ПРАКТИЧЕСКОЙ
ПСИХОЛОГИИ
УДК 159.923
ББК 88.5
П 86
Серия основана в 1998 году
Охраняется законом об авторском праве. Воспроизведе-
ние всей книги или любой ее части запрещается без письмен-
ного разрешения издателя. Любые попытки нарушения закона
будут преследоваться в судебном порядке.
П 86 Психология террористов и серийных убийц: Хре-
стоматия.— Мн.: Харвест, 2004.— 400 с.— (Библио-
тека практической психологии).
ISBN 985-13-1484-6.
С позиций научной психологии не просматриваются сколько-
нибудь существенные различия между террористами и пресловуты-
ми «серийными убийцами». Те и другие — это бывшие люди, кото-
рые в силу ряда причин превратились в прямоходящих бешеных
псов. После подобной трансформации весь смысл существования
этих особей сводится лишь к одному — к уничтожению возможно
большего числа нормальных людей.
В целях элементарной безопасности цивилизованного челове-
чества необходимо всех их поголовно выявлять, ловить и сажать под
замок, а еще лучше — уничтожать: Однако успешность подобной де-
ятельности невозможна без соответствующей квалификации «соба-
кол овов». В частности, им нужно хорошо разбираться в особеннос-
тях «вывихнутых» мозгов кровавых маньяков разного рода. Это важ-
но потому, что «бешеные псы» всеми способами скрывают свою ис-
тинную сущность.
Хорошим проводником в жуткий мир маниакальных убийц, за-
маскированных под человеческое обличье, может служить данная
хрестоматия. Она предназначена широким кругам читателей, но в
первую очередь сотрудникам правоохранительных органов, практи-
ческим психологам и психотерапевтам.
УДК 159.923
ББК 88.5
ISBN 985-13-1484-6	© Составление и редакция серии.
А. Е. Тарас, 2004
HOMO VIOLENTUS
(ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ)
Я отдаю себе отчет в беглости этих заметок. Един-
ственная их цель заключается в том, чтобы напом-
нить: насилие — феномен прежде всего человеческий
и психологический. И пока я, вы, он, она не хотим
или не решаемся осознать это (и, стало быть, принять
на себя ответственность за многое, за что отвечать —
не самое приятное в жизни дело) — насилие будет
продолжаться, причем сначала нашими руками по от-
ношению к другим, а потом чьими-то по отношению
к нам.
Понятие насилия, кажется, не нуждается в опреде-
лениях, настолько оно прозрачно для интуитивного
постижения. Однако, интуиция всегда «здесь-и-сей-
час» (в это время, в этой культуре, в этой ситуации) и
персональна, в силу чего восприятие насилия и отно-
шение к нему создают широкое поле разночтений и
противоречий.
Вершину айсберга насилия образуют случаи, на-
поминающие о том, что человек, хоть и обществен-
ное, но все же — животное. Множество наблюдений
и экспериментов посвящены этой ипостаси насилия.
Так, при моделировании на крысах влияния перена-
селения обнаруживаются факты, удивительно напо-
минающие жизнь человеческих сообществ: разруше-
ние систем лидерства, появление подростковых банд,
рост сексуальной агрессии, распад семейных струк-
тур, инфантицид и прочие «прелести цивилизации».
Страсть военных к нашивкам, орденам, фуражкам
с высоченными тульями и т.д. отчетливо ассоцииру-
ется с жизнью петухов, где «боевая'раскраска» и вели-
3
чина гребня обеспечивают подчинение других сам-
цов и возможность властвовать в курятнике. У неко-
торых видов пауков (и у кузнечиков-богомолов) сам-
ка после выполнения самцом его роли в воспроиз-
водстве просто откусывает ему голову — вам это не
напоминает кое-что из жизни людей?
Знать такие вещи нужно и полезно хотя бы в силу
того, что, как тонко заметил Энгельс, «мы не только
не владеем природой, как завоеватель не владеет чу-
жим народом, как кто-то стоящий вне природы, но
своим мясом, кровью и мозгом принадлежим ей и
среди нее находимся, и вся наша власть над ней со-
стоит в том, что в отличие от всех других существ,
имеем то преимущество, что можем осознавать и пра-
вильно использовать ее законы». Однако сугубо это-
логические, зоопсихологические и социобиологичес-
кие редукции человеческого насилия весьма сомни-
тельны.
Как ни замечательны «животные» метафоры чело-
веческих достоинств и недостатков в баснях Лафонте-
на и Крылова, они только метафоры. Ехидна — вовсе
не ехидина. Шакалы (у людей это слово обозначает
антипода преданного друга-собаки и мужественного
врага-волка: мерзкий на вид, отвратительно воет по
ночам, труслив и питается падалью, а «шакалить» —
означает что-то вроде униженно-наглого выклянчи-
вания) на самом деле существа умные, коллективные,
отличные охотники. Правда, охотятся они ночью, а
мы их видим лишь утром — доедающими остатки по-
сле трапезы ограбившего их царя зверей.
К тому же, применительно к животным речь идет
не о насилии, а о внутривидовой и межвидовой аг-
рессии, направленной на обеспечение основных би-
ологических потребностей — самосохранения, пита-
ния, размножения. В нападении тех же шакалов на
козу и в ограблении их львом не больше насилия, чем
в нашем обращении с «ножкой Буша» за обедом.
4
Конечно, можно разделить малоприятные пере-
живания героя суворовского «Аквариума» при виде
голубя, добивающего клювом своего больного собра-
та по миротворческой миссии, и сделать вывод, что
вот, мол, и голуби тоже... Но от такой антропоморфи-
зации голубиного поведения до истинного его содер-
жания очень далеко. В какие бы сложные функцио-
нальные системы ни объединялись условные и безус-
ловные рефлексы — они все равно остаются,рефлек-
сами, обеспечивающими интересы не столько особи,
сколько вида, популяции.
При нормальных условиях, например, самец со-
баки или волка никогда не нападает на самку, в попу-
ляции собак нет феноменов «избиваемых жен», «из-
биваемых мужей» или «избиваемых детей». Насилие
же человеческое служит интересам индивида или
группы, угрожая интересам человека как вида.
Животные не планируют насилие, не наслаждают-
ся им и не предвкушают этого наслаждения. Если
представить на минуту, что животные заговорили, то
едва ли среди них найдется хоть одно, способное за-
явить вслед за сербским политиком Воиславом Ше-
шелем, что хорватам (т.е. другой породе собак, ко-
шек, обезьян, птиц...) нужно вычерпывать глаза лож-
ками и обязательно ржавыми, чтобы заражение кро-
ви было.
Есть такая старая притча: волк, подойдя к шалашу,
где пастухи с аппетитом уплетали шашлык из только
что прирезанной овечки, сказал: «Представляю, ка-
кой бы крик вы подняли, если бы это сделал я!»
Если при этом человек все же упорно держится за
«животные» объяснения насилия, то зачем? Здесь
можно было бы пуститься в долгие психоаналитиче-
ские экскурсы, и они были бы вполне занимательны,
но лишь подводили бы к ответу... или уводили от не-
го. Рискну допустить, хотя такое допущение не требу-
ет творческого героизма, что человек насилия в себе
5
не приемлет и принимать не хочет, делая все возмож-
ное для отчуждения насилия, для обряжения его в
иные одежды, для перемотивирования его (один из
самых ярких примеров того, как это происходит пси-
хологически, находим у Чехова в записках о Сахалин-
ской каторге).
Даже одна мысль о том, что где-то в глубине меня
таится насилие, вызывает страх. Скептик усомнится:
будь это так — не было бы насилия. Но частотный
критерий как раз в силу отмеченного неприятия и не
работает — мы находимся в той зоне, где правила про-
являются через исключения и случай раскрывает
много больше, чем статистика.
Вот пример.
На одном из психологических семинаров моим на-
парником в упражнении по слушанию оказался мо-
лодой психолог. Упражнение на вид простое до глу-
пости: один десять минут говорит, а другой его молча
выслушивает (на самом деле это не так просто, пото-
му и упражняться приходится). Тут важно — как ока-
зался, ибо он Выбрал меня в напарники совершенно
сознательно и намеренно, я бы сказал — прицельно.
Он — начинающий психолог, я — уже из зубров.
И когда он сказал, что выбор был сознательным,
потому что он мне доверяет, я подумал: «Что же такое
ты рассказать хочешь, пользуясь тем, что я буду мол-
чать?! Мы уже сто раз могли поговорить, но ты вы-
брал меня молчащего. Что-то для тебя важно, но ты
боишься оценок».
Должен заметить, что такого рода семинары, в ко-
торых я не ведущий, а просто участник, для меня —
своеобразная отдушина: можно немножко рассла-
биться и «прозвонить» свой рабочий почерк и опыт.
Перспектива выступать в роли «психотерапевтичес-
кой жилетки», на которую будут изливать потоки сво-
их проблем, пользуясь заткнутостью твоего рта, мне
совсем не улыбалась, но парень был симпатичен, на-
6
рушать общий ход семинара не хотелось, да и — что
греха таить? —проявление доверия щекотало само-
любие. Говорил он очень взволнованно — чувствова-
лось, как много значит и как трудно ему дается каж-
дое слово: о сильном чувстве страха, не оставляющем
его с того момента, как он вдруг осознал, что... может
убить человека. Я выслушал его молча.
Потом пришла моя очередь говорить, а его — слу-
шать. И я рассказал об эпизоде своей жизни, по отда-
ленной ассоциативной цепочке перекликающемся с
тем, что рассказал он. Его напряженность по мере мо-
его рассказа уменьшалась, но все же к тому моменту,
когда мы сказали друг другу: «Спасибо», он далеко не
был свободен от нее.
Потом, когда все участники группы делились сво-
ими впечатлениями, я спросил его — разрешает ли
он мне открыть содержание его рассказа и хочет ли он
этого. Он сказал — да, и я вкратце рассказал об его
страхе и развернул такую метафору.
Человек — дом: светлые комнаты, тепло, уют.
Приятно пройтись, посидеть у камина. Но однажды
ты вдруг открываешь для себя, что в доме есть еще и
подвал: темнота, осклизлые ступени и стены, тяже-
лый и застоявшийся дурной сыростью воздух, змеи,
крысы, жабы и всякая другая нечисть, выскакиваю-
щая у тебя из-под ног, копошащаяся в.самых темных
углах... Да, такой вот подвалец. Он — часть этого до-
ма, который тебе так дорог — часть тебя самого. Спу-
скаться в него противно до омерзения и страшно.
Разумеется, ты волен не спускаться, а повесить на
подвальную дверь замок покрепче и потяжелее. Но
ты уже знаешь о подвале — и никуда от этого знания
тебе теперь не деться. И пока ты не наберешься муже-
ства спуститься туда, ты ничего не сможешь с ним
сделать, ибо что из него выскочит или выползет —
неизвестно, а контролировать это ты не можешь. А
потому, в конце концов, хорошо, что ты узнал о суще-
7
ствовании этого своего подвала и лучше, если узна-
ешь побольше и увидишь пояснее.
Пока я все это говорил, мое внимание привлекла
одна из участниц семинара — молодая женщина, до
этого часто производившая впечатление случайно за-
бредшей в серьезное собрание хохотушки, но сейчас
слушавшая наш разговор с предельно напряженным
вниманием. Сразу после этого был перерыв, она по-
дошла к нам с напарником и, едва начав говорить,
расплакалась так, что мы вынуждены были выйти на
улицу — подальше от глаз остальных.
И там она сказала (ручаюсь за смысл, а не за бук-
вальность воспроизведения): «Спасибо вам обоим за
этот разговор. Я два года хожу с этим внутри, меня это
приводит в ужас — ведь ни у кого больше этого нет,
но поделиться я ни с кем не могу, и последнее время
была уверена, что просто схожу с ума. А сейчас я пер-
вый раз за эти годы чувствую, что я не одна».
Мой друг — прекрасный психотерапевт Александр
Алексейчик — говорит об этом, обращаясь к несколь-
ко иному образному ряду. В каждом из нас, говорит
он, живут Ангел и Крокодил, которые никогда не мо-
гут уничтожить один другого — вопрос лишь в том,
что за отношения между ними и кто кем управляет. В
какой-то мере и в каком-то смысле — на мой взгляд,
очень относительных — насилие почти всегда ассоци-
ируется с животным началом, что постоянно просту-
пает в семиотике и семантике обсуждений этой те-
мы. Но с'обственно человеческое насилие остается
при этом «terra incognita».
Говорят — сумасшествие. Когда сталкиваешься с
очередным сообщением о серийном убийце вроде
Оноприенко или сексуальном маньяке вроде Чикати-
ло, или людоеде Джумгалиеве, первая мысль — это
ненормально, здоровый человек так не может.
Эту линию вместе с «животным» представлением о
насилии сильно эксплуатирует американское кино,
8
создавая такие образы насилия, с которыми зритель
не может себя идентифицировать (у нас как раз на-
оборот — насильник такой же, кай мы: ходил в такой
же детский сад или школу, тем же увлекался и т.д., т.е.
такой же, как я). Вот и участница семинара тоже по-
думала — а не сходит ли она с ума?
Действительно, в истории психиатрии достаточно
случаев, сопровождающихся впечатляющим насили-
ем. Но из утверждения возможности совершения на-
силия душевнобольными вовсе не следует, что наси-
лие — обязательное проявление или следствие психи-
ческих болезней, а тем более только психических
болезней. Нет такого психопатологического симпто-
ма как насилие, даже самые необычные болезненные
переживания совсем не обязательно разряжаются в
насилии, если они контролируются человеком или
находят полезное, по крайней мере — ненасильствен-
ное, применение в жизни.
Да, в конце концов, никаких сумасшедших не хва-
тит, чтобы совершить столько насилия, сколько про-
исходит в мире задень. Однако психиатрическая ми-
фологизация насилия довольно устойчива — в числе
прочих причин еще и потому, что защищает человека
от приносящего немало боли осознания собственных
побуждений и поведения: «они — сумасшедшие, я —
здоров», как высокий надежный забор, за которым
можно чувствовать себя в безопасности от столь пуга-
ющих встреч с самим собой.
Но это большая неправда по отношению к душев-
нобольным людям уже потому, что насилие для них
не самоценно — оно всегда вызывается измененным
восприятием реальности. Когда мой убежавший из
больницы бредовый пациент встречает меня на поро-
ге своего дома с топором в руках, он всего лишь защи-
щается от насилия с моей стороны — ибо, не осозна-
вая факта своей болезни, чувствует себя просто без-
винно заключенным в психиатрической крепости.
9
Мне приходилось видеть тяжело больных людей, со-
вершивших убийство на высоте острых бредовых пе-.
реживаний, а после — при осознании случившего-
ся — бесконечно тяжело страдающих.
Моего товарища во время дежурства по скорой
психиатрической помощи смертельно ранил боль-
ной, задержание которого оказалось возможным
лишь при стрельбе на поражение — оба они оказа-
лись в одной больнице; узнав о том, что доктор умер,
больной плакал: да разве я хотел ему плохое сделать,
я хотел этого гада-отца пристрелить (последовал веер
совершенно бредовых мыслей об отце).
Психиатрическая мифологизация насилия не
только не обоснованна и несправедлива по отноше-
нию к душевнобольным людям, но и социально опас-
на. Ибо даже сумасшедшего тирана возносит на
Олимп власти и удерживает на нем не сила его сумас-
шествия, а сила неосознаваемых влечений и желаний
его вполне здоровых подданных.
Не в этом ли неосознаваемом бесследно растворя-
ется память об Освенциме, Треблинке, Холокосте,
Гулаге.., торя дорогу их повторению? Не оно ли взды-
хает: «У Макашова глаза добрые, как у Сталина» (га-
зета «Я — русский», ноябрь 1998). Не в этом ли черпа-
ем мы уверенность в своей непричастности к наси-
лию, а стало быть, и в отсутствии оснований для ка-
кой бы то ни было за него ответственности?
«Сухорукий параноик», обронил В.М. Бехтерев и
... «поел грибочков». «Параноик» этот (Сталин), одна-
ко, не с неба свалился — он пришел по дороге, любов-
но вымощенной рассуждениями людей, считавшими
себя к насилию никак не склонными, возмутивши-
мися бы при одном только подозрении в этом, прав-
да, с недоверием косившимися на всяких там Тол-
стых с их идеями непротивления и Достоевских с их
провидением бесовщины.
10
«Золотая середина» (массовое сознание, обыден-
ное сознание, обыватель) склонна к психиатризации
как самого насилия, так и активного противостояния
ему (ну, не любит она правозащитников — психопа-
ты они, если не хуже, потому что нормальный чело-
век делом занят и о семье заботится) не в последнюю
очередь в силу невнятности, неопределенности отно-
шения к насилию вообще и в самом в себе — в част-
ности.
То недопонятые, то ненамеренно либо умышлен-
но перевранные Ломброзо, Фрейд и другие часто при-
влекаются в качестве авторитетов, да и психиатрия
вольно или невольно эту мифологизацию поддержи-
вают — достаточно познакомиться с действующими
сегодня психиатрическими классификациями.
Взгляды разных наук на насилие бесконечно инте-
ресны. Их важно и нужно знать, чтобы оптимально
использовать открываемые этими науками законы и
по возможности не искушать лишний раз природу.
Но в фокусе моей профессии находятся не явле-
ния, а люди. Причем, не «вообще люди» и не абст-
рактный «Homo Violentus», а вот этот — живой, кон-
кретный, всегда уникальный и неповторимый «сам-
по-себе-такой-как-он-есть-человек», в гештальте ко-
торого в какой-то момент главной характеристикой
оказывается «Violentus», тогда как все другие ипоста-
си «Ното» (Erectus, Sapiens, Politicus, Economicus,
Faber, Ludens, Consumens, Liber, Novus...) — образуют
фон.
В нем, в этом человеке всегда так или иначе при-
сутствует, сходится, переплетается артикулированное
в самых разных теориях и воззрениях — от Чезаре
Ломброзо, Конрада Лоренца, Зигмунда Фрейда до
Льва Толстого, Мохандаса Ганди, Мартина-Лютера
Кинга. Но он, этот «сам-по-себе-человек» — не «один
из», не частный случай чего-то, не объект для при-
кладных упражнений наук и мировоззрений, но субъ-
11
ект — живое существо, неисчерпаемое и часто не-
предсказуемое.
Обо всем, что связывают с насилием (об инстинк-
тах, рефлексах, генах, агрессии и т.д.) и с ненасилием
(уважение, любовь и т.д.), человек может сказать:
«Это — я!» и добавить: «Но я — не инстинкт, не ре-
флекс, не любовь»... Ибо «Я» — всегда неизмеримо
больше, сложнее, противоречивее.
Агрессивные инстинкты в известной мере роднят
нас с животными, их контроль может ослабляться при
психических расстройствах, но насилие — феномен
не биологический, не медицинский, а человеческий.
Насилие столь многомерно и многолико, границы
его столь размыты, а отношение к нему и даже спо-
собность узнавать его в лицо столь сильно зависят от
такого огромного количества вещей (свойств, черт,
обстоятельств, позиций, подходов и т.д. и т.п.), что,
кажется, нет никакой надежды ни понять, ни толком
определить его.
Установить границы применения силы и насилия
не легче, чем, по выражению Г.В. Плеханова, уста-
новить момент, с которого человека следует считать
лысым. Хотя пристрастие к дефинициям — своего ро-
да ментальная дальнозоркость, обойтись без них не-
возможно.
Вслед за А. Гжегорчиком я буду понимать под на-
силием «принуждение людей к принятию определен-
ных условий или к какому-то поведению с помощью
(чаще всего воображаемого) разрушения их биологи-
ческой или психической жизни либо с помощью уг-
розы такого разрушения». В этом смысле атомная
бомбардировка Хиросимы и Нагасаки, идея ЦК
КПСС (не реализованная по соображениям сугубо
научным, но не нравственным) первый полет «лунни-
ка» увенчать атомным взрывом на Луне («чтобы про-
демонстрировать»), акции гражданского устрашения
вроде избирательно-показательных процессов, угро-
72
зы родителей отдать ребенка Бабе-Яге или бросить в
лесу — явления одного ряда насилия.
В психосемантическом пространстве русского
языка слово «насильник» размещается между анто-
нимами «нежный» и «грубый», а его ближайшими со-
седями являются «вандал, жестокий, ожесточенный,
злобный, злонравный, озлобленный, деспот(ичный),
мегера, агрессивный, тиран, лютый, варвар, наглый,
сволочной».
Но совершать насилие и переживать себя совер-
шающим насилие — не одно и то же, и никто ведь та-
кими словами сам о себе не говорит — взгляд на чело-
века как насильника и на его поступок как насилие
сплошь и рядом не совпадает с взглядом самого чело-
века на себя и свой поступок.
Там же, где совпадают, нет насилия или, post
factum, зарождаются раскаяние и покаяние: звонит
на телефон психологической помощи молодой чело-
век и говорит: «Когда я был подростком, у нас была
такая веселая компания. И мы развлекались тем, что
девчонок насиловали. А сейчас, спустя вот уже сколь-
ко лет, я вдруг понял, что я делал. И я не могу с этим
жить!».
«Я не могу с этим жить» привело бомбившего Хи-
росиму майора ВВС США Клода Изерли в сумасшед-
ший дом и сделало отца советской водородной бомбы
Совестью Века.
В одной из своих работ Сергей Аверинцев задает
вопрос: почему Сократ вернулся в Афины, чтобы вы-
пить свой кубок цикуты, что, собственно, позволило
ему сделать этот шаг? Да потому, отвечает Аверин-
цев, что Сократ знал: он не будет подвергнут униже-
нию насилием — не было это у греков в заводе, по
крайней мере, в отношении свободных граждан.
И от противного доказывая правоту ученого, две с
половиной тысячи лет спустя 12-летний потомок Со-
крата, как об этом рассказали «Известия» (1998), вы-
13
брасывается из окна после того, как учительница при
всем классе сказала: «Я-то думала, что ты просто при-
дурок, а ты и правда дурак!»
Ученые пытаются классифицировать насилие по
видам (например, физическое и сексуальное), объек-
там, степеням, ситуациям совершения и т.д. Но за
разными формами и типами насилия стоит в качест-
ве движущей силы и цели насилие психологическое,
по отношению к которому эти формы и типы — лишь
языки, средства, обстоятельства места, времени или
действия.
Когда отец рассказывает о физическом наказании
дочери за ложь: «Бью и уже сам готов плакать, а она
молчит — и ни слезинки, а я думаю — ну, заплачь ты,
и я, наконец, перестану» — он о чем, собственно, рас-
сказывает и чем мучается: стыдится ее лжи, уязвлен ее
так проявляющейся самостоятельностью, ревнует к
объекту ее детской влюбленности, получает удоволь-
ствие, в котором и самому себе не сознаться?
Насильственные гомосексуальные действия по от-
ношению к побежденным в древности были знаком
унижения, а не проявлением сексуального влечения к
людям своего пола. Избиение группой подростков
беспомощного пенсионера дает ощущение могуще-
ства — сами по себе разбитое лицо, отбитые внутрен-
ние органы не интересуют нападающих. Подавляю-
щее большинство случаев сексуального насилия про-
исходит отнюдь не по сексуальным мотивам.
Один из секретов кухни социального, политичес-
кого, экономического насилия, как в частности, по-
казывает опыт изомеров тоталитаризма — фашизма и
большевизма, заключается именно в глубокой пси-
хологической замотивированности «нужного» пове-
дения.
Результатом, как сказал Даниил Андреев в «Розе
мира», оказывалась «развитая, жизнерадостная, це-
леустремленная, волевая личность, по-своему чест-
14
ная, по-своему идейная, жестокая до беспощадности,
духовно узкая, религиозно невежественная, зачастую
принимавшая подлость за подвиг, а бесчеловеч-
ность — за мужество и героизм». Да и социальные
идеи, вроде мечтаний спикера Думы господина Се-
лезнева о каторге, на которой «всякие чикатилы», по-
степенно убиваемые нечеловеческим трудом, каждый
день молят Бога, чтобы он поскорее послал им
смерть, тоже больше говорят о психологии их авто-
ров, чем о социальных задачах.
Психологический нерв насилия — самоутвержде-
ние за счет другого. Вот живая картинка. Парень в
школьные годы весьма успешно занимался боксом,
при этом будучи художником и — не без философ-
ской жилки. Из института попал в армию; немало по-
давленный этим и месяцев пять не будучи в увольне-
нии, он затосковал и «потерял себя». Наконец, первое
увольнение. И что он делает? Отправляется на танц-
площадку, там быстренько находит какого-то не так
поведшего себя со своей девушкой парня, одним уда-
ром отправляет его в нокаут и, наконец, «возвращает-
ся к себе». Аналогии с межнациональными конфлик-
тами после распада СССР и в других частях мира чи-
татель может провести сам. А сколько раз отмечалось,
что у полицейских и преступников есть нечто общее
в психологии?
Свобода, по Ф. Нирингу, это возможность быть и
стать, и по М. Мамардашвили — «когда свобода одно-
го упирается в свободу другого и имеет эту послед-
нюю своим условием». Насилие — это когда возмож-
ность быть и становиться одного/однйх утверждается
за счет ограничения или уничтожения возможности
быть и становиться другого/других, когда я приношу
свободу другого в жертву своей свободе от всего, что
ее обусловливает и, собственно говоря, делает сво-
бодой.
15
В этом — один из парадоксов насилия: совершив-
ший его сам лишается свободы, становясь заложни-
ком собственного насилия.
Насилие, таким образом, всегда диалогично. Оно
происходит в системе координат внутреннего и внеш-
него диалога. Актом насилия, и это прекрасно пока-
зал Достоевский в «Преступлении и наказании», че-
ловек, не имеющий или не находящий другого языка
для выражения себя, что-то пытается выговорить, со-
общить себе и миру.
Андрей Синявский, к примеру, дал непревзойден-
но точный анализ диалогичности тюремного телесно-
го языка, когда содержание послания, несказуемого в
силу сложности переживания и изоляции, перекоди-
руется в язык телесных манипуляций (часто — на-
сильственных).
Формально диалог насилия разворачивается меж-
ду совершающим насилие и жертвой. Но жертву здесь
следует понимать как приносимый в жертву объект:
энергия диалога не к нему обращена, но проходит че-
рез него и разрушает его — он не субъект диалога, а
средство в чужом диалоге. Роль жертвы насилия обез-
личена. Совершающий насилие прежде в своем вос-
приятии лишает жертву ее статуса живого/человечес-
кого самоценного бытия — иначе насилие невоз-
можно.
Об этом писали и Ф. Достоевский в «Записках из
Мертвого Дома», и А. Чехов, побывав на сахалинской
каторге, и В. Шаламов, Л. Гинзбург, А. Солженицын
и многие другие. Жертва — не этот человек как тако-
вой, а носитель чего-то (половых органов, порока, не
той крови или веры, черты характера...) либо вопло-
щение чего-то (коварства, измены, предательства...).
