет об объединении, менее всего удобно разбираться и
размежевываться. Не лучше ли оставить пока в стороне всякие
разномыслия и разногласия, чтобы дружной сплоченной группой
пробить первую брешь в твердыне самодержавия?
Но дело в том, во-первых, что разногласия уже возникли и
вышли наружу. А затем, только уверенность друг в друге и мо-
жет породить ту сплоченность, которая необходима для согласо-
ванного действия. И чем момент для такого действия кажется
ближе, тем важнее своевременно обсудить разногласия.
Одним из самых характерных проявлений внутренних разно-
гласий среди сторонников «Освобождения» может служить поле-
мика между «гласным Т.» и просто «Гласным» (статьи в № 7 и
12). Гласный Т. резко формулирует основную тему разногласий в
самом заглавии своей статьи: «Мирная оппозиция или револю-
ционная борьба?» Может быть, многие сторонники «Освобожде-
ния» в самой резкости такой формулировки найдут причину спо-
ров и недоразумений. Как понять, в самом деле, слово «револю-
ционный»? В одном смысле, более узком (которого не имеет в
виду и сам автор статьи), «революционная борьба», разумеется,
земству недоступна: не выходить же в самом деле земцам на
площадь со знаменем, как (не совсем справедливо) иронизирует
г. Гласный в своем возражении. Но в другом, более широком
смысле, - разве земство не вступило уже давным давно на почву
революционной борьбы (см. известную записку Витте)? Как ни
неточно, однако, заглавие, выбранное г. Т., оно недурно характе-
ризует те полюсы, между которыми вращается политическое на-
строение земской среды. На одной стороне мы встречаем те на-
строения, которые охарактеризовал очень метко сам г. Т. Часть
земцев, по его наблюдениям, ожидает, что политическое освобож-
дение России придет как-то само собой, в силу неизбежного ис-
торического закона. Другие находят, что надо действовать, но не
против правительства, а на правительство: действовать убеждени-
ями, а не требованиями. Третьи хотят, чтобы земство не трати-
ло своих сил и не приносило жертв в борьбе, а ждало ее резуль-
татов и готовилось к роли посредника. На другом полюсе обна-
руживается гораздо более действенное настроение, которое пред-
ставляет сам г. Т. Ein оппонент не одобряет этого настроения и
протестует против чувства во имя логики. Это не мешает ему,
однако же, при случае апеллировать к «ненависти», а в своих
планах «мирной оппозиции» довольно близко подходить к тому
способу действий, который, пожалуй, и г. Т. не отказался бы
39
признать. «революционным» в широком смысле этого слова. Оба
противника грешат несколько оптимизмом, но прямо в противо-
положном смысле. Один, несомненно, преувеличивает готовность
земцев к тем жертвам и к той энергической борьбе, к которым
он их призывает. Другой, напротив, слишком уже склонен удов-
летвориться тем запасом активности и той степенью организо-
ванности, которая имеется в наличности в настоящее время.
Первый требует открытого признания солидарности земцев с ре-
волюционерами. Второй, в жару спора, обмолвливается следую-
щей рискованной фразой: «что касается силы и красоты (беско-
рыстного интеллигентного подвига)...то, по моему мнению, их
не меньше в малозаметной тяжелой и суровой работе земского
труженика, согретого патриотической любовью к своему делу,
чем в яркой роли политического мученика».
Будем надеяться, «что ненависть к тому политическому
строю, который могильной плитой придавил живые силы про-
буждающегося народа», докончит политическое воспитание «зем-
ских тружеников» и уравняет настроение в земской среде. Надо
думать, тоща станут невозможными и реплики дилетантов поли-
тической борьбы* по адресу кандидатов в ее мученики. Может
быть, тоща и такие эпизоды как воронежские ссылки, начнут
вызывать не чувство страха, а чувство стыда и будут сопровож-
даться протестами, к которым теперь тщетно взывает редактор
«Освобождения»... Все это может быть, но, к сожалению, этого
еще нет теперь, несмотря на уверенность г. Гласного в своей те-
оретической и логической правоте. К счастью, и г. Гласный не
утверждает, что этого не нужно: он взывает к «ненависти» и,
очевидно, чувствует ее недостаток.
Как бы то ни было, теперь приходится, очевидно, считаться,
с пестротой взглядов и настроений в земской среде, коща захо-
дит речь об организации. Прежде чем организоваться, надо знать
или решить, кто, с кем и куда пойдет вместе. И в этом пункте
нас встречают серьезные недоумения.
Казалось бы, не может быть никакого сомнения относительно
задачи, во имя которой должны объединиться либеральные эле-
менты. Так, без сомнения, думает и редактор «Освобождения». В
своей статье в №12 журнала20 он весьма обстоятельно и убеди-
тельно доказывает необходимость либеральной организации для
совершенно определенной цели - конституционной реформы. НО
в той же статье находим следующие строки, могущие подать по-
вод к недоразумениям. «Либеральным элементам, к которым мы
причисляем и таких сторонников идеального самодержавия, как
М. А. Стахович21, Д. Н. Шипов22, Н. А. Хомяков23 и многие дру-
гие почтенные земские деятели, нужно же, наконец, вдуматься В
положение вещей, ясно понять его и решиться действовать до
Нам непонятно, почему и в каком смысле здесь говорится о дилетантах п<
литической борьбы. (Ред.)
40
конца». Нам неясно, причисляются ли здесь упомянутые земские
деятели к «либеральным элементам» лишь после того, как они
«вдумаются в положение дел, ясно поймут его и решатся дейст-
вовать до конца», или же в своей теперешней стадии понимания
и настроения? Редактору «Освобождения» эта стадия кажется, по-
видимому, переходной, и мы, разумеется, желали бы думать, как
он. Но что если стадия эта окажется окончательной? Ведь если
бы мы не знали из других источников, то относительно некото-
рых, лиц могли бы узнать и из «Освобождения», что они вовсе
не бессознательные и случайные, а принципиальные и, по-види-
мому, убежденные сторонники самодержавия, хотя бы в форме
славянофильской политической утопии. Допустимо ли подобное
политическое credo в рядах организуемой либеральной партии?
Вопрос этот тем более уместен, что одна уступка по необхо-
димости ведет за собой другую. Если «идеалисты самодержавия»
и «неисправимые славянофилы» (термины П. Б. Струве) должны
идти вместе с конституционалистами к одной цели, то целью
этой, очевидно, не может быть конституционная реформа. Мы
не знаем, случайно ли или намеренно, но только «Освобожде-
ние» уже наметило и новый лозунг, более удобный для такого,
по-нашему, ненатурального союза. Вместо определенных, не ос-
тавляющих места никаким сомнениям, терминов «политическая
свобода» и «конституция» выдвигается неясный и двусмыслен-
ный славянофильский термин: «Земский Собор». По справедли-
вому замечанию П.Б. Струве, Земский Собор (по крайней мере,
в теории) нисколько не исключает самодержавия, т.е. не только
термин двусмыслен, но употребление его в двойственном смысле
признается его достоинством и преимуществом.
Нам кажется, что такая неопределенность в решении самого
главного, самого существенного вопроса-о составе и цели проек-
тируемой либеральной организации - свидетельствует только о
полной неясности представлений о завтрашнем дне. Источник
этой неясности мы усматриваем в самом настроении земской
среды, о котором говорили выше по поводу письма г. Гласного.
С характерным для этого настроения фатализмом, так хорошо
отмеченным г. Т., г. Гласный делает следующее замечание о
ближайшем политическом будущем России. «Как произойдет го-
сударственный переворот в России, как распределится деятель-
ность между ее культурными силами, кто будет выдвинут в пер-
вую боевую линию и кто пойдет в резерве, сдастся ли прави-
тельство при первом серьезном напоре общественных сил или
будет бороться до последней крайности и тем приведет к катаст-
рофе-все это вопросы, на которые в настоящее время нет отве-
та». Но без ответа на эти вопросы ни одна политическая партия
не может ступить ни одного шага. Каждая должна иметь и име-
ет свой определенный ответ, во имя его действует, с ним сообра-
жает свою боевую программу. Мало того, именно от своих соб-
ственных действий каждая партия обязана ожидать изменения
41
обстоятельств в пользу того ответа, который она считает наибо-
лее вероятным. Не давать же никакого ответа и оставлять по- j
ставленные вопросы открытыми в ожидании событий, которые j
придут сами собой, - может посторонний наблюдатель, историк; I
но политический деятель и партия, которые обнаружили бы по- ’
добную осторожность, тем самым подписали бы себе смертный ,
приговор. ’
Ответ, конечно, есть и у сторонников «Освобождения»; редак- ’
тор журнала прекрасно наметил его в той же статье №12. В силу '!
этого ответа речь не может идти о том, чтобы ждать, пока пра-
вительство с завязанными глазами подойдет к самому краю без- '
дны, в которой оно погибнет. Если бы было так, то, конечно,
мы могли бы спокойно примириться с Земским Собором как '
лозунгом партии и с гг. Стаховичем и Шиповым как ее члена-
ми. Но тогда, может быть, всего лучше было бы просто захлоп- i
путь книгу истории на той странице, где речь идет о земской :
политической борьбе: не земцы и не конституционалисты реша- ;
ли бы тогда вопрос о ближайшем политическом будущем Рос- .
сии. Если же мы думаем иначе, если мы тоже хотим принять
активное участие в решении, если мы ждем этого решения уже \
в ближайшую минуту, тогда вопрос о лозунге и составе партии
становится далеко не так безразличен: это именно вопрос о том, j
кто' уже завтра будет говорить с правительством от лица всей
земской России и кто останется «в резерве». И ответ на этот 1
вопрос зависит не от судьбы, не от фатальной «логики событий»,
а от сознательной группировки сил в самой земской среде. ]
Можно, пожалуй, признать, что еще год тому назад мы дей- '
ствителыю еще не имели достаточно данных для определенной 1
группировки и определенного решения относительно ближайшего '
будущего. Но теперь мы все это имеем в руках. Мы знаем, что
переговоры «либералов» с правительством уже начались24, - если i
считать «либералами» гг. Шипова и Стаховича. Мы знаем, что
политическая роль первого-все равно, сознательная или бессоз- :
нательная, - состояла в том, что он устранил в Москве широкий .
съезд либеральных земцев*, а из наличных элементов сгруппи-
ровал «благоразумное большинство», на которое обещал г. Плеве
опираться, в противодействие - «неблагоразумному», очевид- '
но, - меньшинству. Мы знаем, что г. Стахович обнаружил не j
меньшую политическую ловкость, парализовав протест курских
земцев по поводу отставки кн. П. Д. Долгорукова26. И мы знаем, «
что в свою очередь г. Плеве, который не скупится на слова, i
признал «непростительным легкомыслием» со стороны прави- '
тельства думать, что оно может обойтись в настоящем положе- ;
Не желая нисколько говорить в пользу г. Шипова, к образу действия кото- j
рого мы с самого начала отнеслись отрицательно, мы должны заметить, что, на- ;
сколько нам известно, более радикальные земские элементы сами устранили себя в '
пользу г. Шипова от устройства земского съезда. (Ред.)25
42
нии без представителей «местного управления», т.е. без председа-
телей земских управ, за благоразумное большинство которых г.
Шипов ему поручился. И, зная все это, мы все-таки обнаружива-
ем склонность считать упомянутых земцев и «многих других»
того же направления - «либеральными элементами». Мы готовы
выразить земское настроение в лозунге, который эти люди могут
принять, ничем не жертвуя из своих убеждений и привычек
мысли - взглядам конституционной России. Кто же и для кого
послужит здесь орудием в этой политической эквилибристике?
Кто кого проведет и кто окажется обманутым? Имея полную
возможность предвидеть ответ на эти вопросы, не было ли бы
«непростительным легкомыслием» с нашей стороны израсходо-
вать хотя бы крупицу из того скромного запаса политической ак-
тивности и оппозиционного недовольства, который все-таки нако-
пился в земской среде, раз речь идет исключительно о том, что-
бы форсировать такой исход, до которого, пожалуй, мы доживем
и без всяких с нашей стороны насилий? Убежденные сторонни-
ки самодержавия ведь не идут в своих политических стремлени-
ях дальше наивного желания «доводить до царя всю правду».
П.Б. Струве прекрасно подчеркнул, в каком комическом положе-
нии они при этом иной раз оказываются. Но допустим, что их
на самом деле позовут-и не раз или два, как обещает им г.
Плеве, а «по вся дни», как требовал русский политический пам-
флет XVI в.-«говорить всю правду царю». Неужели же кто-ни-
будь серьезно может думать, что политический вопрос будет
этим решен? И неужели сами искренние доктринеры славяно-
фильства, если такие существуют и если они действительно стре-
мятся не к власти, а к праву совета - неужели они могут сомне-
ваться в том, что, в лучшем случае, им предстоит сыграть роль
некоторого политического украшения, никому не нужного, тогда
как настоящей, «твердой» власти на этой стадии уступок г. Пле-
ве из рук не выпустит? И неужели вся земская Россия согласит-
ся хоть ца минуту играть подобную роль политических шутов,
предназначенных развлечь внимание публики в подготовляемом
г. Плеве политическом маскараде? Неужели у г. Чичерина27 рус-
ский либерализм должен узнавать, что не в этом, не в смешной
пародии на древний Земский Собор должна заключаться его по-
литическая программа?
Все эти вопросы невольно напрашиваются, раз речь заходит
о земской либеральной организации с гг. Шиповым и Стахови-
чем во главе (или даже в качестве членов) и с двусмысленным,
самодержавно-конституционным лозунгом в качестве партийного
знамени. Некоторое удобство этого лозунга для пропаганды и де-
монстраций в земской среде, правда, было условно признано уже
в конституционной программе «Освобождения». Но именно те-
перь особенно твердо следует помнить, что двусмысленный тер-
мин может гораздо легче сделаться средством для политического
жонглерства, чем это было в момент зарождения «Освобожде-
43
ния». О либеральной организации надо, конечно, думать и забо-
титься. Но при настоящем настроении земской среды приходит-
ся быть очень осторожным; хорошо, если удалось бы создать хо-
тя бы крепкие кадры партии из убежденных конституционали-
стов. Вербовать же сразу всю армию вокруг неясного лозунга и
ненадежных, а отчасти и подозрительных элементов значило бы,
по нашему мнению, совершить огромную тактическую ошибку,
ослабить энергию движения, погубить его нравственное значение,
а при ловкой тактике правительства (возможность которой вовсе
не исключена) - оказаться в плену, во враждебном лагере, и, та-
ким образом, сдать врагу первую боевую позицию, - правда, без
жертв, но зато и без всяких практических результатов.
П
Истекший год дал русским политическим деятелям значи-
тельный опыт, и опыт этот не может пройти бесследно. Уроки,
полученные за это время, необходимо наметить; в них надлежит
разобраться с полной ясностью.
«Освобождение» возникло как орган освободительного движе-
ния, не приуроченный ни к какой существующей партии. В за-
явлении «от конституционалистов», напечатанном в №1 «Осво-
бождения», живущие в России друзья и участники «Освобожде-
ния» наметили основные программные требования, но, не слу-
чайно, конечно, умолчали о тех путях и способах, какими эта
программа должна проводиться в жизнь: в заявлении конститу-
ционалистов ничего не говорится об их тактике.
Между тем-и мы уже неоднократно подчеркивали это в
«Освобождении» - теперь все резче и резче встает вопрос об орга-
низации либеральных элементов в некоторое сплоченное и цель-
ное, планомерно действующее единство, вопрос о создании пар-
тии политического освобождения России. Организаторы такой
партии должны поставить и решить тактические вопросы, обой-
денные в заявлении конституционалистов, и самую эту програм-
му пересмотреть с точки зрения пригодности ее для широкой и
крепкой партии политического освобождения. По-видимому, на-
стал момент для такой организационной работы, и ввиду этого
мы считаем необходимым изложить наши мысли о некоторых
вопросах программы и тактики. Эти мысли могут быть резюми-
рованы в двух тезисах:
I. Партия должна быть открыто и решительно конститу-
ционной в смысле оглашенного в №1 «Освобождения» заявления
конституционалистов. Это требование исключает возможность
привлечения в партию лиц т.н. славянофильского образа мыс-;
лей. Мы считаем, что эти полуконституционалисты могут при
случае явиться серьезными союзниками либеральной партии, но,
им не может быть места в ее среде. Кроме того, в настоящий
момент эти элементы утратили всякий моральный кредит, и
44
всецело сами в этом виноваты. Если славянофильские девизы,
вроде девиза «царь и земля» (недавно выдвинутого в «Петербург-
ских ведомостях» неким г. Столыпиным)28, являются в глазах
все более и более широких слоев русской интеллигенции не
только недомысленными, но и подозрительными, то в этом ви-
новата прежде всего политическая дряблость и трусость тех, кто
выступает глашатаями этих громких девизов. Эта глашатаи не
исполняли и не исполняют того, что предписывает им их же
собственное политическое понимание и их прямой гражданский
долг. Протестовали ли они во имя своего излюбленного самодер-
жавия и его морального достоинства против преследований дея-
телей Воронежского комитета29, против устранения кн. Долгору-
кова и вообще против всей той официальной лжи и мерзости,
которая отравляет русскую жизнь за последнее время? Между
тем если с нашей стороны желание «довести всю правду до ца-
ря» было бы в самом деле некоторой наивностью, то со стороны
вполне легально действующих либеральных, и в особенности ли-
берально-славянофильских, элементов русского земского дворянст-
ва серьезная решимость «довести всю правду до царя» означала
бы вовсе не наивное прекраснодушие, а выполнение целой поли-
тической программы. Это было бы для указанных элементов
единственным и в то же время безусловно обязательным путем
политического действия. Эти лица не только должны были бы
во всех случаях, подобных приведенным выше, подавать всепод-
даннейшие увещания, они обязаны были бы подкреплять эта.
увещания единичным и коллективным выходом в отставку. Та-
кой способ действия для них прежде всего нравственно обязате-
лен, ибо лживость министров его величества превосходит - как
показал хотя бы г. Витте всей комедией Особого Совеща-
ния30-все пределы и делает совместную государственную работу
с такими людьми морально недопустимой.
Уважающие себя и самодержавие представители славянофиль-
ского государственного воззрения должны были бы об этой не-
возможности совместной работы с господами вроде гг. Плеве и
Витте в торжественной и внушительной форме довести до сведе-
ния монарха. Всем известно, что это не делалось и не делается,
и вот в чем прежде всего следует искать объяснения того окон-
чательного морального крушения славянофильских идей и кре-
дита их исповедников, которое мы наблюдаем за последнее вре-
мя. Исповедники оказались не на высоте исповедуемых ими
идей и этим скомпрометировали последние сильнее, чем то мог-
ли сделать самые убедительные опровержения противников.
Нельзя привлекать в либеральную партию людей, которые даже
Для заявления славянофильских идей оказались морально слабо-
сильными.
Тем, кому наше указание на необходимость «довести до царя
всю правду» кажется совершенно наивным и неуместным, мы
позволим себе указать, что в известном смысле решимость «до-
45
вести всю правду до царя», о которой говорилось в передовой
статье №12, обязательна не только для славянофильских элемен-
тов. Ведь не надо забывать, что всякие решительные и откровен-
ные политические заявления даже самого радикального свойства
по существу и часто по форме направляются и не могут не на-
правляться по адресу носителя верховной власти. С другой сто-
роны, если прямые и «лояльные» обращения к самодержцу
оканчиваются неудачами и обнаруживают свою бесплодность, то
эти неудачи являются ценными наглядными уроками политики,
указывая перед лицом всей страны неспособность самодержав-
ного монарха, как такового и как лица, воспринимать доводимую
до него правду и убеждая, что эта правда для своего воплоще-
ния нуждается в более внушительных и веских способах обнару-
жения, чем всеподданнейшие увещания. Действительно испытать
путь прямого обращения к царю есть лучший способ политиче-
ского воспитания, как это красноречиво доказывается примером
финляндцев. Мы, последовательные сторонники конституции, не
нуждаемся в этих уроках, но это еще не значит, что в них не
нуждаются другие. В них, к сожалению, нуждается еще почти ,
вся Россия. И таких уроков не заменит, пожалуй, никакая поли-
тическая пропаганда.
П. Партия должна быть открыто и решительно демократи-
ческой. Этот пункт требует подробного развития, которое мы на-
деемся дать со временем на страницах «Освобождения». Теперь
же мы скажем только самое существенное и неотложное. Мы не
будем пока говорить о том, что демократические требования вы-
текают как необходимые следствия из либерального принципа,
что опасения, будто демократические учреждения могут-при
низком уровне развития народных масс - стать орудием реакции,
исторически опровергнуты, - мы рассмотрим вопрос пока с совер-
шенно другого конца.
Партия должна быть создана для осуществления известной •
программы, и поэтому, быть может, многим покажется, что пре-
вратно и даже безнравственно оценивать программу с точки зре-
ния ее пригодности для создания партии. Но говорить так-зна- >
чило бы не вдуматься в реальные психологические условия об-
разования и действия политических организаций. Программа не'
только представляет формулировку цели движения. Она является
орудием духовного объединения сил, отдающих себя на служе- '
ние этой цели. Поэтому программа есть не только цель, но и;
средство. Для партии политического освобождения России нер-
вом ее программы должна быть замена самодержавного строя
конституционным. Этой верховной цели должна быть подчинена
и самая программа. С этой точки зрения, только демократиче-
ская партия политического освобождения России будет иметь не-
обходимый для такой партии широкий базис, объединяя в себе;
все пробуждающиеся к политическому самосознанию элементы '
русского бессословного общества, тесно связанные по своим сим-
46
патиям и традициям с народными массами и их интересами.
Для того чтобы в рядах либеральной партии могли рука об руку
действовать и земский дворянин, и разночинец-интеллигент,
представитель «третьего» элемента, и крестьянин, доработавший-
ся до политического самосознания, партия должна открыто и ре-
шительно исповедовать принцип политической равноправности.
И потому в ее программе необходимо ясное заявление в пользу
всеобщей подачи голосов; такое заявление должно - на наш
взгляд - заменить собой соответствующие рассуждения програм-
мы конституционалистов об учредительном собрании. За время
существования «Освобождения» мы убедились, что требование
всеобщей подачи голосов, в справедливости которого мы, по су-
ществу, никогда не сомневались, соответствует политическому со-
знанию тех слоев бессословной русской интеллигенции, которые
стоят в первых рядах борцов за политическое освобождение Рос-
сии и должны составить главные кадры либеральной партии, ко-
торая выступит открыто конституционной и последовательно-де-
мократической*. Недостаточно демократический характер партий-
ной программы, хотя бы он сказывался лишь в форме умолча-
ния о некоторых пунктах, оттолкнет те элементы, без привлече-
ния которых партия будет влачить жалкое существование. Поми-
мо положительного решения вопроса о всеобщей подаче голосов
демократический характер партии требует программного выясне-
ния ее отношения к социальным вопросам - аграрному и рабоче-
му. Программное решение этих вопросов не может быть, отсро-
чиваемо до момента самого политического преобразования, раз
речь идет об организации партии, которая поставит себе задачу
вести широкую пропаганду и агитацию в пользу политической
свободы. При политической реформе нельзя никогда обходить
вопроса: cui Ьопо?“-кому по потребу?-во всем его объеме, и
политическая пропаганда не может замалчивать главного довода
против самодержавия - его несоответствия самым реальным и во-
пиющим нуждам народной массы. Поэтому либерально-демокра-
тическая партия должна, оставляя совершенно в стороне пробле-
му социализма (прежде всего потому, что социализм в самом
деле только еще проблема), дать широкую и стройную програм-
му социальных реформ. Это вторая поправка, которую мы счи-
таем нужным внести в заявление конституционалистов теперь,
когда возникает вопрос о переработке его в партийную прог-
рамму.
।
Напомним, что политическая программа общества «Земский союз», изданная
в 1882 г. и представляющая первый в новейшее время опыт либеральной русской
программы, носила ясно выраженный демократический характер и категорически
высказывалась в пользу всеобщей подачи голосов31.
Cui bono? (лат.)-кому на пользу? в чьих интересах?
Программа нужна для партийного объединения, для духовно-
го создания политической организации. Но программа не может
намечать и установлять способы действия этой организации, не
может предписывать ей ту или другую тактику. Зависимость
между программой партии и ее тактикой очень сложная, и в
иных случаях чем определеннее и резче формулирована про-
грамма, тем гибче и пластичнее должна быть тактика, при по-
мощи которой требования программы могут получить плоть и
кровь. Программа непосредственно имеет в виду единомышлен-
ников и их формальное объединение, тактика должна всего бо-
лее считаться с врагами и теми неединомышленниками, которые
могут явиться союзниками. Поэтому гораздо легче написать хо-
рошую программу, чем выработать целесообразную тактику.
Опасно, увлекаясь стройностью и последовательностью про-
граммы, забывать, что тактика очень часто, если не в огромном
большинстве случаев, может осуществлять программу лишь кус-
ками, урезывая ее красивые формы. Истинная политическая
мудрость состоит в том, чтобы, ясно оценивая силы действитель-
ности, из тактических соображений не производить ненужных
ампутаций программы и из ложно понятой доктринерской вер-
ности программе не упускать возможности реальных успехов.
Нам нечего настаивать на том, что вопросы политической такти-
ки суть вопросы данных обстоятельств времени и места. Таковы
те общие начала, при свете которых следует обсуждать и решать
вопросы о тактических приемах и лозунгах.
Специальный вопрос о том, может ли неопределенный и
своею неопределенностью ценный и в то же время опасный ло-
зунг Земского Собора быть пущен тотчас в ход либеральною
партией, уже в настоящее время стоит иначе, чем сейчас после
Воронежского инцидента. Благоприятный психологический мо-
мент упущен, и в этом сказалась неорганизованность одних эле-
ментов русской оппозиции и морально-политическая дряблость
других. Быть может, теперь, не начиная широкой агитации, сле-
дует предоставить гг. Витте и Плеве доиграть свой постыдный
фарс Особого Совещания без всякого участия в нем хора по-
длинного общественного мнения. В таком случае решение вопро-
са о лозунге и приемах широкой политической агитации естест- '
венно отсрочится до тех пор, пока кадры партии не будут орга-
низованы. Тоща многое будет более ясным, чем теперь.
Одно для нас совершенно ясно. Условия русской действитель-
ности таковы, что широкая партия политического освобождения :
должна построить всю свою тактику на умелом, гибком и нераз-
рывном совмещении тех двух приемов действия, которые извест-
ны у нас под названием один - легального, другой - нелегального. :
48
Такая двуединая тактика потребует в высшей мере сочетания по-
литической мудрости с политическим мужеством, холодного рас-
чета с пламенным энтузиазмом.
Освобождение. 1903. № 17. С.
289 - 292.
ПОСТАНОВЛЕНИЯ II СЪЕЗДА ЗЕМСКИХ ДЕЯТЕЛЕЙ
6-9 НОЯБРЯ 1904 Г.32
Частное совещание земских деятелей в заседаниях, происхо-
дивших 6, 7 и 8 ноября 1904 года в Петербурге, обсудив вопрос
об общих условиях, необходимых для правильного течения и
развития нашей общественной и государственной жизни, пришло
к следующим заключениям:
1. Ненормальность существующего в нашей жизни порядка
государственного управления, с особой силой проявившаяся с на-
чала 80-х годов, заключается в полной разобщенности правитель-
ства с обществом и в отсутствии необходимого в государственной
жизни взаимного между ними доверия.
2. Отношения правительства к обществу имели в своем осно-
вании опасения развития общественной самодеятельности и по-
стоянное стремление к устранению общества от участия во внут-
реннем государственном управлении. Исходя из этих оснований,
правительство стремилось к проведению административной цент-
рализации во всех отраслях местного управления и к опеке над
всеми сторонами общественной жизни. Взаимодействие с обще-
ством признавалось правительством исключительно в смысле
приведения деятельности общественных учреждений в соответст-
вие с видами правительства.
3. Бюрократический строй, разобщая верховную власть с насе-
лением, создает почву для широкого проявления административ-
ного произвола и личного усмотрения. Такой порядок лишает
общество необходимой всегда уверенности в охране законных
прав всех и каждого и подрывает доверие его к правительству.
4. Правильное течение и развитие государственной и обще-
ственной жизнц возможно лишь при условии живого и тесного
общения и единения государственной власти с народом.
5. Для устранения возможности проявления административно-
го произвола необходимо установление и последовательное про-
ведение в жизнь принципа неприкосновенности личности и част-
ного жилища. Никто без постановления независимой судебной
власти не должен быть подвергаем взысканию и ограничиваем в
своих правах. Для вышеуказанной цели необходимо, кроме того,
установление такого порядка привлечения к гражданской и уго-
ловной ответственности должностных лиц за нарушение закона,
49
который обеспечил бы практическое осуществление начала закон-*
ности в управлении.
6. Для полного развития духовных сил народа, для всесто-
роннего выяснения общественных нужд и для беспрепятствен-
ного выражения общественного мнения необходимо обеспечение
свободы совести и вероисповедания, свободы слова и печати, а
также свободы собраний и союзов.
7. Личные, гражданские и политические права всех граждан
Российской империи должны быть равны.
8. Самодеятельность общества является главным условием
правильного и успешного развития политической и экономиче-
ской жизни страны. Так как значительное большинство населе-
ния России принадлежит к крестьянскому сословию, то следует
прежде всего поставить это последнее в положение, благопри-
ятствующее развитию в нем самодеятельности и энергии, а это
достижимо только путем коренного изменения нынешнего не-
полноправного и приниженного состояния крестьянства. В этих
целях необходимо: а) уравнять крестьян в личных правах с ли-
цами других сословий, б) освободить от административной
опеки сельское население во всех проявлениях его личной и
общественной жизни и в) оградить его правильной формой
суда.
9. Земские и городские учреждения, в которых по преиму-
ществу сосредоточивается местная общественная жизнь, долж-
ны быть поставлены в такие условия, при которых они могли
бы с успехом выполнить обязанности, присущие правильно и
широко поставленным органам местного самоуправления; для
этого необходимо: а) чтобы земское представительство было
организовано не на сословных началах и чтобы к участию в
земском и городском самоуправлении были привлечены, по воз-
можности, все наличные силы местного населения; б) чтобы
земские учреждения были приближены к населению путем со-
здания мелких земских единиц на началах, обеспечивающих их
действительную самостоятельность; в) чтобы круг ведомства
земских и городских учреждений простирался на всю область
местных польз и нужд и г) чтобы названным учреждениям бы-
ли предоставлены должны устойчивость и самодеятельность,*
при наличности которых только и возможно правильное разви-
тие их деятельности и создание необходимого взаимодействия
правительственных и общественных учреждений. Местное само-
управление должно быть распространено на все части Россий-
ской империи.
50
10. Мнение большинства.
Но для создания и со-
хранения всегда живого и
тесного общения и единения
государственной власти с
обществом, на основе выше-
указанных начал, и для
обеспечения правильного
развития государственной и
общественной жизни безус-
ловно необходимо правиль-
ное участие народного пред-
ставительства, как особого
выборного учреждения, в
осуществлении законода-
тельной власти, в установле-
нии государственной роспи-
си доходов и расходов и в
контроле за законностью
действий администрации.
Мнение меньшинства.
Но для создания и сохране-
ния всегда живого и тесного
общения и единения государ-
ственной власти с обществом,
на основе вышеуказанных на-
чал, и для обеспечения пра-
вильного развития государст-
венной и общественной жизни
безусловно необходимо пра-
вильное участие в законода-
тельстве народного представи-
тельства, как особого выборно-
го учреждения.
11. Ввиду важности и трудности внутреннего и внешнего со-
стояния, переживаемого Россией, частное совещание выражает на-
дежду, что верховная власть призовет свободно избранных пред-
ставителей народа, дабы при содействии их вывести наше отече-
ство на новый путь государственного развития в духе установле-
ния начал права и взаимодействия государственной власти и на-
рода.
Частное совещание земских деятелей 6—9
' ноября 1904 г. М., 1905.
ПРОГРАММА КОНСТИТУЦИОННО-
ДЕМОКРАТИЧЕСКОЙ ПАРТИИ
(ПАРТИИ НАРОДНОЙ СВОБОДЫ) 33
I. Основные права граждан
1. Все российские граждане, без различия пола, вероисповеда-
ния и национальности, равны перед законом. Всякие сословные
различия и всякие ограничения личных и имущественных прав по-
ляков, евреев и всех без исключения других отдельных групп на-
селения должны быть отменены.
* Исправлено согласно постановлений 2-го делегатского съезда в С-Петербурге 5—11
января 1906 г.
51
- 2. Каждому гражданину обеспечивается свобода совести и ве-
роисповедания. Никакие преследования за исповедуемые верования
и убеждения, за перемену или отказ от вероучения не допускают-
ся. Отправление религиозных и богослужебных обрядов и распро-
странение вероучении свободно, если только совершаемые при
этом действия не заключают в себе каких-либо общих проступков,
предусмотренных уголовными законами. Православная церковь и
другие исповедания должны быть освобождены от государствен-
ной опеки.
3. Каждый волен высказывать изустно и письменно свои мыс-
ли, а равно обнародовать их и распространять путем печати или
иным способом. Цензура, как общая, так и специальная, как бы
она ни называлась, упраздняется и не может быть восстановлена.
За преступления и проступки, совершенные путем устного и пе-
чатного слова, виновные отвечают только перед судом.
4. Всем российским гражданам предоставляется право устраи-
вать публичные собрания как в закрытых помещениях, так и под
открытым небом для обсуждения всякого рода вопросов.
5. Все российские граждане имеют право составлять союзы и
общества, не испрашивая на то разрешения.
6. Право петиций предоставляется как отдельным гражданам,
так и всякого рода группам, союзам, собраниям и т.п.
7. Личность и жилище каждого должны быть неприкосновен-
ны. Вход в частное жилище, обыск, выемка в нем и вскрытие ча-
стной переписки допускается только в случаях, установленных за-
коном, и не иначе, как по постановлению суда. Всякое задержан-
ное лицо в городах и других местах пребывания судебной власти
в течение 24 часов, а в прочих местностях империи не позднее,
как в течение 3 суток со времени задержания, должно быть или
освобождено, или представлено судебной власти. Всякое задержа-
ние, произведенное без достаточного основания или продолженное
сверх законного срока, дает право пострадавшему на возмещение
государством понесенных им убытков.
8. Никто не может быть подвергнут преследованию и наказа-
нию иначе, как на основании закона — судебной властью и уста-
новленным законом судом. Никакие чрезвычайные суды не допу-
скаются.
9. Каждый гражданин пользуется свободой передвижения и вы-,
езда за границу. Паспортная система упраздняется.
10. Все вышеозначенные права граждан должны быть введены
в основной закон Российской империи и обеспечены судебной за-
щитой.
11. Основной закон Российской империи должен гарантировать
всем населяющим империю народностям помимо полной граждан-
ской и политической равноправности всех граждан права свобод-
ного культурного самоопределения, как-то: полную свободу упот-
ребления различных языков и наречий в публичной жизни, свобо-
52
ду основания и содержания учебных заведений и всякого рода со-
браний, союзов и учреждений, имеющих целью сохранение и раз-
витие языка, литературы и культуры каждой народности и т.п.
12. Русский язык должен быть языком центральных учрежде-
ний, армии и флота. Употребление наряду с общегосударственным
местных языков в государственных и общественных установлениях
и учебных заведениях, содержимых на средства государства или
органов самоуправления, регулируется общими и местными закона-
ми, а в пределах их — самими установлениями. Населению каж-
дой местности должно быть обеспечено получение начального, а
по возможности, и дальнейшего образования на родном языке.
II. Государственный строй
13. Россия должна быть конституционной и парламентарной
монархией. Государственное устройство России определяется ос-
новным законом.
14. Народные представители избираются всеобщею, равною,
прямою и тайною подачей голосов, без различия вероисповедания,
национальности и пола.
Партия допускает в своей среде различие мнений по вопросу
об организации народного представительства, в виде одной или
двух палат, из которых вторая палата должна состоять из пред-
ставителей от органов местного самоуправления, реорганизованных
на началах всеобщего голосования и распространенных на всю
Россию.
15. Народное представительство участвует в осуществлении за-
конодательной власти, в установлении государственной росписи
доходов и расходов и в контроле за законностью и целесообраз-
ностью действий высшей и низшей администрации.
16. Ни одно постановление, распоряжение, указ, приказ и т.п.
акт, не основанные на постановлении народного представительства,
как бы он ни назывался и от кого бы ни исходил, не может
иметь силы закона.
17. Государственная роспись, в которую должны быть вносимы
все доходы и расходы государства, устанавливается не более как на
один год законодательным порядком. Никакие налоги, пошлины и
сборы в пользу государства, а равно и государственные займы не
мосуг быть устанавливаемы иначе, как в законодательном порядке.
18. Членам собрания народных представителей принадлежит
право законодательной инициативы.
19. Министры ответственны перед собранием народных пред-
ставителей, членам которого принадлежит право запроса и интер-
пелляции.
Ш. Местное самоуправление и автономия
20. Местное самоуправление должно быть распространено на
все Российское государство.
53
21. Представительство в органах местного самоуправления, при-
ближение к населению путем учреждения мелких самоуправляю-
щихся единиц, должно быть основано на всеобщем, равном, пря-
мом и закрытом голосовании без различия пола, вероисповедания;
и национальностей, причем собрания высших самоуправляющихся
союзов могут быть образованы путем избрания собраниями низших
таких же союзов. Губернским земствам должно быть предоставле-
но право вступать во временные и постоянные союзы между со-
бою.
22. Крут ведомства органов местного самоуправления должен
простираться на всю область местного управления, включая пол-
ицию безопасности и благочиния и за исключением лишь тех от-
раслей управления, которые в условиях современной государствен-
ной жизни необходимо должны быть сосредоточены в руках цен-
тральной власти с предоставлением в пользу органов местного са-
моуправления части средств, поступающих в настоящее время в
государственный бюджет.
23. Деятельность местных представителей центральной власти
должна сводиться к надзору за законностью деятельности органов
местного самоуправления, причем окончательное решение по воз-
никающим в этом отношении спорам и сомнениям должно принад-
лежать судебным учреждениям.
24. После установления прав гражданской свободы и правиль-
ного представительства с конституционными правами для всего
Российского государства должен быть открыт правомерный путь в
порядке общегосударственного законодательства для установления
местной автономии и областных представительных собраний, обла-
дающих правом участия в осуществлении законодательной власти
по известным предметам, соответственно потребности населения.
25. Немедленно по установлении общеимперского демократиче-
ского представительства с конституционными правами, в Царстве
Польском вводится автономное устройство с сеймом, избираемым
на тех основаниях, как и общегосударственное представительство,
при условии сохранения государственного единства и участии в
центральном представительстве на одинаковых с прочими частями
империи основаниях. Границы между Царством Польским и сосед-1
ними губерниями могут быть исправлены в соответствии с пле-
менным составом и желанием местного населения, причем в Цар-
стве Польском должны действовать общегосударственные гарантии
гражданской свободы и права национальности на культурное са-
моопределение и должны быть обеспечены права меньшинства.
26. Финляндия. Конституция Финляндии, обеспечивающая ее
особенное государственное положение, должна быть всецело вос-
становлена. Всякие дальнейшие мероприятия, общие империи и
великому княжеству Финляндскому, должны быть впредь делом
соглашения между законодательными органами империи и велико-
го княжества.
я
IV. Суд
27. Все отступления от начал судебных уставов 20 ноября
1864 г. устанавливающих отделение судебной власти от админист-
ративной (несменяемость, независимость и гласность суда и равен-
ство всех перед судом), как внесенные позднейшими новеллами,
так и допущенные при самом составлении уставов, упраздняются.
В этих видах прежде всего: а) не подлежит никаким ограничениям
правило о том, что никто не может быть подвергнут наказанию
без вошедшего в силу приговора компетентного суда; Ъ) всякое
вмешательство министра юстиции в назначение на судейские дол-
жности или перемещение судей, а тем более в производство су-
дебных дел устраняется. Судьи наград не получают; с) ответст-
венность должностных лиц определяется на общем основании;
d) компетенция суда присяжных определяется исключительно тя-
жестью наказания, назначенного в законе, безотносительно к роду
дел, причем, однако, этой компетенции во всяком случае подле-
жат все преступления государственные и против законов о печати.
Суд с сословными представителями упраздняется. Компетенции
выборного мирового суда подчиняются и дела волостной юстиции.
Волостной суд и институт земских начальников упраздняются.
Требование имущественного ценза как для замещения должности
мирового судьи, так и для отправления обязанностей присяжного
заседателя отменяется; е) восстановляется принцип единства кас-
сационного суда; f) адвоката организуется на началах истинного
самоуправления.
28. Независимо от этого, в осуществление наиболее назревших
и бесспорных требований уголовной политики и процесса: а)
смертная казнь отменяется, безусловно, навсегда; Ь) вводится ус-
ловное осуждение; с) устанавливается защита на предварительном
следствии; d) в обряд предания суду вводится состязательное на-
чало.
29. Ближайшей задачей является полный пересмотр уголовно-
го уложения, отмена постановлений, противоречащих началам
политической свободы, и переработка проекта гражданского
уложения.
V. Финансовая и экономическая политика
30. Пересмотр государственного расходного бюджета в целях
уничтожения непроизводительных по своему назначению или сво-
им размерам расходов и соответственное увеличение затрат госу-
дарства на действительные нужды народа.
31. Отмена выкупных платежей.
32. Развитие прямого обложения на счет косвенного; общее по-
нижение косвенного обложения и постепенная отмена косвенных
налогов на предметы потребления народных масс.
53
33. Реформа прямых налогов на основе прогрессивного под-
оходного и поимущественного обложения; введение прогрессивного;
налога на наследство. *
34. Соответствующее положению отдельных производств пони-
жение таможенных пошлин в видах удешевления предметов на-
родного потребления и технического подъема промышленности и
земледелия.
35. Обращение средств сберегательных касс на развитие мел-,
кого кредита.
VI. Аграрное законодательство
36. Увеличение площади землепользования населения, обраба-
тывающего землю личным трудом, как то: безземельных и мало-
земельных крестьян, а также и других разрядов мелких хозяев-:
земледельцев — государственными, удельными, кабинетскими и
монастырскими землями, а также путем отчуждения для той же
цели за счет государства и потребных размерах частновладельче-
ских земель с вознаграждением нынешних владельцев по справед-:
ливой (не рыночной) оценке. ;
Примечание. Цена земли определяется по нормальной для'
данной местности доходности при условии самостоятельного веде-:
ния хозяйства, не принимая во внимание арендных цен, созданных;
земельной нуждой.
37. Отчуждаемые земли поступают в государственный земель-
ный фонд Начала, на которых земли этого фонда подлежат
передаче нуждающемуся в них населению (владение или пользе-'
вание личное или общинное и т.д.), должны быть установлены со-
образно с особенностями землевладения и землепользования в раз-
личных областях России.
38. Широкая организация государственной помощи для пересе-
ления, расселения и устройства хозяйственного быта крестьян. Ре-
организация межевого дела, окончание размежевания и другие ме-
ры для подъема благосостояния сельского населения и улучшения
сельского хозяйства.
39. Упорядочение законом арендных отношений путем обеспе-
чения права возобновления аренды, права арендатора, в случае пе-;
редачи аренды, на вознаграждение за произведенные, но не ис-
пользованные к сроку затраты на улучшение, и учреждение при-?
мирительных камер для регулирования арендной платы и для раз-
бора споров и несогласий между арендаторами и землевладельца-
ми. Открытие законного пути в судебном порядке для понижения
непомерно высоких арендных цен и уничтожения носящих кабаль-
ный характер сделок в области земельных отношений.
40. Отмена действующих правил о найме сельских рабочих и
распространение рабочего законодательства на земледельческих
рабочих, применительно к техническим особенностям земледелия.’
Учреждение сельскохозяйственной инспекции для наблюдения за
56
правильным применением законодательства по охране труда в этой
области и введение уголовной ответственности сельских хозяев за
нарушение ими законодательных норм по охране труда.
УП. Рабочее законодательство
41. Свобода рабочих союзов и собраний.
42. Право стачек. Наказуемость правонарушений, совершаемых
во время или по поводу стачек, определяется на общем основании
и ни в коем случае не может быть увеличиваема.
43. Распространение рабочего законодательства и независимой
инспекции труда на все виды наемного труда; участие выборных
от рабочих в надзоре инспекции за исполнением законов, охраня-
ющих интересы трудящихся.
44. Введение законодательным путем восьмичасового рабочего
дня. Немедленное осуществление этой нормы всюду, где она в
данное время возможна, и постепенное ее введение в остальных
производствах. Запрещение ночных и сверхурочных работ, кроме
технически и общественно необходимых.
45. Развитие охраны труда женщин и детей и установление
особых мер охраны труда мужчин во вредных производствах.
46. Учреждение примирительных камер из равного числа пред-
ставителей труда и капитала для нормировки всех отношений най-
ма, не урегулированных рабочим законодательством, и разбора
споров и несогласий, возникающих между рабочим и предприни-
мателями.
47. Обязательное при посредстве государства страхование от
болезни (в течение определенного срока), несчастных случаев и
профессиональных заболеваний, с отнесением издержек на счет
предпринимателей.
48. Государственное страхование на случай старости и неспо-
собности к труду для всех лиц, живущих личным трудом.
49. Установление уголовной ответственности за нарушение за-
конов об охране труда.
УШ. По вопросам просвещения
Народное просвещение должно быть организовано на началах
свободы, демократизации и децентрализации его, понимая под
этим осуществление следующих начал:
50. Уничтожение всех стеснений к поступлению в школу, свя-
занных с полом, происхождением и религией.
51. Свобода частной и общественной инициативы в открытии и
организации учебных заведений всех типов и в области внешколь-
ного просвещения; свобода преподавания.
52. Между различными ступенями школ всех разрядов должна
быть установлена прямая связь для облегчения перехода от ни-
зшей ступени к высшей.
57
53. Полная автономия и свобода преподавания в университет
и других высших школах. Увеличение их числа. Уменьшение пл
ты за слушание лекций. Организация просветительной работы bj
сшей школы для широких кругов населения. Свободная организ
ция студенчества.
54. Количество средних учебных заведений должно быть ув
личено соответственно общественной потребности; плата в ш
должна быть понижена. Местным общественным учреждение
должно быть предоставлено широкое участие в постановке уче
но-воспитательного дела.
55. Введение всеобщего, бесплатного и обязательного обучения,
в начальной школе. Передача начального образования и заведова-
ние органов местного самоуправления. Организация органами само-
управления материальной помощи нуждающимся учащимся. 1
56. Устройство органами местного самоуправления образова-
тельных учреждений для взрослого населения, элементарных школ
для взрослых, народных библиотек, народных университетов.
57. Развитие профессионального образования.
Законодательные проекты и предположе-
ния партии народной свободы. 1905—1907
гг. / Под ред. Н.И. Астрова, Ф.Ф. Кокошки-
на, С.А. Муромцева, ПИ. Новгородцева и
кн. Д.И. Шаховского. СПб., 1907. С. XI—
XDC
ПРОГРАММА «СОЮЗА 17 ОКТЯБРЯ»35
Высочайший манифест 17 октября 1905 года, являющийся
дальнейшим развитием закона 6 августа 1905 г. о Государствен-
ной думе, приобщает народ русский к деятельному участию, в
согласии с царем, в государственном строительстве. Народному.
представительству, прочно опирающемуся на широкие народные
массы, черпающему свою силу, силу знания нужд народных и
силу своего авторитета, из общего избирательного права, мани-.
фест предоставляет выдающееся влияние в делах законодатель-,
ства и управления страной. Как непременное условие для осу- J
ществления этих прав политической свободы и для упрочения А
начал гражданской свободы устанавливаются, в качестве основ- а
ных элементов правового строя, неприкосновенность личности, а
свобода совести, слова, печати, собраний и союзов. Таким об- ?
разом, манифест 17 октября знаменует собою величайший пе-
реворот в судьбах нашего отечества: отныне народ наш стайо- а
вится народом политически свободным, наше государство —
правовым государством, а в наш государственный строй вводит-
ся новое начало — начало конституционной монархии.
58
Новый порядок, призывая всех русских людей, без различия
сословий, национальности и вероисповедания, к свободной пол-
итической жизни, открывает пред ними широкую возможность
законным путем влиять на судьбу своего отечества и предо-
ставляет им на почве права отстаивать свои интересы, мирной
и открытой борьбой добиваться торжества своих идей, своих
убеждений. Новый порядок вместе с тем налагает на всех тех,
кто искренне желает мирного обновления страны и торжества
в ней порядка и законности, кто отвергает одинаково и застой,
и революционные потрясения, святую обязанность в настоящий
момент, переживаемый нашим отечеством, момент торжествен-
ный, но полный великой опасности, дружно сплотиться вокруг
тех начал, которые провозглашены в манифесте 17 октября, на-
стоять на возможно скором, полном и широком осуществлении
этих начал правительственною властью с прочными гарантиями
их незыблемости и оказать содействие правительству, идущему
по пути спасительных реформ, направленному к полному и
всестороннему обновлению государственного и общественного
строя России.
Какие бы разногласия ни разъединяли людей в области
политических, социальных и экономических вопросов, великая
опасность, созданная вековым застоем в развитии наших пол-
итических форм и грозящая уже не только процветанию, а са-
мому существованию нашего отечества, призывает всех к еди-
нению, к деятельной работе для создания сильной и автори-
тетной власти, которая найдет опору в доверии и содействии
народа и которая одна только в состоянии путем мирных ре-
форм вывести страну из настоящего общественного хаоса и
обеспечить ей внутренний мир и внешнюю безопасность.
С этой целью, на почве признания начал, возвещенных в
высочайшем манифесте, образуется союз, в который приглаша-
ются войти как отдельные лица, так и целые партии, програм-
мы коих в основных чертах совпадают с программой союза. Со-
юз этот получает наименование «Союза 17 октября» и провоз-
глашает следующие основные положения:
1. Сохранение единства и нераздельности Российского госу-
дарства
Положение это обязывает признать, что жизненным услови-
ем для укрепления внешней мощи России и для ее внутренне-
го процветания является ограждение единства ее политического
тела, сохранение за ее государственным строем исторически
сложившегося унитарного характера. Вместе с тем положение
59
это обязывает противодействовать всяким предположениям, в
правленным прямо или косвенно к расчленению империи и
замене единого государства государством союзным или союз*
государств. При широком развитии местного самоуправления
всем пространстве империи, при прочно установленных осно
ных элементах гражданской свободы, при участии равно вс<
русских граждан без различия национальности и вероисповед
ния в создании правительственной власти, при признании
отдельными национальностями самого широкого права на удо
летворение и защиту своих культурных нужд в пределах, д
пустимых идеей государственности и интересами других наци
овальностей, такое положение, отрицающее идею федерализм:
в применении к русскому государственному строю, вполне до
пускает объединение отдельных местностей империи в област-
ные союзы для разрешения задач, входящих в пределы мест-
ного самоуправления, и нисколько не препятствует местным
особенностям и интересам различных национальностей найти
себе выражение и удовлетворение в законодательстве и управ-
лении, основанных на признании безусловного равенства в пра-
вах всех русских граждан. Исключительно за Финляндией при-
знается особое положение, дающее ей право на известное ав-
тономное государственное устройство при условии сохранения
государственной связи с империей. '
2. Развитие и укрепление начал конституционной монархии,
с народным представительством, основанным на. общем изби- i
рательном праве
Это положение обязывает к осуществлению начала общего из-
бирательного права, открывающего возможность всем русским
гражданам участвовать в осуществлении государственной власти.
Это положение далее призывает к коренному преобразованию на-
шего государственного строя на началах конституционных и к
прочному закреплению за народным представительством дарованных
ему манифестом прав деятельного участия, рядом с монархом, в
законодательных трудах и управлении страной.
Это же положение признает и закрепляет за монархическим
началом в изменившихся условиях политической жизни России
новый государственно-правовой характер. Прежний неограни-
ченный самодержец, всемогущий по идее, но связанный в дей-
ствительности всеми путями приказного строя, слабый вследст-
вии отчужденности от него народа, становится конституцион-
ным монархом, который, правда, находит пределы своей воли в
правах народного представительства, но который в самом еди-
нении с народом, в союзе с землей, в новых условиях государ-
ев
ственного строя получает и новую мощь, и новую высокую за-
дачу быть верховным вождем свободного народа. Являясь в на-
родном сознании по-прежнему воплощением государственного
единства, служа неразрывною связью преемственно сменяющих-
ся поколений, священным стягом, вокруг которого в минуты
грозной опасности собирается народ русский, монархическое
начало отныне получает новую историческую миссию величай-
шей важности. Возвышаясь над бесчисленными частными и ме-
стными интересами, над односторонними целями различных
классов, сословий, национальностей, партий, монархия именно
при настоящих условиях призвана осуществить свое предназна-
чение — явиться умиротворяющим началом в той резкой борь-
бе, борьбе политической, национальной и социальной, для ко-
торой открывается ныне широкий простор провозглашением
политической и гражданской свободы. Укрепление в русской
политической жизни этих начал, противодействие всякому по-
сягательству, откуда бы оно ни шло, на права монарха и на
права народного представительства, как эти права определятся
на почве манифеста 17 октября, должно входить в задачи «Со-
юза». Только этим путем, путем единения монарха с народом,
может быть создана сильная, уверенная в себе правительствен-
ная власть, которая сумеет вернуть нам мир.
3. Обеспечение гражданских прав
В политически свободном государстве должна господствовать и
гражданская свобода, создающая единственную надежную основу
для всестороннего развития как духовных сил народа, так и есте-
ственной производительности страны. Манифест 17 октября на
первое место ставит дарование незыблемых основ гражданской
свободы. Развитие и укрепление этих начал в законодательстве и
правах составляет одну из главнейших задач «Союза».
Сюда входят прежде всего: свобода совести, свобода слова ус-
тного и печатного, свобода собраний и союзов. Сюда же относит-
ся обеспечение свободы передвижения, выбора места жительства
и рода занятий, обеспечение свободы труда, промышленности,
торговли, свобода приобретения собственности и распоряжения ею.
Гражданская свобода предполагает также неприкосновенность лич-
ности, жилища, переписки, собственности граждан. Все эти права,
огражденные законом, имеют один естественный предел — в пра-
вах других граждан и в правах общества и государства. Никто не
может быть арестован, подвергнут какому-либо насилию, обыску,
лишению имущества и т.п. без постановления соответственной су-
дебной власти. Всякое лицо, задержанное по какому-либо обвине-
нию, должно в точно определенный и кратчайший срок, например
в 24 часа в городах, быть представлено судебной власти либо ос-
61
вобождено. Для ограждения всех этих прав от посягательства
со стороны частных лиц, так и со стороны лиц должностных,
должны быть поставлены под защиту уголовных законов; особ<
должна быть установлена судебная ответственность должност
лиц, каково бы ни было их положение.
4. Неотложность созыва Государственной думы
В убеждении, что дальнейшее развитие политических фор
должно находиться в органической связи со всей предшествующе
исторической жизнью России, что созыв, как того требуют неко-
торые партии, учредительного собрания, которое своею властью
определяет свою компетенцию, предполагает как бы отсутствие
всякого правительства, заключает в себе полный разрыв связи с,
прошедшим, поведет к пересмотру таких начал нашего политиче-
ского и общественного быта, кои не могут быть поколеблены без
тяжелого революционного потрясения всей страны, что обуслов-
ленная этим отсрочка в созыве Государственной думы отдалит на1
неопределенное время восстановление нормального хода государ-
ственной жизни и законодательной работы, а вместе с тем и раз-
решение некоторых неотложных вопросов, связанных с жизненны-
ми интересами широких масс населения. «Союз» высказывается
против созыва Учредительного собрания, которое только отдалит'
столь желанный час успокоения страны. Государственная дума
первого созыва должна взять на себя проведение ближайших по
очереди политических реформ, направленных к усовершенствовав
нию народного представительства, как-то: пересмотр избирательно-
го закона, положения о Государственной думе и т.п. Но рядом с
этим и одновременно она должна приступить к разрешению тех
насущных вопросов экономических, социальных и иных, неотлож-
ная необходимость разрешения коих выдвинута самою жизнью.:
Приступив к органической созидательной работе, Государственная
дума, по мнению «Союза», должна себе наметить для разработки:
и постепенного разрешения следующие вопросы первенственной)
государственной важности:
а) крестьянский вопрос
Из насущных реформ на первом месте должны быть поставлен'
ны меры к решительному и бесповоротному приобщению крестьян:
к полноте гражданских прав наравне с остальными гражданами.
Сюда относятся: отмена исключительных законоположений, юриди-1
чески принижающих податные сословия, отмена административной
опеки и признания мирского землевладения институтом граждан- ;
ского права. Помимо забот к поднятию производительности земле-
делия, мерами к подъему крестьянского благосостояния являются:
урегулирование мелкой земельной аренды, преобразование дея-
тельности крестьянского поземельного банка, содействие расселе-'
нию и переселению ближайшему и дальнейшему, признание госу-
дарственных и удельных земель возможным фондом для удовлет- ’
62
ворения земельной нужды крестьян и других разрядов мелких
землевладельцев, разверстание чресполосных крестьянских и поме-
щичьих земель с обязательным отчуждением отрезков, мешающих
хозяйственной цельности владений, и, наконец, при недостаточно-
сти этих мер, допустимое в случае государственной важности при-
нудительное отчуждение части частновладельческих земель на
справедливых условиях вознаграждения, устанавливаемых законода-
тельной властью.
б) рабочий вопрос
Рабочий вопрос является в настоящее время одним из самых
острых вопросов и имеет все права на особенные заботы со сто-
роны Государственной думы. Он не может быть, однако, решен
удовлетворительно в интересах самих же рабочих без поддержки
промышленности вообще*, только правильно развивающаяся про-
мышленность страны может обеспечить рабочих. «Союз» полагает,
что Дума должна поставить себе общую задачу пересмотра, усо-
вершенствования и расширения законодательства о рабочих в со-
ответствии с местными особенностями отдельных производств и с
началом, принятым в этой области в наиболее просвещенных про-
мышленных государствах. Сюда также относятся: меры по обеспе-
чению рабочих и их семей на случай болезни, инвалидности и
смерти, меры к постепенному осуществлению страхования рабочих
во всех видах труда, меры к ограничению рабочего времени для
женщин и детей и в особо вредных для здоровья производствах.
Вполне признавая свободу профессиональных союзов и свободу
стачек как средств защиты рабочими своих интересов, следует,
однако, признать необходимым законодательным путем регулиро-
вать условия этой экономической борьбы. Для этого, с одной сто-
роны, должен быть выработан ряд действенных мер к устранению
случаев насилия над личностью и посягательства на имущество
как способов принуждения к вступлению в союз или к участию в
стачке, а с другой стороны, должны быть выделены в особую
группу такие производства, предприятия и учреждения, от коих за-
висит жизнь и здоровье населения, важные общественные и госу-
дарственные интересы, безопасность государства, интересы оборо-
ны; а условия работы и службы в таких отраслях, за которыми
должно быть признано государственно значение, должны быть
подчинены особым узаконениям, ограждающим интересы рабочих и
служащих, но подчиняющим их высшему государственному инте-
ресу.
в) развитие и укрепление начал местного самоуправления
Необходимым условием для обновления политической и обще-
ственной жизни России и для полного и последовательного про-
ведения провозглашенных манифестом начал свободы является
преобразование местного земского и городского самоуправления с
Расширением его прав и круга деятельности, с приданием ему
большей самостоятельности и упразднением административной
63
опеки, с устройством мелкой земской единицы, с устранением с
словности, с распространением начал самоуправления по возмог
ности на все местности империи, с привлечением к участию в с
моуправлении возможно широкого круга лиц. Участие в обыкн
венном самоуправлении будет лучшей школой политической св
боды для народа.
г) заботы о народном образовании
Имея в виду, что лишь при повышении умственного уровня н
рода и при распространении в его среде грамотности можно ож
дать, что он достигнет и политической зрелости, и хозяйственно!
благосостояния, что самая судьба выполняемой ныне политическо
реформы в значительной мере зависит от степени сознательност
с которой население отнесется к осуществлению дарованных е»
прав, «Союз» высказывается за то, чтобы нужды народного пр
свещения были выдвинуты в законодательных работах Думы 1
первый план и чтобы на удовлетворение этих нужд были асси
нованы самые широкие средства. В частности, должны быть' пр:
пяты все меры, чтобы в скорейшем времени могло быть практ:
чески осуществлено всеобщее начальное обучение. Рядом с эта
должно быть увеличено число средних и высших учебных заведс
ний, особенно технических, в пределах действительной обществен
ной потребности, с предоставлением самой широкой свободы час
тной и общественной инициативе в деле открытия и содержал
учебных заведений. Одновременно должны быть пересмотре]
программы с целью их упрощения и приближения к потребност
и должна быть установлена прямая преемственная связь меж
различными ступенями школ.
д) реформы судебные и административные
Упорядочение форм общежития и упрочение гражданской сво-
боды возможно лишь тогда, когда население страны находит опо-
ру и защиту всех своих прав в суде и когда деятельность адми-
нистративных властей поставлена в границы, ясно очерченные в
законе. Исходя из этих положений, «Союз 17 октября» ставит себе
задачей проведение в Государственной думе таких реформ, кон
направлены к введению бессовловного суда, руководствующегося
общими для всего населения законами, к введению выборного на-
чала в местную юстицию, к установлению независимости суда от
воздействия администрации и упразднению судебно-административ-
ных учреждений, к ограждению гласности производства и расши-
рению компетенции суда присяжных. В сфере административного
строя, кроме общего его упрощения и подчинения его деятельно-
сти строгим нормам закона, следует установить доступный всем
способ обжалования распоряжений и действий административных
властей, порядок строгой ответственности, уголовной и граждан-
ской, за нарушение этими властями установленных законов и прав
частных лиц, а для уничтожения тягостной всем волокиты надле-
жит установить в законе срочность работ администрации
64
е) меры экономические и финансовые
Ввиду громадных расходов, предстоящих в ближайшие годы го-
сударственному казначейству для осуществления неотложных важ-
ных культурных задач, а также в интересах государственной обо-
роны в деле пересоздания наших военных сухопутных и морских
сил, нельзя рассчитывать на сокращение государственной сметы
расходов и на облегчение общего податного бремени. Но уже в
ближайшее время возможно осуществить более рациональную и
справедливую налоговую систему и передвинуть податную тягость
с более слабых плеч на плечи более сильные. С целью подъема
арендного благосостояния, увеличения государственных доходов и
в интересах распределения обложения в соответствии с платежны-
ми силами плательщиков предполагается:
1) меры содействия подъему производительных сил, особенно
в области сельскохозяйственной промышленности;
2) организация доступного населению сельскохозяйственного,
промышленного и торгового кредита;
3) широкое распространение в населении технических знаний с
целью поднятия производительности народного труда, причем дол-
жен быть облегчен доступ к эксплуатации лесных и минеральных
богатств, принадлежащих государству;
4) развитие прямых налогов на основе прогрессивного подоход-
ного обложения с постепенным понижением косвенного обложения
предметов первой необходимости;
5) развитие сети железных дорог, а равно водяных, шоссейных
и грунтовых дорог.
Как бы, однако, ни были необходимы и действенны все ука-
занные меры, следует помнить, что подъем народного благососто-
яния возможен лишь при том условии, чтобы нашему националь-
ному характеру были возвращены те драгоценные качества, кото-
рых он лишился под влиянием старого порядка, основанного на
правительственном надзоре, правительственной опеке, правительст-
венной помощи. Политическая и гражданская свобода, провозгла-
шенная манифестом 17 октября, должна пробудить к жизни дрем-
лющие народные силы, вызвать дух смелой энергии и предприим-
чивости, дух самодеятельности и самопомощи и создать прочную
основу и лучший залог нравственного и общественного возрожде-
ния и экономического процветания.
Основная программа «Союза 17 октября».
М., 1906.
ЗАЯВЛЕНИЕ ПО АГРАРНОМУ ВОПРОСУ,
ВНЕСЕННОЕ 8 МАЯ 1908 г.
В ГОСУДАРСТВЕННУЮ ДУМУ ПЕРВОГО СОЗЫВА
1. Увеличение площади землепользования населения, обрабаты-
вающего землю личным трудом, как-то: безземельных и малозе-
мельных крестьян и других разрядов земледельцев, — государст-
3 - 4264 «
венными, удельными, кабинетскими, монастырскими, церковными
землями и путем обязательного отчуждения для той же цели, за
счет государства, в потребных размерах частновладельческих зе-
мель с вознаграждением нынешних владельцев по справедливой
оценке, т.е. сообразно с нормальной для данной местности доход-
ностью, при условии самостоятельного ведения хозяйства, не при-
нимая во внимание арендных цен, созданных земельной нуждой.
2. Отчуждаемые земли поступают в государственный земельный
запас. Начала, на которых земли этого запаса подлежат передаче
нуждающемуся в них населению, должны быть установлены сооб-
разно с особенностями землевладения и землепользования в раз-
личных областях России.
Признавая руководящим началом земельной политики передачу,
земли в руки трудящихся, мы считаем, что приведенные положе-
ния могут быть развиты следующим образом;
1. Право на расширение землепользования признать надлежит
за малоземельными и безземельными земледельческими семьями,!
ведущими хозяйство на землях как надельных, так и на принад
лежащих им на праве частной собственности или арендованные
Там, где существует особый класс безземельных сельскохозяйп
венных рабочих, последние подлежат обеспечению землей на те
же основаниях. Особыми правилами также должен быть определе
отвод земли семьям, прекратившим хозяйство вследствие малозс
мелья, если они пожелают восстановить собственное хозяйстве
Местным землеустроительным учреждениям должно быть предс
ставлено возбуждение вопросов об изменении круга лиц, подлежа
щих, сообразно с местными условиями, земельному обеспечению.
2. Для каждой местности (губернии, района, уезда или час
его) должен быть установлен нормальный размер земельно:
обеспечения, до которого, при имеющемся запасе земли и при
мая в расчет возможные добровольные выселения, — дола
быть доводимо количество земли у земледельческого населен
При этом является желательным доведение размеров обеспече!
до потребительной нормы, т.е. до такого количества земли, ко
рое по местным условиям и принимая в расчет прочные промы
левые доходы, где таковые существуют, — было бы достагочи
для покрытия средних потребностей в продовольствии, жилищ
одежде и для несения повинностей. Расчет земельной нормы в
дется на едока.
3. Обеспечению землею в указанных размерах должны подл
жать поэтому те земледельцы, которые или вовсе не имеют н
дельной или собственной земли, или имеют ее меньше устало
ленной для данной местности общей нормы.
4. Для образования государственного запаса, как уже ска
кроме земель государственных, удельных, кабинетских, церког
монастырских должны поступить и земли, обязательно отчужда
из частного владения отдельных лиц и учреждений.
бб
5. При отчуждении 'частновладельческих земель надлежит ус-
тановить следующие правила:
а) без всяких ограничений подлежат отчуждению все земли,
обычно сдававшиеся до 1 января 1906 г. в аренду за деньги, из
доли или за отработки, а также земли, обрабатывавшиеся пре*
имущественно крестьянским инвентарем, и земли, впусте лежа*
щие, но признанные годными для обработки. Кроме того, для
каждой местности закон должен определить высший размер зем-
левладения при условии ведения собственного хозяйства (своим
скотом и орудиями), т.е. определить, больше чего никто не мо-
жет владеть землей, и все, что окажется больше этого размера,
также подлежит отчуждению без каких-либо ограничений;
б) земля, не превышающая по площади установленного зако-
ном высшего размера на одного владельца и обрабатываемая его
инвентарем, также должна подлежать обязательному отчуждению,
если местное земледельческое население не может получить до-
статочного обеспечения из других земель той же местности или
если отчуждение является необходимым для устранения вредной
чересполосицы и других существенных недостатков в расположе-
нии наделов и в составе, их по угодиям;
в) не подлежат отчуждению:
аа) небольшие участки, не превышающие трудовой нормы,
определяемой по местным условиям;
бб) городские выгонные земли, а равно земли, принадлежа-
щие городам, местечкам, земствам, учебным и благотворитель-
ным учреждениям, поскольку они непосредственно служат для
общественно-санитарных, учебных и т.п. целей;
вв) земли под усадьбами, садами, огородами (кроме отдавае-
мых в аренду), искусственными лесонасаждениями, виноградни-
ками, хмельниками, питомниками и т.п. за исключением, одна-
ко, случаев, когда отчуждение этих земель необходимо для устра-
нения вредной чересполосицы;
гг) земли, на которых расположены фабрично-заводские или
сельскохозяйственные промышленные заведения, т.е. земли, для
них технически необходимые, находящиеся под строениями,
складами, сооружениями и пр. Но земельные угодья, обслужива-
ющие хозяйственные потребности этих предприятий, должны
подлежать отчуждению наравне с другими землями, лишь с ус-
тановлением известного порядка и последовательности перехода
их в государственный земельный запас;
дд) участки, которые центральным землеустроительным уч-
реждением признано будет необходимым сохранить ввиду их ис-
ключительного характера и общеполезного значения.
6. Земли из государственного земельного запаса передаются в
долгосрочное пользование на Ьрок, установленный подлежащими
учреждениями, без права переуступки. За все земли, отводимые
из государственного запаса, взимается плата, размер которой оп-
з»
67
ределяется соответственно доходности земель и сообразно с об-
щим планом земельного обложения.
7. Из государственного земельного запаса отводятся земли
сначала местному малоземельному и безземельному населе-
нию,-закон определяет, что разумеется под местным населе-
нием. За удовлетворением потребности местного населения, оста-
ющиеся свободными земли государственного земельного запаса
предназначаются для переселенцев, не получивших земельного
обеспечения по месту прежнего жительства.
8. В местностях, изобилующих лесами, под земельное обеспе-
чение земледельцев могут быть обращаемы леса, не имеющие
защитного и водоохранного значения. Леса в прочих местностях
подлежат отчуждению и остаются в распоряжении государства в
тех размерах, как это требуется нуждою населения в лесных ма-
териалах. Порядок снабжения населения лесными материалами
из этих лесов определяется особыми правилами.
9. Закон, установив общие основы земельной реформы, дол-
жен допускать со стороны местных учреждений представления о
некотором видоизменении этих норм согласно с местными усло-
виями, но с непременным сохранением самой основы рефор-
мы-прочного обеспечения землею земледельческого населения
путем обязательного отчуждения.
10. Закон должен установить систему и порядок учрежде-
ний-центрального и местного-для подготовки и проведения зе-
мельной реформы. Учреждения эти должны немедленно присту-
пить к собиранию и разработке необходимых материалов, имея в
виду положения, нормы, установленные законом, и стоя в тес-
ной связи с местным населением.
Мы предлагаем избрание Комиссии из 33 членов для разра-
ботки и внесения в Думу законопроекта по земельному делу и
просим передать в эту Комиссию, как материал, настоящую за*
писку нашу. <
Законодательные проекты и пред*
положения партии народной свобо-
ды. 1905-1907 гг. С. 301-304.
ПРОЕКТ ЗАКОНА О СОБРАНИЯХ
Внесено в Государственную думу первого созыва в порядке 55
ст. Учр. Гос. Думы^ ЗО мая 1906 г.
1. Российские граждане вольны собираться мирно и без ору-
жия, не испрашивая на то предварительного разрешения.
2. Воспрещаются собрания под открытым небом-в расстоя-
нии одной версты от места действительного пребывания госуда-
ря императора и от места заседания Государственной думы, во
время ее сессии.
68
3. Воспрещаются всякие собрания на полотне железных до-
рог.
4. Собрания на площадях, улицах и в других проездах и
проходах, открытых для общественного пользования, допускаются
постольку, поскольку они не препятствуют свободному уличному
движению.
5. Собрание признается публичным, если доступ в оное не
обусловлен личным приглащением. Собрания членов обществ
или союзов зарегистрированных не признаются публичными.
6. О публичных собраниях, созываемых для совместного об-
суждения государственных и общественных вопросов, в городских
поселениях или на расстоянии пяти верст от оных, устроители
обязаны известить начальника местной полиции (градоначальни-
ка, обер-полицеймейстера, исправника) не позднее чем за 24 часа
до созыва собрания.
О собраниях, созываемых по воспоследовании указа, назнача-
ющего время выбора в Государственную думу, заявление должно
быть делаемо не позднее как за четыре часа до времени откры-
тия собрания.
За несоблюдение этого правила устроители подвергаются де-
нежному штрафу не свыше 100 рублей.
7. Для собраний, устраиваемых за пределами городских посе-
лений и пятиверстного от оных расстояния, предварительное за-
явление не требуется.
8. По требованию устроителей собрания полициею выдается
удостоверение в сделанном заявлении, с указанием дня и часа.
9. Начальник местной полиции может назначить для присут-
ствования на собрании уполномоченное лицо, обязанное быть в
форменной одежде.
10. Начальнику местной полиции или уполномоченному от
него лицу полицейской службы предоставляется закрыть публич-
ное собрание: а) если оно состоится в нарушении правил статей
2-4 настоящего закона и б) если оно примет характер, непос-
редственно угрожающий общественной безопасности.
11. Если по объявлении собрания закрытым присутствующие
на нем не разойдутся, то начальнику полиции или уполномо-
ченному от него лицу предоставляется, по двукратном предуп-
реждении, удалить неповинующихся мерами принуждения.
12. Статьи 6-10 настоящего закона не распространяются на
публичные собрания, устраиваемые по распоряжению правитель-
ственных мест и лиц или органов местного самоуправления.
Законодательные проекты и пред-
положения партии народной свобо-
ды. 1905-1907 гг. С. 23 - 27.
ПРОЕКТ ЗАКОНА О СОЮЗАХ
Внесено в Государственную думу первого созыва в порядке 55
ст. Учр. Гос. Думы 1 июня 1906 г. '
Положения общие
1. Союзом или обществом по смыслу настоящего закона по-,
читается всякое соединение нескольких лиц, избравших предме-
том своей совокупной деятельности определенные цели (религи-
озные, нравственные, благотворительные, научные, политические
и общественные экономические, цели общения, развлечения, раз-
вития духовного, физического и т.п.), равно как соединение двух
или нескольких союзов непосредственно или посредством их
уполномоченных.
2. Российские граждане вольны составлять союзы в целях, не-
противных уголовным законам или добрым нравам, не испраши-
вая на то разрешения правительственной власти.
3. Собрания союзов подчиняются общим постановлениям о
собраниях.
4. О закрытии союза, установленного в целях, противных уго-
ловным законам или добрым нравам, или направившего свою
деятельность к таковым целям, начальник местной полиции
(градоначальник, обер-полицеймейстер, исправник) относится X;
прокурору местного окружного суда с присоединением необходи-
мых данных и доказательств, каковое требование прокурор, вме-
сте с своим письменным заключением, предлагает на рассмотре-
ние окружного суда.
5. Предложенное прокурором дело о закрытии союза рассмат-
ривается окружным судом по гражданскому отделению особо от
могущего возникнуть уголовного производства против отдельных
членов союза. Решения постановляются в судебном заседании и
по выслушании заключения прокурора. О сроке рассмотрения
дела окружной суд извещает повесткою подлежащий союз в лице
его правления, а при несуществовании такового-в лице его от-
дельных членов, в числе не менее трех.
6. Постановление окружного суда может быть обжаловано за-
интересованными лицами и прокурорским надзором в месячный
срок в апелляционном порядке.
При производстве дела о закрытии союза в судебной палате
применяются правила статьи 5 сего закона.
О порядке приобретения союзами прав юридического лица
7. Союзы, которые не имеют целью получение прибыли от
ведения какого-либо хозяйственного предприятия, если желают
приобрести права юридического лица, должны иметь писаный
устав.
8. В писаном уставе союза (ст. 7) должны быть указаны:
а) название общества или союза, его цель и местонахождение;
70
б) порядок вступления и выбытия членов;
в) имущество общества, если таковое имеется, и обязанность
членов делать какие-либо взносы, размер этих взносов и порядок
их поступления, назначение, которое должно получить принадле-
жащее союзу имущество, в случае его прекращения;
г) состав правления, способ его образования и предметы его
ведения;
д) время и порядок созыва общего собрания членов и пред-
меты его ведения;
е) порядок изменения устава.
9. Союзы, означенные в статье 7 настоящего закона, приобре-
тают права юридического лица через внесение их в реестр об-
ществ и союзов, открываемый для сего в ведении старшего нота-
риуса.
10. Заявление о внесении союза в реестр (9 ст.) представляет-
ся по местонахождению союза подлежащими старшему нотариу-
су лицами, стоящими во главе союза, в числе не менее трех, с
нотариальным засвидетельствованием их законной правоспособно-
сти и подлинности подписей и с приложением заверенного ими
устава, в двух экземплярах. Старший нотариус в течение не бо-
лее семи дней, удостоверившись в соблюдении союзом всех
предписанных сим законом правил и в достаточной определи-
тельности постановлений устава по предметам, означенным в
статье 8 сего закона, удовлетворяет ходатайство, в чем учиняет
на обоих представленных ему экземплярах устава соответствую-
щую надпись и один из них возвращает просителям.
11. При учинении означенной в статье 10 надписи старший
нотариус взимает 3 рубля на предмет напечатания о сем объяв-
ления в местной газете.
12. На отказ старшего нотариуса в удовлетворении ходатайст-
ва о внесении союза в реестр жалобы приносятся в общем по-
рядке и разрешаются подлежащими судебными местами не ина-
че, как по выслушании заключения прокурора (ст. 343-347 уст.
гражд. суд.).
13. По делам, в ст. 10 и 12 означенным, прокурор имеет пра-
во приносить протесты на постановления старшего нотариуса и
на определения судов, с соблюдением сроков и порядка, для жа-
лоб частных лиц постановленных.
14. Из реестра старшим нотариусом выдаются в случае надоб-
ности правительственным установлениям, должностным и част-
ным лицам справки по их о том заявлениям и просьбам.
15. Союз, внесенный в реестр, признается юридическим ли-
цом и может от своего имени приобретать и отчуждать права по
имуществу, между прочим, право собственности и другие права
на недвижимые имения, принимать на себя обязательства, ис-
кать и отвечать на суде.
16. О всяком изменении устава союза по перечисленным в
ст. 8 предметам, а также о состоявшемся закрытии союза по по-
71
становлению его членов союз заявляет старшему нотариусу для
отметки в реестре в порядке ст. 10-13.
17. Союзы, имеющие своею целью получение прибыли от ве-
дения какого-либо хозяйственного предприятия (товарищества и
компании), приобретают права юридического лица в порядке,
гражданскими законами установленном.
Законодательные проекты и пред*
положения партии народной свобо-
ды. 1905-1907 гг. С. 28-32.
ПРОЕКТ ЗАКОНА О ПЕЧАТИ
Внесено в Государственную думу первого созыва в порядке 55
ст. Учр. Гос. Думы 4 июля 1906 г.
I. О свободе печати
1. Печать свободна. Цензура отменяется безусловно и навсег-
да. Свобода печати подлежит только тем ограничениям, которые
установлены настоящим законом.
2. Никакие взыскания за нарушение правил о печати не мо-
гут быть налагаемы иначе, как в судебном порядке. Преступные
деяния, совершенные путем печати, за исключением дел, пресле-
дуемых в порядке частного обвинения, или не иначе, как по жа-
лобам, сообщениям или объявлениям потерпевшего, а также на-
рушения правил о печати, подлежат ведению суда присяжных.
3. Всякое произведение печати, за исключением запрещенных
приговором суда, подлежит свободному обращению в стране и
беспрепятственному распространению.
4. Книгопечатание и книготорговля свободны. Открытие типо-
графий, литографий, металлографий и иных заведений для тис-
нения букв и изображений, а равно открытие заведений, произ-
водящих и продающих принадлежности тиснения, подлежит
только тем ограничениям, которые установлены ныне или могут
быть установлены впредь промысловым законодательством вооб-
ще для промышленных заведений или личных промысловых
занятий.
П. О произведениях печати вообще
5. К произведениям печати, подлежащим действию настояще-
го закона, относятся размножаемые механическим или химиче-
ским способами книги, брошюры, повременные издания, отдель-
ные листы или ноты, изображения, чертежи, планы и карты.
6. На каждом выходящем в свет произведении печати долж-
ны быть обозначены фирма и адрес заведения для тиснения в
72
типографии, литографии, металлографии, в коем означенное про-
изведение отпечатано.
Настоящее правило не применяется к произведениям, служа-
щим целям промышленности и торговли или домашнего и об-
щественного обихода, как-то: к циркулярам, прейскурантам и
т. п., а также к избирательным бюллетеням, если они соответст-
вуют форме, установленной законом или правительственным рас-
поряжением.
7. Содержатели заведений для тиснения представляют через
начальника местной полиции в двухнедельный срок по два эк-
земпляра каждого произведения, а равно каждого номера, или
выпуска повременного издания для императорской публичной
библиотеки, и по одному экземпляру для императорской акаде-
мии наук и для московского публичного Румянцевского музея.
8. Ввиду угрожающей или уже наступившей войны председа-
телю Совета министров предоставляется право воспрещать обна-
родование сведений, касающихся передвижения войск и средств
обороны.
9. По делам об оскорблениях в тех случаях, когда обвиняе-
мый не допускается до представления доказательств достоверно-
сти позорящего обстоятельства (диффамация), прения, происхо-
дившие в суде, хотя бы и публично, не подлежат обнародова-
нию. Жалобщику предоставляется право обнародования своей
первоначальной жалобы. Воспрещение, установленное настоящей
статьей, не распространяется на судебный приговор.
10. По делам, производящимся при закрытых дверях присут-
ствия, могут быть печатаемы только резолютивные части поста-
новленных судом приговоров.
Ш. О повременных изданиях в особенности
11. Повременными изданиями считаются газеты и журналы,
выходящие в свет под одним и тем же заглавием с последова-
тельной нумерацией, не реже двух раз в год.
Примечание. Правила, установленные настоящим законом для
повременных изданий, не распространяются на издания Государ-
ственной думы, городских и земских учреждений, ученых об-
ществ и на выходящие периодически в свет сообщения, предназ-
наченные исключительно для редакций повременных изданий.
12. Повременные издания не могут быть приостанавливаемы
или запрещаемы навсегда ни в административном, ни в судеб-
ном порядке.
13. На каждом номере или книжке повременного издания
должны быть напечатаны кроме обозначения фирмы и адреса
типографии фамилия издателя и ответственного редактора, а так-
же адрес редакции.
14. Ответственными редакторами повременных изданий не
могут быть лица, не имеющие постоянного пребывания в Рос-
73
сии, не достигшие совершеннолетнего возраста или ограничен-
ные в правах по приговору суда.
15. Ответственный редактор повременного издания обязан без-
отлагательно напечатать, без всяких изменений и примечаний в
тексте, сообщенные ему заинтересованным правительственным
учреждением или частным лицом фактические опровержения и
исправления обнародованных им известий. 1
Означенные опровержения и исправления должны быть на-
печатаны тем же шрифтом и в том же отделе, как и первона-
чальное известие, и притом бесплатно, если занимают место не
более как вдвое против сообщения, на которое служат ответом.
Опровержения и исправления должны быть подписаны заин-
тересованным учреждением или лицом.
IV. О произведениях печати, издаваемых за границей
16. Произведения печати, изданные за границей, за исключе-
нием запрещенных приговором суда, допускаются к свободному
обращению в пределах империи.
V. О взысканиях, налагаемых за нарушение правил о печати
17. Виновный в нарушении правил, установленных ст. 6 и 13,
наказывается:
денежною пенею не свыше 300 рублей.
Если означенное нарушение содеяно путем напечатания заве- .
домо ложных сведений, то виновный наказывается:
заключением в тюрьме не свыше 6 месяцев.
18. Виновный в нарушении правила, установленного ст. 7, на-
казывается помимо взыскания стоимости недоставленных экземп-
ляров денежною пенею не свыше 50 рублей.
19. Виновный в нарушении правил, установленных ст. 8, 9 и
10, наказывается заключением в тюрьме сроком до одного года ,
или арестом и денежною пенею не свыше 500 рублей.
20. Виновный в нарушении правила, установленного ст. 14,
наказывается денежною пенею не свыше 300 рублей.
21. Виновный в нарушении правила, установленного ст. 15,
наказывается денежною пенею:
для изданий, выходящих ежедневно, не свыше 25 рублей, а
для изданий, выводящих реже,-не свыше 100 рублей за каж-
дый номер, вышедший с того дня, когда означенные в помя-
нутых статьях опровержения и исправления могли быть на-
печатаны, и до дня их напечатания в издании.
Тому же наказанию подлежит виновный в ненапечатании су-
дебного приговора или определения, подлежащих обязательному
напечатанию в издании.
22. Виновный в напечатании или выпуске в обращение заве-
домо запрещенного по приговору суда произведения печати на-
казывается:
74
арестом на срок не свыше 3 месяцев или денежною пенею
не свыше 300 рублей.
23. Виновный в хранении для продажи, в продаже или в
ином распространении произведения печати, заведомо запрещен-
ного к обращению по приговору суда, наказывается:
денежною пенею не свыше 300 рублей.
24. Гл. V, разд. УШ, отд. I и П, ст. 1004 -1048 улож. о лак.
угол, и испр., по продолж. 1902 г.37, отменяется.
VI. О преступных деяниях, совершаемых путем печати
25. При рассмотрении дел о преступных деяниях, совершае-
мых путем печати, применяются соответственные постановления
уголовного уложения 22 марта 1903 г.38 с изменениями, указан-
ными в нижеследующих статьях.
26. В изменение и дополнение уголовного уложения впредь
до общего его пересмотра:
1) Ст. 128 угол, улож.39 изложить так:
Виновный в оказании дерзостного неуважения верховной вла-
сти произнесением или чтением публично речи или сочинения,
или распространением, или публичным выставлением сочинения
или изображения, наказывается заключением в крепости на срок
до одного года. Сверх того суду предоставляется сделать поста-
новление об уничтожении означенного произведения.
21 Ст. 129*° заменить статьею нижеследующего содержания:
Виновный в произнесении или чтении публично речи или
сочинения, или в распространении, или публичном выставлении
произведений, прямо призывающих к учинению убийства, раз-
боя, поджога или одного из преступных действий, предусмотрен-
ных ст. 99, 100, 108 и 109 угол, улож?1, если сие учинено с
целью побудить к совершению одного из сих преступлений, на-
казывается заключением в крепости на срок не свыше двух лет.
Если же последствием означенных действий было совершение
одного из указанных преступлений, то виновный, если не подле-
жит более строгому наказанию, как соучастник, наказывается за-
ключением в крепости на срок не свыше пяти лет.
3) Ст. 309 п.142 отменить.
VII. О порядке производства дел по преступным деяниям, со-
вершенным путем печати
27. Дела о преступных деяниях, совершенных путем печати,
назначаются к слушанию вне очереди.
28. Правила о судопроизводстве по нарушениям постановле-
ний о печати (кн. Ш, разд. IV, гл. П, отд. I уст. угол, судопр. ст.
12131-17) отменяются.
Законодательные проекты и пред-
положения партии народной свобо-
ды. 1905-1907 гг. С. 15-22.
75
ПРОГРАММА «ПРОГРЕССИВНОГО БЛОКА»
Нижеподписавшиеся представители фракций Гос. думы, исхо-
дя из уверенности, что только сильная, твердая и деятельная
власть может привести отечество к победе и что такою может
быть лишь власть, опирающаяся на народное доверие и способ-
ная организовать активное сотрудничество всех граждан, пришли
к единогласному заключению, что важнейшая и насущнейшая
задача создания такой власти не может быть осуществлена без
выполнения нижеследующих условий:
Создание объединенного правительства из лиц, пользующихся
доверием страны и согласившихся с законодательными учрежде-
ниями относительно выполнения в ближайший срок определен-
ной программы.
Решительное изменение применявшихся до сих пор приемов
управления, основывавшихся на недоверии к общественной само-
деятельности, в частности: а) строгое проведение начала законно-
сти в управлении, б) устранение двоевластия военной и граждан-
ской власти в вопросах, не имеющих непосредственного отноше-
ния к ведению военных операций, в) обновление состава мест-
ной администрации, г) разумная и последовательная политика,
направленная на сохранение внутреннего мира и устранение роз-
ни между национальностями и классами.
