Десницкий (ИИПиПМ) - Грацианский П.С.

Глава II. Отношение к власти, государству, семье и частной собственности

Глава III. Критика общественного и государственного строя России. Социально-политическая программа

Автор: Грацианский П.С.

Теги: философия политика правоведение право из истории политической и правовой мысли русское просветительство

Год: 1978

Похожие

Чаадаев (ИИПиПМ)

Туси; Дониш (ИИПиПМ)

Чернышевский (ИИПиПМ)

Полибий (ИИПиПМ)

Текст

ИЗ ИСТОРИИ
ПОЛИТИЧЕСКОЙ И ПРАВОВОЙ
МЫСЛИ

Настоящей работой издательство
«Юридическая литература» открывает серию
«Из истории политической и правовой мысли».
Она призвана удовлетворить
возросший интерес к этой важной
области юридической науки.
В книгах показывается
социально-классовый смысл рассматриваемых
теорий, выясняются моменты
преемственности и новизны в каждой доктрине,
ее место в развивающейся системе
политико-правовых знаний.
Не снижая уровня научности,
авторы стремились сделать изложение
доступным широкой читательской
аудитории.
К каждой книге серии
в приложении будут даны извлечения
из наиболее интересных и характерных
произведений мыслителей.

П.С ГРАЦИАНСКИЙ
ДЕСШЩКИЙ
<9
«Юридическая литература»
Москва —1978

34
Γ 78
Грацианский Павел Сергеевич (род. в 1930 г.)
кандидат юридических наук, старший научный
сотрудник Института государства и права АН СССР.
Автор-специалист в области истории политических
учений.
Основные его работы: «Политическая наука во
Франции» (1975), «Политическая и правовая мысль
в России второй половины XVIII в.» и статьи в
различных сборниках и журналах по вопросам истории
русской политической и юридической мысли.
Ответственный редактор В. Д. Зорькин
^ 11001-047 _
Г 7-78
012(01)-78
© Издательство «Юридическая литература», 1978 г.

ВВЕДЕНИЕ
Одной из заметных фигур русского
просветительского движения второй половины XVIII века
был Семен Ефимович Десницкий. Будучи
профессором юридического факультета Московского
университета, он способствовал окончательному
оформлению русской теоретической юриспруденции в
самостоятельную науку и учебную дисциплину,
Он написал целый ряд научных работ, в частности
«Представление об учреждении законодательной,
судительной и наказательной власти в Российской
империи» — план государственных преобразований,
направленных в конечном счете на ограничение
самодержавия.
В произведениях Десницкого содержится
острая критика крепостного права.
Общественно-политические и правовые взгляды
Десницкого можно правильно понять лишь в связи
с той конкретной исторической и
социально-экономической обстановкой, в которой проходила его
деятельность.
Во второй половине XVIII века в социально-
экономической жизни России наблюдались весьма
существенные изменения.
Феодально-крепостническая система хозяйства переживала пору своего
расцвета, но вместе с тем начинали обнаруживаться
новые тенденции экономического развития,
которые позднее пришли в резкое противоречие с
существующей системой хозяйства.
Рост капиталистических отношений
сопровождался возрастанием экономического значения
купечества, которое начало выступать против
сословных прав и привилегий дворянства,
препятствовавших развитию торговли и промышленности.
Вместе с тем русское купечество было тесно
связано с феодальным строем, оно не сложилось еще
5

в класс буржуазии и в своих политических
требованиях не выступало как революционная сила.
В сельском хозяйстве резко усилился процесс
интенсификации. Это определялось, с одной
стороны, ростом спроса на продукцию земледелия и
животноводства внутри страны, с другой —
развитием внешней торговли. Отмечая последний
момент, Ф. Энгельс писал: «Со времени Петра
началась внешняя торговля России, которая могла
вывозить лишь земледельческие продукты. Этим
было вызвано угнетение крестьян, которое все
возрастало по мере роста вывоза, ради которого оно
совершалось, пока Екатерина не сделала этого
угнетения полным и не завершила
законодательства. Но это законодательство позволяло
помещикам все более притеснять крестьян, так что гнет все
более усиливался»1.
Усиление крепостного гнета вызвало с начала
60-х годов XVIII века небывалый подъем
крестьянского движения. В волнениях участвовало до
250 тыс. крестьян. Это была первая волна
крестьянского протеста, который в дальнейшем
привел к Крестьянской войне 1773—1775 гг. под
руководством Е. И. Пугачева. Она охватила
огромную территорию и серьезно расшатала основы
феодального строя.
Крестьянские восстания заставляли
задуматься передовых людей русского общества,
побуждали их к критической оценке положения
крестьянства. Во второй половине XVIII века в России
возникает просветительство.
В буржуазной политической и философской
литературе понятие просвещения трактуется
крайне широко. Так, по мнению И. Канта,
«освобождение от суеверия называется просвещением»2. Кант
никак не связывает просвещение с конкретными
социально-экономическими процессами,
порождающими это идейное течение.
Принципиально иную трактовку понятия
просвещения дали в своих трудах основоположники
1 Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 20, с. 645.
2 Кант И. Сочинения в шести томах. Т. 5. М., 1966,
с. 308.
6

марксизма-ленинизма. Под просвещением они
понимали прогрессивную антифеодальную идеологию
эпохи кризиса феодального строя и становления
буржуазного общества. Характеризуя французских
просветителей XVIII века, Ф. Энгельс
подчеркивал, что они «просвещали головы для
приближавшейся революции»1.
Развернутую характеристику взглядов русских
просветителей дал В. И. Ленин в статье «От какого
наследства мы отказываемся?», опубликованной в
1898 году в подцензурной печати. В. И. Ленин
отмечал, что просветители выступали против ряда
феодальных институтов. Просветители, писал он,
одушевлены «горячей враждой к крепостному
праву и всем его порождениям в экономической,
социальной и юридической области»2.
«Вторая характерная черта, общая всем
русским просветителям,—продолжал В. И. Ленин,—
горячая защита самоуправления, свободы,
европейских форм жизни и вообще всесторонней
европеизации России»3. Думается, что, пытаясь обойти
цензурные рогатки, В. И. Ленин стремился в этой
фразе указать на враждебность просветителей
самодержавию.
В статье «Еще одно уничтожение социализма»,
написанной весной 1914 г., В. И. Ленин указал на
третье явление, против которого выступали
просветители, подчеркнув, что для них характерна
борьба с поповской силой средневековья4. В. И.
Ленин очень высоко ценил антирелигиозную
деятельность просветителей и восхищался бойкой, живой,
талантливой, остроумно и открыто нападающей на
господствующую поповщину публицистикой
атеистов XVIII века5.
В. И. Ленин писал и о положительной стороне
программы русских просветителей. В статье «От
какого наследства мы отказываемся?» он отмечал,
что «характерная черта «просветителя» — это «от-
1 Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 20, с. 16.
2 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 2, с. 519.
3 Там же.
4 См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 25, с. 49.
5 См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 45, с. 26.
7

стаивание интересов народных масс, главным
образом крестьян (которые еще не были вполне
освобождены или только освобождались в эпоху
просветителей), искренняя вера в то, что отмена
крепостного права и его остатков принесет с собой
общее благосостояние и искреннее желание
содействовать этому»1.
Характеризуя воззрения русских
просветителей, В. И. Ленин имел в виду зрелое русское
просвещение 60-х годов XIX века. Не все отмеченные
им черты русского просветительского движения в
полной мере получили выражение в произведениях
и практической деятельности русских
просветителей XVIII века. Однако большинство из них
выступали с осуждением крепостного права,
критиковали самодержавный строй, подрывали авторитет
религиозного мировоззрения.
1 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 2, с. 519.

ГЛАВА I
Жизненный путь
Б
иографические
сведения о Десницком
остаются весьма скудными, что прежде всего связано
с почти полной гибелью архива Московского
университета в 1812 году.
До сих пор неизвестен год рождения
просветителя. Можно предположить, что он родился в
начале 40-х годов XVIII века. В списке студентов
Глазговского университета, где обучался Десниц-
кий, с его слов записано, что он второй сын Ефима
Десницкого, гражданина г. Нежина1. В «Сказке,
какова подана в Герольдию о профессоре
Десницком...» указывается, что он происходит из
«малороссийских нежинских мещан»2.
1 A Roll of the graduates of the University of Glasgow,
Glasgow, 1898, p. 616.
? ЦГАДА, φ. XVI, ед. χρ. 116, ч. 14, док. 130, с. 540.
9

Детские годы будущий просветитель провел,
вероятно, на Украине. Во всяком случае, он хорошо
знал украинский быт и употреблял ряд украинских
слов.
Мы не знаем, где получил Десницкий
первоначальное образование. В 1759 году он был
направлен в гимназию при Московском университете из
Троицкой лаврской семинарии.
В гимназии Десницкий был «казеннокоштным»
учеником. В «Инструкции, присланной от И. И.
Шувалова директору А. М. Аграмакову после
открытия Университета», говорилось: «Определенных на
жалование школьников крайне стараться, ... чтобы
можно было через непродолжительное время
сделать их способными к слушанию профессорских
лекций»1. Курс, готовивший в университет, состоял
из одного класса русской школы, трех классов
латинской школы и особого ректорского класса
профессора И. М. Шадена. Ректорский класс был как
бы преддверием университета. В нем обучались
гимназисты, переведенные в студенты. Они
совершенствовались в латинском языке и только после
этого допускались к слушанию профессорских
лекций.
Занятия непосредственно в университете
начинались с философского факультета, который в то
время носил общеобразовательный характер и
ставил своей задачей подготовку к обучению на
специальных факультетах — юридическом,
медицинском или в «высшем философском классе».
Десницкий был переведен в число студентов
26 апреля 1760 г.2. Имеющиеся в литературе
утверждения, что, став студентом, он начал слушать
лекции на философском факультете, не опираются
на какие-либо документы. Более правдоподобно
предположить, что, следуя общему порядку, он
начал обучаться в ректорском классе.
1 Белявский М. Т. М. В. Ломонпгов и основание
Московского университета. М., 1955, с. 291.
2 См. «Прибавление к Московским ведомостям» от 28
апреля 1760 г., где опубликован список гимназистов,
переведенных в число студентов. Дата —* апрель 1759 года,—
часто встречающаяся в литературе, явно ошибочна.
10

Обращает на себя внимание состав учеников
университетской гимназии. Одновременно с Дес-
ницким здесь учились будущие выдающиеся
деятели русского просвещения — Н. И. Новиков и Д. И.
Фонвизин, ряд известных впоследствии ученых,
поэтов, писателей, переводчиков и педагогов.
Студентом Московского университета Десниц-
кий пробыл недолго. В 1760 году вместе с
несколькими другими воспитанниками университета он был
вызван куратором Шуваловым в Петербург для
подготовки к поездке за границу. Занятия шли
в доме Шувалова, а также в Академическом
университете, где отъезжающие студенты изучали
философию, физику и элоквенцию. В августе
1761 года Десницкий и Третьяков выехали в
Англию1..
Отправляя Десницкого и Третьякова за
границу, Шувалов, по-видимому, дал им лишь весьма
общие указания о предстоящих занятиях,
предоставив окончательное решение вопроса об их
устройстве на учебу русскому послу в Лондоне Д. А.
Голицыну. Последний, по «совету господ англичан»,
направил русских студентов в Глазговский
университет, где они должны были обучаться «греческому
языку, натуральной и нравоучительной философии,
метафизике и математике». О программе занятий
Д. А. Голицын известил Шувалова2.
В протоколе заседания Совета Глазговского
университета от 11 августа 1762 г. отмечено, что
русские студенты присланы по рекомендации лорда
Мэнсфильда3. Мэнсфильд занимал пост лорда-
канцлера Англии, т. е. был главой британской
судебной системы. Видимо, он был одним из тех
1 См.: Сборник материалов для истории императорской
С.-Петербургской Академии художеств за сто лет ее
существования, СПб., 1864, с. 705.
2 См.: «Исторический архив», 1956, № 2, с. 164;
Документы и материалы по истории Московского университета
второй половины XVIII века. Т. III. М., 1963, с. 114.
3 Glasgow University Archives. Senate Minutes, vol. 30,
p. 162. Здесь и далее, если это специально не оговорено,
документы из архива Глазговского университета
цитируются по: В г о w η А. Н. Adam Smith's First Russian Followers.—
«Essays on Adam Smith», Oxford, 1975.
11

«господ англичан», с которыми советовался Д. А.
Голицын.
В 1761 году Десницкий и Третьяков прибыли
в Глазго. На первых порах учиться было крайне
тяжело.
Русские студенты не знали английского языка,
поэтому приходилось брать частные уроки по
математике и натуральной философии на латинском
языке1.
Постепенно трудности, вызванные незнанием
языка, были преодолены. Десницкий и Третьяков
смогли приступить к регулярному слушанию
лекций вместе с другими студентами. Они
внимательно присматривались к британской жизни, изучали
произведения английских и шотландских
мыслителей.
По уровню развития капитализма Англия того
времени далеко опередила континентальные страны
и находилась в преддверии промышленного
переворота.
В начале XVIII века Англия обогнала
Голландию и стала господствующей торговой и
промышленной нацией. В сельском хозяйстве
возникают крупные капиталистические фермы, а
деревенское население разоряется и превращается в
пролетариат2.
Однако, несмотря на возросший удельный вес
капиталистических отношений в сельском хозяйстве,
в промышленности еще не были до конца изжиты
пережитки феодализма. Их ликвидация произошла
только после появления крупной машинной
индустрии.
Десницкий имел возможность наблюдать
первые шаги промышленного переворота в Англии.
Он был лично знаком с Дж. Уаттом, который в
годы обучения русских студентов был «мастером
математического инструмента» в Глазговском
университете и уже начал работы по сооружению
парового двигателя. Десницкий характеризовал Уатта
1 См.: Документы и материалы по истории Московского
университета..., т. III, с. 115.
2 См.: Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 1, с. 606;
т. 23, с. 736-737, 766.
12

как человека, «преискусного в механике,
математике и натуральной философии»1.
Несомненное влияние на мировоззрение Дес-
ницкого оказало знакомство с произведениями
английских просветителей. Английское просвещение
имело весьма своеобразный характер. В то время
как на континенте просветительство
предшествовало буржуазной революции, в Англии оно
следовало за ней. После классового компромисса 1689
года «буржуазия стала скромной, но признанной
частью господствующих классов Англии. Вместе
с ними она была заинтересована в подавлении
огромных трудящихся масс народа»2. Это наложило
определенный отпечаток на английское
просвещение.
Правое крыло английских просветителей
занималось откровенной апологетикой существующего
строя. Но даже и для той части просветителей,
которая в той или иной степени находилась к нему
в оппозиции, была характерна умеренность в
политических требованиях и склонность к
компромиссам.
Английские просветители, критически
настроенные по отношению к существующему
общественному строю, успешно развивали науку об обществе.
Их успех во многом определялся глубоким
знанием работ современников великой английской
революции, непосредственно на практике наблюдавших
глубочайшие социальные изменения и
приближавшихся порой к пониманию действительной роли
материальных факторов и роли борьбы классов
в жизни общества. Если для английских
просветителей почти совершенно чуждыми остались идеи
Лильборна и Уинстенли, то все же они сумели
усвоить многое в произведениях Мильтона, Аль-
жернона Сиднея и Гаррингтона.
Главными предметами занятий Десницкого
и Третьякова в Глазговском университете были
1 Юридические произведения прогрессивных русских
мыслителей. Вторая половина XVIII века. М., 1959, с. 115
(далее: Юридические произведения...)
2 Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 12, с. 298.
13

философия и юриспруденция. В письме Десницкого
декану и членам правления Глазговского
университета от 31 декабря 1765 г. указывается, что он
и Третьяков прошли курс у доктора Смита, а также
в течение трех лет посещали «курс м-ра Миллара
по гражданскому праву»1. Кроме того, они
прослушали годовой курс химии у профессора И. Блекка2,
изучали математику и «купеческую арифметику».
Занятия «купеческой арифметикой» вызвали
недовольство в Москве. В премории Московского
университета в коллегию иностранных дел сообщается,
что, по мнению университетской конференции (так
тогда именовался Ученый совет университета), они
обучались ей «у такого учителя, который де ея
только по практике знает, и для того все их учение
признано... не весьма порядочным»3. В 1766 году
Десницкий писал на родину, что «за слушание
римских и британских законов и за чтение
избранных английских пиит» они с Третьяковым должны
25 фунтов стерлингов4. Очевидно, русские
студенты изучали также и английскую литературу.
Изо всех университетских профессоров
наибольшее влияние на Десницкого оказал Адам Смит.
В Глазговском университете Смит читал курс
нравственной философии. Студенческие конспекты
большей части этого курса за 1763 год, когда его
мог слушать Десницкий, опубликованы под
редакцией Эдвина Кеннана в 1896 году5. Кроме того,
имеется краткое изложение смитовского курса,
составленное Милларом6. По свидетельству
Миллара, курс Смита состоял из четырех частей.
1 Petition of the two Russian Studentes to be admitted
Candidates for a Doctor's degree in Law, 31 December 1765.—
Clasgow University Archives.
2 См.: «Исторический архив», 1956, № 2, с. 170. В
1783 году И. Блекк был избран почетным членом
Петербургской академии наук.
3 Та м ж е, с. 168.
4. См.: Там же, с. 171.
6 См.: Smith A. Lectures on Justice, Police, Revenue
and Arms dejivered in the University of Glasgow, Oxford,
1896.
6 Приведено Эдвином Кеннаном в предисловии к
книге: S m i t h Α., Lectures..., pp. XIII—XIV.
14

Первая часть была посвящена естественному
богословию. Миллар утверждает, что в ней Смит
«рассматривал доказательства бытия и свойств
божиих, а также принципы человеческого сознания,
на которых зиждется религия». Слишком краткая
характеристика, данная Милларом, может создать
неверное представление о содержании читавшихся
лекций. Как известно, вопросы критики религии
занимают немалое место в наследии Смита. В
целом, как указывает Маркс, Смит был
непримиримым врагом попов1. Вместе с тем он широко
опирался на работы Давида Юма, который по
отношению к религии занимал половинчатую позицию.
Юм сомневался в существовании бога, он
соглашался с материалистами, что источником религии
является фантазия людей, поощряемая чувствами
страха и надежды, отмечал антропоморфирующее
значение фантазии. Однако эти утверждения он
тут же дополнял своими взглядами агностика: по
его мнению, сущность вещей непостижима, попытка
познать эту сущность порождает выдумки и
суеверия. Признавая, что религия является источником
раздоров между людьми, Юм отстаивает
необходимость религии для народа. По мнению Юма,
религиозный скептицизм допустим только в узком
кругу просвещенных людей.
Оценивая взгляды Юма на религию с точки
зрения современности, мы, в первую очередь,
видим в них уступки теологическому мировоззрению,
но не следует забывать, что в условиях XVIII
века, когда позиции религии были несравненно
сильнее, чем в наши дни, эти взгляды могли приносить
некоторую пользу, поскольку расшатывали
традиционные религиозные верования2. К. Маркс
приводит очень красочное высказывание,
свидетельствующее об этой роли взглядов Юма. Один из
1 См.: Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 23, с. 630.
2 «Критика Юмом религии составляет самую
прогрессивную часть его учения,—пишет И. С. Нарский. Здесь он
был союзником французских материалистов, хотя, как
оказалось, не очень надежным. В этих вопросах он выступал
единым фронтом с просветителями, хотя и не до конца»
(Нарский И. С. Давид Юм. М, 1973, с. 88).
15

слушателей Смита, имея в виду раздел его лекций,
посвященный естественной теологии, писал:
«Дружба Смита с Юмом... помешала ему быть
христианином... Во всем он верил Юму на слово. Если бы
Юм сказал ему, что луна — зеленый сыр, он
поверил бы ему. Поэтому он верил также ему, что нет
бога и чудес»1.
Несомненно, под влиянием лекций Смита Дес-
ницкий и Третьяков обстоятельно ознакомились
с произведениями Юма, направленными против
религиозных вероучений. Впоследствии некоторые
положения Юма были использованы ими в
работах, затрагивающих вопросы религии.
По свидетельству Миллара, вторая часть курса
Смита была посвящена вопросам этики. Здесь
Смит излагал основные положения своей «Теории
нравственных чувств», впервые опубликованной
в 1759 году. Основой смитовской теории морали
является учение о симпатии — чувстве,
испытываемом индивидом по отношению к другим людям.
Это чувство, по мнению Смита, присуще людям
от природы. Такая постановка вопроса давала
возможность освободить этику от религиозных
наслоений. Этические взгляды Смита оказали весьма
значительное влияние на Десницкого. В 1770 году
Десницкий писал, что собирается издать «Теорию
нравственных чувств» в русском переводе2.
Начиная с 1772 года намечается постепенный отход
русского просветителя от этических взглядов Смита.
О причинах и характере этого процесса будет
сказано ниже.
В третьей части курса, сообщает Миллар, Смит
«более подробно рассматривает ту область морали,
что относится к правосудию, — эта область,
подчиняясь точным и определенным правилам, поддается
полному и подробному объяснению.
Эту тему он развивал по плану,
предложенному, кажется, Монтескье; старался проследить
постепенную эволюцию юриспруденции, как
публичной, так и частной, от самых диких до самых
1 Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 23, с. 631.
2 См.: Юридические произведения..., с. 193.
16

цивилизованных времен, и подчеркнуть влияние
ремесел, определяющих уровень жизни и развитие
собственности, вызывая соответствующие
улучшения или изменения в законе и правительстве». В
издании Э. Кеннана соответствующий материал
помещен в первом разделе конспекта лекций Смита.
Судя по конспекту, в предисловии к этой части
своего курса А. Смит подвергал критике работы
Пуффендорфа и Кокцея, указывал на
необходимость изучать существующее государство и право
и выяснять причины их изменения. Далее Смит
рассматривает публичное право, где разбирает
вопросы образования и развития государства,
характеризует английскую парламентскую систему,
анализирует права суверенов и граждан. Далее
излагаются вопросы так называемого «домашнего
права». Термин «домашнее право» кроме семейного
права охватывал также регулирование
взаимоотношений «хозяина и слуги», а также «домашних
деликтов и наказаний за них». Вслед за «домашним
правом» шло изложение частного права.
Характеризуя четвертую часть курса, Миллар
пишет, что здесь «Смит рассматривал те
политические установления, которые зиждутся не на
справедливости, а на целесообразности и призваны
увеличить богатство, мощь и процветание
государства». С этой точки зрения он рассматривал
политические учреждения, относящиеся к торговле,
финансам, к духовным и военным организациям.
Лекции, прочитанные им на эту тему, легли в
основу труда, позднее опубликованного под
названием «Исследование о природе и причинах богатства
народов».
Как видно из процитированного выше письма
Десницкого от 31 декабря 1765 г., русские
студенты прослушали трехлетний курс гражданского
права профессора Миллара. Джон Миллар в своих
лекциях освещал очень широкий круг вопросов.
В теоретической части курса он не ограничивался
только изучением институций, излагая которые, он
следовал руководству выдающегося немецкого
юриста Гейнекция, но затрагивал также и ряд
других вопросов, в частности вопросы теории
административного права и уголовного процесса. Специ-
2 Заказ 8601
17

