Ю.Поморин
Р. Юнге
Г. Биманн
ТАЙНЫЕ
КАНАЛЫ
ПО СЛЕДАМ
НАЦИСТСКОЙ
МАФИИ
МОСКВА
ИЗДАТЕЛЬСТВО
ПОЛИТИЧЕСКОЙ
ЛИТЕРАТУРЫ
1985

Jurgen Pomorin, Reinhard Junge, Georg Biemann
GEHEIME KANALE
Der Nazimafia auf der Spur
Dortmund, Weltkreis-Verlag, 1981
Перевод с немецкого И. Е. Зильбермана
Поморин Ю. и др.
Тайные каналы: По следам нацистской мафии /
Ю. Поморин, Р. Юнге, Г. Биманн. Пер. с нем.— М.:
Политиздат, 1985.— 143 с.
«Внимание — шпион!» — предупреждали заголовки в неона-
цистских газетах ФРГ в декабре 1981 г., опубликовавших фотогра-
фии Юргена Поморина. Причиной тревоги неонацистов явилась
книга трех прогрессивных западногерманских журналистов «Тай-
ные каналы», предлагаемая теперь советскому читателю. Авторам
удалось проникнуть в тщательно законспирированную влиятельную
организацию по «спасению» нацистов от возмездия за совершен-
ные злодеяния в годы второй мировой войны. Журналисты разобла-
чили деятельность этой тайной неофашистской организации, рас-
крыв подробности той «помощи», которая была оказана многим
военным нацистским преступникам.
Книга рассчитана на широкий круг читателей,
© 1982 Weltkreis-Verlags-GmbH
© перевод на русский язык,
предисловие, оформление,
ПОЛИТИЗДАТ, 1985 г,

ПРЕДИСЛОВИЕ
Авторы книги известны советскому читателю. В 1983 г.
вышла в свет их работа «Кровавые следы: возрождение
СС», а несколько ранее — книга Ю. Поморина и Р. Юнге
«Неонацисты». В них рассказывается о преступной дея-
тельности неофашистов в ФРГ, об их организациях и «фю-
рерах», которых широко поддерживают западногерман-
ские реакционные круги.
Новая книга продолжает эту линию, она, несомненно,
представляет собой вклад в борьбу против неонацистской
опасности, в значительной мере обострившейся в послед-
нее время в ФРГ. Неонацисты, реваншистские организа-
ции и союзы открыто выступают за ревизию послевоен-
ных границ в Европе. При этом реваншизм в ФРГ опасно
смыкается с милитаристской политикой администрации
США, размещающей на территории ФРГ новое американ-
ское ядерное оружие первого удара.
Основной темой книги «Тайные каналы» является
разоблачение хорошо замаскированных влиятельных за-
падногерманских организаций и их руководителей, кото-
рые с давних пор осуществляют помощь военным пре-
ступникам и отъявленным фашистам, а также неонаци-
стам. Прикинувшись сторонниками нацизма, авторам уда-
лось войти в доверие к лидерам организации «Тайная
помощь». Созданная еще в 1951 г., она оказывала мораль-
ную и финансовую помощь бывшим гитлеровским гене-
ралам Шпейделю, Хойзингеру, помогла бежать за границу
многим эсэсовцам, а к концу 50-х годов переключилась
на «обслуживание» лиц, находящихся в тюрьмах или же
под судом за совершенные ими преступления в период
фашизма. Используя свои связи с властями, «Тайная по-
мощь» добилась во многих случаях освобождения пре-
ступников или, по меньшей мере, значительного смягче-
ния условий их пребывания в тюрьме.
3

Другая влиятельная Организация бывших эсэсовцев
(ODESSA), созданная в 1948 г., тоже направляла по тай-
ным каналам за границу военных преступников, которым
грозило осуждение за совершенные ими злодеяния. Авто-
ры подробно описывают, какими окольными путями уда-
лось попасть в Латинскую Америку убийцам тысяч не-
винных людей — Эйхману, Менгеле и многим другим.
Среди них был и Клаус Барби, скрывавшийся в Боливии,
а также оберштурмбаннфюрер СС В. Рауф, который до не-
давнего времени передавал свой кровавый опыт пиноче-
товским палачам в Чили.
Авторы убедительно разоблачают попытки реакцион-
ной пропаганды обелить бывших военных преступников,
изобразить их своего рода героями, лишь по-солдатски
выполнявшими приказы фюрера. Они показывают, на-
пример, подлинный облик кумира неонацистов — быв-
шего летчика полковника Руделя, ярого проповедника
фашистских идей, который даже собирался в 1952 г. ор-
ганизовать нападение на ряд тюрем в ФРГ, чтобы осво-
бодить находившихся там нацистских преступников.
Значительное место в книге занимает расследование
обстоятельств побега в ФРГ из тюрьмы в Италии бывшего
гестаповца Герберта Каплера, осужденного за убийства
многих итальянских патриотов. Скрупулезно и методич-
но, как настоящие следователи, авторы анализируют все
стороны и детали этой нашумевшей в свое время истории
и приходят к выводу, что побег Каплера мог быть осу-
ществлен только с помощью профашистских организаций.
Книга «Тайные каналы» написана увлекательно, по-
литически остро. Собранный авторами новый разоблачи-
тельный материал — как о бывших фашистах, так и о
современных неонацистах — весьма актуален. Книга, не-
сомненно, будет интересна советским читателям.
Д. Николаев

Секреты
«Тайной
помощи»
Конец февраля 1981 г.
Среда, раннее утро. Очень
холодно. Хотя солнце све-
тит довольно ярко, на уз-
ких улочках старой части
Дюссельдорфа дует про-
низывающий ледяной ве-
тер. Ругаем себя за соб-
ственную глупость — ос-
тавили в машине теплые
пальто. Казалось, они не
понадобятся, до здания
суда всего несколько мет-
ров! Но уже более полу-
часа мы стоим перед на-
глухо закрытой дверью
суда. Сегодня здесь про-
должается слушание дела
о нацистских преступ-
лениях, совершенных в
концентрационном лагере
Майданек в период второй
мировой войны. «Закрыто,
зал переполнен»,—равно-
душно процедил сквозь зу-
бы судебный чиновник.
Переполненный зал —
действительно редкостный
случай в пятилетней исто-
рии этого процесса.
5

В первые дни слушания дела общественный интерес к
нему был довольно велик. Газеты на первых страницах
сообщали о концлагере в Майданеке близ Люблина в
Польше, об истреблении там в 1941 — 1944 гг. более мил-
лиона граждан различных национальностей и политиче-
ских взглядов из оккупированных гитлеровцами стран.
Однако сидящие на скамье подсудимых 14 эсэсовцев
вскоре облегченно вздохнули. Зрительный зал часто пу-
стовал. Большинство журналистов бросилось охотиться
за другими очередными сенсациями.
На протяжении многих десятилетий органы юстиции
ФРГ уклонялись от ведения следствия по делу о злодея-
ниях нацистских преступников. Ужасающие подробности
совершавшихся в концлагере убийств, массовые злодея-
ния, карьера эсэсовских палачей — от всего этого очень
хотелось «избавить» читателей газет. Лишь в последние
недели, когда выступали представители обвинения, зал
судебного заседания вновь был полон.
Огорчало нас не только бесцельно затраченное время
или то, что мы замерзли. Мы договорились о важной
встрече и боялись опоздать. Надеялись, что сегодня нам
впервые удастся побеседовать с представителями тща-
тельно засекреченной организации, заинтересовавшей нас
еще несколько лет назад. Ее главная задача заключалась
в том, чтобы оказывать любую помощь нацистским убий-
цам, либо представшим перед судом, либо уже осужден-
ным и находящимся в тюрьмах. Название этой законспи-
рированной, активно действующей на протяжении три-
дцати лет организации было почти совсем неизвестно об-
щественности до весны 1981 г.
Организация эта — «Тайная помощь».
На ее след мы напали случайно три года назад, пе-
релистывая страницы газеты «Ди бауэрншафт», рупора
«Союза гражданской и крестьянской инициативы». Ее
6

редактор, старый фашист и неонацист Тиз Христоферзен,
печально известен своими лживыми книгами об Освен-
циме, в которых отрицаются преступления эсэсовцев в
концлагерях, массовые убийства мирных граждан нагло
выдаются за вымысел. Тогда наше внимание привлекли
шесть номеров текущих банковских счетов, составлявших
главную часть скромного, почти незаметного объявления,
опубликованного от имени «Союза тайной помощи воен-
нопленным и интернированным».
Название этой организации три года не давало нам
покоя. Перебирая в разных архивах кипы документов, мы
всегда искали следы организации со странным названием
«Тайная помощь». И лишь ранней весной 1981 г. пред-
ставился удобный случай, когда можно было, не вызывая
подозрений, как-то подступиться к этой тщательно засек-
реченной организации.
«Один из обвиняемых скрылся!», «Обвиняемый по
делу о преступлениях в Майданеке исчез!», «Одно место
на скамье подсудимых пустует!», «Подписан ордер на
арест!» — гласили многочисленные крупные заголовки га-
зет от 19 февраля 1981 г.
Бежал и скрылся в неизвестном направлении Хайнц
Филлен, бывший унтершарфюрер СС, обвиняемый по делу
о совершенных в Майданеке злодеяниях.
Как и все другие обвиняемые, накануне слушания
дела он был отпущен домой. Хотя Филлену инкримини-
ровали то, что 3 ноября 1943 г. он лично участвовал в
расстреле 17 тысяч заключенных, для суда это не было
достаточным основанием, чтобы содержать его под аре-
стом.
Теперь он исчез, и назревал открытый скандал. Не
помогла ли ему скрыться чья-то таинственная рука?
Я набрал номер указанного телефона.
— Да? — спросил мужской голос.
— Я не ошибся, это господин Эрнст Майер из «Тай-
ной помощи»?
7

— Да, я.
И тогда я преподнес господину Майеру историю, вы-
думанную от начала до конца.
— Моя фамилия Шрёдер,— говорю ему,— дело каса-
ется господина Филлена, обвиняемого на процессе в пре-
ступлениях в Майданеке. Филлен — старый знакомый
моего отца. Он скрылся. Отец хотел бы оказать ему мате-
риальную помощь. Могли бы вы нам в этом посодейство-
вать?
— О, это не так просто,— слышу в трубке хриплый
голос,— мы осуществляем социальную помощь, это...
Некоторое время он молчит.
— Я не очень в курсе дела,— говорит наконец Май-
ер.— Хорошо... если вы поговорите по этому поводу с на-
шей уполномоченной фрау Клюг из Роттенбурга...
— Большое спасибо. До свидания.
Через два дня мне удается связаться по телефону с
фрау Клюг.
— Да, да, господин Шрёдер. Господин Майер говорил
мне о вашем звонке. Речь идет о деньгах для господина
Филлена, не так ли?
— Совершенно верно. Видите ли, мой отец с давних
времен хорошо знает господина Филлена. До сих пор отец
не давал о себе знать, но теперь, когда господин Филлен
в беде и стеснен в деньгах, у отца, так сказать, заговорила
совесть, и сейчас он хотел бы ему помочь.
— Очень мило,— доносится до меня грубоватый го-
лос— Я уже беседовала об этом с нашим председателем
господином Ашенауэром. Конечно, вы в любое время мо-
жете передать для господина Филлена деньги. Но смот-
рите, чтобы это не квалифицировалось как пособничест-
во в бегстве обвиняемого, это уголовно наказуемо. Поэто-
му мы и от нашего имени не можем передать ему эти
деньги.
— Ах, мы совсем этого не знали.
— Необходимо соблюдать крайнюю осторожность. Сов-
8

сем недавно нам пытались предъявить подобного рода
обвинения. Лишь благодаря господину Ашенауэру и его
хорошим связям в федеральном министерстве внутренних
дел удалось уладить конфликт без неприятных послед-
ствий.
— Н-да, что же вы нам посоветуете?
— Конечно, деньги в любое время можете передать
«Тайной помощи». Это вы неплохо придумали. Пожалуй,
разумно будет, если вы сами попытаетесь узнать, как об-
стоят дела господина Филлена и других обвиняемых на
процессе о Майданеке. Можете обратиться к господину
Янцену или фрау Дитрих, которые следят за ходом про-
цесса и обо всем сообщают нам. Они тоже знают Филлена
и наверняка могут вам сообщить, каковы его финансовые
дела. Возможно, полученная от них информация окажется
полезной для вас и вашего отца.
— Вы сказали господин Янцен и фрау Дитрих?
— Да, они полностью в курсе. Я заранее проинфор-
мирую их о вашем визите.
— Но как мне их найти?
— Да вы их увидите. Они всегда там!
— Понял! Большое спасибо за информацию.
— Пожалуйста.
Тем временем перед запертой дверью суда собралось
немало людей, интересующихся ходом судебного про-
цесса. Один из них уже довольно скоро вызвал у окру-
жающих неприязнь к себе. На вид ему около сорока. Ко-
роткая стрижка, чисто выбрит, шляпа, очки, в общем тип
ничем не примечательного, обычного гражданина. Из
кармана его пальто торчала газета «Дойче националь-
цайтунг».
Обращаясь к собравшимся, он без умолку болтает:
— Ведь весь этот процесс — форменный скандал.
Знаете, что он мне напоминает? — И, не дожидаясь от-
9

вета, выпаливает: — Средневековые процессы над ведь-
мами!
Люди молча смотрят на него. Он считает это знаком
одобрения.
— Все они только выполняли свой долг. Вместо того
чтобы судить нас, немцев, следовало бы посадить на
скамью подсудимых русских и американцев за бомбарди-
ровки наших городов. И вообще все эти массовые убийст-
ва в концлагерях — чудовищная ложь, выдумка. Истори-
ками давно доказано, что разговоры об уничтожении ше-
сти миллионов евреев — форменная чепуха...
Пожилая женщина у двери не в силах сдержать лью-
щиеся из глаз слезы. Позднее мы узнали, что ее родители,
братья и сестры уничтожены в концлагере.
— Эй ты, заткнись и убирайся подальше! — говорит
наконец один из присутствующих.
Но это не подействовало. Гладко выбритый мужчина
продолжал свои беспардонные монологи.
Нам стоит огромного труда никак не реагировать на
происходящее. Пока мы не познакомились с фрау Дитрих
и господином Янценом, рисковать нельзя.
Но вот распахнулись двери, и из помещения суда люди
выходят во двор.
— Небольшой перерыв,— говорит нам судебный чи-
новник,— потом вы сможете войти.
На лестнице перед входом стоим рядом с группой по-
жилых людей. Может быть, среди них находятся госпо-
дин Янцен и фрау Дитрих?
Одна из женщин открывает сумочку, вынимает кон-
верт. Украдкой передает его пожилому мужчине и шеп-
чет: «Внимательно прочтите. Только не сейчас. Вскроете
конверт дома...»
Мы медленно пробираемся вплотную к женщине.
— Простите, вы не фрау Дитрих?
— Нет. Но я с ней знакома. Она еще не пришла.
— А господин Янцен?
10

Она внимательно нас разглядывает.
— Я его еще не видела. Но он наверняка тоже при-
дет. А в чем... собственно, дело?
— Я хотел бы повидать их обоих. По рекомендации
фрау Клюг из Роттенбурга.
Выражение ее лица становится чуть дружелюбнее.
— Ах, да, фрау Клюг. Ее я тоже знаю. Подождите до
обеденного перерыва, к тому времени они оба обязатель-
но подойдут. Мы сможем тогда вместе пообедать.
Открывается дверь в зал судебного заседания. Толчея
у входа, наконец проталкиваемся внутрь, удается даже
сесть. Проходит немного времени, и заседание суда возоб-
новляется.
Со скамьи представителей обвинения поднимается про-
курор Вебер. Он продолжает начатую до перерыва речь.
Говорит только о преступлениях «кровавой Бригиды».
— Кровожадное, бесчеловечное поведение обвиняемой
Хильдегард Лехерт,— подчеркивает прокурор,— подтверж-
дается многочисленными заслуживающими доверия пока-
заниями свидетелей и не оставляет сомнений в виновно-
сти обвиняемой.
Он переходит к подробностям совершенных ею зло-
деяний, слушать которые нельзя без содрогания.
«Кровавая Бригида» натравливала дрессированную
овчарку на беременную женщину до тех пор, пока собака
не разорвала в клочья несчастную. Двух других женщин,
чистивших отхожие места, она утопила в нечистотах.
Вырывала детей из материнских рук и бросала в грузо-
вик, отвозивший обреченных на смерть в газовые камеры.
Смотрю на тех, кто сидит на скамье подсудимых.
Казалось, на все здесь сказанное они должны по мень-
шей мере хоть как-то реагировать. Если не раскаяние, то
неловкость, озадаченность, может быть, стыд, во всяком
случае, должны же проявиться хоть какие-то человече-
ские чувства.
Нет. Ничего подобного не происходит.
11

На лицах обвиняемых написано такое безразличие,
словно в зале зачитывается сводка погоды за позавчераш-
ний день. Ни стыда, ни раскаяния, ни следа каких-либо
эмоций. Все происходящее здесь — они очень вырази-
тельно это демонстрируют — их абсолютно не касается.
Они что-то пишут или читают газеты, словно нахо-
дятся не в зале суда в качестве обвиняемых, а мило
проводят время в одном из уютных дюссельдорфских
кафе.
Сегодня в виде исключения налицо все защитники.
Они быстро что-то записывают. «В виде исключения», так
как в дни, когда их подзащитным не нужно давать суду
показаний, пребывание многих защитников в зале суда
не продолжается и десяти минут. Они лишь регистрируют
у секретаря свое появление и ненадолго задерживаются,
Многие защитники даже не открывают свои портфели.
Покидая через несколько минут здание суда, они оказы-
ваются богаче на 500 марок.
В течение длившегося пять лет судебного процесса но
делу о совершенных в Майданеке преступлениях многие
защитники не скрывали, что разделяют взгляды обвиняе-
мых. Адвокат Людвиг Бок, фанатический приверженец
нацизма, уже в первый день суда потребовал отвода од-
ного из экспертов, берлинского ученого, на том основа-
нии, что тот писал докторскую диссертацию под руковод-
ством профессора, еврея по национальности, а раз так, то
все его суждения и заключения, несомненно, «пристра-
стны».
Фигурировал на процессе и адвокат Ханс Мундорф,
потребовавший экспертизы, чтобы установить, имеются
ли различия в запахах сожженного человеческого тела и
мяса животных. Адвокат утверждал: ведь зловоние и
смрад, висевшие над территорией концлагеря, могли про-
исходить от сожжения трупов животных!
Среди защитников был и некий Йорг Век, который
днем выслушивал показания суду чудом выживших жертв
12

палачей концлагеря, а вечером безмятежно развлекался
на дюссельдорфских карнавалах.
Около половины двенадцатого прокурор закончил
речь. Судья Боген объявил заседание закрытым. Все уст-
ремились к выходу.
Пожилая дама, с которой мы заговорили у входа, оста-
ваясь на своем месте, радушно кивнула нам и сказала:
— А знаете, рядом со мной господин Янцен.
Трудно было заставить себя приветливо улыбнуться.
Рядом с ней сидел тот тип, который у входа нагло разгла-
гольствовал в духе фашистской пропаганды.
— Добрый день,— ухмыляется он.— Наверняка вы
господин Шрёдер. Фрау Клюг предупредила нас о вашем
приходе. Может быть, выпьем в буфете чашечку кофе?
По пути в буфет к нам подходит женщина неприят-
ной внешности. Пронизывающий взор, грубые черты лица,
седые волосы стянуты в пучок. Это фрау Дитрих.
— Простите, мне нужно еще выяснить кое-что касаю-
щееся выступлений адвокатов,— говорит она и исчезает.
В буфете пожилая дама, представившаяся нам как
Йозефина Юргенс, и господин Янцен занимают крайний
столик.
— Сейчас дела господина Филлена стали весьма не-
ясны,— начинаю я разговор.— В конце недели он явился
с повинной.
— Да, его побег оказался очень неудачным, где-то
что-то не сработало,— замечает фрау Юргенс.
— Если это был побег, то организованный,— много-
значительно бросает Янцен и встает, чтобы принести
кофе.
В его отсутствие фрау Юргенс без умолку тихо гово-
рит, старательно подбирая слова, все время улыбается.
— Сначала я многие годы занималась лицами, приго-
воренными к пожизненному тюремному заключению, хо-
датайствами о помиловании и прочем. На этом судебном
процессе я вступила в контакт с фрау Дитрих и другими,
13

словом с «Тайной помощью». Здесь, на процессе, мы чаще
всего втроем или вчетвером. Постоянно, с самого начала
процесса. Пропустила, может быть, всего два или три за-
седания, когда болела, остальное время я всегда здесь.
Судья Боген, прокуроры и защитники уже хорошо меня
знают.
Потом фрау Юргенс разоткровенничалась и стала под-
робно рассказывать, чем она занимается на этом про-
цессе:
— Во время перерывов я беседую со школьными учи-
телями, они здесь бывают. Не поверите, до чего легко пе-
реубедить какого-нибудь молоденького учителя, вселить
в него чувство сомнения, неуверенности. Кроме того, мы
организуем письма читателей в газеты. Это показывает
редакторам, что есть люди, мыслящие по-иному, а если
газета публикует письмо читателя, оно получает очень
большой резонанс.
А затем, как вы полагаете, разве менее важно и то,
что судья Боген знает: я и другие наблюдатели находим-
ся здесь постоянно, день за днем и все тщательно запи-
сываем. Такой вид непрерывного контроля лишает его
уверенности.
Перед рождеством я разослала маленький сборник
стихов поэта Генриха Ваггерля двадцати политическим
деятелям, судье Богену и другим участникам процесса.
С несколькими строчками от меня лично. Я хотела при-
звать их к милосердию. Председатель земельного суда
даже ответил мне очень милым письмом. Кто знает, воз-
можно, и это будет иметь влияние на исход процесса.
Что могут сделать хорошие связи
К нам вновь присоединились господин Янцен и фрау
Дитрих. Еще раз рассказываю всю историю с самого на-
чала: Шрёдер-старший готов после неудавшегося побега
Хайнца Филлена предоставить в распоряжение «Тайной
14

помощи» несколько тысяч марок. Шрёдер-младший, на-
ходящийся здесь, желает убедиться, что предоставлен-
ная «Тайной помощи» сумма будет правильно использо-
вана.
Фрау Дитрих пытается немедленно и убедительно до-
казать, что вклад денег в их организацию дело верное.
— У нас с обвиняемыми самые тесные контакты. Не
поверите, сколько раз фрау Лехерт и другие обвиняемые
побывали у меня дома! И как часто мы навещали их.
И сколько мы им уже дали денег. Мы рассматриваем это
как свою обязанность, свой долг настоящих немцев.
— Если спросите меня,— добавляет господин Ян-
цен,— как бы я поступил на месте подсудимых в той си-
туации, в какой оказались они, отвечу: сделал бы то же
самое. Они обязаны были выполнить приказ. Кроме того,
они расправлялись всего лишь с евреями и уголовниками.
Сегодня я поступил бы точно так же.
— Фрау Лехерт,— сказал я,— в предварительном за-
ключении. Не будет ли в этих условиях особенно трудным
оказать ей какую-либо помощь?
— Теперь это как раз очень удобно,— подчеркивает
фрау Дитрих.— Я бываю в тюрьме по меньшей мере раз
в неделю, беседую с фрау Лехерт, вселяю в нее бодрость.
А недавно, слава всевышнему, произошло вот что. Мне
пришлось какое-то время ждать, и я разговорилась с од-
ним из тюремных надзирателей. Рассказываю ему, что
была одной из руководительниц «Союза немецких деву-
шек» 1 и мечтаю о прошлом. И вдруг слышу, что надзи-
ратель тоже состоял в молодежной организации «гитлер-
югенд» [гитлеровской молодежной организации] и тот пе-
риод был счастливейшим в его жизни. Какой приятней-
ший сюрприз для меня! Теперь, надеюсь, многое удастся
провернуть.
1 Фашистская организация в гитлеровской Германии. (Здесь и
далее примечания переводчика.)
15

Мы слушаем внимательно и с удивлением. Теперь вре-
мя продемонстрировать, какое впечатление произвело это
на нас.
— Передача денег в фонд «Тайной помощи» — дело,
несомненно, верное,— говорю я,— это видно уже из того,
что вы рассказали...
— Речь идет не только о бедных созданиях, обвиняе-
мых по делу о Майданеке,— прерывает меня фрау Дит-
рих,— «Тайная помощь» опекает свыше пятидесяти во-
еннопленных, все еще томящихся в тюрьмах. С ними у
нас много хлопот, и мы благодарны за любую помощь. Не
только за денежные пособия.
Раньше чем мы успеваем проявить интерес к дальней-
шим аспектам деятельности «Тайной помощи», фрау Юр-
генс говорит:
— Такие молодые люди, как вы, могли бы быть край-
не нам полезны. Ведь современные молодые люди в боль-
шинстве своем настолько испорчены воспитанием, что
больше не ощущают себя немцами, и их ничуть не бес-
покоит судьба земляков, изнывающих в тюрьмах.
— О да, охотно, если бы могли быть чем-либо полез-
ными...
Господин Янцен достает из кармана куртки письмо.
— Через три недели состоится встреча лиц, обслужи-
вающих «Тайную помощь». Поговорите с фрау Клюг,
может быть, вы сможете принять участие в этой встрече.
Она, безусловно, будет очень интересной.
С трудом сдерживаем охватившее нас волнение. Ни
за что нельзя показать, как заинтересованы мы в такой
встрече.
— Если такая возможность представится, обязатель-
но придем. Я позвоню фрау Клюг.
Фрау Юргенс торопится. Мы вместе покидаем здание
суда. Моя спутница нерешительно держит в руке толстый
конверт.
— Это приглашения на встречу?
16

— Нет, нет, это написанные мною письма и ответы
некоторых политических деятелей.
— О, интересно с ними ознакомиться.
— Пожалуйста, можете их взять. Они предназнача-
лись для фрау Кестерманн 1, но сегодня она не пришла.
С этих материалов я сниму новые копии. Бесплатно...—
И с таинственным видом шепчет: — Я могу снять сколько
угодно копий. Мне бесплатно их делают в одном из
банков.
Она замечает мое удивление.
— Да, я хорошо знакома с директором банка. Впро-
чем, прежнего директора этого банка Пуллена...
— Тот, кто теперь под судом за мошенничество?
— Да, его я знала еще лучше.— Она придвигается
ближе и вся сияет.— Он дал нам пять тысяч марок. С тех
пор прошло немало времени, тогда мы эти деньги хорошо
использовали. Однако распрощаемся, мне направо. До сви-
дания.
Проходит некоторое время, пока мы в состоянии «пе-
реварить» все, что рассказала фрау Юргенс: банкир Пул-
лен, западногерманский банк — щекотливая и серьезная
ситуация! Если удастся доказать, что банк, официальное
учреждение, активно поддерживает организацию, оказы-
вающую помощь нацистам, разразится громкий скандал.
С любопытством рассматриваем содержимое оставлен-
ного фрау Юргенс конверта. Копии направленных прессе
читательских писем, стихи, письма председателю суда,
политическим деятелям. И несколько ответов, ознакомив-
шись с которыми мы от удивления теряем дар речи.
Одно из писем касалось Леопольда Виндиша.
Во время второй мировой войны Виндиш, один из ру-
ководящих деятелей нацистской партии, был заместите-
лем гебитскомиссара в городе Лиде в Белоруссии и актив-
1 Фрау Кестерманн — убежденная нацистка, один из постоян-
ных «наблюдателей» за ходом судебного процесса по делу о совер-
шенных в Майданеке преступлениях.— Прим. авт.
17

но участвовал в массовых расстрелах населения. Он не
только отдавал приказы о расстрелах, но и лично их вы-
полнял. В июле 1969 г. Виндиш был приговорен к пожиз-
ненному тюремному заключению. О его поведении на суде
газета «Альгемайне цайтунг», выходящая в Майнце, пи-
сала 6 июля 1969 г.: «Когда представитель обвинения
произносил заключительную речь, Виндиш демонстра-
тивно и вызывающе читал газету, прерывая выступление
прокурора выкриками «Полнейшая чепуха». При этом он
положил ноги на барьер, отделяющий скамью подсудимых
от зала».
Матерые неонацисты Эрвин Шёнборн и Манфред Рё-
дер выступили в свое время в защиту Виндиша. Они на-
писали угрожающее письмо премьер-министру земли
Рейнланд-Пфальц Колю: Виндиш должен быть немедлен-
но освобожден, в противном случае Колю придется опа-
саться за свою жизнь.
В фашистских взглядах Виндиша абсолютно ничего
не изменилось. Известно, что с помощью верных людей
он получал из США с доставкой прямо в тюремную ка-
меру неонацистский журнал «Независимые известия» и
даже газету «Боевой призыв национал-социалистов».
По ходатайству одного из политических деятелей ФРГ
Виндишу был предоставлен «отпуск».
Еще одно письмо показывает, насколько далеко про-
стираются связи фрау Юргенс и «Тайной помощи». Ци-
тируем послание западногерманского банка от 4 июля
1980 г. Секретарь директора банка Бернд Лютье писал:
«Глубокоуважаемая фрау Юргенс! Господин доктор
Фёллиг передал мне Ваше адресованное ему послание.
Банку хорошо известна Ваша полезная, плодотворная
деятельность. Но мы в затруднительном положении, ибо
не в состоянии дать положительный ответ на все много-
численные просьбы о помощи. Однако нам не хотелось
бы ограничиться отказом, поэтому возобновлю сделанное
ранее предложение способствовать изготовлению копий
18

документов, необходимых Вам для работы. 6 августа я
возвращаюсь из отпуска, и мы можем, если Вы примете
мое предложение, поговорить об этом по телефону. С дру-
жеским приветом Бернд Лютье».
Ниже проставлены даты, когда фрау Юргенс восполь-
зовалась предложением банка, например 25 августа, 4 и
8 сентября 1980 г. Среди материалов, копии с которых
были сняты в банке,— угрожающие письма судье Богену
на процессе о преступлениях в Майданеке. В одном из
них говорится: «Теперь Вам предоставлена возможность
противостоять давлению коммунистов. Это наш долг, и
это в вашей власти. Ваше имя также войдет в исто-
рию».
Или в другом месте: «Этот подлый процесс о Майда-
неке заставит относиться к евреям с еще большей нена-
вистью».
Во многих письмах обливают грязью антифашистку
Беату Кларсфельд, называя ее «террористкой», и одно-
временно требуют свободы военному преступнику Ру-
дольфу Гессу.
Со всех этих документов легко, запросто и бесплатно
сняли копии в дюссельдорфском банке.
Принцесса и американский верховный комиссар
Нам хотелось получить наиболее полную картину дея-
тельности организации «Тайная помощь». Мы рылись в
архивах, обращались с просьбой о сотрудничестве к кол-
легам, тщательно изучали книги и газеты 60-х годов. Тем
не менее информация о деятельности «Тайной помощи»
оставалась довольно скудной. Ее сотрудники хорошо зна-
ли, как надо эффективно работать и в то же время быть
законспирированными.
История возникновения «Союза тайной помощи воен-
нопленным и интернированным» уходит корнями в конец
40-х годов. Когда закончилась война, занимавшие высо-
19

кие посты нацисты и руководители СС не стали дожи-
даться суда народов, чтобы ответить за совершенные зло-
деяния. Они устремились в заранее подготовленные убе-
жища в Аргентине, Бразилии или Боливии.
Подготовкой бегства нацистов за границу и оказанием
им помощи занимались многие различные организации.
Тем не менее всегда, когда речь заходила об учрежде-
ниях подобного рода, всплывало название «Тайная по-
мощь».
Официально она была создана в 1951 г. в Эбенхаузене,
в долине реки Изар. В то время там проживала учреди-
тельница организации, которая затем стала представлять
ее во внешнем мире,— Хелене Элизабет, принцесса фон
Изенбург.
Тайная организация оказывала как моральную, так и
финансовую помощь арестованным нацистам. Предметом
ее постоянных забот были гитлеровские генералы Шпей-
дель, Хойзингер, фон Кильманнсэгг (позднее генералы
бундесвера), крупные эсэсовцы Хауссер, Мейер и Дит-
рих, впоследствии возглавившие организацию, явившую-
ся преемником СС,— «Содружество и помощь на основе
взаимности» (HIAG), и многие другие.
Связи принцессы-нацистки простирались очень дале-
ко, вплоть до американской военной администрации в
Германии. Летом 1960 г. общественность узнала о пись-
мах, которыми обменялись принцесса фон Изенбург и
супруга американского верховного комиссара Джона
Макклоя.
«Моя дорогая принцесса,— было написано в одном из
них,— прилагаю небольшой взнос для ваших подопеч-
ных. Хотелось бы, конечно, послать больше, но уверена,
что и этот скромный дар будет вами использован. Чувст-
вую, что между нами переброшен мостик, облегчающий
лучшее понимание интересующих нас проблем, а то, что
вы нас посетили, было для мистера Макклоя и для меня
не только большой честью, но и великой радостью...»
20

