Текст
МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ
ТЕХНИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ ИМ. Н. Э. БАУМАНА
Н. Г. Багдасарьян, В. Г. Горохов,
А. П. Назаретян
История,
философия
и методология
науки и техники
Под общей редакцией Н. Г. Багдасарьян
Учебник
ttlaracft)
юрэйт
Издательство
biblio-online.ru
Под общей
редакцией
Н. Г. Багдасарьян
История, философия
и методология науки и техники
нмс
рекомендуе'1
Н. Г. Багдасарьян, В. Г. Горохов, А. П. Назаретян
История,
философия
и методология
науки и техники
Учебник для магистров
Под общей редакцией профессора
Н. Г. Багдасарьян
Рекомендовано Научно-методическим советом
Министерства образования и науки России по философии
в качестве учебника для студентов и аспирантов
всех специальностей по дисциплине
«История и философия науки»
Книга доступна
в электронной библиотечной
системе biblio-online.ru
УДК 1
ББК 72.3я73
Б14
Авторы:
Багдасарьян Надежда Гегамовна — доктор философских
наук, профессор МГТУ им. Н. Э. Баумана, МГУ им. М. В. Ломо¬
носова, заведующая кафедрой социологии и гуманитарных наук
Университета «Дубна» (предисловие; гл. 1 (в гл. 1 использованы
материалы кандидата философских наук, профессора В. И. Лок¬
тионова); кейсы, творческие задания для написания эссе, заклю¬
чение; методическая обработка текстов; список литературы);
Горохов Виталий Георгиевич — доктор философских наук,
главный научный сотрудник Института философии РАН, профес¬
сор МГУ им. М. В. Ломоносова, Университета «Дубна» (гл. 2, 3, 4);
Назаретян Акоп Погосович — доктор философских наук,
профессор Университета «Дубна» (гл. 5).
Рецензенты:
Лисеев И. К. — доктор философских наук, профессор, главный
научный сотрудник Института философии РАН;
Ивлев Ю. В. — доктор философских наук, профессор кафедры
логики философского факультета МГУ им. М. В. Ломоносова.
История, философия и методология науки и техники :
Б14 учебник для магистров / Н. Г. Багдасарьян, В. Г. Горохов, А. П. На¬
заретян ; под общ. ред. Н. Г. Багдасарьян. — М. : Издательство
«Юрайт», 2014. — 383 с. — Серия : Магистр.
ISBN 978-5-9916-2526-5
В учебнике изложены основные проблемы истории, филосо¬
фии и методологии науки и техники. Логика издания выстроена
таким образом, что читатель получает целостное представление
о проблемном поле методологии науки, основных моделях науч¬
ного познания, концепциях философии техники, о современном
состоянии науки и эволюции типов миропонимания. Учебник ос¬
нащен методическим комплексом и отвечает требованиям Феде¬
рального государственного образовательного стандарта высшего
профессионального образования третьего поколения.
Для магистров, аспирантов, а также всех, кого интересует со¬
временный взгляд на методологию и философию науки и техники.
Рекомендовано к изданию Ученым советом Института
философии Российской академии наук и Ученым советом факультета
социальных и гуманитарных наук МГТУ им. Н. Э. Баумана
УДК 1
ББК 72.3я73
ISBN 978-5-9916-2526-5
© Коллектив авторов, 2013
© ООО «Издательство Юрайт», 2014
Оглавление
Предисловие 8
Глава 1. Проблемное поле логики и методологии
науки 17
1.1. Возникновение и динамика науки 18
1.1.1. Значение арабской системы
знаний в истории науки 21
1.1.2. Классическая и современная
научная картина мира: их соотношение
и рамки 24
1.1.3. Методы современной науки:
тенденция к экспансии 34
1.2. Эмпирический и теоретический уровни
научного познания, их относительность....35
1.3. Язык науки: методологические
проблемы его изучения 37
1.3.1. Язык науки и естественный язык 39
1.4. Понятие научной проблемы
и проблемной ситуации в науке.
Гипотеза 44
1.4.1. Научная гипотеза. Виды гипотез 46
1.4.2. Построение, проверка
и подтверждение гипотез 50
1.5. Формальные требования к научной
теории 52
Вопросы и задания для самоконтроля 55
Глава 2. Основные концепции философии науки 57
2.1. Статическая модель структуры науки 62
2.1.1. Предшественники
неопозитивистской программы
философии науки 62
2.1.2. Неопозитивистские идеи
исследования науки 68
4
Оглавление
2.1.3. Неопозитивистская
интерпретация коперниканской
революции (по X. Рейхенбаху) 77
2.1.4. Постпозитивистская критика
неопозитивизма 85
2.2. Модели функционирования науки 91
2.2.1. Модель внешнего
функционирования науки как процесса
смены фальсифицируемых теорий
в рамках логики научного открытия
К. Поппера 91
2.2.2. Интерпретация коперниканской
революции в попперианской
методологии науки 93
2.2.3. Модель внутритеоретического
функционирования науки,
направленного на совершенствование
логического механизма теорий,
в концепции научно-исследовательских
программ И. Лакатоса 100
2.2.4. Интерпретация коперниканской
революции в методологии научно-
исследовательских программ
И. Лакатоса 103
2.3. Модели генезиса (формирования)
науки 108
2.3.1. Внешний генезис науки
в методологической концепции
П. Фейерабенда 108
2.3.2. Интерпретация коперниканской
революции П. Фейерабендом 113
2.3.3. Исследование внутреннего
генезиса науки в работах А. Койре 121
2.3.4. Коперниканская революция
по А. Койре 126
2.4. Модели развития науки 133
2.4.1. Модель внешнего развития
в концепции научных революций
Т. Куна 133
2.4.2. Коперниканская революция
в модели научных революций Т. Куна 138
Оглавление
5
2.4.3. Эволюционная модель
внутреннего развития науки
в концепции С. Тулмина 149
2.4.4. Эволюционное представление
коперниканской революции
у С. Тулмина 154
2.5. Попытка объединения статической
и динамической моделей науки
в структуралистской концепции науки.... 165
Вопросы и задания для самоконтроля 181
Глава 3. Философия техники и методологический
анализ технических наук 183
3.1. Предмет философии техники 184
3.1.1. Становление и особенности
технических наук 201
3.1.2. Сущность техники 205
3.1.3. Информатика как пример
современной научно-технической
дисциплины 208
3.1.4. Этика техники 212
3.2. Специфика технических наук 215
3.2.1. Фундаментальные и прикладные
исследования в технических науках:
понятие технической теории 215
3.2.2. Отличия неклассических
научно-технических дисциплин
от классических технических наук 220
Вопросы и задания для самоконтроля 233
Глава 4. Особенности современного этапа развития
науки: формирование новой парадигмы
научно-технического развития 235
4.1. Концепция устойчивого развития
в контексте формирования новой
научно-технической парадигмы 236
4.2. Дисциплинарная организация
и междисциплинарные исследования.
Предметно- и проблемно-
ориентированные научные
дисциплины 247
6
Оглавление
4.2.1. Проблемно-ориентированные
научные исследования и дисциплины 251
4.2.2. Проблема внедрения результатов
научных исследований в социальную
практику 254
4.3. Дисциплинарность,
междисциплинарность
и трансдисциплинарность: роль
и влияние общественного мнения
на развитие и финансирование науки
и техники 256
4.3.1. Междисциплинарный характер
оценки научно-технического развития....257
4.3.2. Трансдисциплинарность оценки
научно-технического развития. 262
4.4. Научные исследования как
генератор новых наукоемких
технологий: проектно- и проблемно-
ориентированные исследования как
основа принятия решений 264
4.4.1. Фундаментальные и прикладные
исследования 267
4.5. От постиндустриального
к информационному обществу 271
4.5.1. Информационное общество
и общество знаний 276
Вопросы и задания для самоконтроля 284
Глава 5. Типы миропонимания: от первобытного
синкретизма к стратегии эволюционизма ....287
5.1. Синкретизм первобытного мышления 288
5.2. Античность и Средневековье 292
5.3. Дисциплинарная наука: расщепление
единой картины мира в Новое время 299
5.4. Пути восстановления единой науки:
от физики к психологии 303
5.5. Физикалистская модель познания
и антифизикалистский протест 310
5.6. Пути восстановления единой науки:
от психологии к физике 319
Оглавление
7
5.7. Синтез редукционистской
и элевационистской стратегий.
Начало эволюционного
миропонимания 332
Вопросы и задания для самоконтроля 346
Кейсы, творческие задания для написания эссе 349
Заключение 368
Литература 377
Предисловие
Если наука о сущности и наука о началах доказа¬
тельства разные, то спрашивается: какая из них
главнее и первее по своей природе? Ведь акси¬
омы обладают наивысшей степенью точности
и суть начала всего. И если не дело философов
исследовать, что относительно них правда и что
ложь, то чье же это дело?
Аристотель
Наука, лишенная адекватной себе филосо¬
фии, теряет свои корни в культуре, а философия,
оторванная от науки, превращается в субъекти¬
вистский иррационализм.
Л. Я. Уайтхед
Один из парадоксов, характеризующих современную оте¬
чественную ситуацию, заключен в некотором несоответствии
наличного состояния российской науки и числа публикуе¬
мых о ней книг — как в рамках монографического жанра, так
и учебников. Не исключено, что в этом проявляется и опре¬
деленная закономерность: ограниченные возможности заня¬
тия реальной наукой инициируют рефлексию о ней. Нельзя
не .признать и того, что импульсом к увеличению массива
публикаций послужило введение кандидатского минимума
по истории и философии науки для всех направлений аспи¬
рантской подготовки и обязательного курса магистерского
уровня обучения по философии и методологии науки.
Между тем столь очевидное разнообразие работ на эту тему
не снимает вопроса о целостной философской картине науч¬
ного познания и специфическом, сфокусированном осмысле¬
нии разного рода проблем, порожденных самой наукой. Тем
более (согласятся ли со мной коллеги по цеху?) что после зна¬
комства с очередной, даже вполне доброкачественной книгой
или статьей по проблематике науки, все же остается ощущение
некоторой недосказанности, словно какие-то очень существен¬
Предисловие
9
ные моменты, определяющие специфику феномена науки,
ускользают от нашего понимания. Не случайно и сама про¬
блема понимания занимает в научном познании столь значи¬
мое место.
Что послужило импульсом для подготовки данной книги?
Опыт чтения авторами курса для аспирантов и магистран¬
тов в ряде университетов Москвы, в Институте философии
РАН, в ОИЯИ, Университете природы, общества и человека
«Дубна» показывает, что среди аспирантов, ежегодно наби¬
раемых кафедрами, лишь очень небольшой процент действи¬
тельно понимает, что такое наука, каких качеств личности она
требует, к какому типу деятельности относится, какое реаль¬
ное место занимает в современной жизни. Не только магистра¬
тура, но и аспирантура зачастую рассматривается как простое,
рядоположенное продолжение вузовского обучения, способ
избежать армии, реже — как поддержка семейной традиции.
Лишь небольшая часть видит себя в роли носителя и созида¬
теля научного знания как знания особого типа.
Узкодисциплинарная структура современной науки
также не способствует самоактуализации молодых ученых.
Выбранная ими вместе с научным руководителем тема, как
правило, затрагивает очень конкретную проблему, чрезвы¬
чайно редко помещаемую в социокультурный контекст. Между
тем только такой контекст придает смыслы научной деятель¬
ности (как, впрочем, и любой другой), а иначе — диссертаци¬
онная задача решается в русле прагматики, что само по себе,
может быть, и неплохо, но явно недостаточно в современной
ситуации.
Разумеется, мы понимаем, что человеческий облик науки
неоднороден. Среди тех, кого мы можем отнести к этой сфере,
например, такие маргиналы, как Григорий Перельман, дока¬
завший в 2002 г. гипотезу Пуанкаре для случая трехмерного
пространства. Доказательство не было опубликовано, как это
принято в науке, от ряда присужденных наград ученый отка¬
зался ввиду «непрофессионализма» принимавших решения
(хотя бы и в его пользу!), а участию в конгрессах он предпочи¬
тает сбор грибов в лесах под Санкт-Петербургом. Это, конечно,
редкий случай, но есть и иные примеры радикального одино¬
чества ученого, стремящегося к «чистой» науке.
Другую крайность представляют те, кто, занимая адми¬
нистративные позиции в науке, делают властные полномо¬
10
Предисловие
чия основным смыслом деятельности, приносящей немалые
дивиденды.
Все более распространенной становится и категория биз¬
несменов от науки, удачливо встроившихся в систему грантов
и коммерческих исследований. Договорные отношения с госу¬
дарственными организациями — министерствами и агент¬
ствами — позволяют им осваивать и бюджетные средства.
Ученые-администраторы и ученые-бизнесмены часто стре¬
мятся к публичной репрезентации в СМИ. Они присутствуют
в Интернете, на телевидении, мелькают на мероприятиях
политического характера, дают интервью, дарят свои имена
громким проектам. Главное для них — постоянно находиться
в фокусе общественного внимания.
Есть, конечно, и другие типы в структуре человеческого
потенциала в научной сфере, что само по себе может служить
предметом социологического или социально-психологического
исследования. Здесь лишь подчеркнем, что в процессе работы
с начинающими исследователями важно задать ценностные
координаты, которые могли бы актуализировать в сознании
молодых людей идею собственного предназначения. Не желая
нашим аспирантам трудной судьбы маргиналов, все же хоте¬
лось бы нацелить их на поиск истины и приращение знания,
выработку нетривиальной идеи, установление содержатель¬
ных, продуктивных взаимодействий с коллегами, что весьма
существенно для научного признания. Кроме того, обучение
в магистратуре и аспирантуре должно обеспечить навыки кри¬
тического мышления. Курс истории, философии и методологии
науки дает для этого неоценимые возможности: знакомство
с классическими текстами, позволяющее проследить за дви¬
жением гениальной авторской мысли, оттачивает ум, задает
образцы рефлексивной логики.
Безусловно, мы понимаем, что описанная нами «идеаль¬
ная» стратегия научной деятельности, требует иных, чем те,
которые существуют ныне, механизмов ее обеспечения. Они
касаются и формального закрепления базовых прав ученого,
и защиты прав на интеллектуальный продукт, и трансформа¬
ции жесткой организации структуры научной сферы. Но ведь
понятно, что именно те молодые люди, которые сегодня всту¬
пают на поле научной деятельности, через некоторое время
будут управлять ею. В данной книге читатель обнаружит соот¬
ветствующие акценты.
Специальная глава учебника посвящена логике и методо¬
логии науки. Практика работы с магистрантами и аспиран¬
Предисловие
11
тами — как по курсам философии и методологии науки, исто¬
рии и философии науки, так и по руководству диссертационной
работой — показывает, что низкий уровень методологических
и методических знаний молодых ученых является серьезным
препятствием при подготовке диссертаций. В определенной
мере это может найти оправдание в том, что предшествующий
этап обучения не предусматривает подобного знания в учеб¬
ных программах. Поэтому часто, включившись в диссертацион¬
ное исследование, молодые люди не могут ответить на вопрос,
какими методами они пользуются, а само содержание обяза¬
тельного для диссертационной работы раздела «Методология
и методы исследования» кочует из одного текста в другой.
Между тем технология научного исследования, свободное вла¬
дение ею в значительной мере предопределяют успешность
и значимость научной работы.
Другой акцент в учебнике сделан на рассмотрение науки
и техники как феноменов культуры. Дело в том, что тради¬
ционное понимание науки как особой формы общественного
сознания (наряду с религией, философией, искусством, пра¬
вом и т.п.), существенной характеристикой которой выступает
систематическое и целенаправленное получение новых зна¬
ний об окружающем мире, сегодня, в начале третьего тыся¬
челетия, вряд ли может быть признано удовлетворительным.
Почему мы делаем такое утверждение? Приведем ряд аргумен¬
тов, поясняющих нашу точку зрения.
Во-первых, наука давно перестала быть достоянием ученых-
одиночек, сидящих в лабораториях или за письменным сто¬
лом и наблюдающих какую-нибудь интересующую только их
проблему. Современная наука тысячами нитей связана с обще¬
ственным производством и экономикой, с политикой и меж¬
дународными отношениями, она представляет собой слож¬
нейший социальный механизм, включающий широкую сеть
образовательных и научно-исследовательских учреждений —
институтов и лабораторий, университетов, центров, фондов
и т.п., в которых трудятся сотни тысяч людей в разных стра¬
нах. Иными словами, наука превратилась в особую отрасль
общественного разделения труда. Следовательно, и изучаться
она дблжна не только как особого рода деятельность, но и как
структурный элемент общества.
Во-вторых, мы разводим понятия «наука в контексте куль¬
туры» и «наука как феномен культуры», подчеркивая соци-
ально-культурную природу науки. И хотя представление
о науке как о культурном образовании глубоко коренится
12
Предисловие
в неокантианской концепции, развитой в учении «позднего»
Э. Кассирера, волна интереса к феномену культуры, спровоци¬
рованная и в мировом научном сообществе, и в России потреб¬
ностями в осмыслении принципиально отличающихся от пред¬
шествующего культурного опыта явлений, чрезвычайно акту¬
ализирует эту проблему.
Еще раз подчеркнем: логико-эмпирическая концепция ста¬
новления и роста научного знания сегодня обнаруживает свою
ограниченность. Возникает потребность в качественно новом
подходе к науке, в изменении точки ее обозрения, смене акцен¬
тов. Социокультурный контекст означает, что рассмотрение
науки требует дополнения в виде указаний на исторические
и социально-культурные факторы, извне влияющие на разви¬
тие науки. Если же мы говорим о науке как о феномене куль¬
туры, то внутренние гносеологические и логико-методоло¬
гические характеристики науки приобретают особенности,
обусловленные исторической социально-культурной при¬
родой науки. В связи с этим вряд ли кто станет оспаривать
тезис о том, что современная ситуация в национальной науке
России, вызывающая не просто озабоченность, но встревожен-
ность национальных элит, настоятельно требует понимания
и наличного состояния науки и техники в политико-экономи¬
ческой и правовой культуре, и перспектив встраивания эконо¬
мики в инновационную гонку.
Проблема, как мы понимаем, состоит не только в недо¬
финансировании науки и образования на протяжении дли¬
тельного периода, что, возможно, привело к необратимым
последствиям. Речь идет и о том, в какой мере национально¬
исторический культурный потенциал способен обеспечить
встраивание национальных культур в современное циви¬
лизационное пространство, где наука и техника занимают
определяющее место. Как избежать негативных последствий
сциентистской эйфории, ставших очевидными в ситуации
разбалансировки традиционно-репродуцирующего и творче-
ски-инновативного компонентов в динамике культуры? Какие
механизмы, кроме финансово-хозяйственных, следует приве¬
сти в движение, чтобы наука стала органичной составляю¬
щей конкретной культуры при сохранении ее самобытности,
а талантливые ученые не искали бы возможности для своей
самореализации в других культурах?
Разумеется, учебник не может ответить на все существен¬
ные для судьбы Отечества и мировой науки вопросы, но обсуж¬
Предисловие
13
дение обозначенных проблем призвано способствовать само-
рефлексии молодых ученых, задать им методологические
ориентиры, помочь в осознании ценностной составляющей
исследовательской деятельности.
В чем смысл курса, ядром которого выступает философия
науки? Современное научное знание, дисциплинарно разоб¬
щенное, не может дать ответа на вопрос о том, что ждет чело¬
вечество. И хотя каждая из наук содержит обширный кор¬
пус идей, в том числе о будущем природы и человека, эти
идеи, взятые в отдельности, не создают целостной картины.
Понимание общей природы вещей требует, чтобы системы
идей взаимно проясняли и дополняли друг друга. Задача фило¬
софии науки и заключается в том, чтобы способствовать росту
такого понимания.
Федеральный государственный стандарт высшего про¬
фессионального образования (ФГОС ВПО) ориентирует вузы
на компетентностный подход, при этом под компетенцией
понимается способность применять знания, умения и лич¬
ностные качества для успешной деятельности в определен¬
ной области1. Философия, история и методология науки и тех¬
ники ориентированы на формирование углубленного пред¬
ставления магистрантов и аспирантов о функционировании
данных феноменов, логике их трансформации, о специализи¬
рованных методах получения научного знания. Результатом
освоения содержания дисциплины должны стать следующие
компетенции:
1. Общекулътурные:
— способность накапливать и актуализировать потенциал
личностного, интеллектуального и культурного роста;
— способность к сотрудничеству, разрешению конфликтов,
к толерантности; к социальной адаптации;
— способность использовать в профессиональной и позна¬
вательной деятельности базовые и профессионально профили¬
рованные знания основ философии и социально-гуманитарных
наук;
— способность к самостоятельному обучению новым мето¬
дам исследования, к изменению научного и научно-производ¬
ственного профиля своей профессиональной деятельности;
1 См.: Федеральный государственный образовательный стандарт выс¬
шего профессионального образования // Федеральный портал «Российское
образование» [Электронный ресурс]. URL: http://www.edu.ru/db/portal/
spe/3v/220207m.htm (дата обращения: 26.10.2012).
14
Предисловие
— способность собирать, обрабатывать и интерпретиро¬
вать с использованием современных информационных тех¬
нологий данные, необходимые для формирования суждений
по соответствующим социальным, научным и этическим про¬
блемам.
2. Общепрофессиональные\
— способность применять в профессиональной деятель¬
ности базовые и профессионально-профилированные знания
и навыки;
— способность самостоятельно формулировать цели, ста¬
вить конкретные задачи научных исследований в своей про¬
фессиональной области и решать их с помощью современных
исследовательских методов;
— способность осваивать новые теории, модели, методы
исследования, навыки разработки новых методических под¬
ходов с учетом целей и задач исследования;
— способность и готовность использовать знание методов
и теорий социальных и гуманитарных наук при осуществле¬
нии экспертной и аналитической деятельности;
— способность использовать базовые теоретические зна¬
ния, практические навыки и умения для участия в научных
и научно-прикладных исследованиях, аналитической деятель¬
ности.
Практическая цель преподавания дисциплины направлена
на выработку умений методологического характера, необходи¬
мых для научного познания и подготовки исследовательской
работы.
Задачи освоения дисциплины заключаются в следующем:
1) определение границ науки и ее структуры;
2) формирование представлений о логике становления
и трансформации науки и техники;
3) освоение основных категорий научного познания;
4) достижение понимания теоретико-методологических
проблем научного познания и философии техники;
5) расширение представлений об основных научных пара¬
дигмах и исследовательских программах;
6) обретение навыков отбора, критического анализа и при¬
менения основных научных и специальных методов исследо¬
вания объекта;
7) понимание основных этических проблем научного
познания и инженерно-технической деятельности;
8) осмысление современного состояния науки и техники,
их роли в цивилизационных и культурных изменениях.
Предисловие
15
В целом в результате освоения дисциплины обучающиеся
должны:
знать
• общенаучные методы и особенности процесса научного
познания;
• главные направления современных теоретико-методо¬
логических исследований;
• основные универсальные понятия, используемые в мето¬
дологии науки;
• авторов крупных исследований по истории, философии
и методологии науки и философии техники;
уметь
• пользоваться общенаучными методами исследования
(анализ, синтез, структурно-функциональные методы, метод
моделирования и пр.);
• оперировать терминологией, категориальным аппара¬
том, применяемым в истории и философии науки;
• характеризовать методологический контекст обсужде¬
ния актуальных тем современной науки и техники;
• формулировать этические проблемы — как собственной
области научного знания, так и науки в целом;
• отбирать, понимать и структурировать современную
научную литературу, определяться в ее теоретико-методоло¬
гических направлениях;
владеть
• навыками самостоятельного осмысления изученного
материала и собственной оценки научных работ;
• навыками профессионального построения научного
языка, аргументированного и логичного изложения собствен¬
ных оценок концепций;
• основными подходами к социально-гуманитарной
оценке техники.
Структура учебника такова: первая глава задает общие
представления о проблемном поле логики и методологии
науки, вторая содержит основные концепции, модели филосо¬
фии и методологии науки. Третья глава фокусируется на фило¬
софии техники, четвертая анализирует современное состояние
науки. В пятой главе рассматривается системное представле¬
ние об изменении типов миропонимания на протяжении всей
историй человечества. Далее даны кейсы и задания для твор¬
ческих эссе.
Scan AAW
Проблемное поле
логики и методологии
науки
В результате изучения данной главы обучающиеся должны:
знать
• основные этапы становления научного знания;
• роль арабской системы знаний в истории науки;
• специфику классической и современной научной картины
мира, их соотношение и хронологические рамки;
• различия в эмпирическом и теоретическом уровнях научного
познания;
• общенаучные методы и особенности процесса научного позна¬
ния;
• основные универсальные понятия, используемые в методоло¬
гии науки;
• формальные требования к методологии науки;
уметь
• соотносить науку с религиозно-мифологическим пониманием
мира;
• определять соотношение эмпирического и теоретического
уровней познания и чувственного и рационального срезов познава¬
тельного процесса;
• характеризовать особенности языка науки, его отличия от есте¬
ственного языка;
• формулировать научную проблему;
2 Н.Г Багдасарьян. В. Г. Горохов, А. П. Назаретян
ГЛАВА 1
18
Глава 1. Проблемное поле логики и методологии науки
• оперировать терминологией, категориальным аппаратом, при¬
меняемым в истории и философии науки;
• характеризовать методологический контекст обсуждения акту¬
альных тем современной науки;
владеть
• навыками профессионального построения научного языка,
аргументированного и логичного изложения собственных оценок
концепций;
• общенаучными методами исследования (анализ, синтез, струк-
турно-функциональные методы, метод моделирования и пр.).
Ключевые понятия: логика науки, религиозно-мифологическое
понимание мира, арабская система знаний, классическая картина
мира, эмпирический и теоретический уровни, язык науки, научная
гипотеза.
Хотя люди приобретают знания без помощи
специальных гносеологических исследований,
тем не менее каждый раз, когда им приходится
сталкиваться с противоположными методами
познания, приближаться к границам познания
или делать попытку соотнести друг с другом
такие различные методы познания, как науч¬
ный, этический, эстетический и религиозный,
они бывают вынуждены пересматривать основ¬
ные предпосылки и перспективы познания;
и, по-видимому, такая переоценка будет проис¬
ходить постоянно.
Чем больше познание овладевает своими объ¬
ектами, тем более разносторонний и сложный
характер оно приобретает, а следовательно, тем
более настоятельным становится требование,
чтобы время от времени познание устремлялось
на самое себя с целью уяснить, откуда оно явля¬
ется, куда ведет.
Т. И. Хилл, американский философ
(из книги «Современные теории познания»,
1966)
1.1. Возникновение и динамика науки
Когда возникает наука? Изучение любого явления требует
выяснения времени его возникновения. Когда возникла наука?
При ответе на этот вопрос мы сталкиваемся с проблемой
1.1. Возникновение и динамика науки
19
неопределенности временных границ существования фено¬
мена, точки его отсчета. Например, рассматривая возникно¬
вение математики, мы можем в качестве точки отсчета ука¬
зать на классический труд Евклида «Начала» (III в. до н.э.).
Однако с не меньшим правом мы можем сослаться и на жре¬
цов Древнего Египта (около трех тыс. лет до н.э.), разработав¬
ших первые методы измерения площадей и умевших осущест¬
влять сложные геометрические и инженерные расчеты при
строительстве пирамид. Никто не может запретить нам при¬
знать в качестве основоположников современной математики
и древних шумеров (около двух тыс. лет до н.э.), которые поло¬
жили начало алгебраическим методам в математике и изо¬
брели различные системы исчисления. Аналогичные примеры
можно привести и из других научных дисциплин. Как видим,
временной разброс может быть довольно велик, что делает
споры специалистов в области истории и методологии науки
совершенно бесперспективными. Вот почему в профессиональ¬
ной среде существует негласная конвенция, связавшая точку
отсчета истории современной науки с именами двух выдаю¬
щихся мыслителей начала эпохи Нового времени — Галилео
Галилея (1564—1642) и Фрэнсиса Бэкона (1561—1626).
Как аргументирована эта конвенция? Галилей заложил
основы так называемого экспериментального метода: «Всякое
теоретическое положение, претендующее на статус научно¬
сти, должно быть обосновано экспериментально» — под
этими словами подпишется любой современный ученый. Сэр
Фрэнсис Бэкон, известный британский политический деятель
и философ, считается основоположником методологии науки.
Он полагал, что наука не может развиваться методом случай¬
ного поиска (методом проб и ошибок), но должна ориен¬
тироваться на систематическое исследование всех возможных
вариантов и способов получения знания, отдавая предпочте¬
ние наблюдению и эксперименту. Он же впервые предпри¬
нял попытку разработать универсальный метод исследова¬
ния, получивший название индуктивного. Ф. Бэкон сравнивал
методологию науки с фонарем, освещающим дорогу во тьме.
Итак, определим три основных отличия научных форм
знания от вненаучных.
1. Наука (в отличие от религии, мифологии, философии
и др.) ориентирована на объяснение мира, основанное на его
естественных, внутренних свойствах и законах.
20
Глава 1. Проблемное поле логики и методологии науки
2. Объясняя свойства и законы окружающего мира, наука
ищет подтверждения правильности понимания путем наблю¬
дения, измерения, эксперимента, а не ссылается на авторитеты
как на источник знания и не выдумывает их из головы.
3. Наука получает знания путем систематического и целе¬
направленного применения специальных методов, сконстру¬
ированных или изобретенных для этой цели.
Именно здесь пролегает демаркационная линия между нау¬
кой и всеми иными формами знания.
Как соотносится наука с религиозно-мифологическим
пониманием мира? С самого зарождения наука вступает
в противоречие с религиозно-мифологической картиной мира.
В своих отношениях с господствующим в Европе христианским
мировоззрением и ортодоксальной церковью наука проходит
три условных стадии.
1. В период зарождения в Европе, когда наука еще не имела
достаточно сил и авторитета, господствующая в обществе
идеология отводит ей подчиненную роль. Наука может лишь
разъяснять, комментировать истины, явленные человеку
в Откровении: «Наука — служанка богословия» — таков основ¬
ной принцип отношения между наукой и религией.
2. На следующем этапе это соотношение трансформиру¬
ется в так называемую теорию двойственной истины, согласно
которой за научными истинами признается относительно
независимая ценность в мире материальных явлений, а бого¬
словие имеет дело с истинами абсолютными, которые каса¬
ются причин существования мира и сферы человеческой души.
3. Третий этап ознаменован окончательным освобожде¬
нием науки от власти церковной идеологии, что происходит
уже в эпоху Великой французской революции. Своеобразным
подведением итогов конфликтного противостояния науки
и религии можно считать публичное признание вины церкви
перед учеными и извинения, принесенные папой Иоанном
Павлом II летом 1994 г.
Мнение известного ученого
А. Н. Уайтхед писал: «Моя точка зрения сводится к тому, что рели¬
гия есть проявление одного из типов фундаментального опыта
человечества; что религиозная мысль развивается, стремясь ко все
большей точности выражения и освобождаясь от случайных для
1.1. Возникновение и динамика науки
21
нее представлений; что взаимодействие между религией и наукой
является мощным фактором, способствующим этому развитию»1.
1.1.1. Значение арабской системы знаний в истории
науки
На Арабском Востоке и в Средней Азии научные знания
не отделялись от философии, религии, искусства и потому
в строгом смысле слова наукой не являлись. Было бы точнее
называть их преднаукой. Однако на этом основании вовсе
нельзя делать вывод о том, что их роль в становлении европей¬
ской науки была несущественной. Как раз, напротив, к началу
эпохи европейского Возрождения преднаучные знания практи¬
чески в неизменном виде стали достоянием поколения ученых
новой исторической эпохи благодаря трудам арабских, сред¬
неазиатских и закавказских исследователей.
Причиной слитности философских, религиозных и науч¬
ных знаний выступала принципиальная установка восточной
культуры на углубленное познание внутреннего мира человека
(а не внешнего, как в европейской традиции). Вместе с тем
необходимость решения практических задач давала импульс
к развитию измерительных дисциплин, которые особо были
востребованы в торговле, мореплавании, строительстве, воен¬
ном деле.
Древнемесопотамская культура уже в третьем тысячелетии
до н.э. отличалась высоким уровнем развития алгебры, ариф¬
метики и астрономии, использовавшей достаточно сформиро¬
ванный математический аппарат. Социально-экономические
условия, бурное развитие производящего хозяйства, применяв¬
шего поливное земледелие, скотоводства, ремесла требовали
развития новых форм учета, которые и стали применяться
на территории древнеближневосточных и смежных с ними
цивилизаций, включая Египет и Месопотамию, начиная с девя¬
того тысячелетия до н.э. Это были маленькие объемные (трех¬
мерные) символы — шарики, цилиндры, конусы — из глины,
которые обозначали числа и важнейшие виды хозяйственно
значимых предметов (скот, зерно и т.п.). Эти скульптурные
символы нанизывались на шнурки или помещались в особые
глиняные конверты. Они использовались примерно пять тыс.
1 Уайтхед А. Н. Избранные работы по философии. М. : Прогресс, 1990.
С. 252.
22
Глава 1. Проблемное поле логики и методологии науки
лет, после чего были заменены их чертежными изображени¬
ями на плоскости — первоначально на плоскости конверта, где
они дублировались в двухмерной проекции, а затем и на спе¬
циальных глиняных табличках. Так письменность, созданная
для целей учета, вскоре была применена для записи устной
словесности1. Египетская культура выработала особый язык
для изложения научных выводов, в частности математиче¬
ских2. Мореплавание задавало необходимость развивать астро¬
номию, технику строительства судов, а торговля способство¬
вала распространению технических знаний.
Третьим тысячелетием до н.э. датируется и первая попытка
шумерской фиксации всех возможных обозначений в длин¬
ных словарных — энциклопедических, как мы сегодня ска¬
зали бы, — списках специальных терминов (географических,
зоологических, ботанических и др.). К шумерам восходит
и наше современное деление часа на 60 мин, как и деление
окружности на 360 градусов, каждого градуса на 60' и каж¬
дой минуты на 60".
Стоявшие у истоков европейской науки греческие мысли¬
тели знакомились с начатками вавилонской и финикийской
науки, много путешествуя. Так, считающийся родоначальни¬
ком европейской науки Фалес из Милета (624—546 до н.э.),
«первый мудрец», первый геометр у греков, первый астро¬
ном и первый физик, учился у египетских жрецов математике
и астрономии. Он открыл годовое движение солнца и первым
сказал, что величина солнца составляет 1/720 часть круга,
им проходимого, а тридцатый день месяца нужно считать его
последним днем. И это далеко не все, что внес Фалес в науку.
Он составил «Морскую астрологию» с навигационными реко¬
мендациями, нашел способ измерить высоту пирамид, пред¬
сказал затмение солнца, опираясь на природные зависимости,
и доказал ряд теорем.
1 Предыстория счета содержится в таком древнеегипетском памятнике,
как Тексты Пирамид. В «Заклинании для получения перевоза» перевозчик,
везущий мертвого фараона по каналу загробного мира, проверяет, умеет ли
царь в нужном порядке пересчитать свои пальцы, а тот в ответ читает стихи,
в должном порядке перечисляющие все десять его пальцев, каждый из кото¬
рых соответствует одному из первых десяти чисел натурального ряда. См.:
Иванов Вяч. Вс. До — во время — после? // Франкфорт Г., Франкфорт Г. А.,
Уилсон Дж. А, Якобсен Т. В преддверии философии : Духовные искания древ¬
него человека. М. : Наука, 1984. С. 14, 15, 19.
2 Сведения об этом были получены из двух основных источников —
папируса Ринде, хранящегося в Британском музее, и Московского папируса,
прочитанного академиком В. В. Струве. В папирусах содержатся решения
практических задач, действия с дробями и вычисления площадей и объемов.
1.1. Возникновение и динамика науки
23
Стремясь к знанию, в Египет отправился и Пифагор (570—
490 до н.э.), которому было в то время 20 лет. В течение 22 лет
он обучался у жрецов Египта, глубоко изучив священную
математику, науку чисел, или всемирных принципов, кото¬
рые и стали центром его системы. Учение Пифагора было
основано на опытном знании, сохраняя для народов Запада
суть восточного мировидения. Вслед за своими предшествен¬
никами к египетским жрецам отправился Платон (427—
347 до н.э.). Вернувшись в Афины, он создал школу, среди
питомцев которой были не только философы, как, например,
Аристотель (384—322 до н.э.), но и ставшие впоследствии
известными математики. Названными именами не исчерпы¬
вается перечень крупных мыслителей Древней Греции, учив¬
шихся на Востоке. Более того, после упадка Античной Греции
и возникновения ислама на Арабском Востоке исламская циви¬
лизация дала человечеству алгебру и тригонометрию, прослав¬
ленную арабскую медицину, великие образцы строительного
искусства. Само название алгебры восходит к трактату Аль-
Хорезми (783—850) «Китаб аль-джебр ал мукабала» («Книга
о восстановлении и противопоставлении»). Благодаря этому
ученому мы пользуемся десятичной системой счисления, назы¬
ваемой арабской.
Обратим внимание на то, что не только математика и инже¬
нерное дело обязаны древнеарабским знаниям, но и гумани¬
тарные науки. Так, древневосточные представления о роли
и значимости имени, магии слова, отраженные в мифопоэ¬
тическом наследии, имеют мощную традицию в европейской
философии и науке о языке.
Наконец, не следует думать, что древневосточные знания,
относимые к преднауке, либо полностью вошли в более позд¬
нюю систему науки, либо носят весьма наивный, примитив¬
ный характер и способны восприниматься сегодня лишь как
историческая архаика. Многие артефакты древности до сих
пор не получили убедительной научной интерпретации.
В частности, продолжаются споры вокруг громадных мега¬
литических сооружений, которые в современной науке трак¬
туются как астрономические. В любом случае они являются
свидетельством стремления древнего человека к жизни в гар¬
монии с Вселенной, в ощущении себя ее частью. Между тем
развитие науки, сопровождающееся дифференциацией науч¬
ных отраслей, привело к утрате целостной картины окружаю¬
щего человека мира, ее фрагментации, к рассогласованности
24
Глава 1. Проблемное поле логики и методологии науки
человеческой активности, что имеет негативные последствия
для человечества и осмысливается сегодня как требующее пре¬
одоления.
1.1.2. Классическая и современная научная картина
мира: их соотношение и рамки
Становление классической научной картины мира свя¬
зано с именами четырех великих ученых Нового времени:
Николая Коперника (1473—1543), Иоганна Кеплера
(1571—1630), Галилео Галилея и Исаака Ньютона (1642—
1727). Копернику мы обязаны созданием гелиоцентрической
системы, перевернувшей наше представление об устройстве
Вселенной. Кеплер открыл основные законы движения небес¬
ных тел. Галилей не только явился основоположником экспе¬
риментальной физики, но и внес огромный вклад в создание
теоретической физики (принцип инерции, принцип относи¬
тельности движения и сложения скоростей и др.), особенно
в ее современной форме — математической физики. В свою
очередь, это позволило Исааку Ньютону придать физике закон¬
ченную форму системы классической механики и построить
первую известную в науке целостную (ньютоновскую) картину
мира. Другим важнейшим вкладом Ньютона в науку стало
создание основ математического анализа, представляющего
собой фундамент современной математики.
Определим основные черты классической научной кар¬
тины мира.
1. Положение об абсолютном характере и независимости
друг от друга пространства и времени. Пространство можно
представить как бесконечную протяженность, где отсутствуют
привилегированные направления (изотропность простран¬
ства) и свойства которой одинаковы и неизменны в любой
точке Вселенной. Время также едино для всего Космоса
и не зависит от местоположения, скорости или массы дви¬
жущихся в пространстве материальных тел. Например, если
мы синхронизируем несколько часовых механизмов и поме¬
стим их в различных точках Вселенной, то скорость хода часов
не нарушится, а синхронность их показаний сохранится через
любой промежуток времени. С этой точки зрения Вселенную
можно представить как абсолютно пустое пространство,
1.1. Возникновение и динамика науки
25
наполненное движущимися телами (звездами, планетами,
кометами и т.д.), траекторию движения которых можно опи¬
сать с помощью известных уравнений классической, или нью¬
тоновской, механики.
2. Представление о жесткой взаимно-однозначной связи
причины и следствия: если в какой-то системе координат
известны положение и вектор движения тела (т.е. его ско¬
рость и направление), то всегда можно однозначно предсказать
его положение через любой конечный промежуток времени
(дельта t). Поскольку все явления в мире взаимосвязаны отно¬
шениями причины и следствия, то это справедливо для любого
явления. Если мы не умеем однозначно предсказать какое-либо
событие, то лишь потому, что не имеем достаточной информа¬
ции о его связях со всеми другими явлениями и влияющими
факторами. Следовательно, случайность выступает здесь как
чисто внешнее, субъективное выражение нашей неспособно¬
сти учесть все многообразие связи между явлениями.
Справка
В такой крайне жесткой форме учение о причинности получило
название лапласовского детерминизма по имени его создателя,
великого французского астронома и математика Пьера Симона
Лапласа (1749—1827), который основывался на классической
механике Ньютона.
3. Из двух названных выше характеристик классической
картины мира вытекает третья. Распространение законов нью¬
тоновской механики на все многообразие явлений окружаю¬
щего мира, несомненно, связанное с успехами естествознания,
в первую очередь с физикой этого времени, придало мировоз¬
зрению эпохи черты своеобразного механицизма, упрощен¬
ного понимания явлений через призму исключительно меха¬
нического движения.
Справка
Отметим два любопытных и важных для дальнейших рассужде¬
ний обстоятельства, связанных с механицизмом классической
научной картины мира.
Первое касается представлений об источниках движения и раз¬
вития Вселенной. Первый закон Ньютона гласит, что всякое
26
Глава 1. Проблемное поле логики и методологии науки
тело сохраняет состояние покоя или равномерного прямолиней¬
ного движения до тех пор, пока на него не подействует внешняя
сила. Следовательно, для того чтобы Вселенная могла существо¬
вать, а небесные тела находиться в движении, необходимо внеш¬
нее воздействие — первотолчок. Именно он приводит в движение
весь сложный механизм Вселенной, которая дальше существует
и развивается в силу закона инерции. Такой первотолчок может
осуществить ее Создатель, что ведет к признанию Бога. Но, с дру¬
гой стороны, эта логика сводит роль Творца лишь к начальной
фазе возникновения Вселенной, а наличное бытие в нем как бы
и не нуждается. Подобная двойственная мировоззренческая
позиция, открывающая путь к откровенному атеизму и распро¬
странившаяся в Европе накануне Великой французской рево¬
люции, получила название деизма (от лат. deus — бог). Однако
уже через несколько лет великий Лаплас, представляя свой труд
«Трактат о небесной механике» императору Наполеону, на заме¬
чание Бонапарта о том, что он не видит в сочинении упоминания
о Создателе, дерзко отвечает: «Сир, я не нуждаюсь в этой гипо¬
тезе».
Второе обстоятельство связано с пониманием роли наблюдателя.
Идеалом классической науки является требование объективности
наблюдения, которое не должно зависеть от субъективных особен¬
ностей наблюдателя: в одинаковых условиях эксперимент должен
давать одни и те же результаты.
Итак, классическая научная картина мира, просущество¬
вавшая до конца XIX в., характеризуется количественной ста¬
дией развития науки, накоплением и систематизацией фактов.
Это был линейный, или кумулятивный, накопительный, рост
научного знания. Дальнейшее его развитие, создание термоди¬
намики и теории эволюции способствовали пониманию мира
не как совокупности предметов, или тел, движущихся в абсо¬
лютном пространстве-времени, а как сложной иерархии взаи¬
мосвязанных событий — систем, находящихся в процессе ста¬
новления и развития.
Решающий удар по классическим представлениям был
нанесен появлением в 1905 г. специальной теории относи¬
тельности Альберта Эйнштейна (1879—1955) и возникно¬
вением в середине 1920-х гг. квантовой механики (Н. Бор,
Э. Шредингер, В. Гейзенберг). В главе об основных концепциях
науки мы подробнее охарактеризуем ее, а здесь лишь назовем
основные черты постклассической научной картины мира.
1.1. Возникновение и динамика науки
27
1. Релятивистский характер научной картины мира.
Выяснилось, что единого времени и пространства для всего
Космоса не существует. Напротив, пространственные и вре¬
менные свойства Вселенной различны в разных локализован¬
ных участках и не могут существовать независимо от движу¬
щейся материи. Основным понятием физики стало не понятие
движущегося тела (материальной точки), а понятие собы¬
тия — материальной точки, характеризующейся импульсом
движения (энергией и направлением), и неразрывно связан¬
ной с ним пространственно-временной координатой в фикси¬
рованной системе отсчета.
2. Теоретико-вероятностный характер причинности.
С развитием квантовой механики пришлось признать, что
классические детерминистские представления о жесткой
однозначной связи причины и следствия слишком упрощены.
Иллюзия о том, что наступит время, когда мы сможем учесть
все многообразные факторы, влияющие на поведение микро¬
частиц, и следовательно, разрешить проблемы, возникающие
при выявлении причинно-следственных связей, была разве¬
яна в ходе дискуссии между Альбертом Эйнштейном, представ¬
лявшим эту точку зрения, и Нильсом Бором (1885—1962).
Датский физик ранее, чем кто-либо другой, понял неизбеж¬
ность отказа от классических представлений.
Выяснилось, что случайность — важнейшая составляющая
комплекса явлений, определяющих причинно-следственные
отношения, и принципиально неустранима при их описании.
Однозначная связь причины и следствия — это всего лишь
частный случай более глубоких статистических закономерно¬
стей, выражаемых уравнениями теории вероятности. Более
того, исследования, проведенные в рамках синергетической
концепции бельгийским физиком И. Р. Пригожиным (1917—
2003) и его коллегами, показали, что случайности играют важ¬
нейшую роль в возникновении так называемых диссипатив¬
ных структур — неравновесных систем молекулярных вза¬
имодействий, объясняющих принципиальную возможность
появления сложных органических соединений из неживой
материи.
3. Системное видение мира. Методы анализа сложных
систем, получившие развитие в самом начале 1960-х гг., при¬
вели к пониманию того, что свойства системы невозможно
объяснить, исходя из свойств составляющих данные системы
28
Глава 1. Проблемное поле логики и методологии науки
объектов, или свести к ним. Подобные свойства обусловлены
способом организации указанных объектов в целостную струк¬
туру (упрощенно это можно сравнить с компьютером, в кото¬
ром любая составляющая его часть — «железо» или «софт» —
не дают того качества, которое имеет компьютер как система).
Современная наука пытается объяснить с позиций системного
анализа такие сложные явления, как возникновение органи¬
ческой жизни, сознание и т.п. В частности, синергетика изу¬
чает системные эффекты в процессе взаимодействия, взаим¬
ного влияния сложных динамических систем.
4. Отказ от идеала объективности наблюдения класси¬
ческой науки. Эта проблема — наиболее болезненная точка
трансформации классических представлений. Дело не в том,
конечно, что мы отказываемся от самой идеи объективности,
а, скорее, в том, что вынуждены признать ее неосуществимость
в ряде случаев, имеющих принципиальное значение. Как воз¬
можно устранение наблюдателя, если именно им вводятся
выделенная точка наблюдения и фиксированная система коор¬
динат? ! В любом случае описание производит человек опреде¬
ленной эпохи и определенной культуры.
Пример
В немецкой классической философии этот факт нашел свое выра¬
жение в известном разделении мира Иммануилом Кантом
(1724—1804) на «вещъ в себе», т.е. мир такой, каков он есть сам
по себе, независимо от нашего наблюдения, и «вещъ для нас», т.е.
мир такой, каким мы его воспринимаем. С появлением квантовой
механики это обстоятельство получило содержательную интер¬
претацию известного уравнения Вернера Гейзенберга (1901—
1976), так называемого соотношения неопределенностей. Его
смысл состоит в том, что характеризующие физическую систему
дополнительные величины (например, координата и импульс)
не могут принимать сколь угодно точные значения, но связаны
выражением неопределенностей. Степень точности измерения
этих величин принципиально ограничена природой микрообъ¬
ектов: сам факт наблюдения оказывает на наблюдаемую среду
возмущающее действие, а наблюдатель становится органичной и
неотъемлемой составляющей изучаемого мира, и избежать этого
невозможно. Например, социальные психологи знают, что прово¬
димые в социальных группах исследования автоматически меняют
функциональные характеристики этих групп, так как люди, пони¬
1.1. Возникновение и динамика науки
29
мая, что они подвергаются социальным наблюдениям, ведут себя
иначе, чем в обычной ситуации.
Карл Поппер писал: «Поскольку научное исследование социаль¬
ных проблем само оказывает влияние на социальную жизнь, соци¬
альный исследователь, который это понимает, не может сохранить
незаинтересованную и объективную установку. Но в этом смысле
социальная наука ничем не отличается от других наук. Физик или
инженер находится в точно таком же положении. И не будучи
социальным исследователем, он прекрасно понимает, какое гро¬
мадное влияние может оказать на общество изобретение нового
воздухоплавательного аппарата или ракеты»1.
Переход от классического этапа науки к некласси¬
ческому, охватывающий период с конца XIX до середины
XX в., — это революционный процесс, затрагивающий миро¬
воззренческие принципы науки. Он обусловлен не только фун¬
даментальными открытиями в физике, но и обнаружением
в середине 1920-х гг. противоречивости общей теории мно¬
жеств. Поскольку теория множеств лежит в основе всей совре¬
менной математики, составляет ее фундамент2, то обнаруже¬
ние противоречивости ставит под сомнение не только всю
математику, но практически и все естествознание, которое
использует ее методы.
Мнение эксперта
Давид Гильберт писал в 1925 г.: «Надо согласиться, что состоя¬
ние, в котором мы находимся сейчас в отношении парадоксов,
на продолжительное время невыносимо. Подумайте: в матема¬
тике — этом образце достоверности и истинности — образова¬
ние понятий и ход умозаключений, как их всякий изучает, пре¬
подает и применяет, приводят к нелепости. Где же искать надеж¬
ность и истинность, если даже само математическое мышление
дает осечку?»3
1 Поппер К. Нищета историцизма. М., 1993. С. 179.
2 Знаменитый французский математик Анри Пуанкаре (1854—1912)
в 1900 г. писал в адрес Второго всемирного математического конгресса:
«Теперь (после появления теории множеств) математика полностью ариф-
метизирована. Мы можем сказать сегодня, что в математике достигнута
абсолютная строгость». Цит. по: Петров Ю. П. История и философия науки.
Математика, вычислительная техника, информатика. СПб. : БХВ-Петербург,
2005. С. 86.
3 Цит. по: Петров Ю. П. История и философия науки. Математика,
вычислительная техника, информатика. С. 86.
30
Глава 1. Проблемное поле логики и методологии науки
В ходе возникших дискуссий для разрешения этой острой
ситуации было предложено три основных программы.
1. Программа Д. Гильберта. Немецкий математик Давид
Гильберт (1862—1943) считается одним из представителей
направления, называемого формализмом. Он произвел пере¬
смотр определений и аксиом Евклида, предложив ввести фор¬
мальные первичные неопределяемые понятия — «точка», «пря¬
мая», «плоскость»1. Свойства указанных понятий выражаются
через систему аксиом, которые разделены на группы:
• аксиомы соединения;
• аксиомы порядка;
• аксиомы конгруэнтности;
• аксиома о параллельных;
• аксиомы непрерывности.
Система аксиом, сформулированная Д. Гильбертом
в 1899 г., лежит в основе современной геометрии. Но Гильберт,
не ограничиваясь геометрией, попытался построить всю мате¬
матику на прочной основе аксиом, что создало бы фундамент
для надежной и непротиворечивой математики. Однако этой
программе не суждено было осуществиться.
В 1931 г. австрийский ученый Курт Гёдель (1906—1978)
в работе «О формально неразрешимых утверждениях [основа¬
ний математики] и родственных систем» показал, что во мно¬
гих областях математики существуют истинные положения,
которые нельзя доказать в наперед заданной системе аксиом
(как, впрочем, нельзя и опровергнуть). Программа Гильберта
рухнула под давлением двух выводов Гёделя:
1) теоремы о неполноте, которая гласит, что если формаль¬
ная теория, включающая арифметику целых чисел, непроти¬
воречива, то она не полна;
2) утверждения о том, что непротиворечивость любой
достаточно мощной математической системы, охватывающей
арифметику целых чисел, не может быть установлена сред¬
ствами самой этой системы.
Отметим, что теорема Гёделя (равно как и многие другие
концепции математиков и представителей естественнонауч¬
ного знания) широко используется в социальных науках.
2. Концепция логицизма, изложенная Бертраном Расселом
(1871—1970) в его фундаментальном труде «Principia Mathema-
1 Определения Евклида (например, «точка есть то, что не имеет частей»,
«линия есть длина без ширины» и т.п.) на тот момент уже явно не удовлетво¬
ряли современную математику и геометрию.
1.1. Возникновение и динамика науки
31
tica». Рассел обнаружил один из парадоксов теории множеств:
большинство множеств не содержит само себя в качестве
элемента. Так, множество всех натуральных чисел не есть
натуральное число, а множество всех людей Земли — не чело¬
век. Чтобы избежать внутренней противоречивости теории
множеств, Рассел предложил вывести математику полностью
из логики, так как в законах последней заключены незыбле¬
мые вечные истины, которые не являются противоречивыми.
Критика концепции Б. Рассела касалась в основном трех пред¬
ложенных им аксиом: аксиомы сводимости (к фундаменту
логики), аксиомы бесконечности и аксиомы выбора.
3. Интуиционизм — третье, наиболее радикальное направ¬
ление, противостоящее логицизму. Оно исходит из идеи све¬
дения основных понятий теории множеств и математического
анализа к интуитивно убедительным и потому неопределяе¬
мым понятиям. Основоположником философии интуицио¬
низма стал голландский ученый Лёйтзен Эгберт Ян Брауэр
(1881—1966), который считал, что вне человеческого разума
математики не существует и, следовательно, она не зави¬
сит от реального мира. В дальнейшем к интуиционистскому
направлению примкнули многие выдающиеся математики,
среди которых особое место занимал Аренд Гейтинг (1898—
1980).
Математическое мышление, полагали приверженцы дан¬
ного направления, выстраивает собственный мир, опира¬
ясь на интуицию, а не на опыт. Соотношение между логикой
и математикой они трактовали прямо противоположным обра¬
зом по сравнению с идеей Б. Рассела: не математика строится
на логике, а наоборот, поэтому математика не нуждается в под¬
держке логики. Более того, принадлежащий миру восприятий
язык, в который облекается математика, не способен выражать
интуитивные математические представления, поскольку они
более глубоки, чем даже специализированный язык математи¬
ческих символов. В результате интуиционисты ввели в матема¬
тику ряд ограничений, задающих большую степень строгости
и ясности математических понятий и тем самым снимающих
проблему противоречивости теории множеств.
Критика интуиционизма сводилась в основном к тому, что
эти ограничения чересчур жестки и слишком многое из того,
к чему привыкли математики, приносится в жертву. Кроме
того, система доказательств и сам математический анализ
серьезно усложнились, стали более громоздкими. Однако
32
Глава 1. Проблемное поле логики и методологии науки
на почве интуитивизма возникло еще более жесткое направ¬
ление — конструктивная математика, основы которой зало¬
жил выдающийся русский ученый А. А. Марков (1903—1979).
Этот подход позволил получить ряд новых результатов, вошед¬
ших в арсенал математической науки. Но и сегодня не постав¬
лена точка в теории множеств, которая существует как два
логически непротиворечивых концепта: в основе первой тео¬
рии множеств лежит гипотеза континуума, а в основе вто¬
рой — ее отрицание.
Таким образом, развитие науки наполнено воодушевля¬
ющими открытиями, революционными скачками — и дра¬
матическими разрушениями устоявшихся представлений.
Мы высветили кризис математики, однако сегодня предкри¬
зисное состояние переживают и другие научные области.
Например, в биологии классические эволюционистские пред¬
ставления явно вступают в противоречие с данными современ¬
ной генетики и палеонтологии. Попытка найти выход из кри¬
зиса на путях так называемой синтетической теории эволю¬
ции пока не дает удовлетворительных результатов. И все еще
не ясно, каковы будут реальные последствия этого кризиса,
к отказу от каких фундаментальных представлений биоло¬
гии они приведут. Многие специалисты фиксируют и кризис
в сфере социально-научного знания. Неспособность прогно¬
зировать основные тенденции и закономерности социального
развития поставила под сомнение сам тезис о существовании
объективных законов истории, а следовательно, и идею науч¬
ного управления общественным развитием.
В периоды кризисов, переживаемых наукой, становится
особенно заметной потребность в осмыслении ее логики
и методологии, когда широта мировоззрения и способность
отрешиться от привычных точек зрения, мужество взглянуть
на мир по-новому становятся решающим фактором роста науч¬
ного знания. Не случайно практически все великие мысли¬
тели, в какой бы области науки они ни работали (А. Эйнштейн,
В. Гейзенберг, Д. Гильберт, А. Н. Холмогоров, Н. Винер,
В. В. Налимов и многие другие), отдали дань логико-методо-
логическим и философским проблемам науки, читая лекции
по философии науки и оформляя свое видение в тексты.
Мнение эксперта
А. Н. Уайтхед (1861—1947), оригинальный математик, физик
и философ, один из самых впечатляющих мыслителей нашего
1.1. Возникновение и динамика науки
33
времени писал: «Подход логического понимания характеризу¬
ется тем, что начинают с отдельных деталей и переходят к постро¬
ению целостной конструкции. Логическое наслаждение переходит
от многого к одному. Характеристики многого понимаются как
способствующие этому единству конструкции <... > Понимание
логики — это наслаждение теми абстрактными деталями, которые
способствуют абстрактному единству. По мере развития наслаж¬
дения подлинным открытием становится единство конструк¬
ции. Перед нами та возможность для вселенной, что абстрактное
по своей природе сочетает подобный подход с конкретизацией.
Логика начинает с простейших идей и затем сочетает их вместе.
Развитие эстетического наслаждения происходит в противопо¬
ложном направлении. Нас захватывает красота здания, мы вос¬
хищаемся красотой картины, утонченной структурой предложе¬
ния. Целое здесь предшествует частностям»1.
Василий Васильевич Налимов (1910—1997), инженер и мате¬
матик, автор ряда переведенных на многие языки книг по семи¬
отике, наукометрии, философии науки, философии чело¬
века (с 1936 по 1954 г. находился в сталинских лагерях) писал:
«...Понимание — это сущность человека. Сущность, реализуе¬
мая в разноликости многих уровней сознания. В разных культу¬
рах, по-видимому, понимание различным образом распределя¬
лось по уровням сознания. В культурах Востока мы встречаемся
с хорошо разработанной и необычайно широко применяемой
практикой медитации и с достаточно критическим отношением
к дискретно-логическому, дихотомическому мышлению. Это зна¬
чит, что в самой парадигме восточных культур оказалось зало¬
женным привилегированное отношение к уровням (3) — (4)2,
в овладении смыслами или, может быть, точнее, в освобождении
их от бремени, что открывало путь к трансценденции — выходу
в безличное космическое сознание. В нашей — западной — куль¬
туре логицизм, поддержанный в свое время христианской мыслью,
оттеснил в Новое время на задний план медитационную практику,
сохранившуюся ранее, правда, главным образом в монастырях
и орденах. Западная культура стала по преимуществу культурой
аристотелевой логики. Обращение к глубинным уровням созна¬
ния, конечно, было всегда, иначе не было бы творчества. Но про¬
цесс обращения к дологическим уровням сознания протекал спон¬
танно — ему специально не обучали. <... > Мы, наверное, должны
1 Уайтхед А. Н. Избранные работы по философии. С. 387.
2 По В. В. Налимову, уровень 3 — подвалы сознания, созерцание образов,
уровень 4 — телесность человека, поддерживающая сознание.
3 Н Г Багдасарьян, В Г Горохов, А П Назаретян
34
Глава 1. Проблемное поле логики и методологии науки
отдавать себе отчет в том, что за изящество логической мысли под¬
час приходится дорого платить. Многие важные для нашего бытия
представления остаются несхватываемыми на уровне аристоте¬
лева мышления. Одним из примеров может быть наше представ¬
ление о свободе воли»1.
1.1.3. Методы современной науки: тенденция
к экспансии
Условность любой классификации научных методов стано¬
вится особенно заметна, когда мы рассматриваем динамику
их взаимодействия в реальной научной практике, тем более
если речь идет о таких относительно недавно появившихся
дисциплинах, как физхимия, астрофизика, геофизика и пр.
Характерной чертой развития методов науки является общая
тенденция к их экспансии за пределы своей первоначальной
области применения. Общеизвестны факты широкого приме¬
нения таких методов, как спектральный анализ или методы
аналитической химии, не говоря уже о методах математиче¬
ского анализа и кибернетики для задач компьютерного моде¬
лирования, что послужило основанием для утверждений о воз¬
никновении тенденции математизации современной науки.
Методы кибернетики, возникнув как нестандартная комби¬
нация междисциплинарных подходов, предназначенная для
решения определенного класса задач (например, анализ прин¬
ципов самоорганизации и управления в живых и технических
системах), впоследствии стали широко применяться и в других
науках, постепенно перерастая в общенаучную методологию.
Примерно так же обстоит дело и с методами конкретных
социальных исследований. Методология таких исследований
возникла как попытка систематического применения методов
различных научных дисциплин, в первую очередь естествен¬
нонаучных — наблюдение, измерение и т.п., методов мате¬
матического моделирования и математической статистики,
социальной психологии, журналистики и др. для решения
задач анализа структуры социальных коллективов и социаль¬
ного поведения. Но инвариантность структурных закономер¬
ностей организации социальных коллективов впоследствии
позволила широко применять эти методы для анализа любых
1 Налимов В. В. Спонтанность сознания : Вероятностная теория смыслов
и смысловая архитектоника личности. М. : Прометей, 1989. С. 126—127.
1.2. Эмпирический и теоретический уровни научного познания.
35
сообществ уже независимо от их социальной принадлежно¬
сти и социальных функций, т.е. максимально широко, пре¬
вратив тем самым названные методы в общенаучную методо¬
логию. При этом методы конкретных социальных исследова¬
ний, равно как и методы кибернетики, все более приобретают
характер методов математического моделирования.
1.2. Эмпирический и теоретический уровни
научного познания, их относительность
Выделение эмпирического и теоретического уровней необхо¬
димо для понимания взаимосвязи методов и форм научного
познания, приемов научного исследования и способов орга¬
низации полученного знания.
Эмпирический уровень — это научная практика. Он свя¬
зан с теми видами предметно-орудийной деятельности, бла¬
годаря которым обеспечиваются накопление, фиксация, груп¬
пировка и обобщение исходного материала для построения
опосредованного, теоретического знания, т.е. наблюдение, экс¬
перимент — в различных его формах, включая моделирование,
систематизированное описание полученных результатов, ана¬
лиз и обобщение. Отметим, что анализ и обобщение подводят
исследователя вплотную к теоретическому уровню.
Теоретический уровень представлен видами и методами
познавательной деятельности, способами организации знания,
которые характеризуются той или иной степенью опосредо-
ванности и обеспечивают создание, построение и разработку
научной теории как логики организованного знания об объек¬
тивных законах и других существенных — общих и необходи¬
мых — связях и отношениях в объективном мире. Сюда отно¬
сятся теоретические концепции, научные абстракции, идеали¬
зации и мысленные модели; научные законы и их различные
формулировки; научные идеи и гипотезы; различные методы
оперирования с научными абстракциями и построения тео¬
рий (дедуктивные методы, мысленные эксперименты и т.д.),
логические средства.
Подчеркнем, что различение двух этих уровней имеет отно¬
сительный характер: ни один вид эмпирической деятельности
невозможен без его теоретического осмысления, без соответ¬
ствующих понятий, гипотез и теорий. И наоборот, любая тео¬
рия, какой бы абстрактной она ни была, в итоге опирается
36
Глава 1. Проблемное поле логики и методологии науки
на практику, эмпирические данные и ориентирована на объ¬
ективную действительность, опосредованную той же практи¬
кой, следовательно, эмпирией. Кроме того, одно и то же утверж¬
дение или положение может относиться как к эмпирическому,
так и к теоретическому уровню в зависимости от того, каким
образом оно получено. Например, если утверждается на основа¬
нии, скажем, опытов Майкельсона — Морли, что скорость света
одинакова во всех движущихся относительно друг друга систе¬
мах и не зависит от их относительного движения, то это знание
является обобщением эмпирических данных и вместе с указан¬
ными данными и способами их получения включается в эмпи¬
рический уровень. Однако то же положение выступает в каче¬
стве одного из постулатов частной теории относительности,
и тогда оно представляет собой теоретическое знание, равно
как и те следствия, которые из этого положения вытекают.
Относительность противопоставления эмпирического
и теоретического не случайна: в ней выражается глубокая вну¬
тренняя связь, существующая в объективном мире между еди¬
ничным и общим, явлением и сущностью. Однако такое разли¬
чение все же необходимо, ведь любой исследователь должен
понимать, каким образом он движется по пути научного позна¬
ния, какова последовательность его шагов. В общем и целом
глубина этого понимания определяет культуру исследователь¬
ского труда.
Иногда можно обнаружить нечеткость и даже путаницу
в использовании понятий эмпирического и теоретического
уровней познания и чувственного и рационального познания.
Покажем эти различия с помощью табл. 1.1.
Таблица 1.1. Соотношение эмпирического и теоретического уровней
познания и чувственного и рационального срезов
познавательного процесса
Суть различий
Эмпирический и теорети¬
ческий уровни познания
Чувственное и рациональ¬
ное познание
Область прояв¬
ления
Познавательная деятель¬
ность в сфере науки
Любая форма отражения
внешнего мира в сознании
человека
Уровень осу¬
ществления
процесса
Научное познание как
общественная деятель¬
ность, предполагающая
обмен идеями и результа¬
тами
Индивидуальный познава¬
тельный процесс
1.3. Язык науки: методологические проблемы его изучения
37
Окончание табл. 1.1
Суть различий
Эмпирический и теорети-
ческий уровни познания
Чувственное и рациональ¬
ное познание
Характер про¬
текания про¬
цессов
Отбор приемов, способов
и методов — эмпириче¬
ских или теоретических —
осуществляется учеными
сознательно
По данным физиологии
высшей нервной деятель¬
ности и психологии чув¬
ственное и рациональное
познание протекает как
психофизиологический
процесс в нервной системе
и коре головного мозга
Границы,
рамки реали¬
зации
Эмпирический уро¬
вень опирается на органы
чувств, но не сводится
к ним, включая не только
наблюдение, но и ору¬
дийно-предметную дея¬
тельность — инструменты,
приборы и т.п., описание
полученных данных, т.е.
мыслительную деятель¬
ность.
Теоретический уровень,
хотя и невозможен без раз¬
витого логического мыш¬
ления, но не ограничен
им, опирается на примене¬
ние специализированных
методологических средств
Чувственное познание
по определению опирается
на органы чувств.
Рациональное познание
опирается на логику мыш¬
ления. Однако не всякая
рациональная, умствен¬
ная деятельность носит
теоретический характер.
Например, размышления
шахматиста над решением
шахматной задачи вряд ли
можно охарактеризовать
как теоретический уровень
познания
1.3. Язык науки: методологические
проблемы его изучения
Методологический анализ языка опирается на фундаменталь¬
ное положение о единстве мышления и языка. Будучи функ¬
цией мозга и являясь обобщением, отвлеченным и опосредо¬
ванным отражением действительности, мышление не может
существовать без языка, оно нуждается в языке как в средстве
общения.
Принято различать две важнейшие функции, которые язык
выполняет в обществе, в практической деятельности и в позна¬
нии:
а) коммуникативную, необходимую для обмена информа¬
цией;
б) мыслеоформляюшую, необходимую для формирования
знаний* объективной фиксации актов и результатов мышле¬
38
Глава 1. Проблемное поле логики и методологии науки
ния. В этой функции язык выступает как средство организа¬
ции знаний и хранения информации.
Язык и мышление изучается рядом научных дисциплин:
• лингвистика, включающая морфологию, синтаксис, лек¬
сикологию, фонетику, стилистику, специально и наиболее все¬
сторонне занята языком;
• психология фокусируется на самом процессе речевого
общения индивидов как форме психической деятельности;
• гносеология рассматривает язык в тесном единстве
с мышлением — как форму его материального воплощения,
средство фиксации знаний вообще;
• логика акцентирует внимание на языке как средстве изо¬
морфного выражения разнообразных логических отношений;
• культурология придает проблематике языка культуры
междисциплинарный характер, опираясь на данные семио¬
тики и герменевтики.
Однако в методологии науки рассмотрение языка имеет
специфический характер и направлено на выявление языка
как средства выражения, фиксации, переработки, передачи
и хранения научных знаний, научной информации.
Важность такого подхода определяется следующими обсто¬
ятельствами.
1. Общественным характером науки: она может существо¬
вать и развиваться лишь благодаря совместной, коллектив¬
ной деятельности людей, которая требует трансляции знаний,
обмена научными идеями и мыслями, выраженными на опре¬
деленном языке.
2. Слова и другие знаки — это материальные предметы.
В тех случаях, когда удается однозначно сопоставить с ними
определенные понятия (например, числа в математике), это
значительно облегчает теоретическую деятельность ученого,
потому что практические операции с материальными объек¬
тами в ряде случаев легче, быстрее и эффективнее, чем мыс¬
ленные операции (вспомним обыкновенные счеты). Кроме
того, подобные операции можно поручить машинам, облег¬
чив некоторые виды умственного труда.
3. Воплощаясь в слова и другие знаковые системы, наши
мысли становятся более четкими, определенными и точными.
Разумеется, словесное, языковое выражение идей не гаранти¬
рует само по себе ни их точности, ни тем более истинности.
Каждому известны случаи, когда слова становятся воплоще¬
нием ложных идей, иллюзий, средством обмана и фальсифи¬
1.3. Язык науки: методологические проблемы его изучения
39
каций. Иначе говоря, в языке таятся и опасности, что требует
внимательного и глубокого его изучения и понимания.
Мнение эксперта
Сергей Викторович Мейен (1935—1987), российский геолог,
палеоботаник, философ, писал: «...Я не уверен, что наука мыслит
только понятиями, поскольку едва ли интуитивные невысказан¬
ные представления (может быть, самые ценные в науке) можно
отнести к числу понятий. Однако, пока “поток сознания” не входит
в число основных методов общения ученых, мы вынуждены рано
или поздно обращаться к понятиям. Обращаясь в понятие, “тоталь¬
ные и уникальные” объекты теряют и тотальность и уникальность.
Войдя в понятие, они образуют все вместе таксон и вырождаются
в архетип. Проекция объекта на архетип и есть редукция (обычно
называемая идеализацией). Мы редуцируем объекты до их архети¬
пов. Работать с самим объектом без его идеализации равносильно
работе с архетипом бесконечной сложности. Поэтому редукция
неизбежна... Удачная редукция означает выделение такого архе¬
типа (“естественного”), который позволяет по введенным в архе¬
тип меронам1 дедуктивно вывести прочие мероны и в идеале при¬
йти к тотальному и уникальному объекту»2.
Понимание всякого языка как знаковой системы укрепи¬
лось в рамках семиотики (от греч. semeion — знак), исследу¬
ющей язык в трех основных направлениях:
1) семантики, изучающей отношение знаков к тому содер¬
жанию, которое они выражают или обозначают;
2) синтактики, занимающейся изучением отношений зна¬
ков между собой;
3) прагматики, исследующей отношения между знаками
и людьми, которые их употребляют.
1.3.1. Язык науки и естественный язык
Естественный язык — основное и исторические первич¬
ное средство общения между людьми. Это национальный
1 Мерон — часть самого объекта. Углубленное понимание мерона апел¬
лирует к нему как к элементу внешних связей объекта, позволяющее
в характеристику объекта вводить его контекстное окружение.
2 Мейен С. В. Заметки о редукционизме // Методология биологии: новые
идеи (синергетика, семиотика, коэволюция) / отв. ред. О. Е. Баксанский.
М. : Эдиториал УРСС, 2001. С. 7—8.
40
Глава 1. Проблемное поле логики и методологии науки
язык, с помощью которого общаются люди данного народа.
Достоинства и преимущества естественного языка сделали его
оптимальным и универсальным средством передачи и хране¬
ния необходимой для социальных коллективов информации,
пригодным для всех видов человеческой деятельности: искус¬
ства, повседневной жизни, политики и др. Гибкость, пластич¬
ность, образность и многозначность, чувствительность к соци¬
альным изменениям предопределяют эффективность есте¬
ственного языка как средства общения, однако эти же свойства
затрудняют его использование в пауке. В частности, для есте¬
ственного языка характерны следующие виды многозначно¬
сти:
а) полисемия — наличие у слова двух и более разных,
но близких между собой значений, которые могут уточняться
в контексте. Так, слово «дом» означает и здание, и семью,
и родину; слово «земля» имеет 11 значений и т.д.;
б) омонимия — тождественность по звучанию или напи¬
санию различных по значению слов. Например, слово «коса»
означает и сельскохозяйственное орудие, и вид прически,
и узкую полосу суши, выдающуюся в море.
В науке подобная многозначность может стать источником
ошибок, заблуждений и даже ложных умозаключений, следо¬
вательно, она должна быть устранена.
Кроме того, естественный язык громоздкий.
Пример
Представим себе словесное описание выражения разности кубов,
не прибегая к символическому языку алгебры, введенному
Виетом: «разность кубов двух чисел равна произведению двух чле¬
нов, из которых один есть разность этих чисел, а другой — многоч¬
лен, представляющий собой сумму квадрата первого числа, произ¬
ведения первого на второе и квадрата второго числа».
До введения химической номенклатуры Дальтоном и Берцелиусом
простая химическая реакция (СаС03 = СаО + С02) могла
быть записана на естественном языке следующим образом:
«Химическое соединение, состоящее из одного атома кальция,
одного атома углерода и трех атомов кислорода (известняк, мел,
мрамор), распадается на окись кальция, состоящую из одного
атома кальция и одного атома углерода, и углекислый газ, состоя¬
щий из одного атома углерода и двух атомов кислорода».
1.3. Язык науки: методологические проблемы его изучения
41
Из примеров видно, что хотя выражения естественного
языка вполне понятны, его грамматическая форма весьма гро¬
моздка и не всегда отображает логическую структуру мысли,
отражаемых предметов и процессов.
Впервые идея о том, что для более адекватного и точного
выражения в языке мыслительного содержания необходимо
создать специальные языковые знаковые средства, возникла
в древнегреческой философии. Платон был первым грече¬
ским мыслителем, который встал на путь математизации зна¬
ния (продолжающейся и сегодня). Учеников платоновской
Академии встречала надпись: «Не знающим геометрии вход
воспрещен». Важный шаг к созданию специализированного
языка сделал Аристотель, который вместо конкретных тер¬
минов субъектов и предикатов в суждениях ввел буквы и с их
помощью выразил силлогизмы как формы логически необхо¬
димых выводов. Теперь внешняя форма высказывания, закре¬
пленная в виде одних и тех же знаков, расположенных одним
и тем же способом, точно и адекватно отражала содержание
и последовательность логических связей. Однако Аристотель
ограничился лишь анализом субъективно-предикатной формы
суждений, а ни один живой язык не укладывается в эти узкие
рамки.
Другой важный шаг был сделан в математике конца XVI в.
французским юристом и ученым Франсуа Виетом (1540—
1603), который одним из первых предложил изображать
числа и коэффициенты уравнений и операции над ними спе¬
циальными знаками (буквами и др.), отличающимися от слов
и выражений обычного языка. Благодаря этому математиче¬
ские высказывания приобрели однозначность, четкость и обо¬
зримость, а их знаковая система стала адекватной тому содер¬
жанию, которое в ней выражается. Таким образом, по струк¬
туре знаковых последовательностей стало возможным
однозначно судить о тех логико-математических отношениях,
которые в них фиксируются. Нововведение Виета дало мощ¬
ный толчок к дальнейшему быстрому развитию математики,
став одним из условий ее последующих колоссальных успехов.
Но именно в математике ясно обнаружилось, к каким опасно¬
стям ведет пренебрежительное отношение к изучению при¬
роды логических средств, с помощью которых строится теория,
а также к анализу особенностей и структуры языка.
42
Глава 1. Проблемное поле логики и методологии науки
Проявившиеся в основаниях математики антиномии
и парадоксы заставили математиков и логиков серьезно
заняться проблемами математической логики и языка.
Важным результатом стало более ясное понимание того, что
математика представляет собой не только науку о количе¬
ственных отношениях и всеобщих структурах, но является
также и особым формализованным языком, созданным для
наиболее точного и адекватного выражения этого содержа¬
ния. Вот почему именно математический язык служит подхо¬
дящей формой для выражения отношений, связей и законов,
открываемых и устанавливаемых естествознанием и другими
науками. Предполагалось, что дальнейшее уточнение языка
приведет к устранению антиномий из оснований математики,
однако данная проблема полностью не решена до настоящего
времени. Тем не менее был предложен ряд усовершенствова¬
ний, дополнительных правил и запретов, выполнение которых
исключало бы парадоксы.
Одним из таких правил-запретов стало правило логи¬
ческих типов, предложенное Б. Расселом. Он полагал, что
источником открытого им парадокса теории множеств (класс
всех классов, которые не содержат себя в качестве элемента,
содержит и не содержит себя в качестве элемента) является
смешение в одном предложении выражений различного логи¬
ческого типа.
Другим усовершенствованием явилась теория семанти¬
ческих уровней языка. Основная ее идея заключается в том,
что необходимо проводить различие между языком, на кото¬
ром говорят об объектах (вещах, явлениях и пр.), и языком,
на котором говорят о самом языке. Если первый назвать объ¬
ектным языком, то второй будет метаязыком (Д. Гильберт).
Эта теория влечет важное правило: всякое выражение, кото¬
рое относится к самому себе, бессмысленно, поэтому самопри-
менение терминов запрещается.
Поскольку построить искусственный язык, описать зна¬
чение его знаков и правил функционирования можно лишь
посредством естественного языка, то последний является мета¬
языком по отношению к искусственному языку. И если есте¬
ственные языки носят универсальный и всеобщий характер,
то искусственные создаются для решения специальных задач
науки и приспособлены к описанию определенных областей.
Первоначально искусственные языки отличаются от обыден¬
ных лишь значением некоторых терминов, употреблением ста¬
1.3. Язык науки: методологические проблемы его изучения
43
рых выражений и слов в новом, специальном значении. Далее
вводятся особые правила образования сложных языковых
выражений, которые отличаются от правил обычного языка,
допускающих много исключений. Так, правила языка науки
исключают полисемию, ибо однозначность и недвусмыслен¬
ность терминов выступает важным условием точности искус¬
ственного языка. Наконец, когда возникает новое содержа¬
ние науки, создается необходимость в новых терминах, особых
символах и знаках, его отражающих, чтобы исключить неже¬
лательные ассоциации, неизбежные при употреблении даже
уточненных слов обыденного языка.
Современная тенденция к достижению еще более значи¬
тельной точности языка приводит к созданию специальных
формализованных языков, которые характеризуются введе¬
нием знаков, образующих их алфавит, отличаются компактно¬
стью и обозримостью. В этих языках четко и явно сформули¬
рованы (на метаязыке) правила построения имен и осмыслен¬
ных выражений, правила преобразования одних выражений
(предложений, формул и т.п.) в другие. Без такой формали¬
зации немыслимо применение компьютерной техники и осу¬
ществление сложных вычислительных операций.
Читаем классиков» Хулио Кортасар
«Я разрабатываю изобор, — сообщил Лонштейгн, разлив предва¬
рительно вино в стаканы натуральной величины. — Твоя хоро¬
шая черта то, что ты один из всей этой шайки не возмущаешься
моими неофонемами, посему я хочу тебе объяснить изобор, авось
на минуту забуду об этих поганых броненосцах — слышишь, как
они хрюкают? Исходная точка для меня — фортран.
— Ага, — сказал мой друг, настроившись оправдать высказанное
о нем лестное мнение.
— Ладно, никто не требует, чтобы ты его знал... Фортран — это
термин, обозначающий язык символов в программировании.
Иначе говоря, фортран — составное слово из формула транс¬
позиции, и изобрел это не я, но я считаю, что это изящный обо¬
рот, и почему вместо “изящный оборот” не говорить “изобор”? Тут
будет экономия фонем, то есть экофон — ты меня понимаешь?
Во всяком случае, экофон должен бы стать одной из основ фор¬
трана. Подобным синтезирующим методом, то есть синметом,
мы быстро и экономно продвигаемся к логической организации
любой программы, то есть к лоорпро. На этом вот листочке запи¬
44
Глава 1. Проблемное поле логики и методологии науки
сан всеобъемлющий мнемонический стишок, я его придумал для
запоминания неофонем:
Стремись синметом к экофону,
Чтобы всегда фортран царил,
В любой беседе, коль желаешь,
Чтоб лоопро научным был.
Изобор!
— Похоже на какую-то из хитанафор, о которых говорил Аль¬
фонсо Рейес1, — решился заметить мой друг, к явной досаде
Лонштейна.
— Ну вот, ты тоже отказываешься понять мой порыв ввысь, к сим¬
волическому языку, применимому по ту или по эту сторону науки,
например, фортран поэзии или эротики, всего того, что уже стало
редкими чистыми зернами в куче вонючих словечек планетар¬
ного супермаркета. Такие вещи не изобретаются систематически,
но, если сделать усилие, если каждый человек время от времени
придумает какой-нибудь изобор, обязательно возникнет и экофон,
и алоорпро.
— Вероятно, лоорпро? — поправил мой друг.
— Нет, старик, за пределами науки это будет алоорпро, то есть
алогическая организация любой программы, — улавливаешь
различие?»2
1.4. Понятие научной проблемы
и проблемной ситуации в науке.
Гипотеза
Бывает так, что молодые исследователи, пытающиеся опреде¬
литься в своей научной теме, с трудом проблематизируют ее.
Покажем в данном параграфе, в чем состоит искусство поста¬
новки научной проблемы. Любая наука всегда находится
на границе знания и незнания. Один из древних мыслителей
(традиция приписывает это Архимеду) уподоблял границы
человеческого знания окружности горизонта. Чем выше уро¬
вень знаний, тем дальше отодвигается горизонт, а значит, тем
протяженнее граница познанного и непознанного, и каждая
точка горизонта — нерешенная проблема. Парадокс науки
в том и заключается, что чем более развита научная теория,
1 Мексиканский поэт, филолог, лингвист.
2 Кортасар X. Книга Мануэля : роман / пер с исп. Е. Лысенко. СПб. :
Азбука ; Амфора, 1998. С. 195—196.
1.4. Понятие научной проблемы и проблемной ситуации в науке.
45
тем шире круг нерешенных проблем, тем яснее, что существу¬
ющее знание, его понятийный аппарат и стандартные методы
недостаточны для решения возникших задач. Следовательно,
наличие проблемной ситуации в науке есть ее естественное,
нормальное состояние. Искусство постановки научной про¬
блемы состоит в том, чтобы из множества возникших задач
выбрать одну^ главную, и это, безусловно, творческий процесс,
которому порой способствует счастливый случай. Недаром
физик В. Гейзенберг писал, что постановка проблемы — это
уже половина ее решения. Проблемная ситуация, как правило,
носит сложный характер, представляя целую систему связан¬
ных между собой задач и вопросов, а решение, очевидно, тре¬
бует выхода за рамки известных теоретических представлений
и методов. Поясним этот тезис на примере.
Пример
В начале 1960-х гг. в научных кругах широко обсуждался вопрос
о том, способна ли машина мыслить, т.е. можно ли в принципе
построить мыслящее кибернетическое устройство. Дискуссия
была вызвана выходом в свет книги отца кибернетики, американ¬
ского ученого Норберта Винера (1894—1964) «Я робот», в кото¬
рой он давал утвердительный ответ на этот вопрос. Участники
дискуссии разделились на два больших лагеря. Один из них
составляли преимущественно естествоиспытатели, математики
и инженеры — специалисты по электронно-вычислительной тех¬
нике, которые считали, что построение мыслящей машины вопрос
времени. В другом лагере, где были в основном гуманитарии, на¬
оборот, категорически отрицали саму такую возможность, указы¬
вая на принципиальную сложность и неформализуемость челове¬
ческого сознания. Эта дискуссия впоследствии получила название
спора «физиков» и «лириков».
Подобный спор мог продолжаться без видимых результатов сколь
угодно долго. Однако выдающийся американский математик
Джон фон Нейман (1903—1957), вмешавшийся в дискуссию,
предложил новую формулировку обсуждаемой проблемы, пере¬
ведя ее в план более простой и практической задачи: может ли
машина делать то, что делает человек, когда он, как мы считаем,
мыслит (играть в шахматы, доказывать теоремы, сочинять стихи
или музыку и т.д.)? Утвердительный ответ на этот вопрос был
очевиден. Задача теперь заключалась в том, чтобы искать ответ
не на общий и не вполне ясный вопрос о том, способна ли машина
мыслить, а в том, чтобы искать методы математического моде¬
лирования различных функций человеческого интеллекта, пред¬
ставляющих для нас интерес. Очевидно, что вопрос о том, пред-
46
Глава 1. Проблемное поле логики и методологии науки
ставляют ли собой процессы переработки информации внутри тех¬
нического устройства аналог процессов, протекающих в нервной
системе человека, или это лишь внешняя имитация его работы, —
совершенно несуществен. Если вы являетесь участником одно¬
временной игры в шахматы нескольких партнеров, один из кото¬
рых — компьютер, но вы об этом по условиям игры не знаете, то,
как это показывает эксперимент, не существует объективных кри¬
териев различения партнера-человека и партнера-компьютера.
Постановка проблемы всегда связана с научной теорией,
которая характеризуется своим особым набором исходных
понятий, принципов и возможных проблем. В ситуации нали¬
чия альтернативных теорий в рамках одной предметной обла¬
сти возможно многовариантное решение одной и той же науч¬
ной проблемы. В качестве примера можно привести волно¬
вую и корпускулярную теории света, по-разному отвечающие
на вопрос о его природе, или теорию волновой и матричной
механики квантовой физики. Существует также ряд альтер¬
нативных объяснений происхождения преступности в рамках
криминологической науки.
Понятие научной проблемы — одно из наименее разра¬
ботанных в методологии науки. Так, не вполне ясен вопрос
о типологии и классификации проблем. Их делят на два
больших класса:
1) проблемы, касающиеся самого предмета исследования,
т.е. свойств и закономерностей изучаемого фрагмента реаль¬
ности;
2) проблемы, касающиеся инструментов исследования, т.е.
методологии самого познавательного процесса. В свою оче¬
редь, последние принято делить на два подкласса:
а) проблема выбора методов исследования, способов коли¬
чественной обработки полученных данных;
б) проблема оценки полученных результатов, выбора адек¬
ватной интерпретации, возможных альтернативных гипотез,
способов построения теории и т.п.
Иными словами, подклассы образуются по признаку «методы
исследования — методы интерпретации полученных результа¬
тов».
1.4.1. Научная гипотеза. Виды гипотез
Научная гипотеза возникает как ответ на вызов окружаю¬
щей реальности, которая постоянно ставит нас лицом к лицу
с проблемами.
1.4. Понятие научной проблемы и проблемной ситуации в науке.,
47
• Гипотеза — это предположение о наличии определенного
типа связи между исследуемыми явлениями, определенной
регулярности, закономерности каких-то событий.
Понятие гипотезы используется в науке в узком и широком
смысле слова:
• в узком смысле гипотеза — это обозначение некоторого
предположения о возможной закономерности или явления;
• в широком смысле гипотеза по своей логической струк¬
туре совпадает с теорией, но отличается от нее тем, что в тео¬
рии исходные положения рассматриваются как истинные,
а в гипотезе они имеют вероятностный статус. Бывает, однако,
и так, что одно и то же теоретическое положение может высту¬
пать и как гипотеза, и как элемент теории в зависимости
от степени его подтверждения в эксперименте либо в обще¬
ственно-исторической практике и соответствующего призна¬
ния его статуса научным сообществом. Опровержение прак¬
тикой, напротив, отбрасывает гипотезу как ложное предполо¬
жение. Не следует, однако, думать, что это может произойти
в одном-единственном эксперименте: истинностная оценка
гипотезы достигается в длительном и сложном процессе позна¬
ния, где действует диалектика абсолютной и относительной
истины, соотношения истины и заблуждения, истины и ее
исторической ограниченности. Научная гипотеза, если она
чего-то стоит, преодолевает рамки существующей теории
и совершает как бы прорыв к новому видению мира, измене¬
нию привычного стереотипа восприятия. Чем невероятнее
гипотеза, тем больше у нее шансов оказаться истинной.
Пример
Рассказывают, что однажды великий датский физик Нильс Бор
выразил сомнение в истинности одной из предложенных физи¬
ческих гипотез только на том основании, что она недостаточно
сумасшедшая, чтобы стать истинной.
Парадоксальность современной науки проявляется в том,
что отбор конкурирующих научных гипотез по критерию их
оригинальности, нестандартности подхода одновременно
сопровождается ужесточением требований к их теоретической
обоснованности в рамках уже существующей науки. Мы как бы
обречены двигаться в русле культурно-исторической традиции
48
Глава 1. Проблемное поле логики и методологии науки
науки, устоявшихся понятий закона, причины и следствия, про¬
странства, времени и т.д. Тем ценнее прорывные идеи, облада¬
ющие предсказательной силой обнаружения каких-то новых
свойств и закономерностей в определенной предметной обла¬
сти или возможности экстраполяции их на другие сферы (как
это произошло, например, с синергетикой).
Пример
Рассмотрим возникновение неевклидовых геометрий в каче¬
стве примера. В середине XIX в. ряд ученых-математиков, изучая
аксиомы, лежащие в основе привычной нам плоскостной геоме¬
трии (геометрия Евклида), высказали предположение о невоз¬
можности замены пятого постулата Евклида, гласящего, что через
точку, лежащую вне прямой, можно провести только одну пря¬
мую, параллельную данной, его отрицанием. В результате был
получен ряд нестандартных геометрий с положительной и отри¬
цательной кривизной (геометрии Римана и Лобачевского), кото¬
рые положили начало исследованиям пространственных структур
с непривычной для нас топологией и нашли широкое применение
в современной физике и космологии. Здесь мы имеем дело со слу¬
чаем, когда исходное положение не подтвердилось, но полученные
результаты оказались чрезвычайно значимыми.
Особую ценность представляют гипотезы в области социаль¬
ной жизни. Так, исследования британского экономиста Джона
Мейнарда Кейнса (1883—1946) позволили прогнозировать пери¬
одические спады экономической активности и, соответственно,
принимать превентивные меры для уменьшения их отрицательных
последствий. Гипотеза русского ученого Александр Леонидовича
Чижевского (1897—1964) о связи эпидемических и других заболе¬
ваний с солнечной активностью дает возможность не только зара¬
нее готовиться к наступлению эпидемий гриппа и других вирус¬
ных заболеваний, но и планировать профилактические меры про¬
тив неожиданных инфарктов миокарда, инсультов и пр.
Принципиальная особенность научных гипотез в сфере
социальных отношений — способность изменять матрицы
общественного поведения широких масс населения в зависимо¬
сти от их веры в истинность тех или иных гипотетических иде¬
ологизированных (псевдонаучных) теоретических построений
(национал-социализм, марксизм, другие общественные дви¬
жения) . Отсюда вытекает необходимость крайней осторожно-
1.4. Понятие научной проблемы и проблемной ситуации в науке.,
49
сти в оценках степени достоверности общественных прогнозов,
особой ответственности авторов теоретических построений.
Гипотезы различаются по их функциональной роли в позна¬
вательном процессе и по степени общности (табл. 1.2).
Таблица 1.2. Виды гипотез
Критерии
классификации
Характеристика
Функциональная
роль в познава¬
тельном процессе
1. Описательная гипотеза служит для описания
состава и структуры определенной предметной обла¬
сти и присущих объектам этой области свойств
и отношений. Особое место занимают экзистенциаль¬
ные гипотезы, допускающие существование каких-
либо объектов и (или) явлений, например, предполо¬
жение о существовании гипотетических частиц мате¬
рии — кварков — в физике, промежуточного звена
между обезьяной и человеком в биологии.
2. Объяснительная гипотеза выдвигается о причи¬
нах возникновения какого-либо объекта или явления
и о возможном механизме (законе) его функциони¬
рования, например, гипотеза о возникновении жизни
на Земле, о причинах солнечных и лунных затмений
Степень
общности
1. Общие гипотезы формулируют некоторые исход¬
ные принципы объяснения тех или иных явлений,
наблюдаемых эмпирических регулярностей и др.,
например, гипотеза об атомистическом строении
материи, выдвинутая древнегреческими философами
Левкипом и Демокритом, или небулярная теория про¬
исхождения Солнечной системы Лапласа.
2. Частные гипотезы, как правило, выдвигаются
в рамках общего предположения для объяснения
какой-то отдельной стороны явления или особенно¬
стей некоторого подкласса объектов изучаемой пред¬
метной области. Например, в рамках общей гипотезы
об атомистическом строении материи частной гипо¬
тезой будет идея о существовании атомов различной
конфигурации, объясняющая, как из одних и тех же
мельчайших частиц материи возникает все многооб¬
разие окружающего мира.
3. Ad Ьос-гипотеза (от лат. ad hoc — специально для
данного случая) предназначена для объяснения кон¬
кретного факта, как правило, не подчиняющегося
общей закономерности и нуждающегося для своего
объяснения в каком-либо дополнительном допуще¬
нии. Классический пример такой гипотезы — допуще¬
ние французского астронома У. Леверье о существо¬
вании неизвестной планеты для объяснения наблю¬
даемых отклонений от расчетной орбиты движения
Урана. На основании исследования возмущений Урана
в 1846 г. он вычислил возможную орбиту и положение
этой гипотетической планеты, позже открытой по его
указаниям немецким астрономом И. Г. Галле
4 Н Г Багдасарьян, В Г Горохов, А П Назаретян
50
Глава 1. Проблемное поле логики и методологии науки
1.4.2. Построение, проверка и подтверждение
гипотез
Построение гипотезы. В построении всякой научной гипо¬
тезы принято выделять два условных этапа:
1) сбор и анализ фактов и их взаимосвязи;
2) синтез фактов, их обобщение и на этой основе выдвиже¬
ние гипотезы.
В реальности указанные процессы идут параллельно,
а выделяемые этапы являютсяусловньши, потому что в прак¬
тике научных исследований они находятся в неразрывном
единстве и едва ли можно провести между ними границу. Одно
время в науке был широко распространен взгляд, согласно
которому гипотезы и научные законы формулируются как
индуктивные обобщения эмпирического опыта.
Пример
Фрэнсис Бэкон полагал, что неполная, или проблематичная,
индукция и есть тот научный метод, который призван стать
инструментом новых открытий в экспериментальных науках.
Однако дальнейшее развитие науки показало, что не суще¬
ствует никаких алгоритмических процедур, которые позво¬
ляли бы получать наиболее вероятные гипотезы из имеющихся
эмпирических данных. Всякое научное открытие — это «счаст¬
ливая догадка», которую невозможно объяснить с помощью
правил индукции. И действительно, в опыте мы имеем дело
только с эмпирически наблюдаемыми объектами, их свой¬
ствами и отношениями, в то время как теоретические иссле¬
дования, в том числе и гипотеза, стремятся раскрыть внутрен¬
нюю сущность. Таким образом, создание новой гипотезы или
теории не только не поддается логическому анализу, но зача¬
стую в принципе не может быть объяснено рационально.
В лучшем случае объяснением является ссылка на интуицию.
Мнение известного ученого
В. В. Налимов формулирует этот тезис в парадоксальной форме,
утверждая, что всякое творческое мышление по существу мифоло¬
гично, а последующее его логически правильное вербальное выра¬
1.4. Понятие научной проблемы и проблемной ситуации в науке.
51
жение является ничем иным, как всего лишь внешней формой его
фиксации в контексте сложившихся научных стереотипов.
Процесс построения гипотез можно сравнить с созданием
изображения в детской мозаике, когда мы пытаемся из отдель¬
ных разрозненных фрагментов сложить целостную картину.
После многочисленных неудачных попыток в какой-то момент
мы вдруг чувствуем, что картинка «пошла», но объяснить уве¬
ренность логически не можем. Этот процесс требует изобре¬
тательности, использования аналогий, образного мышления,
т.е. интуиции. Однако результаты интуиции нуждаются в обо¬
сновании и проверке даже больше, чем выводы рациональ¬
ного познания, и если бы мы всецело полагались на интуицию,
то никогда не имели бы ни теории относительности, ни кван¬
товой механики, потому что многие их положения противоре¬
чат и интуитивным представлениям, и здравому смыслу.
Логико-методологические требования, предъявляемые
к гипотезам, формулируются следующим образом.
1. Гипотеза должна быть теоретически и эмпирически обо¬
снована, т.е. опираться на фундаментальные научные пред¬
ставления, учитывать наблюдаемые факты и эксперименты.
2. Гипотеза должна быть семантически и синтаксически
непротиворечива.
3. Гипотеза должна быть верифицируема (подтверждаема)
или фальсифицируема (опровергаема), т.е. должны быть ука¬
заны условия и способы подтверждения ее истинности.
4. Гипотеза должна обладать объяснительной и по возмож¬
ности предсказательной силой.
Проверка и подтверждение гипотез. Проблема оценки
степени подтверждения гипотез до настоящего времени оста¬
ется дискуссионной. Точные методы такой оценки впервые
попытались применить еще основоположники математиче¬
ской логики Готфрид Вильгельм Лейбниц (1646—1716)
и Джордж Буль (1815—1864). Лейбниц даже мечтал о созда¬
нии специальной логики, которая учитывала бы степени веро¬
ятности не только гипотез, но и любых высказываний вообще.
Вероятностная логика, пришедшая на смену классической
индуктивной логике Бэкона — Милля, ставит проблему индук¬
ции иначе: не изобретать правила открытия новых научных
истин, а находить объективные критерии подтверждения гипо¬
тез эмпирическими посылками, определяя степень, с которой
52
Глава 1. Проблемное поле логики и методологии науки
эти посылки подтверждают гипотезу. Становится возмож¬
ным сравнивать гипотезы в терминах «больше подтвержда¬
ется», «одинаково подтверждается» или «меньше подтвержда¬
ется». Однако даже такое сравнение не всегда осуществимо,
поскольку эмпирические данные, на которые опираются раз¬
ные гипотезы, могут оказаться различными. Очевидно, что
методы вероятностной логики приспособлены главным обра¬
зом для анализа подтверждения отдельных, логически между
собой не связанных гипотез, а в реальной науке они встреча¬
ются только тогда, когда мы имеем дело с эмпирической про¬
веркой той или иной теории.