альная часть курса также не сводилась к изучению
Пандект; много внимания Джон Миллар уделял
и шотландскому праву1.
А. Браун утверждает, что, опираясь на
содержание работ Десницкого, можно с уверенностью
сказать, что русские студенты посещали семинар
Миллара по шотландскому праву и слушали
читаемый им впервые курс «Лекции о правительстве»2.
В этих лекциях Миллар излагал многие положения
своего наиболее известного труда «Происхождение
различия рангов», впервые опубликованного
в 1771 году.
Политические взгляды Миллара были весьма
радикальны. Один из влиятельных шотландских
церковников писал, что Миллар еще в 1768 году
«начал выделяться своими демократическими
принципами, которые молодые дворяне и влиятельные
лица воспринимали из его лекций и много лет
спустя, особенно в период французской революции
проповедовали с жаром народу, что представляло
немалую опасность, вводя в заблуждение тех, кто
находился под их влиянием»3. Особенно ярко
демократические убеждения Миллара проявились
в обширном исследовании «Историческое обозрение
английского правительства», первое издание
которого вышло в Лондоне в 1787 году. Современный
английский автор Р. Мик справедливо замечает,
что «никто так решительно, как Миллар, не
предупреждал об опасности быстро растущего
влияния короны с 1688 года»4. В упомянутом труде
Миллара можно обнаружить и некоторые
антибуржуазные мотивы. Так, он пишет, что в совре-
1 См.: Mackie J. D. The University of Glasgow
1491—1951, Glasgow, 1954, p. 223.
2 См.: Б ρ a y h A. CE. Десницкий и И. А. Третьяков
в Глазговском университете (1761—1767).—«Вестник МГУ.
История», 1969, № 4, с. 77.
3 См.: The Autobiography of Alexander Carlyle of Inversk,
1722—1805, Burton, 1910, p. 516. Цит. по:
Белявский M. Т. Семен Десницкий и новые документы о его
деятельности. — «Вестник МГУ. История», 1969, № 4,
с. 71.
4 M е е k R. L. Social science and the ignoble savage,
Cambridge, 1976, p. 171.
18

менном обществе «погоня за богатством
превращается в потасовку, в которой каждый бьется против
всех»1.
Находясь в Глазго, русские студенты постоянно
испытывали материальные затруднения, поскольку
деньги из России присылались нерегулярно и
далеко не полностью. Так, известно, что в 1762 году
Десницкий и Третьяков оказались без денег и этот
вопрос обсуждался в Совете университета 1
августа. В протоколе записано: «Университетское
заседание, принимая во внимание положение двух
русских джентльменов, посланных в этот
университет... и узнав о том, что в последнее время... оные
джентльмены не получили денежного перевода,
которого они с полным правом ожидали из
России... единодушно считает своим долгом и
обязанностью ссудить этих джентльменов деньгами до
прибытия денежного перевода»2. Деньги Десницко-
му и Третьякову передал А. Смит. В протоколе
Совета от 27 октября 1762 г. отмечено: «Доктор
Смит передал полученную им от двух русских
джентльменов сумму в 40 фунтов стерлингов,
которую им ранее ссудили». Расписка «была вручена
доктору Смиту в собственные руки, дабы он ее им
передал»3.
Процитированные документы интересны
прежде всего в том отношении, что они
свидетельствуют о наличии личных контактов Смита с русскими
студентами. Возможно, что эти контакты не
ограничивались простой передачей денег и получением
долга.
То, что Совет университета решил ссудить Дес-
ницкого и Третьякова весьма значительной по
тому времени суммой, можно рассматривать как
признание их успехов в учебе. В этом отношении
показательно письмо А. Р. Воронцова из Лондона, в
котором говорилось: «Присланы сюда... от И. И.
Шувалова двое студентов Московского универси-
1 Millar J. Historical View of the Englsh Government,
v. IV, U 1803, p. 249.
2 Glasgow University Archives. Senate Minutes, vol. 30,
p. 162.
3 Ibid., p. 204.
2* 19

тета, как слышу от всех, весьма в том успевают,
однако ж, они оставлены без всякого призрения...
Академия, в которой оные молодые люди
обучаются, за прилежность их деньгами надобными
снабдила»1.
Задержки с высылкой денег из России имели
место и позже. В 1765 году Десницкий и
Третьяков писали русскому агенту в Лондоне Гроссу, что
«целый год в следующем марте совершится, как мы
не получали жалования»2. Не получив ответа из
Лондона, русские студенты обратились в Сенат.
Из премории канцелярии Московского
университета в коллегию иностранных дел от 3 ноября 1765 г.
видно, что, обращаясь в Сенат, Десницкий и
Третьяков просили выслать им деньги для расплаты
с долгами. Университетская канцелярия хотя и
выслала деньги, но расценила их письмо как
«грубое и угрозное», а долги, сделанные ими,—
неосновательными. В январе и феврале 1766 года
Десницкий и Третьяков снова были вынуждены писать,
на этот раз в канцелярию Московского
университета по поводу высылки денег3.
Несмотря на материальные затруднения,
русские студенты добились значительных успехов. В
1764 году Третьяков был удостоен ученой степени
магистра искусств; в 1765 тоду такую же ученую
степень получил Десницкий4.
31 декабря 1765 г. Десницкий и Третьяков
обратились к декану и членам правления
университета с просьбой рассмотреть вопрос о том, не дает ли
им «прохождение курса этики и юриспруденции у
доктора Смита и трехлетнее посещение курса' м-ра
Миллара по гражданскому праву основание
предложить себя в качестве кандидатов на степень
доктора прав и сдать экзамены, необходимые для
получения этой степени». В тот же день просьба была
рассмотрена. В протоколе заседания факультета
записано: «Поступило прошение от Семена Десниц-
1 Архив Воронцовых, т. 5, с. 138.
2 Цит. по: История Москвы. Т. II. М, 1953, с. 488.
3 См.: «Исторический архив», 1956, № 2, с. 168—169.
4 A Roll of the graduates of the University of Glasgow,
p. 616.
20

кого и Джона Третьякова, магистров искусств, в
котором они выражают желание выступить
соискателями на степень доктора права. Мистеру Милла-
ру надлежит проэкзаменовать их частным
порядком и сообщить об их квалификации на следующем
заседании факультета»1.
9 января «мистер Миллар доложил, что он
проэкзаменовал мистера Семена Десницкого и
мистера Джона Третьякова частным порядком и
обнаружил, что они достаточно подготовлены для того,
чтобы держать экзамен публично. В соответствии
с этим на следующий четверг 16 января в три часа
дня назначается собрание»2. В назначенный день
соискатели держали публичный экзамен.
«Собрание предложило им удалиться, после сего одобрило
уровень знания права, продемонстрированный ими,
и, попросив их вернуться, познакомило их со своим
решением и предложило мистеру Джону
Третьякову титул 4 книги 2 Пандект «De in Jus vocando»
(о вызове в суд), в качестве темы для диссертации,
а мистеру Семену -Десницкому титул 1 книги 28
Пандект «De testamentis ordinariis» (об обычных
завещаниях)3.
8 февраля 1766 г. Десницкий и Третьяков
представили свои диссертации факультету. Декану
факультета профессору Г. Мурхеду и профессору
Д. Миллару было предложено ознакомиться с
диссертациями и доложить о них на следующем
заседании.
Как видно из протокола заседания
факультета от 8 апреля, Мурхед и Миллар,
ознакомившись с рукописями соискателей, «не нашли в них
ничего неподобающего, что бы могло не дозволить
их к печати». Десницкому и Третьякову было
разрешено их опубликовать4.
Диссертации, однако, напечатаны не были.
Задержка с публикацией диссертаций, вероятно,
была связана с тем неопределенным положением, в
1 Glasgow University Archives. Faculty Minutes, 1732—
68, vol. 33, p. 141.
2 Ibid., p. 143.
3 Ibid., p. 144.
4 См.: «Исторический архив», 1956, № 2, с. 169.
21

котором оказались Десницкий и Третьяков
начиная с 1766 года. Канцелярия Московского
университета очень болезненно реагировала на их жалобу
в Сенат по поводу невысылки денег и непрерывно
настаивала на их выезде в Россию. Так, в ноябре
1765 года, обращаясь в Коллегию иностранных дел,
университетская канцелярия требовала, чтобы
русский агент в Лондоне Гросс «с будущего генваря
1766 года или по способности пути, как
заблагорассудится изволит» отправил их в Россию, «не
приемля от них к сему в отрекательство никаких
представлений»1.
В декабре 1765 года русский агент в Англии
Гросс назначил им время выезда в
Россию—«последние числа марта месяца»2, т. е. то самое время,
когда Мурхед и Миллар готовили отзыв на их
диссертации.
7 апреля 1767 г. Десницкий и Третьяков
обратились с письмами к декану и Ученому совету
университета, где писали: «Ученый совет факультета
соизволил некоторое время тому назад допустить
просителей к соисканию степени доктора прав...
Поскольку они только что получили приказ отбыть
на родину как можно скорее, они нижайшие просят
Ученый совет позволить им пройти оставшиеся
испытания, полагающиеся для претендентов на
упомянутую степень. Не соблаговолит ли поэтому
достопочтенный декан и Ученый совет назначить
день, чтобы просители смогли подвергнуться
упомянутым испытаниям, и присудить им искомую
степень, если они этого заслуживают»3.
Просьба соискателей была рассмотрена 20
апреля 1767 г. В соответствующем протоколе
записано: «Рассмотрев прошение мистера Третьякова и
Десницкого, в котором они сообщают, что получили
приказ отбыть на родину как можно скорее, Совет
считает возможным обойтись без публичной
защиты ими их диссертаций (как было решено на прош-
1 «Исторический архив», 1956, № 2, с. 171.
2 Brown А. Н. Adam Smith's First Russian Followers,
p. 256.
3 Petition of Ivan Tret'yakov and Simeon Desnitzky, 7-th
April, 1767. — Glasgow University Archives.,
22

лом Совете) и, будучи удовлетворен теми
знаниями в области гражданского права, которые они
высказали, отдает распоряжение, чтобы
вице-канцлер присудил им степень доктора права, когда
сочтет это удобным»1.
Историки Глазговского университета, как
правило, отмечают еще один факт, связанный с
пребыванием Десницкого в Глазго, а именно его
столкновение с профессором Джоном Андерсоном.
Десницкий, находясь в университетской
церкви, занял одно из мест, отведенных для
участников студенческого хора. Андерсон, руководивший
хором, сделал ему замечание в грубой форме. По
совету своего друга Александра Фергюсона
Десницкий в свою очередь решил оскорбить профессора.
8 декабря 1766 г. на территории колледжа в
присутствии большого количества студентов он сорвал
парик с головы Андерсона. Дело об оскорблении
рассматривал специально назначенный
университетский суд, который обязал Десницкого
извиниться перед университетом и Андерсоном, а
Фергюсона постановил «немедленно отвести в тюрьму»,
где тому надлежало «отбыть малый срок»2.
Впоследствии, в 1768 году, выступая в качестве
адвоката в университетском суде, Фергюсон
вспомнил этот случай и говорил: «Присутствующие
здесь, или по крайней мере некоторые из них,
могут уйти отсюда с убеждением, что я был
подвергнут заключению за безнравственность или
преступление, но я был подвергнут ему за защиту
одинокого и не виновного ни в чем иностранца,
который был в этих стенах унижен, оскорблен и
угнетен. И вместо того, чтобы стыдиться этого, я
рад был бы за такие поступки садиться в тюрьму
каждую неделю»3.
1 Glasgow University Archives. Faculty Minutes 1732—68,
vol. 33, p. 163.
2 Б ρ a y h А. СЕ. Десницкий и И. А. Третьяков в
Глазговском университете (1761—1767).—«Вестник МГУ.
История», 1969, № 4, с. 81—83. См. также: Brown А. Н.
Adam Smith's First Russian Followers, pp. 256—258, где
А. Браун сообщает некоторые подробности.
3 Brown A. H. Op. cit., p. 258.
23

Заявление Фергюсона наводит на мысль, что
поведение Десницкого в церкви было лишь
поводом для грубости со стороны Андерсона. В
действительности Андерсон был крайне раздосадован
активной ролью Десницкого во время выборов
ректора и утверждал впоследствии, что русский
студент выступал слепым орудием его врагов1.
Этот факт представляет значительный интерес.
Как видим, находясь в Глазго, Десницкий не
только познакомился с весьма демократическими для
того времени порядками, существовавшими в
шотландских университетах, но и принимал
непосредственное участие в осуществлении
университетского самоуправления.
Получив докторские степени, Десницкий и
Третьяков выехали из Глазго и прибыли в
Петербург 11 июня 1767 г.
В России к научной подготовке Десницкого и
Третьякова отнеслись с большим недоверием. От
них потребовали сдачи экзаменов по
юриспруденции и математике. К экзамену по юриспруденции
проявила интерес императрица. Как видно из
письма генерал-прокурора А. А. Вяземского директору
Московского университета от 10 августа 1767 г.,
Екатерина II «указать соизволила
Правительствующего Сената третьего департамента секретарю
Самойле Дэну быть при том эксамине»2.
К письму Вяземского были приложены вопросы
для экзаменующихся, касающиеся поручительства
и договоров ссуды, займа, поклажи и прекария по
римскому праву.
Экзамен состоялся 13 августа. Вопросы были
сообщены Десницкому и Третьякову еще 10
августа, однако в ходе экзамена были заданы и
иные вопросы. Так, Десницкий отвечал о
различии между пактами и контрактами, о
классификации договоров, о видах вины, о договоре найма
вещей, об условиях уголовной ответственности по
римскому праву, о поручительстве по русскому
1 См.: Brown A. H. Op. cit., pp. 257—258.
2 Документы и материалы по истории Московского
университета..., т. III, с. 56.
24

праву. Экзамен »шел на латинском языке.
Вопросы задавали С. Дэн и профессора Ф. Г. Диль-
тей и К. Г. Лангер. Протокол вел профессор
И. X. Кирштенс, имевший степень доктора
медицины, но, видимо, не обладавший
сколько-нибудь основательными знаниями в области права.
Как справедливо заметил Г. А. Новицкий,
Кирштенс мог допустить неточности в записях1. К
тому же эти записи отличаются чрезмерной
краткостью.
Тем не менее протокол экзамена позволяет
сделать некоторые любопытные наблюдения. На
экзамене столкнулось два понимания предмета
науки римского права. Немецкие юристы Дильтей,
Лангер и Дэн знали римское право прежде всего
в той переработке, какую оно получило после
рецепции в Германии, принимали во внимание
всякого рода «воззрения» и «теории», выработанные
в послеримской юриспруденции.
Десницкий же в своих ответах игнорирует эту
переработку римского права, строго следуя тексту
свода Юстиниана2. Иногда он проявляет себя
большим знатоком истории римского права, чем
его экзаменаторы.
Показательны в этом отношении ответы Десниц-
кого на вопросы Дильтея об ответственности
ссудополучателя. Из текста протокола можно
заключить, что в полном соответствии с мнением рим-
1 См.: Документы и материалы по истории
Московского университета..., т. III, с. 9.
2 В связи со сказанным небезынтересно, что, начав
занятия со студентами, Десницкий просит купить для
юридического факультета 6 экземпляров «Corpus juris civilis»
голландского издания и комментарии к источникам
римского права голландских юристов Винниуса (Vinnius), Фоета
(Voetius) и Ноодта (Nodius) (Документы и материалы по
истории Московского университета..., т. III, с. 169). Все
упомянутые юристы принадлежали к течению,
получившему название «элегантной юриспруденции». Как отмечает
Л. Энекцерус, в работах юристов этого направления
«исследуется только «чистое» римское право. Формы его
практического действия и статутные права отступают на задний
план... и дальнейшему развитию права не уделяется
достаточного внимания» (Энекцерус Л. Курс германского
гражданского права. Т. 1, полутом 1. М., 1949, с. 70),
25

ского юриста С. Помпония1 Десницкий утверждал,
что ссудополучатель не отвечает за случайную
порчу или гибель полученной вещи. Дильтей не
был удовлетворен таким ответом и полагал, что
возможен договор ссуды, в котором
ссудополучатель принимает на себя ответственность и за
казус, то есть говорил о таком условии договора,
которое не предусматривалось в своде Юстиниана.
По мнению Десницкого, ссудополучатель отвечает
лишь за легкую вину, что соответствует мнениям
римских юристов; Дильтей же настаивал, что
существует ответственность и за легчайшую
вину2.
Дильтей, Лангер и Дэн при решении конкретных
юридических вопросов считали возможным
полагаться на выводы, вытекающие из теории
естественного права. Десницкий, как будет показано
ниже, был противником этой теории, но, очевидно,
не считал нужным вступать в открытый спор с
экзаменаторами. Так, на вопрос, не вытекает ли
запрет для жены требовать от мужа
поручительства в сохранении приданого из естественного
права, Десницкий уклончиво ответил, что такое
требование разрушает супружескую любовь. Второй раз
о естественном праве было упомянуто при
рассмотрении льгот, предоставляемых поручителю.
Дэн поставил Десницкому прямой вопрос:
«Принадлежат ли эти льготы к естественному праву?».
Десницкий отвечал: «Разумеется». В протоколе
записано: «На этот ответ г. Дэн возразил: они
исключены из естественного права, так как
противоречат ему, ибо направлены к разорению
кредитора»3.
Правдоподобно предположить, что позиция
Дэна связана с тем, что нормы римского права,
относящиеся к одной из названных Десницким льгот, а
именно к beneficium divisionis (льготе
разделения), не были рецепированы в германском пан-
дектном праве4.
1 Digesta. L. 13, t. 6, fr. 23.
2 См.: Документы и материалы по истории
Московского университета..., т. III, с. 69.
3 Там же, с. 82.
4 Beneficium divisionis (льгота разделения) состояла в
26

Одновременно с Десницким успешно сдал
экзамен и Третьяков.
Вслед за этим вновь прибывшим ученым-юрис-
тдм было предложено прочесть пробные лекции на
темы, утвержденные университетской конференцией
(так тогда назывался Ученый совет Университета).
Десницкий читал лекцию о приобретательной
давности (De praescriptionibus).
Сохранился в общем положительный отзыв
Лангера об этой лекции. Вместе с тем Лангер
пишет, что Десницкий «примешал к рассуждению
многое, не относящееся к делу и нередко ненужное»1.
Это замечание наводит на мысль, что Десницкий
в пробной лекции не пошел по пути
догматического изложения сложившейся системы римского
права, которое в то время было принято в
немецких университетах. Очевидно, русский ученый
построил свою лекцию не в догматическом, а в
историческом плане и многочисленные
исторические комментарии, которые в этом случае он должен
был дать к положениям свода Юстиниана,
показались Дангеру излишними. В самом деле,
Десницкий должен был объяснить происхождение термина
praescriptio, что буквально означает:
предписание для обозначения приобретательной давности.
Древние римляне далеко не сразу стали
использовать этот термин, он стал общеупотребительным
только ко времени Юстиниана. Объясняя
происхождение термина, Десницкий должен был
охарактеризовать usucapio старого цивильного права,
появление нового института praescriptio longi
temporis и их последующее объединение в
кодификации Юстиниана2.
том, что при наличии нескольких поручителей поручитель,
к которому было обращено требование кредитора об уплате
долга, мог требовать, чтобы кредитор разделил сумму
долга между всеми поручителями.
1 Документы и материалы по истории Московского
университета..., т. III, с. 82.
2 О развитии института приобретательной давности в
римском праве см.: Покровский И. А. История
римского права. СПб., 1913, с. 379—381; «Римское частное
право», М., 1948, с. 209-212.
27

17 августа 1767 г. Десницкому было поручено
читать студентам «Римское право по институциям,
с применением к русскому праву отдельных
законов»1. Одновременно было рекомендовано
руководство, каким надлежало пользоваться при
подготовке к лекциям, — книга немецкого юриста
И. Г. Гейнекция. Очевидно, имелась в виду его
книга «Римские древности»2.
Несмотря на неоднократные отказы Десницкого
и Третьякова держать экзамен по математике,
куратор университета В. Е. Адодуров продолжал на
этом экзамене настаивать. Третьяков явился на
экзамен, но сдать его не смог; Десницкий на экзамен
не явился.
Сразу же по приезде в Россию Десницкий и
Третьяков стали добиваться права читать лекции
на русском языке. Адодуров решительно возражал
против этого. «Оные лекции иметь им на
латинском языке, равно как и прочие господа профессо-
ры оные имеют, дабы не токмо они в том языке
час от часу большую могли получить способность,
но и прочие б господа профессоры удобнее о
пользе и исправности оных рассуждать могли»,—писал
он директору университета 23 июля 1767 г.3.
Однако русские ученые продолжали настаивать на
своем требовании и, очевидно, апеллировали к
Екатерине II. Адодуров вынужден был отступить.
19 ноября он сообщил в Московский университет,
что императрица «указать соизволила, что в
университете пристойнее бы читать лекции на русском
языке, а особливо юриспруденцию»4. Кроме
Десницкого и Третьякова право читать лекции по-
1 Документы и материалы по истории Московского
университета..., т. III, с. 75.
2 Характеризуя эту книгу Гейнекция, Н. Д. Колотин-
ский писал: «Тут кладется впервые начало
самостоятельному и связному изложению истории развития частного
права, хотя и по плану юстиниановских институций. Это
сочинение, выдержавшее 20 изданий, было долгое время
руководящим для всей Европы» (К олотинский Н. Д.
История римского права. Казань, 1912, с. 21).
3 См.: Документы и материалы по истории
Московского университета..., т. III, с. 51—52.
4 Там же, с. 124.
28

русски получили медики С. Г. Зыбелин и П. Д.
Вениаминов, а также философ Д. С. Аничков. В
«Московских ведомостях» появилось объявление:
«С сего 1768 г. в императорском Московском
университете, для лучшего распространения в России
наук, начались лекции во всех трех факультетах
природными россиянами на российском языке,
любители наук могут в те дни и часы слушать,
которые оным в лекционном каталоге назначены»1.
В своих лекциях Десницкий должен был
знакомить студентов не только с римским, но и с рус-'
ским правом. Последнее представляло значитель«
ные трудности, поскольку в то время русское
право почти не было разработано. Кроме того, многие
указы не были опубликованы и чиновники делали
из них тайну. «Скрывать законы... есть
обыкновение канцелярий российских, не говорю всех, но
некоторых, как я уже и сам довольно опытом
узнал»,— писал в 1768 году Дильтей2. Несмотря на
это, Десницкий успешно справлялся со своими
обязанностями. В 1770 году, как мы узнаем из
каталога лекций, он читает «о пандектах
римского права по Гейнекцию, изъясняя их совместно с
правом русским»3. Как известно, в отличие от
институций, являющихся лишь введением в науку
гражданского права, пандекты охватывают, по
существу, всю проблематику гражданского и
уголовного права. Естественно, что переход от
рассмотрения институций к рассмотрению пандект
«совместно с правом русским» предполагает
весьма глубокое и разностороннее знакомство с
русским законодательством.
Десницкий был не совсем удовлетворен
книгой Гейнекция. Как отмечает С. П. Шевырев, «он
прибегал и к другим руководствам, всегда сов-*
местно с правом русским»4.
1 «Московские ведомости», 1768, № 5.
2 См.: Дильтей Ф. Г. Начальные основания
вексельного права, а особливо российского купно со шведским...,
М., 1768, предуведомление.
3 Шевырев С. История императорского
Московского университета. М., 1855, с. 147.
4 Там же, с. 188.
29

Историк Глазговского университета Маки
утверждает, что свои лекции в Московском
университете Десницкий читал, основываясь на
конспектах лекций Миллара1. Столь категоричное
утверждение представляется нам неверным. Можно
допустить, что в первые годы преподавательской
деятельности Десницкий в какой-то мере мог
использовать свои студенческие конспекты,
поскольку и он, и Миллар следовали одному и тому
же руководству — книге Гейнекция, однако
впоследствии содержание читаемого русским
профессором курса стало во многом отличным как от
курса Миллара, так и от книги Гейнекция.
Свидетельством сказанного может служить книга
А. А. Артемьева «Краткое начертание римских и
российских прав с показанием купно обоих
равномерно как и чиноположении оных истории»,
опубликованная в 1777 году и содержащая изложение
лекций Десницкого.
5 мая 1768 г. Десницкому было присвоено
звание экстраординарного профессора, и он получил
право участвовать в заседаниях университетской
конференции. После шести лет успешной
педагогической деятельности Десницкий получил звание
ординарного профессора. С 1773 года он занимал
кафедру российского законоведения.
Педагогическая деятельность Десницкого не
ограничивалась только чтением лекций. С 1771 по
1786 г,од Десницкий преподавал английский язык;
в процессе занятий им была составлена
грамматика английского языка, оставшаяся в рукописи2.
Одним из учеников Десницкого был
крепостной князей Голицыных Николай Смирнов. Его
отец управлял имениями своих хозяев и, очевидно,
обладал какими-то денежными средствами,
позволившими дать сыну хорошее домашнее
образование. Позже Смирнов поступил в Московский
университет, «куда ходил приватно, по дозволению
г. директора, ибо формально записан быть не мог,
1 См.: Mackie J. D. The University of Glasgow
1491-1951, p. 223.
2 См.: LU e в ы ρ е в С. История императорского
Московского университета, с. 226.
30