Конечно, принцесса заботилась и о своих кровных род-
ственниках. Она вызволила из камеры смертников князя
Йозиаса Вальдек-Пирмонта, обергруппенфюрера СС и вер-
ховного судью концлагеря Бухенвальд. Можно не сомне-
ваться, что князь, обладатель огромных земельных уго-
дий и многочисленных замков, сумел отблагодарить своих
спасителей и щедро расплатился с «Тайной помощью».
Опекая старых наци, организация не ограничивалась
кругом определенных людей. Фон Изенбург так писала
об этом в неонацистской газете «Голос рейха» 29 ноября
1958 г.: «В практике нашей тайной опеки и помощи часто
бывали случаи, когда дело касалось лиц, не являвшихся
военнопленными. К нам обращались и те, кому никто не
помогал, и мы шли им навстречу. Зачастую необходимо
было помочь очень быстро и весьма конспиративно...»
«Тайная помощь» опекала, например, Отто Локе, ко-
торый в концлагере охотно выполнял в угоду нацистским
палачам самую грязную работу. Насколько хорошо он это
делал, было доказано на процессе в городе Целле. С по-
мощью «старых друзей» ему удалось бежать.
Или случай с Хансом Кюном, приговоренным к два-
дцати годам тюремного заключения. Таинственная рука
открыла ему двери тюрьмы, и он, выскользнув как при-
зрак, вскоре оказался за границей. То же произошло с
врачом-эсэсовцем Эйзеле, с убийцей тысяч людей Фран-
цем Радимахером и многими другими.
В конце 50-х годов «Тайная помощь» несколько свер-
нула свою деятельность. Задачи, стоящие перед ней, при-
няли иной характер. Отпала необходимость помогать наци
спасаться бегством: преступники, виновные в самых тяж-
ких злодеяниях, уже сбежали и укрылись в надежных
местах. Теперь речь шла о том, чтобы сплотить ряды ста-
рых наци и, согласно эсэсовской клятве «Наша честь —
верность», поддерживать контакт с теми, кто отбывал на-
казание в тюрьме.
21

Встреча в отеле «Хоспиц»
Солнечным субботним днем 21 марта 1981 г., с трудом
сдерживая волнение, мы перешагнули порог отеля «Хос-
пиц» в Бремене.
Возле администратора, отмечающего прибывших, до-
вольно оживленно. Стоящая передо мной дама, ей за
пятьдесят, громко приветствует гостей. Этот голос нам
знаком. Он принадлежит Адельхайде Клюг.
Двумя неделями раньше она подтвердила по телефо-
ну приглашение прибыть на эту встречу. «Вам будут ра-
ды,— сказала Клюг приторно сладким голосом,—а вы
получите удовольствие, познакомившись со многими еди-
номышленниками».
К встрече мы подготовились тщательно. Я выгляжу
как любимый маменькин сыночек, красиво причесан,
гладко выбрит. Белая сорочка с галстуком. Журналист
превратился в солидного, преуспевающего коммерсанта
страхового общества по имени Герд Шрёдер. Сфера моей
деятельности — страхование на транспорте (хорошо, что
существуют? городские публичные библиотеки, где широ-
ко представлена техническая литература!). Тщательно
изучен также образ мыслей другой стороны. Старатель-
ное штудирование правоэкстремистских газет — от «Бай-
ерн-курир» до «Националь-цайтунг» позволило усвоить
лексикон правых.
— Добрый день, я Шрёдер,— обращаюсь к ней.
Она оборачивается:
— Добрый день, господин Шрёдер, рады, что вы при-
ехали.
— Могу я представить вам супругу?
Очень хотелось ухмыльнуться, когда моя коллега
Барбара, обворожительно улыбаясь, приветливо кива-
ла ей.
Мы долго ломали голову, кого именно, какого фото-
графа, одновременно свидетеля и журналиста, следует
22

взять с собой в логово нацистов. Господа «Шрёдер»,
«Раш» и «фон Хомбрук» слишком уж часто появлялись
в сопровождении лиц мужского пола, приводя с собой
«товарища» или «коллегу». На сей раз необходимо было
придумать что-то другое. Рядом должен быть тот, кого
никогда нельзя было бы считать способным на хитрость,
коварство или вероломство. Кто может лучше этому со-
ответствовать, если не собственная супруга!
Теперь здесь, в Бремене, мы убедились, какая это была
счастливая идея, какой удачный, ловкий прием! Перед
лицом многих в большинстве своем немолодых супругов,
прибывших на встречу, молодая, лишь недавно вышед-
шая замуж «фрау Шрёдер» оказалась прекрасным сред-
ством маскировки, которое произвело соответствующее
впечатление и на Адельхайду Клюг...
— Прелестно,— говорит она и благосклонным взором
окидывает мою спутницу, сменившую для этой поездки
обычные джинсы на юбку.
— Господин Ашенауэр уже здесь,— продолжает фрау
Клюг,— мы скоро начнем. Пожалуй, лучше, если сейчас
вы подниметесь в отведенный вам номер. Через пятнад-
цать минут встретимся в небольшом помещении справа
от столика администратора.
Наша регистрация проходит не совсем гладко. Рука
администратора медленно выводит «мою» фамилию.
— Девичья фамилия супруги? — слышу я вопрос.—
Дата ее рождения?
Вопросительно гляжу на спутницу.
— Разве ты не знаешь, дорогой? — улыбается она.
Лишаюсь дара речи.
Дама, оформляющая регистрацию, понимающе улы-
бается.
— Все мужчины одинаковы — наблюдаю такое по-
стоянно!
Затем я ставлю свою подпись, похожую на что угод-
но, только не на «Шрёдер».
23

Мельком взглянув на заполненную анкету, дама бро-
сает ее в ящик письменного стола. Получаю ключ от но-
мера.
Через пятнадцать минут мы, новоиспеченные «участ-
ники встречи», заходим в одну из комнат.
Присутствующие пожимают друг другу руки, обмени-
ваются приветствиями. Каждому участнику встречи вы-
дали значок с его фамилией, не пропущена и фамилия
«Шрёдер». Все рассаживаются по местам. Рассматриваю
своих соседей.
Напротив сидит господин Маасс. Когда ему вручали
значок, он громко и подчеркнуто двусмысленно заявил:
«Моя фамилия пишется не только с двумя «а», но и, что
самое важное, с двумя «с». В ответ многие понимающе
ухмыльнулись. Его поняли. Маасс и сейчас активный
член преемника СС — HIAG в его местном филиале в Фа-
рендорфе, близ Гамбурга.
Слева от него фрау Дитрих. Она тепло приветствует
нас и продолжает увлеченно беседовать со своей сосед-
кой — фрау Келленерс. Та вместе с мужем приехала из
Дортмунда. Их задача — опекать нацистских убийц, со-
держащихся в тюрьмах Кёльна и Мюнхена. Хорошо упи-
танная дама, она оставила государственную службу, благо
супруг имеет крупные доходы, и активно действует в
«Тайной помощи».
Слева от нас супруги Поль из Хемингена. На груди
бывшего эсэсовца Поля большое количество орденов.
Мы отважно переходим в наступление: «Извините, но
все эти ордена... вы не могли бы пояснить их?»
— Это и так ясно,— гордо говорит здоровяк.— Это
Железный крест I степени, вот этот — за пять ранений, а
вот этот — за русскую кампанию до самой Москвы.
Слева от него заняли места господин Янцен и фрау
Юргенс, они дружески кивают нам.
Присутствуют здесь также фрау Манкопф из Витце,
господин Мартини из Гёттингена, фрау Краузе из Золин-
24

гена, фрау Бишоф из Детмольда, фрау Петри из Мюнхе-
на, фрау Шарпф из Касселя, господин и фрау Хасберген
из Фердена и многие другие. За исключением фрау Ра-
дац, родственницы фрау Клюг, и господина Янцена, всем
им уже далеко за пятьдесят. Это означает, что в свое вре-
мя они активно работали в фашистских организациях.
Они занимали руководящие посты в «гитлерюгенд», в
«Союзе немецких девушек», служили в войсках СА и СС,
офицерами вермахта, были руководителями организации
«Трудовая повинность». В ходе встречи они ни в малей-
шей степени не скрывают, что рьяно выполняли тогда все
возложенные на них обязанности и с удовольствием де-
лали бы это и сейчас.
Старый знакомый
Открывается дверь, и в комнату входит пожилой муж-
чина с седыми, зачесанными назад волосами. В знак при-
ветствия он кивает всем головой и садится справа от фрау
Клюг.
«Боже мой, это Майер!» — молнией проносится мысль.
Чувствую, что кровь бросилась мне в лицо. Боюсь взгля-
нуть в его сторону.
Более года назад я пришел к Эрнсту Майеру домой.
Он казначей «Тайной помощи». Живет в Бремене в не-
большом доме на окраине города. Там же размещено и
бюро этой организации. Вместе с коллегой я посетил его
тогда под чужой фамилией, правда не «Шрёдер», чтобы
получить нужную мне информацию. На прощание он
приветливо мне улыбнулся.
Узнает ли он меня сейчас?
В этот момент наши взгляды встретились. Никакой
реакции. Не узнал. У меня отлегло от сердца, и уже спо-
койно сижу на своем месте. Майер молча оглядывает моих
«коллег», затем сосредоточивается на содержимом своего
портфеля.
25

Но вот время открывать совещание. Фрау Клюг про-
сит соблюдать тишину и объявляет открытым четвертое
по счету совещание руководителей организации. Прино-
сит извинение от имени некоторых старых ее членов, от-
сутствующих по уважительным причинам. Затем ее взор
останавливается на нас.
— Особенно радует появление в нашей среде моло-
дых людей...— Овладевшая нами растерянность не на-
пускная. Взгляды окружающих с симпатией обращены
на нас, они должны поощрить, приободрить нас...—
Слово предоставляется нашему председателю адвокату
господину Ашенауэру.
Ашенауэр отнюдь не малоизвестная личность. На пер-
вый взгляд он кажется несколько вялым, медлительным
и рассеянным. Но это впечатление обманчиво. Адвокат с
давно поредевшей шевелюрой и замедленной речью ча-
сто заставлял говорить о себе. В годы гитлеровского ре-
жима он работал в имперском и прусском министерстве
экономики. Когда в 1945 г. Германия и половина Европы
лежали в руинах, он в качестве адвоката делал все для
того, чтобы освободить от заслуженного наказания пре-
данных суду нацистских преступников. Во время суда
над палачами Освенцима и на многих других процессах
но делам военных преступников он не скрывал своей сим-
патии к нацистским убийцам.
Ашенауэр не только председатель «Тайной помощи».
Он активный деятель таких правоэкстремистских орга-
низаций, как «Общество свободной публицистики» и «Об-
щество немецких связей с заграницей в области куль-
туры».
В зените карьеры Ашенауэр был в середине 50-х го-
дов. В 1954 г. федеральный канцлер Аденауэр вел поле-
мику с неонацистской Дойче рейхспартай. Его статс-
секретарь Ханс Глобке, разделявший в качестве толкова-
теля расистских законов всю ответственность за преступ-
ления нацистов, советовал Аденауэру не доводить дело
26

до процесса. Для ведения переговоров с партией неонаци-
стов им была предложена кандидатура надежного чело-
века — Рудольфа Ашенауэра.
Из этих доверительных отношений с высшими сфера-
ми Ашенауэр еще и сегодня извлекает пользу.
— Глубокоуважаемые дамы и господа,— перебирая
бумаги, неторопливо начинает он свою речь,— сначала я
хотел бы поделиться опытом, обретенным на некоторых
процессах, имевших место в сравнительно недалеком
прошлом, и сообщить о положении дел лиц уже осуж-
денных.
Ашенауэр рассказывает об обершарфюрере СС Блахе,
который в 1964 г. был осужден в Бохуме к пожизненному
тюремному заключению за массовое убийство евреев в
гетто в городе Тарнове в Польше. О результатах своего
вмешательства Ашенауэр докладывает лаконично и ис-
черпывающе:
— На днях я был в министерстве юстиции, где со-
стоялась беседа на основе взаимопонимания. Блахе вы-
ходит на свободу.
Аналогично положение обершарфюрера СС Зайферта,
осужденного по делу о палачах концлагеря Заксенхаузен
к пожизненному заключению за убийство и соучастие в
убийстве. Результат усилий Ашенауэра:
— Я беседовал с доктором Фальком из министерства
юстиции. Зайферт получает отпуск.
От удивления мы не можем прийти в себя: связи Аше-
науэра с самыми именитыми персонами кажутся поисти-
не безграничными. Мы едва успеваем незаметно записы-
вать имена, даты и факты.
Ашенауэр приводит все новые данные. Теперь он док-
ладывает о нацистском преступнике Михальски, предан-
ном в Ганновере суду за истребление еврейского населе-
ния Латвии. Сидящая рядом дама упоминает о приступах
слабости, которым якобы подвержен обвиняемый. Аше-
27

науэр торжествующе, но в то же время как бы взывая к
собеседникам, заявляет:
— Вот именно, мы стараемся доказать неспособность
обвиняемого участвовать в судебном процессе. Но для
этого нам необходимы свидетельства врачей, заключения
экспертов, доказательства.
Ловкий трюк, на который намекает Ашенауэр, не нов.
С тех пор как начались процессы над нацистскими убий-
цами, пущены в ход лжесвидетельства и заключения вра-
чей, экспертов, требовавших приостановления судебного
процесса. Для многих обвиняемых такая возможность
лишь вопрос связей и денег. Не один нацистский убийца
выходил из зала суда свободным только потому, что врач,
его старый приятель, обеспечил его необходимыми доку-
ментами.
Один из таких случаев нам хорошо запомнился. Был
предан суду штурмбаннфюрер СС и руководитель фаши-
стской оперативной группы на юге временно оккупирован-
ной территории СССР Курт Христманн. Велик список его
злодеяний. Как видно из обвинительного заключения, он
лично во главе группы эсэсовцев расстреливал невинных
людей, среди которых были матери с маленькими детьми.
Сам Христманн стрелял без разбора, как он объяснял, для
того, «чтобы дать хороший пример подчиненным».
В 1945 г. после разгрома нацистского режима он бесслед-
но исчез. Появился в Аргентине, где вел ничем не при-
мечательный образ жизни. Когда почувствовал себя в
безопасности, возвратился в ФРГ и занялся торговлей
недвижимым имуществом. На спекуляции домами и зе-
мельными участками нажил баснословное состояние. Но
однажды его опознал прокурор. Представ перед судом в
1974 г. после продолжавшегося годами следствия, он
предъявил выданное окружным врачом свидетельство,
удостоверяющее наличие у него тяжелой болезни, лишаю-
щей его на длительное время возможности быть участ-
ником судебного процесса. Это в конечном счете не по-
28

мешало ему вновь заняться торговлей недвижимостью, в
собственном роскошном автомобиле пускаться в путеше-
ствия и, чтобы быть в форме, систематически заниматься
спортом.
Антифашисты вновь потребовали от властей посадить
преступника на скамью подсудимых. Была предпринята
последняя попытка. В середине ноября 1979 г. рано ут-
ром в доме Христманна раздался звонок. Перед дверью
стоял почтальон, держа в руке заказное письмо.
— Отдайте письмо мне,— сказала экономка.
Почтальон покачал головой:
— Нет, я должен вручить его лично адресату. Не
уверен, уполномочены ли вы принимать его корреспон-
денцию.
Экономка поворчала, но дверь открыла. Однако про-
вела почтальона не к постели тяжелобольного, а в плава-
тельный бассейн, где эсэсовец плескался. Дальнейшие
события протекали в стремительном темпе, и, прежде чем
Христманн опомнился, его вилла кишела полицейскими.
«Почтальон» тоже был одним из них. Христманна аре-
стовали.
Действия антифашистов, например, из объединений
бывших узников концлагерей отравляли жизнь Ашенауэ-
ру и его «Тайной помощи». Присутствие этих людей на
судебных процессах, утверждал он, создает постоянную
угрозу для обвиняемых, а в случае апелляции бывших
узников к общественности обвиняемым еще труднее рас-
считывать встретить на суде понимание и сочувствие.
Ашенауэр рассказал далее о беседе с «личным рефе-
рентом канцлера», которого он просил об освобождении
арестованного нацистского убийцы. Но потерпел неудачу.
Референт возражал: выпустить на свободу нациста-убий-
цу невозможно, ибо организации борцов Сопротивления, в
том числе и в международном масштабе, поднимут неве-
роятный шум. А сейчас этого нельзя позволить.
После доклада Ашенауэра — краткий перерыв. Участ-
29

ники совещания пьют кофе с сухим лимонным тортом и
мечтательно вспоминают о прошлых временах. Слева от
нас громко возмущаются «гнусным еврейским фильмом
«Холокаст» 1, справа вспоминают о «добрых старых вре-
менах»: «Когда мы были совсем близко от Москвы, я ска-
зал...»
Адельхайд Клюг проявляет о нас заботу:
— Все здесь для вас ново. Да, да, можете ничего не
говорить, знаю это по опыту моих знакомых. Теперь мо-
лодежь воспитана совсем по-иному. Все, что для нас тогда
было свято и справедливо, теперь считают ошибкой. Но я
говорю вам: я, мы все здесь считаем, что те годы были
лучшими в нашей жизни. Я работала руководительницей в
«Союзе немецких девушек», и если бы вы знали, сколько
было тогда радости и удовольствия! А теперь? Молодежи
не хватает идеалов.
Мы киваем:
— Нам очень интересно. Несомненно, мы научимся
здесь многому полезному для нашей будущей работы.
Мы искренне так думаем, даже если фрау Клюг, как
показывает ее нежная улыбка, поняла нас совсем непра-
вильно.
Сладкая жизнь... в тюрьме
На совещании продолжается «обмен опытом».
Речь заходит о возобновлении процесса над бывшим
шефом гестапо в Варшаве Людвигом Ханом. Ашенауэр
говорит:
— Мне уже известно заключение доктора Шмидта. Это
порядочный человек. Он будет настаивать на том, что об-
виняемый не может участвовать в процессе.
Один из присутствующих добавляет:
1 Многосерийный телефильм, вызвавший ярость нацистов. Не-
смотря на ряд серьезных недостатков, содержал резкую критику
преступлений фашизма.
30

— Я недавно посетил Хана в Фульсбюттеле. Он чув-
ствует себя хорошо. Ему предоставлены все возможные в
тюрьме льготы.
Последнее замечание доставляет слушателям явное
удовольствие.
Хан в тюрьме с 1973 г. За активное участие в истребле-
нии 230 тысяч человек приговорен к пожизненному за-
ключению. В середине 1978 г. журналист Герхард Мен-
цель опубликовал сенсационные разоблачения «сладкой
жизни нацистов в тюрьме». В то время как обычные за-
ключенные за несколько пфеннигов должны целый день
напряженно работать, этому гестаповцу платят по выс-
шему тарифу. Всех заключенных могут навещать раз в
14 дней, и свидание продолжается не более двух часов.
Хану разрешены не только еженедельные посещения в
установленный день, но и после предварительного уведом-
ления тюремной администрации дополнительные визиты
родственников в любой день недели. В отличие от других
заключенных ему разрешено пользование отдельной ван-
ной, предоставлены льготы в покупке продуктов. Кроме
газет он получает журналы неонацистских организаций.
Хану разрешены ежедневные прогулки. Он может сво-
бодно отправляться, например, на крестины внуков, празд-
нование своего семидесятилетия, отмечать по своему ус-
мотрению другие праздники.
Но гестаповцу всего этого недостаточно. Менцель пи-
шет: «С недавнего времени при содействии тюремного
священника Хана стала опекать... его собственная жена.
И так как лица, опекающие заключенных, пользуются
особым статусом, фрау Хан может посещать тюрьму в
любое время дня. Само собой разумеется, что при этом
фрау Хан не подлежит обыску — процедуре, обязательной
для всех посетителей этого заведения».
Один из надзирателей тюрьмы в Фульсбюттеле, полу-
чивший другую должность, с пафосом заявил, что, хотя
нацистам и вынесли обвинительный приговор, но, с его
31

точки зрения, стыдно сажать в тюрьму таких людей.
«В жизни они всегда шли прямой дорогой...»
Потом мы узнали еще об одном нацисте, гордящемся
своим позорным прошлым,— унтерштурмфюрере СС Виль-
гельме Розенбауме. Ашенауэр и ему предсказал спокойное
будущее:
— Я слышал, у него инфаркт. Это необходимо исполь-
зовать. Если у него действительно найдут инфаркт, можно
считать — он на свободе.
Эсэсовец Розенбаум широко известен как один из са-
мых жестоких палачей и садистов. Он приказывал отсе-
кать заключенным руки, беспомощных людей сбрасывал
в глубокие ямы, где их засыпали хлорной известью. Каж-
дого заключенного, носящего распространенную среди ев-
реев фамилию Розенбаум, он самолично расстреливал.
«Есть на свете только один Розенбаум,— говорил он,—
это я».
Суд приговорил его к пожизненному тюремному за-
ключению. Но прошло немного времени, и Розенбаум ока-
зался на свободе. Ему предоставляли «отпуск» то в связи
с болезнью жены, то ввиду необходимости помочь вести
ее торговые дела. В декабре 1976 г. благодаря содействию
«Тайной помощи» и связям Ашенауэра эсэсовскому убий-
це устроили шестимесячный перерыв в отбытии наказа-
ния. Волна протестов заставила власти прервать этот про-
цесс «постепенного помилования», и в июле 1977 г. пре-
ступника вновь водворили в тюремную камеру.
С тюремным начальством Розенбаум всегда находился
в наилучших отношениях. Администрация сквозь пальцы
смотрела на то, что он приторговывал порноизданиями. Он
был любим начальством еще и потому, что каждое утро
докладывал надзирателю обо всем, что произошло за сутки
в его отделении.
Как и нацист Хан, Розенбаум пользовался в тюрьме
всеми льготами и привилегиями. «Отпуск» имел вдвое
больший, чем другие узники, гораздо больше было у него
32

свободного времени, гораздо чаще навещали его друзья
и родственники, он получал любые неонацистские газеты.
Опеку «Тайной помощи» над Ханом и Розенбаумом
взял на себя эсэсовец Маасс. По-видимому, он очень этим
доволен. Правда, начатая Розенбаумом торговля порноиз-
даниями доставляла ему много хлопот.
Адельхайд Клюг напоминает Маассу о дисциплине:
— К таким вещам можно относиться как угодно. Но
в нашей работе для интересов наших подопечных это не
может и не должно играть никакой роли. Ведь в конечном
счете речь идет о деле, имеющем огромную важность для
всей нации.
Слово берет фрау Келленерс. Она рассказывает о «воз-
мутительном инциденте» в одной из тюрем. Во время
посещения заключенного ее обыскали!
Буря негодования среди присутствующих. Раздаются
громкие возгласы: «Чудовищно!», «Скандал!», «Неслыхан-
но!» Мы озадачены. Полагали, что в тюрьме это обычное
явление. Но тут же пришлось убедиться в том, что уста-
новленные законом положения и порядки не распростра-
няются на «помощников наци». Документ члена органи-
зации «Тайная помощь» открывает посетителю тюремные
двери почти в любой день и на любой срок. Он может
сколько угодно «вселять бодрость» в наци, своих «едино-
мышленников за решеткой», информировать их о том, что
происходит в правых, реакционных кругах страны. Все
участники совещания единодушно подтверждают: с тю-
ремным начальством никаких трудностей не возникает.
Льготы и привилегии предоставляются везде, где только
они возможны. Опекаемые довольны.
Было бы наивным полагать, что все это либо дело слу-
чая, либо особого отношения к нацистам администрации
той или иной тюрьмы. Речь идет об установившейся си-
стеме, о сделках с теми, кто готов охотно помогать на-
цистской организации.
Намек Ашенауэра на его секретные каналы свидетель-
33

ствует о том, что все они ведут к министерству юстиции.
И не случайно всплывает название организации, в кото-
рой он тоже «работает» и которая тесно связана с канце-
лярией федерального канцлера,— «Комитет по религиоз-
ной опеке заключенных».
Рассказывает офицер связи
По дороге в отель, где мы намеревались поужинать, к
нам присоединился господин Мартини. Выступая на со-
вещании, он в решительном тоне, четко формулируя свои
мысли, потребовал выхода «Тайной помощи» на арену
гласности. Суть его выступления: период игры в прятки
кончился, пора переходить в наступление, необходимо при-
влечь на свою сторону молодежь.
Манера выступать выдавала его: этот человек привык
командовать. Вскоре господин Мартини — не без гордо-
сти — рассказал нам о главных этапах своего жизненного
пути:
— Я был офицером связи вермахта. Во Франции. Мое
служебное положение можно сравнить с должностью ко-
мандира роты бундесвера. Я являлся, так сказать, посред-
ником между главнокомандованием вермахта и ракетны-
ми подразделениями ФАУ.— И чтобы у нас не оставалось
и тени сомнения, подчеркивает: — Конечно, я был тогда
убежденным национал-социалистом.
Подобно многим таким, как и он, офицерам, ярым фа-
шистам, он после краткого пребывания в сборных лагерях
союзников уверенно начал свою вторую карьеру.
— Перед тем как выйти на пенсию, я был членом прав-
ления Рейнско-Вестфальской корпорации по добыче из-
вестняка в Вуппертале, дочернего предприятия концерна
Хеша. Но из дела не вышел. Сейчас я член наблюдатель-
ного совета фирмы «Риди-транспортбетон». Это крупней-
шее предприятие в своей отрасли, имеющее 176 филиалов
на территории всей ФРГ.
34

В Швальмштадте близ Марбурга Мартини вместе с
Шарпф, фанатичкой из бывшего «Союза немецких деву-
шек», опекает посаженных за решетку нацистских убийц.
То, что значительную часть пенсии и доходов, получаемых
из иных источников, он в виде многих тысяч марок пере-
дает в кассы «Тайной помощи», является для него делом
совершенно естественным.
Несколько позднее приходят и другие участники встре-
чи, активные покровители нацистов,— сегодняшние учи-
теля, адвокаты, инженеры, пенсионеры. Они взвинчивают
себя пропагандистской болтовней о «незабвенном фюрере»
Адольфе Гитлере, полны гнева и готовности отомстить
тем, кто организует судебные процессы против их едино-
мышленников.
— Часто меня до глубины души возмущает поведение
судьи на процессе о Майданеке,— разглагольствует фрау
Дитрих. Ей в унисон фрау Юргенс вновь и вновь яростно
твердит об опасности, исходящей «от евреев и коммуни-
стов», стремящихся «уничтожить немецкий народ».
Через два месяца после этой встречи о фрау Юргенс
будут передавать телетайпы многочисленных информаци-
онных агентств. Молодежный журнал «Элан» сообщит чи-
тателям, что активная нацистка фрау Юргенс «за беско-
рыстные и самоотверженные усилия, направленные на об-
легчение участи как заключенных, так и выпущенных из
тюрьмы», награждена федеральным орденом «За заслуги».
Федеральный прокурор генерал Ребман пообещал ей
любую помощь.
На страницах журнала «Монитор» фрау Юргенс откро-
венно выразит радость по поводу награждения орденом.
Изъясняясь на родном ей старом нацистском жаргоне,
она вновь повторит, что, по ее мнению, «Дюссельдорф на-
ходится под властью евреев и коммунистов». Она, как уже
много раз до этого, будет утверждать, что на процессе,
где слушается дело об убийцах из Майданека, выносят
приговоры не от имени немецкого народа, а «от имени ев-
35

реев и коммунистов». Однако статс-секретарь государст-
венной канцелярии Крумзик, выступая перед телезрите-
лями, скажет: «О ее деятельности в «Тайной помощи» мы
ничего не знали».
Слушая выступления участников совещания, все луч-
ше понимаешь, что «Тайная помощь» не случайно стала
опекать нацистских убийц.
Ясность вносят рассказы присутствующих о трудно-
стях, которые приходится претерпевать им, имея дело с
осужденными, не желающими принимать помощь органи-
зации. Правда, им никуда от нее не скрыться — «Тайная
помощь» действует упорно и настойчиво, используя мно-
гочисленные пути, различных посредников, направляя
осужденным деньги, посылки, в крайнем случае обраща-
ясь к ним со словом утешения, одобрения.
Действуя таким образом, организация принимает все
меры к тому, чтобы обвиняемый «не пал духом», не отка-
зался от своих взглядов, не признавал себя виновным, не
изобличал других обвиняемых. Щекотливая ситуация сло-
жилась, например, на процессе, где слушалось дело шар-
фюрера СС Михальски. Свидетелем выступал осужденный,
но тем не менее находившийся на свободе нацистский
преступник Грауль. Поначалу создалось впечатление, что,
перед тем как принести присягу, он заколебался и был го-
тов многое рассказать суду. Но одна из сотрудниц «Тай-
ной помощи» вовремя вмещалась, в перерыве она подошла
к Граулю и без околичностей сказала: «Вы должны пока-
зать то-то и то-то». Отказаться он не посмел. В противном
случае у него были бы крупные неприятности.
Деньги плывут рекой
В воскресенье утром, проснувшись, чувствуем, что из-
мотаны до предела. Постоянная концентрация внимания,
стремление как можно больше узнать, все запомнить тре-
буют большой затраты сил. Так же как и строгий контроль
36

за каждой фразой, боязнь выдать себя необдуманно, слу-
чайным жестом или словом. Но и это еще не все. Время
от времени необходимо включаться в беседу «на высшем
уровне».
— Ну, как ваш супруг, продолжает лениться, не помо-
гает в работе по дому? — спросила фрау Хасберген мою
коллегу Барбару.
— Увы,—ответила та улыбаясь.
— Ну-ну, не вздумай жаловаться,— пошутил я,— раз-
ве я не мою всегда окна?
— И вовсе не так уж часто,— парировала Барбара.
Обращаясь к мужу, фрау Хасберген со вздохом заме-
тила:
— Ах, хоть бы еще раз оказаться молодоженами.
Сколько надо сил, чтобы выслушивать сентенции наци-
стов, почти всегда полные цинизма и презрения к людям,
и притворно выражать согласие с ними. Но судя по всему,
пока мы хорошо играем свои роли. На лицах и в поведе-
нии окружающих нас людей не обнаруживаем ни малей-
ших признаков недоверия или сомнения. Они же чувству-
ют себя так уверенно и свободно, настолько в безопасно-
сти под защитой своего государства, что отметают все
меры предосторожности.
Сегодня на повестке дня вопрос об оказании финансо-
вой поддержки опекаемым. Это звездный час казначея
«Тайной помощи» Эрнста Августа Майера.
Он начал с того, что напомнил присутствующим:
— Пожертвования, получаемые «Тайной помощью»,
поскольку последняя является общественной организа-
цией, не облагаются налогом. Рассказывайте об этом ва-
шим друзьям, это поднимет моральный дух тех, кто по-
полняет наши ресурсы.
Майер нисколько не преувеличивал.
На официальном документе организации красуется
специальный штамп и государственной печатью удосто-
веряется: «Общественная польза». В утвержденной соот-
37

ветствующими органами инструкции к уставу «Тайной по-
мощи» говорится: «Мюнхенский финансовый отдел, веда-
ющий различными объединениями и корпорациями, по-
становлением от 8 декабря 1951 г. за № 543 освобождает
организацию «Тайная помощь» от уплаты налогов, по-
скольку она исключительно и непосредственно служит
благотворительным целям».
Вот почему кассы «Тайной помощи» полны денег. Око-
ло тысячи человек, пополняющих ее фонды, вносят на ее
текущий счет различные суммы — от 5 до 1000 марок.
В некоторых случаях деньги вручаются лично представи-
телю организации.
Крупно оплачивать хорошие связи с «Тайной помо-
щью» готова HIAG. Хотя совместно с организацией «Па-
уль-Хауссер-социальверк» она создала собственную кассу
для «впавших в нужду наци», тем не менее в 1980 г. ею
внесено в фонд «Тайной помощи» 8 тысяч марок. Некото-
рые нацисты завещают ей после смерти свое состояние.
Несколько лет назад один из старых наци оставил в нас-
ледство «Тайной помощи» более 140 тысяч марок.
Однако Эрнста Майера размеры доходов не удовлетво-
ряют. «За прошлый год наши административные расходы
составили чрезмерно большую сумму — 60 тысяч ма-
рок»,— сетует он.
Но конечно, большая часть средств организации ухо-
дит на оказание материальной помощи нацистским пре-
ступникам. Свыше пятидесяти наци, отбывающих в тюрь-
мах наказание, регулярно, из года в год, получают от
«Тайной помощи» пособия. Несколько раз в году им вру-
чается подарок — от 50 до 100 марок. Нацистские палачи
получают денежное пособие к рождеству, к отпуску, в
связи с освобождением от заключения — и каждый раз
это многие сотни марок.
В отдельных, так сказать, исключительных случаях
«Тайная помощь» выказывает еще большую щедрость.
Крупные суммы выдаются на лечение в санатории, тыся-
38