Мнение известного философа
Карл Поппер писал: «Интересно, что и так называемая науч¬
ная объективность в некоторой степени зависит от соци¬
альных институтов. Наивно было бы полагать, что она осно¬
вана на умственной или психологической установке ученого
и есть результат его подготовки, исследовательской тщатель¬
ности и интеллект отрешенности. Существует даже точка зре¬
ния, согласно которой ученые вообще не могут быть объектив¬
ными. Это не страшно для естественных наук, но может оказаться
фатальным для наук социальных, когда затрагиваются социаль¬
ные предрассудки, классовые предубеждения и личные интересы.
Институциональный характер научного знания — социальный,
или публичный характер науки и ее институтов — обеспечивает
мыслительную дисциплину ученого и сохраняет объективность
науки и традицию критического обсуждения новых идей»1.
1.5. Формальные требования к научной
теории
По каким критериям определить, является ли та или иная тео¬
рия либо концепция научной или она лишь имитирует науч¬
ный подход? Не всегда легко бывает это сделать: критерии
научности варьируются — от языка и способа изложения
до содержательных и методологических требований. Кроме
того, подобные нормативы носят исторический характер
и меняются с течением времени. Так, например, ушел в про¬
1 Потгтгер К. Нищета историцизма. С. 178.
1.5. Формальные требования к научной теории
53
шлое средневековый обычай писать научные трактаты только
на латинском языке. И если для греков наука отождествлялась
со свободным, не имеющим практического применения иссле¬
дованием природы, то сегодня прикладным наукам не отказы¬
вают в статусе научности. Тем не менее в современной науке
действуют формальные требования к научным теориям, кото¬
рые предполагают использование логических методов.
Мнение известного ученого
Альберт Эйнштейн, определяя цели построения теории, писал,
что необходимо «1. Охватить по возможности все явления и их
взаимосвязи (полнота теории). 2. Добиваться этого, взяв за основу
как можно меньше логически взаимно независимых понятий
и произвольно установленных соотношений между ними (основ¬
ных законов или аксиом). Эту цель я буду называть логической
единственностью»1.
Критерии научности, т.е. критерии признания, принятия
и выбора, разбивают на две группы2:
1) различные способы опробования и оправдания, опреде¬
ляющие истинностное значение и приемлемость теорий;
2) требования внутреннего порядка —логическая согласо¬
ванность, логическое совершенство понятийного аппарата,
простота и стройность.
Таким образом, основным формальным требованием
выступает внутренняя и внешняя непротиворечивость тео¬
рии. Существуют различные технические приемы выявления
непротиворечивости. Например, если найдена такая модель,
в которой все аксиомы оказываются истинными, то сама тео¬
рия представляет собой непротиворечивую систему утвержде¬
ний. Общей их чертой является метод интерпретации: про¬
веряемой теории приписывают искусственную, достаточно
простую интерпретацию и затем проверяют на истинность ее
аксиомы в соответствующей предметной области, задаваемой
данной интерпретацией. Однако надо понимать, что установ¬
ление абсолютной истины — это только идеал, достижимый
не в реальности, а лишь в тенденции.
1 Эйнштейн А. Физика и реальность. М. : Наука. 1965. С. 264.
2 Геворкян Г. А. Философия. Наука. Культура. Ереван : Гитутюн НАН РА,
2010. С.79.
54
Глава 1. Проблемное поле логики и методологии науки
Практическое оправдание теории играет главенствую¬
щую роль среди критериев признания. Существует целый ряд
идей, обосновывающих методологическую процедуру оправ¬
дания теории в целях признания ее истинной и включения
в состав признаваемого академическим сообществом научного
знания. Наиболее радикальный вариант оправдания теории —
представление о возможности твердого установления истинно¬
сти научной теории, полностью устраняющего момент гипоте¬
тичности, т.е. ее абсолютная верифицируемостъ. Между тем,
поскольку научная теория по своей сущности носит открытый
характер, что создает возможность столкновения с неизвест¬
ными обстоятельствами, не укладывающимися в ее рамки,
то данный вариант логически невозможен. Поэтому сторонни¬
ками логического позитивизма был предложен вариант оправ¬
дания теории через ее подтверждение в рамках гипотетико-
дедуктивного метода.
Пример
Карл Поппер считал критерием научности теории возмож¬
ность ее фальсификации, называя подобное критическое испы¬
тание «рискованным подтверждением». Стремление же к поиску
подтверждающих примеров Поппер считал свойством псевдо¬
науки. Более поздние подходы к проблеме оправдания теории
основываются на методологии исследовательских программ
Имре Лакатоса. Идея заключается в том, что теории существуют
не изолированно, а в контексте исследовательских программ —
как результат реализации последних, поэтому предметом оценки
выступает не отдельная теория, а их ряд или последовательность.
Основанием для положительной оценки выступает так называ¬
емый прогрессивный сдвиг проблем, когда в результате реализа¬
ции теории происходит наращивание ее эмпирического содержа¬
ния в сравнении с предшествующими теориями. Иными словами,
только та теория проходит проверку на научность, которая спо¬
собна предсказывать новые, ранее не ожидаемые факты, что и под¬
тверждается в реальном опыте1.
1 См.: Швырев В. С. Оправдание теории // Новая философская энцикло¬
педия : в 4 т. Т. 3. М. : Мысль. 2001. С. 153.
Вопросы и задания для самоконтроля
55
Вопрос о том, каким критериям должна удовлетворять
наука, чрезвычайно важен, поскольку именно это позволяет
науке выполнять свои функции: суммирования, объяснения,
предвидения, информативности, контроля, описания (воссоз¬
дания мира посредством мысли), эвристики и т.п.
Вопросы и задания для самоконтроля
1. Как определяется время возникновения науки? Почему оно носит
конвенциональный характер? Найдите точку отсчета возникно¬
вения научного направления, в рамках которого вы выполняете
диссертационное исследование.
2. Каково соотношение науки с религиозно-мифологической кар¬
тиной мира?
3. Какую роль сыграла арабская система знаний в истории науки?
4. Охарактеризуйте соотношение классической и современной
научной картины мира, их рамки.
5. Опишите основные черты классического этапа развития науки.
6. Назовите основные черты, характеризующие современный этап
науки. Соотнесите их с состоянием и характеристиками вашей
научной области.
7. Каковы три основных программы перехода от классического
этапа науки к неклассическому?
8. Определите эмпирический и теоретический уровни научного
познания. Покажите относительность этого разделения.
9. Как соотносятся эмпирический и теоретический уровни позна¬
ния и чувственный и рациональный срезы процесса познания?
Почему это важно понимать?
10. Сущность и основные характеристики языка науки. Определите
специфику языка вашей научной дисциплины.
11. Как исследуется язык в рамках семиотики?
12. Как соотносятся язык науки и естественный язык?
13. Что такое научная проблема и проблемная ситуация в науке?
Приведите примеры проблемных ситуаций, имеющих место
в вашей дисциплине.
14. Что такое научная гипотеза: ее сущность, виды, принципы
построения? Приведите примеры научных гипотез в истории
вашей дисциплины, как позитивные, так и негативные.
15. Какие существуют требования к научной теории? В чем состоит
сущность дискуссии вокруг выделения критериев научности тео¬
рии?
Scan AAW
Основные концепции
философии науки
В результате изучения данной главы обучающиеся должны:
знать
• основные концепции философии науки, имена их авторов;
• модели функционирования науки;
• модели формирования науки;
• модели развития науки;
уметь
• отличать неопозитивистские программы философии науки
от позитивистских;
• аргументировать критическую оценку неопозитивистских
идей;
• интерпретировать попперовскую методологию науки;
• анализировать концепцию научно-исследовательских про¬
грамм И. Лакатоса;
• пояснять методологическую концепцию П. Фейерабенда;
• репрезентировать концепцию научных революций Т. Куна
и концепцию С. Тулмина;
владеть
• логикой формирования моделей развития науки.
Ключевые понятия: модель науки, позитивизм, неопозитивизм,
парадигма, коперниканская революция, постпозитивизм, научно-
исследовательские программы И. Лакатоса, логика научного откры¬
ГЛАВА 2
58
Глава 2. Основные концепции философии науки
тия К. Поппера, методологическая концепция П. Фейерабенда, науч¬
ная революция Т. Куна, концепция С. Тулмина, структуралистская
концепция науки.
В чем же состоит смысл науки как профессии
теперь, когда рассеялись все прежние иллюзии,
благодаря которым наука выступала как «путь
к истинному бытию»?.. Самый простой ответ
на этот вопрос дал Толстой: она лишена смысла,
потому что не дает никакого ответа на един¬
ственно важные для нас вопросы... Проблема
лишь в том, в каком смысле она не дает «ника¬
кого» ответа. Может быть, вместо этого она
в состоянии дать кое-что тому, кто правильно
ставит вопрос?
Макс Вебер. Наука как призвание и профессия1
Вычленение особого раздела философского знания — фило¬
софии науки — обусловлено рядом обстоятельств. С одной сто¬
роны, это развитие науки как социального института, что
предполагает постоянно усиливающееся влияние науки на тех¬
ническую практику, а через нее и на все сферы жизни обще¬
ства. С другой — формирование внутренней для науки потреб¬
ности и необходимости в обосновании научного знания в связи
с кризисом классического естествознания и новейшей науч¬
ной революцией. Именно в современной философии науки
был в явном виде поставлен вопрос и предприняты попытки
описания науки как целого, как некоторой самодостаточной
системы научного знания и деятельности по производству
такого знания, рассмотренной в ее историческом развитии
и изменяющемся социокультурном контексте.
В конце XIX — начале XX в. происходит качественное изме¬
нение в развитии науки, которая начинает осознаваться как
производительная сила общества и действительно оказывает
огромное влияние практически на все стороны его жизни.
Формируется так называемая большая наука, которая харак¬
теризуется увеличением финансовых затрат на исследова¬
ния, количества научных работников, результативности науки
и соответственно доли прикладных исследований в ней, необ¬
ходимостью управления, планирования, организации и про¬
1 URL: http://lib.ru/POLITOLOG/weber.txt (дата обращения: 08.01.2013).
Глава 2. Основные концепции философии науки
59
гнозирования развития науки. Происходит формирование
новой дисциплинарно-организованной науки, что в более пол¬
ной мере соответствует ее новой роли в обществе.
• Современная наука — это институализированная
наука, поскольку исследования и разработки в современ¬
ном обществе осуществляются не любителями, а профес¬
сионалами, т.е. проводятся в рамках специально организо¬
ванных для этого различных социальных институтов.
Существует несколько взаимосвязанных способов описания
науки. Например, ее можно рассматривать с синхронической
и диахронической точек зрения. Синхронический анализ вклю¬
чает в себя описание, во-первых, статики (структуры) науки
и, во-вторых, ее функционирования. Диахроническая точка
зрения предполагает рассмотрение генезиса (формирования)
и развития системы науки. Будем различать также стати¬
ческую и динамическую модели науки: в первом случае выде¬
ляются фиксированные уровни, элементы и связи, во вто¬
ром речь идет о функционировании, генезисе или развитии
науки. Функционирование предполагает движение по стати¬
ческой структуре системы науки без изменения ее компонен¬
тов и связей, т.е. структура системы остается равна самой себе
в процессе ее функционирования, чем оно, собственно, и отли¬
чается от формирования и развития. При исследовании гене¬
зиса науки выявляются этапы и фазы становления ее разви¬
той структуры как некоторой естественно саморазвивающейся
системы. Несколько иной аспект высвечивает анализ созна¬
тельного формирования научной дисциплины, т.е. процедур ее
построения с искусственной точки зрения. Подобный подход
нужен, поскольку речь идет не только об описательном мето¬
дологическом исследовании того, как складывается научная
теория или дисциплина, но и о конструктивном методологи¬
ческом анализе процедур ее построения с целью последую¬
щего повторения. Оба аспекта тесно взаимосвязаны. Развитие
науки отличается от ее функционирования тем, что в первом
случае система науки рассматривается как изменяющаяся,
вследствие чего необходимо сопоставление данного состоя¬
ния системы с существующим и предыдущими для прогно¬
зирования дальнейшего развития науки. Следует также раз¬
граничивать внешне- и внутринаучные отношения, что явля¬
ется реализацией процедуры вложения внутренней структуры
60
Глава 2. Основные концепции философии науки
системы в ее внешнюю структуру. Для методологического ана¬
лиза науки важны оба эти аспекта.
С точки зрения указанных аспектов можно выделить два
различных способа развития науки: внешний и внутренний.
Рассмотри следующие основные модели науки (рис. 2.1):
• структуры,
• функционирования,
• генезиса (формирования);
• развития.
При этом будем иметь в виду, что каждая из них может
преимущественно отражать или внутренние, или внешние
аспекты научной дисциплины или теории.
Одной из важнейших проблем, широко обсуждаемых
в современной методологии науки, является выбор адекват-
Статическое
представление
(неопозитивизм)
Синхронический
анализ (структура¬
листская модель)
Динамическое
представление ^
(постпозитивизм)
Г Внешяя
/ (макроанализ)
Структура
\ Внутренняя
\ (иерархический
\ анализ, функцио¬
нальный анализ
и микроанализ)
Внешее —
К. Поппер
Функционирование
Ч\ Внутреннее —
V И. Лакатос
Внешний —
Д. Фейерабенд
Генезис
Диахронический
анализ
Внутренний —
А. Койре
Внешнее — Т. Кун
(революция)
Развитие
Ч\ Внутреннее —
С. Тулмин
(эволюция)
Рис. 2.1. Основные модели науки
Глава 2. Основные концепции философии науки
61
ной единицы методологического анализа. С точки зрения логи¬
ческого позитивизма, таковой традиционно считалась единич¬
ная теория. При анализе генезиса и развития научного зна¬
ния сегодня выдвигаются иные единицы методологического
анализа: парадигма, концептуальная система, дисциплинар¬
ная матрица, исследовательская программа, научная область,
исследовательская традиция и др. Наиболее адекватной еди¬
ницей такого рода является научная дисциплина, позволяю¬
щая учесть не только теоретические формы научного знания,
но и различные иные аспекты научной деятельности (социаль¬
ные, организационные, коммуникационные и т.д.), которые
весьма важны прежде всего для понимания динамики науки.
Описывая далее современные западные модели науки,
выберем лишь наиболее характерные из них, имея в виду сле¬
дующее. Во-первых, каждая такая модель реализуется в рабо¬
тах нескольких авторов (например, эволюционная модель
науки развивается не только С. Тулмином, но и К. Поппером,
другими учеными). Во-вторых, многие из рассматриваемых
методологов науки не разрабатывают в чистом виде только
одну модель. Как правило, в их работах, хотя и в зачаточном
виде, присутствуют описания нескольких моделей науки.
Пример
Имре Лакатос (по-видимому в значительной степени под вли¬
янием идей Т. Куна) вводит в свою концепцию науки не только
модель внутреннего функционирования научного знания, но и его
развитие, утверждая, что каждый период развития науки характе¬
ризуется конкурентной борьбой нескольких исследовательских
программ, хотя первоначально его внимание концентрировалось
на анализе внутреннего функционирования этих программ.
Однако мы будем рассматривать каждую концепцию,
абстрагируясь от этого и реконструируя часто неявно содер¬
жащиеся в них следующие модели науки: структуры, внеш¬
него и внутреннего функционирования, генезиса и разви¬
тия (табл. 2.1). Кроме того, мы будем иллюстрировать каж¬
дую такую модель на примере интерпретации так называемой
коперниканской революции, которая была фактически гали¬
леевой революцией, знаменовавшей переход к классической
науке — экспериментальному математизированному есте¬
ствознанию.
62
Глава 2. Основные концепции философии науки
Таблица 2.1. Основные концепции философии науки как частичные
взаимодополнительные модели науки
Основные концепции
философии науки
Аспекты рассмотрения системы науки
Неопозитивизм
Статическая модель структуры науки
К. Поппер
Логика исследования и фальсифицируемость
(внутреннее функционирование)
И. Лакатос
Рациональная реконструкция и методология
научно-исследовательских программ (внутрен¬
нее функционирование)
П. Фейерабенд
Методологический анархизм и плюрализм
(внешний генезис)
А. Койре
Историко-критический концептуальный анализ
(внутренний генезис)
Т. Кун
Структура научных революций (социология
науки)
С. Тулмин
Эволюционный анализ понятий интеллектуаль¬
ной дисциплины
Структур алистская
концепция науки
Попытка соединения статической и динамиче¬
ской моделей науки
2.1. Статическая модель структуры науки
2.1.1. Предшественники неопозитивистской
программы философии науки
Статическая модель науки создана в результате реализации
неопозитивистской программы построения логики и мето¬
дологии науки, получившей название стандартной концеп¬
ции. В неопозитивистской программе методология сводится
к логике науки, которую следует понимать как анализ логиче¬
ского строения языка науки, а в качестве образца построения
любой теории рассматривается аксиоматический идеал орга¬
низации научного знания. Однако прежде чем перейти к изло¬
жению неопозитивистской программы философии науки сле¬
дует уделить внимание ее предшественникам.
Термин «позитивизм» восходит к трудам французского
философа Огюста Конта (1798—1857), который впервые
ввел в научный оборот понимание новой науки социоло¬
гии именно как позитивной науки о человеческом обществе
на основе систематического наблюдения, эксперимента и срав¬
нительного исторического анализа в отличие от спекулятив¬
2.1. Статическая модель структуры науки
63
ных исследований общественного устройства и развития. С его
именем и именами других известных философов — Герберта
Спенсера (1829—1903) и Джона Стюарта Милля (1806—
1873) — связывают так называемый первый позитивизм.
Пример
О. Конт, родоначальник позитивизма, важным условием про¬
гресса науки считал переход от метафизики к позитивной фило¬
софии. Термин «позитивный» Конт применял как характеристику
научного знания. Позитивное в его трактовке — это реальное,
достоверное, точное и полезное знание в противоположность
смутным, сомнительным и бесполезным утверждениям и пред¬
ставлениям, которые часто имеют хождение в обыденном созна¬
нии и метафизических рассуждениях. Научное познание позити¬
визм трактовал как накопление опытных фактов, их описание
и предвидение посредством законов. Дж. С. Миль также полагал
законы отношением явлений, а сами явления характеризовал как
феномены чувственного опыта, как ощущения и их комплексы.
Г. Спенсер различал два уровня бытия — «непознаваемое», аналог
кантовских вещей в себе, предмет не науки, но религии, и «позна¬
ваемое», изучаемое наукой: мир явлений, их связей, отношений.
Отказавшись от постижения «непознаваемого» философия из тра¬
диционной метафизики превратилась в особую область научного
знания (позитивную философию), которая отличается от науки
лишь степенью конкретности обобщений и является своего рода
метанаукой. Позитивизм выделил две главные цели философии
науки: во-первых, нахождение методов, обеспечивающих откры¬
тие новых явлений и законов, и, во-вторых, разработку принци¬
пов систематизации знаний1.
«Второй позитивизм» связан с именем известного ученого,
физика, методолога и историка науки, Эрнста Маха (1838—
1916), создавшего в Венском университете кафедру истории
и методологии индуктивных наук, которую впоследствии
занял Мориц Шлик, основавший Венский кружок неопозити¬
вистов.
Эрнст Мах был первым, кто подверг обстоятельной после¬
довательной научно-рациональной критике теорию Ньютона,
1 См.: Степин В. С. Философия науки. Общие проблемы : учебник для
аспирантов и соискателей ученой степени кандидата наук. М. : Гардарики,
2006. С. 15—19.
64
Глава 2. Основные концепции философии науки
что привело к расшатыванию устоев «научной религии». Это
было началом развития новой методологии научного исследо¬
вания, формирования образа неклассической науки. Однако
для нас наиболее интересным и важным является в данном
контексте историко-критический метод, который он развил
в ходе своей критики. Критичность по отношению к научным
достижениям и составляет главную заслугу Маха, который рас¬
качал господствовавший в течение XVIII и XIX вв. догматизм
в основаниях физики. Прежде всего для Маха механистиче¬
скую физику дискредитирует смешение картины и действи¬
тельности как «химерический идеал», снова проявившийся
в натурфилософском «представлении субстанции» — в его
наивнейшей и грубейшей форме. К этому он добавляет еще
один весьма существенный для него отрицательный момент:
отстранение физики от чувственного опыта. Например, ощу¬
щение тепла в физике — это теоретически выведенный фено¬
мен, связанный с тем, что организм не способен установить
действительную сущность данного явления, заключающуюся
в движении атомов, воздействующих на наши органы чувств
(осязание). Для Маха же именно ощущение тепла является пер¬
вичным, именно поэтому, считает он, наука (механическая
физика) не выполняет своей ориентирующей роли в мире чув¬
ственного опыта. Физика дает нам лишь схему, в которой мы
не в состоянии более распознать ничего из действительного
мира, и тогда чувственный мир, от которого мы отталкивались
как от близкой и знакомой нам вещи, внезапно предстает как
самая большая мировая загадка1.
Мнение эксперта
Джеральд Холтон (р. 1922), американский историк и философ
науки, так характеризует воздействие, которое Э. Мах оказал
на становление неклассического естествознания: «Влияние воз¬
зрений Маха было огромным, в особенности в странах, говорящих
по-немецки; оно распространялось на физику, физиологию, психо¬
логию и философию науки (не говоря уже о влиянии на... деяте¬
лей культуры... за пределами естествознания). Мах, будучи фигу¬
рой до странности пренебрегаемой современными учеными...
в последние два или три года вдруг стал предметом ряда много¬
1 См.: Wolters G. Mach I, Mach II, Einstein und die Relativitatstheorie. Eine
Falschung und ihre Folgen. Berlin, N. Y. : Walter de Gruyer, 1987. S. 20—24.
2.1. Статическая модель структуры науки
65
обещающих исследований. Еще сам Мах любил говорить, что им
пренебрегают и на него нападают из-за того, что у него нет ника¬
кой философской системы, но все же его философские идеи и пред¬
ставления широко вошли в интеллектуальный обиход с 1880-х
годов, и Эйнштейн был совершенно прав, говоря впоследствии,
что “даже те, кто считал себя противниками Маха, вряд ли осоз¬
навали, как много они восприняли от воззрений Маха, это было,
как если бы они впитали их с молоком матери”»1.
Э. Мах, несомненно, оказал влияние и на неопозитивистов,
причисляемых к «третьему позитивизму».
В России существовали различные оценки учения Э. Маха.
С одной стороны, признавались его заслуги, был даже соз¬
дан кружок друзей Маха, а с другой — имели место прене¬
брежительные оценки. В советское время преобладала отри¬
цательная оценка его учения, что было связано с непозволи¬
тельно грубой и во многом несправедливой критикой ряда
крупных ученых, историков и философов науки — Э. Маха,
В. Оствальда, А. Петцольда и др., содержащаяся в работе
В. И. Ленина «Материализм и эмпириокритицизм»2. В усло¬
виях тоталитарного режима подобная критика стала для мно¬
гих убийственной: обвинение в махизме не только призна¬
валось страшным теоретическим и идеологическим грехом,
но за ним следовали и вполне конкретные санкции админи¬
стративно-командной системы. Сейчас положение меняется,
и учение Э. Маха получает вполне заслуженную оценку, неза¬
мутненную идеологическими предрассудками.
1 Холтон Дж. Тематический анализ науки. М. : Прогресс, 1981. С. 77.
2 Относительно способа полемики в этой книге достаточно привести
выдержку из рецензии на нее Л. И. Аксельрод, опубликованную в седьмом
номере журнала «Современный мир» за июль 1909 г.: «Не соответствуют
истине и потому особенно грубы и возмутительны эпитеты... Авенариус —
“кривляка”... “имманенты” — “философские Меньшиковы”... Или такой
перл: “Петухи Бюхнеры, Дюринги и К0 (вместе с Леклером, Махом,
Авенариусом и пр.) не умели выделить из навозной кучи абсолютного иде¬
ализма” [гегелевской] “диалектики — этого жемчужного зерна”... Уму непо¬
стижимо, как это можно нечто подобное написать, написавши не зачер¬
кнуть, а не зачеркнувши, не потребовать с нетерпением корректуры для
устранения таких грубых и нелепых сравнений». В других рецензиях на эту
книгу приведены образцы еще целого ряда таких, например, ругательств,
как «беспредельное тупоумие мещанина Маха». Цит. по: Ленин В И. Соч.
Т. XIII. 3-е изд. М. : Партиздат ЦК ВКП (б), 1935. С 332 [и далее].
5 Н.Г. Багдасарьян, В.Г. Горохов, А.П. Назаретян
66
Глава 2. Основные концепции философии науки
Мнение известного философа
Иную оценку историко-критической деятельности Эрнста Маха
в свое время дал Павел Александрович Флоренский (1882—
1937) в работе «Наука как символическое описание» (впер¬
вые опубликована в 1922 г.): «В 1872 году Эрнст Мах, тогда еще
только вступавший на поприще мысли, определил физическую
теорию как абстрактное и обобщенное описание явлений при¬
роды. Рассуждая историко-философски, это событие не было
ни великим, ни даже значительным. Оно не подарило философии
ни новых методов, ни новых мыслей, но общественно, в мировоз¬
зрении широких кругов, образующих собою философскую атмос¬
феру, и больших мыслителей, этот 1872-й год можно считать пово¬
ротным: в напыщенной стройности материалистической метафи¬
зики, всесильно и нетерпимо диктаторствовавшей над сердцами
тут, что-то хрястнуло. Где-то произошла не то снисходительная
улыбочка, не то смешок. И хотя, по провинциям мысли, и доныне
встретишь иногда запоздалого мародера, твердящего о добрых ста¬
рых временах “научного миропонимания”, однако тогда, именно
тогда начал осыпаться этот бутафорский дворец»1.
Нужно иметь в виду, что неопозитивистская программа
логического анализа структуры науки опиралась также
на реальные достижения в этой области, полученные в первую
очередь на материале исследования строения и обоснования
математических теорий средствами математической логики.
Огромное значение имели исследования оснований геоме¬
трии, проведенные в начале XX в. знаменитым немецким мате¬
матиком Давидом Гильбертом.
Проанализировав концептуальную структуру геометрии,
Гильберт показал, что в ее основе лежит небольшое число
основополагающих предложений, принимаемых без доказа¬
тельства, аксиом, из которых с помощью определенных логи¬
ческих принципов выводится строение всей теории в целом.
Такого рода аксиоматические структуры составляют костяк
многих современных научных теорий (статики, механики, тер¬
модинамики и др.), но самым простым и древнейшим приме¬
ром является классическая элементарная геометрия Евклида.
Пример
Гильберт выделил пять групп аксиом — отношения, порядка,
конгруэнтности, параллельности, непрерывности, основанных
1 Флоренский П. А. Соч. Т. 2. М. : Правда, 1990. С. 109.
2.1. Статическая модель структуры науки
67
на понятиях «лежать между», «конгруэнтный» (равный), «парал¬
лельный», «непрерывный». Указанные понятия описывают связи
между тремя различными группами систем предметов: точками,
прямыми и плоскостями. Точки называются также элементами
линейной геометрии, пункты и прямые — элементами плоскост¬
ной геометрии, а точки, прямые и плоскости — пространствен¬
ной геометрии.
Далее Гильберт проанализировал противоречивость и взаимную
независимость аксиом геометрии. Непротиворечивость означает,
что аксиомы пяти вышеназванных групп не находятся в противо¬
речии друг с другом, т.е. с помощью логического вывода невоз¬
можно из одного и того же вывести факт, который противоре¬
чит одной из этих аксиом. Что касается независимости, то оказы¬
вается, что никакие существенные части вышеназванных групп
аксиом не могут быть выведены логическим способом из каждый
раз предъявляемой нам группы данных аксиом. Гильберт устано¬
вил, что для первых трех групп аксиом легко найти доказатель¬
ство из взаимной независимости, а аксиомы первой и второй
групп лежат в основе остальных аксиом и потому доказательство
должно концентрироваться вокруг независимости третей, четвер¬
той и пятой групп. Доказывая независимость аксиом параллель¬
ности, Гильберт показывает, каким образом возможны различ¬
ные виды неевклидовой геометрии, и анализирует их основания,
однако все они имеют аналогичную аксиоматическую структуру.
И именно в евклидовой геометрии мы можем найти первую
аксиоматическую теорию, в которой объединяются многочис¬
ленные закономерности, касающиеся положения, порядка и вели¬
чины пространственных тел и плоских фигур, и которая исходит
из небольшого числа основополагающих понятий и принципов,
а все остальное выводится из них строго логически.
Гильберт делает следующий вывод: «Геометрия является ничем
иным как ветвью, причем древнейшей ветвью физики; геоме¬
трические истины представлены лишь несколько иначе или дру¬
гого рода, чем физические». По его мнению, простейшие геоме¬
трические положения доказуемы на опыте, и потому пифаго¬
рейские тезисы и ньютоновские законы тяготения имеют один
и тот же характер, а известные с древних времен и изучаемые
в школе утверждения элементарной геометрии и закон взаимо¬
действия масс — не только утверждения одного и того же харак¬
тера, но лишь части того же самого закона1.
1 HilbertD. Grundlagen der Geometrie. Stuttgart: В. G. Teubner Verlaggesellschaft
m.b.H., 1956. S. 2, 34, 38, 89.
68 Глава 2. Основные концепции философии науки
2.1.2. Неопозитивистские идеи исследования науки
Влияние Давида Гильберта на неопозитивистов особенно
отчетливо видно в следующих утверждениях одного из веду¬
щих представителей неопозитивизма Карла Густава Гемпеля
(1905—1997).
Мнение известного ученого
Примером «полностью аксиоматизированной теории, имею¬
щей фундаментальное значение для науки, можно считать гео¬
метрию Евклида. Ее развитие в качестве “чистой геометрии”,
т.е. как неинтерпретированной аксиоматической системы, явля¬
ется совершенно независимой от ее интерпретации в физике
и ее использования в навигации, топографических работах и т.д.
<...> Физическая геометрия, т.е. теория, в которой идет речь
о пространственных аспектах физических феноменов, состоит
из системы чистой геометрии в силу того, что существует специ¬
фическая интерпретация этой корневой системы в физических
терминах». В качестве физической пары по отношению к евкли¬
довой геометрии выступает физическая система, в которой вели¬
чина объектов является незначительной по сравнению с их уда¬
ленностью друг от друга. Тогда точки могут быть интерпре¬
тированы и как булавочные головки или узелки на нитке, и как
планеты, звезды и даже целые галактики, где прямыми, их соеди¬
няющими, являются лучи света. Такого рода интерпретации пре¬
образуют постулаты и теоремы чистой геометрии в предложе¬
ния физики. Сегодня нам известны не только евклидова форма
геометрии, но и ее различные неевклидовы варианты. В свою
очередь, неевклидовы геометрии также нашли свою физическую
интерпретацию, но уже в общей теории относительности1.
Итак, главная идея неопозитивизма заключалась в том,
чтобы распространить выработанные в математической
логике средства анализа на исследования языка науки вообще
и физической теории в частности. В качестве единицы методо¬
логического анализа была выбрана единичная теория, пони¬
маемая как множество высказываний, включающих в себя
язык наблюдения (эмпирический уровень), теоретические
конструкты и словарь логических терминов (метатеоретиче-
1 См.: Hempel С. Grundztige der Begriffsbildung in der empirischen
Wissenschaft. Diisseldorf: Bertelsmann Universitatsverlag, 1974. S. 37—39.
2.1. Статическая модель структуры науки
69
ский уровень). Последние не несут в себе знания о какой-либо
реальности, поскольку ориентированы на описание самой тео¬
рии.
Сравнительный анализ основных положений традицион¬
ной философии, а также неопозитивизма и постпозитивизма
представлен в табл. 2.2.
Таким образом, основными исходными пунктами неопо¬
зитивистской концепции науки стали редукционизм, физика-
лизм и демаркация науки от метафизики.
Редукционизм в первоначальном виде означал, что теоре¬
тический словарь определяется эксплицитно с помощью пра¬
вил соответствия на базе языка наблюдения. Данный принцип
получил название верификации, т.е. проверки всех теоретиче¬
ских утверждений на их соответствие опыту или эмпириче¬
ским высказываниям. По первоначальному замыслу все тео¬
ретические понятия и высказывания, не несущие в себе эмпи¬
рического содержания, должны были устраняться из науки.
Однако, как показали попытки реализации указанного прин¬
ципа, пунктуальное следование ему привело бы к устранению
из науки многих очень важных, хотя и эмпирически непосред¬
ственно непроверяемых понятий и утверждений, а кроме того,
сама такого рода проверка не всегда возможна. Поэтому прин¬
цип верификации был заменен принципом верифицируемости,
т.е. потенциальной проверяемости теоретических высказыва¬
ний, и их так называемой частичной и косвенной интерпрета¬
ции. В последнем случае эмпирической проверке подвергается
теория в целом, а не ее отдельные высказывания и понятия.
Ослабление редукционизма заключалось также в утвержде¬
нии о том, что правила соответствия, представляющие собой
мост между теоретическим и эмпирическим знанием, лишь
частично определяют теоретические термины.
Физикализм как программа создания унифицированной
науки заключался в идее сведения всех различных языков
науки (химического, биологического, психологического, соци¬
ологического и др.) к языку физики (вторая ступень редукции),
а через него, как наиболее легко верифицируемого, — к языку
наблюдения (первая ступень редукции). Примером может
служить сведение термодинамики к механике или биологии
и химии к физике, что получило выражение в широко извест¬
ном высказывании о языке физики как об универсальном
языке науки. Попытки реализовать данную программу сведе¬
ния «вторичных» наук к «первичной» привели к распростране-
Таблица 2.2. Сравнительный анализ основных положений традиционной философии, неопозитивизма
и постпозитивизма
70
Глава 2. Основные концепции философии науки
Постпозитивизм
(новая программа на базе критики
неопозитивизма)
Использование историко-научного,
методологического, психологиче¬
ского, социологического подходов
к анализу науки, при этом логиче¬
ский подход занимает подчинен¬
ное место
Философские концепции тесно вза¬
имосвязаны с конкретно-научным
знанием и не только оказывают
стимулирующее воздействие на раз¬
витие науки, но органично входят
в само тело науки
В науке, наряду с языковыми выска¬
зываниями, важное место зани¬
мают также аналоговые и икони-
ческие модели, наглядные схемы
и мысленные эксперименты
Анализируются не только аксиома¬
тизированные теории (формализа¬
ция не может рассматриваться как
идеал зрелого научного знания)
и даже не отдельные теории, а их
комплексы, исследовательские про¬
граммы, научные дисциплины и т.п.
Неопозитивизм
(программа философии науки)
Философия науки сводится к методоло¬
гии, понимаемой как логический ана¬
лиз науки.
Верифицируемость — потенциальная
проверяемость теоретических выска¬
зываний
Научная философия как откры¬
тая система играет по отношению
к науке лишь методологическую роль.
Демаркация науки от «метафизики»,
которая содержит лишь набор бес¬
смысленных слов
В основе философии науки лежит
логический анализ языка науки
и принцип редукционизма — явного
определения теоретического языка
на базе языка наблюдения
Философская рефлексия основных
понятий и высказываний конкрет¬
ной науки, логический анализ отдель¬
ных, прежде всего аксиоматически
построенных теорий.
Физикализм — сведение всех теорий
к развитому языку математической
экспериментальной физики
Традиционная философия
(критика неопозитивистами)
«Натурфилософия» в роли фило¬
софии науки, утверждения кото¬
рой невозможно проверить,
поскольку они являются спеку¬
лятивным творчеством и фан¬
тазией
«Спекулятивная философия» как
закрытая система пытается дать
псевдонаучные объяснения всем
явлениям, составляющим пред¬
мет позитивной науки
В основе науки лежит фило¬
софская онтология как учение
об основаниях бытия, описыва¬
ющее общие характеристики
мира
Традиционные метафизиче¬
ские тезисы, делающие выводы
за науку, направлены на науку
в целом
Критерии
сравнения
Методы иссле¬
дования науки
Соотношение
философии
и науки
Предмет
исследования
философии
науки
Единица ана¬
лиза науки
как объект
исследования
философии
науки
Окончание табл. 2.2
КЗ
м
П
н
s
к
A
n>
Й
s
§
s
П)
Cr1
О
3
3
s
и
м
Постпозитивизм
(новая программа на базе критики
неопозитивизма)
Научное знание целостно по своей
природе, его нельзя разбить
на независимые теоретический
и эмпирический уровни, а любое
утверждение наблюдения является
теоретически нагруженным
Динамика научного знания —
не строго кумулятивный процесс.
Задача философии науки — строить
динамические модели роста науч¬
ного знания на основе содержа¬
тельного анализа реальной исто¬
рии науки
Неопозитивизм
(программа философии науки)
Логический эмпиризм — использова¬
ние рациональных методов для объяс¬
нения материала наблюдений; убеж¬
дение, что существуют абсолютно
достоверные, не отягощенные тео¬
ретической интерпретацией, самоо¬
чевидные утверждения наблюдения,
на которых может быть обосновано
здание науки
Антиисторизм — убеждение, что
путем выявления структурно-логиче-
ских отношений элементов гипоте-
тико-дедуктивной теории можно скон¬
струировать идеальную модель науч¬
ного знания и объяснить его историю
как кумулятивный процесс
Традиционная философия
(критика неопозитивистами)
Рационализм (разум является
независимым источником позна¬
ния физического мира) и эмпи¬
ризм (наблюдение является соб¬
ственным источником и послед¬
ней инстанцией всех знаний)
как конкурирующие школы
История науки отделена от фило¬
софии науки
Критерии
сравнения
Соотношение
эмпириче¬
ского и теоре¬
тического
Отношение
к истории
науки
72
Глава 2. Основные концепции философии науки
нию логико-математического образа науки сначала на физику,
а затем и на другие естественные (биологию) и даже социаль¬
ные (экономику) науки. Трудно сказать, насколько позитив¬
ным оказался этот опыт (вероятно, отчасти подобным идеям
мы обязаны, например, появлению бихевиоризма в психо¬
логии или социальной физики), однако негативный резуль¬
тат привел к практически полному отказу научного сообще¬
ства от первоначально выдвинутой программы. Так, по словам
Э. Нагеля, цель редукции — доказать, что законы или общие
основополагающие высказывания вторичной науки являются
просто логическими следствиями из предположений первич¬
ной науки, однако тем самым постулируется неизменность зна¬
чения в процессе редукции. Критики неопозитивизма, в част¬
ности П. Фейерабенд, отмечали, что инвариантность значения
понятий в различных теориях принимается позитивистами
без доказательства. Кроме того, оказалось не совсем ясно,
насколько достоверными могут рассматриваться сам эмпи¬
рический язык науки, его атомарные факты и так называе¬
мые протокольные высказывания, фиксирующие простейшие
наблюдаемые и экспериментальные ситуации; что гаранти¬
рует их столь некритически принятую абсолютную достовер¬
ность, позволяющую считать их основанием науки. Наконец,
в какой степени этот язык вообще может рассматриваться
независимо от теоретического языка, не связанного с опреде¬
ленными теоретическими предпочтениями.
То же самое можно сказать и о выдвинутой в весьма жест¬
кой форме проблеме демаркации науки от метафизики,
или разграничения философии и науки. Согласно исход¬
ному требованию все философские теории и высказыва¬
ния должны быть удалены из науки как бессмысленные, ибо
они вообще не могут быть верифицированы: нельзя судить
об их истинности или ложности. В науку могут быть допу¬
щены лишь логические термины и высказывания, являющи¬
еся метатеоретическими. К. Поппер ослабил это требование,
считая философские утверждения, хотя и не верифицируе¬
мыми и не принадлежащими эмпирической науке, но все же
осмысленными. Многие философы науки, такие как А. Койре,
И. Лакатос, П. Фейерабенд и др., полагали даже, что фило¬
софская рефлексия над наукой оказывает существенное вли¬
яние на ее развитие и необходим совместный анализ разви¬
тия науки и философских воззрений. Во всяком случае, можно
сказать, что, исходя из таких во многом ложных предпосылок,
2.1. Статическая модель структуры науки
73
а часто и вопреки им, в работах неопозитивистов (Р. Карнапа,
Г. Фейгля, Ф. Франка, X. Райхенбаха, К. Гемпеля, Э. Нагеля
и др.) сформировалась определенная и достаточно цельная
философско-методологическая концепция науки, или, лучше
сказать, научной теории, получившая название стандартной
концепции науки. Все эти ученые, как правило, пришли в фило¬
софию из различных областей науки, но работали главным
образом в философской сфере, или, вернее, на стыке филосо¬
фии и конкретных наук.
Пример
Рудольф Карнап (1891—1970) в своих воспоминаниях характе¬
ризует эту ситуацию следующим образом. Сам он первоначально
изучал философию и математику, слушал лекции Готлиба Фреге,
находящиеся на границе символической логики и оснований мате¬
матики, а затем физику и философию. Во время Первой мировой
войны он работал в военном институте над проблемой создания
беспроволочного телеграфа и телефона. После войны Карнап
написал свою докторскую работу «Пространство. Вклад в учение
о науке»1, в которой показал, что математики, физики и философы
используют одно и то же понятие пространства в трех различных
смыслах: формального, созерцательного и физического простран¬
ства. Формальное пространство представляет собой абстрактную
систему, поэтому наши знания о нем — логического свойства.
Созерцательное пространство аналогично кантовскому «чистому
созерцанию», основанному, однако, не на трехмерной евклидо¬
вой структуре, которая, по мнению Карнапа, является чересчур
эмпирической, а на известных топологических свойствах. Знание
о физическом пространстве является полностью эмпирическим.
Целью работы было исследование роли неевклидовой геометрии
в теории Эйнштейна. Когда Карнап показал набросок этой работы
профессору физики, тот, отметив интересный замысел, отправил
автора на кафедру философии, где, в свою очередь, ему сказали,
что тема больше подходит к физике.
Карнап отмечает огромное влияние, которое на него и дру¬
гих представителей Венского кружка оказала книга Б. Рассела
и А. Н. Уайтхеда «Принципы математики», теория относи¬
тельности А. Эйнштейна, а также «Логико-философский трак¬
тат» Л. Витгенштейна. Венский кружок был основан Морицем
1 См.: Carnap R. Der Raum. Ein Beitrag zur Wissenschaftslehre. Berlin :
Verlag von Reuther & Reichard, 1922.
74
Глава 2. Основные концепции философии науки
Шликом (1882—1936), также пришедшим в философию из физики
и в 1922 г. занявшим кафедру философии индуктивных наук, кото¬
рую до него занимали известные ученые Эрнст Мах и Людвиг
Больцман. В 1926 г. Шлик пригласил на эту кафедру и Карнапа.
К Венскому кружку принадлежали, например, математик и логик
Ган, социолог и экономист Нейрат, физик Франк, философ Крафт,
ученые более молодого поколения Вайсманн и Фейгль, математики
Менгер, Гёдель и Бергманн. Одним из его основателей был также
немецкий физик и философ Ханс Рейхенбах (Берлинская группа)1.
По мнению Карнапа, плодотворной совместной работе способ¬
ствовали, наряду с философским, специальное научное образо¬
вание всех членов кружка и знание современной символической
логики. Все члены кружка были едины в отрицании традиционной
метафизики и стремились использовать в дискуссиях не выска¬
зывания из укоренившегося философского языка, а точный язык
логики, математики и эмпирической науки. Как отмечает Карнап
в своей автобиографии «Мой путь в философию»2, на его скеп¬
тическое отношение к метафизике повлияли антиметафизиче-
ские настроения таких ученых, как Г. Кирхгоф, Г. Герц и Э. Мах,
а также философов Р. Авенариуса, Б. Рассела и Л. Витгенштейна.
Это привело его к оценке традиционных метафизических тезисов
не только как ненужных, но и как не имеющих какого-либо ког¬
нитивного содержания. Однако, полагает Карнап, тогдашнее обо¬
значение подобных тезисов как «бессмысленных» вызвало сопро¬
тивление даже тех философов, которые придерживались анало¬
гичных позиций, поэтому, точнее говоря, было бы лучше назвать
их не имеющими теоретического значения.
Наиболее рельефно структура научной теории в каче¬
стве единицы методологического анализа была представ¬
лена К. Гемпелем в его модели теории как сложной сети. Ее
термины — это узлы, а нити, связывающие их, — определе¬
ния и гипотезы, входящие в теорию. Вся эта сеть держится
над плоскостью наблюдения и закрепляется с помощью пра¬
вил интерпретации — нитей, не являющихся частью самой
сети. Функционирование теории происходит за счет движе¬
ния от плоскости наблюдения через интерпретационные нити
1 Подробнее см.: Крафт В. Венский кружок. Возникновение неопозити¬
визма. М. : Идея-Пресс, 2003.
2 См.: Carnap R. Mein Weg in die Philosophie. Stuttgart : Philipp Reclam,
1993.
2.1. Статическая модель структуры науки
75
к теоретическим терминам, далее с помощью определений
и гипотез — к другим пунктам теоретической сети, а от них
опять через интерпретационные нити спускается к плоскости
наблюдения.
Эрнст Нагель (1901—1985) в своем фундаментальном
труде «Структура науки»1 также выделяет три компонента вся¬
кой научной теории:
1) абстрактное исчисление, т.е. явным образом определен¬
ный на основе базисных понятий логический скелет теорети¬
ческой системы;
2) множество правил, связывающих это абстрактное исчис¬
ление с эмпирическим содержанием, т.е. конкретным материа¬
лом наблюдений и экспериментов (например, теоретическое
понятие перескока электрона с одной орбиты на другую связы¬
вается с экспериментальным понятием спектральной линии);
3) интерпретацию этого абстрактного исчисления (правила
соответствия), т.е. явное определение какого-либо теоретиче¬
ского понятия в терминах наблюдения.
Р. Карнап, однако, отмечает, что если для простых теоре¬
тических понятий, таких как длина, можно дать определение
с помощью эмпирической процедуры, то понятие электрона
«настолько далеко от непосредственных, простых наблюдений,
что лучше всего сохранить его в виде теоретического термина,
допускающего модификации благодаря новым наблюдениям»2.
Пример
Рудольф Карнап строит аналогичную послойную модель науч¬
ной теории. Первоначально используется двухслойная модель,
состоящая из языка наблюдения и теоретического языка. Наука
начинается непосредственно с наблюдаемых фактов. Предметный
язык наблюдения отражает непосредственные ситуации наблю¬
дения. Высказывания наблюдения (протокольные предложения)
являются абсолютно подтверждаемыми, имеют полностью опре¬
деленное эмпирическое содержание и могут быть результатом
индуктивных обобщений. Первоначально неопозитивисты осно¬
вывали их на субъективных чувственных данных и ощущениях
какого-либо отдельного имеющего восприятия существа, позд¬
нее ими формулируется принцип интерсубъективности выска-
1 См.: Nagel Е. The structure of science : Problems in the logic of scientific
explanation. London : Routledge & Kegan Paul, 1971. P. 90—97.
2 Карнап P. Философские основания физики. М. : Прогресс, 1971. С. 319.
Глава 2. Основные концепции философии науки
зываний наблюдения. Регулярности не наблюдаются непосред¬
ственно, а обнаруживаются лишь тогда, когда наблюдения срав¬
ниваются друг с другом. Эти регулярности выражаются с помощью
утверждений, называемых законами, которые используются для
описания и объяснения уже известных и предсказания еще неиз¬
вестных фактов. Научный факт — это единичное, а закон — уни¬
версальное утверждение, включающее в себя:
а) эмпирические обобщения, которые содержат непосредственно
наблюдаемые или измеримые сравнительно простым, непосред¬
ственным путем термины;
б) теоретические (абстрактные или гипотетические) законы, кото¬
рые имеют дело с теоретическими понятиями о ненаблюдаемых
непосредственно объектах (таких, например, как электрические
частицы или электромагнитное поле).
Теоретический словарь содержит исходные (логические и дескрип¬
тивные) константы и переменные, правила построения предложе¬
ний (формул), аксиомы (принимаемые без доказательства), тео¬
ремы и правила вывода теорем из аксиом. Таким образом, физи¬
ческая теория может быть аналитически разложена:
а) на абстрактное исчисление, постулаты которого являются
не высказываниями, а основополагающими понятиями, неявно
определяющими данную теоретическую систему;
б) правила соответствия, соединяющие теоретические понятия
с опытом наблюдения или экспериментальными понятиями и соз¬
дающие возможность применять теорию в качестве инструмента
объяснения и предсказания, а также исследовать ее истинность
или ложность.
В этом и состоит отличие дедуктивных систем физики от тео¬
рий в математике, где не требуется обращения к действитель¬
ному миру. Целью эмпирической науки являются классификация
и предсказание результатов наблюдения, а особенность современ¬
ной науки заключается в наличии в ней математики (математизи¬
рованной теории) и экспериментального метода.
В науке могут быть выделены количественные и качественные
законы. Количественный язык вводит символы для функций, име¬
ющих числовое значение, а к закону в численной форме можно
применить математику (дедуктивный вывод) и таким способом
делать предсказания. Причем количественный метод позволяет
выражать законы в виде математических функций, благодаря чему
предсказания могут быть сделаны наиболее эффективным и точ¬
ным способом.
Все эмпирическое познание в конечном счете основывается
на наблюдениях, которые могут быть пассивными и активными.
2.1. Статическая модель структуры науки
77
Последние представляют собой эксперимент: вместо того чтобы
ждать, когда природа обеспечит нам необходимую ситуацию
наблюдения, мы пытаемся ее создать сами. Общие черты экспе¬
риментального метода следующие:
1) он основывается на количественных понятиях, которые могут
быть точно измерены;
2) в нем выделяются существенные факторы, а несущественные
не принимаются во внимание (их влияние на эксперимент счита¬
ется незначительным);
3) одни существенные факторы принимаются за постоянные, дру¬
гие — изменяются.
Подобно тому как отдельные единичные факты должны занять
свое место в упорядоченной схеме, когда они обобщаются в эмпи¬
рическом законе, так и единичные и обособленные эмпирические
законы приспособляются к упорядоченной схеме теоретического
закона. Однако теории выдвигаются не в качестве обобщения фак¬
тов, а как гипотеза, которая затем проверяется, т.е. из нее выво¬
дятся некоторые эмпирические законы, в свою очередь прове¬
ряемые с помощью наблюдаемых фактов. Подтверждение таких
выводных законов обеспечивает косвенное подтверждение теоре¬
тическому закону. Изящество и простота теоретической системы
имеют большое значение, но главное состоит в предсказатель¬
ной силе теории, т.е. возможности предсказывать новые эмпири¬
ческие законы. Никакая гипотеза при этом не может претендо¬
вать на научность, если не существует возможность ее проверки.
Правила соответствия в принципе и позволяют подтвердить тео¬
рию.
На более поздних этапах эта двухслойная модель заменяется
многослойной, дополняется новыми промежуточными слоями.
По Карнапу, например, это диспозиционные (операциональные)
термины, которые могут быть получены из языка наблюдения
за один или несколько шагов, в отличие от теоретических кон¬
структов, сохраняющих значительную неполноту интерпретации,
получаемую в значительной степени косвенным путем.
2.1.3. Неопозитивистская интерпретация
коперниканской революции (по X. Рейхенбаху)
Согласно представителю логического позитивизма,
немецкому философу Хансу Рейхенбаху (1891—1953), то,
что Аристотель знал о структуре мира, было недостаточно
78
Глава 2. Основные концепции философии науки
для формулировки общих законов. Его астрономия покоится
на геоцентрической системе мира, согласно которой центром
Вселенной является Земля. Никто не обвиняет Аристотеля
в том, что он еще ничего не знал о вещах, которые могли
быть открыты лишь с помощью телескопа или микроскопа.
Однако если Аристотель и не мог знать этих вещей, то его
ошибкой было замещение объяснения плохими аналогиями.
Подобно другим космологиям его времени, например учению
Платона об идеях, являющемуся не наукой, а поэзией, учение
Аристотеля — продукт фантазии, а не логического анализа.
Пример
Платоновская космология, изложенная им в «Тимее», отлича¬
ется от наивной сказки лишь абстрактным языком, которым онГа
написана. У древних греков не было науки, которую можно было бы
сравнить с нашей физикой, а Платон не знал, чего можно достичь
с помощью комбинирования математики с наблюдением. И все же
даже ко времени Платона была развита одна область естествоз¬
нания — астрономия, имевшая огромный успех в этом отно¬
шении. С помощью тщательных наблюдений и геометрических
соотношений были уже с очень высокой точностью установ¬
лены математические законы обращения звезд и планет. Однако
Платон не был склонен признать вклад наблюдения в астрономию
и стоял на том, что астрономия лишь постольку является наукой,
поскольку движение звезд познается с помощью разума и интел¬
лекта. Наблюдения за звездами не могут многого сказать о зако¬
нах, которые определяют их обращение, поскольку их действи¬
тельное движение является несовершенным и не строго управля¬
ется этими законами.
Согласно Платону, предположение о том, что действительное
движение звезд вечно и не имеет погрешностей, является абсурд¬
ным. Платон очень резко отзывается об астрономах-наблюдателях:
те, кто пытается глазеть наверх или бросать взгляд вниз, чтобы
что-нибудь научно схватить с помощью чувственных восприя¬
тий, никогда и нигде ничего не изучит научно, поскольку нечто
такого рода вообще не имеет ничего общего со «знанием». Вместо
того чтобы наблюдать за звездами, мы должны пытаться открыть
законы их движения с помощью размышления. Сильнее, чем
с помощью этих слов, которые выражают убеждение в том, что
знания о природе не требуют никаких наблюдений и возможны
с помощью одного лишь разума, вероятно, нельзя отбросить в сто¬
рону эмпирическую науку.
2.1. Статическая модель структуры науки
79
По Рейхенбаху, греки имели успех лишь в тех науках,
в которых могли применить математические методы. Их астро¬
номические открытия были собраны в системе Птолемея,
александрийского ученого II в. н.э., который доказывал, что
Земля является шаром. Птолемей сопоставил прошлые астро¬
номические наблюдения с геометрическими доказатель¬
ствами, однако отталкивался от того, что движется не Земля,
а вращаются небесные сферы и вместе с ними Солнце, Луна
и звезды. По этим сферам допускались также независимые дви¬
жения, поскольку Солнце и Луна не имели какого-либо закре¬
пленного за ними места под звездами, а двигались по своим
собственным круговым орбитам. Планеты описывали кривые
необычной формы, которые, по Птолемею, были результатом
двойного кругового движения. Эти движения происходили
одновременно и их можно себе представить на примере дви¬
жения человека, сидящего на карусели, которая смонтирована
на еще большем эксцентрическом круге. Рейхенбах отмечает,
что птолемеева астрономическая система, называемая также
геоцентрической, используется сегодня лишь для того, чтобы
отвечать на все астрономические вопросы, связанные только
с картиной звездного неба, т.е. в особенности в связи с нави¬
гационными проблемами. Подобная практическая примени¬
мость системы Птолемея показывает, что она была в высокой
степени истинной.
Представление о том, что Солнце находится в состоянии
покоя, а Земля и планеты движутся вокруг него, было незна¬
комо грекам. Хотя Аристарх Самосский еще в 200 г. до н.э.
разработал гелиоцентрическую систему, его современники
не могли оценить эту истину. Греческие астрономы не могли
последовать Аристарху, так как в это время механика была
еще весьма несовершенной. Птолемей в противоположность
Аристарху утверждал, что Земля должна покоиться, ибо в про¬
тивном случае падающий камень двигался бы по направле¬
нию к Земле не перпендикулярно, а птицы в воздухе запаз¬
дывали бы за движущейся Землей и садились бы на ее
поверхности на другое место. Только в XVII в. был проделан
эксперимент, показавший ошибочность аргументов Птолемея.
Пример
Пьер Гассенди (1592—1655), французский аббат, провел экс¬
перимент на движущемся корабле, сбросив с мачты на палубу
камень, который упал точно к подножию мачты: если бы механика
80
Глава 2. Основные концепции философии науки
Птолемея была истинной, камень упал бы далеко позади нее. Тем
самым Гассенди экспериментально подтвердил незадолго до того
открытый Галилеем закон свободного падения, согласно которому
падающий камень заключает движение корабля уже в самом себе
и сохраняет его во время падения.
Рейхенбах задается вопросом: почему же Птолемей не провел
эксперимента, аналогичного эксперименту Гассенди? По этому
поводу, считает он, можно ответить лишь следующее: грекам
вообще не приходила в голову мысль о научном эксперименте
в отличие от простого наблюдения и измерения. Эксперимент —
это вопрос, поставленный природе; научный эксперимент изоли¬
рует отдельные факторы друг от друга. С помощью таких искус¬
ственных событий в рамках планируемого эксперимента сложные
явления природы разлагаются на отдельные части.
По Рейхенбаху, именно с Галилея начинается эпоха
современной науки. Итальянский ученый является творцом
количественного и экспериментального метода. В экспери¬
менте, с помощью которого он установил свой закон свобод¬
ного падения, и был создан метод, который соединил воедино
эксперимент с измерением и математической формулировкой.
Вместе с Галилеем целое поколение ученых перешло к исполь¬
зованию эксперимента для научных целей. Например, теле¬
скоп, изобретенный голландским шлифовальщиком линз,
был впервые использован Галилеем для наблюдения за небом.
Другой итальянец, ученик Галилея, Эванджелиста Торри¬
челли (1608—1647) изобрел барометр и показал, что воздух
оказывает давление, которое, как свидетельствовали более
поздние эксперименты, уменьшается с увеличением высоты.
Немецкий инженер Отто фон Герике (1602—1686) изобрел
воздушный насос, а дворцовый врач королевы Елизаветы I
Вильям Гильберт (1544—1603) провел исследования магне¬
тизма (рис. 2.2) и опубликовал результаты. Так наблюдения
и эксперименты создали совершенно новый мир научных фак¬
тов и законов.
Первый шаг к научному исследованию составила класси¬
фикация системы наук, но Ф. Бэкон был не в состоянии раз¬
работать теорию индуктивного метода математической
физики. Лишь Галилей, современник Бэкона, создал мате¬
матический метод, который превзошел бэконовскую класси¬
фикацию. Однако для развития действительно научного под-
2.1. Статическая модель структуры науки
81
/
Шаровой магнит
с неровной
поверхностью
Положение магнитных стрелок на земной поверхности на одной и той же
геоманитной широте, в зависимости от возвышенных мест земного шара:
А — полюс Земли, В — экватор, С — параллельный круг на широте в 30°,
D — большая возвышенность, вытянутая к полюсу, Е — другая возвышен¬
ность, вытянутая от полюса к экватору, F — стрелка, находящаяся в середине
D и явно не подтвержденная вариации, G — стрелка, отклоняющаяся очень
сильно, а Я — очень мало, так как она дальше отстоит от D. Точно так же
стрелка I, помещенная прямо против Е, не отклоняется от полюса, a L и М
поворачиваются от полюса А к возвышенности Е
Пояснение на модели (терелле) образования различных углов наклонения
(1) (21
(1) Чертеж, поясняющий вращение Земли вокруг магнитной оси.
(2) Вид сверху на деревянный сосуд, в котором на подложке из коры плавает
шарообразный магнит
Малый шаровой магнит
вращается сообразуясь
с полем Земли
Рис. 2.2. Учение о магните В. Гильберта
Вильям Гильберт в труде «О магните...» (1600) соотносит физические пред¬
ставления и экспериментально-технический опыт. Знания, полученные в экс¬
перименте с искусственно обработанным магнитом (тереллой), переносятся
им на природный, физический объект — Землю
6 Н Г Багдасарьян, В Г Горохов, А П Назаретян
82
Глава 2. Основные концепции философии науки
хода, по мнению Рейхенбаха, необходимо было еще разрабо¬
тать метод математической гипотезы. Впервые удалось это
Ньютону в его гравитационной теории, показавшей большое
значение комбинирования дедуктивного и индуктивного мето¬
дов. Значение математического метода для понимания физи¬
ческого мира, метода, важность которого так ясно подчерки¬
валась в греческой астрономии, было подтверждено самим
развитием современной науки. Однако в связи с эксперимен¬
том как критерием истины продуктивность данного метода
была не только подтверждена, но и значительно расширена,
что привело к успехам совершенно иного масштаба. Заслугой
современной науки является создание гипотетико-дедук¬
тивно го метода (объяснительной индукции), представляю¬
щего собой объяснение в форме математической гипотезы,
из которой могут быть дедуцированы наблюдаемые факты.
Так, открытие Коперника никогда бы не нашло единодушной
поддержки ученых всего мира, если бы не было дополнено
исследованиями Кеплера и в конечном счете не было вклю¬
чено в математическую теорию, которую представляет собой
труд Ньютона.
Пример
Иоганн Кеплер, мистически настроенный математик, сделавший
набросок подробного математического плана для доказательства
гармонии Вселенной, был достаточно умен, чтобы отказаться
от своей первоначальной гипотезы, когда увидел, что согласно
наблюдениям имеют место совершенно иные движения планет.
Таким образом, он стал первооткрывателем трех знаменитых зако¬
нов, по которым планетные орбиты являются не круговыми,
а элипсоидными. Кеплер многократно перепроверяет данные
наблюдений за движением Марса и все время приходит к тем же
самым результатам. В одном из своих писем он даже написал
о том, что если бы орбиты планет были эллиптической формы,
то задачу объяснения планетных движений смогли бы решить уже
Архимед и Аполлоний. Кеплер усердно работает, собрав множе¬
ство частичных данных, но общая картина все еще отсутствует:
отказаться от круговых орбит он пока не решается — так глубоко
в его сознании сидит исходная античная установка. Однако при¬
веденные в порядок хаотические данные наблюдения, их система¬
тическое представление больше не оставляют места для сомнений
в том, что движение Марса происходит по эллиптической орбите,
2.1. Статическая модель структуры науки
83
а Солнце находится в фокусе эллипса (первый закон Кеплера).
Если поверхности Л одинаковы, то и время прохождения отрезков
t будет одинаковым, и наоборот, поскольку вблизи от Солнца пла¬
неты движутся быстрее (второй закон Кеплера, рис. 2.3).
Рис. 2.3. Второй закон И. Кеплера
Заштрихованные площади, описанные радиусом — вектором пла¬
неты в равные промежутки времени, равны между собой1
За открытиями Кеплера последовал величайший труд всего
этого периода — закон притяжения масс, известный как закон
всемирного тяготения И. Ньютона, имеющий форму доста¬
точно простого математического уравнения. Говоря логиче¬
ским языком, закон представляет собой гипотезу, которая
не может быть непосредственно верифицирована. Ее пра¬
вильность, напротив, может быть доказана лишь опосредо¬
ванно. Из нее могут быть выведены, как показал Ньютон, все
результаты наблюдений, которые связаны с законами Кеплера.
Закон свободного падения Галилея также может быть выве¬
ден из закона Ньютона. То же самое относится и к другим фак¬
там наблюдения, например таким, как появление приливов
и отливов, связь которых с обращением Луны уже давно была
известна.
Сам Ньютон, полагает Рейхенбах, отчетливо видел, что
подтверждение его закона зависит от верификации выво¬
дов из него. Однако, несмотря на блестящие успехи матема¬
тической дедукции, Ньютон остается неудовлетворенным.
1 URL: http://commons.wikimedia.org/wiki/File: Kepler%27s_law_2_ru.svg?
uselang=ru (дата обращения: 08.01.1213).
84
Глава 2. Основные концепции философии науки
Он хотел бы получить количественное, эмпирическое дока¬
зательство и проверял для этого выводы из закона, наблю¬
дая за Луной, месячное обращение которой демонстрирует
приложение закона гравитации. Ньютон разочарован, уста¬
новив, что результаты этих наблюдений не согласуются с его
данными. Вместо построения теории, настолько же математи¬
чески стройной, насколько соответствующей фактам, Ньютон
похоронил свой манускрипт в письменном столе. Примерно
через 20 лет, после того как французская экспедиция сде¬
лала новые измерения периметра Земли, Ньютон увидел, что
числа, на которых были основаны его расчеты, неправильные,
в то время как откорректированные измерения согласовыва¬
лись с его теоретическими результатами. Только тогда он впер¬
вые опубликовал свой закон гравитации.
Для Рейхенбаха история ньютоновского открытия является
прекрасной иллюстрацией современного научного метода.
Исходным пунктом этого метода выступает материал наблю¬
дений, но наблюдения сами по себе еще не исчерпывают всего
метода. Они дополняются математическим объяснением, кото¬
рое выходит далеко за пределы наблюдаемого. Тогда объясне¬
ние подчиняется математическим выводам, которые делают
различные их следствия отчетливыми. В первую очередь эти
следствия проверяются наблюдениями, которые должны отве¬
тить на вопрос: «да или нет?», и потому такого рода метод
является эмпирическим. Ньютон имел мужество отважиться
на абстрактное объяснение, однако был достаточно осторож¬
ным, не полностью доверяя такому объяснению, до тех пор,
пока наблюдения его не подтвердили. В своем дальнейшем раз¬
витии, которое происходило более чем два столетия, теория
Ньютона находила все новые и новые подтверждения.
Таким образом, математический метод подарил совре¬
менной физике силу предсказания. По мнению Рейхенбаха,
говоря об эмпирической науке, не следует забывать: наблюде¬
ние и эксперимент смогли построить современную науку лишь
потому, что опирались на математическую дедукцию. Иными
словами, математическая дедукция в связи с наблюдением
является инструментом, который сделал возможным успех
современной науки. Ньютоновская физика отличается от пред¬
ставления индуктивной науки, развитого Ф. Бэконом, тем, что
в ней физические законы представлены в форме математи¬
ческих уравнений. Слова Галилея о том, что книга природы
написана языком математики, подтвердились в последующие
2.1. Статическая модель структуры науки
85
столетия в такой степени, в какой сам Галилей не мог даже
представить. Математические законы выступают не только
инструментом упорядочения, но также и предсказания наблю¬
дений, предоставляя физикам власть смотреть в будущее.
Астрономия с ее различными представлениями плане¬
тарной системы, утверждает Райхенбах, дает пример диа¬
лектического закона: птолемеева теория геоцентрической
Вселенной, в которой Земля находится в центре универсума,
была заменена коперниканской системой гелиоцентриче¬
ской Вселенной, в которой Земля движется, а Солнце поко¬
ится в центре. Обе эти противоположные системы сегодня
преодолены и «синтезированы» в релятивистском представ¬
лении Эйнштейна. Теперь и геоцентрическая, и гелиоцентри¬
ческая система могут рассматриваться в качестве допустимых
интерпретаций, если отказаться от утверждения об абсолют¬
ном движении1.
2.1.4. Постпозитивистская критика неопозитивизма
Вся последующая за неопозитивистами традиция фило¬
софии науки, получившая название постпозитивистской,
выросла на отрицании и критике исходных принципов неопо¬
зитивизма, который она порицала прежде всего:
а) за узкий эмпиризм в понимании научного знания, т.е.
иллюзию, что существуют некие абсолютно достоверные,
не отягощенные никакой теоретической интерпретацией,
самоочевидные истинные утверждения наблюдения (прото¬
кольные высказывания), на основе которых с помощью логи¬
ческой дедукции может быть построено все здание науки;
б) антиисторизм — ложное убеждение в том, что путем
выявления структурно-логических взаимоотношений между
элементами гипотетико-дедуктивной теории можно не только
сконструировать идеальную модель современного научного
знания, но и объяснить его историю как чисто кумулятивный
процесс создания все более общих теорий.
Неопозитивисты считали, что для разработки логико-мето¬
дологической структуры не требуется обращаться к историко¬
научному материалу. Однако это совсем не означает, что они
не использовали или не хотели знать историю науки. Просто
она не становилась для неопозитивистов объектом специаль¬
1 Reichenbach Н. Der Aufstieg der wissenschaftlichen Philosophie. Braun¬
schweig : Friedr. Vieweg & Sohn, 1968. S. 24, 32, 34—35, 41—42, 83.
86
Глава 2. Основные концепции философии науки
ного логико-методологического исследования, выступая лишь
иллюстрацией к уже полученным результатам анализа акту¬
ального состояния наиболее развитой на сегодня отрасли науч¬
ного знания — математики и физики. Теории, не достигшие
аксиоматического идеала, они рассматривали как неполноцен¬
ные, своего рода преднауку, что логически приводило к куму¬
лятивной концепции развития науки как простого накопле¬
ния научного знания при неизменности ее жесткой аксиома¬
тической структуры.
Лакатос, критикуя позитивистскую модель науки в приме¬
нении к коперниканской революции, указывает на то, что для
позитивистов предметом оценки выступают отдельные гипо¬
тезы. Коперниканская революция — это гипотеза о том, что
Земля вращается вокруг Солнца, но не наоборот, или, точнее,
что системой отсчета является не Земля, а сфера неподвиж¬
ных звезд. Таким образом, с точки зрения позитивистов превос¬
ходство коперниканской теории непосредственно базируется
на эмпирическом основании. Однако индуктивисты и конвен-
ционалисты в рамках позитивистской позиции дают несколько
отличные друг от друга интерпретации указанного историко¬
научного события.
Пример
Строгие индуктивисты полагали, что одна теория лучше дру¬
гой, если первая в отличие от второй выведена из фактов, так как
в противном случае обе теории являются чисто спекулятивными
и имеют малую ценность. И. Лакатос критикует эту позицию, под¬
черкивая, что трудно утверждать выводимость Коперником его
гелиоцентризма из фактов. Сегодня чаще признается, что и пто¬
лемеева, и коперниканская теории противоречили известным
в то время результатам наблюдения: «Птолемеева теория не была
очень точной... вычисленные местоположения Марса отлича¬
лись от действительных иногда почти на 5°. Однако и предска¬
зания положения планет Коперником были почти такими же
неточными»1. Но если научная революция состоит в открытии
новых данных и исходящих из них обобщений, то коперникан¬
ской научной революции не существовало вовсе.
Вероятностные индуктивисты утверждают, что одна теория
лучше другой, если первая является более научной относительно
1 Gingerich О. The Copernican Celebration // Science year. 1973. P. 266f.
2.1. Статическая модель структуры науки
87
всех доступных в определенный конкретный момент времени дан¬
ных. Однако, как подчеркивает Лакатос, существует несколько
неопубликованных попыток вычислить вероятность обеих тео¬
рий в плане имевшихся в XVI в. данных и показать, что коперни-
канская теория была более вероятной. Все эти попытки потер¬
пели неудачу. Таким образом, если научная революция заключа¬
ется в том, что предлагаемая новая теория более вероятна, исходя
из имеющихся данных, то коперниканской научной революции
также не было.
В конвенционализме теории признаются по соглашению.
Действительно, при желании факты можно запихнуть в любые
теоретические рамки. Существует мнение, что одна теория лучше
другой, если она проще, систематичнее, экономнее, чем конкури¬
рующая. Поразительная простота коперниканской теории небес¬
ных сфер признается неопровержимым фактом в истории науки
от Галилея до Дюгема. Из этого делается вывод о ее истинности.
Лакатос считает, что огромная простота коперниканской теории
была не в меньшей степени легендой, чем ее большая точность.
Эта «сказка» распространялась в работах современных историков.
Новое строение мироздания, описанное Коперником, хотя и было
в общем простым, в отдельных деталях оставалось весьма слож¬
ным, немногим удобнее птолемеевой системы мира. Таким обра¬
зом, коперниканская теория не была ни точнее, ни существенно
проще своей предшественницы. Следовательно, и в этом случае,
если понимать научную революцию как увеличение простоты
в плоскости наблюдения, коперниканская революция не может
быть признана научной революцией.
Следует иметь в виду, что для неопозитивистов в целом
ни работы Птолемея, ни работы Коперника, ни работы Галилея
еще не являются в строгом смысле научными. Даже Галилей,
один из признанных творцов новой экспериментальной
и математизированной науки, принадлежит во многом лишь
преднауке, поскольку подлинная наука начинается с Исаака
Ньютона, создавшего гипотетико-дедуктивный метод и обра¬
зец построения действительно научной теории.
Неопозитивистская модель науки, точнее, научной
теории, эволюционировала и корректировалась. Наиболее
ясно ее окончательная версия была сформулирована в книге
«Структура научных теорий», подготовленной по материалам
Глава 2. Основные концепции философии науки
симпозиума 1969 г. с одноименным названием. Приведем ее
положения1.
Из первоисточника
1. Существуют язык первого порядка L, в понятиях которого фор¬
мулируется теория, и логическое исчисление К, определенное
в этом языке.
2. Нелогические или дескриптивные константы (термы) разделя¬
ются на два не пресекающихся класса — словарь термов наблюде¬
ния и словарь ненаблюдаемых или теоретических термов.
3. Язык L и исчисление К подразделяются на следующие подъязыки
и подисчисления соответственно:
а) язык наблюдения;
б) логически расширенный язык наблюдения;
в) теоретический язык.
Но эти подъязыки еще не исчерпывают полностью язык L,
поскольку в него входят также смешанные предложения, содер¬
жащие термы из различных словарей.
4. Язык наблюдения и связанные с ним исчисления обусловлены
семантической интерпретацией, причем область интерпретации
состоит из конкретных наблюдаемых событий, вещей или момен¬
тов, а интерпретационные отношения и свойства должны быть
непосредственно наблюдаемы; при этом допускается возможность
частичной семантической интерпретации.
5. Частичная интерпретация теоретических термов и содержащих
их предложений языка L обеспечивается постулатами двух типов:
теоретическими постулатами Т, т.е. аксиомами теории, включаю¬
щими только термы теоретического словаря, и правилами соответ¬
ствия — постулатами С, содержащими смешанные предложения.
Все современные концепции философии науки объединяет
критическое отношение к стандартной концепции, стремление
построить историко-методологические модели науки, которые
опираются на следующие общие принципы.
1. Теоретическое понимание науки возможно лишь при
условии построения динамической модели научного знания.
2. Научное знание является целостным по своей природе,
его нельзя разбить на независимые друг от друга уровень
наблюдения и уровень теории, а любое утверждение наблюде¬
1 См.: The Structure of Scientific Theories. Urbana ; Chicago ; London :
University of Illinois Press, 1974. P. 50—51.
2.1. Статическая модель структуры науки
89
ния обусловлено соответствующей теорией, т.е. является тео¬
ретически нагруженным.
3. Важное место в науке занимают не только языковые
выражения, но также аналоговые и иконические модели, раз¬
личного рода схемы и мысленные эксперименты.
4. Для методологического анализа большой интерес пред¬
ставляют не только аксиоматизированные и формализован¬
ные теории, но и так называемые математизированные тео¬
рии, а формализация не может рассматриваться как идеал зре¬
лого научного знания.
5. В качестве единицы методологического анализа должна
быть взята не отдельная теория, а комплекс или последова¬
тельность теорий, научная дисциплина или иное макротеоре-
тическое образование.
6. Философские концепции тесно взаимосвязаны с соб¬
ственно научным (конкретно-научным) знанием, при этом
не только философия оказывает стимулирующее воздействие
на науку, которое может быть как позитивным, так и негатив¬
ным, но и философские утверждения органично входят в само
тело науки.
7. Динамика научного знания не представляет собой строго
кумулятивного процесса, а научные теории независимы друг
от друга.
8. В качестве метода разработки историко-методологиче¬
ской модели науки выступает совокупность различных подхо¬
дов к анализу науки — историко-научного, методологического,
науковедческого, психологического, социологического, логи¬
ческого и т.д., причем логическому описанию научного знания
отводится подчиненное место, а в некоторых случая вообще
отрицается какое-либо значение его для понимания науки.
Мнение эксперта
В качестве иллюстрации критики неопозитивизма приведем слова
известного германского философа Ханса Ленка:
«1. Согласно традиционной интерпретации, теории — это логи¬
чески связанные системы предложений или высказываний, кото¬
рые состоят из гипотез универсальных законов и могут быть пред¬
ставлены в их законченной и совершенной форме аксиоматиче¬
ски. Связь с реальностью или их эмпиричность вытекает из того
факта, что понятия теории подчинены предложениям наблюде¬
ния... посредством правил соответствия, соединяющим теорети¬
ческие понятия с предикатами наблюдения более низкого уровня,
90
Глава 2. Основные концепции философии науки
которые, в свою очередь, могут быть сведены к наблюдениям
и измерениям.
Это традиционное двухступенчатое представление реальных науч¬
ных теорий рассматривается в настоящее время весьма критиче¬
ски и дополняется или замещается несколькими другими концеп¬
циями.
2. С традиционной концепцией теории тесно связано признание
первичности, или образцовости, математической теории в акси¬
оматическом облике, заложенном в логико-математическом фор¬
мализме (Д. Гильберт) в начале XX в. Ему соответствуют (мате¬
матические) теории и аксиоматические системы, которые сами
определяют свои не интерпретированные теоретические поня¬
тия частично имплицитно через структурные аксиомы, но в то же
время могут полностью охватить ту область реальности, которая
посредством этой теории должна быть охвачена (как, например,
классическая алгебра).
(С помощью метаматематических результатов, полученных
Гёделем и Чёрчем, эти ожидания были признаны невозможными.
Сложные аксиоматизации высокого уровня показали свою непол¬
ноту: доказуемость непротиворечивости является ограничен¬
ной и, кроме того, не существует никаких абсолютных гарантий
и механизмов либо алгоритмов доказательства даже для некото¬
рых логически или математически правильных теорем в рамках
формальной системы.)
Таким образом, тотальная аксиоматизация теорий провалилась.
Аксиоматические методы могут быть поняты... как дидактиче¬
ские, полезные вспомогательные конструкции. В качестве тако¬
вых они могут, естественно, применяться, как и раньше, в осо¬
бенности в формально-научных (например, математических)
теориях. Но аксиоматизация и сциентификация не могут быть
приравнены друг к другу ни в формально... ни в реально научном
смысле. Аксиоматизация является вспомогательным средством,
но не самой реальной научной теорией.
Все это приводит к выводу о том, что аксиоматизацию нельзя рас¬
сматривать в качестве единственного и достаточного критерия
научности так, как это может быть необходимым в практике обу¬
чения на примере системы аксиом. В особенности не следует сме¬
шивать одну лишь формальную аксиоматизацию, а именно —
математическую структуру исчисления, с “теорией” — будь
то в научном или практическом смысле»1.
1 Ленк X. Эпистемологические заметки относительно понятий «тео¬
рия» и «теория проектирования» // Философия, наука, цивилизация. М. :
Эдиториал УРСС, 1999. С. 163—164.
2.2. Модели функционирования науки
91
Однако, несмотря на столь радикальную критику неопози¬
тивизма в современной философии науки, необходимо иметь
в виду следующее. Во-первых, содержащиеся в ней историко¬
методологические модели выросли именно благодаря этой
критике. Во-вторых, сами эти модели не всегда могут быть рас¬
смотрены как модели развития знания. В-третьих, увлекшись
анализом развития науки, часто упускают из вида ее струк¬
турный аспект. Этот последний пробел в значительной мере
компенсирует так называемая структуралистская концепция
науки, нашедшая отражение прежде всего в работах Джозефа
Снида и Вольфганга Штегмюллера.
2.2. Модели функционирования науки
2.2.1. Модель внешнего функционирования науки
как процесса смены фальсифицируемых
теорий в рамках логики научного открытия
К. Поппера
Известный австрийский и британский философ сэр Карл Раймунд
Поппер (1902—1994) формулирует в качестве одной из важ¬
ных задач философии науки исследование роста научного зна¬
ния. Однако прежде обратим внимание на эволюцию взглядов
Поппера и их отличие от стандартной концепции.
Решая проблему демаркации науки от метафизики (фило¬
софии), Поппер вместо критерия верификации для их разгра¬
ничения вводит критерий фальсификации, заключающийся
в том, что теоретические утверждения должны не подтверж¬
даться, а опровергаться опытом. Позднее он ослабляет данный
критерий, вводя понятие фальсифицируемости, т.е. потенци¬
альной возможности опровержения. Тогда эмпирические науч¬
ные теории отличаются от метафизических (или неэмпири¬
ческих) тем, что первые фальсифицируемы, а вторые — нет.
Однако это еще не значит, что первые осмысленны, а вторые
вообще не имеют никакого смысла, хотя подлинная истин¬
ность теории заключается в возможности ее опровержения.
Именно критицизм отличает теорию от мифа, а метод рацио¬
нальной дискуссии, т.е. ясной, насколько это возможно, поста¬
новки проблемы и критической проверки предлагаемых реше¬
ний, должен быть методом не только естественной науки,
но и философии. Его составной частью является исторический
92
Глава 2. Основные концепции философии науки
метод, заключающийся в отыскании того, что думали и гово¬
рили о данной проблеме другие люди.
Неопровержимость — не достоинство, а порок теории.
Отмечая, что позитивисты сами обсуждают типично фило¬
софские проблемы, Поппер допускает существование научной
философии, которая является методологией. Следуя традици¬
онной неопозитивистской установке на элиминацию из науки
психологизма, он подчеркивает, что не наши иррациональные
ощущения, а рациональные языковые выражения этих ощу¬
щений должны составлять фундамент науки. Всякое научное
открытие содержит, конечно, иррациональный элемент, но его
исследование относится к психологии и лежит за пределами
логики научного открытия. Методология научного познания
не должна, по его мнению, интересоваться мыслительными
процессами, поскольку главный ее объект составляют теории,
как результат данных процессов, и их логическое соотношение.
Наука — лишь гипотетико-дедуктивная система предложений,
которая имеет характер объективности или интерсубъектив¬
ной проверяемости.
Фальсифицируема в строгом смысле лишь теоретическая
система в целом, а не отдельные ее положения. Метод крити¬
цизма, т.е. испытательных фальсификаций, систематические
попытки опровержения выдвинутых идей, гипотез и теорий
и устранение ошибок, по Попперу, являются сущностью науч¬
ной деятельности, ее отличительной чертой. Теория рассма¬
тривается Поппером как своеобразная машина, сконструиро¬
ванная отдельным гениальным индивидом, который решает,
что составляет ее «мир», какого рода законы желательно рас¬
крыть в этом «мире», и вкладывает «врожденные» принципы
выбора объектов наблюдения. Научные теории, с его точки
зрения, являются не результатом наблюдения, а изобрете¬
ниями, предположениями, смело предшествующими опыту.
Совершенствование теорий осуществляется методом рацио¬
нального обсуждения, сущность которого заключается в чет¬
кой постановке проблемы и критическом анализе различных
предложенных решений.
Внешнее функционирование теории состоит в том,
что именно в столкновении минимум двух теорий реша¬
ется вопрос совершенствования и роста научного знания.
Поскольку наблюдение, по Попперу, всегда наблюдение в свете
теорий, опровергаемая теория противостоит не чистому
наблюдению, а другой теории или опровергающей гипотезе.
Функционирование науки характеризуется им через смену
2.2. Модели функционирования науки
93
одних (опровергнутых) теорий другими более жизненными
теоретическими конструкциями, смелее противостоящими
фальсификациям. В этом смысле для Поппера внутреннее
совершенствование теорий теряет значение, поскольку опро¬
вергнутая, не выдержавшая фальсификаций теория должна
быть попросту отвергнута, а на смену ей должна прийти более
совершенная, но уже другая теория. Функционирование науки
и заключается в том, чтобы вести критику и опровержение
теорий в надежде найти ошибку, чему-то научиться на этой
ошибке и развить новую, лучшую теорию. История науки —
это логика научных открытий, которые представляют собой
цепь сменяющих друг друга теорий.
Теория начинается с проблемы, далее следуют подробное
решение, догадка, а затем критика и исправление ошибок.
Эмпирически опровергнутая теория должна быть элимини¬
рована, мало того, эмпирически опровергнутая и отвергну¬
тая теория не должна возвращаться на более поздних стадиях
научного развития. Чтобы сделать открытие там, где старая
теория ошибочна, необходима новая теория. Борьба за уточ¬
нение эмпирического базиса происходит между этим базисом
и теорией, подлежащей проверке, а соперничающая теория
выполняет лишь функцию катализатора. Это двухсторонняя
борьба между теорией и экспериментом, ведь в конечном счете
именно они противостоят друг другу, а единственный важный
результат такого рода конфронтации заключается в действи¬
тельной фальсификации. Иными словами, единственное под¬
линное открытие — опровержение данной научной гипотезы.
Теоретик предлагает новую теорию; со своей стороны,
отдельные базисные утверждения противоречат ей, и если
одно из них будет акцептировано, то теория считается опро¬
вергнутой: она должна быть отброшена и заменена новой.
Решающим в судьбе теории, однако, является результат про¬
верки. Попперовский историк ищет большие, смелые, фальси¬
фицируемые теории и большие, негативные, решающие экс¬
перименты. Внутренняя структура и функционирование этих
теорий в таком случае не столь важны.
2.2.2. Интерпретация коперниканской революции
в попперианской методологии науки
Фальсификационистская теория науки указывает на две
точки зрения, которые могли бы обосновать превосходство
коперниканской теории небесных движений. С одной точки
94
Глава 2. Основные концепции философии науки
зрения, теория Птолемея была в принципе неопровержима
(т.е. псевдонаучна), а коперниканская революция представ¬
ляла собой переход от неопровержимой спекуляции к науке,
которая может быть опровергнута. Эвристика Птолемея, в сущ¬
ности, была ad hoc-эвристикой: она могла объяснить любой
новый факт за счет дальнейшего расширения лабиринта эпи¬
циклов и эквантов (рис. 2.4, а и б). Коперниканская теория,
напротив, является эмпирически опровержимой (как мини¬
мум в принципе).
Солнце S движется по геоцентри¬
ческой орбите с неравномерной
скоростью, но угол а изменяется
равномерно во времени
(а)
Рис. 2.4. Эпициклы, деференты и экванты в системе Птолемея:
а — эквант; б — основополагающая система «эпицикл—деферент»
Другой вариант фальсификационизма утверждает, что
обе эти теории долгое время являлись в одинаковой степени
опровержимыми: они были несовместимыми, но в равной
мере не опровергнутыми. Однако в итоге нашелся решающий
эксперимент (experimenta crucis — «опыт креста»), который
опроверг теорию Птолемея и утвердил («оправдал») теорию
Коперника. Поппер следующим образом выражает эту мысль:
система Птолемея (рис. 2.5) «была еще не опровергнута, когда
Коперник выдвинул свою систему... В подобных случаях важ¬
нейшее значение приобретает решающий эксперимент»1.
Как полагает Поппер, открытые Галилеем в 1616 г. фазы
Венеры решили дело в пользу Коперника. Возможно, именно
в этом и состояло превосходство коперниканской теории над
системой Птолемея: это была решающая проверка. В то же
время, по мнению Лакатоса, система Птолемея с точки зре-
1 Popper К. Conjectures and Refutations. L., 1963. P. 246.
2.2. Модели функционирования науки
95
Рис. 2.5, Система эпициклов и деферентов в системе Птолемея1
1 Источник: Бронштейн В. А. Клавдий Птолемей. М. : Наука, 1988. С. 112.
Рис. 24.
96
Глава 2. Основные концепции философии науки
ния Коперника уже давно была опровергнута и вообще пере¬
гружена аномалиями. Поппер фактически конструирует соб¬
ственную историческую версию, которая должна подходить
под его концепцию. Однако если фальсификационистский
критерий обращается к вопросу о том, когда коперникан-
ская теория взяла верх не только над птолемеевой концеп¬
цией, но и над широко известной в 1616 г. теорией датского
ученого Тихо де Браге (1546—1601), тогда у фальсификацио-
низма, подчеркивает Лакатос, остается только один абсурдный
ответ: впервые это произошло в 1838 г. Решающим экспери¬
ментом для обеих теорий стало открытие немецким астроно¬
мом и математиком Фридрихом Бесселем (1748—1846) звезд¬
ного параллакса. Но нельзя, конечно, придерживаться мнения,
что гелиоцентрическая астрономия была рационально обо¬
снована наукой лишь после 1838 г. В действительности доста¬
точно позднее открытие параллакса неподвижных звезд играло
весьма незначительную роль. Оно последовало через пару лет
после того, как произведение Коперника было изъято церко¬
вью из Индекса запрещенных книг с тем обоснованием, что
коперниканская теория уже доказана. Действительный ход
истории науки оказался бы чрезмерно неразумным, считает
Лакатос, если бы научный разум был только фальсификацио-
нистским разумом.
По Попперу, главная цель понимания истории — гипоте¬
тическая реконструкция исторической проблемной ситуа¬
ции. В качестве иллюстрации Поппер приводит галилееву тео¬
рию приливов и отливов, которая объясняет их как следствие
ускорений, являющихся, в свою очередь, следствием движе¬
ния Земли. Если Земля вращается вокруг Солнца равномерно,
тогда скорость какой-либо точки на ее поверхности, обращен¬
ной в сторону, противоположную от Солнца, больше, чем ско¬
рость того же пункта, если он находится на стороне, обращен¬
ной к Солнцу. Эти изменения скорости означают, что должны
наблюдаться периодические замедления и ускорения. Однако
периодические замедления и ускорения движения какого-
либо водного бассейна, говорит Галилей, ведут к явлениям,
подобным приливам и отливам. Далее Поппер пишет: тео¬
рия Галилея является приемлемой, но в такой форме невер¬
ной. Кроме постоянного ротационного ускорения, называе¬
мого центростремительным, которое также возникает лишь,
когда скорость земной орбиты равна нулю, не проявляется
никакого другого ускорения, а в особенности периодического
ускорения.
2.2. Модели функционирования науки
97
Поппер утверждает: можно сказать, что галилеева кине¬
матическая теория противоречит принципу относительно¬
сти того же Галилея. Однако подобная критика была бы тео¬
ретически и исторически ошибочной, поскольку данный
принцип не связан с ротационным движением. Галилеева
физическая интуиция, с помощью которой он предвидел, что
ротация Земли не имеет релятивистски-механических след¬
ствий, была верной, но эти следствия (гироскопическое дви¬
жение, маятник Фуко и т.д.) не объясняли приливов и отливов.
Получалось, что на последние оказывала какое-то воздействие
сила Кориолиса. С ее помощью мы сохраняем периодические
кинематические ускорения, если учитывается искажение зем¬
ной орбиты. Поппер при этом спрашивает: какую же проблему
обсуждал Галилей?
Проблема состояла в том, чтобы объяснить приливы
и отливы, однако проблемная ситуация была не такой про¬
стой, как кажется на первый взгляд. Проблемная ситуация
в данном случае содержит проблему объяснения приливов
и отливов, но в специфической роли «пробного камня копер¬
никанской теории». Ясно, что Галилей не был прямо заинте¬
ресован в том, что здесь названо проблемой. Существовала
совершенно иная проблема, через которую он и вышел на про¬
блему приливов и отливов, а именно: проблема движения
Земли, т.е. истинности или ложности коперниканской
теории. Действительно, Галилей надеялся найти в успешной
теории приливов и отливов решающий аргумент в защиту
коперниканского утверждения о земном движении, но этого,
по Попперу, еще недостаточно для понимания галилеевой про¬
блемной ситуации.
Галилей был в первую очередь, как настоящий космолог
и теоретик, восхищен необыкновенной смелостью и просто¬
той основополагающей мысли Коперника о том, что Земля,
как, впрочем, и другие планеты, в известном смысле по отно¬
шению к Солнцу играет роль Луны. Объяснительная сила этой
смелой мысли была огромной, когда Галилей открыл с помо¬
щью своего телескопа луны Юпитера и увидел в них мини¬
атюрную модель коперниканской солнечной системы. Так
он нашел эмпирическое подтверждение этой смелой и почти
априорной идеи. Кроме того, открыв фазы Венеры, ему дове¬
лось проверить предсказание коперниканской теории о том,
что внутренние фазы планет должны соответствовать фазам
Луны.
7 Н Г Багдасарьян, В Г Горохов, А П Назаретян
98
Глава 2. Основные концепции философии науки
Коперниканская теория, продолжает Поппер, в сущно¬
сти, была геометрически-космологической моделью, скон¬
струированной геометрическими (и кинематическими) сред¬
ствами. Однако Галилей был физиком и знал, что в конечном
счете речь идет о физико-механическом объяснении. Он нашел
отдельные важные элементы такого объяснения, к которым
в первую очередь принадлежат закон инерции и закон сохране¬
ния ротационного кругового движения. Далее Поппер заклю¬
чает, что Галилей с помощью этих двух законов (которые
он рассматривает как один закон) пытается разрешить воз¬
никшую проблемную ситуацию, отдавая себе полный отчет
в отрывочности своих физических познаний. Методически же
он был абсолютно прав. Только если мы пытаемся наши оши¬
бочные теории использовать до самой последней границы их
возможностей, можно надеяться, что мы чему-то научимся
на их ошибках, подчеркивает Поппер. Это объясняет, почему
Галилей, зная о работах Кеплера, твердо стоял на позициях
гипотезы кругового движения. И в этом он был прав.
Часто говорят, что Галилей неоправданно упростил труд¬
ности коперниканской теории, кроме того, он должен был бы
акцептировать законы Кеплера. Но Поппер все это считает
ошибками исторического понимания, погрешностями в ана¬
лизе проблемной ситуации третьего (по Попперу) мира1.
Галилей был совершенно прав, полагает он, работая со сме¬
лыми упрощениями. Кеплеровы эллипсы также были упроще¬
нием, только Кеплеру повезло в том, что Ньютон несколько
позже смог использовать его упрощение в качестве пробного
камня для своей теории взаимодействия двух тел и тем самым
1 К. Поппер в своей книге «Объективное познание» различает три мира:
1) мир физических предметов; 2) мир психических состояний; 3) мир тео¬
рий, аргументов, проблем, произведений искусства и т.п. (знание без
познающего субъекта). Он говорит об относительной автономности этого
третьего мира, который объективно существует, но может быть реализо¬
ван с помощью второго мира, являющегося посредником между первым
и третьим мирами. Поппер сравнивает две возможные ситуации: машины
и субъективные знания разрушены, но книги и человеческая способность
к обучению сохранены; машины, субъективные знания и книги уничто¬
жены, но способность к обучению тем не менее сохраняется. Если в пер¬
вом случае возрождение цивилизации возможно, то во втором — наша
цивилизация не сможет возродиться в течение долгих тысячелетий. См.:
Поппер К. Логика и рост научного знания. М. : Прогресс, 1983. С. 439—443.
Однако Татьяна Толстая в романе «Кысь» опровергает утверждение Поппера:
после «большого взрыва» в Новой Москве некоторые люди умеют читать
и писать, но не понимают смысла, вложенного в слова своих произведений
классиками литературы до «взрыва».
2.2. Модели функционирования науки
99
объяснил их. Почему же, спрашивает Поппер, Галилей в своей
теории приливов и отливов отверг влияние Луны? И сам отве¬
чает: во-первых, Галилей был противником астрологии (в том
числе астрологии Кеплера), которая интерпретировала пла¬
неты в качестве богов; во-вторых, он работал с законом сохра¬
нения ротационного движения (еще не было построено дина¬
мики) и это, оказывается, исключало межпланетные влияния.
С методической точки зрения было верно всерьез попытаться
объяснить приливы и отливы на этой узкой основе. Без подоб¬
ной попытки невозможно было бы узнать, что объяснительный
базис слишком узок и что должна быть введена идея Ньютона
о силе притяжения и дальнодействия — идея, которая носила
почти астрологический характер и рассматривалась просветите¬
лями и просвещаемыми (да и самим Ньютоном) как оккультная.
Анализ галилеевой проблемной ситуации приводит к рацио¬
нальному объяснению действий великого итальянца в несколь¬
ких пунктах, по которым он подвергался нападкам различ¬
ных историков, и тем самым к лучшему пониманию Галилея.
Психологические основания для объяснения, такие как често¬
любие, ревность, тяга к сенсации, желание спорить и одержи¬
мость, защита любимой идеи фикс, в данном случае излишни.
Таков метод ситуационного анализа Карла Поппера, или
его ситуационная логика.
Из первоисточника
«Это метод, который должен применяться по возможности везде
в качестве основания исторического понимания и объясне¬
ния вместо психологических объяснений отношений третьего
мира, которые по большей части являются логическими отно¬
шениями... Часто утверждают, что история научных открытий
зависит от чисто технических изобретений новых инструмен¬
тов (например, революция, причиной которой явилась подзор¬
ная труба Галилея). В противоположность этому я верю, что исто¬
рия науки является, в сущности, историей идей. Увеличительные
стекла были уже известны задолго до того, как у Галилея появи¬
лась идея использовать их в астрономической подзорной трубе.
Радиотелеграфия, как известно, является применением максвел¬
ловской теории, которое восходит к Генриху Герцу... Новая идея —
новая теория — действует как новый орган восприятия, была ли
она вызвана влиянием техники или нет»1.
1 Popper К. R. Auf der Suche nach einer besseren Welt. Vortrage und Aufsatze
aus dreiftiger Jahren. Miinchen ; Zurich : Pipper 1984. S. 185—188, 73.
100
Глава 2. Основные концепции философии науки
2.2.3. Модель внутритеоретического
функционирования науки, направленного
на совершенствование логического
механизма теорий, в концепции научно-
исследовательских программ И. Лакатоса
Критикуя неопозитивистскую программу за построе¬
ние формализованных языков, искусственно замораживаю¬
щих науку, Имре Лакатос (1922—1974), английский философ,
родившийся в Венгрии, провозглашает необходимость обра¬
щения к реальному процессу научного мышления, к изуче¬
нию истории науки для выявления закономерностей в движе¬
нии научного знания (логики доказательств и опровержений).
По его мнению, неопозитивисты, исключая из сферы исследо¬
вания предысторию формализованной дисциплины, сводят
методологию математики к метаматематике, а философию —
к логике науки. Однако без руководства со стороны филосо¬
фии история математики слепа, а философия математики сде¬
лалась пустой. В то же время, полагает Лакатос, методология
вообще не занимается мнением и убеждением, имеющими
лишь психологическое значение. Поскольку никакая сово¬
купность человеческих суждений не является рациональной,
то рациональная реконструкция никогда не может совпасть
с реальной историей науки, которая представляет собой исто¬
рию событий, выбранных и интерпретированных определен¬
ным нормативным образом. В этом, по Лакатосу, и заключа¬
ется метод рациональной реконструкции.
Лакатос различает целые и растущие теории. По мере
роста знания язык меняется: теоретический язык постепенно
вытесняет наивный. Совершенствование логического меха¬
низма теорий в процессе их функционирования происходит
при столкновении с противоречащими контрпримерами и ано¬
малиями, превращении этих контрпримеров в подтвержда¬
ющие примеры, т.е. новые факты, выявлении скрытых посы¬
лок и лемм и т.д. Функционирование теории, по Лакатосу, есть
результат деятельности индивидов, но не одного гениального,
как у Поппера, а нескольких: одни высказывают догадку, дру¬
гие выдвигают контрпример, третьи устраняют монстры и т.д.