не имея от господ своих увольнения». Десницкий
занимался со Смирновым английским языком
вначале на дому, а затем в стенах университета.
Смирнов пытался получить вольную, но Голицыны
ему в этом отказали. Желая продолжить
образование, в «котором либо университете или
академии» за границей, он начал готовиться к побегу,
приобрел подорожную на имя итальянского
торговца. Задуманный план не удался. Смирнов был
схвачен царскими властями и отдан в «состоящие
в Тобольске воинские команды солдатом»1.
Несомненно, трагическая судьба Смирнова оставила
глубокий след в памяти Десницкого.
Десницкий и Третьяков вернулись на родину
в то время, когда в Москву съезжались
депутаты созванной Екатериной II комиссии для
составления нового уложения. Новое уложение было
призвано сменить формально действовавшее, но
совершенно устаревшее Соборное уложение 1649
года. Открытие заседаний уложенной комиссии
состоялось 30 июля 1767 г. Екатерина
написала для депутатов комиссии «Наказ», в котором
широко использовала отдельные положения,
содержащиеся в произведениях Вольтера,
Монтескье, Беккариа и других выдающихся
просветителей XVIII века. Однако в тексте «Наказа» идеи
этих мыслителей получили новое, угодное
Екатерине II истолкование. Главное содержание
«Наказа»—едва прикрытое либеральной
фразеологией оправдание неограниченной власти русских
монархов.
Созывая комиссию и публикуя «Наказ»,
Екатерина II стремилась завоевать на свою
сторону прогрессивно настроенные круги как внутри
страны, так и в Западной Европе, но вовсе не
ставила своей задачей проведение сколько-нибудь
существенных реформ. 18 декабря 1768 г.
комиссия была «временно» распущена и более не
собиралась.
1 «Исторический архив». Т. V. М. — Л., 1950, с. 289—
292.
31

Десницкий счел своим долгом оказать какое-
то воздействие на работу комиссии. В марте
1768 года он направил Екатерине II
«Представление об учреждении законодательной, судительной
и наказательной власти в Российской империи».
Основные предложения Десницкого оказались
совершенно неприемлемыми для императрицы, и
«Представление...» было похоронено в архивах.
Однако Екатерина II использовала некоторые
рекомендации Десницкого по вопросам финансов,
составляя дополнения к «Наказу»1.
Кроме «Представления...» Десницкий
подготовил в 1768 году две теоретические работы.
Первой из них было «Слово о происшествии и
учреждении университетов в Европе на
государственных иждивениях». На титульном листе
отдельного издания работы сказано, что это
«слово.., говоренное... Иваном Третьяковым». Однако
в библиотеке Глазговского университета имеется
экземпляр этого издания, на котором рукой
Десницкого по-английски сделана пометка: «Это
всего лишь говоренное Дж. Т. Составлено же
Вашим нижайшим слугой»2. Свидетельство
Десницкого заслуживает доверия. Он был, несомненно,
более одаренным человеком, чем Третьяков, и
намного лучше владел пером3. Молодых ученых
1 См.: Чечулин Н. Д. Предпоследнее слово об
источниках «Наказа».—Сборник статей в честь Дмитрия
Александровича Корсакова. Казань, 1913, с. 22—25; Brown
A. H. S. Е. Desnitsky, Adam Smith and the Nakaz of
Catherine II, «Oxford Slavonic papers, new Series», v. VII,
1974.
2 Б ρ a y h А. СЕ. Десницкий и И. А. Третьяков в
Глазговском университете.—«Вестник МГУ. История», 1969,
№ 4, с. 84. В цитируемой пометке слово «говоренное»
написано по-русски и повторено по-английски.
3 В отзыве о пробных лекциях Третьякова и
Десницкого Лангер, отметив ряд достоинств лекции Третьякова,
продолжает: «Что же касается работы г. доктора
Десницкого, то я усматриваю в ней такую же тщательность, как и
предыдущей: но лекция была полнее и содержательнее, и
изложение лучше» (Документы и материалы по истории
Московского университета..., т. III, с. 82). В отзыве Диль-
тея говорится: «Если... г. куратору угодно и сейчас
назначить одному из упомянутых господ докторов вакантную
должность третьего профессора на юридическом факультете,
32

связывала многолетняя дружба, и Третьяков
вполне мог принять помощь Десницкого.
«Слово о происшествии и учреждении
университетов в Европе» было прочитано на публичном
собрании Московского университета 22 апреля
1768 г. Одновременно прочел свое «Слово о
нынешнем состоянии врачебной науки в России»
профессор И. Ф. Эразмус. Директор университета
Херасков нашел, что в этих речах «оказались
многие сумнительства и дерзновенные выражения».
«Сим предлагаю университетской конференции,—
продолжал Херасков, — дабы впредь в
отвращение подобных непорядков, всякие речи,
приготовляемые для публичного чтения, вносимы были в
общее собрание университетской конференции, где
бы они прочтены и рассмотрены (дабы не вышло
чего противного благопристойности) и кем
надлежит, подписаны и конфирмированы были, а
потом уже печатать»1.
В «Слове...», произнесенном Третьяковым,
недовольство Хераскова, очевидно, вызвали
антиклерикальные положения, содержавшиеся в этом
произведении. На стр. 19 экземпляра «Слова...»,
принадлежавшего · библиотеке Глазгозского
университета, рукой Десницкого отмечено, что
сравнение разногласий между древнегреческими
философами с разногласиями участников
вселенских церковных соборов «было принято здесь
духовенством весьма неблагосклонно»2.
Вторым теоретическим произведением
Десницкого, написанным в 1768 году, было «Слово о
прямом и ближайшем способе к изучению
юриспруденции». «Слово...» было произнесено в
публичном собрании Московского университета 30
июня 1768 г. По существу, это был манифест
только что родившегося передового направления в
то, по моему мнению, она должна быть предоставлена г. Де-
сницкому» (там же, с. 84).
1 Документы и материалы по истории Московского
университета..., т. III, с. 138.
2 Б ρ а у н А. С. Е. Десницкий и И. А. Третьяков в
Глазговском университете.—«Вестник МГУ. История», 1969,
№ 4, с. 86.
3 Заказ 8601
33

русской правовой науке. В «Слове...» Десницкий
сформулировал ряд методологических положений,
остановился на задачах юридических
исследований, в двух приложениях привел образцы научной
разработки конкретных юридических вопросов.
Издавая свой труд, Десницкий снабдил его рядом
примечаний, причем в некоторых из них остро
критиковал современную ему немецкую
юриспруденцию. Как сообщил А. Браун в докладе,
прочитанном на историческом факультете МГУ в
1975 году, посылая в Глазго экземпляр «Слова...»,
Десницкий счел необходимым отметить в тексте
эти критические замечания.
Одно из этих замечаний направлено против
теории естественного права. Десницкий
подчеркнул слова о том, что «principia juris naturae
(основы естественного права.— /7. Г.)... изысканы
больше для меридиана немецкого, нежели для
дела в судах»1. По поводу сторонников теории
естественного права Десницкий замечает (это место
также подчеркнуто): «Сей род ученых, чем недос-
таточнейший в своем знании, тем тщеславнейший в
своих изобретениях»2.
Коснувшись рецепции римского права в
Западной Европе, Десницкий пишет, что «римские
права вводимы были в иных государствах
насильно для приватной пользы некоторых и с
намерением для уничтожения отечественных в
государстве законоположений». Сторонниками римского
права были прежде всего монахи, «которые
хотели все науки сами поглотить и оставить светских
во тьме и невежестве»3. Русский просветитель на-
1 Юридические произведения..., с. 156.
2 Там же.
3 Юридические произведения..., с. 161. Объяснения,
даваемые Десницким, весьма поверхностны. Рецепция
римского права была связана прежде всего с потребностями
экономического развития. «Как только промышленность и
торговля — сперва в Италии, а позже и в других странах—
развили дальше частную собственность, тотчас же было
восстановлено и вновь получило силу авторитета тщательно
разработанное римское частное право», — писали К. Маркс
и Ф. Энгельс (М арке К. и Энгельс Ф., Соч., т. 3,
с. 63).
34

поминает, что английский король Стефан, «видя
такое бессовестное и вредное монахов...
намерение», запретил преподавание римской
юриспруденции. В примечании Десницкий пишет:
«...монахи в тогдашне времена в Англии во всем не
инак поступали, как нынешние немецкие ученые в
России поступают, которые один свой Геттинген-
ский университет забралом всей премудрости
доказывают»1. В этом тексте он счел необходимым
подчеркнуть слова: «...немецкие ученые в России».
«Слово о прямом и ближайшем способе к
научению юриспруденции» было первым
выступлением Десницкого на публичном собрании
Московского университета. В дальнейшем он
неоднократно выступал с такого рода речами.
Содержание этих речей будет подробно
рассмотрено в последующих главах.
Работы Десницкого долгие годы оставались
неизвестными западноевропейским юристам.
Одной из причин этого было явное неуважение
к русской науке и русским ученым, характерное
для Екатерины II и ее ближайшего окружения.
Так, в июне 1768 года, вскоре после
опубликования «Слова о прямом и ближайшем способе к
научению юриспруденции», университетская
конференция просила куратора «распорядиться о
том, чтоб не только была сейчас переведена на
латинский язык речь г. Десницкого, но и впредь
бы речи, произносимые на российском языке в
Университете, на латинский язык также
переводились». Конференция полагала, что это необходимо,
чтобы «весь ученый мир за границей мог судить
о достоинствах здешних ученых»2. Однако куратор
Адодуров не согласился с доводами конференции
и счел перевод «таких речей и посылку на
казенный кошт в чужие государства... ныне за
ненужное и к пользе университетской не следующее»3.
В своих произведениях Десницкий не
ограничивался чисто юридической проблематикой. Он
1 Юридические произведения..., с. 162.
2 Документы и материалы по истории Московского
университета..., т. III, с. 150.
3 Там же, с. 157—158.
3*
35

активно включился в идейную борьбу своего
времени по философским вопросам. В связи с этим
необходимо особо отметить усилия Десницкого
в области критики религии.
Обращение русского ученого к этим вопросам
вполне закономерно и вытекает из
просветительского характера его мировоззрения. Феодальная
идеология носила теологический характер;
наоборот, передовая просветительская мысль
основывалась на отказе от религиозных авторитетов,
утверждала право на свободный научный поиск.
В борьбе с религией Десницкий обращается к
скептицизму. В России второй половины XVIII
века это было единственно возможное и притом
достаточно сильное оружие. Как известно, в
условиях Западной Европы скептицизм на
определенном этапе исторического развития играл
весьма прогрессивную роль. К. Маркс отмечал, что
скептицизм Пьера Бейля «возвестил появление
атеистического общества»1.
Уже в «Слове о прямом и ближайшем способе
к научению юриспруденции» Десницкий с
позиций скептицизма весьма открыто отвергает
содержание традиционных вероучений. «Мы можем
узнать и доказать,—пишет просветитель,—бо-
жие всемогущество и подобные сему вседержителя
качества; но какая его воля и намерение есть, в
сем состоит тайна, в которую еще и высшие нас
существа желают проникнуть»2. Касается
Десницкий и вопроса о происхождении религии. Выясняя
этимологию русского слова «бог», он пишет:
«...на российском языке, если взять от боязни,
весьма натуральное и свойственное всем
первоначальным людям имеет свое произведение, etinim
timor primos in orbe fecit deos (ибо страх
создал в мире первых богов.— /7. Г.)»3.
Небезынтересно, что в экземпляре «Слова...», хранящемся в
библиотеке Глазговского университета, слова
«бог, если взять от боязни», подчеркнуты рукой
Десницкого в знак их особого значения.
1 Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 2, с. 141.
2 Юридические произведения..., с. 156.
3 Там же, с. 162.
36

В пропаганде идей религиозного
вольномыслия у Десницкого были союзники. Здесь в
первую очередь следует назвать Третьякова. 22 марта
1768 г. Третьяков обратился к университетской
конференции с просьбой рекомендовать ему одну
из четырех предложенных им тем для- публичного
выступления. Одна из тем называлась
«Невежество, страх и удивление — вот причины всякого
суеверия». Эта тема не вызвала одобрения
конференции, и «по совету конференции» он избрал
наиболее невинную из предложенных тем — «О
происхождении университетов в Европе»1.
Тема о естественном происхождении религии
казалась Десницкому и Третьякову очень важной,
и свои взгляды они всячески стремились
высказать публично. Когда Третьякову не удалось
изложить их в предполагавшемся публичном
выступлении, а Десницкий смог это сделать только в
тезисном порядке, они предложили эту тему
Аничкову для его диссертации. Аничков с этим
предложением согласился. У Десницкого и
Третьякова появился единомышленник — с этого
времени мы можем' говорить о возникновении
просветительского центра в Московском
университете.
Диссертация Аничкова явно написана при
участии Десницкого и Третьякова. Вот как
рассказывает об этом некий архимандрит Гавриил:
«Издание рассуждения Аничков поручил одному
своему товарищу, тогда прибывшему из Англии
профессору, который включил α оное много
вольнодумных мыслей»2. Таким профессором мог быть
или Третьяков, или Десницкий.
При защите диссертации 25 августа 1769 г.
против нее выступили представители реакционного
лагеря. Аничков вынужден был опубликовать
новый, более приемлемый для церковников
вариант диссертации. Ему не удалось
распространить среди широкого круга читателей первый
1 См.: Документы и материалы по истории Московского
университета..., т. III, с. 135—136.
2 Гавриил. История философии. Т. VI. Казань,
1840, с. 74.
37

вариант своей диссертации. Таким образом,
просветители потерпели временное поражение, но уже
в 1772 году с «Рассуждением о вещах священных,
святых и принятых в благочестие, с показанием
прав, какими оные у разных народов
защищаются» выступает Десницкий. Появление этой работы
следует рассматривать как результат все тех же
попыток просветительского кружка,
сложившегося в Московском университете, публично
изложить свои взгляды на религию. В своем
рассуждении Десницкий сжато изложил основные
положения, содержавшиеся в диссертации
Аничкова1, но не в этом было главное: Десницкий не
выделяет православной религии среди других
систем религиозных верований и почти прямо
критикует ряд ее догматов2. Работа Десницкого
представляла собой новый этап в развитии
религиозного вольномыслия в России.
Философские взгляды Десницкого порой
совершенно неверно трактуются в современной
буржуазной литературе. Так, американский историк
М. Раев склонен не замечать антиклерикальных
мотивов в мировоззрении русского просветителя,
намекает на связь его высказываний по вопросам
религии и этики с учением методистской церкви3.
Заслуживает внимания интересная гипотеза
об участии Десницкого в подготовке материалов,
имеющих отношение к революционной войне за
независимость Соединенных Штатов Америки,
для газеты «Московские ведомости». Гипотеза
была выдвинута M. Н. Никольской4.
1 См.: Ш а χ н о в и ч М. И. Д. С. Аничков — первый
русский историк религии.—«Ученые записки ЛГУ. Серия
философских наук», вып. 2, 1948.
2 Подробнее см.: Грацианский П. С. С. Е.
Десницкий о происхождении государства, права, семьи и
частной собственности.—«Ученые записки ВИЮН». Вып. 17.
М., 1963, с. 176-178.
3 См.: R а е f f M. Le climat politique et les projets de
réforme dans le premières années du règne d'Alexandre I-er.—
«Cahiers du monde Russe et Soviétique», 1961, N 4,
pp. 419—420.
4 См.: Никольская M. H. Русская печать о войне
Северной Америки за независимость в XVIII веке.—Канд.
дисс. М., 1968.
38

Анализируя освещение американской темы в
1775—1778 гг., Никольская пишет, что уже в это
время «наметилась тенденция» «Московских
ведомостей» давать более объективное освещение
происходивших в далекой Америке событий, что
проявилось в их самостоятельной, отсутствующей в
правительственной газете (т. е. в газете «Санкт-
Петербургские ведомости».— П. Г.) информации,
исходящей, как правило, из американского
лагеря». Она связывает это с тем, что газету в это
время редактировал «профессор Вениаминов,
близкий к кругу Десницкого»1.
В 1779 году издателем «Московских
ведомостей» стал Н. И. Новиков. С этого времени
материалы об Америке становятся еще более
содержательными. Приветствуя создание республики,
газета писала, что новое государство будет
«прибежищем свободы, изгнанной из Европы».
Никольская полагает, что позиция газеты «определялась,
без сомнения, политическими симпатиями к
Американской революции ее редактора и издателя
Н. И. Новикова и ближайших его помощников из
числа преподавателей и студентов Московского
университета»2. Вместе с тем не все в молодой
республике одинаково приветствовалось газетой.
Так, в газете и «Прибавлениях» к ней решительно
осуждалось рабство негров3.
Гипотезу Никольской поддержали и другие
авторы. «Думается, что именно Десницкому
принадлежала главная роль в отборе материалов,
относящихся к Англии и Америке, в их
комментировании, в оценке событий. Третьяков в начале
1776 года умер, и в Московском университете не
было другого человека, знакомого с жизнью,
историей, обстановкой в Англии. Более того, в
1 См.: Никольская M. Н. Русская печать о войне
Северной Америки за независимость в XVIII веке,
с. 102—103. Необходимо отметить лишь одну неточность.
Вениаминов мог принимать участие в подготовке только
первых номеров газеты, освещавших войну за
независимость, так как скончался в 1775 году.
2 Там же, с. 135.
3 См.: Макогон енко Г. Николай Новиков и
русское просвещение XVIII века. М.—Л.. 1952, с. 394-397.
39

России того времени знание английского языка
было необычной редкостью»,— пишет М. Т.
Белявский1.
Десницкий принимал активное участие в
работе Вольного российского собрания, основанного
при Московском университете в 1771 году.
Объявляя об организации собрания,
«Московские ведомости» писали, что источником для его
трудов и изданий будут служить: во-первых,
Россия со своими разнообразными народами и
климатом, во-вторых, общественные и частные
хранилища книг и рукописей, в-третьих, судебные
архивы как сокровищница для истории русского
законоведения. Появление последнего пункта
следует приписать стараниям Десницкого,
придававшего очень большое значение изданию материалов
судебных архивов.
Важнейшее значение придавалось собранием
«сочинению правильного Российского словаря по
азбуке». Работа над словарем была объявлена
«первым трудом присутствующих членов»2. Этой
работе Десницкий, очевидно, уделял много
внимания. Когда в октябре 1783 года была открыта в
Петербурге Российская академия, поставившая
своей основной задачей подготовку и издание
словаря русского языка, в число ее
действительных членов были избраны только два московских
профессора — филолог А. А. Барсов и С. Е.
Десницкий3. Избрание Десницкого можно объяснить
как результат признания его заслуг в работе над
словарем в Вольном российском собрании.
По поручению академии Десницкий взял на
себя выборку и истолкование юридических
терминов из «Русской правды», «Судебников» и
«Уложения 1649 года»4. В 1789—1794 гг. «Словарь
1 См.: Белявский М. Т. Семен Десницкий и новые
документы о его деятельности.—«Вестник МГУ. Право»,
1969, № 4, с. 66—68.
2 Сухомлинов М. И. История Российской
академии. Выпуск пятый. Спб., 1880, с. 3.
3 См.: Известия об учреждении и упражнениях
Российской академии.— В сб.: Сочинения и переводы, издаваемые
Российскою академиею. Ч. 1. Спб., 1805, с. 8.
4 См.: Сухомлинов М. И. Цит. соч., с. 8.
40

Академии Российской по азбучному порядку
расположенный» вышел из печати. Толкование
юридических терминов из древнерусских памятников
права, содержавшееся в словаре, было позднее
использовано русскими историками-юристами и
оказало известное влияние на развитие науки
истории русского права.
Десницкий неоднократно выступал в качестве
редактора и переводчика. Под «смотрением» Дес-
ницкого на русском языке четыре раза (в 1768,
1772, 1781 и 1787 гг.) издавалась книга Дильтея
«Начальные основания вексельного права, а
особливо российского купно со шведским»1. В 1780
году Десницкий переводит с английского языка
книгу Томаса Боудена «Наставник
земледельческий». Книга выходит с предисловием
переводчика, кроме того, Десницкий делает в текст книги
ряд вставок. В 1781 году издается «под
смотрением профессора Семена Десницкого» книга
А. А. Самборского «Описание аглинского
практического земледелия». Важное значение имела
работа Десницкого над переводом книги Блэксто-
на «Комментарии к аглинским законам». В 1780—
1782 гг. были опубликованы первые три тома этого
фундаментального труда выдающегося
английского юриста с многочисленными примечаниями
Десницкого.
В 1787 году Десницкий подает в отставку и
покидает университет. Умер Десницкий 15 июня
1789 г.
1 Дильтей слабо владел русским языком и написал
свою книгу по-латыни.