Для осуществления такой политики должны быть приняты
следующие меры как в порядке управления, так и в порядке за-
конодательства:
1. В путях монаршего милосердия прекращение дел, возбуж-
денных по обвинению в чисто политических и религиозных пре-
ступлениях, не отягченных преступлениями общеуголовного ха-
рактера, освобождение от наказания и восстановление в правах, ,
включая право участия в выборах в Гос. думу, в земские и го-
родские учреждения и т.д. лиц, осужденных за те же преступле-
ния, и смягчение участи остальных осужденных за политические
и религиозные преступления, за исключением шпионов и преда-
телей.
2. Возвращение высланных в административном порядке за
дела политического и религиозного характера.
3. Полное и решительное прекращение преследований за ве-
ру, под какими бы то ни было предлогами, и отмена циркуля-
ров, последовавших в ограничение и извращение смысла указа
17 апреля 1905 года43.
4. Разрешение русско-польского вопроса, а именно: отмена ог-
раничений в правах поляков на пространстве всей России, неза-
76
медлительная разработка и внесение в законодательные учрежде-
ния законопроекта об автономии Царства Польского и одновре-
менный пересмотр узаконений о польском землевладении.
5. Вступление на путь отмены ограничений в правах евреев,
в частности, дальнейшие шаги к отмене черты оседлости, облег-
чение доступа в учебные заведения, отмена стеснений в выборе
профессий. Восстановление еврейской печати.
6. Примирительная политика в финляндском вопросе, в част-
ности, перемены в составе администрации и сената и прекраще-
ние преследования против должностных лиц.
7. Восстановление малорусской печати; немедленный пере-
смотр дел жителей Галиции, содержащихся под стражей и со-
сланных, и освобождение тех из них, которые подверглись пре-
следованию невинно.
8. Восстановление деятельности профессиональных союзов и
прекращение преследования представителей рабочих в больнич-
ных кассах по подозрению в принадлежности к нелегализован-
ной партии. Восстановление рабочей печати.
9. Соглашение правительства с законодательными учреждени-
ями относительно скорейшего проведения:
а) всех законопроектов, имеющих ближайшее отношение к
национальной обороне, снабжению армии, обеспечению раненых,
устройству участи беженцев и другим вопросам, непосредственно
связанным с войной;
б) следующей программы законодательных работ, направлен-
ных к организации страны для содействия победе и к поддержа-
нию внутреннего мира:
уравнение крестьян в правах с другими сословиями,
введение волостного земства,
изменение земского положения 1890 года44,
изменение городового положения 1892 года45,
введение земских учреждений на окраинах, как-то: в Сибири,
Архангельской губ., Донской области, на Кавказе и т.д.,
законопроект о кооперативах,
законопроект об отдыхе торговых служащих,
улучшение материального положения почтово-телеграфных
служащих,
утверждение трезвости навсегда,
о земских и городских съездах и союзах,
устав о ревизии,
введение мирового суда в тех губерниях, где введение его
приостановлено по финансовым соображениям.
Осуществление законодательных мер, в которых может встре-
титься необходимость при выполнении в порядке управления,
намеченной выше программы деятельности.
Подписали: от прогрессивной группы националистов В. Боб-
ринский46, от фракции центра В.Лъво^, от фракции земцев-ок-
тябристов И. ДмитрюкоО46, от группы «Союза 17 октября>
77
С. Шидловский*9, от фракции прогрессистов И. Ефремов, от
фракции народной свободы П. Милюков.
Рассмотрев программу ближайших мероприятий по порядку
управления и законодательству, объединившую значительное
большинство Гос. думы и одобряя общие основания, намечен-
ные в этой программе, группа центра Гос. Совета и примыкаю-
щие к ней члены кружка внепартийного объединения и группа
академическая с примыкающими к ней беспартийными в соеди-
ненном заседании 24 августа 1915 г. постановили: присоединиться
к программе, объединившей Гос. думу. Бар. В. Меллер-Закомель-
ский51, Д. Гримм52.
IV Государственная дума. Фракция
народной свободы. «Военные» сес-
сии. 26 июля 1914 года-3 сентября
1915 года. Ч. I. Отчет фракции. Пг.,
1916. С. 33 - 34.
РАЗДЕЛ II
ЛИБЕРАЛЬНАЯ ПУБЛИЦИСТИКА
НАРОД И ВОЙНА
Сотни тысяч русских людей взяты на войну. И многие тыся-
чи еще будут оторваны от своих семей и от труда, разорены и
брошены на Дальний Восток для страданий и смерти. Много на-
ших братьев погибнет от пуль и гранат, а еще больше умрет от
разных болезней и сгниет вдали, в чужой стране. Кто вернется
оттуда, часто застанет у себя на родине разоренные семьи или
будет доживать свою жизнь безногим, безруким или безглазым
калекой. Будут разорены также и многие из тех, кто и не пошел
на войну, - безработицей, поборами и налогами. Каждый день
войны обходится в три миллиона рублей. Каждый выстрел из
тяжелого орудия обходится в три с половиной тысячи рублей.
За три месяца с начала войны на ее ведение уже затрачено око-
ло 270 миллионов рублей, т.е. по два рубля на каждую душу, а
вся война будет стоить несчетных миллионов, и почти все эти
деньги собраны или будут собраны не с кого другого, как с про-
стого народа.
Льется рекой кровь народная, тратится богатство народное, а
сам народ не знает, для чего, зачем? Он несет все эти жертвы
зря! Они никому не нужны-ни царю, ни народу, ни отечеству.
Причину войны не знает не только народ, но даже самые обра-
зованные-люди считают эту войну бесполезной и пагубной. Да и
сам царь, который много раз заявлял о своем миролюбии, не
желал этой войны, к ней совсем не готовился и сейчас не пони-
мает, отчего она случилась.
Отчего же все-таки началась война? Отчего японский народ
решился пойти войной на громадную Россию?
А оттого, что русский царь, по совету знатных вельмож, ве-
ликих князей и министров, без нужды и без цели захватил си-
лою чужую, далекую от нас, китайскую страну, Маньчжурию, по-
слал туда несколько полков русских солдат и грозил захватить
еще полуостров Корею. Захват русского царя напугал японцев,
которые живут там же рядом на небольших островах.
Русский царь не знал и не думал о том, что, захватив Мань-
чжурию, он вредит трудолюбивому японскому народу и что у
японцев сильное войско и хороший флот. Русский царь при
79
этом не знал ни военной силы, ни интересов японского народа,
и японский народ на войне оказался сильнее и искуснее, чем
думали и предполагали наши вельможи и министры.
Точно так же царь никогда не знает о всех руждах русского
народа. Да и не может он знать их. Царь знает (только знатных
и сильных людей и управляет страной с помощьр великих кня-
зей и министров. Этим большим господам - министрам и вели-
ким князьям - нет дела до горя рабочего народа. Иные из вель-
мож государственные дела ведут не по совести, а по корысти,
для своего кармана и для почестей, а иные из вельмож - глупы.
От этого и управляется Россия так, что везде сидят чиновники,
друг друга в неправде покрывают, а министры их обеляют перед
царем, народ же с каждым годом все больше и больше разоря-
ется.
Об обидах и бедствиях народных может болеть душой только
сам народ, а не чиновники, великие князья и министры. И зна-
ет нужды свои лучше всего сам народ. Царь же может знать о
них только через выборных от народа представителей (доверен-
ных), как это было изредка в старину, когда русские цари жили
в Москве. Они тогда собирали к себе в Москву выборных пред-
ставителей от всей русской земли на соборы и у них
спрашива-
ли о народной нужде и как ей помочь, как облегчить подати и
налоги, какие законы нужно создать и как оборонить землю от
внешних врагов. Но одних советов мало. Нужно, чтобы у народа
была власть. Если бы царь должен был теперь спрашивать со-
гласия выборных представителей народа и с ними править стра-
ной, они бы не позволили ему занимать войском чужую и не-
нужную страну - Маньчжурию: народные представители сказали
бы ему, что не следует идти в Маньчжурию, что не нужно но-
вых земель завоевывать, соседние народы обижать и что нужно
свою землю устроить, прибавить крестьянам земли, облегчить
подати, а те миллионы денег, что теперь идут на Маньчжурию
и на войну, посоветовали бы царю истратить на свой народ.
Ведь на 3 миллиона в день, которые идут сейчас на войну, мож-
но много добра для народа сделать. Да и во всех других делах,
если бы царь не мог без народных представителей ничего ре-
шать, все бы пошло лучше и справедливее. Лучше устроилась
бы русская земля и избавился бы народ от притеснения чинов-
ников, от нищеты и от войн. Пока же царь будет управлять
страной единолично, как у нас говорится, самодержавно, через,
великих князей, министров и чиновников, до тех пор и всеоб-
щее оскудение, неправда и всякие притеснения народа не пре-<
кратятся. ,
Прежде было так во всех странах и землях, прежде все госу-
дари правили самодержавно через министров и чиновников, как,
русский царь правит теперь. И тогда во всех странах народ голо-
дал, разорялся и страдал от произвола и лихоимства чиновни-:
ков. Теперь же во всех европейских странах: в соседней с нами
80
Германии, в Австрии, Швеции, в азиатской Японии и дру-
гих -государи правят народом не одни, а с выборными от всей
земли представителями. Во всех этих странах государи или сами
призвали народных представителей к управлению, или же народ
поднимал восстание и добивался, чтобы государи призвали его
через представителей управлять делами государства, и после это-
го народ везде устраивал себе правые суды, уравнивал подати и
облегчал налоги, уничтожал взяточничество, открывал для детей
своих училища и быстро богател. В наше время во всех евро-
пейских государствах, также и в Японии, в столице, где живет
государь, заседают постоянно выбранные от всей земли народные
представители в числе 400, 500 или 600 человек. Ни сам госу-
дарь, ни его помощники ни одного важного решения принять
не могут, а управляют делами все сообща - государь, министры
и собрание народных представителей. Без решения собрания на-
родных представителей там нельзя взять с народа никакого на-
лога, хотя бы и на ведение войны, они же обсуждают все новые
законы, они устанавливают суды и управление, они следят за
тем, чтобы из казны не раскрадывались народные деньги, у них
на отчете состоят все чиновники и министры, они стараются об
удовлетворении всякой народной нужды, они спрашивают ответа
с министров за всякое беззаконие и злоупотребление всех вла-
стей и начальников. Во всех странах народные представители ус-
троили так, что по закону все жители равны в правах и у кре-
стьян те же права, что и у помещиков, установили для всех рав-
ные и справедливые суды и управление, и всякий начальник от-
вечает перед судом так же, как и крестьянин; там все люди мо-
гут жить, где хотят, повсеместно, без всяких паспортов, всякий
там может свободно читать, печатать и распространять какие
угодно сочинения и газеты; все люди могут там собираться на
многочисленные собрания, обсуждать и заявлять свои желания и
нужды государю и собранию представителей, всякий может там
свободно верить и исповедовать ту веру, какую считает правиль-
ной; там никто не может быть понапрасну арестован или поса-
жен в тюрьму без суда.
Такое правление страной государя вместе с народными пред-
ставителями называется конституцией. И если бы и русский на-
род потребовал себе и добился от царя конституции, то и он из-
бавился бы от оскудения, и разорения, и всяких притеснений
точно так же, как избавились от него и другие народы. Народ-
ные представители быстро подсчитали бы и удовлетворили все
важные нужды народа. Они бы придумали, как, откуда и за чей
счет наделить крестьянам достаточно земли, как облегчить наро-
ду подати и заставить платить государственные налоги тех, кто
побогаче. Когда будет в России конституция, то народ через
своих представителей, наверное, отменит паспорта, заведет хоро-
шие суды и управление, упразднит самовластных чиновников
вроде земских начальников и в местных делах будет управлять-
81
ся своими свободно выбранными людьми, заведет множа
школ, так что всякий сможет получить высшее образование,
вободиться от всякой тесноты, наказания розгами и заживет
довольстве. Словом, при конституции, т.е. при управлении ст]
ною царя вместе с собранием народных представителей, нар
будет свободен и добьется настоящей, хорошей жизни.
И для русского народа теперь уже настало время потребова*
от царя себе конституции и освободиться от притеснений. Д
вольно уже безропотно пролито на русской земле народной кр
ви, пота и слез. Теперь народу приходится еще беспрекословг
проливать свою кровь в китайской Маньчжурии и лить новы
слезы по ушедшим туда отцам и братьям. Эти жертвы ненуэг
ной и пагубной войны народ приносит безмолвно и покори
Народ вправе потребовать смены теперешнего чиновничьего пр
вительства и добиться новых порядков. Народу следует уничт
жить единоличное самодержавное правление царя с подчиненна
ми ему чиновниками и добыть себе конституцию.
Долой самодержавие!
Да здравствует конституция!
Освобождение. 1904. 15(2) о»
№ 57. С. 119-120.
П.С4П.Б. СТРУВЕ). ПАЛАЧ НАРОДА
его. Царь встретил свой на
он отвечал на слова скорб]
Народ шел к нему, народ ждал
род. Нагайками, саблями и пулями
и доверия. На улицах Петербурга пролилась кровь и разорвала»
навсегда связь между народом и этим царем. Все равно, кто он
надменный деспот, не желающий снизойти до народа, или пре
зренный трус, боящийся стать лицом к лицу с той стихией, и
которой он почерпал силу,-после событий 22/9 января 1905 г
царь Николай стал открыто врагом и палачом народа. Большсг
этого мы о нем не скажем; после этого мы не будем с ним гоп
ворить. Он сам себя уничтожил в наших глазах-и возврата
прошлому нет. Эта кровь не может быть прощена никем из нас?
Chia душит нас спазмами, она владеет нами, она ведет и приве-j
дет нас туда, куда мы должны идти и прийти. |
Вчера еще были споры и партии. Сегодня у русского освобо-
дительного движения должны быть едино тело и един дух, одна
двуединая мысль: возмездие и свобода во что бы то ни стало,;
Клятвой эта мысль жжет душу и неотвязным призывом гвоздит
мозг.
Против ужасных злодеяний, совершенных по приказу царя
на улицах Петербурга, должны восстать все, в ком есть простая
человеческая совесть. Не может быть споров о том, что преступ-
ление должно быть покарано и что корень его должен быть ист-
. 82
реблен. Так дальше жить нельзя. Летопись самодержавных наси-
лий, надругательств и преступлений должна быть заключена.
Ни о чем другом, кроме возмездия и свободы, ни думать, ни
писать нельзя.
Возмездием мы освободимся, свободой мы отомстим.
Освобождение. 1905. 25(12) января.
№ 64. С. 233.
ОБРАЩЕНИЕ К ОБЩЕСТВУ СОВЕЩАНИЯ ЗЕМСКИХ
И ГОРОДСКИХ ДЕЯТЕЛЕЙ 6-8 ИЮЛЯ 1905 Г.53
Восемь месяцев тому назад, 6-9 ноября 1904 г., в Петербурге
собрался съезд земских людей от всех губерний. Россия уже пе-
реживала тяжелое время. В войне, необдуманно вызванной пра-
вительством, не сознававшим ясно ни истинных интересов стра-
ны, ни сил противника, русские войска терпели тяжкие пораже-
ния54; внутри разгоралось народное недовольство, которое не
могли утишить строгие меры. Разоренное население с трудом
выносило непосильную тяготу податей. Чувствовалось, что одни-
ми своими силами правительству не вывести Россию из бедст-
венного положения. Земские люди заявили тогда, что безурядица
и разорение происходят оттого, что правительство держит народ
в темноте и не допускает, чтобы в России люди сами о себе за-
ботились, как это повсюду делается в благоустроенных государст-
вах; что в русской земле не позволено ни думать, ни верить, ни
говорить и писать, ни действовать свободно; что нет равенства в
правах и что самое многочисленное сословие - крестьяне, хотя и
перестали быть крепостными, но все еще не сделались полно-
правными гражданами.. Земские люди сказали также, что Россия
воспрянет только тогда, когда сам народ через своих выборных
представителей будет блюсти за тем, как казна собирает и расхо-
дует деньги,' правильно ли управляют чиновники, хороши ли за-
коны и не нужно ли переменить их и заменить новыми, более
справедливыми., Земские люди посоветовали уравнять всех людей
Русского государства в их правах, отменить чиновничий и поли-
цейский произвол и наказывать не иначе, как по суду и по зако-
ну. Советы эти дошли до царя, и 12 декабря 1904 г. был издан
указ55, в котором обо всем было сказано, о чем просили земские
люди, и было обещано все в скором времени исправить, но не
было сказано о том, чтобы от земли выбирались постоянные на-
родные представители, которые бы сами проверяли чиновников,
следили за приходом и расходом государственной казны и выра-
батывали законы для утверждения их государем. Между тем на-
ступила пора новых бедствий. Пал Порт-Артур; японская армия
надвигалась на север. Когда же в Петербурге рабочие пошли к
Зимнему дворцу, чтобы просить царя помочь им в их положе-
83
нии, а их встретили пулями как бунтовщиков, то по всей
сии заволновался рабочий люд, а за ним и вся страна. По:
ду-в земских собраниях, в городских думах, в заседаниях
ных обществ, на всяких съездах люди разного звания -уче:
врачи, учителя, адвокаты, рабочие, крестьяне, учащаяся м
дежь и другие-в один голос повторяли все те же требоваг»
которые выставил в ноябре земский съезд. Восемнадцатого фе
раля 1905 г. был обнародован высочайший рескрипт56 о намер
нии государя отныне созывать выборных от населения, доверие
народа облеченных людей, но не с тем, однако, чтобы только
их согласия могли устанавливаться законы, как о Том просит
земские люди...
С тех пор прошло почти пять месяцев, а положение стран
изменилось только к худшему. Насилия и всякие злоупотреби
ния стали доходить до крайних пределов, и страна поневоле п
рестала верить, что правительственная власть действительно
состоянии искоренить эти злоупотребления. Повсеместно вози»
ли беспорядки, междоусобицы, грабежи и убийства. Дошло до i
го, что всякий стал надеяться только на собственную силу. 1
Дальнем Востоке наши войска потерпели новое поражение п
Мукденом; в течение одного дня погиб целый флот, заранее с
реченный на эту гибель своим неустройством и неподготовле
ностью. В таком отчаянном положении страны, потрясенные д
хом земские и Городские люди, соединившись на этот раз б
различия своих мнений, решили обратиться непосредственно
царю. Царь принял их выборных57, которые настойчиво проси:
созвать немедленно всю землю без различия и выслушать гол
народных представителей.
«Отбросьте ваши сомнения», - ответил царь выборным, «mi
воля-воля царская созвать выборных от народа - непреклош
Привлечение к работе государственной будет выполнено правил
но. Я каждый день слежу и стою за этим делом. Вы можете
этом передать всем вашим близким, живущим как на земле, т
и в городах. Я надеюсь, вы будете содействовать мне в этой рз
боте». Таковы были царские слова; но царские советники вс)
еще не исполнили волю государя. Известно только, и то липп
частным путем, что ими был изготовлен такой проект закона <
представительстве, по которому предложено выборных избирал
не всем населением, а близко к тому порядку, какой был по ста
рому земскому положению. Если это будет так, то перевес лепя
окажется за сильными, а от крестьян в выборные попадут, пожа-
луй, только те, кому помогут земские начальники. Выборные эти
сами не будут иметь права окончательно вырабатывать законы, а
будут только давать царю советы-и то не прямо, а через чи-
новников, которые и теперь сочиняют законы в Государственном
Совете. Не таким выборным управиться с тяжкими последствия-
ми войны, с земельной теснотой, нуждами рабочего люда, со
всем бесправием и обидою народными... И нет возможности по-
84
мочь правильному осуществлению объявленной воли государя,
потому что работа чиновников ведется втайне, а полиция, вопре-
ки указу государя от 18 февраля, препятствует всем попыткам
населения обсудить и высказать желания и мнения. Невольно
растет смятение, становится все тяжелее и тяжелее чувство неиз-
вестности, слабеет с каждым днем надежда на скорое восстанов-
ление порядка...
В таком чрезвычайном положении съезд земских и городских
деятелей решил дать самую широкую огласку своим намерениям
и стремлениям. Утверждение правды и правопорядка мирным
путем должно стать деятельной заботой всех и каждого. Соеди-
ненными силами всего народа надо выступить против государст-
венного разорения, которое от приказного строя умножается и
ширится по нашей земле. И не в разброд, не поодиночке надо
бороться, защищая свою жизнь, свое право. У всех-и у земцев,
и у городских людей-цель была и есть общая: достижение ис-
тинного народного представительства путем всеобщей подачи го-
лосов, ибо только такое представительство сможет разрешить как
следует все назревшие и гнетущие народную жизнь нужды. Но
недостаточно усилий одних только земских и городских людей:
надо дружно работать всем вместе.
Будем же соединенными идти к общей цели. Надо спокойно
и открыто собираться, обсуждать свои нужды и высказывать свои
желания, не опасаясь того, что кто-нибудь станет препятствовать
этому. Вполне законно, если население будет сговариваться, как
ему лучше устроиться при той перемене, которая его ожидает.
Везде найдутся земские и городские деятели на местах, гото-
вые пойти навстречу таким стремлениям и столковаться со свои-
ми земляками и соседями, как вывести Россию из общей беды.
Если все сообща решат, что им делать, тоща за их голосом бу-
дет такая сила, против которой не устоит никакой произвол и
беззаконие.
Путь, нами указанный, путь мирный. Он должен привести
страну к новому порядку без великих потрясений, без потоков
крови и без тысяч напрасных жертв.
Белоконский И. П. Земское движе-
ние. 2-е изд. М., 1914. С. 330-332.
ПЕТР СТРУВЕ. РЕВОЛЮЦИЯ
Это слово в настоящий момент на устах и у друзей, и у вра-
гов революции. Им пугают с двух сторон, с обоих краев русской
смуты. Его пугаются в ее «центре и, пугаясь, ёжатся и прячутся.
Угар, туман и испуг стоят в воздухе. И в этой атмосфере уга-
ра и. испуга громко звучат только одни вызовы: вызовы насилия
торжествующего и вызовы того насилия, которое еще только за-
85
мышляет торжествовать. Но оба эти насилия могут бросать свои!
вызовы только потому, что истинная сила еще дремлет. В беско-1
нечных муках рождается нация и ее право. Нация еще не роди-]
лась и не нашла своего права. Управляют Витте и Дурново5®; из-]
дает приказы по пролетариату Совет рабочих депутатов59; ной
власти нет, ибо теперь уже не может быть власти над нацией ия
вне нации. л
Народ подобен еще тягучему раствору, в который должна!
быть брошена какая-то твердая крупица для того, чтобы эта бес-1
форменная масса превратилась в упругий и сверкающий кри-1
сталл нации. 1
Есть новосозданный кабинет60, есть старые <ведомства», но]
нет власти, нет правительства. Оглянемся назад, на конституци-1
онный переворот 17 октября. Монарх уступил общественному]
давлению и отказался от самодержавия. Россия стала конститу-1
ционной страной. Николай П стал конституционным монархом.1
Но русская конституционная монархия с самого начала-по ка-1
ким причинам, нам неизвестно, и мы не станем вдаваться в до-]
гадки по этому вопросу - запнулась за бюрократию. И вот вся]
страна, сделав разом огромный шаг, остановилась. Бюрократия]
оказалась не в силах вести ее вперед. 1
Граф Витте убедил императора дать манифест 17 октября. Но]
последующие события ясно показали, что ни глава бюрократиче-1
ского министерства, ни сам монарх не уяснили себе значения !
акта 17 октября как конституционного акта, рожденного в рево-я
люционную эпоху. J
В такие эпохи власть должна быть смелой и идти до конца.]
Она должна захватить в свою пользу весь моральный авторитет]
одержавшей над нею победу революции и сделать его своим. Ре-1
волюция должна быть возведена в закон. Перед этой задачей бк>]
рократия вчерашнего самодержавия оказалась беспомощной до]
последней степени. Становясь в удобных для него случаях в по-1
зу ^конституционного» министра, граф Витте продолжал быть,!
по-самодержавному, сановником «в случае». J
Хуже того, он сам играл роль монарха, но совсем не консти-1
туционного. Есть два типа конституционной монархии: один ха--]
растеризуется тем, что народное представительство не только за-']
конодательствует совместно с монархом в стране, но также co-J
вместно с ним управляет ею через наиболее видных представи- ]
телей своего большинства. Это парламентарная монархия Анг-|
лии, Бельгии, Пруссии, Венгрии. В конституционной монархии 1
другого типа парламент только законодательствует, управляет же |
страной монарх через выбранных им чиновников. Это конститу- |
ционно-бюрократическая монархия Пруссии и других германских J
стран. 17 октября Россия оказалась конституционной монархией ^
без народного представительства и с совершенно дискредитиро-1
ванной, морально и политически обанкротившейся бюрократией. !
Конституция 17 октября была дарована как уступка револю-
86 ,!
ции, направленной против самодержавно-бюрократической монар-
хии.
Народ требовал и требует, чтобы монарх перестал управлять
страной совместно с чиновниками. Русская монархия, перестав
быть самодержавно-бюрократической, не может преодолеть рево-
люции тем, что станет конституционно-бюрократической. Бюрок-
ратия перестала быть властью в стране и потому не может про-
должать быть ее правительством. Л между тем бюрократия оста-
ется в роли правительства. Острый кризис, который переживает
Россия, есть, таким образом, кризис правительства. Эго было
ясно пишущему эти строки еще много месяцев тому назад, и
он высказал свою мысль вполне отчетливо в своем открытом
письме к Жоресу61.
Хотя в России еще нет народного представительства, русская
монархия в интересах страны и своих собственных, которые в
данном случае совпадают, должна создать конституционно-парла-
ментарное правительство, потому что бюрократическое прави-
тельство как наследник режима Плеве и Алексеева62, Мукдена и
Цушимы, лишено всякого морального авторитета и бессильно,
т.е. не является властью.
Есть ли, однако, возможность без парламента создать в Рос-
сии парламентское, или, точнее, народно-общественное прави-
тельство как орудие совместного управления монарха и народа
страной? Откуда взять такое правительство, которое положило бы
конец политическому разложению, хозяйственной дезорганизации
и идейному разброду в стране? Элементы этого правительства
созданы в стране всем предшествующим общественно-политиче-
ским движением. Есть две группы, которые и каждая в отдель-
ности, и обе совместно, т.е. коалиционным путем, могли и дол-
жны были после 17 октября составить первое русское конститу-
ционное правительство. Это группы - большинство и меньшинст-
во земского съезда.
Странным образом верховная власть как будто забыла о фак-
те депутации земско-городского коалиционного съездов3, той депу-
тации, оратором которой явился кн. С. Н. Трубецкой64. Эта депу-
тация была как бы символическим предуказанием того способа,
каким русский монарх, став конституционным, мог и должен
был начать конституционное управление страной.
Вместо этого на сцену явилось бюрократическое вице-импера-
торство графа Витте, правую руку которого составляет г. Дурново,
человек с неизгладимой печатью морального, общественного и
даже служебного отвержения, приобретенной на долголетней по-
лицейской службе. В Царском Селе не поняли, что монархия,
став конституционной, должна была разом и решительно очи-
ститься от той скверны и грязи, которая налипла на ней за дол-
гую бюрократическую эпоху, и что, связывая и дальше свою
судьбу с обанкротившейся бюрократией, верховная власть ставит
87
на карту не только спокойствие страны, но и самую судьбу к
нархического принципа в ней.
До мозга костей пропитанный чиновничьими навыками
предрассудками, гр. Витте не смог подняться на высоту госудг
ственного человека. Он много разговаривал и переговаривался
разного рода общественными деятелями, но он не имел ни д
статочно государственной мудрости, ни достаточно политическ
скромности для того, чтобы сказать и монарху, и себе, что б
рократия бессильна и потому не может быть властью в crpai
Выражаясь политически и топографически, сам Витте додж
был указать, что переговоры общественных деятелей о прав
тельственной программе и о составе правительства должны вс
тись не в доме № 30 по Дворцовой набережной65 и не с
фом Витте, а в Царском Селе и непосредственно с монархо
«Кабинет» графа Витте потерпел такое плачевное фиаско потом
что гр. Витте, по непониманию или по самомнению бюрокрап
приглашал не в тот кабинет. Повторяем, монархия запнулась
бюрократию.
Весьма распространено мнение, согласно которому вопрос
правительстве может быть разрешен только народным представ
тельством. Но недаром на земско-городском съезде ставили т
часто вопрос: как дожить до Государственной думы? Народа
представительство, конечно, нужно, до крайности нужно Роса
Но только авторитетное и сильное правительство может д;
России правильное, авторитетное и сильное народное предста
тельство. Вот почему вопрос о правительстве в настоящее вре
главенствует над всеми прочими. Есть в России министры и
нерал-губернаторы; разъезжают генерал-адъютанты. Но вла<
нет. Страна находится в состоянии всеобщего бессилия. Бесси,
но «правительство». Разве это бессилие не доказывается на ш
дом шагу? с
Но столь же бессильны и «революционеры». Правительст
утешает себя бессилием «революционеров», «революционер
торжествующе указывают на бессилие «правительства». И оба о
радуются бессилию «оппозиции» и подчеркивают его.
Сильна одна только стихийная волна революции, своим на*
ском разрушающая и подмывающая все без разбора. Но имев
эта сила своей неорганизованностью и слепотой создает и как
увековечивает всеобщее бессилие.
Не следует обольщаться внешними признаками словесной i
лы и бумажного могущества. Русская революция победила с
рую власть, но она еще не создала новой. Отсутствие власти &
своеобразная и печальная черта русской революции, резко отл
чающая ее от
французской.
Власть есть начало организующее. Ни в чем не сказывается
такой явностью пагубное безвластие русской революции, как
том, что она гораздо больше дезорганизует, чем организует
88
двух других великих революций, английской
страну, и самое себя. Пример - почтово-телеграфная забастовка. В
суждениях о ней меня с самого начала поражало отсутствие
оценки этого явления с точки зрения интересов революции. Я
не буду распространяться о ее значении как фактора, подтачива-
ющего и разрушающего хозяйство страны. Скажу только, что
подрывая хозяйство страны, всякая такая забастовка питает и
усиливает в ней контрреволюционные настроения. Но такая заба-
стовка и непосредственно разъедает самое революцию. Разве она
не создала паралич материального и духовного обмена страны,
гораздо более убийственный для революции, чем для правитель-
ства, и обличающий ее бессилие и безвластие?
Те, кто решили, проводили и поддерживали эту забастовку,
были не властью; они сами были во власти какой-то иррацио-
нальной стихии, влекшей их по своей воле.
Революция требует национального сговора и объединения. И
в один из самых критических моментов русской революции поч-
тово-телеграфная забастовка66 отняла у нации все элементарные
возможности такого сговора и таким образом подрывала самую
основу революции. С болью в сердце говорятся и пишутся такие
вещи, но обратите внимание на такой факт: телеграф за все вре-
мя забастовки действовал для правительства и бездействовал для
общества. '
Правда, говорят, телеграфом пользовался петербургский совет
рабочих депутатов, но он за это время готовил (на словах) воо-
руженное восстание и тем приготовил свой собственный
арест - событие, которое во всяком случае отдалило для этой
многоголовой коллегии возможность стать правительством или
выделить из себя правительство.
Правда, для всякого, кто бывал на заседаниях петербургского
совета рабочих депутатов и с неопьяненной головой слушал то,
что там говорилось, было ясно, что этому «революционному» со-
бранию бесконечно далеко до власти. Только старик Суворин67 в
своей почти гаерской беспринципности мог - для посрамления
графа Витте-играть на страницах «Нового времени» с мыслью
о захвате правительственной власти советом рабочих депутатов.
Он, «хозяин рабочего петербургского народа»*, приказывал;
ему подчинялись. Но содержание своих приказов он черпал не в
своем собственном понимании того, что нужно и возможно для
«подданых», а в меняющихся настроениях этих подданных. Эти
настроения совет рабочих депутатов возвращал рабочим в крат-
ких, электризующих, приказательных формулах. Так действовал,
по крайней мере, Хрусталев-Носарь68. И потому совет рабочих
депутатов не был властью; он только ею казался. И он казался
тем более огромной властью, чем послушнее исполнялись его
приказы, т.е., в сущности, чем послушнее был он сам. Ужасное
Подлинное, записанное мною выражение одного из ораторов Совета рабочих
депутатов.
7 89
безвластие русской революции открылось мне именно тогда, ком
да я-с напряженным вниманием - вслушивался в прения советД
рабочих депутатов. 1В
Я не думаю винить почтово-телеграфных служащих и их <хД
юз в том, что произошло; я не думаю вовсе ставить в вину с<Я
вету рабочих депутатов его безвластие. Наоборот, изумительйД
энергия, развитая почтово-телеграфными служащими в борьбе Я
попранные права и за улучшение условий их труда; не менаИ
замечательна та энергия, которую обнаружил в своей деятельное
ста совет рабочих депутатов. В том вреде, который почтово-телвя
графная забастовка принесла делу русской революции, и в том
безвластии, которым отмечена русская революция, повинны всегв
более т.н. умеренные элементы освободительного движения. ]
них есть свое поприще деятельности и на нем они сделалм
очень многое. Но они чрезвычайно не любят выходить из круги
своего ведомства. К тому, что и как делают «революционеры» я|
прочие «крайние» элементы, они относятся большей частью Я
пассивностью почтительной; к тому, что и как делает правим
тельство, они относятся почти всегда с пассивностью непочтим
тельной. Однако революция есть цельное национальное дело, п
ее нельзя разделить на ведомства, отделения и столы. К нем
возможно и допустимо только одно активное и живое отношеЛ
ние. Она не терпит отписок, хотя бы и самых закругленных. Я
В современной России все страшно перепуталось. Мы вступи*!
ли в конституционную фазу; но и монархическая власть, и наЯ
род живут еще идеями, традициями, пристрастиями (т.е. и сим-Я
патиями, и антипатиями) самодержавной эпохи.
Монархия прикована к бюрократии; и вся интеллигенция^
безусловно враждебная бюрократии, питает недоверие к монард!
хии, которая ей платит тем же. И в споре монархии с интеллй*!
генцией вновь оживает и укрепляется бюрократия. Л народные!
массы, исторически привязанные к монархии, питают глубокое!
недоверие к двум исторически связанным между собой и в ТОЯ
же время органически друг другу враждебным силам: к бюрократа
таи и к интеллигенции. Поскольку монархия остается в союзе ем
бюрократией, народные массы своим стихийным восстанием п<>*1
трясают вместе с ненавистной бюрократией и дорогую им по^
всем чувствованиям и привычкам мысли монархию. И в то же !
время они могут, увлекаемые темным, унаследованным от про-1
шлого инстинктом, ринуться на интеллигенцию как на «господ».’ 1
Небольшая кучка русских реакционеров, этих единственных в '
России настоящих «господ», готова, разбудив чернь в народной ]
толпе, соединиться с нею для того, чтобы, пользуясь ее противо- 1
господскими предрассудками, физически раздавить ненавистную
реакционерам интеллигенцию. Таково черносотенное движение,
глубокие корни которого заложены в исконном культурном раз-
двоении между «командующими классами» и народом. Не надо
забывать-и прежде всего не надо забывать этого революционе-
ре
рам - что их проповедь социальной классовой борьбы часто
лишь как слабый побег прививается к старому и крепкому про-
тивокультурному стволу недоверия народа к «образованному об-
ществу», т.е. прививается к черносотенной основе рухнувшего са-
модержавного строя. И лозунги классовой борьбы и культурной
ненависти, провозглашаемые слева и справа, заглушают идею
единой, свободной и самоуправляющейся нации, которая свое
право противопоставляет произволу самодержавной бюрократии.
Выход из современного острого политического кризиса заклю-
чается в том, чтобы конституционную монархию сейчас же ото-
рвать от бюрократии и тем окончательно раздавить главу бюрок-
ратического змия, так долго терзавшего Россию и до сих пор
подтачивающего ее силы. К направлению всей общественной
борьбы на эту цель сводится единственная политическая про-
грамма ближайшего момента.
Партии, стоящие налево от конституционно-демократической
партии, могут примкнуть и не примкнуть к этой протрамме. Но
конституционно-демократическая партия должна эту программу
громогласно выставить перед страной как такое условие, вне вы-
полнения которого умиротворение страны на основе незыблемого
конституционного порядка совершенно недостижимо.
Монархия не есть какая-либо абсолютная форма политическо-
го бытия народов. Наоборот, это - исторически весьма условная
форма, с которой сродняются и даже срастаются народные души,
как со всеми вековыми предрассудками.
Легкомысленно сектантскими клещами и ценой потоков кро-
ви рвать из народной души эти предрассудки, тем более что в
атмосфере права и свободы они становятся совершенно безвред-
ными; но уже преступно до последней степени-ради мнимой
охраны предрассудков - попирать вечные начала права и свобо-
ды.
Русская революция и русская монархия стоят теперь обе на
поворотном пункте. На теле нации они могут схватиться в по-
следней отчаянной схватке. И они еще могут заключить мир.
Допустим, что завтра революция победит монархию. Это вовсе
не будет означать, что торжество революционных начал прочно.
Такая победа революции только проложит путь реакции. Но и
наоборот. Торжество реакции - теперь уже это ясно для всякого
вдумчивого человека - опаснее для монархии, чем для революци-
онных начал. Русская монархия, которая не заключит с револю-
цией почетного для обеих сторон мира, а победит ее реак-
цией,-эта русская монархия не выдержит не только второй ре-
волюции, но и второй такой войны, какой была русско-японская
война.
Земский съезд выработал условия мира между монархией и
революцией. Теперь вполне выяснилось, что бюрократия в лице
Витте и его подручных не способна ни на что, кроме тупой ре-
акции, и мира между монархией и революцией она не хочет и
91
не может устроить. Только общественное министерство мож
вывести Россию из этого тупика. Только оно будет обладать я
ной, истинно народной программой, обеспечивающей ему м
ральный авторитет, без которого власти существовать не могут.
«Людская пыль» на наших глазах стала превращаться в н
род, приобретать сознание необходимого единства воли. Но ,
будем делать себе иллюзий. Пробуждение личности в народш
массах было слишком внезапно и стремительно для них сам!
пробуждение народных масс было слишком внезапно и стрем
тельно для интеллигенции. Из этой внезапности, которой р;
ская революция запечатлена более, чем другие великие револ
ции, вытекает ее хаотический характер: в ней в ужасающей пути
нице переплетаются стихийные движения народных масс с уп
рямо заученными и с поразительной настойчивостью повторяв
мыми директивами крайних элементов интеллигенции. 7
Революция с огромным трудом, ощупью вырабатывает себе
единство воли и таким путем претворяется в национальное делог
В бесконечных муках рождается национальное сознание. Hat
пути ему стоят два врага и два близнеца, друг друга питающий
и друг друга стремящиеся пожрать. Эго - бюрократия и сектант*
ская партийность. Они обе стремятся к диктатуре и стремятся
сделать невозможными те необходимые соглашения, в которых №
которыми создается нация, а реакция и анархия будут побежден
ны возведенной в закон революцией.
Этих соглашений два, но содержание у них одно. Два согла-
шения. Между кем? Во-первых, между разными классовыми и'
племенными элементами нации. Во-вторых, между согласившей-
ся в себе нацией и монархией.
Я сказал, что содержание обоих соглашений тождественной
Оно сводится к демократическому устройству русской конститу-
ционной монархии.
Я глубоко убежден, что раз будет достигнуто действительной’
и действенное, программное и тактическое соглашение между-
разными классовыми и племенными элементами нации,-как<
бы одним ударом бюрократия будет низвергнута. .
Она держится только тем программным и тактическим раз-/
бродом, в котором находятся живые политические силы нации..
А с того момента, что соглашение этих сил между собой бу-/
дет достигнуто, для монархии останется только один путь-со- <
глашение с нацией.
Примирительной камерой, которая осуществит это соглаше-;
ние, и будет то Учредительное собрание, которого требуют все >
сознательные элементы нации, желающие, чтобы монархия так
же решительно и бесповоротно порвала с бюрократией, как это <
уже сделал русский народ.
СПб., 6 декабря 1905 г. ;
Полярная звезда. 1905. 15 декабря. №1. ч
92
П. МИЛЮКОВ. МАНИФЕСТ 17 ОКТЯБРЯ
Между законом о Государственной думе 6 августа и манифе-
стом 17 октября - какая огромная разница!
Нет больше речи о соглашении новых требований жизни с
«исконными началами» русской государственности; нет ссылок на
пределы, полагаемые преобразованиям рамками «основных зако-
нов»; нет указаний на преемственную связь предстоящих реформ
с примерами предков. Манифест содержит в себе, наконец, прин-
ципиальное признание справедливости тех основных требований,
за которые боролись многие поколения русского общества, за ко-
торые уже несколько лет подряд льет свою кровь русский народ.
Если сосчитать число жертв, которых стоил этот документ,
их окажется, наверное, больше, чем стоили мартовские и фев-
ральские дни в Западной Европе69. Эта кровь не лилась бы и не
создалось бы того плотного, непроницаемого слоя ненависти, ко-
торый отделяет теперь правителей от управляемых и лежит ро-
ковым препятствием делу умиротворения России, если бы про-
возглашенные теперь с высоты престола принципы были при-
знаны три, два, даже один год тому назад.
Тяжелой, дорогой ценой купила Россия признание, что она
была права в своих требованиях и что требования эти не есть
ни бессмысленные мечтания, ни минутные увлечения, а вполне
реальная и неотложная насущная потребность. Но не станем
сводить счеты за прошлое; спросим себя лучше, воспользовалась
ли, по крайней мере теперь, правительственная власть жестоким
уроком, который дала ей история.
«Положение дел требует от власти приемов, свидетельствую-
щих об искренности и прямоте ее намерений». Эти слова, тыся-
чу раз справедливые и нужные в настоящую минуту, стоят во
всеподданнейшем докладе гр. Витте, напечатанном вместе с ма-
нифестом и составляющем к нему в высшей степени интерес-
ный комментарий. По-видимому, комментарий столь авторитет-
ный не должен был бы стоять в противоречии с комментируе-
мым текстом. В действительности, однако, это противоречие су-
ществует: противоречие роковое, фатальное, так как оно вытекает
из всего фактического положения, а не одной доброй воли руко-
водящих деятелей.
Манифест начинается с указания на «великую и тяжкую
скорбь», ощущаемую государем при виде «смут и волнений» в
империи, и кончается призывом, обращенным ко всем «верным
сынам России», - помочь прекращению «сей неслыханной сму-
ты». Смуты и волнения, однако же, стоят в самой тесной и не-
разрывной связи со стремлением к достижению тех самых прин-
ципов, которые провозглашаются настоящим манифестом. Их
прекращение или продолжение, очевидно, зависит исключитель-
но от степени полноты и последовательности, с которыми эти
основные принципы будут осуществлены в жизни. Таким обра-
93
зом, основной источник смут и волнений, без сомнения, лез
не в них самих, а в тех препятствиях, которые так долго Mei
ли признанию ныне провозглашенных основных принципов
литической свободы. С устранением - но только полным - «п
мым и искренним», как выражается гр. Витте в своем док
де, - этих препятствий должны устраниться и смуты. Маниф
кладет основание такому устранению препятствий, - и народу <
тается возвратить по принадлежности обращенную к нему прос
бу о помощи. Не народ, а власть должна «помочь прекращени
сей неслыханной смуты».
Нельзя сказать, чтобы манифест 17 октября сделал в этом о
ношении все, что зависело сделать от власти. Если бы даже i
было в манифесте длинного изложения тех причин, которь
сделали издание манифеста необходимым, то из остального с
держания его можно было бы сделать вывод, что шаг тот пре
принят далеко не с тем настроением, которого, по справедлив
му замечанию гр. Витте, «требует от власти положение дел».
В манифесте выражается, во-первых, «непреклонная воля» г
сударя - «даровать населению незыблемые основы граждански
свободы на началах действительной неприкосновенности личн
сти, свободы совести, слова, собраний и союзов». Свобода совес-
даруется высочайшим актом уже в третий раз на пространен
очень короткого промежутка времени. Очевидно, особенность н
стоящего раза заключается в присоединении выразительного те
мина «действительный». Документ не упоминает, к сожаление
должна ли считаться такой же «действительной» свободой -'
«свобода собраний», которая только что дана изданным недав!
законом; так что пока истинный смысл термина «действител
ный» остается неясным. Между тем от его выяснения только >
зависит та степень «прямоты и искренности», какую русский н
род признает в обещаниях манифеста. Неуверенность в действ
тельности этого термина «действительный» еще усугубляется
что вместо выражения «свобода печати», которого Россия т:
жаждет, манифест употребляет без всякой надобности уклончив
выражение «свобода слова». Уклончив и неясен также и термц
«гражданская свобода», когда речь идет об основных политик
ских правах. К сожалению, эта боязнь слов-и слов ли тощ
ко-проникает весь манифест и сопровождающий его доклад,
вершенно уничтожая столь необходимое правительству впечатЩ
ние «прямоты и искренности». Прибавим, что одно голое ЩН
возглашение принципов, очевидно, еще не устанавливает фор-
мального права; чего оно стоит, это мы знаем еще со времени
указа 12 декабря прошлого года. Основные принципы необходи-
мо еще облечь в точные законодательные нормы.
Вторым обещанием манифеста является привлечение теперь
же к участию в Думе «всех классов населения, которые ныне со-
всем лишены избирательных прав». Значение слова «всех», оче-
видно, чрезвычайно ограничено здесь прибавкой слова «совсем».
94
«Совсем исключены» из избирательной системы 6 августа, кажет-
ся, только рабочие, так как интеллигенцию и свободные профес-
сии с очень большой натяжкой можно считать включенными.
Итак, дело идет, по-видимому, о прибавке «рабочей курии». Это
соответствовало бы тому, что ранее было известно о политике
гр. Витте играть на антагонизме трудящихся классов и «буржуа-
зии». Но история с участием рабочих в комиссии Шидловского70
показывает, что в данном случае гр. Витте может натолкнуться
на неожиданные препятствия в отношении самих рабочих в Го-
сударственной думе. Кроме того, действительность обещания от-
носительно «возможного» расширения избирательных прав в
очень значительной степени подрывается тем, что манифест
предполагает ввести обещаемые перемены, «не останавливая
предназначенных выборов в Государственную думу». Таким обра-
зом, перемены, действительно, могут быть введены только «в
мере возможности, соответствующей краткости остающегося до
созыва Думы срока». А так как мера эта очень малая, то, оче-
видно, и данное манифестом обещание является в значительной
мере мнимым. Некоторое утешение заключается в перспективе
«дальнейшего развития начала общего избирательного права», ве-
дение которого предоставляется в манифесте «вновь установлен-
ному законодательному порядку». При ином, чем теперь, настро-
ении общества, может быть, этой перспективы оказалось бы до-
статочно, чтобы привлечь на сторону власти кое-какие оппозици-
онные элементы. Но при современном положении обещание ма-
нифеста получает другое и совсем неожиданное значение. Ведь
оппозиционные элементы именно стремятся использовать Думу
для выработки избирательного закона на основе всеобщего голо-
сования; и туманные слова манифеста в связи с этим определен-
ным намерением имеют значение указания, что правительство
не намерено этому мешать. Но если так, то не лучше ли, не
подвергая Россию дальнейшим случайностям и катастрофам, не-
избежным, .если придется внезаконным путем превращать буду-
щую Думу в «предварительный парламент» для подготовки Уч-
редительного собрания,-не лучше ли, повторяю, сразу созвать
это Учредительное собрание для выработки основного закона.
«Учредительное собрание» - страшное слово для многих, и исто-
рия русского употребления этого термина связана с историей
преувеличенных ожиданий, которые возлагались на него-и отча-
сти еще возлагаются теперь - нашими крайними партиями. Но
сама по себе идея Учредительного собрания ничего страшного в
себе не заключает, и в истории можно найти примеры учреди-
тельных собраний самого мирного характера. Конечно, оппозици-
онные элементы не признают значения «учредительного» ни за
каким собранием, созванным на иной основе, кроме всеобщего
голосования. Но после того как сам манифест признал «общее
голосование» достижимой целью, очевидно, препятствия к немед-
ленному ее достижению уничтожаются. Всеобщее избирательное
95
право могло казаться отдаленной целью политики до издания з
кона 6 августа; но с тех . пор, как этот закон ввел представител
ство крестьянства в его наиболее сырой, наиболее непосредстве!
ной форме, введя этим самый резкий из классовых антагони
мов в самую Думу, иного исхода, кроме перехода к правильном:
всеобщему голосованию, быть не может. Ошибки правительств!
и в этом случае открыли путь для непосредственного удовлетво
рения народных требований.
Третье обещание манифеста расширяет законодательную
власть Думы, установляя «незыблемое правило, чтобы никакой
закон не мог восприять силу без одобрения Государственной ду
мы». Это, без сомнения, весьма значительная уступка, но настоя
щей законодательной власти народному представительству он
все-таки не дает, а дает ему своеобразное право законодательной
акта, переворачивая, таким образом, естественное отношени
между представительством и верховной властью. Дума, очевидце
может на основании этого полномочия не допустить издания за
кона, ей неприятного, но обеспечить издание закона, ей нужногс
она не может. Государственный совет продолжает оставаться уч
реждением, конкурирующим с народными представителями з:
кулисами манифеста. В докладе, правда, предполагается ввести 1
совет выборный элемент; но вряд ли и такая реформа прими
рит общественное мнение с вмешательством худшей части пе
тербургской бюрократии в законодательную работу. Только пол
ное устранение Государственного совета от функций законода
тельства могло бы помочь делу.
Во второй части только что разобранного последнего парагра
фа манифеста содержится обещание «обеспечить выборным or
народа (манифест все еще избегает названия «народные предста-
вители») возможность действительного участия в надзоре за зако-
номерностью действий» правительственных органов. Непонятно,
что в этом обещании нового сравнительно с тем, что уже содер-
жится в законе 6 августа. Недостаток этого закона заключается не
в том, что там не предусмотрено никакой ответственности, а в.
том, что ответственность бюрократии ограничена проверкой «за-
конности» их действий, вместо того чтобы допустить и оценку
«целесообразности» их действий, т.е. критику по существу дела.
То же повторено и в манифесте, но на этот раз мы узнаем, что
имеется в виду «действительный» надзор. Следует ли заключить
отсюда, что надзор, предоставленный народным представителям
по закону 6 августа, сам законодатель считает «недействитель-
ным»? Но тогда опять-где же на этот раз гарантия «действи-
тельности» обещаний самого манифеста; где его «прямота и иск-
ренность»?
Как бы косвенным указанием на возможность дальнейших
еще более «действительных» обещаний служит всеподданнейший
доклад гр. Витте. Здесь мы встречаемся с более широкими перс-
пективами, чем в манифесте. Открыто признается, что «Россия
96
переросла форму существующего строя», и намечаются новые
учреждения, «которые бы соответствовали выяснившейся полити-
ческой идее большинства русского общества». Идея эта характе-
ризуется осторожным термином «правовой порядок». Очевидно,
провозглашая свободу слова для общества, власть сохраняет цен-
зуру для внутренних правительственных актов: существуют слова
и понятия, употребление которых в этой среде недозволительно.
Граф Витте не решается назвать по имени «конституцию», тогда
как на улицах и митингах громко раздаются требования «демок-
ратической республики». Не заключается ли в этом одном сопо-
ставлении разгадка того, почему правительственные документы
оказываются бессильными удовлетворить даже самую умеренную
часть общественного мнения? Как сказано недавно в одном доку-
менте, правительство делает вчера то, что следовало сделать се-
годня, и его уступки поэтому всегда приходят слишком поздно.
Очевидно, и манифест 17 октября, хотя он и дает значитель-
но больше, чем предыдущие государственные акты того же ха-
рактера, все еще не представляет последнего слова возможных
уступок и не представляет даже минимума уступок, необходимых
на сегодняшний день. Критикуя закон 6 августа, его противники
из всех слоев и учреждений единогласно предсказывали, что его
опубликование не только не улучшит положения и не внесет
умиротворения, но, напротив, само послужит поводом для новых
обострений. Мы желали бы не повторять подобного же предска-
зания по поводу манифеста 17 октября. Но предсказания иного
характера станут возможны только тоща, когда власть «действи-
тельно» обнаружит ту «прямоту и искренность», о которой идет
речь в докладе гр. Витте. Пока представители власти об этом
только говорят и ограничиваются повторением одних обещаний,
«смута» не прекратится; она остановится только тогда, когда ле-
чить ее примутся не наружными, а внутренними средствами;
когда все предварительные меры для введения правильного на-
родного представительства будут быстро и решительно проведе-
ны в порядке чрезвычайного законодательства, когда созваны бу-
дут настоящие представители народа и когда народ сам поручит
дело своей реформы людям, которым он верит.
Милюков П. Год борьбы. Публици-
стическая хроника. 1905 -1906.
СПб., 1907. С. 72 - 78.
ПЕТР СТРУВЕ. ДВА ЗАБАСТОВОЧНЫХ КОМИТЕТА
В московских событиях, при всей их бессмысленности, о ко-
торой-другой раз, было что-то роковое. Обозревая все пережитое
и перечувствованное за последние два года, я сознаю с какой-то
4 — 4264 97
мучительной ясностью, что мы все были бессильны пред без
мием стихии и стихией безумия. Слишком много накопило)
злобы, ожесточения, разрушительных порывов для того,' чтоб
сразу воцарились мир и благоволение гражданской свободы. Сл
во о «доверии» слишком часто звучало издевкой для того, чтоб
сразу стать вещим словом. Не было никакого воспитания; так х
мало было самовоспитания.
Я сказал о безумии стихии и стихии безумия, вовсе не жел<
играть словосочетаниями а 1а Маркс.
Нельзя было безнаказанно, в течение десятилетий, системати
чески упорно разобщать огромный народ с просвещением 1
культурой, с разумом и сознательностью. Народ коснел в невеже
стве и гиб в нищете; народ гнул свою шею и слушался всякоп
приказания. Что же удивительного, что в его пробуждении сказа
лось все безумие мощной стихии, которая, вырвавшись из плена
вышла и из берегов?
А рядом с этим стихия безумия охватила огромные слои ин
теллигенции. Науки были забыты, одна мнимая «наука револю
ции», точно какое-то наваждение, покорила себе умы невоспитан
ные, чуждые спасительной дисциплины жизни. И нет опять-такг
ничего в этом удивительного. То самое чудовище самодержавг
которое держало народ в невежестве, нищете и угнетении, oi
же держало и интеллигенцию в нездоровом искусственном от;
лении и отчуждении от жизни. Люди, которым систематичес,
мешали и запрещали прикасаться к жизни, работая для нее
питаясь ее здоровыми соками, недаром были «отщепенцами»:
своем духовном уединении и ожесточении они утеряли все ме
ки и перестали ясно видеть возможное и нужное. «Отщепенств
породило бредовые идеи. «Пленной мысли раздраженье» пер
шло в опьянение мысли освободившейся, ио еще не свободно
мысли не подчиненной, но в то же время и безвластной.
Некультурность стихийно возмутившейся своим бесправием
угнетением народной массы соприкоснулась с безумием ожест
ченной самодержавием, опьяненной революционным угаром и1
теллигенции и - родились те безумные русские «революцщ
«revolutions de Russie», которые грозят смыть и затопить велику
русскую революцию для того, чтобы очистить место темным
грязным волнам реакции.
Русское освобождение переживает критический момент. Ец
не страшна реакция. Страшно то, что первые удары, обруши
шиеся на нас, не излечат нас от опьянения, а усугубят его. Т<
да мы действительно окажемся во власти реакции.
Эти революции, которые совершаются безумной стихией в с
юзе с стихией безумия, они не служат делу всенародной револ:
ции. Мы должны это громко признать и, главное, прочувсп
вать, как голос самой жизни, как ее грозное предостережение,
том, что произошло с октября по конец года, есть только од)
98
истинно революционное дело, это - достославная октябрьская за-
бастовка и ее драгоценное детище, манифест 17 октября.
Только это - революция; все же прочее - «революции», кото-
рыми дело революции испорчено и подорвано. Манифест 17 ок-
тября - это наш революционный палладиум, но он растоптан
Витте, Дурново, Дубасовыми71 и всеми прочими деятелями реак-
ции при попустительстве, а отчасти даже одобрении союза, име-
нующего себя «Союзом 17 октября».
В Москве не было вооруженного восстания населения, были
столкновения отдельных, относительно весьма немногочисленных
групп населения с полицией и войсками, были бутафорские бар-
рикады, воздвигнутые «революционной» интеллигенцией в союзе
с терроризированными дворниками и увлеченными уличными
мальчишками; была отчаянно храбрая, геройская борьба нафана-
тизированных, обрекших себя гибели рабочих. И всего этого бы-
ло достаточно для того, чтобы с бессмысленностью и беспощад-
ностью беспримерной в истории разрушались дома, убивались
люди, и участвовавшие и не участвовавшие в движении, а глав-
ное, для того, чтобы после этой огульной военной расправы на-
чалась бессмысленная и злостная расправа гражданская не с
«бунтовщиками», а с мирными гражданами, расправа, в которой,
по-самодержавному, был растоптан новый основной закон импе-
рии, манифест 17 октября. На забастовку и бунт «революцион-
ные» - бюрократия ответила в Москве забастовкой и бунтом реак-
ционным. Но не в одной Москве. По приказу самодержавной
бюрократии ныне во всей России бастует манифест 17 октяб-
ря. Бастует даже там, ще царствует полный гражданский мир,
как, напр., в Петербурге. Совет рабочих депутатов объявил в Пе-
тербурге всеобщую забастовку, которая не'состоялась, но эта не
осуществившаяся забастовка рабочих дала правительствующей
бюрократии в лице гг. Дурново и Дедюлина72 предлог - объявить
и упорно поддерживать в Петербурге забастовку манифеста 17 ок-
тября.
И когда происходит эта забастовка нового основного закона
империи?
В то время, когда население страны должно напряженно-со-
знательно, в открытой и свободной борьбе мнений и партий го-
товиться к великому историческому акту, к первым выборам на-
родных представителей!
В Российской империи нет правительства управляющего и
организующего. В ней два борющихся между собой забастовоч-
ных комитета.
Один своими безумствами подорвал, истощил хозяйство стра-
ны и тем погубил себя. Говоря о едином забастовочном комите-
те, я в данном случае совершаю сознательное упрощение дейст-
вительности. Слабость «революционеров» заключается формально
в полной необъединенности и беспорядочности. их действий. У
них нет. никакого центра и нет даже того единства действий, ко-
4* 99
торое есть у Витте и Дурново. Но эта черта «революционной»
забастовочной деятельности не имеет решающего значения для
ее оценки по существу.
Другой забастовочный комитет под фирмой «Витте - Дурно-
во - Дубасов - Акимов»73, питаясь безумствами первого, воистину
бесчинствует, растаптывая дорогие для народа ростки его обнов-
ленной гражданской жизни, объявляя всеобщую забастовку его
нового основного закона, построенного на началах права и свобо-
ды. Россия пережила одну всеобщую, истинно революционную и
истинно творческую забастовку. И других забастовок, дезорганизу-
ющих ее хозяйство, разрушающих дорогую для нее свободу, от-
меняющих ее конституцию, она не желает. Ей надоели оба заба-
стовочных комитета...
Во втором номере нашего журнала читатели нашли интерес-,
ную полемику А. А. Кауфмана74 и С. Л. Франка75 о тактических
задачах конституционно-демократической партии.
Я не могу вполне согласиться ни с тем, ни с другим авто-
ром. В особенности мне кажется чреватым недоразумениями рас-
суждение С. Л. Франка о том, что «в современной России нет не
только конституции, но и вообще никакого законного порядка, а
есть лишь одна гражданская война» и что «поэтому все партии
в настоящее время, как реакционные, так и радикальные, рево-
люционны в силу непреодолимой необходимости вещей».
С момента опубликования манифеста 17 октября я считаю,
что в России есть конституция, а потому я полагаю, что в на-
стоящее время я, «крамольный» литератор Петр Струве, - лояль-
ный гражданин, а адмирал Дубасов и действительный тайный
советник Дурново - бунтовщики, нарушающие «законный поря-
док» нашей страны. Завтра эти бунтовщики могут посадить ме-
ня-в силу фактически им принадлежащей власти-в тюрьму,
но я от этого не стану отрицать юридической обязательности
для них конституционного акта, именуемого манифестом 17.
окятбря, и не буду признавать того противоконституционного бес.- '
чинства, в силу которого, по воле самодержавной бюрократии, во
всей России объявлена всеобщая забастовка великого освободи-
тельного акта. И да простит мне мой уважаемый и милый това-
рищ по журналу С. Л. Франк: я не желаю быть «революционе-
ром» в компании с адмиралом Дубасовым и статским генералом
Дурново. Я революционер права и во имя права; они же-отъяв-
ленные враги права и «революционеры», попирающие тот новый
основной закон России, который нашей исстрадавшейся родине
возвестил право и свободу.
У ’ нас есть в настоящее время две великие задачи, одна с
другой тесно связанные: творческими, созидательными усилиями
восстановить хозяйство в стране и организовать в ней свободу.
Страна так называемыми «политическими» забастовками доведе-
на до полной хозяйственной дезорганизации и в этом, как я ука-
зывал во время ноябрьского земско-городского съезда в «Русских
100
ведомостях», кроется огромная политическая и культурная опас-
ность.
Страна политически ограблена, ограблена той действительно
политической забастовкой, которой фактически самодержавная и
«революционная» в наихудшем смысле слова бюрократия упразд-
нила манифест 17 октября и возвещенные им свободы.
Не надо нам больше никаких забастовок и никаких забасто-
вочных комитетов!
28 декабря 1905 г.
Полярная звезда. 1905. 30 декабря.
№ 3.
П. МИЛЮКОВ. МОРАЛЬ МОСКОВСКОГО ВОССТАНИЯ
Коцца кругом падают мирные граждане, когда гора трупов в
Москве все растет - трудно рассуждать, трудно обобщать... Один
крик просится из груди: довольно крови, довольно убийств.. Но
наряду с этим сама собой назревает первая неясная мысль, ско-
рее как результат недоумения, чем обсуждения. Бывали и в За-
падной Европе восстания и баррикады, бывали и ужасные усми-
рения. Но в московской трагедии есть нечто свое, самобытное.
Московское движение обмануло все предсказания и опрокинуло
все расчеты: оно развивалось как будто по каким-то особым зако-
нам, совершенно неведомым цивилизованному миру. С одной
стороны-все усилия могущественной государственной машины.
С другой - небольшая группа храбрецов. В чем секрет их успеха,
непропорционального их численной силе? И в чем загадка этой
неудачи и полного бессилия государственйого всемогущества пе-
ред этим бурным взрывом?
Вглядитесь хорошенько в приемы усмирения: в этих при-
емах, таких нелепых на первый взгляд, вы найдете нечто, что
намекает на разгадку секрета. Вот перед вами огромный дом; из
него раздается одиночный выстрел. На выстрел собирается це-
лый отряд артиллерии; начинается штурм по всем правилам ис-
кусства. В короткое время огромный дом разнесен. Очевидно,
жильцы огромного дома заранее признаются солидарными с ви-
новником одиночного, быть может, случайного выстрела. Вероят-
ность их вины так велика в глазах власти, что даже полевой суд
для них оказывается излишней роскошью. Их расстреливают,
как куропаток; на том свете бог различит виноватых и правых.
Вот перед вами миллионное предприятие - типография в полном
ходу. В ней скрывались подозрительные люди, они уже ушли,
здание пусто. Ничего не значит: раздраженный исполнитель не-
ведомых приказаний вымещает свою злобу на здании вместо
людей; самые стены подозреваются в солидарности с восстанием.
Темная ночь; по улице идет человек. Он непременно вооружен:
101
надо обыскать его. Для чего вооружен-для защиты или нападе-
ния, не спрашивают. Есть револьвер - значит, это дружинник: на-
до его арестовать. Если он не вооружен и трус-спешит спастись
бегством, - значит, виноват, и надо его пристрелить на месте.
Ужасны, конечно, самые факты массового расстрела, разоре-
ния. Но смысл московских событий заключается совсем в дру-
гом. Если все население огромного города подозревается в соуча-
стии с революционными деятелями и блюстители общественного
порядка являются их палачами, то все понятия о том, ще враги,
ще охранители общественной связи, спутываются безнадежно.
Связь между властью и обществом мертвеет и совсем отпадает.
Если все против власти,-это значит, что власть против всех. Ес-
ли восстановить порядок можно, только приставив к каждому
обывателю солдата с ружьем и поставив у каждого дома пушку,
то, значит, солдаты и пушки охраняют не тех, кого следует.
Да, все значение московской борьбы откроется перед нами
только тоща и только тоща мы поймем секрет этого бессилия,
силы и могущества нравственной решимости, если посмотрим
на московские события с этой точки зрения. Власть, которая
только непрерывным употреблением силы может удержать каж-
дого отдельного обывателя, на каждом отдельном его шагу, от
неповиновения, которая не может рассчитывать ни на чью по-
мощь и принуждена считать врагами все население поголов-
но,-такая власть существовать не может; ее не могут поддер-
жать даже штыки и пули, так как и для них необходимы муску-
лы, ими управляющие.
Вот почему эта власть принуждена напрягать всю свою силу,
чтобы произвести самое маленькое действие. Вот почему она
становит свои пушки на пустой площади и стреляет целыми ча-
сами вдоль пустых улиц; вот почему она не может овладеть че-
ловеком, не разрушив пушечными гранатами дома, в котором
он находится. То, что Монтескье76 сказал про худшую из форм
правления - про самую бесформенную, можно теперь применить
к положению дел в Москве. «Человек хочет достать яблоко, для
этого он рубит дерево. Вот вам определение деспотии».
Милюков П. Год борьбы. Публици-
стическая хроника. 1905 -1906. С.
176 -178.
НИКОЛАЙ БЕРДЯЕВ77. РЕВОЛЮЦИЯ И КУЛЬТУРА
Не раз уже указывали на двойственный характер шествия ре-
волюционной демократии в мир: она несет с собой несомненную
правду социальной справедливости, а некоторые проявления
ее-столь же несомненную неправду отрицания и вражды к бла-
городным ценностям. Тут трагическое противоречие, которое эм-
102
лирически так же неустранимо, как и распря между личностью
и обществом, между свободой и необходимостью. Волны револю-
ционного движения Западной Европы разбивались о скалу вели-
кой культуры, очищали ее и сами очищались, встречаясь с ве-
ликими культурными традициями, с благородными памятника-
ми. Книги, на которых почил дух вечности, вошли в плоть и
кровь европейских народов, прекрасные храмы, с которыми свя-
заны тысячелетние чувства, стояли как бы укрепленные на по-
чве вневременной. И революции претворяли в себе великую
культуру, переносили в свое будущее ценное и вечное, созданное
в прошлом. Европейская социал-демократия по духу своему хо-
тела бы умалить культурные ценности, враждебна ко всему
слишком гористому, но она должна быть культурной под стра-
хом духовной смерти, должна сторожить александрийскую библи-
отеку, хотя бы считала ее ненужной и вредной. И внешняя
культурность все более и более побеждает вандализм ее внутрен-
него равнодушия к творчеству культуры.
В русской революции много своеобразия. Велика эта револю-
ция по силе зла и неправды, которые она призвана историей
уничтожить и полна она высшего смысла и всемирного значе-
ния. Но русская революция в некоторой своей части может ока-
заться самой некультурной из всех революций мира, в ней легко
может соединиться великая правда и подвиг с неправдой и не-
благородством. И об этом нужно говорить открыто, искренне и
правдиво, так как нет и не должно быть такой временной такти-
ки, которая оправдывала бы жертву скрижалями своих ценно-
стей. Проявления русской революции будут некультурны и в из-
вестных сторонах своих неблагородны потому, что в несчастном
прошлом старой России так мало культуры и благородства. И не
официальной, гнилой России бросать этот упрек революции, пра-
вительство не смеет говорить о каких бы то ни было идеях. У
нас не только не было той великой культуры, что красила ста-
рую Европу, но и никакой культурной атмосферы, никаких куль-
турных традиций не было. В историческом прошлом России
встречаются отдельные творцы, был Петр Великий, была литера-
тура великая, были декабристы, интеллигенция, смелая, своеоб-
разная, взбиравшаяся на самые вершины европейской мысли, но
все эти благородные ценности - огоньки, затухавшие в океане
варварства и дикости. Истинно всенародной культуры у нас еще
нет: всенародное творчество было задавлено, и светлая сотня с
утонченными порывами к культурному творчеству и с жаждой
свободы, большей чем на Западе, жила в среде черного миллио-
на. И до сих пор русский народ остается сфинксом, загадку кото-
рого не так легко разгадать, как это кажется нашим социал-де-
мократам. Не по немецким полуустаревшим книжкам разгадает-
ся эта загадка.
И может разыграться страшная историческая трагедия. Цепи
самодержавия, цепи беспримерного в истории гнета, умерщвляв-
103
шего жизнь, творчество и культуру, снимаются с многострадаль-
ного тела России, освобождается русская культура, а самой куль-
туры еще и нет. Покрытое ранами тело больного почти не ды-
шит. Отдельные огоньки светятся и их нужно спасать от бушую-
щего океана, темного и не творящего. Нигилистическое в рус-
ской революции есть дитя нигилизма нашего исторического про-
шлого, нигилизма русского самодержавия, некультурность радика-
лизма - отражение некультурности консерватизма, вандализма ста-
рой, официальной России. В революционном якобинстве всегда
ведь узнается дух политического самодержавия и деспотизма. Ре-
волюция слишком часто заражается тем духом, против которого
борется: один деспотизм порождает другой деспотизм, одна поли-
ция-другую, вандализм реакции порождает вандализм револю-
ции. Это старая история.
А мы-мудрецы и поэты,
Хранители тайны и веры,
Унесем зажженные светы
В гекатомбы, в пустыни,
в пещеры.
Откроет ли русская революция широкий и свободный путь
для великой всенародной русской культуры или все благородные
ценности остается только унести «в. гекатомбы, в пустыни, в пе-
щеры»? Все эти мысли приходят в голову, когда читаешь в
«Новой жизни» фельетоны Максима Горького о мещанстве. Рас-
суждения М. Горького очень слабы, политически невежественны
и просто неумны, прежде всего неумны, но они имеют симпто-
матическое значение, и сам-то Горький интересен. В крупной все
же индивидуальности Горького как бы олицетворяется все, что
есть противокультурного в русской революции. Тут же чувствует-
ся не только праведное восстание против социальной несправед-
ливости, но и неправедная злоба против культуры, против всего
благородного и вечно ценного, тут хамские чувства вплетаются в
социальный бунт. Я не могу назвать статьи Горького иначе, как
хулиганством в самом подлинном и глубоком значении этого
слова. Это не толстовское отрицание культуры, столь для нее
плодотворное, требующее переоценки ценностей, это - подымаю-
щаяся сила хамства, оскорбляющая вечную эстетику и вечную
этику.
Горький выступил в литературе со своим освежающим сло-
вом и в первых рассказах своих был силен, оригинален и талан-
тлив. Нужно было рассказать миру о босяках и их бунте. Эта
новая сила босячества действовала ослепительно на современное
общество и имела успех в самых буржуазных слоях, очевидно,
по контрасту, ни к чему не обязывающему. Все признали, что
босяки Горького - сила бунтарская и революционная, одни с вос-
торгом, другие с осуждением. Слава Горького все росла и росла,
а писал он все хуже и хуже; романы его слабее первых расска-
104
зов, драмы слабее романов, статьи уж совсем плохи. В гимнази-
ческом упражнении под названием «Человек» знаменитый писа-
тель изложил свой символ веры, и даже поклонники его были
поражены убожеством этой вещи. Читая статьи Горького о ме-
щанстве, чувствуешь настоятельную потребность резко поставить
вопрос о том, какого духа Горький, что несет в мир это босяче-
ство, не знающее родства, во имя чего этот показной бунт.
Теперь более, чем когда-либо, развивается культ громких
слов, какое-то лакейство перед такими звуками, как «пролетари-
ат», «народ», «революция», «восстание» и т.п. И до патологиче-
ских размеров доходит потребность лежать на брюхе перед куми-
рами и всякими подобиями на земле. Не привыкли к свободе,
не могут жить без начальства, без раболепства. Подлинно ли ре-
волюционно горьковское босячество, нет ли тут точки соприкос-
новения хулиганства революционного с хулиганством реакцион-
ным, нет ли той же субстанции черного насильничества, отвра-
щения к свободе личности? Ведь босяки - горьковские типы
слишком часто теперь оказываются хулиганами-черносотенцами,
бунт их выливается в форму самых реакционных зверств. О, ко-
нечно, Горький не имеет ничего сознательно общего с черной
сотней, не узнает своих героев и ненавидит их черные дела, но
это-то и поучительно. Есть хулиганство, враждебное культуре,
идеям и вечным ценностям, которое может вылиться как в ре-
волюционную, так и в реакционную форму, и дух этот Горький
хотел бы привить освободительному движению. В последней
статье своей «по поводу» полученных им писем Горький пытает-
ся оправдать всякое насилие и жестокость, над человеком учи-
ненные, и ставит канарейку выше человека, признает большую
за ней самоценность. «Человек» является предельной идеей
Горького, последней его мечтой и любовью, и во имя человека
этого допускается всякое бесчеловечье, всякое изуверство, духов-
ное и физическое, всякое надругательство над культурными цен-
ностями, над великими вещами, над благородными именами и
идеями. Религия человеческого, только человеческого, отвергаю-
щая ценности абсолютные и вечные, всегда приводит к тому,
что на человека смотрят лишь как на средство. Абсолютная цен-
ность человеческой личности может быть признана лишь рели-
гией ценностей сверхчеловеческих. Безбожие больше дает кана-
рейке, чем человеку.
Что говорит Горький в своих статьях о мещанстве? Кто ме-
щане? Те, которые прячутся «в темные уголки мистицизма, в
красивенькие беседки эстетики... печально и безнадежно бродят
в лабиринтах метафизики и снова возвращаются на узкие, засо-
ренные хламом вековой лжи тропинки религии». «Мещанин лю-
бит философствовать, как лентяй - удить рыбу, он любит погово-
рить и пописать об основных проблемах бытия, - занятие, види-
мо, не налагающее никаких обязанностей к народу...». Меща-
нин - «индивидуалист, это так же верно, как нет козла без запа-
105
ха». Мещане - Л. Толстой и Достоевский. Мещане - русская ин-
теллигенция. Мещанство - религия, философия, эстетика, да, в
сущности, и наука, мещанство - гуманизм, мещанство - заповедь
«люби ближнего своего, как самого себя», мещанство - все инди-
видуальное и свободное, все культурное и утонченное. Что же не
мещанство, что ему противополагается? Культ силы, поклонение
рабочему народу, как факту, как победоносной стихии, злоба про-
тив индивидуального творчества, отрицание культурных ценно-
стей, взгляд на человеческую личность как на средство и орудие.
«Мещанин любит иметь удобную обстановку в своей квартире
и душе. Когда в душе его все разложено, прилично - душа ме-
щанина спокойна». Это хорошо сказано, но так ли уж свято уве-
рен Горький, что он не любит этой «удобной обстановки»? Кто
же так жаждет устроить «удобную обстановку в своей квартире и
душе», кто хочет рационализировать всю жизнь, убить внутрен-
нюю тревогу духа, искание смысла жизни, кто самодовольно от-
рицает вечный трагизм, охраняющий от всякого окончательного
«удобства»? Конечно уж, не мистики, метафизики и эстетики, не
Толстой и Достоевский, не мятущиеся интеллигенты и не идеа-
листические либералы, а позитивисты, социал-демократы, провоз-
вестники рационалистической религии человеческого устроения.
Революционизм хулиганского типа, столь милый некультурной и
грубой душе Горького, - это ведь очень поверхностное, чисто
внешнее бунтарство; оно допускает всякое внешнее проявление
силы, всякое неуважение к человеческой мысли и жизни, всякое
отрицание неотъемлемых прав человеческой личности, и все это
во имя окончательного спокойствия на земле, во имя «удобной
обстановки в квартире» будущих поколений, которым приносятся
в жертву поколения современные. Право же, у Горького и любо-
го социал-демократа-позитивиста более «удобная обстановка в ду-
ше», чем у Достоевского, чем у нас, не верящих в возможность
рационализировать жизнь, победить внешними средствами ирра-
циональную трагедию мира, принудить насильственно человече-
ское общество к все той же «удобной обстановке».
И нужно восстановить истинное значение слов. Мещане те,
которые по духовной своей бедности временное ставят выше
вечного, абсолютные ценности предают за благоустроенное и
удобное царство мира сего, злобствуют против благородной и ве-
ликой культуры, против гениев и творцов, против религии, фи-
лософии и эстетики, против абсолютных прав личности и беспо-
койства ее, мешающего им окончательно устроиться. Мещане те,
что строят вавилонскую башню, в которой не остается места для
религиозной жизни, всегда отражающей днтиномичность и таин-
ственнось бытия. Есть в мире святые вещи и только мещанст-
во-хамство может поднять на них свою руку. Это надвигающее-
ся мещанство, враждебное всему истинно благородному, индиви-
дуальному, творческому и внутренне мятежному, должно быть
отрезано от очистительной правды демократической революции,
106
и мы должны поднять против него голос во имя свободы и
ценностей сверхчеловеческих.
Как мог допустить г. Минский78, мистик, метафизик и эсте-
тик, человек во всяком случае культурный и умный, чтобы в га-
зете, подписанной его именем, совершалось надругательство над
тем, что, казалось, было ему всю жизнь дороже всего? Как мог
г. Минский, прозревавший в людях Единого Отца, написать
скверное и маловерное стихотворение, в котором есть отврати-
тельная безбожная строка: «кто не с нами, тот-наш враг, тот
должен пасть»? Г. Минский заразился философией М. Горького в
минуту самую тяжелую для всякого искреннего мистика. Как не-
эстетично и безрелигиозно это холопство перед пролетариатом
потому только, что он пролетариат, что в нем грядет сила, как
развращает это самих рабочих, которым нужен. свет и сознание,
которые жаждут пищи духовной. Ведь народ, не просвещенный
идеями, не озаренный светом сознания, может оказаться и чер-
ной сотней, тысячей и миллионом, и позорно это идолопоклон-
ство, эта жажда иметь новое начальство. А кто нес сознание в
рабочие массы с подвигом и самоотвержением? Та самая интел-
лигенция, которую Горький травит. Заслуги русской интеллиген-
ции перед освободительным движением безмерно велики, так
как она была носительницей личного творчества и сознательных
идей. Стыдно забывать это в лакейском усердии прислужиться
тому, что владеет данной минутой. Марксисты отрицают это по-
тому, что рациональная теория, плохо вычитанная из немецких
книг, сделалась их иррациональной страстью, но Горький не
марксист в существе своем, он и для этого недостаточно культу-
рен, у него никаких теорий нет, а есть в нем противокультурная
стихия хулиганства. Бесплодна и пустынна была бы та револю-
ция, которая смотрит на прошлое культуры лишь как на tabula
rasa и противополагает вечным ценностям лишь новую организа-
цию питания. На этой пустынной почве не может появиться ни-
какой флоры и фауны, не вырастут никакие цветы, так как рас-
тут они только из вечности. Дух небытия чувствуется в статьях
Горького, в его грядущем мещанине. «Человек», во имя которого
вытравлено все ценное, все вечно сущее, отвергнута мировая
культура за аристократизм ее происхождения, есть пустота и не-
бытие. Человек - полнота бытия - есть сосуд божественных цен-
ностей.
И нужно огромное мужество и огромную энергию собрать,
чтобы бороться против культурного и политического хулиганства,
против надвигающегося мещанства, сказавшегося уже в Западной
Европе умалением ценностей, против этого неуважения к челове-
ку во имя «человека», поругания свободы во имя «свободы». В
этом отношении мы должны быть идейно непримиримы и абсо-
лютные принципы должны ставить выше всякой тактики, не бо-
яться инсинуаций и клеветы. Страшно видеть в великой по
своей миссии Русской революции отражение отвратительного ли-
ки
ка старой, полицейско-самодержавной России с ее насильничест-
вом, неуважением к свободной мысли и совести, презрением к
культурным ценностям. И вся эта газета «Новая жизнь», и сам
Горький, и проект полицейской организации литературы, предло-
женный самоновейшим инквизитором г. Лениным79, и подлизы-
ванье к новой силе бывших мечтателей, и трусость мысли, бо-
язнь радикального начальства, изуверская нетерпимость - все это
показатели безыдейности и духовного умирания, до которого до-
вело несчастную Россию самодержавие. Великая революция дол-
жна совершиться, чтобы побороть реакционный дух, вплетаю-
щийся и в проявления самой революции, и возврата назад нет.
Окончательно преодолеть этот тяжкий кошмар прошлого, стрях-
нуть с себя цепи всякого насилия, хотя бы оно исходило от г.
Ленина, освободить творчество культуры можно только на том
пути, который признает свободу и права человека абсолютными
ценностями и на котором человек с благороднейшим содержани-
ем своего духа не может быть обращен в простое средство. Для
этого должно воцариться не новое насилие, не гипнотизирующие
слова и стихийные страсти минуты, а мощь вечных идей и но-
вого сознания. Всем лакействующим я напомню слова одного из
самых крупных русских демократов - Н. К. Михайловского80: «У
меня на столе стоит бюст Белинского, который мне очень дорог,
вот шкаф с книгами, за которыми я провел много ночей. Если
в мою комнату вломится русская жизнь со всеми ее бытовыми
особенностями и разобьет бюст Белинского и сожжет мои книги,
я не покорюсь и людям деревни; я буду драться, если у меня,
разумеется, не будут связаны руки. И если бы даже меня осенил
дух величайшей кротости и самоотвержения, я все-таки сказал
бы, по малой мере: прости им, боже истины и справедливости,
они не знают, что творят! Я все-таки, значит, протестовал бы. Я
и сам сумею разбить бюст Белинского и сжечь книги, если ког-
да-нибудь дойду до мысли, что их надо бить и жечь, но пока
они мне дороги, я ни для кого ими не поступлюсь. И не только
не поступлюсь, а всю душу свою положу на то, чтобы дорогое
для меня стало и другим дорого, вопреки, если случится, их бы-
товым особенностям». Стихией революции нужно управлять, дол-
жно подчинять ее своим идеям, отделять в ней десницу от шуй-
цы критерием своей истины, правды и красоты, а не раболепно
подчиняться ей. Нужно охранять революцию от черных сил ре-
акции, разъедающих ее собственное существо, чтобы правда ре-
волюции свершилась до конца.
Полярная звезда. 1905. 22 декабря. ;
№ 2.
АЛЕКСАНДР КАУФМАН. ПОЗНАЙ САМОГО СЕБЯ!
(О КОНСТИТУЦИОННО-ДЕМОКРАТИЧЕСКОЙ ПАРТИИ)
...Этими двумя словами греческий мудрец определял когда-то
истинную мудрость. В этих же двух словах-не вся, конечно,
суть, но первейшее условие политической мудрости. И вступая
ныне в жизнь как организованная политическая партия, мы
прежде всего должны познать самих себя. Кто мы такие, какая
мы партия, хотим ли мы создать лучшее будущее на развали-
нах современного общественного строя-или путем постепенного
его развития и совершенствования? В чем наша сила и в чем,
может быть, наше бессилие? Есть ли нам с чем идти к народу,
к трудящимся массам, которых нужды и права написаны на на-
шем знамени и сочувствие которых только и может создать
сильную политическую партию? И если мы ( а ведь это думают
многие, даже среди наших принципиальных друзей!) ничего не
можем сказать ни крестьянству, ни рабочему классу,-если нам
действительно нечего противопоставить партиям, стоящим левее
нас и желающим сделать из защиты прав народа свою исключи-
тельную монополию, то не лучше ли нам просто стушеваться,
чтобы дать простор и место тем, кто лучше нас умеет найти до-
ступ к сознанию и чувству масс, или пойти в хвосте за ними и
отказаться от мысли о самостоятельном политическом значе-
нии?..
Эти сомнения - надо признаться прямо - вполне законны в
условиях данного исторического момента. Но этот момент-это
именно только момент; это даже не минута в быстром ходе со-
бытий и в еще более быстрой смене настроений. Мы же-не
случайное соединение, не мимолетный союз, возникший, чтоб
использовать определенным образом условия определенного мо-
мента. Мы - политическая партия, которая переживет каждого
из нас и будет при всех переменах внешних форм и обществен-
ных настроений работать во имя идеи человеческой личности,
на благо всего народа и прежде всего-его трудящихся масс. На-
ша политическая программа - наиболее полное и последователь-
ное развитие начал личной свободы и принципа народовластия,
на почве которого сам народ сможет отстаивать свои права и за-
щищать свои интересы, не нуждаясь в опеке ни справа, ни сле-
ва, ни со стороны земских начальников, ни со стороны револю-
ционных организаций. Безразличные, как партия, к социализа-
ции орудий производства, открывая широкий доступ в свою сре-
ду и чистым индивидуалистам, и тем, кто верит в конечное тор-
жество социализма, мы всегда и везде будем стоять за трудящие-
ся массы, будем бороться со всяким правительством и со всякой
партией, которые явно или скрыто выступят защитниками инте-
ресов привилегированного меньшинства. Девиз нашей финансо-
вой программы - переложение податного бремени с трудящихся
масс на состоятельные классы. Наша рабочая программа совпа-
109
дает с программой-минимум германской социал-демократии, вы-
двигая на первое место широкую самодеятельность рабочего
класса, требуя энергического вмешательства государства в отно-
шения между предпринимателями и рабочими. Наша аграрная
программа стремится приблизить землю к земледельцу и создать
такое аграрное право, при котором земля из орудия закабаления
сделается действительной поилицей и кормилицей народа.
Конечно, мы обещаем трудящемуся народу гораздо меньше,
чем наши крайние партии. Мы не выставляем на нашем знаме-
ни демократической и вообще какой бы то ни было республики,
потому что идея республики совершенно чужда сознанию и чув-
ству массы русского народа. Мы не вносим в нашу программу
ни обобществления орудий производства, ни тем более - социали-
зации земли при сохранении в других сферах капиталистическо-
го строя. Веря-многие из нас-в конечное торжество социали-
стического идеала, мы думаем вместе с Родбертусом81, что совре-
менное человечество еще не созрело для «обетованной земли со-
циализма», и убеждены вместе с Марксом, что обобществление
орудий производства может вытечь лишь из постепенного разви-
тия производительных сил народа и страны.
И думая так, мы не хотим уподобляться легендарному поше-
хонцу, подрубившему сук, на котором он сидел,-не хотим при-
уготовить трудящемуся народу судьбы старика с разбитым коры-
том. Поэтому конечные цели нашей социально-экономической
программы мы будем осуществлять с такой постепенностью и в
таких пределах, в каких это возможно сделать, не подрывая на-
родного благосостояния, не разоряя промышленности, не обесси-
ливая рабочих масс. Мы будем требовать немедленного введения
прогрессивного подоходного и поимущественного налога - но мы
не можем требовать немедленной отмены всех других налогов,
потому что в нашей бедной стране государственный бюджет
нельзя обосновать на одном подоходном налоге. Мы стоим за 8-
часовой рабочий день-но мы не можем настаивать на немед-
ленном его введении, раз это будет грозить закрытием фабрик и'
безработицей. Мы за передачу земли в руки трудящегося наро-
да-но мы не можем стоять за уничтожение теперь же всякого
рентного землевладения, потому что признаем частновладельче-
ское хозяйство за необходимый пока двигатель сельскохозяйст-
венного прогресса.
И еще более коренная разница-в наших тактических при-
емах. Мы безусловно отвергаем «революционное» проведение ка-
ких-либо серьезных экономических и социальных преобразова-
ний. Мы не можем также возвести в общее правило всеобщую
забастовку. Еще менее можем мы проповедовать «непрерывную»
политическую революцию, непосредственно переходящую в рево-
люцию социальную. И мы решительно отвергаем как насильст-
венный захват земель, так и акты, направленные к подрыву го-
сударственных финансов. Боевая тактика вообще изменяется в
по
зависимости от меняющихся условий политического момента. И
давать подробные указания в журнальных статьях относительно
такой тактики не только невозможно, но даже прямо не-
лепо.
