ВОПРОСЫ
ФИЛОСОФИИ
10
1958

АКАДЕМИЯ НАУК СССР
ИНСТИТУТ ФИЛОСОФИИ
ВОПРОСЫ
ФИЛОСОФИИ
10
ЖУРНАЛ ВЫХОДИТ ЕЖЕМЕСЯЧНО
19 5 8

Против философского
ревизионизма
Прошел год с тех пор, как состоялось Совещание представителей
коммунистических и рабочих партий, принявшее два документа: Декла¬
рацию коммунистических и рабочих партий социалистических стран и
Манифест Мира.
Этот год прошел под знаком борьбы народов за дело мира, демо¬
кратии и социализма. Декларация, принятая на Московском Совещании,
явилась могучим стимулом движения и великих побед народов в борьбе
за мир, демократию и социализм. Манифест Мира вдохновил всех борцов
за мир — коммунистов и некоммунистов —на новые подвиги, пробудил
к активной деятельности новые миллионы сторонников мира во всех кон¬
цах земного шара.
Декларация представителей коммунистических и рабочих партий
социалистических стран имеет выдающееся, всемирно-историческое зна¬
чение. Этот программный документ мирового коммунистического дви¬
жения играет огромную роль в укреплении единства коммунистических
и рабочих партий, в укреплении интернациональных связей рабочих всех
стран. Большое значение имеет Декларация в укреплении идеологиче¬
ского единства коммунистических и рабочих партий, в укреплении пози¬
ций марксизма-ленинизма в современной идеологической борьбе. В Де¬
кларации поставлены и творчески решены с позиций марксизма-лениниз¬
ма кардинальные проблемы современности — проблемы строительства
социализма. Декларация провозгласила необходимость диалектического
сочетания в строительстве социализма общих принципов марксизма-
ленинизма с учетом специфических, конкретно-исторических условий
каждой страны. Декларация рассматривает разнообразие форм и мето¬
дов строительства социализма в различных странах как творческий вклад
в теорию марксизма-ленинизма, ее обогащение и конкретизацию.
Основные теоретические установки Декларации сыграли огромную
роль в подъеме творческой инициативы идеологических работников марк¬
систских партий.
Глубокий анализ общих закономерностей развития стран лагеря со¬
циализма, обоснование необходимости соблюдения общих принципов
строительства нового общества при учете своеобразия в развитии каж¬
дой страны поставили перед марксистами-теоретиками всех стран задачи
разработки проблем строительства социализма, вызвали к жизни новые
вопросы, новые задачи, которые с успехом решает ныне марксистская
теоретическая мысль. Развернувшаяся на основе Декларации борьба за
теоретические основы марксизма-ленинизма, за диалектический материа¬
лизм, против метафизики, догматизма, схоластики, а также против вся¬
кого рода идеалистических шатаний и ревизии основ марксизма уже
дала положительные результаты. Глубокий анализ источников и корней
современного ревизионизма, данный в Декларации, признание ревизио¬
низма, правого оппортунизма в современных условиях проявлением бур-

4
ПЕРЕДОВАЯ
жуазнои идеологии привело к тому, что во всех марксистских партиях
развернулась острая принципиальная борьба против ревизионизма, про¬
тив оппортунизма, против начетничества и догматизма, за творческое при¬
менение и развитие марксизма-ленинизма.
В марксистских философских изданиях за этот год развернулась
борьба против философского ревизионизма, против разного рода идеали¬
стических шатаний и извращений диалектического и исторического ма¬
териализма.
Марксистская философия — диалектический материализм — есть
теоретическое выражение интересов революционного пролетариата, опи¬
рающегося в своей борьбе на объективные исторические тенденции про¬
грессивного развития современного общества.
Основное, что характеризует марксистскую философию, что корен¬
ным образом отличает ее от всей предшествующей и современной идеа¬
листической философии,— это ее неразрывная, тесная связь с жизнью,
с практикой революционной борьбы рабочего класса.
Основным содержанием нашей эпохи является переход от капита¬
лизма к социализму, победа мировой социалистической системы в со¬
ревновании с капитализмом.
В этих условиях диалектический материализм призван сыграть
огромную роль в теоретическом обосновании закономерностей развития
социализма, в разоблачении реакционного характера современной бур¬
жуазной идеологии. Марксистская философия исторически развивалась
и развивается в борьбе против буржуазной идеологии, против буржуаз¬
ной философии. Как и две» тысячи лет тому назад, противостоящими
друг другу и борющимися направлениями являются материализм и идеа¬
лизм и, как прежде, современный материализм, то есть диалектический
материализм, находится на вооружении прогрессивных сил общества,
а идеализм служит реакции.
При анализе современного философского ревизионизма необходимо
исходить из оценки его политической позиции и его роли в классовой борь¬
бе. Ревизионисты единым хором выступают против могучего, победоносно¬
го шествия международного социалистического движения, против всех ко¬
ренных положений теории и практики мирового коммунистического движе¬
ния и социалистического строительства.
Прикрываясь фразами о социализме и творческом марксизме, совре¬
менные ревизионисты на деле изменяют интересам рабочего класса и
сползают на позиции буржуазной, реформистской политики и идеологии.
Как и старые ревизионисты типа Бернштейна, они отвергают марксист¬
ское учение о диктатуре пролетариата, отказываются от марксистско-
ленинского учения о государстве, о революционной партии пролетариата,
отвергают основу основ мирового коммунистического движения — проле¬
тарский интернационализм.
Объективно современный ревизионизм служит классовым интересам
буржуазии, стремящейся задержать процесс победоносных социалисти¬
ческих преобразований, охвативший уже более третьей части человечества.
Современный ревизионизм явился своеобразной буржуазной реакцией
на те крупнейшие победы, какие одержала идеология марксизма-лениниз¬
ма в послевоенный период.
За короткий отрезок времени, прошедший с момента разгрома гит¬
леровских войск Советской Армией, история сделала невиданный шаг
вперед по пути к коммунизму. В результате революционных преобразо¬
ваний в Европе и в Азии образовался могучий социалистический лагерь.
Социализм стал мировой системой и с каждым годом усиливает свои
позиции.
За сорок лет своего существования социалистический общественный
строй полностью доказал свое преимущество перед капитализмом во всех
сферах экономической, политической и духовной деятельности. Углубление

ПЕРЕДОВАЯ
5
кризиса капитализма и выявление превосходства новой системы обще¬
ственных отношений усиливают классовую ненависть идеологов буржуа¬
зии. Этим объясняются ее новые атаки на коммунизм, на марксистско-ле¬
нинское мировоззрение коммунистических партий; ее давление на идеоло¬
гов мелкой буржуазии, мещанства, вызвавшее активизацию реформизма,
анархо-синдикализма, оппортунизма, ревизионизма как агентуры буржуа¬
зии в рабочем движении.
Историческое развитие противоречиво. Нельзя не видеть того, что на¬
ряду с ослаблением лагеря капитализма крупнейшая капиталистическая
держава—США,— располагающая примерно 70% производственных фон¬
дов всего капиталистического мира, сумела за годы второй мировой войны
усилить свои позиции на мировых рынках и двинуть вперед промышлен¬
ное производство. В огромной степени возросло значение государственно¬
капиталистической организации хозяйства.
Послевоенный бум в американской промышленности оживил старые
(буржуазные по своей сущности) реформистские иллюзии, имевшие хож¬
дение после первой мировой войны, содействовал распространению мифа
об «американской исключительности», возродил кейнсианство, а также
пропагандируемые правыми социалистами учения о «государстве всеоб¬
щего благоденствия» и мирном врастании капитализма в социализм.
Современные ревизионисты внутри коммунистического движения
отражают давление буржуазной идеологии и политики на незакаленные,
неустойчивые пролетарские и особенно мелкобуржуазные элементы,
примкнувшие к революционному рабочему движению и вступившие в
ряды компартий после второй мировой войны. Идеологи современного
ревизионизма повторяют зады буржуазной идеологии, зады старого ре¬
формизма и ревизионизма, пытаются приспособить их к современной
конъюнктуре в мировом масштабе и в рамках каждой страны. Отсюда
общее и своеобразное в выступлениях ревизионистов разных стран против
марксизма-ленинизма.
По своим теоретическим основам современный ревизионизм принци¬
пиально не отличается от старого ревизионизма. Но современный ревизио¬
низм нападает не только на теоретические основы марксизма и револю¬
ционного рабочего движения, он направляет свои главные атаки на лагерь
социализма, на мировую социалистическую систему, которой не было во
времена старых ревизионистов типа Бернштейна и Каутского. В этом су¬
щественное отличие современного оппортунизма от оппортунизма прошлых
лет. Необходимо также учесть, что современные ревизионисты прикрывают
свой разрыв с марксизмом критикой «сталинизма». При этом их «страте¬
гия» выражается в следующей «триаде»: сначала отказ от Сталина во
имя Ленина, затем отказ от Ленина во имя Маркса и, наконец, отказ от
марксизма вообще.
Обманывая политически «неискушенных людей», ревизионисты вы¬
дают себя за противников «сталинизма», «догматического марксизма»,
а на деле отвергают марксизм-ленинизм как идеологию современного
пролетариата.
^ Американские ревизионисты Джон Гейтс, Джозеф Старобин, Макс
Вейс, Чарлз Ломен и другие, чувствуя за собой мощную поддержку
всей империалистической пропаганды США, зашли настолько далеко,
что требуют отказаться от самого термина «ленинизм», так как марксизм-
ленинизм не подходит будто бы к капиталистическим странам Запада,
не является «универсальной наукой». «Мы нуждаемся в новой науке... мы
нуждаемся в западном социализме, вместо социализма восточного», —
заявил Чарлз Ломен в своем выступлении на XVI съезде Компартии
США.	р
Наиболее последовательные ревизионисты отвергают не только мар¬
ксизм-ленинизм как идеологию революционного пролетариата, они отка¬
зываются также и от коренных принципов организационного построения

6
ПЕРЕДОВАЯ
рабочих марксистских партий, от принципа демократического централиз¬
ма. Американские ревизионисты Д. Гейтс, Д. Старобин прямо потребо¬
вали распустить коммунистическую партию и заменить ее более широкой
организацией — «ассоциацией политического движения». «Она должна
основываться на легальном статуте в установленных форумах политиче¬
ских дискуссий; она должна быть просветительной, поощряя полемику
внутри себя и ища ее с другими; она не может быть «организацией дей¬
ствия» (журнал «Нейшн» от 25 августа 1956 года, стр. 168). Польский ре¬
визионист Юлиан Гохфельд заявил, что все слабости и недостатки в рабо¬
те коммунистических партий коренятся якобы именно в ленинском прин¬
ципе построения партии, в демократическом централизме.
Нельзя не видеть, что ревизионисты подрывают самые основы мар¬
ксистско-ленинской теории и ленинской организации партии как силы,
руководящей классовой борьбой пролетариата. Но если отказаться от ко¬
ренных положений марксизма-ленинизма, если партию революционного
действия преобразовать в «широкую ассоциацию», в некий дискуссионный
клуб, то пролетариат будет обезглавлен идеологически и организационно.
Острие ревизионизма направлено против единства и сплоченности марк¬
систских партий, против чистоты марксистской теории, против руководя¬
щей роли коммунистических партий в рабочем и национально-освободи¬
тельном движении, против руководящей и направляющей роли комму¬
нистических партий в системе диктатуры пролетариата.
Все это с полной очевидностью свидетельствует о том, что совре¬
менные ревизионисты душой и телом преданы буржуазии.
Сокрушительная критика их со стороны боевых, закаленных кадров
коммунистических партий, опирающаяся на научный анализ объективных
тенденций исторического развития, показывает всю никчемность теорети¬
ческих построений ревизионизма.
Ревизионисты утверждают, например, что опыт Октябрьской социали¬
стической революции, опирающийся на теорию марксизма-ленинизма,
не является образцом для других стран.
Лживость подобных утверждений настолько очевидна, что никто из
ревизионистов не осмелился указать, какие именно теоретические, страте¬
гические и тактические установки марксизма-ленинизма, воплощенные в
этой революции, не выдержали испытания. Ревизионисты даже не попыта¬
лись подойти к этому вопросу, ибо они знают, что попытки ответить на него
полностью разоблачат их как прислужников буржуазии.
Октябрьская социалистическая революция, величайшая из всех на¬
родных революций, какие знает история, совершена с максимальным уче¬
том всего предыдущего революционного опыта, прежде всего опыта
европейских революций 1848—1849 годов, Парижской коммуны и двух
русских революций.
Октябрьской социалистической революцией руководила самая силь¬
ная, самая смелая, революционная партия, базирующаяся на принципах
марксизма, творчески развитых в ходе революции ее гениальным вождем
Лениным.
Октябрьская социалистическая революция — явление интернацио¬
нальное. Она пробила первую брешь в цепи мирового империализма. Она
создала величайшую цитадель мирового коммунизма, его очаг и базу,
его оплот. Она открыла эру национальных и колониальных революций
против империализма, совершила глубочайший переворот в умах трудя¬
щихся всего мира, в их способах борьбы, внесла глубокие изменения во
всю мировую культуру. Идеи Октябрьской революции, ее опыт оплодо¬
творяют все международное коммунистическое движение. Все наиболее
передовое, честное, молодое, талантливое тянется ныне к великим
идеям Октября, к идеям коммунизма. Именно это и вызывает ярость идео¬
логов империализма и его ревизионистских прислужников.
Особенно сильное недовольство современных ревизионистов вызвало

ПЕРЕДОВАЯ
7
то обстоятельство, что руководящие центры марксистских партий вмеши¬
ваются в вопросы разработки марксистской теории, оказывают^опреде¬
ленное воздействие на направление теоретических исследований. Реви¬
зионисты не устают твердить, что такое вмешательство «стесняет» их
«творческую» мысль. Вслед за апологетами буржуазной «демократии» ре¬
визионисты ополчаются против руководства идеологической жизнью го¬
сударств социалистического лагеря со стороны коммунистических партий
и прежде всего против борьбы КПСС за чистоту марксистской идеологии.
Многочисленные выступления ревизионистов против вмешательства
центральных органов коммунистических партий в теоретическую деятель¬
ность, в вопросы марксистской науки объективно преследуют цель идеоло¬
гически разоружить освободительное движение трудящихся, вызвать идей¬
ный разброд среди строителей нового, коммунистического общества, что
может быть на руку только врагам социализма. Для каждого марксиста
ясно, что коммунистические партии — авангард рабочего класса — не мо¬
гут снять с себя ответственность за руководство идеологической борьбой,
как и всеми другими сторонами революционного движения и социалисти¬
ческого строительства. Без единства взглядов не может быть и единства
партии, а следовательно, единства действий широких народных масс.
Коммунистические партии не могут быть безразличными к вопросам
идеологии, ибо идеологическая борьба есть одна из форм классовой
борьбы. Ленин более полувека назад разоблачил классовый смысл лозун¬
га «свобода критики», которую оппортунисты требовали не от буржуазно¬
го государства, а от пролетарской партии. Смысл этого лозунга, указывал
Ленин в 1910 году,— «свобода» развращения рабочего класса буржуазной
идеологией. Партия пролетариата — это свободный союз единомышлен¬
ников, борющихся за освобождение трудящихся, созданный для борьбы
с буржуазной идеологией, «для защиты и проведения в жизнь одного
определенного, именно: марксистского миросозерцания» (В. И. Ленин.
Соч., т. '16, стр. 244). Задача коммунистических партий, их руководящих
центров, их теоретических кадров состоит в том, чтобы разрабатывать,
развивать идеологию научного коммунизма, которая не возникает стихий¬
но, а вырастает из научного анализа законов общественного развития.
Роль коммунистических партий в разработке социалистической идеологии
еще более усиливается в период революционного перехода от капитализма
к социализму, в условиях первой фазы коммунизма и постепенного дви¬
жения к его высшей фазе.
В отличие от капитализма социалистическое общество строится и
развивается с самого начала «не стихийно, а сознательно -и планомерно.
Общественное сознание имеет тенденцию отставать от общественного
бытия людей, а без высокой коммунистической сознательности невозмож¬
но строительство коммунизма. Утратив свои экономические и политиче¬
ские позиции в социалистических странах, империалистическая буржуа¬
зия возлагает особые надежды на то, чтобы посредством ожесточенной
идеологической борьбы создать предпосылки для реставрации в них ка¬
питализма. К чему может привести в этих условиях попустительство, без¬
заботное отношение к вопросам идеологии, наглядно показали события
в Венгрии в 1956 году.
Свои нападки на руководство коммунистических партий, особенно на
ЦК КПСС, ревизионисты пытаются замаскировать мнимой борьбой с
культом личности. Они стремятся вызвать раскол среди коммунистов,
противопоставляя «сталинистам» «антисталинистов». Несомненно, культ
личности И. В. Сталина нанес в последние годы его жизни серьезный
ущерб развитию марксистской теории и строительству социализма, спо¬
собствуя распространению догматизма и начетничества. Однако не реви¬
зионисты, а именно КПСС решительно взяла курс на изживание этих
недостатков, на укрепление боеспособности партии, на восстановление
ленинских принципов коллективного руководства партии, на всемерное

8
ПЕРЕДОВАЯ
поощрение инициативы коммунистов и всех трудящихся. Культ личности
И. В. Сталина и связанные с ним нарушения принципа коллективного ру¬
ководства и других принципов ленинизма были подвергнуты резкой кри¬
тике на XX съезде партии. ЦК КПСС специальным постановлением «О пре¬
одолении культа личности и его последствий» от 30 июня 1956 года наме¬
тил ряд мероприятий, которые ныне успешно проводятся в жизнь.
Партийная критика культа личности ведет к дальнейшему укрепле¬
нию рядов партии, ее связей с массами, к новому подъему строительства
социализма и мирового коммунистического и национально-освободитель¬
ного движения. Демагогия же ревизионистов по поводу культа личности
направлена на то, чтобы подорвать авторитет наиболее закаленных кад¬
ров партии, разложить ее ряды, исказить ленинские принципы партийного
руководства и партийного строительства, дискредитировать партию в гла¬
зах трудящихся масс, ослабить ее влияние в угоду империалистам. С этой
целью ревизионисты сознательно извращают подлинное соотношение тео¬
рии и практики в коммунистическом движении.
Во всех пролетарских партиях теоретики марксизма привлекаются
к разработке важнейших.программных документов, которые составляются
на основе предварительных, глубоких и разносторонних исследований.
Руководящие центры партий с участием теоретиков-ученых, как входя¬
щих в партийные центры, так и работающих вне их, разрабатывают на
основе уже проведенных исследований свои практические мероприятия.
С другой стороны, в процессе самой разработки этих мероприятий пар¬
тийные центры выдвигают перед теоретическими кадрами проблемы, ко¬
торые требуют новых, более глубоких и всесторонних исследований. Та¬
кое «вмешательство» партийных руководящих центров в работу теоре¬
тических кадров и научных учреждений, как показывает опыт СССР и
других стран лагеря социализма, дает исключительно плодотворные ре¬
зультаты как для теории, так и для практики, делает научную работу
подлинно творческой, органически связанной с жизнью масс.
Выступления ревизионистов против «вмешательства» руководящих
центров марксистских партий в теоретическую работу выражают собой
попытку возродить старый принцип, давно отвергнутый марксизмом, —
отрыв теории от практики.
Современный ревизионизм выступает против коренных положений
диалектического и исторического материализма. Прежде всего ревизио¬
нисты отрицают коренное положение марксизма — о партийности филосо¬
фии. Они считают не только неприемлемым, но прямо-таки пагубным
для марксистской философии подчеркивание классового, партийного ха¬
рактера различных философских школ и течений. Ревизионисты считают,
что в современной философской борьбе нельзя видеть отражения клас¬
совых интересов, что философские течения никак не отражают будто бы
интересов политических партий и классов.
Ревизионисты — в полном согласии с буржуазным позитивизмом —
выступают с критикой теории двух лагерей, двух партий в философии.
В философских журналах Югославии, в некоторых французских,
польских и американских изданиях опубликованы статьи, направленные
против марксистско-ленинского принципа партийности в философии, про¬
тив деления философии на два лагеря. Главным аргументом ревизиони¬
стов является указание на существование «промежуточных» — «неидеа¬
листических и нематериалистических» — течений философской мысли.
Ни Маркс, ни Ленин не отрицали наличия таких течений философии,
которые пытаются встать «вне» ее главных, решающих направлений или
«над» ними, найти «среднюю» позицию в политике и идеологии, чтобы
затушевать главную линию борьбы. Но и Маркс, и Энгельс, и Ленин
учили видеть основное, главное, решающее: в политике — борьбу про¬
летариата и буржуазии, в философии — борьбу материализма и идеа¬
лизма. Отказ от принципа классовой борьбы прикрывает у ревизионистов

ПЕРЕДОВАЯ
9
переход с позиций рабочего класса на позиции буржуазии. Отказ от прин¬
ципа партийности философии прикрывает переход с позиций материа¬
лизма на позиции идеализма, лакейство перед идеализмом и фидеизмом,
попытку контрабандой протащить в рабочее движение наиболее реакци¬
онные философские принципы. Подтверждением этого служат многочис¬
ленные расшаркивания ревизионистов перед «новейшим» буржуазным
позитивизмом и другими идеалистическими течениями. Ревизионисты
подменяют революционную марксистско-ленинскую диалектику вульгар¬
ной теорией эволюции, выхолащивают ее, сводят к эклектике и софистике.
В 1913 году в своей работе «Три источника и три составных части
марксизма» В. И. Ленин писал: «В течение всей новейшей истории Евро¬
пы, и особенно в конце XVIII века, во Франции, где разыгралась реши¬
тельная битва против всяческого средневекового хлама, против крепост¬
ничества в учреждениях и в идеях, материализм оказался единственной
последовательной философией, верной всем учениям естественных наук,
враждебной суевериям, ханжеству и т. п. Враги демократии старались
поэтому всеми силами «опровергнуть», подорвать, оклеветать материа¬
лизм и защищали равные формы философского идеализма, который все¬
гда сводится, так или иначе, к защите или поддержке религии» (Соч.,
т. 19, стр. 4).
Враги демократии не случайно пытаются оклеветать, подорвать и
принизить материализм, они не случайно хватаются за идеализм, превоз¬
носят религию, ханжество и суеверия. Идеализм всегда так или иначе под¬
держивает религию, служит идейным оружием реакции даже и в том слу¬
чае, когда отдельные его представители настроены революционно. Такова
природа философского идеализма, как бы его ни восхваляли прислужники
реакции. Для каждого марксиста и вообще материалиста это бесспорные
истины, подтвержденные всем ходом истории. Но не так полагают ревизи¬
онисты! В полном согласии с философскими идеалистами они походя тре¬
тируют и принижают материализм, клевещут на него, сознательно обходят
его великие достижения в развитии научной философской мысли. Возьмем,
к примеру, французского ревизиониста А. Лефевра. Человеку, считающему
себя наследником и продолжателем лучших традиций домарксистской
идеологии во Франции, следовало бы, кажется, поднять на щит материа¬
лизм и атеизм французских мыслителей XVIII века. Однако Лефевр пред¬
почитает — вкупе с другими врагами материализма и демократии во Фран¬
ции — принижать материализм в угоду идеализму. Уже «в одной из своих
ранних работ он обосновывал ту мысль, что идеалистические системы были
более богаты живым содержанием, чем материалистические учения. Мощ¬
ные орудия познания были выкованы, по его мнению, «внутри идеалисти¬
ческих учений» (Henri Lefebvre «Logique formelle, logique
dialectique». Paris, 1947, p. 27). Вклад в философию, сделанный отдель¬
ными выдающимися идеалистами вопреки общей реакционной линии
идеализма, выдается Лефевром за основное содержание философского
идеализма. Это пристрастие к идеалистическим системам нашло еще
более рельефное выражение в двух новых работах Лефевра, написанных
в 1958 году. «Если философ, —недоумевает Лефевр, — не может больше
считаться образцом человека или посредником между землей и богом,
между относительным и абсолютным, то какова же его роль?» (Henri
Lefebvre «Critique de la vie quotidienne». Paris, 1958, p. 96).
«Для последовательного материализма,— продолжает он,—слово и
понятие «материя» означает бесконечность наличного бытия... Материя
является своего рода иксом (неизвестным), который следует подвергнуть
нашему утверждению (или отказаться от этого)» («Problemes actueles
du marxisme». Paris, 1958, p. 21, 100).
Надо ли говорить, что такой «последовательный материализм» не
отличается от обычного агностицизма.
Стремясь оторвать философию марксизма от его революционной по-

10
ПЕРЕДОВАЯ
литики, стратегии и тактики, ревизионисты отрицают мировоззренческий
характер философии марксизма, сводят его к теории познания, к методу,
понимаемому в превратном, идеалистическом, кантианском смысле. Идеа¬
листически интерпретируя теорию познания и метод марксизма, ревизио¬
нисты всячески замалчивают классовую, политическую направленность
марксистской философии. По мнению Лефевра, например, марксизм ро¬
дился не из противоречий буржуазного общества, не из потребностей ре¬
волюционной борьбы пролетариата, а из абстрактных стремлений к «сво¬
боде вообще».
Если классики диалектического материализма в разработанной ими
теории отражения рассматривали процесс познания как отражение неза¬
висимых от человека объективных процессов, происходящих в природе
и обществе, то, по мнению Лефевра, в человеческом сознании отражают¬
ся не сами процессы, происходящие в природе и обществе, а субъектив¬
ная деятельность по преобразованию внешнего мира. Известный тезис
Маркса о недостатках старого материализма интерпретируется Лефев-
ром в духе прагматизма. Но ведь и это уже не ново. И здесь современные
ревизионисты повторяют, может быть, сами того не зная, антинаучные до¬
мыслы Богданова и других ревизионистов махистского толка, выступав¬
ших против марксизма с таким шумом более 50 лет тому назад и, в свою
очередь, повторявших домыслы буржуазной философии Маха, Авенариуса
и других «эмпириокритиков».
«Поправки» Лефевра к марксистско-ленинской теории отражения по¬
казывают, сколь сильное влияние со стороны субъективно-идеалистических
концепций позитивизма испытывают современные критики марксистской
философии. Стремление «подправить» и «дополнить» материализм поло¬
жениями разных позитивистских, идеалистических школок и течений свой¬
ственно в той или иной степени всем современным ревизионистам, напа¬
дающим на якобы «устаревший» и «официальный», «институциональный»
марксизм, которым руководствуются коммунистические партии и который
они творчески развивают дальше в неразрывной связи с революционной
практикой рабочего класса. Так, например, один из соратников Лефевра,
ревизионист Пьер Эрве, в книге «Революция и фетиши» относит к числу
«фетишей» революционную веру марксизма в великую историческую мис-.
сию пролетариата — самого революционного, до конца последовательного
борца за освобождение человечества от всякого социального и националь¬
ного гнета.
В некоторых пунктах современный философский ревизионизм прямо
смыкается с логическим позитивизмом и метафизическими концепциями
в науке вообще.
Позитивистская ревизия диалектического материализма заключает¬
ся в том, что прямо отрицается великое прогрессивное значение марксист¬
ского материализма в развитии науки, отрицается под флагом шарла¬
танских идеалистических фраз о «вреде» всякого мировоззрения, всякой
идеологии, всякой философии для конкретных наук; отвергается диалек¬
тическая логика марксизма как якобы не имеющая своего предмета. Для
определенных разновидностей ревизионизма характерны рассуждения о
логике «вообще», причем под этой логикой всегда имеется в виду одна из
многочисленных разновидностей формальной логики (индуктивная, кан¬
тианская, трансцендентальная, интуитивная, логика отношений и т. п.).
Ревизионистов не смущает тот факт, что ограниченность формальной
логики, невозможность с ее помощью проникнуть в сложнейшие процес¬
сы бытия и познания была вскрыта еще Гегелем и другими мыслителями
домарксистского периода. Что же касается классиков марксизма-лениниз¬
ма, то они всегда определяли отношение формальной логики к диалекти¬
ческой как отношение элементарной математики к высшей математике.
Наиболее ходячий, общий излюбленный прием ревизии марксизма
как в философии, так и в социологии и политике — это подмена диалек-

ПЕРЕДОВАЯ
11
тики софистикой и эклектикой. Ленин систематически разоблачал его, рас¬
крывая измену оппортунистов и реформистов (Бернштейна, Каутского,
Кунова, О. Бауэра, Реннера, Троцкого и т. п.) делу социализма.
Ленин подверг резкой критике также механистическую ревизию марк¬
систской диалектики Н. Бухариным, пытавшимся подменить ее формаль¬
ной логикой, богдановской схоластикой понятий.
Учитывая все это, философы-марксисты должны особое внимание
уделять вопросам конкретной разработки марксистской диалектической
логики и с позиций этой логики разоблачать приемы и методы ревизио¬
низма и всей буржуазной философии.
Позитивистская критика марксизма, исходящая из лагеря ревизиони¬
стов, является шагом назад даже сравнительно с домарксистской фило¬
софской мыслью. Что же касается новейших данных науки, естество¬
знания, то совершенно очевидно, что ограничение метода мышления
принципами формальной логики означало бы движение вспять, разоруже¬
ние естествоиспытателей, ибо только применение марксистского диалек¬
тического метода, диалектической логики обеспечивает дальнейшее
успешное развитие современной науки, освобождение от тех идеалистиче¬
ских пут и оков, которые мешают ее развитию, заводят в тупики агно¬
стицизма, алогизма, мистики и поповщины.
Отказаться от марксистской гносеологии современная наука не
может, не обрекая себя на самоубийство. Всякий подлинный ученый в
своем научном исследовании вынужден сознательно или бессознательно
становиться на путь диалектического мышления. Позитивизм и другие
течения идеализма могут лишь тормозить прогрессивные тенденции в
развитии науки, особенно в области теоретического обобщения новых
открытий.
В самом деле, если послушать Пьера Эрве, Антонио Джолитти и
других критиков марксизма, вся беда «догматического» марксизма за¬
ключается в подчеркивании внутренних противоречий современного бур¬
жуазного общества, в выдвижении коренных интересов пролетариата на
первый план, в противопоставлении их интересам буржуазии как целому
классу, господствующему в современном обществе. А между тем, пишут
эти бывшие «марксисты», мудрость состоит в осознании родства и общ¬
ности интересов современного пролетариата и буржуазии.
Пролетариат, пишет Эрве, вместе с буржуазией вышел из третьего
сословия, и потому они имеют много общего и неправомерно их проти¬
вопоставлять. А. Джолитти прямо утверждает, что насущная задача
пролетариата состоит в том, чтобы «осознать свою роль производи¬
тельной силы и в качестве таковой отождествиться с техническим про¬
грессом».
При этом отождествление классовых задач пролетариата с задачами
технического прогресса Джолитти объясняет тем, что иначе-де заслуги
и плоды этого прогресса достанутся одним капиталистам.
В этом суждении нельзя не видеть откровений старого ревизиониз¬
ма, подделанного под цвет времени: разговором о техническом прогрессе
подменяется сущность классовых отношений, классовых противоречий
современного общества и необходимость разрешения этих противоречий
путем социалистической революции. Ревизионисты вслед за идеологами
буржуазии вообще изгоняют противоречия из области классовых, эко¬
номических отношений, отводя им скромное место в мышлении, в созна¬
нии — и только.
И здесь мы подходим к тому, что может быть охарактеризовано как
гегельянская ревизия марксизма, марксистской философии. Наиболее
грубой и открытой гегельянской фальсификации философия марксизма
подверглась в ГДР со стороны Блоха и его сторонников. Марксисты
ГДР дали достойный отпор этой фальсификации. Но более тонкая реви¬
зия марксистской философии с позиций гегельянства протаскивается пу¬

12
ПЕРЕДОВАЯ
тем затушевывания прямой противоположности между диалектикой
Маркса и диалектикой Гегеля в работах других ревизионистов, и в част¬
ности такого идеолога ревизионизма, как Г. Лукач. Его работы, столь
шумно рекламируемые ревизионистами, необходимо подвергнуть глубо¬
кой, принципиальной марксистской критике под этим углом зрения.
Отношение ревизионистов к марксистской диалектике яснее всего выра¬
жается в их попытках затушевать коренные противоречия капитализма,
противоречия и борьбу двух лагерей: социализма и капитализма. Здесь-то
и выступает их полный отказ от сути, от основы основ марксистской диа¬
лектики — учения о противоречии как внутреннем источнике всякого изме¬
нения, движения, развития.
Наиболее активные атаки ревизионистов вполне естественно направ¬
ляются против марксистской социологии. Следуя и в этой области бур¬
жуазным критикам марксизма, ревизионисты направляют свой главный
удар на два основных устоя марксистской социологии:	на ее связь с
диалектическим материализмом, во-первых, и на неразрывную связь
марксистской социологии с революционной политикой и стратегией ра¬
бочего класса, во-вторых.
По мнению ревизионистов, связь марксистской социологии с фило¬
софией диалектического материализма делает ее априорной схемой, при¬
водит к игнорированию современных фактов, действительности. Связь же
исторического материализма с политикой коммунистических партий
истолковывается как причина его «необъективности», как подчинение
науки политике, как прагматистское извращение марксизма. Чтобы стать
«научным», исторический материализм должен, по мнению ревизиони¬
стов, порвать связь со «всяким» мировоззрением и сосредоточиться на
голой эмпирии и отвлеченных вопросах методологии познания общест¬
венных явлений. При таком понимании исторический материализм сво¬
дится, с одной стороны, к эмпирической социологии, а с другой — к «со¬
циальной гносеологии» как абстрактной логической системе познаватель¬
ных принципов.
Правда, ревизионисты редко выступают со столь открытой ревизией
марксистской философии и социологии, как, скажем, Л. Колаковский и
его единомышленники. Гораздо чаще они изображают себя единственно-
«творческими» марксистами.
Но давно известно, что далеко не всякая попытка творчески разви¬
вать марксизм является таковой на деле. Творческий характер марксизма
определяется не фразами и пожеланиями тех или иных теоретиков, а
действительным, объективным содержанием их взглядов и теорий, про¬
веряемых практикой революционного движения.
Спорить о пользе развития социальной науки, о значении новатор¬
ства не приходится. Но надо уметь отличать действительное новаторство
от лженоваторства. Ревизионисты с большим шумом рекламируют себя
как «творческих» марксистов, вносящих новый вклад в науку. Подобная
реклама и самореклама глубоко чужда всему духу марксизма-лениниз¬
ма. Она отражает нравы крикливой буржуазной печати, усвоенные ре¬
визионистами. Как тут не вспомнить мудрую народную пословицу: «Пу¬
стая бочка всегда больше гремит».
Называть себя «творческими марксистами», «новаторами» в расче¬
те оказать влияние на нестойкие и колеблющиеся элементы внутри ком¬
мунистического движения и вместе с тем изменять марксизму, строить
х\юстки для перехода на сторону буржуазной идеологии и политики — это
все, что угодно, но отнюдь не новаторство. На деле это защита буржуаз¬
ного идеологического старья, от которого несет вековой затхлостью
и гнилью.
Марксисты обязаны разоблачать лженоваторство ревизионистов,
показывать трудящимся подлинное лицо прислужников буржуазной
идеологии. Творческое развитие марксистской социологии может быть

ПЕРЕДОВАЯ
IS
осуществлено лишь в тесной связи с деятельностью коммунистических и
рабочих партий, руководящих освободительной борьбой трудящихся.
Ревизионистам не нравится в марксистской философии ее постоян¬
ная связь с действительностью, с революционной практикой. Именно этим
объясняются странные обвинения марксизма в прагматизме, исходящие
из лагеря современного ревизионизма. Ход рассуждений ревизионистов,
их «логика», кратко представляется в следующем виде: если диалектиче¬
ский материализм есть мировоззрение рабочего класса, если марксист¬
ская философия есть теоретическое оружие, которым пользуются партии
рабочего класса в решении политических, тактических и стратегических
задач, то, стало быть, диалектический материализм не есть наука и к нему
полностью применимо коренное положение прагматизма: «истинно то, что
полезно», что отвечает текущим, насущным интересам рабочего класса,
его партии.
В этом рассуждении ревизионистов нельзя не усмотреть их полного
разрыва с марксизмом.
В области философии ревизионисты ратуют прежде всего за «чи¬
стую» философию, за философию как таковую, возражают против связи
с политикой, высказываются против определения диалектического мате¬
риализма как мировоззрения марксистской партии. Они сознательно
обходят тот факт, что уже в самых ранних работах Маркса поставлена
задача «обмирщения» философии. Маркс, Энгельс и Ленин всегда стре¬
мились превратить ее в духовное оружие революционного пролетариата.
Марксистская философия является мировоззрением марксистской партии,
она является теоретической основой ее стратегии, тактики и политики.
Марксистская философия—коренное теоретическое основание ие толь¬
ко всей марксистской идеологии, но и его революционной практики, по¬
литики, всей его активной деятельности по преобразованию мира. Поли¬
тическая линия марксизма, учил Ленин, всегда и по всем вопросам
«неразрывно связана с его философскими основами» (Соч., т. 15,
стр. 374). Марксистская диалектика — революционный метод — это душа
марксизма. Она требует конкретного анализа конкретной действитель¬
ности.
Если классики марксизма постоянно стремились связать философию
с жизнью, с действительностью, стремились сделать ее оружием револю¬
ционного преобразования мира, то ревизионисты вслед за идеологами
буржуазии стремятся оторвать марксистскую философию от жизни. Все
«новаторство» ревизионистов заключается в надуманном противопостав¬
лении «чистых» «философов-марксистов» «марксистам — государствен¬
ным деятелям». Так стараниями ревизионистов противоположность меж¬
ду материализмом и идеализмом, между марксизмом и буржуазной идео¬
логией благополучно исчезла, и столь же хитроумно создаются два ла¬
геря в самом марксизме: «марксисты-философы», с одной стороны, и «мар-
ксисты-государственные деятели» — с другой.
«Марксист-философ» отличается от «марксиста-государственного
деятеля» тем, что занимается «чистой» теорией и не касается практики,
политики, в то время как «марксист-государственный деятель», наобо¬
рот, занимается голой политикой, практикой. Это напоминает рассужде¬
ния некоторых меньшевиствующих идеалистов, которые писали, что
Плеханов — это-де только философ, теоретик, а Ленин — только прак¬
тик, вождь. Подобного рода теории были разоблачены как антимарксист¬
ские и лживые еще 30 лет тому назад.
Всем известно, что и Маркс, и Энгельс, и Ленин органически сочетали
в своей деятельности революционную теорию и практику, руководили
борьбой трудящихся. И именно в этом жизненность, сила и творческий
характер всего их учения! Отрыв теории, философии от жизни, практики,
революционной политики — это прямой путь к самому худшему догма¬
тизму и к безысходной схоластике. Ни Маркс, ни Энгельс, .ни Ленин не

14
ПЕРЕДОВАЯ
были «чистыми» философами. Они были вождями международного рабо¬
чего движения; изучали и обобщали его опыт и именно поэтому могли
создать и творчески двигать вперед теорию научного коммунизма. Одной
из причин падения Г. В. Плеханова не только как политического вождя
русского и международного пролетариата, но и как теоретика-марксиста
было именно то, что он все больше отрывался от подлинно массового ре¬
волюционного движения, от практики революционной борьбы, пожертво¬
вал интересами этой борьбы ради связей с людьми, которые скатились к
оппортунизму. Самый великий и самый умный учитель — история — со
всей очевидностью свидетельствует, что в то время, как все построения
«чистых» философов рассеялись в прах при первом же соприкоснове¬
нии с действительностью, философские труды классиков марксизма-лени¬
низма остаются на вооружении современного революционного проле¬
тариата.
Современный ревизионизм делает попытки проникнуть в область ли¬
тературы, искусства, в область эстетики. Ревизионистам не нравится в
марксистской эстетике ее стремление связать литературу и искусство с
социальными потребностями передовых общественных классов, с классо¬
вой борьбой. Они отрицают познавательную роль искусства, воюют с ле¬
нинской теорией отражения. В то время как марксистская эстетика по¬
стоянно подчеркивает познавательную и идейно-воспитательную роль ис¬
кусства, требуя правдивости в отображении реальной действительности,
ревизионисты ограничивают искусство способностью развивать эмоции,
эстетические переживания, и только. В то время как марксистская эсте¬
тика указывает реалистическому искусству пути к жизни, к выражению
•самых насущных стремлений народных масс, ревизионисты вслед за бур¬
жуазными эстетами стремятся увести искусство и художников подальше
от жизни, труда и борьбы масс, в мир бездумных эстетических наслажде¬
ний, подальше от политики.
Ревизионисты делают вид, что они выступают против недостатков,
ошибок, слабостей марксистской эстетики. На деле же они повторяют
зады различных упадочнических направлений в буржуазной эстетике и
искусстве.
Марксистская эстетика считает искусство духовным выражением эпо¬
хи. Художник, по ее мнению, тем лучше схватывает глубочайшие стремле¬
ния народа, чем смелее вторгается в жизнь, чем последовательнее выра¬
жает закономерности социального прогресса.
Мы вовсе не утверждаем, что марксистская эстетика уже разработана
настолько, что она может дать ответы на все сложные вопросы, которые
ставятся развитием современного социалистического искусства. Напро¬
тив, наша эстетика явно отстает от запросов жизни, практики нашего
художественного творчества, она очень слабо обобщает опыт развития со¬
циалистического искусства. Но преодолеть это отставание можно лишь на
основе коренных принципов марксизма, а не путем отказа от них. Только
опираясь на теоретические положения марксизма-ленинизма, учитывая то
новое, что дает сама жизнь, само искусство во всех его разновидностях,
можно с успехом развивать и обогащать теорию искусства.
Слабость и беспочвенность ревизионизма определяются тем, что реви¬
зионисты смотрят на жизнь и на все общественные явления поверхностно.
Они видят пену событий и не могут рассмотреть за ней мощных глубинных
сил. За отдельными ошибками, неудачами они не замечают великих все¬
мирно-исторических побед миллионов трудящихся. Вред, который наносят
ревизионисты своими идеалистическими блужданиями, определяется тем,
что они пытаются внести свои скептические сомнения, идейную опусто¬
шенность, упадочничество и беспринципность в ряды мощного лагеря
творцов реалистического искусства. Вот почему борьба против ревизио¬
низма в области литературы и искусства является важной задачей на¬
ших творческих работников.

ПЕРЕДОВАЯ
15
Ревизия философии марксизма-ленинизма неразрывно связана с ре¬
визионизмом в области политики. Наглядным примером этого являются
работы Г. Лукача по вопросам политики, философии и эстетики. Некото¬
рые не в меру усердные поклонники Г. Лукача пытались и у нас реклами¬
ровать его работы как подлинно марксистские, творческие, вносящие цен¬
ный вклад в разработку теории марксизма, марксистской эстетики, исто¬
рии, философии и т. д. В действительности же при более строгом, конкрет¬
ном, научном, марксистском анализе этих работ обнаруживается, что
«марксизм» Г. Лукача, как это еще в 1920 году было отмечено В. И. Лени¬
ным, чисто словесный, и, надо сказать, с тех пор он мало изменился. Как
показывает развертывающаяся критика работ Г. Лукача, он уже давно
занимал мелкобуржуазные, оппортунистические позиции в вопросах рево¬
люционной теории и политики. Он затушевывал противоположность бур¬
жуазной и социалистической идеологии, принижал руководящую роль ра¬
бочего класса и его мировоззрения в борьбе за демократию и социализм;
он пытался завуалировать главное противоречие современности, проти¬
воречие между социализмом и капитализмом, между рабочим классом
и буржуазией, при помощи абстрактных рассуждений о противополож¬
ности демократии и антидемократии «вообще». Он ревизовал ленин¬
скую теорию социалистической революции и диктатуры пролетариата,
утверждая, будто строй народной демократии может развиваться
на базе капитализма, без ликвидации капитализма и построения со¬
циализма.
Не случайно в 1956 году он стал идейным вдохновителем враждеб¬
ных социализму сил буржуазной, националистической контрреволюции,
(участником предательской группы Имре Надя, призывавшей на «по¬
мощь» буржуазной контрреволюции в Венгрии империалистические дер¬
жавы Запада.
Политической позиции Лукача отвечает предпринятое им выхолащи¬
вание революционного содержания марксизма в работах по вопросам
культуры, философии, социологии, литературоведения и эстетики.
Этого не замечали некоторые наши философы. Они некритически от¬
неслись к работе Г. Лукача «Молодой Гегель», что нашло отражение в
рецензии Г. Зейделя, Э. В. Ильенкова, Л. И. Науменко, опубликованной
в нашем журнале (см. «Вопросы философии» № 5 за 1956 год), где кни¬
га Лукача рассматривалась как ценный вклад в историю философии, как
боевая, партийная по характеру. Здесь утверждалось, что автор ведет
«прямую и косвенную полемику с реакционной идеалистической филосо¬
фией», что книга поможет читателю «разобраться в весьма сложных тео¬
ретических проблемах, исторически и по существу связанных с именем
Гегеля» и «увидеть пути к действительным философским глубинам диа¬
лектики Маркса». У авторов рецензии не нашлось ни одного слова кри¬
тики по адресу автора книги.
Книга Лукача требует более обстоятельного марксистского анализа
и критики; можно, однако, отметить, что даже опубликованный в том же
номере нашего журнала отрывок из этой работы дает возможность
составить о ней некоторое представление. В данной главе книги автор
настойчиво проводит мысль, будто уже Гегель доказал, что «лишь
благодаря труду человек становится человеком», будто уже Гегель по¬
нимал диалектику обобществления труда и выводил из нее технический
прогресс, будто уже Гегель (почти в тех же выражениях, что и Маркс)
утверждал, что в процессе труда происходит «все более глубокое позна¬
ние законов природы, которую человек заставляет работать на себя».
Читая это, всякий марксист должен насторожиться и подумать: «Нет ли
здесь прикрашивания и подтягивания Гегеля под марксизм?» Вместо
обещанной критики концепции Гегеля Г. Лукач ограничился беглыми
критическими замечаниями по поводу ее идеалистических основ. Объек¬
тивно это означает, что автор книги не помогает читателю прийти к «глу¬

16
ПЕРЕДОВАЯ
бинам марксистской диалектики», как уверяют рецензенты, а оставляет
его блуждать в дебрях темной гегельянщины.
Следует поэтому признать, что опубликование на страницах нашего
журнала хвалебной рецензии на книгу Г. Лукача «Молодой Гегель» бы¬
ло ошибкой редакции.
Несколько слов о другой работе Г. Лукача, которая также широко
рекламировалась (особенно поклонниками Г. Лукача из среды ревизио¬
нистов), о его книге «Разрушение разума».
Анализ этой работы показывает, что в ней содержатся извращения
основных принципов марксизма. Приведем лишь один пример такого из¬
вращения.
В седьмой главе книги («Социальный дарвинизм, расизм и фа¬
шизм») автор уделяет внимание критике национализма и расизма. Зада¬
ча весьма важная, благородная и благодарная. Но с каких позиций автор
критикует расизм, национализм, «национал-социализм», то есть фашизм
гитлеровского типа? С позиций пролетарского интернационализма, как
подобает марксисту? Отнюдь нет. Автор объективистски излагает разно¬
го рода реакционные теории, ограничиваясь отдельными литературно¬
критическими замечаниями по их поводу, не противопоставляя им рево¬
люционного марксистско-ленинского взгляда на рассматриваемые проб¬
лемы. Это со всей неопровержимостью показывают заключительные вы¬
воды и рассуждения автора в конце седьмой главы.
В самом деле, к чему сводится философия истории Г. Лукача в свя¬
зи с анализом причин прихода гитлеризма к власти в Германии?
Характеризуя идейное развитие Германии, Г. Лукач, по существу,
скатился на позиции националистической теории «единого потока» в раз¬
витии немецкой национальной культуры. Он утверждает, чго «Маркс
не стал для немецкой культуры (для всей немецкой культуры.— Ред.)
активным оплодотворяющим фактором. И именно потому, что ее развитие
не достигло вершины, великое немецкое прошлое должно было частично
академически застыть, опустошиться до профессорской болтовни, частично
быть слитым в ложное и вредное реакционное единство с туманным уга¬
ром декаданса. Известная линия развития (заметьте: «линия развития»!—
Ред.) немецкой культуры — Гете — Шопенгауэр — Вагнер — Ницше —
от имени великого немецкого прошлого указывает на Гитлера» («Zersto-
rung der Vernunft». Berlin, 1954, S. 600). He ясно ли, что такая чудовищ¬
ная постановка вопроса не может быть присуща марксисту-ленинцу, про¬
летарскому интернационалисту? Так ставят вопрос лишь буржуазные на¬
ционалисты; пролетарский интернационалист, марксист, никогда не может
следовать порочной, реакционной, буржуазно-националистической и идеа¬
листической теории «единого потока» в развитии всей немецкой культуры,
ибо для него аксиомой, азбукой является положение Ленина о том, что в
каждой национальной культуре буржуазного общества есть господствую¬
щая, буржуазная, буржуазно-помещичья, поповская культура, с одной
стороны, и элементы революционной, демократической и социалистической
культуры — с другой. Разве может когда-либо настоящий интернациона¬
лист (да даже честный буржуазный демократ) дойти до такого чудовищ¬
ного оскорбления целой великой нации, давшей миру выдающихся мысли¬
телей, ученых, художников, музыкантов, что ставит одного из них—Гете—
в общий ряд, в одну линию развития с такими реакционерами, как Шопен¬
гауэр и Ницше; «увязать» его имя с именем Гитлера?
Как могло повернуться перо у Лукача, чтобы написать такие блуд¬
ливые слова? Ведь он не невежда, который не знает великого прошлого
немецкого народа, его славных революционных традиций: традиций
великой крестьянской войны, национально-освободительного движения
1807—1813 годов против тирании Наполеона, революции 1848 года, само¬
отверженной борьбы рабочих против исключительных законов Бисмарка,
революционных боев немецкого рабочего класса в 1918—1923 годах,

ПЕРЕДОВАЯ
17
героической борьбы немецких коммунистов против кровавого фашистско¬
го режима в глубоком подполье, великих традиций, которые связаны с
именами таких выдающихся сынов немецкого народа, как Карл Маркс,
Фридрих Энгельс, Август Бебель, Вильгельм Либкнехт, Франц Меринг,
Карл Либкнехт и Эрнст Тельман; с именами их последователей и славных
соратников в немецком рабочем движении. Умолчать обо всем этом при
изображении линии развития национальной культуры немецкого народа
значит националистически исказить эту линию.
Философия истории немецкой культуры, изложенная Г. Лукачем,
является результатом идеалистической и националистической позиции
автора. И разве случайно, что национализм, проявившийся в книге Лу¬
кача и идеологически направленный против немецкого народа, вновь об¬
наружился в период его деятельности в «Клубе Петефи», в период раз¬
вязывания и разгула контрреволюции в Венгрии, когда Лукач шел в сою¬
зе с мадьярским национализмом, направленным против Советского Сою¬
за, освободившего Венгрию от фашистского ига.
Националистическая линия в современном ревизионизме выступает
совершенно отчетливо в лозунгах так называемого «национального ком¬
мунизма», активно защищаемого югославскими ревизионистами, теории
которых уже подвергались всесторонней критике как в советской печати,
так и в печати братских коммунистических партий за рубежом.
Критика ревизионистами теории и практики мирового коммунисти¬
ческого движения носит антипролетарский, клеветнический, буржуазно¬
демагогический характер. Как мы уже сказали, она ставит своею целью
не укрепление лагеря коммунизма, а, напротив, его разложение, подрыв
изнутри.
«Такого рода «критики»,— сказал Н. С. Хрущев ка юбилейной сессии
Верховного Совета СССР,— являются или отъявленными клеветниками,
или людьми, которые сползают на гнилые позиции ревизионизма, пытаясь
криками о «сталинизме» прикрыть свой отход от принципов марксизма-
ленинизма. Не случайным является тот факт, что империалистическая
пропаганда взяла себе на вооружение провокационный лозунг борьбы
против «сталинизма» и «сталинистов».
Ревизионисты фактически помогают буржуазии в ее стремлении
ослабить рабочий класс, подорвать его революционное самосознание и
боеспособность.
Отсюда вполне понятна необходимость непримиримой борьбы про¬
тив ревизионизма.
В марксистской печати уже появились работы, разоблачающие клас¬
совый характер ревизионизма, его политические установки и теории. За¬
дача философов-марксистов заключается в том, чтобы до конца разобла¬
чить реакционные идеалистические философские основы ревизионизма и
предпринятую им фальсификацию научной методологии.
При этом критика философских позиций ревизионизма должна быть
обязательно органически увязана с критикой их политической линии и
классовых позиций.
Наиболее сокрушительным ударом по ревизионизму и его фактиче¬
ским опровержением является творческое развитие марксизма, которое, в
последние годы, после XX съезда КПСС, особенно активно развернулось
во всех странах мира. Творческие дискуссии по самым различным проб¬
лемам марксистской теории на партийных съездах, пленумах и конфе¬
ренциях, в научных учреждениях и на страницах печати способствуют
обобщению опыта революционной борьбы, опыта строительства комму¬
низма и социализма, преодолению элементов догматизма и сектантства
в рядах коммунистов. Такая глубокая, творческая марксистская критика
не может не поднимать, не окрылять теоретическую мысль. Преодоление
догматизма, творческое дерзание — это главный результат послесъездов-
ского периода.
2.	«Вопросы философии» № 10.

ПЕРЕДОВАЯ
Мы не можем пока еще сказать, что наши теоретические работники
полностью освободились от догматизма. Однако нельзя не видеть пово¬
рота к самостоятельному теоретическому мышлению, теоретическому осве¬
щению новых жизненных явлений. Окрыленные партийными решениями
последних лет, работники марксистской науки вторгаются смело и в об¬
ласть логики мышления и в диалектику самой жизни.
Преодолевать догматизм мы должны и дальше со всей решительно¬
стью, ибо он приносит вред нашей практической работе, тормозит творче¬
ский рост наших кадров, льет воду на мельницу ревизионизма.
Наследником и знаменосцем ленинизма является современное миро¬
вое коммунистическое движение. XX съезд нашей партии показал выдаю¬
щийся образец борьбы за ленинизм как в теории, так и в политике. Ре¬
шения съезда партии обеспечили дальнейшее развитие теории марксизма,
укрепили позиции всего социалистического лагеря. Огромное значение
для всего современного мирового рабочего движения, для прогресса чело¬
вечества имеют решения съезда по ряду коренных проблем современно¬
сти: о мирном сосуществовании двух систем, о возможности предотвраще¬
ния войн в современную эпоху, о формах перехода различных стран к со¬
циализму.
С огромным творческим подъемом идет наша страна к XXI внеоче¬
редному съезду КПСС. Весь советский народ воодушевлен новыми ве¬
ликими перспективами движения вперед, к коммунизму, перспективами,
которые найдут свое конкретное выражение в тезисах тов. Н. С. Хрущева
о контрольных цифрах народного хозяйства и культуры на 1959—1965 го¬
ды. Величественная программа развития социалистической экономики го¬
рячо обсуждается всем советским народом.
Творческое решение в духе ленинизма важнейших проблем, постав¬
ленных самим ходом общественной жизни, новыми условиями, возникши¬
ми в результате роста сил социализма и ослабления капитализма, имеет
огромное значение не только для нашей страны, не только для укрепле¬
ния лагеря социализма, но и для всего мирового освободительного дви¬
жения, для прогресса всего человечества.

Октябрьская революция
и становление коммунистической
формации
Ц. А. СТЕПАНЯН
С победой Великой Октябрьской социалистической революции нача¬
лось возникновение самой высшей в мировой истории формы организа¬
ции общества—коммунистической общественно-экономической формации.
В своем победоносном развитии Октябрьская революция положила
начало строительству социализма в СССР и открыла дорогу для посте¬
пенного перехода к коммунизму. Закономерным продолжением Октябрь¬
ской революции являются социалистические революции в Китае и других
странах народной демократии Азии и Европы, расширившие пределы
новой формации на нашей планете. Под могучим влиянием растущего
мирового социализма совершили крупный шаг вперед по пути обществен¬
ного прогресса многие колониальные и зависимые страны. Они получили
возможность свободного демократического развития, являющегося важ¬
нейшим этапом для дальнейшего перехода к более высоким формам об¬
щественных отношений.
Оценивая великое влияние Октябрьской революции на мир в целом,
можно сказать, что неуклонно раскрывающиеся экономические, социаль¬
но-политические, культурные и научно-технические преимущества возни¬
кающей и расцветающей коммунистической формации еще сильнее обна¬
жают все непримиримые противоречия капиталистического строя, спо¬
собствуют политическому просвещению новых десятков и сотен миллио¬
нов людей, значительно расширяют социальную базу пролетарской рево¬
люции, гигантскими темпами ускоряют вызревание всех элементов и
предпосылок полной победы социализма и коммунизма во всем мире.
Весь ход современного общественного развития подтверждает принципы
научного коммунизма как истинной теории о закономерностях историче¬
ской подготовки, возникновения и восходящего развития коммунистиче¬
ской общественно-экономической формации.
Возникновение и развитие нового, коммунистического общественного
строя является не исторической случайностью, или «большевистским экс¬
периментом», как безуспешно пытаются уверять буржуазные философы,
экономисты и социологи, а закономерным следствием всего предшеству¬
ющего мирового развития человеческого общества, его материальной и
духовной культуры, прежде всего результатом неодолимого развития
производительных сил, определяющих в конечном счете прогрессивное,
поступательное движение всех сторон общественной жизни.
Коммунизм — это не чисто восточное или русское явление, как твер¬
дят буржуазные идеологи, а итог всего предшествующего общественного
развития и начало новой эпохи — эпохи подлинной истории человечества.
Коммунизм возникает на столбовой дороге мировой цивилизации и пред¬
ставляет высший тип общества. Успешное строительство нового, социали¬
стического общества как в восточных, так и в западных странах практи¬
чески подтверждает положение марксизма-ленинизма о коммунизме как
всеобщей форме общественного развития.

20
Ц. А. СТЕПАНА Н
Состоявшееся год тому назад международное Совещание почти всех
коммунистических и рабочих партий земного шара, посвященное корен¬
ным проблемам нашей эпохи — проблемам мира и социализм а,—
с новой силой продемонстрировало интернациональный характер борь¬
бы за коммунистическое обновление современного общества.
Показывая взаимную связь демократической борьбы за мир с социа¬
листической борьбой за коммунизм, Совещание в принятом Манифесте
мира подчеркнуло:	«Целью коммунистов является по¬
строение общества, где будет обеспечено всеобщее
благосостояние, процветание всех народов, вечный
мир между нациями. Социалистическим странам ну¬
жен прочный мир, чтобы построить такое обществ о».
XX съезд КПСС, Совещание представителей коммунистических и
рабочих партий, показавшие образец творческого решения современных
проблем развития коммунистической общественно-экономической форма¬
ции, дали сильный толчок к дальнейшей разработке актуальных вопросов
марксистско-ленинской науки вообще, теории научного коммунизма в осо¬
бенности. Оживление теоретической мысли в странах социалистического
лагеря и в братских коммунистических партиях капиталистических стран
нашло свое выражение в творческих дискуссиях о проблемах строитель¬
ства коммунизма, о формах перехода различных стран к социализму, о
единстве социалистического общества и характере противоречий в его
развитии, об особенностях современного ревизионизма и путях борьбы
с этой главной опасностью на современном этапе в международном ком¬
мунистическом движении. Практическая и теоретическая работа, осуще¬
ствляемая партией по строительству коммунизма, поднимается на новую
ступень в связи с подготовкой и проведением внеочередного XXI съезда
КПСС, посвященного обсуждению контрольных цифр развития народ¬
ного хозяйства СССР на 1959—1965 годы. Все это необходимые предпо¬
сылки для разработки новой программы партии — программы строитель¬
ства коммунистического общества, которая будет иметь огромное значе¬
ние для всего международного коммунистического движения.
1.	Историческое место коммунистической формации и отличительные
особенности ее возникновения
Восходящая коммунистическая формация знаменует высшую форму
организации человеческого общества, подлинную историю его свободного
и всестороннего развития. Возникновение коммунистического строя с
новой силой подтверждает марксистско-ленинское учение о закономерной
смене общественно-экономических формаций в процессе поступательного
движения человечества от низших форм общественного развития к
высшим.
Коммунистический строй как общественно-экономическая формация
имеет ряд сходных черт со всеми предыдущими формами общества. Все
формации, в том числе и коммунистическая, представляют собой живой
социальный организм, имеющий такие основные атрибуты или коренные
признаки, без которых не может жить и действовать ни одно общество.
К основным признакам любой формации относятся: способ производства,
представляющий диалектическое единство и противоречие между произ¬
водительными силами и производственными отношениями, экономический
базис и соответствующая ему надстройка, определенная форма семьи,
как условие производства и воспроизводства человеческого рода.
Всем формациям присуще действие объективных общих и специфи¬
ческих законов развития и функционирования. К общим законам всех
формаций относятся: решающая роль способа производства в развитии
всех сторон общественной жизни, соответствие производственных отно¬
шений характеру производительных сил, определяющая роль обществен¬

ОКТЯБРЬСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ И СТАНОВЛЕНИЕ КОММУНИСТИЧЕСКОЙ ФОРМАЦИИ 21
ного бытия по отношению ко всем формам общественного сознания, эко¬
номического базиса по отношению ко всем элементам надстройки. Всеоб¬
щими противоречиями, действующими во всех формациях, являются про¬
тиворечия между производительными силами и производственными отно¬
шениями; между базисом и надстройкой, между общественным бытием
и сознанием, между обществом в целом и природой.
Коммунистическая формация в корне отличается от всех предыду¬
щих типов общества не только особым характером действия и проявления
указанных всеобщих закономерностей общественного развития, но и мно¬
гими специфическими особенностями своего возникновения и развития.
Это определяет особое место коммунистической формации во всемирной
истории человечества.
В плане данной темы ограничимся выяснением только некоторых
отличительных особенностей возникновения, развития и функционирова¬
ния коммунистической формации.
Во-первых, коммунистическая формация коренным образом отли¬
чается по своему генезису, по закономерностям своего возникновения.
Как известно, все классовые антагонистические формации складываются
в своей основе в недрах старого общества. Экономически, политически
и духовно сложившиеся и возросшие силы нового общества в ходе рево¬
люции завершают процесс возникновения новой общественно-экономиче¬
ской формации.
Характер генезиса классово-антагонистических формаций обусловлен
в конечном счете тем, что они основаны на частной собственности и экс¬
плуатации человека человеком. В силу этого общие черты экономических
основ классовых формаций определили и единые закономерности их
возникновения.
В отличие от классовых обществ коммунистическая формация не воз¬
никает в готовом виде в недрах старого общества. Социалистический
строй исторически возникает из капитализма, в недрах которого созре¬
вают только необходимые его предпосылки: объективные условия и субъ¬
ективные факторы революции, материальные и духовные элементы нового
общества. Но пока господствуют частная собственность и эксплуатация,
пока экономическая мощь и политическая власть находятся в руках бур¬
жуазии, никакие предпосылки нового общества, вопреки утверждениям
ревизионистов, не могут превратиться в экономические основы социализ¬
ма, социалистические производственные отношения. Пролетарская рево¬
люция, устанавливая политическую власть рабочего класса, кладет на¬
чало возникновению коммунистической формации. Для ее создания исто¬
рически необходим целый переходный период, в течение которого победо¬
носная коммунистическая революция охватывает все сферы социальной
жизни, обеспечивая строительство социалистического общества, первой
фазы коммунизма.
Из всего сказанного следует, что если при возникновении классовых
формаций социальные революции предшествовали политическим, то при
создании коммунистической формации политические революции предше¬
ствуют социальным. В тесной связи с особенностями революции находит¬
ся и значение войн. Из истории известно, что в возникновении и развитии
рабовладельческой, феодальной и капиталистической формаций огромную
роль играли не только классовая борьба и революции, но и захватниче¬
ские войны. Это — закономерное следствие коренных основ классовых
формаций: частной собственности и эксплуатации трудящихся и угне¬
тенных народов.
Коммунистическая формация возникает в результате классовой борь¬
бы пролетариата против буржуазии, в результате социалистической ре¬
волюции. Захватнические войны чужды идеалам и принципам комму¬
низма. Поэтому превращение захватнических войн в освободительные
является важнейшей особенностью возникновения коммунистической фор¬

22
Ц. А. СТЕП АНЯ Н
мации. Принципиально коммунизм против войны, ибо он одержит победу
на пути мирного соревнования с капитализмом. Это соревнование будет
продолжаться до тех пор, пока весь мир не перейдет от частной собствен¬
ности и порождаемых ею экономического хаоса и войн к высшей, то есть
коммунистической системе собственности (см. В. И. Ленин. Соч.,
т. 33, стр. 320).
Дальнейшее развертывание и углубление коммунистической форма¬
ции на путях мирного сосуществования и соревнования двух систем уси¬
ливает возможности предотвращения новой мировой войны, пресечения
новых империалистических агрессий. Эти растущие возможности вместе
с тем являются гарантией того, что если вопреки последовательной и
активной мирной внешней политике социалистического лагеря империа¬
листы, потеряв последние остатки здравого смысла, развяжут новую
войну, то это неизбежно приведет, хотя и дорогой ценой, к окончатель¬
ному крушению старого строя и к ускорению полной победы коммунисти¬
ческой формации.
Во-вторых, в отличие от всех прошлых формаций коммунистическая
формация создается сознательно, планомерно, на основе познанных объ¬
ективных законов общественного развития.
Все досоциалистические формации возникали в недрах старого строя
стихийно, только в силу назревших экономических потребностей раз¬
вития производительных сил. Ни один общественный класс не занимался
планомерной, сознательной организацией всех сторон нового общества,
в особенности его базиса. Поэтому понятия «строить», «организовать»,
«созидать» не подходят к возникновению прошлых формаций. Имевшие
место отдельные элементы строительства тех или иных сторон надстроек
не меняют дела. Эти специфические понятия применительно ко всему
обществу характерны для закономерностей возникновения и развития
лишь коммунистической формации.
Прошлые социальные революции завершали стихийное вызревание
в недрах старого строя новых общественных отношений. Это особенно ха¬
рактерно для буржуазных революций, которые заканчивались захватом
власти буржуазией. Коммунистическая формация не возникает в недрах
старого общества, и поэтому перед пролетарской революцией, которая на¬
чинается с завоевания власти, стоит основная и труднейшая задача —
создать, организовать, построить новое общество.
Эта труднейшая и главнейшая задача всей социалистической рево¬
люции, направленная на планомерное строительство единой коммунисти¬
ческой формации, успешно выполняется только благодаря особым сози¬
дательным и организаторским качествам рабочего класса как самого пе¬
редового класса общества, благодаря быстро и неуклонно растущему са¬
мостоятельному творчеству народных масс, руководимых Коммунистиче¬
ской партией.
С первого же дня рождения социалистического строя идеологи и по¬
литики буржуазии всячески старались отрицать эту самую сильную сто¬
рону социалистической революции, рабочего класса и его передового
авангарда. Даже тогда, когда началось развернутое наступление социа¬
лизма по всему фронту, строительство невиданного фундамента гранди¬
озного здания нового мира, глава английских нефтяных монополий Генри
Детердинг в 1930 году продолжал твердить, что «большевики — люди
абсолютно не способные что-нибудь созидать, чувствуют себя рожденны¬
ми лишь для разрушения»! Но в действительности в результате победы
социалистической революции народные массы, получив подлинную сво¬
боду, стали под руководством большевиков активными и сознательными
творцами нового строя.
Строительство нового общества полностью подтвердило коренные по¬
ложения марксизма-ленинизма о том, что решающим услбвием создания
нового общества является победа социалистической революции, установ¬

ОКТЯБРЬСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ И СТАНОВЛЕНИЕ КОММУНИСТИЧЕСКОЙ ФОРМАЦИИ 23
ление диктатуры рабочего класса, руководство Коммунистической партии,
конечная цель которой — полное торжество коммунизма.
В-третьих, возникновение всех классовых формаций знаменовало не
только последовательные ступени в прогрессивном развитии человече¬
ства, но и сопровождалось подавлением и эксплуатацией трудящихся
масс. В прошлом общеисторический прогресс сочетался с регрессом —■
угнетением народных масс, уничтожением сотен и тысяч непокорных,
безжалостным истреблением борцов за свободу и счастье народов. Исто¬
рия возникновения и развития всех антагонистических формаций — это
летопись безжалостной эксплуатации подавляющего большинства насе¬
ления земли ничтожным меньшинством эксплуататоров. Если люди перво¬
бытного общества были рабами стихийных сил природы, то люди классо¬
вых формаций в большинстве были рабами эксплуататорских обществен¬
ных отношений. Уже с самого начала возникновения коммунистической
формации впервые в истории совершается процесс ликвидации всех форм
гнета и эксплуатации людей. Становление новой формации происходит
предельно возможным гуманным способом — освобождением миллионов
людей и подавлением ничтожной кучки сопротивляющихся всеобщему
общественному прогрессу. При этом по мере расширения сферы влияния
новой формации, укрепления ее позиций полное достижение конечной
цели рабочего класса происходит и произойдет более гуманным, «более
человеческим» путем (см. В. И. Ленин. Соч., т. 29, стр. 245). Конечно,
и впредь насильственное подавление врагов общественного прогресса —
эксплуататоров — будет иметь место. Но масштабы и степень этого подав¬
ления будут зависеть от поведения самих эксплуататоров, их сопротивле¬
ния неодолимому росту нового, возникновению социалистического строя.
Что касается творца коммунизма рабочего класса, то он будет делать
все возможное, чтобы новый строй возник без войны и вооруженного вос¬
стания, путем мирных форм коренного революционного преобразования
старого общества. В целом, по сравнению с предшествующими форма¬
циями, самый гуманный в мире общественный строй — коммунистическая
формация — создается самым гуманным путем, ибо освобождение абсо¬
лютного большинства человечества путем решительного подавления ни¬
чтожной кучки эксплуататоров есть высший акт гуманизма.
Таким образом, если в прошлом общественные формации возникали
на крови народных масс, то впервые новая формация строится трудящи¬
мися массами — руками народа и для народа. Здесь прогресс уже не со¬
провождается регрессом, ибо впервые в истории производители мате¬
риальных благ и духовных ценностей становятся подлинными хозяевами
своей жизни, сознательными творцами коммунистической формации!.
В-четвертых, коммунистическая формация — это наиболее универ¬
сальная, неизбежная, всеохватывающая форма организации человече¬
ского общества.
Как известно, ни одна классовая общественно-экономическая форма¬
ция не охватывала весь земной шар, ни одна из них не была неизбежной
для всего мира. Это положение надо понимать как в социальном, так и
географическом смыслах, так как оба они неразрывно связаны друг с
другом. Человечество начало свою историю с первобытного строя, одна¬
ко и этот строй в географическом отношении не мог охватить весь зем¬
ной шар. В силу исключительно низкого уровня развития производитель¬
ных сил и крайней зависимости наших предков от сил природы перво¬
бытное общество простиралось главным образом в районах теплого кли¬
мата. Современные данные науки говорят о том, что исторический про¬
цесс возникновения и развития первобытного общества проходил в
южных частях Азии, Европы и в Африке. Потом первобытное челове¬
чество расселилось по другим областям, благоприятным для обитания
(см. «Всемирная история», т. I, 1955; П. М. Бор псковский «Древ¬
нейшее прошлое человечества», 1957, и др.).

24
Ц. А. СТЕПАНЯН
Последующие общественно-экономические формации — рабовладель¬
ческая, феодальная, капиталистическая — все больше и больше расши¬
ряли зону охвата земного шара. Но ни одна из них не была единственной
и всеобъемлющей формой общественного устройства, охватывающей всю
нашу планету. Правда, последняя антагонистическая формация — капи¬
тализм подчинила своему господству в XIX и начале XX века почти
весь земной шар. Но она не успела и не смогла преобразовать даже по¬
ловины нашей планеты на базе капиталистических отношений.
Как в социальном, так и в географическом отношении коммунизм
в силу своих исторических преимуществ восторжествует на всей нашей
планете.
Высокое, всестороннее развитие производительных сил и превосход¬
ство производственных отношений коммунистического общества дают воз¬
можность создать всемирную единую форму организации человеческого
общежития, основанную на полном социальном равенстве людей, свобод¬
ных от всех форм классового и национального гнета, людей, господствую¬
щих над общественными и природными силами. Только коммунистическая
формация способна охватить и преобразовать весь земной шар в интере¬
сах всего человечества, создать цветущую жизнь для людей всех наций;
всех рас.
Разрешение внешнего противоречия между человеческим обществом
и природой возможно только на базе преодоления внутренних антагони¬
стических противоречий общественного развития путем полной победы
коммунистической формации.
Конечно, прежние формации, особенно эпоха капиталистического раз¬
вития, сделали немало для завоевания господства общества над природой:
с переходом от одной формации к другой непрерывно расширялись рамки
покорения природы. Однако уровень развития производительных сил
досоциалистических формаций и коренные антагонистические противоре¬
чия не давали возможности подлинного освоения и преобразования всей
нашей планеты. Достаточно сказать, что проникновение капитализма в но¬
вые районы происходило путем истребления и порабощения десятков и
сотен тысяч местных жителей.
Только коммунистическая формация, уничтожающая все формы ан¬
тагонистических социальных противоречий, создается сознательным твор¬
чеством народов под руководством рабочего класса и его партии в инте¬
ресах прогрессивного развития всего человечества. В этом неодолимая
сила и несравненное превосходство1 нового, восходящего общества. С воз¬
никновением и развитием коммунистической формации происходит не
только планомерное преобразование нашей планеты, но и подлинный
штурм неба — исследование и освоение Вселенной.
Успешное и комплексное решение всех задач преобразования усло¬
вий материальной жизни общества, в том числе и географической среды,
требует не только дальнейшего гигантского роста производительных сил,
но и коренного изменения социального строя всех стран земного шара.
Это даст возможность переключить все творческие усилия освобожден¬
ного человечества на всестороннее покорение природы в интересах наибо¬
лее полного удовлетворения неуклонно растущих материальных и духов¬
ных потребностей всех людей.
В отличие от всех социальных революций прошлого, обеспечивавших
переход от одной формации к другой, но не охватывавших все страны
мира, социалистическая революция, имеющая своей целью коренное пре¬
образование всего общества на началах полной свободы и всеобщего1 со¬
циального равенства, является единственной в истории человечества
подлинно мировой революцией.
Окончательно победившая коммунистическая формация будет пер¬
вым в истории единым всемирным обществом, полным света и солнца,
свободным от всех пороков прежних эпох, обеспечивающим безгранич¬

ОКТЯБРЬСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ И СТАНОВЛЕНИЕ КОММУНИСТИЧЕСКОЙ ФОРМАЦИИ 25
ные возможности для всестороннего развития человечества в целом и
каждой личности в отдельности.
Всеобщность коммунизма вытекает в конечном итоге из высокого
уровня развития производительных сил общества, могущих существовать
и дальше развиваться только в рамках производственных отношений,
основанных на общественной собственности. При этом под развитием про¬
изводительных сил социалистической формации следует понимать не толь¬
ко гигантский прогресс техники, но и огромный количественный и каче¬
ственный рост творцов новой жизни. Численность населения в эпоху ком¬
мунистической формации значительно превысит то, что было в прежние
эпохи. Если при капитализме, несмотря на все его пороки, население уве¬
личилось примерно на миллиард человек, то коммунизм со всеми своими
преимуществами, несомненно, приведет к гораздо более значительному
росту населения земного шара.
Таким образом, в отличие от всех известных в истории формаций
окончательно победивший социализм и коммунизм будут подлинно все¬
мирным обществом, охватывающим все пять частей света. Эта все¬
общность новой формации символически отражена в эмблеме коммуниз¬
ма — в пятиконечной звезде. И не случайно с эмблемой красной пятико¬
нечной звезды совершают полет вокруг всей нашей планеты впервые со¬
зданные на родине строящегося коммунизма искусственные спутники
Земли, символизирующие решающие преимущества коммунистической
формации в ее историческом соревновании с капитализмом и напоминаю¬
щие о наступлении века коммунизма.
Превосходство социалистической системы — основа окончательной
победы коммунизма.
«Мы стоим за мирное сосуществование, за мирное соревнование
между двумя системами — социалистической и капиталистической. И мы
уверены, что наша система победит, как уверены в восходе солнца, как
уверены в том, что оно завтра взойдет и будет освещать нашу планету»
(Н. С. Хрущев. «Правда» от 22 апреля 1958 года).
Из всеохватывающего, мирового характера коммунистической форма¬
ции становится особенно ясным и международное значение Великой Ок¬
тябрьской социалистической революции, открывшей новую эру в истории
человечества и проложившей магистральные пути создания коммунисти¬
ческого строя, впервые проверенные и испытанные в Советском Союзе
под мудрым руководством Коммунистической партии.
2.	Победа Октябрьской революции и построение социализма в СССР —■
начало создания коммунистической формации
Октябрьская социалистическая революция началась с установления
диктатуры рабочего класса как орудия коренного коммунистического пре¬
образования общества. В своем дальнейшем развитии, принимая различ¬
ные формы — мирные и немирные,— социалистическая революция приве¬
ла к победе социализма в СССР. Но этим не завершается выполнение
внутренних задач Октябрьской революции.
Создание полного коммунистического общества в нашей стране яв¬
ляется основной внутренней целью социалистической революции, начав¬
шейся в 1917 году. В. И. Ленин писал: «Начиная социалистические пре¬
образования, мы должны ясно поставить перед собой цель, к которой эти
преобразования, в конце концов, направлены, именно цель создания ком¬
мунистического общества» (Соч., т. 27, стр. 103). Ныне наша страна про¬
шла значительную часть этого пути, предначертанного великим преобра¬
зователем человеческого общества — В. И. Лениным. Опираясь на победу
социализма, советский народ под руководством КПСС уверенно идет
вперед, к коммунизму.
Уже ка современной стадии постепенного1 перехода к высшей фазе

26
Ц. А. СТЕПАНЯН
нового строя в СССР успешно1 развиваются незыблемые экономические,
социальные и духовные основы всей коммунистической формации, общие
для двух ее фаз. Полностью победила и быстрыми темпами развивается
всенародная общественная собственность, являющаяся прообразом ком¬
мунистической собственности. Еще в первые годы Октябрьской революции
В. И. Ленин иазвал только что возникшую всенародную собственность
коммунистической системой собственности (см. Соч., т. 33, стр. 320).
Тогда, в 1922 году, эта система собственности хотя и господствовала, но
далеко еще не преобладала; она составляла лишь небольшую долю в на¬
родном хозяйстве. Сейчас она составляет 99,9% собственности в стране.
Это сотни и тысячи заводов, фабрик, совхозов и других государствен¬
ных предприятий. При ведущей роли всенародной собственности успешно,
особенно за последние годы, развивается и колхозно-кооперативная, кото¬
рая постепенно поднимается и в перспективе сольется со всенародной соб¬
ственностью, образуя единую коммунистическую систему собствен¬
ности.
Эта форма собственности неразрывно связана с самой передовой ма¬
териально-технической базой общества, способной покорить могучие си¬
лы природы, [удовлетворить непрерывно растущие материальные и духов¬
ные потребности народных масс. Такой базой является крупное обобще¬
ствленное механизированное и автоматизированное производство, осно¬
ванное на электрической, атомной, солнечной и других видах энергии, на
использовании всех новейших достижений науки и техники. Эта мате¬
риально-техническая база коммунистической формации постепенно со¬
здается и развивается в нашей стране.
Развитие производительных сил современного общества подготовило
новую научно-техническую революцию, соответствующую коммунистиче¬
ской формации. Предыстория человечества, как известно, была знамена¬
тельна открытием и использованием огня. Подлинная история человече¬
ства характерна открытием и всесторонним использованием атомной энер¬
гии и других новых энергетических ресурсов.
Начало использования новых видов энергии исторически совпало со
строительством новой формации, требующей качественно новой и выс¬
шей энергетической базы. Советский Союз является первооткрывателем
путей строительства коммунизма и пионером мирного использования
атомной энергии для создания материально-технической базы этого
высшего типа общества.
Коммунизм есть наивысшая и неуклонно развивающаяся организа¬
ция человеческого общества, руководящим и постоянно действующим
принципом которой будет; «От каждого по способностям, каждому по по¬
требностям». Для повсеместного существования и безграничного разви¬
тия коммунизма с его полным изобилием материальных и культурных
благ уже недостаточны ранее использовавшиеся энергетические ресурсы.
По данным ученых, ныне используемые источники энергии (уголь, нефть
и т. д.) могут быть исчерпаны в течение предстоящих 300—400 лет. Не¬
истощимым источником энергии, соответствующим историческому месту
коммунизма, будет прежде всего атомная и термоядерная энергия, за¬
пасы которой безграничны. Этим самым с человечества будет навсегда
снята забота об изыскании необходимых ему для существования запасов
энергии.
Новый скачок в создании материально-технической базы коммуниз¬
ма будет сделан в связи с непосредственным превращением всех источ-
ников энергии: топлива, света, внутриядерной энергии, радиоактивных
излучений — в электрическую энергию. Эта замечательная ближайшая
перспектива развития науки и техники подтверждает и обогащает гени¬
альную формулу В. И. Ленина о том, что «коммунизм есть Советская
власть плюс электрификация всей страны».
Ведущие линии технического прогресса — комплексная механизация

ОКТЯБРЬСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ И СТАНОВЛЕНИЕ КОММУНИСТИЧЕСКОЙ ФОРМАЦИИ 27
труда и автоматизация производства с применением счетных машин, ши¬
рокое внедрение химии в промышленность и сельское хозяйство, строи¬
тельство гигантских электростанций и всестороннее применение электро¬
энергии — несут в себе черты будущей материально-технической базы
зысшей фазы коммунизма. Наиболее яркими предвестниками техники
коммунистического общества являются использование атомной энергии,
исследования по управляемым термоядерным реакциям, развитие сверх¬
дальней ракетной техники, запуск мощных искусственных спутников
Земли.
Руками народа для всего народа — таков закон строительства ком¬
мунизма, осуществляемого под руководством Коммунистической, партии.
В этом глубочайший источник все возрастающего творчества, новатор¬
ства, инициативы широких народных масс. Одним из ярких проявлений
растущего творчества масс является рост армии рационализаторов, нова¬
торов и вообще передовиков производства. Эта армия состоит из людей,
работа которых является примером гармонического сочетания развитого
умственного труда с облагораживающим физическим трудом, что отно¬
сится к характерным признакам коммунистического общества. Всеобщий
культурно-технический подъем рабочих и крестьян, рост числа людей в
сфере материального производства, подготовка работников с широким
профилем, глубоко знающих свою специальность и совмещающих ряд
профессий, выдвижение руководителей предприятий, знатоков производ¬
ства, и т. д.— таковы живые ростки коммунизма в нашем обществе.
Предстоящая перестройка школы в сторону ее тесной связи с зада¬
чами коммунистического строительства, развитие политехнического об¬
учения направлены на осуществление гармонического сочетания умствен¬
ного и физического труда в едином процессе общественного производства.
Строительство материально-технической базы нового общества не¬
мыслимо без коренного изменения характера общественного и личного
труда. К создаваемым основам коммунистической .формации относится
также планомерная организация и распределение труда в масштабе всего
общества. Эта организация базируется «а сознательной дисциплине твор¬
цов нового строя.
Высокий тип общественной организации производства и труда, есте¬
ственно, породил и соответствующую форму управления народным хо¬
зяйством— принцип демократического централизма,
который получает всестороннее развитие и совершенствование на совре¬
менном этапе коммунистического строительства.
Принцип демократического централизма является общим для дея¬
тельности Коммунистической партии, социалистического государства и для
создания социалистической и коммунистической экономики. Разработан¬
ные В. И. Лениным теоретические основы принципа демократического
централизма, получив полное подтверждение и обогащение в деятельно¬
сти партии, стали определяющими и для развития всего социалистиче¬
ского общества, особенно в условиях перехода к коммунизму в СССР.
И это не случайно, ибо демократический централизм органически выте¬
кает из содержания социалистической революции и порожденной ею
новой формации.
Только ревизионисты, полностью порвавшие с марксизмом, могут
представить социалистическую формацию без централизованного, плано¬
вого руководства. Подобные анархо-синдикалистские взгляды пропове¬
дуются и сейчас многими теоретиками социал-демократии и отдельными
неустойчивыми элементами в среде коммунистических партий.
Теоретические выводы марксизма и практический опыт показывают,
что демократизм без централизма может породить анархизм, местниче¬
ство, центробежные силы. Централизм же без демократизма порождает
бюрократизм, отрыв от масс. Только тесное и неразрывное единство де¬
мократизма и централизма, разумное сочетание их устраняют теневые

28
Ц. А. СТЕПАНЯН
стороны каждого из них и дают единственно правильный принцип руко¬
водства в условиях социалистического строя.
По мере развития новой формации, перехода от социализма к комму¬
низму и с отмиранием государства в определенных исторических условиях
отпадет политическая сторона демократического централизма. Но
одновременно получит дальнейшее всестороннее развитие экономическая
и общественная сущность демократического централизма как важнейшего
принципа жизни и труда высокоорганизованной коммунистической фор¬
мации.
Проведенная в 1957 году в Советском Союзе перестройка форм хо¬
зяйственного управления на основе последовательного осуществления
принципа демократического централизма отражает определенный этап
развития новой формации и при дальнейшем усовершенствовании будет
создавать предпосылки экономического управления будущего коммуни¬
стического общества. Следовательно, в нынешней форме сочетания де¬
мократизма и централизма мы видим развитие коммунистического метода
руководства народным хозяйством.
В других областях общественного развития принцип демократиче¬
ского централизма, как важнейшая основа новой формации, находит свое
проявление в сочетании высокой дисциплины с неуклонным развитием
личной свободы, в сознательном, переходящем в повседневную привычку
подчинении личных интересов общественным, в подчинении меньшинства
большинству при решении всех вопросов общественной жизни. Эта суще¬
ственная сторона принципа демократического централизма получит пол¬
ное развитие, она сохранится и после полного отмирания государства
в условиях окончательной победы коммунизма в международном мас¬
штабе.
Исправляя допущенные в прошлом нарушения норм социалистиче¬
ского демократизма, советское общество под руководством партии все
шире и глубже развивает коммунистический образ труда и мышления
членов новой формации. Ярким проявлением этого подлинно демократи¬
ческого образа жизни является неодолимое развитие истинно коммуни¬
стических методов труда и мышления людей: социалистического сорев¬
нования, критики и самокритики, творческих дискуссий по нерешенным
проблемам науки и культуры.
Практика давно опровергла измышления буржуазных идеологов
о недемократичное™ социалистического строя. Коммунистическая фор¬
мация по своей природе и сущности является не только наиболее орга¬
низованным обществом, но и невиданным в истории подлинно народным,
демократическим строем высшего типа, где все делается народом для
самого же народа. В этом глубочайший источник все возрастающей
творческой активности народных масс — свободных хозяев своей судь¬
бы, сознательных творцов коммунистического общества.
Против этой самой сильной стороны и главной социальной сущности
нового, истинно свободного мира направлены стрелы буржуазной идео¬
логии, пытающейся изобразить социалистический строй «тоталитарной си¬
стемой». Нередко под влияние этой растленной реакционной идеологии
попадают и заблуждающиеся интеллигенты, в том числе и из среды от¬
дельных неустойчивых деятелей культуры, которые примыкали в те или
иные периоды к коммунистическим партиям.
Современная практика коммунистического строительства выдвигает
множество новых проблем, получающих дальнейшую теоретическую раз¬
работку в коллективных усилиях партии и народа. Решения XX съезда
КПСС и последующих пленумов ЦК партии, предстоящее обсуждение
материалов XXI съезда и его решения воплощают мудрость партии и
народа — творцов коммунизма.
Теоретические кадры партии основное свое внимание также направ¬
ляют на коллективную разработку новых проблем строительства комму¬

ОКТЯБРЬСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ И СТАНОВЛЕНИЕ КОММУНИСТИЧЕСКОЙ ФОРМАЦИИ 29
низма. В этом отношении определенный интерес представляет проведен¬
ная в июле 1958 года научная сессия Академии наук СССР. Обсуждение
теоретических вопросов на сессии характеризовалось стремлением при¬
менить диалектику к анализу новых актуальных экономических и со¬
циальных проблем строительства коммунизма, вскрыть особенности но¬
вых, неантагонистических противоречий в развитии социалистического
строя.
Коммунистическая формация, возникающая на гранитном фундамен¬
те марксизма-ленинизма, сама постоянно обогащает незыблемые прин¬
ципы диалектики, видоизменяет формы выражения ее всеобщих законов.
Если раньше, в условиях классовых формаций, противоречия обще¬
ственного развития принимали форму социальных противопо¬
ложностей, столкновения антагонистических сил, то теперь, в услови¬
ях возникновения и развития коммунистической формации, противоречия
принимают форму существенных и несущественных разли¬
чий, форму борьбы противоречивых тенденций, действующих на основе
общности коренных интересов всего общества, всего народа. Именно та¬
кую форму принимают у нас объективно существующие неантагонистиче¬
ские противоречия между двумя основными сторонами способа производ¬
ства, между двумя формами социалистической собственности, между го¬
родом и деревней, физическим и умственным трудом и т. д.
На современной стадии развития нашего общества происходят та¬
кие процессы, которые подготовляют будущий переход от распределе¬
ния по труду к распределению по потребностям. По мере выполнения
основной экономической задачи, на базе роста производства, культурно-
технического уровня людей, создания обилия продукции происходит та¬
кое систематическое повышение материального благосостояния трудя¬
щихся, которое даст возможность постепенно уменьшать разрыв
между максимальной и минимальной зарплатой,
позволит советским людям меньше времени и сил затрачи¬
вать на удовлетворение насущных нужд в питании,
одежде, в жилище, в культуре.
С этими реальными тенденциями, непосредственно ведущими к
коммунизму, тесно связан систематический рост той части национально¬
го дохода, которая идет на социально-культурные мероприятия. Как из¬
вестно, эти мероприятия, направленные на удовлетворение широкого
круга растущих потребностей людей, осуществляются за счет общества,
государства. К ним относятся: бесплатное обучение в начальной, сред¬
ней и высшей школе, бесплатное повышение квалификации рабочих и
крестьян, бесплатная медицинская помощь всему населению, бесплат¬
ные и по льготным ценам путевки в санатории и дома отдыха, выплаты
по социальному страхованию, пенсии, пособия многодетным и одиноким
матерям, оплачиваемые отпуска и т. д., и т. п.
Можно сказать, что все это уже сейчас составляет один из разви¬
вающихся элементов будущего коммунистического принципа распре¬
деления.
В процессе создания полного изобилия материальных и культурных
благ все члены общества постепенно будут жить по потребностям, при¬
обретать за заработанные деньги то, что необходимо для культурно
развитого человека. И когда наступит эта неизбежная стадия, возникнет
новое противоречие между фактической жизнью людей по потребностям
и устаревшей формой распределения через денежную систему и тор¬
говлю. На этой стадии начнется постепенное отмирание денег и торговли
и временное сочетание двух принципов распределения. По тем матери¬
альным и духовным благам, по которым достигнуто полное изобилие, бу¬
дет осуществлен принцип коммунизма, а по тем, по которым еще не
достигнуто такого изобилия, временно будет еще сохранен принцип со¬
циализма. Это сочетание нетрудно осуществить, так как между основны¬

30
Ц. А. СТЕПАНЯН
ми принципами двух фаз коммунизма есть общее — требование тру¬
диться по способностям. Конечно, все детали этого перехода сейчас
трудно предсказать. Но бесспорно одно: скачок от принципа социализма
к принципу коммунизма будет осуществлен не одним актом, а по¬
степенно.
3.	Превращение социализма в мировую систему — новый этап в
становлении коммунистической формации
Образование мировой социалистической системы практически под¬
твердило марксистско-ленинское положение о международном характере
пролетарской революции. Если победа социализма и успешное продвиже¬
ние к коммунизму в СССР есть первый главный шаг внутреннего разви¬
тия Октябрьской революции, то образование мировой системы социализма
составляет второе важнейшее достижение освободительных идей победо¬
носной пролетарской революции.
Октябрьская революция, положившая начало мировой революции, не
могла по своей интернациональной природе ограничиться национальными
рамками одной страны. Октябрьская революция, вызвавшая глубокие со¬
циалистические преобразования в нашей стране, сразу же стала оказы¬
вать главное воздействие на рост мирового революционного и освободи¬
тельного движения. Рабочий класс и трудящиеся массы капиталистиче¬
ских и колониальных стран на деле увидели практическое претворение
в жизнь учения марксизма-ленинизма о неизбежности гибели отжившей
системы капитализма и победы восходящего, жизнеспособного строя со¬
циализма. Революционный пример России гигантски ускорил подготовку
необходимых предпосылок победы социализма в странах капитализма,
еще ярче обнажил непримиримые противоречия между рабочим классом
и буржуазией, усилил организованность пролетариата, показал первей¬
шую необходимость создания революционной партии нового типа, спо¬
собной возглавить и вести массы на штурм господства капитала. Под
прямым и непосредственным влиянием Великого Октября возникли ком¬
мунистические партии почти во всех странах мира, которые ныне объеди¬
няют в своих рядах более 33 миллионов человек. Эта подготовка внут¬
ренних предпосылок в каждой стране есть основное условие побе¬
ды социализма, последовательного выпадения все новых и новых звеньев
из цепи империализма.
В. И. Ленин учил, что родина Октябрьской революции должна ока¬
зывать свое воздействие на победу пролетариата в странах капитала, во-
первых, своим примером организации нового, подлинно свободного мира,
во-вторых, созданием соответствующей экономической и военной мощи,
необходимой для защиты завоеваний социализма от агрессивных нападок
империалистов.
Взаимная связь между победой Октябрьской революции в России
и социалистическими преобразованиями в других странах особенно ярко
обнаружилась в ходе и в итоге второй мировой войны. Благодаря осуще¬
ствлению дальновидной мудрой ленинской политики наша партия обес¬
печила создание такой, говоря словами Ильича, «социалистической и
военной мощи» СССР, которая дала возможность не только разгромить
самого сильного врага международного пролетариата — блок фашист¬
ских государств во главе с гитлеровской Германией,— но и оказать свое¬
временную и действенную помощь трудящимся многих стран в их освобо¬
дительной борьбе за установление строя народной демократии. В этом
с исключительной силой проявилась последовательно и неуклонно прово¬
димая интернационалистская политика советского социалистического го¬
сударства, направленная на осуществление, как указывал В. И. Ленин,
максимума возможного в первой победившей стране социализма для ока¬
зания помощи в подготовке и победе революций в других странах.

ОКТЯБРЬСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ И СТАНОВЛЕНИЕ КОММУНИСТИЧЕСКОЙ ФОРМАЦИИ 31
Победившие социалистические революции в Китае и в других стра¬
нах народной демократии стали дальнейшим продолжением и новыми со¬
ставными частями мировой революции. Это не только привело к значи¬
тельному расширению пределов нового строя, но и способствовало пре¬
вращению социализма в уже сложившуюся в основном и упрочившуюся
формацию.
Первый этап становления социалистической формации происходил в
одной нашей стране, занимающей одну шестую часть земного шара. Про¬
мышленное производство нашей страны составляло в 1917 году 2—3 про¬
цента, а в 1940 году — десятую часть мирового промышленного произ¬
водства.
Новый, второй этап развития сложившейся коммунистической фор¬
мации охватывает уже 13 стран, одну четвертую часть нашей планеты, с
населением около одного миллиарда человек. Это более одной трети насе¬
ления земного шара, или большая часть населения стран Европы и Азии.
Доля стран социализма в мировом промышленном производстве состав¬
ляет около одной трети.
Становление коммунистической формации происходит неизмеримо
более быстрыми темпами по сравнению со всеми предыдущи¬
ми общественно-экономическими формациями.
Как известно, формирование первобытного общественного строя,
рабовладельческой и феодальной формаций охватывало тысячи или сот¬
ни лет. Хотя с переходом от одной формации к другой закономерно уско¬
рялся ход исторического развития, все же возникновение и прогрессивное
развитие последней антагонистической формации — капитализма — охва¬
тило примерно 300 лет. Мы знаем, что капитализм начал возникать в
XVI веке и сложился как мировая система только в XIX веке. Темпы
становления и развития коммунистической формации несравненно более
высоки. Превращение социализма в мировую систему началось после
победоносного окончания второй мировой войны, разгрома агрессоров и
серьезного поражения капитализма, то есть к 30-й годовщине Великого
Октября. А к 40-й годовщине Октября эта система стала сложившейся и
уже непобедимой общественно-экономической формацией, охватывающей
значительную часть земного шара.
Когда шло строительство социализма только в одной стране, рано
было еще говорить о прочном создании новой, сложившейся коммунисти¬
ческой общественно-экономической формации, ибо ни одна страна в от¬
дельности не может всесторонне и полностью олицетворять новую форма¬
цию, со всеми ее особенностями и конкретными формами проявления.
Само научное понятие «общественно-экономическая формация»
Маркс впервые выработал на основе изучения типичных явлений, наблю¬
давшихся в однопорядковых в социальном отношении странах, прежде
всего капиталистических производственных отношений передовых стран
Европы. Изучая Англию как классическую страну капитализма, Маркс
при характеристике всей последней антагонистической формации, конеч¬
но, имел в виду и общие черты всех стран капитализма. И это понятно,
ибо и в прошлом ни одна формация не была представлена какой-то одной
страной; только система однотипных общественных порядков и государств
составляла единую и цельную общественно-экономическую формацию.
Когда в ряде стран возник капиталистический способ производства и про¬
изошли первые буржуазные революции, еще нельзя было видеть в этом
сложившуюся капиталистическую общественно-экономическую форма¬
цию. Только после Французской революции XVIII столетия и последующе¬
го развития капитализма в основных странах Европы в XIX веке можно
было утверждать, что совершился исторический переход от феодальной
общественно-экономической формации к капиталистической. Об этом пе¬
реходе можно было уже говорить, несмотря на то, что к тому времени
большинство стран и народов еще находилось на стадии докапиталистиче¬

32
Ц. А. СТЕПАНЯН
ского развития. Дело в том, что ведущую и определяющую роль в про¬
грессивном развитии человеческого общества тогда уже играл более пере¬
довой в тот период капиталистический способ производства. А это являет¬
ся основным марксистским критерием определения исторических вех сме¬
ны одной формации другой.
Этот марксистский критерий дает возможность определить и истори¬
ческую веху становления коммунистической формации с полным учетом
особенностей ее возникновения и развития.
Хотя возникновение коммунистической формации началось с момен¬
та Октябрьской революции и первый этап ее развития протекал в эпоху
строительства социализма в СССР, однако о сложившейся и непобедимой
новой формации можно говорить только со времени превращения социа¬
лизма в мировую систему и связанных с этим коренных изменений соот¬
ношения сил в пользу социализма и в ущерб капитализму.
Это определяется, во-первых, тем, что при строительстве социализма
в одной стране с населением, составлявшим примерно одну десятую часть
человечества, была еще реальная опасность реставрации капитализма,
что, конечно, на долгое время отелило бы исторический переход от капи¬
талистической общественно-экономической формации к коммунистиче¬
ской. В условиях превращения социализма в мировую систему, неуклон¬
ного укрепления монолитного единства всего социалистического лагеря и
роста мирового освободительного движения всякие агрессивные попытки
империалистов любых мастей уничтожить сложившуюся и упрочившуюся
новую формацию могут кончиться полным крушением капитализма как
системы. И это не просто пропагандистское утверждение, как пытаются
изобразить буржуазные идеологи и политики, а вывод, научно обоснован¬
ный КПСС и братскими коммунистическими партиями, основанный на
всестороннем учете реального соотношения сил и анализе глубинных ре¬
волюционных процессов, происходивших во всем мире.
Во-вторых, превращение социализма в мировую систему характери¬
зует в основном прочно сложившуюся норую формацию потому, что оно
окончательно подтвердило в международном масштабе истин¬
ность марксистско-ленинского учения о закономерностях создания нового
общественного строя, о превосходстве социалистической системы над
капиталистической. Все это практически опровергло измышления буржу¬
азных политиков и идеологов о «рискованных социалистических экспери¬
ментах» в Советском Союзе и подтвердило общность экономических, поли¬
тических и культурных основ всей социалистической формации, впервые
созданных в СССР.
В-третьих, с созданием мировой системы социализма возник новый
тип международных отношений между независимыми народами различ¬
ных частей света, различных рас — отношений взаимной помощи и со¬
трудничества. Эти отношения, характерные только для новой формации,
представляют собой прообраз отношений мирового социализма, который
будет всеохватывающей системой свободных народов, сотрудничающих
между собой на основе разумного разделения труда, кооперирования про¬
изводства и координации планов развития народного хозяйства. Уже на
современной стадии развития международного социализма расширяется
практика взаимной связи, согласования текущих и перспективных планов
развития народного хозяйства всех стран социализма.
И, наконец, образование мировой системы социализма, охваты¬
вающей такие крупнейшие страны Европы и Азии, как СССР и Китай,
окончательно и бесповоротно определило прогрес¬
сивное экономическое, политическое и духовное раз¬
витие современного общества, исторические пер¬
спективы преобразования его на базе коммунизма.
Одна социалистическая страна еще не могла иметь определяющего
значения в решении многих коренных проблем мирового развития. Доста^-

ОКТЯБРЬСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ И СТАНОВЛЕНИЕ КОММУНИСТИЧЕСКОЙ ФОРМАЦИИ 33
точно сказать, что при всей последовательности миролюбивой политики
Советского Союза не удалось предотвратить вторую мировую войну. Ина¬
че обстоит дело сейчас, когда сложилась в международном масштабе со¬
циалистическая система, когда система социалистических государств во
главе с Советским Союзом впервые сделала возможным предотвращение
третьей мировой войны, решение многих мировых социальных проблем в
интересах народных масс. Подтвердилось предвидение В. И. Ленина, ко¬
торый с уверенностью писал о международном значении «превращения
диктатуры пролетариата из национальной (т. е. существующей в одной
стране и неспособной определять всемирную политику) в интернацио¬
нальную (т. е. диктатуру пролетариата по крайней мере нескольких пере¬
довых стран, способную иметь решающее влияние на всю мировую поли¬
тику)» (Соч., т. 31, стр. 126).
Важнейшим критерием определения силы и мощи сложившейся но¬
вой формации может служить ее влияние на решение вопросов мировой
политики в интересах мира, свободы народов, в интересах дальнейшего
прогрессивного развития общества. Это является могучим международ¬
ным фактором ускорения полной победы коммунизма.
4.	Перспективы дальнейшего развертывания и полного торжества
коммунистической формации
В середине XX века человеческое общество находится на такой ста¬
дии своего поступательного развития, когда благодаря решающему влия¬
нию созданной мировой социалистической системы дальнейшее продвиже¬
ние к полной победе коммунизма происходит, и чем дальше, тем больше
будет происходить, более быстрыми, ускоряющимися темпами.
И действительно, если мировому империализму не удалось потушить
красный маяк коммунизма, зажженный в 1917 году Великой Октябрьской
революцией, уничтожить первое в мире социалистическое государство ра¬
бочих и крестьян, предотвратить выход социалистической системы хозяй¬
ства на мировую арену, то тем более это не удастся осуществить сейчас
и в будущем. Теперь, когда сложился и расцветает в международном мас¬
штабе самый жизнеспособный в истории общественный строй и под его
влиянием поднялись и поднимаются на освободительную борьбу почти
все народы земного шара, никакие планы и комбинации всех реакцион¬
ных сил отжившего свой век капиталистического мира больше уже не смо¬
гут повернуть историю вспять, задержать неминуемую полную победу
коммунистической формации.
В нашу эпоху речь идет не только о том, что империалисты не в со¬
стоянии предотвратить полный развал капиталистического строя, прежде
всего колониальной системы, и уничтожить подлинно народный строй
социализма, но и о том, что они уже не в состоянии остановить дальней¬
шее, более быстрое развитие современного общества в сторону социализма
и коммунизма.
По каким же путям пойдет дальнейшее, более быстрое развертывание
социалистической формации? Ответ на этот вопрос дает марксистско-ле¬
нинская наука, подтвержденная и обогащенная опытом более чем 40-лет¬
него развития социалистического строя. Нынешняя стадия общественного
развития не только показывает незыблемость основных положений
марксистско-ленинской теории революции, подтвержденных опытом Ве¬
ликого Октября, но и дает дополнительный материал для выяснения при¬
чин появления новых форм и методов дальнейшего ускоренного обновле¬
ния современного общества на началах социализма и коммунизма.
Опыт возникновения и развития социалистической формации доказал
жизненность гениальной ленинской теории разновременной победы
социализма и в связи с этим неизбежность различных форм, методов
и темпов социалистического преобразования в отдельных странах.
3.	«Вопросы философии» № 10.

24
Ц. А. СТЕПАНЯН
Коллективный разум коммунистических и рабочих партий дал воз¬
можность дальше развить и обогатить ленинское положение об общих за¬
кономерностях и конкретных формах перехода различных стран к социа¬
лизму.
Это нашло свое яркое выражение в Декларации Совещания предста¬
вителей коммунистических и рабочих партий социалистических стран,
состоявшегося в Москве 14—16 ноября 1957 года. В духе этой декларации
разработаны и приняты программные документы многих коммунистиче¬
ских и рабочих партий капиталистических стран. Исходным пунктом всех
этих документов является анализ коренного изменения соотношения ми¬
ровых сил в пользу социализма, показ дальнейшего усиления позиций
международного рабочего класса в ходе соревнования двух систем, все
более раскрывающего историческое превосходство нового мира и обре¬
ченность старого строя.
Создание коммунистической формации свидетельствует об историче¬
ской неизбежности краха капитализма и о закономерности поступатель¬
ного развития человечества ко все новым и высшим формам обществен¬
ной жизни — к социализму, а затем и к коммунизму.
Если при переходе от старого строя к социализму ярко обнаруживает¬
ся многообразие форм и методов политического, экономического и куль¬
турного преобразования общества, то при переходе от социализма к ком¬
мунизму, когда дальнейшее поступательное развитие будет происходить
на основе единых социалистических принципов, получат всестороннее раз¬
витие такие особенности и индивидуальные черты, которые будут вкладом
каждого народа в единое мировое общество. В то же время постепенно
отпадут многие несущественные особенности, связанные с прошлым
периодом развития.
Впервые в человеческой истории накапливаемый опыт коммунистиче¬
ского строительства в СССР подтверждает и обогащает положения мар¬
ксизма-ленинизма об общих условиях перехода от социализма к комму¬
низму в любой стране. Этими условиями являются: гигантское и всесто¬
роннее развитие производительных сил, создание материально-техниче¬
ской базы коммунизма, обеспечивающей полное изобилие материальных
благ, необходимое для перехода к распределению по потребностям, куль¬
турно-технический подъем всей массы населения, преодоление существен¬
ных различий между городом и деревней, между физическим и умствен¬
ным трудом, полное преодоление классовых различий, коммунистическое
воспитание масс, искоренение пережитков капитализма в сознании лю¬
дей, превращение труда в первую жизненную потребность для всех членов
общества.
Говоря о перспективах дальнейшего развертывания коммунистиче¬
ской формации, мы должны иметь в виду новую закономерность разви¬
тия: постепенное преодоление исторически сложившейся неравномерно¬
сти развития внутри мировой системы социализма. Неравномерное разви¬
тие стран и народов, исторически возникшее на базе частной собственно¬
сти и получившее наивысшее свое обострение в период империализма,
постепенно начинает исчезать на базе общественной собственности, в хо¬
де развития мировой системы социализма, в процессе взаимной помощи
и сотрудничества всех стран социализма. Эта новая закономерность в
условиях начавшейся научно-технической революции дает возможность
целой группе стран, очевидно, по экономическим зонам, почти одновре¬
менно вступить в эпоху коммунизма.
Надо полагать, что европейские страны социализма, объединенные в
одном экономическом совете взаимопомощи, составят особую экономиче¬
скую зону и первыми вступят в коммунизм. Азиатские страны социализма,
имеющие много общего в своем экономическом и культурном развитии,
составят другую региональную зону и также совместно вступят в комму¬
низм.

ОКТЯБРЬСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ И СТАНОВЛЕНИЕ КОММУНИСТИЧЕСКОЙ ФОРМАЦИИ 35
Взаимная помощь и сотрудничество всех стран социалистического
лагеря гигантски ускоряют общий 'Процесс продвижения к конечной цели
нашего движения. Эта взаимная помощь в целях общего продвижения
к коммунизму будет осуществляться и путем все более широкого раз¬
вертывания социалистического соревнования во всех областях жизни за
поиски новых, более совершенных форм коммунистического обновления
мира. Тщательное изучение всего нового, проверенного, оправданного
становится жизненной необходимостью для всех стран социализма.
Все это значит, что социалистические страны, как говорил Н. С. Хру¬
щев, единым фронтом идут к коммунизму. Коммунизм есть идеал пере¬
дового человечества, уже реальная мечта всех народов. За этот идеальный
строй боролись и борются наиболее передовые умы народов всех стран.
Эта конечная цель борьбы рабочего класса и его коммунистического
авангарда ныне стала смыслом жизни и деятельности сотен и тысяч мил¬
лионов людей земного шара. Идеи коммунизма стали великой и непрео¬
боримой силой; они порождают массовый героизм на всех фронтах борь¬
бы за новый, самый справедливый мир.
Будучи не в состоянии предотвратить .победное шествие нового мира,
буржуазные социологи ищут «новые» аргументы против коммунизма.
Последним словом буржуазной социологии являются поиски якобы суще¬
ствующей внутренней несогласованности между философией марксизма,
утверждающей закономерность безграничного, восходящего развития
человеческого общества, и теорией научного коммунизма, провозглашаю¬
щей коммунизм конечной целью освободительной борьбы рабоче¬
го класса, идеальной формой организации человеческого общества.
Так, например, сотрудник Западногерманского института политиче¬
ских наук Макс Ланге в своей нашумевшей книге, носящей название
«Марксизм-ленинизм-сталинизм», пишет: «И не должен ли столь превоз¬
носимый революционный характер диалектического метода и особенно
свойственное «диамату» рассмотрение явлений в аспекте их взаимоотно¬
шения и исчезновения вести к роковым для самого коммунизма теорети¬
ческим выводам». Далее он заявляет, что недопустимым вообще является
утверждение, что коммунизм есть «вершина исторического развития».
Признание этого означает, по его мысли, повторение концепции Гегеля.
«По логике вещей, коммунисты,— пишет Ланге,— согласно этому, долж¬
ны были бы рассматривать историю точно так же, как Гегель: история
завершена, то, что последует, является, собственно говоря, лишь дальней¬
шим распространением социализма. Будущего, т. е. эпохи с отличной от
«царства свободы» структурой, больше не существует».
Как известно, В. И. Ленин давно высмеял и разоблачил попытки ре¬
формистов объявить «несостоятельным самое понятие о «конечной цели»
(см. Соч., т. 5, стр. 326). В наше время такую попытку с метафизических
позиций предпринял Макс Ланге. В рассуждениях этого буржуазного
социолога обнаруживается невежество в вопросах истории философии,
прежде всего немецкой философии, в коренных проблемах диалектики и
перспективах неодолимого, восходящего развития коммунизма.
Как известно, ограниченность системы Гегеля состояла в том, что она
пыталась увековечить прусскую монархию, то есть одну из реакционных
политических форм исторически преходящей общественной формации. По¬
ступательное развитие человеческого общества практически смело эту
политическую форму и опровергло ее теоретическое оправдание.
Диалектический материализм учит, что для глубокого познания лю¬
бого явления, любого общества надо в конечном счете вскрыть его спе¬
цифику, изучить особенности противоречий, лежащих в
основе всякого развития.
Почему возникли, развились и погибли все докапиталистические об-
щественно-экономические формации? Почему эту судьбу разделяет и по¬
следняя антагонистическая форма общества — капитализм? Прежде всего

36
Ц. А. СТЕПАНЯН
потому, что противоречия способов производства всех докоммунистиче-
ских формаций переросли в конфликт и привели к внутреннему
их в з р ы в у, к революционному переходу от одной формации к другой.
В полном соответствии с диалектикой возникла и неуклонно будет
развиваться также и коммунистическая формация. Полное, всестороннее
и быстрое развитие во всех областях общественной жизни будет харак¬
терной чертой коммунизма. Благодаря глубокому знанию законов обще¬
ственного развития и основанному на этом сознательному и организован¬
ному действию тружеников коммунистического общества в-се отжившие
явления общественной жизни своевременно будут сняты, устранены, а все
новое, прогрессивное получит с самого начала полную поддержку для сво¬
его роста и развития. В этом смысле не будетабсолютно не¬
изменного состояния общества и в будущем. И высшая
фаза коммунизма будет претерпевать множество видоизменений на базе
общественной собственности. Если на базе частной собственности чело¬
вечество совершило восходящее движение вперед от одной ступени к
другой, то тем более есть основание полагать, что на базе более передовой
и современной общественной собственности свободное от антагонизмов
единое и монолитное человечество совершит такое восхождение от одной
ступени к другой, которое сейчас трудно конкретно представить. Можно
безошибочно предвидеть то, что все преимущества коммунизма обеспечат
не смену его, а непрерывное видоизменение.
В. И. Ленин писал, что «Маркс ставит вопрос о коммунизме, как
естествоиспытатель поставил бы вопрос о развитии новой, скажем, биоло¬
гической разновидности, раз мы знаем, что она так-то возникла и в
таком-то' определенном направлении видоизменяет-
с я» (Соч., т. 25, стр. 430. Разрядка моя.— Ц. С.).
Особенности противоречий коммунистической формации, и прежде
всего основных всеобщих противоречий между производительными сила¬
ми и производственными отношениями, базисом и надстройкой, состоят в
том, что они в силу своей неантагонистической сущности не
приведут и не могут привести к внутреннему взрыву коммунистического
общества, к переходу его в свою противоположность, как это имело место
во всех предшествующих формациях.
Как человеческий вид есть высшая форма природы, так и коммунизм
есть достойная освобожденного человечества высшая форма организации
общества. Как цивилизованный человек в своем развитии не превратится
в дикаря, так и коммунизм в своем развитии не превратится в свою про¬
тивоположность— в капитализм или в любое другое антагонистическое
общество.
Будущим поколениям будет виднее, что устранять, отменять, заме¬
нять и чему дать полный простор для развития. Одно бесспорно, что бу¬
дущее коммунистически организованное человечество никогда не откажет¬
ся от наконец найденной и неуклонно совершенствуемой формы организа¬
ции общества, в которой навсегда ликвидирована всякая почва для угне¬
тения и эксплуатации человека человеком.
Вот почему марксизм-ленинизм называет неуклонно растущую и раз¬
вивающуюся коммунистическую формацию подлинной историей челове¬
честве.

Быт народа и национальная
форма его культуры
А. Е. МОРДИНОВ (Якутск)
Народы Советского Союза создали единую по содержанию социали¬
стическую культуру, являющуюся выражением социалистического харак¬
тера нашего общества. Но эта социалистическая культура, единая и общая
для всего советского народа по своему содержанию, является в то же
время по своей форме специфической, национальной культурой каждого
из наших народов в отдельности.
Буржуазная печать, не будучи в состоянии оспаривать огромные
успехи в развитии культуры национальных республик Советского Союза,
пытается доказать, что культура нерусских народов якобы теряет свою
национальную самобытность, что в нашей стране во всех республиках
механически насаждается русская культура. В действительности же
единая по содержанию социалистическая культура отличается богатством,
красотой и разнообразием своих национальных форм. Культура каждой
нации имеет свою, присущую только ей, национальную форму, отличную
от национальных форм культуры других наций.
Вопрос о происхождении и сущности национальной формы культуры
еще недостаточно разработан теоретически, что является причиной мно¬
гочисленных споров, как устных, так и нашедших отражение в печати.
В отдельных случаях предпринимаются даже попытки оспаривать право¬
мерность формулы «социалистическая по содержанию, национальная по
форме» культура советских народов. Примером такой попытки является
статья М. С. Кагана, помещенная в отделе дискуссий первого номера
журнала «Вопросы философии» за 1958 год.
Анализ социалистического содержания и национальной формы куль¬
туры имеет не только теоретическое, но и важное практическое значение.
Буржуазная наука не только форму, но и содержание культуры выво¬
дит из идей, взглядов людей, из расовых или национальных особенностей
«души» того или иного народа. Находясь в плену идеализма, она не в
состоянии вскрыть подлинные объективные основы культуры.
Что такое национальная форма культуры, чем, в частности, обуслов¬
ливается наличие многочисленных национальных форм у единой по содер¬
жанию социалистической культуры народов СССР и стран народной
демократии?
Объективной основой национальной формы культуры является то, что
она, эта форма, отражает собой некоторые исторически сложившиеся осо¬
бенности самой нации, которая является творцом и носителем этой куль¬
туры. Следовательно, те особенности, которые характеризуют нацию как
историческую категорию, и отражаются в национальной форме ее куль¬
туры. Теоретически не подлежит сомнению, что национальная форма куль¬
туры данной нации не может не отражать в той или иной степени ее основ¬
ных, существенных признаков, иначе она ничем бы не отличалась от
национальных форм культуры всех других наций, то есть перестала бы
быть свойственной культуре именно данной, а не другой нации.

38
А. Е. МОРДИНОВ
В нашей печати стало обычным совершенно правильное утверждение,
что национальная форма культуры обусловливается «языком, бытом, пси¬
хическим складом и т. д.» нации, но это утверждение, к сожалению, не
сопровождается серьезными попытками конкретного анализа этих обу¬
словливающих национальную форму культуры «факторов».
Ниже мы попытаемся показать, что отражение особенностей быта
народа в его духовном творчестве является одним из элементов его на¬
циональной культуры.
* * *
Одной из характерных особенностей нации, как известно, является
общность экономической жизни людей, составляющих данную нацию. Без
этой экономической общности не может существовать ни одна нация.
Отсюда возникает вопрос: как относится этот признак нации к форме ее
культуры, отличающей последнюю от культур других наций?
Попытка выводить духовную культуру, ее особенности непосред-
ственно^из особенностей производства, из уровня его развития представ¬
ляет собой одну из форм упрощенчества и вульгаризации марксистской
теории культуры.
ч Базис или экономический строй общества обусловливает собой
содержание культуры каждого народа. Социалистическое содержа¬
ние культуры советских народов определяется социалистическим харак¬
тером нашего экономического строя. Что же касается национальной
формы юультуры, то было бы грубой ошибкой выводить ее непосред¬
ственно из экономического базиса. Ибо если бы экономический строй об¬
щества непосредственно обусловливал собой формы культуры, то в преде¬
лах одной и той же общественной формации вообще не было бы многооб¬
разия национальных форм культуры, культура была бы безнациональной.
Тогда в буржуазном обществе, где капиталистическая экономика одина¬
ково господствует у всех буржуазных наций, не было бы у каждого народа
своей, особой, специфической формы национальной культуры. И при со¬
циализме по этой же причине у всех народов, участвующих в социалисти¬
ческом строительстве, была бы одинаковая форма культуры, чего, как
известно, нет в действительности. Единообразие социалистической эконо¬
мики и общественного строя всех народов Советского Союза определяет
собой единство социалистического содержания их культуры. Но культура
наших народов многообразна по своим национальным формам.
В литературе и искусстве наиболее ярко выступает эта националь¬
ная форма культуры.
Маркс указывал, что определенные периоды расцвета искусства не на¬
ходятся в соответствии с уровнем развития общества и степенью развития
его экономики. Это и понятно, потому что искусство не вырастает непо¬
средственно и автоматически из экономики, но, будучи обусловлено по¬
следней в своем возникновении, в дальнейшем подвергается решительному
воздействию различных надстроек, таких, как философия, мораль и осо¬
бенно политика господствующих классов.
Маркс писал: «Относительно искусства известно, что определенные
периоды его расцвета не находятся ни в каком соответствии с общим раз¬
витием общества, а следовательно, также и развитием материальной
основы последнего, составляющей как бы скелет его организации. Напри¬
мер, греки в сравнении с современными народами или также Шекспир.
Относительно некоторых форм искусства, например эпоса, даже признано,
что они в своей классической форме, составляющей эпоху в мировой
истории, никогда не могут быть созданы, как только началось художе¬
ственное производство как таковое; что, таким образом, в области самого
искусства известные формы, имеющие крупное значение, возможны
только на сравнительно низкой ступени художественного развития. Если

БЫТ НАРОДА И НАЦИОНАЛЬНАЯ ФОРМА ЕГО КУЛЬТУРЫ
39
это имеет место в области искусства в отношениях между различными его
видами, то еще менее поразительно, что это обстоятельство имеет место
в отношении всей области искусства к общему социальному развитию»
(«К критике политической экономии». 1938, стр. 155—156).
Но значит ли это, что экономическая общность людей, являясь одним
из главнейших признаков нации, не оказывает никакого влияния на на¬
циональную форму культуры? Нет, не значит, ибо форма и содержание
культуры существуют в неразрывном диалектическом единстве, в котором
примат, решающая роль, принадлежит содержанию. Развитие содержания
культуры обусловливает собой и развитие ее формы. Следовательно, если
экономика, базис, определяет собой содержание культуры, то она не может
не действовать некоторым образом и на развитие формы последней. Ибо
если признать, что экономика действует только на содержание культуры
и не имеет никакого отношения к ее форме, то такая точка зрения при¬
ведет к отрыву формы культуры от содержания, к признанию полной само¬
стоятельности формы культуры.
Экономическая общность людей, безусловно, действует на форму на¬
циональной культуры, но не прямо, а косвенно, преломляясь через быт
людей. Своеобразие быта, его особенности обусловливают собой суще¬
ственную часть особенностей национальной формы культуры каждого
народа.
Быт есть уклад или образ жизни людей. В нашу задачу не входит
анализ различных его сторон. Известно, что быт производен от экономики,
зависит от нее. Классики марксизма-ленинизма всегда подчеркивали
обусловленность быта трудящихся их экономическим положением. Об
этом писали Маркс и Энгельс в ряде своих произведений, начиная с
«Манифеста Коммунистической партии». В. И. Ленин подчеркивал, что
развитие экономики вызывает и эволюцию быта. «Смешивать мануфак¬
туру и фабрику,— писал он,— значит брать в основу классификации чисто
внешние признаки и просматривать те существенные особенности техники,
экономики и бытовой обстановки, которые отличают мануфак¬
турный и машинный период капитализма» (Соч., т. 3, стр. 483. Разрядка
моя.— А. М.). Таким образом, даже те или иные ступени одного и того
же капиталистического строя отличаются различиями в быту людей, живу¬
щих при этом строе. Но быт хотя и связан с экономикой, в то же время
и отстает от нее, он консервативнее ее, что не требует особых дока¬
зательств. В области экономики, например, пережитки старого исчезают
раньше, чем пережитки старого в быту людей. И наоборот, новая эко¬
номика, возникнув на месте старой, для преобразования быта народа
нуждается в известном промежутке времени. У нас в Советском Союзе,
например, социализм победил полностью в области экономики, совер¬
шается величайший исторический процесс постепенного перехода от
социализма к коммунизму. Но в быту еще кое-где сохранились такие пе¬
режитки, как, например, ношение чадры, затворничество женщин, калым,
националистические, религиозные пережитки и т. п.
Быт народа зависит от уровня развития производительных оил, от
характера производственных отношений, а также в известной мере и от
условий географической среды, то есть от всей совокупности условий
материальной жизни людей. На быт, его развитие и перестройку обратное
влияние оказывает и духовная культура.
В обществе, основанном на частной собственности, быт отличается
консервативностью, и его наиболее отсталые формы сознательно культи¬
вируются эксплуататорскими классами для подавления и угнетения тру¬
дящихся. Некоторые элементы быта превращаются в этих условиях в
обычаи, переходят в обряды, освящаются религией, приобретая тем самым
принудительную силу но отношению к трудящимся.
Вся совокупность явлений, составляющих быт данного народа или
общества, складывается и изменяется в течение весьма длительного вре¬

40
А. Е. МОРДИНОВ
мени, исчисляемого иногда сотнями лет. Переворот в экономике рано или
поздно сопровождается переворотом и в быту, и чем решительнее этот
переворот, тем сильнее и быстрее происходят коренные перемены в быту.
Этим, собственно, и объясняется тот решительный разрыв со старым бы¬
том, который произошел с установлением Советской власти у всех народов
нашей страны, как бы ни были у них живучи пережитки старого. Быт
наших народов за годы Советской власти изменился гораздо боль¬
ше, чем за предшествующие триста лет. В результате Октябрьской
социалистической революции во всех уголках нашей страны установился
новый, социалистический быт, успешно вытесняющий старые привычки,
обычаи и нравы, создающий на месте их новые или вкладывающий в них
новое содержание, соответствующее природе нового общественного строя.
Великая Октябрьская социалистическая революция навсегда осво¬
бодила наши народы от социального и национального гнета, ликвидиро¬
вала всякую эксплуатацию человека человеком, освободила женщину от
ее бесправного состояния в обществе и в семье, установила братство и
-дружбу между народами, подняла на невиданную высоту творческую
активность и инициативу масс во всех областях жизни, покончила с тем¬
нотой и невежеством трудящегося народа. Всем этим она до основания
разрушила старый быт и заложила основы нового быта, новых обществен¬
ных и семейных отношений между людьми. Этот новый быт укреплялся
и освобождался от пережитков старого на всем протяжении социалисти¬
ческого строительства. Этот момент отметил И. В. Сталин в работе
«Международный характер Октябрьской революции». «Победа
Октябрьской революции,— писал он,— означает коренной перелом в
истории человечества, коренной перелом в исторических судьбах мирового
капитализма, коренной перелом в освободительном движении мирового
пролетариата, коренной перелом в способах борьбы и формах организа¬
ции, в быту и традициях, в культуре и идеологии эксплуатируемых масс
всего мира» («Вопросы ленинизма», изд. 11-е, стр. 183).
Социалистическая собственность на средства и орудия производства,
новое, социалистическое отношение людей к труду как к делу чести, славы,
доблести и геройства, рост и развитие культурного уровня и политической
сознательности трудящихся, освобождение женщин, ликвидация безра¬
ботицы, нищеты и бедности, ликвидация былых трущоб, коренное улучше¬
ние жилищных условий трудящихся, развитие широкой сети библиотек,
клубов, театров, кино, внедрение науки и техники, радио, электричества,
газа в быт, расширение сети детских садов и яслей, предприятий обще¬
ственного питания, и т. д., и т. п.— все это и есть тот коренной перелом,
который произошел в быту советских людей как в городе, так и в де¬
ревне, как в центральной части страны, так и на ее далеких националь¬
ных окраинах.
В быту, как и во всем другом, происходит борьба нового и старого.
В этой борьбе формы старого быта или отмирают или наполняются новым
содержанием. Реакционные элементы старого проявляются еще кое-где
обычно в виде пережитков у отдельных представителей наиболее отста¬
лой части населения, как, например, частно-собственнические, религиоз¬
ные или националистические пережитки, калым, ношение чадры, межро¬
довая вражда и т. п., с которыми необходимо неустанно бороться.
В целом национальные особенности быта являются категорией исто¬
рически преходящей, как и сами нации, но они существуют и являются
одним из элементов, обусловливающих своеобразие национальных форм
культуры.
В литературе и искусстве народа отражается быт, связанный с исто¬
рически сложившимися формами его трудовой деятельности. С особенно¬
стями этой трудовой деятельности связаны народные танцы, музыка и
пение, система образов в художественной литературе и искусстве.
Поскольку быт отличается громадной устойчивостью, то, связанные с ним

5ЫТ НАРОДА И НАЦИОНАЛЬНАЯ ФОРМА ЕГО КУЛЬТУРЫ
41
формы культуры складываются и шлифуются в течение целых столетий,
часто наполняясь совершенно новым содержанием. Род занятий народа
является той основой, которая определяет специфику быта и связанных
с нею обычаев и нравов. У охотничьего народа 1 своя форма быта, у ры¬
бачьего, если так можно выразиться,— вторая, у скотоводческого
третья, у земледельческого — четвертая и т. п.
Быт того или иного народа отражается в искусстве. У охотничьих
народов танцы изображают чаще всего охоту на диких зверей, обитающих
в местах, где живут эти народы. Г. В. Плеханов писал, что австралийцы
пытаются в своих танцах изображать движения кенлуру и эму, охота на
которых составляет главное их занятие, а танец камчадалов копирует
неуклюжие движения медведя. Следует сказать, что у наших эвенков так¬
же распространен такой танец.
Военные танцы появились у всех народов в глубокой древности, в
эпоху межплеменных распрей и войн. Г. В. Плеханов приводит диалог,
которым сопровождается обычно военный танец у жителей Новой Кале¬
донии:
— Атакуем мы наших врагов?
— Да.
— Сильны ли они?
— Нет.
— Мужественны ли они?
— Нет.
— Мы их убьем?
— Да.
— Мы их съедим?
— Да.
И т. д.
(Г. В. Плеханов. Соч., т. XXIV, стр. 377).
Значение военных танцев заключалось в том, что они вдохновляли
людей на предстоящий поход, создавали воинственное настроение, уве¬
ренность в своей силе; следовательно, танец подобного рода имел совер¬
шенно ясный практический смысл. Однако с течением времени этот преж¬
ний смысл иногда вовсе утрачивается, а танец сохраняется и развивается
дальше, получает новое содержание, шлифуется и совершенствуется из
поколения в поколение, приобретая все большую красоту и привлекатель¬
ность. К таким танцам относится, например, грузинский военный танец
«лекури» (лезгинка), воспринятый и освоенный многими горскими наро¬
дами, «воспевающий» в пластической форме ловкость и силу, воспиты¬
вающий в народе бодрость и оптимизм, веселье и жизнерадостность.
Таким образом, обусловленность национальной формы культуры бытом
народа (наряду с другими факторами) нельзя понимать упрощенно, в
том смысле, что изменение быта во всех случаях и непременно приводит
немедленно к изменению форм культуры, а появление нового быта обя¬
зательно сразу же выдвигает появление новых форм во всех областях
культуры. В действительности соотношение между бытом и искусством,
его отражающим, значительно сложнее, чем представляется с первого
взгляда. То или иное произведение искусства, раз возникнув, приобре¬
тает относительную самостоятельность, начинает жить своей «независи¬
мой» жизнью. Поэтому-то произведения национального искусства, возник¬
нув иногда в незапамятные времена, отражая в своем происхождении опре¬
деленные черты быта данного народа, потом продолжают существовать
в совершенно новых условиях, принося эстетическое наслаждение людям,
которые, может быть, понятия не имеют о жизни и быте своих далеких
предков, создавших когда-то эти произведения. Произведения искусства
живут несравненно дольше, чем условия, некогда их породившие. Речь
1 Здесь имеется в виду лишь основной род занятий народа. Энгельс указывал, что
чисто охотничьего народа нигде и никогда не было. То же, разумеется, можно сказать
и о на.родах-рыбаках, скотоводах и т. п.

42
А. Е. МОРДИНОВ
идет, разумеется, о произведениях, наиболее выдающихся и подлинно на¬
родных.
Танцы народов в пластической форме изображают трудовые процессы
и бытовые условия жизни вообще. Среди народов Средней Азии большой
популярностью пользуются танцы, изображающие уборку хлопка, работу
ткачих, протест против паранджи, ношения чадры и т. п. Во время декады
эстонской литературы в Москве в 1950 году ансамбль народного танца
Государственной филармонии ЭССР продемонстрировал в своем заме¬
чательном исполнении народные танцы Эстонии. В чудесном танце «Лен»
красочно и выразительно воспроизводятся все трудовые процессы, связан¬
ные с посевом, уборкой, обработкой льна. И все это преподносится с под¬
линно народной простотой и скупостью в изобразительных средствах,
живо, но без всяких нарочитых осложнений и прикрас.
Во время декады узбекской литературы и искусства в Москве в
1951 году тысячи людей с огромным интересом смотрели узбекские на¬
циональные танцы «Шелкопряд» в исполнении Мукаррам Тургунбаевой
и «Хлопкороб» в исполнении Галии Измайловой. Замечательные танцов¬
щицы продемонстрировали все трудовые процессы, связанные с производ¬
ством шелковой ткани, выращиванием, уходом и уборкой хлопка, вопло¬
тив в пластической форме красоту и радость свободного труда.
Марксисты всегда связывали народные танцы и пляски с трудом и
бытом народа. «Возьмите пляску народную, мы ею все восхищаемся,—
народ, отбирая лучшее, показывает трудовые процессы в пластической
форме»,— писал М. И. Калинин.
Г. В. Плеханов указывал на связь пения у всех народов с трудовыми
процессами. В пении люди воспроизводят ритм своего труда настолько,
что в иных «песнях» отсутствуют слова, а есть только подражание ритму
работы. Он приводит из песни молотильщиков пшеницы в Литве сле¬
дующий припев:
Клапп, клапп, клапп,
Клипп, клипп, клипп,
Клипп, клипп, клапп, клапп!
(Г. В. Плеханов. Собр. соч., т. XXIV, стр. 378).
Почему люди поют этот бессмысленный припев, лишенный всякой
мелодии и отражающий только ритм? Потому, что человеку нужен ритм,
он облегчает ему работу, подобно тому, как музыка марша помогает идти
в строю. Идя под музыку, человек меньше устает, меньше напрягается,
музыка сама как бы несет, влечет и ведет его вперед.
Впрочем, сама эта песня молотильщиков Литвы весьма содержа¬
тельна, в ней воспевается значение молотьбы, высказывается упрек горо¬
жанину, недооценивающему эту работу, которая кормит и его, горожанина.
Пеони не всегда ограничиваются исключительно воспроизведением
трудового ритма, но содержат иногда ярко выраженную политическую
окраску, переходя к описанию притеснений, чинимых чиновниками, писа¬
рями, старостами и другими угнетателями народа:
Наш чиновник знает легче способ,
Как ему нажить деньги:
Мучит нас, крестьян, с утра до ночи,
Набрал денег полный кошель;
Писарь и сторож ему подражают,
Тоже и староста — о, сколько мучений!
(Карл Бюхер «Работа и ритм». Спб., 1899, стр. 46),
О военных и трудовых танцах народности туцзя подробно рассказы¬
валось в газете «Дружба».
«Танец-состязание (состязание в беге) — накинув на плечи одеяло,
символизирующее военные доспехи, танцоры бегают. При этом они пе¬
репрыгивают изгороди, рвы, переходят вброд потоки, перепрыгивают
канавы».

БЫТ НАРОДА И НАЦИОНАЛЬНАЯ ФОРМА ЕГО КУЛЬТУРЫ
43
В танцах туцзя изображаются все трудовые движения, совершаемые
в сельскохозяйственном производстве в течение года от января до декабря.
Автор статьи Ху Кэ-цзинь пишет: «В этих танцах мы увидели такие дви¬
жения: январь — подметание полов; февраль — резка соломы, пригла¬
шение кузнеца, изготовление хозяйственного инвентаря, рытье канав
и т. д.; март — пахота; апрель — сев; май — высадка рисовой рассады,
прополка, двенадцать ударов в гонги и барабаны; июнь — вторая пропол¬
ка; июль—молотьба; август — уборка мешков с зерном; сентябрь — по¬
чинка коровьего хлева; октябрь — посев озимой пшеницы; ноябрь —
охота; декабрь — подготовка к Новому году» (газета «Дружба» от
18 июля 1957 года).
И танец, и песня, и музыка — всякое искусство во всех своих формах
всегда и везде связаны с трудом как по своему происхождению, так и в
дальнейшем своем развитии. Естественно, что на разных этапах развития
искусства и в разных его видах эта связь выражалась и выражается по-
разному и в разной степени, так что она не может быть сведена к одному
моменту — ритму. Эта связь гораздо сложнее, многообразнее, чем ее
представляли себе всякие социологические вульгаризаторы. Порою она
становится малозаметной или почти незаметной, выражаясь через посред¬
ство многих других явлений политического и идеологического порядка.
Якуты в старину, когда мололи хлеб ручными жерновами, всегда
сопровождали эту работу песней. Вертя жернова, якут или якутка, бывало,
раскачиваясь в такт, медленно напевает, тянет однообразную, как сама
эта работа, мелодию. При этом сама песня импровизировалась тут же,
пели о чем угодно, лишь бы только петь, иначе трудно работать.
Однако из факта трудового происхождения искусства танца и пения
некоторые буржуазные теоретики искусства, в частности Бюхер, развили
вульгарную теорию, согласно которой песни и танцы есть бессмысленное
воспроизведение трудового ритма. В таком «понимании» искусство пере¬
стает быть продуктом сознательного творчества, лишается всякого, в пер¬
вую очередь социального, смысла и содержания, превращается в бессмыс¬
ленное, безыдейное и аполитичное, механически-звуковое и пластическое
сопровождение трудового процесса. На самом же деле искусство не может
быть сведено к ритму. Оно представляет собой образное, художественное
отражение реальной действительности. Оно отражает мировоззрение, иде¬
алы и стремления людей в соответствии с тем положением в обществе,
которое они занимают. Искусство действительно связано с трудом, но сама
эта связь не есть нечто однообразное и неизменное. Подневольный, посты¬
лый труд на эксплуататоров порождает унылые песни, полные тоски и пе¬
чали, и, наоборот, свободный труд свободных людей, работающих на себя
и на общество, порождает песни оптимистические, жизнерадостные. Все
это никак не может уложиться в схему ритма.
Образ жизни, быт и труд народа отражает и музыка. Основу музыки
составляют, как известно, народные мелодии. Реализм в музыке, правди¬
вое отражение национальных особенностей песен и плясок народа явля¬
лись достижением русской классической музыки. Это достижение воспри¬
нимается и развивается деятелями нашей советской музыки.
Музыка, которая не отражает или отражает неправильно быт народа,
его песни и танцы, справедливо рассматривается как музыка, оторванная
от действительности, безыдейная. Пение, следовательно, и музыка также
связаны с трудом. «Возьмите народные напевы,— все они связаны с тру¬
дом»,— писал М. И. Калинин.
Быт народа, уклад его жизни находят безусловное отражение и в
изобразительном искусстве, в частности в орнаменте. У якутов, зани¬
мающихся скотоводством, постоянным объектом изображений на мамон¬
товой кости, на дереве, на бересте являются лошади и коровы. Гораздо
реже они изображают оленей, лосей и при этом никогда не достигают
того совершенства рисунка, который характерен для их работ, связанных

44
А. Е. МОРДИНОВ
со скотоводческой культурой. Эвены, эвенки и чукчи, наоборот, совер¬
шенно не изображают лошадей и коров, но в изображениях оленей, мед¬
ведей, лосей достигают подлинного мастерства и художественного совер¬
шенства. Даже в самых нарочито грубых работах они умеют с замеча¬
тельным реализмом отобразить особенности этих животных, передать их
движения. В Музее антропологии и этнографии Академии наук есть
изображение лося, сделанное из обрубка бревна, в который вставлены че¬
тыре палки, рога его изображены прикрепленным на конце кривым суком.
Художник пользовался только топором и, конечно, совершенно не доби¬
вался тонкости и изящества работы. А между тем ему удалось с замеча¬
тельным художественным чутьем и талантом изобразить нескладную, гро¬
моздкую фигуру этого обитателя тайги.
В изобразительном искусстве жителей среднерусской полосы преоб¬
ладают мотивы земледелия, у народов Кавказа и Средней Азии — чаще
всего мотивы, связанные с выращиванием фруктовых деревьев, винограда
и т. п., у народов Севера — охота и рыболовство. Это относится главным
образом к народному изобразительному искусству. Г. В. Плеханов спра¬
ведливо указывает, что охотничьи народы, даже живущие в местах, бога¬
тых растительностью, совершенно не обращают внимания на цветы как
на предмет украшения. В орнаменте народов, основными занятиями кото¬
рых является скотоводство и охота, обычно вовсе отсутствует изображе¬
ние растительности. Таков орнамент эвенов, эвенков и отчасти якутов.
У последних в орнаменте изредка встречаются изображения растений, но
настолько стилизованные, что их можно понять только при очень внима¬
тельном наблюдении. Есть некоторые данные языкознания и археологии,
говорящие о том, что якуты в древности знали земледелие, но потом
забыли его, попав на Крайний Север с его суровым, неприспособленным
для земледелия в условиях примитивной техники климатом, перешли к
скотоводству, охоте и рыболовству. И вот эти-то следы некогда существо¬
вавшего земледельческого быта мы находим в якутском орнаменте, по
преимуществу в изображениях на серебряных изделиях. Смутность,
недостаточная реалистичность изображения растений как раз и говорит
о давно забытом земледельческом образе жизни якутов. Что же касается
мотивов, исходящих из скотоводческого и охотничьего быта, то они отли¬
чаются правдивостью, реализмом (изображение домашних животных,
зверей и птиц). У одного очень известного якута — серебряных дел масте¬
ра, выводившего весьма стилизованное, сложное изображение растений,
я спросил, что он изображает. Вопрос этот показался ему неожиданным.
«Это узор»,— ответил он неопределенно. Когда я расшифровал его ри¬
сунки и показал, что получается изображение трав и цветов, и спросил,
почему растения изображаются так усложненно, он мне ответил, что «так
принято». Реалистическое изображение растительности, которое, как
видно, некогда было свойственно якутам-земледельцам, с их переходом
на Крайний Север (якуты — единственный тюркский народ на Крайнем
Севере) и полной утерей земледельческих навыков и форм быта утратило
под собой почву и сохранилось в орнаменте лишь как мертвая традиция,
непонятная даже самим мастерам.
Быт народа ярко отражается также в языке и литературе.
Одним из основных требований, предъявляемых к художественной
литературе, является правдивое отражение быта народа. Само собой
понятно, что чем богаче художественная литература данного народа, тем
полнее и разностороннее отражается в ней его жизнь и быт, нравы и
обычаи, традиции и привычки. Величие, идейность всякой литературы
прямо пропорциональны правдивости, глубине и всесторонности отраже¬
ния ею жизни народа. Известно, что великая русская литература Пушкина
и Гоголя, Толстого и Тургенева, Лермонтова и Некрасова, Щедрина и
Островского, Горького и Чехова, Короленко и Успенского дала разносто¬
роннее изображение жизни и быта русского народа, всех его социальных

БЫТ НАРОДА И НАЦИОНАЛЬНАЯ ФОРМА ЕГО КУЛЬТУРЫ
45
слоев на разных этапах его развития. Из произведений этих и многих
других русских писателей мы черпаем такое полное представление о быте
русского народа, какое нельзя почерпнуть из самых тщательных и добро¬
совестных исторических или экономических исследований. А что касается
недобросовестных статистических, например, исследований быта русских
крестьян, то они были высмеяны еще Глебом Успенским, написавшим
замечательный очерк «Четверть» лошади». Старая дореволюционная рус¬
ская литература сделала чрезвычайно много для разоблачения «темного
царства» эксплуатации и угнетения трудящихся, отрицательных старой
жизни и быта, темноты, бесправия и невежества, насаждавшихся господ¬
ствующими классами в нашей стране. Произведения этой литературы
имели огромное воспитательное значение и не потеряли большой эстети¬
ческой и познавательной ценности и в наше время. Советская литература
по своей природе обладает такими возможностями правдивого изображе¬
ния быта народов, какими не обладала ни одна литература в мире до нее.
Русская советская литература, как самая передовая среди литератур
братских народов, дает нам образец правдивого показа жизни и быта,
борьбы и труда, в первую очередь и главным образом, конечно, русского
народа, но и других народов нашей страны.
Гораздо хуже обстояло дело с показом дореволюционного быта нерус¬
ских народов нашей страны, многие из которых не имели своей художе¬
ственной литературы, не имели даже письменности. Еще хуже, разумеется,
обстояло и обстоит дело в буржуазных странах, где господствующие
классы метрополий веками отравляли, а сейчас еще больше отравляют
сознание людей господствующей нации расистскими и шовинистическими
«идеями». Быт многих народов, не имеющих своей литературы, описы¬
вался там литераторами, настроенными шовинистически, извращенно; они
стремились доказать «дикость» угнетенных племен и народностей. Другая
часть писателей в поисках экзотики под видом изображения быта отста¬
лых народов нагромождала всякого рода небылицы. Правильному показу
в литературе быта этих народов часто мешало и то, что писатели черпали
сведения об этом быте из этнографических источников, оставленных раз¬
личного рода путешественниками, иногда иностранцами. О шаткости све¬
дений, даваемых подобными источниками, писал еще французский социо¬
лог Кондорсэ в XVIII веке, утверждавший, что народы изучались
путешественниками-иностранцами, которые схватывали только бро¬
сающиеся в глаза факты, а истолковывали их «через призму предрассуд¬
ков своей страны» (Ж. А. Кондорсэ «Эскиз исторической картины
прогресса человеческого разума». 1936, стр. 218).
И здесь в лучшем положении оказались великие русские писатели
прошлого, которые, живя в многонациональной стране, отнюдь не чув¬
ствовали себя иностранцами среди угнетенных народов России, какими
были и не могли не быть, например, английские и французские писатели
среди народов «своих» колоний, отделенных от метрополии морями и
океанами и лежащих от них за тысячи верст. Великие русские писатели
ясно видели, что угнетенные народы России многочисленными нитями свя¬
заны с русским народом, что враги русского народа — цари, крепостники-
помещики, царские чиновники — являются врагами и всех нерусских
народов.
Вожди русской революционной демократии Белинский, Чернышев¬
ский, Добролюбов настойчиво пропагандировали идею общности интере¬
сов и исторических судеб народов России, идею ведущей, прогрессивной
роли русского народа среди них. Они постоянно поддерживали интерес к
жизни и быту угнетенных народов, всегда поощряли тех литераторов,
которые в своих произведениях освещали эту сторону российской действи¬
тельности. Белинского возмущали безродные космополиты, пресмыкав¬
шиеся перед всем заграничным, кропотливо изучавшие чисто внешние
стороны жизни народов Франции, Германии, Италии, Англии и Америки

46
А. Е. МОРДИНОВ
и ничего не знавшие и не желавшие знать о жизни и быте многочислен¬
ных народов своей собственной страны. В этом отношении весьма харак¬
терен его отзыв о книге Владимира Иславина «Самоеды в домашнем и
общественном быту», вышедшей в 1847 году. В. Г. Белинский, иронизи¬
руя над широкой осведомленностью образованного читателя о природе,
жизни и быте народов европейских стран, пишет: «Но при всей вашей
начитанности, вы не знаете самоедов: вам не дают книг об них. А, между
тем, край, занимаемый ими, интересен; сами они, и как самоеды в особен¬
ности и как люди вообще, также достойны вашего внимания и — в выс¬
шей степени — вашего участия, как достоин его всякий несчастный, до
последней степени подавленный и униженный — жид ли он, самоед или
ближайший ваш родственник. Судьба их несчастна! Даже крепкие
самоедские плечи хрустят и подламываются под невыносимым и вчуже
возмутительным бременем нужд самых страшных, притеснений самых
произвольных и низких, какие достались на долю бедных и грубых дика¬
рей, заброшенных в глухую неприветливую сторону, где не светит еще и
слабый луч цивилизации, делающей вашу жизнь так полною и роскошною,
и куда мог проникнуть только бдительный глаз правительства» (Полн.
собр. соч., т. XIII, 1948, стр. 196). Книгу Иславина Белинский называет
прекрасной, сведения, сообщаемые автором, «чрезвычайно интересными».
Для ознакомления читателя с бытом ненцев он приводит обширнейшие
выдержки из этой книги.
В заключение, приводя слова Иславина о том, что он обследовал быт
самоедов (так тогда называли ненцев) по поручению министра Государ¬
ственных имуществ, В. Г. Белинский пишет: «Мало было иметь официаль¬
ное предписание, нужно было еще глубоко проникнуться сочувствием к
угнетенным и негодованием против корыстолюбивых и грубых угнетателей,
чтобы в столь безыскусственной, но живой и поражающей картине пред¬
ставить— с одной стороны, бесконечное унижение и страдание, а с дру¬
гой — возмутительное насилие, ни пред чем не останавливающееся... До¬
вольно написать такую книгу, довольно указать на невиданное прежде
страдание ближнего, требующее участия и облегчения, чтобы иметь право
на благодарность честных людей... И г. Иславин вполне заслуживает та¬
кую благодарность...» (там же, стр. 201).
Полное бесправие, отсталость ненцев, неслыханные эксплуатацию
и угнетение, которым они подвергались в то время, В. Г. Белинский ис¬
пользует как материал для обвинения царизма, угнетающего все народы
России. Борьба против национального гнета рассматривалась передовыми
русскими людьми, начиная еще с Радищева, как неразрывная составная
часть общей борьбы великого русского народа против царизма, помещи¬
ков и капиталистов.
Чем больше нарастало революционное движение в России, чем
больше оно отражалось в художественной литературе, тем более полное и
глубокое отображение находили в передовой русской литературе жизнь
и быт нерусских национальностей России в предреволюционные годы.
В смысле реализма и полноты изображения быта нерусских народов
огромный шаг вперед в русской художественной литературе был сделан
А. М. Горьким и В. Г. Короленко. В. Г. Короленко в своем знаменитом
произведении «Сон Макара» вывел образ нищего и забитого якута, кото¬
рого грабят и притесняют со всех сторон исправники и попы, купцы и
баи, якутские тойоны и царские чиновники. Это произведение Короленко,
с исключительной художественной силой показывающее жизнь и быт
якутского народа, одновременно было проникнуто духом глубокого возму¬
щения и протеста против национального и социального гнета, и именно
поэтому оно вышло за рамки обычных сочинений на местные темы, полу¬
чило всеобщее признание во всей нашей стране и восторженный отзыв
передовой, революционной критики за пределами нашей Родины. В каче¬
стве примера можно сослаться на высокую оценку, данную ему Розой

БЫТ НАРОДА И НАЦИОНАЛЬНАЯ ФОРМА ЕГО КУЛЬТУРЫ
47
Люксембург, которая в своей работе «Душа русской литературы», напи¬
санной ею летом 1918 года в бреславльской тюрьме и посвященной твор¬
честву В. Г. Короленко, подчеркивала, что рассказ «Сон Макара» «одним
взмахом поставил его (Короленко.— А. М.) наряду с большими худож¬
никами русской литературы. Среди свинцовой атмосферы 80-х годов этот
первый вполне зрелый плод молодого таланта произвел впечатление пер¬
вой песни жаворонка в серый февральский день» (Роза Люксембург.
«Статьи о литературе». 1934, стр 123).
Правдивому показу жизни и быта якутского народа В. Г. Короленко
посвятил почти всю четвертую книгу своих мемуаров «История моего
современника», в которой подчеркивал его трудолюбие и честность, отсут¬
ствие религиозного и национального фанатизма, глубокое уважение к рус¬
скому народу, особенно к его передовым представителям — ссыльным
революционерам. Вместе с тем Короленко показал тяжелый националь¬
ный и социальный гнет, которому подвергался этот народ, исключительно
тяжелые условия его борьбы за существование в стране вечной мерзлоты,
крайнюю бедность и нищету народных масс.
Таким образом, еще до революции передовая русская литература
имела большие достижения в деле правдивого показа быта нерусских
народов России.
Естественно, что русская советская литература, продолжая указанные
выше традиции, но уже с позиции социалистического реализма изобра¬
жает жизнь и быт нерусских народов нашей страны.
Разумеется, наиболее полное и всестороннее отображение быта на¬
рода в художественной литературе становится возможным только тогда,
когда у него появляется своя национальная реалистическая литература,
когда вырастают свои национальные писатели и поэты. Пока нигде нет
такой многонациональной литературы и искусства, как в нашей стране.
У нас даже самые маленькие народности, в прошлом иногда совершенно
неизвестные или известные только узкому кругу специалистов-этнографов,
такие, как удэге, эвены, эвенки, ненцы и многие другие, уже имеют свою
национальную литературу, которая не замедлила появиться, как только
эти народы освободились от векового национального и социального гнета,
получили свободный доступ к знаниям, культуре. Многие представители
народов, не имевших до революции не только литературы, но даже и пись¬
менности, стали выдающимися писателями всего советского народа. Есте¬
ственно, что быстрорастущая во всех национальных республиках совет¬
ская литература показывает рост наших народов, их жизнь и труд в соци¬
алистическом обществе, изображает их с позиций социалистического реа¬
лизма, то есть без идеализации старины, консервативных особенностей и
пережитков старого в быту.
Отражение быта народа издавна было присуще живописи. Великие
русские художники Репин, Перов, Васнецов, многочисленные их соратни¬
ки, ученики и последователи создали чудесные полотна, передающие осо¬
бенности быта и нравов своего народа.
Таким образом, отражение быта представляет собой, несомненно,
один из постоянных элементов национальной культуры каждого народа.
Особенности быта отражаются через содержание на особенностях формы
национальной культуры. Что касается других элементов национальной
формы культуры, то они требуют особого рассмотрения.

Соотношение истории и теории
в познании
Г. А. ПОДКОРЫТОВ (Ленинград)
Для теоретического мышления большо-е значение имеет изучение исто¬
рии науки. С другой стороны, историческое исследование может быть ре¬
зультативным в том случае, если усвоена сущность исследуемого предме¬
та, верно дано его теоретическое истолкование. История познания и тео¬
рия неразрывно связаны. Единство исторического и логического в позна¬
нии представляет собой один из важнейших принципов марксистской гно¬
сеологии. Данная статья ставит своей задачей проанализировать лишь не¬
которые вопросы этой темы. А именно: 1) использование исторического
материала в теоретическом построении; 2) исторический подход при тео¬
ретическом познании предмета; 3) роль теории в исследовании истории
предмета.
1. Использование исторического материала в теоретическом построении
Реальный процесс познания носит конкретно-исторический характер,
представлен познавательной работой отдельных людей в конкретных усло¬
виях места и времени.
«Подобно тому как бесконечность познаваемого материала слагается
из одних лишь конечных предметов,— говорит Энгельс,— так и бесконеч¬
ность абсолютно познающего мышления слагается из бесконечного множе¬
ства конечных человеческих голов, которые работают над этим бесконеч¬
ным познанием друг возле друга и в ряде сменяющих друг друга поко¬
лений...» («Диалектика природы», 1955, стр. 186).
Как и всякая действительность, познавательная деятельность людей
является единством необходимого и случайного, сущности и явления. Ис¬
тина и заблуждение — эти логически исключающие друг друга понятия —
в истории науки вплетены в единую ткань познания. Достаточно вспом¬
нить первоначальные попытки ученых объяснить причины таких явлений,
как механическое движение и теплота, горение и свет, жизнь растений и
животных, совершенство их морфологической организации, сущность че¬
ловека и, наконец, общие мировоззренческие вопросы бытия и познания,
чтобы наряду с истинными суждениями натолкнуться на десятки ложных
теорий, вздорных понятий, ненаучных абстракций и пр. Например, с име¬
нем французского естествоиспытателя Ж. Кювье связана теория ката¬
строф, или катаклизмов, при помощи которой он пытался доказать отсут¬
ствие преемственности между сменяющими друг друга формами жизни.
И тот же Кювье известен своими подлинно научными трудами в области
сравнительной анатомии и палеонтологии (обоснование принципа корре¬
ляции частей организма и др.). Обе эти характеристики являются резуль¬
татом теоретического анализа истории познания, то есть выделения оши¬
бочных и верных суждений в его научном творчестве с точки зрения со¬
временной науки.
По содержанию история науки и научная теория совпадают, так

СООТНОШЕНИЕ ИСТОРИИ И ТЕОРИИ В ПОЗНАНИИ
49
как они исследуют одни и те же отношения объективного мира. А по фор¬
ме они различаются как историческое и логическое познание. Историче¬
ское познание отражает действительность в сложном и зигзагообраз¬
ном ходе знания, со всеми его частностями, случайностями и исторически
преходящими посредствующими звеньями. Логическое же познание, аб¬
страгируясь от случайностей и зигзагов истории познания, дает отражение
отношений действительности в обобщенном виде, в абстрактной и теоре¬
тически последовательной форме, как они представляются современной
науке.
Научная теория какого-либо предмета представляет собой сведение
воедино множества частных знаний о нем, обобщение их 1.
Систематичность познания, представление отдельных знаний в их су¬
бординации, в подчинении единой идее — таковы существенные признаки
теории. Систематичность теоретических знаний не является препятствием к
развитию научной теории. Система — лишь временное одеяние для науки.
Наука постоянно подновляется, здание науки всегда находится в ремонте
и в то же время всегда работает. Так, материалистическая теория изме¬
няется всякий раз в связи с великими научными открытиями в естество¬
знании и в то же время не перестает быть объективной истиной. Материа¬
лизм остается единственно правильным философским мировоззрением.
Приведенная в порядок система научных понятий, законов заключает
в себе познавательный опыт целого ряда поколений. Теория, таким обра¬
зом, в отличие от исторического познания носит всеобщий характер. По¬
добно тому как отдельный продукт труда, случайно попавший в обмен, не
выражает еще сущности меновых отношений, так и отдельный познава¬
тельный акт в истории науки не раскрывает еще сущности исследуемого
предмета. Последняя может быть вскрыта лишь системой знаний.
Наука вообще, по выражению Дж. Бернала, носит кумулятивный ха¬
рактер, то есть представляет собой общий итог всего того, чего она достиг¬
ла к определенному времени. Кумулятивный характер научной теории
предстанет рельефнее, если сравнить ее с искусством. Великие произведе¬
ния искусства и литературы прошлого, говорит Бернал, читаются в ориги¬
нале или в точном переводе. Иная судьба у научных трудов. Результаты
этих трудов включаются в современную науку, тогда как их оригиналы хо¬
ронятся (см. Дж. Бернал. Наука в истории общества. М. 1956, стр. 27).
Научная теория тесно связана с историей познания. Преемственность
новой теории со старым мыслительным материалом обусловливается ха¬
рактером взаимоотношения познающего мышления и отражаемого им бы¬
тия. Как отражение бытия, мышление имеет относительную самостоя¬
тельность, свое собственно'е самодвижение. Внутренняя логика развития
научного исследования приводит к открытиям, которые порой не зависят
от частных практических задач. В этом акте проявляется творческая ра¬
бота человеческого ума. Известно, что интерес к оптике в XVII веке был
вызван развитием мореплавания и военного дела. Открытие же явлений
дифракции и интерференции света не имело прямого отношения к прак¬
тике, а было 'следствием научного исследования Гюйгенсом и Френелем
оптических явлений.
Мыслительный материал прошлого не отрицается полностью во имя
современного знания, понимание его ограниченности не препятствует ча¬
1 Это суждение не является определением теории. В данной работе вообще нет
такого определения, так как применение в науке термина «теория» весьма многообраз¬
но. Так, в соотношении с практикой >в качестве теории выступает вся совокупность
знаний; в соответствии с эмпирическим познанием теория рассматривается в другом
смысле; в ином аспекте она представляется как раздел какой-нибудь науки, например
теория вероятностей в математике; теория означает также совокупность правил в об¬
ласти какого-нибудь мастерства, например, теория шахматной игры. В данной статье
теория рассматривается в совершенно особом аспекте, а именно в плане соотношения
исторического и логического знания о действительности, где теория выступает как об¬
общение истории познания.
4.	«Вопросы философии» № 10.

50
Г. А. ПОДКОРЫТОВ
стичному включению его в более ширскую систему истины в ее современ¬
ном понимании. Идеи, мысли, понятия одного поколения людей, накапли¬
ваясь и закрепляясь в языке, передаются последующему поколению как
в виде чисто мыслительного материала, так и в виде достижений мате¬
риальной культуры. «Настоящее духа человеческого,— говорит Герцен,—
обнимает и хранит все прошедшее, оно не прошло для него, а развилось
в него; былое не утратилось в настоящем, не заменилось им, а исполни¬
лось в нем» (А. И. Герцен. Избранные философские произведения,
1948, т. I, стр. 130).
Пример развития любой науки показывает, что она не есть создание
какой-либо одной исторической эпохи или какого-нибудь одного народа, а
представляет собой продукт работы многих поколений. Это же самое
мы видим и в развитии материального производства. Например, сила тя¬
жести предмета — свойство, подмеченное первобытным человеком и ис¬
пользованное им в производстве капканов и ловушек,— на более высокой
основе применяется в современных автоматических устройствах. Телефон¬
ные автоматы, автоматы для монет в метро и др. повторяют конструктив¬
ный принцип ловушки.
Для методологии научного исследования не столь важно уяснение не¬
обходимости использования исторического материала в современном тео¬
ретическом построении, сколько знание того, как он используется, в какой
форме здесь старое соединяется с новым. Марксистско-ленинская филосо¬
фия является методом, под углом зрения которого оценивается и подвер¬
гается обработке научное наследство прошлого.
Говоря о субординации исторического материала в теоретическом по¬
строении, следует прежде всего отметить, что здесь не должно быть чисто
механического смешения, эклектического соединения понятий прошлого
в новой теории. Высшая ступень в развитии природы или общества связана
с низшей ступенью, базируется на ней. Но высшая ступень не есть сум¬
ма, в состав которой механически включаются элементы низшей ступени.
При анализе буржуазного общества Маркс исходил из того, что в нем в
существенно измененном виде встречаются отношения предшествующих
формаций. При этом древнейшие из них по отношению к новым играют
подчиненную роль, составляют основание последних. Эта логика развития
исторической действительности определила последовательность категорий
в изложении Марксом буржуазных производственных отношений.
Научная теория опирается не только на познавательный опыт про¬
шлых поколений. Если бы при создании теории мы ограничивались одной
историей познания, то было бы неясно, откуда берется прибавка научных
знаний, как происходит обогащение науки. Хранить идейное наследство,
говорил В. И. Ленин,— это еще не значит ограничиться наследством.
Конечно, историческая преемственность является непременным усло¬
вием развития наук. Ясно, что новое знание формируется не в отрыве от
старого. Но принцип преемственности сам по себе не может раскрыть про¬
цесса создания нового знания в науке. Одна систематизация ранее на¬
копленных знаний или лишь чисто логическое выведение одних понятий
из других не охватывают всего многообразия познавательной работы, кото¬
рая совершается при получении новых знаний. Сущность исследуемого во¬
проса может быть раскрыта только в единстве исторического и логического
познания.
Если в теоретическом исследовании не должно быть места эклекти¬
ческому соединению элементов прошлого в настоящем, если строй совре¬
менного знания не есть простая историческая последовательность катего¬
рий, то спрашивается, чем же определяется порядок расположения про¬
шлого мыслительного материала в современном теоретическом построе¬
нии?
При теоретическом познаадии того или иного предмета необходимо
учитывать не-только изменение знаний о предмете, но и развитие самого

СООТНОШЕНИЕ ИСТОРИИ И ТЕОРИИ В ПОЗНАНИИ
5]
предмета. Теоретическое исследование призвано нарисовать картину со¬
временного состояния рассматриваемого предмета. Для этого надо науч¬
ный материал (понятия, законы и пр.) располагать логически, то есть
подчинять его порядку, которого требует данное (современное) качествен¬
ное состояние исследуемого предмета.
Рассмотрим пример из биологии. Биологическая теория, объясняю¬
щая современное состояние органического мира, отмечал К. А. Тимирязев,
своими составными частями имеет троякого рода исследования: исследо¬
вания морфологического порядка, физиологические исследования и истори¬
ческий метод объяснения живой природы. Исторически первым было мор¬
фологическое исследование. Успехи познания в области морфологии обу¬
словливались применением сравнительного метода (сравнение биологиче¬
ских форм во времени и в пространстве). Но одно сопоставление форм не
дает еще объяснения их взаимной связи, их происхождения. Эта задача
решается последующими методами научного исследования. В действие
вступает физиологическое исследование с его экспериментальным методом.
Задача физиологии, говорит Тимирязев, сводилась к объяснению того,
«действием каких внешних факторов первоначально образовались мор¬
фологические особенности, чрез дальнейшее развитие 'которых могли сло¬
житься подлежащие объяснению формы». И еще ■позднее появился исто¬
рический метод познания природы, ищущий объяснение не в одном толь¬
ко экспериментально изучаемом настоящем данных явлений, но и во всем
их долгом прошлом (см. К-А. Тимирязев. Соч., т. VIII, 1939,
стр. 124—125).
Историческая последовательность в применении этих трех методов,
замечает К. А. Тимирязев, не соответствовала их логической последова¬
тельности. Логически (то есть при теоретическом объяснении современного
склада органического мира) на первом месте стоят исследования физио¬
логического порядка, на втором — морфологические исследования, на
третьем — исторический анализ, осуществленный дарвинизмом.
Историческая последовательность решения этих трех задач обуслов¬
ливалась движением познания от простого к сложному, от знания вещей
к знанию процессов. Морфологическое исследование было исторически пер¬
вым, потому что оно сравнительно простое и может проводиться вне свя¬
зи с другими дисциплинами знания. Теоретическое же познание выдви¬
гает на первый план физиологическое исследование. Этого требует логика
развития исследуемого предмета: функционирование организма, тип обме¬
на веществ обусловливают его структуру, морфологию, а не наоборот.
2.	Исторический подход при теоретическом познании предмета
Предметы и явления действительности развиваются. Их современное
состояние является результатом всего предшествующего развития. Поэто¬
му, чтобы познать сущность предмета, необходимо проследить историю его
развития. Это подтверждается практикой научного познания. Например,
поверхность земного шара будет загадочной и непонятной, если брать
ее как таковую, без исторического прошлого. Ландшафтная оболочка
Земли не есть только сочетание современных ее компонентов: она пред¬
ставляет собой результат исторического развития земной поверхности.
И поэтому нельзя понять характерных черт и закономерностей современ¬
ных ландшафтов, не изучая их прошлого. Точно так же трудно судить о
строе современного языка, о его словарном составе, совершенно не ка¬
саясь его исторического развития.
До XIX века в науке господствовал неисторический взгляд на приро¬
ду и общественную жизнь. Сущность предметов и явлений объективно¬
го мира рассматривалась как их некое изначально данное, готовое со¬
стояние. В научной терминологии часто встречались так называемые
«естественные» понятия, то есть соответствующие неизменной сущности ка-
кого-либо предмета или явления. Например: натура человека, естествен¬

52
Г. А. ПОДКОРЫТОВ
ное состояние человеческого общества, естественная история, естественное
право « др.
Дальнейшее поступательное развитие естествознания и науки об
обществе в значительной мере обязано исторической точке зрения на ис¬
следуемый предмет. Кант и Лаплас применяют этот подход в астро¬
номии, Лайель — в геологии, Дарвин — в биологии, Маркс — в социоло¬
гии. В XIX веке историзм овладел не только изучением природы. Под
этим углом зрения рассматривались и явления человеческой культуры:
язык, религия, право и др. В 1859 году вышли в свет труды двух великих
авторов: «К критике политической экономии» К. Маркса и «Происхожде¬
ние (видов» Ч. Дарвина,— посвященные разным областям знания, но в од¬
ном отношении имеющие принципиальное сходство — историзм в объяс¬
нении сущности анализируемых ими отношений действительности.
Возьмем для примера развитие биологии. До Дарвина содержание
этой науки в основном характеризовалось накоплением фактического ма¬
териала о видовом составе растительного и животного мира, его систе¬
матизацией, классификацией на те или иные подразделения и группы.
Но, основываясь на одном только сравнительном изучении современных
растений и животных, биологическая наука не могла объяснить при¬
чину многообразия форм живой природы, совершенство их морфологиче¬
ской организации. Это кризисное состояние в биологии выразилось в по¬
явлении ложных, идеалистических теорий креационизма, преформизма.
Став на историческую точку зрения, Дарвин доказал, что современный
растительный и животный мир является продуктом длительной эволюции
живой природы.
Исторический подход при теоретическом познании действительности
является важнейшим принципом марксистской гносеологии. Для того, что¬
бы научно подойти к решению вопроса, необходимо, говорит В. И. Ленин,
«не забывать основной исторической связи, смотреть на каждый вопрос
с точки зрения того, как известное явление в истории возникло, какие глав¬
ные этапы в своем развитии это явление проходило, и с точки зрения
этого его развития смотреть, чем данная вещь стала теперь» (В. И. Л е-
н и н. Соч., т. 29, стр. 436).
Научное познание, игнорирующее этот методологический принцип,
ослабляет доказательную силу своих аргументов, а иногда приводит к
вздорным выводам в науке. Все прегрешения авторов так называемого
«физиологического» идеализма являются следствием именно того, что они
не обращали внимания на историю рассматриваемого ими предмета.
На первый взгляд кажется, что проведенные ими эксперименты (один и
тот же раздражитель, действуя на разные органы чувств, вызывает раз¬
ные ощущения; каждый из органов чувств отвечает на действие разных
раздражителей строго определенными ощущениями) доказывают правоту
их теории, согласно которой ощущения человека суть результат проявле¬
ния внутренних свойств органов чувств, а не образ внешнего мира. На
самом же деле специфичность функций органов чувств есть результат их
длительного приспособления к определенному виду раздражителей в про¬
цессе эволюции. В противоположность физиологическому идеализму науч¬
ная теория ощущений учитывает исторический аспект рассматриваемого
вопроса.
Однако историзм при объяснении сущности исследуемых предметов
не следует абсолютизировать. Не всегда при познании предметов и от¬
ношений действительности необходимо воспроизведение истории их разви¬
тия. Справедливо замечает Н. Г. Чернышевский, что можно и без грече¬
ской истории знать и доказывать тот экономический закон, что чем
урожайнее год, тем дешевле бывает хлеб, а при неурожае цена хлеба под¬
нимается. При познании же другого предмета без истории не обойтись. На¬
пример, чтобы объяснить, почему движение планет вокруг Солнца и вра¬
щение Солнца вокруг своей оси происходят в одном и том же направлении,

СООТНОШЕНИЕ ИСТОРИИ И ТЕОРИИ В ПОЗНАНИИ
53
необходимо знать историю их происхождения и развития. Чтобы объяс¬
нить, какая сила привела в движение планеты, также надо знать их
историю. Ньютон не мог ответить на этот вопрос, а Кант для его реше¬
ния вынужден был искать двигательную силу в таком состоянии материи,
которое существовало раньше, а затем исчезло. Теория неба заставила
Канта обратиться к истории неба.
Чем же объяснить, что в одном случае мы обходимся без истории, а
в другом обойтись без нее не можем? Дело в том, что характер теорети¬
ческого построения определяется предметом исследования. Там, где имеет
место повторение одних и тех же явлений без изменения самого субстра¬
та, участвующего в процессе,— там нет истории, а значит, и отпадает за¬
дача исторического исследования. Например, сколько бы раз в опыте мы
ни соединяли одну весовую часть водорода с восемью весовыми частями
кислорода, всегда получим воду. Это же можно сказать о переходе механи¬
ческого движения в теплоту и обратно. Сколько бы раз мы ни повторяли
эту операцию, механический эквивалент теплоты останется одним и тем
же. Там же, где имеются развитие и качественные переходы от низшего
к высшему,— там при познании явлений нельзя пренебречь их историей.
Как и все в мире, содержание знаний меняется, развивается. Изме¬
нение знаний происходит под влиянием двух факторов: 1) изменяется сам
предмет — изменяется и понятие о нем; 2) предмет может остаться тем
же, но содержание знаний о нем может расшириться и углубиться
благодаря успехам познавательной работы человеческого ума.
В теории первого рода наук (математика, механика) берется во вни¬
мание история познания предмета, но не учитывается история самого
предмета. Историческое развитие этих наук состоит в переработке достиг¬
нутых знаний и прибавлении новых. В теории же второго рода наук (гео¬
логия, биология, социология) в расчет принимается как история познания
предмета, так и история самого предмета. В числе наук вообще можно
назвать историческую географию, историческую геологию. Но не суще¬
ствует исторической геометрии. Так, например, в геометрии есть история
учений (от Эвклида до Лобачевского и др.) о пространственных формах
и отношениях тел, но нет истории самих геометрических фигур и тел. Сам
треугольник не имеет истории. Чтобы раскрыть сущность пространствен¬
ных отношений, представленных этой фигурой, нет надобности занимать¬
ся их историей. Точно так же, например, теория света не предполагает ис¬
следования истории света.
Для познания общественных, как и многих других, отношений уже
недостаточно анализа только их настоящего состояния, их status quo. Ло¬
гику «Капитала» Ленин назвал научной историей капитализма, подчерки¬
вая этим исключительную важность историзма при теоретическом позна¬
нии сущности общественных явлений. Например, сущность денег нельзя
постичь без истории товарного обмена. Денежная форма стоимости (день¬
ги) является развитой формой простого менового отношения двух това¬
ров, представляет собой необходимый результат исторического развития
противоречий товарного производства.
3.	Роль теории в исследовании истории предмета
Теория дает систематическое знание предмета. В теоретическом иссле¬
довании анализ мыслительного материала ведется с научной точки зрения
сегодняшнего дня. Это требование относится не только к теории предме¬
та, но и к исследованию его истории, ибо историю предмета нельзя по¬
знать без современных знаний предмета, без теории его. Таким образом,
во взаимоотношении истории и теории следует усматривать не только то
положение, что теория создается на основе изучения истории, через нее,
но также и обратный процесс, а именно: научная история предмета мо¬
жет быть создана лишь после того, как нам стала известна сущность

54
Г. А. ПОДКОРЫТОВ
исследуемого предмета, дано его теоретическое объяснение. Чтобы изучить
историю физики или философии, нужно знать теоретически предмет фи¬
зики или философии. Для того чтобы познать в истории философии посту¬
пательное шествие философии как развитие идеи, говорит Гегель, мы
должны уже обладать познанием идеи. Глазу, лишенному руководящей
идеи, история философии представляется лишь беспорядочным собранием
мнений. А авторов, которые пишут об истории философии, не зная пред¬
мета философии, Гегель сравнивал с животными, которые прослушивают
все звуки музыкального произведения, но при этом не улавливают гар¬
монии этих звуков (см. Гегель. Соч., т. IX, книга 1-я, стр. 6—7).
«Без истории предмета нет теории предмета; но и без теории пред¬
мета,— говорил Чернышевский,— нет даже мысли о его истории, потому
что нет понятия о предмете, его значении и границах» (Н. Г. Черны¬
шевский. Избранные философские сочинения. 1950, т. 1, стр. 303).
Теория предмета помогает обработке истории его. Она дает направление
в исследовании истории, план исследования, указывает, что следует ис¬
кать в историческом развитии предмета. Так, например, история народно¬
го хозяйства как наука стала возможной после того, как была создана на¬
учная теория народного хозяйства — политическая экономия.
П. И. Лященко (автор «Истории народного хозяйства СССР») счи¬
тает, что «курс истории народного хозяйства должен дать развернутую
фактическую историческую картину смены форм развития производства и
общественных отношений с учетом всех особенностей каждой отдельной
страны в каждую эпоху» (П. И. Лященко. История народного хозяй¬
ства СССР, 1952, т. I, стр. 8—9). История народного хозяйства — конкрет¬
ная историко-экономическая наука, содержащая массу фактического ма¬
териала. Но из этого совсем не следует, что исследование в этой науке
должно свестись к набору исторического материала и описанию его. Из¬
учение экономической истории предполагает объяснение исторического
материала и описание его с определенных методологических, теоретиче¬
ских позиций. Автор справедливо признает, что факты истории народного
хозяйства должны освещаться с точки зрения общих законов, открытых
теоретическими науками: историческим материализмом и политической
экономией.
Методологическим пороком так называемой «исторической школы»
права, политэкономии и др. является пренебрежение теорией, отказ от тео¬
ретического исследования вопросов, ограничение научного познания одним
историческим описанием явлений и подбором фактов. Существо такого
«исторического» метода состоит в том, чтобы по исследуемому вопросу дать
комментированный овод литературы, начиная с писаной истории и кон¬
чая самой живой современностью. Представитель «исторической школы»
приводит по тому или иному вопросу все известные ему высказывания и
этим исчерпывает «решение» его.
Показательным примером применения этого метода являются «Начала
народного хозяйства» вульгарного экономиста Рошера (см. § 41 этой ра¬
боты). В этом параграфе излагается материал на тему о труде. Игнори¬
руя теоретическую постановку вопроса, автор приводит самые различные
высказывания писателей древности и нового времени, порой имеющие
очень отдаленную связь с категорией труда. Например: «Афиняне в Перик-
ловы времена не знали иного праздника, кроме выполнения своих работ».
Или: «В местах поклонения и на водах употребительна медленная поход¬
ка, напротив, в торговых городах быстрая».
Этим приемом автор показывает знание литературы предмета и незна¬
ние самого предмета. Критикуя псевдоисторизм Рошера, Маркс говорил:
какая польза от человека, знающего всю математическую литературу, но
не знающего математики?
Печальный опыт «исторической школы» показывает, что исследование
истории предмета не может быть результативным без знания теории

СООТНОШЕНИЕ ИСТОРИИ И ТЕОРИИ В ПОЗНАНИИ
55
исследуемого предмета, без объяснения его сущности. Набор историче¬
ского материала якобы для решения какого-то вопроса становится совер¬
шенно ненужным по той причине, что вопрос не поставлен теоретически,
а это равносильно тому, что его нет. Тот или иной факт действительно¬
сти или письменный источник сами по себе составляют предлежащий ма¬
териал. И только правильное использование, обработка его ведут к созда¬
нию научной теории. Материал истории познания, подвергаясь обработ¬
ке, обогащается и вместе с тем сохраняется. Теория удерживает все то,
что составляет золотой фонд науки, и отбрасывает все мертворожденное,
все заблуждения человеческого ума, вздорные гипотезы и утверждения,
делая их достоянием истории.
Подлинно научный исторический метод предполагает направляющую
работу мысли, теории в воспроизведении конкретной исторической действи¬
тельности. Историческое исследование не эмпирично, оно с самого нача¬
ла и до конца руководствуется общими принципами. Истинный порядок
опыта, как верно говорил Ф. Бэкон, сначала зажигает свет, потом указы¬
вает светом дорогу. В исследовательской работе историк производит выбор¬
ку материала, сокращение, сведение воедино сходного, сгущает краски от¬
дельных событий. Познание носит активный характер, отраженное (кар¬
тина исторического события) представляет собой субъективный образ
объективного мира.
Без теоретического уяснения исследуемого предмета невозможно не
только создание курса истории тсй или иной науки, без него невозмож¬
но даже правильное восприятие простого эмпирического факта. Опи¬
раясь на теорию, исследователь обрабатывает вновь полученный эмпири¬
ческий материал, данные повседневного опыта, исторические изыскания.
Теория является важным средством научного познания. Наука по своей
природе теоретична. Взятая в целом, в ее абстрактном итоге, наука вы¬
ступает как средство познания новых предметов и связей, как «приме¬
нение рационального метода к чувственным данным». «...Проверять и до¬
полнять исторические свидетельства о греках мы отчасти можем по себе и
по другим живым народам,— говорил Н. Г. Чернышевский.— Ведь если
бы у Арриана или Квинта Курция было написано, что по чрезвычайной
боевой закаленности воины Александра Македонского могли сражаться,
потеряв голову от неприятельского меча, или лишались способности
влюбляться, или не чувствовали голода,—ведь мы бы сказали, что это
вздор» (Н. Г. Чернышевский. Избранные экономические произведе¬
ния, т. II, 1948, стр. 562).
История и теория в познании взаимно обусловливают друг друга.
Всякая теория, любое научное исследование, логически проведенное, яв¬
ляется историческим по своему содержанию: берет свое начало в исто¬
рических фактах, питается ими, воспроизводит в своем построении ма¬
териал из истории науки. Кроме этого, исторический материал допол¬
няет теоретический анализ, служит ему иллюстрацией. Логическое разви¬
тие материала, по словам Энгельса, «вовсе не обязано держаться только
в чисто абстрактной области. Наоборот, оно нуждается в исторических
иллюстрациях, в постоянном соприкосновении с действительностью»
(К. Маркс. К критике политической экономии, 1952, стр. 238).
История, таким образом, питает теорию, иллюстрирует, дополняет,
проверяет и подтверждает ее. С другой стороны, теория выступает как
руководящее направление, как метод исторического исследования.
Правильное соотношение истории и теории в познании является одним
из важнейших факторов успешного научного исследования.

I
детерминизм и статистика
о. о. яхот
Борьба против современного индетерминизма непосредственно свя¬
зана с некоторыми вопросами статистической науки. В XX веке, особенно
после создания квантовой механики, совершенно отчетливо вырисовывает¬
ся тенденция со стороны индетерминистов взять себе в союзники стати¬
стику. Выводы о «свободе воли электрона», о «крахе детерминизма» осно¬
ваны на явной и скрытой фальсификации идеалистами важнейших вопро¬
сов статистической науки.
Современные индетерминисты объявляют статистику царством слу¬
чая. И поскольку современная наука, особенно физика, все более и более
приходит к необходимости изучения как раз статистических законов, то
идеалисты выдают этот факт за торжество индетерминизма, якобы дока¬
занного «аукой, в частности статистикой.
Вот некоторые высказывания, характеризующие «генеральную ли¬
нию» современного идеализма в этом вопросе.
В статье «О причинной и статистической закономерности в физике»
Р. Мизес заявляет: «Более правильно называть... классические положе¬
ния— детерминистическими, а статистическую теорию — индетерминиз¬
мом» («Успехи физических наук», т. X, вып. 4, 1930, стр. 442).
Очень ярко выразил эту мысль Гааз. «Причинность с точки зрения
квантовой механики,— пишет он,— нужно отрицать для элементарных
процессов в физике»	(А.	Гааз «Волны материи и квантовая механика».
1933, стр. 86).
Немецкий философ Мюллер-Фрейенфельс в своей книге, носящей
характерное название «Судьба и случай», указывает на то, что наука
научилась находить закономерности совокупностей случайных явлений,
которые, как он пишет, «в противоположность причинным», называют ста¬
тистическими закономерностями и которые открывают иной порядок в
мире, отличный от закона причинности (М iiller-Freienfels
«Schicksal und Zufall», стр. 101).
Точку зрения современного индетерминизма выразил и Б. Рассел в
своем труде «Человеческое познание» (1957), говоря, что физика XX века
«заменила статистическими средними значениями строго детерминисти¬
ческую причинность, обусловливающую каждое индивидуальное событие»
(стр. 358).
В современной философии, как мы видим, стало обычным «опровер¬
жение» детерминизма разными ссылками на статистику. Новые формы
причинных связей, раскрытые статистической наукой, особенно в период
революционного развития физики XX века, были восприняты некоторыми
философами-идеалистами как основание для отрицания причинности, де¬
терминизма. Буквально стало ходячим мнение, что статистическая зако¬
номерность — это нечто противоположное причинной, и там, где действует
статистическая закономерность, не действуют причинные отношения. Ста¬
ли делить закономерности на причинные и статистические, противопостав¬

ДЕТЕРМИНИЗМ И СТАТИСТИКА
57
ляя их друг другу. А между тем статистика до того, /как она стала объек¬
том фальсификации со стороны идеалистов-индетерминистов, развивалась
на прочной детерминистической основе. И только позже, когда она все
более и более становилась важнейшим методом выявления законов и яв¬
ной опорой детерминизма, началась ее фальсификация неокантианцами.
Индетерминизм в статистике — явная и открыто провозглашенная реак¬
ция против детерминизма, который господствовал в этой науке. В борьбе
против современного индетерминизма следует использовать все рацио¬
нальное, что было в истории науки, в частности «статистический детерми¬
низм», связанный с именем Кетле.
Статистика с самого момента ее создания В. Петти используется для
выявления закономерностей, причинных отношений там, где обычные ме¬
тоды индукции не могут привести к цели. Характерной в этом отношении
является деятельность известного бельгийского ученого, ученика Лапласа
и последователя французских материалистов — А. Кетле. Рассматривая
явления общественной жизни, особенно социально-этические, как резуль¬
тат действия определенных причин —социальных или физических, Кетле
занимается изучением законов и закономерностей, лежащих в основе их
развития. Он пользуется статистическими документами Бельгии, в которых
обнаруживаются определенная правильность и порядок некоторых сторон
современной ему общественной жизни. В своей основной работе «Соци¬
альная физика» Кетле приводит факты, свидетельствующие о строгой
закономерности человеческих отношений, зависимости их от определен¬
ных социальных причин. Именно эту сторону деятельности Кетле ценил
Маркс, отмечая, что исследования Кетле имели большое значение как
раз в той части, где они указывали на внутреннюю необходимость разви¬
тия человеческого общества. «В прошлом,— пишет Маркс,— у него боль¬
шая заслуга: он доказал, что даже кажущиеся случайности общественной
жизни вследствие их периодической возобновляемости и периодических
средних цифр обладают внутренней необходимостью» (К. Маркс и
Ф. Э н г е л ь с. Соч., т. XXVI, стр. 7).
Особенно большое значение имела статистическая теория Кетле для
решения вопроса о свободе воли, который издавна является ареной оже¬
сточенной борьбы между детерминизмом и индетерминизмом, наукой и
религией. И характерно: именно материалисты, детерминисты пользуются
статистическими данными, чтобы опровергнуть идеалистическое, индетер¬
министическое толкование вопроса о свободе воли как результата дея¬
тельности души, как чего-то беспричинного, не подчиняющегося никаким
законам. Путем изучения массовых данных была обнаружена закономер¬
ность нравственных отношений людей. Волевые действия, казавшиеся
случайными, ни от чего не зависящими, стали проявляться как результат
причинных, закономерных отношений, когда они изучались статистически,
на большой массе фактов. Статистика установила удивительное постоян¬
ство, правильность, повторяемость ежегодного числа преступлений, само¬
убийств, заключенных браков. А это послужило доказательством того, что
они суть результат причинных, необходимых отношений, а не случайной
воли. Воля индивидуума, конечно, играет определенную роль, но она
вторична, производна. Стала развиваться специальная отрасль научного
знания — нравственная статистика.
В работе «Смертная казнь» Маркс противопоставляет идеалистиче¬
ским взглядам Гегеля, рассматривающего право как акт собственной воли
преступника, материалистическое толкование этого вопроса со стороны
Кетле. Маркс указывает, что последний в своем превосходном научном
труде «Человек и его способности», как и в других произведениях, на
основе статистического изучения массы случаев с поразительной точ¬
ностью предсказывал не только общее число, но и виды преступлений,
которые были затем совершены во Франции в 1830 году. Приводимые
данные Кетле, по словам Маркса, показывают, что среднее число преступ¬

58
о. о. яхот
лений зависит «не столько от особых политических учреждений данной
страны, сколько от основных условий, свойственных современному бур¬
жуазному обществу в целом» (К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч.,
т. 8, стр. 531—532).
И далее Маркс пишет: «Итак, если преступления, взятые в большом
масштабе, обнаруживают, по своему числу и по своей классификации,
такую же закономерность, как явления природы, если, по выражению
Кетле, «трудно решить, в которой из двух областей» (физического мира
или социальной жизни) «побудительные причины с наибольшей законо¬
мерностью приводят к определенным результатам», то не следует ли серь¬
езно подумать об изменении системы, которая порождает эти преступле¬
ния, вместо того, чтобы прославлять палача, который казнит известное
число преступников лишь для того, чтобы дать место новым?» (там же,
стр. 532).
Маркс делает материалистические, революционные выводы из дан¬
ных, собранных Кетле и его последователями. Статистические данные ис¬
пользуются прогрессивными учеными в борьбе против идеализма и инде¬
терминизма, особенно в вопросе о свободе воли. «В статистической зако¬
номерности,— читаем мы у крупнейшего русского статистика А. А. Чуп-
рова,— усматривался своеобразный experimentum crucis, не допускающий
никаких софистических отводов и обходов и бесповоротно решающий ве¬
ковой спор о детерминизме и свободе воли» (А. А. Ч у п р о в «Очерки по
теории статистики». СПб, 1910, стр. 289). И, уточняя свою мысль, Чупров
указывает, что в то время связывали «факт статистической закономерно¬
сти с проблемою детерминизма» (там же, стр. 34).
Эффект в пользу детерминизма был ошеломляющим. Статистика
стала важнейшим оружием в борьбе материализма против поповских ба¬
сен о свободе воли. Так называемый статистический детерминизм все бо¬
лее и более завоевывал себе сторонников в борьбе с индетерминизмом.
Опираясь на статистические данные, материалисты делают фундамен¬
тальный вывод о детерминированности человеческих действий. Некоторые
историки-статистики говорят даже о «статистическом материализме»,
имея в виду материалистические выводы, которые были сделаны из ста¬
тистических данных.
Опорой материализма и детерминизма считали статистику и такие
материалисты, как Чернышевский и Сеченов. Чернышевский полагал, что
среди доказательств закономерного развития человеческого общества дан¬
ные нравственной статистики занимают большое место. В работе о Гра¬
новском он пишет, что новый метод должен возникнуть из внимательного
изучения фактов мира духовного и природы в их взаимодействии. Только
таким образом можно достигнуть ясного знания законов исторического
развития и только тогда мы увидим закономерность, правильность там,
где сейчас ее не видим. Статистика нравственная должна занять свое ме¬
сто в деле изучения истории (см. Н. Г. Чернышевский. Избранные
философские сочинения. 1950, т. II, стр. 25).
У Сеченова вопрос о свободе воли занимает очень большое место,
и он его решает материалистически. Сеченов не мог пройти мимо стати¬
стики, когда он громил идеалистов, рассматривающих свободу воли как
результат деятельности особого, нематериального источника — души.
В специальной работе, посвященной проблеме свободы воли — «Учение
о не-свободе воли с практической стороны»,— Сеченов ссылается на сво¬
его, как он пишет, «почтенного друга», известного криминалиста Таганце-
ва, который в труде «Курс русского уголовного права» указывает на ста¬
тистику как на средство нахождения закономерностей в области крими¬
налистики.
Таганцев пишет: «Там, где ум человеческий видел досель простое
действие случая или вмешательство сверхъестественных сил, научный
анализ открывал постоянные элементы, допускающие подведение их под

ДЕТЕРМИНИЗМ И СТАТИСТИКА
59
точные законы, применение к ним измерения и исчисления, и вот мало-
помалу безграничное господство закона причинности во всем мире конеч¬
ных явлений сделалось аксиомою и притом добытою не путем силлогизма,
слишком часто оказывавшегося непрочною основою знания, а путем науч¬
ной индукции» («Курс русского уголовного права», кн. 1, 1874, стр. 33).
Статистика изучает причинные связи, объективно существующие за¬
коны. Именно за это ценили статистику передовые мыслители. Детерми¬
низм в статистике осуществляет буквально триумфальное шествие.
Поэтому вряд ли можно согласиться с мнением некоторых статисти¬
ков, будто современный индетерминизм своими корнями уходит к концеп¬
ции Кетле (см. Б. А. Карапетян «К критике А. Кетле и его школы..,»,
1957). Наоборот, в последний период деятельности детерминизм занимает
в его работах видное место. Само название основной работы А. Кетле —
«Социальная система и законы, ею управляющие» — говорит в пользу та¬
кого вывода. Вот почему не случайно идеалисты, преимущественно неокан¬
тианцы, в конце XIX века обрушиваются на направление, возглавляемое
А.	Кетле, как раз за его детерминизм. По свидетельству А. А. Чупрова,
«в статистике водворяется суеверный страх перед соблазнами «статисти¬
ческого детерминизма» (А. А. Ч у п р о в. Цит. работа, стр. 22). Начата
борьба со стороны неокантианцев «против смущающего их душу «стати¬
стического детерминизма» (там же, стр. 294). Такие неокантианцы-ста¬
тистики, как Лексис, Рюмелин, Рениш и другие, бьют тревогу, говоря о
том, что надо спастись от статистического детерминизма (см. там же,
стр. 291). Неокантианцы недовольны тем, что в статистике прочно укоре¬
нилась «несчастная мысль связать факт статистической закономерности с
проблемою детерминизма» (там же, стр. 34). Именно это, а также борь¬
ба сторонников Кетле против индетерминизма и его понимания свободы
воли «подняли в немецком ученом мире бурю негодования» (там же,
стр. 21).
Каким же образом осуществляют неокантианцы борьбу против мате¬
риализма в статистике? В чем суть их доводов? Понять это очень важно,
ибо именно в решении этого вопроса сходятся взгляды индетерминистов
современных и прошлых.
В конце прошлого века Виндельбанд в своем выступлении на II фи¬
лософском съезде в Женеве разделил научное знание на идиографическое
и номографическое (последний термин введен позитивистом Кутюра). Но¬
мографическое знание образуется в результате упрощения действитель¬
ности, обобщения, отвлечения от деталей, от индивидуальных подробно¬
стей и составляет законы естествознания. Идиографическое же знание —
это знание о единичных явлениях, детальное изучение всех их особенно¬
стей. Вместо того, чтобы понять диалектическую связь этих двух видов
знания, понять то, что в науке они существуют только вместе, дополняя
друг друга, неокантианцы и позитивисты пошли по линии их противопо¬
ставления. Они противопоставляют знания, полученные при помощи ин¬
дукции, знаниям, полученным на основе статистического умозаключения.
Только индуктивное заключение, по их мнению, дает действительное зна¬
ние, в то время как статистические выводы — это суррогат знаний, знания
второго сорта.
Один из статистиков-неокантианцев, Рениш, писал: «Традиции было
известно знание, приурочивающееся к любому представителю рода в той
же мере, как ко всякому иному; но знание, которое приурочивалось бы
к совокупности, не являясь одновременно знанием касательно индиви¬
дуумов, ей не было ведомо» (цит. по книге А. А. Чупрова «Очерки
по теории статистики», стр. 92—93).
И он высказывает мысль, которая полностью разделяется современ¬
ными индетерминистами: статистическое знание — это знание второго сор¬
та, менее доброкачественное, не достоверное, а лишь вероятное (см. там
же, стр. 96).