ГЛАВА II
Отношение к власти,
государству, семье
и частной собственности
V
^Ш чение Десницкого о
^^ происхождении
государства, права, семьи и частной собственности
тесно связано с его социологическими
воззрениями. Для русского просветителя представляется
бесспорным положение о непрерывном
прогрессивном развитии общества. В связи с этим он
решительно отвергает широко распространенную в
XVIII веке аналогию развития общества с
развитием живого организма, в соответствии с которой
«род человеческий» проходит в своем развитии
четыре этапа: отрочество, юность, мужество и
престарелость1. Десницкий признает, что были
периоды упадка наук и искусств, но вместе с1 тем
указывает, что «хотя они при таких переменах и
повсеместно исчезали в одном народе, однако
1 См.: Юридические произведения..., с. 243.
42

в последовавших за оными других народах паки
возникли и размножились по всему почти свету»1.
В эгих словах нашло свое выражение глубокое
убеждение русского просветителя, что отдельные
попятные движения не могут изменить общей
картины поступательного развития человеческого
общества, что творческие возможности
человечества во все времена остаются весьма значительными, и
только отдельные временные обстоятельства в
некоторые периоды истории мешают развернуться
им с полной силой.
Десницкий не останавливается на том, что
констатирует факт прогрессивного развития
человеческого общества, но и ставит вопрос о тех
факторах, которые определяют ход этого развития.
В своих попытках обнаружить указанные факторы
русский просветитель имел предшественников и,
по-видимому, опирался на труды некоторых из
них.
Десницкий прямо указывает на А. Смита,
Д. Юма и У. Робертсона. Совершенно бесспорно
влияние Ш. Монтескье и Д. Миллара, хотя
работы последнего ни разу не упоминаются в
произведениях Десницкого. Наконец, весьма вероятно
влияние на Десницкого работ Гаррингтона и
А. Фергюсона.
Опубликованные Десницким произведения
можно разделить на две группы. В работах,
написанных до 1775 года, он во многом остается
учеником указанных ученых, хотя и проявляет
известную самостоятельность суждений. В работах,
созданных начиная с 1775 года, его концепции
отличаются оригинальностью, Десницкий
опирается в них на самостоятельно созданную теорию
общественного развития.
Объясняя особенности развития общественных
явлений, Десницкий широко использовал в своих
работах «способ исторический». Изучая историю,
Десницкий видит в ней основу понимания
основных общественных институтов. В центре его
внимания оказывается быт отставших в своем
Юридические произведения..., с. 243.
43

развитии народов. Опираясь прежде всего на
данные этнографии, С. Е. Десницкий пытается
установить действительную картину происхождения и
развития власти, государства, права,
собственности, родительской власти над детьми и других
институтов.
Этнографический материал, которым
пользуется С. Е. Десницкий, весьма богат и разнообразен.
Русский просветитель широко использует
материалы русских ученых—этнографов. Русская
этнография во второй половине XVIII века достигла
весьма значительных успехов. Здесь необходимо
отметить такие работы, как «Краткое описание о
народе остяцком» Григория Новицкого1,
описавшего быт народа, который «зело прост и
гражданства всякого чужд»2, труды В. Н. Татищева,
которого по праву называют отцом русской
исторической этнографии3, фундаментальный труд
Г.-Ф. Миллера «Описание Сибирского царства и
всех проишедших в нем дел, от начала, а
особливо от покорения его Российской державы по
сии времена», «Описание земли Камчатки»
С. П. Крашенинникова.
Широко использует С. Е. Десницкий и
материалы западноевропейской этнографии, заимствуя
их, по преимуществу, из книги своего учителя
Джона Миллара «Происхождение различия
рангов», впервые опубликованной в 1771 г., а также,
по-видимому, из книги А. Фергюсона «Опыт по
истории гражданского общества», увидевшей свет
в 1767 году.
«Исторический способ» С. Е. Десницкого не
ограничивался использованием этнографических
1 Труд Г. Новицкого был впервые напечатан в 1884
году, однако частично, без упоминания имени автора, он был
опубликован в книгах И. Мюллера и Ф. Вебера, изданных
в Германии, и в книге Ф. Страленбергэ, вышедшей в
Швеции. У этих авторов материал об остяках заимствовал
русский академик Г.-Ф. Миллер, книга которого была
использована С. Е. Десницким.
2 Новицкий Г. Краткое описание о народе остяцком.
Новосибирск, 1941, с. 25.
3 См.: Токарев С. А. История русской этнографии
(дооктябрьский период). М., 1966, с. 80.
44

материалов. Так, русский просветитель считал
необходимым изучать древние памятники русского
права, использовал для обоснования своих
выводов факты, заимствованные из «Истории Англии»
Давида Юма и других исторических
исследований.
На основании обобщения большого
фактического материала С. Е. Десницкий формулирует
свое знаменитое учение о четырех состояниях
«рода человеческого», из которых «первобытным
почитается состояние народов, живущих ловлею
зверей и питающихся плодами, само
рождающимися на земле; вторым — состояние народов,
живущих скотоводством, или пастушеское, третьим —
хлебопашественное; четвертым и последним —
коммерческое»1. «...По оным четверояким народов
состояниям, — пишет русский просветитель, — мы
должны выводить их историю, правление, законы
и обычаи и измерять их различные преуспевания
в науках и художествах»2.
Учение о трех ступенях развития общества —
охотничьей, пастушеской и земледельческой —
было создано еще античными авторами. Эта теория
находила себе сторонников и в более поздние
эпохи, в частности, ее придерживался
выдающийся английский юрист XVIII века У. Блэкстон.
А. Смит, Д. Миллар, У. Робертсон в Шотландии
и А. Р. Тюрго во Франции также восприняли эту
теорию, но дополнили ее учением о четвертой
ступени. Характер этих дополнений существенно
различен у каждого из этих авторов, еще более
различно использование положений этой теории
в ходе анализа конкретного исторического
материала.
Наименее рельефно учение о четырех
ступенях развития общества выражено у А. Смита,
который даже не дал названия этой четвертой
ступени. Так, в лекциях, которые слушал Десницкий
в Глазговском университете, А. Смит исследовал
армию охотничьих народов, затем армию пастухов,
1 Юридические произведения..., с. 244.
2 Там же, с, 245.
45

вслед за этим армию земледельческих народов и,
наконец, «армию на еще более высокой ступени
развития», переход к которой связан с
прогрессом мануфактурной промышленности1. Таким
образом, под четвертой ступенью развития
общества А. Смит разумеет общество с весьма
высоким уровнем развития производительных сил. К
земледельческой стадии А. Смит относил
Древнюю Грецию, Рим, «европейские монархии,
возникшие на развалинах Римской империи».
Несколько иной характер имеют взгляды Тюр-
го. Он говорит об охотничьем быте, пастушеской
жизни, земледельческом состоянии и
просвещенных народах. Здесь у четвертой ступени есть
название, однако Тюрго не делает какой-либо
попытки четко определить, с какими именно явлениями
в жизни общества связан переход к ней2.
Теорию четырех форм существования (mode
of subsistence) общества широко использовал в
своих работах видный шотландский историк У. Ро-
бертсон. Первой формой он считал охотничью,
далее следуют пастушеская и земледельческая,
четвертая форма у Робертсона не имеет названия.
«В любом исследовании деятельности людей в
обществе основное внимание должно уделяться
форме их существования. В соответствии с
различиями в формах существования должны
различаться и их законы и политика»,— писал Роберт-
сон в своей «Истории Америки»3. Десницкий
очень ценил эту мысль Робертсона и прямо
ссылается на него, излагая теорию о четырех стадиях
развития человеческого общества в «Юридическом
рассуждении... о собственности имения» (1781 г.).
Видимо, не без участия Десницкого в 1784 году
на русском языке была издана «История Америки»
1 См.: Smith A. Lectures on Justice, Police, Revenue
and Arms, pp. 260—264. См. также: Смит А. Исследование
о природе и причинах богатства народов. М., 1962, с. 501 —
503.
2 См.: Тюрго А. Р. Избранные философские
произведения. М, 1937, с. 80—91.
3 См.: Robertson W. Works, vol. II, Edinburgh, 1840,
p. 1p4.
46

шотландского историка. Теория о четырех стадиях
в трудах Робертсона более развита, чем у А.
Смита и Тюрго, однако и он не определяет достаточно
четко границы четвертой, коммерческой стадии.
Можно лишь предположить, что он, подобно
А. Смиту, полагал, что античные общества
относились к земледельческой стадии. Следует
отметить, что «форме существования» в ряде случаев
Робертсон отводит подчиненное место. Так, для
некоторых регионов он отводит климату роль
решающего фактора развития, применительно к
истории Перу до прихода колонизаторов он считал
определяющим фактором религию1.
Наиболее развитой теория четырех стадий
развития общества выступает в трудах Дж. Миллара.
Достаточно полно она излагается в студенческом
конспекте его лекции «Состояние власти дикарей»,
хранящемся в библиотеке Глазговского
университета. Называя каждую стадию, Дж. Миллар
одновременно указывает, какие народы относятся к
данной стадии развития.
К охотникам и рыболовам он относит индейцев
Америки, «некоторых жителей на севере и в
восточной части Татарии», австралийцев, некоторых
жителей южного побережья Африки. К
скотоводческой стадии Миллар причисляет жителей
«большей части Татарии», арабов, «нации части
побережья Африки» и древних ирландцев. К
земледельцам — некоторые племена Южного берега
Африки, жителей Вест-Индии, городов и деревень
Древней Греции и древней Италии, готские
племена «после их отделения от Римской империи».
К коммерческой стадии Миллар относит «все
политические нации»2.
Дж. Миллар широко применил эту теорию в
своем знаменитом труде «Происхождение
различия рангов», первое издание которого вышло в
1771 году. По мнению Р. Мика, Дж. Миллар
«превратил теорию четырех стадий, а также более
1 См.: Robertson W. Op. cit., pp. 132—133, 231 ff.
2 Цит. по: Meek R. Social science and the ignoble
savage. Cambridge, 1976, p. 166.
47

общие идеи, соприкасающиеся с ней, в подлинную
философию истории»1. Следует, однако, отметить,
что Дж. Миллар проводил свои взгляды
недостаточно последовательно. Утверждая, что каждой
стадии обычно соответствуют свои законы и
обычаи2, он одновременно считал необходимым
сочетать эти взгляды с географическим
детерминизмом Монтескье и теорией «великого человека»3.
Используя теорию четырех стадий, в ранних
работах Десницкий следует А. Смиту, У. Роберт-
сону и Дж. Миллару. Однако в работах,
написанных в 1775—1781 гг., он иначе трактует
«коммерческое состояние». Коммерческое состояние, по
С. Е. Десницкому, теперь вовсе не соответствует
этой же ступени развития у шотландских
исследователей; переход к нему для С. Е. Десницкого
ознаменован появлением купечества. К
коммерческому состоянию он относил не только
современную ему Англию, но также Древний Рим и
феодальные общества4.
1 Ibid., р. 161.
2 См.: Millar J. The Origin of the Distinction of Ranks.
Edinburgh, 1806, p. 4.
3 Meek R. Op. cit.,p. 164.
4 С. А. Покровский утверждает, что под
«коммерческим состоянием» у С. Е. Десницкого разумеется то, что,
пользуясь современной терминологией, можно назвать
капиталистической стадией в развитии общества (Π о к ρ о в-
с к и й С. А. Политические и правовые взгляды С. Е.
Десницкого. М., 1935, с. 68), ту же ошибку повторяет и
А. А. Желудков в комментариях к сочинениям Десницкого
(см.: Юридические произведения..., с. 578—579). Более
правильно решают вопрос А. А. Галактионов и П. Ф. Никан-
дров. По их мнению, под «коммерческим состоянием»
Десницкий «понимает всю историю цивилизованных народов и
прежде всего буржуазный уклад жизни—наподобие того,
который он наблюдал в Англии» (Галактионов Α. Α.,.
Никандров П. Ф. Русская философия XI—XIX веков.
М.—Л., 1970, с. 121). Соглашаясь с первой частью
высказывания А. А. Галактионова и П. Ф. Никандрова, мы
решительно возражаем против их утверждения, что
«коммерческое состояние»—это буржуазный уклад жизни. В
произведениях Десницкого нельзя найти обоснование данному
положению.
Защищаемая точка зрения была впервые
сформулирована и обоснована нами в статье «С. Е. Десницкий о
происхождении государства, права, семьи и частной
собственности» («.Ученые записки ВИЮН». Вып. 17. М., 1963).
48

Переход из одного состояния в другое С. Е.
Десницкий связывает с изменениями в
хозяйственном быте. Так, переход к пастушескому
состоянию вызван «заведением в собственность
животных, или, иначе сказать, скотоводством и
небольшим хозяйством». Главное в причинах перехода к
коммерческому состоянию С. Е. Десницкий видел
в том, что «художества и рукоделия» начали
производиться «особливыми и нарочитыми
мастерами», и уж из этого выводит появление
купечества1.
Необходимо заметить, что в термин
«коммерция» русский просветитель вкладывал несколько
иной смысл, чем вкладываем мы. Древние
римляне говорили «Habere commercium cum Musis»
(иметь общение с музами). Здесь нельзя
перевести: «Иметь торговлю с музами». Как справедливо
заметил В. С. Алексеев-Попов, в XVIII веке слово
«коммерция» в значительной мере сохраняло свое
первоначальное более общее значение, свойственное
латыни, т, е. означало всякие виды сношений,
связей между людьми, потом уже — торговые
сношения2.
Обнаружившееся расхождение в трактовке
четвертой стадии развития общества между
западноевропейскими учеными и русским просветителем
нуждается в объяснении. Как представляется, оно
в известной мере вытекало из различия
исследовательских задач, которые стояли перед нами, что, в
свою очередь, определялось уровнем социально-
экономического развития Великобритании и
Франции, с одной стороны, и России — с другой.
А. Смит.в своих произведениях стремился
исследовать общественные отношения мануфактурной
стадии капитализма; важность работ Тюрго по
отношению к трудам предшественников составляли
«элементы более глубокого анализа капиталистичес-
Аналогичных взглядов придерживается И. Я. Шипанов
(см.: Шипанов И. Я. Философия русского просвещения.
М. 1971, с. 263).
1 См.: Юридические произведения..., с. 257.
2 См.: Алексеев-Попов В. С. О социальных и
политических идеях Жан-Жака Руссо.—В кн.: Руссо
Жан-Жак. Трактаты. М., 1969, с. 511.
4 Заказ 8601 49

ких отношений»1; уровень общественного развития,
достигнутый Великобританией, во многом
обусловливал точку зрения на исторические события
прошлого у Робертсона и Миллара.
В иных социально-экономических условиях
проходила деятельность Десницкого.
Капиталистические отношения в России еще только зарождались, и
он, естественно, не занимался их изучением, не
склонен был придавать им такого значения, чтобы
выделять период, связанный с развитым
мануфактурным производством, в самостоятельную стадию
развития общества.
Западноевропейские ученые, в особенности
А. Смит, приближались к пониманию
капитализма как самостоятельной социально-экономической
формации. В отличие от них Десницкий,
разрабатывая свою теорию, уходил в сторону от этой
проблемы. Он не исследовал общественных
отношений, складывающихся в процессе производства,
а интересовался только результатами
производства. Так, главным критерием, которым пользовался
Десницкий, относя тот или иной народ к
пастушеской стадии, является преобладание продуктов
скотоводства в совокупном продукте данного
народа. Исходя из этого критерия, Десницкий в
«Юридическом рассуждении о начале и
происхождении супружества...» (1775 г.) отнес к народам,
находящимся на пастушеской стадии, не только
народы, живущие при. первобытно-общинном строе,
но также современных ему татар и калмыков, у
которых господствовавшими были феодальные
отношения.
Отмечая слабости, присущие концепциям
Десницкого, в то же время следует отметить, что его
представления о четвертой стадии развития
общества позволили ему сконцентрировать внимание на
изменениях общественной жизни, связанных с
периодом, который позже Л. Морган назвал
переходным от варварства к цивилизации2. Указанное
'Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 26, ч. I, с. 25.
2 В своей книге «Древнее общество» Морган разделил
предысторию человечества на три эпохи: дикость,
варварство и цивилизация. Ф. Энгельс писал, что «до тех пор,
50

обстоятельство помогло Десницкому сделать ряд
ценных наблюдений и выводов, в частности
разработать оригинальную концепцию происхождения
государства.
Теория четырех состояний, выдвинутая
С. Е. Десницким, имела для него очень важное
значение. Она служила ему не как отправная
точка для умозрительных выводов о развитии
общественных институтов, а главным образом как
средство, помогавшее обобщению обширного
этнографического материала, которым он пользовался в
своих работах. Опираясь на свою теорию, русский
юрист считает возможным распространять
наблюдения, сделанные у одного народа, на все народы,
находящиеся на той же стадии развития. Этот
момент очень важен. В отличие от Робертсона,
который данные этнографии использовал в основном
для подкрепления выводов, полученных путем
умозрения, С. Е. Десницкий сделал эти данные
исходным моментом исследования.
Наряду со «способом историческим»
Десницкий Довольно широко использовал «способ
метафизический». В рамках этого способа главным
средством анализа было учение о природе
человека. В своих ранних произведениях русский
просветитель опирался на книгу Давида Юма «Трактат
о человеческой природе, или попытка применить
основанный на опыте метод рассуждений к
моральным предметам». Упоминая эту книгу,
С. Е. Десницкий говорил, что «Давид Юм...
метафизику... к великому удовольствию ученого света»
издал1.
В своем трактате Давид Юм писал: «...оставим
тот тяжелый, утомительный метод, которому мы
до сих пор следовали, и, вместо того чтобы время
от времени занимать пограничные замки или
деревни, будем прямо брать приступом столицу, или
центр этих наук (Юм ведет речь о логике, этике,
пока значительное расширение материала не заставит
внести изменения, предложенная им периодизация несомненно
останется в силе» (М арке К. и Энгельс Ф. Соч., т. 21,
с. 28).
1 См.: Юридические произведения..., с. 156.
4*
51

критицизме и политике.— П. Г.),— саму
человеческую природу: став, наконец, господами последней,
мы можем надеяться на легкую победу и надо
всеми остальными. С этой позиции мы сможем
распространить свои завоевания на все те науки,
которые близко касаются человеческой жизни...»1.
В ранних работах С. Е. Десницкий, подобно
Давиду Юму, исходит из того, что природа
человека остается неизменной на всех этапах развития
общества и что наблюдения о влечениях и
склонностях человека любой эпохи остаются верными
для всех остальных эпох. Такой подход к
вопросу был характерен для общественной науки XVIII
века. Сторонники этого подхода наделяли
человека, жившего в условиях разложения родового
строя, качествами члена буржуазного общества
своего времени. Критикуя это неверное положение,
К. Маркс писал: «Пророкам XVIII века, на
плечах которых еще целиком стоят Смит и Рикардо,
этот индивидуум XVIII века — продукт, с одной
стороны, разложения феодальных общественных
форм, а с другой — развития новых
производительных сил, начавшегося с XVI века,—
представляется идеалом, существование которого
относится к прошлому: он представляется им
не результатом истории, а ее исходным
пунктом, потому что, согласно их воззрению на
человеческую природу, соответствующий природе
индивидуум представляется им не исторически
возникшим, а данным самой природой»2.
На представлениях о неизменности природы
человека базируются такие работы С. Е. Десниц-
кого, как «Слово о прямом и ближайшем способе
к научению юриспруденции» (1768 г.) и «Слово о
причинах смертных казней по делам
криминальным» (1770 г.).
К 1775 году русский просветитель меняет свою
точку зрения. Начиная с этого времени, он ни
разу не ссылался в своих теоретических построениях
на неизменную природу человека. В работах этого
1 Ю м Д. Сочинения в двух томах. Т. I. М., 1966, с. 82.
2МарксК. иЭнгельсФ. Соч., т. 12, с. 709—710.
52

периода, в особенности в «Юридическом
рассуждении о начале и происхождении супружества у
первоначальных народов и о совершенстве, к
которому оное приведенным быть кажется
последовавшими народами просвещеннейшими...» (1775 г.)
и «Юридическом рассуждении о разных* понятиях,
какие имеют народы о собственности имения в
различных состояниях общежительства...» (1781 г.),
С. Е. Десницкий специально останавливается на
психологических особенностях людей,
характерных для каждой ступени хозяйственной
деятельности.
В свете сказанного представляется, что в этих
работах русский просветитель уже не
придерживается теории о неизменности человеческой природы:
на каждой ступени хозяйственной деятельности
она видится ему различной.
Первым известным нам произведением, где
Десницкий излагает свои взгляды на государство и
право, является «Слово о прямом и ближайшем
способе к научению юриспруденции». Составной
частью «Слова...» является «Рассуждение о
происшествии преимущества, власти и старшинства в
народах, от которых происходит их правление».
Свое «Рассуждение...» Десницкий начинает с
ответа на вопрос, «какие случаются обстоятельства
в обществе, которые советуют одному поддаваться
власти и поведению другого?»1.
Выясняя эти обстоятельства, Десницкий
считал, что природа человека остается неизменной на
всех этапах развития человеческого общества,
поэтому обращался не только к жизни древних или
отсталых в своем развитии народов, но и к
явлениям, которые можно наблюдать в жизни
современного ему общества.
Десницкий называет три причины
возникновения власти отдельных индивидуумов над
остальными членами общества: превосходство в
физической силе, превосходство ума, превосходство в
богатстве — и разбирает в отдельности каждую из
этих причин.
Юридические произведения..., с. 164.
53

Такая постановка вопроса была типичной для
науки XVIII века. Те же причины исследует,
например, Блэкстон в «Комментариях к английским
законам».
Свое рассуждение по вопросу о происхождении
власти русский просветитель начинает с разбора
того значения, какое имеет «превосходство в
телесных качествах». Оно, по мнению Десницкого,
наиболее важно у «таких народов, которых состояние
советует уважать и почитать такие качества, ибо
в непросвещенном веке, когда еще наука и
художества мало известны, доблесть и крепкое
телосложение весьма надобны роду человеческому»1.
Действует эта причина и в настоящее время.
«В школах между юношеством мы видим, что если
случится один, — говорит Десницкий, — который
бывает несравненно проворнее и сильнее всех
своих соучеников, такого все за богатыря и
предводителя во всех своих играх и забавах признают»2.
По мнению русского просветителя, власть
предводителя школьных игр и власть атамана
непросвещенного народа возникает из одного источника3.
Следует иметь в виду, что, по теории Десницкого,
власть приобретается вследствие этой причины не
потому, что физически развитый человек может
применить насилие к своим соплеменникам и
заставить их таким образом подчиниться себе, не
потому, что он приобретает при помощи своей силы
какие-то дополнительные материальные выгоды,
которых не имеют его более слабые соплеменники,
а «единственно по причине ослепленного удивления,
которое непросвещенные оказывают таким его
превосходным телесным качествам»4. Главное значение
здесь придается психологическим переживаниям
подвластных.
Все эти рассуждения яв/.яются
воспроизведением взглядов Адама .Смита. Однако, несмотря на
все уважение к своему учителю, несмотря на
категоричность своей собственной формулировки («ос-
1 Юридические произведения..., с. 165.
2 Там же, с. 166.
3 См. там же.
4 Там же, с. 165.
54

лепленное удивление» — единственная причина),
Десницкий в следующем же абзаце делает
многозначительную оговорку: непросвещенные народы
отдаются под власть такого человека «не только с
ослепленного своего удивления... но також и с
намерением для того, чтобы в таком своем
подданстве сыскать себе выгоду и покровительство в
житии»1. Эта оговорка очень многозначительная: в
ней видна неудовлетворенность воззрениями Адама
Смита, который утверждал, что «наша угодливость
перед высшим чаще рождается из нашего
удивления перед выгодами их положения, чем из
затаенной надежды получить какую бы ни было пользу
от их расположения»2. Отмечая значение
материальных интересов, Десницкий делает первый шаг в
направлении создания самостоятельной системы
взглядов на развитие общества, изложенных им в
работах 1775—1781 гг.
Второй причиной, порождающей между
людьми отношения власти и подчинения, Десницкий
считает «качества душевные», «премудрость,
хитрость и прозорливость». Эта причина начинает
действовать, «когда народы начинают хотя мало
возвышаться в познании вещей». Люди,
выдающиеся ήο своим «душевным качествам», так же
как и люди физически сильные, в более ранний
период развития человеческого общества получают
власть главным образом вследствие
психологических переживаний подвластных. И здесь
взгляды Десницкого совпадают со взглядами Адама
Смита.
Подобно Адаму Смиту, Десницкий считает
нужным указать, что и у народов «просвещенных
превосходные качества душевные возводят
человека на высокую ступень достоинств и власти».
Вместе с тем Десницкий проявляет и некоторую
самостоятельность: он не ограничивается
указанием на психологические переживания
подвластных для объяснения происхождения власти
человека одаренного, но указывает также и на то, что
1 Юридические произведения..., с. 165.
2 Смит А. Теория нравственных чувств, СПб., 1895,
с. 75.
55

«польза, которой люди ожидают от человека
превосходных дарований душевных, есть сама через
себя явна и известна»1.
«Но что большее еще из сих обстоятельств
придает человеку чести, достоинства и
преимущества, — продолжает свои рассуждения Десниц-
кий,—то есть превосходное человека богатство и
изобилие во всем человеку достаточному и
изобильному»2. Для объяснения этого явления вновь
используются положения, заимствованные из
«Теории нравственных чувств». Десницкий кратко
повторяет доводы Адама Смита в подтверждение
того, что власть богатства порождается чувствами
ужаса, благоговения и удивления, которые
испытывают люди перед богатым человеком. На этот
раз делается даже прямое указание на
произведение английского мыслителя: «Сие столь изрядно
изъяснено благоразумным сочинителем новой
нравоучительной философии господином Смитом, что
описания больше не требует»3. Вместе с тем
Десницкий несколько дополняет Адама Смита,
указывая, что «к такому человеку люди в подданство
идут не только с удивления на его великолепие, но
больше для пользы и покровительства»4. Таким
образом, Десницкий не ограничивается чисто
психологическими причинами, но пытается отыскать и
материальные причины, в результате которых
богатые получают власть над людьми. Однако эти
материальные причины Десницкий понимает еще
крайне ограниченно. Некоторые «раболепствуют
ему от тщеславия», некоторые «от благодарности...
за полученные от него одолжения», некоторые,—
«имея в намерении свой верный прибыток». Особо
выделяет Десницкий «на его земле живущих,
которые от него единственно зависят» и которых он
в состоянии «несчастливыми и благополучными
сделать»5.
Эти рассуждения при всей их наивности и
недостаточности позволили Десницкому сделать вы-
1 Юридические произведения..., с. 167.
2 Там же, с. 168—169.
3 Там же, с. 169.
4 Там же.
5 Там же, с. 171.
56