Так, в «Черной курице» И. Погоржельского мальчик
готов отдать все, что у него есть, за жизнь курицы,
тогда как для кухарки она — лишь определенное ко-
личество курятины.
16
Это с предельной и жесткой четкостью было выра-
жено в процитированных в передаче «Момент исти-
ны» словах приговоренного к смертной казни. «Да, я
совершил то, что совершил, и я заслуживаю смерти,
но я хочу, чтобы тот, кто вынес мне приговор, пожил
со мной хотя бы несколько дней в камере, посмотрел
мне в глаза и потом уже сам, своей рукой свой приго-
вор исполнил — и тогда я умру спокойно».
Будь это так, возмездие не становилось бы насили-
ем — человек оставался бы субъектом диалога, в кото-
ром ему не отказано в праве быть человеком, пока он
жив, и даже смерть принимал бы с сократическим
спокойствием, как свой собственный выбор. Об этом
ведь пишет Сергей Аверинцев, об этом говорит опыт
работы одного из великих психотерапевтов XX века
Виктора Франкла с приговоренными к смерти.
И не потому ли Бог остановил руку Авраама, зане-
сенную над Исааком, что и в этот момент сын для от-
ца оставался не просто самым дорогим, что у него в
жизни было, но — сыном, этим, единственным Иса-
аком, никак не сравнимым с жертвуемыми имущест-
вом или животным, и не отданным, а собственноруч-
но приносимым в жертву?
Моисей Маймонид подчеркивает, что это проис-
ходит «после путешествия, длившегося несколько
дней. Если бы он решил сделать это немедленно, как
только его настигло повеление, это был бы акт умопо-
мрачения и душевного расстройства» — несколько
дней Авраам глядит в глаза сыну, прежде чем занести
над ним нож! Вот почему Бог останавливает в послед-
ний момент его руку! Поразительна эта нить тончай-
шей сути переживания, связывающая Авраама и без-
вестного смертника конца XX столетия!
Когда же воспитательница летнего лагеря выстав-
ляет расшалившегося перед сном пацана на два часа в
одних трусиках на улицу под фонарь — на съедение
комарам («Будешь шевелиться — до утра просто-
му
Sc ан & D/I/й
ишь!»), учительница — егозу-первоклашку нагишом
посреди спортзала («Надо же его призвать к поряд-
ку!»), когда в Чечне происходит публичный расстрел,
а отрезанные головы заложников выставляются на
публичное обозрение (причем ТВ делает эту публич-
ность всемирной), когда всех чеченцев от 10 до 60 лет
считают террористами по определению, когда в наци-
ональных отношениях роль эксперта берет на себя га-
зета «К топору» — тогда происходит насилие, для ко-
торого «этость» (персональность, индивидуальность,
субъектность, личность) жертвы и ее включенность в
диалог просто не существуют.
Предельного выражения это достигает в «техноло-
гическом терроризме», где жертвами становятся про-
сто случайные люди (все эти взрывы в транспорте, на
улицах, торговых центрах просто как средство одно-
го человека или группы людей что-то сказать осталь-
ным), и в современных средствах ведения войн — не
против так или иначе персонифицированного врага,
а против абстрактной схемы врага: насилие здесь да-
ется не труднее, чем в виртуальных играх.
Во всем сказанном содержится ключ к пониманию
психологических механизмов самовоспроизводства
насилия. Однажды совершенное насилие или молча-
ливая, пассивная сопричастность ему способны ос-
тавлять тяжкий след разбудораженных инстинктов
и/или смутного чувства вины, освободиться от кото-
рых можно попытаться, отыграв насилие вовне, вве-
дя его в норму поведения и/или перенеся акцент с
него самого на причинные и целевые легенды (вина
кого-то перед народом, достижение светлого будуще-
го, очищение от скверны или ереси, обеспечение дис-
циплины и порядка и проч.).
Это интуитивно знают все организаторы погромов
и очень точно выразил ростовский губернатор Кон-
дратенко, заявив, что, понаблюдав публичное пове-
шение нескольких «врагов», народ все поймет и при-
18
мется за дело сам. Опыт истории показывает, что ча-
сто и принимается — тем более, что насилие обраща-
ется непосредственно к инстинктам и мощным архе-
типам, а массовый резонанс единого порыва разру-
шает или блокирует критическое начало.
Кажется, пережив насилие, уже невозможно со-
вершить его. Но опыт говорит как раз об обратном:
пережитое насилие чаще всего побуждает к насилию.
Многие мои маленькие пациенты, пережившие сек-
суальное насилие, пытались потом разыграть пере-
житые ими сцены с младшими братьями и сестрами.
Дети, которыми в семье пренебрегают, которых
оскорбляют и наказывают, страдают от этого... и по-
том делают то же со своими детьми: 6-летняя девочка,
которая только что рассказывала мне об избиениях
матерью и горько плакала, в ответ на мой вопрос, бу-
дут ли у нее, когда она вырастет, дети, уверенно отве-
чает: «Нет, с ними одни хлопоты», а на вопрос о том,
как она будет с ними обращаться, если они все-таки
будут — как мама с ней или как-то иначе, говорит:
«Как мама. Чтобы боялись!».
У участников войн (посттравматический стрессо-
вый — вьетнамский, афганский, чеченский, какой
следующий? — синдром) отмечается повышенная
склонность к насилию долгое время после окончания
войн.
За этим обычно стоят примерно те же психологи-
ческие механизмы, что у пережившего болезненную
медицинскую процедуру ребенка — какое-то время
он совершает то же самое с куклами, проделывая
очень важные психологически вещи: убеждая куклу,
что «это не больно», он еще раз убеждает себя; дейст-
вует в роли того, кто причинил ему боль, пытаясь по-
нять его и разглядеть в нем человека; пытается по-
нять, почему и зачем мама или папа позволили такое
с ним делать... и в целом — восстановить разрушен-
ную картину мира.
19
У взрослых и целых обществ — те же психологиче-
ские игры. Только игрушки другие. Доходящий до
апогея взрыв насилия в постсоветском пространстве
(от бытового насилия до ксенофобии и политическо-
го экстремизма), безусловно, не сводим только к пси-
хологическим и социально-психологическим причи-
нам, но вполне сопоставим с посттравматическими
стрессовыми расстройствами, что позволило мне обо-
значить его в 1992 году как проявление посттотали-
тарного стрессового синдрома.
Горько признавать, что российская культура в зна-
чительной мере насильственна, но это так. Даже лю-
бовь изъясняется языком насилия. Вот О. Соловьев и
Е. Шишимаров в своей недавней книге «Православ-
ный брак и страсть блуда» настоятельно рекомендуют
пороть детей, девочек — особенно, посильнее и поча-
ще, «не боясь переборщить» и даже не стремясь обос-
новывать наказания соображениями справедливос-
ти, ибо «наказание, которое кажется ребенку спра-
ведливым, вредно для ребенка, так как укрепляет его
в гордыне».
Эти традиции насилия столь стары, что больше-
визм с его лозунгами типа «Лучший способ воспита-
ния — расстрел» лишь продолжил их. Объяснять же
особенности культуры такой этнокультурной пестрой
державы, как Россия, степенью близости к животным
предкам, количеством сумасшедших, «не теми» или,
наоборот, «единственно теми» генами и т.д. столь же
оскорбительно, сколь глупо. Объяснения должны ле-
жать в самой культуре и психологии культуры.
Сравнив коренных американцев и эмигрантов из
бывшего СССР, В. Лефевр показал, что если первым
присуще четкое и определенное разделение Добра и
Зла, при высокой готовности к компромиссному по-
ведению, то вторым — сплавленность представлений
о Добре и Зле и неприятие компромиссов в пове-
дении.
20
Эту вторую нравственную систему Михаил Ма-
мардашвили точно назвал симптомом антропологи-
ческой катастрофы: бескомпромиссная война нераз-
личимых между собой Добра и Зла — генератор наси-
лия, грозящего взорвать и отдельного человека, и лю-
бое человеческое сообщество — от семьи до страны и
мира.
У этой опасной нравственной системы есть свои
глубокие исторические корни, восходящие, в частно-
сти, к анализируемой Сергеем Хоружим духовной
традиции невыговаривания (одна из высоких ступе-
ней духовного восхождения — обет молчания) — со-
хранения и развития целостного духовного опыта, но,
вместе с тем, и недостаточной — особенно, в услови-
ях растущих диверсификации и объединения мира —
интеллектуальной экспликации, а стало быть — внят-
ных осознавания и артикуляции этого опыта (о необ-
ходимости чего еще Чаадаев писал, за что и был высо-
чайшим повелением зачислен в<сумасшедшие).
Одним из следствий ставшего фактом культуры
невыговаривания является отсутствие в русском язы-
ке сколько-нибудь удовлетворительного понятийно-
терминологического аппарата, без чего изучение на-
силия и совладание с ним возможны разве что на
уровне «пойди туда, не знаю куда, принеси то, не
знаю что».
Впрочем, насилие — отнюдь не только российская
проблема: по мере развития цивилизации предпосыл-
ки для оптимального социального поведения все ме-
нее благоприятны, а потребность в нем все более на-
стоятельна. Возможно, это главная проблема насту-
пающего третьего тысячелетия. Как она может ре-
шаться?
Есть пути решения, которые вроде напрашивают-
ся сами собой, но уже доказали свою безнадежность.
Как бы ни хотелось, но практически совершенно не-
возможно полностью исключить ситуации, провоци-
21
рующие насилие — триггером насилия может быть
все, что угодно, а остановить жизнь невозможно.
Весьма соблазнительно выглядят моральные за-
преты насилия — что-то вроде морального пояса вер-
ности идеалам гуманизма. Но к такому поясу всегда
есть много ключей, о которых не знает только ревни-
вый муж.
Последнее время генетики открывают все новые
гены и то ли уже открыли, то ли вот-вот откроют ген
преступности, атам, глядишь, и насилия. Околонауч-
ные сказки подобного типа кружат головы многим.
Но воплощение их в жизнь, будь оно возможно, несло
бы с собой непредсказуемые опасности. Разумный ге-
нетики знают, что генные системы не патронташ, в
который вместо генов всего, что сегодня почему-то не
нравится, можно натолкать сливочных тянучек. В
каждом акте поведения задействованы десятки и сот-
ни побуждений и потребностей, зависящих от разных
генов: выдерни из этой системы один ген, предупреж-
дал Конрад Лоренц, и можно лишиться Бог весть че-
го — от способности смеяться до способности к твор-
честву.
Насилие — крайняя форма человеческого поведе-
ния, и в совладании с ним разумно избегать крайно-
стей радикализма. Поскольку основной инструмент
насилия — агрессия, нам остается лишь принять це-
лесообразность и диалектику ее наличия, озаботив-
шись не ее уничтожением (еще одной войной за мир),
а тем, чтобы ее проявления были оптимальными и
социально приемлемыми — не посягающими на сво-
боду и права других людей.
На уровне общества это соревновательность вмес-
то соперничества й вражды, разрешение конфликтов
вместо попыток уничтожения или подчинения одной
из сторон, совершенствование юридических систем,
смещение агрессии на заместительные объекты (от
игр в «войнушку» и зрелищ до сложных виртуальных
22
игровых систем), переориентация сильных эмоций и
массовых порывов на позитивные цели и т.д.
На уровне человека это принятие и осознавание
себя и своих переживаний, принятие многообразия
мира и людей, ответственный выбор, позитивная са-
мореализация, конструктивный диалог, готовность к
компромиссам. Прогресс на этих уровнях встречает-
ся в движениях ненасильственной коммуникации,
постепенно распространяющих свое влияние на все
сферы отношений вплоть до разрешения междуна-
родных конфликтов.
Но что это все значит, если, как известно, против
лома нет приема, коли нет другого лома? Что, тол-
стовское непротивление предотвратило октябрьский
переворот и последовавший за ним разгул насилия?
Тут я могу лишь напомнить сказку Владимира Ле-
февра:
«Представьте себе маленький замок, и в этом замке
живет маленький бумажный человечек. Внезапно к
этому замку подходит дракон, такой страшный, но с
человеческим лицом, это очень важно.
Из этого замка выходит маленький бумажный ге-
рой, он смело идет навстречу дракону с протянутой ру-
кой и пытается пробудить в нем человеческие чувства
и убедить его повернуть и уйти. Дракон дышит пламе-
нем и человечек исчезает. А дракон идет по дороге, пе-
реходит через хребет и видит другой замок, где живет
другой маленький человечек со своими друзьями. И тот
маленький человечек выходит уже с мечом, выходит
смело, но дракон снова дует пламенем и уничтожает
его.
Идут столетия. Каждый маленький человечек ка-
нонизирован в своем замке. И вот их обитателди встре-
чаются через столетия, и начинается бурная дискуссия:
чей человечек был по-настоящему достойным. Жители
второго замка считают, что человечек, который жил
в первом замке, просто испугался взять в руки оружие.
23
А жители первого замка считают второго человечка
недостаточно смелым, потому что у него не хватило
духа выйти навстречу дракону без оружия.
Кстати, как вы думаете, какой бумажный челове-
чек лучше ? У кого выше дух ? Ведь результат был один и
тот же: оба сгорели».
Насилие не задает бебе таких вопросов — оно про-
сто сворачивает шеи чересчур умным сказочникам,
что, в общем, не трудно. Отношения к насилию и с
насилием никогда не будут даны, они задаются как
вечные и трудные задачи вопрошания и выбора, пере-
живания и поступка. Каждый человек, каждое обще-
ство, каждая культура, каждое время решают эти зада-
чи по-своему. От того, как их решаем мы, зависит —
будем мы жить под знаком насилия или свободы. По-
тому что насилие — всегда не-свобода.
Горьки слова В. Библ ера:
«Мировая война. Мировая революция. Вообще со-
циальные катаклизмы всемирного масштаба... Тота-
литарные режимы, проникающие в микроструктуру
личных судеб, взрезающие плотную ткань внеисто-
рических семейных заповедей и бытовых стереоти-
пов... В таких взрывах человек XX века выбрасывает-
ся из постоянных социальных связей и луз (цивили-
зации)... это уже совсем особый тип социального об-
щения и социальной детерминации...
В жизни и сознании и мышлении людей XX века
обнаруживается неизбежность жесткого столкнове-
ния (и своего рода дополнительность Нильса Бора)
между взаимоисключающими и взаимоопределяю-
щими «регуляторами» человеческого, поведения, дея-
тельности... Сопряжение всех этих граней... стано-
вится мучительно вопрошающим, отчаянной трудно-
стью, предельной коллизией «быть или не быть» для
каждого человека...
Чтобы поступать сознательно, необходимо зано-
во, изначально решать и перерешать вопросы бытия...
24
заново (каждому для себя) изобретать исходные нрав-
ственные и мыслительные и эстетические колли-
зии»...
Горьки эти слова, но справедливы: каждый и зано-
во, мучительно и трудно.
Потому что сладко, конечно, в благородном кипе-
нии нравственного порыва обличать и обвинять в
растлении жестокостью всех и вся: телевидение и ки-
но, триллеры и кик-боксинг, а также купивший все
на корню Запад.
И, будучи последовательным борцом с насилием,
запретить все это смотреть, читать и слушать своим
детям. А потом сесть с ними на мягкий диван, с чай-
ком и чем-нибудь вкусненьким перед телевизором с
фильмом об Отечественной войне или новостями с
кадрами из Кампучии с опускающимися на головы
мотыгами или, скажем, из Чечни или Югославии. Не
здесь ли, когда рту вкусно, а телу удобно при виде
крови, ужаса, смерти и зарождаются первые ноты
маршей насилия и первые слова гимнов ему?!
И не тогда ли, когда при виде крови смешно?
Вот один только пример. Сообщение об оторван-
ной на мине ноге Басаева одна из российских интер-
нет-газет сопроводила фотомонтажом: сидит чечен-
ский боевик на корточках, на двух собственных ногах,
обутых в добротные армейские ботинки, и моет вы-
ставленную вперед босую ногу. Смешно, правда?!
Это не антитеррористическая операция и не вой-
на — это «мочилово» с садистски-шкодливым хихи-
каньем над болью другого, лежащим по другую сторо-
ну от принятого (среди уважающих себя военных)
уважения противника. И как далеко этот выпускаю-
щий редактор ушел от Бориса Балтера, описавшего в
повести «До свидания, мальчики» переживание сво-
им героем первого убитого фашистского солдата —
убийство человека! Впрочем, только ли выпускаю-
щий редактор?
25
Дело не в том, что Россия возмечтала о сильной
руке — бессильное государство никому не нужно, оно
рано или поздно вынуждено будет подчиниться ка-
кой-то внешней силе. Но сила в России слишком ча-
сто реализует себя в насилии и насилием же подпиты-
вается. Как заметил Григорий Померанц, «Добро
кончается там, где у ангела Добра проступает на губах
злая пена». Здесь и пролегает граница между силой и
насилием.
Сколько же этой пены сегодня в России: по пово-
ду «иностранных религий», сексуального просвеще-
ния, преподавания основ здорового образа жизни в
школах, презервативов и абортов, «новых» русских и
«старых», олигархов и т.д. и т.п., не говоря уже о таких
вечных поводах, как пресловутые «жиды».
С ней на устах Комиссия по безопасности про-
шлой Думы обсуждала — что бы вы думали: вопрос о
половом воспитании в школах и желала одной из
конференций успехов в воспитании ребенка «безо-
пасного типа».
Эта пена лезла из двух последних предвыборных
программ: ну, погибнут двенадцать миллионов, зато
остальные будут жить счастливо — провозглашал г-н
Жириновский. Насильственные установки, где бы и
как бы они ни рождались, овладели, как сказал бы
товарищ Ульянов, «низами», а сегодняшние специа-
листы PR — «избирателями».
Фигура насилия возникает только из фона наси-
лия. Она порой вызывает искреннее сочувствие (я
вспоминаю, как году в 93-м, выходившая из трамвая
женщина лет 55—60, сказала сама себе, ни к кому не
обращаясь: «Может быть, и правда, если бы Гитлер
все это пожег, уже бы выросло что-то новое и хоро-
шее?»).
Это — вопиющая боль отчаяния. Но и она приви-
та насилием. Идея насилия не просто носится в воз-
26
духе — она становится воздухом, которым дышат все,
но противогазы и антидоты есть лишь у немногих.
Опасность сегодняшего момента не в том, что пре-
зидентом стал бывший офицер КГБ (ну, не может
хватить бывших диссидентов на все государственные
посты, да и не хотелось бы видеть в президентах того
же И. Шафаревича).
Опасность в том, что бюллетени за него опускало в
урны насилие, с пеной на губах жаждущее видеть пе-
ну зла на губах руководителя. Опасность — в пене на
губах теледикторов и толпы, выкрикивающих имя
Сергея Ковалева как имя предателя за то лишь, что
сила и насилие для него — разные вещи. Опасность в
том, что насилие лишь поначалу ищет повода и адре-
сата, а потом становится тотальным — бесовщиной
Достоевского, драконом Шварца, всенародно люби-
мым фюрером или генералиссимусом. Вот что нам не
мешало бы видеть за горячими новостями, желтыми
сенсациями и развесистой клубничкой информации
«для масс».
Массовой прививки от насилия не существует —
это, повторю, дело сугубо индивидуальное. А вот мас-
совая прививка насилия существует. И придумал ее
человек...
Виктор Каган, доктор медицинских наук,
психотерапевт, писатель и публицист
(Интернет-ресурс)
Часть первая
ПСИХОЛОГИЯ ТЕРРОРА
И ТЕРРОРИСТОВ
М.М. Марков
Терроризм сегодня много страшнее, чем во вре-
мена народовольцев. Это — мощнейшее оружие,
инструмент, технология, используемые не только в
борьбе против Власти, но очень часто и самой Вла-
стью для достижения своих целей.
КОРНИ И ПСИХОЛОГИЯ ТЕРРОРА
Терроризм появляется, когда общество пережива-
ет глубокий кризис, в первую очередь — кризис иде-
ологии и государственно-правовой системы.
В таком обществе появляются различные оппози-
ционные группы — политические, социальные, наци-
ональные, религиозные — для которых становится
сомнительной законность существующей власти и
всей ее системы управления.
Если такие группы придут к выводу, что не могут
добиться своих целей законным путем, они могут по-
пытаться достигнуть желаемого через насилие, т.е.
терроризм. При этом моральным оправданием
убийств оппозиция будет, разумеется, считать высо-
кую важность и чистоту своих целей.
На ранних стадиях терроризм, как в случае «На-
родной воли» или захвата боевиками «Тупак Амару»
28
японского посольства в Перу, чаще всего делает сво-
им объектом непосредственных истинных или вооб-
ражаемых виновников своих «бед» — политических
лидеров или представителей власти.
Однако, как показывает последний перуанский
«эксперимент», такой терроризм сегодня мало эффек-
тивен: и охрана кругом усиливается, и чем кончится
дело, в том числе для самих террористов — неясно.
Одновременно террористы быстро осознают ряд
особенностей нашего времени:
—	власть сильно зависит от выборов и, следова-
тельно, от общественного мнения;
—	есть мощные СМИ, падкие на «террористичес-
кие сенсации» и способные мгновенно формировать
массовое общественное мнение;
—	люди в большинстве стран отвыкли от полити-
ческого насилия и боятся его.
Поэтому сегодня самые ходовые и эффективные
методы террора — насилие не в отношении предста-
вителей власти, а против мирных, беззащитных и, что
крайне важно, не имеющих отношения к «адресату»
террора людей, с обязательной демонстрацией ката-
строфических результатов террора через СМИ обще-
ственному мнению — и только через него как через
передаточный механизм — лидерам стран. И, нако-
нец, — предъявление через те же СМИ обществу и
лидерам мотивов террора и условий его прекращения.
Главное условие такого террора — бурная реакция
СМИ. Современный террор имеет полем боя теле-
экран, и не зря в таких акциях террористы, прежде
всего, требуют не выкуп, а тележурналистов. Цель —
воздействие на общество, чтобы уже оно предъявило
ультиматум своим лидерам.
Типичный пример такой технологии — Буден-
новск. Объект атаки — больница, роддом. Хорошо
оплаченная истерика в СМИ, особенно — НТВ.
29
Мелькающие на телеэкране заложники, рассказыва-
ющие о «добрых к ним террористах».
Заявления о том, что Басаева можно понять, по-
скольку «вся семья его погибла под русскими бомба-
ми», и вообще он «борец за свободу своего народа».
Шок всей страны, и Черномырдин, капитулирующий
перед требованиями террористов.
При этом, разумеется, СМИ тщательно обходят
молчанием, что:
—	демонстрируемые, только что освобожденные
из рук террористов, люди испытывают «синдром за-
ложника», когда заложники через некоторое время
начинают чувствовать себя более привязанными к
террористам, чем к спасателям;
—	«синдром заложника» обычно испытывают
только 20% заложников, т.е. подбор персонажей для
репортажа ведется целенаправленно и в интересах
террористов, что однозначно говорит о том, на кого в
данном случае работают СМИ;
—	Басаев еще до «гибели всей семьи под бомбами»
сотнями расстреливал безоружных беженцев в Абха-
зии, а его «погибшая семья» спокойно загорает на Ки-
пре;
Буденновск выбран потому, что там проходит ма-
гистральный газопровод, за безопасность которого
Газпром-Черномырдин сдаст что угодно.
Таким образом, по сравнению с прошлым веком
появляется совершенно новый элемент терроризма —
СМИ — как бы специальный передаточный меха-
низм «ретранслятор») между террористами и адреса-
тами террора.
ИДЕОЛОГИЧЕСКАЯ БАЗА ТЕРРОРА
И ТЕРРОРОСРЕДА (ТС)
Участие в терроре требует для террориста внутрен-
него самооправдания, хотя бы вначале. Задача — во-
30
влечь большую массу людей, для которых либо цели
террора столь высоки, что оправдывают любые сред-
ства, либо столь неразборчивы в средствах, что гото-
вы реализовать любую мерзость.
Через «возвышенные мотивы» обычно вовлекают
молодежь, которая, в силу умственной и моральной
незрелости, легко «клюет» на радикальные нацио-
нальные, социальные или религиозные идеи. Вовле-
кают ее чаще всего через тоталитарные (т.е. полно-
стью подавляющие волю людей и подчиняющие их
только воле «вождя» «учителя»), религиозные или
идеологические секты типа «Аум Синрике» или
«Красных бригад».
Длительное нахождение членов террористических
групп в конспиративной обстановке при интенсив-
ной террористической тренировке, включающей и
специальные (Ведущие к зомбированию) технологии
психологической обработки, приводит к появлению
специфической среды, которую, по аналогии с уго-
ловной средой, можно назвать терроросредой с осо-
бым типом сознания людей, составляющих эту среду.
Это, — во-первых, примитивное, черно-белое, но
религиозно-фанатическое мировосприятие, практи-
чески никогда не анализирующее конечные цели и
результаты террора.
Во-вторых — ощущение своего превосходства над
«простыми смертными», что отменяет или уменьша-
ет разборчивость в средствах террора.
В-третьих — малая чувствительность в отношении
своих и чужих страданий, при высокой готовности
убивать и умирать, и высокой террористической тре-
нированности.
В отличие от простых уголовников, терроросреда
непременно объявляет себя лидером понимания и за-
щиты неких высших идеалов или интересов («Свобо-
ду Украине!») и как бы берет на себя обязательство
воплотить их в жизнь.
31
Для формулировки и заявления обществу этих
идеалов в каждой ТС имеется группа «интеллектуа-
лов-теоретиков» — первичный идеологический
центр, вокруг которого и организуются боевые терро-
ристические формирования.
Одновременно оппозиционным группам населе-
ния дают понять, что в обмен на обязательства, взя-
тые на себя ТС, эти группы тоже должны взять на се-
бя обязательство поддержки террористов. Возникает
своеобразная круговая порука, позволяющая лидерам
терроросреды требовать от указанных групп финан-
сирования, снабжения, укрывательства, поставки ре-
крутов и т.п.
Этим в террор прямо или косвенно втягиваются
уже большие группы населения, создающие его со-
циальную базу и затрудняющие создание в обществе
атмосферы сопротивления терроризму.
Такая терроросреда, состоящая из идеологическо-
го центра, боевых формирований и социальной ба-
зы — уже достаточно эффективный инструмент в ру-
ках тех, кто ее контролирует. Но это еще не та угроза,
которую признают одной из главных проблем совре-
менности.
ИНФРАСТРУКТУРА И ЭКОНОМИЧЕСКАЯ БАЗА
ТЕРРОСРЕДЫ
По мере наращивания своих сил и возможностей
терроросреда.почти всегда как-либо дистанцируется
от своего начального идеологического центра и начи-
нает жить самостоятельно или полусамостоятельно.