В качестве постоянных тактических приемов у нас остаются
энергичная пропаганда наших идей, организация общественных
сил и общественного мнения, а затем-борьба в будущем народ-
ном представительстве, основанном на всеобщем и равном для
всех избирательном праве. В этой нащей тактике, как и в нашей
программе, мы могли бы пойти об руку с партией Бебеля82 и
Фольмара®. Мы призываем к совместной работе русских социа-
листов этого типа,-но, конечно, мы не можем идти ни с наши-
ми так называемыми социал-демократами, ни с крайними эле-
ментами нашего революционного народничества.
Мы не скрываем от себя, что в настоящий момент крайнего
общественного возбуждения здесь - источник нашей слабости; что
с нашей тактикой очень трудно идти к забастовавшим рабочим,
ожидающим введения революционным путем 8-часового рабочего
дня, или в среду крестьян, собравшихся на дележ владельческих
земель. Но именно в этой тактике - источник нашей силы, если
иметь в виду не современный только патологический момент, а
считаться с очень близким, несомненно, будущим. В настоящую
минуту мы не можем ничего противопоставить красному знаме-
ни социал-демократического агитатора, его обещаниям в пять
минут сломить сопротивление капиталистов, провести 8-часовой
рабочий день, упразднить постоянную армию и учредить демок-
ратическую республику; а собравшиеся делить соседнее имение
крестьяне примут нас, пожалуй, в колья, если мы им начнем
доказывать, что они только служат общественной реакции, за-
трудняют самому народу правильное разрешение земельного воп-
роса. Но настоящая минута-это именно минута. И когда обма-
нутые заманчивыми обещаниями социал-демократов рабочие
окажутся лицом к лицу с разбитым корытом в виде окончатель-
но закрывшихся фабрик, сотен тысяч безработных и резко изме-
нившегося общественного настроения; когда крестьяне, разграбив-
шие несколько сот помещичьих имений и прекратившие уплату
казенных и земских налогов, останутся при тех же голодовках и
той же цинге, но без школ, без медицинской помощи и без все-
го того', что дают и что могут им дать культура и правовой по-
рядок (настоящий правовой порядок, без кавычек!) - тогда и кре-
стьяне, и рабочие будут слушать тех, кто скажет им, что их на-
сущные нужды могут быть удовлетворены лишь путем постепен-
ной эволюции, лишь на почве легальной деятельности свободно
избранного народного представительства.
Таким образом, в нашей тактике - корень нашей слабости, ес-
ли иметь в виду условия данного исторического мгновения. Но в
ней и порука того, что мы переживем и крайние фракции наших
социалистов-революционеров, и тех, кто именует себя русскими
ш
социал-демократами; и они сами прилагают все старания, чтоб
расчистить нам путь к окончательной победе. В противополож-
ность им, мы не анархисты и не якобинцы. Мы конституцион-
ная партия, мы желаем конституционных способов борьбы и
стремимся на конституционной почве проводить наши эконо-
мические, культурные и политические идеалы. И нам нечего
стыдиться своей тактики, нечего бояться противопоставлять себя
тем, для кого революция не исключение, допускаемое в извест-
ные критические моменты, а нормальный способ борьбы, нор-
мальный путь общественного развития...
Всякая сильная и рассчитывающая на будущность политиче-
ская партия должна прежде всего быть честна. И политическая
честность не только в том, чтобы не лгать сознательно, не де-
лать из клеветы своего излюбленного оружия,-не только в том,
чтобы не распространять, как делают одни, легенд о японских
или английских миллионах и не объявлять, как делают другие,
Милюковых и Петрункевичей84 изменниками, продающими пра-
ва народа. Политическая честность должна быть не только отри-
цательной, заключаться не только в нежелании бесчестных по-
ступков-она должна быть и положительной, должна выражаться
в открытых приемах борьбы и в выступлении всегда и везде с
открытым забралом. Политическая честность не в том лишь,
чтобы говорить одну правду, но и в том, чтобы говорить всю
правду; говорить ее правительству - и говорить ее тем, кто левее
нас и для кого мы-изменники и агенты Витте. Мы уже сожгли
старые кумиры и не возведем их вновь - но мы не должны воз-
водить себе и нового кумира, будет ли этот кумир называться
революцией, забастовкой, пролетариатом или учащейся моло-
дежью. Как нам ни дорога поддержка молодежи, как нам ни не-
обходимы голоса рабочих масс и как мы ни желаем заручиться
их симпатиями, но мы не должны бояться прямо и твердо за-
являть:
Что упорное желание видеть в университетах лишь арену
для митингов, может быть, законное в такой момент, коща ми-
тинги в университетах явились единственным реальным спосо-
бом политический пропаганды при фактической, хотя бы и не
оформленной еще законом, свободе печати и собраний, есть пре-
ступление против народного образования и культуры, преступле-
ние против той самой молодежи, руками и устами которой эта
идея проводится в жизнь, и все силы умеренных элементов, в1
обществе и среди молодежи должны быть направлены к тому,?
чтобы возвратить университетам их истинную роль рассадников
знания и просвещения.
Что участие в политической жизни учащихся средней шко-(
лы, находя себе извинение в чрезвычайных условиях современ-
ного исторического момента и в массовой психике юношеского
возраста, гибельно для этой самой молодежи и пагубно для стра-
ны, так как готовит ей больное и не способное к серьезной умс-
112
твенной работе поколение; что поэтому обязанность педагогов,
конечно, всеми силами оберегать своих воспитанников от репрес-
сий, но в то же время - употребить все свое нравственное влия-
ние, чтобы ввести жизнь средней школы в нормальную колею.
Что такие тактические приемы, как проведение «революцион-
ным способом» 8-часового рабочего дня, проводятся ли они так
называемыми социал-демократами или нафанатизированными
группами рабочих, есть абсурд с точки зрения истинной социал-
демократической теории, преступление против страны и против
самих рабочих масс; что они ведут лишь к дальнейшему обни-
щанию страны, к падению промышленности, к разорению тысяч
и десятков тысяч рабочих, к обессилению рабочего класса, как
класса, к реакции и в обществе, и среди самих рабочих.
Что такое же преступление - применение приема забастовок
по всяким поводам и без всякого повода, и что всеобщая заба-
стовка как способ заставить фабрикантов открыть закрытые ими
фабрики есть величайшая и бьющая в глаза бессмыслица, ибо
насильственным путем можно закрыть фабрику, как ultima ratio*
можно сжечь ее и переломать машины,-но нет никакого спосо-
ба заставить разорившегося предпринимателя возобновить произ-
водство.
Что предпринятая по весьма недостаточному поводу забастов-
ка почтово-телеграфных чиновников, сравнительно слабо поразив
правительство, должна была самым пагубным образом отразиться
и отразилась на торговле, промышленности и финансах страны,
косвенно-на интересах рабочего класса и народных масс и по-
влекла за собой такие последствия, которые желательны лишь с
точки зрения самого крайнего революционизма или самой край-
ней реакции.
Что насилие над личностью и словом остается всегда насили-
ем, исходит ли оно от полицейского правительства, от организо-
ванных партий или от нафанатизированных народных масс; что
«проскрипционные списки» одинаково преступны, ведутся ли они
у Цепного' моста или в бюро какого-нибудь союза, и что цензура
наборщиков или Совета рабочих депутатов над печатью так на-
зываемого «черносотенного» направления в такой же мере про-
тивна основным правам человеческой личности и свободной
мысли, как противоречила им цензура чиновников над органами,
ci-devant**, «вредного» и «неблагонадежного» направления.
Что так называемая «черная сотня»-это не какая-то ничтож-
ная сотня, искусственно натравливаемая полицейскими и кула-
ками-эксплуататорами против освободительного движения, - это
«черные миллионы» продукт нашей вековой некультурности и
неумения наших народных масс разобраться в том, где их ис-
тинные друзья и где их враги. Вслед за Гапоном и П.Я.85 мы
Последний, решительный довод (лат.)
Букв, «до того», бывший (фр.).
113
должны безбоязненно и прямо заявлять, что «черносотенные»
эксцессы - естественный при этой некультурности спутник наше<
го освободительного движения, что это - проявления пока еще
слабой, но в будущем, быть может, грозной реакции против <
крайностей революционной тактики; что если в развитии этих
эксцессов сыграла свою роль провокация городовых и палицей- ’
мейстеров, то не только она одна, а что эксцессы эти были про-
воцированы невольно и теми, кто в увлечении политической-
борьбой оскорблял религиозное чувство народа, кто с республи-
канской проповедью шел к монархически настроенному кресть-
янству... ’ ’
Мы не должны скрывать от себя, что такая искренность и
прямота доставит нам немало неприятных минут и - времен-
но - отшатнет от нас немало союзников, которые могли бы при-
стать, иначе, к нашему левому крылу; что за такие заявления
нас будут побивать камнями и справа и слева, будут звать аген-
тами уже не Витте, а прямо-таки - от Цепного моста. Но от это-,
го все равно не убережешься, и для русских социал-демократов
мы все равно будем изменниками и предателями. Так будемте
же тверды и искренни, пойдем прямо и честно нашим путем,
отстаивая свободу, права личности и истинные интересы народ-
ных масс.
Полярная звезда. 1905. 22 декабря. ;
№ 2.
С. КОТЛЯРЕВСКИЙ86.
НАЦИОНАЛЬНО-ОБЛАСТНОЙ ВОПРОС
В ПРОГРАММЕ КОНСТИТУЦИОННО-
ДЕМОКРАТИЧЕСКОЙ ПАРТИИ
Из всех сторон программы конституционно-демократической ,
партии, может быть, наиболее оригинальной ее частью является,
отношение ее к правам и интересам различных национально-^
стей. Всеобщее право голоса-даже всеобщее, равное, тайное и,
прямое-в настоящее время завоевало себе широкое признание;*
мысль о необходимости аграрной реформы с признанием права,
отчуждать частновладельческие земли также уже не пугает те-
перь и тех, кто несколько лет тому назад с ужасом увидали бы *
в этом полное ниспровержение принципа частной собственности. ^
Но что касается до будущего устройства России, до отношения вл
ней между центром и периферией, то здесь различные пар-
тии - торгово-промышленная, партия правового порядка, союз 17
октября - особенно охотно и усердно подчеркивают свое принци-
пиальное разногласие с «кадетами». Всюду они выставляют един-
ство и нераздельность России, объясняя, что всякое установление
114
областных автономных организаций есть начало распадения и
разложения государства. Нечего объяснять, что конституционно-
демократическая партия не менее твердо держится принципа
единства и нераздельности России, но она иначе понимает это
единство; она думает, что сильная центральная власть совместна
в весьма широкой децентрализацией, с существованием местных
законов, вообще с признанием широкого простора для областных
и национальных своеобразий. И, конечно, принимать такой
взгляд заставляют не тактические мотивы и шансы ближайшей
избирательной кампании, коща упреки в расчленении России
при темноте массы избирателей могут являться и, вероятно,
явятся сильным оружием против конституционно-демократиче-
ской партии; принимать ее заставляют высшие соображения не
только политической морали, но и государственной прозорливо-
сти. Единство России вытекает не только из политической необ-
ходимости, диктуемой всем ее международным положением, оно
есть великое начало ее социальной и культурной жизни; но это
единство, столь глубоко потрясенное последними событиями, не
ослабится, а укрепится внутренней самостоятельностью отдель-
ных частей России: нам нужен мир национальный не менее,
чем мир социальный.
Такова общая тенденция; но, конечно, переходя на почву осу-
ществления, мы сталкиваемся с целым рядом вопросов. ГДе
должна проходить демаркационная линия, отделяющая сферу об-
щеимперского законодательства и управления и сферу автоном-
ную? В каких местностях России эти автономные потребности
действительно назрели и в каком порядке они должны быть
удовлетворяемы? Каковы действительные средства обеспечения
прав национального меньшинства, живущего в отдельных частях
России? Очевидно, здесь нельзя довольствоваться одним принци-
пиальным утверждением того или иного взгляда. В особенности
крупные политические ошибки совершают слишком отвлеченные
защитники принципа областной автономии, когда потребности в
ней различных частей России они представляют как бы в одной
плоскости: как будто признание одной автономии обязывает не-
медленно же признать и другие. Между тем, в сущности говоря,
с полной ясностью и несомненностью такая потребность опреде-
лилась лишь для Царства Польского, здесь национальные и об-
ластные границы почти совпадают (интересы литовцев в Сувалк-
ской губ., очевидно, могут быть обеспечены пересмотром границ,
о котором говорится в конституционно-демократической програм-
ме), здесь мы имеем высокую несомненную культуру и полити-
ческую традицию, здесь все соображения государственного и меж-
дународного характера указывают на необходимость скорейшего
введения автономии. Когда же приверженцы централизма и за-
щитники движения в сторону федерализма предлагают во имя
последовательности немедленно вместе с Польшей провозгласить
автономию Литвы, Малороссии, Грузии и т.п., то у первых это
115
лишь ловкий полемический прием, у вторых - слишком упро-
щенное понимание вопроса. Программа конституционалистов-де-
мократов держится здесь позиции удовлетворения определивших-
ся потребностей; она открывает «после установления прав граж-
данской свободы и правильного представительства... для всего
Российского государства правомерный путь в порядке общегосу-
дарственного законодательства для установления местной автоно-
мии» и предлагает в Царстве Польском введение автономии и
сейма «немедленно после установления общеимперского демокра-
тического представительства».
Быть может, мы чаще всего встречаемся в этих националь-
ных стремлениях с инстинктивным ответом на долголетний бес-
пощадный гнет, на подавление родного языка, ррдной веры, род-
ной школы - всего, что составляет драгоценнейшее достояние на-
родности. И ближайшей задачей относительно национальностей
и должно быть устранение следов этого гнета, искреннее и пол-
ное обеспечение того, что понимается под словом «культурное^
самоопределение». Такие переживания могут быть устранены не-
медленно, как и немедленно может быть распространено на всю
Россию местное самоуправление, и лишь тогда могут опреде-
литься подлинные потребности различных национальностей и
областей.
Лишь такая постановка способна обеспечить длительный на-
циональный мир в России, но, конечно, на этом пути мы встре-
чаем серьезные препятствия. С одной стороны, выступают пар-
тии, которые, развертывая знамя единства и нераздельности Рос-;
сии, вкладывают в эти слова, быть может бессознательно, смысл ,
традиционного централизма: стихийному подъему они противо-
поставляют исключительно внешнее государственное единство.,
Неужели в этом смысле опыт последних десятилетий не являет-;
ся более убедительным, чем всевозможные теории? Как не ви-;
дят, что, призывая лишь к единству, глубоко вредят действитель-;
ному единству? Борясь против автономии Польши, они лишь
увековечивают пагубное для обеих сторон раздвоение России и
Польши. Хуже всего, что за этими лозунгами часто чувствуется
наше основное зло, совершенно исказившее развитие нашего на-
ционального чувства: подменивается великая идея общегосударст-
венного патриотизма эгоистическим представлением о господству-.:
ющей великорусской народности. Идея господствующей народно-
сти есть нечто, столь же противоречащее программе государст-
венной демократизации, как и идея господствующих классов: уг-
нетение национальностей долго шло рука об руку с угнетением;
социальным. С другой стороны, и среди различных националь-
ных партий повторяется то же явление, которое мы видели на
примере крестьянского и рабочего движения. Поколебалась^
власть, которая столько времени давила и угнетала-и падение^
ее авторитета естественно приветствовалось как чувство освобожу
дения; естественно, что явилось стремление учесть эту слабость*
116
в своих целях, создать своего рода автономию явочным поряд-
ком. Пробудившееся национальное самосознание стремится обес-
печить новую волю соответствующими формами, отгораживаю-
щими данную область от других частей России: оно как бы бо-
ится упустить момент.
Эта поспешность национальных партий понятна, но едва ли
она служит их делу; более, чем ще-нибудь, здесь важен способ
осуществления. Если бы под давлением общей дезорганизации и
революционного натиска правительство уступило этим автоном-
ным требованиям, то исторгнутое лишь страхом и силой остава-
лось бы до тех пор, пока не рассеялся бы страх силы и не яви-
лась бы вновь у центральной власти сила; с водворением общего
порядка эти уступки могли бы вызвать сильнейшую реакцию
центростремительных настроений. Лишь собрание народных
представителей от всей империи, основанное на всеобщем изби-
рательном праве, может разрешить мирным путем национально-
областные вопросы, установив прежде всего автономию Польши
и открыв законный путь для образования других автономий.
Именно такой путь правомерного удовлетворения национально-
областных потребностей и признает конституционно-демократиче-
ская партия, не преклоняясь ни перед культом мертвящего еди-
нообразия и централизма, ни перед напором центробежных сти-
хий. Требуется великий политический такт, чтобы в теперешнее
переходное время, когда общественное сознание едва успевает пе-
реживать все совершающееся на его глазах, не перейти границы
в ту или другую сторону- и не в интересах мира национально-
стей в будущей России стараться предвосхитить процесс этого
осознания. Великая идея национальной справедливости может
только тоща стать направляющей осью русской государственной
политики, когда она не станет размениваться на притязания от-
дельных народностей, теряющих из виду перспективу общегосу-
дарственного обновления России на началах права и свободы.
Полярная звезда. 1906. 19 января.
№ 6.
«СОЮЗ 17 ОКТЯБРЯ», ЕГО ЗАДАЧИ И ЦЕЛИ, ЕГО ПОЛОЖЕНИЕ
СРЕДИ ДРУГИХ ПОЛИТИЧЕСКИХ ПАРТИЙ. РЕЧЬ В. ПЕТРОВО-СОЛОВОВО87,
ПРОИЗНЕСЕННАЯ 30 ДЕКАБРЯ 1905 ГОДА.
НА ОБЩЕМ СОБРАНИИ ТАМБОВСКОГО ОТДЕЛЕНИЯ «СОЮЗА»
..Россия гибнет. Россия возрождается к новой жизни. Россия
неудержимо стремится в пропасть. Россия мучительно пережива-
ет необходимый в ее истории кризис. Вот слова, которые за по-
следнее время приходится слышать отовсюду. ...И в том же
противоречии между собою, как и эти слова, находятся и те спо-
117
собы и средства, которыми каждый старается уврачевать охватив*
ший наше отечество недуг. В том, что совершается на наших
глазах, в чем мы сами являемся и деятелями и жертвами, одни
видят только естественный и вполне исторически законный пе-
реход от одних государственных форм к другим, тот переход, ко-
торый в свое время совершили народы Запада. Другие усматри-
вают в текущих явлениях общественной и государственной жиз-
ни зарю новой, еще ни одним народом не пережитой поры/
«тень грядущих событий», начало нового светлого будущего.
Третьи, наконец, всеми силами стараются доказать и себе и дру-
гим, что совершающиеся события не указывают ни на какой ра-.
дикальный переворот, что основные устои русской государствен-)
пости могут и должны остаться неизменными, но что требуется
только освободить ее от не связанных с нею органически, а по-
степенно образовавшихся придатков, и что тоща весь государст-
венный организм огромной страны придет в состояние спокойст-
вия и равновесия...
Между этими крайними направлениями общественной мысли
широкой струей проходит среднее течение. К нему примыкают
все те, кто одинаково далек от желания сделать, зажмуря глаза,
скачок в неизвестное будущее и подвергнуть отечество опасному
эксперименту социального переворота, так и те, кто не находит
возможным в далеком прошедшем искать разрешения задачи
ближайшего будущего. К нему примыкают все те, кто убежден,
что русский народ по своему национальному характеру, своей
культуре, своей религии, своему племенному составу сливается
вместе с народами Западной Европы в одну общую этнографиче-
скую семью, а потому и должен в аналогичных формах пройти
те же самые ступени в своем историческом развитии. Из людей
таких убеждений формируются при наступлении благоприятных
условий конституционно-монархические политические партии,
видное место среди которых принадлежит и «Союзу 17 октяб-
ря»...
Пользуясь парламентской терминологией, можно разделить
все действующие у нас политические партии на три большие
группы: партии левые, партии центра и партии правые... Центр
принадлежит целому ряду конституционно-монархических пар-
тий: «Торгово-промышленной»88, «Партии правового порядка»89,
«Прогрессивно-экономической»90, «Умеренно-прогрессивной»91,
партии «Народного Блага», и, наконец, нашему «Союзу 17 октяб-
ря». Все они сходятся в главных политических и экономических
принципах и разнятся или в второстепенных подробностях, или
даже только в различной формулировке одного и того же поло-
жения. Надо надеяться, что в самом непродолжительном време-
ни все они если и не сольются в одну общую организацию, то
между ними будет заключен самый тесный союз и полное объе-
динение электоральной тактики...
Что касается крайних революционных партий социал-револю-
118
ционеров, еврейского «бунда», анархистов, то наше отношение к
ним ясно и просто. Ни цели, которые они себе ставят, ни спосо-
бы, которыми они стремятся их осуществить, ни в каком случае
не могут быть нашими целями и нашими способами. Мы долж-
ны признать все эти партии нашими самыми решительными
противниками и бороться с ними и в выборной кампании, и в
Думе со всею энергией, на которую мы только способны, и все-
ми теми средствами, которые мы признаем с нашей точки зре-
ния допустимыми.
Гораздо сложнее наши отношения к другим политическим
партиям, «конституционно-демократической», стоящей влево, и
«Союзу русских людей»92, стоящей вправо от нас...
Союз, к которому мы принадлежим, поставив себе знаменем
манифест 17 октября, тем самым определил свою политическую
физиономию. Мы стремимся к конституционно-монархическому
устройству русского государства с законодательной Думой, избира-
емой на началах всеобщего, но не прямого голосования и с на-
следственным монархом во главе. Монарх должен не только
царствовать, но и управлять государством при посредстве ответ-
ственных перед государственной палатой, но им свободно назна-
чаемых министров и на основании твердых законов, выработан-
ных палатой и им утвержденных. Мы убеждены, что нынешнее
самодержавие, составлявшее некогда живую творческую государст-
венную силу, уже исполнило свою историческую миссию, потеря-
ло жизнеспособность и подлежит поэтому полному упразднению,
как пережиток старины, мешающий дальнейшему развитию поли-
тической, культурной и экономической жизни нашего отечества...
Но если мы поставим себе вопрос, как же смотрит на этот
краеугольный камень государственного строительства партия кон-
ституционалистов-демократов, то к удивлению нашему мы уви-
дим, что в их программе пункт этот совершенно отсутствует...
Невозможно видеть в этом простой недосмотр или упущение.
Следовательно, остается допустить, что умолчание это сделано
намеренно, что, предоставляя разрешение этого коренного вопро-
са Учредительному собранию, к сознанию которого конституцио-
налисты-демократы стремятся, они ничего не имеют возразить
против того, чтобы это собрание разрешило вопрос в смысле
введения в России республиканской формы правления. Но в та-
ком случае как же назвать эту партию? Ведь не может же она
не знать, что республика в России может быть введена не иначе,
как путем насильственного подавления громадных масс монархи-
чески настроенного населения...
Совершенно иначе решает вопрос о государственном строе
«Союз русских людей». Исходя, как и все прочие партии, из глу-
бокого недовольства настоящим порядком вещей, который при-
чинил и продолжает причинять России столько бед и зол, груп-
пируясь подобно нам вокруг манифеста 17 октября, который они
признают обязательным для себя актом царской воли, «русские
119
люди» думают устранить зло и вывести государство на торную
дорогу мирного культурного развития не решительным шагом
вперед по пути коренных реформ государственного строя, а сла-
бой попыткой возвращения назад, в глубь русской истории, к то-
му порядку, когда несложность и простота экономического и со-
циального быта допускали возможность для государственной вла-
сти обходиться помимо сложного бюрократического аппарата, в
котором, по их мнению, только и заключается все зло и все на-
ши беды. «Союз русских людей» на все лады, в устных беседах,
в публичных чтениях на партийных собраниях, народных ми-
тингах, в газетных статьях и в великом множестве издаваемых
им популярных брошюр, рассчитанных на широкий круг полу-
интеллигентных и вовсе неинтеллигентных читателей, распрост-
раняет свои идеи. Мы можем их свести к следующим четырем
основным положениям:
1. Самодержавие в России не отменяется, а только видоизме-
няется манифестом 17 октября 1905 г.
2. Самодержавие само по себе в его, так сказать, чистом виде
нисколько не служит тормозом для политического и культурного
развития русского народа. Для восстановления этой чистой его
формы необходимо только устранить образовавшуюся между ца-
рем и народом бюрократическую стену, мешающую их постоян-
ному и непрерывному единению. Это может быть достигнуто со-
вещательными формами народного представительства.
3. Самодержавие может быть упразднено не единоличной во-
лей государя, а только коллективной волей всего народа и, нако-
нец:
4. Самодержавие, точно так же, как и православие, составляет
органическую сущность русского народа, от которого он не мо-
жет отказаться, не утратив своего национального духа.
Постараемся разобраться в этих положениях и осветить их
как в их теоретическом построении, так и со стороны их исто-
рического оправдания...
Что принципиально неограниченность царской власти на Ру-
си отменена манифестом 17 октября, это с очевидной ясностью^
обнаруживается из текста самого манифеста. Если ни один закон
не может восприять силу без его одобрения Государственной ду-
мой, то это значит, что иного порядка осуществления законода-
тельной власти нет и не может быть и что самая Дума из зако-
носовещательного учреждения, каким она предполагалась по за-
кону 6 августа, сохранявшего незыблемость основных законов^
империи, другими словами, верховного самодержавия, становится
по манифесту 17 октября, по весьма понятной причине ничего
не говорящему об этой незыблемости, учреждением законода-
тельным, а таковым она может быть только при существовании
конституционного строя, в данном случае - ограниченной монар-
хии. «Союз русских людей», по-видимому, вводится в заблужде-
ние тем, что русский император и после манифеста 17 октября
120
продолжает именоваться самодержавным. Но тут нет никакого
противоречия. Фактически самодержавие продолжается и будет
продолжаться до созвания Государственной думы на началах ма-
нифеста 17 октября и до издания нового основного закона Рос-
сийской империи, т.е. конституционной хартии, которой будет
раз навсегда отменена ст. 1 т. I Свода законов. Поэтому нет ни-
чего ненормального в том, что император как в манифестах, из-
данных после 17 октября, так равно и в церковном богослуже-
нии продолжает именоваться самодержавным, и распоряжение
одного из архиепископов, исключившего это слово из богослужеб-
ного обихода, мы никак не можем считать правильным.
«Союз русских людей» при всем отрицательном отношении к
бюрократически-приказному строю все же считает не только воз-
можным, но и весьма желательным сохранить в нашем отечест-
ве верховное самодержавие. Односторонне усвоенные историче-
ские факты указывают ему, что было время, когда при налично-
сти самодержавного строя чиновничество имело гораздо меньшее
значение, нежели в наши дни. Но тут или упускается, или недо-
статочно оценивается коренное различие в политической и эко-
номической жизни государства того времени и современного. В
тот период нашей истории, когда не было ни аграрного вопроса,
ибо при крайне редком и почти сплошь крепостном сельском
населении и громадном обилии земли не было повода для его
возникновения, ни рабочего вопроса, ибо на всей территории на-
шего отечества не существовало ни одной фабрики в нынешнем
значении этого слова, ни вопросов образования, ибо светские
школы отсутствовали, а монастырские и церковные находились
вне ведения гражданских властей, ни международной политики в
ее нынешнем значении, так как иностранные сношения с вар-
варской Московией носили скорее характер случайности, ни во-
енного дела, которое составляло частную повинность наделенных
землею служилых людей, обязанных по царскому зову являться
со своими. холопами, «конными, людными и оружными», посто-
янного же войска в том виде, как оно существует теперь, не бы-
ло вовсе, ни финансов, вместо которых существовала очень небо-
гатая «государева казна», - при таком состоянии государства не
требовалось сложного бюрократического аппарата, и московский
царь мог распоряжаться в государстве как крупный помещик в
своем имении. Но и этот период русской истории может пред-
ставляться в радужном свете только при крайне одностороннем
и пристрастном к нему отношении. А если мы заглянем поглуб-
же в сущность реальных фактов, то перед нами восстанет яркая
картина народного угнетения' и чиновничьего произвола, и мы
скоро убедимся, что и в московский, точно так же как и в пе-
тербургский, период нашей истории верховная власть, несмотря
на множество совещательных земских соборов, не могла ни пра-
вильно понять народные нужды, ни еще менее прийти им на
помощь.
121
...Как бы ни изощрялись защитники неограниченной царской
власти, но им никогда не удастся отыскать ту формулу, посред-
ством которой можно было бы примирить непримиримое. Ис-
тинное единение между монархом и народом может произойти
только на почве политической свободы, из которой органичес-
ки вытекают и все остальные свободы: слова, печати, собра-
ний, союзов, а также гражданская и уголовная ответственность
высших и низших чиновников перед общим и для всех равным
судом.
...Что самодержавие сыграло громадную роль в создании рус-
ского государства, не подлежит никакому сомнению, что оно ут-
вердилось в России прочнее, чем где-либо, этому причина сово-
купность целого ряда экономических, этнографических, бытовых
и географических условий, рассматривать которые здесь не место
и не время. Но из этого никак не следует, чтобы самодержавие,
вопреки мировому закону жизни, состоящей из постоянной сме-
ны одних форм и явлений другими, было чем-то стоящим вне
категорий пространства и времени: вечным, незыблемым, неиз-
менным. Не мешает помнить, что такие убеждения в известных
случаях могут быть и не безопасны... Поэтому не о том следует
жалеть, что самодержавному строю в России наступает конец, а
о том, что он слишком долго существовал, что он пережил сам
себя и из начала деятельного и созидательного обратился в тор-
моз развития национальных творческих сил. Отсюда сначала
глухое, но затем все более и более обостряющееся недовольство
всем порядком вещей, недовольство правительством, не желав-
шим считаться с тем, что русский народ давно перерос свои по-
литические формы, отсюда глубокий разлад между народом и
властью, последствия которого так тяжко сказываются в событиях
последнего времени. Эго прекрасно понимают все конституцион-
ные политические партии, а поэтому они так горячо и приветст-
вуют манифест 17 октября, проведение в жизнь которого кроме
всех ожидаемых от него благ только и может создать необходи-
мое для всякого государства сильное и опирающееся на народ-
ное доверие правительство. Не хочет понять этого только «Союз
русских людей», и в этом его непонимании кроется между ним
и конституционными партиями коренное разногласие, устранить
которое было бы полезно для обеих сторон. . *
...Перехожу теперь к другому, также весьма важному, вопро-
су, определяющему политические окраски различных партий,
подвергавшемуся на съездах многим и долгим дебатам, к вопро-
су о целости и неделимости русской империи. В его практиче-
ском решении он сводится к взглядам различных политических
партий на положение наших окраин или областей как с инопле-
менным населением, так и чрезмерно удаленных от местопребы-
вания органов центрального правительства. Требуется решить,
должны ли эти окраины и области пользоваться только широ-
ким местным самоуправлением наравне с остальной Россией,
122
1
или для их процветания и укрепления связи с русским государ-
ством необходимо особое политическое устройство, так называе-
мая] «политическая автономия» с особыми местными представи-
тельными собраниями, сеймами, ведающими не только одни хо-
зяйственные, но и политические интересы края. Сходясь не
только с родственными нам по убеждениям конституционными
партиями, но и с партией конституционалистов-демократов в
том, что как в центральной России, так равно и на ее окраинах
новый государственный порядок должен обеспечить широкую
экономическую децентрализацию на самых демократических на-
чалах, что за отдельными национальностями и вероисповедания-
ми должно быть признано самое широкое право на защиту и
удовлетворение своих культурных нужд в пределах, допустимых
общей идеей государственности и интересами других националь-
ностей, «Союз 17 октября» расходится с конституционно-демокра-
тической партией в вопросе о децентрализации политической.
Конституционалисты-демократы непременным требованием своей,
как теперь принято говорить, платформы, ставят, чтобы немед-
ленно по установлении в империи конституционного представи-
тельства был открыт путь для установления местных автономий
и областных представительных учреждений, что же касается
Царства Польского, то там должен быть установлен и законода-
тельный сейм. В такой политической мере едва ли можно ус-
мотреть что-либо иное, как первый, но весьма определенный
приступ к переустройству русского государства из единого и
цельного в государство федеративное. Оставляя в стороне вопрос,
какую политическую организацию получит Россия в более или
менее отдаленном будущем, сохранит ли она свое нынешнее
единство, распадется ли она на несколько самостоятельных госу-
дарств или образует федерацию в виде славянских соединенных
штатов, в состав которых, быть может, войдут и славянские зем-
ли, лежащие за чертою наших границ,-мы полагаем, что воз-
буждать и. ускорять искусственно этот процесс не только не в
интересах нашей политики, но даже представляет государствен-
ную опасность. Пробужденные уступчивостью нашего правитель-
ства сепаратистские инстинкты могут легко увлечь нашу запад-
ную окраину на путь открытой борьбы и восстания, гибельные
прежде всего для нее самой и могущие создать неисчислимые
трудности для России... Высказываясь в своей программе вопре-
ки мнению левых партий против политической автономии окра-
ин и главным образом Польши, к которой прежде всего при-
шлось бы применить эту меру, наш «Союз» исходит из того
убеждения, что если опасна искусственная централизация госу-
дарства, то во много раз опаснее и искусственная децентрализа-
ция там, где такая мера не вызывается самой настоятельной по-
требностью... В полном согласии со всей группой конституцион-
но-монархических партий, к которой принадлежит и наш «Со-
юз», мы полагаем, что широкая земская, т.е. экономическо-хозяй-
123
ственная, децентрализация, полная свобода религии и совести^
местных языков и наречий будет совершенно достаточна, чтобы
создать во всем разноплеменном населении нашего государства
понятие об одном русском народе, одном великом всеобъемлющ
щем русском отечестве, создать то душевное настроение, при ко-
тором каждый русский свободный гражданин «от финских хлад-
ных скал до пламенной Колхиды», в одинаковой мере призван-
ный прямо или косвенно к делу строительства русской земли,
сознавал бы себя представителем интересов великого народа,
принадлежать к которому - его счастье и слава. «Все русские
граждане, - говорит партия правового порядка в своей програм-
ме,-должны себя чувствовать как на ближайшей своей родине,
так и на всяком углу империи одинаково слугами, одинаково хо-
зяевами, а государство наше, особенно при его настоящем меж-
дународном положении, должно себя сознавать безусловно еди-
ным, располагающим на одинаковых основаниях всеми силами'
своих граждан. И всякий член Государственной думы соответст-
венно тому должен быть проникнут твердым взглядом, что он
есть представитель интересов всей России. Кто бы ни был член
Думы по месту своего рождения или жительства, племенному
происхождению, сословию, занятию и т.п., для него одинаково;
близки должны быть и заботы о нуждах всякой части империи,,
всякой национальности, всякого сословия и всякого класса. Сло-
вом, член Думы есть деятель государственный, а не ходатай за
интересы лишь известной местности, известного племени, извест-
ного сословия или известного класса по занятиям». Мы вполне
присоединяемся к этим прекрасным и прекрасно выраженным
мыслям. Но мы не хотим создавать утопий, строить воздушных
замков. Мы не мечтатели, а должны быть трезвыми политика-
ми. Мы отлично отдаем себе отчет в том, что картина, которую
так ярко нарисовала партия правового порядка, едва ли котда-ни-'
будь может стать действительностью во всей ее полноте. Едва ли
когда-нибудь будет время, когда поляк перестанет сознавать себя
поляком, грузин - грузином, армянин - армянином, малоросс-ма-
лороссом. Но ведь и не нужно, чтобы исчезало это сознание. Ес-
ли политическая свобода в России приведет к тому,-а к этому
она несомненно должна привести, - что различные племена, наг;
селяющие наше отечество, будут чувствовать и сознавать себя не.
как искусственно прикованные к государству посторонние тела, а
отдельными частями, органически связанными с общим целым'
и необходимыми для его жизни, тогда и их местный патрио-
тизм, находящий себе постоянную пищу в народных преданиях,
народной поэзии, воспоминаниях о народных торжествах и бе-
дах, может существовать и в России с той же закономерностью,
с какою он существует в Германии, во Франции и в Италии. Он
будет тогда и у нас, как и там, не подтачивать, а укреплять об-
щий великий русский патриотизм. Вот в этих-то целях «Союз 17
октября» и включает в свою программу задачу проводить идею
124
целости и неделимости русского государства и в народное созна-
ние, и в государственную политику.
...Не только с партиями, родственными нам по убеждениям,
но и с конституционалистами-демократами мы согласны в том,
что первая задача русского конституционного правительства в
разрешении крестьянского вопроса должна состоять в приобще-
нии крестьян к полноте гражданских прав наравне со всеми про-
чими гражданами русского государства и в разрешении земель-
ного вопроса. Во исполнение этой задачи должна быть уничто-
жена над крестьянами всякая административная опека, выборные
судебно-мировые учреждения должны быть распространены и на
крестьянские дела, откуда само собою вытекает необходимость
уничтожения волостных судов, должны быть регулированы зе-
мельные аренды и, наконец, крестьянское малоземелье должно
быть устранено путем наделения безземельных и малоземельных
крестьян за счет казенных и удельных земель, путем переселе-
ния и расселения, а там, где это окажется необходимым, и за
счет частновладельческих земель посредством добровольной по-
купки при участии государства, а в самых крайних случаях по-
средством принудительного их выкупа на справедливых условиях
вознаграждения. Но на этом и кончается наше единомыслие с
партией конституционно-демократической. В самой постановке
вопроса о принудительном отчуждении частных земель в пользу
крестьян обнаруживается между нами резкое различие взглядов,
имеющее свои глубокие корни в различном отношении к инсти-
туту частной собственности. Тогда как конституционалисты-де-
мократы с легким сердцем предполагают прямо приступить к
насильственному выкупу частных земель, пренебрегая какими бы
то ни было попытками уладить этот вопрос путем добровольных
сделок и соглашений при посредничестве государства, мы счита-
ем возможным приступить к этой крайней мере только с вели-
чайшей осторожностью и в случаях, когда, с одной стороны, она
вызывается государственной необходимостью, а с другой - когда
все остальные меры окажутся недостаточными. Ясно выраженная
социалистическая тенденция конституционалистов-демократов, в
программе которых (п. 37) отчужденные частновладельческие
земли не поступают в полную собственность крестьян, но состав-
ляют особый государственный земельный фонд, сталкивается
здесь с чисто индивидуалистическим взглядом «Союза 17 октяб-
ря». Здесь не место ни излагать, ни подвергать критике учение
социалистов... Достаточно сказать, что наш союз их не разделяет
и не будет проводить. Что бы ни говорили поклонники крайних
социалистических учений, какую бы заманчивую картину буду-
щего государства, организованного по их программе ни рисовали
они, все же остается несомненным, что для современного обще-
ства частная собственность есть не только правовой институт, со-
хранивший всю свою жизнеспособность, но и великая созида-
тельная экономическая сила. Живущие на земле и землею наши
125
крестьяне пользуются этим правом далеко не в той мере, как их
соседи-землевладельцы, а потому они и лишены в такой же ме-
ре и связанной с ним силой. Здесь, быть может, кроется одна из
причин остроты,. с которой в последнее время вырастает перед
нами крестьянский вопрос, а следовательно, и тех тяжелых по-
трясен^, которые мы на этой почве только что испытали и ко-
торые, быть может, нам еще угрожают в будущем. Не к нацио-
нализации крестьянской земли, хотя бы и частичной, будем мы
стремиться, а к возможно большей ее индивидуализации, к тому,
чтобы поставить крестьянское землепользование в точно такие
же условия владения на правах полной собственности, в каком
находится владение землею всех остальных граждан Российской
империи. Благо собственности, от которого наверно не откажется
никто, должно быть доступно всему русскому крестьянству. В
этом и заключается истинное равенство всех перед законом, ко-
торое должно быть положено в основу русской конституции.
Только тоща можно ожидать от русского крестьянства наравне с
другими сословиями смелой инициативы, духа самодеятельности
и самопомощи, пробуждения дремлющих народных сил, словом,
всего того духовного подъема, на необходимость которого для
культурного и экономического роста государства справедливо ука-
зывает программа «Союза 17 октября».
С не меньшей остротой, нежели вопрос крестьянский, стоит
перед русской общественной мыслью и рабочий вопрос. Вполне
понятно поэтому, что программы почти всех политических пар-
тий уделяют ему видное место. Наш «Союз» не берет на себя
задачи представить хотя бы только в общих чертах проект рабо-
чего законодательства. Он высказывает лишь убеждение, что
удовлетворительное его решение может быть достигнуто только
путем организации рабочего класса и промышленности, ибо
только правильно и закономерно развивающаяся промышлен-
ность может прочно обеспечить рабочего. Наш «Союз», конечно,
будет приветствовать возможное сокращение рабочего дня, по-
скольку оно допустимо без ущерба промышленности и торговле,
но не настаивает так категорически, как это делают конституцио-
налисты-демократы, на 8-часовом рабочем дне. Теоретически со-
вершенно правильное деление суток на три равные части по 8
часов на работу, сон и отдых не находит и на Западе повсемест-
ного осуществления. Тем труднее будет осуществить его у нас
при наличности совершенно особенных, отличных от Западной
Европы условий экономических, географических и бытовых, вли-
яющих в смысле понижения, а не повышения интенсивности и
производительности труда. Нельзя оставить без внимания и того
обстоятельства, на которое указывает торгово-промышленная пар-
тия, что вследствие религиозных потребностей русского народа,
от которых, конечно, не откажутся и рабочие, гораздо менее обо-
собленные от народа, нежели на Западе, число праздников у нас
гораздо больше, нежели в Западной Европе. Следовательно, если,
126
как того требуют социалисты, за которыми слепо идет партия
конституционалистов-демократов, ввести у нас 8-часовой рабочий
день, то Германия будет работать на 40% времени больше, чем
мы. Отсюда неизбежно произойдет вздорожание наших товаров и
увеличение заграничного ввоза. Нетрудно усмотреть, какие вред-
ные последствия произойдут отсюда для наших финансов, наше-
го экономического хозяйства и для бюджета того же и так уже
бедного крестьянства, о котором так заботится конституционно-
демократическая партия, предлагающая эту меру. Лишь в инте-
ресах народной гигиены мы высказываемся в нашей црограмме
за сокращение рабочего времени в особенно вредных для здо-
ровья производствах и во всех прочих для женщин и детей. Мы
думаем, что продолжительный опыт Западной Европы и обшир-
ная научная литература дадут Государственной думе достаточно
богатый материал для решения этого серьезного вопроса в при-
менении к русской действительности...
Что касается вопроса о свободе стачек как средства для рабо-
чих защищать свои интересы, то и здесь мы встречаемся с
серьезным разномыслием между «Союзом 17 октября» и консти-
туционно-демократической партией. Последняя (п.4Г) признает
это право безусловным и ничем не ограниченным; «Союз» огра-
ничивает его с двух сторон: во-первых, относительно характера
самой стачки, во-вторых, относительно производств, на которые
стачка распространяется. Исходя из основного принципа свободы
и неприкосновенности личности, «Союз 17 октября» признает
стачку только мирную, без всякого насилия над личностью или
посягательства на имущество как средство принуждения к уча-
стию в стачке. «Снимать» рабочих, как теперь принято говорить,
безусловно должно быть запрещено под страхам наказания. В
свободном государстве никто не должен быть никем принуждаем
к таким действиям, которые от него не требуются законом, и
мы можем только удивляться, что партия конституционно-демок-
ратическая, так ревностно оберегающая свободу личности, не вво-
дит в свою программу вышеуказанного ограничения стачек. Точ-
но так же, в противоречии со взглядами конституционно-демок-
ратической партии, «Союз 17 октября» находит необходимым ог-
раничить особым законодательством свободу стачек в таких про-
изводствах, где они угрожают интересам не отдельных капитали-
стов, а целого населения, а в иных случаях и всего государства.
Как на примеры можно указать на забастовки железнодорожные,
аптек, оружейных или пороховых заводов и др., а тем более ес-
ли такие забастовки происходят во время эпидемий или войны.
Причины, побудившие «Союз» ввести в свою программу такое
ограничение свободы стачек, понятны сами собою и не требуют
объяснения.
Неоднократно и с разных сторон посылали нам упрек в том,
что «Союз 17 октября» решает вопросы государственной и обще-
ственной жизни не в интересах трудящихся масс, а в интересах
127
капитала и владельческих классов. Не говоря уже о том, что уп-
рек этот глубоко несправедлив, мы думаем, что и самая поста-
новка вопроса совершенно неправильна. Мы думаем, что всякое
сословие, всякая общественная группа, независимо от того, какое
место занимает она в государстве, имеет равное право на сущест-
вование, а следовательно, и на защиту своих интересов со сторо^
ны закона. Не интересы богатого или бедного, имущего или неи-
мущего, помещика или крестьянина, капиталиста или рабоче-
го должны служить критерием для законодателя, а с отвлечен-'
но-теоретической стороны - самая объективная справедливость, с
реально-практической - интересы великого целого нашего обще-'
го отечества, которое, к сожалению, слишком часто забывает-'
ся в погоне за классовыми, профессиональными и партийными
интересами. На этой почве желает стоять наш «Союз 17 октяб-
ря».
Такова наша платформа, - если мне позволено будет употре-
бить это уже вошедшее в русскую речь выражение, - как оно от-
разилось в нашей программе относительно общей организаций
государственной власти, политики, экономических и социальных'
вопросов, а также в ее отношении к платформам других полити-
ческих партий. Мы составляем партию с достаточно широкой
программой для того, чтобы получить наименование «Союза» и
уложить в своих рамках родственные .нам по духу и убеждениям
целые партии без всякого ущерба для их автономности. Мы со-
ставляем партию конституционную, демократическую, мирную,
монархическую. Принципы манифеста 17 октября, которые мы
выставили на своем знамени и которые связывают нас с прави-
тельством, должны иметь для нас значение обещания конститу-
ционной партии, и никакого иного их толкования мы не допу-'
скаем. На пути к осуществлению их мы будем поддерживать
правительство, и только на этом пути. Пусть это твердо знают л",
наши противники, и наши союзники. Мы не скрываем от себя
того, что путь этот ведет не всегда по гладкой дороге либераль-
ных реформ, но это сознание не может нас смутить и заставить
изменить наше отношение к правительственной власти при том
непременном условии, чтобы правительство не колебало в нас
уверенности, что временные и силою обстоятельств вынужден-
ные стеснения суть в его руках орудия борьбы не против освобо-
дительного движения русского народа, а за него с теми элемен-
тами, для которых нужна не политическая свобода страны, а
анархия.
Мы партия демократическая. Не требуя немедленного унич-
тожения сословий, которые нисколько не мешают ни политиче-
ской, ни гражданской свободе, мы стоим за полную бессослов-
ность всех как государственных, так и общественных учрежде-
ний. Всякому гражданину русского государства, к какому бы со-.
словию он ни принадлежал и какую бы веру ни исповедовал,',
должен быть на совершенно равных условиях обеспечен доступ
128
ко всякой должности в государственных и общественных учреж-
дениях и в равной степени защита его прав и интересов.
Мы партия мирная. Мир и порядок! Вот наш лозунг, с кото-
рым мы выступаем на политическую арену. Всякое проявление
насилия-до политической забастовки включительно, с нашей
точки зрения, не находит себе оправдания. Наш «Союз 17 октяб-
ря» растет с часу на час, и его отделения уже густой сетью по-
крыли русскую землю. Наших членов мы считаем тысячами, и
недалеко то время, когда мы будем их считать десятками тысяч.
Мы можем поэтому создать сплоченное общественное мнение,
проникнутое идеей политического обновления России на началах
нашей программы. Этим могучим орудием мы будем бороться с
нашими противниками, им же убеждать колеблющихся и равно-
душных и поддерживать наших союзников. Ведь если грубое на-
силие может временно торжествовать, то прочная и окончатель-
ная победа всегда останется за идеей.
Мы партия монархическая. Не унизить, а возвысить царскую
власть составляет наше призвание. Мы хотим создать для рус-
ского императора то положение, которое ему должно принадле-
жать в обновленном государстве, которое он сам избрал, даровав
своему народу манифест 17 октября, и которое единственно его
достойно. И если простой русский человек, плохо умеющий раз-
бираться в тонкостях партийных программ, спросит кого-либо из
нас: вы за царя, или против царя? То каждый из нас может,
прямо смотря в глаза вопрошающему, без всякого колебания от-
ветить: мы за царя, но не за того, который полубог по идее, в
действительности бессилен и за спиной ловких и беззастенчивых
временщиков не видит ни народного горя, ни народной нужды,
а за того царя, который в живом и непрерывном общении со
свободным народом более, чем когда-либо, явится в его глазах
живым воплощением государственного единства, могущества, за-
конного порядка, правды и милости.
...Мы твердо верим, что великий наш народ найдет в своих
рядах достаточно борцов за, может быть, различно понимаемые,
но одинаково страстно желаемые честь, славу и благоденствие
одной, общей, всем одинаково дорогой матери-России.
«Союз 17 октября», его задачи и
цели, его положение среди Других
политических партий. Речь В.Пет-
рово-Соловово, произнесенная 30
декабря 1905 г. на общем собрании
Тамбовского отделения «Союза».
М., 1906.
5 — 4264
В. ПЕТРОВО-СОЛОВОВО. «СОЮЗ 17 ОКТЯБРЯ» I
И ЕГО КРИТИКИ* I
«Союз 17 октября» с каждым днем завоевывает себе все более I
и более места в общественном сознании, его значение среди дру- I
гих партий постоянно возрастает, его, так сказать, политический 1
удельный вес непрерывно увеличивается. Это можно усмотреть 1
как из того, что число членов «Союза» постоянно растет, так и I
из того, что все чаще и чаще появляются в периодической пе- я
чати обсуждения, а со стороны левых партий и осуждения его Я
программы и его тактики.
...В числе направленных против нас обвинений как в невер- Я
ном понимании основных государственных вопросов, главным Я
образом вопроса о правовом положении окраин и их отношения Я
к конституционному русскому государству, так и в недостаточно Я
настойчивом и последовательном проведении в жизнь конститу- Я
ционных начал нашей программы, наше внимание привлекают Я
статьи известного экономиста и публициста П. Б. Струве и не
менее известного своими научными трудами и общественной де- Я
ятельностью киевского профессора кн. Е. Н. Трубецкого93. Я
...Хотя уважаемый профессор и начинает с похвалы «Союзу» Я
за ясность и определенность постановки его конституционно-мо- я
нархического кредо, но в конце концов все же приходит к край- Я
не пессимистическому выводу и пророчит нам неизбежную и я
скорую гибель. «В самых условиях образования "Союза", - говорит Я
он,-таится первородный грех, который в значительной степени Я
парализует значение его положительных качеств». Этот грех тем Я
для нас ужаснее, что нам не дается никакой надежды на искуп- Я
ление, а прямо предсказывается политическая смерть. В чем же Ц
мы так тяжко согрешили? Грех наш, полагает кн. Трубецкой, за- Я
клЮчается в том, что на первом плане воззвания поставлены не Я
конституционные принципы «Союза», а боевой клич: сохранение Я
единства и нераздельности Российского государства. ...Но которое '1
из 4 основных положений, в равной степени служащих крае-
угольными камнями для нашего «Союза», поставлено на первом, -'У
которое на втором месте,-об этом уместно рассуждение с редак-
ционной точки зрения, а лишь пристрастное отношение к пред- j
мету обсуждения может сделать из этого вопрос по существу. Де- J
ло не в размещении параграфов, а в категоричности, силе и яс-
носги самого положения, и в этом отношении конституционное
кредо нашего «Союза» не оставляет желать ничего лучшего. Оно . 1
нашло себе одобрение в мнении самого кн. Трубецкого. Мы при-, i
знаем своей задачей противодействие всякому посягательству, |
откуда бы оно ни шло, на права монарха и на права народного 1
представительства. Странно, что все-таки находятся люди, кото- $
Брошюра печатается с сокращениями.
рые заподозривают прочность нашего конституционализма и
утверждают, как, напр., Ф.Ф. Кокошкин94 в своей послед-
ней речи, что конституционное начало привито к нам искусст-
венно.
...Предсказывая «Союзу 17 октября» скорую перспективу пре-
вратиться в партию русских угодовцев^, кн. Трубецкой, очевидно,
слишком низко ценит нравственное достоинство его членов. Бла-
городство побуждений и искренность конституционализма он
признает, по-видимому, только в вождях «Союза» и хотя и допу-
скает, что в Союзе есть немало лиц, сыгравших видную роль в
освободительном движении, но относительно большинства выска-
зывает с столь же необоснованной, сколько и обидной пренебре-
жительностью. «За последнее время, - говорит он, - в "Союз" мас-
сами повалил серый испуганный обыватель». «Что привлекло в
"Союз" этих людей», - спрашивает он и сам дает ответ столь же
определенный, сколько односторонний, а потому и неверный:
очевидно, та консервативно-националистическая нота, которая
прозвучала в воззвании. Почему это так «очевидно», можем мы
спросить. Мы не беремся читать в сердцах людей, но и не хо-
тим без всяких оснований заподозривать их во лжи или при-
творстве. Каждый из наших членов прежде, нежели вступить в
«Союз», основательно знакомится со всей нашей программой и,
только заявивши свою солидарность со всеми ее основными по-
ложениями, может считать себя членом, «Союза». Что между на-
ми есть недавние сторонники самодержавного строя - совершенно
верно, но это указывает вовсе не на то, что мы окружены из-
менниками и предателями или откровенными и прикровенными
приспешниками бюрократии, как. счел возможным выразиться г.
Струве (Русские ведомости. 1906 г. №1), а на то, что в сознании
этих людей совершился вполне естественный в пережитые нами
два года внешних и внутренних потрясений процесс умственной
эволюции, проведший их от самодержавия к конституционализ-
му. Манифест 17 октября только ускорил и облегчил этот про-
цесс. Я мог бы назвать лиц, стоящих в настоящее время гораздо
левее нашего «Союза», которые в недалеком прошлом содрога-
лись, когда при них заходила речь о возможности уничтожения
в России самодержавного строя. От опасности быть увлеченной в
ту или другую сторону не застрахована ни одна партия, ибо где
есть люди, там кроме холодного критического разума действуют
чувство и темперамент; конституционно-демократическая партия
должна это прекрасно знать.. Но важно то, что кадры нашего
«Союза» состоят из убежденных конституционалистов; им при-
надлежит задача сохранить во всей чистоте те принципы, на ко-
торых мы объединяемся в большую политическую партию и ко-
торые с полной ясностью и определенностью изложены в нашей
программе. Внутренняя работа идейного объединения не прекра-
щается, и плоды ее уже имеются налицо. Недавно мне при-
шлось посетить несколько провинциальных отделений «Союза».
5* 131
Я встретился в них с вполне сознательным монархически-кон-
ституционным убеждением.
...С разных сторон посылается нам упрек в том, что «Союз
17 октября» не протестует против тех мероприятий правительст-
ва, которые направлены против освободительного движения. Кн.
Трубецкой повторяет этот упрек и видит в пассивном отноше-
нии «Союза» к явной реакционной политике правительства за-
чатки разложения нашего «Союза», которые скоро должны его
погубить. «Союзу», - говорит он, - в силу его конституционных
принципов следовало бы громко и резко протестовать против тех
правительственных отступлений от манифеста, которые не вызы-
ваются необходимостью». Обвинение серьезное, а потому и отне-
стись к нему следует с полной серьезностью, хотя предъявлено
оно в неопределенной форме. Необходимо точно установить: от
кого должен быть заявлен протест, по какому именно поводу и
в какой форме. Что вопрос об отношении «Союза 17 октября» к
политике министерства гр. Витте не только не упускается из ви-
ду, но признается весьма существенным, это ясно из того, что
на первом же делегатском съезде он предлагается на обсуждение
гг. членов. От правильного его разрешений зависит очень мно-
гое, а потому нет никакого сомнения, что съезд отнесется к не-
му с самым серьезным вниманием. Тем более неосторожно бы-
ло бы до общего съезда заявлять протесты от того или другого
провинциального отделения «Союза» по поводу газетных сообще-
ний об отдельных случаях арестов, запрещения митинга или
партийного собрания. При массе неточных, искаженных, а весь-
ма часто прямо-таки лживых газетных сообщений, всегда нося-
щих партийную окраску, крайне трудно судить как о самом фак-
те, так еще в большей мере о степени его необходимости. Кон-
ституционно-демократическая партия, не говоря уже о других,
более крайних, объявив себя партией оппозиционной, с легким
сердцем протестует направо и налево. Протест становится для
нее как бы условием ее жизненности. Совершенно в ином поло-
жении находится «Союз», который поставил себе целью поддер-
жать правительство на пути к осуществлению манифеста 17 ок-
тября. Тут требуется твердое установление между нами единства
взглядов, откуда и должно последовать единство действий. Это и
будет предметом работы настоящего съезда. Стоя в стороне от
управления и проникнувшись одним стремлением - как можно
скорее видеть Россию политически обновленной, очень легко ус-
мотреть во всяком стеснении со стороны правительства его тай-
ное или явное нежелание проводить в жизнь принципы мани-
феста,-очень легко упустить из виду громадные трудности, кото-
рые правительству приходится побеждать на этом пути. Надо
постоянно помнить, что при проведении в жизнь начал манифе-
ста правительственная власть неизбежно сталкивается с двумя
одинаково враждебными силами, сторонниками самодержавия и
революционерами. «Не нужно фантазий, - справедливо восклицает
1'32
г. Прокопович96 в №1 появившегося в Петербурге журнала «Без
заглавия»97, - сила старого порядка громадна!» Эта сила не дрем-
лет: она энергично борется, сознавая, что это ее последняя борь-
ба на жизнь и смерть. Но не дремлет и революция. Легкомыс-
ленно было бы думать, что с подавлением мятежа в Москве и
других городах она окончательно побеждена. Она продолжает
свою разрушительную работу менее ярко, менее заметно для нас,
но никак не менее энергично. Ее агенты понимают, что осуще-
ствление манифеста и сознание Думы будет для них решитель-
ным, быть может, смертельным ударом. Ведь они стремятся не
к устройству нашего отечества на конституционных началах, а к
тому, чтобы расплавить русский государственный организм в
котле политической и социальной революции и отлить его вновь
по шаблону, формы которого они сами еще не в состоянии ус-
тановить. Для этого они врываются в полицейские участки и
уничтожают избирательные списки, как это было недавно в Лод-
зи, проповедуют на все лады бойкот Думы, бунтуют войска, уст-
раивают целые вооруженные восстания. Оценивая деятельность
правительства, никогда не следует этого забывать. Но тем не ме-
нее это не только не избавляет нас от обязанности, но, напротив,
властно налагает ее на нас - внимательно проследить политику
правительства за последние три месяца. Ведь именно в борьбе-то
и всего легче перейти меру. Нам предстоит задача точно прове-
рить курс нашего государственного корабля. Заботливо оберегая
его от когтей революционной Сциллы, не ведет ли его наш кор-
мчий слишком близко к пасти реакционной Харбиды? Несом-
ненно, имеются налицо такие действия как центрального прави-
тельства, так и его местных органов, которые способны возбу-
дить в нас справедливые опасения в этом смысле.
...Нас упрекают также и в том, что мы слишком легко и
скоро примирились с избирательным законом 11 декабря 1905 г.
Вопрос этот обсуждался в некоторых провинциальных собраниях
«Союза», в- которых мне пришлось участвовать. От решения его
зависит и наше отношение к Государственной думе. Что принци-
пиально закон 11 декабря98 не может нас удовлетворить, это вид-
но из нашей программы, в которой выставлено требование все-
общего избирательного права. Но из этого никак не следует, что-
бы мы должны были создавать правительству какие-либо пре-
пятствия в сознании Думы, а тем менее, чтобы мы отказались в
ней участвовать. Кандидаты нашего «Союза» пойдут в Думу с
твердым намерением производить в ней не разрушительную, а
созидательную работу. Невозможно согласиться с мнением неко-
торых из членов конституционно-демократической партии, что в
Думу следует идти затем, чтобы немедленно начать «бойкотиро-
вать ее изнутри». Сторонники такого взгляда впадают в реши-
тельное противоречие сами с собой: с одной стороны, они отка-
зываются признать Думу, созванную по закону 11 декабря, нор-
мальным органом народного представительства, а следовательно,
133
и отрицают компетентность ее законодательной власти, с дру-
гой-они сознают, невозможность далее откладывать разрешение
назревших государственных вопросов. Из этой дилеммы они вы-
ходят самым неудачным способом: постоянно подчеркивая не-
компетентность Думы и тем самым отрицая за ее членами вся-
кое значение народных уполномоченных, они тем не менее счи-
тают возможным разрешать в этой самой Думе вопросы государ-
ственной важности и издавать не законы, а лишь временные
правила, которые будут действовать впредь до создания новой
Думы, избранной по известной 4-членной формуле. Любопытно,
что такой способ они считают возможным применить к аграрно-
му законодательству, в котором более, чем где-либо, следует из-
бегать всяких временных мер, открывающих возможность ломки.
Кандидаты нашего «Союза», конечно, не последуют их примеру
и войдут в Думу с твердым намерением не бойкотировать, а ра-
ботать в ней, с определенным и ясным сознанием своего права
на эту работу как избранников народа и своей ответственности
перед избирателями. Россия слишком долго жила на «времен-
ных правилах», и они в достаточной мере оказали свое пагубное
влияние, подточив в народном сознании уверенность в прочно-
сти и незыблемости закона. Необходимо как можно скорее вос-
становить эту уверенность, ибо она составляет существенное ус-
ловие нормальной работы государственного организма. Довольно
и без того обломков, чтобы увеличивать эту груду обломками
Думы. Пора начать строить! Пересмотр положения о Государст-
венной думе и избирательного закона намечен в нашей програм-
ме. Но мы намерены вести эту работу эволюционным, а не ре-
волюционным путем наряду с другими вопросами неотложной
государственной необходимости и без лихорадочной торопливо-
сти. Только таким путем можно восстановить спокойствие в
стране, возвратить ее к мирному труду, восстановить и внутри
России, и в Европе поколебленное доверие к правительству и
спасти наше отечество от государственного банкротства.
В своем «Письме из Петербурга», помещенном в №18 «Рус-
ских ведомостей» с. г., П. Б. Струве категорически отказывает «Со-
юзу 17 октября» в способности произвести законодательную рабо-
ту в Государственной думе по рабочему и аграрному вопросу и
предсказывает немедленное распадение «Союза», как только оба
эти вопроса будут поставлены как законодательные проблемы «во
всей режущей ясности». Очень трудно опровергать положения,
когда они ничем не подкреплены, а ставятся в виде афоризмов.
Опровергать же их афоризмами противоположного содержания
не имеет смысла. В нашей программе совершенно достаточ-
но принципиальных положений, на которых может быть построе-
но законодательство как по рабочему, так и по аграрному вопро-
су. Первое условие для плодотворности всякой коллегиальной ра-
боты заключается в единстве основных убеждений членов колле-
гии, а оно-то именно и отсутствует в конституционно-демократи-
134
ческой партии. Это особенно резко обнаружилось на ее послед-
нем делегатском съезде. Требование полной экспроприации част-
ной земельной собственности встретилось там с защитой ее не-
прикосновенности, социалисты, отстаивая национализацию земли,
спорили со сторонниками личной собственности и подворного
крестьянского землевладения. Естественно, что в результате таких
взаимно исключающих друг друга воззрений получилась невоз-
можность разрешения аграрного вопроса, который и остался от-
крытым. «Союз 17 октября» должен быть гораздо более объеди-
нен в своих основных убеждениях. Нисколько не менее других,
именующих себя народными партиями, мы озабочены интереса-,
ми народных масс. Мы признаем неотложную обязанность госу-
дарства прийти им на помощь в удовлетворении их действитель-
ных нужд и справедливых требований, признаем необходимость
жертв одного общественного класса в пользу другого, но опреде-
ляем размеры и пределы этих жертв государственными, а не ис-
ключительно классовыми интересами. Мы не хотим санкциони-
ровать поход неимущих на имущих и, льстя корыстным инс-
тинктам народных масс, заманивать их в свою партию обещани-
ем им золотых гор, которых решительно негде взять. Громадное
большинство конституционалистов-демократов состоит из предста-
вителей умственного труда и либеральных профессий, не имею-
щих тесной связи с русской деревней и с землевладением. Толь-
ко этим обстоятельством можно объяснить сделанное на послед-
нем делегатском съезде ни с чем не сообразное предложение ус-
тановить максимум частного землевладения в 200 дес. Тем са-
мым, следовательно, устанавливается для целого класса русского
народа и максимум заработка, чего, однако, ведь никто не требу-
ет для адвокатов, врачей и профессоров. Где же тут хотя бы са-
мая элементарная справедливость? Предложенная мера повела
бы уже в следующем поколении после раздела имений между
наследниками к потере всякого личного ценза, а тем самым и к
исчезновению из русской деревни всего культурного элемента.
«Мужицкое царство», осуществленное таким путем, не возвысит,
а очень скоро вместе с культурным понизит и экономический
уровень нашего государства, что не замедлит невыгодно отра-
зиться и на благосостоянии самого крестьянства. При недостаточ-
ности политического развития оно, ослепленное несбыточными
надеждами на скорое и легкое обогащение и одурманенное ши-
роковещательными обещаниями, может этого и не понять. Со
временем оно, конечно, поймет, в чем дело, но тогда будет уже
поздно. Наша задача, задача истинных друзей народа, обязанных
всегда говорить ему правду, предостеречь его вовремя.
Невозможно останавливаться на всех предъявляемых к нам
требованиях и направленных против нас обвинениях. Они появ-
ляются почти ежедневно. Но это нисколько не должно смущать
нас. Глубоко и серьезно вдумываясь в наши задачи, мы должны
неуклонно проводить в сознание русского народа нашу конститу-
135
ционную программу, энергично отрицая всякие попытки, откуда
бы они ни шли, заставить нас свернуть с пути к достижению
истинной свободы. Одним словом, мы должны быть правы пе-
ред самими собой, и тогда мы будем правы и перед современ-
никами, и перед судом Истории.
В. Петрово-Саловова
«Союз 17 октября»
и его критики. М., 1906.
П. МИЛЮКОВ. ДУМА В НАРОДНОМ СОЗНАНИИ
«Преднамеренные слухи» о роспуске Думы официально опро-
вергнуты, но правительственное опровержение очень осторожно
держится лишь в пределах текущей минуты. Мы узнаем из не-
го, собственно, лишь то, что пока решено Думу не распускать.
Опасность, таким образом, только отсрочена, а не устранена вов-
се. То внешнее воздействие, та force majeure*, которая подейство-
вала на правительство вчера или третьего дня, заставив его от-
срочить осуществление своих убийственных планов, - завтра или
послезавтра может ослабеть, и безумная попытка может быть
все-таки сделана. Мы имеем все основания думать, что мини-
стерство было вынуждено отступиться от своего плана, но вы-
нуждено совсем не теми соображениями, которые кажутся убеди-
тельными для нас. Те «невесомые» победы Думы, которые нам
кажутся решающими, едва ли нашли уже теперь достаточную
оценку у правительства. И если бы даже эти победы были оце-
нены по достоинству, еще вопрос, не предпочло ли бы мини-
стерство самые отчаянные меры дальнейшему укреплению рус-
ского конституционного опыта.
Этот «невесомый» результат деятельности - и даже самого су-
ществования Государственной думы-мы продолжаем видеть в
той сложной и трудной умственной работе, которая совершается
в умах всего населения, благодаря появлению нового фактора го-
сударственной жизни. Мало-помалу отголоски крестьянских рас-
суждений с мест вскрывают перед нами интереснейший и поу-
чительный процесс работы народной мысли над невиданными и
неслыханными для народа политическими явлениями. Мы гово-
рим здесь даже не о тех многочисленных резолюциях, постанов-
лениях и приговорах, которые в изобилии получаются депутата-
ми Думы. Эти резолюции отчасти повторяют те желания, давно
назревшие, с которыми народные представители были посланы
в Думу, отчасти же откликаются на общие лозунги политической
борьбы или на те очередные требования, которые были форму-
Чрезвычайные обстоятельства (фр.).
лированы Думой и правительством отвергнуты. Но и вне более
или менее установившихся рамок этих резолюций население на-
пряженно думает, усиленно ломает себе голову над газетным ли-
стом,-и веками нажитая политическая философия как-то необы-
чайно быстро сдвигается с основ, и подвергаются самому корен-
ному пересмотру самые основные аксиомы народного мировоз-
зрения.
Царь, как символ единого государства и высшей политиче-
ской правды и справедливости; чиновники, скрывающие от наро-
да эту царскую правду-и скрывающие от царя правду о народе;
наконец, народ, веками стремящийся проломить это «средосте-
ние», дойти до самого источника власти - таковы чуть ли не с
XVI столетия основные политические идеи крестьянской массы.
Несомненно, участвуя в выборах в Государственную думу, очень
большое количество избирателей держалось тех же старинных
понятий и до сих пор еще видит в своем депутате - прежнего
ходока, который пойдет к самому царю и прямо от него прине-
сет домой все, что нужно народу. Эго укоренившееся убеждение,
превратившееся в инстинкт, бессознательно разделяют - или им
сознательно пользуются - все те, кто настойчиво рекомендует Ду-
ме выйти из своего трудного положения путем прямого обраще-
ния к царю.
Эти-то простодушные представления старины начинают те-
перь осложняться и изменяться под влиянием разительных для
народного воображения новых явлений. Царь созвал Думу; Дума
сказала царю, что надо народу, и вдруг царские чиновники отве-
чают: это неисполнимо, этого вам не дадут. Первая мысль: зна-
чит, надо либо сложить руки, либо добиваться самим, своими
силами желаемого. Так делали во все прежние времена народ-
ные ходоки, не дойдя до царя или получив отказ. Но теперь
жизнь дает новый неслыханный факт. Дума, вся Дума сказала
чиновникам, что она им не верит и чтобы они уходили. Требо-
вание логичное; но чиновники не уходят. Тут начинается само-
стоятельное творчество народной мысли, идущее, главным обра-
зом, в двух направлениях. Во-первых, народ решает, кто правее.
Во-вторых, он' взвешивает, кто сильнее. На вопрос о правоте-от-
вет ясный. Ведь Думу собрал царь: стало быть, Дума законная.
Она сказала министрам:-уходите; следовательно, признала их не-
законными. Другими словами, в результате столкновения в на-
родном представлении Дума становится выше министров. Мини-
стры - подзаконны; Дума-дает законы, и на нее переносятся в
воображении населения все те признаки святости, неприкосновен-
ности, происхождения свыше, которые, по Писанию, принадле-
жат всякой власти. На нее распространяется и «присяга», обязы-
вающая всякого выполнять ее законные приказания. Таковы по-
следствия нового представления о Думе как о власти, высшей
над властью чиновников. Эго-тот же самый прогресс мысли,
который в Англии XVH века привел к распространению идеи
137
божественного происхождения - с короля на парламент. Только в ;
Англии эта мысль формулировалась учеными публицистами; у !
нас ее формулируют запасные унтер-офицеры костромичи, как ;
наши читатели могли прочесть вчера в интересной статье
г. Френкеля. На другой вопрос, кто сильнее, - ответить не так :
легко. Ответы, до сих пор дававшиеся жизнью, слишком уж пе- •
чальны; и опыты действовать своими силами - слишком тяжелы
и бесплодны. И, однако, в крестьянских отзывах по поводу кон- I
фликта министерства и Думы редко прорываются нотки сомне- :
ния: «подождем, что будет»; «не устоите»... Преобладает уверен- j
ность и оптимизм самый беззаветный. «Дайте только знать»; !
«ждем призыва»; «станем грудью»; «станем, как один человек». •
Борьба «неправой», «незаконной» власти министров против «за- j
конной» власти Думы кажется народу заранее проигранной. Под- j
держка «законной» власти представляется прямо необходимой,
само собой разумеющейся. |
Труднее дается населению следующий шаг: уяснение положе-
ния, какое должен занимать монарх в борьбе между Думой и '
министерством. До сих пор любопытным образом вопрос этот ;
как-то вовсе не выдвигается: личность монарха заслонена от взо-
ров населения борьбой двух других политических фактов. Насе-
ление невольно и бессознательно стоит на точке зрения парла-
ментарной монархии, как бы инстинктивно отдаляя тот момент, •’
когда придется это фактическое положение дел, фактическое уда- |
ление монарха из сферы прямой политической борьбы - поста- ]
вить лицом к лицу с принципами старого политического миро- '
воззрения. В сущности, и эта черта - безответственность мопар- J
ха-является таким же логическим продуктом внутреннего роста I
политической идеи, как и идея верховенства Государственной ду-
мы. Но, в теперешней стадии, монарх и Дума еще не поставле- •
ны народом ни в какую взаимную связь. Английское слитное ]
понятие «короля в парламенте» как единой верховной власти, |
как известно, явилось продуктом потребности сохранить лояль- ’
ность даже в революции. Именем короля и парламента действо- |
вало первое революционное представительство, начиная граждан-
скую войну против отложившегося от нации короля. Трудно ска- '
зать, к какой форме приведет русский политический опыт: но,
нам кажется, и в России, каковы бы ни оказались случайности ;
исторических событий, старинная народная лояльность вынесет .
из них идею царя связанной с идеей народного представительст- J
ва. Министерство г. Горемыкина", по слухам, хочет дать новую >
пищу народному уму и в этой новой стадии политического раз-
мышления. Затевается, по-видимому, торжественный манифест ;
от царя к народу с объяснениями по земельному вопросу, веро- j
ятно, составляющими дальнейшее развитие объяснений мини- I
стерских и губернаторских. Ставя, таким образом, монарха непос-
редственно перед народом, гг. министры, по-видимому, и не до- ’
гадываются, какое огромное может быть революционное значение i
138 i
этого шага. Конфликт между Думой и министрами г. Горемыкин
широко популяризировал в среде населения при помощи своей
декларации и министерских прокламаций. Этот конфликт народ-
ная мысль переварила по-своему, сделав из него те конституци-
онные выводы, о которых сказано выше. Теперь гг. министры,
по-видимому, с еще большей помпой хотят инсценировать но-
вый, несравненно более глубокий и опасный конфликт: между
Государственной думой и монархом. Они хотят апеллировать,
как видно, к самой сердцевине старого народного понимания.
Прибегать к такому средству можно только в полном отчаянии;
и, решаясь на отчаянный шаг, кого и что хочет спасать мини-
стерство? Спасать страну от революции? Но этим героическим
средством оно только может столкнуть страну в пучину междоу-
собной войны. Спасать монархию и династию? Оно их обнажает
и подвергает риску прямых ударов. Спасать самих себя, это ми-
нистерство!.. Так спасают обреченных на смерть усиленными
впрыскиваниями мускуса. Действительно, эти люди могут отсро-
чить свою катастрофу - ценой катастрофы России.
Милюков П. Год борьбы. Публици-
стическая хроника. С 372-375.
ОТКРЫТОЕ ПИСЬМО
АЛЕКСАНДРУ ИВАНОВИЧУ ГУЧКОВУ100
ОТ ПРОФЕССОРА В. И. ГЕРЬЕ101
Милостивый государь Александр Иванович! Позвольте мне
по поводу «воззвания», разосланного Московским Центральным
Комитетом «Союза 17 октября»102, обратиться к Вам с следую-
щим заявлением. С тех пор, как в русском обществе пробуди-
лось стремление к политической свободе, оно привыкло считать
правительство единственным препятствием к достижению желан-
ного для России порядка вещей. В настоящее время положение
дела совершенно изменилось. Конституционный порядок управ-
ления страной вошел в Основные законы103 империи. Правитель-
ство и после роспуска Государственной думы твердо намерено
его держаться и определило срок для сбора новой Думы. Утвер-
ждению конституционного порядка грозят теперь совершенно
другие препятствия, а именно со стороны партий, призванных к
его осуществлению. Русскому обществу поэтому необходимо глуб-
же вникнуть в вопрос, какие условия могут содействовать или,
напротив, повредить успешному развитию у нас конституционной
жизни.
Первая в России попытка приложить к делу новую конститу-
цию оказалась неудачной, и это налагает на избирателей обязан-
ность разобраться в причинах, повлекших за собой столь печаль-
ный результат. Главная причина неудачи несомненна. Она за-
ключается в том, что Государственная дума не захотела держать-
ся в рамках, отведенных ей Основными законами, а протянула
139
руку к власти. Враждуя с министерством, господствовавшие в Го-
сударственной думе партии настаивали на удалении его и на за-
мене его министрами из среды членов Государственной думы*
или угодных ей лиц, т.е. стремилась соединить в своих руках с
законодательной и правительственную власть. Можно сказать, что
все требования Государственной думы, все ее законопроекты
имели не столько в виду удовлетворение насущных интересов
страны, сколько были тактическими средствами для достижения
главного желания устранить министерство и овладеть государст-
венной властью.
Эго стремление исходило у одних из революционного прин-
ципа народовластия, в силу которого верховная власть всецело
принадлежит избранникам народа, - принципа, неминуемо веду-
щего к республике; у других, белее умеренных членов Государст-
венной думы, это стремление вытекало из теории, что в парла-
ментских странах разногласия между министрами и господствую-
щей в палатах партией должны непременно разрешаться отстав-
кой министров. На самом же деле это основание фактически так
же ложно, как теоретически: не во всех государствах с парламен-
тами министерство обязано уходить при разногласии с палатой,
а с другой стороны, не все теории конституционного права при-
знают указанное требование аксиомой. К тому же разве существу-
ет абсолютное конституционное право, обязательное для всех
стран и времен? Разве политика в смысле управления государст-
вом есть отвлеченная теория, а не живое искусство, которое, как
всякое искусство, должно исходить из действительности и сообра-
зоваться с нею?
Но помимо теоретических и юридических оснований стремле-
ние Государственной думы захватить через посредство министер-
ских портфелей правительственную власть должно быть призна-
но роковою ошибкой и по следующим практическим соображе-
ниям. Наиболее многочисленная из думских партий104 могла
считать себя представительницей большинства Государственной
думы лишь при условии поддержки ее группами, решительно
враждебными всякой конституционной монархии. Сама же она
вовсе не обладала абсолютным большинством в Государственной
думе, что явно обнаружилось весьма скоро, когда она по важней-
шему для нее вопросу не была в состоянии собрать в пользу
предложенной ею меры абсолютного большинства. Поэтому она
и с своей точки зрения не имела права на захват правительст-
венной власти. Не говоря уже о том, что ей удалось выйти из
избирательной борьбы с значительным количеством голосов
Вспомним, например, слова одного из ораторов в заседании 13 мая, обращен-
ные к министрам: «Мы желаем быть хозяевами, распорядителями страны и требу-
ем ответственного народного министерства, министерства из народных представите-
лей: никакое другое министерство не может быть терпимо - или мы или они». (Ап-
лодисменты.)
140
лишь благодаря выставленным в ее программе обещаниям изби-
рателям, которые она на самом деле не в состоянии была бы
осуществить. Но недостаточно указывать в прошлом ошибоч-
ность партийной политики, стремившейся к присвоению власти
и притом в таких необычных и несовместимых с парламентской
жизнью формах. Важнее иметь в виду эту ошибку для избежа-
ния подобных ошибок в будущем. Насколько Россия представля-
ет собою самобытные, отличающие и от Западной Европы, фор-
мы, - настолько она должна избегать в своих политических уч-
реждениях рабского подражания какому-либо из сложившихся на
Западе по местным условиям политических типов.
Россия по своей исторической формации и преданиям, по
своей географической обширности и по своему этнографическому
составу, включая в себя народности, ей враждебные, и народно-
сти малокультурные, - нуждается в последовательной, твердой
внутренней политике, независимо от речей случайных ораторов,
от сделок в «кулуарах» и от случайного блока партий; а тем бо-
лее в настоящее время, когда страна глубоко взволнована не
столько политическими идеями, сколько социальными интереса-
ми; когда сотни тысяч людей пользуются нравственным расслаб-
лением общества для дикого разбоя, когда сотни интеллигент-
ных людей одержимы эпидемической манией, напоминающей
самые темные изуверства религиозного сектантства, манией, про-
являющейся в человеческих жертвоприношениях перед кумиром
и в диком мученическом самоистреблении. При таких условиях
всякое партийное правительство только ухудшило бы дело: в ру-
ках крайних партий оно повело бы даже невольно к поощрению
иллюзий, к еще большему разгару страстей и содействовало бы
всеобщему разложению; в руках же искренних либералов оно
оказалось бы бессильным или впало бы в противоречие со свои-
ми принципами. Это не значит, что правительство не должно
призывать в свой совет и к управлению либеральных людей, об-
леченных .доверием общества, это не значит, что такие лица
должны отказываться от участия в управлении страною и по-
сильного на него влияния, но это значит, что надо отделаться от
заблуждения, будто Россия заживет только тогда конституцион-
ной жизнью, когда портфели министров будут распределяться в
кулуарах Государственной думы, и во главе самой многочислен-
ной армии на свете может оказаться, как во Французской респуб-
лике, думский оратор.
Поэтому нельзя не сочувствовать тому, что в прекрасном воз-
звании, разосланном Вами, на видном месте поставлено единение
монарха с народом. Но это выражение не должно быть Лишь
украшением речи; нет, оно должно иметь определенный реаль-
ный смысл и служить основанием для избирательной кампании.
Оно должно быть на самом деле отличительной чертой «Союза
17 октября», межой, отграничивающей его от партий, еще не
сбросивших с себя своей революционной скорлупы.
141
«Союз 17 октября» не должен смущаться, если его еще раз
захлестнет избирательная волна, если он не будет обладать в но-
вой Думе большинством голосов. Но, каково бы ни было число
его членов в новой Думе, они должны сильнее и яснее поддер-
живать в ней либеральный принцип, в основании которого ле-
жит уменье различать свободу от власти; они должны воздержи-
ваться от всякой сделки, последствием которой может быть заме-
на старого порядка самодержавием и тиранией властолюбивой
партии.
Для политического воспитания русского народа было сделано
очень мало при старом порядке; при новом же порядке, напро-
тив, сделано много, чтобы сбить его с толку. Русское общество
еще недостаточно оценило то, что оно может извлечь из сущест-
вующей конституции, и в значительной степени живет в иллю-
зиях. В содействии политическому воспитанию страны и утверж-
дению условий политической свободы в России может заклю-
чаться благотворная роль «Союза 17 октября».
Открытое письмо Александру Ива-
новичу Гучкову от профессора
В. И Герье. М., 1906.
ПЕТР СТРУВЕ. ВЕЛИКАЯ РОССИЯ.
ИЗ РАЗМЫШЛЕНИЙ О ПРОБЛЕМЕ РУССКОГО МОГУЩЕСТВА*
Посвящается Николаю Николаевичу Львову105
Одну из своих речей в Государственной думе, а именно про-
граммную речь по аграрному вопросу П.А. Столыпин106 закон-
чил следующими словами:«Противникам государственности хоте-
лось бы избрать путь радикализма, путь освобождения от исто-
рического прошлого России, освобождения от культурных тради-
ций. Им нужны великие потрясения, нам нужна великая Рос-
сия»**.
Мы не знаем, оценивал ли г. Столыпин все то значение, ко-
торое заключено в этой формуле:«Великая Россия». Для нас эта.
формула звучит не как призыв к старому, а, наоборот, как ло-
зунг новой русской государственности, государственности, опираю-
щейся на «историческое прошлое» нашей страны и на живые
«культурные традиции», и в то же время творческой, и, как все
творческое, в лучшем смысле революционной.
Обычная, я бы сказал, банальная точка зрения благонамерен-
ного, корректного радикализма рассматривает внешнюю политику
и внешнюю мощь государства как досадные осложнения, вноси-
Статья печатается с сокращениями.
Государственная дума. Стенографический отчет. Сессия П. Заседание 36, 10.
V. 1907 г.
142
мые расовыми, национальными или даже иными историческими
моментами в подлинное содержание государственной жизни, в
политику внутреннюю, преследующую истинное существо госу-
дарства, его «внутреннее» благополучие.
С этой точки зрения всемирная история есть сплошной ряд
недоразумений довольно скверного свойства.
Замечательно, что с банальным радикализмом в этом отно-
шении совершенно сходится банальный консерватизм. Когда ра-
дикал указанного типа рассуждает: внешняя мощь государства
есть фантом реакции, идеал эксплуататорских классов, когда он,
исходя из такого понимания, во имя внутренней политики отри-
цает политику внешнюю,-он в сущности рассуждает совершенно
так же, как рассуждал В. К. фон Плеве. Как известно, фон Плеве
был один из тех людей, которые толкали Россию на войну с
Японией, толкали во имя сохранения и упрочения самодержав-
но-бюрократической системы.
Государство есть «организм»-я нарочно беру это слово в ка-
вычки, потому что вовсе не желаю его употреблять в доктри-
нальном смысле так наз. «органической» теории - совершенно
особого свойства.
Можно как угодно разлагать государство на атомы и собирать
его из атомов, можно объявить его «отношением» или системой
«отношений». Это не уничтожает того факта, что психологически
всякое сложившееся государство есть как бы некая личность, у
которой есть свой верховный закон бытия.
Для государства этот верховный закон его бытия гласит: вся-
кое здоровое и сильное, т.е. не только юридическое «самодержав-
ное» или «суверенное», но и фактически самим собой держащее-
ся, государство желает быть могущественным. А быть могущест-
венным значит обладать непременно «внешней» мощью. Ибо из
стремления государств к могуществу неизбежно вытекает то, что
всякое слабое государство, если'оно не ограждено противоборст-
вом интересов государств сильных, является в возможности (по-
тенциально) и в действительности (de facto) добычей для госу-
дарства сильного.
Отсюда явствует, на мой взгляд, как превратна та точка зре-
ния, в которой объединяется банальный радикализм с баналь-
ным консерватизмом или, скорее, с реакционерством, и которая
сводится к подчинению вопроса о внешней мощи государства
вопросу о так или иначе понимаемом его «внутреннем благопо-
лучии».
Русско-японская война и русская революция, можно сказать,
до конца оправдали это понимание. Карой за подчинение внеш-
ней политики соображениям политики внутренней был полный
разгром старой правительственной системы в той сфере, в кото-
рой она считалась наиболее сильной, в сфере внешнего могуще-
ства. А с другой стороны, революция потерпела поражение
именно потому, что она была направлена на подрыв государст-
143
венной мощи ради известных целей внутренней политики. Я го-
ворю: «потому, что»; но, быть может, правильнее было бы ска-
зать: «постольку, поскольку».
Таким образом, и в этой области параллелизм между револю-
цией и старым порядком обнаруживается прямо поразительный!
Рассуждение банального радикализма следует поставить вверх
ногами.
Отсюда получается тезис, который для обычного русского ин-
теллигентного слуха может показаться до крайности парадоксаль-
ным:
Оселком и мерилом всей т.н. «внутренней» политики как
правительства, так и партий должен служить ответ на вопрос: в
какой мере эта политика содействует т.н. внешнему могуществу
государства?
Это не значит, что «внешним могуществом» исчерпывается
весь смысл существования государства; из этого не следует даже,
что внешнее могущество есть верховная ценность с государствен-
ной точки зрения; может быть, это так, но это вовсе не нужно
для того, чтобы наш тезис был верен. Но если верно, что всякое
здоровое и держащееся самим собой государство желает обладать
внешней мощью,-в этой внешней мощи заключается безоши-
бочное мерило для оценки всех жизненных отправлений и сил
государства, и в том числе и его «внутренней политики».
Относительно современной России не может быть ни малей-
шего сомнения в том, что ее внешняя мощь подорвана. Весьма
характерно, что руководитель нашей самой видной «национали-
стической» газеты в новогоднем «маленьком письме» утешается
тем, что нас никто в предстоящем году не обидит войной, так
как мы будем «вести себя смирно». Трудно найти лозунг менее
государственный и менее национальный, чем этот: «будем вести
себя смирно». Можно собирать и копить силы, но великий на-
род не может-под угрозой упадка и вырождения - сидеть смир-
но среди движущегося вперед, растущего в непрерывной борьбе
мира. Давая такой пароль, наша реакционная мысль показывает,
как она изумительно беспомощна перед проблемой возрождения
внешней мощи России.