чи марок предоставляются тем, кто оказался перед судом
и испытывает материальные затруднения при получении
спасительных врачебных заключений и справок, такие же
суммы расходуются на строительство или ремонт дома
для супруги заключенного. В ответ на все эти благодеяния
организация требует одного — молчания, преданности и
послушания.
Следующий вопрос — о снабжении заключенных наци
«литературой». Адельхайд Клюг заговорила внезапно рез-
ко и возбужденно.
— В последнее время участились случаи, когда у на-
ших подопечных отбирали книги и газеты истинно на-
ционального направления. Речь идет о «Независимых из-
вестиях», которые все мы знаем и читаем, и о других
изданиях. Теперь в определенных ситуациях мы входим
в контакт с издательством и просим, чтобы рассылка ли-
тературы была приостановлена. В противном случае у на-
ших подопечных могут быть неприятности.
У многих это сообщение вызывает недовольство.
Кто-то спрашивает:
— Как обстоит дело с книжной фирмой Тиза Христо-
ферзена?
— Эта фирма действительно снабжает хорошей лите-
ратурой,— замечает один из присутствующих.
Тиза Христоферзена и его фирму мы знаем очень хо-
рошо. Нет, пожалуй, ни одной расистской и человеконена-
вистнической книги, которую не распространял бы этот
нацист, бывший надзиратель концлагеря Освенцим.
Адельхайд Клюг упорно повторяет:
— Мы не должны давать государственным учрежде-
ниям повод в чем-либо ограничивать нашу деятельность.
Мы можем выразить наши чувства симпатии Тизу Хри-
стоферзену и оказывать ему всяческую поддержку иным
путем, не от имени «Тайной помощи». Лично я хорошо
знаю Тиза Христоферзена. Он нас поймет.
Во время следующего перерыва, когда мы за обедом
39

запивали пивом аппетитно приготовленную свинину, бе-
седу начала фрау Клюг. Она еще больше разоткровенни-
чалась. Теперь нам совершенно ясно, насколько тесно
связана «Тайная помощь» с неонацистскими группами по
всей территории ФРГ. Супруги Хазберген из Фердена под-
держивают контакт с кружком «Независимые друзья»,
активно создающим подпольные неонацистские ячейки.
Кружок издает «Независимые известия» и брошюры, в ко-
торых, например, выдвигалось требование воспрепятство-
вать демонстрации фильма «Холокаст». Когда она все же
состоялась, в Майнце и Ноттульне близ Мюнстера взлете-
ли на воздух радиомачты. Кроме того, оба нациста из
Фердена регулярно принимают участие во встречах чле-
нов «гитлерюгенд» в Южном Тироле.
Хазберген подтверждает:
— Я вновь радуюсь предстоящей 11 апреля 1981 г. в
Аумюле встрече с «гитлерюгенд». Там видишься со стары-
ми приятелями. Не поверите, чего они сумели добиться.
— Сколько же приходит на встречу?
— Последний раз около семидесяти человек.
— Со всей страны?
— Что вы,— смеется он,— только из Бремена, Ольден-
бурга и окрестностей.
— И такие встречи происходят ежегодно?
— Да, начиная с пятидесятых годов. Каждый раз где-
либо в новом месте. Целый год мы живем в предвкушении
этой радостной встречи.
Адельхайд Клюг поддерживает контакты не только с
Тизом Христоферзеном. Она знает также организатора ту-
ристских походов неонацистской молодежной организации
«Викинг» и охотно об этом рассказывает:
— Хайко Эткера я знаю очень хорошо. Совсем недавно
состоялась встреча молодежи «Викинг», на которой при-
сутствовало семьдесят человек. Там, где похоронен гросс-
адмирал Дениц. Мне снова было интересно узнать, ка-
ких взглядов придерживается подрастающее поколение.
40

— Часто ли вы встречаетесь с молодежью из «Ви-
кинга»?
— Регулярно посещаю ее мероприятия. Меня хорошо
знают. Я распространяю среди молодых людей наши ма-
териалы, со многими беседую.
Всплывают все новые имена и организации, с которы-
ми «Тайная помощь» поддерживает постоянные контакты.
Это Национал-демократическая партия Германии, «Немец-
кий народный союз» Герхарда Фрея, объединения «За
свободу Рудольфа Гесса», «За свободу майора Редера»,
организация «Вклад немецкой культуры в развитие евро-
пейского духа». Кроме того, поддерживаются связи с
фламандскими фашистами в Бельгии, нацистскими груп-
пами в Южном Тироле, американскими фашистами из ор-
ганизации «Друзья Германии». Все эти многосторонние
контакты хранятся в глубокой тайне.
Адельхайд Клюг так резюмирует эту сферу деятель-
ности:
— Основа нашей работы — большое общественное зна-
чение помощи, которую мы оказываем. Поэтому нам дове-
ряют. Остальное не имеет для нас значения.
Слово предоставляется господину Шрёдеру
После обеда на повестке дня последний вопрос — раз-
ное. И тут мы услышали много любопытного.
«Вопрос о распределении 10 тысяч марок, предназна-
ченных для Юго-Восточной Европы, будет рассмотрен в
следующий раз».
«Изданная нашим председателем Рудольфом Ашенауэ-
ром книга «Я, Адольф Эйхман» распродана в количестве
12 тысяч экземпляров. Вырученные от продажи деньги
господин Ашенауэр, как всегда, обратил на удовлетворе-
ние нужд нашего общего дела».
Затем последовало ошеломившее нас предложение
фрау Клюг:
41

— После того как на совещании мы достигли полного
взаимопонимания с присутствующими здесь нашими мо-
лодыми людьми, очень интересно было бы услышать их
мнение о деятельности нашей организации. Господин Шрё-
дер, вам слово.
Ее обращение ко мне было внезапным, но не явилось
полной неожиданностью. Примерно час назад Адельхайд
Клюг намекнула, что ей очень хотелось бы услышать мое
выступление.
— Должен сказать, то, с чем я ознакомился здесь за
эти два дня, произвело на меня большое впечатление,—
начал я, не покривив при этом душой.— То, что мне дове-
лось услышать от компетентных и авторитетных лиц, дей-
ствительно должно быть доведено до сведения как можно
большего количества людей...
Вокруг сияющие лица. В них светится чувство торже-
ства — в их стан пришел еще один единомышленник. Так
думают эти старые нацисты и не могут скрыть своих
чувств.
Победа, которой они так рады, говорю я себе, скоро
обернется для них поражением.
— Обо всем, что я здесь узнал,— продолжал я,— не-
пременно расскажу многим молодым людям и, надеюсь,
помогу нашему народу узнать правду.
Восторженные лица выражают полное согласие.
Заключительное слово Адельхайд Клюг звучит оптими-
стически. Но она призывает к бдительности:
— У нашей организации много врагов. Мы не можем
чувствовать себя в полной безопасности. Только в том слу-
чае, если мы сможем работать без помех, наше дело будет
преуспевать.
Присутствующие в зале, все без исключения, утверди-
тельно кивают головой.
Пока участники совещания медленно расходятся, мы
отзываем в сторону казначея Майера:
— Может быть, вам известно, что вначале мы пыта-
42

лись установить контакт с «Тайной помощью», чтобы
снабдить господина Филлена деньгами, нужными для его
побега. Теперь же проблема решена сама собой. Деньги
более не нужны, но... но...
Мы колеблемся, потом все же говорим:
— Может быть, представится возможность эти деньги
использовать в других аналогичных целях?
Какое-то мгновение Майер настороженно думает, по-
том говорит:
— Знаете, мы должны соблюдать осторожность, чтобы
нас не обвинили в оказании помощи тем, кто спасается от
правосудия бегством.
— Помощь пытающимся удрать? — отвечаю я.— Ког-
да я слышу такое, невольно вспоминаются истории, кото-
рые рассказывают о Менгеле.
При упоминании имени Менгеле он заметно вздраги-
вает.
— Не будем сейчас об этом говорить,— бормочет он и
быстро отворачивается.— Сейчас у меня очень срочные
дела.

Коричневая
паутина
Портрет двух убийц
— Эй вы, свиньи, по-
шевеливайтесь! Да живей,
живей!
Проклятия, хриплые
приказы, рык собак, уда-
ры прикладом. Такой при-
ем был уготован миллио-
нам людей, прибывающим
па маленькую железнодо-
рожную товарную стан-
цию на юге Польши. Мно-
го дней и ночей они про-
вели в товарных вагонах,
битком набитых заключен-
ными, без хлеба, часто без
воды. Переполненные не-
чистотами параши издава-
ли нестерпимое зловоние,
еще ужаснее для многих
были стоны умирающих.
Раздвинули двери. Пос-
ле многодневного пребыва-
ния в почти полной темно-
те солнце слепило. Преж-
де чем люди осознали, что
«путешествие» окончено,
на них обрушились брань
эсэсовцев, остервенелый
лай псов, крики «Выходи-
те, свиньи!».

Шатаясь, поддерживая друг друга, выходили узники
на платформу: мужчины, женщины и старики, дети, мно-
гие из них на руках матерей или других заключенных.
Не было времени бросить последний взгляд на оставшего-
ся в вагоне мертвеца или спасти в этой суматохе скудные
пожитки. С бранью, нанося без разбора удары, эсэсовцы
построили заключенных в длинные колонны, которым
предстояло проследовать мимо группы эсэсовских началь-
ников. Те стояли широко расставив ноги, франтовато за-
правив коричневые форменные брюки в голенища черных
сапог. У многих в руках хлыст или плеть. Взирая на свои
жертвы, каждый из них чувствовал себя повелителем и
владыкой.
Здесь, на платформе, самым важным из них был эсэ-
совский медик. Чуть прищуренным взглядом смотрел он
на проходящих мимо и движением пальца решал судьбу
каждого. Больных, слабых, стариков и детей отправляли
в расположенный тут же лагерь смерти Биркенау. Трубы
печей, где сжигались останки заключенных, дымились
день и ночь, выбрасывая в небо зловонный жирный пе-
пел — пепел сожженных человеческих тел.
Другим, на вид более здоровым, возможно способным
некоторое время работать, предстояло еще немного пожить.
Правда, выпавшие на их долю муки с трудом можно было
бы назвать жизнью, ибо в аду Освенцима средний срок
жизни заключенного не превышал трех месяцев.
С железнодорожной платформы их вели в главный ла-
герь, четыре долгих километра, и на всем протяжении
пути, нечеловечески тяжком, их неотступно преследовали
злые окрики, побои, овчарки.
В конце пути перед вновь прибывшими открывались
большие ворота. Все узники должны были пройти между
двумя железными установленными посреди дороги стол-
бами с прикрепленной на них надписью из огромных ко-
ваных металлических букв: «Труд делает свободным».
— Близнецы, у кого есть близнецы?
45

В потоке узников, прибывших со станции, заметное
движение, многие подняли головы. Один из эсэсовских
офицеров приблизился к колонне, внимательно оглядывая
идущих:
— Близнецов — ко мне!
Некоторые матери поднимали вверх своих детей, воз-
можно, в надежде, что о них позаботятся. Но эсэсовцы
искали не только близнецов. Особый интерес гауптштурм-
фюрера СС, производящего второй отбор, вызывали все
русоголовые дети с голубыми глазами. Этот эсэсовец зани-
мался проблемами селекции. Его звали Йозеф Менгеле, с
1943 г.— «ведущий врач» Освенцима.
Близнецы — самый предпочтительный объект прово-
димых им опытов. Подобно тому как в химических ла-
бораториях на белых мышах и крысах проверяют дейст-
вие новых медикаментов или проводят важные медицин-
ские эксперименты, Менгеле проводил опыты над людь-
ми, прежде всего над детьми, и охотнее всего над близне-
цами.
Он вводил в их организм карболовую кислоту, воздух,
бензин, наблюдал и записывал медленные страдания и
смерть жертв. Если один из близнецов умирал от опухо-
ли мозга, он убивал другого, вскрывал его черепную ко-
робку и сравнивал. Он вспрыскивал им в вены вещество,
менявшее цвет глаз. Когда эти «подопытные кролики»
умирали, Менгеле вырезал глазные яблоки и консерви-
ровал их в специальной жидкости.
Все проводимые Менгеле подготовительные работы
были частью обширного гитлеровского плана выращивания
«арийской расы господ». Эксперименты должны были уско-
рить достижение этой цели. Взрослым Менгеле простре-
ливал коленную чашечку, вводил в рану химикаты, стек-
лянные или металлические осколки, мочу.
Садистские эксперименты эсэсовских «медиков» совпа-
дали с рыночными требованиями германской фармацевти-
ческой промышленности. Сотни узников Освенцима стали
46

жертвами проверки действия новых препаратов баварским
концерном. Некоторые из тех препаратов еще и сегодня
можно приобрести в аптеке.
27 января 1945 г. Советская Армия освободила заклю-
ченных концлагеря Освенцим. Из четырех миллионов
пленных к тому времени в нем осталось всего около двух
тысяч. Среди них было 180 детей — 90 пар близнецов, на
которых Менгеле не успел произвести свои эксперименты.
Менгеле и других эсэсовских бестий не нашли, они ус-
пели сбежать на запад.
Удирал Менгеле, вероятно, так же, как и тысячи дру-
гих нацистов, «владык мира», спасавших свою шкуру:
втроем или вчетвером на личной машине, быстрее на за-
пад, с чемоданом, где упрятан штатский костюм, в кото-
рый он, например у входа в разрушенный бомбами дом,
быстро переоделся, выбросив эсэсовскую форму, ставшую
теперь страшной уликой. Потом Менгеле оказался в Гюнц-
бурге, небольшом городке между Ульмом и Аугсбургом.
Здесь ничего пока не знали о совершенных им преступле-
ниях, здесь фамилия Менгеле кое-что значила. Ибо благо-
состояние этого городка зависело от единственного имею-
щегося здесь предприятия — завода сельскохозяйственных
машин «Карл Менгеле и сыновья», на котором из 13 ты-
сяч жителей работали 1100.
Здесь и укрылся весной 1945 г. Менгеле. То, что он
эсэсовец, было известно всему городу. Но известно и дру-
гое. Приветливые в общем жители и сейчас ведут себя
исключительно сдержанно, если какой-нибудь приезжий
начинает расспрашивать о Йозефе Менгеле. Так же, не
проявляя внешне к нему интереса, вели они себя и тогда,
и сын фабриканта Йозеф Менгеле мог какое-то время вы-
ждать. Ибо тогда весь мир говорил о Гитлере, главаре гес-
тапо Гиммлере и им подобных, все внимание было сосре-
доточено на главных немецких военных преступниках,
посаженных в ноябре 1945 г. в Нюрнберге на скамью
подсудимых Международного военного трибунала. Что
47

касается Менгеле, то тогда его имя редко упоминали на
процессе, а большая часть его жертв были мертвы.
На некоторое время Менгеле получил передышку.
Другие нацисты жили в те годы гораздо менее спо-
койно.
Прежде всего речь идет о том, кто поставлял Менгеле
и другим эсэсовским «медикам» необходимое «сырье» —
заключенных. Адольф Эйхман, начальник отдела по делам
евреев «IV В4» (гестапо) главного управления имперской
безопасности (РСХА). 29 апреля 1945 г. Эйхман, прихва-
тив золото, выехал из Праги во главе колонны грузовиков,
набитых документами.
Эйхман спешил. С большим трудом лавировал между
линиями фронта, от Линца свернул в горы и направился
к югу вверх по течению реки Траун. 1 мая колонна до-
стигла городка Эбензее, где находилось отделение пресло-
вутого концлагеря Маутхаузен. В шахтах соляных рудни-
ков и на построенных нацистами подземных фабриках
оружия можно было наилучшим образом спрятать «горя-
чие» документы и награбленные сокровища.
Но Эйхман еще не был у цели. Он стремился уйти на
20—30 километров в глубь района Аусзее, в вытянутую
котловину в самом сердце Зальцкаммергута. Здесь нахо-
дился центр «альпийской крепости», где — нацисты поста-
рались, чтобы об этом знали в странах, сражавшихся про-
тив гитлеровской Германии,— будто бы тысячи отборных
солдат заняли неприступные позиции.
Адольф Эйхман и другие представители нацистской
верхушки заранее позаботились о себе. Начиная с декабря
1944 г. Эйхман, как и все его сотрудники, носил в кармане
мундира фальшивый паспорт и служебное удостоверение,
которые ему предусмотрительно вручили в РСХА. С их
помощью он мог, в зависимости от ситуации, превратиться
в рядового, а следовательно, «ни в чем не повинного» эсэ-
48

совца, чье имя не вызывало ни у кого подозрений. Правда,
эта маскировка была рассчитана лишь на то, чтобы благо-
получно пройти первый контроль.
Каждый эсэсовец был помечен безошибочным, абсо-
лютно точным знаком: кодом его группы крови. У Эйхма-
на, как и у всех эсэсовцев, он был вытатуирован под ле-
вым плечом. То, что ранее обеспечивало при ранении
быструю помощь, теперь оборачивалось предательской
«каиновой печатью».
Тем не менее, сколь легкой ни была бы маскировка,
Эйхман располагал документами на чужое имя, которые в
те дни для штандартенфюрера были дороже всего.
В Альтаусзее Эйхман прибыл 2 мая. Остановился в
лучшем отеле, где уже находилась его жена с тремя сы-
новьями. Она тоже помогала замести следы своего супру-
га: прописалась в отеле не как фрау Эйхман, а под своей
девичьей фамилией Либль.
Здесь Эйхман наслаждался последней предоставленной
ему краткой отсрочкой, ибо передовые части американ-
ской армии хотя и медленно, но уже продвигались вверх
по течению реки Траун по направлению к району Аусзее.
9 мая, спустя день после капитуляции нацистского рейха,
для организатора массовых убийств наступила пора неза-
метно смыться. «Одолжив» из запертого гардероба хозяйки
отеля костюм ее мужа, он исчез.
Но, как оказалось впоследствии, не бесследно. Журна-
лист Вальтер Тарра, сын руководителя группы движения
Сопротивления в Аусзее Валентина Тарра, провел рассле-
дование по делу Эйхмана, подкрепленное дознанием, ко-
торое провел после войны его отец, офицер.
— У Эйхмана,— рассказал нам Вальтер Тарра,— было
с собой золото, спрятанное в ящиках от боеприпасов.
В конце апреля 1945 г. он погрузил награбленное в авто-
машины с красным крестом и двинулся из Альтаусзее в
горы, в направлении к Блаа-Альм. Теперь у нас довольно
мягкая зима, тогда же выпало много снега. Дороги в
49

окрестностях Блаа-Альм были непроходимыми, машины
застряли. Тогда Эйхман спустил две машины в реку Ауг-
стбах, текущую от Блаа-Альм вниз к Альтаусзее. Позднее,
это тоже известно, под брезентом грузовиков нашли пус-
тые ящики и пистолет «вальтер» с глушителем. Но золото
и Эйхман исчезли.
Эйхман впоследствии никогда не рассказывал, возвра-
тился ли он в Альтаусзее или пешком добрался до Бад-
Ишля. Туда он мог добраться из Блаа-Альма только пеш-
ком. Там почти нет дорог, одни горы. Летом, если хорошо
знаешь местность, еще можно кое-как проехать на маши-
не, и то очень трудно, почти невозможно. Зимой же это
абсолютно исключается.
Организация «Паук» действует
Последующие недели Эйхман был в пути. Он пытался
затеряться в необозримых потоках беженцев и бывших
солдат, которые тянулись вдоль и поперек всей оккупиро-
ванной Германии. В какой конуре укрывался он на ночлег,
никто никогда не узнал. Годы спустя высказывали пред-
положение, что ему давали приют его многочисленные
возлюбленные, с которыми он, бравый эсэсовец, некогда
обманывал жену. Однако неизвестно, в какой мере это
предположение достоверно.
Во всяком случае, Эйхман пытался как можно дальше
убраться от района Аусзее и родного города Линца, и с
каждым шагом опасность быть опознанным уменьшалась.
Но все-таки, очевидно в Баварии, его задержал американ-
ский патруль и опознал в нем эсэсовца. Ибо совершенно
точно, что уже после 15 июня 1945 г. он находился вбли-
зи города Хама в Баварском лесу, в сборном лагере аме-
риканцев. Туда сгоняли эсэсовцев и держали под арестом
столько времени, сколько требовалось, чтобы выяснить, у
кого рыльце в пушку.
30 июня 1945 г. личность Эйхмана была установлена.
50

Агент американской тайной полиции хотел немедленно до-
просить Эйхмана, но его на месте не оказалось. Утром
вместе со строительной ротой, расквартированной в Хаме,
он покинул лагерь.
Шли часы.
Вечером у лагерных ворот американский агент с нетер-
пением ожидал возвращения рабочей группы. Наконец по-
казались марширующие под охраной пленные эсэсовцы.
Пересчитав всех прибывших, удивились: одного «потеря-
ли» в пути. Им был Эйхман.
Американская военная полиция немедленно объявила
розыск в Хаме и окрестностях. Была усилена патрульная
служба, тщательнее контролировались все пути и дороги.
Но ничто не помогло. Эйхман улизнул. В одиночку ли он
действовал?
Неудовлетворительный надзор за пленными в сборных
лагерях западных зон приводил к тому, что матерые на-
цисты, прошлым которых особенно интересовались офи-
церы американских спецслужб, исчезали целыми груп-
пами.
Когда органы тайной полиции и антифашисты пыта-
лись отыскать корни этих таинственных исчезновений, они
часто обнаруживали тесные контакты американских воен-
нослужащих, несших в лагере караульную службу, с ав-
стрийским населением. То американский солдат заимел
подругу, у которой ночевал, то вдруг находили у другого
солдата большие суммы денег или самый дорогой на чер-
ном рынке товар — героин. Откуда столько денег, кто дал
героин?
Повсюду, где нацистам удавалось бежать, устанавли-
вали и другое: какие-то весьма «отзывчивые» благотво-
рительные организации всячески заботились о «бедных
парнях за колючей проволокой». Под маской «комитета
помощи и милосердия» заключенных и их семьи заботли-
во опекали. Этот и другие подобные ему комитеты часто
действовали с ведома оккупационных властей [западных
51

зон], очень терпимо относившихся к ним, и в тесном кон-
такте с церковниками, которых удавалось убедить в чисто
«благотворительном» характере своих организаций. То,
что в западных зонах Германии несколько лет спустя вы-
лилось в «Тайную помощь», в Австрии существовало на-
много раньше под вывеской «Социальное дело мира».
И все же — где скрывались сбежавшие нацисты? Кто
обеспечивал их теплой одеждой, продовольствием, давал
кров? Кто снабжал их фальшивыми документами, гаран-
тировавшими, что при первой же проверке их не арестуют
и не поместят в лагерь для интернированных?
Не случайно удачные побеги сопровождались другими
примечательными фактами. Внутри лагеря и за его пре-
делами появились нацистские листовки. В них содержа-
лись призывы «держаться до конца», сообщения, полные
оптимизма и радужных пророчеств, о разногласиях между
державами антигитлеровской коалиции.
Кроме того, вблизи склада золота в «альпийской кре-
пости» происходили неожиданные и необъяснимые несча-
стные случаи. Участились факты внезапной смерти совер-
шенно здоровых бывших нацистов, неожиданно разбога-
тевших, иначе говоря, явно присвоивших чужие деньги.
Размах нацистской пропаганды и убийства по приговору
тайных судилищ неопровержимо свидетельствовали о воз-
раставшей активности нацистского подполья.
То, что на первый взгляд можно было принять за слу-
чайное стечение обстоятельств, при ближайшем рассмот-
рении оказалось искусно сплетенной сетью, прочной пау-
тиной, широко распростертой над Южной Германией и
Верхней Австрией. Здесь с 1945 г. тайно и вероломно ору-
довала нацистская организация, название которой весьма
соответствовало сути ее деятельности — «Паук».
Главным организатором ее, судя по имеющимся дан-
ным, был оберштурмбаннфюрер СС Отто Скорцени. В годы
войны, с 1943 г., он был начальником отдела организации
диверсий РСХА. «Честь» быть создателем сети «Паук»
52

он получил прежде всего за активность, проявленную пос-
ле неудачного покушения на Гитлера 20 июля 1944 г.: тог-
да он возглавил особую комиссию СС службы безопасно-
сти по делу офицеров вермахта, причастных к заговору
против Гитлера.
Подпольную сеть Скорцени начал создавать уже в на-
чале 1945 г. В серии статей, опубликованных в «Шпиге-
ле» в 1963 г., в частности, говорилось, что тайные основы
этой организации существовали задолго до крушения
«третьего рейха». Спустя время нацистов, возвращавших-
ся из тюрьмы или плена, одна из новых подпольных орга-
низаций сейчас же брала под опеку.
На географической карте можно найти посредине рай-
она Зальцкаммергут маленький курорт Гмунден, жемчу-
жину северного берега живописного озера Траун, с давних
пор излюбленное место отдыха австрийской знати. Если
взглянуть на местоположение этого городка на карте
1945 г. и на карте последних лет, учитывающей новые ли-
нии автострад, невольно поразишься сделанному откры-
тию: Гмунден находится почти в центре сети автомобиль-
ных и железнодорожных путей между Хамом и Вольфс-
бергом, Зальцбургом и Линцем, Эбензее и районом Аусзее,
в ее узле.
Здесь в 1947 г. жил человек, который сегодня носит
имя Эриха Керна. Под этим псевдонимом им написано
много романов, воспевающих «героические подвиги браво-
го эсэсовца», множество трактатов, в которых горестно
оплакивались «преступления, совершенные против немец-
кого народа». Автор умышленно искажал факты, дабы
иметь возможность обойти молчанием страшные преступ-
ления, совершенные нацистами. Его имя значится в вы-
ходных данных неонацистской «Дойче вохенцайтунг»,
издаваемой им совместно с бывшим председателем На-
ционал-демократической партии Германии Адольфом фон
Тадденом.
В 1945 г. Эриха Керна звали иначе. В его служебном
53

удостоверении написано: Эрих Кернмайр, воинское зва-
ние — гауптштурмфюрер. В 1945 г. этот эсэсовец оказался
в американском сборном лагере в Глазенбахе.
Долго страдать за колючей проволокой Кернмайру не
пришлось. Очень скоро американцы освободили его, «за-
быв» передать австрийским властям.
Кернмайр направился в Гмунден, где снял виллу «Ма-
рия Луиза». «Неожиданным образом он стал обладателем
крупных денежных сумм»,— писала 18 июля 1957 г. вы-
ходящая в Мюнхене газета «Дойче вохе» и добавляла:
«Впрочем, Кернмайр, как говорят некоторые его хорошие
друзья, откровенно признавался, что «тогда ему ничего
иного не оставалось, как работать на американцев».
Как отмечала далее газета, Кернмайр в 1948 г. «под
охраной американцев» создал «гмундский кружок», сво-
его рода «клуб видных нацистов, нашедших убежище в
Зальцкаммергуте». Клуб преследовал цель подготовить
«вступление австрийских нацистов вновь в сферу офици-
альной политики».
То, что подобные цели не были иллюзорными, а защит-
ное прикрытие со стороны американской администрации
не являлось чем-то невероятным, обнаружилось уже год
спустя. 12 июня 1949 г. венская «Фольксштимме» сооб-
щила о громком скандале: в одном из отелей Гмундена де-
легация Австрийской народной партии, «родной сестры»
ХДС, вела переговоры о совместном проведении избира-
тельной кампании с депутацией крупных нацистов. Среди
последних был также Хёттль, принадлежавший в прошлом
к эсэсовской верхушке. После войны он, как установлено,
одно время находился на содержании американских служб.
Но заботы Кернмайра не ограничивались одной лишь
«официальной политикой». Многие другие наци все еще
были за решеткой. Когда после войны в Глазенбахе кон-
спиративно формировалась организация «Паук», Керн-
майр, как сообщил «Шпигель» 14 февраля 1966 г., был
одним из ее основателей. Так как он пользовался почти
54

неограниченной свободой передвижения, то выполнял
функции связного между австрийским филиалом и запад-
ногерманским центром.
Но оказывать помощь разыскиваемым нацистским
убийцам становилось все труднее.
Из лагерей интернированных их вызволили, теперь они
укрывались в своих тайных убежищах в западных окку-
пационных зонах Германии. Все большее количество доку-
ментов о нацистских преступлениях становилось достоя-
нием общественности, они появлялись несмотря на то, что,
казалось, канули в Лету навсегда. Все большее количество
свидетелей представало перед органами, ведущими дозна-
ние. Эти люди указывали точно день и час совершенного
преступления, знали имена убийц, навсегда запомнили их
лица.
Созданной «Пауком» сети уже было недостаточно.
Нужна была другая организация.
В «работу» включается ODESSA
В конце 1947 г. удалось расшифровать засекреченное
название новой организации. Бывшие нацисты часто упо-
минали в разговорах о какой-то «оси Б—Б». Судя по
многим признакам, речь шла о том, чтобы по тайным ка-
налам переправлять нацистов за границу.
В ноябре 1950 г. один из бывших эсэсовцев раскрыл
тайну загадочного названия, сообщив интересные сведе-
ния.
Организация «Паук» более не существует, доверитель-
но передал он, вместо нее давно действует другая орга-
низация, осуществляющая с 1948 г. побеги нацистов за
рубеж, и называется она ODESSA.
Разумеется, известный советский портовый город на
берегу Черного моря не имеет к этому никакого отношения.
ODESSA — аббревиатура от немецкого названия — «Ор-
ганизация бывших служащих войск СС».
55

Для маскировки и финансирования созданных ею тай-
ных каналов ODESSA содержала десятки различных экс-
портно-импортных фирм, в частности осуществлявших в
странах бассейна Средиземного моря торговлю оружием.
«Служащие» этих фирм могли свободно, особенно после
создания Федеративной Республики Германии в 1949 г.,
и не привлекая внимания, так как надежно прикрывались
«коммерческими» делами, путешествовать по различным
континентам. Снабжены они были либо настоящими, либо
очень искусно изготовленными фальшивыми паспортами,
в которых их владельцы значились испанцами, аргентин-
цами или египтянами.
Но что же все-таки скрывалось под названием «Ось
Б—Б»? Оно возникло как сокращенное обозначение пер-
воначального маршрута побега нацистских преступников,
которые из Бремена через Германию, Австрию и Италию
следовали в итальянский порт Бари (отсюда — «Б — Б»).
С 1950 г. код стал звучать «Б — Р», то есть Бремен —
Рим, или «Б — Г», то есть Бремен — Генуя.
Новый маршрут приводил удирающих нацистов в ко-
нечном счете в Южную Америку. Иногда его называли
также «монастырским», так как католические монастыри
на пути бегства нацистов служили им убежищем.
В Риме беглецов поджидал епископ Алоис Худал, авст-
риец, уроженец Граца. Худал руководил папским коллед-
жем «Немецкого национального фонда Санта Мария делль
Анима» и опекал находящихся в Риме немецких като-
ликов.
Худал не только священнослужитель, он нацист по
убеждению. В книге, вышедшей еще в 1937 г., он писал,
что разделяет антисемитские взгляды немецких фашистов
и не имеет «серьезных возражений» против «применения
чрезвычайных дискриминационных постановлений, касаю-
щихся лиц еврейской национальности». Как выглядели на
практике «чрезвычайные постановления», Эйхман проде-
монстрировал на миллионах своих жертв.
56