При этом идеологический центр, как правило, ле-
гализуется в виде партии, а управление террором бе-
рет на себя боевой штаб. Например, ирландская ИРА
давно уже практически независима от своего поли-
тического крыла — партии Шинн Фейн.
32
Наличие дистанции между легальным политичес-
ким и террористическим крылом организации рас-
ширяет возможную социальную базу — те, кому пре-
тит насилие террористов, могут примкнуть к «мир-
ному» политическому крылу.
Но подлинная самостоятельность терроросреды
появляется, когда за счет первоначальной финансо-
вой поддержки сторонников и спонсоров создана си-
стема базирования и тренировок и обеспечено само-
финансирование.
Главный способ самофинансирования — крими-
нальная деятельность. Наличие высокоорганизован-
ной и оснащенной военной силы обеспечивает терро-
росреде положение «вне конкуренции» в любой зоне
организованной преступности. Тем более, что уго-
ловная среда не имеет ни такого «идейного»заряда,
ни, как правило, штабов такого интеллектуального
уровня.
В результате терроросреда вытесняет, а чаще —
включает в свои структуры «обычную» организован-
ную и неорганизованную преступность, наращивая
этим свои возможности и беря под свой контроль
ключевые сферы криминального бизнеса. Сегодня
главный источник финансирования терроризма — не
взносы сторонников или помощь «террористических
государств» (хотя и то и другое имеют место), а кон-
троль наркобизнеса, рэкета, проституции, торговли
оружием, контрабанды, игорного бизнеса и т.д.
Например, основной источник финансирования
перуанского движения «Сендеро луминосо» и ливан-
ской «Хезболлах» — наркобизнес, а цейлонских «Ти-
гров освобождения Тамил Илама» — наркотики и
сделки «оружие — драгоценные камни».
Такой «экономически оформившийся» терроризм
способен уже к серьезной самостоятельной деятель-
ности, и не только в масштабах «своей» страны.
2 Хрестоматия
33
Однако сегодня развертывание такой деятельнос-
ти возможно лишь при наличии структур для «отмы-
вания» денег — в виде контролируемых банков,
фирм, производственных предприятий. Терроросре-
да и создает такой экономический сектор, именуе-
мый ныне «серой экономикой».
«Отмывание» чаще всего производится в кризис-
ных зонах мира, где ослаблен государственный кон-
троль. По этой причине Россия сейчас входит в чис-
ло крупнейших «прачечных».
Для бесперебойной работы серая экономика нуж-
дается в «крыше» из вовлеченных чиновников, т.е. в
налаживании коррупционно-лоббистских связей. Ре-
зультаты можно наблюдать, например, в Италии, где
операция по борьбе с коррупцией «Чистые руки» схо-
дит на нет из-за объединенного противодействия тер-
рористов и продавшихся чиновников.
ЗАКАЗЧИКИ И ИСПОЛНИТЕЛИ
Захват «черной» и «серой» экономик с их много-
миллиардными оборотами и армиями организован-
ной преступности превращает лидеров террора в хо-
зяев мощной экономико-политико-военной силы.
Эта «сфера террористических услуг» не может оста-
ваться невостребованной, в том числе и «легальными
игроками» — государствами. Но из-за незаконности
такого использования и неприятия его обществен-
ным мнением проводить его можно только в виде
тайных операций под управлением спецслужб.
Так, например, спецслужбами Великобритании
был в свое время организован басмаческий террор в
советской Средней Азии. Другой пример — амери-
канский «ирангейт», где ЦРУ на деньги, вырученные
от продажи оружия «врагу» — Ирану, финансировало
террор «контрас» в Никарагуа.
34
Таким же манером организовывали войну моджа-
хедов против правительства Афганистана, куда
3 млрд, долларов вложили США, еще столько же —
другие страны, в т.ч. исламские, и 10 млрд. — колум-
бийские наркокартели. Гульбеддин Хекматиар — не
только опора тамошней терроросреды, но и король
наркобизнеса. И, несмотря на то, что треть попадаю-
щего в США героина идет из Афганистана., ЦРУ фи-
нансировало Хекматиара примерно до 1994 г., когда
сделало новую ставку — на террористов «Талибана».
Оставшиеся после ухода СССР из Афганистана 8—
15 тысяч боевиков-террористов сегодня стали одной
из опор развития терроризма в Северной Африке,
Боснии, Ближнем Востоке, Чечне, Таджикистане и...
самих США.
То, что происходило и происходит в Боснии, пока-
зывает, в свою очередь, что США планомерно созда-
ют исламскую терроросреду в Европе, чтобы препят-
ствовать, елико возможно, чрезмерной самостоятель-
ности последней.
Включение терроризма в игру спецслужб требует
определенного «узаконивания» с точки зрения «идей-
ной» части терроросреды. Поскольку ее первичный
идеологический центр для этого, как правило, не го-
дится из-за своих убеждений и амбиций, то внедряет-
ся или создается в руководстве терроросреды новый
идеологический центр, способный реализовать цели
спецслужб.
СПЕЦТЕРРОРИЗМ
Сотрудничество спецслужб с терроризмом создает
качественно новое явление — спецтерроризм. (Так, в
России уже в начале века эсеровские террористы че-
рез Азефа контролировались царской охранкой, и
55
убийство, не без ведома последней, Столыпина — ти-
пичный пример спецтерроризма).
Вовлечение терроросреды в операции спецслужб
неизбежно ведет к размыванию границ между ними.
Такой процесс становления спецтерроросреды уже
угрожает подмять под себя государственность. Наи-
более известный пример — Колумбия, где только
чрезвычайные международные меры сумели вырвать
государство из-под практически полного контроля
наркомафии. И турецкие террористы — «серые вол-
ки» — как внутри Турции, так и за ее пределами, в
том числе в Азербайджане, действуют не только под
контролем, но и с активным участием турецких спец-
служб.
Одним из итогов становления спецтерроросреды
является возможность терроризма уже легально вли-
ять не только на экономику, но и на госполитику.
Растет также способность ее к управлению общест-
вом. Это дает спецтерроризму почти монопольное
положение в деле организации и демонстрации об-
ществу всяких «спецсобытий» типа Буденновска и
Кизляра — Первомайской.
Поскольку деятельность спецслужб и коммерчес-
кая деятельность терроросреды практически всегда
носят международный характер, то развитие тайных
операций неизбежно ведет к переплетению спецтер-
роризмов разных стран и приводит к появлению ре-
гиональных и всемирных спецтеррористических Ин-
тернационалов.
Яркий пример — война в Анголе, где спецслужбы
всех втянутых в конфликт государств руководили раз-
личными племенными бандами, причем зачастую из-
за двойной и более перевербовки этих банд сами
спецслужбы были уже не в состоянии понять, кто где
кого реально контролирует и где чья агентура. То же
происходило и в Афганистане.
36
Однако ввиду переменчивости международной си-
туации нтернационалы, чтобы быть устойчивыми,
должны'иметь для своих участников устойчивые и яр-
кие постоянные цели, долговременные привлека-
тельные идеалы,-оправдывающие грязные средства.
Для этого, во-первых, создаются всемирные идео-
логические центры,, часто представленные мощными
надгосударственными структурами. Во-вторых, под
наиболее накаленные идеалы интернационалов пе-
ревербовывается часть спецслужб различных госу-
дарств, создается своя спецтеррор-идеология, эконо-
мика, политика, культура, журналистика, наука, об-
разование — главные приметы развития нынешнего
спецтеррора. (В этом плане весьма интересно анали-
зировать деятельность «ужасно независимого НТВ» —
прим. ред.).
- При этом террор вовсе не цель подобных образова-
ний, а всего лишь один из инструментов, применяе-
мый «по мере необходимости». Цель же тех, кто сто-
ит за всем этим и за спиной терроризма — ВЛАСТЬ.
При этом рядовые террористы сплошь и рядом не
имеют никакого представления о том, на кого они в
конечном счете работают, и вполне могут искренне
веровать в те идеи, под которые их организуют и по-
сылают убивать.
В настоящее время к наиболее мощным спецтер-
рор-интернационалам эксперты относят фашистский
«Черный интернационал», радикально-исламский
«Интернационал Джихада» и (не стоит удивлять-
ся!) радикально-экологический «Зеленый интерна-
ционал».
Имеются и «зоны взаимопонимания» между ни-
ми — «арийский» расизм, антикоммунизм, антили-
берализм, «экологизм» и радикализованное «арий-
ское язычество» (которое проповедует отказ от хрис-
тианства в пользу древних «природных» языческих
37
богов — представители его имеются и в России, име-
нуя себя венедами).
Так, христианская «Ливанская фаланга» с самого
своего основания контролировалась абвером и геста-
по, а потом нашла общий язык и с радикальными ис-
ламистами — на базе юдофобии и «арийского» расиз-
ма. Она же финансировала наркобизнес и терроризм
(и левый, и правый) в Латинской Америке.
Член «Черного интернационала», Всемирная ан-
тикоммунистическая лига (ВАКЛ) одним из основа-
телей имеет АКЛАН—Антикоммунистическую лигу
азиатских народов, созданную уцелевшими японски-
ми военными преступниками, имеющими тесные
контакты с радикальными буддийскими структурами.
По некоторым данным, с АКЛАН связана извест-
ная «Аум Синрике», а конгресс ВАКЛ в Сеуле в 1970 г.
прошел под эгидой «Церкви Объединения» Муна, ко-
торая действует и в России. Территория «красных
кхмеров» в Камбодже по инициативе Пол Пота нахо-
дится под контролем... «Фонда дикой природы»
принца Филиппа.
Во время войны (резни) в Руанде лагеря по подго-
товке террористов обеих сторон находились в запо-
ведниках на территории Уганды, Руанды и Заира. Это
не беспокоило «мировую экологическую общствен-
ность». Но когда правительство Уганды попыталось
бороться с террористами в заповедниках, действия
угандийской армии вызвали категорический протест
«экологистов», в первую очередь — того же «Фонда
дикой природы»! Оказалось, что именно в этот мо-
мент там «надо было усилить заботу о гориллах».
А вот слова одного из известных экологистов США
(и к тому же руководителя Латиноамериканского от-
деления Демографического отдела Госдепа!) Т. Фер-
гюсона: «Когда численность населения выходит из-
под контроля, ее сокращение требует авторитарного
правительства, даже фашизма... В Сальвадоре унич-
38
тожается слишком малое число особей, чтобы решить
проблему... Если оборвать пути транспортировки
продовольствия, можно будет создать быструю тен-
денцию снижения показателя рождаемости».
Фашизм и рука об руку с ним — неомальтузианст-
во, утверждающее, что причина бедности большинст-
ва людей на планете — не грабеж со стороны развитых
Запада, а избыточность населения — вот кредо ради-
кальных экологистов. Пресловутый «Золотой милли-
ард» не нуждается в «лишних» потребителях ресурсов
Земли.
ТЕРРОРИЗМ И ГЛОБАЛЬНЫЕ
ПОЛИТИЧЕСКИЕ ИГРЫ
Крайне важным д ля превращения терроризма в ин-
струмент политики является размывание понятий. Это
позволяет терроризму выглядеть «благопристойнее».
Отстаивание «свободы», защита «прав человека»,
реализация «права наций на самоопределение», за-
писанные в международных декларациях, можно
трактовать как угодно широко и выставлять терро-
ризм как бы уже и не очень преступным, если у него,
вроде бы, такие благородные цели.
Это позволяет терроризму расширять свою соци-
альную базу и отчасти «обеляет» заказчиков и спонсо-
ров террора в глазах части «общественности», валя в
одну кучу, например, терроризм и «национально-ос-
вободительную борьбу» (пример — та же Чечня).
И государства, и «спецтеррор-государства» все ши-
ре используют демонстрируемый через СМИ террор
для создания страха «терророфобии», которая оказы-
вается инструментом политических игр. Она активно
используется для внедрения в массовое сознание «об-
раза врага». Например, образ «исламского террора»
служит для побуждения объединения Запада в проти-
вовес Юго-Восточной «террористической угрозе».'
39
Одновременно раскалывают исламский мир, деля его
государства на «террористические» и «нетеррористи-
ческие», хотя деление это более чем условно. Именно
«нетеррористические» Саудовская Аравия, Пакистан,
Турция, Иордания — районы базирования и спонсо-
ры исламских террористических групп для войн в Аб-
хазии, Карабахе, Боснии, Чечне, Таджикистане.
Натравливание исламских государств друг на дру-
га может в итоге вызвать мощнейший взрыв в зоне,
обеспечивающей нефтью страны Европы и Азиатско-
Тихоокеанского региона. Исходя из принципа «кому
это выгодно?», можно заключить, что ситуацию кон-
струируют спецслужбы США, обеспокоенные усиле-
нием своих конкурентов на мировой арене.
Страх перед террором — эффективный инструмент
борьбы за изменение общественного мнения в поль-
зу расширения спецслужб, их полномочий и финан-
сирования. Но есть и более крупные цели. Все гром-
че слышатся крики, призывающие к ограничению су-
веренитета государств и отказу от принципа невме-
шательства во внутренние дела в целях облегчения
борьбы с терроризмом.
В качестве же судьи, принимающего решение о
вмешательстве, предлагается все та же «Большая Се-
мерка». Достаточно объявить государство «террорис-
тическим» — и можно посылать бомбардировщики
на важнейшие объекты его экономики, обороны, ин-
фраструктуры.
Наконец, с 1995 г. в мировых СМИ все чаще пого-
варивают о том, что терроризм — неизбежная оборот-
ная сторона возрастающих гражданских свобод. Како-
вые, стало быть, не вредно ограничить. И появивший-
ся на Западе термин «полицейская демократия» быс-
тро теряет в глазах общества свой отрицательный
смысл на фоне умело нагнетаемого СМИ страха.
Все это вполне в русле интересов спецтерроризма.
Рукой террора и СМИ раскручиваются массовые
40
страхи, а рукой спецслужб как бы «оседлывая» тер-,
pop, можно в итоге сделать спецслужбы единствен-
ным гарантом безопасности и вручить уже им, а не
«демократическим процедурам», судьбу государст-
венности. То есть — перевести легальную государст-
венную власть под контроль спецтеррор-интернаци-
оналов. Вот тогда, наконец, «сильные мира сего» из-
бавятся от мешающих им остатков народовластия.
Важнейшим фактором является то, что «сильные
мира сего» чем дальше, тем больше норовят подме-
нить Историю человечества — Игрой Без Правил, где
спецтерроризм является весьма эффективным инст-
рументом. При этом они не думают, что «инструмент»
этот может однажды выйти из подчинения и начать
играть самими «игроками».
Тайные операции, к сожалению, стали необходи-
мым и повсеместно используемым инструментом
межгосударственной борьбы. Россия тоже не может
отказаться от них в одностороннем порядке. Но ни-
когда нельзя забывать, что спецтерроризм — инстру-
мент, способный выйти из под контроля и передать
весь мир во власть спецтеррор-интернационалов.
ТЕРРОРИЗМ В СНГ
До перестройки терроризм в СССР практически
отсутствовал, не считая отдельных случаев, когда уго-
ловники искали политического прикрытия с Запада.
Тогда любые террористы понимали, что государство с
ними церемониться не станет.
Первым этапом формирования у нас настоящей
терроросреды стала война в Афганистане. Эксперты
отмечают, что отдельные группы «афганцев», полу-
чивших на войне не только специфические боевые
навыки, но и знакомство с наркобизнесом, стали
впоследствии ядром многих террористических фор-
47
мирований (в этом свете уже не удивляешься учас-
тию «афганцеж» Котенева в расстреле защитников
Дома Советов).
Терроризм начал разворачиваться, когда была ос-
лаблена государственность, и «демократы» принялись
вопить о гнусном тоталитаризме и централизме, о не-
справедливости и спорности национально-террито-
риального деления страны. Причем кампания эта
раскручивалась не только через западные «голоса» и
«независимые» отечественные СМИ, но в ряде случа-
ев напрямую из некоторых кабинетов ЦК союзной и
республиканских компартий.
Такая «демонизация» СССР давала уже достаточ-
ное самооправдание террора, как допустимой формы
борьбы со «столь гнусной системой».
На начальном этапе терроризм чаще всего исполь-
зовался местным уголовным миром для передела
сфер влияния под лозунгом «восстановления нацио-
нальной справедливости». Именно это происходило в
Намангане, Оше, Фергане, Новом Узгене. Но надо
сказать, что уже тогда КГБ отметил начавшийся
«вдруг» наплыв в Среднюю Азию толп странствую-
щих проповедников с весьма радикальными ислам-
скими идеями.
Одновременно начались террористические акции,
которые, ввиду их высокой подготовленности и наце-
ленности на изменение государственного устройства
страны, вполне можно считать политическим терро-
ризмом.
Первое такое событие — декабрь 1986, Алма-Ата,
где разогретые националистической пропагандой
студенты, в основном казахи, были соединены с уго-
ловниками в массовых погромах «в знак протеста»
против назначения русского Колбина первым секре-
тарем тамошнего ЦК. По данным экспертов, эту ак-
цию, наряду с некоторыми чиновниками и местными
42
национал-радикалами, готовили и спецслужбы
Турции.
Гораздо более крупное и показательное проявле-
ние специально развернутого политического терро-
ризма — разворачивание армяно-азербайджанского
конфликта. На момент его начала к нему не было не-
посредственных поводов кроме разве что историчес-
ких воспоминаний.
Террор разворачивали и наращивали, последова-
тельно иумело ударяя по болевым точкам: погром ар-
мян в Сумгаите — угрозы азербайджанцам и мелкие
стычки в Армении—дестабилизация власти в Баку —
события в Кировабаде — масштабные боевые дейст-
вия в Карабахе — бегство армян из Азербайджана —
вытеснение азербайджанцев из Армении — дестаби-
лизация власти в Ереване — радикализация нацио-
налистов в обеих республиках — эскалация наси-
лия — митинги и беспорядки в Азербайджане — ввод
войск в Баку — дестабилизация власти в Москве...
Во всем этом участвовали республиканские и мос-
ковские политические группы, спецслужбы Турции,
Великобритании, Ирана, Франции, СССР, США и
все крупные местные криминальные кланы. В резуль-
тате всех этих событий, их умелого «раскручивания» в
СМИ, были получены крупные политические, эконо-
мические и спецтеррористические результаты:
—	ранее относительно спокойный регион доведен
до войны со слабыми шансами на скорое ее прекра-
щение;
—	в обеих республиках у власти сменилось по не-
сколько групп, что привело к новому распределению
власти, сил и экономических потенциалов;
—	катастрофически был подорван престиж Союз-
ного Центра и надежды на его роль справедливого ар-
битра в спорах;
—	произошло формирование, структурирование
и практическая легализация мощной терроросреды;
43
— криминальные кланы присвоили имущество
сотен тысяч изгнанных беженцев, чем резко усилили
свое экономическое могущество;
— в ходе борьбы и взаимодействия разведок раз-
личных стран внутри клубка банд, политических и
национальных групп — сложилась управляемая од-
новременно несколькими спецслужбами интернаци-
ональная спецтеррор-среда,, способная действовать
уже и за пределами Закавказья.
Показательна тут роль мадам Тэтчер. Она долго
выставляла себя защитницей интересов армянской
стороны, а сегодня это — лучший друг Алиева, акци-
онер каспийского нефтяного «проекта века», активно
прокладывает британскому бизнесу путь в Баку. Раз-
деляй — и властвуй!
По сходным сценариям строили спецтеррор-среду
в конфликтах в Южной Осетии, Абхазии, Приднест-
ровье, Северной Осетии и Ингушетии.
Несколько иначе, с учетом местных условий, раз-
вивались события в Вильнюсе, за которыми последо-
вало объявление независимости республиками При-
балтики. Здесь раскрутка шла через запуск «либерал-
реформаторами» номенклатурного разлива и ведомы-
ми ими «демократами» крика об оккупации Прибал-
тики СССР в ходе обсуждения пакта Молотова-Риб-
бентропа.
Часть аппарата КГБ и МВД явно «играла на две
руки», обеспечив провал силовой акции Москвы пе-
редачей ее планов штабу «Саюдиса». С другой «сторо-
ны»; террористическую игру, в том числе обучение
литовских террористов, изготовление зажигательных
бутылок, подготовку выступлений СМИ и даже до-
ставку на автобусах к месту событий молодежной
«массовки» планировали и обеспечивали спецслужбы
ФРГ и США, о чем их представители впоследствии
открыто говорили в западной и прибалтийской
прессе.
44
Итог этой спецтеррористической акции и инсце-
нировки «кровавых событий» — горячо одобренный
«мировым сообществом» выход прибалтийских рес-
публик из состава СССР.
Во всех регионах СНГ спецтерроризм очень быст-
ро интернационализировался и оседлал местную кри-
минальную экономику и организованную преступ-
ность. Так, есть сведения, что поток наркотиков из
Афганистана и Пакистана через Таджикистан и Кир-
гизию обеспечивают и контролируют совместно с по-
левыми командирам бывшие (?) офицеры ЦРУ и
КГБ.
А специалисты по борьбе с наркотиками из рес-
публик Средней Азии говорят, что их работа часто
блокируется встречными ударами наркобанд, хоро-
шо осведомленных об их планах. То есть — наличием
агентуры наркотеррористов в спецслужбах.
Таким образом, для России и других республик
СНГ спецтерроризм сегодня — не «термин», а жесто-
кая реальность, от которой уже не отмахнешься. Это
враг, которого надо знать. И не только по имени.
ЧЕЧЕНСКИЙ ТЕРРОРИЗМ
Становление «Республики Ичкерия» было бы не-
возможно без помощи извне, но способствовало ему
не слишком четкое административно-территориаль-
ное деление СССР и РСФСР, начавшее к тому же
«расползаться» в ходе перестройки.
В результате Чечня смогла получить немалый объ-
ем политической «законности» и стала настоящим
«пиратским королевством», плацдармом политичес-
кого и экономического терроризма мирового (в пер-
спективе) масштаба.
С первых шагов «Ичкерии» террор стал основой ее
политики — вспомните захваты заложников в Мин-
45
водах и «роспуск» Верховного Совета Чечено-Ингу-
шетии путем выбрасывания депутатов за ноги из
окон. А летом 1993-го, утвердившись окончательно,
Дудаев разогнал парламент, избирком и конституци-
онный суд, давя оппозицию колесами и гусеницами,
кося ее из автоматов. Это стало «репетицией» собы-
тий в Москве.
Деятельность правоохранительных органов в рес-
публике заменил прямой террор близких к власти
уголовных групп. Одновременно резко выросла ак-
тивность «чеченской» организованной преступности
по всей России.
Дудаевское государство е самого начала создава-
лось как центр по формированию и оснащению групп
террористов. Для организации самообеспечения тер-
роризма использовались «серая» экономическая дея-
тельность и знамена борьбы за «независимость» и «за-
щиту ислама». При этом идеологическим символом
стал фанатик-исламист наиболее радикальной секты
сегодняшнего ислама — Кадирийя. Основа идеоло-
гии — борьба с Россией и «собирание великого вай-
нахского народа».
Действия при этом развивались по таким направ-
лениям:
—	попытка объединения всех кланов «вайна-
хов» — чеченцев и ингушей;
-	т- попытка исламского объединения всего Кав-
каза;
—	попытка объединения Северного Кавказа про-
тив России.
Правда, все это либо мало удалось, либо совсем
провалилось.
Решению первой задачи мешала сама структура
власти «бандитского Королевства», делавшая невоз-
можной сбалансирование интересов различных
групп, претендующих на главенство. Финалом ока-
46
залась отрезанная голова Лабазанова — лидера одно-
го из кланов.
Вторая задача сорвалась из-за религиозной неод-
нородности в среде исламистов, представляющих
различные секты и ветви ислама, а также из-за широ-
ко распространившегося в советское время атеизма.
Задача же антироссийского объединения утонула в
традиционных внутрикавказских противоречиях и в
конкуренции чеченской терроросреды с другими —
дагестанской, адыгейской, абхазской.
Это привело к тому, что вся ставка была сделана на
террор при насильственном вовлечении в терроризм
и криминальную деятельность больших масс населе-
ния, связывая людей круговой порукой. Криминаль-
ная экономика стала одной из наиболее массовой
сфер такого вовлечения.
Началось с пиратских рейдов на коммуникации —
налетов на автотранспорт и поезда. Одновременно
чеченская спецтеррор-среда, обретя «легальную» го-
сударственную основу, поставила под свой контроль
все производительные силы Чечни и, опираясь на
них, перешла к широким финансовым и хозяйствен-
ным операциям по всей России. Этому весьма спо-
собствовала «хозяйственная самостоятельность» ре-
гионов, выходивших на прямые контакты с Чечней в
обход Москвы. От лица своего «государства» дудаев-
цы обзавелись легальными и нелегальными связями
во всех регионах России и многих странах мира. Они
проникли в банковскую сферу — можно вспомнить
фальшивые авизо, аферу с банком «Горный Алтай»,
различные «пирамиды» и многое другое.
Важнейшим источником доходов явилась торгов-
ля нефтью и нефтепродуктами — десятками миллио-
нов тонн. Широко освоены были также контрабанда
якутских и забайкальских алмазов, цветных и редких
металлов в Европу через Прибалтику. Большую роль
в этой контрабанде и «отмывании» денег играл «Саю-
47
дис» во главе с Ландсбергисом. Чечня также — один
из наиболее мощных перевалочных пунктов нарко-
бизнеса и торговли «живым товаром» для публичных
домов.
Среди операций спецтерроризма, возложенных на
Чечню ее заграничными «спонсорами», одной из
важнейших является блокирование прокладки через
Северный Кавказ магистрального нефтепровода для
перегонки в Европу прикаспийской нефти, который
привел бы к падению цен на нефть на европейском
рынке и ударил бы по доходам других нефтеэкспорте-
ров. В эти операции только в 1994—1995 годах Сау-
довская Аравия, Турция, Иордания, ОАЭ вложили не
менее 2 млрд.долларов.
Весьма важным аспектом деятельности чеченской
спецтеррор-среды в России является широкое вовле-
чение ею в криминальную деятельность администра-
тивных, силовых и экономических структур. Деньги и
угроза боевиками, за спиной которых — «государство
Ичкерия» — эффективный инструмент развития кор-
рупции госорганов России. Расследования показы-
вают вовлеченность в чеченские «операции» с нефтью
коммерческих структур Поволжья и Юга России, ча-
сти войск СКВО — и все они имеют прикрытие в
Москве, покупая там лицензии и квоты. Часть кон-
трабанды идет также по фальшивым документам,
купленным в той же Москве.
Прекрасным инструментом для «отмывания» де-
нег стала приватизацйя (особенно по Чубайсу), поз-
воляющая скупать за бесценок огромную собствен-
ность. Этим чеченская спецтеррор-среда занимается
по всей территории России, а также в республиках
СНГ и Восточной Европе.
Добрались уже и до Британских островов.