вод, имеющий большое научное значение:
«Единственно також посредством превосходного
богатства и в нынешних народных правлениях
правительствующие удерживают свое достоинство,
величество и власть»1.
Этот вывод Десницкого в «Слове о прямом и
ближайшем способе к научению юриспруденции»
еще недостаточно обоснован (в более поздних
работах ему удается хотя и не до конца, но более
убедительно доказать его), но даже и в таком
виде это было замечательное научное достижение
выдающегося русского мыслителя.
Следует подчеркнуть, что, объясняя значение
богатства как источника власти, Десницкий в
«Слове о прямом и ближайшем способе к научению
юриспруденции» ведет речь не о классе,
приобретающем политическое господство в результате
захвата в свои руки основных средств
производства, а о власти отдельного индивида. Ему не
удалось вскрыть классового характера государства, но
он показал, что в «нынешних народных
правлениях» правят только имущие.
Значительный интерес имеют представления
Десницкого о происхождении права. По мнению
русского просветителя, правовые нормы
существуют в человеческом обществе на всех ступенях
его развития. На первых порах законы «бывают
просты и немногие»2. Так продолжается до тех пор,
пока некоторые из членов общества не
сосредоточивают в своих руках значительного имущества. За
этим следует появление законов, охраняющих
собственность, и вообще усложнение системы
права.
Десницкий так пишет об этом: «Но как скоро
польза и надобность вещей движимых и
недвижимых стала народам столь чувствительна, что
многие через потеряние оных в разорение проходить
казались, то отсюда начали в обществах
происходить тяжбы, ссоры и смертоубийства, для
отвращения которых законы сысканы, показующие в
1 Юридические произведения..., с. 170.
2 Там же, с. 150.
57

чем святость прав и в чем принадлежащая всякому
собственность и наследие состоит»1.
В этих положениях русского просветителя
содержится весьма интересная догадка, что имеется
существенное различие между обычаями
родового строя и правовыми установлениями классового
общества. Догадка эта носит еще весьма
неопределенный характер: и те и другие социальные
нормы Десницкий одинаково именует законами,
однако все же пытается провести между ними
какое-то различие.
В 1775 году Десницким было написано
«Юридическое рассуждение о начале и происхождении
супружества у первоначальных народов и о
совершенстве, к какому оное приведенным быть кажется
последовавшими народами просвещеннейшими». В
этой работе русский просветитель дает краткий
очерк происхождения и развития семьи,
прослеживая ее историю по четырем ступеням
хозяйственной деятельности.
С самого же начала Десницкий допускает ряд
серьезных ошибок при исследовании характера
семьи на стадии охоты и собирательства.
Десницкий не имел фактических данных о жизни народов,
находящихся на этой ступени развития, и его
выводы основаны на чистом умозрении. Ему
кажется, что женщина в этот период почти не
участвовала в трудовых процессах и даже не могла
самостоятельно поддерживать свое
существование.
Исходя из этих неверных посылок, Десницкий
пишет: «Смешение у них обоего пола невозбранное
есть вместе супружества, и жены у таких мужей
суть вместо рабынь, над коими они живота и
смерти власть имеют»2.
Между тем известно, что племена,
занимающиеся охотой и собирательством, живут в условиях
матриархата. Мнение, будто бы в начале развития
общества женщина была рабыней мужчины,
Энгельс называет одним из самых нелепых представ-
1 Юридические произведения..., с. 152,
2 Там же, с. 217—218.
58

лений, унаследованных нами от эпохи просвещения
XVIII века1.
Столь же неверно и утверждение Десницкого,
что у народов, занимающихся охотой и
собирательством, половые сношения никак не урегулированы.
Ф. Энгельс допускает, что в истории мог
существовать период неупорядоченных сношений,
соответствующий переходу от животного состояния к
человеческому, однако все известные нам племена,
не знающие даже первобытного земледелия или
скотоводства, имеют уже довольно
высокоразвитую форму семьи2.
Таким образом, Десницкий пришел к
совершенно неправильным выводам. Вместе с тем
заслуживает самого серьезного внимания, что русский
просветитель решал вопрос о положении женщины,
исходя из ее места в производстве. Это было для
того времени серьезным завоеванием науки об
обществе.
При анализе положения женщин у народов,
занимающихся скотоводством, т. е.
находящихся на второй ступени развития, Десницкий
базирует свои выводы на основе изучения
быта «первоначальных британцев», галлов,
«старинных германцев», а также татар, калмыков и
«подобных сим бесчисленных народов под
державою Российскою и в соседстве». «В сем состоянии,
сколько нам- известно, по описаниям таких
народов, супружество состояло в многоженстве и в
нетерпимом в христианстве смешении»3,— замечает
Десницкий.
На основе изучения обширного
этнографического материала Десницкий делает вывод, «что
во втором состоянии народов супружество какое
бы то ни было, многоженственное ли оно или и
несходное с христианскими обычаями, однако
начинает быть известным и обыкновенным».
Появление семьи Десницкий объясняет тем, что «жены...
для хозяйства оказались полезными, и сия первая
1 См.: Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 21, с. 52.
2 См. там же, с. 40.
3 Там же, с. 218.
59

происходящая от них польза была первым
введением супружества»1.
Ошибки, допущенные Десницким при анализе
положения женщины у народов, занимающихся
охотой и собирательством, привели и здесь к
неправильным выводам. В действительности у
племен, сделавших своим главным занятием
скотоводство, положение женщины ухудшилось. «Дикий»,
воин и охотник,— пишет Ф. Энгельс,—
довольствовался в доме вторым местом после женщины,
«более кроткий» пастух, кичась своим
богатством, выдвинулся на первое место, а женщину
оттеснил на второе»2. Именно в этот период
происходит низвержение матриархата и
утверждается господство мужчины. Неверно и утверждение
Десницкого о многоженстве: для племен,
перешедших к скотоводству, характерен постепенный
переход от парного брака к моногамии.
На третьей ступени развития — в хлебопашест-
венном состоянии, по мнению Десницкого,
возникает моногамная семья. Появление моногамной
семьи он объясняет следующим образом:
«Остепенившись на едином месте, при достатке и
спокойствии он (т. е. мужчина.— Я. Г.) имеет больше
времени и способов ко приведению своего жилища
в порядок. С умножением его дому умножаются
его и дела в домоводстве, за которыми поколику
сам уже он присмотреть не в состоянии, того ради
натурально представляется "ему надобность в
избрании такого помощника, на которого бы он мог
надеяться и который бы ему был верен, тщателен
и усерден, как он сам себе. Снисканный им таким
образом толикий помощник в жизни другой не
может быть никто лучшим, как жена его»3.
Особенностью семьи в коммерческом состоянии
является то, что в этом состоянии супружеские
отношения регулируются законами.
Законодательная регламентация семейных отношений в этом
состоянии совершенно необходима. В хлебопаше-
ственном состоянии «взаимная... происходящая от
1 Юридические произведения..., с. 218.
2 Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 21, с. 162.
8 Юридические произведения..., с. 219.
60

общежития мужа и жены польза была причиной
первоначального порядочного супружества», эта
причина перестает играть в коммерческом
состоянии свою решающую роль. Имея в виду
коммерческое состояние, Десницкий пишет: «В сем
состоянии по причине достатка изобилия и роскоши
великое рождается совершенство и развращение
народов, почему и супружество при таком случае
с совершенством своим нередко иногда и на
развратное мужа и жены житие похожим
примечается»1. Более совершенным «исторический способ»
Десницкого стал ко времени написания
«Юридического рассуждения о разных понятиях, какие
народы имеют о собственности имения в различных
состояниях общежительства». Эта работа
Десницкого относится к 1781 году и является
значительным шагом вперед по отношению к
«Юридическому рассуждению о начале и происхождении
супружества».
Так же -как и в предыдущей работе, где речь
шла о возникновении и развитии семьи, русский
просветитель прослеживает возникновение и
развитие частной собственности «по четырем
состояниям рода человеческого». Десницкий указывает,
что на стадии охоты и собирательства «мы не
видим такого ясного понятия о собственности, какое
ныне примечается установленным между народами
просвещеннейшими»2. Таким образом, русский
просветитель решительно порывает с широко
распространенным в его время представлением об
извечности частной собственности. В этом
отношении он не был оригинален: передовые мыслители
XVIII века и до него критиковали это
традиционное буржуазное представление3, но мало кому
удавалось показать действительную картину
развития и возникновения частной собственности так,
как это сделал Десницкий. Десницкий также не
избежал некоторых ошибок, однако общая
тенденция развития намечена им достаточно верно.
1 Юридические произведения..., с. 221.
2 Там же, с. 246—247.
3 См., например: Руссо Жан-Жак. Трактаты. М., 1969,
с. 72.
61

В «Юридическом рассуждении о разных
понятиях, какие имеют народы о собственности
имения...» Десницкий весьма полно характеризует
быт народов, занимающихся охотой и
собирательством. Русский просветитель указывает, «что у
народов, живущих ловлею зверей, и самое
употребление вещей бывает по большей части
нераздельное и общее всем. Ибо как они живут все в
одной хижине или пещере, то оных жилищ имеют
совокупное и нераздельное владение и
употребление, и как они едят все вместе, то их и съестные
припасы бывают всем общи, а по недостатку даже
и самые одеяния у них, точно как и у наших
крестьян, бывают носимы и обоим полом одина-
кие и нераздельные»1. Десницкий правильно
понимает, что люди в этот период ведут крайне
скудное, полуголодное существование и, следовательно,
не может идти речи о накоплении. Совершенно
правильно указывает Десницкий на крайнюю
примитивность орудий труда в эту эпоху и на
отсутствие торговли.
Исследовав вопрос о собственности у народов,
занимающихся охотой и собирательством,
Десницкий переходит к рассмотрению вопроса о
собственности у пастушеских народов. Показательно, что
в «Юридическом рассуждении о разных понятиях...
о собственности имения...» русский просветитель
строит свои выводы, опираясь на факты из жизни
древних евреев в период их занятия пастушеством,
а также готентотов и других африканских народов,
кочующих «при берегах рек Сенегала, Цестры и
Серрелионы», т. е. народов, живущих в условиях
первобытно-общинного строя.
Очевидно, что к этому времени Десницкий уже
не относил татар и калмыков к числу народов,
находящихся на пастушеской стадии, как он это
делал в «Юридическом рассуждении о начале и
происхождении супружества...», написанном за
шесть лет до этого.
По мнению Десницкого, в пастушеском
состоянии народы, так же как и охотничьи, «имеют вла-
1 Юридические произведения..., с. 247—248.
62

дения у себя общие и наблюдают тесное между
собой общежительство. Живущие скотоводством
народы часто собираются обществом и пируют
вместе; их стада пасутся вместе и на общей всем земле
и присматриваются совокупным надзиранием всех
семейств людьми»1. Десницкий говорит, что в
этот период появляются первые представления о
собственности. Однако он имеет в виду не частную,
а племенную собственность на движимое
имущество. Это, конечно, неверно. Собственность — это
общественная форма присвоения материальных
благ, которая существует во всяком человеческом
обществе. Собственность есть условие всякого
производства. Маркс указывал, что «ни о каком
производстве, а стало быть, ни о каком обществе
не может быть речи там, где не существует
никакой формы собственности»2. Племенная
собственность существовала и до первого крупного
общественного разделения труда. Что же касается
пастушеских народов, то у них постепенно возникает не
племенная, а частная собственность на движимое
имущество.
Десницкий не ставит вопроса о торговле между
охотничьими и пастушескими племенами, которая
до возникновения частной собственности
производилась через родовых старейшин. Видимо, он
считал, что все соседние племена одновременно
перешли от охоты и собирательства к занятиям
скотоводством и, следовательно, в такой торговле
надобности не было. Что же касается торговли между
отдельными лицами, то такая торговля, по
мнению Десницкого, не получила в этот период
никакого развития «по причине... совокупного и
общественного владения, которое, как и выше сказано,
единожды затвержденное у всех не дозволяет
частному человеку отчуждать своего имения ни при
жизни, ни при смерти»3. Это также неверно.
Энгельс указывал, что «после выделения
пастушеских племен... мы находим готовыми все условия
1 Юридические произведения..., с. 253.
2 Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 12, с. 714,
3 Юридические произведения..., с. 253—254«
63

для обмена между членами различных племен, для
его развития и упрочения как постоянного
института. Первоначально обмен производился между
племенами при посредстве родовых старейшин;
когда же стада стали переходить в обособленную
собственность, все больше стал преобладать и,
наконец, сделался единственной формой обмена —
обмен между отдельными лицами»1.
Более правильно Десницкий решает вопрос о
возникновении частной собственности у народов,
«живущих хлебопашеством». Он совершенно
справедливо отмечает, что у них впервые возникает
частная собственность на землю. Десницкий
указывает, что «в первоначальном хлебопашественном
состоянии всякий обыватель занимает* для себя
столько земли, сколько ему надобно и сколько он в
состоянии обработать оные; отчего у таких народов и
самое количество земли примечается почти
равномерным у каждого хозяина...»2. По окончании
жатвы у первоначальных хлебопашцев вся
привязанность их к земле разрушалась, и только через
значительный промежуток времени утвердилось
право частной собственности на землю.
Окончательно складывается, по мнению
Десницкого, право собственности только в
коммерческом состоянии, что связано с отделением ремесла
от земледелия и вытекающим отсюда развитием
торговли. Вместе с тем Десницкий указывает и
еще одну причину — большее понятие
общеполезности, происходящей от утверждения
собственности, установившейся среди народов в коммерческом
состоянии3. Возникновение этой причины
Десницкий никак не связывает с изменениями в
хозяйственном быте.
Ко времени написания «Юридического
рассуждения о разных понятиях, какие имеют народы о
собственности имения...», т. е. к 1781 году,
дальнейшее развитие получили взгляды Десницкого
на происхождение государства и права.
Свою теорию происхождения государства
1 Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 21, с. 160.
2 Юридические произведения..., с. 254.
3 См.,'там же, с. 256.
64

Ç. Ε. Десницкий изложил в 1781 году в
«Юридическом рассуждении о разных понятиях, какие
имеют народы о собственности имения...» Русский
просветитель здесь приводит ряд примеров из
жизни отсталых в своем общественном развитии
народов. Обобщая эти материалы, он пришел «к
ясному и неоспоримому», с его точки зрения, выводу,
что «первобытные народы» не долго «на одних
местах пребывали, но по всем неутвержденным
жилищам скитались без всяких законов, без
правительства, свободны и распутны. Некоторые из сих,
будучи между собою в соседстве, иногда
добровольно, а иногда и по принуждению, для
удобнейшего пропитания и для отражения всеобщих себе
неприятелей в общежительство сошлись и
семейства у себя и селения завели, в котором
соединении нужда научила их хлебопашеству и
ограждению себя стенами для защищения от неприятелей.
После чего законы, права и правительства у них
начали происходить»1.
На первый взгляд мы имеем здесь дело лишь с
одним из вариантов договорной теории
происхождения государства. Однако более внимательный
анализ показывает, что это далеко не так. У
С. Е. Десницкого в процитированном отрывке
идет речь не о возникновении государства, а об
образовании общества.
Рассмотрев проблему возникновения общества,
С. Е. Десницкий переходит к вопросу о
происхождении «первоначальных законов и правительств»:
«Сошедшимся в общежительство народам надобно
было некоторыми природными правами
поступиться, а особливо когда необходимость того
требовала, чтобы и частных людей силы соединяемы были
с силами общества для отражения всеобщего
неприятеля»2. Возникновение «первоначальных
правительств» не означает, по С. Е. Десницкому,
образования государства. Эти правительства
«примечаются столько слабыми и неустроенными,
что в оных судьи, кроме медиаторской или посред-
ственнической, никакой другой почти силы, ни
1 Юридические произведения..., с. 244.
2 Там же.
Б Заказ 8601
65

власти над частными людьми имеющими не
доказываются»1,— замечает просветитель.
Таким образом, С. Е. Десницкий, знакомый с
фактами общественной организации народов,
живших как в условиях первобытно-общинного строя,
так и в условиях классового общества,
обнаруживает известное, хотя и весьма нечеткое, понимание
различия их институтов, в частности близок к
разграничению общественной и публичной
(государственной) власти.
Только в «возвышенном (т. е. коммерческом.—
/7. Г.) народов состояний» возникают «сами
правления государственные». Возникновение
государства С. Е. Десницкий связывал с началом и
происхождением собственности2. Просветитель
утверждал, что всем первоначинающимся государствам
свойственно «февдальное правление». Его
возникновение связано с введением «собственности в
земле». Собственность на землю породила
«баронские и маркграфские чиноначальства» и само
«февдальное правление». Появление этих первоначи-
нающихся государств, по мысли русского
просветителя, ни в какой мере не отвечало интересам
народа, поскольку С. Е. Десницкий с
удовлетворением отмечал, что «февдальные правления» ныне
«к благополучию народному (курсив мой.— Я. Г.)
разрушились»3. Таким образом, С. Е. Десницкий
первоначально не рассматривает государство как
институт, добровольно созданный всеми членами
общества; более того, русский просветитель
достаточно прозрачно намекает на его антинародный
характер.
1 Юридические произведения .... с. 244.
2 См. там же, с. 257.
3 Там же.

ГЛАВА III
Критика общественного
и государственного строя России.
Социально-политическая программа
Ρ
^Ш усские просветители
^^ второй половины
XVIII века весьма критично относились к
существовавшему общественному и
государственному строю России. Эта особенность их взглядов
всячески замалчивалась и даже отрицалась в
русской дореволюционной буржуазной литературе.
Так, А. Н. Пыпин утверждал, что русское
общество в конце XVIII века «отличалось таким же
пассивным подчинением, которое сравнительно с
XVII веком, быть может, даже усилилось»1.
Аналогичных взглядов придерживаются
представители современной буржуазной науки на Западе2.
При этом указанные авторы исходят из того, что,
1 Π ы π и н А. Н. Общественное движение в России при
Александре I. Спб, 1900, с. 6.
2 См., например: Du па η M. La révolution française et
l'Europe. Les cours de Sorbone, t. II, 2 ed, Paris, s.a.,
pp. 17—18.
5*
67

как правило, в дошедших до нас произведениях
русских просветителей второй половины XVIII
века отдельные критические замечания,
свидетельствующие об оппозиционных настроениях,
заслоняются довольно многочисленными похвалами в
адрес Екатерины II. Именно эти похвалы
рассматриваются как выражение подлинных взглядов
русских просветителей.
Точку зрения буржуазных авторов нельзя
признать обоснованной.
Анализируя литературное наследие русских
просветителей, следует помнить о тех тяжелых
цензурных условиях, в которых они
публиковали свои произведения. В такой обстановке
особенно примечательно всякое несогласие с
официальной идеологией. Оно не может иметь случайного
характера и должно истолковываться как
продиктованное горячим желанием автора донести свои
подлинные взгляды до читателя.
Предпринимая попытки обойти цензурные
рогатки, просветители могли рассчитывать на успех.
Они имели достаточно широкую читательскую
аудиторию.
Эти читатели находили в произведениях
просветителей то, что соответствовало их
политическим устремлениям, легко расшифровывали
намеки и иносказания.
Последнее обстоятельство в высшей степени
важно. В истории общественно-политической мысли
общественные и политические идеи исследуются
прежде всего как общественное явление, а не как
факт индивидуального сознания того или иного
автора, известный только ему самому. Если бы
подлинные взгляды просветителей не проникали в
определенные круги общества, не оказывали бы
влияния на развитие общественного сознания,
наши усилия, направленные на выявление этих
взглядов, были бы беспредметными.
Выступая с критикой
общественно-политического и государственного строя России,
просветители прежде всего должны были разгромить
официальную идеологию самодержавия — теорию
просвещенного абсолютизма.
68

Резко отрицательное отношение русских
просветителей 60—80-х гг. XVIII века к указанной
теории не всегда должным образом подчеркивается
в нашей литературе. Между тем это вопрос
большой принципиальной важности, от правильного
решения которого во многом зависит оценка
наследия просветителей в целом, выяснение их
действительного места в истории русской
освободительной мысли.
Нам представляются бесспорными
утверждения С. А. Покровского, что «надо проводить
различие между идеологией «просвещенного
абсолютизма» и взглядами просветителей»1, что между
теорией «просвещенного абсолютизма»,
увековечивающей абсолютизм, и мечтами просветителей о
«мудром монархе», уничтожающем абсолютизм,
есть существенное различие2.
Анализ произведений просветителей
показывает, что проблема «просвещенного абсолютизма»
занимает в них одно из первых мест.
Рассматриваемые в единстве произведения просветителей
содержат достаточно полную и всестороннюю
критику этой теории.
Изучение произведений просветителей
свидетельствует, что между ними существовало известное
разделение труда. Каждый из них в
опубликованных произведениях критикует лишь какой-либо
один аспект враждебной ему теории. Так, Я. П.
Козельский доказывал, что в истории вообще не было
ни одного просвещенного монарха; Н. И. Новиков
и Д. И. Фонвизин критиковали беззаконие и
произвол, существовавшие в России, где якобы правит
просвещенный монарх; Десницкий также
занимался своим кругом вопросов. В условиях, когда
русское просвещение уже обрело известные
организационные формы, вполне возможно соглашение
между просветителями о путях пропаганды своих
взглядов.
1 Покровский С. А. О некоторых направлениях
в истории русской общественно-политической мысли
XVIII-^XIX вв.—^В сб.: Проблемы истории философской и
социологической мысли XIX века. М., 1960, с. 193.
2 См.: Покровский С. А. Указ. соч., с. 193—195.
69

Как было показано выше, такое соглашение
было достигнуто и осуществлено по вопросу о
пропаганде идей религиозного вольномыслия; в свете
этого предположение о наличии соглашения по
вопросам критики теории просвещенного
абсолютизма весьма правдоподобно.
В качестве просвещенных монархов во времена
Десницкого называли римского императора
Августа и французского короля Людовика XIV.
Всячески пропагандировалась мысль о том, что благодаря
деятельности этих личностей широко
распространились и стали процветать науки и искусство. Десниц-
кий решительно возражает против такого
утверждения.
«Восстание при них толикого множества ученых
мужей было не иное что, как созрение плодов,
посеянных прежде и до сих еще времен за множество
веков. Прославившихся при Августе Вергилиев,
Овидиев, Горациев и Ливиев увидел Рим не прежде
как по прошествии уже седми сот лет от своего
созидания, и подобные сим великие умы явились
на природном языке при Людовике, когда уже их
предки сразумели и даровали на французском, что
древле Римлянин и Грек предали на своем», —
пишет просветитель1.
Доказывая справедливость своей мысли, Дес-
ницкий обращается к разбору личных качеств
Людовика XIV. Он утверждает, что дарования и
добродетели французского короля были
посредственными, что оказываемое ему почтение было
раболепным. «Науки, знание, трудолюбие, храбрость и
самое благодеяние с трепетом взирали на него и в
презрении и со стыдом теряли все свое
достоинство перед такими его тщетными
совершенствами»2. Просветитель заявляет, что он
воспроизводит оценку Людовика XIV, принадлежащую
А. Смиту, но это не совсем так: Десницкий пишет
об отрицательных качествах французского монар-
1 См.: Десницкий С. Юридическое рассуждение о
начале и происхождении супружества... М., 1785, с. 5. В
сб. «Юридические произведения...» приведенное место
опущено.
2 Там же, с. 6—7.
70