Худал располагал прикрытием, помощью и поддерж-
кой Ватикана, но он имел наилучшие связи и в главных
учреждениях и руководстве Международного Красного
Креста. Там для опекаемых им лиц фабриковались фаль-
шивые паспорта, и таким образом нацистские убийцы пре-
вращались в «лиц, преследуемых по политическим моти-
вам», что открывало им все пути, ведущие в Южную Аме-
рику, прежде всего через Геную.
До 1950 г. антифашисты знали только некоторые из
этих тайных каналов. Позднее выяснилось, что на всех
главных маршрутах, которые организовала ODESSA на
пути в Южную Европу, на расстоянии каждых 40 кило-
метров имелись специальные явки, где удиравший наци
мог найти убежище, переодеться, сменить автомобиль, в
случае необходимости получить новые документы.
Особенно трудно было проследить путь бегства через
территорию Австрии. Между Зальцбургом и Инсбруком
терялись многие старые следы, однако обнаруживались но-
вые. Было совершенно очевидно, что главным, так сказать,
поворотом этих тайных каналов являлся Зальцкаммергут.
Все больше следов вело в район Аусзее, туда, где некогда
находилась «альпийская крепость», где укрывался круп-
ный нацист Хёттль и где супруга Эйхмана упорно ждала
дальнейшего развития событий.
И прежде всего — прибытия Эйхмана. После бегства
из американского лагеря Эйхман объявился в Люнебург-
ской пустоши [Нижняя Саксония, в то время английская
зона оккупации Германии]. Пользуясь покровительством
лесничего Фраерслебена, он устроился рабочим в лесу в
Альтензальцкоте близ города Целль. Но в 1949 г. и здесь
у него горела земля под ногами. Надо было бежать, лучше
всего за границу, а еще лучше — дальше, за океан. К это-
му же выводу пришли руководители организации
ODESSA, и Эйхман получил приказ совершить новый
марш.
57

«Звезды и полосы»
Чем ближе приближался Эйхман к австрийской гра-
нице, тем больше он нервничал. Контроль на границах
западных оккупационных зон Германии был давно упразд-
нен и в 1949 г. уже не служил препятствием. Но как бу-
дет на границе с Австрией?
Сопровождающий Эйхмана успокаивал его. Он знал все
уловки и лазейки.
Была зима, термометр показывал минус десять граду-
сов. Густая метель залепила снегом уцелевшие после вой-
ны дорожные указатели ближайших населенных пунктов,
но машина двигалась по шоссе в верном направлении —
Зальцбург. Набитый американскими журналами автомо-
биль под названием «Шале Мэри» шел из Мюнхена к авст-
рийской границе. В нем было трое мужчин.
На кузове этого «универсала» черной краской были
грубо намалеваны «звезды и полосы» американского фла-
га. Так же назывался и официальный журнал американ-
ской армии, командование которой регулярно распростра-
няло его среди солдат в американских зонах оккупации
Германии и Австрии.
В караульном помещении австрийского пограничного
поста два солдата американской военной полиции придви-
нули стол вплотную к печурке, так как, несмотря на то
что верхняя круглая плитка печи уже накалилась, тепла
от нее на расстоянии почти не чувствовалось.
В то время как один из них строчил очередное доне-
сение начальству, а другой открывал банку мясных кон-
сервов, через полузамерзшее окно проник свет автомо-
бильных фар.
Водитель остановил машину в нескольких метрах от
закрытого шлагбаума. В свете фар была видна тень, отбра-
сываемая шлагбаумом на заснеженное шоссе. От окна па-
дал тусклый свет, клубы дыма поднимались из печной
трубы.
58

— Погоди,— водитель отстранил сидящего рядом чело-
века и, перегнувшись через сиденье, что-то извлек из ма-
шины.
В этот момент дверь дома отворилась ровно настолько,
чтобы в нее мог протиснуться человек. Полицейский, вый-
дя, быстро захлопнул ее за собой, словно опасаясь, как бы
из дома кто-то не ускользнул. Когда он сошел с деревян-
ного тротуара, уложенного вдоль фасада дома, и по све-
жевыпавшему снегу подошел к машине, водитель опустил
боковое стекло.
Второй полицейский тем временем отстучал на машин-
ке донесение, встал, подошел к окну, подышал на стекло
и рукавом куртки прочистил небольшой глазок, чтобы
разглядеть машину.
Обыкновенный двухместный грузо-пассажирский авто-
мобиль с удлиненным капотом, американским армейским
номерным знаком и нарисованной на боку эмблемой США.
Такие машины проезжали здесь часто. Иногда за рулем
сидели немцы, нанятые американским командованием.
В общем ничего особенного. Его коллега тем временем об-
менялся несколькими словами с двумя пассажирами, по-
лучил от них два номера журнала и подал знак, что ма-
шина может продолжать путь.
Водитель поднял боковое стекло и медленно повел ма-
шину вперед. Минуя шлагбаум, он коротко просигналил,
и пограничный пост остался позади. Через час машина
была уже на шоссе, ведущем на юго-запад, где извилистые
горные дороги через Кицбюэльские Альпы подходят к Ин-
сбруку.
Армейский грузовик, несомненно, был подлинным. Но
одного пограничники не могли знать: все три пассажира,
из которых солдат видел только двух, имели одну и ту же
примету. Под мышкой у них была вытатуирована группа
крови, что абсолютно точно свидетельствовало: они эс-
эсовцы.
Двое пассажиров автомобиля были приняты в свое вре-
59

мя на работу в Мюнхене американскими оккупационны-
ми властями, которые не заботились о том, чтобы тща-
тельно их проверить. Действительно, кто мог бы предпо-
ложить, что преследуемые нацисты сами придут в логово
своих преследователей? Но именно эта дерзость помогла
разыскиваемым эсэсовцам обеспечить себе безупречное
прикрытие.
Третий пассажир лежал в кузове, прикрытый пачками
иллюстрированных журналов.
Водители «Шале Мэри», доставляя груз, обычно следо-
вали через Зальцбург в Инсбрук. Там машину меняли, а
удиравший на ней эсэсовец направлялся в Меран, затем
в Рим.
Однако на этот раз маршрут был изменен. Третий пас-
сажир покинул автомобиль где-то между Зальцбургом и
Бад-Ишлем, откуда был переправлен в Грундльзее, распо-
ложенный по соседству с Бад-Аусзее. Им был Адольф
Эйхман, пожелавший хоть на короткий срок навестить
свою семью. Однако это могло плохо кончиться для него,
поскольку такая возможность предполагалась американ-
скими спецслужбами, усилившими наблюдение в Бад-Аус-
зее и надзор за проживавшей там супругой Эйхмана фрау
Верой Либль.
Но в последнюю минуту все дело испортил переусерд-
ствовавший чиновник австрийской уголовной полиции.
В ночь под Новый год, когда Эйхман в любую минуту мог
появиться в Аусзее, он позвонил Вере Либль. Когда та
взяла трубку, он молчал. Тогда она спросила: «Это ты? Ты
действительно придешь?»
Чиновник услышал то, что хотел услышать. Но для
жены Эйхмана этот странный звонок был сигналом трево-
ги. И когда Эйхман был уже на пути в Аусзее, его успели
предупредить, и он скрылся от преследователей в Грундль-
зее.
На следующий день учинили повальный обыск, но ни-
каких следов Эйхмана обнаружить уже не удалось.
60

Старые наци спешат на помощь
Адольф Эйхман был не единственным нацистским пре-
ступником, которому после сорок пятого стало слишком
неуютно на немецкой земле. События, побудившие наци
вновь спасаться бегством, имели отклик и в самом Гюнц-
бурге.
Здесь целых пять лет скрывался Менгеле. Родитель-
ский дом предоставил ему весь комфорт, возможный в
трудные послевоенные годы. Но все чаще от немногих ос-
тавшихся в живых узников Освенцима можно было услы-
шать его имя.
Каким же образом и Менгеле оказался на «монастыр-
ских» маршрутах в Италии?
Представляются возможными два варианта.
Первый. Сам Менгеле заметил, что вокруг него творит-
ся что-то неладное. Он стал прислушиваться к тому, что
говорят окружающие, искать связей со старыми наци. Ин-
тересовался местопребыванием друга или наводил справки
у родственников удравшего нациста, словом, так долго сиг-
нализировал о том, что ищет помощи, пока авторитетное
лицо из организации ODESSA о нем не проведало.
Второй. Руководство организации ODESSA само узна-
ло, что один из своих в опасности. Ибо во многих городах
ФРГ совершенно легально встречались представители
HIAG. Уже в 1950 г. в Гамбурге сотни членов этой орга-
низации принимали участие в регулярных встречах про-
фессиональных нацистских убийц. И хотя это были лишь
локальные встречи, в пределах ганзейского города, они по-
казали, как далеко можно в этом направлении пойти.
Такие встречи, где пили, горевали о прошлом и хваста-
лись совершенными некогда подвигами, для руководства
организаций HIAS — ODESSA стали своего рода инфор-
мационными. Здесь уточняли, кто, где, когда убит или
убежал, кто в какой тюрьме сидит, в чем обвиняется или
по какому делу привлекается в качестве свидетеля. Во
61

время этих бесед внимательному слушателю станови-
лось ясно, кому именно в данный момент угрожает опас-
ность.
В центральном руководстве организации ODESSA чут-
ко реагировали на все сигналы тревоги, безошибочно оп-
ределяя степень серьезности той или иной ситуации и
грозящей тому или иному лицу опасности. И однажды в
1950 г. перед резиденцией Менгеле в Гюнцбурге остано-
вилась машина с иногородним номером. Человек, сидев-
ший за рулем, никогда ранее здесь не бывал, и никто его
тут больше не видел. Он позвонил у входной двери, что-
бы предупредить об опасности, угрожающей «славному от-
прыску семьи», и сообщить, что сейчас самое время пред-
принять далекое путешествие...
Два или три дня спустя Йозеф Менгеле стоял на одном
из уличных перекрестков, где-то в Южной Германии. В ус-
ловленный час около него остановился автомобиль. Он
сел в машину, и его поглотил один из тех каналов, с по-
мощью которых исчезли многие. Либо под штабелями жур-
налов в машине со «звездами и полосами», либо в заранее
подготовленном мешке для почтовых отправлений, либо в
углу запломбированного товарного вагона, снабженный
термосом кофе и запасом еды,— так или иначе он прибыл
в Италию, направился в Рим, Геную и далее.
Летом 1950 г. одним из этих маршрутов проследовал и
Адольф Эйхман, и где-то рядом, совсем близко от него,
находились Менгеле и другие убийцы. От монастыря к мо-
настырю направлялись они в Рим к «своему» епископу на-
цисту Худалу.
В конце июня, спустя полгода после той памятной но-
вогодней ночи, убийца прибыл в Рим. От Худала он полу-
чил новый паспорт, выданный Международным Красным
Крестом, в котором подлинными были только фотография
Эйхмана и его особые приметы. Фамилия, имя, год рож-
дения—вымышленные. Причем фамилия для матерого
убийцы была выбрана с непревзойденным цинизмом:
62

«Клемент», что в переводе с латинского означает «добрый,
милосердный».
В начале июля Рикардо Клемент-Эйхман — на борту
парохода, направлявшегося в Южную Америку. На фото-
графии на память о тех днях мы видим его в темном ко-
стюме с бабочкой, в белой сорочке, шляпе и солнцезащит-
ных очках. Подле него на палубе под тентом у поручней
двое мужчин столь же элегантно одетых.
Это фото облетело весь мир. Удивительно только, что
на всех известных нам изображениях опознан только Эйх-
ман. Словно никого до сих пор не интересовало, кто были
стоящие рядом с ним господа. Личность одного из них нам
удалось установить.
Но об этом мы расскажем в книге несколько позднее...
Пароль: «Мужская верность»
Прошло почти две недели со дня отъезда Эйхмана из
Генуи.
На горизонте показался материк. По карте, демонстри-
руемой на верхней палубе, пассажиры могли определить
местоположение корабля: 34 градуса 42 минуты южной
широты и 53 градуса 23 минуты западной долготы. Впе-
реди залив Ла-Плата, треугольный вырез в юго-восточной
части Южной Америки, который на географической карте
выглядит как недостающий кусок торта.
До Генуи 6500 морских миль. Такое морское путешест-
вие стоит кучу денег. Но Эйхмана и двух его спутников
это мало заботило. В генуэзском порту связной вручил им
оплаченные билеты на пароход. Сервис фашистской тща-
тельно законспирированной организации «Северное бюро
путешествий» был безупречным.
Когда день уже клонился к вечеру, вдалеке показалась
длинная лента огней города. Судя по карте, это Монте-
видео — столица Уругвая. Однако за бортом парохода еще
долго плескались грязно-коричневые волны залива. Оба
63

его берега удалены здесь друг от друга на расстояние в
100 километров. Аргентина еще не видна.
Воды реки Параны, одного из крупных потоков, впа-
дающих далеко на западе в огромный залив, непрерывно
несут с собой несметное количество ила и тины. Флотилии
мощных самоходных земснарядов с трудом удается обес-
печить фарватер для прохода больших океанских судов.
Опустился туман. Лоцман велел застопорить машины.
В таком густом тумане продолжать движение невозможно.
Трем эсэсовцам эти часы ожидания кажутся нестерпимо
долгими.
Лишь к полудню следующего дня пароход прибыл в се-
верный порт столицы Аргентины Буэнос-Айреса, распо-
ложенной напротив берегов Уругвая.
Докеры набросили петли мощных тросов на чугунные
причальные тумбы. Рядом разгружалось грузовое судно.
Такелажники с помощью лебедки поднимали из трюма де-
ревянные ящики и на тележках доставляли на склад.
Тем временем на верхней палубе у столиков, расстав-
ленных корабельным персоналом, собрались пассажиры.
Сейчас сюда подойдут таможенники, врачи, агенты тайной
полиции. Они уже на борту парохода, раздали пассажи-
рам анкеты, задают вопросы, о чем-то тихо переговарива-
ются, делают отметки на паспортах, кого-то просят от-
крыть чемодан для проверки.
Внизу на пирсе стоит человек. Он зябнет, кого-то ждет
и внимательно рассматривает каждого пассажира, поки-
дающего пароход. Мимо, не обращая на него внимания,
прошло уже много людей. Трое наци остановились.
Один из них обратился к незнакомцу:
— Хорошая сегодня погода.
— Наручными часами не торгую,— последовал ответ.
— Я предпочел бы незабудки! — сказал пассажир.
Человек на пристани улыбнулся:
— Здесь только мужская верность.
Да, это именно те, кого он ждал.
64

Минуя склад, они вышли на улицу, которая, судя по
оживленному движению грузового транспорта, являлась
главной дорогой к порту.
— Пожалуйста сюда, вас ожидает машина.
— Куда мы направимся?
— На вашу первую явку. Там вы пробудете несколько
дней.
Близился вечер. Учреждения и банки столицы уже за-
крыты, рабочий день окончился. Много машин, толпы лю-
дей на улицах, изобилие товаров в витринах магазинов —
все это картины, давно не виденные прибывшими путни-
ками. Остались в прошлом руины немецких городов, где
каждый должен довольствоваться лишь самым необходи-
мым. Там машины имеют очень немногие. Здесь же, в
Буэнос-Айресе, одна только местная знать, ведущая евро-
пейский образ жизни, располагает таким количеством ав-
томобилей, что вносит хаос в уличное движение.
Машина свернула на улицу Пятого июля.— Вот сю-
да, дом номер 1074. Пансион Юрманна. Принадлежит
фирме...
Агент из организации ODESSA передал пассажирам
ключи от номера и посмотрел на часы:
— Первая встреча состоится через пятнадцать минут.
Ровно через четверть часа они сидели за длинным сто-
лом в комнате за тщательно закрытой дверью. Дымился в
чашечках кофе, в тонких коньячных рюмках соблазни-
тельно светился благородный напиток.
— Господа! Имею честь приветствовать вас в начале
вашего нового пути. То, что было,— горестно, но не будем
об этом вспоминать. Радуйтесь, что вам не пришлось раз-
делить участь многих, кому мы уже не в состоянии по-
мочь. И в этом смысле — за Германию и верность!
Точным, хорошо заученным движением он, согласно
строго соблюдаемому этикету, поднял рюмку с коньяком
на высоту, где некогда — во времена, когда все они носили
эсэсовскую форму — находилась третья сверху пуговица
65

мундира. Остальные последовали его примеру и ловко осу-
шили бокалы.
Деловая часть беседы была посвящена правилам, реко-
мендациям.
Небольшой пансион на улице Пятого июля представлял
собой нечто вроде временного пристанища или сборного
пункта для сбежавших эсэсовских офицеров. ODESSA, ис-
пользуя обширные связи в аргентинских иммиграционных
учреждениях, прежде всего добывала для своих подопеч-
ных документы на вымышленные имена, и установить под-
линную фамилию обладателя такого паспорта было чрез-
вычайно трудно возможным его преследователям.
В Аргентине прибывшим нацистам были созданы самые
благоприятные условия. Еще в 1937 г. там проживало
240 тысяч человек, которые либо родились в Германии,
либо были немецкой национальности. В этой большой
стране не было необычным услышать немецкую речь.
Беженцев вполне устраивали и политические взгляды
этих немцев-аргентинцев: среди них мало было тех, кто
уехал из Германии в результате прихода к власти нацис-
тов. Напротив, Буэнос-Айрес и прилегающие к нему райо-
ны считались центром зарубежной организации нацист-
ской партии: к концу войны в ней насчитывалось около
60 тысяч человек — цифра настолько внушительная, что
кажется невероятной.
Поэтому не было ничего удивительного в том, что не-
которые населенные пункты целиком находились в руках
немцев, горячо приветствовавших нацизм. Пресловутой в
этом смысле являлась вилла генерала Бельграно в Кордо-
ве. Здесь аргентинские власти поселили оставшихся в жи-
вых членов команды военного корабля «Адмирал граф
Шпее», потопленного английским флотом в Ла-Плате в на-
чале второй мировой войны.
Однако наиболее благоприятная обстановка для посе-
ления сбежавших нацистов в Аргентине создалась после
1946 г.
66

В 1944 г. настала пора всерьез подумать нацистам, как
выжить. Умеющие читать карту боев давно уже не сомне-
вались в исходе войны. Но чем ближе приближался фронт
к Берлину, тем ожесточеннее пичкали германских солдат
«героическим» лозунгом: «Германия будет жить, даже ес-
ли нам суждено умереть!»
Девиз нацистской верхушки был диаметрально проти-
воположным: «Мы будем жить, даже если Германия про-
валится ко всем чертям!» В Страсбурге и других городах
состоялись тайные конференции, на которых нацисты об-
суждали вопрос о том, как спасти, сохранить в безопас-
ном месте несметные сокровища нацистских организаций
для последующего их использования в политических це-
лях. Миллиарды марок были переведены на тайные теку-
щие счета различных вновь организованных фирм, дейст-
вующих инкогнито.
Между нацистским рейхом и Южной Америкой завя-
зались оживленные деловые связи.
Германский посол в Мадриде фон Фаупель внезапно
всплыл на поверхность — в буквальном смысле — в Арген-
тине: на подводной лодке через всю Атлантику он про-
рвался в Южную Америку, несмотря на то что в водах
Атлантики господствовал флот государств антигитлеров-
ской коалиции. О том, что находилось в ящиках, которые
выгружались на аргентинский берег в ночном тумане,
можно лишь догадываться. Точно установлено: сразу пос-
ле отъезда фон Фаупеля националистические круги арген-
тинской буржуазии под руководством высших офицеров
совершили государственый переворот.
В Аргентину потоком хлынули экспортируемые нацис-
тами капиталы. В правительстве было много доверенных
лиц нацистов, готовых за 30 процентов комиссионных по-
местить немецкие капиталы в южноамериканские пред-
приятия или перевести их на свои текущие счета.
Через десять лет эти крупные финансовые операции
уже принесли богатые плоды. В ФРГ в то время начался
67

период так называемого «экономического чуда». Следовало
предполагать, что каждую свободную марку западногер-
манские предприниматели вкладывали в развитие про-
мышленности собственной страны. Однако руководители
промышленности «творили» второе «чудо», создавая мно-
гочисленные филиалы в Южной Америке. Только в Бра-
зилии четыре немецких концерна развернули внушитель-
ную программу обширного нового строительства. Маннес-
манн построил в Белу-Оризонти сталелитейный завод.
Концерн «Клёкнерверке» возвел такой же завод в Эспири-
ту-Санту, там же обосновались «Даймлер» («Мерседес»)
и «Фольксвагенверке». «Даймлер» принадлежал финанси-
сту нацисту Флику, «Клёкнер» поставлял нацистам сталь
для производства танков, представители концерна «Фолькс-
ваген» принимали активное участие в пресловутой страс-
бургской конференции 1944 года...
В сети подпольных организаций имелся еще один фи-
лиал, на который работали высшие нацистские руководи-
тели. Банк «Фулдтнер и К0» в Буэнос-Айресе возглавлял
немецкий эмигрант Карлос Фулдтнер. Он создал также
фирму-прикрытие CAPRI якобы по использованию водных
ресурсов для производства электроэнергии. То, что в дей-
ствительности эта фирма занималась совсем другими де-
лами, выяснилось позднее.
О подлинном характере этой фирмы можно получить
представление из донесения американского тайного аген-
та от 7 ноября 1944 г. В нем он описывает ход конферен-
ции в Страсбурге, на которой представители СС и герман-
ской промышленности выступили с программой действий
на послевоенные годы. Учреждение законспирированных
фирм должно было осуществляться преимущественно за
счет награбленных эсэсовцами капиталов, чтобы, с одной
стороны, спасти их от конфискации союзниками и, с дру-
гой, обеспечить финансирование представителей эсэсов-
ской верхушки, помочь им выжить. Кроме того, фирмы эти
68

должны были создать основу для нового завоевания нацис-
тами власти на длительный срок.
«В равной мере настоятельно необходимо,—излагал
агент суть принятых конференцией решений,—чтобы
крупные промышленные предприятия на территории Гер-
мании создавали небольшие технические службы и бюро,
которые ничем не выдавали бы своих подлинных связей с
предприятием. Эти бюро будут получать планы производ-
ства и чертежи новейшего оружия, а также всю техноло-
гию и техническую документацию, необходимую для про-
должения исследований. Никоим образом они не должны
попасть в руки врага. Создавать такие бюро следует в
крупных городах, где легко дать им прикрытие, или в не-
больших городах вблизи электростанций, где они могут
действовать, занимаясь якобы исследованием проблем ра-
ционального использования водной энергии. О существо-
вании подобных бюро должно быть известно лишь крайне
узкому кругу промышленников и руководящих деятелей
нацистской партии. Каждое бюро должно осуществлять
связь с партией через одного связного. Когда партия бу-
дет достаточно сильна, чтобы снова взять в Германии
власть, промышленникам в награду за их усилия и сотруд-
ничество будут предоставлены концессии и различные
привилегии».
Сообщение американского агента точно излагало ука-
зания, данные на страсбургской конференции высокопо-
ставленным чиновникам нацистского министерства воору-
жений. Точно в соответствии с планами позднее возникло
не менее 750 тщательно законспирированных нацистских
фирм, из них в Аргентине — 98. Но не только их финан-
сировали за счет богатств, награбленных СС. Огромные
суммы поступали в распоряжение организации ODESSA.
Так осуществлялись взаимовыгодные сделки: аргентин-
ское правительство получило необходимую ему финансо-
вую помощь, немецкие концерны наживались на деньгах
нацистов, представители нацистской верхушки обрели вы-
69

годные посты на немецких или аргентинских фабриках, в
учреждениях и ведомствах. До июля 1949 г. по меньшей
мере 73 видных нациста получили в Аргентине высокие
посты в полиции и министерстве транспорта, армии и воз-
душном флоте, на военных авиационных заводах, в прес-
се, в министерстве сельского хозяйства, в тайной полиции,
морском флоте.
Среди множества высокопоставленных нацистов вре-
менно объявился в Аргентине и Отто Скорцени. В декабре
1954 г. лишь в одной из аргентинских газет появилась его
фотография.
Она получила резонанс во всем мире. В заявлении жур-
налистам представитель аргентинского филиала фирмы
«Крупп» ограничился сообщением, что Скорцени находил-
ся здесь попутно, с «особым заданием».
От каких-либо комментариев этого события он воздер-
жался.
Бесславный конец
В создавшихся условиях даже такого наглеца, как
Скорцени, можно было использовать лишь тайно, полно-
стью скрыв это от средств массовой информации. Но Эйх-
ман и Менгеле теперь здесь ни к чему не были пригодны.
ODESSA финансировала их побег, оказала на новом месте
материальную помощь, защитила от явных преследовате-
лей. Однако жизнь без страха и тревог, тем более еще одна
успешная карьера и выгодное положение в обществе для
них исключались.
Первая постоянная квартира Эйхмана в Буэнос-Айресе
находилась на вилле, принадлежащей его земляку — вла-
дельцу цементной фабрики Хачеку из Гмундена. Расска-
зывают: старый Хачек был школьным товарищем Гитле-
ра, вследствие чего фюрер — очевидно, в порыве сентимен-
тальности — дал указание фабрику Хачека не «ариизиро-
вать» — так нацисты называли грабеж имущества, принад-
70

лежащего гражданам не немецкой национальности. Хачек
был еврей. Его сыновья даже получили право и привиле-
гию служить в войсках вермахта. В благодарность за это
убийца миллионов евреев Эйхман мог располагаться на
вилле Хачека.
Теперь Эйхману, то бишь Рикардо Клементу, недоста-
вало только семьи. Доставить ее из Аусзее в Аргентину
казалось делом почти невозможным, ибо Вера Либль и три
сына Эйхмана находились под неусыпным надзором ан-
тифашистов.
Валентин Тарра случайно напал на первый след. Он
был страстным филателистом, а его приятель, с которым
он обменивался марками, приходился дальним родствен-
ником Вере Либль, в доме которой проживал.
Однажды Тарра заметил, что у его приятеля оказалась
серия аргентинских марок в двух экземплярах. Некоторое
время он делал вид, что ничего не подозревает. Но когда
вновь увидел на столе несколько марок с изображением
Перона, то спросил: «Послушай, друг, ты что, сам их пе-
чатаешь?»
«Понимаешь,— ответил приятель,— я не должен об
этом ничего рассказывать, женщины мне категорически
запретили. Но тебе могу сказать: аргентинские марки у
меня от Либль».
Тарра едва мог скрыть волнение. Это был первый горя-
чий след к Эйхману, впервые после той новогодней ночи
1949 года, когда преступник едва не попался. Тарре стои-
ло огромных усилий продолжать разговор, завершить, как
обычно, обмен марками и еще немного поболтать.
Потом он поспешил домой и заказал телефонный раз-
говор с венским бюро по сбору документов о совершенных
нацистами преступлениях. Взволнованный, рассказал о
своем открытии. Из Вены немедленно связались с изра-
ильской разведкой и сообщили: «Эйхман в Аргентине!»
Как ни важно было напасть на след Эйхмана, сведений
недоставало. Отсутствовала пригодная для розыска фото-
71

графия убийцы, не было известно, под какой фамилией он
теперь проживает. По политическим соображениям не при-
ходилось рассчитывать на то, что требование о выдаче
преступника будет удовлетворено аргентинским прави-
тельством, а без указания нынешней фамилии и адреса
преступника такое требование вообще теряло всякий
смысл.
Примерно в это же время в Буэнос-Айресе вышел но-
вый телефонный справочник, содержащий длинный список
абонентов. Под буквой «К» в нем значился и Клемент, Ри-
кардо Клемент, улица Чакабуко, 4261. Таков был в 1952 г.
новый адрес Эйхмана в богатом квартале на севере арген-
тинской столицы.
Его переезд на новую квартиру не был случайным.
Семья уже находилась на корабле, следующем в Арген-
тину, и здесь, в доме на улице Чакабуко, он уже был не
жалким квартирантом, как у Хачека. Здесь он имел соб-
ственный дом и мог спокойно играть роль хорошего, за-
ботливого отца семейства.
Сначала он был владельцем прачечной, но предприя-
тие очень скоро лопнуло. И снова пришла на помощь
ODESSA: Эйхман-Клемент получил работу в нацистской
фирме CAPRI. В 1953 г. ушел из нее и стал рабочим на
конвейере в аргентинском филиале завода «Мерседес».
Во время работы в фирме дом Эйхмана превратился в
место частых встреч старых наци. Среди гостей можно
было видеть холеного мужчину с нарочито вежливыми ма-
нерами, прибывшего, как и Эйхман, в Аргентину из Генуи
с паспортом беженца. Официально он значился Людвигом
Грегором. Но скрывался под этим именем не кто иной, как
Йозеф Менгеле.
Окружение Эйхмана представляло собой нечто вроде
теневого правительственного кабинета, сформированного в
подполье нацистской мафией. Планировалось создание
«четвертого рейха». Многие посты в этом правительстве
без государства были укомплектованы проверенными кад-
72

рами. Эйхман, само собой разумеется, вновь получил отдел
по делам евреев.
Одной из задач новой подпольной администрации было
установить связи с другими вновь объявляющимися на-
цистами, поддерживать их моральный дух, с их помощью
разыскать документы, могущие представлять опасность
для сбежавших нацистов, и завладеть всеми подобными
материалами.
Все эти годы Эйхман жил в постоянном страхе быть
разоблаченным и привлеченным к ответственности за пре-
ступления. Внешне выглядело так, будто он примирился
с ролью, которую ему осталось играть в жизни. Правда,
судьба эта несравнима с той, которую он и Менгеле уго-
товили своим жертвам. Могло уже показаться, что после
всех совершенных им злодеяний он останется целым и не-
вредимым.
Но прошлое его настигло. Еще в 1959 г. один из эми-
грантов обнаружил, что в пригороде Буэнос-Айреса про-
живает фрау Эйхман с человеком по фамилии Клемент,
за которым она замужем. За ее домом установили не-
прерывное наблюдение. Надо было выяснить, был ли этот
Рикардо Клемент подставным лицом, с которым фрау Эйх-
ман состояла в фиктивном браке, или это был Эйхман соб-
ственной персоной.
Клемента незаметно сфотографировали. Снимки срав-
нили с фотографиями 30-х годов. Все признаки совпадали.
Но полной уверенности пока не было. Преследователи, по-
стоянно меняя машины, следили за каждым шагом Рикар-
до Клемента, надеясь, что он сам себя чем-либо выдаст.
Именно так и произошло.
В понедельник 21 марта 1960 г., направляясь домой,
Эйхман изменил своему обычному маршруту. Перед тем
как войти в автобус, он купил букет цветов. Наблюдатели
долго ломали голову, не находя смысла в такой необычной
трате денег, ибо в семье Эйхмана ничей день рождения не
отмечался.
73

Внезапно одного из них осенила мысль: ведь сегодня
день свадьбы! В этот день Вера Либль вышла замуж. Но
не за Рикардо Клемента, а за Адольфа Эйхмана! Следо-
вательно, Клемент и Эйхман — одно лицо, ибо какой суп-
руг преподнесет жене цветы в день свадьбы с его пред-
шественником?
11 мая 1960 г., когда Эйхман шел вечером к своему
дому, у входной двери его поджидал автомобиль. Эйхман
не обратил внимания на то, что в машине находятся чет-
веро мужчин. Трое из них выскочили, схватили нациста —
и он исчез. Вновь появился он 22 мая того же года в из-
раильском аэропорту Лод.
Развязка наступила через два года. Израильский суд
приговорил Эйхмана к смертной казни. Его апелляция
была отклонена. 1 июня 1962 г. убийцу казнили, прах
сожгли, пепел бросили в Средиземное море.
Страх перед возмездием
Похищение Эйхмана повергло в трепет нацистов, ук-
рывшихся в Южной Америке. Их уверенность прожить до
конца своих дней без забот и тревог, под защитой фашист-
ской диктатуры заметно поколебалась. Боязнь разделить
судьбу Эйхмана и отвечать перед судом народов за совер-
шенные злодеяния обрекла на бессонницу многих наци.
Среди них был и Менгеле.
Первый удар он ощутил уже в 1955 г. Некоторое время
казалось, что новое правительство Аргентины откажет в
поддержке нацистскому болоту. Подобно многим другим
эсэсовцам, поспешил и Менгеле в столицу Парагвая
Асунсьон. Там по сей день правит диктатор Альфредо
Стреснер, сын кавалерийского офицера, переселенца из
Баварии. Политические взгляды Стреснера совпадали с
нацистскими, о чем говорит и его участие в организации
фашистского движения в Парагвае.
Но в Асунсьоне Менгеле не понравилось. В Буэнос-
74