60
о. о. яхот
Эту же мысль проводит другой представитель реакции против «ста¬
тистического детерминизма», Рюмелин.
В своем произведении «Zur Theorie der Statistik» он пишет о том, что
когда зоолог на основании одного ряда наблюдений изображает, как
славка строит гнезда, «как высиживает яйца, как кормит птенцов, то он
уверен, что дает нам изображение типичного явления. Напротив, там, где
мы имеем дело с человеком, единичные явления настолько слож¬
ны, пестры, что, сколько ни сопоставляй, общего понятия на этой
основе не извлечешь, и приходится становиться на менее надежный путь
статистического исследования.
Как мы видим, кантианский «критерий» деления закономерностей на
типические (природа) и нетипические (общество), используемый для от¬
рицания объективного существования законов общества, также исполь¬
зуется ими для отрицания научного характера статистических методов
исследования, для объявления статистического знания второстепенным,
недостоверным. И знаменательно, что аргумент о нетипическом характе¬
ре изучаемых статистикой явлений воцаряется, по свидетельству Чупро¬
ва, как оплот против «искушений статистического детерминизма». Неокан¬
тианец Зигварт развивает ту мысль, что статистические данные о неко¬
торых сторонах человеческой деятельности не предполагают полной де¬
терминированности единичных случаев и потому не могут свидетельство¬
вать против свободы воли (Sigwart «Logik». Bd. II, S. 704). Об этом
же говорят и другие неокантианцы. А некоторые немецкие теологи пыта¬
лись даже данные статистики приспособить к своим нуждам и
объявить, будто они не только не опровергают, но даже доказывают на¬
личие свободы воли. В России так называемая «московская школа мате¬
матиков», среди которых был автор реакционнейшей книги «Философия
и логика науки о массовых проявлениях» П. А. Некрасов, также высту¬
пала против материалистического вывода о том, что статистика доказы¬
вает детерминированность человеческих поступков; их тоже пугали взгля¬
ды статистики, направленные против учения о свободе воли.
В борьбе со «статистическим детерминизмом» идеалисты постоянно
обращались к «нравственному чувству». Отрицание свободы воли, гово¬
рили они, подрывает нравственные устои общества, ликвидирует чувство
ответственности индивидуума. Свободу воли следует сохранить «из педа¬
гогических соображений», в интересах «нравственности и свободы».
Материалисты-детерминисты в разгоревшейся во второй половине
XIX века борьбе детерминизма против индетерминизма доказывали, что
обращение к нравственному чувству — это скорее спекуляция, чем строго
научный довод. В центре этой борьбы в России стоял И. М. Сеченов. Еще
в 60-х годах он в своих трудах выступал против идеалистических утвер¬
ждений о наличии беспричинной, недетерминированной свободы воли.
Сеченов убедительно доказал, что отрицание свободы воли не расшаты¬
вает общественные устои. Ленин в своем труде «Что такое «друзья наро¬
да» и как они воюют против социал-демократов?» указывает на то, что
идеалисты типа Михайловского боятся, что детерминизм отнимает почву
у столь любимой ими мещанской морали. Ленин писал: «Идея детерминиз¬
ма, устанавливая необходимость человеческих поступков, отвергая
вздорную побасенку о свободе воли, нимало не уничтожает ни разума,
ни совести человека, ни оценки его действий. Совсем напротив, только
при детерминистическом взгляде и возможна строгая и правильная оцен¬
ка, а не сваливание чего угодно на свободную волю» (Соч., т. 1, стр. 142).
В конце XIX века детерминизм одержал неоспоримую победу в борь¬
бе с индетерминизмом. Аргументация индетерминистов, принявшая, по
свидетельству А. А. Чупрова, «мало-научные формы», обнаружила свою
полную несостоятельность.
В начале XX века статистические методы исследования все
более и более начинают проникать в естествознание. И хотя примене¬

ДЕТЕРМИНИЗМ И СТАТИСТИКА
61
ние статистических приемов в естествознании — явление не новое, но в
связи с бурным развитием физики оно начинает занимать особое место.
Развитие квантовой механики еще более ускорило этот процесс. В это
время индетерминизм, потерпевший поражение в общественной статисти¬
ке, свил себе гнездо в статистической физике. И характерно, что все эти
«мало-научные» аргументы, разоблаченные в статистической науке при
анализе явлений общественной жизни, перекочевали в статистику микро¬
мира и стали предметом спекуляции современных индетерминистов. По¬
шли те же разговоры, что поскольку статистика ее дает знания единич¬
ного, а только целой массы явлений, то ее знание вероятно, а не досто¬
верно, поэтому оно не может дать объективную истину и прочее. Даже
выражение «свобода воли», игравшее, как мы видели, в полемике с Кет¬
ле большую роль, современные индетерминисты применили к электрону,
получив пресловутую «свободу воли электрона». Это очень убедительно
свидетельствует о том, что трудности, встречающиеся в процессе научного
исследования, идеализм использует в своих интересах, пытается проник¬
нуть в каждую подобную щель. Трудные, нерешенные вопросы служат для
него питательной средой.
* * *
Мнение о том, что существует универсальная статистическая наука,
которая изучает количественную сторону явлений природы и общества, от¬
брошено советскими статистиками. Но, к сожалению, возникла другая
крайность, смысл которой заключается в том, что между статистикой,
изучающей явления природы, и статистикой, изучающей явления общест¬
венной жизни, нет ничего общего, кроме общего их названия.
На состоявшейся дискуссии по статистике в 1954 году некоторые вы¬
ступавшие товарищи правильно указывали на то, что советские филосо¬
фы должны в своих работах показать связь и единство между статисти¬
кой как общественной, социально-экономической наукой и статистической
физикой, биологической статистикой и другими. Прежде всего эта
связь — в статистическом методе исследования. Первые шаги в этом от¬
ношении делаются. Так, в некоторых работах советских философов ука¬
зывается на огромное методологическое значение общих для всех статис¬
тик проблем случайности и необходимости, закона больших чисел, массо¬
вого статистического исследования и статистической закономерности для
понимания того, что роднит все виды статистического изучения действи¬
тельности.
История науки также подтверждает, что различные области стати¬
стического исследования не изолированы друг от друга; их объединяет
общность методологических проблем, стоящих перед статистикой, будь
то социально-экономической или физической: борьба вокруг вопросов о
свободе воли, причинности, общего и отдельного и пр. с одинаковой ост¬
ротой ведется во всех отраслях статистической науки. И отрывать их друг
от друга нет никаких оснований.
Действительно ли в статистике существует разрыв между единич¬
ным и общим в такой мере, что статистические закономерности в корне
отличны от закономерностей, выведенных индуктивным путем? Пытаться
решить этот вопрос применительно только к физике, обходя его постанов¬
ку в социально-экономической статистике,— значит идти на поводу у
современного индетерминизма, как раз желающего использовать трудно¬
сти квантовой механики.
Квантовая механика — новая область исследования, в которую впер¬
вые проникает человеческая мысль, добиваясь выдающихся успехов. Но
все же здесь еще много неясного, в частности, когда речь идет о природе
статистической закономерности. Здесь встречаются большие трудности
роста. Социально-экономическая статистика же имеет свою историю, раз¬

62
О. о. яхот
работанные в ней методы исследования дают возможность решить ряд
принципиальных вопросов, имеющих общефилософский характер. Как ни
различны предметы социально-экономической статистики и, скажем, ста¬
тистической физики, между ними много общего: статистическая законо¬
мерность со всеми ее особенностями проявляется и тут и там. Поэтому
решить ряд принципиальных вопросов статистической закономерности
(взаимоотношение общего и единичного, характер причинных связей и пр.)
на материале, который дает общественная жизнь,— значит пролить свет
на природу статистической закономерности в общефилософском значении
этой проблемы. Покажем это на решении вопроса о соотношении единич¬
ного и общего.
Вопрос о соотношении единичного и общего в статистической науке
был запутан буржуазными статистиками еще задолго до возникновения
квантовой механики. А. А. Чупров отмечает, что как оплот против иску¬
шений «статистического детерминизма» «воцаряется учение о «нетипиче¬
ском» характере изучаемых статистикою явлений, закрывающее путь к
серьезному анализу основ статистического метода» (А. А. Чупров,
там же, стр. 22).
Усиленно пропагандировалось мнение, что знания, добытые индук¬
тивным путем, типичны для всего класса единичных явлений, а статисти¬
ческие данные — нет, поскольку единичные явления резко отличаются от
статистически выявленной закономерности. Именно на этом основывает¬
ся мнение, что статистика — суррогат знаний.
Подобный взгляд основан на метафизическом понимании проблемы
общего и единичного. Диалектический материализм исходит из того, что
общее и единичное находятся в единстве, не исключающем различия. Это
относится и к динамическому закону и к статистическому.
Неверно было бы считать, что в динамическом законе общее, законо¬
мерное целиком и полностью совпадает с единичным, индивидуальным.
Конечно, в динамическом законе отражено существенно важное, что ха¬
рактеризует единичное явление. Но неверно, будто это делается однознач¬
но. В законе отражены не все черты явления, а только главные, сущест¬
венные. Кроме этих главных черт, в явлении имеются и второстепенные
черты. Они не находят себе места в законе. Явление в известном смысле
богаче закона, сущности. Закон никогда поэтому не проявляется одно¬
значно. Это относится и к динамическому закону и к статистическому.
Неверно, с другой стороны, считать, будто в статистике существует
пропасть между общим и единичным, будто статистическая закономер¬
ность не дает типичного знания и ничего поэтому не говорит о единичном,
но только о классе в целом. В статистике общее и единичное также вза¬
имно связаны между собой. Это наглядно обнаруживается в ленинском
учении о типологических группировках. В. И. Ленин в работе «Ста¬
тистика и социология» показал, что статистические данные могут явиться
либо мощным орудием социального познания, либо «игрой в цифири».
Все зависит от того, типичны ли они, выражают ли они закономерность,
тенденцию общественного развития или нечто единичное, случайное.
Ярким примером искажения подлинной сущности общественно-эко¬
номических явлений могут служить «огульные средние» — излюбленный
метод буржуазных статистиков. Известно, что этот ненаучный метод —
слабое место в системе Кетле, за что он подвергся справедливой критике
в марксистской литературе. И не удивительно, что буржуазные статисти¬
ки, оставившие в стороне рациональное в учении Кетле, его детерминизм,
занялись разработкой как раз реакционных черт его учения, в первую оче¬
редь его ненаучной теории «среднего человека». Именно при помощи
«средних» эти статистики приукрашивают буржуазную действительность.
Складывая доходы миллиардеров и безработных, они получают «сред¬
ние», совершенно лишенные всякого научного смысла и, конечно, совсем
не типичные, не отражающие сущность, тенденцию развития капитали¬

ДЕТЕРМИНИЗМ И СТАТИСТИКА
63
стических стран — концентрацию богатства на одном полюсе, нищеты —
на другом,— а, наоборот, маскирующую ее. Эти «средние» берутся
для прикрытия язв «народного капитализма», для маскировки его антина¬
родной сущности. Здесь единичное не связано с общим (средним). В жиз¬
ни рабочей семьи нет даже намека на то положение, которое выражено
в таком общем (среднем).
Можно признать за аксиому, что в общественной статистике единич¬
ное не связано с общим только тогда, когда так называемый «статисти¬
ческий коллектив» создан искусственно, произвольно. Ленин, критикуя
разработку материалов кустарной переписи Пермской губернии, писал:
«Соединение крупных и мелких заведений вместе дает совершенно фик¬
тивные «средние» цифры, не дающие никакого понятия о действительно¬
сти, затушевывающие кардинальные различия, изображающие однород¬
ным нечто совершенно разнородное, разносоставное» (Соч., т. 2, стр. 382).
Ленин требовал качественной однородности изучаемых объектов, что
достигается методом научной группировки. Качественно однородные
группы (в классовом и других отношениях) обнаруживают совершенно
иную связь между целым и его частями.
Как указывал Маркс, «средняя величина есть всегда средняя мно¬
гих различных индивидуальных величин одного и того же вида» («Капи¬
тал», т. 1, 1955, стр. 329).
При правильно выполненных типологических группировках полу¬
ченные средние — это научные абстракции, где, как и во всякой научной
абстракции, осуществляется диалектическое единство отдельного и об¬
щего. Среднее здесь отражает то общее, что скрывается в каждом отдель¬
ном, единичном объекте. Вывод поэтому здесь типичен. «В каждой отрас¬
ли промышленности,— говорит Маркс,— индивидуальный рабочий, Петр
или Павел, более или менее отклоняется от среднего рабочего. Такие
индивидуальные отклонения, называемые на языке математиков «погреш¬
ностями», взаимно погашаются и уничтожаются, раз мы берем значи¬
тельное число рабочих» (там же). Общее отражает не эти отклонения, а
то существенно важное, что выражено в обобщающем показателе.
В докладе на юбилейной сессии Верховного Совета СССР Н. С. Хру¬
щев указывал: «Социализм, открыв безграничный простор развитию
производительных сил, осуществил неуклонный подъем благосостояния
народа. Наиболее обобщающим показателем в этом отношении является
рост национального дохода. По расчету на душу населения он увеличил¬
ся в СССР против 1913 года в 13 раз» (Н. С. Хр уще в «Сорок лет Ве¬
ликой Октябрьской социалистической революции», 1957, стр. 26).
В условиях отсутствия классов, частной собственности на орудия и
средства производства и господства общественной собственности обобща¬
ющий показатель — национальный доход — есть свидетельство роста
благосостояния как народа в целом, так и каждого советского человека
в отдельности. Здесь единство массового и отдельного. Это, конечно, не
значит, что обобщающий показатель прямо и непосредственно опреде¬
ляет отдельное. Отклонения от среднего всегда имеются, поскольку раз¬
витие отдельного протекает как под влиянием общих, существенных при¬
чин, так и индивидуальных, несущественных. В обобщающем показателе
сконцентрировано существенно важное. В нашем примере — тенденция
к повышению уровня жизни советского народа. И это имеет научную
ценность именно потому, что эта тенденция обнаруживается у отдельных
людей —членов социалистического общества. Здесь получена типичная
картина.
Так что противопоставлять статистическую и динамическую законо¬
мерности, считать, что только во второй отражается типичное, нет ника¬
ких оснований. И те и другие знания — относительные истины, в которых
имеются крупицы абсолютной истины. Считать поэтому одни знания пер¬
вого, а другие второго сорта ненаучно. Нет никаких оснований также

64
О. о. яхот
разделять закономерности на причинные и статистические, тем более
противопоставлять их друг другу. Как мы видим, смысл статистиче¬
ской закономерности в том и состоит, что она указывает на
причинные отношения там, где они не видны, если изучение
не ведется на основе статистических методов исследования. Именно так
истолковывал Маркс данные так называемой нравственной статистики,
говоря, что преступления, совершенные в буржуазном обществе, вызы¬
ваются общими, присущими всей социальной системе причинами и об¬
стоятельствами. Статистическая закономерность вскрывает упорядочен¬
ность явлений, что уже само по себе говорит о наличии причин, связей, об
их детерминированности. То, что она указывает на общие связи, на при¬
чины, присущие всей совокупности в целом, а не каждой единице в отдель¬
ности, дела не меняет, так как общее связано с отдельным.
Таким образом, поскольку статистика вскрывает причинные отноше¬
ния, то считать именно ее доказательством «краха детерминизма» по
меньшей мере странно. Совершенно правильно потому и связывают ста¬
тистическую закономерность с детерминизмом, что она вскрывает причин¬
ные связи и отношения невидимые, пока не вмешается статистика (где
это необходимо).
Следовательно, противопоставление двух типов законов, используе¬
мое для дискредитации статистических закономерностей, следует считать
несостоятельным.
Конечно, это не значит, что между динамическим и статистическим
законом нет никакого различия. Они разные. Статистическая закономер¬
ность в отличие от динамической — это закономерность объективно суще¬
ствующей совокупности случайных или индивидуальных явлений. Когда
мы говорим о том, что нельзя противопоставлять друг другу динамиче¬
скую и статистическую закономерность, то мы имеем в виду одно исклю¬
чительно важное обстоятельство: нельзя считать, что только динамическая
закономерность отражает причинные связи и что только она дает типич¬
ное знание. Статистическая закономерность также дает объективное зна¬
ние и прежде всего возможность познания причинных отношений.
Независимо от того, идет ли речь о динамической закономерности
или статистической, она (закономерность) возникает на основе причин¬
ных связей и отношений. Нет такого закона природы или общественной
жизни, который не включал бы в себя причинности. Существенные отно¬
шения— это прежде всего причинные отношения. Закономерность разви¬
тия явлений природы и общества необходимо понимать как причинную
закономерность. Всякие попытки заменить причинную закономерность
телеологической или причинные отношения — функциональными обрече¬
ны на провал именно потому, что это попытки «признать» закономерность
без главного, существенного, — без причинности. Именно та^ой является
попытка современных индетерминистов «признать» статистическую зако¬
номерность, отрицая в ней причинность. Статистическая закономерность
отражает объективные существенные связи и отношения, в противном
случае это не закономерность. Вот почему она тоже дает типичное зна¬
ние, хотя и несколько в ином отношении, чем динамический закон. Вот
почему статистическая закономерность не является и не может явиться
опорой индетерминизма, а, наоборот, была и остается важнейшим дока¬
зательством детерминированности явлений природы и общества. Это
имеет огромное методологическое значение для развития статистики.
Нахождение причин статистическим путем является практическим
опровержением того распространенного, как мы видели, мнения, будто
статистика — царство индетерминизма. Теоретическая разработка вопро¬
са статистического нахождения причинных связей имеет поэтому большое
научное и практическое значение. Но, к сожалению, в этом отношении
сделано очень мало. Более того, чувствуется полнейшая беззаботность,
недооценка роли и значения статистики в познании причинно-следствен¬

ДЕТЕРМИНИЗМ И СТАТИСТИКА
65
ных связей. Только этим можно объяснить ту упорную борьбу, которую
вели некоторые статистики против раздела статистической науки, как раз
изучающего связь между явлениями,— против методов корреляционного
анализа. Значение совещания по статистике, состоявшегося в 1954 году,
в том, что оно отметило недопустимость нигилистического отношения к
математической статистике, в том числе и к разделу о корреляциях. Но
после совещания дело мало продвинулось вперед.
Наоример, в учебнике Т. И. Козлова, В. И. Овсиенко и др. «Курс
общей теории статистики» (1956) раздел, посвященный анализу взаимо¬
связи общественных явлений, не только не решает проблему нахождения
причинных связей, но, по существу, обнаруживает полную беззаботность
авторов к этому важнейшему методологическому вопросу. Так, говоря
э видах и формах взаимосвязи явлений, авторы пишут: «По степени зави¬
симости одного явления от другого различают функциональную и кор¬
реляционную связь» (стр. 287).
Чего в такой постановке вопроса не хватает? Весьма существенного
момента. В разделе «Виды и формы взаимосвязи между явлениями» ав¬
торы даже не упоминают о причинной связи.
А вместе с тем нельзя познать сущности явлений без познания при¬
чинных отношений. Не случайно позитивисты толкуют о 'ненужности вы¬
явления причин событий, о возможности ограничиться установлением
только функциональных связей, заменяя ими связи причинные. Такая тен¬
денция, как известно, идет еще от Маха. В работе «Анализ ощущений...»
он утверждал, что надо заменить понятие причины математическим поня¬
тием функции, за что его критиковал В. И. Ленин. Изучение функциональ¬
ных, корреляционных связей приобретает научный смысл только тогда, ко¬
гда оно подчинено нахождению причинных связей и отношений. Это осно¬
ва любого научного анализа.
Но как раз этого не видно в названном учебнике, поскольку авторы
его ориентируют студентов на нахождение только корреляционных, функ¬
циональных, но не причинных связей. А там, где в учебнике идет речь
о причинности, то исключительно в общих выражениях, поскольку нигде
не даны научно разработанные приемы нахождения причинных связей.
А математические методы корреляционного анализа по-прежнему обхо¬
дятся, хотя известно, что именно там эта методика научно разработана.
Ряд утверждений авторов не может не вызвать возражений также
потому, что они без достаточного объяснения могут быть поняты в духе
пресловутой теории «факторов». Конечно, на развитие того или иного
явления воздействуют различные факторы. Но если на этом поставить
точку, как это делают авторы на стр. 287, и ни словом здесь не упомянуть
о главных, коренных причинах, то, конечно, читатель не получит полной
ясности в вопросе, имеющем большое методологическое значение.
Кетле, который испытал сильное влияние позитивизма, нахождение
причинных связей сводил к анализу всех влияний, условий, не выделяя из
них определяющие, решающие причины и условия, что явилось основой
его математического формализма, «огульных средних» — как раз реакци¬
онной стороны его деятельности, усиленно «разрабатываемой» современ¬
ными буржуазными статистиками. Поэтому сама идея нахождения при¬
чинности общественных явлений, явившаяся рациональным зерном в уче¬
нии Кетле, не получила и не могла получить научного завершения, так
как сна покоилась на основе позитивизма. Статистика может разработать
научные приемы нахождения причинных связей, свободные от формализ¬
ма, и вскрыть подлинную сущность явлений лишь в том случае, если она
опирается на принципы диалектического материализма.
5.	«Вопросы философии» № 10.

ч
Диалектическое противоречие
в современной микрофизике
М. Э. ОМЕЛЬЯНОВСКИЙ
Проникновение диалектики в теоретическое содержание современной
физики является в настоящее время неоспоримым фактом. Это означает,
что в сфере физической науки действует ядро диалектики — закон един¬
ства и борьбы противоположностей, — и это относится не только к добы¬
тым физикой результатам, подтверждающим основные законы и положе¬
ния диалектики, но и к самому процессу добывания этих результатов, к
теоретическому мышлению естествоиспытателей. Короче, диалектика про¬
никает в наше время в святое святых физики — в ее теоретические осно¬
вания.
То, что диалектика, как метод и философия естествознания, не пред¬
ставляет чего-то внешнего по отношению к современной физике и ро¬
ждается, так сказать, внутри нее, делает современную физику в опреде¬
ленном аспекте непохожей на старую, классическую физику. Из сказан¬
ного совсем не вытекает, что классическая физика метафизична. Клас¬
сическая физика отражает определенные области явлений природы и по*-
тому не может не подтверждать диалектики движущейся материи, и, зна¬
чит, она не может рассматриваться как подкрепление метафизики. В дан¬
ном случае подчеркивается только та особенность, что классическая фи¬
зика довольствовалась признанием некоторых незыблемых схем и неиз¬
менных понятий (концепция пространства — времени — массы — силы
Ньютона, постоянные атомы и т. д.), тогда как незыблемые схемы и их
признание с самого начала исключаются современной физикой. Само со¬
стояние естествознания, в частности физики, прошлой эпохи способство¬
вало господству среди естествоиспытателей того времени метафизического
способа мышления, хотя естествознание уже в то время своими откры¬
тиями и накопленными данными доказало, что все в природе совершается
диалектически. С этой точки зрения нам представляется, что слова Эн¬
гельса о конфликте между результатами, достигнутыми естествознанием, и
укоренившимся способом мышления естествоиспытателей, объясняющим
путаницу в теоретическом естествознании XIX века (см. Ф. Энгельс
«Анти-Дюринг», 1953, стр. 23), относятся к естествознанию XX века толь¬
ко с известной оговоркой.
В настоящей статье мы попытаемся показать значение проблемы диа¬
лектического противоречия в применении к современной физике. Будет
показано, в частности, что диалектическое противоречие движет вперед
квантовую физику — современную теорию материи на ее атомном и суб¬
атомном уровнях. Для этого мы рассмотрим некоторые физические пред¬
ставления и идеи, относящиеся к атомам и элементарным частицам.
1.	Квантовая теория и проблема диалектического противоречия
Квантовая физика — квантовая механика и квантовая теория поля —
выросла из знаменитой гипотезы Планка (1900), которая независимо от
толкования, данного ей ее автором, выявила корпускулярную и одновре¬

ДИАЛЕКТИЧЕСКОЕ ПРОТИВОРЕЧИЕ В СОВРЕМЕННОЙ МИКРОФИЗИКЕ
67
менно волновую природу света \ Квантовая механика, предполагающая
род и число частиц, с которыми она имеет дело, постоянными, и кванто¬
вая теория поля, снимающая это предположение, покоятся «а открытии
двуединой корпускулярно-волновой природы движущихся микрообъектов.
Эксперименты, в которых было обнаружено, что свет, кроме волновых
свойств (о которых знала классическая физика), обладает одновременно
корпускулярными свойствами (фотоэлектрический эффект и др.)* а ве‘
щество, кроме дискретных, обладает одновременно волновыми свойства¬
ми (дифракция электронов и других атомных частиц), сейчас известны
учащимся средней школы. Однако как сочетать в единой физической кар¬
тине корпускулярные и волновые представления о микрочастицах, тем
более что волны частицы представляются рассудку исключающими друг
друга? Задача заключалась — о чем свидетельствует вся история кванто¬
вой теории —не в простом примирении противоположных эмпирических
(волновой и корпускулярной) картин поведения микрообъектов, а в бо¬
лее серьезных вещах, требующих глубоких философских размышлений.
До сих пор еще нет согласия среди физиков о характере сочетания вол¬
новых и корпускулярных представлений о микрочастицах.
Какой характер может иметь это сочетание, или синтез? Для опре¬
деленности обратимся к квантовой механике. История квантовой механи¬
ки знает следующие трактовки такого синтеза:
1) Микрообъекты рассматриваются как волновые образования. Кор¬
пускулярный аспект возникает в результате интерференции первоначаль¬
ных волн («волновой пакет» теории Шредингера).
2) Микрообъекты рассматриваются как своеобразные корпускуляр¬
ные образования, причем волновые свойства появляются как результат
принципиально неконтролируемого взаимодействия прибора и микрообъ¬
екта. За волновыми свойствами микрообъектов отрицается реальность;
волны — только некоторая полунаглядная картина математической функ¬
ции, определяющей вероятность известных результатов измерения микро¬
объектов (Н. Бор, В. Гейзенберг).
3) Волновые и корпускулярные свойства микрообъектов одинаково
реальны и сосуществуют друг с другом («волна-пилот» Л. де Бройля; точ¬
ка зрения, что корпускулярный аспект представляет нечто вроде особой,
сингулярной области волнового процесса, — Л. де Бройль, Д. Бом,
Ж. Вижье).
Представляется интересным рассмотреть возможные судьбы этих
трактовок.
Первая трактовка отпадает потому, что противоречит фактам стабиль¬
ности таких микрочастиц, как, например, электрон. И, кроме того, соглас¬
но квантовой механике, волны, сопряженные с частицами, «распространя¬
ются» не в физическом трехмерном пространстве, а в так называемом кон¬
фигурационном пространстве, число измерений которого равно Зп, где
п — число частиц. «Распространение» волн в конфигурационном простран¬
стве, как выяснилось позже, есть, по сути дела, выраженное посредством
математического аппарата квантовой механики признание того, что микро¬
частицы — не волны и не частицы классической физики и вместе с тем
сочетают свойства тех и других. В своих последних работах Шредингер,
однако, вновь возвращается, правда, в своеобразной форме, к идее исклю¬
чения «квантовых скачков», прерывности из микромира.
Вторая трактовка господствует среди зарубежных физиков-теорети-
ков. Она в последнее время подверглась серьезной критике физиков и фи-
лософов-материалистов и также в определенной части видоизменилась,
освобождаясь от такой откровенной идеалистической идеи, как «лринци-
1 Исторически первые основные формулы квантовой теории е = ^со и р = hk, где
®	энергия, со циклическая частота излучения, р — импульс, к — волновой вектор,
и	поделенная на 2л постоянная Планка, символически демонстрируют то единство
противоположностей, о котором идет речь в тексте.

68
М. Э. ОМЕЛЬЯНОВСКИЙ
пиальная неконтролируемость». Мы не будем на этом останавливаться и
только отметим следующее. Согласно второй трактовке, корпускулярные
представления, относящиеся к микрообъектам, не тождественны корпу¬
скулярным представлениям классической физики. Они внутренне связаны
с волновыми представлениями, но связаны фантастическим образом, в ви¬
де «дополнительности» классического понятия координаты и классическо¬
го понятия импульса, описания посредством классических понятий и симво¬
лического представления, посредством волновой функции, статистических
законов и волнового уравнения типа динамического закона. Таким обра¬
зом, вторая трактовка, или, точнее, идея дополнительности, представляет
своего рода подход к источнику диалектики — единству противоположно¬
стей, который, однако, у ее защитников обычно исчезает в песках идеа¬
листических воззрений.
Третья трактовка еще не получила развитой формы и в своей эво¬
люции постепенно освобождается от односторонностей, присущих ее пер¬
воначальной форме. В настоящем своем виде она скорее подчеркивает
момент сосуществования корпускулярного и волнового аспектов, нежели
их взаимное проникновение. В ней не выражается свойство симметрии ма¬
тематического аппарата квантовой механики, то есть симметрии координа¬
ты и импульса, или частицы и волны. Иначе говоря, в этой трактовке
основное место занимают представления, относящиеся к полю, волне, не¬
прерывности материи; представление же корпускулы, вообще представле¬
ния, относящиеся к прерывности движущейся материи, как бы подчиняют¬
ся представлениям, относящимся к непрерывности.
Каждая из этих трактовок, выдвигая на первое место или понятие
корпускулы, или понятие волны, или и то и другое понятия, фактически
не отбрасывает и не изолирует вместе с тем противоположное выдвину¬
тому на первое место понятие, а пытается связать их некоторой необхо¬
димой связью. Эта тенденция связывать в теоретических построениях
противоположные понятия частицы и волны только и может обеспечить,
на наш взгляд, правильное решение проблем микрофизики. Но в отме¬
ченных трактовках (в каждой по-своему) связь корпускулярных и волно¬
вых представлений выражается в форме неадекватной тождеству проти¬
воположностей частицы и волны; отсюда и проистекают недостатки этих
трактовок, о которых кратко сказано выше.
С теми трактовками, которые так или иначе пытаются решить пробле¬
му противоречия корпускулярных и волновых свойств микрообъектов,
думал покончить одним ударом австрийский физик А. Марх, высказав
утверждение, что электроны, например, не материальные вещи, а безсуб-
станциальные структуры, то есть лишенные всякой материальности чистые
формы, которые выражаются в определенных отношениях определенных
измеримых величин (A. March «Die physikalische Erkenntnis und ihre
Grenzen» Braunschweig, 1955, S. 60). Конечно, можно сказать, что не су¬
ществует реальных противоречий в реальных вещах, но от этого вещи с их
противоречиями не перестают существовать, и, кроме того, каким образом
из «несубстанциальных» электронов, протонов и т. д. образуются субстан¬
циальные макроскопические тела, «субстанциальность» которых признает
и сам Марх?
Современная теория атома и микрочастиц развивается по такому пу¬
ти, который привел к утверждению в физике идеи о двуединой корпуску-
лярно-волновой природе вещества и поля. Материя, то есть вещество и по¬
ле, не есть ни частицы, ни волны — в том смысле, в каком понимает их
классическая физика, — ни смесь их; она обладает одновременно свой¬
ствами волн и частиц. Эту диалектическую позицию в решении вопроса
о характере сочетания корпускулярных и волновых представлений о ми¬
крочастице подчеркивали многие ученые, но особенно отчетливо она вы¬
ражена и проведена в работах С. И. Вавилова.
Такой диалектической позиции соответствует квантовая механика с

ДИАЛЕКТИЧЕСКОЕ ПРОТИВОРЕЧИЕ В СОВРЕМЕННОЙ МИКРОФИЗИКЕ
69
ее математическим аппаратом, спецификой ее величин, соотношением не¬
определенностей и другими ее законами, отражающими материальные
процессы, при исследовании которых нельзя уже отвлекаться ни от кор¬
пускулярного, ни от волнового аспекта материи (как это делают класси¬
ческие теории).
Глубокое дальнейшее развитие идея единства корпускулярно-волно¬
вых свойств материи получила в квантовой теории поля, сущностью ко¬
торой является так называемое вторичное квантование. Метод вторичного
квантования заключается в том, что волновые уравнения подвергаются
изменению и обобщению, подобному преобразованию, совершаемому при
помощи математического приема (первичное квантование), в результате
которого от уравнений классической механики переходят к уравнениям
квантовой механики. Волновое уравнение Шредингера, описывающее дви¬
жение неизменного числа частиц, в данном случае превращается в урав¬
нение релятивистской квантовой механики, которое описывает движение
переменного числа частиц и, следовательно, возникновение, поглощение
и превращение частиц.
Мы не собираемся входить в подробности. Для нашей темы важно
подчеркнуть, что -вторичное квантование дает возможность изобразить ма¬
тематически то странное для метафизики положение вещей, при котором
непрерывное волновое поле оказывается одновременно совокупностью ди¬
скретных частиц. Кануло в Лету время, когда считали вторичное кванто¬
вание неким математическим кунштюком, не связанным с квантовой ме¬
ханикой1. Оказалось, что метод вторичного квантования позволяет со¬
пряженные с частицами волны, «распространяющиеся» в многомерном
конфигурационном пространстве, рассматривать как волны в трехмерном
пространстве, однако поле — субстрат этих волн — не непрерывное поле
классической физики, а квантованное поле, обладающее сразу и прерыв¬
ными и непрерывными свойствами.
Если чисто формальное толкование волн, только как картины волно¬
вой функции, не противоречило математическому аппарату квантовой ме¬
ханики (хотя этот аппарат не противоречил также и реальному, так ска¬
зать, толкованию волн), то квантовая теория поля исключила такого рода
формальную точку зрения на волны, как не согласующуюся с ее принци¬
пами. Вторичное квантование позволило выявить физическое содержание
волновых представлений и квантовой теории: частицы оказались квантами
соответствующих реальных полей.
Подводя некоторый итог, можно сказать, что диалектическая идея
единства корпускулярных и волновых свойств материи представляет жи¬
вой принцип развития квантовой физики. Она оплодотворяла и оплодо¬
творяет мысль физиков по вопросам теории атома и микрочастиц неза¬
висимо от метафизических и идеалистических воззрений того или другого
ученого, хотя эти воззрения и сказываются на трактовке соответствующих
физических теорий. Квантовая теория отражает единство корпускулярной
и волновой природы физических объектов. Диалектическое учение о един¬
стве противоположностей получает, таким образом, в квантовой теории
еще одно подтверждение.
2.	Открытие античастиц и единство противоположностей
Известно, что существование антипротона и антинейтрона было пред¬
сказано теорией; античастицу протона и античастицу нейтрона система¬
тически искали, и мощь современной экспериментальной техники позволи¬
ла открыть их. Теория античастиц ставит философские вопросы, имеющие
прямое отношение к проблеме диалектического противоречия в современ¬
ной физике. Мы увидим, что закон единства и борьбы противоположностей
1 В этом отношении большое значение имели работы по квантовой теории поля
(1928—1937) В. А. Фока, которые объединены в недавно вышедшем сборнике, изданном
Ленинградским университетом (1957).

70
М. Э. ОМЕЛЬЯНОВСКИЙ
играет решающую роль как в самой теории античастиц, так и в ее разви¬
тии от первоначальной формы теории «дырок» Дирака до современной
ее формы, покоящейся на принципе зарядовой симметрии.
Путь, который привел к современной теории античастиц, был далеко
не простым. В 1928 году П. Дирак установил уравнение движения элек¬
трона, при выводе которого были учтены требования теории относитель¬
ности и квантовой механики. Возникшая теория объяснила магнитные
свойства электронов, отклонения электронов, движущихся с огромными
скоростями, при столкновениях с атомными ядрами и другими электро¬
нами, рассеяние света электронами и т. д. Но уравнение Дирака приводи¬
ло к утверждению, что электрон должен находиться и в состояниях с по¬
ложительной энергией и в состояниях с отрицательной энергией. В рамках
додираковских представлений понятие отрицательной энергии абсурдно;
не случайно первые годы после появления теории Дирака повторялись
попытки освободить теорию от понятия отрицательной энергии, хотя это,
как показал И. Е. Тамм, лишало во многом теорию ее эвристического
значения.
Дираку, однако, удалось преодолеть эту трудность введением в
теорию следующего постулата: все бесконечное множество состояний с
отрицательной энергией занято электронами; тогда в силу принципа Па¬
ули 1 электроны с положительной энергией, то есть обычные электроны,
не могут занять этих состояний. С этой точки зрения вакуум (он получает
название «фон») уже не пустота; он заполнен электронами с отрицатель¬
ной энергией, которые не воспринимаются. Если подвергнуть вакуум внеш¬
нему воздействию и этим заставить некоторые электроны в состоянии с
отрицательной энергией перейти в состояние с положительной энергией,
то в результате появятся обычный электрон и «дырка», по выражению
Дирака, в фоне, то есть незанятое состояние с отрицательной энергией.
Эта «дырка» будет вести себя как единичный положительный заряд (за¬
ряженная положительно частица), как это следует из соответствующих
законов сохранения.
Следствия из этой теории «дырок» — замечательные предсказания те¬
ории — сейчас широко известны. Это — образование из фотонов пары, со¬
стоящей из электрона и позитрона (мы выше описали его образование в
терминах теории «дырок»). Это—аннигиляция пары, означающая пре¬
вращение ее в фотоны (электрон с положительной энергией попадает в
«дырку»).
Но самое существенное заключается в том, что эти предсказания сде¬
ланы не были (хотя они и содержались в теории) до тех пор, пока К. Ан¬
дерсен, независимо от теории, не обнаружил позитрон (1932). Дирак пред¬
полагал сначала, что «дырка» — протон, но тогда почему в атоме водоро¬
да -не происходит аннигиляция электрона и протона? Только открытие
позитрона поставило теорию на правильные рельсы: именно позитрон яв¬
ляется античастицей электрона. Но это означало, что теория «дырок» в ка¬
кой-то своей части работает, так сказать, вхолостую. Чтобы выяснить
определеннее, в чем тут дело, остановимся еще на теории Фейыма.на, в ко¬
торой нет состояний с отрицательной энергией и вместе с тем из нее вы¬
текают те же следствия, что и из теории Дирака.
Основная идея теории Фейнмана заключается в том, что движущийся
попятно во времени электрон ведет себя, как позитрон. Эта теория позво¬
ляет показать образование пары и аннигиляцию пары через мировую
линию (в смысле четырехмерной пространственно-временной геометрии)
одного только электрона.
В теории Фейнмана искусственность и полумистический характер идеи
движущегося попятно во времени электрона очевидны. Также искусствен¬
ны «фон», «дырки» и «отрицательные энергии» теории Дирака. Эти теории,
1 Принцип Паули состоит в том, что в одном и том же квантовом состоянии мо¬
жет находиться только один электрон.

ДИАЛЕКТИЧЕСКОЕ ПРОТИВОРЕЧИЕ В СОВРЕМЕННОЙ МИКРОФИЗИКЕ
71
по сути дела, отрицают превращение электрона и позитрона, превращение
частиц вещества в свет и обратно; для них существуют только одни неиз
менные электроны, которые или переходят из одного состояния в другое,
или, если можно так выразиться, притворяются позитронами. Ненужность
«фона», «дырок» и т. д. для правильного понимания отношения частиц
и античастиц явствует также из данных о взаимоотношении положитель¬
ных и отрицательных пионов. Отношение между ними качественно то же,
что и отношение между позитроном и электроном, но пионы не подчи¬
няются принципу Паули. Значит, представление о заполненном «фоне» и
«дырках», введенное в связи с принципом Паули, совсем не обязательно
для понимания взаимоотношения частицы и античастицы.
Положительными результатами теория «дырок» и теория Фейнмана
обязаны прежде всего принципу симметрии частиц и античастиц, который
в теории Дирака существовал в иррациональной форме допущения о зер¬
кально образованных (положительных и отрицательных) состояниях энер¬
гии, а в теории Фейнмана — в полумистической форме предположения о
равноправности попятно и обычно движущегося во времени электрона.
В своей рациональной форме, которая принята в настоящее время в фи¬
зике, этот принцип гласит: с каждой заряженной частицей сопряжена ан¬
тичастица, как бы «зеркальное отражение» частицы с противоположным
знаком заряда. В применении к электрону и позитрону этот принцип пред¬
полагает существование электрона и позитрона в состояниях с положи¬
тельной энергией, рождение и аннигиляцию пары, то есть превращение
вещества в поле и обратно; одновременно принцип исключает идею о по¬
пятном во времени движении электрона, «дырки», «отрицательной
энергии».
С этим принципом внутренне необходимо связано понятие о зарядо¬
вом сопряжении — мысленном преобразовании, в котором все частицы
превращаются в античастицы, а античастицы — в частицы, изменяя знак
электрических зарядов, магнитных моментов и электромагнитных полей.
Уравнения, описывающие движения системы, должны быть инвариантны
относительно зарядового сопряжения.
Сказанное можно резюмировать в виде следствий из положения об
инвариантности относительно зарядового сопряжения: 1) с каждой части¬
цей сопряжена античастица; 2) частицы и античастицы имеют равные мас¬
сы и спин, но противоположные по знаку заряды и магнитные моменты,
равные по абсолютной величине; 3) частицы и античастицы совместно ан¬
нигилируют и превращаются в кванты поля.
Открытие антипротона и антинейтрона было сделано в соответствии
с принципом зарядового сопряжения и является его замечательным под¬
тверждением.
Мы изложили (очень кратко и неполно, разумеется) фактический ма¬
териал, характеризующий состояние и развитие одной важной теории со¬
временной физики, почти без всяких философских комментариев. Но сам
по себе этот материал имеет философское значение. Теория античастиц,
как явствует из всего сказанного выше, опирается на такую философ¬
скую основу, как учение о единстве противоположностей; частицы и со¬
пряженные с ними античастицы выступают в этой теории как противопо¬
ложности, образующие единство.
Закон взаимного проникновения противоположностей, выраженный в
содержании теории античастиц, с развитием этой теории пробивался сквозь
тенета идеалистических и метафизических домыслов, пока не предстал в
виде принципа зарядового сопряжения, или зарядовой симметрии. Этот
принцип останется при любом дальнейшем развитии физической науки,
подобно другим законам физики. Он будет лишний раз демонстрировать,
что физики, хотят они этого или не хотят, знают они это или не знают,
но, когда они создают теории, соответствующие вечно развивающейся ма¬
терии, говорят на языке диалектики.

72
М. Э. ОМЕЛЬЯНОВСКИЙ
3.	Проблема четности и диалектическое противоречие
Как выясняется больше и больше, существует тесная связь теории
античастиц с проблемой так называемой четности. Эта проблема со стра¬
ниц специальных журналов в самое последнее время перешла на обсу¬
ждение широкой публики; независимо от всего прочего этот факт по-
своему говорит о мировоззренческом значении проблемы (другое дело,
что эту проблему изложить популярно довольно трудно).
Прежде всего о самом законе сохранения четности. Он принадлежит
к тем законам сохранения (например, закон сохранения энергии илиза¬
кон сохранения импульса), которые Енутренне связаны со свойствам» про¬
странства и времени. Закон сохранения четности говорит о том, что чет¬
ность состояния системы не меняется со временем; сама же четность со¬
стояния, или просто четность, есть квантовое число, характеризующее по¬
ведение волновой функции при изменении направления координатных осей
на обратное (зеркальное отражение).
Существенно, что четность неотрывна от зеркального отражения (про¬
странственной симметрии), и с этой точки зрения закон сохранения чет¬
ности можно изложить так: с каждым физическим объектом сопряжен
физический объект с симметричными пространственными свойствами;
уравнения, выражающие законы природы, инвариантны относительно пре¬
образования инверсии (выражающего пространственную симметрию).
Единство противоположностей: объекта и его зеркального отражения —
сразу бросается в глаза в этом свойстве симметрии пространства.
Закон сохранения четности можно использовать для открытия новых
фактов, что мы покажем на следующем простом примере. Пусть мы имеем
дело с однородным стержнем с точкой опоры в середине, и пусть мы не
знаем, будет ли он опускаться или нет. Пользуясь законом сохранения
четности, или принципом зеркальной симметрии, можно показать, что он
не будет опускаться. В самом деле, наш стержень и его зеркальное отра¬
жение тождественны, и, следовательно, если допустить, что будет опу¬
скаться правая (или левая) его часть, то это допущение противоречит
утверждению о тождественности нашего стержня и его зеркального отра¬
жения.
Принцип зеркальной симметрии действовал без ограничений, как по¬
лагали до недавнего времени, во всех областях неживой природы. Однако
экспериментальные данные, относящиеся к так называемым слабым вза¬
имодействиям (к последним принадлежит, © частности, (3-распад) \ за¬
ставили рассмотреть по-новому закон сохранения четности.
Пусть изотоп кобальта, называемый кобальт-60, превращается в
никель-60, испуская электрон и нейтрино. Ядра кобальта имеют спин,
то есть в своем нормальном состоянии вращаются, обладая совершенно
определенным моментом количества движения. Допустим, что мы при по¬
мощи сильного магнитного поля при очень низкой температуре ориенти¬
ровали ядра, то есть установили их оси вращения параллельно данному
направлению, и все они вращаются одинаково. Спрашивается теперь, бу¬
дет ли число электронов, испускаемых в направлении магнитного поля,
отличаться от числа электронов, испускаемых в противоположном направ¬
лении?
В соответствии с законом сохранения четности эти числа должны
совпадать. В самом деле, направление вращения ядра в зеркале не изме¬
нится, тогда как направление движения электрона изменится на обратное.
Значит, если допустить, что электронов в одном направлении будет испу-
1 В ядерной физике известны взаимодействия: ядерное взаимодействие нуклонов,
электромагнитное взаимодействие и взаимодействие, ответственное за распады элемен¬
тарных частиц, имеющих существенные общие черты с 0-взаимодействием. Они ха¬
рактеризуются сильно различающимися по величине безразмерными константами. По¬
следние взаимодействия, константы которых намного меньше двух первых констант,
принято называть слабыми.

ДИАЛЕКТИЧЕСКОЕ ПРОТИВОРЕЧИЕ В СОВРЕМЕННОЙ МИКРОФИЗИКЕ	73
скаться больше, чем в другом, то это будет противоречить тождественно¬
сти явления и его отражения в зеркале.
Однако произведенные недавно опыты, в которых сравнивались элек¬
тронные интенсивности в двух противоположных направлениях относитель¬
но оси вращения ориентируемых ядер кобальта-60, показали, что интен¬
сивность в одном направлении была больше, чем в другом, то есть суще¬
ствовало преимущественное направление испускания электронов. Это
означало, что закон сохранения четности не выполнялся.
Такой же опыт был произведен с кобальтом-58, который переходит в
никель-58, испуская позитроны и антинейтрино. Оказалось, что в этом
опыте испускание позитронов также имеет преимущественное направле¬
ние, но противоположное испусканию электронов в опыте с кобальтом-60.
Нарушение закона четности было обнаружено и в опытах с мезонами.
Таким образом, создалась ситуация, когда при ядерных и электромаг¬
нитных взаимодействиях закон сохранения четности выполнялся, а при
слабых взаимодействиях не выполнялся. Другими словами, можно было
предполагать, что пространство не обладает зеркальной симметрией и вме¬
сте с тем оно однородно и изотропно (то есть в нем отсутствуют какие-
либо выделенные точки и направления), поскольку законы сохранения
импульса и момента количества движения имеют место. Все это представ¬
лялось более чем странным.
Было предложено несколько гипотез, чтобы преодолеть возникшие за¬
труднения. По одной из них, выдвинутой И. С. Шапиро, пространство на
малых длинах (намного меньших 10—13 см) таково, что в нем невозмож¬
но зеркальное отражение, или, другими словами, «правое» и «левое». Та¬
кое так называемое неориентируемое пространство подобно поверхности
Мебиуса, не имеющей, в отличие, «апример, от сферы внешней и внутрен¬
ней стороны \ Понятно, что в неориентируемом пространстве закон со¬
хранения четности не действует, так как по своей природе это простран¬
ство исключает зеркальную симметрию и, следовательно, четность. Про¬
странство, согласно этой гипотезе, неоднородно: оно неориентируемо на
малых и ориентируемо на больших расстояниях по сравнению с некото¬
рой критической длиной. По мнению И. С. Шапиро, физические процес¬
сы, в которых существенны слабые взаимодействия, определяют необыч¬
ные свойства пространства на малых расстояниях (см. И. С. Ш а п и р о
«О несохранении четности при распаде», «Успехи физических наук», т. LXI,
вып. 3, 1957, стр. 328—329).
В философском отношении гипотеза Шапиро привлекает в той своей
части, где свойства пространства рассматриваются в зависимости от про¬
текающих в пространстве физических процессов. На этой диалектической
идее покоится, как известно, также общая теория относительности; про¬
странство (как и время) — форма существования материи, и без материи
оно пустая абстракция и не существует объективно-реально. Но в гипоте¬
зе Шапиро единое пространство перестает быть единым: оно распадается
на несвязанные ориентируемое и неориентируемое пространства. Нельзя
также согласиться со взглядом, что пространство неоднородно. Однород¬
ное и неоднородное едино, и эта идея должна найти и находит свое вы¬
ражение и в вопросе о пространстве.
В связи с нарушением закона сохранения четности при слабых вза¬
имодействиях большой философский интерес представляет гипотеза, раз¬
работанная Л. Д. Ландау, которая позволяет подойти к проблеме зер¬
кальной симметрии в природе совершенно по-новому. Коротко изложим
эту гипотезу.
Как свидетельствуют экспериментальные данные, при ядерном и элек¬
тромагнитном взаимодействиях выполняются в отдельности и принцип за-
1 Псжерхиость Мебиуса получается, если обратиться к наглядному примеру,
при склеивании двух противоположных сторон прямоугольника.

74
М. Э. ОМЕЛЬЯНОВСКИЙ
рядовой симметрии и принцип зеркальной симметрии, то есть сохраняют¬
ся и заряд и четность. Ландау допустил, что при слабых взаимодействиях
эти принципы в отдельности не выполняются, но выполняется принцип, на¬
званный им принципом сохранения комбинированной четности и заклю¬
чающийся в следующем: с каждой частицей сопряжена античастица с
зеркально-симметричными пространственными свойствами; соответственно
преобразование пространственной инверсии и преобразование зарядового
сопряжения объединяются в новое преобразование, которое Л. Д. Ландау
назвал «комбинированной инверсией». При комбинированной инверсии пу¬
стое пространство является симметричным, а для заряженных частиц со¬
хранение четности не наблюдается, поскольку заряженная частица пере¬
ходит в античастицу, а не в саму себя.
Таким образом, согласно гипотезе Ландау, с частицами сопряжены
античастицы не только в смысле зарядовой симметрии, но одновременно
в смысле зеркальной пространственной симметрии. Иначе говоря, если,
скажем, нейтрон подобен винту с правой нарезкой, то антинейтрон подо¬
бен винту с левой нарезкой.
Принцип, или закон, сохранения комбинированной четности позво¬
ляет не только истолковать наблюдаемое при слабых взаимодействиях на¬
рушение закона четности. Он дает новое, более глубокое и верное пони¬
мание симметрии в физическом мире, нежели принципы зарядовой и про¬
странственной симметрии. С этой последней точки зрения несохранение
четности при слабых взаимодействиях есть, так сказать, преддверие более
высокой симметрии пространства, связанной именно с материей; так, зер¬
кальное отражение распада частицы есть распад античастицы, и наобо¬
рот. Именно при слабых взаимодействиях, которые, как известно, ответ¬
ственны за распад элементарных частиц, подчиняющихся принципу заря¬
довой симметрии, только и возможен указанный сейчас более высокий тип
пространственной симметрии.
Гипотеза Ландау — пример применения в физике закона противоре¬
чия для разрешения определенной теоретической проблемы. Эта гипотеза,
как явствует из приведенного материала, предполагает существование про¬
тиворечий в самих вещах и явлениях природы, связи и переходы друг в
друга этих противоречий, разрешение старых и возникновение новых про¬
тиворечий.
Предмет, явление, процесс есть сумма и единство противоположно¬
стей, причем противоречивым предметам, явлениям и т. п. присущи свои
особенности. Принципы зарядовой симметрии, сохранения четности, со¬
хранения комбинированной четности в качестве своего главного основа¬
ния имеют диалектическое противоречие, а именно: частицы и античасти¬
цы при известных условиях должны представлять одно и то же; «правое»
и «левое» едино; частицы и античастицы хотя и противоположны в отно¬
шении своих зарядовых и пространственных свойств, одновременно в
этом же отношении нераздельны.
Закон взаимного проникновения противоположностей имеет для на¬
уки огромное эвристическое значение. Гипотеза Ландау, опирающаяся на
этот закон, содержит в себе ряд предсказаний, осуществление которых
в опыте (а относящиеся сюда вопросы в настоящее время интенсивно ис¬
следуются в экспериментальном плане) позволит окончательно решить
проблему сохранения комбинированной четности.

П ротив «онтологической »
философии смерти и уничтожения
Л. И. ВЛАДИМИРОВА
Две основные идеологии борются в наши дни за право господства над
умами. Идеология гибели, смерти и разрушения и идеология жизни, твор¬
чества, труда и созидания. Теоретическим аналогом идеологии смерти яв¬
ляются идеи конца, завершения развития, исчезновения и прекращения
движения. Идеология, провозглашающая право жизни и творчества, опи¬
рается на диалектико-материалистическую теорию бесконечного развития
■и поступательного движения.
В наш век пропаганда идей смерти служит идеологической подготов¬
ке атомной войны и массового истребления человечества. Поэтому разоб¬
лачение идей финализма о конце истории, конце развития и положитель¬
ное разрешение теоретической проблемы об отношении конечного и беско¬
нечного, о жизни и смерти, о бытии и небытии приобретает не только
теоретическое, но и политическое значение.
* * *
В вопросе о «конце развития», о «конце истории» особенно явно вы¬
ступает метафизическая фальсификация диалектики у «онтологических ди¬
алектиков». Метафизикам совершенно недоступна идея взаимопроникнове¬
ния бытия и небытия, мысль о том, что бытие может выражаться через
свою противоположность, через небытие, и наоборот. Тем более для них
непостижима мысль, что и противопоставление бытия и небытия относи¬
тельно, что абсолютного небытия, безусловного «ничто» нет. Отдельное,
конечное идет к концу, но общее движение, бесконечное развитие снимает,
ограничивает эту конечность, нарушает это стремление вещей к своему
концу. Бесконечность, по существу, как бесконечный во времени и в про¬
странстве развивающийся процесс состоит в постоянном преодолении ко¬
нечного путем его снятия, которое есть, в свою очередь, одновременно и
нарушение конечности и ее включение в этот процесс.
Наши метафизические противники, которые от отсутствия абсолют¬
ного небытия заключают к его нереальности и к абсолютному бытию,
не понимают, что небытие реально существует в бытии как момент от¬
рицания, ограничения, преходящести в бесконечном развитии. В ка¬
ждом реально существующем явлении заложен момент его небытия,
как его бытия в будущем, который и является залогом его развития.
Перенесение небытия как ограниченного момента .на все движение
или даже на всю вселенную является оборотной стороной того же'
недиалектического противопоставления бытия и небытия, той же мета¬
физической антиномики, которая имеет своими гносеологическими кор¬
нями одеревенелость понятий и одностороннее выпрямление каждой
точки кривой познания.
Эта же метафизическая антиномика объясняет и кажущийся совер¬
шенно неожиданным у католических философов переход от абсолюти¬
зации бытия путем исключения небытия к абсолютизации небытия, ко¬

76
А. И. ВЛАДИМИРОВА
торая рассматривает вещи только в их предназначенности к концу и
находит свое выражение в теориях «конца развития», «конца истории»
и смерти диалектики. Материалистическая диалектика коренным обра¬
зом расходится с этой метафизической концепцией как в вопросе о со¬
отношении бытия и небытия, так и в самом понимании категорий ко¬
нечности и границы. Метафизическое противопоставление бытия и небытия,
путем исключения последнего и абсолютизации бытия приводит к отрица¬
нию становления и возникновения, как то же противопоставление приво¬
дит к абсолютизации небытия, исчезновения, конца.
Возьмем, к примеру, А. Марка. Этот почтенный профессор, работа
которого открывает сборник «Аспекты диалектики», потратил немало
усилий для упразднения категории небытия и для обоснования самодо¬
статочности бытия, не имеющего, как он говорит, ни «происхождения,
ни зависимости, ни начала...». И все же в результате он пришел к вы¬
воду, что этого «самодостаточного» бытия совершенно недостаточно
для объяснения происхождения и начала чего бы то ни было.
Философия Марка запутывается в порочном кругу неразрешимых
противоречий. С одной стороны, в целях изгнания категории небытия он
вынужден был привлечь довод самодостаточности бытия. С другой
стороны, поскольку это не нуждающееся ни в чем для своего самопола-
гания бытие обязывает исключить и творца и потусторонний мир, како¬
вые ни один порядочный католик исключить не может, он вынужден
прибегнуть к категории внешних сил, действий и даже к идее сотворе¬
ния, которые ликвидируют и самодостаточность бытия и самую идею
неопосредованного бытия. И для сведения концов с концами Марку
приходится изменить, по существу, категории б ы т и я, то есть основному
понятию современной католической философии, и искать выход в
понятии существования, то есть в основном понятии философии
экзистенциалистов, с которыми она обычно полемизирует.
Но ведь существование есть бытие с деятельностью, имманентной
ему, а не привходящей в него извне. Так обстоит дело у Гегеля, у Лейб¬
ница и даже у экзистенциалистов, у которых существование субъектив¬
но в противоположность посюстороннему бытию, лишенному деятельно¬
сти и движения и приводимому в движение субъектом — экзистенцией.
А.	Марк ищет в категории существования возможность объяснять про¬
исхождение и начало не деятельностью имманентных сил, а актом тво¬
рения. Он признает два пути возникновения в существовании: путь ро¬
ждения, включения в род, являющийся лишь относительным началом, и
путь создания божеством, который и представляет абсолютное истинное
начало всего существующего.
В том же метафизическом духе извращается Марком и идея ста¬
новления, поскольку из нее полностью выхолащивается внутреннее са¬
модвижение. Марк, как и другие католические философы, отрицает
связь становления с бытием и небытием. Он говорит, что становление не
происходит онтологически не только от небытия, но и от бытия, по¬
скольку оно «колеблет, разрушает идею бытия, приходит в конфликт с
ним» (см. «Les aspectes de la dialectique». Paris, t. II, 1956, p. 35). Он рас¬
сматривает становление как синтез силы и действия. Сила является нача¬
лом становления, а действие— его концом, и появляется оно с исчезнове¬
нием становления. Сила есть действующая причина становления, дей¬
ствие— его конечная причина. В целом становление совершается в резуль¬
тате внешних сил и действий, а не в результате внутреннего самодви¬
жения.
Однако Марк, видимо, отдает себе отчет, что одним актом создания
или рождения нельзя объяснить историческое изменение и развитие. Он
понимает, что становление предполагает не только начало, но, как он
сам признает, и идею «непрерывной эволюции», «прогресса», которые
как-то надо объяснить.

ПРОТИВ «ОНТОЛОГИЧЕСКОЙ» ФИЛОСОФИИ СМЕРТИ И УНИЧТОЖЕНИЯ
77
Марк признает только намеренное изменение истории личностью.
Онтологическая возможность непрерывной эволюции, согласно воззре¬
ниям Марка, находится в «синтезе изменяемого и неизменного», то есть
личности, которая признается им неизменной субстанцией, и историче¬
ского бытия, которое считается результатом намеренного изменения.
Однако это сочетание изменяемого и неизменного есть не что иное,
как сочетание метафизики с идеализмом и волюнтаризмом. Ибо сам
Марк признает, что «онтологическая возможность исторического бытия»
создается лишь с «введением случайности и свободы, при помощи ко¬
торых история проникает в индивидуальную личность и в группировки
личностей, составляющих государства» (там же, стр. 43). На самом де¬
ле тут индетерминизм проникает в метафизику и тесно переплетается
с ней, являясь справедливой расплатой за метафизическое противопо¬
ставление возникновения и исчезновения, начала и конца, небытия и
бытия, истории и неизменного бытия. Оборотной стороной этого проти¬
вопоставления является абсолютизация исчезновения, окончания,
концаразвития.
* * *
Конец развития — это буквально навязчивая идея современной бур¬
жуазной французской философии. В той или другой форме она встре¬
чается у философов разных направлений: у Ипполита и Арона, у Валя
и Кальвеца, у Шамбра и Мерло-Понти. Католических философов Фран¬
ции отличает в данном вопросе свое собственное толкование преодоле¬
ния конечности. Причем, несмотря на ряд второстепенных разногласий,
все они отождествляют идею конца и идею цели развития, считают
это отождествление внутренне присущим диалектике, навязывают эти
идеи не только Гегелю, но даже Марксу, затем обвиняют марксизм в не¬
выполнении обязательств, налагаемых требованиями диалектики, и в ито¬
ге расправляются и с диалектикой и с марксизмом.
Так, отец Фессар в книге «Диалектика духовных упражнений свя¬
того Игнация», которая рекламируется католической прессой «как со¬
бытие в истории XX века», доказывает, что смысл человеческой свободы
состоит в преодолении своей конечности не путем ее отрицания, а путем
ее утверждения. Этот католический философ, претендующий на един¬
ственно правильное, теологическое толкование гегелевской диалектики,
предлагает каждому непосвященному пройти четырехнедельный курс
диалектических духовных упражнений, которые состоят в последова¬
тельных размышлениях о грехе, о жизни, о страсти и о воскресении.
Этим путем, уверяет Фессар, человек постигает свою конечность, пре¬
восходит ее и достигает истинной свободы. Последняя наподобие ин¬
дуистской нирваны характеризуется полным безразличием человека ко
всему земному и достигается подавлением в себе всех протестов, свя¬
занных с телесным существованием его как смертного существа. Таким
образом человек подготовляется к освобождению от оков материи и пе¬
реходу в потусторонний мир.
Эта купленная ценой смерти как конца материального существо¬
вания свобода отражает и открывает диалектику истории, которая, в
свою очередь, повторяет это движение к концу, являющемуся одновре¬
менно и целью развития. Ставя себе задачей примирить диалектику че¬
ловеческую с диалектикой сверхъестественной, Фессар полемизирует с
Марксом и Гегелем, упрекая их обоих в том, что их диалектика поста¬
вила, но не разрешила проблему цели — конца истории. Ибо история, со¬
гласно его концепции, может быть «тотализованной» и иметь свое завер¬
шение лишь в трансцендентном боге и его сверхъестественном действии,
уже имеющемся налицо в истории. Причем Фессар явно замалчивает про¬
тивоположность между марксизмом, отвергающим идею конца истории,
и идеалистической системой Гегеля, постулирующей этот конец.

78
А. И. ВЛАДИМИРОВА
Те же упреки марксизму делает Анри Ниль в своей статье «Диалек¬
тика гегелевская и диалектика марксистская», так же недобросовестно
отождествляя обе эти диалектики и характеризуя их как «законченную
тотальность, позволяющую спекулятивно предвосхитить конец» («Аспек¬
ты диалектики», т. II, стр. 234).
Оба автора рассматривают марксистскую теорию построения бес¬
классового общества как якобы конечную цель истории и человеческого
развития и приписывают марксизму претензию окончательно разрешить
при помощи этого построения все противоречия между людьми, а также
между людьми и природой. Ниль утверждает, что «диалектика Маркса
получает свой смысл от этой идеи конца — цели, где все противоречия
превзойдены, где природа и человек примирены» (там же). Он доказы¬
вает, что все вещи расцениваются Марксом не сами по себе, но с точки
зрения этого конца. И если в системе Гегеля, говорит Ниль, суд исто¬
рии осуществляет разум, то в системе Маркса его должны осуществлять
пролетариат и партия. Но, с точки зрения Ниля, пролетариат не спо¬
собен осуществить этот суд истории, а революция, которая должна бы¬
ла, по Марксу, якобы его реализовать, тоже ничем не может быть оправ¬
дана, так как она не смогла привести историю к концу. Поэтому роль
судьи истории, как пытается доказать Ниль, монопольно присваивает
себе партия, которая якобы и внушает авторитарно свое суждение.
Ниль обвиняет марксизм в моральном волюнтаризме, в том, что его
суждения ни на чем не основаны, что его диалектика, так же как и ге¬
гелевская, стремилась якобы быть законченной тотальностью, завер¬
шить развитие и положить конец истории, а вместо осуществления всех
этих замыслов привела лишь к «религии плана», являющегося как бы
сомнительной заменой, суррогатом цели — конца истории. Вместе с тем
Ниль рассматривает «планификацию» как ликвидацию завершения
истории, как вынужденное отступление учеников Маркса от доктрины
учителя, имеющее целью «гарантировать тотальность нашей судьбы с
помощью техники», но на самом деле являющееся якобы «продуктом
страха, беспокойства и тоски перед будущим». А будущее всегда тре¬
вожно, по словам Ниля, поскольку «оно связано с идеей неопределенно¬
сти» и является даже «продуктом бессилия» (там же, стр. 435). Крити¬
куя марксизм за то, что он взял на себя задачу завершения истории,
которую только теология и философия истории могут разрешить, Ниль
делает «неоценимого» значения вывод: «Ликвидация идеи конца истории
опустошает диалектику от всякого философского смысла» (там же,
стр. 235).
В этой псевдодиалектической концепции, в которой буквально ка¬
ждое положение дышит ненавистью к марксизму и в которой совер¬
шенно не остается места объективному исследованию, нас поражает не
возмущение «религией плана», вполне естественное для идеолога обще¬
ства с религией и без плана, и даже не ламентации по поводу тоски и
тревоги перед «неизвестностью будущего», тоже вполне понятные у
идеологов иррационального производства, а та легкость, с которой мар¬
ксизму присваиваются несвойственные ему характеристики о конце раз¬
вития. Между тем Нилю прекрасно известно, что ни пролетариат, ни его
партия, ни революция никогда не брали на себя претензий завершить ис¬
торию, что марксизм всегда выступал против этих претензий и доказывал,
что именно идея конца душит, убивает и ликвидирует диалектику.
Всей этой клеветой на марксизм Ниль показывает лишь то, что страх
и бессилие, о которых он говорит, являются показателем бессилия идеоло¬
гов антикоммунизма перед неотвратимым поступательным движением
истории к коммунизму.
Мы оспариваем стремление обосновать в диалектике и у диалекти¬
ков чуждую им идею конца развития, ибо сутью диалектики является
бесконечное/развитие. Мы не-сможем согласиться с теми, кто видит в диа¬

ПРОТИВ «ОНТОЛОГИЧЕСКОЙ» ФИЛОСОФИИ СМЕРТИ И УНИЧТОЖЕНИЯ
79
лектических категориях отрицательности и противоречия носителей смер¬
ти, а не источник жизненности и движения. Марксистская материалисти¬
ческая диалектика не может принять, наконец, абсолютизацию смерти,
конечности и завершенности как смысла человеческого существования и
истории.
Цель умозаключений наших католических противников такова. Ха¬
рактеристикой человеческого существования, говорят они, является от¬
рицательность. Отрицательность есть конечность, а конечность есть
смерть; значит, смысл и суть человеческого существования состоят в
смерти, а не в жизни. Цель, смысл человеческой истории в ее конце, в
ее завершении. Но это и есть то характерное для всех метафизических
противников диалектики опровержение движения, которое, как указы¬
вал Ленин, состоит в описании результата движения, а не самого
движения и которое нашло свое выражение в апориях Зенона. Именно
так и поступают католические философы, когда они смысл движения
усматривают не в самом движении, а в его результате, в его конце,
когда из положения диалектики о возникновении, развитии и прехо-
дящести всего существующего делают вывод о том, что смысл диалек¬
тики состоит в завершенности, конце развития, а не в самом развитии,
не в бесконечности.
* * *
Теоретическое обоснование идеи конца развития большинство като¬
лических авторов ищут в категории абсолютной отрицательности Гегеля,
связывая с ней идею смерти, конечности, и в концепции тотализации исто¬
рии, которую они отождествляют с движением по замкнутому кругу.
И тут становится очевидным, до какой степени искажения диалекти¬
ки доходят ее католические интерпретаторы, которые ищут в абсолютной
отрицательности Гегеля обоснование идеи смерти и конца.
Ниль прямо отождествляет абсолютную отрицательность Гегеля, или
отрицание отрицания, со смертью. «Свобода,— пишет он,— появляется
лишь на фоне смерти». Рассматривая свободу как возможность делать
«абстракцию от себя», уничтожать, отрицать себя, он утверждает, что
«смерть есть эмпирическая реализация этого отрицания» («Аспекты диа¬
лектики», т. II, стр. 226). В этом признании своей конечности, принятия
смерти Ниль видит специфическую черту человеческого существования,
отличающую его от животного и возвышающую человека над своей ко¬
нечностью.
Ту же тему мы встречаем у Марка в статье «Метод и диалектика»,
которая открывает сборник «Аспекты диалектики», у Фессара, у Кальве-
ца, Обенка, Рустана, Алькие и других католических философов. Дирек¬
тор Высшей нормальной школы Ж. Ипполит усматривает в теме смерти
специфику современной философии. «Человек,— пишет он,— существует
лишь благодаря этой негативности, он берет на себя свершение смерти
и этим действием возвышается и превосходит всякое ограниченное
положение». «Осознавать жизнь в ее тотальности — это суще¬
ствовать для смерти» («Etudes sur Marx et Hegel». 1956, p. 37).
Причем сам Ипполит, ссылающийся на него Марк и большинство
современных католических авторов связывают тотальность жизни или
истории с идеей замкнутого круга и движения, как повторения без вы¬
хода в будущее, извращая гегелевское отрицание так, что оно не несет
развития, поступательного движения, а лишь осуществляет конец, совпа¬
дающий с отправным пунктом. ■
Ниль, например, обстоятельно изучивший Гегеля и неплохо ориенти¬
рующийся в его самых ранних работах, просмотрел идею бесконечности
движения, связанную с гегелевской концепцией абсолютной отрицатель¬
ности. Движение через отрицание он изображает следующим образом:
«Нет изолированного отрицания. Одно отрицает другое и ставит на свое
место третье, пока какое-нибудь N, к которому мы пришли, не поставит

80
А. И. ВЛАДИМИРОВА
как свое отрицание А, которое составляет наш отправной пункт. Круг
замыкается на себе самом... Все, что может быть сказано и понято в бу¬
дущем, заключено в каком-то смысле в этом круге» («Аспекты диалекти¬
ки», т. II, стр. 231).
Это относится и к вечным истинам в познании и к конечной цели в
истории. Так, гегелевская идея отрицания, суть которой состоит в беско¬
нечном движении, привязывается католическими философами к логиче¬
ски противоречащему ей понятию конца истории. А отец Фессар, который
любит выражаться откровенно и, быть может, за эту прямолинейность
несправедливо не был допущен на страницы академических «Аспектов
диалектики», утверждает, что так как история представляет круг, то круг
должен иметь и центр, который являлся бы двигателем. Этим "центром и
двигателем круга истории и будет сверхъестественное божественное
действие.
Чрезвычайно интересно, что экзистенциалисты и католики, отправ¬
ляясь от разных положений — одни от незаконченности бытия, другие от
его завершенности,— сходятся на том, что рассматривают смерть как
смысл человеческого существования, а конец—как смысл диалектики.
Стало быть, они в одном и том же направлении фальсифицируют гегелев¬
скую отрицательность.
Один из зачинателей французского экзистенциализма, который и ввел
его во французское философское общество, Жан Валь (он же лектор по
Гегелю в Сорбонне), интерпретирующий Гегеля в духе Хейдеггера, усмат¬
ривает смысл диалектики Гегеля в идее конца, возвращения, завершения
развития и обретения покоя. «Очаг,— пишет он в одном из своих послед¬
них печатных выступлений, «Hegel et Heidegger»,— обретается после пу¬
тешествия», то есть вечный покой после движения, единство после проти¬
воречия, метафизика после диалектики. Смысл диалектического движе¬
ния,— утверждает он,— в том, «чтоб идти, возвращаясь», и только «че¬
рез возвраты мы можем уловить постоянство».
Таким образом, современные экзистенциалисты, как и полемизиру¬
ющие с ними католики, сводят категорию отрицания к значению переход¬
ной ступени, роль отрицания отрицания они видят в возвращении, вос¬
становлении, повторении, в лучшем случае завершении развития, но ни в
коем случае не в движении с выходом в будущее, обогащенное существен¬
ными итогами пройденного пути, не в развитии. Антидиалектические идеи
о неизбежности конца развития, о вечном и постоянном покое как итоге
движения плюс реакционные выводы о смерти как цели и смысле жиз¬
ни— вот в чем эти философы усматривают смысл диалектики и ее зако¬
нов. Такова реакционная, антинаучная, насквозь враждебная современ¬
ной научной диалектической теории развития псевдодиалектика католи¬
ческих философов.
Конечно, у Гегеля в его поздних произведениях («Философия пра¬
ва») есть и представление о завершенности, о конце истории и представ¬
ление о конечной цели истории («Философия истории»). В ряде произве¬
дений имеется даже изображение движения в виде круга, хотя в него
Гегелем вкладывается другое содержание, чем простое повторение. Мало
того, у Гегеля смерть не есть прекращение существования, а, наоборот,
победа духовного начала над сопротивляющейся чувственностью, торже¬
ство и возвышение духа. В соответствии с идеалистической исходной по¬
зицией у Гегеля, как указывал еще Фейербах, свобода покупается побе¬
дой над бренным, временным, конечным и ограниченным существовани¬
ем, а смерть, таким образом, становится своего рода доступом к высше¬
му миру, к вечности, абсолюту, к идее, истине, разуму.
Конечно, все эти идеи, свойственные идеалистической системе Геге¬
ля, находятся в непримиримом противоречии с диалектической теорией
развития, единственной основой которой должен быть философский ма¬
териализм, идея бесконечного поступательного развития природы и чело¬

ПРОТИВ «ОНТОЛОГИЧЕСКОЙ» ФИЛОСОФИИ СМЕРТИ И УНИЧТОЖЕНИЯ	81
веческого общества. Но ведь у католических философов, например у Мар¬
ка, диалектическими категориями обосновывается идея о конце истории
в боге как высшем синтезе, где все противоречия превзойдены, примирены
и борьба их ликвидирована. Причем все эти идеалистические выводы при¬
писываются диалектике в качестве ее неотъемлемых характеристик.
Нас не удивляет, когда, например, католик Обенк в статье «Диалек¬
тика в действии» пишет: «Предоставим человеку довольствоваться времен¬
ным и оставим богу вечность». Ибо суть теологической доктрины заклю¬
чается в таком разделении: бесконечное, абсолютное, вечное, духовное —
это область божественная, а ограниченное, конечное, временное, смертное
и материальное — это область человеческая. Однако когда эти авторы
утверждают, что в конце развития смысл диалектики, что в смерти смысл
диалектического отрицания, в уничтожении борьбы и противоречий цель
движения, и выдают это уничтожение диалектических категорий за под¬
линную диалектику, то согласиться с этим не сможет ни один диалектик,
ибо для всякого диалектика, в том числе для Гераклита и для Гегеля,
смерть, исчезновение, разрушение не разрушает вечного движения, пони¬
маемого как превращение. Недаром самое исчезновение Гераклит считал
моментом становления.
И всякий диалектик рассматривает конечное не в отрыве от беско¬
нечного, не как нечто потустороннее и противопоставленное ему, а в не¬
раздельном единстве с бесконечным, как его момент, как его реализацию
через это конечное. Когда Гераклит или Гегель говорит, что все прехо¬
дяще, все исчезает, все имеет свой конец, то это означает, что каждое яв¬
ление возникает, развивается и исчезает, но самое развитие конца
не имеет, развитие продолжается через эти отдельные движения, во¬
преки их стремлению к концу.
Признание бесконечности развития и неразрушимости движения от¬
деляет истинного диалектика от релятивиста и метафизика, понимающих
конечность, да и всякое завершение как абсолютный конец и смерть, как
прекращение развития. И именно Гегель, усматривавший сущность ко¬
нечных вещей в том, что они «носят в себе зародыш прехождения» в
том, что час их прехождения есть час их смерти, прекрасно отдавал
себе отчет в возможности метафизического извращения диалектики и бо¬
ролся против такого метафизического, рассудочного мышления, которое
рассматривает конечное лишь в его противоположности к бесконечному,
лишь с одной его стороны, со стороны предназначенности к концу, к ги¬
бели, не видя другой стороны — бесконечного поступательного развития.
Скорбь по поводу конечности вещей Гегель объяснял упорным отказом
рассудочного мышления привести конечное в связь с бесконечным, тен¬
денцией рассматривать конечное только как «фиксированное в себе отри¬
цание», не оставляющее вещам «никакого утвердительного бытия, отлич¬
ного от их определения к гибели». Корень этой метафизической концеп¬
ции Гегель видел в том, что небытие делается каким-то непреходящим,
абсолютным, вечным определением вещей, а конечность, преходящесть
вещей рассматривается как нечто окончательное, несоединимое с беско¬
нечностью. Диалектика же требует видеть и прехождение самой преходя-
щести. «Философия,— пишет Гегель,— которая приписывала бы конечному
существованию (Dasein) как таковому истинное, последнее, абсолютное
бытие, не заслуживала бы названия «философии» (Соч., т. V, стр. 159).
Причем с точки зрения Гегеля именно подлинно диалектическое фи¬
лософское понимание соотношения конечного и бесконечного, рассмотре¬
ние их в диалектической связи, имеет огромное теоретическое и практиче¬
ское значение. «...Человек должен подняться в своем умонастроении до
такой абстрактной всеобщности, стоя на точке зрения которой ему в са¬
мом деле будет все равно... существует ли он или нет в конечной жизни».
Даже «если бы на него обрушился весь мир, он без страха встретит смерть
под его развалинами» (там же, стр. 76). В этих словах сказалась вера
великого диалектика в неистребимость развития.
6.	«Вопросы философии» № 10.

82
А. И. ВЛАДИМИРОВА
* * *
Не ограничиваясь простым утверждением связи конечного с беско¬
нечным, диалектика разрабатывает те стороны этой проблемы, которые
обеспечивают, делают реальным переход одного в другое. Гегель опреде¬
лял конечное как противоречие, так как, с одной стороны, оно есть устой¬
чивое наличное бытие, определенное качество, а с другой стороны, по са¬
мому своему определению, оно есть разлагающееся, двигающееся к сво¬
ему концу, к своему другому. Столь же противоречивым является и по¬
нятие границы, потому что благодаря ей вещь является и определенным
качеством и его отрицанием, моментом небытия в ее бытии. В своей гра¬
нице вещи определяются, в ней они и «прекращаются». Но благодаря ей
они также и продолжаются, так как через границу они соотносятся
со своим будущим, со своим другим. Поэтому Гегель и говорил о конеч¬
ных вещах, что они имеют бытие лишь как выход за себя или что
небытие есть их бытие, их натура.
Это противоречие между устойчивостью и отрицанием, стремлением
отстоять себя в своей границе и вместе с тем преодолеть это свое отрица¬
ние настолько имманентно, внутренне присуще конечному, что оно не
только не понуждается к этому какой-либо внешней силой, но это проти¬
воречие его с самим собой, как указывал Ленин, «толкает его... и выводит
его дальше своих пределов...» («Философские тетради», 1947, стр. 84).
С точки зрения Ленина, выходить за свой предел, превосходить себя, от¬
рицать свое отрицание и переходить в бесконечное настолько свойственно
конечному, что в этом, собственно, и состоит природа конечного. «Не
внешняя (fremde) сила (Gewalt) превращает конечное в бесконечное, а
его (конечного) природа...»,— читаем мы в «Философских тетрадях»
В. И. Ленина (стр. 85).
Рикёр, который специализируется на очень тонком извращении геге¬
левской диалектики, внешне не опровергает положения, что граница есть
отрицание конечного, а другое («не я», «не это») есть отрицание этого
отрицания и что существует бесконечное движение, однако он интерпре¬
тирует его в таком духе, что отрицание есть нечто привходящее извне, не
связанное с вещью, не имманентное ей, что оно есть лишь нарушение ко¬
нечности. Отрицательность есть, как говорит Рикёр, характеристика всех
способов нарушения моей конечности. Мир и человечество он толкует
вслед за Кантом как «высшее ограничительное моих субъективных це¬
лей», как ограничение конечного, а не как его продолжение. Подобное же
толкование противоречия мы видим у большинства католических филосо¬
фов — у Марка, Ниля, Фессара и других, отрицающих имманентность
границы, противоречия, отрицания и в этом вопросе смыкающихся с экзи¬
стенциалистами.
В противоположность концепции всех этих «друзей диалектики» про¬
тиворечие, отрицательность, граница не есть внешний толчок, внешняя
сила или промежуточная ступень между двумя уровнями бытия, а имма¬
нентная сила процесса, являющаяся тем его внутренним законом, кото¬
рый гонит каждую конечную вещь вовне, к изменению, к развитию, к про¬
должению себя в другом, но отнюдь не к «концу», не к уничтожению, не
к «аннигиляции» в метафизически-абсолютном смысле.
* * *
Теоретически вполне допустимо существование такого типа отдель¬
ных движений, основным содержанием которых является движение к
ничему, к концу. «Бывают в природе и в жизни движения к «ничему»,—
писал Ленин («Философские тетради», стр. 107). Такого рода движения
бесплодны, мертвы, они не носят в себе будущего, их роль в созидании
этого будущего равна нулю, они включаются в бесконечное поступатель¬
ное движение лишь в качестве помех. Поэтому они чаще всего сопротив¬
ляются своему отрицанию — переходу в это будущее, которое утверж¬

ПРОТИВ «ОНТОЛОГИЧЕСКОЙ» ФИЛОСОФИИ СМЕРТИ И УНИЧТОЖЕНИЯ	83
дается как их самое радикальное уничтожение, как их подлинное небы¬
тие. Неправильна только абсолютизация такого типа движений, перене¬
сение их в качестве существенной характеристики на движение вообще,
на развитие.
Для идеологов господствующих классов отживающего, идущего к
концу капиталистического строя как раз характерно подобное стремле¬
ние возвести свою гибель в закон всего существующего, абсолютизиро¬
вать момент смерти, изобразить свой собственный конец как конец исто¬
рии, конец всякого развития. Выражением исторической обреченности это¬
го строя является стремление его наиболее реакционных представителей
увлечь все человечество на гибель, если их собственная гибель неизбеж¬
на, закончить историю, если история поставила вопрос об их собственном
конце. Отсюда тот культ смерти, который пронизывает всю реакционную
современную литературу и философию, где убийство, самоубийство, идея
«истинного существования путем смерти», угроза космической апокалип¬
тической катастрофой, проповедь истребления человечества и движения
вспять являются лишь различными взаимно дополняющими выражения¬
ми идеологии декаданса..
Современный французский писатель Франсуа Мориак в своей кни¬
ге «Дорога в никуда» отобразил моральную опустошенность, бесплод¬
ность и бесперспективность такой идеологии в образе людей, чья жизнь,
как пишет он, походит на пустую страницу, на которой неведомый учитель,
разгневавшись, написал наискось с угла на угол: «Небытие». Эти люди
всегда, с детства носят в душе сознание неизбежности своего конца, не
зная ни молодости, ни будущего. Их жизнь есть всегда лишь подготовка
к смерти, «мертвая дорога», дорога в никуда, движение к ничему.
Индифферентизм, безразличие к судьбам своего народа, человече¬
ства, будущего является другой характерной чертой идеологии, которую
молодой Маркс называл боязнью отказаться от себя, а Гегель — неуме¬
нием абстрагироваться от себя, представить себе развитие без себя. «За¬
чем люди читают газеты и ищут в них, что случилось в мире? — спраши¬
вает юный герой Мориака.— Какое это имеет значение, раз каждый обре¬
чен умереть. Перед этой истиной так ничтожны, так ненужны все газетные
новости. Смерть — единственная бесспорная истина, единственная досто¬
верность». Человечеству остается или ринуться навстречу смерти или
двигаться вспять.
Нетрудно видеть идейное родство этого пессимизма и безразличия к
будущему с современными философскими теориями, проповедующими
конец и смерть, окончание развития, исчезновение диалектики или усма¬
тривающими ее сущность в движении вспять. Все эти настроения и тео¬
рии являются выражением идеологии тех групп умирающего капиталисти¬
ческого строя, для которых мир и движение кончаются с ними самими.
Они боятся небытия потому, что их небытие не есть их бытие в другом,
в будущем, а последнее в весьма ничтожной степени есть их продолжение!
Отсюда их стремление остановить развитие, сопротивляться переходу в
новое.
Однако стремление продолжать себя, утверждать свое бытие даже з
своем небытии, то есть в другом, в будущем, свойственно всему конечному
в том числе и всему человеческому. Сама природа конечного состоит в
том, чтобы превосходить свою границу, свой конец и стремиться к беско¬
нечному развитию.
Как практически осуществляется, реализуется это стремление к
своему продолжению, к включению себя в бесконечное развитие у
смертного человека? В течение веков христианская религия предлагала
реализацию этого продолжения в потустороннем мире через смерть.
Идею «истинного существования через смерть» усвоили и современные
католические философы. Но в отличие от своих предшественников они
пожелали облечь эту теологическую идею в наряды псевдодиалектики

84
А. И. ВЛАДИМИРОВА
и обосновать наличие подобной псевдодиалектики, как это теперь пове¬
лось, у юного Гегеля. Усматривая в осуществлении конца развития, в
свершении смерти назначение человека и смысл всех основных категорий
диалектики, они и абстрагирование от себя и преодоление конечности рас¬
сматривают как абстрагирование от жизни и реализацию смерти.
Однако смысл абстрагирования от себя для всякой диалектики в про¬
должении жизни, а не в смерти, в возвышении над своей конечностью и в
бесконечном развитии, хотя и без себя, но включающем, усваивающем
все существенное, все наиболее ценное и весомое, что сделано человеком
для этого развития, для прогресса, для человечества. Как раз у Гегеля в
его ранних произведениях, на которые любят ссылаться современные
авторы, развивается мысль о том, что существенной характеристикой че¬
ловеческого сознания является умение постигнуть идею бесконечно¬
го развития без себя, при помощи которого оно и возвышает¬
ся над своей конечностьюи поднимается над животным созна¬
нием, привязанным к своему земному благополучию и не умеющим абстра¬
гироваться от себя.
Ниль и Фессар не видят здесь у Гегеля ничего, кроме теологической
идеи о принятии человеком смерти как отрешения от всего земного, откры¬
вающем ему доступ к духовной свободе в потустороннем мире, и усмат¬
ривают в этом отрешении специфическую характеристику человека, отли¬
чающую его от животного.
Однако они просмотрели то, что в «Феноменологии духа» Гегель би¬
чует рабскую привязанность ряда людей к своему эмпирическому бытию,
животный страх перед смертью, который связывает человека, не дает ему
возможности бороться. Такому «рабскому сознанию» он противопостав¬
ляет тех людей, которые сумели подняться над этим, по существу, живот¬
ным состоянием, стать хозяевами своей жизни, рисковать, жертвовать ею
ради высших целей и рассматривать личное как второстепенное в отноше¬
нии всеобщего, развивающегося.
Ту же мысль развивает Гегель в «Философии духа», доказывая, что
не может быть господином своей жизни человек, который боится подверг¬
нуть ее смертельной опасности. «Только посредством борьбы,— пишет
он,— может быть завоевана свобода» (Соч., т. III, стр. 221).
Конечно, у Гегеля диалектические идеи о бесконечном развитии и
продолжении жизни часто бывают осложнены и затемнены теологически¬
ми догмами о господстве духовного над природным, осуществляемом
через смерть. Однако Маркс сумел вышелушить рациональное зерно, ко¬
торое заключено в развиваемом в «Феноменологии духа» и в «Философии
духа» положении о необходимости освобождения человека от рабства
«природному», «вещному», необходимости отрешения от него. Подлинный
смысл этого гегелевского положения Маркс видел в роли труда в форми¬
ровании, в становлении человека, в его освобождении от рабства природе,
отличающем его от животного.
В «Феноменологии духа» имеется в зародыше мысль о том, что
условием подлинного возвышения над рабством, условием превращения
человека из раба в господина своей судьбы является труд, работа. В труде
и работе человек, приобретая господство над природой, над вещами, по¬
беждает страх смерти и неспособность бороться, а тем самым возвышается
над своей «вещностью», ограниченностью и конечностью. Для идеалиста
Гегеля свобода есть победа духовного, идеального начала над материаль¬
ным, «вещным». Для диалектика Гегеля освобождением от рабства при¬
родному является самая борьба, труд и творчество. И может быть, самым
большим опровержением католической интерпретации гегелевского по¬
нимания формирования человека является то, что путь к его осуществле¬
нию и к преодолению конечности и путь включения конечного человека в
бесконечное развитие Гегель указал не в смерти, а в труде, не в боге и
загробном мире, а в творчестве для человечества, для общества.

ПРОТИВ «ОНТОЛОГИЧЕСКОЙ» ФИЛОСОФИИ СМЕРТИ И УНИЧТОЖЕНИЯ	85
Тема об отношении жизни и смерти, находящая свое выражение в
философской теме о преодолении ко.нечности и путях выхода к беско¬
нечному, стала в настоящее время острой, дискуссионной темой и при¬
обрела неожиданную актуальность на Западе. В 1956—1958 годах она
вышла на страницы французского марксистского органа «Нувель кри¬
тик». Отец-иезуит Ив Кальвец в своей недавно вышедшей книге «Мысль
Карла Маркса» и в письме в редакцию «Нувель критик» доказывает,
что Маркс оставил проблему смерти без решения, ограничившись упо¬
минанием о переживании рода, и называет идеалистическим ответ фран¬
цузского марксиста Кавеинга, который писал о том, что человек уми¬
рает как биологическое существо и переживает как социальное.
Подобный упрек вполне понятен в устах католического философа,
согласно которому все человеческое, в том числе и социальное, есть
область духовная, а социальная связь людей и поколений рассматри¬
вается лишь как идейная связь. Представляя смерть как невосстано¬
вимое отчуждение, как тотальную негативность, Кальвец доказывает,
что только через смерть постигается смысл человеческого существова¬
ния и что человек не является автором своего бытия, а есть создание
божье.
Симптоматично, что Анри Лефевр, развивающий в своем выступле¬
нии в польской печати «теорию» о том, что корень заболевания современ¬
ной философии состоит в непримиримости марксизма и в теории двух
лагерей, рекламирует книгу Кальвеца о Марксе как один из наиболее
выдающихся трудов, опубликованных за последнее время по философии.
Причем Лефевр совершенно опускает вопрос о том политическом смысле,
который приобретает в условиях современной борьбы человечества против
оружия массового уничтожения кажущаяся такой абстрактно-философ¬
ской тема смерти и бессмертия, проповедуемая иезуитами.
Необходимо отметить, что ни одно из направлений современной бур¬
жуазной философии, соревнующихся между собой в искажении Гегеля,
выдающих за диалектику его идеализм, не попыталось уяснить себе и чи¬
тателю суть марксистского метода критической переработки и освоения
гегелевского наследства, заключающегося в умении освобождать рацио¬
нальное зерно от теологической и идеалистической шелухи, в умении, на¬
конец, материалистически читать Гегеля, выбрасывая боженьку, абсолют
и т. п. Зато самое широкое распространение среди католиков-персонали-
стов, феноменалистов и экзистенциалистов, ищущих в великом диалектик?,
сторонника идей смерти, разрушения, небытия, получил метод использо¬
вания ошибочных сторон философии Гегеля, связанных с его порочной
идеалистической системой, в качестве неотъемлемых черт диалектики.
* * *
Надо прямо сказать, что истинное разрешение вопроса о путях пре¬
одоления человеком своей конечности, о возможностях продолжения
смертным человеком своей жизни путем включения его творчества в по¬
следующее бесконечное развитие выпало на долю Маркса и марксизма.
К сведению католических философов, не отличающих юного Маркса
от Гегеля и упрекающих марксизм в том, что он не разрешил проблемы от¬
ношения жизни и смерти, следует отметить, что именно юный Маркс ее
разрешил и разрешил уже не по-гегелевски, а как подлинный диалектик,
хотя он и стоял в ранний период еще на гегелевских позициях (мы имеем
в виду подготовительные работы к докторской диссертации). И это об¬
стоятельство лишний раз подтверждает, что не только у зрелого, но и у
юного Маркса никогда не было выводов о конце развития, которые у Ге¬
геля налагались требованиями ее порочной системы, затемняли и часто
убивали самую его диалектику.
Исходя из диалектического положения о нераздельности бытия и

86
А. И. ВЛАДИМИРОВА
небытия как моментов становления и исчезновения, Маркс отвергал поня¬
тие постоянного, неподвижного бытия или постоянного небытия.
С этих же позиций Маркс обрушивается на идею индивидуального
бессмертия Плутарха, выражающую настроение людей, цепляющихся за
свое индивидуальное бытие, боящихся, что плоды их трудов достанутся
после их смерти не им, а человечеству, и потому неспособных создать что-
либо действительно бессмертное.
Страстно бичуя концепцию подобного единичного бытия, окостенев¬
шего в своей безжизненности и претендующего длиться целую вечность,
Маркс показывает, что преходящим оказывается это единичное бытие, а
не жизнь (см. К. Маркс и Ф. Энгельс «Из ранних произведений».
1956, стр. 152).
Маркс доказывает, что такие люди мечтают о личном бессмертии
потому, что они боятся небытия как самого ужасного, потому что они бо¬
ятся отказаться от себя. Но, считая настоящую жизнь краткой и незначи¬
тельной по сравнению с вечностью, они пренебрегают и всякой деятель¬
ностью, они малодушно «презирают и самих себя как рожденных на один
день, неустойчивых и ни на что достойное не способных» (К- Маркс и
Ф. Э н гел ьс «Из ранних произведений», стр. 67). И юный Маркс разви¬
вает мысль о том, что продукты человеческого творчества есть лучшее
продолжение жизни, чем иллюзорное индивидуальное бессмертие, чем
«сухое и бессодержательное для себя бытие», которое хочет увековечиться.
Он гневно клеймит тех, «...кому доставляет больше удовольствия веч¬
но копаться в самом себе, чем собственными силами строить целый мир,
быть творцом мира»( там же, стр. 169).
В «Философии истории» Гегель предпринял попытку разрешить во¬
прос о бессмертии плодов человеческой деятельности применительно к
жизни народов. В этом произведении наряду с идеалистическим представ¬
лением о конечной цели истории в боге, широко используемом католиче¬
скими философами, имеются и ценные мысли о значимости творчества на¬
родов для бесконечного развития человечества, о бессмертии народов, об
отрицании как форме, в которой совершается прогресс человечества. Ге¬
гель уподобляет историю Фениксу, который вечно сам для себя приготов¬
ляет костер, сгорает на нем, и из пепла его вечно возникает обновленная,
молодая, свежая жизнь. Вместе с тем он говорит о невозможности упо¬
добления жизни народов жизни индивидов, о различной форме, в кото¬
рой осуществляется здесь отрицание, о торжестве всеобщего над част¬
ным, индивидуальным, о многообразии продуктов деятельности каждого
народа, из которых мы узнаем, какие силы ему присущи. В отличие от
жизни индивидов отрицание осуществляется здесь во всеобщей форме и
не приводит к смерти. Народы только тогда могут умереть насильствен¬
ной смертью, если они сами по себе уже стали мертвы.
К сведению католических философов, которые интерпретируют ге¬
гелевское отрицание как носителя смерти и ограничивают его значение
простым повторением одного и того же, сам Гегель рассматривал здесь
отрицание не только как повторение, но как отмену и сохранение, как
сохранение с преобразованием. Гегель характеризует как «однообраз¬
ное повторение одного и того же способа существования» сохранение
жизни через род, в котором тоже общее торжествует над индивидуальным.
Здесь отрицание есть тоже сохранение, но сохранение лишь как повто¬
рение. Более высокой формой сохранения является, по Гегелю, деятель¬
ность познания и мысли, которая есть сохранение жизни с преобразо¬
ванием. Это — то всеобщее, которое не умирает, которое бессмертно. Ко¬
нечно, для идеалиста Гегеля истинной человеческой деятельностью яв¬
ляется только мьтсль, а не творчество вообще. Но самая идея о том, что
плоды человеческой деятельности не умирают, что все великое, значи¬
тельное побеждает и переживает смерть, включаясь последовательными
ступенями в развитие человечества, гениальна.

ПРОТИВ «ОНТОЛОГИЧЕСКОЙ» ФИЛОСОФИИ СМЕРТИ И УНИЧТОЖЕНИЯ	87
* * *
В марксизме уверенность в неистребимости жизни прочно связана
с самой идеей бесконечного развития, с законом несотворимости и не¬
разрушимости материи и движения, то есть с материализмом и диалек¬
тикой. На основе этих положений диалектического материализма
Энгельс отметал всякие идеи тепловой смерти мира, на основе этих же
положений мы и в настоящее время боремся со всякими теориями конца
развития, относятся ли они к истории общества или к истории природы.
В настоящее время реакционные круги империалистической буржуазии
при помощи атомного оружия угрожают миру смертью человечества,
гибелью цивилизации и концом истории, так как история поставила
вопрос о конце их господства. Но как бы серьезна ни была угроза, на¬
висшая над человечеством, мы заранее можем сказать, что им не истре¬
бить ни жизни, ни развития. И если даже вспыхнет война, она не будет
концом развития, а лишь концом стремящегося его остановить обречен¬
ного, изжившего себя общественного строя, основанного на порабощении
людей и народов.
С идеей диалектического отрицания, с законом отрицания отрица¬
ния связана в марксизме и идея продолжения жизни и развития, и не
только как простого повторения, как восстановления отмененного, а как
движения, вбирающего существенные итоги старого развития и откры¬
вающего ему выход в будущее. Диалектика не боится отрицания как
момента небытия, потому что отрицательность и противоречивость есть
для нее принцип жизненности и развития, а не смерти и разрушения.
То, что имеет будущее, не боится ни отрицания, ни смерти.
Католические философы, присоединившиеся к общей теме всей со¬
временной реакционной философии, проповедующей смерть и разру¬
шение, предлагают человечеству и человеку истинное существование в
потустороннем мире, путем смерти личное бессмертие. Вместо этого
иллюзорного бессмертия, иллюзорного продолжения жизни для маркси¬
ста существует только одно реальное бессмертие — это продолжение
жизни в творениях человеческого труда. Причем продукты человеческо¬
го труда и творчества живут, остаются не только в сознании, не только
как воспоминание, не только как прошлое. И если человек смертен, то
плоды его творчества бессмертны. Марксизм живет в делах, он вопло¬
щается в жизнь народов, создает целую эпоху в развитии человечества.
Но бессмертны не только плоды творчества гения — всякий труд в обще¬
стве и для общества вносит свой вклад в дело развития.
Маркс считал, что только в товарно-капиталистическом обществе
продукты человеческой деятельности обезличены и могут быть чуждыми
и враждебными человеку. А в обществе, не раздираемом антагонисти¬
ческими противоречиями, все большие и хорошие дела надолго пережи¬
вают людей, их создавших, как бы живут второй, более обогащенной
жизнью, и чем дальше, тем больше будут носить отпечаток их творче¬
ской индивидуальности.