ха более пространно и в более сильных
выражениях1.
Характеристика Людовика XIV делает
мнение Десницкого о том, что жизнь развивается по
своим законам и возможности воздействия
монарха на общественные процессы весьма ограничены,
особенно убедительным для читателя.
Небезынтересно, что в этом случае Десницкий
создает новый прием критики существующего
строя: прибегает к заведомо искаженному
переводу. Впоследствии этот же прием для критики те*
ории просвещенного абсолютизма использовал
Я. Б. Княжнин2.
В своих произведениях Десницкий весьма
настойчиво проводит мысль о том, что ограничение
власти монарха является необходимым условием
свободы. Так, в одном из примечаний к переводу
второго тома книги Блэкстона «Истолкование
английских законов» он пишет: «Через прошение
права, 6г by petition of right, разумеется,
узаконение, состоявшееся при Карле I, в силу которого
ни один из подданных не может быть принужден
давать короне ни подати, ни денег взаймы, ни
подарков без согласия на то парламентского; и в сем
установлении имеются еще и другие премногие
выгоды для подданных аглинских»3. Десницкий
явно сочувственно относится к таким порядкам. В
другом примечании к тому же переводу русский
просветитель с возмущением говорит, что при
Генрихе VIII «оба парламента были в трепете и,
как восточных монархов гнусные рабы, похваляли
в нем даже и самое бесчеловечие»4.
Весьма важным для определения подлинных
взглядов Десницкого является написанное им
«Представление о учреждении законодательной,
судительной и наказательной власти в Российской
империи».
1 См.: Smith A. Theory of moral sentiments. Part. 1,
Sect. 3, chap. 2.
2 См.: Куликова Л. И. Я. Б. Княжнин М., 1951.
с. 10-11.
3 Юридические произведения..., с. 264.
4 Там же.
71

В предисловии к «Представлению...» Десницкий
пишет: «Законы делать, судить по законам и
производить суд во исполнение — сии три должности
составляют три власти, то есть законодательную,
судительную и наказательную, от которых властей
зависят все почти чиноположения и все главное
правление" в государствах»1.
По мнению С. А. Покровского, Десницкий
исходит здесь из теории разделения властей2. В
действительности позиция русского просветителя не
может быть определена столь однозначно. Теория
разделения властей предполагает распределение
всей власти в государстве между несколькими
властями.
В проекте же Десницкого органы
законодательной, судительной и наказательной власти не
являются единственными органами,
осуществляющими властные полномочия государства.
Десницкий лишь указывает, что от перечисленных им
властей зависят «все почти (курсив мой.— П. Г.)
чиноположения и главное правление в
государстве»3.
Таким образом, очевидно, предполагается, что
будут существовать органы государства, не
входящие в состав трех властей и только зависимые от
них, будут также и органы от этих властей
независимые.
Как правильно писал В. Н. Струнников,
«Десницкий отказался от основной идеи теории
разделения властей — идеи о взаимном равновесии,
взаимном ограничении властей»4.
Вместе с тем речь идет не только о создании
нескольких новых государственных органов.
Десницкий не только подробно рассматривает
структуру и компетенцию этих органов, но и вопрос об
их взаимоотношениях.
1 Юридические произведения,.., с. 101.
2 См.: Покровский С. А. Политические и правовые
взгляды С. Е. Десницкого. ML, 1955, с. 97. Аналогичных
взглядов придерживается Мария Боруцка-Арктова
(Baruck а-А г с t о w a M. Prawo natury jako ideologia antyfe-
udalna. Warszawa, 1957, s. 250).
3 Юридические произведения..., с. 101.
4 «Сов. государство и право», 1956, № 1, с. 148.
72

«При учереждении сих властей,— подчеркивает
просветитель;— ту надобно осторожность иметь,
чтобы одна власть не выходила из своего предела
в другую и чтобы притом всякая из сих властей
имела своих надзирателей, которых опасению она
была всегда подвержена»1.
Десницкий говорит не столько-о разделении
властей, сколько об обособлении друг от друга
органов, осуществляющих законодательные,
судебные и некоторые административные функции (на-
казательная власть).
Появление такой своеобразной теории можно
объяснить социально-экономическими условиями
России того времени. Теория разделения властей
теоретически оправдывала компромисс между
дворянством и буржуазией. К. Маркс и Ф. Энгельс
указывали в «Немецкой идеологии», что учение о
разделении властей оказывается господствующей
мыслью в такое время и в такой стране, где
королевская власть, аристократия и буржуазия
спорят из-за господства, где, таким образом,
господство разделено2.
Ничего подобного в России конца 60-х годов
XVIII века не было. Буржуазные элементы
русского общества были еще очень слабы и не
решались в основной своей массе выступать с
требованиями коренных изменений государственного строя
России.
Создавая свою теорию, Десницкий опирался на
некоторые положения', выдвигавшиеся в
западноевропейской политической литературе. В
частности, можно провести некоторую параллель между
идеями Десницкого, положенными в основу его
проекта, и учением Монтескье о монархии.
Монтескье разграничивал понятие монархии и
деспотии. По его мнению, в отличие.от деспотии
монархия управляется посредством неизменных
основных законов. «Эти основные законы, — пишет
Монтескье,— необходимо предполагают
существование посредствующих каналов, по которым дви-
1 Юридические произведения..., с. 101.
2 См.: Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 3, с. 46.
73

жется власть, так как если в государстве нет
ничего кроме изменчивой воли одного, то в нем ничего
не может быть устойчивого, а следовательно, не
может быть никакого основного закона»1.
Гарантию против монаршего произвола Монтескье
видит в сословных привилегиях дворянства и
духовенства, а также в привилегиях городов. Так,
по его мнению, юрисдикция, которой обладают
сеньоры, препятствует расширению юрисдикции
монарха, а это имеет положительное значение.
Однако существование посредствующих властей еще
не гарантирует того, что монархия не превратится
в деспотию. Монархия, пишет Монтескье,
«нуждается в учреждении, охраняющем законы. Такими
учреждениями могут быть лишь политические
коллегии, которые обнародуют вновь изданные
законы и напоминают о существующих, когда о них
забывают... Состоящий при государстве совет не
годится для этой цели»2. Эти соображения
Монтескье, несомненно, весьма схожи с соображениями
Десницкого, положенными в основу его проекта.
Десницкий проектирует создание политической
коллегии — сената; судебная и наказательная
власть по его проекту организована гаким образом,
что может сдерживать произвол монарха.
Западноевропейские сторонники теории
разделения властей, проектируя организацию
законодательной власти, серьезно ограничивали участие
монарха в ее осуществлении. Публично защищать
подобные идеи в условиях России Десницкий не
мог. Екатерина решительно отвергала всякие
надежды на возможность добиться ограничения ее
власти. «Государь есть самодержавный: ибо
никакая другая, как только соединенная в его особе
власть не может действовать сходно с
пространством столь великого государства», — писала
Екатерина в 9-й статье своего «Наказа».
Именно поэтому Десницкий пишет о
законодательной власти, что «сей власти в Российской им-
1 Монтескье Ш. Избранные произведения. М..
1955, с. 176.
2 Там же, с. 177.
74

перии кроме монархов никто в полном значении не
может иметь», что «законодательная власть всех
прочих высшею представляется»1. Эти заявления,
как мы видели, противоречат подлинным
политическим взглядам Десницкого, однако он вынужден
был их сделать, чтобы не вызвать к своему
проекту недоверия императрицы.
Десницкий не был сторонником широкого
народного представительства. Это достаточно четко
видно из «Слова о прямом и ближайшем способе
к научению юриспруденции», произнесенного в
том же 1768 году, когда было написано
«Представление...»2. С целью ограничить участие широких
народных масс в формировании сената Десницкий
вводит для избирателей весьма высокий
имущественный ценз. Пассивное избирательное право, т. е.
право быть избранным в сенаторы, получил по
проекту Десницкого еще более узкий круг лиц.
Десницкий предлагал наделить сенат весьма
значительными законодательными и судебными
полномочиями. Желательным он считает
предоставление сенату права финансового контроля за
деятельностью правительственных учреждений, в том
числе высших административных органов.
Опасаясь, что его могут обвинять в подрыве
принципа самодержавия, Десницкий подчеркивает,
что «самодержец и есть один всего
правительствующего сената надзиратель и судья, от
которого приказаний зависит и в его единственном
повелении сенат будет завсегда», что ничто не будет
иметь силы указа, «пока не получит себе на то
монаршего изволения и подтверждения»3.
Вряд ли такое положение сената могло
удовлетворять Десницкого. Явно с целью укрепить
независимость сената от власти монарха Десницкий
предлагает создать сенат «из шести или восьми
сот персон». Такой многочисленный сенат не мог
не стать весьма авторитетным выразителем
общественного мнения, и с ним волей-неволей пришлось
бы считаться монарху.
1 Юридические произведения..., с. 101, 102.
2 См г там же, с. 183.
3 Там же, с. 105, 106.
75

Сенат, по мысли Десницкого, должен быть
однопалатным. Внутри сената все его члены должны
пользоваться равными правами, независимо от
сословной принадлежности. Десницкий
решительно выступает против каких-либо преимуществ для
дворянства и духовенства. В частности, он пишет:
«Дворянству же в заседании совокупно с
разночинцами в сенате согласным не быть причины нет.
У них во всех неприватный интерес, но целого
отечества польза и благосостояние должно всегда за
главное правило в наблюдении поставляемо быть»1.
Здесь мы встречаемся с довольно широко
распространенной в среде русских просветителей второй
половины XVIII века иллюзией — просветители
решительно обличали своекорыстие, паразитизм и
злоупотребления дворянства, но вместе с тем
предполагали, что в результате развития просвещения
дворянство коренным образом изменится и в
центре его внимания окажутся не личные интересы, но
«целого отечества польза и благосостояние»2.
Характерно, что П. И. Пестель, во всяком
случае в первые годы работы над «Русской правдой»,
разделял эти иллюзии просветителей. В гл. III
«Русской правды» мы читаем: «...дворянство
обязывается под руководством Верховного Правления
пересмотреть свой Состав и Проекты об оном
представить... Люди, оказавшие Отечеству большие
Услуги, должны быть отличены от тех, которые
только об себе думали и только о частном своем
благе помышляли. Таковыя Лицы должны
особенными пользоваться правами и
Преимуществами»3.
Судительная власть, по мысли Десницкого,
должна быть почти полностью независимой от
воли монарха. Правда, судей назначает монарх,
однако вместе с тем Десницкий требует, «чтоб судья,
1 Юридические произведения..., с. 106.
2 См.: H е ч к и н а М. В. Из работ над «Русской
правдой» Пестеля.—В сб.: Очерки из истории движения
декабристов. М., 1954, с. 66.
3 Восстание декабристов. Документы. Т. VII. М., 1958,
с. 175—176.
76

однажды сделан, по самую смерть судьею и при
своей должности пребывал завсегда и чтоб притом
ему полная власть дана была судить всякого без
изъятия так, что и апелляции на него делать
никому б не дозволялось, разве в случае, когда он явно
против закона кого осудит»1. Но и в этом случае
мЪнарх не решает вопроса о судьбе нарушившего
свой долг судьи: дело разбирается сенатом, а
монарху предоставляется лишь право в случае
установления факта виновности подвергнуть судью
«штрафу или наказанию»2. Это была первая в
русской политической литературе формулировка
принципа независимости и несменяемости судей,
причем эти принципы были проведены весьма
последовательно.
Десницкий стремился также поставить в
известные рамки право монарха назначать судей.
Судьей может стать лишь тот, кто сдаст экзамены
перед профессорами юридического факультета, а
затем перед факультетом адвокатов. После сдачи
экзаменов кандидат в судьи должен не менее пяти
лет практиковать в качестве адвоката. Десницкий
ничего не говорит об организации адвокатуры, но
надо полагать, что он представлял ее себе как
независимую от государства корпорацию, имевшую
право принимать в свой состав и исключать из
него отдельных лиц.
Дела рассматриваются судом с участием 15
присяжных, которых Десницкий называет
свидетелями. Присяжные решают вопросы факта
большинством голосов, на основании их вердикта судьи
решают вопросы права. Небезынтересно, что,
проектируя создание суда присяжных, Десницкий за
образец берет не английский суд, а суд,
существовавший в Шотландии. Видимо, русский
просветитель считал неприемлемым порядок, при котором
решение коллегии 12 присяжных в Англии
выносилось только единогласно.
Эти особенности судительной власти
превращали ее в институт, который действительно мог при
1 Юридические произведения..., с. 111.
2 Там же.
77

соответствующем соотношении классовых сил
положить предел «изменчивой воле одного».
Третья часть «Представления...» посвящена
организации наказательной власти. В задачи наказа-
тельной власти входит «спокойствие и тишину
наблюдать в порученных себе местах, т. е. воров,
разбойников и подобных сим в тюрьму брать...»,
«осужденных в тюрьме содержать и в приказанном
судьями месте казнить...», «собирать подушное и
пошлины из земельных владельцев». На наказа-
тельную власть возлагаются также
противопожарные мероприятия1.
Наказательная власть по проекту Десницкого
возлагается на воевод, назначаемых монархом. За
воеводами устанавливается строгий судебный
контроль2.
Жалобы на действия воевод должны
рассматриваться в сенате, после чего воевода может быть
подвергнут «произвольному монарха штрафу или
наказанию».
Наказательную власть, о которой идет речь в
«Представлении...», ни в коем случае нельзя
отождествлять с исполнительной властью, о которой
говорил Монтескье. Органы центрального
управления в состав органов, осуществляющих
наказательную власть, не входят, более того, они вообще
не упоминаются в проекте. Такое умолчание об
организации органов центрального управления —
еще одно свидетельство того, что
«Представление...» в конечном счете направлено на
ограничение самодержавия в России. В самом деле, в
случае осуществления намеченных в проекте
мероприятий все функции центрального управления
должны оказаться в руках монарха, но именно
это положение никак не закреплено в проекте. По
мнению Десницкого, от проектируемых им* трех
властей должно зависеть «все главное правление
в государстве», но это в отношении центральных
органов не более как декларация. Только в связи
с усилением власти сената, для чего в
«Представлении...» создается ряд предпосылок, центральная
1 См.: Юридические произведения..., с. 114—115.
2 См. там же, с. 113—114.
78

администрация попадает в зависимость от
представительного органа. Очевидно, Десницкий
надеялся, что сенат сумеет добиться нужной ему
реорганизации центральных органов. Чтобы
облегчить эту реорганизацию, Десницкий и не хотел
никакой законодательной регламентации
устройства органов центрального управления в первый
период осуществления мероприятий, намеченных
им в «Представлении...».
В предисловии к «Представлению...»
Десницкий говорит только о трех властях:
законодательной, судительной и наказательной.
Обстоятельно изложив свои соображения об их
организации, Десницкий неожиданно говорит о не
упоминавшейся ранее «гражданской власти».
Очевидно, небольшой параграф раздела III,
озаглавленный «в дополнение судительной и
наказательной власти», а также весь раздел IV «Гражданская
власть» были добавлены к «Представлению...» уже
после того, как работа над предыдущей частью
текста была полностью закончена.
Чтение этих добавлений вызывает серьезное
недоумение: каким образом молодой ученый
в течение долгих лет своего обучения в
Шотландии, оторванный от России, смог так хорошо
понять насущные нужды городского населения. В
самом деле, в добавлениях к первоначальному
тексту проекта по существу отстаиваются именно те
требования, которые выдвигались в городских
наказах, посылавшихся в созванную Екатериной II
Комиссию о сочинении нового уложения. Сам
Десницкий не имел ни времени, ни возможности
ознакомиться с огромной массой материалов,
поступивших в Комиссию.
Четвертая часть «Представления...» по
существу является критическим выступлением против
XXI главы Екатерининского Наказа Комиссии о
сочинении нового уложения. Эта глава
озаглавлена «О благочинии, называемом инако полицией» и
написана под влиянием работ австрийских и
прусских специалистов по вопросам так называемой
«полицейской науки».
Весьма четкую характеристику «полицейской
науки» дает И. Клабоух. Он отмечает, что в усло-
79

виях абсолютной монархии все больший круг
человеческих действий подвергался правовому
регулированию. «Просвещенный абсолютизм
является вершиной этой законодательной активности, к
которой его принуждают объективные условия
отмирания феодального общества и усиление его
внутренних противоречий»,— пишет И. Клабоух1.
Юристы-полицеисты признавали, что повеления
абсолютного монарха в ряде областей
общественной жизни не исполняются, но причину этого
видели прежде всего в том, что «государственная
власть используется недостаточно интенсивно, что
имеются пробелы в системе предписаний,
которыми государство стремится обеспечить
благоденствие, что неспособная и необразованная
бюрократия пренебрегает своими обязанностями и не
соответствует своим задачам»2. В произведениях юрис-
тов-полицеистов ярко выражено презрение к
народу, неверие в его творческие силы, стремление к
мелочной регламентации жизни общества. Поли-
цеисты «стремились обдумать все действия
учреждений вплоть до мельчайших деталей и найти на
все случаи рецепты», — пишет И. Клабоух3.
Идеи, защищавшиеся сторонниками-
«полицейской науки», были глубоко враждебны Десницкому.
Он протестовал против всепроникающей правовой
регламентации поведения людей. «Принуждение
людей к добродетельным взаимным должностям
бывает произведением великих непорядков и
худших следствий», — писал просветитель4.
В противоположность XXI главе
Екатерининского Наказа, основной идеей которой является
идея мелочной полицейской опеки над гражданами,
основной идеей четвертой части
«Представления...» является идея необходимости широкого
местного самоуправления. Посылая свой проект
1 См.: Klabouch J. Osvicenské prâvni nauky ν ces-
skych zemich. Praha, 1958, str. 208.
2 Klabouch. Op. cit., str 209.
3 См.: Ibid.
4 Речи, произнесенные в торжественных собраниях
императорского Московского университета русскими
профессорами оного, ч. IV. М., 1823, с. 271.
80

Екатерине, Десницкий ясно видел противоречие
между Наказом и четвертой частью
«Представления...». В этом отношении весьма показательна
дата окончания проекта — 30 февраля 1768 г. XXI
глава Наказа является позднейшим добавлением к
основному тексту и была подписана Екатериной
28 февраля 1768 г. Работа над «Представлением...»
была закончена, очевидно, в марте, но Десницкий,
желая скрыть свое знакомство с XXI главой,
решил пометить рукопись февралем и в спешке не
обратил внимания на то, что в феврале не может
быть тридцати дней. Спешкой же, в которой
заканчивалось «Представление...»* следует объяснить
и то, что в текст первых трех частей проекта не
были внесены необходимые изменения,
вытекающие из добавления четвертой части.
Во всяком случае совершенно очевидно, что
четвертая часть «Представления...» написана в
очень короткий срок без предварительной
подготовки и к тому же с широким привлечением
материалов, имевшихся в комиссии по наказу. Все
изложенное подводит нас к выводу, что четвертая
часть написана Десницким в соавторстве с кем-то
из лиц, близких к работе комиссии. Соавтором
Десницкого, очевидно, мог быть гимназический
товарищ Десницкого, выдающийся русский
просветитель Н. И. Новиков. Новиков был
держателем дневной записки в Большом собрании
Уложенной комиссии и в комиссии «о среднем роде
людей». В последней он, кроме того, составлял
реестры из наказов. Под непосредственным
руководством Екатерины Новиков составлял газетные
отчеты о работе комиссии. Очевидно, он был не
только в курсе всех событий, происходивших в
комиссии, но и знал, как Екатерина реагирует на
них и что намерена предпринять. Возможно, что
он узнал заблаговременно и о предстоящей
публикации XXI главы Наказа.
В процессе своей работы по составлению
газетных отчетов Новиков, очевидно, должен был
пользоваться помощью Десницкого. Задумав
публиковать такие отчеты, Екатерина II написала
маршалу Комиссии о сочинении нового уложения
Бибикову: «Господин предводитель! При сем посы-
6 Заказ 8601
81

лаю к вам журналы аглинского парламента, дабы
вы могли приказать оное прочесть тому, кому
поручите сделать выписку ежемесячную из ваших
дневных записок для напечатания при
Ведомостях»1. В то время в России почти не было людей,
владеющих английским языком, не знал его и
Новиков. Естественно, он мог воспользоваться
услугами своего гимназического товарища Десницкого.
С учетом этих фактов, помощь Новикова в
написании четвертой части «Представления...» кажется
нам весьма правдоподобной.
В четвертой части «Представления...», как мы
уже говорили, отстаиваются важнейшие
требования городских наказов.
В наказах содержится весьма резкая критика
городской администрации. Спасение от ее
злоупотреблений городские наказы видят в
расширении компетенции городских магистратов, в том,
чтобы городские дела решались не дворянством,
а купечеством, в том, чтобы были созданы
выборные городские суды2. Все эти требования
городских наказов нашли свое отражение в четвертой
части «Представления...».
В «Представлении...» об учреждении
законодательной, судительной и наказательной власти Дес-
ницкий отстаивает целый ряд принципов
буржуазного права. Эти принципы во времена
Десницкого уже получили свое воплощение в ряде стран
Запада. Однако политические порядки Запада
никогда не вызывали восхищения Десницкого.
Десницкий, в целом весьма благожелательно
относящийся к английскому парламенту как к
институту, служащему «к премногим выгодам для
подданных аглинских», вместе с тем отмечал и
те злоупотребления, которые совершались «при
1 Записки о жизни и службе Александра Ильича
Бибикова. СПб., 1817. с. 108.
2 См., например: Сборник Русского исторического
общества, т. XVII, с. 158; т. XXXVI, с. 182; т. ХСШ,
с. 127, 329; Латкин В. П. Законодательные комиссии в
России в XVIII в., 1887, с. 502; Клокман Ю. Р.
Социально-экономическая история русского города. Вторая
половина XVIII века. М., 1967, с. 78-79.
82

выборе членов парламентских, а именно:
провинциальный большой помещик, имеющий обширные
в разных провинциях землевладения, может не
токмо сам выбран быть, но с собою и других пре-
многих по сердцу своему выбрать в члены
парламентские»1.
Десницкий весьма решительно высказался
против влияния «сокровиществующих
миллионщиков» на деятельность правительства, которые
«могут нечувствительно тьмы народов от себя
зависящими сделать», у которых «даже и самое
правосудие может быть нечувствительно на откупе»2.
Важным недостатком английских порядков
Десницкий считал сложность и непонятность для
широких кругов существующей в Англии
юридической терминологии3.
Столь же решительно критиковал русский
просветитель и порядки, установленные в Северной
Америке, где «барышничают людьми, точно
скотиной и вещами»4.
«Представление о учреждении
законодательной, судительной и наказательной власти» кроме
основного текста содержит четыре приложения. В
них намечен план, которому должна следовать в
своей работе комиссия по составлению нового
уложения. Среди этих приложений наибольший
интерес представляет та часть приложения первого,
которая посвящена крестьянскому вопросу. Все
земледельческое население Десницкий делит на
две группы. К первой группе он относит
однодворцев, пахотных солдат и людей, содержащих ланд-
милицию, черносошных и ясашных крестьян.
Русский просветитель считает настоятельно
необходимым точно зафиксировать в законе правовой статус
этой группы населения. Предложения Десницкого
не направлены к какому-либо коренному
улучшению их положения. Он озабочен только одним:
путем создания четких и определенных законов
положить предел произволу по отношению к этой
1 Юридические произведения.... с. 262.
2 Там же, с. 264.
3 См. там же, с. 163,
4 Там же, с. 180.
6·
83