Для того, чтобы решить эту проблему, - нужно ее поставить
правильно, т.е. с полной ясностью и в полном объеме.
Ходячее воззрение обвиняет русскую внешнюю политику, по-
литику «дипломатическую» и «военно-морскую» в том, что мы
были не подготовлены к войне с Японией. Мне неоднократно,
во время самой войны на страницах Освобождения и позже, при-
ходилось указывать, что ошибка нашей дальневосточной полити-
ки была гораздо глубже, что она заключалась не только в мето-
дах, но-что гораздо существеннее - в самых целях этой полити-
ки. У нас до сих пор не понимают, что наша дальневосточная
политика была логическим венцом всей внешней политики цар-
ствования Александра III, когда реакционная Россия, по недостат-
ш
ку истинного государственного смысла, отвернулась от Востока
Ближнего.
В перенесении центра тяжести нашей политики в область,
недоступную реальному влиянию русской культуры, заключалась
первая ложь нашей внешней политики, приведшей к Цусиме и
Портсмуту; В трудностях ведения войны это сказалось с полной
ясностью. Японская война была войной, которая велась на ог-
ромном расстоянии и исход которой решался на далеком от се-
далища нашей национальной мощи море. Этими двумя обстоя-
тельствами, вытекшими из ошибочного направления всей при-
ведшей к войне политике, определилось наше поражение.
Те же самые обстоятельства, которые в милитарном отноше-
нии обусловили конечный итог войны, определили полную бес-
смысленность нашей дальневосточной политики и в экономиче-
ском отношении. Осуществлять пресловутый выход России* к Ти-
хому океану с самого начала значило, в смысле экономиче-
ском, - travailler pour 1’empereur de Japon*. Успех в промышленном
соперничестве на каком-нибудь рынке, при прочих равных усло-
виях, определяется условиями транспорта. Совершенно ясно, что,
производя товары в Москве (подразумевая под Москвой весь мо-
сковско-владимирский промышленный район), в Петербурге, в
Лодзи (подразумевая под Лодзью весь польский район), нельзя
за тысячи верст железнодорожного пути конкурировать не только
с японцами, но даже с немцами, англичанами и американцами.
Г г. Абаза107, Алексеев и Безобразов108 «открывали» Дальний Вос-
ток не для России, а для иностранцев. Это вытекало из геогра-
фической «природы вещей». В своем заграничном органе я кате-
горически восставал против дискредитирования нашей армии на
основании тех неудач, которые она терпела, указывая на то, что
политика задала армии как своему орудию, задачу, по существу
невыполнимую**.
Теперь пора признать, что для создания Великой России есть
только одцн путь: направить все силы на ту область, которая
действительно доступна реальному влиянию, русской культуры.
Эта область-весь бассейн Черного моря, т.е. все европейские и
азиатские страны, «выходящие» к Черному морю.
Здесь для нашего неоспоримого хозяйственного и экономиче-
ского господства есть настоящий базис: люди, каменный уголь и
железо. На этом реальном базисе-и только на нем - неустанною
культурною работой, которая во всех направлениях должна быть
поддержана государством, может быть создана экономически
мощная Великая Россия. Она должна явиться не выдумкой ре-
акционных политиков и честолюбивых адмиралов, а созданием
Работать на императора Японии (фр.).
В особенности резко выражено это было в передовой статье №47 Освобож-
дения от 2 мая 1904 г., где я писал: «Русская армия побеждала не раз, но, если
она тут не победит, знайте, что перед ней была нелепая задача»
народного труда, свободного и в то же время дисциплинирован-
ного. В последнюю эпоху нашего дальневосточного «расширения»
мы поддерживали экономическую жизнь Юга отчасти нашими
восточными предприятиями. Отношение должно быть совершен-
но иное. Наш Юг должен излучать по всей России богатство и
трудовую энергию. Из Черноморского побережья мы должны
экономически завоевать и наши собственные тихоокеанские вла-
дения.
Основой русской внешней политики должно быть, таким об-
разом, экономическое господство России в бассейне Черного мо-
ря. Из такого господства само собой вытечет политическое и
культурное преобладание России на всем так называемом Ближ-
нем Востоке. Такое преобладание именно на почве экономиче-
ского господства осуществимо совершенно мирным путем. Раз
мы укрепимся экономически и культурно на этой естественной
базе нашего могущества, нам не будут страшны никакие внеш-
ние осложнения, могущие возникнуть помимо нас. В этой обла-
сти мы будем иметь великолепную защиту в союзе с Францией
и в соглашении с Англией, которое, в случае надобности, может
быть соответствующим образом расширено и углублено. Истори-
ческое значение соглашения с Англией, состоявшегося в новей-
шее время и связанного с именем А.П. Извольского109, в том и
заключается, что оно, несмотря на свою кажущуюся новизну, по
существу является началом возвращения нашей внешней поли-
тики домой, в область, указываемую ей и русской природой, и
русской историей. С традициями, которые потеряли жизненные .
корни, необходимо рвать смело, не останавливаясь ни перед чем.
Но традиции, которые держатся сильными, здоровыми корнями,
следует поддерживать. К таким живым традициям относится ве-
ковое стремление русского племени и русского государства к'
Черному морю и омываемым им областям. Донецкий уголь, о;
котором Петр Великий сказал: «сей минерал, если не нам, то
нашим потомкам весьма полезен будет», - такой фундамент это-
му стремлению, который значит больше самых блестящих воен-
ных подвигов. Без ' всякого преувеличения можно сказать, что ,
только на этом черном «минерале» можно основать Великую.
Россию.
• Из такого понимания проблемы русского могущества вытека- ‘
ют важные выводы, имеющие огромное значение для освещения
некоторых основных вопросов текущей русской политики. Это
относится как к вопросам внутриполитическим, в том числе так
называемым «национальным», а в сущности «племенным», так и
к вопросам внешнеполитическим, с вытекающими из них про-
блемами военно-морскими. Вся область этих вопросов освещает-
ся совершенно новым светом, если ее рассматривать под углом
зрения Великой России. Этот угол зрения позволяет видеть луч-
ше и дальше, чем обычные позиции враждующих направлений
и партий.
146
Сперва-о политике общества, а потом о политике власти.
Политика общества определяется тем духом, который обще-
ство вносит в свое отношение к государству. В другом месте я
покажу, как, в связи с разными влияниями, в русском обществе
развивался и разливался враждебный государству дух. Дело тут
вовсе не в революции и «революционности» в полицейском
смысле. Может быть революция во имя государства и в его ду-
хе; таким революционером-государственником был Оливер Кром-
вель110, самый мощный творец английского государственного мо-
гущества. Враждебный государству дух сказывается в непонима-
нии того, что государство есть «организм», который во имя куль-
туры, подчиняет народную жизнь началу дисциплины, основному
условию государственной мощи. Дух государственной дисципли-
ны был чужд русской революции. Как носители власти до сих
пор смешивают у нас себя с государством, так большинство тех,
кто боролся и борется с ними, смешивали и смешивают государ-
ство с носителями власти. С двух сторон, из двух, по-видимому,
противоположных исходных точек, пришли к одному и тому же
противогосударственному выводу.
Это обнаружилось в «забастовочной» тактике, усвоенной себе
русской революцией в борьбе с самодержавно-бюрократическим
правительством. Основываясь на успехе, который имела стихий-
ная «забастовка», повлекшая за собой манифест 17 октября, стали
паралич хозяйственной жизни упражнять как тактический прием.
Что означала эта «тактика»? Что средством в борьбе с «прави-
тельством» может быть разрушение народного хозяйства. Извест-
ный манифест совета рабочих депутатов и примкнувших к нему
организаций призывал прямо к разрушению государственного хо-
зяйства.
Теперь должно быть ясно, что эти действия и лозунги не
были «тактическими ошибками», «нерассчитанной» пробой сил и
т.п. Они были внушены духом, враждебным государству, как та-
ковому, потому что они подрывали не правительство, а, ради
подрыва правительства, разрушали хозяйственную основу государ-
ства и тем самым государственную мощь.
Эти действия и лозунги были внушены духом, враждебным
культуре, ибо они подрывали самую основу культуры - дисципли-
ну труда. Если можно в двух словах определить ту болезнь, ко-
торою поражен наш народный организм, то ее следует назвать
исчезновением или ослаблением дисциплины труда. В бесчис-
ленных и многообразных явлениях жизни обнаруживается эта
болезнь.
Политика общества и должна начать с того, чтобы на всех
пунктах национальной жизни противогосударственному духу, не
признающему государственной мощи и с нею не считающемуся,
и противокультурному духу, отрицающему дисциплину труда,
противопоставить новое политическое и культурное сознание.
Идеал государственной мощи и идея дисциплины народного тру-
147
да-вместе с идеей права и прав-должны образовать железный
инвентарь этого нового политического и культурного сознания
русского человека.
Характеризуемая таким образом правильная политика обще-
ства есть проблема не тактическая, а идейная и воспитательная,
на чем я уже настаивал в своей статье «Тактика или идеи?»*.
Великая Россия для своего создания требует от всего народа и
прежде всего от его образованных классов признания идеала го-
сударственной мощи и начала дисциплины труда. Ибо созидать
Великую Россию - значит созидать государственное могущество
на основе мощи хозяйственной.
Политика власти начертана ясно идеалом Великой России.
То состояние, в котором находится в настоящее время Россия,
есть - приходится это признать с величайшей горечью - состоя-
ние открытой вражды между властью и наиболее культурными
элементами общества. До событий революции власть могла ссы-
латься-хотя и фиктивно-на сочувствие к ней молчальника-на-
рода. После всего, что произошло, после первой и второй Думы,
подобная ссылка невозможна. Разрыв власти с наиболее культур-
ными элементами общества есть в то же время разрыв с наро-
дом. Такое положение вещей в стране глубоко ненормально; в
сущности, оно есть тот червь, который всего сильнее подтачива-
ет нашу государственную мощь. Неудивительно, что политика,
которая упорно закрывает глаза на эту основную язву нашей го-
сударственности, вынуждена давать лозунг: «будем вести себя
смирно». Государство, которое разъедаемо такой болезнью, может
сказать еще больше: «будем умирать». Но государство сильного,
растущего, хотя бы больного народа не может умереть. Оно дол-
жно жить.
Положение осложняется еще разноплеменностью населения,
составляющего наше государство. С одной стороны, если бы на-
селение России было одноплеменным, чисто русским, существо-
вание власти, находящейся в открытом разрыве с народом, вряд
ли было бы возможно. С другой стороны, наших «инородцев»
принято упрекать в том, что они заводчики революции. Объек-
тивно-психологически следует признать, наоборот, что вся наша
реакция держится на существовании в России «инородцев» и им
питается. «Инородцы»'-последний психологический ресурс реак-
ции.
Из вопросов «инородческих» два самых важных - «еврейский»
и «польский». Рассмотрим их с точки зрения проблемы русского
могущества.
По отношению к вопросу «еврейскому» власть держится «по-
литики страуса». Она не признает предмета, которого не желает,
видеть. Центр тяжести политического решения еврейского вопро-
Русская мысль. 1907. Август.
148
са заключается в упразднении так называемой черты оседлости.
С точки зрения проблемы русского могущества, «еврейский воп-
рос» вовсе не так несуществен, как принято думать в наших soit-
disant* консервативных кругах, пропитанных «нововременством».
Если верно, что проблема Великой России сводится к нашему
хозяйственному «расширению» в бассейне Черного моря, то для
осуществления этой задачи и вообще для хозяйственного подъ-
ема России евреи представляют элемент весьма ценный. В том
экономическом завоевании Ближнего Востока, без которого не
может быть создано Великой России, преданные русской государ-
ственности и привязанные к русской культуре евреи прямо неза-
менимы в качестве пионеров и посредников**. Таким образом,
нам, ради Великой России, нужно создавать таких евреев и ши-
роко ими пользоваться. Очевидно, что единственным способом
для этого является последовательное и лояльное осуществление
«эмансипации» евреев. По существу, среди всех «инородцев» Рос-
сии - несмотря на все антисемитические вопли - нет элемента,
который мог бы быть легче, чем евреи, поставлен на службу
русской государственности и ассимилирован с русской культурой.
С другой стороны, нельзя закрывать себе глаза на то, что та-
кая реформа, как «эмансипация» евреев, может совершиться с
наименьшим психологическим трением в атмосфере общего хо-
зяйственного подъема страны. Нужно, чтобы создался в стране
такой экономический простор, при котором все чувствовали бы,
что им находится место «на пиру жизни». Разрешение «еврей-
ского вопроса», таким образом, неразрывно связано с экономиче-
ской стороной проблемы Великой России: «эмансипация» евреев
психологически предполагает хозяйственное возрождение России,
а с другой стороны, явится одним из орудий создания хозяйст-
венной мощи страны.
«Польский вопрос», с той точки зрения, с которой мы разби-
раем здесь вообще вопросы русской государственности, является
вопросом политическим или международно-политическим par
excellence***. Что бы там ни говорили, в хозяйственном отноше-
нии Царство Польское нуждается в России, а не наоборот. Рус-
ским экономически почти нечего делать в Польше. Россия же
для Польши ее единственный рынок.
Принадлежность Царства Польского к России есть для по-
следней чистейший вопрос политического могущества. Всякое го-
сударство до последних сил стремится удержать свой «состав»,
хотя бы принудительных хозяйственных мотивов для этого не
было. Для России, с этой точки зрения, необходимо сохранить в
* Так сказать, якобы (фр.).
Любопытно, что это недавно доказывалось в весьма обстоятельной статье
официального Вестника финансов. См. статью «Ближневосточные рынки» в №45
за 1907 г.
По преимуществу (фр.).
«составе» империи Царство Польское. А раз оно должно быть
сохранено в составе империи, то необходимо, чтобы население
его было довольно своей судьбой и дорожило связью с Россией,
было морально к ней прикреплено. Это было бы важно во вся-
ком случае для «внутреннего» спокойствия этой части империи.
...Интеллигенция страны должна пропитаться тем духом госу-
дарственности, без господства которого в образованном классе не
может быть мощного и свободного государства.
«Правящие круги» должны понять, что если из великих по-
трясений должна выйти великая Россия, то для этого нужен сво-
бодный, творческий подвиг всего народа. В народе, пришедшем
в движение, в народе, конституция которого родилась вовсе не
из навеянного извне радикализма, а из потрясенного тяжелыми
уронами государства патриотического духа,-в этом народе нель-
зя уже ничего достигнуть простым приказом власти. Из скорбно-
го исторического опыта последних лет народ наш вынес понима-
ние того, что государство есть личность «соборная» и стоит вы-
ше всякой личной воли. Это огромное неоценимое и неистреби-
мое приобретение и оправдание пережитых нами «великих по-
трясений».
Теперь задача истинных сторонников государственности за-
ключается в том, чтобы понять и расценить все условия, созида-
ющие мощь государства. Только государство и его мощь могут
быть для настоящих патриотов истинной путеводной звездой.
Остальное - «блуждающие огни».
Государственная мощь невозможна вне осуществления нацио-
нальной идеи. Национальная идея современной России есть при-
мирение между властью и проснувшимся к самосознанию и са-
модеятельности народом, который становится нацией. Государст-
во и нация должны органически срастись.
...Только если русский народ будет охвачен духом истинной
государственности и будет отстаивать ее смело в борьбе со всеми
ее противниками, где бы они ни укрывались, - только тогда, на
основе живых традиций прошлого и драгоценных приобретений
живущих и грядущих поколений, будет создана - Великая Россия.
Русская мысль. 1906. Кн. 1.
С. 143-157.
РЕЧЬ П.Н. МИЛЮКОВА НА КОНФЕРЕНЦИИ
КАДЕТСКОЙ ПАРТИИ В НОЯБРЕ 1909 Г.
I
Политическое положение в стране, которое за последние годы
находилось в процессе постоянных и бурных изменений, в на-
стоящее время, по общему впечатлению, получило характер дли-
150
тельного и затяжного кризиса. Таким образом, наступил удобный
момент для спокойного анализа этого положения.
Только условившись в одинаковом понимании того, что про*
исходит в стране, мы получим и твердые опорные точки
для выяснения наших очередных задач как политической пар-
тии.
Едва ли кто-нибудь будет оспаривать, что в стране в настоя-
щее время нет достаточно организованных сил даже для твердой
поддержки того, что уже достигнуто общественными усилиями
последних лет, не говоря о дальнейшем расширении этих при-
обретений. Среди наступившего политического затишья прогрес-
сирует лишь процесс дезорганизации общественных сил, успев-
ших сколько-нибудь организоваться в предыдущее время. Про-
цесс этот ведется сознательно и систематично, под знаменем
борьбы против «революции». Он выражается в преследовании
всякой общественной силы, могущей стать сколько-нибудь неза-
висимой от официальной власти. Преследования эти мало-пома-
лу принимают формы, очень близкие к тем, к которым привык-
ла Россия при старом политическом строе. И это усиление пра-
вительственного и полицейского контроля над общественной са-
модеятельностью пока не встречает достаточно энергичного со-,
противления со стороны разрозненных и подавленных обще-
ственных сил. Свой предел процесс дезорганизации может найти
лишь во внешних, объективных препятствиях, о которых не ме-
сто говорить в настоящем докладе.
Нельзя сказать, однако, чтобы указанное разрозненное состоя-
ние общественных сил было тождественно с полным политиче-
ским индифферентизмом. Как бы ни смотреть на современное
политическое положение, оптимистически или пессимистически,
во всяком случае нужно признать, что кажущийся «индифферен-
тизм» масс не есть последствие их равнодушия и безразличия к
общественным делам. Скорее это - результат разочарования в тех
ожиданиях; которые были возбуждены быстрым ходом и силь-
ным напряжением общественного движения и поддержаны про-
граммами и . платформами передовых политических партий.
Причины массового недовольства не исчезли. Быть может, они
даже увеличились в числе, и действие их усилилось в той же
мере, в какой возросла сознательность отношения к политиче-.
ским событиям. А рост этой сознательности за последние годы,
по общему признанию, огромный. Не подлежит сомнению и бы-
стрый рост потребности во всякого рода организованном обще-
нии: культурном, на почве образовательных учреждений, эконо-
мическом, на почве кооперативных и профессиональных органи-
заций, административном, на почве местного самоуправления и
т.д. Нельзя отрицать и наличности значительного интереса к ор-
ганическому законодательству - интереса, постепенно усиливающе-
гося, по мере того как законодательство это затрагивает все более
широкий круг интересов. Все эти явления сами по себе показы-
151
вают, как расширился и углубился, несмотря на кажущееся за-
тишье, общественный базис для воздействия всякого рода объе-
диняющих и группирующих население элементов.
П
Такое состояние общественных сил: их прогрессирующая дез-
организованность вместе с разочарованием в прежних средствах
и целях борьбы, с быстро растущей сознательностью реагирова-
ния на общественные события, с увеличивающейся потребностью
в организации во имя реальных, близких им потребностей и ин-
тересов - возлагает особую ответственность на те общественные
группы, которые еще сохранили некоторую организованность, как
наследие только что пережитой поры общественного напряже-
ния. 1905 и 1906 годы оставили русской общественности наслед-
ство в виде более или менее определенно сложившихся полити-
ческих партий.
Нельзя скрывать от себя, что русские политические партии,
все без исключения, пока не имеют глубоких корней в населе-
нии. Нужно только прибавить, что в таком же-или еще худ-
шем-положении находится и само правительство. Все более и
более оно находит себя вынужденным искать опоры не в населе-
нии вообще, а в той или другой определенной политической
партии. Под влиянием именно этой правительственной тенден-
ции - отказаться от старой искусственной беспартийности или
надпартийности и вмешаться активно в процесс организации
партий в стране - значительно задерживается процесс проникно-
вения партий в народную толщу. Те из партий, которые могли,
бы легко найти себе почву и послужить основой для скрепления
однородных общественных элементов, как раз вызывают наибо-
лее недоверия у власти и ревниво отстраняются от масс всевоз-
можными приемами наблюдения и воздействия, носящими тра-
диционный полицейский характер. Именно невозможность для
современной власти допустить свободное общение между полити-
чески-сознательными элементами демократии и демократической
массой и делают неосуществимыми главные обещания манифе-
ста 17 октября. С другой стороны, партии, воздействие которых
на массы желательно для правительства и которые усиленно по-
ощряются в своих стараниях - укорениться в населении, слиш-
ком противоречат интересам масс по самому существу своих
стремлений. И организация масс при их помощи носит характер
искусственный, а иногда и насильственный. Уже поэтому все по-
добные попытки организации осуждены остаться на поверхности
общественной жизни.
Как бы то ни было, теперь, когда острый период обществен-
ной борьбы миновал, когда борьба приняла затяжной характер,
когда круг активных участников ее сократился почти до пре-
делов формальных членов партийных комитетов и их провинци-
152
альных отделов, - потребность найти какую-нибудь опору в насе-
лении особенно чувствуется всеми политическими партиями. По-
сле того как расчет на немедленное и непосредственное действие
организованных общественных сил, правых или левых, не удал-
ся, обе борющиеся стороны, более или менее сознательно, обра-
тились к поискам более широкого и прочного социального бази-
са. Конечно, в этом сказалось сознание, что при медленном тем-
пе общественной жизни переживут лишь те общественные и по-
литические группировки, которые своевременно обзаведутся та-
ким базисом.
Ш
Наблюдая, с указанной выше точки зрения, усилия наших
политических партий наложить свою печать на широкие круги
населения и там найти себе опору, мы встречаемся с тремя
главными течениями.
1. Течение, которое само себя склонно характеризовать как
демократический монархизм. Смысл его заключается в защите
старых социальных основ быта как единственного прочного фун-
дамента для сохранения старого политического порядка. Соеди-
нение неограниченного самодержавия с крестьянством на почве
тех пслупатриархальных отношений, при которых дворянство
является естественным посредником между тем и другим, - таков
политический и социальный идеал «демократического монархиз-
ма». Разумеется, термин «монархизм», ставший общеупотреби-
тельным для наших правых организаций, в их понимании озна-
чает «абсолютизм», - более или менее открытую защиту неогра-
ниченного самодержавия. И вместо термина «демократический»
будет гораздо правильнее употреблять выражение «демагогиче-
ский», так как само по себе ясно, что «демократизм» в данном
случае, как и в других исторических примерах демократического
цезаризма,, является лишь вывеской или рычагом, при помощи
которого стараются доставить торжество известной политической
идее. Но необходимо отметить, что по самому содержанию сво-
их, хотя бы и показных, задач всякая сколько-нибудь толковая
монархическая демагогия обязуется быть демократической, т.е.
ее программные требования должны стоять в каком-нибудь соот-
ветствии с действительными интересами народных масс. При
этом условии монархическая демагогия, правда, постоянно стано-
вится своей собственной жертвой и попадает в собственные сети,
как только добивается сколько-нибудь значительного успеха. Ее
провокаторству приходится неизбежно сыграть роль действитель-
ной общественной инициативы, дать серьезный толчок настоя-
щему демократическому движению, при котором она сама не-
медленно останется за флагом. Подобные случаи в русском не-
давнем прошлом всем известны111. Именно возможность таких
последствий и указывает, что чистой демагогией и провокацией
153
не могут ограничиться результаты тактики этого течения. Эго
прекрасно понимает и «бюрократия», которая в конце концов бо-
ится слишком больших успехов своего опасного союзника, как
боятся всего независимого, и сами «монархические демагоги», ко-
торые питают к «бюрократии» органическую ненависть. Допуская
«демагогический монархизм» как одно из своих орудий, «бюрок-
ратия» никогда не потерпела бы настоящего «монархического де-
мократизма», в котором средство стало бы целью, а цель обра-
тилась бы в средство.
IV
2. Другое течение, все отчетливее вырисовывающееся на об-
щественной арене и тоже ищущее своего социального базиса, я
назвал бы буржуазным конституционализмом. Это течение менее
искусственно и более современно. Но в своем происхождении
оно так же, если не более, поверхностно, как и первое. Оно не
может искать своих социальных корней там, где ищет их «дема-
гогический монархизм», - в крестьянстве. По крайней мере, в
широких массах крестьянства, поскольку эти массы сохранили
старые основы социального быта, для «буржуазного конституцио-
нализма» нет опоры. И по отношению к земледельческой части
населения «буржуазный конституционализм» выдвигает смелую
попытку - ассимилировать себе хотя бы верхний слой этой мас-
сы, чтобы затем опереться на тех «сильных и крепких», которых
предстоит еще создать. За усиление и создание вновь этого род-
ственного себе социального элемента это течение и принялось
уже с исключительной, вообще мало ему свойственной, энергией.
Но этого рода социальный базис-пока еще весь в будущем.
Поэтому в настоящем буржуазно-конституционное течение обре-
чено искать себе поддержку не снизу, а сверху. Здесь его интере-
сы совпадают постольку с интересами правительства, поскольку
дело идет об отрицательной задаче: об общей обороне против •
более радикальных, социальных или политических, течений. За-
дача союза «буржуазного конституционализма» с защитниками
старого «монархического принципа» по необходимости была, есть
и останется отрицательной. Задача эта исчерпывается - и самый <
союз ослабляется, поскольку опасность слева слабеет или совсем »
исчезает. *
Как видим, и социальный базис, и политическая комбинация
сил у второго течения - непрочные и временные. Русская круп-
ная буржуазия пока еще не выбрала окончательно своей полити-
ческой позиции. Для нее данное течение, быть может, слишком
консервативно по своей тесной связи со старыми элементами:
бюрократией и дворянством. Но и дворянство, в большей своей
части менее сознательной политически, но более органически
сплоченной, не доверяет этому течению, как недостаточно обес-
154
печивающему интересы русских аграриев и чересчур проникну-
тому теми элементами культурности, которые мешают защищать
крайности национализма и поддерживать старые архаизмы, соци-
альные, политические и религиозные.
Таким образом, симпатии буржуазии и дворянства тяготеют к
двум противоположным полюсам буржуазно-конституционного те-
чения, ослабляя внутренним противоречием его центральное рус-
ло. Вот почему в поисках социального базиса данное течение,
быть может, наиболее слабо обеспечено, и дальнейшая его судьба
больше всего зависит от случайностей данной политической
конъюнктуры.
V
3. Переходим теперь к третьему течению, которое совпадает с
нашей собственной политической позицией: к демократическому
конституционализму. Сущность этой позиции заключается в сое-
динении радикальной политической и радикальной социальной
программы. Такое соединение несомненно предполагает большую
степень сознательности широких общественных кругов, чем та,
которой можно было ожидать на заре свободной политической
жизни. Наше широкое общественное движение не удалось имен-
но благодаря той неподготовленности масс, при которой связь
демократических социальных интересов с широкой конституци-
онной реформой не могла быть сразу ими усвоена. Вместо от-
крытой политической пропаганды этой основной идеи в массах,
по несчастью, оказалась возможной лишь более смелая тайная
демагогия, которая льстила традиционным взглядам и привыч-
ным ожиданиям массы: Эта демагогия связала чисто искусствен-
ным образом понятный и законный лозунг массы - «земля» с
непонятым и неверно истолкованным лозунгом - «воля». При
этих условиях даже усвоение народным сознанием естественной
связи методу обоими лозунгами явилось лишь источником новых
недоразумений и плодило те самые иллюзии, крушение которых
привело потом к упомянутому раньше разочарованию и индиф-
ферентизму народной массы. Правильное усвоение начал строго
конституционного демократизма оказалось для данного момента
слишком трудным. А затем неудача всего движения и принятые
правительством меры на более или менее продолжительный
промежуток отрезали деревню от возможности разумного и серь-
езного влияния со стороны наиболее зрелого политического тече-
ния и наглухо закрыли путь к обоснованию этого течения на
широком крестьянском базисе.
Несмотря, однако же, на наличность таких препятствий, не
исключена возможность параллельной деятельности демократиче-
ского конституционализма с непосредственными выражениями
желаний народных масс. Кроме ряда прямых личных обраще-
155
ний, постоянно учащающихся в последнее время, возможна и
политическая защита интересов трудящихся масс путем «соци-
альной политики», т.е. государственной охраны этих интересов
против индивидуальных покушений со стороны «крепких и
сильных» в жизни и в законодательстве. В этом смысле, при
конкретных обстоятельствах русского быта, демократическому
конституционализму приходится иногда поддерживать и те фор-
мы охраны, которые содержатся в обломках старого социального
строя.
Конечно, такая параллельная деятельность и такая партизан-
ская защита еще не могут составить всего содержания той пол-
ной программы, которая могла бы быть развернута демократиче-
ским конституционализмом при более благоприятных условиях
политической борьбы. Первым шагом в этом направлении была
бы организация на местах соответствующих элементов крестьян-
ского населения. А именно такая организация и является для
настоящего момента совершенно невозможной.
Есть, однако, даже и при наличных условиях политической
жизни один элемент, который уже в прошлом являлся и в на-
стоящее время продолжает служить естественным и прочным
социальным фундаментом демократического конституционализма:
именно, городская демократия. Не заглядывая в будущее, можно
сказать, что уже в настоящем демократический конституциона-
лизм имеет в городской демократии более широкий, более орга-
низованный и сознательный социальный базис, чем может его
представить какая бы то ни было политическая партия, за иск-
лючением опирающейся на рабочий класс социал-демократии.
Нужно указать и на другой элемент, являющийся. естественным
и неизбежным союзником демократического конституционализма
в силу большей культурности и принципиальности этого тече-
ния. Я разумею все те народности российского государства, кото-
рые, особенно в настоящее время, подвергаются преследованиям ‘
и опасностям со стороны органического или показного национа-
лизма обоих упомянутых ранее течений.
VI
Каково отношение между демократическим конституционалиэ-:
мом и двумя предыдущими политическими течениями: демаго-
гическим монархизмом и буржуазным конституционализмом? С
каждым из них у демократического конституционализма есть
элемент, более сходный, чем с другим. Это видно уже из самой
выбранной терминологии. С первым течением сближает его «де-
мократизм», поскольку, конечно, можно выделить его из демаго-
гии монархического течения. Со вторым соединяет его «консти-
туционализм».
В политической борьбе последнего времени был уже ряд слу-
чаев, когда стремления демократического конституционализма
156
формально сближали его с социальными стремлениями монархи-
стов; и ряд других случаев, объединявших его с политическими
стремлениями буржуазных конституционалистов. Ввиду таких пе-
рекрестных отношений насущным вопросом момента становится
вопрос о выборе того или другого политического течения там,
где они приходят в столкновение.
Едва ли может быть сомнение в ответе со стороны моих по-
литических единомышленников. Сохраняя положение принципи-
альной оппозиции как первому, так и второму течению, нам не-
обходимо, однако, во всех подобных случаях подчеркивать, в чем
заключается истинная политическая перспектива общественной
борьбы. Несомненно, главный тон современному моменту этой
борьбы дает ее политический элемент: защита, укрепление и раз-
витие нового политического строя от пережитков старого и от
покушений на его реставрацию. Социальные интересы демокра-
тизма могут, конечно, сделаться фатальной жертвой этой борьбы,
как это случилось с аграрным законодательством. Но эти интере-
сы отнюдь не обеспечены и при восстановлении старого поряд-
ка, союзниками которого мы оказались бы, поддерживая система-
тически врагов буржуазного конституционализма. Усматривая в
новом политическом строе самое действительное средство охра-
ны демократических интересов, мы, естественно, должны стре-
миться прежде всего, чтобы средство это оказалось в наших ру-
ках. Самое беглое знакомство с борющимися силами текущего
момента наглядно показывает, что именно тут, около основных
вопросов политического строя, сосредоточивается самое жаркое
место боя. Социальные же задачи пока утилизируются обоими
главными противниками - монархизмом и конституционализ-
мом - лишь как вспомогательное орудие в ‘борьбе.
По счастью, становясь в этих конфликтах на сторону консти-
туционализма, мы не рискуем быть непоняты массами. Наша
позиция в вопросе аграрном слишком широко и хорошо извест-
на массам, чтобы нас могли смешать с буржуазными конститу-
ционалистами 3 июня и 9 ноября112. И поддерживая их система-
тически в вопросах конституционных, мы слишком очевидно бу-
дем иметь врагами всех тех, кто уже показал себя врагом кресть-
янских интересов в аграрном вопросе.
УП
Остается вопрос об отношении демократического конституцио-
нализма к более левым оппозиционным течениям. С этой сторо-
ны постоянно указывают на трудность нашей задачи - укрепить
в сознании населения связь конституции с интересами демокра-
тизма. Действительно, эта политическая позиция - совсем не из
легких. Нашей проповеди конституционных средств борьбы уже
была противопоставлена, с одной стороны, инстинктивная, сти-
хийная вера в насильственные средства. С другой стороны, каза-
157
лось, что самая почва для конституционной борьбы ускользает
из-под наших ног благодаря проповеди неограниченного самодер-
жавия «монархистов» и явного потворства им со стороны власти.
Отрицание с этих двух противоположных сторон, крайней пра-
вой и крайней левой, самого существования русской конституции
как правового принципа являлось вместе с тем и отрицанием
возможности чисто конституционной тактики. Следует ли отсюда,
что демократический конституционализм должен занять иную
тактическую позицию?
На это также не может быть с нашей стороны двух ответов.
На самое существование конституционно-демократического тече-
ния мы смотрим как на важнейшее приобретение русской поли-
тической жизни, доказывающее возможность существования в
России конституционного строя. Основная мысль этого полити-
ческого течения есть та, что дело русского обновления не может
быть закончено той политической судорогой, какая по вине исто-
рии оказалась необходимой для его начала. Между противопо-
ложными . крайностями революции и реакции демократический -
конституционализм выставил принцип легальной конституцион-
ной борьбы. Принцип этот будет только укрепляться и усили-
ваться, по мере того как обе крайности исчерпают сами себя и '
наглядно обнаружат в глазах масс свою непригодность. Сходить с
нашей позиции, с большим трудом завоеванной и уже начавшей ,
группировать около себя друзей, все более многочисленных, зна-
чило бы без всяких оснований отказаться от плодов собственных j
усилий, изменить долгу и знамени и добровольно осудить себя
на политическое ничтожество. Вот почему моментом политиче-
ского затишья следует воспользоваться, чтобы прочнее укрепить-
ся на позиции уже занятой и, хотя в будущем, приучить населе-
ние к той тактике строго конституционной борьбы, непопуляр-.
ность которой явилась одной из причин, помешавших извлечь ;
из движения 1905 и 1906 гг. всю ту пользу, которая была воз-;
можна.
Этой задаче противопоставляли - отчасти продолжают проти-«:
вопоставлять и теперь - другую: слияние различных групп оппо-
зиции. Можно, конечно, понять эту задачу, как нисколько не ,<
противоречащую первой, а только дополняющую ее. Поскольку
всем оппозиционным группам угрожает общая опасность; по-
скольку против этой опасности все они могут бороться лишь той
тактикой, которая давно усвоена демократическим конституциона-
лизмом, - сближение их есть уже и ныне совершившийся факт,
без каких бы то ни было формальных переговоров, блоков и со-
юзов. Но поскольку речь идет о возвращении их к той тактике,-
которая на недавних предвыборных собраниях характеризовалась,
как «старая тактика» 1905 года, необходимо категорически и резко
ответить отрицательно. Обсуждение этого вопроса, в сущности,
свелось бы к старому митинговому спору, бывают или не быва-
ют «чудеса». Можно ограничиться соображением, что, во всяком
158
случае, «чудеса» не в нашей власти и не могут входить в расче-
ты большой, открыто действующей политической партии, рас-
считывающей на легальную организованную деятельность. По-
ставленный, таким образом, вопрос даже не в том, бывают чуде-
са или не бывают, а в том, что можно построить на «чуде». Мы
на это имеем ответ, достаточно убедительный, в недавнем опыте.
Ответ этот и есть утверждение той позиции, которую мы избра-
ли, когда выбирать ее было трудно, кохда на ней мы стояли од-
ни,-и которую защищать теперь несравненно легче, после того
как наше знамя окружено плотными рядами знакомых и безве-
стных друзей...
Третья Государственная дума.
Фракция народной свободы:
в период 10 октября 1909 года-
5 июня 1910 года.
Ч. I. Отчет фракции. СПб.,
1910. С. 6-13.
РЕЧЬ А. И. ГУЧКОВА
В ДУМЕ 22 ФЕВРАЛЯ 1910 Г.
От имени фракции «Союза 17 октября» мы не будем предлагать
какой-нибудь формулы перехода к постатейному обсуждению
сметы113: мы не рассчитываем, чтобы та формула, которая с на-
шей точки зрения охарактеризовала бы и то, что у нас делается,
и то, что должно быть сделано, чтобы такая формула нашла се-
бе поддержку в Думе у других партий. Мы и в стране, и здесь
чувствуем себя по некоторым вопросам несколько изолированны-
ми, и поэтому мы ограничимся тем, что выскажем наш взгляд
на положение дела и выразим не от имени Думы, а от имени
нашей фракции ряд частных пожеланий в дополнение к тем по-
желаниям, которые высказала бюджетная комиссия и которые
мы, разумеется, будем поддерживать, причем особенно большое
значение придаем пожеланию, высказанному о внесении в воз-
можно скорейшем времени реформы полиции. Мы вместе с
представителями других партий, сидящих здесь, в центральной
части этого зала, находим, что действительно наступило в стране
успокоение и до известной степени успокоение прочное. Мы не
верим крикам, которые раздавались с обоих флангов с угрозами
грядущего революционного движения; мы считаем, что это и с
той, и с другой стороны является чисто партийным маневром, и
даже думаем, что и крикуны не так-то верят в то, чем они нас
запугивают. Успокоение это достигнуто, однако, не только мера-
ми борьбы против революционного движения-оно достигнуто до
известной степени тем внутренним разложением, которое охва-
тило наши революционные партии; оно достигнуто еще бо-
159
лее провозглашением и постепенным укреплением у нас консти-И
туционного строя, который зиждется на манифесте 17 октября; М
достигнуто также той перспективой либеральных реформ, кото-Л
рая открылась перед нами вследствие водворения у нас новопг^Л
политического строя. Поэтому успокоение это я до известной
степени мог бы характеризовать успокоением «в кредит». Харак-Л
терно вообще для перелома настроения наших общественных ;Л
групп то обстоятельство, что наши буржуазно-радикальные пар-^^И
тии все более и более отмежевываются от революционного дви-чИ
жения: мы видим людей, которых мы несколько лет тому назад Л
привыкли встречать на сходках «товарищей», мы видим их уже Л
развивающими свои экономические программы в хоромах мос- И
ковских капиталистов. Я очень оценил покаянные слова члена^Л
Думы Маклакова о «невыдержанном экзамене»114, и в этих сло-<Л
вах я хотел бы, я страстно хотел бы услышать окончательный .Л
отказ наших буржуазно-радикальных партий от всякого содруже-.Л
ства с социалистически-революционными. При наступивших со Л
временных условиях я и мои друзья уже не видим прежних Л
препятствий, которые оправдывали бы замедление в осуществле-Л
нии гражданских свобод, тех свобод, которые манифестом 17 ок-.’Л
тября, как вы помните, поставлены рядом с политической свобо Л
дой. Мы не видим препятствий к более быстрому водворению у'Л
нас прочного правопорядка на всех ступенях нашей государствен-Л
ной и общественной жизни. В этом направлении, как вы знаете, Л
здесь идет спокойная законодательная работа, но вы сами знаете, Я
на какие препятствия наталкивается эта работа в нашей собст- Я
венной среде вследствие отсутствия у нас прочного и постоянно- Л
го большинства и вследствие наличности у нас таких политиче- Л
ских групп, которые, надо сказать, совершенно не заинтересова- Л
ны в плодотворности законодательной работы и свои выступле- Л
ния на этой трибуне по вопросам законодательным исключи- Л
тельно учитывают с точки зрения предвыборной агитации: Вы йН
знаете, что еще большие препятствия встречает наша законода- .«
тельная работа вне этой залы, при дальнейшем прохождении че- w
рез иные инстанции. И вот в этих последних' препятствиях я
вижу главную угрозу для всей работы нового строя. Казалось бы,
что в другой области, в области управления, мы могли бы ждать
более решительных и быстрых успехов. Я не принадлежу к тем
пессимистам, которые сидят на левых скамьях и которые рису-
ют нам картину состояния России в столь мрачных красках. Я
должен признать, что во многих местностях России и в этой об-
ласти идет улучшение, и я очень рад, что мой товарищ по
представительству г. Москвы, член Государственной думы Макла-
ков, ссылаясь на свой личный опыт нарушения правопорядка у
нас в России, мог по своему избирательному округу привести на
справку только одну запрещенную лекцию. Но мы не должны
закрывать глаза на то, что рядом с частными, разрозненными
правонарушениями по всему лицу земли русской, разрозненны-
160
ми правонарушениями, с которыми мы, до известной степени,
готовы были бы помириться, как с неизбежными явлениями пе-
реходной эпохи, мы имеем целые очаги, я бы сказал - гнезда
правонарушений, мы знаем определенных «профессиональных»
правонарушителей. Я не сомневаюсь, что центральная власть де-
лает усилия к перевоспитанию местной администрации, но я
спрашиваю себя, исчерпаны ли все педагогические меры, я спра-
шиваю себя, все ли ученики способны приобщиться к этой но-
вой высшей культуре? И вот поэтому мы ждем от правительст-
ва, что оно ускорит прохождение местной администрацией этого
приготовительного класса по изучению начал конституционного
права; мы ждем, чтобы администрация предстала, наконец, пе-
ред экзаменом зрелости и не провалилась бы на нем, как прова-
лились в свое время, по словам оратора партии народной свобо-
ды, радикальные слои нашего общества в. годы освобождения.
Другой элемент несомненной тревоги- это то, что во многих ме-
стностях России местная администрация отождествила себя с
крайними правыми партиями, которые, с точки зрения нового
политического строя, являются ведь также революционными. Ча-
стью это сделано по единомыслию, а частью прямо от страха; и
мы ждем, что центральная власть сумеет поставить свою мест-
ную администрацию на независимую позицию; мы ждем, что
так же точно, как верховная власть, как высшая правительствен-
ная власть являются беспартийными, так и все органы админи-
страции на всех ступенях будут стоять вне политических партий
каких бы то ни было наименований - правых, кадетских, октяб-
ристских. Не дело политических организаций и их комитетов
диктовать администрации ее поведение и захватывать на местах
власть. (Рукоплескания справа и голоса: браво.) К этим общим
пожеланиям я позволю себе присоединить два частных пожела-
ния от имени моих друзей. Одним из наиболее обветшалых
приемов борьбы с так называемым революционным движением,
приемом, доказавшим всю свою негодность, является, как вы
знаете, административная ссылка. Во всех журналах правительст-
венных комиссий вы найдете общий единодушный отзыв о пол-
ной непригодности этого способа борьбы, даже скорей об отрица-
тельном его влиянии. Как вы знаете, правительство в своем но-
вом законопроекте об исключительных положениях, который оно
нам' внесло, который рассмотрен нашей комиссией и числится
за общим собранием Думы, окончательно отказалось от примене-
ния этой меры борьбы - от административной ссылки. Я не
знаю, какими путями будет проходить этот законопроект, я не
знаю, о какую скалу он может при своем дальнейшем прохожде-
нии расшибиться, но я думаю, что правительство поступило бы
мудро и последовательно, если бы оно, признав, что администра-
тивная ссылка является орудием негодным, ныне на практике
просто не применяло бы его. (Голоса в центре: браво.) Я не ви-
жу препятствий, которые мешали бы усвоить эту линию поведе-
6 — 4264 161
ния. Другое наше пожелание касается печати. Мы признаем, 1
тот режим административного усмотрения, который в силу и
лючительного положения водворился по отношению к пена
является ненормальным, является вредным, вредным и для <
щественных, и для государственных интересов. Мы не жела
создавать для печати безнаказанности; та громадная власть, ко
рая дана в руки печати, влечет за собой и великую ответстве
ность за злоупотребления этой властью. Но мы хотели бы э
власть - карать - изъять из несовершенных рук нашей админис
рации и передать единственному учреждению, которое может з
дела ведать-суду. (Голоса в центре: правильно.) Мы ждем, ч
правительство в ближайшее время внесет нам законопроект о п
чати, который дал бы нам возможность раз навсегда создать и
згой области прочный правопорядок. Итак, я резюмирую ту по-
зицию, которую принимает наша фракция по отношению к»
всем тем вопросам, которые дебатировались здесь по смете ми-
нистерства внутренних дел: мы, гг., ждем. (Рукоплескания в цен-
тре; шиканье слева и справа.)
Государственная дума. Третий со-
зыв. Стенографические отчеты. 1910
г. Сессия третья. Ч. П. Заседания
33 - 64 (с 20 января по 6 марта
1910 г.). СПб, 1910. Стб. 1969-1974.
ИЗ РЕЧИ А. И. ГУЧКОВА
«ОБЩЕЕ ПОЛИТИЧЕСКОЕ ПОЛОЖЕНИЕ
И «СОЮЗ 17 ОКТЯБРЯ», ПРОИЗНЕСЕННОЙ
НА СОВЕЩАНИИ 8 НОЯБРЯ 1913 Г.
Центральным пунктом нашего совещания является не пере-
смотр нашего политического символа веры-нашей программы.
Нам в ней не от чего отрекаться и нам к ней, к сожалению, по-
ка нечего добавлять. Далеко не пройден еще и тот первоначаль-
ный этап, который в ней намечен, и рано еще ставить дальней-
шие вехи по тому же пути. Ведь если бы наша программа была
осуществлена в жизни в своих основных началах, мы имели бы
перед собой картину полного обновления нашего отечества. Но в
ее истории любопытно отметить следующую черту: осужденная
при своем возникновении как слишком умеренная и отсталая,
как еретическая, с точки зрения правоверного радикализма, про-
грамма эта, нормальная для нас, проникла в общественное со-
здание широких кругов и стала программою-минимум и для бо*
лее радикальных партий.
Очередным вопросом, жгучим и настоятельным, является не
вопрос о принципах, об общих задачах, которые ставит себе «Со-
юз 17 октября», а вопрос о тех путях и средствах, которыми мо-
162
гут быть осуществлены эти принципы, могут быть' разрешены
эти задачи - словом, вопрос о тактике. Этот вопрос выдвинут на
первый план и ходом событий последних лет, и современным
общим политическим положением. Какова должна быть тактика
«Союза»? Как должны сложиться его отношения к другим факто-
рам нашей государственной жизни, в частности к правительству,
к другим политическим партиям? Практически пересмотр вопро-
са уже начался. Эволюция тактики уже наступила, быть может,
не всегда осознанная, во всяком случае, не облеченная в систе-
му, не формулированная ясно.
Найти и обосновать эту формулу, утвердить ее как категори-
ческий императив дальнейшей политической работы для всех
органов нашей партии-это является ближайшей и важнейшей
задачей нашего совещания. Эго будет одновременно и важным
внутренним актом нашего политического самосознания, и собы-
тием крупного значения в нашей государственной жизни. И поэ-
тому естественно, что обсуждаемый нами вопрос о дальнейшей
тактике «Союза», о той позиции, которую он займет, сделался в
настоящее время центром общественного внимания.
Октябризм вышел из недр той либеральной оппозиции, кото-
рая сложилась около местного земского самоуправления в борьбе
против того реакционного курса, который был принят правитель-
ством с конца 60-х годов и в общем продержался, со случайны-
ми и временными отклонениями, до смутного времени 900-х го-
дов. Оппозиция эта делала свое культурное дело в тех узких
рамках и в той неблагоприятной обстановке, какие обусловлива-
лись общим политическим положением, но никогда не упускала
из виду, что во главу угла должна быть поставлена коренная по-
литическая реформа на началах народного представительства.
Ядро октябристов, положивших в ноябре 1905 г. начало «Союзу
17 октября», образовалось из того меньшинства общеземских
съездов, которое примыкало к общим требованиям широких ли-
беральных реформ во всех областях нашей жизни и перехода от
переживших себя форм неограниченного самодержавия к консти-
туционному строю, но в то же время боролось против увлечений
безудержного радикализма и против социалистических экспери-
ментов, которые грозили стране тяжелыми политическими и со-
циальными последствиями. Эта группа с самого начала резко от-
межевалась от тех революционных элементов, которые думали
воспользоваться затруднительным положением правительства,
чтобы насильственным переворотом захватить власть. В борьбе
со смутой, в момент смертельной опасности для русской государ-
ственности октябристы решительно стали на сторону власти, ко-
торая целым рядом торжественных заверений, исходивших от
верховной власти, заявила о своей готовности на самые широкие
либеральные реформы. В ряде правительственных актов, начи-
ная от указа Правительствующему Сенату от 12 декабря 1904 г. и
кончая Манифестом 17 октября, заключалась обширная програм-
А. 163
ма преобразований, которая отвечала назревшим нуждам страны
и давним чаяниям русского общества. Эти акты явились торже-
ством русского либерализма, ибо содержащиеся в них начала бы-
ли теми лозунгами, во имя которых в течение полувека боро-
лись русские либералы.
Такова была та политическая обстановка, в которой зародился
и должен был зародиться октябризм. Октябризм явился молча-
ливым, но торжественным договором между исторической вла-
стью и русским обществом, договором о лояльности, о взаимной
лояльности. Манифест 17 октября был, казалось, актом доверия
к народу со стороны верховной власти; октябризм явился отве-
том со стороны народа - ответом веры в верховную власть.
Но договор заключал в себе обязательства для обеих сторон,
и сотрудничество с правительством обозначало общую работу в
деле проведения широкой программы намеченных реформ, и
прежде всего в деле укрепления и развития начал конституцион-
ного строя. Только дружной работой правительства и обществен-
ных сил могла быть разрешена эта задача. Получилась картина,
редкая в нашей , русской жизни, небывалая со времен начала 60-х
годов: две силы, вечно, казалось, непримиримо между собой
враждовавшие - власть и общество, - сблизились и пошли одйой
дорогой; общество поверило власти, власть остро почувствовала
нужду в поддержке общества. В этом акте примирения выдаю-
щуюся роль сыграл П.А. Столыпин, представлявший совершен-
но исключительное сочетание тех качеств, какие требовались со-
временным моментом. Благодаря именно его обаятельной лич-
ности, высоким свойствам его ума и характера, накапливалась
вокруг власти атмосфера общественного доброжелательства и до-
верия на место прежней ненависти и подозрительности.
В Ш Государственной думе октябризм мог уже выступить как
важный фактор государственной жизни. История оценит с боль-
шей справедливостью, чем современники, значение III Думы, от-
метит ее заслуги и в том, что она провела целый ряд серьезных
законодательных мер в области государственного хозяйства, зем-
леустройства, народного образования, суда, государственной оборо-
ны, и в том, что она заложила практически первые фундаменты,
казалось, прочные, под молодой конституционный строй, и
прежде всего в том, что своей уравновешенностью, своей спокой-
ной работой, своим реализмом она оказала глубокое воспитатель-
ное влияние на русское общество. В том процессе умиротворе-
ния и отрезвления, который характеризует общественные настро-
ения истекшего пятилетия, Государственная дума 3-го созыва
сыграла выдающуюся роль. История оценит и те затруднения, и
внутренние, и внешние, с которыми встретилось молодое народ-
ное представительство. Создавалась как будто небывало благопри-
ятная обстановка для проведения намеченных преобразований,
обещавших обновление во всех областях нашей жизни. Тяжелый
урок недавнего прошлого, казалось, бесповоротно осудил тот курс,
164
который привел Россию к катастрофе, почти на край гибели. Ре-
волюционное движение и сопровождавший его политический
террор раздавлены, от них отхлынули те общественные симпа-
тии, которые раньше составляли их питательную почву. С исчез-
новением эксцессов революции лишались прежнего оправдания
и эксцессы власти. Власть, думалось, прозрела и в своей преоб-
разовательной работе могла рассчитывать на поддержку широких и
влиятельных общественных кругов. Словом, открывалась новая эра.
А между тем рядом с этим течением, параллельно ему, но в
обратном направлении, шла эволюция иного порядка. По мере
того как наступало успокоение, по мере того как общество разо-
ружалось и уходила вдаль опасность переворота, поднимали го-
лову те элементы, которые во все эпохи и во всех странах отли-
чались короткой памятью. Эго были те силы, которые держали
в своих руках судьбы России в доосвободительное время и опре-
делили тот государственный курс, который привел великое госу-
дарство к небывалому унижению. В минуту грозной опасности
перед, казалось, неизбежно наступившей тяжелой расплатой за
их грехи и преступления, они одно время стушевались, как бы
исчезли с лица русской земли, в смертельном страхе за себя
бросив свой пост. Теперь они выползли из всех щелей-эти
«спасители отечества», - а где они тогда были? Не среди прави-
тельства, по крайней мере, правительства времен Столыпина,
приходилось их искать. Среди «бывших людей» отжившего госу-
дарственного строя, среди дворцовой камарильи, среди тех тем-
ных элементов, которые в прежнее время копошились и грелись
около старых гнойников нашей русской жизни, среди всех тех,
кого новый политический строй беспощадно выбрасывал за
борт,-среди них рекрутировала свои силы возрождавшаяся реак-
ция. И среди этих давно знакомых, примелькавшихся персона-
жей появились новые, неожиданные, странные фигуры, точно
выходцы из совсем другой культурной эпохи, появились на ро-
лях важных факторов нашей современной государственной жиз-
ни. Эти безответственные внеправительственные н сверхправи-
тельственные, а в данном случае и антиправительственные тече-
ния, органически связанные с формами русского абсолютизма,
быстро захватили вновь, уже в условиях нового политического
строя, прежние, отвоеванные у них и покинутые ими позиции.
Человек, который мужественно с ними боролся и пал, ими свер-
женный, П.А. Столыпин, в беседе с одним русским журнали-
стом сделал следующее меланхолическое признание. «Ошибочно
думать, - говорил он,-что русский кабинет даже в его современ-
ной форме есть власть. Он-только отражение власти. Нужно
знать ту совокупность давлений и влияний, под гнетом которых
ему приходится работать».
...Официальными оплотами реакции стали, как вы знаете,
правое крыло Государственного совета и организация объединен-
ного дворянства. Было бы ошибочно думать, что эти органы яв-
165
ляются сколько-нибудь верными показателями господствующих
настроений среди русского дворянства и высшей русской бюрок-
ратии. Потребовался последовательный, искусственный подбор,
чтобы придать им их современную физиономию. Русское дво-
рянство, выполнившее своими руками великую культурную мис-
сию нашего земства, в своем преобладающем большинстве есть,
несомненно, элемент прогресса. Значительно преувеличена также
легенда об оторванности русской бюрократии, ее отчужденности
от общественных настроений и народных нужд. В те редкие мо-
менты просветления, когда власть становилась на путь широких)
творчества, она в составе своей бюрократии находила немало да-
ровитых людей, которые с радостью несли свой громадный госу-
дарственный опыт на служение открывающимся перед ними ве-
ликим задачам. Так, новый русский суд в счастливую минуту
нашей истории явился продуктом творчества нашей бюрократии.
Ш Государственная дума в момент своего созыва застала в
Государственном совете в роли преобладающей группы так назы-
ваемую группу центра115. Группа эта, далеко не однородная по
своему составу, объединялась, однако, общностью признания Ма-
нифеста 17 октября и других актов верховной власти освободи-
тельной эпохи как предустановленных основ предстоящей преоб-
разовательной работы.
На эту группу, составлявшую вместе с левым крылом реша-
ющее большинство, правительство могло опереться при проведе-
нии своей программы реформ. Между этой группой и тем дум-
ским центром, тоже пестрым по составу, который представлял
большинство в Государственной думе, при всем различии поли-
тических оттенков, был известный контакт, была общая почва,
общий язык, возможность взаимными уступками создавать согла-
шения. Ряд новых назначений, последовательно, из года в год,
проведенных в однородном направлении, постепенно, но реши-
тельно передвинул центр тяжести в Госсовете в сторону правого
крыла. Происходило не только механическое, численное усиле-
ние правого крыла, самый характер назначений был показате-
лем, какое политическое направление было в данный момент в
милости. А это, естественно, должно было влиять на те неустой-
чивые элементы, которые издавна привыкли сообразовывать свой
курс с господствующим направлением атмосферных течений.
Получалось тяжелое впечатление какой-то двойственности: с
одной стороны, все оставалось как будто по-старому, Манифест
не был отменен, обещания не были взяты назад, правительство,
с соизволения власти, продолжало разрабатывать и вносить зако-
нопроекты со ссылками на акты освободительной эпохи, законо-
проекты, носившие определенную печать этой эпохи; с другой
стороны, с соизволения той же власти последовательно усилива-
лись те элементы, которые нисколько не скрывали своей непри-
миримой вражды к новому политическому строю и к тем пред-
ставителям правительства, которые были на его стороне, элемен-
166
ты, учитывавшие и Манифест 17 октября, и другие однородные
акты верховной власти как легкомысленные или малодушные
уступки, вырванные либо силой, либо обманом, элементы, кото-
рые поставили своей задачей толкать власть к государственному
перевороту и охотно предлагали свои к тому услуги.
Главные усилия реакции были направлены на первых порах
не столько против народного представительства, сколько против
главы правительства, который являлся стойким сторонником но-
вого государственного строя и в своей программе преобразований,
сделавшейся задачею его жизни, стоял на почве новых начал.
Характерным моментом этой борьбы явился памятный эпизод с
законопроектом о штатах морского Генерального штаба116. Эго
была проба сил. Удар был умело подготовлен, умно рассчитан.
Он был направлен в то место, которое является жизненным
нервом всякого государственного человека России. Опасный чело-
век был побежден и надломлен. Надо было повторить тот же
удар. И удары посыпались. Вы помните ту сложную интригу,
которая разыгралась вокруг вопроса о введении земства в запад-
ных губерниях117. Вы помните ту роковую ошибку, которую до-
пустил П.А. Столыпин, - его мимолетная победа обратилась для
него в окончательное поражение. Кампания, которая велась про-
тив этого выдающегося государственного деятеля, заслуги которо-
го перед государством и монархией громадны, находила себе
вдохновение и поддержку в тех безответственных, внеправитель-
ственных течениях, которые совершенно правильно видели в
нем для себя непримиримого и опаснейшего противника. В сто-
рону этих течений все больше передвигался политический центр
тяжести. Возвышения и падения людей, важные события госу-
дарственной жизни шли уже мимо правительства, имея иные
скрытые, но более мощные источники. Правительство понемногу
теряло ту легкую конституционную окраску, которая содержалась
в идее объединенного кабинета. Мы возвращались к традициям
личного режима с его худшими аксессуарами.
Борьба Столыпина с этими реакционными течениями, кото-
рые он считал гибельными для России и для монархии, окон-
чилась его поражением. Еще задолго до его физической смерти
наступила его политическая предсмертная агония. И киевская ка-
тастрофа118 вызвала чувства радости, во всяком случае, облегче-
ния не в одних только революционных кругах, откуда был на-
правлен выстрел; не в одном только лагере русских радикалов
смерть этого крупного борца была учтена как успех, ибо выбыл
из строя опаснейший противник. Несомненно, что если были
люди, которые направляли предательский выстрел, то были и
другие, которые ему не мешали. Сенаторская ревизия и ее исход
только подтвердили подозрения и догадки.
Борьба, в которой изнемог такой исполин, как Столыпин, ко-
нечно, оказалась уже совсем не по плечу его преемникам. Вряд
ли даже с их стороны были сделаны серьезные попытки к тому:
167
слишком грозным и предостерегающим примером стояла перед
ними судьба их предшественника. Надо съежиться, надо казаться
маленькими, опасно противодействовать, упаси бог-заслонять!
Только этой ценой можно удержаться у власти, ценой самоуп-
разднения. И правительство упразднило себя, правительство ка-
питулировало по всей линии.
Всем памятно, при каких условиях проходила избирательная
кампания в IV Думу. Правительством был составлен и приведен
в исполнение грандиозный план фальсификации выборов119.
Правда, план этот в некоторых своих частях потерпел неудачу.
И поэтому к нему принято относиться с некоторой снисходи-
тельной иронией. При этом забывают, что, с другой стороны, не-
удачу плана приписывают непоследовательности исполнителей,
отклонениям от'намеченной системы. Правительственная избира-
тельная кампания обнаружила с полной очевидностью, куда кло-
нился правительственный курс. Нередко именно против октябри-
стов было направлено острие административных воздействий:
сводились счеты и с партией, которая и в моменты сотрудниче-
ства с правительством держалась вполне независимой позиции,
сводились счеты и с отдельными членами партии, неугодными
центральной власти или местной администрации. Борьба прави-
тельства против октябристов на выборах в IV Думу была во вся-
ком случае характерным эпизодом в этой истории одной попыт-
ки русского общества к совместной работе с правительством.
Результаты успеха, одержанного реакцией, сказались очень
скоро. Иссякло государственное творчество. Глубокий паралич
сковал правительственную власть: ни государственных целей, ни
широко задуманного плана, ни общей воли! На их место высту-
пили-борьба личных интриг и домогательств, личные счеты,
ведомственные трения! Государственный корабль потерял свой
курс, потерял всякий курс, зря болтаясь по волнам. Никогда ав-
торитет правительственной власти не падал так низко. Не вызы-
вая к себе ни симпатий, ни доверия, власть не способна была
внушить к себе даже страха. Даже то злое, что она творит, она
творит подчас без злой воли, часто без разума, какими-то ре-
флекторными, судорожными движениями. В характеристике пра-
вительства недоставало только элемента комического. И этот
смешной штрих умудрилось оно прибавить, вызвав дружный хо-
хот всей России, трагический хохот.
Правда, есть еще такие ведомства, которые по инерции и в
силу случайно благоприятных обстоятельств продолжают свой
когда-то в иных условиях намеченный план работ, но и они
встречают в центральном правительстве в лучшем случае безраз-
личное равнодушие, а чаще недоброжелательство и противодей-
ствие. Правда, в торжественных случаях произносятся иногда
старые, знакомые слова, но им уже никто не верит, не верят
ораторы, не верят и слушатели.
Развал центральной власти отразился, естественно, и полной
168
дезорганизацией администрации на местах. Осуществилась, дей-
ствительно, какая-то административная децентрализация, но в ка-
рикатурной форме. На почве этой своеобразной автономии, мест-
ные власти в расчете на безнаказанность, как бы угадывая виды
центрального правительства, довели свой произвол до невероят-
ных пределов, переходя подчас в озорство.
Вполне естественно, что при таких условиях власть очутилась
совершенно одинокой, брошенной всеми: ведь реакция во всех
своих видах лишена всяких корней в стране, если не считать
тех вскормленных за счет казенного пайка политических органи-
заций, которые декоративными стягами стараются прикрыть свое
бессилие и ничтожество. Общественные симпатии и доверие, бе-
режно и с трудом накопленные вокруг власти во времена Сто-
лыпина, вмиг отхлынули от правительства его преемников. Кон-
чился медовый месяц.
Но паралич власти оказался не только внутренним развалом.
Разыгрались мировые события громадной исторической важно-
сти. Перед Россией открывались широкие горизонты, создавались
небывало благоприятные новые международные комбинации. Ис-
торические заветы России, ее реальные политические интересы,
ее честь и ее польза требовали, чтобы она, как великая славян-
ская держава, сыграла решающую роль в этом мировом кризисе.
Россия бодрая, сильная, здоровая, Россия верная своей истории
и верящая в свою будущность, такая Россия выполнила бы свой
долг. Но то же состояние прострации и маразма, которое вызва-
ло внутреннее омертвение нашего государственного организма,
сковало наши движения, обессилило нашу волю и извне. Наша
внешняя политика, бездарная и малодушная, не только упустила
все те выгоды, которые помимо нас, чужими усилиями и волей
наконец-то благоприятной нам судьбы открывались перед Рос-
сией, но и потеряла все прежние позиции, которые были завое-
ваны в прежние царствования неисчислимыми жертвами русско-
го народа.' Не следует от себя скрывать, что те бескровные, но
все же постыдные поражения, которые Россия понесла в течение
балканского кризиса, имели громадное влияние на формирование
общественных настроений, особенно в тех общественных кругах
и народных массах, для которых великодержавная роль России
является центральным пунктом их политического символа веры,
отодвигая на второй план вопросы о недочетах нашей внутрен-
ней жизни.
Каков же будет исход того тяжелого кризиса, через который
мы ныне проходим? Что несет за собой надвигающаяся реак-
ция? Куда ведет нас правительственный курс, или, вернее, отсут-
ствие всякого курса? К неизбежной тяжелой катастрофе. На та-
ком общем прогнозе сходятся все люди самых противоположных
политических верований, самых разнообразных общественных
групп, сходятся с редким, небывалым единодушием. К этому
прогнозу готовы присоединиться и сами носители власти, той
власти, на которую падает главная вина перед русским народом,
и их официальный, обязательный для них оптимизм плохо
скрывает их внутреннюю тревогу.
Когда обрушится эта катастрофа? В каких формах она явит-
ся? Кто может это предсказать! Одни с радостным ожиданием,
другие с жуткой тревогой вглядываются в эти горизонты. Но
ошибутся те, которые рассчитывают, что на развалинах повергну-
того строя водворится тот порядок, который отвечает их полити-
ческому и социальному мировоззрению. В тех стихиях, которые
могут взять верх в надвигающейся борьбе, я не вижу тех устой-
чивых элементов, которые могли бы обеспечить какой бы то ни
было прочный государственный порядок. Не рискуем ли мы
скорее попасть в полосу длительной, хронической анархии, кото-
рая приведет государство к распаду? Не переживем ли мы опять
смутное время, но уже при иной, более опасной внешней поли-
тической обстановке?
Оглядываясь ныне назад на пройденный нами короткий, но
поучительный политический путь, мы должны признать, что по-
пытка, сделанная русским обществом в нашем лице, попытка
сближения с властью, дружной с ней работы в деле проведения
в русскую жизнь начал, признанных самою властью, попытка
мирного, безболезненного перехода от старого, осужденного укла-
да к новому строю, - потерпела неудачу. Сотрудничество наше
было честное и лояльное, без излишней требовательности, без
задней мысли. Октябризм удержал свою позицию до конца, вы-
полняя договор даже тогда, когда с другой стороны наступила за-
минка в выполнении обязательств. Пока держалась вера в иск-
ренность власти и ее добрую волю, мы могли быть снисходи-
тельны и терпеливы, мы делали уступки, давали отсрочки, мы
могли ждать, ибо мы оценивали всю трудность положения, мы
видели те помехи, среди которых билась сама власть.
Да, попытка октябризма примирить эти две вечно враждовав-
шие между собой силы - власть и общество - потерпела неудачу.
Но был ли октябризм ошибкой, исторической ошибкой, которую
можно было бы поставить в вину русскому обществу, и в част-
ности нам, его творцам? Виноваты ли мы в том, что, поддава-
ясь естественному оптимизму, навеянному на нас эпохой, мы
поверили обещаниям власти, облеченным в торжественную фор-
му государственных актов? Наш оптимизм потерпел поражение.
Но ведь вся история этих годов есть одна цепь неудач и пора-
жений. Мы только напрасно будем искать, кто же удачники и
кто же победители? Ведь в русской исторической драме, запол-
нившей собою истекшее десятилетие, потерпели неудачу все уча-
стники, последовательно сменявшие друг друга на политической
сцене, - реакция и революция, радикализм и социализм, нацио-
нализм и либерализм. Теперь на подмостки вновь пробирается
реакция, а может быть, и реставрация. Но обеспечен ли ей ус-
пех и надолго ли? Если октябризм разделил со всеми политиче-
170
скими попытками последних лет общую неудачливую судьбу, то
все же исторической ошибкой он не был. Русскому обществу не
было бы оправданий, если бы оно в момент грозной опасности
для государства отказало в своей поддержке власти, которая, каза-
лось, убежденно и решительно пошла на те преобразования, ко-
торые давно уже были намечены общественными требованиями.
Такой момент лояльной поддержки правительственной политики
со стороны общества должен был найти себе место в истории
освободительной эпохи. Изолированное правительство было, есте-
ственно, обречено на неудачу в своих реформаторских попытках.
И таким путем создавалось для него слишком легкое оправдание
для возврата к старому порядку. Но если следует признать исто-
рической необходимостью, а не ошибкой октябристский опыт со-
трудничества с правительством ради общности целей, то было
бы ничем не оправдываемой ошибкой, если бы этот опыт про-
должался и после уроков прошлого и при изменившемся новом
порядке вещей.
А в настоящее время мы, действительно, стоим перед совер-
шенно изменившейся политической обстановкой, не имеющей, в
сущности, ничего общего с той, при которой слагалась наша
партия и определялась наша тактика. Мы стоим лицом к лицу
уже не с той властью, с которой мы договаривались. Договор
уже не нарушен, а разорван. Если раньше, при всех недочетах
преобразовательной деятельности правительства, страна могла
быть спокойна, по крайней мере, за основное приобретение осво-
бодительной эпохи, за народное представительство, с которым
связана вся будущность России, то в современном политическом
курсе мы должны признать прямую угрозу конституционному
принципу и начало полной ликвидации эры реформ. Мы знаем,
что вопрос о строе поставлен как очередной вопрос если не са-
мою правительственною властью, то в тех внеправительственных
кругах, которые сильнее самого правительства. Сановники, делаю-
щие карьеру, наперерыв угодливо предлагают свои планы госу-
дарственного переворота, а себя-в их исполнители. Будет ли это
открытый и крутой переворот с изменением самого характера
народного представительства и его компетенции? Или это будет
роспуск Думы, не сопровождающийся новым созывом? Не оста-
новятся ли на более робком и мелком, но и осторожном реше-
нии вопроса - путем частичных разъяснений, установления пре-
цедентов от случая к случаю, мало-помалу сузить права народно-
го представительства? Может быть, не отваживаться пока на на-
рушение основных законов, а созвать Государственную думу еще
раз на почве существующего избирательного закона, но с приме-
нением, на этот раз последовательным и неуклонным, всего того
грандиозного аппарата, которым располагает правительство для
массовой фальсификации выборов?
Что же должно делать русское общество перед лицом этой
опасности, угрожающей уже не тем или иным реформам, а са-
171
мой реформе, ее жизненному центру, идее народного представи-
тельства? Что должны делать политические партии, поставив-
шие себе задачей обновление России на тех началах политиче-
ской свободы и социальной справедливости, которые нашли се-
бе выражение в актах верховной власти освободительной эпо-
хи? Что может и должна делать Государственная дума, постав-
ленная доверием народа на страже целости государственного
строя?
Правда, ценой покорности, малодушных уступок, унизитель-
ных соглашений, быть может, и удалось бы народному предста-
вительству купить себе отсрочку под условием замкнуться в по-
вседневной, будничной, мелкой работе и не дотрагиваться до ве-
ликих государственных проблем. Прошла бы пора безвременья,
просветлились бы горизонты, - и народное представительство,
благополучно пережившее эту тусклую эпоху, сохраненное как
явление нашей государственно-правовой жизни могло бы вновь
занять властное положение в нашем государственном строе и
развернуть широкую творческую работу. Но сберегла ли бы себя
Дума даже этой ценой? И разве это не было бы политическим
самоубийством народного представительства, крушением самой
его идеи в народном сознании? А тем временем неудержимо
шел бы гнилостный процесс разложения нашего государственно-
го организма, убивая жизненную ткань, накапливая элементы
смерти и тления.
Перед Государственной думой, которая верна своему долгу
перед государем и государством, есть только один путь. Если
другие органы власти являются малодушными попустителями, а
мцжет быть, и преступными соучастниками, то Государственная
дума должна взять в свои руки защиту дела русской свободы и
незыблемости нашего государственного строя. Все орудия своей
власти, всю силу своего авторитета должна она отдать этому де-
лу. Как ни ограничены, казалось бы, те боевые средства, которы-
ми располагает наше народное представительство, все же и они
не все и не в полной мере нашли себе применение. Во имя
долгожданной политической свободы, в защиту конституционного
принципа, в борьбе за реформы должны быть использованы все
легальные средства парламентской борьбы: свобода парламентско-
го слова, авторитет думской трибуны, право запросов, право от-
клонять законопроекты и прежде всего бюджетные права, право
отклонять кредиты.
На поддержку со стороны народного представительства долж-
но рассчитывать только такое правительство, которое явилось бы
прежде всего надежной порукой, что оно не станет орудием госу-
дарственного переворота и что оно возьмет на себя выполнение
той широкой программы либеральных реформ, которая нашла
себе выражение в важных государственных актах освободитель-
ной эпохи. В этих актах именем верховной власти утверждались
принципы конституционного строя и правового порядка, провозг-
172
лашалась незыблемость основ гражданской свободы, обещались
гарантии неотъемлемости дарованных благ этой свободы, выска-
зывалась забота о поддержании престижа Государственной думы
и об обеспечении подобающего ей значения, проводилась пра-
вильная мысль, что правительство не должно являться элемен-
том противодействия решениям Думы, признавалась важность
установления нормальных отношений между Думой и Госсове-
том путем преобразования Совета на началах видного участия
выборного элемента, внушались властям на всех ступенях пря-
мота и искренность в утверждении гражданской свободы и в ус-
тановлении гарантий этой свободы, намечались, наконец, основ-
ные линии экономической политики, направленной ко благу ши-
роких масс.
Сравните эти прекрасные, возвышенные слова, целиком вы-
хваченные из важного правительственного акта, сопровождавшего
Манифест 17 октября120, с современной действительностью и со-
временным правительственным курсом, и вы увидите ту кривую
падения, которую описала за истекший короткий промежуток
времени русская правительственная власть. Подобрать эту бро-
шенную авторами программу, «принять ее», как значилось на
подлинном в высочайшей отметке, «к руководству», понудить
правительство к ее выполнению, - такова очередная задача и
важнейший долг Государственной думы. Именно на нас, октяб-
ристах, лежит прежде всего этот долг. Когда-то, в дни народного
безумия, мы подняли наш отрезвляющий голос против эксцессов
радикализма, - в дни безумия власти именно мы должны сказать
этой власти серьезное слово предостережения. Мы когда-то вери-
ли и призывали к вере, мы терпеливо ждали,-и теперь мы
должны заявить, что нашему терпению пришел конец одновре-
менно с нашей верой. Нельзя оставлять в данный момент за
профессиональной оппозицией, за радикальными и социалисти-
ческими партиями монополию оппозиции против власти и при-
нятого ею,гибельного курса, ибо это создавало бы опасную иллю-
зию, будто власть борется против радикальных утопий и социа-
листических экспериментов, между тем как она противодействует
проведению самых умеренных и элементарных требований об-
щества, получивших когда-то признание со стороны самой вла-
сти. Перед грядущей катастрофой именно мы должны сделать
эту последнюю попытку образумить власть, открыть ей глаза,
вселить и в нее ту тревогу, которою мы полны, ибо мы пред-
ставители тех имущих буржуазных классов, которые всеми свои-
ми жизненными интересами связаны с мирной эволюцией госу-
дарства и на которые в случае потрясений обрушится первый
удар.
Кто явится сторонниками октябризма в этой борьбе за осно-
вы реформы и в Думе, и вне Думы? В нашей молодой полити-
ческой жизни политические партии еще далеко не вышли из
стадии формирования и их группировки все еще. находятся в
173
переходном флуктурирующем состоянии. В пределах тех задач,
которые ставит себе в данный момент октябризм, и в пределах
тех средств борьбы, которые ему свойственны, он примет всякую
помощь. Но общность опасности и общность противника, сходст-
во в тактических приемах, рассчитанных на данный момент, не
могут лишить октябризма его самостоятельного характера. В ос-
нову октябризма легло совершенно определенное мировоззрение,
не кабинетным путем, не на партийных конференциях вырабо-
танное, а выношенное в течение долгих лет русской жизнью, оп-
ределенными течениями русской общественной мысли, сложив-
шееся около культурной работы русской либеральной буржуазии
преимущественно в области местного самоуправления. Из этого
мировоззрения естественно вытекла та программа, которая яви-
лась как бы учредительным актом октябристской партии. Про-
грамме этой отвечают определенные решения тех главнейших
задач русской жизни, которые стоят перед современным поколе-
нием. И общность тактики данного момента не будет в состоя-
нии преодолеть и даже прикрыть тех точек различия, тех глубо-
ких демаркационных линий, которые отделяют октябризм от
других русских общественных течений и дают ему свое важное
и самостоятельное место в общей экономии русских политиче-
ских партий.
Будет ли услышан наш голос? Дойдет ли наш крик предо-
стережения до тех высот, где решаются судьбы России? Заразим
ли мы власть нашей мучительной тревогой? Выведем ли мы ее
из состояния того сомнамбулизма, которым она охвачена? Хоте-
лось бы верить. Во всяком случае, это наш последний шанс для
мирного исхода из кризиса. Пусть не заблуждаются относительно
народных настроений, пусть не убаюкиваются внешними призна-
ками спокойствия. Никогда еще революционные организации, до-
бивающиеся насильственного переворота, не были в таком состо-
янии разгрома и бессилия, и никогда еще русское общество и
русский народ не были так глубоко революционизированы - дей-
ствиями самой власти; ибо с каждым днем все более теряется
вера в эту власть, а с ней и вера в возможность нормального,
мирного выхода из кризиса.
Ведь очередная опасность в данный момент-не в партиях
переворота, не в антимонархической проповеди, не в антирелиги-
озных учениях, не в пропаганде идей социализма и антимилита-
ризма, не в агитации анархистов против государственной власти.
Историческая драма, которую мы переживаем, заключается в
том, что мы вынуждены отстаивать монархию против тех, кто
является естественными защитниками монархического начала,
мы вынуждены отстаивать церковь против церковной иерархии,
армию против ее вождей, авторитет правительственной вла-
сти-против носителей этой власти. Мы как будто завязли в-по-
лосе общественного уныния и апатии, что есть состояние пассив-
ное,-но от него лишь один шаг к чувству отчаяния, которое
174
представляет уже активную силу громадного разрушительного
действия. Да отвратит господь бог от нашего отечества эту гроз-
ную опасность.
ЦГАОР СССР, ф. 555 (ЛИ. Гуч-
ков), on. 1, д. 508, л. 1-9; д. 505,
л. 1-13; Отчет Центрального Ко-
митета «Союза 17 октября» о' его
деятельности 1 октября 1913 г.-1
сентября 1914 г. М., 1914.
В. МАКЛАКОВ. ТРАГИЧЕСКОЕ ПОЛОЖЕНИЕ
Развитие техники создало это положение; в таком остром ви-
де его не могло быть прежде ни прямо, ни в аллегории. Вы не-
сетесь на автомобиле по крутой и узкой дороге, один неверный
шаг-и вы безвозвратно погибли. В автомобиле - близкие люди,
родная мать ваша. И вдруг вы видите, что ваш шофер править
не может; потому ли, что он вообще не владеет машиной на
спусках, или он устал и уже не понимает, что делает, но он ве-
дет к гибели и вас, и себя, и если продолжать ехать, как он, пе-
ред вами - неизбежная гибель. К счастью, в автомобиле есть лю-
ди, которые умеют править машиной; им надо поскорее взяться
за руль. Но задача пересесть на полном ходу нелегка и опасна;
Одна секунда без управления-и автомобиль будет в пропасти.
Однако выбора нет,-вы идете на то. Но сам шофюр не идет.
Оттого ли, что он ослеп и не щадит, что он слаб и не сообража-
ет, из профессионального самолюбия или упрямства, но он цеп-
ко ухватился за руль и никого не пускает. Что делать в такие
минуты? Заставить его насильно уступить свое место? Но это
хорошо на мирной телеге или в обычное время на тихом ходу,
на равнине; тогда это может оказаться спасением. Но можно ли
делать это на бешеном спуске, по горной дороге? Как бы вы ни
были и ловки, и сильны, в его руках фактически руль, он ма-
шиной сейчас управляет, и один неверный поворот, или нелов-
кое движение этой руки,-и машина погибла. Вы знаете это, но
и он тоже знает. И он смеется над вашей тревогой и вашим
бессилием; «не посмеете тронуть!».
Он прав: вы не посмеете тронуть; если бы даже страх или
негодование вас так охватили, что, забыв об опасности, забыв о
себе, вы решились силой выхватить руль,-пусть оба погиб-
нем,-вы остановитесь: речь идет не только о вас: вы везете с
собой свою мать; ведь вы и ее погубите вместе с собой, сами по-
губите.
И вы себя одержите; вы отложите счеты с шофером до того
вожделенного времени, когда минует опасность, когда вы будете
опять на равнине; вы оставите руль у шофера. Более того,-вы
постараетесь ему не мешать, будете даже помогать советом, ука-
занием, действием. Вы будете правы,-так и нужно сделать. Но
175
что будете вы испытывать при мысли, что ваша сдержанность
может все-таки не привести ни к чему, что даже и с вашей по-
мощью шофер не управится, что будете вы переживать, если ва-
ша мать при виде опасности будет просить вас о помощи и, не
понимая вашего поведения, обвинит вас за бездействие и равно-
душие?
Русские ведомости. 1915. 27 сент.
РЕЧЬ П. Н. МИЛЮКОВА, ПРОИЗНЕСЕННАЯ В ЗАСЕДАНИИ
ГОСУДАРСТВЕННОЙ ДУМЫ 1 НОЯБРЯ 1916 Г.
Господа члены Государственной думы! С тяжелым чувством
я вхожу сегодня на эту трибуну. Вы помните те обстоятельства,
при которых Дума собиралась больше года тому назад.. 19 июля
1915 г. Дума была под впечатлением наших военных неудач.
Она нашла причины этих неудач в недостатке военных припа-
сов и указала причины недостатка в' поведении военного минист-
ра Сухомлинова121. Вы помните, что страна в тот момент под
впечатлением грозной опасности, ставшей для всех очевидной,
требовала объединения народных сил и создания министерства
из лиц, к которым страна могла бы относиться с доверием. И
вы помните, что тогда с этой кафедры даже министр Горемы-
кин признал, что «ход войны требует огромного, чрезвычайного
подъема духа и сил». Вы помните, что власть пошла тогда на
уступки. Ненавистные обществу министры были тоща удалены
до созыва Думы122. Был удален Сухомлинов, которого страна
считала изменником (голоса слева: «он и есть»). И в ответ на
требования народных представителей в заседании 28 июля Поли-
ванов123 объявил нам при общих рукоплесканиях, как вы помни-
те, что создана следственная комиссия и положено начало отдаче
под суд бывшего военного министра. И, господа, общественный
подъем тоща не прошел даром. Наша армия получила то, что
ей было нужно, и во второй год войны страна перешла с тем
же подъемом, как и в первый. Какая, господа, разница теперь,
на 27-м месяце войны! Разница, которую особенно замечаю я,
проведший несколько месяцев этого времени за границей. Мы
теперь перед новыми трудностями, и трудности эти не менее
сложны и серьезны, не менее глубоки, чем те, перед которыми
мы стояли весной прошлого года. Правительству понадобились
героические средства для того, чтобы бороться с общим рас-
стройством народного хозяйства. Мы сами те же, что прежде.
Мы те же на 27-м месяце войны, какими были на десятом и
какими были на первом. Мы по-прежнему стремимся к полной
победе, по-прежнему готовы нести все необходимые жертвы и
по-прежнему хотим поддерживать национальное единение. Но я
176
скажу открыто: есть разница в положении. Мы потеряли веру в
то, что эта власть может нас привести к победе (голоса: «верно»),
ибо по отношению к этой власти ни попытки исправления, ни
попытки улучшения, которые мы тут предпринимали, не оказа-
лись удачными. Все союзные государства призвали в ряды вла-
сти самых лучших людей из всех партий. Они собрали кругом
глав своих правительств все то доверие, все те элементы органи-
зации, которые были налицо в их странах, более организован-
ных, чем наша. Что сделало наше правительство? Наша декла-
рация это сказала. С тех пор как выявилось в четвертой Госу-
дарственной думе то большинство, которого ей раньше недоста-
вало, большинство, готовое дать доверие кабинету, достойному
этого доверия, с этих самых пор все почти члены кабинета, ко-
торые сколько-нибудь могли рассчитывать на доверие, все они
один за другим систематически должны были покинуть кабинет.
И если прежде мы говорили, что у нашей власти нет ни зна-
ний, ни талантов, необходимых для настоящей минуты, то, гос-
пода, теперь эта власть опустилась ниже того уровня, на каком
она стояла в нормальное время нашей русской жизни (голоса
слева: «верно, правильно»), и пропасть между нами и ею расши-
рилась и стала непроходимою (голоса слева: «верно»). Господа,
тогда, год тому назад, был отдан под следствие Сухомлинов, те-
перь он свободен (голоса слева: «позор»). Тоща ненавистные ми-
нистры были удалены до открытия сессии, теперь число их уве-
личилось новым членом124 (слева голоса: «верно», справа голос:
«Протопопов?»). Не обращаясь к уму и знаниям власти, мы об-
ращались тогда к ее патриотизму и к ее добросовестности. Мо-
жем мы сделать это теперь? (голоса слева: «конечно, нет»). Во
французской Желтой книге был опубликован германский доку-
мент, в котором преподавались правила, как дезорганизовать не-
приятельскую страну, как создать в ней брожение и беспорядки.
Господа, если бы наше правительство хотело намеренно поста-
вить перед собой эту самую задачу или если бы германцы захо-
тели употребить на это свои средства - средства влияния или
средства подкупа, то ничего лучшего они не могли бы сделать,
как поступать так, как поступало русское правительство (слева го-
лоса: «правильно», Родичев125 с места: «к сожалению, это так»).
И вы, господа, имеете теперь последствия. Еще 13 июня 1916 г.
с этой кафедры я предупреждал, что «ядовитое семя подозрения
уже дает обильные плоды», что «из края в край земли русской
расползаются темные слухи о предательстве и измене». Я цити-
рую свои тогдашние слова. Я указывал тогда - привожу опять
мои слова,-что «слухи эти забираются высоко и никого не ща-
дят». Увы, господа, это предупреждение, как и все другие, не бы-
ло принято во внимание. В результате в заявлении 28 председа-
телей губернских управ, собравшихся в Москве 29 октября этого
года, вы имеете следующее указание: «Мучительное, страшное
подозрение, зловещие слухи о предательстве и измене, о темных
177
силах, борющихся в пользу Германии и стремящихся путем раз-
рушения народного единства и сеяния розни подготовить почву
для позорного мира, перешли ныне в ясное сознание, что вра-
жеская рука тайно влияет на направление хода наших государст-
венных дел. Естественно, что на этой почве возникают слухи о
признании в правительственных кругах бесцельности дальней-
шей борьбы, своевременности окончания войны и необходимости
заключения сепаратного мира». Господа, я не хотел бы идти на-
встречу излишней, быть может, болезненной подозрительности, с;
которой реагирует на все происходящее взволнованное чувство •
русского патриота. Но как вы будете опровергать возможность
подобных подозрений, когда кучка темных личностей руководит '
в личных и низменных интересах важнейшими государственны- i
ми делами (аплодисменты слева, голоса: «верно»). У меня в ру- ।
ках номер «Берлинер Тагеблатт» от 16 сентября 1916 г. и в нем ;
статья под заглавием: «Мануйлов126, Распутин127, Штюрмер128». |
Сведения этой статьи отчасти запоздали, отчасти эти сведения
неверны. Так, немецкий автор имеет наивность думать, что ।
Штюрмер арестовал Манасевича-Мануйлова, своего личного сек- J
ретаря. Господа, вы все знаете, что это не так и что люди, аре-
стовавшие Манасевича-Мануйлова и не спросившие Штюрмера, j
были за это удалены из кабинета. |
Нет, господа, Манасевич-Мануйлов слишком много знает, что-1
бы его можно было арестовать; Штюрмер не арестовал Манасе-1
вича-Мануйлова, Штюрмер освободит Манасевича-Мануйлова (ап-1
лсдисменты слева, голоса: «верно». Родичев с места: «к несча-1
стыо, правда»). Вы можете спросить: «Кто такой Манасевич-Ма-1
нуйлов? Почему он нам интересен? Я вам скажу, господа, Мана- !
севич-Мануйлов- это бывший чиновник русской тайной полиции!
в Париже, известная «Маска» «Нового времени», сообщающий!
этой газете пикантные подробности из жизни революционного!
подполья. Но он, что для нас интереснее, есть также исполни-!