История марксистской философии
в кривом зеркале ревизионизма
(По поводу работ Анри Лефевра)
Н. Л. САДОВСКИЙ (Сталинабад)
За последний год французский философ Анри Лефевр опубликовал
целый ряд работ, в которых ревизует коренные положения марксизма-
ленинизма. Он подвергает сомнению доказуемость материализма, отри¬
цает в природе диалектику, идеалистически, в духе волюнтаризма толкует
коренные положения исторического материализма, выступает против мар¬
ксистско-ленинского учения о диктатуре пролетариата и о руководящей
роли коммунистической партии.
Следует заметить, что эти открытые нападки на марксизм-ленинизм
и его философию не являются неожиданными. Они содержатся и в его
предшествующих многочисленных работах, правда, не в столь резкой
форме.
В данной статье мы ограничимся рассмотрением одного вопроса: из¬
вращения Лефевром истории марксистской философии, — тесно связан¬
ного, разумеется, с другими его ревизионистскими воззрениями.
Лефевр считает, что необходимо различать в истории марксистской
философии три резко отличных друг от друга этапа: первый — до 1845 го¬
да, второй—с 1845 по 1858 год и третий — с 1858 года (в некоторых
работах указывается 1859 год).
В первый период, утверждает Лефевр, Маркс, будучи вначале
(1841 —1842 годы) гегельянцем, затем (к 1845 году) полностью отбрасы¬
вает вместе с гегелевской философией и диалектику как метод вообще и
даже философию как таковую. В эти годы Маркс якобы формулирует
лишь исторический материализм как социологию, основанную на эмпири¬
ческих наблюдениях.
В своей книжке «Диалектический материализм» Лефевр пишет, что
в «Экономическо-философских рукописях», в «Немецкой идеологии» и во
всех трудах Маркса этого периода «диалектический материализм еще не
существует. Один из его существенных моментов — диалектика — опреде¬
ленно отброшен» («Le materialisme dialectique», 1947, p. 63). «Трудно
сформулировать более радикальное осуждение диалектики», чем то, ко¬
торое дано в «Нищете философии», пишет Лефевр в другой своей книж¬
ке, «Учение Маркса». «Маркс представил здесь в чрезмерно карикатур¬
ном виде гегелевскую диалектику» («La pensee de Karl Marx», 1947,
p. 133), он-де «неистозо нападает не только на ложную и абстрактную ди¬
алектику Прудона и Гегеля, но и на всякий метод, на всякую диалекти¬
ческую теорию» (там же, стр. 131). В конечном счете, в «Нищете филосо¬
фии» «не следует... искать формулировки марксистского материалистиче¬
ского метода» (там же, стр. 135).
Итак, по Лефевру, Маркс к 1846 году разработал исторический ма¬
териализм, который, однако, «в некотором смысле можно сравнить с «по¬
зитивизмом» (там же, стр. 131).
Труды Маркса, написанные во второй период (с 1845 по 1858 год), не

ИСТОРИЯ МАРКСИСТСКОЙ ФИЛОСОФИИ В КРИВОМ ЗЕРКАЛЕ РЕВИЗИОНИЗМА 89
представляют, по мнению Лефевра, никакой методологической ценности:
это-де чисто эмпирические работы по экономике, истории или политиче¬
ской стратегии и тактике пролетариата. Не составляет исключения и
«Коммунистический манифест», в котором лишь «резюмируется и объек¬
тивно обосновывается политическая тактика коммунистов».
Отныне «гегелевская диалектика,— пишет Лефевр,— бесповоротно
осуждена. Первые экономические работы Маркса, и в особенности «Ни¬
щета философии», являются эмпирическими» («Le materiaiisme dialecti-
que», p. 62).
Переломный момент наступил в 1858—1859 годах, когда Маркс яко¬
бы «вновь открыл диалектический метод» («La pensee de Karl Marx»,
p. 184). «Начиная с 1857 года Маркс возвращает диалектике как методу
то место, которое он ранее у нее отнял» (там же). В 1858 году Маркс,
утверждает Лефевр, вновь открыл гегелевскую диалектику, перечитав
«Логику» Гегеля, и применил диалектический метод к конкретному эмпи¬
рическому материалу.
Так писал Лефевр еще в 1947 году. Через десять лет он лишь повто¬
рил эту точку зрения: «Диалектика была изложена Марксом как науч¬
ный метод и применена к политической экономии, к истории, следователь¬
но, соединена с философским и историческим материализмом только в
1858 году» («La pensee de Lenine», p. 125).
Посмотрим теперь, как рассматривал процесс формирования мар¬
ксизма и марксистской философии такой несомненный знаток трудов
Маркса и Энгельса, как В. И. Ленин.
В статье «Карл Маркс» В. И. Ленин указывал, что уже в 1842 году
«намечается переход Маркса от идеализма к материализму и от револю¬
ционного демократизма к коммунизму» (Соч., т. 21, стр. 63), а в
1844—1845 годах взгляды Маркса уже сложились (см. там же, стр. 34).
Говоря о значении «Манифеста Коммунистической партии», в котором, со¬
гласно Лефевру, лишь резюмируется и объективно обосновывается полити¬
ческая тактика коммунистов и имеются лишь зародыши диалектики,
В.	И. Ленин писал: «В этом произведении с гениальной ясностью и ярко¬
стью обрисовано новое миросозерцание, последовательный материализм,
охватывающий и область социальной жизни, диалектика, как наиболее
всестороннее и глубокое учение о развитии, теория классовой борьбы и
всемирно-исторической революционной роли пролетариата, творца ново¬
го, коммунистического общества» (там же, стр. 32). Характеризуя пере¬
писку Маркса с Энгельсом, относящуюся также к 1845—1858 годам.
Ленин подчеркивает: «Если попытаться одним словом определить, так
сказать, фокус всей переписки, — тот центральный пункт, к которому схо¬
дится вся сеть высказываемых и обсуждаемых идей, то это слово будет
диалектика» (Соч., т. 19, стр. 503).
Итак, из этих выписок следует, что, согласно Ленину, Маркс и Эн¬
гельс создали диалектический материализм, и как метод и как фило¬
софскую теорию не в 1858 году, а в 1844—1845 годах.
Но, может быть, ссылка на авторитет Ленина — это «догматизм»?
Обратимся тогда к самим произведениям Маркса и Энгельса, на кото¬
рые ссылается Лефевр.
Прежде всего Лефевр ссылается на письмо Маркса к Энгельсу от
14/1 1858 года, в котором Маркс пишет: «В методе обработки мате¬
риала мне очень пригодилось то, что я вновь перелистал «Логику» Геге¬
ля, случайно попавшую мне в руки» (К. Маркс и Ф. Энгельс. Из¬
бранные письма, 1947, стр. 95).
Итак, здесь прежде всего говорится о том, что «Логика» Геге¬
ля пригодилась в «методе обработки материала». Впоследствии Маркс
признавался, что он «местами даже кокетничал характерной для Гегеля
манерой выражения», имея в виду терминологию и способ изложения
материала, но не само исследование, которое «должно детально осво¬

90
Н. А. САДОВСКИЙ
иться с материалом, проанализировать различные формы его развития,
проследить их внутреннюю связь» (К- М а р к с «Капитал». Т. I, стр. 19).
Кстати, в предисловии к книге «К критике политической экономии»,
написанном в январе 1859 года, Маркс, объясняя мотивы, которые побу¬
дили его опять начать с самого начала и критически переработать новый
материал, называет в качестве таковых не перелистывание «Логики» Ге¬
геля, а совершившийся в то время переход буржуазного общества на но¬
вую стадию развития и изучение огромного материала по истории поли¬
тической экономии, собранного в Британском музее.
Одно из доказательств «открытия вновь» Марксом гегелевской диа¬
лектики в 1858 году Лефевр видит также в том, что «первое непренебре¬
жительное упоминание» о ней встречается в предисловии Маркса к ра¬
боте «К критике политической экономии».
Что касается похвальных слов в адрес философии Гегеля, встреча¬
ющихся в книге «К критике политической экономии» и в «Капитале», то
они (как это указали Энгельс в своей статье «Карл Маркс» и Маркс в
«К критике политической экономии» и в Послесловии ко второму
изданию первого тома «Капитала») объясняются справедливым стремле¬
нием Маркса и Энгельса защитить гегелевскую диалектику, точнее, ее ге¬
ниальную идею развития, от вошедшего тогда в моду третирования ее со
стороны крикливых, претенциозных и ограниченных эпигонов.
Прежде всего заметим, что «непренебрежительные уломинания» о ди¬
алектике Гегеля имеются и в других работах Маркса, объявляемых Ле-
февром недиалектическими и лишенными методологической ценности. Так,
в «Святом семействе» Маркс, раскрывая мистический характер спекуля¬
тивной конструкции Гегеля, показывает и рациональное содержание его
диалектики (см. Соч., т. 2, стр. 66 и др.).
Однако, давая высокую оценку философии Гегеля, гегелевской диа¬
лектике, имея при этом в виду ее «рациональное зерно», К. Маркс в конце
января 1873 года еще и еще раз, как почти тридцать лет назад, когда она
«стала немецкой модой», подверг суровой критике ее «мистифицирующую
сторону» и подчеркнул противоположность своего метода гегелевскому,
указав, что «гегелевский метод в его имевшейся налицо форме был со¬
вершенно непригоден» (К- Маркс и Ф. Энгельс. Избранные произве¬
дения, т. I, 1948, стр. 330), что «метод, который, по собственному призна¬
нию, «от ничего через ничто пришел к ничему», был в этом виде здесь
совершенно неуместен» (там же, стр. 331).
В предисловии к книге «К критике политической экономии» Маркс
решительно опровергает взгляд на «Нищету философии» как на эмпири¬
ческое произведение, не имеющее никакого методологического значения.
«Решающие пункты наших воззрений были впервые научно изложены,
хотя только в полемической форме, в моей работе «Нищета философии»
(там же, стр. 323). «Стряпню» Прудона Маркс подверг беспощадной
критике ив письме к Энгельсу от 10/1 1857 года.
В письме И. Б. Швейцеру «О Прудоне» (от 24/1 1865 года) К. Маркс
снова воспроизводит свою критику спекулятивной диалектики Прудона и
Гегеля: «В то же время он (Прудон.— Н. С.) сделал попытку (в «Фило¬
софии нищеты».— Н. С.) диалектически изложить систему экономических
категорий. Вместо неразрешимых «антиномий» Канта теперь в качестве
средства развития должно было выступить гегелевское «противоречие».
Критику его двухтомного, пухлого произведения Вы найдете в моем
ответном сочинении. Я показал там, между прочим, как мало проник
Прудон в тайну научной диалектики и до какой степени, с другой сто¬
роны, он разделяет иллюзии спекулятивной философии» (там же,
стр. 350—351).
Итак, работы и переписка Маркса и Энгельса, на которые ссылается
Лефевр, в действительности полностью опровергают его надуманную
схему.

ИСТОРИЯ МАРКСИСТСКОЙ ФИЛОСОФИИ В КРИВОМ ЗЕРКАЛЕ РЕВИЗИОНИЗМА 91
Такова документальная сторона дела. Еще менее состоятельна кон¬
цепция Лефевра в теоретическом отношении. Как известно, работа Мар¬
кса «К критике политической экономии» представляет собой «продукт
пятнадцатилетних исследований» (К. Маркс, Ф. Энгельс «Письма о
«Капитале», стр. 71). Если верить Лефевру, то Маркс в течение 15 лет
занимался исследованием, не имея определенного метода, и, не попадись
ему случайно «Логика» Гегеля, так и остался бы без него. И тогда не
возник бы диалектический материализм. Такова «логика» Лефевра! Надо
ли говорить, сколь ненаучна, более того, абсурдна такая концепция!
В письме к Энгельсу от 8/XII 1857 года Маркс сообщает, что он «ра¬
ботает, как сумасшедший» над окончательной редакцией своей книги
«К критике политической экономии». В связи с этим Люсьен Сев в своей об¬
стоятельной статье, напечатанной в журнале «Нувель критик», задает Ле¬
февру законный вопрос: получил ли в это время Маркс от Фрейлиграта
«Логику» Гегеля? Если получил, то почему он упоминает о столь важ¬
ном, согласно Лефевру, событии лишь несколько недель спустя? Если
не получил, то как он мог редактировать свой труд, если, опять же со¬
гласно Лефевру, еще не владел «методом изложения» (см. «La nouvelle
critique» № 94, 1958, p. 76) \
Действительно, «Логику» Гегеля, как видно из письма Маркса Эн¬
гельсу от 14/1 1858 года, Маркс получил незадолго до этой даты. Его
труд «К критике политической экономии» издан в 1859 году. Неужели
Маркс за столь короткий (годичный) срок смог бы в корне перестроить
свой метод исследования, если учесть при этом величайшую научную до¬
бросовестность Маркса? Во всяком случае, ни в переписке Маркса, ни в
его трудах об этом нет никакого упоминания.
С другой стороны, Лефевр, видимо, не считает, что в 1858—1859 году
Маркс пришел к результатам, опровергшим его предшествующие пятна¬
дцатилетние исследования. Но если так (а в действительности дело об¬
стоит именно так), то в чем же тогда видит Лефевр роль «вновь откры¬
того» метода? В изложении Лефевра диалектический метод предстает
лишь как способ изложения, а не как совокупность законов самого про¬
цесса исследования, отражающих законы развития действительности и
потому служащих орудием адекватного ее познания.
Здесь проявляется коренной порок концепции Лефевра, игнорирую¬
щего неразрывную связь диалектического материализма и материалисти¬
ческого понимания истории. Эта связь обнаруживается уже в том, что
диалектический и исторический материализм возникает одновременно,
как единое целое.
Заложив основы научного мировоззрения в 1844—1845 годах, Маркс
и Энгельс в дальнейшем постоянно разрабатывали различные стороны
своих философских взглядов. Изучая с 1844 года экономические законы
капитализма, Маркс совершенствовал и свой метод исследования как
метод диалектико-материалистический. То обстоятельство, что Маркс в
январе 1858 года «перелистал» «Логику» Гегеля, послужило не решаю¬
щим поворотным пунктом к «возрождению» диалектики, а в лучшем слу-
1 Ревизионистские взгляды Лефевра раскритикованы французскими марксистами
в статьях: Ж. К а н а п а «О состоянии здоровья марксизма (Ответ Анри Лефевру)»
(«La nouvelle critique» № 87—88 за июль—август 1957 года, стр. 228—246); Люсьена
Сева «Анри Лефевр и диалектика Маркса» («La nouvelle critique» № 94 за март
1958 года, стр. 55—89); Ж. Мюри «Панорама философии. «Французская энциклопе¬
дия» («La репэёе» № 78 за март — апрель 1958 года, стр. 34—39); Ж- Сюр э-К а н а л ь
«Замечания о методе решения Анри Лефевром актуальных проблем марксизма» («La
nouvelle critique» № 95 за апрель 1958 года, стр. 100—113); Р. Г а роди «Ознакомление
с марксизмом или ознакомление с ревизионизмом? (По поводу одной книжки Анри
Лефевра)» («Cahiers du communisme» № 4 за апрель 1958 года, стр. 557—575). Следует
отметить, что некоторые ревизионистские взгляды Анри Лефевра были раскритикованы
Р. Гароди еще в 1955 году (см. его статьи в «Cahiers du communisme» № 7—8 и № 10
за 1955 год).

92
Н. А. САДОВСКИЙ
чае лишь внешним толчком к дальнейшему теоретическому осмыслению
Марксом своего метода исследования. В этой связи Маркс и пишет о
своем намерении изложить то рациональное, что скрывается за мистиче¬
ской формой метода Гегеля.
В своем труде «К критике политической экономии», а затем в «Капи¬
тале» Маркс подверг всестороннему критическому разбору способ иссле¬
дования буржуазных экономистов. Раскрыв специфическую диалектику
капиталистического общества, Маркс обогатил понимание материалисти¬
ческой диалектики вообще. Как отмечал В. И. Ленин, Маркс не оставил
Логики с большой буквы, но оставил логику «Капитала». На основе кон¬
кретного анализа действительности Маркс получил также возможность
сформулировать некоторые важнейшие принципы диалектико-материа-
листического исследования.
Таким образом, если бы Лефевр сказал, что, создав научное миро¬
воззрение, Маркс и Энгельс далее постоянно (а не только в 1858 году)
разрабатывали, уточняли его, в том числе и материалистическую диалек¬
тику, что 1858 год, год завершения такого важного труда, как «К критике
политической экономии», является важной вехой на пути дальнейшего
совершенствования диалектического метода, то кто бы стал возражать
против этого?
Но нелепо предполагать, что, развивая ту или иную сторону науч¬
ного мировоззрения, классики марксизма каждый раз «вновь открывали»
ее. Маркс и Энгельс углубляли не только диалектический метод, но и
материалистическое понимание истории. В известном письме к Лассалю
от 12/XI 1858 года Маркс пишет, что в книге «К критике политической
экономии» «впервие выражен имеющий важное значение научный взгляд
на общественные отношения» («Письма о «Капитале», стр. 71). Может
быть, исторический материализм Маркс тоже «вновь открыл» в 1858 го¬
ду? Следуя своей концепции, Лефевр должен был бы сделать именно
такой вывод.
Таким образом, при сопоставлении концепции Лефевра с действи¬
тельной историей марксистской философии обнаруживается ее надуман¬
ность и нелепость.
Лефевр отнюдь не случайно выдвинул эту схему формирования мар¬
ксизма. Она органически связана со всеми его взглядами, которые, если
просмотреть все его работы, идут вразрез не только с диалектическим
материализмом, но подчас и с материализмом вообще.
Через все произведения Лефевра красной нитью проходит идея неза¬
висимости теории от практики, философии от политики, метода от тео¬
рии. При этом Лефевр обычно отдает предпочтение теории, философии,
третируя практику, политику как нечто низшее, недостойное настоящего
мыслителя и являющееся уделом политического деятеля, ученого-эмпи-
рика.
Не понимая органического единства марксистской теории и прак¬
тики, Лефевр в своих трудах игнорирует тот факт, что марксизм являет¬
ся качественным скачком, революцией в развитии человеческой мысли.
Это признал и сам Лефевр в 1949 году в своей самокритичной статье,
напечатанной в журнале «Нувель критик» (см. № 4 за 1949 год). Но,
словесно признав это свое заблуждение, он, как показывают его последую¬
щие работы, упорно продолжал стоять на прежних позициях.
Лефевр не может освободиться и от другой ошибки (хотя в упомяну¬
той статье он также ее отмечал) —от недооценки роли материализма в
истории философии, более того, от полного пренебрежения к нему и отри¬
цания какого-либо методологического его значения.
Лефевр считает материализм и идеализм исходными и в равной мере
недоказуемыми постулатами, которые философы выбирают произвольно,
в зависимости от личной склонности. Развитие философии Лефевр рас¬
сматривает лишь как прогресс в решении вечных философских проблем,

ИСТОРИЯ МАРКСИСТСКОЙ ФИЛОСОФИИ В КРИВОМ ЗЕРКАЛЕ РЕВИЗИОНИЗМА 93
как прогресс философского познания. При этом идеализм, по его мне¬
нию, развивает более важную, методологическую сторону познания. Ис¬
тория философии, согласно Лефевру, не история борьбы материализма с
идеализмом, а история их содружества.
Но мало сказать, что для Лефевра идеализм и материализм равно¬
ценны. В действительности Лефевр считает идеализм более ценным тече¬
нием в истории философии, чем материализм, ибо идеализм, по его мне¬
нию, развивает теорию познания, методологию мышления, логику, мате¬
риализм же лишь собирает и накапливает эмпирический научный мате¬
риал. Таким образом, у Лефевра история философии есть прежде всего
история идеализма. Но ведь это обычная клевета на материализм, с ко¬
торой идеалисты выступали еще до возникновения марксизма!
Это отнюдь не карикатура на взгляды Лефевра. Вот что пишет он
в книжке «Формальная логика и логика диалектическая»: «С точки зре¬
ния истории идей, материалистические и идеалистические учения не проти¬
востоят друг другу; они взаимопроникали, постоянно взаимодействуя,
оказывали друг на друга воздействие, критиковали и пытались дополнить
друг друга, будучи в своей критике взаимно правыми. В истории развития
средств познания (форм, орудий, методов) особенно большую роль сыгра¬
ли идеалистические доктрины» («А la lumiere du materialisme dialectique»,
t. L. «Logique formele, logique dialectique», p. 26). «Идеалистические «си¬
стемы», — пишет он далее, — были более богатыми, более сложными и
наполненными более живым содержанием, чем материалистические уче¬
ния. Наиболее острые орудия познания были выкованы идеалистами, внут¬
ри идеалистических учений» (там же, стр. 27).
Свою основную идею о содружестве материализма и идеализма как
философских направлений, с разных сторон обогащающих единое знание,
Лефевр распространяет и на марксистскую философию.
В историческом материализме, утверждает он, «достигается единство
идеализма и материализма, предсказанное и возвещенное в «Экономиче-
ско-философских рукописях» («Le materialisme dialectique», p. 54); «...исто¬
рический материализм,— повторяет Лефевр,— сформировался... как един¬
ство материализма'и идеализма» («La pensee de Karl Marx», p. 93).
В историческом материализме, согласно Лефевру, соединяются идеа¬
листическая теория отчуждения и конкретные науки об обществе. В диа¬
лектическом материализме соединяются гегелевская идеалистическая диа¬
лектика и материализм, то есть конкретные науки о природе. В своей
книжке «Марксизм» Лефевр пишет: «Марксизм как мировоззрение, взя¬
тое во всей его полноте, называется диалектическим материализмом. Дей¬
ствительно он синтезирует и соединяет два элемента, которые Маркс
нашел разделенными и изолированными в науке и философии своего вре¬
мени: философский материализм, уже развитую науку о природе и нахо¬
дящуюся в зачаточном состоянии науку о человеческой реальности, —
и диалектику Гегеля, то есть теорию противоречий» (стр. 21). Стало быть,
согласно Лефевру, в марксистской философии происходит окончательное
примирение видимого противоречия между материализмом и идеализмом,
снятие этого формального противоречия в их единстве, на высшей основе!
Здесь комментарии, как говорится, излишни. «Профессорским шарла-
танизмом» называл В. И. Ленин бесконечные попытки «философских без-
головцев» превзойти односторонность материализма и идеализма, провоз¬
гласить «новую линию», чем как раз и занимается А. Лефевр.
Это превознесение идеализма связано с выдвинутой и обосновывае¬
мой им в его книге «Формальная логика и логика диалектическая» трех¬
ступенчатой схемой развития человеческого мышления: от дологического
(Лефевр называет его также «первобытным», «космогоническим», «тео¬
логическим») — через формально-логическое (оно же «метафизическое»,
«философское», его создатель — Аристотель) — к диалектическому (его
создатель — Г егель).

94
Н. А. САДОВСКИЙ
Если верить Лефевру, то всю древнекитайскую, древнеиндийскую, да¬
же древнегреческую (доаристотелевскую) философию надо отнести к до-
философскому, дологическому периоду человеческой мысли.
Превознося гегелевскую диалектику и отождествляя ее с материали¬
стической диалектикой Маркса, Лефевр никогда не понимал сущности ма¬
териалистической диалектики Маркса, сущности критической переработки
Марксом гегелевской диалектики. Лефевр неоднократно ссылается на из¬
вестные слова Маркса о необходимости поставить диалектику Гегеля на
ноги, однако понимает это фигуральное выражение Маркса как требова¬
ние лишь механического изменения ее направленности — с идеального на
материальное, как применение ее к эмпирическому материалу, а не как
требование коренного изменения ее сущности.
Это извращение природы марксистской философии перерастает у Ле¬
февра в извращение существа марксизма вообще. Основными сторонами
«настоящего марксизма» Лефевр считает «диалектическую логику, тео¬
рию отчуждения и теорию товарного фетишизма» («Critique de la vie
quotidienne», p. 191).
Отчуждение Лефевр считает «центральным понятием философии»
вообще (см. там же, стр. 181) «приемлемым, важным и даже решающим в
развитии человеческой и марксистской мысли». Теорией отчуждения Ле¬
февр подменяет диалектико-материалистическое понимание истории, а
теорию товарного фетишизма потому и выдвигает в качестве важнейшей
составной части марксизма, что рассматривает товарный фетишизм как
конкретную форму отчуждения.
Научная несостоятельность этой схемы очевидна. Самое непригляд¬
ное в ней заключается в том, что она собрана из обрывков старых идеа¬
листических концепций: здесь и кантовская теория о трех стадиях разви¬
тия и идеи Леви-Брюля о дологическом мышлении.
Ревизия Лефевром диалектического и исторического материализма
органически связана и с его политическими ошибками и прежде всего
с извращением марксистского учения о диктатуре пролетариата, с отрица¬
нием им руководящей роли Коммунистической партии и замены ее руко¬
водящей ролью всеведущих философов, «свидетелей и судей отчуждения».
Сводя исторический материализм к теории отчуждения, Лефевр не
считает учение о диктатуре пролетариата главным в марксизме. Он факти¬
чески повторяет выдвинутый еще Каутским «аргумент», будто выражение
«диктатура пролетариата» Маркс употребил случайно и поэтому оно «не
может превращаться в догму».
Однако Лефевр не может не знать, что еще В. И. Ленин убедитель¬
но опроверг этот фальшивый тезис Каутского и доказал, что «формула:
«диктатура пролетариата» есть лишь более исторически-конкретное и на¬
учно-точное изложение той задачи пролетариата «разбить» буржуазную
государственную машину, о которой (задаче) и Маркс и Энгельс, учиты¬
вая опътт революций 1848 и еще более 1871 года, говорят с 1852 до
1891 года, втечение сорока лет» (Соч., т. 28, стр. 213).
Извращая марксизм, Лефевр твердит о своих добрых ^намерениях,
уверяя, что искренне стремится «вновь отыскать настоящий марксизм»,
«обновить» его, «развить» и «углубить». Однако, как подчеркивал
В.	И. Ленин, «в том-то и беда, что «благие» намерения остаются в луч¬
шем случае субъективным делом Карпа, Петра, Сидора, а обще¬
ственное значение подобных заявлений безусловно и неоспоримо,
и никакими оговорками и разъяснениями ослаблено быть не может»
(Соч., т. 14, стр. 330).
Об общественной значимости воззрений Лефевра лучше всего можно
судить, сопоставив их с концепциями современных буржуазных теорети¬
ков. Весьма характерно, что, выступая против учения о диктатуре проле¬
тариата, Лефевр прибегает к приведенному выше «аргументу» (Маркс-де
употреблял этот термин случайно). Дело не только в том, что этот

ИСТОРИЯ МАРКСИСТСКОЙ ФИЛОСОФИИ В КРИВОМ ЗЕРКАЛЕ РЕВИЗИОНИЗМА 95
«аргумент» впервые был выдвинут Каутским, а в том, что этот «аргу¬
мент» всячески используется в настоящее время правосоциалистическими
фальсификаторами марксизма, такими, как Л. Лора, М. Рюбель, П. Рем-
бер и другие. Этот «аргумент» ныне повторяет и ярая антикоммунистка
Сюзанна Лабен. Она пишет: «Впрочем, сам Маркс в своих трудах упоми¬
нал о «диктатуре пролетариата» лишь три раза, и те места, где фигуриру¬
ют эти слова, ясно показывают, что они вышли из-под его пера скорее^ как
риторический оборот, чем обдуманная программа» («La revue socialiste»
№ 115, 1958, p. 289).
В своей ненависти к диктатуре пролетариата С. Лабен договорилась
до того, что стала утверждать, будто «выражение» диктатура пролета¬
риата «является логическим абсурдом». Она призывает «демократов и
тех, кто ими становится, путем ревизии «большевизма» раз и навсегда,
без всякого стеснения... избавиться от... лозунга «диктатура пролетариата»
(нам же, стр. 288).
Трогательное единство Лефевра с буржуазными теоретиками наблю¬
дается и в трактовке ряда других проблем. Так, по вопросу о сроках «со¬
зревания» марксизма Лефевр опять оказывается в одной компании с
Л. Лора, который также считает, что «Манифест Коммунистической пар¬
тии» является произведением не настоящего, зрелого марксизма,
и что Маркс стал настоящим марксистом в политической экономии
лишь двенадцать лет спустя после создания «Коммунистического
манифеста», то есть к 1859 году (см. L. Laur.at «Le Manifeste oommu-
niste de 1848 et le monde d’aujourd’hui», 1948, p. 45).
Сводя исторический материализм к теории отчуждения, Лефевр, в
сущности, говорит то же самое, что и неотомисты, выступающие ныне в
роли авангарда антимарксистской идеологии (см. сборник «Les marxistes
repondent a leurs critiques catholiques». Paris. 1957).
Таким образом, спекулируя на незрелости ранних работ Маркса, Ле¬
февр фальсифицирует историю марксистской философии. При этом он
выступает заодно с неотомистами, экзистенциалистами и неогегельянца¬
ми. Тем самым объективно он расчищает путь крайне правой буржуазной
идеологии.
Отступление от принципов марксистской теории привело Лефевра и
к политическому ренегатству. В то время, когда КПФ борется против
диктатуры и фашизма и когда особенно необходимо хранить единство и
дисциплину, А. Лефевр встал на путь подрывной, фракционной деятель¬
ности, примкнув к так называемому «Клубу левых», в числе членов ко¬
торого находятся явные антикоммунисты и ренегаты. Обманывая партию,
уверяя Центральную комиссию политического контроля при ЦК КПФ в
том, что он отказался от сотрудничества в антикоммунистическом журна¬
ле «Вуа Нувель», А. Лефевр в действительности продолжал в нем активно
сотрудничать.
За распространение ревизионистских взглядов, фракционную дея¬
тельность и двурушничество ЦК КПФ на своем заседании от 9—10 июня
1958 года, по предложению Центральной комиссии политического контро¬
ля, единогласно решил исключить Анри Лефевра (вместе с двумя други¬
ми фракционерами — Мишелем Сапиром и Бернардом Абрамовичем) из
рядов КПФ сроком на один год (см. «France nouvelle», № 659 от 19 июня
1958 года, стр. 5).
Такова объективная логика ревизионизма, ведущая к политическому
краху, к измене делу рабочего класса.

Китай и «западный мир»
Лауреат международной премии мира
ЖОЗУЭ ДЕ КАСТРО (Бразилия)
ОТ РЕДАКЦИИ. Статья выдающегося бразильского ученого и об¬
щественного деятеля, лауреата международной премии мира Жозуэ
де Кастро, хорошо известного советским людям и читателям нашего жур¬
нала, посвящена критике и разоблачению лживых измышлений о Китае
и китайском народе, его цивилизации и культуре, которые в течение ряда
веков распространялись колонизаторами западного мира. Особенно уси¬
ленно эта ложь распространяется империалистической пропагандой США
в последнее время. Цель этих измышлений — обман народов Запада и
оправдание разбойничьей империалистической колониальной политики в
отношении народов Востока, Китая, Азии и других частей света.
Жозуэ де Кастро с большой силой разоблачает и высмеивает эти
измышления. Конечно, в статье содержатся некоторые спорные и неприем¬
лемые, с точки зрения марксизма, оценки истории и культуры великого
китайского народа и особенно нового Китая, с которыми не согласятся
и наши китайские друзья, например, сравнение преобразований, осуще¬
ствленных в новом Китае, с изменениями в древнем греко-римском мире,
вызвавшими появление христианства, а такясе трактовка роли конфуциан¬
ства. Требуют уточнения и положения автора о китайской революции, о
новом социальном строе Китая как результате слияния современной за¬
падной и традиционной китайской цивилизации и ряд других положений.
Но не в них главная суть статьи, а в искреннем восхищении автора но¬
вым, народным Китаем, в разоблачении лживых измышлений врагов но¬
вого Китая в западном мире.
Хотя автор статьи часто абстрактно противопоставляет Китай и За¬
пад вообще, но, по сути дела, он имеет в виду не весь Запад, не народы
Запада, не рабочий класс западных стран, которые являются друзьями
нового, народного Китая, а империалистические круги Запада, носителей
враждебной, колонизаторской политики в отношении Китая и народов
Востока. Автору в характеристике социальных преобразований Китая
недостает классового подхода к общественным явлениям классового об¬
щества. Но он уверен, как и советские люди, в том, что «возникновение
нового Китая является... неопровержимым историческим фактом, кото¬
рый неизбежно придется признать миру и с которым необходимо счи¬
таться», как бы этому ни сопротивлялись империалисты западного ми¬
ра. Перед лицом этих фактов рушатся все нагромождения лжи о Китае.
Внешность часто бывает обманчивой, поэтому не следует полностью
доверяться возвышенным впечатлениям наших чувств: это может быть
опасным. Мы живем в мире внешних представлений. Однако и наука и
искусство обладают своими собственными методами, позволяющими им
с определенной уверенностью ориентироваться в этом мире внешних
представлений и извлекать из него частицы реальной (материальной)

КИТАИ И «ЗАПАДНЫЙ МИР»
97
действительности. Эти методы состоят в познании способов, которые дают
возможность вопрошать внешние представления и посредством этого жи¬
вого диалога познавать реальность.
В процессе преодоления внешних представлений самое опасное за¬
ключается в том, что люди заходят слишком далеко по неизведанным пу¬
тям, не обращая внимания на порой обескураживающие, но всегда
полные смысла новые явления, которых до этого никто не мог даже пред¬
сказать. Такое интеллектуальное тщеславие или умственная ограничен¬
ность, отрицание неведомого, но подлинного искусства и науки являются,
пожалуй, самой распространенной причиной ложных толкований, недо¬
разумений и непонимания, существующих между отдельными народами.
Еще много веков тому назад Эпикт сказал, что людей разделяют не вещи
сами по себе, а мнения людей об этих вещах, мнения, предвзятые пред¬
ставления и человеческие предрассудки какой-либо группы, противостоя¬
щие действительности и взглядам других групп.
Именно чванливое и совершенно неверное представление Запада о
культурных ценностях Востока всегда мешало ему постичь реальную
действительность Китая. Именно это представление превращало Китай
в вечную загадку для западных народов. Так было на протяжении всей
истории вплоть до наших дней, несмотря на то, что оригинальная китай¬
ская культура существует уже четыре тысячелетия. История устанавли¬
вавшихся время от времени контактов между Западом и Китаем пред¬
ставляет собой серию откровений, словно каждый раз Запад открывал
китайскую цивилизацию заново. Кое-что о Китае было давно известно,
однако в этих весьма расплывчатых и неопределенных сведениях было
гораздо больше удивления и противопоставления, чем признания и отож¬
дествления.
Первое изумление Востоком, его культурой, столь же отличной от
западной цивилизации, как культура иной планеты, имело место в тот
исторический момент, когда на заре нашей эры встретились три совер¬
шенные в своем воплощении человеческие цивилизации, три классических
гуманизма, когда культуры греков, индийцев и китайцев пришли в сопри¬
косновение и с взаимным изумлением узнали о существовании друг друга.
В IV веке до нашей эры греки вместе с Александром Македонским про¬
никли в Индию и столкнулись с ее культурным миром, позднее индийские
миссионеры занесли в Китай греко-буддийскую скульптуру (изображе¬
ния Будды в стиле греческого искусства) — это было поистине открове¬
нием для всего цивилизованного мира. Таким образом, буддизм и элли¬
низм распространили свое влияние на народы Дальнего Востока, а отту¬
да, в свою очередь, проникло учение Конфуция.
Из Китая в Грецию через Индию и по караванным дорогам начало
распространяться культурное влияние таинственной и легендарной Ки¬
тайской империи. Но огромные расстояния, бесконечные странствия через
пески пустыни Гоби и хребты Памира как бы рассеивали эти излуче¬
ния, и они достигали берегов Средиземноморья искаженными, потуск¬
невшими, а потому уже неспособными проникнуть в душу западной
культуры.
В XIII столетии, когда путешественник Марко Поло, преодолев бес¬
численные опасности караванных троп, добрался до Хан бальжа, велико¬
лепной столицы великого хана Хубилая, ныне известной под названием
«Пекин», а затем вернулся и описал в своем путевом дневнике порази¬
тельную роскошь китайской империи, западный мир снова с удивлением
и недоверием открыл для себя Китай.
Западу пришлось еще раз изумиться после открытий португальских
мореплавателей эпохи Возрождения. И так, от сюрприза к сюрпризу, от
одного открытия до другого Запад создавал ложное представление о
Китае, экзотическую картину, непостижимую для консервативного евро¬
пейского ума. В XVIII столетии миссионеры -и солдаты, пытавшиеся поко-
7.	«Вопросы философии» № 10.

98
ЖОЗУЭ ДЕ КАСТРО
рить или обратить в свою веру этот странный народ, продолжали
по-прежнему удивляться: китайцы совсем не походили на другие народы
мира! С этого времени все колонизаторы и захватчики, грабившие Китай,
пребывали в состоянии непреходящего изумления.
Казалось, что западный мир никогда не привыкнет к китайской дей¬
ствительности, которая была подобна долговечному сну, время от време¬
ни прерываемому редкими дерзкими пришельцами. Но некоторые из этих
немногих пришельцев были западными художниками или учеными, кото¬
рые пытались в последние три столетия договориться с настоящим Китаем
и проникнуть в его кажущуюся тайну. Это были люди большой проница¬
тельности ума и культуры — такие, как Марсель Гране, Ренэ Груссе,
Клод Руа, Пэрл Бак и многие другие; им удалось раскрыть непостижи¬
мую тайну Китая и доказать, что «непостижимая Азия непостижима лишь
потому, что у нас не хватает для этого культуры». Они показали, что с
помощью азиатских мифов и культурных символов можно расшифровать
все иероглифы, понять судьбу создавшего их народа, уяснить их значе¬
ние и вклад во всеобщее развитие человечества.
Однако это рациональное истолкование китайской цивилизации
никогда не выходило за пределы не имевшего влияния кружка интелли¬
гентов. Бок о бок с их мирком в Европе существовал другой, правящий
мир, мир деловых людей — торговцев, бизнесменов, политиков, финанси¬
стов, военных,— и этот мир был от него столь же далек, как и сам Китай.
Вот почему господствующим до сих пор на Западе остается вымышлен¬
ный, фальшивый образ Китая, искусственно созданный этими деловыми
людьми, плохо осведомленными, или, вернее, как говорит Краковский, не
испытывающими особого желания получить большие сведения. Эта мисти¬
фикация в отношении Китая — естественный результат абсолютного от¬
сутствия любознательности у Запада, даже теперь, когда Запад столкнул¬
ся лицом к лицу с проявлениями китайской цивилизации, самой человеч¬
ной и самой универсальной цивилизации, основанной на слиянии человека
с природой,— явилась причиной невежества, непонимания и отрицания
культурных ценностей этой цивилизации.
Непреходящее изумление западного мира можно объяснить только
его полным незнанием глубокого содержания китайского искусства, куль¬
туры и общественной жизни. Холодное презрение практичного западного
человека к этому миру, с виду слишком перегруженному бесполезными
частностями, породило ту самую игру в аномалии, о которой с такой
иронией говорит Сартр. Она заключается в фанатичном стремлении
отыскать как можно больше одних только различий и контрастов, пусть
даже чисто внешних, которые позволили бы сохранить разделяющее нас
расстояние. В Китае, мол, все шиворот-навыворот: вместо того, чтобы
писать горизонтальными строчками, китайцы пишут вертикальными; мы
пишем перьями, а китайцы рисуют кисточками; мы едим хлеб, а китай¬
цы— рис; у нас символом траура является черный цвет, а у них — бе¬
лый; мы мыслим и изъясняемся прямыми, ясными идеями, а они — око¬
личностями и намеками, и т. д., и т. п. И если кто-нибудь открывает в этой
умышленной игре новую аномалию, новый предлог для непонимания
чужестранца, который заранее рассматривается как враг, он, по словам
Сартра, «немедленно получает от своих соотечественников премию за тон¬
кость восприятия». «Нет ничего удивительного,— добавляет Сартр,— в
том, что люди, комбинирующие человеческие существа, как мозаику
непримиримых различий, в конце концов признаются, что не представляют
себе, как можно вообще родиться китайцем».
Это аристократическое пристрастие к различиям и разделениям, столь
характерное для отношения западных народов к народам Востока, на¬
чалось с поисков экзотического и оригинального, которые означали отри¬
цание и преуменьшение всего того, что лежало за пределами их соб¬
ственного жизненного опыта. Позднее подобный взгляд укрепился и на¬

КИТАЙ И «ЗАПАДНЫЙ МИР»
99
чал служить корыстным целям: руководствуясь подобной точкой зрения,
было очень удобно покорять и экоплуатировать народы, которые, будучи
объявлены экзотическими, тем самым признавались «низшими», а поэто¬
му якобы нуждались в помощи и опеке «высших рас». Достаточно было
сказать, что эти народы имеют экзотические, а следовательно, варварские
обычаи, чтобы это послужило оправданием их насильственного покоре¬
ния и бесчеловечной эксплуатации.
Индийцы и китайцы третировались как якобы неполноценные люди,
«заблудшие души». И на этом основании всех их следовало сломить,
взнуздать, научить действовать, подобно человеческим существам, и ци¬
вилизовать, приобщив к нашему пресловутому гуманизму. Это штампо¬
ванное представление о Китае, как о заблудшей стране, помогало Западу
избавляться от угрызений совести. Оно помогало оправдывать упорное
нежелание солдат и миссионеров постичь Китай; их миссия заключалась
не в познании Китая, а в завоевании его тела и души. Оно помогало биз¬
несменам и туристам, которые, как метко сказал Сартр, были такими же
хладнокровными солдатами, грабившими Китай с помощью оружия хо¬
лодной войны — обменных 'курсов валюты и таможенных пошлин.
Это представление о Китае было плодом заблуждения нашей соб¬
ственной цивилизации', которая больше заботилась об оправдании свое¬
го морального поведения, чем о поисках того основного, что могло бы
объединить Запад, несмотря на все разделяющие нас различия, с китай¬
ской цивилизацией,— такой же человеческой сущности, также трепещу¬
щей от великих страданий и радостей жизни. Этот выдуманный Китай
преподнес Западу еще один трагический сюрприз. На сей раз западный
мир был поражен социальной действительностью нового Китая, остав¬
шегося, по сути дела, тем же вечным Китаем, который Запад никогда
не хотел понять, но только закаленным в горниле западной техники, на¬
ционально-освободительной борьбы и учения марксизма-ленинизма, кото¬
рое проникло в Китай через Советский Союз, соединяющий, словно мост,
Европу и Азию.
Так в XX веке повторилось эпическое событие, подобное тому, ко¬
торое произошло во времена Александра Македонского, когда Европа и
Дальний Восток были связаны гуманистической доктриной. Теперь Запад
снова, на сей раз без всяких на то оснований, удивляется, столкнувшись
с величием и человеческими богатствами китайской цивилизации. За¬
падные народы до сих пор не перестают изумляться поистине порази¬
тельным переменам, происходящим в современном Китае, преобразова¬
ниям, которые поднимают эту страну на уровень великих держав мира
и делают ее своего рода ключом ко всему политическому будущему Зем¬
ли. Ничто не могло быть более непредвиденным, более обескураживаю¬
щим и более нелепым, чем возникновение на месте хаоса и застоя, к ко¬
торому так привыкли на Западе, прекрасно организованной системы,
динамической и обновленной.
Но как же сумел этот «апатичный и фаталистический, отрешенный
от всего и ко всему равнодушный народ», каким считали китайцев, вдруг
единодушно ринуться в битву не на жизнь, а на смерть против всех труд¬
ностей, природных и социальных, против ярости одних элементов и враж¬
дебного непонимания других, выкристаллизовывая изо дня в день спло¬
ченную и активную, организующую и созидательную политическую струк-
туру — Китайскую Народную Республику? Либо ничего этого вообще
не существует и нет никакого нового Китая, о котором с таким изумле¬
нием говорят все иностранцы, посетившие страну после революции, и
Китай по-прежнему остается легендой, сном, иллюзией китайского вол¬
шебства, либо Китай действительно поставил мир перед совершившим¬
ся фактом, перед величественной и неопровержимой реальностью и тем
самым разоблачил вымыслы западного мира и показал, что все пред¬
ставления о Китае, как якобы погибшей стране, безнадежно погрязшей

100
ЖОЗУЭ ДЕ КАСТРО
в ужасающей нищете и апатии, являются просто досужими домыслами,
плодом невежества или недоброжелательства.
В действительности же дело обстоит так: Китаю удалось разобла¬
чить вековой обман; ему удалось показать свое истинное лицо и дока¬
зать несостоятельность расизма, который сознательно культивировал за¬
падный мир ради поддержания своих собственных интересов.
Всем стало ясно, что, несмотря на вековые унижения, Китай нико¬
гда не терял своего лица. Сейчас мы видим подлинное социальное лицо
Китая; и в действительности оно совершенно непохоже на гротескную
маску, вылепленную по нескольким наиболее бросающимся в глаза внеш¬
ним чертам, на ту пристрастную карикатуру, которую создал запад¬
ный мир.
Запад, по сути дела, никогда и не пытался получить правильное пред¬
ставление о Китае. Он довольствовался созданной карикатурой, преувели¬
чивавшей наиболее броские странности и психологические контрасты и
совершенно непохожей на действительность.
Самые нелепые черты этой карикатуры, созданной Западом, отно¬
сились прежде всего к психологии китайцев, которая описывалась почти
исключительно посредством отрицательных понятий: «бесчувственность
и равнодушие» китайцев якобы свидетельствуют об отсутствии нервов
и темперамента; застенчивая, скромная улыбка говорит сб их неискрен¬
ности; их неторопливость — признак отсутствия созидательной воли;
короче, китайцам не хватает почти всех тех качеств, которые считаются
настоящими достоинствами. За ними признавалось только одно достоин¬
ство: терпение и умение мириться со злом — да и то лишь для того, что¬
бы сделать из этого неверные выводы.
Но все это, как оказалось, было сплошным заблуждением, ибо нель¬
зя определять психологию рас точно и строго научно прежде всего пото¬
му, что само понятие расы — всего лишь антропологическая абстракция,
в действительности не существующая. Реальность — это народ, продукт
смешения в течение долгого времени различных рас, в формировании
которого постоянно принимает участие его природное и культурное окру¬
жение. Или, если говорить более точно, народ — это продукт условий
(его формирования). Иными словами, если условия меняются, вместе с
ними изменяется и психология народа. Ленивый народ может стать
предприимчивым, и, наоборот, трудолюбивый народ может впасть в со¬
стояние апатии, поскольку зародыши и того и другого качества суще¬
ствуют в скрытом виде в каждом человеке. А человек остается человеком
на всех широтах и под любыми небесами. Какой бы цвет ни имела его
кожа, он всегда был и будет человеком.
Таковы люди, таковы и целые народы. Их внешность обычно ото¬
бражает условия их жизни, но действительная сущность их скрыта очень
глубоко. Сколь же наивны были психологи, наделявшие целые народы
определенными качествами главным образом на основании наблюдений
над реакциями отдельных представителей какого-либо народа в быстро
меняющихся условиях. Только потому, что китайцы веками стоически
переносили голод и внешне смирились с унижением и гнетом западного
колониализма, только потому, что бедность и нищета не могли стереть
улыбку с их губ, их считали апатичными конформистами. Фактически
же эта кажущаяся апатия и конформизм были главным образом такти¬
кой, способом противостоять обстоятельствам, методом внешних усту¬
пок, позволяющим сохранить сущность. Ошибка Запада заключалась в
том, что внешность он принимал за сущность: тяжелая победа разума
и приспособление к обстоятельствам были истолкованы им как отсут¬
ствие или вялость разума. В действительности же разум китайцев сохра¬
нил всю свою недюжинную внутреннюю силу.
Клод Руа отмечал, что китайцев обычно считают скрытными, подо¬
зрительными и неискренними. «Кому китайцы казались такими? — спра¬

КИТАЙ И «ЗАПАДНЫЙ МИР»
101
шивает он.— Их хозяевам, их господам, их угнетателям. Безжалостный
взгляд хозяина равнодушно скользил по замкнутым, бесстрастным,
«непостижимым лицам». И затем этот проницательный французский пи¬
сатель справедливо замечает: «Скрытность и двойственность в действи¬
тельности были только оружием в борьбе с угнетателем. Нельзя обоб¬
щать и возводить в черту национальной 'психологии то, что на деле яв¬
лялось выражением классовой борьбы».
Обычно культуру считают всего лишь продуктом секреции человека.
Исходя из этого, вульгарная диалектика Запада смогла усмотреть в ки¬
тайской культуре только плод тератологии 1 человечества, культуру вто¬
рого сорта, едва возвышающуюся над полуфабрикатом. Столь строгое
суждение Запада получило такое широкое распространение, так эффек¬
тивно пропагандировалось, что даже китайцы, имевшие западное обра¬
зование, иногда разделяли эти тенденциозные взгляды и, подобно Ли
Ю-тану, в конце концов признавали, что совершенно утратили веру в
силы, которые могли бы возродить их собственный народ.
Вот что говорил в 1937 году Ли Ю-тан, писатель, родившийся и вы¬
росший в Китае, но духовный облик которого сформировался в Соединен¬
ных Штатах Америки: «Сегодняшний Китай, несомненно,— самая несу¬
разная и хаотичная страна на свете, пораженная самым трагическим
недугом, бессильная и совершенно неспособная подняться и двинуться
вперед... Никакая добрая воля в мире, даже помощь Лиги Наций, не смо¬
жет упорядочить этот хаос, положить конец гражданским войнам, освобо¬
дить (Китай) от его собственных студентов, от его милитаристов, от его
революционеров и политических клик».
Такое утверждение кажется тем более странным и нелепым, что, как
известно, Ли Ю-тан хорошо знал свой Китай и его огромные людские ре¬
зервы, настолько хорошо, что сам же писал на другой странице своей
книги «Китай и китайцы» буквально следующее: «Подобно морю в алле¬
гории Ницше, Китай неизмеримо больше всего множества плавающих
в нем рыб, медуз и ракообразных, больше грязи и отбросов, которые в не¬
го бросают. Он стоит гораздо выше лицемерной пропаганды и восторжен¬
ных криков своих студентов, возвращающихся из-за границы, выше дву¬
личия, подлости и преступности своих официальных правителей, своих
предателей-генералов и своих революционеров-утопистов. Китай выше
своих войн и эпидемий, выше своей нищеты, своей грязи и своего голода».
И эта характеристика поистине не вызывает сомнений.
Именно благодаря нищете, голоду и грязи Китай изменил путь, что¬
бы создать силы освобождения, выковать непреклонную волю, раз и на¬
всегда избавиться от этой нищеты, голода и грязи. Именно в этом и
заключается величие Китая, которое Запад до сих пор не может или не
хочет признать.
Нежелание Запада поверить в великое будущее Китая объясняется
тем, что Запад отравлен не только нелепым представлением о китайской
психологии, но и ложным толкованием китайской философии жизни.
Двадцать пять столетий тому назад китайская цивилизация начала
возводить на фундаменте принципов Конфуция свою философскую систе¬
му, в основе которой лежало рассмотрение мира в гармонии, в единстве
его тенденции к естественному порядку. Мораль Конфуция становилась,
таким образом, кроме всего прочего, социальной моралью, имеющей овоей
целью водворение в государстве и в обществе того самого порядка и гар¬
монии, которые царят в космосе. Конфуцианство явилось не чем иным,
как системой космогонии, которая стремится направить общественные
социальные силы по тем же путям, по которым, по мнению Конфуция,
движется космический мир: сила определяющих принципов «ин ь» и «я н»
имеет антагонистические тенденции, которые гармонизируются и коорди-
> Тератология — наука, изучающая уродства и отклонения от нормы.—Ред.

102
ЖОЗУЭ ДЕ КАСТРО
нируются через посредство «д а о»,— в этом и заключается высшая миро¬
вая гармония. В соответствии с этим моральным кодексом первейшая
обязанность человека — находиться в гармонии со своим окружением,
отождествиться и слиться воедино с природой.
Из этой социальной динамики возникает человеческий прототип, гар¬
моничный человек, который стремится наиболее полно слиться с окружа¬
ющим миром. Именно поэтому я и назвал выше китайскую цивилизацию
самой человечной и самой универсальной. Наиболее значительная осо¬
бенность гармоничного человека, плода китайской цивилизации,— это
стремление отождествиться с миром, тогда как человек-герой, плод запад¬
ной цивилизации, наоборот, стремится прежде всего завоевать мир. Одни
пытаются подняться до великих мира сего с помощью внутренних усилий,
другие стремятся господствовать над миром с помощью внешней силы.
Один надеется возвеличить самого себя во имя интересов жизни, другой
мечтает завоевать весь мир ради удовлетворения своего стремления
к власти.
Я столь много говорил и критиковал суждения, основанные на про¬
тивопоставлении, что сам невольно стал допускать ту же ошибку. Но
думаю, что я не преступил при этом границ сдержанности и осторожно¬
сти, которые необходимы при проведении параллелей для того, чтобы
установить истинное соотношение ценностей.
Та же осторожность заставляет меня отметить, что подобный гармо¬
ничный прототип был далеко не постоянным для души Китая во все вре¬
мена или для всех китайцев в какую-то одну эпоху. Это было скорее
основной тенденцией, основным музыкальным ключом в хоре людских го¬
лосов, не больше. При этом следует помнить, что отнюдь не во всех своих
помыслах и желаниях китайский народ следовал Конфуцию.
Учение современника Конфуция Лао-цзы явилось своего рода про¬
тивоположностью конфуцианству и, в свою очередь, оказало немалое
влияние на культурное развитие Китая. Влияние его было настолько силь¬
но, что, по мнению многих, идеология Китая стала как бы смесью кон¬
фуцианства, буддизма и даосизма. Но все эти три системы, несмотря на
их различия в частностях, имели одно основное направление, кото¬
рое не было определено Конфуцием, хотя он и лучше всех знал, как
совместить в единую систему все разрозненные учения того времени.
И эти системы в основном отражали естественную реакцию китайцев
на влияние окружающей их среды — на «дух места» (genius loci), ко¬
торый Уолтер Шубарт считает одной из важнейших созидательных сил
истории.
Так или иначе в Срединном царстве, как называли Китай, сложился
прототип гармоничного человека, который предавался созерцанию боль¬
ше, чем действию, и больше стремился к тому, чтобы использовать суще¬
ствующие вещи для удовлетворения своих жизненных потребностей, чем
к лихорадочной, активной деятельности для изобретения новых вещей.
Поверхностное знакомство с внешней стороной китайской жизни привело
Запад к заключению, что цивилизация Китая представляет собой нечто
статичное, окаменевшее, остановившееся в своем развитии. Из этого
следовало утверждение, что китайцы совершенно неспособны создавать
что-либо новое и что китайская цивилизация является просто пережитком
давно прошедших веков.
По правде говоря, такому заблуждению Запада немало способство¬
вал сам Конфуций: уже в свое время он называл мир Китая угасающим.
Но люди на Западе не учитывали того, что одной из характерных внеш¬
них черт китайской морали всегда была скромность и вежливость, которая
заставляла китайцев говорить обо всем китайском как о незначитель^
ном и малоценном. Когда восторженный гость в саду восклицает, что он
никогда еще не видел столь прекрасной луны, хозяин обязан просить >
него прощения за то, что предложил ему полюбоваться таким обыкновен¬

КИТАЙ И «ЗАПАДНЫЙ МИР»
103
ным лунным светом. Именно так говорил Конфуций о своей эпохе, кото¬
рая была скорее эпохой великолепия, чем упадка.
Однако сверхупрощвнные представления живучи, и поэтому на Запа¬
де конфуцианство понимали как философию конформизма и консерва¬
тизма, ведущую к подчинению силам инерции. На сей раз заблуждение
Запада заключалось в смешении внешних признаков: под активностью
там понимали спешку и суету. Когда западный человек видел невозмути¬
мость китайца, он считал, что это есть вернейший признак инертности, в
то время как в действительности эта невозмутимость объяснялась актив¬
ным внутренним усилием, отличным от прочих менее важных стимулов
и сосредоточенным до предела на одной цели: на стремлении к счастью,
к истинной радости жизни.
Китайский народ беззаветно стремится к одной цели: к определению
смысла жизни. Именно этого и не могут до сих пор понять мыслители За¬
пада. То, что проповедовал Конфуций, и то, что воспринял китайский на¬
род, было философией жизни, основанной «а последовательном совершен¬
ствовании поведения человека, которое должно поднять социальную, об¬
щественную жизнь до уровня космической гармонии. Эти правила пове¬
дения должны были переделать людей по образу богов. И такое поведе¬
ние можно скорее назвать бесконечно честолюбивым, чем бесконечно
равнодушным, индифферентным, как его истолковывали на Западе. Со¬
вершенно ясно, что при тех условиях, в той жизненной действительности
наиболее мудрым способом достижения своей цели Конфуцию казалось
уважение к существующему порядку, а также к его сохранению и совер¬
шенствованию. Он говорил: «Совершенство есть дао небес. Стремление
к совершенству есть дао людей».
То, что западным людям казалось покорностью, было на самом деле
мудростью; то, что казалось им философией неподвижности, было в дей¬
ствительности внутренней подготовкой. Под спокойной поверхностью это¬
го огромного человеческого моря возникали могучие глубинные течения,
создавая комплекс сил, способных привести к полному социальному об¬
новлению. На Западе об этом даже не подозревали, несмотря на то, что
именно западные ветры послужили началом разразившегося вскоре
шторма. Фактически в течение четырехсот лет господства над Востоком
Европа, как справедливо отмечает индийский писатель Панниккар, дела¬
ла азиатским народам хорошую прививку: она прививала им волю к со¬
противлению и способность к восприятию с новой силой и новым созна¬
нием, позволившим народам Азии постепенно отвоевать свою независи¬
мость и вновь обрести созидательную мощь.
Китайская революция и новый социальный строй Китая представ¬
ляют собой поразительный и прочнейший результат слияния современ¬
ной западной и традиционной китайской цивилизации. Этим объясняет¬
ся оригинальность китайской революции, ее социальный дуализм: рядом
с классическими фарфоровыми башнями и выгнутыми фаянсовыми
крышами вздымаются электростанции, арсеналы и самые современные
в мире машиностроительные заводы. То, что создается в современном
Китае, напоминает по размаху и по историческому значению появление
христианской и мусульманской цивилизации, которые Тойнби рассмат¬
ривает как своего рода контратаку иудейского и сирийского мира про¬
тив греко-римского проникновения. Обе они являются плодом соприкос¬
новения двух различных культур. Тойнби утверждает, что даже имя
Иисус Христос, которому западный мир придает столь большое значе¬
ние, является постоянным свидетельством слияния греко-римской и сирий¬
ской цивилизации, из которого и возникло христианство. Иисус — это
третье лицо единственного числа семитского глагола, а Христос — при¬
частие прошедшего времени греческого глагола. Эти два слова, заключает
Тойнби, свидетельствуют о там, что христианство родилось от союза двух
упомянутых культур.

1С4
ЖОЗУЭ ДЕ КАСТРО
Разумеется, подобный союз культур не мог осуществиться без
серьезных трудностей, без всякого рода столкновений и конфликтов. За¬
падной цивилизации нелегко было проникнуть в сущность китайской
культуры и оплодотворить ее. Многочисленные попытки остались безре¬
зультатными. От таких попыток, предпринятых в древние времена, со¬
хранились, например, лишь отдельные эллинистические черты в изваяниях
Будды. Первое знакомство с португальцами, этими пионерами западной
цивилизации на Востоке, породило в XVI веке в Китае восхищение и одно¬
временно отвращение. В конечном счете отвращение победило, и при¬
шельцы были сброшены в море, не оставив в Китае сколько-нибудь за¬
метных следов своего кратковременного пребывания. Китай воспротивился
вторжению этих еретиков в свою религиозную мораль главным образом
потому, что пришельцы зарекомендовали себя крестоносцами своей стран¬
ной веры, которую они намеревались силой навязать всему миру.
Но в XIX столетии пришельцам с Запада все же удалось создать на
Дальнем Востоке свой форпост. Тотчас же они начали интенсивную
эксплуатацию этого района, стали вводить новую технику. А новую тех¬
нику всегда гораздо легче ввести, чем новую религию, говорит Тойнби,
объясняя при этом, что завоеватель совершенно иначе относится к за¬
воеванному и наоборот. После того как китайцы позволили ввести в свою
культуру западную технику, они начали видеть некоторые новые возмож¬
ности. В частности, они заметили, что именно эта новая техника и стала
орудием их порабощения и что им самим необходимо овладеть ею, что¬
бы вернуть себе свободу. Они быстро поняли, что иностранная техника
не может полностью гармонировать с их традиционными обычаями, и
тогда началось медленное изменение вековечных устоев Китая. Это изме¬
нение шло путем уступок и сопротивления, главным образом путем со¬
противления, ибо в народе глубоко укоренились определенные традиции.
Давление колониализма, не будучи в силах сломить дух китайской куль¬
туры, все больше и больше обостряло это сопротивление. Овладев ино¬
странной техникой, китайцы сделали попытку освободиться с помощью
революции 1911 года, но вскоре убедились, что одного этого оружия, то
есть новоц техники, для этого недостаточно. Нужно было научиться поль¬
зоваться новым оружием по-новому. Нельзя было использовать его на
западный манер там, где экономический строй и социальные отношения
далеко не благоприятствовали освобождению слаборазвитых народов.
Именно поэтому Китай обратился к третьему элементу, к социаль¬
ной философии, которая могла бы позволить им использовать в собствен¬
ных интересах оружие техники, до сих пор обращенное против них. Этой
социальной философией явился марксизм. Китай охотно обра¬
тился к марксизму, или, вернее, к марксизму-лени-
низму, потому что увидел в этом учении возмож¬
ность мобилизовать все свои огромные скрытые си¬
лы и освободиться, наконец, из тисков голода и нище¬
ты, в которых его держал колониализм. Марксизм
стал, по существу, катализатором, благодаря кото¬
рому выкристаллизовались все насущные требова¬
ния национального освобождения и самоопределе¬
ния. Объединив силу своей традиционной цивили¬
зации с западной техникой и вдохнув в нее жизнь
с помощью идеологии, открывшей новые горизонты,
китайский народ единодушно вступил в решитель¬
ную борьбу за свободу, из которой Новый Китай вы¬
шел великой мировой державой.
Несмотря на то, что в новое китайское общество вошли самые раз¬
личные элементы, основа его цивилизации осталась незыблемой. Рево¬
люция, по существу, только подняла на поверхность все силы и стрем¬
ления, которые прежде подспудно существовали как силы приспособления

КИТАЙ И «ЗАПАДНЫЙ МИР»
и сопротивления, как постоянные факторы китайской цивилизации. По
сути дела, то, что мы называем новым Китаем, является все тем же веч¬
ным, древним Китаем, вырвавшимся из трясины колониализма и всплыв¬
шим на поверхность благодаря той силе, которая революционизировала
всю структуру государства и породила на этой древней земле новый сози¬
дательный дух и новое чувство единства.
Эта двойственность — дух вечности и обновления — ощущается тот¬
час же по прибытии в Китай. Ни в одной другой стране мира не чув¬
ствуется так сильно дух прошлого, всепроникающий дух вечности, про*
низывающий всю окружающую атмосферу. Каждое мгновение, каждый
жест или непринужденное движение кажутся тесно связанными с да¬
леким прошлым и одновременно озаренными сиянием новой действи¬
тельности. Вы слышите дыхание истории, перед вами предстает вечность
современная и ощутимая.
Даже золотая пыль, постоянно пронизывающая воздух Пекина, ка¬
жется вечной песней истории этой земли, земли, отрываемой от далеких
синих гор великими китайскими реками и откладываемой тысячелетия¬
ми с вековым терпением на обширные северные равнины, откуда она
снова взвивалась в воздух от дуновения драконодышащих ветров, кото¬
рые проносятся по этим бескрайним равнинам. Эта солнечная пыль, ко¬
торая годами носилась в пространстве, чтобы озарять Пекин, и эта зем¬
ля, измельчаемая в последовательных превращениях, образовали осо¬
бую субстанцию, которая стала сущностью всего, что является Старым
Китаем.
На этом фоне вечности ярко проявляются характерные черты но¬
вого Китая и прежде всего энтузиазм, которым сегодня охвачен весь на¬
род. Энтузиазм представляет собой беспрерывный акт самоутверждения,
своего рода выздоровление от долгой тоскливой болезни, порожденной
колониальной оккупацией. Иностранец видит этот энтузиазм на лицах
всех встречаемых китайцев, читает его в их открытых, дружеских улыб¬
ках, и он производит большее впечатление, чем само счастье, ибо он
прежде всего активен и созидателен, он прежде всего плодотворен. В ы
чувствуете, что китайский народ, освобожденный от
иностранного ига, отстаивает свои права с непоко¬
лебимой уверенностью, ибо он понимает, что сего¬
дняшний Китай имеет достоинство и будущее.
Это утверждение жизни, это новое эмоциональное мироощущение
является, по-моему, наиболее созидательным фактором в реконструкции
Китая, более созидательным, чем сама техника или даже смена соци¬
ального строя. Народ изменился и преобразился, и именно этим объяс¬
няется тот факт, что программа развития страны получает всеобщее
одобрение и поддержку, что в ней принимает участие 100% населения.
Это делает возможным осуществление настоящих чудес. Разве не чудо,
например, то, что Китай, прародина голода, сумел покончить с ним за
короткий период существования новой власти и совершил это без значи¬
тельных технических или финансовых ресурсов, с помощью одной лишь
несгибаемой воли масс!
Коллективная воля народа, управляемая основной идеей — уничто¬
жить голод,— смогла к 1956 году поднять уровень сельскохозяйственно¬
го производства в стране на 60°/о по сравнению с 1949 годом, годом ре¬
волюции. Иными словами, рост сельскохозяйственного производства
равнялся приблизительно 8п/'о в год, в то время как во всем остальном
мире, несмотря на отчаянные усилия, он не превысил двух процентов.
И это, повторяю, было достигнуто без механизации, без значительных
затрат на повышение плодородия земли, без особых технических нов¬
шеств, одной лишь решительной борьбой с такими психологическими
факторами, как инерция и расточительство. Это было достигнуто с по¬
мощью аграрной реформы, которая привела одновременно к реформе

106
ЖОЗУЭ ДЕ КАСТРО
общественного сознания путем рационального использования труда для
всеобщего благосостояния.
Совершенно ясно, что за подобное сверхчеловеческое усилие прихо¬
дится платить дорогой ценой: ведь прогресс дается не даром. Однако
китайцы платят и делают это с охотой, лишь бы не поступиться своей
душой, не утратить чувства национального достоинства и не оказаться
вновь в иностранной кабале. Благодаря такой сознательности и активно¬
сти широких народных масс Китай может осуществлять интенсивную
индустриализацию и становится могучей державой.
Чувство национальной гордости за одержанные победы все теснее
сплачивает народ вокруг его правительства. В свою очередь, правитель¬
ство всегда готово разъяснять существующие противоречия, поэтому из-за
непонимания не может возникнуть ни одной трещины в монолитном строе,
что и является основным секретом новой Китайской Республики.
Восприняв западную технику и западную философию, Китай вышел
из состояния кажущегося застоя и принялся за титанический труд пере¬
воспитания на новый жизненный лад более шестисот миллионов своих
обитателей —самое многочисленное население в мире. Но стиль этого
перевоспитания отнюдь не противоречит основам классической цивилиза¬
ции Китая. Наоборот, новый общественный строй возник на истинном
китайском фундаменте, на фундаменте настоящего Китая, а не той кари¬
катуры, которая известна Западу. Сочетая западную технику и марксизм-
ленинизм, существует вечный Китай, который впитал эти новые культур¬
ные черты, но сохранил при этом всю внутреннюю сущность своей соб¬
ственной цивилизации.
Даже тогда, когда китайский народ находился под игом различных
захватчиков или под властью чужеземных династий, он не допускал на¬
силия над своей культурой и в конечном счете всегда добивался торже¬
ства своих культурных принципов над принципами своих кажущихся
владык. А теперь этот народ создает цивилизацию нового типа, кото¬
рая, будучи во многом универсальной, сохраняет неизгладимый отпеча¬
ток китайской души.
Я не верю в то, что Китай когда-либо европеизируется настолько,
что потеряет свою культурную самостоятельность. Все, что Китай полу¬
чает от Запада непосредственно или через Советский Союз, служит толь¬
ко орудием, является только средством освобождения и окончательного
утверждения своих собственных, самых подлинных культурных ценно¬
стей. Так, на глазах всего мира рушится старая сказка о Китае, усту¬
пая место могучей реальности. Причем эта реальность заключается не
только в Китае марксистском, который ошибочно Краковский считает
случайным явлением, но прежде всего все в том же вечном Китае, лишь
повинующемся закону культурной преемственности, так хорошо раскры¬
тому великим Альбертом Сорелем.
Возникновение нового Китая является фактом культурной эволю¬
ции, неопровержимым историческим фактом, который неизбежно придет¬
ся признать миру и с которым необходимо считаться.
Историческое развитие сделало Китай во второй половине двадца¬
того столетия великой державой. Каково же будет его отношение к
остальному миру? Что скажет миру Китай сейчас, когда его голос на¬
столько окреп, что его слышат все народы? В Азии ответ на этот вопрос
совершенно ясен: во всех азиатских странах престиж Китая растет не
по дням, а по часам. Пусть эти страны различаются между собой по
культурному уровню, но все они сегодня одинаково стремятся к нацио¬
нальной независимости и политической свободе. Началось то самое про¬
буждение Востока, которое предсказывал еще в 1920 году Ренэ Груссе.
Великие достижения Китая звучат, как победные фанфары этого про¬
буждения, и эхо их разносится над всей бескрайней Азией.
Другое дело — Запад. Его отношение к переменам в Китае сложно

КИТАЯ И «ЗАПАДНЫЙ МИР»
107
и противоречиво. Одни видят в них ужасающее возрождение преслову¬
той «желтой опасности», и им мерещатся новые монгольские орды, опу¬
стошающие Запад, как во времена Чингисхана. Другие видят в куль¬
турном гуманизме Китая и в универсальности его цивилизации новую
надежду на то, что когда-нибудь будет создано мировое культурное со¬
дружество, о котором Эли Фор говорит, как о знамении нашего времени.
Отношение Китая к Западу зависит не только от его культурных
особенностей, не только от его исторических тенденций и не только от
его стремлений. Все это, конечно, играет свою роль, но в наибольшей
степени отношение Китая к Западу зависит от отношения Запада к по¬
литической и социальной действительности сегодняшнего Китая. На За¬
паде по-прежнему существуют силы, стремящиеся повернуть историю
вспять. Если они попытаются возродить эпоху колониализма, которая
началась в XVI веке с Васко да Гама и кончилась в 1945 году, когда
мир, по словам Тойнби, беспрерывно страдал от безжалостной агрес¬
сии Запада, то совершенно очевидно, что им придется столкнуться с
решительным отпором, ибо Китай будет драться насмерть, защищая свою
свободу, завоеванную ценой стольких трудов, страданий, крови и уни¬
жения.
Но если Запад признает наконец, что колониализм уже отмирает, что
Азия пробуждается и встает навстречу своей судьбе и что сегодня уже
невозможно держать азиатские народы в подчинении с помощью коло¬
ниального гнета, тогда Китай пойдет Западу навстречу в деле достиже¬
ния взаимопонимания гораздо более глубокого, чем просто терпимость
и сосуществование, включающего взаимное уважение и активное сотруд¬
ничество в деле построения нового, лучшего мира.
Китай приглашает к себе представителей всевозможных идеологи¬
ческих направлений для ознакомления со своими достижениями, прояв¬
ляя глубокую заинтересованность в расширении связей. Но людей с За¬
пада отпугивают две вещи: огромная людская масса Китая, представ¬
ляющая собой одну четвертую часть всего населения земли, а также
военный и политический союз Китая с СССР. Я думаю, однако, что эта
опасность может превратиться в созидательную силу преобразования на¬
шего современного мира, измученного политической и социальной напря¬
женностью.
Мое оптимистическое мнение основано на некоторых неопровержи¬
мых соображениях и прежде всего на миролюбивых традициях китай¬
ского народа, который всегда был гораздо больше склонен к производи¬
тельному труду, чем к разрушительной военной деятельности. Об этом
нам напоминает один из тех социологов, которые в своих суждениях лю¬
бят отправляться от социальных фактов. Он говорит, что в китайском
языке идеограмма «ч е л о в е к» состоит из двух элементов, первый из ко¬
торых означает «п о л е», а второй — «с и л у», то есть «т р у д». Человек —
это прежде всего тот, кто трудится в поле. Китаец всегда был прежде
всего крестьянином и лишь временами в силу необходимости самозащи¬
ты— солдатом. Революция 1949 года не изменила этой черты китайского
народа. Не случайно величайшей популярностью в Китае пользуется
кампания борьбы за мир.
Бертран Рассел, анализируя стремление к миру и счастью, всегда
составлявшее основу китайской жизненной философии, подчеркивает,
что в этой философии было только одно, но весьма уязвимое место. Она
никогда не обеспечивала китайцев способом сопротивления более воин¬
ственным народам. «Если бы весь мир был подобен Китаю,— говорит
в заключение английский философ,—весь мир мог бы жить счастливо».
Если Запад будет с уважением относиться к глубокому миролюбию Ки¬
тая, Китай, в свою очередь, поможет миру обрести спокойствие и счастье.
Для того, чтобы диалог между Западом и Китаем не остался бес¬
плодным и безрезультатным, мы должны трудиться, не жалея сил, что¬

108
ЖОЗУЭ ДЕ КАСТРО
бы рассеять все подозрения, мешающие взаимному пониманию. Восточ¬
ный мир сердечно пошел нам навстречу. Но этого недостаточно. Необ¬
ходимо, чтобы Запад сделал теперь то же самое по отношению к социа¬
листической идеологии и путем искреннего диалога пришел к единодушию,
к универсальности не без опора, а, как советует Ж. П. Сартр, через борьбу
мнений. Этот путь состоит в критической оценке ценностей другой идеоло¬
гии, в признании того, что в ней можно найти нечто ценное, заслужи¬
вающее применения в жизни других народов.
Я целиком согласен с Кампаньоло, который утверждает, что куль¬
тура, будучи динамическим процессом, в определенном смысле зависит
от идеологии, но в другом отношении она гораздо шире. Во время недав¬
него посещения Китая я почувствовал, что, несмотря на всемерные уси¬
лия китайских вождей, направленные на расширение связей их страны
и вовлечение ее в широкую международную жизнь, народ Китая все еще
относится к Западу с большой сдержанностью. Для Востока Запад все¬
гда или почти всегда был символом беззастенчивой эксплуатации, пого¬
ни за выгодой и барышами. И завоевывать доверие китайцев
следует отнюдь не экономической блокадой или от¬
казом предоставить Китаю место в Организации
Объединенных Наций. Этого можно гораздо скорее
добиться настоящим признанием культур ных ценно¬
стей Китая и более искренним желанием сотрудни¬
чать с ним в деле социального развития этой вели¬
кой страны.
С помощью честного диалога между западной и китайской циви¬
лизациями вполне возможно добиться мирового культурного единства —
величайшего завоевания свободы. Возможно также, что это будет выс¬
шей стадией, которой тщетно пыталась достичь западная культура, пре¬
тендовавшая на универсальность. Эта попытка не удалась, потому что
Запад грубо насиловал другие культуры, с которыми соприкасался.
И, наоборот, победа Китая над голодом и нищетой, его покоряющее
влияние во всех слаборазвитых странах выглядит как осуществление
пророчества великого индийского поэта Рабиндраната Тагора: «Когда-
нибудь оборванный нищий с Востока завоюет свободу для всего чело¬
вечества».
Возможно, что со временем мировая культура впитает в себя мно¬
жество элементов китайской культуры, сохранив, однако, все свои наи¬
более характерные черты западного христианства, греко-романского гу¬
манизма и научную технику двух последних столетий. Нет более благо¬
датной земли, где мог бы произойти этот синтез культурных ценностей,
чем Китай, страна с подлинно универсальной, кипучей и насыщенной
гуманизмом жизнью.

Философские воззрения
Себастьяна Франка
В. Г. ЛЕВЕН (Рязань)
Бурные события первой половины XVI века: реформация, Крестьян¬
ская война, перемены в экономической жизни, последовавшие за велики¬
ми географическими открытиями,— оказали решающее влияние на идеоло¬
гическое развитие Германии. С. Франк — один из наиболее ярких фило¬
софских выразителей нового национального движения. Принадлежа к
левому крылу деятелей реформации, он подверг резкой критике половин¬
чатую умеренность Лютера и его последователей. Конечную цель рефор¬
мации Франк видит в народовластии и уничтожении частной собственно¬
сти. Последовательнее, чем кто бы то ни было в его время, Франк настаи¬
вает на национальном объединении страны. Важную роль в установлении
нового общественного строя, где только труженики будут пользоваться
материальными и духовными благами, должны сыграть, по его мнению,
просвещение и философия. Именно они призваны пробудить в народе
его «естественные, прирожденные задатки»: чувство справедливости, рас¬
судительность и любовь к труду — качества, на которых будут основы¬
ваться новые человеческие отношения.
По своим воззрениям С. Франк близок И. Денку, Л. Гетцеру, а так¬
же известному естествоиспытателю и философу, активному участнику
крестьянского движения в Швейцарии Т. Парацельсу. Наряду с Пара-
цельсом Франк оказал серьезное влияние на Я. Бёме, существенное зна¬
чение которого в развитии немецкой культуры было отмечено Марксом и
Энгельсом.
Воззрения Т. Парацельса, С. Франка и Я. Бёме явились предметом
ожесточенных споров, возникших уже в XIX веке. Сегодня они также
представляют собой одну из наиболее острых проблем историко-философ-
ской науки. К. Ребер в своей недавно опубликованной монографии о
Франке (Kuno Raber «Studien zur Geschichtsbibel Sebastian Franks»,
Basel, 1952) объявляет его противником крестьянских восстаний и прак¬
тической борьбы с социальным злом. Отстаивая этот тезис, автор прихо¬
дит в резкое противоречие даже с теми текстами Франка, которые он сам
приводит в книге.
Важная задача марксистской историко-философской науки — пока¬
зать подлинное место Франка в идеологическом движении его эпохи. Мы
не можем в связи с этим не отметить с глубоким сожалением, что в но¬
вом издании истории философии отсутствуют даже имена Парацельса,
Франка и Бёме, философских выразителей широкого общественного дви¬
жения. Большое общедемократическое влияние работ «великого» Себа¬
стьяна Франка было отмечено К- Марксом в его «Хронологических вы¬
писках» (см. Архив Маркса и Энгельса, т. VII, стр. 179). Его собрание
немецких пословиц, говорит К. Маркс, «читалось горожанами и крестьяна¬
ми так же, как библия (немецкая)» (там же).
Маркс охарактеризовал С. Франка как «настоящего мистического
пантеиста». В XVI веке мистический пантеизм являлся одним из глав¬

110
В. Г. ЛЕВЕН
нейших идеологических выражений крестьянского бунта против феода¬
лизма. «Революционная оппозиция против феодализма,—писал Энгельс,—
проходит через все средневековье. В зависимости от условий времени она
выступает то в виде мистики, то в виде открытой ереси, то в виде воору-
женного восстания. Что касается до мистики, то зависимость от нее ре¬
форматоров XVI века представляет из себя хорошо известный факт; мно¬
го взял из нее также Мюнцер» (К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. VIII,
стр. 129). В XIX веке, а тем более в XX мистика играет реакционную
роль. Поэтому не следует смешивать раннюю мистику XVI—XVII веков
с мистикой XIX—XX веков, как это делает большинство буржуазных био¬
графов Франка.
Точно так же и пантеизм представлял собой самое передовое и про¬
грессивное течение общественной мысли в XVI—XVII веках. В более позд¬
нее время пантеизм превратился в реакционное течение (Шеллинг,
Шлейермахер).
* * *
О жизни С. Франка до выхода в свет его первой работы в 1527 году
почти ничего не известно. Родился он около 1500 года в городе Верде на
Дунае и умер в 1543 году. По ’Косвенным сведениям, С.Франк был сперва
католическим, затем лютеранским священником, но во время реформации
отказался от всех церквей, считая их одинаково негодными и вредными,
и занимался исключительно литературной деятельностью. В 1531 году он
выпустил в Страсбурге свою «Хронику, Летопись», в которой впервые
обстоятельно изложил свои философские воззрения и резко раскритико¬
вал современный ему режим в Германии. Исходя из того, что движение
присуще всем предметам видимого мира, в том числе и обществу, Франк
сделал вывод, что современный ему строй Германии неизбежно должен
измениться, а существующие отношения — замениться другими, более
справедливыми. Страсбургские власти привлекли Франка к ответственно¬
сти за пропаганду таких, с их точки зрения, весьма опасных мыслей и по¬
садили его в тюрьму, а затем, конфисковав его книгу, изгнали из города.
С этого времени Франк с семьей скитался по княжествам Германии, Швей¬
царии и Нидерландов. Его повсюду преследовали. Франк голодал и ни¬
щенствовал. Он даже вынужден был заняться продажей только что изо¬
бретенного тогда мыла. От голодной смерти его спас неизвестный ему бла¬
годетель. Франк погиб в пути, неизвестно где именно. По косвенным све¬
дениям одного из его издателей, он был задушен.
Книги Франка вызвали бурю негодования среди католиков и лютеран
Германии. Мартин Лютер и его сподвижник Филипп Меланхтон видели
в С. Франке крайне опасного для церкви и княжеских властей в Германии
писателя. Между Франком и Меланхтоном завязалась любопытная поле¬
мика на тему о том, можно ли считать перемены, происходящие в Герма¬
нии, так сказать, явлениями закономерного порядка или они противоре¬
чат природе общества. Спор носил одновременно как практический, так и
теоретический характер. Поэтому интерес вызывают не только ссылки того
и другого на события современной им Германии, но и философская ар¬
гументация. В этом споре Франк отстаивал ту позицию, что перемены в
предметах, в том числе и в обществе, внутренне присущи им самим и за¬
дача должна заключаться в определении характера таких перемен. Ме¬
ланхтон же доказывал, что предметам изменения несвойственны по самой
их природе, что изменения могут привести лишь к их порче. От крутых
перемен в своем строе Германия может погибнуть. Какое важное значе¬
ние придавал Меланхтон этому спору, видно хотя бы из того, что уже год
спустя после опубликования «Хроники, Летописи» Франка он выступил с
объемистой хроникой по истории, в которой шаг за шагом пытался опро¬
вергнуть то, что доказывалось Франком. Меланхтон старается показать,

ФИЛОСОФСКИЕ ВОЗЗРЕНИЯ СЕБАСТЬЯНА ФРАНКА
111
что с древних времен вплоть до современности общественный строй Гер¬
мании оставался примерно таким, каким был создан «в самом начале».
Франк, в свою очередь, тоже мобилизовал в защиту своей позиции все из¬
вестные ему аргументы из области философии, истории, географии и даже
устного народного творчества.
Целые разделы своих книг Франк посвящает доказательству истин¬
ности этого основного тезиса: на свете нет ничего неизменяющегося.
Спор продолжался вплоть до гибели С. Франка в 1543 году. В своей
последней крупной работе «Прекрасные, умные... поговорки...», опублико¬
ванной в 1541 году, Франк особенно обстоятельно развивает мысль о не¬
одолимости и практической целесообразности изменений. Весь ход истории
Германии и других европейских стран неопровержимо доказывает, по его
мнению, что жизнь не может стоять на одном месте, что ей свойственно
вечно изменяться. Сравнивая Германию на заре развития с ее положением
в XVI веке, Франк отмечает, что из варварской страны она превратилась
в культурную. В ней выросли большие города, появилось книгопечатание
и т. д. Опыт Германии весьма показателен. Обобщая доступный ему мате¬
риал, Франк делает общие теоретические выводы, которые и легли в осно¬
ву его философской концепции. Франк от опыта переходит к философии, а
опыт определяет как единственную надежную основу науки. «Опыт все»,—
так резюмирует Франк свои высказывания по этому вопросу (S. Franck
«Sprichworter...», 1541, II, В1. 168а). Основной недостаток всей философии
и науки вообще он видит в том, что они были далеки от опыта. Даже
древние мыслители, которых Франк в целом оценивает весьма высоко,
не были свободны от этого недостатка. Они высказывали хорошие
мысли, но пальцем не пошевельнули, чтобы их реализовать. Преступная
во всех отношениях действительность нисколько их не беспокоила.
Хорошие слова и порочные дела стояли у них поэтому рядом. Истинная же
философия всегда активна. Франк во многих своих книгах возвращается к
этому вопросу, доказывая, что единственно действенными были те фило¬
софские истины, которые прошли проверку опытом. Он крайне отрицатель¬
но отзывается о схоластике, одновременно подчеркивая необходимость со¬
здания опытных наук. Схоласты ведут пустые споры «по поводу того, где
теперь пророк Илия, могла ли Мария родить в первородном грехе, по праву
пи ее называют матерью божьей»... и по другим подобным же «глубоко¬
мысленным» вопросам. Богословие вообще выродилось в пустую болтов¬
ню. В нем нет ничего, за исключением хитродумства (Ftirwitz), ссор из-за
Моисеева гроба, ослиной тени и козлиной шерсти и споров об обрядах и
ничтожных вещах (см. «Paradoxa» Iena. 1909, S. 248). О схоластах народ
справедливо говорит: «Кто сам себя щекочет, тот смеется, когда хочет»
(S. F г а п с k «Sprichworter...», Bd. 2, В1. 170а). Франк приводит еще мно¬
го острых и труднопереводимых на русский язык пословиц в адрес схола¬
стов. Он не видит существенной разницы между различными течениями
схоластики. Течения реалистов, номиналистов, томистов, оккамистов, скот-
тистов, модернистов своими «реальностями, идеальностями, формально¬
стями, идентичностями и подобными несуразными вещами» затемнили все
на свете. Франк подчеркивает, что даже труды бесспорно наиболее крупно¬
го схоласта, «бога схоластов» Фомы Аквинского, заполнены «сплошными
заблуждениями» (см. S. F г а п с k «Weltbuch». Vorrede). Схоласты потому
занялись столь бесполезными спорами, подчеркивает Франк, что они боят¬
ся опыта, и прежде всего опыта истории. В связи с этим Франк дает опре¬
деление того, что он понимает под опытом.
К опыту, по Франку, относится все то, «что испробовано» или испыта¬
но. Сравнивая ученого с ремесленником, шаг за шагом изучающим секреты
своего дела, Франк подчеркивает действенность опыта. Истина рождается
только после длительных искании, заблуждений и ошибок. Поэтому учено¬
му не следует пугаться ошибок. «Что стоит испытать (дело), — восклицает
Франк, — если опыт не удается, то стыда в этом нет... Риск проигрывает,

112
В. Г. ЛЕВЕН
риск выигрывает. Испытай, и ты узнаешь все!» (S. Franck «Sprichwor¬
ter...», Bl. II, 168в).
Человек связан с внешним миром посредством пяти органов чувств.
Он обладает, помимо того, разумом и духом. Познавая окружающий его
мир, человек, с одной стороны, испытывает влияние среды, с другой — сам
активно влияет на среду. Вне такого взаимодействия не может быть и
подлинного познания. Только из книг очень трудно узнать жизнь. Однако
на пути познания истины стоят препятствия субъективного порядка. Хотя
сам объект познаваем, человек не всегда заинтересован в познании истины.
Он часто боится истины, опыта, противоречащего его воззрениям. Поэтому
он извращает ход событий. Говоря это, Франк имел в виду прежде всего
опыт в его социальном понимании, опыт истории, в соответствии с кото¬
рым, как ое считал, следовало перестроить общественные отношения в
Германии. Но Франк дает и более широкое определение опыта. К опыту
он относит вообще любые внешние проявления предмета. Внутренние ка¬
чества предметов проявляются в их внешних качествах. Франк категори¬
чески отвергает наличие в предметах чего-либо сверхъестественного. Все
тела естественного происхождения и характера. Исключение не состав¬
ляет и человек, представляющий собой часть природы, «маленький мир»
в «большом мире».
Человек всецело связан с природой. Его материальная природа ана¬
логична природе животных и растений, лишь по своему духу он бессмер¬
тен. Однако и дух человека естественного происхождения и характера.
Мысль о маленьком и большом мире Франк позаимствовал у Теофраста
Парацельса, своего современника, понимавшего под духом нечто матери¬
альное. Чтобы проникнуть во внутреннее содержание объекта, в том числе
и человека, следует, как полагает Франк, начать с изучения внешних про¬
явлений предмета, или с опыта, и от него переходить к внутреннему миру.
Нельзя отрываться от действий предмета, ибо нет другого пути познания
внутренней сущности предмета, чем путь,указанный опытом. Вне действий
нет ничего: нет ни сущности, ни внешних проявлений. Существует только
го, что действует, что проявляется во времени и в пространстве. Существо¬
вать — значит поэтому действовать. Пассивной сущности нет. Бог тоже не
существует вне действий, вне времени и пространства. «Бог был вынужден
сотворить природу... Сам по себе, без тварей, он бессилен». Только в ви¬
димом мире он получает свои «...определения, место, последовательность,
время и меру» (S. Franck «Paradoxa», S. 49). Вне видимого мира нет
ни рая, ни ада, ни бота, ни дьявола. Все эти понятия имеют относительный
смысл и выражают принципы, присущие самой жизни. На этой же позиции
стоял впоследствии и ученик Франка Якоб Бёме.
Уже специально интересуясь не природой в собственном смысле, а
природой, или сущностью, человека, Франк строит свое учение о социаль¬
ном равенстве. По своей природе все люди равны. «Ни один человек ни
на волосок не лучше другого»,— отмечает С. Франк (см. «Weltbuch».
Vorrede). Природе человека свойственны те черты, которые должны
определить характер общественного строя. Так, например, природе чело¬
века присущи стремление к социальной справедливости, ненависть к част¬
ной собственности. По своей природе человек—коллективистское сущест¬
во. Он будет нормально жить лишь при наличии общей или общинной соб¬
ственности. Если же до настоящего времени общественные отношения
противоречили природе человека, то это, как полагает С. Франк, объяснимо
временно действующими факторами. Франк сравнительно подробно раз¬
вивает свое учение о естественном праве, которое он всецело базирует на
определениях природы человека.
От рождения все люди обладают одинаковыми задатками. Однако
испорченные отношения могут воспитать и испорченного человека. Франк
сравнивает душу ребенка с чистой доской, на которой можно написать
все, что угодно, с садом, который можно засадить любыми деревьями, со

ФИЛОСОФСКИЕ ВОЗЗРЕНИЯ СЕБАСТЬЯНА ФРАНКА
ИЗ
свежевспаханным полем, которое можно засевать различными семенами.
Поэтому он придает огромное значение воспитанию молодого поколения.
Все зависит от воспитания. Воспитывать человека следует на том, что
соответствует его природе, прежде всего на систематическом труде, а
затем на народных преданиях и вообще на достижениях народного твор¬
чества.
Переходя от рассмотрения природы человека к рассмотрению природы
или субстанции предметов вообще, Франк отмечает, что эта природа вну¬
тренне противоречива. В ее основе лежит вечная борьба между двумя по¬
люсами, или принципами, один из которых положителен, а другой отрица¬
телен. И человек по своей природе противоречив. В его природе дух и
плоть «сталкиваются, как огонь и вода» (S. Fr а п с k «Paradoxa», S. 34).
Свои философские рассуждения Франк и посвящает в основном анализу
этой противоречивости предметов, определениям того и другого полюсов,
переходу одного полюса в другой. Франк прежде всего отмечает, что отри¬
цающие друг друга полюсы могут находиться в положении равновесия, но
могут находиться и в положении нарушенного равновесия. Борьба между
полюсами составляет ту силу, которая вечно двигает предмет. Чем острее
борьба между полюсами, тем интенсивнее движение предмета. При отсут¬
ствии такой борьбы пет и самого предмета, а есть лишь его потенция, или
то, что определяется как «ничто». «Нечто» появляется из «ничто». Это та
же позиция, на которой стоял Теофраст Парацельс и впоследствии ученик
Франка Якоб Бёме. О понятии «ничто» Франк замечает, что оно обозна¬
чает не отсутствие чего-либо, а, наоборот, потенцию всего существующего.
Весь красочный мир появляется из беекачественного начала. Переход
бескачественного начала в качественное и составляет процесс движения
видимого мира, или процесс его становления.
Исходя из этого, Франк пытается определить прежде всего, что следует
понимать под «ничто». Каким путем можно сконструировать понятие, ни¬
чего не обозначающее? Не подлежит сомнению, отвечает Франк, что по¬
добное понятие появилось бы после отрицания за предметом всех его ка¬
чественных особенностей. В результате такого отрицания появилось бы
понятие о несуществующем или наиболее общее понятие, обозначающее
то, что свойственно всем предметам в одинаковой мере. Другими словами,
попытка сконструировать подобное понятие, обозначающее все, привела
бы нас к отрицанию всего. Поэтому, заключает Франк, все есть ничто.
Эти два понятия — «все» и «ничто» — составляют два полюса одного и
того же. Между ними находятся бесчисленные качественные особенности
предмета, поддающиеся определениям. «Ничто» выражает не небытие
предмета, а его возможность, его потенцию. С другой стороны, «все» вы¬
ражает потенцию небытия. Одно живет в другом, формирует другое, но в
то же время и отрицает другое. Жизнь становится возможной только бла¬
годаря смерти, добро — только благодаря наличию зла, радость — благо¬
даря наличию горя и т. д. Мы находим у Франка попытку применить эту
мысль при рассмотрении проблем современной ему Германии.
Характерная особенность двух полюсов, по Франку, заключается, да¬
лее, в том, что они вечно переходят друг в друга; в подобном переходе
и состоит движение. Положительное постоянно превращается в отрицатель¬
ное, а отрицательное — в положительное. То, что сегодня кажется силь¬
ным, завтра слабеет, что сегодня вызывает радость, завтра вызовет горе.
Яд способен и вылечивать людей и убивать их. Стоит принять полезное
лекарство в большой дозе, чтобы нанести вред организму. Вся Герма¬
ния — живой пример тому, как положительное превращается в отрицатель¬
ное. Раньше молились на папу римского, а теперь его проклинают; раньше
с большим усердием строили монастыри, а теперь они стали бесполезными.
В обществе нет ничего вечного и незыблемого. «Одно следует за другим,—
пишет Франк, — все вещи имеют свое время. И нет ничего постоянного
под солнцем. Те, что теперь рождаются, должны в свое время умереть.
8.	«Вопросы философии» № 10.