Фундаментальной единицей методологического анализа,
с точки зрения Лакатоса, должна быть не изолированная тео¬
рия, а исследовательская программа (ИП), представляющая
собой серию взаимосвязанных теорий. Именно в пределах
2.2. Модели функционирования науки
101
ИП одна теория должна быть заменена другой, лучшей, име¬
ющей большее эмпирическое содержание, чем предшествую¬
щая ей в данной серии теория. В прогрессивной ИП теория слу¬
жит открытию новых, до сих пор неизвестных фактов. В деге¬
неративной ИП теория, напротив, создается для того, чтобы
разобраться с уже известными фактами.
По мнению Лакатоса, знаком эмпирического прогресса
не является тривиальная верификация. В то же время и поп-
перовское опровержение не может служить признаком осечки,
поскольку любая программа развивается в окружении целого
моря аномалий. Обычно дегенеративная программа в конеч¬
ном счете заменяется прогрессивной. Однако как научная или
ненаучная должна оцениваться не отдельная изолированная
теория, а последовательность теорий. Лакатос называет такую
последовательность теоретически прогрессивной, т.е. приво¬
дящей к теоретически прогрессивному сдвигу проблем, если
каждая новая теория имеет большее эмпирическое содержа¬
ние, чем ее предшественница, предсказывая новые, до сих пор
неожидаемые факты. Кроме того, она будет еще и эмпирически
прогрессивной, т.е. ведущей к эмпирически прогрессивному
сдвигу проблем, если сохраняет этот излишек эмпирического
содержания и действительно ведет к открытию новых фактов.
Поскольку Лакатос рассматривает функционирование науч¬
ного знания внутри исследовательской программы, то предла¬
гаемую им модель можно назвать моделью внутреннего функ¬
ционирования науки (в отличие от модели Поппера, демон¬
стрирующей внешнее столкновение различных не связанных
одной программой теорий). Лакатос различает внутреннюю
историю (рациональную реконструкцию) и внешнюю исто¬
рию (социально-психологическую) науки. При этом история
науки всегда богаче ее рациональной реконструкции. Но ра¬
циональная реконструкция, или внутренняя история, пер¬
вична, тогда как внешняя история вторична, поскольку важ¬
нейшие проблемы внешней истории науки определяются ее
внутренней историей.
Исследовательская программа состоит из методологических
правил, одни из которых говорят, каких путей нужно избегать
[отрицательная эвристика), а другие — какими путями сле¬
довать (положительная эвристика). ИП включает также нео¬
провержимое — согласно решению, заранее принятому чле¬
нами определенного научного сообщества, поддерживающими
данную программу, — жесткое ядро. Но основную тяжесть
102
Глава 2. Основные концепции философии науки
проверок должен вынести защитный пояс вспомогательных
гипотез.
Внутри исследовательской программы одна теория заменя¬
ется лучшей теорией, которая имеет большее содержание, чем
ее предшественница, и это содержание частично подтверж¬
дается. Для замены одной теории на другую, более лучшую,
не требуется ничего иного, как фальсификация первой из них
в попперовском смысле. Однако до появления новой лучшей
теории не может быть никакой фальсификации, поскольку
фальсификация не является простым отношением между
одной теорией и эмпирическим базисом. Это многосторон¬
нее отношение между конкурирующими теориями, исход¬
ным эмпирическим базисом и эмпирическим ростом, ведущим
к подобной конкурентной борьбе. Можно сказать, что фальси¬
фикация носит исторический характер.
Аномалии, или контрпримеры, должны вести к изменениям
лишь в защитном поясе вспомогательных гипотез, которым
надежно защищено жесткое ядро программы. Аномалии часто
регистрируются, но отодвигаются в сторону в надежде на то,
что через некоторое время они превратятся из опровержения
в доказательство этой программы. Данной цели служит эври¬
стика исследовательской программы, т.е. мощный аппарат
для разрешения проблем, который с помощью высокоразви¬
того математического метода способен переварить аномалии
и по возможности превратить их в доказательный материал.
Аномалия — наивное опровержение, загадка, проблема —
может быть урегулирована тремя способами:
1) разрешением внутри первоначальной программы (ано¬
малия превращается в подтверждающий пример);
2) нейтрализацией, т.е. решением внутри независимой,
отличной от первоначальной программы (аномалия исчезает);
3) решением непреодолимой для данной программы ано¬
малии внутри соперничающей программы (аномалия превра¬
щается в контрпример, т.е. становится опровергающим приме¬
ром). Последний случай ведет к замене старой исследователь¬
ской программы на новую, к научной революции.
Исследовательская программа успешна, если она ведет
к прогрессивному сдвигу проблем, и неуспешна, если ведет
к вырожденному их сдвигу. Когда программа перестает пред¬
сказывать неизвестные факты, то от жесткого ядра следует
отказаться. История науки, по Лакатосу, является историей
2.2. Модели функционирования науки
103
борющихся научно-исследовательских программ. Однако их
соотношение Лакатосом фактически не рассматривается.
2.2.4. Интерпретация коперниканской революции
в методологии научно-исследовательских
программ И. Лакатоса
И. Лакатос полагает, что как Птолемей, так и Коперник
работали над исследовательскими программами, которые
обе выросли из одной пифагорейско-платоновской программы.
Основное утверждение этой протопрограммы звучит следу¬
ющим образом: так как небесные тела совершенны, необхо¬
димо «спасти» все астрономические явления с помощью ком¬
бинации возможно меньшего числа равномерных круговых
движений (или равномерных вращений сфер вокруг оси).
Указанный принцип является краеугольным камнем эври¬
стики обеих программ. Для этой протопрограммы, подчерки¬
вает Лакатос, вообще не имеет никакого значения, где нахо¬
дится центр Вселенной. В данном случае эвристика программы
была первичной, а ее жесткое ядро вторичным. Некоторые, как
Пифагор, верили, что центром является огненный шар, неви¬
димый с обжитой стороны Земли, другие, как отдельные пла¬
тоники, видели его на Солнце, третьи, как Эвдокс, — на самой
Земле. Геоцентрическая гипотеза превратилась в застывшее
ядро программы впервые с развитием совершенной аристо¬
телевской земной физики, которая различает естественное
и насильственное движение, а также земную, или подлунную,
химию четырех элементов и чистую, или вечную, небесную
квинтэссенцию.
По Лакатосу, первоначальное геоцентрическое пред¬
ставление мира состояло в описании концентрических сфер
вокруг Земли, одна из которых была сферой неподвижных
звезд, а остальные предназначались для других небесных
тел. Однако и тогда было ясно, что это ложная идеализиро¬
ванная модель. Например, Евдокс из Книд (ок. 408 — ок. 355
до н.э.) уже знал, что такая схема годилась лишь для непод¬
вижных звезд, но не для планет (или скитальцев, как их назы¬
вали из-за видимых с Земли блуждающих движений на небос¬
воде; см. рис. 2.6).
Известно, что Евдокс сделал набросок системы враща¬
ющихся сфер для представления движения планет. Он ввел
26 таких сфер, чтобы объяснить остановки и обратное дви-
104
Глава 2. Основные концепции философии науки
Рис. 2.6. Видимое с Земли возвратное движение планеты Марс
Пунктирная линия показывает эклиптику, а сплошная — видимую орбиту
планеты в апреле — октябре в районе созвездий Овна и Тельца
жение планет, или, лучше сказать, спасти идеализированную
модель. Эта модель не предсказывала никаких новых фактов
и не объясняла таких аномалий, как изменение освещенности
планет (рис. 2.7).
Рис. 2.7. Система из четырех концентрических сфер, использовавшаяся
для моделирования движения планет в теории Евдокса1
Цифрами обозначены: 1 — сферы, отвечавшие за суточное вращение
небосвода, 2 — за движение вдоль эклиптики, 3 и 4 — за попятные движе¬
ния планеты. Т — Земля. Пунктирная линия изображает эклиптику (эква¬
тор второй сферы)
1 URL: http://ru.wikipedia.org/wiki/Oa^:Eudoxus_planets3.PNG (дата
обращения: 26.02.2013).
2.2. Модели функционирования науки
105
Как отмечает Лакатос, с точки зрения задачи, стоящей перед
системой вращающихся сфер, каждый отдельный шаг геоста-
тической программы противоречил платоновской эвристике:
1) эксцентр переместил Землю из центра круга (рис. 2.8
вверху);
2) эпициклы Аполлония и Гиппарха означали, что действи¬
тельные орбиты планет вокруг Земли не были круговыми (рис.
2.8 внизу);
3) наконец, экванты Птолемея показали, что и движение
пустого центра является и не равномерным, и не круговым.
С точки экванта оно было равномерным, но не круговым,
а с точки центра вращающегося круга — круговым, но нерав¬
номерным. На место равномерному движению по кругу встает
квазиравномерное и квазикруговое движение (рис. 2.8).
Эксцентер (а), эксцентр на деференте (б) и на эксцентре (в)
Эпицикл на эпицикле, находящемся на деференте (а),
и типичная траектория планеты (б), полученная на основе
комбинации данных движений
Рис. 2.8. Эпициклы и эксцентры
S — Солнце, Е — Земля, О — эксцентр, Р — планета
106
Глава 2. Основные концепции философии науки
Каждая планета помещается на небольшом равномерно
вращающемся круге — эпицикле. Его центр, в свою очередь,
располагается на периферии другого, большего круга — диф¬
ферента, равномерно вращающегося вокруг центра, который
одновременно является центром Земли. Для экванта теперь
имеет силу постулированная равномерность скорости враще¬
ния круга не относительно его геометрического центра, а отно¬
сительно точки экванта, т.е. фиктивной точки вблизи цен¬
тра круга, точное местонахождение которой может быть подо¬
гнано (рис. 2.9).
Рис. 2.9. Введение экванта для планет
«Пусть вокруг точки экванта F описана окружность... по которой в пря¬
мом направлении равномерно движется точка А0, последовательно занимая
положения Av А2, А3 <...> Им соответствуют точки на деференте DQ, Dv D2,
D3, <...>, по которому, однако, центр эпицикла движется неравномерно. Это
физическое неравенство усиливается оптическим неравенством, связанным
с тем, что Земля Е не совпадает ни с F, ни с центром дифферента D»1
Применение эквантов выходит за пределы платоновской
эвристики, считает Лакатос. Неудивительно поэтому, что уже
на ранней стадии развития астрономии Гераклит (ок. 540 —
ок. 480 до н.э.) и Аристарх (ок. 310 до н.э. — ок. 230 до н.э.)
начали экспериментировать с частично или полностью гелио¬
1 Бронштейн В. А. Клавдий Птолемей. С. 116—117. Рис. 26.
2.2. Модели функционирования науки
107
центрической системой. Коперник узнал эвристическую деге¬
нерацию платоновской программы из уст Птолемея и его
последователей, но не предложил полностью новой про¬
граммы, а лишь вновь вызвал к жизни аристархову форму про¬
граммы. Ее твердое ядро включает в себя утверждение о том,
что именно неподвижные звезды, а не Земля составляют пер¬
вичную систему отсчета для физики. Коперник не открыл
никакой новой эвристики, а попытался восстановить и обно¬
вить платоновскую эвристику. Он фиксировал неподвижные
звезды, делая их действительно недвижимыми, и потому дол¬
жен был передать их движение Земле. Однако в его системе
Земля является всего лишь одной из планет. Таким образом,
Коперник выбрасывает экванты за борт.
Можно с уверенностью сказать, что программа Коперника
была теоретически прогрессивной, продолжает Лакатос. Она
предсказывала новые факты, которые до того никогда не наблю¬
дались. Например, она предсказала фазы Венеры, а также звезд¬
ный паралакс, правда, лишь качественно, поскольку Коперник
не имел представления о размерах планетарной системы.
Однако предсказание фаз Венеры впервые было использовано
лишь в 1616 г. Галилеем. Коперниканская система была эври¬
стически прогрессивной в рамках платоновской традиции. Она
могла бы стать и теоретически прогрессивной, но до 1616 г.
не могла сослаться ни на один новый факт. Оказывается, копер¬
никанская революция впервые лишь в 1616 г. превратилась
в действительную научную революцию и вскоре после этого
сдала свои позиции в пользу новой, ориентированной на дина¬
мику физики. Однако коперниканская система даже в ее высо¬
коразвитой форме не была свободна от аномалий. Важнейшими
аномалиями в ней были кометы, движение которых нельзя
объяснить с помощью круговых движений. Это был главный
аргумент Тихо де Браге против Коперника, и Галилей прило¬
жил немалые усилия, чтобы возразить ему.
С точки зрения методологии научно-исследователь¬
ских программ, коперниканская программа не была раз¬
вита Кеплером, Галилеем и Ньютоном, как часто считают.
Напротив, они отказались от нее, что произошло непосред¬
ственно из-за переноса центра внимания с твердого ядра
программы на ее эвристику. Следовательно, подчерки¬
вает Лакатос, нельзя сказать, что «система мира Коперника
перешла в ньютоновскую теорию гравитации», как это сде¬
лал Поппер1. Кеплер и Галилей имели объективные основа-
1 Popper К. Conjectures and Refutations. L., 1963. S. 98.
108
Глава 2. Основные концепции философии науки
ни я для принятия гелиоцентрической гипотезы, поскольку
основополагающая модель Коперника (да, собственно, уже
и Аристарха) имела дополнительную предсказательную силу
по сравнению со своей птолемеевской конкуренткой. Однако,
по Лакатосу, Галилей и Кеплер отклонили коперниканскую
программу, приняв только ее аристарховское твердое ядро.
Коперник не привел в действие никакой революции, он лишь
помог родиться программе, о которой никогда даже не меч¬
тал. Это была антиптолемеевская программа, которая привела
от Аристотеля обратно к Аристарху и одновременно подтол¬
кнула к новой динамике.
Из первоисточника
Имре Лакатос так резюмирует свой анализ внутринаучной
(читай: методологической) истории науки: «Наш анализ явля¬
ется чисто внутринаучным анализом, в котором нет места для
духа эпохи Ренессанса, который так согревает душу Куна, ни места
для призывов к реформации или против нее, для влияния людей
церкви, а также мнимого или действительного возникновения
капитализма в XVI столетии или же потребностей навигации, кото¬
рые с такой любовью описал Бернал. Все развитие представляется
внутринаучно: его передовая часть могла бы появиться в любой
момент между Аристотелем и Птоломеем, если бы был хотя бы
один гений, подобный Копернику. Внешняя история науки явля¬
ется в этом случае не только второстепенной, но и нерелевант¬
ной. Конечно, система поддержки астрономии церковью сыграла
определенную роль, однако ее поддержка ничего не привносит для
нашего понимания коперниканской революции... Из этого сле¬
дует, что при написании истории науки на первом месте стоит тео¬
рия науки, а социология и психология на втором месте»1.
2.3. Модели генезиса (формирования) науки
2.3.1. Внешний генезис науки в методологической
концепции П. Фейерабенда
Австрийский философ Пауль Карл Фейерабенд (1924—1994)
выделяет четыре основные позиции в теории рациональности:
1 Lakatos I. Die Methodologie der wissenschaftlichen Forschungsprogramme.
Braunschweig, Wiesbaden : Vieweg, 1978. S. 202—203.
2.3. Модели генезиса (формирования) науки
109
1) наивный рационализм, к которому он причисляет, напри¬
мер, И. Канта, Р. Карнапа, К. Поппера, И. Лакатоса;
2) контекстуально-зависимый рационализм, к которому он
относит всех мыслителей, привлекающих при каждом удобном
случае так называемый исторический контекст для рассмотре¬
ния какого-либо вопроса, предложения, решения (например,
марксисты);
3) наивный анархизм, отрицающий всякие правила и мас¬
штабы, к которому причисляются всякие экстатические рели¬
гии и политический анархизм;
4) методологический анархизм, который он обозначает
в качестве своей собственной позиции.
Наивные анархисты, подчеркивает Фейерабенд, утверж¬
дают, что: а) все правила и масштабы имеют свои границы;
б) посему необходимо обходиться вообще без них. Сам же он
принимает первое утверждение, но отвергает второе, полагая,
что всякие правила действительно имеют границы, однако это
не значит, что мы должны жить вообще без правил. В своих
работах Фейерабенд пытается показать не только то, от каких
методов следует отказаться, но и какие методы в этих особых
случаях нужно использовать. Контекст, конечно, должен быть
принят во внимание, однако это не значит, что правила, свя¬
занные с контекстом, должны заменить абсолютные правила:
они должны лишь дополнить их. Фейерабенд не намеревается
устранить всякие правила и масштабы или показать, что они
не имеют никакой ценности. Напротив, он ведет речь об обо¬
гащении их инструментария (чем их будет больше, тем лучше)
и, кроме того, о новом применении всех правил и масштабов,
обозначая свою позицию через это применение, а не через их
особое содержание.
Рассматривая проблему соотношения теории и опыта,
Фейерабенд выступает с резкой критикой позитивизма. Он
отмечает, что позитивистский язык наблюдения основыва¬
ется на метафизической онтологии, причем с точки зрения
позитивистов существует лишь одна-единственная онтология.
Называя позитивистскую теорию интерпретации «наивной»,
Фейерабенд подчеркивает, что сам язык наблюдения определя¬
ется теорией, которая разъясняет, что мы наблюдаем, и меня¬
ется вместе с изменением теории. Он отвергает существование
автономного, независимого от теории эмпирического языка:
каждая теория создает свой собственный язык для описания
наблюдаемых ситуаций. Понятия языка наблюдения не всегда
110
Глава 2. Основные концепции философии науки
бывают более ясны, чем теоретические понятия и поэтому
не могут служить средством разъяснения последних. Без тео¬
рии показания измерительных инструментов ничего не зна¬
чат: сначала теория учит, какие имеются в мире взаимосвязи
и что существует надежная взаимозависимость между пока¬
занием инструмента и особой ситуацией между этими вза¬
имосвязями. Если одна теория заменяется другой теорией
с иной онтологией, то необходимо все имеющиеся измерения
интерпретировать заново. Кроме того, интерпретация любой
физической теории содержит метафизические, а любой язык
наблюдения — теоретические элементы. В принципе вообще
не существует теории, которая была бы в полном согласии
со всеми фактами. Возражая позитивистам, Фейерабенд отме¬
чает, что:
1) наука редко основывается на полностью готовой физиче¬
ской теории (в особенности в периоды научных революций);
2) даже полностью достроенные теории никогда не бывают
до конца формализованными и используют в большей или
меньшей степени интуитивные приемы;
3) не существует единого языка наблюдения, используемого
для разъяснения или проверки какой-либо теории.
По его мнению, наука без ощущения, наблюдения не только
возможна, но и реализуема, поэтому двухслойная модель
структуры науки, постулирующая резкое противопоставле¬
ние языка теории и языка наблюдения, и научная практика
не имеют ничего общего.
Критикуя принципы дедуцируемости (выводимости или
хотя бы совместимости теорий) и инвариантности значения
научных терминов, входящих в разные теории, а также отри¬
цая кумулятивность в развитии науки, Фейерабенд утверж¬
дает, что старая и новая теории не только несовместимы (ста¬
рая не может быть включена в новую), но и несоизмеримы.
Существуют теории, о которых можно интуитивно сказать, что
в них идет речь об одних и тех же вещах, но которые не имеют
ни одного общего предложения. Это происходит не потому,
что теории описывают различные области, т.е. независимы
друг от друга, а из-за их несоизмеримости — несравнимости
их содержания. С этим связан также принимаемый позити¬
вистами постулат об инвариантности значения научных тер¬
минов, несовместимый с научной практикой, поскольку при
переходе от одной теории к другой значение основных поня¬
тий меняется.
2.3. Модели генезиса (формирования) науки
111
Пример
Фейерабенд приводит пример с понятием массы. В классической
физике масса какой-либо системы не связана (или в предельном —
случае случайно связана) с ее движением в выбранной системе
координат. В теории относительности, напротив, масса стала отно¬
сительным понятием: указание массы является неполным без ука¬
зания системы координат, с которой связаны все пространственно-
временные описания. Точные классические понятия невозможно
определить релятивистски или объединить оба понятия с помо¬
щью эмпирического обобщения, поскольку в данном случае мы
имеем дело с двумя несоизмеримыми понятиями.
С точки зрения Фейерабенда, наука — это не серия взаимно
согласующихся теорий (в данном пункте он полемизирует
с Лакатосом), а океан взаимно несовместимых (и возможно,
даже несоизмеримых) альтернатив. Поэтому единицей методо¬
логического анализа должна быть не отдельная теория, а сово¬
купность альтернативных теорий. Альтернативы, по его мне¬
нию, существуют в науке всегда, а не только в период научных
революций; их борьба является движущей силой прогресса.
Ученый должен стараться улучшать, а не отвергать пред¬
ставления, которые, как кажется, проигрывают в состязании
идей. По Фейерабенду, периодов так называемой нормальной
науки вообще не существует. Разнообразие мнений выступает
неотъемлемым свойством науки (и философии). Умножение
теорий выгодно для науки, тогда как единообразие лишает ее
критической силы, приводя к застою, поскольку в данном слу¬
чае возникает вера в уникальность принятой теории, попытки
отступничества караются, а факты, потенциально опроверга¬
ющие теорию, устраняются.
Ученый формулирует этот тезис в виде принципа плюра¬
лизма: открываются и развиваются теории, противоречащие
существующему представлению, даже если оно основательно
подтверждено и общепризнано. Такие теории называются
Фейерабендом альтернативными данному представлению.
Принцип плюрализма означает не только открытие новых аль¬
тернатив, но и устранение из науки старых теорий, поскольку
опровергнутая теория также вносит вклад в позитивное содер¬
жание своей победоносной соперницы. Именно такого рода
конкуренция создает возможность для развития новых теорий,
112
Глава 2. Основные концепции философии науки
заставляя каждую из них постоянно усиливать свою позицию
в борьбе с соперницей.
Альтернативные идеи, пишет Фейерабенд, должны чер¬
паться буквально всюду: из других теорий, мифов и современ¬
ных предрассудков, из ухищрений специалистов и маниакаль¬
ных фантазий. Это значит, что язык новой теории строится
не на фабрике определений двухслойной (неопозитивистской)
модели, а является результатом новой картины мира, выраба¬
тываемой в обществе совместно философами, экспериментато¬
рами, теоретиками, драматургами и т.д. Сюда вполне подходит
лозунг «пригодится все»: направления исследований, проти¬
воречащие фундаментальным принципам мышления опре¬
деленной эпохи и даже иррациональные, могут стимулиро¬
вать у исследователя появление новой вполне разумной идеи
и в конечном счете оказаться весьма здравыми.
Альтернативные идеи могут быть также взяты из прошлого:
не существует идеи, сколь бы древней и абсурдной она ни каза¬
лась, которая не могла бы служить совершенствованию наших
сегодняшних знаний. Вся история мысли, по Фейерабенду,
запечатлена в науке и используется для улучшения отдельно
взятой теории; вся история знания должна использоваться
для того, чтобы улучшить ее новейшую и самую прогрессив¬
ную стадию. Наука, стремящаяся отыскать истину, должна сбе¬
регать все идеи человечества для возможного их использова¬
ния. Иными словами, история идей является существенной
составной частью научного метода. По мнению Фейерабенда,
прогресс часто достигается критикой из прошлого (он приво¬
дит пример переоценки роли современной научной и древней
китайской медицины в современном обществе). Таким обра¬
зом, история науки становится неотъемлемой частью самой
науки.
Поддержке этого тезиса служат также принципы проли¬
ферации (размножения) и постоянства (упорства). В науке
должно быть позволено, с одной стороны, вводить новые идеи,
а с другой — поддерживать те или иные идеи перед лицом воз¬
никающих трудностей. Пролиферация означает, что не нужно
отбрасывать даже самые странные результаты деятельно¬
сти человеческого мозга и что каждый должен следовать сво¬
ему собственному мнению, поскольку наука как критиче¬
ское предприятие получает выгоду от такого рода деятельно¬
сти. Принцип постоянства призывает к поощрению не только
следовать собственным новациям, развивать их, но и с помо¬
2.3. Модели генезиса (формирования) науки
113
щью критики (за счет сравнения с имеющимися альтернати¬
вами) поднимать их уровень артикуляции, так чтобы защита
подобных новаций осуществлялась на более высокой ступени
осознания. Взаимодействие пролиферации и постоянства
означает также продолжение биологической эволюции видов
на более высокой ступени и в тенденции, возможно даже, тре¬
бование необходимых биологических мутаций. По мнению
Фейерабенда, это, может быть, единственное средство удер¬
жать наш вид от стагнации (застоя).
Анализируя роль психологических и иррациональных фак¬
торов в генезисе науки, Фейерабенд полемизирует с Поппером
и Лакатосом. Приводя высказывание одного из литературове¬
дов о том, что как старая, так и новая литература в отличие
от строгой науки является открытой системой, где все ее про¬
шлое толпится в настоящем, Фейерабенд утверждает: проти¬
воположность между наукой и литературой (и даже мифом)
не столь велика, как иногда кажется. Не существует ни одной
научной идеи, которая не была бы откуда-нибудь «украдена»
в прошлом, утверждает он.
Пример
Одним из примеров этого может быть коперниканская рево¬
люция. Коперник унаследовал свои идеи, как он и сам утверж¬
дал, от старых авторитетов, прежде всего пифагорейца Филолая.
В то время как астрономия училась у пифагорейцев, а также пла¬
тоническому пристрастию к круговому движению, пионеры меди¬
цины заимствовали многое в своем ремесле от акушерок, колду¬
ний, странствующих аптекарей и т.д. Везде в науке мы можем
найти следы ненаучных идей и методов, молчаливой процедуры
их освоения и присвоения, так что, по мнению Фейерабенда, ее
можно даже считать самой сущностью науки. Не следует при этом
забывать, подчеркивает он, что магия играет важную роль в ста¬
новлении науки.
2.3.2. Интерпретация коперниканской революции
П. Фейерабендом
По Фейерабенду, коперниканская революция представ¬
ляет собой скорее пропагандистскую победу, а критика
Галилеем повседневного опыта была методом контриндук¬
ции. Обращаясь к анализу противоиндуктивного теоре-
8 Н Г Багдасарьян, В Г Горохов, А П Назаретян
114
Глава 2. Основные концепции философии науки
тизирования Галилея, Фейерабенд строит модель генезиса
науки. В противоположность распространенному мнению,
что Галилей победил благодаря опытному подтверждению
теории Коперника, Фейерабенд показывает, что при защите
своих любимых идей Галилей был вынужден вступать в проти¬
воречие с опытом и обоснованными предположениями. Таким
образом, теория Коперника была подтверждена не лучше,
а хуже, чем теория Птолемея. Любимое детище Галилея —
телескоп в те времена был не лучшим средством наблюдения,
а для его противников также весьма ненадежным. Галилей
победил потому, что писал по-итальянски, а не по-латыни,
т.е. благодаря стилю диалога и умным приемам убеждения.
Следовательно, коперниканская революция — это, по существу,
пропагандистская победа.
Были введены новая идея движения и новый закон инер¬
ции. Обе идеи находятся в противоречии с обыденным опы¬
том, однако после изменения понятийных компонентов этого
опыта они были к нему, по крайней мере, частично приспособ¬
лены. Мотивом для их введения, по мнению Фейерабенда,
была вера в правильность коперниканской системы в силу
ее простоты и красоты. Способ введения указанных идей
Фейерабенд называет анамнестическим методом, когда зара¬
нее предполагается, что речь идет о широко известных каж¬
дому вещах, которые кратковременно исчезли из памяти.
Галилей, как считает Фейерабенд, в своих «Диалогах» всего
лишь показал, что критика и изменение опыта приводят
к устранению имеющегося противоречия. Таким образом,
не теория была приспособлена к опыту, а совсем наоборот —
опыт к теории. Задача замены обыденного опыта была осу¬
ществлена двояким путем: с одной стороны, через понятий¬
ную ревизию этого опыта, с другой — посредством изменения
чувственных элементов опыта.
Галилей много раз подчеркивал, что обыденный опыт,
на котором покоилась аристотелевская теория, не годится
в качестве основания астрономических исследований. Наши
чувства слишком слабы, чтобы открыть спутники Юпитера,
звездную природу туманностей, небольшие пятна на Солнце,
детали лунной поверхности, фазы Венеры и многое другое.
Несчетное количество звезд на небе остается навсегда скры¬
тым для человеческого глаза. Поэтому необходима троичная
критика обыденного опыта. Во-первых, он является недоста¬
точно подробным, чтобы показать нам действительное строе¬
2.3. Модели генезиса (формирования) науки
115
ние мира. Во-вторых, он обманывает нас в виду идиосинкра¬
зии чувств, которые ставят на пути восприятия собственные
препятствия. В-третьих, он отнюдь не является «чистым опы¬
том», поскольку не свободен от теоретических предположений
и его выдвижение в качестве аргумента нередко тесно связано
с теми идеями, которые сами требуют исследования.
Телескоп Галилея — «высшее чувство», которое «прибли¬
жает небеса» и «светлее любого обычного факела», — и его
идея о том, что подзорная труба показывает мир лучше, чем
невооруженный глаз, для противников ученого (людей отнюдь
не глупых) были настолько же надежными, насколько для нас
надежным научным аргументом считаются летающие тарелки.
Телескоп Галилея действительно был лучшим из всех суще¬
ствовавших в то время, однако он был еще весьма неудобным
инструментом. У него не было крепления и он обладал таким
малым полем зрения, что один современный Галилею писатель
отметил: удивительно не то, что Галилей увидел сквозь него
луны Юпитера, а то, что он с его помощью нашел сам Юпитер.
К этому следует добавить «небольшую световую корону»
(ореол, иррадиацию), а также то, что увеличение и внутрен¬
няя структура изображения полностью зависят от телескопа
и глаза наблюдателя. Требуются навык и множество теорети¬
ческих допущений, чтобы выделить вклад источника воспри¬
ятия в воспринятую в результате картинку и подготовить его
для проверки.
Это означает, продолжает Фейерабенд, что неаристоте¬
левские космологии можно проверить лишь после того, как
наблюдения и законы связаны между собой с помощью вспо¬
могательных наук, описывающих сложные процессы, проис¬
ходящие между глазом и предметом восприятия, и еще более
сложные процессы между роговой оболочкой глаза и моз¬
гом. В случае с коперниканской теорией были еще необхо¬
димы новая метеорология, физиологическая оптика, новая
динамика и т.д. Наблюдения становятся релевантными лишь
после того, как к ним подсоединены описанные этими науками
процессы, происходящие между глазом и миром. Кроме того,
должен быть подробно исследован язык, с помощью которого
мы описываем наши наблюдения. Таким образом, заключает
Фейерабенд, проверка коперниканского учения предполагает
совершенно новую картину мира с новым представлением
о человеке и его способности познавать. При этом контрин¬
дукция и плюрализм, по его мнению, вводятся не в качестве
116
Глава 2. Основные концепции философии науки
нового метода, замещающего индукцию и фальсификацию,
а лишь для того, чтобы обозначить их границы.
Для Фейерабенда и система Птолемея, и система Коперника
основываются на вере. Приверженцы и той и другой продол¬
жают делать свое дело, но в итоге побеждают коперниканцы.
Однако принятие Коперником, Кеплером и Галилеем гелио¬
центрической системы и их победа не могут быть объяснены
рационально. Это скорее дело вкуса, изменение образа или
пропагандистская победа, полагает Фейерабенд. Лакатос воз¬
ражает ему: если ссылаться на неразумность работы с теорией,
преимущество которой еще не установлено, то тогда вообще
вся история науки не может быть истолкована разумно.
Пример
По Фейерабенду, сопротивление Копернику по большей части
происходило из-за трудностей согласования его представлений
с предложенной Отцами Церкви интерпретацией Священного
Писания. Так, кардинал Роберто Белармин пишет в своем письме
от 12 апреля 1615 г. отцу Фоскарине: «Если бы действительно
существовало доказательство того, что Солнце находится в цен¬
тре универсума, а Земля располагается на третьем небе и что
не Солнце вращается вокруг Земли, а Земля вокруг Солнца, тогда
мы были бы должны относиться с осторожностью при интерпре¬
тации произведений тех авторов, которые учат о противополож¬
ном. .. Однако, что касается меня самого, то я не верю в существо¬
вание такого доказательства.. -»1
Как .отмечает далее Фейерабенд, тогда не существовало еще дока¬
зательства коперниканской теории, более того, она противоре¬
чила имеющимся данным. Имелись и более философские сооб¬
ражения. Интересны, например, аргументы Франческо Сицци
против открытия спутников Юпитера: «Кроме того, эти спутники
Юпитера невидимы простому глазу и поэтому не могут оказывать
какого-либо влияния на Землю, они являются, следовательно, бес¬
полезными, а потому вообще не существуют»2.
С точки зрения Фейерабенда, геоцентрическая гипотеза
и аристотелевская теория науки идеально коррелируют друг
с другом. Восприятие подтверждает теорию движения, из кото¬
1 Цит. по: Santillana G. de. The Crime of Galileo. Chicago : Univ. Press, 1965.
P. 99.
2 Цит. no: Fahie J. J. Galilei, His Life and Work. L., 1903. Reprint, Dubuque,
Jowa, 1963. P. 103.
2.3. Модели генезиса (формирования) науки
117
рой вытекает неподвижность Земли, что, в свою очередь, явля¬
ется специальным случаем более обобщенного учения о движе¬
нии, которое связано также с другими специальными случаями
(местным движением, увеличением и уменьшением, каче¬
ственным изменением, возникновением и уничтожением).
В соответствии с этим общим учением движение, а в дей¬
ствительности — вообще любое изменение, состоит в пере¬
ходе формы от причины (движения, изменения) на подвер¬
гающееся воздействию тело, приходящее в состояние покоя,
как только оно получает ту же самую форму, которая харак¬
теризовала причину в начале процесса. Также и восприятие
является согласно данной теории процессом, в котором форма
воспринимаемого предмета входит через медиум (лежащую
между предметом и органом восприятия среду) в орган вос¬
приятия, где она является той же самой формой, что и в вос¬
принимаемом предмете. Таким образом, воспринимающий
в известном смысле принимает в себя качества воспринимае¬
мого предмета. Аристотель по этому поводу замечает: тот, кто
видит, в определенном смысле и сам обладает цветом1. Эта тео¬
рия, по характеристике Фейерабенда, является развитой вер¬
сией наивного реализма и не в состоянии удовлетворительно
объяснить, например, движение снаряда и свободно падаю¬
щего тела. В соответствии с данной теорией Земля находится
в состоянии покоя, т.е. не вращается и не перемещается в про¬
странстве.
Пример
Об этом нам говорят и простые факты. Так, Птолемей приводит
следующее доказательство против движения Земли. Все тяжелые
тела, состоящие из плотно прилежащих друг к другу частичек,
движутся к центру Вселенной. Простейшие наблюдения показы¬
вают, что они падают вниз, поскольку мы называем место у нас
под ногами «низом», однако это направление означает движение
к центру. Если бы Земля вместе со всеми находящимися на ней
телами обладала движением, тогда она из-за своей огромной
величины должна была бы падать намного быстрее, чем эти тела.
Животные и другие отдельные предметы в этом случае должны
отставать в своем падении и парить в воздухе, в то время как
Земля с ее огромной скоростью должна была бы сама полностью
вылететь за пределы Вселенной. Достаточно представить себе
1 Аристотель. De Anima, 425b. 25.
118
Глава 2. Основные концепции философии науки
лишь этот факт, пишет он, чтобы понять насколько смешным явля¬
ется такое представление.
Эта теория запрещает также применение инструментов,
поскольку такие инструменты, как телескоп, микроскоп и т.д.,
являются лишь помехой процессам, происходящим в медиуме,
который ответственен за точную передачу форм. В случае при¬
менения инструментов мы получаем формы, более не соот¬
ветствующие воспринимаемому предмету, так называемые
иллюзии. И действительно, в зеркале телескопа или в стакане
гладкой цилиндрической формы можно наблюдать картинки
с цветными краями, искаженными контурами, расплывчатыми
деталями, неверно локализированными. Поэтому, по мнению
Фейерабенда, коперниканская революция привела не только
к изменениям в астрономии. Она покоилась на реалистиче¬
ском объяснении новой теории движения планет, т.е. на новой
гипотезе о небесах и Земле, и тем самым затрагивала также
физику, космологию, теорию познания, теологию, расчетные
таблицы движения планет и философию.
Полемизируя с Лакатосом, Фейерабенд подчеркивает, что
коперниканскую революцию невозможно рационально объ¬
яснить, исходя лишь из теории планетных движений и пред¬
ставления, будто все шли одной дорогой, т.е. все хорошие
астрономы имели одинаковые установки по отношению
к Копернику, основанные на определенных теоретико-позна¬
вательных принципах. Дело обстояло совершенно иначе.
Прекрасные астрономы, такие как Тихо де Браге, выступали
против Коперника, другие же защищали его по всей линии,
однако каждый исходил из различных оснований. Эта смесь
разных микропроцессов привела в астрономии к макропро¬
цессу — победе коперниканства. Между тем аристотелевская
физика сохраняется почти до XVIII в., причем не благодаря
рафинированной стратегии приспособления, а потому что ее
идеи все еще были полезны для исследования (для биологии,
например, они остаются таковыми до нынешнего дня). Сам
Коперник приспосабливал свои идеи к аристотелевской фило¬
софии и пытался показать, что они вытекают из этой филосо¬
фии.
Среди противников Аристотеля, отмечает Фейерабенд,
во времена Позднего Средневековья и начального периода
Нового времени есть и философы, и практики. В XIV в. ремес¬
2.3. Модели генезиса (формирования) науки
119
ленники, художники, мореходы имели уважение и почет
в обществе. Мореходы открыли западноафриканское побе¬
режье, нашли лучшие пути на Восток, способствовали уве¬
личению власти испанских и португальских королей, внесли
поправки в карту Земли, опровергли античные географиче¬
ские представления. Художники открыли законы централь¬
ной перспективы и интерпретировали их таким образом,
чтобы привести в соответствие геометрию и зрение человека.
Ремесленники обогатили знания о металлах и минералах, уче¬
ние о травах — медицину. Очки известны уже с XIII в., а под¬
зорная труба изобретена голландским ремесленником задолго
до того как были поняты ее научные основы.
Эти изобретения, их следствия, их значение для познания
возникли за пределами существовавших в то время универси¬
тетских научных школ и обсуждались вне их, почти без уча¬
стия тогдашних ученых мужей. Принципы, методы, идеи этих
первооткрывателей, изобретателей, мыслителей были отча¬
сти интуитивными. Они не были особым образом описаны:
их нужно было извлекать из деятельности творцов. Случайно
появлялись и точные представления, которые критиковались,
развивались и расширялись до целостной философии иссле¬
дования. Это полностью исключало возможность существо¬
вания авторитетов: они также подробно изучались, но им
не принадлежало последнее слово, их суждение отодвигалось
в сторону апелляцией к опыту. Этот второй и весьма важный
источник познания не являлся ни опытом аристотеликов, кото¬
рый не заключает в себе никаких специальных знаний, ни чув¬
ственным опытом скептиков и более поздних философов, кото¬
рый очищен от всех предубеждений. Он был постоянно изме¬
няющейся способностью специалиста, возвращающегося
к своей среде; он пользовался опытным глазом, тренирован¬
ной рукой ремесленника, морехода, художника и развивался
их знаниями.
Фейерабенд подчеркивает, что для Галилея не было ника¬
кой разницы между астрономией и физикой — двумя дисци¬
плинами, которые для современной ему философии были пол¬
ностью разделены. По Аристотелю, предоставленный самому
себе предмет остается в состоянии покоя. Согласно Ньютону
(и Галилею), этот предмет движется с постоянной прямолиней¬
ной скоростью. Галилей устанавливает законы для известных
движений, которые выполняются только в идеальном меди¬
уме — в вакууме.
120
Глава 2. Основные концепции философии науки
Фейерабенд считает, что А. Койре по праву называет книгу
Галилея полемической, педагогической и пропагандистской.
Однако нужно признать, замечает он, что в той особой исто¬
рической ситуации, в которой находился Галилей, такая пропа¬
ганда была необходимой для прогресса познания. Результатом
галилеевой пропаганды был переход от аристотелевской тео¬
рии познания к теории познания классического эмпиризма.
Однако необходимо отметить, пишет Фейерабенд, что приня¬
тие асимметрического отношения между опытом и теорией
(опыт контролирует теорию, но сам теорией не контролиру¬
ется) в случае Галилея нё соответствует действительности.
Коперниканская революция раз и навсегда покончила с подоб¬
ной асимметрией. В этом случае подлежат изменению и тео¬
рия и опыт, причем последний изменяется, чтобы освободить
пространство для теории, которая кажется более единообраз¬
ной, более удовлетворительной, рациональной, так что в ней
целое самым простым способом приходит в удивительную гар¬
монию с ее частями. Решающим здесь является, во-первых, то,
что такая теория обладает определенными преимуществами,
ради которых она и принимается. Во-вторых, и измененная
теория, и измененный опыт становятся в гармоничные отно¬
шения друг с другом1.
Фейерабенд фактически апеллирует к предыстории науч¬
ных дисциплин и их внешним связям с культурой в целом.
Именно поэтому он акцентирует внимание на том, что
интересы ученого, насилие, пропаганда, промывание моз¬
гов играют в прогрессе научного знания гораздо большую
роль, чем обычно принято думать. Отрицание жестких пра¬
вил и норм, оценок и критериев в науке, составляющее суть
методологического анархизма Фейерабенда, характерно
именно для периода становления любой научной дисциплины.
Определенный консерватизм развитой теории, критикуемый
Фейерабендом, неизбежен и даже необходим для прогресса
науки не менее, чем критика ее оснований в период становле¬
ния научной дисциплины или научной революции.
Таким образом, при анализе генезиса новых теорий
Фейерабенд выделяет роль главным образом внешних (хотя
1 См.: Feyerabend P. Der Wissenschaftstheoretische Realismus und die
Autoritat der Wissenschaften. Ausgewahlte Schriften. Bd. 1. Braunschweig,
Wiesbaden : Vieweg, 1978 ; Idem. Probleme des Empirismus: Schriften zur
Theorie der Erklarung d. Quantentheorie u.d. Wissenschaftsgeschichte.
Ausgewahlte Schriften. Bd. 2. Braunschweig, Wiesbaden : Vieweg, 1981.
2.3. Модели генезиса (формирования) науки
121
и весьма важных факторов), а не внутренних механизмов фор¬
мирования научного знания.
2.3.3. Исследование внутреннего генезиса науки
в работах А. Койре
То, что с точки зрения неопозитивистов представляет
сферу иррационального, для французского философа и исто¬
рика науки, родившегося в России, Александра Койре (1892—
1964) является элементом имманентного развития научной
мысли и, следовательно, предметом рационального объясне¬
ния. Для него особенно важно проанализировать, как влияние
экстранаучных факторов — общего духовного климата эпохи,
философии, религии и т.д. — воплощается в процессе генезиса
науки в ее внутренней понятийной структуре. Этой цели слу¬
жит историко-критический анализ генезиса концептуальных
структур науки.
Главным предметом исследования Койре являются работы
ученых, сыгравших решающую роль в становлении экспе¬
риментального математизированного естествознания, —
Р. Декарта, Г. Галилея, Н. Коперника, И. Кеплера, И. Ньютона
и др. Однако и философская рефлексия, и инструментально¬
экспериментальная база (т.е. техника науки) находят отра¬
жение в понятийных структурах научных теорий, а не только
влияют на их развитие извне. Поэтому в своем анализе кон¬
цептуальных схем экспериментального естествознания Койре
постоянно обращается к предыстории, сравнивая концепту¬
альные схемы, например, физики Аристотеля, средневеко¬
вой и галилеевой физики, апеллирует к Платону и Архимеду
в поиске их влияний на научные теории Нового времени.
Создание точной экспериментальной техники также включа¬
ется им в общую структуру естествознания в качестве нового
научного метода преобразования, подведения природных ситу¬
аций под теоретически спроектированные условия с помо¬
щью технически организованного эксперимента. Такой под¬
ход к исследованию природных явлений в искусственных усло¬
виях, в свою очередь, стал возможным благодаря выработке
философами и учеными новой научной картины мира, новых
идеалов и норм научного исследования.
В центре внимания Койре находится научная революция
XVII в. Он ставил перед собой масштабную задачу проследить
основные направления научно-философской мысли вплоть
122
Глава 2. Основные концепции философии науки
до современности, но не успел решить ее. Главным его свер¬
шением стало исследование идейных предпосылок и хода науч¬
ной революции XVI-XVII вв. до Ньютона включительно. Кроме
того, сама его концепция науки была ориентирована на анализ
внутреннего генезиса научного знания, что особенно хорошо
видно на примере классически проведенного им историко¬
критического исследования концептуальных схем нью¬
тоновской физики. В своих работах, написанных в разное
время, Койре анализирует источники возникновения основ¬
ных понятий и представлений, развитых Ньютоном в его физи¬
ческой теории, которая на долгие годы стала образцом постро¬
ения не только физической науки, но вообще любой научной
теории. В данном случае Койре интересует в большей степени
то, как формировалась научная картина мира Ньютона, что
сам ее автор понимал под основополагающими физическими
понятиями (например, гравитации, действия на расстоянии,
пустого пространства и др.), что и кто повлияли на такое их
понимание и т.д. Это занимает его в значительно большей сте¬
пени, чем эволюция и совершенствование ньютоновских кон¬
цептуальных схем и представлений. Вот почему он постоянно
проводит сравнения Ньютона с Декартом, Галилеем, Беркли,
Лейбницем или Платоном, показывает религиозные корни его
воззрений.
Метод историко-критического анализа концептуальных
схем науки основан в первую очередь на анализе исходных
историко-научных текстов, чтобы обнаружить точный смысл
понятий, который вкладывал в них тот или иной ученый. Для
этого Койре обращается к сравнительному анализу различных
изданий, например «Начал» Ньютона, корректности их пере¬
водов, эволюции взглядов ученого в процессе отработки этих
текстов, к ранним, неопубликованным и не канонизирован¬
ным работам, интерпретации тех или иных понятий учени¬
ками Ньютона, их многозначности у него самого, понимания
данного понятия в философской и научной традиции. Он резко
противопоставляет свой метод довольно распространенному
в науке методу простой подборки цитат (без достаточного обо¬
снования) под те или иные априорные положения, выдвигае¬
мые философами или историками науки по поводу конкрет¬
ных историко-научных фактов.
Многими, особенно неопозитивистами, философские воз¬
зрения ученых рассматриваются как своеобразные строитель¬
ные леса, которые впоследствии должны быть отброшены.
2.3. Модели генезиса (формирования) науки
123
Койре полагает, что поскольку эти леса совершенно необхо¬
димы для постройки научной теории, обеспечивая саму воз¬
можность таковой, то без их изучения нельзя понять генезиса
научных теорий вообще. В период изучения в школе или даже
университете ньютоновской теории тяготения нам открыва¬
ется лишь ее логический каркас в свете современных научных
представлений. Размышления и идейные битвы тех времен,
когда она строилась, исчезают из учебников как грамматиче¬
ские правила, которые уходят в подсознание по мере освоения
языка. Их место нередко занимают историко-научные мифы,
ничего общего не имеющие с исторической реальностью.
В истории науки, например, ньютоновская и декартов¬
ская программы обычно рассматриваются как конкурирую¬
щие: первая — как воплощение новой прогрессивной науки,
основанной на эксперименте и точном расчете, вторая — как
символ преодоленной тенденции подчинить науку метафи¬
зике, пренебрегающей опытом. Однако сравнивая Ньютона
и Декарта, Койре показывает, что вопреки такому представле¬
нию, в частности в плане первого закона Ньютона — закона
инерции, «как в отношении концепции, так и в отноше¬
нии содержащейся в “Математических началах натуральной
философии^ формулировки Ньютон испытал прямое влияние
Декарта»1.
Вместе с тем Койре подчеркивает, что ньютоновская науч¬
ная картина мира в отличие от декартовой состоит не из двух
(протяжение и движение), а из трех компонентов: материи,
движения и пространства. Материя — это бесконечное число
отдельных и изолированных друг от друга, твердых и неизмен¬
ных (но не идентичных) частиц. Движение — это лишь транс-
портация данных частиц в различных направлениях в беско¬
нечной гомогенной пустоте, которую представляет собой про¬
странство, где двигаются корпускулы. Койре подчеркивает,
что в отличие от своих последователей Ньютон никогда не рас¬
сматривал тяготение как «физическую силу». Он все время
повторял, что это «математическая сила», поскольку не только
для материи, но и для самого Господа Бога невозможно дей¬
ствовать на расстоянии.
В то же время для Ньютона в отличие, например, от Лапласа
(который, как известно, «не нуждался в этой гипотезе»), Бог
1 Койре А. Очерки истории философской мысли. О влиянии философских
концепций на развитие научных теорий. М. : Прогресс, 1985. С. 219.
124
Глава 2. Основные концепции философии науки
является весьма активным и постоянно наличествующим
существом. Он присутствует всегда и везде. Он не только
снабдил мировую машину (универсум) динамической силой,
но и запустил ее в соответствии с данными им миру зако¬
нами. Таким образом, Койре реконструирует в качестве
заднего плана экспериментальной математизированной
науки Ньютона веру в Творение, что совершенно ускользает
от современного, воспитанного на идеалах ньютоновской
классической науки ученого обывателя. Для Койре как исто¬
рика и философа науки история поисков истины в исследо¬
вании природы даже важнее и увлекательнее, чем проникно¬
вение в саму природу вещей и представление этой природы
в актуальных научных концепциях.
Ньютон был не философом, а ученым-специалистом.
Впрочем, такого разграничения философии и естествозна¬
ния, какое мы имеем сегодня, в то время провести было невоз¬
можно: физика тогда все еще обозначалась как «натурфило¬
софия», замечает Койре. Для реконструкции философских
оснований ньютоновской натурфилософии он обращается
к письмам Ньютона и рассуждениям философов-современ-
ников, оказавших на него если не прямое, то опосредованное
влияние.
Пример
В одном из писем Ньютон утверждает, что такую совершенную
систему мира со всеми происходящими в ней движениями мог
создать только Творец, весьма искушенный в механике и геоме¬
трии. Его адресат, доктор теологии Ричард Бентли, был недоста¬
точно искушен в физике, но перенял у Ньютона то, что гравитация
не является атрибутом материи, и оценил данный факт следую¬
щим образом: это доказывает неприродный характер гравитации
и является свидетельством существования божества, которое
обладает силой гравитации. Именно разумная действующая сила,
а не естественная причина наделила планеты обретенными ими
движениями, придала им определенные степени скорости, про¬
порциональные их расстояниям до Солнца, чтобы заставить пла¬
неты вращаться по определенным концентрическим орбитам.
Универсум понимается ортодоксальным Ричардом Бентли, буду¬
щим епископом Ворчестерским и ректором Тринити-колледжа,
как безгранично простирающийся и заселенный мир, уложенный
в бесконечное пространство и управляемый всемогущим и вез¬
десущим Богом, который приводит его в движение своей соб-
2.3. Модели генезиса (формирования) науки
125
ственной силой. Именно такое представление универсума разде¬
ляет, без сомнения, и диссидентствующий профессор математики
Исаак Ньютон, член Королевского общества и того же Тринити-
колледжа, заключает свой анализ Койре1.
Бог Ньютона — ни в коей мере не «философский» бог,
не безличная и незаинтересованная первопричина Аристотеля
и не полностью индифферентный и отрешенный от мира
бог Декарта. Это библейский Бог, эффективно действующий
Господин и Мастер созданного им мира, Творец всех вещей,
конституирующий протяженность и пространство. Мир,
по Ньютону, есть Бог, и мы находимся, так сказать, в боже¬
ственном времени и в божественном пространстве, в кото¬
ром содержатся все вещи и происходят все движения. При
этом Ньютон объясняет, что он ограничивает свое исследова¬
ние лишь видимыми феноменами, а не скрытыми свойствами
и магическими причинами. Для него Бог является необходи¬
мой достоверностью, благодаря которой должны быть объяс¬
нены все явления.
Пример
Г. В. Лейбниц обвинял Ньютона в том, что его Бог, как плохой
часовщик, создавший несовершенную машину, должен время
от времени ее чистить и корректировать движение ее частей.
Ньютон, по свидетельству Койре, ненавидел открытую дискус¬
сию и передал эту задачу своему верному ученику Сэмюелю
Кларку (1675—1729), который пояснял, что, согласно Ньютону,
бесконечное мировое пространство есть сенсориум вездесущего
Бога. Но если, по Лейбницу, ньютоновское предположение о Боге,
который заводит и чинит мировые часы, умаляет его могуще¬
ство и мудрость, то нисколько не лучше представление Лейбница
и Декарта о Боге, который заботится лишь о том, чтобы сохранить
однажды созданный им совершенный механизм, функционирую¬
щий без его вмешательства и снабженный им раз и навсегда посто¬
янным запасом энергии. Напротив, именно через свое постоянное
влияние Господь передает миру новую энергию, предотвращаю¬
щую его разложение в хаотический беспорядок и остановку движе¬
ния. Однако Лейбниц возражает: если Господь вынужден постоян¬
но корректировать естественное развитие мира, то он должен это
1 См.: Койре А. От замкнутого мира к бесконечной вселенной. М. : Логос,
2001. С. 137—168.
126
Глава 2. Основные концепции философии науки
делать или с помощью сверхъестественных, или с помощью есте¬
ственных средств, но было бы абсурдным объяснять природные
вещи и процессы через чудо, т.е. сверхъестественное. Если же Бог
действует естественным образом, он растворяется в Природе.
Для Ньютона, его учеников и коллег механические гипо¬
тезы строения мира являются безбожными и ведут к изъятию
Бога из Вселенной. Таким образом, кажущийся нам сегодня
научно значимым чисто физический спор о пустом простран¬
стве, твердых атомах и абсолютном движении для доктора
Кларка (да и для самого Ньютона) играет гораздо более важ¬
ную роль. Он предстает как борьба за истинное господство
Бога в созданном им мире1. Для Койре это означает рекон¬
струкцию оснований и механизмов реального генезиса кон¬
цептуальных структур ньютоновской физики и — в конечном
счете — современной науки в целом. Для нас же это наглядная
демонстрация того, что Койре действительно анализировал
именно генезис научной теории, а не ее эволюцию и развитие.
2.3.4. Коперниканская революция по А. Койре
Разработанный Койре историко-критический анализ генезиса
концептуальных структур науки применяется им для исследо¬
вания внутренней понятийной структуры экспериментальной
математизированной физики Нового времени, начало кото¬
рой положили работы Галилея, а конец — труды Эйнштейна.
В физике Нового времени, подчеркивает Койре, принцип
инерции, или равномерного прямолинейного движения, рас¬
сматривается в качестве основополагающего. Принцип весьма
прост: предоставленное самому себе тело находится в состоя¬
нии покоя или движения до тех пор, пока к нему не будет при¬
ложена внешняя сила. Иначе говоря, какое-либо покоящееся
тело будет оставаться вечно в состоянии покоя, если не будет
приведено в движение, а движущееся тело вечно продолжит
равномерно перемещаться по прямолинейной траектории,
пока ему в этом не помешает внешняя сила. Тем не менее дви¬
жение и покой должны быть различными и абсолютно про¬
тивоположными состояниями, при этом, как известно, наука
Нового времени рассматривает движение в качестве простого
геометрического перемещения от одного пункта к другому
1 См.: Койре А. От замкнутого мира к бесконечной вселенной. С. 210—211.
2.3. Модели генезиса (формирования) науки
127
Чтобы принцип инерции проявился в наиболее явной форме,
необходимо выполнение трех предпосылок:
1) возможность изолировать тело от его физического окру¬
жения;
2) такое представление пространства, которое может быть
приравнено к гомогенному, бесконечно продолжающемуся
континууму евклидовой геометрии;
3) представление движения и покоя, рассматривающее их
в качестве состояний и помещающее их на один и тот же уро¬
вень онтологического бытия.
Нет ничего удивительного, пишет Койре, что эти сообра¬
жения показались современникам Галилея не только непри¬
емлемыми, но и вообще весьма непонятными. Противники
Галилея, исходящие из аристотелевских представлений,
нашли понятие движения как относительного, постоянного
и материального состояния настолько же абсурдным и про¬
тиворечивым, насколько мы сегодня считаем таковыми зна¬
менитые субстанциальные формы средневековых схоластов.
Аристотелевское представление, из которого они исходили,
включало в себя:
а) концепцию естественных мест, естественного и насиль¬
ственного движения;
б) понятие абсолютного покоя, согласно которому движе¬
ние как процесс, поток, становление неизбежно и без каких-
либо особых оснований придет в состояние покоя как цели
этого движения просто потому, что Земля по своей природе
покоится в центре Вселенной;
в) тезис о том, что для любого движения требуется двига¬
тель, а само движение представляет собой изменение — либо
самоизменение, либо изменение в связи с чем-то другим;
г) резкое разграничение и даже противопоставление пре¬
ходящего и изменчивого движения земных подлунных тел
и постоянное, равномерное и вечное движение небесных сфер.
Следовательно, любое движение соответствует определен¬
ному роду беспорядка, помехи в мировом равновесии и явля¬
ется либо непосредственным результатом насилия над сущим,
либо реакцией на такое насилие, т.е. попыткой в противо¬
вес насилию снова найти покой в своем естественном месте.
То, что у Аристотеля обозначается как естественное движе¬
ние:, отмечает Койре, как раз и состоит в возвращении к уста¬
новленному в природе порядку. При этом греческий фило¬
соф разъясняет мнимое безмоторное движение метательного
128
Глава 2. Основные концепции философии науки
снаряда реакцией среды-посредника, т.е. воздуха или воды.
Для Аристотеля вакуум — это нонсенс, абсурд, поскольку
в нем (подобно пространству евклидовой геометрии) отсут¬
ствует обозначение места или направления. По Аристотелю,
физик исследует действительность, а геометр размышляет
об абстракциях, поэтому философ настаивает на том, что нет
ничего опаснее, чем смешивать геометрию и физику и чисто
геометрический метод применять для изучения природы.
В основе аристотелевской физики лежит чувственное воспри¬
ятие, и потому она является строго нематематической, отрица¬
ющей саму возможность математической физики, поскольку:
а) математические понятия не согласуемы с данными чув¬
ственного опыта;
б) математика не в состоянии объяснять качество и дедуци¬
ровать движение (в мире абстрактных фигур и цифр нет места
ни качеству, ни движению).
Анализируя далее аристотелевскую физику, Койре подчер¬
кивает, что древний философ рассматривает местное движение
как процесс перемещения, противоположный покою, который
понимается как конечная цель всякого движения и, соответ¬
ственно, как состояние. Кроме того, для Аристотеля исключа¬
ется не только правомерность, но сама возможность отождест¬
вления его тщательно организованного и конечного Космоса
с геометрическим пространством и в еще меньшей степени
возможность изолировать определенное тело от его физиче¬
ского и космического окружения. Из этого уже следует, что
движение, которое представляет собой не состояние, а про¬
цесс изменения, происходит не спонтанно либо автоматически,
а на основе постоянно действующей причины или постоянно
действующего двигателя. Отсюда, в свою очередь, с абсолют¬
ной необходимостью следует, что постулируемое с помощью
принципа инерции движение является само в себе противоре¬
чивым и полностью невозможным.
Таким образом, продолжает Койре, в царстве чисел дей¬
ствительно нет места качеству, и потому Галилей вынужден
отбросить декартов пестрый качественный мир чувственных
восприятий и заменить его бесцветным, абстрактным архи¬
медовым миром. По словам Галилея, природа написана геоме¬
трическими знаками и точно так же, как физика его истинного
учителя Архимеда была геометрией покоя, галилеева физика
является геометрией движения. Согласно новой физике тело,
однажды пришедшее в движение, сохраняет навечно свое
2.3. Модели генезиса (формирования) науки
129
направление и скорость, пока его не выведет из этого состоя¬
ния внешняя сила. Иными словами, тело, прямолинейно дви¬
жущееся через бесконечное пустое пространство, не является
действительным телом, находящимся в действительном про¬
странстве: это математическое тело, которое перемещается
в математическом пространстве.
Таким образом, как видно из проведенного Койре концеп¬
туального анализа, физика Галилея и догалилеевская физика
представляют собой две различных картины мира, построен¬
ной исходя из совершенно разных принципов, что выразилось
не только в онтологических представлениях, но и в иной вну¬
тренней понятийной структуре физической теории. Новая
наука заменила расплывчатые и полукачественные понятия
аристотелевской физики системой жестких и строго количе¬
ственных понятий. По Койре, решающую роль в становлении
новой математической экспериментальной физики сыграла
философия и потому он специально рассматривает роль фило¬
софской рефлексии во внутреннем генезисе науки.
В традиционном для философии науки вопросе о соотно¬
шении философии и науки, Койре исходит из резкой критики
любой формы позитивизма, утверждая, что:
• научная мысль никогда не была отделена от философ¬
ской;
• великие научные революции всегда определялись изме¬
нениями философских концепций;
• научная мысль никогда не развивается в вакууме. Ее раз¬
витие происходит в рамках идей и фундаментальных принци¬
пов, принадлежащих собственно к сфере философии.
Многие исследователи (а позитивисты прежде всего)
выдвигают на передний план борьбу Галилея против автори¬
тетов, в первую очередь против Аристотеля, т.е. против науч¬
ной и философской традиции, которая была освящена церко¬
вью и преподавалась в университетах. При этом особое зна¬
чение придается той важной роли, которую играют в новой
науке наблюдение и опыт. Естественно, отмечает Койре, что
наблюдение и эксперимент имеют большое значение. В рабо¬
тах Галилея можно найти многочисленные ссылки на них
и иронические высказывания против всякого, кто не доверяет
своим глазам, потому что увиденное противоречит канониче¬
скому учению. Сеньор Кремонии, например, вообще не хотел
смотреть через галилеев телескоп из-за боязни увидеть нечто
противоречащее принятой теории. И действительно, Галилей
9 Н Г Багдасарьян, В Г Горохов, А П Назаретян
130
Глава 2. Основные концепции философии науки
именно потому нанес удар по общепринятым в то время астро¬
номии и космологии, что построил телескоп и, наблюдая через
него Луну и другие планеты, открыл спутники Юпитера.
Однако, согласно Койре, спонтанное наблюдение и рас¬
судочный опыт все же не играли той решающей роли в ста¬
новлении и обосновании новой науки, которую им зача¬
стую приписывают. Напротив, они были для нее помехой,
поскольку основывались на аристотелевской физике, гораздо
более соответствующей здравому смыслу, чем рассуждения
Галилея. Не спонтанный непосредственный опыт, а точно
планируемый эксперимент сыграл значительную позна¬
вательную роль в формировании науки Нового времени.
Экспериментирование представляет собой методическое сред¬
ство задавать вопросы природе, а необходимым условием для
этого является использование языка математики, чтобы сде¬
лать ответы понятными и интерпретируемыми. Для Галилея
это был язык геометрии, язык кривых, кругов и треугольни¬
ков. Но выбор языка науки, подчеркивает Койре, не определя¬
ется опытом: он восходит к иному философскому источнику.
Анализируя философские корни галилеевой науки, Койре
выделяет три ступени, или эпохи, которым соответствуют раз¬
личные типы мышления:
1) аристотелевская физика;
2) физика импетуса (импульса), возникшая в эпоху
Античности и развитая в XIV в. парижскими номиналистами;
3) современная математическая архимедова, или галиле¬
ева, физика.
Койре полагает, что галилеева физика ни в коей мере
не вдохновлена парижскими предшественниками, поскольку
физика импетуса не поддается математической обработке
и представляет собой тупик в развитии физической науки.
Соответственно, истинным прародителем физики Нового вре¬
мени является Архимед (ок. 287 — ок. 212 до н.э.), а не Жан
Буридан или Николай из Орезма. Чтобы, следуя архимедовой
статике, построить математическую физику, нужно полностью
отбросить представление об импетусе (импульсе) и развить
новое оригинальное понятие движения, чему мы и обязаны
Галилею, который скорее осуществил важную методологиче¬
скую, чем научную работу в современном смысле этого слова.
Такой выход в сферу философско-методологической рефлек¬
сии был необходим, поскольку решение астрономических про¬
2.3. Модели генезиса (формирования) науки
131
блем зависело от обоснования новой физики и прежде всего
от ответа на философский вопрос о роли математики в науке
о природе.
То, что создал Галилей, — это математическая философия
природы, или геометрическая математизация природы, т.е.
замещение конкретного пространства догалилеевской физики
абстрактным и однородным пространством евклидовой геоме¬
трии. Наука Нового времени исходит из необходимости объ¬
яснить все явления природы на основе чисел, фигур и движе¬
ния, поскольку книга природы написана языком математики.
Смелость Галилея заключается в том, что он впервые попы¬
тался заместить действительный мир каждодневного опыта
представлениями геометрии и объяснить действительное
через невозможное, поскольку в природе не существует кругов,
треугольников или прямых. По мнению Койре, для Галилея,
его учеников и современников это означало ясный выбор
между двумя различными философскими школами — аристо-
телизмом и платонизмом, по-разному оценивающими мате¬
матику как науку и ее роль для обоснования естествознания.
С точки зрения последователей Аристотеля, физику нельзя рас¬
сматривать в качестве прикладной геометрии, поскольку мате¬
матика — вспомогательная наука, работающая с абстракци¬
ями, а физика — реальная наука, основывающаяся на опыте
и чувственном восприятии. Для платоников, напротив, мате¬
матика занимает приоритетное место в исследовании природ¬
ных вещей. Именно как возвращение к Платону, как победа
Платона над Аристотелем, подчеркивает Койре, воспринима¬
лась современниками и учениками Галилея, да и им самим,
его наука и философия природы. Галилей, вероятно, был пер¬
вым, кто поверил в действительную реализацию математиче¬
ских форм в реальном мире. Все существующее в этом мире
подчинено геометрическим формам, все движения и формы
(не только регулярные и, возможно, вообще не имеющие места
в природе, но и нерегулярные, являющиеся также геометриче¬
скими и точными, хотя и более сложными) подчинены мате¬
матическим законам1.
Важное место в своих исследованиях генезиса науки Койре
уделяет проблеме соотношения науки и техники, в особенно¬
сти анализируя роль технически организованного и математи¬
1 См.: Koyre A. Galilei. Die Anfange der Neuzeitlichen Wissenschaft. Berlin :
Verlag Klaus Wagenbach, 1988.
132
Глава 2. Основные концепции философии науки
зированного эксперимента в науке Нового времени. Критикуя
довольно распространенную точку зрения, согласно которой
наука Нового времени является ничем иным, как продуктом
ремесленников или инженеров, он утверждает, что порожден¬
ная Галилеем и Декартом наука есть плод глубоко^теоретиче-
ской работы и все, что они построили, — это лишь мыслитель¬
ные конструкции.
Галилей и Декарт никогда не были людьми ремесленных
или механических искусств и ничего не создали, кроме мыс¬
лительных конструкций. Не Галилей учился у ремесленников
на венецианских верфях, а напротив, он научил их многому.
Пример
Галилей первым создал действительно точные научные инструмен¬
ты — телескоп и маятник, ставшие результатом реализации тео¬
рии. При разработке своего телескопа он не просто усовершен¬
ствовал голландскую подзорную трубу, а исходил из оптической
теории, стремясь сделать наблюдаемым невидимое, и математи¬
ческого расчета, стараясь достичь точности в наблюдениях и изме¬
рениях. По сравнению с созданными Галилеем измерительные
инструменты его предшественников были еще ремесленными
орудиями.
Новая наука заместила расплывчатые и качественные поня¬
тия аристотелевской физики системой твердых и строго коли¬
чественных понятий. Обыкновенный опыт Галилей заменил
основанным на математике и технически организованным
экспериментом. Декартова и галилеева наука имела огром¬
ное значение для техников и инженеров. То, что на смену миру
«приблизительно» и «почти» в создании различных техниче¬
ских сооружений и машин ремесленниками приходит мир
точности и расчета новой науки, заслуга не инженеров и тех¬
ников, а теоретиков и философов. Для Койре создание науч¬
ных инструментов также принадлежит внутренней истории
науки, ибо они являются продуктом не столько практического
ремесла, сколько результатом точных математических расче¬
тов. Таким образом, казалось бы, внешние для науки влияния
преломляются им в специфически внутренние моменты гене¬
зиса науки1.
1 См.: Koyre A. Galilei. Die Anfange der Neuzeitlichen Wissenschaft. Berlin :
Verlag Klaus Wagenbach, 1988. S. 29, 89, 93—94.
2.4. Модели развития науки
133
2.4. Модели развития науки
Рассмотрев все описанные выше модели, можно констатиро¬
вать, что, ориентируясь на исследование развития науки, они
фактически отображают лишь различные иные аспекты дина¬
мики научного знания, такие как функционирование (внешнее
и внутреннее) и генезис, но не само это развитие. Обратимся
теперь к собственно моделям развития, среди которых можно
выделить:
• модель внешнего развития, или модель научных револю¬
ций;
• модель внутреннего развития, или эволюционную модель
науки.
Из первоисточника
Будучи не только крупнейшим практиком, но и теоретиком в обла¬
сти социальной революции, В. И. Ленин (1870—1924), обсуждая
указанные типы методологических моделей в работе «К вопросу
о диалектике», подчеркивает, что рассмотрение лишь постепен¬
ной эволюции предмета исследования еще не дает полного пред¬
ставления о его развитии. Только анализ революционного способа
развития дает ключ к скачкам, перерыву постепенности, к пре¬
вращению в противоположность, уничтожению старого и воз¬
никновению нового. Революционный способ развития научной
дисциплины связан с ее переходом в новое семейство дисциплин,
ориентацией на принципиально иную картину исследуемой реаль¬
ности, новую парадигму, вызывает коренные изменения в самой
структуре этой дисциплины. Однако не менее существенное зна¬
чение имеет и анализ эволюции научной дисциплины, постепен¬
ного усовершенствования и развития ее внутренней структуры.
Необходимо «не забывать основной исторической связи, смо¬
треть на каждый вопрос с точки зрения того, как известное явле¬
ние в истории возникло, какие главные этапы в своем развитии
это явление проходило, и с точки зрения этого его развития смо¬
треть, чем данная вещь стала теперь»1.
2.4.1. Модель внешнего развития в концепции
научных революций Т. Куна
Основным понятием концепции американского историки
и философа науки Томаса Кунз. (1922—1996) является пара¬
1 Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 39. С. 67.
134
Глава 2. Основные концепции философии науки
дигма, т.е. господствующая теория, задающая норму, образец
научного исследования в какой-либо области науки, опреде¬
ленное видение мира учеными. Парадигма основана на вере.
В ответ на критику Кун уточняет это весьма многозначное
понятие, выделяя два его основных значения:
1) как полной совокупности верований, ценностей, фактов,
которых придерживаются члены данного научного сообщества
Ссоциологический смысл)]
2) как образцового примера прошлых достижений науки,
заменяющих собой правила решения задач в нормальной
науке (методологический смысл).
Важным для концепции Куна является также понятие науч¬
ного сообщества, состоящего из практикующих специалистов,
работающих в определенной научной области.
Справка
Члены научного сообщества имеют следующие общие черты:
• аналогичное образование;
• одинаковый процесс посвящения (введения в научное сообще¬
ство);
• принятие одной и той же специальной литературы;
• извлечение из этой литературы во многих пунктах аналогич¬
ных знаний;
• маркирование пределов данной научно-исследовательской
области с помощью границ принятой стандартной литературы.
В период научных революций представители научного сообще¬
ства могут образовывать конкурирующие между собой научные
школы. В результате победы одной из конкурирующих школ воз¬
никает бесконкурентное, или нормальное, сообщество, члены
которого характеризуются тем, что:
а) рассматривают себя как единственно ответственных за дости¬
жение известных общих целей, к каковым среди прочего принад¬
лежит обучение молодого научного поколения;
б) между ними осуществляется относительно интенсивная науч¬
ная коммуникация;
в) придерживаются относительно единого мнения по поводу про¬
фессиональных вопросов.
Модель научного развития Куна включает в себя следующие
фазы: предпарадигматический период —» нормальную науку —»
-> экстраординарную науку (научную революцию) —» фазу
нормальной науки и т.д.
2.4. Модели развития науки
135
Предпарадигматический период свойствен лишь для ран¬
них стадий еще незрелой науки, когда происходит конкурен¬
ция различных точек зрения — кандидатов на парадигму. Он
характеризуется частыми и глубокими обсуждениями закон¬
ности методов, проблем и стандартных решений науки, кон¬
куренцией между различными научными школами, претенду¬
ющими на господствующее положение в данной научной дис¬
циплине. Этот период, фактически относящийся к генезису
науки, практически находится за пределами рассмотрения
куновской модели развития, поскольку спецификой развитой
науки как раз и является наличие в ней парадигмы.
Период нормальной науки весьма детерминирован дея¬
тельностью (ведь парадигма — это и есть образец нормаль¬
ного исследования). В данный период основания науки не под¬
вергаются сомнению, а происходит ее обычное функциони¬
рование: рутинное решение стандартных научных задач.
В нормальной науке предусмотрены правила, очерчивающие
природу допустимых решений, и шаги, посредством которых
они достигаются. В период нормальной науки возникает три
типа проблем:
1) хорошо известные в данной парадигме;
2) проблемы, природа которых указана существующей
парадигмой, но их решение может быть осуществлено только
при дальнейшем разворачивании теории;
3) осознанные аномалии, характерной чертой которых
является упорное нежелание быть ассимилированными суще¬
ствующей парадигмой.
Данный период характеризуется кумулятивным ростом
научного знания, происходящим при неизменности внутрен¬
ней структуры научной дисциплины, которая в принципе
не меняется в процессе нормального функционирования
науки. Научное сообщество знает, как устроен мир, и значи¬
тельная часть успешности нормального научного предприя¬
тия покоится на том, что члены данного научного сообщества
готовы защищать свои связанные традицией представления,
если потребуется, любой ценой.
Экстраординарные исследования — главное звено
модели развития науки Куна — наступают, когда профессиона¬
лы больше не могут избежать аномалий, разрушающих суще¬
ствующую в науке традицию. Происходит смена парадигм,
поскольку ни одно нормальное научное исследование в раз¬
витой науке невозможно при отсутствии парадигмы. Именно
136
Глава 2. Основные концепции философии науки
такую замену одной парадигмы другой Кун и называет науч¬
ной революцией, приводящей к ломке существующих в науке
социальных институтов, конфликту между конкурирующими
школами научной мысли, поддерживающими различные пара¬
дигмы. Научная революция начинается с кризиса — возник¬
новения нового кандидата на парадигму и борьбы за его при¬
знание, что приводит к изменению взгляда на мир, картины
исследуемой реальности для целого ряда дисциплин. И хотя
такие изменения влекут за собой существенную перестройку
каждой отдельно взятой дисциплины, источник ее располо¬
жен вне дисциплины, в наддисциплинарных образованиях.
Об этом свидетельствует тот подчеркиваемый Куном факт,
что именно в период осознания кризисов ученые обращаются
за помощью к философии как средству раскрытия загадок в их
области исследования. Это симптом перехода от нормального
исследования к экстраординарному, в то время как нормаль¬
ная наука, по его мнению, держится от философии на почти¬
тельном расстоянии.
Переход от одной парадигмы к другой через научные рево¬
люции, сопровождающийся сменой картины мира, — обыч¬
ный образец развития зрелой науки. Понятием, характеризую¬
щим одно из важнейших свойств научной революции, является
несоизмеримость традиций до и после революционных собы¬
тий. Революции в науке являются логическим результатом
накопившихся в ходе функционирования нормальной науки
аномалий, отдельные из которых могут привести не только
к необходимости модификации теории, но и к ее замене. Тогда
происходит выбор между двумя или более теориями. Кун назы¬
вает эту фазу развития науки кризисной, или экстраординар¬
ной, и характеризует ее следующими симптомами, которые,
однако, не обязательно должны присутствовать все вместе.
1. Появляется открыто выражаемая неудовлетворенность
теорией, выполняющей роль парадигмы.
2. Регламентирующие правила, до сих пор пригодные для
решения научных проблем, продолжают применяться и далее,
но чем дольше длится кризисное состояние, тем более они
модифицируются и дополняются. Такая готовность ослабле¬
ния регламентирующих правил означает осознание того, что
в науке не все в порядке. Выдвигаются новые спекулятивные
теории для объяснения известных аномалий, при этом в науч¬
2.4. Модели развития науки
137
ном сообществе отсутствует консенсус как относительно моди¬
фикаций и дополнений к старой теории, так и касательно
предлагаемых новых теорий.
3. В этот период отчетливо выражается готовность опробо¬
вать различные вещи, результаты которых можно либо пред¬
сказать весьма неопределенно, либо вообще невозможно пред¬
сказать. Например, проводятся эксперименты без ожидания
ясных результатов, лишь с целью собрать данные, чтобы точ¬
нее локализовать источники аномалии. Нередко это ведет
к открытиям, не согласующимся с господствующей теорией.
4. Для данной фазы характерна склонность к философскому
анализу оснований ведущей исследовательской традиции, что
связано с попыткой определить и перепроверить явным обра¬
зом до сих пор неявно сформулированные регламентирующие
правила.
Указанные симптомы делают фазу экстраординарной науки
похожей на предпарадигматический период с добавлением
еще одного общего для них момента: возможности создания
различных конкурирующих научных школ. Однако между
этими фазами есть и существенные различия, поскольку фазе
экстраординарной науки предшествовал период нормальной
науки, а значит, уже существуют большие области достаточно
развитых специализированных знаний, включая словарь необ¬
ходимых научных терминов, и многочисленные вспомогатель¬
ные технические средства. Однако главное отличие от пред-
парадигматического периода заключается в том, что на фазе
экстраординарной науки уже совершенно ясно, какие из реша¬
емых проблем являются центральными: это те существенные
аномалии, которые привели к кризису и находятся в фокусе
исследовательской деятельности.
Научные революции, являясь характерной чертой разви¬
тия современной дисциплинарной науки, не всегда отчетливо
обнаруживаются в периоды нормальной науки, так как при
переходе к новой парадигме ее сторонники, стремясь уве¬
ковечить ее господство, заново переписывают все учебники
и содержащуюся в них историю данной дисциплины. Кроме
того, научные революции связаны с коренной перестрой¬
кой фундаментальных основ той или иной области науки
или даже скорее науки в целом, а таких периодов в истории
научной мысли можно насчитать не слишком много. В то же
138
Глава 2. Основные концепции философии науки
время сведение научных революций к локальным измене¬
ниям (микрореволюциям) неоднократно подвергалось кри¬
тике со стороны методологов науки. Рассматривая подобные
изменения в качестве модели внешнего развития научной
дисциплины, можно выделить характерные революционно¬
подобные периоды в истории практически любой научной
дисциплины. При этом следует помнить, что такое рассмо¬
трение высвечивает лишь один из аспектов научного разви¬
тия, который необходимо дополнить анализом эволюции ее
внутренней структуры.
2.4.2. Коперниканская революция в модели научных
революций Т. Куна
Свою концепцию развития науки в виде модели научных
революций Томас Кун разработал на основе анализа и обоб¬
щения истории коперниканской революции. Его книга
«Коперниканская революция. Планетарная астрономия в раз¬
витии западной мысли»1 вышла в 1957 г., т.е. значительно
раньше, чем сделавшая его знаменитым не только в узком
кругу специалистов книга «Структура научных революций»2.
В первой своей книге Кун исследовал огромный историко¬
научный материал, но уже с вполне определенных методо¬
логических позиций, что позволило ему впоследствии войти
в число ведущих представителей так называемой историко¬
методологической линии в философии науки. Фактически он
уже здесь, на этом конкретном материале, формулирует кон¬
цепцию именно развития науки. По мнению Куна, теория
Коперника представляет собой во многих отношениях типич¬
ную научную теорию, поэтому ее история может хорошо про¬
иллюстрировать процессы, влияющие на возникновение науч¬
ных идей и смену теорий. Однако по своим ненаучным внеш¬
ним влияниям теория Коперника является совсем нетипичной,
ведь в истории науки насчитывается не так много научных тео¬
рий, которые играли бы сравнимую с ней в этом отношении
роль. Среди такого рода теорий Кун называет эволюционную
теорию Ч. Дарвина в XIX в., а в XX в. теорию относительно¬
сти А. Эйнштейна и психоанализ 3. Фрейда, которые привели
1 См.: Kuhn Т. The Copernican Revolution. Planetary Astronomy in the
Development of Western Thought. Cambridge : Harvard University Press, 1957.
2 См.: Кун Т. Структура научных революций. М. : Прогресс, 1975.
2.4. Модели развития науки
139
к дальнейшим радикальным изменениям западного мышле¬
ния.
Кун подчеркивает, что хотя ядром коперниканской рево¬
люции, которая представляла собой идейную революцию,
был процесс преобразования математической астроно¬
мии, его сопровождали также концептуальные изменения
в космологии, физике, философии и религии. На примере
коперниканской революции хорошо видно, как из измене¬
ния в представлениях многих отдельных областей вырас¬
тает новая мыслительная конструкция. Сегодня нам кажется
вполне естественным, если мы хотим узнать нечто новое
о строении Вселенной, обратиться за справкой к ученым —
астрономам и физикам, имеющим многочисленные точ¬
ные данные о земных и небесных явлениях. Таким образом,
наши сегодняшние обыденные, популярные представления
о Космосе самым тесным образом связаны с результатами
точных научных наблюдений. Собственно, в любых куль¬
турах существовал ответ на вопрос об устройстве универ¬
сума, однако он в значительной степени был обусловлен
имевшимися у древних народов представлениями о земных
явлениях. Небо у них играло роль простого вместилища для
Земли, и лишь западная цивилизация, ведущая свое начало
от древнегреческой культуры, связала ответ на этот вопрос
с изучением небесных явлений.
По мнению Куна, корни научной космологии следует
искать в Древней Греции, где многолетние наблюдения
за небесными явлениями начинают использоваться антич¬
ными астрономами для анализа строения Вселенной. Однако
эти данные не содержали еще непосредственной информации
о структуре универсума, в них ничего не говорилось о составе
небесных тел или расстоянии до них, они не давали никаких
разъяснений о размере, положении или форме Земли, а также
оставляли завуалированным вопрос о том, движутся ли в дей¬
ствительности небесные тела. Традицию, характерную для
западной цивилизации, использовать результаты наблюдения
за планетами и звездами в качестве важнейшего источника
космологических построений, Кун выводит из наследия антич¬
ной древнегреческой культуры. Он ссылается на философа
Анаксимандра (ок. 610 — ок. 546 до н.э.), который одним
из первых дал целесообразное механистическое описание
Космоса (рис. 2.10).
140
Глава 2. Основные концепции философии науки
Рис. 2.10. Схематическая реконструкция представления Космоса
Анаксимандром1
Пример
Анаксимандр привлекает технику, технические знания и ана¬
логии для рационального объяснения устройства природы.
В отличие от древних вавилонян Анаксимандр осуществил пере¬
ход от арифметических расчетов к геометрическим понятиям.
Он представлял себе Землю в качестве покоящегося в центре
Вселенной цилиндра. Ему приписывают и составление первой
карты Земли. «С Анаксимандра начинается тот процесс, который
привел на место простой арифметической астрономии древних
восточных культур геометризацию этой науки. <... > Более позд¬
няя традиция греков осознавала, что Анаксимандру принадлежит
первенство в геометризации картины мира»2.
Аэций (ок. 100), как считается, автор единственного сохранив¬
шегося полностью «Свода мнений» греческих философов, пишет:
«По Анаксимандру, кольцо Солнца в 28 раз больше Земли. Оно
подобно колесу колесницы, имеющему обод, наполненный огнем.
Этот огонь обнаруживается сквозь отверстие в некоторой части
обода как бы разрядами молнии... Это и есть Солнце... лунное
кольцо в 19 раз больше Земли. Оно подобно колесу колесницы,
имеющему обод, наполненный, как и кольцо Солнца, огнем. Оно
также лежит наискось и имеет одно испускание, и это как бы
разряды молнии... лунное затмение бывает, когда отверстие
на поверхности лунного кольца закрывается».
1 Источник: Kraft F. Geschichte der Naturwissenschaft I: Die Begrundung
einer Wissenschaft von der Natur durch die Griechen. Freiburg : Verlag Rombach,
1971. S. 115.
2 Szabo A. Das geozentrische Weltbild — Astronomie, Geographie und
Mathematik der Griechen. Miinchen : Deutscher Taschenbuch Verlag, 1992. S. 96.
2.4. Модели развития науки
141
В. Шадевальд отмечает: «...это несколько примитивно, но инте¬
ресно, как теперь разумно технически объясняются небесные
явления, которые прежде понимались мистически»1.
Представления Анаксимандра о Вселенной еще наивны,
не соответствуют нашим сегодняшним знаниям, да и не все
древнегреческие астрономы и философы — его современники
и последователи — были с ним согласны. Однако все они
используют тот же метод рационального рассуждения о небес¬
ных явлениях. Для большинства из них Земля представляет
собой малый шар, находящийся в середине существенно боль¬
шего вращающегося шара, несущего на себе звезды. Солнце
движется между этими двумя шарами, а за пределами боль¬
шого шара нет ничего — ни материи, ни пространства. Это,
конечно, не было тогда единственной теорией строения уни¬
версума, но она имела наибольшее число сторонников.
Несколько усовершенствованная ее версия была унаследована
учеными Средних веков и Нового времени. Такого рода космо¬
логическое представление Кун называет двухшаровым универ¬
сумом (рис. 2.11). Без помощи телескопа и специальных рас¬
четов обнаружить движение Земли было просто невозможно,
N
Рис. 2.11. Геоцентрическая система мира по Т. Куну
В центре находится Земля
1 Schadewald W. Die Anfaenge der Philosophie bei den Griechen. Band 1.
Frankfurt a. M. : Suhrkamp, 1978. S. 214.
142
Глава 2. Основные концепции философии науки
поэтому двухшаровый универсум для астрономии невооружен¬
ного глаза (добавим сюда навигаторов и картографов) оказы¬
вается удобным и очевидным.
Таким образом, по Куну, Коперник не выступает против
двухшарового универсума, хотя его труд полностью уничто¬
жает эту картину мира. Он не отвергает эпициклов и эксцен¬
триков, хотя его последователи выбрасывают их за борт. Но то,
что действительно оказало революционное воздействие, было
математическими деталями типа отвергнутых Коперником
эквантов, продолжавших оставаться в сложной математиче¬
ской системе Птолемея и его последователей. Выходит, пер¬
воначально спор между Коперником и античными астроно¬
мами развернулся лишь вокруг технических деталей. Иными
словами, именно промахи в расчетах, в деталях и необы¬
чайная сложность системы Птолемея привели в конечном
счете к коперниканской революции. Однако, несмотря на все
минусы, система Птолемея просуществовала достаточно долго.
Полемизируя со сторонниками логического анализа науч¬
ного развития, Кун подчеркивает, что исторический револю¬
ционный процесс никогда не идет в соответствии с его чисто
логическими предначертаниями и объяснениями. Именно поэ¬
тому в центре его концепции находятся скрупулезный анализ
конкретного исторического материала, выведение логиче¬
ских схем из его обобщения. Он снова и снова показывает, что
наблюдения никогда не идут абсолютно вразрез с картиной
мира, и потому несоответствия в системе Птолемея не могли
еще служить основанием для ее опровержения. Однако исто¬
рия коперниканской революции — это не просто история
об астрономах и небесных телах. Она затрагивала серьезные
мировоззренческие проблемы, выходящие за пределы самой
науки. Европейские астрономы, такие как Тихо де Браге
и Кеплер, именно потому были поддержаны в своих исследо¬
ваниях, что от них ожидали лучших гороскопов, ведь астроло¬
гия в то время имела необычайно огромное влияние на мыш¬
ление большинства образованных людей Западной Европы.
Как известно, в Античности и в Средние века господ¬
ствовала аристотелевская картина мира, согласно которой
Вселенная ограничена звездным шаром. Еще одна особен¬
ность аристотелевского представления о Вселенной — прини¬
маемый за истину контраст между стабильностью на небесах
и переменчивостью земной жизни, абсолютное различие над¬
лунного и подлунного миров. Аристотелевская система мира
2.4. Модели развития науки
143
покоилась на чувственных восприятиях и здравом смысле.
Законы Галилея и его эксперименты были важнее для науки,
чем аристотелевские представления: они не лучше описыва¬
ли повседневный опыт, но вскрывали лежащие за преде¬
лами этого чувственного опыта регулярности. Галилей обо¬
сновывает свой закон свободного падения не наблюдениями,
а цепью логических аргументов. И хотя любой школьник, вос¬
питанный с детства на научных представлениях, без заминки
ответит, что тяжелые и легкие тела согласно закону Галилея
падают с одинаковой скоростью, в повседневной жизни тяже¬
лые тела падают быстрее, чем легкие, что соответствует ари¬
стотелевским представлениям. Простое чувственное воспри¬
ятие не подтверждает закона Галилея, и чтобы его проверить
наблюдением, требуется специальное оборудование. Кроме
того, возможно по случайному совпадению, отмечает Кун,
представление о пространстве в общей теории относитель¬
ности Эйнштейна во многих чертах ближе аристотелевскому,
нежели ньютоновскому. Вселенная Эйнштейна аналогична
аристотелевской Вселенной, но в противоположность ньюто¬
новским представлениям может быть конечной.
Было бы неверным полагать, продолжает Кун, что между
Аристотелем и Птолемеем, с одной стороны, и Коперником —
с другой, лежит пустое историческое пространство. Именно
в Средние века была подготовлена почва для коперникан-
ской революции. К началу XVI в. люди продолжали верить
в античное описание Вселенной, но представляли его совер¬
шенно иначе. В возникающих повсеместно в Западной Европе
в XII—XIII вв. университетах начинается возрождение антич¬
ного научного наследия: его перевод на латинский язык,
реконструкция и комментирование античных представлений
и понятий, уточнение переводов и их интерпретация. Многие
античные источники стали известны в Западной Европе через
арабский мир (о чем свидетельствует и само арабское назва¬
ние труда Птолемея). Что касается роли церкви, то Кун при¬
зывает с осторожностью относиться к этому вопросу, подходя
к нему исторически, поскольку церковь в разное время играла
по отношению к науке различную роль. Так, в XIII в. она начи¬
нает активно поддерживать науку, да и сам Коперник был свя¬
щенником и племянником епископа. Кроме того, в критике
аристотелевской системы огромную роль сыграли средневе¬
ковые ученые, такие как Жан Буридан (ок. 1300 — ок. 1358)
и Николай Орезм (до 1330 — 1382), разрабатывающие тео¬
144
Глава 2. Основные концепции философии науки
рию импетуса, и многие другие. Правда, сам Коперник, дав
новое математическое описание планетного движения, не мог
объяснить, почему оно именно так происходит. Это удалось
в конечном счете лишь Ньютону, динамика которого завер¬
шила коперниканскую революцию. Но и Ньютон, по мнению
Куна, не в меньшей, а может быть, и в большей степени зави¬
сел от проведенных ранее средневековыми схоластами иссле¬
дований.
Коперника часто называют первым современным астро¬
номом, пишет Кун, но с таким же успехом он заслуживает
звания последнего великого птолемеевского астронома. Его
основополагающая книга «О вращении небесных сфер» («De
Revolutionibus Orbium Coelestium», 1543), несмотря на вызван¬
ные ею революционные следствия не была революционной,
а он сам был и античным, и современным, консервативным
и радикальным одновременно, т.е. вполне соответствующим
эпохе Ренессанса, в которой встретились обе эти традиции.
Более того, если бы его книга вышла в одиночестве, то копер¬
никанская революция получила бы иное имя.
Другим примером ученого того времени для Куна высту¬
пает Тихо де Браге, являющийся защитником птолемеевой
и противником коперниканской системы и, несомненно, при¬
надлежащий к консерваторам. Однако влияние его произве¬
дений никак нельзя назвать консервативным. Тихо де Браге
существенно развил технику астрономических наблюдений
и довел точность астрономических данных и расчетов до наи-
возможной при наблюдении небесных явлений невооружен¬
ным глазом. Он разработал и построил многочисленные
более стабильные и точные астрономические инструменты
и развил новую технику расчетов и наблюдений. Но самое
главное его достижение заключалось в регулярном наблю¬
дении за движением планет, которые до него наблюдались
лишь в наиболее удобных планетных позициях. На основе
проведенных систематических наблюдений за кометами
Тихо де Браге полностью отверг аристотелевское представ¬
ление о кристаллических планетных сферах, которого про¬
должал придерживаться даже сам Коперник, хотя они и были
помехой на его пути к успеху. Именно эти наблюдения соз¬
дали предпосылки для решения данной проблемы, а в конеч¬
ном счете вопреки его намерениям ускорили окончательное
поражение птолемеевой и победу коперниканской системы.
2.4. Модели развития науки
145
Впрочем, предложенная им модель Вселенной была с мате¬
матической точки зрения полностью эквивалентна системе
Коперника (рис. 2.12).
Таким образом, коперниканская революция, по Куну, —
не одномоментный, а длительный процесс, истоки которого
следует искать в Античности и Средневековье, а окончание —
в теории Ньютона. Кун называет ее поэтапной революцией,
в центре которой находится фигура Галилео Галилея. Великий
итальянец был первым, кто направил созданный им телескоп
на небо в 1609 г. и таким способом смог получить совершенно
новые данные, доставившие многочисленные доказательства
в пользу учения Коперника. Однако к этому времени исход
спора двух систем мира в пользу коперниканского учения был
почти разрешен, особенно после работ Кеплера и публика¬
ции им в 1627 г. «Рудольфианских таблиц». Если бы он сделал
это несколько раньше, отмечает Кун, то история коперникан¬
ской революции, вероятно, протекала бы совершенно иначе.
Галилей фактически выполнил работу по расчистке, наведе-
Рис. 2.12. Гелиоцентрическая система мира Николая Коперника
10 Н.Г. Багдасарьян, В.Г. Горохов, А.П. Назаретян
*46 Глава 2. Основные концепции философии науки
нию порядка в данной области в тот момент, когда победа была
уже почти предрешена.
Пример
Телескоп Галилея был совершенно новым для астрономии
инструментом. Однако изобрел телескоп и впервые использо¬
вал в целях увеличения изображения удаленных предметов гол¬
ландский шлифовальщик линз. Галилей сам рассчитал и изгото¬
вил свой телескоп, который давал лишь незначительное увели¬
чение, и впервые проделал то, что никому до него не приходило
в голову, — направил телескоп на небо. Результат оказался порази¬
тельным: каждое новое наблюдение открывало новые неожидан¬
ные объекты. Даже наблюдение уже хорошо известных небесных
тел, таких как Солнце, Луна, другие знакомые планеты, через теле¬
скоп приносило новые знания, которые Галилей интерпретировал
как аргументы в пользу коперниканского учения.
Например, на лике Луны Галилей обнаружил горы и впадины
и установил, что ее поверхность не сильно отличается от поверх¬
ности Земли. Сомнение в совершенности небесных тел, возникшее
при этом, было еще более усилено обнаружением темных пятен
на Солнце, а изменение положения этих пятен отчетливо пока¬
зало, что и Солнце вращается вокруг своей оси. Это полностью раз¬
рушало представление о совершенности и неизменности небесной
сферы. Млечный Путь, который для простого глаза выглядит сла¬
бым туманным пятном, часто интерпретируемым как отраженный
солнечный или лунный свет, предстал Галилею в виде гигантского
скопления звезд. Это расширение кругозора означало расшире¬
ние самой Вселенной, и даже постулируемая некоторыми копер-
никанцами бесконечность Вселенной перестала казаться такой
уж абсурдной.
Однако наиболее сильный аргумент в пользу коперниканской
системы принесло Галилею открытие лун Юпитера. Именно
они стали видимой моделью коперниканской солнечной системы.
Количество аргументов за теорию Коперника возрастало с введе¬
нием телескопа так же быстро, как и количество вновь открытых
с его помощью небесных объектов. Например, открытые Галилеем
фазы Венеры, которые не могли быть обнаружены невооруженным
глазом, разрушило представление о существовании дифферентов
и эпициклов и достаточно убедительно доказало, что Венера обра¬
щается вокруг Солнца (рис. 2.13).
2.4. Модели развития науки
147
Наблюдаемые Галилеем
в телескоп фазы Венеры
Спутники Юпитера и видимое в телескоп Галилея
изменение их положения
Рис. 2.13. Экспериментальное доказательство Галилеем геоцентри¬
ческой системы мира
Внизу изображены спутники Юпитера и видимое в телескоп
Галилея изменение их положения1, вверху показаны наблюдаемые
через слабый телескоп фазы Венеры, а также сам телескоп Галилея2
Кун отмечает, что телескоп сам по себе, конечно, не мог слу¬
жить доказательством коперниканских представлений, но ока¬
зался весьма результативным оружием в пропагандистской
борьбе. Его влияние вышло за пределы узкого научного круга.
1 Источник: Kuhn Т. Die kopernikanische Revolution. Braunschweig.
Wiesbaden : Friedr. Vieweg & Sohn, 1980. S. 225.
2 Источник: Weip A., Burkard F.-P. Geheimnisvoller Kosmos. Wie Menschen
sich die Welz erklarten. Freiburg : Herder, 1994. S. 29.
Телескоп Галилея
148
Глава 2. Основные концепции философии науки
После 1609 г. люди, которые не имели раньше почти никакого
представления об астрономии, сами, посмотрев через теле¬
скоп, могли убедиться, что Вселенная совсем не соответствует
наивным предрассудкам так называемого здравого смысла.
В XVII в. телескоп становится популярной игрушкой. Именно
в этом, считает Кун, и заключается главное значение астро¬
номического труда Галилея: он сделал астрономию всеобщим
достоянием, и эта популярная астрономия была коперникан-
ской. С изобретением телескопа коперниканское учение пере¬
стает быть важным только для специалистов. Оно перестает
быть лишь математической гипотезой, математическим при¬
емом для астрономических вычислений, а приобретает физи¬
ческое значение. В этом, по Куну, заключается главная особен¬
ность научной революции — она представляет собой переворот
в мировоззрении не только ученых, но и всего общества, кар¬
динальное изменение картины мира.