тель особых секретных поручений. Из этих поручений одно мо-1
’ жет вас заинтересовать сейчас. Несколько лет тому назад Манасе-]
вич-Мануйлов попробовал было исполнить поручение германское]
го посла Пурталеса, назначившего крупную сумму, говорят, около!
800 000 рублей, на подкуп «Нового времени». Я очень рад ска-1
зать, что сотрудник «Нового времени» вышвырнул Манасевича-1
Мануйлова из своей квартиры, и Пурталесу стоило немало труда!
затушевать эту неприятную историю. Но вот, господа, на какого]
рода поручения употребляли не так давно личного секретаря ми-|
нистра иностранных дел Штюрмера (слева продолжительный]
шум и голоса: «позор»). J
Председательствующий. Покорнейше прошу прекратить шум.
П. Н. Милюков. Почему этот господин был арестован? Это!
давно известно, и я не скажу ничего нового, если я вам повторю]
то, что вы знаете. Он был арестован за то, что он взял взятку. 1
А почему он был отпущен? Это, господа, тоже не секрет: он зая-।
178 а
вил следователю, что поделился взяткою с председателем Совета
министров (шум. Родичев с места: «Это все знают». Шум, голоса:
«Дайте слушать, тише»).
Председательствующий. Прошу гг. членов Государственной
думы соблюдать спокойствие.
П. Н. Милюков. Манасевич, Распутин, Штюрмер. В статье на-
зываются еще два имени - кн. Андроников129 и митрополит Пи-
тирйм130 как участники назначения Штюрмера вместе с Распути-
ным (шум слева). Позвольте мне остановиться на этом назначе-
нии несколько подробнее. Я разумею назначение Штюрмера ми-
нистром иностранных дел. Я пережил это назначение за грани-
цей. Оно у меня сплетается с впечатлением моей заграничной
поездки. Я просто вам расскажу по порядку то, что я узнавал по
дороге туда и обратно, а выводы вы уже сделаете сами. Итак,
едва я переехал границу, несколько дней после отставки Сазоно-
ва131, как сперва шведские, а потом германские и австрийские га-
зеты принесли ряд известий о том, как встретила Германия на-
значение Штюрмера. Вот что говорили газеты. Я прочту выдер-
жки без комментариев. «Берлинер Тагеблатт»: «Личность Сазоно-
ва давала союзникам гарантию прочности иностранной политики
последних пяти лет. Штюрмер во внешней политике есть белый
лист бумаги. Несомненно, он принадлежит к кругам, которые
смотрят на войну с Германией без особого воодушевления».
«Кельнская газета»: «Мы, немцы, не имеем никакого основа-
ния жалеть об этой новейшей перемене в русском правительст-
ве. Штюрмер не будет препятствовать возникающему в России
желанию мира». «Нойес Винер Тагеблатт»: «Хотя, слово теперь
не за дипломатами, но все же это облегчение, когда уходит че-
ловек, на котором тяготеет вина за начало войны».
«Рейхс Пост»: «Штюрмер во всяком случае будет свободнее в
своих отношениях к Даунинг Стрит». <«Дер Бунд»-это герма-
нофильский орган, издающийся в Берне. Он ставит в связь на-
значение Штюрмера с сообщениями русских газет, что в середи-
не июля было заседание в Ставке, на котором обсуждалась воз-
можность заключения мира.>*
Особенно интересна была передовая статья в «Нойе Фрайе
Прессе» от 25 июля. Вот что говорится в этой статье: «Как бы
ни обрусел старик Штюрмер (смех), все же довольно странно,
что иностранной политикой в войне, которая вышла из пансла-
вистских идей, будет руководить немец (смех). Министр-прези-
дент Штюрмер свободен от заблуждений, приведших к войне.
Он не обещал, - господа, заметьте, - он не обещал, что без Кон-
стантинополя и проливов он никогда не заключит мира. В лице
Штюрмера приобретено оружие, которое можно употреблять по
Выпущенный в стенограмме текст воспроизведен по брошюре: Речь
П. Н. Милюкова, произнесенная в заседании Государственной думы 1 ноября 1916
желанию. Благодаря политике ослабления Думы, Штюрмер стал
человеком, который удовлетворяет тайные желания правых, вов-
се не желающих союза с Англией.. Он не будет утверждать, как
Сазонов, что нужно обезвредить прусскую военную касту».
Откуда же берут германские и австрийские газеты эту уверен-
ность, что Штюрмер, исполняя желание правых, будет действо-
вать против Англии и против продолжения войны? Из сведений
русской печати. В московских газетах была напечатана в те же
дни записка крайних правых, всякий раз записка крайних пра-
вых (Замысловский132 с места: «И всякий раз это оказывается
ложью»), доставленная в ставку в июле перед второй поездкой
Штюрмера. В этой записке заявляется, что хотя и нужно бороть-
ся до окончательной победы, но нужно кончить войну своевре-
менно, а иначе плоды победы будут потеряны вследствие рево-
люции (Замысловский с места: «подписи, подписи»). Это-старая
для наших германофилов тема, но она развивается в ряде новых
нападок.
Замысловский (с места). Подписи! Пускай скажут подписи.
Председательствующий. Член Государственной думы Замыс-
ловский, прошу вас не говорить с места.
П.Н. Милюков. Я цитирую московские газеты.
Замысловский (с места). Клеветник! Скажите подписи! Не
клевещите!
Председательствующий. Член Государственной думы Замыс-
ловский, покорнейше прошу вас не говорить с места.
Замысловский. Дайте подписи, клеветник!
Председательствующий. Член Государственной думы Замыс-
ловский, призываю вас к порядку.
Вишневский 1-й133 (с места). Мы требуем подписи. Пусть не
клевещет.
Председательствующий. Член Государственной думы Вишнев-,
ский 1-й, призываю вас к порядку.
П. Н. Милюков. Я сказал вам свой источник - это московские
газеты, из которых есть перепечатки в иностранных газетах. Я
передаю те впечатления, которые за границей определили мне-
ние печати о назначении Штюрмера. Я и говорю, что мнение
иностранного общества, вызванное перепечаткой известия, быв-
шего в московских газетах, такое, что в Ставку доставлена запи-
ска крайних правых, которые стоят на той точке зрения, что
нужно поскорее кончить войну, иначе будет плохо, потому что
будет революция.
Замысловский (с места). Клеветник, вот вы кто!
Марков 2-й134 (с места). Он только сообщил заведомую не-
правду (голос слева: «Допустимо ли это выражение с места, гос-
подин председательствующий»).
Председательствующий. Я повторяю, член Государственной
думы Замысловский, что призываю вас к порядку.
П.Н. Милюков. Я не чувствителен к выражениям г. Замыс-
180
ловского (голоса слева: «браво»). Повторяю, что старая тема раз-
вивается на этот раз с новыми подробностями. Кто делает рево-
люцию? Вот кто: оказывается, ее делают городской и земский со-
юзы, военно-промышленный комитет, съезды либеральных орга-
низаций. Эго самые несомненные проявления грядущей револю-
ции. «Левые партии», утверждает записка, «хотят продолжить
войну, чтобы в промежутке организоваться и подготовить рево-
люцию».
Господа, вы знаете, что кроме приведенной записки существует
целый ряд отдельных записок, которые развивают ту же мысль.
Есть обвинительный акт против городской и земской организа-
ции, есть и другие обвинительные акты, которые всем известны.
Так вот, господа, та идея-фикс - революция, грядущая со стороны
левых, та идея-фикс, помешательство на которой обязательно
для каждого вновь вступающего члена кабинета (голоса слева:
«правильно»), и этой идее-фикс приносится в жертву все: и вы-
сокий национальный порыв на помощь войне, и зачатки рус-
ской свободы, и даже прочность отношений к союзникам. В
этом последнем обстоятельстве я особенно убедился, продолжая
свое путешествие и доехав до Лондона и Парижа. Тут я застал
свежее впечатление отставки Сазонова. Должен вам засвидетель-
ствовать, что это было впечатление какого-то полного вандаль-
ского погрома. Господа, вы только подумайте! С 1907 г. заклады-
вались основы теперешней международной конъюнктуры. Посте-
пенно, медленно, как это всегда бывает, устранялись старые по-
дозрения, старые предрассудки. Приобреталось взаимное доверие,
создавалась уверенность в прочности сложившихся отношений в
будущем. И только, господа, на почве этой уверенности в проч-
ности отношений, в том, что они продолжатся и после войны,
только на этой почве и могла укрепиться готовность поступиться
старыми взглядами в пользу национальных русских интересов.
Только на почве сложившейся полной уверенности друг в друге
могло быть подписано то соглашение, о котором я вам когда-то
говорил, - соглашение о Константинополе и проливах. И вот со-
юзники обнаружили удивительную настойчивость в борьбе и го-
товность приносить жертвы. Они обманули в этом отношении
все ожидания наших врагов и превысили наши собственные.
Вот-вот, казалось, Россия пожнет плоды своих трудов и плоды
работы двух министров иностранных дел за тот период времени,
когда сложилась необычайная, редкая, единственная, может быть,
в истории политическая конъюнктура, начало которой ознамено-
вано деятельностью короля Эдуарда VII. И вот, господа, как раз
в этот момент на месте опытных руководителей, пользующихся
личным доверием, что ведь тоже есть капитал, и притом капи-
тал, который трудно приобрести, - является «белый лист бумаги»,
неизвестный человек, не знакомый с азбукой дипломатии (голоса
слева: «правильно») и готовый служить всяким подозрительным
влияниям со стороны.
181
Господа, вы поймете последствия этой перемены. Когда ми-
нистерством управлял Сазонов, в Англии и Франции знали, что
то, что говорят наши послы, это говорит русское правительство.
А какая же могла быть вера тем же послам, когда за ними ста-
новился Штюрмер. Конечно, господа, налаженные десятилетиями
отношения в одну минуту не разрушаются капризом одного ли-
ца, и в этом отношении права была печать союзная и наша,
когда говорила, что с переменой лица не переменилась русская
политика. Но ведь в деликатном деле дипломатии есть оттенки,
есть кружевная работа и есть топорное шитье. И кружевная ра-
бота только возможна при особенной обстановке, при особенно
благоприятных условиях. Господа, я видел разрушение этих тон-
чайших, деликатнейших фибр междусоюзной ткани. Я видел это
разрушение. На. моих глазах оно шло в Лондоне и в Париже.
Вот что сделал г. Штюрмер, и, может быть, недаром он не обе-
щал нам приобретения Константинополя и проливов. Я спраши-
вал себя тогда, по какому же рецепту это делается? Я поехал
дальше в Швейцарию отдохнуть, а не заниматься политикой, но
и тут за мной тянулись те же темные тени. На берегах Женев-
ского озера, в Берне я не мог уйти от прежнего ведомства г..
Штюрмера-от министерства внутренних дел и от департамента
полиции. Конечно, Швейцария есть место, где скрещиваются
всевозможные пропаганды, где особенно удобно можно следить
за махинациями наших врагов. И понятно, что тут в особенно-
сти должна быть развита система «особых поручений», но среди
них есть поручения особого рода, которые вызывают к себе на-
ше особое внимание. Ко мне приходили и говорили: спросите,
пожалуйста, там, в Петрограде, чем здесь занимается известный
Ратаев135? Спросите, зачем сюда приехал какой-то неизвестный
мне чиновник Лебедев136? Спросите, почему эти чиновники де-
партамента полиции оказываются постоянными посетителями са-
лонов русских дам, известных своим германофильством. Господа,
оказывается, что г-жа Васильчикова137 имеет преемниц и продол-
жательниц. Я не буду называть вам имени той дамы, перешед-.
шей от симпатии к австрийскому князю к симпатии к герман-.
скому барону, салон которой на Виа-Курва во Флоренции, а по-
том в Монтрэ в Швейцарии был известен открытым германо-
фильством хозяйки. Теперь эта дама приблизительно в это са-;
мое время переселилась из Монтрэ сюда, в Петроград. Газеты в'
высокоторжественных случаях упоминают ее имя. Проездом че-
рез Париж обратно я застал еще свежие следы ее пребывания.
Парижане были скандализированы германскими симпатиями
этой дамы, и я должен с сокрушением прибавить, ее отношени-
ями к русскому посольству, в которых, впрочем, наш посол не
виноват. Кстати сказать, это та самая дама, которая начала де-
лать дипломатическую карьеру г. Штюрмера, попытавшись не-
сколько лет тому назад походатайствовать, чтобы ему дали место
посла в одном из второстепенных государств Европы. Я должен
182
сказать, что тогда эти предложения были найдены смешными и
просьба успеха не имела (смех).
Что я хочу сказать этими указаниями? Господа, я не утверж-
даю, что я непременно напал на один из каналов общения. Но
это-одно из звеньев той однородной ткани Несса138, которая
очень плотно облегает известные общественные круги. Чтобы от-
крыть пути и способы той пропаганды, о которой недавно еще
откровенно нам говорил сэр Джордж Бьюкенен139, нужно судеб-
ное следствие вроде того, которое было произведено над Сухо-
млиновым. Когда мы обвиняли Сухомлинова, мы ведь тоже не
имели тех данных, которые это следствие открыло. Мы имели
то, что имеем теперь: инстинктивный голос всей страны и ее
субъективную уверенность (аплодисменты).
Господа, я, может быть, не решился бы говорить о каждом
отдельном из моих впечатлений, если бы не было совокупности
и в особенности если бы не было того подтверждения, которое я
получил, переехав из Парижа в Лондон. В Лондоне я наткнулся
на прямое заявление, мне сделанное, что с некоторых пор наши
враги узнают наши сокровеннейшие секреты и что этого не бы-
ло во время Сазонова (возгласы слева: «ага»). Если в Швейцарии
и в Париже я задавал себе вопрос, нет ли за спиной нашей
официальной дипломатии какой-нибудь другой, то здесь уже
приходилось спрашивать об иного рода вещах. Прошу извине-
ния, что, сообщая о столь важном факте, я не могу назвать его
источника, но если это мое сообщение верно, то г. Штюрмер,
быть может, найдет следы его в своих архивах (Родичев с места:
«он уничтожит их»), Я миную Стокгольмскую историю140, как
известно, предшествовавшую назначению теперешнего министра
внутренних дел и произведшую тяжелое впечатление на наших
союзников. Я могу говорить об этом впечатлении как свидетель:
я хотел бы думать, что тут было только проявление того качест-
ва, которое хорошо известно старым знакомым Александра
Дмитриевича Протопопова, - неумение считаться с последствиями
своих собственных поступков (слева голос: «хороший ценз для
министра», справа голос: «ваш лидер»). По счастью, в Стокголь-
ме он был уже не представителем депутации, так как депутации
в то время уже не существовало, она частями возвращалась в
Россию. То, что Александр Дмитриевич Протопопов сделал в
Стокгольме, было сделано в наше отсутствие (Марков 2-й с мес-
та: «вы делали то же самое в Италии»). Но все же, господа, не
питая никакого личного подозрения, я не могу сказать, какую
именно роль эта история сыграла в той уже известной нам при-
хожей, через которую вслед за другими прошел Александр
Дмитриевич Протопопов на пути к министерскому креслу (слева
шум и голоса: «великолепно, это Распутин»). Там, вероятно, эти
вещи любят (голоса справа: «какая прихожая?»). Я вам назвал
этих людей - Манасевич-Мануйлов, Распутин, Питирим, Штюр-
мер. Это та «придворная партия», победой которой, по словам
183
«Нойе Фрайе Прессе», было назначение Штюрмера. < «Победа
придворной партии, которая группируется вокруг молодой цари- .
цы».>
Во всяком случае, я имею некоторое основание думать, что
предложения, сделанные германским советником Варбургом ,
Александру Дмитриевичу Протопопову, были повторены более '
прямым путем и из более высокого источника. Вот почему я
нисколько не был удивлен, когда из уст британского посла я вы- ’
слушал тяжеловесное обвинение против того же круга лиц в же- <
лании подготовить путь к сепаратному миру. Может быть, я i
слишком долго останавливался на г. Штюрмере? (Голоса: «нет, *
нет».) Но, господа, ведь, на нем преимущественно сосредоточи- ,
лись те чувства и настроения, о которых я говорил раньше.
Я думаю, что эти чувства и настроения не позволили ему за- |
нимать это кресло. Он слышал те возгласы, которыми мы ветре-
тили его приход. Будем надеяться вместе, что он больше <
сюда не вернется (аплодисменты слева, шум, голоса слева: i
«браво»). ’
Да, господа, большая разница между той нашей встречей, ко-
торая происходила при Горемыкине 15 июля 1915 г. и даже в J
феврале 1916 г., и той встречей, которая происходит теперь. Не
похожи эти встречи, как не похоже общее положение страны. |
Тоща мы могли говорить об организации страны при помощи!
думского законодательства. Если бы нам в то время дали воз-|
можность провести намеченные нами и подготовленные законы, 1
в том числе закон о волости, то Россия не стояла бы теперь в|
такой беспомощности перед вопросами об организации продо-1
вольственного дела. Эго было тогда! Но теперь, господа, вопрос о |
нашем законодательстве отодвинут на второй план. Теперь мы |
видим и знаем, что с этим правительством мы так же не мо-1
жем законодательствовать, как не можем с ним вести Россию к|
победе (голоса слева: «верно»). Прежде мы пробовали доказывать,1
что нельзя же вступать в борьбу со всеми живыми силами стра-1
ны; нельзя вести войну внутри страны, если вы ее ведете на|
франте; необходимо использовать народный порыв для достиже-|
ния национальных задач, и вне этого возможно только мертвя-1
щее насилие, которое только увеличивает ту опасность, которую!
хотят этим насилием предупредить. Теперь, господа, кажется, всея
убедились, что обращаться к ним с доказательствами бесполезно^
бесполезно, когда страх перед народом, перед своей страной сле-*1
пит глаза и когда основной задачей становится поскорее кончить!
войну, хотя бы вничью, чтобы только поскорее отделаться от не-|
обходимости искать народной поддержки (голоса слева: «верно»)^!
10 февраля 1916 г. я кончил свою речь заявлением, что мы н<1
решимся больше обращаться к «государственной мудрости вла-^1
ста» и что. я не жду ответа на тревожные вопросы от тепереш- 3
него состава кабинета. Тоща мои слова показались некоторый'!
излишне мрачными. Теперь мы идем дальше, и, может быть,!
184 |
эти слова будут светлее и ярче. Мы говорим правительству, как
сказала декларация блока: мы будем бороться с вами, будем бо-
роться всеми законными средствами до тех пор, пока вы не
уйдете (голоса слева: «правильно, верно») Говорят, один член Со-
вета министров, и это член Думы Чхеидзе141 верно слышал, ус-
лыхав, что на этот раз Государственная дума собирается говорить
об измене, взволнованно вскрикнул: «Я, быть может, дурак, но я
не изменник!» (Смех.) Господа, предшественник этого министра
был несомненно умным министром, так же как предшественник
министра иностранных дел был честным министром. Но их те-
перь ведь нет в составе кабинета. Да и разве же не все равно,
господа, для практического результата, имеем ли мы дело в дан-
ном случае с глупостью или изменой?!
< Когда вы целый год ждете выступления Румынии, настаи-
ваете на этом выступлении, а в решительную минуту у нас не
оказывается ни войск, ни возможности быстро подвозить их по
единственной узкоколейной дороге и таким образом вы еще раз
упускаете благоприятный момент нанести решительный удар на
Балканах, - как вы назовете это: глупостью или изменой? (голоса
слева: «одно и то же»). Когда, вопреки нашим неоднократным
наставлениям, начиная с февраля 1916 г. и кончая июлем 1916
г., причем уже в феврале я говорил о попытках Германии со-
блазнить поляков и о надежде Вильгельма получить полумилли-
онную армию, когда, вопреки этому, намеренно тормозится дело,
и попытка умного и честного министра решить, хотя бы в по-
следнюю минуту, вопрос в благоприятном смысле кончается ухо-
дом этого министра и новой отсрочкой, а враг наш, наконец,
пользуется нашим промедлением, - что это: глупость или изме-
на? (голоса слева: «измена»). Выбирайте любое. Последствия те
же!> Когда со все большей настойчивостью Дума напоминает,
что надо организовать тыл для успешной борьбы, а власть про-
должает твердить, что организовать страну значит организовать
революцию, и сознательно предпочитает хаос и дезорганиза-
цию-что это: глупость или измена? (голоса слева: «это измена».
Аджемов142: «это глупость». Смех). Господа, мало того, когда на
почве этого общего недовольства и раздражения власти намерен-
но занимаются вызыванием народных вспышек - потому что
участие департамента полиции в весенних волнениях на заводах
доказано, - так вот, когда намеренно вызываются волнения и
вспышки путем провокации, и притом знают, что это может
служить мотивом для прекращения войны,-что это делается,
сознательно или бессознательно?
< Когда в разгар войны «придворная партия» подкапывается
под единственного человека, создавшего себе репутацию честного
у союзников (шум), и когда он заменяется лицом, о котором
можно сказать все, что я сказал раньше, то это... (Марков 2-й:
«а ваша речь - глупость или измена?»). Моя речь есть заслуга
перед родиной, которой вы не сделаете! Нет, господа, воля ваша,
185
уж слишком много глупости! (Замысловский: «вот это верно»). ,
Как будто трудно объяснить все это только одной глупостью. >
Нельзя поэтому и население очень винить, если оно прихо- •
дит к такому выводу, который я прочел словами председателей
губернских управ. Вы должны понять и то, почему и у нас се-
годня не остается никакой другой задачи, кроме той задачи, ко-
торую я уже указал: добивайтесь ухода этого правительства. Вы
спрашиваете, как же мы начинаем бороться во время войны? Да
ведь, господа, только во время войны они и опасны. Они для
войны опасны и именно поэтому, во время войны и во имя
войны, во имя того самого, что нас заставило соединиться, мы с
ним теперь боремся (голоса слева: «браво». Аплодисменты). Гос-
пода, вы понимаете, что сегодня у меня не может быть никакой
другой темы, кроме этой. Я не могу подражать члену Государст-
венной думы Чхеидзе и заниматься нашей внутренней полеми-
кой. Сегодня не время для этого, и я ничего не отвечу на его
ссылки на меня и нападки. За меня отвечает содержание той
декларации, которая здесь прочтена. Мы имеем много, очень
много отдельных причин быть недовольными правительством.
Если у нас будет время, мы о них скажем. Но все частные при-
чины сводятся к этой одной общей - к неспособности и злонаме-
ренности данного состава правительства (голос слева: «правиль-
но»). Это наше главное зло, победа над которым будет равно-
сильна выигрышу всей кампании (голоса слева: «верно»). И поэ-
тому, господа, во имя' миллионов жертв и потоков пролитой кро-
ви, во имя достижения наших национальных интересов, чего
нам Штюрмер не обещает, во имя нашей ответственности перед
тем народом, который нас сюда послал, мы будем бороться, по-
ка не добьемся той настоящей ответственности правительства,
которая определяется тремя признаками нашей общей деклара-
ции: одинаковое понимание членами кабинета ближайших задач
текущего момента, их согласие и готовность выполнить програм-
му большинства Государственной думы и их обязанность опи-
раться не только при выполнении этой программы, но и во
всей деятельности на большинство Государственной думы. Каби-
нет, не удовлетворяющий этим признакам, не заслуживает дове-
рия Государственной думы и должен уйти (шумные аплодисмен-
ты. Голоса: «браво», бурные и продолжительные аплодисменты
левой, центра и левой части правой).
Речь П.Н.Милюкова, произнесенная
на заседании Государственной думы
1 ноября 1916 г. // Государственная
дума. Четвертый созыв. Сессия V.
Заседание первое. Стенографиче-
ский отчет. Пг. 1916. Стлб. 35-48.
РАЗДЕЛ III
ИССЛЕДОВАНИЯ
И ВОСПОМИНАНИЯ ЛИДЕРОВ
РОССИЙСКОГО ЛИБЕРАЛИЗМА
Д.И. ШАХОВСКОЙ143. СОЮЗ ОСВОБОЖДЕНИЯ*
...Окончательное образование большинства союзов144 относит-
ся к концу марта и к первой половине апреля 1905 г., а первый
организованный съезд представителей различных союзов, на ко-
тором и произошло конституирование «союза союзов», имело ме-
сто в Москве 9-10 мая.
Еще ранее состоялся Ш съезд «Союза освобождения»145.
Вопрос о разработке полной политической программы этого
Союза был, как мы видели, поставлен на очередь в октябре 1904
г. в гораздо более определенной форме, нежели организация со-
юзов. В октябре же, за несколько времени до съезда, [была] на-
печатана в «Освобождении» статья под заглавием «Организация
и платформа демократической партии» ( в №58 от 14 окт. 1904
г.). Статья эта служит ответом на призыв какого-то г. Nemo, на-
стаивавшего на неотложности того, что как раз и было в то вре-
мя предметом забот Союза, и жаловавшегося, что эта работа над
программой и организацией кадров запущена. Редактор замечает
своему корреспонденту, что он ломится в открытую дверь, но
подчеркивает необходимость внести в работу больше гласности и
света. Статью свою редактор кончает словами: «Молчать в насто-
ящее время значит терять в силе. Наша сила действительно уве-
личится во много раз, когда движение открыто и перед друзья-
ми, и перед недругами предстанет, как организованное действова-
ние, одухотворенное ясной программой. Необходимо, пользуясь
удивительно благоприятным во всех отношениях моментом,
энергично собирать умы вокруг широкой демократической про-
граммы и в повышенной общественной температуре ковать
крепкую организацию» (с. 130). Мы видели, что еще в двадцатых
числах октября съезд имел в руках присланный из Парижа про-
ект программы146 и поставил на очередь обсуждение ее в «Сою-
зе». События на некоторое время сняли эту работу и из числа
Публикуется отрывок из воспоминаний.
187
очередных дел «Союза», и со страниц «Освобождения». Впрочем,
одна часть работы - составление проекта конституции - деятельно
подвигалась вперед. К готовому уже в октябре тексту были напи-,
саны объяснительные записки и комментарий и вся работа отве-
зена одним из московских освобожденцев* в Париж для печата-
ния: 12 февраля в «Освобождении» появляется объявление о том,
что проект конституции печатается, а 2 апреля (в №68) - что из-
дание вышло в свет. Возобновление же статей в «Освобождении»
о разработке программы мы находим в №67 от 5 марта. Не зна-
ем, повлиял ли на довольно резкое изменение позиции редакто-
ра заграничного журнала, до этого времени полного еще всецело
переживанием событий 9 января, изданный 18 февраля рескрипт
министру внутренних дел Булыгину о решении «совместною ра-
ботою правительства и зрелых сил общественных достигнуть осу-
ществления предначертаний, ко благу народа направленных»,
для чего признано ныне нужным «с божьею помощью, привле-
кать достойнейших, доверием народа облеченных, избранных от
населения людей к участию в предварительной разработке и
обсуждении законодательных предположений», а для осуществле-
ния сей воли - учредить особое совещание под председательство-
ванием Булыгина. В России этот рескрипт поставил перед осво-
божденцами новую задачу*, всеми силами постараться повлиять
на возможно широкую постановку и благоприятный исход наме-
ченной работы. Уже через несколько дней после опубликования
рескрипта, 24 февраля, IV съезд земцев-конституционалистов на
квартире Ю.А. Новосильцова в Москве обратился, - основываясь1
на изданном того же 18 февраля указе сенату, допускавшем по-
дачу на высочайшее имя от частных лиц и учреждений видов и
предположений по вопросам, касающимся усовершенствования
государственного благоустройства и улучшения народного благосо-
стояния,-с заявлением на высочайшее имя за подписью присут-
ствующих (за исключением лишь немногих уклонившихся) о
том, чтобы к участию в Булыгинской комиссии были привлече-
ны выборные представители земств, значительных городов и ;
других общественных учреждений. Этим был дан пример мно-
жеству учреждений и собраний частных лиц; обсуждение полити- ;
ческих вопросов в импровизированных и признанных законом;
собраниях, вызывавшееся пробуждением в обществе активной
мысли, мало склонной считаться с полицейскими запретами, по-
лучило и некоторую легальную санкцию.
Февральский съезд земцев-конституционалистов147 помимо
этого своего акта сделал еще два других постановления чрезвы-
чайной важности. Огромное большинство его высказалось за все-
общее избирательное право с прямыми выборами и за государст-
венное вмешательство в область аграрных отношений между
Недавно скончавшимся постоянным сотрудником «Русских ведомостей», ока-
завшим «Союзу» значительные услуги, И. А. Петровским.
188
прочим и «путем обязательного выкупа из частновладельческих
земель необходимых прирезок в интересах малоземельных групп
разных категорий» и «путем упорядочения условий аренды»;
Первое постановление, конечно, не было особенно важно само
по себе: оно давно стало основным требованием «Союза освобож-
дения» и лежало в основе совсем уже готовой работы, проекта
конституции, составленной далеко не крайними левыми элемен-
тами «Союза»; но принятие этого положения, после его тщатель-
ного обсуждения, съездом земцев давало твердую точку опоры в
агитации в пользу того же принципа в земской среде вообще, а
это имело, конечно, большое тактическое значение. Аграрное по-
становление148 имело важное значение и для всего Союза осво-
бождения: до тех пор в «Союзе», как целом, этот вопрос не об-
суждался и вообще не ставился после заграничного съезда в
июне 1903 г. и статьи Л. в №33 «Освобождения»149. Не было это-
го пункта и в парижском проекте программы, присланном на
съезд в октябре 1904 г.*
Но этот пункт уже имеется в том 67 № «Освобождения» от
5 марта, в котором, как мы видели, возобновляется в журнале
работа по программе. В том же № под заглавием «Вопросы
тактики» начинается ряд статей редактора, спокойно выясняю-
щих положение дел и прекрасно характеризующих для нас тог-
дашнее настроение освобожденческих кругов. Трудно сказать, бы-
ли ли уже известны редактору в это время постановления съезда
земцев-конституционалистов от 24 февраля: он приводит это по-
становление лишь в следующем 68 № в окончании той же
статьи. Во всяком случае он или примыкает к их тактике, или
самостоятельно пришел к тому же выводу. А именно, говоря о
необходимости открытой конституционно-демократической пропа-
ганды среди крестьянства и рабочего класса, Струве советует те-
перь же приступить к фактическому осуществлению права собра-
ний в городах и сельских местностях, воспользовавшись для это-
го, как легальным основанием, указом и рескриптом 18 февраля,
выдержки из которого мы выше привели. Далее при образова-
нии союзов не раз была пущена в ход именно эта тактика. В
своих статьях о тактике Струве, решительно настаивая на пропа-
ганде идей партии среди масс населения и офицерства, вопрос о
вооруженном восстании решает отрицательно (с. 295).
Но наряду с этой пропагандой естественно выдвигается необ-
ходимость окончательно объединиться на программе: «В настоя-
щее время демократическая партия должна, наконец, образовать-
ся; в противном случае элементы, составляющие ее естественные
и необходимые кадры, будут оттеснены на задний план и поли-
О занятиях IV съезда земцев-конституционалистов имеются сведения: в «Рус-
ских ведомостях», № 58 от 2 марта, «Освобождении» № 68 (от 2 апр.), с. 294
(это заимствование из «Русск. вед.») и № 69-70 ( от 7 мая), с. 308 (специальная
корреспонденция).
тические судьбы России будут решены состязанием реакционных ;
и крайних партий». «Вот почему «Союз освобождения» должен '
поставить своей первейшей задачей образование демократической i
партии, программа, которой, думается нам, в основных и решаю- ‘
щих чертах уже обозначилась вполне ясно» (№67 от 5 марта,
вступление к проекту программы).
Именно над задачей выработки политической программы и ;
работал усиленно «Союз», готовясь к своему третьему съезду, на-
злаченному в Москве 25 марта. Заслушанный еще на П съезде150 ,
проект программы был затем передан в местные группы и под- \
вергался там тщательному обсуждению. Заключения групп были
доставлены в Москву, сведены воедино и рассмотрены особой ко- -
миссией. Эти предварительные работы на местах имели огром- :
ное значение для дальнейшего развития «Союза». Необходимость ,
войти в обсуждение программы подготовила возможность обраэо- ;
вания партии и весьма быстро устранила довольно распростра- •
ненную и, как мы видели, нашедшую себе выражение еще в за-
явлении конституционалистов в № 1 «Освобождения» мысль о ;
постановке одних только политических требований без остальных '
частей программы. «Союз» нередко мыслился как временное сое-
динение разнородных элементов с единственной целью добиться
конституции, и полная партийная программа не вязалась с пред- i
ставлением многих членов «Союза» о его истинной сущности. ;
На деле, однако, такое отделение политической и социальной ча- <
стей программы было невозможно и, приступив к работе, защит- ]
ники одной только первой части не могли удержаться на своей I
точке зрения. И на Ш съезде принципиальных споров о возмож- j
ности такого узкого толкования, помнится, вовсе уже не возника- ;
ло. Конечно, тут значительное влияние оказала и официальная
постановка на очередь вопроса о представительстве. Близость воз- 1
можной работы в представительных учреждениях рисовалась в j
более реальных чертах, а вероятность выборов сама собой пред- |
полагала наличность партий с программой реформ, которые ох- 1
ватывали бы собой по возможности все стороны государственной 1
жизни. j
Третий съезд «Союза освобождения» в Москве (25 - 28 марта |
1905 г.) в полицейском отношении прошел так же спокойно, как j
и два первых. Помещения для заседаний съезда доставила весь- =
ма сильная адвокатская группа, предоставив ему квартиры своих '
коллег. Заседания комиссий происходили на квартирах различ-
ных московских домовладельцев. Состав членов мало чем отли- ,
чался от обычного: «Союз» сделал, однако, к этому времени но-
вые завоевания. На съезде представлена была весьма сильная ро-
стовская (на Дону) группа и «Вятский демократический союз»,
также вошедший в состав «Союза освобождения». К самому нача-
лу занятий съезда приехал в Москву из Америки, отложив чте-
ние второй части своего курса, П.Н. Милюков. Но если состав
съезда в общем соответствовал предыдущему, то в настроении
190
его членов уже обнаружилось значительное различие, объясняе-
мое тогдашним положением дел. Нелегко было мирить спокой-
ную подготовительную работу, необходимую для того, чтобы
страна вступила достаточно зрелой в предстоящую конституцион-
ную жизнь, и бурный напор на правительство с целью ускорить
это вступление, напор, поддерживаемый еще чувством неостыва-
ющего возмущения наиболее впечатлительных элементов против
совершившегося за последнее время.
На обсуждении программы эта двойственность настроения,
впрочем, заметно не отразилась. Программа была принята, после
весьма тщательного рассмотрения, довольно единодушно. Только
по вопросу об избирательных правах женщин соглашение не
могло быть достигнуто, и меньшинство, считавшее по тактиче-
ским соображениям постановку этого вопроса преждевременной,
осталось при особом мнении и сохранило за собой право его за-
щищать и впредь. Вопрос об однопалатной или двухпалатной
системе представительства, который также разделял участников
съезда, был совершенно обойден молчанием. Вообще программа
не считалась чем-либо законченным и неподвижным. В конце
ее находится весьма важное замечание, которое подчеркивает
особый характер акта и указывает на то, как еще далеко было
«Союзу» до настоящей партии. Вот это заключение программы:
Настоящая программа, представляя собою то общее, на чем
объединились все группы «Союза освобождения», конечно, не
могла охватить всех частных взглядов и мнений, которые выска-
зывались при ее выработке. С другой стороны, так как принятые
«Союзом» решения диктовались условиями того политического
момента, в который происходило ее обсуждение, то решения эти
и могут считаться обязательными лишь постольку, поскольку по-
литические условия останутся неизменными. Допущение такого
временного и условного элемента в свои программные решения
«Союз освобождения» считает неизбежным и необходимым усло-
вием для всякой политической программы, преследующей цели
реальной политики. Только дальнейший ход политической жиз-
ни может показать, какие изменения и дополнения в принятой
программе окажутся нужными, и самая необходимость оставить
некоторые вопросы временно открытыми показывает, что в этих
случаях (курсив наш. - сост.) за отдельными членами и группа-
ми «Союза» остается свобода выбора тех действий и решений,
которые диктует им их совесть и их общественное убеждение.
Программа начинается вступлением, в котором составители
исходят из предположения о созыве Учредительного собрания и
вероятную близость его приводят как довод в пользу необходи-
мости составить подобного рода документ, причем общей и не-
посредственной целью «Союза» признается «коренное преобразо-
вание государственного строя России на началах политической
свободы и демократизма».
Затем следует самая программа, которую можно разбить на
191
девять отделов; в тексте они не разделены между собой и вооб-
ще вся программа вовсе еще не носит обычного для таких про-
изведений характера, а в главной своей части излагает известные
мысли и положения в форме обычной литературной статьи, ус-
танавливая связь между отдельными частями переходными фра-
зами, отчасти заменяющими заголовки. Только последние отде-
лы программы, как раз те, в которых она носит наиболее ориги-
нальный отпечаток, выливаются уже в форму занумерованных
пунктов.
Программа наполовину составляет буквальное повторение по-
лученного в октябре 1904 г. из Парижа проекта. По наследству
оттуда получил этот главный документ «Союза освобождения» и
свою форму. Но везде видны следы тщательного и продуманно-
го пересмотра первоначального текста: кое-что из него выпуще-
но, кое-что вставлено вновь, а та часть, которая касается аграрно-
го и рабочего вопросов, т.е. те отделы, которые выдвинуты были
в жизни «Союза» за последний период, составлены совершенно'
самостоятельно и подвинули эти вопросы неизмеримо далее не
только октябрьского проекта (который мы далее будем означать1
под данным им тогда заглавием Платформа конституционно-де*
мократической партии), но и проекта программы, напечатанного
Струве, как мы видели, в №67 «Освобождения». В этом послед*
нем, вышедшем за двадцать дней до съезда, 5 марта, есть от-
ступления от платформы в том же направлении, что и в приня-
той позднее программе*, другие - в противоположную сторону**;
но никакого влияния №67 на работы съезда не видно. Да это к
не удивительно. Предшествовавшая съезду большая коллективная
работа в группах «Союза» и в центральном органе всецело про-
изводилась исходя из Платформы.
Рамки статьи не позволяют подробно разобрать программу по
существу и в ее отношениях к более ранним работам. Приходит-1
ся ограничиться более общими указаниями. «
Как это вошло в традиции освобожденцев еще с напечатанное
го в №1 «Освобождения» заявления «От русских конституциона-
листов», первый отдел программы посвящен весьма подробному
выяснению основных начал равенства и гражданской свободы; в
последней программе, отчасти по примеру октябрьской Платфор-
мы 1904 г. начала эти объединяются общим наименованием:
«Права человека и гражданина».
Во втором отделе-о государственном строе, как уже указано,
отсутствует упоминание о земской палате, подробно описанной в
Платформе. Особенно подчеркиваются бюджетные права «народ-
ного собрания» и право законодательной инициативы народных
Выкинут пункт о двухпалатной системе представительства, развита аграрная
программа.
По отношению к Польше, права которой в № 67 весьма значительно рас-
ширены против Платформы, в принятой же программе они еще более затушеваны.
192
представителей. Говорится об ответственности министров перед
народным собранием. Избирательное право определяется по
обычной четырехчленной формуле с прибавлением лишь слов:
«без различия пала». Законодательные права представительства
определяются согласно Платформе, но с изменением последних
слов: «Силу закона в преобразованной России могут иметь толь-
ко постановления народного собрания, опубликованные за под-
писью главы государства».
Третий отдел посвящен областному вопросу и правам наци-
ональностей. Вопрос о Финляндии трактуется тождественно с
Платформой: за Финляндией признаются все ее прежние права,
и истолкованы они весьма широко.
Польше, напротив, вовсе не отведено самостоятельного места,
объем ее прав и обособленности не предрешается, а она постав-
лена только во главе «областей Империи» (подлинное выраже-
ние), которым должно быть предоставлено «самое широкое обла-
стное самоуправление». В виде примера здесь перечисляются:
«Польша, Литва, Малороссия, Закавказье».
По отношению к правам национальностей несколько далее
развита традиционная формула «Союза»: «В отношении народно-
стей, входящих в состав России, мы безусловно признаем их
право на культурное самоопределение». Кроме того, оговорено
принципиальное право употребления народных языков в началь-
ных школах и во всех местных учреждениях. Постановка всех
этих вопросов отлична от Платформы. Пункты о местном само-
управлении заключают в себе обычные требования всеобщего из-
бирательного права, независимости, расширения компетенции
(включая и полицию) и учреждение более мелких органов (само-
управление «сельское и участковое»).
Четвертый отдел развивает довольно полную программу
шкальной реформы, пятый - судебных преобразований. В чис-
ле последних к требованиям Платформы прибавлена отмена
смертной казни, а выкинут принцип избираемости мировых
судей.
Шестой отдел - об общих преобразованиях хозяйственной
жизни России - требует прежде всего разрыва с системой внеш-
них захватов (это новое против Платформы) и с финансовой
экономической политикой, разорительной для страны. «Контроль
народных представителей прекратит практиковавшееся до сих
пор расточение народного достояния». Признается необходимым
«отказ от покровительства отдельным предприятиям и предпри-
нимателям и усиленное покровительство развитию производи-
тельных сил народа». (Это также новые пункты.) Предполагается
постепенное понижение таможенных пошлин, причем от такого
понижения, буквально сходясь с Платформой, программа ожида-
ет не только пользы для сельского хозяйства, но и расцвета са-
мой промышленности.
В седьмом отделе (в тексте перемежающемся с положениями
7 — 4264 193
шестого) выставлены три пункта под номерами о реформе обло-
жения: 1) отмена выкупных платежей, 2) «развитие прямого об-
ложения за счет косвенного и постепенное понижение и уничто-
жение косвенных налогов», 3) «реформа прямого обложения на
основе прогрессивной пропорциональности налогов доходам обла-
гаемых лиц». Здесь новшеством против Платформы оказалась
вставка во 2-м пункте немаловажного слова «уничтожение», кото-
рое, однако, вовсе не должно было обозначать полного упраздне-
ния всего косвенного обложения, а лишь некоторых из отдель-
ных налогов этой категории.
Восьмой отдел - аграрная реформа - изложен в четырех закон-
ченных пунктах, не связанных ни с Платформой, ни с постанов-
лением февральского .съезда земцев-конституционалистов. В пер-
вой в октябре 1904 г. говорилось только в довольно общих выра-
жениях-о «целой системе мер», о «довершении дела освобожде-
ния крестьян на начале обеспечения трудящимся массам воз-
можности ведения самостоятельного хозяйства», о «содействии
перехода земель в руки крестьян», об «общей реформе крестьян-
ского земельного права». Только требования «создания демокра-
тического арендного права» и «охрана земледельческих рабочих»,
с предоставлением им свободы стачек и союзов, звучат более оп-
ределенно. Земская февральская программа по существу близка к
освобожденческой мартовской, но формулирована совершенно
иначе.
Основной, первый пункт последней гласит: «1. Новое наделе-
ние безземельных и малоземельных крестьян государственными,
удельными и кабинетскими землями, а где их нет - частновла-
дельческими, с вознаграждением нынешних владельцев этих зе-
мель». Дальнейшие пункты говорят о «государственном земель?
ном фонде», понимаемом весьма узко, о создании арендного пра-
ва и о защите земледельческих рабочих*.
Девятый отдел программы-по рабочему вопросу - составляет
также совершенно новую и самостоятельную работу, вылившуюся
в законченную форму 9 пунктов. Помимо обычных требований
охраны труда, создания условий для развития коллективной са-
модеятельности и обеспечения старых и утративших здоровье и
трудоспособность, здесь мы находим отдельный пункт, трактую-
щий вопрос о нормировке продолжительности рабочего времени
следующим образом: «2. Законодательное регулирование продол-
жительности рабочего времени путем введения 8-часового рабоче-
Всю аграрную программу «Союза», а также и февральского съезда земцев^
конституционалистов и дальнейшее их развитие можно найти в брошюру
Н. И. Черненкова: «Аграрная программа партии народной свободы и ее последую-
щая разработка». СПб., 1907. (Беспл. прибавление к «Вестнику Нар. Свобод.» за
1907 год.)
194 t
го дня в тех производствах, где это возможно немедленно, и
приближения к нему в остальных производствах»*.
Как мы видели, наиболее щекотливые пункты, которые мог-
ли бы вызвать коренные разногласия, обойдены были молчани-
ем, но получившаяся затем программа достаточно полно выра-
жала общее мнение «Союза», а вместе с тем давала в практиче-
ском отношении достаточные ответы на главные из очередных
вопросов.
Помирить разногласие в тактической области на съезде было
труднее. Часть его членов во что бы то ни стало требовала бо-
лее активных выступлений со стороны «Союза» в тогдашний
критический период, не довольствуясь пропагандой конституци-
онных идей в обществе и массах и той организационной ролью,
которая выпадала на долю «Союза». Главным образом под влия-
нием впечатлений от 9 января слышались призывы к открытой
и решительной борьбе. Большинство, однако, не усматривало та-
ких средств, которые были бы в распоряжении «Союза» для не-
медленных выступлений, да и защитники затруднялись форму-
лировать эти средства вполне конкретно. В воздухе уже носились
такие лозунги, как бойкот Думы, самочинные выборы, вооружен-
ные выступления и политическая забастовка, но конкретизиро-
вать их и вынести какие-либо определенные решения, составить
законченный план было трудно, и пришлось довольствоваться
рекомендацией дальнейших организационных шагов в союзах,
съездах и на всяческой пропаганде идей в периодической печа-
ти, в листках, в брошюрах, на разного рода публичных и специ-
альных политических лекциях. На съезде этом положено начало
издательскому делу, которое затем значительно разрослось. После
него же устроена была в Петербурге «Союзом» конспиративная
типография, действовавшая беспрепятственно до самого конца
жизни «Союза». Первым ее изданием была «Программа «Союза
освобождения». Затем с 15 мая начал выходить «Листок «Союза
освобождения» в качестве официального органа «Союза». Всего
вышло 6 листков, из них последний - 5 сентября 1905 года. Из
помещенных в листках сведений мы узнаем и об издательской
деятельности местных групп «Союза»: Самарская группа издала
брошюру под заглавием «Великая перемена», Воронежская г лис-
ток «Как правительство помогает дворянам», Новгородская - вы-
пустила четыре «Письма к крестьянам».
Как и в предшествующей жизни «Союза», работа отдельных
его членов и организаций выливалась в весьма разнообразную
Программа «Союза освобождения» напечатана полностью во втором выпуске
известного «Сборника программ политических партий в России» под редакцией
В.В.Водовозова. (Изд. книжного магазина «Наша жизнь». СПб., 1906, февраль. В
«Освобождении» она помещена в №69-70 по не совсем точному списку. В той
же редакции программа напечатана и в «Новостях» 5 апреля 1905 г., и у Белокон-
ского (см.; Ист. сб. 1907. С. 120).
195
7*
форму. Устраивались лекционные поездки по России, имевшие
огромный успех, в Москве систематически устраивались, не исп-
рашивая на это разрешения, в частных домах лекции на совре-
менные политические темы*, были попытки своеобразной орга-
низации в рабочей среде Петербурга. Памятником последней ос-
тается напечатанный в освобожденческой типографии летом 1905
г. в Петербурге «Устав союза рабочих».
Кроме этих начинаний следует отметить здесь еще одно
предприятие, инициаторами которого были также члены «Сою-
за»: это издание в Москве, под редакцией кн. С.Н. Трубецкого,
еженедельного журнала «Московская неделя». Разрешение на из-
дание, после труднообъяснимых задержек, было получено, и два
номера 12 и 24 мая вышли из типографии, однако же только
для того, чтобы немедленно попасть в руки наложившей на них
арест цензуры.
Обстоятельства, при которых совершились эти аресты, не ос-
тавляли ни малейшего сомнения, что продолжать дело не удаст-
ся, и его пришлось бросить в самом начале**.
Вскоре после третьего съезда происходили в Москве по ини-
циативе освобожденцев еще два совещания, которых нельзя
обойти молчанием- 9 апреля состоялся съезд с поляками, пред-
ставителями партий народной демократии и прогрессивной де-
мократии151. Совещание это значительно продвинуло вперед воп-
рос о русско-польских отношениях и указало на конкретные ос-
новы возможного соглашения. 29-30 апреля происходило аграр-
ное совещание, на котором при содействии специалистов разра-
ботаны были основания аграрной программы***.
Зарницы. Литературно-политический
сборник. 1909. № 2. С. 147-158.
А. ТЫРКОВА-ВИПЬЯМС152. КАДЕТСКАЯ ПАРТИЯ
Кадетская партия занимала немалое место в жизни той дума-
ющей, читающей России, которая количественно составляла не-
значительную часть населения, но как движущая умственная си-
ла имела большой политический и моральный авторитет. О по-
литических партиях нередко говорят с насмешливым пренебре-
жением, особенно теперь, когда во многих странах политические
В числе лекторов мы можем назвать: Милюкова, Якушкина, Кизеветтера,
Серошевского, Герценштейна, Новгородцева, Богословского, Мануйлова.
«Московская неделя» увидела затем свет только после смерти С.Н., в 1906
году, когда она была переиздана кн. Евгением Николаевичем Трубецким, с посвя-
щением памяти покойного редактора.
Протоколы этого совещания и читанные на нем доклады помещены в сбор-
нике «Аграрный вопрос». (М., 1905).
196
партии не выдержали государственного экзамена. Это очень не-
осторожное суждение. Всякое начинание, всякое человеческое об-
щество может принять форму уродливую, смешную, вредную.
История XIX и XX вв. дает нам немало примеров вреда от заси-
лья одной партии, от междупартийных и внутрипартийных инт-
риг, от борьбы за власть. Все-таки там, где социальная и эконо-
мическая жизнь осложнилась, там, где люди, всецело признавая
свои обязанности перед государством, хотят сохранить как можно
больше личной свободы, права на почин, на участие в устройст-
ве жизни народа, там нельзя обойтись без политических партий,
без деятельного содружества единомышленников. Они намечают
пути общественной мысли и вытекающего из нее политического
действия. Разнообразие партий дает возможность разным течени-
ям высказаться, вложить свой вклад. Здоровое общество не мо-
жет мириться с деспотической монополией одной мысли, одной
партии. Из их состязания, из столкновения мнений лучше выяс-
няются потребности, желания, возможности данного народа.
Россия очень запоздала с парламентом, и кадетская партия
была самой молодой из всех европейских либеральных партий.
Может быть, оттого, а может, благодаря некоторым особенностям
русской интеллигенции, она была похожа на своеобразный ры-
царский орден, ревностно исполнявший раз данную присягу. Я
считаю себя счастливой, что столько лет жила в центре партии,
которая по своему составу, обычаям, приемам служила показате-
лем того, чем может и должна быть политическая партия. И у
отдельных кадетов, и у всей партии, конечно, были свои недо-
статки. За 12 лет своего существования она сделала немало оши-
бок, промахов. Но кадеты приучали население, включая предста-
вителей власти, к политическому мышлению, к новой гражданст-
венности... Они будили общественную совесть, находили выраже-
ние для новых политических и социальных потребностей, жиз-
ненность которых власть была вынуждена постепенно признать.
Свою доктрину партия строила на тогдашней либеральной ев-
ропейской правовой науке, которая доводила до логического за-
ключения либеральные идеи XVIII и XIX вв. Кадеты горели па-
фосом либеральным, как левые пафосом социалистическим. Мак-
лаков в своих воспоминаниях с усмешкой называет это «мисти-
кой конституции». Довольно меткая характеристика кадетского
романтизма. Хотя я не люблю применять слово «мистика» к
земным устремлениям, даже самым чистым.
Главным хранителем кадетских политических скрижалей был
ЦК. Главной трибуной, откуда их возвещали, стала Государствен-
ная дума.
В слишком недолговечном русском парламенте было много
ценного, много добрых сторон. Привлекательной особенностью
нашего народного представительства было то, что по молодости
лет оно не успело обрасти делячеством, которое некоторым за-
падным палатам придает характер биржи. В Государственную ду-
197
му люди шли не ради наживы, не ради корыстного устройства
своих делишек. Относительно кадетской партии я это могу ут-
верждать категорически. Да и на остальных скамьях сидели де-
путаты, не делавшие из политики выгодного промысла. Депутат-
ское жалованье могло казаться щедрым только крестьянам, кото-
рых было мало. Для большинства это было значительно меньше
того, что они зарабатывали как врачи, инженеры, адвокаты. В то
же время думская жизнь, с ее заседаниями и комиссиями, не
оставляла досуга для профессиональных заработков. Да и внима-
ние было слишком захвачено Таврическим дворцом. Это была
игра, в которой все было ново-внешняя обстановка, трибуна, ре-
зонанс речей, разносившихся по всей России, открытая борьба
мыслей, о которых недавно еще только перешептывались. Перед
общественными, деятелями, благодаря Думе, открылась возмож-
ность влиять на ход государственной жизни, на народное хозяй-
ство, возможность помогать народу строить себе более достойную,
светлую, просторную жизнь.
Деятельным центром нашей партийной жизни был, конечно,
Таврический дворец. Оттуда расходились по стране политические
флюиды, там политики приобретали всенародную популярность.
Но большая политическая партия - организм сложный, особенно
в такой огромной стране. Несмотря на роспуск двух Дум, на из-
менение избирательного закона и устранение после выборгского
процесса кадетской гвардии от земской и городской деятельно-
сти, кадетская партия росла и крепла. Столыпину не удалось ис-
полнить свое обещание, не удалось вырвать кадетское жало из
страны. Это за него сделали несколько лет спустя большевики.
После крутого роспуска II Думы и ареста всех депутатов со-
циал-демократов обе социалистические партии'были вынуждены
опять уйти в подполье. Те социалисты, которые вопреки всем
препятствиям, всем уловкам и давлению администрации все-таки
попали в Думу, составили в ней сборную Трудовую группу153. В
ней было несколько десятков депутатов. Они занимали самый
левый сектор думских скамей, точнее, голубых кресел. Их сосе-
дями были кадеты, правое крыло оппозиции. У социалистов и
кадет вместе было, насколько помню, не больше четверти всех
голосов.
Положение кадет было довольно курьезное. Партия не была
запрещена, как были запрещены социалистические партии. Заго-
ворами кадеты не занимались, устно и письменно открыто изла-
гали свои взгляды. Наши юристы упорно старались провести
наш устав через Министерство внутренних дел, узаконить пар-
тию и всегда получали отказ. Несмотря на это, жизнь партии не
останавливалась. Члены ее съезжались со всей России на много-
людные ежегодные съезды, отчеты о которых печатались в газе-
тах. Почти во всех городах, больших и малых, были кадетские
комитеты. Списки их членов оглашались в местных газетах, как
и списки членов ЦК. Партийная литература открыто издавалась
198
и продавалась. Были кадетские клубы. Устраивались публичные
собрания с политическими речами. За кадетизм никто гонениям
не подвергался. Но в ноябре 1907 г. Столыпин издал циркуляр,
запрещавший чиновникам состоять в партиях, которые, как сооб-
щалось в «Правительственном вестнике», «хотя и не причисляли
себя к революционным, тем не менее в программе своей и даже
только в воззваниях своих вожаков обнаруживают стремление к
борьбе с правительством». Кадетская партия не была названа, но
было ясно, что это относится к ней.
Чиновников за кадетизм не исключали со службы, но они са-
ми просили, чтобы их вычеркнули из партийных списков, что
не мешало им на выборах подавать голоса за кадетских кандида-
тов, бывать на партийных собраниях, оказывать партии услуги,
осведомлять депутатов о том, что происходит на верхах бюрокра-
тии. Некоторые чиновники продолжали вносить свои членские
взносы, сотрудничать в партийных изданиях. Все это расширяло
то окружение, которое питает политических деятелей.
Партия была хорошо организована и дисциплинирована. ЦК
проводил свое руководство партией через цепь других комитетов,
образованных в Петербурге, Москве и почти во всех губернских
городах. Через них ЦК был в постоянной связи с местными на-
строениями. Это были резервуары, откуда можно было вылавли-
вать новых людей, щупальца, которыми ответственные главари и
члены Думы проверяли себя, чтобы не разойтись с обществен-
ным мнением. Случалось, что в том или другом районе из-за
какого-нибудь вопроса подымался бунт. Тоща устраивали совеща-
ние с бунтарями и выправляли партийную линию, любимое вы-
ражение Милюкова. Комитеты проявляли большую деятельность,
состязались между собой, устраивали митинги, клубы, распрост-
раняли партийную литературу, вели кадетскую пропаганду, вербо-
вали новых членов, собирали на партию средства.
ЦК ежегодно открыто переизбирали на партийном съезде де-
легатов со всей России. Устраивали его в Петербурге или Моск-
ве. Раз, после Выборгского воззвания, мы, полицейского страха
ради, съехались в Гельсингфорсе. Наши опасения были неосно-
вательны. Столыпин был тоща слишком занят подавлением ре-
волюции. Ему было не до нас. *
На съездах переизбирался весь состав ЦК, постояннд вводи-
лись новые люди, но ядро, которое состояло в ЦК со дня осно-
вания партии, до самой большевистской революции, неизменно
переизбиралось. Это придавало партии большую устойчивость,
создавало традицию своеобразного политического генерального
штаба. К нему ежегодно присоединялись свежие силы, новые
члены Думы, лица, выдвинувшиеся на общественной работе.
Кандидатов вылавливал из кадетской толпы все тот же Шахов-
ской. Он метко подбирал людей. Я не помню ни одного случая,
чтобы нам пришлось отводить неудачно выбранного члена ЦК,
но, конечно, на съезде каждый из нас мог быть забаллотирован.
199
Выборам в ЦК придавали большое значение, общественное
мнение за ними следило. Состоять в ЦК считалось немалой чес-
тью. Это было своего рода общественное звание, отличие. Нович-
ки, впервые попадая на его заседания, смущались, волновались,
сначала помалкивали, прислушивались. Такова природа человече-
ская, что там, где нет ни чинов, ни орденов, незаметно выраста-
ет иерархическая пирамида, суживающаяся кверху. Внизу боль-
шинство, наверху немногие. Но они всему придают окраску, на-
кладывают свой отпечаток.
Первые годы председателем ЦК был Иван Ильич Петрунке-
вич. Заседания происходили в его уютной квартире в Басковом
переулке. Темные обои и портьеры придавали столовой внуши-
тельный вид. За длинным столом свободно помещалось человек
20. На столе расставлено обильное угощение, хрустальные вазоч-
ки с вареньем, тарелочки с печеньем, сухариками, булочками,
тортами. Отборные фрукты, каких я ни у кого в Петербурге не
видала, присылала из своего Крымского имения гр. С. В. Пани-
на^4, дочь Анастасии Сергеевны от первого брака. Гр. В. Панин
умер молодым. После его смерти его вдова увлеклась революци-
онным движением. В 70-х годах на одном из тайных съездов
встретила она И. И. Петрункевича и вышла за него замуж.
Когда я познакомилась с Петрункевичем, это была уже очень
Немолодая, но все еще окутанная романтической дымкой пара.
Анастасия Сергеевна, бурная, страстная, уе слишком сдержанная
на слова, все горячо принимала к сердцу, могла в любую мину-
ту неожиданно загореться, могла и наговорить лишнего. Но сто-
ило Ивану Ильичу, поверх очков, взглянуть на жену твердыми,
черными глазами, и она сразу затихала. По крайней мере так
было в заседаниях ЦК. Она любила мужа так явно, с такой тро-
гательной нежностью ловила каждое его слово, как и 30 лет тому
назад видела в нем героя и трибуна, заразившего ее своими ра-
дикальными идеями. Глядя на них, я часто думала, что Иван
Ильич никогда не занял бы такого положения в партии и в об-
щественном мнении, не будь около него Анастасии Сергеевны.
Она не только окружала его повседневную жизнь мелкими забо-
тами, обдуманным комфортом, который дает больше простора,
чем роскошь, но, что было гораздо важнее, она создала ему
культ, подняла его на пьедестал, благодаря чему этот средний
человек многим казался гораздо выше своего роста.
Анастасия Сергеевна не была членом ЦК, никакой самостоя-
тельной общественной работы не вела. Она была женой своего
мужа, его нянькой, она растворялась в нем, как Надя Крупская
растворялась в Ленине. Но мне думается, что Анастасия Серге-
евна была даровитее Ивана Ильича. Только ее способности оста-
лись в зародыше. Поглощенная им, она не выработала себя, за-
была о себе. На заседаниях ЦК она неизменно присутствовала.
Сидела не за нашим большим столом, а за своим маленьким, у
стены, как раз за спиной Ивана Ильича. Иногда вставала, чтобы
200
отдать приказ горничной или подвинуть гостям вкусное угоще-
ние. Хозяйка она была внимательная и приветливая. Высокая,
статная, с лицом все еще красивым, с темными, живыми глаза-
ми, она всем своим обликом дополняла барственную уютность
их столовой. Но как менялось ее лицо, какие искры сыпались
из ее выразительных глаз, если кто-нибудь из нас имел дерзость
не согласиться с председателем, спорить с ним. Я любовалась
молодой .впечатлительностью этой седоволосой женщины, изум-
лялась силе магнетического отпора, который струился от нее на
дерзкого. Чувствовал за своей спиной это струение и Петрунке-
вич. Через плечо оборачивался он назад на наблюдательный
пункт, где заседала его жена. Она отвечала на его улыбку полу-
улыбкой и притихала.
Но не всегда. Иногда, нарушая все уставы, врывалась она в
прения ЦК и налетала на непокорных. Рассудочные ее доводы
неизменно были повторением его доводов, но волнение, чувство,
бившее ключом, были собственные. Выражались они восклица-
ниями:
-Эго невозможно! Недопустимо! Как МОЖЕТЕ вы так ду-
мать?!.
Ей редко возражали и так же редко с ней соглашались. Но
присутствие Анастасии Сергеевны придавало нашим заседаниям
живописность, вносило ноту вечно женственного. Правда, в ЦК
была еще другая женщина, Ариадна Владимировна Тыркова. Но
мое положение было совсем иное. С Анастасией Сергеевной об-
ращались как с дамой, да еще пожилой, а я вошла в ЦК, когда
мне было 36 лет. Я была товарищем, участвовала в походах и
стычках, со мной можно было жестоко спорить, на меня можно
было налететь, на меня можно было без церемоний перебросить
часть партийной работы, поручить мне написать статью, брошю-
ру, приготовить доклад, выступить на митинге. Мне уступали до-
рогу, придвигали мне стул, оказывали те мелкие проявления
внимания,'которые благовоспитанные люди привыкли оказывать
женщинам. Но это нисколько не нарушало полного равенства,
прелесть которого я оценила только попав в Англию. Там я на-
блюдала, как при внешнем почтении, несравненно большем, чем
отдавали женщинам в России, англичанок держали за чертой, в
своего рода женском гетто, которого не поколебали ни избира-
тельные права, ни появление женщин в парламенте. Разговоров
о том, что женщины существа второстепенные, я в Англии ни-
когда не слышала. Говорить об этом было бы неприлично и не
нужно. Это само собой разумеется. Теперь это уже меняется и в
Англии, хотя уверенность в мужском превосходстве еще жива.
У нас было иначе. При равной работе мы были равны не
перед законом, не перед работодателем, а перед общественным
мнением, особенно в тех кругах, где я жила. Я дразнила своих
товарищей, что я, единственная женщина в ЦК, даю пример не-
многословия, служу живым доказательством, что мужчины болт-
201
ливее женщин. На заседаниях ЦК я больше слушала, чем гово-
рила, хотя вообще была разговорчива. Но мне было несравненно
интереснее слушать знающих людей, чем себя. Большинство
членов ЦК знали бесконечно больше, чем я, лучше меня были
подготовлены к политической работе. Для меня ЦК был высшей
школой политических наук. Когда в Думе проходил какой-нибудь
запутанный вопрос и нам, в комитете или во фракции, его разъ-
ясняли наши юристы - Набоков155, Тесленко156, Маклаков157, Пет-
ражицкий158, Новгородцев159, я слушала их с таким же эстетиче-
ским удовольствием, как слушала лекции по математике.
В ЦК и во фракции прения часто бывали интереснее, чем
когда они потом выносились в Государственную думу. Как в поэ-
зии бывает, что первый набросок поэмы сверкает блестками, ко-
торые тускнеют от позднейшей полировки, так и в речах первая,
непосредственная, порой отрывисто высказанная мысль может
звучать убедительнее, чем речь отделанная, заранее приготовлен-
ная. Оттого так интересно находиться в самом сердце большой
политической партии или большой политической работы, слу-
шать импровизацию даровитых людей, ловить первое зарожде-
ние идей и эмоций, которые потом разносятся по стране, иногда
отражаются на ее жизни.
Общий дух партии был дружный. У нас не было расколов,
интриг, как у социалистов. Не было у нас и разъедающей рево-
люционные партии провокации, верной спутницы заговорщиче-
ских организаций. Мы мечтали мирным путем, через парламент
осчастливить Россию, дать ей свободу мысли, создать для каждо-
го обитателя великой империи, без различия сословий и нацио-
нальностей, просторную, достойную жизнь. Задачи были постав-
лены правильно. Только осуществить их нам не удалось. Все же
и сейчас, после всех уроков военных и революционных, после
всех наблюдений над политической Европой, если бы у меня
спросили, какой строй я хотела бы для России, я отвечу без ко-
лебаний:
- Кадетский.
Хотя с тех пор Европа так покатилась назад, так одичала,
что, может быть, ей на некоторое время нужен не либеральный,
а суровый порядок.
Я только что сказала, что среди нас не было провокаторов.
Надо внести поправку. Когда революция вскрыла архивы охран-
ки, мы были очень удивлены, что в ее бумагах нашлось указа-
ние на одного агента-провокатора, приставленного к кадетам. Это.
был кн. Бебутов160, фигура довольно комическая.
Перед открытием I Думы между нами замелькал отставной
гвардейский офицер, не то грузин, не то армянин, с характер-
ным кавказским профилем и не менее характерным кавказским
акцентом. При этом масон. Мы, смеясь, спрашивали друг друга,
как он к нам попал. Не слишком молодой, но франтоватый,
дамский поклонник, малообразованный, по-восточному тупова-
202
тый, он щеголял резкостью суждений, громко ораторствовал, тре-
буя от партии самых решительных слов и действий. Когда вес-
ной 1906 г. понадобились деньги на устройство кадетского клуба,
Бебутов привез Петрункевичу 10 000 р., сумму по тогдашним
временам немалую. Злые языки уверяли, что это не его деньги,
что он их самовольно взял у своей богатой жены, которая так
на него за это рассердилась, что прогнала его. На самом деле,
как выяснилось после революции, деньги дала охранка, чтобы
ввести Бебутова в кадетские верхи. Он был уверен, что за такой
щедрый дар его выберут в ЦК, и просчитался. Его хвастовство,
его политическое фанфаронство, необразованность, глупость со-
всем не подходили к стилю нашего комитета. Чем больше Бебу-
тов старался, оказывая мелкие услуги, делал визиты, принимал у
себя, суетился, тем с более насмешливым недоумением его раз-
глядывали.
Раз и я у него побывала. Он держал отличную кухарку.
Ужин был на славу. Подали колоссальную индейку, нафарширо-
ванную сложнейшим фаршем. Вино было дорогое. Тосты самого
зажигательного характера. Но все, переизбыток угощения и пере-
избыток левизны, было как-то нелепо. В гостиной меня порази-
ли ширмы, оклеенные карикатурами на Николая П. Я спросила
Бебутова:
-Неужели вы не боитесь, что на вас донесет прислуга, что
полиция может прийти с обыском?
Он засмеялся лихим смехом, как молодой корнет, подмиг-
нул мне черным, влажным глазом. Как могла я догадаться, что
смеется он надо мной, что полиция отлично знает, чем украше-
на квартира их агента?
Бебутов прославился еще тем, что, когда бывший член Госу-
дарственной думы адвокат Е.И. Кедрин161, единственный кадет,
исполнивший наказ выборгского воззвания, отказался платить на-
логи, и суд постановил продать с аукциона его мебель, первую
пущенную-в продажу вещь купил Бебутов. Это была дешевая де-
ревянная кустарная пепельница с нелепой длинноносой птицей.
Бебутов заплатил за эту птицу 1000 р. и сразу покрыл всю сум-
му взыскания. Неужели и эту тысячу, истраченную ради выпол-
нения выборгского воззвания, дала ему охранка?
Знаю я еще об одной его провокационной проделке, несрав-
ненно более злостной. Он издал по-русски за границей толстый
иллюстрированный сборник «Последний самодержец», где Нико-
лая II осмеивали, опорочивали, принижали. Бебутов хвастал сво-
им участием в этом издании. Мы с простодушным удивлением
расспрашивали его, как ему удалось потихоньку ввезти в Россию
такую громоздкую, тяжелую книгу, да еще в большом количестве
экземпляров?
В ответ он опять лукаво подмигивал. А про себя считал нас
идиотами. И был прав.
203
Так продолжалось до самой февральской революции 1917 г.,
когда его имя нашли в списках охранки. Бебутов испугался,
заметался* пробовал отбросить от себя обвинение. Но доку-
менты были налицо. От страху его разбил паралич и он скоро
умер.
Одиннадцать лет, все время существования кадетской партии,
провертелся он между нами. А мы, не подозревая, чьим гостеп-
риимством пользуемся, оживленно собирались в кадетском клубе,
созданном за счет тайной полиции. Ютуб наш был скромным
учреждением с неприхотливой обстановкой, с хорошим, но деше-
вым буфетом. Все хлопоты доставались на долю нескольких ка-
детских дам. Они вели хозяйство, принимали гостей, находили и
привозили докладчиков. Заправилами были М.А. Красносель-
ская162 и Л. И. Жижиленко163. В устройстве еженедельных докла-
дов им помогала А. С. Милюкова164. Доклады читали не только
на политические, но и на литературные и общие темы.
А. И. Шингарев165 увидал в Москве, в постановке Художественно-
го театра «Синюю птицу» Метерлинка и пришел в такой вос-
торг, что прочел нам красивый, яркий доклад, устроил себе от-
дых от неизбежной сухости своих обычных докладов о финансах.
Кадетский клуб пользовался большой популярностью. Русский
человек любит поговорить, поспорить, послушать. Приятно было
в клубе слушать элегантного Набокова, учиться тонкостям ино-
странной политики от Милюкова, загораться от вспышек Родиче-
ва. Переживалось то расширяющее мысль и чувство общение с
единомышленниками, которое составляет одну Из приманок по-
литической жизни и общественной деятельности. В клубе рядо-
вые кадеты имели возможность встречаться с теми, кто вел пар-
тию, кто отвечал за нее, чьи речи разносились по России, вокруг
кого копилось живое сочувствие миллионов. А полководцы об-
щались со своими солдатами, что тоже очень важно.
Партия устраивала и публичные собрания, где вход был от-
крыт для каждого, кто купит билет. Авторитет кадетских орато-
ров, которые в своей среде уже были избалованы почтительным
признанием, иногда подвергался резким нападкам. На открытые
собрания приходили люди разных мнений, были возражения,
спор всегда мог обостриться. Правые редко появлялись. Чаще в
одном из концов залы собиралась кучка социалистов. Им трудно
было получить от полиции разрешение на собрание, и они
пользовались кадетскими митингами, чтобы разоблачать кадет-
скую буржуазную сущность. В тактику социалистов входило сры-
вать наши митинги. Они считали, что всякие срывы и взрывы
проясняют классовое сознание если не масс, то хотя бы данных
слушателей.
Не раз случалось мне, как оратору и как председательнице,
отражать стрелы, летевшие в меня слева. Часто выступала про-
тив меня А.М. Коллонтай166, прославившаяся позже как совет-
ская дипломатка. Ее отец, Мравинский, занимал в петербургской
204
полиции какой-то довольно важный пост. Молоденькой девушкой
вышла она замуж за гвардейского офицера Коллонтай, родила от
него сына. Потом разошлась с ним. Говорили, что правоверной
марксисткой она стала под влиянием третьестепенного журнали-
ста Финна-Енотаевского167. Привлекательного в нем было мало.
Неряшливый, неприбранный, некрасивый, он, вероятно, покорил
ее знанием марксистской диалектики, которую крепко вбил в ее
хорошенькую голову.
Коллонтай была светская женщина с хорошими манерами,
очень нарядная и изящная. У нее была маленькая белокурая го-
ловка, тонкий профиль, милая, приветливая улыбка. Она была
очень занята собой, отлично причесывалась и одевалась, что тог-
да было в кругах передовых редкостью. Из писательниц хорошо
одевалась только Зинаида Гиппиус168. Но Гиппиус моды не при-
знавала, сама для себя ее выдумывала, а Коллонтай была мод-
ница. Когда она с трибуны произносила марксистские речи,
контраст производил эффектное впечатление. Смолоду она учи-
лась петь, собиралась стать певицей, как ее сестра, известная пе-
вица Мравина. Ее хорошо поставленный, приятный голос ей
очень помогал на митингах. Она была ловким митинговым ора-
тором, без своих самостоятельных мыслей, но с большим запа-
сом готовых марксистских истин и изречений, которыми она
умело пользовалась. Помогали ее успеху и ее красота, ее наряд-
ность. Даже противникам было приятно смотреть на эту хоро-
шенькую даму, на ее стройную, тонкую, мастерски одетую фигур-
ку, на ее обдуманные жесты и милую улыбку, которой она при-
правляла свои призывы к классовой ненависти.
Наши стычки с c.-д., наши с ними споры носили еще до-
вольно безобидный характер, по крайней мере с нашей стороны.
С.-д. было мало, влиянием они не пользовались, но противники
они были ядовитые, в средствах неразборчивые. Не берусь су-
дить, развивала ли в них злобу теория классовой борьбы или в
эту теорию верят только те, в ком от природы заложена злая
потребность разводить в себе не любовь к. людям, а вражду? В
марксистах не было русского добродушия. Сердитый это был на-
род. У них была неизменная, твердо выработанная тактика зади-
рать, вносить беспорядок, передергивать чужие слова, срывать чу-
жие собрания, не давать противнику возможности высказаться.
Когда маленькая их кучка скоплялась в каком-нибудь углу, пред-
седатель собрания настораживался. Настораживался и полицей-
ский чин, неизменно присутствовавший на публичных собрани-
ях.
В центральных кварталах Петербурга эту обязанность часто
выполнял пристав Шебеко, видный офицер, знавший лучшие
времена. Он держал себя очень вежливо, старался не вмешивать-
ся в ход заседания. Но, как только слетались c.-д., которых и
мы, и он знали в лицо, Шебеко начинал нервничать. Раз на
многолюдном митинге в Соляном городке, где я председательст-
205
вовала, выступил какой-то товарищ в блузе и начал в довольно
неприкрытой форме призывать к потрясениям, к сокрушениям,
к углублению революции. В глубине зала сразу поднялась высо-
кая фигура Шебеко:
- Госпожа председательница, прошу вас остановить оратора.
Я не могу допустить таких речей.
Я тоже встала и, обращаясь к неизвестному мне человеку в
блузе, спокойно сказала:
-Господин оратор, для того чтобы мы могли продолжать об-
мен мнений, прошу вас быть сдержаннее и считаться с физиче-
скими условиями, в которых происходит наше собрание.
Шебеко вскочил и взволнованным, резким голосом заявил:
-Объявляю собрание закрытым.
Спорить было бесполезно. Приходилось подчиниться. Публи-
ка, которая только что разлакомилась и ждала занятных схваток
между кадетами и марксистами, начала нехотя расходиться, до-
вольно громко поругивая полицию. Ответственная устроительни-
ца митинга, на чье имя была записана зала, спросила Шебеко,
почему он так круто закрыл собрание?
- Помилуйте, - сказал он обиженно. - Госпожа Тыркова такая
тактичная, так умело ведет заседания, что я всегда спокоен, ког-
да она председательствует. И вдруг она меня назвала физиче-
ским условием? Меня, представителя власти? Разве это допусти-
мо?
Это был сравнительно редкий случай столкновения или недо-
разумения с полицией на кадетском митинге. Несмотря на со-
вершенно неопределенное правовое положение кадетской партии,
полиция относилась к нам иначе, чем к социалистам. Поведение
наше на них действовало. Партия была твердо оппозиционная,
но выдержанная, благовоспитанная. Это признавали даже ее про-
тивники. Слева находили, что мы даже слишком хорошо воспи-
таны. Может быть, они были правы. Политик иногда должен
действовать засуча рукава, задавать хорошие встряски своим и
чужим. Мы встрясок не задавали. Для этого партия была слиш-
ком академична. Университеты, рассадники радикальных мечта-
ний, были за кадет. То есть профессора, не студенты. Молодежи
у нас почти не было. Многие кадетские профессора пользовались
исключительной популярностью, но студенты в профессорскую
партию не шли. Только в немногих высших шкалах были сту-
денческие кадетские группы. Студенту надо было иметь много
мужества, чтобы в студенческой среде проповедовать кадетизм.
Для молодежи мы были слишком умеренны. Те из них, в ком
был политический темперамент, гораздо охотнее шли за социа-
листами, надеялись при помощи социальной революции сразу
излечить все язвы человеческого общества. Но молодежь одобря- 1
ла в кадетах их непримиримость. Самодержавие и после октяб-
рьского манифеста полагалось считать деспотическим и ненави-
стным. Поэтому полагалось шумно, откровенно презирать поли-
206
тических деятелей, которые были правее кадет и от сотрудниче-
ства с правительством не отказывались.
Другое дело кадеты. С ними можно, должно спорить. На ми-
тингах их надо громить как буржуев, но с ними нельзя не счи-
таться, к ним надо прислушиваться, позволяется и заслушивать-
ся их блестящих ораторов. За кадетами был авторитет пионеров,
которым история поручила ввести в России парламентские идеи,
порядки, приличия. Читающая Россия разных оттенков полити-
ческой мысли за ними следила с интересом и одобрением. Каде-
ты закрепляли устой новой гражданственности, освещали дея-
тельность нового представительного строя.
Партийная организация и работа была хорошо налажена, но
влиятельной прессы, отвечающей авторитету партии, создать ка-
детам не удалось. У ЦК не было своей газеты. Одно время вы-
ходил «Еженедельник партии Народной Свободы», но его запре-
тили. Московские «Русские ведомости» по духу и по составу со-
трудников почти сливались с кадетами, но эта старинная, влия-
тельная газета партийным указкам не подчинялась. В провинции
очень многие газеты нас поддерживали, но это тоже не были
партийные органы.
Неофициальным центром кадетской публицистики была изда-
вавшаяся в Петербурге газета «Речь». Она была независима от
ЦК, но это был наиболее показательный кадетский орган уже
благодаря тому, что во главе его стоял лидер партий П. Н. Ми-
люков. Соредактором его был другой член ЦК - И. В. Гессен169.
Он выдвинулся во время Освободительного Движения как один
из редакторов «Права» и перенес свой редакторский опыт в
«Речь». Гессен был еврей, адвокат с хорошей практикой, человек
умный, живой, способный, доброжелательный. Все качества для
редактора полезные, но недостаточные. Он, как и Милюков, не
был талантливым журналистом, хотя работал много и газету лю-
бил. Без него, может быть, и «Речи» не было бы. Вместе с
А. И. Каминкой170 он достал для газеты деньги кажется от Азов-
ско-Донского банка, где директором был другой Каминка. Глав-
ным пайщиком был богатый инженер Бак, тоже еврей. «Речь»
вообще считалась еврейской газетой, и это не способствовало ее
успеху. Среди сотрудников действительно было немало евреев.
Но по духу «Речь» была не еврейской, а русской газетой. Она
отстаивала интересы России, включая и еврейское равноправие.
Оно было обязательным пунктом в программе всех оппозицион-
ных партий не потому, что так хотели евреи, а потому, что это-
го требовало чувство справедливости и интересы государства. Ми-
люков не был ни евреем, ни еврейским наймитом, как его грубо
называли правые. Его вообще нельзя было ни нанять, ни подку-
пить. Его можно было заласкать, облестить. Но это уже другое
дело, другой подход.
Сначала два редактора работали очень дружно. Практичный,
но и сентиментальный Иосиф Владимирович был трогательно
207
влюблен в Павла Николаевича, смотрел ему в глаза, весь рас-
плывался, произнося это магическое имя - Павел Николаевич.
Потом остыл. Раз с кривой усмешкой Гессен сказал мне:
-Знаете, что за человек Милюков? Вот мы годами работаем
вместе, а если я буду ему не нужен, он будет каждый день про-
ходить мимо моего дома и даже не спросит, жив я или умер?
Под конец они совсем разошлись. Не знаю, из-за чего. Газету
они продолжали редактировать сообща. В ночной редакции, со-
ставляя номер, они сидели друг против друга за одним столом.
Но не разговаривали, может быть, даже не здоровались.
Газета велась скучно, бледно, в ней не хватало занимательно-
сти, жизни. Милюков придавал значение только своим передо-
вым, где добросовестно анализировал шахматные ходы думской
политики и международного положения. Другие отделы его не
интересовали. У него не было газетного нюха, да и публицисти-
ческого таланта не было, этих двух свойств, которые помогли
Суворину сделать из «Нового времени» одну из лучших русских
газет. В «Новом времени», при всей неправильности направле-
ния, была газетная яркость, живость, была информация, чувство-
вался пульс жизни, были талантливые сотрудники - Меньши-
ков171, Розанов172, Чехов, сам Суворин. Руководители «Речи» та-
лантов не искали, ими не интересовались, не понимали, зачем
они нужны в газете? Довольно того, что «Речь» твердо стоит на
принципиальной точке зрения. Но упрямые читатели, даже из
числа добросовестных либералов, искали в газете не только по-
литических аргументов и наставлений, но сведений и занима-
тельности. Читатель очень уважал кадет, но пятачки свои нес в
«Новое время», в «Биржевку», или в одну из левых газет, кото-
рые то появлялись, то запрещались.
Одно время я довольно часто писала в «Речи», потом реже,
но все-таки давала им то статьи, то рассказы и в редакции была
своим человеком. Профессиональной, тем более финансовой
пользы от этого было мало, но для общественной деятельности
связь с газетой необходима.
Кроме того, на моей ответственности была другая, уже чисто
партийная газетная работа. ЦК поручил мне организовать и вес-
ти кадетское бюро печати. Это бюро дало повод крайним пра-
вым напечатать в «Русском знамени», что я продалась «жидам»,
от которых получила большие деньги для юдофильской пропа-
ганды в провинциальной печати. Насколько помню, мы не разо-
слали ни одной статьи по еврейскому вопросу просто потому,
что не было в то время для них повода. Но у крайних правых
была скверная привычка все объяснять денежными интересами
противников, всех обвинять в продажности. На самом деле для
начала кн. Павел Дм. Долгоруков дал мне, по настоянию ЦК,
сто рублей да и то не очень охотно. Вот с этим основным капи-
талом я и повела наше бюро.
Работа моя, сводилась к тому, что я циркулярно рассылала
208
из Петербурга в провинциальные газеты статьи по данным воп-
росам. Изредка их писали партийные генералы, чаще рядовые
члены партии или беспартийные журналисты. Это был трудолю-
бивый, но тихий уголок моей шумной партийной жизни. Но как
один из способов распыления либеральных идей по огромной
империи, бюро было полезной выдумкой, и я бессменно и охот-
но им руководила несколько лет, до самой войны 1914 г.
Мне жизнь в партии очень много давала. Она раздвигала го-
ризонт, приучала к ответственности, дисциплинированной работе.
Приучала действовать сомкнутым строем. Много времени, вни-
мания, сил отнимала партия, но и вознаграждала щедро. Свое
место в партии я нашла, и нашла его по-женски, не подражая
мужчинам. Когда надо было выяснять новые настроения, новые
повороты в общественном или хотя бы только кадетском мне-
нии, я чувствовала под собой твердую почву. Иногда догадкой,
чутьем, пристальным вниманием к людям я схватывала больше,
чем мои ученые товарищи, особенно больше чем Милюков. От-
того во фракции и в ЦК, если случались споры, мне чаще всего
приходилось спорить с ним. Я была своего, рода enfant terrible*,
хотя из ребячества давно вышла. Но в то время как в партии,
отчасти и вне ее, Милюков становился чем-то вроде старейшины
оппозиционного конклава, я все пристальнее вглядывалась в не-
го, все чаще сомневалась, да такой ли нам нужен лидер? Эго
было неприятное сомнение, но оно закрепляло мою самостоя-
тельность, от природы немалую.
Случалось, что молодые депутаты, которые относились к Ми-
люкову как студенты тс профессору, просили меня:
-Ариадна Владимировна, скажите Милюкову...
Я, смеясь, отбивалась:
-Вот выдумали. Что вы, маленькие? Скажите ему сами.
-Да нет, скажите вы. Вы женщина, он вас легче выслуша-
ет...
Действительно, выслушивал он меня довольно терпеливо. У
него вообще в ЦК не было диктаторских замашек. Среди нас он
был только первый между равными. Хотя почет и власть очень
любил, любил быть на виду. Этого всю жизнь искал. Но при-
рожденной властности в нем не было. Его пухлая ладонь пожи-
мала руку как-то безлично, не передавая того быстрого тока, си-
лу которого чувствуешь даже при случайной встрече с крупным
человеком. От Милюкова не исходило того магнетического воз-
действия, которое создавало власть Наполеону или в наше время
Гитлеру. Такие токи шли и от Толстого. Порой их можно по-
чувствовать и около менее крупного человека. Милюков этой не-
посредственной, природной силы, покоряющей людей, был ли-
шен. Но в нем было упорство, была собранность около одной
Букв, «ужасный ребенок»; человек, смущающий окружающих своей бестакт-
ной непосредственностью (фр.).
цели, была деловитая политическая напряженность, опиравшаяся
на широкую образованность. Он поставил себе задачей в корне
изменить государственный строй России, превратить ее из неог-
раниченной, самодержавной монархии в конституционную, в го-
сударство правовое. Он был глубоко убежден в исторической не-
обходимости такой перемены, но она должна быть связана с его,
Милюкова, политикой, с ним самим. Его личное честолюбие бы-
ло построено на принципах, на очень определенных политиче-
ских убеждениях. Если бы ему предложили власть, с тем чтобы
он от них отказался, он, конечно, отказался бы от власти. Поло-
жим, насколько мне известно, у него такого искушения и небыло.
В наружности Милюкова не было, ничего яркого. Так, мешко-
ватый городской интеллигент. Широкое, скорее дряблое лицо с
чертами неопределенными. Белокурые когда-то волосы ко време-
ни Думы уже посерели. Из-под редких усов поблескивали два
или три золотых зуба, память о поездке в Америку. Из-под зо-
лотых очков равнодушно смотрели небольшие серые глаза. В его
взгляде не было того неуловимого веса, который чувствуется во
взгляде властных сердцеведов. На кафедре Милюков не волно-
вался, не жестикулировал. Держался спокойно, как человек, знаю-
щий себе цену. Только иногда, когда сердился или хотел под-
черкнуть какую-нибудь важную для него мысль, он вдруг по-
дымался на цыпочки, подпрыгивал, точно хотел стать выше сво-
его среднего роста. Также подпрыгивал он, когда ухаживал за
женщинами, что с ним нередко случалось.
Милюков умел внимательно слушать, умел от каждого собе-
седника подбирать сведения, черточки, суждения, из которых
слагается общественное настроение или мнение. В этом внима-
нии было мало интереса к людям. Это был технический прием,
помогавший ему нащупывать то, что он называл своей тактиче-
ской линией равнодействия. Но к людям как отдельным лично-
стям Милюков относился с холодным равнодушием. В общении
с ним не чувствовалось никакой теплоты. Чужие мысли еще
могли его интересовать, но не чужая психология. Разве только
женская, да и то только пока он за женщиной ухаживал, а по-
том он мог проходить мимо, не замечая ее. Люди были для не-
го политическим материалом, в котором он не всегда хорошо
разбирался.
Сам насквозь рассудочный, Милюков обращался к рассудку
слушателей. Волновать сердца, как это делал Родичев, Шингарев,
отчасти Маклаков, было не в его стиле. Его дело было ясно из-
лагать сложные вопросы политики, в особенности иностранной.