Айресе он привык к легкой, приятной жизни. В сравнении
с ним столица Парагвая выглядела довольно жалко. Мен-
геле снова упаковал чемоданы и возвратился в Буэнос-
Айрес, так как выяснилось, что ему ничто не угрожает.
Со дня окончания войны минуло уже десять лет, но
никаких требований из ФРГ к Аргентине о выдаче воен-
ных преступников не поступало. Тогда Менгеле отважил-
ся поселиться под собственным именем в Виченте-Лопес
в Буэнос-Айресе. Оттуда он руководил филиалом отцов-
ской фабрики сельскохозяйственных машин в Гюнцбурге.
В 1959 г. Менгеле снова почувствовал опасность. Наци
сообщили: следственные органы ФРГ осведомлены о его
местопребывании и боннское посольство в Буэнос-Айресе
действительно ходатайствует о его выдаче.
Два полицейских направились его арестовать, но воз-
вратились ни с чем. «Он от нас ускользнул»,— утвержда-
ли они, не будучи, по-видимому, сильно этим опечалены.
Тем временем Менгеле вновь объявился в Асунсьоне.
Там он знал влиятельных немецких наци, имеющих тес-
ные связи с диктатором Стреснером. Один из них, Алек-
сандр фон Экштейн, еще и теперь важная персона в тай-
ной полиции Стреснера. Вместе с другими наци он под-
писал поручительство за Менгеле, стоившее поистине до-
роже золота. 27 ноября 1959 г., согласно правительствен-
ному указу № 809, Менгеле стал подданным Парагвая.
Получил официальное имя — Йозе, мог чувствовать себя
уверенно: разоблачение больше не угрожало ему.
С тех пор наглость Менгеле не знала границ. С новень-
ким паспортом в кармане, несмотря на имеющееся хода-
тайство о его выдаче, он возвратился в Буэнос-Айрес и
вновь приступил к делам в филиале отцовской фирмы.
Филиал в Асунсьоне возглавил новый шеф — другой под-
данный Парагвая, немец Вернер Юнг. Он был вторым по-
ручителем Менгеле у Стреснера.
Но вот в мае 1960 г. схватили Эйхмана. Менгеле бо-
ялся выйти на улицу.
75

На допросах Эйхман подтвердил, что Менгеле находил-
ся в Буэнос-Айресе, и упомянул название одного из пан-
сионов, где часто останавливались сбежавшие военные
преступники. Оперативная группа установила наблюдение
за домом. Однако тщательная проверка всех жильцов пан-
сиона установила, что Менгеле исчез.
Объявился Менгеле в Асунсьоне, вновь под защитой
Стреснера. Позднее он купил там дом, в котором намере-
вался открыть аптеку. Но и здесь его выследили. Менгеле
сбежал в Энкарнасьон, парагвайский пограничный горо-
док, где значительная часть населения либо немецкого
происхождения, либо выходцы из Германии. Излюбленным
местом встречи старых наци здесь была гостиница «Ти-
роль», владелец которой ранее был бельгийским эсэсов-
цем. Бывали здесь также Стреснер и Менгеле.
В тридцати километрах от гостиницы находилась уеди-
ненная крестьянская ферма, в которой в 1962 г. многие
месяцы скрывался Менгеле. Агенты выследили его и там.
Длительные наблюдения за домом показали, что нацист-
ского палача усиленно охраняет отряд наемников с ору-
жием и собаками. Ферма была превращена в настоящую
крепость, взять которую смогла бы штурмом только хоро-
шо вооруженная группа. Но так как агенты работали тай-
но, без поддержки органов власти, от попытки похищения
Менгеле пришлось отказаться.
В 1963 г. в результате запроса боннского посольства в
Асунсьоне было установлено, что Менгеле под именем
«доктора Йозе» практиковал в местечке Капитан-Мэца,
в нескольких километрах от своей фермы-крепости. Все
его укрытия были расположены на берегу реки Параны —
идеальное место для быстрого, в случае необходимости,
бегства.
В 1964 г. посольство ФРГ вновь возбудило ходатайство
о выдаче Менгеле. В беседе с Стреснером посол настаивал
на том, чтобы Менгеле был лишен парагвайского подданст-
ва. Это требование, заявил возмущенный Стреснер, оскор-
76

бительно для всей нации. В итоге посол был вынужден
оставить свой пост.
Годы спустя следы Менгеле вновь обнаружились в Ар-
гентине. В Эльдорадо одному бразильцу удалось снять Мен-
геле на кинопленку. Однажды он выжидал в своей маши-
не подходящий момент. Когда Менгеле, выйдя из-за угла
дома, проходил мимо, бразилец включил кинокамеру. Мен-
геле невольно повернулся лицом к объективу, заметил ло-
вушку и скрылся. Позднее эксперты установили, что на
пленку был заснят действительно Менгеле.
Летом 1977 г. два журналиста британского телевиде-
ния, неотступно идя по следам Менгеле, прибыли в Асун-
сьон. Там им удалось выйти на его ближайшее окружение,
в которое входил некий Энрике Мюллер.
Приятельнице журналистов, немке, удалось пригласить
Мюллера в ресторан. После первой рюмки они были уже
на «ты», и потекла доверительная беседа.
Потом они оказались в каком-то уютном погребке
Асунсьона. Мюллер уже здорово надрался, но его спутница
тщательно следила, чтобы его бокал не пустовал. Когда
временами красноречие Мюллера иссякало, притворщица
гладила нациста по руке ласково и ободряюще. В сумочке
у нее находился включенный магнитофон.
За ними наблюдали. Рядом за столиком, где сидели ее
коллеги, кинокамера, вмонтированная в сумку, снимала
«воркующих голубков».
— Значит, ты видел его четыре недели назад?
— Я встретил его впервые восемь лет назад... и с тех
пор видимся раз в четыре недели.
— Ты помог бы ему, если бы он к тебе обратился?
— Несомненно.
— Правда? И ты спрятал бы его в своем доме?
— Прятать его вовсе ни к чему! Дон Альфредо сказал,
он парагвайский подданный. Больше я ничего не должен
говорить.
— Итак, ему помогает Стреснер?
77

— Стреснер ему помогает? Незачем ему помогать.
Здесь другие законы.
— Но я что-то не понимаю... откуда у пего деньги? Ду-
маешь, он получает их от своей семьи?
— Ну и что? А как я получаю деньги из Германии?
Приходит чек в марках, меняю его на черном рынке, и вот
мои деньги в кармане. Никаких проблем.
— Думаешь, он получает деньги здесь от немецких
фирм?
— Идиотский вопрос! Нет! Дай Менгеле спокойно
жить!
— А что это за история с Рошманом?
— Вот теперь ты мне кажешься опасной... ты... начи-
наешь задавать дурацкие вопросы.
— Я хочу только...
— Нет, нет и нет!..
Лишь в 1979 г. с помощью генерального секретаря ООН
К. Вальдхайма в деле Менгеле удалось добиться первого
скромного успеха: Стреснер лишил убийцу парагвайско-
го подданства, ибо ему стало яснее ясного, что нет смысла
из-за одного человека все время сталкиваться с трудностя-
ми по дипломатической линии.
С той поры Менгеле непрерывно в бегах. В конце мая —
начале июня 1979 г. за ним восемь дней ходили по пятам в
Боливии, после чего он снова исчез. По некоторым дан-
ным, Менгеле под именем Вилли Карпа 20 октября 1979 г.
появился в низкоразрядной тюрьме «Либертад», где потре-
бовал от администрации и тюремных врачей особо жестоко-
го обращения с тремя узниками еврейской национальности.
Посол Уругвая в Бонне опроверг это сообщение. Одна-
ко прокуратура Франкфурта-на-Майне сочла его в такой
степени достоверным, что немедленно выдала ордер на
арест эсэсовского преступника.
Менгеле скрывается до сих пор. Будет ли он когда-либо
арестован в Южной Америке и наказан в Федеративной
78

Республике Германии за свои злодеяния? Судя по тому, ка-
кие приговоры вынес суд ФРГ в 1981 г. по делам нацистс-
ких убийц, это представляется весьма сомнительным,
На службе у Пиночета
Лишь очень немногие из нацистских преступников ока-
зались в таком положении, как злодеи Эйхман или Менге-
ле, поимки которого все настоятельнее требует мировая об-
щественность. Деятельность не одного нациста до 1945 г.
могла бы еще более успешно осуществляться в некоторых
странах Латинской Америки в пользу господствующих там
реакционных диктатур.
Одним из них был Клаус Барби. В 1935 г., в 22 года,—
шпик службы безопасности в Трире. С ноября 1942 г.—
начальник IV отдела (гестапо) в штабе охранной полиции и
СД, затем (с мая по ноябрь 1944 г.) — заместитель началь-
ника охранной полиции и СД во французском городе Лио-
не. Оттуда, из крупнейшего центра на реке Роне, он отпра-
вил в фашистские лагеря смерти 115 тысяч человек.
Но Барби не только подписывал смертные приговоры.
Он жестоко и садистски истязал свои жертвы, за что при-
обрел кровавую кличку «палача Лиона». После очередной
облавы на участников французского движения Сопротив-
ления во двор гестапо в Лионе прибыл грузовик с аресто-
ванными. Когда молодая француженка, спрыгивая с грузо-
вика, замешкалась, к ней подскочил Барби и нагайкой за-
сек до смерти. Войдя в раж, он в бешенстве орал: «Этими
руками я уничтожил французов гораздо больше, чем ты мо-
жешь себе представить».
До 1950 г. Барби спокойно и совершенно безнаказанно
проживал в Аугсбурге на Шиллерштрассе, 38, в бывшей
американской оккупационной зоне, несмотря на то, что уже
в 1947 г. во Франции был заочно приговорен к смертной
казни. В 1950 г. французский суд вызвал его для дачи сви-
детельских показаний по делу другого нацистского пре-
79

ступника. Но выезд Барби не был разрешен шефом ЦРУ
США Алленом Даллесом на том основании, что «его при-
сутствие в Аугсбурге необходимо для защиты интересов
США». Кстати, он являлся тогда штатным сотрудником
ЦРУ.
И все же у Барби земля горела под ногами. Объедине-
ние лиц, преследовавшихся при нацизме, настойчиво тре-
бовало от властей привлечения преступника к ответствен-
ности. Тем не менее через Международный Красный Крест
ему удалось получить паспорт на имя беженца Клауса Аль-
тмана, a ODESSA по своим тайным каналам переправила
его в Южную Америку. В 1957 г. он стал подданным Бо-
ливии.
Среди нацистов — владельцев крупных капиталов Бар-
би, очевидно, пользовался полным доверием. Вскоре у него
появилось достаточно средств для организации Боливий-
ской транспортной морской компании. Солидная вывеска
прикрывала ее «специфические дела»: тайную поставку
оружия готовящим путч южноамериканским генералам.
Спустя 21 год фирма расширила поле своей деятельности,
включив в него Европу и Ближний Восток, поставку ору-
жия из Бельгии в Израиль.
В Боливии у Барби были прочные позиции, тесные свя-
зи с крупными нацистами, прежде всего с эсэсовцем Фрид-
рихом Швендом, некогда большим специалистом по контра-
банде и изготовлению фальшивых денег. Он был неуязвим.
Даже когда в 1973 г. Барби, Швенд и Менгеле были запо-
дозрены в том, что в Лиме (Перу) они убили мультимилли-
онера, владельца, как и Барби, «транспортного» предприя-
тия, его положение в Боливии ничуть не пошатнулось. Его
фирма процветала и преуспевала.
Апрель 1980 г. Через австрийское государственное пред-
приятие, изготовляющее оружие и боеприпасы, была так
ловко провернута грандиозная сделка, что общественность
80

узнала о ней лишь постфактум. 100 австрийских танков —
одна из лучших промышленных продукций Австрии —
были обнаружены в Боливии. Посредником сделки был
назван не кто иной, как Клаус Барби.
Несколько месяцев спустя в Боливии во время прези-
дентских выборов реакционная часть военных совершила
переворот с целью не допустить создания правительства ле-
вой оппозиции. В столицу вошли войска и именно те самые
новенькие, с конвейера, танки. Подвалы боливийской поли-
ции переполнились заключенными. Постоянным гостем
главного полицейского управления в Ла-Пасе был Клаус
Барби-Альтман. Он вновь оказался нужным человеком.
Требования Франции о выдаче Барби Боливия всегда
отклоняла. В 1975 г. Верховный суд в Ла-Пасе даже за-
явил, что Барби всего лишь «выполнял, как немец, свой
патриотический долг». В ФРГ многочисленные начатые по
его делу расследования были приостановлены, никто в за-
падном мире не пошевельнул и пальцем, чтобы поддержать
усилия Франции, требовавшей выдачи преступника.
В 1981 г. широко распространился слух о гибели Барби в
автомобильной катастрофе. Но в действительности погиб
сын Барби. Его смерть семья использовала для того, чтобы
«избавить» отца от дальнейших преследований 1.
И другие эсэсовцы получили возможность продолжать в
Южной Америке свои кровавые дела. Один из них — Валь-
тер Юлиус Рауф, изобретатель «душегубок», разыскивав-
1 В начале февраля 1983 г. Клаус Барби-Альтман был выдан
Франции боливийским правительством и с тех пор находится за
решеткой. Французские власти ведут расследование его дела. Но у
преступника есть покровители, как в свое время нашлись «добро-
хоты» — укрыватели. Годами пользовались услугами «палача Лио-
на» американские власти — он был платным агентом ЦРУ. Нару-
шая Потсдамские соглашения, власти США еще с конца 40-х го-
дов свели па нет преследования военных нацистских преступников
за совершенные ими злодеяния. Готовясь к новой войне, Вашинг-
тон собирал рать и в помощь привлекал недобитых нацистов.
81

шийся органами юстиции ФРГ по обвинению в убийстве
сотен тысяч мирных жителей.
Штандартенфюрер СС Рауф начал карьеру в 1924 г.,
когда, получив аттестат зрелости, готовился к службе в ка-
честве офицера германского военно-морского флота. Тогда
он познакомился со своим будущим шефом и покровителем
Райнхардом Гейдрихом, возглавлявшим на протяжении
многих лет главное управление имперской безопасности
гитлеровской Германии.
Есть кое-что общее в биографии этих эсэсовцев: оба не
только начали карьеру в качестве офицеров военно-мор-
ского флота, но и вынуждены были прервать ее. Обоих
уличили в «нарушении супружеской верности» — преступ-
лении, которое наряду с гомосексуализмом «порядочный
немецкий офицер» не мог себе позволить.
В 1937—1939 гг. Рауф активно участвовал в подавле-
нии демократических сил. Он находился в Испании в со-
ставе немецко-фашистского экспедиционного корпуса ле-
гиона «Кондор», оказавшего генералу Франко решающую
помощь в удушении Испанской республики. В 1939 г. при
вторжении нацистского вермахта в Польшу Рауф тоже
здесь, в составе специальной оперативной группы СД по
истреблению еврейского населения Польши.
В апреле 1941 г., за два месяца до нападения гитлеров-
ской Германии на Советский Союз, Рауф уже оберштурм-
баннфюрер и группенляйтер РСХА. Под его руководством
и на основе его «идеи» были сконструированы и выпуска-
лись передвижные газовые камеры, «душегубки», в кото-
рых люди умерщвлялись выхлопными газами от мотора.
В этих автомашинах гитлеровцы уничтожили огромное
число советских людей различных национальностей.
В 1942 г. Рауф в качестве начальника оперативной
группы СД в танковых войсках армии Роммеля напра-
вился в Тунис, в 1943 г. он — начальник охранной по-
лиции в Милане. Здесь в 1945 г. попал в плен к амери-
канцам.
82

Уже в июне 1945 г. заключенному Рауфу удается из
лагеря установить контакт с тайной организацией и епис-
копом Худалом. Епископ позаботился о том, чтобы Рауф
оказался на свободе. После кратковременной поездки на
Ближний Восток, где многие эсэсовцы служили наемника-
ми у шейхов и диктаторов ряда государств, Рауф подви-
зался в качестве связного «Тайной помощи».
В октябре 1949 г. он вновь в Италии, у Худала. Затем
через Южную Африку направился в Боливию, оттуда в
Чили — и исчез.
Объявился он в 1955 г., представив в финансовые ор-
ганы Дюссельдорфа безграничное по наглости заявление
об установлении ему пенсии. Скрывающийся от суда убий-
ца желал досрочно стать пенсионером. Соответствующим
органам ФРГ потребовалось шесть долгих лет, чтобы на-
править правительству Чили просьбу о выдаче преступни-
ка. Впрочем, куда проще было решить эту задачу у себя
в стране: в 1960 г. Рауф посетил выставку импортной тех-
ники, организованную в Ганновере.
В Чили ходатайство из Бонна как будто возымело дей-
ствие: Рауфа арестовали. Много месяцев его делом зани-
мался Верховный суд страны. Боннское посольство в Чили
снабдило Рауфа свидетельством о его примерном поведе-
нии. В этом не было ничего удивительного, если учесть,
что тогдашним послом в Сантьяго-де-Чили являлся быв-
ший член нацистской партии.
Рауф не долго трясся от страха. Генеральный проку-
рор Чили взял верх над председателем Верховного суда,
и... Рауфа не выдали. Он вышел на свободу и стал рабо-
тать в дирекции рыбозавода в Пуэрто-Порсевире.
«Звездный час» Рауфа наступил в 1973 г., когда воен-
но-фашистская клика во главе с Пиночетом свергла демо-
кратическое правительство С. Альенде. Военной хунте по-
зарез нужна была надежная и хорошо организованная тай-
ная полиция. Слишком многие были недовольны тем, что
хунта силой захватила власть, слишком велик был размах
83

демократического движения в стране, и одним ударом с
антифашистской оппозицией справиться было нельзя.
После переворота стала действовать новая организация
DINA — точная копия гестапо. Один из активных ее соз-
дателей — Вальтер Рауф. Яростно ненавидящий все, хотя
бы отдаленно, напоминающее демократию и прогресс, он,
как и Барби, охотно включался в активную деятельность
везде, где совершались злодеяния. Многие чилийские про-
тивники хунты, которым удалось бежать за границу, рас-
сказывают, что Рауф лично допрашивал многих заклю-
ченных. Проживал он на юге Чили в городе Пунта-Аре-
нас 1.
Адъютант Геббельса
24 марта 1975 г. Государственный переворот в Арген-
тине. Снова в одной из стран Южной Америки насильст-
венно прегражден путь к демократии и прогрессу.
В Аргентине ликовали не только крупные латифундис-
ты, из сыновей которых в значительной мере был сформи-
рован офицерский корпус армии. Эти молодые военные,
получившие, как правило, образование в США, вниматель-
но следили за тем, чтобы демократическое движение в
стране было минимальным. Вместе с крупными «волками»
правой прессы в Буэнос-Айресе ликовала также неболь-
шая газетенка, выходившая на немецком языке. После
переворота, обращаясь к читателям, она писала:
«24 марта, когда у нас столь многое изменилось, в ре-
дакции непрерывно звонил телефон. Среди многих желав-
ших узнать, действительно ли... в самом ли деле наконец...
почему до сих пор не арестовано то или другое лицо... ока-
зался один приятный женский голос, начавший с вопроса,
говорим ли мы по-английски. Мы говорим по-английски,
1 По сообщению телеграфного агентства из Сантьяго в мае
1984 г., военный нацистский преступник В. Рауф умер от рака лег-
ких в возрасте 78 лет.— См.: Известия, 1984, 15 мая.
84

но на ее вопрос ответили отрицательно. Не говорим ли мы
на каком-либо другом языке, кроме испанского? Да, на
немецком. Тогда чудесно, услышали мы в ответ, говорят
из [Западного] Берлина. Это был звонок из дружественной
редакции, получившей первые сведения о событиях в Ар-
гентине и желавшей узнать у нас некоторые подробности».
То, на что трусливо и двусмысленно намекала газета
многоточиями, в другом месте она именовала «полным на-
дежды вздохом облегчения». Ибо арестована была не на-
цистская мафия Аргентины — тюрьмы были переполнены
коммунистами, социал-демократами, профсоюзными акти-
вистами, либералами, журналистами, депутатами парла-
мента.
Об упомянутом «вздохе облегчения» читатели прочли
в газете «Голос Ла-Платы», а удовлетворение и плохо
скрытую радость по поводу последних событий высказал
на ее страницах главный редактор Вилфред фон Офен.
Офен не служил ни в гестапо, ни в войсках СС. Но он
был и остается убежденным нацистом. Его специаль-
ность — пропаганда. Начал военным корреспондентом, на-
ходясь при частях легиона «Кондор» и гитлеровского вер-
махта. Вскоре стал известен как автор книг «С Польшей
покончено!», «Танки фон Клейста на Балканах. Воспоми-
нания очевидца». В его «произведениях» всячески возве-
личивалась нацистская политика экспансии и массового
истребления людей.
«Талант» Офена вскоре был замечен — он стал личным
адъютантом Геббельса.
По окончании войны Офен объявился под чужой фа-
милией в Шлезвиг-Гольштейне, где служил переводчиком
и заведовал картотекой в английской оккупационной зоне.
Вечерами «творил» военные мемуары. Считал, что призван
поведать потомкам: нацисты одержали бы «окончатель-
ную победу», не будь государственный аппарат так засо-
рен посредственными руководителями и ни на что не год-
ными работниками. В предисловии к мемуарам он делился
85

мыслями «о деле, которому служил с полной отдачей сил».
Несмотря на доказанность существования гитлеровских
лагерей массового уничтожения, несмотря на руины, в ко-
торых лежали немецкие города, Офен фанатически твер-
дил: «Однако все, о чем узнала мировая общественность,
не может отнять у меня сознания, что я действовал пол-
ный веры в правоту своего дела, отдавая ему все свои
силы».
Ему помогли тайно переправить рукопись в Аргенти-
ну, где в 1949 г. она вышла в Альбрехт Дюрер-Ферлаг
под заглавием «С Геббельсом до конца». В этом же изда-
тельстве печатался неонацистский журнал «Дер вег»
(«Путь»). В ФРГ он имел 16 тысяч постоянных подпис-
чиков.
Везде, где только можно было безнаказанно напеча-
тать нацистский пасквиль, там обязательно проявлял себя
фон Офен — в конечном счете надо было показаться в ка-
честве преемника министра пропаганды рейха, хотя тако-
го поста в ФРГ не было.
В конце марта 1950 г. Офен явился в уголовную поли-
цию Ноймюнстера, где раскрыл свое подлинное имя. Он
признался, что имя «Вилли Оэм» присвоил для маскиров-
ки. Полицейские не удивились. Им был известен указ
канцлера Аденауэра об амнистии, гарантировавший всем
бывшим нацистам безнаказанность, если они до 31 марта
1950 г. сообщат полиции, что фамилии, под которыми до
сих пор проживали, вымышленные.
— Кто же вы на самом деле? — спросили полицей-
ские.
— «Оэм» мой литературный псевдоним. Он есть и в
моем паспорте, под ним я до 1945 г. значился в союзе не-
мецкой прессы рейха. В действительности же я Вилфред
фон Офен.— И дерзко добавил: — Уголовных преступле-
ний я не совершал.
Доверие, которое он питал к властям ФРГ, полностью
оправдалось. Офен получил свидетельство о денацифика-
86

ции, был признан непричастным к совершенным нациста-
ми преступлениям и не понес никакого наказания. Игра
в прятки была более ни к чему, ничто уже не мешало
дальнейшей успешной карьере и выступлениям на об-
щественном поприще.
Может быть, власти не знали о подлинной роли Офена
в нацистском движении? Или тот пытался в какой-то мере
скрыть свое прошлое? Ничего подобного. Напротив, Офен
кичился своими заслугами перед немецким фашизмом.
6 апреля 1950 г.,. спустя всего несколько дней после визита
в уголовную полицию, в журнале «Шпигель» было опуб-
ликовано пространное письмо фон Офена по поводу напе-
чатанных в «Шпигеле» материалов о покушении на
Гитлера 20 июля 1944 г. «К тому, что уже было сказано,
я как бывший личный представитель Геббельса по делам
печати мог бы еще многое добавить»,— интриговал чита-
телей фон Офен.
«Прусские традиции» в Аргентине
На редакторов журнала «Шпигель» эти слова Офена
произвели впечатление, и его приняли на работу в ганно-
верское отделение редакции. Прошлое нового «коллеги»
никого не смущало. В конечном счете и органы, прово-
дившие денацификацию, потеряли к нему интерес. Когда
журналу потребовался корреспондент в Южной Америке,
фон Офен предложил свои услуги. Тем самым он добился
цели на первом же этапе своей послевоенной карьеры.
Будучи недосягаемым для властей ФРГ, он мог вновь за-
няться пропагандой: наци-эмигрантов заставить придер-
живаться правильной, с его точки зрения, политической
линии, а в самой ФРГ вербовать сторонников из среды
подрастающего поколения.
Эту цель преследовала также основанная фон Офеном
в Буэнос-Айресе газета «Голос Ла-Платы». Вскоре он стал
главным редактором нацистской газеты «Фрайе прессе» в
87

Аргентине, а потому впредь был не только доверенным ли-
цом Адольфа Эйхмана, но и желанным гостем аргентин-
ской верхушки или на торжественных приемах у параг-
вайского диктатора Стреснера. Когда в 1964 г. в Аргенти-
ну с государственным визитом прибыл канцлер ФРГ, на
банкет в его честь был приглашен и фон Офен. Кстати,
именно там он познакомился с крупнейшим в ФРГ бан-
киром Германом Йозефом Абсом.
В один из ноябрьских дней 1975 г., за четыре месяца
до переворота, совершенного аргентинской военщиной,
67 аргентинских офицеров — выпускников военной акаде-
мии выстроились в парадной форме перед фотокамерой.
Горделиво позировали они перед фотоаппаратом: экза-
мены сданы, теперь им обеспечены успешная военная
или дипломатическая карьера, высшие посты. Такое
фото в изящной рамке над диваном в гостиной соб-
ственного дома всегда будет навевать приятные воспоми-
нания.
Групповой портрет был снят, пленка проявлена, фото-
графии размножены и вручены всем офицерам, один из
которых передал ее фон Офену. Тут же она была опубли-
кована в «Голосе Ла-Платы».
Было, правда, одно обстоятельство, так, пустячное, но
оказалось, что только на первый взгляд. Учебный курс
офицеры проходили вовсе не в Аргентине, а за многие ты-
сячи морских миль от Буэнос-Айреса, в другом крупном
портовом городе, а именно в Гамбурге, в военной акаде-
мии высшего командного состава бундесвера.
Вел курс бригадный генерал бундесвера Комосса (впо-
следствии руководитель военной контрразведки ФРГ). На
фотографии рядом с ним — начальник академии генерал-
майор Вагеманн, начальник аргентинской военной акаде-
мии и аргентинские посол и военный атташе в Бонне. Ка-
залось, нельзя было лучше продемонстрировать тесное
сотрудничество между бундесвером, обязавшимся «защи-
щать принципы демократии», и реакционными генерала-
88

ми, очень скоро организовавшими насильственный пере-
ворот.
Нет, оказывается, можно. Начальник аргентинской
военной академии полковник Освальдо Рейнозо подарил
генералам бундесвера аргентинский военный флаг и вы-
ступил с обстоятельной благодарственной речью, в которой
не преминул сказать:
«Для нас большая честь находиться здесь, ибо уже
на протяжении почти столетия здесь получают образова-
ние наши офицеры. Мы хотим выразить особое чувство
благодарности за то, что могли воспринять славные тради-
ции прусской армии, а сегодня — бундесвера, преданность
делу и готовность к решительным действиям...»
Спустя 120 дней, 24 марта 1976 г., мир убедился, на-
сколько глубоко были восприняты прусские традиции бун-
десвера. Сначала, совершив государственный переворот,
генералы продемонстрировали «готовность к решительным
действиям», затем в камерах пыток — «преданность
делу»...
14 декабря того же года в Буэнос-Айресе произошли
поистине загадочные события, заставившие фон Офена
спасаться бегством. По его утверждению, издатель газе-
ты «Голос Ла-Платы» «в оживленном предместье Буэнос-
Айреса был похищен среди бела дня террористами и те-
перь, очень возможно, уже убит». Сначала фон Офен по-
требовал от военной диктатуры гарантий безопасности.
Но, получив отказ, приостановил выпуск газеты и с же-
ной и одним из сыновей поспешил покинуть Буэнос-Ай-
рес, чтобы, по его словам, «избежать той же участи».
Через четыре месяца, в апреле 1977 г., на первой стра-
нице нацистской газеты «Дойче националь-цайтунг» было
опубликовано письмо за подписью фон Офена. Оно было
напечатано под воспроизведенным газетой заголовком
«Голоса Ла-Платы» и адресовано «уважаемым читате-
лям «Голоса Ла-Платы» в Южной Америке и во всем
мире». Этот номер «Дойче националь-цайтунг» был разо-
89

слан всем подписчикам «Голоса Ла-Платы». Вилфред
фон Офен рекомендовал им подписаться теперь на «Дой-
че националь-цайтунг». «С ее издателем, господином Гер-
хардом Фреем, меня давно связывают узы дружбы и со-
трудничества. Его газета в духе нашей политической линии,
в ней вы найдете статьи за подписью «ф.О.».
С той поры издатель Герхард Фрей регулярно печа-
тает антикоммунистические статьи фон Офена размером
порой в целую газетную полосу. «Все мы знаем губитель-
ные последствия ведущейся пропаганды,— разглагольст-
вовал в одной из них нацист.— Высококультурные белые
нации идут на убыль, их население, численность которого
все более сокращается, лишается значительной части
своего национального дохода, которую отдает в виде так
называемой помощи слаборазвитым странам, в резуль-
тате чего черные в Африке и другие слаборазвитые наро-
ды производят на свет все большее количество детей.
Призванной к руководству элите еще никогда так дерзко
и нагло не навязывали столь самоубийственный обман».
По духу и стилю они очень напоминают оголтелую про-
паганду его «учителя» Геббельса.
Свои «истины» фон Офен изрекает не только на стра-
ницах «Дойче националь-цайтунг», но и в регулярно вы-
ходящем журнале «Германия: история и современность»,
издающемся правоконсервативным Тюбингер-Граберт-
Ферлаг. Главный редактор журнала — Вилфред фон
Офен. Издательство выпустило также новый тираж днев-
ников фон Офена и его книги «Гитлер и гражданская
война в Испании». В качестве «единственного спасения
от социалистического потопа» издательство всячески ре-
комендует, превознося, «произведения» фон Офена, быв-
шей руководительницы гитлеровского женского движения
Гертруды Шольц-Клинк, Франца-Йозефа Штрауса.
90

Место встречи — аэропорт
22 сентября 1977 г. по центральной магистрали Буэ-
нос-Айреса, как всегда непрерывным потоком, колонной
в 12 рядов, мчались автомобили. Большие куранты «Анг-
лийской башни» на площади Ретиро пробили полные
часы. Из центра города выбралась машина, миновала
парк «Палермо» и вышла наконец на великолепную ули-
цу Сан-Мартин. Свернув на кольцевую автостраду Гене-
рал Пац, машина минут через двадцать оказалась на
трассе, ведущей к крупнейшему аэропорту мира Эцейца,
расположенному в 32 километрах от центра города.
Фон Офен вошел в здание аэропорта. Здесь в строго
охраняемом помещении должна состояться его встреча с
председателем партии ХСС Францем-Йозефом Штраусом,
который возвращался в ФРГ из Сантьяго. Чиновники
проверили документы фон Офена и пропустили бывшего
личного адъютанта Геббельса к Штраусу.
Из письма фон Офена из Буэнос-Айреса от июля
1980 г.:
«В качестве корреспондента «Дойче националь-цай-
тунг», издающейся в Мюнхене, я беседовал со Штраусом
и сопровождающими его лицами о Чили, о впечатлениях
Штрауса, которые были охарактеризованы как позитив-
ные. В самых общих чертах было констатировано, что
«мы не всегда единодушны во мнениях». Я могу назвать
важнейшие пункты, по которым у моей газеты имеются
расхождения со Штраусом, хотя тогда они и не были
сформулированы. Это — признание исключительной вины
Германии в развязывании второй мировой войны, спра-
ведливость выплат репараций Израилю, продолжение
процессов над нацистскими военными преступниками,
отношение к восточным договорам, тайные поставки Из-
раилю оружия на сумму пять миллиардов марок (в быт-
ность Штрауса военным министром) и тем самым вмеша-
тельство в войну, до которой нам нет дела».
91