Между тем введение в обиход телескопа вызвало и новую
волну оппозиции против коперниканского учения. Одни люди
вообще отказывались смотреть в телескоп на небо на том осно¬
вании, что, если бы Господь желал применения телескопа, он бы
оснастил самого человека телескопическими глазами. Другие,
посмотрев в телескоп, утверждали, что видимые в нем объекты
существуют не на небе, а в нем самом. Но большинство против¬
ников рассуждали более рационально. Соглашаясь с тем, что
открытые Галилеем явления находятся на небе, они заявляли,
что само по себе это еще не доказывает выдвигаемых им утверж¬
дений. И в этом они были правы, полагает Кун, поскольку теле¬
скоп давал указание, но не мог служить доказательством.
В течение еще 150 лет после смерти Галилея происходил
постепенный переход астрономов под флаг коперниканства.
В середине XVII в. уже почти не существовало астрономов-
некоперниканцев, а к концу того же столетия не быть копер-
никанцем для астронома стало просто невозможным. Правда,
в протестантских университетах, сообщает Кун, и в конце
XVII в. изучали все три системы мира: птолемееву, коперникан-
скую и комбинированную систему Тихо де Браге (рис. 2.14).
В XVIII в. господствовало коперниканское учение, однако
то, что изучали в это время в университетах Западной Европы,
было уже не учением Коперника, Галилея и Кеплера, а пред¬
ставлением о Вселенной в виде ньютоновской мировой
машины. Именно в гравитационной теории Ньютона копер-
никанская астрономическая революция получила завершение.
2.4. Модели развития науки
149
Рис. 2.14. Система мира, предложенная Тихо де Браге
S — Солнце, Е — Земля
2.4.3. Эволюционная модель внутреннего развития
науки в концепции С. Тулмина
Концепция британского философа Стивена Тулмина (1922—
1997), выбравшего в качестве образца исторической динамики
концептуальных изменений представление о естественном
отборе, является наиболее разработанным случаем эволюци¬
онной модели развития, хотя в философии науки существуют
и другие примеры1. Рассматривая науку как исторически раз¬
вивающееся рациональное предприятие, Тулмин применяет
для исследования развития научных идей общую теорию эво¬
1 В частности, эволюционные представления развития науки суще¬
ствуют у К. Поппера. См.: Поппер К. Эволюционная эпистемология //
Эволюционная эпистемология и логика социальных наук: Карл Поппер и его
критики. М. : Эдиториал УРСС, 2000. URL: http://www.keldysh.ru/pages/
mrbur-web/philosophy/popper.html (дата обращения: 08.01.2013) ; Его же.
Объективное знание. Эволюционный подход. М. : УРСС, 2002. С. 71—79.
Земная сфера
150
Глава 2. Основные концепции философии науки
люции, понимаемую им как обобщение дарвиновской теории
популяций, которая, в свою очередь, является лишь частным
случаем зоологической теории эволюции. Тогда историче¬
ское развитие интеллектуальной дисциплины (т.е. выбира¬
емой Тулмином в качестве единицы методологического ана¬
лиза научной дисциплины как исторически развивающегося
интеллектуального предприятия) будет представлять собой
популяционный процесс, но не в специфически биологиче¬
ском смысле, а в виде общей формы развития через иннова¬
ции и отбор. Таким образом, в данном случае имеет место иная
реализация некоей гипотетической общей теории эволюции,
чем теория естественного отбора Чарльза Дарвина (1809—
1882).
По мнению Тулмина, при изучении концептуального разви¬
тия определенной научной традиции мы сталкиваемся с про¬
цессом избирательного закрепления предложенных научным
сообществом интеллектуальных вариантов. Поэтому важно
иметь в виду два различных аспекта эволюционного анализа
развития идей: взаимосвязь и непрерывность, дающие возмож¬
ность выделить определенную научную дисциплину со своей
собственной системой понятий, методов и основополагающих
целей, с одной стороны, и продолжительные преобразования
(изменчивость), ведущие к ее радикальной перестройке или
распаду, — с другой. Рассматривая концептуальные изменения
в рамках какой-либо мировоззренческой традиции, Тулмин
различает:
• единицы отклонения, или концептуальные варианты
(новые понятия, идеи и методы), циркулирующие в данной
дисциплине в некоторый период времени;
• единицы эффективной модификации, т.е. те немногие
варианты, которые включаются в интеллектуальную тради¬
цию данной дисциплины на основе их постоянного критиче¬
ского отбора.
Таким образом, Тулмин выделяет:
а) нововведения — возможные способы развития существу¬
ющей традиции, предлагаемые ее сторонниками и удержива¬
емые лишь с целью последующего доказательства их пригод¬
ности для возможного решения стоящей проблемы, но еще
не принятые и не отклоненные;
б) отбор — решение ученых выбрать некоторые из пред¬
лагаемых нововведений и посредством них модифицировать
традицию, включая вопросы относительно способов выбора,
2.4. Модели развития науки
151
с помощью которых одни варианты признаются, а другие
отклоняются.
Наконец, его эволюционно-теоретический анализ интел¬
лектуального развития основывается на целостной системе
взаимосвязанных понятий, обусловливающей «интеллектуаль¬
ную экологию» определенной историко-культурной ситуации.
Тулмин называет ее также локальной «интеллектуальной окру¬
жающей средой», требованиям которой должны наилучшим
образом соответствовать выбираемые для признания в дан¬
ной дисциплине нововведения. С этой точки зрения, поппе-
ровский метод «предположения и опровержения» определяет
необходимые «экологические» (т.е. внешние) условия того, что
изменение и выбор действительно ведут к существенным науч¬
ным переменам.
Далее Тулмин демонстрирует популяцию идей определен¬
ной исторически развивающейся дисциплины в трех основ¬
ных аспектах:
1) во временном срезе, связанном с отношениями между
одновременно существующими идеями;
2) в генеалогическом представлении, т.е. с точки зрения
интеллектуальной преемственности, когда прослеживается
линия жизни отдельной идеи либо понятия, ее ветвление или
прекращение существования;
3) в эволюционной модели, комбинирующей оба предыду¬
щих случая и различающей, с одной стороны, введение интел¬
лектуального варианта в ходе происходящей дискуссии, преи¬
мущества которого еще не установлены, а с другой — приня¬
тие избранных вариантов в состав признанного круга идей.
Эта модель показывает также, что каждое разветвление или
прекращение генеалогической линии идейного развития
никогда не происходит одним ударом, а представляет собой
весьма сложный процесс проб и ошибок. В рамках эволюци¬
онной модели показывается, при каких условиях равновесие
между варьированием и выбором в длительной перспективе
приводит к сохранению преемственности в рамках отдельно
взятой замкнутой дисциплины или — вместо этого — при
каких обстоятельствах либо произойдет ее гибель, либо она
распадется на две или несколько дисциплин-преемниц.
Тулмин подчеркивает, что если к открытию новой истины
может привести инициатива отдельных ученых, то разви¬
тие новых идей — дело научного сообщества. В то же время
не только выдвижение и модификация новых идей, но вообще
152 Глава 2. Основные концепции философии науки
возможность их появления определяются социокультурными
факторами.
Пример
В Древнем Китае, например, где было накоплено много данных
астрономических наблюдений и имелась достаточно продвину¬
тая по тем временам техника, в принципе не могла появиться
фигура китайского Галилея, а астрофизика не могла возникнуть
как самостоятельная дисциплина. Западная астрономия покои¬
лась на рациональном, абстрактном понимании геометрии как
чисто теоретической дисциплины. В Китае, напротив, геометрия
никогда не занимала того независимого теоретического положе¬
ния, какое она имела в классической Греции. В Китае геометрия
оставалась прагматической наукой, собранием формул и искусных
приемов для измерения земельных участков, не образующим логи¬
ческой сети абстрактных утверждений. Однако для прояснения
поставленного вопроса этого еще недостаточно: необходимо при¬
влечь социологическую аргументацию. Нужно принимать во вни¬
мание культурно-исторические условия развития древнекитай¬
ской цивилизации, где господствующий слой был озабочен пре¬
жде всего сохранением морального порядка на Земле, но никак
ни интеллектуальными нововведениями либо, тем более, космоло¬
гией или натурфилософией, а для этого, как известно, математиче¬
ская астрономия вообще не нужна. Общественный консерватизм
приводил к консерватизму методологическому. Таким образом,
не только без развития в Древней Греции теоретических традиций
логики, философии, математики и основ естествознания, но пре¬
жде всего без существования там соответствующих институцио¬
нальных традиций эта дисциплина также не могла бы возникнуть.
Возникновение самих научных дисциплин и нововведений
в них возможны лишь при условии существования коллектив¬
ной научной профессии, представители которой придержива¬
ются общих идеалов и являются институционально организо¬
ванными. Вот почему наряду с идеей интеллектуальной дисци¬
плины Тулмин использует также понятие интеллектуальной
профессии, которая представляет собой институализированную
дисциплину как популяцию уже не научных идей, а самих уче¬
ных, выдвигающих эти идеи. Причем институциональное раз¬
витие протекает параллельно с эволюции идей, т.е. теоретиче¬
ским развитием. В результате теоретическая история какой-либо
конкретной научной дисциплины, институциональная история
соответствующей ей научной профессии и индивидуальные био¬
2.4. Модели развития науки.
153
графии участвующих в ней ученых являются тесно взаимосвя¬
занными, оказывают влияние друг на друга и потому должны
анализироваться вместе независимо от того, какой из сторон
отдается приоритет в данном конкретном исследовании.
По мнению Тулмина, в то время как значительная часть
концептуальных нововведений и скорость интеллектуальных
перемен обусловлены внешними касательно науки факторами
(т.е. влиянием социокультурных отношений на дисциплинар¬
ное развитие), критерии отбора, на основе которых они оцени¬
ваются, являются в значительной степени профессиональными
и потому внутренними. Он делает акцент на анализе эволю¬
ции именно внутридисциплинарных концептуальных измене¬
ний. Вместо революционного объяснения (внешнего развития
дисциплины), которое призвано показать, как целостные кон¬
цептуальные системы следуют одна за другой, Тулмин выдви¬
гает эволюционное объяснение (внутреннего развития дисци¬
плины), которое должно показать, как прогрессивно трансфор¬
мируются концептуальные популяции.
Оценка теоретических вариантов в структурно развитой
научной дисциплине, согласно Тулмину, производится тремя
способами.
1. Тщательная оценка всегда осуществляется в виде срав¬
нения.
2. При определении, имеет ли тот или иной теоретический
вариант большую или меньшую способность объяснения, при¬
влекаются главным образом оценки неформального свойства.
Эти оценки вытекают из сиюминутных профессиональных иде¬
алов и приоритетов. Теоретические же нововведения покоятся
не на отношениях между высказываниями, сформулирован¬
ными с помощью понятий одной лишь единственной теории,
а на утверждениях конкурирующих теорий, точнее, утвержде¬
ниях о том, какие различные возможные теоретические изме¬
нения могли бы привести к достижению соответствующих
научных целей.
3. Преимущества того или иного интеллектуального вари¬
анта только в очень редких случаях поддаются простой оценке,
поскольку в процессе решения специальных проблем появля¬
ются побочные теоретические воздействия, зачастую оказы¬
вающие решающее влияние на мнение научного сообщества
в пользу или против данного нововведения.
Строя эволюционную концепцию соотношения науки и тех¬
ники, Тулмин выделяет три взаимосвязанные, но самостоя¬
тельные сферы — науку, технику и практическое исполъзо-
154
Глава 2. Основные концепции философии науки.
вание, в каждой из которых внутренний инновационный про¬
цесс происходит по эволюционной схеме. Тулмин полагает, что
разработанная им модель эволюции научной дисциплины при¬
менима и для описания исторического развития техники,
в процессе которого изменяются, однако, не концептуальные
популяции, а инструкции, проекты, практические методы,
приемы изготовления и т.д. Новая идея в технике часто ведет,
как и в науке, к появлению новой технической дисциплины.
Техническое развитие происходит за счет отбора инноваций
из запаса возможных технических вариантов. Однако если
критерии отбора успешных вариантов в науке являются глав¬
ным образом внутренними профессиональными критериями,
то в технике они, как правило, будут внешними. Для их оценки
важны не только специфически технические критерии, напри¬
мер эффективность или простота изготовления, но и такие
внешние по отношению к технике, тем не менее важные для
общества критерии, как отсутствие побочных негативных
последствий. Профессиональная ориентация инженеров в раз¬
ных странах различна (в одних она в большей степени обуслов¬
лена научными, в других — коммерческими устремлениями).
Кроме того, скорость введения инноваций в технике сильно
зависит от социально-экономических факторов. Для описания
взаимодействия этих трех автономных эволюционных процес¬
сов Тулмин использует ту же схему:
1) создание новых вариантов (фаза мутаций);
2) создание новых вариантов для практического использо¬
вания (фаза селекции);
3) распространение успешных вариантов внутри каждой
сферы на более широкую сферу науки и техники (фаза диффу¬
зии и доминирования)1.
2.4.4. Эволюционное представление
коперниканской революции у С. Тулмина
Тулмин излагает представления о коперниканской револю¬
ции в свете своей концепции эволюционного развития науки
в книге «Модели Космоса»2. Он полагает, что обозначение
перехода от птолемеевой к коперниканской модели Космоса
1 См.: Toulmin S. Innovation and the Problem of Utilization // Gruber W.,
Marquis D. Factors in the Transfer of Technology. Cambridge : Massachusetts
Institute of Technology Press, 1969.
2 Cm.: Toulmen S., Goodfield J. Modelle des Kosmos. Munchen : Wilchelm
Goldmann Verlag, 1970.
2.4. Модели развития науки
155
в качестве революционного изменения может привести к оши¬
бочному представлению о реальной истории науки. Самого
Коперника, утверждает Тулмин, во многих случаях можно
было бы оценить как консервативную или даже реакционную
фигуру. В конечном счете он не сделал никакого грандиоз¬
ного открытия в астрономии по сравнению, например, с Тихо
де Браге. Он лично провел не более десятка астрономических
измерений и то только те, которые ему были необходимы
для сравнения собственных расчетов с огромным объемом
материала наблюдений, содержащихся у Птолемея. В общем
и целом он опирался на часто неверные данные, списанные
им у Птолемея. Кроме того, методы расчета, используемые
Коперником, не были точнее расчетов Птолемея, а иногда даже
наоборот. Да и сами расчеты не стали проще. Даже наиболь¬
шее достижение системы Коперника — исключение обрат¬
ного движения планет как ошибки наблюдения находящегося
на Земле наблюдателя — после полной разработки теории ото¬
шло на задний план. Ведь для расчета действительных пла¬
нетных орбит необходимо было строить конструкции, покоя¬
щиеся на дополнительной гипотезе о собственном движении
Земли вокруг фиктивного пункта, в свою очередь, двигающе¬
гося вокруг Солнца (рис. 2.15).
Рис. 2.15. Движение Земли по Копернику в представлении С. Тулмина1
Земля движется по кругу, но центр его смещен по отношению к Солнцу.
Ее — центр земного эпицикла, Е — фиктивный пункт, находящийся в сто¬
роне от Солнца (5), вокруг которого вращается Земля (£)
1 Источник: Toulmen S., GoodfieldJ. Modelle des Kosmos. S. 183.
156
Глава 2. Основные концепции философии науки
Почему же тогда вообще говорят о какой-то коперникан¬
ской революции, несмотря на все приведенные выше исто¬
рико-научные факты? — задается вопросом Тулмин. И сам
отвечает: теория Коперника попала на благодатную куль¬
турную почву и в удачное время. Сам Коперник, по мнению
Тулмина, был скорее античным астрономом, чем астрономом
Нового времени. Ход его мыслей имеет больше общего с ари¬
стотелевским или птолемеевым, нежели с представлениями
Кеплера и Ньютона. Если же говорить о состоянии физики или
естествознания в целом во времена Коперника, то во многих
их областях либо вообще не было никаких следов так назы¬
ваемой научной революции, либо наблюдалось лишь незна¬
чительное ускорение прогресса науки, которое, впрочем,
можно с таким же успехом заметить и во времена Позднего
Средневековья. Тем не менее, пишет Тулмин, прогресс в есте¬
ствознании в период между 1550 и 1700 гг. никак нельзя ума¬
лять, хотя он и ограничивался главным образом несколькими
областями естественнонаучного исследования, к которым,
несомненно, необходимо отнести астрономию и динамику.
Тулмин критикует широко распространенное мнение о реак¬
ционной роли в этом процессе церкви и схоластики, вырази¬
тели которого ссылаются на инквизицию в целом и суд над
Галилеем в частности. Напротив, утверждает Тулмин, церковь
и схоласты сыграли решающую роль в обновлении естествоз¬
нания в Средние века. Именно в этот период можно отметить
растущее самосознание ученых и формирование академиче¬
ской научной традиции, без создания которой возрождение
естествознания в Новое время в Западной Европе было бы
невозможно, хотя, конечно, в истории науки были и неудачи,
и возвратные движения.
Пример
«Физика» и «Метафизика» Аристотеля попали в Европу через
исламский мир, а именно через Аверроэса (1126—1198), ком¬
ментарии которого создавали трудности в гармонизации ари¬
стотелевского учения с ортодоксальной христианской теологией.
В связи с этим учение Аристотеля было на долгие годы вычер¬
кнуто из учебных планов средневековых школ. Однако после того
как Фома Аквинский (ок. 1225—1274) показал, что нет ни одной
части в учении Аристотеля, которая противоречила бы офици¬
альной теологической доктрине, аристотелевская теоретическая
2.4. Модели развития науки
157
система легла в основу западноевропейской естественной науки.
Только учитывая это почти пятисотлетнее «переваривание» антич¬
ного наследия, можно верно понять и оценить те духовные задачи,
которые стояли перед Коперником и его последователями.
Средневековье оставило астрономам XVII в. двоякое насле¬
дие: с одной стороны, целый ряд расчетов и вычислительных
методик, которые со времен Птолемея почти не изменились,
с другой — сложную космологическую картину мира, пред¬
ставлявшую собой весьма несовершенный синтез аристотелев¬
ской физики с моделью эпициклов Птолемея. Во многих совре¬
менных научно-популярных брошюрах Николай Коперник
предстает как человек, который вполне сознательно пред¬
принял попытку свергнуть это представление, и указал есте¬
ствознанию новую прямую дорогу, приведшую через Галилея
и Ньютона к современной естественной науке. Причем его
современники наделяются удивительной предубежденностью
и научной слепотой: они почему-то не только ничего не заме¬
чали, но и вообще не хотели видеть то, что для Коперника и для
нас сегодня является очевидным. С этой точки зрения, его глав¬
ный труд, выступая как первоначало современного естествоз¬
нания, революционизировал все науки. По мнению Тулмина,
подобная «историческая» картина не что иное, как карика¬
тура на реальную историю науки. Он подчеркивает, что слово
«революция», будь то в науке или в политике, связано с вне¬
запным радикальным изменением системы в целом. Однако
такое представление неизбежно ведет к ошибкам, поскольку,
по крайней мере в области науки, революции в этом смысле
вообще невозможны. Фактически Тулмин заменяет представ¬
ление о коперниканской революции разработанной им ранее
эволюционной моделью развития науки.
Переключение на новые представления, по Тулмину, — дли¬
тельный процесс. Сначала новые идеи возникают лишь там,
где ведется поиск специальных ответов на частные вопросы.
После первых проверок появляется более глубокая критика
в рамках все той же специальной научной области. Наконец,
выведенные из этой критики следствия и новые возможно¬
сти постепенно становятся все более и более отчетливыми
для научного сообщества и распространяются на другие науч¬
ные области в качестве оснований для планируемых исследо¬
ваний. В итоге это приводит к переосмыслению имеющегося
158
Глава 2. Основные концепции философии науки
опыта и включению новых представлений на основе построе¬
ния системной теоретической модели в измененную картину
реальности. Именно таким образом, в соответствии с моделью
эволюционных изменений, из первоначально незначительных
и едва заметных начинаний постепенно вырастают обширные
изменения в науке.
Коперник, по мнению Тулмина, отталкивался не от каких-то
бунтарских намерений перевернуть мир, а от того, что считал
многие конструкции Птолемея противоречивыми и пытался
заменить их логически удовлетворительно построенной систе¬
мой планетных движений, но должно было пройти более 100 лет,
чтобы новая система получила всеобщее признание. Во времена
Коперника и некоторое время после того было совсем не оче¬
видно, что коперниканская система превосходит существо¬
вавшее до нее учение о движении планет. Однако Копернику
повезло больше, чем его древнегреческому предшествен¬
нику Аристарху, поскольку его идеи были подхвачены и раз¬
виты последующими поколениями исследователей, например
Кеплером и Ньютоном, развившим на этой основе собственные
теории. Таким образом, отклонив из чисто эстетических сооб¬
ражений птолемеевы методы, Коперник объединил астрофи¬
зику с математической астрономией на новой основе, однако
он никак не мог предвидеть того применения его теории, кото¬
рое она получила позже и которое были весьма существенным
для становления новой научной картины мира. Его цель заклю¬
чалась в том, подчеркивает Тулмин, чтобы восстановить аристо¬
телевскую физику там, где Птолемей не следовал ей. Кроме того,
гелиоцентрическое учение Гераклита и Аристарха была известно
еще до начала XIV в. Ссылки на него можно найти у париж¬
ского ученого Николая Орезма, а позднее, в XV в., — у Николая
Кузанского, немецкого кардинала и ученого, которые, правда,
не были профессиональными астрономами. Коперник был пер¬
вым астрономом, выступившим против птолемеевой теории,
но и он связывал правильность геометрических конструкций
с коррекцией ошибок птолемеевой модели мира.
Теперь рассмотрим, как оценивает Тулмин с точки зрения
эволюционной концепции науки роль Галилея в так называ¬
емой коперниканской революции. Точно так же, как и в слу¬
чае с Коперником, в популярных изданиях рисуют зачастую
неверную историко-научную картину. В области развития
механики, например, утверждается, что между Аристотелем
и Галилеем было время стагнации в науке, связанное с тем, что
2.4. Модели развития науки
159
монахи и философы не покидали сферы формальной логики
из любви к схоластической казуистике. Галилей же с помощью
введенного им экспериментального метода все время разобла¬
чал ложные выводы и ошибки средневековых ученых. Однако
последние историко-научные исследования показывают, что
это искаженное представление о действительной истории.
Пример
Сравним два поразительно похожих мысленных эксперимента —
средневекового ученого Николая Орезма и Галилео Галилея,
хотя второй и не ссылается на первого.
Мысленный эксперимент Орезма формулируется следующим
образом. Тяжелое тело, свободно падающее по трубе, которая про¬
ходит через центр Земли, остановилось бы в центре Земли не вне¬
запно, само по себе, а стало бы двигаться снова вверх в проти¬
воположном направлении. Такое движение в противоположном
направлении, а именно это и должен прояснить данный мыслен¬
ный эксперимент, не может быть связано собственно с тяжестью,
поскольку движение в обратном направлении не является есте¬
ственным движением тяжелого тела.
«“Импетуситет” [«импетусность»] — это искусственно созданное
им слово используется для выражения свойства какого-нибудь
тела, которое приходит в движение от заключенной в нем внутрен¬
ней силы, — в собственном смысле слова не является тяжестью,
так как если бы существовало отверстие отсюда до центра Земли
и при этом через данное отверстие падал бы тяжелый предмет, он,
если бы достиг центра, прошел бы его и на основе того же самого
акцидентального приобретенного качества, пошел бы вверх
и потом снова упал вниз, как мы наблюдали у тяжелого предмета,
привязанного на длинной веревке к балке. И таким образом, речь
здесь идет не о собственно тяжести, так как импетусность может
двигать [тело] в противоположном направлении»1.
Мысленный эксперимент Галилея направлен на доказательство
ошибочности утверждения Аристотеля о том, что тяжелые тела
при падении движутся со скоростью, пропорциональной их весу.
Галилей призывает «действовать не произвольно и случайно, а при
помощи убедительного метода», удостовериться многократно
повторявшимся опытом и совсем в духе Орезма «представить себе
в воображении» следующее: «.. .если бы земной шар был просвер¬
лен через центр, то пушечное ядро, падая по этому кольцу, приоб¬
ретало бы в центре такой импульс скорости, который по минова¬
1 Wolff М Geschichte der Impetustheorie. Untersuchungen zum Ursprung der
kl^ssischen Mechanik. Frankfurt a. M. : Suhrkamp, 1978. S. 236.
160
Глава 2. Основные концепции философии науки
нии центра гнал бы его вверх на такое же расстояние, как и рас¬
стояние падения, причем скорость по ту сторону центра постоянно
уменьшалась бы, убывая в соответствии с возрастанием, приобре¬
таемым при падении, и время, затраченное на такое восходящее
движение, думается, было бы равно времени спуска»1.
В течение многих столетий, разделяющих Аристотеля
и Галилея, механика как наука о движении материальных тел
и действующих на них сил демонстрирует все новые и новые
успехи. Да и труд всей жизни Галилея нужно понимать лишь
как вершину этой средневековой традиции. Именно из такого
рода традиции выросли и обсуждаемые им вопросы, и сама
методика ведения им доказательств, и даже используемые им
термины происходят из средневековых источников. Таким
образом, заключает Тулмин, без воспринятых Галилеем сред¬
невековых научных традиций он вообще не смог бы сделать
своих открытий.
Пример
Приведем пример геометризации понятий аристотелевской
физики Николаем Орезмом (рис. 2.16).
Путь за каждую минуту 13 5 7
Общий путь 1 4 9 16
в положении покоя
Рис. 2.16. Графическое представление изменения скорости
по Орезму
Треугольники ЛЕВ, AFC, AGD соответствуют общему изменению
в первую, вторую или третью минуты. В течение второй минуты
(BEFC) тело прошло в три раза больший путь, чем за первую
минуту; за третью минуту (CFGD) оно прошло в пять раз большее
расстояние, чем за первую минуту. Изменения увеличиваются про¬
порционально нечетным числам.
1 Галилей Г. Избр. тр. : в 2 т. М. : Наука, 1964. Т. 1. С. 327.
2.4. Модели развития науки
161
Средневековый ученый сделал важный шаг, открыв науку об изме¬
няющемся. Тогда физический объект может быть выражен геоме¬
трически, а геометрический — физически. Например, геометриче¬
ская точка может двигаться по геометрической фигуре — «линии
предмета» (траектории). Здесь Орезм фактически соотносит мате¬
матическую (геометрическую) теоретическую схему с физиче¬
скими представлениями и процессами: «...Неделимая точка есть
что-либо реальное, ни линия, ни поверхность, хотя воображение
их пригодно для лучшего постижения меры вещей... мера двух
любых линейных или поверхностных качеств, также как и скоро¬
стей, соответствует мере и отношению фигур, посредством кото¬
рых они в воображении сравниваются друг с другом. Итак, чтобы
найти меру качества или скорости и определить их отношения,
нужно довериться геометрии и вернуться к геометрии»1.
Кроме того, огромную роль сыграла литературная сторона
написанных Галилеем на итальянском языке «Диалогов»,
ставших доступными каждому образованному читателю,
а не только узкому кругу специалистов. После публикации
«Диалогов» Галилея больше не было необходимости цити¬
ровать оригинальные работы его предшественников из про¬
шлых столетий. Фактически Галилей сделал для механики
Средневековья то же, что Евклид — для древнегреческой гео¬
метрии. Исследования мертонской и парижской школ были
забыты. В этой области науки работы Галилея не разрушали,
а развивали, совершенствовали средневековые научные тра¬
диции. Именно такой цели служил его знаменитый экспери¬
мент для измерения движения бронзового шарика по наклон¬
ной плоскости (рис. 2.17).
То же самое можно сказать и о его измерениях теплоты,
покоящихся на известных уже натурфилософам XIV в. усло¬
виях. Однако Галилей был физиком XVII в. и потому построил
для целей такого измерения практически применимый термо¬
метр, чтобы получить цифровые данные о градусах теплоты.
В то же время его ставшее впоследствии знаменитым откры¬
тие экспериментального метода должно было служить не спо¬
собом искоренения ошибок средневековых ученых, а скорее
средством приближения абстрактно сформулированных зна¬
ний к реальному миру.
1 Орезм Н. Трактат о конфигурации качеств // Историко-математи-
ческие исследования. Вып. XI. М. : ГИФМЛ, 1958. С. 703—703.
11 Н Г. Багдасарьян, В.Г. Горохов, А.П. Назаретян
162
Глава 2. Основные концепции философии науки
Рис. 2.17. Наклонная плоскость у Галилея
Это не только «простая машина» — искусственный объект, приспособлен¬
ный для экспериментальной деятельности, но прежде всего абстрактный
объект научной теории, используемый для проведения математических
доказательств (объект оперирования), и в то же время репрезентант специ¬
ально подготовленного естественного объекта, на котором можно наблюдать
физические процессы, в чистом виде в природе не встречающиеся
По мнению Тулмина, Галилей был весьма спорной фигурой
не только в его время, но частично остается таковой и сегодня.
Он был искренним, открытым, гениальным и изобретатель¬
ным человеком, которому одинаково трудно давались как
дипломатически осторожная тактика, так и сокрытие соб¬
ственных взглядов. Он постоянно полемизировал, проявляя
необыкновенную одаренность и нередко делая из своих оппо¬
нентов не только преданных друзей, но и влиятельных завист¬
ников и врагов. Каталог исследованных Галилеем природных
явлений охватывает практически все темы из области физики,
которые в то время обсуждались. Галилей изобрел термометр,
заменивший субъективные оценки теплоты объективными
измерениями, он обсуждал вопросы военной техники и сопро¬
тивления балок разрушению, обращался последовательно
к акустике, гидростатике, учению о вакууме, оптике и учению
о магнетизме. Но главным образом в течение всей своей жизни
он страстно увлекался двумя вещами: астрономией Коперника
и математической теорией движения. Галилей занимался
довольно ограниченной областью астрономической науки,
но обладал счастливой способностью выбирать верное направ¬
ление, приносившее ему неизменный успех.
2.4. Модели развития науки
163
Открытие Галилеем сверхновой в 1572 г. позволило поста¬
вить под сомнение понятие неподвижной звезды. Когда ученый
направил свою подзорную трубу на небо, появились радикально
новые результаты и теории, часть из которых была изложена им
в «Звездном вестнике», опубликованном в 1610 г. в Венеции.
Вначале Галилей описывает разработанную им подзорную трубу
(телескоп), дававшую увеличение всего в 30 раз. И хотя разре¬
шающая способность устройства была весьма скромной, с его
помощью можно было открыть удивительные вещи, например,
значительно большее, чем видно невооруженным глазом, число
«неподвижных звезд». Вопреки древним воззрениям Млечный
Путь предстал как огромное звездное скопление. Луна оказалась
не идеально гладкой, как подобало небесному телу с точки зре¬
ния старой теории, а похожей на земную поверхность, состоя¬
щую из гор и впадин. Наконец, стало возможным открытие лун
Юпитера, устранившее многие сомнения по поводу коперникан-
ской модели Вселенной. Позднее к этому добавилось открытие сол¬
нечных пятен.
Никакая другая книга Галилея, по мнению Тулмина,
не имела такого резонанса во всем мире — не только на евро¬
пейском континенте и в Англии, но даже в далеком Пекине.
Не только профессиональные астрономы, но и любители
с этого момента стали повсеместно проявлять особый интерес
к астрономии и обзаводиться модной игрушкой — телескопом.
Однако, как всем хорошо известно, жизненный путь Галилея
закончился трагически. Его знаменитый труд «Диалог о двух
главнейших системах мира — птолемеевой и коперниковой»,
опубликованный в 1632 г. и посвященный подробному иссле¬
дованию спорных вопросов между этими двумя системами,
был запрещен церковью. Галилей как правоверный католик
ни в коей мере не хотел принести ущерб церкви и публично
отказался от своих взглядов. В этой книге он в популярной
форме приводит аргументы в пользу системы Коперника и уси¬
ливает их не только заимствованными у Аристарха, Орезма
и самого Коперника аргументами, но и результатами собствен¬
ных наблюдений и рассуждений.
Таким образом, подытоживает Тулмин, Галилей сослужил
астрономии двоякую службу. Во-первых, он ввел в обиход
астрономических наблюдений инструмент, ставший впослед¬
164
Глава 2. Основные концепции философии науки
ствии незаменимым, — телескоп, показав впервые в мировой
истории, что кроме видимых простым глазом объектов на небе
существует еще множество других небесных тел. (Это поло¬
жило начало до сих пор незавершенному процессу постоян¬
ного расширения нашего космического горизонта.) Во-вторых,
благодаря его многолетним усилиям, показавшим, что копер¬
никанская модель является физически истинной, астрономия
перестала быть лишь математической системой, поставляю¬
щей правильные основания для расчетов. В сферу ее компе¬
тенции снова, как в Античности, попали вопросы строения,
состава и принципа действия небесных явлений. Однако,
кроме работы с подзорной трубой, Галилей не так много внес
в решение проблем астрофизики. Например, он почти совер¬
шенно не касался тонкостей геометрии планетной системы,
а также вопроса наблюдаемых движений небесных тел по их
орбитам.
Пример
Часто создается впечатление, отмечает Тулмин, что та или иная
одна личность, например Галилей или Ньютон, сыграла реша¬
ющую, революционную роль в развитии науки. Именно такую
модель строит Карл Поппер, полагая, что каждая теория явля¬
ется детищем какого-либо одного гениального создателя. Однако
при ближайшем рассмотрении выясняется, что, во-первых, даже
ньютоновский синтез стал результатом предварительной работы
многих предшествующих поколений ученых, а во-вторых, даже
если бы Ньютон не существовал как данная конкретная лич¬
ность, проделанные им в науке шаги с большой вероятностью
осуществили бы другие исследователи. Неповторимость произве¬
дения Ньютона заключалась не в деталях, а в общем представле¬
нии. Например, только в родной ему Англии было, пожалуй, около
полудюжины современников, имеющих одинаковое с ним образо¬
вание и использующих те же, что и он, источники. Однако никто
из них не смог бы осилить решенную Ньютоном огромную науч¬
ную проблему в целом, а лишь часть ее. Только Ньютон обладал
таким внутренним зрением и математическим умением, чтобы
найти путь от первого наброска новой системы и через попытки
объединить все отдельные линии исследования соткать эти мно¬
гочисленные нити в новую космологическую систему знаний.
Именно такое постепенное сплетение концептуальных нитей
в сложные концептуальные системы и составляет основу эволю¬
2.5. Попытка объединения статической и динамической моделей.
165
ционной модели истории развития науки по С. Тулмину в про¬
тивоположность революционной модели Т. Кука.
Таким образом, из основных современных западных кон¬
цепций философии науки, которые, как видно из предшеству¬
ющего рассмотрения, являются взаимно дополнительными,
к анализу собственно развития имеют отношение только
две — концепции С. Тулмина и Т. Куна. Первая фиксирует
эволюцию — внутреннее развитие научных дисциплин, вто¬
рая — внешнее развитие, т.е. механизмы порождения новых
научных дисциплин в условиях зрелой науки через научные
революции. Остальные модели динамики научного знания
отображают его генезис и функционирование. При этом все
они проблему методологического анализа структуры науки,
находящуюся в центре внимания стандартной концепции,
отодвигают на второй план. Обратимся теперь к попытке обо¬
гатить имеющееся в стандартной концепции представление
о структуре науки за счет его объединения с динамической
моделью науки, в первую очередь моделью научных револю¬
ций Т. Куна.
2.5. Попытка объединения статической
и динамической моделей науки
в структуралистской концепции науки
Попытка формализации модели научного развития и ее син¬
теза с моделью структуры науки содержится в так называ¬
емой структуралистской концепции. Она восходит к логи¬
ческой реконструкции модели развития научного знания
Т. Куна, предложенной американским физиком и философом
Джозефом Снидом (р. 1938) и австро-немецким философом
Вольфгангом Штегмюллером (1923—1991).
Представители структуралистской концепции исходят
из ставшей уже традиционной для современной философии
науки стандартной концепции, развитой логическими пози¬
тивистами. Однако они фактически расширяют эту концеп¬
цию с учетом последних достижений в анализе роста науч¬
ного знания. В работах Дж. Снида теории в математической
физике рассматриваются как пары, состоящие из математи¬
166
Глава 2. Основные концепции философии науки
ческой структуры (ядра) и ее предполагаемых приложений1.
Эта новая программа изучения структуры и роста научных тео¬
рий, которая находится в оппозиции к традиционной точке
зрения на теорию как на множество утверждений, сделала воз¬
можной логическую реконструкцию куновской концепции раз¬
вития науки, получившую поддержку у самого Томаса Куна.
В книге В. Штегмюллера «Структура и динамика теорий» была
показана взаимосвязь снидовских и куновских идей2. Именно
с момента ее выхода идеи Снида вызвали широкий интерес
у философов науки и стали объектом многочисленных обсуж¬
дений. Перед Снидом, Штегмюллером и их сотрудниками воз¬
никли многочисленные вопросы, суть которых можно резю¬
мировать следующим образом:
— насколько адекватно снидовский теоретико-множе¬
ственный формализм представляет структуру научных тео¬
рий и моделей роста научного знания;
— может ли он быть распространен на другие области
физики;
— в какой мере с его помощью можно реконструировать
реальную историю науки;
— какие новые представления дает снидовский формализм
о динамике теории;
— в какой мере он позволяет формализовать куновскую
концепцию научного изменения.
Во время одной из дискуссий, поднявших некоторые
из перечисленных вопросов, Дж. Снид подчеркивал, что отно¬
шение между неформализованными, содержательно-интуитив¬
ными описаниями научных теорий и их формализованными
двойниками в чем-то подобно отношению между теорией
и экспериментальной деятельностью. Конечно, неформаль¬
ные описания науки, подобные моделям Куна, Лакатоса и дру¬
гих философов науки, не аналогичны экспериментальной дея¬
тельности в строгом смысле слова; они скорее пытаются дать
некий согласованный взгляд на результаты эмпирических
исследований в истории и социологии науки. На поставленные
им самим вопросы: «Что же добавляют к ним формализован¬
ные описания научных теорий? Что они дают для понимания
1 См.: Sneed J. The Logical Structure of Mathematical Physics. Dordrecht :
Reidel, 1971.
2 Cm.: Stegmiiller W. The Structure and Dynamics of Theories. N. Y.; Heidelberg;
Berlin : Springer Verlag, 1976.
2.5. Попытка объединения статической и динамической моделей.,
167
научной деятельности?» — Снид отвечает следующим обра¬
зом. Во-первых, на уровне общих требований к природе эмпи¬
рической науки они могут выработать средства для проведе¬
ния более точных различений, которые замаскированы в обы¬
денном языке. Во-вторых, на уровне конкретных исследований
науки формальное описание структуры эмпирических теорий
может быть полезным эвристическим принципом построения
таксономий на базе интуитивных знаний ученых.
Однако нас больше интересует два других момента:
1) не формальное, а содержательное описание структуры
научной теории, выработанное приверженцами структура¬
листской концепции на основе логико-методологического ана¬
лиза модели развития научного знания;
2) возможность его использования для описания конкрет¬
ных научных теорий.
Для ответа на первый вопрос мы привлечем работы одного
из основоположников структуралистской концепции Вольфганга
Штегмюллера и известного финского логика и методолога науки
Илкки Ниинилуото1. Второй вопрос мы рассмотрим, основыва¬
ясь на попытке применения этой модели для анализа конкрет¬
ной теории, а именно равновесной термодинамики, предприня¬
той Карлосом Мулинесом2.
Штегмюллер подчеркивает, что если стандартная концеп¬
ция представляет собой микроанализ микроструктуры теории,
то структуралистская концепция начинается с исследования
глобальных структур теорий. Формальная сторона физиче¬
ской теории состоит в математической структуре, представ¬
ляющей собой содержание теоретико-множественных пре¬
дикатов, с помощью которых аксиоматизируется физическая
теория, причем каждая физическая теория работает с одной
характерной для нее математической структурой (S). К эмпи¬
рическим утверждениям теории относится то, что называется
приложением этой структуры к физической (например, сол¬
нечной) системе (а). Высказывание «а есть S» представляет
1 Илкка Ниинилуото (Ilkka Niiniluoto, p. 1946), ректор Хельсинского уни¬
верситета (Финляндия), президент философского общества Финляндии.
2 Карлос Улис Мулинес (Prof. Dr. Carlos Ulises Moulines) родился в 1946 г.
в Венесуэле, магистерскую степень получил в Барселоне (Испания), доктор¬
скую — в Мюнхенском университете (Германия), работал в различных уни¬
верситетах Мексики, США, Германии и Франции.
168
Глава 2. Основные концепции философии науки
собой гипотетическое предположение, что физическая система
а есть сущность, которая подходит к математической струк¬
туре S. Математическая структура обозначается также как
основной закон данной теории и является в том смысле фунда¬
ментальной, что идентично повторяется во всех приложениях.
Из первоисточника
Всякая теория состоит из ядра и множества предполагаемых
приложений. Эта взаимосвязанная пара образует элементы тео¬
рии (теории-элементы).
Приложения теории включают в себя как подтвержденные, или
актуальные, так и возможные, или потенциальные, приложения.
Расширенное ядро теории помимо основного закона, т.е. множе¬
ства всех возможных моделей (математическая структура теории),
которые не исключаются основным законом, включает в себя
также множество возможных частных моделей, удовлетворяю¬
щих некоторым специальным законам, и множество ограниче¬
ний, которые исключают некоторые комбинации компонентов
в различных потенциальных моделях. Именно эти частные потен¬
циальные модели и обозначаются как предполагаемые приложе¬
ния теории (7).
Между различными предполагаемыми приложениями устанавли¬
ваются связи, которые налагают ограничения на теоретические
функции. Это значит, что теоретические функции, которые исполь¬
зуются в различных приложениях теории, не являются независи¬
мыми друг от друга, а напротив, между их значениями существуют
вполне определенные отношения.
Таким образом, понятие теории в своем первоначальном стан¬
дартном значении выступает теперь в качестве базисного эле¬
мента теории и расширяется через особые операции специализа¬
ции, образуя целостную теоретическую сеть.
Одна и та же теория (аристотелевская физика, теория
Ньютона, квантовая физика и т.п.), принадлежащая к опреде¬
ленной научной традиции, с течением времени и даже от пер¬
соны к персоне обрастает различными гипотетическими пред¬
положениями и по-разному оценивается. Все это время она
как бы находится в распоряжении для решения определен¬
ных научных задач (что Кун называет нормальной наукой),
и состоит из расширенного ядра и множества предполагаемых
2.5. Попытка объединения статической и динамической моделей.
169
приложений этой теории, которое Штегмюллер идентифици¬
рует с куновским понятием парадигмы. В период нормальной
науки господствующая теория имеет иммунитет при встрече
с фальсификациями: в случае неудачного расширения (£) ядра
00 ответственность за неуспех несет не теория, т.е. ядро, а уче¬
ный, принявший это неудачное расширение. Ученый, осущест¬
вляющий экстраординарное в смысле Куна исследование,
создает новые структурные ядра в отличие от нормального
ученого, деятельность которого ограничена тем, чтобы пре¬
доставить уже утвердившуюся в научном сообществе теорию
в распоряжение для разрешения возникших проблем и исполь¬
зовать ее ядро для гипотетического расширения на новую про¬
блемную область.
Пример
Штегмюллер для иллюстрации подобной ситуации прово¬
дит параллель с деятельностью ремесленника (предупреждая,
однако, от чисто инструменталистского понимания). Если перед
плотником возникает задача, которую он не в состоянии решить
с помощью до сих пор созданных инструментов и, кроме того,
не обладает способностью соответствующего нового лучшего
инструмента (или не находит кого-нибудь, кто обладает такой
способностью), то он должен сменить профессию, если не хочет
умереть от голода. Не достигший успеха ученый, обвиняющий
в ошибочности саму теорию, может быть, по словам Кука, уподо¬
блен плохому ремесленнику, который всегда винит не себя, а свои
инструменты.
Сказанное справедливо для любых применений теории,
а не только для тех, что относятся к множеству парадигмаль-
ных примеров. Иными словами, иммунитет теории по отно¬
шению к фальсификациям сохраняется, не только если какой-
нибудь один отдельный ученый, но даже целое поколение
ученых не в состоянии успешно ее применить. В таком слу¬
чае однажды принимается решение удалить соответствующую
область из класса предполагаемых приложений данной тео¬
рии. Так случилось, например, когда не оправдалась надежда
Ньютона объяснить световые явления с помощью класси¬
ческой механики частиц: специалисты не объявили теорию
Ньютона фальсифицированной, а, напротив, заключили, что
свет не состоит их частиц.
170
Глава 2. Основные концепции философии науки
Пример
Кластер самых различных теорий и их всевозможных пред¬
полагаемых приложений представляет собой нанонаука. Так
называемое реальное определение нанотехнологии просто пере¬
числяет области ее уже существующих и возможных приложений,
куда обычно включают: сканирующую микроскопию, исследова¬
ние наночастиц, наноструктурированные материалы, полимеры
и композиты, супрамолекулярную химию, молекулярную электро¬
нику, литографию для производства интегральных схем, микро-
электромеханические системы, биохимические сенсоры, моле¬
кулярную биотехнологию и др1. Таким образом «нанотехнология
объединяет в себе все возникающие приложения нанонаук»2.
Молекулярная электроника, раннее распознавание раковых забо¬
леваний на молекулярном уровне и лакокрасочные покрытия,
способные менять цвет в зависимости от окружающей среды,
отнесены экспертами к долгосрочной перспективе, а создание
антиотражательных слоев, наномембран и наночастиц для авто¬
мобильных покрышек оценены как готовые к выпуску на рынок.
На стадии технической реализации и создания прототипа нахо¬
дятся, например, аккумуляция водорода на уровне нанострук¬
тур, а на фазе применения и инноваций — рентгеновская оптика.
Причем раздельное поступательное развитие:
• физики (электротехника — электроника — микроэлектро¬
ника — проектирование материалов — квантовые эффекты),
• биологии (биология клетки — молекулярная биология — функ¬
циональное проектирование молекул),
• химии (комплексная химия — сверхмолекулярная химия)
в перспективе должно слиться в интегрированное использова¬
ние биологических принципов, физических законов и химиче¬
ских свойств3.
Некоторые приложения нанотехнологии могут быть более или
менее точно просчитаны. Например, углеродные нанотрубки
допускают множество возможных применений — от электродов
батареек до электронных устройств и армирующих волокон для
получения более прочных композитов. «Однако для реализации
] См.: Schummer J. Cultural diversity in nanotechnology ethics //
Interdisciplinary science review. 2006. Vol. 31. № 3. P. 219.
2 Schmid G. [et al.]. Nanotechnology. Assessment and Perspectives. Berlin ;
Heidelberg: Springer-Verlag, 2006.
3 Cm.: Paschen H., Coenen Chr., Fleischer T. [u. a.]. Nanotechnologie.
Forschung, Entwicklung, Anwendung. Berlin ; Heidelberg ; N.Y. : Springer, 2004.
2.5. Попытка объединения статической и динамической моделей.
171
этого потенциала необходимо разработать технологию крупно¬
масштабного производства однослойных трубок. Существующие
методы обеспечивают лишь небольшой выход конечного продукта,
стоимость которого на сегодня составляет 1500 долл. за грамм
(680 ООО долл. за фунт). С другой стороны, разработаны основан¬
ные на химическом осаждении методы крупномасштабного про¬
изводства многослойных нанотрубок стоимостью 60 долл. за фунт,
причем при увеличении спроса ожидается дальнейшее существен¬
ное падение этой цифры. Методы, используемые для увеличения
масштабов производства многослойных нанотрубок, должны лечь
в основу широкомасштабного производства и однослойных нано¬
трубок. Можно надеяться, что из-за их громадного потенциала
использования будут разработаны технологии крупнотоннажного
синтеза, что приведет к падению цен до уровня 10 долл. за фунт»1.
В отличие от Поппера, утверждающего, что новая тео¬
рия принимается лишь после фальсификации ее предше¬
ственницы, согласно Куну новая теория приходит непосред¬
ственно на место старой. Штегмюллер называет это непосред¬
ственным вытеснением теории теорией-заместителем. Кроме
того, по Куну, вытесняемая и вытесняющая теории несоизме¬
римы, что является существенной чертой научной революции.
Штегмюллер различает кумулятивный и линейный прогресс
в рамках нормальной науки, или, говоря иначе, прогресс вну¬
три научно-исследовательской программы и прогресс в ходе
научной революции. Последний сопровождается радикаль¬
ным преобразованием теории, или, точнее, заменой одной
исследовательской программы на другую, и прерывает куму¬
лятивное развитие. Чтобы в концепции теории учесть и ее
развитие, Штегмюллер вводит в ее состав наряду с упоминав¬
шимися ранее абстрактными элементами также научное сооб¬
щество (SC) и исторический временной интервал (h). Тогда
представление теории выглядит следующим образом: Г =
= < К, I, SC, h >. Поскольку элементы теории в результате их
специализации могут многократно повторяться, образуя слож¬
ную сеть, то историческая эволюция представляется историче¬
ской последовательностью подобных сетей2.
1 Пул-мл. Ч., Оуэнс Ф. Нанотехнологии : пер. с англ. М. : Техносфера,
2006. С. 120.
2 См.: Stegmiiller W. Neue Wege der Wissenschaftsphilosophie. Berlin ;
Heidelberg ; N.Y. : Springer-Verlag, 1980.
172 Глава 2. Основные концепции философии науки
В табл. 2.3 приведены принятые в структуралистской кон¬
цепции сокращения (Дж. Снид, В. Штегмюллер и др.).
Таблица 2.3. Сокращения, принятые в структуралистской концепции
науки
Сокращение
Элемент структуры
К
Структурное ядро, понимаемое как структура
К = < Мр, Мрр, М,С>
м
рр
Множество возможных частных моделей (т.е. возмож¬
ных физических систем, которые могут рассматри¬
ваться в качестве приложений данной теории)
МР
Множество всех возможных моделей (т.е. дополнитель¬
ных частных моделей, дополняющих теорию в про¬
цессе ее функционирования)
м
Множество моделей
с
Множество ограничений (т.е. теоретически разрешен¬
ные взаимосвязи между пересекающимися возмож¬
ными частными моделями)
I
Множество предполагаемых приложений теории
Взаимосвязанная
пара Т вида:
Т = < К, I >
Теория-элемент
И. Нииниулото, полагая, что структуралистская концеп¬
ция теории, по сути, эквивалентна точке зрения на теорию как
на множество утверждений, наиболее важным их различием
считает ведение в структуралистскую концепцию понятия
«предполагаемые приложения». Ведь если ядро теории имеет
только одно предполагаемое приложение, то структуралист¬
ская концепция становится эквивалентной старой одноуров¬
невой модели. По Дж. Сниду, теории математической физики
принадлежат к другому типу, поскольку содержат математиче¬
ское ядро, выступающее средством или инструментом, кото¬
рый способен быть полезным при столкновении с опытом. Эти
ядра — законы Ньютона, уравнения Максвелла и т.п. — созда¬
ются теоретиками, а затем на базе первых успехов в приложе¬
нии ядра к определенным явлениям осуществляются попытки
расширить сферу таких приложений.
Критикуя концепцию научных революций Куна, исключаю¬
щую, по мнению Нииниулото, из нормальной науки все формы
концептульных изменений, финский ученый подчеркивает
необходимость допустить некоторые небольшие изменения
2.5. Попытка объединения статической и динамической моделей.
173
в базисных законах и ограничениях. Конечно, в нормальной
науке негативные проверочные результаты дискредитируют
не теорию, а ученого. В то же время, утрачивая какой-либо эле¬
мент из множества приложений, теория фактически модифи¬
цируется (поскольку со структуралистской точки зрения при¬
ложения являются ее частью), однако это уже дискредитирует
не ученого, а саму теорию.
По Штегмюллеру, существует два рода научных революций:
1) переход от «дотеории» к теории;
2) вытеснение одной теории другой.
Теория-вытеснитель, по мнению Нииниулото, не явля¬
ется экспликатом куновской научной революции, поскольку
вытесненная теория должна быть сводима к вытесняющей
теории. Снидовское понимание куновской модели неа¬
декватно объясняет, почему такое изменение парадигмы
должно излагаться как изменение взгляда на мир. Ведь
переход от одной теории к другой не всегда может быть
назван революционным. Согласно Штегмюллеру, нормаль¬
ный научный прогресс может быть определен как кумуля¬
тивное развитие. В прогрессивных научных революциях
вытесненная теория может быть частично включена в тео-
рию-вытеснителя. Важная черта такого описания научного
прогресса, с точки зрения Ниинилуото, — возможность про¬
грессивного ветвления и в нормальной науке, и в теории-
вытеснителе1.
Таким образом, представление о развитии науки через
научные революции фактически сводится к эволюции внутрен¬
ней структуры, ветвлению и смене теорий, что сближает струк¬
туралистскую концепцию с эволюционной моделью Тулмина.
Введение в структуру научной теории существующих и потен¬
циальных приложений в отличие от ядра теории соответствует
понятиям защитного пояса гипотез и жесткого ядра исследова¬
тельской программы в концепции Лакатоса. Однако особенно
важной проверкой адекватности структуралистской концеп¬
ции ее собственным исходным утверждениям является при¬
менение развитой в ней модели науки к анализу конкретного
историко-научного материала.
1 См.: Theory Change, Ancient Axiomatic, and Galilee’s Methodology.
Proceedings of the 1978 Pisa Conference on the History and Philosophy of
Science. Vol. I. Dordrecht: Reidel, 1981. P. 6—38.
174
Глава 2. Основные концепции философии науки
Попытку такого анализа осуществил Карлос У. Мулинес
на конкретном материале развития равновесной термоди¬
намики (термостатики), которую он рассматривает не как
единичную теорию, а как целостную группу, семейство (кла¬
стер) теорий. Для этого Мулинес вводит понятие фрейма тео¬
рий — концептуальную структуру, которая является про¬
межуточной между единичной теорией и целой научной
дисциплиной и, соответственно, служит единицей методо¬
логического анализа, отличной от стандартной концепции.
Следуя Штегмюллеру, Мулинес называет рассмотрение тео¬
рии как множества утверждений, или, точнее, множества
аксиом с их следствиями, микрологическим анализом. Однако
Кун, Тулмин и другие критики классической концепции пока¬
зали, что в науке в качестве единиц методологического ана¬
лиза должны быть выбраны более крупные структуры, а Снид
и Штегмюллер утверждали, что такого рода интуитивно выде¬
ленные структуры могут быть определены также формально.
Таким образом, микрологический анализ должен быть допол¬
нен макрологическим анализом более общих структур — тео¬
рий в новом, расширительном смысле, занимающих промежу¬
точный уровень между целой эмпирической наукой и отдель¬
ными эмпирическими законами.
По мнению Мулинеса, макрологический анализ Снида —
Штегмюллера является неполным, поскольку существуют
еще более общие структуры — фреймы теорий, объединяю¬
щие целые группы теорий, построенных по единому парадиг¬
матическому образцу. Например, простая равновесная тер¬
модинамика выступает подобным образцом для термодина¬
мики в целом как семейства, или фрейма термодинамических
теорий. Можно указать также на фрейм теорий классической
механики, фрейм теорий квантовой механики и т.д. Все тео¬
рии, входящие во фрейм, имеют семейные сходства, отлича¬
ющих от других подобных семейств физики. Они часто пред¬
ставлены в одной книге, и студенты изучают их совместно
как единое целое. Куновское понятие нормальной науки ско¬
рее применимо к научной деятельности, развиваемой внутри
таких фреймов, чем к научной работе в отдельно взятой спе¬
циальной теории.
Мулинес различает четыре концептуальных уровня,
на которых осуществляется теоретическая деятельность
в науке (табл. 2.4).
2.5. Попытка объединения статической и динамической моделей...
Таблица 2.4. Концептуальные уровни теоретической деятельности
по К. У. Мулинесу
Концептуальный
уровень
Характеристика
0
Стадия сбора экспериментальных данных и данных
наблюдения
1
Непосредственная теоретизация природных явле¬
ний, ведущая к формулировке эмпирических поня¬
тий и законов для объяснения и предсказания этих
явлений
2
Внесение ясности и порядка в науку (логико-мето¬
дологический уровень). Объектом исследования
здесь являются не сами природные явления, а поня¬
тия и законы, относящиеся к ним (типичный при¬
мер — аксиоматизация эмпирической теории)
3
Разработка общих понятий и моделей для описания
теорий, которые ранее уточнены на уровне 2.
Это уже типично философская задача, и объек¬
том исследования здесь становятся целые группы,
семейства аксиоматизированных теорий
Свой собственный анализ Мулинес относит к третьему, кон¬
цептуальному уровню, поставив себе целью разработать мета¬
теорию термодинамических теорий, т.е. реконструировать
по крайней мере некоторые существенные аспекты, общие для
всех термодинамических теорий, на базе метода теоретико¬
множественной аксиоматизации. Он анализирует основные
понятия, составляющие операциональную основу термодина¬
мики: состояние, равновесие, переход и соединение. Мулинес
подчеркивает, что осуществленный им анализ термодинамики
фактически носит синхронический характер, но разработан¬
ные при этом понятия могут быть использованы также для диа¬
хронического анализа науки, прежде всего ее эволюции. При
этом исследование эволюции фрейма теорий должно включать
в себя не только анализ эволюции единичных теорий и их вза¬
имосвязей, но и их операциональных аспектов1.
Из первоисточника
Основу каждой теории составляет определенная теория-элемент,
которую можно назвать базисным элементом.
1 См.: Probabilistic Thinking, Thermodynamics and the Interaction of the
History and Philosophy of Science. Proceedings of the 1978 Pisa Conference on
the History and Philosophy of Science. Vol. II. Dordrecht : Reidel, 1981. P. 211—
237.
176
Глава 2. Основные концепции философии науки
Специальные законы можно рассматривать как особые теории-
элементы, выводимые из базисного элемента с помощью опера¬
ций специализации, которая представляет собой итерационный
процесс.
Целостную теорию вместе со всеми лежащими в ее основе специ¬
альными законами можно представить как иерархическую струк¬
туру теорий-элементов, т.е. как теоретическую сеть N, состоя¬
щую из теорий-элементов, вершину которой занимает базисный
элемент, в остальные элементы подстраиваются рядом в резуль¬
тате процесса специализации.
В некоторой теоретической сети речь идет о совокупности тео¬
рий-элементов, которые частично упорядочиваются через отно¬
шения специализации. Мы говорим о совершенствовании данной
теоретической сети, если в нее вводятся дополнительные опера¬
ции специализации.
Канадский ученый Ян Хакинг и американский философ
Рональд Гири на основе структуралистской концепции науки
развивают технологический подход к пониманию научной тео¬
рии1. Гири рассматривает теорию как семейство моделей, или
даже семейство семейств моделей, которые могут быть соотне¬
сены с реальностью опосредовано. Реальная система определя¬
ется как подобная одной их этих моделей. При связывании тео¬
ретических моделей и ими представляемых реальных систем
решающую роль начинает играть техника. Подобно Хакингу
Гири видит конструктивный реализм в проверке реальности
в успешно организованных технологиях, в сущностях, которые
можно, так сказать, ощутить руками и которые раньше имели
статус чисто теоретических сущностей (таких, например, как
электрон), если они применяются для того, чтобы охватить
и охарактеризовать новые модели или другие теоретические
сущности. (Если, например, электронное излучение успешно
применяется в электронном микроскопе, чтобы решать иного
рода научные задачи, то в этом технологическом смысле пер¬
воначально теоретически постулированные электроны теперь
выступают как научно-технические реальные сущности.) Если
электроны и протоны теперь полностью освоены и приме¬
няются в сложных технических измерительных инструмен¬
1 См.: Hacking I. Representing and Intervening. Cambridge ; N.Y. : Cambridge
University Press 1983 ; Giere R. N. Explaining Science : The Cognitive Approach.
Chicago ; London : Chicago University Press, 1988.
2.5. Попытка объединения статической и динамической моделей.
177
тах для того, чтобы доказать существование других элемен¬
тарных частиц и структур, как, например, кварков, тогда они
являются действительно «реальными». Таким образом, то, что
мы сегодня изучаем, воплощается в исследовательских инстру¬
ментах будущего1.
Пример
Доказательством реальности квантовых точек (КТ) может
быть их использование в качестве пассивных меток в других экс¬
периментах. «Под действием света происходит возбуждение кол¬
лоидальных КТ и генерация электронно-дырочных пар, во время
рекомбинации которых испускается флуоресцентное свечение.
Из-за малых размеров КТ квантовые эффекты играют в них очень
важную роль, это приводит к зависимости длины волны флуорес¬
ценции от размера KT. Уменьшение размеров частицы приводит
к смещению флуоресцентного излучения в фиолетовую область.
Таким образом, КТ различных размеров дают весь спектр види¬
мого и инфракрасного диапазона. <...> При исследованиях
по принципу пассивных меток, определенные рецепторные
молекулы, такие как антитела, присоединяют к поверхности KT.
На первом шаге антитела захватываются поверхностью, к кото¬
рой добавляется аналит. На втором шаге помеченные KT анти¬
тела используются для визуальной и количественной оценки свя¬
занного аналита. Это позволяет осуществлять иммунологические
исследования. <...> В настоящее время синтез квантовых точек
в органических растворителях хорошо налажен, так что возможно
варьировать размер, форму и даже состав KT»2.
В нанонауке квантовые точки используются биологами для
экспериментальных целей, что технологически подтверждает
«реальность» указанных теоретических сущностей. Объединяясь
в гетероструктуру, атомы «продолжают жить по законам кван¬
товой физики». Такие гетероструктуры называют квантовыми
точками. «Своими свойствами они напоминают атомы — “искус¬
ственные атомы”, имеющие наноразмеры. Ведь электроны в ато¬
1 См.: Gorokhov V., Lenk Н. NanoTechnoScience as a Cluster of the Different
Natural and Engineering Theories and Nanoethics // Silicon vs Carbon :
Environmental and Biological Risks of Nanobiotechnology, Nanobionics and
Hybrid Organic-Silicon Nanodevices. Freiburg ; Miinchen : Springer, 2009. P.
190—213.
2 Источник: Кушнир С. E. Квантовые точки готовы к выходу в свет. URL:
http: //www.nanometer.ru/2007/05/05/117837865319.html (дата обраще¬
ния: 11.11.2012).
12 Н.Г. Багдасарьян, В.Г Горохов, А.П. Назаретян
178
Глава 2. Основные концепции философии науки
мах, переходя с одной орбиты на другую, тоже излучают квант
света строго определенной частоты. Но в отличие от настоящих
атомов, внутреннюю структуру которых и спектр излучения мы
изменить не можем, параметры квантовых точек зависят от нас.
<...> Оказалось, что длина волны, излучаемая квантовой точ¬
кой, пропорциональна ее размеру. Чем больше размер кванто¬
вой точки, тем меньшую частоту она излучает. <... > Таким обра¬
зом, если сделать по одинаковой технологии квантовые точки раз¬
ных размеров и, сделав взвесь, поместить их в разные пробирки,
то эти пробирки будут светиться разным светом... Квантовые
точки уже сейчас являются удобным инструментом для биоло¬
гов, пытающихся разглядеть различные структуры внутри кле¬
ток. Дело в том, что различные клеточные структуры одинаково
прозрачны и не окрашены. Поэтому, если смотреть на клетку
в микроскоп, то ничего, кроме ее краев и не увидишь. Чтобы сде¬
лать заметной определенную структуру клетки, биологи попро¬
сили физиков “пришить” к квантовым точкам молекулы, кото¬
рые прилипали именно к данной внутриклеточной структуре...
Были сделаны квантовые точки трех размеров. К самым малень¬
ким, светящимся зеленым светом, приклеили молекулы, способ¬
ные прилипать к микротрубочкам, составляющим внутренний ске¬
лет клетки. Средние по размеру квантовые точки могли прилипать
к мембранам аппарата Гольджи, а самые крупные — к ядру клетки.
Когда клетку окунули в раствор, содержащий все эти квантовые
точки, и подержали в нем некоторое время, то они проникли
внутрь и прилипли туда, куда могли. После этого клетку сполос¬
нули в растворе, не содержащем квантовых точек, и положили под
микроскоп. Как и следовало ожидать, вышеупомянутые клеточные
структуры стали разноцветными и хорошо заметными»1.
Мнение эксперта
Немецкий философ Ханс Ленк следующим образом характе¬
ризует структуралистскую концепцию науки: «Это — называе¬
мое также “структуралистским” — представление рассматривает
в качестве теории совокупность или сеть теорий-элементов, кото¬
рые частично упорядочены с помощью специализированных отно¬
шений или ограничений (constraints), т.е. присоединения специ-
1 Источник: Богданов К. Квантовые точки — рукотворные атомы нано¬
размеров. URL: http://kbogdanovl.narod.ru/nanotechnology/QD.htm (дата
обращения: 11.11.2012).
2.5. Попытка объединения статической и динамической моделей.
179
альных законов. Кстати, под теорией понимается лишь упорядо¬
ченная пара математического структурного ядра К и множества
частичных потенциальных моделей, являющихся предполагае¬
мыми возможными приложениями, т.е. упорядоченная пара [.К2],
понимаемая в настоящее время как “теория-элемент”. Частичные
потенциальные модели теории являются моделями возможных
приложений, которые еще не определены через теоретические
функции и на основе наблюдения, где теория должна быть при¬
менена (модели предполагаемых приложений). К структурному
ядру, которое задается через математические отношения, при¬
надлежат по определению потенциальные и частичные модели,
а также ограничения, т.е. теоретически заданные взаимосвязи
между отчасти пересекающимися частичными потенциальными
моделями, и самими моделями (т.е. фактически уже схваченными
в теории и действительно успешно ею описанными системами).
Эмпирические утверждения и гипотезы какой-либо теории заклю¬
чаются в суждении, что предполагаемые приложения теории при¬
надлежат к области приложения сети (или структурного ядра)
и удовлетворяют ограничениям данной теории. При этом к множе¬
ству частичных потенциальных моделей (т.е. возможных реальных
систем, которые могут рассматриваться как приложения теории
и обозначаются сначала без теоретических функций) добавляются
теоретические функции таким образом, что возникает множество
потенциальных моделей. Введение теоретических функций и спе¬
циализаций (через добавочные специальные законы) должно при¬
вести к частичному множеству “осуществленных” моделей (М) так,
чтобы целая последовательность теоретических функций удовлет¬
воряла бы ограничениям данной теории.
Грубо говоря, любая теория, с точки зрения “нестандартной кон¬
цепции”, состоит из упорядоченной пары математической фор¬
мульной структуры (структурное ядро) и множества возможных
предполагаемых приложений и ограничений. Причем возможные
приложения являются системами объектов или реальными систе¬
мами, которые рассматриваются в качестве кандидатов на прило¬
жения данной теории и заданы через определенную парадигмати¬
ческую, обычно основателем теории сформулированную исходную
модель. Тогда о теории говорят как о “множественном предикате”
(согласно Сниду и Штегмюллеру в соответствии с одной из идей,
высказанных Суппесом), т.е. о такой упорядоченной паре, которая
состоит из математического структурного ядра и множества воз¬
можных предполагаемых приложений. “Формально ядро К может
быть представлено либо как квадрупель К = [Мр, Мрр, М, С], либо
180
Глава 2. Основные концепции философии науки
как квинтупель К = [Мр, Мрр, г, М, С], где Мр, Мрр и М являются упо¬
мянутыми множествами... С является множеством ограничений
(constraints), т.е. подмножеством множества всех подмножеств М;
и ограничительная функция г: Мр — > Мрр преобразует элемент
М , т.е. потенциальную модель в элемент Мрр, т.е. в частичную
потенциальную модель при “зацикливании” (“lopping off’) всех
теоретических функций”1. Таким образом, целая теория представ¬
ляет собой расширенное ядро, приводящее к теории-сети посред¬
ством добавления специализированных законов и соответству¬
ющих новых ограничений, ограничительных функций и новых
предполагаемых моделей, вводимых в множество потенциаль¬
ных моделей и осуществленных моделей. Короче говоря, теория
является, следовательно, предикатом отношения, определяемым
через множество потенциальных моделей приложений. Этот пре¬
дикат является теорией и утверждает наличие отношения между
математическим структурным ядром и множеством в определен¬
ный момент времени предполагаемых приложений теории, при¬
чем это множество возможных моделей является расширяемым
(к нему могут быть присоединены дальнейшие потенциальные,
ранее не предполагаемые приложения, как, например, расшире¬
ние ньютоновской динамики на гравитационную систему посред¬
ством добавления гравитационного закона).
Из этой новой концепции выводится целая серия интересных
результатов: можно говорить, например, об одной и той же тео¬
рии, даже если исчерпано множество специальных законов теории
и множество предполагаемых моделей, так долго, пока сохраня¬
ется структурное ядро (основной математический закон) теории.
Например, ньютоновская механика, состоящая из первых трех
ньютоновых аксиом, расширяется или специализируется добав¬
лением специальных законов, подобных закону Гука или закону
гравитации, оставаясь все еще той же самой, но более дифферен¬
цированной и специализированной теорией»2.
Таким образом, структуралистская концепция науки имеет
принципиально иные ориентации, нежели неопозитивистская
стандартная концепция структуры науки, хотя также исхо¬
1 Stegmuller W. The Structuralist View of Theories. Berlin ; Heidelberg ; N.Y. :
Springer, 1979. P. 25.
2 Ленк X. Эпистемологические заметки относительно понятий «тео¬
рия» и «теория проектирования» // Философия, наука, цивилизация. М. :
Эдиториал УРСС, 1999. С. 164—165.
Вопросы и задания для самоконтроля
181
дит из посылок логико-методологического анализа строения
научного знания. В ней впервые в сферу такого анализа попа¬
дают процессы развития науки и научной теории. Во многих
современных моделях динамики науки структурный аспект
отступает на задний план и специально, как правило, не ана¬
лизируется. Но без такого анализа развития как качествен¬
ного изменения структуры научной теории, знания, деятель¬
ности исследование будет неполным. В структуралистской
модели предпринята попытка использовать все то рациональ¬
ное, что было выработано в стандартной концепции, которая
хотя и существенно модифицируется, но не отбрасывается, что
характерно для многих ее критиков в современной филосо¬
фии науки. Тем самым нарушается принцип преемственности,
реализовать который относительно науки они сами же и стре¬
мятся.
Вопросы и задания для самоконтроля
1. Каковы основные черты неопозитивистской концепции науки,
ее истоки и эволюция?
2. В чем состоит проблема демаркации науки от метафизики?
Охарактеризуйте принципы верификации и фальсификации. Что
такое методология как логика науки?
3. Назовите общие черты и особенности постпозитивистских моде¬
лей науки. Приведите примеры критики в них неопозитивизма.
4. Опишите метод критического рационализма К. Поппера и его
учение о трех мирах.
5. В чем суть методологии научно-исследовательских программ
И. Лакатоса и проблемы рациональной реконструкции истории
науки?
6. Опишите плюралистическую методологию П. Фейерабенда, его
принципы пролиферации и постоянства, критики из прошлого.
7. В чем заключается проблема соотношения философии, науки
и религии применительно к методу историко-критического ана¬
лиза концептуальной структуры науки А. Койре?
8. Какой смысл Т. Кун вкладывает в понятия парадигмы и научной
революции?
9. Опишите основные характеристики эволюционной модели науки
С. Тулмина.
10. Что такое «научное сообщество», «невидимый колледж», «науч¬
ная дисциплина»? В чем состоит проблема выделения единицы
методологического анализа науки?
182
Глава 2. Основные концепции философии науки
11. К чему привела попытка объединения статической и динамиче¬
ской моделей в структуралистской концепции науки?
12. Проведите сопоставительный анализ стандартной и структура¬
листской концепций.
13. В чем суть критики И. Лакатосом неопозитивистской и поппери-
анской интерпретации истории науки?
14. Чем отличается интерпретация учения Галилея в анархистской
методологии науки П. Фейерабенда от других его интерпретаций?
15. В чем суть анализа коперниканской революции Т. Куном?
16. Каким представляется С. Тулмину соотношение науки и техники
в эпоху Галилея?
Философия техники
и методологический
анализ технических наук
В результате изучения данной главы обучающиеся должны:
знать
• предметное поле философии техники;
• основные концепции философии техники, их авторов;
• актуальные этические проблемы технико-технологического
развития;
уметь
• определять специфику технических наук;
• интерпретировать философский смысл и сущность техники;
• отличать неклассические научно-технические дисциплины
от классических технических наук;
• определять философский смысл понятия технической теории;
владеть
• методологией социально-гуманитарной оценки техникиГ^"^
Ключевые понятия: философия техники, технический оптимизм
и технический пессимизм, инженерная деятельность, инженерное
мышление, технизация науки, сущность и смысл техники.
Мир теперь представляется объектом, откры¬
тым для атак вычисляющей мысли, атак, перед
которыми уже ничто не сможет устоять. Природа
стала лишь гигантской бензоколонкой, источ¬
ником энергии для современной техники и про¬
мышленности.
М. Хайдеггер
184
Глава 3. Философия техники и... анализ технических наук
3.1. Предмет философии техники
Сегодня философия техники общепризнанна как самостоятель¬
ная область философского исследования, важный этап в раз¬
витии которой наступил в 1970—1980-е гг.
Справка
Новая программа исследований по философии техники фак¬
тически была сформулирована западногерманскими философами
в сборнике «Тэхнэ, техника, технология», изданном под редак¬
цией профессоров Технического университета г. Карлсруэ Ханса
Ленка и Симона Мозера1. Итог реализации этой программы под¬
веден в опубликованном Обществом Георга Агриколы в издатель¬
стве Союза немецких инженеров широкоформатном десятитом¬
ном издании «Техника и культура», один из томов которого назван
«Техника и философия»2.
Союз немецких инженеров (Verein Deutscher Ingeunieure — VDI)
сыграл важную роль в развитии философии техники в Германии.
С 1956 г. в VDI работает специальная исследовательская группа
«Человек и техника», в составе которой выделен специальный
рабочий комитет «Философия и техника». В качестве основных
задач комитета выдвинуты исследование взаимосвязи современ¬
ного технологического развития и его социальных последствий,
осознание и интерпретация на междисциплинарной основе вза¬
имовлияний технических, общественных и культурных связей.
Особое значение при этом приобретают основы технической дея¬
тельности.
Концепция органопроекции Эрнста Каппа
Впервые словосочетание «философия техники» появилось
в 1877 г. в книге германского географа и философа Эрнста
Каппа (1808—1896) «Основания философии техники. Новый
взгляд на историю возникновения культуры». В центре внима¬
ния Каппа находится принцип органопроекции, согласно кото¬
рому человек во всех своих созданиях бессознательно воспро¬
изводит свои органы и сам познает себя, исходя из этих искус¬
1 См.: Techne, Technik, Technologie / hrsg. von H. Lenk und S. Moser.
Munchen : UNB Verlag, 1973.
2 Cm.: Technik und Kultur // 10 Bd. u. einem Registerband / im Auftr.
der Georg-Agricola-Ges. hrsg. von Armin Hermann u. Wilhelm Dettmering.
Diisseldorf : VDI Verlag, 1989—1995. Bd. 1. Technik und Philosophie / hrsg. von
Friedrich Rapp. 1990.
3.1. Предмет философии техники
185
ственных созданий. Формулируя свой антропологический
критерий, Э. Капп подчеркивает: каковы бы ни были предметы
мышления, то, что мысль находит в результате всех своих иска¬
ний, всегда есть человек, и ни что иное. Поэтому содержанием
науки в исследовательском процессе вообще является возвра¬
щающийся к себе человек. Капп полагает, что именно в словах
древнегреческого мыслителя Протагора: «Человек есть мера
всех вещей» — был впервые сформулирован антропологиче¬
ский критерий и сформировано ядро человеческого знания
и деятельности. Именно благодаря тому, что человек мыслит
себя в природе и из природы, а не над ней и вне ее, мышление
человека становится согласованием его физиологической орга¬
низации с космическими условиями.
Осмысливая понятие внешнего мира человека, Капп заме¬
чает, что для него недостаточно слова «природа» в обычном
понимании. К внешнему миру, окружающему человека, при¬
надлежит также множество вещей, которые являются его соз¬
данием. Будучи искусственными произведениями в отличие
от естественных продуктов (природа доставляет для них мате¬
риал), они образуют содержание мира культуры. Капп прово¬
дит четкое разграничение «естественного» и «искусственного»:
то, что находится вне человека, состоит из созданий природы
и созданий человека. Этот исходящий от человека внешний
мир, с точки зрения Каппа, является реальным продолжением
его организма, перенесением вовне, воплощением в материи,
объективированием своих представлений, т.е. части самого
себя, нечто от своего собственного «Я». Это подобно отображе¬
нию вовне, как в зеркале, внутреннего мира человека. Но соз¬
данный человеком искусственный мир становится затем сред¬
ством самопознания в акте обратного перенесения отобра¬
жения из внешнего во внутренний мир. В том числе и таким
образом человек познает процессы и законы своей бессозна¬
тельной жизни. Короче говоря, «механизм», бессознательно
созданный по органическому образцу, сам служит для объясне¬
ния и понимания «организма». В этом и состоит суть принципа
органической проекции Каппа. Мы специально взяли здесь
слова «механизм» и «организм» в кавычки, поскольку Капп,
как представляется, вкладывает в них более общий смысл,
чем это делается в прикладной механике и биологии. Он упо¬
требляет их скорее как синонимы «искусственного» и «есте¬
ственного». Еще более общий смысл Капп вкладывает в поня¬
тие «орудие», различая в нем внешнюю цель его создания,
186
Глава 3. Философия техники и... анализ технических наук
т.е. форму, оформление употребляемого для этой цели мате¬
риала (в бессознательном — инстинктивное действие). Обе
цели встречаются и объединяются в целесообразности. Капп
отмечает, что человек бессознательно делает свое тело масшта¬
бом для природы. Так возникла, например, десятичная система
счисления (десять пальцев рук). Однако принцип органопрОек-
ции легко объясняет только возникновение первых, простей¬
ших орудий. При его применении к сложным орудиям и маши¬
нам возникают проблемы, хотя Капп и предупреждает, что
ценность органической проекции состоит в преимуществен¬
ном выражении основных связей и отношений организма.
Пример
В качестве примера вслед за Каппом возьмем паровую машину.
Форма ее как целого не имеет ничего общего с человеком: схожи
лишь отдельные органы. Но когда паровая машина начинает функ¬
ционировать, например, в локомотиве, то сразу обнаруживается
сходство ее общего целесообразного механического действия
с органическим единством жизни: питание, изнашивание частей,
выделение отбросов и продуктов сгорания, остановка всех функ¬
ций и смерть, если, скажем, разрушена важная часть машины,
сходны с жизненными процессами животного. Капп подчеркивает,
что это уже не бессознательное воспроизведение органических
форм, а проекции живого и действующего, как организм, суще¬
ства. Именно эта своеобразно-демоническая видимость самостоя¬
тельной деятельности и поражает больше всего в паровой машине.
Далее Капп переходит от отдельных созданий техники
к тем могучим культурным средствам, которые не укладыва¬
ются в понятие аппаратов и имеют характер систем. Таковы,
например, железные дороги и телеграф, покрывшие сетью весь
земной шар. Первые, особенно при соединении рельсовых
путей и пароходных линий в одно целое, являются отражением
системы кровеносных сосудов в организме: это коммуникаци¬
онная артерия, по которой циркулируют продукты, необходи¬
мые для существования человечества. В свою очередь, теле¬
граф естественно сравнить с нервной системой. Здесь, по мне¬
нию Каппа, органопроекция празднует свой триумф: сначала
бессознательно совершающееся по органическому образцу
построение, затем взаимное узнавание оригинала и отраже¬
ния (по закону аналогии) и, наконец, подобно искре вспыхива¬
3.1. Предмет философии техники
187
ющее осознание совпадения между органом и орудием вплоть
до тождества.
Пример
Косвенным подтверждением принципа органопроекции, поня¬
того, конечно, не буквально, является развитие современной
микроэлектроники, которая перепробовав (бессознательно) все¬
возможные материалы, выбрала для интегральных схем в качестве
наиболее оптимального материала кремний. Но именно его еще
раньше эволюция выбрала исходным материалом для органиче¬
ских тел. Послойный синтез твердотельных интегральных струк¬
тур, развитый в современной технологии производства микроэ¬
лектронных схем, также наиболее распространен в живой и нежи¬
вой природе (например, рост кристаллов, годичный рост деревьев,
образование кожи). Здесь органопроекция имеет тенденцию к ото¬
бражению по крайней мере нижних уровней структуры биосин¬
теза. Причем технологические приемы послойного синтеза эффек¬
тивно (и бессознательно) применялись в первобытных техноло¬
гиях, начиная с неолита, например при производстве украшений,
в полиграфии, при изготовлении корабельной брони1.
Концепция органопроекции — это первая попытка фило¬
софской экспликации генезиса техники и ее «антропных»
начал. Попытки ответить на вопросы: «Что такое техника?»
и «Каков ее генезис?» — ив дальнейшем сохраняют свою эври¬
стическую роль, составляя важный раздел в философии тех¬
ники.
Мнение эксперта
Алоиз Хунинг, известный современный германский философ
техники, так резюмирует достижения Эрнста Каппа в области
философии техники: «В предисловии Капп заявляет, что филосо¬
фия техники может быть обоснована в той мере, “в какой удастся
рациональным образом представить процесс возникновения и усо¬
вершенствования созданных рукой человека артефактов в каче¬
стве первой предпосылки развития его самосознания”. Тезис
Каппа состоит в том, что техника является проекцией человече¬
ских органов. Форма и функции производимой человеком тех¬
ники, равно как и само производство, заключаются в аналогии
1 См.: Дорфман В. Ф. О научных основаниях развития технологии //
Вопросы философии, 1985. № 5. С. 119, 123.
188
Глава 3. Философия техники и... анализ технических наук
образцов, прототипом которых выступают формы и функции чело¬
веческого организма. “Неоспоримые факты свидетельствуют, что
человек неосознанно передает форму и функциональные особен¬
ности членов своего тела произведениям рук своих и что он как бы
ждет от них аналогичного отношения к себе самому”.
Первым этапом при этом является проекция человеческих форм
на бесформенный материал при изготовлении инструментов.
Следующий шаг должен заключаться в познании законов, форм
и алгоритмов, действующих в человеческом организме; вслед
за этим материал оформляется функционально, без придания ему
окончательной формы. Даже неосознанно можно найти в технике
такие возможности выражения, которые мы сами можем распоз¬
нать только в данном конкретном ее проявлении. Исходя из этого,
Капп склонен в содержании науки и техники видеть в конечном
счете возвращающегося к себе человека. Техника для него одно¬
временно является органопроекцией и становлением сознания
человека, а также средством самоспасения (Selbsterlosung).
Капп заключает свой труд с патетическим пафосом: “Оттуда,
из инструментов и машин, им созданных, из типографских букв,
им придуманных, выходит человек, Deus ex Machina, Сам по отно¬
шению к себе!”.
Представления Каппа о технике полны оптимизма, они отражают
направление духа большей части техников и мыслителей его вре¬
мени. Вместе с тем Капп усматривает также и связанные с тех¬
никой потенциальные опасности. Он подчеркивает, что угрожа¬
ющие возможности технического могущества могут со време¬
нем возрастать, что техника способна обособиться в собственном
мире, который будет людям настолько чужд, что им придется опа¬
саться утраты контроля над этим миром. Поэтому чрезвычайно
актуально звучит его требование о том, что всем центробежным
устремлениям в науке и технике должно соответствовать равное
по силе центростремительное движение к глубинам человеческого
духа, что позволит достичь антропологического масштаба в кон¬
троле над техникой»1.
Идеи Э. Каппа были восприняты русским философом,
священником и инженером Павлом Александровичем
1 Хунинг А. Первые германские философы техники // Философия
науки и техники — природа и техника на пороге 3 тысячелетия / под ред.
В. Г. Горохова. М. : РФО, 2005. С. 261—262.
3.1. Предмет философии техники
189
Флоренским, который в своей работе 1919 г. обсуждает прин¬
цип органопроекции.
Из первоисточника
«Орудия расширяют область нашей деятельности и нашего чув¬
ства тем, что они продолжают наше тело. Эта мысль опирается
на прямое наблюдение; но... в ней скрывается большая труд¬
ность. В самом деле, как может продолжаться наше тело в том,
что по строению своему во всяком случае не есть наше тело?
Как нечто неживое может продолжить живое, а следовательно,
в каком-то смысле входить в состав его жизненного единства?»
Ответ на этот вопрос, по мнению Флоренского, дает термин «орга¬
нопроекция», предложенный Капом: «Суть мысли Каппа — упо¬
добить искусственные произведения техники естественно вырос¬
шим органам. Техника есть осколок с живого тела или, точнее,
с жизненного телообразующего начала; живое тело... есть прооб¬
раз всякой техники. <... > По образцу органов устраиваются ору¬
дия. <... > Можно сказать, что первопроекты, как телесных орга¬
нов, так и технических орудий, — одни и те же, и лаборатория их
в одной и той же душе. Но осуществления этих проектов направ¬
ляются двумя различными руслами... И техническое приспосо¬
бление, и орудие выдвигаются одною потребностью и строятся
одною внутреннею деятельностью. Отсюда понятно их сходство,
вытекающее не из поверхностных аналогий, но из тождества их
функций. Между органом и орудием, функционально обслужива¬
ющими одну задачу, есть и должно быть морфологическое сход¬
ство...»
Далее Флоренский приводит целый ряд примеров орудий, прооб¬
разами которых являются органы человеческого тела, подчерки¬
вая, что в отличие от механицистского объяснения, характерного
для XVIII в., в XIX в. и эта тенденция находит свою квинтэссенцию
у Каппа: органы не рассматриваются более как утонченные искус¬
ные механизмы, а орудия, напротив, — как грубые слепки с орга¬
нического.
Не останавливаясь на всех многочисленных примерах, подтверж¬
дающих мысль Каппа и приведенных Флоренским, рассмотрим
один наиболее важный пример с человеческим домом, жилищем.
Действительно, каким образом наш собственный дом может быть
объяснен с помощью органопроекции. Флоренский рассуждает
следующим образом: «Обратимся теперь к тому синтетическому
орудию, которое объединяет в себе многие орудия и, принципи¬
190
Глава 3. Философия техники и... анализ технических наук
ально говоря, все орудия. Это орудие орудий есть жилище, дом.
В доме как средоточие собраны все орудия, или находятся при
доме, возле него, в зависимости от него, служат ему. Чего же есть
проекция жилище? Что именно им проецируется? По замыслу сво¬
ему жилище должно объединять в себе всю совокупность наших
орудий — все наше хозяйство. <... > Следовательно жилище имеет
своим прообразом все тело, в его целом. Тут мы припоминаем
ходячее сравнение тела — с домом души, жилищем разума. Тело
уподобляется жилищу, ибо само жилище есть отображение тела.
<... > Дом подобен телу, а разные части домашнего оборудования
аналогически приравниваются органам тела. Водопровод соот¬
ветствует кровеносной системе, электрические провода звонков,
телефонов и т.д. — нервной системе, печь — легким, дымовая
труба — горлу и т.д. <... > И понятно, что иначе быть не может.
Ведь, заключаясь в дом со всем телом, мы заключаемся туда
со всеми своими органами. Следовательно, удовлетворение каж¬
дого из органов, т.е. доставления ему возможности действования,
происходит не иначе, как через посредство дома, и значит, дом
должен быть системою орудий, продолжающих все органы».
По мысли Флоренского, приведенные им примеры показывают,
что орудия действительно суть органопрекции. Но поскольку тех¬
ника развивается, то на каждый данный исторический момент
не все органы тела спроецированы в наличной технике и процесс
такого проецирования продолжается. (Здесь можно добавить,
что проецирование не только человеческих органов: например,
радиолокация является органопроекцией соответствующих орга¬
нов летучей мыши или дельфина.) Поэтому Флоренский видит
историческую задачу техники в том, чтобы «сознательно продол¬
жить свое органопроецирование, исходя из решений, даваемых
беспристрастным тело-строительством души». Таким образом тех¬
ника должна пониматься как сознательное подражание тому, что
природа до сих пор делала бессознательно. В то же время многие
органы нашего тела или не выявлены наукой, или даны в руди¬
ментарной форме, но они могут быть выявлены в их «техниче¬
ских проекциях». Следовательно, заключает свой анализ техники
как органопроекции Флоренский, если «изучение организмов
есть ключ к техническому изобретению, то и обратно, техниче¬
ские изобретения можно рассматривать как реактив к нашему
самопознанию»1.
1 Флоренский П. А. Органопроекция // Декоративное искусство СССР.
1969. № 12. С. 39—42.
3.1. Предмет философии техники
191
Другой российский философ Иван Иванович Лапшин
(1870—1952) в своей книге «Философия изобретения и изобре¬
тение в философии», первое издание которой вышло в 1922 г.
в Петрограде, тоже характеризует теорию огранопроекции
Э. Каппа.
Мнение известного философа
Согласно Каппу, «в творчестве человека проявляется бессознатель¬
ная проекция вовне человеческих органов (кулак — молоток). Если
эта мысль может быть признана верной, как в приведенном при¬
мере, где мы видим вполне сознательное замещение руки более
твердым орудием, то, сопоставляя Кортиев орган и фортепьяно,
глаза и телескоп, мы должны были бы допустить у изобретате¬
лей особую мистическую интуицию, благодаря которой, напри¬
мер, изобретатель инженерного крана бессознательно руково¬
дился строением спонгиозы в собственном бедре. Профессор
Энгельмейейер в своей книге “Теория творчества” (стр. 168—
170) рассказывает: продольный разрез верхней головки бедрен¬
ной кости человека совпадает в расположении линий спонгиозы
с инженерными конструкциями. Врач Мейер принес на заседание
естественноисторического общества в Цюрихе препараты бедрен¬
ной кости, их увидел инженер строительной механики Кульман.
В узорах спонгиозы он узнал линии равного сопротивления в брусе
формы берцовой кости (сходной с бедренной). В интересной ста¬
тье “Les origenes de la Technologie” (“Revue Philosophique”, 1894)
Эспинас отмечает проекцию свойств человеческих органов в уста¬
новке мер длины (локоть, фут) и в системах счисления (двадцати¬
ричная, десятичная)»1.
Технический оптимизм и технический пессимизм:
умеренный технический оптимизм П. К. Энгельмейера
Истоки философии техники как особой философской дис¬
циплины связаны с возрастанием роли техники в обществе
в конце XIX — начале XX в. и потребностью в осмыслении
феномена техники прежде всего в инженерной среде. Это
осмысление нашло свое выражение в двух основных тенден¬
циях — техническом оптимизме и техническом пессимизме.
Технический оптимизм характеризуется идеализацией
техники, переоценкой возможностей ее развития: техника рас¬
1 Лапшин К И. Философия изобретения и изобретение в философии :
в 2 т. М. : Республика, 1999. Т. 2. С. 328.
192 Глава 3. Философия техники и... анализ технических наук
сматривается как единственный или первостепенный детерми¬
нирующий фактор социального прогресса.
Мнение эксперта
«Технический оптимизм представлен в особенности в тех утверж¬
дениях, в которых технический прогресс рассматривается в каче¬
стве причины прогресса культуры вообще или... как просто иден¬
тичный с прогрессом. Крайние формы технического оптимизма
представляют собой вдохновенные надежды на будущее, в кото¬
ром технический прогресс приведет человечество к материаль¬
ному и духовному, но культурному раю или поможет ему добиться
космической власти»1.
Технический пессимизм характеризуется отрицанием,
демонизацией и мистифицированием техники. Представители
этого направления проклинают технику как врага человече¬
ства и причину всех его бед, считая, что именно современная
техника является причиной обесчеловечивания, деперсонали¬
зации техники. В XX в. «мысль о том, что современная техника
является причиной обесчеловечивания, деперсонализации тех¬
ники, стала обычным тезисом культуркритики»2.
Основное противоречие техногенной цивилизации заклю¬
чается в том, что современная техника, с одной стороны,
открывает человечеству небывалые возможности для удовлет¬
ворения и даже создания собственных потребностей, а с дру¬
гой — создает опасность разрушения самих основ человече¬
ского существования.
Петр Климентьевич Энгельмейер (1855—1942), кото¬
рого, как и для других философов техники его времени, можно
отнести к умеренным техническим оптимистам, в центр сво¬
его философского исследования ставит вопрос о сущности
техники.
Из первоисточника
«В общем языковом употреблении слово “техника” имеет двоя¬
кий смысл: во-первых, под техникой понимается часть искусства,
которая направлена вовне, и, во-вторых, <... > целостная деятель¬
1 Pot J. Y. J. van der. Die Bewertung des technischen Fortschritts: eine
systematische Uebersicht der Theorien. Assen & Maastricht : Van Gorcum, 1985.
S. 200.
2 Ibid.
3.1. Предмет философии техники
193
ность, а именно та, в процессе которой человек специально стре¬
мится получить полезные явления»1.
Энгельмейер полагает, что сущность техники «заключа¬
ется не в фактическом выполнении намерения, но в возмож¬
ности целесообразно воздействовать на материю». Явления
природы тесно сплетены между собой и следуют друг за дру¬
гом лишь в одном направлении, подобно тому, как вода течет
сверху вниз. Например, человек «желает, чтобы наступило
явление Е. Он знает цепь A-B-C-D-E и не обладает достаточной
мускульной силой, чтобы вызвать к жизни Е, D, С, В, но ему
хватает силы вызвать явление А. Он вызывает А, цепь запуска¬
ется, и запланированное явление Е наступает автоматически.
Вот в чем состоит сущность техники»2. Это, конечно, техни¬
цизм в негативном смысле.
Исследуя вопрос о сущности техники, Энгельмейер обраща¬
ется к дискуссиям по этому поводу, имевшим место в то время
в Германии. Понятие техники рассматривается им в широ¬
ком и узком смысле. В широком смысле техника есть везде,
в любой деятельности: любая целенаправленная деятельность
имеет свою собственную технику; любая деятельность, прежде
всего профессиональная, находит свое выражение в техниче¬
ских правилах. Это безгранично обобщенное понятие техники.
В науке, например, есть техника знания. Техника понимается
также как одна из форм человеческой духовной деятельности,
действие сознательного духа по переструктурированию сырого
материала в целях культуры, или, точнее, сознательное оформ¬
ление материи.
В узком смысле под техникой понимается:
1) та часть искусства, которая направлена вовне. Например,
говорят о технике художника, музыканта, артиста, судьи.
Понятие техники в этом смысле мы унаследовали от древ¬
них греков и римлян. Техническая деятельность настолько же
стара, как и сам человек (Homo faber). Техника является чело¬
веческой деятельностью;
2) целостная деятельность, при которой человек специ¬
ально стремится выявить нужные явления. В этом смысле гово¬
1 Engelmeyer Р. К. Allgemeine Fragen der Technik. Dinglers Polytechnisches
Journal. 1899. Bd. 312. № 7. S. 97.
2 Engelmeyer P. K. Philosophie der Technik // Ann. IV Congresso
Internationale de Philosofia. Bologna, 1911. Vol. 3. Nendeln ; Lichtenstein : Klaus
Reprint, 1968. S. 591—592.
13 Н.Г. Багдасарьян, В.Г. Горохов, А.П. Назаретян
194
Глава 3. Философия техники и... анализ технических наук
рят о технике без предиката и понимают под ней искусство
инженера, машиностроителя, химика и т.п. Второй смысл тех¬
ники впервые сформировался в XVIII в. Здесь имеется в виду
промышленная, или инженерная, техника.
Затем Энгельмейер формулирует собственное определение:
«Техника — это искусство планомерно и на основе известных
естественных взаимодействий вызывать к жизни определен¬
ные вещи». Его интересует, в чем состоит техническое миро¬
воззрение и чем оно отличается от научного. Мировоззрение
Нового времени можно назвать научным, однако к XIX в. воз¬
никает новое техническое мировоззрение.
Из первоисточника
«Внимание ученых направлено на вопрос “что произойдет?”,
а техников — на вопрос: “что должно произойти?”. Ученый стре¬
мится узнать существующее. Техник, напротив, начинает с этого
и воздействует на природу, внося свои желания в природные силы.
Техническое воззрение учит, что человек в состоянии с помощью
заповеданных ему средств покорять природу, т.е. время и про¬
странство, силу и материю, и делать свои планы исполнимыми.
Короче, техническое мировоззрение выражается в форме: чело¬
век сам кузнец своего счастья»1.
Последнее выражение есть руководящее высказывание тех¬
нического оптимизма. Российские и германские инженеры
конца XIX — начала XX в. уповали на прогрессивную силу тех¬
ники. Они верили, что с помощью техники можно решить все
социальные проблемы; что как социальный, так и природный
мир возможно пересоздать и сформировать в соответствии
с собственным представлением.
Из первоисточника
П. К. Энгельмейер выделяет три ступени абстракции в тех¬
нике2.
Первый человек на Земле был также и первым техником,
поскольку его заботой было обеспечить свою жизнь. Первые тех¬
ники возникли эмпирически, однако техника представляет собой
1 EngelmeyerP. К. Allgemeine Fragen der Technik. S. 97—98.
2 См.: Энгельмейер П. К. Философия техники. М. : Т-во скоропечатня
А. А. Левенсон, 1912. Вып. 1—4.
3.1. Предмет философии техники
195
общественное явление, и ее прогресс возможен только на пути
сообщения, обмена опытом. Каждое словесное сообщение свя¬
зано с определенным обобщением или абстракцией, поэтому
в сфере технического очень рано была достигнута первая ступень
абстракции, которая необходима, чтобы описать весьма ограни¬
ченную технику (ремесло, искусство). Обобщение здесь не выхо¬
дит за пределы профессии.
Заметный прогресс в технике XVIII в. вполне естественно при¬
вел ко второй ступени абстракции. Это технология, которая
особенно в XIX в. так сильно разрослась в ширину и глубину.
Технологическую абстракцию отличает трансцендентный харак¬
тер. И хотя технология представляет собой собирательное имя
огромного числа отдельных технологий, которые, в свою очередь,
могут быть описаны в особых монографиях с внутренней пози¬
ции автора, точно так же как и отдельные искусства, тем не менее
здесь существует заметная разница. Несмотря на то, что техноло¬
гическая обработка всегда описывается в отдельных областях про¬
мышленности, некоторые принципы общей технологии не следует
оставлять без внимания. Энгельмейер ссылается здесь на создан¬
ную в 1777 г. Иоганном Бекманном науку, получившую название
«общая технология».
Тем самым возникает необходимость в третьей ступени абстрак¬
ции в технике, которая выходит за границы чисто технического
и рассматривает технику как фактор культуры. Назовем первую
ступень ремесленной, вторую — технологической, а третью —
философской. Этот предикат, впрочем, не означает ничего иного,
как философию техники, каковое название и следует дать этой
третей ступени.