Память у него была четкая, точная. Он знал языки, хотя произ-
ношение у него было неважное, как у человека, который ино-
странным языкам в детстве не учился. Начитанность у него бы-
ла очень большая. Он любил книги, всю жизнь их собирал. Раз-
носторонность его знаний и умение ими пользоваться были од-
ной из причин его популярности. Русские люди, образованные и
210
необразованные, любят ученость, а Милюков несомненно был че-
ловек ученый.
Но не талантливый. В нем не было того, что Толстой назы-
вал изюминкой. Никаких иллюминаций. Единственная его речь,
взлетевшая как сигнальная ракета перед гибелью судна, была его
речь 1 ноября 1916 г. о Распутине. Да и той лучше было бы не
произносить. Обычно он давал синтез того, что накопила русская
и чужеземная либеральная доктрина. В ней не было связи с глу-
бинами своеобразной русской народной жизни. Может быть, по-
тому, что Милюков был совершенно лишен религиозного чувст-
ва, как есть люди, лишенные чувства музыкального.
В острые минуты он часто мог говорить как раз то, чего го-
ворить и делать не следовало. Так было с Выборгским воззвани-
ем, так было с его бестактными аплодисментами премьеру, по-
сле речи Родичева о столыпинском галстуке. Так было с его
речью о Распутине. Так было в Киеве, когда он разговаривал с
немцами. Все это доказывает, что чутьем его судьба не одарила.
В его вкусах, манерах, мыслях не было утонченности. Среди
окружающих его кадет были люди несравненно более одаренные,
более умные. Но они уступали ему первое место. Одни, как
Л. О. Петражицкий, потому что были у них другие интересы и
они не хотели целиком отдаться политике, Маклаков по ветрен-
ности и эгоцентричности. Наконец, некоторые, как Шаховской,
позже Шингарев, потому что недооценивали себя и переоценива-
ли Милюкова.
Все эти умные, хорошие люди долго не замечали, что у Ми-
люкова для того ответственного места, которое он занял в обще-
ственном мнении, не хватало широты государственного сужде-
ния, он не знал тех глубоких переживаний, из которых выраста-
ет связь с землей. Держава Российская не была для него живым,
любимым существом. К нему можно было применить то, что
Хомяков ставил в упрек умной фрейлине Россети:
При ней скажу: моя Россия,
И сердце в ней не задрожит.
В партии было много незаурядных людей. Милюков поднял-
ся над ними, стал лидером прежде всего потому, что крепко хо-
тел быть лидером. В нем было редкое для русского обществен-
ного деятеля сосредоточенное честолюбие. Для политика это хо-
рошая черта. В желании оставить след в русской истории нет
ничего предосудительного, особенно когда для этого не прихо-
дится кривить душой. Милюков всю свою деятельность строил
на принципах, в которые верил. Он был убежден в справедливо-
сти либеральных идей и с чистой совестью отстаивал каждую
подробность кадетской программы. Кроме, пожалуй, женского
равноправия, да и тут он видел, что до осуществления его дале-
ко, а как пункт в программе равноправие привлекает к нам сто-
ронниц, дает партии преданных сотрудниц, без которых трудно
211
было бы справляться с выборами, с черной будничной партий-
ной работой, со всей ее техникой.
Едва ли не единственным эмоциональным стимулом его по-
литических переживаний, который захватывал не только рассу-
док, но и чувство, была его непоколебимая непримиримость по
отношению к власти. Она придавала его партийной деятельности
открытость, прямоту. Но был ли он по характеру прямым, иск-
ренним? Мне этот вопрос часто задавали. Ответить на него не-
легко. И был, и не был. Он был достаточно умен, чтобы быть
правдивым. Его никто не мог бы уличить во лжи. Кадеты не
могли иметь своим вождем лгуна, даже человека, изредка при-
крывающегося ложью. Лукавство в Милюкове, конечно, было. Он
называл это тактикой. Она отчасти выражалась в том, как он
подбирал свое ближайшее окружение, привлекая людей не столь-
ко крупных, сколько услужливых, преданных. Крупных людей
он, по возможности, остерегался. Может быть, при всей своей
уверенности сознавал собственный рост. Впрочем, в политике из-
вестная доля лукавства неизбежна. Вот и Милюков старался по-
хитрее передвигать политические шашки, чтобы вернее бить по
правительству, чтобы глубже внедрять в сознание общественного
мнения свои аппозиционные мысли. Он считал себя хитрым так-
тиком, хотя на самом деле оказался довольно слабым шроком.
Едва ли не самым большим его недостатком, мешавшим ему
стать государственным деятелем, было то, что верность партий-
ной программе заслоняла от него текущие государственные нуж-
ды, потребности сегодняшнего дня. У него не было перспективы,
он не понимал значения постепенного осуществления определен-
ной политической идеологии. В этом умеренном, сдержанном,
рассудочном русском радикале сидел максимализм, так много
сыгравший злых шуток с русской интеллигенцией. Оттого он не
поддержал столыпинский закон о выделении из общин, который
кадетам, конечно, следовало поддержать.
Сильнее всего Милюков был как теоретик либерализма. Он
очень много сделал для укрепления кадетской партии и распро-
странения ее идей. Ведь в России политические партии были
новинкой. Надо было всему учиться, всему учить, все создавать,
воспитать навыки партийной работы, оформить разбуженные по-
литические инстинкты, выработать привычки к общей ответст-
венной работе, к дисциплине.
Во всем этом Милюков был ценным указчиком. Так же как
и другие члены партии, и заметные, и рядовые, из среды кото-
рых постепенно выделялись люди незаурядные. Общими усили-
ями создавали мы внутреннюю жизнь партии, определяли быт,
правила поведения, связанные с новыми для русских людей по-
литическими правами и обязанностями. Это было нужно не
только нашей партии. К кадетам прислушивались, нашему обще-
ственному кодексу доверяли. Главным наставником с начала и
до конца оставался Шаховской. Его живое, горячее знание лю-
212
дей, умение к ним подходить, с ними сближаться, его благоже-
лательность делали его незаменимым старшим дядькой партии.
Милюков так обращаться с людьми не умел. Да от него этого и
не ждали. От него ждали политических чертежей. Он определял
отношение к правительству и к возникавшим политическим за-
дачам, он намечал, в каком направлении должна развиваться
думская энергия, он добросовестно вбивал в мозги русских лю-
дей те либеральные начала, на которых кадеты хотели строить
здание русской государственности.
Милюков умел излагать сложные вопросы внутренней, и в
особенности внешней политики так ясно, что они становились
доступны для самых неискушенных мозгов. Он не мудрил, не
искал новизны, не бросался неожиданно в девственные леса, как
это постоянно делал Струве. Милюков уверенно обращался с раз
навсегда усвоенными понятиями. Реальному политику тем легче
действовать, чем меньше у него метаний и мечтаний. Благодаря
ходу событий, отчасти и личным свойствам, Милюкову было не
суждено стать реальным политиком. Он окаменел на раз заня-
тых позициях, и это грузом легло на его политическую деятель-
ность, отчасти и на партию.
При выработке своих так называемых тактических директив
он мало своего выдумывал... Милюков строил свою сводку на
мыслях большинства. При новых выборах, перед новой сессией
Думы или иных событиях созывался пленум ЦК Приезжали
москвичи и провинциалы. Милюков докладывал очередные воп-
росы внутренней и международной политики, затем шел обмен
мнений. Обычно самыми интересными были первые, непосред-
ственные суждения. Милюков внимательно слушал, делал отмет-
ки в записной книжечке. У него, должно быть, этих книжек на-
копилась целая бибилиотека. Если они уцелели, будущие истори-
ки найдут в них материалы для уяснения одного из течений
русской общественности. На следующее заседание Милюков уже
являлся с синтезом разных мнений. Он делал выжимки из ска-
занного, не навязывая своего мнения. Но раз придя к какому-ни-
будь заключению, он крепко за него держался и тогда сдвинуть
его было трудно. Только великие потрясения сделали его немно-
го более гибким. Он это показал в войну 1914 г., когда создал
Прогрессивный блок, куда вошли все думские фракции, кроме
социалистов, пораженцев и правых противников Думы. Потом, в
начале революции, героически пытался он спасти монархию, уго-
варивая в. кн. Михаила Александровича173 не отрекаться от пре-
стола, старался доказать разнузданной солдатчине, что России
нужна не республика, а конституционная монархия. Но время
уже было упущено.
Тыркова-Вилъямс А. На путях к
свободе. 2-е изд. Лондон, 1990. С.
388-415;
213
д. н. шипов.
ВОСПОМИНАНИЯ
И ДУМЫ
О ПЕРЕЖИТОМ
...Утром. 27-го я был вызван к телефону из Петергофа кня-
зем Орловым174, сообщившим мне, что 28-го числа в 6 ч. дня я
буду принят его величеством, а затем получил от него же теле-
грамму, подтверждающую приглашение с указанием железнодо-
рожной станции, на которой меня будет ожидать экипаж. Вслед
за тем Н. Н. Львов вновь передал мне просьбу П. А. Столыпина
посетить его в этот же день в 11 ч. вечера и я, имея в виду по-
лученный мной вызов в Петергоф, счел полезным переговорить
предварительно с П.А. Столыпиным и принял его приглашение.
К 11 ч. вечера Н. Н. Львов и я отправились на дачу министра
внутренних дел на островах. Вскоре туда же прибыл по пригла-
шению П.А. Столыпина министр иностранных дел А.П. Из-
вольский, после чего началась наша беседа.
П.А. Столыпин, повторив то, что мне уже было сообщено
Н. Н. Львовым, очень резко отзывался о неработоспособности
Государственной думы, о выступлениях ее отдельных членов, до-
казывал необходимость ее- роспуска и просил меня высказать
мое отношение к этому предположению. Я сказал, что, соглас-
но моим убеждениям и моему пониманию современного положе-
ния, роспуск Думы в настоящее время представляется мне ак-
том несправедливым и даже с политической точки зрения пре-
ступным и добавил, что во всяком случае не считаю возмож-
ным принять участие в его осуществлении. Я не привожу здесь
высказанных мной при этом соображений, так как они будут
изложены подробно ниже при сообщении об аудиенции в Петер-
гофе.
Все высказанное мной относительно роспуска Думы, вступая
в противоречие со сложившимся уже у П.А. Столыпина опреде-
ленным мнением, видимо, производило на него неприятное впе-
чатление, и он перевел речь на вопрос об образовании коалици- -1
онного кабинета под моим председательством. В состав коалици-
онного кабинета, по его предположению, должны были - войти
приглашенные мной общественные деятели и представители бю-
рократических кругов в лице некоторых членов настоящего каби-
нета, причем в числе последних, кроме министров двора, воен-
ного и морского, П.А. дал понять, что он имеет в виду себя и
А. П. Извольского. Я выразил сомнение, чтобы образованный
указанным путем коалиционный кабинет мог пользоваться над-
лежащим авторитетом в глазах народного представительства и
создать необходимое взаимодействие между правительством и Го-
214
сударственной думой. Оставляя в стороне вопрос об участии в
обновленном кабинете представителей старого государственного
строя и том впечатлении, которое это участие может оказать на
Думу, я говорил, что не могу рассчитывать на согласие вступить
в состав предполагаемого кабинета представителей руководящего
большинства Государственной думы, а без их участия кабинет не
может найти необходимую ему опору в народном представитель-
стве. Я не могу не сознавать, что пользуюсь известным авторите-
том и доверием в земских кругах, но за последнее время при
постановке на очередь вопроса о преобразовании нашего государ-
ственного строя в земской и городской среде наметились два те-
чения, причем я присоединился к сравнительно незначительно-
му меньшинству. Н.А. Хомяков про себя и про меня отчасти
верно говорит, что мы оба после манифеста 17 октября 1905 г.
стали конституционалистами по высочайшему повелению. Хотя
в настоящее время я в силу сложившихся обстоятельств при-
знаю безусловно необходимым возможно полное и безотлагатель-
ное проведение в жизнь конституционных начал, возвещенных
17 октября, и всеми силами готов этому содействовать, но, одна-
ко, мне представляется несомненным, что если в образованный
мной кабинет мне удастся привлечь только своих единомышлен-
ников, как, например: граф П. А. Гейден175, князь Г. Е. Львов176,
то такой кабинет встретит в Государственной думе такое же от-
ношение, как и кабинет И. Л. Горемыкина, причем этот новый
кабинет, конечно, не может искать поддержки в традициях ста-
рого строя и будет поставлен в необходимость в самом скором
времени при неизбежном столкновении с Думой подать в отстав-
ку. Затем я указал, что при данном составе Думы во вновь обра-
зуемый кабинет должны быть непременно привлечены предста-
вители конституционно-демократической партии, а для этого по-
ручение образования кабинета следовало бы возложить на одного
из лидеров этой партии. А.П. Извольский, по-видимому, выслу*
шивал мои заявления сочувственно, не возражал на них и лишь
высказал предположение, что мне удастся убедить представите-
лей к.-д. партии войти в состав коалиционного кабинета, и, обра-
щаясь к П.А. Столыпину, сказал: «Что касается нашего участия,
то вопрос этот мы должны предоставить вполне свободному ре-
шению Дмитрия Николаевича». П.А. Столыпин, сделав вид, буд-
то и он присоединяется к последним словам А. П. Извольского,
возражал на высказанное мной по существу, не считал возмож-
ным и слишком рискованным образование кабинета из предста-
вителей партии к.-д. и настаивал на необходимости роспуска Гос.
думы. В то же время П.А. сообщил, что он приглашал к себе
П.Н. Милюкова, говорил с ним о вероятной перемене кабинета,
и П.Н. Милюков дал понять, что он не уклонится от поручения
образовать кабинет, если такое предложение ему было бы сдела-
но. В заключение П.А. Столыпин сказал, что вопрос об образо-
вании нового кабинета может быть разрешен только государем и
215
что мои соображения по этому вопросу я буду иметь возмож-
ность представить его величеству, так как имеется предположе-
ние назначить мне на завтра аудиенцию в Петергофе. Очевидно, ?
П.А. Столыпину было неизвестно, что приглашение мной уже ;
получено, и я счел лишним сообщить ему об этом, раз вызов
мой состоялся не при его посредстве. На этом закончилась наша
беседа, затянувшаяся до 3 ч. утра. При прощании П.А. Столы-
пин и А. П. Извольский просили меня поделиться с ними впе-
чатлениями после предстоявшей мне аудиенции, на что я выра-
зил полную готовность.
На следующий день, считая своим долгом перед поездкой в
Петергоф выяснить определенно отношение представителей к.-д. j
партии к мысли о возможности образования коалиционного ка- ,
бинета, я просил графа П.А. Гейдена повидаться с П.Н. Милю- '
ковым, так как я лично был мало с ним знаком, а сам в этот ’
же день имел продолжительную беседу с С. А. Муромцевым177. !
Граф Гейден, как между нами было условлено, при свидании с
П.Н. Милюковым не говорил об обращении ко мне П.А. Сто-
лыпина и о предстоявшей мне аудиенции, а спросил его, как от-
носятся он и политическая группа, к которой он принадлежит, к
слухам и предположениям об образовании коалиционного каби-
нета под моим председательством и согласился ли бы он при- -
нить участие в таком кабинете. П.Н. ответил категорически, что
он, стоя строго на почве принципа парламентаризма, находит та-
кую комбинацию безусловно неприемлемой, что, по его убежде-
ниям, новый кабинет должен быть образован исключительно из ;
лиц, принадлежащих к руководящему большинству Государствен-
ной думы, и дал понять, что считает в этом смысле вопрос уже ,
в сферах предрешенным и готов принять на себя составление .
кабинета, как только такое поручение будет ему сделано.
С. А. Муромцеву, с которым меня связывали близкие, товари- •
щеские отношения, я рассказал откровенно и подробно о беседе 1
моей с министрами и о предстоящей поездке в Петергоф. Обра- '
зование коалиционного кабинета из к.-д. и стоящих правее их
общественных деятелей мне представлялось актом, наиболее от- ‘
вечающим обстоятельствам переживаемого времени, но главным, .
если не исключительным, к этому препятствием являлось несог-
ласие на эту комбинацию со стороны лиц, являвшихся руково- ,
дителями конституционно-демократической партии. Исходя из '
этого убеждения, я приложил все возможные старания, чтобы \
повлиять на С. А. Муромцева и заручиться его содействием. Я
обращай его внимание на то, что сформирование коалиционного *
министерства, по-видимому, отвечает намерению государя и бу-
дет встречено сочувственно в влиятельных сферах, ныне отрица-
тельно относящихся к народному представительству, что такой
состав кабинета может объединить в стране все общественные
прогрессивные круги и освободить к.-д. от союза с крайними, не
государственными элементами. Участие в кабинете бюрократиче*
216
ского элемента и, в частности, П.А. Столыпина должно, конечно,
быть исключено. Главенство в кабинете должно быть предостав-
лено непременно кому-либо из представителей к.-д. партии, и,
конечно, самым авторитетным и желательным председателем, по
глубокому моему убеждению, является сам С. А. Муромцев, и его
председательство обеспечивало бы кабинету необходимое ему до-
верие Государственной думы. Я просил С.А-ча переговорить с
П. Н. Милюковым и другими влиятельными лицами партии и
постараться убедить их в целесообразности и необходимости при-
нятия предлагаемой комбинации. Однако все мои убеждения и
просьбы оказались напрасными, и С. А. отказался содействовать
образованию коалиционного кабинета. Он соглашался с правиль-
ностью моих соображений по существу, но не считал возмож-
ным повлиять на изменение уже вполне и окончательно сложив-
шегося среди к.-д. отношения к данному вопросу и говорил, что
П.Н. Милюков уже чувствует себя премьером. К своему личному
участию в кабинете в качестве премьера и министра юстиции он
отнесся совершенно отрицательно. По мнению С. А-ча, ввиду
господствующего в стране возбужденного настроения в широких
кругах населения и воспитанного в обществе политикой прави-
тельства вообще отрицательного отношения к государственной
власти, никакой состав вновь образованного министерства при пе-
реживаемых условиях не может рассчитывать в ближайшем вре-
мени на спокойную и продуктивную государственную деятель-
ность и не сможет сохранить свое положение более или менее
продолжительное время. Неизбежны революционные вспышки,
против которых правительство будет поставлено в необходимость
принимать строгие, репрессивные меры, а это вызовет несомнен-
но недовольство в общественных кругах и лишит власть необхо-
димой ей поддержки со стороны общества. В то же время С. А.
был согласен со мной относительно условий, исключающих воз-
можность образования кабинета под моим председательством,
т.е. предрешенное отрицательное отношение к.-д. партии к уча-
стию ее членов в коалиционном кабинете и неизбежный в бли-
жайшем же времени конфликт его Государственной думой. Та-
ким образом, переговоры с С. А. Муромцевым и сведения, сооб-
щенные графом П.А. Гейденом о его беседе с П.Н. Милюко-
вым, подтвердили правильность соображений, изложенных мной
накануне вечером у П.А. Столыпина.
В Петергоф я направился, как мне было указано князем Ор-
ловым, по железной дороге. При проезде в экипаже со станции
ж.-д. парком ко дворцу тяжелое впечатление производили очень
часто стоявшие пешие и конные чины охраны и во время пути
несколько раз сидевший на козлах камер-лакей предъявлял
письменный пропуск. По приезде во дворец один из камер-лаке-
ев проводил меня в приемную, в которой не было дежурного
флигель-адъютанта, и обо мне доложил государю его камердинер.
Из приемной я был введен в кабинет, где государь принял меня
217
очень милостиво и просто. Сев за свой письменный стол, госу-
дарь пригласил меня занять кресло против себя по другую сто-
рону стола и, открыв портсигар, спросил, курю ли я, на что я с
благодарностью ответил отрицательно Государь, сказав, что ему
известно о моей поездке на одесский лиман, спрашивал о моем
там пребывании и затем о моей семье. Своим милостивым и
простым отношением государь, как мне казалось, хотел подгото-
вить меня, чтобы я затем чувствовал себя свободнее при изложе-
нии моих соображений, и это впечатление очень меня ободрило.
Приступая к беседе, государь сказал: «Вы оказались настоя-
щим пророком. На совещании под моим председательством в
Царском вы предупреждали о том, какого характера будет пред-
ставительство от крестьян, если им будет предоставлено право
особого избрания членов Думы. Ваши слова оправдались. Я по-
мню ваше указание, но не помню, как вы его мотивировали.
Прошу вас повторить высказанные вами тогда соображения». Я
повторил все высказанное мной на совещании 5 декабря 1905 г.
о вреде классовой группировки избирателей вообще и особенно о
вреде обособленности крестьянской и рабочей курий и добавил,
что представители правительства, отстаивавшие эту избиратель-
ную систему, были, по-видимому, мало знакомы с современным
настроением народа. Со времени освобождения крестьян от кре-
постной зависимости самосознание крестьянства получило боль-
шое развитие и о прежних патриархальных отношениях нет и
помина. Положение о земских начальниках, созданное для ук-
репления сильной власти на местах и в целях поддержания в
деревне патриархальных отношений, дало диаметрально противо-
положные результаты; оно воспитало в населении сознание недо-
статочности и необеспеченности его прав и отрицательное отно-
шение к представителям власти и к привилегированному сосло-
вию.
Выслушав мои объяснения, государь сказал, что ему известно
о моей беседе с П.А. Столыпиным и А.П. Извольским и о мо-
ем отрицательном отношении к мысли о роспуске Государствен-
ной думы и предложил высказать мои соображения по этому
вопросу. Прежде всего, сказал я, я не вижу определенного кон-
ституционного повода для такого акта. Если между Государствен-
ной думой и правительством возникло бы принципиальное раз-
ногласие на почве какого-либо существенного законопроекта, тог-
да роспуск Думы явился как бы апелляцией к стране, которая
путем новых выборов должна была бы высказаться по данному
спорному вопросу, но до сих пор такое разногласие не имело
места. Ненормальные отношения между Думой и правительст-
вом проявляются главным образом на почве совершенно различ-
ного понимания высочайшего манифеста 17-го прошлого октяб-
ря. Дума, а с ней и вся страна понимают этот акт как несом-
ненный переход к новому конституционному государственному
строю, а правительство совершенно иначе оценивает значение
218
этого акта и держится традиций и приемов прежнего времени.
При таком условии роспуск Думы и назначение новых выборов
поставит перед избирателями вопрос: желает ли страна осуществ-
ления прав, дарованных ей вашим величеством манифестом 17
октября, или желает она вернуться к старому строю? После этих
слов государь остановил меня и сказал: «Об этом не может быть
речи», и мне показалось, что в голосе государя звучало недоволь-
ство допущенным мной предположением. В таком случае, про-
должал я, как может страна понять роспуск Думы и отнестись к
новым выборам? Кроме этих соображений принципиального ха-
рактера я остановился на практической стороне вопроса, на рас-
смотрении вероятных результатов новых выборов. Если первые
выборы, говорил я, при действующем избирательном законе, да-
ли очень левый состав Думы, то вторичные выборы, произведен-
ные после роспуска Думы при указанных условиях и на основе
того же положения о выборах, дадут, несомненно, состав Думы
гораздо более левый и тем еще более будет затруднено создание
столь необходимого взаимодействия между правительством и на-
родным представительством. Впрочем, добавил я, может быть,
ваше величество имеете в виду одновременно с роспуском Думы
произвести некоторое изменение а положении о выборах. «Об
этом также не может быть речи», - сказал государь, и мне вновь
послышалось его недовольство.
Коснувшись причин, вызывающих мысль о роспуске Думы, я
признавал, что присутствие в Думе значительного левого крыла
отражается вредно на ее настроении, получившем свое выраже-
ние как в резком выступлении отдельных ее членов, так и осо-
бенно в неуместном тоне представленного Думою адреса. Однако
едва ли можно признать Думу в общем ее составе неработоспо-
собной и притом нельзя не принять во внимание некоторые ус-
ловия, не зависящие от самой Думы, но крайне неблагоприятно
на нее повлиявшие. Состав Думы является последствием недо-
статков избирательной системы, построенной на основе классовой
группировки избирателей. Затем нельзя не принять во внимание
то недоверие, которое систематически и постоянно проявлялось
правительством к развитию общественной самодеятельности, к
органам общественного самоуправления и ко всем общественным
организациям, а также и то, что во всей стране в течение более
30 лет применяется положение об усиленной и чрезвычайной
охране, которое и после манифеста 17 октября остается в силе.
Эти условия не могли подготовить население к участию в госу-
дарственной работе, а воспитывали в нем лишь отрицательное
отношение к системе правительственного управления, и это на-
строение невольно явилось преобладающим среди членов Думы.
Настроение, в котором собралась Дума, могло бы быть вскоре же
ослаблено и умиротворено, если к началу деятельности законода-
тельных учреждений правительством были бы представлены за-
конопроекты, имеющие целью широкое проведение в жизнь на-
219
чал, возвещенных манифестом 17 октября и если бы правитель-
ство проявило при этом искреннюю готовность осуществить но-
вый порядок в доброжелательном сотрудничестве с народным
представительством. Но к открытию сессии правительством не
было представлено никаких законопроектов и Г. Дума не полу-
чила материала для безотлагательного приступа к положительной
законодательной деятельности. В то же время правительство ни-
чем не проявило признания, что с открытием Г. Думы вступает
в силу новый государственный порядок, не проявило желания
установить нормальные отношения между административной
властью и народным представительством, а продолжает держать-
ся прежних традиций, которые получили особенно определенное
выражение в правительственной декларации 13 мая178 и в прави-
тельственном сообщении 20 июня179 по аграрному вопросу. Все
эти условия не могли не создать крайне ненормальное положе-
ние, которое, однако, может быть исправлено, если правительство
изменит свою тактику и сочтет своей непреложной обязанностью
вступить определенно на новый путь, начертанный в манифесте
17 октября.
Государь сказал, что П.А. Столыпин сообщил ему, что я не
нахожу возможным принять поручение сформировать коалици-
онный кабинет и предложил мне высказаться по этому поводу.
Я отвечал, что образование коалиционного министерства из лиц,
принадлежащих к различным общественным группам, по моему
убеждению, отвечало бы вполне потребностям времени и могло
бы создать объединение всех общественных элементов, столь не-
обходимое при переходе политической жизни страны от старого
к новому строю. Но к сожалению сейчас мысль о таком коали-
ционном кабинете встречает отрицательное к себе отношение со
стороны наиболее многочисленной и влиятельной партии кон-
ституционалистов-демократов. Я доложил его величеству о пере-
говорах по этому вопросу с С. А. Муромцевым и П.Н. Милюко-
вым и сообщил их отзывы, исключающие возможность предпо-
ложения, чтобы кто-либо из влиятельных членов этой политиче-
ской группы согласился войти в состав коалиционного кабинета,
а без участия в нем представителей руководящего большинства
Г. Думы такой кабинет встретит, несомненно, отрицательное к
себе отношение Думы и не сможет сколько-нибудь продолжи-
тельное время оставаться у власти. Положение, занятое по отно-
шению к этому вопросу к.-д. партией, по-видимому, особенно ук-
репилось после переговоров П.А. Столыпина с П.Н. Милюко-
вым. В настоящее время и при сложившихся условиях возмож-
но образование кабинета только из представителей большинства
Государственной думы. Оппозиционный дух, который в настоя-
щее время ярко проявляется среди к.-д. партии, не может вну-
шать серьезных опасений. Такой характер ее в значительной ме-
ре обусловливается занимаемым ею положением безответствен-
ной оппозиции. Но если представители партии будут привлече-
220
ны к осуществлению правительственной власти и примут на се-
бя тяжелую ответственность, с ней сопряженную, то нынешняя
окраска партии, несомненно, изменится и представители ее, во-
шедшие в состав кабинета, сочтут своим долгом значительно ог-
раничить требования партийной программы при проведении их
в жизнь и уплатят по своим векселям, выданным на предвыбор-
ных собраниях, не полностью, а по 20 или 10 копеек за рубль.
Государь изъявил желание услышать пояснение, как понимаю
я предполагаемую расплату по векселям к.-д. партии, и предло-
жил мне в этом отношении высказаться по следующим пяти
вопросам, затронутым в адресе Г. Думы: отмена смертной казни,
политическая амнистия, аирарный вопрос, равноправие всех на-
циональностей и автономия Царства Польского. Вопрос об отме-
не смертной казни, отвечал я, уже рассмотрен Г. Думой; соответ-
ствующий законопроект ею составлен, поступил в Г. Совет и в
случае согласия с ним Совета, будет представлен на благовоззре-
ние вашего величества. По второму вопросу я полагал, что к.-д.
удовлетворятся предоставлением политической амнистии всем
тем, которые в стремлении к скорейшему достижению свободы
нарушили грани, поставленные законом, но при этом не посяга-
ли на чужие жизнь и имущество. Что касается аграрного вопро-
са, то я высказал предположение, что к.-д. прежде всего исправят
ошибку положения 19 февраля 1861 г. и обеспечат за счет госу-
дарства дополнительными наделами всех крестьян, получивших
дарственные наделы, и затем организуют возможно широкое со-
действие крестьянству со стороны государства в покупке частно-
владельческих земель, прибегая к принудительному их отчужде-
нию лишь в исключительных, безусловно необходимых случаях.
Вопрос об уравнении перед законом всех граждан независимо от
их вероисповедания и национальности, сказал я, уже предрешен
вашим величеством по докладу графа Витте, сопровождавшему
манифест 17 октября. Наконец, вопрос об автономии Царства
Польского/ вероятно, может быть разрешен путем предоставле-
ния его населению широкого местного самоуправления и широ-
ких прав национальной польской культуре. Представив эти пояс-
нения, я счел долгом оговорить, что все сказанное мной являет-
ся моими личными предположениями, мне представляющимися
вероятными. В заключение я добавил, что если представители
к.-д. партии были бы призваны к власти, то весьма вероятно,
что в ближайшем времени они признали бы необходимым рас-
пустить Государственную думу и произвести новые выборы с
целью освободиться от многочисленного левого крыла и создать
палату из сплоченных прогрессивных элементов страны. Госу-
дарь, как мне казалось, был удовлетворен представленными
мной пояснениями и спросил, кто из членов конституционной
демократической партии пользуется в ней большим авторитетом
и более способен к руководящей роли? Отвечая на этот вопрос,
я высказал следующие мысли. Самым влиятельным членом к.-д.
221
партии, бесспорно, нужно признать П. Н. Милюкова и хотя он
не состоит членом Г. Думы, тем не менее, он является действи-
тельным лидером к.-д. фракции. Отдавая должную дань его спо-
собностям, его талантам и его научной эрудиции, мне в то же
время думается, что он по своему жизнепониманию преимущест-
венно рационалист, историк-позитивист, но в нем слабо развито
религиозное сознание, т.е. сознание лежащего на человеке нрав-
ственного долга как пред высшим началом, так и пред людьми.
Ввиду этого я думаю, если П. Н. Милюков был бы поставлен во
главе правительства, то едва ли он всегда в основу своей дея-
тельности полагал требования нравственного долга и едва ли его
политика могла бы содействовать столь необходимому духовному
подъему в населении страны. В то же время П. Н. Милюков че-
ловек очень властный; он слишком самодержавен*, и если он бу-
дет поставлен во главе министерства, то можно опасаться, что он
будет подавлять своих товарищей, а это может неблагоприятно
отозваться на их самостоятельности. Присутствие П. Н. Милюкова
в кабинете на посту министра внутренних дел или министра
иностранных дел будет очень полезно и даже необходимо, если
в состав кабинета будут призваны вообще представители к.-д.
партии, но на посту председателя желательно было бы видеть
С. А. Муромцева, человека высокоморального настроения. В это
время государь сказал: «Я вынес самое хорошее впечатление из
знакомства с С. А. Муромцевым и отношусь к нему с полным
уважением». С. А. Муромцев как председатель Г. Думы, продол-
жал я, пользуется общепризнанным авторитетом и его появле-
ние на посту главы кабинета будет приветствовано в широких
кругах общества, не только в среде к.-д. партии. Обладая силь-
ной волей, С. А. в то же время отличается большим тактом и
мягкостью характера. Будучи председателем кабинета, он сумеет
обеспечить всем его членам необходимую самостоятельность и
при его главенстве участие в кабинете П.Н. Милюкова будет осо-
бо полезно. На это государь сказал: «Да, таким образом может
установиться правильное соотношение умственных и духовных
сил».
После этих слов государь дал понять, что аудиенция кончена,
и я, вставая, обратился к его величеству с просьбой извинить
меня, если я невольно сказал в сйоих речах что-либо лишнее
или что могло быть государю неприятно, я считал себя обязан-
ным, раз его величеству угодно было меня выслушать, высказать
откровенно все, что считал своим долгом. Государь, подавая ру-
ку, сказал: «Я очень рад, что вы говорили свободно;, я видел, что
вы говорили, не стесняясь, и очень вам благодарен». Аудиенция
продолжалась более часа. Возвращаясь в С.-Петербург, я чувство-
вал себя в бодром настроении; я был счастлив, что имел случай
Это слово вырвалось у меня случайно, необдуманно, о чем я очень сожа-
лею.
222
высказаться так откровенно пред государем, и был глубоко тро-
нут оказанным мне доверием и вниманием.
На следующий день утром я посетил АП. Извольского и
рассказал ему о всем происходившем на вчерашней аудиенции.
АП. выслушал меня с большим интересом, находил основатель-
ными и правильными все излаженные мной соображения и ска-
зал, что, по дошедшим до него слухам, государь сочувственно
относится к изложенным мной мыслям и предположениям.
Считая вероятным, что в ближайшее время С. А. Муромцев бу-
дет приглашен в Петергоф, АП. Извольский советовал мне пре-
дупредить С. А-ча, на что я ответил, что считаю это совершенно
необходимым и от А.П. Извольского направился к С. А Муром-
цеву.
Я сообщил С.А-чу во всех подробностях все, что мной было
доложено государю и изложено выше. Пока я приводил выска-
занные мной на аудиенции соображения относительно роспуска
Г. Думы, невозможности при сложившихся обстоятельствах обра-
зования коалиционного министерства и желательности сформиро-
вания кабинета из представителей к.-д. партии, С. А неоднократ-
но выражал свое полное сочувствие и одобрение моему образу
мыслей и действий, но когда я перешел к вопросу о лице, на
которое должно быть возложено поручение составления кабинета,
С. А отнесся к высказанному мной с большим волнением, был,
очевидно, крайне недоволен и сказал мне: «Ты совершенно вер-
но охарактеризовал значение роспуска Думы и вполне правильно
выяснил необходимость образования кабинета из конституциона-
листов-демократов, но какое основание и какое право имеешь ты
касаться вопроса, который должен быть решен самой политиче-
ской партией?» Я отвечал: «Право мое исходит из сознания ле-
жавшего на мне долга сказать государю, раз он пожелал меня
выслушать, то, что я считаю необходимым для блага -страны».
Мы долго продолжали беседу на эту тему, причем я пришел к
заключению, что С. А Муромцев видит главное для себя затруд-
нение в образовании кабинета при признаваемом им самим не-
обходимым участии в кабинете П. Н. Милюкова. С. А выразил
опасения относительно совместного с П. Н. Милюковым участия
в кабинете и между прочим сказал: «Двум медведям в одной
берлоге ужиться трудно», на что я заметил, что «вы-два медве-
дя из одной прежней берлоги и я не сомневаюсь, что уживетесь
и в новой». В заключение я говорил, что как ни тяжела ответст-
венность, которая ляжет на С. А-ча, если государь возложит на
него поручение образовать министерство, но уклониться он не
имеет права и должен будет принести, может быть, и очень тя-
желую жертву, необходимую для укрепления в стране нового го-
сударственного строя.
В 4 часа, в тот же день, я был у П.А Столыпина. При
встрече с ним я сейчас же заметил недовольство во всей его фи-
гуре. Он начал беседу с заявления, что ему известно уже в об-
223
щих чертах то, что мной было доложено на аудиенции, и что,
по-видимому, высказанное мной произвело благоприятное впечат-
ление и встречает сочувствие. Так как П.А. тем не менее про-
сил меня сообщить ему о происходившем на аудиенции в Пе-
тергофе, то я исполнил его желание, не углубляясь, однако, в
подробности. Он старался, слушая меня, не проявлять своего не-
довольства и по окончании нашего свидания сказал: «Теперь бу-
дем ожидать, что воспоследует». Уходя от П.А. Столыпина, я
уносил уверенность, что им будет оказано все возможное проти-
водействие осуществлению мысли об образовании кабинета из
руководящих элементов Государственной думы.
30 июня мне случайно пришлось услышать дважды подтвер-
ждение тому, что доложенное мной в Петергофе встречено со-
чувственно. Днем мне пришлось быть у члена Гос. Сов.
А. С. Ермолова180, который желал привлечь меня к участию в
образованной им в Государственном совете группе центра, но,
как только я вошел в кабинет, А. С. завел речь о моем приеме
в Петергофе, оказался в курсе высказанного мной на аудиенции
и приветствовал меня с успешным выполнением моей задачи,
так как ему известно, что мое представление встречено благопри-
ятно. Затем А. С. Ермолов так же, как и А. П. Извольский гово-
рил, что мне следовало бы предупредить С. А. Муромцева. С
своей стороны я постарался уклониться от разговора на эту те-
му и поспешил перейти к вопросу, по поводу которого я приехал.
Затем в тот же день посетил меня член Гос. Сов., москов-
ский губернский предводитель дворянства князь П.Н. Трубец-
кой181, который в этот день по какому-то поводу представлялся
государю императору. Князь Трубецкой, не знавший ранее о мо-
ем приглашении в Петергоф, услыхал о нем во время своего
представления. Государь, вероятно, имея в виду, что оба мы мо-
сквичи и находимся в товарищеских отношениях, сказал князю
Трубецкому о происходившей 28 июня аудиенции, милостиво
отозвался обо мне и выразил сожаление, что я не счел возмож-
ным принять исполнение поручения, которое он намерен был
на меня возложить. Князь Трубецкой поспешил узнать от меня,
о каком поручении шла речь. Я сказал, что не считаю пока себя
вправе удовлетворить его любопытство, но сообщение князя Тру-
бецкого дало мне большое удовлетворение.
Считая свою задачу исчерпанной, я вечером 30 июня выехал
в Москву. В С.-Петербург я вернулся 7 июля. В гостинице
«Франция», где я обычно останавливался, мне сказали, что на
днях от министра иностранных дел справлялись о времени мое-
го возвращения и просили известить, когда я приеду в С.-Петер-
бург. Я сказал, чтобы в министерство о моем приезде ничего не
говорили, и вскоре сам туда направился. А. П. Извольский хотел
сообщить мне, что после моей аудиенции сложившееся было
благоприятное отношение к моему докладу продолжалось до 5
июля, но с этого дня положение резко изменилось, и, как видно,
224
предположение о вероятности приглашения в Петергоф С. А. Му-
ромцева отпадает. На мой вопрос, чем вызвана такая перемена,
А. П. отвечал, что ему неизвестно точно, что повлияло на такое
изменение настроения, но он предполагает, что тут сказалось
влияние П.А. Столыпина. Побеседовав на эту тему некоторое
время, я удалился. Повидавшись затем со многими лицами, я
узнал, что под влиянием убийств адмирала Чухнина182 в Сева-
стополе и свиты е.в. генерал-майора Козлова1^3 в Петергофе, а
главным образом, вследствие возбуждения в Г. Думе вопроса об
опубликовании от имени Г. Думы обращения к населению в от-
вет на правительственное сообщение по аграрному вопросу184 ре-
акционные течения в С.-Петербурге и в Петергофе возобладали
и облегчили П.А. Столыпину осуществление его намерений. Как
известно, 8 июля был подписан указ о роспуске Государствен-
ной думы назначением созыва вновь избранной Думы на 20
февраля 1907 г., и в то же время П. А. Столыпин был назначен
председателем Совета министров.
Шипов Д. Н. Воспоминания и думы
о пережигом. М., 1918. С. 446-460.
А. А. КИЗЕВЕПЕР1*5.
НА РУБЕЖЕ ДВУХ СТОЛЕТИЙ.
(ВОСПОМИНАНИЯ. 1881 - 1914.)
Перед центральным комитетом стояла нелегкая задача. Тот-
час после образования к.-д. партии число ее членов быстро стало
разрастаться и стало ясно, что это будет многочисленнейшая и
авторитетнейшая партия, которой предстоит важная роль в поли-
тической жизни страны. В сущности, в к.-д. партию хлынула вся
та часть русской интеллигенции, которая не примыкала ни к ре-
акционерам и к охранителям, ни к сторонникам социальной ре-
волюции в смысле немедленного переустройства общества на со-
циалистических началах. Но ведь в этих пределах открывалась
возможность чрезвычайно широкого разнообразия мнений, на-
строений и политических темпераментов. Это обусловливало
сильный численный рост партии, но это же и создавало опас-
ность разноголосицы в среде самой партии. И противники пар-
тии и справа и слева с самого же начала стали предсказывать,
что партия не выживет и что она обречена на раскол, на распа-
дение на куски. Такие предсказания возобновлялись перед каж-
дым съездом к.-д. партии и ни разу действительность их не оп-
равдала. Чем можно объяснить это явление? Искусным составле-
нием компромиссных формул? Конечно, такое объяснение было
бы слишком поверхностным. Нельзя не признать, что П.Н. Ми-
люков, обыкновенно выступавший на партийных съездах с ос-
новным тактическим докладом, обнаруживал чрезвычайное искус-
8 — 4264 225
ство по части изобретения таких формулировок, в которые удоб-
но укладывались разнообразнейшие оттенки мнений. Но 1) сгла-
живать и примирять разноречия можно вообще только до изве-
стного предела, поскольку эти разноречия все же не колеблют
некоего основного общего принципа, в котором и заключается
существо дела, а 2) для успеха примирительных формул все же
необходимо наличие внутреннего желания спорящих прийти к
соглашению. И если несмотря на пестроту и социального соста-
ва, и политических настроений, отличавшую партию к.-д.» пред-
сказания о неминуемом расколе не подтверждались, это, конеч-
но, зависело всего более от того, что в основе всей жизни и дея-
тельности партии лежали некоторые идеи, имевшие высшую
ценность для всех, кто объединялся под ее знаменем. Мне дума-
ется, что таких основных идей было две: 1) правильный обще-
ственный порядок, могущий обеспечить нормальное развитие ду-
ховных и материальных сил страны, должен основываться на
сочетании политической свободы с установлением социальной
справедливости мерами государственного воздействия. Именно
идея неразрывного сочетания того и другого была характерна
для того течения общественной мысли, которое воплотилось в
партии к.-д. Либералы манчестерского типа1™, как известно, в
принудительных социальных реформах усматривали насилие над
свободой. И именно такие тенденции сказывались в конституци-
онных партиях, стоявших правее к.-д.,-как, например, партия
торгово-промышленная и «Союз 17 октября», - которые хотели
конституции с сохранением незыблемости социальных привиле-
гий имущих классов. Партия к.-д. в противоположность тому вы-
двигала требование глубоких и решительных демократических
социальных реформ, не останавливаясь перед принудительным
отчуждением потребной для таких реформ части имущественных
благ состоятельных классов. С другой стороны, в социалистиче-
ских кругах русского общества долгое время господствовало пред-
убеждение против конституционного строя как против «господ-
ской затеи», могущей только укреплять властное положение со-
стоятельных классов и пригнетение классов неимущих. Это тече-
ние в политической свободе видело опасность для социальной
справедливости и полагало возможным достигать последней дик-
таториальными приемами. Эти первоначальные народнические
иллюзии, правда, с течением времени отступили на задний план
и неонародники от них уже отказывались, признавая все значе-
ние политической свободы в ходе борьбы за народное счастье.
Но все же отголоски этих былых иллюзий в той или иной фор-
ме сказывались подчас в известных кругах интеллигенции. Пар-
тия к.-д. порывала с такими отголосками решительно и цели-
ком. Только на почве закономерной свободы считала она воз-
можным здоровое и плодотворное усовершенствование социаль-
ных отношений на началах социальной справедливости. И вме-
сте с тем политическая свобода являлась для нее и сама по себе
226
великим благом, удовлетворяющим стремления, глубоко заложен-
ные в природе человеческого духа. По всем этим причинам до-
стижение подлинного конституционного строя ставилось этой
партией во главу угла политической работы. Отсюда вытекала и
другая основная идея представленного этой партией течения: не
отрицая необходимости и неизбежности революционных методов
борьбы в исключительные моменты политической жизни, партия
всегда считала более предпочтительным путь закономерной эво-
люции. И это предпочтение проистекало из той идеи, что спосо-
бы и приемы борьбы за известные идеалы сами по своему су-
ществу не должны этим идеалам противоречить, но должны
представлять собою своего рода школу, воспитывающую людей в
духе этих самых идеалов. Вот почему и вооруженное восстание,
и установление всяких деспотических диктатур не вызывали са-
ми по себе никакого энтузиазма в людях этого умонастроения, и
раз появилась в виде Государственной думы арена для законо-
мерной борьбы за свои идеалы, - работа на этой арене признава-
лась этой партией предпочтительной пред всякими революцион-
ными эксцессами, покуда не были бы исчерпаны все способы
закономерно легального характера. Вот почему партия к.-д. не
сочувствовала ни идее бойкота выборов в Госуд. думу, ни по-
вторным попыткам произвести всеобщую забастовку, ни планам
вооруженного восстания.
Такова была совокупность идей, к которой всегда была обра-
щена стрелка на политическом компасе к.-д. партии. И это
именно обстоятельство создавало возможность достигать согласи-
тельных решений при внутрипартийных спорах. Тем не менее
такие споры всегда существовали, ибо в указанных выше преде-
лах были возможны многообразные оттенки. И, конечно, именно
на первых порах, в начале существования партии приходилось
применять особые усилия для закрепления известной средней,
равнодействующей линии, на которую можно бы нанизать откло-
нения в сторону крайностей направо или налево, в этом отноше-
нии II съезд и являлся первым, а потому и особенно важным
пробным камнем.
Основное значение съезда состояло в том, что на нем руково-
дителям партии удалось свести некоторые пылкие крайние увле-
чения, прорывавшиеся на съезде, к более осторожным положени-
ям, диктуемым реальной политикой текущего момента. Эго каса-
лось и программы, и тактики. Первоначальный текст програм-
мы, принятой на октябрьском съезде, совершенно умалчивал о
форме правления. Объяснялось это тем, что партия никогда не
придавала выбору формы правления принципиального значения.
Для правых партий монархия являлась священным устоем. Для
левых - республика служила одним из членов политического
символа веры. Для партии к.-д. выбор между тем и другим был
не вопросом принципа, а вопросом целесообразности, лишь бы
были утверждены конституционно-демократические начала. Одна-
c. 227
ко надо было определить, какую же из этих двух форм надле-
жит признать практически осуществимой при наличном сочета-
нии жизненных условий. И вот П съезд и признал, что требова-
ние установления республики не может быть введено в данное
время в число задач практической политики. И в программу бы-
ло введено, что Россия должна быть конституционной и парла-
ментарной монархией. Это вовсе не исключало возможности уча-
стия в партии лиц, исповедующих республиканский идеал. Это
только означало, что партия смотрит на свою программу не как
на собрание идеальных норм, а как на систему практически осу-
ществимых в данное время положений. Соответственно той же
тенденции требованию созыва Учредительного собрания со всею
полнотой власти, выдвигавшемуся крайними левыми партиями,
съезд противопоставил требование предоставления Государствен-
ной думе учредительных функций в смысле составления «основ-
ного закона».
По этим вопросам соглашение было достигнуто без особый
затруднений. Зато большая разноголосица развернулась по аграр-
ному вопросу. Ряд делегатов высказывался за полную национа-
лизацию земли. Другие, признавая необходимым сохранение час-
тной собственности на землю, шли в ограничении ее гораздо
дальше первоначальной редакции партийной программы. Тут
сказалось то обстоятельство, что в партию-в особенности в про-
винции-вошло немало людей, которые в прошлом были до-
вольно тесно связаны с социалистическими народническими кру-
гами и, отделившись от этих кругов по чисто политическим воп-
росам, продолжали исповедовать их идеологию в области вопро-
сов социальных. В основном партия осталась при той аграрной
программе, которая была выработана комиссией экономи-
стов - Чупровым, Герценштейном, Мануйловым, Кауфманом и
земских деятелей - Петрункевичем, Якушкиным, Черненковым,
Мухановым и др. То был проект широкой аграрной реформы на
основе образования государственного земельного фонда при по-
мощи принудительного отчуждения части частновладельческих
земель за узаконенное вознаграждение. Но возникшие на съезде
продолжительные дебаты вызвали необходимость уточнить ряд
вопросов, и съезд кончил избранием особой комиссии для даль-
нейшей разработки этой части программы.
Еще острее проявились на съезде отзвуки крайних левых те-
чений в вопросах тактики: многие провинциалы явились в Пе-
тербург на съезд, разгоряченные живыми впечатлениями от су-
ровых репрессий, которыми местная власть начала отвечать на
революционные эксцессы. В самом деле, Россия представляла со-
бою в тот момент картину, всего менее обещающую возможность
правильной предвыборной кампании и правильных выборов. В
41 губернии-или по всей губернии, или в части - применялось
военное положение, в 27 губерниях действовала усиленная охрана
и в 15 - чрезвычайная. «Как же приступать к выборам?» - спра-
228
шивали ораторы из провинциалов, и одни стояли за бойкот Го-
сударственной думы, другие за невозможность приступать в Думе
к органической законодательной работе, пока не будет введено
всеобщее избирательное право и т.п. Вот тут потребовалось сти-
листическое искусство, с помощью которого в конце концов, под
покровом осторожных и не режущих радикальное ухо выраже-
ний, были-таки проведены постановления, оставлявшие будущим
членам Думы от партии к.-д. полный простор для законодатель-
ной работы.
Съезд надо было скорее кончать: в стране уже начиналась
настоящая избирательная кампания.
Кизеветтер АЛ На рубеже двух
столетий. (Воспоминания. 1881 -
1914). Прага, 1929. С. 40$-411.
В. А. МАКЛАКОВ. ВЛАСТЬ И ОБЩЕСТВЕННОСТЬ
НА ЗАКАТЕ СТАРОЙ РОССИИ. (ВОСПОМИНАНИЯ СОВРЕМЕННИКА.)
Отпечаток «Освободительного движения»
на психологии общественности
Ахеронт187 с его многообразными «злобами» давно себя про-
явил в России. Боязнь его стихийной мощи иногда вдохновляла
власть на разумные уступки. Опасение пред «крепостным» Ахе-
ронтом, по признанию Александра П, убедило его в необходимо-
сти реформы 61 года. Бессилие справиться с террором в 70-х го-
дах привело к политике Лорис-Меликова. Но подобными мерами
хотели Ахеронт укротить, лишить его благоприятной для него
атмосферы. Но по существу ему не уступали', либеральная поли-
тика была лишь видом борьбы с ним. Для либерализма старого
времени союз с ним казался немыслимым.
В эпоху «Освободительного движения» недовольство широких
кругов опять создало благоприятную обстановку для выступления
Ахеронта. «Освобождение» перечисляло те формы, в которых он
стал проявляться; это политический террор, волнения учащейся
молодежи, фабричные и аграрные беспорядки. Все это симптомы
болезни опасной не только для самодержавия, но для государст-
ва. При нормальных отношениях в государстве власть и обще-
ство общими усилиями должны были бы против такого Ахе-
ронта бороться. Но с тех пор как общество поставило своей зада-
чей низвержение самодержавия, об общих действиях с ним не
приходилось и думать. «Освободительное движение» Ахеронта бо-
яться не стало; оно помнило аксиому стратегии; победу достаточ-
но одержать на главном фронте; остальное придет потом. Оно
так и поступало; главным фронтом была война с самодержави-
229
ем. «Освободительное движение» против него пошло за одно с
Ахеронтом; о том, насколько он опаснее самодержавия, оно не
заботилось.
Возьмем самый антигосударственный вид Ахеронта - полити-
ческий террор. Русское либеральное общество издавна к террору
относилось если не сочувственно, то по крайней мере нейтраль-
но. Отсутствие у него самого законных путей для борьбы против
власти заставляло его в «террористах» видеть борцов за «общее»
дело, как ни далеко от либерализма стаяли их цели.
Общество восхищалось их героизмом и их идеализировало.
Они рисковали жизнью и этим все искупали. Террористы были
окружены ореолом, поблекшим только тогда, когда их самих
увидали у «власти».
Наконец, идейная борьба с ними в то время, когда им грози-
ла петля, была невозможна морально. В обличении их враги
клеветой не стеснялись. Либерализм считал справедливым засту-
паться за тех, на кого можно было клеветать безнаказанно.
Такое отношение к террористам было понятно; но оно не оз-
начало одобрения террору. Либеральные деятели понимали, что
террор сам «провоцирует» власть на репрессии, от которых стра-
дают либеральные начинания. Террористы оказывались «за пре-
делами досягаемости», а за них расплачивались легальные уч-
реждения. А если иногда акты террора и склоняли политику
влево, то еще чаще порождали припадки реакции. Выстрел Ка-
ракозова188 определил поворот в царствовании Александра II, как
1 марта дало силу Победоносцеву18?. Террор мешал либеральной
политике; террористы над нею смеялись; их вдохновляли не
«либеральные» идеалы. Поэтому хотя либерализм понимал, как
неизбежно явление террора, не искал для него объяснений в
низких мотивах, он солидаризироваться с ним все же не мог.
Террор прекратился в 80-е годы; нелепость убийства 1 мар-
та190 оттолкнула от него сочувствие общества; а без него сущест-
вовать он не мог. Простая полицейская техника его тогда доко-
нала. Когда в России появился марксизм, он отнесся к террору с
неодобрением, как к революционной «романтике». Но с «Освобо-
дительным движением» воскрес снова и террор. На фоне общего
недовольства и озлобления «активисты» по темпераменту не
«могли молчать»; они хотели проявлением «жертвенности» и
«действенности» что-либо сделать, не думая о последствиях. Но
и «Освободительное движение» не заняло прежней нейтральной
позиции. У него с террористами оказался общий враг - самодер-
жавие, и они поэтому могли быть друг другу полезны. ,
В №5 «Освобождения» в статье «Либерализм и так называе-
мые революционные направления» А. Б. Струве объявил о своей
солидарности с Революцией со свойственной ему ясностью: «Ес-
ли в России оппозиция считалась крамолой, говорил П.Струве...
то это значит, что в России нет крамолы, а есть только оппози-
ция... Никакого хаоса и никакой анархии революционное движе-
230
ние не может создать... Либерализм должен признавать свою со-
лидарность с так называемым революционным направлением...»
Эго совсем не убедительно. Из того, что оппозиция трактова-
лась у нас как «революция», не следует, чтобы «революция» сде-
лалась простой «оппозицией». Но с тех пор как либерализм по-
ставил первой задачей низвержение самодержавия, революцион-
ная деятельность стала для него полезным подспорьем. Она са-
модержавие ослабляла. Не «революция» стала «оппозицией», а
«оппозиция» пошла за «революцией».
Эго обнаружилось и в тактических приемах. «Союз освобожде-
ния» сделал шаг для старого либерализма немыслимый. Он
принял участие в конференции оппозиционных и революцион-
ных организаций, закончившейся опубликованным их соглаше-
нием. Конференция произошла в октябре 904 г.191, т.е. при Свя-
тополк-Мирском192, накануне первого земского съезда. В общей
декларации конференции было заявлено, что борьба против са-
модержавия будет иметь больший успех, если «действия различ-
ных революционных и оппозиционных партий, как русских, так
и заграничных, будут координированы» (Листок «Освобождение»,
№ 17). Было специально оговорено, что ни одна из представ-
ленных на конференции партий не отказывается от каких бы то
ни было пунктов своей программы или своих тактических при-
емов.
Одна возможность этого соглашения показывает, как измени-
лась к этому времени идеология либерализма.
Требование низвержения самодержавия ставилось либерализ-
мом как необходимая предпосылка самых скромных реформ.
«Освободительное движение» доказывало, что без этого никакая
либеральная программа осуществиться не может. Либерализм до-
бивался конституционной монархии, чтобы проводить в ней
свою программу реформ.
А партия террористов социалистов-революционеров, которую
представлял на конференции между прочим Азеф*93, вовсе не
хотела «конституционной монархии». У нее были другие полити-
ческие и социальные идеалы; что для либерализма было когда-
то «увенчанием здания», а теперь стало фундаментам] нового
строя, для революционно-социалистических партий было лишь
удобной позицией для дальнейшей борьбы против основ, на ко-
торых стоял тот строй. Эго было их право. Но потому либера-
лизм был их враг, которого они собирались атаковать тотчас по-
сле общей победы над самодержавием. Со стороны либерализма
это соглашение было союзом с грозящей ему самому Револю-
цией. Спасти Россию от Революции могло только примирение
исторической власти с либерализмом, т.е. искреннее превраще-
ние самодержавия в конституционную монархию. Заключая вме-
сто этого союз с Революцией, либерализм «Освобождения» этот
исход устранял; он предпочитал служить торжеству Революции.
Можно понять психологию разочарованных либералов, кото-
231
рые, потеряв веру в возможное оздоровление власти, начинали
предпочитать ей Революцию. Самодержавие эти настроения само
воспитало. Но знаменательно, что соглашение с Революцией ос-
вобожденческий либерализм сделал именно тогда, когда прави-
тельство в лице Святополк-Мирского пошло новым либеральным
курсом, когда началось давно не виданное оживление легального
общества, земские адреса, восстановление земского съезда и т.д.
Это оказалось моментом, который либерализм выбрал, чтобы
официально отречься от своей старой, самостоятельной политики
и пойти на службу к революционерам.
Какие были последствия этого? У террористов осталась их
программа и тактика. А «Союз освобождения», если не обязался
сам принимать участие в терроре, потерял право против него
возражать. Он должен был его отныне оправдывать, как его в
№5 «Освобождения» уже оправдывал Струве194. Это стало офи-
циальной позицией «Освобождения», от которой он более не от-
ступал. Когда в ответственных заявлениях, которые делали либе-
ральные деятели, попадалась нотка осуждения Революции, «Ос-
вобождение» немедленно протестовало. Так было с первой лас-
точкой «весны», статьей князя Е. Трубецкого в «Праве», с знаме-
нитой речью кн. С. Н. Трубецкого на Петергофском приеме. «Ос-
вобождение» не упустило этих случаев, чтобы не осудить Трубец-
ких за их отрицательное отношение к революции.
Трудно сказать, принесла ли эта позиция либерализма осво-
бодительному движению пользу. Если террор мог быть полезен,
то для того, чтобы проявляться, он не нуждался в санкции ли-
берализма. Но сам либерализм должен был смотреть дальше;
после победы он мог стать государственной властью; это было
его историческим призванием. Его подчиненное отношение к Ре-
волюции было с этим несовместимо. Это позднее не раз обнару-
живалось. На земском съезде в ноябре 1905 г. и позднее в I Го-
сударственной думе либерализм не выдержал испытания на госу-
дарственность. Эго заставило историческую власть искать прави-
тельства в других общественных элементах. Так I Дума сама
подготовила министерство Столыпина. На отношении к Револю-
ции и на роковых для либерализма последствиях этого отноше-
ния «Освободительное движение» обнаружило свою слабую сторо-
ну. «В политике нет мести, - говорил Столыпин, - но есть по-
следствия». Они и сказались.
Маклаков В. А. Власть и обще**
ственность на закате старой Рос-
сии. (Воспоминания современника).
Б.м., б.г. Т. 1. С. 174-179.
Агония самодержавия
...Тогда начался решительный этап «Освободительного движе-
ния», победа его военной идеологии. Этим гордым сознанием
проникнута статья Милюкова в «Освобождении» от 26 июля 1905
г. (подпись С. С.). Она называется «Россия организуется». Он в
ней говорит: «общество в самых консервативных слоях приходит
к решимости - взять власть в свои руки. Русское общество орга-
низуется по мере того, как дезорганизуется правительство». В
чем видел автор эту общественную организацию? Не в земстве,
которое по роду своей деятельности, хотя местной, но общегосу-
дарственной по объему, должно было быть основой общественно-
го самоуправления во всероссийском масштабе. Автор земством
уже недоволен. Сочувствие земству «затруднено известным чувст-
вом недоверия и антагонизма, которое несомненно существует по
отношению к земству...». «Это недоверие переносится и на ту
земскую передовую группу (т.е. земцы-конституционалисты), ко-
торая начала все политическое движение в земской среде. На ее
счет заносят все те ошибки и бестактности, которые в таком
изобилии совершались членами этой земской группы». Итак, не
земство - руководители, не оно - организованная Россия, которая
«приходит к решимости взять власть в свои руки». Кто же эти
претенденты? «Эго люди личного труда и свободных профессий.
Это положение и подсказывает им их форму организации - наи-
более для них подходящую. Такой формой оказалась та форма
профессиональных союзов, которая так быстро и широко была
использована в последние месяцы для политических целей». И
Милюков добавляет: «Что касается политического настроения «со-
юзов», надо было заранее ожидать, что оно будет непохоже на
настроение земских и городских деятелей».
Это интересная и правильная постановка вопроса; это дейст-
вительно совершалось в этот момент и в этом была Немезида195
за прошлое. Обывательская Россия пошла за организованной
«интеллигенцией», за ее лозунгами и руководителями. Началась
явная гегемония «военных».
Ибо mutatis mutandis* можно было сказать, что земства были
представителями гражданской идеологии, а организованная в Со-
юз союзов интеллигенция - военной.
С начала своего существования земства воплощали принцип
самоуправления общества в сотрудничестве с государственной
властью. Они были школой для будущей конституции, знакоми-
лись на практике с началами народоправства и создавали кадры
будущих политических деятелей. Конституция естественно мыс-
лилась как «увенчание здания», как логическое завершение того,
что уже было в земстве дано; конституция должна была быть еп
Изменив то, что следует изменить; внеся необходимые изменения (лат.).
grand* тем же сотрудничеством власти и общества. Пусть земства
с губернаторами боролись; борьба в законом предусмотренных
формах есть только форма сотрудничества. Эволюционный путь
к конституции шел именно через земство; земская деятельность
была мирным течением жизни, а не «военной кампанией».
Напротив того, организация профессиональной интеллигенции
произошла во время войны и не для мирной работы, а специ-
ально с военной целью, т.е. для разрушения самодержавия. Ту
часть интеллигенции, которая под видом профессиональных сою-
зов организовалась в Союз союзов, объединял только этот ло-
зунг - «Долой самодержавие». Не интеллигенцию вообще, входив-
шую в обывательскую массу страны, а интеллигентское организо-
ванное меньшинство можно уподобить той специальной части
населения, raison etre** которой - война, т.е. уподобить «военному
классу».
Военные существуют и в мирное время, но в это время они
не господствуют; cedant anna togae***. Но когда начинается вой-
на-роли меняются. Военные руководят войной и штатские им
подчиняются. Так произошло и у нас. Пока будущую конститу-
цию видели в конце эволюции, в ней видели увенчание «земско-
го здания». Но когда война разразилась, во главе военных дейст-
вий стала «интеллигенция». Постепенное подчинение ей земского
элемента интересная страничка нашей истории.
Апогей земской популярности был в ноябре 1904 г, когда
земский съезд первый потребовал конституции. Если вожди ин-
теллигенции были им недовольны и открыли «банкетную кампа-
нию»196, то обывательская масса свою надежду пока видела все-
таки в земстве. Популярность земцев этого времени можно срав-
нить с эфемерной популярностью Государственной думы в 1917
г. Если бы земцы тогда победили-они бы надолго сохранили
первое место. Но вместо победы последовала неудача Святополк-
Мирского, что было неудачей тактики соглашения. Нужно было
войну продолжать. Когда прерываются переговоры о мире, слово
переходит к начальникам армии. В январе и феврале выступил
Ахеронт и он привел к победе 18 февраля197.
Конечно, влияние земства исчезло не сразу. Но «восходящее
солнце» находит больше поклонников, чем «заходящее». К тому
же в самом земстве вследствие его неудач начинался раскол.
После первого ноябрьского съезда состоялся второй в феврале
1905 г. Он был собран на основе правильного представительства
от губернских земских собраний. Эго дало ему повод считать се-
бя представителем всероссийского земства, или, как «Освобожде-
В натуральную величину, в большом масштабе, широко (фр.).
** Букв, «смысл существования»; разумное основание, смысл (фр ).
*’* Часть цитаты из утраченной поэмы Цицерона: «Пусть оружие уступит ме-
сто тоге, воинские лавры - гражданским заслугам» (лат.).
234
ние» его величало, «правильно организованным конгрессом деле-
гатов губернских земских собраний». Но это было самообманом.
Если бы земский съезд был официальным учреждением и
выборы на него проходили в официальном порядке, это наиме-
нование могло быть оправдано. Но это было не так. Правда,
земские съезды уже не преследовались, но остались предприяти-
ем частным, только терпимым. Принятие участия в выборах в
такое «подозрительное» учреждение уже предполагало принципи-
альное его одобрение. С другой стороны, инициатива выборов на
съезде принадлежала его фактическим участникам; они имели
возможность проводить своих единомышленников.
Поэтому, несмотря на «правильное представительство», состав
земского съезда не изменился; появились только представители
некоторых губерний, которые раньше отсутствовали. Но если его
состав не изменился, то менялось его настроение. Не новые
представители на это влияли. Съезд к несчастью получал от са-
мого самодержавия примеры наглядного обучения; с ноября про-
шло много событий. На глазах всех побеждала не либеральная
«дипломатия», а «революционные дерзания». Наиболее активные
земские элементы уже тянули налево, к согласованию своей про-
граммы и тактики с «Освобождением», с «демократической ин-
теллигенцией», которая после 18 февраля получила возможность
организоваться и выставить старые освобожденческие лозунги как
программу всего русского культурного общества.
Эго обнаружилось на 3-м апрельском съезде 1905 г. Те зем-
ские деятели, которые на ноябрьском съезде, уступая земским
традициям и дорожа земским единством, уступили своему мень-
шинству, более не хотели уступок. И потому перед съездом бы-
ли поставлены самые острые вопросы; шло испытание на «де-
мократичность».
Как и нужно было ожидать, раскол произошел. Часть земцев,
с Шиповым во главе, со съезда ушла. Правда, и этот земский
съезд за Учредительное собрание определенно не высказался. В
такое противоречие со своим ноябрьским постановлением он
стать не хотел. Но разномыслие заключалось не в определенном
пункте программы или тактики; оно было в самой идеологии, и
было не важно, на какой апельсинной корке это разномыслие
обнаружится. Земское меньшинство осталось при земских тради-
циях и не мыслило нового строя в России без соглашения с ис-
торической властью. Некоторые ради этого соглашения мири-
лись даже с принципом самодержавия. Этим я могу объяснить
позицию наших «прежних» славянофилов, которые до самого 17
октября «конституции» не хотели, а затем стали конституциона-
листами «по высочайшему повелению», как острил Хомяков. Но
и серьезные конституционалисты, и придворные славянофилы
земского меньшинства одинаково хотели оставаться лояльными в
отношении к исторической власти, не мечтали о ее «низверже-
нии» и ждали сверху «реформы».
235
Но большинство ничего от самодержавия уже не ждало. С
ним оно было в открытой войне и против него было радо вся*
ким союзникам. Оно не заботилось, чтобы его желания были
для власти приемлемы; но зато шло на уступки, чтобы все
враги самодержавия могли стоять на одном общем фронте. Рево-
люция их не пугала. В ней они, напротив, видели способ устано-
вить в России «свободу и право». Была полная аналогия. Мень-
шинство, ища соглашения с властью, принуждено было ей усту-
пать; большинство, поддерживая общий фронт с Революцией,
должно было уступать Революции. Между этими двумя направле-
ниями обнаружилась пропасть, при которой стало трудно делать
общее дело.
Помню тогдашние разговоры о земском расколе. О нем мало
жалели. С меньшинством сходили с политической сцены отста-
лые сторонники совещательных прав представительства, которых
«Освобождение» давно рассматривало как реакционеров. Вожди
большинства могли радоваться, что меньшинство им не будет
мешать держать свой курс на «демократическую интеллигенцию».
Помню все же и сожаления. Боялись, что раскол земства усилит
самодержавие; жалели, что меньшинство обрекает себя на бесси-
лие и принуждено будет искать поддержки направо. Однако ма-
ло кто предвидел тогда, что отход меньшинства нанесет громад-
ный вред самому земству в момент, когда его авторитет будет
нужнее всего, т.е. когда война с самодержавием окончится капи-
туляцией и сменится задачей конституционного устройства Рос-
сии.
Со времени апрельского земского съезда руководство движе-
нием безраздельно переходило к интеллигенции. Но земству как
самостоятельной силе пришлось, однако, еще раз выступить вме-
сте. Это выступление опять показало его политический вес. Но
как и после 1-го земского съезда земство этого не сумело ис-
пользовать, и всю выгоду от его последнего выступления полу-
чили «интеллигентские» руководители. Им оно принесло неизме-
римую пользу, чего они, конечно, не только не хотели признать,
но за что земцев лишний раз упрекали.
Там же. Т. 2. С. 369-374.
Манифест 17 октября.
Первая революция
...17 октября было полной победой либерализма, «увенчанием
здания». Это не было тем выбрасыванием балласта, которым са-
модержавие хотело бы спасти свою сущность, не было ни обе-
щанием либеральных реформ, как 12 декабря198, ни созданием
булыгинской думы. Самодержавие отныне себя упраздняло. Кон-
ституция была возвещена и обещана; оставалось претворить это
236
обещание в жизнь. Но тоща начиналась расплата. Все те свойст-
ва «Освободительного движения», которые ему дали победу, ока-
зывались вредными, когда было нужно эту победу использовать.
Военных вождей не надо допускать до ведения переговоров о
мире.
Эго сказалось в одном внешнем символическом признаке. 17
октября стали называть «первой Революцией». А между тем Ре-
волюции тогда не произошло. Конечно, можно безгранично зло-
употреблять этим словом, называть им всякие идейные новшест-
ва, перемену понятий и нравов, наконец, всякий уличный беспо-
рядок. Но тогда это слово теряет определенность и ничего не оз-
начает. Революцию в историческом смысле мы имеем только
тоща, коща народные массы сбрасывают прежнюю власть, коща
возникает новая власть, с прежней не связанная. Мы имели в
России две таких Революции, в 1917 г. Но в 1905 г. ее не было.
Была великая реформа, совершенная законной властью, была от-
кроированна конституция, о которой издавна мечтал либерализм.
По своей глубине и последствиям реформа 1905 г. была не
меньше реформ 60-х годов; но как тоща, так и теперь Револю-
ции не оыло.
Но понятие «Революция» было давно популярно в России;
даже реформу 61 года не раз хотели перелицевать в Революцию
и 19 февраля сравнивали со «взятием Бастилии». Характерно для
интеллигентской идеологии, что подобное сравнение можно было
делать серьезно.
В 1905 г. было более основания говорить о Революции, ибо
мы к ней действительно шли и приблизились. Манифест 1905 г.,
конституция 1906 г. явились не инициативой предусмотритель-
ной государственной власти, которая сама поняла, что ей надоб-
но делать, а в результате общественного движения, которое вело
к действительной Революции. То движение, которое называлось
«Освободительным», которое вначале добивалось только замены
самодержавия конституционной монархией и осуществления ли-
беральной программы, - переродилось в движение «революцион-
ное», которое своей объявленной программы осуществить не
могло бы без революционного переворота. Достаточно вспомнить,
что самую конституцию, по мнению «Освободительного движе-
ния», должно было составить Учредительное собрание по 4-хвост-
ке, чтобы понять, что это предполагало предварительное падение
или полное обессиление исторической власти в России, т.е. на-
ступление подлинной Революции. И в этом движении участвова-
ли не только революционеры по программам и темпераменту, а
вошедшие в него, слившиеся с ним в одной тактике, - либераль-
ные люди, которые никакой Революции не хотели, а шли вме-
сте с революционерами лишь потому, что иначе не надеялись
самодержавие свергнуть. Временный союз лояльного либерализма
с настоящей Революцией и был отличительным свойством того
движения, которое называлось «Освободительным».
237
Если бы самодержавие продолжало упорствовать, оно довело
бы до открытой гражданской войны; оно могло бы победить, что
очень возможно, и эра либерализма была бы еще надолго отсро-
чена. Оно могло бы пасть перед Революцией, и мы в 1905 г. по-
лучили бы 1917 год. Но это все гадание задним числом. Само-
державие сумело вовремя уступить и этим избавить Россию и от
гражданской войны, и от Революции.
Если бы «Освободительное движение» добивалось одной кон-
ституции-оно бы остановилось; оно своей цели достигло. Но
власть опоздала; народные массы уже выходили на улицу. С ни-
ми шла и Революция. У Революции была совсем другая про-
грамма, и на первом плане в программе minimum - низвержение
не самодержавия, а монархии, установление полного народовла-
стия и «строительство социализма» как конечная цель. Для этой
части «Освободительного движения» 17 октября было таким же
обманом, как для либерализма 12 декабря или 6 августа. Уступ-
ка, сделанная в разгар борьбы, не останавливает, а поощряет по-
беждающую сторону. Революционным партиям, которые европей-
ский либерализм считал отсталым явлением, казалось, что в
России можно установить то, чего не было и в Европе, т.е. но-
вый социальный порядок. В одном они и не ошибались. Нигде
демагогия не могла встретить так мало сопротивления, как
именно в нашей некультурной стране. 17 год доказал это с до-
статочной яркостью. Поэтому в 1905 г. конституционной рефор-
мой нельзя было совершенно предупредить Революцию; ее мож-
но было вовремя победить, но с ней уже приходилось бороться.
И немудрено, что после манифеста 17 октября внешние чер-
ты Революции только усилились. Люди, пережившие обе рево-
люции, могут их сравнивать. Помню свое впечатление. Несмотря
на крушение в 1917 г. исторической власти, тогда, на мой лич-
ный взгляд, первое время было больше порядка. И я себя спра-
шивал, сделался ли народ разумнее под влиянием конституцион-
ного опыта или на него влияла война спасительным страхом?
Когда 18 октября утром прочли манифест, толпы народа по-
валили на улицу. Дома раскрасились национальными флагами.
Но «ликование» продолжалось недолго. Революция не останови-
лась. Манифестанты рвали трехцветные флаги, оставляя только
красную полосу. Власть была бессильна и пряталась. На улицах
была не только стихия; появились и ее руководители. Вечером ’
первого дня я с М.Л. Мандельштамом199 зашел на митинг в
консерваторию. В вестибюле уже шел денежный сбор под плака-
том «На вооруженное восстание». На собрании читался доклад о
преимуществах маузера перед браунингом. Здесь мы услыхали
про убийство Баумана200 и про назначение торжественных похо-
рон. К.-д. комитет постановил принять участие в похоронах; про-
цессия тянулась на много верст. Двигался лес флагов с надпися-
ми: «Да здравствует вооруженное восстание», «Да здравствует де-
мократическая республика». К ночи процессия достигла кладби-
238
ща, где подруга Баумана Медведева при факельном свете и с ре-
вольвером в руке клялась отомстить. Целый день улица была во
власти «народа». Сила невидимой организации, которая собрала
эту толпу и ею управляла, невольно противопоставлялась слабо-
сти власти. Когда в 1917 г. приехала в Петербург А.М. Коллон-
тай, она мало верила в успех Революции. Но она мне призна-
лась, что, увидав изумительную организацию похорон «жертв ре-
волюции», она ей поверила. Ее наблюдения я задним числом от-
ношу и к похоронам Баумана. Тогда тоже должно было стать
ясно, что у Ахеронта есть вожаки, которые умеют им управлять
и что у вожаков есть материальная сила. Вожаки же революции
не мирились с монархической конституцией, как в свое время
либерализм не мирился с совещательной булыгинской думой.
Это могло быть не так страшно для власти, пока основа Рос-
сии-деревня оставалась спокойной. Но этого не было. В деревне
революционная пропаганда шла очень давно. Манифест 17 октяб-
ря в ней не удовлетворил никого: он не говорил о земле. Но за-
то он объявил свободы и под защитой этих новых слов усили-
лась демагогия; народ стал осуществлять свою «волю». В первые
месяцы после манифеста я не был в деревне, но картину ее
легко представляю себе по съезду Крестьянского союза в Москве
в начале ноября 1905 г.201 Я попал на него по знакомству; о нем
печатались и отчеты (см: Право. 1905. № 44). Делегаты из раз-
ных концов излагали, что на местах происходило. В центре же-
ланий стояла земля; «волей народа» было отбирать ее у поме-
щиков. Хотя такая «реформа» уже нашла себе место в партий-
ных программах, крестьяне не хотели дожидаться законов. А
Крестьянский союз направлял стихийную волю крестьян. В обла-
гороженном отчете о съезде, напечатанном в «Праве», можно
прочесть подобные перлы: «Крестьяне производили разгром и
поджоги только там, где не надеялись на свои силы», - говорил
один делегат. «Но в местах, где были образованы дружины, они
просто (курс, наш-cocm.) объявляли землю общественной и
выбирали старосту для управления ею». Как это «просто» проис-
ходило на практике? В моих ушах звучат слова другого делегата:
«Где не было Крестьянского союза, - заявлял он с гордостью,-не
было ни одного случая насилия: били только. помещиков и их
управляющих, да и то только в том случае, если они сопротив-
лялись». На этом собрании я увидал знаменитого Щербака"2. Он
прибыл в конце и был встречен как триумфатор. Ему дали сло-
во не в очередь. Он рассказал, что дает крестьянам советы не
платить аренды, не работать у помещиков, не позволять другим
работать у них, не платить налогов и требовать свои деньги зо-
лотом из сберегательных касс. Съезд был в восторге. «За ним
крестьяне пойдут все, как один человек»,-в восхищении говорил
мне председатель собрания, бывший правовед и прокурор.
К городскому и крестьянскому движению присоединялись на-
циональные, опасность которых общественность преуменьшала.
239
Чего хотели национальности - узнали в 917 г. Но и они тоща
проявляли свою волю, не считаясь ни с законами, ни с волей
всего государства. В России наступал тот хаос, который в чистом
виде мы увидали в 1917 г.
Так 1905 год назван был «Революцией» не вовсе напрасно. В
России действительно создалась «революционная ситуация» на
почве общего недовольства и ослабления власти. У Революции,
были вожди, программа и материальная сила. Она решила вести ;
борьбу до конца. Манифест мог оказаться простым преддверием
Революции; мог стать и началом эпохи реформ. Россия была на
распутье. От торжества Революцию отделял только несломлен-
ный еще государственный аппарат.
Тем, кто считал, что Россия переросла форму конституцион-
ной монархии, манифест давал новые средства борьбы. Они ими
и пользовались. Но в чем был исторический долг тех, кто доби-
вался конституционной монархии, чтобы в рамках ее преобразо-
вать Россию в европейскую демократию?
Им могло казаться невыгодным сохранение власти в руках
прежнего государя. Он уступил не по убеждению; мог даже без
умысла саботировать реформы, которые обещал против воли.
Это предполагало новую борьбу с силами старого строя.
Это правильно. Но предстоящая либерализму конституцион-
ная борьба с ними была меньшим злом, чем Революция. Рево-
люция не остановилась бы на либеральной программе. Не пред-
ставители либеральной общественности могли бы ее на ней
удержать. Им, принесенным к власти «народной волей», было
бы не по силам с этой волей бороться.
Демагогия бы их одолела, как это показал 17 год. Было сча-
стьем для них, что прежняя власть уцелела и сама объявила но-
вый порядок. Либеральному обществу было легче бороться с
прежней властью в рамках нового строя, чем с Революцией в '
обстановке революционного хаоса. В его интересах было спасти
государственную власть от крушения. Но для этого общество
должно было стать ей опорой; без активной поддержки обще-
ственности конституции быть не могло. Без нее могла получить-
ся только или Революция, или реставрация старого строя.
А если сохранение исторической власти было полезно, надо
было делать уступки и ей. Она была еще реальной силой, не
меньшей, чем наша общественность. Было ребячеством думать,
что, пока она существовала как традиционная власть, ей можно
было бы покрывать все, что захотят представители «воли наро-
да». С властью надо было заключать соглашение на почве вза-
имных уступок, принимая в уважение ее силу, а может быть, и
предрассудки. «Освободительное движение» с самодержавием со-
глашений не допускало. Но самодержавия больше не было. Кон-
ституционная монархия была тем, чего хотел либерализм и что
ему самому было полезно, чтобы его не унес революционный
хаос. Если Бисмарк прав, что основа конституционной жизни
240
есть компромисс, то компромисс с конституционной монархией
становился не изменой, а единственной разумной политикой. И
соглашение с монархией в тот момент было тем легче, что она
сделала то, что было для этого нужно. Она согласилась на кон-
ституцию, закрепив ее манифестом. Наконец, во главе правитель-
ства она поставила Витте. Мог ли быть более знаменательный
выбор?
Нельзя было в то время ждать и даже желать министерства
«общественных деятелей». Как мог бы государь вручить власть
человеку, ему незнакомому, не имевшему опыта государственной
деятельности, который с ним раньше боролся? Подобный шаг
был возможен в случае капитуляции, как это в 1917 г. сделал
Николай II, отрекаясь от трона и назначая князя Львова премье-
ром. В 905 г. положение было другое; правительство не было
свергнуто. В обществе не было общепризнанных лидеров. Сама
общественность не могла желать стать правительством. Обще-
ственным деятелям нужно было еще проходить школу управле-
ния государством; ее нельзя было начинать в такое трудное вре-
мя лицом к лицу с торжествующей Революцией. В лучшем слу-
чае можно было желать привлечения к правительству обще-
ственных деятелей, но главой правительства мог быть только
представитель бюрократии. А в такой комбинации назначение
Витте было лучшим, которое можно было придумать.
По своим государственным дарованиям он был крупнейшей
фигурой этого времени. Никто из прославленных общественных
деятелей не мог выдержать сравнения с ним. Его недавняя побе-
да в Портсмуте203 дала лишний пример этих качеств, создала
ему европейский престиж. При прочих равных условиях это да-
вало ему преимущество.
Но этого мало; Россия нуждалась в реформе, а Витте был ре-
форматором по натуре. Если он и был осторожен, то смелость и
новизна его не пугали. Коренные недостатки нашего строя он
понимал; был давнишним сторонником либеральных реформ и
основной реформы - крестьянской; пытался их проводить еще
при самодержавии. При нем конституция должна была быть
средством преобразования' России, а не способом борьбы с рево-
люцией.
В глазах либеральной общественности у Витте был один не-
достаток: он был сторонником самодержавия. Но самодержавие
для него не было идолом. Он был за самодержавие, пока считал
его полезным России. Он признал, наконец, самодержавие более
невозможным и в докладе 17 октября рекомендовал конститу-
цию. Этим он связал свою судьбу с манифестом. Союз его с ли-
беральной общественностью становился для него обязательным.
В ней была единственная опора его. Государь его не любил и
назначил его против воли. Витте и либеральное общество могли
быть полезны друг другу, без чего нет прочных союзов.
Зато для борьбы с Революцией Витте был лучше поставлен,
9 — 4264 241
чем наши общественные деятели; он ей ничем не был обязан;
не был с ней связан ни прошлой работой, ни соглашением. Его
нельзя было упрекать в измене, если он с ней разойдется. Гро-
зящую Революцию он мог превратить в эру либеральных ре-
форм; при поддержке либеральной общественности мог справить-
ся и с нашей реакцией. Если не хотеть Революции, то для ли-
берального общества назначение Витте было лучшим исходом,
чем кабинет общественных деятелей.
Я буду позднее говорить о приеме, который оказала наша об-
щественность попытке Витте сблизиться с ней. Ее политическая
неумелость проявилась тоща с поразительной яркостью и, к не-
счастью, не в последний раз. Но, чтобы не делать потом отступ-
лений, остановлюсь на частном вопросе, на отношении общества
к борьбе с Революцией. Если вспомнить, какая тонкая преграда
отделяла тоща Россию от торжествующей Революции, то пози-
ция того либерального общества, которое само претендовало
стать властью и должно было быть опорой ее, показала, чего
можно было от него ожидать.
• • •
Борьба в Революцией, конечно, не могла вестись в прежних
формах. От либерального общества нельзя было требовать, чтобы
оно одобрило борьбу с революционными настроениями мерами
устарелых законов и произволом властей. Хотя после большеви-
стской полиции, следователей и судебных властей действия на-
ших охранок, жандармов, тем более военных судов кажутся вер-
хом беспристрастия и гуманности, они были все-таки позорным
пятном на старом режиме. Но манифест 17 октября в это внес
изменения. Свобода слова, собраний, союзов, неприкосновенность
личности, требование законности во всех мероприятиях власти
открыли в России новые условия для борьбы за идеи и утопии
Революции. Революционные партии получили способы отстаи-
вать свои идеалы. Успех этих партий в Европе показывает, что
они не бессильны в этой борьбе. И тот же опыт Европы пока-
зывал, что либеральные правительства против Революции не без-
защитны, даже не прибегая к приемам самодержавия.
В 905 году вопрос был сложнее. Революционная атака на су-
ществующий строй началась в старых условиях жизни. Она по
необходимости велась тоща путем беззаконий и даже насилий. В
свое время приятие их сближало либерализм с Революцией. Бы-
вают законы, которых нельзя соблюдать. Таковы, например, бы-
ли законы, определявшие положение старообрядцев и иноверцев;
нельзя было осуждать тех, кто им не подчинялся. Таково же от-
части было правовое положение и политических иноверцев. В
таких условиях беззаконие и для них было нормальным исхо-
дом. Стоит ли настаивать на этом теперь, коща большевики ста-
ли «законодателями»? Манифест 17 октября осудил этот порядок;
242
ои. должен был изменить приемы борьбы с врагами правитель-
ства, дать долю свободы даже революционным утопиям. От этих
«завоеваний» либерализм не мог отказаться.
Но это требовало времени, а Революция не дожидалась. Обе-
щания манифеста побудили ее удвоить усилия для полной побе-
ды. Насилия революции увеличились. Под названием «явочный»
или «захватный» порядок резрешались и аграрный, и социаль-
ный вопросы; удалялись помещики из имений, отнималось уп-
равление фабрикой у хозяев. Для свержения государственной
власти подготовлялось восстание; формировались и вооружались
«дружины». Окрыленная успехом, Революция готовилась к от-
крытой схватке с исторической властью.
Никакая либеральная власть этого допускать не могла. Мани-
фест это знал. Объявляя новый порядок, он требовал одновре-
менно решительных мер против самоуправства. Надо сопоста-
вить манифест с первым обращением к народу Временного пра-
вительства, чтобы ощутить разницу между законной и революци-
онной властью. В 17 году правительство восхваляло «успехи сто-
личных войск и населения» над «темными силами старого режи-
ма», хотя успехи были военным «бунтом» и начались с убийства
офицеров. Ни одним словом правительство не рекомендовало
стране воздерживаться от дальнейших революционных успехов,
соблюдать порядок и подчиняться законам и власти. Не потому,
чтобы правительство хотело «углубления» Революции, но потому,
что, как правительство Революции, оно в беззакониях видело су-
веренную «волю народа». Оно не посмело опубликовать высочай-
ший указ о назначении князя Львова премьером; не хотело даже
внешне соблюсти преемственность власти. В 905 году, к счастью,
в России Революции не было. Правительство Витте было прави-
тельством законного государя, который обещал реформы России,
но с насилиями Революции считал долгом бороться.
Какое же отношение могло быть у зрелой общественности к
такой позиции власти?
Общественность порвала с Витте не на этом вопросе; разго-
вор до него не дошел. Но первая встреча Витте с официальным
либерализмом не осталась без влияния на Революцию. Если бы
Витте получил принципиальное право рассчитывать на поддерж-
ку нашей общественности, надеждам Революции был бы поло-
жен -предел. Но коща либеральное общество отказало Витте в
поддержке, поставило ему и со своей стороны революционные
ультиматумы, оно этим Революцию окрылило.
Но хотя в разговорах с Витте не было речи о борьбе с Рево-
люцией, вопрос стал сам собой. Революция энергично атаковала;
«захватное право» стало «бытовым явлением» этих месяцев. Не
Сделавшись властью, представители общества избежали рокового
для них испытания принимать меры борьбы с Революцией. Но
сохранили ли они хотя бы нейтралитет?