Чеченская спецтеррор-среда состоит не из одних
лишь чеченцев, хотя они преобладают. Есть там и
русские, украинцы, прибалты, азербайджанцы, тур-
48
ки, афганцы, грузины. В Поволжье включаются чле-
ны татарских и башкирских националистических и
радикально-исламских организаций. Большую по-
мощь «Ичкерии» оказывают украинская УНА-УНСО
и крымско-татарские экстремисты. Через Украину
(Лисичанский и Кременчугский нефтеперегонные
заводы) идет немалая часть чеченской нефтяной кон-
трабанды. «Чеченский» экспорт цветных металлов из
Казахстана обеспечивают также казахские, эстонские
и германские «коммерсанты». Наркобизнес идет че-
рез агентуру в Поволжье, Прибалтике, на Украине.
Главное преимущество чеченского спецтеррориз-
ма перед любым обычным криминалом — то, что все
его операции поддерживаются легализованными
структурами спецтеррористического «государства
Ичкерия» и его официальными представителями.
Именно поэтому ему удалось захватить доминирую-
щие позиции в России и СНГ.
Чечня сегодня — хрестоматийный пример «спец-
террористической квази-государственности». Там
спецтерроризм имеет мощные разведывательные, ди-
версионные, военные, штабные, аналитические
структуры мирового класса, которым оказывают со-
действие высококлассные специалисты из разных
спецслужб планеты.
Однако следует отметить, что никакие буденнов-
ски и кизляры не состоялись бы без дудаевской спе-
цагентуры в российских спецслужбах, госорганах и
СМИ.
Чечня — первая в мировой истории попытка лега-
лизации спецтерроризма в государственной форме,
которую явно и неявно поддерживало значительное
количество государств и международных организа-
ций типа Совета Европы. Надо ли говорить, что ждет
человечество, если за «первопроходцами» последуют
спецтеррористы в других регионах мира?
49
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Терроризм как массовое и политически значимое
явление — результат повальной «деидеологизации»,
когда отдельные группы в обществе легко ставят под
сомнение законность и права государства, и тем само-
оправдывают переход к террору для достижения соб-
ственных целей.
Важнейшим фактором является и то, что «сильные
мира сего» чем дальше, тем больше норовят подме-
нить Историю человечества — Игрой Без Правил, где
спецтерроризм является весьма эффективным инст-
рументом. При этом они не думают, что «инструмент»
этот может однажды выйти из подчинения и начать
играть самими «игроками».
Тайные операции, к сожалению, стали необходи-
мым и повсеместно используемым инструментом
межгосударственной борьбы. Но безответственно иг-
рать этим — крайне опасно, в чем США убедились в
Афганистане, который «в благодарность за помощь в
джихаде» засыпал их героином. Нельзя забывать, что
спецтерроризм — инструмент, способный выйти из
под контроля и передать весь мир во власть спецтер-
рор-интернационалов.
Главные стратегические условия борьбы с терро-
ризмом с учетом изложенного:
—	воссоздание устойчивого блокового мира;
—	признание роли больших Идей в Истории и от-
каз от подмены Истории Игрой;
—	восстановление роли государства и его моно-
полии на применение силы внутри общества.
—	использование договора с террористами только
этими спецслужбами и только для прикрытия подго-
товки акции по полному уничтожению террористов;
—	никаких уступок террористам, ни одного без-
наказанного терракта, даже если это стоит жизни за-
ложников и случайных людей — потому что практи-
50
ка показывает, что любой успех террористов прово-
цирует дальнейший рост террора и количества жертв;
—	специальные психологические операции СМИ,
подающие подавление теракта как трагическую не-
обходимость и противопоставляющие «черноту» тер-
рора чистоте тех, кто с ним борется;
—	восхищение террористами в СМИ и призывы
«войти в положение» абсолютно недопустимы, по-
скольку преступны.
Р. Лукабо, X. Фукуа,
Д. Кенджеми, К. Ковальски
ТЕРРОРИЗМ: ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ
И ПОЛИТИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ
Хотя холодная война закончилась, ее место заняла
другая, необъявленная война — терроризм. В этой
статье рассматриваются: различные виды террориз-
ма; мотивация, приводящая человека к тому, чтобы
стать террористом; террористические акции; терро-
ризм, который поддерживается государством; совре-
менное положение стран в этой необъявленной
войне.
ИСТОРИЧЕСКИЙ взгляд
Середина XX века положила конец западному ко-
лониализму. Британская Империя постепенно рас-
падалась, все больше теряя свои колонии. Однако
Британия сохраняла значительное влияние в Африке
и продолжала оккупацию Палестины. Франция также
еще властвовала в Алжире, который продолжала счи-
тать составной частью метрополии.
С окончанием Второй мировой войны началась
борьба за независимость. Национальное движение
набирало силу во всем мире. Израиль и Алжир не бы-
ли исключением. Парадоксально, но первыми терро-
ристами на Ближнем Востоке стали евреи, боровши-
еся с англичанами за создание собственного государ-
ства на Святой Земле. По всему Ближнему Востоку
Англия и Франция стали восприниматься как коло-
ниальные агрессоры; США, бывшие их союзниками
во Второй мировой войне, воспринимались не лучше.
Внешнеполитическая экспансия США на Ближ-
ний Восток во многом явилась результатом холодной
войны, начавшейся почти сразу после окончания
Второй мировой войны. Советский Союз распростра-
нял свое влияние на страны Восточной Европы и пы-
тался включить в число своих сателлитов Грецию и
Турцию.
Речь Черчилля в Фултоне, образование НАТО, же-
лезный занавес обозначили лдя стран «капиталистиче-
ского мира» необходимость сопротивления имперской
экспансии СССР. Холодная война надолго определи-
ла основные направления внешней политики США.
РАЗЫГРЫВАНИЕ КОММУНИСТИЧЕСКОЙ КАРТЫ
В рассматриваемый период Менахем Бегин и Аб-
рам Штерн создали свои террористические организа-
ции для борьбы против английских колонизаторов в
Палестине. Ими были совершены многочисленные
террористические акты против англичан. Однако
американцы оставались безучастными, отказываясь
осуждать действия тех, кого они называли «борцами
за свободу». При этом поддерживать террористов
официально США не могли, так как Англия была их
союзницей.
Несколько лет спустя сходная ситуация сложилась
в Алжире, где для борьбы с французскими колониза-
торами был организован Фронт национального осво-
бождения. И вновь США оказались перед дилеммой:
поддерживать им своих союзников-французов или
арабских «борцов за свободу»? Проблему четко обо-
значил молодой сенатор от Массачусетса Джон Кен-
неди: как США могут выполнять обязательства перед
своими союзниками, одновременно поддерживая
«желание человека быть свободным?» — спрашивал
он, выступая с речью 2 июля 1957 года. Так Израиль и
Алжир превратились в серьезную внешнеполитичес-
кую проблему Соединенных Штатов.
53
Одновременно с этим СССР получил возможность
называть западные державы «империалистическими»
и стал поддерживать освободительные движения в ре-
гионе. Ввиду опасности, что освободительно-терро-
ристические движения станут опираться лишь на
СССР, США не могли отказать им в своем покро-
вительстве. Палестинские террористы (евреи в
1947—48гг.) и Фронт национального освобождения в
Алжире сумели отлично разыграть «коммунистичес-
кую карту» в отношениях с США. Сотрудничая с
СССР, они получали необходимую им поддержку Со-
единенных Штатов и действовали против Англии и
Франции, соответственно.
Ближний Восток был одним из тех фронтов холод-
ной войны, где США сопротивлялись экспансии
СССР. Успех же любой террористической организа-
ции прямо зависит от политической поддержки силь-
ной державы или организации. Будущее Израиля и
Алжира было во многом определено мировым обще-
ственным мнением. Террористов воспринимали как
«борцов за свободу», и они получали поддержку США
и других стран.
Со своей стороны Советскому Союзу удалось убе-
дить мусульманских лидеров региона в том, что Аме-
рика является частью западной колониальной систе-
мы, господствовавшей над их странами в течение
многих лет.
К тому же мусульмане не разделяют западного
убеждения, что экономический прогресс может улуч-
шить жизнь людей. Часть фундаменталистов верит в
то, что США есть порождение нечистой силы, кото-
рое должно быть уничтожено. Тем не менее, их глав-
ная цель — Израиль, он должен быть стерт с полити-
ческой карты мира. Другой целью, закрепленной
кстати в последней конституции Ирана, является со-
здание единого теократического государства Ислама,
которое объединит всех мусульман.
54
Богатые нефтью страны Ближнего Востока, хотя и
обладают большим экономическим влиянием, слабы
в военном отношении. Двадцать пять лет назад Изра-
иль боролся сразу с тремя соседними арабскими стра-
нами и легко победил их за шесть дней. А совсем не-
давно иракские войска были разгромлены США за
100 часов. Поскольку арабские страны не обладают
серьезной военной силой, они прибегают к другой
тактике — терроризму.
ТЕРРОРИЗМ
Как было отмечено выше, первое террористичес-
кое движение на Ближнем Востоке организовали ев-
реи в Палестине. Сегодня, напротив, Израиль являет-
ся одним из главных объектов террористических ак-
тов; другим объектом стали США.
Основной вопрос, возникающий в связи с пробле-
мой терроризма, можно сформулировать так: что от-
личает борца за свободу или революционера от терро-
риста? Определенное мнение на этот счет в данный
момент не сформировано.
Другой важный вопрос, который в 1948 году не
возникал, — как осуществляются террористические
операции? Существует множество видов терроризма,
и он может иметь множество проявлений. Это упо-
добляет его вирусам: известно огромное множество
вирусов, и они могут послужить причиной появле-
ния как бородавок, так и СПИДа. Вирусы к тому же
склонны к мутациям, и здесь также во многом оправ-
дывается аналогия с террористами.
Для того, чтобы дать определение терроризма, не-
обходимо сформировать представление о террорис-
тических организациях и понять, чем они отличают-
ся от других сходных структур.
Двигаясь в этом направлении, требуется разграни-
чить разные виды терроризма: экономический тер-
55
роризм, связанный с конкурентной борьбой корпора-
ций; терроризм правительства против части своего
народа (например, в нацистской Германии, СССР,
ЮАР); терроризм народа против своего правительст-
ва (Африканский Национальный Конгресс в ЮАР,
Ирландская Республиканская Армия); этнический
терроризм, который получил распространение, к
примеру, в Боснии; терроризм одного государства
против другого.
Последний вид терроризма составит предмет даль-
нейшего рассмотрения. Его специфика в том, что це-
лая страна при помощи террористической войны с
более сильной державой пытается добиться своих по-
литических целей. Фронт национального освобожде-
ния в Алжире и еврейские террористы в Палестине
были борцами за свободу своей родины. Сегодняш-
ние террористы — это обученные военизированные
группы, которые имеют военные базы и получают
поддержку от наций и правительств.
Своего врага нужно знать. На Ближнем Востоке
наибольшая террористическая угроза исходит сего-
дня от религиозных фанатиков, известных как му-
сульмане-шииты. Многие годы мир был свидетелем
борьбы арабов против сионистского государства в
Палестине, и с арабским терроризмом постоянно
сталкивались приехавшие сюда для создания Израи-
ля евреи.
Сейчас арабы окончательно объединились, создав
получающую государственную поддержку террорис-
тическую систему, которая действует во имя Джиха-
да — Священной Войны. Их цель — создание нового
исламского государства, объединяющего всех мусуль-
ман. Религия является главным фактором консолида-
ции арабского мира. И хотя в мусульманстве, как и в
христианстве, существует немало различных течений,
наиболее крупным и серьезным из них является объ-
единение мусульман-шиитов, которые обосновались
56
в Ираке, Ливии, Сирии, Пакистане, Египте и Сау-
довской Аравии. Шииты больше других мусульман
стремятся к Священной Войне и много сделали для ее
провозглашения.
Помимо ислама, важным фактором консолидации
арабских стран выступает «общий враг», который по-
явился в 1948 году, когда Англия и США через ООН
помогли созданию государства Израиль. С этого мо-
мента арабы делали все, чтобы вытеснить евреев с их
территории. Великобритания и Франция историчес-
ки воспринимались в этом регионе как колонизаторы
и с давних пор привлекали внимание террористов.
Поскольку США активно поддерживали националь-
ный суверенитет Израиля, арабские государства
включили и их в список своих главных врагов.
Обычными методами бороться с несоизмеримо бо-
лее мощными в военном отношении Соединенными
Штатами, Англией и Францией арабские государства
не могли. История повторяется. В свое время амери-
канцы тоже прибегали к тактике партизанской борь-
бы и, уступая более сильной Англии, выиграли Вой-
ну за независимость. Позже американская армия са-
ма столкнулась с такого рода сопротивлением в джун-
глях Вьетнама и оказалась бессильна. Несмотря на
ряд одержанных военных побед, американцам при-
шлось уйти из Вьетнама, причем партизанская война
стала, возможно, одной из важнейших причин, заста-
вивших генерала Дугласа Макартура заявить, что
США никогда больше не будут участвовать в воен-
ных действиях в Юго-Восточной Азии.
Сейчас США стоят лицом к лицу с новым врагом и
новой тактикой военных операций — терроризмом.
Готовы ли они к борьбе или Америка усыплена лож-
ным чувством безопасности? Будут ли США вести но-
вую войну вновь на чужой территории или на своей?
Возможно, неумение справиться с международным
терроризмом приведет Америку ко второму Вьетнаму.
57
Ввиду актуальности подобного рода проблем тре-
буется четко определить, кто является врагом, выяс-
нить, каковы его планы и организация, что необходи-
мо предпринять на случай возможного конфликта.
В 1948 году образование Израиля и последовавшее
позже поражение арабов в шестидневной войне при-
вели к тому, что террористами стали уже не боров-
шиеся с англичанами евреи, а арабы, выступившие
против Израиля и поддерживавших его государств.
Хотя у тогдашних террористов была четкая цель, они
не были еще специально подготовлены и хорошо обу-
чены. Для того чтобы сформировалась настоящая
террористическая организация, необходимы три ус-
ловия:
1.	Доступ к деньгам, оружию и взрывчатым веще-
ствам.
2.	Военные знания и возможность обучения своих
членов.
3.	Надежные убежища, что предполагает наличие
государств, которые поддерживают террористов вне
своей территории и используют их в своих политиче-
ских и военных целях.
В 1972 году на конференции в Ливане оформилось
левое крыло международного терроризма. На конфе-
ренции, в которой приняли участие члены многих
террористических организаций Европы и Третьего
мира, а также представители советских и арабских
спецслужб, председательствовал Д жордж Хаббаш. Он
возглавлял левое крыло Народного Фронта Освобож-
дения Палестины — одну из наиболее беспощадных
организаций нашего времени.
Он проповедовал идею, что убийство одного еврея
в мирной обстановке более эффективно, чем ликви-
дация сотни солдат в ходе сражения — это привлечет
больше внимания. Цели Хаббаша совпадали с целями
исламских фундаменталистов, представленных в
международном терроризме движением «Хезб Ал-
58
л ах», хотя оно и принадлежало к противоположному
полюсу политического спектра.
Позже в 1982 году на Международной конферен-
ции Мирового Центра сопротивления империализ-
му, сионизму, расизму, реакции и фашизму было по-
ложено начало современной системе государственно
поддерживаемого терроризма. Усиление влияния ра-
дикальных шиитских организаций началось в Ливане
в 1982 году, когда израильская армия почти полно-
стью уничтожила Организацию освобождения Пале-
стины, бывшую до этого главной силой в системе
международного терроризма.
В то время требовалось найти новый стимул, спо-
собный объединить мусульман Ближнего Востока. И
он был найден. Исламский Джихад — это словосоче-
тание коротко и точно характеризует идеи и цели
большинства арабских вооруженных формирований,
сплотившихся под знаменем Священной Войны. Эта
сила получила значительную финансовую, техничес-
кую и профессиональную поддержку, способность
серьезно влиять на мировую политику.
Вскоре после израильского вторжения в Ливан
арабские формирования объединились вокруг Ира-
на и Сирии для достижения своих международных
целей. Финансовая поддержка, возможность прово-
дить учения, надежные базы послужили залогом ус-
пехов террористов.
За несколько лет до разгрома арабов в Ливане,
вскоре после Иранской революции, религиозный ли-
дер ливанских шиитов шейх Фадлаллах посетил Теге-
ран. Здесь его убедили сформировать из 500 своих по-
следователей фундаменталистскую террористичес-
кую организацию, которая в дальнейшем получила
название «Хезб Аллах». С этого времени «Хезб Ал-
лах» становится краеугольным камнем системы меж-
дународного терроризма. Эта поддерживаемая Ира-
ном организация использует новейшие методы раз-
59
ведки и снабжается многими арабскими странами,
борющимися против Запада.
Кроме «Хезб Аллах», существуют множество дру-
гих более мелких организаций с различными назва-
ниями, и все они объединены одной целью — уничто-
жение Израиля и противостояние западному влия-
нию в арабском мире. Эта Священная Война консо-
лидирует всех арабских террористов. И это действи-
тельно война.
Обратим внимание на следующие факты. Сирий-
ские спецслужбы используют поддерживаемые ими
террористические организации как пешки в своей по-
литической игре. Естественно Сирия отрицает суще-
ствование каких-либо контактов с террористами.
Арабские страны способны сегодня экспортиро-
вать терроризм за океан без каких-либо существен-
ных трудностей. Имейно поэтому терроризм стано-
вится наиболее широко используемой формой веде-
ния войны. Это дешево, относительно безопасно и
безотказно. Это безопасно для страны, поддерживаю-
щей террористов, т.к. всегда есть возможность отри-
цать всякую причастность к террористическим актам.
Это дешево, поскольку масштаб проводимых опера-
ций обычно невелик и нет необходимости содержать
большую армию. При ведении такой войны кровь ос-
тается только на руках фанатиков, а не государств.
Необходимость связывать каждую террористическую
группу, каждого отдельного террориста с государст-
вом, которое за ними стоит и заинтересовано в их
действиях, становится главной причиной, обуслов-
ливающей потребность в содержания сильных спец-
служб, в частности, ЦРУ.
ИСЛАМСКИЙ ЗАКОН
Исламские фундаменталисты имеют систему цен-
ностей, которая не допускает признание государства
60
Израиль на Ближнем Востоке. Стать террористом
легче, когда законы ислама поддерживают твои убеж-
дения. Основания для распространившегося пред-
ставления о том, что Израиль не имеет права на суще-
ствование, можно отыскать в мусульманской право-
вой системе, остававшейся частью ислама на протя-
жении веков. Когда евреи и христиане находились
под мусульманским владычеством, их называли
«Dhimmi» и рассматривали как граждан второго сор-
та, которые притеснялись в гражданских правах и
привилегиях.
Так и сегодня. Евреи, особенно сионисты, недо-
стойны существования, а государство, ими создан-
ное, тем более. Если ты мусульманин и религиозные
лидеры благословляют терроризм против Израиля и
США, тебе легче стать террористом. Когда религия
призывает сложить свою голову во имя Аллаха и обе-
щает вознаграждение в будущей жизни, участие в
Священной Войне становится не просто обязаннос-
тью, а благородной целью.
Саид Ашмови, отставной египетский судья, иссле-
довал мусульманское право и пришел к заключению,
что Коран не дает оснований для убеждений фунда-
менталистов. Он утверждает: «воинствующая доктри-
на это не вера, а политическая идеология». Фунда-
менталисты полагают, что Джихад — это религиоз-
ная обязанность обращать в ислам неверных. По мне-
нию Ашмови, это не так: Джихад предполагает обя-
занность каждого стремиться к самоочищению от не-
верия, а на других людей Коран учит смотреть как на
равных, независимо от пола, религии, языка или дру-
гих различий.
Воинствующие фундаменталисты тем не менее по-
стоянно атакуют людей, исповедующих иную веру.
Очевидно, что они неверно воспринимают собствен-
ное религиозное учение, так как находятся под влия-
нием политической пропаганды.
61
ПОЧЕМУ ЧЕЛОВЕК СТАНОВИТСЯ ТЕРРОРИСТОМ?
ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ МОТИВАЦИЯ
Люди, вступающие в ряды террористов, — это вы-
ходцы из разных социальных слоев и жизненных
сфер. Что движет человеком, который становится
членом террористической организации? Чего он этим
добивается?
Существует определенный набор личностных
черт, которыми должны обладать террористы. Есть
основания полагать, что эти черты во многом сходны
с теми, которые отличают приверженцев религиоз-
ных культов. Серьезные изменения личности, свя-
занные с принадлежностью человека к какому-либо
культу и принятием его нормативной системы, опи-
сал Конвей. Сходные изменения немецкие ученые
(Байер, Кетль и др.) находят у солдат и квалифициру-
ют как «скачок».
Резкие изменения («ркачок») происходят и при
вступлении в террористическую организацию, по-
скольку человек отказывается от принадлежности к
определенной социальной группе, порывает с обще-
ством и принужден вести подпольное существование.
В террористических организациях обычно велик
процент ахрессивных параноиков. Их члены склонны
к экстернализации — возложению ответственности
за неудачи на обстоятельства и поиску внешних фак-
торов для объяснения собственной неадекватности.
Это полностью согласуется с выводами моногра-
фии Эрика Хоффера «Правоверный», в которой по-
казано, что для большинства религиозных культов ха-
рактерен образ общего врага, которого можно обви-
нить во всех внутренних проблемах религиозной ор-
ганизации. Таким врагом может быть Сатана, прави-
тельство, другие конфессии.
Волкин видит здесь неизбежный феномен жизни.
Человек испытывает потребность причислять одних
62
людей к своим союзникам, других к врагам, и эта по-
требность — результат усилий по защите чувства са-
моидентичности. Не удивительно, что исламские тер-
рористы поддерживают боевой дух бойцов, указывая
на угрозу со стороны «Порождения Сатаны» — США.
В этой связи Джон Мак развивает понятие «эгоиз-
ма преследователя жертвы». Это понятие обозначает
отсутствие сострадания преследователя к своей жерт-
ве, даже если ее страдания намного превышают тот
уровень страданий, какой испытывает сам преследо-
ватель или связанные с ним люди. В эгоизме пресле-
дователя, возможно, кроется объяснение того, поче-
му ужасные акты террористов могут совершаться
столь хладнокровно, предумышленно и расчетливо.
При всем различии террористических группиро-
вок всех их объединяет слепая преданность членов
организации ее задачам и идеалам. Можно подумать,
что эти цели и идеалы мотивируют людей к вступле-
нию в организацию. Но это оказывается совсем не
обязательно. Цели и идеалы служат рациональному
объяснению принадлежности к террористам. Насто-
ящая же причина — сильная потребность в принад-
лежности к группе и потребность в ощущении само-
идентичности.
Обычно членами террористических организаций
становятся выходцы из неполных семей, люди, кото-
рые по тем или иным причинам испытывали трудно-
сти в рамках существующих общественных структур,
потеряли или вообще не имели работу. Чувство от-
чуждения, возникающее в подобных ситуациях, за-
ставляет человека присоединиться к группе, которая
кажется ему столь же антисоциальной, как и он сам.
Общей чертой террористов является, таким образом,
сильная потребность во включенности в группу по-
добных людей, связанная с проблемами самоиден-
тичности.
63
Понятно, что террористом не становятся сразу.
Прежде чем стать террористом, человек проходит че-
рез апатию и другие формы социальной дезадапта-
ции. Попытка смоделировать процесс становления
террориста осуществлена Э. Шоу. Признавая ограни-
чения и недостатки своей модели, он четко обозначил
4 фактора, которые приводят человека к терроризму.
Такими факторами являются:
1.	Ранняя десоциализация.
2.	Нарцистические нарушения.
3.	Конфликтные ситуации, особенно конфронта-
ция с полицией.
4.	Личные связи с членами террористических орга-
низаций.
Шоу приходит к выводу, что террористами стано-
вятся выходцы из групп риска, которые с детства ис-
пытывали проблемы с самооценкой. Идентификация
с террористической группой обеспечивает таким лю-
дям социальную роль, хотя и негативную.
Порвать с группой для террориста почти невоз-
можно — это равносильно психологическому само-
убийству. Представления террориста могут быть упо-
доблены представлениям некоторых женщин, под-
держивающих неудачный брак из соображения, что
это лучше, чем быть незамужней. Для террориста по-
кинуть организацию значит потерять самоидентич-
ность. Террорист имеет столь низкую самооценку,
что для него отказаться от заново обретенной само-
идентификации практически невозможно.
Эти совсем не авторитарные люди становятся, та-
ким образом, членами жестко авторитарных групп.
Включаясь в такую группу, они обретают защиту от
страха перед авторитаризмом. При этом любое напа-
дение на группу воспринимается ими как нападение
на себя лично. Соответственно, любая акция извне
значительно увеличивает групповую сплоченность.
64
Об этом необходимо помнить, организуя борьбу с
террористическими организациями.
По мере того как террорист проникается идеологи-
ей своей организации, он усваивает абсолютистскую
риторику. Мир для него распадается на своих и вра-
гов, черное и белое, правильное и неправильное —
никаких оттенков, неясности, сомнений. Подобная
логика побуждает террористов к нанесению ударов
по обществу и врагу, кто бы им ни считался. Врага
определяют лидеры организации. Они намечают ми-
шени, а также методы нападения, которые следует
использовать.
Аятолла Хомейни называл врага и указывал, как с
ним бороться, в еженедельных проповедях, которые
он возродил в 1979 году. Когда его сменил аятолла
Хаменеи, в США надеялись на перемены. Однако
анализ тех же пятничных проповедей показывает, что
никаких изменений в идеологии не произошло. Экс-
порт терроризма по всему миру продолжается. Ис-
ламские террористы внимательно слушают пропове-
ди иранского лидера, чтобы знать, куда направить
свои действия.
ЧТО ТРЕБУЕТСЯ СДЕЛАТЬ?
Прежде чем принимать законы, направленные
против терроризма, и усовершенствовать законода-
тельство, необходимо четко определить само это яв-
ление.
В свое время считалось, что террорист — это одно,
а «борец за свободу» — совсем другое. Однако любое
террористическое движение имеет цель, нередко
вполне благородную, террористы могут действовать и
во имя свободы. Президент Трумен не мог осудить
еврейский терроризм в Палестине. Президент Кенне-
ди не решился выступить против Фронта Националь-
3 Хрестоматия
65
ного освобождения в Алжире. Как террористические
акты могут быть осуждены, когда мировое общест-
венное мнение сочувствует целям террористов! Оз-
начает ли подобная ситуация, что невозможно прий-
ти к согласию относительно этических норм, приме-
няемых при оценке вооруженных конфликтов? От-
вет на этот вопрос должен сдвинуть с мертвой точки
выполнение мировых правовых соглашений, которые
сегодня не действуют.