части населения со стороны дворянства и
чиновничества. В этом сказались просветительские
иллюзии Десницкого. Как и все русские просветители
60—80-х гг. XVIII века, Десницкий отводил праву
особо важную роль в жизни общества. По мнению
просветителей, достаточно полное и четкое
законодательство при условии соблюдения законности
способно в очень значительной степени облегчить
положение народных масс. Что касается режима
законности в стране, то его также предполагалось
установить чисто юридическими мерами.
Ко второй группе земледельческого населения
Десницкий относил помещичьих, дворцовых и
экономических крестьян.
В отношении этой группы населения Десницкий
также не предлагает каких-либо коренных реформ.
Он пишет: «... нет возможности без нарушения
спокойствия государства дать оным земледельцам
права и преимущества; однако есть способы, по
которым, следуя благоразумным учреждениям,
можно поставить нечто в пользу сих жителей, всяких
выгод лишенных, и прекратить некоторые
злоупотребления, вредные для государства и для них
пагубные»1. «Учреждения в их пользу,— продолжает
Десницкий, — должны быть сделаны с крайней
осторожностью, и потому при сей работе принять
должно во уважение четыре следующие предлога:
1. Чтоб оные учреждения не имели вида
повелений.
2. Чтоб ничего не учинить во вред помещиков,
ниже подать крестьянству поползновения к
непослушанию и дерзости.
3. Чтоб единственно зависело от воли
помещичьей употребить в действо ie учреждения.
1 Юридические произведения..., с. 123. Следует
отметить, что с официальной точки зрения того времени
Десницкий весьма резко характеризу τ здесь правовое
положение крестьян. Заметим, что А. Я. Поленову,
представившему на конкурс Вольного экономического общества свою
работу «О крепостном состоянии крестьян в России», было
предложено исключить из нее ряд «неприличных
выражений», в числе которых было замечание, что русское кресть*
янство «лишено всех с правами общества соединенных
выгод и преимуществ» (см.: Археографический ежегодник за
1958 г. М., 1960, с. 396-402, 414-430).
84

4. Чтоб крестьяне.ни под каким видом
исполнения оных не могли требовать»1.
Стремясь удержаться на реальной почве и
предлагая включить в эти рекомендации только то, что,
по его мнению, может быть одобрено комиссией,
Десницкий ссылается на пример Лифляндии, где
якобы урегулированы обязанности крепостных и
за ними признано право собственности на
некоторые виды имущества (эти же мероприятия
намечает в своем проекте и Десницкий). Свои
предложения русский просветитель отстаивает
следующим образом: «Самый опыт нас удостоверяет, что
от наблюдения такого рода порядка происходит
великая прибыль для помещика. Лифляндия в том
служит ясным доказательством: там
крестьянин более платит господину, нежели где-либо в
России; притом же известно, что земля во оной
области не весьма плодородна и без одобрения
почти ничего не производит; в оной же губернии,
пользуясь земледелец приличными его состоянию
выгодами, не менее для того пребывает послушен
своему господину; наконец, не слыхать там и
дерзостей, -чинимых крестьянами»2.
В действительности положение крестьян в
Лифляндии было не легче, а тяжелее, чем в
остальных частях империи. Даже сама Екатерина, как
пишет об этом в послании к Лифляндскому
ландтагу рижский генерал-губернатор Ю. Ю. Броун, во
время своего путешествия по Лифляндии в 1764
году пришла к выводу, что деспотизм и тирания
немецких помещиков по отношению к крепостным не
знают границ3.
В своем проекте Десницкий говорит не только
о необходимости дать помещикам некоторые
рекомендации: ряд мер он предлагает провести в
порядке обязательного законодательства. Он
предлагал таким образом улучшить положение дворовых,
требовал запретить продажу крестьян без земли и
ограничить право помещиков переводить крестьян
1 Юридические произведения ..., с. 123.
2 Там же, с. 124.
3 См.: «Geschichte der Sklaverei und Charter der Bauern
in Lief-und Estland», 1786, S. 90.
85

из одной деревни в другую. Десницкий глубоко
сочувствовал многострадальному русскому
крестьянству. Порой он оставлял спокойный деловой тон,
который характерен для «Представления...» в
целом и отдавался охватывающему его чувству
негодования против помещиков-крепостников.
«Противны человеколюбию, пагубны для государства,
вредны самим помещикам ныне чинимые продажи
крестьян без земли в розницу или хотя и семьями,
но без земель. Какое жалкое позорище видеть
граждан, скитающихся в недрах своего отечества
и повинных всегда в новых и неизвестных им
обитать жилищах, наконец, зреть их разлученными
с их семьями. Такое зло, более всего
препятствующее размножению народа и благонравию,
надлежит совсем искоренить», — пишет Десницкий1.
«Представление...» свидетельствует об
отрицательном отношении Десницкого к крепостному
праву. Еще более резко осуждение крепостничества
прозвучало в книге «Наставник земледельческий
или краткое аглинского хлебопашества показание...
издана на аглинском языке Томасом Боуденом..,
а переведена на российский язык и притом из
наилучших аглинских о земледелии писателей
приумножена и пополнена профессором
Семеном Десницким». Книга вышла из печати в
1780 году.
Десницкий обширный труд Т. Боудена взял
лишь за основу и существенно переработал его. В
текст внесены не только дополнения из
произведений других «аглинских агрономов», но ряд мест
написан самим Десницким. В своих добавлениях
Десницкий на основе сопоставления английского и
русского сельского хозяйства убедительно
показывает преимущества наемного труда, отмечает, что
крепостнические порядки препятствуют внедрению
передовых методов в земледелие. «Наставник
земледельческий...» был одним из наиболее заметных
выступлений против крепостного права в начале
80-х годов XVIII века. Современникам была ясна
антикрепостническая направленность этого изда-
1 См.: Юридические произведения..., с. 124—125.
86

ния. Например, рецензент «Санкт-Петербургского
вестника», желая якобы показать, с каким
мастерством сделан перевод, приводит отрывки,
косвенно осуждающие крепостное право и явно не
принадлежащие английскому агроному Т. Боудену1.
Критика крепостного права, которую мы
обнаруживаем в произведениях Десницкого и других
русских просветителей 60—80-х гг. XVIII века,
весьма существенно отличается от критических
суждений по поводу крепостного права, исходивших из
лагеря дворянских либералов. Указывая на
злоупотребления отдельных помещиков, последние не
считали эти злоупотребления типичными, не
допускали мысли о немедленном освобождении
крестьян.
Обращаясь к конкретным предложениям
просветителей, направленным на улучшение положения
крепостного крестьянства, в том числе к
предложениям, содержащимся в «Представлении...»
Десницкого, мы, прежде всего, должны отметить их
умеренность и половинчатость. Таким образом,
налицо явное противоречие между острой критикой
крепостного права, которую мы обнаруживаем в
их произведениях, и содержанием предлагавшихся
ими реформ. Думается, что есть все основания
полагать, что перед нами всего лишь
программа-минимум просветителей, что разбираемые проекты
составлялись с учетом представлений
просветителей о настроениях дворянства. Просветители, на
наш взгляд, выдвигали лишь такие предложения,
которые, по их мнению, могут быть осуществлены
на практике. Отсюда близость планируемых ими
реформ к предложениям дворянских либералов,
хотя мотивы, по которым выдвигались сходные
предложения, были различными.
1 См.: «Санкт-Петербургский вестник», 1780, ч, V,
с. 382-383.

ГЛАВА IV
Правовые взгляды
Π
о мнению
Десницкого, в основу изучения
правовых явлений должен быть положен
«надлежащий способ исторический, метафизический и
политический, которого употреблением всяк удобно
может проникать в самые отдаленнейшие, в самые
странные обыкновения и установления народные
и может оные со сношением с своими исследывать
по различному народов состоянию и по природе
всего рода человеческого»1.
Характеристику «исторического и
метафизического способов» мы дали выше, когда говорили о
взглядах Десницкого на происхождение
государства, права, семьи и частной собственности,
поэтому в данной главе мы коснемся лишь
«политического способа». В высказываниях Десницкого
1 Юридические произведения..., с. 216.
83

нет сколько-нибудь развернутых объяснений по
поводу существа этого способа познания права,
поэтому придется лишь ограничиться некоторыми
замечаниями.
Понятие политики в XVIII веке трактовалось
весьма широко. Так, по мнению Д. Юма,
«политика рассматривает людей как объединенных в
общество и зависимых друг от друга»1.
Шотландский мыслитель включал в политику почти все
аспекты социальной проблематики; вместе с тем
наибольшее внимание он уделял «осуществлению
справедливости и принятию соответствующих
решений», видел в этом главное назначение
политических исследований2,
Д. Юм давал определение политики как
теоретической науки. Русский философ Я. П.
Козельский определял политику с точки зрения ее
воздействия на практику. По Козельскому,
«политика есть наука производить праведные намерения
самыми способнейшими и притом праведными
средствами в действо... Политика по разуму слова
значит полировальную или выглаживательную
науку»3.
Эти определения политики были, несомненно,
известны Десницкому и при рассмотрении вопроса
о его политическом методе должны быть приняты
во внимание.
В произведениях Десницкого мы встречаем ряд
положений, которые с точки зрения приведенных
выше определений затрагивают вопросы
политики. Таковы положения о том, что не следует
чрезмерно расширять сферу правового регулирования4,
его соображения о воспитательной роли суда5,
высказывание о «прекращении и истреблении злоупот-
1 Юм Д. Сочинения в двух томах, т. I, с. 81.
2 Там же, т. И, с. 592-593.
3 Юридические произведения ..., с. 388.
4 См. там же, с. 188.
5 «Натуры глас вопиет: «...дозволь ходатайствующим
с обеих сторон иметь свободный и публичный голос перед
судом и за судимых, дабы ничто в тайне, но посторонним
известно судимо было и исходило бы в свет для научения
народного»,—писал Десницкий (Юридические
произведения..., с. 149).
89

реблений, неправд, обид и притеснений,
происходящих от несогласия и криводушного толкования
законов и от непорядка судов»1. К сожалению,
детальной разработки принципов «юридической
политики» в произведениях просветителя мы не
находим.
«Политический метод» был использован Дес-
ницким при догматической разработке русского
права.
Просветитель подвергал резкой критике
неодушевленную общественными идеями
эмпирическую юриспруденцию, которая сводится к
«безмерному и беспорядочному множеству законоучитель-
ных примечаний», чтение которых отнимает «у
всех почти размышление», утомляет «рачительную
память» и в изнеможение приводит «всю остроту
разума и рассуждения»2.
Во взглядах Десницкого на задачи
догматической разработки русского права, видимо,
сказалось влияние М. В. Ломоносова, с воззрениями
которого на задачи юридической науки русский
юрист мог ознакомиться перед поездкой в
Глазго во время своего обучения в Петербургском
академическом университете. М. В. Ломоносов
уделял большое внимание подготовке отъезжавших
за границу студентов.
По мнению Ломоносова, русские юристы
должны «собрать все то> что подлежит до российских
и новых и древних прав и для их объяснения, и
приводить в систематическое расположение для
пользы при сочинении прав российских; паче же
всего должно юристу, яко знающему довольно
философию, всяческому юридическому термину
изобретать и составлять дефиниции»3. Выработанные
определения, «подлежащие к одной материи»,
должны объединяться и ложиться в основу научных
работ по вопросам юриспруденции.
1 Речи, произнесенные в торжественных собраниях
императорского Московского университета русскими
профессорами оного. Ч. IV. М., 1823, с. 333.
2 Юридические произведения..., с. 216.
3 Материалы для биографии Ломоносова. СПб., 1865,
с. 660—661.
90

Таким образом, по мнению Ломоносова,
противоречивые данные эмпирической юриспруденции
необходимо было упорядочите, привести в
стройную систему. При этом Ломоносов требовал, чтобы
вырабатываемые юридические определения не
были «двухзнаменательными», не давали повода к
«злоупотреблениям, не вели «от правды к
заблуждениям, к ябедам»1. Юридические определения
должны создаваться на основе конкретных фактов
и проверяться жизнью, теория должна сочетаться
с практикой. В соответствии с этим Ломоносов
утверждал, что юристы «не суть художники, но
государственные люди»2.
Следуя этой программе, Десницкий ставит
вопрос о необходимости составить «самократчайшие
наставления всероссийских прав, в которых
разделение и оглавление надлежит иметь весьма
применительно к свойству российского правления и
закона»3. Просветитель придавал этому труду
очень большое значение. «Наставления» должны
были ознакомить широкие круги населения с
отечественным правом, что, по мнению Десницкого,
должно способствовать укреплению законности в
стране.
Чтобы облегчить работу по составлению
«Наставлений», Десницкий сформулировал определения
ряда важнейших юридических понятий, высказал
ряд соображений о системе русского права.
Систему права Десницкий строил по
институционной системе, различая «троякий предмет
законов, то есть персоны, вещи и обязательства с
принадлежащими к сим последним челобитными».
Значительное внимание в своих трудах
Десницкий уделял праву собственности.
«Собственность всякого,— писал просветитель,— утвержда-
1 Материалы для биографии Ломоносова. СПб., 1865,
с. 661.
2 Там же, с. 661. В XVIII веке термин «художество»
имел весьма широкое значение, в частности ремесла также
именовались художествами. На наш взгляд, в приведенном
отрывке Ломоносов подчеркивает, что юристы — это не
ремесленники, а политические деятели.
3 Юридические произведения ..;, с. 237.
91

ется на праве, дозволяющем употреблять,
отчуждать и взыскивать свою вещь»1. Отступление Дес-
ницкого от ставшего в то время традиционным
перечисления привилегий собственника (jus possi-
dendi — право владения, jus utendi—право
пользования, jus abutendi — право распоряжения)
привлекло внимание исследователей; Так, С. А.
Покровский полагал, что право «взыскивать свою
вещь» изобретено Десницким2. В
действительности это не так: римским юристам было известно jus
vindicandi, соответствующее правомочию,
названному Десницким.
Отсутствие jus possidendi в определении Дес-
ницкого, на наш взгляд, связано с тем, что он
приспосабливал его к действовавшему русскому
праву, в котором до 1832 года отсутствовал термин
«собственность», а его роль выполнял термин
«владение». После 1832 года термины «собственность»
и «владение» некоторое время были
взаимозаменяемы3.
Десницкий относил право собственности к
числу неотъемлемых прав человека.
«Человек,—пишет русский просветитель, — имеет природные
права пользоваться беспрепятственно своею жизнью,
здоровием, честью и собственностью имения»4.
Оценивая значение этого положения Десницкого,
С. А. Покровский справедливо замечает, что оно
имело «огромное прогрессивное значение в
условиях крепостничества, когда помещичьи крестьяне
не имели права собственности не только на землю,
но даже на движимое имущество»5.
Опубликованные произведения Десницкого
дают возможность судить о том, в каком
направлении он вел исследование вопроса об объекте
права собственности. Русский просветитель опре-
1 Юридические произведения..., с. 160.
2 См.: Покровский С. А. Политические и
правовые взгляды Десницкого, с. 121 —122.
3 См.: МорошкинФ. Л. О владении по началам
российского законодательства. М., 1837, с. 80—82.
4 Юридические произведения .... с. 261.
5 Покровский С. А. Политические и правовые
взгляды С. Е. Десницкого, с. 119.
92

деляет право собственности как право на вещи.
Своей юридической конструкцией он косвенно
критикует крепостное право, в соответствии с
которым человек — крепостной крестьянин
рассматривался как объект собственности помещика.
Как отмечалось выше, Десницкий имел прямое
отношение к подготовке книги Дильтея
«Начальные основания вексельного права, а особливо
российского купно со шведским», вышедшей
первым изданием в 1768 году. Дильтей, плохо
владевший русским языком, написал книгу по-латыни,
взяв за основу текст Гейнекция и дополнив ее
материалами о шведском и русском вексельном праве.
По вопросам русского права он пользовался
указаниями Д. П. Цицианова.
На русский язык книга была переведена, как
указано на ее титульном листе, «под смотрением
Десницкого». В 1772 году вышло второе издание
книги. Третье и четвертое издания вышли
соответственно в 1781 и 1787 году, уже после смерти
Дильтея, тоже «под смотрением Десницкого». В
издания 1781 и 1787 годов внесены изменения в
текст Дильтея, а также появились новые
параграфы. Так, новыми в издании 1787 года являются
§ 4 гл. VI,§ 20 и 21 гл. VII, § 10-13 и 20 гл. XI.
Весьма правдоподобно предположить, что они
написаны Десницким.
Не останавливаясь подробно на этих
изменениях, отметим лишь один весьма примечательный
факт: Дильтей в ряде мест в случае неполноты
или неясности закона предлагал обращаться к
естественному праву. Десницкий исключил все эти
места. По его мнению, как это отмечено в третьем
и четвертом изданиях книги, в случаях, указанных
Дильтеем, надо обращаться к законодателю.
Издание руководства по вексельному праву
отвечало потребностям времени.
Коммерческий кредит получил во второй
половине XVIII века значительное распространение,
между тем русское вексельное законодательство
было крайне запутано. Изданный в 1729 году
Вексельный устав был дополнен множеством нередко
противоречивых узаконений. Вопрос о
совершенствовании и упорядочении вексельного законода-
93

тельства занимал значительное место в работе
уложенной комиссии1.
Книга Дильтея пользовалась большим успехом.
Как отмечал Ф. Л. Морошкин, «класс деловых
людей, увлекшись порядком и полнотой
изложения, принял его за руководство в практике и
нередко забывал видеть в нем произведение
частного человека»2. Успех книги в какой-то мере был
обеспечен усилиями Десницкого, который при
подготовке новых изданий вносил в нее дополнения,
обусловленные изменениями русского вексельного
законодательства.
Значительное внимание уделял Десницкий
вопросам семейного права. Кроме «Рассуждения о
родительской власти, которую у римлян имел отец
над своими детьми...» и «Юридического
рассуждения о начале и происхождении супружества...» им,
по-видимому, было подготовлено обширное
«особливое дополнение» к последнему рассуждению,
посвященное анализу и объяснению действовавшего
семейного законодательства3.
В «Слове о причинах казней по делам
криминальным» Десницкий, опираясь на некоторые
положения этики А, Смита, предпринял попытку
отграничить юридическую ответственность от
прочих видов ответственности, определить сферу
действия уголовно-правовой ответственности.
Как известно, А. Смит различал два вида
справедливости— justitia expletrix и justitia attribut-
rix.
Указанные латинские термины Десницкий
переводит на русский язык словами «истина
исполнительная» и «истина воздаятельная».
«Исполнительная истина велит делать все то, что только
по строгости прав требовано быть может от
целого света... Напротив сей, истина воздаятель-
1 См.: Хромов П. А. Очерки экономики
феодализма в России. М., 1957, с. 309.
2 Морошкин Ф. Об участии Московского
университета в образовании отечественной юриспруденции.—
«Ученые записки Московского университета». 1834, ч. 3,
№ VIII, с. 221.
3 См.: Юридические произведения ..., с. 222.
94

ная требует только того, что всякому по людскос-
ти и человечеству должно отдавать», — пишет
русский просветитель1.
Различая два вида справедливости, А. Смит
полагал, что первая из них, т. е. justitia expletrix,
является необходимым условием существования
общества, что же касается второй, то без нее
общество не может достигнуть процветания2«
Десницкий высказывает сходную мысль,
утверждая, что «исполнение истины воздаятельной...
не столько нужно к устроению государства, сколько
наблюдение строгое истины исполнительной»3.
Отсюда русский просветитель делает вывод, что
юридическая ответственность возможна, как правило,
только за нарушение истины исполнительной. Что
касается истины воздаятельной, то «творение сей
добродетели всегда бывает свободное и не может
быть требовано насильно ни от кого»4.
Теория Десницкого о том, что основанием
юридической ответственности может быть только
нарушение исполнительной истины, резко
расходилось с практикой русского государства, которое
активно вмешивалось в нравственную сферу.
Десницкий, видимо, ясно сознавал противоречие его
теории сложившейся практике, но не решался
безоговорочно осудить эту практику. В «Слове о причинах
смертных казней по делам криминальным»
содержится лишь попытка как-то очертить те рамки, за
которыми вмешательство государства в
нравственные отношения является явно недопустимым. В
постановке этого вопроса большая заслуга
Десницкого. Смит, по-видимому, не придавал ему
большого значения. «Из всех обязанностей
законодателя более всего требуют осторожности и
благоразумия постановления полицейские, имеющие в
виду нравы общества. Пренебрежение к ним
порождает в государстве чудовищные беспорядки, а
чрезмерное развитие их мало-помалу уничтожает
1 Юридические произведения ..., с. 187.
2 См.: Смит А. Теория нравственных чувств. СПб.,
1868, с. 118—119.
? Юридические произведения ..., с. 189.
4 Там же, с. 187.
95

всякую свободу, безопасность и
справедливость»,— писал А. Смит в «Теории нравственных
чувств»1. Этим, по существу, исчерпываются
замечания шотландского мыслителя по разбираемому
вопросу.
Наоборот, Десницкий считал проблему
определения границ государственного вмешательства в
нравственную сферу очень важной и уделял ей
большое внимание.
Десницкий вынужден признать, что в ряде
случаев государство может закреплять в законе
требования истины воздаятельной. «Однако,—
подчеркивает русский просветитель,— и самим
законодавцам в таких законоположениях
премудрость велит весьма законоискусно поступать,
дабы в противном случае и их воздаятельная истина
не была налогом в тяжесть народу; и принуждение
людей, насильное к добродетельным взаимным
должностям, бывает произведением великих
непорядков и худших следствий. Святые инквизиции в
Европе много мучеников наделали, однако не
много святых произвели во свет, а благодарящего за
оные совестно — ни одного»2.
Десницкий формулирует общий принцип:
правила истины воздаятельной должны возводиться
в закон «с благопристойностью и благоволением
всех», т. е. активно поддерживаться общественным
мнением3.
Существование уголовного наказания вытекает,
по мнению Десницкого, из природы человека.
«Наблюдение сей истины (исполнительной — П. Г.)
утверждается единственно на страхе наказания, и
натура, предвидя ее необходимую в обществе
надобность, влияла в сердце человеку особливое
чувствование мздовоздаяния и оный страх достойного
наказания, которые обращаются на главу всякого за
нарушение сей истины. Сие врожденное всякому
страшное и понуждающее всякого к исполнению
сей истины начало натура обществу приставила
1 Смит А. Теория нравственных чувств, с. 112.
2 Юридические произведения ..., с. 188.
3 См. там же.
96

как стража для защищения невинных, для
сокрушения гордых и для наказания виновных»1.
Учение о мстительной склонности человека
развивал Адам Смит. По мнению Адама Смита,
стремление к мести может выражаться с разной
силой. «Чем значительнее и неисправимей
причиненное зло, чем сильнейшую вызывает оно месть
со стороны пострадавшего человека,— пишет Адам
Смит,— тем живее бывает симпатическое
негодование постороннего человека и, стало быть, тем
глубже должно быть сознание своей неправоты в
человеке, причинившем зло. Самые священные
законы справедливости, законы, нарушение которых
заслуживает мести и самого жестокого наказания,
суть, стало быть, законы, охраняющие жизнь и
личность человека; за ними следуют законы,
охраняющие собственность и обладание; наконец,
последнее место занимают законы, имеющие своим
предметом охранение личных прав и обязательств,
заключенных между гражданами»2.
Десницкий полностью разделяет эти взгляды
Адама Смита и, отталкиваясь от них,
отграничивает уголовную ответственность от прочих видов
юридической ответственности. Уголовная
ответственность возможна только за нарушение
законов, «которыми защищаются наше здравие
и жизнь» и. «которые берегут нашу собственность
и владение». Что же касается нарушения
контрактов, то это «дело не криминальное»3.
Правильно назначенное уголовное наказание
вызывает всенародное одобрение. «Предстоящие
при том зрители и непристрастные слушатели
внутренне благоволят о наказании такого
законопреступника и в тревогу бьют на зачинщика такого
злотворства», — пишет Десницкий4. Однако это
одобрение основано не только на чувстве «мздо-
воздаяния». «Нарушение истины исполнительной
1 Юридические произведения..., с. 189. См.: Смит А.
Теория нравственных чувств, с. 119—120.
2 Смит А. Теория нравственных чувств, с. 115—
116.
3 Юридические произведения..., с. 185.
4 См. там же, с. 189.
7 Заказ 8601
97