Таким образом, философия техники является высшей ста¬
дией самосознания инженеров. Сама возможность философии
техники связана с философской рефлексией и дискуссиями
инженерного сообщества. В Германии философские вопросы
техники обсуждались многими немецкими инженерами
(например, Максом Эйтом, Францем Рело, Алоизом Ридлером,
Карлом Вейе и др.). В российском инженерном сообществе
тоже существовал необходимый интеллектуальный климат для
развития философии техники. Множество интересных статей
о гуманитарных аспектах техники, написанных в том числе
и немецкими инженерами, публиковалось тогда в российских
технических журналах. Программа и задачи философии тех-
196 Глава 3. Философия техники и... анализ технических наук
ники были сформулированы П. К. Энгельмейером в работе
«Технический итог XIX столетия»1.
Из первоисточника
Задачи философии техники
1. В любой человеческой активности, при всяком переходе от идеи
к вещи, от цели к ее достижению мы должны пройти через некото¬
рую специальную технику, но все эти техники имеют между собой
много общего, поэтому одна из задач философии техники как раз
и состоит в том, чтобы выяснить, что же такое это общее.
2. Важная задача философии техники — выяснить, в каких отно¬
шениях находится техника со всей культурой.
3. Соотношение техники с экономикой, наукой, искусством и пра¬
вом также является предметом ее исследования.
4. Разработка вопросов технического творчества — одна из важ¬
нейших задач философии техники.
«Одним словом техника есть только одно из колес в гигантских
часах человеческой общественности. Внутреннее устройство этого
колеса исследует технология, но она не в силах выйти за свои пре¬
делы и выяснить место, занимаемое этим колесом, и его функцию
в общем механизме. Эту задачу может выполнить только филосо¬
фия техники».
Программа философии техники
В удовлетворении своих потребностей человек встречает сопро¬
тивление мира. Поэтому существует взаимодействие двух однород¬
ных сил: человек воздействует на мир, а последний — на человека.
Первую сторону этого взаимодействия (приспособление человека
к природе) выясняет философия естествознания, вторую (приспо¬
собление человеком природы к своим потребностям) — филосо¬
фия техники. Функция науки — предсказание фактов, функция
техники — воздействуя на природу, вызывать искусственно жела¬
тельные факты и задерживать нежелательные. Однако здесь воз¬
никает вопрос: как может человек дать хотя бы первый толчок,
т.е. своими слабыми, хотя и однородными с природой силами
побороть огромные стихийные силы природы? Этот вопрос тоже
разъясняет философия техники, выясняя принципы техники.
<... > На этом пути философия техники разрастается в филосо¬
фию человеческой деятельности.
1 См.: Энгелъмейер П. К. Технический итог XIX столетия. М., 1898.
С. 101—103 ; 105—106.
3.1. Предмет философии техники
197
Культуркритика техники как технический пессимизм
В России и в Германии в конце XIX — начале XX в. возникло
направление мысли, негативно оценивающее техническое раз¬
витие и связанное с религиозной кулътуркритикой техники.
Оно было направлено против обожествления техники, ожида¬
ния окончательного господства человека над миром.
Николай Александрович Бердяев (1874—1948), напри¬
мер, утверждал, что господство техники разрушает человече¬
скую личность, а технизация культуры неизбежно ведет к обе-
счеловечиванию человека. Именно поэтому он полагал, что
борьба против господства техники над человеком необходима,
чтобы спасти человеческий образ. Культура «делания» выигры¬
вает в состязании с природой в XX столетии, которое можно
по праву назвать триумфом техники. Но эта пиррова победа
приводит к разрушению веры в необратимый природный поря¬
док вещей. Наибольшую опасность техники Бердяев видит в ее
дегуманизации, ибо техника наносит смертельный удар гума¬
нистическим идеалам культуры. Целесообразность привно¬
сится в механизм извне, человеком-конструктором, она зави¬
сит от организатора. Этим, по Бердяеву, и отличается меха¬
низм от организма, несущего целесообразность в самом себе.
При опоре на современную технику человек начинает мнить
себя космиургом, устроителем мира, который он может пере¬
краивать на разные лады в соответствии со своими потребно¬
стями1.
Эту фундаментальную иллюзию современного технокра¬
тически ориентированного общества с болью констатирует
Сергей Николаевич Булгаков в работе «Философия хозяй¬
ства», опубликованной в 1912 г. Но человек сам является
частью природы и не может заменить ее полностью искус¬
ственной природой, хотя и небезуспешно пытается сделать
это. В результате природа мстит ему учащающимися ката¬
строфами, глобальным изменением климата и другими необ¬
ратимыми последствиями, подрывающими саму основу его
существования как вида. Рецепт преодоления этого миропо¬
нимания Булгаков видит в преобразовании механизма в орга¬
низм, постепенного и осторожного вживания искусственного
в естественное, а не замены естественного искусственным.
По Булгакову, технология представляет собой систему всех воз¬
1 См.: Бердяев Н. А. Человек и машина. (Проблемы социологии и метафи¬
зики техники) // Путь. 1933. № 38 (май). С. 3—38.
198
Глава 3. Философия техники и... анализ технических наук
можных средств воздействия на природу. Сама возможность
ее существования заключена в принципиальной доступности
природы для человеческой деятельности. Именно поэтому
человек, являясь активной и сознательной частью мирового
организма, становится его центром, а потенциальное господ¬
ство человека над миром может быть реализовано через хозяй¬
ственные механизмы. Но человек — не Бог: он не может соз¬
давать из ничего все, что ему захочется. Человек действует
свободно и оригинально, если он только находит способ
использования своей собственной природы. Однако его соб¬
ственную природу, так же как и окружающую его среду, он
получает в качестве данности от Господа: «Человек свободен —
а постольку и оригинален — лишь в направлении своих сил,
в способе использования своей природы, но самую эту при¬
роду, основу своего я, он имеет как данную, как сотворенную»1.
В Германии к направлению культуркритики техники можно
отнести, в частности, О. Шпенглера и К. Ясперса.
Освальд Шпенглер (1880—1936) различает технику живот¬
ных и человеческую технику. В широком понимании техника
охватывает любую целенаправленную деятельность и высту¬
пает тактикой всего живого, но техника животных в отличие
от человеческой есть неизменная и безличная техника вида.
Человеческая техника, напротив, является сознательной, воле¬
вой, изменяемой, личностной, изобретательной, поскольку
человек стал изобретателем жизненной тактики. Именно эту
внутреннюю форму творческой жизни Шпенглер и называет
культурой. Благодаря руке и орудию одинокий изобретатель¬
ный хищник на определенной стадии своего развития стано¬
вится творцом. С помощью диалогового общения и осущест¬
вления совместных действий с другими формируется культура
аграрных цивилизаций. Наибольшего расцвета она достигает
в западной цивилизации, в которой одновременно становится
ощутимы и признаки начинающегося упадка. Признаком
упадка становится, например, то, что человек из господина
мира превращается в раба машины, творец восстает против
творца, а микрокосмос человека — против природы.
Однако эти высказывания Шпенглера нельзя интерпрети¬
ровать как враждебное отношение к технике, поскольку для
него не техника как таковая является причиной саморазруше¬
1 См.: Булгаков С. Н. Философия хозяйства // Булгаков С. Н. Соч. : в 2 т.
Т. 1. М. : Наука, 1993. С. 156—159.
3.1. Предмет философии техники
199
ния западной цивилизации, а сам ход истории, обусловленный
исходной природой человека. Шпенглер поднимает вопрос
о том, каковы смысл и ценность техники в рамках истории
человечества. Он отрицает взгляд тривиального оптимизма
на технику как на средство достижения рая на земле, но кри¬
тикует и «эстетов», ставящих «изготовление романа выше кон¬
струирования мотора самолета». Для него человеческая тех¬
ника — это тактика целенаправленной деятельности чело-
века-творца, борьбы внутренней природы против природы
внешней, которую он считает фоном, объектом и средством.
Из первоисточника
«Творческий человек выходит из союза с природой и с каждым
своим творением он уходит от нее все дальше, становится все
враждебнее природе. <... > Трагедия человека начинается потому,
что природа сильнее. Человек остается зависимым от нее, ибо она
все охватывает, в том числе и его, свое творение», — отмечает
Шпенглер.
Сделав шаг от органического к организованному суще¬
ствованию, человек окружил себя искусственными системами
(«искусственный мир пронизывает и отравляет мир естествен¬
ный»), но не обрел покоя. Напротив, сущность человеческой
техники как раз и состоит в том, что «каждое изобретение
содержит в себе возможность и необходимость новых изобре¬
тений». В то же время ни один изобретатель не может «пра¬
вильно предсказать, каким будет практическое воздействие
его деяния».
Из первоисточника
«Тайны природы понятны не больше, чем когда бы то ни было,
но используются рабочие гипотезы, которые не “истинны”,
но только целесообразны. С их помощью природу понуждают
покоряться человеческим приказам...»
Последствия этого, по мнению Шпенглера, «чудовищны»:
например, открытие искусственного каучука и изобретение
передачи электрической энергии на расстояние уничтожили
благосостояние целых стран и угледобывающих регионов1.
1 См.: Шпенглер О. Человек и техника. Культурология XX века. М. :
Юристъ, 1995. С. 455, 469, 478, 485, 487—488.
200
Глава 3. Философия техники и... анализ технических наук
Подобные рассуждения поразительно созвучны мыслям
С. Н. Булгакова о научно-техническом прогрессе и представ¬
лению Н. А. Бердяева о «технической эпохе». Они звучат уди¬
вительно современно и сегодня, в контексте значительно обо¬
стрившихся с тех пор и в перспективе все возрастающих эко¬
логических угроз.
Как отмечает Карл Ясперс (1883—1969), многие сетуют,
что мир становится неестественным, а технический мир
непременно должен уничтожить мир природный. Однако «вме¬
сте с технизацией человечество становится на путь, по кото¬
рому оно вынуждено шагать и дальше. Отказаться от этого
пути и вернуться назад означало бы бесконечно утяжелить
свое существование». От техники нельзя отказаться, ее нужно
преодолеть1. Техника является методом овладения природой
и структурирования, оформления окружающей среды в соот¬
ветствии с нуждами человека. Смысл техники в господстве
человека над природой, что дает облегчение существования,
уменьшение каждодневных усилий, выигрыш в удобствах.
Но, видя себя «творцами беспримерного счастья на земле»,
достигнутого благодаря технике, мы явно заблуждаемся.
Техника — это «способность делать и обладать, а не сози¬
дать и предоставлять расти». Причем только современная тех¬
ника после произошедшего в конце XVIII в. переворота сде¬
лала роковые свои последствия ощутимыми для человека.
«Эта эпоха преобразований носит прежде всего разруши¬
тельный характер». Связь человека с природой вместе с при¬
ходом современной техники предстает в совершенно новом
виде. Возникает опасность, что человек якобы освободившись
с помощью техники от природной зависимости и необходимо¬
сти постоянной борьбы с непреодолимой первой природой,
задохнется в созданной им же самим с помощью техники вто¬
рой природе. Он теряет преемственность традиции: «прошлое
уничтожено или забыто», а будущее непредсказуемо, поэтому
остается только настоящее. Его «дух сводится к способности
обучаться и выполнять полезные функции». Да и сам человек
становится одним из видов сырья, подлежащего обработке,
и именно поэтому превращается в средство. Вера в то, что про¬
гресс, подкрепленный знанием природных явлений и техни¬
кой, принесет лишь счастье, слепа. Несомненно, что техника
1 См.: Jaspers К. Die geistige Situation der Zeit. Berlin & Leipzig, 1931.
S. 166—167.
3.1. Предмет философии техники
201
не только дает невиданные шансы, но и вызывает к жизни
непредсказуемые опасности1.
В целом культуркритика техники Ясперсом, также как
Бердяевым и Булгаковым, является конструктивной, поскольку
призывает не к тотальному отказу от техники, что для челове¬
чества, вставшего на технический путь развития, в принципе
невозможно, а к преодолению господства техники над чело¬
веком.
Таким образом, открывающаяся перспектива (все равно,
идет ли речь о техническом оптимизме или техническом песси¬
мизме), означает не отрицание техники вообще, технической
установки по отношению к окружающему миру, без которой
невозможно само существование человеческой цивилизации,
а поиск новых гуманных форм взаимодействия человека и при¬
роды. Мы находимся в начале этого пути, и задача состоит
в том, чтобы изменить внутреннюю установку технической
науки и инженерной деятельности. Однако это возможно лишь
с помощью переориентации технического мышления, в пер¬
вую очередь соответствующего инженерного образования,
в чем и заключается задача философии техники.
В центре внимания исследователей в сфере философии тех¬
ники сегодня находятся три основные методологические про¬
блемы: соотношение науки и техники, естествознания и тех¬
нических наук и специфика теоретических исследований
в современных технических науках, наряду с проблемами исто¬
рико-культурного осмысления сущности техники, социальной
и гуманитарной оценки техники и инженерной деятельности,
ее социальных, экологических и других последствий.
3.1.1. Становление и особенности технических наук
Появление технических наук, как подчеркивается в мно¬
гочисленных исследованиях указанной области, обусловлено
развитием машинного производства и требовавшимся для
него формированием специалистов — носителей научно-тех¬
нического образования, т.е. инженеров, а также необходимо¬
стью усиления их теоретической подготовки. Именно техни¬
ческие науки становятся важным связующим звеном между
теоретическим естественнонаучным знанием, инженерной
1 См.: Jaspers К. Vom Ursprung und Ziel der Geschichte. Miinchen, 1949.
S. 129, 121.
202
Глава 3. Философия техники и... анализ технических наук
деятельностью и производством. Исходным звеном такой
цепи являются фундаментальные знания, которые заклады¬
вают теоретические основы принципиально новых видов тех¬
ники и технологии, и потому при сосредоточении внимания
на технологическом приложении науки было бы большой
ошибкой недооценивать необходимость развития фундамен¬
тальных исследований, даже если это продиктовано сообра¬
жениями практической целесообразности и экономии затрат
на науку. В конечном счете такая недооценка ведет к подрыву
самих основ продуктивного использования науки в интересах
ускорения научно-технического прогресса. Вот почему следует
говорить о широком развитии теоретических исследований
не только в естественных, но и в технических науках, а также
о возрастании роли фундаментальных, теоретических иссле¬
дований с точки зрения потребностей ускорения научно-тех¬
нического прогресса, без чего никакое серьезное продвижение
вперед в практической сфере просто невозможно. Это подни¬
мает значимость и соответствующих методологических иссле¬
дований теоретического знания, прежде всего в технических
науках. Через такого рода методологические исследования воз¬
можно обогащение философской науки, осмысление ее про¬
блем, возникающих на передовых рубежах научно-техниче¬
ского прогресса, наконец, ее действенное влияние на инженер¬
ное и научное мышление представителей различных областей
науки и техники, на нормы организации современного научно-
технического знания и в конечном счете на научно-техниче-
скую стратегию и политику государства.
Трудно разделить естественные и технические науки
и по способу постановки задач, ведь многие задачи техниче¬
ских наук были разработаны естествоиспытателями и мате¬
матиками. Кроме того, методы, используемые естествен¬
ными и техническими науками, в своей основе одни и те же.
Технические науки — это часть науки, и хотя они обслужи¬
вают технику и не должны далеко отрываться от технической
практики, они являются прежде всего наукой, т.е. направлены
на объективное и поддающееся передаче знание. В то же время
реализованные технические системы принадлежат к матери¬
альному миру и в этом широком смысле могут быть рассмо¬
трены как естественные: между естественнонаучными экспе¬
риментами и техническими процессами нет большой разницы.
Естественнонаучные эксперименты являются артефактами,
а технические процессы, по сути, — видоизмененными природ¬
3.1. Предмет философии техники
203
ными процессами. Так, цель физики — изолировать теоретиче¬
ски предсказанное явление, чтобы получить его в чистом виде,
именно поэтому физические науки могут применяться в инже¬
нерной практике, а технические устройства можно использо¬
вать в экспериментальной физике.
Фундаментальным является исследование, которое направ¬
лено на расширение человеческого понимания, а поскольку
нет четкого разделения между техническими и научными
исследованиями, то технические науки могут быть рассмо¬
трены как академические дисциплины. Кроме того опыт
современной естественной науки — это аппаратный опыт,
поскольку эксперименты строятся из искусственных ситуаций.
Осуществление экспериментов представляет собой деятель¬
ность по производству технических эффектов и скорее может
быть квалифицирована как инженерная, а не как научная, т.е.
как конструирование машин, а не как исследование природы;
как попытка создать искусственные процессы и состояния,
а не как поиск научной истины.
Вопрос о расширении философии наук на сферу техниче¬
ских наук, который ставится в философии техники вполне
определенно и требует анализа внутренних особенностей скла¬
дывания и развития конкретных технических наук, обращает
на себя внимание лишь в последнее время. Технические науки
нуждаются в собственном теоретическом фундаменте, кото¬
рый составляет научно-техническая теория, не являющаяся
лишь конкретизацией какой-либо естественнонаучной теории,
хотя между ними и существуют определенные связи.
Технические науки — это науки о создании и функцио¬
нировании техники. Эволюция технических знаний базиру¬
ется на развитии практических навыков и объектного содер¬
жания деятельности, после того как предпосылки развития
целостного комплекса технических объектов и знаний вклю¬
чены в структуру объектного действия, а само техническое
знание отражает действия субъекта, технологические опера¬
ции и технологические процессы. Первая форма технического
знания возникла с целью предписания деятельности. Это был
период развития эмпирического технического знания до воз¬
никновения научной технологии с ее расчетным эксперимен¬
том. Следующий важный шаг от канонической к проектной
культуре (дизайн-культуре) был сделан в эпоху Возрождения
и Новое время. Техника большую часть своей истории была
слабо связана с наукой. В то же время естествознание решало
204
Глава 3. Философия техники и... анализ технических наук
в основном собственные задачи, хотя часто и отталкивались
от техники. Инженеры провозглашали ориентацию на науку,
но в своей практической работе руководствовались научными
достижениями лишь незначительно. После многих веков раз¬
деления наука и техника соединились в начале научной рево¬
люции в XVII в. Однако лишь к XIX в. это единство приносит
свои первые плоды, и только в XX в. наука становится главным
источником новых видов техники и технологии.
Современная промышленная техника значительно отли¬
чается от ремесленной техники прошлого, поскольку суще¬
ствует лишь благодаря науке. Положение изменилось прежде
всего с развитием технических наук. Переход к научной технике
не был однонаправленной трансформацией техники наукой, а их
взаимной модификацией, поскольку сциентификация техники
сопровождалась технизацией науки. Инженеры использовали
не столько готовые научные знания, сколько научный метод,
а технические науки, хотя и не должны далеко отрываться от тех¬
нической практики, являются прежде всего науками, т.е. направ¬
лены на объективное, поддающееся передаче знание.
Становление технических наук связано с приданием инже¬
нерному знанию формы, аналогичной науке. В результате
сформировались профессиональные общества, подобные
научным, были основаны научно-технические журналы, соз¬
даны исследовательские лаборатории, а математические тео¬
рии и экспериментальные методы науки были приспособлены
к техническим нуждам. В то время, когда происходило ста¬
новление технических наук, во-первых, научно-технические
знания формировались на основе применения естественно¬
научных знаний к инженерной практике, а во-вторых, в осо¬
бую систему выделились первые научно-технические дисци¬
плины. Этот процесс в новых областях практики и науки про¬
исходит, конечно, и сегодня, однако первые образцы такого
способа формирования научно-технических знаний отно¬
сятся именно к рассматриваемому периоду. При этом струк¬
тура и постановка проблем в технических науках определялись
познавательной деятельностью инженеров и институализи¬
ровались в рамках возникавших с конца XIX в. высших тех¬
нических школ. Классический период — до середины XX в. —
характеризовался построением целого ряда технических тео¬
рий. Наконец, в настоящее время обозначился новый этап,
который выражается в реализации комплексных исследова¬
ний в рамках интеграции не только технических и естествен¬
ных, но и общественных наук.
3.1. Предмет философии техники
205
3.1.2. Сущность техники
В центре внимания философии техники находится про¬
блема смысла, сущности и понятия техники, но, как отмечает
X. Ленк, в ней можно насчитать множество толкований тех¬
ники. Приведем некоторые из них. В частности, техника пони¬
малась:
а) как прикладное естествознание;
б) как система средств, которая:
— является нейтральной по отношению к цели и может
употребляться в качестве экономического усилия посредника-
переключателя или обходного пути применения для каких
угодно целей,
— по своему определению служит хозяйственному удовлет¬
ворению потребностей и предотвращению определенных дей¬
ствий в качестве порядка исполнения этих действий,
— служит облегчению и формированию нашего бытия,
— представляет собой уравновешенную совокупность мето¬
дов и вспомогательных средств действий по овладению при¬
родой;
в) как выражение стремления человека к эксплуатации
и власти и желания управлять на основе соответствующих зна¬
ний;
г) в онтологической интерпретации — как бытийно-исто¬
рическое развивающееся раскрытие и назначение природы,
например, в снабжении энергией;
д) в христианско-платоновском толковании — как реали¬
зация идей, которые извлекаются изобретателем из четвер¬
того царства предустановленных способов решений и реали¬
зуются им в анализе или продолжении дела первоначального
божественного творения;
е) как реализованное или стремящееся к секуляризации
самоосвобождение человека через его собственную деятель¬
ность, формирование действительности с помощью труда;
ж) как производство вещей в качестве дополнения объек¬
тивного мира, что тем самым впервые делает человека куль¬
турным существом и является для него в широком смысле
необходимым;
з) как эмансипация от ограничений, налагаемых органи¬
ческой природой, прогрессивная замена естественного мира
культурным миром;
и) как объективация человеческой деятельности и т.д.
206
Глава 3. Философия техники и... анализ технических наук
Свести подобное многообразие подходов к осмыслению тех¬
ники воедино можно только на основе некоторого более широ¬
кого подхода к пониманию технической деятельности. Именно
такой подход давала советским исследователям марксистская
философия и творчески развитое в ней советскими психоло¬
гами и философами учение о деятельности. Конструктивность
данного подхода к осмыслению техники доказывает обраще¬
ние современных германских философов техники к деятель¬
ностному определению этого ее основополагающего понятия.
Таким образом, в современной философии техники, особенно
в связи с конкретными задачами оценки последствий научно-
технического развития, также ставится задача формулирова¬
ния деятельностного подхода к определению техники.
Мнение эксперта
Армии Грунвальд, критикуя традиционное сведение техники
к артефактам, подчеркивает, что в этом случае из поля зрения
выпадает целый пласт технического, например мультимедий¬
ные техники, которые начинают завоевывать все больше места
в нашей повседневной жизни. Исходным пунктом для анализа тех¬
ники должна стать не субстанциональная ее сторона (артефакты),
а процедурный аспект — способы, методы, т.е. технология дея¬
тельности, деятельностная сторона техники, имея в виду регу¬
лярность и повторяемость действия. Тогда техника будет пони¬
маться как нечто, объемлющее, во-первых, практику техниче¬
ских разработок и производства артефактов, во-вторых, практику
использования или применения техники, в-третьих, практическую
деятельность по изъятию отработавшей техники из употребле¬
ния (например, ее ресайклинг, депонирование или уничтожение
в качестве отходов). Грунвальд понимает под техникой организо¬
ванную в форме технических правил схему деятельности, одной
из главных черт которой выступают повторяемость, воспроизводи¬
мость, а центральным понятием — отношение «цель — средство»1.
Такое понимание техники как деятельности, причем коллектив¬
ной, предполагает наличие критической рефлексии указанной
деятельности, т.е. осознание ее истории, современного состояния
и перспектив развития, оценку возможных последствий и даже
критику техники.
1 См.: Грунвалъд А. Техника и общество: западноевропейский опыт иссле¬
дования социальных последствий научно-технического развития. М. : Логос,
2010.
3.1. Предмет философии техники
207
Принцип деятельности позволяет нам по новому взгля¬
нуть на природу технического и определить сущность техники,
обратившись к систематическому анализу технической дея¬
тельности с учетом наработанных в философии, психологии,
эргономике и других смежных с ними дисциплинах методоло¬
гических средств. Деятельность — столь многогранный объ¬
ект анализа, что каждая исследующая ее дисциплина выделяет
в ней свой особый аспект. Например, для кибернетики наибо¬
лее характерно описание деятельности как последовательности
действий, или операций; в науковедении внимание преимуще¬
ственно уделяется формам организации научной деятельности
и т.д. В философии техники, как было показано ранее, в каче¬
стве определяющих выделяются субстанциональный (техника
как артефакт) и процедурный (техника как практика, процесс)
аспекты. Однако однородное операциональное описание необ¬
ходимо видоизменить с поправкой на разнородность объекта
исследования и проектирования — сложной системы, поскольку
в нем не учитываются социально-психологические, человеко-
машинные и другие связи. Задача состоит не в том, чтобы све¬
сти всю сложность процессов в исследуемой и проектируемой
системе, зафиксированную в многообразии научных и инженер¬
ных представлений, к одному процессу, а в том, чтобы в едином
изображении представить все многообразие этих процессов.
Следовательно, объектом технической деятельности будет уже
не традиционная техническая система (артефакт), хотя и доста¬
точно сложная, а качественно новый деятельностный объект,
причем представленный двояким образом:
1) исследуемая и разрабатываемая техническая система,
которая рассматривается в плане ее функционирования как
система деятельности, в которую включены и машинные ком¬
поненты в качестве средств или заместителей отдельных ком¬
понентов деятельности, и индивиды в качестве субъектов этой
деятельности;
2) сама техническая деятельность, также включающая
выполняющих ее индивидов и различные средства проекти¬
рования, моделирования и т.д.
Пример
Это коррелирует с догадкой Людвига Нуаре (1829—1889) о том,
что с формой инструмента (от простейшего артефакта до сложной
технической системы) связаны две деятельности: та, что создала
данную форму (деятельность проектирования), и та, через кото¬
рую она осуществляется (деятельность использования).
208
Глава 3. Философия техники и... анализ технических наук
Принцип деятельности применительно к проблематике возник¬
новения техники в достаточно концентрированном виде изложен
в работе Л. Нуаре «Орудие труда и его значение в истории разви¬
тия человечества», опубликованной на немецком языке в 1880 г.
Понять форму инструмента, согласно Нуаре, можно только путем
рассмотрения выполняемой им работы. При этом необходимо учи¬
тывать две деятельности, связанные с данным инструментом: пер¬
вая — это деятельность по созданию инструмента, вторая — дея¬
тельность, которую этот инструмент осуществляет. Причем вещи
на определенном этапе развития техники стали воспроизводиться
не только в том виде, в каком они существуют (используются),
но и в том виде, как они создавались.
В первом случае мы имеем дело с процессом генезиса тех¬
нической системы, во втором — с ее функционированием.
Например, эргономика связана с исследованием и проекти¬
рованием трудовой деятельности в человеко-машинных систе¬
мах и включает в себя два блока знаний: об объекте (т.е. о тру¬
довой деятельности) и о том, как исследовать и проектировать
данный объект (т.е. также о деятельности).
3.1.3. Информатика как пример современной
научно-технической дисциплины
Информатика образует сегодня целый узел дисциплин,
начиная от когнитивных наук с преимущественно психоло¬
гической ориентацией и кончая системно ориентированной
кибернетикой, от нейронауки до технических наук, от теории
информации до библиотечной науки. Исходным пунктом для
всех этих дисциплин была компьютерная революция, которая
инициировала обширную технизацию знаний.
Проблема определения предмета информатики как осо¬
бой дисциплины уже давно привлекала внимание и фило¬
софов, и специалистов. По этому поводу существует широ¬
кий спектр мнений. Одни обозначают ее как фундаменталь¬
ную естественную науку, другие — как комплексную научную
и инженерно-техническую или современную комплексную
научно-техническую дисциплину. Третьи считают, что в дан¬
ном случае речь идет о новом названии для кибернетики, при¬
чем это название употребляется лишь с той целью, чтобы выде¬
лить здоровое научно-техническое ядро. Однако все сходятся
на том, что информатика является комплексной областью зна-
3.1. Предмет философии техники
209
ния, в которой принимают непосредственное участие кибер¬
нетики и логики, психологи и лингвисты, математики и т.д.
Причем в ней обсуждаются не только технические и связанные
с программным обеспечением вопросы, но и возникающие при
этом лингвистические, психологические, методические, соци¬
альные и моральные проблемы. Центр тяжести в информатике
приходится на исследования программных и алгоритмических
аспектов (софтвер) компьютеризации в отличие от техниче¬
ского обеспечения (хардвер).
Предмет информатики образуют следующие компьютер¬
ные области:
• информационные системы и коммуникационные сред¬
ства, включая средства информационного поиска, запомина¬
ния и хранения, передачи в реальном времени и распределе¬
ния информации прежде всего в хозяйственной, образователь¬
ной и культурной сферах;
• средства автоматизации управления (автоматизиро¬
ванные системы управления и контроля, автоматизирован¬
ного проектирования и производства, компьютерные системы
в гибких системах производства и в робототехнике);
• средства математического моделирования и поддержи¬
ваемые компьютером эксперименты (автоматизация экспери¬
мента) .
Кроме того, предлагается проводить различие между
информатикой как наукой об информации и информатикой
как технической дисциплиной, а также между кибернетикой
и информатикой.
• Кибернетика имеет целью фундаментальное исследова¬
ние процессов обработки информации.
• Информатика рассматривается как прикладная наука
об использовании компьютеров (компьютерная наука).
Обе науки близки между собой, поскольку в обеих идет
речь об использовании компьютерной техники для обра¬
ботки данных, однако в информатике отсутствует важная для
кибернетики концепция управления: в кибернетике компью¬
теры играют примерно ту же роль, что и физические приборы
в физике. Информатика сегодня оказывает большое влия¬
ние на другие научные и технические дисциплины, например
на природу математического доказательства и предмет мате-
14 н.г. Багдасарьян, В Г. Горохов, А П. Назаретян
210
Глава 3. Философия техники и... анализ технических наук
матики в целом, а также на современную формальную логику,
лингвистику, психологию, системотехнику, иные технические
науки, технологию, проектирование и т.д.
Исследования в области искусственного интеллекта
Проблема исследования искусственного интеллекта (ИИ)
и ранее привлекала большое внимание ученых из различных
областей науки и техники. Интересовались ею не только инже¬
неры и кибернетики, но и философы, лингвисты, логики, пси¬
хологи, социологи и экономисты. Интенсивная разработка
проблем в этой сравнительно новой области науки и техники
происходит в 1970-е гг., когда лавинообразно растет число
публикаций по проблематике ИИ, а также количество нацио¬
нальных и международных конференций, глобальных и част¬
ных проектов. До середины 1960-х гг. исследования по искус¬
ственному интеллекту еще не имели твердого научного фун¬
дамента и привлекали внимание лишь профессиональных
кибернетиков. Сегодня они имеют уже солидный теоретиче¬
ский базис и, что еще важнее, множество прикладных резуль¬
татов как в научной, так в инженерно-технической области:
космических исследованиях, экономике, медицине и промыш¬
ленной сфере.
Основная цель исследований в области искусственного
интеллекта — не замена человека машиной, а имитация чело¬
веческой мыслительной деятельности для передачи все боль¬
шего количества рутинной работы компьютерным устрой¬
ствам с помощью алгоритмизации и формализации отдель¬
ных фрагментов такой деятельности, предоставив человеку
решение действительно творческих задач и обеспечив ком¬
пьютерную поддержку принимаемых им решений. В этой
связи возникает множество философских проблем, напри¬
мер, исследование человеческой мыслительной деятельности
с целью алгоритмизации отдельных ее фрагментов. Время,
когда некоторые философы и кибернетики обсуждали воз¬
можность и даже необходимость полной формализации и авто¬
матизации человеческой деятельности, безвозвратно ушло.
Практика показывает, что формализация и автоматизация дея¬
тельности не всегда возможны независимо от уровня разви¬
тия техники, а нередко бессмысленны и экономически неэф¬
фективны. Компьютер — всего лишь инструмент для облегче¬
ния интеллектуальной деятельности человека, а исследования
в области искусственного интеллекта придают этому ин¬
3.1. Предмет философии техники
211
струменту новое качество и создают новый способ его при¬
менения. Таким образом, выражение «искусственный интел¬
лект» представляет собой метафорическое обозначение дан¬
ного научного направления, которое объединяет философов,
лингвистов, психологов, инженеров и других специалистов.
Суть этого направления состоит в усилении интеллектуальной
деятельности человека с помощью вычислительных машин,
а потому попытки сравнения искусственного и естественного
интеллектов не имеют никакого конструктивного смысла.
Исследования в области искусственного интеллекта — одно
из важнейших направлений информатики, связанное с поддер¬
живаемым компьютером моделированием отдельных творче¬
ских процессов. Здесь можно выделить два основных направ¬
ления исследований:
1) направление, связанное с попытками моделирования
работы головного мозга, его психических функций для воспро¬
изведения их в новых вычислительных устройствах;
2) прагматическое направление, связанное с постройкой
компьютеров и разработкой программного обеспечения для
ЭВМ в целях поддержания с помощью компьютера отдель¬
ных творческих процессов. Это последнее направление явля¬
ется доминирующим и имеет многочисленные прикладные
результаты. В указанной области можно выделить следую¬
щий круг проблем: имитация творческой деятельности чело¬
века, машинное распознавание текстов и разработка вопро¬
сно-ответных систем на естественном языке, использование
средств ИИ в робототехнике.
Одна из центральных проблем искусственного интел¬
лекта — представление знаний для компьютерных систем.
Поскольку их пользователями являются специалисты из тех
или иных областей науки и техники, а не профессиональные
программисты, то возникает задача организации диалогового
режима работы с компьютером на ограниченном естествен¬
ном языке (языке деловой прозы). Согласно компьютерной
лингвистике, которая специально занимается вопросами опти¬
мизации коммуникации между человеком и вычислительной
машиной, вопрос выработки такого языка не столь прост, как
может показаться неспециалистам в данной области. Язык —
не столько форма выражения готовых мыслей, сколько сред¬
ство содержательной организации и представления знаний.
Кибернетическое определение информации в области иссле¬
дований искусственного интеллекта не применимо. Не суще¬
212
Глава 3. Философия техники и... анализ технических наук
ствует знаний, которые не прошли через голову человека,
а само знание представляет собой совместный продукт языка
и мышления, — и это не философская установка, а техническая
предпосылка. Для систем искусственного интеллекта харак¬
терно то, что они имеют дело с «готовым» знанием и не могут
его производить. Человек же всегда использует понятия, кото¬
рым невозможно дать точное научное определение, поскольку
в них огромную роль играет бессознательное. Отсюда выте¬
кают большие сложности в проблеме представления знаний
для компьютерных систем. Человеческие знания являются
многомерными, а кроме понятийной формы общения суще¬
ствует также язык мимики, жестов и т.д.
Системы искусственного интеллекта можно уподобить
интеллектуальному верстаку, который должен стать удобным
средством усиления интеллектуальных способностей чело¬
века. Они являются естественно-искусственными системами.
Исследование и разработка такого рода систем объединяет
не только инженеров и кибернетиков, но и лингвистов, логи¬
ков, психологов, социологов и экономистов.
3.1.4. Этика техники
Широкое обсуждение проблем ответственности в филосо¬
фии техники привело к различению таких ее видов, как:
• индивидуальная и институциональная, а также группо¬
вая ответственность;
• ответственность руководителя и распределенная, коопе¬
ративная ответственность соисполнителя;
• ответственность за активное действие или бездействие,
вызвавшее негативные последствия;
• формальная и неформальная; опосредованная и непо¬
средственная; юридическая и моральная ответственность;
• ответственность перед самим собой, перед обществом.
Все это закономерно привело к постановке сложной про¬
блемы распределения ответственности и возникновению
множества вопросов, на которые необходимо искать ответ
в каждом конкретном случае. Именно этой цели служит эти¬
ческая рефлексия.
Пример
Анализ несчастных случаев и катастроф помогает выявить наи¬
более часто возникающие дилеммы, связанные, например, с роле¬
вой ответственностью. Как должен поступать инженер в ситуа¬
3.1. Предмет философии техники
213
ции, потенциально чреватой негативными последствиями, если он
одновременно выступает менеджером проекта, от успеха и своев¬
ременной реализации которого зависит дальнейшее финансирова¬
ние его исследований? А если он еще и является жителем города,
хорошим товарищем, отцом семейства? Должен ли он думать
о людях, которые могут пострадать от его решения? В подобных
случаях обычно возникают ролевые противоречия и конфликты,
которые не всегда административно или юридически, но почти
всегда морально подотчетны. При этом, конечно, остается откры¬
тым вопрос: кому подотчетны? — начальству, семье, обществу,
самому себе, Господу Богу?
Итак, перспектива, которая открывается в связи с наличием
проблемы ответственности, — не отказ от техники вообще,
технического отношения к миру, без которого невозможно
существование человеческой цивилизации, а поиск новых,
более гуманных форм такого отношения. Мы находимся
только в начале пути, поэтому задача заключается в том, чтобы
изменить саму внутреннюю установку технической науки
и инженерной деятельности. Сделать это можно через перео¬
риентировку инженерного мышления, в первую очередь через
инженерное образование. В этом состоит одна из задач фило¬
софии техники.
Если исходить из предпосылок технологического детерми¬
низма, то техническая этика — лишь своеобразное «музыкаль¬
ное сопровождение» к техническому развитию. Но коли тех¬
ническое развитие детерминировано, тогда вообще не воз¬
никает вопросов управления им в том направлении, которое
желательно для общества или является этически справедли¬
вым. Обществу остается лишь прогнозировать возможные
изменения, с тем чтобы как можно раньше приспособиться
к ним. Однако каждая конкретная техническая разработка осу¬
ществляется с какой-то определенной целью, более того, при
изменении цели она иногда модифицируется или даже может
быть прекращена. Но если имеет место постановка цели, то это
означает, что техника планируема, поддается модификации
и, стало быть, ее последствия можно предупредить.
Схожая проблема с ответственностью возникает и в том
случае, если утверждается принципиальная непредсказуемость
или непрогнозируемость побочных последствий внедрения
новой техники и технологии. Как можно привлекать к ответ¬
214
Глава 3. Философия техники и... анализ технических наук
ственности за то, что не было известно? Однако истина всегда
находится где-то посередине. Выдвигая тезис о недостаточ¬
ной прогнозируемости, нельзя забывать, что многие аспекты
технического развития либо прогнозируемы, либо поддаются
рациональному предвосхищению, а техническая деятельность
в условиях риска предъявляет большие этические требования,
чем деятельность в безопасных условиях.
Однако техническая этика не ограничивается только про¬
фессиональной этикой инженера и проектировщика или даже
технического специалиста в широком смысле этого слова.
Она предполагает также этическое отношение к использова¬
нию техники, что затрагивает общество в целом и всех его
членов в отдельности. В нашем технизированном мире нео¬
сторожное обращение со сложной техникой способно приве¬
сти к катастрофическим последствиям. Кроме того, техника
может использоваться в иных целях, чем те, ради которых
она создавалась, например в террористических, что создает
дополнительный риск функционирования техники в современ¬
ном обществе, которое становится зависимым от нее. Однако
это же и увеличивает ответственность человека, который,
по образному выражению X. Ленка, занимает в порядке при¬
роды особо выделенную позицию, поскольку только он познает
природу и может давать объяснения и предсказания, исполь¬
зуя свои познания, манипулировать природными объектами,
приспосабливать их к своим целям. Такого рода власть и зна¬
ние, даже если ойи являются негативными и разрушитель¬
ными, выражают особое положение и порождают ответствен¬
ность знающего и властвующего, причем ответственность
людей простирается не только на себе подобных и их будущее,
но и на весь жизненный мир.
Лица, делающие выбор в пользу развития тех либо иных
технологических направлений или проектов, несут конкрет¬
ную моральную ответственность за свои действия не только
перед нынешним, но и перед будущими поколениями за свои
решения, которые способны нанести вред человеку или окру¬
жающей среде независимо от того, какую бы сиюминутную
пользу они ни принесли обществу и государству. Кардинально
изменившаяся в XX в. ситуация требует формирования новой
этики, а это возможно лишь через тотальную переориента¬
цию не только технического мышления, но и общественного
сознания и самосознания каждого индивида, начиная с дет¬
ского сада и школы. Сознания, направленного на совершенно
3.2. Специфика технических наук
215
новое представление о научно-техническом прогрессе, в част¬
ности, развитие экологического мышления.
Конечная цель техники, как утверждали первые философы
техники, заключается в служении человеку, однако с учетом
печального опыта прошлого столетия к этому необходимо
добавить следующее: такое служение человеку не должно при¬
носить вред окружающей среде. Этика техники выступает важ¬
ным инструментом общества для оформления, структуриро¬
вания, воздействия на ход технического развития в нужном
для общества направлении. Но задача этической рефлексии
состоит не в превентивном устранении конфликтных ситуа¬
ций, а в создании граничных общественных условий «их рацио¬
нального преодоления, которое должно происходить дискур-
сивно, с ориентацией на понимание и без применения силы»1.
3.2. Специфика технических наук
3.2.1. Фундаментальные и прикладные
исследования в технических науках: понятие
технической теории
Классические технические науки, как известно, генетиче¬
ски тесно связаны с естественными науками. Они испыты¬
вают влияние последних и в процессе своего функциониро¬
вания, получая от них исходные теоретические представле¬
ния: идеальные объекты и понятия, способы математических
описаний, а также сами идеалы научности. В то же время
в технических науках все эти взаимосвязанные в новую тех¬
ническую теорию элементы существенно трансформируются,
в результате чего формируется новый тип организации теоре¬
тических знаний. Вот почему с полным правом можно утверж¬
дать, что и технические науки, в свою очередь, стимулируют
развитие естествознания, ставя перед ним новые проблемы
и темы для исследования.
Особенность научно-технических дисциплин состоит в том,
что в них инженерная деятельность часто не только допол¬
няет экспериментальную, но и выполняет функцию экспе¬
римента, заменяя его. Именно в инженерной деятельности
1 Grunwald A. Ethik in der Dynamik des technischen Fortschritts :
Anachronismus oder Orientierungshilfe? // Jahrbuch fur Wissenschaft und
Ethik / hrsg. Ch. Streffer, L. Honnefelder. Berlin : de Gruyter, 1999. S. 41—59.
216
Глава 3. Философия техники и... анализ технических наук
проверяется адекватность теоретических выводов и выявля¬
ется новый эмпирический материал для исследования. Таким
образом, научно-технические дисциплины должны доводить
теоретические знания до уровня практических инженерных
рекомендаций. Специфика технической теории выражается
не столько в использовании ее выводов для объяснения про¬
текающих в технических устройствах природных процессов
или даже необходимости доказательства применимости ее
результатов на практике, сколько в их регулярном практиче¬
ском использовании для создания этих технических устройств.
Мнение эксперта
Сергей Алексеевич Христианович (1908—2000), исследуя дви¬
жение грунтовых вод через крупнозернистые пески или щебень,
показал, что в данном случае естественнонаучный закон, уста¬
навливающий соотношение между уклоном и скоростью филь¬
трации однородной несжимаемой жидкости, становится невер¬
ным, поскольку в нем не учитывается целый ряд важных для
решения практических инженерных задач факторов. Чтобы
заново решить поставленную задачу, т.е. вывести уравнения дви¬
жения грунтовых вод, российский ученый строит новый идеаль¬
ный объект, учитывающий полученные в инженерной практике
данные: «Пусть фильтрация происходит через грунт, заключен¬
ный в трубке настолько тонкой, что в плоскости ее поперечного
сечения напор можно считать постоянным». Причем рассматри¬
вается идеализированный «случай однородного грунта, изотроп¬
ного в отношении фильтрационных свойств». Для дальнейшего
решения сформулированной таким образом теоретически про¬
блемы привлекаются данные технически подготовленного идеали¬
зированного эксперимента: «Закон фильтрации для такого грунта,
т.е. зависимость между падением напора и расходом или скоро¬
стью фильтрации, может быть установлен, например, из опытов
над фильтрацией через образцы, заключенные в трубках». Далее
Христианович от теоретически созданного идеального объекта
переходит к исследованию грунтовых вод в земляном массиве, т.е.
к реальным условиям1.
В технических науках проводятся специальные теорети¬
ческие (или специфические фундаментальные) исследования,
1 См.: Христианович С. А. Механика сплошной среды. М. : Наука, 1981.
С. 302—303.
3.2. Специфика технических наук
217
анализ которых становится одной из важных задач современ¬
ной методологии и истории науки. Вот почему так важно про¬
вести различение теоретического и эмпирического уровней
знания.
Эмпирический уровень технической теории включает
в себя знания:
а) практико-методические, связанные с деятельностью
субъекта по созданию определенного продукта;
б) технологические, представляющие собой знания о взаи¬
модействии преобразуемого объекта и используемых для этого
орудий труда, т.е. в широком смысле о методах создания арте¬
фактов и принципах их применения;
в) конструктивно-технические, отражающие структурные
и функциональные особенности различных конструктивных
элементов технического устройства.
Теоретический уровень технических знаний зависит
от развития собственно технической теории. В структуре тех¬
нической теории можно выделить три типа теоретических
схем:
1) функциональные, имеющие целью математическое опи¬
сание;
2) процессуальные, которые выделяют в техническом
устройстве протекающие в нем естественные (в особенности
физические) процессы, т.е. процессы функционирования;
3) структурные, представляющие собой параметры и рас¬
четы конструкции, т.е. структуры данного устройства.
В процессе становления технической теории функциональ¬
ные схемы возникают на основе исходных теоретических моде¬
лей математики, а процессуальные схемы строятся на базе
представлений соответствующей базовой естественнонауч¬
ной теории.
Формирование технической теории, как правило, про¬
исходит следующим образом. Вначале возникает инженерная
задача создания технического устройства определенного типа,
которая на первых предстает в виде определенной структурной
схемы, а затем преобразуется в картину естественного физи¬
ческого процесса, отражающую функционирование данного
устройства. Инженерная задача переформулируется в науч¬
ную проблему, а потом в математическую задачу, решаемую
дедуктивным путем. Этот путь (снизу вверх) называется анали¬
зом схем, а противоположный ему — синтезом схем. Он позво¬
ляет на базе уже имеющихся конструктивных элементов, точ¬
218
Глава 3. Философия техники и... анализ технических наук
нее, соответствующих им идеальных объектов, синтезировать
новое техническое устройство (вернее, его идеальную модель
или теоретическую схему) по определенным правилам дедук¬
тивного преобразования, рассчитать его основные параме¬
тры и проимитировать его функционирование. Выработанное
на основе идеальной модели решение затем последовательно
переносится на уровень инженерной практики. Главная задача
технической теории состоит в разработке разных типов струк¬
турных схем для различных (всевозможных) требований
и условий. Тем самым заранее теоретически обеспечивается
создание соответствующих технических устройств.
Математические модели выполняют в технической тео¬
рии различные функции, прежде всего, например, инженер¬
ных расчетов. В развитой технической теории такие модели
используются для анализа и синтеза теоретических схем.
Применение математических методов для верификации иде¬
альных объектов служит саморазвитию технической теории.
С помощью манипуляции математическими параметрами
получают новые знания о процессах, протекающих в техниче¬
ских устройствах, без обращения к инженерной практике, хотя
математические методы в ходе их применение сами претер¬
певают определенные изменения, приспосабливаясь к реше¬
нию специфических научно-технических задач. Именно таким
образом, в частности, возникло операционное исчисление, пер¬
воначально развитое для решения практических инженерных
задач и получившее свою совершенную логическую форму зна¬
чительно позже.
Применение математики в рамках проведения инженер¬
ных расчетов требует определенной идеализации технических
систем. Исследователь — представитель технической науки —
работает одновременно с теоретическими схемами как физи¬
ческой, так и технической теории, а также с математическими
моделями, которые интерпретируются, с одной стороны,
с точки зрения их физического смысла, а с другой — с пози¬
ций содержания инженерной деятельности. Собственная дея¬
тельность исследователя заключается в поиске научного обо¬
снования для средств идеального описания стоящих перед ним
познавательных задач, которые выявляются в процессе инже¬
нерной деятельности. При этом подобная идеализация стро¬
ится таким образом, чтобы были возможны переходы между
слоями теоретических схем, которые в качестве конечного
результата предполагают использование их в расчетах проек¬
тировщиков новой техники.
3.2. Специфика технических наук
219
Пример
Последовательную универсальную теоретическую схему для
исследования различного рода механизмов разработал российский
машиновед Леонид Владимирович Ассур (1878—1920), исходя
из единых принципов их структурной классификации. Такая схема
давала возможность не только распределять механизмы на группы
по общим признакам, но и применять общие методы решения
задач. Некоторые из них были разработаны самим Ассуром,
например методы «особых точек», «ложных картин скоростей»
и т.п., а методы, разработанные другими учеными и инженерами,
он включил в контекст своей классификации. Эти методы заклю¬
чались в установлении четкого соответствия между геометриче¬
скими представлениями механизма (функциональными схемами)
и его кинематическими (поточными) схемами. Тогда с помощью
некоторых дополнительных графических построений (построения
годографов скоростей и ускорений), а также решения некоторых
систем уравнений удается определить опасные значения напряже¬
ний и методами теории механизмов и машин изменить в нужном
направлении создавшееся положение. Иными словами, инженер¬
ная задача разработки надежного, прочного и длительно действу¬
ющего механизма сводится к научной проблеме исследования дав¬
лений в парах механизма с целью определения напряжений в его
звеньях, что в контексте физического представления означает
определить силы, действующие на его звенья. При этом сам меха¬
низм рассматривается как некоторое физическое тело в естествен¬
ном, а не искусственном модусе рассмотрения. Далее, модифици¬
руя эту научную проблему в математическую задачу, необходимо
представить механизм и его движения уже не как движения физи¬
ческого тела, а как ряд геометрических фигур, каждая из которых
соответствует определенному положению элементов механизма.
Причем эти элементы рассматриваются теперь в виде матема¬
тических точек, а действующие на них силы — в виде векторов1.
Итак, современные научно-технические дисциплины
больше невозможно рассматривать лишь как прикладные
области соответствующих естественных наук, ибо в них
построены собственные — технические — теории.
1 См.: Артоболевский И. И., Боголюбов А. Н. Леонид Владимирович
Ассур (1878—1920). М. : Наука, 1971. С. 125—130 ; Добровольский В. В.,
Артоболевский И. И. Структура и классификация механизмов. М. ; Л., 1935.
С. 65.
220
Глава 3. Философия техники и... анализ технических наук
3.2.2. Отличия неклассических научно-технических
дисциплин от классических технических наук
За последние десятилетия в сфере научно-технических дисци¬
плин произошли существенные изменения, позволяющие гово¬
рить о становлении качественно нового неклассического этапа
их развития. Этот этап характеризуется новыми формами орга¬
низации знаний, направленными на повышение эффективно¬
сти и результативности научной деятельности, более жесткой
ориентацией современной науки на решение самых разных
практических (в том числе инженерных) задач, для чего тре¬
буется привлечение специалистов самых разнообразных отрас¬
лей науки и практики. В то же время инженерные методы, про¬
ектные установки и методические приемы работы проникают
в сферу науки, преобразуя традиционные нормы и идеалы
научного исследования. К такого рода новым неклассическим
научно-техническим дисциплинам можно отнести, например,
кибернетику, системотехнику, системный анализ и др.
Конечно, в определенных рамках традиционные сферы
научного исследования и инженерной практики продол¬
жают достаточно эффективно функционировать, решая сто¬
ящие перед ними конкретные научные проблемы и техниче¬
ские задачи, однако очень важно представлять себе, каковы
эти рамки и налагаемые ими ограничения. Многие классиче¬
ские науки, используемые при разработке новых исследова¬
тельских и проектных задач, трансформируются под их реше¬
ние, меняют свой облик. С этим связано осознание проектиру¬
ющей, программирующей роли науки в целом по отношению
к практической деятельности, и прежде всего комплексность
теоретических исследований, в какой бы форме они ни про¬
водились и каким бы способом ни формировались.
В классических технических науках теория строилась под
влиянием определенной базовой естественнонаучной дисци¬
плины и именно из нее первоначально заимствовались теоре¬
тические средства и образцы научной деятельности. Многие
современные научно-технические дисциплины не имеют такой
единственной базовой теории. Они ориентированы на реше¬
ние комплексных научно-технических задач, требующих
участия представителей самых разных научных дисциплин
(математических, технических, естественных и даже обще¬
ственных), группирующихся вокруг одной проблемной обла¬
сти. В то же время в них разрабатываются новые специфиче¬
3.2. Специфика технических наук
221
ские методы и собственные средства, которых нет ни в одной
из интегрируемых дисциплин и которые специально приспо¬
соблены для решения данной комплексной научно-техниче¬
ской проблемы.
Пример
Французская «Энциклопедия», компендиум всех существовав¬
ших тогда наук и ремесел, попытка собрать все имеющиеся в мире
знания, ознакомить с ними современное и последующие поколе¬
ния, являет собой классическое выражение стремления к ком¬
плексному описанию. Этот проект, по словам Дидро, должен был
разрушить барьеры между ремеслами и науками. Однако такого
рода попытки независимо от претензии на научное описание,
по сути, были лишь рациональным обобщением на уровне здра¬
вого смысла.
Сегодня возникает качественно новая задача, связанная
с тем, что речь идет о комплексности в первую очередь теоре¬
тических исследований, ставших весьма многочисленными
и разнородными в XX в. Несмотря на то что на первый взгляд
главным здесь является синтез разнородных знаний, теоре¬
тических представлений и методов, в основе такого синтеза
лежит сложная задача координации, согласования, управ¬
ления и организации различных деятельностей, направлен¬
ных на решение комплексной научно-технической проблемы.
Поэтому объектом комплексного исследования в современ¬
ных научно-технических дисциплинах будет уже не традици¬
онный, хотя и достаточно сложный, а качественно новый дея¬
тельностный объект.
Пример
Объект системотехники состоит из двух частей: во-первых,
объектом исследования и организации становится деятель¬
ность, направленная на создание и обеспечение функциониро¬
вания сложной технической системы; во-вторых, сама данная
система, будучи создана, не только включается в человеческую
деятельность как удовлетворяющая определенную потребность,
но и замещает собой эту деятельность. Системный анализ также
имеет своим объектом деятельность, поскольку представляет
собой совокупность научных методов и практических приемов,
предназначенных для решения разнообразных проблем, возни¬
222
Глава 3. Философия техники и... анализ технических наук
кающих в целенаправленной деятельности, прежде всего управ¬
ленческой и исследовательской. Иными словами, имеет место
комплексный подход к организации деятельности. И даже кибер¬
нетика, которая первоначально была ориентирована на машини¬
зированное представление технических систем, становится нау¬
кой о моделях человеко-машинных систем.
Ситуация, сложившаяся в современных научно-технических
дисциплинах, во многом напоминает изменения в эксперимен¬
тально-измерительной деятельности, характерные для неклас¬
сической физики и связанные с так называемым парадоксом
неизмеримости. Аналогичное положение наблюдается в совре¬
менной инженерной деятельности, направленной на создание
сложных человеко-машинных систем и имеющей опреде¬
ленные особенности.
1. Ключевым в ней становится эволюционное системное
проектирование, которое не прекращается даже тогда, когда
система уже создана. Поскольку система может устареть еще
до того, как будет создана, в проекте должны быть предусмо¬
трены ее возможные будущие модификации.
2. В проекте сложной человеко-машинной системы невоз¬
можно заранее учесть все параметры и особенности ее функ¬
ционирования (можно лишь предсказать их с определенной
степенью вероятности), поэтому в современной инженерной
деятельности становится необходимой особая деятельность
внедрения. Эта деятельность направлена на корректировку
проектных решений в процессе отладки системы и в соот¬
ветствии с изменениями социальных, природных, экономи¬
ческих, технических условий и т.п., поскольку окружающая
среда включается в проектируемую систему в качестве осо¬
бого элемента.
3. Деятельность использования и деятельность создания
и совершенствования подобных систем становятся неразрывно
связанными с самими этими системами.
Пример
Наиболее ярко эта тенденция проявляется в сфере социально¬
инженерных разработок. Например, в градостроительном про¬
ектировании используются знания целого ряда социальных и тех¬
нических дисциплин для создания специфических деятельност¬
ных систем. Здесь особо острой становится проблема включения
3.2. Специфика технических наук
223
подобных систем в окружающую социальную среду, кроме того,
заранее бывает трудно предсказать те последствия, к которым
может привести такого рода проектирование. Создаваемая гра¬
достроительная система должна постепенно вписываться в окру¬
жающую среду. Однако в данном случае речь идет не о проектиро¬
вании заново, а о развитии, совершенствовании такой системы,
постепенном подведении ее к заложенному в проекте состоянию,
при этом и сама окружающая среда постепенно становится объек¬
том проектирования. Таким образом, здесь уже невозможно пре¬
небречь возмущающим воздействием исследования и проектирова¬
ния, его необходимо специально учитывать, поскольку и объект
проектирования (исследования), и проектировщик (исследова¬
тель) имеют однопорядковую деятельностную сущность.
Одна из характерных черт современных научно-техниче¬
ских дисциплин — переход к вероятностным представле¬
ниям и статистическим обоснованиям.
Пример
Развитие статистической радиолокации представляло собой
разработку такой обобщенной теоретической схемы, которая
устанавливала бы основные закономерности и критерии каче¬
ства любых радиолокационных систем. Она должна была приве¬
сти к развитию вероятностного подхода к решению задач радио¬
локации и к разработке на этой основе новых методов обработки
и синтеза сигналов. Задача выделения сигнала в шумах является
статистической и может быть решена только методами теории
вероятностей. Прием сигналов стал рассматриваться как стати¬
стическая задача сначала в радиолокации, а затем и в радиотех¬
нике. Таким образом, в теоретической радиолокации сформиро¬
вались два слоя взаимно коррелированных теоретических схем,
отражающих соответственно электродинамические процессы и их
статистические модели.
Подобно тому как в неклассической физике все большее зна¬
чение придается методу математической гипотезы и идеали¬
зированным экспериментам, в современных научно-техни¬
ческих дисциплинах определяющую роль начинают играть
компьютерное проектирование и имитационное модели¬
рование, позволяющие заранее, в форме идеализированного
(машинного) эксперимента, проанализировать и рассчитать
224
Глава 3. Философия техники и... анализ технических наук
различные варианты возможного будущего функциониро¬
вания сложной системы. В алгоритмических языках имита¬
ционного моделирования, наиболее часто применяемых для
этой цели, концептуальный каркас и системный образ объекта
детерминированы соответствующей математической теорией
(теорией множеств, теорией массового обслуживания, мате¬
матической статистикой и т.п.). Словесное описание модели¬
руемой системы на этом языке (проблемно ориентированном
на определенную предметную область) автоматически пере¬
водится в машинную кодовую модель. Далее осуществляются
экспериментирование с моделью на ЭВМ (как с особым иде¬
альным объектом), предсказание поведения объекта для раз¬
личных условий (генерация вариантов модели и выбор наибо¬
лее пригодных из них для данных условий). При этом проме¬
жуточные интерпретации, как правило, опускаются.
Таким образом, при имитационном моделировании
на ЭВМ система первоначально представляется в виде поточ¬
ной схемы. Затем это описание трансформируется в соответ¬
ствующую функциональную схему, с которой осуществляется
ряд эквивалентных преобразований (движение на теоретиче¬
ском уровне — дедуктивный вывод). Наконец, полученный
результат (а если необходимо, то и некоторые промежуточ¬
ные результаты) интерпретируется, т.е. обратно переводится
в модус поточной схемы. Другими словами, в алгоритмиче¬
ских языках имитационного моделирования заданы проце¬
дуры перехода от функциональных к поточным описаниям
и операции эквивалентного преобразования функциональных
схем. Поточная схема может быть реализована далее в виде
конкретной структурной схемы проектируемой (исследуемой)
системы.
Пример
Современный имитационный эксперимент коренным образом
отличается от эксперимента в классической естественной науке,
где его основной целью выступает воспроизведение в материали¬
зованном виде идеализированных экспериментальных ситуаций,
направленное на подтверждение отдельных следствий из общих
теоретических положений. В современном эксперименте ни объ¬
ект исследования или проектирования (сложная система, кото¬
рая нередко является целостной лишь в представлении исследо¬
вателя или проектировщика), ни сама деятельность, выполняе¬
3.2. Специфика технических наук
225
мая разными участвующими специалистами, ни какая-либо одна
научная теория, как в классической науке, не позволяют собрать
воедино все отдельные части, аспекты и позиции. Это можно сде¬
лать только на метатеоретическом или методологическом уровне,
а без такого целостного системного представления невозможна
и реальная практическая кооперация тех, кто принимает участие
в исследовании или проектировании данной сложной системы.
Такую сложную систему нельзя в целом «пощупать», как объект
исследования классической естественной науки или штучное изде¬
лие — продукт традиционной инженерной деятельности. Она
в этом смысле является лишь умопостигаемой. В сложных чело¬
веко-машинных системах зримыми оказываются составляющие
их отдельные элементы (люди, работающие с техникой, сама тех¬
ника, каналы связи и т.п.). Целостный же образ системы усколь¬
зает от наблюдателя со стороны и даже от того, кто занимается ее
эксплуатацией, если он не знаком с проектом, т.е. идеализирован¬
ным представлением информационных потоков, их перераспреде¬
лением и обогащением в результате внедрения данного проекта.
Проектная установка оказывает влияние и на изменение
приоритетов комплексного исследования, способствует фор¬
мированию отношения к научному знанию не только как
к знанию о чем-то, но и как к средству деятельности. Сам объ¬
ект комплексного исследования первоначально дан лишь
в виде компьютерной имитационной модели, в той или иной
форме воспроизводящей функционирование будущей системы,
т.е. замысел проектировщика. Система еще не создана, она
только проектируется, но в начале всякого проектирования
необходимо исследовать ее путем анализа на имитацион¬
ной модели, а не только обследовать то место, куда она будет
встроена после изготовления.
Условием решения комплексных исследовательских и про¬
ектных задач является целостное представление исследуемой
и проектируемой сложной системы. Именно этой цели и слу¬
жит в первую очередь имитационное компьютерное моде¬
лирование, получившее в последнее время широкое распро-
странение в различных областях науки и техники. Имитация
функционирования системы позволяет уже на ранних эта¬
пах проектирования представить ее как целостный объект.
Анализируя такую модель можно принимать научно обосно¬
ванные решения по выбору наиболее подходящей реализа-
1 5 Н.Г. Багдасарьян, В.Г. Горохов, А.П. Назаретян
226
Глава 3. Философия техники и. . анализ технических наук
ции ее отдельных компонентов с точки зрения их взаимосвязи
и взаимодействия, учесть заранее различные факторы, вли¬
яющие на систему в целом и условия ее функционирования,
выбрать наиболее оптимальную структуру и наиболее эффек¬
тивный режим ее работы. Без использования современной
вычислительной техники просто невозможно учесть все мно¬
гочисленные данные о сложной системе, особенно если иметь
в виду их разнородность. Автоматизация имитационного моде¬
лирования направлена на расширение возможностей исследо¬
вателя и проектировщика при решении стоящих перед ними
задач в плане прогнозирования поведения системы в различ¬
ных меняющихся условиях и выбора адекватных этим усло¬
виям проектных решений.
Одной из наиболее важных с точки зрения философии осо¬
бенностей современных научно-технических дисциплин явля¬
ется их явно выраженная методологическая ориентация.
В рамках этих дисциплин осуществляются конкретно-методо-
логические исследования (часто с выходом в практику через
методические разработки и проектирование). Более того,
методологические знания вплетены в само тело технической
теории.
Пример
Специалист в области дизайна систем, во-первых, выступает как
исследователь и тогда действует в соответствии с нормами научно-
теоретической деятельности. Во-вторых, ему приходится выпол¬
нять функции проектировщика и методиста и рассматривать про¬
дукт своей деятельности как особого рода проект. В-третьих, он
является художником, наследующим и эстетически преобразу¬
ющим все достижения предшествующей художественной куль¬
туры в целях создания нового произведения искусства. Однако он
вынужден также, не отождествляя себя полностью со всеми пере¬
численными выше ролями, осознавать себя как дизайнера в рам¬
ках вполне определенного профессионального сообщества. Он
должен схватывать объект и процесс собственной деятельности
как единое целое — единую систему и целостную деятельность —
дизайн систем. Эта многоликость и в то же время единство про¬
фессиональных ролей приучает его мышление к внутренней диа¬
логичности и рефлексии, необходимости постоянно вставать
в «заимствованные позиции» участников кооперации, разрушает
традиционные для классического естествознания и технической
3.2. Специфика технических наук
227
науки монологичность и монотеоретичность, стирает грани между
исследованием и проектированием, собственно получением зна¬
ний и их использованием.
Иногда методологические знания даже замещают теорию,
т.е. в современных научно-технических дисциплинах методо¬
логия может выступать в функции теории ввиду неразрабо¬
танности общих теоретических средств, особенно на первых
этапах развития этих дисциплин, поскольку не существует
образцов или прецедентов такого комплексного исследования.
Трансляция же их из других сфер возможна только с помощью
предварительного анализа, что значительно поднимает роль
и ответственность методологии науки по отношению к кон¬
кретным методологическим исследованиям. Стандартные тео¬
ретические средства, заимствованные из других наук, транс¬
формируются и развиваются, дорабатываются в соответствии
с характером решаемых конкретных научно-технических
задач. В результате формируются качественно новые области
исследования, где неразрывно сплавлены научно-теоретиче¬
ские и инженерно-практические аспекты. То, что получается
в процессе и в результате такого применения, уже не является
прикладным разделом какой-либо математической, физиче¬
ской, экономической или иной теории, а творчески перера¬
ботано и органически включено в структуру новой комплекс¬
ной дисциплины.
Пример
В исследовании операций такой областью стала теория управ¬
ления запасами, которая возникла в результате соединения
абстрактного моделирования процесса формирования запа¬
сов с прагматическими разработками способа их определения.
Скажем, в градостроительном проектировании жизненное про¬
странство жилого района, людские потоки и размещение элемен¬
тов бытового обслуживания остаются вне поля зрения до того, как
эта сложная система начнет функционировать. Видны лишь стро¬
ения, дороги и зеленые насаждения. Но это не значит, что вторые
существуют реально, а первые — нет; они просто принадлежат
к иным, социальным и психологическим реалиям, не регистрируе¬
мым с точки зрения традиционной инженерной позиции, основы¬
вающейся на знаниях и представлениях лишь классической есте¬
ственной науки.
228
Глава 3. Философия техники и... анализ технических наук
В связи с этим представители современных неклассических
научно-технических дисциплин ищут опору в методологии,
и прежде всего в системном подходе, из которого они черпают
основные понятия и представления. Однако чаще всего они
не находят их там в достаточно разработанном для решения
стоящих перед ними конкретных научно-технических задач
виде и сами вынуждены становиться методологами, достраи¬
вать недостающие теоретические схемы и картины мира.
Еще одна важная черта, общая для всех комплексных
научно-технических дисциплин, — проблема совмещения
системных и деятельностных представлений, поскольку они
имеют дело с деятельностным объектом исследования и про¬
ектирования. Например, в системотехнике это выражается
в необходимости совмещения структурной и алгоритмической
схем одной и той же системы в едином описании. Однозначно
фиксировать разграничение субъекта и объекта, как это пред¬
полагалось в классической науке, в комплексном исследовании
зачастую просто невозможно. Субъект, исследующий и проек¬
тирующий объект, одновременно вынужден постоянно анали¬
зировать и организовывать свою собственную деятельность,
т.е. и самого себя сделать объектом собственного исследова¬
ния. В то же время объектом исследования оказывается уже
не традиционный объект, а особый субъект, точнее его дея¬
тельность, в которую могут быть включены и машинные сред¬
ства, и природные объекты. В этом выражается гуманистиче¬
ская направленность данных дисциплин, невозможность рас¬
смотрения человеческой деятельности в качестве идеального
объекта классической естественной науки, т.е. без учета субъ¬
ективного фактора.
Системное проектирование — это проектирование не про¬
сто технических систем, а систем человеческой деятельности
(систем управления, обслуживания и т.д.). Для него теряет
смысл изготовление на производстве, место которого зани¬
мает внедрение, а само оно тесно связывается с реорганиза¬
цией деятельности. Речь идет уже не о создании отдельных
технических систем, а о проектировании всей системы дея¬
тельности, в которую они включаются (обслуживания, управ¬
ления, эксплуатации и т.д.), а также об организации самой дея¬
тельности по созданию сложной системы.
В центре комплексного исследования и системного про¬
ектирования находится деятельностный объект, который
имеет следующие особенности. Во-первых, объектом иссле¬
3.2. Специфика технических наук
229
дования и организации становится сама деятельность, направ¬
ленная на создание и обеспечение функционирования слож¬
ной системы («проектирование проектирования»). Во-вторых,
такой объект, будучи создан, не только включается в челове¬
ческую деятельность как удовлетворяющий определенную
потребность, но и замещает собой данную деятельность.
Это обусловливает и специфику идеальных объектов вто¬
рого уровня (идеальные объекты первого уровня относятся
к комплексируемым в данной дисциплине отдельным иссле¬
дованиям); в них неразрывно переплетены объектные и дея¬
тельностные представления: объект как бы сплавлен с дея¬
тельностью его проектирования, совершенствования и исполь¬
зования.
В отличие от классических технических наук, которые пред¬
метно ориентированы на определенный класс технических
систем (механизмов, машин, радиотехнических устройств,
радиолокационных станций и т.д.), комплексные научно-тех¬
нические дисциплины проблемно ориентированы на реше¬
ние комплексных научно-технических задач определенного
типа: системотехнических, эргономических, градостроитель¬
ных, дизайнерских и т.п. Хотя объект исследования в них
может частично совпадать, как, например, человеко-машин¬
ные системы для эргономики и системотехники. Это разграни¬
чение на классические и неклассические научно-технические
дисциплины коренится в развитии самой инженерной деятель¬
ности и проектирования.
Аналогию между неклассическими естественнонауч¬
ными и научно-техническими дисциплинами можно прове¬
сти и по той роли, которую в них играет научная картина
мира. Современные неклассические научно-технические
дисциплины, включая в себя сложную совокупность различ¬
ных типов знания и методов и опираясь на множество раз¬
личных дисциплин, используют их для решения специфиче¬
ских комплексных научно-технических проблем, не решаемых
ни в одной из этих дисциплин в отдельности. Поэтому первым
условием эффективной организации теоретического исследо¬
вания в них является необходимость реконструкции той еди¬
ной действительности, в которой возможно соотнесение всех
частных подходов и особое целостное видение объекта иссле¬
дования (и проектирования). Причем поскольку указанные
дисциплины имеют дело с множеством теоретических пред¬
ставлений, выполняющих функцию частных теоретических
230
Глава 3. Философия техники и... анализ технических наук
схем по отношению к комплексному теоретическому исследо¬
ванию, то и формирование неклассической технической тео¬
рии начинается сразу с этапа разработки обобщенной теоре¬
тической схемы. Однако из-за отсутствия такой базовой тео¬
рии, из которой можно было бы осуществить транспортировку
подобного рода схемы, она транслируется из методологиче¬
ской сферы (конечно, с последующей модификацией и кон¬
кретизацией). Эту функцию по отношению к современным
научно-техническим дисциплинам чаще всего выполняют
системный подход и общая теория систем, имеющие общена¬
учный статус. Иногда в данном качестве используются кибер¬
нетические представления и понятия.
Пример
Радиолокационная системотехника, где электродинамическая
картина мира замещается системно-кибернетической, может
быть использована в качестве примера такого изменения пара¬
дигмы научного и инженерного мышления. Радиолокация попа¬
дает в новое семейство научно-технических дисциплин, имею¬
щих системную ориентацию. Применение в радиолокации кон¬
цептуального и математического аппарата теории информации
и кибернетики позволило перейти к анализу так называемой тон¬
кой структуры сложного сигнала независимо от его конкретного
вида.
Таким образом, в настоящее время сформировался целый
блок научно-технических дисциплин с общей системной
ориентацией, посредством которой относительно них зада¬
ется особая плоскость объективации искусственно создавае¬
мых сложных систем. В подобной фундаментальной теорети¬
ческой схеме определяется специфическое видение объекта
исследования и проектирования. Кроме того, системная кар¬
тина мира (или системная онтология) выполняют функцию
методологического ориентира (по отношению к различным
современным научно-техническим дисциплинам) в выборе
теоретических средств и методов решения комплексных
научно-технических задач, дает возможность транслировать
их из смежных дисциплин или методологической сферы. Она
является также методологически^ ориентиром для конструи¬
рования сложных идеальных объектов современных научно-
технических дисциплин, их последующего имитационного
3.2. Специфика технических наук
231
моделирования и интерпретации, т.е. позволяет экстраполи¬
ровать накопленный в данной дисциплине опыт на будущие
проектные ситуации. Так, в системотехнике она несколько
иная, чем в кибернетике, системном анализе или эргоно¬
мике, но все же это системная фундаментальная теоретиче¬
ская схема.
Для современных научно-технических дисциплин харак¬
терна гуманитаризация, проникновение в их сферу гума¬
нитарных методов познания. Важная особенность современ¬
ных научно-технических дисциплин — уникальность объ¬
екта их исследования и проектирования. Сложные системы
уникальны, и не существует типовых способов их создания.
Они создаются в одном экземпляре и в процессе их разработки
используются самые разнообразные методы, средства и пред¬
ставления, сочетание которых также уникально. Данный прин¬
цип, который можно назвать принципом индивидуализации,
является важной отличительной чертой гуманитарного мыш¬
ления и исследования, в котором каждое (например, истори¬
ческое) явление рассматривается как уникальное, неповтори¬
мое и лишь затем вычленяются его типичные черты.
Особенностью гуманитарного мышления является его диа-
логичностъ, одновременная разработка взаимодополнитель-
ных и даже конкурирующих концепций на одном и том же
материале. В системном исследовании и проектировании
также подчеркивается необходимость сравнительного ана¬
лиза альтернативных вариантов программ, проектов, моделей
и планов. Для одной и той же уникальной сложной системы
строится несколько возможных теоретических представлений.
Еще один важный принцип гуманитарного мышления —
принцип историзма, которому присущи постоянное обраще¬
ние к истории дисциплины, рассмотрение исторической эво¬
люции не только объекта исследования, но и идей о нем. Для
значительного количества современных научно-технических
дисциплин характерно появление новых проблем, требующих
исторического подхода к их исследованию. Это предполагает,
помимо вслушивания в историю многих смежных научных
дисциплин, также и поиск образцов, образов, концептуальных
схем в культурном наследии человечества в целом — философ¬
ских, психологических и даже мифологических концепциях
прошлого. Такое отношение к истории является следствием
рефлексивности современных неклассических комплексных
дисциплин, их направленности на осознание собственной дея¬
232
Глава 3. Философия техники и... анализ технических наук
тельности, их методологичности, постоянного обсуждения
в них правомерности постановки различных проблем и спо¬
собов их решения.
Трансформация современного научного и инженерного
мышления, выход его в сферу социальной практики неиз¬
бежно приводят к ломке барьеров в сложившейся професси¬
ональной организации науки (между гуманитарными, инже¬
нерными и естественнонаучными методами познания) и дей¬
ствия (между общественными, естественными и техническими
науками). Новые тенденции, о которых идет речь, характерны
для современной науки в целом, в том числе и для многих дис¬
циплин, которые никак не могут быть причислены к научно-
техническим (скажем, науковедения или медицины), они про¬
являются в естествознании, где говорят даже о формировании
особого «социального естествознания». Однако наиболее ярко
и рельефно эти тенденции проявляются в выделенном нами
семействе системно ориентированных дисциплин.
Таким образом, отраслевая организация науки дополняется
комплексными неклассическими научно-техническими дис¬
циплинами, которые не могут быть отнесены ни к естествен¬
ным, ни к техническим, ни к общественным наукам. Несмотря
на свою комплексность и междисциплинарность они не явля¬
ются чисто междисциплинарными исследованиями хотя бы
потому, что сами организованы дисциплинарно. Комплексные
научно-технические дисциплины имеют четкую отраслевую
организацию, устойчивый публикационный массив и огра¬
ниченное профессиональное сообщество. Их дисциплинар¬
ная организация формируется примерно одинаково. Вначале
происходит развитие практической сферы научно-техниче¬
ской деятельности: появляются первые дизайнерские, системо¬
технические, эргономические и т.п. проекты и особые группы,
их осуществляющие и разрабатывающие. На втором этапе про¬
исходит становление соответствующей области научно-техни¬
ческого знания, характеризующееся формированием публика¬
ционного массива данной дисциплины. Эти работы, как пра¬
вило, носят междисциплинарный характер. Для данного этапа
характерны особенно активная разработка и обсуждение кон¬
кретно-методологических проблем, формирование системных
представлений и понятий, специально приспособленных под
решение конкретного типа комплексных научно-технических
задач, развитие собственных специфических методов.
Вопросы и задания для самоконтроля
233
Вопросы и задания для самоконтроля
1. Назовите предмет философии техники, ее основные сферы
и задачи.
2. В чем суть антропологического критерия и органопроекции
Э. Каппа?
3. Сформулируйте основные положения философии техники
П. К. Энгельмейера.
4. В чем заключаются особенности технического оптимизма и тех¬
нического пессимизма?
5. Назовите основные направления современной философии тех¬
ники.
6. Каковы особенности и различия канонической и проектной куль¬
туры?
7. Перечислите стадии становления и развития инженерной прак¬
тики и научной техники.
8. Как происходило изменение соотношения науки и техники
в истории развития общества?
9. Каково соотношение естествознания и техники?
10. В чем состоят отличия фундаментальных и прикладных иссле¬
дований, поисковых, научно-технических и инженерных иссле¬
дований?
11. Назовите основные особенности теоретико-методологического
синтеза знаний в технических науках.
12. Охарактеризуйте специфику строения и особенности функцио¬
нирования технической теории.
13. В чем суть различий современных и классических научно-техни¬
ческих дисциплин?
14. Опишите особенность нового пути математизации науки за счет
применения информационных и компьютерных технологий.
15. Охарактеризуйте особенности этики ученого и социальной ответ¬
ственности инженера и проектировщика.
Scan AAW
Особенности
современного этапа
развития науки:
формирование новой
парадигмы научно-
технического развития
В результате изучения данной главы обучающиеся должны:
знать
• особенности современного этапа развития науки и его про¬
блемное поле;
• структуру дисциплинарной организации науки;
• сущность междисциплинарных исследований;
• критерии выделения предметно- и проблемно-ориентирован¬
ных научных дисциплин;
• основные проблемы перехода от индустриального общества
к информационному;
уметь
• различать дисциплинарные, меж- и трансдисциплинарные под¬
ходы к исследованиям;
• видеть роль и влияние общественного мнения на развитие
и финансирования науки и техники;
• определять параметры проектно- и проблемно-ориентирован¬
ных исследований как основы принятия решений;
владеть
• навыками определения актуальности проблемы, выбранной
для научного исследования.
Ключевые понятия: кризис, концепция устойчивого развития,
информационное общество, проблемно-ориентированные исследо¬
вания, дисциплинарность, междисциплинарность, трансдисципли-
нарность.
ГЛАВА 4
236
Глава 4. Особенности современного этапа развития науки.
Наука — путь к счастью человечества.
Из Обращения 18 лауреатов Нобелевской пре¬
мии, собравшихся на острове Майнау
4.1. Концепция устойчивого развития
в контексте формирования новой
научно-технической парадигмы
Современное научно-техническое развитие переживает глубо¬
кий кризис. Идея устойчивого развития, высказанная в 1992 г.
в Рио-де-Жанейро, является тому подтверждением. В самом
понятии «устойчивое развитие», активно эксплуатируемом
сегодня не только философами и политиками, но и экономи¬
стами и практиками, заложено коренное противоречие совре¬
менной эпохи. С одной стороны, общество все еще упорно
руководствуется устремлениями к ускоряющемуся самораз¬
витию на пути к достижению всеобщего блага средствами
науки и техники. С другой стороны, все более очевидной ста¬
новится утопичность такого устремления перед лицом весьма
вероятной невозможности достижения в будущем даже ста¬
бильного равновесия и сохранения достигнутого благососто¬
яния. Об этом свидетельствуют ученые и политики, предска¬
зывая скорую нехватку воды и невозобновимых минеральных
ресурсов. Врачи предупреждают о новых возможных эпиде¬
миях и неизвестных губительных для здоровья вирусах. В боль¬
ших городах ощущается недостаток свежего воздуха, а колеба¬
ния экстремальных температур и прогнозируемые синопти¬
ками погодные катаклизмы очевидны и если не испытываются
всеми одновременно, то сообщаются средствами массовой
информации, создавая эффект присутствия.
Современное общество буквально пронизано предчув¬
ствием надвигающейся экологической катастрофы, тем
не оно менее продолжает свой «business as usual». Программы
устойчивого развития, принимаемые правительствами, ста¬
новятся прекрасной сказкой для взрослых, но мировое сооб¬
щество так и не продвинулось в разработке этой концепции.
Устойчивое развитие зачастую рассматривается как содер¬
жательно пустой постулат, с которым все заведомо согласны,
но продолжают каждый идти своим путем. Или как идеоло¬
гический маневр, скрывающий иные общественные и эко¬
4.1. Концепция устойчивого развития..,
237
номические интересы, утопическая надежда, даже иллюзия,
поскольку никто не знает, как достичь такого развития, даже
если предположить, что смысл данного понятия очевиден.
В самом деле, как развитие может быть устойчивым?! Не пре¬
вратится ли оно тогда в стагнацию? Или все будут и дальше
ускоренно развиваться, пока не иссякнут природные ресурсы?
Надеяться на научно-техническое чудо, которое разрешит
извечные мечты человечества о достижении рая на Земле,
после Чернобыля и аварии на Фукусимской АЭС (по крайней
мере, от исследований в ядерной области) не приходится.
Мнение эксперта
Фредерик Содди (1877—1956), английский радиохимик, один
из создателей атомной теории, еще в начале прошлого века
в одной из своих лекций нарисовал почти библейскую картину
вечного изобилия на основе использования атомной энергии.
По его мнению, точно так же как Священная История началась
с открытия огня, ядерная трансмутация и господство атомной
энергии приведут к реализации Царства Небесного на Земле.
Содди рассматривает алхимическую мифологему философского
камня, который с помощью трансмутации элементов создает жиз¬
ненный эликсир, как «очень точное... выражение нашего сегод¬
няшнего способа видения». Содди сравнивает его с библейским
мифом о рае как «свидетельством признания доисторического
человека, что он однажды будет обладать способностью преобра¬
зования элементов». Далее Содди с восхищением пророчит нам
«непосредственное господство над природой» и реализацию зем¬
ного рая с помощью достижений новой науки: «Человечеству,
которое было бы способно преобразовывать элементы, не нужно
зарабатывать свой хлеб в поте лица своего... мы можем... легко
представить, что такие люди смогут сделать пустынные конти¬
ненты плодородными, растопить льды полюсов и преобразовать
весь земной шар в рай». Как отмечает Ф. Вагнер в книге «Верный
и ложный пути естествознания. Мыслительные и структурные
формы, вера в прогресс и научная религия», Содди «среди веря¬
щих в прогресс ученых... символизирует собой вершину эсхато¬
логической научной религии»1.
J См.: Wagner Fr. Weg und Abweg der Naturwissenschaft. Denk- und
Strukturformen, Fortschrittsglaube und Wissenschaftsreligion. Munchen :
С. H. Beck, 1970. S. 159—160.
238
Глава 4. Особенности современного этапа развития науки.
Реализация такого рода утопии демонстрирует нам, как
обещание рая земного «трансмутирует» в воссоздание ада
на Земле, отдельные черты которого нам хорошо знакомы
из истории научно-технического прогресса (пока, к счастью,
в отдельно взятом регионе). Чернобыльская катастрофа уже
сделала пустынными многие плодородные районы Белоруссии,
России и Украины. И не того ли мы сегодня больше всего
боимся, что в результате выбросов диоксида углерода в атмос¬
феру за счет роста антропогенного воздействия на нее мы
вызовем необратимые изменения климата (глобальное поте¬
пление) и тем самым растопим льды Арктики и Антарктики,
и значит, уничтожим огромные жизненные пространства чело¬
вечества? Этот процесс уже происходит — медленно, но верно,
о чем на всех международных конференциях по климату,
состоявшихся в последние годы, сетуют малые островные госу¬
дарства.
Со всей очевидностью стало ясно, что каждое техническое
нововведение имеет не только положительные, но и нега¬
тивные последствия, которые к тому же нельзя предугадать,
а только все время приходится предсказывать, несмотря
на неизбежные ошибки подобных предположений. Точный
прогноз невозможен, можно лишь высветить некоторые сцена¬
рии развития, а какие из этих сценариев реализуются и каким
образом, предсказать очень трудно. Главное же заключается
в том, что выбранный путь может кардинально изменить ход
развития всего человечества, а вернуться к исходной точке
и попробовать реализовать иной сценарий не представляется
возможным. Решения сегодня должны приниматься в усло¬
виях все возрастающей неопределенности, поэтому общество
стремится найти опору для своих намерений в сфере науки
и по крайней мере с ее помощью обосновать выбор того или
иного конкретного пути развития.
Пример
Крупный германский химический концерн BASF инвестирует
огромные средства в самый современный Институт токсиколо¬
гии и генетики, организованный специально, чтобы проводить
исследования и давать обоснования того, какое влияние произво¬
димые этой фирмой химические продукты могут оказать на здо¬
ровье населения и окружающую среду. Каждый новый материал
проходит тестирование, после чего выдается сертификат, удосто¬
веряющий, что на основе имеющихся сегодня самых современ¬
4.1. Концепция устойчивого развития.
239
ных научных знаний потребителю гарантируется соответствую¬
щее принятым нормам качество продукта. Однако следует прини¬
мать во внимание тот факт, что именно в данной области наука
часто не в состоянии дать ясный ответ на вопрос, какие негатив¬
ные последствия могут проявиться в перспективе. С точки зрения
фирмы важно «закрыться» от возможной юридической ответствен¬
ности в обозримом будущем, но это отнюдь не снимает мораль¬
ной ответственности как с ведущих менеджеров и производите¬
лей, так и с ученых, выдающих им «индульгенции». Но как поло¬
жительный факт нужно рассматривать по крайней мере то, что
данная фирма вообще озабочена хотя бы приблизительной оцен¬
кой такого рода последствий.
Устойчивое развитие — политическое понятие, именно
поэтому в разных странах оно трактуется по-разному. Для
США и Западной Европы оно означает сохранение уровня
и темпов экономического развития, высокого материального
благосостояния нередко за счет ресурсов других государств
и народов. Для стран Центральной Европы под устойчивым
развитием подразумевается надежда на достижение того же
высокого уровня доходов и социальной защиты населения,
что и в других государствах — так называемых старых чле¬
нах Европейского союза. Однако эти надежды нередко сме¬
шаны с разочарованием, связанным с увеличением расхо¬
дов на членство в Единой Европе, а равенство возможностей
сопровождается ростом конкуренции внутри ЕС. Для России
концепция устойчивого развития означает надежду на улучше¬
ние уровня жизни, отсутствие социальных, техногенных и при¬
родных катаклизмов, что в принципе невозможно и во что,
по сути, не верит ни само общество, ни государство (созда¬
вая и укрепляя такую структуру, как Министерство по чрез¬
вычайным ситуациям). Наконец, это надежда на сохранение
достигнутых демократических свобод и невозможность воз¬
вращения к тоталитарному режиму, отсутствие новых рево¬
люционных ситуаций и тоска по эволюционному развитию.
По-настоящему в это никто не верит, но общество надеется,
хотя история показывает, что достижение стабильности, осо¬
бенно в российских условиях, часто сменяется катаклизмом,
который разрушает все достигнутое ранее.
Концепцию устойчивого развития как эмпирическое
понятие можно осуществлять только через рефлектирую¬
щую деятельность, а не через некую трансцендентальную
240
Глава 4. Особенности современного этапа развития науки.
идею. Именно политике надлежит воплощать нормативные
идеи в действие, но при этом она должна быть связана с науч¬
ными основаниями. Сегодня наука берет на себя то, что ранее
делала политика, а современная политика, например в обла¬
сти изменения климата, без науки не может даже сформулиро¬
вать свои проблемы. Таким образом, наука в настоящее время
становится средством и одновременно важным компонентом
политики, решающим для достижения устойчивого развития
общества. Именно в этом смысле говорят о так называемой
трансдисциплинарной науке, выходящей не только за рамки
отдельных дисциплин, но и дисциплинарной науки вообще,
в широкую общественную сферу. Роль науки в современном
обществе, с одной стороны, уменьшается, поскольку больше
никто не верит в ее всесильность, а с другой — увеличивается,
ибо она с неизбежностью становится основой политического
консультирования и опорой принятия политических, социаль¬
ных и хозяйственных решений. Эта роль существенно меня¬
ется, и теперь уже самой науке приходится доказывать обще¬
ству практическую результативность и необходимость своего
существования, что не дает ей замкнуться в узкие академиче¬
ские рамки и не позволяет открещиваться от неспециалистов
ссылкой на сложность и непонятность для каждого стоящих
перед ней задач и используемых ею методов.
Пример
Подобные изменения характерны для мировой науки в целом,
в том числе и для таких экономически развитых стран, как,
например, Германия, а не только для России, где наука и тех¬
ника больше на занимают того приоритетного места, которое
они имели ранее в Советском Союзе. «Отношения между наукой
и обществом в последние десятилетия изменилось, — пишут гер¬
манские ученые Г. Бехманн и Н. Штер в издании Федерального
министерства образования и научных исследований «От знания
к действию». — Ориентированную на познание и направленную
на объяснение науку как место далекого от практики искусства
экспериментирования и построения теорий, что соответствовало
само собой разумеющемуся идеалу классической физики и именно
оттуда начавшему свое победное шествие, можно сегодня встре¬
тить лишь в некоторых частях науки. При этом появляется новая
оценка функционирования науки и научного потенциала, вслед¬
ствие которой даже фундаментальные исследования — хотим мы
4.1. Концепция устойчивого развития.
241
этого или нет — должны быть релевантными и подчиненными
общественным интересам. Производство научных знаний должно
непосредственно интегрироваться в процессы принятия эконо¬
мических и политических решений. Тем самым возрастает значи¬
мость науки для экономики (инновации) и для политики (в каче¬
стве поставщика тем, проблем и знаний, необходимых для при¬
нятия решений). Наука тем самым увеличивает деятельностную
мощь тех социальных сфер, в которые она поставляет не только
объяснения, но и модели структурирования реальности и альтер¬
нативные решения»1.
Сегодня человечеству требуется второй Галилей, который
в своих новых «Диалогах» будет доказывать общественности,
что «новая наука» имеет право на существование и, кроме того,
должна быть профинансирована обществом. Современное
общество и развитые государства не могут существовать без
нововведений, поэтому инновационная политика становится
одной из важнейших составных частей научно-технической
и социально-экономической политики в современном мире.
Однако на этом пути общество подстерегают многочислен¬
ные опасности, и в первую очередь не совсем ясно, что, соб¬
ственно, считать инновациями. Как известно, новое — это
хорошо забытое старое, и тому существует бесчисленное мно¬
жество примеров в истории науки. Так коперниканская рево¬
люция на проверку оказывается воспроизведением моделей
пифагорейских астрономов, а многие технические нововве¬
дения многократно заново переоткрываются в различные
эпохи. Стремление открывать новое и давать ему свое имя —
характерная черта современной цивилизации, начиная с эпохи
Возрождения.
Пример
Полидор Вергилий (1470—1555), итальянский историк, в книге
«Об изобретателях всех вещей» (1499) тщетно пытается отыскать
авторов инноваций даже в Древнем Китае. В канонической куль¬
туре, предшествовавшей современной проектной культуре, авторы
стремились скрыть нововведения под покровом их божественного
происхождения или существования от века либо приписывали их
1 Beckmann G., Stehr N. Praktische Erkenntnis: vom Wissen zum Handeln
// Vom Wissen zum Handeln? Die Forschung zum Globalen Wandel und Ihre
Umsetzung. Bonn ; Berlin : BMBF, 2004. S. 28.
16 Н.Г. Багдасарьян, В.Г. Горохов, А.П Назаретян
242
Глава 4. Особенности современного этапа развития науки.
древним авторитетам. «Мы узнаем о тех или иных нововведениях
случайно, по косвенным упоминаниям, по материальным пред¬
метам. Например, считается, что известный ювелир Годфруа де
Клер из Гюи был изобретателем особой техники полихромной
эмали. Но это предположение основано только на том, что пер¬
вые из известных изделий, выполненных в этой технике, вышли
из его мастерской. Сам же факт изобретения нигде не отмечен.
Разумеется, имена многих изобретателей могли не дойти до нас.
Но дело не только в этом. Раз авторы были забыты, то это значит,
что их эпоха (в отличие от нашей) и не заботилась о сохранении
памяти о них, что изобретательство тогда не являлось деятельно¬
стью, высоко ценимой обществом»1.
Изобретатели в то время преследовались, а инновации рассматри¬
вались как дьявольское наваждение, способное привести к раз¬
рушению установленного Богом порядка вещей. Изобретения
воспринимались как нечто отвратительное. Например, в акте
Кельнского городского совета (1412) записано: «Да будет
известно... что к нам явился Вальтер Кизингер, предлагавший
построить колесо для прядения и кручения шелка. Но посовето¬
вавшись и подумавши со своими друзьями... совет нашел, что мно¬
гие в нашем городе, которые кормятся этим ремеслом, погибнут
тогда. Поэтому было постановлено, что не надо строить и ставить
колесо ни теперь, ни когда-либо впоследствии»2.
Изобретения чаще всего приходили через передачу технологии
из других земель или из прошлого. Введенные «инновации в сфере
аграрной или военной техники основывались не на изобрете¬
ниях, а на перенятии из чужих культур, и прежде всего из Китая,
т.е. на путях технологического трансферта и имитации с целью
применения»3.
Изобретения одеваются в одежду улучшений в процессе
применения. Это, конечно, не означает, что инноваций
не было, но традиционалистское общество эволюциониро¬
вало медленно и незаметно для одного поколения. Ритуальное
воспроизведение и буквально заученное повторение ото¬
1 Христианевич Д. Э. Изобретательство и ранние формы инженерной
деятельности // Вопросы философии. 1985. № 2. С. 97.
2 Цит. по: Социальная история средневековья. T. II. Деревня и город позд¬
него средневековья / под ред. Е. А. Косминского, А. Д. Удальцова. М. ; Л. :
Госиздат, 1927. С. 388.
3 Lorenz S. Technik und Gesellschaft im Mittelalter // Technik und
Gesellschaft. Serie: Technik und Kultur. Bd. 10. Dtisseldorf : VDI-Verlag, 1993.
S. 79.
4.1. Концепция устойчивого развития.
243
бранных вековым опытом технических процедур ощущалось
как гарантия, защищающая не только отдельного человека,
но и род, и все общество от катастроф или даже уничтоже¬
ния. Положение меняется с развитием экспериментального
естествознания. Теперь не только ученые, но и образованные
обыватели заражены духом экспериментирования, опробова¬
ния (даже если это может стоить собственной жизни), поиска
нового. Люди стали свято верить в то, что найденные ими
инновации — благо для общества, и готовы были ради при¬
оритета изобретателя и внедрения изобретений идти даже
на смерть1.
Вера в истинную силу научно-технического прогресса
постепенно овладевала обществом, и действительно, от осна¬
щенности новой техникой стали зависеть не только благосо¬
стояние, но и существование государств. Эта вера была пере¬
несена и в сферу социальных нововведений, а негативную
реакцию на нее консервативной части общества ясно выра¬
зил А. Н. Островский в пьесе «На всякого мудреца довольно
простоты» в образе генерала, готовившего трактат «О вреде
реформ вообще».
С ускорением научно-технического и социально-экономи¬
ческого развития инновации стали обычной повседневностью,
и нарастающий прогресс зримо переживают уже люди одного
поколения. Это выражается не только в стремлении заполу¬
чить все новые технические продукты, но и в потребности все
время обновлять предметы своего окружения, получать новые
знания и искать новейшие книги, из которых можно почерп¬
нуть самые современные и полезные для карьеры и жизни ука¬
зания. По этой логике старые книги должны быть уничтожены
или спрятаны на долгое хранение. Они не пользуются спросом,
хотя часто новые учебники переписываются со старых, став¬
ших уже каноническими книг. Отрыв от прошлого, стремление
к обновлению становятся нормой жизни и создают иллюзию
ускоряющегося прогресса. Однако эта иллюзия рушится под
воздействием сопутствующих всяким инновациям не только
позитивных, но и негативных последствий, которые часто
невозможно предусмотреть или минимизировать.
1 Так, В. О. Ключевский в «Курсе русской истории» сообщает, что тверской
поп Нестор якобы изобрел «походный городок» (прообраз танка) и не хотел
раскрыть секрет своего изобретения никому, кроме царя, за что был заперт
в монастырь, поскольку скрывал «великое дело». См.: Ключевский В. О. Курс
русской истории. Петроград, 1918. С. 339—340.
244
Глава 4. Особенности современного этапа развития науки.
Между тем современное общество вынуждено стимулиро¬
вать нововведения, а государство посредством своей инно¬
вационной политики поддерживать либо отвергать конкрет¬
ные инновационные проекты в условиях полной или частич¬
ной неопределенности и отсутствия или недостатка знаний
о неизбежно сопутствующих им негативных последствиях.
Правительственные органы экономически развитых стран,
озабоченные таким положением, вынуждены выдавать зада¬
ния на научные исследования, которые хотя бы в общих чер¬
тах могли прояснить возникающие проблемы. Исследования
в отношении последствий научно-технического развития носят
особый характер, служат определенным заранее сформулиро¬
ванным целям и имеют нестандартную структуру и особенно¬
сти функционирования.
Мнение эксперта
Интересны замечания профессора Армина Грунвальда о дол¬
госрочном планировании научно-технического развития:
«С тезисом о том, что государство не может достичь всеохваты¬
вающего и централизованного планирования, следует безогово¬
рочно согласиться. Государству в силу многих оснований не подхо¬
дит роль источника центрального монолитного планирования...
Прежние предположения о государстве как центральной формиру¬
ющей инстанции сегодня подвергнуты сомнению, поскольку исхо¬
дят из спорных положений о том, что государство будто бы рас¬
полагает исчерпывающим и надежным знанием о последствиях
научно-технического развития и о будущих потребностях в том
или ином виде техники, необходимой для решения общественных
проблем, обладает признанной компетентностью, позволяющей
ему перед лицом многообразия и гетерогенности общественных
ценностных установок определить, какой именно путь научно-тех¬
нического развития соответствует общественному благу, а также
обладает достаточной реакцией, чтобы перед лицом верно рас¬
познанного отклонения быть способным вовремя осуществить
корректирующее воздействие. Несмотря на это государство,
не может ограничиться лишь ролью посредника... на обществен¬
ном уровне не только можно говорить о формировании научно-
технического развития государством, но... даже нужно говорить.