114
В. Г. ЛЕВЕН
И то, что мы теперь сажаем, будет выкорчевано... Мы теперь ломаем то,
что когда-то строили» (S. F г а п с k «Sprichworter...», Bd. I, Bl. 95в—96a).
Нет такой силы на свете, утверждает Франк, которая могла бы сохра¬
нить положительное положительным и отрицательное отрицательным.
«Время пожирает все. Оно пожирает и железо и сталь. Время рушит до¬
ма. Оно столь прожорливо, что ему ничто не может противиться. Время
изменяет и пожирает горы и долины, иссушает моря. Да, оно огнем по¬
жирает небо и землю. Поэтому древние называли время прожорливым»
(S. Franck «Sprichworter...», Bd. I, Bl. 95в). В обществе вечно повто¬
ряется одна и та же последовательность: положительное превращает¬
ся в отрицательное, а отрицательное — в положительное. При этом по¬
ложительное начало никогда не сможет само по себе привести к по¬
ложительному же. Оно становится действительным только через отри¬
цание.
Однако нельзя утверждать, замечает Франк, что положительный и
отрицательный полюсы играют одинаковую роль. Составляя одно целое,
каждый из них имеет свои особенности. Так, например, положительный
полюс способен реализоваться в действительности, отрицательный же по¬
люс вынужден вечно оставаться на заднем плане, в потенции. Все суще¬
ствующее положительно в той мере, в какой оно причинно обусловлено.
Отрицание всегда приводит к синтезу, и этот синтез не может не быть не
положительным. В применении к обществу это, по мнению Франка, озна¬
чает, что зло само по себе не может считаться зло-м. Однако, понимая, что
подобная позиция неизбежно должна привести к оправданию зла, Франк
всяческими путями пытается избегнуть такого нежелательного и вредного,
в его глазах, вывода. Франк понимал, что тезис «Все существующее бо¬
жественно» логически должен был неизбежно вести к оправданию зла.
Последователь Франка Якоб Бёме попал в столь же затруднительное по¬
ложение. Борясь всеми силами против социального зла, он также обнару¬
жил, что тезис о положительном смысле всего сущего противоречил его,
Бёме, целям. У Франка в конце концов хватило все же смелости заявить,
что раз философия противоречит опыту, то следует считаться с опытом,
а не с философией.
Противоречивость субстанции находит, по Франку, свое выражение
также в наличии «общей воли» или «общей пользы» и «собственной воли»
или «собственной пользы». Первая у Франка положительна, вторая отри¬
цательна. Под «общей волей» Франк понимает то, что соответствует воле
большинства населения, а это большинство состоит из работающих людей.
Под «собственной пользой» он понимает все корыстное, связанное с част¬
ной собственностью. Частная собственность — зло, поскольку она служит
не общим, а корыстным интересам. Человек по своей природе — существо
коллективистское. Вне коллектива нет человека. Сторонники частной соб¬
ственности, учитывающие только частные интересы в ущерб общим, на¬
рушают поэтому веления природы. Все, что объективно служит пользе
большинства, положительно; все же, что противоречит интересам большин¬
ства, отрицательно. Из этого Франк делает вывод, что общество будет
процветать тем более, чем меньше будет частной собственности и чем в
большей мере каждый человек будет жертвовать своими интересами в
пользу интересов коллектива.
Положительный и отрицательный полюсы определяются Франком как
разумное и неразумное начала. В трактатах С. Франка мы находим об¬
стоятельные рассуждения относительно определения разума. Начинает
Франк так: «Разум — бог...» (S. Franck «Von der Heillosigkeit...», Ber¬
lin, 1537, S. 509), но, помимо абсолютно совершенного разума, суще¬
ствует еще и тот разум, каким наделен человек. По сравнению с боже¬
ственным умом он несовершенен. Совершенный, божественный разум
фигурирует у Франка как положение, человеческий разум—как отрицание.
В результате появления противоречия внутри разума в виде таких совер-

ФИЛОСОФСКИЕ ВОЗЗРЕНИЯ СЕБАСТЬЯНА ФРАНКА
115
шенногсги несовершенного начал возможно движение разума. В качестве
синтеза выступает совершенствующийся человеческий разум.
На иных позициях в этом вопросе стоял Якоб Бёме, который полагал,
что отрицание и синтез появляются внутри одного и того же начала. По¬
этому у Бёме и отсутствует учение о разуме. У Франка же разум превра¬
щается в решающую и активную силу, перестраивающую общественные
отношения. «Разум — источник всех человеческих прав, и он стоит выше
писаного закона...» — пишет Франк («Paradoxa», S. 288). Люди обязаны
руководствоваться его принципами как в отношениях между собой, так
и вообще во всех делах. Франк пытается таким путем сделать из общих
определений разума практические выводы. Он выясняет также, что имен¬
но в обществе может считаться разумным и что неразумным. Неразум¬
ным он признает строй современной ему Германии, а разумным —
строй без собственности и угнетения. Свое учение о разуме Франк увязы¬
вает с учением о естественном праве. Разум прирожден человеку. Все
люди в этом смысле одинаковы. Поэтому они в любое время способны
установить разумный строй. Познавая принципы и волю божественного
разума, человек способен активно претворять эти принципы в жизнь,
активно перестраивать общественные отношения. Познавать — значит
для Франка одновременно и действовать. Сам по себе разум не оторван
от действительности, его принципы — это принципы, свойственные самой
жизни. Поэтому человек черпает разумные начала одновременно из
разума и действительности. При этом решающее значение имеет опыт
жизни. Неразумно все то, что противоречит опыту. Разумность в движе¬
нии общества проявляется в активном переустройстве отношений между
людьми.
С другой стороны, действительность всегда относительно неразумна,
несовершенна. Разум понимается как идеал, к которому должно стремить¬
ся общество. Действительность «лишь бледно отражает» подлинные
принципы разума. Эта дистанция, или пропасть, между действитель¬
ностью и идеалом всегда будет существовать. Ее исчезновение привело
бы к прекращению движения общества и в конце концов к его гибели.
На этом основании Франк отрицал возможность установления на земле
«царства божьего».
Противоречивость сущности обнаруживается и в наличии у предмета
содержания и формы. Форма предмета фигурирует у Франка как начало
отрицательное, а содержание — как начало положительное. Форма пони¬
мается им как нечто консервативное и отсталое, а содержание — как вечно
подвижное и растущее. Форма определяется Франком как «фигура» или
вообще как «внешнее», как «внешнее слово», а содержание — как «внут¬
реннее», или «внутреннее слово». Франк стоит на той метафизической по¬
зиции, что форма предмета неспособна совершенствоваться. Форма пред¬
мета появляется не постепенно, а сразу в готовом виде. Она отбрасывается
как ненужная, когда изменяется сам предмет. Поэтому одна форма не пе¬
реходит в другую форму. В своих рассуждениях на эту тему Франк дохо¬
дит до отрицания формы вообще. Слабая черта человеческой природы
заключается, как показывает Франк, в том, что человек способен путать
форму с содержанием. Содержание невидимо, а форма всегда видима и
может оказывать на людей внешнее влияние. Поэтому часто форма господ¬
ствует над содержанием, вместо того чтобы всецело подчиняться содер¬
жанию.
Указанные два полюса находят свое выражение и в наличии в пред¬
метах идеальной основы и их конкретного положения в определенный мо¬
мент движения. Под идеальной основой предмета Франк, как после него
и Якоб Бёме, понимал закономерность предмета или идею о данном пред¬
мете в его наиболее совершенном выражении. Вслед за Парацельсом
Франк утверждает, что движение предмета сводится к вечному его возвра¬
щению к своей идеальной основе. Особенно обстоятельно развивал впо¬

116
В. Г. ЛЕВЕН
следствии эту мысль Якоб Бёме. Противопоставляя идеальную основу
предмета менее совершенному его положению в определенный момент дви¬
жения, Франк показывает, что в результате такого несоответствия совер¬
шенного и менее совершенного начал предмет становится способным со¬
вершенствоваться, расти и вообще двигаться.
Ту же противоречивость выражает у Франка закономерность и слу¬
чайность в движении предмета. Закономерна идеальная основа предмета;
случайны его форма, положение предмета в определенный момент его
движения. Так как форма предмета никогда не может совпасть с содержа¬
нием, то и внешняя его история, форма, всегда е известном смысле будет
сводиться к одним случайностям. Между закономерным и случайным су¬
ществует такая же пропасть, как и между содержанием и формой пред¬
мета. Случайное явление не может поэтому оказывать решающего воз¬
действия на закономерное. Например, для общества закономерна общая,
а не частная собственность. Наличие частной собственности на протяжении
длительного периода еще не означает, как доказывает С. Франк, что она
закономерна и может определить природу общества. Сколько бы ни су¬
ществовала частная собственность, она всегда будет иметь случайный ха¬
рактер. Как видно, и принижение формы имеет у Франка сугубо прак¬
тический смысл.
Показывая внутреннюю противоречивость предмета, Франк опреде¬
ляет свое отношение к учению об извечном предопределении, сторонники
которого полагали, что судьба человека и вообще всего, что совершается
на земле, предопределена извечно. Франк признает это учение, однако
расходится со всеми реформаторами в его толковании. Франк считает, что
и Мартин Лютер неправильно трактовал этот вопрос. Лютер отрицал на¬
личие у человека свободной воли. Лютер рассуждал примерно так: если
божественное провидение всемогуще, тогда невозможно наряду с ним при¬
знавать еще и свободную человеческую волю. В результате Мартин Лю¬
тер признавал лишь грозного, не знающего пощады бога, перед которым
человек — раб, ничто. На деле же, как категорически доказывает Франк,
человек богоподобен, ему предначертана величайшая роль в природе. Он
призван господствовать над Вселенной.
По мнению Франка, также неправильно, будто наличие свободной во¬
ли ограничивает всемогущество божье. Бог, конечно, всемогущ и может
делать все, что хочет, но он, как полагает Франк, «не все хочет, что мо¬
жет». Бог раз навсегда решил считаться с наличием у человека свободной
воли, и поэтому свободная воля входит в цепь причинно обусловленных
событий. Претворяясь в жизнь, свободная воля перестает быть свободной
и подчиняется закономерной действительности. Согласно Франку, люди
свободны хотеть, но не действовать (ом. S. F г а п с k «Paradoxa», S. 319—
320). Франк рассматривает вопрос о свободе воли с тех же позиций, с
каких он вообще рассматривал противоречивость субстанции. Естествен¬
ная необходимость, или извечное предопределение, с одной стороны, отри¬
цает свободу воли, с другой — составляет с ней одно неразрывное целое.
Свобода и необходимость суть полюсы одного и того же, а посему без
наличия свободной воли не могло бы быть и необходимости, которая ста¬
новится действительной только в результате ее отрицания.
Франк делает из этой проблемы практические выводы. Он обвиняет
Лютера е том, что тот не случайно отрицал свободу воли, а связывал с
таким отрицанием отказ от защиты человеческих прав. Лютер не стре¬
мился поколебать принцип крепостной зависимости человека, тогда как,
по мнению Франка, человеку ничего не может быть более чуждым, чем
рабство и крепостная зависимость. Великое преступление дворянства и
духовенства заключалось, по Франку, в том, что в свое время ими
было введено рабство и крепостное право. Мартин Лютер выступал
не только против свободы воли, но и против свободы совести, свободы

ФИЛОСОФСКИЕ ВОЗЗРЕНИЯ СЕБАСТЬЯНА ФРАНКА
117
личности и т. д. Между всеми этими вопросами Франк видит органиче¬
скую связь.
И, наконец, говоря о положительном и отрицательном, Франк дает
свои определения направленности и последовательности движения. Про¬
цессы движения проходят определенные этапы. Предмет рождается, раз¬
вивается, достигает совершенства и умирает. Такова общая последова¬
тельность движения вообще всех предметов. И общество проходит те же
этапы. Опыт доказывает, замечает Франк, что одни народы приходили,
а другие уходили и почти бесследно исчезали.
Движение совершается, по Франку, не по кругу, а поступательно. Лю¬
бое явление в обществе индивидуально и не может повторяться. Располо¬
жив все явления в их причинной последовательности, ученый был бы е
состоянии, как полагает Франк, определить время и место любого из них.
Франк отрицает возможность попятного движения. Он отмечает, однако,
возможность его торможения. Чтобы общая поступательность движения
не нарушалась, необходимо, отмечает Франк, чтобы каждое событие свое¬
временно появлялось и своевременно уступало место последующему собы¬
тию. Однако особенностью живых существ является то, что они добро¬
вольно никогда не умирают. В таких случаях последовательность движения
нарушается. Новое не может появиться без того, чтобы старое не освобо¬
дило место. Так случилось, например, в Германии, где старый обществен¬
ный строй, который должен был освободить место уже во времена Христа
и апостолов, сохранился по вине собственников вплоть до последнего вре¬
мени. Строй этот давно превратился в своеобразную мумию. Сторонники
старины решили, утверждает Франк, гальванизировать труп. С великим
усердием они облекают его во все -новые и новые красочные наряды, пола¬
гая, что таким путем им удастся как-то сохранить старый строй и обма¬
нуть несведущих людей. Но естественный ход движения общества в ко¬
нечном счете сметет со своего пути все препятствия. Если движение рушит
горы и крепости, то оно справится и с разложившимся трупом. Сторон¬
ников старины не спасут ссылки на «древние времена», ибо в те времена
общество находилось на другой стадии своего движения — на стадии воз¬
никновения и постепенного роста общества. Теперь же началось время
возмужалости (см. «Das verbutschiert Buch», Weimar, 1539, S. 412).
Франк называет дворянство и духовенство Германии поклонниками «древ¬
него Моисея». Стремясь к прошлому, эти сословия «продырявили свои
башмаки». Франк выражает полную уверенность, что новое все же побе¬
дит в Германии, что настанет время, когда весь старый хлам окажется в
мусорной яме. Так Франк увязывает свой философский тезис о поступа¬
тельности движения с важнейшими практическими вопросами.
Франк пытается понять движение общества как процесс, свойствен¬
ный самому обществу. Общество, как и любой другой предмет, не ну¬
ждается, по Франку, во внешней силе, приводящей его в движение. Все
необходимое для движения имеется в самих предметах. Движение неотде¬
лимо от природы общества и от природы в собственном смысле слова.
«Природу же я называю богом»,— пишет Франк («Von der Heillosigkeit. »
Berlin, 1537, S. 490).
В философских суждениях Франка имеется много противоречий.
Франк сам видит затруднения, в какие иногда попадает, но не может из
них выбраться. Он утверждает, что не верит ни в какие сверхъестествен¬
ные силы, и в то же время продолжает ссылаться на чудеса. Ему не толь¬
ко не ясны, но и страшны многие явления природы. Он верит, например,
в существование якобы только что открытых на островах обществ безголо¬
вых или безногих людей. Сведения из естествознания он берет у самого
передового естествоиспытателя своего времени, Парацельса, но и Пара-
цельс верил в подобные «чудеса». Франк пытался отказаться от несураз¬
ных библейских легенд, однако он не располагал материалом, который
дал бы ему возможность сколько-нибудь удовлетворительно осветить мно¬

118
В. Г. ЛЕВЕН
гие неясные для него вопросы. Книга Николая Коперника «Об обраще¬
ниях небесных сфер» вышла впервые в 1543 году — в год гибели Франка.
Франк не мог читать ее. Он считал, что земля неподвижна, а все светила
вращаются вокруг нее. И хотя это положение вызывало у него сомнения,
он от него не отказался.
Философскую систему Франка можно отнести к числу пантеистиче¬
ских. Значение Франка в истории общественной мысли Германии заклю¬
чается в том, что он, находясь под решающим влиянием реформации и
Крестьянской войны, а также под влиянием великих географических от¬
крытий, пытался развить высказанную еще древними философами мысль
о том, что все предметы и явления окружающей действительности не стоят
на одном месте, что им свойственны движения и изменения. Франк счи¬
тает, что в основе такого вечного процесса изменения лежит борьба между
двумя полюсами — положительным и отрицательным. Вся философия
Франка в основном посвящена попыткам доказать правильность этого
основного его тезиса. Определяя характер того и другого полюсов, Франк
пытался сделать из своей философии практические выводы. У С. Франка
было много общего с его современником Томасом Мором и еще больше с
Теофрастом Парацельсом и Якобом Бёме, через которого Франк оказал
известное влияние на дальнейшее развитие общественной мысли в Гер¬
мании.
Карл Маркс справедливо отнес С. Франка к числу великих современ¬
ников реформации и Крестьянской войны в Германии. Наряду с Т. Пара¬
цельсом и Я. Бёме С. Франк является выдающимся представителем фи¬
лософии в Германии XVI — начала XVII века. Без учета его наследия не
может быть понята преемственность в истории философской мысли Гер¬
мании.

НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ
И ПУБЛИКАЦИИ
Крепостной вольнодумец Федор Подшивалов
Освещение истории общественной мысли
нередко обеднялось тем, что в поле зрения
многих исследований попадали лишь про¬
фессиональные философы и социологи; что
же касается рядовых людей из народа, для
которых философское образование являлось
недоступной роскошью в условиях классо¬
во-антагонистического общества, то они,
как бы глубоки и оригинальны ни были их
взгляды, оставались большей частью в те¬
ни, за пределами истории философской и
общественно-политической мысли. Нет на¬
добности доказывать, что этот своеобраз¬
ный нигилизм (игнорирование непосред¬
ственного участия народных масс в
интеллектуальном творчестве), вполне объ¬
яснимый классовыми устремлениями дво-
рянско-буржуазной историографии, нетер¬
пим в марксистской историко-философской
науке. Положение о том, что народ — тво¬
рец не только материальных, но и духов¬
ных ценностей, является одним из ее
основных	методологических принципов.
Только на основе постоянного учета этого
положения в историко-философских иссле¬
дованиях, только при условии выявления
той роли, которую играли люди из народа
в идейно-философской борьбе своего време¬
ни, может быть разработана история ми¬
ровой общественной мысли в самом полном
и глубоком значении этого слова.
В. Д. Бонч-Бруевич рассказывает, что
В. И. Ленин, ознакомившись с рукописным
народным творчеством, дал очень высокую
оценку его роли в развитии общественной
и философской мысли. «Владимир Ильич
просматривал рукопись за рукописью.
— Вот удивительное дело,— сказал
он,— наши ученые, все эти приват-доцен¬
ты и профессора,— водятся над каждой
философской брошюркой, никчемной ста¬
тейкой, написанной каким-либо горе-ии-
теллигентом, вдруг почувствовавшим фи¬
лософский зуд,— а вот здесь подлинно на¬
родное творчество, и его игнорируют, его
никто не знает, им никто не интересуется
и о нем ничего не пишут. Недавно я про¬
сматривал библиографию истории русской
философии Еолубовского и его же библио¬
графический список по истории русской
философии. Чего-чего там только нет!
Список трудов русских философов в па¬
лец толщиной! Многонько! А вот библио¬
графии произведений народной философ¬
ской мысли,— хотя бы это и был XVII век
в XIX столетии,— вот этого нет. А ведь это
куда более интересно, чем эта так называе¬
мая «философская» дребедень многих и
многих наших философов из буржуазной
интеллигенции. Неужели не найдется
охотника среди марксистов-философов все
это рассмотреть и обо всем этом написать
связное исследование? Это обязательно
нужно сделать. Ведь это многовековое твор¬
чество масс отображает их миросозерцание
в разные эпохи» (В. Д. Б о н ч-Б р у е в и ч
«В. И. Ленин об устном народном творче¬
стве», «Советская этнография» № 4 за
1954 год, стр. 119—120).
Эти указания В. И. Ленина имеют огром¬
ное методологическое значение, в том чис¬
ле и при рассмотрении антифеодальной
идеологии. Антифеодальная идеология пред¬
ставляла собой сложное, многогранное яв¬
ление; она включала различные направле¬
ния и оттенки общественной мысли, вы¬
ражавшие запросы, настроения, чаяния
тех социальных групп, которые участво¬
вали в борьбе с феодально-крепостниче¬
ским строем. И хотя в условиях смены
феодализма капитализмом все эти направ¬
ления прокладывали путь буржуазным пре¬
образованиям, каждое из них имело свою
специфику, вносило свою лепту в дело
разрушения старого и подготовки нового
уклада. Об этом свидетельствует хотя
бы расстановка сил в рамках антифеодаль¬
ного движения во Франции перед револю¬
цией 1789—1793 годов, где наряду с
идеологами крупной и средней буржуазии
выступали выразители интересов широких
мелкобуржуазных масс третьего сословия,
а в их числе защитники деревенской и го¬
родской бедноты. Об этом же говорит опыт

120
НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
антифеодальной борьбы в России. Ее уча¬
стниками были и выходцы из господ¬
ствующего класса — дворянские револю¬
ционеры, и выходцы из разночинной ин¬
теллигенции — революционные демокра¬
ты — знаменосцы крестьянской революции,
и буржуазные просветители, не поднявшие¬
ся до требований революционного пере¬
устройства общества. Естественно, что ак¬
тивное участие в идеологической борьбе с
крепостничеством принимала и главная ан¬
тифеодальная сила того времени — кре¬
стьянство. Антикрепостнические идеи по¬
лучили яркое воплощение в духовном твор¬
честве народа — крестьян, «работных» лю¬
дей и т. д. Особенно важную роль в деле
оформления собственно народного направ¬
ления антифеодальной идеологии играла
крепостная интеллигенция.
Свободолюбивый дух русского крестьян¬
ства, народная мудрость проявлялись в
различных формах: в бичующем сарказме
антикрепостнических и антиклерикальных
пословиц и поговорок, в народных песнях,
сказках и былинах, в устной пропаганде
бесчисленных распространителей «кра¬
мольных» слухов, в коллективных пись¬
менных «жалобах» и «челобитных»
крестьян и солдат, в «грамотах» и «ука¬
зах», создававшихся участниками крестьян¬
ских войн, в вольнодумных философских
и религиозно-еретических рукописных кни¬
гах.
Конечно, это направление антифеодаль¬
ной идеологии не было изолировано от ос¬
тальных. Для некоторых представителей
народной публицистики и философии ха¬
рактерны попытки использовать те же
взгляды и теории, которые разрабатыва¬
лись просветителями XVII—XVIII веков,—
идеи естественного права, просвещенного
абсолютизма и т. п., но в своеобразном тол¬
ковании, поскольку все эти идеи прелом¬
лялись в данном случае сквозь призму
жизненного опыта и мировосприятия кре¬
стьянина, «дворового» или «работного» че¬
ловека.
Одним из представителей народно-фило-
софского направления антифеодальной
идеологии в России был Федор Иванович
Подшивалов, с рукописными сочинениями
которого нам удалось познакомиться в
Центральном государственном историче¬
ском архиве Москвы *.
1 Следственное дело Ф. И. Подшивало¬
ва (ЦГИАМ, фонд № 109, I экспедиция,
дело № 258), начатое в 1830 году и закон¬
ченное в 1848 году, включает в себя офи¬
циальные материалы, связанные с его
ссылкой: переписку между Бенкендорфом,
Строгановым, Мещерским, сообщения обер-
рокурора Синода и другие документы. Наи-
ольшее значение для понимания взглядов
Ф. И. Подшивалова имеют его сочинения
Ф. И. Подшивалов родился в 1799 году 2
в семье крепостного и сам был крепост¬
ным, дворовым человеком князя Лобанова-
Ростовского. В своей «Родословной» он рас¬
сказывает о постоянных побоях и пытках,
которым подвергалась его семья. Подрост¬
ком Подшивалов был отдан на ткацкую
фабрику, а позже, овладев поваренным де¬
лом, работал у петербургских аристократок
и несколько раз сопровождал их в поездках
за границу (он был в Швейцарии и Фран¬
ции, участвовал в русско-турецкой войне
1828—1829 годов). Все это обогатило его
жизненными наблюдениями, расширило
кругозор и обострило отвращение к царив¬
шей вокруг несправедливости. Подшивалов
пришел к выводу, что общество не может
далее существовать по-старому, и в 1830
году написал об этом сочинение «Новый
свет и законы его».
Одновременно он обратился с рядом пи¬
сем к Николаю I, стремясь побудить его к
отмене крепостного права. Но царь ответил
Подшивалову «по-своему». Крепостной фи¬
лософ был арестован и после допросов в
III отделении отправлен в Соловецкий мо¬
настырь, где пробыл в заключении девять
лет; затем его сослали в Сибирь. На этом
обрываются сведения о судьбе Ф. Подшива¬
лова, имеющиеся в его полицейском деле.
Это «дело» характерно для своего време¬
ни. К моменту столкновения Подшивалова
с существующим строем не прошло и пяти
лет после восстания декабристов. 1830 год
ознаменовался новым серьезным подъемом
революционной волны: в России ширилось
крестьянское движение, повсеместно возни¬
кали «холерные бунты»; июльская револю¬
ция во Франции нашла горячий отклик в
демократических слоях русского общества;
в Польше вспыхнуло вооруженное восста¬
ние.
Одним из проявлений роста антикре¬
постнических настроений народных маге
явилось и выступление Ф. Подшивалова.
Этим и объясняется, что, ознакомившись с
идеями безвестного крепостного, началь¬
ник тайной полиции Николая I граф Бен¬
кендорф сразу же признал их содержание
и письма, хранящиеся в «секретном архи¬
ве» III отделения (ЦГИАМ, фонд № 109,
опись № 1, ед. хр. № 55). Первое
из этих сочинений — «Родословная и опи¬
сание жизни...» — автобиография, охваты¬
вающая жизнь крепостного вольнодумца от
рождения до столкновения с самодержав¬
но-крепостническим строем; это — как бы
введение к политическому и философскому
трактату Подшивалова «Новый свет и за¬
коны его», состоящему из семи рукописных
«книг» (тетрадей). На этих неопубликован¬
ных архивных материалах и основывается
последующее изложение жизни и взглядов
Подшивалова.
2 По некоторым данным, в 1795 году.

НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
121
«весьма предосудительным» и настаивал на
изоляции автора, заявляя, что дальнейшее
пребывание Подшивалова на свободе,
«в особенности между простолюдинами,
не может не подать повод к различным
соблазнам, превратным толкам и вредным
впечатлениям». Николай I счел необходи¬
мым лично заняться делом Подшивалова,
ибо сочинения и письма последнего были
направлены своим острием против святая
святых господствующего класса — против
крепостного права.
Трудно с точностью установить теорети¬
ческие истоки взглядов Подшивалова. Он
не получил систематического образования
и предпослал даже своим сочинениям спе¬
циальное «предуведомление о несоблюдении
правил грамматики». Но его пытливый,
глубокий и самобытный ум жаждал зна¬
ний, и он много читал, несмотря на то, что
«всегда оставался виноват» за чтение
книг.
Из русских авторов Подшивалов упоми¬
нает И. А. Крылова. Не исключено, что ему
были известны некоторые издания Н. И. Но¬
викова 1, а может быть, и идеи книги
А. Н. Радищева «Путешествие из Петер¬
бурга в Москву». В то время распростра¬
нялось немало потаенных списков этого
труда. О Радищеве знали в среде крепост¬
ной интеллигенции (см. Д. С. Бабкин
«Процесс А. Н. Радищева». 1952,
стр. 145).
Прямые высказывания Подшивалова
свидетельствуют о том, что он был знаком
с произведениями поэта английской рево¬
люции Мильтона и сочувственно относил¬
ся к великому французскому просветителю
Вольтеру. Я знаю заранее, писал Подши¬
валов, что меня не простят, а осудят на
вечное мучение; «только бы не здесь,—
иронически продолжает он,— а там
(то есть в аду, в который он не верил.—
Л. К.), где я наверно не один буду из на¬
шей братии, там я наверно увижу... гос¬
подина Вольтера... Я надеюсь, нам скучно
не будет».
Эти слова говорят о симпатии Подшива¬
лова к Вольтеру и к просветительской,
антикрепостнической идеологии вообще.
Видимо, не без ее влияния Подшивалов
советует «завести школы по всему... го¬
сударству и дать побольше книг с фран¬
цузского, да поделать русские, чтоб можно
их было разуметь» 2.
1 В числе книг, изданных типографиями
Новикова, были сочинения Вольтера, Руссо,
Дидро, Лессинга, Мильтона и др. (см.
Г. Макогоненко «Николай Новиков и
русское просвещение XVIII в.»,	1952,
стр. 508, 510).
2 Подшивалов не единственный русский
крепостной, знакомый с вольтерианством.
Другой крепостной вольнодумец первой
Распространение просветительских взгля¬
дов в России конца XVIII — начала XIX в.
не ограничивалось, как мы видим, узким
кругом дворянской интеллигенции и неко¬
торыми выходцами из духовной и купече¬
ской среды. Просветительские идеи прони¬
кали также и в среду крепостных, своеоб¬
разно преломляясь в их мировоззрении.
Это обстоятельство тем более заслуживает
внимания, что в тот период, когда высту¬
пил Подшивалов, времена поверхностно-по-
казного дворянского «вольтерьянства» уже
остались позади.
Знакомство с идеями Вольтера и сочув¬
ствие им не означает, что Подшивалов был
вольтерьянцем. Ему импонировала воль¬
теровская критика феодальных привилегий
и предрассудков, но он не мог разделять
отрицательного отношения великого фран¬
цузского просветителя к идее уравнения
имуществ и к просвещению народных масс.
Вольтер думал, что все пойдет прахом,
если «чернь» примется философствовать.
Подшивалов же сам был философствующим
представителем «черни» и горько сетовал
на то, что господствующие сословия пре¬
пятствуют просвещению народа. Он насме¬
хается над дворянами, которые «от боль¬
шого просвещения» мучают своих кре¬
постных. «А если бы кто (из числа этих
мучеников.— Л. К.),— говорит Подшива¬
лов,— вздумал писать, так и то беда, что
аза в глаза не знает. Да их, спасибо, и
не учат братья, для чего ж? Для того, что¬
бы не видали свету, чтоб бродили, как
свиньи в грязи и в темноте невежества».
Создание «нового света» невозможно без
просвещения народа — таково глубокое
убеждение Подшивалова.
Связанные с идеями просветительского
движения, взгляды Подшивалова продол¬
жают и другую традицию — традицию соб¬
ственно-народной рукописной крестьянско-
демократической литературы. В частности,
заслуживает внимания близость ряда поло¬
жений, высказанных Подшиваловым, с
идеями «Благовести» — антикрепостниче¬
ского рукописного произведения конца
XVIII века, вышедшего, по-видимому,
из-под пера раскольников (см. А. Б е л и к
и 10. Кононов «Новый документ по
трети XIX века, Андрей Васильевич Лоц¬
манов, мечтавший создать тайное общество
с целью «рассеяния мнений о свободе» и
уничтожения крепостничества, также был
знаком с идеями французского просвеще¬
ния XVIII века. Лоцманов, по его соб¬
ственному признанию, читал сочинения
Вольтера, Гельвеция и других мыслителей,
«известных своим вольнодумством», у ко¬
торых он «почерпал идею вольности». Сре¬
ди произведений, оказавших на него наи¬
большее влияние, Лоцманов называет книгу
Гельвеция «Об уме».

12*2
НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
истории русской общественной мысли кон¬
ца XVIII века». Журнал «Вопросы исто¬
рии» № 4 за 1948 год).
Сочинение Подшивалова «Новый свет и
законы его» — не академический трактат.
Это крик боли и возмущения, вырвав¬
шийся из груди человека, лично пережив¬
шего, испытавшего буквально на собствен¬
ной спине ужасы помещичьей тирании и
выстрадавшего свои антикрепостнические
убеждения. Цель Подшивалова — «освобо¬
дить род человеческий» и прежде всего
«черный народ» — крепостное крестьян¬
ство.
Подшивалов отстаивает идею всеобщего
равенства людей от рождения. Все люди,
говорит он, созданы «равными один друго¬
му и подобными друг другу, как братья
кровные... Все равные, мы не должны тер¬
петь от равного себе какой-нибудь обиды».
Если же обида крепостному все-таки нане¬
сена, он имеет право ответить насилием
на насилие своих господ: «Когда кто тебя
ударит в ланиту занапрасно, тут не остав¬
ляй должникам нашим, а отдай ему також-
ди, как он тебе, то есть чтобы он с тобою
расквитался на этом свете... Если кто кого
на этом свете лишит жизни,... такожди и
сам заплатить должен». В этих «запове¬
дях» Подшивалова, противопоставляемых
догмату христианского всепрощения, от¬
четливо выражена крестьянско-плебейская
интерпретация теории естественного пра¬
ва, идущая не столько от книг, сколько от
непосредственных жгучих запросов жизни,
от многострадального опыта масс, их сти¬
хийного революционного протеста против
угнетения.
Грубейшим нарушением прирожденных
человеческих прав Ф. Подшивалов считал
отношение помещика к крепостным. Суть
этого отношения он передает словами на¬
родной поговорки: «Один скачет, а тысяча
плачет». Помещики и управители име¬
ний — это расхитители народного добра,
тунеядцы, насильники. Они не только «де¬
рут шкуру» с крепостных и управляют
людьми, «хуже во сто крат, как простой
мужик своею скотиною», но и стараются
поработить своих рабов духовно, подавить
их волю. «И душа нередко вам попадает
в жертву,— возмущенно говорит Подши¬
валов помещикам,— и переносит другой не
меньше Иисуса, только-только на кресте
не бывает». В противоположность казенно¬
му псевдопатриотизму, отождествлявшему
отечество с самодержавно-помещичьим
строем и собственными узкоэгоистически¬
ми интересами, Подшивалов считал поня¬
тия «родина» и «народ» неразрывно свя¬
занными; он горячо любил Россию и мучи¬
тельно страдал, видя ее закованной в цепи.
«За какую мы веру и отечество должны
кровь свою проливать,— восклицает он,—
это верно за то, чтобы по возвращении с
битвы за отечество вздыхать и рыдать,
глядя на своих соотичей, на ихнюю изо¬
бильную бедность и мученическую жизнь,
какую они терпят на барщине и от нало¬
женного господином оброку».
Далекий от понимания материальных
основ общественного развития, Подшивалов
сводил причины социального неравенства
к заблуждениям людей, к ошибочности су¬
ществующих законов. Поэтому решающим
фактором перехода от старого мира к но¬
вому он считал (вполне в духе просвети¬
тельской философии XVIII века) отмену
ложных и создание истинных, справедли¬
вых законов. Первым по важности должен
быть закон об отмене крепостного права.
Возлагая осуществление этой меры на царя
(здесь сказалась многовековая царистская
иллюзия крестьянства, а может быть, и
просветительская вера в «философа на тро¬
не»), Подшивалов отнюдь не был, однако,
уверен в его доброй воле; он предупреж¬
дает царя: «время не терпит». Характер¬
но, что свой проект указа об отмене кре¬
постного права Подшивалов назвал «тре¬
бованием». Согласно этому требованию,
каждый помещик обязан дать подписку об
«отдаче бывших его крестьян или неволь¬
ников», о том, что каждый крепостной
«будет уволен от всякого принужденного
ему мучения». «Знайте же, братие,— раз-
ясняет Подшивалов крепостным,— что с
этих пор терпеть более никто не будет, ибо
никто из-под неволи терпеть ни перед кем
не обязан».
Требуя освобождения крестьян с зем¬
лей, Подшивалов настаивал на том, чтобы
земля была разделена поровну. Согласно
Подшивалову, земля составляет государ¬
ственную собственность. Закрепленная по¬
жизненно за тем или иным владельцем, она
снова должна поступить после его смерти
в распоряжение государя. Равное со все¬
ми количество земли получат и бывшие по¬
мещики. Те из них, которые находятся на
государственной службе, будут получать
умеренное жалованье, «но чтобы это было
соразмерно для общего порядка, чтобы ни¬
кто не находился обиженным».
При всей своей ограниченности реформа,
предлагаемая Подшиваловым, имела исто¬
рически прогрессивное значение, вела к
упразднению крупной помещичьей соб¬
ственности и переводу деревни на фермер-
ски-буржуазный путь развития. В идеях
права на землю и уравнительного раздела
земли Подшивалов выражал революционное
стремление крестьян к равенству, к уни¬
чтожению крепостнических форм эксплуа¬
тации.
Подшивалов высказывался также за об¬
щеобязательность труда, утверждая, что
человек вправе владеть лишь теми блага¬

НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
123
ми, которые он приобрел ценой своего
труда.
Крепостной реформатор ратует и за де¬
мократизацию армииПодшивалов тре¬
бует, чтобы отношения между солдатами
и командирами, как и все отношения меж¬
ду людьми в обществе, основывались на
справедливых законах, были гуманными.
Нужно, указывает он, «солдату знать, что
он получает и что он получит и что на¬
чальник его получает, чтоб он не был в
таком случае слеп».
В связи с рассмотрением порядков в ар¬
мии Подшивалов хочет решить и более об¬
щий вопрос — о принципах выдвижения и
награды. Он требует отмены сословных
привилегий; единственное исключение де¬
лается для царя, да и то с оговоркой, что
если его род пресечется, то «тогда можно
обществом избрать достойного на царское
место».
Каждый человек имеет право только на
те чины и награды, которые он заслужил
своим трудом. Нужно, говорит Подшива¬
лов, «чтобы благородия были установлены
по достоинству службы, а не по природе».
Внимание Подшивалова привлекают и
вопросы реформирования брака, семьи.
В «новом свете» отношения между пола¬
ми будут основываться, полагает он, не на
корысти и насилии, а на взаимном влече¬
нии и симпатии. Муж должен любить свою
жену «по своей воле, а не по принужде¬
нию, ибо принужденное супружество, рав¬
но и принужденная любовь, никогда бла¬
гополучно быть не может...» Родители и
дети связаны взаимными обязательствами.
Родители обязаны воспитать своих детей,
обеспечить их хорошими наставниками.
Дети, в свою очередь, обязаны заботиться
о своих родителях, помогать им, обеспечи¬
вать в старости.
Воспитание должно с ранних лет при¬
учать к нормам справедливости. Идея спра¬
ведливости находится в центре педагоги¬
ческих, этических и правовых воззрений
Подшивалова. «...Ты должен быть справед¬
лив,— говорит он читателю,— во всяком
предпринимаемом тобою деле». Быть спра¬
ведливым — это значит прежде всего сле¬
довать велениям правды, не лгать. Ложь —
дочь угнетения. Когда народ освободится от
1 Тяжелое, бесправное положение солдат
не раз вызывало протесты «снизу» и пре¬
жде, причем в ряде случаев эти протесты
получали литературно-оформленное выра¬
жение. Таковы, например, солдатские сти¬
хи XVIII века — «Челобитная к богу от
крымских солдат» (или «Крымская чело¬
битная») — и начала XIX века — «Солдат¬
ская жизнь». Автор последнего сочине¬
ния— гренадер Измайловского полка Ма¬
каров, прогнанный за свое вольнодумное
творчество сквозь строй.
гнета, никто не должен будет лгать, ибо
в этом не будет нужды.
Важную роль в подшиваловском замы¬
сле общественного переустройства играет
вопрос об отношении к религии. Для того,
чтобы покончить с отжившим крепостным
строем, надо развенчать, считал Подшива¬
лов, и старую, неистинную, освящающую
этот строй церковную веру.
Подшивалов не отрицает бытия бога. Но
его представление о боге не совпадает с
церковной доктриной, для него характерна
пантеистическая тенденция. Бог понимает¬
ся им не как особая надмировая личность,
а как «свет чистый и праведный»; бог,
натура и истина, говорит он, «есть одно».
Видя в боге конечный источник мирозда¬
ния, Подшивалов полагал, однако, что бог
управляет человеком не непосредственно,
а через природу. Если бог является отцом
человека, то земля — его мать. Человек —
порождение натуры (природы), она его
создала по своему образу и подобию. «На¬
тура,— пишет	Подшивалов,— управляет
человеком, так как она его создала по
своему небесному, земному и воздушному
действию... Человек рождается от образа
натуры, ибо он все бытие свое получил
от влияния на него натурою: и все его
чувства и желания побуждаемы натурою,
ибо она его с тем произвела на свет и са¬
ма в него вдохнула, дала ему жизнь или
душу, через которую или посредством ко¬
торой человек действовать должен». Чело¬
век «принял образ натуры, а мнения по¬
лучил от нее лее».
Исходя из этого, Подшивалов отбрасы¬
вает версию о непосредственном творении
человека богом. «Желаю я знать,— на¬
смешливо спрашивает он,— каким бы это
образом первый человек сделан был из пе¬
ску, а когда бог в него дунул, то он встал
и не рассыпался, и у нас столько было
разума, что некоторые тому и поверили, и
эта выдумка была не последняя».
Итак, хотя природа создана богом, она
живет своей собственной разнообразной
жизнью. Это не мертвый, пассивный мате¬
риал, а активная, жизнетворящая сила.
Бог, природа и истина — вот, по мнению
Подшивалова, три столпа, на которых
должны основываться государственные за¬
коны. Если бог управляет природой, то
природа управляет человеком и истиной.
И надо сказать, что панегирик истине на¬
много превосходит по своей проникновен¬
ности все то, что Подшивалов пишет о бо¬
ге. «Истине,— говорит он,— мы должны
быть все подвержены, ибо мы без нее ни¬
какого дела предпринять не можем... Прав¬
да — светлее солнца, кто дерзнет противу
ее стоять; какой бы смертный мог дерзнуть
испровергнуть истину, разрушить ее свя¬
тыню и потрясти недра природы; это дол¬

124
НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
жен быть изверг человеков... Горе тому...
кто не ходит по пути истины и правды,
то есть по чистой дороге».
В сфере религии, как и в политике,
Подшивалов проводит принцип единовла¬
стия: единому государю соответствует у
него единый бог, все остальные атрибуты
религии отвергаются. «А если,— замечает
он язвительно,— кому соскучится, попри¬
выкши, что мало богов и некому свечей
становить и попеременно молиться, то, по¬
жалуй, пущай поставит хоть козла или
теленка и попросит у него милости».
История религии рассматривается Под-
шиваловым как смена различных форм идо¬
лопоклонничества, явившегося результатом
того, что «прадеды наши заблудились».
Вначале люди поклонялись «глиняным
болванам или статуям», потом на смену
этим идолам пришла вера в Иисуса Хри¬
ста.
Подшивалов видит в Иисусе земную, ис¬
торическую личность и категорически от¬
рицает его божественность. Иисус — это
обманщик и злодей, навлекший на челове¬
чество величайшие бедствия. «...Мучи¬
тель,— взывает к Иисусу Подшивалов,—
долго ли еще будешь путать род челове¬
ческий в своих сетях и еще будешь их
(людей. — Л. К.) слепить, как лягушек бо¬
лотных [?]. Нет, время уже прекратить сие
мучение». «Пришло время то,— говорит он
в другом месте,— чтобы больше не покло¬
няться Иисусу Христу, матерям божьим и
всем святым мощам».
Подшивалов — гуманист. Земная жизнь
для него — высшее благо, она дана чело¬
веку для радости и наслаждения. Поэтому
в христианстве его особенно отталкивает
то, что оно поэтизирует страдания, создает
культ мученичества. Ссылаясь на мучения,
испытанные Иисусом, христианство оправ¬
дывает страдания народа. Вера в неизбеж¬
ность и исцеляющую силу страданий вдох¬
новила несправедливые законы — все они
зиждятся на мучении. Мучение породило
ложь, корыстолюбие и другие пороки, так
что «теперь совершенный ад на земле, об¬
ман, разврат, самолюбие, роскошь, нена¬
висть, вражда».
Проклиная ад, устроенный на земле ти¬
ранами, Подшивалов не верит в ад поту¬
сторонний.
С такой же решительностью отвергает
Подшивалов и миф о бессмертии души.
«...Ты из земли вышел — в землю опять
и пойдешь и землею опять будешь,— об¬
ращается Подшивалов к читателю,— а ду¬
ша, которую ты называл душою, во время
последнего твоего дыхания остается в воз¬
духе и превращается в ничто... В земле
ты мертвый, никакого другого свету не
увидишь, а только живи хорошенько здесь
и довольствуйся всем тем, что только ты
по силе и возможности своей приобрести
себе мол,’ешь».
Культивируя веру в бессмертие и свя¬
тых, церковь часто прибегала к «откры¬
тию» так называемых нетленных мощей.
Подшивалов не оставил без критики и эту
сторону ее деятельности, он неустанно об¬
личал цинизм и тунеядство монахов и дру¬
гих эксплуататоров народной темноты.
«Если кто из вас будет упорствовать или
ссылаться на мощи, по мнению вашему,
святых,— обращается он к читателям,—
да откроется вам всем заблуждение глаз ва¬
ших и разум ваш да будет в здравом по¬
мышлении».
Подшивалов не ограничивается высмеи¬
ванием мнимых чудес, но прямо указывает
на корыстные цели их организаторов; цер¬
ковники потому и распространяют всякого
рода суеверия, «дабы удобнее было им сле¬
пить хорошенько народ и делать умных
безумными».
Центральным пунктом подшиваловской
критики христианства являются выступле¬
ния против проповеди смирения, всепро¬
щения и тесно связанной с нею веры в по¬
тустороннее божественное воздаяние.
В этом пункте религиозное вольнодумство
Подшивалова особенно тесно переплетается
с его антикрепостническими взглядами.
Если бы, считал Подшивалов, крепост¬
ные, замученные барщиной, терзаемые по¬
мещичьим произволом, не надеялись на бу¬
дущие небесные блага, они активнее рато¬
вали бы за свои права здесь, на земле.
Ничто не вызывает такой ненависти Под¬
шивалова, как ханжеская проповедь: Хри¬
стос терпел и нам велел, терпи на этом
свете, ибо бог воздаст тебе на том свете.
«...Когда,— восклицает гневно Подшива¬
лов...— нам господа наши оброк заплатят
или шкуры наши, содранные с несчастных
по причине большого просвещения, отда¬
дут? Верно скажут: на том свете. Я знал
наперед, что они точно так скажут, вот
наши законы на чем основаны». «Заплати
мне здесь,— продоллсает Подшивалов,— а
на том свете пущай господину заплатят...
Кто ж это такой плательщик, я еще ни
одного не видал, который бы оттуда с за¬
платою (оплатою.— Л. К.) возвратился;
вот что он (Иисус.— 1. К.) сделал, только
и успевай — отпущай в долг, а на том
свете заплатят... Если бы не надеялись на
будущее, а разрешали бы (споры.— I. К.)
здесь, наверное, лучше бы было. А то все
упования наши возлагаем на будущие два
мнимые царства — ад и рай, выдуманные
Иисусом, и на всю его путаницу. Если бы
рассмотрели его выдумку, несообразную
человеческому природному наклонению
(естественной склонности.— Л. К.), дав¬
но бы увидели и узнали свои происхожде¬
ние и равенство и в долг бы отпущать

НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
125
не стали, а всякий бы расплачивался
здесь, чтобы не позабыть, кто кому и
сколько должен».
Эти положения являются лейтмотивом
рукописи Подшивалова. И хотя мы нигде не
встретим в ней прямого призыва к народ¬
ному восстанию, в этом настойчивом тре¬
бовании расплаты с помещиками явственно
слышится грозный отзвук крестьянских
бунтов, голос нарастающего народного воз¬
мущения.
Подшивалов не видел общественно-эко¬
номических, классовых корней религии.
Вслед за Вольтером и другими просвети¬
телями XVIII века он полагал, что религи¬
озные предрассудки коренятся в сфере
идей — в обмане со стороны одних и тем¬
ноте, невежестве других. Но собственный
жизненный опыт помог ему подойти к осо¬
знанию того, что господствующая религия
является социальным злом, средством одур¬
манивания и закабаления трудящихся,
играет роль духовного жандарма. Так, раз¬
бирая бытующие в народе представления
об аде, Подшивалов показывает, что они
служат для устрашения простых людей,
для подчинения их барской воле. «Ска¬
жите им (простым людям.— 1. К.),— пи¬
шет крепостной вольнодумец,— что черта
или сатаны, который, по ихнему мнению,
мучил народ за грехи, также никогда яе
было... а это только для того было им
сказано, дабы они надеялись на будущее,
которого совсем не бывало, ибо это для
того было еще сказано, чтобы удобнее вся¬
кого в Христа верующего свободнее приве¬
сти к повиновению господам и чтоб они
без всякого упорства мучились».
Подход к уяснению социальной функции
религиозных суеверий как орудия угнете¬
ния масс — одна из сильных сторон миро¬
воззрения Подшивалова. Какие же выводы
вытекают из подшиваловской критики хри¬
стианства?
Прежде всего Подшивалов предлагает от¬
бросить пустые упования на загробную
жизнь и добиваться справедливости на зем¬
ле. Нужно, «чтобы никто не надеялся на
будущий ад и рай и всякий расплачивался
бы здесь и всякий бы работал и трудился
сам для себя, а если господин пожелаег,
чтоб ему работали, то должен заплатить
здесь, а в долг больше не верить, потому
что на том свете платы никакой никому
не будет».
Второй вывод состоит в том, что офици¬
альная религия является неистинной, про¬
тиворечит интересам народа. Поэтому Под¬
шивалов требует «не верить больше Иису¬
су и его святым и матерям божиим, аду и
раю и сатане, который иссушил род чело¬
веческий; ибо покудова человек не пере¬
станет в них веровать, до тех пор и сво¬
боден быть не может телом и душой. Итак,
я советую лучше бы с ними разделаться и
не путаться больше в их тенетах».
Отрицание Иодшиваловым божественно¬
сти Иисуса Христа и библейско-евангель¬
ских легенд о чудесах, «святых» и мона¬
шества, бессмертия души и потустороннего
ада и рая выражало рост антиклерикаль¬
ных и атеистических настроений крестьян¬
ских масс и объективно было направлено
против господствующей идеологии.
* * *
Когда мы произносим слово «крепост¬
ной», перед нами возникает образ темного,
забитого крестьянина. Действительно, в то
время, когда жил Подшивалов, крестьян¬
ство крепостной России было в своей массе
темным и забитым. Подавляющее большин¬
ство крестьян оставалось неграмотным. Но
и в те тяжелые времена русский народ об¬
ладал величайшим духовным богатством, в
нем жила страстная жажда лучшей долл.
Эта жажда находила свое практическое
выражение в стихийных крестьянских вос¬
станиях. Она проявлялась также в коллек¬
тивном и индивидуальном народном твор¬
честве, неиссякаемый родник которого пи¬
тал литературу, искусство, передовую об¬
щественную мысль.
Федор Иванович Подшивалов был не
единственным крепостным вольнодумцем
начала XIX века. При всей своей самобыт¬
ности он был одним из многих талантли¬
вых русских людей, сумевших и в оковах
крепостничества поднять свой голос в за¬
щиту истины и справедливости.
Л. А. КОГАН
Законы сохранения и превращения в современной
физике
На страницах научных журналов и книг
за последние годы неоднократно обсуждал¬
ся вопрос о роли и значении законов сохра¬
нения и превращения энергии и массы, а
также связи между ними (см. статьи в жур¬
нале «Успехи физических наук», т. 48,
вып. 2-й за 1952 год; сборник «Философ¬
ские вопросы современной физики». 1952;
работу Н. Ф. Овчинникова «Понятия мас¬
сы и энергии в их историческом развитии

126
НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
и философском значении». 1957). Другие
же законы сохранения и превращения оста¬
вались в тэни и почти не обсуждались.
В настоящей статье обращается внимание
на необходимость рассмотрения всей сово¬
купности законов сохранения и превра¬
щения.
6 * *
Неотъемлемым свойством материи яв¬
ляется движение. Диалектический материа¬
лизм считает движущуюся материю вечной,
а формы ее движения бесконечно разно¬
образными и способными к взаимному пре¬
вращению. Это положение лежит в основе
содержания закона неуничтожимости и не-
сотворимости движущейся материи.
Для того, чтобы определить общие черты
движущейся материи, необходимо мысленно
отделить существенные связи от несуще¬
ственных. Только в этом случае на при¬
мерах конкретных форм движения материи
можно нащупать возможности количествен¬
ной формулировки законов движения мате¬
рии. Применение математических методов
исследования к изучению простейших форм
движения материи позволяет количествен¬
но сформулировать весьма общие законы,
выражающие свойство несотворимости и
неуничтожимости материи,— законы сохра¬
нения и превращения. Для количественной
формулировки таких законов необходимо
было отыскать присущие всем известным
формам движения материи физические ха¬
рактеристики, сохраняющиеся при превра¬
щении одной формы движения в другую.
Такие универсальные характеристики, при¬
годные для количественной формулировки
законов сохранения и превращения, обнару¬
живаются по мере развития естественных
наук.
Мысль о сохраняемости материи выска¬
зывалась еще в глубокой древности.
В XVII веке она вновь появляется в сочи¬
нениях Ф. Бэкона и Р. Гука. В 1717 году
к ней приходит Мариотт, и, наконец, в
1748 году ей придается форма всеобщего
закона в работах М. В. Ломоносова. Ломо¬
носову принадлежит не только широко из¬
вестная качественная формулировка уни¬
версального закона неуничтожимости дви¬
жущейся материи, но и первая количе¬
ственная формулировка этого закона.
В XVIII веке были установлены понятия
кинетической и потенциальной энергий и
сформулирован закон сохранения энергии в
механике. В XIX столетии был найден экви¬
валент между теплотой и механической ра¬
ботой и закон сохранения энергии был рас¬
пространен на область тепловых явлений.
В дальнейшем выяснилось, что каждяя
физическая форма движения материи харак¬
теризуется определенной формой энергии.
Переход одной формы движения в другую
неизменно сопровождается превращением
соответствующих форм энергии. Закон со¬
хранения и превращения энергии оказался
тем мостом, который связал между со-бой
воедино представление о различных по сво¬
ей природе процессах превращения одних
форм движения в другие.
Сохранение энергии может иметь место
лишь в изолированной от внешних воздей¬
ствий системе. Условие изоляции системы
может выполняться только в ограниченных
областях пространства в течение конеч¬
ного промежутка времени. В этом смысле
закон сохранения энергии является при¬
ближенным законом.
Рассматривая закон сохранения энергии,
мы тем самым берем только одну сторону
движения и не рассматриваем другой сторо¬
ны, связанной с изменением качества. При
этом мы сужаем рамки закона, ограничи¬
ваем его. Поэтому, если речь идет об
общем законе, выражающем несотворимость
и неуничтожаемость материи, нужно гово¬
рить не только о законе сохранения энер¬
гии, но и о законе сохранения и превраще¬
ния энергии. Эта мысль была отчетливо вы¬
ражена в 1885 году Энгельсом: «Если еще
десять лет тому назад новооткрытый вели¬
кий основной закон движения понимался
лишь как простой закон сохранения
энергии, как простое выражение того, что
движение не может быть уничтожено или
создано, т. е. понимался только с количе¬
ственной стороны, то это узкое, отрицатель¬
ное выражение все более вытесняется поло¬
жительным выражением в виде закона
превращения энергии, где впервые
вступает в свои права качественное содер¬
жание процесса и стирается последнее вос¬
поминание о внемировом творце» («Анти-
Дюринг», 1948, стр. 13).
Закон сохранения и превращения энер¬
гии стал одним из важнейших законов со¬
временного естествознания. Проверенный во
всех доступных современной физике обла¬
стях измерения на громадном количестве
экспериментов, он не знает исключений.
Последнее означает, что понятие энергии
как количественной характеристики дви¬
жущейся материи правильно отражает ее
свойства: ее движение, способность к вза¬
имному превращению. Этот закон отражает
существенные черты движения материи и
не может быть неверным или приблизитель¬
ным. Приблизительным может оказаться
только то конкретное физическое содержа¬
ние, которое вкладывается в понятие энер¬
гии, та математическая форма, в которой
этот закон выражается.
В начале XX века работами Эйнштейна
было установлено, что для любых физиче¬
ских объектов масса и энергия, характе¬
ризующие эти объекты, тесно связаны меле-

НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
127
ду собой. Установление этой связи, в сущ¬
ности, должно было означать, что превра¬
щение энергии из одной формы в другую
неизменно сопровождается соответствующим
превращением массы, например, массы ме¬
ханической в электромагнитную. Однако в
явном виде это положение долгое время
не формулировалось. Только сравнительно
недавно был сделан вывод, что наряду с
законом сохранения и превращения энер¬
гии следует говорить о законе сохранения
и превращения массы Таким образом, был
сформулирован закон сохранения и пре¬
вращения массы. Этот закон не является,
однако, единственным законом такого
рода.
* * *
В XVII веке Декартом был установлен
закон сохранения количества движения в
механике. В дальнейшем выяснилось, что
новая характеристика движущейся мате¬
рии — количество движения,— являющая¬
ся векторной величиной, существен¬
ным образом отличается от скалярной ха¬
рактеристики — энергии. В свое время воз¬
никла острая полемика по поводу того, что
считать характеристикой движущейся мате¬
рии: количество движения или энергию.
Анализируя эту полемику, Энгельс пришел
к выводу, что энергия не является един¬
ственной универсальной характеристикой
движущейся материи. Другой, отличной от
энергии характеристикой движущейся ма¬
терии является количество движения, или
импульс. В настоящее время известно, что
импульсом обладают не только движущиеся
тела, но и поле.
Закон сохранения и превращения энер¬
гии сыграл громадную роль в развитии тео¬
рии тепловых машин. Наиболее обширную
область применения этого закона в про¬
шлом веке составляли задачи, где за счет
изменения внутренней энергии системы
выделялась теплота, которая затем превра¬
щалась в работу. Такие системы в целом
неподвижны по отношению к Земле, а их
импульс относительно Земли равен нулю.
Аналогично обстоит дело и с электрически¬
ми машинами. Таким сбразом, при реше¬
1 При обсуждении проблемы массы и
энергии в 1952 году в Институте философии
АН СССР была высказана мысль: «Если
признать качественную специфику массы в
соответствии с различной ее природой у раз¬
личных материальных объектов, то имело
бы смысл говорить не просто о законе со¬
хранения массы, но о законе сохранения
и превращения массы, подобно тому как мы
говорим о законе сохранения и превраще¬
ния энергии» («Успехи физических наук»,
т. -8, выл. 2-й за 1952 год, стр. 266).—Прим.
ред.
нии задач энергетики не возникло нужды
оперировать с законом сохранения импуль¬
са. Превращение одной формы энергии в
другую — потенциальной в кинетическую,
электрической в магнитную — имеет ме¬
сто уже в рамках механики и электро¬
динамики. Однако и в механике и в электро¬
динамике известна только одна форма
импульса — механический импульс или,
соответственно, электромагнитный импульс.
Поэтому до тех пор, пока задачи меха¬
ники и электродинамики рассматрива¬
лись раздельно, не была замечена возмож¬
ность превращения импульса одной приро¬
ды в импульс другой природы. При сов¬
местном рассмотрении таких задач, напри¬
мер, при изучении атомных процессов, свя¬
занных с излучением и поглощением энер¬
гии поля, где уже встречаются две формы
импульса, превращение одной формы им¬
пульса в другую не могло остаться неза¬
меченным. В задачах такого рода наряду
с законом сохранения и превращения энер¬
гии проявляется и значение закона сохра¬
нения и превращения импульса.
Хорошо известно, что в ряде процессов,
при которых имеет место превращение од¬
ной формы движения в другую, часть
энергии или массы системы не участвует
в превращениях. Так, например, для обра¬
зования быстрым протоном пары нуклон —
антинуклон в согласии с законом сохране¬
ния энергии необходима энергия не мень¬
шая удвоенной энергии покоя нуклона
(2w?oc2). Опыт показывает, однако, что
требуемая для этого энергия быстрого про¬
тона составляет не менее шести энергий
покоя нуклона (бшос2). Избыток кинетиче¬
ской энергии (не менее 4ш0с2) протона
не участвует в превращении и распреде¬
ляется между частицами вновь образовав¬
шейся системы в соответствии с законом
сохранения импульса. Таким образом за¬
кон сохранения импульса накладывает
определенные ограничения на превраще¬
ние энергии из одной формы в другую. Это
ограничение обусловлено тем, что законы
сохранения и превращения энергии и им¬
пульса выполняются одновременно.
Другой векторной универсальной харак¬
теристикой движущейся материи является
момент импульса, или момент количества
движения, понятие, впервые появившееся
в механике. Если импульс характеризует
поступательное движение, то момент им¬
пульса характеризует вращательное дви¬
жение тел. Механика знает только одну
форму момента — механический момент.
В определенным образом изолированной си¬
стеме момент импульса механической си¬
стемы, или просто момент, остается неиз¬
менным. В этом случае имеет место закон
сохранения момента импульса.
В конце прошлого века выяснилось, что

128
НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
моментом импульса обладает электромаг¬
нитное поле. Расчеты А. И. Садовского, вы¬
полненные на основании теории электро¬
магнитного поля Максзелла, показали, что
поляризованная по кругу электромагнитная
волна должна переносить момент количе¬
ства движения. Выполненные Садовским
эксперименты качественно подтвердили вы¬
воды теории. В последнее время существо¬
вание у поляризованного электромагнитно¬
го поля момента импульса непосредствен¬
но обнаружено на опыте в экспериментах
с короткими радиоволнами. Наличие момен¬
та у электромагнитного поля вытекает
также из квантовой теории излучения и
рассеяния и обнаруживается на опыте. Мо¬
мент импульса — спин — является неотъ¬
емлемой характеристикой элементарных
частиц.
Момент импульса оказался характеристи¬
кой не только механического движения.
Момент так же, как энергия и импульс,
является универсальной характеристикой
движущейся материи.
Природа момента в разных случаях ока¬
зывается различной, поскольку качественно
различны объекты, обладающие моментом.
При рассмотрении задач электродинамики
и квантовой механики выясняется, что мо¬
мент импульса системы заряженных частиц
может частично передаваться полю, излу¬
чаться. Излучение света атомом сопровож¬
дается передачей момента импульса свето¬
вому кванту. Все это позволяет высказать
утверждение, что в этом случае наряду с
законами сохранения энергии и импульса
имеет место закон сохранения и превраще¬
ния момента импульса.
Масса, энергия, импульс, момент импуль¬
са являются универсальными характеристи¬
ками движущейся материи. Ни одна из них
не может рассматриваться в отрыве от ма¬
терии, как самостоятельная сущность или
некоторая субстанция. Предпочтение, часто
отдаваемое закону сохранения и превраще¬
ния энергии, имеет своей исторической при¬
чиной еще и неверное представление об
энергии как особой субстанции.
Законы сохранения универсальных ха¬
рактеристик движения материи — энергии,
импульса, момента импульса — при усло¬
вии изоляции системы следуют из уравне¬
ний механики Ньютона, из уравнений элек¬
тродинамики Максвелла, из термодинамики,
из уравнений квантовой теории. Они выте¬
кают из уравнений поля и частиц совре¬
менной теоретической физики.
По мере развития теории изменяется
не только подход к решению той или иной
физической задачи, но и метод ее решения,
применяются разные уравнения. Однако
независимо от границ применимости теории,
описывающей движение, из ее основных
уравнений всегда вытекают законы сохра¬
нения или превращения. Законы сохране¬
ния и превращения — общее прибли¬
женных уравнений физических теорий, из
которых они следуют.
* * *
В процессе развития механики в трудах
Лагранжа, Гамильтона, Остроградского и
Якоби были разработаны методы описания
движения. В дальнейшем применение этих
методов вышло за пределы тех механиче¬
ских задач, для решения которых они вна¬
чале предназначались. Вариационные мето¬
ды классической механики были с успехом
применены для исследования известных
форм движения не только в классической
теории частиц и поля, но особенно в кван¬
товой теории. Возможность, исходя из об¬
щих принципов, описать одним методом
различные формы движения материи свиде¬
тельствует о единстве всех форм движе¬
ния. При этом оказывается возможным
установить связь универсальных физиче¬
ских характеристик движения материи —
энергии, импульса и момента — с геомет¬
рическими свойствами пространства и вре¬
мени.
Так, оказывается, что в границах приме¬
нимости вариационных методов представле¬
ние об однородности времени связано для
изолированной физической системы с сохра¬
нением ее энергии. Однородность про¬
странства в этом случае связана с законом
сохранения импульса, а его изотропность —
с сохранением момента импульса. С прин¬
ципом относительности связан закон
сохранения движения центра инерции. До¬
казательство этих положений составляет
предмет так называемых теорем Э. Нётер
(Е. Noether «Nachrichten der Konig-
lichen Gesellschaft der Wissenschaften».
1918, S. 235). Теоремы Э. Нётер являются
прямым и общим следствием вариационных
принципов классической механики. Дока¬
занные в применении к механике еще в
1918 году, до развития современной кван¬
товой теории, они оказываются справедли¬
выми и в теории поля, как квантовой, так
и классической.
Представление о непрерывном однород¬
ном и изотропном пространстве — времени
свидетельствует о существовании трех
универсальных физических характеристик
движущейся материи: энергии, импульса и
момента импульса. Законы сохранения этих
величин являются универсальными зако¬
нами, выражающими общие свойства фи¬
зических форм движения материи. Все они
имеют одинаковую общность и в совокуп¬
ности описывают основные физические
свойства материи.
Несколько особняком от основных зако¬
нов сохранения и превращения стоит за¬
кон сохранения движения центра инерции,
являющийся следствием принципа относи¬
тельности.

НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
129
Трехмерное пространство предполагает
существование двух типов систем координат
зеркальных одна по отношению к другой.
При изменении направления всех трех осей
прямоугольной системы координат она пре¬
вращается в зеркальную систему, соответ¬
ствующие оси которой никакими поворотами
нельзя совместить между собой. Симметрия
пространства по отношению к зеркальному
отражению осей координат связана с су¬
ществованием квантового закона сохране¬
ния пространственной четности волновой
функции, или просто четности,— своеобраз¬
ной характеристики движения. При превра¬
щении одной формы движения в другую
четность также испытывает превращения.
При испускании атома света — фотона —
последний уносит с собой не только опреде¬
ленную энергию, массу, импульс и момент
импульса, но и определенную четность.
Последние экспериментальные данные о
поведении так называемых «странных»
частиц — й-мезонов — свидетельствуют о
том, что закон сохранения четности в той
простой форме, как он изложен выше,
не всегда имеет место. На необходимость
опытной проверки закона сохранения чет¬
ности впервые указали Ли и Янг (см.
сборник статей «Новые свойства симметрии
элементарных частиц». 1957).
Объяснить «странное» поведение К-ме-
зонов возможно, как показал академик
JI. Д. Ландау, если предположить, что ре¬
альное пространство при наличии «элемен¬
тарных» частиц симметрично по отношению
к более сложному преобразованию — ком¬
бинированной инверсии, при которой
зеркальное отражение сопровождается за¬
рядовым сопряжением, то есть заменой ча¬
стиц на античастицы (см. письмо
Л. Д. Ландау в «Журнале эксперимен¬
тальной и теоретической физики», т. 32 за
1957 год, стр. 405). Такое комбинирован¬
ное преобразование удовлетворяет требова¬
ниям релятивистской теории. Вопрос о со¬
хранении четности является одним из ак¬
туальных в современной физике.
Интересная интерпретация нарушения
закона сохранения четности может быть
произведена с точки зрения измене¬
ния наших представлений о структуре про¬
странства и времени (см. статью И. С. Ш а-
пиро в «Успехах физических наук»,
т. 61, вып. 3 за 1957 год, стр. 313).
В этом случае следует предположить, что
пространство в областях с размерами
меньше 10—16 см перестает быть однород¬
ным и изотропным.
Таким образом, мы видим, что законы
сохранения тесным образом связаны с гео¬
метрическими свойствами пространства и
времени. С расширением наших представ¬
лений о пространстве, о его структуре свя¬
зано изменение физического содержания,
вкладываемого в понятия энергии, импуль¬
са, момента импульса и четности.
* * -X*
Наряду с рассмотренными характерисш-
ками движущейся материи, связанными с
геометрическими свойствами простран¬
ства — времени, известны еще и другие
универсальные характеристики. К их числу
прежде всего относится электрический за¬
ряд — важнейшее свойство частиц мате¬
рии.
Электрический заряд является свойством
«элементарных» частиц. Не существует
заряда, не связанного с какой-либо части¬
цей, то есть «чистого» заряда. Как показы¬
вает опыт, электрические заряды «элемен¬
тарных» частиц имеют строго определенную
величину и могут отличаться только
знаком.
Электрический заряд изолированной си¬
стемы частиц строго сохраняется при лю¬
бых превращениях в системе. Однако закон
сохранения электрического заряда отли¬
чается от рассмотренных выше законов со¬
хранения и превращения. Его существова¬
ние не находится в простой связи с рас¬
смотренными выше геометрическими свой¬
ствами пространства Не располагая све¬
дениями о структуре заряда и его природе,
мы не имеем оснований считать, что суще¬
ствуют различные формы электрического
заряда. Поэтому не имеет смысла говорить
о превращении одной формы заряда в дру¬
гую.
При изучении процессов, происходящих
с «элементарными» частицами, оказалось
необходимым наряду с электрическими за¬
рядами ввести представление о ядерных
зарядах 2. Ядерные заряды, так же как и
электрические, сохраняются при превраще¬
ниях частиц. Электрический и ядерный за¬
ряды представляют собой различные харак¬
теристики материи и сохраняются по¬
рознь.
Встречаются различные сочетания элек¬
трического и ядерного зарядов. Протон
обладает электрическим и ядерным зарядом,
нейтрон обладает ядерным зарядом, но не
обладает электрическим, электрон имеет
только электрический заряд. Фотон и я-ме-
зон не имеют ни ядерного, ни электрическо¬
го заряда, это полностью нейтральные
частицы.
1 Закон сохранения электрического заря¬
да связан с трансформационными свойства¬
ми потенциалов электромагнитного поля и
волновых функций в квантовой механике.
2 Наряду с ядерным зарядом, по-видимо¬
му, возможно ввести представление и о так
называемом нейтринном заряде (см. статью
Я. Б. Зельдовича в «Успехах физиче¬
ских наук», т. 59, вып. 3 за 1956 год,
стр. 377).
9.	«Вопросы философии» № 10.

130
НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
Такие частицы, как позитрон, антипро¬
тон, антинейтрон, называются античасти¬
цами. Основным признаком, отличающим
античастицу от частицы, является проти¬
воположность знаков всех присущих ей за¬
рядов. Антипротон отличается от протона
не только знаком электрического заряда, но
и знаком ядерного заряда.
Законы сохранения зарядов накладывают
некоторые ограничения на процессы пре¬
вращения одних форм движения материи в
другие, происходящие в согласии с закона¬
ми сохранения и превращения.
Хорошо известно, что при ядерных пре¬
вращениях только небольшая часть энер¬
гии испытывает превращение из одной фор¬
мы в другую. Только в некоторых случаях,
например при столкновении частицы и
античастицы, имеет место полное превра¬
щение их энергий в энергию электромаг¬
нитного поля. Аналогичным образом обсто¬
ит дело и с превращением других физиче¬
ских величин: импульса и момента импуль¬
са. В связи с этим обстоятельством иногда
разделяют массу системы частиц на «ак¬
тивную», способную принимать участие в
превращениях, и «пассивную», не при¬
нимающую участия в превращениях (см.
статью В. А. Фока в «Успехах физических
наук», т. 48, вып. 2 за 1952 год, стр 161).
Такое разделение массы системы на две
части находит объяснение в законах
сохранения зарядов при совместном рассмо¬
трении их с законами сохранения и пре¬
вращения.
Так в системе, содержащей п_ электро¬
нов и п позитронов (пусть п >п , ),
~Г	“7”	*Т"
часть массы т (ft п+) не может уча¬
ствовать ни в каких превращениях и обра¬
зует пассивную массу системы. Осталь¬
ная же часть массы системы может участ¬
вовать в превращениях. Закон сохранения
электрического заряда в этом случае тре¬
бует сохранения разности между числом
электронов и позитронов. Сумма же числа
частиц и античастиц может не сохраняться.
С этим обстоятельством связано замечатель¬
ное свойство аддитивности электрического
заряда, позволяющее при формулировании
закона сохранения заряда не связывать
его с постоянной, характеризующей взаимо¬
действие частиц.
Возможность или невозможность тех или
иных реакций определяется выполнением
или невыполнением, помимо законов сохра¬
нения и превращения, также и законов со¬
хранения электрического и ядерного заря¬
дов. Полное превращение одной формы дви¬
жения в другую возможно только в пол¬
ностью нейтральной системе, то есть в си¬
стеме с равным нулю как ядерным, так и
электрическим зарядом. Полностью ней¬
тральной системой является, например,
пара частица — античастица.
Обычно мы встречаемся с системами,
не содержащими античастиц. В таком слу¬
чае закон сохранения ядерного заряда сво¬
дится к закону сохранения числа частиц
каждого сорта. Примером может служить
атом или атомное ядро. В этом случае из¬
менение массы системы может быть вызва¬
но только в результате изменения взаимо¬
действия между частицами. Оно составляет
обычно малую часть массы всей системы.
Приближенной мерой числа частиц или
ядерного заряда будет тогда служить мас¬
са ядра. При химических реакциях масса
веществ, участвующих в превращениях,
не изменяется заметным образом, что позво¬
ляет говорить приближенно о законе сохра¬
нения массы как о законе сохранения ве¬
щества.
Таким образом, законы сохранения, рас¬
смотренные нами выше, отражают общие
свойства движущейся материи и должны
рассматриваться в совокупности. Отдельное
рассмотрение какого-либо из этих законов
только односторонне характеризует движе¬
ние. Лишь совокупность всех законов со¬
хранения позволяет определить, какие про¬
цессы возможны в данной физической си¬
стеме. Совокупность рассмотренных выше
законов накладывает весьма жесткие огра¬
ничения на мыслимые движения. Однако
знание даже всех известных законов со¬
хранения недостаточно для построения
полной теории. Несмотря на это, во мно¬
гих случаях из рассмотрения только зако¬
нов сохранения можно сделать существен¬
ные выводы о характере возможных дви¬
жений в системе.
Г. В. СКРОЦКИЙ, А. А. КОКИН
(Свердловск)

ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
Противоречие между производительными силами
и производственными отношениями — основное
противоречие социализма
Значение всякого общественного проти¬
воречия в историческом развитии опреде¬
ляется объективным значением той обще¬
ственной сферы, в которой данное противо¬
речие действует. Поскольку и в социали¬
стическом обществе определяющей сферой
общественной жизни является способ про¬
изводства материальных благ, то действу¬
ющее между его двумя сторонами противо¬
речие неизбежно является ведущим, ибо
оно решающим образом сказывается на
темпах экономического и всего обществен¬
ного развития, на всем характере деятель¬
ности людей.
Поэтому не правы те товарищи, кото¬
рые ищут основное противоречие социа¬
лизма в иной сфере, ибо это означает от¬
рицание определяющей роли способа про¬
изводства. Но не правы и те, которые от¬
рицают наличие основного противоречия
в социалистическом обществе, ибо послед¬
няя точка зрения объективно ведет к от¬
рицанию всякой определяющей силы в
поступательном развитии коммунистиче¬
ской формации.
* * *
Социалистические производственные от¬
ношения, как определенный исторический
тип, соответствуют характеру производи¬
тельных сил, ибо в условиях обществен¬
ной собственности на средства производ¬
ства нет социальных сил, заинтересован¬
ных в увековечении данного состояния
производственных отношений. При социа¬
лизме все люди заинтересованы в разви¬
тии производственных отношений, обеспе¬
чивающем улучшение жизни всего обще¬
ства. Поэтому здесь противоречия между
производительными силами и производ¬
ственными отношениями не перерастают в
конфликт. Однако отдельные стороны, кон¬
кретные формы социалистических произ¬
водственных отношений постоянно ста¬
реют, отстают от развития производитель¬
ных сил. И хотя это отставание частичное,
но, поскольку оно происходит в основе
основ, в сердцевине общественного устрой¬
ства, оно неизбежно становится сильней¬
шим тормозом развития, а своевременное
преодоление отставания—важнейшей пред¬
посылкой развития производства.
Эта двоякая роль социалистических про¬
изводственных отношений как главного дви¬
гателя или главного тормоза в экономиче¬
ском процессе вытекает из того, что они,
как и всякий исторический тип производ¬
ственных отношений, определяют важней¬
шие предпосылки развития производитель¬
ных сил: темп развития и степень исполь¬
зования новейших орудий труда, быстроту
развития науки и условия применения ее
достижений в производстве, темп накопле¬
ния производственного опыта и условия его
распространения, новый исторический тип
общественной организации труда, обще¬
ственные и личные стимулы в деятельности
народных масс, условия использования ес¬
тественных богатств.
Вряд ли кто станет возражать, что в
силу этой общесоциологической роли про¬
изводственных отношений их постоянное
развитие является коренным условием
ускоренного экономического и всего обще¬
ственного развития при социализме. А вот
тот факт, что отставание отдельных сторон
производственных отношений и при социа¬
лизме становится главным тормозом эконо¬
мического и всего общественного прогрес¬
са, иными товарищами оспаривается. Но
жизнь опровергает эту точку зрения.
Как показали всесоюзные совещания по
работе промышленности, по техническому
прогрессу, июльский пленум ЦК КПСС,
решения партии по сельскому хозяйству
и другие мероприятия партии, устарение
отдельных сторон социалистических произ¬
водственных отношений вызывает круп¬
нейшие помехи в экономическом развитии
социализма.
Так, в промышленности существовавшая
ранее система зарплаты не стимулировала
привлечения крупных ученых, конструкто¬
ров в конструкторские бюро и на работу
технологами, зарплата инженеров не была
дифференцирована и не менялась с ростом

132
ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
их квалификации, что тормозило их творче¬
ский рост. Премиальная система была до¬
полнительным источником зарплаты, а не
средством поощрения за технические ново¬
введения. Директора и главные конструк¬
торы не имели необходимых средств для
оперативного премирования, для которого
требовалось решение высших инстанций,
что порождало волокиту. Исчисление вы¬
полнения производственного плана предпри¬
ятий в стоимостном выражении, без учета
качественных показателей, а также исчис¬
ление перевыполнения плана в тоннах ве¬
ли к вздорожанию машин, перерасходу ме¬
талла, не стимулировали повышения каче¬
ства производства, использования и внедре¬
ния новой техники. Слаба была научная
информация, обмен знаниями. Конструкто¬
ры не имели связи с заводами в испытании
машин. Чрезмерное регламентирование вза¬
имоотношений предприятий затрудняло опе¬
ративное решение технических задач и т. д.
В итоге часто конструкции новых машин
разрабатывались крайне долго и старели,
не выходя из стадии испытания, были до¬
роги и несовершенны, часто ломались и
простаивали, заново «открывались» уже
сделанные открытия. Принятые партией
меры по ликвидации этих устаревших
форм в производственных отношениях ко¬
ренным образом улучшили условия техни-
ческого прогресса.
Одним из величайших источников раз¬
вития производительных сил является об¬
щественная организация труда. Совершен¬
ствование ее вызывает буквально переворо¬
ты в производстве, а отставание сильней¬
шим образом тормозит его развитие. Но об¬
щественная организация труда, вытекаю¬
щая из данной формы собственности, вклю¬
чающая в себя формы распределения и об¬
мена деятельностью, и есть составная часть
производственных отношений.
В сельском хозяйстве устарение форм
материального стимулирования и отноше¬
ний внутри колхозов, между колхозами,
колхозом и МТС, городом и деревней яви¬
лось главным тормозом развития земледель¬
ческого производства.
Усовершенствование партией отдельных
сторон социалистических производственных
отношений послужило решающей предпо¬
сылкой нынешнего крутого подъема эко¬
номики.
Производственные отношения — основа,
источник возникновения общественных за¬
конов, и поэтому систематическое совер¬
шенствование отстающих сторон социали¬
стических производственных отношений —
коренное условие использования обще¬
ственных законов в целях успешного раз¬
вития производительных сил. Так, закон
планомерного развития используется путем
савершенствования форм планово-экономи¬
ческих отношений, закон распределения по
труду — совершенствованием форм оплаты
за труд, основной экономический закон —
путем определенных форм поднятия трудо¬
вой активности людей, повышающих про¬
изводительность труда и содействующих
тем самым максимальному удовлетворению
потребностей. Устарение форм распреде¬
ления и взаимоотношений служит главным
тормозом в использовании общественных
законов, в развитии движущих сил социа¬
листического общества.
Использование природных богатств, как
известно, целиком опосредуется производ¬
ственными отношениями, и чем прогрес¬
сивнее последние, чем выше степень их
соответствия производительным силам, тем
эффективнее это использование.
Только путем устранения старых и уста¬
новления новых форм взаимоотношений и
распределения, материального стимулиро¬
вания может быть обеспечена глубокая
заинтересованность всех производственных
коллективов в укреплении дисциплины
труда и обеспечена благоприятная обста¬
новка для рациональной деятельности,
успешного выполнения производственных
планов.
Для привлечения трудящихся к строи¬
тельству социализма, говорил В. И. Ленин,
«можно и должно искать, искать и искать
новых форм...» (Соч., т. 28, стр. 361).
Коренные проблемы экономического, а в
конечном счете и всего общественного раз¬
вития определяются движением противоре¬
чия между двумя сторонами способа произ¬
водства. Например, отставание отдельных
сторон производственных отношений от
уровня развития производительных сил не¬
посредственно сказывается на организации
труда, использовании техники, науки, тру¬
довых стимулах и тем самым непосред¬
ственно указывает на характер назревших
задач, на пути их решения, побуждает лю¬
дей к определенной деятельности.
Все важнейшие экономические мероприя¬
тия партии, как, например, совершенство¬
вание зарплаты, планово-экономических
отношений в промышленности, новый устав
колхозов и порядок оплаты трудодня, из¬
менение форм взаимоотношений колхозов
и МТС, коренная реорганизация последних,
новый порядок взимания сельхозналога,
повышение цен на сельхозпродукты и др.,
непосредственно вытекают из необходимо¬
сти подтягивания отстающих производ¬
ственных отношений, из необходимости
разрешения противоречий между двумя
сторонами способа производства. В своей
целенаправленности эти мероприятия но¬
сят не конъюнктурный, а программный
характер, показывающий основной метод
руководства социалистическим хозяйством.
Это означает, что в движении противо¬

ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
133
речий между производительными силами и
производственными отношениями и осуще¬
ствляется решающая роль способа произ¬
водства, определяющая характер, стимулы,
социальные условия всей человеческой
деятельности. Вместе с тем это означает,
что постоянно возникающие и постоянно
преодолеваемые при социализме противо¬
речия между двумя сторонами способа
производства выражают собой основное
противоречие социализма.
Как определяющее значение обществен¬
ного бытия по отношению к сознанию, ба¬
зиса к надстройке во всяком обществе вы¬
текает из решающей роли способа производ¬
ства, так и непреходящее противоречие ме¬
жду двумя сторонами последнего неизбежно
является ведущим, определяющим противо¬
речием социализма. Отрицать ведущую роль
данного противоречия при социализме —
это все равно, что отрицать определяющую
роль способа производства в развитии со¬
циалистического общества.
Некоторые товарищи отрицают ведущее
значение при социализме противоречий ме¬
жду двумя сторонами способа производства
на том основании, что здесь общественному
характеру производства соответствует обще¬
ственная собственность на средства произ¬
водства. Товарищи не учитывают, что это
обстоятельство меняет лишь природу дан¬
ного противоречия и формы его проявле¬
ния: оно превращается из антагонистиче¬
ского в неантагонистическое и преодоле¬
вается в плановом порядке по мере его вы¬
явления. Но роль данного противоречия как
основного все же остается, так как она
обусловливается непреходящим при всех
формах собственности общесоциологическим
взаимодействием двух важнейших определи¬
телей исторического прогресса: произво¬
дительных сил и производственных отно¬
шений. Ясно, что в сфере этого взаимодей¬
ствия даже малейшее несоответствие вызы¬
вает крупное противоречие, отрицательно
сказывается на всем общественном разви¬
тии подобно тому, как малейший изъян
сердца человека ослабляет деятельность
всего организма.
Значение рассматриваемого противоре¬
чия как основного видно также из его
определяющей роли в разрешении всех
важнейших общественных противоречий.
Преодоление противоречий между двумя
сторонами способа производства — корен¬
ное условие быстрого и всестороннего раз¬
вития социалистического производства и
тем самым создания решающей, экономи¬
ческой, основы преодоления противоречий
между производством и общественными по¬
требностями, общественными и личными
интересами, общественным бытием и созна¬
нием, базисом и надстройкой, противоре¬
чий в области семейных, национальных
отношений, преодоления внешнего проти¬
воречия между двумя мировыми общест¬
венными системами хозяйства. Обострение
же противоречий между двумя сторонами
способа производства тормозит разрешение
всех общественных противоречий и разви¬
тие общества в целом, задерживает эконо¬
мический прогресс.
Ведущее значение противоречий между
производительными силами и производ¬
ственными отношениями при социализме
ярко выражено в экономической политике
социалистических государств. На протяже¬
нии всей истории социалистического обще¬
ства в нашей стране и в странах народной
демократии изыскание закономерных форм
социалистической собственности, новых
форм взаимоотношений в народном хозяй¬
стве, в организации общественного произ¬
водства и распределения всегда стоит в
центре внимания государственных органов,
съездов и конференций коммунистических
и рабочих партий.
Иногда говорят, что противоречие между
двумя сторонами способа производства яв¬
ляется лишь экономическим противоречием
и потому не может быть основным. Но это
неверно, ибо данное противоречие охваты¬
вает всю сферу отношений социальных
групп и непосредственно сказывается на
их не только экономическом, производствен¬
ном, но и общественном положении, на всем
развитии общества, и потому оно является
основным общесоциальным противоречием.
Выдвигается возражение, что противоре¬
чие между производительными силами и
производственными отношениями является
всеобщим, характерным для всех формаций,
а основное противоречие должно быть спе¬
цифическим для каждой формации. При этом
ссылаются на специфический характер ос¬
новного противоречия капитализма — про¬
тиворечия между общественным характером
производства и частным 'способом присвое¬
ния. Но эта ссылка ничего не доказывает.
Ведь значение основного общественного про¬
тиворечия определяется его ведущей ролью
в развитии производительных сил, а таким
противоречием всегда является противоре¬
чие между двумя сторонами способа произ¬
водства. Не отрицаем же мы определяющую
роль способа производства в развитии со¬
циалистического общества на том основа¬
нии, что способ производства во всех фор¬
мациях является решающей, определяющей
силой. Что касается специфичности основ¬
ного противоречия капитализма, то она вы¬
ражает лишь специфически капиталистиче¬
скую форму проявления противоречия ме¬
жду производительными силами и производ¬
ственными отношениями в силу того, что
производительные силы там носят высоко¬
общественный характер, а форма присвое¬
ния (распределения) осталась частной, что

134
ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
постоянно вызывает крупнейшие противо¬
речия — классовую борьбу, анархию про¬
изводства, расхищение природных богатств
и т. д. Вещественные элементы основного
общественного противоречия всегда неиз¬
менны, меняется лишь его социальная
окраска, то есть классовая природа, и спо¬
соб действия.
Отрицание ведущего значения противо¬
речия между производительными силами и
производственными отношениями при со¬
циализме неизбежно ведет к крупнейшей
теоретической ошибке, способной нанести
неисчислимый вред на практике, к отри¬
цанию решающего значения систематиче¬
ского развития производственных отноше¬
ний для .экономического и всего общест¬
венного развития. Например, некоторые
товарищи утверждают, что социалистиче¬
ские производственные отношения крайне
устойчивы, что нужны долгие годы и деся¬
тилетия, чтобы те или иные их стороны,
конкретные формы исчерпали свои воз¬
можности и устарели. Это положение не
ново, оно-то и послужило в прошлом тео¬
ретической основой значительного отста¬
вания некоторых сторон производственных
отношений в промышленности и их запу¬
щенности в сельскохозяйственном произ¬
водстве, явившейся коренной причиной
отставания последнего.
Даже форма собственности, будучи наи¬
более устойчивым элементом производствен¬
ных отношений и в основе своей оставаясь
неизменной, то есть социалистической, с
ростом объема общественного богатства и
умножением общественных фондов, все бо¬
лее охватывающих различные стороны
жизни людей и улучшающих их экономи¬
ческое положение, укрепляется и разви¬
вается, становится все более незыблемой.
Коренной принцип социалистических
отношений, принцип взаимопомощи и това¬
рищеской поддержки, остается неизменным,
но конкретные формы его проявления по¬
стоянно изменяются. Основной принцип
распределения по труду сохраняет свою си¬
лу на весь период социализма, но кон¬
кретные формы его осуществления систе¬
матически меняются. Поэтому ленинское
положение о том, что «каждая ступень,
что нам удастся вперед, вверх в деле раз¬
вития производительных сил и культуры,
должна сопровождаться доделыванием и
переделыванием нашей советской системы»
(Соч., т. 33, стр. 88), остается в силе, тем
более, что происходит процесс становления
коммунистической формации и «никакая
форма не будет окончательной, пока не
будет достигнут полный коммунизм»
(В. И. Ленин, Соч., т. 28, стр. 195).
Своевременно осознавать необходимость
постоянных изменений в производственных
отношениях, находить наилучшие новые
формы для внедрения их в жизнь — зна¬
чит создавать решающие предпосылки пре¬
одоления основного противоречия социа¬
лизма, а тем самым предпосылки макси¬
мально ускоренного развития производства
и всего социалистического общества по пу¬
ти к коммунизму.
* * *
С изложенных выше позиций явно оши¬
бочным представляется утверждение, будто
основным противоречием социалистическо¬
го общества является противоречие между
производством и общественными потребно¬
стями.
Большое значение этого противоречия
бесспорно. Но если проанализировать спе¬
цифику его действия и связь с другими
явлениями, то неизбежно напрашивается
вывод, что оно не является основным, ибо
выступает не как непосредственный и ре¬
шающий двигатель производства, а глав¬
ным образом как весьма широкое, отчасти
естественное условие, исходный момент
развития в том смысле, что без потреб¬
ностей нет производства, так же как и без
производства нет развития потребностей.
Будучи самым общим идеальным побу¬
ждением к улучшению всей человеческой
деятельности, общественные потребности
сами по себе непосредственно не опреде¬
ляют характера предстоящих задач, не ука¬
зывают пути подхода к их решению, не
обеспечивают максимальной активности
трудящихся, то есть не дают того, что пря¬
мо и решающим образом содействует разви¬
тию производительных сил. Например, у
нашего общества существует неотложная
потребность в резком увеличении произ¬
водства продуктов сельского хозяйства. Но
как это сделать, что надо предпринять, из
самой потребности не видно. Это видно
лишь из движения производственных отно¬
шений, указывающих на характер возника¬
ющих задач и создающих коренные предпо¬
сылки их решения.
Двигательная сила противоречия между
производством и общественными потребно¬
стями зависит от экономической организа¬
ции общества, то есть от производствен¬
ных отношений, целиком определяющих
как характер взаимодействия производства
и потребностей при социализме, так и темп
их роста. Чем полнее производственные
отношения соответствуют производитель¬
ным силам, тем быстрее развиваются про¬
изводство и обусловленные им обществен¬
ные потребности. И, наоборот, чем более
отстают отдельные стороны производствен¬
ных отношений, тем медленнее развивают¬
ся производство и общественные потребно¬
сти, тем слабее влияние их взаимодействия
на экономическое развитие.
Таким образом, и при социализме, как и

ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
135
в условиях любой формации, потребности
связаны с производством лишь опосредо¬
ванно, через производственные отношения.
Движение и преодоление противоречий ме¬
жду производством и общественными по¬
требностями зависят от движения и пре¬
одоления противоречий между двумя сто¬
ронами способа производства, поэтому это
последнее противоречие и является основ¬
ным.
Поэтому не правы те товарищи, которые
говорят, что противоречие между производ¬
ством и общественными потребностями ста¬
новится в социалистическом обществе
основным потому, что между ними суще¬
ствует непосредственная связь. Непосред¬
ственность этой связи следует понимать
все же в том смысле, что в силу отсут¬
ствия при социализме эксплуататорских
классов она не опосредуется стремлением
последних к обогащению за счет трудя¬
щихся, и потому естественное назначение
производства — служить удовлетворению
общественных потребностей — не иска¬
жается. Однако и при социализме связь
производства и общественных потребностей
выступает не как саморазрешающийся про¬
цесс, а как объективная возможность гар¬
монического их сочетания, что достигается
совершенствованием решающей историче¬
ской силы — производственных отношений.
Противоречия между производительными
силами и производственными отношениями
решающим образом сказываются на твор¬
ческой активности трудящихся. Вскрытые
партией устаревшие формы распределения
и взаимоотношений в промышленности и
сельском хозяйстве являлись крупнейши¬
ми помехами в развитии активности масс.
Недавнее устранение изживших себя от¬
дельных сторон в системе производствен¬
ных отношений и усовершенствование по¬
следних сразу же вызвали резкое повыше¬
ние активности трудящихся, обусловившее
ускоренный подъем экономики сельского
хозяйства и улучшение работы промыш¬
ленности.
Противоречие между производством и
общественными потребностями объективчо
не вплетено в конкретные организационно¬
экономические формы повседневной произ¬
водственной деятельности масс и потому
не является непосредственной предпосыл¬
кой их активизации. Общественные по¬
требности играют большую роль в подня¬
тии активности трудящихся лишь тогда,
когда конкретные формы производственных
отношений отвечают потребностям разви¬
тия производительных сил. Если формы
распределения или формы взаимоотноше¬
ний, обмена деятельностью социальных
групп и т. д. устарели, то никакие по¬
требности сами по себе не служат стиму¬
лом к максимальной трудовой активности.
Потребности могут существовать, а нуж¬
ной активности может и не быть. Разве
в период отставания сельского хозяйства
не было у народного хозяйства, у колхоз¬
ников и всех трудящихся страны высоких
потребностей в продуктах отстававших
тогда отраслей земледельческого производ¬
ства? Эти потребности были. И, тем не ме¬
нее, сельскохозяйственное производство от¬
ставало, так как вследствие устарения
форм распределения и обмена деятельно¬
стью между колхозами и МТС, между кол¬
хозами и государством и т. д. снижа¬
лась непосредственная материальная заин¬
тересованность в труде и ухудшались
условия для реализации творческой актив¬
ности трудящихся. Разве это не является
доказательством того, что непосредственно
и решающим образом производственную
активность масс поднимает не сама по се¬
бе потребность, а ее сочетание с опреде¬
ленными формами распределения и взаимо¬
отношений? Ведь даже высокое само по се¬
бе вознаграждение за труд не при всех
условиях обеспечивает в должной мере
производственную активность людей. Вы¬
сокое вознаграждение за труд, как пра¬
вило, обеспечивает нужную производствен¬
ную активность лишь в условиях таких
форм распределения, при которых уста¬
навливается прямая и правильная зависи¬
мость между условиями труда, его резуль¬
татами и долей вознаграждения за труд и
обеспечивается контроль общества за ме¬
рой труда и мерой потребления. Известно,
что при одном и том же уровне вознагра¬
ждения за труд, то есть при одинаковом
удовлетворении потребностей работника, но
при разных формах вознаграждения, имеет
место различная степень заинтересованно¬
сти и активности в труде. Одно дело —
оплата трудодня в колхозах лишь в конце
хозяйственного года, другое дело — ежеме^-
сячное гарантированное авансирование,
причем не только натурой, но и деньгами
плюс повышенная оплата в период уборки
и т. д. В промышленности, как уже ука¬
зывалось, устарение форм зарплаты яви¬
лось коренной помехой активизации тру¬
дящихся.
Главная ошибка ряда товарищей состоит
в том, что они основное противоречие со¬
циализма ищут за пределами решающей си¬
лы истории—вне способа производства ма¬
териальных благ. Напрасно тт. О. Г. Юро-
вицкий, Р. П. Корниевский (см. «Вопросы
философии» № 6 за 1957 год, стр. 120,
и № 2 за 1958 год, стр. 131), чувствуя
уязвимость этой своей позиции, стараются
доказать, что противоречие между произ¬
водством и общественными потребностями
находится в сфере способа производства.
Данное противоречие представляет собой
взаимодействие уровней, масштабов произ¬

136
ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
водства и общественных потребностей, ко¬
торые определяются способом производства,
но не входят в него.
В способ производства входят формы
удовлетворения потребностей, то есть фор¬
мы распределения, но не сами потребности.
По отношению к внутренним процессам
производства противоречие между произ¬
водством и общественными потребностями
является внешним. Оно вообще не пред¬
ставляет собою единства противоположно¬
стей: в нем взаимодействуют два самосто¬
ятельных явления. Поэтому оно не может
быть коренной причиной развития произ¬
водства, ибо коренные причины развития
вещей находятся не вне, а внутри вещей,
тогда как взаимная связь и взаимозависи¬
мость одной вещи или явления с другими
вещами или явлениями представляют со¬
бой причину второго порядка.
Оперируя предельно общими положения¬
ми о том, что потребности двигают про¬
изводство, производство рождает новые по¬
требности и т. д., авторы критикуемого
здесь взгляда не помогают фактически раз¬
работке путей подъема производственной
активности масс, а уводят науку и прак¬
тику от сути дела, объективно ориентируя
на абстрактный, пассивно-созерцательный
подход к развитию социалистического об¬
щества. Констатация противоречия между
производством и растущими потребностя¬
ми в лучшем случае напоминает о по¬
стоянных задачах, о необходимости разви¬
вать производительные силы, поднимать
производительность труда, расширять мас¬
штабы производства и пр. Но столь общая
постановка вопроса не дает ключа для вы¬
явления путей преодоления противоречий
и решения назревших задач. Ведь для это¬
го существует бесконечное количество
средств. Подлинно основное противоречие
подменяется здесь беспредельно широким
противоречием между производством и его
общей предпосылкой — растущими потреб¬
ностями общества.
Поэтому сторонники этой точки зрения
вместо анализа конкретных экономических
процессов и фактов живой действительно¬
сти занимаются больше абстрактным тео¬
ретизированием, «выводят» один закон из
другого, обоснование значения противоре¬
чия между производством и общественны¬
ми потребностями строят не на анализе
действительной двигательной силы этого
противоречия в самой жизни, а на его со¬
поставлении с основным экономическим
законом социализма, с другими противо¬
речиями и т. д.
Тов. Мао Цзэ-дун справедливо писал,
что «в социалистическом обществе основ¬
ными противоречиями по-прежнему явля¬
ются противоречия между производствен¬
ными отношениями и производительными
силами, противоречия между надстройкой
и экономическим базисом. Разница в том,
что эти противоречия социалистического
общества по характеру и обстоятельствам
коренным образом отличаются от присущих
старому обществу противоречий между
производственными отношениями и произ¬
водительными силами, противоречий ме¬
жду надстройкой и экономическим бази¬
сом» («К вопросу о правильном разреше¬
нии противоречий внутри народа». 1957,
стр. 14).
Тов. Мао Цзэ-дун выдвинул здесь второе
основное противоречие социалистического
общества — противоречие между надстрой¬
кой и экономическим базисом, потому что
и это противоречие является одним из
важнейших противоречий социализма. Ос¬
новных общественных противоречий может
быть несколько, основных, но не равно¬
значных, ибо среди них всегда есть веду¬
щее противоречие, действующее в опреде¬
ляющей сфере общественной жизни, в дан¬
ном случае противоречие между двумя сто¬
ронами способа производства. Некоторые
товарищи в принципе отрицают проти¬
воречие между базисом и надстройкой,
что явно неверно. Следует помнить, что
там, где в единстве взаимодействуют два
явления, между ними неизбежно про¬
тиворечие, и так как в данном случае
происходит взаимодействие между решаю¬
щими областями общественной жизни, то
малейшие коллизии между базисом и над¬
стройкой неизбежно отражаются на всем
ходе общественного развития. В социа¬
листическом обществе в надстройке выра¬
жена деятельность субъективного фактора,
роль которого в развитии общества крайне
велика. Поэтому отставание в развитии
социалистической надстройки или иска¬
жение ее отдельных сторон, вызываемые
субъективизмом в работе, неизбежно при¬
нимают характер крупных общественных
противоречий.
Таким образом, анализ общих и кон¬
кретно-исторических общественных законо¬
мерностей приводит нас к выводу, что про¬
тиворечие между производительными сила¬
ми и производственными отношениями все¬
гда и во всех формациях является основ¬
ным общественным противоречием. Ме¬
няется лишь его социальная природа и
форма проявления. Это общесоциологиче¬
ский закон.
И. С. ШАРИКОВ

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
Китайский журнал «Философские исследования»
о роли и месте противоречий в развитии
(Обзор статей, опубликованных в журнале «Чжэсюэ яньцзю» в 1957—1958 гг.)
Журнал «Чжэсюэ яньцзю» («Философ¬
ские исследования») уделяет большое вни¬
мание анализу проблемы противоречия.
Китайские философы в 1957 — первой по¬
ловине 1958 г. опубликовали как общетео¬
ретические статьи о месте и роли проти¬
воречия в развитии с точки зрения диалек¬
тического метода мышления, так и статьи,
в которых анализируются противоречия со¬
временной китайской действительности, их
место и роль в развитии страны по пути
социализма.
Значительный интерес представляет
статья Ш у В э й-г у а'н а «Об основном
противоречии и основной стороне противо¬
речия» (№ 4, 1957 г.), в которой автор рас¬
сматривает понятие основного противоречия
и его элементы. Значение основного проти¬
воречия, указывает Шу Вэй-гуан, заклю¬
чается в том, что среди противоречий дан¬
ного явления оно имеет действительно ре¬
шающее значение и все остальные проти¬
воречия зависят от него. Не будь основного
противоречия, не существовало бы и опре¬
деленного, специфического характера дан¬
ного явления.
Основное противоречие зарождается,
развивается и отмирает. Но это не озна¬
чает, что каждое противоречие, присущее
данному явлению от начала существования
этого явления и до конца, является основ¬
ным. Всякое конкретное, то есть ограничен¬
ное, явление имеет лишь одно основное
противоречие. Наряду с этим основное
противоречие не исключает, а предпола¬
гает наличие других противоречий, прису¬
щих конкретному, определенному явлению.
Особенности всех этих противоречий
имеют значение при вскрытии различий ме¬
жду данным явлением и другими явлени¬
ями. Но только особенности основного
противоречия позволяют вскрыть различия
в основном характере развития.
Автор показывает тесную связь противо¬
речий каждого явления, особенности кото¬
рого определяются специфическими, лишь
ему присущими противоречиями. Без пра¬
вильного понимания особенностей противо¬
речий в явлении нельзя понять природы
самого явления, его основного противоре¬
чия, нельзя понять различий между харак¬
тером явлений, познать основную особен¬
ность каждого явления. Следовательно,
основное противоречие раскрывается и про¬
является через особенные противоречия
данного явления.
Далее в статье рассматривается различие
между основным и главным противоречием.
Главное противоречие в отличие от основ¬
ного не определяет основного характера яв¬
ления; однако это не значит, что оно не
связано с основным характером того или
иного явления.
Понятия «главное противоречие» и «ос¬
новное противоречие», по мнению автора,
дают возможность более глубоко понять
сложный характер процессов развития в
природе и обществе. «Всякое явление,—
указывает Шу Вэй-гуан,— в своем разви¬
тии проходит ряд стадий. На каждой ста¬
дии главное противоречие имеет определя¬
ющее значение. Главное противоречие зна¬
менует собой стадиальный характер разви¬
тия. Поэтому, если мы хотим понять раз¬
витие явления на определен¬
ной стадии, нам необходимо основы¬
ваться именно на главном противоречии».
В статье подчеркивается, однако, что
нельзя рассматривать главное противоре¬
чие в отрыве от основного противоречия,
исходя из того, что значение главного про¬
тиворечия ограничивается пределами каж¬
дой данной стадии развития.
Всякое явление развивается сложным
путем; на одной стадии на первый план вы¬
ступает одна сторона, на другой стадии —
другая. Отсюда вытекает, что основное про¬
тиворечие, определяя весь ход развития в
целом, вовсе не исключает того, что на
каждой конкретной стадии развития могут
появиться другие противоречия, имеющие
важнейшее значение для понимания процес¬
са развития на данной стадии развития.
Анализируя различия между главным и
основным противоречиями, автор указывает
на то, что нельзя абсолютизировать это
различие. Взаимосвязь основного и главно¬
го противоречий заключается в том, что
по отношению к одчому объекту противоре¬
чие может быть основным, по отношению к
другому объекту — главным, или наоборот.
Реальная взаимосвязь главного и основ¬
ного противоречий обусловлена конкретны¬
ми условиями развития явления, процесса.
Автор рассматривает далее вопрос о том,
почему каждое явление, процесс имеют не
более одного основного противоречия и
вместе с тем много главных противоречий.