Сами террористы не могут достичь своими акция-
ми политических целей. Надежда возлагается на то,
что действия террористов вызовут отклик обществен-
ности, и только это способно обеспечить достижение
политической цели. Так, Ирландская Республикан-
ская Армия не в состоянии с помощью совершаемых
террористических актов добиться поставленной цели;
однако эти действия могут заставить Лондон пойти на
крайние меры в отношении Северной Ирландии, что
в свою очередь вызовет сопротивление всех граждан
страны.
Сегодня необходимо пересмотреть подход к борь-
бе с государственно поддерживаемым терроризмом и
сделать эту борьбу частью национальной внешней по-
литики. Тут важно точное планирование и аккуратное
исполнение.
Поскольку террористы, как показывает история,
не имеют постоянного гражданства ни в одной стра-
не и служат идее, они пренебрегают нормами между-
народного права, даже самыми основными.
В 1986 году ООН приняла резолюцию, согласно
которой все террористические акты объявлялись пре-
ступлением. Главный недостаток этой резолюции со-
стоял в том, что в ней не определялось, что такое тер-
роризм и террористический акт.
Другой существенный недостаток этой резолю-
ции — она не объявляла преступлением поддержку
террористов. Осуждение стран, которые финансиру-
66
ют, готовят и защищают террористов, должно вхо-
дить в антитеррористические соглашения.
Поскольку определение терроризма и достижение
в этом общего согласия стран членов ООН представ-
ляют собой большую проблему, было бы целесооб-
разно определить новые этические нормы ведения
войны в современную эпоху широкого распростра-
нения терроризма. Террористы должны нести ответ-
ственность за свое поведение.
ПРОПАГАНДА
Исламские фундаменталисты пытаются убедить
весь мир в том, что они представляют народ, борю-
щийся против притеснений. Их пропаганда четко на-
правлена на осуществление провозглашенных целей.
Они ясно дали понять, что используют любые средст-
ва для достижения победы.
Религиозные лидеры ислама и политические ру-
ководители Ирана, Сирии и некоторых других стран
говорят о том, что они находятся в состоянии войны
с Израилем, США, Великобританией и другими быв-
шими колониальными державами. Так они оправды-
вают свои акции по поддержке международного тер-
роризма.
Однако если исламские государства находятся в
состоянии войны, они должны подчиняться нормам,
регулирующим поведение воюющих сторон; дейст-
вие этих норм должно распространяться не только на
регулярные армии, но и на выступающие в их роли
террористические организации и все, что с ними свя-
зано. Террористы должны нести ответственность за
свои действия.
Во время любого вооруженного конфликта должно
сохраняться различие между убийством на поле боя и
уничтожением мирных граждан и военнопленных.
67
Такое разделение важно как при ведении традицион-
ной войны, так и при революционных взрывах. Без-
различие к средствам достижения цели, которое от-
личает многие вооруженные движения, в частности
то, которое провозгласил аятолла Хомейни против
США, должно уступить место этическим нормам, ко-
торые будут регулировать борьбу таких движений.
При этом этические стандарты должны быть как
можно более близкими к нормам международного
права. Если правовые нормы неадекватны современ-
ной обстановке и неприменимы к «борцам за свобо-
ду», мировое сообщество должно их пересмотреть.
НЕ СУЩЕСТВУЕТ ПРОСТЫХ РЕШЕНИЙ
Решения проблемы терроризма не просты и не од-
нозначны. Террористы и их действия должны быть
«привязаны» к закону. Это должно быть сделано в
контексте как национального, так И международного
права.
США должны быть готовы ответить тем, кто дела-
ет возможным террористическое насилие — странам,
поддерживающим террористов и предоставляющим
им убежище.
Если один из трех факторов, на основе которых су-
ществуют террористические организации (деньги,
оружие и убежища), будет ликвидирован, станет воз-
можным дестабилизировать систему, в которой они
существуют. Это должно быть сделано в рамках меж-
дународного права, по соглашению широкого круга
влиятельных держав или под эгидой ООН. Действо-
вать другим образом значило бы встать подобно тер-
рористам на путь бесправия, и это было бы настоя-
щим варварством.
Несмотря на то, что террористы склонны к немо-
тивированной жестокости, настоящими преступни-
68
ками являются лидеры государств, использующие их
услуги в своих внешнеполитических целях.
Обратим внимание на следующие факты. Хотя
война в Корее закончилась более сорока лет назад,
американские войска до сих пор остаются в этой
стране, ввиду угрозы со стороны Китая. Война во
Вьетнаме была проиграна во многом из-за того, что
американцы не атаковали северовьетнамскую столи-
цу, опасаясь вовлечения в конфликт СССР.
Однако в борьбе с терроризмом США могут не
опасаться прямого столкновения с Ираном, Сирией,
Ливией, Суданом и любой другой страной, поддержи-
вающей акты террора против мирных граждан. Если
США не могут повлиять на мировое сообщество и
найти консенсус с влиятельными державами, они
должны принять собственные резолюции против тер-
рора.
Серьезность террористической угрозы не может
игнорироваться ни США, ни другими странами. Ре-
шимость принять необходимые меры, хотя они про-
тиворечат общепринятому взгляду на безопасность
государственных границ, может быть реализована в
рамках новых международных законов и с новым воз-
зрением на их действенность и применимость.
Д.В. Ольшанский
ПСИХОЛОГИЯ ТЕРРОРИСТА
Кто же он такой, террорист? Чем руководствуется,
совершая насилие и сея ужас? Чем отличается от нас,
обычных людей, столь же обобщенно именуемых
«мирными жителями»? И еще один, теперь уже не
совсем привычный вопрос: за что они нас наказы-
вают?
Это значит, что мы не будем рассматривать здесь
все насилие как таковое. Нас не интересуют люди, от-
вечающие на вопрос «Почему?» простыми фразами
типа: «Убил потому, что хотел убить!» Нас не интере-
сует немотивированное насилие или же насилие вы-
нужденное, оборонительное. Не очень интересует нас
здесь и официальное, профессиональное, государст-'
венное насилие. Конечно, небезынтересно было бы
понять, например, психологию личности палача, од-
нако такой анализ относится скорее к психологии
профессиональной деятельности, а не к террору. Нас
интересует такое насилие, смыслом и целью которого
является не просто насилие как таковое, а его послед-
ствия в виде запугивания других людей, не являющих-
ся непосредственными жертвами данного насилия.
Это насилие, имеющее сложную мотивацию, что
связано, прежде всего, со сложной структурой терро-
ристической деятельности. Естественно, ее можно
рассматривать по-разному: объективно, с внешней
стороны, и субъективно, со стороны самого террори-
ста. Картины будут различаться, но наша задача со-
стоит в том, чтобы совместить их, добившись «много-
мерности изображения».
В. Пирожков полагает:
«Террорист в момент совершения теракта кажется
себе мужественным, благородным, жестоким, бес-
70
компромиссным борцом за «справедливость». Так,
«политическому террористу» кажется, что во имя до-
стижения понимаемой им справедливости можно и
должно жертвовать жизнями других людей. «Эконо-
мический» террорист убежден, что действия его кон-
курента несправедливы и требуют «крайних мер».
«Психологическому террористу» кажется, что обще-
ство не позволило реализовать заложенные в нем воз-
можности и он может кануть в Лету неизвестным, а
совершая теракт, он не только реализует возможность
власти над людьми, но и прославится на века своим
мужеством». Верно и то, и другое, и третье.
В основе этой части лежат далеко не только лите-
ратурные описания и давно известные заключения.
В свое время, работая в Институте общественных на-
ук при ЦК КПСС (обычно именовавшемся за рубе-
жом «Международной ленинской школой для подго-
товки террористов»), мне доводилось преподавать со-
циальную психологию и пропаганду членам целого
ряда борющихся за власть в своих странах политиче-
ских партий и организаций, в том числе и откровен-
но экстремистско-террористического типа (напри-
мер, бойцам Народного фронта освобождения Пале-
стины, активистам намибийской организации СВА-
ПО, иранским федаинам и т. д.)..
Естественно, невозможно было удержаться от со-
блазна и не попытаться провести хотя бы скромные,
локальные и, разумеется, совершенно «подпольные»
собственные исследования психологических особен-
ностей наиболее откровенных (не скрывавших это-
го, гордившихся этим) участников разных террорис-
тических актов. Затем, уже работая советником выс-
ших руководителей Афганистана в период советской
оккупации этой страны, я имел возможность много-
кратно лично общаться и, в доступной мере, изучать
психологию террористов-моджахедов («душманов»),
задержанных за выполнение тех или иных террорис-
71
тических актов против мирного населения (прежде
всего, организаторов частых взрывов в Кабуле).
Первоначально передо мной, как первым и един-
ственным профессиональным психологом в Афгани-
стане, была поставлена простая практическая задача:
попытаться как-нибудь сократить число постоянно
звучавших в столице страны взрывов, жертвами кото-
рых были не военные, а исключительно мирные аф-
ганские жители и советские люди. Через некоторое
время задачу удалось решить.
Психологический анализ показал, что террорис-
ты-моджахеды испытывали сильный внутренний мо-
тивационный конфликт. С одной стороны, они долж-
ны были выполнить задание и осуществить взрыв. С
другой стороны, действовал и мотив самосохранения:
им очень хотелось уцелеть, не попасться в руки орга-
нов охраны порядка и, вернувшись в Пакистан, полу-
чить обещанные деньги за осуществленный теракт.
Понятно, что, таким образом, мотив совершения эф-
фективного террористического акта вступал в кон-
фликт с мотивом безопасности, а мотив заработать
деньги — с Мотивом их получить.
На этом конфликте мотивов удалось успешно сыг-
рать: мы создали ситуацию такого равновесия этих
конфликтующих мотивов, при котором террористу
удавалось и задание выполнить, и самому наверняка
уцелеть. Правда, выполнить задание удавалось ценой
серьезного снижения качества его выполнения. Наши
спецслужбы стали специально «подставлять» потен-
циальным террористам такие «площадки», на которых
можно было легко осуществить взрыв как для террори-
ста (в смысле путей отхода), так и для нас — в смысле
отсутствия массового посещения этих мест советскими
людьми. В итоге все оказались вполне довольны. Тер-
рористы производили свои взрывы и получали, вер-
нувшись в Пакистан, свое вознаграждение. В Пакиста-
не тоже были довольны: как же, шла активная терро-
72
ристическая война против Советов. Но больше всего
были довольны мы — ведь реально шума было много,
но зато жертвы практически прекратились.
В ходе работы по этому эпизоду, мне удалось само-
му получить более широкое представление о психоло-
гии террориста. Тем интереснее теперь сравнить лич-
ные наблюдения и данные собственных исследова-
ний с тем, что известно из литературы. Перед этим,
однако, повторим привычные и необходимые оговор-
ки относительно сложности изучения психологии
террористов. Они естественны для всех попыток та-
кого рода и абсолютно правомерны. Хотя... Труднос-
ти понятны, но изучать же надо!
«Изучение членов террористических групп — дело
крайне трудное. Пока террористы на свободе, они
практически недоступны для исследования. Они гото-
вы встречаться, но не с исследователями, а с журнали-
стами, и используют эти встречи, прежде всего в целях
саморекламы. Информация, которую можно получать
от таких встреч, вряд ли может считаться валидной.
С другой стороны, террористы вполне доступны,
когда их группы обезврежены и они находятся в
тюрьме. Но в этом случае они могут не менее актив-
но искажать информацию в расчете на снисхожде-
ние, амнистию, снижение сроков, а, кроме того, сам
факт прекращения террористической деятельности
может очень сильно влиять на этих людей. Они могут
пересматривать свои взгляды, как это случилось, на-
пример, с лидерами группы Баадер-Майнхопф, ко-
торые, отбывая в тюрьме пожизненное заключение,
поняли полную наивность своих действий.
Таким образом, при попытке изучения террорис-
тов мы сталкиваемся с теми же проблемами, которые
возникают при исследовании самоубийц. Нельзя изу-
чать тех, кто действительно покончил с собой, а мож-
но — лишь тех, кто пытался покончить с собой, но
сделал это неудачно. Мы не знаем, насколько данные
73
по этой, доступной для изучения группе могут быть
экстраполированы на другую группу».
Тем не менее все эти трудности приходится пре-
одолевать. По результатам тех контактов, которые
есть у действующих террористов с журналистами, по
результатам исследований уже арестованных и обез-
вреженных террористов, по данным собственных на-
блюдений и литературным данным можно сделать
определенные выводы о том, что это за люди.
ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ СТРУКТУРА
ТЕРРОРИСТИЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ
Анализ большинства высказываний самих терро-
ристов демонстрирует, что террор — не просто «рабо-
та» или «профессия». Это нечто большее — опреде-
ленный способ жизни и деятельности, который цели-
ком захватывает человека и подчиняет его себе. Это
понятно: при всей опасности и рискованности терро-
ра как сферы занятий он требует подчинения всего
человека. Террор не может быть просто увлечением в
свободное время, своеобразным «хобби». Иначе сте-
пень риска многократно возрастает, и террорист-лю-
битель обречен на неудачу в конкретном деле и ско-
рый провал вообще. Провал же одного террориста
обычно тянет за собой провал всей организации.
Нельзя рассматривать террористическую деятель-
ность и как вполне примитивный бандитизм. Все об-
стоит значительно сложнее, хотя насилие и состав-
ляет стержень такой деятельности, а элементы банди-
тизма в ней видны невооруженным глазом. Тем не
менее терроризм к бандитизму не сводится. Поверим
опытному полковнику советской разведки: «По ходу
описания мы употребляем слово «бандиты» по отно-
шению к похитителям. Мы будем и далее называть
их так чисто условно. Конечно, они не бандиты в
74
обычном понимании. Это члены экстремистской ре-
лигиозно-политической организации (или организа-
ций) с присущей ей дисциплиной, идеологией и
нравственными нормами, хотя довольно своеобраз-
ными, но вполне определенными. Эта четкость и оп-
ределенность, наряду с логичностью действий терро-
ристов, позволяла пленникам в какой-то степени
прогнозировать их поведение и дальнейшие шаги, что
было немаловажно в той ситуации».
Классик террора Б. Савинков когда-то писал:
«Существование террористической организации...
невозможно без дисциплины, ибо отсутствие дисцип-
лины неизбежно приводит к нарушений конспира-
ции, а таковое нарушение в свою очередь неизбежно
влечет за собой частичные или общие всей организа-
ции аресты. Дисциплина же террористической орга-
низации достигается не тем, чем она достигается, на-
пример, в армии, — не формальным авторитетом
старших; она достигается единственно признанием
каждого члена организации необходимости этой дис-
циплины для успеха данного предприятия.
Но если у организации нет практического дела, ес-
ли она не ведет никаких предприятий, если она ожи-
дает в бездействии приказаний центрального комите-
та, словом, если она «находится под ружьем», т.е. лю-
ди хранят динамит и ездят извозчиками, не имея пе-
ред собой непосредственной цели и даже не видя ее в
ближайшем будущем, то неизбежно слабеет дисцип-
лина: отпадает единственный импульс для поддержа-
ния ее. А с ослаблением дисциплины организация
становится легкой добычей полиции».
Известное исламское террористическое движение
«Хамаз» учит своих боевиков: «Успех борьбы зависит
от того, насколько нам удастся запугать противника и
сломить его сопротивление. Для этого необходимо
совершать акции устрашения во имя Аллаха, причем
каждая акция должна быть хорошо спланирована и
75
иметь смысл. Планирование подразумевает полную
дисциплину, подчинение плану и решениям руково-
дителей. Акции должны идти одна за другой; против-
ник ни на минуту не должен чувствовать себя спо-
койно. Воины Аллаха — борцы, в этом постоянный
смысл всей их жизни».
Из сказанного понятно, что жизнь террористичес-
кой организации в целом, как и каждого террориста в
отдельности протекает в непрерывном движении, в
котором подготовка террористического акта сменяет-
ся его осуществлением для того, чтобы сразу же на-
чался поиск объекта следующего теракта. То есть это
постоянная форма жизни и регулярной деятельности.
Всякая деятельность имеет свою психологическую
структуру. Согласно базовой схеме А. Леонтьева, лю-
бая деятельность имеет трехчленное строение. Дея-
тельности в целом соответствует мотив — предмет по-
требности человека, на удовлетворение которой на-
правлена деятельность. Мотив как предмет, удовле-
творяющий потребность, обладает двумя функция-
ми. Во-первых, это побудительная функция, побуж-
дающая человека к данной деятельности. Во-вторых,
смыслообразующая функция, придающая данной де-
ятельности особый личностный смысл.
Деятельность распадается на действия, каждое из
которых направлено на достижение целей. Обычно
достижение мотива всей деятельности складывается
из реализации цепочки промежуточных целей. Дейст-
вия, в свою очередь, складываются из отдельных опе-
раций. Операция — первичная единица деятельности.
Это задача, данная в определенных условиях. Решая
такие задачи, человек совершает действие. За счет
осуществления цепочки действий достигается мотив,
то есть осуществляется определенная деятельность.
С данной точки зрения, террор можно представить
как особый вид деятельности, основным, главным
объективным мотивом которого является достигае-
76
мое каким-либо образом устрашение других людей.
Наличие такого объективного мотива, разумеется, ни
в коем случае не отменяет множества различных
субъективных мотивов, которыми руководствуются
отдельные террористы. Однако, объективно, именно
чужой страх, как мотив, движет действиями террори-
ста и придает смысл всему его существованию.
Для достижения такого объективного мотива, то
есть для массового распространения страха, терро-
рист совершает самые различные действия: готовит
оружие, выслеживает жертвы, присматривает место
совершения будущего террористического акта, реша-
ет транспортные вопросы и т. д. Каждое действие рас-
падается на отдельные операции: например, подго-
товка оружия складывается из его выбора, приобрете-
ния, приведения в боевое состояние, проверки, осна-
щения боеприпасами, маскировки и т. д.
Все, что находится над мотивом, как правило,
представляет собой мотивировки — те или иные спе-
циально выстроенные или заимствованные у кого-то,
усвоенные людьми извне идейно-риторические кон-
струкции, так или иначе объясняющие для них и оп-
равдывающие деятельность террориста, придающие
ей некий «высший смысл» и осеняющие ее той или
иной надличностной идеей. В зависимости от мас-
штаба такой идеи террористическая деятельность
приобретает ту или иную идеологическую окраску.
Мотивировки могут быть более или менее разверну-
тыми, носить программный, стратегический, или
конкретно-ситуативный, чисто тактический ха-
рактер.
Наличие мотивировок не всегда обязательно: ино-
гда люди все-таки занимаются террором просто пото-
му, что им это нравится. Более того, в террор никог-
да не идут «насильно» — им занимаются исключи-
тельно те, кому нравятся подобные занятия. Однако
здесь и таится главный вопрос: почему им это нра-
77
вится? Так или иначе, но в ответе на этот вопрос тер-
рорист и обнаруживает свое отличие от обычного
убийцы.
Для террориста очень важны идейно-риторичес-
кие компоненты. Он совершает безличностное убий-
ство — в том смысле, что не знает и никак лично не
относится к своей жертве. В отличие от обычного уго-
ловника, террорист совершает идейное преступление.
Во всех подобных случаях террористы нуждаются в
каких-то оправданиях — «безыдейное», обычное пре-
ступление возможно далеко не для каждого человека.
Более того, осознанно совершенное чисто уголовное
преступление все-таки психологически возможно
только для единиц. Как правило, любой убийца в той
или иной форме решает для себя сложные нравствен-
ные вопросы; он ищет и находит для себя те или иные
мотивировки, оправдывающие, как бы «легитимиру-
ющие» (психологически «узаконивающие», объясня-
ющие) его преступление если не в юридическом, то
хотя бы в житейско-человеческом смысле.
Сложности анализа личностных компонентов дея-
тельности террориста связаны с тем, что эта деятель-
ность принципиально надличностна. Тем не менее,
осуществляют ее личности. В этом заключен серьез-
ный парадокс, осложняющий весь анализ. Сами тер-
рористы, с субъективной точки зрения, многократно
уверяли, что именно в идейном терроре происходит
освобождение «акции» (деятельности) от индивиду-
ально-личностных наслоений. Некая идея (даже про-
сто идея террора, независимо от наличия или отсутст-
вия его идеологических и политических обоснований)
вроде бы освобождает деятельность от личности. Из-
вестно, например, что тот же самый Б. Савинков мно-
гократно был готов отказаться от идейных позиций
партии социалистов-революционеров (как он отка-
зался до этого от социал-демократических идей) ради
сохранения своей преданности идее-фикс — террори-
78
стической деятельности. В итоге, Савинков так и сде-
лал: он многократно менял свои идейно-политичес-
кие воззрения, но всегда сохранял преданность терро-
ру как «работе», то есть как особой форме деятельно-
сти. Изучение субъективных самоотчетов и воспоми-
наний самих террористов явственно демонстрирует:
как правило, не имеет значение то, кто именно из тер-
рористической группы осуществляет конкретное пре-
ступление. То есть личностный фактор всегда, при-
чем совершенно открыто и вполне целенаправленно
минимизировался теоретиками терроризма.
Обратим внимание на то, как обрисован крайний
вариант российского террориста-революционера в
знаменитом «Катехизисе революционера» В. Нечаева.
Там он выглядит следующим образом: это всегда
«обреченный человек. Он не имеет личных интере-
сов, дел, чувств, привязанностей, собственности, да-
же имени. Все в нем захвачено одним исключитель-
ным интересом, одной мыслью, одной страстью: «ре-
волюцией», которая тогда виделась, прежде всего, как
террор. Такой человек «порвал с гражданским поряд-
ком и цивилизованным миром, с моралью этого ми-
ра. Он живет в этом мире, чтобы его уничтожить. Он
не должен любить и науки этого мира. Он знает лишь
одну науку — разрушение».
Террорист-революционер, то есть террорист, леги-
тимированный революционной идеей (безотноси-
тельно к ее содержанию), «уничтожает всех, кто меша-
ет ему достигнуть цели. Тот не революционер, кто еще
дорожит чем-нибудь в этом мире. Революционер дол-
жен проникать даже в тайную полицию, всюду иметь
своих агентов. Нужно увеличить страдание и насилие,
чтобы вызвать восстание масс. Нужно соединяться с
разбойниками, которые настоящие революционеры.
Нужно сосредоточить этот мир в одной силе, всераз-
рушительной и непобедимой». Такая психология, по
Нечаеву, требует полного отречения от мира и лич-
79
ной жизни, исключительной работоспособности, ис-
ключительной целостности и сосредоточенности на
едином (терроре), согласия на страдание и пытку, к
перенесению которой нужно готовиться.
Таким образом, максимальная операционализа-
ция террористической деятельности («террорной ра-
боты») обезличивает ее, делает максимально надлич-
ностной — во всяком случае, в идеале самих террори-
стов. Жизнь, однако, берет свое: нет и не может быть
надличностной деятельности. Террорист — далеко не
бездушный робот. Это не просто разрушительная ма-
шина, способная осуществлять свои деструктивные
функции бессмысленно и безличностно. Главное, без
чего никогда не может действовать человек, — это мо-
тив его деятельности, придающий ей личностный
смысл.
МОТИВАЦИЯ
Наиболее важным вопросом для объективного по-
нимания личности террориста является вопрос о том,
ради чего и почему террорист занимается террором —
вопрос об его внутренней мотивации. Обобщенный
ответ на этот вопрос носит несколько образный ха-
рактер.
По мнению В. Пирожкова, «в какие бы одежды ни
рядились террористы, какие бы цели ни преследова-
ли (политические — захват власти, смена обществен-
ного строя; нравственные — достижение ложно по-
нимаемой ими «справедливости»; экономические —
устранение ненавистных конкурентов; религиоз-
ные — отстаивание чистоты своей веры; психологи-
ческие — получить известность, прославиться, оста-
вить след в истории и т. п.) — за всем этим стоит
стремление испытать власть над людьми. Не случай-
но говорят: власть — всегда всласть. Власть над людь-
80
ми — это своеобразный наркотик, и кто хотя бы раз
его «отведал», тот вновь и вновь стремится к нему.-
Это показывает и изучение психологии наемничест-
ва, лиц, кочующих из одного конфликтного региона
в другой. На определенном этапе их перестают инте-
ресовать деньги, неотвратимой тягой обладает сама
возможность убивать. Поэтому в процессе занятия
терроризмом цель теряется — какой бы справедли-
вой она ни выглядела, — а возникает неукротимая
жажда испытать власть над людьми».
На основе анализа деятельности наводившей страх
на Европу в 1970-х годах террористической группы
Баадера-Майнгоф (которая в 1976 году покончила
жизнь самоубийством), Г. Ньюман выделил три ос-
новных мотива террористической деятельности.
Во-первых, мотив культурологический — по логи-
ке террористов, общество надо «будоражить», лучше
всего «с помощью крови». Во-вторых, мотив рацио-
нальный — террор трактуется ими как эффективный
инструмент политической деятельности. В-третьих,
мотив идеологический — террор выступает как ору-
дие прямой регуляции социальных процессов.
Однако Ньюман подчеркивал, что теория и прак-
тика терроризма резко расходятся между собой. Тео-
ретически терроризм «равняет», а в социальной прак-
тике противопоставляет людей и группы друг'другу,
ставя между ними стену страха. На уровне личности
терроризм из орудия поиска идентичности превра-
щается в орудие ее ломки. Верно писал И. Задорож-
нюк: «...терроризм это почти всегда путь к саморазру-
шению носителей протеррористического поведения,
которое не может не наступить, если сохраняется об-
щество. Террорист или некая группа всегда слепа в
постановке и осуществлении своих целей, несмотря
на тщательную проработку акта террора. Один из
важных параметров указанной слепоты — расхожде-
ние мотивов, когда малая гомогенная (этническая,
81
социально, религиозно и т.п.) группа как бы навязы-
вает свою волю сообществу, которое гетерогенно, т.е.
отличается плюрализмом в постановке и осуществ-
лении своих целей». Однако этот плюрализм неиз-
бежно порождает значительно больше трех мотивов,
выделенных Г. Ньюманом.
В самом общем виде мотивы участия в терроре де-
лятся на два больших блока: корыстные и бескорыст-
ные. С корыстными мотивами, в общем, все доста-
точно понятно: террор — действительно, определен-
ная работа; как и всякая работа, она стоит денег и мо-
жет являться способом добычи средств для существо-
вания или для продолжения террористической дея-
тельности (хотя в последнем случае она приобретает
смешанный характер).
С корыстными мотивами все относительно просто
и достаточно понятно. Человека обучают некоторым
навыкам, дают аванс и обещают заплатить опреде-
ленные деньги после того, как он выполнит получен-
ное задание. Желая заработать деньги, он.идет и вы-,
полняет это задание: взрывает здание, угоняет само-
лет, убивает политического лидера или производит
взрыв в местах массового скопления населения.
При такой мотивации, обычно отличающей так
называемых профессиональных террористов («про-
фессиональный» — не значит «опытный»; это, преж-
де всего, означает получение денег за производимую
работу), они, в сущности, мало чем отличаются от
профессиональных киллеров — обыкновенных наем-
ных убийц.