<...> Средствами влияния на формирование научно-техниче¬
ского развития на этом уровне являются правовая и экономиче¬
ская поддержка разработки, создания и использования техники
(косвенный контроль за техникой), но также и целенаправлен-
4.1. Концепция устойчивого развития..,
245
ные законодательные акты, каковым, например, является закон
об отказе от использования атомной энергии в Германии. Таким
образом, между промышленностью и государством сохраняется
известное разделение труда в отношении легитимации: государ¬
ство создает пространство, свободное от легитимации, в котором
промышленность может развивать и продавать свои продукты,
не будучи вынужденной оглядываться на мелочную легитимацию.
Как выглядят конкретные продукты — это предоставлено решать
промышленности, а также поведению поставщиков и пользовате¬
лей техники, — требуется только признание установленных госу¬
дарством граничных условий.
Однако государство — это не единственный субъект, влияющий
на формирование научно-технического развития. Сегодня под¬
черкивается также ответственность за это хозяйственных струк¬
тур, да и пользователи техники вовлечены в обсуждение этих про¬
блем, например в рамках дискуссии об “устойчивом потреблении”.
Таким образом, децентрализованное понимание приписывает раз¬
личным группам специфические виды ответственности и предус¬
матривает соответствующие средства для самого процесса такого
формирования, но общих рецептов по этому вопросу не суще¬
ствует.
Детерминация научно-технического развития с помощью госу¬
дарственного планирования оказывается безуспешной: буду¬
щее, несмотря даже на гибкое планирование, остается принци¬
пиально открытым. Однако благодаря общественному влиянию
на формирование этого развития... оказывается возможным пред¬
почитать определенные (желательные) пути и избежать других
(нежелательных). Вообще говоря, что звучит почти тривиально,
развитие науки и техники представляет собой постоянное экспе¬
риментирование с будущим, поскольку в отношении научно-тех¬
нических инноваций никогда не известно, стабилизируют ли они
существующее общество или приведут его к гибели. Обманутые
надежды связаны с тем, что люди лелеяли недостижимые ожида¬
ния совершенного и полного контроля над этим экспериментом,
что было бы несовместимо с открытостью будущего. Возможны,
однако, локальные акции по реализации общественного влия¬
ния на формирование научно-технического развития на различ¬
ных децентрализованных уровнях, маленькие шаги, состоящие
в оценке соответствия между фактичностью и контрафактиче-
скими ожиданиями, между истолкованием прошлого и ожида¬
ниями в отношении будущего, между постулатами легитимации
и инновационными надеждами. Тут нет и не может быть общих
246
Глава 4. Особенности современного этапа развития науки.
рецептов и четких алгоритмов для принятия тех или иных реше¬
ний. Они должны возникнуть в процессе практики, часто в форме
ситуативного преодоления конфликта, осуществляемого, конечно,
на основе научного консультирования, посредством междисци¬
плинарного исследования и теоретической рефлексии. В макро¬
перспективе действительно вряд ли можно говорить об обще¬
ственном формировании научно-технического развития, так
как в данном случае не существует ни формирующей инстанции,
ни интенций формирования. Но возможно и необходимо децен¬
трализованное влияние различных участников процесса такого
формирования при специфической роли политической системы,
призванной рассматривать вопросы легитимации»1.
Развитие науки и техники необходимо рассматривать как
целостный процесс, обусловленный не только собственно
научными или техническими факторами, но также отража¬
ющий социальные взаимодействия. Планирование развития
науки в целом или какой-либо ее области, перераспределе¬
ние средств и капитальных вложений требуют учета тенден¬
ций развития науки, прогнозирования появления и отмира¬
ния ее различных отраслей. Это возможно, если иметь в виду
все поле науки в целом. Однако очевидно, что никакой совре¬
менный руководитель не может одинаково глубоко и компе¬
тентно разбираться во всех областях науки. Чтобы принима¬
емые решения были обоснованными, необходима выработка
системного представления о науке в целом на базе исследова¬
ния существующих в ней организационных, коммуникацион¬
ных, рефлексивных и иных систем связей, анализа их корре¬
ляции и взаимодействия.
Проблема исследования научно-технического развития
и инновационной политики весьма актуальна для современ¬
ной методологии науки, поскольку рассматривает новую
область одновременно и научно-технического, и социально¬
гуманитарного знания, которая еще не была предметом систе¬
матического методологического изучения. Анализ этих явле¬
ний особенно важен для России, переживающей преобразова¬
ние всей системы социальных и экономических отношений,
где такого рода оценка научно-технических проектов только
1 Грунвалъд А. Междисциплинарное исследование и формирование
научно-технического развития // Философия науки и техники — природа
и техника на пороге 3 тысячелетия. С 1А—15.
4.2. Дисциплинарная организация.
247
формируется, но становится настоятельно необходимой.
Однако осмыслить западный опыт и выработать рекоменда¬
ции для российских условий можно лишь на основе развития
методологической базы оценки научно-технических проектов.
В то же время методология науки способна внести вклад в осоз¬
нание и развитие этой новой области знания, используя свой
богатый опыт содержательного методологического анализа
различных конкретных научных дисциплин.
4.2. Дисциплинарная организация
и междисциплинарные исследования.
Предметно- и проблемно-
ориентированные научные дисциплины
Наука — сложная система, она имеет иерархическую орга¬
низацию, охватывает большие коллективы людей, распада¬
ется на множество составляющих ее областей и т.п., однако
это еще не раскрывает специфики науки. Обычно наука ото¬
ждествляется с системой научных знаний: подобное представ¬
ление учитывает связи между отдельными научными дисци¬
плинами, которые реализуются, например, при использова¬
нии математических знаний в естественных и технических
областях, а естественнонаучных знаний — в технических нау¬
ках и т.д. В представление науки как системы знаний вклю¬
чаются также конкретные способы их получения и организа¬
ции и, кроме того, рассматривается функционирование науки
с целью выработки научных знаний, т.е. механизмы получения
новых знаний в науке. Понятия, методы, принципы и другие
элементы науки выступают как орудия получения, фиксации,
переработки, трансляции научных знаний.
С социальной точки зрения наука представляет собой осо¬
бую организационную систему, ориентированную на получе¬
ние новых научных результатов. В этом смысле можно гово¬
рить о различной организации фундаментальных и приклад¬
ных исследований, в пределах которых действуют разные
ценностные ориентиры, формы протекания научной деятель¬
ности и способы взаимоотношения ученых. Существуют также
разные способы организации и управления исследователь¬
скими группами, к которым относятся, например, составление
планов и отчетов либо их отсутствие, периодичность выпол¬
248
Глава 4. Особенности современного этапа развития науки.
няемых работ, формы их социализации, формальное и нефор¬
мальное лидерство и т.п. Могут быть выделены и разнообраз¬
ные типы заинтересованных групп, фактически представля¬
ющие многочисленные способы организации исследований:
коллеги, работающие в одной дисциплине; ученые, занима¬
ющиеся в разных дисциплинах; интеллектуалы, организован¬
ные через философское осознание или влияние на культуру
в целом; наконец, технологи, для которых научные результаты
интересны лишь в плане их технологического применения.
Таким образом, наука как организационная система рас¬
сматривается обычно с позиции ее организации и управле¬
ния, возможностей оптимизации ее формальной и нефор¬
мальной структур, прогнозирования и планирования ее разви¬
тия. К формальной организации науки относятся должностная
иерархия, финансирование, средства административного
воздействия и т.п. Неформальная организация и управление
в науке заключаются в принадлежности к тем или иным заин¬
тересованным группам, блокам ученым, ориентации на опре¬
деленные ценностные установки, общественное мнение, суж¬
дения экспертов и неформальных лидеров. Необходимо при
этом различать управляемые параметры, подлежащие изме¬
нению и контролю, такие как численность научных работни¬
ков, финансирование и т.п., и неуправляемые параметры, кото¬
рые регистрируются только статистически в большом массиве,
например продуктивность отдельного ученого.
Существующие в науке системы связей включены в различ¬
ные виды научной практики: совершенствование структуры
научных знаний, организация и управление наукой, опти¬
мизация информационного обслуживания и т.д. Например,
представители определенной научной школы формулируют
свою принадлежность к ней через отношение к существую¬
щим типам знаний, способам их систематизации, идеалам зна¬
ний, и в таком случае они не выходят за рамки системы науч¬
ных знаний. Однако в то же самое время представители дан¬
ной научной школы связаны с созданием институтов, участием
в деятельности конкретных лабораторий, публикацией в опре¬
деленных журналах, т.е. с организационной системой науки.
Именно в функционировании современной научно-исследова-
тельской деятельности устанавливаются соответствие и един¬
ство между различными системами связей в науке, между
системой научных знаний и организационными структурами.
Таким образом, способ осуществления реальной научной дея¬
4.2. Дисциплинарная организация.,
249
тельности невозможно понять с позиций какой-либо одной
системы связей науки. Вместе с тем недостаточно исследовать
лишь функционирование современной научной деятельности:
необходимо с привлечением конкретного историко-научного
материала проанализировать ее генезис и развитие.
Совершенствование системы массовых публикаций, пери¬
одических изданий, постоянных конференций и т.п. влияет
на темпы развития науки как системы знаний и степень ее
воздействия на общество. В свою очередь, это влечет за собой
изменение организационной системы науки (бюрократизация
науки, планирование ее развития и финансирования и т.д.).
Ускорение темпов получения научных знаний и сокращение
сроков их внедрения в практику оказывают обратное воздей¬
ствие на коммуникационную систему науки. Появляется необ¬
ходимость совершенствования системы обслуживания, созда¬
ния информационно-поисковых систем, решения проблемы
выбора публикаций, рационального использования времени,
оптимизации личных контактов и др. Изучение конкретных
историко-научных образцов позволит проследить и зафикси¬
ровать сложное взаимодействие системы научных знаний с ее
организационной структурой. При этом важно понимать, что
современная наука представляет собой совокупность научных
дисциплин, каждая из которых имеет сложную структуру.
Научная дисциплина — это сложно организованная
иерархическая система, которая может быть рассмотрена
в двух основных аспектах:
1) как система знаний, которая выделяется относительно
однородного и объединенного тематической общностью мас¬
сива публикаций;
2) как научная деятельность, представляющая собой соци¬
альную систему, выделяемую относительно устойчивого науч¬
ного сообщества, состоящего из различных групп ученых
и институтов.
На пересечении этих двух взаимосвязанных систем и выде¬
ляется конкретная научная дисциплина. Представители дан¬
ного научного сообщества не только работают в определен¬
ных научных лабораториях и институтах, но и продуцируют
новые научные знания, которые находят отражение в публи¬
кациях. Научная дисциплина включает в себя несколько иссле¬
довательских направлений и областей исследования, а также
организацию подготовки кадров — курсы и кафедры в выс¬
ших учебных заведениях (рис. 4.1). Кроме того, научная дис¬
250
Глава 4. Особенности современного этапа развития науки.
циплина предполагает наличие ограниченного и специализи¬
рованного исследовательского сообщества, имеющего особую
профессиональную организацию — лаборатории, научно-
исследовательские институты, ученые советы и др.
НАУКА
А. Как организационная система Б. Как система знаний
(социальный аспект) (методологический аспект)
Организационные единицы Эшепоны публикационного
исследовательского общества массива
(научная деятельность) (научное знание)
Передовая линия научного исследования
1. Исследовательское ^^ го а Первичные публикации
направление Г0Да (статьи, доклады и т.д.)
2. Область исследования Вторичные публикации
(+ организационные (обзоры и рефераты)
формы научной 2—3 года
коммуникации,
например, конференции)
Монографии
3. Научная дисциплина 5 10 лет (теоретическая
(+система научного систематизация)
образования) 20_25дет
«Архив» научной дисциплины
Рис. 4.1. Строение дисциплинарной науки
Таким образом, в данном случае наука характеризуется
внешними, социальными или информационными, параме¬
трами, что важно, но еще недостаточно для понимания ее
функционирования в современном обществе. В принципе
можно себе представить такой случай, когда некая группа
недобросовестных ученых конституируется в новое исследо¬
вательское направление, имитируя дисциплинарную органи¬
зацию, создавая по форме научное сообщество, однако не про¬
изводя при этом никакого научного знания, а лишь потребляя
финансовые средства, ссылаясь друг на друга в бессодержа¬
тельных публикациях, заседая в многочисленных бесполезных
комиссиях и т.д. Конечно, в реальной общественной жизни
существует множество механизмов контроля и самоконтроля
науки, но приведенный выше гипотетический пример показы¬
вает, что, пользуясь одними только социологическими параме¬
трами, невозможно отличить действительную науку от нена-
4.2. Дисциплинарная организация.,
251
уки, или фальшивой, шарлатанской науки, если псевдонаучное
сообщество по форме организовано подобно научному сооб¬
ществу. Чтобы провести такое разграничение, кроме исследо¬
вания внешненаучных параметров, необходим анализ содер¬
жания научной деятельности.
4.2.1. Проблемно-ориентированные научные
исследования и дисциплины
В последние годы интенсивно дискутируется вопрос о необ¬
ходимости различения классических фундаментальных и про¬
блемно-ориентированных исследований. С построением осно¬
ванной на научном знании промышленности, а также под¬
держиваемого государством проектно-ориентированного
научного исследования появляются новые формы знания,
которые по способу своей организации более не подпадают
под классическую триаду «фундаментальные исследования —
прикладные исследования — коммерциализация», а получен¬
ные научным путем опытные знания трансформируются в кон¬
тролируемые знания для принятия решений. Возникновение
исследований на границе между наукой и политикой в связи
с проблемами социально-экономической, социально-экологи¬
ческой и т.п. оценки последствий технического развития явля¬
ется индикатором нового понимания роли науки в обществе.
К такого рода исследованиям относятся в первую очередь эко¬
логические исследования, например климатических измене¬
ний, направленные на прояснение механизмов и предсказа¬
ние их возможных воздействий на современное общество и его
дальнейшее развитие, а нередко и существование. Данный тип
исследования часто обозначается как проблемно-ориентиро-
ванное исследование, что означает не просто постановку про¬
блемы с методологической точки зрения или с позиций науч¬
ной политики, но прежде всего социокультурное понимание
науки.
Широко обсуждается вопрос о соотношении теоретической
науки с практическими областями исследования, например:
может ли быть отнесена к сфере науки практическая меди¬
цина или техника? Однако в последнее время связь между тео¬
рией и практикой, наукой и техникой становится все теснее,
да и финансирование прикладной науки и техники часто более
весомо, чем теоретической, а общество ожидает от теоретиче¬
ской науки прикладных результатов. Что касается соотноше¬
252
Глава 4. Особенности современного этапа развития науки.
ния науки и техники, то они настолько тесно связаны между
собой, что не могут обходиться друг без друга и даже вырабо¬
тали особые технические науки.
Пример
Если мы посмотрим на исследовательский ландшафт развитой
европейской станы, например Германии, то увидим, что при¬
кладные исследования и разработки занимают там большую долю
всего совокупного объема исследований. В Российской академии
наук огромную роль наряду с фундаментальными играют приклад¬
ные исследования и разработки, особенно в области естествен¬
ных наук. В Германии фундаментальные исследования осущест¬
вляются в основном высшими учебными заведениями — инсти¬
тутами Общества Макса Планка. Однако значительную долю их
научной работы составляют перспективные прикладные иссле¬
дования. Краткосрочные прикладные исследования, разработки
и работы по созданию опытного образца проводятся в сфере эко¬
номики (т.е. на частных фирмах). В Германии существуют также
крупные исследовательские организации, которые финансируются
из общественного сектора (т.е. по правительственным програм¬
мам) и имеют смешанную организационную структуру (частично
разделенную на институты и другие структурные подразделения,
частично организованную в виде временных рабочих коллекти¬
вов с гибкой проектной организацией). Эти исследовательские
организации выполняют весь спектр научно-исследовательских
работ — от фундаментальных исследований до выпуска опытного
образца. Ориентированными на решение прикладных задач явля¬
ются институты Общества Фраунхофера.
Научные дисциплины объединяются в крупные классы,
обладающие общей спецификой. В качестве примера приведем
научно-технические дисциплины, которые зачастую из-за их
пограничного характера относят к сфере техники, а не науки.
Пример
Теоретическая радиотехника или теория механизмов и машин,
являясь техническими науками, удовлетворяют основным кри¬
териям научной дисциплины: по их проблематике издаются спе¬
циальные журналы, преподаются курсы в высших учебных заве¬
дениях, периодически проводятся конференции, научные семи¬
4.2. Дисциплинарная организация.
253
нары, финансируются исследования, направленные на развитие
самой дисциплины.
Исследования, проводимые в научно-технических дисци¬
плинах, с одной стороны, связаны с разработкой и внедре¬
нием технических систем, а с другой — с естественнонауч¬
ными, математическими и даже социально-гуманитарными
областями. Кроме того, начиная с XIX в., техника постепенно
перенимает у науки некоторые формы научной организации
(научное обучение, организация инженерных обществ по типу
научных и т.п.), да и научные общества и академии наук
в XVII-XVII вв. по большей части еще связаны с обсуждением
весьма практических тем. Если бы мы смогли заглянуть в рабо¬
чую комнату тогдашнего ученого, то обнаружили бы там мно¬
жество предметов, которые можно отнести к сфере техники.
Прояснить особенности такого рода исследований спо¬
собны понятие научно-технической дисциплины и различе¬
ние объектно- и проблемно-ориентированных научно-техни-
ческих дисциплин. В отличие от классических технических
наук, предметно ориентированных на определенный класс
технических систем (механизмов, машин, радиотехнических
устройств, радиолокационных станций и т.д.), к середине XX в.
появляются новые комплексные научно-технические дисци¬
плины, которые проблемно ориентированы на решение осо¬
бого рода комплексных научно-технических задач (системо¬
технических, эргономических, градостроительных, дизайнер¬
ских и т.п.). Хотя объект исследования указанных наук может
частично совпадать.
Таким образом, проблемно-ориентированные научно-тех¬
нические дисциплины выделяются не относительно объекта
исследования, а с точки зрения различных классов сложных
научно-технических задач (например, системотехника, эргоно¬
мика, информатика и т.д.), что позволяет по-новому осознать
место и роль оценки техники в современном научном ланд¬
шафте. Задача такого проблемно-ориентированного исследо¬
вания техники формулируется в первую очередь не с внутри-
научной точки зрения, а основывается на социальных ожи¬
даниях, выполняется как определенный социальный заказ,
причем не важно, поступает ли он от определенных прави¬
тельственных структур или просто ориентирован на потреб¬
254
Глава 4. Особенности современного этапа развития науки.
ности общества. В такого рода исследованиях интеграция име¬
ющихся знаний и опыта служит для выработки рекомендаций
по стратегиям принятия решенрш. Понятие «проблема», или
«проблемная область», заключает в себе при этом уже некото¬
рую наперед заданную эвристическую схему, поскольку поста¬
новка проблемы предполагается как исходный пункт такого
рода исследования.
4.2.2. Проблема внедрения результатов научных
исследований в социальную практику
Важнейшей проблемой для современной науки и техники
становится внедрение их результатов в виде рыночных продук¬
тов в функционирующие хозяйственные структуры, что свя¬
зано с развитием новых форм поддержки инновативных науко¬
емких технологий. Проблема внедрения научных достижений
и в современном обществе не решается автоматически, если
не существует специального подразделения, в задачу которого
входит стыковка научных и хозяйственных структур. Сама про¬
мышленность не в состоянии искать ученых, чьи научные раз¬
работки смогли бы стать фундаментом для новых рыночных
продуктов. В то же время многие полезные для практики науч¬
ные достижения останутся невостребованными, если целевым
назначением не будут исследованы нужды промышленности
и экономики. Вот почему создаются особые организации, при¬
званные решать ряд задач:
1) изучать потребность промышленности в научных ноу-
хау;
2) осуществлять целенаправленный поиск ученых и науч¬
ных коллективов, способных генерировать нужные промыш¬
ленности научные результаты;
3) помогать и тем и другим организовывать совместные
предприятия для реализации выявленных инноваций и их вне¬
дрения на национальный и мировой рынок.
Все это составляет организационную основу для проблемно-
ориентированных исследований. Поскольку расходы на разви¬
тие науки, техники и образования становятся непомерными
даже для сильных экономик, в промышленно развитых стра¬
нах уже созданы структуры, в задачу которых входит поиск
партнеров из области науки и промышленности, их взаимное
консультирование и обучение для обеспечения научно-техни¬
4.2. Дисциплинарная организация.,
255
ческого развития конкретных регионов. Эти структуры при¬
званы создавать рамочные условия и предпосылки для вне¬
дрения инновационных технологий городскими предприяти¬
ями с целью улучшения их конкурентоспособности, определять
приоритеты инновационных проектов, их пользу и степень
потенциального вреда, который они могут причинить обще¬
ству и окружающей среде. Смысл создания таких организа¬
ций заключается в стремлении властей поддержать развитие
малых и средних предприятий, занимающихся доработкой,
выводом на рынок и распространением ноу-хау, созданных
на основе проведенных учеными фундаментальных и приклад¬
ных исследований и разработок.
Пример
В России с 1909 по 1918 г. существовало «Общество содействия
успехам опытных наук и их практических применений». Эта
структура должна была поддерживать те «открытия и изобрете¬
ния, которые при наименьшей затрате капитала могли бы прине¬
сти возможно большую пользу для большинства населения»1, т.е.
в ее задачу входила организация прибыльного для изобретателей
и общества использования изобретений. Оказание финансовой
поддержки для доведения и реализации изобретений и открытий
осуществлялось из пожертвованного капитала, причем заранее
оговоренная часть полученной от внедрения прибыли возвраща¬
лась Обществу для поддержки других изобретений и открытий.
Экспертизу научных и технических проектов проводила специ¬
альная комиссия, в которую входили ведущие эксперты, оценива¬
ющие проекты и изобретения с точки зрения их полезности для
человечества и реализуемости.
Таким образом, предпосылкой и исходным пунктом сти¬
мулирования внедрения результатов научных исследований
в социальную практику является сама возможность полити¬
ческого управления техническим развитием, внешнего влия¬
ния на него со стороны политики, а основанием для реализа¬
ции такой возможности — комплексное исследование процес¬
сов зарождения и проектирования новой техники.
1 См.: Временник Общества содействия успехам опытных наук и их прак¬
тических применений им. X. С. Леденцова. М., 1910. Вып. 5. С. 10.
256
Глава 4. Особенности современного этапа развития науки.,
4%3, Дисциплинарность,
междисциплинарность
и трансдисциплинарность: роль
и влияние общественного мнения
на развитие и финансирование науки
и техники
Оценка эффективности научной, научно-технической и инно¬
вационной деятельности представляет собой сложную ком¬
плексную проблему, решение которой не под силу какой-либо
отдельной науке. Данная проблема уже по самой своей при¬
роде является не внутри-, а вненаучной и, кроме того, междис¬
циплинарной. Под «вненаучной» мы понимаем оценку, которая
производится обществом: правительственными органами, пар¬
ламентскими комиссиями с участием широких кругов обще¬
ственности. Общество и государство, выделяя значительную
долю бюджетных средств на развитие научно-технических
исследований, вправе ожидать от науки и техники увеличи¬
вающегося вклада в решение стоящих перед обществом соци¬
альных проблем. Кроме того, государственные органы, парла¬
ментские структуры, финансовые организации, наконец, граж¬
дане в качестве избирателей и налогоплательщиков, выделяя
средства на конкретные научно-технические и инновационные
проекты, хотели бы иметь инструмент для оценки их предпо¬
лагаемой эффективности как научное обоснование для приня¬
тия конкретных решений.
Такое научное обоснование должна давать оценка научно-
технического развития, включая изучение позитивных и нега¬
тивных последствий от внедрения его результатов. Проведение
подобной оценки невозможно с точки зрения самих ученых
и инженеров из какой-либо конкретной области, поскольку
они являются заинтересованной стороной, а кроме того,
обычно не обладают достаточными знаниями в области соци¬
ально-экономических, социально-политических, этических,
юридических и т.п. аспектов исследования научно-техниче-
ского развития. Следовательно, подобную оценку должны про¬
водить не занимающиеся тем или иным видом научно-техни¬
ческой деятельности ученые, а стоящие вне дисциплинарной
науки методологи, находящиеся в рефлексивной и оцениваю¬
щей позиции по отношению к данной деятельности. Однако
и они не в состоянии единолично разработать критерии и про¬
4.3. Дисциплинарность, междисциплинарность..,
257
вести достаточно полную системную оценку, поскольку эта
задача является междисциплинарной. В ней должны участво¬
вать как представители самых различных общественных наук
(экономисты, социологи, политологи, психологи, философы
и юристы), так и конкретных областей науки и техники, зна¬
ющие проблематику изнутри и в то же время имеющие склон¬
ность к методологической рефлексии и обобщениям.
Между тем и этого еще недостаточно, поскольку оценка,
чтобы стать хотя бы относительно независимой, должна быть
не только междисциплинарной, но и международной, т.е.
к оценке должны привлекаться незаинтересованные эксперты
из других стран. Кроме того, в процессе должны принимать
участие представители региональных властей и общественно¬
сти, в особенности если речь идет об оценке научно-техниче¬
ских, инновационных и хозяйственных проектов, реализация
и внедрение которых затрагивает их жизненные интересы. Для
того чтобы координировать подбор и оценочную деятельность
подобных междисциплинарных экспертных групп, необходима
особая бригада системных методологов, не являющихся спе¬
циалистами в какой-либо области науки или техники, но обла¬
дающих общими знаниями о научно-техническом развитии
и философии науки и техники.
Методолог анализирует научно-исследовательскую, научно-
техническую и инновационную деятельности как бы со сто¬
роны. В принципе такую позицию может занять ученый или
инженер, который не только выполняет свою основную про¬
фессиональную функцию в определенной области науки или
техники, но и методологически рефлектирует собственную
деятельность. Однако на современной стадии научно-техни-
ческого развития эти две позиции, как правило, разведены.
Задача философов науки и техники — принимать во внима¬
ние обе указанные позиции, а также учитывать тот факт, что
социальная оценка техники представляет собой профессио¬
нально обособленную рефлексивную позицию по отношению
к научно-техническому развитию.
4.3.1. Междисциплинарный характер оценки
научно-технического развития
Оценка эффективности научной, научно-технической
и инновационной деятельности должна учитывать самые раз¬
личные ее аспекты — не только специально-научные и узко-
17 Н.Г. Багдасарьян, В.Г. Горохов, А.П. Назаретян
258
Глава 4. Особенности современного этапа развития науки.
технические, но и в первую очередь социальные, экологиче¬
ские, этические и т.п. При этом вклады отдельных научных
дисциплин в разработку критериев такой оценки являются
различными:
• естественные и технические науки предоставляют дан¬
ные о современном состоянии науки и техники, возможностях
их развития в плане новых или улучшенных производитель¬
ных качеств, а также о непосредственных побочных следствиях
(например, эмиссии, обусловленной использованием данного
вида техники, расходе энергии и материалов, влияния на окру¬
жающую среду);
• экономические науки поставляют методы экономиче¬
ского анализа, в особенности в плане имитационного моде¬
лирования, методики и показатели эколого-экономического
анализа (например, моделирования экономических следствий
климатических изменений как результата научно-техниче¬
ского прогресса);
• социальные науки во всем их многообразии вносят свой
вклад в исследование рисков, акцептации научно-технической
политики населением и различными слоями общества, гене¬
зиса науки и техники, ценностный анализ. С использованием
методов индустриальной социологии и психологии, органи¬
зационного проектирования, различного рода эмпирических
исследований они помогают изучать последствия научно-тех¬
нического развития (например, с точки зрения общественного
мнения);
• политические науки выдвигают на первый план про¬
блемы политической управляемости научно-технического
развития и его влияния на социально-политические процессы
в современном обществе (например, использования компью¬
терной техники в выборных процедурах демократического
общества);
• юридические науки затрагивают проблемы правового
регулирования новых процессов, возникающих в обществе
в связи с научно-техническим прогрессом. Это, например,
такие проблемы информационного права, как электронная
подпись, защита персональных данных, хранящихся в памяти
компьютерных систем, от внешних воздействий и манипули¬
рования; проблемы степени правовой ответственности разра¬
ботчиков и пользователей новой техники и технологии в усло¬
виях оправданного риска и т.п.;
4.3. Дисциплинарность, междисциплинарность..,
259
• этика принимает на себя особую роль, поскольку мно¬
гие возникающие в процессе научно-технического развития
следствия сегодня не являются четко юридически квалифици¬
руемыми, но имеют вполне определенную моральную окра¬
ску. Вместе с тем исследователи и проектировщики больше
не в состоянии объявлять себя этически нейтральными,
о чем свидетельствует, например, создание особой комиссии
по этике при правительстве Германии.
Методология оценки эффективности научной, научно-тех¬
нической и инновационной деятельности включает в себя раз¬
личные методики анализа научно-технического развития:
• ретроспективный анализ, опирающийся на выявление
тенденций научно-технического развития на основе исследо¬
вания истории науки и техники и ее конкретных областей;
• анализ рисков того или иного вида функционирующих
научных и технических систем на основе накопленного опыта
их работы и выявленных тенденций развития в различных
ситуациях;
• проспективный анализ, предполагающий прогнозиро¬
вание возможных позитивных и негативных последствий вне¬
дрения результатов науки и техники, опираясь на современное
состояние научно-технических исследований в данной области
и практический опыт, а также прецеденты в смежных областях
и других странах;
• анализ сценариев возможного развития современной
ситуации и сравнение альтернатив развития; исследование
и оценку социально-экономических, социально-политиче¬
ских, экологических и т.п. последствий внедрения достиже¬
ний науки и техники как постфактум, так и для планируемых
разработок;
• исследование новой техники и технологии, научных
и инновационных разработок с точки зрения обеспечения
устойчивого развития современного общества (например,
использования новых видов энергии, возобновимых природ¬
ных ресурсов, улучшения качества жизни, сохранения био¬
сферы и ее биоразнообразия, предотвращения необратимых
климатических изменений) и т.д.
Основой комплексной оценки эффективности научной,
научно-технической и инновационной деятельности и разра¬
ботки ее методологии являются особые проблемно-ориенти-
рованные междисциплинарные исследования и системный ана¬
лиз, поскольку сама такая оценка и принятие решений на ее
260
Глава 4. Особенности современного этапа развития науки.
основе всегда происходят в условиях дефицита или гипотетич¬
ности знаний и значительной доли незнания, т.е. в условиях
неопределенности. Тем не менее решения относительно разви¬
тия и финансирования, приоритетности и важности для обще¬
ства тех или иных научных направлений, научно-технических
и инновационных проектов все равно должны приниматься.
От подобных решений зависит не только развитие науки и тех¬
ники, но и будущее национального государства, а в конечном
счете и общества в целом. Поэтому в настоящее время осо¬
бое значение приобретает оценка последствий научно-тех¬
нического развития на основе их научного исследования, при¬
чем имеются в виду прежде всего комплексное и в первую
очередь общественно-научное исследование и социальная
оценка. Такое исследование будет проблемно-ориентирован¬
ным не только в смысле его междисциплинарности, но и в силу
того, что оно не вписывается в традиционную дисциплинар¬
ную организацию науки, хотя органически дополняет ее.
Дисциплинарная организация науки, будучи в свое время
прогрессивной, сегодня зачастую становится тормозом на пути
возникновения новых научных направлений, многие из кото¬
рых являются междисциплинарными с самого своего зарож¬
дения. Так, если финансирование и функционирование науки
осуществляются преимущественно в соответствии с традици¬
онно сложившейся структурой дисциплин, то данное обстоя¬
тельство уже само по себе встает на пути инноваций. В силу
этого инновационная политика государства должна направ¬
ляться на преодоление такого рода дисциплинарных барьеров.
Например, в настоящее время многие научные фонды за рубе¬
жом специально перетасовывают свои экспертные советы,
включая в них специалистов из разных дисциплин и часто кон¬
курирующих научных школ. Наиболее ярким примером здесь
является нанотехнология.
Пример
Что такое нанотехнология? Уже в самом ее названии заложено
противоречие: это технология, а где же наука? Но нанотехноло¬
гия объединяет ведущих ученых из самых различных областей —
от физики и химии до биологии и медицины. Методы ее иссле¬
дования и связанное с ними экспериментальное оборудование
приходят отовсюду, а объект исследования определен прибли¬
зительно — как область явлений, расположенных между микро¬
4.3. Дисциплинарность, междисциплинарность.,
261
миром и макромиром. Нанотехнология, по сути, является про¬
блемно-, а не предметно-ориентированным исследованием. Более
того, этот объект исследования часто лежит за пределами измери¬
тельной способности существующего экспериментального обору¬
дования и о его сущности как о «вещи в себе» можно лишь дога¬
дываться, строя эфемерные гипотезы. Однако это не останавли¬
вает, например, правительство Германии в его стремлении сделать
нанотехнологию приоритетным национальным научным направ¬
лением.
Такой вывод был сделан в результате специального проблемно-
ориентированного исследования нанотехнологии, в котором при¬
няли участие специалисты в сфере изучения последствий научно-
технического развития (не только инженеры, физики и предста¬
вители других естественных и технических наук, но прежде всего
социологи, экономисты и философы). Нанотехнология была при¬
знана ключевой и приоритетной научной сферой не только вслед¬
ствие того, что она ведет к изменению всего современного научно-
технического ландшафта, но прежде всего потому, что общество
в ближайшем будущем ожидает от нее позитивных экономиче¬
ских, экологических и социальных результатов. Проведенный
анализ публикационного массива показал, что по данному кри¬
терию Германия находится на пятом месте в мире, а по количе¬
ству патентов в этой области даже на втором. В настоящее время
Германия инвестирует в нанотехнологию государственные сред¬
ства в объеме всего примерно в два раза меньше, чем их выде¬
ляется на такие же цели во всем Европейском союзе. В прове¬
денном экспертном исследовании отмечается также возможная
опасность, например, проникновения труднорегистрируемых
наночастиц в легкие человека или даже через клеточные мем¬
браны. Рассмотрены этические и социальные аспекты. На осно¬
вании исследования делается вывод о необходимости расшире¬
ния государственной поддержки данной области науки и техники,
чтобы удержать ведущую роль и конкурентоспособность герман¬
ской науки в современном мире, и дается рекомендация усилить
подготовку молодых специалистов в указанной сфере1.
1 См.: Paschen Н., Coenen Chr., Fleischer Т. [u.a.]. Nanotechnologie.
Forschung, Entwicklung, Anwendung. Berlin ; Heidelberg ; N.Y. : Springer,
2004 ; Fiedeler U., Flesicher Г., Decker M. Technikfolgensabschatzung zur
Nanotechnologie : Roadmapping als neues Instrument // Nachrichten.
Forschungszentrum Karlsruhe in der Helmholz-Gemeinschaft. 2004.
№4. S. 230—234 ; Fabricius N. Status und Perspektiven im Programm
Nanotechnologie // Ibid. 2005. № 1—2. S. 7—11 ; Flesicher T. Technikfolgensab
schatzung zur Nanotechnologie // Ibid. S. 79—82.
262
Глава 4. Особенности современного этапа развития науки.,
В сущности, признание нанотехнологии покоится на зыбкой
основе широко пропагандируемых средствами массовой инфор¬
мации обещаний получения в ближайшем будущем удивительных
практических результатов, прежде всего новых, заранее задан¬
ных свойств на поверхности различных материалов. Например,
при напылении на ветровое стекло автомобиля тонкого слоя
наночастиц больше не понадобятся раздражающие водителя
щетки, а вода будет незаметно исчезать, оставляя обзор свобод¬
ным. Предполагается, что таким образом могут быть получены
поверхности, состоящие из невидимых невооруженным глазом
наночастиц, которые смогут создать солнцезащитные или анти-
рефлекторные слои или же самовоспроизводящиеся лакокрасоч¬
ные покрытия. Ожидаются результаты применения нанотехно¬
логии в энергетике (для транспортировки и аккумулирования
электрической энергии) с использованием эффектов сверхпро¬
водимости, а также в области хранения и переработки инфор¬
мации. Аналогичные по своей убедительности обещания отно¬
сятся к сфере медицинской техники и фармакологии, оборонной
и аэрокосмической промышленности. И хотя точного предсказа¬
ния здесь достичь невозможно, а практически применимые резуль¬
таты весьма эфемерны, данное направление процветает и приори¬
тетно финансируется. Мы отнюдь не желаем умалить его научного
и прикладного значения, а хотим лишь отметить, что для успеш¬
ного развития и финансирования новых научных направлений
сегодня недостаточно заключений одних только экспертов: нужны
практические результаты.
4.3.2. Трансдисциплинарность оценки научно-
технического развития
Общественное мнение сегодня почти повсеместно начинает
играть решающую роль, и от способности убедить обществен¬
ность во многом зависит успех даже безнадежного научного
предприятия. Именно этот факт философы науки и техники
называют трансдисциплинарностъю в отличие от междис¬
циплинарности: современная наука базируется не только
на научных знаниях, но и на многочисленных высказыва¬
ниях, лежащих за пределами науки, основывающихся на спор¬
ных предчувствиях, эмпирическом опыте, прецедентах и т.п.
Ныне возникает необходимость интегрировать трудно согласу¬
ющиеся между собой политологические, экономические, эко-
4.3. Дисциплинарное, междисциплинарность.
263
логические, социокультурные, технические, социально-пси¬
хологические и этические аспекты. Кроме того, важную роль
при оформлении образа новой техники играют так называе¬
мые локальные знания потребителей проекта.
Мнение эксперта
Готтхард Бехманн, немецкий философ, отмечает, что «междис¬
циплинарность необходимо понимать не иначе, как координа¬
цию процессов принятия решений с организационной деятельно¬
стью и интеграцию наличного знания с исследовательской актив¬
ностью. Одним из последствий такого развития является то, что
от исследованрш требуется не только понять, как научно схватить
мир, но также то, что мы хотим знать... что в данный момент явля¬
ется важным. Через организацию исследования, таким образом,
просматривается селективность научно произведенного знания.
Знание зависит от его организационных факторов и само явля¬
ется зависимым от принятия решений»1.
Итак, начиная с середины прошлого века, возникает целый
класс нового типа неклассических научно-технических дисци¬
плин, в которых развиваются новые формы организации науч¬
ного знания и исследования. В них объединяются специали¬
сты из самых различных областей науки, техники и практики,
в чью задачу входит решение самых различных комплексных
и практически-ориентированных проблем. В первую очередь
к таким дисциплинам относятся возникшие в лоне системного
движения кибернетика, системотехника, системный анализ
и т.п. К ним относится и возникшая несколько позже такая
область, как оценка научно-технического развития. Новые
дисциплины часто не соответствуют традиционным стандар¬
там построения отраслей науки, в полной мере не вписыва¬
ются в сложившуюся за последние два столетия структуру
дисциплинарной организации науки. Однако это не означает,
что они не могут претендовать на статус научных дисциплин
и должны быть исключены из системы государственной под¬
держки. Наоборот, устаревшие методологические представле¬
ния должны быть скорректированы в соответствии с изменив¬
шимся научно-дисциплинарным ландшафтом.
1 Бехманн Г Проблемно-ориентированное исследование как новый
вид науки // Философия науки и техники — природа и техника на пороге
3 тысячелетия. С. 22.
264
Глава 4. Особенности современного этапа развития науки.
4*4. Научные исследования как
генератор новых наукоемких
технологий: проектно- и проблемно-
ориентированные исследования как
основа принятия решений
Проблемно-ориентированное исследование направлено в буду¬
щее, которое является открытым, поэтому вероятны различ¬
ные сценарии развития и невозможно точно предсказать,
какой из них реализуется в действительности. Проблемно-
ориентированное исследование при этом приобретает форму
проектной организации, поскольку его конечным продуктом
должны быть предписания к деятельности.
Современная наука должна ориентироваться на будущее,
но не в плане построения жестких прогнозов, а в смысле разра¬
ботки сценариев развития, один из которых способен реализо¬
ваться, и проведения оценки потенциальных последствий. Мы
пытаемся изучать то, что является сложным и неизвестным,
не имея устойчивого знания, но чем больше мы действуем, тем
более нам требуются знания, чтобы действовать. Современное
общество больше не может социально действовать без наблю¬
дения за ним, например, со стороны средств массовой инфор¬
мации, поэтому между сферами знания и деятельности распо¬
ложен пояс рефлексии. Известный немецкий социолог Никлас
Луман (1927—1998) назвал этот феномен наблюдателем вто¬
рого порядка.
Из первоисточника
Смысл подхода заключается в том, что система рассматривается
с энергетической точки зрения как открытая, а ее внутренние про¬
цессы и организация — полностью закрытыми по отношению
к окружающей среде. В силу этого аутопоэзная система репроду¬
цируется в ходе закрытого для внешней среды рекурсивного про¬
цесса, в котором она сама воспроизводит и сохраняет свои состав¬
ные части. Самореферентность системы представляет собой ее
способность постоянно самоопределять отношение к себе и диф¬
ференцировать их от отношений к окружающему миру, а также
перманентно селектировать свои внутренние связи и элементы.
Но главной предпосылкой являются:
а) способность системы к упорядочению вещей как по отношению
к самой себе, так и к окружающей ее среде, т.е. способность про¬
водить такого рода различение;
4.4. Научные исследования как генератор новых... технологий.
265
б) способность к сопряжению системы со средой или системы с ее
элементами, что вытекает из необходимости, с одной стороны,
проводить границы, а с другой — связывать воедино.
Многократное повторение процедуры дифференциации системы
от окружающей среды, направленное внутрь системы, ведет
к выделению в ней иерархии подсистем и одновременно к редук¬
ции сложности данной системы. Аутопоэзис в данном контексте
означает самоорганизацию, самоконституирование и саморепро-
дукцию системы через построение подсистем. Но поскольку целью
организационного или социального проектирования является пре¬
одоление, редукция сложности с помощью упорядочения систем
человеческой деятельности через механизмы самоорганизации,
то применение здесь теории самореферентных систем оказыва¬
ется вполне оправданным. Эта теория является конструктивным
и интегрирующим инструментом междисциплинарного сотруд¬
ничества при проведении исследования (и проектирования) орга¬
низаций1.
Инновационно-ориентированная наука не может ограничи¬
ваться описательным подходом. Напротив, она должна играть
активную роль в инновационных процессах, что означает уча¬
стие в проектировании, под которым понимается не конкрет¬
ный вид инженерного проектирования, а проектная функция,
обязательно присущая современным научно-техническим дис¬
циплинам наряду с исследовательской, аналитической функ¬
цией. Таким образом, важнейшей организационной формой
науки, которая пронизывает сегодня все исследовательские
области и научные дисциплины, выступает проектная форма,
отмечает Г. Бехманн2.
Проектное исследование является включением научной
деятельности в заранее определенные временные рамки (про¬
ект имеет начало и конец) и делает исследование в плане орга¬
низации зависимым от других общественных сфер. Проекты
являются лимитированными как во временном, так и в финан¬
1 См.: Stiitzner L. Systemtheorie und betriebswirtschaftliche Organisa-
tionsforschung: eine Nutzenanalyse der Theorien autopoetischer und
selbstreferentieller Systeme. Berlin : Dunker & Humblot, 1996. S. 46; 62—63;
68; 70—71; 73—76; 164; 220; 224—225. Также см.: Бехманн Г. Современное
общество: общество риска, информационное общество, общество знаний.
М. : Логос, 2010. С. 165—173.
2 См.: Бехманн Г. Современное общество: общество риска, информацион¬
ное общество, общество знаний. М. : Логос, 2010. С. 136—137.
266
Глава 4. Особенности современного этапа развития науки.
совом отношении, а в конце должны быть получены вполне
определенные результаты, которые могут оказать влияние
на приложения.
Пример
Специалист по водной химии, который говорит об очистке сточ¬
ных вод в бассейне конкретной реки, неизбежно выходит за рамки
своей узкой научной области в социокультурную сферу, поскольку
ни вода, ни тем более река не являются объектом исследования
химика. Таким образом, ученый работает в рамках определенного
проекта, направленного на решение поставленных обществом,
важных для него проблем, скажем, обеспечить население доста¬
точными запасами чистой воды. Это и есть пример проблемно-
и проектно-ориентированного исследования.
Задачи проблемно-ориентированного исследования изна¬
чально не формулируются как лежащие внутри науки, но соот¬
носятся с общественными ожиданиями — будь то конкретно
фокусированные потребности в консультировании со стороны
министерств и ведомств или же общая социальная ориента¬
ция. Интеграция различных компонентов знания из различ¬
ных областей не является самоцелью: в данном случае инте¬
грация знания должна дать указания на последовательные
стратегии решения проблем. Придание объекту проектирова¬
ния индивидуальных черт в сочетании с типовым характером
процесса (учет особенности местности, экономического рай¬
она и т.д. уже на стадии проектирования, а не только в про¬
цессе внедрения или эксплуатации построенного объекта)
является характерной чертой современного проектирования.
Да и традиционное проектирование сегодня стремится при¬
способиться к индивидуальным запросам. Например, проекти¬
рование с участием заказчика предусматривает сборку специ¬
ального проекта, скажем, жилой постройки, наиболее соответ¬
ствующей индивидуальным вкусам тех, кто в ней будет жить,
из типовых частей. Включение самого создателя в создавае¬
мое им целое, разрушение иллюзии его отстраненности от сво¬
его творения, воспитанной классическим естественнонаучным
подходом, создает совершенно особое субъект-объектное отно¬
шение в исследовательской и проектировочной деятельности,
когда исследователь (или проектирующий субъект) становится
частью исследуемого (проектируемого) им объекта.
4.4. Научные исследования как генератор новых... технологий.,
267
Мнение эксперта
В этой связи уместно процитировать Г. Бехманна: «В науке, кото¬
рая ориентирована на решение социальных проблем, развива¬
ются новые формы производства научных знаний. В нашем слу¬
чае важны два заметных изменения: изменение способа органи¬
зации и изменение установки по отношению к политике». При
этом методологический характер науки на социальном уровне
преобразуется в некую организационную проблему, а «исследо¬
вание становится эпизодическим и принципиально незавершен¬
ным. Его высказывания являются достоверными лишь в плане
соответствующего состояния организации данных и развития тео¬
рии и потому всегда находятся под знаком их будущей ревизии.
Между тем... проектное оформление науки стало рефлексивным,
в чем она со своей стороны воздействует и на характер исследова¬
ния, которое, в свою очередь, завязано на проекты и программы
и становится организованным в четко лимитированных времен¬
ных рамках»1.
4.4.1. Фундаментальные и прикладные
исследования
Таким образом, на рубеже нового столетия ситуация корен¬
ным образом меняется. Взаимоотношения между фундамен¬
тальными и прикладными исследованиями, между исследова¬
нием и проектированием приобретают иной характер. Чтобы
понять смысл этих изменений, важно определить, что такое
фундаментальные исследования и чем они отличаются от при¬
кладных.
• Прикладное исследование — это исследование, резуль¬
таты которого адресованы производителям и заказчикам
и которое направляется нуждами или желаниями клиентов.
• Фундаментальное исследование направлено на расшире¬
ние теоретического понимания и адресовано другим уче¬
ным.
Современная техника не так далека от теории, как иногда
кажется: она не является исключительно применением суще¬
1 Бехманн Г. Современное общество: общество риска, информационное
общество, общество знаний. С. 136.
268
Глава 4. Особенности современного этапа развития науки.
ствующего научного знания, а имеет творческий компонент.
Методологически техническое исследование (т.е. исследова¬
ние в технической науке) не сильно отличается от естествен¬
нонаучного, поэтому в представлении о фундаментальном
исследовании как направленном на расширение теорети¬
ческого понимания нет четкого разделения между техниче¬
скими и научными исследованиями. Для инженерной дея¬
тельности требуются не только краткосрочные исследования,
направленные на решение специальных задач, но и широкая
долговременная программа фундаментальных исследований
в лабораториях и институтах, специально предназначенных
для развития технических наук. В настоящее время фундамен¬
тальные исследования более тесно связаны с приложениями,
чем это было раньше. Для современного этапа научно-техни¬
ческого развития характерно использование методов фунда¬
ментальных исследований для решения прикладных проблем,
а тот факт, что исследование является фундаментальным, еще
не означает, что его результаты не применимы на практике.
Вместе с тем работа, направленная на прикладные цели, может
быть фундаментальной.
Пример
Можно привести в качестве примера имена конкретных ученых,
бывших одновременно или первоначально инженерами: Джозайя
Уиллард Гиббс, химик-теоретик, начал свою карьеру как меха¬
ник-изобретатель; Джон фон Нейман от инженера-химика через
абстрактную математику вернулся к технике; Норберт Винер
и Клод Элвуд Шеннон были одновременно и инженерами, и пер¬
воклассными математиками. Список может быть продолжен:
Клод Луис Навье, инженер французского корпуса мостов и дорог,
также проводил исследования в математике и теоретической меха¬
нике; Вильям Томсон (лорд Кельвин) сочетал отдельную науч¬
ную карьеру с пожизненным вовлечением в инженерные и тех¬
нологические инновации; Вильгельм Бьеркнес, физик-теоретик,
стал практическим метеорологом. Таким образом, хороший прак¬
тик ищет решения, даже если они еще не полностью приняты нау¬
кой, а прикладные исследования и разработки все чаще выполня¬
ются людьми с первоначальной подготовкой в области фундамен¬
тальной науки.
Эмпирический анализ показывает, что степень взаимо¬
действия академических и промышленных исследований
4.4. Научные исследования как генератор новых... технологий.
269
за последние десятилетия значительна возросла, вследствие
чего отмечается увеличение доли академических исследова¬
ний в предпринимательских структурах и частных универси¬
тетах1. Таким образом, речь идет о конвергенции академи¬
ческого и технологического порядка знания. Академический
порядок связан с переработкой и созданием, теоретизацией
и производством знаний в отличие от технологического
порядка, направленного на поиск, упорядочение и использо¬
вание уже имеющегося знания в прикладных целях. В совре¬
менном информационном обществе поиск уже имеющегося
и необходимого для организации конкретных действий зна¬
ния приобретает все возрастающее значение2, а одной из цен¬
тральных проблем становится проблема представления зна¬
ний для компьютерных систем, поскольку их пользователями
являются специалисты из тех или иных областей науки и тех¬
ники, а не профессиональные программисты.
Изменение соотношения академического, технологиче¬
ского и экономического порядка знания (науки, техники
и хозяйства) проиллюстрируем на примере изобретений
Александра Степановича Попова (1859—1906), Гульельмо
Маркони (187-1—1937) и Фердинанда Брауна (1850—1918).
Пример
В 1895 г. А. С. Попов для регистрации гроз использовал когерер,
снабдив его встряхивателем и реле и соединив с подвешенным
проводом (приемной антенной). В то же самое время Г. Маркони
провел серию опытов с применением осциллятора Риги, подклю¬
чив к нему подвешенный провод (передающую антенну). Что же
нового сделал Маркони, если все, что он применил в своем аппа¬
рате, было известно до него? Его вклад следует искать в ином
направлении. Маркони в отличие от его предшественников уда¬
лось прийти к функционирующему целому. Собственный изобре¬
тательский вклад Маркони был минимальным. Он перевел сделан¬
ные другими научные открытия в полезное и потенциально при¬
быльное устройство. Это была заключительная ступенька в линии
научного прогресса, ведущей свое начало от Фарадея, Максвелла
и Герца, в том смысле, что она достигла стадии коммерческой экс¬
плуатации. До этого передача нового знания происходила исклю¬
1 См.: Schmoch U. Hochschulforschung und Industrieforschung. Frankfurt
a.M. : Campus Verlag, 2003. S. 335, 378.
2 Ibid. S. 119—122.
270
Глава 4. Особенности современного этапа развития науки.
чительно в одну сторону — от науки к технике и затем к коммер¬
ческому использованию, однако теперь зародился противопо¬
ложный поток информации. Маркони, имея целью достижение
все большего расстояния, которая в меньшей степени непосред¬
ственно касалась ученых, вышел за пределы той сферы знания,
где наука того времени могла бы ему помочь, и начал исследовать
проблемы, по которым наука не имела решения. Кроме использо¬
вания уже имеющегося знания для практических целей, Маркони
в своеобразном процессе обратной связи стал генерировать про¬
блемы, которые должна была решать наука, и данные для рацио¬
нализации самой науки. Как предприниматель в области техники
и рационализатор Маркони достиг той проблемной сферы, в кото¬
рой наука не имела готовых ответов1.
Это был процесс обратной связи, генерация новой информации
из сферы опыта, который стимулировал новые научные иссле¬
дования. Точно так же экспериментировал в России с переда¬
чей сигналов без проводов А. С. Попов, но не находил достаточ¬
ной поддержки со стороны тогдашних чиновников. Только позже
важность его открытия для страны была правильно оценена:
в Советской России как радиопромышленность, так и теоретиче¬
ские и прикладные исследования и разработки в данной области
получат действительно серьезную государственную поддержку.
Маркони использовал для своих работ многие результаты дру¬
гих исследователей и изобретателей и продемонстрировал ком¬
мерческую смекалку. Но очень скоро оказалось, что далее невоз¬
можно продвинуться без получения нового знания о происхо¬
дящих в новом техническом устройстве физических процессах.
И то и другое смог осуществить Фердинанд Браун, который провел
такого рода исследование и запатентовал сделанное на его основе
изобретение. Становится очевидно, что для внедрения новой тех¬
ники в жизнь важную роль играют не только открытие, изобре¬
тение и их патентование, но и их приспособление к промыш¬
ленному производству новой техники, а также распространение
вновь созданного продукта (нововведения) на рынке. Такую спо¬
собность соединить воедино все эти области и продемонстриро¬
вал Ф. Браун — блестящий физик-теоретик и одновременно прак¬
тик. Он не только вовремя и грамотно патентовал и защищал свои
изобретения, но также создал предприятие для продвижения своих
изобретений и патентов на рынок, которое позже слилось с дру¬
1 См.: Aitken Н. G. J. Syntony and spark — the origin of radio. N.Y. : John
Willey & Sons, 1976. P. 198—200.
4.5. От постиндустриального к информационному обществу 271
гими фирмами и стало производить свою продукцию под именем
«Телефункен»1.
Рассмотренный нами исторический пример очень рельефно
показывает, как важно не только открыть и изобрести,
не только закрепить приоритет и запатентовать, но в первую
очередь сделать изобретение достоянием общества через обра¬
зование соответствующих хозяйственных структур. Сегодня,
когда на рынок выходят не только готовые продукты, но и зна¬
ния, ноу-хау, это особенно значимо.
4.5. От постиндустриального
к информационному обществу
Понимание научно-технического прогресса как бесконечного
совершенствования человеческого общества и самой природы
на основе все возрастающего объема научных знаний о мире
формируется в XVII-XIX вв. Вплоть до середины XX в. эта иллю¬
зия и сопутствующие ей космические и естественнонаучно¬
технические утопии приводят к потере границ человеческого
познания и технического действия, развитию научно-техни¬
ческого оптимизма относительно возможностей осчастли¬
вить человечество с помощью достижений науки и техники.
Убеждение в бесконечности научно-технического прогресса,
абсолютизация свободного от моральных ценностей научного
исследования, иллюзия принципиальной «делаемости» мира
на основе полученных знаний приводят к возникновению
своего рода научной религии, в большей степени основанной
на вере в силу научного знания и прогрессивности техниче¬
ского действия, которое на этом знании базируется. Возникает
иллюзия того, что если техника сделала из животного чело¬
века, то в сочетании с наукой она может сделать из него бога,
творца не только артефактов, но и самой материи, природы
и живого. Научно-технический прогресс неявно осознается
как выход за границы возможного. Подобные представления
берут начало в философии науки и философии техники рубежа
XIX-XX вв., но впервые они зародились еще в трудах Фрэнсиса
Бэкона, т.е. в XVII в. С этого времени наука стала осознаваться
1 См.: Frick G. Ferdinand Braun (1850—1918). Nobelpreistrager der Physik
(1909). Straftburg : GNT Verlag, 1997. S. 13—15; 19; 21.
272
Глава 4. Особенности современного этапа развития науки.
как средство умножения знаний с целью создания искусствен¬
ных условий и устройств для облегчения жизни человека.
Пример
Уверенность Бэкона в том, что научно-технический прогресс
одновременно является прогрессом гуманизма, поддержи¬
валась более поздней идеей разведения этически нейтрального
знания и моральной ответственности за его применение во вред
человечеству. Задачей бэконовской программы развития науки
было убеждение сильных мира сего в необходимости и полезно¬
сти для общества и государства финансовой и организационной
поддержки науки. Эта программа состояла в том, чтобы «органи¬
зовать науку в виде изобретательского предприятия и так ее соци¬
ально институционализировать, чтобы ее изобретения служили
на пользу человеку»1. Именно такой главной цели служат «Новый
Органон» и социальная утопия «Новая Атлантида» Ф. Бэкона.
Если в эпоху Античности в качестве цели науки провозглашалось
познание того, что человек может познать, то для Бэкона ее зада¬
чей становится господство человека над природой. Это господство
заключается в том, что человечество с помощью точных знаний
природных причин может использовать природу в своих собствен¬
ных целях. Тем самым человечество хотело бы снова утвердить
свои права над природой, дарованные ему Богом. Причем господ¬
ство человека над миром вещей покоится, по мнению Бэкона,
целиком на науках и искусствах. Возникает, правда, опасность,
что результаты наук и искусств могут попасть на службу злу или
роскоши, или чему-то подобному, но это, видимо не кажется уче¬
ному серьезной опасностью. Более того, он полагает, что в отли¬
чие от политических действий, стремящихся улучшить положение
вещей, которые никогда практически не обходятся без примене¬
ния силы и несправедливости, изобретения способны осчастли¬
вить и создать благосостояние без причинения кому-либо вреда.
В начале XXI в. подобное утверждение выглядит по меньшей мере
утопическим.
Бэкон различает три вида честолюбия, которому может служить
наука:
1) умножение собственной личной власти на родине;
2) усиление мощи своей родины и ее господства над другими наро¬
дами;
1 Bohme G. Am Ende des Beconschen Zeitalters // Wissenschaft und
Gesellschaft. 1992. № 3. S. 129.
4.5. От постиндустриального к информационному обществу
273
3) расширение господства всего человечества над природой
в целом.
При этом Бэкон подчеркивает, что последний из этих видов, несо¬
мненно, является самым здоровым и благородным, хотя с позиций
сегодняшнего дня доверия одной лишь профессиональной этике
явно недостаточно.
Бэкон не обсуждает вопроса о последствиях использования
научно-технических достижений в личных или национальных
целях. В его «Новой Атлантиде», напротив, утверждается необ¬
ходимость сохранения такого рода достижений как националь¬
ной тайны. Проблематичным представляется также и редкое
до Бэкона, но утвердившееся после него жесткое противопостав¬
ление человечества и природы.
Согласно Бэкону, наука должна исследовать скрытые в природе
силы и, насколько возможно, расширить власть человека над при¬
родой, понимаемой в качестве гигантской мастерской, в которой
разворачивается человеческая деятельность. Этой цели служит
сочинение «Новый Органон», где излагается логика изобретения,
методология того, как делать изобретения, которые фундаменталь¬
ным образом преобразуют мир, как, например, открытие пороха
или компаса. Использование уже одного-единственного изобре¬
тения настолько воодушевляет людей, что они считают сделав¬
шего его человеком высшего сорта. Но еще большего уважения,
по мнению Бэкона, заслуживает открытие метода, который дол¬
жен облегчить получение такого рода изобретений. Этот метод
должен пролить свет на вещи, как они есть, без суеверия и обмана,
ошибок и путаницы, что имеет еще большую ценность, чем все
плоды изобретений, вместе взятые. Тем самым у Бэкона изменя¬
ется сама система человеческих знаний, которые теперь рассма¬
триваются не как закрытая система, канон, а как постоянно обнов¬
ляемая открытая система, представляющая собой плод коллектив¬
ного познания. Наука будущего должна стать деятельной наукой,
а ее методология должна основываться на соединении экспери¬
ментальной и рациональной способности духа, причем имеется
в виду методология исследования не как инструмент организации
знаний, а как перенос коллективного опыта в еще неизведанные
области. Отсюда проистекает идея научно-технического прогресса
как передаваемого от поколения к поколению научного опыта,
получаемого в каждый момент времени в результате кооперации
разделенного труда исследователей.
Впервые у Бэкона наука выступает как научное исследование,
организованное по прикладным сферам в исследовательские
1 8 Н.Г. Багдасарьян, В.Г. Горохов, А.П. Назаретян
274
Глава 4. Особенности современного этапа развития науки...
лаборатории, которые предназначены для удовлетворения обще¬
ственных нужд, т.е. наука непосредственно обслуживает обще¬
ство. Однако это прежде всего нужды национального государ¬
ства, в том числе научно-техническое развитие военной сферы.
Таким образом, программа Бэкона выражает и продолжает линию
агрессивного подхода к освоению богатств природы человеком.
Сформулированная им программа, будучи, несомненно, про¬
грессивной в то время, хотя и содержала подводные камни, была
успешно реализована в течение XIX-XX вв., но именно в конце
XX — начале XXI в. мы подошли к тому моменту, когда можно ска¬
зать, что программа Бэкона исчерпала себя.
Увеличение человеческой мощи, господства человека над
природой и всеми полезными искусствами, мануфактурами,
механическими изделиями и машинами с помощью экспе¬
риментов, причем не обращая внимания на вопросы теоло¬
гии, морали, политики, метафизики, грамматики, риторики
и логики, стало девизом и Лондонского королевского общества
(1660). Такое отделение естественнонаучного исследования
от всех этических и религиозных вопросов, носившее некогда
прогрессивный характер, приходит в противоречие с совре¬
менным общественным развитием, поскольку устраняет гра¬
ницы возможного для человека в отдельности и человечества
в целом, ставя его в один ряд с Богом-Творцом, создающим
земной рай с помощью промышленности, техники и науки.
Современный этап развития науки и техники наглядно
показал те границы, за которыми наука и техника, сегодняш¬
няя или будущая, сталкивается с неразрешимыми для нее
научными и техническими проблемами, или, лучше сказать,
проблемами, ею самой и созданными. Формирование пред¬
ставления о научно-техническом прогрессе связано с идеей
«делаемости» или проектируемости всего и вся, т.е. принци¬
пиальной возможности и даже необходимости реализовать,
осуществить, исполнить то, что задумано, замышлено, запро¬
ектировано в научных разработках и что по умолчанию явля¬
ется благом для человечества. При этом присутствует иллю¬
зия того, что наука раньше или позже способна с достаточной
степенью точности предсказать, предусмотреть, предвидеть
или по крайней мере свести к минимуму всякие негативные
последствия таких научных проектов. Это тотальное «проекти¬
рование всего» первоначально ставшее причиной безгранич¬
4.5. От постиндустриального к информационному обществу
275
ного расширения собственного содержания, доводящего идею
проектной культуры до абсурда, в конечном счете привело
к осознанию ее пределов. Человек в процессе сциентифика-
ции и технизации своим безудержным стремлением к господ¬
ству над природой разрушает всякие естественные и социаль¬
ные границы и особенно в сочетании с постоянно прогрес¬
сирующим экономическим ростом угрожает существованию
не только человечества, но всей биосферы Земли. Такого рода
научно-технический прогресс в конечном счете оборачивается
регрессом прежде всего в экологической сфере, ведет к раз¬
рушению защитных сил окружающей среды и самого челове¬
ческого организма. Это можно сравнить с открытием ящика
Пандоры, приносящего человечеству одновременно с благо¬
датным даром Прометея неисчислимые бедствия и болезни.
Атомная техника, химическая технология и генная инже¬
нерия, основывающиеся на достижениях соответственно ядер-
ной физики, синтетической химии и молекулярной биологии
особенно глубоко внедряются в природные процессы и струк¬
туры. Они манипулируют уже не непосредственно ощутимыми
феноменами, а вторичной научной реальностью, создавая
новые комбинации чуждых для первичной природы материа¬
лов, элементов и организмов. При этом абсолютно непредска¬
зуемыми, даже непросматриваемыми и часто необратимыми
оказываются последствия такого рода искусственного вторже¬
ния в естественную сферу. Альтернативой подобному техниче¬
скому действию становится создание новой парадигмы в науке
и технике, ориентированной на учет переносимости природой
таких вторжений человека на базе равноправных партнерских
взаимоотношений с окружающей средой. Новый, грядущий
этап в развитии современной науки и техники иногда обозна¬
чается как альтернативное разграничение «жестких» и «гиб¬
ких» естествознания и техники.
Понятие «гибкой» (или «смягченной») науки и техники
возникло в связи с критикой традиционной «жесткой» («суро¬
вой» по отношению к природе) химии в ходе попыток све¬
сти к минимуму появление побочных продуктов химических
производств, например губительных для окружающей среды
и человеческого организма диоксинов, путем уменьшения
выбросов вредных веществ в атмосферу, а также загрязнения
воды и почвы отходами производства. Точно так же и в био¬
логии можно различать эволюционную биологию, рассма¬
тривающую организм в качестве продукта долгой истории,
276
Глава 4. Особенности современного этапа развития науки.
и функциональную биологию, основывающуюся на принци¬
пах математизированного экспериментального естествозна¬
ния (к последней относятся, например, генетика и экспери¬
ментальная молекулярная биология).
«Жесткие» естествознание и техника ориентируются
на идеалы научной рациональности и технического действия,
выработанные идеологами классического естествознания —
Галилеем, Бэконом, Ньютоном и Декартом. Хотя и в видоизме¬
ненном виде, эти идеалы в значительной степени действуют
и в рамках неклассической науки. Например, физика XX в.
«весьма ясно показала, что в науке не существует абсолютной
истины, что все наши представления и теории являются в огра¬
ниченной степени соответствующими истине и лишь прибли¬
жающимися к ней». Эти представления, несомненно, сыграли
свою положительную историческую роль, но привели к фор¬
мированию своего рода «жесткой» науки и развитию бази¬
рующейся на ней «жесткой» технологии. И лишь к середине
прошлого века стало ясно, что «представление о жестком есте¬
ствознании было частью картезианско-ньютонианской пара¬
дигмы.. . которая должна быть преодолена»1.
Пример
Рассмотренное различение родилось в процессе философского
обоснования политики зеленых партий, прежде всего в США
и ФРГ, и имело последствия как в политике, так и в хозяйственной
деятельности. Политические последствия были связаны с разви¬
тием идей экологических технологий, минимального использова¬
ния невозобновимых ресурсов, отказа от энергоемких производств
и программ использования атомной энергии. В технологической
и хозяйственной практике это были, например, попытки созда¬
ния экологически щадящих химических производств, скажем, кра¬
сителей на органической основе. Следует отметить, что все эти
попытки часто встречают сопротивление промышленного лобби
и не являются еще достаточно конкурентоспособными2.
4.5.1. Информационное общество и общество
знаний
Современное общество часто называют информацион¬
ным — обществом нового этапа постиндустриального разви¬
1 Capra F. Wendezeit. Bausteine fur ein neues Weltbild. Berlin ; Mtinchen :
Wien & Scherz, 1983. S. 56, 68.
2 Cm.: Fischer H. Pladoyer fiir eine Sanfte Chemie : Uber die nachhaltige
Gebrauch der Stoffe. Braunschweig : Alembik Verl., 1993.
4.5. От постиндустриального к информационному обществу
277
тия или эпохи научно-технической революции, концепции
которых были популярны в 1970—1980-е гг. Что несут нам
информационное общество и информационный век? В чем их
плюсы и минусы? Нам пророчат информационное и компью¬
терное общество, которое благодаря микроэлектронной рево¬
люции принуждается к драматическим социальным измене¬
ниям и даже к преобразованию ценностей.
Пример
Г. Бехманн выделяет и анализирует следующие концепции
информационного общества.
1. Информационное общество как информационная эконо¬
мика анализируется обычно в двух основных аспектах — про¬
изводственном и профессиональном. Производственный подход
акцентирует последовательный переход от сельскохозяйственного
к промышленному и далее к информационному сектору эконо¬
мики как ведущему в современном обществе. Профессиональный
подход основывается на анализе профессиональной структуры
общества, в которой, например, выделяются производители
и потребители информации, рассматриваются различные виды
работ в информационном секторе экономики, дополняющем ее
традиционные секторы — сельскохозяйственный, промышлен¬
ный и сервисный.
2. Информационное общество как постиндустриальное обще¬
ство рассматривается в широко известной концепции американ¬
ского социолога Дэниела Белла (1919—2011). Главными прин¬
ципами промышленного общества являются производство това¬
ров, прежде всего с помощью машин, и частная собственность.
Информационное общество связано в основном с производством
и использованием информации с помощью интеллектуальных тех¬
нологий, базирующихся на компьютерной обработке информа¬
ции, что приводит к росту значения в таком обществе теорети¬
ческого знания и науки. Однако, как подчеркивает Бехманн, для
Белла главную роль в информационном обществе играет не соци¬
альный контроль, например в виде создания института социаль¬
ной оценки научно-технического и хозяйственного развития,
а научное информирование и подготовка решений, призванные
обеспечить максимизацию прибыли, конкурентоспособность
и т.п. Тогда общество понимается более не как постиндустриаль¬
ное, а как информатизированное промышленное, детерминиро¬
ванное рыночной экономикой.
278
Глава 4. Особенности современного этапа развития науки.
3. Информационное общество как общество знания, где акцен¬
тируются не только рост значения теоретического знания в соци¬
альном познании, но и социально детерминированные про¬
цессы его распределения и воспроизведения. Причем имеется
в виду не только научно созданное, но и общепризнанное зна¬
ние, поскольку кроме науки в современном обществе существуют
и другие источники знания, например религиозное знание, народ¬
ная мудрость, поэзия и т.д. Но особое значение в таком обществе
получает не само знание, а его недостаток, поскольку именно
недостаток знания нередко становится социальным аргументом,
тем более в обществе риска, когда онаучивание общества комби¬
нируется с возрастанием его рефлексивности, необходимостью
постоянной обратной связи знания с деятельностью. Научное зна¬
ние, с одной стороны, рационализирует взаимоотношения обще¬
ства и природы, если речь идет о естественнонаучном знании,
и культуру общества, если имеется в виду знание социальных наук,
трансформированных в действия и решения. С другой стороны,
оно создает потребность во все новом знании, чтобы преодолеть
вновь возникшие и порожденные человеческой деятельностью
опасности, неопределенности и неясности. В этой связи, как отме¬
чает Бехманн, важно провести разграничение знания и информа¬
ции. Знание создает способность действия, в то время как инфор¬
мация представляет собой обработанное для целей использова¬
ния знание, поэтому знание отражает статический структурный
аспект, а информация — процессуальный аспект коммуникации.
4. Информационное общество как конец массового производ¬
ства, поскольку последнее предполагает стандартизацию произ¬
водства товаров на гигантских промышленных предприятиях,
а доминантной профессиональной группой становятся промыш¬
ленные рабочие и превалирует ручной труд. Информационная же
экономика, специфическим звеном которой выступает процесс
создания и обработки информации, коренным образом меняет
организационную структуру предприятия. С одной стороны, воз¬
никают транснациональные корпорации, свободные от каких-либо
национальных ориентаций и действующие в международном мас¬
штабе, независимо от места их расположения. С другой стороны,
под давлением потребителя и международной конкуренции эти
корпорации переходят на рельсы индивидуализированного про¬
изводства. Именно информационные технологии создают основу
для такой индивидуализации продуктов, состоящих в то же самое
время из стандартизованных компонентов, которые могут произ¬
водиться в массовом порядке, под желания конкретных потреби-
4.5. От постиндустриального к информационному обществу
279
телей, сокращают разрыв между производителем и потребителем.
Сбор, обработка и распределение информации становятся важней¬
шим элементом процесса производства на всех уровнях промыш¬
ленного предприятия — от организации его работы до производ¬
ства конкретных товаров и их распределения1.
Несмотря на различия подходов, отмечает Г. Бехманн,
можно согласиться, что возникающее новое общество вно¬
сит изменения в само ядро существовавшей до сих пор соци¬
альной структуры и инициирует новый способ производства.
Труд и капитал, характерные для промышленного общества,
заменяются здесь информацией и знанием как главными цен¬
ностями. Однако, что еще важнее, создается новый механизм
непосредственного применения информации и знаний в про¬
изводственной и сервисной сферах, т.е. внимание фокусиру¬
ется на процессе непрерывного обучения. Еще одной особен¬
ностью информационного общества становится создание вир¬
туального предприятия, не привязанного к определенному
месту или даже национальному государству. За счет своевре¬
менно получаемой и быстро перерабатываемой информации
оно может гибко реагировать на любые запросы потребителя
и колебания рынка, самоперестраиваясь и переструктурируясь
в соответствии с этими запросами и колебаниями, становясь
саморефлексивной системой. Таким образом, информацион¬
ное общество следует понимать как общество знания.
В информационный век можно говорить о двух альтернати¬
вах: тоталитарном и демократическом порядке знания. Оба
они отражаются в духовной сфере. Мы надеемся, что основ¬
ная тенденция общественного развития ведет к демократии,
поскольку при тоталитарном порядке научное исследование
и система образования сильно идеологически регламентиро¬
ваны, тогда как при демократическом порядке речь идет о сво¬
бодном научном исследовании и обучении. В современной
сфере исследования и обучения существует два основных спо¬
соба организации теоретических знаний: первый ориентиро¬
ван на монологическое мышление и фактически соответствует
тоталитарной организации знаний, второй согласуется с плю¬
ралистическим, диалогическим стилем мышления и демокра¬
тической организацией знаний.
1 См.: Bechmann G. Concepts of Information Society and the Social Function
of Information // Towards the Information Society. The Case of Central and
Eastern European Countries. Berlin : Springer, 2000.
280
Глава 4. Особенности современного этапа развития науки.
Термин «информационное общество», как подчеркивает
Г. Бехманн, представляет собой скорее политическую про¬
грамму, чем теоретическое понятие. При этом неявно пред¬
полагается, что прогрессивный путь к информационному
обществу, по которому движутся сегодня все промышленно
развитые государства, должен привести как эти отдельные
национальные государства, так и все мировое сообщество
к развитию конкурентно-способной в глобальном масштабе
экономики, созданию новых рабочих мест и решению эколо¬
гических проблем. Причем считается, что, поскольку инфор¬
мационное общество требует и новых форм активного уча¬
стия населения в политических решениях, оно автоматиче¬
ски создаст основы для демократического развития и приведет
к революции не только в профессиональной деятельности,
но и в повседневной жизни. Однако возможен и иной — тота¬
литарный — сценарий развития информационного общества,
при котором с помощью тех же самых компьютерных средств
может быть установлен тотальный контроль как над распре¬
делением и потреблением информации, так и над личностью.
Вмешательство в частную сферу государства или криминаль¬
ных структур, установление диктата транснациональных кор¬
пораций по отношению к объединениям граждан и даже наци¬
ональным государствам — предполагаемые черты тоталитар¬
ного информационного общества.
Информационное общество зачастую характеризуется
через отнесение к тем современным технологиям, которые
находят в нем применение, провозглашается в качестве новей¬
шей технологической революции. Его возникновение опре¬
деляется технологическими факторами, такими как пере¬
ход от использования отдельных механических, электриче¬
ских и электромеханических и т.п. элементов к электронным
системам, микроминиатюризация всех электронных элемен¬
тов, дигитализация коммуникации и процессов приема, пере¬
дачи и хранения информации, а также взрывное развитие раз¬
работок в области программного обеспечения. Однако такое
техническое описание информационного общества не спо¬
собно ничего сказать о социальных условиях и следствиях
этого развития, поскольку пытается определить через резуль¬
таты применения информационных технологий суть возник¬
ших в информационном обществе феноменов.
Более конструктивными являются теории, пытающиеся
выявить культурные следствия производства, распределения
4.5. От постиндустриального к информационному обществу
281
и обработки информации, которые стали конституирующими
условиями социальных структур, возникших в промышленно
развитых странах под влиянием компьютерной революции.
В свою очередь, это вызывает дискуссии о том, каким обра¬
зом новое значение информации должно оцениваться с точки
зрения общества. Однако вне общества не существует ника¬
кой высшей инстанции, которая планирует или контролирует
его, поскольку социальные системы развиваются как саморе-
ферентные. Иными словами, наблюдение и описание, плани¬
рование и контроль над обществом производится самим этим
обществом, которое выступает в таком случае одновременно
и объектом, и субъектом собственной деятельности. Поэтому
развитие информационного общества должно рассматри¬
ваться одновременно и как результат его естественной эволю¬
ции, и как следствие политической воли, выраженной самим
обществом.
В тоталитарном обществе знания (или информация) рас¬
пределяются сверху вниз и строго дозировано. В демокра¬
тической рыночной системе знания рассматриваются как
товар, поэтому большое значение приобретают организация
рекламы, сбыта инноваций, анализ рынка и т.п. Недостаточно
только продуцировать новые знания и применять их лишь
в технике. Необходимо переводить распространение изобре¬
тений, открытий, инноваций на коммерческую основу, сделать
их доступными для населения. Именно в этом состоит конеч¬
ная цель производства знаний в условиях демократического
порядка знания: сделать их полезными обществу и доступными
его членам, а не только узкому кругу носителей власти. В сфере
экономического порядка знания, отмечают эксперты, прово¬
дится различие между познанием и собственностью на зна¬
ния, чтобы наполнить рынок или плановое хозяйство идеями,
которые представляют собой товар, но только информацион¬
ный. «Побудителем к этому является коммерциализация “зна-
ниевого товара” с определенными и приспособленными к его
экономическому использованию правами собственности»1.
Тоталитарно-технократическое общество действует в усло¬
виях бесконтрольности и безнаказанности: любая критика
государственно поддерживаемых технических и хозяйствен¬
ных проектов со стороны общественности и прессы рассма¬
1 Spinner Н. F. Die Wissensordnung. Ein Leitkonzept fur die dritte
Grundordnung des Informationszeitalters. Opladen : Leske + Budrich, 1994.
S. 128.
282
Глава 4. Особенности современного этапа развития науки..,
тривается как нарушение государственной тайны и выступле¬
ние против общегосударственных интересов. Любое центра¬
лизованное авторитарное государство исходит из того, что
большинство граждан не способно само нести ответствен¬
ность за свои мысли и действия, поэтому из числа привилеги¬
рованного меньшинства создается слой менеджеров, призван¬
ный принимать решения за остальное общество, в том числе
и в плане выбора направлений научно-технического развития.
Создание атмосферы секретности или псевдосекретности, име¬
ющее следствием ограничение доступа к информации, приво¬
дит к неосуществимости тотальной компьютеризации обще¬
ства, причем не столько в смысле недостатка компьютерных
средств, сколько в плане невозможности организации эффек¬
тивного оперирования с информацией. Но именно свободный
доступ к информации приводит к разрушению тоталитарной
системы и уничтожению базы для доминирования технокра¬
тии, поскольку их основой является исключительное право
находящейся у власти элиты на владение недоступной другим
информацией, циркулирующей по так называемым закры¬
тым каналам. По открытым каналам циркулирует или непол¬
ная или вообще фальсифицированная информация. Однако
в конечном счете такая ситуация приводит к потере даже выс¬
шими эшелонами власти информирования о реальном поло¬
жении дел в обществе. Только посредством обеспечения сво¬
бодного движения информации и ее постоянной критической
оценки общественностью создаются первые условия для появ¬
ления нового информационного общества в результате ком¬
пьютерной революции.
Таким образом, свободный доступ к информации и участие
населения в обсуждении крупных технократических проек¬
тов создают условия для преодоления господства технократии
и экспертократии. Однако в электронном обществе появля¬
ются новые возможности для возрождения технократического
мышления: манипулирование общественным мнением через
электронные средства коммуникации и Интернет, тенденци¬
озное представление и искажение информации, спекуляция
на чувствах среднестатистического обывателя и его доверии
к науке и средствам массовой информации, подтасовка фак¬
тов и создание иллюзии научного обоснования и т.п. Поэтому
в информационном обществе формируется необходимость
и возможность борьбы с подобными технократическими тен¬
денциями с помощью тех же мультимедийных средств, просве¬
4.5. От постиндустриального к информационному обществу
283
щения и гуманитарного образования, организации институ¬
тов относительно независимой междисциплинарной оценки
и системного научно-технического прогнозирования.
Для современного этапа научно-технического развития
наряду со специализацией науки и техники характерно появ¬
ление новых продуктивных идей и направлений на стыке раз¬
личных научных и технических областей. Иными словами,
важнейшей отличительной чертой последнего времени стало
стремление к междисциплинарности. Постоянные дискус¬
сии о правомерности той или иной точки зрения, стремление
определить и переопределить проблему, обращение к истории
науки, искусства и культуры за хранящимися там образцами
и обсуждение методологических оснований комплексного
исследования не являются знаком его недостаточной разви¬
тости. Это не означает недостижимости идеала естественно¬
научного исследования, или монологического порядка зна¬
ния, а является нормальным и даже необходимым состоянием,
одна из важнейших черт которого и заключается в стремлении
к демократизации и плюрализации порядка знания в исследо¬
вании и обучении.
Таким образом, компьютерные и коммуникационные
системы и сети лишь создают условия для более оптимального
функционирования социальной коммуникации, как, впро¬
чем, и для возникновения новых рисков, но не могут подме¬
нить существующее общество какими бы то ни было иными
несоциальными структурами. Информационное общество сле¬
дует понимать как очередную стадию развития современного
общества, достижимую с помощью новых научно-технических
средств, а не как обособившееся от социума и существующее
вне его и над ним киберпространство, населенное нематери-
ализованными сверхчеловеками.
На Западе в последнее время провозглашается необходи¬
мость перехода от научно-технической и хозяйственной (соци¬
ально-экономической) политики общества и государства,
а также отдельных социальных институтов (предприятий)
к политике в области знаний. Аналогичным образом изменя¬
ется и соотношение науки и политики, отмечает Г. Бехманн.
Раньше наука была односторонне связана с собственными вну¬
тренними проблемами построения теории, разработки мето¬
дов или фундаментального исследования. В противополож¬
ность этому современная наука выступает как деятель. То,
что в 1970-е гг. зародилось как движение критического зна¬
Глава 4. Особенности современного этапа развития науки...
ния и альтернативных экспертов, сегодня превратилось в науч¬
ную систему.
Мнение эксперта
«С развитием современных технологий возникают новые виды
рисков и опасностей, которые ставят перед государством задачи
не столько компенсаторные, связанные с устранением уже нане¬
сенного ущерба, сколько превентивные. Становится необходи¬
мым долгосрочное планирование, которое должно относиться как
к предвосхищению новых технических возможностей, так и к рас¬
чету и устранению рисков. Чтобы правильно решить эти задачи,
государство должно мобилизовать достаточный научно-техниче¬
ский потенциал. Иными словами, возникает тесная связь науки
и политики»1.
Вопросы и задания для самоконтроля
1. Опишите специфику структуры современной научной теории.
2. В чем состоят различия неклассической науки и современной тех¬
нонауки (на примере нанотехнологии)?
3. Что такое социальная оценка техники как прикладная филосо¬
фия техники?
4. Опишите особенности неклассического этапа развития науки.
5. Что такое технизация науки и сциентификация техники?
6. В чем суть нового понимания научно-технического прогресса
в концепции устойчивого развития?
7. Охарактеризуйте в общих чертах системно-интегративные тен¬
денции в современной науке.
8. Что такое глобальный эволюционизм?
9. В чем заключается сближение идеалов естественно-научного
и социально-гуманитарного знания?
10. Назовите особенности классической, неклассической и постне-
классической рациональности.
11. Когда возникла и что означает дисциплинарная организация
науки?
12. В чем состоит суть различий междисциплинарности и трансдис-
циплинарности современной науки?
1 Бехманн Г. Проблемно-ориентированное исследование как новый
вид науки // Философия науки и техники — природа и техника на пороге
3 тысячелетия. С. 23—24.
Вопросы и задания для самоконтроля
285
13. Опишите специфику концепций постиндустриального общества,
информационного общества и «общества знаний».
14. В чем состоит разграничение жестких и гибких технологий?
15. Что такое современные конвергентные технологии? Опишите их
социальное значение.
Типы миропонимания:
от первобытного
синкретизма
к стратегии
эволюционизма
В результате изучения данной главы обучающиеся должны:
знать
• логику и последовательность смены типов миропонимания;
• специфику синкретических представлений об окружающем
мире;
• особенности античного и средневекового миропонимания;
• причины возникновения дисциплинарной науки;
• основные концепции и перспективы восстановления единства
научного видения мира;
уметь
• понимать необходимость принципа взаимодополнительности
в построении целостного миропонимания;
• видеть смену парадигм детерминации картины мира;
• определять параметры и ключевые особенности постнеклас-
сической науки;
владеть
• навыками определения этапов смены знаниевых парадигм;
• системными представлениями об окружающем человека мире
природы и общества.
Ключевые понятия: субъектность, модельность, причинный
и целевой подходы, антропоцентризм, дифференциация и интегра¬
ция науки, историзм, синкретизм, системность.
ГЛАВА 5
288
Глава 5. Типы миропонимания.
Впоследствии естествознание включит в себя
науку о человеке в такой же мере, в какой наука
о человеке включит в себя естествознание: это
будет одна наука.
К. Маркс
Эффективная организация науки должна осу¬
ществляться не по дисциплинам, а по проблемам.
В. И. Вернадский
Чтобы лучше понимать процессы дифференциации и инте¬
грации, происходящие в современной науке, полезно рассмо¬
треть их через историческую призму, постаравшись выявить
последовательность и логику в смене типов миропонимания.
При этом выясняется, что смена миропонимания во многом
сопряжена с представлениями о причинности и целенаправ¬
ленности, субъекте и объекте, хотя сами указанные катего¬
рии обозначились лишь на достаточно поздних этапах куль¬
турного развития.
5.1. Синкретизм первобытного мышления
Солнце, ветер, река — это все люди, сильные
люди.
Дер су Уз ала
Мышление первобытного человека часто характеризуют как
синкретическое, т.е. нерасчлененное. Крупнейший антрополог
Люсьен Леви-Брюль (1857—1939) ввел еще одно понятие —
дологическое мышление, которое в первой половине прошлого
века было очень популярным и вместе с тем вызвало множе¬
ство споров.
Пример
Люди первобытного племени заявляют: «Мы львы» — и наста¬
ивают на том, что они не «как львы», не «похожи на львов»,
а именно являются львами. «Но ведь вы — люди?» — недоумевает
европейский собеседник. «Да, мы люди, но мы — львы».
Кажется, они не чувствуют противоречия между утверждени¬
ями, что некто есть человек и в то же время — лев. В наше время
такой способ выражения, парадоксальный и аллегоричный, свой¬
5.1. Синкретизм первобытного мышления
289
ствен художникам и поэтам: «Речка движется и не движется...»
Свойствен он также маленьким детям и людям в возбужденном
эмоциональном состоянии («женская логика?»). Научное и даже
здравое обыденное мышление нетерпимо к таким противоречиям
и стремится их избегать.
На этом основании Леви-Брюль и его последователи доказывали,
что первобытный человек не чувствителен к логическим проти¬
воречиям и вообще мыслит помимо всякой (во всяком случае,
аристотелевской) логики. Оппоненты возражали по-разному,
но самый остроумный аргумент привели лингвисты. Они обра¬
тили внимание на относительную бедность лексической и поня¬
тийной структуры первобытного языка. В нем отсутствует, напри¬
мер, абстрактное понятие «храбрость» как свойство, отъемлемое
от носителя. Поэтому там, где современный европеец может ска¬
зать: «Мы храбры, как львы, а они трусливы, как зайцы», — тузе¬
мец говорит: «Мы львы, а они зайцы». Только таким образом он
способен на своем языке выразить сходство качеств, наделить
предмет свойством, присущим другому предмету.
Вероятно, отказывать мышлению первобытного чело¬
века в логике (отчасти даже аристотелевской, т.е. бинарной)
было бы опрометчиво. Его синкретизм состоит в том, что каж¬
дое явление, каждый предмет видится цельным и неразъемле-
мым. Свойство не может быть отчуждено от предмета, и пред¬
мет не может складываться из совокупности свойств.
Характерные качества синкретического мышления — ани¬
мизм и антропоморфизм. Это значит, что неживое уподобля¬
ется живому и все явления и предметы внешнего мира упо¬
добляются человеку, имеют собственную волю и характер.
Человек везде видит аналоги самого себя, мир представляется
единым субъектом, и все составляющие его предметы — тоже
субъекты желаний, намерений, воли: человек входит с ними
в отношения дружбы, взаимопомощи или вражды, они спо¬
собны мстить, благодарить и т.д. Как раз в этом старался убе¬
дить собеседников туземец Дерсу Узала, герой одноименной
книги В. К. Арсеньева.
Отсюда вытекает следующая типичная черта мышления
первобытного человека — телеологизм: каждое событие
обусловлено чьим-то намерением и подчинено определен¬
ной цели. Удачная охота обеспечена благоволением высших
сил и правильным соблюдением ритуала шаманами. Пожар,
19 Н.Г Багдасарьян, В.Г. Горохов, А.П Назаретян
290
Глава 5. Типы миропонимания.
гроза, голод происходят из-за злых козней шаманов соседнего
племени. Заболевает человек оттого, что некто его проклял,
сглазил, заколдовал. Чтобы избавиться от несчастий, болез¬
ней, надо найти недоброжелателя, наказать его или умилости¬
вить (очень часто — ценой человеческих жертвоприношений).
Над человеческими действиями всегда довлеют мистиче¬
ские силы, которые способствуют или препятствуют удаче,
так что борьбой между опекунами и недругами определяется
результат действия. Жизненные эпизоды, иллюстрирующие
особенности первобытного мышления и приводимые в антро¬
пологической литературе, часто страшны и зловещи, но встре¬
чаются среди них и забавные.
Пример
В 1960-е гг. в одной из африканских стран быстро набирал попу¬
лярность футбол и начали проводиться национальные чемпио¬
наты. При каждой футбольной команде образовалась своя группа
шаманов, которые располагались за воротами и активно колдо¬
вали в пользу своих игроков. Спортсмены и зрители пребывали
в уверенности, что успех или неудача в игре полностью определя¬
ются соотношением шаманских сил. Поскольку же класс игры был
очень низок, частые оплошности вратарей и промахи нападающих
из голевых ситуаций легко объяснялись тем, что «наши» шаманы
успешно защитили ворота, а «их» шаманы не смогли.
Руководители федерации футбола, люди с европейским образо¬
ванием, понимали, насколько вредит развитию футбола общее
убеждение в том, что результат зависит не от мастерства игроков,
а от искусства шаманов. Как с этим бороться? Придумали пригла¬
сить профессиональную английскую команду для встречи со сбор¬
ной страны и предложили всем «национальным» шаманам объеди¬
нить усилия против англичан. Английские профи, конечно, разгро¬
мили соперников: класс игры был несопоставим. Организаторы
ликовали: наконец-то миф будет развенчан! Но местная публика
отреагировала в своей логике: «белые шаманы сильнее наших».
Здесь важно зафиксировать, что в синкретическом мыш¬
лении, по существу, не различаются причина и цель, а тем
более — субъект и объект. Не различаются они потому, что
все объекты наделены качествами, которые мы бы теперь
назвали субъектными (и субъективными), а причинами всегда
служат субъективные намерения. Лингвисты, занимающи¬
5.1. Синкретизм первобытного мышления
291
еся этимологией, отмечают, что это обстоятельство отражено
и в современных национальных языках, поскольку, как ни пре¬
образованы значения слов последующим историческим раз¬
витием, истоки их находятся в древности. Например, русское
слово «причина» восходит к глаголам «причинять», «учинять»,
т.е. преднамеренно влиять на события.
В свою очередь, психологи заметили, что качества перво¬
бытного мышления и речи регулярно воспроизводятся в инди¬
видуальном развитии. Так, маленький ребенок в своих вопро¬
сах гораздо чаще стремится выяснить творца, нежели объек¬
тивную причину явлений. Он очень рано обнаруживает, что
все события в его маленьком мире, особенно удовлетворение
потребностей, инициируются взрослыми, и переносит такую
зависимость на весь внешний мир, вмысливая в него добрых
и злых магических субъектов. Это одно из проявлений извест¬
ной закономерности: подобно тому, как человеческий плод
в утробе воспроизводит фазы биологической эволюции (био¬
генетический закон), индивид в процессе социализации про¬
ходит стадии предшествующего развития культуры (социо-
генетический закон).
Современному человеку способ мышления наших перво¬
бытных предков (и первобытных современников) может пока¬
заться смешным, даже нелепым. Однако, во-первых, маги¬
ческое антропоморфное мышление наиболее элементарно,
наглядно и естественно для человека, т.е. требует сравни¬
тельно меньших умственных усилий: именно поэтому так же
начинает мыслить маленький ребенок. Во-вторых, антропо до¬
гами показано, что оно необходимо и достаточно для ведения
присваивающего хозяйства (охоты, собирательства, рыболов¬
ства) и, более того, способствует относительной безопасности
и устойчивости коллективов в древнем каменном веке (палео¬
лите). Эта эпоха охватывает львиную долю человеческой исто¬
рии и предыстории. Эволюционные процессы происходили
тогда крайне медленно (по сравнению с позднейшими тыся¬
челетиями), и качественно новые явления возникали сравни¬
тельно редко. Тем не менее в верхнем палеолите ускорилось
совершенствование орудий и приемов охоты (заметим, что
технологии добычи пищи и убийства себе подобных тогда еще
отчетливо не различались, а человеческое мясо часто превос¬
ходило по привлекательности мясо животных).
Развитие технологии в сочетании с прежними типами мыш¬
ления, а также социоприродных и межплеменных отношений
292
Глава 5. Типы миропонимания.
приводило к тяжелым кризисам, спровоцированным деятель¬
ностью людей.. Ответами культуры на исторические вызовы
стали комплексные революции, до неузнаваемости изменив¬
шие социальную реальность. Переход от охоты и собиратель¬
ства к оседлому скотоводству и земледелию в неолите, затем
образование первых городов и, еще позже, необходимость
смягчить формы политической и военной активности (осевое
время) — все это было сопряжено с усложнением и совершен¬
ствованием мыслительных процессов1.
Правда, несмотря на последовательно возраставшие инфор¬
мационный объем и временной диапазон отражения причин¬
ных зависимостей, магические и анимистические мотивы
продолжали господствовать в духовной культуре. И только
в середине первого тысячелетия до новой эры, прежде всего
у греков, мы отчетливо замечаем трещину в едином миропо¬
нимании.
5.2. Античность и Средневековье
Антропоморфизм, телеологизм и иерархизм —
на этих трех китах зиждется средневековое
мировоззрение.
Е. В. Спекторский
Вероятно, древнегреческий философ Анаксимандр первым
заметил, что обращение к магическим целям не всегда дает
удовлетворительное объяснение событий, хотя искать «самого
первого» — всегда дело неблагодарное. Во всяком случае, он
использовал слово, означающее «основу», «начало», в каче¬
стве философского термина. Начало как антоним конца.
Поскольку же в древнегреческом языке, как и в латыни, раз¬
личие между понятиями «конец» и «цель» не выражено,
то до настоящего времени сохраняются разночтения при
интерпретациях и переводах текстов на современные языки.
Идею о различении причины (начала, истока) и цели
(конца) подхватил «отец медицины» Гиппократ, поскольку
она помогла по-новому изучать и лечить болезни. Ведь болезнь
может быть вызвана не только тем, что кто-то злонамеренно
1 Подробнее эти зависимости исследованы в книге: Назаретян А П.
Антропология насилия и культура самоорганизации. Очерки по эволюционно¬
исторической психологии. М. : УРСС, 2008.
5.2. Античность и Средневековье
293
навел на человека порчу, сглазил или наколдовал: причиной
может быть то, что он неправильно одевается, питается, мыс¬
лит и действует. Ребенку наносит вред не только злой «сглаз» —
его могли невольно заразить, неверно воспитать и т.д.
Отсюда вытекает совсем иной подход к лечению и пре¬
дохранению от болезней. Более того, здесь таится зародыш
нового миропонимания, объяснения и отношения к действи¬
тельности. Эта трещина прошла через мировоззрение древ¬
них греков в период расцвета их культуры, причем в Восточной
Греции (ионическая школа) возобладал причинный подход,
а в Западной Греции (италийская школа) восторжествовал
целевой, телеологический подход.
Пример
Различие в мировоззрении сочеталось с эмоциональными
настроениями и ожиданиями. Ионики, материалисты, как пра¬
вило, пессимистичны, ибо полагали, что мировая гармония —
результат слепого случая, и тот же слепой случай способен в любой
момент разрушить этот мир. Так рассуждал, например, Гераклит,
который скорбел о грядущем развале мироздания, превращении
его снова в «кучу мусора», из какового он и образовался. Не слу¬
чайно современники называли этого философа Плачущим. У ита¬
ликов же мир организован разумным началом, которое вечно убе¬
регает его от разрушения. Оттого они более жизнерадостны, опти¬
мистичны.
Аристотель взял на себя труд сблизить, примирить обе
позиции. Он выделил четыре типа причин: материальную,
действующую (известные Гиппократу и атомистам), а также
формальную и конечную (целевую). Не станем вдаваться
во все тонкости, тем более что некоторые тексты Аристотеля
до сих пор прочитываются неоднозначно. Нам здесь особенно
важно последнее понятие — целевой причинности, потому что
это интегральное понятие представляло собой остроумную
попытку синтезировать два непримиримых миропонимания.
Первоначально сам автор иллюстрировал переплетение
причинных и целевых факторов примерами, связанными
с человеческими действиями и (или) с живой природой. Затем
он ввел понятие потенциальной цели и распространил целевое
причинение на всю действительность. Он полагал, что любое
событие, включая процессы неживого мира, образуется сово-
294
Глава 5. Типы миропонимания.
купностью всех четырех видов причин. Иначе говоря, в ком¬
плексе причин всякого материального движения содержится
некоторая цель.
Именно этот телеологический акцент выхолощенного ари¬
стотелевского учения был поставлен во главу угла средневеко¬
выми схоластами, поскольку удачно гармонировал как с рели¬
гиозной идеологией, так и со стилем обыденного мышления их
современников. Мы наблюдаем нечто вроде очередного витка
диалектической спирали: средневековое мышление в некото¬
рых существенных чертах воспроизводит мышление перво¬
бытное, но уже на новом уровне. Как писал известный историк
А. Я. Гуревич, «средневековый человек [в отличие от перво¬
бытного] уже не сливает себя с природой, но и не противопо¬
ставляет себя ей»1.