138
критика и библиография
Основное противоречие определяет сущ¬
ность явления, его характер в целом. Сле¬
довательно, в каждом явлении заключено
одно-единственное основное противоречие,
которое присуще явлению на всех стадиях
его развития.
В отличие от основного противоречия
главных противоречий может быть много.
Это, однако, не означает, будто в одно и
то же время, на одной и той же стадии
явление может иметь два или более глав¬
ных противоречий.
Понятие главного противоречия помогает
понять сложное переплетение противоречий
в том или ином явлении. При анализе про¬
тиворечий необходимо различать главные
и второстепенные для того, чтобы сосредо¬
точить большую часть сил на разрешении
главного противоречия, а затем уже перей¬
ти к разрешению второстепенных.
В статье рассматривается также вопрос
о взаимосвязи двух сторон одного проти¬
воречия. Подобно тому как существует
различие между основным и главным про¬
тиворечиями, существует различие и между
двумя сторонами противоречия.
Всякое противоречие проходит путь от
зарождения до уничтожения. Это сложный,
извилистый путь. В ходе развития проти¬
воречия выявляется взаимная связь двух
сторон противоречия. На определенной
стадии развития противоречия решающее
значение имеет одна сторона, вторая сто¬
рона в этом случае имеет подчиненное зна¬
чение, и наоборот.
Автор рассматривает сложный характер
взаимосвязи материи й духа, масс и лично¬
сти, содержания и формы, базиса и над¬
стройки, производительных сил и производ¬
ственных отношений, практики и теории.
«В процессе развития этих противоречий
стороны противоречий первого ряда при¬
обретают решающее значение, однако в
определенных условиях стороны противо¬
речий второго ряда также могут стать
определяющими. В этом и заключается
взаимообратимость главной и второстепен¬
ной сторон противоречия. Недостаточно
знать, что две стороны противоречия не¬
равнозначны, что одна из них имеет руко¬
водящее, определяющее значение. Весьма
важно и то, что в процессе развития про¬
тиворечий в конкретной обстановке проис¬
ходят изменения в определяющем значе¬
нии сторон противоречия», хотя эти изме¬
нения, подчеркивается в статье, не отме¬
няют основного характера противоречия,
который присущ противоречию на всем
протяжении его существования от зарожде¬
ния до исчезновения.
Шу Вэй-гуан далее конкретизирует поло¬
жение о неравнозначности двух сторон про¬
тиворечия.
Большое Место анализу противоречий
уделяется в статье Чэнь Чан-шу «Ка¬
тегории диалектического материализма —
форма и содержание», опубликованной в
№ 2 журнала за 1957 год.
Автор рассматривает противоречие между
формой и содержанием, критикуя при этом
ошибочное положение о том, что Противо¬
речия между формой и содержанием су¬
ществуют не постоянно, а появляются лишь
на определенном этапе развития явления,
а именно на той ступени, когда форма на¬
чинает сковывать развитие содержания. Эта
точка зрения, по мнению автора, есть ре¬
зультат неверного истолкования положения
И. В. Сталина о диалектике формы и со¬
держания.
«■В каждом явлении,— пишет автор,— су¬
ществует единство формы и содержания.
Содержание и форма существуют одновре¬
менно. Причем, как только они возникают,
они начинают оказывать взаимное влияние.
Это влияние есть не что иное, как противо¬
речие. Содержание постоянно влияет, опре¬
деляет форму, в свою очередь, форма ока¬
зывает обратное влияние, воздействие на
содержание (способствует его укреплению
или тормозит развитие содержания).
Отрицание постоянно существующих про¬
тиворечий между формой и содержанием
означает, по существу, отрицание наличия
подобного взаимодействия формы и содер¬
жания. Утверждение, что с момента воз¬
никновения формы и содержания между
ними нет противоречия и что противоречие
появляется лишь позже, ошибочно. Оно ве¬
дет к неправильному истолкованию при¬
чин изменения формы и содержания, к при¬
знанию внешних факторов источником раз¬
вития формы и содержания. Вместе с тем
отрицание постоянно действующего проти¬
воречия между формой и содержанием при¬
водит к отрицанию всеобщего характера
противоречия».
В статье Чэнь Чан-шу далее ставится
вопрос о различии между понятиями
«антагонизм» и «противоречие», о значении
этого различия для понимания диалекти¬
ческого взаимодействия между формой и
содержанием.
«В то время как противоречие имеет
всеобщий характер,— указывает автор,— в
том числе и противоречие между формой и
содержанием, антагонизм не имеет всеоб¬
щего характера, даже противоречия между
новым содержанием и старой формой не
всегда имеют характер антагонизма».
На страницах журнала в статье Ш а н ь
X у н а «Относительно «антагонизма» и
«антагонистических противоречий» («Чжэ¬
сюэ яньцзю» № 2, 1957 г.) также осве¬
щается вопрос относительно антагонизма и
антагонистического противоречия. Автор
^ремится вскрыть связь между антагониз¬
мом вообще и антагонистическим противо¬
речием, показывает, как антагонистические
противоречия превращаемся в неантагони¬
стические.
Антагонизм — одна из форм борьбы
противоречий, а именно форма внешних
столкновений. Эта форма борьбы находит
сзое выражение главным образом в период
окончательного разрешения противоречий.
Антагонизм, определяет автор, есть науч¬
ное понятие одной из форм борьбы проти¬
воречий.
По мнению автора, антагонизм и анта¬
гонистические противоречия являются дву¬
мя тесно связанными и вместе с тем раз¬
личными понятиями.
Понятие «антагонизм» как характеристи¬
ка одной из форм борьбы противоречий от¬
носится автором как к природе, так и

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
139
к обществу. Антагонизм — противоречие,
проявляющееся в момент окончательного
разрешения в форме внешних столкно¬
вений.
Далее Шань Хун раскрывает характер
взаимосвязи антагонизма и антагонистиче¬
ского противоречия как взаимосвязи содер¬
жания и формы. Антагонистические проти¬
воречия как содержание определяют анта¬
гонизм как форму их разрешения.
Автор выступает против отождествления
понятия «.антагонизм» с понятием «классо¬
вая эксплуатация»: «Известно, что в при¬
роде и обществе всегда существуют проти¬
воречия, которые в момент их окончатель¬
ного разрешения принимают форму анта¬
гонистической борьбы, то есть внешних
столкновений. Почему они принимают
именно такую форму борьбы, а не выли¬
ваются в какую-нибудь другую форму, за¬
висит от внутренних факторов. В каждом
конкретном случае эти внутренние факторы
всегда различны и сложны. При этом сле¬
дует учитывать, что само содержание про¬
тиворечий в природе, обществе и идеоло¬
гии неодинаково. Однако среди этих раз¬
личных противоречий имеются общие осо¬
бенности. Это общее и позволяет- их объ¬
единить в одно понятие — «антагонизм».
Характер взаимосвязи антагонизма и
антагонистического противоречия автор
раскрывает, анализируя развитие антагони¬
стических противоречий между пролетариа¬
том и буржуазией. «Подобные противоре¬
чия с момента их возникновения имеют
антагонистический характер, поэтому их
разрешение заключается в реальной воз¬
можности пройти через форму антагониз¬
ма, ибо интересы этих классов в своей ос¬
нове несовместимы».
Автор подчеркивает при этом, что анта¬
гонизм как форма разрешения данных анта¬
гонистических противоречий есть лишь воз¬
можность. Превращение этой возможности
в действительность, характер этой действи¬
тельности будет определяться теми новыми
конкретными условиями, в которых будет
развиваться данное противоречие.
«Естественно, что в процессе развития
данного антагонистического противоречия
могут появиться такие условия, которые
приведут К антагонизму как форме разре¬
шения данного противоречия. Могут по¬
явиться и другие условия, которые сумеют
изменить особенности двух сторон противо¬
речия. В таком случае антагонистические
противоречия могут превратиться в свою
противоположность»,— указывает автор.
Шань Хун подвергает критике понимание
антагонизма как противоречия, в котором
классовые интересы в корне противопо¬
ложны. «Подобное понимание противоречия
не может быть применено к природе, оно
не может соответствовать также всем об¬
щественным явлениям. Такое понимание
антагонистического противоречия не может
быть признано научным. Так, например, в
эпоху буржуазных революций в некоторых
странах борьба за уничтожение феодально¬
го строя происходила вооруженным путем,
хотя нельзя в данном случае говорить о
коренной противоположности интересов
буржуазии и помещиков. Именно благода¬
ря тому, что не было коренной противо¬
положности интересов буржуазии и поме¬
щиков, в ряде стран разрешение противо¬
речий между ними происходило рефор¬
мистскими способами».
Далее автор ставит вопрос о зависимо¬
сти развития антагонистического противо¬
речия, форм его разрешения от тех кон¬
кретных условий, в которых действует про¬
тиворечие. В статье подчеркивается, что
определенные конкретные условия, в кото¬
рых проявляется противоречие, могут из¬
менить характер борьбы противоположно¬
стей. По мнению автора, это объясняется
тем, что данные условия не есть нечто
внешнее по отношению к самому противо¬
речию. Они оказывают непосредственное
влияние на содержание противоречия.
В результате этого воздействия могут про¬
изойти глубокие изменения в характере
противоречия. Изменения простираются на¬
столько далеко, что в конечном счете анта¬
гонистическое в основе противоречие может
быть разрешено неантагонистическим пу¬
тем.
Сказанное выше позволяет Шань Хуну
обосновать вывод о возможности изменения
характера самого противоречия. В этой
связи автор говорит о различии по суще¬
ству противоречий между рабочим классом
и национальной буржуазией в настоящее
время и противоречиями между трудом и
капиталом, существовавшими в Китае до
победы народной революции (а также про¬
тиворечиями между китайским народом, с
одной стороны, и империализмом, феода¬
лизмом и компрадорским капиталом — с
другой). По мнению Шань Хуна, совер¬
шенно недостаточно ограничиваться опреде¬
лением тех и других как антагонистиче¬
ских. Это приведет лишь к смешиванию
двух различных рядов противоречий. Для
понимания же различия между ними нужно
учесть те конкретные специфические усло¬
вия, в которых развивались данные проти¬
воречия.
■В статье указывается, что появление но¬
вых условий влечет за собой изменения в
сторонах противоречий и связях этих сто¬
рон между собой, а следовательно, в харак¬
тере самого противоречия.
Анализируя различные классовые проти¬
воречия в современном китайском обществе,
Шань Хун приходит к следующему выводу:
«Превращение антагонистических противо¬
речий в неантагонистические возможно.
Суть этого превращения заключается в том,
что появляется реальная возможность не-
■антагонистической формы окончательного
разрешения этих противоречий, а суще¬
ствовавшая ранее реальная возможность
антагонистической формы разрешения этих
противоречий исчезает. Именно поэтому не¬
обходимо изучать многообразные формы
борьбы, в которых проявляются противо¬
речия в процессе своего развития в тесной
связи с теми формами борьбы, в которых
происходит окончательное разрешение этих
противоречий. Противоречия, таким обра¬
зом, должны изучаться не только в нераз¬
рывной связи с самой их природой, но и в
сочетании с конкретным анализом объектив
ных условий, в которых они проявляются

140
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
Конкретному анализу характера проти¬
воречий между китайской буржуазией и
рабочим классом, особенностям их разви¬
тия и способам разрешения в современных
условиях посвящена статья Тянь Фана
и Г у Мин'а «Еще раз к вопросу о харак¬
тере противоречий между пролетариатом и
буржуазией», опубликованная в № 2 жур¬
нала за 1957 год.
В статье прежде всего указывается на
необходимость строгого применения при
изучении данной проблемы принципа раз¬
вития. «Нельзя понять,— пишут авторы,—
противоречий между буржуазией и проле¬
тариатом в нашем обществе в настоящее
время... без предварительного исследова¬
ния истории развития революционной борь¬
бы в нашей стране» в предшествующие
годы. В соответствии с этим Тянь Фан и
Гу Мин прослеживают весь ход народно-
демократической революции, показывают
роль буржуазии на различных этапах ре¬
волюционной борьбы. Авторы показывают,
как с изменением позиции буржуазии ме¬
нялся и характер противоречий между про¬
летариатом и буржуазией.
Напоминая указание тов. Мао Цзэ-дуна
о противоречивом отношении средней (на¬
циональной) буржуазии к революции, ав¬
торы отмечают, что именно это обстоя¬
тельство оказывает сильное влияние на из¬
менение характера противоречий между
буржуазией и пролетариатом. Политиче¬
ская и экономическая слабость китайской
национальной буржуазии, ее связи с поме¬
щичьим классом и компрадорской буржуа¬
зией обусловили ее несамостоятельную,
подчиненную роль в политической жизни
страны, в революционном движении.
Антиимпериалистический, антифеодаль¬
ный характер китайской революции созда¬
вал предпосылки и для развития страны
по пути капитализма и для победы проле¬
тарской социалистической революции. В си¬
лу этого и стало возможным в определен¬
ные периоды совместное участие пролета¬
риата и национальной буржуазии в
революционной борьбе; понятно, что в эти
периоды противоречия между ними могут
быть неантагонистическими, утверждают
авторы.
Вместе с тем, подчеркивают Тянь Фан и
Гу Мин, следует иметь в виду, что в том
же двойственном характере национальной
буржуазии, в ее боязни подлинно всена¬
родного размаха революционного движения
заложена возможность измены буржуазии
делу революции, а значит, и. возможность
превращения неантагонистических противо¬
речий в антагонистические. Авторы аргу¬
ментируют данное положение известными
примерами из истории народно-демократи¬
ческой революции в Китае.
Так, в 1919—1927 годах, когда пролета¬
риат, выйдя на арену политической борь¬
бы, под руководством Коммунистической
партии Китая стал во главе революционно¬
го движения, охватившего всю страну, на¬
циональная буржуазия в решающий
момент изменила и перешла в лагерь
контрреволюции. Вступив в сговор с поме-
шиками и компрадорами, вдохновляемая
открытой поддержкой международного им¬
периализма, национальная буржуазия в
1927 году способствовала временному по¬
ражению революции. Именно в эти годы,
когда национальная буржуазия перешла на
сторону контрреволюции, хотя противоре¬
чия между китайским народом, с одной
стороны, и империализмом, феодализмом и
компрадорами — с другой, по-прежнему
оставались главными противоречиями ки¬
тайского общества, противоречия между
пролетариатом и национальной буржуази¬
ей на время превратились из неантагони¬
стических в антагонистические.
В годы освободительной антияпонской
войны, когда потеря государственной неза¬
висимости превратилась в непосредствен¬
ную угрозу, все патриотические слои ки¬
тайского общества, включая и националь¬
ную буржуазию, сплотились под руковод¬
ством коммунистической партии для
отпора агрессорам.
После завершения второй мировой войны
гоминдановские реакционеры развязали
новую гражданскую войну, большинство
национальной буржуазии выступило про¬
тив национальных предателей — клики Чан
Кай-ши — и агрессивных империалистиче¬
ских сил. Понятно, что в эти годы отноше¬
ния между пролетариатом и национальной
буржуазией не были антагонистическими.
Таким образом, суммируют авторы, ки¬
тайская национальная буржуазия, истгыты-
в'ая гнет империализма и феодализма, на
протяжении трех десятилетий новодемокра¬
тической революции в известной степени
участвовала в революционном движении
или отходила от него. Участвуя в револю¬
ции, буржуазия не играла самостоятельной
роли, а принимала руководство со стороны
пролетариата, образуя с ним единый фронт.
Большое внимание в статье уделяется
анализу специфических условий разреше¬
ния противоречий между рабочим классом
и национальной буржуазией после победы
народной революции в 1949 году.
После 1949 года национальная буржуа¬
зия признала ведущую роль рабочего клас-
са в государстве, выразила готовность ока¬
зать поддержку народной республике и про¬
должать борьбу против империализма,
одобрила Общую программу, а позднее
Конституцию КНР, а также аграрную ре¬
форму. Под руководством рабочего класса
национальная буржуазия участвовала в
патриотических движениях и в восстанов¬
лении экономики страны. В результате ре¬
шительных действий государства и рабочего
класса попытки совершения незаконных
действий некоторыми слоями национальной
буржуазии были пресечены, политическая
сознательность многих капиталистов значи¬
тельно выросла: они решили принять со¬
циалистические преобразования. А это, з
свою очередь, создало возможность сохра¬
нения союза рабочего класса с националь¬
ной буржуазией и после победы народно-
демократической революции и разрешения
противоречий между ними неантагонистиче-
ским путем. «Разрешение противоречий ме¬
жду буржуазией и пролетариатом в насто¬
ящее время,— писали Гу Мин и Тянь Фан
в апреле 1957 года,— у нас происходит в
форме убеждения и мирного преобразова¬

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
141
ния прежде всего... Это стало возможным
благодаря созданию диктатуры народной
демократии, руководимой рабочим классом
и основанной на союзе рабочих и кре¬
стьян».
Возникновение социалистического бази¬
са, расширение народно-демократического
единого фронта, поддержка Китайской На¬
родной Республики со стороны междуна¬
родного рабочего движения и братских со¬
циалистических стран — вот те конкретные
факторы, которые позволили Коммунисти¬
ческой партии Китая с учетом специфиче¬
ских особенностей национальной буржуазии
проводить по отношению к ней политику
мирного преобразования.
Далее авторы рассматривают мирное пре¬
образование частнокапиталистической про¬
мышленности и торговли. Для того, чтобы
полнее, лучше удовлетворить потребности
социалистической индустриализации и ко¬
оперирования сельского хозяйства, Комму¬
нистическая партия Китая и народное пра¬
вительство применили мирный метод по¬
степенного преобразования капиталистиче¬
ской промышленности и торговли в обще¬
народную социалистическую собственность
путем последовательного использования
различных форм государственного капита¬
лизма. Характеризуя особенности этого
сложного процесса, авторы подчеркивают,
что это означает выплату определенной
компенсации буржуазии, то есть политику
выкупа средств производства рабочим клас¬
сом у частных собственников. Напоминая,
что политика выкупа исходит из принци¬
пов марксизма-ленинизма и является спе¬
цифической формой классовой борьбы в
условиях диктатуры пролетариата, авторы
отмечают, что эта политика выгодна как
пролетариату, так и буржуазии. Рабочий
класс заинтересован р ней, так как она не
только позволяет в политическом отноше¬
нии объединиться с национальной буржуа¬
зией, но позволяет также использовать ка¬
питалистические предприятия в интересах
народного хозяйства, превратить их во
вспомогательную силу социалистической
экономики, избежать в ходе социалистиче¬
ского строительства экономических беспо¬
рядков и убытков, использовать капитали¬
стическую экономику в деле удовлетворе¬
ния спроса населения, расширения товаро¬
оборота, накопления средств, воспитания
кадров и т. д. Следует учитывать также,
что национальная буржуазия в Китае в от¬
личие от монополистической буржуазии
стран Запада является классом сравнитель¬
но высокой культуры и технической квали¬
фикации по сравнению с рабочим классом
и крестьянством. Поэтому рабочий класс не
может первоначально отказаться от тех¬
нического опыта и знаний многих капита¬
листов, которых он постепенно превращает
в трудящихся, зарабатывающих себе на
жизнь, — людей, полезных в деле социали¬
стического строительства. Тянь Фан и Гу
Мин, исходя из анализа противоречий меж¬
ду рабочим классом и буржуазией, делают
вывод о том, что мирное преобразование
частнокапиталистической промышленности
и торговли ни в коем случае не означает
затухания классовой борьбы. Но, несмотря
на наличие глубокой и острой классовой
борьбы, благодаря особенностям Китая и
правильному их учету китайскими комму¬
нистами возникает возможность использо¬
вания мирных форм разрешения противо¬
речий.
Авторы подчеркивают при этом и всю
сложность данного процесса и трудности
осуществления политики выкупа. Понятно,
что рабочему классу не так легко было при¬
мириться с мыслью о том, что он добро¬
вольно позволяет себя эксплуатировать, от¬
давая часть прибыли в виде выкупа, иными
словами, возвращает капиталисту часть тех
ценностей, которые созданы руками рабо¬
чих. Со своей стороны, и капиталисты, при¬
нимая участие в осуществлении данной по¬
литики, соглашаясь на преобразование сво¬
их предприятий из частных в государствен¬
но-частные, смешанные, понимали, что тем
самым они участвуют в уничтожении своего
класса. Естественно поэтому, что предпри¬
нимались попытки приостановить или даже
повернуть вспять развитие социалистиче¬
ского Китая.
В этой связи авторы пишут о том, что
нельзя рассматривать неантагонистические
противоречия между буржуазией и проле¬
тариатом как нечто неизменное (в усло¬
виях диктатуры пролетариата в Китае).
В период 1949—1952 годов, в годы возрож¬
дения экономики страны, возникли некото¬
рые особенности, которые повлияли на раз¬
витие и разрешение этих противоречий в
период завершения задач буржуазно-демо-
кратической революции, ликвидации импе¬
риалистического и компрадорского капита¬
лов, проведения аграрной реформы, упоря¬
дочения финансов, разгрома контрреволю¬
ционных гоминдановских банд и пр. В этот
период государство применяло в отношении
национальной буржуазии лишь меры огра¬
ничения и контроля, что на практике выра¬
жалось в развитии низших форм госкапи¬
тализма. Эти меры способствовали росту
частной экономики, а значит, и росту нацио¬
нальной буржуазии. Сознание новых воз¬
можностей и своих сил привело часть бур¬
жуазии к мысли о возможности захвата
всех плодов революции. В этот период су¬
ществовала серьезная угроза превращения
неантагонистических противоречий между
буржуазией и рабочим классом в антагони¬
стические. Но благодаря правильной поли¬
тике КПК и правительства эти явления бы¬
ли ликвидированы в сравнительно корот¬
кие сроки. По всей стране развернулась
борьба против «трех» и «пяти» злоупотреб¬
лений, в результате чего наступление бур¬
жуазии было отбито. Особенность борьбы
в эти годы, по мнению авторов, заключа¬
лась в том, что КПК, нанося удары злост¬
ным, упорно сопротивляющимся капитали¬
стическим элементам, продолжала прово¬
дить политику сплочения с тем подавляю¬
щим большинством национальной буржуа¬
зии, которое добровольно подчинилось го¬
сударственным законам. Одновременно с
этим партия начала огромную работу по
социалистическому воспитанию среди капи¬
талистов.
Таким образом, китайский народ за годы
существования КНР добился решающей

142
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
победы в деле социалистического преобра¬
зования капиталистической промышленно¬
сти и торговли и кооперирования сельского
хозяйства. В результате социалистический
сектор в Китае занял господствующее поло¬
жение как в городе, так и в деревне; капи¬
талистический сектор в основном уже лик¬
видирован. На базе этих исторических до¬
стижений в мае 1957 года в Китайской На¬
родной Республике развернулась социали¬
стическая революция на политическом и
идеологическом фронтах. Конкретной фор¬
мой ее развития явилось движение за упо¬
рядочение стиля в работе партийных и го¬
сударственных органов КНР (решение о
проведении которого было опубликовано
ЦК КПК 27 апреля 1957 года).
Вопреки здравому смыслу часть буржуа¬
зии (буржуазные правые элементы) усмот¬
рела в действиях партии проявление ее
кризиса и слабости и решила, что наступил
момент для повторения попытки возрожде¬
ния в стране капиталистических порядков.
Политика использования и ограничения
капиталистической экономики, проводившая¬
ся в Китае до 1956 года, породила у неко¬
торой части китайской национальной
буржуазии иллюзии о возможности дли¬
тельного сосуществования капитализма и
социализма. Это, в свою очередь, вызвало у
буржуазии надежды задержать дальнейшее
развитие социалистической 'революции и в
конечном счете превратить Китай в капита¬
листическое государство
Выступление буржуазных правых эле¬
ментов против руководства Коммунистиче¬
ской партии Китая, против завоеваний на¬
родной власти еще раз подтвердило пра¬
вильность положения, высказанного Мао
Цзэ-дуном в речи, произнесенной 27 фев¬
раля 1957 года на 11-м расширенном за¬
седании Верховного государственного со¬
вещания КНР:	«...Противоречия между
рабочим классом и национальной буржуа¬
зией— это противоречия между эксплуати¬
руемыми и эксплуататорами, которые сами
по себе являются антагонистическими. Од¬
нако в конкретных условиях нашей страны,
если соответствующим образом регулиро¬
вать антагонистические противоречия меж¬
ду этими двумя классами, они могут пре¬
вратиться в неантагонистические, могут
разрешаться мирным путем» («Правда»,
1957, 19 июня). Действительность показа¬
ла, что в этот период снова наступил мо¬
мент, когда возможно превращение неанта¬
гонистических противоречий в антагонисти¬
ческие, ибо буржуазные правые элементы
выступили как прямые враги социализма.
В передовой газеты «Жэньминь жибао»
18 сентября 1957 года указывалось, что
«правые буржуазные элементы сбросили с
себя маску сторонников социализма и об¬
наружили свое отвратительное лицо врагов
трудового народа. Сами они своими дей¬
ствиями показали, что противоречия между
трудовым народом и ими являются уже не
противоречиями внутри народа, а проти¬
воречиями между нами и нашими смертель¬
ными врагами, противоречиями непримири¬
мыми и смертельными» («Жэньминь жибао»,
1957, 18 сентября). Таким образом, проти¬
воречия между рабочим классом и ча¬
стью национальной буржуазии (правы*
ми элементами) стали антагонистическими
противоречиями. Это с особой силой под¬
черкнул Дэн Сяо-пин в докладе на 3-м рас¬
ширенном пленуме ЦК КПК 23 сентября
1957 года: «В период социалистической ре¬
волюции в нашей стране противоречия
между народом и буржуазными правыми
являются противоречиями между нами и
нашими врагами, антагонистическими и
непримиримыми противоречиями, которые
могут быть решены только в смертельной
борьбе» (Дэн С я о-п и н «О движении
за упорядочение стиля работы». Пекин,
1957).
Проблема противоречий продолжает оста¬
ваться предметом обсуждения на страни¬
цах журнала и в 1958 году.
В 3-м номере журнала «Чжэсюэ янь¬
цзю» за 1958 год был опубликован целый
ряд статей ученых КНР о ролл и м^сте
противоречия в развитии общества.
Видный китайский ученый-марксист X у
Ш э н выступает со статьей «Противоречие—
движущая сила развития общества»; в ней
на основе работ Мао Цзэ-дуна «Относи¬
тельно противоречия» и «К вопросу о пра¬
вильном разрешении противоречий внутри
народа» он рассматривает некоторые во¬
просы, на которые имеются различные точ¬
ки зрения.
Ху Шэн отмечает, что в общественной
жизни всегда существуют противоречия,
развитие которых стимулирует движение
общества вперед. Это объективный факт, не
зависящий от желания людей. Социальные
противоречия всегда проявляются в челове¬
ческих взаимоотношениях. Однако объек¬
тивные противоречия и законы их развития
могут быть познаны и не познаны. В ряде
случаев субъективные устремления людей в
корне противоположны объективным зако¬
нам развития противоречия (это относится
к эксплуататорским классам, не признаю¬
щим существования противоречий в обще¬
стве, в котором они играют господствую¬
щую роль). В других случаях субъектив¬
ные устремления людей частично соответ¬
ствуют объективным законам развития про¬
тиворечия. Конкретный пример такой си¬
туации — участие буржуазии в ’антифео¬
дальной демократической революции. Анти¬
феодальная борьба буржуазии соответство¬
вала развитию объективных противоречий.
Однако после свержения феодального строя
попытки буржуазии увековечить существо¬
вание капиталистического строя нарушают
законы развития объективных противоре¬
чий. Не менее убедителен пример кресть¬
янских революций в эпоху феодализма, ко¬
торые соответствуют тенденции обществен¬
ного развития, но стремление восставших
крестьян устроить на земле «рай» в виде
процветающих мелких частных хозяйств яв¬
ляется неосуществимой утопией.
Ху Шэн отмечает, что противники комму¬
нистической партии постоянно твердят о
том, что коммунисты «создают» противоре¬
чия, хотя коммунисты лишь исследуют про¬
тиворечия, существующие в действительно¬
сти. Они правильно рассматривают соци¬
альные противоречия как движущие силы
развития общества. Марксистско-ленинская

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
143
наука учит сознательному, активному отно¬
шению к противоречиям.
В обществе с антагонистическими клас¬
сами существуют противоречия между про¬
изводительными силами общества и произ¬
водственными отношениями, базисом и над¬
стройкой, классом эксплуатируемых и экс¬
плуататорами. Марксизм считает, что раз¬
витие этих противоречий приводит к унич¬
тожению классового общества и освобожде¬
нию эксплуатируемых. Поэтому марксисты
не боятся классовой борьбы, не пытаются
затушевывать ее и с позиций передового
класса всемерно развивают классовую
борьбу.
Марксизм учит, продолжает Ху Шэн, что
бесклассовое социалистическое общество
не может возникнуть за один день по же¬
ланию людей. Между капиталистическим и
социалистическим обществами лежит пере¬
ходный период, полный противоречий и
борьбы. Классовая борьба в условиях дик¬
татуры пролетариата доводится до конца.
Автор подчеркивает, что коммунисты не
опасаются при этом развития противоречия
между двумя возможными путями разви¬
тия — капиталистическим и социалистиче¬
ским. Чем дальше и глубже развивается
это противоречие, тем полнее становится
окончательная победа нового общества.
При социализме, пишет Ху Шэн, хотя и
сохраняются противоречия между произво¬
дительными силами и производственными
отношениями, базисом и надстройкой, но
эти противоречия проявляются уже не как
антагонистические противоречия, а как про¬
тиворечия между новым и старым, правиль¬
ным и ошибочным и т. п. внутри народа.
Меняется содержание противоречий, однако
они продолжают играть роль движущей си¬
лы развития общества. Далее автор отме¬
чает, что некоторые отрицают постоянный
характер противоречия между производи¬
тельными силами и производственными от¬
ношениями. Они полагают, что в обществе
с 'антагонистическими классами, например
в капиталистическом, быстрое развитие об¬
щества происходит лишь в тот период, ког¬
да производственные отношения соответ¬
ствуют развитию производительных сил.
А после того, как между производитель¬
ными силами и производственными отно¬
шениями возникают противоречия и произ¬
водственные отношения более не способ¬
ствуют развитию производительных сил и
превращаются в препятствие их роста, раз¬
витие общества встречает препятствия. Эти
люди считают также, что в условиях со¬
циализма производственные отношения
полностью соответствуют развитию произ¬
водительных сил и социалистическое об¬
щество развивается на этой основе. Основы¬
ваясь на этом, о,ни делают вывод: движу¬
щей силой общества являются отнюдь не
противоречия, а взаимное соответствие,
единство, которое и является постоянной
движущей силой.
Ху Шэн разбирает ошибочность данной
точки зрения на примере общества с анта¬
гонистическими классами. Она ошибочна
прежде всего потому, что ее сторонники
рассматривают период соответствия произ¬
водственных отношений развитию произво¬
дительных сил как время, когда противо¬
речий не существует. Во-вторых, указывает
Ху Шэн, противоречие присуще каждому
явлению от начала до конца. С момента
возникновения капиталистического способа
производства возникает и существует про¬
тиворечие между общественным характером
производства и частной собственностью на
средства производства. Это противоречие
постепенно развивается, оно насквозь про¬
низывает всю историю существования ка¬
питалистического общества. В то время, ко¬
гда определенные капиталистические про¬
изводственные отношения в основном соот¬
ветствуют уровню развития производитель¬
ных сил, в обществе происходят количе¬
ственные изменения. Когда в процессе раз¬
вития противоречия производственные от¬
ношения перестают соответствовать харак¬
теру производительных сил и мешают раз¬
витию последних, то в определенных усло¬
виях могут возникнуть качественные изме¬
нения, возникнуть социальные революции.
В основе и количественных и качественных
изменений лежат социальные противоречия,
пишет Ху Шэн. Таким образом, заключает
автор, ошибочность приведенного мнения
заключается в том, что противоречия между
производственными отношениями и произ¬
водительными силами рассматриваются
лишь как препятствие развитию общества,
а это, в свою очередь, ведет к тому, что
развитие понимается сторонниками данной
точки зрения как количественное развитие,
что ведет к недооценке великого значения
качественных изменений, революционного
скачка в развитии общества.
Затем автор рассматривает ошибочность
этой теории на примере социалистического
строя. Он пишет, что неверно считать поло¬
жение о противоречии как движущей силе
общества применимым лишь к обществу с
антагонистическими классами. Различие ме¬
жду социалистическим и капиталистическим
обществом состоит отнюдь не в том, что
первому противоречия не присущи, а по¬
следнему— присущи. Разница между ними
состоит в том, что различно конкретное со¬
держание и характер противоречий, раз¬
личны и способы их разрешения.
И между социалистическими производ¬
ственными отношениями и производитель¬
ными силами существуют противоречия.
Они выражаются в том, что при развитии
производительных сил производственные от¬
ношения могут отставать от них. Однако со¬
циалистическая форма собственности цели¬
ком соответствует общественному характе¬
ру современного крупного производства
(лишь в этом смысле и можно говорить о
полном их соответствии). Противоречия со¬
циалистического строя развиваются в рам¬
ках соответствия производственных отно¬
шений характеру современных производи¬
тельных сил общества и непрерывно раз¬
решаются при наличии социалистической
формы собственности; в свою очередь, по¬
следняя непрерывно развивается, движимая
противоречиями, причем и в процессе раз¬
вития возникают и количественные и каче¬
ственные изменения, в результате которых
она совершенствуется и укрепляется.
В обществе с антагонистическими клас¬

144
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
сами, напоминает Ху Шэн, противоречия
между производственными отношениями и
производительными силами, базисом и
надстройкой выражаются в борьбе ре¬
волюционного и контрреволюционного
классов. В условиях социализма подобные
противоречия проявляются в форме проти¬
воречия между передовым и отсталым, пра¬
вильным и ошибочным. Естественно, что и
характер противоречий при капитализме и
социализме различен. В первом случае они
решаются революционным путем, в смер¬
тельной борьбе с контрреволюционным клас¬
сом. При социализме противоречия между
передовым и отсталым, правильным и оши¬
бочным также разрешаются в борьбе, од¬
нако способы этой борьбы иные: убеждение,
критика и самокритика, ибо между людьми
уже не существует коренных социальных
различий, их основные интересы едины.
Ху Шэн разбирает далее ту точку зре¬
ния, согласно которой противоречие нельзя
якобы рассматривать как движущую силу
развития общества, так как движущей си¬
лой развития являются не сами противо¬
речия, а их преодоление. Автор отмечает
противоречивый характер вышеприведенно¬
го утверждения. С одной стороны, оно пра¬
вильно, так как признает, что противоре¬
чия в реальной жизни, безусловно, суще¬
ствуют и для развития общества необхо¬
димо их преодолевать и разрешать. Пре¬
одоление и разрешение того или иного про¬
тиворечия означает, что в процессе разви¬
тия произошел качественный скачок. По¬
этому мы говорим, продолжает Ху Шэн,
что в непрерывном преодолении противоре¬
чий предметы, явления непрерывно разви¬
ваются. В этом смысле преодоление про¬
тиворечий и является движущей силой раз¬
вития. Но если отрывать «противоречие са¬
мо по себе» от преодоления противоречия и
считать, что лишь последнее является дви¬
жущей силой развития, и отрицать эту
роль у самого противоречия, то это приве¬
дет к недооценке значения противоречий в
развитии общества, а следовательно, и к
ослаблению борьбы за их разрешение.
Лишь те, кто признает, что противоречие
является движущей силой развития, могут
вести подлинную борьбу за преодоление
противоречий, пишет Ху Шэн в заключе¬
ние.
Статьи, помещенные в журнале «Чжэсюэ
яньцзю», свидетельствуют о значительном
интересе общественности в КНР к разра¬
ботке проблемы противоречия, о стремлении
рассматривать противоречие не только в
плане общетеоретическом, но и примени¬
тельно к современной китайской действи¬
тельности на основе работ Мао Цзэ-дуна.
М. И. АНАНЬЕВА, Л. С. КЮЗАДЖЯН
Книга о противоречиях социалистического общества
В. П. ЧЕРТКОВ. Неантагонистические противоречия при социализме. М., 1957, 232 стр.
Книга В. П. Черткова посвящена иссле¬
дованию важнейшей проблемы марксист¬
ско-ленинской философии. Если борьба но¬
вого со старым составляет источник разви¬
тия социалистического общества, то именно
познание этого источника составляет не¬
обходимое условие сознательного исполь¬
зования законов общественного развития
при социализме. Однако при всей важно¬
сти этого вопроса он в течение длительно¬
го периода в нашей научной литературе
не освещался в связи с известным догма¬
тическим толкованием формулы о полном
соответствии производственных отношений
производительным силам, выдвинутой
И. В. Сталиным в его работе «О диалекти¬
ческом и историческом материализме».
Книга В. П. Черткова является одной из
первых работ в нашей философской лите¬
ратуре, которую можно считать началом
серьезного исследования диалектики разви¬
тия социалистического общества.
При этом автор ставит своей задачей рас¬
крыть природу неантагонистических проти¬
воречий в свете превосходства социализма
над капитализмом, что, конечно, усиливает
актуальность книги.
В первой главе автор подробно рассма¬
тривает вопрос о конкретно-историческом
проявлении законов диалектики. Он прихо¬
дит к выводу, что всеобщие, вечные зако¬
ны диалектики реализуются всегда конкрет¬
но-исторически, с различной степенью пол¬
ноты в различных явлениях, и проявление
этих законов усложняется в процессе раз¬
вития природы и общества от низшего к
высшему. Это положение служит автору ру¬
ководящим началом для характеристики
закона единства и борьбы противополож¬
ностей
Во второй главе автор рассматривает осо¬
бенности единства противоположностей при
социализме. Конкретно-исторический харак¬
тер, указывает автор, носят прежде всего
сами противоположности, образуя каче¬
ственно определенное единство. Социализм
создал особую расстановку сил в борьбе
нового со старым в общественном развитии.
Автор высказывает мысль, что при социа¬
лизме новое представлено не каким-нибудь
одним прогрессивным классом в противопо¬
ложность другому классу — реакционному,
а всеми передовыми силами во всех классах
и социальных группах общества; носители
же старого при социализме не представля¬
ют собой сколько-нибудь компактной со¬
циальной группы: это отсталые элементы
из всех классов и прослоек (см. стр. 61)у.

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
145
При социализме изменяется не только
водораздел между новым и старым, но и
взаимосвязь между яими. Для социализма
характерны неантагонистические противо¬
речия, которые развертываются и разреша¬
ются в условиях общности коренных инте¬
ресов всех социальных групп общества
(см. стр. 70). Автор на многих примерах
показывает, что старое в условиях социа¬
лизма успешно устраняется только при
дружном выступлении против чего всех
классов и социальных прослоек общества,
и в этом проявляются морально-политиче¬
ское единство, дружба народов, советский
патриотизм.
В книге подчеркивается, что средней ли¬
нии между новым и старые нет и при со¬
циализме: неантагонистические противоре¬
чия не примиряются, а разрешаются в
борьбе. Но при социализме, подчеркивает
автор, устанавливается особая связь между
источником силы и источником развития
общества. Если источником развития социа¬
листического общества является борьба но¬
вого со старым, то его сила состоит в един¬
стве народа, его классов и наций, личности
и общества, в единстве народа, партии и
правительства.
При социализме единство общества изме¬
няется в новом направлении. Если единство
з капиталистическом обществе, изменяясь,
в конце концов ликвидируется, то единство
я социалистическом обществе изменяется в
сторону его укрепления, совершенствова¬
ния. «По мере успешного продвижения к
коммунизму единство противоположностей
передовых и отсталых в социальных груп¬
пах будет перерастать и при коммунизме
полностью перерастет в единство передовых
и отсталых уже не в социальных
группах, а в едином народе — среди
тружеников коммунистическо¬
го общества» (стр. 99).
В этом состоит важнейшая особенность
относительности единства в условиях со¬
циализма.
В третьей главе автор рассматривает
своеобразие борьбы противоположностей в
условиях социализма. Социализм не знает
таких форм борьбы нового со старым, как
забастовки, вооруженные восстания, харак¬
терные для антагонистического капитали¬
стического общества. Но это не означает
какого-то сокращения сфер борьбы нового
со старым или умаления ее значения.
В действительности борьба нового со ста¬
рым при социализме является исторически
более высокой, более прогрессивной по
сравнению с борьбой нового со старым при
капитализме, ибо социалистическое обще¬
ство является более высокой формацией по
сравнению с обществом капиталистическим.
И автор убедительно это доказывает путем
конкретного анализа ряда преимуществ
борьбы нового со старым при социализме.
Анализ преимуществ социализма содер¬
жит ряд интересных наблюдении.
В четвертой главе рассматриваются осо¬
бенности разрешения противоречий в усло¬
виях социализма.
В начале главы автор правильно, на наш
взгляд, решает спорный вопрос о том, что
ведет развитие вперед—противоречия или
10.	«Вопросы философии» № 10.
их преодоление. Автор книги утверждает,
что при лиалектическом подходе к самому
процессу развития можно установить, что
на одном этапе действия закона единства
и борьбы противоположностей ведут впе¬
ред сами противоречия, на другом — их
разрешение. Нельзя разрывать метафизиче¬
ски противоречия и их разрешение (см.
стр. 170). Автор показывает, что разреше¬
ние противоречий является высшим этапом
развития противоречий, в котором наиболее
полно проявляется их специфика. Сравни¬
вая разрешение противоречий при капита¬
лизме и при социализме, автор устанавли¬
вает, что только при социализме создаются
объективные возможности для своевремен¬
ного разрешения назревших противоречий,
возможность не допускать превращения
старого в оковы, в тормоз для развития
всего общества. Эти возможности реали¬
зуются советским народом под руковод¬
ством Коммунистической партии, которая
вскрывает реальные противоречия нашего
развития и организует народ на их своевре¬
менное разрешение.
Важнейшей особенностью развития со¬
ветского общества является постепенный
характер перехода от социализма к ком¬
мунизму. Сущность этой постепенности, по
мнению автора, в том и состоит, что совет¬
ское общество идет вперед непрерывно, не¬
уклонно, при этом смена старого новым
осуществляется в главных сферах жизни
общества своевременно (см. стр. 202).
В главе «Вместо заключения» подчерки¬
ваются специфические особенности неодо¬
лимости нового при социализме.
Таково основное содержание рецензируе¬
мой книги, ее главные идеи.
Как положительную сторону книги сле¬
дует отметить широкое использование авто¬
ром положений диалектики для анализа
социологической проблемы. Из сказанного
выше видно, что автор рассматривает един¬
ство противоположностей в органической
связи с борьбой противоположностей, де^
тально прослеживает специфику закона
единства и борьбы противоположностей при
социализме, связь этого закона с законом
перехода количественных изменений в ка¬
чественные в процессе развития общества.
Все это оставляет благоприятное впечат¬
ление о книге. Но книга В. П. Черткова, к
сожалению, не лишена и существенных не¬
достатков. Главный ее недостаток состоит
в том, что автор совершенно недостаточно
осуществляет материалистический подход
при анализе противоречий социалистическо¬
го общества, отрывает при этом диалекти¬
ку от материализма.
Автор, на наш взгляд, правильно под¬
черкивает, что при анализе диалектики об¬
щественного развития необходимо разли¬
чать объективные противоречия, имеющиеся
между новым и старым в условиях жизни
общества, и борьбу носителей нового и ста¬
рого (см. стр. 157).
Это различие тем более необходимо учи¬
тывать при анализе противоречий социали¬
стического общества, где нет стихийных ре¬
гуляторов развития общества (конкурен¬
ция, погоня за прибылью и т. п.), где объек-
■ тивные тенденции реализуются в форме со¬

146
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
знательного использования их людьми, что
предполагает познание противоположностей
в условиях жизни, из взаимодействия ко¬
торых и складываются объективные тенден¬
ции.
Однако сам автор это положение исполь¬
зовал неудачно. Он фактически обошел
анализ объективных противоречий совет¬
ской действительности, противоречий, ко¬
торые складываются независимо от созна¬
ния, как объективный общественный ре¬
зультат повседневной деятельности людей.
Автор правильно подчеркивает, что остро¬
та борьбы нового со старым при социализ¬
ме перемещается главным образом в сфе¬
ру творческого, созидательного труда мил¬
лионных масс, строящих коммунизм (стр.
111—112), но он не вскрывает содержа¬
ния главных противоречий в этой сфере.
О противоречиях между производитель¬
ными .силами и производственными отно¬
шениями при социализме автор говорит
мимоходом; о противоречиях между произ¬
водством и потреблением, между равенст¬
вом в отношении к средствам производст¬
ва и неравенством в распределении мате¬
риальных благ даже не упоминается;
не анализируются и противоречия между
общенародной и коллективной формами
собственности, между базисом и надстрой¬
кой и т. д.
Странно, но факт: в книге о противоре¬
чиях при социализме не раскрывается, по
существу, содержание объективных про¬
тиворечий социалистического общества.
Разве грандиозные мероприятия Комму¬
нистической партии и Советского прави¬
тельства по подъему сельского хозяйства и
реорганизации МТС, по перестройке управ¬
ления нашей промышленностью, по повыше¬
нию зарплаты категорий низкооплачивае¬
мых рабочих и служащих и другие не свя¬
заны с преодолением этих реальных проти-
| воречий советского общества?
| Автор даже не стави” вопроса об основ¬
ном противоречии социалистического обще¬
ства и не пытается выяснить связь с ним
других существенных противоречий.
В книге много говорится о противоречии
между новым и старым при социализме, но
анализ содержания этого противоречия
дается автором мимоходом, на отдельных
примерах, в отрыве от наиболее существен¬
ных противоречий социалистического об¬
щества.
Все это делает анализ особенностей про¬
тиворечий социалистического общества от¬
влеченным, оторванным от жизни. Связь
между носителями нового и старого, с од¬
ной стороны, и противоречиями экономиче¬
ских условий жизни, с другой стороны, по
существу, выясняется совершенно недоста¬
точно, а это означав!, что материалистиче¬
ский подход при анализе противоречий со¬
циализма осуществлен автором неполно,
неудовлетворительно.
В. П. Чертков указывает, что при социа¬
лизме носители нового и старого становят¬
ся таковыми, «в силу успеха или неудачи
в постоянно совершающейся борьбе, в силу
умения или неумения проявить в труде
необходимые личные качества и постоян¬
но идти вперед» (стр. 166).
У читателя отсюда невольно может сло¬
житься впечатление, что главная причина
борьбы нового со старым при социализме
находится в сфере сознания, с чем, конеч¬
но, не согласится и сам автор. Согласиться
с этим — значит встать на путь отрицания
объективного характера законов и противо¬
речий социалистического общества, отка¬
заться от материализма в социологии.
Упорное нежелание автора вскрыть со¬
циальную сущность противоречий социали¬
стического общества привело к значитель¬
ному упрощению в трактовке взаимоотно¬
шений между носителями нового и старого
при социализме.
Автор, на наш взгляд, правильно вскрыл
новую, специфичную для социализма тен¬
денцию в этой области, а именно: прогрес¬
сирующую смену противоположностей меж¬
ду классами и социальными группами про¬
тиворечиями между передовыми и отсталы¬
ми силами в самих классах, в народе в це¬
лом.
Но автор, видимо, слишком забежал впе¬
ред. Разве эта тенденция ныне уже исчерпы¬
вает все взаимоотношения между носителя¬
ми нового и старого при социализме.’' Разве
у нас нет противоречий между рабочим
классом и крестьянством, между работника¬
ми физического и умственного труда и т. д.?
А почему же тогда Коммунистическая
партия постоянно и бдительно заботится об
укреплении союза между рабочим классом
и крестьянством, дружбы между народами
и т. д.? Если эти противоречия есть (мы на¬
деемся, что автор не будет этого отрицать),
то встает вопрос о взаимосвязи противоре¬
чий между социальными группами и проти¬
воречий между передовыми и отсталыми
силами внутри социальных групп.
Но автор ограничивается лишь общей по¬
становкой этого вопроса (см. стр. 59), ана¬
лиз же противоречий социалистического
общества проводится им зачастую в отрыве
от действительных взаимоотношений меж¬
ду социальными группами, между лич¬
ностью и обществом, что ведет к упро¬
щенному истолкованию борьбы между но¬
вым и старым при социализме.
Автор, например, настойчиво подчерки¬
вает, что борьба против пережитков капи¬
тализма в сознании и поведении советских
людей относится к сфере неантагонистиче¬
ских противоречий и «перекрывается общ¬
ностью их интересов по коренным вопросам
экономической и политической жизни стра¬
ны» (стр. 74, см. также стр. 106 и др.). Но
можно ли говорить, например, об общно¬
сти коренных интересов между советским
обществом и расхитителем социалистической
собственности, которого советское государ¬
ство вынуждено подвергать тюремному
заключению на ряд лет? Очевидно, нельзя.
В данном случае, видимо, речь должна
идти о том пункте развития противоречия
между личностью и обществом, когда
общность коренных интересов нарушается
антисоциалистическими действиями пре¬
ступника, когда государство вынуждено
изолировать его от общества, когда неанта-
гонистическое противоречие переросло в ан¬
тагонистическое.
Автор обходит этот участок наиболее

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
147
острой борьбы против пережитков капита¬
лизма в сознании и поведении людей,
слишком облегченно рисует задачу разре¬
шения противоречия между этими пережит¬
ками и социалистической природой нашего
общества.
Многие разделы в книге носят абстракт¬
ный, декларативный характер (см., напри¬
мер, параграф 7 третьей главы и парагра¬
фы 7 и 8 четвертой главы).
В книге имеется и ряд других, частных
недостатков.
Ряд формулировок автора вызывает со¬
мнения. Так, например, на стр. 136 автор
утверждает, что средние классы при ка¬
питализме «никогда не принимают дейст¬
венного участия в борьбе пролетариата
с буржуазией». Вряд ли можно согласиться
с такой безоговорочной формулировкой.
Положительной стороной книги является
ее полемическая часть, острая критика ав¬
тором ряда антимарксистских теорий и по¬
ложений.
Но нередко автор критикует то, что уже
основательно раскритиковано в нашей ли¬
тератур?. Так, например, автор критикует
тех, кто за соответствием производственных
отношений производительным силам не ви¬
дит противоречий между ними (см.
стр. 120), хотя ныне, очевидно, никто та¬
кой точки зрения не придерживается.
В книге встречаются повторения, кото¬
рые вряд ли оправданы в этой сравнитель¬
но небольшой по объему работе.
Указанные выше существенные недостат¬
ки книги не могут не снижать ее ценности,
но в целом работа В. П. Черткова, несо¬
мненно, является положительным явлением в
нашей философской литературе.
В ней есть интересные положения, она
будит мысль, вызывает споры; книга ориен¬
тирует читателя на изучение противоречий
социалистического общества в свете пре¬
восходства социализма перед капитализ¬
мом, на широкое применение положений
диалектики при изучении проблем истори¬
ческого материализма Авторский анализ
особенностей противоречий при социализ¬
ме хотя и носит абстрактный характер, все
же может оказать аомощь при изучении
реальных противоречий социалистического
общества и наиболее эффективных путей их
разрешения.
В. И. МИШИН (Горький)
Несколько замечаний по поводу книги В. П. Черткова
«Неантагонистические противоречия при социализме»
Болгарские читатели встретили появле¬
ние книги В. П. Черткова «Неантагонисти¬
ческие противоречия при социализме» с
огромным интересом, тем более что она
вышла в свет после длившейся в течение
двух лет дискуссии на страницах журна¬
ла «Вопросы философии» о противоречиях
при социализме и движущих силах социа¬
листического общества.
Ожидания и надежды, которые возла¬
гались на эту книгу, были большие. Пред¬
полагалось, что этот обширный труд даст
более глубокое теоретическое обобщение
всех тех вопросов, которые были выдвину¬
ты в статьях многих советских и иностран¬
ных философов, что автор выяснит приро¬
ду, сущность неантагонистических противо¬
речий, их отличие от антагонистических,
методы и формы их разрешения, а также
возможность их превращения в антагони¬
стические и что после такого серьезного
теоретического анализа он правильно оп¬
ределит место «сил противоречия» и «дви¬
жущих сил» в развитии советского об¬
щества.
В труде В. П. Черткова впервые дано
целостное и пространное изложение вопро¬
са об особенностях противоречий при со¬
циализме. Автор последовательно стремит¬
ся рассматривать почти все крупные явле¬
ния советского строя с точки зрения проти¬
воречия; он ищет и всегда обнаруживает
борьбу между новым, нарождающимся и
старым, отмирающим, как основными про¬
тивоположностями социализма.
Книга затрагивает очень важные и
актуальные вопросы, которые представ¬
ляют интерес не только для теории, но и
непосредственно связаны с практикой ком¬
мунистического строительства. В ней за¬
тронуты вопросы о своевременном разреше¬
нии противоречий между новым и старым
при социализме, о критике и самокритике
как методе разрешения противоречия меж¬
ду новым и старым, коренящемся глубоко
«в природе экономического и политического
строя социализма» (стр. 205), об объектив¬
ной возможности разрешения противоре¬
чий и роли субъективного фактора при со¬
циализме, о разрешении противоречия как
высшей ступени его развития и ряд других
вопросов.
Все это богато иллюстрировано конкрет¬
ным эмпирическим материалом из всех об¬
ластей социалистического строя: экономики,
политики, техники и пр.
Но так как в книге нет должного обоб¬
щения, глубокого теоретического анализа
этого конкретного материала, она получи¬
ла вид абстрактно-эмпирического изло¬
жения философских проблем.
Теоретической основой и отправным
пунктом работы В. П. Черткова является
положение о «единстве и борьбе противо¬
положностей». Отсюда автор пускается а
дальнейшее исследование.

148
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
В параграфе первом (вторая глава) он
пространно и обстоятельно говорит о един¬
стве противоположностей и даже об «орга¬
ническом единстве противоположностей»,
о том, как надо понимать единство проти¬
воположностей, чтобы понять правильно и
сами противоположности. «...Обойти вопрос
о том, что противоположности связаны
между собой,— пишет автор,— значит иска¬
жать сущность марксистской диалектики,
которая утверждает, что взаимозависи¬
мость и взаимообусловленность присущи
всем явлениям живой и неживой природы»
(стр. 47). И далее: «Неразрывная связь,
взаимозависимость, существующая между
противоположностями, является органиче¬
ской. Без такого понимания единства про¬
тивоположностей невозможно правильно
понять и сами противоположности...» (там
же). На странице 50 автор снова подчер¬
кивает значение «единства»: «Только един¬
ство, т. е. определенная внутренняя взаимо¬
связь противоположностей, делает их борь¬
бу не случайной, а строго обусловлен¬
ной, закономерной. Таким образом, недо¬
оценивая значения единства, невозможно
познать внутреннюю противоречивость яв¬
лений и предметов, борьбу противополож¬
ностей, источник развития».
С этими положениями, конечно, нельзя
не согласиться. Но автор в своей характе¬
ристике сущности единства противополож¬
ностей ограничивается этими положениями
и не идет дальше. Мы, со своей стороны,
считаем, что на этом останавливаться нель¬
зя. Чтобы понять подлинную сущность
«единства противоположностей», надо идти
дальше, надо ответить на вопросы: в чем
заключается это «единство», как оно про¬
является в движении противоречия, откуда
возникли эти «противоположности», неуже¬
ли пришли извне и существовали до этого
момента самостоятельно, безотносительно к
возникшему единству?
Чтобы понять «единство», надо исследо¬
вать всю глубину данного противоречия,
его структуру. Сама формулировка закона
противоречия как «единства и борьбы про¬
тивоположностей» не отвечает на эти во¬
просы и ответить не может.
Тем самым мы подходим к другой фор¬
мулировке закона противоречия,— как «раз¬
двоения единого...». Эта формулировка
очень важна для правильного понимания
неантагонистического противоречия и в
особенности для правильного определения
«движущих сил» и «сил противоречия».
Как бы много ни говорил В. П. Чертков
о единстве противоположностей, об отно¬
сительности этого единства, о качественно
новом характере единства социалистиче¬
ского общества (на страницах 62—63 он
даже резюмирует новый характер социали¬
стического единства в шести пунктах!),
ему все-таки не удалось подняться выше
абстрактно-формального понимания и тол¬
кования «единства противоположностей» в
таком плане: как надо рассматривать это
единство, что получилось бы, если бы оно
было абсолютным, и т. д.
Вместо того, чтобы абстрактно размыш¬
лять, автору надо было исследовать «един¬
ство» в его движении, во всем конкретном
богатстве различных превращений и про¬
никновения противоположных тенденций,
выявить степень этого проникновения и т. д.
Такое конкретное рассмотрение чрезвычай¬
но важно для дальнейшего исследования и
в особенности для правильного понимания
природы неантагонистического противоре¬
чия при социализме.
Между прочим, если на дискуссии по это¬
му вопросу проявились попытки отрицания
роли противоречия в советском обществе,
то причина возникновения этой ошибочной
линии коренится как раз в метафизическом
понимании «единства» как основы противо¬
речия.
Те товарищи, которые не поняли двояко¬
го проявления единства как основы про¬
тиворечия и в то же время как одной из
противоположных сторон того же проти¬
воречия, неизбежно идут по пути В. П. Ту-
гаринова — В. П. Рожина, разрывая и обо¬
собляя стороны противоречия на «движу¬
щие силы» и «силы противоречия», проти¬
вопоставляя их друг другу, причем прини¬
жают противоречия до какого-то незначи¬
тельного и постороннего фактора в разви¬
тии советского общества. Они не замечают,
что так называемые «движущие силы»
(союз рабочего класса и крестьянства, общ¬
ность интересов, морально-политическое
единство и т. д.), будучи основой неанта¬
гонистических противоречий, в то же вре¬
мя являются одной из противоположных
сторон этих противоречий. Именно это их
двойственное проявление свидетельствует,
что они существуют не где-то вне противо¬
речия, а как основа противоречия и одна
из противоположных его сторон, которые и
суть движущие силы.
Следовательно, будучи «силами противо¬
речия», они являются и «движущими сила¬
ми» развития социалистического общества;
они могут быть «движущими силами» лишь
постольку, поскольку сами чреваты проти¬
воречием, поскольку во внутренней борьбе
их старых и новых тенденций они сбрасы¬
вают с себя старое, отмирающее и тем са¬
мым непрерывно обновляют себя и остают¬
ся молодыми.
Если на дискуссии появилось также мне¬
ние, что «не противоречие, а его разреше¬
ние движет вперед» (тов. Лукина, г. Куй¬
бышев), то теоретической основой этого
мнения является опять-таки недиалек¬
тическое понимание «единства противопо¬
ложностей» как основы противоречия. Автор
этого положения забывает, что силы, кото¬
рые разрешают противоречие (например,
Коммунистическая партия), могут это де¬
лать, лишь поскольку они являются новой
тенденцией, стороной данного противоречия,
что, следовательно, силы, разрешающие про¬
тиворечие, существуют только в самом про¬
тиворечии. Поэтому нельзя ставить вопрос:
что движет вперед — противоречие или его
разрешение?
Возникновение противоречия есть возник¬
новение сил, которые его разрешат; проти¬
воречие уже содержит в себе потенциально
те силы, которые обеспечивают его разре¬
шение и тем самым движение вперед.
Роль субъективного фактора, «разрешаю¬
щего» противоречия, состоит лишь в том,
что он, познавая конкретную природу того
или иного противоречия, создает условия

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
149
для более безболезненного рождения ново¬
го в обществе.
С теоретических позиций В. П. Черткова
невозможно дать критику волюнтаристиче¬
ских взглядов, преувеличивающих роль
субъективного фактора в разрешении про¬
тиворечий.
В. П. Чертков, безусловно, прав, часто
подчеркивая, что невозможно понять проти¬
воположности без подлинно научного по¬
нимания их единства. Однако этим самым,
не замечая, он произносит приговор своей
позиции.
Не анализируя сущности «единства про¬
тивоположностей» как основы противоре¬
чия, он не смог показать всей глубины,
структуры противоречия, ступеней раздвое¬
ния единого вглубь, или, что одно и то же,
ступеней взаимного проникновения и от¬
талкивания «противоположностей»; не мог
он раскрыть и подлинного различия между
антагонистическим и неантагонистическим
противоречиями, которое проявляется впол¬
не лишь в движении противоречия вглубь.
Вот что пишет В. П. Чертков о противо¬
положности:
«Возникает вопрос: если социалистиче¬
ское общество достигло качественно ново¬
го единства, то какие противоположности
составляют его?
Совместимо ли это единство с противо¬
положностями?
Этот вопрос тем более интересен, что в
нашей литературе часто отрицают возник¬
новение противоположностей в условиях со¬
циализма, доказывая, что противоположно¬
сти могут возникнуть лишь в том случае,
если проводится неправильная политика.
Сторонники этой точки зрения утверждают,
что при социализме развитие идет без про¬
тивоположностей.
Таким образом, противоположности, все¬
гда рассматривавшиеся марксистской нау¬
кой в качестве закономерностей процесса
развития, при толковании особенностей со¬
циализма нередко низводятся до уровня
случайного явления, которое может быть, а
может и не быть» (стр. 63).
И на следующей странице автор заклю¬
чает: «Такое понимание специфики дейст¬
вия данного закона в условиях социализма
извращает ленинское учение о законе един¬
ства и борьбы противоположностей
как ядре диалектики, волюнтаристически
трактует политику нашей партии, которая
якобы может отменить противоположности
нового и старого в развитии общественной
жизни.
Все это является следствием неправиль¬
ного понимания термина «антагонизм»
(стр. 64).
А что такое антагонизм? Чем он отличает¬
ся от неантагонистического противоречия?
Нам кажется, что В. П. Чертков цепляется
за ленинскую формулировку закона проти¬
воречия как «единства и борьбы противо¬
положностей», не замечая, что тут Ленин
употребляет термин «противоположность» в
смысле одной из противоположных сторон
противоречия. У В. И. Ленина есть и дру¬
гая формулировка закона противоречия как
«раздвоения единого...», которая и под¬
тверждает это.
В строгом смысле слова «противополож¬
ность» — это существенное, необходимое,
внутренне законченное противоречие, сторо¬
ны которого всецело проникают и исклю¬
чают друг друга и при разрешении которо¬
го основа разрушается. Противоположно¬
стями являются антагонистические классы:
рабы — рабовладельцы, крепостные — фео¬
далы, пролетарии — капиталисты. Противо¬
положностями являются:	в механике —
действие и противодействие; в физике — по¬
ложительное и отрицательное электричест¬
во; в химии — ассоциация и диссоциация;
в биологии — ассимиляция и диссимиляция.
Антагонизм — это «частная форма проти¬
воположности» (Мао Цзэ-дун), обществен¬
ная противоположность. Антагонизм бук¬
вально означает противоположность с
конфликтной, разрушительной формой раз¬
решения.
Отрицать наличие такого рода противо¬
положностей в социалистическом обще¬
стве—отнюдь не значит отрицать проти¬
воречия вообще, как кажется тов. Черткову.
Дело в том, что противоречие и противо¬
положность не совсем одно и то же. Про¬
тивоположность есть тоже противоречие, но
существенное, необходимое, коренное, основ¬
ное, глубочайшее из противоречий. В этом
смысле противоположность является выс¬
шей ступенью противоречия.
Ведь В. И. Ленин в свое время говорил,
что «антагонизм и противоречие не одно
и то же», что «первое исчезнет, а второе
останется и при социализме».
А что получается в книге В. П. Черткова?
«Если есть неантагонисткческая борьба,а
мы признаем таковую,— пишет он,— значит,
есть и неантагонистические противополож¬
ности. Антагонистическая борьба — это
взаимоотношения	антагонистиче¬
ских противоположностей, неантагонисти¬
ческая борьба — это взаимоотношения не¬
антагонистических противополож¬
ностей» (стр. 64).
Но это тавтология! И чтобы вырваться
из этого заколдованного круга, надо ска¬
зать, что такое антагонизм.
На этот вопрос автор не отвечает и за¬
ботливо его обходит.
Так как автор не раскрыл сущность про¬
тивоположности как высшей ступени про¬
тиворечия, ему не удалось объяснить из¬
вестное положение И. В. Сталина о том,
что при социализме противоречия между
производительными силами и производ¬
ственными отношениями не доходят до
противоположности, до конфликта.
«Это положение (положение Сталина.—
Ж. Ж.) следует понимать,— пишет автор,—
лишь таким образом, что дело не доходит
до возникновения противоположности меж¬
ду типом производственных от¬
ношений и характером произ¬
водительных сил в целом. Дей¬
ствительно, противоположностей в этой об¬
ласти не возникает, ибо на всех ступенях
развития социалистического общества об¬
щественному характеру его производства
соответствует общественная собственность.
Однако и социалистические производствен¬
ные отношения имеют тенденцию к отста¬
ванию от непрерывно развивающихся про¬
изводительных сил, и между производи¬
тельными силами и отдельными сто-

150
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
донами производственных отношений по¬
стоянно возникают и разрешаются проти¬
воречия. А там, где имеют место подобные
противоречия, там возникают и противо¬
положности» (стр. 67—68).
Тов. Чертков позволяет себе весьма сво¬
бодное и произвольное толкование этого
положения. Здесь И. В. Сталин ясно упо¬
требляет слово «противоположность» не в
смысле одной из противоположных сторон
противоречия, а в смысле углубления и об¬
острения противоречия, в смысле перехо¬
да его на более высокую ступень, где раз¬
решение противоречия идет уже не мир¬
ным, ненасильственным путем, а путем
взрыва, конфликта, разрушения основы.
Й. В. Сталин имел в виду переход обычно¬
го, несущественного противоречия в про¬
тивоположность (существенное, основное
противоречие), переход неантагонистиче-
ского противоречия в антагонистическое.
Высказанное И. В. Сталиным положение
хотя и относится только к противоречию
между производительными силами и про¬
изводственными отношениями при социа¬
лизме, имеет всеобщее значение.
Каждое несущественное противоречие
при определенных условиях может
превратиться в противоположность, в част¬
ности, любое неантагонистическое противо¬
речие в определенных условиях превра¬
щается в антагонистическое, причем оно,
принимая форму антагонизма, конфликта,
существует по своей сущности как неанта¬
гонистическое; но когда неантагонистиче¬
ское противоречие разрешается конфликт¬
ным, насильственным путем, оно уже при¬
нимает форму антагонизма, углубляется до
противоположности.
Антагонистическое противоречие при
определенных условиях тоже переходит в
неантагонистическое или, вернее, прини¬
мает форму разрешения неантагонистиче-
ского противоречия.
Отсюда следует, что формулировка зако¬
на противоречия как «единства и борьбы
противоположностей», строго говоря^ огра¬
ниченна: она не охватывает всех противо¬
речий, а лишь определенный тип противо¬
речий — противоположностей, а в обще¬
стве — антагонизмов. Все несущественные
противоречия, включая и неантагонистиче¬
ские, не укладываются в ее рамки.
Поэтому если и употреблять формули¬
ровку «единство и борьба противополож¬
ностей», надо понимать ее, во-первых, в
смысле раздвоения единого внутри себя
на противоположные, исключающие и пред¬
полагающие друг друга тенденции, сторо¬
ны, одной из которых является само еди¬
ное, и, во-вторых, не путать термин «про¬
тивоположность» как одну из противопо¬
ложных сторон противоречия вообще и как
существенное, коренное, основное, глубо¬
чайшее противоречие, как высшую ступень
противоречия.
ЖЕЛЮ ЖЕЛЕВ (Болгария)
Новая книга о категории материи
Ф. Т. АРХИПЦЕВ. В. И. Ленин о научном понятии материи. М. Госполитиздат, 1957,
142 стр.
По вопросу о категории материи в на¬
стоящее время имеется довольно обшир¬
ная как советская, так и зарубежная
марксистская литература. Вопрос этот рас¬
сматривается в ряде статей (Ф. Т. Архип-
цева, С. Г. Суворова, И. В. Кузнецова и
других авторов), диссертаций и брошюр.
Тем не менее актуальность вопроса о
содержании понятия материи, о разных его
аспектах, о значении этого понятия в фи¬
лософии и естествознании отнюдь не ис¬
чезла, интерес к проблеме не ослабел.
Об этом свидетельствует хотя бы тот факт,
что ряд вопросов, непосредственно связан¬
ных с пониманием содержания понятия ма¬
терии, продолжает оставаться предметом
спора на страницах журналов. Достаточно
в этой связи указать на статью В. М. Ар¬
хипова «О материальности психики и пред¬
мете психологии» («Советская педагогика»
№ 7 за 1954 год) и реакцию, вызванную
ею (см. М. П. Лебедев «Материя и соз¬
нание». «Вопросы философии» № 5 за 1956
год; см. также Ученые записки Ивановского
пединститута, т. 8, 1956 г., статья 3. И. Р о-
венского и А. И. Уемова «Против
вульгарно-материалистического понимания
психики»), а также на дискуссию, развер¬
нувшуюся в немецком философском жур¬
нале по статье В. Штерна (V. Stern «Es
gibt keine nichtstoffliche Materie». «Deutsche
Zeitschrift fur Philosophie», H. 3,	1956;
H.	5/6, 1955). Оживленную дискуссию выз¬
вала также книга Кальсина «Основные
вопросы теории познания», вышедшая в
1957 году в городе Горьком. В этой книге
большое внимание уделено вопросу о ма¬
териальности психики.
Анализ категории материи, ее углублен¬
ная разработка настоятельно диктуются
также и потребностями борьбы против со¬
временного идеализма, который продолжает
бороться против понятия материи, пытаясь
подвести «научную аргументацию» под ста¬
рый махистский вывод о том, что понятие
материи устарело, а поэтому должно быть
отброшено и заменено новым понятием —
«реальности», «физической реальности» и
т. п.
Бурное развитие естествознания, особен¬

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
151
но физики, поиски новых путей теоретиче¬
ского обобщения накопленных атомной и
ядерной физикой фактов опять-таки с осо¬
бой силой ставят вопрос о материи, ее
видах, о методологическом значении ка¬
тегории материи.
Естественно поэтому, что выход в свет
новой книги, посвященной ленинскому ана¬
лизу понятия материи, является заметным
фактом в нашей литературе.
Отметим сразу, что книга Ф. Т. Архип-
цева рассчитана на массового читателя,
носит популярный характер. Это, однако,
вовсе не исключает ее анализа с точки зре¬
ния Того, насколько полно и глубоко автор
ставит и решает научные проблемы, свя¬
занные с категорией материи.
Во введении автор указывает на ведущее
значение категории материи в марксистско-
ленинской философии, поскольку ее содер¬
жание неразрывно связано с материалисти¬
ческим решением основного вопроса фило¬
софии.
Первая глава посвящена анализу взгля¬
дов на материю в материалистической фи¬
лософии и естествознании XVII—XIX ве¬
ков. Автор показывает, как развивались
взгляды на материю с древНих времен
вплоть до XIX века, как обогащалось со¬
держание этого основного понятия мате¬
риализма на основе развития естествозна¬
ния и потребностей борьбы с идеалистиче¬
ской философией.
Следует отметить несомненное достоин¬
ство книги:	в ней, по существу, впер¬
вые в нашей популярной философской ли¬
тературе вопрос о понятии материи в до¬
марксистской материалистической филосо¬
фии изложен достаточно систематично.
Однако, на наш взгляд, эта глава страдает
отсутствием четких выводов, которые бы
резюмировали основную слабость домарк¬
систского материализма в его взглядах на
понятие материи.
По нашему мнению, основным недостат¬
ком домарксистского материализма в этом
вопросе было то, что он рассматривал по¬
нятие материи главным образом в онтоло¬
гическом аспекте, ему не ясна была связь
содержания понятия материи с содержа¬
нием материалистического решения основ¬
ного вопроса философии. В домарксистском
материализме категория материи, как пра¬
вило, соотносится не с категорией созна¬
ния, а с категориями формы, свойства, дви¬
жения. Попытка французского матери¬
ализма определить материю через ее отно¬
шение к сознанию (известное определение
Гольбаха), по существу, так и осталась по¬
пыткой.
В первой главе некоторые вопросы изло¬
жены поверхностно. Так, например, харак¬
теризуя слабости французского матери¬
ализма XVIII века, автор пишет: «Фран¬
цузские материалисты не вышли за рамки
механйческог'о понимания движения, своди¬
ли его лишь к количественному росту, не
дошли до понимания внутренней противо¬
речивости явлений как источника движе¬
ния. Поэтому они не могли ответить на
вопрос* откуда й кйк появилась высокоор¬
ганизованная материя и ее свойство — соз¬
нание. С точки зрения Дидро, например,
вся материя обладает чувствительностью,
которая в неорганической природе находит¬
ся в скрытом состоянии и обнаруживается
в полной мере в живой природе. Ламетри
и Гельвеций склонялись к мысли, что чув¬
ствительность, ощущение есть продукт
особо организованной материи» (стр. 21)'.
Как видим, автор ссылается на две раз¬
личные гипотезы в вопросе о происхожде¬
нии сознания как на иллюстрацию слабо¬
сти французского материализма XVIII ве¬
ка в этом вопросе. Однако читатель
остается в недоумении: что неправильного
в мысли, к которой «склонялись Ламетри
и Гельвеций», в том виде, как она изло¬
жена автором? Автору следовало по¬
казать, что недостаток гипотезы Ламетри
и Гельвеция (и Гольбаха) состоял в том,
что они исходили из представления о слу*
чайном возникновении сознания в резуль¬
тате раз возникшего особого расположения
частиц материи и что в данном вопросе как
раз точка зрения Дидро глубже, на что и
обращает внимание В. И. Ленин (см. Соч.,
т. 14, стр. 35).
Вызывает некоторую неудовлетворенность
и то обстоятельство, что автор, анализируя
взгляды материалистов XVII — XIX веков
на материю, оставляет совершенно в сторо¬
не взгляды А. Н. Радищева на материю.
Известно, однако, что А. Н. Радищев уде¬
лил много внимания анализу понятия мате¬
рии и вопросу о формах ее существования.
Вторая глава кнт-и содержит интересный
и заслуживающий внимания разбор взгля¬
дов основоположников марксизма на мате¬
рию как философскую категорию. Вопрос
этот в нашей литературе ставится крайне
редко, а в популярной — тем более. В бур¬
жуазной философии утверждается, что
Маркс и Энгельс нигде не определили мате¬
рию. Выделение в книге специальной главы
о взглядах Маркса и Энгельса на катего¬
рию материи вполне оправданно и ценно.
Исходя из известных положений
В. И. Ленина о характере и направленности
философской деятельности Маркса и Эн¬
гельса, автор правильно указывает, что Эн¬
гельс не сформулировал полное определе¬
ние материи, но в то же время дал все не¬
обходимое для этого определения. По суще¬
ству, все необходимое для раскрытия содер¬
жания категории материи содержится в
формулировке Энгельсом основного вопро¬
са философии и анализе его. «Основопо¬
ложники марксистской философии, — пишет
Ф. Т. Архипцев,— выделили вопрос об от¬
ношении сознания к материи как основной,
главный вопрос всякой философии и диа¬
лектико-материалистически решили его; тем
самым они раскрыли содержание понятия
материи как философской категории»
(стр. 45)\
Автор формулирует ту мысль, что глубо¬
кое теоретическое развитие материализма
Марксом и Энгельсом и было одновремен¬
но раскрытием диалектико-материалистиче¬
ского содержания философской категории
материи, и в главе раскрывает основные
моменты этого развития.
Третья глава — «Развитие В. Й. Лениным
понятия материи в борьбе против философ¬
ского идеализма» — является основной, по¬

152
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
скольку в ней раскрывается диалектико-ма¬
териалистическое содержание понятия ма¬
терии.
В этой главе Ф. Т. Архипцев разъясняет,
в силу каких причин В. И. Ленин дает де¬
тальный развернутый анализ категории ма¬
терии; при этом он правильно характери¬
зует изменения как исторической обста¬
новки, так и условий философской борьбы
в эпоху Ленина по сравнению с эпохой
Маркса и Энгельса. В главе раскрывается
эволюция буржуазной философии к субъек¬
тивному идеализму и позитивизму, связан¬
ная с загниванием капитализма и одновре¬
менно с необходимостью более утонченных
методов борьбы с материализмом и передо¬
вой наукой вообще. Затем автор анализи¬
рует основные моменты ленинского опреде¬
ления материи: сам принцип определения
категории материи (в связи с критикой
Богданова в этом вопросе), и содержание
этой категории.
Заслугой автора является, несомненно,
четкая формулировка важного положения о
том, что «ленинское определение материи
является результатом обобщения всей исто¬
рии борьбы материализма с идеализмом,
агностицизмом и метафизикой и направ¬
лено против всевозможных разновидностей
идеализма и агностицизма...» (стр. 52).
Автор не только сформулировал этот те¬
зис, но и раскрыл его подробно в ходе
дальнейшего изложения. При этом он спра¬
ведливо исходит из того факта, что содер¬
жание понятия материи в марксистско-ле¬
нинской философии совпадает с диалекти¬
ко-материалистическим решением основно¬
го вопроса философии. Убедительно дока¬
зывается, что ленинское определение мате¬
рии направлено как против субъективного
идеализма, так и против объективного идеа¬
лизма (причем правильно выделяется
атеистическая направленность определения),
а также против агностицизма, против идеа¬
листического эмпиризма и рационализма.
Все эти выводы автора и их аргумента¬
ция выгодно отличаются от изложения ле¬
нинского определения материи в суще¬
ствующей учебной и пропагандистской ли¬
тературе и потому заслуживают быть отме¬
ченными. Не секрет, что у ряда авторов
встречается узкое понимание категории ма¬
терии, подчеркивается лишь направленность
ее против субъективного идеализма и игно¬
рируется ее направленность против объек¬
тивного идеализма. Подобные неточности
мы можем встретить, например, в учебном
пособии «Диалектический материализм» под
редакцией Г. Ф. Александрова, где вопрос
о материальности мира рассматривается со¬
вершенно изолированно от основного вопро¬
са философии и тем самым в понятие мате¬
рии не включается положение о материаль¬
ности мира. Так же рассматривается этот
вопрос и в некоторых статьях (М. Н. Рут-
кевича С. Г. Суворова 2); и брошюрах.
1 См. «Вопросы философии», 1954, № 3,
£тр. 40, где М. Н. Руткевич пишет, что
вопрос о материальности мира лежит за
пределами основного вопроса философии.
2 См «Успехи физических наук», 1951,
т. 44, вып. 4. С. Г. С у в о р о в считает, что
Тем не менее раскрытие автором содер¬
жания ленинского определения материи вы¬
зывает и некоторые возражения.
В книге все же недостаточно четко аргу¬
ментировано положение о направленности
ленинского определения материи против
объективного идеализма. Ход мысли авто¬
ра здесь таков: он считает, что понятие
«объективная реальность» получает мате¬
риалистический смысл только тогда, когда
оно будет дополнено утверждением о неза¬
висимости объективной реальности от со¬
знания 3. Тем самым он хочет отделить по¬
нятие материи от понятия абсолютной идеи
у Гегеля, которая также, как известно, яв¬
лялась объективной реальностью вне наше¬
го сознания, но сама представляла собой
не что иное, как сознание. Развертывая эти
мысли, автор рассматривает критику Лени¬
ным Богданова за его всеобщую «подста¬
новку» психического под физическое.
Нам представляется, что правильнее бы¬
ло бы показать, что направленность против
объективного идеализма и религии содер¬
жится в самом ленинском определе¬
нии материи. Когда В. И. Ленин говорит,
что объективная реальность дана нам в
ощущении, он тем самым разграничи¬
вает понимание объективной реальности
материализмом от понимания ее объектив¬
ным идеализмом, в частности, Гегелем. Ука¬
зание на данность объективной реальности
в ощущении, являющееся органическим эле¬
ментом ленинского определения материи,го¬
ворит о чувственной, предметной природе
мира и направлено против гегелевского уче¬
ния о духовности мира и о непосредственно
умозрительном его познании.
Дело не в том, что к понятию «объектив¬
ная реальность» нужно обязательно добав¬
лять «независимая от сознания» (ибо объек¬
тивная— это и значит не зависящая от со¬
знания), а в том, что объективная реаль¬
ность воздействует на наше тело, имеет
предметную природу, тогда как гегелевская
абсолютная идея не действует на тело.
Далее, автору следовало бы четче выде¬
лить ту мысль, что ленинское определение
материи, будучи направлено против всяче¬
ских разновидностей идеализма, агности¬
цизма и метафизики, в то же время направ¬
лено и против специфической формы идеа¬
лизма, характерной для деградации бур¬
жуазной философии эпохи империализма,—
против махизма. Каждое слово в ленинском
определении материи несет свою философ¬
скую нагрузку. Ведь не случайно Ленин
подчеркивает, что материя дана человеку
в ощущении! Ибо основной тезис махиз¬
ма — тезис о «непосредственной данности»
(махистское словечко!) ощущений. «Непо¬
средственно данным» является не ощуще-
ленинское определение материи раскрывает¬
ся во второй «черте» марксистского фило¬
софского материализма, сформулированной
И. В. Сталиным, тогда как оно, конечно,
раскрывается во всех трех «чертах».
3 Кстати сказать, эта мысль проводилась
и раньше в нашей литературе, например, в
статье П. Вышинского «Философское и
физическое понятие материи». «Под знаме¬
нем марксизма;>, 1940, № 3—4.