Нейтральными они не остались. В прессе, заявлениях ответ-
9* 243
ственных лиц, постановлениях, резолюциях, обращенных к вла-
сти, либеральное общество высказывалось с неоставляющей со-
мнения ясностью. За насилия Революции оно обвиняло прави-
тельство, которое медлило с осуществлением обещанных мани-
фестом реформ и осмеливалось сопротивляться воле народа.
«Явочный порядок» никем не отвергался в принципе: Более или
менее все ему следовали. В прессе помещались серьезные статьи
по вопросу, имеет ли вообще правительство право после мани-
феста издавать новые законы? Было мнение, что все законы, ко-
торые противоречат обещаниям манифеста, не подлежат испол-
нению. Не революционеры, а умеренные, иногда консервативные
органы прессы не соглашались признавать новые «Правила о пе-
чати»; из принципа' они не исполняли формальных требований
о «собраниях». Ограничения свобод признавались превышением
власти. Как при таком понимании можно было осуждать «Рево-
люцию»? Стоит перелистать любую газету этого времени; она на-
поминает прессу войны. Как и тогда, на все были две мерки; на
одной стороне были «зверства», на другой «героизм». Моральную
поддержку либеральное общество оказывало Революции, а не
тем, кто с ней боролся.
Конечно, либерализму было трудно принципиально защи-
щать беззаконие. Но это было не нужно. Старый порядок долго
держался на формуле: сначала успокоение, а реформы потом.
Общественность заняла ту же позицию: сначала осуществите сво-
боды, отмените военные положения, удалите войска, ограничьте :
власть губернаторов, а затем, если Революция не прекратится, то
можно думать о способах сопротивления ей.
Многие находили, что это рассуждение лицемерно; на этот
упрек ответил 17 год. Тотда, будучи властью, защищая себя, свою
программу, свою Революцию, либерализм сделал все, что в 905 г.
советовал правительству Витте. Он уговорил Михаила отречься, ,
провел свободы, уничтожил губернаторов и полицию, отменил
смертную казнь и даже дисциплину в войсках, амнистировал
уголовных преступников и привел нас к большевизму.
Правда, положение было труднее; аппарат государственной
власти был ослаблен войной и безумиями последнего года. Но
не одно бессилие диктовало Временному правительству эту поли-
тику. В этом случае для него не было бы даже смягчающих об-
стоятельств; либерализм сначала в успех ее верил. Принимаемые
в этом направлении меры общество встречало с восторгом. По-
мню, как Н. Н. Львов стыдил меня в эти дни за мое «малове-
рие». Московский кадетский городской комитет мне написал из
Москвы, что там смущены тем, что я стою в стороне от общих
восторгов, требовал моего приезда и объяснения. Моя критика на
публичном собрании произвела там сенсацию. Конечно, опыт
скоро раскрыл всем глаза. Но когда поняли вред этой политики,
время было упущено. Революция посты свои заняла. Либера-
лизм умыл руки, обвиняя других, и предоставил другим задачу
244
поправлять то, что им самим было испорчено. Но вначале эту
политику разрушения он и вел и одобрял. Если общественные
министры так защищали свое дело при одобрении общества, то
упрек в лицемерии они с себя сняли. Они были повинны в неу-
мелости, а не в хитрости.
В таком поведении общества была своя логика. Борьбу с ре-
волюцией вела та власть, которую поддержать либерализм отка-
зался. Логично ли было морально ее защищать в ее борьбе с
революцией? Второй ложный шаг явился естественным послед-
ствием первого. Если бы тогда кто решился доказывать, что не
Витте, а Ленин враг либеральных идей, что с правительством
Николая П много легче было найти общий язык, чем с будущи-
ми народными комиссарами, такое суждение для одних показа-
лось бы шаблонной реакцией, для других «глупостью» или «из-
меной». Преграда, которая в 905 г. спасла нас от Революции, в
глазах общества мешала его победе. Министерство общественных
деятелей оно предпочитало правительству Витте.
Правда, тогда не понимали, чем будет настоящая революция,
как в 914 г. не понимали, что такое война. Об обеих судили по
прошлому, когда выгоды и той и другой могли оправдать при-
несенные жертвы, когда «героизм» и «легенда» скрывали одича-
ние и разорение. Годы войны и ее результаты сняли с войны ее
легендарную оболочку. Победа русской революции показала тем,
кто имеет очи, чтобы видеть, что такое и Революция. Но в
1905 г. так не смотрели. 27 ноября «Право», орган правового по-
рядка, так начинал редакционную статью под заглавием «Смута»:
«Тяжелой поступью, шумно и размашисто шествует вперед рус-
ская революция, неудержимо сметая на своем пути обветшалые
преграды самодержавного режима». Чем это раболепие перед Ре-
волюцией лучше лубочных картин, которыми поддерживали
«патриотизм», или того славословия, с которым пишут теперь
про большевистские «достижения»?
Была другая причина, которая мешала выступать против Ре-
волюции. Она казалась непобедимой. Старый режим не научил
наше общество расценивать обманчивую силу народных волне-
ний и реальную мощь даже ослабленной государственной власти.
Это обнаружилось в 917 г. Общество получило тогда все, чего до-
бивалось: нового монарха, присяпгувшего конституции, прави-
тельство по выбору Думы, поддержку военных вождей; и все-та-
ки оно спасовало перед бушующей улицей. Оно не рискнуло
пробовать, какую силу может дать союз власти и общества, тра-
диционной привычки народа к династии и тогдашней популяр-
ности Думы. Оно не посмело вступить в борьбу с демагогией.
Общественные деятели сразу признали себя «побежденными»,
как штатские люди, впервые попавшие на поле сражения, при
первых жертвах считают, что сопротивляться более нельзя. Па-
нические настроения перед революцией и в 1905 г. были распро-
странены очень широко. Если общественные деятели получили
245
бы власть, они и тогда уступками довели бы до подлинной Ре-
волюции. Правда, положение было иное. Из революционного ха-
оса Россия могла бы выйти скорее и с меньшим ущербом. Но
спасти Россию от Революции общество не сумело бы.
В этом была сила революционных течений. Они не встреча-
ли сопротивления. В широких массах народа они подкупали
перспективами раздела земли и имущества, мечтаниями о «по-
равнении»; в культурных слоях в них видели только врага исто-
рической власти. Самодержавие пожинало плоды своей старой
политики. Но оно решило бороться. Оно не хотело, как в 917 гч
бросить Россию на произвол масс, им самим раздраженных. Оно
имело и силу, и волю сопротивляться. Оно осталось на месте и
сумело отстоять ту плотину, которая отделяла государство от ха-
оса; в тот момент это было долгом всякой государственной вла-
сти.
Но для этой цели было два различных пути. Если бы прави-
тельство встретило поддержку либерального общества, оно могло
бы вместе с ним защищать против Революции новый порядок и
бороться с революционной анархией новыми приемами управле-
ния. Но поддержки правительство не встретило. Общество требо-
вало, чтобы правительство покорилось «воле народа», хотело на
место монарха поставить полновластное Учредительное собрание.
Оно не защищало «порядка». Оно не понимало, что государство
может законы изменять, но не может позволить их нарушать.
Оно показало, что еще не вышло из периода «детских болезней» j
и не может быть опорой порядка. И государственная власть, ес-
ли она хотела исполнить свой долг, была фатально обречена ис-
пользовать для борьбы с Революцией исключительно свой anna- j
рат с его идеологией и приемами... *
Там же. Т. 3. С. 403-418. , :
Образование политических партий в России
...«Представительный строй» немыслим без существования |
партий. Без них выборы-игра каприза и случая. В приветствен- j
ной речи на завтраке, данном русским парламентариям в 908 г., 1
Асквит2®4 сказал: «Партии не лучший и не худший способ уп-
равнять страной: это единственный (the only one)». Он был прав; j
только там, ще стали отрицать свободный представительный j
строй, как в Советской России, Италии, Германии, появилась /
модная теория о единой, но зато привилегированной партии.
Это создало для нас «ложный крут». Конституция была, а по-
литических партий не существовало. Началось форсированное
их сочинительство. Каждую неделю появлялись новые партии,
которые публику «зазывали». В одну зиму было выпущено не-
246
сколько сборников партийных программ. Кто их помнит теперь?
Как это ни парадоксально, конституция пришла слишком рано;
страна и даже само интеллигентское общество готовы к ней не
были.
Фабричное производство партий показывало, какая была в
них потребность. Но партии не сочиняются, а создаются в про-
цессе работы. Везде, где у нас была общественная работа, возни-
кали и партии - в земствах, городах, университетах. Не было
лишь политических партий, так как до 1905 г. не допускалось
«политической» деятельности. До 1905 г. существовала подполь-
ная революционная деятельность, и потому в подполье были ре-
волюционные партии, направленные на низвержение существо-
вавшего строя.
Нельзя отрицать их права на существование и деятельность,
но не эти партии были нужны, чтобы конституционная монар-
хия могла правильно функционировать.
В момент объявления конституции была одна партия, кото-
рая давно добивалась «конституционной монархии», - это «кадет-
ская». Ей пришлось сыграть в русской жизни роль исключитель-
ную. На нее пала задача, которую именно она должна была ис-
полнить. От ее поведения зивисел успех конституции...
...Партия оказалась самой живучей партией этой эпохи. Ее
не уничтожила ни реакция, ни революция. В Советской России
о ней одной до сих пор не забыли. Ее именем теперь клеймят
«контрреволюцию». Но это только показывает, что в течение
своей жизни она являлась центром притяжения для обществен-
ных сил, совершенно различных; она не была искусственной вы-
думкой. Причина этого в том, что, официально появившись на
свет одновременно с манифестом, она задолго до него жила ут-
робной жизнью. Сформировалась она на политической работе, а
не на теоретических рассуждениях. К моменту ее образования в
ней уже были кадры людей, связанных совместной деятельно-
стью, приобретших если не в обывательской толще, то среди ин-
теллигентской элиты известность. В этом была сила партии.
Но эта сила обратилась против нее. Той работой, которая ее
объединила и которая положила на партию свой отпечаток, было
участие в «Освободительном движении». Партия, которой выпало
на долю призвание установить основы для конституционной мо-
нархии, получила свое воспитание в беспощадной войне с исто-
рической монархией. Отрицательные черты, которые невольно
накладывало на своих участников это движение, партия все впи-
тала в себя. И то, что до 17 октября 1905 г. было ее силой, сде-
лалось главной помехой для исполнения ее настоящего назначе-
ния.
Эти черты отразились не только на отдельных людях; от-
дельному человеку с ними справиться легче, особенно если он
их вовремя замечает и болезни не принимает за признак здо-
ровья. «Освободительное движение» положило свой отпечаток на
247
всю партию как таковую, на партийную идеологию, создало пар-
тийную атмосферу, которая гораздо устойчивее и неподвижнее,
чем настроения отдельных людей...
Маклаков В. Л. Власть и обще-
ственность на закате старой Рос-
сии. (Воспоминания современника).
Т. 3. С. 473 - 476.
Основной порок к.-д. партии
...Если бы общественная жизнь управлялась одной логикой,
то кадетская партия, задуманная для войны с самодержавием,
после его капитуляции должна была бы сама себя распустить. В
ней не было больше надобности и ей было нормально распасть-
ся на свои составные части. Каждая из частей, смотря по взгля-
дам, интересам и темпераменту могла стать ядром новой пар-
тии, заключить подходящие блоки с другими и внести в полити-
ческую жизнь необходимую ясность. Но прошлое партии ее
крепко держало. Мысль о распадении казалась абсурдом. Если
вместе победили, нужно было вместе победу использовать.
Такое настроение - явление очень обычное. Ничто так не
сближает, как работа, увенчанная общей победой. Во Франции
непримиримые партии, соединившись на время выборов против
«реакции», продолжали упорствовать в сохранении своего согла-
шения уже для управления государством. Этот абсурд дважды
случился-в 1924 и в 1932 г. Нужны были катастрофические пре-
достережения 26 и 34 годов, чтобы убедить, что логикой все-таки
нельзя жертвовать ради одной психологии. В России такое жела-
ние совместить несовместимое было гораздо естественнее. Речь
шла не о прекращении временного союза самостоятельных пар- '
тий, а об уничтожении только что создавшейся, единственной
партии. Можно понять, что это казалось величайшим несчасть-
ем, что считали нужным перепробовать все, чтобы избежать та-
кого исхода.
Партии не монолиты. Во всех есть оттенки мнений, фланги
и центры. Разномыслия в партии только естественны. Они не
опасны, когда несмотря на них члены партии идут к общей це-
ли. Но цели, которые жизнь поставила перед кадетской партией
после 17 октября, были совсем не те, которые она сама себе при
образовании ставила.
Партия создавалась, чтобы бороться против самодержавия-,
борьба велась общим фронтом в соглашении с революционными
партиями. Если фронт к.-д. партии был короче, чем у «Освобо-
дительного движения», ибо открыто революционные партии в
к.-д. партию не входили и были только союзники, то зато в
своей собственной среде к.-д. партия революционной идеологии не
248
исключала. В начале учредительного съезда Милюков сказал
речь, которая была напечатана как приложение к партийной
программе, как «аутентическое» ее толкование. Он называл про-
тивников слева «союзниками»; заявлял, что партия «стоит на том
же, как и они, левом крыле русского политического движения».
Мы, говорил он, не присоединяемся к их требованиям «демокра-
тической республики» и «обобществления средств производства».
Одни из нас потому, что считают их вообще неприемлемыми,
другие потому, что считают их стоящими вне пределов практи-
ческой политики. До тех пор пока возможно будет идти к общей
цели вместе, несмотря на это различие мотивов, обе группы пар-
тии будут выступать как одно целое; но всякие попытки подчер-
кнуть только что указанные стремления и ввести их в протрам-
му будут иметь последствием немедленный раскол. Мы не со-
мневаемся, заканчивал он, что в нашей среде найдеТся достаточ-
но политической дальновидности и благоразумия, чтобы избег-
нуть этого раскола в настоящую минуту.
Вот что говорил лидер партии в момент ее образования; в
ней, значит, уже тогда были две группы, два понимания, обнару-
жение которых вызвало бы немедленный раскол; нужно было
этого раскола избегнуть. До падения самодержавия это было по-
нятно; размежевание было отложено и партия могла выступать
как единое целое. Военная психология это оправдывала. Но эти
же слова Милюкова означали, что речь идет только о настоя-
щей минуте войны. Коща самодержавия больше не будет, раскол
станет необходим и полезен для политической ясности. Поддер-
живать тогда фиктивное единство партии значило бы вводить
всех в заблуждение.
А между тем после 17 октября усилия лидеров партии были.
направлены именно к тому, чтобы единство партии удержать,
чтобы скрыть и затушевать то, что в ней было несовместимого.
Я не берусь сказать, было ли это вызвано только психологией,
чувством партийного самосохранения, которое не считалось с
тем, что из этого выйдет; либо было дальновидным расчетом,
своеобразной «тактикой»? Но это было не только ошибкой, но
вредом и для России, и для партии.
Желание сохранить единство сделалось для руководителей
партии главной заботой; такие заботы безнаказанно не проходят
ни для кого-ни для партий, ни для правительств. Какими сло-
вами ни называть это стремление, оно показывает, что интересы
какой-то группы поставлены выше интересов страны. Это диск-
редитирует партии и ведет правительства к гибели.
С другой стороны, это же стремление парализует партию и
обессиливает заключающиеся в ней противоположные группы.
Идеологии, которые обесцвечивают себя вступлением в общую
партию, имеют одинаково законное право на существование и на
активное проявление.
В к.-д. партии были люди, которые стремились быть на са-
249
мом левом фланге реформаторства, как об этом с гордостью го-
ворил Милюков; хотели немедленного полного народоправства и
считали его выразителем Учредительное собрание по 4-хвостке;
не боялись Революции, считая, что она принесет в Россию «сво-
боду и право». Такие люди могли бы создать особую партию, ко-
торая бы стала ждать и дождалась бы для себя подходящего ча-
са. 17 октября было для них только исходным моментом новой
борьбы.
Но не только позднее, но в самый момент образования пар-
тии в ней была группа другого настроения. Типичным предста-
вителем ее была земская группа. Эти люди примкнули к либе-
ральной земской программе 1902 и 1904 г.; никто из них не пре-
тендовал быть на крайнем левом фланге движения. Они могли
принимать и 4-хвостку, и финансовые, и социальные новшества,
но не как исходную точку, а как конечную цель, к которой надо
идти постепенно avec la lenteur clemente des forces naturelies* no
счастливому выражению Caillaux205. Они хотели конституционной
монархии, но вовсе не полновластного Учредительного собрания,
которое необходимо только так, где законной власти нет. Эти
люди не были ни защитниками самодержавия, ни опорой соци-
альной реакции. В момент войны они даже могли объединиться
в один общий фронт против самодержавия и не спорить с рево-
люционными утопистами. Но им было вредно терять свою фи-
зиономию. Их участие в «Освободительном движении» приноси-
ло ему громадную пользу; оно казалось ручательством за лояль-
ность движения, привлекало к нему сотрудников, облегчало вла-
сти задачу делать уступки. Их существование стало еще нужней
после победы. Именно этой группе было естественно составить
особую партию, которая с помощью власти могла строить госу-
дарственную жизнь на новых началах. После 17 октября в подо-
бной партии была потребность момента. Ее ждали. Но участие
этих людей в кадетской партии их обессилило. Они себя в ней
потеряли. В ноябре 1904 г. Ф.Ф. Кокошкин возражал против Уч-
редительного собрания, пока монархия существует; даже в июле
1915 г. на памятном для меня легкомысленном собрании у
А. И. Коновалова206 он еще защищал монархию как большую и
полезную силу. Но как член ЦК кадетской партии, он в противо-
речии с тем, что сам говорил, 20 октября 1905 г. поставил Витте
решительный ультиматум об Учредительном собрании. Такие
люди, и их было много, и среди них были громкие имена, по-
теряли себя в партийном котле. Течение политической мысли,
которое они представляли, было и законно, и нужно России, а
они его выразить не посмели. Единство партии этого не позво-
ляло.
В самом ЦК эа несовместимость отдельных направлений
С мудрой неторопливостью природных сил (фр.).
ощущалась очень отчетливо. Помню монологи Н. Н. Львова, ко-
торый в этом сходился со своим земляком по Саратовской гу-
бернии М.Л. Мандельштамом. Оба были членами Центрального
Комитета. Н.Н. Львов, земский деятель, конституционалист и
старый сотрудник «Освобождения», в кадетской партии хотел ви-
деть основу правового порядка. Он понимал необходимость ус-
тупать духу времени; с борьбой в душе пошел в этом направле-
нии очень далеко. Принял даже четыреххвостку как средство ус-
покоения при условии введения в нее коррективов в виде верх-
ней палаты и т.п. Но после 17 октября он ждал успокоения,
примирения и даже борьбы с новой Революцией. Рядом с ним в
Центральном Комитете сидел и М.Л. Мандельштам. Он издал в
Советской России интересную и в общем правдивую книгу. Если
исключить отдельные фразы, ще он по долгу пред властью рас-
шаркивался, Мандельштам является в этой книге тем, чем всег-
да действительно был. Он и в кадетском ЦК был энтузиастом
Революции как стихийной безудержной силы; возмущался мыс-
лью, чтобы с ней можно и должно было бороться и надеять-
ся ей управлять. В ее немедленной победе он мог усомниться,
считая власть достаточно сильной, чтобы ей противостоять;
но в правоте Революции - нет. Глас народа - глас божий. Он не
мог допустить, чтобы кадетская партия при каких бы то ни
было обстоятельствах могла явиться опорой порядка против
Революции. И тем не менее Львов и Мандельштам были оба
членами ЦК одной и той же партии, пока оба сами из него
не ушли.
Отдельные люди действительно уходили, понимая, что в ка-
детской партии есть какой-то порок; но уходили одни, а лидеры
делали все, чтобы не дать отдельным уходам превратиться в
раскол.
Прямым, последствием желания единство свое сохранять бы-
ло лавирование между обеими группами, стремление избегать яс-
ных позиций. За свое единство партия платила дорогой ценой.
Люди; которые в государственной жизни принципиально отверга-
ли политический компромисс, жили только им во внутренних
отношениях партии. Все искусство лидеров уходило на прииска-
ние примирительных формул, при которых дальнейшее внешнее
единство партии становилось возможным. К этому свелось их
руководство. И оно вело к бессилию партии.
Противоположные тенденции парализовали друг друга. Не
всегда можно было понять, чего партия действительно хочет.
Позиции ее были часто слишком тонки и искусственны для по-
нимания. Благодаря этому она создавала незаслуженное впечатле-
ние неискренности; приобрела репутацию, что на нее нельзя по-
ложиться ни справа, ни слева.
Этому впечатлению способствовала сама организация партии.
У нас не было политических вожаков, которые ведут за собой, а
не следуют за большинством; у нас было слишком мало доверия
251
к личности, чтобы отдать ей свою волю. Руководили партиями
громоздкие, многочисленные коллективы, центральные комитеты.
В них для сохранения единства и солидарности выбирали пред-
ставителей всех направлений, как это делают в коалиционных
кабинетах Европы. Партийное дело напоминало все недостат-
ки парламентаризма. Руководительство партией сопровожда-
лось томительными предварительными спорами и нащупывани-
ем средних решений. Тем, кто претендовал быть вожаками,
надо было искать «большинства» в комитетах или во фракции.
Чем разнороднее были эти комитеты, тем они более ослабляли
и обесцвечивали ответственных лидеров. Лидеры теряли свобо-
ду и физиономию. Внутрипартийной работе стали не чужды
приемы даже той крайней парламентской техники, которые
«проводят» решения когда убеждением, когда угрозой, когда
просто измором. Это было особенно заметно в заседаниях парла-
ментской фракции, где правом решающего голоса пользовались
не только действительные члены парламента, а также члены
бывших составов, члены ЦК и т.п. Все они участвовали в при-
нятии решений, исполнять которые приходилось другим. Они
были свободней, чем депутаты, заваленные текущей работой.
Они могли ходить на собрания аккуратней и сидеть на них
дольше. В результате лидерам удавалось провести то, что им ка-
залось желательным, но в смягченном виде и с большим опоз-
данием. Государственная работа тонула в процедуре партийной
стряпни.
Последствия этого, может быть, всего ярче сказались на ее
общепризнанном лидере, на Милюкове. Старание спасти партию
от раскола, уловить всегда срединную линию замаскировывало
его личные взгляды. Их могли знать только очень близкие к не-
му люди. Его знания и таланты ухолили на то, чтобы убедить
людей, между собой несогласных, что они хотят одного и того
же и что генеральная линия партии не изменяется. В этих усло-
виях руководить, партией было нельзя.
Система управления партией мешала тому, что в политиче-
ской жизни самое главное, т.е. умению события предусматри-
вать. Чем больше масса, тем больше инерция. Со своими комп-
ромиссными решениями партия вечно опаздывала. Она говорила
то, что было нужно, но тогда, когда этим уже помочь было
нельзя. История партии это показывает на каждом шагу. Она
вперед смотреть не умела, держалась прошлым и только им
вдохновлялась.
И характерно, что Партия хранила единство, пока оно ее
обессиливало, пока оно не было нужно, пока раскол партии мог
быть для России полезен. А в изгнании, за границей, когда он
стал абсолютно ненужен и вреден, когда был новый raison d’etre
для единства, партийные лидеры догадались наконец ее раско-
лоть, как будто только для того, чтобы заставить всех удивлять-
ся, что подобная неоднородная партия могла до тех пор сущест-
252
вовать и даже славиться своей дисциплиной. В этом последнем
акте своей жизни партия осталась верна старой привычке и
опять опоздала...
Там же. Т. 3. С. 482-489.
Достоинства и заслуги к.-д. партии
Политическая сила каждой партии не в числе ее записанных
членов, а в доверии, которое она внушает непартийной, т.е. обы-
вательской массе. Это доверие основывается не на программе, не
на резолюциях съездов, которыми интересуется только партий-
ная пресса, а на самостоятельном суждении, которое составляет
себе о партии обыватель. Оно часто не совпадает ни с мнением,
которое имеет о себе сама партия, ни с тем, которое она о себе
стремится внушить. Суждение обывателя проще. Еще до войны
я как-то говорил о политике с крестьянами нашей деревни. «Мы
в деревне кое-что смекаем, - сказал один пожилой крестьянин,
знавший меня еще мальчиком. - Разве мы не понимаем, что Вы
с Николаем Алексеевичем (мой брат - тогдашний министр внут-
ренних дел) в разные стороны тянете». Крестьянин не имел
понятия о кадетской программе, о резолюциях съездов, вероятно,
даже о том, какой я сам партии. Чтобы высказать такое сужде-
ние, в общем справедливое, эти подробности были ему не нуж-
ны.
Несмотря на мое скептическое отношение к тактическим
приемам партии, я должен признать, что ей очень рано удалось
внушить к себе это доверие обывателей. Эго чувствовалось еще
до выборов 1906 г.
Появление партии на свет, опубликование ее программы в
газетах сопровождалось немедленным успехом. У меня, как и у
всех, обрывали звонки с просьбами в нее записать. Просили об
этом люди, от которых всего менее этого можно было бы ждать.
Я в другом месте рассказал, как Ф.Н. Плевако207 добивался
вступления к нам и как я сам в этом ему помешал. Когда я
старался ему показать, что ои не может принять нашей програм-
мы, он только смеялся: «Программа мне не интересна, это пре-
дисловие к книге. Кто его читает?» Через несколько недель он
вошел в октябристскую партию, а позднее был от нее и членом
Государственной думы. Помню, как к нам немедленно записа-
лось несколько судебных деятелей, в том числе Н.Н. Чебы-
шев208. Я хорошо знал, что по всей своей идеологии он к нам
не годился. Но он мне не верил, в партию записался и оставал-
ся в ней до циркуляра министра юстиции, который запретил
чинам своего ведомства участвовать в каких бы то ни было по-
литических партиях.
Успех партии проник и в массы, где ни парламентаризмом,
ни Учредительным собранием не интересовался никто. Кокош-
253
кин с радостью мне подчеркивал, как «демократизируется» кадет-
ская партия. Он был прав. У меня как-то были клиенты из про-
стонародья; мы естественно заговорили и о политике, и они мне
сказали, что у них на Мещанской, все собирались голосовать за
партию мудреного имени, которого они произнести не умели.
Лишь побочными вопросами я убедился, что это была наша
«кадетская» партия.
Верно определить причины успеха к.-д. партии в мас-
сах-значило бы спасти себя от многих ненужных иллюзий и
ложных шагов. Но наши руководители верили, будто выборы
определяют «волю народа», а воля выражается в «партийной
программе».
Сколько времени было напрасно потрачено на никому не
нужные споры о пунктах программы! Но и деятельность, нашей
программы, и непримиримость, с которой к ней партия относи-
лась, только показывали, что серьезно на нее не глядели. Это
кажется парадоксом, но это так. Когда в определенных парагра-
фах партия в виде исключения допускала свободу двух мнений
(так было сначала в вопросе о женском избирательном праве и
о двухпалатной системе), то этим implidte* признавалось, что по
всем другим пунктам разномыслия не допускалось. Но что это
значит? Ведь и остальные параграфы принимались часто не
единогласно, иногда небольшим большинством голосов. Нельзя
же было думать, что голосование чье-либо мнение могло пере-
менить? А меньшинство из партии не исключалось и само не
уходило. Оно оставалось в партии, будучи с каким-то пунктом
программы ее несогласно. Самое право разномыслия по двум
определенным параграфам, которое было сначала даровано, было
позднее отобрано как «несовместимое с дисциплиной». И после
этого никто не ушел и не был исключен. Эго показывало, что
фактически разномыслия допускались. Иначе быть не могло, но
зачем партия на неоспоримости своей программы настаивала?
Это было младенчеством партии, которая «игру» принимала
всерьез. Старые люди не понимали этого «требования». Помню,
как на кадетском учредительном съезде старик М.П.Щепкин, ко-
торый, дожив до возрождения России, с юношеским пылом при-
нялся работать вместе с другими, принимал участие во всех под-
готовительных работах и совещаниях, этого усвоить не мог, зная
меня егЦе мальчишкой, он со мной не стеснялся и шептал мне
на ухо: «Зачем эта программа? Достаточно наметить основное на-
правление партии; разве можно навязывать ей конкретные мело-
чи?» Он был прав. Нельзя сидеть в одной партии тем, кто стре-
мится если не восстановить самодержавие, то увеличить права
монархии за счет представительства, и тем, кто мечтает об об-
ратном процессе, о введении парламентского строя, при котором
Запутанно (лат.).
не монарх управляет. Но если в основном курсе согласны, зачем
необходимо одинаково смотреть на то, какие пути вернее ведут к
данной цели? Зачем нужно единомыслие во взглядах на систему
одной или двух палат, на принудительное отчуждение чужих зе-
мель или прогрессивный налог на землю и т.п.? Единомыслие
во всех мелочах нужно для создания религиозных сект, не для
политических партий. Партии не претендуют на абсолютную ис-
тину, да истина и не отыскивается большинством голосов.
Руководители партии смотрели иначе. Они тратили столько
времени на спор о программе потому, что именно в ней видели
существо партийного объединения. Судя о других по себе, они и
в других предполагали к программе одинаковый интерес, дума-
ли, что программа - обязательство, которое они приняли перед
страной, и что отступиться от какого-либо пункта ее значило бы
обмануть население. Они не подозревали, что сама страна о про-
грамме вовсе не думает и что в этом отношении здравый смысл
обывателей оказался ближе к потребностям практической жизни,
чем прилежная разработка пунктов программы.
Я об этом могу судить как свидетель, так как в партии был
сам на амплуа обывателя. В «Освободительном движении» актив-
но я не участвовал. Моими политическими друзьями и учителя-
ми были люди более умеренных направлений. А в сферах дея-
тельности мои симпатии со времени студенчества шли только к
легальной работе. Подполье мне было противно. На к.-д. съезд я
сам напросился и был очень обрадован, когда мне дали возмож-
ность попасть туда от какой-то освобожденской ячейки.
Я раньше рассказал, как одним своим выступлением я съезд
против себя возмутил. Как могло оказаться, что я без права и
претензий на это оказался выбран в состав комитетов и город-
ского и Центрального? Для этого я вижу одну лишь причину,
которая показывает, как в это наивное время было легко себе
сделать карьеру. На съезд явилась полиция. Было глупо беспоко-
ить несколько десятков лкадей, мирно сидевших в доме кн. Дол-
горукого, когда кругом разгоралась всеобщая забастовка; когда
университет был наполнен дружинниками и на улицах происхо-
дили манифестации. Было смешно, что в момент подобной
анархии придираются к нам. Полицию на этот раз приняли в
палки. Председательствовавший на собрании Н. В. Тесленко от-
несся к ней как к простым нарушителям тишины и порядка.
Он не дал приставу объявить о причине его появления, закри-
чал, что слова ему не дает, что просит его не мешать и т.д.
Мы делали вид, что заседание продолжается. Я просил слова и
кстати и некстати для нашей повестки, стал говорить об ответст-
венности должностных лиц за беззакония, доказывал, что по на-
шим законам вторжение пристава должно влечь за собой для
него «арестантские роты» и т. п. Пристав понимал нелепость
данного ему поручения, видел, что над ним смеются в лицо, и
ушел. Нам наша «победа» была все же приятна; я разделил лав-
255
ры Тесленко и приобрел популярность. Потому когда в конце.
съезда начались выборы должностных лиц партии и некоторые
из моих личных друзей, заметив мое отсутствие в числе канди-
датов, подняли за меня агитацию, они сопротивления не встре-
тили, и я был выбран в члены и городского и Центрального ко-
митетов.
Мне с моим обывательским настроением пришлось увидеть,
как работали партийные штабы в самые ответственные моменты
для партии. Со многим я был несогласен, многого вовсе не по-
нимал. Но нечто я в партии оценил, и это нечто меня с ней
крепко связало. Связь была символичной связью «обывателя» с
«профессионалами».
Работой, которая меня сблизила с партией и которой она
связала себя с населением, была ее «пропаганда». После 17 октяб-
ря была установлена свобода и собраний и слова. Обывательские
массы, которые политических собраний до тех пор не видали, в
них устремились. Этим воспользовались прежде всего революци-
онные партии, позднее и черносотенцы. Было необходимо и
конституционным партиям защищать свои положения. Партия
к.-д. за это взялась. Ее задачей стало разъяснять манифест, кото-
рого массы не понимали. Разъяснения незаметно перешли по-
том и в избирательную кампанию. Перед I Думой она ничем не
отличалась от митингов. На «избирательные собрания» ходил кто
хотел, без соблюдения «правил о выборах». Только перед П Ду-
мой П.А. Столыпин настоял на неуклонном их применении.
В этой митинговой кампании я принял самое живое участие.
Оно не ограничивалось личными выступлениями. Была органи-
зована «школа ораторов», и я был поставлен во главе этой шко-
лы. «Ораторству» я не учил; старание быть красноречивым я
всегда считал большим недостатком. Но с моими «учениками»
мы обсуждали вопросы, которые нам задавались на митингах, и
совместно обдумывали, как на них отвечать. Круг моих наблюде-
ний этим очень расширился. Я узнавал, как реагируют массы на
тот или другой аргумент. Кто-то сказал: «Если хочешь какой-ни-
будь вопрос изучить, начни его преподавать». Я на себе испытал
справедливость этого парадокса. Не знаю, был ли я полезен на-
шим ораторам, но мне моя школа была очень полезна. Среди
моих учеников были двое подававших надежды. Одного не на-
зываю; он в Советской России; другой, проживающий здесь, -
- Е. А. Ефимовский. Опыт этой школы помог впоследствии со-
ставить и руководство, которое партия напечатала после роспуска ,
I Государственной думы. Литературную обработку его взял на се-
бя А. А. Кизеветтер. Он один поставил свое имя под этой бро-
шюрой. Выпущенная на правах рукописи, она попала в руки
врагов. Стала известна под именем «кизеветтеровской пшаргал- .
ки»; и чуть ли не из-за нее Кассо не дал Кизеветтеру кафедры.
Агитаторская работа была поучительна. Мы учили, но и са-
ми учились. Собрания выводили нас за пределы интеллигенции
256
и сталкивали с «обывательской массой». В этом слове обыкно-
венно подразумевалось нечто обидное. Так называли тех, кто не
занимался «политикой», думал о личных своих интересах, не
подымаясь к высотам гражданственности. Но на обывателях де-
ржится государство, они определяют политику власти. Наша рус-
ская обывательская среда, воспитанная самодержавием, политиче-
ски неразвитая, в прошлом запуганная, а в настоящем сбитая с
толку, была поставлена лицом к лицу с новой задачей - принять
участие в управлении государственной жизнью, В эпоху «Освобо-
дительного движения» эта среда с удовольствием слушала, как
другие за нее говорили; непримиримые лозунги нравились ей
своей смелостью и «дерзновением», но они ей не казались серь-
езными. Это были как бы крики на улицах, политические меж-
дометия, которыми «душу отводят». Но когда совершилось пре-
образование строя и обыватель увидел, что у него действительно
будет право голоса в своем государстве, он отнесся к этому с той
добросовестностью, с какой когда-то отнесся к своему участию в
суде присяжных. Он понимал, как мало подготовлен к задаче,
которую верховная власть теперь перед ним ставила, но заинте-
ресовался этой задачей, и на наших глазах при нашем участии
стало происходить политическое его воспитание.
На собраниях у нас была своя публика. Интеллигенция при-
ходила в небольшом количестве либо принимать участие в пре-
ниях, либо смотреть за порядком. Ей эти собрания были уже
неинтересны. И по ним можно было увидеть, как интеллиген-
ции мало в России. Нашими посетителями была серая масса; по
профессии приказчики, лавочники, ремесленники, мелкие чинов-
ники, по одежде чуйки, армяки, кафтаны, пиджаки без галстука.
С благодарностью вспоминаю этих скромных людей, сидевших в
первых рядах, приходивших для этого задолго до начала, не
уходивших до самого конца и слушавших все время с напря-
женным вниманием. Эти люди заинтересовались впервые тем,
что им говорили; приходили послушать, поучиться и после подумать.
Было благодарное дело помогать этим людям. Не затем что-
бы наскоком провести желательную для нас резолюцию, а чтобы
помочь им разобраться в сумбуре, который наступил в их голо-
вах после крушения привычных понятий. Падение самодержа-
вия, привлечение обывателя к управлению, свобода в обсуждении
недавно запрещенных вопросов были переменой, которую очень
долго приходилось только усваивать. И в этом мы обывателю
помогали.
Политика есть «искусство достигать намеченной цели налич-
ными средствами»; кадетской партии было полезно из общения
с массами узнать, что массы из себя представляют и чего они
добиваются. Если бы мы на это обращали больше внимания,
мы избегли бы многих ошибок.
Что думал тоща обыватель?
Он был недоволен, был в оппозиции. Могло ли быть иначе?
257
Ведь 80-е и 90-е годы пошли вразрез естественному ходу разви- 3
тия, на который Россия вступила в 60-е. Крестьянин о крепост- |
ном состоянии уже забыл, составлял себе имущество вне надель-
ной земли, а его по-прежнему подчиняли земской общине. Рос а
промышленный капитал, получив в жизни страны преобладаю-11
щее значение, а местное самоуправление стрюилось на одном |
только землевладении. Была бесконтрольная государственная |
власть, на которую нигде управы найти было нельзя и перед ко- |
торой всякий подданый был беззащитен. Обыватель не мог бы 1
формулировать конкретных обвинений против существовавшего |
строя, но понимал, что власть его не защищает и о его бедах |
забыла. Если везде за социальную несправедливость ответствен- .1
ность возлагают на власть, то в России это было естественнее и |
правильнее, чем ще бы то ни было. Нище власть государства не |
была так всемогуща. Она ни от кого не зависела, не допускала |
ни свободы, ни критики, ни самодеятельности. Поэтому она одна 1
и должна была за все отвечать, и каждый за свои беды винил -1
именно власть. Но хотя он ее обвинял, он долго не видел |
средств с ней бороться. Но в начале XX века началась перемена. .1
На глазах у обывателя власть зашаталась. Она не только была 3
побита в японской войне, она зашаталась внутри. Впервые при-1
шлось допустить критику, которая многим раскрыла глаза, и |
власть стала сама говорить о необходимых реформах. Коща на- |
чалось «Освободительное движение», она ему пыталась проги- |
виться и тем брала на себя ответственность за то, что все оста-
валось по-прежнему. Обыватель понял, что прежнее господство *!
власти кончилось, что она признала себя побежденной, что от |
самой страны зависит ближайший ход дел; и он с нетерпением Я
ждал перемен. 1
Он понятия не имел, в чем эти перемены должны заклю-д
чаться, но основное их направление схватывал ясно.. А. А. Киэе-'в
веттеру принадлежала прекрасная формула; он возвещал «поли-1
тическую свободу и социальную справедливость». Эго было имен- !
но тем, чего все ожидали. Обыватель хотел, чтобы о нем, о не- 3
справедливости его положения власть бы подумала, чтобы он |
имел возможность кому-то нужды свои заявлять. Как практиче- а
ски их удовлетворить, как скоро и как далеко нужно идти, он,^
мало заботился. Он предпочитал синицу в руках журавлю в н&1
бе. Радикальность нашей программы не казалась ему недостать 'Я
ком. Он аплодировал ей, как аплодировал и тем, кто шел еще |
дальше нас и кто за нашу умеренность на нас нападал. Но ин^ J
тересовали его не интеллигентские коньки, не Учредительное со-1
брание, не 4-хвостка, не неправоспособность цензовой Думы, не |
однопалатность, не парламентаризм. Все это было интеллигент- -3
ское дело; он хотел перемен менее громких, но более доступных\Я
и реальных. 1
Упреки нам за умеренность, заманчивые обещания могли бы 1
легко перетянуть обывателя влево, если бы в обывательской пси-|
258 '.Й
хологии не было другой основной черты: обыватель не хотел ни
беспорядков, ни Революции. Этим он резко отличался от идеоло-
гии самих интеллигентов, в которых было так сильно восхище-
ние перед Революцией и ее героизмом. Правда, враждебное от-
ношение к революционерам обыватель давно потерял. Уже мино-
вало то время, когда он «вязал им лопатки». Но победы их он
не хотел. Потому ли, что в нем не вовсе исчезло уважение к ис-
торической власти, потому ли, что он не верил в успех Револю-
ции или понимал, как тяжело отражается всякий беспорядок на
его обывательских интересах, - но перспектива Революции его не
соблазняла. Те программные обещания, которые не могли быть
осуществлены без падения власти, его не заманивали; в них он
инстинктивно чувствовал Революцию со всем тем, чего он в ней
опасался.
Здесь казался заколдованный круг. Обыватель не верил суще-
ствующей власти, но не хотел Революции. Он отворачивался от
тех, кто в его глазах являлся защитником власти; но революци-
онных директив тоже не слушал. Он при реформах хотел сохра-
нить не только порядок, но прежний порядок; хотел только, что-
бы при нем все пошло бы иначе.
На этом и создалась популярность кадетской партии в город-
ской демократии. Кадеты удовлетворяли этому представлению.
Обыватель знал, что партия не стоит за старый режим, что ежа
с ним и раньше боролась. Когда наши «союзники слева» доказы-
вали на митингах, что мы скрытые сторонники старого, реформ
не хотим, стараемся спасти старый строй и свои привилегии, та-
кие выпады против нас обыватель встречал негодованием и про-
тестами. В глазах обывателя мы несомненно были партией «по-
литической свободы и социальной справедливости».
Но зато кадетская партия приносила с собой уверенность, что
эти реформы можно получить мирным путем, что Революции
для этого вовсе не надо, что улучшения могут последовать в
рамках привычной для народа монархии. Это было как раз тем,
чего обыватель хотел. Партия приносила веру в возможность
конституционного обновления России. Рядом с пафосом старой
самодержавной России, который уже не смёл проявляться, с па-
фосом Революции, который многих отталкивал и уже успел про-
валиться, - кадетская партия внушала ему пафос конституции, из-
бирательного бюллетеня, парламентских вотумов. В Европе все
это давно стало реальностью и потому перестало радостно волно-
вать население. Для нас же это стало новой верой. Именно кон-
ституционно-демократическая партия ее воплощала. Левые за это
клеймили нас «утопистами». Но кадетская вера во всемогущество
конституции находила отклик в обывательских массах. Напрасно
нас били классическим эпитетом «парламентский кретинизм».
Обыватель был с нами. Партия указывала путь, которого он инс-
тинктивно искал и кроме нас нигде не видал. Путь, который ни-
чем не грозил, не требовал жертв, не нарушал порядка в стране.
259
К.-д. партия казалась всем партией мирного преобразования Рос- ’-^В
сии, одинаково далекой от защитников старого и от проповедни-
ков революции. <^В
Этой нашей заслуги перед Россией и этой причины нашей '^В
притягательной силы партийные руководители не оценили. 1905
год они считали «Революцией», а себя с гордостью именовали
«революционерами». Немногие признавали, что торжество либе-
ральных идей и конституционных начал было гораздо больше :яВ
связано с сохранением монархии, чем с победой Революции. Щ
Еще менее было ими сознано, что главная сила кадетской пар- .ЗВ
тии была в этом ее единомыслии с населением, которое желан- яВ
ную перемену политики хотело получить в рамках монархии. чМ
Руководители по-прежнему думали, что успех партии в том, J^B
что она самая левая, что к ней привлекают ее громкие лозунги, j^B
т.е. полное народовластие, учредилка, парламентаризм, четырех- jK
хвостка. Эго заблуждение нам дорого обошлось. Как я ни скло-
нен был подчиняться нашим авторитетам, в этом пункте я им
не уступал. У меня было для этого слишком много личного ^^В
опыта. Я был в те времена одним из популярных митинговых ^^В
ораторов. Не я сам напрашивался на выступления; меня посы- ^В
лал комитет по требованию партийных работников. Я выступал Л^В
не только в Москве и Московской губернии, а почти по всей
России. Вместе с А. Кизеветтером и Ф. Кокошкиным мы были
самыми модными лекторами. Очевидно, взгляды, которые я из- <^В
лагал, в обывательской и даже партийной среде противодействия ЯВ
не встречали. МИ
Отдельные эпизоды доказывают это еще более ясно. Для ил-
люстрации приведу один характерный пример. Он относится к
эпохе, когда избирательная кампания еще не началась и прихо-
дилось только объяснять манифест. Я получил из Звенигорода )^И
настойчивую просьбу приехать. Местная управа была кадетская
(Артынов, В. Кокошкин), но публичные собрания, которые там >^И
организовывались, всегда кончались скандалом. Проявляли себя
только фланги - левый и правый; они тотчас начинали между лЩ
собой ругаться и собрания этим срывали. Обо мне в Звенигороде дЯЕ
сохранилась добрая память по сельскохозяйственному комитету и
меня позвали «спасать» положение. Едучи со станции в город, я
невольно сравнивал настроение с тем, которое было три года на- </<ВЯ
зад. Теперь все знали про митинг и все туда шли. Зал был на- ЯВ
бит до отказа. d^B
Меня предупреждали, что резкое слово может вызвать проте- ;ЯВ
сты той или другой части собрания. И я от полемики воздер- л^В
жался, я говорил про манифест, использовав слова знаменитого ^В
старообрядческого адреса, что «в этой новизне нам старина наша ц^В
слышится». Рассказывал о земских соборах, о том, как они про- '.Я|
цветали даже при Грозном; об их заслугах в Смутное время и ж \
при первых Романовых; как уничтожил их Петр, почему это |
было ошибкой и что из этого получилось. «Освободительное Й I
260 if: i
движение» я объяснял желанием восстановить сотрудничество на-
рода и государя, и доказывал пользу этого не только для стра-
ны, но и для монарха. Все это было элементарно, но ново для
обывательской массы. Перед ней до тех пор проходили либо за-
щитники самодержавия, уверявшие, что Витте был куплен «жи-
дами», либо представители революционных партий, которые счи-
тали 9 января единственной причиной успеха движения, восхва-
ляли «вооруженное» восстание и диктатуру пролетариата. Меня
слушали терпеливо; но я видел, как росло сочувствие обывателя,
как мне одобрительно кивали и прерывали аплодисментами.
Фланги имели успех только благодаря пассивности центра; если
центр был захвачен, они были бессильны. Когда после моей ре-
чи начались прения и ряд ораторов обрушился на меня справа
и слева, то средняя масса собрания оказалась со мной, яростно
мне аплодировала и прерывала моих оппонентов негодующими
возгласами и криками «ложь». «Обыватель» откликнулся на при-
зыв нашей партии, и он оказался настолько сильнее противни-
ков, что вечер кончился нашим полным триумфом.
Я взял одну иллюстрацию, наиболее запомнившуюся. Но их
было много. Помню общее впечатление; аудитория была доволь-
на, когда вместо революционного переворота я изображал исто-
рию последнего времени как возвращение к нормальным путям,
когда конституцию представлял, как освобождение царя от под-
чинения одной бю|рократии и когда для достижения наших же-
ланий оказывалось достаточно легальных путей, а столкновений
с исторической властью не требовалось. Восхваления 9 января,
забастовок, вооруженных восстаний в сравнении с той работой,
которая нам предстояла, не казались серьезными.
Конечно, у нас бывали неудачи. Но их было немного. Они
бывали только в подобранной, уже распропагандированной среде.
Там нам просто говорить не давали. Кизеветтер припоминает в
своей книге один такой митинг, где мы с ним оба оказались
бессильны И' где положение своей демагогической напористостью
спас М.Л. Мандельштам. После этого митинга многие приходи-
ли ко мне выражать негодование против тех, кто нам говорить
не давал. Иногда агитаторы приходили и к нам делать шум,
производить беспорядки, словом, стараться сорвать заседание. Это
был символ. Большего сделать они не могли ни на избиратель-
ных митингах, ни во всей России. Революционеры и реакционе-
ры были маленькой кучкой, которая могла только пугать мало-
душных. Обывательская же среда верила нам. Своей верой в
мирный исход мы ее успокаивали и ей внушали доверие. Эго
сказывалось иногда совсем неожиданно. Помню такой эпизод. Я
однажды ошибся этажом (в школе на Домниковской улице) и
попал на чужой левый митинг. Ничего не подозревая, я уселся
за председательский стол. Социал-демократический председатель
обошелся со мной по-джентльменски (вероятно, в уплату за та-
кое же наше к ним отношение). Когда я понял ошибку, он все-
261
таки предоставил мне слово; несмотря на то что собрание было ;
не наше, я благополучно довел свою речь до конца и имел тот ]
успех, который не полагалось бы иметь на левом собрании, j
Обывательская масса,, которая была на этом собрании, отозвалась |
на мою точку зрения. В этом здоровом» успокаивающем влиянии 1
на широкие массы была кадетская заслуга и сила. Мы сделали j
понятие «конституции» популярным. Население поверило нам, ।
нашим путям и нашей серьезности. Характерное явление: при-
сутствие в нашей среде бывших представителей власти, богатых
и знатных людей с историческими фамилиями, как кн. Долгору- ;
кий, в глазах обывателей оказывалось для нас хорошей рекла- i
мой. Они были гарантиями, что все произойдет мирно и по-хо- 5
рошему. Обыватель ценил и любил этих спокойных, видных, бо- J
гатых людей, которые, очевидно, его на революцию не позовут; 1
как это было далеко от того позднейшего настроения, когда ста- 1
ли требовать «пролетарского происхождения» и «тюремного цен- 1
за»! Наша партия казалась «министериабельной» и естественно I
предназначалась быть во главе тогдашнего «прогрессивного бло- 1
ка», который медленно и осторожно сумел бы добиться уступок |
от власти и закрепить торжество конституции. Именно этого 1
широкие массы ждали от нас; нас одних они на это считали 5
способными. I
Конец 1905 г. усилил эти наши позиции. Обывательская мае- |
са революции не хотела, но тот торжественный гимн ей, кото- 1
рый неумолчно с левой стороны раздавался, мог внести смуту в |
умы. Но в декабре все получили предметный урок. Все увидали,
что Революция сопряжена с жертвами, которые лягут на всех, j
что она не военная прогулка, не праздник; все увидали, во-вто- 1
рых, это агонизирующее правительство оказалось достаточно "1
сильно, чтобы с Революцией справиться. Явилась опасность, что 1
реакция увлечет обывателей и дальше, чем нужно, и что самая 1
идея «конституции» в этом разочаровании может погибнуть. |
Это новое положение партии мало отразилось на январском !
съезде. Партия не хотела понять, в чем ее сила и долг. Ее лиде- ‘ |
ры хотели представлять не «the man in the street», не «обывате-< |
ля» (этим словом бранились), а только «сознательных граждан»*.' ^
Для них сочинялись те пустопорожние резолюции о запрещении^
в Думе «органической работы», в которых наши лидеры видели
нашу кадетскую линию. Мы как будто нарочно делали все, что-’fl
бы потерять обывателя, уступить свое место у него «октябри* fl
стам» и «правовому порядку» и остаться в Думе простой «ошто-Я
зицией», представляющей интеллигентское меньшинство. Я
Я избегал этого слова на митингах, заменял его термином Guizot
milieu» (золотая середина - фр.). Но однажды проговорился. Мой оппонент
В. А. Майстрах слово мое подхватил и стал говорить, что я оскорбляю тех, к ко-'^Ж
му обращаюсь. Во избежание соблазна я стал за собой следить, чтобы не употреби
лять подобного слова. ’-Ж’’
262 W:
Но этого не случилось. Обыватель нам все-таки по-прежнему
верил. Все хитросплетения, которыми мы утешали себя и своих,
до него не дошли. Он на кадетскую партию смотрел по-своему
как на единственную партию, которая не только хотела блага на-
рода, но и могла добиться его мирным, а не революционным
путем. И коцда тотчас после съезда началась избирательная кам-
пания, она оказалась простым продолжением разъяснения мани-
феста; и надо сказать, что в ней наши противники нам помогли.
Помогла, во-первых, неудачная тактика октябристов. Встретив
со стороны кадетов принципиальную оппозицию, они поддались
искушению получить поддержку у правых. Гучков публично это
им предложил. От конституции он не отрекался; он пародировал
крылатую фразу Тьера: «Монархия будет демократической по це-
лям, конституционной по форме, или ее вовсе не будет». С пра-
выми он думал идти вместе только в вопросах о единстве Рос-
сии, о порядке, об усилении войска. Предложение идти вместе с
правыми от октябристов обывателя оттолкнуло. Для обывателя
это была слишком тонкая тактика. Если он Революцией не ув-
лекся, то в старом режиме разочаровался давно. И возвращаться
к нему не хотел. Простому уму казалось несовместимым стоять
за «конституцию» и предлагать союз «правым». Из партии кон-
ституционной и либеральной, которая могла бы конкурировать с
нами, октябристы превратили себя в защитников старого. Они
потеряли ту почву, на которой могли бы давать нам сражение.
Еще больше помогла нам тактика левых. По «гениальному»
замыслу Ленина, левые выборы бойкотировали и своих кандида-
тов не выставляли. Голоса их сторонников поневоле шли к нам.
Но они сделали больше; они аккуратно ходили на наши собра-
ния, чтобы нас «разоблачать». Как октябристы своим обращени-
ем к правым, они не могли оказать нам большей услуги. Нашей
уязвимой пятой было наше двусмысленное и непоследовательное
отношение к Революции. Это подозрение с нас снимали именно
левые.
Кадетские собрания шли по шаблону. Докладчик начинал с
обличения самодержавия и его защитников и развивал начала
кадетской программы, ее идеалы «политической свободы и соци-
альной справедливости». Об октябристах обыкновенно просто не
было речи. После доклада выступали левые целыми пачками.
Без этого бы картина была не полна. Так как они кандидатами
не были, то мы первые на них не нападали. Но они нас не ос-
тавляли в покое. Они упрекали нас в том, что мы неискренни,
что наша мирная тактика самообман, что надежда на конститу-
цию есть иллюзия и противополагали нашей тактике восстание,
низвержение власти и пролетарскую диктатуру. Тоща в заключи-
тельном слове докладчик, хотя бы он был очень левым кадетом,
поневоле отмежевывался от Революции, ее приемов и легкомыс-
лия. Вооруженное восстание и неудавшаяся всеобщая забастовка
дали обывателям хороший урок. Они ценили, что мы не топта-
263
ли лежачего, разбитых революционеров не трогали, но понима- I
ли, что когда нас они задевали, то мы им давали отпор. После 1
подобного вынужденного спора упрек в сочувствии Революции I
был с нас уже снят. Обыватель только у нас находил желанный 1
исход. I
Вот как жизнь ставила спор. Главные кадетские коньки -Уч- 1
редительное собрание, запрещение органической работы в цензе- |
вой Думе никем не затрагивались; вопрос ставился проще: ста- I
рый режим, Революция или Конституция. Споры по отдельным •
деталям, которые поднимались то слева, то справа, не могли i
скрыть от собрания, что речь идет только об этих трех основ- ]
ных категориях. Тут обыватель был с нами. Наш успех стал нам J
скоро заметен, но и мы не ожидали, до какой полноты он дой- J
дет. Выборы происходили не в один и тот же день всюду. Пер- 1
выми были выборы по Петербургу. Помню, как в этот вечер я 1
выступал где-то в Москве. Председатель меня остановил для 1
срочного сообщения. Покойный И. Н. Сахаров209, адвокат и кадет, Я
прочел только что полученное из Петербурга известие, что там I
на выборах повсюду прошли кадетские списки. Это было совсем 1
неожиданно. Через неделю буквально то же повторилось в Моск- 1
ве. При увлечении 4-хвосткой это было особенно ценно. Выборы
по большим городам наиболее приближались к всеобщим. До 3 1
июня там голосовали все курии вместе. Эти выборы были более я
показательны, чем от губерний, где сначала голосовали по кури- .а
ям и потом между выборщиками могли происходить соглаше- |
ния. Нельзя поэтому отрицать, что выборы в городах наиболее |
характерны для настроения масс. И массы оказались с кадетами; 1
с ними как с партией. Выборы были тогда не прямые, где лич- ‘-и
ная популярность избранных могла сыграть большую роль, чем Л
доверие к партии. По закону население выбирало большое число Я
малоизвестных выборщиков и выбрало их лишь потому, что Я
список был рекомендован партией. Так именно партия, а не ли- я
ца получила в городах вотум доверия. Впечатление усилилось Ц
тем, что это были вообще первые выборы. Впервые заглянули в Я
народную душу, взвесили политические симпатии населения и ji
властителями дум широкого населения оказались кадеты. Для W
многих это было совсем неожиданно; по Москве баллотировались;
и правые, и октябристы. От них намечались люди очень извест*
ные; так, от правых шел А. С. Шмаков210, а от окгябристой Я
Ф. Н. Плевако. От октябристов же шел человек не только давн8 Я
всем известный, но пользовавшийся уважением даже противни-
ков-Д.Н. Шипов. И эти люди не попали даже в выборщики;,,‘Я
Их везде побили кадетские списки. z Л
Это было явлением настолько значительным, что многих со-Я
чувствующих нам людей растревожило. Я в этот день встретил; Я
на улице проф. Л. М. Лопатина211, философа, немного не от мй- Ц
ра сего, но передового и просвещенного человека, в котором «ка- >£•
детоедства» заподозрить было нельзя. Коща он услыхал от меня »
264 ’
про результаты подсчета, он пришел в ужас: <Ну, это значит Ре-
волюция». Он объяснил, что было бы ненормально и очень пе-
чально, если бы кадетов в Думе не было; но если они-боль-
шинство, то они по необходимости будут добиваться и власти, а
с их взглядами это неминуемо торжество Революции. Можно
было не быть таким фаталистом. Но одно было бесспорно: бли-
жайшая будущность русской конституции зависела опять от ка-
детского поведения. Они, которые так неудачно повели себя в
ноябре, тогда укрепили реакцию, возвращались теперь победите-
лями и представителями всего населения. В январе они сами
обрекали себя на роль оппозиции, предоставляя победу октябри-
стам и партии правового порядка. Но обыватель за них постаял
и вручил им судьбу конституции. Эго клало на них обязательст-
во. И партийный съезд их, назначенный на конец апреля, за не-
сколько дней до созыва Государственной думы, оказывался съез-
дом подлинных победителей, определяющим моментом нашей
политической жизни.
Там же. Т. 3. С. 506 - 524.
ИЗ ПОКАЗАНИЙ А. И. ГУЧКОВА
ЧРЕЗВЫЧАЙНОЙ СЛЕДСТВЕННОЙ КОМИССИИ
ВРЕМЕННОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА.
2 АВГУСТА 1917 Г.
...Вся хозяйственная, экономическая жизнь страны катилась
под гору, потому что та власть, которая должна была взять на
себя организацию... тыла, была и бездарна, и бессильна. В этот-
то момент для русского общества, по крайней мере, для многих
кругов русского общества и, в частности, для меня стало ясно,
что как во внутренней жизни пришли мы к необходимости на-
сильственного разрыва с прошлым и государственного переворо-
та, так и в этой сфере, в сфере ведения войны и благополучного
ее завершения, мы поставлены в то же положение. Идти преж-
ним путем-значит привести войну к полной неудаче, может
быть, не в форме какой-нибудь внезапной катастрофы, но в фор-
ме, я бы сказал, тягучего процесса изнурения страны, пониже-
ния одушевления и завершения всего этого плачевным бессили-
ем, плачевной капитуляцией. Как в вопросах внутренней полити-
ки надо было руководящим классам прибегнуть к новым при-
емам, так и в вопросе ведения войны надо было ясно сознать,
что рука об руку с существующей властью мы к победе не при-
дем. Нужно было стать на путь государственного переворота.
Надлежало искать тех путей, которые через государственный пе-
реворот привели бы к полному обновлению нашей жизни, и тех
путей, которые могли бы довершить войну успешно и с выпол-
нением поставленных ею задач. Вина, если говорить об истори-
265
ческой вине русского общества, заключается именно в том, что fl
русское общество, в лице своих руководящих кругов, недостаточ- fl
но сознавало необходимость этого переворота и не взяло его в fl
свои руки, предоставив слепым стихийным силам, не движимым fl
определенным планом, выполнить эту болезненную операцию. fl
События пошли своим ходом, и нас, меня лично и моих дру- fl
зей, которые были близки, с одной стороны, к вопросам настрое- Я
ния нашей армии, так как они находились в близком с ней со- Я
прикосновении, с другой стороны, к вопросам настроения страны Л
и, наконец, наше знакомство с экономическим состоянием стра- 1
ны,-все это убеждало нас в том, что час близок, что мы быст-
рыми шагами приближаемся к тому событию, которое в феврале я
и совершилось. Для нас это было настолько ясно, что я и неко- fl
торые из моих друзей ждали этого не позднее Пасхи, такое бы- -fl
ло общее напряжение. И в самом деле, все элементы, которые fl
были нужны для того, чтобы вызвать взрыв, были налицо: во- fl
первых, состояние самой власти, охваченной процессом гниения, fl
глубокое недоверие и презрение к этой власти со стороны всех fl
кругов русского общества, внешние неудачи, наконец, тяжелые fl
материальные невзгоды в тылу-словом, все, как по рецепту, со- fl
брание всех тех элементов, которые нужны для взрыва. Я по- Я
мню, что за несколько недель и даже месяцев перед переворо- fl
том мне пришлось в особом совещании по государственной обо- Я
роне говорить на эту тему, и, указывая на некоторые конкретные fl
промахи власти, я закончил свою речь в заседании, которое бы- Ц
ло под председательством генерала Беляева212, приблизительно Я
такими словами. Я сказал, что если бы жизнью нашей армии, Я
нашей внутренней жизнью руководил германский генеральный fl
штаб, то, вероятно, он не создал бы ничего, кроме того, что со- fl
здала наша русская правительственная власть, что все те элемен- fl
ты, которые какой-нибудь немецкий химик мог бы намешать в fl
нашу жизнь, чтобы вызвать взрыв, все они внесены самой пра- fl
вительственной властью. Как произошел этот взрыв, вы знаете, и fl
на этом останавливаться не приходится; я считал его настолько fl
назревшим и исторически необходимым, что при первых при- fl
знаках вполне поверил в его неотвратимость и, как вы знаете, л!
присоединился к тем деятелям, которые стали около событий в -
дни переворота. Теперь я перейду к тому эпизоду, которым вы . 1
интересуетесь, к вопросу отречения. Для меня было ясно, что са
старой властью мы расстались и сделали именно то, что должна : |
была сделать Россия. Но для меня были не безразличны те fl
формы, в которых происходил разрыв, и те формы, в которые fl
облекалась новая власть. Я лмел в виду этот переход от старого fl
строя к новому произвести с возможным смягчением, мне хоте- fl
лось поменьше жертв, поменьше кровавых счетов, во избежание fl
смут и обострений на всю нашу последующую жизнь. К вопросу ™
об отречении государя я стал близок не только в дни переворо- ',5'
та, а задолго до этого. Когда я и некоторые мои друзья в пред-
266
шествующие перевороту месяцы искали выхода из положения,
мы полагали, что в каких-нибудь нормальных условиях, в смене
состава правительства и обновлении его общественными деятеля-
ми, обладающими доверием страны, в этих условиях выхода
найти нельзя, что надо идти решительно и круто, идти в сторо-
ну смены носителя верховной власти. На государе и государыне
и тех, кто неразрывно был связан с ними, на этих головах нако-
пилось так много вины перед Россией, свойства их характеров
не давали никакой надежды на возможность ввести их в здоро-
вую политическую комбинацию; из всего этого для меня стало
ясно, что государь должен покинуть престал. В этом направле-
нии кое-что делалось еще до переворота, при помощи других
сил и не тем путем, каким в конце концов пошли события, но
эти попытки успеха не имели, или, вернее, они настолько затя-
нулись, что не привели ни к каким реальным результатам. Во
всяком случае, самая мысль об отречении была мне настолько
близка и родственна, что с первого момента, когда только что
выяснилось это шатание и потом развал власти, я и мои друзья
сочли этот выход именно тем, чего следовало искать. Другое со-
ображение, которое заставило на этом остановиться, состояло в
том, что при учете сил, имевшихся на фронте и в стране, в
случае, если бы не состоялось добровольного отречения, можно
было опасаться гражданской войны /ши, по крайней мере, неко-
торых ее вспышек, новых жертв и затем всего того, что граж-
данская война несет за собой в последующей истории наро-
дов, - тех взаимных счетов, которые не скоро прекращаются.
Гражданская война, сама по себе, - страшная вещь, а при услови-
ях внешней войны, когда тем несомненным параличом, кото-
рым будет охвачен государственный организм, и главным обра-
зом организм армии, этим параличом пользуются наши против-
ники для нанесения нам удара, при таких условиях, гражданская
война еще более опасна. Все эти соображения с самого первого
момента, с 27-28 февраля, привели меня к убеждению, что нуж-
но во что бы то ни стало добиться отречения государя, и тогда
же, в думском комитете213, я поднял этот вопрос и настаивал на
том, чтобы председатель Думы Родзянко214 взял на себя эту за-
дачу; мне казалось, что ему это как раз по силам, потому что
он своей персоной и авторитетом председателя Государственной
думы мог произвести впечатление, в результате которого явилось
бы добровольное сложение с себя верховной власти. Был мо-
мент, когда решено было, что Родзянко примет на себя эту мис-
сию, но затем некоторые обстоятельства помешали. Тогда, 1 мар-
та, в думском комитете я заявил, что, будучи убежден в необхо-
димости этого шага, я решил его предпринять во что бы то ни
стало, и, если мне не будут даны полномочия от думского коми-
тета, я готов сделать это на свой страх и риск, поеду как поли-
тический деятель, как русский человек и буду советовать и на-
стаивать, чтобы этот шаг был сделан. Полномочия были мне да-
267
ны, причем вы знаете, как обрисовалась дальнейшая комбина- Я
ция: государь отречется в пользу своего сына Алексея с регент-
ством одного из великих князей, скорее всего Михаила Алексан- 'Я
дровича. Эта комбинация считалась людьми совещания благо- Я
приятной для России как способ укрепления народного предста- Я
вительства в том смысле, что при малолетнем государе и при Я
регенте, который, конечно, никогда бы не пользовался, если не Л
юридически, то морально, всей властностью и авторитетом насто- Я
ящего держателя верховной власти, народное представительство Я
могло окрепнуть и, как это было в Англии в конце XVIII ст., 1
так глубоко пустило бы свои корни, что дальнейшие бури были I
бы для него не опасны. Я знал, что со стороны некоторых кру- 1
гов, стоящих на более крайнем фланге, чем думский комитет, Я
вопрос о добровольном отречении, вопрос о тех новых формах, Я
в которые вылилась бы верховная власть в будущем, и вопрос о ’Я
попытках воздействия на верховную власть встретят отрицатель- Я
ное отношение. Тем не менее я и Шульгин215, о котором я про- Я
сил думский комитет, прося командировать его вместе со мной, Я
чтобы он был свидетелем всех последующих событий,-мы вые- Я
хали в Псков. В это время были получены сведения, что какие- л
то эшелоны двигаются к Петрограду. Это могло быть связано с Я
именем генерала Иванова216, но меня это. не особенно смущало, ;1
потому что я знал состояние и настроение армии и был убеж- 1
ден, что какие-нибудь карательные экспедиции могли, конечно, 1
привести к некоторому кровопролитию, но к восстановлению ста- .1
рой власти они уже не могли привести. В первые дни переворо- -Я
та я был глубоко убежден в том, что старой власти ничего дру- J
того не остается, как капитулировать, и что всякие попытки д
борьбы повели бы только к тяжелым жертвам. Я телеграфировал Я
в Псков генералу Рузскому217 о том, что еду; но чтобы на теле- Я
графе не знали цели моей поездки, я пояснил, что еду для пе- Я
реговоров по важному делу, не упоминая, с кем эти переговоры Я
должны были вестись. Затем послал по дороге телеграмму гене- Д
ралу Иванову, так как желал встретить его по пути и уговорить 1
не принимать никаких попыток к приводу войск в Петроград. J
Генерала Иванова мне не удалось тогда увидеть, хотя дорогой
пришлось несколько раз обмениваться телеграммами; он хотел ;
меня где-то перехватить, но не успел, а вечером 2 марта мы ?
приехали в Псков. На вокзале меня встретил какой-то полковник
и попросил в вагон государя. Я хотел сперва повидать генерала
Рузского для того, чтобы немножко ознакомиться с настроением, J
которое господствовало в Пскове, узнать, какого рода аргумента-
цию следовало успешнее применить, но полковник очень настой- Ж
чиво передал желание государя, чтобы я непосредственно про- д
шел к нему. Мы с Шульгиным направились в царский поезд...
Там я застал гр. Фредерикса218, затем был состоящий при госу-
даре ген. Нарышкин219, через некоторое время пришел ген. Руз-
ский, которого вызвали из его поезда, а через несколько минут
268
вошел и государь. Государь сел за маленький столик и сделал
жест, чтобы я садился рядом. Остальные уселись вдоль стен.
Ген. Нарышкин вынул записную книжку и стал записывать. Так
что, по-видимому, там имеется точный протокол. Я к государю
обратился с такими словами. Я сказал, что приехал от имени
временного думского комитета, чтобы осветить ему положение
дел и дать ему те советы, которые мы находим нужными для
того, чтобы вывести страну из тяжелого положения. Я сказал,
что Петроград уже совершенно в руках этого движения, что вся-
кая борьба с этим движением безнадежна и поведет только к тя-
желым жертвам, что всякие попытки со стороны фронта насиль-
ственным путем подавить это движение ни к чему не приведут,
что, по моему глубокому убеждению, ни одна воинская часть не
возьмет на себя выполнения этой задачи, что как бы ни каза-
лась та или другая воинская часть лояльна в руках своего на-
чальника, как только она соприкоснется с петроградским гарни-
зоном и подышит тем общим воздухом, которым дышит Петро-
град, эта часть перейдет неминуемо на сторону движения, и «по-
этому, - прибавил я,-всякая борьба для вас бесполезна». Затем я
рассказал государю тот эпизод, который имел место накануне ве-
чером в Таврическом дворце. Эпизод заключался в следующем:
я был председателем военной комиссии, и мне заявили, что
пришли представители царскосельского гарнизона и желают вде-
лать заявление. Я вышел к ним. Кажется, там были представи-
тели конвоя, представители сводного гвардейского полка, желез-
нодорожного полка, несущего охрану поездов и ветки, и предста-
вители царскосельской дворцовой полиции, человек 25 - 30. Все
они заявили, что всецело присоединяются к новой власти, что
будут по-прежнему охранять имущество и жизнь, которые им
доверены, но просят выдать им документы с удостоверением,
что они находятся на стороне движения. Я сказал государю: «Ви-
дите, вы ни на что рассчитывать не можете. Остается вам толь-
ко одно - исполнить тот совет, который мы вам даем, а совет
заключается в том, что вы должны отречься от престола. Боль-
шинство тех лиц, которые уполномочили меня на приезд к вам,
стоят за укрепление у нас конституционной монархии, и мы со-
ветуем вам отречься в пользу вашего сына, с назначением в ка-
честве регента кого-нибудь из великих князей, например Михаи-
ла Александровича». На это государь сказал, что он сам в эти
дни по этому вопросу думал (выслушал он очень спокойно) и
что он сам приходит к решению об отречении, но одно время
думал отречься в пользу сына, а теперь решил, что не может
расстаться с сыном, и потому решил отречься в пользу великого
князя Михаила Александровича. Я лично ту комбинацию, на ко-
торой я по поручению некоторых членов думского комитета на-
стаивал, находил более удачной, потому что, как я уже говорил,
эта комбинация малолетнего государя с регентом представляла
для дальнейшего развития нашей политической жизни большие
269
гарантии; но, настаивая на прежней комбинации, я прибавил,. ~
что, конечно, государю не придется рассчитывать при этих усло-
виях на то, чтобы сын остался при нем и при матери, потому
что никто, конечно, не решится доверить судьбу и воспитание
будущего государя тем, кто довел страну до настоящего положе-
ния. Государь сказал, что он не может расстаться с сыном и пе-
редаст престол своему брату. Тут оставалось только подчиниться,
но я прибавил, что в таком случае необходимо сейчас же соста-
вить акт об отречении, что должно быть сделано немедленно,
что я остаюсь всего час или полтора в Пскове и что мне нужно *
быть на другой день в Петрограде, но я должен уехать, имея
акт отречения' в руках. Накануне был набросан проект акта отре-
чения Шульгиным,' кажется, он тоже был показан и в комитете
(не смею этого точно утверждать), я тоже его просмотрел, внес
некоторые поправки и сказал, что, не навязывая ему определен-
ного текста, в качестве материала передаю ему этот акт. Он взял
документ и ушел, а мы остались. Час или полтора мы пробыли
в вагоне. К тем собеседникам, которых я перечислил, присоеди-
нился еще Воейков220, и мы ждали, пока акт будет составлен.
Затем, через час или полтора, государь вернулся и передал мне
бумажку, где на машинке был написан акт отречения и внизу
подписано им «Николай». Этот акт я прочел вслух присутство-
вавшим. Шульгин сделал два-три замечания, нашел нужным
внести некоторые второстепенные поправки, затем в одном месте
сам государь сказал: «Не лучше ли так выразить»-и какое-то:
незначительное слово вставил. Все эти поправки были сейчас же
внесены и оговорены, и таким образом акт отречения был готов.
Тоща я сказал государю, что этот акт я повезу с собой в Петро-!
град, но так как в дороге возможны всякие случайности, по-мое-
му, следует составить второй акт, и не в виде копии, а в виде
дубликата, и пусть он остается в распоряжении штаба главноко-
мандующего ген. Рузского. Государь нашел это правильным и
сказал, что так и будет сделано. Затем, ввиду отречения госуда-
ря, надлежало решить второй вопрос, который отсюда вытекал: в
то время государь был верховным главнокомандующим, и надле-
жало кого-нибудь назначить. Государь сказал, что он останавлива-
ется на великом князе Николае Николаевиче221. Мы не возража-
ли, быть может, даже подтвердили, не помню; и тогда была со-
ставлена телеграмма на имя Николая Николаевича. Его извещав
ли о том, что он назначается верховным главнокомандующим.
Затем надо было организовать правительство. Я государю сказал,
что думский комитет называет князя Львова. Государь ответил,
что он его знает и согласен; он присел и написал указ, кажется
сенату, не помню, в какой форме, о назначении князя Львова
председателем Совета министров, причем я прибавил, что ему
надлежит решить вопрос не о составе правительства, а только о
председателе Совета министров, который уже от себя, по своему
усмотрению, приглашает лиц, на что государь и согласился. За-
270
тем государь спросил относительно судьбы императрицы и де-
тей, потому что дня два не имел тогда известий. Я сказал,
что по моим сведениям там все благополучно, дети больны, но
помощь оказывается. Затем государь заговорил относительно сво-
их планов; он не знал-ехать ли ему в Царское Село или ос-
таться в ставке. Затем мы расстались... На станции мне по
телефону заявили, что на квартире великого князя Михаила
Александровича, ца Миллионной, идет совещание. Туда мы с
Шульгиным и поехали. Текст был известен и Родзянке, и
правительству, потому что как раз в этот день образовалось
правительство. Когда я вернулся из Пскова, то увидал вывешен-
ные на улице плакаты с извещением, что образовалось прави-
тельство и в каком составе. Значит, мы поехали на совещание
на квартиру великого князя Михаила Александровича, и, как вы
знаете, в результате этого совещания Михаил Александрович то-
же не нашел возможным принять на себя эту тяжелую обязан-
ность...
Мы пока с вокзала ехали, совещание было уже в ходу. При-
сутствовали лица, которые вошли потом в состав правительства.
Затем Родзянко, затем, пожалуй, и все. Не помню, кто был еще
из тех, кто не вошел в состав, только Родзянко. Я спросил, ка-
кое направление приняли прения, и мне сказали, что большин-
ство высказывается за то, чтобы Михаил Александрович не при-
нимал, а только Милюков советует, чтобы он принял. Я просил
слова и поддерживал ту мысль, что великий князь Михаил
Александрович должен принять избрание и довести дело до Уч-
редительного собрания. Мне мои будущие коллеги по кабинету
возражали против этого. Аргументы главным образом были та-
кие, что едва ли удастся безболезненно, без борьбы, установить
конституционную монархию при настоящих условиях. Аргумен-
ты главным образом вокруг этого вертелись, а затем я уже сде-
лал иного рода примирительное предложение, чтобы Михаил
Александрович принял престол условно, чтобы он не принял его
как государь, а как регент, для того чтобы довести страну до Уч-
редительного собрания, которое должно высказаться как относи-
тельно формы правления, так и относительно лица, которое дол-
жно взять престол в случае решения сохранения у нас монар-
хии. Таким образом, он бы принял его не как государь, а как
представитель страны - регент. На это мне были сделаны возра-
жения с точки зрения государственного права, что государствен-
ное право не знает формы регентства без носителя верховной
власти. Может быть, с точки зрения правоведения это и справед-
ливо, но я думал, что моя комбинация могла бы дать очень
удовлетворительное разрешение, потому что вне этой преемст-
венности еще Старой исторической власти я не видел возможно-
сти предупредить в России известного рода анархию. Мне каза-
лось, что если не будет такой санкции со стороны старой власти
271
к новой власти, образуется пропасть, le neant*, пропасть, ничего,
и мы рискуем ввергнуть этот принцип верховной власти в пучи-
ну анархии. Я очень горячо отстаивал эту форму, указывая, что
между прочим это может внести большое примирение в обще-
ственное настроение, что человек, имеющий все юридические
права на престол, от них отказывается и идет на эту примири-
тельную форму временного управления - регентства. После всех
аргументов, которые с той и с другой стороны приводились в
течение нескольких часов, великий князь сказал, что хотел бы
еще обдумать этот вопрос. Он пошел в соседнюю комнату, после
некоторого раздумья пригласил туда Родзянко и кн. Львова и за-
тем, переговорив с ними, вышел и сказал, что при тех условиях,
которые сложились, он находит невозможным для себя принять
бремя власти. Тогда я подошел к своим будущим товарищам по
кабинету и сказал им: «Я с вами по этому пути идти не могу, я
считаю, что вы толкаете страну к гибели, я не могу участвовать
в этом деле вместе с вами». Тогда они стали просить меня, что-
бы, хотя на первых порах, я помог организовать власть, видимо,
они на меня рассчитывали больше, чем, собственно говоря, по-
лагалось, думая, что я могу привести в некоторый порядок воен-
ное и морское ведомство, которое мне поручалось. Но я тогда
очень скептически относился и даже с полным недоверием к об-
щей политической комбинации, которая перед нами предстала.
Я дал обещание на первых порах остаться, чтобы дать им воз-
можность найти мне преемника. На этом мы порешили и разо-
шлись от великого князя Михаила Александровича...
Падение царского режима. Стено-
графические отчеты допросов и по-
казаний, данных в 1917 г. в Чрезвы-
чайной следственной комиссии Вре-
менного правительства / Под ред.
П. Е. Щеголева. М., Л., 1926. Т. 6.
С. 260-268.
П. Н. МИЛЮКОВ. ИСТОРИЯ ВТОРОЙ
РУССКОЙ РЕВОЛЮЦИИ
Корни второй революции
С чего начинать историю второй революции? Тот, кто будет
писать философию русской революции, должен будет, конечно,
искать ее корни глубоко в прошлом, в истории русской культу-
ры. Ибо при всем ультрамодерном содержании выставленных в
этой революции программ, этикеток и лозунгов действительность
Небытие, ничто (фр.).
272.
русской революции вскрыла ее тесную и неразрывную связь со
всем русским прошлым. Как могучий геологический переворот
шутя сбрасывает тонкий покров позднейших культурных наслое-
ний и выносит на поверхность давно покрытые ими пласты, на-
поминающие о седой старине, о давно минувших эпохах исто-
рии земли, так русская революция обнажила перед нами всю на-
шу историческую структуру, лишь слабо прикрытую поверхност-
ным слоем недавних культурных приобретений. Изучение рус-
ской истории приобретает в наши дни новый своеобразный ин-
терес, ибо по социальным и культурным пластам, оказавшимся
на поверхности русского переворота, внимательный наблюдатель
может наглядно проследить историю нашего прошлого. То, что
поражает в современных событиях постороннего зрителя, что
впервые является для него разгадкой векового молчания «сфинк-
са», русского народа, то давно было известно социологу и иссле-
дователю русской исторической эволюции. Ленин и Троцкий для
него возглавляют движение, гораздо более близкое к Пугачеву, к
Разину, к Болотникову - к ХУШ и XVII вв. нашей истории,-чем
к последним словам европейского анархо-синдикализма.
В самом деле, основная черта, проявленная нашим револю-
ционным процессом, составляющая и основную причину его пе-
чального исхода, есть слабость русской государственности и пре-
обладание в стране безгосударственных и анархических элемен-
тов. Но разве не является эта черта неизбежным последствием
такого хода исторического процесса, в котором пришедшая извне
государственность постоянно, при Рюрике, как и при Петре Ве-
ликом, как и в нашем «империализме» XIX и XX вв.-опережа-
ла внутренний органический рост государственности? А другая
характерная черта - слабость верхних социальных слоев, так лег-
ко уступивших место, а потом и отброшенных в сторону народ-
ным потоком? Разве не вытекает эта слабость из всей истории
нашего «первенствующего сословия», созданного властью для го-
сударственных цужд, как это практиковалось в деспотиях востока,
и сохранившего до самого последнего момента черты старого
«служилого» класса? Разве не связан с этим прошлым, перешед-
шим в настоящее, и традиционный взгляд русского крестьянства
на землю, сохранившую в самом названии «помещичьей» па-
мять о своем историческом предназначении? А полное почти
отсутствие «буржуазии» в истинном смысле этого слова, ее поли-
тическое бессилие при всем широком применении революцион-
ной клички «буржуй» ко всякому, кто носит крахмальный ворот-
ничок и ходит в котелке? Не напоминает ли оно нам о глубо-
кой разнице в истории всей борьбы за политическую свободу
между нами и европейским западом, о громадном хронологиче-
ском расстоянии между началом этой борьбы там и у нас, о не-
избежном последствии этой разницы, - о слиянии у нас полити-
ческого переворота с социальным, а в социальном перевороте-о
смешении борьбы против непрочно сложившегося и быстро раз-
10 — 4264 273
рушившегося крепостничества с борьбой против совсем не успев-
шего сложиться «капитализма»? Читайте историю французской
революции Тэна^-и вы увидите, как до мелочей повторяется с
употреблением лозунга «буржуазии» в нашей революции все то,
что в гражданской войне великой революции применялось к
«дворянству». Переменен у нас, конечно, только лозунг, содержа-
ние гражданской войны осталось то же. Да и как могло быть
иначе, когда и развитие русской промышленности, и развитие
городов явилось в сколько-нибудь серьезных размерах плодом
последних десятилетий и коща еще 30 лет назад серьезные пи-
сатели глубокомысленно обсуждали вопрос о том, не может ли
Россия вообще миновать «стадию капитализма»? Тесно связана с
двумя отмеченными чертами, слабостью русской государственно-
сти и с примитивностью русской социальной структуры, и
третья характерная черта нашего революционного процес-
са-идейная беспомощность и утопичность стремлений, «макси-
мализм» русской интеллигенции. Когда-то я взял эту интелли-
генцию под защиту против П.Б. Струве и его «Вех», но я защи-
щал ее только в одном смысле: я защищал ее право не искать
корней в нашем прошлом, где, как уже сказано, заложены лишь
корни нашей слабости и нашего бессилия. Неорганичность наше-
го культурного развития есть неизбежное последствие его запоз-
далости. Как может быть иначе, когда вся наша новая культур-
ная традиция (с Петра) создана всего лишь восьмью поколения-
ми наших предшественников и когда эта работа резко и безвозв-
ратно отделена от бытовой культуры длинного периода нацио-
нальной бессознательности: того периода, который у других куль-,
турных народов составляет его доисторическую эпоху? Стоя на.
плечах всего лишь восьми поколений, мы могли усвоить куль-
турные приобретения Запада-и усвоили их с гибкостью и тон-
костью восприимчивости, которая поражает иностранцев. Мы
обогатили эти заимствования и нашими собственными нацио-
нальными чертами, тоже поражающими иностранцев, как стран-
ная прививка утонченности к примитиву. Но мы не могли сде-
лать одного: мы не могли еще выработать что-либо подобное ус-
тойчивому западному культурному типу. Эту западную культур-
ную устойчивость мы еще склонны называть «ограниченностью»,
и мы продолжаем предпочитать ту безграничную свободу славян-
ской натуры, «самой свободной в мире», о которой не то с уми-
лением, не то с сокрушением говорил гениальный наблюдатель
Герцен. В других своих произведениях я проследил, как на
почве этой незаконченности культурного типа у нас легко приви-
вался западный идеализм в его наиболее крайних и индивиду-
альных проявлениях и как туго и медленно вырастала серьезная
государственная мысль. Я пытался проследить таю^е и то, какие
успехи сделали в направлении взаимного сближения и постепен-
ного освобождения, с одной стороны, от утопических, с дру-
гой-от классовых элементов, два главных течения нашей обще-
274
ственной мысли: течение социалистическое и течение либераль-
ное при первых столкновениях с жизнью*. Мне казалось (в 1904
г.), что дальнейший ход политической борьбы должен привести
к устранению целого ряда разногласий, называвшихся принципи-
альными, и установить возможность совместных действий обоих
течений в борьбе с общим врагом, со старым режимом. Полтора
десятка лет, прошедшие с тех пор, показали мне, что я оцени-
вал возможность этого сближения слишком оптимистически. С
тех пор сформировались действующие ныне политические пар-
тии и вместо сотрудничества началась непримиримая взаимная
борьба. В процессе этой борьбы воскресли многие из утопий, ко-
торые я считал похороненными; и политические круги, которые,
по моим предположениям, должны были бы бороться с этими
утопиями, оказались не чуждыми им идейно и не способными к
стойкому сопротивлению. За это неполное приспособление рус-
ских политических партий к условиям и требованиям русской
действительности Россия поплатилась неудачей двух своих рево-
люций и бесплодной растратой национальных ценностей, особен-
но дорогих в небогатой такими ценностями стране.
Конечно, несовершенство и незрелость политической мысли
на почве безгосударственности и слабости социальных прослоек
не могут явиться единственным объяснением неудач, постигав-
ших до сих пор наше политическое движение. Другим фактором
является бессознательность и темнота русской народной массы,
которые, собственно, и сделали утопичным применение к нашей
действительности даже таких идей, которые являются вполне
своевременными, а частью даже и осуществленными среди наро-
дов, более подготовленных к непосредственному участию в госу-
дарственной деятельности. Народные массы - «народная ду-
ша»-сами являлись объектом интеллигентских утопий в про-
шлом и едва ли перестали им быть в настоящем. Я лично был
всегда далек от тех, которые готовы были возвеличивать русский
народ как народ избранный, «народ-богоносец» и, преклоняясь
перед ним, всячески принижать русскую интеллигенцию и но-
вую русскую культурную традицию. На борьбу с этими тенден-
циями в разных их проявлениях, я употребил немало усилий в
течение первой половины моей общественной деятельности, ког-
да эти тенденции выступали сильней и казались более опасны-
ми, чем теперь. Но я также далек и от тех, кто теперь, под вли-
Изложенные в тексте идеи о связи нашего прошлого с настоящим развиты
мной как в моих «Очерках по историй, русской культуры», так и в изданной в Чи-
каго и Париже книге моей «The Russian Crisis (la crise Russe)», написанной в 1903-
1904 гг. и представляющей первую часть трилогии, вторая часть которой не напи-
сана и сливается с моей публицистической и парламентской деятельностью (1905-
1916), а третья представляется здесь вниманию читателя. Моя полемика с «Веха-
ми» напечатана в сборнике «Русская интеллигенция», а идея о восьми поколениях
подробно развита «в двух лекциях, прочитанных осенью 1916 г. в университете в
Христиании, и напечатана в норвежском журнале «Samtiden».