Однако, как правило, сами террористы не согла-
шаются с этим. Впрочем, с этим редко соглашаются и
самые обычные убийцы — даже они создают для себя
и окружающих всевозможные идейно-риторические
конструкции, придумывают разнообразные мотиви-
ровки для оправдания своих действий. Так, напри-
мер, наиболее распространенная из них — идеология
82
волка, считавшего себя «санитаром леса». Или, в на-
учно оформленном виде, давно введенное Р. Мерто-
ном представление о преступнике как «социальном
критике общества», то есть органично присущей лю-
бому обществу его же собственной части, вскрываю-
щей его недостатки и пользующейся ими.
Разумеется, сами террористы хотят отличаться от
криминала и весьма стремятся к этому. Так, напри-
мер, один из самых известных террористов второй
половины XX века, Ильич Родригес Санчес, захва-
тивший в заложники в 1970-е годы группу «нефтяных
министров» — представителей стран-членов ОПЕК,
потребовал за их освобождение не только весьма зна-
чительную сумму денег, но и возможность широкой
публикации своего заявления, носившего откровенно
идеологический, левацкий смысл. Понятно; однако
(и хорошо известно из собственных показаний впос-
ледствии осужденного террориста), что данное заяв-
ление играло далеко не ведущую, а лишь вспомога-
тельную, «психологическую» роль. Оно действитель-
но придавало некий «высокий смысл» террористиче-
ской деятельности и позволяло отличать ее от чисто
криминальной акции. Реально, однако, основным
мотивом и здесь была добыча денег, остро необходи-
мых в тот период для поддержки создаваемых Ильи-
чем террористических групп и организаций.
Тем не менее необходимо различать «платный»
терроризм в чистом, сугубо корыстном виде, и терро-
ризм, направленный на овладение деньгами. Особен-
но это касается тех случаев, когда деньги идут на то,
что сами террористы считают идеологически оправ-
данным, «святым делом» — например, на развитие
своих организаций. Исторический опыт показывает:
даже такие известные во всем мире террористы, спе-
циализировавшиеся на так называемых «эксах»
(идейно оправданных «экспроприациях» крупных де-
нежных сумм), как легендарный Камо (Тер-Петро-
83
сян) или тот же самый Б. Савинков, попадая в руки
правоохранительных органов, никогда не судились в
качестве уголовных преступников. Значит, даже про-
тивники признавали отличие таких «эксов» от обыч-
ных уголовных преступлений.
Для всех террористов, причем особенно для тех,
кто занимается этой «работой» из корыстных моти-
вов, важным является вопрос о мотивировке, то есть
о том, как он сам объясняет свои Действия не кому-
то, а прежде всего самому себе. Убийство человека
для подавляющего большинства людей всегда оста-
ется нравственным преступлением, которое (при ми-
нимально сохранном интеллекте) требуется хотя бы
объяснить другим людям. Как известно, потребность
в понимании — одна из глубинных потребностей че-
ловека, делающая его социальным существом.
Однако мотивировки, даже искренние, носят все-
таки во многом привносимый, внешний характер по
отношению к террористу. Анализ реальных субъек-
тивных мотивов, которыми, по их собственным сло-
вам, руководствовались люди, хотя бы однажды уча-
ствовавшие в террористическом акте, позволяет вы-
делить следующие основные группы таких мотивов.
Хотя, разумеется, такое выделение носит достаточно
условный характер (в реальной жизни люди, в том
числе и террористы, руководствуются сложными мо-
тивационными комплексами, включающими не-
сколько мотивов и хотя бы по минимуму одну моти-
вировку), расположим их по частоте встречаемости в
самоотчетах террористов.
Во-первых, это меркантильные мотивы. К сожа-
лению, для террористов именно они оказываются на
первом месте (хотя и не всегда являются единствен-
ными в мотивационном комплексе террористов), бу-
дучи наиболее широко распространенными в совре-
менном мире на обширном пространстве от Чечни до
Афганистана. Террор, как и любая сфера человечес-
84
кой деятельности, представляет собой на определен-
ном уровне оплачиваемый труд. Соответственно, для
определенного числа людей занятие террором — про-
сто способ заработать. И таких людей в современном
мире немало.
Во-вторых, идеологические мотивы. Это более ус-
тойчивые мотивы, основанные на совпадении собст-
венных ценностей человека, его идейных позиций с
идеологическими ценностями группы, организации,
политической партии или любой иной идейно-поли-
тической силы. Такой мотив возникает как результат
вступления человека в некоторую общность или же,
возникнув, сам ведет человека в ту общность, которая
соответствует имеющейся у него мотивации. В таких
случаях террор становится для него не просто средст-
вом реализации некоторой идеи, а еще и своего рода
«заданием», «поручением», «миссией» со стороны
данной общности. Множество существующих идео-
логических мотивов подразделяется на мотивы идей-
но-политические, чисто политические, религиозные,
социальные, социокультурные и т. д.
В-третьих, мотивы преобразования, активного из-
менения мира. Это очень сильные мотивы, связан-
ные с пониманием несовершенства и несправедли-
вости существующего мира й настойчивым стремле-
нием улучшить, преобразовать его. Как правило, мо-
тивы такого рода в той или иной степени присущи,
прежде всего, людям, профессионально занимаю-
щимся террором. Их захватывает сам процесс преоб-
разования мира силовыми способами. На самом деле,
даже при наличии соответствующих мотивировок,
для них не имеет особого значения та или иная идея,
для будущего осуществления которой они действуют.
Для них террор есть и инструмент, и цель преобразо-
вания мира.
В-четвертых, мотив своей власти над людьми. Это
один из наиболее древних, самых глубинных моти-
85
bob. От наших животных предков, насилие применя-
лось для утверждения личной власти одной особи над
другой. В «снятом» виде это сохраняется в глубине
психики террориста. Чем бы он ни прикрывался, ка-
кие бы иные мотивы или, тем более, мотивировки он
ни приводил, данный мотив в той или иной степени
всегда имеет место; Хотя, разумеется, далеко не вся-
кий террорист признается в наличии такого мотива.
Тем не менее,, через насилие террорист утверждает се-
бя и свою личность, обретая власть над людьми. Все-
ляя страх, он усиливает эту власть.
В-пятых, мотив интереса и привлекательности
террора как сферы деятельности. Для определенного
числа, особенно из числа лиц обеспеченных (кото-
рых не волнуют меркантильные мотивы) и достаточ-
но образованных (не зашоренных идеологически),
террор бывает интересен просто как новая, необыч-
ная сфера занятий. Их занимают связанный с терро-
ром риск, разработка планов, всевозможные детали
подготовки к террористическому акту, нюансы его
осуществления. Соответственно, такие люди избира-
ют террор в качестве сферы приложения своих сил.
В-шестых, «товарищеские» мотивы эмоциональ-
ной привязанности в разнообразных вариантах — от
мотива мести за вред, нанесенный товарищам по
борьбе, единоверцам, соплеменникам, родственни-
кам, соратникам по политической деятельности
и т. д., до мотивов традиционного участия в терроре
потому, что им занимался кто-то из друзей, родствен-
ников, соплеменников или единоверцев. Тогда в тер-
рор идут, что называется, «за компанию». Эта группа
мотивов основана на сугубо эмоциональных факто-
рах и обычно не имеет никаких рационализирующих
мотивировок. Руководствующиеся такими мотивами
люди занимаются террором, совсем не вдумываясь в
то, зачем и почему они это делают. Ими движут эмо-
ции, им все ясно.
86
В-седьмых, мотив самореализации. Это — пара-
доксальный мотив. С одной стороны, самореализа-
ция — удел сильных духом людей, наиболее полное
осуществление личности, ее полная самоотдача, рас-
творение человека в террористическом акте, вплоть
до самопожертвования. Однако, с другой стороны,
такая самореализация — признание ограниченности
возможностей и констатация несостоятельности че-
ловека, не находящего иных способов воздействия на
мир, кроме насилия и деструкции. Такая самореали-
зация, оборачивающаяся самоуничтожением, озна-
чает, прежде всего, признание факта психологичес-
кой деструкции личности.
Сравним выделенные нами мотивы с тем, что в ли-
тературе обычно называется «стремлением к реализа-
ции деформированных социальных потребностей».
Мотив — это всегда предмет некоторой потребности
человека. Значит, затем или иным мотивом террори-
стической деятельности действительно лежит та или
иная, вполне возможно, деформированная потреб-
ность. Криминологи и правоведы считают, что де-
формируются прежде всего социогенные потребнос-
ти — в общении, товариществе, уважении, призна-
нии, самоутверждении. Собственно говоря, проблема
и состоит в том, что в некоторых случаях эти нор-
мальные человеческие потребности искажаются, из-
вращаются, переходят в стремление к превосходству
над окружающими, навязыванию своей воли, наси-
лию над другими людьми.
Поданным специальных исследований, проведен-
ных правоведами, за 42 % насильственных действий
обычно стоит так называемое «стремление к насилию
над окружающими» (мотив демонстрации своей вла-
сти над людьми, в нашей терминологии). 25 % лиц,
совершающих такие действия, руководствуются
стремлением к самоутверждению (у нас — мотив са-
мореализации). 10 % исходят из стремления к пре-
87
восходству над окружающими. 7 % — из стремления
властвовать. 6 % — из эгоцентризма. Три последних
стремления, на самом деле, представляются всего
лишь разновидностями предыдущих, основных, — им
не соответствуют какие-то новые возможные мотивы.
В 90 % случаев потребности, лежащие в основе наси-
лия, связаны с проявлениями своего «я», чаще всего,
в извращенной форме. Обратим внимание на то, что,
по данным того же исследования, более чем в 80 %
случаев эти потребности были вполне осознаны пре-
ступниками, в более чем в 30 % случаев имели устой-
чивую личностную значимость.
Еще один показательный факт: «Из деформиро-
ванных потребностей вытекают и антиобщественные
цели, преследуемые в противоправном поведении,
направленном на их удовлетворение. Так, в 68 % слу-
чаев насильственные преступники стремились к уста-
новлению отношений авторитарной власти (подчи-
нения, превосходства и страха)».
«Иными интересами» руководствуются только 10
% лиц, совершавших насильственные действия. Сре-
ди таких «иных интересов» присутствуют неудовле-
творенные потребности в уважении со стороны окру-
жающих, в любви, товариществе (у нас — «товарище-
ские» мотивы эмоциональной привязанности), в нор-
мальной семейной жизни, в независимости и призна-
нии. Правда, эти потребности очень слабо выражены:
по 1—2 % случаев. Однако оговоримся: приведенные
результаты получены в результате исследования зна-
чительного контингента преступников, безотноси-
тельно к виду применявшегося ими насилия.
Значит, исследуемая нами психика террориста яв-
но отличается от психологии обычного преступника.
Как мы видим, террористам свойственны гораздо бо-
лее «высокие» мотивы и, тем более, мотивировки сво-
их насильственных действий. Возможно, только лишь
за одним явным исключением.
88
Особым, психопатологическим мотивом террори-
стических актов иногда является желание собствен-
ной гибели. Так, описывая одного из членов своей
боевой группы, Б. Савинков писал, что в нем «гармо-
нично сочетались две основные черты психологии
каждого террориста. В нем, в одинаковой степени,
жили два желания: желание победы и желание смер-
ти во имя революции. Он не представлял себе своего
участия в терроре иначе, как со смертным концом,
более того, он хотел такого конца: он видел в нем, до
известной степени, искупление неизбежному и все-
таки греховному убийству. Но он с не меньшим на-
пряжением желал и победы, желал умереть, совершив
террористический акт, трудный по исполнению и
значительный по результатам».
На наш взгляд, попытка психологического анали-
за Б. Савинкова носит исключительно декларатив-
ный, демагогически-показательный характер. Наши
наблюдения показали, что террористы редко стремят-
ся к собственной гибели — в конце концов, для этого
есть значительно более удобные и простые средства,
чем организация и осуществление террористическо-
го акта. Большинству террористов так или иначе
свойствен инстинкт самосохранения. Отдельные ис-
ключения из этого правила представляют собой пато-
логические случаи, подробно рассматриваемые далее
в рамках изучения «синдрома камикадзе».
ЛИЧНОСТЬ ТЕРРОРИСТА
Именно личность террориста всегда привлекала к
себе внимание исследователей. Считалось, что стоит
изучить это сложноорганизованное целое, как все
станет понятным в психологии террориста, и пробле-
ма борьбы с ними получит надежную научную базу.
Однако именно это оказалось до сих пор не разреши-
мой задачей.
89
С. Рощин предлагал три психологические модели
личности. Первая модель — психопата-фанатика.
Она расшифровывалась следующим образом: это «че-
ловек, который руководствуется своими убеждения-
ми (религиозными, идеологическими, политически-
ми) и искренне считает, что его действия, независимо
от их конкретных результатов, полезны для общества.
Это человек, у которого сфера сознания крайне суже-
на теми или иными доктринами, и им же подчинена
его эмоциональная сфера. Поэтому он оказывается
способным совершить все что угодно. На политичес-
ком языке — это фанатик, психологическом — психо-
пат. Психопат может совершить великие и добрые де-
ла, если его устремления и установки совпадают с по-
требностями общества, но он же способен сотворить
огромное зло, если мотивы его действий носят объек-
тивно антиобщественный характер. Любой психопат-
фанатик может стать террористом». Это верно, но
объясняет только часть проблем.
Вторая модель, фрустрированного человека, бази-
руется на бихевиористской теории фрустрации-агрес-
сивности: «Чувство фрустрации, порожденное невоз-
можностью для человека по каким-то причинам до-
стичь жизненно важных для него целей, неизбежно
порождает у него тенденцию к агресссивным дейст-
виям. Сознание в этом случае может сыграть роль ин-
струмента в рационализации этих действий, то есть в
подборе тех или иных поводов для их оправдания. Ес-
ли не абсолютизировать названную концепцию как
единственный и универсальный способ объяснения
агрессивного поведения человека, то можно при-
знать, что в отдельных случаях она применима для
понимания склонности человека к террористическим
актам». Отчасти и это верно.
Третья модель — человека из ущербной семьи.
«Жестокое обращение родителей с ребенком, его со-
циальная изоляция, дефицит добрых отношений мо-
90
гут привести к формированию озлобленной личнос-
ти с антисоциальными наклонностями. При опреде-
ленных условиях люди такого психологического
склада легко могут стать инструментами террористи-
ческой организации». В какой-то мере и это верно.
Однако, в целом, единой четкой и целостной карти-
ны не возникает.
С. Ениколопов вообще считает, что, несмотря на
наличие определенного числа общих психологичес-
ких характеристик, говорить о существовании едино-
го личностного террористического комплекса нет ос-
нований. Он выделяет два относительно явных пси-
хологических типа, часто встречающиеся среди тер-
рористов. «Первые отличаются высоким интеллек-
том, уверенностью в себе, высокой самооценкой,
стремлением к самоутверждению, вторые — неувере-
ны в себе, неудачники со слабым «Я» и низкой само-
оценкой.
Но как для первых, так и для вторых характерны
высокая агрессивность, постоянная готовность защи-
тить свое «Я», стремление самоутвердиться, чрезмер-
ная поглощенность собой, незначительное внимание
к чувствам и желаниям других людей, фанатизм. Для
большинства террористов характерна тендейция к
экстернализации, к поиску источников своих личных
проблем вовне. Они проецируют низкооцениваемые
составляющие своего «Я» на истеблишмент, который
воспринимается как источник угрозы».
Соглашаясь с перечислением таких отдельных
признаков и качеств личности, придется признать,
однако, недостаточную продуктивность и этого пути.
Из сказанного следует одно: значит, понимание лич-
ности должно быть сложнее. Ключ к ее пониманию —
не поиск умозрительных моделей и не бесконечный
перечень качеств, а мотивационный анализ структу-
ры деятельности личности.
91
Именно личность в целом внутренне преобразует
мотив, как предмет потребности, в тот или иной вари-
ант деятельности и поведения, направленных на до-
стижение этого мотива, то есть на удовлетворение по-
требности. В социально-психологическом плане
связь нормальных потребностей с обычными право-
нарушениями часто объясняется тем, что даже нор-
мальная (не деформированная) потребность челове-
ка, признаваемая и гарантируемая обществом и госу-
дарством, может встретить препятствие при своем
осуществлении в конкретной жизненной ситуации,
в малой социальной группе. Тем более верно и другое:
неудовлетворенность сложившимися отношениями
неизбежно порождает у человека представление о не-
соответствии той жизненной ситуации, в которой он
находится, его самооценке, претензиям, желаниям,
вызывает конфликты и состояние фрустрации.
Достаточно сказать, что даже в случаях соверше-
ния тяжких насильственных преступлений 14 % лиц,
их совершавших, в сложившейся конфликтной ситу-
ации стремились к установлению отношений равен-
ства и взаимопонимания со своими близкими, чему
препятствовали потерпевшие. В таких случаях веду-
щие интересы субъектов нередко состоят всего лишь
в том, чтобы «содействовать сохранению условий,
благоприятных для жизни... и бороться с условиями,
затрудняющими их существование».
«Однако для этого указанные лица в силу разных
причин не находят (а часто и не особенно стремятся
найти) подходящие средства, допускаемые законом».
То есть помимо мотива (который может быть и обыч-
ным, нормальным «правильным») важнейшую роль
играют способы его достижения.
В отличие от мотива, который далеко не всегда
контролируется сознанием, выбор способов и средств
его достижения уже носит вполне произвольный ха-
рактер, представляя собой акт принятия решения.
92
Стадия планирования и принятия решения в терро-
ристической деятельности включает оценку реальной
возможности удовлетворения потребностей и инте-
ресов, выбор объектов, постановку на основе сложив-,
шейся мотивации конкретной цели действия, поступ-
ка, и выбор средств ее достижения, решение практи-
ческих задач. На каждом из этих этапов возможны
определенные деформации линии поведения, что в
итоге может привести к правонарушению вместо пра-
вомерного поступка.
Решение совершить террористический акт пред-
ставляет собой комплекс нескольких решений лич-
ности: о цели, объекте, средствах, времени и месте
акта, о побочных обстоятельствах, способных содей-
ствовать или воспрепятствовать задуманному. При-
менительно к каждому такому вопросу из множества
вариантов поведения террорист должен выбрать оп-
тимальный, с его точки зрения, вариант. Такой выбор
связан с личностными свойствами, к которым обыч-
но относятся направленность личности, ее мировоз-
зрение, опыт, установки, ценности и ценностные
ориентации, внутренняя система нравственного и со-
циального контроля.
Связан выбор и с оценкой внешней среды, оцен-
кой наличной и предвидением будущей ситуации, в
которой будет осуществляться террористический акт,
а также представления об отношении к действию и
его результатам со стороны микросреды или общест-
ва в целом, в том числе в связи с существующими со-
циальными, нравственными, правовыми нормами
поведения.
Мы исходим из того, что террорист адекватно оце-
нивает внешнюю среду, в которой он действует. Со-
временного террориста никак нельзя сравнить с геро-
ем чеховского «Злоумышленника», не соображающе-
го, каков вред от отвинчивания гаек на железнодорож-
ных рельсах. Однако, как и тот персонаж, террорист
93
неверно оценивает отношение к своим действиям и
его результатам со стороны общества, прежде всего в
связи с социальными, нравственными нормами.
«Искаженное представление о нравственном или
социальном значении происходящих событий, с ко-
торыми связан планируемый поступок, порождается
либо особенностями сложившейся ситуации, ее на-
пряженностью, конфликтностью, либо особенностя-
ми личности (низкий интеллектуальный уровень,
слабый самоконтроль, переоценка личных свойств,
болезненная обидчивость, излишняя самоуверен-
ность и др.). В результате ситуация оценивается сов-
сем не так, как она должна быть оценена с объектив-
ных позиций».
Любопытно сравнить психологию личности обыч-
ного, уголовного преступника с личностью террори-
ста. Так, по данным О. Дубовик, только около 20 %
лиц, совершивших убийство, расценивали ситуацию
перед преступлением как безвыходную (хотя для это-
го и не было достаточных оснований). Среди терро-
ристов так оценивают ситуацию более 80 %. Среди
обычных преступников, совершивших тяжкие пре-
ступления, свыше 45 % уверены, что в трудных жиз-
ненных ситуациях преступление совершило бы боль-
шинство людей. Тем самым этими лицами явно пере-
оценивалось значение трудных, конфликтных ситуа-
ций и недооценивались возможности волевых уси-
лий человека по их преодолению.
В отличие от обычных преступников, практически
никто из террористов не считал, что на террористиче-
ский акт способно большинство людей. Напротив,
каждый из них был убежден, что только он и его това-
рищи в состоянии его совершить, что это превышает
способности большинства обычных людей. Здесь так-
же переоценивались как трудность ситуаций, так и
собственные личностные качества.
94
Справедливо указывал А. Ратинов: «Принципи-
ально различают преступников и не преступников и
отдельные категории преступников между собой не
одно какое-то свойство или их сумма, а качественно
неповторимое сочетание и особый при этом «удель-
ный вес» каждого, т.е. пока еще недостаточно изучен-
ный комплекс личностных особенностей, который
имеет характер системы». Так считают криминологи.
В отличие от них, организаторы террора давно на
практике «изучили» необходимый для террористиче-
ской деятельности «комплекс личностных особенно-
стей».
В общем виде основные качества личности терро-
риста известны достаточно хорошо. Обычно они вы-
ступают как требования к членам террористических
организаций и одновременно ожидания организации
от них. Как правило, такие требования носят вполне
формализованный (зафиксированный в каких-либо
документах), значительно реже — неформализован-
ный характер (при понятной абсолютной конспира-
тивности террористической группы или организации,
когда принципиально не формализуется ничего в ее
деятельности).
Приведем перечень основных требований к члену
Боевой организации партии социалистов-революци-
онеров начала XX века, как они были сформулирова-
ны в проекте ее устава, который составлял сам Б. Са-
винков — человек, много лет лично занимавшийся,
как он часто определял, «террористической работой»
(«работал в терроре») и явно знавший, какие именно
качества в первую очередь нужны террористу:
«Особые условия деятельности боевой организа-
ции делают необходимым предъявление к членам
особо строгих требований:
а)	Член боевой организации должен быть челове-
ком, обладающим безграничной преданностью делу
95
организации, доходящей до готовности пожертвовать
своей жизнью в каждую данную минуту.
б)	Он должен быть человеком выдержанным, дис-
циплинированным и конспиративным.
в)	Он должен дать обязательство безусловно по-
виноваться постановлениям общего собрания распо-
рядительной комиссии, если он член или агент ко-
миссии, и распоряжениям комиссии или районного
представителя комиссии, если он член местной бое-
вой организации.
г)	Прием в члены какого-либо из отделов боевой
организации допускается лишь при согласии на то
всех членов данной группы».
Спустя десятилетия, уже в конце XX века, ислам-
ское движение «Хамаз» приводит почти аналогичные
требования теперь уже к членам своих террористиче-
ских отрядов:
«Воин Аллаха и борец с неверными обязан безгра-
нично верить в наше общее дело, борьбу за истинную
веру и освобождение нашей земли; он готов стать ша-
хэдом и в любую минуту отдать свою жизнь ради по-
беды.
Послушание старших — святая обязанность воина
Аллаха.
Тайна организации, подчинение ее решениям,
дисциплина — святые обязанности воина Аллаха.
Воин Аллаха должен стараться расширить ряды
нашей организации, но всякий раз на это нужно по-
лучить согласие своих товарищей и руководителей».
Таким образом, несмотря на всю разницу во вре-
мени, отчетливо выделяются шесть базовых качеств,
таких, как: 1) преданность своему делу (террору) и
своей организации; 2) готовность к самопожертвова-
нию; 3) выдержанность, дисциплинированность; 4)
«конспиративность»; 5) повиновение; 6) коллекти-
визм — способность поддерживать хорошие отноше-
ния со всеми членами своей боевой группы.
96
Если укрупнить эти качества, то возникнет одно
основное и два «технических». Основным качеством
выступает преданность. Это преданность своему делу,
своей организации и своим товарищам, включающая
готовность к самопожертвованию. С данным основ-
ным качеством связаны качества «технические», про-
изводные — прежде всего, дисциплинированность и
«конспиративность».
Преданность подразумевает высокую степень
цельности, целостности личности, ее «растворенное -
ти» в деятельности и организации. Не случайно, при-
нимая в террористическую организацию, от людей
требуют самоотверженности, самоотдачи, способно-
сти отказаться от «всего личного» ради достижения
общей цели организации. В конечном счете, это тре-
бование относиться к себе всего лишь как к «матери-
алу», средству достижения такой цели. Таким обра-
зом, целостность личности террориста подразумевает
ее деиндивидуализацию.
В этом содержится серьезный парадокс. С одной
стороны, активно противопоставляя себя другим лю-
дям, государству, всему миру, террористы подчерки-
вают свою выраженную индивидуальность, достига-
ющую надличностного уровня. С другой стороны,
предельная деиндивидуализация возможна только
для террориста-одиночки, что практически неосуще-
ствимо в современном мире. Деятельность террорис-
та-одиночки редко бывает эффективной. Обычно она
обречена на провал. Непонимание этого со стороны
террориста-одиночки заставляет усомниться в его
психической адекватности.
Так явно неадекватное впечатление производил
капитан С. Ильин, попытавшийся в свое время осу-
ществить одиночное покушение на высшее руковод-
ство СССР во главе с Л.И. Брежневым. Только исхо-
дя из этого он не был подвергнут репрессиям, а всего
лишь отправлен в психиатрическую боль'ницу — в
4 Хрестоматия
97
связи с явной неадекватностью даже не суждений, а,
прежде всего, своих непосредственных действий.
Современный терроризм, так или иначе, является
групповым действием. Для обеспечения его эффек-
тивности, в подготовку и осуществления террористи-
ческого акта должны быть вовлечены несколько чело-
век. Понятно, что по техническим причинам (прежде
всего, по соображениям конспиративности) совер-
шенно не обязательно, чтобы они действовали груп-
пой как на завершающей стадии, так и на подготови-
тельных этапах. Тб есть физические сборы террорис-
тической группы не всегда является обязательными.
Однако, с точки зрения психологии, присутствие
стоящей за террористом группы, организации, если
даже не реальное, то виртуальное, является обяза-
тельным для претендующей на эффективность тер-
рористической деятельности. Это определяется тем,
что террорист всегда противостоит не отдельному че-
ловеку, а группе, организации, в том числе и такой
мощной, как государство или даже межгосударствен-
ные организации. Для противодействия сложно орга-
низованной групповой деятельности людей, естест-
венно, необходима аналогичная организация терро-
ристической деятельности. Потому она и приобрета-
ет групповой характер, налагая соответствующие тре-
бования на личность террориста.