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
153
ние, а объективная реальность, материя —
вот мысль Ленина, которую следовало бы
отметить.
Четвертая глава содержит изложение во¬
проса о развитии В. И. Лениным понятия
материи в борьбе против «физического»
идеализма. В главе раскрывается содержа¬
ние революции в физике на рубеже XIX—
XX веков, излагается ленинский анализ кри¬
зиса физики, разъясняется значение диа-
лектико-материалистического понятия мате¬
рии для борьбы с неправильными, идеали¬
стическими выводами из новейших откры¬
тий, к которым пришли некоторые физики,
дается критика энергетизма. В ходе изло¬
жения автор исправляет одну весьма рас¬
пространенную в нашей литературе ошиб¬
ку (правда, не ссылаясь на имеющиеся
неточности).
Речь идет о выражении «материя исчез¬
ла», распространившемся в среде физиков
конца XIX—начала XX века в связи с от¬
крытием электромагнитной массы электрона
и установлением ее зависимости от скоро¬
сти. В книге, рассчитанной на массового чи¬
тателя, автор справедливо выделяет и под¬
черкивает ту мысль, что в устах большин¬
ства физиков выражение «материя исчез¬
ла» вовсе не было сознательной проповедью
идеализма. Это выражение пытались ис¬
пользовать махисты в качестве доказатель¬
ства «краха» материализма в результате но¬
вейших открытий физики; сами же физики
просто гносеологически беспомощно выра¬
жали этим факт углубления наших знаний
о материи. Заслуга В. И. Ленина в том и
состоит, что он показал, что «...то «исчез¬
новение материи», о котором он (Валенти¬
нов.— Э. Г.) говорит вслед за современны¬
ми физиками, не имеет отношения к гносео¬
логическому различению материализма и
идеализма» (Соч., т. 14, стр. 246).
Выражение «материя исчезла» в устах
стихийного материалиста-физика конца
XIX века и в устах реакционного философа
имеет совершенно различное содержание,
что подчас не учитывается в нашей литера¬
туре.
В пятой главе автор рассматривает во¬
прос о соотношении философского понятия
материи и представлений о строении и свой¬
ствах материи. Правильно отмечая, что со¬
физмы махистов шли по линии смешения
р.азных вопросов: вопроса об источнике на¬
шего познания и вопроса о свойствах и
структуре физического мира,—он рассматри¬
вает всю эту проблему как проблему связи
естествознания и материализма, показывает
двусторонний характер этой связи, значе¬
ние материализма и понятия материи для
естествознания, раскрывает борьбу В. И. Ле¬
нина против позитивизма, против отрыва
естествознания от материалистической фи¬
лософии.
В связи с этим в главе дается критика
концепции «двух понятий» материи. В этой
критике автор излагает положения и аргу¬
ментацию, уже высказанные в литературе.
Нужно отметить одно обстоятельство, ко¬
торое не подчеркнуто автором. Когда гово¬
рили о «физическом» понятии материи в от¬
личие от «философского», то ведь речь шла
как раз не о физическом, а также философ¬
ском понятии, но о понятии ограниченном,
метафизическом. Автору бы следова¬
ло выделить эту мысль, которая, кстати, в
ходе критики концепции «двух понятий» ма¬
терии была уже высказана (см. И. В. Куз¬
нецов «Против путаницы в вопросе о по¬
нятии материи». Известия АН СССР, Серия
истории и философии, т. IX, №	3,	1952,
стр. 257).
Вообще, на наш взгляд, критика концеп¬
ции «двух понятий» материи в некоторых
отношениях не доведена до конца. В связи
с ней возникает проблема о соотношении
философских и естественнонаучных понятий
вообще. Нам кажется, что не существует
философских понятий отдельно от научных.
Неверно думать, что раз понятие материи
есть философское (поскольку оно вырабо¬
тано философией), то оно не должно при¬
меняться в конкретных науках. Как раз
наоборот: оно является методологической
основой всякого научного исследования.
Шестая глава книги называется «Поня¬
тие материи в современной физике и фило¬
софии». Содержание главы, однако, не со¬
всем соответствует ее заглавию. В ней ав¬
тор рассматривает развитие физики в XX ве¬
ке, указывая на блестящее подтверждение
выводов В. И. Ленина, сделанных 50 лет
назад, дает критику современного «физиче¬
ского» идеализма, раскрывает глубокие
сдвиги, происходящие в среде зарубежных
физиков (на примере Л. де-Бройля), дает
материалистическое истолкование таких
фактов, как аннигиляция пары, дефект массы
и другие, на этой основе критикует совре¬
менный энергетизм.
Короче говоря, автор характеризует кар¬
тину мира, созданную современной наукой,
и борьбу материализма и идеализма по во¬
просу о материи.
Следует отметить одну фактическую не¬
точность: автор рассматривает концепцию
ансамблей в квантовой механике как бес¬
спорную, в то время как она вызывает
серьезные возражения со стороны ряда
крупных ученых-физиков (В. А. Фок,
А.	Ф. Иоффе, А. Д. Александров и другие).
В конце книги автор указывает на необ¬
ходимость дальнейшего укрепления союза
философов с естествоиспытателями.
В заключение следует остановиться на од¬
ном характерном вопросе, который, к сожа¬
лению, не поставлен в рецензируемой книге.
Это вопрос о соотношении понятия мате¬
рии с другими близкими к нему философ¬
скими категориями, такими, как «природа»,
«бытие» («реальность»). Вопросы эти ста¬
вились в нашей литературе и раньше
(см. упомянутую статью П. Вышинско¬
го в журнале «Под знаменем марксизма»)'
и в настоящее время (см. В. П. Тугари¬
нов «Соотношение категорий диалектиче¬
ского материализма». Изд. ЛГУ, 1956,
стр. 50). Ответ на них дал бы возможность
автору полнее и глубже раскрыть специ¬
фику категории материи как категории, вы¬
ражающей содержание и сущность материа¬
листического решения основного вопроса фи¬
лософии, на что сам автор справедливо ука¬
зывает и из чего он исходит.
Правда, автор в заключение указывает на
недопустимость отождествления понятий
«материя» и «реальность», критикуя пози¬

154
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
тивистское понятие «физической реально¬
сти», но не развивает этого положения.
В то же время это помогло бы выяснить
и раскрыть многогранность категории
материи, на которую автор также указы¬
вает. К сожалению, Ф. Т. Архипцев не ста¬
вит вопроса о том, имеет ли категория ма¬
терии в марксистско-ленинской философии
два аспекта: гносеологический и онтологи¬
ческий (вопрос, рассматриваемый в упомя¬
нутой брошюре В. П. Тугаринова).
Автор, далее, не формулирует своего от¬
ношения к спорам, поднятым вокруг поня¬
тия «материальность», хотя этот вопрос
имеет непосредственное отношение к теме
книги.
В целом нужно, конечно, приветствовать
выход в свет книги Ф. Т. Архипцева. Это,
по существу, пока единственная более или
менее обстоятельная работа, рассматриваю¬
щая вопрос о понятии материи. Книге, как
отмечено, присущи свои достоинства и недо¬
статки, она страдает известной неполнотой.
Анализ рецензируемой книги показывает,
сколь необходима нам сейчас солидная
научная монография, целиком посвященная
детальному анализу диалектико-материали¬
стической категории материи. Пора все-та¬
ки, не снижая объема и уровня выпускае¬
мой популярной литературы, обратить
серьезное внимание на создание научного
труда о категории материи. Этого ждет фи¬
лософская общественность нашей страны.
Э, Г. ГЕНДЕЛЬ (Киев)
Философские вопросы в специальном исследовании
Проф, В, Н. СТОЛЕТОВ. Внутривидовые превращения и их характер.
Изд. «Советская наука». Москва. 1957, 696 стр.
Вышедший в конце прошлого года
из печати фундаментальный труд проф.
В. Н. Столетова является плодом большого
количества экспериментальных и теоретиче¬
ских исследований автора и его сотрудни¬
ков, продолжавшихся в общей сложности
17 лет. Эти исследования посвящены де¬
тальному изучению одной из центральных
проблем теоретической биологии — пробле¬
ме внутривидовых превращений (на мате¬
риале превращения озимых растительных
форм в яровые) — и имеют своей практи¬
ческой целью отыскание лучших способов
управления процессом формообразования в
мире растений.
Результаты многолетней работы В. Н.
Столетова и его сотрудников, несомненно,
заслуживают самого внимательного отно¬
шения и обсуждения со стороны специали-
стов-биологов. Эти результаты вместе с тем
представляют весьма существенный инте¬
рес и для широкого круга философов, ра¬
ботающих над проблематикой диалектиче¬
ского материализма. Дело в том, что В. Н.
Столетов в своей книге отнюдь не ограни¬
чивается «локализацией» изучения интере¬
сующих его вопросов лишь на уровне био¬
логической специфики процессов, подлежа¬
щих исследованию. Весьма решительно на¬
рушая своеобразную «традицию», которую,
к сожалению, в последние годы искусствен¬
но пытаются создать некоторые наши уче¬
ные-естественники, В. Н. Столетов из экс¬
периментальных данных, полученных им и
его сотрудниками, пытается сделать и ряд
философских выводов о характере качест¬
венных изменений вообще. Нельзя не от¬
метить плодотворность такого понимания
задач специального исследования в теоре¬
тической биологии.
В своем объяснении с читателем, которое
предпосылается труду, В. Н. Столетов ак«
центирует на том, что в ряду естественных
наук биологии присуща особая острота
столкновений противоположных точек зре¬
ния. Последнее объясняется, во-первых,
чрезвычайной сложностью биологической
формы движения материи и еще недоста¬
точно конкретной разработкой некоторых
возникающих здесь теоретических про¬
блем, а во-вторых, тем, что «в биологии
наиболее велико предопределяющее влия¬
ние общего мировоззрения исследователя
на те или иные специальные научные по¬
строения» (стр. 5).
Подчеркивая полезность столкновения
противоположных точек зрения в науке, ав¬
тор в то же время указывает на опасность
превращения этой полезности в ее проти¬
воположность— в тормоз развития науки.
Такая ситуация, по мнению В. Н. Столето¬
ва, возникает, в частности, тогда, когда од¬
на из сторон, участвующих в этих спорах,
с порога отрицает все те идеи, которые вы¬
двигаются противоположной стороной, не
давая взамен им ничего нового. Одним из
средств борьбы с этим ненормальным явле¬
нием в науке служат экспериментальные
исследования.
Приведенный в рецензируемой книге экс¬
периментальный материал может сущест¬
венно способствовать и преодолению догма¬
тических словопрений по некоторым во¬
просам диалектического материализма, в
частности, о характере скачков в процессе
перехода количественных изменений в ка¬
чественные, о темпах и формах протекания
этих скачков.
В. Н. Столетов считает, что в современ¬
ной науке стало аксиоматическим положе¬
ние, что «ничто в природе не возникает
мгновенно и ничто не формируется сразу»
(стр. 9). Возникновение нового качества
(в частности, в экспериментах В. Н. Столе¬

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
155
това и его сотрудников превращение гомо¬
зиготного озимого растения в яровое) явля¬
ется процессом, ход которого можно фикси¬
ровать количественными показателями. Ка¬
ков же общий характер этого процесса?
Автор подчеркивает, что в растении как
целом имеет место тесная коррелирован-
ность всех биохимически активных струк¬
тур, их функционирования и его результа¬
тов (на языке вариационной статистики это
означает, что коэффициент корреляции
здесь стремится к единице), причем послед¬
ние более подвижны, чем морфологические
структуры растения. В то же время суще¬
ствует тесная связь между особенностями
обмена веществ, в форме которого дости¬
гается приспособление к постоянно изменя¬
ющейся среде, и внешними условиями раз¬
вития организма, о чем можно судить по из¬
менениям ферментативных процессов, иг¬
рающих определяющую роль в формирова¬
нии признаков и свойств растения.
Каждая форма растения имеет опреде¬
ленную меру варьирования (определенную
характеристику количества и качества),
причем если движение вверх и вниз по
шкале соответственно большего и меньше¬
го количества, не выходит за эти границы,
то форма в наследственном отношении
остается константной. Мера вариабильно-
сти является наследственной; при измене¬
нии наследственности, подчеркивает В. Н.
Столетов, происходит выход за границы ме¬
ры. Автор вычленяет понятия внешней (тем¬
пературные условия) и внутренней (харак¬
тер функционирования ферментативных си¬
стем) меры различий между озимыми и
яровыми формами растений.
В экспериментальном материале, обильно
представленном в рецензируемом труде, ав¬
тору удалось фиксировать узловые точки
перехода озимой формы растения (Triticum
vulgare) в яровую. В, Н. Столетов в связи
с этим выражает уверенность, что «узловые
точки перехода приобретут еще более зна¬
чительную ценность и более глубокое со¬
держание, когда их характеристика будет
изложена биохимическим языком» (стр. 16).
Рассматривая изучаемое биологическое
качество (озимость, яровость) как опреде¬
ленное количество различных химических
соединений, входящих в живое растение, а
изменение этого качества как изменение
количеств этих соединений, сопровождаю¬
щееся глубокими преобразованиями биоло¬
гических структур организации и характера
строго определенной взаимопоследователь-
ности процессов обмена веществ, В. Н. Сто¬
летов получает возможность осуществлять
хотя и грубую, но довольно верную количе¬
ственную регистрацию явлений, фиксиро¬
вать процесс перехода одного биологическо¬
го качества в другое. Последнее позволяет
автору выяснить характер перехода одного
качества в другое. На этой основе и ре¬
шается вопрос о том, одноактен или много¬
актен этот процесс перехода, то есть совер¬
шается ли процесс превращения озимой
формы в яровую в одном поколении или он
захватывает ряд поколений.
Теоретическому изложению и экспери¬
ментальному доказательству своей точки
зрения по этому чрезвычайно дискуссион¬
ному в современной биологии и философии
вопросу В. Н. Столетов предпосылает не¬
большой по объему, но весьма содержа¬
тельный исторический экскурс, в значитель¬
ной мере по-новому освещающий воззрения
ряда мыслителей прошлого. Последнее в
особенности относится к рассмотрению точ¬
ки зрения, выдвинутой и обоснованной
Ч. Дарвином.
В. Н. Столетов останавливает внимание
читателей на старинном изречении «Natura
поп facit saltum», которым, как известно,
широко пользовался Дарвин при определе¬
нии своего общего взгляда на характер ка¬
чественных изменений в процессе видообра¬
зования. Автор подчеркивает прежде всего,
что Дарвин в отношении этого празила
делал весьма существенную оговорку, ко¬
торую по разным причинам не замечают
многие из ученых, стремящихся подогнать
концепцию видообразования Ч. Дарвина
под «плоский эволюционизм». Сущность
этой далеко не случайной, по мнению авто¬
ра, оговорки заключается в том, что Дар¬
вин ясно указывал, что «старинное прави¬
ло» применительно к современным обитате¬
лям Земли «не вполне верно».
Что касается вывода Дарвина о полной
применимости этого правила по отношению
к прошлой истории органических форм, то,
справедливо полагает В. Н. Столетов, его
возникновение легко понять, если иметь в
в виду конкретно-историческую направлен¬
ность учения Ч. Дарвина против «катастро-
физма» и креационизма Ж- Кювье. Однако,
считает автор, следует все-таки признать,
что Дарвин поступил не вполне осмотри¬
тельно, воспользовавшись в данном случае
(вопреки обычному своему стремлению к
конкретному анализу сущности вопроса))
уже готовым понятием, ценность которого
далеко не эквивалентна его популярности.
Рассматривая далее содержание этого
весьма «темного и туманного» понятия,
В. Н. Столетов подчеркивает, что все же
исторически оно сыграло известную поло¬
жительную роль в науке. В частности, ав¬
тор полагает, что «пока ре-ib шла о созда¬
нии общей статической картины строения
живой природы, понятие «природа не делает
скачков» в своем содержании имеет боль¬
ше положительного, чем отрицательного»
(стр. 25). Да и позже, в период создания
динамической картины органического мира,
это понятие имело в науке известное поло¬
жительное значение, поскольку оно отра¬
жало попытки представить живую природу
как генетически взаимосвязанный процесс
исторического развития в противовес пред¬
ставлениям о якобы разрозненном «физиче¬
ской пустотой» скачке от одних форм к дру¬
гим.
Настаивая на том, что таких «скачков»
природа не делает, ученые, использовавшие
понятие «Natura non facit saltum», ориенти¬
ровали тем самым конкретное биологиче¬
ское исследование на анализ естественного
происхождения и развития существующих
живых форм.
Подводя итог рассмотрению историческо¬
го развития этого понятия, В. Н. Столетов
подчеркивает, что его содержание подвер¬
галось существенному варьированию, при¬

156
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
чем «в одну и ту же форму вливалось раз¬
ное содержание, от строго научного до
лженаучного... Без учета исторического про¬
шлого, характерного для понятия, употреб¬
ление его стало рискованным; оно приобре¬
ло способность вносить весьма большую не¬
определенность в формулировку принципов
эволюции живой природы. Отмеченная не¬
определенность, по мнению В. Н. Столе¬
това, оказалась той почвой, на которой
и последарвиновский период и возник ряд
заблуждений и противоречий в оценках на¬
учной сущности эволюционной теории Дар¬
вина и того принципиально нового, что
внесла она в биологию» (стр. 43).
Автор настаивает на конкретно-историче¬
ском подходе к оценке сущности представ¬
лений мыслителей прошлого, учитывающем
и тот смысл, который они вкладывали в те
или иные понятия, претерпевшие в дальней¬
шем весьма существенную эволюцию. Он
резко выступает против различного рода
вульгаризаторов, игнорирующих этот диа¬
лектический аспект истории познания, что
привело их, в частности, к такой «критике»
учения Дарвина, которая выглядит как се¬
рия «осуждений» дарвинизма. Эти «осу¬
ждения». сильные, по выражению автора,
своей языковой оболочкой и не обоснован¬
ные по научному содержанию, имели ме¬
сто потому, что в «Происхождении видов»
Ч.	Дарвина употребляется формула «При¬
рода не делает скачков». Так, например, во
вводной статье к переизданию этого гени¬
ального труда в 1935 году говорится, что
«здесь у Дарвина налицо либерально-бур¬
жуазная трактовка эволюции, которая яв¬
ляется истоком самых вульгарных после¬
дующих «эволюционистических» построе¬
ний. Эту сторону дарвинизма необходимо
подвергнуть остракизму». Подобного же
рода необоснованные утверждения имели
место и по отношению к учению о генезисе
почвы В. В. Докучаева.
В. Н. Столетов показывает, что, следуя
логике этих утверждений, надо было бы
«изгнать» из науки, как опасные, труды од¬
них биологов полностью, а других — хотя
бы частью. Такой участи не избежал бы в
этом случае и И. В. Мичурин, поскольку
он, как известно, также иногда пользовался
формулой «Natura non facit saltum», прида¬
вая ей смысл, весьма адекватный тому, ко¬
торый вкладывал в нее Ч. Дарвин: «Приро¬
да не делает скачков» — это значит, что
скорость процесса превращения раститель¬
ных форм в естественной природе (в селек¬
ции она может быть иной) является очень
незначительной, это значит, что переход от
одного качества к другому (перерыв посте¬
пенности) в процессе развития не является
«физической пустотой», а совершается на
основе непрерывной количественной измен¬
чивости процесса.
Переходя далее к изложению своего по¬
нимания вопроса о характере качественных
превращений в живой природе, В. Н. Сто¬
летов подчеркивает методологическое зна¬
чение тех общих выводов, к которым при¬
ходит здесь диалектический материализм.
Автор выступает против абстрактности и
формализма в понимании биологического
качества, считая, что «ныне биологическая
наука дает уже достаточно оснований для
предположения, что процесс перехода одно¬
го качественного состояния в другое обла¬
дает многими специфическими особенностя¬
ми, зависящими от специфических особен¬
ностей трансформирующегося качества»
(стр. 44). Следовательно, скачок может
протекать по-разному; его характер зави¬
сит от конкретных условий и от специфики
качества, подвергающегося превращению.
Автор выражает уверенность, что «в бли¬
жайшее время в лабораториях искусствен¬
ного климата процесс превращения озимо¬
го растения в яровое будет совершаться при
столь же точных дозировках условий жиз¬
ни, как и химическая реакция в лаборато¬
рии» (стр. 669). В то же время, по мнению
автора, «в будущем, возможно, исследова¬
ние путей превращения одной биологиче¬
ской формы в другую углубится до анали¬
за отдельных биологических систем инди¬
вида» (стр. 687).
Доказывая многочисленными эксперимен¬
тальными данными, что скачок от одного
качественного состояния (озимость) к дру¬
гому (яровость) является не одноактным, а
многоактным и что, следовательно, путь
от исходной в опыте точки до конечного
результата слагается из единичных путей
индивидов, В. Н. Столетов делает вывод о
том, что теоретически можно допустить на¬
личие у исследуемой в опыте совокупности
столько единичных путей превращения,
сколько имеется в ней индивидов плюс раз¬
множение (с геометрической прогрессией)
каждого из них из поколения в поколение,
до свершения превращения.
В этой связи В. Н. Столетов обращает
внимание на значение мельчайших физио¬
логических различий между индивидами,
которые играют, по его мнению, существен¬
ную роль в процессе превращения одного
биологического качества в другое. «Индиви¬
дуальные особенности,—подчеркивает В. Н.
Столетов,— играют свою роль в формиро¬
вании качества разновидности, в формиро¬
вании качества вида. Когда мы исследуем
биологические качества вида, качества раз¬
новидности, качества совокупности индиви¬
дов как целого, есть все основания абстра¬
гироваться от этих мельчайших физиологи¬
ческих особенностей индивидов. Но как
только мы переходим к исследованию про¬
цесса превращения одного биологического
качества в другое, мы уже не имеем осно¬
вания пренебрегать этими мельчайшими
особенностями: они начинают играть в про¬
цессе качественного превращения сущест¬
венную, определяющую роль» (стр. 693).
Обращая внимание на то, что узловая
точка превращения у каждого индивида
своя, особая, В. Н. Столетов пишет, что
разнообразие индивидуальных путей каче¬
ственного превращения и создает неисчер¬
паемую базу для элиминации одних инди¬
видов и сохранения других, то есть базу
для непрерывно действующего отбора, при¬
чем изменчивость в данном случае, пола¬
гает автор, совершается в одном заданном
условиями жизни направлении, но разви¬
вается она с разной скоростью. Поскольку
существует это разнообразие индивидуаль¬
ных путей превращения одного качества в

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
157
другое, «процесс качественного превраще¬
ния множества индивидов, или популяции,
считает В. Н. Столетов,— может внешне
восприниматься как постепенный (или без
переломов). Переломы в поступательном
развитии каждого индивида... совершаясь с
разной скоростью, в случае популяции бу¬
дут для внешнего восприятия (но и толь¬
ко!) сливаться в прямую линию, на которой
не обнаруживается переломов. Если же
учесть, что в популяции одновременно
имеются е наличии как индивиды, в своем
поступательном движении совершающие
перелом, так и индивиды, продолжающие
пребывать в переходном состоянии,... с при¬
сущим этому состоянию колебательным
движением..., так внешнее восприятие о раз¬
витии без переломов, о развитии постепен¬
ном станет еще более полным» (стр. 693—
694)'.
В. Н. Столетов, выделяя индивид как эле¬
ментарную качественную форму живой
природы, трактует множество индивидов
(разновидности, виды роды и т. п ) как об¬
ладающее биологическим качеством второ¬
го порядка, более сложным, чем качество
индивида, и возникающим вследствие взаи¬
мосвязи, взаимодействия, противоречий,
конфликта качеств, имеющих место в этом
множестве. «...Множество,— пишет В. Н.
Столетов,— имеет свое особое качество, не
присущее единичному. В частности, где есть
множество, там неизбежен конфликт ка¬
честв» (стр. 684). «Видимо, не будет ошиб¬
ки в допущении,— замечает далее автор,—
что каждое, различное по степени сложно¬
сти биологическое качество имеет свои ха¬
рактерные особенности процесса превраще¬
ния в иное качество. Биология и призвана
изучать процессы таких превращений»
(стр. 694). В то же время различные про¬
цессы превращения имеют и общие черты,
которые автор постоянно фиксирует при
изучении разнообразного эксперименталь¬
ного материала, имеющегося в его распо¬
ряжении.
В заключительном разделе своего труда
В. Н. Столетов подчеркивает, что весьма
существенное влияние на весь процесс пре¬
вращения одной формы в другую всегда
оказывает исходное состояние системы.
Формирующееся новое качество проходит
ряд промежуточных ступеней, на которых
первоначально исходное старое качество
оказывается более устойчивым, а элементы
нового качества выступают как своеобраз¬
ная приобретенная «биологическая над¬
стройка». Это переходное состояние харак¬
теризуется как обратимое состояние, при
котором возможен возврат к старому, од¬
нако здесь старое качество становится уже
неустойчивым.
Перелом, совершающийся в развитии ра¬
стения, ликвидирует переходное состояние,
причем растение на протяжении одного по¬
коления приобретает новые качества (в ча¬
стности, качество яровости). После своего
возникновения новое качество оказывает¬
ся еще неустойчивым, но это уже неустой¬
чивость иного порядка: она обусловливает¬
ся именно его новизной и с течением време¬
ни (в ряде поколений) ликвидируется, если
новые условия среды, обусловившие появле¬
ние нового качества у растения, остаются
относительно константными
Таковы в общих чертах те некоторые фи¬
лософские выводы, к которым приходит
В. Н. Столетов в ходе изучения вопроса о
характере внутривидовых превращений в
мире растений. Разумеется, было бы оши¬
бочным полагать, что эти выводы делают
бесспорной философскую проблему, связан¬
ную с решением вопроса о тех специфиче¬
ских и общих формах, в которые облекает¬
ся скачкообразный переход от одного ка¬
чества в другое в процессе развития орга¬
низмов. Труд В. Н. Столетова, как нам ка¬
жется, весьма ценен тем, что он переводит
обсуждение этой проблемы на почву кон¬
кретных фактов, делая это обсуждение
предметным и целенаправленным.
Нам хотелось бы, чтобы в дальнейшем об¬
думывании обсуждаемых в книге философ¬
ских вопросов В. Н. Столетов учел следую¬
щие моменты, на наш взгляд, далеко не без¬
различные для правильного решения проб¬
лемы в целом:
1.	Достаточно ли в трактовке понятия
скачка иметь в виду просто переход из од¬
ного качественного состояния в другое?.
В.	Н. Столетов пишет, правда, что «этот
раздел биологии еще достаточно темен»
(стр. 27), однако «просветление» его, как
мы полагаем, должно было бы быть основ¬
ным итогом рассматриваемой книги. Ука¬
занная выше весьма широкая трактовка по¬
нятия скачка дает возможность В. Н. Сто¬
летову рационально объяснить положитель¬
ные моменты в учениях ряда мыслителей
(Аристотель, Коменский, Лейбниц, Линней,
Бонне и др.), использовавших формулу
«Природа не делает скачков», однако она
порождает следующие затруднения, кото¬
рые, по нашему мнению, не преодолеваются
в книге В. Н. Столетова:
а) Качество и количество объекта высту¬
пают в единстве, но затушевывается разли¬
чие между этапом количественных измене¬
ний и качественными превращениями.
б) По существу, в книге не учитывается ост¬
рая необходимость в четком противопо¬
ставлении диалектической и метафизической
концепций развития. Последнее особенно
очевидно, если учесть, что в историческом
экскурсе В. Н. Столетов эту сторону почти
совсем не выделяет, а это приводит к тому,
что он, в сущности, не находит решающих
аргументов, чтобы доказать правильную
оценку концепции развития в теории Дарви¬
на как диалектическую и отличить ее от ме¬
тафизической (антидиалектической) концеп¬
ции, скажем, Лейбница и др.
2.	Мы убеждены, что когда Маркс и
Энгельс говорили о том, что теория Дарви¬
на дает естественноисторическую основу их
взглядам, они тем самым подчеркивали
диалектический характер ее объективного со¬
держания. У основоположников марксизма
можно найти немало подтверждений пра¬
вильности такого вывода, хотя они и крити¬
ковали отдельные стороны дарвинизма. Не
ясно поэтому, почему В. Н. Столетов счел
необходимым подчеркнуть, что именно
Г. В. Плеханов дал «наиболее правильную
общеметодологическую оценку дарвиниз¬
ма» (стр. 42). При всем уважении к мне-

158
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
нию этого выдающегося русского марксиста
следовало бы иметь в виду, что он в своем
произведении «Основные вопросы марксиз¬
ма» допустил ошибку, когда писал, ссылаясь
На де-Фриза (точку зрения которого он счи¬
тал наиболее близкой диалектическому уче¬
нию о скачкообразном развитии в живой
природе), что «гслабою стороной Дарвинов¬
ской теории происхождения видов является
именно та мысль, что это происхождение
может быть объяснено постепенными изме¬
нениями.»	(Г.	В.	Плеханов.	Соч.,
т. XVIII, стр. 202).
3. Наконец, мы полагаем, что, правильно
подчеркивая качественную специфичность
множества (популяции), не сводимую к ка¬
честву индивидов, образующих это множест¬
во, В. Н. Столетов поступает не совсем ос¬
мотрительно, пытаясь трактовать законо¬
мерности изменчивости популяции как (во
всяком случае принципиально) однопоряд¬
ковые с закономерностями индивидуальной
изменчивости. «Характер изменчивости ин¬
дивида,— пишет В. Н. Столетов,— во мно¬
гом уже создает базу для определения ха¬
рактера изменчивости множества индиви¬
дов» (стр. 694). Эту мысль автор отстаивает
давно. Ее общеметодологические недостатки
весьма рельефно выступают в одной из ее
более ранних формулировок, которую мы
считаем необходимым для выяснения сути
дела привести здесь. «Когда Дарвин, — пи¬
сал В. Н. Столетов,— говорил, что то или
иное индивидуальное отклонение у особи
возникает случайно, он только оттенял наше
незнание причины отклонения в каждом
частном случае. Но познание таких причин
в будущем, безусловно, возможно. Иного от¬
вета здесь быть не может. А когда причины
будут познаны, интересующее изменение
перестанет быть случайным» (В. Н. Сто¬
летов «Мичуринское учение о направлен¬
ном изменении природы растений». «Фило¬
софские вопросы современной биологии».
Сборник статей. Изд. АН СССР, М., 1951,
стр. 30. Разрядка моя.— И. Ф.).
Таким образом, В. Н. Столетов, в субъек¬
тивном плане трактуя индивидуальные слу¬
чайные отклонения в популяции, закрывает
себе дорогу к исследованию специфических
статистических закономерностей множества,
которые не сводимы к закономерностям еди¬
ничных событий и имеют дело со случай¬
ностью как объективной (то есть не завися¬
щей от того, познана она или нет) формой
проявления необходимости.
Разумеется, индивидуальная изменчи¬
вость лежит в основе изменений в популя¬
ции, однако при определении качественной
специфичности последней нельзя, на наш
взгляд, не выделять специально статистиче¬
ский характер закономерностей ее изменчи¬
вости как некоторой особой целостной орга¬
нической системы.
И. Т. ФРОЛОВ
Мифологическое и научное мышление
А. Ф. ЛОСЕВ. Античная мифология в ее историческом развитии. Учпедгиз, 1957, 620 стр.
Общеизвестно огромное образовательное
и мировоззренческое значение античной,
созданной главным образом древними гре¬
ками мифологии, ставшей, по словам Мар¬
кса, почвой, арсеналом и материалом
(Соч., т. XII, ч. I, стр. 203, изд. I) всего
античного искусства. Античная мифология
обладает поразительным богатством фанта¬
стических образов и построений. Недаром
и мировое искусство в течение многих
столетий черпало множество сюжетов из
античной мифологии, знание которой ста¬
ло одним из необходимых элементов обра¬
зованности любого человека. До возникно¬
вения диалектического и исторического
материализма казалось, что идеализм, изо¬
лирующий человеческое сознание от ма¬
териальных предпосылок и рассматриваю¬
щий человеческую фантазию как самостий¬
ное, ничем, кроме самого сознания, не обу¬
словленное творчество, имеет в античной
мифологии свою неприступную крепость. По¬
пытки той или иной интерпретации антич¬
ных мифологических построений предприни¬
мались многократно, начиная с самой ан¬
тичности. Изучая античную мифологию, ми¬
ровая наука накопила огромное количество
материалов — литературных, филологиче¬
ских, искусствоведческих. Однако эти мате¬
риалы не поддавались единому убедитель¬
ному объяснению, которое, например, по¬
зволило бы увязать известный нам античный
мифологический материал с периодами со¬
циально-исторического развития древнегре¬
ческих племен и народов. Зарубежная на¬
учная литература за последние 30 лет дала
ряд солидных общих и специальных иссле¬
дований в области античной мифологии и
религии. Наиболее выдающиеся из них:
О.	Керн «Религия греков» (тт. 1—3, Берлин,
1926—1938); Вилламовиц-Мёллендорф «Ве¬
ра эллинов» (тт. 1—2, Берлин, 1931—1932),
многочисленные труды шведского исследо¬
вателя Нильсона, важнейший из которых
его «История греческой религии» (т. 1, Бер¬
лин, 1941). Однако для всех этих трудов
характерно почти полное отсутствие соци¬
ально-исторического подхода к предмету
исследования, эмпиризм и позитивизм, от¬
сутствие широких обобщений, ряд европо¬
центристских предрассудков. В советской
науке исследование античной мифологии до
последнего времени было представлено ра¬
ботами, посвященными тем или иным част¬

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
159
ным вопросам. Общие же труды — Н. А.
Куна, В. А. Смирновой, а также довоенные
работы М. С. Альтиана ч С. И. Радцига —
ставят перед собой не столько научно-ис¬
следовательские, сколько просветительско-
популяризаторские задачи.
Достоинства рецензируемого труда
А.	Ф. Лосева состоят в том, что автор, за¬
нимающийся в течение многих лет кропот¬
ливейшими исследованиями громадного ко¬
личества первоисточников (главным обра¬
зом литературно-филологических, а отчасти
и археологических) *, строит на основе этих
своих исследований ряд глубоких историче¬
ских и философских обобщений, ставя пе¬
ред собой в качестве последней цели созда¬
ние широкой картины возникновения, раз¬
вития, разложения и гибели античной мифо¬
логии как своеобразной и неповторимой
формы осмысления мира. Применяя мар¬
ксистско-ленинскую методологию к объяс¬
нению мифологии древних греков (начало
здесь было положено Энгельсом, который в
«Происхождении семьи, частной собствен¬
ности и государства» дал первое истолко¬
вание «Орестейи» Эсхила и мифа о Мелеаг¬
ре), автор сумел по-новому «прочитать» це¬
лый ряд мифов, разгадать немало загадок
античной мифологии и, главное, дать це¬
лостную картину ее развития и проникнуть
в сущность мифологического мышления.
Выступая против традиционного «объясне¬
ния» мифологии, рассматривающего ее как
продукт незрелого мышления, далекого от
установления и использования законов при¬
роды, автор показывает несостоятельность,
идеалистическую сущность такого «объяс¬
нения». Ведь незрелость человеческого мыш¬
ления сама требует объяснения, а такое
объяснение возможно лишь на путях ана¬
лиза мифологии в связи с условиями по¬
родившей ее первобытнообщинной фор¬
мации.
Мифология есть отражение природы в
сознании первобытного человека. Но отра¬
жение это не прямое, оно неизбежно опо¬
средствовано существовавшими тогда про¬
изводственными отношениями — родовыми,
кровно-родственными. Мифологическая ин¬
терпретация природы есть восприятие ее
сквозь призму производственно-родовых,
кровно-родственных отношений. Сама мифо¬
логия со всеми ее фантастическими построе¬
ниями становится объяснимой и понятной
лишь как перенос стихийно-коллективист¬
ских, родовых отношений на всю природу.
Для мифологического мышления, таким
образом, характерен прежде всего метод
примитивной аналогии между близкими и
наиболее понятными первобытному челове¬
ку отношениями родовой общины и совер¬
1 В 1953—1954 гг. А. Ф. Лосев опублико¬
вал в «Ученых записках» Московского го¬
сударственного педагогического института
имени Ленина и Сталинабадского педагоги¬
ческого института следующие рабоуы по ан¬
тичной мифологии: «Олимпийская мифо¬
логия в ее социально-историческом разви¬
тии», «Эстетическая терминология ранней
греческой литературы», «Гесиод и мифоло¬
гия», «Введение в античную мифологию».
шенно непонятными явлениями грозной при¬
роды. При этом очень важно подчеркнуть,
что как осмысление природы, так и вос¬
приятие ближайшей общественно-произ¬
водственной среды происходит не в мета-
физическ и-н еизменном, а в д и а-
лектическ и-p азвивающемся об¬
щественном сознании.
Три этих фактора: внешняя природа я
общественно-производственная, кровно-род¬
ственная среда как объекты мифологиче¬
ского мышления и само это мышление —
оказываются в неразрывном и сложном
диалектическом взаимодействии, умело
вскрываемом автором на десятках и сот¬
нях примеров, почерпнутых из самых раз¬
нообразных документов и памятников ан¬
тичной мифологии. Нам особенно хотелось
бы подчеркнуть, что в рецензируемой кни¬
ге исследование проблем античной мифоло¬
гии в силу самой логики и специфики это¬
го исследования превращается в значитель¬
ной части своего содержания в исследо¬
вание и показ становления и развития
человеческого мышления, некоторых важ¬
нейших его категорий.
Первобытное мышление насквозь мифоло¬
гично, мифология составляет его важней¬
шую особенность, так как с самого начала
она является не простым, а обобщен¬
ным переносом на природу общинно-родо¬
вых отношений. Но, как правильно подчер¬
кивает автор, полностью отождествлять ми¬
фологию и мышление нельзя даже при рас¬
смотрении самых первых ступеней развития
человеческого сознания. Дело в том, что
миф, так или иначе одушевляющий приро¬
ду, всегда полон смутных аффективных и
эмоциональных реакций на малопонятную
природу и общественную среду и трудовая
человеческая практика выступает в мифе
как проявление магически-сверхъестествен-
ного начала, а рациональное мышление
с первых ступеней своего существования
всегда стремилось вскрыть реальные при¬
чины явлений, осознать, разумно направить
и технически усовершенствовать человече¬
скую практику. Две эти стороны мышления
человека первобытного общества составля¬
ют тесное противоречивое единство, вскры¬
ваемое автором во всей его примитивной
конкретности. И он совершенно правильно
подчеркивает, что «обе эти неразрывно свя¬
занные между собою в первобытном обще¬
стве области сознания по существу своему
совершенно различны, и пути их развития,
вначале тесно связанные между собою, в
дальнейшем резко расходятся и уже в древ¬
ние времена доходят до взаимного антаго¬
низма» (стр. 592). Читателю должно быть
ясно, что этот антагонизм в условиях клас¬
сового рабовладельческого общества прини¬
мает форму борьбы материализма против
идеализма, является одной из важнейших
гносеологических причин, подготовивших
эту борьбу.
Во всем своем 'исследовании автор про¬
водит метод строгого, последовательного
историзма, который только и способен при¬
вести к действительно конкретному объяс¬
нению разнообразных мифологических об¬
разов и построений — не как неподвижных

160
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
и раз навсегда данных, а как возникающих,
изменчивых, развивающихся. Целям такого
исследования служит применяемый автором
комплексный метод при анализе каждого
отдельного мифа. В отличие от метафизиче¬
ского представления об истории, оперирую¬
щего неподвижными и изолированными ка¬
тегориями, автор рассматривает каждый
миф как сложный исторический комплекс,
включающий в себя рудименты прошедше¬
го, основной мотив, характерный для эпохи
создания данного мифа, и ферменты, ука¬
зывающие на тенденции будущего развития.
При таком подходе каждое мифологиче¬
ское построение оказывается живым и по¬
движным, в нем вскрывается борьба старо¬
го и нового. Таков, например, известный
миф о порождении Зевсом Афины в пол¬
ном вооружении после заглатывания своей
забеременевшей супруги. Миф этот, как
доказывает	автор,— сложный комплекс,
узел разнообразных исторических эпох; в
нем наличествуют элементы фетишизма и
каннибализма, четко выражена эпоха побе¬
дившего патриархата, представлена симво¬
лика мудрости верховного божества, имеет¬
ся, наконец, элемент гротеска, свидетель¬
ствующий о том, что дошедший до нас миф
испытал влияние вольномыслия эпохи на¬
чавшей развиваться цивилизации. Анало¬
гично этому каждый миф, каким бы неиз¬
менным, созданным сразу он ни казался,
автор рассматривает как результат веко¬
вых исторических напластований, применяя
в области мифологии метод своеобразного
палеонтологического анализа.
Основными социально-экономическими
факторами, наиболее характерными для
развивающейся первобытнообщинной фор¬
мации, являются: во-первых, собирательско-
охотничье хозяйство, сменяющееся хозяй¬
ством производящим (земледелие и ското¬
водство); во-вторых, переход от каменного
века к веку металла; и, в-третьих, матриар¬
хат, сменяющийся патриархатом. Периоды
развития мифологии и мифологического
мышления определяются в первую очередь
именно этими факторами.
Земные корни мифологии особенно ощу¬
тимы в так называемой хтонической мифо¬
логии (от греч. chthon — земля), возникшей
еще в дородовом обществе и достигшей
своего расцвета в эпоху матриархата. Для
ранних ступеней развития человечества ха¬
рактерна максимальная зависимость чело¬
века от природы, воспринимающего себя
лишь простым ее придатком. Социальные
функции человеческих коллективов в эту
эпоху тесно переплетены еще с биологиче¬
скими функциями и нередко даже подчи¬
нены им. В этот продолжительный период
своего существования человек не только
целиком подчинен природе и воспринимает
себя в неразрывном единстве с ней, но од¬
новременно он воспринимает себя как не¬
отъемлемую часть того коллектива, членом
которого он является. Огромная зависи¬
мость от природы с необходимостью по¬
рождает у человека представление, что все
состоит из земли, является ее порожде¬
нием.
Отсутствие представления о «я» и «не-я».
полная подчиненность природной и обще¬
ственной среде, зависимость от них находят
свое выражение в сфере сознания перво¬
бытного человека в том, что сознание это
очень плохо различает целое и части, а
также и части между собой. На данной
ступени своего социального развития чело¬
веческое сознание видит в предметах го¬
раздо больше общность и тождество, чем
различие, расчлененность, индивидуаль¬
ность.
Автор формулирует философски очень
важный вывод, утверждая, что для этого
слитного, почти недифференцированного че¬
ловеческого мышления характерно отсут¬
ствие категории субстанции. Логику
такого бессубстанциального мышления он
■именует оборотнической логикой, называя
универсальным оборотничеством метод та¬
кого мышления, которое рассматривает лю¬
бую вещь, любое явление природы носите¬
лем свойств любой другой вещи, любого
другого явления природы. Отсюда стихий¬
но-множественная семантика мифа, его
крайне разнообразная, зачастую весьма
расплывчатая значимость. Например, со¬
бранные автором огромные материалы по¬
казывают, что Зевс мыслился и небом, и
землей, и воздухом, и морем, и подземным
миром, и быком, и волком, и бараном, и
орлом, и просто жуком, и, наконец, челове¬
ком. На этой наиболее примитивной сту¬
пени развития человеческого сознания гос¬
подствует принцип «все во всем», так как
первобытная нерасчлененность индивидуу¬
ма и общества, индивидуума и природы
приводит. к тому, что индивидуум мыслит
себя носителем каких угодно сил.
Для этой собирательско-охотничьей сту¬
пени развития производства характерно
также то, что человек имеет дело с гото¬
выми продуктами природы, а приготовление
и обработка необходимых для него вещей
находится на столь низком уровне, что не
играет сколько-нибудь серьезной роли в то¬
гдашней жизни общества и индивидуума.
Естественно, что сознание последнего огра¬
ничено непосредственно чувственным вос¬
приятием, непосредственно видимыми и ося¬
заемыми вещами и явлениями, необходимы¬
ми первобытному человеку для его прими¬
тивного производства. Осмысление этих ве¬
щей первобытным сознанием принимает на
данной стадии его развития форму фети¬
шизма. Самым простым чувственным ве¬
щам придаются первобытно-человеческие
свойства.
Стихийно-коллективистский характер про¬
изводственных процессов находит свое от*
ражение в приписывании его участниками
вещам и явлениям природы самых разнооб¬
разных свойств, любых человеческих функ¬
ций. Вещи оказываются здесь наделенны¬
ми такими силами, которые им как тако¬
вым не принадлежат. Тем самым весь мир
оживляется, одухотворяется. Однако еще
нельзя утверждать, что вещи, которым при¬
писываются таким образом сверхъестествен¬
ные свойства, тем самым и одушевляются.
Автор правильно выступает против аними¬
стических предрассудков, особенно свой¬
ственных буржуазной науке, приписываю¬

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
161
щей сознанию первобытного человека уже
на низшей ступени его развития способ¬
ность к абстрактному одушевлению. В дей¬
ствительности бессубстанциальный харак¬
тер мышления человека этой эпохи, наде¬
ляя вещи демоническими свойствами, от¬
нюдь не мыслит этих демонов отдельно от
самих вещей. Отсутствие в его сознании
расчленения «я» и «не-я» не позволяет ему
составить представление о собственной ду¬
ше, отличной от его тела, а также отделить
демона вещи от самой вещи. Его мышление
в эту эпоху вообще неспособно различать
внутреннее и внешнее. В целом оно беспо¬
рядочно, дисгармонично. Фетишизируя ве¬
щи, оно приписывает им магические, фан¬
тастические свойства. Мир оно представ¬
ляет как единый живой организм, или жи¬
вое существо, отдельные органы и части
которого различаются крайне несовершен¬
но и не мыслятся существующими само¬
стоятельно, независимо друг от друга.
Автор приводит множество иллюстраций
рудиментов фетишистского хтонизма в
древнегреческой мифологии, отождествляв¬
шей ее богов с самыми разнообразными
предметами, растениями, животными, фети¬
шистски представлявшей человека, различ¬
ные его органы и разнообразные стороны
его жизни.
Следующая ступень в развитии сознания
первобытного человека связана с эпохой
развитого матриархата, когда он уже не до¬
вольствуется одним лишь готовым продук¬
том природы и начинает развивать произ¬
водящее хозяйство (начатки земледелия и
скотоводства). Умение первобытного чело¬
века производить вещь означает, что его
мышление начинает вырабатывать понятия
о вещах, которые он отделяет от самих ве¬
щей. На этом пути и возникает анимизм,
отличающийся от фетишизма тем, что те¬
перь понятие, представление, демон вещи
отделяется от самой вещи, наделяется са¬
мостоятельным существованием. Начинает¬
ся область интенсивной демонологии, ха¬
рактерной для анимизма. Автор совершенно
правильно выступает против буржуазных
теорий анимизма (например, Вундта и др.).
которые связывают начало эпохи анимизма
со' сложными построениями демонологиче¬
ской фантазии и тем самым идеалистически
искажают понимание сознания первобытно¬
го человека. Он считает поэтому плодо¬
творным введенное некоторыми буржуаз¬
ными учеными понятие преанимизма (хотя
совсем не для тех целей, которые инте¬
ресуют автора), так как это понятие дает
возможность вывести развитые образы ани¬
мизма из образов неразвитых, нечетких, не¬
дифференцированных. Особенно же плодо¬
творным нам представляется вводимое в
этой связи А. Ф. Лосевым понятие момен¬
тального, или аффективного, преанимизма.
Оно направлено также против метафизиче¬
ских представлений фольклористики (осо¬
бенно буржуазной), которая очень часто
анимистические образы мыслит возникшими
сразу, мгновенно, притом в законченном ви¬
де. В действительности приводимые авто¬
ром материалы античной мифологии рису¬
ют чрезвычайно длительный и сложный
11.	«Вопросы философии» М 10.
путь становления ее анимистических обра¬
зов. Различные грозные явления природы,
вроде грома и молнии, сильнейшим обра¬
зом поражающие воображение первобытно¬
го человека, с необходимостью порождают
в нем представления о соответствующих де¬
монах. Но демоны эти на первых порах
крайне неустойчивы, мгновенны, расплывча¬
ты, преходящи. То же самое свойственно и
демонам (образам) таких явлений приро¬
ды, которые отличаются правильностью и
регулярностью. Таково, например, движе¬
ние небесных светил. Прежде чем появить¬
ся более или менее законченным представ¬
лениям о небе, например, более или менее
четкому понятию о солнце, прошли тысяче¬
летия отдельных случайных ощущений л
восприятий, отдельных трудовых, производ¬
ственных реакций, столь же внезапно воз¬
никавших, как и забывавшихся. Лишь опыт
бесчисленных поколений людей, накапли¬
ваясь, порождает более или менее устой¬
чивые образы неба, более или менее четкое
понятие о солнце. Приводимые в этой свя¬
зи автором материалы являются прекрас¬
ной иллюстрацией гениальной ленинской
идеи о том, что практика, повторяясь мил¬
лиарды раз, откладывается в сознании че¬
ловека фигурами логики. Ведь становление
развитых анимистических образов античной
(как и всякой другой) мифологии — лишь
отрицательное выражение становления п о-
нятийного мышления, положительные
результаты которого закрепляются не толь¬
ко в науке, но и в человеческой практике.
Этот процесс помогает пониманию и неко¬
торых существенных сторон древнегрече¬
ской философии. Так, 6-й фрагмент Герак¬
лита, утверждающий, что «не только еже¬
дневно новое солнце, но солнце постоянно,
непрерывно обновляется», справедливо тол¬
куется философами-марксистами как одно
из выражений присущей ему стихийной,
наивной диалектики. Однако при этом все
же возникает вопрос: как Гераклит смог
подняться до понимания изменяемости
солнца, не имея никаких представлений о
его действительной природе, вскрытой нау¬
кой лишь тысячелетия спустя? Ответ на
этот вопрос состоит в том, что в те¬
чение многих тысячелетий доисторической
эпохи, пережитков которой было так много
во время Гераклита, солнце, длительное
время отождествлявшееся с днем, восприни¬
малось как буквально новое, то есть дру¬
гое, не то же самое (между прочим, это
утверждал и Ксенофан в своей поэме
«О природе»).
Таким образом, возникновение в перво¬
бытном сознании демонов, внезапно дей¬
ствующих сил кладет начало анимизму. Из
обобщения этих демонов мифологическим
мышлением и появляются индивидуальные
демоны отдельных вещей, событий, про¬
цессов природы, более или менее грозно
вмешивающихся в человеческую жизнь. По¬
скольку последняя, как и в эпоху господ¬
ства фетишизма, все еще слабо рациона¬
лизирована, в ней преобладают стихийно¬
аффективные реакции на малопонятные и
грозные явления природы. Мифологическое
истолкование последних принимает форму
создания всякого рода чудовищ и стра¬

162
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
шилищ. Именно с этой эпохой связано воз¬
никновение хаотичных и дисгармоничных
образов Титанов, Киклопов, Сторуких вели¬
канов, Эринний, Тифона, Цербера, Лерней-
ской гидры, Химеры, Сфинкса, кентавров и
множества других чудовищ. Свое обобще¬
ние и завершение эта стихийно-чудовищная
мифология матриархата, получает в мифо¬
логии великой матери-земли, порождающей
все живое и поглощающей его обратно.
Мужские божестза только намечены в эту
эпоху и находятся еще в полной зависимо¬
сти от женских. Автор приводит множество
иллюстраций отражения матриархально¬
родовых отношений в античной мифологии.
Расцвет последней происходит в следующий
период дальнейшего роста производящего
хозяйства (начало металлического века,
плужное земледелие, скотоводство, начат¬
ки ремесла)', когда развитие производитель¬
ных сил приводит к гибели матриархата,
заменяемого патриархатом. Успехи произ¬
водящего хозяйства означают вместе с тем
дальнейший прогресс человеческого мышле¬
ния, оперирующего уже расчлененными ло¬
гическими категориями, более или менее
планомерно используемыми в жизненной
практике. Прогресс понятий нового мышле¬
ния уже на предшествующей стадии разви¬
того анимизма приводит к возникнове¬
нию категории субстанции, по¬
нятия самостоятельного бытия, которое те¬
перь крепнет у человека вместе с ростом
его сознания собственного «я», противопо¬
ставляемого не только природе, но и пат¬
риархальной общине, знаменующей собой
разложение первобытнообщинной форма¬
ции, переходящей в классово-рабовладель¬
ческую.
Прежний мир демонов как более или ме¬
нее случайных комплексов различных сти¬
хийных сил сменяется царством олимпий¬
ских богов, получающих достаточно четкие
индивидуальные функции. Раньше Афина
была чем угодно, теперь же она богиня
художественно-технической мудрости орга¬
низованной общины. Теперь она уже не Ме¬
дуза, убивающая все живое своим взгля¬
дом, не сова и не змея, которые становятся
лишь ее атрибутами. Отцом богов и людей
становится Зевс, который теперь не просто
гром и молния, а блюститель всего право¬
порядка— как земного, так и небесного,—
гром же и молния лишь его орудия, атри¬
буты. Победа патриархата над матриарха¬
том, рост власти человека над стихийными
силами земли получают в области мифоло¬
гии свое отражение в мифах о победонос¬
ной борьбе Зевса и всей его олимпийской
общины, организованной на манер патри¬
архальной общины, с Титанами, Киклопа¬
ми и другими чудовищами, олицетворяющи¬
ми стихийные силы земли. Олимпийские бо¬
ги стали олицетворениями законов не толь¬
ко общества, получающего значительно бо¬
лее четкую по сразнению с матриархальным
родом патриархальную организацию—пред¬
вестника организации государственной, но
и самой природы. Общественный прогресс
и прогресс человеческого мышления озна¬
чает и углубление его в закономерности
природы. Вот почему олимпийские боги по¬
лучают функции не только общественных,
но и космических устроителей, действую¬
щих не столько во зло, сколько во благо
людям. Весьма знаменателен и пластиче-
ски-антропоморфный облик олимпийских
божеств, отражающий огромный рост са¬
мосознания человеческой личности, четко
отличающей себя от всех других явлений
и предметов природы. Олимпийские боже¬
ства— лишь идеализированные люди, хотя
и наделенные сверхъестественными способ¬
ностями. Прогресс научного мышления на
мифологической стадии его развития выра¬
жается, таким образом, в убывании фанта¬
стичности мифологических построений. Как
глубоко замечает автор, «античная мифо¬
логия создавалась и разрушалась на путях
постепенного развития человеческого мыш¬
ления, на путях постепенной победы чело¬
века над природой» (стр. 34). Дальнейший
рост власти человека над природой, возра¬
стание человеческой самодеятельности по¬
лучают свое отражение в деятельности мно¬
гочисленных героев—Персея, Геракла,
Беллерофонта, Тезея, Язона и других пред¬
ставителей челозеческого рода. Деятель¬
ность этих героев настолько характерна
для нового этапа развития мифологических
представлений, что автор именует всю ми¬
фологию этого периода героической в отли¬
чие от хтонической мифологии предшеству¬
ющего. Многие подвиги героев, вступающих
нередко з соревнование с самими богами,
означают уже начало конца античной ми¬
фологии как наивной веры человека перво¬
бытнообщинной формации, что, по мнению
автора, получает свое наилучшее выраже¬
ние в гомеровском эпосе, отразившем пре¬
вращение первобытнообщинных отношений
з отношения классовые. Многие мифы рас¬
сказывают о крушении старых мифологиче¬
ских представлений, о гибели старых бо¬
гов. Когда Эдип разгадал загадку Сфинк¬
са, Сфинкс бросился в море; когда Одиссей
(или Орфей) не поддался завораживающе¬
му пению сирен и невредимо проплыл ми¬
мо них, сирены в тот же момент погибли;
когда аргонавты благополучно проплыли
среди Симплегад, скал, которые до тех пор
непрестанно сходились и расходились, то
эти Симплегады остановились навсегда,
и т. д. В условиях классового рабозлздёль-
ческого общества античная мифология ста¬
новится выразительницей его новых идей.
Она, например, становится важнейшим ком¬
понентом художественно-литературного раз¬
вития, в связи с чем ее образы формали¬
зуются. В области объяснения природы
мифология сменяется натурфилософией.
Автор многократно подчеркивает, что как
живая вера первобытного человека мифо¬
логия полностью и безвозвратно гибнет в
условиях классового общества. Нам кажет¬
ся, что он слишком увлекается здесь
литературными формами мифологии
и забывает о реальном функционировании
ее в качестве «живой веры» в дебрях на¬
родных маос рабовладельческого антично¬
го общества, далеких от всякой литерату¬
ры, науки и философии. Иначе становятся
непонятными причины широкого распро¬
странения многочисленных, и притом неред¬

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
163
ко весьма архаических культов спустя мно¬
го веков после «гибели» античной мифоло¬
гии, как будет непонятным и торжество
библейско-христианской мифологии на ис¬
ходе античности. К тому же и сам автор,
всемерно подчеркивающий литературный
характер мифологического развития в клас¬
совом обществе, не отрицает того, что ми¬
фология и в этот период не перестает быть
также и фольклором (см. стр. 83).
Большинство рассмотренных идей рецен¬
зируемой книги сконцентрировано в ее
вводной части, обобщающей обширные ис¬
следования автора в области античной ми¬
фологии. Конкретизация и углубление этих
идей содержится в двух других ее частях,
одна из которых посвящена исследованию
мифологии критского Зевса, а другая — ми¬
фологии Аполлона. Автор использует здесь
громадный материал — в пересказе, в кри¬
тике, з точном переводе — из произведений
античных писателей, трагиков, историков,
философов, мифографов, из различных сло¬
варей (многие из этих материалов впервые
переводятся на русский язык, а некоторые
не переводились до сих пор ни на какие
новые европейские языки). Он прослежи¬
вает тысячелетние процессы формирования
первостепенных мифолбгических фигур Зев¬
са (на Крите) и Аполлона от фетишиетско-
хтонической неопределенности к закончен¬
ности их антропоморфных образов в эпоху
классики и к субъективистской разработке
их в эллинистическо-римскую эпоху.
Поразительное богатство фактического
материала, собранного автором,делает его
теоретические выводы особенно конкретны¬
ми и наглядными. Конечно, не все эти вы¬
воды одинаково убедительны, некоторые
из них весьма гипотетичны ввиду фрагмен¬
тарности и неполноты источников. Так, нам
представляется несколько натянутым истол¬
кование критского лабиринта как символа
спутанности, порожденного фетишистско-
хтоническим мышлением (стр. 216), не очень
убеждает нас истолкование мифологии За-
грея-Диониса (стр. 149—154). Во второй и
третьей части книги автор дает не только
обзор множества вариантов мифологиче¬
ских фигур Зевса и An-рллона и разнооб¬
разных мифологических мотивов, связанных
с ними, но и делает систематический обзор
многочисленных попыток античного осозна¬
ния этих мифов. Здесь содержится боль¬
шой и интересный материал, характеризую¬
щий своеобразные отношения философии и
мифологии в эпоху античности. Особенно
ценными нам представляются очерки и ма¬
териалы, показывающие использование ми¬
фологии Аполлона пифагорейцами и затем
неоплатониками, разработавшими слож¬
ную философскую интерпретацию этой ми¬
фологии. Отмечая солидность и доброка¬
чественность исследования А. Ф. Лосева,
нельзя пройти мимо некоторых формулиро¬
вок, вносящих ненужный элемент модерни¬
зации. Так, автор упорно именует эллини¬
стическо-римскую эпоху развития античной
литературы эпохой декаданса, а некоторых
ее деятелей именует даже декадентами
(стр. 398); эвгемеризм, сыгравший з свое
время, безусловно, прогрессивную (можно
сказать, даже просветительскую)' роль, по¬
чему-то именуется разновидностью «упа¬
дочно-эллинистического	субъективного
идеализма» (стр. 236, а также 471); огонь
в представлении древних философов, по
словам автора, «представляет собой тончай¬
шую материю, нечто вроде нашего электри¬
чества» (стр. 339).
Возможно, аналогичные и другие, еще
более значительные недостатки отметят в
своих рецензиях специалисты-историки и
филологи-античники. В столь большом и
сложном труде все выводы и интерпрета¬
ции не могут быть абсолютно бесспорными.
Задачей своей рецензии мы ставили выяв¬
ление философского аспекта исследования
А. Ф. Лосева. Как может судить читатель,
аспект этот зесьма значителен. И каковы бы
ни были частные недостатки рецензируемой
книги, несомненно, что она представляет со¬
бой серьезное, фундаментальное исследова¬
ние, впервые включающее античную мифо¬
логию з контекст мирового прогресса чело¬
веческой истории и культуры. Нельзя не
согласиться с автором в том, что «античная
мифология должна рассматриваться как
летопись вечной борьбы старого и нового,
как повесть о человеческой жизни, о ее ра¬
достях и горестях, о ее творчестве и труде,
о вечном стремлении человека к лучше¬
му будущему» (стр. 32). Исследование
А. Ф. Лосева представляет большой инте¬
рес для философов, работающих над про¬
блемами истории религии и атеизма.
В заключение нам хотелось бы отметить
ценность издательской инициативы Учпед¬
гиза, который, выпустив большими тиража¬
ми пересказы античных мифов Н. А. Куна,
вслед за тем издал исследование А. Ф. Ло¬
сева, дав тем самым интересующемуся со¬
ветскому читателю возможность углубить
свои познания в области античной мифо¬
логии.
В.	В. СОКОЛОВ

164
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
Новый труд о современной буржуазной философии
Современный субъективный идеализм (критические очерки), АН СССР, Институт
философии, 1957, 527 стр.
Если проанализировать современное со¬
стояние нашей критической литературы по
новейшей буржуазной философии, то станет
заметным тот значительный сдвиг, который
произошел за последнее десятилетие: кри¬
тика стала более обстоятельной, глубокой,
аргументированной. Исследования идут как
вширь — в, поле критического зрения попа¬
дают новые направления,— так и вглубь —
все более теоретически серьезной, всесто¬
ронней и убедительной становится контрар¬
гументация. Об этом свидетельствует и
зыход в свет коллективного сборника «Со¬
временный субъективный идеализм». Рецен¬
зируемый труд — первое серьезное исследо¬
вание, дающее в более или менее система¬
тической форме критический анализ основ¬
ных субъективно-идеалистических направ¬
лений современной буржуазной философ¬
ской мысли (прагматизма, неопозитивизма,
семантической философии, экзистенциа¬
лизма) .
Авторы и редакторы совершенно обосно¬
ванно кладут в основу сборника тезис о
необходимости усиления борьбы против
современной буржуазной идеологии, разоб¬
лачения ее ненаучного, антинародного со¬
держания. В основном коллектив авторов
успешно справился со своей задачей и со¬
здал целеустремленный труд, который
сыграет существенную роль в критическом
преодолении идей современного идеализма.
Требовать от авторов и редакторов рав¬
ной безупречности в суждениях по всем
вопросам, поставленным в сборнике, было
бы равносильно требованию никогда не на¬
чинать критики современной буржуазной
философии в таком широко задуманном
масштабе. Однако справедливости ради
следует отметить, что некоторых серьезных
недостатков, о которых речь пойдет ниже,
можно и нужно было избежать.
Сборник открывается вводной статьей
М. П. Б а с к и н а и М. Ш. Бахитоза
«О некоторых особенностях современного
субъективного идеализма». Поставив во¬
прос, «каковы же главные черты и особен¬
ности современной реакционной буржуаз¬
ной философии?», авторы столкнулись с
одной из наиболее неразработанных про¬
блем в изучении современной буржуазной
мысли. Если в критике отдельных фило¬
софских течений достигнуты определенные
успехи, то изучение общих черт современ¬
ного идеализма ведется значительно сла¬
бее, и здесь еще не до конца вычленена
специфическая для данной темы проблема¬
тика, которая, естественно, не должна рас¬
творяться в привычном анализе отдельных
философских школ. Это обстоятельство
сказалось и на вводной статье.
Авторы, например, относят к числу осо-.
бенностей современной реакционной
буржуазной философии тот факт, что «она
целиком выступает под знаком идеализма»
(стр. 4), а отличительную черту субъек¬
тивного идеализма наших дней видят в
«стремлении доказать, что ни в природе, ни
в обществе не существует объективных за¬
конов» (стр. 7). Приведенные характеристи¬
ки, естественно, не вскрывают специфики
именно современной буржуазной филосо¬
фии, но лишь отмечают существенные при¬
знаки всякого субъективно-идеалистическо¬
го направления, поскольку оно таковым яв¬
ляется.
Авторы справедливо подчеркивают эк¬
лектизм, волюнтаризм и алогизм современ¬
ного идеализма, его враждебность диалек¬
тическому материализму. Эта враждебность
проявляется и в отрицании объективных за¬
конов развития природы и общества и в
позитивистском игнорировании специфиче¬
ски философских проблем.
Достаточно подробно показана во зводной
статье порочная методология современных
субъективно-идеалистических школ в со¬
циологии, их борьба против материалисти¬
ческого понимания истории. Правильно под¬
черкивая стремление большинства буржуаз¬
ных социологов уйти от решения «общих»
проблем, подменить цельные социологиче¬
ские теории эклектической суммой отдель¬
ных фактов, авторы, однако, недостаточно
подчеркивают и другую сторону — подоб¬
ные чисто «фактологические» учения пред¬
ставляют собой определенные теории,
имеют свои методологические принципы,
смысл которых заключается в отказе не от
теории вообще, а от научной, материалисти¬
ческой теории, в попытке заменить ее идеа¬
листической, антинаучной концепцией, под¬
тасовывающей и ложно истолковывающей
действительные факты, что нередко вводит
в заблуждение многих неискушенных в фи¬
лософии людей за рубежом, стремящихся
мыслить «реалистически».
Недостаточно конкретно изложены и не
аргументированы вызывающие сомнение
положения авторов об «особых целях» со¬
временного субъективного идеализма по
сравнению с прошлым (стр. 6) о том, что
«различные школки современной буржуаз¬
ной философии отражают тенденции и про¬
тиворечия различных социальных групп и
политических партий класса буржуазии...»
(стр. 13).
Ю. К. Мельвиль опубликовал в сбор¬
нике статью «Прагматизм — философия
субъективного идеализма».
Достоинство статьи заключается прежде
всего в том, что прагматизм критикуется
как цельная философская концепция, про¬
слеживается ход рассуждений прагмати¬
стов, выявляются те теоретико-познаватель¬
ные проблемы, на искажении которых
вырастает прагматистское «древо позна¬
ния». Так, останавливаясь на прагматист-
ском понимании истины — одном из цен¬
тральных пунктов этого направления,— ав¬
тор пишет: «...Несмотря на свою антинауч¬
ность, прагматистская теория истины не со¬
вершенно беспочвенна. Прагматисты и в
данном случае преувеличили и абсолюти¬

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
165
зировали одну действительную черту науч¬
ного познания — именно связь его с прак¬
тической, целесообразной деятельностью че¬
ловека, короче говоря, полезность истины»
(стр. 105). В статье показаны гносеологи¬
ческие корни прагматистской концепции ре¬
альности (стр. 78), понимания практики
(стр. 107—109), концепции мышления
(стр. 97) и т. д. Подобный подход дает ав¬
тору возможность серьезно и аргументиро¬
ванно раскритиковать своих идейных про¬
тивников, показать полную беспочвенность
попыток отождествить прагматистскую точ¬
ку зрения с научной, марксистской. А надо
сказать, что в наши дни эта ложная идея
буржуазных философов и заклятых врагов
марксизма охотно воспроизводится реви¬
зионистами и стала излюбленным орудием
в их попытках фальсифицировать марксизм,
выхолостить его революционное и научное
содержание.
К сожалению, в ряде мест автор огра¬
ничивается лишь общими рассуждениями.
В частности, это касается оценки современ¬
ного положения прагматизма. «...Как сви¬
детельствуют многочисленные факты,— го¬
ворится в статье,— в последнее время про¬
исходит неуклонное падение влияния пра¬
гматизма как философского течения»
(стр. 135). Столь категорическое утвержде¬
ние по меньшей мере нуждается в пояснени¬
ях и иллюстрациях. При этом, разумеется,
следует учитывать и тот факт, что многие
идеи прагматизма ныне энергично ассими¬
лируются другими философскими течения¬
ми, и если они при этом теряют свою фор¬
мальную прагматистскую принадлежность,
то в полной мере сохраняют прагматист¬
скую логику и аргументацию. Этой зада¬
че—конкретно проанализировать именно
современное состояние прагматизма — мог
в значительной мере помочь анализ воззре¬
ний прагматистов, активизировавшихся по¬
сле смерти Дьюи. Однако автор лишь бег¬
ло останавливается на некоторых работах.
Четыре следующих очерка посвящены
критике неопозитивизма. Внимание вполне
оправданное:	неопозитивизм ныне оказы¬
вает огромное влияние на естествоиспыта¬
телей. К нему тяготеют, его защищают уче¬
ные с мировым именем (П. Бриджмен,
Н.	Бор, Н. 'Винер, В. Гайзенберг, Б. Рас¬
сел и др.), которые в специальных областях
дают весьма ценные исследования. Науч¬
но ценное в работах неопозитивистов сра¬
стается с идеалистическими теоретико-по-
знавательными положениями и выводами.
Здесь, как нигде, оказывается беспомощ¬
ной критика поверхностная,, декларативная,
оперирующая «стерильными» гносеологиче¬
скими категориями. Во всей актуальности и
сложности встает задача, которую В. И. Ле¬
нин ставил перед марксистами, — отсечь
реакционную тенденцию буржуазных фило¬
софов, отделить плевелы от злаков.
Общая оценка неопозитивизма дана пре¬
жде всего в статьях И. С. Нарского «Фи¬
лософская сущность неопозитивизма» и
Г. А. Брутяна «Идеалистическая сущность
семантической философии». Оба очерка на¬
писаны весьма уверенно и дают в общем
правильную философскую квалификацию
критикуемым направлениям.
И. С. Нарскому удалось интересно
показать теоретические источники неопози¬
тивизма, проследить главные этапы его эво¬
люции, вскрыть идеалистическую спекуля¬
цию на достижениях естественных наук, в
частности физики и математики. Подвер¬
гая критике теоретико-познавательные прин¬
ципы неопозитивистской философии, автор
конкретно анализирует такие важнейшие
проблемы данного направления, как рас¬
членение знания на «формальное» и «фак¬
тическое», соотношение чувственной и ра¬
циональной ступени в познании, категорию
смысла.
Статья И. С. Нарского, однако, намного
выиграла бы в убедительности — данное
замечание справедливо и относительно ряда
других очерков сборника,— если бы наряду
с правильными обобщениями не содержала
некоторых расплывчатых и неправо¬
мерных определений, если бы всегда стро¬
го соблюдался принцип конкретного подхо¬
да к различным представителям критикуе¬
мого направления.
Подобное требование вызывается не толь¬
ко общими методологическими соображе¬
ниями, но специально диктуется самим
предметом исследования. Дело в том, что
неопозитивизм и так называемая «семанти¬
ка» включают в себя несколько групп, пред¬
ставители которых нередко по-разному ре¬
шают отдельные гносеологические пробле¬
мы, придерживаются неодинаковых поли¬
тических воззрений. Одно дело — работы
таких крупнейших математиков и логиков,
как А. Черч, С. Клини, А. Тарский, а дру¬
гое— пошлые сентенции реакционера
С.	Чейза; одно дело—позиция А. Коржиб-
ского и С. Хаякавы, а другое — А. Ричард¬
са и Ч. Огдена. Речь, разумеется, идет не
о словесном признании различий между
'ними, а о том, чтобы эти различия были
конкретно учтены в теоретической критике.
К сожалению, данное требование не всегда
выполняется.
Складывается впечатление, что у
И. С. Нарского, желает он того или нет,
за одной философской скобкой оказывают¬
ся и А. Тарский, и Т. Котабринский, и К. Ай-
дукевич, и явный реакционер С. Чейз. «Они
(курсив везде наш.— Рец.) отождествляют
отраженное в логических категориях с ре¬
ально существующим» (стр. 165). «Неопо¬
зитивисты заявляют, что социального про¬
гресса нет, и никакие содержательные обоб¬
щения здесь невозможны...» (стр. 209).
Больше того, «во главе общества,— утвер¬
ждают они,— всегда стояли и стоят выда¬
ющиеся личности, обладающие умением вы¬
думывать символы и оперировать ими»
(стр. 211). Едва ли подобные категориче¬
ские утверждения могут быть приписаны
всем главным представителям неопозити¬
визма без риска чрезмерно упростить и ис¬
казить их взгляды.
Для специалистов, занимающихся совре¬
менным позитивизмом, первостепенное зна¬
чение имеет замечание В. И. Ленина о том,
что идеализм представляется только чепу¬
хой с точки зрения «материализма грубо¬
го, простого, метафизического»; материа¬
лизм же диалектический рассматривает его

166
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
как «годностороннее», преувеличенное... раз¬
витие (раздувание, распухание) одной из
черточек, сторон, граней, познания
в абсолют...» («Философские тетради»,
стр. 330.) Это указание должно быть реа¬
лизовано в ходе такой критики, которая по¬
казала бы идеализм как «пустоцвет, расту¬
щий на живом дереве ...истинного, могучего
всесильного... человеческого познания»
(там же).
К сожалению, этому требованию отнюдь
не всегда удовлетворяет статья Г. А. Б р у-
т я н а, посвященная преимущественно ана¬
лизу ззглядоз «общих семантиков».
Известно, что представители «общей се¬
мантики» основывают свои взгляды на не¬
скольких принципах так называемой неари¬
стотелевской ориентации человека во внеш¬
нем мире — принципах «неполноты», «тож¬
дественности», «самоотражаемости». Все
эти принципы являются результатом идеа¬
листической спекуляции на реальных чер¬
тах, сторонах человеческого познания. Так,
например, принцип «неполноты» является
продуктом спекуляции на бесспорном фак¬
те относительности наших знаний в каждый
данный момент.
По заявлению же Г. А. Брутяна, «общая
семантика» «опирается на систему правил,
выдуманных идеалистами, на катего¬
рии, не имеющие никакой связи с объек¬
тивной действительностью» (стр. 291)
(разрядка наша.— Рец.). Думается, что по¬
добный подход является упрощенчеством,
он едва ли может объяснить широкую по¬
пулярность «общей семантики» в США и
вовсе не способствует серьезному понима¬
нию ее сущности, которое только и может
быть основой научной критики.
Г. А. Брутян не всегда достаточно глу¬
боко анализирует взгляды своих философ¬
ских противников, а поэтому его контрар¬
гументы порой оказываются неубедитель¬
ными.
Приведем пример. В статье Г. А. Брутя¬
на большое внимание уделяется критике
семантической концепции истины А. Тар¬
ского. Эта концепция является предметом
резких и энергичных споров между круп¬
нейшими зарубежными логиками. Кратко
суть дела заключается в следующем. То
или иное высказывание объектного язы¬
ка, то есть языка, на котором мы говорим
непосредственно об объектах, например, вы¬
сказывание Р («снег бел»), может быть
истинным или ложным. Но на объектном
языке можно говорить лишь о предметах,
которые сами по себе не могут быть ни
истинными, ни ложными. Таковыми могут
быть лишь высказывания объектного языка.
Судить о них можно только на метаязыке,
который содержит в себе обозначения вы¬
сказываний объектного языка. Пусть вы¬
сказыванию объектного языка Р соответ¬
ствует знак метаязыка X. Тогда, рассу¬
ждает Тарский, «предложение «снег бел»
истинно в том и только в том случае, если
снег бел». Символически это выражается
так: «X истинно в том и только в том слу¬
чае, если Р».
Здесь нет возможности подвергать кон¬
кретному критическому разбору эту кон¬
цепцию. Следует отметить только одно:
Тарский, по существу, ограничивается
утверждением, что высказывание о каком-
либо обстоятельстве истинно, если само
это обстоятельство имеет место, и ложно,
если оно не имеет места. О самом суще¬
ственном, то есть о том, каким обра¬
зом можно установить, имеет ли место дан¬
ное обстоятельство или нет, Тарский ничего
не говорит. Между тем в этом и состоит
суть проблемы истины. Пока мы не знаем,
например, бел ли снег, о котором идет
речь, мы не можем, даже по мысли самого
Тарского, сказать, истинно ли предложе¬
ние Р или ложно.
Таким образом, Тарский исследует во¬
прос не вообще об определении истины, а
только о некотором вспомогательном опре¬
делении, называемом им «семантическим»,
помогающем переносить на более слож/ные
случаи умение справляться с более про¬
стыми. Следовательно, имеется в виду не¬
которая специальная логическая проблема,
предлагаемое решение которой имеет смысл
лишь как вспомогательный критерий по от¬
ношению к критерию практики. В науке
часто создается такое положение, когда до¬
статочно умения установить истинность или
ложность некоторых простейших высказы¬
ваний, чтобы с ИХ ПОМОЩЬЮ МОЖНО было
установить уже истинность (или ложность)
любого высказывания данной формализо¬
ванной системы, сколь бы сложным это
высказывание ни было. Именно такого рода
формализованными системами и занимает¬
ся Тарский. При этом он фактически пред¬
полагает, что истинность (или ложность)
элементарных высказываний всегда может
быть установлена.
Поскольку сложность структуры обуслов¬
ливается не только способом ее построения
из других высказываний, но и прежде всего
участвующими в ее построении понятиями
и связями между ними, задача определения
истинности сложного высказывания — даже
если предположить, что истинность
(или ложность) всякого элементарного вы¬
сказывания уже установлена,— представ¬
ляется далеко ке тривиальной.
Именно этой и только этой задачей за¬
нимается в данном пункте Тарский, притом
занимается з применении к достаточно фор¬
мализованным системам. Трудности, обна¬
руживаемые им уже в этих простейших
случаях, достаточно поучительны, чтобы
ими стоило заняться математическому ло¬
гику. Но к философскому определению ис¬
тины они непосредственного отношения не
имеют: даже для самых простых формали¬
зованных систем, вроде исчисления клас¬
сов, они не помогают решить вопрос о том,
как установить истинность элементарного
высказыванйя «такой-то класс содержится
в таком-то классе». Правда, Тарский ино¬
гда претендует на философскую значимость
семантической концепции истины. Но не¬
трудно видеть, что эта концепция не ре¬
шает, а лишь отодвигает, заслоняет фило¬
софскую проблему истины.
Не показывая действительного смысла
семантической концепции истины Тарского,
Г. А. Брутян пишет: «Формула Тарского
«X истинно если и только если Р» (то есть
предложение «снег бел» истинно в том и

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
167
только в том случае, если снег бел.— Рец.)
«идеалистична потому, что в ней выражено
не соответствие мысли, суждения с действи¬
тельностью, а соответствие названия сужде¬
ния самому этому суждению» (стр. 304).
Семантическую концепцию истины Тар¬
ского можно и нужно критиковать. Но для
этого нужно прежде всего брать ее действи¬
тельный смысл. Критика же подобного ро¬
да едза ли может быть признана целесо¬
образной.
В статье Г. А. Брутяна заходит речь и
о структурализме в языкознании. Однако
автор с самого начала заявляет, что он
ограничивается только «философской сто¬
роной». Но в каком отношении эта «сторо¬
на» находится к реальным закономерно¬
стям языка, из каких граней, черточек,
моментов познания она вырастает, какие ре¬
альные закономерности и в какой мере от¬
ражает— об этом не говорится. Подобный
подход, естественно, не может внести ка¬
кую-либо ясность в те жаркие споры о
структурализме, которые ведутся ныне со¬
ветскими и зарубежными лингвистами.
Неопозитивизм — серьезный противник.
Многие его представители оказывают
огромное влияние на научную интеллиген¬
цию буржуазных стран, выдавая идеали¬
стическую трактовку важных научных про¬
блем за их единственно научное решение.
Это влияние идет не за счет общих декла¬
ративных рассуждений, а за счет разверну¬
той идеалистической аргументации в
конкретных вопросах теории познания. По¬
этому необходима более серьезная и вдум-
чизая критика, более конкретный подход,
чтобы в полной мере реализовать критиче¬
скую программу, которая совершенно пра¬
вильно была намечена во введении к сбор¬
нику,— помочь прогрессивным зарубежным
ученым встать на материалистическую точ¬
ку зрения, порвать с неопозитивистской
гносеологией и логикой.
Статья Д. П. Горского «Извращение
неопозитивистами вопросов логики» посвя¬
щена критическому анализу лишь логиче¬
ской проблематики современного позитиви¬
зма. Подобное ограничение темы благо¬
творно сказалось на всей статье, придав ей
больше целеустремленности, конкретности в
анализе, и позволило автору раскрыть ряд
коренных положений неопозитивистской ло¬
гики. Автор показывает неправильное ис¬
толкование неопозитивистами аппарата ма¬
тематической логики и их попытку подме¬
нить содержательную истинность в теории
формально-логической непротиворечиво¬
стью. Аргументированной критике подверг¬
ся так называемый «принцип терпимости»
Р. Карнапа, представляющий собой один из
распространенных ныне принципов субъек¬
тивного идеализма в логике.
Хотелось бы только указать на некото¬
рые упущения, которые в ряде случаев
ослабляют аргументацию автора.
Д. П. Горский пишет: «Современный по¬
зитивизм совершенно без всяких на то осно¬
ваний говорит об исчислениях математиче¬
ской логики как о «языках», ставя тем са¬
мым на один уровень «языки» формул,
являющиеся лишь вспомогательными сред¬
ствами науки, с исторически сложившими¬
ся национальными звуковыми языками»
(стр. 268). Статья, безусловно, только бы
выиграла, если бы автор обосновал свое
утверждение. Тогда были бы вполне оправ-
даны пространные доказательства различия
национального языка и «языка» формул.
Но просто говорить об определенной сис¬
теме формул как о «языке» еще вовсе не
значит «ставить тем самым на один уро¬
вень».
Содержательна статья Т. Н. Гор н-
штейн «Современный позитивизм и фило¬
софские вопросы физики». Умело используя
новейшие достижения науки, автор вскры¬
вает идеалистическое решение, которое
дается неопозитивистами важнейшим фило¬
софским проблемам современной физики
(соотношение физики и философии, пробле¬
ма реальности, сущность физической тео¬
рии, природа понятий и др.). В статье цен¬
но то, что автор выявляет гносеологические
корни рассуждений «физических» идеали¬
стов, стремится противопоставить им мате¬
риалистическое решение конкретных проб¬
лем. «Позитивисты-физики,— пишет, напри¬
мер, автор,— стараются использовать не¬
обычные свойства элементарных частиц для
отрицания их реальности» (стр. 356). Далее
в статье подробно рассмотрены эти свой¬
ства, показана неосновательность неопози¬
тивистской позиции. В статье много инте¬
ресных выводов и наблюдений. Охаракте¬
ризовав противоречия, которые были при¬
сущи взглядам А. Эйнштейна в области
философии, автор решительно высказывает¬
ся против безоговорочного зачисления
А. Эйнштейна «по позитивистскому ведом¬
ству», что нередко делалось в нашей лите¬
ратуре, и показывает борьбу Эйнштейна за
материалистическое понимание реальности
(стр. 366, 389—390 и др.).
Значительное место в статье занимает
критика «операционализма». О П. Бридж¬
мене имеется немало работ. Но обычно кри¬
тики исчерпывали свою программу доказа¬
тельством идеалистической сущности его
воззрений. Целый же ряд важнейших для
понимания и критики «операционализма»
вопросов: каковы гносеологические корни
его взглядов, в чем секрет влияния Бридж¬
мена на естествоиспытателей — оставался
без ответа. Автор очерка убедительно пока¬
зывает, что позиция Бриджмена основана
на неправомерных выводах из новейших до¬
стижений физики и представляет собой не¬
правильное, идеалистическое решение важ¬
нейших и актуальных проблем современной
науки.
Творцы квантовой механики, отмечает ав¬
тор, не в состоянии правильно, философски
осмыслить результаты своих исследований
(см. стр. 390). Правильное понимание су¬
щества новейших открытий в физике неиз¬
бежно ведет к материалистической позиции.
Данное утверждение подтверждается ана¬
лизом взглядов таких крупнейших зару¬
бежных физиков-материалистоз, »ак
П. Ланжевен, Д. Бом, М. Лауэ, философ¬
ской эволюцией Луи де Бройля (стр. 365,
388, 395). Поэтому утверждения автора
становятся убедительными, аргументиро¬
ванными. .

168
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
Хотелось бы только возразить Т. Н. Горн-
штейн в одном пункте. Упомянув о взгля¬
дах Маха на физику, автор пишет: «По¬
следователь Маха — Пуанкаре пошел еще
дальше и объявил понятия и законы физи¬
ки «конвенциями», т. е. условными согла¬
шениями, создаваемыми ради удобства»
(стр. 377, см. также 419). Автор прав в
том отношении, что идеи конвенционализ¬
ма играли значительную роль в философ¬
ских воззрениях Пуанкаре. Но, может быть,
целесообразно было сказать и о дру¬
гом — о том, что Пуанкаре резко вы¬
ступал против крайних скептических вы¬
водов Ле Руа, критиковал его утверждения
о том, что факты науки являются искус¬
ственными образованиями, а законы нау¬
ки — лишь «правилами действия». Пуанкаре
мучительно искал правильного решения ме¬
тодологических проблем науки. Но общая
идеалистическая концепция приводила его
к явному конвенционализму и релятивизму.
Показ этих противоречий во взглядах круп¬
ного ученого мог бы наглядно проиллю¬
стрировать бесплодность идеалистической
концепции науки.
Рецензируемый труд заключают два кри*
тических очерка по экзистенциализму. Этот
факт сам по себе заслуживает всяческого
одобрения. Экзистенциализм занимает осо¬
бое место в современной буржуазной мы¬
сли и пользуется большим влиянием, од¬
нако в нашей литературе почти нет обстоя¬
тельных статей по экзистенциализму.
Статьи сборника в известной мере воспол¬
няют этот пробел. Но картина, к сожале¬
нию, получилась далеко не полной. В сбор¬
нике почти ничего не говорится о взглядах
так называемых атеистических француз¬
ских экзистенциалистов (Ж. П. Сартр,
А. Камю и др.). В этом отношении мотивы
составителей сборника понять трудно.
Ведь, скажем, влияние Сартра на европей¬
скую культуру ничуть не меньше, чем
М. Хайдеггера или Г. Марселя. Если к
тому же учесть его яркий драматургиче¬
ский и публицистический талант, общепри¬
знанную на Западе репутацию мыслителя,
давшего наряду с Хайдеггером наиболее
систематическое описание «экзистенциаль¬
ной системы человеческого опыта», «тонко¬
го диалектика» и т. п., то подобный факт
вызывает недоумение и представляется до¬
садным упущением. Почему-то нет в сбор¬
нике и критического рассмотрения модного
ныне в Европе «христианского экзистен¬
циализма» Н. Бердяева, не упоминается о
заметном росте влияния экзистенциалистов
в Италии.
В статье Т. И. Ойзермана «Реакци¬
онная сущность немецкого экзистенциализ¬
ма» подробно проанализированы идейные
истоки экзистенциализма; убедительно по¬
казана неосновательность попыток экзис¬
тенциалистов представить свое учение как
преодоление «субъективизма» и «дуализ¬
ма» традиционной философии. Анализируя
центральное понятие данного философского
течения — понятие мистического и научно
непостижимого «существования»,— автор
убедительно вскрывает субъективно-идеа¬
листический характер экзистенциализма.
Ярко в статье показан и воинствующий
агностицизм немецких экзистенциалистов,
их борьба против рационального познания;
тонко проведено различение позиции агно¬
стиков XIX века и современных, которые
считают «чуть ли не благодетельной» ими
самими же вымышленную беспомощность
человеческого разума. «...Мистический эк¬
стаз невежества, бьющего себя в грудь, ра¬
достно причитая. Не понимаю! Не пойму!
Никогда не пойму!» — это цитируемое авто¬
ром высказывание К. А. Тимирязева удиви¬
тельно образно показывает отношение со¬
временных экзистенциалистов к научному
познанию.
В разделе «Философия обреченности»
Т. И. Ойзерман показывает реакционней¬
шую классовую сущность экзистенциализ¬
ма, этой «империалистической методологии
безумия», по справедливому выражению
Г. Менде.
Останавливаясь на вопросе о месте эк¬
зистенциализма среди других течений со¬
временного идеализма, автор анализирует
критику, которой подвергают экзистенциа¬
листы неопозитивизм: «Это критика пози¬
тивизма справа. Именно поэтому экзистен¬
циализм может быть охарактеризован как
наиболее реакционная форма субъективно¬
го идеализма» (стр. 451). Это утверждение
не вызывает возражений. Но, к сожалению,
автор только бегло останавливается на дру¬
гой особенности экзистенциализма, анализ
которой в немалой мере подтвердил бы эту
общую оценку.
Дело з том, что экзистенциализм высту¬
пает не просто как философская система,
он рекламирует себя как учение, дающее
единственную «ариаднину нить» в слож¬
ном переплетении современной жизни, от¬
вечающее на жгучие вопросы, которые
встают перед людьми. Экзистенциалисты
стоят в авангарде того поворота к «челове¬
ческим проблемам», который характерен
для буржуазной философии последних де¬
сятилетий. Спекулируя на состоянии неуве¬
ренности в своей судьбе, на состоянии стра¬
ха и отчаяния, которые неизбежны для лю¬
дей, живущих в условиях загнивающего
капитализма, экзистенциалисты возводят
эти черты в извечные свойства человече¬
ского мироощущения. Категории космиче¬
ского страха, тоски, заброшенности и др.
оказываются созвучными переживаниям
многих людей. Причины влияния экзистен¬
циализма, во многом объясняемые спекуля¬
цией на психологических, нравственных
проблемах, недостаточно подробно показа¬
ны в статье. Акцент критики несколько не¬
правомерно смещен в сторону К. Ясперса.
Между тем М. Хайдеггер является не менее
влиятельным философом,' в работах кото¬
рого более тонко, завуалированно прово¬
дится защита идей экзистенциализма.
С интересом будет прочитана статья
Г. Д. С ульженко «Французский като¬
лический экзистенциализм — философия ир¬
рационализма и мистики», посвященная кри¬
тическому анализу направления, которое до
сих пор почти не критиковалось. В статье
много свежего материала, интересных на¬
блюдений, выводов. Уже в первом разделе
автор вводит в почти незнакомые нашему
читателю проблемы современной теологии.

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
169
Думается только, что в этом содер¬
жательном разделе имеется заметный про¬
бел. Говоря о «кризисе» или «трансформа¬
ции» французской идеалистической фило¬
софии на рубеже XIX и XX веков»
(стр. 474), автор почему-то не анализирует
причин этого кризиса, не объясняет, поче¬
му в это время делаются энергичные по¬
пытки к обоснованию религии в новой фор¬
ме. Эволюция религиозных воззрений недо¬
статочно соотносится здесь с социально-по¬
литической и общей идеологической жизнью
страны.
Г. Д. Сульженко убедительно вскры¬
вает иррационалистическую сущность фран¬
цузского католического экзистенциализма,
его борьбу против подлинной науки, мате¬
риализма и реакционный характер соци¬
ально-политических взглядов католиков-эк-
зистенциалистов. Но некоторый отрыв ана¬
лиза от общей идейной жизни страны ска¬
зывается и здесь. Так, например, оценивая
мистические рассуждения экзистенциали¬
стов о возможности загробной жизни,
автор пишет, что они годятся «толь¬
ко для мертвецов или по крайней мере
для людей, давно выключенных из ра¬
мок но;рмальной человеческой жизни»
(стр. 499). Ми.р экзистенциализма, пишет
он в другом месте, «глубоко чужд челове¬
ку, так как он лишен смысла и содержа¬
ния, в нем невозможно действовать, его
нельзя понять» (стр. 521). Автор праз в
подобных оценках. Но почему эти извра¬
щенные взгляды, этот «абсурд религии» по¬
лучают распространение, а проповедь бес¬
смысленности человеческой жизни — «до¬
роги в никуда» — становится одним из цен¬
тральных мотивов не только буржуазной
философии, но и социологии, литературы и
искусства, а главное, почему эти «чуждые
человеку», «годные только для мертвецов»
идеи получают широкое хождение,— об
этом в статье говорится явно недоста¬
точно.
В заключение хотелось бы отметить один
немаловажный пробел в сборнике. Речь
идет о явном неблагополучии с подготов¬
кой научного аппарата книги. В сборнике
отсутствуют предметный и именной указа¬
тели, какие бы то ни было справочные дан¬
ные о буржуазных философах и их рабо¬
тах. Немало высказываний в книге не под¬
тверждено сносками. Все это чрезвычайно
затрудняет пользование книгой и свидетель¬
ствует о малой требовательности редакто¬
ров и издательства. Об этом стоит сказать
еще и потому, что подобный недостаток
стал чуть ли не традицией в издании фи¬
лософской литературы.
Л. Н. МИТРОХИН, В. В. МШВЕНИЕРАДЗЕ
Новые работы по истории платонизма
итальянского Возрождения
■(Историографический обзор)
Платоновская академия по Флоренции,
развившая бурную деятельность во второй
полозине XV века под эгидой Козимо Ме¬
дичи и его внука Лоренцо Великолепного
являлась, несомненно, очень симптоматиче¬
ским и влиятельным культурным очагом
итальянского Возрождения. На нее обра¬
тил внимание уже Я. Буркгардт в своей
работе «Культура Италии в эпоху Воз¬
рождения» (1860 г., русский перевод 1878 и
1906 гг.), оказавшей большое влияние на
дальнейшую историографию Возрождения.
Важным этапом в изучении деятельности
академии и отдельных ее членов явилась
капитальная монография А. делла Торре
«Storia dell’Accademia platonica di Firenze»
(1902). Этими работами, а затем громад¬
ным количеством их перепевов была созда¬
на та точка зрения на Платоновскую ака¬
демию и ее наиболее крупных представи¬
телей— Марсилио Фичино и ГТпко делла
Мирандола,— которая стала общепринятой
как в школьной литературе, так и во мно¬
гих работах сводного характера вплоть до
наших дней. Платоновская академия рас¬
сматривалась как явление безусловно про¬
грессивное, находящееся в общем русле
.гуманистического движения. Наибольший
интерес в ее учениях привлекали высказы¬
вания о достоинстве человека и его свобо¬
де, которые всячески превозносились как
наиболее ярко представляющие гуманисти¬
ческие, антифеодальные взгляды эпохи
Возрождения.
А между тем такое понимание Плато¬
новской академии в настоящее время, по¬
сле двух десятков лет ее тщательного изу¬
чения, является неприемлемым для науки
и для советской исторической науки в осо¬
бенности.
Эти два десятка лет явились свидетелями
необычайного в западной историографии
увлечения изучением Платоновской ака¬
демии, биографий ее ведущих членов и
их произведений. И это не случайно. Дело
в том, что уже после окончания первой
мировой войны с легкой руки ряда иссле¬
дователей, в первую очередь В. Забугина,
Ольджати, Дж. Тоффанина, чрезвычай¬
ное распространение получили попытки от¬
рицать не только революционную роль
итальянского Возрождения, но и вообще
всякое своеобразие и специфику этой эпохи.
При этом усиленно, и по большей части

170
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
искусственно, путем тенденциозного исполь¬
зования отдельных отрывков из источни¬
ков, взятых вне контекстов, и пристраст¬
ного истолкования других источников до¬
казывалось, что между средними веками и
Возрождением нет никакого перелома, что
для последнего характерно то же первен¬
ствующее положение религии и церкви,
которое определяет всю средневековую
культуру. Для доказательства этого уси¬
ленно разыскиваются, издаются, коммен¬
тируются все те литературные и историче¬
ские памятники, которые в какой бы то ни
было мере могут подтвердить эту точку
зрения.
Здесь-то приходят на помощь материа¬
лы Платонозской академии зо Флоренции,
писания ее представителей, и в первую оче¬
редь ее основателя Марсилио Фичино. Дей¬
ствительно, при внимательном изучении
этих материалов обнаруживается, что ста¬
рая их оценка ошибочна или по меньшей
мере неполна. Становится ясным, что хотя
Платоновская академия действительно
представляет в какой-то мере гуманисти¬
ческое течение, однако не менее, а, пожа¬
луй, даже более характерным для филосо¬
фии и деятельности Платоновской акаде¬
мии является ее стремление согласовать
гуманизм, его смелые и новые взгляды с
христианской религией, в борьбе с которой
гуманизм родился.
Однако это обстоятельство не дает права
считать, что все Возрождение и весь гума¬
низм характеризуются этими тенденциями.
Наоборот, оно является бесспорным свиде¬
тельством начинающегося и резкого разло¬
жения, перерождения культуры Возрожде¬
ния, связанного с глубокими сдвигами,про¬
исходившими в конце XV века в социаль¬
ной жизни, экономике и политической ор¬
ганизации Италии. Этого, однако, реши¬
тельно не видит или, скорее всего, не хо¬
чет видеть большинство западных ученых.
Они, наоборот, склонны считать именно
деятельность Платоновской академии наи¬
более характерной для культуры периода
Возрождения. Нет никакой нужды перечис¬
лять все, даже крупные работы, появив¬
шиеся за последние годы и посвященные
академии или только ее основателю и гла¬
ве Марсилио Фичино. Ограничимся тем,
что назовем наиболее значительные из них.
Они вышли из-под пера двух весьма пло¬
довитых исследователей: П. О. Кристелле-
ра и Дж. Саитта.
Кристеллер оказал делу научного изуче¬
ния творчества Марсилио Фичино несо¬
мненную услугу изданием ряда до того
времени совсем или в значительной степе¬
ни неизвестных его сочинений. После ряда
частных исследований, посвященных от¬
дельным сторонам творчества Фичино, он
выпустил в 1943 году в Америке на англий¬
ском языке большую сводную монографию
«The philosophy of Marsilio Ficino», в ко¬
торой попытался дать общую характе¬
ристику философской деятельности Фичи¬
но; работа эта была в 1948 году выпущена
в Италии на итальянском языке и вторым
изданием в 1953 году.
Книга Кристеллера распадается на две
большие части, озаглавленные «Бытие и
мир» и «Душа и бог». В первой содержит¬
ся анализ онтологических концепций Фи¬
чино, во второй — его гносеологических и
этических концепций. Уже во вводных гла¬
вах автор определяет значение и историче¬
ское место Фичино как философа, который,
являясь истинным представителем Возрож¬
дения, вполне сознательно и определенно по¬
рвал с многовековым господством аристо-
телизма и «возродил» платоновскую фило¬
софию, понимаемую как комплекс богослов¬
ских идей и представлений, предшествовав¬
ших христианству, в какой-то мере пред¬
определивших его и поэтому способствую¬
щих его обновлению и углублению.
Следуя такой установке, Кристеллер шаг
за шагом воссоздает образ Фичино не толь¬
ко как философа-идеалиста, но и как фило-
софа-богослова, поставившего свою дея¬
тельность на службу католической церкви.
Правда, Фичино уже не признает филосо¬
фию «служанкой богословия», как это де¬
лали представители средневековой схола¬
стики, но утверждает, что «философия и
религия двоюродные сестры», активно под¬
держивающие друг друга. Правда, в цент¬
ре внимания Фичино как продолжателя
дела гуманистов стоит человек и его пере¬
живания, утверждает Кристеллер, но че¬
ловека этого он рассматривает не самого
по себе, а как часть мироздания, создан¬
ного богом, от бога получающего все свои
свойства и через любовь воссоединяюще¬
гося с ним.
Несколько иной характер носят работы
другого исследователя Фичино, Джузеппе
Саитта (<3. S a i 11 a «La filosofia di Marsi¬
lio Ficino». Messina, 1923, второе издание
с некоторыми изменениями под заглавием
«Marsilio Ficino е la filosofia dell’umanesi-
mo», Firenze», 1943). Последнее изложение
своих взглядов на Фичино Саитта дал в
первом томе своего трехтомного труда
(«II pensiero italiano nell’umanesimo е nel
rinascimento», Bologna, 1949, в главе
«La filosofia di Marsilio Ficino».) Упрекая
Кристеллера в том, что он своим анализом
убивает живой дух философии Фичино и
игнорирует ее связи с другими течениями
XV века, Саитта пытается нарисовать кар¬
тину его системы как целого. При этом он
еще более решительно, чем Кристеллер,
подчеркивает религиозный характер учения
Фичино. Платонизм в этом учении рас¬
сматривается как квинтэссенция христиан¬
ской религии, а само это учение как «уче¬
ная вера», docta religio, по словам самого
Фичино. В борьбе со светским знанием, с
материализмом, становящимся серьезной
опасностью, Фичино создает свою систему,
в которой элементы платонизма, неоплато¬
низма и собственных рассуждений приво¬
дят к представлению о -Вселенной и при¬
роде как о вечном проявлении духа,
то есть, заключает Саитта, к предварению
современного идеализма. Вообще сближе¬
ние философских взглядов Фичино со
взглядами современных идеалистических
философов, правда, поименно не называе¬
мых, составляет характерную особенность
работы Саитта.
Кроме названных наиболее крупных ра¬

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
171
бот, можно упомянуть еще труды Е. Га¬
рина, правда, в первую очередь интере¬
сующегося философией Пико делла Ми-
ран дол а. Как более значительные из весь¬
ма большого количества трудов Гарина
назовем следующие: Е. <1 а г i n «Filosofi
italiani del Quattrocento». Firenze, 1942;
«Recenti interpretazioni. di Marsilio Ficino» в
журнале «Giornale critico della filosofia ita-
liana». XXI (1940); Marsilio Ficino, Belfagor.
VI (1951). Несколько более осторожный в
своих выводах, чем выше разобранные ис¬
следователи, Гарин, однако, в основном
разделяет их взгляды.
О работах всех трех выше названных ав¬
торов следует сказать, что они привлекли
много новых, свежих и важных данных и
материалов, в общем правильно охаракте¬
ризовали философию Фичино как попытку
вернуть религии утраченные ею позиции,
согласовать и примирить ее с гуманистиче¬
ской идеологией, получившей широкое рас¬
пространение к середине XV века. При
этом, однако, они ошибочно и явно тенден¬
циозно стремятся распространить эти чер¬
ты воззрений Фичино на всю культуру
Возрождения. Это не дает им возможности
увидеть в философии Платоновской акаде¬
мии только последний этап в развитии
идеологии Возрождения, причем этап, сви¬
детельствующий о глубоком кризисе и
перерождении этой идеологии, возвращаю¬
щейся в какой-то мере к той религиозной
системе мышления, в борьбе с которой она
возникла.
В самое последнее время среди немало¬
го количества компилятивных сочинений
вышло несколько работ различного харак¬
тера и объема, вносящих кое-что новое как
в наши представления о философии Мар¬
силио Фичино, так и в общую картину
итальянской культуры второй половины
XV века. В первую очередь здесь можно
назвать вышедшую в Женеве в 1954 году
монографию Андрэ Ш а с т е л я «Marsile
Ficin et 1’Art», получившую высокую оцен¬
ку западных специалистов, в частности на¬
званного выше Е. Гарина. Многие иссле¬
дователи и до Шастеля обращали внима¬
ние на значительную роль, которую в
системе Фичино играют эстетические кри¬
терии, но никто не занимался этим вопро¬
сом специально. Книга А. Шастеля, про¬
фессора истории искусств Сорбонны, уже
ранее опубликовавшего ряд статей на близ¬
кие темы, впервые специально и подробно
исследует этот вопрос.
Книга состоит из введения, трех основ¬
ных глав, заключения и приложений. Вве¬
дение, представляющее, пожалуй, .наиболь¬
ший интерес, разбирает фактическую об¬
становку работы Фичино и его академии..
В противоположность большинству иссле¬
дователей Шастель утверждает, что акаде¬
мия отнюдь не была строго организован¬
ным ученым учреждением, а свободным
кружком образованных людей, по большей
части дилетантов, занимавшихся легкими
беседами на философские и литературные
темы и музыкой. Это и определило особен¬
ности философского творчества Фичино, но¬
сившего характер скорее светской игры, чем
серьезного исследования; определило и тот
культ Платона и то увлечение магией и вся¬
ческими мистическими фантазиями, которые
свойственны учению Фичино и его кружка.
Это «философия для светских людей», от¬
мечает Шастель, давая затем краткие мет¬
кие характеристики основных членов ака¬
демии и рисуя образ «отца платоновской
семьи» — Фичино. Любопытна следующая
характеристика деятельности академии,
данная самим ее вождем в одном из его
писем: «Под освежающей сенью лавра (на¬
мек на имя Лаврентий — Лоренцо) Медичи
мы почитали сияние Феба, под сенью Апол¬
лона— Муз, в кругу Муз — Платона». Ин¬
тересно и одно из правил поведения фило¬
софа, сформулированное опять-таки самим
Фичино: «Не относитесь бережно к увлече¬
ниям, небрежностью же увлекайтесь, да и
то небрежно» ’.
Понятно, что такая светская философия,
да еще рожденная во Флоренции — городе,
в котором искусство стояло в центре вни¬
мания самых различных слоев общества и
в первую очередь его правящей верхушки,—
была тесно связана с искусством. Правда,
непосредственное влияние философии Фи¬
чино на искусство проследить трудно, но
эта философия рисует контуры нового,
эстетического восприятия жизни и многое
объясняет в характере и направленности
искусства того времени.
Первая глава книги называется «'Искус¬
ство». Мироздание Фичино рассматривает
как храм, созданный великим архитекто¬
ром. В нем все гармонично и действует
по определенным законам. Человек пости¬
гает красоту мира в творческом акте как
универсальный художник, сам по образу
божьему участвующий в создании прекрас¬
ного мира. Таким образом, вся Вселенная
рассматривается как результат художе¬
ственной деятельности бога и человека. Из
этих воззрений вытекает то возвеличение
искусства и технического творчества, кото¬
рое характерно для художников конца
XV — начала XVI века: А. Вероккио, Лео¬
нардо да Винчи, Джулиано да Сан Галло,
Микеланджело. Это подчеркивание А. Ша-
стелем роли эстетического начала в фило¬
софии Фичино представляется правильным
и ценным для понимания культурной атмо¬
сферы позднего кваттроченто.
Менее убедительным и плодотворным яв¬
ляется утверждение Шастеля о роли в фи¬
лософской системе академии магических
представлений и действий, приведших яко¬
бы Фичино к представлению о некой маги¬
ческой силе художественного творчества.
Склонность к окрашиванию всего своего
учения в мистические тона, связывание его
с легендарным творчеством Орфея и Гер¬
меса Трисмегиста, несомненно, имеются в
творчестве Фичино и его кружка. Однако
эта склонность, на наш взгляд, не играет
такой большой роли, какую придает ей
А.	Шастель, стремящийся вслед за Саитта
1 Точный перевод этого основанного на
игре слов предписания невозможен.
В подлиннике оно выглядит так:
«Negligite diligentiam, negligentiam vero
diligite, atque hanc etiam negligenter».