и восстание против нее подвергает всякого
жесткому истязанию потому, что через то самое
другому непосредственно следует действительное зло и
разорение», — пишет Десницкий1. Это замечание
русского просветителя весьма многозначительно,
оно свидетельствует, что Десницкий
неудовлетворен психологической теорией наказания,
развивавшейся Адамом Смитом, и ищет свои пути
объяснения этого явления.
Десницкий настаивает на том, чтобы уголовные
наказания были «согласны всячески с
удовлетворением обидимых, с общим благоволением
посторонних зрителей»2. Они будут иметь
«действительный успех в пресечении злотворства» только в том
случае, если будут «умерены по делам, учинены
без изъятия всякому и не выходят за пределы
человечества»3.
Многие исследователи, писавшие о Десницком,
справедливо проводят параллель между
взглядами русского просветителя о необходимости
смягчить уголовные наказания и соответствующими
взглядами Беккариа. При этом обычно
высказываются определенные сомнения по вопросу о том,
был ли знаком Десницкий с знаменитой книгой
итальянского юриста. У нас этот вопрос не
вызывает никаких сомнений: Десницкий эту книгу знал.
В этом отношении весьма показательны некоторые
статьи, опубликованные в 1769 году в Новиковс-
ком «Трутне», где речь идет о неправедном судье.
В этих статьях защищаются некоторые
излюбленные идеи Десницкого о содержании юридического
образования и о необходимости такого
образования для судей. Десницкий явно имел какое-то
отношение к публикации этих статей. В одной из
них мы читаем: «Г. издатель! Видно, что сей
судья никогда не читывал книги о преступлениях
и наказаниях (des délits et des peines), которую
бы всем судьям наизусть знать надлежало»4.
Однако знакомство Десницкого с книгой Бек-
1 См.: Юридические произведения ..., с. 189.
2 Там же, с. 191.
3 Там же, с. 191—192. *
4 «Трутень», 1769, 21 июля, л. XIII.
98

кариа не означает, что свои аргументы в защиту
смягчения уголовного наказания Десницкий
заимствует у итальянского юриста. Беккариа указывает
на то, что самая суровость вселяет в людей
больше смелости, что люди сами ожесточаются и через
100 лет также будут бояться колеса, как прежде
тюрем. Это делает невозможным соизмерить
наказание с виной и в конце концов приводит к
безнаказанности1. Десницкий выдвигает совершенно
иное соображение: чрезмерная жестокость
вызывает сожаление к виновному и негодование против
властей2. Оригинальные аргументы, которые
выдвигает Десницкий, по-видимому, свидетельствуют
о том, что его не удовлетворяло игнорирование
роли общественного мнения, в известной степени
свойственное Беккариа. Особенно ярко различие во
взглядах Десницкого и Беккариа проявилось
в вопросе о гласности судебного процесса.
Беккариа выступал за гласный суд, считая гласность
лучшим способом контроля за его деятельностью.
Десницкий большее значение придавал
воспитательной роли суда3.
Призыв к смягчению уголовных наказаний был
смелым гражданским подвигом Десницкого. Как
известно, идеи Беккариа по этому вопросу не
нашли отражения в «Наказе» Екатерины. Марат в
памфлете «О деспотизме в Европе» писал по поводу
Наказа: «По ее повелению было составлено новое
уложение, но заботилась ли она о торжестве
законности? Не остается ли она всемогущей вопреки
законам? И основано ли само новое Уложение на
справедливости? Соразмерна ли в нем кара с
преступлением? Не предписывает ли она по-прежнему
ужасающие казни за малейшие повинности?»4.
Десницкий энергично защищал принцип
равенства всех перед уголовным законом. В
«Представлении о учреждении законодательной, судительнои
и наказательной власти в Российской империи» он
писал «о надобности, повсеместной в Российской
1 См.: Беккариа Ч. О преступлениях и наказаниях.
М., 1939, с 310.
2 См.: Юридические произведения ..., с. 192.
3 См. там же, с. 149.
4 Марат Ж.-П. Памфлеты. М., 1934, с. 91.
7*
99

империи, чтоб всяк без изъятия в своей вине
казнен был, как, например, убийца — смертью, вор —
шельмованием и самым бесчестным наказанием
и прочая»1.
Русский просветитель предвидит, что «многие
благородные и знатные фамилии возопиют на
такую строгость законов, представляя свой род
и свою кровь достойным сожаления и исключения
от такой строгости»2, но решительно отвергает
такие поползновения дворянства получить
неосновательные привилегии в сфере действия уголовного
права. «Знатные ж притом и благородные
дворяне,—пишет русский просветитель, — приличены
в криминальных и смертоубийственных делах,
исключения себе из такой строгости и святости
прав разве для того только будут просить, чтобы
все и самые спасительные законы
недействительными в отечестве сделать, чего они и сами, как
сыны отечества, не могут желать»3.
Столь категорично защищая принцип
равенства всех перед уголовным законом, Десницкий все
же счел необходимым допустить от него
отступление в пользу дворянства. Совершенно очевидно, что
в этом сказалось влияние взглядов А. Смита.
«Судья, приговаривающий преступника к
ошейнику, клеймит его большим бесчестьем, чем если
бы присудил его к смертной казни... Самое
ничтожное посрамление дворянина, для которого
потеря чести есть самое ужасное несчастие, считается
жесточайшим наказанием между гордым и
мужественным народом. Лица этого звания обыкновенно
составляют исключение из всего общества;
законы, не щадящие в некоторых случаях их жизни,
почти никогда не касаются их чести:
приговаривать их к кнуту или позорному столбу, за
какое бы то ни было преступление, представляется
зверством, на которое из всех европейских
правительств оказалось способным только русское», —
писал шотландский мыслитель4. В «Представле-
1 Юридические произведения..., с. 112.
2 Там же.
3 Там же, с. 113.
4 См.: Смит А. Теория нравственных чувств, с. 83—
84.
100

нии...» Десницкий почти дословно воспроизводит
аргументацию А. Смита и делает вывод, что
«благородных можно штрафовать, в ссылку ссылать
и смертью казнить, только не шельмовать»1.
В «Слове о причинах смертных казней по
делам криминальным» принцип равенства всех перед
уголовным законом сформулирован почти в тех же
выражениях, что и в «Представлении о учреждении
законодательной, судительной и наказательной
власти в Российской империи», но оговорки о
нераспространении его в некоторых случаях на
дворян в «Слове...» нет. Возможно, что в период
написания «Слова...» Десницкий, уже отказавшийся по
многим вопросам от воззрений Адама Смита,
считал этот принцип распространяющимся без
всякого изъятия и на дворян.
Исходя из своей теории о границах уголовной
ответственности, Десницкий решительно отвергает
возможность применения наказания за
преступления против религии. «Если взять в
рассуждение человека, истязуемого смертию за то только,
что он от несправедливости рассуждения и
неосторожности выговорил что-либо противное божию
закону, и другого напротив такому ежели
представить убийцу множества невинных и наглого
разбойника, истязуемого смертию ж, — в первом
случае народ внутренне будет сожалеть и просить
самого того бога, против которого закона
виноватый погрешил, чтоб он каким-нибудь образом
избавился от наказания и не был бы живой
сожжен, и верховная власть весьма благоразумно во
многих государствах к таким несчастливым делает
милости и богоугодиейшее снисхождение, оставляя
также дела виноватых судить самому богу. В
другом, напротив сему, случае, когда смертоубийца
убежит, все бегут в погоню за ним, и когда умрет
прежде понесения казни, все слушающие и
ведающие про то думают, что такого бог за человека
невинного и в будущем накажет житии...»2,—
пишет Десницкий.
1 Юридические произведения ..., с. 113.
2 Там же, с. 195.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ
60—80-е годы XVIII века — чрезвычайно важный
период в истории русской
общественно-политической мысли. Именно в эти годы формируется и
завоевывает признание в передовых слоях русского
общества идея служения народу, сознание
общественного долга, идея справедливого
общественного строя. Русские просветители этого периода
в своих произведениях подвергают критике
крепостное право и теорию просвещенного
абсолютизма. В России складывается общественное мнение,
свободное от идеологии, насаждавшейся
самодержавием, находящееся в решительной оппозиции
к этой идеологии.
Объективно требования просветителей
способствовали бы ускорению буржуазного развития
России, и в этом смысле их идеи имели
буржуазный характер. Однако, подобно
западноевропейским просветителям XVIII века, они не проявляли
какого-либо своекорыстия, совершенно искренно
верили в общее благоденствие и искренно
желали его1. Основой, которая порождала их идеи,
были стремления народных масс, а не стремления
только еще развивавшихся буржуазных
элементов русского общества.
Русское просвещение 60—80-х годов XVIII
века — это четко определившееся идейное течение,
представители которого ясно сознавали свою
принадлежность к нему. В основном и главном
общественно-политические взгляды просветителей
совпадали. Материалы, приведенные выше, как
нам представляется, убедительно свидетельствуют,
См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 2, с. 520.
102

что просветительство как организованное течение
сложилось уже в конце 60-х годов XVIII века,
когда был создан Московский просветительский
кружок, и соответственно идейное воздействие
просветителей на русское общество уже в 60-х
годах было весьма эффективным. Одним из
признанных лидеров Московского просветительского
кружка был С. Е. Десницкий, что определяет
в первую очередь его место в истории русской
политической мысли.
Деятельность просветителей подготовила
выступление первого русского революционера —
А. Н. Радищева. Радищев принимал
непосредственное участие в общественной деятельности
просветителей, в их среде происходило идейное
развитие этого выдающегося мыслителя1. Творчество
Радищева было высшим достижением русского
просветительства второй половины XVIII века.
Вместе с произведениями Радищева и его
последователей произведения просветителей 60—80-х
годов XVIII века оказали серьезное влияние на
идеологию декабристов.
Специально следует отметить интерес,
проявленный декабристами к наследию Десницкого.
В 1819—:1823 гг. Вольное общество любителей
российской словесности, активными членами
которого были Рылеев, братья Бестужевы и
Кюхельбекер, предпринимает четырехтомное издание
«Речей, произнесенных в торжественных
собраниях Императорского Московского университета
русскими профессорами оного». Примерно четверть
этого издания занимают речи Десницкого. В
краткой биографии просветителя, включенной в это
издание, он характеризуется не только как ученый,
но и как общественный деятель.
1 См.:
М., 1956.

ПРИЛОЖЕНИЕ
ИЗ РАБОТ С. Е. ДЕСНИЦКОГО
из
«ПРЕДСТАВЛЕНИЯ О УЧРЕЖДЕНИИ
ЗАКОНОДАТЕЛЬНОЙ, СУДИТЕЛЬНОЙ
И НАКАЗАТЕЛЬНОЙ ВЛАСТИ
В РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ» (1768 г.)
о прекращении некоторых
злоупотреблений
в рассуждениях крестьянства
Противны человеколюбию, пагубны для
государства, вредны самим помещикам ныне чинимые
продажи крестьян в розницу или хотя и семьями,
но без земель. Какое жалкое позорище видеть
граждан, скитающихся в недрах своего отечества
и повинных всегда в новых и неизвестных им
обитать жилищах, наконец, зреть их разлученных с
их семьями. Такое зло, более всего
препятствующее размножению народа и благонравию,
надлежит совсем искоренить и внесть в закон, дабы
никоторый помещик своих крестьян без их
согласия не продавал на вывод, ниже переводил из
одной своей деревни в другую, когда оные
находятся в дальнем между собою расстоянии; и здесь
следует означить, в каком расстоянии переводы
крестьян чинить дозволяется.
В рассуждении дворовых людей, которые сов-
104

сем принадлежат к нижнему роду потому, что они
крепостные, вошли равномерно в частное
домостроительство великие злоупотребления, кои
нужно пресечь законами. Дворяне берут из крестьян,
кого хотят, в дворовые, редко сами сие чинят, а
большая часть оное исполняет чрез приказчиков,
которые при таком наборе мало наблюдают
правила человеколюбия и правосудия; тогда иной
земледелец теряет единого своего сына, на
которого всю свою надежду в производстве сельских
трудов и все утешение в старости своей полагал;
тогда случается, что недавно вступившая в брак
супруга лишается своего мужа, а отечество —
полезных граждан; но нет возможности исчислить
здесь в подробности все такого рода огорчения и
вредности.
Весьма бы противно было справедливости
лишить помещиков средства и удобности иметь
надлежащее число людей для услуг своих. Но полезно
учинить в рассуждении сего предлога устройство
или распоряжение, могущее удовольствовать
помещиков без удручения крестьянства и земледелия;
и сие предоставляется той частной комиссии, до
которой оная работа принадлежать будет. Между
прочим, не полезно ль будет постановить:
1. Чтоб помещик сам, а не чрез поверенных
набирал из крестьянства в дворовые или бы
требовал оных от миру, чрез что освободятся
земледельцы от насилий и досад, наносимых от
приказчиков.
2. Означить лета и состояние в рассуждении
своей семьи того крестьянина, которого можно
взять в дворовые.
3. Какое, наконец, помещик повинен сделать
утешение или удовольствие той семье, от которой
он принимает человека в дворовые.
Рассмотря в подробности сию материю, можно
разные по оной сделать узаконения. Но здесь мы
окончим единым только правом или
преимуществом, которым неотменно надлежит снабдить
нижний род. Оное состоит в утверждении навсегда
свободы человеку, единожды оную от господина
своего получившему, равномерно и его потомству
с запрещением вступить снова в крепость.
105

из
«ЮРИДИЧЕСКОГО РАССУЖДЕНИЯ
О РАЗНЫХ ПОНЯТИЯХ, КАКИЕ ИМЕЮТ
НАРОДЫ О СОБСТВЕННОСТИ ИМЕНИЯ
В РАЗЛИЧНЫХ СОСТОЯНИЯХ
ОБЩЕЖИТЕЛЬСТВА» (1781 г.)
Но, к счастию наших времен, новейшими и
рачительнейшими испытателями природы
человеческой открыты нам несравненно ближайшие
средства к исследованию народов в различных преус-
певаниях по таким обстоятельствам и состояниям,
по которым они, начинаясь от первобытного своего
общежительства со зверьми, восходили до
высочайшего степени величества и просвещения.
Таковых состояний роду человеческому полагали и
древние писатели четыре, из которых
первобытным почитается состояние народов, живущих
ловлею зверей и питающихся плодами
саморождающимися на земле; вторым — состояние народов,
живущих скотоводством, или пастушеское;
третьим — хлебопашественное; четвертым и
последним — коммерческое...
Такое происхождение и возвышение обществ
человеческих есть сродно всем первоначальным
народам, и по оным четверояким народов
состояниям мы должны выводить их историю, правление,
законы и обычаи и измерять их различные
преуспевания в науках и художествах. Сими
восхождениями достигал римлянин до необъемлемои
империи, и подобными сим достижениями
превзошли римлян нынешние европейские народы и на
развалинах их империи, как уверяет г. Робертсон,
утвердили свои несравненно просвещеннейшие
науками и обогащенные художествами державы.

ЛИТЕРАТУРА
Φ. Энгельс. Положение Англии. Восемнадцатый век
(К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 1, с. 598—
617).
Ф. Энгельс. Происхождение семьи, частной
собственности и государства (К. Маркс и Ф. Энгельс,
Соч., т. 21, с. 23—178).
К. Маркс. Капитал. Критика политической экономии.
Том первый (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. 23).
В. И. Ленин. От какого наследства мы отказываемся?
(Поли. собр. соч., т. 2, с. 505—550).
В. И. Ленин. Еще одно уничтожение социализма (Поли,
собр. соч., т. 25, с. 31—54).
«Речи, произнесенные в торжественных собраниях
Императорского Московского университета русскими
профессорами оного». Часть I. М., 1819; часть II. М., 1820;
часть IV. М., 1823.
«Избранные произведения русских мыслителей второй
половины XVIII века», Т. 1. М., 1952.
«Юридические произведения прогрессивных русских
мыслителей. Вторая половина XVIII века». М., 1959.
Выдающиеся воспитанники Московского университета
в иностранных университетах (1758—1771).—
«Исторический архив», 1956, № 2.
«Документы и материалы по истории Московского
университета второй половины XVIII века. 1767—1786».
Т. III. М., 1963.
И. С. Б а к. С. Е. Десницкий — выдающийся русский
социолог.—«Вопросы философии», 1955, № 1.
М. Т. Белявский. М. В. Ломоносов и основание
Московского университета, М., 1955.
М. Т. Белявский. Семен Десницкий и новые
документы о его деятельности.— «Вестник Московского
университета. История», 1969, № 4.
А. Браун. С. Е. Десницкий и И. А. Третьяков в Глаз-
говском университете (1761 —1767).—«Вестник
Московского университета. История», 1969, № 4.
П. С. Г ρ а ц и а н с к и й. С. Е. Десницкий о
происхождении государства, права, семьи и частной
собственности.—«Ученые записки ВИЮН». Вып. 17. М., 1963.
П. С. Грацианский. Общественно-политические
взгляды русских просветителей 60—80-х годов XVIII
века.— Сб.: «Из истории политических учений». М.,
1976.
107

M. Д. 3 a г ρ я ц к о в. Общественно-политические взгляды
С. Е. Десницкого.— «Вопросы истории», 1949, № 7.
Н. М. К о ρ к у и о в. С. Е. Десницкий — первый русский
профессор права.—«Журнал Министерства юстиции»,
1894, № 2.
B. С. Покровский. История русской политической
мысли. Вып. 2. М., 1952.
C. А. Покровский. Политические и правовые взгляды
С. Е. Десницкого. М., 1955.
Б. И. Сыромятников. С._ Е. Десницкий — основатель
науки русского права.— «Известия Академии наук
СССР», 1945, № 3.
И. Я.. Щ цп а но в. Философия русского просвещения.
Вторая половина XVIII'века. М., 1971.
А. Н. В г о w п. S. Е. Desnitsky, Adam Smith and the Nakaz
of Catherin'll.—«Oxford Slavonic papers», v. VIII, 1974.
A. H. Brown. Adam Smith's First Russian Followers.—
«Essays on Adam Smith». Oxford, 1975.
J. D. Mackie. The University of Glasgow. 1491 — 1951.
Glasgow, 1954.

УКАЗАТЕЛЬ ИМЕН
Аничков Дмитрий Сергеевич (1733—1788)—русский
просветитель, философ и математик, профессор
Московского университета — 29, 37-38.
Беккариа Чезаре (1738—1794)—итальянский просветитель,
правовед и публицист — 31, 98-99.
Блэкстон (в написании Десницкого — Блакстон) Уильям
(1723—1780) — английский правовед — 45, 54, 71.
Вениаминов Петр Дмитриевич (1733—1775)—русский
ученый-ботаник и медик, профессор Московского
университета — 29, 39.
Гаррингтон Джемс (1611-—1677)—английский
политический мыслитель и социолог— 13, 43.
Гейнекций Иоган Готлиб (1681—1741) — немецкий
правовед — 28-30, 93.
Дильтей Филипп Генрих (1723—1781)—ученый-правовед,
профессор Московского университета — 25-26, 29, 41,
93-94.
Зыбелин Семен Герасимович (1735—1802)—русский
ученый-медик, профессор Московского университета — 29.
Княжнин Яков Борисович (1742—1791)—русский
писатель и драматург — 71.
Козельский Яков Павлович (ок. 1728—1794)—русский
просветитель, философ и политический мыслитель — 69,
89.
Крашенинников Степан Петрович (1711 —1755)—русский
ученый, исследователь Камчатки, член
С.-Петербургской академии наук — 44.
Лангер Карл Генрих (ум. в 1774)—ученый-правовед,
профессор Московского университета — 25-27, 32.
Миллар Джон (1735—1801)—шотландский правовед и
социолог— 14-21, 30, 43-45, 47-48, 50.
Миллер Герард Фридрих (1705—1783)—историк, член
С.-Петербургской академии наук — 44.
Монтескье Шарль Луи (1689—1755)—* французский
просветитель, политический мыслитель, философ и
социолог _ 31, 43, 73-74.
Морган Льюис Генри (1818—1881)—американский
этнограф, археолог и историк первобытного общества — 50.
109

Новиков Николай Иванович (1744—1818)—русский
просветитель, книгоиздатель. писатель и общественный
деятель—11, 39, 69, 81-82.
Новицкий Григорий Ильич (ум. в 1727)—украинский
писатель, этнограф — 44.
Пестель Павел Иванович (1793—казнен в
1826)—основатель и руководитель Южного общества декабристов —
76.
Поленов Александр Яковлевич (1738—1816)—русский
просветитель, правовед — 84.
Помпоний Секстус (II в. н. э.) — римский юрист — 26.
Пуффендорф Самуил (1631—1694)—немецкий правовед,
историк и политический мыслитель— 17.
Пугачев Емельян Иванович (ок. 1742—казнен в 1775) —
руководитель Великой крестьянской войны в России
1773-1775 гг.-6.
Радищев Александр Николаевич
(1749—1802)—политический мыслитель, философ и писатель, первый русский
революционер— 103.
Робертсон Уильям (1721—1793)—шотландский историк
и социолог — 43, 45-48, 50.
Руссо Жан-Жак (1712—1778)—французский просветитель,
политический мыслитель — 49, 61.
Смит Адам (1723—1790)—шотландский экономист и
философ, один из крупнейших представителей
классической буржуазной политической экономии—14-17,
19-20, 43, 45-50, 52, 54-56, 94-101.
Третьяков Иван Андреевич (ок. 1735—1779)—русский
просветитель, правовед и экономист, профессор
Московского университета—11-14, 16, 18-22, 24, 27-28,
31-33, 37.
Тюрго Анн Робер Жак (1727—1781)—французский
экономист и государственный деятель — 45-47, 49.
Фергюсон Адам (1723—1816)—шотландский историк,
философ и социолог — 43-44.
Фонвизин Денис Иванович (1745—1792) — русский
просветитель, политический мыслитель, выдающийся
писатель-сатирик— 11, 17.
Юм Давид (1711—1776)—шотландский философ-агностик,
историк и экономист—15-16, 43, 45, 51-52, 89.
Юстиниан (ок. 483—565)—византийский император (с 527
по 565 гг.)-25, 27-28.

ОГЛАВЛЕНИЕ
Введение . . . : . . 5
Глава I. Жизненный путь 9
Глава II. Отношение к власти, государству, семье и
частной собственности 42
Глава III. Критика общественного и
государственного строя России. Социально-политическая программа 67
Глава IV. Правовые взгляды 88
Заключение 102
Приложение. Из работ С. Е. Десницкого .... 104
Литература 107
Указатель имен · » . 109

Грацианский П. С.
Г 78 Десницкий. М., «Юрид. лит.», 1978.
112 с. (Сер. «Из истории политической и
правовой мысли»)
Книга посвящена жизни и творчеству С. Е. Десницко-
го — первою русского ученого-правоведа и видного
просветителя второй половины XVIII * века,. Автор анализирует
взгляды мыслителя на происхождение государства, права,
семьи и частной собственности, подробно рассматривает
план государственных преобразований, составленный
С. Е. Десницким, выясняет отношение мыслителя к
крепостному праву.'
„ 11001-047 ЧЧЛ
012(01)-78 " 34
Павел Сергеевич Грацианский
«ДЕСНИЦКИЙ»
(Из истории
политической и правовой мысли)
Заведующий редакцией И. Н. Рожко
Редактор В. А. Смирнов
Младший редактор Н. В. Ковальчук
Оформление художника Н. В. Илларионовой
Художественный редактор Э. П. Стцлина
Технический редактор Λ. Н. Арефьева
Корректоры И. И. Тарасова, Н. А. Гежа
ИБ № 439
Сдано в набор 01.12.77. Подписано в печать
04.04.78. А-10464. Формат 84X100'/и. Бумага
типографская № 2. Гарнитура академическая. Печать
высокая. Объем: усл. печ. л. 5,46; учет.-изд. л.
5,22. Тираж 15 000 экз. Заказ 8G01. Цена 15 коп.
Издательство «Юридическая литература», 121069,
Москва, ул. Качалова, 14.
Областная типография управления издательств,
полиграфии и книжной торговли Ивановского
облисполкома, г. Иваново-8, ул. Типографская, 6.