Среди прочего фон Офен сообщил в письме, что имен-
но Штраус на протяжении десятилетий выступал за пол-
ную амнистию нацистских преступников.
«Беседа со Штраусом и представителями «Фонда
Ханса Зайделя» (ХСС) была настолько интересной, что я
спросил Штрауса, не согласится ли он написать неболь-
шую статью об этом в «Дойче националь-цайтунг». Он
выразил согласие, подчеркнув, однако, что политические
взгляды его и доктора Фрея не совпадают. Я ответил, что
все будет сделано на основе взаимности, и поместил в
газете известную вам заметку»,— сообщал фон Офен.
Что касается упомянутой заметки, то речь шла о неболь-
шой статье, опубликованной 9 декабря 1977 г. в «Дойче
националь-цайтунг» под заголовком «Непрерывный огонь
по Штраусу». Об этой встрече рассказал антифашистский
еженедельник «Тат» и, как иронически заметил фон
Офен, «сделал из этого сенсацию с заголовком на всю
полосу. Штраус должен был с этим считаться и всячески
пытался укрепить свой авторитет в лагере национали-
стов. Он не только подписал автограф на своей книге,
вышедшей в моем переводе, но в присутствии посла ФРГ,
взиравшего на это с кислой миной, добавил еще и сердеч-
ное посвящение».
Имеется в виду сочинение Штрауса «Вызов и ответ»,
опубликованное в 1968 г. в штутгартском Зеевальд-Фер-
лаг. Издатель Зеевальд, бывший офицер генерального
штаба вермахта, выпустил на книжный рынок много пи-
саний Штрауса, но эта пришлась особенно по вкусу быв-
шему адъютанту Геббельса. В ней содержались размыш-
ления реваншиста по поводу «коммунистической опасно-
сти». Через год после ее выхода издательство Лосада в
Буэнос-Айресе опубликовало ее перевод на испанский
язык, закрепив за собой право на издание во всей Латин-
ской Америке, а также в Испании. Переводчиком был не
кто иной, как фон Офен.
92

В 1968 г. канцлером ФРГ был Кизингер, в прошлом,
так сказать, коллега фон Офена. Член нацистской партии
Кизингер отвечал в нацистском министерстве иностран-
ных дел за всю фашистскую радиопропаганду, ведущую-
ся на заграницу. Будучи доверенным лицом Геббельса,
он часто посещал министерство пропаганды. Так что же,
Офен, нынешний пропагандист нацизма, не мог переве-
сти книгу Штрауса и имя его не могло стоять рядом с
именем автора? Фон Офен давно уже был к услугам ХСС,
являясь, в частности, постоянным корреспондентом
«Мюнхенер меркур», органа ХСС, в Аргентине.
Вскоре после того, как из Буэнос-Айреса пришло
письмо фон Офена, предстояли выборы в бундестаг. Офен
знал, как ему следует вести себя по отношению к канди-
дату в канцлеры от ХДС/ХСС,— проявлять максимум
сдержанности. Поэтому он писал, что у него со Штрау-
сом весьма поверхностные связи. Кроме того, наличие
общих взглядов он усматривает «до известной степени
лишь в том, что касается марксизма, особенно его мос-
ковской [!] модели». Попытка Офена отмежеваться была
слишком очевидной.
Офен агитирует не только печатным словом. Он пере-
секает вдоль и поперек континенты, чтобы снабдить ста-
рых наци новейшей информацией. В этом ему очень по-
могают его тесные связи с фашистскими организациями
в США, Канаде и других странах.
Главное внимание нацист уделяет ФРГ. Его доклады,
«украшенные» воспоминаниями о лично пережитом, наци
встречают с горячим одобрением.
«Коршун» Восточного фронта
Блестящую послевоенную карьеру в Южной Америке
сделал некто, не состоявший на службе ни в РСХА, ни в
СС. В качестве символа новой политической обстановки
в ФРГ нацистам необходим был кто-то из старых кадров,
93

которого не надо было бы перелицовывать из эсэсовского
убийцы в обычного солдата.
Такую фигуру уже создали Гитлер и нацистская про-
паганда, перья борзописцев, глотка Геббельса и фон Офен.
Крупные заголовки фашистских газет и восторженные
корреспонденции сделали его «орлом Восточного фронта»,
фюрер наградил его, одного из немногих, «Рыцарским
крестом» — высшей степенью ордена «Железный крест» —
с золотой дубовой ветвью, мечами и бриллиантами. Эрих
Кернмайр назвал его в «Дойче националь-цайтунг» «бес-
смертным героем Германии».
Речь идет о полковнике Гансе Ульрихе Руделе.
Рудель, сын священника, родом из Верхней Силе-
зии. В 1936 г., двадцати лет, добровольно пошел слу-
жить в нацистский воздушный флот. Мечтал летать на
пикирующих бомбардировщиках, тех, что, подобно кор-
шуну, камнем падают вниз на беззащитную жертву,
мечтал сбрасывать на бреющем полете смертоносные
бомбы.
О начале его жизненного пути рассказывают по-раз-
ному. По одной версии, высказанной в помпезном изда-
нии в честь этого нацистского «героя», он в 1938—1939 гг.
учился на штурмана в летной школе в Хильдесхайме. По
другим данным, Рудель в эти годы в составе легиона
«Кондор» свирепствовал против национально-революци-
онных сил республиканской Испании.
В немецкой военной истории есть немало одиозных
фигур, преподносимых молодежи ФРГ в качестве «прото-
типа героя».
Во время первой мировой войны это, например, лей-
тенант пехоты Эрнст Юнгер. Кровавые ужасы войны при-
вели его в восторг. Его «подвиги» были отмечены высшим
прусским орденом «За заслуги». В романе «Стальные гро-
зы» Юнгер прославил войну и нарисовал образ «идеаль-
ного героя». Варварская резня изображалась им как му-
жественный «доблестный поединок», массовое убийство
94

с помощью совершенной техники — как «спортивное ис-
пытание» солдата.
Однако Руделю и ему подобным не нужны были «ге-
роические образы», чтобы оправдать свои злодеяния. Вы-
стрелить, убить — что может быть проще! Важна цель,
она оправдывает средства. В эскадрилье его характери-
зовали как «очень холодного, резкого, необщительного и
лишенного чувства юмора». Он был фанатически предан
национал-социалистским идеям, не допуская и тени кри-
тического отношения к ним.
Понятно, почему Гитлер наградил Руделя обоймой ор-
денов. Понятно, почему Рудель был желанным гостем в
доме матерого нациста Геббельса. В новогоднюю ночь
1944 г., когда голодные немецкие солдаты мерзли в око-
пах, Рудель веселился у горящего камина на вечеринке
у Геббельса. Летели в потолок пробки шампанского, на-
полнялись бокалы, чокались гости, и среди них — Вил-
фред фон Офен. Здесь скрепились его отношения с Ру-
делем, которые продолжались и после войны.
Карьере Руделя, командира суперэскадрильи «Иммель-
ман», пришел конец 8 мая 1945 г. Спасаясь от возмездия,
Рудель бежал на запад к американцам. Главное — не по-
пасть в плен советским войскам, ибо кровавых следов от
зверств убийц с воздуха не сосчитать было на огромном
пространстве между Ленинградом и Крымом.
В мемуарах Рудель назвал это поспешное бегство в
Китцинген «блестящим воинским подвигом». Что же было
на самом деле? 27 июня 1953 г. гамбургский еженедель-
ник «Ди цайт» писал: «Рудель улетел на последнем са-
молете и сдался в плен американцам. Весь наземный об-
служивающий персонал аэродрома он бросил на произвол
судьбы. Впоследствии, оправдываясь, он ссылался на то,
что генерал Шернер приказал спасать машины».
Однако о «спасении» машин не могло быть и речи. На
авиабазе в Китцингене самолеты эскадрильи приземля-
лись так, что выходили из строя, причем делалось это
95

преднамеренно — ни одна исправная машина не должна
была достаться американской армии. А «воинский под-
виг» был не чем иным, как спасением собственной шку-
ры. Такова оборотная сторона легенды о «герое», создан-
ной вокруг Руделя нацистской пропагандой.
В середине апреля 1946 г. Рудель и другие были от-
пущены на свободу. В то время как сотни тысяч немецких
солдат еще находились в плену, асы из «Иммельман» уже
делали свою послевоенную карьеру. Начали они с транс-
портной конторы в городе Кесфельд в Вестфалии.
«Первые крупные заказы стекольной промышленно-
сти,— писал Рудель,— из Вестфалии намеренно направ-
лялись прежде всего в Южную Германию, другие рей-
сы — на север британской зоны». Было ли случайностью,
что Рудель точно указал здесь главное направление марш-
рута «оси Б—Б» организации ODESSA, называя его «но-
вой ареной действий эскадрильи «Иммельман»?
Через несколько лет генеральный прокурор ФРГ на-
чал против Руделя дознание по подозрению в тайном за-
говоре. Как видно из архивных материалов, полковник
нацистских. ВВС «отрицал оказание им крупным наци-
стам какой-либо помощи в организации бегства».
В 1960 г. прокуратура ФРГ была, по всей видимости,
полностью удовлетворена этим объяснением. Мы же хо-
тим вернуться к фотографии, сделанной на борту паро-
хода, где бежавший в Аргентину Эйхман заснят с двумя
господами.
Много раз мы внимательно разглядывали лица двух
незнакомцев. Особенно интересовал нас человек, стоя-
щий справа от Эйхмана. Так как он был без головного
убора, можно было хорошо рассмотреть форму его голо-
вы, благодаря короткой стрижке ясно видно было слегка
оттопыренное левое ухо. Легкая тень падала на глаза и
правую сторону лба, но это не мешало разобрать черты
лица.
Еще и еще раз обращались мы к фотографии. Улавли-
96

валось определенное сходство с кем-то, но пока это было
лишь подозрение. Мы раздобыли различные иллюстриро-
ванные альбомы, опубликованные в прессе снимки, рас-
сматривали, сличали и сравнивали с фотографиями спут-
ников Эйхмана.
В самом деле, сходство прояснялось и поражало. Один
из спутников Эйхмана был похож на Руделя.
Но доказательств у нас не было. Их должен был пре-
доставить нам сам Рудель. Но как? Под каким-нибудь
предлогом посетить его, представиться вымышленным
именем, как Поморин однажды это успешно уже проде-
лал? Но вряд ли удастся поймать Руделя на ту же удочку.
В конечном счете родилось следующее письмо, кото-
рое за подписью одного нашего знакомого и с указанием
его адреса мы направили Руделю:
«Глубокоуважаемый, дорогой господин полковник!
Мы, группа старых зенитчиков, поспорили между со-
бой, и только Вы можете разрешить наш спор. Один из
нас принес старую газету и показал фото, копию которого
я прилагаю. Он утверждает, что на снимке изображены
Вы, господин полковник, и я с ним согласен. Ибо я еще
хорошо помню Ваши фотографии, опубликованные в доб-
рое старое время.
Глубокоуважаемый господин полковник, мы заключи-
ли пари на ящик шампанского, утверждая, что правы мы.
Пожалуйста, сообщите нам, кто же выиграл шампанское.
Я особенно буду Вам благодарен, если Вы пришлете нам
еще одно Ваше фото с автографом.
Сердечный привет от всех нас.
С уважением...».
С волнением ожидали мы ответа. Не была ли наша
«липа» слишком грубо сработана? Или письмо оказалось
написанным в тоне, который должен был понравиться
бывшему «герою»?
Через неделю пришел ответ на специальном бланке со
штампом отправителя — стилизованным золотым дубо-
97

вым листом с скрещенными мечами и сверкающими блест-
ками на острие.
«Дорогой господин...— писал Рудель,— фото имеет
тень [!] некоторого сходства, но я сам не могу сказать,
что именно такая фотография была опубликована в га-
зете. Итак, я сказал бы: результат вашего спора — ничья!
31 марта я вновь на длительное время уезжаю в Южную
Америку. Сердечный привет всем, ваш...»
В первое мгновение мы были разочарованы — ответ
не содержал ни «да», ни «нет». Но потом мы обратили
внимание на некоторые нюансы, которых вначале не за-
метили. Рудель не мог сказать, что именно такая фото-
графия была опубликована в газете. Но «такая» действи-
тельно не была опубликована, ибо мы послали ему газет-
ную вырезку с фотографией лишь одного похожего на
него человека. Знал ли Рудель эту фотографию, которая
среди прочих появилась в «Шпигеле»?
Кроме того, почему совершенно незнакомым ему «зе-
нитчикам» он сообщил о том, что вновь на длительное
время уезжает в Южную Америку? Не было ли это наме-
ком на то, о чем в свое время свидетельствовала целая,
а не урезанная сейчас фотография: на бегство Эйхмана в
Аргентину в сопровождении двух надежных охранников?
Во всяком случае ответное письмо Руделя не было
опровержением. Бесспорным было и другое: в Кесфельде
Рудель занимался не только транспортировкой «стеколь-
ной продукции». Мы узнали об этом позже, когда после
обсуждения с читателями первого издания книги «Тай-
ные каналы» зашли в ресторан. К нам обратилась моло-
дая женщина:
— О Руделе мне еще кое-что известно...
— Каким образом?
— Очень просто,— она улыбнулась,— мой дядя слу-
жил в эскадрилье «Иммельман». Он еще и сегодня рас-
сказывает о своих «героических» подвигах.
— Не могла бы ты его кое о чем расспросить?
98

Она кивнула:
— Охотно. Надеюсь, он ничего не заподозрит, когда я
вдруг проявлю интерес к его бывшему шефу.
Так мы узнали, что в 1947 г., соблюдая все меры предо-
сторожности, Рудель собрал «иммельманцев» на встречу
в Дюссельдорфе. Приглашения рассылались не по почте,
контролируемой западными оккупационными властями, а
передавались от одного к другому, по всем правилам
конспирации. Рудель прибыл в длинном, до пят, пальто,
темных очках, поля шляпы наполовину закрывали его
лицо. Весь этот маскарад должен был скрыть его от глаз
англичан, которые охотились за ним, впрочем не очень
усердно.
Рудель предложил уцелевшим асам вместе удрать в
Латинскую Америку, обещая «златые горы». Огромней-
шие связи, убеждал он, гарантируют семьям и им самим
обеспеченность и надежность. Многим из присутствовав-
ших казалось тогда, что им обещают рай.
В те годы аргентинской диктатуре для упрочения сво-
ей власти требовался мощный, боеспособный воздушный
флот. Кроме того, полковник Рудель полагал, что в Ар-
гентине ему кое-чем обязаны. Как сообщала 13 октября
1953 г. газета «Лё популэр де Пари», «в 1944 г. Рудель со-
вершил поездку в Буэнос-Айрес, чтобы дополнительно
разместить там капиталы».
В 1948 г. часть «иммельманцев» направилась по «мо-
настырскому пути». Однако щедро раздаваемые Руделем
обещания коснулись далеко не всех. В числе других не
уехала жена Руделя, уроженка Кесфельда. О ней, как и
о двух сыновьях, он мало заботился и не поддерживал их
сколько-нибудь существенно в материальном отношении.
Когда об этом стало широко известно в Кесфельде, ге-
роический ореол, который так охотно и умело создавал
вокруг своего имени Рудель, потускнел.
1951 год. Аргентинские ВВС укреплялись наци-конст-
рукторами, пилотами, современным оружием. Были со-
99

вершены первые испытательные полеты новейших истре-
бителей. Немецкая колония в Кордове к тому времени
разрослась. У Руделя работали 62 специалиста заводов
Фокке-Вульфа, Мессершмитта, Дорнье и «Даймлер-Бенц».
Чем еще занимался Рудель в Аргентине? В мемуарах
он писал об этом весьма туманно: «теннисом», «альпи-
низмом». Мемуары издал в Альбрехт Дюрер-Ферлаг, с
которым вскоре заключил договор и фон Офен.
В действительности Рудель оказывал широкую по-
мощь «ни в чем не повинным» нацистам, которым по за-
конам о военных преступлениях угрожала тюрьма. В ФРГ
был организован поток продовольственных посылок.
Из рассказов племянницы бывшего «иммельманца»
мы поняли, что это были за посылки. В 1954 г. ее дядя
тоже получил «благотворительный дар» не то из Арген-
тины, не то из Чили. Но не продукты, а нацистскую
стряпню — брошюры, листовки, которые отправитель на-
стойчиво требовал широко распространять среди насе-
ления.
Рудель — в начале 50-х годов представитель заводов
«Мерседес-Бенц» в Аргентине — курсировал по всей Юж-
ной Америке. Вольготно и уверенно он чувствовал себя в
Чили, где, особенно на юге, были сильные немецкие ко-
лонии. На различных собраниях немецких переселенцев
он упивался воспоминаниями о собственных героиче-
ских подвигах, стремясь возбудить в колонистах дух на-
цизма.
В Чили Руделя осыпали почестями. Его принял пре-
зидент, он выступил по радио на немецком языке, уста-
новил важные контакты с чилийской армией, посещал
казармы, аэродромы, встречался с командирами частей и
комендантами. Рудель вновь стал заметной фигурой. По-
доплека всего этого раскрылась лишь несколько лет спу-
стя, в 1951 г., то есть через три года после его тайного
бегства в Аргентину.
Давно закончился Нюрнбергский процесс над главны-
100

ми немецкими военными преступниками. Гитлер, Геб-
бельс, Гиммлер покончили с собой еще раньше.
Главнокомандующий германского ВМФ Геринг, при-
говоренный Международным военным трибуналом к смер-
ти, избежал виселицы, успев за два с половиной часа до
казни раздавить во рту капсулу цианистого калия.
Повешены были министр иностранных дел Риббен-
троп, начальник верховного командования вермахта Кей-
тель, руководитель РСХА Кальтенбруннер и семь других
военных нацистских руководителей. Заместителя Гитлера
Рудольфа Гесса (еще в мае 1941 г. он вылетел на само-
лете в Великобританию для заключения сепаратного мира
против Советского Союза) приговорили к пожизненному
тюремному заключению, хотя он несет всю полноту от-
ветственности за террор и установление в Германии фа-
шистской диктатуры, за пытки и убийства миллионов
людей.
Еще меньшее наказание понесли гитлеровский министр
вооружений и военной промышленности Шпеер и «фю-
рер молодежи рейха» фон Ширах: по двадцать лет тю-
ремного заключения.
Приговоры, вынесенные в Нюрнберге по делу гитлеров-
ских руководителей военной экономики, были, скажем
прямо, довольно мягкими. Гитлеровский пушечный ко-
роль Крупп — двадцать лет тюрьмы, Фридрих Флик —
семь, Герман Рёхлинг, король стали Саарского бассейна,—
десять лет. Но над К. Шрёдером — одной из самых от-
вратительных фигур германского финансового капита-
ла — суда и вовсе не было. Более того, крупный банкир
Шрёдер, занимавший при Гитлере ключевой пост, не си-
дел на скамье подсудимых ни минуты. Заметим, что ше-
фом филиала его банка в Нью-Йорке был Аллен Даллес,
впоследствии директор ЦРУ.
Согласно статье 139 конституции ФРГ, «предписания
закона, изданные для «Освобождения германского наро-
да от национал-социализма и милитаризма», не затраги-
101

ваются постановлениями настоящего Основного закона,».
Это означает, что предусмотренные конституцией демо-
кратические права не распространяются на нацистов и
неонацистов, на союзы и организации, существовавшие в
гитлеровском вермахте и войсках СС. Но многое в ФРГ
оказалось совсем не таким, каким в страхе представляли
себе нацисты, уцелевшие после тотального военного пора-
жения.
В 1949 г. в Гамбурге состоялись многочисленные встре-
чи эсэсовцев, первыми создавших местное отделение ор-
ганизации, оформившейся как «Содружество и помощь
на основе взаимности».
В сентябре 1950 г. тайный союз «Братство» потребо-
вал ремилитаризации ФРГ и освобождения всех немец-
ких военнопленных под реваншистским предлогом смыть
«позор Нюрнберга». Возглавляли тайный союз бывшие
генералы вермахта Гудериан, Гальдер, фон Мантейфель,
Шпейдель и бывшие эсэсовцы высшего чина — Пауль
Хауссер и Феликс Штейнер. Это обстоятельство ничуть не
помешало федеральному правительству через несколько
лет назначить Шпейделя генеральным инспектором бун-
десвера.
19 сентября 1950 г. был издан «указ Аденауэра», в
котором участие во «враждебных государству организа-
циях» объявлялось несовместимым со службой в учреж-
дениях страны. Под «враждебными государству органи-
зациями» имелись в виду Коммунистическая партия
Германии и Объединение лиц, преследовавшихся при
нацизме. 19 октября бундестаг принял чрезвычайное по-
становление об увольнении из учреждений и организаций
всех членов КПГ.
31 января 1951 г. верховный комиссар американских
оккупационных войск Макклой распорядился об освобож-
дении всех бывших руководителей гитлеровской военной
экономики, осужденных по делу Круппа,— они вновь ока-
зались нужны.
102

6 апреля 1951 г. бундестаг принял закон, согласно ко-
торому все нацисты восстанавливались на государствен-
ной службе. Руководящие кадры «гитлерюгенд» вновь
могли стать учителями, нацистские прокуроры и судьи —
заняться своим ремеслом. А чтобы у них не было недо-
статка в делах, бундестаг «молниеносно» издал еще один
указ против лиц, чья деятельность якобы «враждебна
конституции». До 1961 г. на его основании было начато
200 тысяч дознаний политического характера против пред-
ставителей левых сил.
26 июня 1951 г. в ФРГ был запрещен Союз свободной
немецкой молодежи — организация, стоящая на позици-
ях, близких к КПГ. В августе, когда тысячи юношей и
девушек ФРГ приняли участие в III Всемирном фести-
вале молодежи и студентов, состоявшемся в столице ГДР
Берлине, бундестаг срочно принял закон, запрещающий
контакты с гражданами ГДР — членами каких-либо об-
щественных организаций, в частности Объединения сво-
бодных немецких профсоюзов.
22 ноября 1951 г. правительство ФРГ подало в Феде-
ральный конституционный суд ходатайство о запрещении
КПГ. В августе 1956 г. в нарушение целого комплекса
демократических свобод КПГ была запрещена.
Нужно ли удивляться тому, что начиная с 1951 г. у
организации ODESSA стало гораздо меньше дел? За гра-
ницу бежал только особо опасный военный нацистский
преступник. Антидемократическое развитие событий в
ФРГ с восторгом было встречено нацистами, укрывшими-
ся в Аргентине, Чили, Парагвае: таким бравым воякам,
как Рудель и другие, теперь нечего было опасаться и, в
частности, поездки в ФРГ. Наци снова стали нужны — и
прежде всего в связи с тем, что в октябре 1950 г. в ФРГ
было учреждено специальное ведомство, задача которо-
го — «внести немецкий вклад в защиту от коммунистиче-
ской опасности с Востока».
Рудель был одним из тех, кто первым понял, на что
103

могут рассчитывать в ФРГ старые нацисты. В 1951 г. он
получил приглашение от местной партийной организации
Свободной демократической партии земли Северный Рейн-
Вестфалия, которой в то время руководил бывший «фю-
рер» «гитлерюгенда» Зигфрид Цогльманн (тот самый, кто
через 25 лет присоединился к «Немецкому народному
союзу» Фрея). Руделю предлагали совершить турне по
многим городам Рурского бассейна. Приняв приглашение,
Рудель сочинил брошюру «Мы, фронтовые солдаты, за
перевооружение!». В ней, как бы в противоречие со мно-
гими высказываниями старых наци, он призывал к бой-
коту создаваемого в то время бундесвера. Федеральное
правительство назвал «правительством Квислинга». Но
далее проясняется логика его суждений. Он заявил, что
«мы лишь тогда будем готовы еще раз вести войну, когда
нашему народу будет обеспечено необходимое жизненное
пространство. И нас ничуть не смущает, что при словах
«жизненное пространство» у всего Запада или даже всего
мира от страха мурашки побегут по коже».
Это свидетельствует о том, что Рудель не был «обыч-
ным солдатом», стоящим «вне политики», лишь «выпол-
няющим свой долг», о чем нагло твердили те, кто старал-
ся обелить наци: Рудель был нацистом до мозга костей,
алчным к чужим территориям. Вынашивая планы на-
сильственной перекройки карты всего мира, Гитлер и его
окружение вдалбливали в сознание немцев мысль о рас-
ширении своего «жизненного пространства», в том числе
на Востоке. Готовя немецкий народ к войне, они обманы-
вали его.
Год спустя Рудель снова в ФРГ. Во время избиратель-
ной кампании он выступал на собраниях, организованных
фашистской Дойче рейхспартай. Переполненные залы в
Дипхольце, Бремерхафене, Гёттингене, Аурихе, на ост-
рове Норденрей, в Эмдене, Люнебурге и Швабахе жаж-
дали выступлений «героя» — многие из этих мест были
некогда бастионом нацистской партии.
104

В 1954 г. американские оккупационные власти разре-
шили Руделю посетить тюрьму в Ландсберге, где содер-
жались военные преступники, и побеседовать с Зеппом
Дитрихом, бывшим командиром дивизии СС-лейбштан-
дарте «Адольф Гитлер».
В мае 1955 г. Рудель выступил в ФРГ на ежегодной
встрече «иммельманцев», посетил американский аэро-
дром, где был радушно принят.
Многие были удивлены. И не только этими вояжами
Руделя. Длительное турне по странам Южной Америки,
путешествия в Европу — все это стоит больших денег.
Кто его финансирует и почему?
В сентябре 1955 г. в Аргентине произошел военный
переворот. Одновременно вооруженная группа учинила
в доме Руделя повальный обыск. Но нацист своевременно
бежал из Аргентины и скрылся в Асунсьоне, в резиден-
ции диктатора Стреснера.
В панике последовали за Руделем в Парагвай и дру-
гие нацисты. Спустя несколько недель недоразумение
выяснилось, и наци спокойно возвратились в Буэнос-
Айрес.
Комиссия, обшарившая виллу Руделя, вскрыла на-
стоящую цель его многочисленных «челночных» поездок:
он возглавлял подпольное эмигрантское «правительство
в изгнании», готовое вернуться в ФРГ. Вот что таилось
за «помощью» старым наци. Это было поразительно.
В ФРГ его имя несколько дней не сходило с первых га-
зетных полос. Но к ответственности Рудель никогда не
привлекался.
Еще в ноябре 1952 г. в ФРГ был раскрыт заговор. Аре-
стовали семь человек, бывших сотрудников РСХА. Выяс-
нилось, что главой «боннского кабинета» они собирались
сделать Руделя. Он поддерживал тесные контакты с быв-
шим генералом СС и командиром эсэсовского полка
«Бранденбург». Заговорщики намеревались совершить
нападение на тюрьмы в Верле (Вестфалия), Виттлихе
105

(Эйфель) и Ландсберге, где содержались военные пре-
ступники, и освободить их.
Тем не менее год спустя Рудель свободно разъезжал
по городам ФРГ в качестве представителя и агитатора
нацистской Дойче рейхспартай.
В декабре 1955 г. во многих газетах ФРГ появилось
интервью с неким бывшим сообщником Руделя. Стало
известно, что группа Руделя — сильное ядро нацистской
эмиграции — создала собственное судилище, которое мно-
гих наци, уклонившихся от «правильной линии», разори-
ло экономически. В то же время Рудель содействовал
тому, чтобы «верные наци», особенно из сферы экономи-
ки, возвращались в ФРГ. «Во время поездки по ФРГ,—
сообщал в интервью нацист,— я встречал людей, играв-
ших важную роль в группе Руделя. Волна, на гребне ко-
торой мы несколько лет назад оказались в Аргентине,
теперь хлынула в обратном направлении, неся нас в За-
падную Германию».
Популярность Руделя в ФРГ не ослабевала. Он про-
должал принимать участие в избирательных кампаниях
в ФРГ. Его не переставая всячески восхваляла неона-
цистская пресса.
Новое наступление неонацизма — образование в
1976 г. «Немецкого народного союза» — было приурочено
к 65-летию со дня рождения Руделя. Он стал кумиром
неонацистов в ФРГ 1.
1 В январе 1983 г. газеты сообщили о смерти Руделя.— См.: За
рубежом, 1983, № 4, с. 24.