Теперь мир опять видится человекоподобным (антропо¬
морфным), пронизанным целями и стремлениями, но к тому же
построенным строго иерархически, по аналогии с феодаль¬
ным обществом. Все вещи выстроены по вектору «подлости —
благородства», подобно сословному размежеванию людей.
Камень падает вниз, потому что он, подобно смерду, стре¬
мится к земле, лист падает медленнее камня, так как он стре¬
мится не столь сильно — легкие предметы сравнительно «бла¬
городнее» тяжелых, они больше походят на бюргеров (мещан).
Еще более «благородные» субстанции, вроде дыма, устремлены
прочь от земли, к небесной выси — это аналоги дворянского
сословия. Высшая аристократия космического мира — небес¬
ные тела — вечно вращаются вокруг Земли по идеальным кру¬
говым орбитам.
Пример
Чем тяжелее камень, тем он «подлее», приземленнее, и с тем боль¬
шей скоростью он должен падать. Так уверял Аристотель, и в этом
не усомнился никто из его последователей. Однако из школь¬
ного курса физики мы знаем, что это не так: ускорение свобод¬
ного падения не зависит от массы падающего тела. Отчего же
ни Аристотель, ни его элигоны не удосужились проверить умоз¬
рительное суждение? Ведь, попробовав столкнуть камни раз¬
ного веса одновременно с одной высоты, наблюдатель легко убе¬
дился бы, что земли они достигают одновременно. Что, все они
1 Гуревич А. Я. Категории средневековой культуры. М. : Искусство, 1984.
С. 67.
5.2. Античность и Средневековье
295
были столь «ленивы и нелюбопытны»? Презирали физический
труд? Но такую простую процедуру можно было легко совершить
руками раба или лакея. Считали унизительным приобщить раба
(лакея) к спекуляциям высокого духа?
Дело, конечно, в другом. Это для нас с вами, худо-бедно усвоив¬
ших уроки великих учителей Нового времени (о чем будет сказано
далее), само собой разумеется, что умозрительную гипотезу надо
практически или экспериментально проверять. Для людей, жив¬
ших прежде Галилея и Бэкона, идеи эксперимента, индукции, экс¬
траполяции и т.д. были вовсе не столь очевидны.
Польский историк науки Евгений Спекторский (1875—
1954), выделив три специфические особенности средневеко¬
вого мышления — антропоморфизм, телеологизм и иерар-
хизм, описывал его следующим образом. Каждое событие
цельно, уникально и целесообразно. В обществе и в Космосе
все течет плавно и в соответствии с божественными законами
до тех пор, пока все люди ведут себя покорно и богобоязненно.
Однако люди то и дело грешат, поэтому наказанием за грехи
становятся всевозможные бедствия — засухи, голод, эпиде¬
мии и пр. Спасением от бедствий в этой и иной жизни служат
истовая молитва, ущемление плоти, а также поиск и наказа¬
ние виновных1.
Таким образом, средневековая мысль вводит в комплекс
мирового причинения моральный фактор. И, как ни пара¬
доксально, мировоззрение, центрированное на морали, стано¬
вится одним из самых страшных факторов социальной (в том
числе политической) мотивации: бесконечные злодейства
апеллируют исключительно к моральным резонам.
Пример
Может ли Господь не гневаться на христиан и не карать их за то,
что Гроб Господень остается в руках неверных? Или за то, что они
терпят пребывание рядом с собой иудеев, когда-то распявших
и все еще не признающих Христа? А вот молодая красавица обра¬
щает к себе сладострастные взгляды мужчин, отвлекая их от мысли
о Боге, — удивительно ли, что при таком безразличии к вере хри¬
стианский мир терпит неисчислимые бедствия? А тут еще объ¬
1 См.: Спекторский Е. Проблема социальной физики в XVII столетии.
Т. I. Новое мировоззрение и новая теория науки. Варшава : Тип. Варшав.
учеб. округа, 1910.
296
Глава 5. Типы миропонимания.
является врач, колдун и антихрист, который препарирует трупы
и советует не целовать поочередно крест в церкви в период эпи¬
демий, чтобы не передавать друг другу болезнь... В таком идео¬
логическом контексте бесконечные войны, массовые расправы
и костры Инквизиции выглядели логичным выражением мораль¬
ной чистоты и религиозной нетерпимости.
Мы говорим здесь преимущественно о Европе и доминирующем
в ней христианстве. Но анализ показывает, что при бесконечных
локальных вариациях и цивилизационных поправках во мно¬
гом сходные черты характерны также и для Ближнего, Среднего
и Дальнего Востока: все культуры Земли, переживающие опре¬
деленные исторические эпохи (палеолит, неолит, ранний город,
осевое время, Средневековье) демонстрируют в своем мышлении
характерные типические особенности.
Цельность восприятия мира, окружающих вещей и явле¬
ний создает известный умственный комфорт как для идеолога,
так и для обитателя патриархального села. Знание об окружа¬
ющем мире и о себе цельно именно благодаря тому, что Космос
уподоблен человеку, его собственным мотивам и качествам.
Такое знание, не расчлененное на области и отрасли, историки
науки назвали додисциплинарным.
Но, как известно, наши достоинства — продолжение наших
недостатков: цельное антропоморфное отношение к миру
и каждому его элементу как неразъемной сущности решаю¬
щим образом ограничивало возможность концептуального
и практического освоения действительности. Ведь если свой¬
ства неотчуждаемы от предметов, то крайне затруднительна
такая операция, как анализ, требующая расчленения, а под¬
час и умерщвления предмета (во всяком случае, именно так
видели задачу многие натуралисты Нового времени). Очень
трудно обобщать, переносить знание об одном предмете
на другие предметы со сходными свойствами, а значит, теоре¬
тически немыслим эксперимент. Проблематична квантифика¬
ция (счет), так как для этого необходимо унифицировать пред¬
меты, явления, события по какому-либо общему параметру.
Скажем, сколько раз в этом году была гроза? Отчего вообще
происходят грозы? Для средневекового человека такого рода
вопросы не вполне корректны. Каждая гроза уникальна
и имеет свою причину, т.е. вызвана тем или иным наруше¬
нием моральных норм. При подобном мировоззрении наука
5.2. Античность и Средневековье
297
Нового времени со всеми ее достоинствами и недостатками
немыслима.
Но европейское Средневековье подходило к драматиче¬
скому концу. Сельскохозяйственная деятельность и прежде
не раз приводила к тяжелым экологическим кризисам, разру¬
шавшим локальные очаги цивилизации. С развитием же про¬
изводственных и военных технологий, ростом населения раз¬
рушение природных ландшафтов приобрело континентальный
масштаб. Массовая вырубка лесов под посевные и скотоводче¬
ские угодья обезображивала лик Европы. Люди стали концен¬
трироваться в городах, очень плохо оснащенных гигиенически
и экологически. Реки превращались в сточные канавы коже¬
венных и прочих производств, отходов массовой жизнедея¬
тельности, а также воды из образовавшихся болот. Следствием
обострившегося кризиса стали регулярные смертоносные эпи¬
демии, голод и войны. По свидетельству историков, обита¬
тели европейских городов Позднего Средневековья «относятся
к числу самых бедных, голодных, болезненных и короткоживу-
щих людей за всю историю человечества»1.
Таким образом, сельскохозяйственная стадия в развитии
цивилизации зашла в тупик. По ряду причин (в детали которых
здесь вдаваться не станем) именно Европа оказалась неволь¬
ным лидером тупикового развития, и если бы этот процесс
не был сопряжен со столь массовыми катастрофами и челове¬
ческими трагедиями, можно было бы сказать словами извест¬
ной поговорки: «нет худа без добра». Стратегическим выходом
из тупика стала индустриальная революция, решающим обра¬
зом повысившая удельную продуктивность технологий, т.е.
объем полезной продукции на единицу затрат (разрушений).
Но для того, чтобы она совершилась, потребовались глубокие
изменения в мышлении европейцев, происходившие на про¬
тяжении нескольких веков.
В Китае уже к началу XIV в. сложились многие технологические
и экономические предпосылки для промышленной революции.
Там имелись крупные города (с населением до миллиона и более)
с развитыми товарно-денежными отношениями, не менее десяти
установок качали нефть. Китайцам были давно известны порох,
1 См.: Cohen М N. Health and the rise of civilization. New Haven ; London :
Yale Univ. Press, 1989. P. 141.
298
Глава 5. Типы миропонимания..,
компас и печатный станок, их крупные корабли (джонки) бороз¬
дили океан и уже были готовы начать колониальную экспансию...
Однако Китай не пережил масштабного экологического кризиса,
подобного тому, который пришлось испытать Европе, и индустри¬
альная революция не была исторически востребована. Мышление
китайцев — при всех его отличиях от европейского — остава¬
лось средневековым. В частности, историки указывают на то, что
у китайцев не сформировалась идея прогресса как линейного дви¬
жения от худшего к лучшему. История представлялась им вертя¬
щимся колесом («колесо истории»), так что периодические вос¬
хождения сменялись закатами по воле Неба. Соответственно,
китайцам XIV-XVI вв. (равно как и их европейским современ¬
никам) было чуждо представление о том, что технологический
и экономический успех свидетельствует о небесном благоволе¬
нии и приближает человека к богу. Без такого убеждения, которое
стало идеологическим маркером европейского Нового времени,
крутой комплексный переворот в технологии и социальной орга¬
низации был невозможен.
К началу второго тысячелетия христианской эры Европа
представляла собой самый отсталый регион Евразийского
континента1. Отставание прослеживается по хозяйственным
и духовным показателям, реконструированным экономиче¬
скими историками. Так, по данным В. А. Мельянцева, в Китае,
Индии и странах Ближнего Востока, урожайность зерновых
и подушевое производство железа были в 3—5 раз выше,
чем в странах Западной Европы, уровень урбанизации и ВВП
на душу населения — в 1,5—2 раза выше, а уровень грамотно¬
сти населения — в 5—10 раз2.
Однако в силу сложной совокупности факторов, имеющих
экологический, экономический, идеологический и психологи¬
ческий характер3, ситуация во втором тысячелетии динамиче¬
ски изменялась. Необходимость психологически компенсиро¬
вать массовые невротические страхи Позднего Средневековья
(люди боялись конца света, инородцев, иноверцев, красивых
1 См.: Diamond J. Guns, germs, and steel. The fates of human societies. N.Y. ;
L. : W. W. Norton & Company, 1999.
2 См.: Мелъянцев В. А. Восток и Запад во втором тысячелетии: эконо¬
мика, история и современность. М. : Изд-во МГУ, 1996.
3 Об этом см.: Назаретян А. П. Антропология насилия и культура само¬
организации. Очерки по эволюционно-исторической психологии. М. :
УРСС, 2008.
5.3. Дисциплинарная наука: расщепление единой картины мира..,
299
женщин, отождествлявшихся с ведьмами, и т.д.) социально
востребовала идеи атеизма и гуманизма, занесенные в X-XI вв.
арабскими философами-зиндиками (безбожниками) и оста¬
вавшиеся до поры на периферии духовной жизни Европы.
Человек — самое совершенное существо в мире, учили
гуманисты. Принадлежность к роду человеческому выше рели¬
гиозных и сословных различий. Современная жизнь ужасна,
однако люди, обладая превосходным разумом и вкусом, сде¬
лают мир лучше, чем его создал Бог. Мечта о лучшем будущем
примиряла с удручающим настоящим и вдохновляла на дей¬
ствия. Доминирующие прежде образы времени как вертяще¬
гося колеса или наклонной плоскости вытеснялись образом
восходящей линии (позже — спирали). В этом контексте и был
совершен ключевой идеологический переворот, обозначив¬
ший приближение Нового времени: божество было переме¬
щено из прошлого в будущее. Бог — «Отец всех отцов» — усту¬
пил место Богу — «Сыну всех сыновей»; именно Потомку была
переадресована функция носителя абсолютной истины, абсо¬
лютной морали и, соответственно, арбитра (судьи).
Церковная Реформация встроилось в новую систему ценно¬
стей. Бедность — порок, а богатство богоугодно. Бог покрови¬
тельствует богатому, ибо он трудолюбив и трудом своим спо¬
собствует процветанию общества. Быстро возраставший пре¬
стиж интеллекта и образования, а также технологического
и экономического успеха (прогресса) привел к тому, что запад¬
ноевропейские страны, в XI в. отстававшие по совокупному
уровню развития от Китая, Индии и Ирана в среднем в 2,4—
2,6 раза, к концу XVIII в. превзошли их почти вдвое, в том числе
по уровню грамотности взрослого населения — в 3—3,5 раза.
5.3. Дисциплинарная наука: расщепление
единой картины мира в Новое время
Истинное знание есть знание причин.
Г. Галилей
Изменившийся социально-психологический фон выразился
в новых философских и политических теориях, сопряженных
с великими географическими и астрономическими открыти¬
ями.
300
Глава 5. Типы миропонимания.
Пример
Путешествия Христофора Колумба обнаружили, что Земля зна¬
чительно больше и разнообразнее, чем принято было считать.
После Николая Коперника, Джордано Бруно, Иоганна Кеплера,
Галилео Галилея обнаружилось, что понятия «верха» и «низа»
в физическом мире так же относительны, как и в обществе (в чем
их современники уже начали убеждаться). Что небо — не камен¬
ная твердь, а пространство бесконечной глубины. Что быстрое
падение на землю камня, медленное парение листа и удаление
от земли дыма — следствия одних и тех же, всегда и везде одинако¬
вых законов, которые в отличие от законов человеческой морали
не могут быть произвольно нарушены. Скоро появится Исаак
Ньютон, который докажет единство земной и небесной механики:
«благородные» космические тела движутся по тем же законам, что
и самые обыденные предметы в нашем окружении!
Таким образом, убеждение в превосходстве небесных тел
над земными, движущихся вверх над движущимися вниз, лег¬
ких над тяжелыми и т.д. безнадежно устаревало. Вместо ясной
и привычной космической иерархии устанавливалась какая-то
всемирная анархия, которая быстро перерастала в демокра¬
тию: полная однородность физического Космоса, подчине¬
ние всех тел и движений общим и единым законам природы
(это удивительное словосочетание придумал немецкий фило¬
соф Готфрид Лейбниц). Но если космический мир создан одно¬
родным, то и сословные иерархии в обществе выглядят искус¬
ственными, а вовсе не установленными навеки Богом. Идеи
политической демократии и «космической демократии» отчет¬
ливо резонировали между собой, отвечая новому соотноше¬
нию социально-экономических сил, влияний и структур. Это,
конечно, во многом объясняет, почему новые идеи астроно¬
мии и механики вызывали столь энергичное сопротивление
церкви и феодального государства.
В политическом мышлении возрождались идеи демокра¬
тии, забытые с античных времен, но возрождались они на новом
уровне. В Античности вопрос ставился о равноправии свободных
людей, о рабовладельческой демократии. Если же речь заходила
обо всех людях, то в самом лучшем случае утверждалось единство
человеческого рода, но не равенство, скажем, свободных и рабов,
5.3. Дисциплинарная наука: расщепление единой картины мира.
301
греков и инородцев, римлян и варваров и т.д. Деление людей
по степени благородства и, соответственно, по правовым и про¬
чим гарантиям оставалось незыблемым. Теперь же ставилась под
сомнение феодальная иерархия как таковая. Поскольку Космос
однороден, то и деление людей на белую и черную кость противо¬
естественно. Зависть и ненависть простолюдина, особенно наби¬
рающего силу буржуа, к надменным и никчемным аристократам,
пользующимся незаслуженными привилегиями, получала «кос¬
мическое» оправдание. Приближалась эпоха жестоких политиче¬
ских революций.
Здесь важно подчеркнуть, что распространение «безумных» идей
в преддверии Нового времени обусловлено не просто появлением
плеяды великих гениев, но прежде всего их социально-историче-
ской востребованностью. Темпераментный подвижник Джордано
Бруно (1548—1600) поплатился жизнью за поразительное заявле¬
ние, которое предвещало опаснейшие для церковной и феодаль¬
ной элиты изменения уже в близком будущем. Бруно усмотрел
главную заслугу Коперника в том, что тот открыл на небе одну
новую звезду под названием Земля. Следовательно, «мы уже нахо¬
димся на небе, и потому нам не нужны небеса церковников»1.
Стоит напомнить, что Коперник не был самым первым мыслите¬
лем, создавшим гелиоцентрическую модель космоса. За две тысячи
лет до него подобные модели строили пифагорейцы, об их работах
вспоминали затем и восточные философы. В III в. до н.э. Аристарх
Самосский, доказывая, что Земля вертится вокруг Солнца, убеж¬
дал современников, что Солнце кажется маленьким, так как нахо¬
дится очень далеко, а на самом деле оно очень-очень большое —
величиной аж... с Пелопонесский полуостров. Греки потешались
над такими речами — ведь всякому нормальному человеку видно,
что Солнце величиной с большой арбуз!
Коперник привел более подробные аргументы и расчеты,
но не доказал превосходство гелиоцентрической модели. Ведь еще
не было известно о законе тяготения, без которого образ вращаю¬
щейся Земли выглядел нелепостью. А главное, расчеты и прогнозы
движения небесных тел по новой системе уступали в надежности
оценкам по геоцентрической системе Птолемея: только через
сотню лет, когда были сформулированы законы Кеплера, гелио¬
центрическая модель превзошла по достоверности расчетов свою
предшественницу.
1 Цит. по: Шелер М. Человек и история // Человек: образ и сущность
(гуманитарные аспекты). Перцепция страха. Ежегодник — 2. М. : ИНИОН,
1991. С.135.
302
Глава 5. Типы миропонимания.
И Колумб не был первым мореплавателем Евразийского кон¬
тинента, достигшим берегов Америки. Есть данные о том, что
прежде Колумба до Америки добирались японцы и викинги.
Но только к концу XV в. это оказалось событием эпохальным для
европейской и мировой истории.
Интенсивная смена политических и космологических пред¬
ставлений отразилась в переориентации фундаментальных
методологических установок. Первыми решились на беском¬
промиссный разрыв со всей схоластической традицией два
великих ученых — Галилео Галилей и Фрэнсис Бэкон. Один
из них, итальянец, занимался механикой, оптикой и астроно¬
мией. Второй, англичанин, был философом, логиком, увле¬
кался также оптикой и техникой, отчасти занимался государ¬
ственной деятельностью. Их жизненные пути и ход рассужде¬
ний различны, но оба пришли к сходному концептуальному
результату: независимо друг от друга они приступили к рас¬
щеплению синтезированной Аристотелем категории целевой
причинности.
Напомним, что двумя тысячелетиями ранее эта категория
примирила две взаимоисключающие картины мира — кау¬
зальную (причинную) и телеологическую (целевую). В после¬
дующем субъектно-целевое мировоззрение вытеснило миро¬
воззрение причинное, и средневековые схоласты усматривали
в учении Аристотеля исключительно телеологический акцент.
Теперь произошел новый поворот спирали: целевой подход
был отвергнут как вредное наследие схоластики. Чтобы зна¬
ние было научным и достоверным, от него должны быть раз
и навсегда отсечены любые рассуждения о целях. Заявление
Галилея о том, что истинное знание есть знание причин, обо¬
значило водораздел между средневековым мировоззрением
и мировоззрением науки Нового времени. Бэкон рассуждал
не столь жестко: он признал за категорией целевого причине¬
ния чисто теоретическую ценность, однако объявил ее прак¬
тически бесплодной, как бесплодна «посвященная Богу дева».
Мы, конечно, упрощаем и даже несколько драматизируем
этот переход. В оригинальных текстах Коперника, Бруно,
Кеплера еще отчетливо выражены телеологические влияния.
Доводы и апелляции в основном ориентированы на идею
мировой гармонии, красоты и целесообразности. Кеплер
вообще выстроил свою концепцию и расчеты на априорном
5.4. Пути восстановления единой науки: от физики к психологии
303
культе Солнца и музыке сфер —музыке в буквальном смысле:
вся его концепция первоначально изложена в нотной гра¬
моте. Да и у Бэкона, и даже у бескомпромиссного Галилея
еще обнаруживаются реминисценции аристотелевской тра¬
диции, но здесь это, скорее, фон, нежелР! собственно содержа¬
ние аргументов.
Итак, цели, стремления и желания были отвергнуты как
объяснительный принцип, и это положило начало бурному
развитию механики. Гораздо труднее избавиться от представ¬
ления о целенаправленном поведении животных, тем более
людей. Отсюда началось размежевание единой прежде кар¬
тины мира на области с несогласованными между собой мето¬
дами, средствами объяснения и описания реальности. Одно
дело — изучать падение камня, совсем другое — работу каме¬
нотеса. Тогда, на первом этапе, не успели найти приемы,
позволяющие описывать человеческое действие по анало¬
гии с движением механического объекта (такое время еще
придет!), и перед глазами ученого XVII в. открылась картина
ущербная и некрасивая, далекая от той завершенности, како¬
вая виделась его предшественнику-схоласту.
Знание о мире переросло из додисциплинарной в дисци¬
плинарную фазу: оно было расщеплено на области, доступные
научному (т.е. сугубо причинному, свободному от телеологии)
анализу, и области недоступные для такового. Когнитивный
диссонанс вызывал у многих мыслителей эмоциональное
напряжение и толкал беспокойные умы на подвиги, устрем¬
ленные к восстановлению концептуального единства мира.
5.4. Пути восстановления единой науки:
от физики к психологии
Есть науки естественные и противоестественные.
J1. Д Ландау
Началась длительная и по-своему героическая эпопея вос¬
соединения. Заметим, что интеллектуальные усилия ученых
в этом направлении долгое время отвечали исключительно
духовным потребностям, так как практическая потребность
в интеграции знаний по-настоящему встала на повестку дня
только в XX в. В каких же направлениях развивались эти уси¬
304
Глава 5. Типы миропонимания.
лия? Здесь с самого начала обозначились две конкурирующие
стратегии.
Одна представляла собой попытки реанимировать телео¬
логическую традицию. Эта традиция никогда полностью
не отмирала; вновь и вновь выходили на сцену мыслители,
сохранявшие приверженность целевому подходу и всту¬
павшие в оппозицию к доминировавшему мировоззрению.
Интеллектуальный масштаб таких мыслителей и их достиже¬
ний различен. Были на этом пути и убогие решения типа «пло¬
ской Вольфовской телеологии» (по выражению Ф. Энгельса).
v Пример
Христиан Вольф (1679—1754) — очень модный в XVIII в. немец¬
кий философ, последователь и профанатор Лейбница. Позже его
резкой критике подверг Иммануил Кант. Гегель назвал его уче¬
ние «могилой всякой здравой философии». Суть учения Вольфа
состояла в том, что каждая вещь создана для определенной функ¬
ции: кошка — чтобы ловить мышей, мышь — чтобы обеспечивать
кошку пищей, а вся природа — дабы демонстрировать мудрость
Творца.
Сегодня в этом можно усмотреть зачатки экологического мыш¬
ления, догадку о существовании экологических ниш. Но автором
все эти положения излагались схоластически и выливались в глу¬
бокомысленные тривиальности. Поэт Генрих Гейне пародировал
Вольфа следующим образом: «Курица сотворена ради куриного
бульона, осел сотворен для поклажи, а человек — чтобы есть кури¬
ный бульон и не становиться ослом».
Но имелись на этом пути и очень серьезные результаты.
Мы уже упоминали о том, что законы Кеплера (современ¬
ника Галилея) выведены из идеи божественной гармонии.
Выдающийся французский академик Пьер Луи де Мопертюи
(1698—1759), опираясь на телеологические представле¬
ния, сформулировал очень важные для физики вариацион¬
ные принципы, в частности принцип наименьшего действия.
Швейцарско-русский математик Леонард Эйлер (1707—1783)
также вдохновлялся телеологическими убеждениями, заклады¬
вая основы матанализа и баллистики.
Наконец, в этой связи нельзя в очередной раз не вспомнить
о великом философе и математике Готфриде Лейбнице, созда¬
теле дифференциального исчисления, одном из основополож¬
5.4. Пути восстановления единой науки: от физики к психологии
305
ников математической логики, предвестнике кибернетики.
Вступив в спор с Ньютоном, он предложил весьма созвучную
нынешним представлениям событийную концепцию времени,
выдвинул идею о множестве потенциальных миров, из кото¬
рых наилучшим является существующий (далее мы увидим,
насколько это близко так называемому антропному принципу
в современной космологии). Лейбниц доказывал, что каждый
атом материи представляет собой самостоятельный, цельный
и относительно замкнутый мир —монаду, со своими устрем¬
лениями и собственным образом мира. Монады различаются
по степени отчетливости восприятия, но каждая по-своему
выступает как «зеркало и эхо Вселенной»: в ней, как в капле
воды, отражаются мировые связи. Эта идея также нашла про¬
должение в современной теоретической физике.
Однако, несмотря на весьма существенные (хотя и не всегда
своевременно оцененные) результаты, телеологическая линия
на протяжении трех столетий оставалась на заднем плане.
Так или иначе она соотносилась с идеями божественного про¬
мысла и вызывала все меньше сочувствия у ученых — адептов
материализма и физикализма. Доминирующей стратегией все
эти столетия был механистический редукционизм.
Главный вопрос состоял в том, как распространить мето¬
дологию причинного анализа с механики на более сложные
предметы исследования. Эта задача успешно и последова¬
тельно решалась, причем роль ледокола выполняла филосо¬
фия, за которой следовали «корабли» специальных дисциплин,
высаживая десанты на все новые острова и материки. Чтобы
увидеть мир подлинно однородным, статичным, детермини¬
рованным и лишенным каких-либо выделенных иерархий, как
того требовала новая парадигма, необходимо было подчинить
все наблюдаемые процессы единым законам механики. Так
сформировался мощный экспансионистский стиль мышления,
который в последующем стали обозначать терминами «меха¬
низм», «физицизм», «механицизм» и уже в прошлом веке —
«физикализм».
Обычно этими терминами обозначают установку на редук¬
цию, т.е. сведение всего многообразия реальности к самой
простой, физической, а в пределе — к механической картине
мира. Обратим, однако, внимание на то, что подобная соблаз¬
нительная редукционистская программа — вторичный пласт
физикализма, следствие его исходной посылки: устранения
субъекта из концептуального аппарата науки. Вытравить
20 Н.Г. Багдасарьян, В.Г. Горохов, А.П Назаретян
306
Глава 5. Типы миропонимания.
из научного мышления все, что имеет какие бы то ни было
коннотации с субъектами, целями, человеческими аналоги¬
ями, «обесчеловечить» знание и означает для последователь¬
ного физикалиста обеспечить его истинность. При этом про¬
гресс общества, мышления, науки определяется восхождением
от телеологического (антропоморфного) к позитивному (при¬
чинному, физикалистическому) миропониманию.
Эта идея имела две ипостаси: гносеологическую и онтологи¬
ческую (напомним: гносеология — теория познания; онтоло¬
гия — теория бытия). С одной стороны, знание должно стать
абсолютно независимым, отчужденным от своего носителя —
субъекта, исследователя, от принятых им гипотез и познава¬
тельных процедур; тогда и только тогда оно способно быть
истинным. С другой стороны, необходимо раз и навсегда отка¬
заться от всяких субъектных допущений по поводу изучаемой
реальности. Что бы мы ни изучали: падающий камень, улета¬
ющий в небо дым, растущее дерево, затягивающее поврежде¬
ние в коре, ползущую гусеницу, мышь, убегающую от кошки,
кошку, преследующую мышь, человека, строящего дом, —
мы обязаны объяснять эти явления через внешние причины.
Никаких суждений типа: «каменщик работает для того, чтобы
построить дом», «кошка стремится поймать мышь» и т.д., уче¬
ный не может себе позволить. Впоследствии эту мысль осо¬
бенно резко выразил голландский философ Бенедикт (Барух)
Спиноза (1632—1677), писавший, что источник всех челове¬
ческих предрассудков — иллюзия, будто что-либо в мире стре¬
мится к каким-то целям.
Сложилось убеждение, что вопросы «для чего?», «зачем?»
в науке неприемлемы. Задавая подобные вопросы, вы высту¬
паете как поэт, теолог или обыватель, но перестаете быть уче¬
ным. Предмет, попавший в сферу научного осмысления, дол¬
жен потерять всякое сходство с человеком. Далее мы убедимся,
что и самого человека в интересах научной обстоятельности
потребовалось «обесчеловечить».
Доминирующей стратегией, направленной на восстанов¬
ление единства знания, на протяжении двух с половиной
веков оставалось распространение антисубъектной методо¬
логии на все более сложные предметы, уподобление эволюци-
онно высших реальностей эволюционно низшим, а в конечном
счете представление человека как сверхсложной физической
частицы.
5.4. Пути восстановления единой науки: от физики к психологии
307
Сегодня принято ругать механицизм, физикализм, пишут
даже, что он «никогда и ничем не был оправдан», что это
чуть ли не гнилая ветка на древе познания. Такие заявления
выглядят несправедливыми и неблагодарными по отношению
к предшественникам. В действительности, конечно, механи¬
стическая парадигма сформировалась на магистральной
дороге познания и является великим продуктом гениальных
умов. Эта стройная, по-своему красивая идея единого бессубъ¬
ектного мира послужила необходимой предпосылкой совре¬
менной науки, всего того, что наука нам дала и способна дать
в будущем. Физикалистическая парадигма вооружила исследо¬
вателя такими средствами, как анализ, расчленение единого,
аналогия и экстраполяция, индуктивная логика, квантифика¬
ция и эксперимент. Точнее, она декретировала эти средства
познания, сделала их законными и респектабельными. Однако
и стоил такой переворот в мышлении недешево. Мысль уче¬
ного теперь переориентирована на то, чтобы умертвить пред¬
мет, расчленить на отдельные составляющие и затем констру¬
ировать его из совокупности общезначимых свойств.
Пример
В романе Жюля Верна «Дети капитана Гранта» есть симпатичный
персонаж — географ и зоолог Паганель, этакий расхожий образ
ученого XIX в. Он путешествует вместе с героями книги по всей
планете и исследует формы жизни. Например, заметив особенно
красивого зверька или птицу в стае, натуралист тут же хватается
за ружье, стреляет (всегда без промаха) и с безжизненным телом
в руках восторженно обращается к спутникам: «Посмотрите,
какой экземпляр!» Натуралиста умиляет красота природы, но это
не любовь поэта, она выражается в том, чтобы умертвить, расчле¬
нить, проанализировать внутренние механизмы и восхититься их
совершенством.
В журнале «Крокодил» была рубрика «Нарочно не придумаешь»,
в ней перепечатывались смешные и нелепые выдержки из бюро¬
кратических документов. Как-то там появилась формулировка
из криминалистической экспертизы: «Удар был нанесен тупым
твердым предметом. Возможно, головой». Фраза запомнилась,
потому что после нее завязалась дискуссия: криминалисты писали,
что в ней нет ничего смешного, так как голова любого человека,
в том числе и «крокодильского» редактора, действительно пред¬
ставляет собой тупой твердый предмет. Все вроде верно, но, заме¬
308
Глава 5. Типы миропонимания.
тим, подобную формулировку не придумал бы человек, живший
до Галилея, Бэкона и прочих наставников Нового времени. Что
человеческая голова относится к множеству предметов с неким
набором свойств (твердость, тупость, шарообразная форма
и т.д.) — такое умозаключение немыслимо для средневекового
наблюдателя.
Эта же особенность классического научного мышления обы¬
грана в фантастической юмореске Ильи Варшавского. Инженер
создает разумного робота, способного классифицировать пред¬
меты и совершать над ними простые операции. Робот получает
контрольное задание: вынести из помещения все круглые пред¬
меты. Он выносит мяч, глобус, обруч и прочее, а затем, оглядев¬
шись, подходит к своему изобретателю и... хватается стальными
руками за его голову.
Но вернемся в XVII в. Возможно ли — и если да, то как —
распространить механистические методы анализа на живые
организмы? Первый шаг на этом пути сделал французский
философ Рене Декарт (1596—1650). Животные, утверждал
он, в отличие от человека не обладают душой, им чужда спо¬
собность к мышлению, они не испытывают эмоций, а пред¬
ставляют собой «рефлекторные автоматы», поэтому анало¬
гии между живыми организмами и механическими предме¬
тами уместны и продуктивны. Справедливость таких аналогий
не распространяется только на человека, поскольку он обла¬
дает душой и духом, которые имеют иное, внеприродное про¬
исхождение. Как видим, по мировоззрению Декарт вовсе
не был механицистом. Напротив, он стремился ограничить
сферу распространения бессубъектной картины мира, выделив
поле, принципиально для нее недоступное; но тем самым вся
живая природа была отдана на откуп идейным противникам.
Пример
В 1650 г. одна амстердамская газета напечатала короткую заметку:
«В Стокгольме в возрасте 53 лет умер дурак, утверждавший, что
может прожить столько, сколько захочет». Представьте, речь шла
о Декарте (который на самом деле скончался тогда в Стокгольме).
Действительно ли философ утверждал подобное? В печатных тру¬
дах, очевидно, нет. Однако, проведя много лет в Амстердаме, он
был известен как большой любитель пива, безудержный спорщик
и бретер. Вероятно, в пылу хмельной полемики Декарт позволял
5.4. Пути восстановления единой науки: от физики к психологии
309
себе высказывания, допускающие экстремистскую интерпрета¬
цию — мол, буду жить, сколько мне захочется. Косвенно же это
согласовалось с его учением, где материя и дух не переплетены
изначально (как у Лейбница или у Спинозы), а представляют
собой два внешних по отношению друг к другу начала. Природа,
в том числе и живая, пассивна и бездушна, она лишь материал,
из коего человек — единственный носитель души и духа — сози¬
дает согласно собственному разумению. Дух сильнее плоти,
а потому человек обязан стать хозяином и властителем природы.
В таком контексте логичен вывод о том, что разум в принципе спо¬
собен неограниченно продлить существование биологического
организма. А там уже недолго и до профанации: автор, мол, сам
собрался жить неограниченно долго.
Такой взгляд на реальность, получивший название дуа¬
листического, положил начало рефлекторной теории, кото¬
рая дала нам выдающиеся достижения в области физиологии
и зоопсихологии. Главное же состоит в том, что Декарт пока¬
зал один из путей распространения физикалистической пара¬
дигмы на науку о живом. В последующем ученые нашли мно¬
жество новых путей для достижения этой цели.
Пример
Иван Петрович Павлов (1849—1936), выдающийся русский
физиолог, всю жизнь оставался верным последователем Декарта,
за что подвергался осуждению даже со стороны ретивых учени¬
ков как «буржуазно непоследовательный дуалист». Критиковали
его и с другой стороны — за то, что он вслед за Декартом отрицал
психическую жизнь у животных. По этому поводу рассказывали
такой анекдот. Молодая собачка, впервые попавшая в Павловскую
лабораторию, спрашивает у старого опытного пса: что здесь про¬
исходит? «Я дрессирую парня в белом халате, — отвечал тот, — вот
сейчас я плюну, а он побежит и принесет мне кусок мяса». Речь,
конечно, идет о знаменитых экспериментах, где у собаки выра¬
батывался условный рефлекс слюноотделения в ответ на звонок.
После Декарта физикализм прочно укоренился в науках
о живом. Но как быть с человеком и обществом? Останутся ли
эти реальности навсегда за порогом научного исследования?
Оригинальную модель для построения по единому образцу
«законов естественных и политических» разработал англи¬
310
Глава 5. Типы миропонимания.,
чанин Томас Гоббс (1588—1679). Согласно его учению, все
люди везде и всегда, в сущности, одинаковы, их поведение
обусловлено одними и теми же побуждениями (drives), како¬
вых не более пяти: голод, жажда, секс, страх и тщеславие.
Но в одиночку удовлетворять эгоистические побуждения чело¬
век не может, поэтому индивиды объединяются в общество,
создают государство с его репрессивными органами, механиз¬
мами поощрения и наказания, обеспечивающее взаимоприем¬
лемый компромисс.
Зло должно уравновешиваться и контролироваться дру¬
гим злом — тогда общество может существовать устойчиво
и комфортно. Отталкиваясь от этой в общем-то достаточно
циничной концепции, пессимист и насмешник Шарль Луи
Монтескье (1689—1755) выстроил идею взаимного контроля
и разделения властей на законодательную, исполнительную
и судебную, на которой базируются современные демократи¬
ческие государства. Но для нас особенно важно то, что на ней
также строились модели «социальной физики», «хозяйствен¬
ной физики», надолго предопределившие развитие общество¬
ведения и политэкономии по физикалистическому образцу.
Своего рода крышу над этим стройным зданием возвел
Спиноза. Заочно возражая Декарту, он заявил, что человек
есть «вещь среди вещей». Человек отличается от животного
(как и животное — от механического предмета) лишь коли¬
чественно, т.е. степенью сложности. Так, если животное пред¬
ставляет собой «рефлекторный автомат», то человек — «духов¬
ный автомат»! В итоге был поставлен вопрос о «физике чело¬
веческой души». Мы далее покажем, что эта метафора стала
предтечей будущей психологической науки.
5*5. Физикалистская модель познания
и антифизикалистский протест
А теперь человека душит, хуже всякого кош¬
мара, гений механизма. На земле и на небе он
не видит ничего кроме механизма, он ничего
другого не боится, ни на что другое не надеется.
Т. Карлейлъ
На протяжении XVII-XIX вв. складывалось убеждение, что
та или иная отрасль знания приобретает статус научной дис¬
циплины настолько, насколько ее предмет удается интер¬
5.5. Физикалистская модель познания pi антифизикалистский протест
претировать без обращения к субъектам, целям и индивиду¬
альностям. И чем дальше от механики отстоял предмет, тем
больше творческой выдумки требовалось, чтобы приспосо¬
бить приемы исследования к физикалистическим требова¬
ниям. Например, в социологии, политологии и политэкономии
отчетливое выражение физикализма проявляется в игнориро¬
вании исторической конкретности людей. Модели строятся
на постулате, согласно которому все люди одинаковы, каждый
стремится накопить и присвоить побольше благ. Такое упло¬
щенное до пародийности, «протестантское» представление
об «экономическом человеке» распространяют на представи¬
телей различных культур (индивидуальные отклонения при
этом считаются чуть ли не патологией или, во всяком случае,
досадной помехой в схеме), что нередко приводит к нелепым,
а то и к драматическим казусам.
Пример
Американский хозяин фабрики по переработке фруктов в Гвате¬
мале, прочитав пособие по менеджменту, решил увеличить
вдвое мизерную зарплату рабочим, дабы повысить их трудовой
энтузиазм. Но, получив удвоенную сумму в конце недели, рабо¬
чие — местные индейцы — в понедельник не вышли на работу.
Обескураженному хозяину они резонно объяснили, что незачем
работать ближайшую неделю, так как деньгами они обеспечены.
Наивный янки не учел, что людям архаичной культуры чужда
мотивация накопления впрок.
Российские реформаторы 1990-х гг. также исходили из того, что
наложение «чикагской» модели товарно-денежных отношений
быстро выведет страну из кризисного состояния. Специфика
сознания, сформированного тремя поколениями советской вла¬
сти, была проигнорирована. В результате реформы обернулись
резким снижением не только экономического уровня, но также
продолжительности жизни, рождаемости и т.д.
К бесконечным ошибкам в политических оценках, прогнозах
и проектах приводит упорное убеждение, будто политические
события и решения детерминированы игрой экономических
интересов. Несмотря на многочисленные накладки и доказатель¬
ства обратного (мотивация человеческих действий не сводится
к сугубо рациональным резонам, особенно в периоды социаль¬
ного кризиса), большинство политологов сохраняют привержен¬
ность этому предрассудку.
312
Глава 5. Типы миропонимания..,
В методологии и истории науки доминантой долгое время
оставался позитивистский подход, при котором познание
трактовалось как «накопление научных фактов и напластова¬
ние объективных истин». Группой советских философов даже
была предложена концепция «докибернетической информа¬
ции» как разнообразия, которое изначально существует в при¬
роде безотносительно к управлению и цели. Ученый только
«извлекает» готовую информацию из объекта, перекодирует
ее в элементы своего сознания, а затем — в текст. Выходило
нечто вроде водонапорной башни, где вместо жидкости по тру¬
бам (каналам) перетекает информация, при этом индивиду¬
альные качества исследователя, его творческая непредсказуе¬
мость видятся как помехи в канале связи.
Пример
Такая аллегория может показаться пародией или гротеском.
Но вот цитата из статьи двух авторитетных исследователей по тео¬
рии научной коммуникации, опубликованной в 1976 г.: «Разность
состояний тезаурусов [под тезаурусом здесь понимается индиви¬
дуальный объем знаний] играет роль той разности потенциалов,
благодаря которой происходит движение физической жидкости».
Можно привести немало суждений подобного рода, отно¬
сящихся к сфере теории коммуникации и семиотики (науки
о знаках и значениях). Здесь долгое время доминировал так
называемый предметный подход — образцовая специфи¬
кация физикалистической парадигмы. В его рамках содер¬
жание текста (знака) считается объективным, неизменным,
заложенным в него раз и навсегда; это «отражение связей
и отношений предметов и явлений реального мира», кото¬
рое извлекается из текста читателем или слушателем в меру
своего разумения. Понимание текста, соответственно, опре¬
деляется тем, насколько точно воспринимающий готов вос¬
произвести изложенные факты и отношения, а всякое откло¬
нение от изначально заложенного содержания (фактиче¬
ски — от того, как понимает текст сам экспериментатор,
исследующий процесс понимания) трактуется как искажение,
ошибка. Оригинальность интерпретации, таким образом, есть
опять-таки исключительно недостаток, помеха в канале связи.
Через предметный подход бессубъектные модели широко
распространились на область логической семантики, логики
5.5. Физикалистская модель познания и антифизикалистский протест
вообще (где субъект обнаруживал себя только искажени¬
ями, ошибками в рассуждениях), в педагогику, искусствозна¬
ние, исследование творчества. Так, в педагогике он представ¬
лен классической картинкой: седой профессор, сидя на верх¬
ней ступени лестницы-стремянки у полок с книгами, сверху
вниз вещает студенту некие истины. Как бы переливает зна¬
ние из открытой книги в свою голову и оттуда — в голову уче¬
ника по принципу сообщающихся сосудов. При этом предмет
заслоняет собой личности учителя и ученика. Критерием усво¬
ения считается близость излагаемого учеником текста к тексту
учебника, а высшей ценностью — стандартизация учебных,
а заодно и воспитательных методик безотносительно к разли¬
чию индивидуальных способностей или склонностей.
Пример
Предельным выражением такого стиля стала советская педаго¬
гика, сложившаяся в 1930-е гг., со всеми ее достоинствами и недо¬
статками. Воспитательные приемы, выработанные талантливым
учителем А. С. Макаренко для весьма специфических обстоя¬
тельств (он работал с хулиганами-беспризорниками), были пре¬
вращены в жесткие алгоритмы коллективистического воспита¬
ния и навязаны всей школьной системе. В руках посредственных
педагогов, освобожденных от необходимости творческой работы,
они быстро выродились в рычаг подавления личности, приведе¬
ния ее в соответствие с требованиями тоталитарного государства.
То же происходило с приемами обучения: здесь царила ориентация
на единый, официально регламентированный учебник. Знание,
понимание предмета оценивалось по тому, насколько изложение
материала близко к тексту. Акцент делался на точность запоми¬
нания. Творчество, индивидуальные привнесения трактовались
как брак. Образцовый текст — «Краткий курс истории ВКП(б)».
В каждой дисциплине, естественной или гуманитарной, предла¬
гался свой «идеальный» учебник, отклонения от которого в ту или
иную сторону считались ошибкой.
Эта вездесущая парадигма, построенная на устранении
субъекта, приняла многообразные формы и в искусствоз¬
нании. Приведем характерную выдержку из статьи 1982 г.,
в которой обсуждаются законы исполнительского мастер¬
ства. Автор курсивом выделяет «высшую цель» музыканта:
«Вызвучить текст так, как он звучал самому творцу еще
314
Глава 5. Типы миропонимания.
до нанесения на нотную бумагу». Теоретик-музыковед был
убежден, что идеальные исполнения симфонии должны быть
тождественны, а личный опыт, индивидуальные особенности,
переживания исполнителя суть только генераторы искажений,
все те же помехи в канале. Его усилия должны быть направ¬
лены на то, чтобы абсолютно обезличиться. Аналогичные тре¬
бования были обращены к сценаристу, режиссеру, актеру —
особенно, если речь шла об инсценировке классического про¬
изведения. Вариации, привнесения, обусловленные новым
социальным или личным опытом, тем более попытки творче¬
ского переосмысления, трактовались исключительно как брак.
А как быть писателю? Вильяму Шекспиру или, скажем,
Александру Сергеевичу Пушкину не посчастливилось дожить
до соцреализма. Зато советскому писателю жизнь облегча¬
лась донельзя. Изучаем стиль работы действительно талант¬
ливого, но возведенного в непререкаемый образец писателя,
поэта, например М. Горького или В. В. Маяковского; раскла¬
дываем его на элементарные операции — это дело литерату¬
роведов — и полученный алгоритм навязываем всей пишу¬
щей братии. Подлинный рай для посредственности! Тем
более что сами Горький, Маяковский и многие их современ¬
ники доказывали: никакого таланта не существует, его приду¬
мали эксплуататоры, дабы оправдать социальное неравенство,
а на поверку все дело во владении ремеслом. Любопытно, как
по-настоящему талантливые художники попадали под обаяние
этой моды. Маяковский не поленился рассчитать оптимальную
длину коридора, по которому следует шагать взад-вперед поэту
в поисках рифмы, и изложил результаты в брошюре с характер¬
ным заглавием «Как делать стихи». Такой подход к творчеству
был весьма характерен.
Читаем классику» Андрей Платонов
Андрей Платонов (1899—1951), в 1927 г., как многие его това¬
рищи, тогда еще увлеченный идеей индустриализации творчества,
опубликовал статью «Фабрика литературы» (она была перепеча¬
тана в № 10 журнала «Октябрь» за 1991 г.). В ней писатель ругал
литературных критиков за то, что те занимаются поиском талан¬
тов, тогда как на самом деле талант — ничто, а главное — метод.
«Сегодняшний токарь, — писал автор, — благодаря усовершен¬
ствованному станку (которого не было 100 лет назад), делает
качеством лучше и количеством больше в 10 раз против своего
5.5. Физикалистская модель познания и антифизикалистский протест
деда, у которого не было такого станка. Хотя этот токарь, наш
односельчанин по эпохе, как человек, как “талант" может быть
и бездарней и вообще дешевле своего деда. Все дело в том, что
у деда такого, как у внука, станка не было... Если бы то же слу¬
чилось и в литературе, то современный писатель писал бы лучше
и больше Шекспира, будучи 1% от Шекспира по дару своему. Надо
изобретать не только романы, но и методы их изготовки. Писать
романы — дело писателей, изобретать новые методы их сочи¬
нения, коренным образом облегчающие и улучшающие работы
писателя и его продукцию, — дело критиков, это их главная
задача, если не единственная... Критик должен стать строителем
машин, производящих литературу, на самих же машинах будет
трудиться и продуцировать художник».
Далее следует и вовсе умопомрачительный пассаж: «С заднего
интимного хода душа автора и душа коллектива должны быть
совокупны, без этого не вообразишь художника. Но литература —
социальная вещь, ее естественно и должен строить социальный
коллектив, лишь при водительстве, при “монтаже" одного лица, —
мастера, литератора».
Все это писалось вполне серьезно, и именно таким образом многие
представляли себе сущность искусства: коллектив добывает соци¬
альное сырье, а роль личности автора состоит в том, чтобы перера¬
ботать это сырье в художественные шедевры. Для этого имеются
апробированные механизмы — «станок», овладеть которым может
любой, обучившись грамоте.
В приведенных фрагментах с беспощадной ясностью обнажена
«индустриальная» подоплека физикалистического мышления.
Наше отечественное искусство в полной мере испытало на себе его
влияние, но, оказывается, и это еще не предел. В КНДР, например,
фамилии авторов произведений не указываются, как не указыва¬
ется на изделии имя токаря. Ведь подлинным автором романа,
оперы и т.д. является «народ»...
Все это, конечно, экстремальные проявления физика-
лизма в гуманитарном мышлении, и они тесно переплета¬
ются с практическим опытом индустриального общества.
Массофикация, стандартизация труда на конвейере (вспом¬
ним героя Чарли Чаплина, сошедшего с ума от однообразия
операций, которыми он вынужден заниматься дни, месяцы
и годы) захлестнули производственный процесс. Едва ли не все
экономисты XIX и начала XX вв. прогнозировали дальнейшее
316
Глава 5. Типы миропонимания.
углубление этих тенденций, распространение их из промыш¬
ленности в сельское хозяйство и прочие сферы труда. Среди
таких экономистов был и Карл Маркс, усматривавший (вме¬
сте с Ф. Энгельсом и другими утопистами) спасение для чело¬
века при социализме в депрофессионализации и частой смене
занятий, долженствующей обеспечить «гармоническое раз¬
витие личности». В свою очередь, это предполагало сведе¬
ние всех трудовых навыков — от сельскохозяйственных работ
(«фабрики зерна», по Энгельсу) до живописи — к простейшим
алгоритмам, рассчитанным на легкое усвоение любым жела¬
ющим.
Таким образом, гуманитарные науки в стремлении к стан¬
дартизации, унификации и обезличиванию предмета в каче¬
стве жертвы на алтарь «воспроизводимости» и прочих добле¬
стей науки Нового времени принесли причастность ко всему
тому, что принято называть «психологией». Но и сама психо¬
логическая наука не стала цитаделью субъектного мышления,
непреодолимым бастионом на пути победоносного восхож¬
дения физикализма. Напротив, жажда единого взаимоподоб-
ного знания оказалась настолько мощным мотивом научной
изобретательности, что именно в психологии с ее «трагиче¬
ски невидимым» предметом физикализм приобрел наиболее
многообразные формы. Ведь задача истинной науки — сделать
свой предмет предельно непохожим на человека. А если пред¬
мет — человек? Разумеется, значит, и он должен стать непо¬
хожим на самого себя.
Здесь на полную мощность заработали спинозовы мета¬
форы «духовного автомата» и «физики человеческой души».
Так, один из крупнейших психологов XX в. Курт Левин (1890—
1947) недвусмысленно соотнес собственную миссию в психо¬
логии с миссией Галилея в физике, заявив, что только полный
отказ от субъектно-целевых представлений превратит психо¬
логию в точную науку. Для этого он разработал остроумную
и изящную «теорию психического поля» (по аналогии с элек¬
тромагнитным полем), в рамках которой им и его учениками
получены ценнейшие экспериментальные результаты, каса¬
ющиеся механизмов человеческой мотивации. Еще одна вли¬
ятельная школа — бихевиоризм — построена на убеждении,
что подлинная наука должна признавать только объективно
измеримые, регистрируемые физическими приборами реаль¬
ности, к каковым собственно душевные состояния не отно¬
сятся. Следовательно, предметом научной психологии явля¬
5.5. Физикалистская модель познания и антифизикалистский протест
ется не мифическая душа (психея), а поведение, представлен¬
ное как физически регистрируемые отклики на физические же
стимулы.
Но проблема не в отдельных, пусть даже очень влиятель¬
ных, школах и направлениях. Задача психологии как самостоя¬
тельной научной дисциплины изначально виделась в изучении
общезначимых механизмов ощущения, восприятия, памяти,
мышления, эмоциональных переживаний безотносительно
к их содержанию и индивидуальным особенностям человека.
На психологии безличных функций строились все экспери¬
ментальные процедуры. Они планировались таким образом,
чтобы выявить механизмы ощущения, восприятия, памяти,
мышления или эмоционального переживания «в чистом виде»,
сведя к нулю влияние индивидуальных мотивов, интересов,
отношений на результаты эксперимента. Для этого использо¬
вали бессмысленные фигуры, цифры, слоги, словосочетания,
абстрактные и незначимые для испытуемого силлогизмы и т.д.
Конечно, и сквозь самые стилизованные методики то и дело
проглядывало влияние личности, индивидуального содер¬
жания и отношения на протекание психических процессов,
но такие проявления считались артефактами, следствием недо¬
статочной чистоты экспериментальных процедур.
Принцип устранения субъекта проник и в исследования
мотивации, ценностей и установок, и даже в проблему лично¬
сти — святая святых психологии. Личность без субъекта — это
может показаться совсем уже невообразимым. Однако возь¬
мем множество координатных осей, каждая из которых отра¬
жает какое-либо качество: уровень тревожности, уровень при¬
тязаний, уровень ожиданий, уровень агрессивности и т.д.; эти
качества определяются с помощью батареи опросных методик.
Тогда конкретную личность можно представить как некото¬
рую точку на пересечении неподвижных общезначимых коор¬
динат. Здесь отчетливо просматривается галилеевский идеал
науки: индивидуальный объект складывается из суммы обще¬
значимых, отчужденных от индивида качеств. Далее сумму
можно превратить в подобие системы, «просчитав» на большой
выборке, как эти качества между собой статистически корре¬
лируют. Главный принцип соблюден: индивидуально неповто¬
римое выхолащивается ради достижения «надежности», «вос¬
производимости» результатов.
Таким образом, физикалистическое мышление, последо¬
вательно восходя от простого к сложному, успешно проникло
318
Глава 5. Типы миропонимания.
во все закоулки человеческого знания. К середине прошлого
века поборник единого знания мог бы облегченно вздохнуть:
непротиворечивая картина мира восстановлена на новой
основе, все ее компоненты, от механики до психологии, под¬
властны идентичным в принципе методологическим приемам.
Однако что-то мешало успокоиться. Например, в той же
психологии стандартные личностные тесты служат важным
подспорьем для работы, но только подспорьем. Грамотный
психолог не ограничится представлением о личности как
наборе абстрактных качеств. Он ведь знает не только то, что,
скажем, тревожность «положительно коррелирует» с ответ¬
ственностью, но и то, что человек, крайне добросовестный
на работе, может оказаться разгильдяем в семейной жизни,
или наоборот. Знает он и то, что бесконечные факты подоб¬
ного рода обусловлены сложной иерархией индивидуальных
ценностей и отношений, т.е. конкретным содержанием лич¬
ности. Поэтому в практической работе он станет руководство¬
ваться больше собственным опытом и интуицией, чем внеш¬
ними схемами.
В искусствознании, где к началу XX в. преобладала мода
на «фабричные» аналогии, во второй половине века они уже
воспринимались как курьез. Да и в науковедении все оказа¬
лось совсем не так просто, как представлялось полвека ранее
(об этом мы далее расскажем). Во всех сферах исследования
человеческой коммуникации исследователи наталкивались
на историческую специфику, культурные и индивидуальные
особенности, выбивающиеся из физикалистической модели.
Но способна ли в принципе наука исследовать субъектив¬
ный мир человека, его индивидуально неповторимое содер¬
жание или здесь все и всегда будет зависеть от неповторимого
«чутья»? В этом пункте в психологии и в гуманитарных науках
вообще острее всего дала о себе знать ограниченность инте¬
гративных возможностей физикализма: очень уж явно субъек¬
тивный мир человека не умещался в «бессубъектные» схемы.
Крайним выражением антифизикалистского протеста
стали требования вовсе отказаться от аналитических мето¬
дов исследования душевной жизни: ее нельзя анализировать,
переносить полученные выводы и обобщения на незнакомого
индивида — здесь продуктивны только интуиция, «понима¬
ние», «вчувствование». Поэтому психология не может быть
наукой, она навсегда останется искусством, а то и религией.
Во всяком случае было предложено развести как совершенно
5.6. Пути восстановления единой науки: от психологии к физике
319
независимые сферы исследований естественнонаучную
и понимающую, или «интересную», психологию. Первая (как
предлагалось в одной академической дискуссии) должна изу¬
чать элементарные механизмы восприятия, скорость реакции,
движение глаз и т.д., а вторая — отвечать на вопросы типа:
«Почему Иван Карамазов так ненавидел Смердякова?» Какое
безрадостное предложение для человека, мечтающего о еди¬
ной науке — не только психологии, науке вообще!.. Ведь это
значит, что имеются сферы реальности, науке неподвластные,
мир не един.
Между тем, пока физикализм методично осваивал все
новые области знания, сводя их к простейшим принципам,
подспудно набирал силу обратный процесс междисциплинар¬
ной интеграции, охватывающий гуманитарные и естествен¬
ные науки.
5.6. Пути восстановления единой науки:
от психологии к физике
Классический тип рациональности центри¬
рует внимание только на объекте и выносит
за скобки все, что относится к субъекту и сред¬
ствам деятельности. Для неклассической раци¬
ональности характерна идея относительности
объекта к средствам и операциям деятельности;
экспликация этих средств и операций выступает
условием получения истинного знания об объ¬
екте. Наконец, постнеклассическая рациональ¬
ность учитывает соотнесенность знания об объ¬
екте не только со средствами, но и с ценностно¬
целевыми структурами деятельности.
В. С. Степин
Существенные изменения происходили в психологической
науке, где неудовлетворенность физикалистической мето¬
дологией выразилась бурным развитием так называемых
гуманистических школ — экзистенциальной, «понимаю¬
щей» психологии и т.д. Их приверженцы обрушились с резкой
критикой на научные методы вообще, объявив таковые непри¬
емлемыми для психологической, а соответственно, терапев¬
тической и педагогической практики. Каждая личность уни¬
кальна и неповторима, учили они, к ней неприменимы такие
320
Глава 5. Типы миропонимания.
процедуры, как аналитическое расчленение, обобщение, экс¬
траполяция и пр., на нее нельзя переносить представления,
почерпнутые из прежнего опыта. Чтобы эффективно работать
с личностью, ее надо понять, вчувствоваться в индивидуаль¬
ные переживания и особенности. Все это и означало выведе¬
ние психологии из научной сферы, превращение ее исключи¬
тельно в искусство, даже своего рода религию.
Пример
Карл Рэнсом Роджерс (1902—1987), один из лидеров гуманисти¬
ческой психологии, в 1987 г., незадолго до своей кончины, путе¬
шествовал по СССР с лекциями и демонстрационными сеансами.
Этот неутомимый 80-летний американец доказывал, насколько
вредны для психолога априорные (т.е. основанные на предыду¬
щем опыте и предшествующие знакомству с конкретным челове¬
ком) суждения о личности. И сразу вслед за тем, опираясь на свой
богатейший опыт, он утверждал, что каждый человек в глубине
души добр; будь он даже убийца и насильник, в основе личности
присутствует исконная человеческая доброта...
Откровенно говоря, у слушателей сложилось впечатление, что
лектор нас разыгрывает. Ведь только что страстно развенчива¬
лись методы обобщения, экстраполяции, и вдруг, без перехода, —
типично экстраполяционный ход: каждый человек добр по натуре.
Выходит, все дело не в процедуре, а в содержании выводов, но это
уже совсем другой вопрос.
Приведенный эпизод показывает, что современный ученый,
как бы ни был он разочарован обезличивающими принципами
физикализма, уже не может полностью зачеркнуть те методоло¬
гические процедуры, которые внедрены в европейское мышле¬
ние именно физикалистической парадигмой: индукция, верифи¬
кация, обобщение и т.д.
Оппозиция «психологии безличных механизмов» выража¬
ется не только отрицанием научных методов, но также усили¬
ями по построению «психологии действующей личности». При
этом ощущение, восприятие, эмоции, мышление, воля и т.д.
рассматриваются не как отдельные «способности» или «функ¬
ции», а как аспекты, этапы, моменты целенаправленного ори¬
ентирования и утверждения субъекта в мире. Психологи стре¬
мятся довести идеи деятельностного и личностного подходов
до уровня экспериментальных и практических методик. Задача
5.6. Пути восстановления единой науки: от психологии к физике
321
состоит в том, чтобы сочетать акцент на индивидуальности,
уникальности каждого субъекта с такими непреходящими цен¬
ностями науки, как достоверность, воспроизводимость резуль¬
татов и т.д.
К решению задачи подходят разными путями, например,
развивается направление, названное экспериментальной
психосемантикой. Суть ее методик заключается в том, чтобы
увидеть мир глазами другого человека, группы или культуры.
Ранее отмечалось, что традиционная психометрия представ¬
ляет личность в виде точки в многомерном пространстве
неподвижных координат (в полном согласии с принципами
галилеевского мышления). В экспериментальной психосеман¬
тике рассуждение прямо противоположно: исследование стро¬
ится таким образом, чтобы выявить значимые шкалы, по кото¬
рым испытуемый сознательно или бессознательно категори-
зует окружающий мир, т.е. опорные точки, координаты его
реального мировосприятия.
Стоит заметить, что интересные решения, позволяющие
непротиворечиво сочетать достоинства и достижения тради¬
ционной науки с субъектными представлениями, получаются
на пересечении психологии с семиотикой и лингвистикой.
Да и в самих этих дисциплинах усиливается внимание к актив¬
ной роли человека — носителя языка, смысловой информа¬
ции, культуры, субъекта многогранной текстовой деятельно¬
сти. В частности, прежде в семиотике основной акцент ставили
на отношение между знаками, а также между знаком и зна¬
чением (это называется синтактикой и семантикой). Лишь
в третью очередь рассматривалось отношение знака к адре¬
сату, к субъекту — прагматика, которая воспринималась как
нечто вспомогательное, третьестепенное. С 1970—1980-х гг.
приоритеты начали решительно меняться, на передний план
выступили функционально-целевая подоплека значения, отно¬
шение между прагматикой коммуникатора и прагматикой
реципиента. Здесь, в отличие от традиционного (предметного)
подхода, содержание уже не считается раз и навсегда заложен¬
ным в текст и безотносительным к пониманию, а индивиду¬
альные особенности не рассматриваются как помехи в канале
связи. Напротив, при целевом подходе содержание текста явля¬
ется функцией понимания.
Выдающийся культуролог М. М. Бахтин обратил внимание
на удивительное обстоятельство: отдельный текст не имеет
содержания; оно возникает на пересечении как минимум двух
2 1 Н.Г. Багдасарьян, В.Г Горохов, А.П Назаретян
322
Глава 5. Типы миропонимания.
текстов, и чем больше текстов включено в процесс, тем более
объемно, многогранно содержание. Иначе говоря, если раз¬
ные люди слушают или читают какой-либо текст, то в каждом
случае его содержание различно. Текст живет до тех пор, пока
он «умирает» в каждом восприятии, рождая каждый раз нечто
новое, и он тем более содержателен, чем более многозначен
и чем большее разнообразие интерпретаций способен проду¬
цировать. По этой логике содержание уже не столько извле¬
кается, сколько порождается читателем (слушателем, зри¬
телем), а сравнение содержаний на входе и на выходе канала
связи составляет богатейший предмет для семиотического,
культурологического или психологического исследования.
Пока речь идет о достаточно простом (например, канцеляр¬
ском) тексте, целевой подход по своим выводам почти тож¬
дествен предметному. Но коль скоро исследованию подверга¬
ются более сложные тексты (например, произведения искус¬
ства, философии), различие становится решающим. Коренным
образом меняются акценты в искусствоведении, педагогике
и других гуманитарных дисциплинах. Их сопряженность с пси¬
хологией, ориентация на субъекта и индивидуальность стано¬
вится признанной нормой.
Очень важно, что «психологизированная» семиотика ста¬
новится звеном, через которое субъектное мышление прони¬
кает в формализованные модели коммуникации, а в конечном
счете — в логику и математику.
Традиционно такие отрасли знания, как теория инфор¬
мации, теория игр, теория полезности или теория решений,
строились следующим образом. Исходно задаются абсолютно
рациональные персонажи (которые представлены в виде мате¬
матических формул), затем им приписывают все новые несо¬
вершенства, и таким путем модель как бы опускается (или вос¬
ходит) от математики к психологии.
Пример
Поясним сказанное на примерах. Еще до Клода Шеннона, счита¬
ющегося основоположником теории информации, была создана
простая математическая модель, в которой вероятности каждого
сигнала принимались одинаковыми. Почему же не решались сде¬
лать следующий шаг, допустив различную вероятность сигналов?
Потому что тогда пришлось бы ввести в модель понятие неожидан¬
ности, а оно, как писал предшественник Шеннона Ральф Хартли,
5.6. Пути восстановления единой науки: от психологии к физике
323
относится к компетенции психологии и не может интересовать
инженера. Шеннон сделал этот решительный шаг, введя в схему
информационного акта получателя сообщения. На выходе канала
появился своего рода вероятностно-статистический «демон», кото¬
рый точно знает распределение вероятностей между сигналами
конечного алфавита и через логарифмическую функцию вычис¬
ляет количество информации, соответствующее каждому посту¬
пающему сигналу (чем меньше вероятность сообщения, тем более
оно информативно).
Затем появилась семантическая теория информации в вер¬
сии Рудольфа Карнапа и Иегошуа Бар-Хиллела, которые заме¬
нили статистическую вероятность на индуктивную. Это значит,
что на выходе канала появился уже менее совершенный персо¬
наж: поскольку он опирается на заведомо ограниченный опыт,
постольку индуктивная вероятность может отличаться от истин¬
ной статистической вероятности. Иначе говоря, здесь уже допу¬
скается возможность ошибки. В последующих версиях вводились
дополнительные уточнения в виде нарастающих несовершенств,
благодаря чему «демон» как бы оживал, приближаясь к реальному
человеку — получателю сообщения. Были предложены также праг¬
матические концепции, где в схему вводится цель реципиента,
и тем самым возможность неполной, функционально ограничен¬
ной и неадекватной оценки сообщения последовательно возрас¬
тает.
Мы видим, как происходит концептуальное восхождение от без-
лико-разумного «демона» к человечески-несовершенному получа¬
телю сообщения, и это позволяет исследователю оценивать смыс¬
ловые параметры информации. Подобное развитие математиче¬
ских моделей в гротескной форме прогнозировал Норберт Винер.
В формальных моделях экономики, отмечал «отец кибернетики»,
взаимодействующие персонажи представляются как безупречно
разумные и столь же беспринципные игроки, что неправдопо¬
добно. Дальнейшим приближением к действительности должно
стать включение в модель психологической составляющей (в том
числе — «психологии дурака»).
В том же направлении развивались теория решений и теория
полезности. Первоначально строилась строго рациональная
модель с транзитивными предпочтениями: если А > В, а В > С,
то А > С. Однако дальнейшие исследования показали, что реаль¬
ные предпочтения людей нетранзитивны, а значит, как бы ало¬
гичны. Скажем, студент признает, что перед экзаменом полезнее
посетить консультацию, чем почитать учебник, а почитать учеб¬
324
Глава 5. Типы миропонимания.,
ник полезнее, чем погулять с девушкой, но на деле он может пред¬
почесть девушку, проигнорировав и учебник, и встречу с профес¬
сором. Больше того, он может, устав за день, даже от девушки
отказаться, лечь на диван и смотреть по телевизору пустой детек¬
тив — дело, казалось бы, вовсе бесполезное.
Иными словами, в действительности наша система ценностей
многомерна и многогранна, чего не учитывала математическая
теория полезности. Но по отношению к формальной модели чело¬
век при этом выступает как иррациональный и алогичный субъ¬
ект. На признании данного обстоятельства строится психологи¬
ческая теория полезности — спецификация и развитие математи¬
ческой теории. Однако возможен и обратный путь рассуждений:
от живого субъекта через накладываемые ограничения — к рацио¬
нальным «демонам». (Конечно, такой путь становится актуаль¬
ным после того, как исходный физикалистический путь от безли¬
ких «демонов» к человеку уже пройден.)
Например, на выходе канала связи живой человек со всеми его
несовершенствами. Затем на его мотивы, индивидуальные зна¬
ния и т.д. накладываются все новые уточнения, пока он не при¬
близится к предельно рациональному персонажу математической
модели. Тогда аналогом шенноновского «демона» мог бы оказаться
математик, полностью сконцентрированный в данный момент
на расчетных операциях, успевший прежде изучить на большом
текстовом массиве вероятность появления каждой буквы русского
языка (благодаря такой подготовке индуктивную оценку вероят¬
ности можно отождествить со статистической) и вычисляющий
по известной формуле информативность каждой появляющейся
буквы. В итоге модель Шеннона становится предельным частным
случаем более общей психологической концепции, кончено, с уче¬
том уточняющих ограничений.
Сходным образом начали рассуждать в теории игр, теории реше¬
ний, теории полезности: от живых субъектов к моделям с «демо¬
нами», и везде последние представляются как предельные частные
случаи в искусственно стилизованных ситуациях. То же и в тео¬
рии коммуникации. Предметный подход оказывается предель¬
ным частным случаем обобщенного целевого подхода: когда цель
реципиента сводится к тому, чтобы выяснить, чему равно 22 х 22,
а цель коммуникатора — сообщить, что 22 х 22 = 484.
По аналогичной схеме — от субъекта к «демону» — строится серия
новых подходов в логике и математике: конструктивистская, инту¬
иционистская школы, ценностный подход.
5.6. Пути восстановления единой науки: от психологии к физике
325
Ранее мы отмечали, что в классической логике личность
выступает только в качестве генератора помех, логических
ошибок, а корректное рассуждение протекает как бы помимо
субъекта. Но вот что читаем в книге известного математика
В. А. Успенского.
Из первоисточника
«Хотя термин “доказательство” является едва ли не самым главным
в математике, он не имеет точного определения. Понятие доказа¬
тельства во всей его полноте принадлежит математике не более
чем психологии: ведь доказательство — это просто рассуждение,
убеждающее нас настолько, что с его помощью мы готовы убеж¬
дать других»1.
Иначе говоря, математика представляется уже как некото¬
рый абстракт психологии общения (кстати, историки науки
подтверждают, что 2,5 тыс. лет назад логика и математика
выкристаллизовались именно из риторики). Можно было бы
привести похожие высказывания других авторов, но мы не слу¬
чайно сослались на брошюру, которая называется «Теорема
Гёделя о неполноте»: эта теорема в свое время дала решаю¬
щий импульс для такой перестановки акцентов. Австрийский
логик и математик Курт Гёдель в 1930-е гг. поразил научный
мир, доказав принципиальную неполноту любых математиче¬
ских оснований.
Прежние столетия прошли под знаком всеобщей уверенно¬
сти: математика — сугубо аналитическая наука, прибежище
безусловного знания; как супруга Цезаря, она вне подозрений.
Коль скоро нечто доказано математически, это уже сомнению
не подлежит. Доказать же можно все истинное, и любая акси¬
ома рано или поздно превратится в теорему. Правда, в начале
прошлого века в математике наступил глубокий кризис, свя¬
занный с парадоксами теории множеств, и усилия специали¬
стов были направлены на то, чтобы разрешить эти парадоксы.
И вот в такой момент Гёдель нанес родной своей науке удар
в спину. В лучших традициях логики и математики он дока¬
зал, что любая конечная модель, в том числе математическая,
базируется на постулатах, аксиомах, которые принципиально
невозможно обосновать в рамках этой модели. Чтобы доказать
1 Успенский В. А. Теорема Гёделя о неполноте. М., 1982. С. 9.
326
Глава 5. Типы миропонимания.
эти аксиомы, нужно найти более универсальную модель, кото¬
рая также опирается на свои постулаты, и так до бесконечно¬
сти. В действительности всякая модель обязательно опирается
на какую-то «веру», интуицию, на эмпирический опыт, кото¬
рый, будучи по определению конечным, ограниченным, всегда
может быть подвергнут сомнению и дезавуирован последую¬
щим опытом.
Это заставило математиков пересмотреть азы своей науки,
внедрило в умы здоровый скепсис. И когда один из ученых
в 1970-е гг. заявил, что математика — «самая гуманитарная
из всех наук», такое утверждение, хотя и вызвало дискуссию,
но уже не воспринималось как святотатство. Ибо к середине
прошлого века математика уже многими трактовалась как
«субъектная» наука, т.е. как абстрагированное выражение
человеческой деятельности, общения, мышления, и на дан¬
ном обстоятельстве строились новые подходы (конструкти¬
вистский, интуиционистский, ценностный), о которых мы
ранее упоминали.
Из семиотики, логики, математики субъектная методоло¬
гия распространилась на теорию познания. Акцент на деятель¬
ностной природе любого знания разрушает физикалистиче-
ское, позитивистское здание гносеологии. Этапы этого про¬
цесса представлены известным философом и историком науки
В. С. Степиным1. Автор справедливо подчеркивает: новейшая
гносеология и науковедение делают упор на том обстоятель¬
стве, что всякое знание возникает, сохраняется и существует
в деятельности и поэтому оно опосредовано целями, потреб¬
ностями, ценностями. Оно составляет всегда фрагмент некоей
целостной, внутренне структурированной реальности — сово¬
купного образа мира, и только в его контексте обретает бытие
и смысл.
Психологически это очень верно. Человек не потому
к чему-то стремится, что что-то знает (такое отношение
в действительности вторично), а потому что-то знает, что
к чему-то стремится. Цель, потребность генетически и фак¬
тически предшествуют знанию, и опережающая вероятност¬
ная модель всегда предшествует чувственным переживаниям,
а тем более, научным находкам. Такую зависимость психологи
прослеживают и в формировании индивидуальной картины
1 См.: Степин В. С. К проблеме структуры и генезиса научной теории //
Философия. Методология : сб. Наука. М. : Наука, 1972.
5.6. Пути восстановления единой науки: от психологии к физике
327
мира, и в тривиальных ситуациях повседневной деятельно¬
сти, и в сложных ситуациях научного поиска. Что мы видим,
замечаем, фиксируем, определяется нашими предваритель¬
ными установками и гипотезами. Поэтому, как показал круп¬
ный специалист по методологии науки Э. М. Чудинов, струк¬
тура научного факта всегда содержит в себе теорию, в рамках
которой он получен1.
Из когнитивных дисциплин субъектное мышление глубоко
проникает в обществоведение. Каналами для такого проникно¬
вения служат различные варианты деятельностного подхода.
В 1960—1980-е гг. плеяда отечественных философов, истори¬
ков, экономистов и социологов (Г. С. Батищев, Б. Ф. Поршнев,
А. Я. Гуревич, Г. Г. Дилигенский и др.) выступила с идеями, аль¬
тернативными господствовавшему в то время естественнои¬
сторическому подходу к исследованию социальных процессов.
В рамках последнего было принято утверждать, что действия
людей «также» играют роль в социально-исторических процес¬
сах или постулировать «диалектическое единство» человече¬
ской деятельности и объективных законов истории, как будто
законы — самостоятельная метафизическая сущность, кото¬
рая вступает в отношения с другой сущностью. Советские уче¬
ные новой волны, опираясь на ранние работы Маркса и письма
Энгельса, решительно изменили акцент: история — это дея¬
тельность преследующего свои цели человека.
Следовательно, все социально-исторические законы пред¬
ставляют собой законы человеческой деятельности, которая,
в свою очередь, теснейшим образом сопряжена с потребно¬
стями, ценностями, мотивами, представлениями, волей и эмо¬
циями конкретных людей (принцип единства деятельности
и сознания). Соответственно, и в экономике через отношение
вещей или стоимостей реализуется отношение людей с опре¬
деленной культурно и исторически сформированной психо¬
логией. Отсюда в структуре любого экономического, соци¬
ологического, частного или общеисторического закона мы
можем выявить соразмерные ему свойства и закономерно¬
сти социальной психологии. Тем самым в общественных нау¬
ках устраняется нестыковка между субъектно-целевой, дея¬
тельностной парадигмой, с одной стороны, и причинной, есте¬
ственноисторической парадигмой — с другой. Философская
категория целевой причинности, освобожденная от средне¬
1 См.: Чудинов Э. М. Природа научной истины. М. : Политиздат, 1977.
328
Глава 5. Типы миропонимания.
вековых мистификаций, сделалась легитимным методологи¬
ческим средством.
Иными путями, но в том же направлении двигались и зару¬
бежные обществоведческие школы. Они также преодолевали
крайности физикалистического детерминизма и оппозици¬
онных концепций экзистенциалистского толка, отвергающих
историческую причинность и признающих исключительно
свободную волю человека-творца. Движение в этом направ¬
лении началось еще в начале прошлого века работами круп¬
ного французского социолога Эмиля Дюркгейма (1858—
1917). В последующем включение социально-психологических
реалий в цепь причинно-следственных связей становилось
такой же нормой для многих исторических, социологических
и экономических теорий, как и учет конкретных материаль¬
ных обстоятельств при изучении психологических явлений.
Особенно отчетливо эта методологическая установка выра¬
жена в школе «Анналов», приверженцы которой ориентиро¬
ваны на поиск «человеческой составляющей» в каждой исто¬
рической эпохе или событии.
Сближение причинных представлений с целевыми совер¬
шенно очевидно и в науках о живой природе. Исследованиями
зоопсихологов, этологов и физиологов показано, что невоз¬
можно адекватно объяснить поведение животных и даже
растений без учета его целенаправленности. Если еще
И. П. Павлов старался игнорировать это обстоятельство при
построении рефлекторной теории, то в дальнейшем даже мно¬
гие его последователи вынуждены были отказаться от карте¬
зианского воззрения на биологический мир. Концепции доми¬
нанты, опережающего моделирования, физиологии активно¬
сти (А. А. Ухтомский, Н. А. Бернштейн), теория акцептора
действия (П. К. Анохин) полностью построены на убеждении
в целенаправленности организма. Было также показано, что
даже простейшие безусловные рефлексы не стереотипны, как
полагали Павлов и многие его современники: по своей ней¬
ронной архитектонике каждый рефлекс уникален, т.е. отли¬
чается от аналогичного рефлекса в том же организме и в ана¬
логичной ситуации.
В 1950—1960-е гг. в западной биологической литературе
проходили дискуссии об отношении к целевому и причинному
подходам в связи с переоценкой некоторых положений клас¬
сического дарвинизма. Сам Чарльз Дарвин писал когда-то, что
в изменчивости видов не больше преднамеренного плана, чем
в направлении ветра. Некоторые его современники и поклон¬
5.6. Пути восстановления единой науки: от психологии к физике
329
ники были уверены, что теорией естественного отбора нане¬
сен смертельный удар по телеологии. И лишь очень немногие
отмечали, что теория Дарвина выявила также «рациональ¬
ное зерно» телеологии. Действительно, теория естественного
отбора не допускает априорную устремленность эволюции
к конечной цели, например к появлению человека. В то же
время идея конкуренции и отбора предполагает, что каждая
особь, каждая популяция и их совокупность — биоценоз —
актуально целенаправленны. Их организация и поведение
нацелены на то, чтобы обеспечить сохранение системы. Только
при таком условии мыслимы борьба за выживание, сохране¬
ние более эффективных в данных обстоятельствах организмов,
популяций и ценозов в ущерб менее эффективным.
Пример
Сначала Дарвин, следуя Ж. Б. Ламарку, полагал, что побеждают
в естественном отборе самые большие и сильные особи. Но с раз¬
витием палеонтологии — науки об истории жизни — накаплива¬
лись свидетельства, не согласующиеся с таким предположением.
Например, по ископаемым отпечаткам птеродактиля видно, что
он был значительно больше знакомого нам воробья, который,
несомненно, является потомком птеродактиля. Значит, вели¬
чина и, вероятно, физическая сила не служат решающим фак¬
тором отбора. Тогда Дарвин заимствовал у своего соотечествен¬
ника Герберта Спенсера термин «наиболее приспособленный» (the
fittest), и вроде бы все встало на свои места. Однако уже в XX в.
методологи обнаружили логический круг: критерием отбора
(условием выживания) считается приспособленность, а доказа¬
тельством приспособленности — факт выживания. В итоге теория
естественного отбора в классической версии оказалась неопро¬
вержимой, а значит, и бездоказательной. (Как писал один анали¬
тик, у теории Дарвина есть масса достоинств и только один недо¬
статок — ее совершенно невозможно опровергнуть.) Кроме того,
очень значительные коррективы в дарвиновскую теорию заста¬
вило внести развитие генетики и экологии.
Таким образом, XX в. был ознаменован становлением синтетиче¬
ской теории эволюции, в которой в конечном счете критерием
отбора считаются потребности биоценоза и биосферы в целом
на данном этапе их существования. Здесь уже упор делается
на структуре экологических ниш, особенности каждой из кото¬
рых в текущих обстоятельствах определяют преимущество той
или иной величины, формы, окраски, поведения и прочих харак¬
теристик. Естественный отбор трактуется как механизм стабили¬
330
Глава 5. Типы миропонимания.
зации, а содержание биологической эволюции состоит в последо¬
вательном возрастании внутренней сложности биосферы — видо¬
вого и поведенческого разнообразия, которое обеспечивало также
рост ее совокупной «интеллектуальности» от одной геологической
эпохи к другой.
Экологии принадлежит особая роль в процессе возрожде¬
ния целевых представлений и их нового синтеза с представле¬
ниями причинности. Убедительно продемонстрировав систем¬
ность природного бытия, взаимообусловленность отдельных
элементов биосферы, эта комплексная наука лишила всяких
мистических коннотаций вопросы типа: для чего нужны тот или
иной вид или популяция? как они способствуют сохранению,
нормальному функционированию всей системы? Экология
сопрягла, говоря словами известного философа Э. В. Ильенкова,
понятие целЕсообразности с понятием «целОсообразности».
Общество на печальном практическом опыте убеждалось,
к каким удручающим последствиям приводит непродуман¬
ное истребление «вредных» видов — волков, воробьев и т.д. —
и вообще бесцеремонное опустошение экологических ниш.
Это либо разрушает экосистему, любо приводит к замещению
одного вида другим: например, место истребленных волков
занимают одичавшие псы, которые оказываются опаснее вол¬
ков и для окружающей среды, и для самого человека.
Таким образом, экология заявила о себе как последова¬
тельно телеономическая наука. Термин «телеономия» возник
в дискуссии 1950—1960-х гг., о которой мы упоминали, в каче¬
стве альтернативы классической телеологии. Акцент в новой
парадигме перенесен с априорной устремленности к буду¬
щим предустановленным состояниям на актуальную целена¬
правленность сохранения, так что эволюция выступает в каче¬
стве последовательных апостериорных эффектов конкурен¬
ции и отбора.
Возрождается целевой подход и на противоположном
от экологии полюсе биологической науки — в молекулярной
биологии, изучающей явления на клеточном уровне. Показано,
например, что процессы ферментного синтеза тонко сбалан¬
сированы в соответствии с потребностями клетки в данный
момент времени.
Пример
Телеономические рассуждения, конечно, ущемляют идеал физи-
кализма, поэтому они долго вызывали протест со стороны тради¬
5.6. Пути восстановления единой науки: от психологии к физике
331
ционно мыслящих биологов. Еще в 1980-е гг. некоторые из них
утверждали, что это не более чем вынужденный и временный ком¬
промисс, свидетельствующий о неразвитости наук биологического
профиля. Явления живого мира слишком сложны, утверждали
они, поэтому приходится мириться с тем, что наука пока не спо¬
собна исчерпывающе объяснить их и вынуждена апеллировать
к ненаучным понятиям вроде «цели».
Академик П. К. Анохин по этому поводу цитировал шутку одного
немецкого коллеги: «Целесообразность — это та дама, без кото¬
рой не может жить ни один биолог, хотя все они стесняются поя¬
виться с нею в обществе». А почти на 100 лет ранее другой немец¬
кий ученый, философ и логик Христоф фон Зигварт, писал о «стыд¬
ливости по недоразумению», свойственной биологам и медикам.
Действительно, в медицине XIX в. хорошим тоном считалось испо¬
ведовать сугубо причинный подход, и мало кто замечал, что, когда
врач говорит о норме и патологии, он вольно или невольно пере¬
ходит к целевым представлениям.
Итак, права целевого мышления последовательно восста¬
навливаются в психологии, в гуманитарных и общественных
дисциплинах, в науках о живой природе. Волна, распространя¬
ющаяся от психологии к естествознанию, — не просто возрож¬
дение аристотелевской телеологии, а новый виток спирали.
Причинная и целевая парадигмы в каждой науке по-своему
интегрируются, ассимилируя методологические достижения
физикализма и сочетая их с преимуществами субъектного
взгляда на предмет. Общая направленность рассуждений при
этом ориентирована сверху вниз — от человека и тонких пси¬
хических реалий к стандартным логическим операциям, соци¬
альным процессам и, далее, к природе. Относительно более
простые, эволюционно ранние реальности как бы уподобля¬
ются более сложным и эволюционно позднейшим. Природа
опять выглядит в чем-то человекоподобной: по некоторой ана¬
логии с людьми животные, экосистемы и отдельные клетки
рассматриваются как целеустремленные субъекты.
Подобная стратегия междисциплинарной интеграции полу¬
чила название элевационизма (от лат. elevatio — возведение).
Как мы помним, основная интегративная стратегия физика¬
лизма строилась на редукции, т.е. сведении высшего к низ¬
шему, распространении аналогий и объяснительных метафор
от механических процессов на жизнь, общество и человека.
332
Глава 5. Типы миропонимания.
Обратная стратегия — элевация: эволюционно высшее состав¬
ляет источник аналогий для уяснения низшего.
Справка
Эту методологическую оппозицию не следует путать с холиз¬
мом и элементаризмом. Там иной параметр классифика¬
ции: строится ли рассуждение от целостности к элементам или
целое рассматривается как аддитивная совокупность элементов
и их свойств. Это часто в большей или меньшей степени совпа¬
дает с параметром «элевационизм — редукционизм», но не обя¬
зательно. Для Спинозы, например, человек потому и есть «вещь
среди вещей», что он частица универсальной Богоматерии.
Однако, констатируя сближение парадигм причинного
и целевого объяснения в науках о человеке, обществе и живой
природе, мы находимся лишь на полпути. При любом раскладе
несомненно, что несущие конструкции научной картины мира
составляет физическое знание. Поэтому для того, чтобы субъ¬
ектно-целевая парадигма могла образовать полноценную
альтернативу физикализму, она должна быть сопоставима
по широте охвата реальности. Действительно, элевационист-
ская волна не могла бы играть существенную роль в процессе
междисциплинарного синтеза, если бы она остановилась перед
стенами цитадели физикализма — самой физической науки.
И здесь обнаруживается самое замечательное обстоятельство:
в XX в. физике так же стало тесно в жестких рамках антисубъ-
ектного мышления.
5.7. Синтез редукционистской
и элевационистской стратегий*
Начало эволюционного миропонимания
Если мышь смотрит на Вселенную, изменя¬
ется ли от этого состояние Вселенной?
Альберт Эйнштейн
Рассказывая о том, как физика XX в. вырастала из своих сталь¬
ных доспехов, напомним, что исходная идея физикализма —
устранение из науки субъекта — изначально обрела две ипо¬
стаси: гносеологическую и онтологическую. С одной стороны,
необходимо очистить знание от носителя знания, его целей,
5.7. Синтез редукционистской и элевационистской стратегий..,
333
гипотез, исследовательских процедур; с другой — исключить
мысль о том, что сам предмет изучения является субъектом
и его поведение подчинено каким-либо задачам, целям.
Что касается гносеологической стороны вопроса, то в совре¬
менной физике классический идеал физикализма развенчан
полностью и безусловно. Когда Альберт Эйнштейн задавал
вопрос о мыши, глядящей на Вселенную, для многих его совре¬
менников тот звучал уже риторически, поскольку ответ на него
представлялся ясным: да, меняется! Правда, чуть-чуть. Это
«чуть-чуть» для классической физики было незаметно, потому
что ее измерения оставались, по современным меркам, гру¬
быми и приблизительными. Для квантовой механики оно ста¬
новится принципиальным. После того, как были сформулиро¬
ваны принцип неопределенности В. Гейзенберга, корпуску¬
лярно-волновой дуализм Л. Де Бройля, а также установлено
равноправие систем отсчета (согласно теории относительно¬
сти), система наблюдения, акт и процедура наблюдения оказа¬
лись включенными в саму структуру физической теории.
Стало ясно, что, когда исследователь наблюдает процессы
микромира и старается их зафиксировать, он тем самым вме¬
шивается в самое протекание процесса, т.е. наблюдатель
со своими приборами, органами восприятия и познаватель¬
ной активностью составляет компонент физического мира,
и пренебречь этим обстоятельством тем труднее, чем выше
строгость анализа. Возросшая строгость анализа укрепила
убеждение физиков в том, что они, как и ученые, работающие
в иных предметных областях, оперируют идеальными моде¬
лями реальности. Отсюда же вытекало, что чем строже зна¬
ние, тем менее оно терпит однозначные, безальтернативные
оценки. В таком контексте Макс Борн сформулировал принцип
дополнительности, почерпнутый, по его собственному при¬
знанию, из психологии: альтернативные модели могут быть
в равной мере продуктивными и не исключать, а дополнять
друг друга, давая объемную картину одной и той же предмет¬
ной реальности.
Примечательно, что взаимодополнительность описаний,
влияние условий, процедур, самого факта наблюдения на ход
событий — догадки, исходящие от психологической науки, —
на собственном материале сформулированы профессиональ¬
ными физиками. Принятие подобных идей, радикально ущем¬
ляющих классический идеал науки, нелегко давалось даже
самим авторам, а тем более их коллегам. Следы сопротивле¬
334
Глава 5. Типы миропонимания.
ния и драматических переживаний отчетливо видны в специ¬
альной литературе 1930—1950-х гг., а также в последующих
мемуарах.
Из первоисточника
Вот, например, выдержка из книги воспоминаний М. Борна:
«В 1921 годуя был убежден, и это убеждение разделялось боль¬
шинством моих современников-физиков, что наука дает объектив¬
ное знание о мире... В 1951 году я уже ни во что не верил. Теперь
грань между объектом и субъектом уже не казалась мне ясной»1.
Этот методологический и психологический кризис в основ¬
ном разрешился в 1950-е гг. признанием того, что нарушение
жестких граней между объектом и субъектом не только не дис¬
кредитирует физическое знание как таковое, но и способствует
повышению его достоверности. Таким образом, в гносеоло¬
гическом плане основное требование классического физика-
лизма было физикой развенчано. Физика, обогащенная тео¬
рией относительности и квантовой механикой, а вместе с ней
и вся наука, перешла в неклассическую стадию.
Но в какой мере субъектно-целевые представления при¬
менимы в самой онтологии физического знания? Эта сто¬
рона вопроса также начала вновь волновать физиков уже
в 1920-е гг. Как отмечалось ранее, целевой подход в физике
ни в эпоху Галилея и Бэкона, ни в последующем полностью
не отмирал (по этому поводу упоминались имена Кеплера,
Лейбница, Мопертюи и Эйлера). Однако XX в. был ознамено¬
ван новым всплеском антропоморфных (человекоподобных)
аналогий.
Как только Вернер Гейзенберг (1901—1976) сформулиро¬
вал принцип неопределенности (1927), начались разговоры
о «фундаментальном индетерминизме природы» и о том, что
элементарные частицы обладают свободой воли. Известный
французский физик Поль Дирак (1902—1984) уподобил пове¬
дение ансамбля частиц социально-демографическим процес¬
сам. Такая аналогия быстро вошла в моду, поскольку ученая
публика находилась под впечатлением от блестяще доказан¬
ных социологами В. Парето и Э. Дюркгеймом фактов макро-
групповой закономерности.
1 Борн М Физика в жизни моего поколения. М. : Изд-во иностр. лит.,
1963. С. 230.
5.7. Синтез редукционистской и элевационистской стратегий.
335
Мнение экспертов
Вильфредо Парето (1848—1923) на богатом статистическом
материале обнаружил, что в различных сферах социальной орга¬
низации соблюдается стабильное соотношение: 20/80. Например,
80% материальных ценностей и доходов сосредоточено в руках
20% населения (после революций и потрясений данное соотноше¬
ние неизменно восстанавливается); 80% научных открытий совер¬
шают 20% ученых и т.д.
Эмиль Дюркгейм, со своей стороны, показал, что невозможно
предвидеть, например, самоубийство каждого конкретного (пси¬
хически здорового) человека, однако, зная обстановку в стране,
можно с известной точностью предсказать общее число самоу¬
бийств в наступающем году. То же относится ко многим другим
сторонам жизни: каждый индивид относительно автономен в при¬
нятии решений, но, когда дело касается масштабных социальных
процессов, в силу вступает закон больших чисел.
Поль Дирак предположил, что нечто подобное происхо¬
дит и в микромире. Поведение каждой частицы произвольно,
но на большом ансамбле проявляются надежные статистические
закономерности.
Популярными среди физиков сделались и прямые панпси¬
хические суждения. Приведем весьма красноречивую цитату
из «Фейнмановских лекций по физике».
Из первоисточника
Ричард Фейнман (1918—1988), крупнейший американский
физик, лауреат Нобелевской премии (1965), обсуждая прин¬
цип наименьшего действия в квантовой механике, писал: «Все
ваши инстинкты причин и следствий встают на дыбы, когда вы
слышите, что частица “решает”, какой ей выбрать путь, стре¬
мясь к минимуму действия. Уж не “обнюхивает” ли она сосед¬
ние пути, прикидывая, к чему они приведут — к большему или
меньшему действию?.. Правда ли, что частица не просто “идет
верным путем”, а пересматривает все другие мыслимые траек¬
тории? И что, если, ставя преграды на ее пути, мы не дадим ей
заглядывать вперед, то мы получим некий аналог дифракции?
Самое чудесное во всем этом — что все действительно обстоит
так. Именно это утверждают законы квантовой механики. Так что
наш принцип наименьшего действия был сформулирован не пол-
336
Глава 5. Типы миропонимания.,
ностью. Он состоит не в том, что частица выбирает путь наимень¬
шего действия, а в том, что она “чует” все соседние пути и выби¬
рает тот, вдоль которого действие минимально»1.
Другой американский физик, А. Кохрам, отождествлял
сознание с волновыми свойствами материи и доказывал, что
оно присуще всем физическим телам. Известный советский
физик, член-корреспондент АН СССР Д. И. Блохинцев, опубли¬
ковал большую статью в серьезном академическом сборнике.
Там он без обиняков утверждал и настаивал на том, что «пси¬
хика неотделима от любой формы материи», что фотон обла¬
дает свободой воли и сознанием, хотя и «менее совершенным»,
нежели человеческое2.
Пример
Предлагался даже проект «понимающей физики» — по анало¬
гии с понимающей психологией! Напомним, приверженцы этой
психологической школы утверждают, что в психологии бессмыс¬
ленно анализировать, выводить общие закономерности и т.д.
И вот нашлись сторонники привнесения этой идеи из психоло¬
гии в физику. Чтобы разобраться в причинах некоторого пове¬
дения молекулы, по мнению таких энтузиастов, исследователь
может «вообразить себя» молекулой, «поставить себя на ее место»
и начать рассуждение с вопроса: «Если бы я был молекулой...»
Наверное, панпсихические версии подобного типа представляют
своего рода антифизикалистический экстремизм, вызванный разо¬
чарованием в устоявшихся образцах. Более декретированным
путем та же эмоциональная тоска по человеческому проявляется
нарочито антропоморфной терминологией. Общепринятыми тер¬
минами микрофизики стали «цвет», «запах», «аромат», «очарова¬
ние», появилась даже «шизоидная частица» («шизон»). Весьма нео¬
бычным способом образовано название гипотетической фунда¬
ментальной частицы с дробным зарядом (совершенная нелепость
с классической точки зрения) — «кварк». Оно взято из романа
сюрреалистического писателя Джеймса Джойса. Там в одном эпи¬
зоде герою по имени Марк снится кошмар, за ним гонится чудо¬
1 Фейнман Р., Сэндс М. Фейнмановские лекции по физике. Вып. 6.
Электродинамика. М. : Мир, 1966. С. 109.
2 См.: Блохинцев Д. И. Размышления о проблемах познания, творчества
и закономерностях процессов развития // Теория познания и современная
физика : сб. М. : Наука, 1984.
5.7. Синтез редукционистской и элевационистской стратегий.,
337
вище и кричит: «Три кварка для мистера Марка!» Это бессмыс¬
ленное звукосочетание и принято в качестве фундаментального
физического термина. Заметим, к слову, что такое «баловство»
свойственно физикам, которые всеми правдами и неправдами
стремятся очеловечить свою науку, в то время как некоторые гума¬
нитарии все еще продолжают грезить об обратном — о подстройке
своего предмета под псевдофизикалистскую строгость.
До сих пор мы говорили преимущественно о микрофизике.
Но подобный «антифизикалистический экстремизм» наблю¬
дается также и на противоположном фланге физической кар¬
тины мира — в астрофизике и космологии. Как известно, XX в.
потряс космологию теорией относительности, фридманов-
скими моделями Вселенной и образом сингулярного состо¬
яния. Вселенная опять, как до Джордано Бруно, стала пред¬
ставляться конечной в пространстве и времени. Сложилась
странная картина: Вселенная возникла 12—15 млрд лет назад
из некоей математической точки, которой приписывались бес¬
конечные значения давления и плотности — сингулярность.
Физический смысл такого образа долго оставался непонятным.
Справка
Сегодня физики вернулись к идее бесконечного Космоса —
Мультиверса, состоящего из неограниченного множества все¬
ленных, вырастающих одна из другой по принципу «пузыряще¬
гося вакуума»; тогда сингулярность может быть фазовой точкой
образования нашей Метагалактики из другой вселенной. Новая
модель, конечно, не снимает всех вопросов и даже углубляет
предпосылки «антропного космологического принципа» (об этом
см. далее).
Все это повлекло за собой, с одной стороны, взвешенное
обсуждение перспектив «новой физики», адекватной услож¬
нившимся концептуальным задачам, поиск новых космо¬
логических моделей, исключающих мистические допуще¬
ния, а с другой — появление серьезных попыток отрицать
все прежние естественнонаучные требования как несостоя¬
тельные. В частности, в середине прошлого века астрофизики
обратили внимание на то, что появление во Вселенной живого
вещества обеспечено удивительным сочетанием универсаль¬
ных констант. Причина того, что каждая константа именно
22 Н.Г. Багдасарьян, В.Г. Горохов, А.П. Назаретян
338
Глава 5. Типы миропонимания.
такова, не ясны, но, если бы хоть одна из них была несколько
иной (например, отношение массы протона и массы элек¬
трона немного отличалось бы от наблюдаемого), образование
белково-углеводных структур, а значит, и человека, было бы
невозможно. В итоге был сформулирован антропный принцип,
который превратился в ключевую идею современной космо¬
логии. Согласно его самой общей формулировке, физические
свойства Вселенной таковы, какими мы их знаем, потому что
во Вселенной существует человек, наблюдатель.