ю* 275
янием пережитого ужасного опыта и тяжелых переживания по-
следних месяцев, склонен говорить о «народе-звере». Да, конечно,
этот народ, сохранивший' мировоззрение иных столетий, чем на-
ше, а в последнее время старого режима умышленно удерживав-
шийся в темноте и невежестве сторонниками этого режи-
ма,-этот народ действительно предстал перед наблюдателями
его психоза почти как какая-то другая низшая раса. Интернацио-
налистическому социализму было легко на почве культурной
розни провести глубокую социальную грань и раздуть в яркое
пламя социальную вражду народа к «варягам», «земщины» к
«дружине», выражаясь славянофильскими терминами. Но эле-
менты истинного здорового интернационализма при этом оказа-
лись не внизу, а наверху-в культурных слоях, идеях и учрежде-
ниях. И рост интернациональной культуры с разрушением этих
верхов оказался задержанным - не будем утверждать, что надолго.
Как бы то ни было, исправление последствий нашей истории и
ошибок переворота идет в том же направлении, как раньше: в
направлении восстановления нашего культурного слоя, так безжа-
лостно уничтожавшегося революцией. В этом смысле должны
быть пересмотрены все демократические программы, которые,
ничего еще не давши народу, хотели «все» создавать «через на-
род». Неосновательное разочарование в народе после столь же
неосновательного преклонения перед ним не должно, конечно,
возвращать нас к той системе «недоверия к народу, ограниченно-
го страхом», которое, по меткому определению Гладстона, лежит
в основе реакционной политики. Суть правильной политики,
приспособленной к действительному уровню массы, должна,
пользуясь выражением того же Гладстона, заключаться в «дове-
рии к народу, ограниченном благоразумием». Эта формула, разу-
меется, не мирится с формулой полного и неограниченного на-
родовластия. Эго надо ясно усвоить, определенно сказать себе и
сделать отсюда надлежащие политические выводы. В политике
не существует абсолютных рецептов, годных для всех времен и
при всех обстоятельствах. Пора понять, что и демократическая
политика не составляет исключения из этого правила. Пора усво-
ить себе мысль, что и в ее лозунгах не заключается панацей и
лекарств от всех болезней.
Еще одна оговорка в пределах того же вопроса о народных
массах как политическом факторе. Есть люди, которые готовы
были бы искать в физиономии этих масс не только тех изменя-
ющихся черт, в которых отпечатлелся ход нашей исторической
эволюции, но и того неизменного мистического ядра, которое
германские метафизики, так же как и новейшие социологи типа
«Gustave Lebon»2^3, называли «душой народа», Fame ancestrale*.
Наблюдая французскую психику времени войны, Lebon искал в
Душа предков (фр.)
276
этой «душе предков» объяснения, почему недавняя «упадочная»
Франция вдруг превратилась перед лицом врага во Францию ге-
роическую. Увы, ход и исход русской революции до сих пор не
уполномочивает нас искать подобных параллелей. Традиционное
сравнение 1613 и 1813 гг. напоминает, правда, о моментах про-
светления национального сознания и о чрезвычайных народных
усилиях, на которые способен был русский народ, котда в его со-
знании отпечатлевалось представление об опасности, грозившей
самому его существованию. Быть может, можно надеяться, что в
1919 г. такое просветление перед лицом великой национальной
катастрофы примет белее культурную форму - чего-либо вроде
германского возрождения начала XIX в. Может быть, эта катаст-
рофа послужит толчком, которым закончится доисторическое,
подсознательное, так сказать, этнографическое существование на-
рода и начнется исторический период связного самосознания и
непрерывной социальной памяти. С очень большим опозданием,
мы и в этом случае пойдем по пути, давно уже пройденному
культурными народами. Но в ожидании, пока все эти надежды
осуществятся, мы должны признать, что самые надежды этого
рода служат, так сказать, хронологической вехой. Наша русская
ame ancestrale продолжает, очевидно, представлять ту плазму, на
которой лишь слабо и отрывочно запечатлелись отметки исто-
рии. Основным свойством ее еще остается та всеобщая приспо-
собляемость и пластичность, в которой Достоевский признал ос-
новное свойство русской души, - идеализировав его как «Бесчело-
вечность». В политическом же применении бесформенность этой
души проявляется как тот натуральный, догосударственный
«анархизм», то «естественное состояние человека», по выражению
старой политической доктрины, которое так ярко и сильно выра-
зил «великий писатель земли русской», .отразивший, как в зерка-
ле, на удивление цивилизованному миру это состояние народной
души.
Повторяем, философ истории русской революции не сможет
обойти всех этих глубоких корней и нитей, связывающих вторую
русскую революцию со всем ходом и результатом русского исто-
рического процесса. Но наша задача гораздо проще. Мы ставим
себе целью возможно точное и подробное фактическое описание
совершившегося на наших глазах. Те недостатки описания, кото-
рые усмотрит в нем доследующий историк, отчасти вознаградят-
ся чертами, для будущего историка этой революции уже недо-
ступными: элементом личного свидетельства очевидца-наблюдате-
ля и отчасти близкого участника совершившихся событий. Эта
более близкая к наблюдаемым явлениям позиция обусловливает,
конечно, и иной характер объяснений причин и мотивов. В
этом порядке мыслей прежде всего мы должны коснуться тех,
более детальных объяснений второй русской революции, кото-
рые, как они ни важны сами по себе, тоже останутся за предела-
ми настоящего изложения.
277
Мы разумеем громадное влияние фактора, до сих пор не
упомянутого, но имевшего первостепенное отрицательное значе-
ние. Если общая физиономия русской революции определилась
в значительной степени нашим прошлым, то ее характер имен-
но как революции, как насильственного переворота, определился
наличностью фактора, противодействовавшего мирному разреше-
нию конфликтов и внутренних противоречий между старыми
формами политической жизни и не вмещавшимся более в эти
формы содержанием. Инстинкт самосохранения старого режима
и его защитников - таков этот отрицательный фактор.
В упомянутой выше работе 1903-1904 гг. я объяснил подроб-
но, как этот инстинкт самосохранения с неизбежностью привел к
политике все усиливавшихся репрессий и к разделению России
на два лагеря: Россию официальную и всю остальную Россию, в
которой культурные и народные элементы были одинаково не-
примиримо настроены по отношению к дореформенной государ-
ственности. Не только в эти годы, но уже гораздо раньше, с ше-
стидесятых, с сороковых годов, с конца ХУШ столетия, было
очевидно, что конфликт старой государственности с новыми тре-
бованиями есть лишь вопрос времени. Под углом этого грядуще-
го конфликта складывалось все мировоззрение русской интелли-
генции по крайней мере шести последних поколений. Немудре-
но, что это мировоззрение и вышло таким односторонним. Опи-
сывать всю эту историю борьбы - значило бы, в сущности, пере-
сказывать всю историю русской культуры двух последних столе-
тий. Естественно, что эта задача не может быть целью настоя-
щего изложения. Мне достаточно сослаться на приведенные уже
мои прежние сочинения, которые в предвидении грядущего кон-
фликта посильно готовили к его пониманию русское и иностран-
ное общественное мнение.
Может быть, следовало бы здесь остановиться лишь на по-
следней стадии этого конфликта между старой государственно-
стью и новой общественностью: на том последнем десятилетии,
коща хронический конфликт перешел в стадию неискренних ус-
тупок власти общественным течениям. Это десятилетие знамену-
ется открытым началом политической жизни в России под зна-
менем первого политического народного представительства. Гер-
манские публицисты придумали уже для этого периода меткое
название: эпоха «мнимого конституционализма»
(Scheinkonstitutionalismus). Если можно в одном слове формулиро-
вать причину того, почему с первыми уступками власти
конфликт не прекратился, а принял затяжной характер и в кон-
це концов привел к настоящей катастрофе, то это объяснение
дано в этом слове: Scheinkonstitutionalismus. Уступки власти не
только потому не могли удовлетворить общества и народа, что
они были недостаточны и неполны. Они были неискренни и
лживы, и давшая их власть сама ни минуты не смотрела на
них, как на уступленные навсегда и окончательно. Я помню мо-
278
мент, когда граф Витте в ноябре 1905 г., после октябрьского ма-
нифеста, пригласил меня для политической беседы. Я сказал
ему, что никакое общественное сотрудничество с правительством
невозможно до тех пор, пока власть не произнесет открыто сло-
ва «конституция». Пусть, говорил я, это будет конституция откро-
ированная, но нужно, чтобы она была дана окончательно. Гр.
Витте не скрыл от меня, что он не может исполнить этого усло-
вия, ибо этого «не хочет царь». Довольно известно, что даже ма-
нифест 17 октября император Николай П считал данным «в ли-
хорадке» и никогда не мирился даже с этими более чем скром-
ными уступками. Не хотел, конечно, конституции и гр. Витте,
исходя из своих старых славянофильских взглядов; не хотели
конституции даже такие общественные деятели, как
Дм. Ник. Шипов. Для защиты создавшейся таким образом дву-
смысленности была создана специальная партия, «Союз 17 октяб-
ря», и все последующее десятилетие прошло под знаком полити-
ческого лицемерия. Так как страна не могла этим удовлетворить-
ся, то и самое существование представительных учреждений по-
служило лишь к расширению базиса для дальнейшей борьбы об-
щественности с защитниками старого порядка. Если опорой для
общественности служила при этом оппозиция Государственной
думы, не смолкавшая даже в самые трудные минуты существо-
вания этого учреждения, то опорой для власти служил Государ-
ственный совет, принявший в себя все силы и сосредоточивший
все усердие сановников старого режима. В результате борьбы
этих двух центров в России за десять лет, в сущности, не было
вовсе законодательства. Все проекты реформ, даже самых уме-
ренных, застревали под «пробкой» Государственного совета, пре-
вратившегося с годами в настоящее кладбище благих начинаний
Государственной думы. Проходили через законодательные учреж-
дения лишь те меры, которых хотела власть в союзе с правя-
щим сословием. Так прошла аграрная реформа Столыпина, так
прошли постыдные для русского имени законы о Финляндии.
Гибкость и услужливость октябристов казались власти уже недо-
статочными. Курс политики поворачивался все более вправо.
«Конституционализм» становился все более призрачным, и на
очередь дня становился самый беззастенчивый «национализм».
Старая формула Уварова224 «православие, самодержавие и народ-
ность» была выкопана из архивов, слегка подновлена и серьезно
пущена в ход как платформа для выборов и как программа оче-
редного политического курса. Желание императора Николая П
сохранить самодержавие таким, каким оно было «встарь», было
принято не только «Союзом русского народа», вызвавшим это за-
явление царя; оно было принято к исполнению и политически-
ми деятелями, выдававшими себя за государственных мужей и
чем дальше, тем откровеннее предлагавшими себя наперебой в
организаторы государственного переворота. Здесь нет надобности
упоминать имен. Имена всем памятны; многие из лиц, их но-
279
сившие, заплатили трагической кончиной за свою вину перед ро-
диной и перед русским народом. Это - их работа, в связи с все
усиливавшимся влиянием при дворе случайных людей и прохо-
димцев, создала в стране то состояние полнейшей неуверенности
в завтрашнем дне, которое собственно и подготовило психологию
переворота...
Для самых умных из этих прислужников старого режима бы-
ло ясно, что при подобной напряженности общего настроения,
при таком состоянии неустойчивого равновесия, с трудом под-
держиваемого политикой репрессий и опирающегося на искусст-
венно сорганизованное ничтожное меньшинство, Россия не вы-
держит никакого серьезного внешнего толчка или внутреннего
потрясения. Опыт 1905 г., казалось, должен был служить уроком.
Тогда с большим трудом удалось ликвидировать последствия не-
удачной войны и спасти власть от неизбежного ее результа-
та - внутренней революции. Гр. Витте был призван специально
для выполнения этой миссии. Ошибки первой русской револю-
ции, поддержка Европы дали ему возможность выполнить ее
блистательно. Но близорукая власть относилась с подозрением к
самым лучшим и верным своим защитникам. Гр. Витте едва
выхлопотал себе право спасти эту власть, оставшись на своем
посту до заключения займа во Франции и до возвращения рус-
ских войск из Маньчжурии. Далее его услуги были не нужны.
Его соперникам поручили ликвидацию уступок, сделанных «в
лихорадке», - уступок, которых никогда не могли простить графу
Витте. И началась борьба с молодым народным представительст-
вом, приведшая к первому нарушению «мнимой конституции», к
изданию избирательного закона 3 июня 1906 г.*, окончательно
изолировавшему власть от населения и передавшему народное
представительство в руки случайных людей и случайных партий.
Кое-как сколоченный государственный воз скрипел - до первого
толчка. Можно ли было его предупредить? Сторонники старого
режима считали, что можно и нужно - в союзе с Германией. А
жизнь повела русскую политику по иному направлению, в сторо-
ну держав «согласия», и новорожденное русское представительст-
во сыграло тут известную роль. Так или иначе при разделении
Европы на два лагеря Россия не могла не быть втянута в меж-
дународные конфликты. Она могла лишь избежать создания кон-
фликтов по собственной вине; но для этого ее балканская поли-
тика была недостаточно умна и проницательна. Общая бестолко-
вость управления привела к тому, что, идя более или менее со-
знательно на возможный конфликт, Россия оказалась к нему не
подготовленной в военном смысле. Как во внешней политике,
так и в вопросе об усилении военной мощи Государственная ду-
ма имела известное влияние-и тем связала себя с политически-
ми кругами, патриотически настроенными. Этим она впервые
Так в тексте. Правильно: «3 июня 1907 г.».
280
приобрела известную независимость от веяний в «сферах» и на
случай внешнего конфликта приготовила себя к роли серьезного
политического фактора, - серьезного тем более, чем слабее, расте-
ряннее и неподготонленнее оказалось бы самое правительство. К
Государственной думе в этом случае неизбежно должна была пе-
рейти роль идейного* руководительства нацией.
И вот она наступила, эта война: наступила в форме громад-
ного мирового конфликта. В ряду факторов, определивших собой
особую физиономию второй революции, войне 1914-1918 г г. при-
надлежит, конечно, первое место. Многие и многие из явлений,
которые принято считать специфически революционными, фак-
тически предшествовали революции и созданы [были] именно
обстоятельствами военного времени. Ввиду этого на влиянии
войны на революцию надо остановиться несколько подробнее.
Милюков П. История второй рус-
ской революции. Т. I. Борьба бур-
жуазной и социалистической рево-
люции. Вып.1. Противоречия рево-
люции. Киев, 1919. С. 5-12.
Пять дней революции
(27 февраля - 3 марта)
...Сигнал к началу революции дало опять-таки само прави-
тельство. Вечером 26 февраля председатель Г. Думы получил
указ об отсрочке сессии, которая должна была открыться 27-го.
Члены Гос. думы, собравшись утром этого дня на заседание, уз-
нали, что они распущены. В непосредственной близости от Тав-
рического дворца в то же время уже началось форменное восста-
ние в казармах Волынского и Литовского полков. Движение на-
чалось среди солдат и застало офицеров совершенно неподготов-
ленными: одиночные попытки их воспротивиться движению
привели к кровавым жертвам. Солдаты в беспорядке пошли к
Таврическому дворцу. Одновременно с этим смешанные толпы
отправились к арсеналу, заняли его и захватили оружие, броси-
лись к тюрьмам освобождать арестованных - не только полити-
ческих, но и уголовных, подожгли Литовский замок, окружной
суд, охранное отделение на Тверской улице и т.д. Правительство
пыталось направить на восставших войска, оставшиеся верными
ему, и на улицах столицы дело грозило дойти до настоящих
сражений. Таково было положение, когда около полудня сделана
была двоякая попытка ввести движение в определенное русло. С
одной стороны, социалистические партии, подготовлявшие рево-
люционные кружки среди солдат, попытались взять на себя ру-
ководство движением. С другой стороны, решились стать во гла-
ве движения члены Гос. думы. Гос. дума как таковая, как зако-
нодательное учреждение старого порядка, координированная «ос-
новными законами» с остатками самодержавной власти, явно об- |
реченной теперь на слом, была этой старой властью распущена. 1
Она и не пыталась, несмотря на требование М.А. Караулова225, 1
открыть формальное заседание. Вместо залы заседаний Таврине- |
ского дворца, члены Гос. думы перешли в соседнюю полуцир- I
кульную залу (за председательской трибуной) и там обсудили со- |
здавшееся положение. Там было вынесено после ряда горячих |
речей постановление не разъезжаться из Петрограда (а не поста- I
новление «не расходиться» Г. Думе как учреждению, как о том |
сложилась легенда). Частное совещание членов Думы поручило 1
вместе с- тем своему совету старейшин выбрать временный ко- 1
митет членов Думы и определить дальнейшую роль Гос. думы в 1
начавшихся событиях. В третьем часу дня совет старейшин вы- 1
полнил это поручение, выбрав в состав Временного комитета 1
М. В. Родзянко, В. В. Шульгина (националиста), В. Н. Львова Я
(«центр»), И. И. Дмитрюкова (октябрист), С. И. Шидловского |
(«Союз 17 октября»! М. А. Караулова, А. И. Коновалова (труд. I
гр.), В. А. Ржевского22" (прогр.), П.Н. Милюкова (к.-д.), Н.В. Не- 1
красова227 (к.-д.), А. Ф. Керенского228 (труд.) и Н. С. Чхеидзе I
(c.-д.). В основу этого выбора, предопределившего отчасти и со- 1
став будущего министерства, положено было представительство |
партий, объединенных в прогрессивном блоке. К нему были 1
прибавлены представители левых партий, частью вышедших из 1
блока (прогрессисты), частью вовсе в нем не участвовавших (тру- I
довики и с.-д.), а также президиум Гос. думы. Ближайшей зада- I
чей комитета было поставлено «восстановление порядка и сно- я
шение с учреждениями и лицами», имевшими отношение к J
движению. Решение совета старейшин было затем обсуждено по J
фракциям и утверждено новым освещением членов Думы в по- 1
луциркулыюм зале. Предложения, шедшие дальше этого, как-то: I
немедленно взять всю власть в свои руки и организовать мини- 1
стерство из членов Думы или даже объявить Думу Учредитель- |
ным собранием - были отвергнуты отчасти как несвоевременные, |
отчасти как принципиально неправильные. Из намеченного со- |
става Временного комитета отказался участвовать в нем I
Н. С. Чхеидзе и с оговорками согласился А.Ф. Керенский. Дело в ]
том, что параллельно с решениями совета старейшин было ре- I
шено социалистическими партиями немедлено возродить к дея- ]
тельности Совет рабочих депутатов, памятный по событиям 1905 1
г. Первое заседание Совета было назначено в тот же вечер, в 7 s
часов, 27 февраля, причем помещением выбрана без предвари- •
тельных сношений с президиумом Г. Думы зала заседаний Тав-
рического дворца. Помещение Таврического дворца вообще после
полудня было уже занято солдатами, рабочими и случайной пуб- j
ликой, и в воззвании 27 февраля, приглашавшем на первое засе-
дание, «временный исполнительный комитет Совета рабочих де-
путатов» (анонимный) говорил от имени «заседающих в Думе
представителей рабочих, солдат и населения Петрограда». Чтобы
282
урегулировать свой состав, то же воззвание предлагало «всем пе-
решедшим на сторону народа войскам немедленно избрать своих
представителей, по одному на каждую роту; заводам избрать сво-
их депутатов по одному на каждую тысячу».
К началу 27 февраля, коща выяснился весь размер револю-
ционного движения, Временный комитет Г. Думы решил сде-
лать дальнейший шаг и взять в свои руки власть, выпадавшую
из рук правительства...
...1 марта Временный комитет наметил состав министерства,
которому должен был передать свою власть. Во главе первого ре-
волюционного правительства, согласно состоявшемуся еще до пе-
реворота уговору, было поставлено лицо, выдвинутое на этот
пост своим положением в российском земстве: кн. Г. Е. Львов,
мало известный лично большинству членов Временного комите-
та. П.Н. Милюков и А.И. Гучков в соответствии с их прежней
деятельностью в Гос. думе, были выдвинуты на посты минист-
ров иностранных дел и военного (а также морского министерст-
ва, для которого в ту минуту не нашлось подходящего кандида-
та). Два портфеля, министерства юстиции и труда, были намече-
ны для представителей социалистических партий. Но из них
лишь А.Ф. Керенский дал 2 марта свое согласие на первый
пост. Н.С. Чхеидзе, предполагавшийся для министерства труда,
предпочел остаться председателем Совета раб. депутатов (он фак-
тически не принимал с самого начала участия и во Временном
комитете). Н. В. Некрасов и М. И. Терещенко230, два министра,
которым суждено было потом играть особую роль в революцион-
ных кабинетах, как по их непосредственной личной близости с
А.Ф. Керенским, так и по их особой близости к конспиративным
кружкам, готовившим революцию, получили министерства путей
сообщения и финансов. Выбор этот остался непонятным для
широких кругов. А. И. Шингарев, только что облеченный тяже-
лой обязанностью обеспечения столицы продовольствием, полу-
чил министерство земледелия, а в нем не менее тяжелую зада-
чу - столковаться с левыми течениями в аграрном вопросе.
А. И. Коновалов и А. А. Мануйлов231 получили посты, соответст-
вующие социальному положению первого и профессиональным
знаниям второго, - министерство торговли и министерство народ-
ного просвещения. Наконец, участие правых фракций прогрес-
сивного блока в правительстве было обеспечено введением
И. В. Годнева232 и В. Н. Львова, думские выступления которых
сделали их бесспорными кандидатами на посты государственного
контролера и обер-прокурора синода. Самый правый из блока,
В. В. Шульгин мог бы войти в правительство, если бы захотел,
но он отказался и предпочел остаться в трудную для родины
минуту при своей профессии публициста.
Вечером 1 марта в соединенное заседание Временного коми-
тета Думы и Временного правительства явились представители
исполнительного комитета Совета раб. депутатов Н.С. Чхеидзе,
283
Ю. М. Стеклов (Нахамкес)233, Н. Суханов (Гиммер)234, Н.Д. Соко-
лов235, Филипповский236 и др. с предложением обсудить те усло-
вия, принятие которых могло бы обеспечить вновь образовавше-
муся правительству поддержку демократических организаций.
Временное правительство охотно приняло это предложение и
вошло в обсуждение прочтенных делегатами пунктов. Прения за-
тянулись далеко за полночь. По настоянию П.Н. Милюкова де-
легаты Совета согласились отказаться от пункта, согласно которо-
му «вопрос о форме правления оставался открытым» (в ту ми-
нуту в этой скромной форме обеспечивалась возможность разре-
шения этого вопроса в смысле республики, тогда как временное
правительство принимало меры к обеспечению регентства Миха-
ила). По его же требованию после продолжительных споров они
согласились вычеркнуть требование о выборности офицеров, т.е.
отказались от введения в число условий своей поддержки того
самого принципа, который уже утром 2 марта они положили в
основу знаменитого «приказа № 1». После этих и некоторых
других изменений и дополнений предложенный делегатами Со-
вета текст принял следующую форму: «В своей деятельности ка-
бинет будет руководиться следующими основаниями: 1. Полная
и немедленная амнистия по всем делам политическим и рели-
гиозным, в том числе террористическим покушениям, военным
восстаниям, аграрным преступлениям и т.д. 2. Свобода слова,
печати, союзов, собраний и стачек с распространением политиче-
ских свобод на военнослужащих в пределах, допускаемых военно-
техническими условиями. 3. Отмена всех сословных, вероисповед-
ных и национальных ограничений. 4. Немедленная подготовка к
созыву на началах всеобщего, равного, прямого и тайного голосо-
вания Учредительного собрания, которое установит форму прав-
ления и конституцию страны. 5. Замена полиции народной ми-
лицией с выборным начальством, подчиненным органам местно-
го самоуправления. 6. Выборы в органы местного самоуправле-
ния на основе всеобщего, прямого, равного и тайного голосова-
ния. 7. Неразоружение и невывод из Петрограда воинских час-
тей, принимавших участие в революционном движении. 8. При
сохранении строгой воинской дисциплины в строю и при несе-
нии военной службы - устранение для солдат всех ограничений в
пользовании общественными правами, предоставленными всем
остальным гражданам». За исключением п. 7, имевшего, очевид-
но, временный характер, и применения начала выбора к началь-
ству милиции в п. 5, все остальное в этом проекте заявления не
только было вполне приемлемо или допускало приемлемое тол-
кование, но и прямо вытекало из собственных взглядов вновь
сформированного правительства на его задачи. С другой стороны,
необходимо отметить, что здесь не заключалось ничего такого,
что впоследствии было внесено социалистическими партиями в
понимание задач революционной власти-и что послужило пред-
метом долгих прений и неоднократных разрывов между социа-
284
диетической и несоциалистической частью «коалиционных» каби-
нетов следующих составов.
Со своей стороны, П.Н. Милюков настоял, чтобы и делегаты
Совета приняли на себя известные обязательства, а именно, что-
бы они осудили уже обнаружившееся тоща враждебное отноше-
ние солдат к офицерству и все виды саботажа революции, вроде
незаконных обысков в частных квартирах, грабежа имущества и
т.д., и чтобы это осуждение было изложено в декларации Совета
вместе с обещанием поддержки правительству в восстановлении
порядка и в проведении начал нового строя. Оба заявления, пра-
вительства и Совета, должны были быть напечатаны рядом, вто-
рое после первого, чтобы там рельефнее подчеркнуть их взаим-
ную связь...
Еще не покончив с этими переговорами, Временный комитет
принялся за свою главнейшую очередную задачу - ликвидацию
старой власти. Ни у кого не было сомнения, что Николай II бо-
лее царствовать не может. Еще 26 февраля в своей телеграмме к
царю М. В. Родзянко требовал только «немедленного поручения
лицу, пользующемуся доверием страны, составить новое прави-
тельство», т. е. употреблял прежнюю формулу прогрессивного
блока. Он прибавлял при этом, что ' «медлить нельзя» и что
«всякое промедление смерти подобно», и «молил Бога, чтобы в
этот час ответственность не пала на венценосца». Но уже 27-го
утром тон второй телеграммы был иной: «Положение ухудшает-
ся. Надо принять немедленно меры, ибо завтра будет уже поз-
дно. Настал последний час, когда решается судьба родины и ди-
настии». На просьбы, обращенные к главнокомандующим фрон-
тами, - поддержать перед царем обращение председателя Ду-
мы - Родзянко получил от генералов Брусилова23' и Рузского от-
ветные телеграммы, что его просьба исполнена. Генер. Алексе-
ев 238 также настаивал вместе с в. к. Николаем Николаевичем на
«принятии решения, признаваемого нами единственным выхо-
дом при создавшихся роковых условиях», т.е. на составление от-
ветственного министерства. В том же смысле составлено было
заявление, подписанное великими князьями и доставленное во
Временный комитет Гос. думы. Но действительно было уже поз-
дно думать только об ответственном министерстве. Нужно было
полное и немедленное отречение царя. С целью настоять на
нем Временный комитет в ту же ночь с 1 на 2 марта решил от-
править к Николаю II делегацию из А. И. Гучкова и В. В. Шуль-
гина. Царь, правда, вызывал М.В. Родзянко, но отъезд из Пет-
рограда председателя Думы в то время, когда только что форми-
ровалась новая революционная власть, признан был небезопас-
ным. По мысли Комитета, отказ Николая II должен был после-
довать в пользу наследника при регентстве Михаила.
Выехав в 3 часа днем 2 марта, А. И. Гучков и В. В. Шульгин
в 10 часов вечера были в Пскове и немедленно были приглаше-
ны в салон-вагон Николая П. Здесь, после речи А. И. Гучкова о
285
необходимости отречения в пользу сына (сидевший рядом с
Шульгиным ген. Рузский сказал ему при этом: «Эго уже дело
решенное»), бывший государь ответил спокойно и не волнуясь,
со своим обычным видом вежливой непроницаемости: «Я вчера
и сегодня целый день обдумывал и принял решение отречься
от престала. До 3 часов дня я был готов пойти на отречение в
пользу моего сына. Но затем я понял, что расстаться с моим
сыном я не способен. Вы это, я надеюсь, поймете. Поэтому я
решил отречься в пользу моего брата»...
За этот день, 2 марта, однако же, политическое положение в
Петрограде еще раз успело измениться. Изменение это впервые
сказалось, когда около 3 часов дня П.Н. Милюков произносил
свою речь о вновь образовавшемся правительстве в Екатеринин-
ском зале Таврического дворца. Речь эта была встречена много-
численными слушателями, переполнившими зал, с энтузиазмом,
и оратор вынесен на руках по ее окончании. Но среди шумных
криков одобрения слышались и ноты недовольства и даже про-
теста. ...На самый существенный вопрос-о судьбе динас-
тии-оратор ответил: «Я знаю наперед, что мой ответ не всех
вас удовлетворит. Но я скажу его. Старый деспот, доведший Рос-
сию до полной разрухи, добровольно откажется от престала или
будет низложен. Власть перейдет к регенту, в. к. Михаилу Алек-
сандровичу. Наследником будет Алексей (шум и крики: «Эго ста-
рая династия!»)...
К концу дня волнение, вызванное сообщением П.Н. Милюко-
ва о регентстве в. к. Михаила Александровича, значительно уси-
лилось. Поздно вечером в здание Таврического дворца проникла
большая толпа чрезвычайно возбужденных офицеров, которые
заявляли, что не могут вернуться к своим частям, если
П.Н. Милюков не откажется от своих слов. Не желая связывать
других членов правительства, П. Н. Милюков дал требуемое заяв-
ление в той форме, что «его слова о временном регентстве в. к.
Михаила Александровича и о наследовании Алексея являются
его личным мнением». Эго было, конечно, неверно, ибо во всех
предшествовавших обсуждениях вопрос этот считался решенным
сообща в том именно смысле, как это излагал П.Н. Милюков.
Но напуганный нараставшей волной возбуждения Временный ко-
митет молчаливо отрекся от прежнего мнения.
Как раз в то время, когда происходил этот сдвиг в Петрогра-
де, в Пскове Николай П изменил свое первоначальное решение
отречься в пользу сына и «решил отречься в пользу брата». Та-
кая перемена делала защиту конституционной монархии еще бо-
лее трудной, ибо отпадал расчет на малолетство нового государя,
составлявшее естественный переход к укреплению строго консти-
туционного строя. Те, кто уже согласился на Алексея, вовсе не
были обязаны соглашаться на Михаила. И когда около 3 часов
ночи на 3 марта до членов правительства, остававшихся в Тав-
рическом дворце, дошли первые слухи об отречении Николая II
286
в пользу Михаила, все почувствовали, что этим снова открыт
вопрос о династии. Немедленно были осведомлены М. В. Родзян-
ко и кн. Г. Е. Львов. Оба они отправились к прямому проводу в
военное министерство, чтобы узнать тотчас по расшифровании
точный текст акта об отречении и выяснить возможность его из-
менения. В то же время были приняты меры, чтобы до оконча-
тельного решения вопроса акт об отречении Николая II не был
опубликован. На рассвете министры уведомили в. к. Михаила
Александровича, ничего не подозревавшего и крайне удивленного
случившейся переменой, что через несколько часов они его посе-
тят. Отсутствие Родзянко и Львова, с одной стороны, и ожида-
ние возвращения Гучкова, и Шульгина-с другой, задержали эту
встречу. Возвратившегося Шульгина пишущий эти строки успел
на станции уведомить по телефону о совершившейся в Петрог-
раде перемене настроения. Но А. И. Гучков уже сообщил желез-
нодорожным рабочим о назначении Михаила и лично сделался
свидетелем возбуждения, вызванного этим известием.
Под этими предрассветными впечатлениями состоялось пред-
варительное совещание членов правительства и Временного ко-
митета о том, что и как говорить великому князю. А.Ф. Керен-
ский еще накануне вечером в Совете рабочих депутатов объявил
себя республиканцем и сообщил о своем особом положении в
министерстве как представителя демократии и об особенном весе
своих мнений. Правда, принятая на конференции петроградских
социалистов-революционеров 2 марта резолюция говорила еще
только о «подготовке Учредительного собрания пропагандой ре-
спубликанского образа правления» и санкционировала вступление
Керенского как способ «необходимого контроля над деятельно-
стью временного правительства со стороны трудящихся масс».
Но в утреннем совещании 3 марта это мнение о необходимости
убедить в. к. отречься возымело решающее влияние. Н.В. Некра-
сов уже успел набросать и проект отречения. На стороне обрат-
ного мнения, , что надо сохранить конституционную монархию до
Учредительного собрания, оказался один П. Н. Милюков. После
страстных споров было решено, что обе стороны мотивируют пе-
ред в. к. свои противоположные мнения и, не входя в дальней-
шие прения, предоставят решение самому в. князю. Около полу-
дня у в. к. на Миллионной собрались члены правительства: кн.
Г. Е. Львов, П. Н. Милюков, А. Ф. Керенский, Н. В. Некрасов,
М. И. Терещенко, И. В. Годней, В. Н. Львов и несколько позже
приехавший А. И. Гучков, а также члены Временного комитета,
М. В. Родзенко, В. В. Шульгин, И. Н. Ефремов и М. А. Караулов.
Необходимость отказа пространно мотивировал М.В. Родзянко и
после него А.Ф. Керенский. После них П. Н. Милюков развил
свое мнение, что сильная власть, необходимая для укрепления
нового порядка, нуждается в опоре привычного для масс симво-
ла власти. Временное правительство одно, без монарха, говорил
он, является «утлой ладьей», которая может потонуть в океане
287
народных волнений, стране при этих условиях может грозить
потеря всякого сознания государственности и полная анархия
раньше, чем соберется Учредительное собрание; временное пра-
вительство одно до него не доживет и т.д. За этой речью, вопре-
ки соглашению, последовал ряд других речей в полемическом
тоне. Тогда П.Н. Милюков просил и получил, вопреки страстно-
му противодействию Керенского, слово для второй речи. В ней
он указывал, что хотя и правы утверждающие, что принятие
власти грозит риском для личной безопасности великого князя и
самих министров, но на риск этот надо идти в интересах роди-
ны, ибо только таким образом может быть снята с данного со-
става лиц ответственность за будущее. К тому же вне Петрогра-
да есть полная возможность собрать военную силу, необходи-
мую для защиты в. князя. Поддержал П.Н. Милюкова один
А. И. Гучков. Обе стороны заявили, что в случае решения,
несогласного с их мнением, они не будут оказывать препят-
ствия и поддержат правительство, хотя участвовать в нем не
будут.
По окончании речей великий князь, все время молчавший,
попросил себе некоторое время для размышления. Выйдя в дру-
гую комнату, он пригласил к себе М.В. Родзянко... Выйдя после
этой беседы к ожидавшим его депутатам, он сообщил им до-
вольно твердо, что его окончательный выбор склонился на сто-
рону мнения, защищавшегося председателем Гос. думы. Тогда
А.Ф. Керенский патетически заявил: «Ваше высочество, Вы-бла-
городный человек!»... Пафос Керенского плохо гармонировал с
прозой принятого решения. За ним не чувствовалось любви и
боли за Россию, а только страх за себя...
Проект отречения, набросанный Н. В. Некрасовым, был очень
слаб и неудачен. Решено было пригласить юристов-государствове-
дов В.Д. Набокова и Б.Э. Нольде, которые и внесли в текст от-
речения изменения, возможные в рамках состоявшегося реше-
ния. Главное место отречения гласило: «...принял я твердое ре-
шение в том лишь случае воспринять верховную власть, если
такова Судет воля великого народа нашего, которому и надле-
жит всенародным голосованием своим через представителей сво-
их в Учредительном собрании установить образ правления и но-
вые основные законы государства российского. Призывая благо-
словение Божие, прошу всех граждан державы российской подчи-
ниться временному правительству, по почину Государственной
думы возникшему и облеченному всей полнотой власти впредь
до того, как созванное в возможно кратчайший срок на основе
всеобщего, прямого, равного и тайного голосования Учредитель-
ное собрание своим решением об образе правления выразит во-
лю народа». Чтобы легче понять, что нового внесено этим актом,
приведем главное место отречения имп. Николая. «Заповедуем
брату нашему править делами государственными в полном и не-
нарушимом согласии с представителями народа в законодатель-
288
ных учреждениях на тех началах, кои будут ими установлены,
принося в том ненарушимую присягу во имя горячо любимой
родины. Призывая всех верных сынов отечества к исполнению
своего святого долга перед ним, повиновением царю в тяжелую
минуту всенародных испытаний и помочь ему вместе с предста-
вителями народа вывести государство российское на путь победы,
благоденствия и славы».
Так совершилась первая капитуляция русской революции.
Представители Г. Думы, «Думы третьего июня», в сущности, ре-
шили вопрос о судьбе монархии. Они создали положение, дефек-
тное в самом источнике, - положение, из которого должны были
развиться все последующие ошибки революции. В общем созна-
нии современников этого первого момента новая власть, создан-
ная революцией, вела свое преемство не от актов 2 и 3 марта, а
от событий 27 февраля. В этом была ее сила, чувствовавшаяся
тоща,-и ее слабость, обнаружившаяся впоследствии.
Были ли тяжелые последствия революции 27 февраля, раз-
вернувшиеся в дальнейшем, неизбежны? Или, напротив, их мож-
но было бы избежать, если бы тактика нового правительства ока-
залась иная? Будущему историку предстоит выяснить неизбеж-
ный характер последовавших событий, выведя его из трудностей
войны и хозяйственной разрухи, из неподготовленности населе-
ния к практике народовластия, из запоздалости социальных и
национальных реформ, из малокультурности и неорганизованно-
сти населения и т.п. Ближайший участник событий, разверты-
вавшихся в центре, естественно будет смотреть на события и
оценивать их с точки зрения менее фаталистической. В ряд фак-
торе» неизменных, действовавших с неизбежными последствия-
ми, он введет фактор, изменяющийся в зависимости от степени
сознательности и волевой силы непосредственных руководителей.
Ему трудно будет отказаться от убеждения, что все могло бы
пойти иначе, если бы степень сознательности и степень волевого
напряжения у руководителей были иные. Русская революция бы-
ла «мирной и бескровной» в своем начале главным образом
вследствие двух причин: бесспорного для всех слоев и для всех
политических течений отрицательного отношения к старой са-
модержавной власти, не нашедшей в решительную минуту ни
одного защитника,-и столь же бесспорного в те первые минуты
положительного отношения к Гос. думе и к ее деятелям, взяв-
шим в свои руки руководство переворотом. Но бессилие старой
власти перед недисциплинированностью и отсталостью страны
перешло по наследству и к новой власти. Данная этой властью
свобода была использована крайними элементами для системати-
ческой организации острой классовой борьбы, перешедшей мало-
помалу в открытую гражданскую войну под лозунгом немедлен-
ного мира и немедленного введения социализма. В результате
разрушительным началам революции легко было получить пере-
вес над созидательными, стихии - получить перевес над созна-
289
тельностью, распаду-над единством. Среди постепенно прогрес-
сировавшего хаоса и анархии два элемента сохранили и усилили
свой характер планомерных волевых факторов: во-первых, уто-
пия всемирной социалистической революции, долженствовавшей
из Петрограда перекинуться на Берлин, Париж, Лондон и
т.д.,-утопия, уже погубившая нашу первую революцию 1905 г. -
и отчасти при посредстве тех же самых идеологов-фанатиков; во-
вторых, искусство германского генерального штаба, сумевшего ор-
ганизовать измену внутри неприятельской страны и заставить
русских сражаться за Германию в Петрограде, Москве и много-
численных других городах России*...»
Сообразно этому общему ритму событий русской революции
их можно разделить на следующие четыре периода: 1. Первое
революционное правительство (2 марта-2 мая). 2. Первое прави-
тельство коалиционного состава (2 мая - 2 июля). 3. Первый
кризис власти и вторая коалиция (3 июля-28 августа). 4. Второй
кризис власти и третья коалиция (28 августа-25 октября). Тако-
во деление по внешнему признаку - последовательно меняющих-
ся кабинетов. Но есть в нем и внутренний признак - постоянно
прогрессирующего распада власти. За первым внутренним проти-
воречием революции, ' которое мы уже отметили, следует при
первом революционном правительстве второе. Г. Дума сдала ре-
волюции идею монархии. Кабинет князя Г. Е. Львова сдал
позицию буржуазной революции, подчинившись требованиям и
формулам социалистических партий. Третье противоречие раз-
вернулось при следующем кабинете, первом коалиционном. Вы-
пущенный «буржуазией» из рук принцип буржуазной революции
приняли под свою защиту умеренные социалисты. Как и можно
было ожидать, эта двусмысленная позиция погубила их в мне-
нии рабочего класса и чрезвычайно усилила левый фланг рус-
ского социализма, «большевизм». Второму коалиционному каби-
нету уже пришлось стать перед фактом бессилия социалистиче-
ского центра лицом к лицу с двумя боровшимися флангами:
буржуазной диктатурой, стремившейся спасти, что можно, для
достижения внешней победы и для сохранения внутреннего ми-
ра,-и социалистической утопией, увлекавший массы чисто дема-
гогическими лозунгами. Двусмысленное положение, занятое Ке-
ренским в борьбе между этими двумя флангами - между
Корниловым и Лениным, - лишило его союзников и выдало его
противникам. В выяснении этого последнего обстоятельства - оди-
ночества власти - и заключается политический смысл периода
третьей коалиции, того, который мы назвали «агонией буржуаз-
ной республики». Исходом агонии явилась победа большевиков,
составляющая хронологическую грань, на которой останавливает-
ся первый том истории второй революции.
Там же. С. 24-35.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Плеве В. К. фон (1846-1904) - в 1902-1904 гг. министр внутренних дел, 15
июля 1904 г. убит в Петербурге эсером Е. С. Созоновым.
2. Конституционный акт.
3. Имеются в виду министр народного просвещения Я. Л. Боголепов, убитый
П. В. Карповичем 14 февраля 1901 г., и министр внутренних дел Д. С. Сипягин,
убитый 2 апреля 1902 г. С. В. Балмашевым.
4. Речь вдет об отлучении от церкви Л.Н.Толстпого в феврале 1901 г. по «оп-
ределению» Св. Синода.
5. Имеется в виду А. М. Горький.
6. Витте С.Ю. (1849-1915) - граф (с 1905 г.), министр путей сообщения в 1892
г., финансов с 1892 г., председатель Комитета министров с 1903 г., Совета минист-
ров в 1905-1906 гг.
7. Записка С. Ю. Витте «Объяснения министра финансов на записку министра
внутренних дел о политическом значении земских учреждений» (более известна под
названием «Самодержавие и земство») была составлена в 1899 г. и адресована
И. Л. Горемыкину в связи с предложением последнего о введении земства в запад-
ных губерниях. Вопреки его ранее предпринятым шагам по ограничению компетен-
ции земских учреждений, в этой записке Витте высказывался за «скорейшее и пра-
вильное развитие начал самоуправления» в России.
8. Имеется в виду правительственное сообщение от 11 января 1901 г. об отда-
че «в солдаты» 183 студентов за участие в студенческих волнениях в Киеве.
9. Речь вдет о «Временных правилах организации студенческих учреждений в
высших учебных заведениях ведомства министерства народного просвещения», ут-
вержденных 22 декабря 1901 г. министром П. С. Банковским. Правила ставили сту-
денческие организации под жесткий административный надзор.
10. Политика «зубатовского государственного социализма» - неудавшаяся попыт-
ка правительства установил» контроль над рабочим движением, предпринятая в
1901-1903 гг. с одобрения В. К. Плеве начальником Московского охранного отделе-
ния С. В. Зубатовым.
11. См. прим. № 9.
12. Речь вдет о демонстрациях 19 февраля 1901 г. в честь 40-й годовщины от-
мены крепостного права, прошедших в ряде городов России с участием студентов
и рабочих.
13. Имеется в виду Особое совещание о нуждах сельскохозяйственной про-
мышленности, положение о котором, подготовленное С.Ю. Витте, было утвержде-
но царем в марте 1902 г. В ведении Совещания находились исключительно вопросы
местной хозяйственной жизни. Деятельность местных органов Особого совеща-
ния - губернских и уездных комитетов - протекала под руководством губернаторов
и предводителей дворянства. Общеполитические требования, высказанные в ряде ко-
митетов представителями земств, вызвали репрессии со стороны правительства (см.
прим. №26, 29).
14. Статья 50 Свода основных законов Российской империи гласила: «Все пред-
начертания законов рассматриваются в Государственном Совете, лотом восходят на
высочайшее усмотрение, и не иначе поступают к предназначенному им соверше-
нию, как действием самодержавной власти».
15. Ванновский П. С. (1822-1904) - генерал-адъютант, генерал от инфантерии, в
291
1901-1902 гг. министр народного просвещения. В 1899 г. по поручению императора
занимался расследованием студенческих беспорядков.
16. Лорис-Меликов М. Т. (1825-1888) - генерал-адъютант, в 1880-1881 гг. - началь-
ник Верховной распорядительной комиссии, министр внутренних дел, фактически
диктатор. Ряд намеченных им реформ, к рассмотрению проектов которых он пы-
тался привлечь представителей либеральной общественности, вошли в историю под
названием «лорис-меликовской конституции».
17. Братья Аксаковы И. С. (1823-1886) и К.С. (1817-1860)-публицисты, об-
щественные деятели, идеологи славянофильства.
18. Имеется в виду 77. Я. Милюков (1859 -1943), автор 1-го раздела статьи; по-
следуюпдо написаны П.Н Струве (1870-1944).
19. Имеется в виду «Открытое письмо от группы земских деятелей», подпи-
санное наиболее влиятельными и известными в России земскими губернскими глас-
ными и опубликованное в 1-м номере «Освобождения». По мнению авторов письма,
земства должны были принимать более активное участие в общественной жизни
страны для того, чтобы содействовать ее выходу из «тяжелого, почти невыносимо-
го» положения.
20. Речь вдет о редакционной статье в № 12 «Освобождения» (от 2 декабря
1902 г.), посвященной гонениям на земства во второй половине 1902 г.
21. Стахович М. А. (1861 -1923) - Орловский губернский предводитель дворян-
ства, видный земский деятель, член ЦК «Союза 17 октября».
22. Шипов Д.Н. (1851 -1920) - один из старейших участников земского движе-
ния, «патриарх» земских съездов, один из создателей и председатель ЦК «Союза 17
октября».
23. Хомяков Н. А. (1850 -1925) - видный земский деятель, публицист, член ЦК
«Союза 17 октября».
24. См. прим. №13.
25. Вероятно, имеется в виду исключение по предложению Д. Н. Шипова ле-
том 1902 г. ключевого пункта из решений земского съезда (Москва, 23 - 25 мая
1902 г.), касавшегося привлечения к работам комитетов Особого совещания о нуж-
дах сельскохозяйственной промышленности выборных от губернских земских собра-
ний.
26. Долгоруков Петр Д (1866-1945) - князь, общественный деятель, один из ос-
нователей и лидеров кадетской партии, член ее ЦК. В 1902 г. в качестве председа-
теля земской управы Судженского уезда (Курской губ.) принимал участие в работе
уездного комитета о нуждах сельскохозяйственной промышленности (см. прим.
№ 13), где высказался за включение в повестку дня комитета вопросов о крестьян-
ском малоземеше, бесправии и т.д. За эти и другие «преступления» (например, ор-
ганизацию встречи Л. Н. Толстого в Курске летом 1902 г.) в октябре 1902 г. по
требованию Плёве был отстранен от должности председателя уездной земской уп-
равы, что вызвало протесты курских земских и дворянских организаций. В прежней
земской должности кн. П. Д. Долгоруков был восстановлен в ноябре 1904 г. мини-
стром внутренних дел кн. П. Д. Святополк-Мирским.
27. Чичерин Б. Н. (1828 -1904) - юрист, историк, общественный деятель, осно-
воположник «государственной школы» в историографии.
28. Столыпин А. А. (р.1863) - публицист, член ЦК «Союза 17 октября», млад-
ший брат П.А. Столыпина.
29. В документе, принятом а августе 1902 г., Воронежский уездный комитет о
нуждах сельскохозяйственной промышленности (см. прим. №13) под председатель-
ством уездного предводителя дворянства И.Т. Алисова высказался за введение сво-
боды слова, печати, собраний и созыв «всероссийского собора». В связи с этим
Алисов для дачи объяснений был немедленно вызван в Ливадию, где находились
царь и Плеве; член комитета, земский гласный, врач С. В. Мартынов был обыскан
и под арестом отправлен в Петербург вместе с земским гласным Н. Ф. Бунаковым
(позднее оба были сосланы). Для расследования этого дела Плеве командировал в
Воронеж своего заместителя, который допрашивал других членов комитета. В ре-
292
зультате лишились своих мест управляющий казенной палатой и Воронежский гу-
бернатор.
30. См. прим. № 13.
31. «Общество земского союза и самоуправления» (сокращенно - «Земский со-
юз»)-первая общеземская организация в России, сложившаяся в 1879-1880 гг. В
своей программной брошюре «Ближайшие задачи земства» «Союз» высказался за
свободу слова, печати, введение гарантий свободы личности и созыв Учредитель-
ного собрания. Упомянутый программный документ («Программа Земского союза
1881 г.»), выработанный на съезде организации в г. Харькове, содержал требова-
ния образования законодательной Государственной думы на основе всеобщего
избирательного права, отмену подушной подати, децентрализации государствен-
ного управления, отказа от террора, как революционного, так и правительствен-
ного.
32. II общеэемский съезд проходил в Петербурге 6-9 ноября 1904 г. в
присутствии 104 делегатов от 33 губерний. Съезд выработал программу политиче-
ских реформ - создание народного представительства с законодательными правами
(мнение большинства; меньшинство голосовало за его совещательный характер),
введение гражданских свобод, равноправия сословий, расширение состава и
компетенции органов местного самоуправления.
33. Программа кадетской партии была принята на ее Учредительном съезде в
Москве 12 -18 октября 1905 г. В ее разработке приняли участие П. Н Милюков,
П. Б. Струве, кн. Д. И. Шаховской, С. А. Котляревский, Н. Н. Кутлер, А. А Кауф-
ман и др.
34. Кадетский аграрный законопроект «42-х» предусматривал создание государ-
ственного земельного фонда, в который предполагалось включить казенные, удель-
ные, монастырские, церковные земли «безвозмездно» и значительную часть поме-
щичьих земель, отчуждаемых у их владельцев за «справедливое вознаграждение».
35. «Основная программа «Союза 17 октября» была утверждена 8 февраля 1906
г. на I всероссийском съезде партии в Москве. До этого члены «Союза» должны
были руководствоваться проектом программы и программным воззванием, опубли-
кованными в ноябре 1905 г. Дальнейшая разработка отдельных программных поло-
жений идеологами октябризма ничего не изменила в программе 1906 года по суще-
ству.
36. Статья 55 Учреждения Государственной думы, принятого 20 февраля 1906
г., гласила: «Об отмене или изменении действующего или издании нового закона
члены Государственной думы подают письменное заявление ее председателю. К за-
явлению об изменении действующего или издании нового закона доджей быть при-
ложен проект основных положений предлагаемого изменения в задворте дли нового
закона, с объяснительною к проекту запискою. Бели заявление этаподписано не
менее чем тридцатью членами, то председатель вносит его на рассмотрение Ду-
мы».
37. Глава IV раздела УШ Уложения о наказаниях уголовных посвящена вопро-
сам нарушения постановлений о печати, преступлениям и проступкам цензоров, а
также нарушениям постановлений о книгопечатании и книжной торговле.
38. Наказаниям за нарушение постановлений о надзоре за печатью была посвя-
щена глава 15 Уголовного уложения.
39. Статья 128 Уголовного уложения гласила: «Виновный в оказании дерзостно-
го неуважения верховной власти или в порицании установленных законами Основ-
ными образа правления или порядка наследия престола произнесением или чтением,
публично, речи или сочинения, или распространением, или публичным выставлением
сочинения или изображения наказывается ссылкою на поселение».
40. Статья 129 Уголовного уложения была посвящена наказаниям за «произне-
сение или чтение, публично, речи или сочинения или в распространении или пуб-
личном выставлении сочинения или изображения, возбуждающих к учинению бун-
товщического или изменнического деяния, к ниспровержению существующего в го-
сударстве общественного строя» и т.д. За все преступления такого рода, предус-
293
матривалось наказание каторжными работами сроком до 8 лет или заключением в
исправительном доме.
41. Статьи 99, 100, 108 и 109 Уголовного уложения были посвящены наказаниям
за «бунт против верховной власти», «преступные деяния против особы императора
и членов императорского дома» и за государственную измену.
42. Пункт 1 статьи 303 Уголовного уложения предоставлял суду право при-
остановки повременного издания или «запрещения оного навсегда» за «изготовление
или выпуск в обращение произведений тиснения преступного содержания».
43. Имеются в виду утвержденные 17 апреля 1905 г. положения Комитета ми-
нистров «Об укреплении начал веротерпимости».
44. Речь вдет о земской контрреформе 1890 г., усилившей административную
опеку над земскими органами.
45. Городовое положение 11 июня 1892 г. по сравнению с аналогичным актом
1870 г. сузило состав представительства в органах городского самоуправления в
пользу крупной буржуазии и дворянства и ограничило права этих органов.
46. Бобринский В. А. (р. 1868) - граф, крупный помещик и сахарозаводчик.
47. Львов В. Н. (р. 1872) - дворянин, землевладелец, депутат Ш и IV Государст-
венных дум от Самарской губернии, октябрист.
48. Дмитрюков И. И. (р. 1872)- землевладелец, депутат Ш и IV Государствен-
ных дум от Калужской губернии, октябрист.
49. Шидловский С. И. (р. 1861) - депутат Ш и IV Государственных дум от Во-
ронежской губернии, товарищ председателя Ш Думы, представитель левых октяб-
ристов в Прогрессивном блоке.
50. Ефремов И. Н. (р. 1866) - один из организаторов партии мирного обновле-
ния, затем-лидер партии прогрессистов.
51. Меллер-Закомельский В. В. (р. 1863) - барон, октябрист, член ЦК партии.
52. Гримм Д. Д. (р. 1864) - профессор Петербургского университета, юрист,
член кадетской партии.
53. Съезд земских и городских деятелей состоялся в Москве 6-8 июля 1905 г.
216 его делегатов приняли «Обращение к народу».
54. В ходе русско-японской войны 1904-1905 гг. русская армия потерпела по-
ражения в сражениях под Вафангоу (июнь 1904 г.), у Ляояна (август 1904 г.), на р.
Шахэ (сентябрь - октябрь 1904 г.), в Порт-Артуре (декабрь 1904 г.), у Мукдена
(февраль 1905 г.), в Цусимском проливе (май 1905 г.).
55. Имеется в виду именной указ Сенату от 12 декабря 1904 г., в котором со-
держались обещания решения крестьянского вопроса, расширения компетенции ор-
ганов местного самоуправления, введения независимости и самостоятельности суда,
страхования рабочих, устранения «стеснений» для печати.
56. В реск^ййтс на имя министра внутренних дел А Г. Булыгина от 18 февра-
ля 1905 г. царь высказывал намерение «привлекать достойнейших, доверием народа
облеченных, избранных от населения людей к участию в предварительной разработ-
ке и обсуждении законодательных предположений».
57. Имеется в виду депутация группы земцев, избранных на совещании пред-
ставителей земских управ, городских дум и предводителей дворянства (Москва,
24-25 мая 1905 г.), представлявшаяся царю 6 июня 1905 г. Переданная императору
петиция содержала просьбу о созыве народного представительства.
58. Дурново П. Н. (1844 - 1915) - в 1900 -1905 гг. товарищ министра внутренних
дел, министр в кабинете С. Ю. Витте.
59. Речь вдет о Петербургском Совете рабочих депутатов, который возник в
период всероссийской октябрьской политической стачки 1905 г. как объединенный
стачечный комитет. Организационно Совет оформился 17 октября 1905 г. после из-
брания его исполнительного комитета. Не считаясь с учреждениями царского пра-
вительства, Совет действовал явочным порядком.
60. Имеется в виду реформированный в октябре 1905 г. Совет министров под
председательством графа С. Ю. Витте.
61. Речь вдет о заметке П. Б. Струве «Жорес о согласованных действиях рус-
294
ской оппозиции» («Освобождение», 1904, №61), написанной в ответ на статью в
«Юманиге» французского социалиста с горячим приветствием состоявшегося
осенью 1904 г. на Парижской конференции соглашения российских революционных
и оппозиционных партий (см. прим. № 191). Струве вполне согласился с такой
оценкой конференции.
62. Алексеев Е. И. (р. 1843) - генерал-адъютант, с 1903 г. наместник на Даль-
нем Востоке, с 1904 г. главнокомандующий сухопутными и морскими силами Рос-
сии на Дальнем Востоке.
63. См. прим. №57.
64. Трубецкой С. Я. (1862 -1905) - князь, общественный деятель либерального
направления, философ-идеалист, в 1905 г. ректор Московского университета.
65. Программа С. Ю. Витте была сформулирована в его докладе царю, кото-
рый был утвержден и опубликован одновременно с манифестом 17 октября 1905 г.
Дворцовая наб., 30-адрес С.Ю. Витте.
66. Всероссийская почтово-телеграфная забастовка проходила с 15 ноября по 15
декабря 1906 г. Поводом к ее началу явился отказ правительства восстановить на
работе уволенных незадолго до этого служащих почтово-телеграфного ведомст-
ва-организаторов почтово-телеграфного союза, под чьим руководством эта заба-
стовка и проходила.
67. Суворин А. С. (1834 -1912) - публицист консервативного толка, издатель га-
зеты «Новое время».
68. Хрусталев-Носарь Г. С, (1877 -1918) - помощник присяжного поверенного, в
1905 г. - председатель Петербургского Совета рабочих депутатов, до 1909 г. мень-
шевик.
69. Имеются в виду события революции 1848 г. во Франции и Германии.
70. Комиссия Шидловского - правительственная комиссия во главе с сенатором
Н. В. Швдловским, учрежденная по царскому указу для выяснения причин подъема
забастовочного движения в столице после 9 января 2905 г. Не приступая к работе,
была распущена 20 февраля 1905 г.
71. Дубасов Ф. В. (1845 -1912) - генерал-адъютант, адмирал, в качестве Москов-
ского генерала-губернатора руководил разгромом Декабрьского восстания.
72. Дедюлин В. А. (1858 -1913) - генерал-адъютант, генерал-лейтенант, в
1905 г. - Петербургский градоначальник, в 1906-м - дворцовый комендант.
73. Акимов М. Г. (1847 -1914) - министр юстиции с декабря 1905 по апрель
1906 г.
74. Кауфман А. А. (1864 -1919) - профессор, экономист, публицист, один из ор-
ганизаторов и лидеров кадетской партии.
75. Франк С. Л. (1877 -1950) - экономист, философ-идеалист, приват-доцент Пе-
тербургского университета, редактор правокадетского журнала «Свобода и культу-
ра».
76. Монтескье Ш.-Л. (1689 -1755) - французский просветитель, философ, право-
вед и писатель.
77. Бердяев Н. А (1874 -1948) - философ-идеалист, с 1905 г. член кадетской
партии, публицист.
78. Минский Н. (Виленкин Н. М.) (1885 -1937) - поэт, декадент, публицист.
79. Речь вдет о статье В. И. Ленина «Партийная организация и партийная ли-
тература», опубликованной в № 12 газеты «Наша жизнь» от 13 ноября 1905 г. (см.:
Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т.12. С. 99 -105).
80. Михайловский Н. К (1842 -1904) - теоретик либерального народничества,
публицист, литературный критик, философ.
81. Родбертус-Ягецов И.-К (1805 -1875) - немецкий экономист, один из теоре-
тиков «государственного социализма».
82. Бебель А. (1840-1913) - один из лидеров германской социал-демократии и II
Интернационала, публицист.
83. Фолъмар Г. Г. (1850-1922) - один из лидеров «бернштейнианского» крыла в
германской социал-демократии.
295
84. Петрункевич И. И. (1844 -1928) - видный земец, председатель «Союза осво-
бождения», председатель ЦК кадетской партии.
85. Вероятно, имеется в виду эсер П. М. Гутенберг (1878 -1942) - в 1905 г.
сподвижник Г. А. Итона, в 1906 г. руководивший его казнью в Озерках (под Пе-
тербургом) по решению эсеровской Боевой организации.
86. Котляревский С. А. (1873 -1940) - профессор, публицист, один из основате-
лей и член ЦК кадетской партии.
87. Петрово-Соловово В. М. (1850 - 1908) - Тамбовский уездный предводитель
дворянства, видный земец, публицист, один из основателей и член ЦК «Союза 17
октября».
88. Торгово-промышленная партия - партия крупной торгово-промышленной
буржуазии, образованная в Москве осенью 1905 г. Блокировалась с «Союзом 17 ок-
тября» на выборах в I Думу.
89. Партия правового порядка - партия крупной буржуазии и чиновников, обра-
зованная в Петербурге осенью 1905 г. На выборах в I Думу выступала в блоке с
«Союзом 17 октября».
90. Прогрессивно-экономическая партия-одна из политических организаций
крупной буржуазии и чиновников, созданная в Петербурге осенью 1905 г. На выбо-
рах блокировалась с «Союзом 17 октября».
91. Умеренно-прогрессивная партия-одна из право-либеральных партий,
образованных в Москве осенью 1905 г. и выступавших в блоке с «Союзом 17 ок-
тября».
92. «Союз русских людей» - черносотенная организация, образованная группой
московских дворян в Москве в апреле 1905 г.
93. Трубецкой Е. Н (1863 -1920) - князь, один из идеологов российского либера-
лизма, профессор, философ-идеалист, публицист, один из создателей партии мирного
обновления.
94. Кокошкин Ф. Ф. (1871 -1918) - юрист, приват-доцент Московского универси-
тета, один из основателей кадетской партии, член ее ЦК, специалист по националь-
ному вопросу.
95. «Угодовцы» - Польская партия реальной политики, партия польских помещи-
ков и крупной буржуазии, выступавшая и в годы первой революции и после нее
под лозунгом соглашения («угоды») с царизмом.
96. Прокопович С. Я. (1871 -1955) - профессор, экономист, публицист, член
«Союза освобождения», редактор-издатель журнала «Без заглавия».
97. «Без заглавия» - политический еженедельник, орган группы беспартийных
интеллигентов,” выходивший в Петербурге в январе - мае 1906 г. под редакцией
С. Н. Прокоповйча. По своей политической ориентации занимал промежуточное по-
ложение Ы^кду^^садетами и меньшевиками.
98. Имеется в виду избирательный закон в Государственную думу от 11 декаб-
ря 1905 г.
99. Горемыкин И. Л. (1839 -1917) - в 1895-1899 гг. министр внутренних дел,
председатель Совета министров с апреля по август 1906 г. и с января 1914 г. по
январь 1916 г.
100. Гучков А. И. (1862 -1936) - лидер «Союза 17 октября», председатель Ш Го-
сударственной думы с марта 1910 по март 1911 г. В годы первой мировой войны
председатель Центрального военно-промышленного комитета и член Особого сове-
щания по обороне.
101. Геръе В, И. (1837 -1919) - профессор Московского университета, историк,
общественный деятель, публицист, член ЦК «Союза 17 октября».
102. Имеется в виду воззвание «От Союза 17 октября», выпущенное за под-
писью Московского отделения ЦК «Союза» 6 августа 1906 г.
103. Речь идет об «Основных законах Российской империи», принятых 26 апре-
ля 1906 г.
104. Имеется в виду кадетская партия, получившая в I Думе 179 депутатских
мандатов.
296
105. Львов Н. Н. (1867 - 1944) - видный земец, один из основателей «Союза ос-
вобождения» и кадетской партии, член ее ЦК.
106. Столыпин П, А. (1862 -1911) - в 1906 -1911 гг. председатель Совета минист-
ров и министр внутренних дел, крупный русский государственный деятель, рефор-
матор.
107. Абаза AM.- контр-адмирал, один из руководителей «безобразовской кли-
ки» (см. прим. № 108).
108. Безобразов AM.-статс-секретарь, руководитель влиятельной придворной
группировки, ставившей целью создание акционерного общества для эксплуатации
естественных богатств Кореи и Маньчжурии. Созданное в 1901 г. «безобразовской
кликой» «Русское лесопромышленное товарищество на р. Ялу» обанкротилось в
1903 г.
109. Извольский А П. (1856 - 1919) - в 1906 -1910 гг. министр иностранных дел.
110. Кромвель О. (1599 -1658) - деятель английской буржуазной революции
XVII в., с 1653 г. лорд-протектор Англии.
111. Вероятно, П. Н. Милюков имел в виду «зубатовщину» (см. прим. №10),
«гапоновщину» или так называемую земскую зубатовщину - попытку Плеве при-
влечь земских деятелей к работам Особого совещания о нуждах сельскохозяйствен-
ной промышленности (см. прим. № 13) с помощью Д. Н. Шипова.
112. Речь идет об октябристах, поддержавших роспуск II Думы и издание но-
вого избирательного закона 3 июня 1907 г. и столыпинскую аграрную реформу, на-
чатую указом 9 ноября 1906 г.
113. Имеется в виду обсуждение государственной росписи расходов на 1910 г.
по смете МВД по общей части.
114. Имеется в виду думская речь В. А. Маклакова от 18 февраля 1910 г., в
которой он обвинил правительство в том, что оно «не выдержало экзамена реак-
ции» и свернуло с пути обещанных реформ.
115. Группа центра Госсовета - самая многочисленная (свыше 100 чел.) из трех
существовавших в Госсовете группировок, объединявшая представителей либераль-
ного чиновничества, земств, членов Совета от торговли и промышленности и т.д.
Конституировалась 9 июня 1906 г. В идейном отношении шла за «Союзом 17 ок-
тября».
116. Имеется в виду конфликт между Столыпиным и правыми по поводу
законопроекта о морском генеральном штабе в 1908-1909 гг. Государственная дума
при обсуждении законопроекта утвердила не только просимые ассигнования, но
и штатное расписание штаба. Однако при обсуждении этого проекта д Госсове-
те правые попытались его блокировать, обвинив Столыпина и Думу во вмеша-
тельстве в область верховного управления. Несмотря на это^Е]Стодапину уда-
лось добиться утверждения законопроекта и верхней палатой российского пар-
ламента.
117. Речь идет о правительственном законопроекте о введении земства в шести
западных губерниях, рассмотренном и принятом Думой весной 1910 г., но «прова-
ленном» правыми в Госсовете. Тогда, по просьбе премьер-министра, царь прервал
заседания обеих законодательных палат, с тем чтобы провести этот законопроект
по 87-й статье Основных законов и временно отстранил от участия в работах Гос-
совета инициаторов антистолыпинской кампании во главе с П. Н. Дурново и
В. Ф. Треповым.
118. Имеется в виду убийство П.А. Столыпина в Киеве в сентябре 1911 г.
119. В ходе выборов в IV Думу более широкое представительство получили
священнослужители.
120. См. прим. №65.
121. Сухомлинов В. А (1848 -1926) - генерал-адъютант, генерал от кавалерии, в
1909 -1915 гг. военный министр.
122. Речь вдет о министре юстиции И.Г.Шегловитове, министре внутренних дел
Н.А. Маклакове, военном министре НА.Сухомлинове и обер-прокуроре Синода
В. К. Саблере.
297
123. Поливанов А. А. (1855 - 1920) - генерал от инфантерии, в 1915 -1916 гг. во-
енный министр.
124. Имеется в виду новый министр внутренних дел А Д.Протопопов.
125. Родичев Ф. И. (р. 1856) - депутат I-IV Дум, член ЦК кадетской партии,
министр Временного правительства.
126. Манасевич-Мануйлов И. Ф. (1869 -1918) - надворный советник, журналист,
в 1916 г. состоял при председателе Совета министров Б.В.Штюрмере. Арестован в
августе 1916 г. за мошенничество и взяточничество.
127. Распутин Г. Е. (1872 -1916) - фаворит императора Николая II и императри-
цы Александры Федоровны, авантюрист, убит монархистами.
128. Штюрмер Б. В. (1848 -1917) - в январе - ноябре 1916 г. председатель Сове-
та министре», одновременно (с марта по июль) министр внутренних дел и (с июля
по ноябрь) министр иностранных дел.
129. Андронников М. М. (1875 -1919) - князь, в 1914 -1917 гг. чиновник особых
поручений при обер-прокуроре Синода.
130. Питирим (1858 -1921) - Петроградский митрополит.
131. Сазонов С.Д (р. 1861)-в 1910-1916 гг. министр иностранных дел.
132. Замысловский Г. Г, (р. 1872) - дворянин, депутат III и IV Дум от Вилен-
ской губернии, правый.
133. Вишневский А.П. (р. 1862) - депутат III и IV Дум от Курской губернии,
черносотенец.
134. Марков 2-й Н. Е. (р. 1866) - дворянин, землевладелец, депутат Ш и IV
Дум от Курской губернии, один из лидеров правых.
135. Ратаев Л. А.- чиновник министерства внутренних дел, в 1902 -1905 гг. за-
ведовал Заграничной агентурой Департамента полиции.
136. Лебедев В. И. (р. 1865) - статский советник, с 1915 г. чиновник особых по-
ручений при Департаменте полиции, неоднократно командировался за границу для
связи с полицейскими властями Западной Европы в раскрытии общеуголовных пре-
ступлений.
137. Васильчикова М. А. (р. 1859) - княгиня, фрейлина в 1880 -1916 гг., в 1915 г.
привезла в Россию из Австрии письмо брата императрицы великого герцога Гессен-
ского на имя Александры Федоровны, за что была выслана в Вологодскую губер-
нию.
138. Несс-ъ греческой мифологии один из кентавров, известный своим коварст-
вом. Ткань Несса - хигон, пропитанный его ядовитой кровью, с помощью которого
он пытался отравить Геракла.
139. Бьюкенен, сэр Д.-У. - в 1910 -1917 гг. чрезвычайный и полномочный посол
Великобритании в России.
140. Ре*л идет о беседах, которые летом 1916 г. вел в Стокгольме предсе-
датель парламентской делегации России, будущий министр внутренних дел
АД. Протопопов с сотрудником германского посольства в Швеции Варбургом
(Вартбургом) о возможных условиях заключения сепаратного мира с Германией.
По возвращении в Россию о содержании этих бесед Протопопов докладывал импе-
ратору.
141. Чхеидзе Н. С. (1864 -1926) - депутат Ш и IV Дум от Тифлисской губер-
нии, меньшевик, журналист.
142. Аджемов М. С. (р. 1878) - присяжный поверенный, врач, депутат П-IV Дум
от Области войска Донского, кадет.
143. Шаховской ДИ. (1861 -1939) - князь, земский деятель, один из организато-
ров «Союза освобождения», член ЦК кадетской партии.
144. Речь идет о профессиональных союзах деятелей интеллигентских профес-
сий, в мае 1905 г. объединившихся под лозунгом созыва Учредительного собрания в
Союз союзов.
145. Ш съезд «Союза освобождения» состоялся в Москве 25-28 марта 1905 г.
Съезд принял программу, содержавшую ч требования установления конституционно-
монархического строя с всеобщим голосованием, наделения крестьян землей, в том
298
числе и путем принудительного выкупа части помещичьих земель, введения 8-часо-
вого рабочего дня.
146. Имеется в виду проект конституции, разработанный С. А. Муромцевым,
И. В. Гессеном и др. и изданный в Париже осенью 1904 г.
147. Речь вдет о земском съезде, проходившем в феврале 190$ г.
148. Февральское 1905 г. совещание (съезд) земцев-конституционалистов приня-
ло ряд положений по аграрному вопросу, в которые вошло требование невмеша-
тельства государства в экономическую жизнь вообще и в область аграрных отно-
шений в частности, идея коренного преобразования государственного строя России
«на началах всеобщего избирательного права», а также «начала» будущей аграрной
реформы (удовлетворение крестьянского земельного голода путем обязательной
прирезки за выкуп частновладельческих земель, создание государственного земель-
ного фонда; упорядочение арендных отношений, начало переселенческой кампании
и Т.Д.).
149. В статье «К аграрному вопросу» за подписью «Л>, напечатанной в №33
«Освобождения» (19 окт./1 нояб. 1903 г.), были сформулированы основополагающие
принципы аграрной программы левого, крыла российского либерализма. В ней, в ча-
стности, подчеркивалось, что «аграрный вопрос неразрешим вне всеобщего полити-
ческого освобождения России», и ставилась задача «демократизации земельной соб-
ственности» на основе «более справедливого и экономически более рационального
распределения земли». Автором статьи был С. Н. Булгаков.
150. II съезд «Союза освобождения», проходивший в Петербурге 20 октября
1904 г., утвердил разработанный Советом «Союза» тактический план - проведение
под конституционными лозунгами земского съезда в ноябре 1904 г. и банкетной
кампании (см. прим. № 196).
151. Имеется в виду совещание кадетов с представителями польской обще-
ственности.
152. Тыркова-Вилъямс А В. (р. 1869) - общественный деятель, публицист, член
ЦК кадетской партии.
153. Трудовая группа - парламентская группировка, возникшая в апреле 1906 г.
как организация крестьянских депутатов и включавшая представителей от крестьян
и интеллигентов народнического направления.
154. Панина С. В. - графиня, падчерица И. И. Петрункевича, общественный дея-
тель.
155. Набоков В. Д. (1869 -1922) - дворянин, землевладелец, профессор-правовед,
член «Союза освобождения», товарищ председателя ЦК кадетской партии.
156. Тесленко Н.В. (р. 1870) - присяжный поверенный, депутат II Думы от
г. Москвы, кадет, публицист. \ %
157. Маклаков В. А. (1870 -1957) - адвокат, публицист, член Ц^дКадатской пар-
тии. 7
158. Петражицкий Л. И. (1867 -1931) - профессор Петербургского университета,
юрист, социолог, публицист, депутат I Думы, член ЦК кадетской партии.
159. Новгородцев П. И. (1866 -1924) - юрист, философ, публицист, депутат I Ду-
мы, кадет.
160. Бебутов Д О. (р. 1859) - князь, член кадетской партии, осведомитель ох-
ранки.
161. Кедрин Е. И. (р. 1851) - адвокат, депутат I Думы, кадет.
162. Красносельская М. А.- член кадетской партии.
163. Жижиленко Л.И. - член кадетской партии.
164. Милюкова А. С. - жена П. Н. Милюкова.
165. Шингарев А. Я. (1869 -1918) - врач, депутат II - IV Дум, кадет, министр
Временного правительства, публицист.
166. Коллонтай А. М. (1872 -1952) - в 1906 -1915 гг. меньшевичка, затем - член
РСДРП(б).
167. Финн-Енотаевский А. Ю. (1872 - 1943) - экономист и литератор, социал-де-
мократ, в 1903 -1914 гг. примыкал к большевикам, затем - оборонец.
299
168. Гиппиус 3. Н. (1869 - 1945) - писательница, идеолог декадентства.
169. Гессен И. В. (1866 -1943) - присяжный поверенный, депутат II Думы от г.
Петербурга, член ЦК кадетской партии, редактор газеты «Речь».
170. Каминка А. И.- адвокат, член ЦК кадетской партии.
171. Меньшиков М. О. (1859 -1919) - князь, писатель, публицист правого толка.
172. Розанов В. В. (1856 -1919) - философ, критик, публицист.
173. Вел кн. Михаил Александрович (1878 -1918) - младший сын Александра
Ш, брат Николая II, генерал-майор, наследовал престол от Николая II, но отрекся
от него.
174. Орлов В.Н. (р. 1868)-князь, генерал-лейтенант, в 1901-1906 гг. помощник
начальника Военно-походной канцелярии императора.
175. Гейден П. А. (1840 -1907) - граф, Опочецкий (Псковской губ.) уездный
предводитель дворянства, видный земец, член ЦК «Союза 17 октября», один из ор-
ганизаторов партии мирного обновления.
176. Львов ГЕ. (1861 -1925) - князь, видный земец, депутат I Думы от Туль-
ской губернии, председатель Временного правительства.
177. Муромцев С. А. (1850 -1910) - профессор, публицист, председатель I Думы,
член ЦК кадетской партии.
178. Имеется в виду заявление от 13 мая 1906 г. о законодательной программе
правительства в I Думе.
179. 20 июня 1906 г. было опубликовано правительственное сообщение, в кото-
ром осуждались думские аграрные проекты кадетов, эсеров и трудовиков и катего-
рически отвергалось требование принудительного отчуждения помещичьих земель.
Крестьяне призывались ждать решения земельного вопроса не от Думы, а от пра-
вительства.
180. Ермолов А. С. (1846 -1917) - в 1893 -1905 гг. министр земледелия, за-
тем-член Госсовета, в котором возглавлял группу центра (см. прим. №115).
181. Трубецкой П.Н. (1858 -1911) - князь, в 1893-1916 гг. Московский губерн-
ский предводитель дворянства, с 1906 г. член Госсовета, один из руководителей
группы центра в нем.
182. Чухнин Г. П. (1848 -1906) - вице-адмирал, Главный командир Черноморского
флота, убит 28 июня 1906 г. матросом Я. С. Акимовым.
183. Козлов А. А.- генерал-майор, убит 1 июля 1906 г. эсером В. В. Васильевым
(Я. Б. Финкельштейном) по ошибке (был принят за дворцового коменданта
Д. Ф. Трепова).
184. См. прШ4. № 179.
185. Кизеветтер А. А. (1866 -1933) - приват-доцент Московского университета,
историк, публицист, член «Союза освобождения», член ЦК кадетской партии, депу-
тат П Душ о^^г. Москвы.
186. Речь, вдет об английских либералах, выступавших под лозунгом невмеша-
тельства государства в социально-экономическую жизнь общества.
187. Ахеронт - древнее название реки в Эпирской области Греции, в мифоло-
гии-«реки вздохов», которая вместе со своими четырьмя притоками образовывала
пятиречие преисподней.
188. Имеется в виду неудавшееся покушение Д. В. Каракозова на Алек-
сандра II 4 апреля 1866 г.
189. Победоносцев К П. (1827 -1907) - профессор, юрист, в 1880 -1905 гг. обер-
прокурор Синода, влиятельная фигура при дворе Александра Ш и Николая II.
190. 1 марта 1881 г. членами «Народной воли» был убит император Алек-
сандр П.
191. Конференция, о которой вдет речь, проходила в Париже с 30 сентября по
4 октября 1904 г. В ее работе приняли участие представители всех крупнейших
российских революционных партий (кроме РСДРП и ряда национальных партий
социал-демократической ориентации), а также либералы. Предпринятая на конфе-
ренции попытка скоординировать антиправительственные выступления представлен-
ных на ней организаций не дала практических результатов.
300
192. Святополк-Мирский П. Д. (1857 -1914) - князь, генерал-адъютант, генерал
от кавалерии, с августа 1904 по январь 1905 г. министр внутренних дел.
193. Азеф Е. Ф. (1869 -1918) - один из создателей эсеровской партии, глава ее
боевой организации, с 1892 г. агент охранки.
194. Статья П. Б. Струве «Либерализм и так называемые «революционные на-
правления», в которой за революционерами признавались «великие заслуги» перед
Россией, была напечатана в№7 «Освобождения».
195. Немезида-в древнегреческой мифологии богиня возмездия, карающая за
преступления.
196. Банкетная кампания - серия проведенных главным образом в Петербурге
осенью 1904 г. банкетов, проходивших под либеральными лозунгами.
197. См. прим. №56.
198. См. прим. №55.
199. Мандельштам М. Л. - адвокат, член «Союза освобождения», член ЦК ка-
детской партии.
200. Бауман Н, Э, (1873 -1905) - большевик, агент «Искры», в 1904 г. руководи-
тель Московского комитета РСДРП, убит 18 октября 1905 г. черносотенцем.
201. Имеется в виду 1-й съезд Всероссийского крестьянского союза, который
проходил в Москве в ноябре 1905 г.
202. Щербак А П. (1865 -1930) - отставной подпоручик, член Главного комите-
та Всероссийского крестьянского союза, один из руководителей крестьянского вос-
стания в Сумском уезде Харьковской губернии, известен своим участием в заседа-
ниях Петербургского Совета рабочих депутатов.
203. Речь идет о договоре между Россией и Японией, подписанном в Портс-
муте (США), которым были подведены итоги русско-японской войны 1904 -1905 гг.
204. Асквит Г. Г. (1852 -1928) - лорд, премьер-министр Великобритании.
205. Кайо Ж. (1863 -1944) - французский государственный деятель, министр фи-
нансов в 1899-1902, 1906-1909, 1911 и 1913-1914 гг., премьер-министр и министр
внутренних дел в 1911 -1912 гг.
206. Коновалов А И. (р. 1875) - фабрикант, депутат IV Думы, прогрессист.
207. Плевако Ф, Н. (1841 -1908) - присяжный поверенный, популярный москов-
ский адвокат, член ЦК «Союза 17 октября».
208. Вероятно, Чебышев Н. А (р. 1852) - сенатор, с января 1917 г. товарищ ми-
нистра юстиции.
209. Сахаров И, Н, - адвокат, член кадетской партии.
210. Шмаков А С. (ум. 1916) - присяжный поверенный, публицист.
211. Лопатин Л. М, (1855 -1920) - профессор Московского университета, фило-
соф-идеалист, психолог, редактор журнала «Вопросы философии и психологии».
212. Беляев М, А (р. 1863) - генерал от инфантерии, с 1 августа 1914 г. ищ. на-
чальника Генштаба, с 23 июня 1915 г. одновременно помощник военного министра,
с 3 января по 27 февраля 1917 г. - военный министр.
213. Имеется в виду Временный комитет Государственной думы.
214. Родзянко М.В, (1859 -1924) - камергер, депутат и председатель Ш и IV
Дум, октябрист.
215. Шульгин В. В. (1878 -1976) - писатель, публицист, депутат П-JV Дум от
Волынской губернии, правый.
216. Иванов НИ, (1851 -1919) - генерал-адъютант, генерал от артиллерии, 27
февраля 1917 г. был отправлен из Ставки в Петроград с эшелоном георгиевских
кавалеров для подавления революции.
217. Рузский Н В, (1854 -1919) - генерал-адъютант, генерал от инфантерии, в
1916 г. главнокомандующий армиями Северо-Западного и Северного фронтов.
218. Фредерикс В, Б, (р. 1838)-барон (с 1913 г.-граф), генерал-адъютант,
генерал от кавалерии, в 1897 -1917 гг. министр императорского -двора и уделов.
219. Нарышкин К А (1868 - 1924) - генерал-майор, начальник Военно-походной
канцелярии императора.
220. Воейков В, Н. (р.1868) - генерал-майор, дворцовый комендант.
301
221. Вел. кн. Николай Николаевич (р. 1856) - двоюродный дядя Николая II, ге-
нерал-адъютант, генерал от кавалерии, в 1914 -1915 гг. и со 2 по 9 марта 1917 г.
верховный главнокомандующий.
222. Тэн И. (1828 -1893) - французский литературовед, философ и историк, ис-
следователь Великой французской революции.
223. Лебон Г. (1841 - 1931) - французский врач, психолог и социолог.
224. Уваров С. С. (1786 -1855) - граф, в 1833 -1849 гг. министр народного про-
свещения.
225. Караулов М. А. (1878 - 1917) - казак, атаман Терского казачьего войска, де-
путат П, IV Дум, прогрессист.
226. Ржевский В. А. (р. 1866) - инженер, председатель Московской уездной зем-
ской управы, депутат IY Думы, прогрессист.
227. Некрасов Н. В. (р. 1879) - депутат Ш и IV Дум, товарищ председателя IV
Думы, кадет, министр Временного правительства.
228. Керенский А. Ф. (1881 -1970) - адвокат, депутат IV Думы, лидер фракции
трудовиков, министр, глава Временного правительства.
229- 230. Терещенко М.И. (1886 -1956) - сахарозаводчик, близок к прогрессистам,
министр Временного правительства.
231. Мануйлов А. А. (1861 -1929) - профессор, экономист, в 1905-1911 гг. рек-
тор Московского университета, в 1907 -1911 гг. член Госсовета, кадет, министр
Временного правительства. •
232. Годнее И. В. (р. 1856)-врач, приват-доцент Казанского университета, депу-
тат Ш и IV Дум, октябрист, министр Временного правительства.
233. Стеклов (Нахамкис) Ю. М. (1873 -1941) - социал-демократ, член Испол-
кома Петросовета, редактор газеты «Известия», член ВЦИК.
234. Суханов (Гиммер) Н. Н. (1882 -1940) - меньшевик, член ЦИК.
235. Соколов Н. Д. (1870 -1928) - присяжный поверенный, социал-демократ, член
Исполкома Петросовета.
236. Филипповский В. Н. - офицер, социалист-революционер, член Исполкома
Петросовета. Делегация, о которой идет речь, была сформирована Исполкомом
Петросовета 8 марта 1917 г. для «осведомления Совета о намерениях и действиях
Временного правительства, осведомления последнего о требованиях революционного
народа, воздействия на правительство для удовлетворения этих требований и непре-
рывного контроля над их осуществлением».
237. Брусилов А. А. (1853 -1926) - генерал-адъютант, генерал от кавалерии, в
1916 г. главнокомандующий армиями Юго-Западного фронта, с 22 мая 1917 г. вер-
ховный главнокомандующий.
238. Алексеев М. В. (1857 -1918) - генерал-адъютант, генерал от инфантерии, в
1915 г. начальник штаба верховного главнокомандующего, с 1 сентября 1917 г. вер-
ховный главнокомандующий.
Содержание
Предисловие .............................................................. 3
Раздел I. Программные документы либеральных партий и организаций
От русских конституционалистов ...................................... 25
К очередным вопросам ................................................ 38
Постановления П съезда земских деятелей 6-9 ноября 1904 г. ......... 49
Программа конституционно-демократической партии (партии народной
свободы) ............................................................... 31
Программа «Союза 17 октября» ....................................... 58
Заявление по аграрному вопросу, внесенное 8 мая 1906 года в Государ-
ственную думу первого созыва .......................................... 65
Проект закона о собраниях .......................................... 68
Проект закона о союзах ............................................. 70
Проект закона о печати ............................................. 72
Программа «Прогрессивного блока» ................................... 76
Раздел П. Либеральная публицистика
Народ и война ...................................................... 79
П.С. (П. Б. Струве). Палач народа ................................ 82
Обращение к обществу совещания земских и городских деятелей 6-8
июля 1905 г. ......................................................... 83
Петр Струве. Революция*............................................. 85
П. Милюков. Манифест 17 октября ................................... 93
П. Милюков. Мораль московского восстания .......................... 101
Николай Бердяев. Революция и культура ..........................• 102
Александр Кауфман. Познай самого себя! (О конституционно-
демократической партии) ........................................... 109
С. Котляревский. Национально-областной вопрос в программе
конституционно-демократической партии ........................ у . 114
«Союз 17 октября», его задачи и цели, его положение среди Других по-
литических партий. Речь В. Петрово-Соловово, произнесенная 30 декабря 1905
года на общем собрании Тамбовского отделения «Союза» .................. 117
В. Петрово-Соловово. «Союз 17 октября» и его критики .............. 130
П. Милюков. Дума в народном сознании .............................. 136
Открытое письмо Александру Ивановичу Гучкову от профессора
В. И. Герье ........................................................... 139
Петр Струве. Великая Россия. Из размышлений о проблеме русского
могущества ........................................................... 142
Речь П. Н. Милюкова на конференции кадетской партии в ноябре
1909 г. ........................................................... 150
Речь А. И. Гучкова в Думе 22 февраля 1910 г. ...................... 159
Из речи А. И. Гучкова «Общее политическое положение и «Союз 17 ок-
тября», произнесенной на совещании 8 ноября 1913 г..................... 162
В. Маклаков. Трагическое положение ................................ 175
Речь П. Н. Милюкова, произнесенная в заседании Государственной думы
1 ноября 1916 г. ...................................................... 176
303
Раздел III. Исследования и воспоминания лидеров российского либера-
лизма
Д. И. Шаховской. Союз освобождения ...............................
А Тыркова-Вильямс. Кадетская партия ..............................
Д. Н. Шипов. Воспоминания и думы о пережигом .....................
А А Кизеветтер. На рубеже двух столетии. (Воспоминания. 1881 -1914).
В. А Маклаков. Власть и общественность на закате старой России.
(Воспоминания современника) ..........................................
Из показаний А И. Гучкова Чрезвычайной следственной комиссии Вре-
менного правительства. 2 августа 1917 г. .............
П. Н. Милюков. История второй русской революции ..................
Примечания ...........................................................