172
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
сблизить своего героя с современными фи-
лософами-мистиками.
Вторая глава, названная «Прекрасное»,
показывает, что, по воззрениям Фичино,
силой, объединяющей мироздание, является
свет, делающий возможной красоту мира и
определяющий эту красоту наряду с про¬
порциональностью. Именно свет и пропор¬
циональность, насильно навязываемые гру¬
бой и аморфной природе, составляют сущ¬
ность творческого акта, создающего
Вселенную и ее красоту.
Эта теория, возвеличивающая свет и его
производное — цвет, по мнению Шастеля,
многое объясняет в творческих устремле¬
ниях художников и теоретиков искусства
позднего кваттроченто. А. Шастель иллю¬
стрирует это на теоретических работах
Леон Баттиста Альберти (1435 г.), Гафурия
(теоретик музыки, 1496 г.), Луки Пачоли
(80-е годы XV в.) и в какой-то мере Лео¬
нардо да Винчи.
Значительно менее интересна третья гла¬
ва работы, почему-то вызывающая наи¬
большее одобрение Е. Гарина. Глава эта
названа «Художник»; в ней разбирается
эстетика Фичино. Для эстетики Фичино, по
мнению автора (с чем безоговорочно согла¬
ситься трудно), характерно стремление про¬
никнуть в сущность предмета магически-
мистическим путем, через символы «Эро¬
са» — принципа любви, «Гермеса» — силы
аллегорического видения всего сущего и
«Сатурна»—силы гения и неизбежно
свойственных ему мук и страданий.
Наконец, в заключение А. Шастель под¬
черкивает, что платонизм Фичиновой ака¬
демии, ее учения о роли света и цвета, о
любви и красоте открывают новую эру как
в практике, так и в теории и истории искус¬
ства, подготовляя расцвет искусства Вы¬
сокого Возрождения.
Как мы уже отмечали выше, не все
утверждения 'автора кажутся нам бесспор¬
ными, не все акценты расставленными пра¬
вильно, в частности нам представляется
ошибочным, сделанным в угоду вкусам
сегодняшнего дня в западной философии
преувеличенное выпячивание мистико-маги-
ческих элементов философии Фичино. Эти
элементы имеют место в воззрениях Фи¬
чино, однако они играют роль скорее дей¬
ствующих на воображение художественных
украшений, чем органической составной ча¬
сти системы.
Особенно же уязвимым в книге А. Ша¬
стеля является не то, что в ней есть, а то,
чего в ней ,нет: отсутствие даже попытки
вскрыть причины появления именно такой
эстетически окрашенной философской си¬
стемы во Флоренции конца XV века и недо¬
статочное прослеживание связей учения Фи¬
чино с художественной практикой его вре¬
мени.
С этими оговорками следует признать
серьезное и хорошо документированное ис¬
следование А. Шастеля, каждая глава ко¬
торого сопровождается обширной крити¬
ческой библиографией, ценным вкладом в
изучение философии и искусства Возрож¬
дения.
С близких к вышеразобранным позиций
написана и книга Раймонда Марселя
«Marcile Ficin. Commentaire sur le Ban¬
quet de Platon», вышедшая в Париже в
1956 году. Основную часть книги занимает
первое до сего времени научное издание
одного из важнейших сочинений Фичино —
комментария к платоновскому «Пиру». Из¬
дание основано на тщательном и скрупу¬
лезном изучении известных до настоящего
времени девятнадцати рукописей коммен¬
тария и сопровождается постранично
французским переводом, облегчающим по¬
нимание часто весьма запутанного текста.
Большое, хорошо документированное
введение является, собственно говоря, от¬
дельной монографией, в которой автор вы¬
ясняет обстоятельства возникновения, со¬
держание и историческое влияние издавае¬
мого им сочинения. Решительно опровергая
установившиеся с легкой руки А. делла
Торре утверждение, что «Комментарий» к
«Пиру» существует в двух редакциях —
ранней и поздней,— Р. Марсель убедитель¬
но показывает, что существует только одна
редакция, составленная между ноябрем
1468 года и июлем 1469 года, затем неодно¬
кратно редактировавшаяся и получавшая
незначительные исправления вплоть до
1482 года. В основе «Комментария» лежит
реальная беседа, состоявшаяся 7 ноября
1468 года во время банкета в доме одного
из членов академии, Франческо Бандини.
После подробного изложения содержа¬
ния «Комментария» автор показывает, что
стержневой темой его является учение о
любви и красоте, которое Фичино заим¬
ствует у античных философов. Вызывает
удивление, однако, что ничего не говорит¬
ся о связях этого учения с теорией любви
и красоты у Данте и школы «сладостного
стиля», к которой оно, на наш взгляд,
непосредственно восходит. Зато автор под¬
черкивает, что, заменив устаревшие к
XV веку схоластические аргументы чисго
логического характера аргументами, апел¬
лирующими к модным в то время понятиям
любви и красоты, Фичино спасает находив¬
шееся в очень тяжелом положении учение
о человеке как создании бога.
Это утверждение можно признать пра¬
вильным. Однако с нашей стороны оно вы¬
зывает несколько иную оценку. Учение Фи¬
чино в своих основных частях в действи¬
тельности было реакцией на антисхоласти-
ческие тенденции гуманизма XIV — начала
XV века, реакцией, вызванной характерной
для конца XV века и особенно для двора
Лоренцо Медичи тенденцией вернуться на
идеологические позиции средневековья.
Наконец, книга содержит довольно по¬
верхностную и неудачную попытку дать
изложение развития учения о любви и
красоте после Фичино и до конца
XVI века.
Отмеченные выше наши несогласия и
критические замечания не изменяют, одна¬
ко, общей оценки работы Р. Марселя как
добросовестной и полезной, вводящей в
научный оборот хорошо подготовленный и
прокомментированный текст одного из важ¬
нейших сочинений Фичино.
В заключение упомянем о небольшой
статье-докладе Д. П. У о к е р a «Le

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
173
chant orphique de Marcile Ficin» в сборнике
«Musique et Poesie au XVI siecle» (Paris
1955). В ней автор, как и А. Шастель, на
наш взгляд, преувеличивает мистический ха¬
рактер философии академии.
Разобранные выше новые работы раз¬
личны по своему характеру, но все они
объединены единой темой — посвящены
Коротко о книгах
В.	А. РАЗУМНЫЙ. Что такое искусство?
М. 1958,
Ответить на вопрос, что такое искусство,
из каких потребностей оно возникает, ка¬
кую роль играло и играет в жизни челове¬
ка и общества,— такова задача этой бро¬
шюры. Она состоит из пяти разделов:
1.	Вопрос, волнующий ученых. Накоплен¬
ные факты и выводы. Труд, создавший че¬
ловека. Тридцать тысяч лет тому назад.
Искусство как форма общественного
сознания. 2. Несколько слов об обра¬
зе. Всякий ли образ художественный?
Фантазия и творчество. Что такое художе¬
ственное содержание? Правда жизни и
идеал в искусстве. 3. Что такое художе¬
ственная форма. Талант и мастерство.
Нужно ли художнику знать закономерно¬
сти создания прекрасной формы? Несколь¬
ко слов об этих закономерностях. 4. Суще¬
ствует ли «чистое» искусство? Художник
и политика. Искусство как эстетическое ре¬
шение этических проблем. Истина и
красота в искусстве. 5. Что дает искус¬
ство человеку? Искусство и воспитание
личности. Вкус эстетический и художе¬
ственный. Как понимать искусство.
Уже характер заголовков разделов и
глав показывает, что брошюра адресована
массовому читателю и излагает вопрос в
форме беседы, раскрывающей предмет на
конкретном материале, подводя таким об¬
разом читателя к пониманию сложных
теоретических вопросов.
Первый раздел посвящен вопросу о про¬
исхождении искусства. Автор показывает,
как исторически, в процессе общественного
труда возникло и развивалось искусство
как особый род практической духовной дея¬
тельности, направленной на познание и
объяснение мира и различных сторон жиз¬
ни человека. От истоков искусства до его
самых высокоразвитых и сложных видов
автор рассматривает искусство как сред¬
ство познания и освоения мира. «Как
бы ни дифференцировалась и усложня¬
лась в дальнейшем эта деятельность
(художественное творчество.— Н. 3.),
ее особенностью остается то, что выяви¬
лось у истоков искусства — его роль
как формы познания жизни, и пре¬
жде всего жизни человека во всех его от¬
ношениях к природе и обществу» (стр. 11)'.
Автор подводит читателя к пониманию'
связям учения Фичино с искусством, ана¬
лизу эстетической окраски этого учения и,
несмотря на ряд возражений, часть из ко¬
торых была изложена выше, являются по¬
лезным вкладом в дело изучения филосо¬
фии основателя и руководителя Флорен¬
тийской платоновской академии.
М. А. ГУКОВСКИЙ (Ленинград)
Изд. «Художественная самодеятельность».
70 стр.
основ марксистской эстетики, опреде¬
ляющей искусство как одну из форм об¬
щественного сознания, показывает то об¬
щее, что роднит его с другими формами
общественного сознания и то, что разде¬
ляет их. Раскрыв понятие образа как обоб¬
щения в любом познании, он показывает
особенности художественного образа, рас¬
крывает значение формы, роль типизации,
верности жизни, таланта, понимаемого как
особая восприимчивость к различным про¬
явлениям жизни, значение наблюдательно¬
сти, мировоззрения, которое дает художни¬
ку направление мысли и помогает оценить
явления жизни с определенных социаль¬
ных позиций, наконец, мастерства—умения
художника воплотить свой замысел в кон¬
кретное произведение.
В брошюре рассматриваются такие слож¬
ные эстетические понятия, как форма, фан¬
тазия, красота, природа художественного
образа. Автор показывает, что человек ос¬
ваивает мир, утверждается в нем, познает
его не только посредством мышления, но и
через посредство всех своих чувств. Поня¬
тие художественного познания, освоения
мира чрезвычайно широко и многообразно.
Когда художник, обрабатывая материал
природы, раскрывает присущие этому мате¬
риалу свойства, а не искажает природу ма¬
териала, не насилует ее, он познает и осваи¬
вает меру вещей, делает очевидной пластич¬
ность материала или его блеск, богатство
тонов и т. д. Это первая ступень художе¬
ственного творчества и вместе с тем позна¬
ния, освоения природы.
Поз1нание более сложных вещей и явле¬
ний требует более высокого развития чув¬
ства и понимания меры, правды в области
социальной жизни человека и осущест¬
вляется в высокоразвитом искусстве, отра¬
жающем и исследующем мир социальной
жизни человека.
В брошюре много внимания уделено об¬
щественной роли искусства, его социаль¬
ной обусловленности, вопросам связи ис¬
кусства с политикой, истиной, красотой,
партийности искусства, разъяснению во¬
проса о правдивости искусства, зависимо¬
сти его от народной жизни с ее пробле¬
мами; показано, что взаимосвязь искус¬
ства с другими формами идеологии — по-

174
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
литикой, наукой, моралью и т. д. — не толь¬
ко не противоречит особенностям искусства,
но, напротив, составляет его неотъемлемое
свойство. «Положение о классовости искус¬
ства, о его связи с политическими отноше¬
ниями классов является одним из важней¬
ших открытий	марксизм а-ленинизма»
(стр. 45),.
Автор брошюры сжато разъясняет
такие понятия, как эстетический идеал,
идея, свобода творчества, иначе говоря,
знакомит читателя с основными поня¬
тиями марксистско-ленинской эстетики.
В ходе изложения автору пришлось
пользоваться такими терминами, как нату¬
рализм, реализм, классицизм, социалисти¬
ческий реализм. Ничего не сказать об этих
понятиях оказалось невозможным, но и
раскрыть их содержание он не сумел или
не счел нужным.
К чему же это привело? Рассматривая
вопрос о роли мировоззрения в творчестве
художника, автор пишет: «...широта жиз¬
ненных наблюдений, многообразие и бо¬
гатство житейского опыта помогают ему
(художнику.— Н. 3.) преодолеть ограни¬
ченность его идейной позиции. В таком
случае идейный замысел художника, не¬
посредственно выражающий его реакци¬
онное мировоззрение, в процессе творче¬
ства оказывается опрокинутым, как не со¬
ответствующий жизненной правде, кото¬
рую художник наблюдает и которую он,
как реалист, не властен исказить» (стр. 23).
Это, собственно, все, что можно узнать
в брошюре о реализме. И, конечно, такое
объяснение реализма может создать о нем
представление лишь как о некой стихий¬
ной силе, не зависящей от взглядов худож¬
ника, стоящей над ним, над его разумом
и чувствами. Отсюда может последовать
вывод, что мировоззрение художника несу¬
щественно для результатов его творчества,
если художник — реалист.
Но это, конечно, неверно, да и автор
брошюры так не думает, о чем свидетель¬
ствует вся его работа. Тем не менее поня¬
тие «реалистический метод» не раскрыто
автором. Очевидно, нужно было показать,
что в основе реалистического метода не мо¬
жет лежать реакционное мировоззрение, об
этом свидетельствует вся история искусств.
Автор спутал здесь заблуждения, полити¬
ческие предрассудки художника, о кото¬
рых писал Энгельс по поводу Бальзака, с
мировоззрением в целом как направлением
мыслей и чувств художника.
Вопрос о реалистическом методе нераз¬
рывно связан с вопросом о методе социа¬
листического реализма. Без выяснения то¬
го, что такое реализм, невозможно разъ¬
яснить и содержание метода социалистиче¬
ского реализма. Читатель и не найдет в
брошюре такого разъяснения. Автор
ограничился тем, что, говоря о чертах общ¬
ности, которые накладывают на творче¬
ство художников их одинаковые идейные
позиции, сослался при этом на практику
советского искусства, на советских худож¬
ников, которых мы объединяем «общим
понятием социалистических реалистов,
подчеркивая этим не только общность их
реалистических принципов, но и общность
их коммунистического идеала» (стр. 29).
Нам представляется, что участники худо¬
жественной самодеятельности, знакомясь
с основными положениями марксистской
эстетики об искусстве, прежде всего долж¬
ны получить четкое и ясное представление
об искусстве социалистического реализма,
в создании которого они так или иначе
участвуют. В чем сущность метода социа¬
листического реализма, какими новыми со¬
циальными явлениями действительности он
вызван к жизни, что качественно новое он
дал искусству, в чем его отличие от реа¬
лизма? Какие задачи стоят перед худож¬
никами, руководствующимися методом со¬
циалистического реализма? Эти вопросы
не получили в брошюре освещения.
Н. Н. ЗАЛИПСКАЯ

НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
До конца разоблачить современный ревизионизм
(Обзор научных сессий, посвященных критике современного ревизионизма
в области философии)
Советские философы принимают активное
участие в борьбе с различного рода реви¬
зионистскими извращениями теории и прак¬
тики марксизма-ленинизма. В текущем го¬
ду философскими учреждениями Академии
наук СССР и академий наук союзных рес¬
публик, философскими факультетами и ка¬
федрами высших учебных заведений во
многих городах страны был проведен ряд
научных сессий, посвященных критике со¬
временного ревизионизма в области фило¬
софии.
На этих сессиях подверглись критике
имевшие место в ряде коммунистических
партий капиталистических стран и в неко¬
торых социалистических странах попытки
ревизии теории и истории диалектического
и исторического материализма, а также был
раскрыт антинаучный характер методологи¬
ческих «принципов», которыми руковод¬
ствуются ревизионисты при характеристике
конкретных социально-политических проб¬
лем.
Ниже мы помещаем краткий обзор неко¬
торых чз этих сессий, состоявшихся в Мо¬
скве. Ряд докладов и выступлений «а этих
сессиях в настоящее время готовится ре- ■
дакцией для публикации в журнале в виде
статей.
* * *
Научные работники АН СССР — филосо- •
фы, экономисты, историки, правоведы —
примяли активное участие в объединен¬
ной сессии Отделений общест¬
венных наук Академии наук
СССР, посвященной вопросам борьбы про¬
тив ревизионизма на современном этапе.
Открывая 13 мая эту сессию, вице-прези¬
дент АН СССР академик К. В. Острови¬
тянов подчеркнул, что решительная на¬
ступательная борьба против буржуазной
идеологии и ее разновидностей — ревизио¬
низма, оппортунизма, — за чистоту и твор¬
ческое развитие марксизма-ленинизма со¬
ставляет важнейшую задачу работников об¬
щественных наук.
Докладчик член-корр. АН СССР Б. Н.
Пономарев широко показал основные
направления ревизионизма и задачи борьбы
с ним в наши дни К
1 Подробное изложение доклада Б. Н.
Поно-марева см. в журнале «Комму¬
нист» № 8 за 1958 год.
Ревизионисты извращают диалектический
и исторический материализм, политэконо¬
мию марксизма, теорию научного социализ¬
ма, стратегию и тактику, политическую ли¬
нию и организационные принципы комму¬
нистического движения. О.ни отрицают
основные законы классовой борьбы и стоят
за сотрудничество классов, за «автомати¬
ческое» перерастание капитализма в соци¬
ализм путем «демократизации экономики».
Ревизионисты отрицают руководящую
роль коммунистических партий и пытаются
превратить их в непартийные «политические
ассоциации», а программные и политические
установки компартий сблизить и соединить
с установками социал-демократических оп¬
портунистических партий. Они отказывают¬
ся от пролетарского интернационализма, от
укрепления связей между братскими пар¬
тиями и сползают на позиции «националь¬
ного коммунизма».
Специфическими чертами ревизионизма в
социалистических странах являются: стрем¬
ление доказать, будто социализм можно
построить без классовой борьбы и преодо¬
ления сопротивления враждебных ему сил;
преувеличение национальных особенностей,
игнорирование общих закономерностей стро¬
ительства социализма; попытки дискредита¬
ции СССР и КПСС с целью ослабления
лагеря социализма и всего коммунистиче¬
ского движения.
В странах социализма ревизионисты дей¬
ствовали, опираясь на «идеи» руководящих
деятелей Югославии. Их поддерживали ре¬
акционные империалистические круги.
Однако буржуазия вновь ошиблась в сво¬
их расчетах на ослабление и раскол комму¬
нистических партий. КПСС и ряд других
компартий давно закалились в борьбе с ре¬
визионизмом. Ныне коммунистические пар¬
тии, отстояв марксизм-ленинизм от ревизи¬
онистов, еще более окрепли и сплотились
идейно, они улучшают руководство клас¬
совой- борьбой народных масс.
Заведующий сектором истории филосо¬
фии Института философии АН СССР
А Ф. Окулов подчеркнул, что ревизио¬
низм активизируется во времена наиболее
крупных исторических поворотов; так было
в период крутого перехода от домонополи¬
стического капитализма к империализму в
1890—1900 годах, затем после победы Ве¬
ликой Октябрьской социалистической рево¬

176
НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
люции >. Ныне, с образованием и укрепле¬
нием мировой системы социализма, с огром¬
ным изменением расстановки сил на миро¬
вой арене в пользу социализма, с новыми
великими успехами марксизма-ленинизма и
международного рабочего движения, бур¬
жуазия вновь всячески стимулирует рост
оппортунизма и ревизионизма, видя в этом
одно из средств спасения капитализма.
Ревизионисты усилили фальсификацию
истории развития марксизма и рабочего
движения, в особенности борьбу против
бернштейнианства и каутскианства, историю
I, II и III Интернационалов Так, в издан¬
ной в Нью-Йорке книге Петра Грея «Ди¬
лемма демократического социализма, или
вызов Эдуарда Бернштейна Марксу» по¬
ставлена задача реабилитировать Берн¬
штейна, его теорию и тактику, как «про¬
тивоядие против ленинцев». В книге Джем¬
са Джоула «Второй Интернационал в
1889—1914 годы» (Лондон, 1955 год) автор
стремится в корне извратить историю борь¬
бы с оппортунизмом во Втором Интерна¬
ционале и доказать успешное развитие ми¬
рового капитализма и «неудачи» мирового
социализма.
Больше всего ревизионисты нападают на
ленинизм, на ленинский этап в развитии
философии марксизма и особенно на ле¬
нинскую теорию империализма, теорию со¬
циалистической революции и диктатуры
пролетариата. Для полного разгрома новей¬
ших ревизионистов нам необходимо углуб¬
лять творческие исследования по этим во¬
просам, анализируя процессы и явления со¬
временности на основе теории и методоло¬
гии марксизма-ленинизма.
Доц. А. Т. Федорова в своем вы¬
ступлении подчеркнула, что борьба за чи¬
стоту революционной теории органически
вытекает из принципа пролетарской партий¬
ности, что творческое развитие теории и
одновременно борьба за ее чистоту это
диалектика развития самой марксистской
теории. Эта диалектика требует^ глубокого
овладения марксистско-ленинской наукой в
неразрывной связи с практикой борьбы за
коммунизм.
Член-корр. АН СССР М. А. Д ы н н и к
подчеркнул важность своевременного и ак¬
тивного, глубоко аргументированного ре¬
агирования на выступления ревизионистов
и охарактеризовал решительную борьбу
Компартии Франции против современного
ревизионизма в области философии. Ре¬
визионизм пытается подменить основы мар¬
ксистско-ленинской философии идеалистиче¬
скими положениями реакционной буржуаз¬
ной философии.
Так, А. Лефевр в книгах «Мысль Ленина»
и «Актуальные проблемы марксизма» реви¬
зует самые основы диалектического мате¬
риализма, пытается направить диалектику
против материализма, идеалистически из¬
вращает диалектику и т. д. Лефевр опре¬
деляет материю как «некий икс» и отри¬
1 Статья А. Ф. Окулова о борьбе
Ленина против ревизионизма опубликована
в журнале «Вопросы философии» № 7 за
1958 год.
цает объективность реальной действитель¬
ности, заявляя: «Нет объекта без субъекта,
нет субъекта без объекта». Его выводы ти¬
пично идеалистические: вещи существуют
не объективно, а лишь постольку, посколь¬
ку человек их создает, а материализм и
идеализм являются юлько недоказуемыми
постулатами. Лефевр отрицает значение
диалектики как учения о наиболее общих
законах мира и «доказывает», что она
имеет субъективный, а не объективный ха¬
рактер, ибо-де не является наукой, а лишь
служит инструментом незнания. Он обви¬
няет философов СССР в вульгарном мате¬
риализме за признание диалектики наукой
и за признание существования объективной
диалектики. Не случайно экзистенциалисты
и неотомисты одобряют Лефевра.
Член-корр. АН СССР М. Т. И о в ч у к
в своем выступлении отметил, что ревизио¬
нисты отбрасывают принцип партийности
в философии, эклектически соединяют об¬
рывки вульгаризированного ими марксист¬
ского учения с идеалистическими воззре¬
ниями, подменяют диалектику вульгарным
эволюционизмом и софистикой. Они ата¬
куют исторический материализм, изобра¬
жают его «догматическим учением», якобы
«лишенным возвышенных гуманных и эти¬
ческих идеалов».
Современные ревизионисты изображают
себя «истинными поборниками» диалекти¬
ческого материализма, его творческого раз¬
вития, а всех своих противников — догма¬
тиками, мешающими этому развитию. Если
прежние ревизионисты кричали о нежизнен¬
ности философии марксизма, то нынешние,
напротив, нападают на ее связь с жизнью,
с политикой, объявляя ее за это прагма¬
тизмом. И Эрнст Блох, и Анри Лефевр, и
Г. Лукач требуют «освободить философию
от политики», «исключить» исторический
материализм из философии, поскольку он
тесно связан с политикой. Проект програм¬
мы СКЮ провозглашает «освобождение»
научной, художественной, всей культурной
деятельности от влияния государства, от
«политических интересов».
Доктор философских наук Ц. А. Степа-
нян критиковал искажение и затушевыва¬
ние ревизионистами наиболее глубоких и
острых противоречий капитализма и вместе
с тем клеветническое приписывание социа¬
лизму противоречий капитализма.
Эти черты в особенности присущи юго¬
славскому ревизионизму. Во внутренней по¬
литике руководства СКЮ очевиаей отход
от ленинского учения об оснозном проти¬
воречии переходного периода, об антагониз¬
ме между социализмом и капитализмом в
этот период. Вопреки ленинизму ревизиони¬
сты из СКЮ заменяют классовые проти¬
воречия переходного периода клеветниче¬
ской выдумкой о «конфликте» между... со¬
циалистическим государством и народом.
Они ратуют за отмирание государства уже
в переходный период, чтобы разоружить ра¬
бочий класс перед его врагами, и за ликви¬
дацию демократического централизма в по¬
литической и экономической жизни.
Борясь с ревизионизмом, мы должны
глубже разрабатывать вопросы единства

НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
177
социалистического общества и характера
противоречий в его развитии, изучать анта¬
гонизмы и конфликты между монополиями
и народными массами при капитализме и
другие проблемы.
Профессор Б. М. Кедров критиковал
такие общие методологические приемы ре¬
визионистов, как подмена ими материали¬
стической диалектики оппортунистической
эклектикой, софистикой и формальной
логикой, применяемой с позиции мета¬
физики. Ревизионисты не видят коренных
закономерностей общественного развития,
глубинных связей, основных противоречий
и решающих объективных тенденций соци¬
альных процессов, подменяя науку поверх¬
ностным, вульгарным подходом к объектив¬
ной действительности.
На научной сессии выступили также пять
ученых-экономистов, которые подвергли
критике взгляды и теории ревизионистов по
проблемам политической экономии.
Доктор экономических наук И. М. JI е-
м и н критиковал извращение ревизиониста¬
ми вслед за буржуазными идеологами ме¬
ждународной политики двух мировых си¬
стем, отрицание ревизионистами марксист¬
ского положения о неразрывной связи эко¬
номики и политики, внешней и внутренней
политики государств. Югославские ревизио¬
нисты подхватили «теорию» ведущего бур¬
жуазного историка Арнольда Тойнби о том,
что «двух мировых лагерей нет и быть не
может», а есть лишь «две сверхдержавы» —
США и СССР, — и каждая из них «хочет
перетянуть на сторону своего глобального
фундамента как можно больше других тер¬
риторий». Цель этой «теории» — скрыть по¬
длинный социальный смысл борьбы между
лагерем социализма, мира, прогресса и сво¬
боды народов и лагерем империализма, ре¬
акции, агрессии и колониализма. Эта кон¬
цепция пропагандирует «извечную борьбу»
между «Востоком и Западом» и «необходи¬
мость» для «западных стран» примыкать к
США; за нее ухватились ревизионисты и
правые социалисты разных стран для оправ¬
дания «Атлантического блока» и для того,
чтобы переложить ответственность за на¬
пряженность международной обстановки с
империализма во главе с США на соци¬
ализм, на СССР. В целом ныне характерно
совпадение внешнеполитических установок
буржуазии и ревизионистов.
О яростной борьбе ревизионистов и ре¬
формистов против марксистско-ленинской
теории обнищания пролетариата при капи¬
тализме рассказала доктор экономических
наук В. В. Любимова. Отрицание обни¬
щания пролетариата, классовой поляриза¬
ции при капитализме, извращение развития
государственно-монополистического капита¬
лизма, «теории» о «надклассовости» бур¬
жуазного государства как «уравновешиваю¬
щей силы» в экономике, о «диффузии ка¬
питалистической собственности» с ростом
производительности труда — это общая ли¬
ния нынешних ревизионистов и реформи¬
стов. Обосновывая «ненужность» классовой
борьбы, они пользуются аргументами таких
апологетов капитализма, как Гильфердинг,
К. Реннер, нынешний экономист Уолл-стри¬
та Голбрайс и т. п. Ревизионисты предла-
12.	«Вопросы философии» № 10.
гают пролетариату ограничиться лишь эко¬
номической борьбой.
Доктор экономических наук И. Н. Д в о р-
к и н критиковал теорию «второй промыш¬
ленной революции». Автоматизацию произ¬
водства и использование в нем атомной
энергии все реформисты изображают как
процесс автоматического «омоложения» ка¬
питализма, изменения производственных
отношений, устранения нищеты, кризисов,
безработицы. Они смешивают технику с эко¬
номикой, приписывая самой технике чудо
действенные свойства. На деле же этот тех¬
нический переворот лишь обостряет проти¬
воречие между уровнем техники и капита¬
листическими производственными отноше¬
ниями, уродующими развитие производи¬
тельных сил, еще более усиливает эксплуа¬
тацию.
Доктор экономических наук Л. М. Г а-
товский разоблачил концентрированное
выражение в программе СКЮ ревизионизма
в экономических взглядах. Стихийность про¬
цесса перехода от капитализма к социализ¬
му, «мирное врастание» капитализма в со¬
циализм, смешанная экономика как «эконо¬
мическая база» социализма — вот экономи¬
ческие «принципы» программы СКЮ; не зря
их приветствуют буржуазные экономисты.
Ревизионистские концепции, отрицающие
общие закономерности общественного раз¬
вития, критиковал кандидат экономических
наук Т. Т. Тимофеев. Эти общие зако¬
номерности для разных стран и принципы
интернационализма начисто отрицаются в
книжке Джиласа «Новый класс», воспеваю¬
щей «национал-коммунизм» и подхваченной
мировой реакцией как «антикоммунистиче¬
ский манифест».
На сессии выступили также четыре исто¬
рика. О борьбе против ревизионизма в Ки¬
тае рассказал кандидат исторических наук
А.	Г. Крымов. Критике ревизионизма в
колониальном вопросе посвятил свое вы¬
ступление кандидат исторических наук
Г. Ф. К и м. На некоторых ревизионистских
тенденциях в польской исторической науке
и литературе остановился кандидат истори¬
ческих наук И. А. Хренов. С разоблаче¬
нием клеветы ревизионистов на марксист¬
ско-ленинское учение о роли насилия в
истории, о необходимости социалистической
революции и диктатуры пролетариата вы¬
ступил кандидат исторических наук С. П.
Сурат.
Из юристов первым выступил на сессии
доктор юридических наук Б. С. Маньков-
с кий, подвергший критике югославских
ревизионистов. В работе Карделя «Ревизия
философских основ марксизма-ленинизма»
ведется яростная атака против советских
философов, отрицакмся успехи в разработ¬
ке философии в СССР, выдвинуты обвине¬
ния в «антидемократическом гегемонизме и
централизме» советской науки, в переходе
философов СССР на позиции прагматизма
и т. п.
Об отношении ревизионистов к социали¬
стическому государству, извращении ими
его сущности и проповеди его немедленно¬
го «отмирания» говорил доктор юридиче¬
ских наук В. П. Чхиквадзе.
В области литературоведения, отметила

178
НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
доктор филологических наук И. Г. Н е у п о-
к о е в а , ревизионизм связан с реакционны¬
ми буржуазными концепциями мирового
историко-литературного развития: с евро¬
поцентристской концепцией, с концепцией
«замкнутых цивилизаций» и замкнутого
литературного процесса внутри них, с ко¬
смополитической концепцией «наднацио¬
нальной литературы». Эти концепции отри¬
цают возможность активного воздействия
на развитие литературного процесса и стро¬
ительство национальных социалистических
культур; поэтому их и подхватили ревизи¬
онисты, ратующие за буржуазную «свобо¬
ду индивидуального творчества», за «неза¬
висимость» литературы от интересов наро¬
да, от социально-исторических условий и
задач. Они отрывают западнославянские
литературы от их вековых связей с русской
литературой. Так, В. Ледницкий в послед¬
них книгах—«Польша, Россия и Запад»,
«Мицкевич в мировой литературе» — проти¬
вопоставляет польскую культуру русской
как культуры «двух цивилизаций» — «за¬
падной» и «восточной», — якобы извечно
враждебных, и утверждает, что польская
литература играла в отношении русской
«цивилизирующую роль», что ны«е-де нет
более крупной мировой проблемы, чем
«Россия и Запад», выражающейся наибо¬
лее ярко в проблеме «Россия и Польша».
О тесной связи положений ревизионистов
и буржуазных идеологов в области лите¬
ратуроведения говорил на сессии и доктор
филологических наук Р. М. Самарин.
Повсюду ревизионисты атакуют тех писа¬
телей, те литературные направления, кото¬
рые тесно связаны с интересами рабочего
класса и трудового крестьянства, с соци¬
алистической идеологией, и нападают на
принцип партийности и партийное руковод¬
ство в литературе. Они фальсифицируют
историю советской литературы, идя по сто¬
пам буржуазных ученых и критиков, таких,
как реакционный немецкий славист Леттен-
бауэр, автор книги «История русской лите¬
ратуры».
В заключительном слове Б. Н. Поно¬
марев отметил, что сессия показала важ¬
ность совместной борьбы философов, эконо¬
мистов и работников всех других обще¬
ственных наук против ревизионизма. Он
подчеркнул необходимость глубокого ана¬
лиза политических позиций ревизионистов
и аргументированной критики их взглядов
на основе конкретных фактов современной
общественной жизни.
Г. Л. КАБАЕВ
* * *
С 27 по 31 мая в Московском государ¬
ственном университете проходила межву¬
зовская теоретическая конфе¬
ренция, посвященная критике современ¬
ного философского ревизионизма. На кон¬
ференции присутствовало свыше 250 про¬
фессоров и преподавателей философии из
вузов страны и значительное количество
преподавателей московских вузов.
Конференцию открыл министр высшего
образования СССР тов. В. П. Елютин.
С докладом о задачах борьбы с ревизи¬
онизмом на современном этапе выступил
член-корр. АН СССР Ф. В. Константи¬
нов.
Возникновение ревизионизма и превраще¬
ние его в основную опасность в рабочем
движении связано, говорит докладчик, с
обострением классовой борьбы как внутри
капиталистических стран, так и между дву¬
мя системами — капиталистической и соци¬
алистической. Нельзя не учитывать также
и гносеологических причин, которые заклю¬
чаются в односторонности, в метафизике,
в софистике. Измена диалектике на деле
проявляется в противопоставлении ревизи¬
онистами общего и особенного, националь¬
ного и интернационального в строительстве
социализма.
Исторически идеология современного фи¬
лософского ревизионизма восходит к реви¬
зионизму Бернштейна и Каутского. Но со¬
временные ревизионисты превзошли своих
идейных отцов: они отвергают теорию клас¬
совой борьбы и диктатуры пролетариата,
закрывают глаза на основное противоречие
нашей эпохи — противоречие между социа¬
листической и капиталистической система¬
ми,— оползают на позиции национализма,
принижают роль Коммунистической партии,
социалистического государства.
В заключение тов. Константинов остано¬
вился на специфике форм борьбы против
ревизионизма в наше время и на необходи¬
мости творческого развития марксизма, ко¬
торое является одним из решающих усло¬
вий успешной борьбы против ревизионизма.
Раскрытию связи ревизионизма с совре¬
менной буржуазной идеологией посвятил
свой доклад проф. Т. И. Ойзерман. До¬
кладчик охарактеризовал три основные сто¬
роны этой связи: извращение социально-
экономических процессов, происходящих в
современном обществе, союз ревизионист¬
ских и буржуазных «критиков» марксизма
в основных вопросах философского учения
и единство взглядов современной буржу¬
азии и ревизионистов по ряду политических
проблем. Докладчик показывает, что вслед
за буржуазными «критиками» ревизиони¬
сты отрицают научность диалектического
материализма, выдавая коммунистическую
партийность за субъективизм, за прагма¬
тизм. Попытки подменить марксизм буржу¬
азной идеологией проявляются в стремле¬
нии буржуазных философов отождествить
взгляды раннего Маркса с экзистенциализ¬
мом.
Доклад проф. В. С. Молодцова был
посвящен анализу социальных и гносеоло¬
гических корней ревизионизма и догматиз¬
ма. Классовая основа ревизионизма — не¬
устойчивые, мелкобуржуазные слои с их
двойственностью, противоречивостью, стрем¬
лением примирить непримиримые противо¬
положности. Гносеологические основы -ре¬
визионизма— игнорирование связи теории
и практики, поверхностный, не идущий
дальше внешних явлений анализ, метафи¬
зичность и субъективизм. Расходясь с диа¬
лектикой, с марксистско-ленинской теори¬
ей познания, ревизионисты скатываются к

НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
179
идеалистической интерпретации принципов
философии.
Проф. Г. С, Васецкий в своем докла¬
де подверг критике извращение ревизиони¬
стами ленинского принципа партийности
философии. Лефевр, Колаковский и другие
ревизионисты, заявил докладчик, хотят
встать выше материализма и идеализма, а
на деле пропагандируют идеализм. Они на¬
падают на партийность философии, проти¬
вопоставляя ее научности и объективности.
Защита принципа партийности приобретает
поэтому важное значение в нашей идеоло¬
гической работе.
Кандидат философских наук С. И. П о-
п о в зачитал подготовленный им и А. П.
Петрашик доклад о борьбе против фи¬
лософского ревизионизма в ГДР. СЕПГ
придает важное значение критике философ¬
ского ревизионизма Г. Лукача и Э. Блоха.
Г. Лукач подверг ревизии марксистское
учение о классовой борьбе, подменив ее
«борьбой сил прогресса и реакции».
Э.	Блох — ревизионист, подменявший мар¬
ксизм идеалистическим антропологизмом,
эклектически сочетавшимся у него с эле¬
ментами разнородных философских учений.
В докладе проф. Д. И. Чеснокова
«Критика ревизионистских извращений мар¬
ксистской теории государства» были осве¬
щены важнейшие стороны этой проблемы
Представляя диктатуру пролетариата как
голое насилие, ревизионисты выступают с
лозунгом отмирачия государства в пере¬
ходный период. Отрицая ленинское учение
о системе диктатуры пролетариата, вклю¬
чающей ряд общественных организаций, они
рассматривают расширение прав общест¬
венных организаций как отмирание дикта¬
туры пролетариата.
Кандидат философских наук А. И. Б у р-
х а р д зачитал подготовленный им совмест¬
но с В. И. Шишкиной доклад об из¬
вращении правыми социалистами марксист¬
ской теории классов и классовой борьбы.
В докладе подвергается критике выдвигае¬
мая немецкими правыми социалистами «те¬
ория», подменяющая научное определение
классов «определением» их через профес¬
сию, общность интересов и т. д.
Кандидат философских наук А. П. Б у-
т е н к о остановился на вопросе о ленин¬
ской теории социалистической революции и
подверг критике ее извращение ревизиони¬
стами. Ревизионисты, особенно польские
(Хохфельд, Колаковский, Секерская), реви¬
зуют ленинское учение о возможности побе¬
ды социализма в одной стране, подменяя
его троцкистской «теорией перманентной
революции». Вместе с тем, отрицая общее
содержание социалистической революции —
диктатуру пролетариата, — они переходят
на позиции «национального коммунизма».
Ревизионисты утверждают, что путь капи¬
талистических стран к социализму в наше
время должен быть исключительно посте¬
пенным и мирным, и в то же время твердят
1 Критика некоторых ревизионистских
установок по вопросам государства изло¬
жена Д. И. Чесноковым в его статье
в журнале «Вопросы философии» № 7 за
1958 год.
о необходимости «новых революций» в со¬
циалистических странах, имея в виду контр¬
революционные мятежи.
Проф. П. Н. Тапочка выступил с до¬
кладом «Пролетарский интернационализм и
борьба против ревизионизма». Коренной во¬
прос, по которому идет атака ревизиони-
стов-националистов на марксизм, — это от¬
ношение к опыту СССР и КПСС. Выступая
против использования опыта Советского
Союза и КПСС, против принципов проле¬
тарского интернационализма, ревизионисты
объективно способствуют стремлениям им¬
периалистов подорвать влияние СССР и
КПСС и тем самым расколоть социалисти¬
ческое движение. Критикуя определение
интернационализма в докладе И. Тито на
VII съезде СКЮ, докладчик показал, что
это определение игнорирует общие классо¬
вые интересы пролетариев всех стран, сво¬
дя интернационализм к равноправным от¬
ношениям между странами.
С докладом на тему «Социалистический
гуманизм и его извращения ревизиониста¬
ми» выступила доц. М. И. Петросян.
В докладе было показано, как ревизиони¬
сты скатываются на позиции абстрактного,
«внеклассового», а на деле буржуазного гу¬
манизма.
В докладе доц. М. Ф. Овсянникова
«Эстетика социалистического реализма
и борьба с ревизионизмом» были деталь¬
но рассмотрены и подвергнуты критике на¬
падки ревизионистов на социалистический
реализм и ленинскую теорию партийности
искусства, на теорию отражения в искус¬
стве.
Доклады вызвали большой интерес при¬
сутствующих. В прениях выступило 19 че¬
ловек. Доц. Келле остановился на напад¬
ках ревизионистов на принцип партийности
философии. Доц. Мелещенко (Ленин¬
град), Садовский (Сталинабад), Г у-
'лыг а охарактеризовали связи ревизионист¬
ских идей с буржуазной идеологией, под¬
черкнув, в частности, необходимость уси¬
ления борьбы против таких разновидностей
буржуазной философии, как неотомизм и
французское неогегельянство. Некоторые
вопросы борьбы с ревизионизмом в ГДР
осветил тов. СуиГков (Свердловск).
Связь политических и философских взгля¬
дов с антинародной деятельностью венгер¬
ских ревизионистов была показана в вы¬
ступлениях тт. Степа няна и Ивано-
в а. Эволюции австрийских и германских
социал-демократов от марксизма к буржу¬
азной идеологии и их отношению к рели¬
гии были посвящены выступления тт. У г-
рюмова и Голдовского (Ужгород).
Доц. Шестаков подверг критике социо¬
логические взгляды югославского ревизио¬
ниста Р. Лукича. С большим интересом
было встречено выступление проф. И. П а н-
чева (София), рассказавшего о попытках
ревизионистских выступлений в Болгарии и
их разгроме Болгарской коммунистической
партией. На конкретных примерах тов. Пан-
чев показал лживость утверждений реви¬
зионистов о якобы неравноправных отноше¬
ниях между Советским Союзом и другими
странами социалистического лагеря. f

180
НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
На конференции выступили также
тт. Гершкович (Ленинград), Кари¬
мов (Сталинабад), Девлеткельдиев
(Фрунзе), Коган (Запорожье), Сверд¬
лин (Сталинград) и др.
Закрывая конференцию, заместитель ми¬
нистра высшего образования СССР С. А.
Ю д а ч е в отметил ту роль, которую
сыграет конференция в деле усиления борь¬
бы за чистоту марксистско-ленинской тео¬
рии и улучшения политико-воспитательной
и научной работы преподавателей вузов.
Конференция приняла решение о необхо¬
димости издания трудов конференции в ви¬
де отдельного сборника. Подготовка сбор¬
ника поручена Московскому университету.
А.	С. БОГОМОЛОВ
* * *
27 марта — 4 апреля 1958 года на фи¬
лософском факультете МГУ про¬
ходила теоретическая конференция, посвя¬
щенная борьбе с современным ревизиониз¬
мом. В ней приняли участие преподаватели
МГУ и аспиранты и студенты стран народ¬
ной демократии.
Конференцию открыл декан факультета
В.	С. М о л о д ц о в, который во вступитель¬
ном слове дал краткий обзор истории воз¬
никновения и развития ревизионизма.
Тов. Г Сабо (Венгрия) в докладе
«Борьба рабочей социалистической партии
Венгри:; против ревизионизма» раскрыл ха¬
рактер ревизионистских воззрений контрре¬
волюционной группы И. Надя — Лошонци.
Серьезной принципиальной критики за¬
служивают ревизионистские взгляды Г. Лу¬
кача в политике, философии и литературе.
Корень теоретических отступлений Г. Лу¬
кача от марксизма лежит в его политиче¬
ских взглядах, отражающих интересы де¬
мократической мелкой буржуазии, ищущей
несуществующего «третьего» пути общест¬
венного развития.
В общем Г. Лукач признает существова¬
ние основного противоречия между буржу¬
азией и пролетариатом в капиталистическом
обществе. Но в основу с-всих рассуждений
по конкретным вопросам политики, страте¬
гии, тактики, философии и литературы он
кладет противоречие между демократизмом
и антидемократизмом, мирам и войной, про¬
грессом и реакцией. Но это и есть ревизия
основ марксизма под видом их признания
и дальнейшего развития.
Точно так же и в философии Г. Лукач
ревизует марксизм, подменяя основной во¬
прос философии вопросом борьбы диалек¬
тики и антидиалектики.
Тов. Д. Келемен (Венгрия) в своем
выступлении охарактеризовал проявления
ревизионизма в литературе и публицистике
Венгрии. Весьма характерной для группы
И. Надя является появившаяся накануне
сентябрьской писательской конференции в
1956 году статья Д. Хая. В ней, по сущест¬
ву, обливается грязью партия, руководство
рабочего класса, отрицается общественный
и государственный строй народной демо¬
кратии, утверждается буржуазный анар¬
хизм. И все это делается не прямо, а в
обход открытого спора против партии и
народного строя.
Т. Тибор в статье «Морская вода соле¬
ная» уверял, что жизнь горька и беспро¬
светна, нет никаких достижений в стране;
они-де только в пропаганде, выдающей со¬
леную морскую воду за сладкий лимонад.
А в передовой статье «Литературной газе¬
ты» в Венгрии в начале сентября 1956 го¬
да грубо и открыто отрицалась руководя¬
щая роль рабочего класса и его партии в
деле развития литературы и искусства.
Характерно также и то, что расцвести ре¬
визионизму помогли догматизм и сектант¬
ство. Об этом говорил в своем выступлении
тов. Э. Фаркаш (Венгрия). Он отметил,
что, несмотря на внешнюю враждебность и
борьбу между собой, внутренне догматизм
и ревизионизм близки друг другу.
Догматизм и сектантство объединяет с
ревизионизмом одностороннее субъекти¬
вистское понимание и извращение объек¬
тивной действительности. И это создает
возможность их объединения при извест¬
ных условиях, если не вести борьбу против
них обоих. Поэтому необходима борьба
против них обоих с позиций творческого
марксизма. Однако с точки зрения сущест¬
вования социалистического общества реви¬
зионизм, правый оппортунизм» всегда яв¬
лялся главной опасностью.
Тов. Р. Клаус (ГДР) сделал доклад о
философском ревизионизме Э. Блоха.
Философский ревизионизм Э. Блоха по¬
рожден объективными условиями классовой
идеологической борьбы в Германской Де¬
мократической Республике. Ревизионистское
«дополнение» Блохом марксизма является
выражением давлечия буржуазной идеоло¬
гии и философии на идеологию и филосо¬
фию немецкого рабочего класса через бур¬
жуазную интеллигенцию.
Дело в том, что в последнее время резко
выросло влияние марксизма-ленинизма на
буржуазную прогрессивную интеллигенцию.
Однако тяготение буржуазной интеллиген¬
ции к рабочему классу усиливает и опас¬
ность буржуазной ревизии марксизма. Сре¬
ди буржуазных философов и интеллигентов
бытует ложное мнение о существовании
якобы двух марксизмов: одного — «просто¬
го», рабочего марксизма, используемого
партией, решающей конкретные, практиче¬
ские хозяйственные и политические задачи,
и другого — «высшего», истинного, теорети¬
ческого марксизма, занимающегося предви¬
дением будущего. Этот последний марксизм
и есть, по их мнению, настоящий марксизм.
Буржуазные интеллигенты, занимающиеся
«вторым» марксизмом, хотят быть истинны¬
ми духовными вождями рабочего класса.
Как же должна относиться к буржуазной
интеллигенции, пытающейся ревизовать
марксизм с позиций буржуазной филосо¬
фии, партия рабочего класса в переходный
период от капитализма, к социализму?
Она не должна идти на идеологический
компромисс с буржуазной интеллигенцией,
а, наоборот, должна помогать этой интел¬
лигенции переходить на позиции рабочего
класса путем ее идеологического и полити¬
ческого перевоспитания в процессе ее прак¬

НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
183/
тического участия з строительстве социа¬
лизма.
Ошибка философов-марксистов по отно¬
шению к Э. Блоху состояла в тоМ, что они,
боясь оттолкнуть его от рабочего класса,
избегали принципиальной дискуссии с ним,
что не принесло пользы ни Э. Блоху, ни
марксизму.
Ревизионизм выступает в ГДР не только
по философским, но и по экономическим
вопросам. Об этом рассказал в своем вы¬
ступлении тов. В. Мутц (ГДР).
О проявлении ревизионизма в Польше
рассказал тов. К. Баль (Польша). Основ¬
ной чертой как старого, гак и нового ре¬
визионизма в Польше является оппорту¬
низм по отношению к капитализму и его
идеологии, неверие в социализм, в его побе¬
ду над капитализмом, в его возможности.
Польские ревизионисты требовали так на¬
зываемой интегральной демократии, то есть
ликвидации всяких ограничений для любой,
значит, и антисоциалистической, деятель¬
ности.
Ясно, что это требование по своему клас¬
совому объективному значению есть требо¬
вание буржуазной анархии и произвола.
Ибо в классовом обществе нет «чистой»,
«абсолютной» и т. п. демократии, а всякая
демократия есть диктатура класса (или
классов).
К ослаблению и ликвидации партии ве¬
дет ревизионистская концепция «двух
групп» в партии: «группы базиса» и «груп¬
пы разведки». Суть этой концепции состоит
в том, что лишь партийная интеллигенция,
обладающая образованностью, большим по¬
литическим чутьем и т. д., имеет право на
поиски новых путей развития страны.
А остальная часть партии — это «базис»
который должен проводить эти поиски в
жизнь. Ясно, что проведение в жизнь по¬
добной концепции могло бы привести лишь
к расколу партии.
Тов. А. Сандретти (Италия) расска¬
зал о борьбе Итальянской компартии про¬
тив ревизионизма. Ревизионисты выступили
под лозунгом «освобождения» Итальянской
коммунистической партии от догматизма и
бюрократизма. Но они критикуют не с
целью усовершенствования методов борьбы
с реакцией, а с целью добиться ослабления
позиций партии в этой борьбе.
Особенностью современного итальянского
ревизионизма является то, что он имеет
влияние главным образом среди мелкой
буржуазии и интеллигенции, признавших
в годы борьбы с фашизмом и в послевоен¬
ные годы политическую гегемонию и про-
rpaMiMy рабочего класса в борьбе против
реакции, за национальные интересы и обно¬
вление общества, но не дошедших до при¬
знания идеологической гегемонии рабочего
класса.
Тов. М. Ржегак и С. Голец (Чехо¬
словакия) сделали сообщения о некоторых
проявлениях ревизионизма в философской
мысли в Чехословакии.
По своей классовой, политической приро¬
де ревизионизм является буржуазной идео¬
логией. Это положение подтверждает борь¬
ба Компартии Китая с правыми буржуаз¬
ными элементами в КНР.
С докладом на эту тему выступил тов.
Г у а н ь Ч ж е-м инь (КНР). Докладчик
подчеркнул, что борьба с правыми элемен¬
тами вызвана не рабочим классом, а сами¬
ми правыми элементами. Воспользовавшись
движением за упорядочение стиля в рабо¬
те компартии для осуществления давно за¬
планированной политической цели, они на¬
чали в прошлом году организованное на¬
ступление на партию и нэрод.
Коренные разногласия между народом и
правыми буржуазными элементами суще¬
ствуют по следующим основным вопросам:
1) По вопросу о том, пойдет ли Китай по
социалистическому или капиталистическому
пути. 2) По вопросу о гегемонии пролета¬
риата или буржуазии в социалистической
революции и в социалистическом строитель¬
стве. Правые требовали чередования вла¬
сти, двухпартийной системы в стране. Сущ¬
ность этих требований заключена в попыт¬
ках дискредитации руководства государ¬
ством со стороны партии рабочего класса,
чтобы добиться ликвидации власти трудя
щихся в государстве. 3) По вопросу о том,
нужна ли Китаю диктатура народной де¬
мократии и демократический централизм.
Правые проповедовали «абсолютную демо¬
кратию», говорили, что буржуазный демо¬
кратический строй демократичнее, чем про¬
летарский. Подобный вздор давно разобла¬
чен В. И. Лениным. 4) В вопросе о том,
нужно ли сплочение с СССР. Правые напа¬
дали на политику дружбы с СССР. Они
это делали для того, чтобы вновь превра¬
тить самостоятельный, свободный Китай в
раба империализма. Но китайская револю¬
ция показала, что только при условии спло¬
чения с СССР революция в Китае может
одержать победу и закрепить ее.
Все эти разногласия разоблачили истин¬
ные цели правых элементов, их стремление
к реставрации капитализма и господства
реакции. Благодаря правильному руковод¬
ству партии и опоре на народные массы
борьба с правыми через полгода принесла
решающую победу над ними.
В.	Ф. КОЗЛОВСКИЙ (Москва),
МА ЦЗИ-ХУА (КНР)

182
НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
О развитии философской науки на Украине
27—31 мая с. г. в Киеве проходила науч¬
ная сессия, посвященная перспективам раз¬
вития гуманитарных наук в Украинской
ССР. В работе этой сессии при¬
няли участие научные сотрудники АН
УССР, преподаватели вузов Украины, пар¬
тийные и советские работники, гости из
Москвы, Белорусской ССР и Молдавской
ССР — всего свыше 1 200 человек. Такая
сессия в республике проводилась впервые.
Цель сессии — обсуждение и утверждение
основных проблем и тем по различным от¬
раслям общественных наук, координация
научной деятельности работников научных
учреждений и высших учебных заведений
УССР.
Наряду с пленарными заседаниями
29—30 мая работал целый ряд секций сес¬
сии.
На заседании философской секции до¬
клад «Состояние и задачи развития фило¬
софской науки на Украине» сделал дирек¬
тор Института философии АН УССР, член-
корреспондент АН УССР Д. Ф. Остря-
н и н.
После XX съезда КПСС украинские фи¬
лософы, как и философы всего Советского
Союза, сказал докладчик, достигли
определенных успехов в разработке мар¬
ксистско-ленинской философии, особенно в
устной и печатной пропаганде философских
знаний. Институт философии АН УССР за
последние годы опубликовал около 30 книг
и более 250 статей и брошюр. Ряд мо¬
нографий по философии опубликован ка¬
федрами вузов Украины. Особо следует от¬
метить такое отрадное явление, как публи¬
кация ученых записок и сборников, в част¬
ности кафедрами Киевского, Харьковского,
Львовского университетов и др.
Вместе с тем следует признать, подчерки¬
вается в докладе, что философские работни¬
ки Украины все еще слабо перестраивают
свою работу, недостаточно решительно пре¬
одолевают элементы догматизма и начет¬
ничества в научной работе, недостаточно
глубоко обобщают новые явления и факты
в практике коммунистического строитель¬
ства, не проявляют должной смелости в по¬
становке и решении таких вопросов, которые
имеют непосредственное значение для прак¬
тики коммунистического строительства. Да¬
лее Д. Ф. Острянин осветил состояние на¬
учной работы по основным разделам фило¬
софской науки и дал краткую характери¬
стику основных проблем, над которыми бу¬
дут работать философы УССР.
В области исторического мате¬
риализм а философами УССР проделана
определенная положительная работа по об¬
общению опыта социалистического строи¬
тельства, что нашло свое отражение в ряде
коллективных сборников, монографий, бро¬
шюр и статей. Однако эти работы имеют и
существенные недостатки:	авторы	недо¬
статочно глубоко освещают рассматривае¬
мые вопросы, в основном пользуются толь¬
ко примерами из литературных источников
и мало обобщают факты, взятые из жизни,
почти не ставят новых вопросов.
Целый ряд важнейших проблем истори¬
ческого материализма еще слабо разраба¬
тывается философами УССР. Так, напри¬
мер, совершенно недостаточно уделяется
внимания проблеме общественного бытия и
общественного сознания. Имеют место по¬
пытки отождествления общественного бы¬
тия со способом производства, сознания во¬
обще с общественным сознанием и т. д.,
не разрабатываются вопросы о взаимодей¬
ствии общественного бытия и общественного
сознания, о соотношении общих и специфи¬
ческих законов общественного развития, о
соотношении общего и особенного, интерна¬
ционального и национального, о закономер¬
ностях развития социалистических произ¬
водственных отношений и их усовершен¬
ствовании, о перерастании социалистиче¬
ских производственных отношений в ком¬
мунистические. Все еще недостаточное вни¬
мание уделяется в работах наших филосо¬
фов глубокой критике современной буржу¬
азной социологии и идеологии ревизио¬
низма.
Докладчик подчеркивает, что необходимо
коренным образом поднять научный уровень
работ по историческому материализму, сде¬
лав крутой поворот в сторону конкретного
исследования практики коммунистического
строительства. Д. Ф. Острянин считает, что
в настоящее время важнейшей задачей в
области исторического материализма яв¬
ляется разработка комплексных проблем
«Закономерности развития советского об¬
щества в период перехода к коммунизму» и
«Критика современной буржуазной социоло¬
гии и ревизионизма».
В решениях XX съезда КПСС подчерки¬
вается необходимость дальнейшей творче¬
ской разработки актуальных проблем диа¬
лектического материализма, в
первую очередь ленинского фило¬
софского наследства, имеющего
громадное значение для науки и практики.
Однако следует сказать, что после XX съез¬
да на Украине было опубликовано по этим
вопросам всего лишь несколько брошюр и
статей, большинство из которых носит науч¬
но-популярный характер. Внимание филосо¬
фов УССР до сих пор сосредоточено в ос¬
новном на пропаганде и популяризации
диалектического материализма, а не на его
дальнейшем развитии и углублении.
Исследователям диалектического мате¬
риализма необходимо сосредоточиться на
разработке проблемы единства материали¬
стической диалектики, логики и теории по¬
знания, которой В. И. Ленин придавал
большое значение. Глубокое исследование
этой проблемы на основе обобщения опыта
социалистического преобразования обще¬
ства и новых достижений естественных
наук, обобщения истории мысли является
важнейшим условием дальнейшего разви¬
тия диалектического материализма. Важ¬
нейшей частью этой проблемы является ис¬
следование взаимосвязи между материали-

НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
183
етической диалектикой и конкретными мето¬
дами естественных и общественных наук,
а также аргументированная критика сущ¬
ности современных идеалистических теорий
и воззрений.
В области разработки философских
вопросов естествознания иссле¬
дователями проделана определенная рабо¬
та: опубликован ряд сборников, моногра¬
фий, брошюр и статей. Однако обращает на
себя внимание тот факт, что философскими
вопросами современного естествознания на
Украине занимается очень мало философов.
Так, например, в Министерстве высшего об¬
разования УССР по этим вопросам запла¬
нировано 7 тем, в Институте философии АН
УССР разрабатывается только 4 темы.
Необходимо отметить, что естествоиспы¬
татели Украины еще редко выступают по
философским проблемам разрабатываемой
ими науки, обходят философские выводы.
За последние годы на Украине не опубли¬
ковано ни единой брошюры, а тем более
монографии, написанной естествоиспытате¬
лями, посвященной специально изложению
философских вопросов естествознания. Ук¬
раинские естественнонаучные журналы так¬
же не печатают систематически статей, в
которых бы рассматривались философские
проблемы.
, Разрабатывая актуальные философские
вопросы современного естествознания, на¬
ши философы должны прежде всего пока¬
зывать творческую роль диалектического
материализма в развитии естествознания и
разоблачать реакционную роль идеализма.
Советские философы и естественники
должны играть авангардную роль в борь¬
бе против идеализма в естествознании, по¬
могать прогрессивным зарубежным ученым
разоблачать попытки философов-идеали-
стов извратить подлинное значение дости¬
жений современного естествознания. Основ¬
ной проблемой для совместной работы фи¬
лософов и естественников должна стать
проблема «Диалектический Материализм и
современное естествознание».
За последние годы проделана значитель¬
ная работа по истории философ¬
ской и общественн о-п о л и т и ч е-
ской мысли на Украине, опубликован
целый ряд монографий, сборников, брошюр
и статей. В частности, обстоятельно освеще¬
ны общественно-политические и философ¬
ские воззрения Т. Г. Шевченко, Марко Вов-
чка, Панаса Мирного, И. Я- Франка, Леси
Украинки, П. А. Грабовского, М. М. Коцю¬
бинского.
Однако идейная борьба в XIX столетии
на Украине, по сути, еще не исследована.
Внимание исследователей было сосредото¬
чено на изучений передовой, прогрессивной
философской и общественно-политической
мысли; теперь же вместе с этим стоит зада¬
ча исследования реакционной идеалистиче¬
ской философии на Украине, в борьбе с ко¬
торой развивалась и крепла прогрессивная,
революционная, материалистическая и ате¬
истическая мысль. Еще менее исследовано
развитие философской и общественно-поли¬
тической мысли на Украине в XVI—
XVIII столетиях (исключая работы о взгля¬
дах Ив. Вышенского, Г. С. Сковороды, Ко¬
зельского). Центральной задачей здесь яв¬
ляется исследование роли Киево-Могилян-
ской академии в развитии философской и
общественно-политической мысли.
Слабо изучается развитие философской и
общественно-политической мысли, борьба
за победу марксистско-ленинских идей на
Украине в период подготовки и проведения
трех революций в нашей стране. У нас нет
работ, посвященных исследованию борьбы
советских философов под руководством
Коммунистической партии за торжество
марксизма-ленинизма в советский период,
в период восстановления народного хозяй¬
ства, в период построения социализма и
постепенного перехода от социализма к
коммунизму. Необходимо показать в этих
работах, что при всей значительной роли
прогрессивной домарксистской философ¬
ской и общественно-политической мысли в
жизни Украины только марксизм-ленинизм
указал украинскому народу, как и другим
народам, истинный путь к новой, счастли¬
вой жизни, к коммунизму. Исследования о
распространении и утверждении ленинских
философских идей на Украине составляют
одну из важнейших задач в исследовании
истории философской и общественно-поли¬
тической мысли Украины. Значительное
внимание следует также уделить изучению
вопроса о борьбе за материализм в есте¬
ствознании на Украине.
При исследовании указанной проблемы
необходимо раскрыть идейные связи и вза¬
имовлияния прогрессивной философской и
общественно-политической мысли украин¬
ского народа с передовой мыслью других
народов и в первую очередь русского наро¬
да. Перед украинскими философами стоит
почетная задача — подготовить в ближай¬
шие годы (1959—1962 годы) двухтомную
«Историю философской и общественно-по¬
литической мысли на Украине», а позже
«Историю развития марксистско-ленинской
философии на Украине». Для разработки
проблемы «Возникновение и развитие про¬
грессивной философской и общественно-
политической мысли на Украине» должны
быть объединены усилия работников Ин¬
ститута философии АН УССР и философ¬
ских кафедр вузов Украины.
Одной из важнейших задач философов
является борьба за преодоление
религиозных предрассудков,
ибо влияние религиозной идеологии еще
ощущается на Украине. За последнее время
проведен ряд мероприятий, направленных
на усиление пропаганды атеистических зна¬
ний. В частности, только в 1957 году изда¬
тельствами Украины издано свыше 70 на¬
званий брошюр на атеистические темы;
опубликован ряд сборников, например, «Пи¬
тания атеТзму». Разумеется, еще не все эти
работы удовлетворяют требованиям, предъ¬
являемым к научно-популярным работам,
среди них еще имеются однообразные, схо¬
ластические, серые. Настало время резко
поднять идейно-теоретический уровень ра¬
бот по атеизму. Необходимо дать серьез¬
ные научные исследования по таким акту¬
альным вопросам, как противоположность
научного коммунизма религии, реакционная
сущность сектантской идеологии, социаль¬

184
НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
ные и гносеологические корни существования
религиозных пережитков в СССР, история
атеизма на Украине и др. Докладчик пред¬
лагает сосредоточиться на разработке про¬
блемы «Преодоление религиозных пере¬
житков в сознании людей в процессе раз¬
вития социалистического общества».
Вопросы эстетики разрабатываются
на Украине неудовлетворительно, что в ос¬
новном объясняется отсутствием достаточ¬
ного количества необходимых кадров.
Слабая разработка проблем эсте¬
тики особенно остро ощущается сейчас, ко¬
гда искусство Советской Украины, как и
всего Советского Союза, переживает период
невиданного ранее творческого подъема,
когда украинские мастера искусств внесли
достойный вклад в развитие многонацио¬
нального советского искусства. Необходи¬
мость создания обобщающих эстетических
работ диктуется также наличием целого
ряда серьезных работ из истории украин¬
ского советского искусства. Важнейшими
вопросами эстетики, разработкой которых
следует заняться философам УССР, яв¬
ляются проблемы метода социалистического
реализма, вопросы о неразрывной связи
метода социалистического реализма с мар¬
ксистско-ленинской философией, о нацио¬
нальной форме и социалистическом содер¬
жании советского искусства, критика бур¬
жуазной и ревизионистской эстетики и др.
Д. Ф. Острянин в докладе затронул во¬
прос о повышении качества рецензирования
философских работ, что должно способство¬
вать повышению их научного уровня. Од¬
ним из серьезных тормозов в работе фило¬
софов Украины, сказал Д. Ф. Острянин,
является узость полиграфической базы.
В связи с лимитом издательства Институт
философии АН УССР издает примерно
лишь половину своей научной продукции.
Важнейшим рычагом в деле дальнейшего
развития философских исследований в рес¬
публике является координация научной
деятельности. Настоящее совещание яв¬
ляется первым крупным шагом в этом де¬
ле. Однако следует отметить, что отсут¬
ствие философского журнала на Украине,
а также тот факт, что Институт филосо¬
фии АН УССР не может опубликовать ни
одной работы преподавателей вузов, резко
снижают эффект этой научной координации,
лишая ее материальной базы. В настоящее
время координация практически осуще¬
ствляется только по тем вопросам, по кото¬
рым имеется возможность договориться о
совместной публикации материалов иссле¬
дования.
Выступавшие одобрили доклад
Д. Ф. Острянина и проект проблемно-тема¬
тического плана по философии на 1959—
1965 годы, составленный Институтом фило¬
софии АН УССР с участием руководителей
кафедр философии Киевского университе¬
та, Киевского пединститута, Высшей пар¬
тийной школы и Курсов повышения квали¬
фикации преподавателей общественных
наук. Участники обсуждения подчеркивали
исключительно важное значение совещания
для дальнейшего развития общественных, в
частности философских, наук на Украине.
Выступавшими был внесен целый ряд цен¬
ных предложении, направленных на улучше¬
ние работы философов в республике, и вы¬
сказан ряд замечаний по проекту проблем¬
но-тематического плана на 1959—1965 годы,
предложены новые темы, уточнены некото¬
рые проблемы и темы.
Академик АН УССР Б. В. Гнеденко
призвал крепить союз естественников с фи¬
лософами, предложил подготовить с уча¬
стием видных ученых-естествоиспытателей
специальный учебник по философским во¬
просам современного естествознания для
студентов вузов, а также ряд монографий,
освещающих вопросы методики преподава¬
ния философии студентам-естественникам.
Это предложение было горячо поддержано
другими выступающими, которые также
указывали на необходимость подготовки
учебников и учебных пособий по философии
для вузов (по профилям) в соответствии с
140-часовой и 70-часовой программами. По
мнению Б. В. Гнеденко, необходимо смелее
привлекать естествоиспытателей к написа¬
нию книг, брошюр и статей по философским
вопросам естествознания. Б. В. Гнеденко
подробно остановился также на философ¬
ских вопросах современной математики, в
частности, о возникновении математических
понятий, о роли эксперимента в математи¬
ческом творчестве и др.
Заведующий кафедрой философии Харь¬
ковского пединститута доцент Устинов
предложил больше внимания уделить в
проблемно-тематическом плане вопросам,
связанным с разработкой мичуринской
биологии. По его мнению, в настоящее вре¬
мя назрела необходимость решать ряд ком¬
плексных проблем философии естествозна¬
ния усилиями преподавателей нескольких
вузов. Тов. Устинов внес также предложе¬
ние об организации в УССР централизо¬
ванного обеспечения кафедр обществен¬
ных наук современной зарубежной литера¬
турой по философии.
Заведующий кафедрой философии Львов¬
ского университета доцент Брагинец
говорил о необходимости подготовки серии
работ, посвященных истории развития гу¬
манитарных наук на Украине. Брагинец
указал также на ряд малоисследованных
тем по истории философской и общественно-
политической мысли на Украине (философ¬
ская мысль в Киевэ-Могилянской академии,
борьба материализма с идеализмом в есте¬
ствознании на Украине и др.). Такие темы,
подчеркнул доцент Брагинец, философам
следует решать совместно с литераторами,
языковедами, естествоиспытателями.
О необходимости изменения существую¬
щего положения с изданием ученых запи¬
сок, подготовленных кафедрами вузов, го¬
ворил в своем выступлении заведующий
кафедрой философии Харьковского государ¬
ственного университета доцент Р и с т о. На
кафедрах в настоящее время нет матери¬
альных возможностей для издания ученых
записок, в которых помещались бы работы
сотрудников кафедры и материалы канди¬
датских диссертаций. У нас очень большое
желание работать, мы строим большие пла¬
ны на будущее, однако осуществлять нам
эти планы, то есть печатать, приходится с
большими затруднениями. Дело доходит до

НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
185
того, что некоторые научные работники
пытаются печатать свои труды за свой
счет, что ведет к ослаблению контроля за
качеством работы со стороны кафедр и, ес¬
тественно, к снижению качества публикуе¬
мой продукции.
Заведующий кафедрой философии Одес¬
ского университета доцент О в а н д е р ука¬
зал на то, что в последнее время руководя¬
щие кадры в Москве и в Киеве избегают
проводить совещания философов по теоре¬
тическим вопросам и по вопросам, связан¬
ным с обсуждением публикуемых или
опубликованных книг. Он считает, что на¬
зрела необходимость создать реальные воз¬
можности для обязательной публикации
докторских и кандидатских диссертаций
(или их разделов), допустим, обязать ряд
издательств республики регулярно печатать
указанные работы.
Проф. Еневич остановился на некото¬
рых вопросах диалектического материализ¬
ма, в частности, о системе категорий мате¬
риалистической диалектики. Только за по¬
следние три года коренным образом менял¬
ся в программе по философии для вузов
порядок изучения категорий диалектики,
говорит профессор Енеьич.
Все выступавшие единодушно указывали
на необходимость создания более благо¬
приятных условий для подготовки доктор¬
ских диссертаций (публикация работы или
ее основных разделов, одногодичный отпуск,
восстановление докторантуры и т. д.), на
необходимость расширения полиграфиче¬
ской базы в республике для публикации
работ по гуманитарным наукам, отмечали,
что следует создать ряд координационных
центров в республике по разработке веду¬
щих проблем, одобренных в ходе работы
секции, на необходимость усиления коорди¬
национной деятельности Института фило¬
софии АН УССР и ведущих кафедр фило¬
софии университетов республики.
Участники секции единодушно высказа¬
лись за создание украинского философского
журнала с января 1959 года.
В работе секции приняли участие заме¬
ститель министра высшего образования
СССР профессор В. Н. Столетов, глав¬
ный редактор журнала «Вопросы филосо¬
фии» член-корреспондент АН СССР
М. Д. К а м м а р и, заместитель директора
Института философии АН СССР М. Ш. Б а-
хитов.
На секции с докладом «Философские
проблемы теории элементарных частиц»
выступил заведующий отделом Института
философии АН УССР А. В. Ш у г а й л и н.
Всего в работе секции приняло участие
125 человек, выступило в прениях 18 чело¬
век. В конце работы секция философии при¬
няла постановление, в котором был одоб¬
рен план разработки основных проблем фи¬
лософии в УССР; проект проблемно-тема¬
тического плана был одобрен с теми изме¬
нениями и дополнениями, которые были
внесены в ходе обсуждения.
Секция также сочла необходимым, чтобы
Институт философии АН УССР в масшта¬
бе республики, а кафедры философии вузов
в масштабах городов и областей практико¬
вали созыв узких совещаний по актуальным
вопросам философии. Признано необходи¬
мым начать издание на украинском языке
классиков домарксистской философии, со¬
здать при Институте философии АН УССР
сектор научной информации для рефериро¬
вания литературы по зарубежной филосо¬
фии и социологии, создать при Министер¬
стве высшего образования УССР и Инсти¬
туте философии АН УССР Комиссию по
координации научно-исследовательской ра¬
боты по философии.
Секция философии обратилась в дирек¬
тивные органы с просьбой решить вопрос
об издании украинского философского жур¬
нала с января 1959 года, об увеличении
издательского лимита Института философии
с тем, чтобы своевременно публиковать
важнейшие работы, подготовленные в вузах
республики, о расширении издательской
• базы на Украине, о создании при АН УССР
библиотеки иностранной литературы, кото¬
рая имела бы не только монографии и сбор¬
ники, но и журналы, публикуемые в зару¬
бежных странах.
П. И. ДЫШЛЕВЫЙ (Киев)

ЗАРУБЕЖНАЯ ЛИТЕРАТУРА О ЗАДАЧАХ И МЕТОДЕ ИСТОРИИ
ФИЛОСОФИИ (1945—1957)
ABBAGNANO N. II lavoro storiografico in filosofia. — «Rivista di filosofia» Tori¬
no, 1955, vol 46, № I, p. 4—17.
AGOGLIA R. M. Sobre la historia de la filosofia. — «Cultura», La Plata 1950 vol
2, № 6, p. 13—28.
ALLMAYER V. F. Problematicismo positivo e negativo. — «Giornale critico della
filosofia italiana », Florence, 1954, vol. 8, № 4, p. 449—460.
ALQUIE F. Psychanalyse et histoire de la philosophie. — « Etudes philosophiques »,
Marseilles, 1956, vol. II, № 4, p. 594—604.
AMBROISE G. Dix siecles de philosophie. Le role historique des idees generales.—
P., Flore, 1946. 144 p.
ANTONELLI М. T. Historicite ou actualite?—«Archives de philosophie», P., 1957,
vol. 20, p. 586—604.
ARIAS J. R. La filosofia у su historia. — «Estudios filosoficos», Santander, 1954,
vol. 3, p. 227—230.
ASPELIN G. The history of ideas as a science.—“Lychnos”, Uppsala, 1948-49,
p. 129-143.
BANU I. Introducere in istoria filozofiei. — Bucure§ti, Ed. de stat pentru literatura
politica, 1957. 274 p.
BARTOLONE F. Teoreticita e storicita della filosofia.— Messina, Sessa, 1950. 194 p.
BENHZH G. Valeur philosophique de l’histoire de la philosophie. — In : L’homme et
I’histoire. Actes du Vie congres des societes de philosophie de langue francaise. P., 1952,
p. 355—358.
BOAS G. A. O. Lovejoy as historian of philosophy. — “Journal of the history of
ideas”, N.Y., 1948, vol 9. No. 4, p. 404-411.
BOBBIO N. Storiografia descrittiva о storiografia volutante?. —«Rivista critica
di storia della filosofia» Milano, 1956, vol. 11, p. 374—380.
BREHIER E. La philosophie et son passe. — P., PUF, 1950. 146 p.
BURGELIN P. Histoire des philosophies et histoire des problernes—In: L’homme et
1’histoire. Actes du VIе congres des societes de philosophie de langue frangaise. P., 1952,
p. 369—372.
BURGESS J. B. Introduction to the history of philosophy. — N.Y., McGraw-Hill.
1947. x, 631 p.
BURKS R. V. A. conception of ideology for historians. — “Journal of the history of
ideas”, N.Y., 1949, vol .10, p. 183-198.
BUTLER J. F. Some epistemological problems about the history of philosophy. —
“Philosophical quarterly”, Amalner, 1949-1950, vol. 22, p. 125-135.
CANALE CANOVA A. Relaciones entre la filosofia e historia de la filosofia.—
«Philosophia», Mendoza, 1952, vol. 9, p. 101—110.
CARLINI A. Filosofia e storia della filosofia. — Milano, Marzorati, 1951, 52 p.
CARLSON T. J. A note on the history of philosophy. — “Journal of philosophy”,
Lancaster, Pa, 1951, vol. 48, p. 127-129.
CASTELLI E. La filosofia della storia della filosofia. — In: La filosofia della storia
della filosofia. Milano, 1954, p. 7—14.
CAVEING M. L’histoire de la philosophie est-elle une science?. — «Pensee», P.,
1956, № 70, p. 83—95.
CAVEING M. et REVAULT d’ALLONNES O. La methode marxiste en histoire
de la philisophie; a propos des travaux de J. T. Desanti. — « Cahiers du communisme»,
P., 1956, ann&e 32, № 11, p. 1133—1149.
COGNIOT G. Le discours de A. A. Jdanov sur «L’histoire de la philosophie». — «Pen¬
see», P. 1948, № 16. p. 47—53.

зарубежная литература
187
CONTRI S. I tre chiasmi nella storia del pensiero filosofico Inquatratura unitotale
della controversa sulla storiosofia. — Milano, Criterion, 1949. 63 p.
CORSANO A. II mio problema della storia della filosofia.— In: Contributi di
A. Corsano. Bari, 1955.
CRUZ HERNANDEZ M. La historia de la filosofia сото iniciacion en el filosofar.—
«Revista de educacion», La Plata, 1953, № 10, p. 122—127.
DAL PRA M. Del «superamento» nella storiografia filosofica.—«Rivista critica di
storia della filosofia», Roma, 1956, anno 11, № 2, p. 218—226.
DEMPF A. Philosophie der Philosophiegeschichte. In: La filosofia della storia della
filosofia. Milano, 1954, p. 91—101.
DEMPF A. Selbstkritik der Philosophie und vergleichende Philosophie — Geschichte
im Umrifi— Wien, Herder, 1947. X, 347 S.
DESANTI J. T. introduction a l’histoire de la philosophie. — P., Nouvelle critique,
1956. 317 p.
DEVIVAISE C. Reflexions sur le caractere philosophique de l’histoire de la philoso¬
phie. — In: L’homme et 1’histoire. Actes du VIе congres de philosophie de langue francaise.
P., 1952, p. 337—340.
EDEL A. Levels of meaning and the history of ideas. — “Journal of the history of
ideas”, N.Y., 1946, vol. 7, p. 355-360.
ENEGREN S. Filosofins historia. En oversikt. — Helsinki, Soderstrom, 1953, 62 S.
FACCHI P. L’unita della storiografia filosofica come coerenza. — «Rivista critica di
storia della filosofia», Milano, 1957, t. 12, p. 353—356.
FANO G. Verita e storia. Un dibattito sul metodo della storia della filosofia.—
«Giornale di metafisica», Torino, 1957, vol. 12, p. 230—238.
FAZZIO-ALLMEYER V. La storicita della filosofia. — «Annali della Scuola normale
superiore di Pisa. Lettere, storia et filosofia», 1952, vol. 21, ser. 2, p. 1—12.
La filosofia della storia della filosofia. — Milano, Bocca, 1954. 276 p. (Archivio di
filosofia, 1).
FISCHL J. Zu A. Dempfs vergleichender Philosophiegeschichte im Umrifi. — „Wis-
senschaft und Weltbild", Wien, 1948, Jahrgang 1, Heft 2, S. 195—198.
FRONDIZI R. El historicismo у el problema de la verdad. — «Dianoia», Mexico,
1957, vol. 3, p. 334—348.
GARIN E. Filosofia e antifilosofia. — «Aut-aut», Milano, 1956, № 36, p. 462—467.
GARIN E. L’«TJnita» nella storiografia filosofica. — Rivista critica di storia della
filosofia», Milano, 1956, vol. 11, p. 206—217.
GIGON O. Gegenwartige Aufgaben der Geschichte der antiken Philosophie.—
„Diogenes", Koln, 1953—54, Jahrgang 1, S. 382—396.
GIGON O. Die Geschichtlichkeit der Philosophie bei Aristoteles — In: La filosofia
della storia della filosofia. Milano, 1954, p. 129—150.
GILSON E. History of philosophy and philosophical education. — Milwaukee, Mar¬
quette univ. press. 1948. 49 p.
GILSON E. The unity of philosophical experience. — L., 1955.
GLOCKNER H. Philosophische Einleitung in die Geschichte der Philosophie. — Stutt¬
gart, Frommann, 1949. 94 S.
GOLDMANN L. Materialisme dialectique et histoire de la philosophie. — «Revue
philosophique», P., 1948, t. 73, p. 160—179.
GOLDSCHMIDT V. Temps historique et temps logique dans Interpretation des
systemes philosophiques. — In: Actes du XIе congres international de philosophie, vol. 12.
Amsterdam, 1953, p. 7—13.
GOLDSCHMIDT Wr. Die Aufgaben des Philosophiehistorikers. — „Zeitschrift fur
philosophische Forschung", Stuttgart, 1955, Bd. 9, Heft 4, S. 581—613.
GOLDSCHMIDT W. Los quehaceres del historiador de la filosofia. «Revista de
estudios politicos», Madrid, 1953, vol. 67, p. 49—82.
GOUHIER H.	«Evolution» et «creation» dans	l’histoire des idees. —	In:	H.	Gouhier.
L’histoire et sa philosophie. P., 1952.
GOUHIER H.	La philosophie et son	histoire. 2 ed. — P., Vrin, 1948.	138	p.
GOUHIER H.	Vision retrospective et	intention	historique. In: La filosofia	della	storia
della filosofia. Milano, 1954, p. 177—185.
GRADI R. La filosofia e la sua storia. — «Sapienza», Roma. 1955, vol. 8, p. 360—368.
GROPP R. O. Uber Hegels „Geschichte der Philosophie", — „Deutsche Zeitschrift
fiir Philosophie", B., 1957, Jahrgang 5, Heft 4, S. 457—475.
GUEROULT M. Le probleme de la legitimite de l’histoire de la philosophie. In: La
filosofia della storia della filosofia. Milano, 1954, p. 39—63.
GUSDORF G. Vocation de l’histoire de la philosophie. — In: La filosofia della storia
della filosofia. Milano, 1954, p. 65—90.
HARTMANN N. Der philosophische Gedanke und seine Geschichte. — In: N. Hart¬
mann. Kleinere Schriften, Bd. 2., B., 1957, S. 1—48.
HEITZMAN M. Historia filozofii B. Russella. — «PrzegUd filozoficzny», Warszawa,
1948, r. 44, № 1—3, s. 190—197.
HERRIGEL H. Die Wahrheit der Philosophie. Zu Nicolai Hartmann „Der philoso¬
phische Gedanke und seine Geschichte". — ,,Sammlung“, Gottingen, 1957, Jahrgang 12,
Heft 11, S. 542—554.

188
ЗАРУБЕЖНАЯ ЛИТЕРАТУРА
HOLLITSCHER W. Vom Nutzen der Philosophie und ihrer Geschichte — Wien,
1947. 11 S.
Idea de la historia de la filosofia, de su eficacia	didactica	у	su	importancia	en	el
presente. (Conferencias). — La Habana, Hercules, 1954.	156 p.
KENT W. Classifications of philosophies. — “Journal of philosophy”, Lancaster, Pa,
1953, vol. 50, No. 19, p. 569—577.
KLAUS G. Uber die Methode der Darstellung der Geschichte der Philosophie. —
,,Urania“, Jena, 1952, Jahrgang 15, Heft 12, S. 441—449.
KOCH J. Geschichte der Philosophie.— In: Aufgaben deutscher Forschung. Bd. 1,
Koln, 1956, S. 71—75.
KRISTELLER P. O. The philosophical significance of thought. — “Journal of the
history of ideas”, N.Y., 1946, vol. 7, No. 3, p. 360-365.
KUBSKI J. Mysli sccptyczne о podstawowym zagadnieniu filozofii. — «Przeglqd
kulturalny», Warszawa, 1956, r. 5, № 40, s. 2, 6.
LAMANNA E. P. Storia della filosofia. Che cosa e	lo storicismo? — Firenze,	Univer
sitaria, 1951. 23 p.
LEDUC V. L’«Introduction a l’histoire de la philosophie» de J. T. Desanti. — «Nou¬
velle	critique», P., 1956, № 79, p. 145—150.
LEYDEN W. Philosophy and its history.	—	“Proceedings of the	Aristotelian society”.
L„ 1953-54, vol. 54. p. 187-208.
LOMBARDI F. Concetto e problemi della storia della filosofia. — Asti, Arethusa,
1953. 88 p.
LOMBARDI F. Dopo lo storicismo. — In: La filosofia della storia della filosofia.
Milano, 1954, p. 225—247.
LOMBARDI F. E la filosofia di oggi contemporanea al nostro tempo? — In: Actes
du XIе congres international de philosophie,	vol. 12. Amsterdam, 1953, p. 108—114.
LOVEJOY A. O. Essays in the history	of	ideas. — Baltimore,	Hopkins, 1948, XVII,
539 p.
MAIRE G. L’homme dans une histoire sociale de la philosophie. — In: L’homme et
l’histoire. Actes du VIе congres de philosophie de langue frangaise. P., 1952, p. 395—398.
MANASSE E. M. The philosophical value of the history of philosophy. — “Philos
ophy and phenomenological research”. Buffalo, N.Y., 1952, vol 12, No. 4, p. 538-549.
MANDELBAUM M. A. Lovejoy and the theory of historiography. — “Journal of
the history of ideas”, N.Y., 1948, vol 9, p. 412-423.
MASSOLO A. La storia della filosofia come problema.—Firenze, Vallechi, 1955. 174 p
MAYER Ch. Faut-il exorciser les philosophes? — «Revue liberate», P., 1954, № 5,
p. 28—33.
MAZZANTINI C. Filosofia e storia della filosofia. — «Giornale critico della filosofia
italiana», Firenze, 1955, vol. 34, p. 463—469.
MONDOLFO R. La filosofia сото problematica у su continuidad historica. — «Revis¬
ta de filosofia de la Universidad de Costa Rica», Son Jose, 1957, vol. I, № 1, p. 9—17.
MONDOLFO R. La filosofia сото problematicidad у el historicismo. — «Philosophia»,
Mendoza, 1952, vol. 9, p. 9—23.
MONDOLFO R. Intorno alia storia della filosofia. — «Rivista critica di storia della
filosofia» Milano, 1957, t. 12, p. 209—230.
MONDOLFO R. Problemi e metodi di ricerca nella storia della filosofia. — Firenze,
Nuova Italia, 1952, 265 p.
MOREAU J. L’histoire de la philosophie, l’historien et le philosophe. — In: L’homme
et l’histoire. Actes du VIе congres des societes de philosophie de langue frangaise. P.,
1952, p. 373—378.
MORPURGO-TAGLIABUE G. Tra categorie storiografiche. «Pensiero», Milano,
1956, № 2, p. 319—334.
MOZER S. „Die Philosophie und ihre Geschichte". Kurzbericht und Stellungnahme
(Ein kritischer Bericht zur Kolner Tagung, 24. bis 27. Okt. 1956). — „Zeitschrift fur philo¬
sophische Forschung" Meisenheim/Glan, 1957, Bd. II, S. 255—261.
MUNOS ALONSO A. La filosofia у las filosofias. — «Crisis», Madrid, 1955, vol. 2,
p. 321—324.
NIEL H. Philosophie et histoire. — «Revue internationale de philosophie», Bruxelles,
1954, vol. 8, № 29, p. 283—294.
NOCE A. del. Problemi del periodizzamento stnrico: l’inizio della «filosofia moder¬
ns» — in- La filosofia della storia della filosofia, Milano, 1954, p. 187—210.
OAKELEY H. D. From philosophy of history. — “Proceedings of the Aristotelian so¬
ciety”, L., 1949-50, vol. 50, p. 95-104.
OCHLER K. Die Geschichtlichkeit der Philosophie. — „Zeitschrift fur philosophische
Forschung“, Meisenheim, 1957, Bd. 11, Hf. 4, S. 504—527.
OLGIATI F. L’«Unita» nella storiografia filosofica. — «Rivista di filosofia neosco-
lastica», Milano, 1957, vol. 49, p. 263—271.
PACI E. Appunti si un convegno (il Convegno della storiografia filosofica, Firenze,
1956). — «Aut-aut», Milano, 1956, № 34, p. 315—326.
PACI E. Filosofia e antifilosofia. (A propos du Convegno della storiografia filoso¬
fica, Firenze, 1956);. — «Aut-aut», Milano, 1956, № 35, p. 400—406.

ЗАРУБЕЖНАЯ ЛИТЕРАТУРА
1S9
PACI Е. Sul concetto di «precorrimento» in storia della filosofia. — «Rivista critica
di storia della filosofia», Milano, 1956, vol. 11, p. 227—234.
PANTANO R. D. El concepto moderno de la historia de la filosofia. — «Philosophia»,
Mendoza, 1952, vol. 9, № 17, p. 59—74.
PAREYSON L. Unita della filosofia. — Torino, Filosofia, 1951.	16 p.
PEARCE R. H. Note on method in the history of ideas. — “Journal of	the	history	of
ideas”, N.Y., 1948, vol. 9, June, p. 372-379.
PEREZ I Alcance critico de la historia de la filosofia en la	filosofia	moderna.	—
«Estudios filosoficos», Santander, 1954, vol. 3, № 4, p. 115—170.
PEREZ I. Aparicion de la historia de la filosofia en la conciencia filosofica. — «Cri¬
sis», Madrid, vol. 2, p. 381—418.
PEREZ I. La verdad у el error filosoficos сото realidades historicas. — «Estudios
filosoficos», Santander, 1955, vol. 4, p. 5—44.
PFEIL H. Geschichte der Philosophie als Erkenntnisweg. — „Kirche in der Welt“,
Munster, 1948, Jg. 1, Lfg. 2, S. 173.
La philosophie de l’histoire de la philosophie. — P., Vrin, 1956, 208 p.
PINERA LLERA H. Histoire de la philosophie ou philosophie de 1’histoire?—In:
Proceedings of the tenth international congress of philosophy. Amsterdam, 1949, vol. 2,
p. 985—986.
PLAT J. Geschiedenis van de filosofie en waarheid. — In: Handelingen XXIIe vlaams
filologencongres. (Gent), 1957, b. 68—74.
PRETI G. Continuity ed «essenze» nella storia della filosofia. — «Rivista critica di
storia della filosofia», Milano, 1956, vol. 11, p. 374—380.
Problemi di storiografia filosofica. Saggi. A cura di A. Banfi. — Milano, Bocca,
1951, 140 p.
PUCELLE J. Limites et ambigu'fte de l’histoire de la philosophie. — In: L’homme et
l’histoire. Actes du Vie congres des societes de philosophie de langue francaise. P., 1952,
p. 379—383.
REZZANI М. II compito della filosofia, ossia: la filosofia come pensiero storico. —
«Sophia», Padova, 1953, vol. 21, p. 57—63.
RICOEUR P. Geschichte der Philosophie als kontinuierliche Schopfung der Mensch-
heit auf dem Wege der Kommunikation. — In: Offener Honzont. Festschrift fur K. Jaspers.
Miinchen, 1953, S. 368—380.
RICOEUR P. L’histoire de la philosophie et 1’unite du vrai. — «Revue internationale
de philosophie», Bruxelles, 1954, t. 8, № 29, p. 266—282.
RICOEUR P. Histoire de la philosophie et sociologie de la connaissance. — In:
L’homme et l’histoire. Actes du VIе congres des societes de philosophie de langue frangaise.
P., 1952, p. 341—346.
RITZEL W. Die Philosophie und ihre Geschichte. —.,Zeitschrift fur philosophische
Forschung“, Meisenheim, 1957, Bd. 11, S. 235—251.
ROBBERS H. Geschiedenis der philosophie en neo-thomisme. — Nijmegen, Dekker,
1946. 16 p.
ROBINET A. De l’histoire comme technique presupposee a toute activite creatrice
en	philosophie. — «Etudes philosophiques», P., 1957, vol. 12, №	3,	p. 405—409.
ROSSI P. Sul lavoro storico in filosofia.— In:	La ricerca	filosofica nella coscienza
delle nuove generazioni. Bologna, 1957.
ROSSI P. Sulla storiografia filosofica italiana. — «Rivista critica di storia della filo¬
sofia», Roma, 1956, anno 11, № 1, p. 68—99.
ROSSI P., VIANO C. A. Storia della filosofia	e storia della	cultura.—«Rivista	di
filosofia». Torino, 1955, vol. 46, № 3, p. 327—341.
RUBEN W. Alte und neue Wege der Geschichte der indischen Philosophie. — „Wis-
senschaftliche Annalen“, B. 1952, Jahrgang 1, S. 166—181.
SAKSENA S. K. Is there a history of philosophy? — “Philosophical quarterly*1, Amal-
ner, 1949-1950, vol. 22, p. 1-13.
SANTINELLO G. Discussioni recenti di storiografia filosofica. In: La ricerca filo¬
sofica nella coscienza delle nuove generazioni. Bologna, 1957.
SCHILLING K. Einfiihrung in die Geschichte der Philosophie. — Heidelberg, Winter,
1949, 248 S.
SCHONFELDER W. Philosophie im Oberblick. Eine Einfiihrung in ihre Probleme
und ihre Geschichte. — Hamburg, Meiner, 1949. 101 S.
SEMERARI G. Dialogo, storia, valori : studi di filosofia e storia della filosofia.—
Siracusa, Ciranna. 1955. 335 p.
SLADKOWSKA A. Polnische Marxisten iiber Fragen der Geschichte der Philosophie.
Das Verhaltnis der polnischen Philosophie der ersten Halite des 19. Jahrhunderts zur klas-
sischen deutschen Philosophie.—„Deutsche Zeitschrift fur Philosophie", B., 1954, Jahrgang 2,
S.	868—881.
SOBOTKA M. Poznamky к metode dejin filosofie. — «Nova mys!», Praha, 1957,
№ 10, s. 950—964.
SPIRITO U. Come si deve fare la storia (Da Verita e storia: un dibattito sul metodo
della storia della filosofia. Asti, Arethusa, 1956). — «Giorna!e critico della filosofia italia¬
na», Firenze, 1956, vol. 35, p. 23—41.
Structures logiques et structures mentales en histoire de la philosophie (Seance du

ISO
ЗАРУБЕЖНАЯ ЛИТЕРАТУРА
28 fevr. 1953). — «Bulletin de la Societe frangaise de philosophie». P., 1953. t. 46, № 3,
p. 89—134.
SZILASI W. Interpretation und Geschichte der Philosophie. — In: M. Heideggers
EinfluS auf die Wissenschaft. Bern, 1949, S. 73—87.
TATARKIEWICZ L. L’histoire de la philosophie et 1’art de l’ecrire.— «Diogene»,
P., 1957, № 20, p. 65—83.
TATARKIEWICZ L. Vouloir et pouvoir en histoire de la philosophie. — In: Actes du
XIе congres international de philosophie, vol. 12. Amsterdam, 1953, p. 14—19.
THOMPSON M. Logic, philosophy and history. — “Review of metaphysics”, New
Haven, Conn., 1954, vol. 8, Sept. p. 79-104.
TOWNSEND H. S. On the history of philosophy. — Berkeley and Los Angeles, Uni¬
versity of California press, 1946, Pp. 159-178. (University of California publications in
philosophy. Vol. 16, No. 8).
URTIN H. Les rapports des philosophies et de leur histoire. — In: L’homme et l’his-
toire. Actes du VIе congres des societes de philosophie de langue frangaise. P., 1952,
p. 363—367.
VASA A. L’Unita nella storia della filosofia. — «Rivista critica di storia della filoso¬
fia», Milano, 1957, vol. 12, p. 64—74.
VAZQUEZ J. A. Continuidad, creacion у descubrimiento en la historia de la filoso¬
fia.— In: J. A. Vazquez. Metafisica у cultura, Buenos Aires, 1954.
VOGEL C. J. de. L’histoire de la philosophie, en quel sens fait-elle partie de la
philosophie. — In: L’homme et 1’histoire. Actes du VIе congres des societes de philosophie
de langue frangaise, P., 1952, p. 359—362.
WIENER Ph. P. Logical significance of the history of thought. — “Journal of the
history of ideas”, N.Y., 1946, vol. 7, p. 36C-373.
WOLF W. Geschichte der Philosophie vom Standpunkt des dialektischen und historic
schen Materialismus. — ,,Volkshochschule“, B., 1948, Jahrgang 2, Heft 1, S. 33—41.
ZAMBONI G. Complementi teoretici alia storia della filosofia. Vol. 1. — Brescia,
Morcelliana, (194—).
ZPRAVA о diskusi о predmetu a metode dejin filosofe. — Filosoficky casopis»,
Praha, 1955, roc. 3, № 2, s. 296—300.

СОДЕ РЖАНИ Е
Передовая — Против философского ревизионизма . ..	3
Ц. А. Степанян — Октябрьская революция и становление
коммунистической формации	 19
А.	Е. Мординов (Якутск) — Быт народа и национальная
форма его культуры	 37
Г. А. Подкорытов (Ленинград) —Соотношение истории
и теории в познании	 48
О. О. Яхот — Детерминизм и статистика	 56
М. Э. Омельяновский — Диалектическое противоречие в
современной микрофизике	 66
A. И. Владимирова — Против «онтологической» филосо¬
фии смерти и уничтожения	 75
Н. А. Садовский (Сталинабад) — История марксистской
философии в кривом зеркале ревизионизма ...	88
Лауреат международной премии мира Жозуэ де Кастро
(Бразилия) — Китай и «западный мир»	 96
B. Г. Левен (Рязань) — Философские воззрения Себа¬
стьяна Франка	 109
НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
Л. А. Коган — Крепостной вольнодумец Федор Подши¬
валов  	   119
Г. В. Скроцкий, А. А. Кокин (Свердловск) — Законы со¬
хранения и превращения в современной физике .	.	125
ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
И. С. Шариков — Противоречие между производитель¬
ными силами и производственными отношениями —
основное противоречие социализма	 131
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
М. И. Ананьева, Л. С. Кюзаджян — Китайский
журнал «Философские исследования» о роли и месте
противоречий в развитии  	 137
В. И. Мишин (Горький) — Книга о противоречиях со¬
циалистического общества	 144

192
СОДЕРЖАНИЕ
Желю Желев (Болгария) — Несколько замечаний по по¬
воду книги В. П. Черткова «Неантагонистические
противоречия при социализме» 	 147
Э. Г. Гендель (Киев) — Новая книга о категории ма¬
терии 	 150
И. Т. Фролов — Философские вопросы в специальном ис¬
следовании 	 154
В.	В. Соколов — Мифологическое и научное	мышление.	158
J1. Н. Митрохин, В. В. Мшвениерадзе — Новый труд о
современной буржуазной философии	 164
М. А. Гуковский (Ленинград) — Новые работы по исто¬
рии платонизма итальянского Возрождения . . .	169
Н.	Н. Залипская — В. А. Разумный. Что такое	искусство?	173
НАУЧНАЯ ЖИЗНЬ
Г. JI. Кабаев, А. С. Богомолов, В. Ф. Козловский (Мо¬
сква), Ма Цзи-хуа (КНР) —До конца разоблачить
современный ревизионизм	 175
П. И. Дышлевый (Киев) — О развитии философской на¬
уки на Украине	 182
Зарубежная литература о задачах и методе истории
философии (1945—1957)	 186
РЕДАКЦИОННАЯ КОЛЛЕГИЯ
М. Д. Каммари (главный редактор), А. Д. Александров, Б. М. Кедров,
В.	С. Кеменов, И. В. Кузнецов, М. Б. Митин, В. С. Молодцов, М. М. Ро¬
зенталь, М. И. Сидоров, Ц. А. Степанян, В. Н. Столетов, П. Н. Федосеев,
Ю. П. Францев, А. Ф. Шишкин.
Адрес редакции: Москва, Г-19, Волхонка, 14, комн. 418. Телефоны: Б 8-76-32, Д 3-35-40.
ИЗДАТЕЛЬСТВО
«П Р А В Д А»
А 05345.
Подписано к печ. 16/Х
1958 г. Тираж 30 700.
Изд. № 1207.
Заказ 2000. Формат бумаги
70X108'/i6- 6 бум. л.—16,44 печ. л.
Ордена Ленина типография газеты «Правда» имени И. Е. Сталина. Москва, ул. «Правды», 24.

Цена 7 руб.