Пример
Идея, конечно, беспрецедентная для классического естествозна¬
ния, и она рождает противоречивые версии. Одна из них, обозна¬
ченная как сильный вариант антропного принципа, гласит, что
Метагалактика — грандиозная искусственная лаборатория, где
Некто проводит эксперимент. Этот Некто рассчитал и обеспечил
необходимое сочетание физических параметров, запрограммиро¬
вав тем самым последующее развитие событий. «Здравая интер¬
претация фактов, — писал известный английский астрофизик
Ф. Хойл, —дает возможность предположить, что в физике, а также
химии и биологии экспериментировал “сверхинтеллект” и что
в природе нет слепых сил, заслуживающих внимания»1.
В подобных случаях разочарование в физикализме обора¬
чивается развенчанием вообще всех естественнонаучных нор¬
мативов, а субъектная альтернатива состоит в том, что субъект
переносится в запредельные сферы: либо рисуется Творец, сни¬
мающий большую часть теоретических проблем, либо физиче¬
ским частицам изначально навязываются специфически чело¬
веческие свойства (воля, сознание).
Не столь сенсационное, но мощное давление на физика-
листические нормативы исходит от кибернетической теории
систем и теории самоорганизации. Например, геофизики,
исследующие ландшафт как целостное образование, обнару¬
живают, что он реагирует на разрушительное воздействие так,
чтобы за счет внутренних ресурсов компенсировать негатив¬
ный эффект и сохранить исходные параметры. Для этого выра¬
батываются защитные обратные связи. Если воздействие очень
сильное, то включаются запасные обратные связи, т.е. отчет¬
1 Цит. по: Девис П. Случайная Вселенная. М. : Мир, 1985. С. 141.
5.7. Синтез редукционистской и элевационистской стратегий.
339
ливо проявляются феномены устойчивости и ультраустойчиво¬
сти. Напрашивается аналогия с кибернетическим устройством,
наделенным свойствами управления и контроля.
Математическую модель такого комплекса легче постро¬
ить, приняв его за целеустремленную систему. Но прямо зая¬
вить об этом как-то неловко, ведь еще от Галилея известно, что
истинное знание есть знание причин, а не целей. В результате
в специальной литературе находим тексты вроде следующего:
«Вопрос о том, обладает ли объект “внутренней” целенаправ¬
ленностью в точном смысле слова, — не обсуждается. Включая
свою точку зрения в описание системы, исследователь создает
эту целенаправленность и исходит из нее». Иначе говоря, гео¬
физик приписывает объекту целенаправленность, потому что
ему так удобно, а соответствует ли это действительности —
пусть думают философы («внутренняя цель» — кантовское
понятие). Этот, в общем-то, несколько лукавый прием распро¬
странен в работах по геофизике и теории систем и даже воз¬
веден в ранг специального научного принципа под названием
«эврителизм» — приписывание ландшафту целевых функций
для удобства причинного описания наблюдаемых процессов.
Такие компромиссные решения весьма показательны. Они
свидетельствуют о том, что естествоиспытателям уже трудно
обходиться без целевого подхода, хотя инерция прежних догм
препятствует недвусмысленному признанию данного обстоя¬
тельства.
Между тем проникновение системных представлений
в физическую теорию делает нормативными телеономические
формулировки. Современный физик вполне серьезно задает
себе (и коллегам) вопросы типа: «Для чего природе потребова¬
лось несколько видов нейтрино?», «Зачем нужны лямбда-гипе-
роны?» и т.п. В астро- и микрофизике прослеживается явное
влияние экологии с ее концепцией системных ниш: каждый
вид или популяция выполняет свою роль в обеспечении дина¬
мической устойчивости экосистемы. Используя продуктивную
аналогию Вселенной с биосферой, физики открывают «на кон¬
чике пера» частицы и элементы, которые потом обнаружива¬
ются эмпирически.
Еще один характерный фактор неизбежного сближения
целевого и причинного подходов — естественнонаучные
модели самоорганизации, получившие в различных школах
и странах многообразные наименования: нелинейная нерав¬
новесная термодинамика, синергетика, теория динамического
340
Глава 5. Типы миропонимания.,
хаоса и т.д. Исследуя механизмы спонтанного (т.е. при отсут¬
ствии внешнего управления) повышения внутренней сложно¬
сти физических, биологических, социальных систем, авторы
таких моделей вынуждены пользоваться категориями «кон¬
куренция», «отбор», «игра», а иногда даже категорией «цен¬
ность» информации. Все эти категории заведомо телеоно-
мичны, поскольку предполагают наличие конкурирующих
контрагентов, критериев отбора и оценки, что вплотную под¬
водит к субъектной онтологии. Тем не менее при построении
моделей самоорганизации долгое время мирились с внутрен¬
ним противоречием под давлением физикалистической тради¬
ции: конкуренция без субъектов, игра без игроков, отбор и цен¬
ность без целевых критериев. В итоге эволюционный процесс
сводился к сугубо структурным эффектам, а обратное влияние
функции на структуру оставалось вне поля зрения. Отражение,
психика, интеллект — все это рассматривалось лишь в качестве
эпифеноменов (т.е. явлений побочных, не играющих самосто¬
ятельной роли) материальной самоорганизации. В последую¬
щем исследователи самоорганизации заметили, что без учета
структурно-функциональных зависимостей вся концепция эво¬
люционных процессов повисает в воздухе.
Пример
Классическая синергетика, например, выявила механизмы спон¬
танного повышения сложности в результате неизбежных флук¬
туаций в нелинейном мире. Но по такой логике выделившаяся
из среды высокоорганизованная неравновесная система (напри¬
мер, живой организм) должна была бы вернуться к равновесному
состоянию под давлением следующей флуктуации. Чтобы этого
не происходило, такая система должна активно отстаивать свое
выделенное состояние, производить работу, направленную про¬
тив разрушительного давления среды. Для этого требуется слож¬
ное адаптивное поведение, динамичное и внутренне дифференци¬
рованное отражение (моделирование) значимых элементов среды.
Действительно, чем выше организована система, тем сложнее ее
поведение и тем сильнее развит «интеллект», регулирующий вза¬
имодействие с внешним миром. Как неоднократно отмечал созда¬
тель неравновесной термодинамики, лауреат Нобелевской премии
(1977) Илья Романович Пригожин, равновесие «слепо», и только
необходимость удерживать состояние устойчивого неравновесия
делает систему «зрячей».
5.7. Синтез редукционистской и элевационистской стратегий.
341
В последнее время при изучении эволюционных факторов
и механизмов акцент переносится с проблемы возникновения
новых форм (которое постоянно происходит в нелинейном
мире) на проблему их сохранения. Обобщенное представление
синергетики как науки об устойчивом неравновесии и, соот¬
ветственно, об антиэнтропийных механизмах, вплотную сбли¬
жает физику, химию и биологию с психологией.
Сказанное предполагает, что, с одной стороны, отражение,
психика, интеллект («субъективная реальность») суть не слу¬
чайные довески к материальной сложности, а самостоятель¬
ные факторы эволюции, роль которых последовательно воз¬
растала на протяжении миллиардов лет. С другой стороны, эти
реальности не возникают из ничего: простейшим физическим
взаимодействиям присущи качества, которые не являются еще
ни жизнью, ни мышлением, ни сознанием (как полагают пан-
психисты), но содержат отдаленные предпосылки субъектив¬
ных феноменов, которые образуются на позднейших фазах
эволюции.
Это уже совсем иной взгляд на единство мира и интегра¬
цию наук. Мы видим, как стратегия редукции дополняется
противоположной стратегией элевации. Эвристические мета¬
форы и аналогии строятся не только снизу вверх — от эволю¬
ционно низших форм к высшим, но и сверху вниз, т.е. в низ¬
шем ищутся эволюционные предпосылки высшего. Заострив
альтернативу до гротеска, можно сказать, что представле¬
ние о человеке как сверхсложной физической частице («вещь
среди вещей») сочетается с представлением о механическом
объекте как «дочеловеке». Подобная взаимодополнительность
помогает различать качественные определенности в эволюци¬
онном и перспективном контексте.
Пример
Как не вспомнить вновь философские предвосхищения! Спиноза
считал мышление атрибутом (неотъемлемым свойством) материи.
В «Монадологии» Лейбница каждая частица — монада — обладает
индивидуальным «стремлением» («аппетицией»). Юный Маркс,
восприняв идеи философа-мистика XVII в. Якоба Бёме, писал, что
материи присущи имманентное «стремление», «напряжение»,
«жизненный дух», что она есть «субъект всех изменений». Фридрих
Ницше в книге «Воля к власти», игнорируя и презирая «научный
метод», описывал взаимодействия неорганического мира через
342
Глава 5. Типы миропонимания.
борьбу «стремлений», на которой строятся компромиссные «согла¬
шения» — материальные структуры. Русский ученый и философ
Александр Александрович Богданов (1873—1928) разработал «все¬
общую организационную науку» — тектологию, доказывая, что
в любом элементарном взаимодействии реализуется постоянная
борьба организационных форм и что в этом состоит сущность
материальных процессов.
Эта многовековая традиция, примыкающая к натурфилософской
идее гилозоизма (учения об одушевленности и одухотворенности
всей материи) экзотична для классического естествознания, в кон¬
тексте которого человек в его душевных и духовных проявлениях
представляет собой малосущественный, второстепенный аппен¬
дикс мироздания, некую даже досадную помеху в картине мира.
Или, как иронически писал И. Пригожин, «ошибку природы». Для
построения цельной картины мира было бы удобнее, комфортнее,
если бы человека вовсе не существовало и исследователь вольно
или невольно убеждал себя, будто его и вправду не существует.
Существование человека как досадное недоразумение —
самый явственный порок классической картины мира. Сегодня
положение решительно меняется. Исследователи новой фор¬
мации придают существованию жизни, культуры, разума ста¬
тус факта, фундаментального для естествознания, и тезис
«Я существую!» становится исходным для построения есте¬
ственнонаучной теории.
Действительно, немыслим более бесспорный эмпирический
факт, чем факт собственного существования исследователя.
Можно сомневаться в существовании объективного мира,
других вещей и людей: ведь об это мы можем судить только
по субъективным ощущениям. Тогда не есть ли мир совокуп¬
ность моих зрительных, тактильных и прочих ощущений и их
интерпретаций? Логически опровергнуть точку зрения, назы¬
ваемую в философии позицией солипсизма, долго никому
не удавалось. В классических притчах философы прибегают
к «осязаемым аргументам», т.е. бьют друг друга палками, дабы
доказать оппоненту реальность объективного мира; но боль
от удара — тоже субъективное ощущение, и, строго говоря,
она ничего не доказывает. Так что существование внешнего
мира приходилось принимать на веру. Многие мыслители
испытывали по данному поводу разочарование, называли
невозможность логически доказать наличие внешнего мира
5.7. Синтез редукционистской и элевационистской стратегий..
343
позором философии и человеческого ума, а в ряде случаев
и психически заболевали на этой почве.
Между тем еще в XVII в. Рене Декарт нащупал хитрый ход,
который долгое время не был оценен по достоинству: фило¬
соф пошел еще дальше, поставив вопрос о реальности своего
собственного существования. Получилось, что, если солип¬
сист просто отвергнет такой вопрос, то останется непоследо¬
вательным. Будучи последовательным и усомнившись в соб¬
ственном существовании, он попадет в «ловушку Декарта»:
сомневаюсь, значит, мыслю, а мыслю — значит, существую!
Поскольку факт собственного существования становится
исходным, постольку с ним обязана согласоваться фундамен¬
тальная теория физических, биологических или социальных
процессов. Cogitoу ergo mundus talis est («Я мыслю, значит, таков
мир») — лозунг антропного космологического принципа в его
взвешенном варианте. Потому что, если бы мир был иным,
в нем не было бы мыслящего субъекта. Соответственно, как
писал английский астрофизик П. Девис, «любая физическая
теория, противоречащая существованию человека, очевидно,
неверна»1. Скажем осторожнее: она заведомо неполна и тре¬
бует решающих дополнений.
Пример
В классической физике единственным асимметричным законом,
ответственным за необратимость времени, считался закон воз¬
растания энтропии (второе начало термодинамики). Все попытки
ограничить его действие, доказать нераспространимость этого
закона на живое вещество или общество оказались несостоя¬
тельными. Согласно известной среди физиков пгутке, термодина¬
мика — это старая властная тетка, которую все недолюбливают,
но которая всегда оказывается права.
Но, если единственным вектором «стрелы времени» явля¬
ется необратимый рост энтропии, то мир должен был последо¬
вательно изменяться от сложного к простому, от неравновес¬
ных состояний к равновесным, от разнообразия к однообразию,
от организации к хаосу. Тогда трудно не согласиться с Людвигом
Больцманом, утверждавшим, что «единственное нормальное
состояние Вселенной соответствует ее “тепловой смерти”»2.
1 Девис П Случайная Вселенная. М. : Мир, 1985. С. 154.
2 Цит. по: Пригожин ИСтенгерс И. Время. Хаос. Квант. М. : Прогресс,
1994. С. 51.
344
Глава 5. Типы миропонимания.,
Между тем огромный массив данных космологии, палеонтоло¬
гии, антропологии и исторической социологии вопиет об обрат¬
ном. На протяжении миллиардов лет из «кварк-глюонной плазмы»
образовались ядра и атомы, из них — тяжелые элементы, орга¬
нические молекулы, живые клетки; биосфера от одной геологи¬
ческой эпохи к другой становилась более сложной, разнообраз¬
ной и «интеллектуальной», из животного мира выделилось осо¬
бое семейство существ, создававших на Земле все более сложную
искусственную среду. Проще говоря, события во Вселенной разви¬
вались таким образом, что привели к появлению авторов и чита¬
телей этих строк. Задача согласовать факт нашего существова¬
ния с неумолимым законом необратимости, или концептуально
сочетать «термодинамическую стрелу времени» и «космологиче¬
скую стрелу времени», по выражению американского астрофи¬
зика Э. Шейсона1, стала одной из ключевых в современном есте¬
ствознании. Именно на ее решение нацелены новейшие модели
самоорганизации.
Историческая социология и антропология дают нам еще один
характерный пример. В околонаучной литературе много писали
о том, что человек — самое кровожадное существо, чуть ли
не единственное животное, способное убивать себе подобных.
Последнее по меньшей мере неточно, однако несомненно, что
люди тысячелетиями создавали все более мощные средства убий¬
ства и разрушения и по логике вещей давно бы должны были сами
себя уничтожить или сделать непригодной для существования
природную среду. В таком случае опять-таки авторы и читатели
этих строк никак не могли бы существовать.
Отчего же человечество, последовательно наращивая технологи¬
ческое могущество, не только продолжает существовать, но и рас¬
тет количественно? Более того, специальные расчеты показывают,
что в долгосрочной исторической перспективе с ростом техноло¬
гического могущества и демографической плотности отношение
среднего числа жертв социального насилия к численности насе¬
ления в единицу времени (в социологии этот показатель обозна¬
чен как коэффициент кровопролитности) не только не возрас¬
тало, но и сокращалось. Каким же образом это возможно? Теория
общества, не отвечающая на вопросы такого рода, остается кар¬
динально неполной, а чтобы ответить на них, требуются решаю¬
щие дополнения и уточнения. Над этим сегодня серьезно работают
культурные антропологи, социологи и психологи.
1 См.: Chaisson Е. J. Cosmic evolution: the rice of complexity in nature.
Cambridge, Mass. : Harvard Univ. Press, 2001.
5.7. Синтез редукционистской и элевационистской стратегий.
345
Новое сближение парадигм причинной и целевой детер¬
минации, переплетение объектного и субъектного понима¬
ния действительности знаменует очередной виток в разви¬
тии познания, для которого характерно размывание границ
между отдельными дисциплинами, когда научное знание орга¬
низуется не вокруг той или иной дисциплины, а вокруг той
или иной проблемы. Скажем, экология — не отдельная дис¬
циплина, а проблемное поле, работа в котором требует знания
термодинамики и энергетики, биологии, этологии, социологии
и психологии. Это относится едва ли не к любой масштабной
проблеме — от чисто теоретических (эволюция, антропоге¬
нез и т.д.) до сугубо практических (энергообеспечение и энер¬
госбережение, перепроизводство или товарный дефицит, раз¬
работка политических и экономических стратегий и т.д.). Все
они теперь осознаются как проблемы междисциплинарные.
Методологи науки уже в 1970-е гг. заметили: подобно тому как
в XVII в. дисциплинарное знание пришло на смену додисципли-
нарному, так к концу XX в. наступает эпоха постдисциплинар-
ного (или проблемного) знания.
Справка
Одним из ярких выражений новой эпохи стал международный
исследовательский проект и соответствующие университетские
курсы Универсальной истории (в англоязычных странах они
получили название Big History, в испаноязычных — Megahistoria,
в германоязычных — Weltallgeschichte). Это интегральная эво¬
люционная картина мира, включающая историю космической
Вселенной, жизни, общества, культуры и разума как органи¬
ческие фазы и составляющие единого процесса. Универсально¬
историческое мировоззрение позволило по-новому (сравнительно
с классическим естествознанием) оценить перспективы интел¬
лекта как вселенского фактора (на что уже недвусмысленно ука¬
зывают не только философы и психологи, но и физики1), а также
комплексно исследовать глобальные угрозы и условия, при кото¬
рых земная цивилизация была бы способна выйти на космические
рубежи развития.
Та стадия в развитии науки, на которой факт существова¬
ния человека, исследователя, становится основополагающим
для фундаментальных естественнонаучных или социологиче¬
1 См., например: ДойчД. Структура реальности. М., 2001.
346
Глава 5. Типы миропонимания.
ских построений, названа постнеклассической. Из сказанного
ранее можно вывести ключевые особенности постнеклассиче¬
ской науки (табл. 5.1).
Таблица 5.1. Ключевые особенности постнеклассической науки
Признак
Характеристика
Постдисципли-
нарность
Наиболее заметные результаты получаются
на стыке дисциплин, а опорными точками для
организации научных знаний становятся взаимо¬
связанные проблемы
Историзм
Исследуемые реальности трактуются как про¬
дукты определенной и преходящей фазы универ¬
сальной эволюции
Системность
Изучаемый предмет представляется как слож¬
ная система и вместе с тем как функциональный
элемент, обеспечивающий жизнеспособность
метасистемы (общества, биосферы, Вселенной)
Антропоцентризм
Центром научной картины мира является человек
как носитель знания и высший продукт (или про¬
межуточное звено?) Универсальной эволюции
Единство причин¬
ного и целевого под¬
ходов
Причина и цель перестают противопоставляться
(по вектору «наука — не наука), и восстанавлива¬
ется в правах фундаментальная категория целе¬
вой причинности
Субъектность
Методологически рефлексируются неразрывная
связь объекта и субъекта знания и то обстоятель¬
ство, что наблюдатель всегда имеет дело с реаль¬
ностью не непосредственно, а через посредство
культурно обусловленных метафор
Модельность
Метафоры трактуются не как окончательные
и безусловные истины, но как модели, которые
в случае конфликта или конкуренции не исклю¬
чают, а дополняют друг друга
Вопросы и задания для самоконтроля
1. В чем проявляется суть синкретизма первобытного мышления?
2. Каковы особенности миропонимания в эпоху Античности?
3. Назовите три специфических особенности средневекового мыш¬
ления.
4. Опишите причины возникновения дисциплинарной науки
в Новое время.
5. В чем состоит проблема восстановления единой науки?
Вопросы и задания для самоконтроля
347
6. Почему физикализм есть игнорирование исторической конкрет¬
ности людей?
7. Опишите проявления физикализма в гуманитарном мышлении.
8. В чем заключаются суть и причины антифизикалистского про¬
теста?
9. Охарактеризуйте редукционистскую и элевационистскую стра¬
тегии, их синтез.
10. Что такое Универсальная история как постдисциплинарное зна¬
ние и интегральная эволюционная картина мира?
Кейсы, творческие задания
для написания эссе
Вслед за А. Койре, оригинальным мыслителем с необычной
судьбой, зададимся вопросом: «что представляет собой исто¬
рия научной или технической мысли? Кладбище ошибок, кол¬
лекцию чудищ, выброшенных на свалку и пригодных разве что
для фабрики вторсырья? “Кладбище забытых теорий” или же
главу “Истории человеческой глупости”»?1 Каждый, кто встает
на путь науки, понимает, что это такой пласт культуры, в кото¬
ром ему будет непросто обрести свое собственное место, свое
собственное лицо. Вот почему исследование логики станов¬
ления и эволюции науки, возможность реконструкции ее раз¬
вития, схватывание теорий прошлого при их рождении, реф¬
лексия порывов творческой мысли — все это необходимая
и неизбежная линия включения молодого исследователя в про¬
странство науки. В данной главе содержатся примеры (кейсы)
из истории научной мысли, порой парадоксальные высказыва¬
ния, конфликтующие точки зрения на ряд актуальных проблем
науки, которые пробуждают критическое мышление и требуют
собственного осмысления.
1 Койре А. Очерки истории философской мысли: о влиянии философских
концепций на развитие научных теорий. М. : Прогресс, 1995. С. 15—16.
Кейсы, творческие задания для написания эссе
А. Н. Уайтхед писал: «.. .На протяжении жизни многих поколений
наблюдался постепенный упадок религиозного влияния на евро¬
пейскую цивилизацию. Каждое возрождение достигало более
низкого пика, чем предшествующее, а каждый кризис — боль¬
шей глубины, Средняя кривая указывает на упадок религиозного
настроения. В одних странах наблюдается более высокий интерес
к религии, чем в других. Но даже в тех странах, где интерес отно¬
сительно высок, он все же падает со сменой поколений. Религия
имеет тенденцию вырождения в формулу приличия, которой укра¬
шают комфортную жизнь. <... >
На протяжении почти двух столетий религия находилась в весьма
уязвимой обороне. В этот период был достигнут беспрецедент¬
ный интеллектуальный прогресс. Благодаря этому в сфере мыш¬
ления возникла серия новых ситуаций. И каждая такая ситуация
заставала религиозных мыслителей неподготовленными. То, что
провозглашалось ими жизненно важным, в конечном счете после
борьбы, отчаянья и анафем подвергалось изменению и интер¬
претировалось в ином ключе. Последующее поколение апологе¬
тов религии поздравляло религиозный мир с тем, что в результате
достигнуто большее понимание сути явлений. В итоге частого
повторения этого недостойного приема на протяжении многих
поколений был почти полностью подорван интеллектуальный
авторитет религиозных мыслителей. Обратите внимание на сле¬
дующий контраст: когда Дарвин и Эйнштейн выдвинули теории,
изменившие наши представления, это было триумфом науки.
Никто не думал говорить об очередном поражении науки на том
основании, что пришлось отказаться от старых идей. Мы знаем,
что был сделан еще один шаг в научном постижении мира.
Религия не сохранит былой мощи до тех пор, пока она не сможет
относиться к изменениям в том же духе, как это делает наука. Ее
принципы могут быть вечными, но формулировка этих принци¬
пов должна постоянно совершенствоваться. Эволюция религии
должна состоять главным образом в освобождении ее идей от слу¬
чайных элементов, которые содержатся в ней по причине выра¬
жения собственно религиозных идей в терминах образной кар¬
тины мира, сложившейся в стародавние времена. <... > Тем самым
религия подчеркивает свое подлинное предназначение. <...>
Прогресс науки с необходимостью требует изменения формули¬
ровок различных религиозных верований. Они могут быть расши¬
рены, уточнены или даже полностью переформулированы. <... >
Поскольку религия имеет отношение к физическим фактам,
постольку следует ожидать, что религиозное осмысление этих фак-
Кейсы, творческие задания для написания эссе
351
тов должно постоянно подвергаться изменениям по мере развития
научного знания. Таким образом, точное значение этих фактов для
религиозной мысли будет становиться все более и более ясным.
Прогресс науки должен привести к непрекращающейся кодифи¬
кации религиозной мысли, к великому преимуществу религии»1.
Согласны ли вы с этой точкой зрения? Каково ваше видение
перспектив взаимодействия религии и науки?
2. Известно, что с XVII в., со времен Ньютона и Гюйгенса, существует
две теории физической природы света. Теория Ньютона гласит,
что луч света состоит из потока мельчайших частиц, или корпу¬
скул, и что мы видим свет, когда эти корпускулы ударяются о сет¬
чатку наших глаз. Теория Гюйгенса утверждает, что свет состоит
из очень маленьких волн, которые колеблются в распространен¬
ном повсюду эфире, и что эти волны движутся вдоль луча света.
Данные теории противоречат друг другу. В XVIII в. принимали тео¬
рию Ньютона, в XIX в. предпочтение отдавали теории Гюйгенса.
Сегодня признано, что существует большая группа явлений, кото¬
рые могут быть объяснены только в рамках волновой теории,
и другая большая группа явлений, которые могут быть объяснены
только в рамках корпускулярной теории. Ученые вынуждены сми¬
риться с этим и терпеливо ждать, сохраняя надежду достигнуть
более широкого видения, которое позволит согласовать обе тео¬
рии.
Существуют ли подобные примеры в истории того направ¬
ления науки, которым вы занимаетесь? Опишите эти факты.
3. А. Н. Уайтхед утверждал, что аналогия между логикой и эстети¬
кой — одна из наименее разработанных тем в философии. Они обе
связаны с наслаждением от композиции, в основе которой лежат
взаимосвязи факторов. Различие между логикой и эстетикой
заключается в их степени абстрактности: логика концентрирует
свое внимание на высоких абстракциях, а эстетика, насколько
это требуется конечному пониманию, держится как можно ближе
к конкретному. Таким образом, логика и эстетика оказываются
двумя крайностями дилеммы конечной духовности в ее частич¬
ном проникновении в бесконечное.
1 Уайтхед А. Н Избранные работы по философии. С 249—252.
352
Кейсы, творческие задания для написания эссе
Мы слышим порой, как ученые говорят: «это красивая
теория» или «это красивое доказательство». В чем суть при¬
влечения эстетических категорий к науке? Есть ли в этом
содержательная потребность? Или это всего лишь метафора?
Приведите примеры известных вам «красивых» теорий.
4. Эварист Галуа был совершенно удивительным математиком, кото¬
рый погиб в возрасте 20 лет. В письме к своему другу он формули¬
рует теорему о «периодах» некоторого класса интегралов. Однако
теорема, ясная для нас, не могла быть понята учеными, жившими
в эпоху Галуа: эти «периоды» не имели смысла при состоянии
науки того времени; они приобрели смысл лишь благодаря некото¬
рым принципам теории функций, теперь классическим, но откры¬
тым четверть века спустя после смерти Галуа. Итак, нужно допу¬
стить, что: 1) Галуа должен был каким-то образом составить себе
представление об этих принципах; 2) они должны были остаться
для него неосознанными, так как у него нет и намека на них, хотя
они сами по себе составляют важное открытие.
Здесь мы имеем пример того, как забегание вперед становится
возможным и для математического творчества, причем оказыва¬
ется, что оно по своей длительности может охватывать четверть
века1. Такое забегание вперед только и может быть неосознанным.
Можно также привести пример Сриниваса Рамануджана, великого
индийского математика, чья ранняя смерть была такой же потерей
для науки, как и смерть Галуа. О нем говорили, что любое из пер¬
вой сотни целых чисел было его личным другом.
Попробуйте найти и опишите подобные примеры забега¬
ния, опережения в своей области науки.
5. После первых успешных опытов в области генной инженерии
и ряда других медико-биологических исследований ученые с тре¬
вогой отмечали, что отдаленные последствия подобного вмеша¬
тельства в природу человека предсказать с достаточной степенью
надежности практически невозможно и если генетически моди¬
фицированные продукты выпустить в массовое употребление,
то ситуация почти полностью выходит из-под контроля. Здесь воз¬
никает серьезный конфликт: с одной стороны, очевидна потенци¬
альная опасность направленного вмешательства в генетические
1 См.: Налимов В. В. Спонтанность сознания : Вероятностная тео¬
рия смыслов и смысловой архитектоники личности. М. : Прометей, 1989.
С. 125—126.
Кейсы, творческие задания для написания эссе
353
механизмы, а с другой — власть и бизнес (и производители сель¬
скохозяйственной продукции, и фармацевтические корпорации)
готовы широко использовать результаты подобного вмешатель¬
ства, апеллируя к таким аргументам, как недостаток дешевого
продовольствия для миллионов голодающих. Профессиональное
научное сообщество оказалось не готово к тому, чтобы противо¬
действовать этому напору. Первоначальное решение: использо¬
вать опыт физиков-ядерщиков, объявлявших в свое время мора¬
торий на исследования в области ядерных вооружений, пока
не будет обеспечен соответствующий контроль со стороны обще¬
ства. Объявленный в 1970-х гг. рядом крупнейших специалистов
мораторий принес неожиданно шокирующие результаты. Работы
по биотехнологиям, которые проводились небольшими коллекти¬
вами, не только не были свернуты, но, наоборот, стали интенсивно
развиваться за счет притока молодых и не слишком разборчивых
в средствах исследователей. Вместе с тем наиболее авторитетная
часть профессионального сообщества, соблюдая мораторий, фак¬
тически отказалась от контроля над развитием данной области.
Таким образом, попытка научного сообщества непосредственно
воздействовать на процесс принятия решений не увенчалась успе¬
хом. После долгих поисков был выбран другой путь. По инициа¬
тиве крупнейших специалистов тысячи ученых, работающих
в сфере биомедицинских исследований, выдвинули ультиматив¬
ное требование к издателям научных журналов по этой тематике.
Ученые потребовали открытого доступа ко всем публикациям
через Интернет и с сентября 2001 г. готовы были прекратить все
виды сотрудничества с журналами (публикации собственных ста¬
тей, участие в работе редколлегий, редактирование и рецензиро¬
вание рукописей и т.п.), издатели которых откажутся выполнять
данное требование.
Редактор «Nature» — одного из самых престижных научных жур¬
налов — в ответ на ультиматум ученых объявил, что отныне обяза¬
тельным требованием к авторам статьи станет указание на источ¬
ники финансирования исследований. Если исследование выпол¬
нено по заказу одной из заинтересованных корпораций, редакция
оставляет за собой право отказаться от публикации и известить
научное общество о мотивах отклонения1.
Существуют ли подобные проблемы в вашей сфере науки?
Какой, по вашему мнению, должна быть стратегия научного
1 См.: Мирский Э. М. Наука как социальный институт // Основы фило¬
софии науки : учеб. пособие для вузов / под ред. С. А. Лебедева. М. : Академ,
проект, 2005. С. 355—357.
23 Н.Г. Багдасарьян, В.Г. Горохов, А.П. Назаретян
354
Кейсы, творческие задания для написания эссе
сообщества? Какие меры, кроме вышеназванных, могут быть
наиболее эффективными для предотвращения неконтролиру¬
емых опасных для человечества научных исследований?
6. В книге «Система Природа-Общество-Человек: устойчивое разви¬
тие» ее авторы, стремясь представить эту триаду как целостную
и закономерно развивающуюся во времени и пространстве гло¬
бальную систему, находящуюся в непрерывном взаимодействии
с Космосом, называют восемь положений, которые раскрывают
принципиальные особенности их методологии. Вот эти положе-
ния:
1.
Думай глобально, а действуй локально.
2.
Думай системно.
3.
Думай на перспективу.
4.
Думай в целом.
5.
Думай естественно.
6.
Думай с позиций общества.
7.
Думай общечеловеческими ценностями.
8.
Думай изменениями1.
Попробуйте, если вы принципиально согласны с этими
положениями, раскрыть их в собственном тексте. Сравните
свой текст с авторскими положениями, представленными на
стр. 366. Есть совпадения? Если какие-то позиции не совпа¬
дают, то, может быть, это несовпадение не только лингвисти¬
ческое, но и концептуальное? Тогда проведите сравнительный
анализ.
7. Научное сообщество — это важный структурный элемент совре¬
менного социума. В такое сообщество объединяются ученые, рабо¬
тающие в одном направлении, разделяющие общие теоретико¬
методологические принципы и способы решения проблем. Это
целостный организм, который воспроизводится через образова¬
ние и систему внутринаучной коммуникации — семинары, конфе¬
ренции, симпозиумы, редколлегии журналов и пр. В современной
коммуникации все более значимую роль играют ее электронные
способы, т.е. возникает пространство виртуального взаимодей¬
1 См.: Кузнецов О. ЛКузнецов П. Г., Большаков Б. Е. Система Природа-
Общество-Человек: устойчивое развитие. Дубна : Гос. науч. центр РФ
ВНИИгеосистем ; Междунар. ун-т природы, общества, человека «Дубна»,
2000. С. 10—12.
Кейсы, творческие задания для написания эссе
355
ствия. Теперь шутят, что если вас нет в Интернете, то вас не суще¬
ствует в этом мире вообще. Однако становится понятно (после
первоначального периода эйфории телеконференций и интернет-
форумов), что новые возможности серьезно меняют всю ситуа¬
цию в науке. Одни проблемы находят свое разрешение, как, напри¬
мер, поиск необходимых источников, другие, напротив, ослож¬
няют ситуацию, в частности масштабы заимствований, плагиата
и связанного с этим авторского права.
Проанализируйте новые условия функционирования науки
на примере своего научного направления.
8. Научная школа — категория, которая выступает динамичным,
структурным элементом науки. Коммуникация в системе «учи¬
тель — ученик» носит вертикальный характер, обеспечивая преем¬
ственность научного знания и условия для его дальнейшего разви¬
тия. Однако в такой коммуникации транслируется не только зна¬
ние, но и этос науки.
Опишите примеры научных школ в своей сфере науки,
покажите особенность выбранной вами для анализа школы.
Подумайте над вопросом о том, влияют ли современные воз¬
можности взаимодействия исследователей, обеспечиваемые
электронными средствами коммуникаций, на процесс станов¬
ления научных школ, их функционирование и характер.
9. Норберт Винер — видный американский ученый, математик, все¬
мирную славу которому принесла философско-методологическая
программа создания кибернетики, особой научной дисциплины,
изучающей общие закономерности процесса управления в био¬
логических, технических и социально-экономических системах.
В книге «Кибернетика и общество» Н. Винер писал: «Отец Дюбарль
[доминиканский монах, опубликовавший рецензию на книгу
Винера «Кибернетика» в парижской газете «Монд» от 28 декабря
1948 г.] обратил внимание на растущую военную и политическую
механизацию мира как на огромный сверхчеловеческий аппарат,
работающий на кибернетических принципах. Для того чтобы избе¬
жать различных как внутренних, так и внешних опасностей этой
механизации, необходимы антрополог и философ. Мы, как ученые,
должны знать, какова человеческая природа и каковы заложен¬
ные в человеке цели, даже если мы должны владеть этим знанием
356
Кейсы, творческие задания для написания эссе
как солдаты или государственные деятели, и мы должны знать,
почему мы хотим управлять этим. Когда я говорю, что машинная
опасность для общества исходит не от самой машины, а от ее при¬
менения человеком, я действительно подчеркиваю предупрежде¬
ние Сэмюеля Батлера. Он показывает, что машины не способны
действовать иначе, как покоряя человечество путем использова¬
ния людей в качестве подчиненных органов.
С тех пор как мы имели несчастье изобрести атомную бомбу,
наши газеты много шумели об американском ноу-хау, но есть
еще одна вещь, более важная, чем знание “как делать”: это зна¬
ние, что делать, — и мы не можем заподозрить Соединенные
Штаты в чрезмерном обладании этим достоинством. Под зна¬
нием “что делать” мы имеем в виду не только то, каким образом
достичь наших целей, но каковы должны быть наши цели. Я могу
пояснить различие между этими двумя видами знания примером.
Несколько лет тому назад один видный американский инженер
купил дорогое пианино. Спустя неделю или две стало ясно, что
эта покупка вызвана не каким-либо особым интересом к музы¬
кальным достоинствам пианино, а скорее интересом к его меха¬
низму. Для этого джентльмена пианино было не средством воспро¬
изведения музыки, а средством показать некоему изобретателю,
насколько он был искусен в преодолении некоторых трудностей
в воспроизведении музыки. <... >
Запомним, что существуют игровые машины типа “обезьяньей
лапы” и типа джинна в закупоренном кувшине. Любая машина,
разработанная в целях выработки решений, если она не обладает
способностью к обучению, будет совершенно лишена гибкости
мысли. Горе нам, если мы позволим ей решать вопросы нашего
поведения, прежде чем исследуем законы ее действий и не будем
полностью уверены, что ее поведение будет осуществляться
на приемлемых для нас принципах. <... >
Час уже пробил, и выбор между добром и злом у нашего порога»1.
Работа Н. Винера написана в 1950-е гг. За прошедшие с тех
пор несколько десятков лет проблема соотношения «человек
и машина» только усугубилась. Опишите, опираясь на книгу
Винера и последующие за ней работы по философии техники,
узловые проблемы современной техносферы. Сопоставьте
винеровскую постановку проблемы с тем, что позже, уже
в 1980-е гг., писал В. В. Налимов в книге «Реальность нере¬
1 Винер Н. Кибернетика и общество : пер. с англ. М. : Тайдекс Ко, 2002.
С. 160—161.
Кейсы, творческие задания для написания эссе
357
ального. Вероятностная модель бессознательного», перво¬
начально вышедшей в США, а затем и во Франции. В 1995 г.
работа увидела свет и в России.
В. В. Налимов писал: «Еще недавно — в период возникновения
кибернетики — большинству ученых казалось, что проблема
управления связана, с одной стороны, с развитием ЭВМ, а с дру¬
гой — с разработкой прикладной математики. Теперь выяснилось,
что на деле здесь все упирается в незнание человека. Очевидно,
что выход из экологического кризиса если и возможен, то только
путем создания новой культуры, а здесь опять все замыкается
на незнание человека — на неумение оценить его непроявлен-
ные желания и возможности».
Далее следует текст под названием «Возможное решение», где
автор дает свое видение того, как современная наука может спра¬
виться с проблемой человека: «Современная наука... должна будет
пересмотреть по крайней мере три своих основных парадигмати¬
ческих положения:
— Требование воспроизводимости. При изучении человека важ¬
ными являются не столько повторяющиеся состояния и формы
поведения, сколько редкие, исключительные, в которых выявля¬
ется скрытая часть спектра сознания.
— Требование разделения объекта и субъекта познания. Скрытые
от прямого восприятия участки спектра нашего сознания не могут
быть изучаемы со стороны. В него надо войти, сопережить —
открыть в себе. Примером этого могут быть чудесные описания
ученичества Карлоса Кастанеды — здесь не важно, являются ли
они реальными зарисовками антрополога или просто литератур¬
ным приемом.
— Требование признавать онтологической реальностью только
то, что может быть воспринято через приборы. Этому может быть
противопоставлено утверждение о том, что сам человек является
приемником особого рода, способным в известных условиях и при
особой тренировке обнаружить реальность, скрытую от физи¬
ческих приборов. Последнее требование выполнить особенно
трудно. Наука — в своей сути — направлена на овладение Миром,
и она готова признавать научным только то, что может быть реа¬
лизовано через человеческие руки и голову; сам же человек, соз¬
данный биологическим способом, не может рассматриваться как
научный прибор»1.
1 См.: Налимов В. В., Дрогалина Ж. А. Реальность нереального.
Вероятностная модель бессознательного. М. : Мир идей ; АО Акрон, 1995.
С. 357—358.
358
Кейсы, творческие задания для написания эссе
Согласны ли вы с этой — весьма оригинальной — поста¬
новкой проблемы современной науки? Может быть, вы видите
другие способы решения поставленных проблем?
10. Проблема взаимодействия науки и псевдонауки продолжает
оставаться одной из самых острых. Известный отечественный
философ, эпистемолог Б. И. Пружинин так обосновывает свой
взгляд на соотношение этих форм культуры: «Наука вырывалась
из непосредственных нужд повседневности и обретала автоном¬
ность (между прочим, опираясь на религиозное мировоззрение).
Магико-прагматическая составляющая освоения мира от кон¬
кретных задач повседневности оторваться, естественно, не могла
и в этом качестве застывала в культуре. Считается, что случилось
это расхождение перспектив науки и псевдонауки исключительно
благодаря усилиям науки, избавлявшейся от элементов псевдозна¬
ния и сознательно вырабатывавшей собственные научные формы
постижения мира. Так этот процесс представляется с точки зре¬
ния утвердившейся позднее науки. Однако в действительности,
полагаю, процесс развода был обоюдным. Более того, есть осно¬
вания считать, что инициатором этого развода, по крайней мере
на его первых стадиях (XIII-XTV вв.), выступала как раз псевдона¬
ука. Нарастающие элементы научности просто мешали эффектив¬
ному использованию псевдонаучных конструкций в их прагмати¬
ческих (от некромантических до алхимических) приложениях.
Так, например, складывались отношения астрологии и астро¬
номии. Хотя в астрологии и кумулировались объективные, т.е.
собственно астрономические, результаты наблюдений за “звез¬
дами”, <... > интерес астрологии всегда был целиком и полностью
на Земле, и в движениях небесных тел астрологи видели исключи¬
тельно земные смыслы»1.
Практически в каждой из научных сфер имеют место
локусы знания, которое, строго говоря, трудно отнести к науке.
Проанализируйте на этот предмет поле своей научной дисци¬
плины, определите эти локусы, выделите критерии, в соот¬
ветствии с которыми можно отличить знание от псевдозна¬
ния. Обратите внимание на то, что злободневность этой про¬
блемы прямо связана с кризисной ситуацией как и в науке, так
и в обществе. Почему это происходит?
1 Пружинин Б. И. Ratio serviens? Контуры культурно-исторической эпи¬
стемологии. М. : РОССПЭН, 2009. С. 131—133.
Кейсы, творческие задания для написания эссе
359
11. Вернер Гейзенберг писал: «Математика — это форма, в которой
мы выражаем наше понимание природы, но не содержание. Когда
в современной науке переоценивают формальный элемент, совер¬
шают ошибку и притом очень важную»1.
Дайте интерпретацию высказывания В. Гейзенберга и про¬
должите его мысль, приведя примеры из современных публи¬
каций.
12. Понятие нормальной науки введено в 1960-е гг. Томасом Куном.
Оно касается сообщества ученых, занимающихся разработкой
относительно устоявшейся научной теории, которая, опираясь
на прошлые научные достижения, добилась успехов в объяснении
исследуемой области явлений. Нормальная наука имеет свой сим¬
вол веры и свою радикальную цель, своих вождей и своих врагов.
Что отличает нормальную науку? Согласны ли вы с подхо¬
дом Т. Куна, полагавшего, что развитие научных теорий идет
по схеме: «нормальная наука — научная революция — нор¬
мальная наука» и т.д.?
Противники Т. Куна полагали, что нормальной науки не суще¬
ствует, а есть лишь упорство научного сообщества, принципи¬
ально выбирающего из нескольких альтернативных теорий одну,
обещающую наиболее плодотворные результаты.
Попытайтесь ответить на вопрос, существует ли нормаль¬
ная наука как универсальное знание, приложимое ко всем без
исключения научным дисциплинам, вовлекая в размышление
материал из своей области знания.
Центральным для модели развития науки Т. Куна является поня¬
тие парадигмы — теоретического примера, или образца, для дея¬
тельности определенного научного сообщества, составляющего
первичную структуру науки.
Приведите примеры парадигм, характерных для того
научного сообщества, к которому вы себя причисляете.
Задумайтесь, в рамках какой парадигмы вы осуществляете соб¬
ственную исследовательскую работу.
1 Гейзенберг В. Шаги за горизонт. М. : 1987. С. 180—181.
360
Кейсы, творческие задания для написания эссе
13. Существует точка зрения, согласно которой понятие ценностей
неприменимо к науке. Теоретическое и практическое знание вхо¬
дит составной частью в социальный инструментарий и позволяет
человеку достигать необходимого, однако сами по себе знания
не составляют системы ценностей. Вместе с тем большая часть
научного сообщества полагает, что наука, не будучи соединена
с определенной системой ценностей, одна не может явиться осно¬
вой практических действий.
Какой точки зрения на этот вопрос придерживаетесь вы?
Аргументируйте свою позицию, приведите примеры, под¬
тверждающие ее.
14. В современном мире все большее значение придается продуктив¬
ности научной деятельности. Например, общеприняты библиоме-
трические критерии, оценивающие эту эффективность, в частно¬
сти число публикаций, патентов, участие в конференциях и т.п.
Найдите эти критерии, составьте в соответствии с ними
анкету и проведите опрос на кафедре, где вы обучаетесь (согла¬
совав это с заведующим кафедрой), с целью определения науч¬
ной продуктивности преподавателей и аспирантов.
15. В ноябре 1996 г. в своем выступлении на общем собрании
Российской академии наук президент РАН Ю. С. Осипов говорил:
«На сегодня Академия практически исчерпала весь исторически
сложившийся “запас прочности” (материальный, моральный,
психологический), позволивший ей не перешагнуть ту роковую
черту, за которой начинается стремительный развал академи¬
ческой науки как целого. К этой роковой черте мы были обваль¬
ным образом отброшены в конце 1991 г. и в 1992 г. Так называе¬
мая шоковая терапия в полной мере обрушилась на академию, ей
были заданы в 1991—1992 гг. такие начальные условия, которые
до сих пор сказываются самым губительным образом.
Налицо проблема разрыва поколений в среде ученых. То, что
сделано президиумом для ликвидации этого разрыва (отсрочка
от призыва в армию аспирантов, право на отсрочку 500 выпуск¬
никам вузов, поступающим на работу в Академию, стипендии для
молодых ученых и др.), имеет важное значение, но этого, разуме¬
ется, недостаточно»1.
1 Цит. по: Поиск. 1996. № 45 (391). 2—8 нояб.
Кейсы, творческие задания для написания эссе
361
С тех пор прошло около двух десятков лет. Что изменилось
в академической науке? Преодолены ли те проблемы, о кото¬
рых говорилось в выступлении президента РАН? Какова общая
характеристика ситуации в вашей дисциплинарной сфере?
16. Современный немецкий философ Юрген Хабермас в работе
«Будущее человеческой природы. На пути к либеральной евге¬
нике?», размышляя о возможных последствиях практики кло¬
нирования, моральных аспектах генной инженерии, пишет:
«Бурный прогресс молекулярной генетики все более вовлекает
в сферу биотехнологического вмешательства то, чем мы явля¬
емся “по природе”. С позиции экспериментальных естественных
наук эта технизация человеческой природы лишь продолжает
известную тенденцию прогрессирующего подчинения человеку
природной окружающей среды. И как только технизация преодо¬
левает границы между “внешней” и “внутренней” природой, то,
исходя из перспективы жизненного мира, разумеется, изменяется
и наше отношение к самим себе. В Германии законодатели запре¬
тили не только преимплантационную диагностику в исследовании
эмбрионов в потребительских целях, но и терапевтическое клони¬
рование, донорское материнство и эвтаназию, разрешенные в дру¬
гих странах.
Пока что техническое вмешательство в зародышевые ткани и кло¬
нирование человеческих организмов во всем мире осуждаются,
очевидно, не только вследствие связанных с этим рисков. Вместе
с Вольфгангом ван ден Деле мы можем говорить о попытке “мора¬
лизации человеческой природы”: “То, что благодаря науке оказа¬
лось в распоряжении технологии, должно посредством морального
контроля нормативным образом снова стать неподвластным ника¬
кому вмешательству извне”»1.
Согласны ли вы с такой категорической точкой зрения
философа, по сути, отрицающего любое воздействие на физи¬
ческую природу человека? Разве не является это ограничением
свободы человека и его права выбора распоряжаться собствен¬
ной жизнью?
17. Известный американский социолог Роберт Мертон считал, что
наука опирается в своем функционировании на четыре ценност¬
1 Хабермас Ю Будущее человеческой природы. М. : Изд-во «Весь мир»,
2002. С. 35.
362
Кейсы, творческие задания для написания эссе
ных императива: универсализм, коллективизм, бескорыстность
и организованный скептицизм. Иными словами, наука соци¬
ально обусловлена, она имеет социальный смысл, не ограничива¬
ясь исключительно процессом познания. Позднее американский
политолог Бенджамен Барбер добавил еще два императива: рацио¬
нализм и эмоциональную нейтральность.
Если вы согласны с таким подходом, дайте собственную
интерпретацию названных императивов, а затем сравните ее
с расшифровкой, приведенной на стр. 367.
18. Мертоновская концепция этоса науки содержит противоречия,
показывая сложность и неоднозначность научного этоса в целом.
Это подтверждает дальнейшая эволюция взглядов Мертона.
В цикле работ 1950-х — начала 1960-х гг. Мертон перешел к задаче
исследовать не то, что должен делать ученый, а то, что он реально
делает. Представление о нормах и ценностях, интериоризирован-
ных в силу приверженности исследователя к науке, сохраняется.
Однако теперь Мертон рассматривает и так называемую патоло¬
гию науки — конкуренцию, подозрительность, зависть, скрытый
плагиат т.п. Патология науки вносит свой вклад в мотивацию уче¬
ного, в результате чего возникает амбивалентность — двойствен¬
ность и противоречивость мотивов и собственно поведения. Так,
ученый:
1) должен как можно быстрее передавать свои научные резуль¬
таты коллегам, но не должен торопиться с публикациями;
2) должен быть восприимчив к новым идеям, но не должен под¬
даваться интеллектуальной моде;
3) должен стремиться добывать такое знание, которое получит
высокую оценку коллег, но работать он должен, не обращая вни¬
мания на оценки других;
4) должен защищать новые идеи, но не должен поддерживать
опрометчивые заключения;
5) должен прилагать максимальные усилия, чтобы знать относя¬
щиеся к его области работы, но при этом помнить, что эрудиция
иногда тормозит творчество;
6) должен быть крайне тщательным в формулировках, но не дол¬
жен углубляться в педантизм, ибо это идет в ущерб содержанию;
7) должен всегда помнить, что знание универсально, но не дол¬
жен забывать, что всякое научное открытие делает честь нации,
представителем которой оно совершено;
8) должен воспитывать новое поколение ученых, но не должен
отдавать обучению слишком много внимания и времени;
Кейсы, творческие задания для написания эссе
363
9) должен учиться у крупного мастера, подражать ему, но не дол¬
жен походить на него1.
В этом списке, фиксирующем соотношение между эгоистическими
интересами и интересами «общей выгоды», предпочтение отда¬
ется последней. Мы видим, насколько внутренне сложен и проти¬
воречив научный этос.
Некоторые исследователи науки критикуют идею Мертона о том,
что движущей силой ученых является их стремление к профессио¬
нальному признанию: «Р. Мертона принято считать основополож¬
ником “поведенческого” подхода, так как он первый сместил пред¬
мет социологии науки из области продуктов научной деятельности
в область самой этой деятельности, из области знания в область
познания, рассматривая при этом познание как деятельность
по правилам... Однако следует признать, что несмотря на провоз¬
глашенный “поведенческий” подход мертоновская система импе¬
ративов все же исходила из приоритета “продукта”: все нормы
этоса ориентированы на обеспечение качества продукта науки —
знания»2.
А как бы вы прокомментировали мертоновский этос?
Сохраняется ли описанная им амбивалентность в современной
научной среде? Рассмотрите этот вопрос на примерах из свой
области научного знания.
19. Продолжая тему научной рациональности, приведем высказыва¬
ние известного отечественного философа науки А. Л. Никифорова:
«...Все универсалистские понятия рациональности являются
чрезмерно узкими даже для науки и существенно обедняют ее
историю. Каждое методологическое правило, лежащее в основе
понятия научной рациональности, нарушалось в ту или иную
историческую эпоху учеными, которые получали при этом зна¬
чительные научные результаты. Даже законы логики отнюдь
не являются непререкаемым авторитетом: ученые часто разра¬
батывают заведомо противоречивые теории и не обращают вни¬
мания на логическую некорректность своих построений. Более
того, П. Фейерабенд попытался показать (и не без успеха), что
каждый новый шаг в развитии науки неизбежно связан с наруше¬
нием норм рациональности, сформулированных современными
методологами. Отсюда он сделал вывод, что наука по существу
1 См.: Merton R. К. Priorities in scientific discovery // American Sociological
Review. 1957. Vol. 22. № 6.
2 Мирская E. 3. P. К. Мертон и этос классической науки // Философия
науки. Вып. 11 : Этос науки на рубеже веков. М., 2005.
364
Кейсы, творческие задания для написания эссе
своему иррациональна. И этот вывод трудно опровергнуть, оста¬
ваясь на позициях универсалистского понятия рациональности.
Действительно, если в основу понятия рациональности мы поло¬
жили вечные и неизменные законы разума и при этом обнаружи¬
ваем, что ученые и их теории часто нарушают эти законы, то мы
вынуждены признать, что наука содержит в себе элементы неразу¬
мия и иррациональности»1.
Далее автор доказывает, что универсалистское понятие рацио¬
нальности является неприемлемым. Он разводит понятия рацио¬
нальности научного познания, рациональность методов и рацио¬
нальность деятельности ученых. А. Л. Никифоров акценти¬
рует внимание на аспекте рациональности деятельности ученых
и делает вывод о том, что единственно рациональное поведение
ученых — это вера в истинность той или иной теории.
Обратитесь в обсуждаемом нами аспекте к истории
Л. Больцмана, который сохранил приверженность истине
в период господства лжи.
20. В романе Курта Воннегута «Колыбель для кошки» изображен уче¬
ный, который, решая свои задачи, не задумывался о том, каковы
последствия его решений. Так, для уничтожения грязи, по которой
приходится маршировать пехоте, он изобретает вещество, превра¬
щающее всю воду на Земле в лед, и уничтожает жизнь на всей пла¬
нете.
Можете ли вы привести реальные аналогии этой утопиче¬
ской истории, когда поиск истины, превращенный в самоцель,
приводит к печальным и опасным для человечества послед¬
ствиям?
21. В истории науки существует огромное число сюжетов, связанных
со случайными событиями, с особыми чертами характера иссле¬
дователей, их необычайным дарованием. Вот одна из таких исто¬
рий. Все мы знаем Омара Хайяма как автора чрезвычайно точных
и емких по смыслу коротких стихотворных форм. Однако в 1851 г.
неожиданно всплыла удивительная рукопись Хайяма «Трактат
по алгебре» (ок. 1070), в котором совсем еще юный автор обнару¬
живает глубину своих познаний. Он цитирует Евклида, Архимеда,
Аристотеля, Аль-Хорезми (ум. 850, латинизированное имя —
Алгоризм), который, как явствует из его имени, первым показал
1 Никифоров A. Ji. Философия науки: история и методология. М. : Дом
интеллектуальной книги, 1998. С. 244—259.
Кейсы, творческие задания для написания эссе
365
значение алгоритмов; Ибн Аль-Хайтама (ум. 1039), чьи сочине¬
ния по математике и оптике на протяжении нескольких веков уто¬
ляли жажду познания западных эрудитов, в особенности Иоганна
Кеплера. В предисловии к этому сочинении. Хайям писал: «Большая
часть из тех, кто в настоящее время имеет вид ученых, одевают
истину ложью, не выходя в науке за пределы подделки и притво¬
ряясь знающими. Тот запас знаний, которыми они обладают, они
используют лишь для низменных плотских целей». Вероятно, и вы
встречали таких людей в научном сообществе. Не менее актуальна
и другая мысль Хайяма: «Мы были свидетелями упадка среди людей
науки, от которых осталась малочисленная, но многострадальная
кучка людей. Суровости судьбы в наши времена препятствуют им
всецело отдаться совершенствованию и углублению своей науки».
Оказывается, «суровости судьбы» — перманентная категория, пре¬
пятствующая свободному развитию науки.
В своем «Трактате об алгебре» Омар Хайям попытался разрешить
старую проблему, сформулированную еще Архимедом: «разделить
сферу плоскостью так, чтобы объемы образовавшихся сфериче¬
ских сегментов находились в заданном отношении». За несколько
веков до Декарта, которому долго приписывали открытия, сделан¬
ные Хайямом, он утверждал, что линию можно рассматривать как
прямоугольник со стороной, равной единице, и коли это так, все
уравнения третьей степени можно свести к нахождению точек
пересечения окружностей, парабол и гипербол, словно проеци¬
руя проблему сферы на воображаемую плоскость, где ее решение
внезапно становится очевидным.
Наши современники, занимающиеся исследовательской деятель¬
ностью, несомненно, согласятся с Омаром Хайямом, поэтом и уче¬
ным:
Кому ученость помогла достичь иных высот,
Кто понял, как и почему возник небесный свод,
Тот, сам себе, создав свой мир, как на небе живет,
Там все вверх дном, там все в одном, не жизнь — водоворот.
История науки — это не только история научных откры¬
тий и изобретений, но и история необыкновенных и удиви¬
тельных человеческих судеб, являющих образцы самоотвер¬
женного служения науке, преданности истине и следования
ее этическим идеалам. Мы советуем вам завести «копилку»
историй — драматических и забавных, трагических и весе¬
лых, вплетенных в полотно истории науки. Это даст вам пони¬
мание ее «человеческого» лица и собственной принадлежно¬
сти к великому и бесконечному миру.
366
Кейсы, творческие задания для написания эссе
Проверочный текст к заданию 6
Приведем авторский текст с расшифровкой основных прин¬
ципов с позиций системного подхода и в рамках концепции
устойчивого развития.
1. Думай глобально, а действуй локально с целью сохранения
развития системы Природа-Общество-Человек.
2. Думай системно и для этого прежде всего:
— выдели систему из ее окружения, т.е., выдели пространственно-
временную границу, отделяющую систему от ее среды;
— выдели в системе «сохраняющееся» и «изменяющееся», или, дру¬
гими словами, «общее» и «частное», или «инвариантное» и «част¬
ные системы координат»;
— установи между ними связи в пространстве и времени как
группу преобразований с инвариантом;
— определи правила устойчивого движения системы, т.е. законы
ее сохранения и изменения во времени и пространстве;
— определи правила сличения решений с законами движения
системы;
— выбери из всех возможных решений те, которые согласуются
с законами устойчивого движения системы;
— выбери из оставшихся решений те, которые сохраняют разви¬
тие системы в целом.
3. Думай на перспективу,
• опираясь на законы движения и развития системы;
• выделяя ближайшую и отдаленную перспективу;
• оценивая ближайшие и отдаленные последствия возмож¬
ных решений с позиции их влияния на сохранение развития
системы в целом.
4. Думай в целом и для этого:
— выдели систему из среды;
— определи сущность системы;
— рассмотри все возможные входящие в систему и выходящие
из системы потоки;
— установи связь этих потоков с сущностью системы и законами
ее движения;
— определи траекторию движения, обеспечивающую сохранение
развития сущности системы.
5. Думай естественно и для этого:
— научись выражать свои мысли на языке природы и ее фунда¬
ментальных законов.
Кейсы, творческие задания для написания эссе
367
6. Думай с позиций общества в целом независимо от форм его
политического устройства и собственности, с позиций его устой¬
чивого развития не только в текущее время, но и в будущем.
7. Думай общечеловеческими ценностями, опирающимися
на Разум — способность сохранять развитие системы в целом.
8. Думай изменениями, согласованными с устойчивым развитием
в системе Природа-Общество-Человек.
Проверочный текст к заданию 17
Приведем расшифровку основных ценностных императи¬
вов науки согласно Р. Мертону и Б. Барберу.
Императив универсализма означает, что научное знание носит
внеличностный, объективный характер. Кроме того, наука
не имеет национального или этнического характера: закон
Ньютона — он и в Африке закон.
Императив коллективизма — свидетельство того, что наука
выступает результатом коллективного труда (любой ученый
«стоит на плечах титанов», творивших до него) и принадлежит
всему обществу.
Императив бескорыстности предполагает, что главная цель уче¬
ного — служение истине, а не извлечение личной выгоды.
Императив организованного скептицизма — это запрет на дог¬
матику в науке. Критический взгляд на результаты любых иссле¬
дований, скепсис и сомнение — норма для научного сообщества:
только так и может существовать наука, что отличает ее от рели¬
гии.
Императив рационализма предопределяет стремление к дока¬
зательности, аргументированности, логичной стройности науч¬
ного дискурса.
Императив эмоциональной нейтральности говорит сам за себя:
он задает установку на абстрагирование при решении научных
проблем от эмоционально-психологической сферы — симпа¬
тий или антипатий. Это, разумеется, не исключает потребность
и возможность ощущать удовольствие от результата проделанной
работы.
Заключение
Кто согласится поставить границы
человеческому разуму?
Г. Галилей
Попытки заключить науку в какую-нибудь ограниченную
область мышления сегодня выглядят нелепыми. Прошли
те времена, когда ей приходилось доказывать всему теоло¬
гическому миру, что космические проблемы — это закон¬
ные проблемы науки, и только науки. Но еще в 1819 г. книги
Галилея, Коперника и Кеплера находились в Индексе запре¬
щенных книг, и только в 1822 г. появился декрет, разреша¬
ющий печатание и распространение в Риме книг, развива¬
ющих учение о движении Земли вокруг Солнца! По меркам
Вселенной — совсем недавно, но тот путь, который прошла
за эти десятилетия наука, впечатляет. Между тем в том, что
мир вступил в эпоху великих перемен и глобальных потрясе¬
ний, есть и существенная доля воздействия науки и техники.
Порой кажется, что тренды, которые все выразительнее про¬
являются в жизни современных обществ, — это свидетельство
непостижимым образом включившейся программы самоунич¬
тожения человечества. Назовем лишь некоторые из тенден¬
ций, свидетелями и участниками которых мы являемся:
• стремительное изменение климата, приводящее к пер¬
манентному экологическому кризису и непрекращающимся
природным катаклизмам, следствием которых становится
дефицит пищи, воды и энергии, сокращение биологического
разнообразия;
• возрастание числа организованных войн и стихийных
волнений, террористических актов; умножение экстремист¬
ских политических и религиозных движений;
• рост техногенных факторов в жизни человечества, веду¬
щих к риску мегакатастроф, провоцируемых авариями на АЭС
и утечкой ядерных отходов;
Заключение
369
• совершенствование информационных технологий, влия¬
ющих на основы самоорганизации психических и когнитив¬
ных процессов, которые отвечают за способность поддержи¬
вать личностную целостность и идентичность;
• слабоконтролируемые следствия внедрения достижений
генной инженерии, изменяющей жизненные балансы природ¬
ной среды обитания человека и природы самого человека;
• увеличение демографического давления, неравномерно¬
сти распределения антропологического ресурса, когда богат¬
ство и власть все более концентрируются, ширится пропасть
между богатыми и бедными, усиливается маргинализация
обществ, растет уровень незащищенности людей из-за некон¬
тролируемое™ природных, техногенных и социальных про¬
цессов;
• вступление человечества в эпоху перманентных соци¬
ально-экономических и политических кризисов, обусловлен¬
ных глобализационной связанностью, достигнутой к началу
третьего тысячелетия.
Каждый из названных (и не названных, но столь же серьез¬
ных) трендов требует не только глубокого анализа с целью
понимания составляющих их процессов, но и корректировки
деятельности человека в мире, который обладает сегодня высо¬
кой степенью связанности. Сверхчувствительность совре¬
менного мира проявляется в том, что даже незначительные
колебания имеют крупномасштабные последствия. В каче¬
стве примера можно привести бесконечный перечень ката¬
строф и катаклизмов разного рода: экономический кризис
конца 2000-х гг., «эффект политического домино» в странах
африканского континента, масштабные наводнения в разных
частях планеты, наконец, цунами и землетрясение в Японии.
Последствия — как мгновенно следующие за событиями (рост
цен, котировок на биржах), так и весьма отдаленные (измене¬
ние карты мира, например) — сказываются и в тех странах,
которые, казалось бы, далеко отстоят от центров событий.
Справка
Подобные взаимодействия описываются знаменитым эффектом
бабочки, открытым американским математиком и метеороло¬
гом Эдвардом Лоренцем (1917—2008) еще в 1960-е гг. Пытаясь
смоделировать на компьютере сверхчувствительную эволюцию
мировой погоды, он обнаружил, что конфигурация ее траекторий
24 Н.Г. Багдасарьян, В.Г Горохов, А.П. Назаретян
370
Заключение
похожа на крылья бабочки: небольшие колебания воздуха, кото¬
рые производит крылышками бабочка-данаида в Айове, усилива¬
ются так, что в конце концов вызывают в дождливый сезон бурю
над Индонезией.
Любая помеха способна повлиять на метеосистему, кото¬
рая находится в перманентно хаотическом состоянии и управ¬
ляется хаотическими же привлекающими факторами. Такие
факторы применимы прежде всего к находящимся на грани
хаоса живым системам (в частности, людям). Что касается
целенаправленно формируемых людьми сообществ, которые
также принадлежат к живым системам, то на их поведение
(наряду с хаотическими факторами) влияет фактор сознания.
В периоды относительной стабильности он не играет реша¬
ющей роли, поскольку стабильная социокультурная система
подавляет поведение, отклоняющееся от нормы: так общество
самоорганизуется. Однако когда возникает социальная и эко¬
логическая нестабильность, общество становится чувствитель¬
ным по отношению к, казалось бы, незначительным колеба¬
ниям, например, динамики ценностей, мотивов поведения,
верований и т.п. В частности, анализируя природу глобаль¬
ного кризиса экономики, начавшегося в 2008 г., эксперты при¬
знают, что его глубинные причины кроются не столько в сбое
экономических механизмов, сколько в самой человеческой
природе.
Пример
В середине 1970-х гг. футурологи, задаваясь вопросом: «будет ли
этика труда вытеснена этикой досуга, если у человечества исчез¬
нет необходимость в тяжком труде ради выживания или удовлет¬
ворения своих материальных потребностей?», отвечали на него
утвердительно. Например, известный экономист Джон Кейнс
писал, что если экономические проблемы будут решены, челове¬
чество лишится своих традиционных целей. А Эмиль Дюркгейм
подметил следующую закономерность: «самое развитие промыш¬
ленности и беспредельное расширение рынков неизбежно бла¬
гоприятствует в свою очередь безудержному росту человеческих
желаний... теперь, когда производитель может считать своим
клиентом почти целый мир, можно ли думать, что человеческие
страсти, опьяненные этой широкой перспективой, удержатся
Заключение
371
в прежних границах?»1. Отсюда следует, что разбалансировка
мировой экономической системы провоцируется изменением
иерархии ценностей. Возникает закономерный вопрос: отмечен¬
ный Дюркгеймом «безудержный рост человеческих желаний» —
это трагическая судьба человечества, несущегося на «стреле вре¬
мени» к неизбежному концу? И можно ли на данный процесс вли¬
ять посредством фактора сознания?
Итак, с одной стороны, налицо нарастание угрожающих
существованию человечества тенденций, с другой — возмож¬
ности целенаправленного воздействия на социоприродные
системы с целью предотвращения гибели мира в его предель¬
ном состоянии, точке хаоса, и удержание человечества в ситу¬
ации технобиогуманитарного баланса. Но существует ли шанс
перевода абстрактной возможности в пласт реального мыш¬
ления и действия? Описанные выше тенденции подводят нас
к критическому порогу и явному ограничению существующего
сегодня типа развития. Современное состояние в сравнении
с выводами о пределах роста, которые были сделаны учеными
Римского клуба в 1970—1980-е гг., носит гораздо более опас¬
ный характер. Если следовать методологии линейных экстра¬
поляций относительно нашего будущего, то оно выглядит абсо¬
лютно беспросветным. Однако специалисты понимают, что
подобная экстраполяция не вполне правомерна, и потому при¬
водят исторические примеры комических ошибок в прогнози¬
ровании будущего.
Пример
В конце XIX в. президент Ассоциации производителей экипажей
Великобритании читал своим подчиненным лекцию о недавно
изобретенном автомобиле. «Каждый, кто отрицает, что у автомо¬
биля есть большое будущее, — просто глупец. Но он будет еще
большим глупцом, если предположит, что автомобиль заменит
лошадь или повлияет на торговлю экипажами»2.
1 Цит. по: ЮревичА. В. Психологические корни экономического кризиса.
URL: http: //www.ipras.ru/cntot/rus/informaciy/dlya_press/psihologic2.htmi (дата
обращения: 03.12.2012).
2 Пример принадлежит ученому и писателю сэру Артуру Чарльзу Кларку,
автору книги «Космическая одиссея 2001 года». Цит. по: Лайтман М.,
Ласло Э. Вавилонская башня — последний ярус. Иерусалим, 2007. С. 22.
372
Заключение
Кроме того, мир по определению не может быть целиком
описан теми тенденциями, которые с той или иной степенью
глубины осмысливаются интеллектуалами. Вспомним теорему
Гёделя о неполноте — о невозможности постижения системы
изнутри нее. Когда тенденция наталкивается на ограничения,
например, природных ресурсов, в том числе связанные с ката¬
клизмами, или изменения социальных параметров, возникает
точка бифуркации и дальнейшая эволюция может являть собой
непредсказуемый (точнее, не предсказанный) вариант. В этот
момент в игру вступает фактор человеческой воли, и здесь воз¬
никает как минимум два вопроса: каков вес данного фактора?
И если этот вес значим, то как использовать этот шанс в управ¬
лении непредвиденным?
Например, наука и технология в определенной мере ком¬
пенсируют ухудшение состояния окружающей среды, истоще¬
ние плодородных земель, увеличивают продолжительность
жизни за счет достижений медицины и т.п. Вместе с тем прак¬
тически каждое нововведение задает новый горизонт про¬
блемного поля — горизонт, который инноваторы, как пра¬
вило, не видят (или не хотят видеть). Когда студентам, буду¬
щим инженерам, и аспирантам задается вопрос о том, каким
образом можно разрешать проблемы, порожденные техно¬
генной цивилизацией, они отвечают, что следует разрабаты¬
вать новые технологии, все более и более «высокие». Между
тем уже на этапе неклассической науки стало понятно, что это
тупиковый путь.
Пример
Альберт Эйнштейн отмечал: бессмысленно пытаться решить
проблемы, находясь на уровне того мышления, которое их поро¬
дило. Почему правительства многих стран не могут справиться
с преступностью и терроризмом? После каждого теракта руко¬
водители государства, выражая соболезнования родным и близ¬
ким погибших, требуют от спецслужб эффективности в предот¬
вращении этих актов насилия, но терроризм, словно многоголовая
гидра, растет и множится. Граждане все отчетливее понимают, что
ни усиление системы безопасности, ни угрожающая террористам
риторика «первых лиц», раздающаяся с экранов телевизоров, про¬
блемы противостояния не решают. Неэффективна в этом смысле
и силовая политическая система управления гражданами, сокра¬
щающая их доступ к ресурсам страны; не дают результата ограни-
Заключение
373
чительная миграционная политика и многое другое. Втягивание
населения в подобные процессы, которые не в состоянии разре¬
шить проблемы, затрагивающие интересы миллионов, вызывает
массовое недоверие к правящим элитам, депрессивное состояние
общества, снижение креативной энергии и, что, вероятно, самое
главное, потерю культурного смысла своей деятельности — и про¬
фессиональной, и гражданской.
Между тем причина отсутствия результатов заключается в том, что
эти проблемы по-прежнему пытаются решить, используя в каче¬
стве инструмента мышление уходящей индустриальной эпохи.
Но что еще должно произойти, чтобы стало понятно, что в домини¬
рующей модели мышления мир не спасти?! Подчеркнем, что дан¬
ную модель характеризуют технологический прагматизм, полити¬
ческий цинизм, экономический детерминизм и обслуживающая
указанные тренды социальная философия. В этой модели иннова¬
ция фетишизируется. Вот характерная иллюстрация: ряд экспер¬
тов, оценивая ситуацию после землетрясения в Японии, заклю¬
чают, что случившееся — шанс для страны сделать рывок и решить
проблему с депрессивной экономической ситуацией, в которой
Япония находится последние десять лет и в которую весь мир еще
только втягивается. Вопрос о цене такого шанса не обсуждается:
с одной стороны, погибшие и пострадавшие люди, а также урон,
нанесенный природе, с другой — будущие экономические успехи.
Парадокс, да и только!
Предвидение катастрофы характерно для великих мыслите¬
лей. Здесь стоит вспомнить знаменитое предостережение Макса
Вебера: «Судьба нашей эпохи с характерной для нее рационали¬
зацией и интеллектуализацией и прежде всего расколдовыванием
мира заключается в том, что высшие благороднейшие ценности
ушли из общественной сферы или в потустороннее царство мисти¬
ческой жизни, или в братскую близость непосредственных отно¬
шений отдельных людей друг к другу»1.
Разные ракурсы кризиса культурных основ человеческого бытия
описывали О. Шпенглер, Н. А. Бердяев, К. Ясперс, В. И. Вернадс¬
кий, А. Швейцер, X. Ортега-и-Гассет, Н. Д. Моисеев и многие дру¬
гие мыслители. История знает и примеры личного поступка, когда
ученые отказывались от разработок, результаты которых могли бы
нанести ущерб человеческому сообществу. Так, П. Л. Капица,
несмотря на требование руководства СССР сосредоточиться
1 Вебер М. Наука как призвание и профессия // Вебер М. Избр. произв. :
пер с нем. М., 1990. С. 733—734.
374
Заключение
на создании термоядерного оружия, занялся мирной наукой,
в частности холодильными устройствами для народного хозяй¬
ства. А. Д. Сахаров и Я. Б. Зельдович, уйдя от работ по водородной
бомбе, сосредоточились на фундаментальных астрофизических
проблемах Вселенной. В подобного рода случаях ученые не позво¬
ляют себе сказать: «Наука не решает, как будут использованы ее
плоды»1. Однако заявивший это Бертран Рассел продолжил: «Наука
сама по себе не может обеспечить нас этикой... Но наш выбор
между целями, которых можно достичь, должен определяться
не только научными соображениями»2. Здесь логично добавить:
не только соображениями власти, политики, бизнеса.
Возникает резонный вопрос: что же может обеспечить нас
этикой? Мы знаем, конечно, что этический комплекс форми¬
ровался в религиях, но в наступившем веке религиозная идея
(по крайней мере, в европейской культуре) перестала быть
путеводной звездой человечества. «Расколдованный» наукой
мир, разумеется, не отказался от великого наследия челове¬
ческой культуры, но трансформировал эти ценности, укоре¬
нив их в светском обществе, в его традиционной компоненте
культуры. Ведь не обязательно быть глубоко верующим чело¬
веком, чтобы соотносить свои интенции и поступки с нормами
морали, однако сегодня и здесь возникли проблемы. Наряду
с вызовами, угрожающими биологической природе человека,
явственно обозначился вызов культуры — как нормативно¬
ценностной системы, упорядочивающей жизнь сообществ.
Рассогласование между рациональным и моральным, о чем мы
уже упоминали, проявляется в тотальной деконструкции пост¬
модернистского дискурса: «Эпоха постмодерна представляет
собой время, которое остается людям, чтобы стать достойными
гибели»3. Все это не означает, конечно, что уже пора переме¬
щаться на кладбище: постмодернистский апокалипсис идет
бок о бок с планами и надеждами на будущее. Хотя очевидно,
что эти планы должны быть сопряжены с анализом возмож¬
ных рисков.
1 Russel В. The Science to save as from Science // New York Times Magazine.
1950. March 19. P. 3.
2 Russel В Op. cit. P. 33.
3 Козловски П. Культура постмодерна. М. : Республика, 1997. С. 34.
Заключение
375
Пример
Приведем лишь некоторые примеры. В области разработок нано-
и биотехнологий возрастают потенциальные возможности для соз¬
дания оружия, масштабы применения которого превосходят все,
известное ныне. Причем это оружие может легко оказаться в руках
людей, для которых вопрос о разумном его применении вообще
не стоит. Механизмы контроля, существующие сегодня, в данном
случае не работают1.
Другой пример нам дает исследование вклада конвергентных тех¬
нологий в усовершенствование человеческих возможностей. Такое
многообещающее техническое улучшение человека способно стать
опасным: биотехнологические манипуляции на наноуровне подво¬
дят человечество к некоторой пограничной ситуации, где резуль¬
таты такого воздействия становятся принципиально непредска¬
зуемыми. Не исключено, что они могут привести к необратимым
негативным последствиям для человечества — и на биологиче¬
ском, и на физиологическом, и на социальном уровнях. Наконец,
что будет с человеческой психикой после нанотехнологической
корректировки тонких нейронных структур или после добавле¬
ния новых органов чувств, о чем уже пишут как о реальности бли¬
жайшего будущего?2
Любые инновации, а особенно касающиеся цивилизацион¬
ных основ развития человечества, требуют не только узкопро¬
фессиональной, экономической, но и социально-гуманитарной
экспертизы. Не случайно в ведущие направления шестого тех¬
нологического уклада3 включены высокие гуманитарные тех¬
нологии, проектирование будущего и управление им, техно¬
логии сборки и уничтожения социальных субъектов. Вопрос
о том, какие изобретения нужны человечеству для скорей¬
шего перехода в новую эру (поскольку стало ясно, что глубин¬
ные причины мирового кризиса состоят в исчерпании пятого
уклада) и каковы риски, связанные с этим, решается не в узко¬
1 См.: Лепский В. Е. Рефлексивно-активные среды инновационного разви¬
тия. М. : Когито-центр, 2010. С. 93.
2 См.: Горохов В. Г. Роль социально-гуманитарного знания в развитии
новых технологий // Высокие технологии — стратегия XXI века. Материалы
конференции XI Международного форума, 19—22 апреля 2010 года. М. : ЗАО
«ИНФЕСТ», 2010. С. 319—320.
3 О технологических укладах см., например: Макеева Т. Технологические
уклады. URL: http://inventech.ru/Hb/macro/macro-0026/ (дата обращения:
03.12.2012).
376
Заключение
профессиональных средах, а с помощью социально-прогноз¬
ных междисциплинарных технологий. Как это, кстати, делают
в США: в Институте сложности в Санта-Фе творчески разви¬
вают теорию Николая Кондратьева о больших волнах в эконо¬
мике, теорию инновационного развития Брайана Артура, тео¬
рию техноценоза Л. Г. Бадалян, В. Ф. Криворотова, структурно¬
демографические модели П. В. Турчина. Социогуманитарная
экспертиза должна стать структурным элементом жизне¬
деятельности человечества в техносфере. Может быть, так
и будет — в седьмом технологическом укладе, где станут гла¬
венствовать социогуманитарные технологии. Однако ника¬
кие технологии не возникают в вакууме: должен сформиро¬
ваться субъект — носитель идей, интересов, умений и воли.
В этом процессе основополагающую роль играет образование
как среда, питающая, обучающая, побуждающая к ответствен¬
ной деятельности на благо человечества.
На сегодняшний день дальнейшее развитие индустри¬
ального мышления ограничено исчерпанием планетарного
ресурса, что означает приближение к точке хаоса, в которой
некоторые тенденции изменятся или исчезнут, а их место
займут другие. Какие именно — зависит от воли и созна¬
ния людей, участвующих в процессах самоорганизации.
Проблемная ситуация проявляется в конфликте между инно¬
вационными трендами, стимулируемыми интересами поли¬
тики, бизнеса, ужесточением конкуренции, с одной стороны,
и нравственно-этическими императивами регулирования —
с другой. В основе конфликта лежит устойчивое убеждение,
что с проблемами, которые возникают в науке, можно спра¬
виться с помощью новых разработок и исследований, в тех¬
носфере — через новые технологии, с политическими про¬
блемами — посредством новых политических решений и т.п.
Однако каждый новый шаг в этом направлении порождает
новые проблемы еще более высокого уровня сложности. Вот
почему так важно, чтобы в начальных фазах периода соци¬
альной и экологической нестабильности, в «окне решений»
были сформулированы приоритеты, которые привели бы мир
к новым ценностям и новому мировоззрению.
Литература
Основная
История и философия науки : учеб. пособие / Е. А. Вельская,
Н. П. Волкова, М. А. Иванов [и др.] ; под ред. Ю. В. Крянева,
Л, Е. Моториной. — М. : Альфа-М ; ИНФРА-М, 2007.
Микешина, Л. А. Философия науки : Современная эписте¬
мология. Научное знание в динамике культуры. Методология
научного исследования : учеб. пособие / Л. А. Микешина. —
М. : Прогресс-Традиция, 2005.
Микешина, Л. А. Философия познания. Проблемы эпистемо¬
логии гуманитарного знания / Л. А. Микешина. — М. : Канон
Плюс, 2009.
Никифоров, А. Л. Философия науки. История и теория :
учеб. пособие / А. Л. Никифоров. — М. : Идея-Пресс, 2010.
Программы кандидатских экзаменов «История и филосо¬
фия науки» («Философия науки»). — М. : Гардарики, 2004.
Степин, В. С. Философия науки. Общие проблемы : учеб¬
ник для аспирантов и соискателей ученой степени кандидата
наук / В. С. Степин. — М. : Гардарики, 2006.
Дополнительная
Агацци, Э. Моральное измерение науки и техники /
Э. Агацци. — М. : МФФ, 1998.
Бессонов, Б. Я. История и философия науки : учеб. пособие /
Б. Н. Бессонов. — М. : Юрайт, 2010.
Бехманн, Г. Современное общество: общество риска,
информационное общество, общество знаний : пер. с нем. /
Г. Бехманн. — М. : Логос, 2008.
Блауберг, И. В. Проблема целостности и системный подход /
И. В. Блауберг. — М. : Эдиториал УРСС, 1997.
Введение в историю и философию науки : учеб. пособие для
вузов / С. А. Лебедев, В. В. Ильин, Ф. В. Лазарев, А. В. Лесков ;
под общ. ред. С. А. Лебедева. — М. : Академ, проект, 2005.
Вебер, М. Наука как призвание и профессия / М. Вебер //
Вебер, М. Избр. произведения. — М. : Прогресс, 1990.
378
Литература
Винер, Н. Кибернетика и общество / Н. Винер. — М. :
Тайдекс Ко, 2002.
Гайденко, П. П. Эволюция понятия науки (XVII—XVIII вв.) /
П. П. Гайденко. — М. : Наука, 1987.
Гайденко, Я. П. Эволюция понятия науки. Становление пер¬
вых научных программ / П. П. Гайденко. — М. : Наука, 1980.
Горохов, В. Г. Знать, чтобы делать. История инженерной про¬
фессии и ее роль в современной культуре / В. Г. Горохов. — М. :
Знание, 1987.
Горохов, В. Г Общая теория систем Берталанфи, возникно¬
вение системотехники и новое понимание НТП как устойчи¬
вого развития / В. Г. Горохов // Системный подход в современ¬
ной науке. — М. : Прогресс-Традиция, 2004.
Горохов, В. Г. Основы философии техники и технических
наук / В. Г. Горохов. — М. : Гардарики, 2007.
Горохов, В. Г. Техника и культура: возникновение фило¬
софии техники и теории технического творчества в России
и в Германии в конце 19 — начале 20 столетия (сравнитель¬
ный анализ) / В. Г. Горохов. — М. : Логос, 2009.
Горохов, В. Г. Технические науки: история и теория (исто¬
рия науки с философской точки зрения) / В. Г. Горохов. — М. :
Логос, 2012.
Губин, В. Д. Философия науки: актуальные проблемы : учеб.
пособие для вузов / В. Д. Губин. — М. : Омега-Л, 2005.
Данилов-Данилъян, В. И. Экологический вызов и устойчи¬
вое развитие / В. И. Данилов-Данильян, К. С. Лосев. — М. :
Прогресс-Традиция, 2000.
Дескола, Ф. По ту сторону природы и культуры / Ф. Дескола;
пер. с фр. О. Смолицкой, С. Рындина ; под общей редакцией
С. Рындина. — М. : Новое литературное обозрение, 2012.
Иванов, Б. И. Становление и развитие технических наук /
Б. И. Иванов, В. В. Чешев. —Л. : Наука, 1977.
Ивин, А. А. Современная философия науки / А. А. Ивин. —
М. : Высш. шк., 2005.
Ивлеву Ю. В. Теория и практика аргументации / Ю. В. Ив¬
лев. — М. : Проспект, 2012.
История и методология науки. Феномен специализирован¬
ного познания : учеб. пособие. — СПб. : Изд-во С. — петерб.
ун-та, 2004.
История и философия науки : учеб. пособие для вузов /
B. Г. Борзенков, А. Н. Авдулов, С. А. Лебедев ; под ред.
C. А. Лебедева. — М. : Альма Матер, 2010.
Литература
379
История философии : учебник для вузов / под ред. В. В. Ва¬
сильева, А. А. Кротова, Д. В. Бугая. — М. : Академ, проект,
2008.
Капке, В. А. Философия науки : краткий энциклопедический
словарь / В. А. Канке. — М. : Омега-Л, 2008.
Кармин, Л. С. Интуиция: философские концепции и науч¬
ное исследование / А. С. Кармин. — М. : Наука СПИФ, 2012.
Кедров, Б. М. Единство диалектики, логики и теории позна¬
ния / Б. М. Кедров. — М. : Коммерч. книга, 2006.
Кезин, А В. Наука в зеркале философии / А. В. Кезин. — М.,
1990.
Келле, В. Ж. Наука как компонент социальной системы /
В. Ж. Келле. —М., 1988.
Койре, А. Очерки истории философской мысли. О влиянии
философских концепций в развитии теорий / А. Койре. — М. :
Эдиториал УРСС, 1985.
Косарева, Л. Н. Социокультурный генезис науки: философ¬
ский аспект проблемы / Л. Н. Косарева. — М, 1989.
Козлов, Б. И. Возникновение и развитие технических наук.
Опыт историко-теоретического исследования / Б. И. Козлов. —
Л. : Наука, 1988.
Кочергин, А. Я. Основы методологии науки / А. Н. Кочергин,
В. И. Локтионов, Б. Н. Мальков. — М., 2004.
Краузе, А. А. Истина и аксиома в философии науки /
А. А. Краузе // Философия науки. — 2009. — № 1.
Куайн, У. Слово и объект / У. Куайн ; пер. с англ. А. 3. Чер¬
няк. — М.: Логос, 2000.
Кузнецов, О. Л. Система Природа-Общество-Человек: устой¬
чивое развитие / О. Л. Кузнецов, П. Г. Кузнецов, Б. Е. Больша¬
ков. — Дубна : Ноосфера, 2000.
Кун, Г. Структура научных революций / Т. Кун. — М. : ACT,
2003.
Кюнг, Г. Онтология и логический анализ языка / Г. Кюнг. —
М. : Дом интеллект, книги, 1999.
Лакатос, И. История науки и ее рациональные реконструк¬
ции / И. Лакатос // Структура развитие науки : пер. с англ. —
М. : Прогресс, 1978.
Лакатос, И. Фальсификация и методология научно-иссле¬
довательских программ / И. Лакатос. — М. : Медиум, 1995.
Лебедев, С. А. Философия науки : Словарь основных терми¬
нов / С. А. Лебедев. — М. : Академ, проект, 2006.
380
Литература
Лекторский, В. А. Эпистемология классическая и некласси¬
ческая / В. А. Лекторский. — М. : Эдиториал УРСС, 2000.
Лэйси, X. Свободна ли наука от ценностей? Ценности и науч¬
ное понимание / X. Лэйси. — М. : Логос, 2008.
Майданов, А. С. Методология научного творчества /
А. С. Майданов. — М. : ЛКИ, 2008.
Мамчур, Е. А. Образы науки в современной культуре /
Е. А. Мамчур. — М. : Канон Плюс, 2008.
Мамчур, Е. А. Проблемы социокультурной детерминации
научного знания / Е. А. Мамчур. — М. : Наука, 1987.
Мареева, Е. В. Философия науки : учеб. пособие для
аспирантов и соискателей / Е. В. Мареева, С. Н. Мареев,
А. Д. Майданский. — М. : ИНФРА-М, 2010.
Микешина, Л. А. Ценностные предпосылки в структуре
научного познания / Л. А. Микешина. — М. : Прометей, 1990.
Мирская, Е. 3. Профессиональное самочувствие российских
ученых / Е. 3. Мирская. — М. : РГНФ, 2004.
Мирский, Э. М. Междисциплинарные исследования и дисци¬
плинарная организация науки / Э. М. Мирский. — М. : Наука,
1980.
Моисеев, Н. Н. Современный рационализм / Н. Н. Моисе¬
ев. — М. : МГВП КОКС, 1995.
Моисеев, Н. Н. Судьба цивилизации. Путь разума /
Н. Н. Моисеев. — М. : Язык русской культуры, 2000.
Назаретян, А. П. Цивилизационные кризисы в контексте
универсальной истории / А. П. Назаретян. — М. : Мир, 2004.
Наука в культуре : моногр. / под ред. В. Н. Поруса. — М. :
УРСС, 1998.
Никифоров, А. Л. Философия науки: история и методоло¬
гия / А. Л. Никифоров. — М. : ДИК, 1998.
Огурцову А. П. Дисциплинарная структура науки / А. П. Огур¬
цов.—М. : УРСС, 1988.
Онтология и эпистемология синергетики. — М. : ИФ РАН,
1997.
Панов, В. Ф. Математика древняя и юная / В. Ф. Панов. —
М. : Изд-во МГТУ им. Н. Э. Баумана, 2006.
Попперу К. Квантовая теория и раскол в физике / К. Поп¬
пер. — М. : Логос, 1998.
Попперу К. Логика и рост научного знания / К. Поппер. —
М. : Прогресс, 1983.
Попперу К. Логика научного исследования / К. Поппер. —
М. : Республика, 2004.
Литература
381
Порус, В. Н. У края культуры : (философские очерки) /
В. Н. Порус. — М. : Канон Плюс, 2008.
Постнеклассика: философия, наука, культура : коллектив,
моногр. — СПб. : Мир, 2009.
Пригожий, И. Порядок из хаоса. Новый диалог человека
с природой : пер. с англ. / И. Пригожин, И. Стенгерс. — М. :
Прогресс, 1986.
Проблема сознания в философии и науке. — М. : Канон
Плюс, 2009.
Пружинин, Б. И. Ratio serviens? Контуры культурно-исто¬
рической эпистемологии Б. И. Пружинин. — М. : РОССПЭН,
2009.
Разум и экзистенция : Анализ научных и вненаучных форм
мышления : сб. / под ред. И. Т. Касавина, В. Н. Поруса. — СПб.:
Изд-во Рус. христиан, гуманитар, ин-та, 1999.
Рассел, Б. Человеческое познание: его сфера и границы /
Б. Рассел. — Киев : Ника-Центр, 1997.
Розин, В. М. Специфика и формирование естественных, тех¬
нических и гуманитарных наук / В. М. Розин. — Красноярск :
Изд-во КргУ, 1989.
Рузавин, Г. И. Философия науки : учеб. пособие для студен¬
тов вузов / Г. И. Рузавин. — М. : Юнити-Д, 2005.
Сачков, Ю. В. Научный метод: вопросы развития /
Ю. В. Сачков. — М. : Эдиториал УРСС, 2003.
Светлов, В. А. История научного метода : учеб. пособие для
вузов / В. А. Светлов. — М. : Академ, проект, 2008.
Сёрл, Дж. Открывая сознание заново : пер. с англ. /
Дж. Сёрл. — М. : Идея-Прессс, 2002.
Смирнов, А. И. Информационная глобализация и Россия.
Вызовы и возможности / А. И. Смирнов. — М. : Парад, 2005.
Современная философия науки : хрестоматия. — М.: Наука,
1994.
Современная философия науки : Знание, рациональность,
ценности в трудах мыслителей Запада : хрестоматия / сост.
А. А. Печенкин. — М. : Логос, 1996.
Современные философские проблемы естественных, техни¬
ческих и социально-гуманитарных наук : учебник для аспиран¬
тов и соискателей ученой степени кандидата наук / под общей
редакцией В. В. Миронова. — М. : Гардарики, 2006.
Степин, В. С. Научная картина мира в культуре техногенной
цивилизации / В. С. Степин, Л. Ф. Кузнецова. — М. : ИФРАН,
1994.
382
Литература
Степин, В. С. Теоретическое знание / В. С. Степин. — М. :
Прогресс; Традиция, 2000.
Степин, В. С. Философия науки и техники : учеб. пособие /
В. С. Степин, В. Г. Горохов, М. А. Розов. — М. : Гардарики, 1996.
Суркова, Ji. В. Сознание в квантовом мире: новый диалог
философии и науки / Л. В. Суркова // Вестн. Моск. ун-та. Сер.
7 : Философия. — 2007. — № 6.
Тулмин, С. Концептуальные революции в науке / С. Тул¬
мин // Структура и развитие науки : Из Бостонских исследо¬
ваний по философии науки : сб. пер. / сост. и ред. Б. С. Грязнов,
B. Н. Садовский. — М. : Прогресс, 1978.
Тулмин, С. Человеческое понимание : пер. с англ. /
C. Тулмин. — М. : Прогресс, 1984.
Фейерабенд, П. Избранные труды по методологии науки /
П. Фейерабенд. — М. : Прогресс, 1986.
Философия и методология науки : учеб. пособие для вузов /
под ред. В. И. Купцова. — М. : Аспект Пресс, 1996.
Философия современного естествознания : учеб. пособие
для вузов / под общ. ред. С. А. Лебедева. — М. : Фаир-Пресс,
2004.
Философия техники в ФРГ : сб. ст.: пер. с нем. и англ. / сост.
Ц. Г. Арзаканян, В. Г. Горохов. — М. : Прогресс, 1989.
Фролову И. Т. Этика науки : Проблемы и дискуссии /
И. Т. Фролов, Б. Г. Юдин. — М. : Политиздат, 1986.
Хакен, Г. Информация и самоорганизация : Макро¬
скопический подход к сложным явлениям / Г. Хакен. — М. :
Мир, 1991.
Хакен, Г. Синергетика / Г. Хакен. — М. : Мир, 1980.
Хакен, Г. Синергетика : Иерархии неустойчивостей в само¬
организующихся системах и устройствах / Г. Хакен. — М. :
Мир, 1985.
Хюбнер, К. Истина мифа / К. Хюбнер. — М. : Республика,
1996.
Черняк, В. 3. История и философия техники / В. 3. Чер¬
няк. — М. : КноРус, 2012.
Чесноков, Г. Д. Судьба рационализма в истории филосо¬
фии и науки Нового времени / Г. Д. Чесноков // Социально¬
гуманитарные знания. —2008. — № 6.
Чешев, В. В. Техническое знание / В. В. Чешев. — Томск :
Изд-во ТГАСУ, 2006.
Швырев, В. С. Неопозитивизм и проблемы эмпирического
обоснования науки / В. С. Швырев. — М. : Наука, 1966.
Литература
383
Шпет, Г. Г. Внутренняя форма слова : (этюды и вариации
на темы Гумбольта) / Г. Г. Шпет. — М. : Эдиториал УРСС, 2003.
Шпет Г. Г. Философия и наука : лекционные курсы /
Г. Г. Шпет. — М. : Рос. полит, энцикл, 2010.
Эволюция. Язык. Познание : сб. ст. / под общ. ред.
И. П. Меркулова. — М. : Языки русской культуры, 2000.
Энциклопедия эпистемологии и философии науки / Ин-т
философии РАН ; под. ред. И. Т. Касавина. — М. : Канон Плюс,
2009.
Эхос науки : колл, моногр. / РАН. Ин-т философии ; Ин-т
истории естествознания и техники ; отв. ред. Л. П. Киященко,
Е. 3. Мирская. — М. : Academia, 2008.
Покупайте наши книги:
В офисе издательства «ЮРАЙТ»:
111123, г. Москва, ул. Плеханова, д. 4а,
тел.: (495) 744-00-12, e-mail: sales@urait.ru, www.urait.ru
В логистическом центре «ЮРАЙТ»:
140053, Московская область, г. Котельники, мкр. Ковровый, д. 37,
тел.: (495) 744-00-12, e-mail: sales@urait.ru, www.urait.ru
В интернет-магазине «ЮРАЙТ»: www.urait-book.ru,
e-mail: order@urait-book.ru, тел.: (495) 742-72-12
Для закупок у Единого поставщика в соответствии
с Федеральным законом от 21.07.2005 № 94-ФЗ обращайтесь
по тел.: (495) 744-00-12, e-mail: sales@urait.ru, vuz@urait.ru
Новые издания и дополнительные материалы доступны
в электронной библиотечной системе «Юрайт»
biblio-online.ru
Учебное издание
История, философия
и методология науки и техники
Учебник для магистров
Под общей редакцией Н. Г. Багдасарьян
Формат 84х 108 У32.
Гарнитура «CharterlTC». Печать офсетная.
Уел. печ. л. 20,11. Тираж 500 экз. Заказ № 2337.
ООО «Издательство Юрайт»
111123, г. Москва, ул. Плеханова, д. 4а.
Тел.: (495) 744-00-12. E-mail: izdat@urait.ru, www.urait.ru
Отпечатано с оригинал-макета заказчика
в ГУП РМ «Республиканская типография “Красный Октябрь”»
430000, Мордовия, г. Саранск, ул. Советская, 55а
E-mail: tko-saransk@mail.ru
История, философия и методология
науки и техники
Багдасарьян Надежда Гегамовна - доктор философских наук,
профессор Московского государственного технического университе¬
та им. Н. Э. Баумана и Московского государственного университета
им. М. В. Ломоносова, заведующая кафедрой социологии и гуманитар¬
ных наук Международного университета природы, общества и человека
«Дубна», академик РАЕН, почетный работник высшего профессионально¬
го образования РФ, член Экспертного совета при Комитете по междуна¬
родным делам Совета Федерации РФ.
Горохов Виталий Георгиевич - доктор философских наук, главный
научный сотрудник Института философии Российской академии наук,
профессор Московского государственного университета им. М. В. Ломо¬
носова, профессор Международного университета природы, общества
и человека «Дубна».
Назаретян Акоп Погосович - доктор философских наук, профессор
Международного университета природы, общества и человека «Дубна».
Руководитель Центра мегаистории и системного прогнозирования
Института востоковедения РАН, главный редактор журнала «Историче¬
ская психология и социология истории».
«Структура книги имеет нестандартный характер* основные концепции философии науки
представлены через призму их становления, что дает понимание не только общей картины ди¬
намики науки, но и логики ее развития»
И. К. Аисеев, доктор философских наук, профессор, главный научный сотрудник
Института философии РАН
«И в актуальности книги, и в ее адресности проявляется новизна подхода авторского кол¬
лектива по сравнению с другими учебниками по данной дисциплине, имеющимися сегодня
на книжном рынке»
Ю. В. Ивлев, доктор философских наук, профессор кафедры логики философского
факультета Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова
В учебнике дано системное описание проблемного поля логики и методологии науки,
изложены основные модели исследования и функционирования науки, концепции фило¬
софии техники, проанализировано современное состояние научного знания, акцентиро¬
вана роль этики. Продемонстрировано изменение типов миропонимания на протяжении
всей истории человечества - от первобытного синкретизма к стратегии эволюционизма.
После каждой главы приведены вопросы и задания для самоконтроля, в отдельный
раздел выведены кейсы и творческие задания для написания эссе.
Новые издания и дополнительные материалы доступны
в электронной библиотечной системе «Юрайт»
biblio-online.ru