История
одного
побега
В 1939 г. чиновник
штутгартского гестапо
Герберт Каплер по пору-
чению Гиммлера был пос-
лан в Рим. Ему предстоя-
ло поддерживать связь
между германским посоль-
ством и итальянской поли-
цией и решить вопрос с
правительством Муссолини
о строительстве в Италии
гитлеровских концлагерей.
После капитуляции
Италии в сентябре 1943 г.
гитлеровские войска окку-
пировали значительную
часть территории страны.
Нацистам остро потребо-
вались фанатически пре-
данные служаки, чтобы
поддержать свой фашист-
ский режим и сломить со-
противление итальянского
народа. Каплер был одним
из них. Его рвение во вре-
мя допросов и пыток
заключенных «произвело
впечатление» даже на ше-
фа СД Райнхарда Гейд-
риха. За «успехи» по
107

службе Каплеру присвоили звание оберштурмбаннфюре-
ра СС, назначив начальником полиции в Риме и Средней
Италии.
Уже в октябре 1943 г. по его приказу было арестовано
в Риме, ограблено и отправлено в Освенцим около тысячи
человек. 80 килограммов золота — такова добыча истяза-
теля после той карательной операции.
Свирепость оккупантов и жестокие расправы не сломи-
ли итальянский народ, его сопротивление продолжалось.
24 марта 1944 г. патриоты подложили бомбу в мусорный
ящик на одной из улиц Рима. Взрывом были убиты 32 эсэ-
совца из охранного батальона.
Против населения Италии начался террор. Из ставки
Гитлера последовал приказ расстрелять по десять залож-
ников за каждого убитого 24 марта фашиста. Каплер охот-
но сам возглавил экзекуцию. В пещерах неподалеку от
Рима были зверски убиты 325 итальянцев.
После войны одна из газет, основываясь на свидетель-
ских показаниях, писала: «Экзекуция превратилась в жут-
кую оргию убийств. Жертвам приказано было на коленях
карабкаться на гору трупов и там дожидаться пули. Пи-
рамида из мертвецов росла. Эсэсовцы стреляли беспрерыв-
но, у многих жертв автоматными очередями были среза-
ны головы».
В тот же день Каплер лично приказал расстрелять еще
десять заложников в «отместку» за смерть еще одного
фашиста.
Останки расстрелянных смогли извлечь из пещер для
погребения только после войны. Насчитали 335 челове-
ческих черепов, следовательно, пять человек расстреляли
тогда сверх приказа. «Действительно, была допущена
ошибка [!], но раз уж они там оказались...»—цитировал
боннский посол в Риме эсэсовца, участвовавшего в этом
страшном злодеянии.
После неоднократного пересмотра дела Каплера италь-
янский суд не стал обвинять его в убийстве 320 ни в чем
108

не повинных людей и в убийстве «по ошибке» пятерых
итальянцев, считая, что Каплер «действовал лишь по при-
казу». К пожизненному тюремному заключению Каплер
был приговорен только за самовольное распоряжение о
расстреле десяти человек.
Отбывать наказание Каплер начал с 1948 г. в тюрьме
крепости Гаэта близ Рима. Позднее туда поместили и на-
циста Вальтера Редера, приговоренного тоже к пожизнен-
ному заключению за злодейское уничтожение в итальян-
ской деревне Марзаботто 1830 человек.
В 1976 г. Каплера перевели в римский госпиталь в свя-
зи с «ухудшением здоровья». В ночь с 14 на 15 августа
1977 г. нацист исчез. По слухам, его жена Аннелизе про-
несла в госпиталь альпийское снаряжение, с помощью
которого Каплер спустился из окна палаты во двор, где
его ждала машина, и удрал.
Несколько недель спустя Аннелизе Каплер подробно
расписала журналистам историю побега мужа. Наиболее
выгодно продать эту сенсацию прессе научил бургомистр
ее родного города Золтау в Люнебургской пустоши. С его
помощью она заключила договор с агентством Action Press,
которое стало правообладателем рукописи и перепродало
ее «Бунте иллюстрирте» по более высокой цене. 8 сентября
1977 г. фрау Каплер, получив гонорар в 200 тысяч марок,
поведала читателям первую серию душещипательной ис-
тории.
На публикацию россказней фрау Каплер мы обратили
пристальное внимание только тогда, когда к нам в руки
попала их фотокопия на тринадцати страницах из архива
«Штерн». Его сотрудники расклеили статьи из «Бунте
иллюстрирте» и на первом листе поставили дату — 1 сен-
тября 1977 г.
Это была первая ошибка, о которую мы споткнулись.
Ведь впервые эта история появилась на страницах «Бунте
иллюстрирте» лишь 8 сентября 1977 г. Что-то явно было
не так. Обратили внимание мы еще и на то, что текст на
109

фотокопии местами очень отличался от текста, который
запомнился нам по «Бунте». Но, возможно, мы ошиба-
лись? Еще раз притащили из подвала подшивку «Бунте
иллюстрирте» и сравнили оригинал с копией.
Нет, мы не ошиблись. Перед нами лежали два ва-
рианта, различные не только по типографскому оформ-
лению. Они отличались по содержанию! В варианте из
журнала «Штерн» имелись многие детали, которых в
газете от 8 сентября уже не было, хотя он почему-то
выдавался за копию материала, напечатанного в
«Бунте».
После телефонных разговоров с агентством Action
Press и «Бунте» мы установили, что до появления в «Бун-
те» никакой другой газете текст не передавался. Каким
образом в архиве «Штерн» оказался первый вариант тек-
ста за неделю до появления его в печати, предстояло вы-
яснить.
Чтобы поточнее сравнить обе версии, мы выписали из
фотокопии (назовем ее вариантом номер один) ту часть
текста (пять машинописных страниц!), которая потом не
была опубликована. Ее содержание привело нас к выводу,
что первоначальное описание состояния здоровья Каплера
(«смертельно больной человек!») исключало возможность
его бегства тем способом, о котором рассказала впоследст-
вии его жена.
О самочувствии нациста до его бегства из госпитальной
палаты через окно фрау Каплер скорбно вспоминала: «Ни-
когда не забуду его изможденного лица, отмеченного пе-
чатью смерти. За те три дня, что я его не видела, он, ве-
роятно, пережил тяжелый кризис. Пятнадцать лет я зна-
кома с Каплером, но никогда еще не видела его таким. Он
едва мог выговорить мое имя... Я с тревогой стояла у по-
стели мужа, во сне он беспокойно ворочался. На его блед-
ном лбу выступили капли пота... Он дрожал всем телом...
...Когда Герберт хотел просунуть ногу в петлю каната, в
которую мы предусмотрительно положили кусок пенопла-
110

ста, он потерял равновесие. Я подхватила его. Он тяжело
дышал, лицо исказила гримаса боли...»
Многие подобные стенания потом были изъяты, и по-
нятно почему. Никто не поверил бы в рассказ о побеге
Каплера в такой интерпретации фрау Каплер, которая
изображала его слабым и даже смертельно больным. Прес-
се необходимо было иначе подать всю историю, сделав ее
правдоподобной.
Изъяли и описание некоторых странных «случайно-
стей», способствовавших удачному побегу, например: «Мне
показалось это знамением неба. Уличный фонарь, ви-
севший напротив окна палаты, из которой муж должен
был спуститься вниз по канату, в эту решающую ночь был
выключен».
Все это было настолько грубо и неуклюже состряпано,
что в глазах общественности выглядело бы жалко. Вот тог-
да-то мы и заинтересовались обстоятельствами бегства
Каплера, и нам захотелось в них разобраться.
Действительно ли Каплер был так тяжело болен, как
это утверждали? 1 февраля 1969 г. заключенного в тюрь-
ме Гаэта посетил бывший офицер СС Юрген Марло, учре-
дивший «комитет помощи освобождению Герберта Кап-
лера». Чтобы визит не привлек внимания общественности,
Каплер должен был заверить администрацию тюрьмы, что
сохранит его в тайне. Через два дня Марло написал своим
друзьям из комитета:
«Хотел бы отметить особо, что Герберт Каплер произ-
вел на меня впечатление отнюдь не сломленного человека.
Состояние его здоровья хорошее, что тоже радует. Он
сообщил, что вполне прилично чувствует себя и Редер,
повидать которого мне не удалось. Хотел бы подчеркнуть
важность нашей работы для этих двух офицеров, томящих-
ся в заключении в Италии. Поэтому еще раз убедительно
прошу вас о сотрудничестве и поддержке».
Поддержка не заставила себя долго ждать. В том же
году союзы бывших эсэсовцев и военнослужащих вермахта
111

обратились к правительству ФРГ с просьбой направить
правительству Италии ходатайство о помиловании нацис-
тов. Оно было послано через три месяца, но отклонено
итальянским правительством.
В 1972 г. Каплер женился в тюрьме на медсестре, а
впоследствии враче-практике Аннелизе Венгер. Потом она
повсюду рассказывала, что о Каплере якобы впервые
услышала лишь в начале 60-х годов от одной из своих
пациенток. Глубоко тронутая «печальной участью Капле-
ра», она завязала с ним переписку, часто посещала его и
затем вышла за него замуж.
Странным в этой истории выглядело то обстоятельство,
что отец ее был знаком с Каплером еще при нацистском
режиме. Отец был тогда ортсгруппенляйтером национал-
социалистской партии и служил в Золтау, как и Каплер, в
13-м полку СС-штандарте. Следовательно, вопреки ее сло-
вам, Каплер не мог быть совершенно ей незнаком.
В декабре 1975 г. министр иностранных дел ФРГ Ген-
шер в устной и письменной форме ходатайствовал перед
итальянским правительством об освобождении Каплера.
Одновременно стали появляться сообщения о «болезни»
Каплера. Ранним утром 11 февраля 1976 г. с санкции
итальянского премьер-министра Каплера под усиленной
охраной перевели из тюрьмы Гаэта в римский госпиталь
Челио. Разумеется, это не было помилованием.
Однако «Голос Ла-Платы», прокомментировав это со-
бытие, заметил, что перевод Каплера в госпиталь был
«своеобразной формой удовлетворения ходатайства об осво-
бождении». Цитату из речи итальянского министра обо-
роны газета дополнила в скобках репликой по поводу бо-
лезни Каплера: «Если [против ожидания] состояние его
здоровья улучшится, то он должен будет вернуться в тюрь-
му Гаэта». Тем самым создавалось впечатление, что Кап-
лер тяжело болен и возвращение его в тюрьму исключено.
Врачи госпиталя вначале определили состояние Капле-
ра как «общая физическая слабость, обусловленная возра-
112

стом». 15 дней спустя они высказали предположение, что
это, возможно, рак, ничего не сказав о стадии «заболева-
ния». Газеты драматизировали ситуацию: «Врачи ожидают
наступления смерти в ближайшем будущем».
Лишь семь месяцев спустя, в сентябре 1976 г., был
якобы «точно установлен» диагноз — рак кишечника
(«рак, прогрессирующая стадия, больному жить не более
нескольких месяцев»).
Однако после побега Каплера из госпиталя в середине
1977 г. чиновники следственных органов обнаружили в
его личном деле нечто весьма интересное — историю болез-
ни Джакомо Алессандро, 69 лет, итальянского подданного,
диагноз: «рак, прогрессирующая стадия, больному жить
не более нескольких месяцев». Какой пассаж! Диагноз от-
носился явно не к Каплеру, а к другому лицу.
С сентября 1976 г., несмотря на «смертельную болезнь»
Каплера и на то, что диагноз опубликовала печать, италь-
янские врачи не опекали нациста. Заботу о «больном» они
целиком перепоручили его жене, по ее же просьбе. Как
врач-практик, мотивировала свои действия фрау Каплер,
она доверяет только собственным методам лечения природ-
ными средствами и отклоняет любую помощь других вра-
чей. Сам Каплер сразу же отказался от операции. «Либо
меня помилуют, либо я умру в неволе»,— заявил он жур-
налистам.
Отвергая помощь других врачей, фрау Каплер явно
была себе на уме. В мае 1976 г., через три месяца после
перевода ее мужа в госпиталь, нацистская газета «Голос
Ла-Платы» писала: «Супруга Каплера убеждена, что ее
мужа можно спасти, если его прооперируют западногер-
манские врачи в западногерманской больнице... Каплер не
должен умереть на чужбине!»
Диагноз врачей, в котором утверждалось, что «у заклю-
ченного обнаружены симптомы тяжелого заболевания»,
побудил осенью 1976 г. верховный военный трибунал Ита-
лии вернуться к рассмотрению дела Каплера.
ИЗ

Чтобы дать рассмотрению дела надлежащее направле-
ние и сыграть на чувствах общественности, фрау Каплер
заявила журналистам, что ее мужу осталось жить всего
несколько дней. Этот маневр был не нов. Еще несколько
лет назад итальянский адвокат Каплера Франко Куттика,
которому боннское посольство в Риме поручило «протал-
кивать» вопрос и ходатайство об освобождении Каплера, в
качестве главного довода выдвинул версию о тяжелой бо-
лезни его сердца.
11 ноября 1976 г. трибунал вынес решение об «услов-
ном освобождении» Каплера. По всей Италии прокатились
массовые протесты. И хотя решение трибунала не было
категоричным и недвусмысленным освобождением от на-
казания, практически Каплер мог свободно уехать в ФРГ.
Через неделю верховный прокурор Италии опротесто-
вал решение трибунала. Итальянское правительство, за
которым оставалось последнее слово, открыто заявило о
своем несогласии с приговором. Адвокат Куттика еще раз
пошел в наступление, заявив представителям печати, что
его подзащитному осталось жить считанные дни. Газеты
писали: «Каплеру скоро придет конец».
15 декабря трибунал отменил свое решение. Вскоре чи-
татели газет узнали, что у Каплера случился «сердечный
приступ».
И тогда вся игра началась заново. В конце января
1977 г. СДПГ, СвДП и ХДС/ХСС вновь апеллировали к
итальянскому правительству...
Эсэсовцы начали терять терпение. Каплер был уже до-
статочно стар и мог умереть просто от дряхлости. По их
мнению, оставаясь в тюрьме, он оказался бы жертвой
«нечеловеческой мести победителей». Но это было уж че-
ресчур! Кроме всего прочего, нацистам важно было про-
демонстрировать наконец своим собратьям какие-то побе-
ды, доказать, что они не так уж беспомощны, не бахвалят-
ся впустую, а еще обладают и властью, и влиянием.
114

Нацисты берут реванш
Во время пребывания Каплера в госпитале сложились
исключительно благоприятные условия для организации
его побега. На протяжении десятилетий этой цели были
подчинены объединенные усилия союза бывших эсэсовцев
и HIAG. В правлении HIAG имелся специальный «упол-
номоченный по делам тюрьмы Гаэта» — оберштурмбанн-
фюрер Дитрих Цимссен, бывший первый офицер генераль-
ного штаба СС-лейбштандарте «Адольф Гитлер». В годы
гитлеровского режима едва ли кто другой был так осве-
домлен о подготовке эсэсовских групп за границей, как
Цимссен. После 1945 г. он долго подпольно работал в тес-
ном контакте с различными законспирированными орга-
низациями. В HIAG был связным с «комитетом помощи
освобождению Герберта Каплера», в создании которого
участвовал вместе с эсэсовцем Марло в 1955 г.
Однажды Цимссен на страницах нацистской газетенки
«Доброволец» весьма определенно высказался о том, что
побег из Гаэты «технически невозможен».
В отличие от крепостной тюрьмы госпиталь охранялся
не слишком строго. Каплер был помещен в палату без
решеток вопреки настояниям ответственного за его охрану
капитана карабинеров.
4 февраля 1977 г. сосед Каплера по тюрьме Вальтер
Редер отмечал день своего рождения. Это был удобный
повод для посещения его двумя высокопоставленными
эсэсовцами и позволил им, не привлекая особого внимания
охраны, заглянуть к Каплеру. Одним из визитеров был
Дитрих Цимссен, вторым — оберштурмфюрер СС Рихард
Шульце-Коссенс, сообщник Цимссена по делам за грани-
цей. Шульце-Коссенс — центральная фигура в осуществле-
ния международных связей бывших эсэсовцев. В прош-
лом — первый эсэсовский офицер, прикомандированный в
августе 1942 г. к главной штаб-квартире фюрера, так на-
зываемому «волчьему логову». Через него шли все прика-
115

зы Гитлера войскам СС, непосредственные указания шефа
СС Гиммлера. Он был последним адъютантом Гитлера и
последним командиром юнкерской школы СС в Бад-Тёль-
це, к югу от Мюнхена, вместе с Цимссеном готовил эсэсов-
скую смену. Еще и теперь Шульце-Коссенс регулярно про-
водит в Бад-Тёльце конференции бывших учащихся той
эсэсовской школы, на которых присутствуют сотни эсэ-
совцев.
После войны Шульце-Коссенс был главным руководи-
телем подпольного движения нацистов, одним из уполно-
моченных организации ODESSA. В HIAG и других подоб-
ных организациях он действовал в условиях максимальной
секретности. Лишь в последние годы иногда выступал на
собраниях, проводимых HIAG.
Нам удалось выяснить, что в настоящее время органи-
зации «Паук» и ODESSA полностью влились в HIAG.
По-видимому, в качестве самостоятельных организаций в
них уже нет нужды. Их связи использует HIAG. Появи-
лись и некоторые дополнительные материалы о деятельно-
сти организации ODESSA.
В 1971 г. американского судебного чиновника Антони
де Вито пригласили принять участие в подготовке Дюс-
сельдорфского судебного процесса по делу о преступлениях
в Майданеке. В то время одна из обвиняемых, надзира-
тельница СС Хермине Риан-Браунштайнер, проживала в
США, так как вскоре после войны вышла замуж за аме-
риканца. О ней де Вито должен был навести справки в
различных учреждениях. Но везде в них ему стали чинить
всевозможные препятствия. Из запертого канцелярского
шкафа вдруг исчезли очень важные бумаги, секретная
информация «таинственным образом» оказалась у защит-
ников обвиняемой, свидетелей запугивали. На запросы и
протесты в вышестоящие инстанции он не получал отве-
та — либо ему в них отказывали, либо его письменные
заявления бесследно исчезали, не доходя до адресата. Все
116

это не раз повторялось в различных вариантах при прове-
дении дальнейших расследований.
Тогда у де Вито зародилось подозрение, что в этой игре
участвует какая-то наверняка могущественная организа-
ция, связи которой огромны и простираются вплоть до ми-
нистерства юстиции и госдепартамента США. Иными
словами, де Вито постоянно сталкивался с действиями ор-
ганизации ODESSA. О ее огромных связях в американ-
ском государственном аппарате можно судить уже по тому,
что американское федеральное финансовое ведомство в
одном из своих отчетов в мае 1978 г. упомянуло о денеж-
ных суммах, которые ЦРУ и ФБР выплачивали нацистским
преступникам за шпионаж. В отчете содержалось также
осторожное признание в преднамеренности создания пре-
пятствий во время ведения дознаний по делу фашистских
преступников.
Приезд в Италию Шульце-Коссенса и Цимссена еще бо-
лее усилил наше подозрение в том, что Каплер был осво-
божден из госпиталя при содействии нацистских союзов.
В первом варианте истории его побега мы обнаружили
еще несколько «откровений», опущенных впоследствии
при публикации в «Бунте»: «Итальянские и немецкие
друзья часто мне предлагали: «Аннелизе, если тебе нужна
наша помощь, чтобы вызволить Герберта из тюрьмы, мы
для тебя всегда готовы...» «...Все, что было сказано и на-
писано о помощи третьих лиц в освобождении моего мужа
из госпиталя,—все это ложь от начала до конца».
Почему Каплеру устроили побег именно ночью 14 ав-
густа 1977 г.? Внимательно просматривая нацистские га-
зеты и брошюры, мы наткнулись на ежегодный календарь
HIAG за 1977 г., из которого было ясно, что нацисты свя-
зывают эту дату с безоговорочной капитуляцией Италии, с
мнимым «предательством» Италии, якобы помешавшим
«конечной победе» Германии во второй мировой войне.
В конце июля 1943 г. в Италии был свергнут фашист-
ский режим Муссолини. Для Германии возникла угроза
117

потерять своего союзника на юге Европы. В августе аме-
риканские и английские войска уже высадились в Сици-
лии, В это время новое итальянское правительство начало
тайные переговоры с союзниками о перемирии. Соглаше-
ние о капитуляции Италии было обнародовано 8 сентяб-
ря англо-американским командованием. И тогда по прика-
зу Гитлера германская армия оккупировала большую
часть Италии.
14 августа 1977 г. эсэсовцы избрали днем реванша.
Для нас по-прежнему оставалось неясным, что именно
происходило в дни до и после побега Каплера. Из отдель-
ных фрагментов, которыми мы располагали, мы попыта-
лись создать какую-то относительно целостную картину.
В понедельник 8 августа 1977 г. фрау Каплер возвра-
тилась в Золтау из Рима после обычного в конце недели
посещения в госпитале своего мужа. В пятницу она, по ее
словам, снова вылетела на самолете из Ганновера в Рим.
В тот же день, по сведениям полиции, итальянскую гра-
ницу пересекла машина марки «опель», номер FDB-CT 66,
зарегистрированная в Фридберге близ Аугсбурга на имя
Экарда Вальтера. Из рассказа фрау Каплер выяснилось,
что это была ее собственная машина, зарегистрированная
на имя ее сына от первого брака. В ноябре 1976 г. она
перерегистрировала машину в Фридберге, так как бук-
венная часть номерного знака — ЗОЛ (то есть Золтау) —
в Италии слишком бросалась в глаза; ибо в то время мус-
сировался вопрос об «условном освобождении» Каплера.
Фрау Каплер утверждала, что она одолжила эту машину
одной супружеской чете, с которой находилась в друже-
ских отношениях, пожелавшей провести конец недели в
Италии. Они договорились, что супруги оставят машину на
территории олимпийского комплекса в южной части Ри-
ма. После посещения госпиталя фрау Каплер собиралась
забрать свой «опель», второй ключ от которого у нее
имелся.
По данным полиции, в первой половине дня 13 августа
118

«опель» прибыл в Рим. В тот же день наряд полиции был
срочно вызван к дому 61-летнего генерала карабинеров
Антонио Анца. Он был ответствен за караульную службу
в госпитале Челио. Его нашли дома мертвым. Пуля из пис-
толета калибра 7,42 миллиметра угодила в самое сердце.
К тому времени полиция, очевидно, еще не могла устано-
вить, было это убийство или самоубийство.
Установлено, что после смерти генерала Анца карауль-
ная служба в госпитале ухудшилась. Многие полицейские,
охранявшие Каплера, оказались почему-то одновременно
в отпуске. В госпитале уменьшилась численность кара-
ульных. У главного входа в госпиталь упразднили посты,
хотя о намерении освободить Каплера было достаточно
хорошо известно. Но донесения итальянской тайной поли-
ции на сей счет спокойно подшивали к делу.
Чем ближе мы в наших архивных розысках приближа-
лись к дню побега, тем больше заходили в тупик наши
усилия раздобыть дополнительную информацию. Газет-
ные полосы пестрели умозрительными рассуждениями, пу-
таными версиями о предполагаемом ходе событий.
Поэтому мы решили продолжить расследование на ме-
сте и самим направиться по маршруту, описанному фрау
Каплер в «Бунте иллюстрирте».
«Все дороги ведут в Рим»
И вот наконец мы в Риме, куда, как известно, ведут
все дороги. Но где остановиться? Как-то один из знакомых
оставил нам свой адрес: «Будете в наших краях, заходи-
те!» Но уже поздний час, а мы тщетно ищем на карте го-
рода указанную улицу. Вероятно, неправильно записали
адрес. Остается гостиница. Через полчаса в номере отеля
мы гасим свет.
На следующий день работа закипела с восьми утра.
За завтраком краткая беседа о плане поисков — и снова
в машину. Через виа Национале и виа Мерулана наш путь
119

ведет в юго-западную часть города, мимо госпиталя Челио,
олимпийского комплекса на автостраду, к берегу.
В вестибюле аэропорта Фьюмичино на берегу Среди-
земного моря (30 километров к западу от Рима) ищем
фирму проката автомашин, где фрау Каплер взяла «фиат».
Наугад обращаемся в представительство фирмы «Хертц».
Двое служащих перебирают формуляры. Подходим к бо-
лее пожилому. Непринужденно спрашиваем, не припоми-
нает ли он пользовавшуюся услугами фирмы фрау Кап-
лер? Да, припоминает. Мы с ходу напали на нужного че-
ловека. Именно он дал ей напрокат «фиат-132». Маши-
нально подает нам соответствующие проспекты. Верно ли,
хотим мы знать, что на другой день после побега Каплера
машину с поврежденным мотором нашли у Триента. Да,
верно, говорит служащий. Полиции пришлось долго пово-
зиться, пока она доставила ее на место. Больше ему ниче-
го не известно.
Таким образом, один пункт в истории побега, расска-
занный фрау Каплер на страницах «Бунте иллюстрирте»,
соответствует действительности. На красном «фиате-132»,
который она взяла напрокат здесь, в фирме, ранним вече-
ром 14 августа фрау Каплер выехала из госпиталя Челио
и направилась на юг Рима, чтобы отыскать свой «опель».
И подумать только, какая счастливая случайность! — в ба-
гажнике «опеля» она нашла альпийское снаряжение. «Сти-
хийно», «без всякого предварительного плана», утвержда-
ет она, родилась мысль об освобождении мужа.
В тот же вечер она беспрепятственно вернулась на
«фиате» во двор госпиталя и поставила машину под ок-
ном палаты Каплера. В половине двенадцатого «смертель-
но больной» Каплер спустился через окно с третьего эта-
жа по канату.
Рассказ фрау Каплер пестрит всякими небылицами.
Будто бы во время спуска под самым окном остановились
трое караульных. Один из них даже удивился, увидев от-
крытым багажник «фиата», и прихлопнул его крышку.
120

Двое других здесь же курили. Но никто из них, естествен-
но, ничего не заподозрил и не заметил, что на высоте деся-
ти метров над их головами в воздухе на канате болтался
Каплер.
Когда часовые удалились, фрау Каплер спустила му-
жа вниз, спрятала его в багажнике «фиата» и поспешила
к олимпийскому комплексу. Там вместе с мужем пересела
в собственную машину, а альпийское снаряжение, по ее
словам, сложила в бумажный мешок и выбросила.
Через день после того, как этот рассказ был напечатан
в «Бунте», «Дойче националь-цайтунг» поместила фото-
графию фрау Каплер, сидящей «перед своим альпийским
снаряжением».
Чему же верить? Выбросила она после побега снаря-
жение или нет? Провела она операцию побега «стихийно»,
«без предварительного плана» или фотографию с «веще-
ственным доказательством» сфабриковали заранее, с тем
чтобы потом можно было предъявить ее читателю? Тогда,
значит, кто-то по глупости забыл своевременно вычеркнуть
из статьи в «Бунте» строки, где она утверждает, что сна-
ряжение было выброшено в Риме.
Далее фрау Каплер направилась на «опеле» в центр
города к главному вокзалу якобы для того, чтобы достать
перевязочный материал на случай появления у мужа же-
лудочного кровотечения. И опять счастливый случай: она
встретила там двух соотечественников, конечно же совер-
шенно незнакомых. Те как раз жаловались железнодо-
рожному чиновнику, что в их машине отказал мотор. Буд-
то бы случайно услышав этот разговор, фрау Каплер пред-
ложила им использовать взятый ею напрокат «фиат», ведь
«ей он больше не понадобится». Но машину она «остави-
ла на стоянке олимпийского комплекса». Все вместе они
едут на стоянку, откуда в 2 часа 10 минут ночи она с Кап-
лером на «опеле» направляется кружным путем на север,
к границе...
К полудню мы снова в Риме. Второй след должен вы-
121

вести нас на «итальянских друзей» Каплера, упомянутых
в первом варианте истории его бегства, правда без указа-
ния имен. Некий Джино Раньо, как доверительно сообщил
нам человек, хорошо осведомленный в делах итальянских
нацистов, должен быть замешан в этой истории. Его имя
называли нам в связи с деятельностью «Тайной помощи».
Это ее агент в Италии.
Виа Сан-Эуфемиа. Находим дом 19, где должен прожи-
вать Джино Раньо. Но на доме медная табличка админи-
стративного управления римской провинции. Где же жи-
вет Раньо? Дежурный на домовом телефонном коммута-
торе говорит, что не знает никакого Раньо, хотя работает
в доме уже одиннадцать лет.
Еще несколько лет назад на Раньо было возложено ру-
ководство двумя молодежными неофашистскими органи-
зациями — «Джоване Италиа» и «Ордине нуово». «Орди-
не» специализировалась на взрывах и убийствах по при-
говору тайного судилища. Раньо был генеральным секре-
тарем фашистской организации «Друзья армии», эту же
функцию выполняет он и теперь в профашистском «Обще-
стве немецко-итальянской дружбы», связанном с итальян-
скими и португальскими спецслужбами.
В качестве представителя «Тайной помощи» в Риме он,
видимо, поддерживал постоянный контакт с Каплером, о
котором эта организация особенно пеклась. Ее председа-
тель Рудольф Ашенауэр с конца 40-х годов является ад-
вокатом Каплера, а теперь и его жены. Министерство ино-
странных дел в Бонне поручило ему тогда наблюдение за
юридической стороной дела Каплера в различных инстан-
циях. Кроме того, Ашенауэр поддерживал тесный контакт
с «комитетом помощи освобождению Герберта Каплера»,
с Юргеном Марло. Это подтвердил как-то по телефону сам
Марло. Как «Тайная помощь», так и «комитет помощи»
потратили на дело Каплера уйму денег.
Эрнст Майер признался в том, что «Тайная помощь»
участвовала в финансировании поездок фрау Каплер в
122

Рим. Земельный прокурор, к компетенции которого отно-
сится город Золтау, тоже упоминал об источниках финан-
сирования. «Комитет помощи» имел на специальном теку-
щем счете «Каплер» в Народном банке в Зигене сотни ты-
сяч марок. Годовой доход самой Каплер составлял 100 ты-
сяч марок. Тем не менее фрау Каплер не могла не пользо-
ваться поддержкой «друзей», ибо подготовка побега —
«стихийное» бегство Каплера — наверняка «требовало
больших денег».
Итальянскому журналисту из «Коррьере делла сера»
удалось выудить из Марло интересное признание: «Мне
помогали юристы, историки, писатели... Кроме того, я на-
ходил открытые двери и в высоких инстанциях — у поли-
тических деятелей, генералов... Понимание и поддержку я
встретил у промышленников, в полиции, у спецслужб и в
посольствах. Все в один голос твердили: «Каплер должен
быть освобожден».
Фрау Каплер — член СДПГ — получала деньги от де-
путата бундестага от СДПГ Адольфа Шоя. В комитете
бундестага по освобождению Каплера были представители
СДПГ (Шой), СвДП (Торстен Вольфграм), ХДС/ХСС
(Бото, принц Сайн-Виттгенштайн). На причастность пос-
леднего к освобождению Каплера указывает немаловажное
обстоятельство: он состоял в родстве с основательницей
«Тайной помощи».
Следующим источником, откуда фрау Каплер черпала
денежные средства, был Красный Крест ФРГ. 24 тысячи
марок предоставил он ей из фонда помощи военнопленным
федерального министерства внутренних дел. В результате
многих таких щедрых пожертвований Красный Крест впо-
следствии обанкротился. 1 сентября 1977 г. его руководст-
во обратилось ко всем своим местным организациям с цир-
кулярным письмом. В нем, в частности, предписывалось:
на все запросы населения отвечать, что между поездками,
финансируемыми Красным Крестом, и поездкой, в резуль-
тате которой был совершен известный побег, не было и не
123

могло быть никакой связи. Такое же разъяснение, указы-
валось в циркуляре, надлежит давать и представителям
прессы, умалчивая, однако, что на сей счет они получили
распоряжение свыше.
И ранее позиция Красного Креста ФРГ в отношении
нацистских преступников не вызывала одобрения. В сере-
дине 60-х годов служба розыска этого учреждения получи-
ла от министерства иностранных дел, точнее, от «центра
по защите прав», имеющегося в МИДе, указание устано-
вить место пребывания в ФРГ 800 нацистских преступни-
ков. Руководитель центра д-р Гавлик выступал защитни-
ком эсэсовцев на Нюрнбергском процессе. Однако преступ-
ников разыскивали отнюдь не для того, чтобы предать их
суду, а, напротив, чтобы предупредить о невыезде в стра-
ны, где они были заочно судимы и осуждены. Нацистских
преступников в ФРГ тайно посещали специальные курье-
ры службы розыска Красного Креста — организации
«Служба предупреждения, Запад».
Нельзя не упомянуть и о том, что возглавлявшая Гер-
манский Красный Крест Луиза фон Эртцен была дружна
с учредительницей «Тайной помощи». За верную служ-
бу нацисты наградили фрау фон Эртцен золотым значком
национал-социалистской партии. После войны она ста-
ла председателем «Союза домов материнства Красного
Креста».
Уполномоченный правительства Грюневальд заявил
журналистам, что, намереваясь устроить побег, фрау
Каплер «при всех обстоятельствах не могла рассчитывать
на помощь Бонна и знала это». Может быть, она уже об-
ращалась туда? В противоположность этому заявлению
итальянский адвокат Каплера Куттика признал, что «ей
не стоило труда добыть деньги, необходимые для поездок
в Рим и ФРГ». Что же касается ходатайств об освобожде-
нии или помиловании Каплера, то для фрау Каплер в Бон-
не и Западном Берлине были широко раскрыты все двери.
В Западном Берлине? Не имелся ли в виду контакт с
124

западноберлинским ХДС? То, что союз был связан с рим-
ским представителем «Тайной помощи», стало ясно через
год после побега Каплера. 13 августа 1978 г. Джино Ра-
ньо появился в Западном Берлине, где вместе с представи-
телями ХДС и НДП возложил венок у берлинской стены.
Мы продолжили поиски в Риме, на этот раз на виа По.
В боннском посольстве рассчитывали встретиться с атта-
ше по делам печати.
— О чем идет речь? — недоверчиво спросил нас в ве-
стибюле чиновник.
— Мы хотели бы знать, действительно ли, как утверж-
дала фрау Каплер, посольство выдало Герберту Каплеру
заграничный паспорт.
— К сожалению,— услышали ответ,— пресс-атташе
сегодня отсутствует.
— Когда нам прийти в следующий раз?
— Кроме того, этот вопрос не в нашей компетенции.
Вам следует обратиться в консульский отдел на виа Па-
изьелло. Позвоните туда в три часа господину Гизи.
Звоним в 15.20 из телефонной будки. Трубку берет гос-
подин Гизи, сотрудник консульского отдела.
— Был ли нами выдан паспорт господину Каплеру?
Не знаю, без проверки ответить не могу. Позвоните, пожа-
луйста, в понедельник.
— Но мы сегодня вечером покидаем Рим.
— Тогда пришлите письменный запрос. Укажите, что
именно вас интересует. Поймите, здесь, в Италии, делом
Каплера все еще очень интересуется общественность.
Как же все-таки обстояло дело с паспортом?
В «Бунте иллюстрирте» фрау Каплер писала:
«В конце прошлого [1976] года боннское посольство в
Риме оформило для моего мужа заграничный паспорт.
Ибо тогда предполагалось его освобождение из заключе-
ния, которое, однако, не было осуществлено из-за протеста
прокуратуры. Но паспорт я взяла с собой и положила дома
в Золтау. Теперь он бы нам скорее повредил, нежели по-
125

мог: если бы муж его предъявил, его бы немедленно поса-
дили под строгий арест».
Но если паспорт действительно существовал, почему
она не продемонстрировала его тем, кто расписал для «Бун-
те» всю историю побега? Эту часть ее рассказа сочли столь
сомнительной, что нашли необходимым дополнить редакци-
онным примечанием: «После многих заданных ей вопросов
фрау Каплер настаивает на достоверности своего сообще-
ния».
В 20 часов начинается последний этап нашего путеше-
ствия по Италии. Мы повторяем маршрут Рим — Мюнхен,
который так детально описала фрау Каплер в «Бунте ил-
люстрирте». Ее рассказ вызвал у нас серьезные вопросы.
Вопрос первый. Можно ли на «опеле», максимальная
скорость которого 180 километров, двигаться в течение по-
лутора часов со средней скоростью 222 километра в час?
Ответ. Невозможно.
Вопрос второй. На путь из Болоньи в Модену длиной в
35 километров фрау Каплер затратила 1 час 15 минут,
включая короткую остановку у бензоколонки. С какой ско-
ростью она двигалась?
Ответ. Если допустить, что у бензоколонки она задер-
жалась только на 15 минут, то она двигалась со скоростью
35 километров в час, что исключено, так как она очень спе-
шила. Если же на этом участке пути она ехала со скоро-
стью хотя бы 100 километров, она должна была простоять
у бензоколонки почти час, но это тоже исключено.
Все наши расчеты подтверждали результаты других рас-
следований: так, как расписала всю историю в «Бунте»
фрау Каплер, в действительности происходить не могло.
Примерно через три с половиной часа перед нами зами-
гали красные и зеленые контрольные лампочки платежной
кассы автострады в Модене, в 385 километрах к северу от
Рима. Мы снизили скорость и остановились в единствен-
126