Для такой личности весь мир замыкается на своей
группе, своей организации, на целях своей деятельно-
сти. Поэтому, разумеется, такая цельность и целост-
ность личности ограничивают ее, прежде всего на-
кладывая жесткие ограничения на индивидуальность
человека и свободу его выбора. «Вступая в организа-
цию, человек перестает принадлежать себе, своей се-
мье, своим родителям — он принадлежит только Ал-
лаху и своей организации», — говорится в одной из
памяток для боевиков исламской террористической
организации «Хамаз».
98
Естественно, что все личные мнения, идеи, мысли
и соображения человека, вступившего в такую орга-
низацию, достаточно быстро отходят далеко на зад-
ний план. Вот для чего нужна строжайшая дисципли-
на — прежде всего для того, чтобы не было дурной
самодеятельности. Отдавая себя организации, чело-
век отдает и свое сознание целиком во власть идеям
организации или даже еще шире, куда более высоким
идеям надорганизационного уровня. Например, иде-
ям победы мировой революции или, скажем, уста-
новлению мирового исламского порядка (различие в
содержании идей в данном случае не имеет принци-
пиального значения).
Для террориста весь мир сосредоточен только — и
именно на терроре, на террористической деятельно-
сти. Тот же Б. Савинков писал, что «террор — важ-
нейшая задача исторического момента, что перед
этой задачей бледнеют все остальные партийные це-
ли, что для успеха террора должно и можно посту-
питься успехом всех других предприятий, что боевая
организация, составляя часть партии социалистов-
революционеров, близкой ей по направлению и це-
лям, делает вместе с тем общепартийное, даже вне-
партийное дело, — служит не той или иной програм-
ме и партии, а всей русской революции в целом».
С точки зрения психологии, помимо, условно го-
воря, статичных характеристик (особого рода «цело-
стность») личности террориста, не меньший интерес
представляют и ее динамические характеристики.
Они же прямо противоположны статичным. В дина-
мике личность террориста — непрерывное колебание
по синусоиде с широчайшей амплитудой, от демонст-
рируемой абсолютной веры в свою правоту до ее вну-
треннего отрицания или, по крайней мере, достаточ-
но частых сомнений. Это метание между абстрактны-
ми глобальными идеями, «великими мотивами» и, ча-
ще, мотивировками, и конкретными акциями, скуч-
99
ной, рутинной работой. Это постоянно неустойчивая
самооценка, которую приходится подтверждать все
новыми террористическими действиями. Именно не-
стабильность самооценки представляет собой важ-
нейший фактор экстремального поведения. И здесь
неважно, завышенная она (до ощущения себя сверх-
человеком, решающим судьбы других людей) или, на-
против, заниженная (нуждающаяся в подтверждении
за счет этих других людей). Важно, что она неадекват-
ная и, как правило, неустойчивая.
Личность террориста — это постоянное, непре-
рывное психологическое движение. Такие внешние
характеристики, как целостность или целеустремлен-
ность, — всего лишь фиксированные моменты психо-
логической неустойчивости, подчас достигающей да-
же уровня ненормальности.
ПАТОЛОГИЧЕСКИЙ КОМПОНЕНТ
Первый вопрос, обычно возникающий у людей в
отношении террористов, прост: а не сумасшедшие ли
они? Ответить на этот вопрос не так-то просто. Вооб-
ще-то говоря, признать их полностью здоровыми бы-
вает трудно. И хотя отечественные правозащитники в
свое время пытались в меру всех своих сил защищать
упрятанного в психиатрическую лечебницу капитана
С. Ильина, пытавшегося осуществить покушение на
жизнь советского лидера Л. И. Брежнева, судя по все-
му, такое решение было наиболее адекватным. По-
добная, заведомо обреченная на неудачу акция, да
еще предпринятая в одиночку, никак не свидетельст-
вует о достаточной психической сохранности такого
человека.
Точно так же трудно признать психически полно-
ценным человеком А. Шмонова, стрелявшего из
охотничьего ружья в другого советского лидера,
100
М. Горбачева, прямо из рядов праздничной демонст-
рации на Красной площади 7 ноября 1990 года (Гор-
бачев в это время занимал свое место на трибуне Мав-
золея). Охотничий обрез в ситуации массового скоп-
ления людей, когда каждый четвертый или даже тре-
тий окружающий тебя человек — это обязательно ли-
бо милиционер, либо сотрудник спецслужб, больше
напоминает орудие самоубийства, чем инструмент
претендующего на успех террористического акта.
В. Соснин считает: «Большинство исследователей
мотивации терроризма отмечают, что явная психопа-
тология среди террористов достаточно редкая вещь, и
для этого утверждения есть основания. Вместе с тем
можно выделить ряд личностных предрасположен-
ностей, которые часто становятся побудительными
мотивами вступления индивидов на путь террориз-
ма: сверхсосредоточенность на защите своего «Я» пу-
тем проекции с постоянной агрессивно-оборонитель-
ной готовностью; недостаточная личностная иден-
тичность, низкие самооценки, элементы расщепле-
ния личности; сильная потребность в присоединении
к группе, т.е. в групповой идентификации или при-,
надлежности; переживание большой степени соци-
альной несправедливости со склонностью проециро-
вать на общество причины своих неудач; социальная
изолированность и отчужденность, ощущение нахож-
дения на обочине общества и потери жизненной пер-
спективы. При этом нельзя сказать, что приведенный
набор этих характеристик является каким-то обоб-
щенным психологическим профилем личности тер-
рориста».
В конечном счете, психическая нормальность или,
напротив, ненормальность — достаточно условные,
статистические понятия. Не вполне адекватный чело-
век — не значит маньяк. Нет, бывает, конечно, и так,
что в основе терроризма лежит откровенно патологи-
ческая тяга к насилию, убийству. Среди террористов
101
встречаются откровенные маньяки-человеконенави-
стники. Убийство, само по себе, всегда противно че-
ловеческой природе, и если оно все же осуществляет-
ся, то убийца испытывает не только психическое, но
и сильнейшее физиологическое потрясение. Так, на-
пример, по признанию ряда известных террористов,
даже в их практике иногда дело доходило до того, что
они испытывали оргазм, когда убивали. «Оттого, что
отнимаешь чью-то жизнь, чувствуешь себя Богом», —
это из признаний одного из террористов.
Однако даже самое обоснованное признание тер-
рориста душевнобольным ничего не проясняет. «Ра-
зумеется, среди преступников, прибегающих к наси-
лию, встречаются лица с психопатологическими от-
клонениями». Однако если концентрироваться толь-
ко на этом факте, то мы ничего не поймем. Тогда
«нам придется признать, что и «снайпер», залезаю-
щий на крышу дома и стреляющий оттуда по людям,
прежде чем полиция застрелит его самого, и субъект,
зверски нападающий на женщин и наносящий им тя-
желые увечья, страдают серьезными душевными за-
болеваниями». Ну, и что же дальше? Ведь сама по се-
бе такая констатация еще ничего не объясняет.
Понятно, что при всех нюансах поведение терро-
риста обычно представляет собой некоторую яркую и
вполне очевидную разновидность асоциального от-
клоняющегося (девиантного) поведения. По общей
оценке, такое поведение в той или иной мере являет-
ся аномальным и неизбежно включает в себя некото-
рый патологический компонент. Разумеется, это ни в
коей мере не означает признания террористов про-
сто «сумасшедшими» — подобный, слишком облег-
ченный путь откровенно неверен и непродуктивен
для понимания психологии террориста.
Однако общепризнанной является констатация
того, что террорист — личность не то чтобы не впол-
не нормальная, а акцентуированная. Это означает,
102
что террорист — клинически и психологически —
нормальный человек, однако определенные черты
личности у него акцентуированы, то есть выражены
необычно сильно, ярко, не вполне «нормально».
Это прекрасно чувствовал еще Ч. Ламброзо, разде-
лявший откровенно преступный (дегенеративный,
атавистический) антропотип и отличный от него так
называемый нравственно порочный психотип «при-
вычного преступника». Террориста нельзя отнести к
откровенно преступному типу. В большинстве случа-
ев это все-таки далеко не маньяк, не тот «прирожден-
ный преступник», который самореализуется, совер-
шая привычные атавистические преступления. Тем
более что подобный тип достаточно редко встречает-
ся даже в откровенно криминальной среде — основ-
ную массу такой преступности составляют так назы-
ваемые криминалоиды, случайные преступники без
существенных признаков явной дегенерации.
Террорист по своему психическому складу наибо-
лее близок к тому, то Ч. Ламброзо называл «привыч-
ным преступником» — «не случай обусловливает пре-
ступление привычных преступников, а они сами со-
здают внешние события, обусловливающие преступ-
ление». Это вполне соответствует тому, что во време-
на Ч. Ламброзо определялось специалистами как «мо-
ральное помешательство».
Клинико-психологически это соответствует тому,
что принято называть эпилептоидной психопатией —
такой конституциональной деформацией личности,
при которой личность отличается неспособностью
различать добро и зло, часто путая их местами. В со-
временной трактовке к этому приближается понятие
социопатии, хотя мы и не считаем вполне правомер-
ным такое выделение чисто социального, прежде все-
го функционального расстройства.
Термин «психопатия» впервые был введен И. Ба-
линским в 1886 году для обозначения пограничных
103
между нормой и патологией врожденных психичес-
ких расстройств, при которых отсутствует прогреди-
ентность точения. Впоследствии В. Кандинский был
склонен считать часть психопатий своеобразными
формами психического уродства. По его мнению, по-
добно врожденным физическим уродствам, сущест-
вуют отклонения от нормального типа и в развитии
личности, особенно в формировании характера.
Психопатии — это такие аномалии характера, ко-
торые, по словам П. Ганнушкина, «определяют весь
психический облик индивидуума, накладывая на весь
его душевный склад свой властный отпечаток», «в те-
чение жизни... не подвергаются сколько-нибудь рез-
ким изменениям» и «мешают... приспособляться к
окружающей среде». Эти три критерия были обозна-
чены О. Кербиковым как тотальность и относитель-
ная стабильность патологических черт характера и их
выраженность до степени, нарушающей социальную
адаптацию.
Степень проявления психопатий, как писал П.
Ганнушкин, «представляет запутывающее богатство
оттенков — от людей, которых окружающие считают
нормальными, — и до тяжелых психотических состо-
яний, требующих интернирования». В последние го-
ды в судебно-психиатрической экспертизе получил
распространение термин «глубокая психопатия»: им
обозначают наиболее сложные случаи, в которых на
высоте декомпенсации возникают психотические
расстройства или исключающая вменяемость утрата
способности к «вероятностному прогнозированию
своей деятельности и соответствующей коррекции
своего поведения». Это справедливо: террористы дей-
ствительно не вполне адекватно прогнозируют по-
следствия своих действий. Однако и это объясняет
далеко не все.
«С самого начала становления учения о психопа-
тиях возникла практически важная проблема — как
104
разграничить психопатии как патологические анома-
лии характера от крайних вариантов нормы. Еще в
1886 году В. Бехтерев упоминал о «переходных степе-
нях между психопатией и нормальным состоянием»,
о том, что «психопатическое состояние может быть
выражено в столь слабой степени, что при обычных
условиях оно не проявляется».
В 1894 году бельгийский психиатр Dalemagne... вы-
делил наряду с «desequilibres», т.е. «неуравновешен-
ными» (термин во французской психопатии того вре-
мени, аналогичный «психопатиям»), еще и «desequi-
librants», т.е. «легко теряющих равновесие». Подоб-
ные случаи Е. Kahn (1928) назвал «дискордантно-нор-
мальными», П. Ганнушкин — «латентными психопа-
тиями»».
Затем было предложено много других наименова-
ний, но наиболее устоявшимся можно считать тер-
мин К. Леонгарда«акцентуированная личность». Это
название подчеркивает, что речь идет все-таки о
крайних вариантах нормы, а не об откровенной пато-
логии — максимум, об ее зачатках, «предпсихопати-
ях», и что эта крайность проявляется в усилении, ак-
центуации отдельных черт. Совершенно понятно, что
в данном случае речь идет, прежде всего, об акценту-
ациях характера, а не всей личности. Именно харак-
терология выступает в качестве основы личностных
типов террористов, причем многие собственно лич-
ностные качества надстраиваются над соответствую-
щей характерологией позднее.
«Патологический компонент» в психике террори-
ста находится на своеобразной условной шкале, где-
то между явной акцентуацией характера, на одном
полюсе, и психопатией эпилептоидного типа — на
другом полюсе. Наиболее сохранные террористы от-
личаются «всего лишь» выраженной акцентуацией,
наименее сохранные — тяжелой психопатией. В пер-
вых случаях акцентуированные черты часто компен-
105
сированы, могут проявляться лишь в определенные
периоды времени и в определенных ситуациях. По-
этому при обследовании после задержания за совер-
шенный террористический акт или хотя бы за его по-
пытку эти черты могут и не проявляться. Так, напри-
мер, они практически никак не проявлялись у моло-
дых людей из группы «Р.В.С.», задержанных в 1999
году в Москве за подрыв памятника Николаю II в
Подмосковье и попытку подрыва памятника Петру I
на Москва-реке.
В отличие от случаев акцентуации, тяжелая психо-
патия более наглядна даже в отсутствие конкретного
террористического события. А. Личко так описывал
ее явные проявления: компенсаторные механизмы
крайне слабы, едва намечаются или бывают лишь
парциальными, охватывая только часть психопати-
ческих особенностей, но зато достигают такой гипер-
компенсации, что сами выступают уже как психопа-
тические черты. Компенсации всегда неполные и не-
продолжительные. Декомпенсации легко возникают
от незначительных причин и даже без видимого пово-
да. На высоте декомпенсаций картина может дости-
гать психотического уровня.
Нарушения поведения могут достигать уровня уго-
ловных преступлений, суицидных актов и других дей-
ствий, грозящих тяжелыми последствиями для само-
го психопата или его близких. Обычно имеет место
постоянная и значительная социальная дезадаптация.
Рано бросают учебу, почти не работают, живут за счет
других или государства. Очевидна неспособность к
поддержанию семейных отношений — связи с семьей
разорваны или натянуты из-за постоянных конфлик-
тов или носят характер патологической зависимости
психопата от кого-либо из членов семьи или послед-
них от психопата. Самооценка характера неправиль-
ная или отличается парциальностыо — подмечаются
лишь некоторые черты, особенно проявления пато-
706
логической гиперкомпенсации. Критика к своему по-
ведению заметно снижена, а на высоте декомпенса-
ций может полностью утрачиваться.
Сравните с описаниями террористов Б. Савинко-
ва и согласитесь, что очень похоже: молодых террори-
стов, в большинстве недоучившихся студентов, бро-
сает из крайности в крайность, от попыток цареубий-
ства до готовности к самоубийству в случае неудачи
террористического акта, а можно даже вместе с ним.
Достаточно тяжелая психопатия вполне очевидна.
Приведем пример современного психопата, задер-
жанного за наименее опасный, хотя и экзотический
вид правонарушений — так называемый телефонный
терроризм:
«Геннадий У., 18 лет. С 15 лет не работает и не
учится, находится на иждивении у престарелой бабки.
Отец — алкоголик, давно бросил семью. Мать также
злоупотребляла алкоголем, умерла от отравления ме-
тиловым спиртом. Воспитывался бабкой, которая,
всегда и во всем ему потакала. С раннего детства не-
послушен и капризен. С 1-го класса школы обнару-
жились нарушения поведения: не хотел учиться, убе-
гал с уроков, грубил учителям. Способности были
удовлетворительными, но из-за прогулов дублировал
3-й и 5-й классы. Стремился в компанию более стар-
ших уличных подростков. За мелкое хулиганство и
воровство не раз был задержан милицией. В 13 лет в
связи с нарушениями поведения был впервые на-
правлен в детскую психиатрическую больницу, где
были отмечены эмоциональная лабильность, лжи-
вость и склонность к фантазированию. В 15 лс г... бро-
сил школу. Несколько раз начинал работать в разных
местах... Всюду бездельничал, опаздывал, прогули-
вал, затем вообще бросал работу. Дни проводил в
компании уличных подростков, выпивал, отнимал
деньги у малышей, идущих в школу.
107
Все более обнаруживалась склонность к фантази-
рованию и псевдологии. Развлекался ложными вы-
зовами по телефону то милиции, то пожарных, то
скорой помощи, при этом обнаруживал изрядный ар-
тистизм, легко вживаясь в роль. В беседе с врачом на
ходу сочинял истории о том, что его мать была из ме-
сти отравлена соседкой, что сам он около банка на-
шел крупную сумму потерянных денег, расписывал,
как их тратил, как якобы путешествовал в Сочи; за-
явил, что дома у него тайный склад оружия и боепри-
пасов, собранных в местах бывших боев, что он помог
милиции изловить бандитов и т.п. К своему поведе-
нию относился без критики: часть проступков отри-
цал, в части, как и в своем характере, не видел ниче-
го особенного».
По мнению Н. Пуховского, психопатология Тер-
pqpncra обычно связана с эпилептоидной психопати-
ей. Такой эпилептоидный психопат обычно страдает
сам и заставляет страдать других. «Эпилептоидная
(антисоциальная, возбудимая) психопатия — сравни-
тельно редкая форма патологии (неуравновешеннос-
ти) характера... может иметь реактивный характер,
как направление повторных декомпенсаций психо-
патий, патологического развития личности или фор-
мирования хронических психопатических расст-
ройств в ситуациях хронического жестокого стресса
выживания (например, при длительных сроках лише-
ния свободы)».
На современном языке, концепция «прирожден-
ного преступника» включает сильное нарастание вы-
раженности стигматов эпилептоидии (возбудимости,
безудержности) при неблагоприятных обстоятельст-
вах (прежде всего, в ситуациях хронического стресса
выживания), что очень резко увеличивает вероят-
ность систематической самореализации личности
способами, откровенно представляющими общест-
венную опасность. Индивидуальная психическая де-
108
генерация (так называемый метаневроз морального
помешательства) может выступать как альтернатив-
ный вариант психопатологической эволюции лично-
сти. Феномены психопатизации по эпилептоидному
типу проявляются в криминальных действиях, коры-
сти, жестокости, немотивированном насилии. Харак-
терная черта дегенерации аффективной сферы — воз-
растание роли психомоторного компонента аффек-
та, явное преобладание ригидного злобно-деструк-
тивного возбуждения.
Примитивизация поведения, криминализация и
межличностная деструктивность в хронически небла-
гоприятных условиях характерны для совершенно
особой мотивации — «выживания любой ценой».
Наши наблюдения и данные отдельных личност-
но-психологических исследований показывают, что у
большинства террористов выражена психопатичес-
кая симптоматика. Именно психопатия выступала в
качестве центрального, стержневого симптома, во-
круг которого группировались другие. Так, в ряде на-
блюдавшихся нами случаев психопатия дополнитель-
но активизировалась гипоманией. На таком фоне от-
мечались сверхактивность, импульсивность поступ-
ков, безответственность, лживость, поверхностность
в отношениях с людьми, крайне легкое отношение к
морали, частая изменчивость этических оценок, что
явно свидетельствовало об их неискренности.
Потакая исключительно собственным прихотям и
идя навстречу своим желаниям, такие люди могут из-
расходовать очень много энергии и усилий, но при ис-
полнении своих прямых обязанностей они испытыва-
ют явные трудности и стараются переложить ответст-
венность на других. У них отсутствуют привычные для
обычных людей контроль и рассудительность. Часто
это сочетается со склонностью к чрезмерному употреб-
лению алкоголя, стремлением к бесконечной празд-
ности, назойливостью по отношению к окружающим.
109
Иногда психопатия у наблюдавшихся нами терро-
ристов встречалась в сочетании со своеобразными
особенностями личности. Такие люди производили
впечатление чудаков непредсказуемостью своих по-
ступков, импульсивностью, неконформностью. В
обычной деятельности и учебе их результаты были
низкими, адаптивность неустойчивой, поведение не-
ровным. Они были склонны к бродяжничеству, к ча-
стому общению с асоциальными элементами. Пре-
ступления, совершаемые такими лицами, обычно бы-
ли неадекватно жесткими, часто импульсивными, не
всегда спланированными, нередко они принимали
дикие, необычайно жестокие формы. В целом, это
были случаи патологического террора.
АНОМИЯ
Итак, террорист — не сумасшедший человек. Но
одновременно это человек и не вполне нормальный.
Говоря научным языком, это «пограничная», анемич-
ная личность.
Понятие «аномия» (от французского слова ano-
mie — отсутствие норм, организации, в свою очередь,
происходит от греческого слова anomia — отрицание
закона) выражает отношение-индивидов к нормам и
моральным ценностям социально-политической си-
стемы, в которой они существуют. Используется в не-
скольких смыслах.
Во-первых, аномия означает такое состояние об-
щества, при котором его членами утрачена значи-
мость социальных норм и экспектаций, от чего высо-
ка вероятность отклоняющегося и саморазрушитель-
ного поведения, вплоть до самоубийства. Во-вторых,
аномия означает отсутствие эталонов, стандартов
сравнения себя с другими людьми, позволяющих оце-
нить свое положение и выбрать образцы поведения,
110
что ставит индивида в неопределенное положение,
лишая идентификации с социальной группой. В-тре-
тьих, аномия означает несоответствие, разрыв между
универсальными целями и ожиданиями, одобряемы-
ми в данной социально-политической системе, и со-
циально приемлемыми средствами их достижения,
что стимулирует незаконные пути достижения этих
целей.
Термин «аномия» был введен Э. Дюркгеймом, ко-
торый рассматривал аномию как постоянное и нор-
мальное состояние индустриального общества. По-
ощряя одинаковые для всех цели и ценности индиви-
дуального успеха, такое общество оценивает жизнь
большинства своих членов, лишенных богатства, вла-
сти и высокого престижа, как неудавшуюся. Однако
аномия, порождая систематические отклонения от
социальных норм, готовит и ускоряет социально-по-
литические перемены. Отсюда — позиция Р. Мерто-
на: преступник — социальный критик общества.
У Дюркгейма понятие «аномия» в целом связано с
пограничной жизненной ситуацией: уже не нормы,
но еще и не патологии. Такого рода ситуации свойст-
венны масштабным социальным сдвигам, когда,
обычно в результате революции или крупномасштаб-
ных реформ, люди теряются, начиная терять устойчи-
вые ориентиры. Тогда они перестают понимать грань
между тем, что такое хорошо и что такое плохо. В по-
исках определенности они могут не только вставать
на путь отклоняющегося, девиантного поведения, но
даже идти на самоубийство. Определяя причины та-
ких явлений, часто связанных между собой (терро-
рист-смертник совершает убийство, идя на самоубий-
ство), Э. Дюркгейм переводил акценты с социальной
структуры общества на «психологическую конститу-
цию» человека, которая, по его словам, «требует цели,
стоящей выше его». В слабо интегрированном обще-
стве такая цель отсутствует, и «индивид, обладающий
111
слишком острым восприятием самого себя и своей
ценности... стремится быть своей собственной един-
ственной целью, а поскольку такая цель не может его
удовлетворить, он влачит апатичное и безучастное су-
ществование, которое впредь кажется ему лишенным
смысла». И убийство, и самоубийство оказываются
всего лишь разнонаправленными формами одной и
той же агрессии.
По Р. Мертону, аномия — это ситуация, при кото-
рой определенное лицо проявляет недостаточное ува-
жение к основным социальным нормам данной соци-
альной системы или стремится усмотреть в этих нор-
мах определенную утрату их обязательности для себя.
Таким образом, аномия не означает полное отсутст-
вие норм, ни даже отсутствие ясности в понимании
этих норм. Она означает, прежде всего, что субъект, в
целом знающий о существовании обязывающих его
норм, относится к ним негативно или равнодушно.
Или же ищет для себя особые нормы среди существу-
ющих. Вспомним Ф. Раскольникова у Ф. М. Достоев-
ского с его непрерывными сомнениями на тему, кто
же он: «тварь ли дрожащая» или «Наполеон». От это-
го зависел ответ на вопрос, имеет ли он право на
жизнь другого человека или не имеет.
С нормативным самоопределением всегда связан
базовый вопрос: что дозволено такой личности, а что
не дозволено. Раскольников решает этот вопрос в
пользу аномии, но потом непрерывно мучается от та-
кого решения. «Открытый отказ от соблюдения ин-
ституционных норм сопровождается скрытым сохра-
нением их эмоциональных коррелятов. «Чувство ви-
ны», «сознание греха», «угрызения совести» представ-
ляют собой явные проявления этой неснятой напря-
женности». Такова обычная психология обычного
преступника.
Большинство террористов — аномичные люди, но
они от этого так не мучаются (хотя моральные про-
112
блемы и существуют для некоторых, особо рефлек-
сирующих террористов). Обычный, типичный совре-
менный террорист по разным причинам давно пере-
жил (неважно, осознанно или неосознанно) несовер-
шенство общества, которое навязывает нормативные
цели (ценности «успеха») и столь же нормативные
средства их достижения, но не обеспечивает равного
доступа ни к целям, ни к средствам.
«С одной стороны, от него требуют, чтобы он ори-
ентировал свое поведение в направлении накопления
богатства; с другой — ему почти не дают возможнос-
ти сделать это институционным путем. Результатом
такой структурной непоследовательности является
формирование психопатической личности и(или) ан-
тисоциальное поведение, и(или) революционная де-
ятельность. Равновесие между определяемыми куль-
турой средствами и целями становится весьма неус-
тойчивым по мере того, как усиливается акцент на
достижение имеющих значение для престижа целей
любыми средствами. В этом контексте Аль Капоне
воплощает триумф безнравственного интеллекта над
предписанными нормами морали «банкротством»,
когда каналы вертикальной мобильности закрыты
или сужены в обществе, которое высоко оценивает
экономическое процветание и социальное продви-.
жение для'всех своих членов».
Для Р. Мертона все было вполне очевидно:
«Таким образом, в обществах, подобных нашему,
давление, оказываемое стремлением к успеху, связан-
ному с завоеванием престижа, приводит к устране-
нию эффективных социальных ограничений в выбо-
ре мер, применяемых для достижения этой цели. Док-
трина «цель Оправдывает средства» становится веду-
щим принципом деятельности в случае, когда струк-
тура культуры излишне превозносит цель, а социаль-
ная организация излишне ограничивает возможный
доступ к апробированным средствам ее достижения».
113
И далее: «В такого рода ситуации... насилие и обман
становятся единственными добродетелями ввиду их
относительной эффективности для достижения це-
лей, которые для него, конечно, не проистекали из
системы культуры».
Из данной объяснительной схемы вытекает не-
сколько типов террористов. Первый тип — человек,
вынужденный прибегать к насилию для достижения
тех целей (успех, богатство), которыми его «заразило»
общество, но не дало возможностей их достижения.