ном еще открытом в эту ночь боксе. Протягиваем скучаю-
щему в застекленной кабине служащему компьютерную
карту, и вскоре на табло вспыхивают цифры той суммы,
которую мы должны уплатить за пользование автострадой.
Пока расплачиваемся со служащим, он вручает нам новую
карту для следующего отрезка пути. Мы удивлены: на
карте не проставлен номер нашей машины. «Нет, —гово-
рит,— не нужно».— «Но ведь так делается всегда»,— воз-
ражаем мы. Нет, номер нашего автомобиля его не инте-
ресует. Мы обязаны указать лишь литраж машины, ибо
плата за пользование автострадой определяется только
классом автомобиля. И, пожалуйста, проезжайте, другие
машины уже ждут своей очереди!
В дороге при свете карманного фонаря еще раз внима-
тельно изучаем компьютерную карту. Действительно, на
ней нет даже рубрики для номера машины. Следовательно,
фрау Каплер опять солгала. Ведь в «Бунте» она утверж-
дала, что в платежной кассе именно этого пункта автостра-
ды на карточке был отмечен номер ее машины. Так как на
следующей станции она должна была сдать свою карту,
то полиция, разыскивающая беглецов, обязательно обна-
ружила бы их и очень скоро установила бы, на какой
именно машине был совершен побег. Более того, подозре-
ние в пособничестве к побегу сразу пало бы на ее
сына.
Ни на одной станции, где взималась плата за проезд по
автостраде, никто не проявил ни тени интереса к номеру
нашего автомобиля. Друзья, проводившие отпуск в Ита-
лии, подтвердили потом то же самое. Почему же полиции
могло прийти в голову наводить на этих станциях справки
о номерах проследовавших машин?
Разбираемся дальше. Фрау Каплер покинула госпиталь
на взятом напрокат «фиате». Установить номер машины
можно было бы сразу в этой фирме. Разве не «фиат» выз-
вал в первую очередь подозрения о том, что именно на нем
был совершен побег? И затем, откуда полиция могла так бы-
127

стро установить, кто является действительным владельцем
«опеля»? Возможно, фрау Каплер изо всех сил старалась
убедить в том, что побег был совершен именно на «опе-
ле»? Не преследовали ли все ее заверения одну-единст-
венную цель — заставить следствие пойти в ином направ-
лении?
Следов различного рода было достаточно. Но как к ним
подступиться? Мы охотно побеседовали бы с Хельмутом
Тюрком, начальником отдела уголовного права в министер-
стве иностранных дел, с которым фрау Каплер встречалась
довольно часто. Из мюнхенского аэропорта она немедлен-
но позвонила Тюрку и сообщила, где они находятся. Тюрк
обещал ей информировать министра иностранных дел Ген-
шера. Но посетить Тюрка мы, к сожалению, не могли. Он
стал послом ФРГ в Бирме.
Среди лиц, которым фрау Каплер сейчас же сообщила
о их местопребывании, был также депутат Шой. Политиче-
ский деятель, бывший в 1942 — 1945 гг. директором круп-
ной фирмы в сфере военной промышленности, он заботил-
ся об освобождении Каплера начиная с 1961 г. В свое вре-
мя признался, что перед самым побегом Каплера посетил
Италию, Южный Тироль, где обсуждал с сенатором Мит-
тердорфером из южнотирольской народной партии дело
Каплера. МИД ФРГ и фрау Каплер убедительно просили
его не сообщать полиции, где именно в ФРГ находится сбе-
жавший Каплер. Но побеседовать с Шоем мы не могли: он
умер в 1978 г.
Генерал Энрико Мино. После побега Каплера он нака-
зал четырех виновных высших офицеров, переведя их на
другую службу. Теперь Мино ничего уже не мог сказать.
Спустя три месяца после бегства Каплера он сгорел в вер-
толете вместе с командиром карабинерской эскадрильи
вертолетов, первоклассным пилотом.
Два билета на самолет «Люфтганза» указывали на еще
одно направление. Фрау Каплер сообщала: она пригласила
в мюнхенский аэропорт друзей, которые должны были на
128

свое имя купить два билета в Ганновер и вручить их чете
Каплер. С этими билетами фрау Каплер и ее муж собира-
лись лететь в Нижнюю Саксонию.
Если так обстояло дело, фрау Каплер должна была за-
регистрировать эти билеты в «Люфтганза». Пассажирский
билет на самолет является официальным документом и мо-
жет быть выписан только на фамилию пассажира, указан-
ную в его паспорте. Следовательно, либо имеющийся у
Каплера паспорт был выписан на чужое имя, а подлинной
являлась только фотография, и тогда Каплер подлежал
привлечению к ответственности за пользование подложны-
ми документами. Или же, вопреки утверждению фрау
Каплер, билеты были выписаны на их настоящую фами-
лию. Но так как был объявлен розыск Каплера, нацист
не мог уйти от внимания контрольных служб аэропорта.
Какой же паспорт был у Каплера?
Может быть, у фрау Каплер были основания рассчиты-
вать на то, что на контрольных пунктах их свободно про-
пустят, даже зная, кто они такие?
Лишь один человек мог ответить на вопрос, выдало ли
боннское посольство в Риме Каплеру паспорт.
Ужин на белой вилле
Пятница 13 июня 1980 г. Скоро вечер. Мы в Золтау
перед домом на Вильгельмштрассе, 24. Недалеко слева в
доме номер 6 в 1977 г. обитала фрау Каплер, туда привез-
ла она мужа. Тогда ночью двор за домом был ярко освещен
прожекторами. Поодаль были заграждения из двойных
рядов колючей проволоки. Не для того, чтобы предотвра-
тить вторичный побег Каплера, а чтобы избавить его от
нежелательных посетителей.
На прием к врачу-практику слева через двор. Идем
туда. В доме нас окликнула женщина лет пятидесяти и
после долгих выяснений согласилась вызвать хозяйку.
А вот и она.
129

— Добрый день. Что вам угодно?
Мы с подчеркнутым вниманием пожимаем ей руку и
представляемся. В связи с объявленным освобождением Ре-
дера мы готовим специальную корреспонденцию. И было
бы важно — дабы все представить в правильном свете —по-
казать, как итальянские власти всячески противились тому,
чтобы «ваш уважаемый супруг» был наконец помилован.
В маленьком коридорчике, ведущем во врачебный каби-
нет,— одна нога на линолеуме, другая уже на ковре — мы
всячески пытаемся любым способом выиграть время, как-
то продлить беседу, чтобы не быть вынужденными сразу
заговорить о паспорте. Ибо заграничный паспорт Герберта
Каплера — цель нашего визита.
Потом мы сидим в приемной. Это первая удача. Тем не
менее еще сильно недоверие к нам, не ясно, вступать с на-
ми в разговор или выпроводить. Через матовые стекла окон
с железными решетками тусклый свет проникает в почти
пустое помещение. Три пожилые женщины углубились в
чтение иллюстрированных журналов. Они сидят за не-
большим столиком, на котором стопка предназначенных
для посетителей визитных карточек: «Врач-практик, ле-
чение силами природы и магнетизмом. Аннелизе Каплер-
Венгер, 3040 Золтау, Вильгельмштрассе, 24, телефон
(05191) 3895. Прием по предварительной записи».
Переговариваемся умышленно вполголоса, делая вид,
будто восхищены искусством врача-практика, блистатель-
но вправляющего вывихи. Мы должны сойти за обычных
пациентов. В таком маленьком городке, как Золтау, не хо-
телось бы в качестве иногородних привлечь к себе внима-
ние, вызвать подозрение, в частности у этих трех женщин.
Кто знает, может быть, они наболтают ей что-нибудь о нас,
если первыми окажутся в кабинете. Всякий раз, когда мы
скучающим взором окидываем обстановку комнаты, обои,
букеты рододендронов в вазах, замечаем, как над верхним
краем раскрытых иллюстрированных журналов эти дамы
быстро опускают взоры. Кожей чувствуем ощупывающие
130

нас взгляды, но не показываем и вида, сидим молча, под-
черкнуто «прилично».
Из соседней комнаты через короткие промежутки вре-
мени доносится квакающий голос фрау Каплер, треск и
свист, как из неисправного репродуктора. Слов не разоб-
рать. Лишь по повелительному тону можно понять, что она
говорит со своей помощницей о дефектах переговорного уст-
ройства. Из кабинета вышла одна из пациенток. Наступила
тишина. На прием прошли еще несколько человек.
Наконец через долгих два часа, когда в приемной оста-
лось двое, фрау Каплер жестом пригласила нас к себе. Про-
пустив в кабинет, задернула портьеру.
— Что же вас интересует?
Обстоятельно, осторожно пытаемся перевести разговор
об участии соответствующих органов власти в интересую-
щем нас деле. Даем понять, что когда нам нужна была та
или иная справка, нам крайне неохотно шли навстречу, пы-
тались увильнуть от прямого ответа. Мы хотим произвести
на фрау Каплер впечатление людей неопытных, наивных:
в беседе с ними человек меньше контролирует свои слова.
— О, могу себе представить, что с вами были не слиш-
ком разговорчивы. Когда я вела с властями переговоры об
освобождении мужа, меня вообще обязали хранить молча-
ние,— срывается у нее с языка.— Боннское посольство в
Риме сделало все возможное, хотя в австрийском посоль-
стве для майора Редера сделали больше.
— Теперь мы хотели бы знать вот что. Корреспонденту
«Бунте иллюстрирте» вы сказали, что, после того как в
ноябре 1976 г. римский военный трибунал принял необхо-
димые меры к условному освобождению вашего мужа, бон-
нское посольство в Риме оформило ему заграничный пас-
порт ФРГ.
— Мы десять дней сидели на упакованных чемоданах
в ожидании окончательного решения,— ответила она.—
В Италии кампания за освобождение мужа нашла широ-
кую поддержку. Сам президент Леоне звонил в тюремный
131

госпиталь, спрашивал о состоянии здоровья мужа. Но вы
знаете, что тогда произошло. Две тысячи хорошо оплачен-
ных крикунов — даже не жителей Рима, их собрали бог
весть откуда — вышли на улицу в знак протеста против ос-
вобождения мужа. Все итальянские друзья уговаривали
мужа воспользоваться уже вынесенным решением об ус-
ловном освобождении и покинуть госпиталь Челио. Мы на-
правились бы в Северную Италию. Но муж был настолько
благороден, что не пожелал покинуть Челио, пока реше-
ние не вступит в законную силу. Но я с вами заболталась,
меня еще ждут пациенты. Я попросила бы вас...
Кажется, ее терпение иссякает, а главной темы мы да-
же не коснулись. Она уже поднимается со стула, когда мы
решительно, без обиняков пускаем в ход заранее придуман-
ное провокационное заявление.
— Пожалуйста, еще одну минуту. Боннское посольст-
во в Риме отрицает, что выдало вашему мужу загранич-
ный паспорт.
Внезапно фрау Каплер резко опускается на стул, на
мгновение теряет дар речи, потом полностью теряет само-
обладание. Она возмущена до предела.
— Как они могут отрицать! Ведь он еще у меня на ру-
ках! Я могу показать вам паспорт! Хотите на него взгля-
нуть?
Она нервничает, суетится, встает, выходит в коридор,
снова возвращается и просит нас следовать за ней. Если
раньше она явно держала нас на расстоянии, то теперь ее
отношение к нам заметно изменилось.
— Посидите, пожалуйста, в саду. Там у меня собачки,
совсем еще щенки и очень забавные. Я отпущу пациентов.
Потом покажу паспорт. Это важно и для меня.
Она проводила нас в сад и подала два складных стула.
Прошел час. Наконец нас позвали, и по белоснежной
лестнице, через роскошные залы мы попадаем в комнату,
из которой был слышен голос фрау Каплер. Расхваливаем
красоту виллы.
132

— Не поверите,— говорит хозяйка,— здесь все было
разрушено.
— Этот дом принадлежал Вашим родителям?
— Нет, я его купила после смерти мужа.
— Он наверняка должен стоить полтора или даже два
миллиона!
— Ну, столько он не стоил, но все-таки я потратила
кучу денег, залезла в долги, выплачивать их буду всю
жизнь. Пьете вино?
Уже в ноябре 1977 г. по Золтау прошел слух, что она
интересуется этой огромной виллой, в которой около двад-
цати комнат. Позднее на страницах «Бунте» она рассказа-
ла, что собирается поселиться здесь с мужем. Дом обойдет-
ся им в 500 тысяч марок. Если, как она сейчас утверждает,
он был сильно разрушен, значит, она вложила в него ог-
ромные средства, ибо теперь вилла выглядела безукориз-
ненно.
Фрау Каплер пригласила нас в один из больших светло-
голубых залов. В окнах — голубого тона витражи, поэтому
проникающий свет кажется холодным. Общую атмосферу
зала дополняют синева плюшевых обоев и темно-голубые
шелковые чехлы на стульях. На потолке из резного ду-
ба — массивная люстра. На столе и в серванте — дорогой
фарфор.
Ее помощница уже накрыла на стол. Два прибора сле-
ва, один справа, четвертый между ними. Но фрау Каплер
это не устраивает. Фрау Хелмс, «почти сестра», всегда си-
дит слева от нее, сама она во главе стола. Теперь же при-
боры расставлены так, что один из нас должен занять ме-
сто слева от фрау Хелмс, другой — справа от фрау Кап-
лер. Но хозяйка должна видеть нас обоих одновременно,
чтобы не пропустить ни одного нашего жеста. От «госте-
приимства» веет недоверием. Убирает прибор слева, до-
бавляет справа.
Первые десять минут беседы за столом посвящены одной
теме — проблеме рационального, максимально приближен-
133

ного к природе питания. Фрау Каплер вдохновенно рас-
сказывает о биодинамических свойствах ливерной колбасы
и сыра, которые она всегда покупает у одного и того же
крестьянина. «Лечение исключительно силами природы,
природными факторами, никакой сомнительной негодной
терапии»,— оправдывается она.
Наконец начинается разговор на главную тему. Нам не
приходится задавать много вопросов, фрау Каплер говорит
быстро и возбужденно. Родилась в 1925 году, сказала она,
подчеркивая, что к концу войны ей было всего двадцать лет
и потому лично она «ни в чем не виновата». Концентраци-
онные лагеря? Нет, нет, об этом она не знала. Ее муж то-
же ничего о концлагерях не знал. Она настоятельно рас-
спрашивала его в тюрьме, он клялся, что о лагерях не имел
ни малейшего представления. Преследование евреев? Да,
это она переживала. В конце концов сама, рискуя жизнью,
прятала их, спасая от смерти. Участвовала даже в круж-
ках сопротивления. Она должна была работать в «Трудо-
вой повинности» и «Союзе немецких девушек». «И все-та-
ки не все тогда было плохо! Нас скрепляло нечто очень
важное — единство! Время, проведенное в «Союзе немец-
ких девушек», было прекрасным».
С трудом глотаем кусочек предложенной «натуральной»
колбасы, хотя наши желудки пусты уже более шести часов.
Жуем ее как бы целую вечность. И дело не в качестве бу-
тербродов. Ни на минуту не можем забыть, где мы нахо-
димся, кто сейчас перед нами, каковы обстоятельства, ко-
торые привели нас сюда, и что нам сейчас рассказывает
фрау Каплер.
Боннское посольство в Риме направило итальянскому
правительству пять вербальных нот. «Вербальная нота —
это предпоследняя стадия объявления войны,—любезно
разъяснила нам фрау Каплер.— Но итальянцы хотели, что-
бы муж и дальше томился в тюрьме. Поэтому я сделала то,
что должна была сделать». В ее голосе звучит торжество.
Послышался звонок во входную дверь. Фрау Каплер при-
134

слушалась. Не представляет, кто может прийти в столь поз-
дний час. Фрау Хелмс пошла узнать, кто звонит.
— В доме бывает много гостей, особенно в конце неде-
ли,— продолжала фрау Каплер.— Приезжают врачи, гип-
нотизеры, проводят семинары. Но сегодня не суббота.
Беспокойство и любопытство заставляют фрау Каплер
выйти.
Быстро делаем несколько фотографических снимков —
доказательство нашего пребывания здесь на случай, если
фрау Каплер потом попытается это отрицать.
Минут через пять фрау Каплер возвращается. В руке
у нее то, что мы так ждали: заграничный паспорт и удо-
стоверение личности подданного ФРГ. Она вновь садится
во главе стола и протягивает нам паспорт. В нем черными
чернилами печатными буквами написано имя владельца
паспорта — Герберт Каплер — и прочие данные. На фото-
карточке Каплер снят в профиль, без бороды, которую он
носил до и после побега. Подпись владельца паспорта слов-
но сделана детской рукой. Внизу печать боннского посоль-
ства в Риме и дата выдачи этого заграничного паспорта
гражданину ФРГ.
Мы нашли то, что искали. В «Бунте иллюстрирте» фрау
Каплер назвала дату выдачи паспорта — «конец 1976 го-
да». Правда, в ноябре 1976 г. возможность освобождения
Каплера еще поддерживалась некоторыми итальянскими
органами власти. Таким образом, в то время выдача пас-
порта не была чем-то необычным. Но если бы это было так!
В действительности, согласно штемпелю, паспорт выдан
6 мая 1976 года, то есть почти три месяца спустя после пе-
ревода Каплера из крепости Гаэта, откуда побег был невоз-
можен, в госпиталь в Челио. Но ведь — что интересно! —
к этому времени об освобождении Каплера еще не было и
речи! Ходатайств о помиловании было более чем достаточ-
но. Но вопрос о паспорте возник почему-то именно в пери-
од «болезни» Каплера. Один-единственный шанс учуяли
все: Каплер, его жена, друзья-эсэсовцы, а также органы
135

власти ФРГ. Невзирая на распоряжение итальянского ми-
нистра обороны Фарлани о том, что перерыв в отбытии на-
казания действителен только на время болезни Каплера,
органы власти ФРГ были уверены, что в Гаэта Каплер не
вернется, поэтому и решили выдать ему паспорт. На чем
же основывалась их уверенность?
Листаем паспорт. Прямоугольный штемпель городского
самоуправления Золтау, прописка, запись: «Проживает в
Золтау 21.9.77». Это стоит запомнить.
В декабре 1977 г. в антифашистской «Тат» появилась
статья, автор которой, корреспондент газеты, провел в Зол-
тау много дней и в результате наблюдений и исследований
установил:
«Даже сам вопрос о том, прописан ли Каплер в Золтау,
находится под запретом. Бургомистр Ротард заявил: «Я не
знаю, прописан ли он у нас. Обратитесь к моему помощни-
ку Феннеру». Но Феннер отсутствует. Его секретарь свя-
зал меня с руководителем отдела прописки господином
Маттисом, который заявил мне: «Я действительно знаю,
прописан ли он у нас, но сказать вам это не могу. Позво-
ните главному комиссару полиции Майеру. Все справки,
касающиеся господина Каплера, только через полицию».
Главный комиссар полиции Майер: «Я не знаю, прописан
ли у нас Каплер». Обещал к вечеру навести справки. На
мой второй звонок комиссар сообщил, что Каплер «по-
стоянно прописан с 15 августа» у своей жены, то есть «со
следующего после побега дня».
Но и эта справка оказалась фальшивой. То, что Каплер
с ведома властей почти неделю жил в ФРГ нелегально,
должно было иметь серьезные основания. И таковые име-
лись! 21 сентября был тот день, когда федеральное прави-
тельство отклонило требование итальянского правительст-
ва о выдаче Каплера. Лишь тогда его присутствие в ФРГ
было официально санкционировано. В течение шести дней
федеральное правительство и органы власти, очевидно, не
вполне были уверены, что теплый прием, оказанный ими
136

Каплеру, не получит отрицательный политический резо-
нанс па международной арене. Их опасения имели под со-
бой почву, и это сразу проявилось в том, что планируемая
заранее встреча глав правительств ФРГ и Италии была
отменена итальянской стороной. По мнению федерального
правительства, произошло нарушение лишь итальянского
орава!
Что касается нашей беседы с фрау Каплер, то целью ее
было выдать за истину сочиненную легенду. Однако, забо-
тясь о том, чтобы рассеять сомнения в достоверности ска-
занного, она предоставила доказательства обратного: нали-
чие заграничного паспорта Каплера показало всю несо-
стоятельность выдуманной ею истории.
После смерти мужа фрау Каплер не обязана была вер-
нуть властям паспорт, поэтому, объясняет она, он до сих
пор находится у нее.
— Вы видите, паспорт существует. Но для вашей
статьи о майоре Редере это совершенно неважно. Это важ-
но только для меня. Теперь извините, ко мне пришли...
Молчание — серебро, смерть — золото
«От имени многих и многих военнослужащих вермахта
великой Германии... я могу сказать: дорогой Герберт Кап-
лер, ты действовал, выполняя приказ. То, что сделал ты,
сделал бы и я, как германский офицер». Человек в кожа-
ном пальто и темных очках сделал два шага вперед и вы-
бросил вперед в гитлеровском приветствии руку в черной
перчатке. Восхваляя чудовищные злодеяния Каплера, он
процитировал бывшего студента-нациста Альберта Лео
Шлагетера, причисленного нацистами к лику святых му-
чеников: «То, что ты делаешь, делай целиком и полно-
стью! »
Это эпизод похорон нациста Каплера, умершего 9 фев-
раля 1978 г. На кладбище собралось около 700 человек.
Среди них много членов неофашистских организаций,
137

представители HIAG, насчитывающей ныне около 40 ты-
сяч человек.
Однако вернемся в 1977 г.
Спустя несколько дней после официальной регистрации
прибытия в Золтау Каплер отмечал свое семидесятилетие.
Среди друзей находились и чиновники уголовной полиции,
тщательно проверявшие личность каждого гостя. Еще че-
рез месяц фрау Каплер вместе с мужем была щедро пред-
ставлена на страницах «Бунте иллюстрирте». На фотогра-
фиях читатели увидели ее за сбором лечебных трав. Под
фотоснимками текст: «С его давлением можно дожить до
ста лет! Первые два месяца на свободе пошли Герберту
Каплеру на пользу».
Однако, пока Каплер так быстро справился со своей
мнимой болезнью, произошло нечто действительно небла-
гоприятно сказавшееся на его самочувствии. В государст-
венную прокуратуру Люнебурга поступили материалы
итальянского судебного процесса, и судебные чиновники
занялись переводом их на немецкий язык. Старший зе-
мельный прокурор рассчитывал закончить эту работу к
весне 1978 г. Предполагалось, что окружной врач осмо-
трит Каплера и решит, может ли он давать показания, и в
случае положительного ответа по его делу начнется след-
ствие.
Но 9 февраля, спустя полгода после побега, было офи-
циально объявлено о смерти Каплера. Он умер будто бы от
рака кишечника. Но фрау Каплер вновь оказалась черес-
чур болтливой с сотрудниками «Бунте». Муж ее умер не
от рака, у пего иссякла жизненная энергия, рассказала она.
Не прошло и месяца, как умер бывший офицер СС
Цимссен. На его похоронах выступил федеральный пред-
ставитель HIAG Хуберт Майер, о котором писали, что он
вместе с Рихардом Шульце-Коссенсом из организации
ODESSA был схвачен в Лондоне английской полицией и
выслан.
«Несокрушимый дух» эсэсовских союзов присущ заклю-
138

ченному итальянской тюрьмы фашистскому преступнику
Вальтеру Редеру. Вариант, использованный в деле Капле-
ра, кажется, может повториться. В 1972 г., в тот же день,
что и Каплер, Редер женился в тюрьме на враче-немке.
В ФРГ уже существовали к тому времени «союз помощи
освобождению майора Редера» и другие аналогичные ор-
ганизации. Распространялись кому-то полезные слухи. В
августе 1980 г. многие газеты утверждали: Редер на свобо-
де! Через несколько дней они вынуждены были поместить
опровержение.
Трудно предсказать, сколько еще времени пробудет в
итальянской крепостной тюрьме Гаэта Редер, осужденный
к пожизненному заключению за убийство 1830 ни в чем не
повинных людей. Во всяком случае эсэсовские союзы не
бросят его на произвол судьбы. Относительно Редера член
HIAG Рудольф фон Риббентроп, родственник бывшего ми-
нистра иностранных дел в нацистском правительстве, зая-
вил: «Наш человек в Гаэта знает, что такое товари-
щество...»

ПОСЛЕСЛОВИЕ
ВНИМАНИЕ-
ШПИОН!
Под таким заголовком неонацистская газета «Дойче ан-
цайгер», орган «Немецкого народного союза» (главный
редактор — небезызвестный читателям Герхард Фрей),
опубликовала 11 декабря 1981 г. две фотографии одного из
авторов книги, Юргена Поморина, сопроводив их следую-
щим текстом:
«Он не только инкогнито пробрался в наши союзы, но и
прикинулся сочувствующим идеологии нацизма. Поморин
подобно хамелеону способен изменяться... Приказываем:
при его появлении ни в какие контакты с ним не всту-
пать!»
Через неделю «Дойче националь-цайтунг», один из
крупнейших еженедельников ФРГ, в добавление к этому
призывал:
«Остерегайтесь подобных типов! Если этот человек поя-
вится среди нас, соблюдайте крайнюю осторожность! Убеж-
денный коммунист, опытный конспиратор, он умело входит
в доверие, приспосабливается к обстановке, меняет одеж-
ду, манеру изъясняться. Будьте осторожны при встрече с
незнакомым человеком: возможно, это Поморин!»
Затем еще в трех неонацистских газетах появились фо-
тографии Поморина с соответствующими комментариями.
Что заставило неонацистскую прессу насторожиться и на-
чать эту кампанию?
140

Ответ дает «Дойче националь-цайтунг» от 22 января
1982 г.
Как видно из высказываний неонацистов, поводом для их
крайнего раздражения послужило издание книги «Тайные
каналы». Мнения нацистов не отличались разнообразием:
«весьма примитивный подстрекательский памфлет, нап-
равленный против политических прав», «...выражение мас-
сированного преследования свободомыслящих граждан...»
Совершенно ясно, что книга попала в цель, в черное, вер-
нее, в коричневое яблочко мишени.
Вслед за нами и другие журналисты стали наводить
справки в соответствующих учреждениях и обнаружили
любопытные факты. 10 ноября 1981 г. «Франкфуртер рунд-
шау» сообщила, что некая сотрудница западногерманского
банка, ответственное лицо, не только снабдила Йозефину
Юргенс фотокопиями и единовременным пособием в 5 ты-
сяч марок, но и «вторично пожертвовала 2500 марок». Га-
зета подтвердила наше предположение о том, что прави-
тельство земли Северный Рейн-Вестфалия отнюдь не по
ошибке или недосмотру представило фрау Юргенс, актив-
ную нацистку, сотрудницу «Тайной помощи», к награж-
дению федеральным крестом «За заслуги». Оно «распола-
гало информацией о деятельности, которой фрау Юргенс
занималась в действительности. Примерно год назад ми-
нистр Шноор имел с ней длительную беседу».
Разоблачительные материалы, опубликованные в книге
«Тайные каналы», возымели действие.
Местная организация СДПГ в Дюссельдорфе, «внезап-
но обнаружив», что фрау Юргенс состоит ее членом, исклю-
чила ее осенью 1981 г. из организации. После того как кан-
целярия федерального канцлера получила от нас рукопись
настоящей книги, фрау Юргенс было предложено возвра-
тить орден «За заслуги» — неслыханное со дня учреждения
этого ордена происшествие.
Итак, успех? Можно ему радоваться? Весьма условно.
Разоблачена фрау Юргенс, ее заставили вернуть орден,
141

но существует и продолжает действовать «Тайная по-
мощь». Мы не можем освободиться от мысли, что для успо-
коения общественности решили пожертвовать лишь Йозе-
финой Юргенс, чтобы спасти главное — «Тайную помощь».
Другие аналогичные события подтверждают, что по-
добной тактики придерживаются многие органы власти.
Главарь неонацистов Михаэль Кюнен и ему подобные из
неонацистской партии были посажены за решетку в
1979 г. за уголовные преступления. Однако «Фронт дейст-
вия национал-социалистов», на заседаниях которого Кю-
нен и его единомышленники вынашивали свои преступные
планы, благополучно существует и до сего дня не запре-
щен.
Несмотря на осуждение федеральными судами нацист-
ских террористов, террор справа продолжается. Как далеко
простираются планы нацистов, можно судить по количе-
ству найденного оружия.
30 октября 1981 г. в Люнебургской пустоши у Ханште-
дта в 31-м лесном тайном убежище обнаружили 88 ящиков
с оружием и боеприпасами. Следствие привело к управля-
ющему государственным лесничеством в Нижней Саксонии
Лембке, который, по достоверным источникам, связан с
террористическими организациями «Немецкие группы дей-
ствия» и «Военно-спортивная группа» Хофманна. Накану-
не того дня, когда он должен был назвать представителю
прокуратуры имена соучастников, он повесился.
Не проходит и месяца, чтобы не обнаруживались все но-
вые склады оружия. Согласно опубликованным в печати
данным, в 1978—1982 гг. найдено: 516 килограммов взрыв-
чатки, в том числе 2 килограмма особо сильного взрывчато-
го вещества, 2743 взрывателя, 146 метров детонирующего
шнура, 415 тысяч различных боеприпасов, 2786 винтовок и
пистолетов, 45 пистолетов-пулеметов, 3 пулемета, 52 фауст-
патрона, 20 ракет, одно зенитное орудие, 30 центнеров
реактивных зарядов, 38 бомб и мин, 384 гранаты...
Что говорят по этому поводу ответственные политичес-
кие деятели ФРГ? «Никаких оснований для беспокойства».

СОДЕРЖАНИЕ
Предисловие 3
СЕКРЕТЫ «ТАЙНОЙ ПОМОЩИ» 5
Что могут сделать хорошие связи 14
Принцесса и американский верховный ко-
миссар 19
Встреча в отеле «Хоспиц» 22
Старый знакомый 25
Сладкая жизнь... в тюрьме 30
Рассказывает офицер связи 34
Деньги плывут рекой 36
Слово предоставляется господину Шрёдеру 41
КОРИЧНЕВАЯ ПАУТИНА 44
Портрет двух убийц —
Организация «Паук» действует 50
В «работу» включается ODESSA 55
«Звезды и полосы» 58
Старые наци спешат на помощь 61
Пароль: «Мужская верность» 63
Бесславный конец 70
Страх перед возмездием 74
На службе у Пиночета 79
Адъютант Геббельса 84
«Прусские традиции» в Аргентине 87
Место встречи — аэропорт 91
«Коршун» Восточного фронта 93
ИСТОРИЯ ОДНОГО ПОБЕГА 107
Нацисты берут реванш 115
«Все дороги ведут в Рим» 119
Ужин на белой вилле 129
Молчание — серебро, смерть — золото 137
Послесловие 140
«Внимание — шпион!» —

Юрген Поморий,
Райнхард Юнге,
Георг Биманн
ТАЙНЫЕ КАНАЛЫ
ПО СЛЕДАМ
НАЦИСТСКОЙ МАФИИ
Заведующий редакцией
А. В. НИКОЛЬСКИЙ
Редактор
Е. Б. САЛЫНСКАЯ
Младший редактор
Т. В. ГУНИЧЕВА
Художник
Б. Г. ПОПОВ
Художественный редактор
Е. А. АНДРУСЕНКО
Технический редактор
Е. Ф. ЛЕОНОВА
ИБ № 4597
Сдано в набор 20 08.84. Подписано в печать 25.10.84. Формат
70Х108!/з2. Бумага типографская № 2. Гарнитура «Обыкновенная но-
вая». Печать высокая. Усл. печ. л. 6*30. Усл. кр.-отт. 6,65. Уч.-изд.
л. 6,70. Тираж 200 тыс. экз. Заказ 4779. Цена 25 к.
Политиздат 125811, ГСП, Москва, А-47, Миусская пл., 7.
Ордена Ленина типография «Красный пролетарий»,
103473, Москва, И-473, Краснопролетарская, 16.

СЕКРЕТЫ
«ТАЙНОЙ
ПОМОЩИ»
КОРИЧНЕВАЯ
ПАУТИНА
ИСТОРИЯ
ОДНОГО
ПОБЕГА
«ВНИМАНИЕ —
ШПИОН!»