Это может быть и террорист типа Герострата, озабо-
ченный достижением славы, и террористы типа че-
ченских боевиков, требующих выкуп за захваченных
заложников. Второй тип — человек, готовый к наси-
лию для того, чтобы изменить сами цели, неверные с
его точки зрения. Это революционер, насильственно
реализующий свой вариант переустройства общества.
Третий тип — человек, готовый к насилию для унич-
тожения неприемлемых для него и целей, и средств их
достижения. Это вариант бен-Ладена и связанных с
ним современных исламских террористов, ненавидя-
щих западный мир с его ценностями и средствами их
достижения, и стремящиеся к его реальному уничто-
жению или, хотя бы, символическому потрясению.
Главная проблема такого террориста — принципи-
альная аномия, неприятие чужих норм как таковых.
Если первый тип в современном мире обычно вы-
дается за более или менее обычного преступника,
второй считается революционером, то третий пред-
ставляет собой совершенно особую реальность. Это
порождаемый самим современным «цивилизован-
ным» обществом, его непрерывной внешней, геопо-
литической, и внутренней, психологической экспан-
сией вариант его активного отрицания. Это насильст-
венное социально-психологическое сопротивление
той модернизации, которая связана с экспансией за-
падных социальных ценностей и норм.
114
В качестве примера, концепция Р. Мертона так
объясняет феномен международного межгосударст-
венного терроризма: «Акцент на национальном могу-
ществе не сочетается должным образом с неудовле-
творительной организацией законных, то есть опре-
деленных и принятых в международном масштабе
средств достижения этой цели. Результатом этого яв-
ляется тенденция к аннулированию международного
права; договоры становятся лоскутом бумаги, «необъ-
явленная война» служит технической уловкой, бом-
бардировка гражданского населения получает рацио-
нальное обоснование совершенно так же, как в по-
добной же ситуации в обществе расширяется приме-
нение незаконных средств во взаимоотношениях
между отдельными лицами».
С точки зрения теории аномии и анемической
личности, террор — не преступление, а артефакт не-
скоординированного развития общества. Терро-
рист — это совершенно особый тип преступника. К
нему, прежде всего, относится то, что писал в свое
время Э. Дюркгейм: «Вопреки распространенному
представлению, такой преступник не относится к
числу решительно асоциальных, паразитических эле-
ментов, не является инородным, не поддающимся ас-
симиляции телом, введенным в общественный орга-
низм; он представляет собой обычный элемент соци-
альной жизни». Впрочем, это, разумеется, дело вкуса
как исследователя, так и общества, оценивающего
данный феномен.
УЩЕРБНОСТЬ
Мало-мальски углубленный анализ позволяет
вскрыть общий фактор в развитии личности террори-
ста. Это разного рода психологическая ущербность,
некий дефицит чего-нибудь в его жизни, корни кото-
775
рого иногда прослеживались с самого раннего детст-
ва. Такая дефицитарность психического развития ве-
дет к потребности в гиперкомпенсации дефицита по
ходу взросления и достижения зрелости.
Идеологи исламского движения «Хамаз» так учат
своих боевиков: «Совершив подвиг во имя Аллаха, ты
избавишься от всех проблем; тебя ждет награда на не-
бесах; ты получишь все, чего тебе не хватало, и Аллах
возместит тебе весь ущерб». Занятие террором как раз
и оказывается таким компенсаторным средством для
избавления от всякого ущерба.
Из автобиографий и литературных описаний мы
узнаем, что у многих известных террористов в детст-
ве были убиты отец, мать или оба родителя сразу. Ча-
сто в детстве страдали братья, сестры, другие родст-
венники. С одной, вполне очевидной стороны, вслед-
ствие этого возникало стремление к мести. С другой,
менее явной стороны, так возникала атмосфера эмо-
ционального дефицита, в которой рос будущий тер-
рорист. Это оборачивалось дефектами «воспитания в
духе мира», как считают ирландские конфликтологи,
изучающие психологию террористов ИРА.
С ними вполне согласны испанские коллеги, ис-
следующие психологию членов ЕТА. Большинство
нынешних ведущих лидеров этой организации —
жертвы еще франкистских репрессий против их роди-
телей. Несмотря на уже давнюю смерть каудильо и
происшедшие изменения, несмотря на то, что язык
басков стал вторым государственным языком Испа-
нии, а «страна басков» в итоге получила собственную
государственную символику, в психологии этих лю-
дей ничего принципиально не изменилось.
С. Шелдон так описывает глубинные причины
становления личности одного из известных баскских
террористов: «Хайме был слишком молод и не пони-
мал, что на карту было поставлено нечто большее,
чем спор с басками и каталонцами. Это был глубокий
116
идеологический конфликт между республиканским
правительством и националистами правого крыла, и
из искры разногласий быстро разгорелся огромный
пожар войны, вовлекший в нее с десяток иностран-
ных государств. Когда превосходившие силы Франко
разгромили республиканцев и у власти в Испании ут-
вердились националисты, Франко сосредоточил свое
внимание на непокорных басках: «Их надо наказать».
Продолжала литься кровь. Группа баскских лидеров
сформировала ЕТА, движение за свободное государ-
ство басков, и... ЕТА быстро превратилась в грозную
силу. У Хайме были друзья, чьи отцы принимали уча-
стие в ЕТА, и они рассказывали об их героических
подвигах». Отец Хайме был пацифистом и убежден-
ным католиком, считавшим, что Бог всегда защитит,
но это не спасло его.
«Когда они увидели появившийся из-за угла отряд
фалангистов, открывший по ним пулеметный огонь,
было слишком поздно. Безоружные мужчины, жен-
щины и дети падали на площади, сраженные пуле-
метными очередями. Смертельно раненый отец схва-
тил сына и прижал его к земле, укрывая своим телом
от смертоносного града пуль.
После атаки землю окутала зловещая тишина. Как
по волшебству стих грохот орудий, топот бегущих ног
и крики. Открыв глаза, Хайме еще долго лежал, чув-
ствуя на себе тяжесть тела отца, заботливо укрывше-
го его от смерти. Отец, мать и его сестры были мерт-
вы, как и сотни других людей. И над их телами возвы-
шались запертые двери церкви». Именно после этого
резко возникшее ощущение ущерба привело мальчи-
ка в ряды боевиков-террористов. Он тоже решил
«пойти другим путем» — в данном случае, однако, это
был путь открытого террора.
«Той же ночью Хайме выбрался из города и, доб-
равшись через два дня до Бильбао, вступил в ЕТА.
Принимавший его офицер взглянул на него и сказал:
117
— Ты слишком молод,.чтобы вступать в наши ря-
ды, сынок. Тебе бы в школу.
— Вы и будете моей школой, — тихо сказал Хай-
ме. — Вы научите меня драться, чтобы я мог ото-
мстить за смерть своих близких.
Он никогда не сомневался в правильности своего
выбора. Он сражался за себя и за свою семью, его по-
двиги стали легендарными».
Правда, решение стать террористом далеко не все-
гда объясняется мотивом элементарной мести. Такой
мотив, разумеется, существует, и он движет, напри-
мер, нынешними чеченскими боевиками, мечтающи-
ми отомстить даже не просто представителям россий-
ского федерального центра, а тем, кто добровольно
взял на себя жестокое представление его интересов —
прежде всего, «контрактникам» в российской армии.
Однако часто все бывает еще глубже. Ведь дело не
только в том, что у будущего террориста Хайме убили
отца. «Он никогда не задавался вопросом, ради чего
идет на риск. Было ли это связано с не раз услышан-
ным в детстве: «Твой отец трус», или же он пытался
что-то доказать себе и другим. Он просто вновь и
вновь подтверждал свою храбрость и не боялся риско-
вать своей жизнью ради того, во что верил».
Таким образом, комплекс ущербности оказывает-
ся более сложным — он связан и с инвертированной
местью: не только за отца, но и отцу; не только за се-
бя, но и себе. Понятно, что такая сложность опреде-
ляет определенную психопатологию уже не традици-
онно-психиатрического, а психоаналитического ха-
рактера.
Помимо чисто личных и семейных обстоятельств,
важную роль играет идея дефицита как таковая, сама
по себе. Весь палестинский (арабский) терроризм
против Израиля основан прежде всего на культе
ущербности, который взращивается у каждого палес-
тинского мальчика в связи с отсутствием у этого на-
118
рода своей земли. «День Земли» считается для всех
палестинцев важнейшим праздником. Борьба за Зем-
лю, за создание своего государства — способ преодо-
ления комплекса ущербности, связанного с тем, что
Израиль уже имеет свое государство, а палестинцы,
долгое время находившиеся в аналогичном положе-
нии, до сих пор своего государства не имеют. Соот-
ветственно, у обездоленных возникает желание мес-
ти, тесно связанное еще и с комплексом «установле-
ния справедливости».
Ущербность порождается и социально-экономи-
ческими факторами: например, низким уровнем жиз-
ни людей и связанным с этим желанием «отнять и по-
делить» как в рамках одной страны (тогда мы имеем
дело с революционным терроризмом), так и во взаи-
моотношениях между «бедными» (развивающимися)
и «богатыми» странами. Нынешнее деление мира по
оси «богатый Север — бедный Юг» само по себе по-
рождает значительное расслоение в уровне доходов и
уровне жизни. Соответственно, у бедных и «обездо-
ленных» возникает ущербность, связанная с дефици-
том социальных благ..
Дефицит образования и информации порождает
деструктивное, разрушительное отношение к иным
культурам, убеждениям и верованиям. Чем менее об-
разованными, тем более дремучими были в свое вре-
мя представители католической инквизиции — точно
так же, как необразован современный исламский
фундаментализм. И чем менее он образован, тем бо-
лее нетерпим и террористичен.
«Осуждать их за то, что они террористы, бессмыс-
ленно. Нужно хорошо себе представлять, что это за
люди и из какой они среды. Допустим, растет маль-
чик в бедной многодетной шиитской семье, прожива-
ющей в районе, где властвует экстремистская шиит-
ская организация «Хизбалла». С раннего возраста он
воспитывается на религиозных проповедях. Ему вну-
119
шается, что «Хизбалла» борется за правое богоугодное
дело, что все иноверцы — его личные враги, против-
ники его семьи, всех близких и друзей, всех мусуль-
ман. Другой жизни он не видит, других идей не знает.
О хорошем образовании и речи быть не может — нет
денег. Устроиться на работу без образования и каких-
либо профессиональных навыков невозможно, тем
более что повсюду тысячи безработных и экономиче-
ская ситуация в стране катастрофически ухудшается.
А, к примеру, старший брат, сосед и многие молодые
люди, активисты «Хизбалла», заняты делом, имеют
какие-то средства для существования, пользуются
уважением. Какой может быть выбор? Конечно, идти
в эту организацию. Сразу получишь в руки автомат —
это, ко всему прочему, интересно и придает «вес»».
Можно долго анализировать различные сферы, в
которых может возникать тот или иной дефицит,
приводящий к той или иной ущербности. Это и лич-
ные, семейные, и социальные, и экономические, и
политические разновидности ущербности. Соответ-
ственно, они порождают разные психологические
корни террора.
Однако есть общий фактор, объединяющий раз-
ные варианты в единый механизм. Это внутренняя
невозможность, неспособность преодолеть эту
ущербность. Сама по себе ущербность не страшна —
она преодолевается через разные механизмы, в част-
ности, через механизм адекватной, позитивной, кон-
структивной гиперкомпенсации, при которой дефи-
цит устраняется с использованием средств из той же
самой сферы, в которой он возник. Паралитик, пере-
несший в детстве полиомиелит, способен стать олим-
пийским чемпионом — для этого только надо непре-
рывно заниматься спортом. Человек, получающий
маленькую зарплату, начинает работать больше, на-
ходит вторую работу и т. д. Но ни тот, ни другой не
хватаются за пистолет и не устраивают взрывов. Тер-
720
рористами становятся тогда, когда не хватает сил на
гиперкомпенсацию дефицита адекватными ему сред-
ствами. Тогда гиперкомпенсация становится неадек-
ватной, негативной и деструктивной. Тогда ущерб-
ность и оборачивается террором.
«Не вызывающий сомнений факт состоит в том,
что в террористы рекрутируются социально дезадап-
тированные, малоуспешные люди. Они плохо учи-
лись в школе и в вузе, они не смогли сделать карьеру,
добиться того же, что и их сверстники. Они всегда
страдали от одиночества, у них не складывались отно-
шения с представителями противоположного пола.
Словом, везде и всегда они были аутсайдерами, ни-
где — ни в семье, ни на работе, ни в дружеской ком-
пании — они не чувствовали себя по-настоящему
своими... Другими словами, это люди, которых пре-
следуют неудачи».
Хотя, разумеется, нельзя упрощать. Наивно звучит
убежденность в том, что террористы — это просто ба-
нальные «двоечники», с трудом окончившие сред-
нюю школу и не лишившиеся вовремя невинности.
Бывает, конечно, и так, но надо уметь отличать зерна
от плевел.
ЛОГИКА И МЫШЛЕНИЕ
Движение «Хамаз» учит своих террористов: «Не
надо много размышлять — ведь тебя ведет Аллах, и
путь твой — путь истинной веры». Реальный лидер
палестинской интифады, ответственный секретарь
движения ФАТХ полковник Абу Халед открыто про-
возгласил в отношении Израиля: «Неверные пони-
мают только один язык — это язык «Калашникова»».
Красивые фразы такого рода часто заменяли и до сих
пор все еще продолжают заменять очень многим,
причем далеко не только исламским террористам, не
121
только всякую логику, но и собственное мышление. У
податливых им людей нет особой необходимости в
самостоятельных размышлениях — вместо логики
есть вера, вместо мышления — приказ или великие по
заложенной в них силе внушения слова «надо!» и «ты
должен!».
Логика террористов обычно носит странный ха-
рактер. Во-первых, она слишком эмоциональна: под-
час эмоции в ней занимают большее место, чем логи-
ка как таковая. Во-вторых, это искаженная логика с
точки зрения чисто формального анализа: из посылок
не всегда следуют адекватные выводы. В-третьих, это
явно моноидеическая логика: в ней все подчинено
террору, и любой вопрос рано или поздно, прямо или
«криво», но приходит именно к нему.
Как правило, логика террориста — это логика ве-
рующего человека. Он верит в идею, которой служит,
верит в саму идею служения, верит, наконец, в свою
высочайшую миссию. И здесь ему не нужны рацио-
нальные доказательства и сложные формально-логи-
ческие конструкции. Он верит во все это просто пото-
му, что он верит. Он верующий человек, и этим ска-
зано многое. Вера в свое высокое предназначение,
особую миссию. «Раньше я считал, что один человек
не в силах изменить что-либо. Теперь я знаю, что это
не так. Это доказали и Иисус, и Мохаммед, и Ганди,
и Эйнштейн, и Черчилль... Не подумай, ...что я срав-
ниваю себя с кем-нибудь из них. Но на своем скром-
ном месте я делаю все, что могу. И я думаю, что каж-
дый должен делать то, что может». Подобную логику
оспаривать просто невозможно.
Об искаженной логике террористов свидетельству-
ет еще один интересный факт: они практически не
могут работать в режиме диалога. Это подтверждает-
ся на бытовом уровне — так, по нашим наблюдениям,
террористы способны либо выслушивать того, кого
они считают для себя авторитетным, либо, напротив,
122
способны на произнесение длительных собственных
монологов. Это свидетельствует об авторитарности и
вместе с тем ригидности мышления. Подобные ха-
рактеристики подтверждаются и на уровне полити-
ческого мышления. Так, например, известно, что
почти повсеместно почти любые предложения ком-
промиссов, готовность властей пойти на уступки вы-
зывают у террористов неадекватную, искаженную ре-
акцию. В подавляющем большинстве случаев они же-
стко и категорично отвергаются на основе своеобраз-
ных рассуждений: «Их предложение — хитроумная
ловушка. Они хотят расправиться с нами. Они вы-
нуждают нас продолжить борьбу».
Понятно, что логика, в той или иной степени, —
это всегда отражение мышления. У террористов оно,
как правило, противоречиво. С одной стороны, оно
бывает излишне конкретным — особенно для терро-
ристов, захваченных меркантильной мотивацией. С
другой стороны, оно бывает и чересчур абстракт-
ным — прежде всего, у «идейных» террористов. Одна-
ко в обоих этих случаях оно является моноидеичес-
ким мышлением.
О чем бы террорист ни думал, он все связывает со
своей основной деятельностью. Это может происхо-
дить совершенно конкретно — террорист думает о
любом предмете, насколько он может пригодиться
для террористического акта: как орудие нападения
или, напротив, предмет обороны. Террорист думает о
любом человеке в связи с тем же самым террористи-
ческим актом — либо как о своем стороннике (друге,
соратнике), либо как о потенциальной жертве (о ре-
альных жертвах своих действий террористы думают
редко), либо как о своем противнике (представителе
антитеррористических органов). Но то же самое мо-
жет проявляться и совершенно абстрактно: террорист
всегда готов рассуждать о тех идеях, ради которых и во
имя которых он идет на «террорную работу».
123
Приведем несколько примеров. Так, в логике тер-
рориста парадоксально и вроде бы совершенно ало-
гично связываются действительно противоположные
вещи: свобода и насилие. И тогда насильственный
террор оказывается лучшим средством достижения
свободы: «Боевая организация в своем большинстве
(за исключением Азефа) стояла на той точке зрения,
что единственная гарантия приобретенных свобод за-
ключается в реальной силе. Такой силой во всяком
случае могло явиться активное воздействие террора.
С этой точки зрения, террор не только не должен был
быть прекращен, но, наоборот, пользуясь благопри-
ятным моментом, необходимо было его усилить и
предоставить в распоряжение боевой организации
возможно больше людей и средств... единственной
гарантией завоеванных прав является реальная сила
революции, т.е. сила организованных масс и сила тер-
рора».
Логика террориста либо изощренна, либо до край-
ности прямолинейна. Но в любом случае, она иска-
жена. Только что мы привели пример изощренной
лорики. Приведем и противоположный пример. Б.
Савинков так размышлял об одном из своих героев:
«Для него нет загадок. Мир, как азбука, прост. На од-
ной стороне рабы, на другой — владыки. Рабы восста-
ют на владык. Хорошо, когда убивает раб. Дурно, ког-
да убивают раба. Будет день, рабы победят. Тогда рай
и благовест на земле: все равны, все сыты и все сво-
бодны. Отлично».
Логика террористов часто носит предельно некон-
кретный, символический характер. Очевидно, что
взрывы небоскребов Всемирного торгового центра в
Нью-Йорке в сентябре 2001 года были взрывами-
символами, и взрывами символов мирового господст-
ва США. Однако террор как вполне символические
действия проявлялся давно. После осени 2001 года
многие американские эксперты утверждали, что сле-
124
дующим объектом террористического акта должна
стать Статуя Свободы. Это следовало из экстраполя-
ции уже известных фактов. Так, в частности, со вто-
рой половины 1960-х годов, отмеченных расовыми
волнениями в Лос-Анджелесе (в частности, в районе
Уоттс), было известно, что не только целенаправлен-
ные акции, но и вроде бы случайные протестные дей-
ствия носят символический характер. Так, например:
«Была попрана святость частной собственности, это-
го бессознательно воспринимаемого людьми оплота
нашего социального строя; мародерствующие негры,
видимо, не чувствовали никакой вины и утверждали,
что они берут лишь то, что «действительно принадле-
жит им по праву». Атаке подверглись самые основы
законности и власти». Примерно такими же были
комментарии Си-Эн-Эн 11 сентября 2001 года, вдень
«террористической атаки на США».
Исходя из этого многие специалисты считают: тер-
роризм — не столько аморфное выражение социаль-
ных перегрузок, сколько форма негодования, вызы-
ваемая крушением надежд и планов людей; он на-
правлен против источников их неудач й служит сред-
ством достижения определенных целей. И далеко не
последней его задачей является символическое выра-
жение людьми своих намерений. Последнее как раз и
говорит об очевидном символизме террористической
логики. Понятно, что, убивая царя, российские наро-
довольцы символически как бы «убивали» весь мо-
нархический строй. Убивая же видных приближен-
ных царя, эсеровские террористы расправлялись с
политической системой.
Аналогичным было и то, что происходило во вто-
рой половине XX в. В США: «По-видимому, то, что
случилось в Уоттсе, было попыткой активного мень-
шинства в негритянском гетто, поддержанного всей
массой не участвовавших в волнениях негров, откры-
то продемонстрировать свое нежелание безропотно
125
сносить унижения и бесправие. В частности, они хо-
тели с помощью насильственных актов, поскольку не
видели других средств самовыражения, донести до
сознания общества отчаянность своего положения».
В вопросах, не связанных прямо с террористичес-
кой деятельностью, логика и мышление террористов
определяются общим уровнем их культуры. Как пра-
вило, за редкими исключениями, в современном ми-
ре общая культура террористов, особенно исламских,
находится на низком уровне. В свое время меня по-
тряс один из руководителей курдской Рабочей пар-
тии, однажды поинтересовавшийся, по имени какого
ученого наука названа физикой. Мое недоумение от
такой постановки вопроса он рассеял очень просто:
вот есть наука — марксизм-ленинизм; тут все понят-
но — она названа по имени Маркса и Ленина; но ему
непонятно, по имени кого названа другая известная
ему наука — физика.
Понимание логики и особенностей мышления
террориста имеет серьезное практическое значение.
Так, в частности, известно: вести переговоры можно
только с тем, кто понимает тот язык, на котором вы с
ним договариваетесь. Если вы мыслите и рассуждае-
те логически («подожди меня убивать, дай время, я
найду то, что нужно, и тебе отдам»), а оппонент не по-
нимает логики, а лишь испытывает эмоции («я тебя
все равно убью, причем прямо сейчас!»), такие по-
пытки смысла не имеют. Более того; они опасны: ведь
вы думаете, что договорились, а ваш оппонент счита-
ет себя свободным от всяких договоренностей.
Надеяться на то, что можно логически убедить или
интеллектуально «пересчитать» террориста, в высшей
степени наивно. Интеллектуальное соревнование с
использованием логических аргументов имеет смысл
среди одних людей, а «ствол», как особый аргумент,
как «великий уравнитель», признается аргументом
среди совсем других. И это — принципиально разные
126
люди. Причем вы должны понимать, что никогда не
научитесь общаться на чужом языке, как на своем,
родном. А если вам это и удастся, то сами не замети-
те, как станете таким же террористом, быстро забыв
прежний язык. И тогда будут уже совсем другие пес-
ни. Захочется «отмыться», но «акцент» периодически
будет прорываться: узнают.
Террористы — особый тип людей, у которых раци-
ональные компоненты в поведении и характере почти
отсутствуют, а эмоциональные преобладают до такой
степени, что становятся аффективными. С ними труд-
но говорить: если что не так, мгновенно наливаются
кровью глаза, а пальцы сжимаются в кулаки и тянут-
ся к железу. Такой человек просто не знает норматив-
ных слов типа «можно» и «нельзя», «возможно» или
«невозможно». Его лексикон очень прост: «хочу!»,
«дай!», «мое!», причем здесь и сейчас, немедленно.
В отличие от нормального человека, который оди-
наково способен понимать «рацио» и переживать
«эмоции», не выходя за рамки принятого, террорист
не способен на это. Психотип этих людей устроен так,
что действует по закону «все или ничего». В значи-
тельной степени этому способствуют излишняя про-
стота нравов, принятая среди террористов, их баналь-
ная невоспитанность и необразованность. Именно
эти факторы являются основным источником появ-
ления все новых и новых «волн» и даже поколений
террористов. Хотя, безусловно, не только они.
ЭМОЦИИ
В памятке для боевиков исламского движения
«Хамаз» написано красиво: «Твои, враги должны заго-
раться, как пламень, ты же должен оставаться холод-
ным, как лед». Отсутствие очень сильных эмоций,
подчеркнутое хладнокровие считается качеством, по-
127
вышающим эффективность террористической дея-
тельности и снижающим степень риска для террори-
ста. Однако в жизни далеко не всем террористам уда-
ется умело справляться со своими эмоциями.
Среди террористов встречаются два крайних вари-
анта. Один, более редкий, — совершенно безэмоцио-
нальный. Это люди с абсолютным хладнокровием,
абсолютно не подвластные эмоциям или умеющие их
полностью контролировать. Таким выглядел, напри-
мер, Б. Савинков. В сохранившихся описаниях со-
временников его портретируют очень резкими штри-
хами: небольшого роста, одет с иголочки; «не улыба-
ется», «веет жестокостью», «сухое каменное лйцо»,
«презрительный взгляд безжалостных глаз». Одна
подпольщица, увидев Савинкова вскоре после убий-
ства Плеве, навсегда запомнила «мертвенное лицо
потрясенного человека» и образно сравнивала его с
«местностью после потопа»: и тот, прежний, и не тот,
не прежний. По общим отзывам, Савинков отличал-
ся исключительной практичностью, на фоне которой
вообще не проявлялись никакие эмоции. Однако
это — одна крайность. У. Сомерсет Моэм, широко
известный писатель и малоизвестный сотрудник бри-
танской разведки, однажды в разговоре с Савинко-
вым заметил, что террористический акт, должно
быть, требует особого мужества. Савинков возразил:
«Это такое же дело, как всякое другое. К нему тоже
привыкаешь». У. Черчилль, лично знавший Б. Савин-
кова, считал его «человеком без эмоций», одинаково
успешно сочетавшим в себе чисто рациональные ка-
чества: «мудрость государственного деятеля, качества
полководца, отвагу героя и стойкость мученика».
Другой, все-таки значительно более часто встре-
чающийся среди террористов вариант отличается
противоположностью. Для таких террористов харак-
терна очень богатая внутренняя эмоциональная
жизнь. При всей внешней сдержанности-, подчеркну-
128
той рациональности, строгости, даже аскезе, внутри
террориста бушует бурная эмоциональная жизнь. И
чем сильнее ограничения, которые накладывает на
участника террористическая деятельность, тем силь-
нее скрытые, подавляемые эмоции террориста. Пре-
словутое хладнокровие террориста, его «стальные
нервы» — результат жестко подавляющего эмоции
влияния рациональных компонентов психики.
Такое подавление не может быть постоянным. В
литературных описаниях мы постоянно встречаем
описания сильнейших эмоций, которые охватывают
террориста, например, сразу после успешного осуще-
ствления террористического акта. Они могут безумно
радоваться, поздравляя друг друга, или, напротив,
плакать и страдать.
Хотя, разумеется, и в этом террористы отличаются
от обычных, криминальных преступников. По дан-
ным специального исследования, проведенного
О. Дубовик, лица, совершившие насильственные
преступления, отличаются особой эмоциональной
облегченностью своих переживаний. «Помимо невер-
ной оценки ситуации и невозможности (нередко
мнимой) правомерного разрешения конфликта, мно-
гие лица принимают ошибочные решения в силу без-
заботного, легкомысленного отношения как к своему
поведению, так и к его оценке со стороны общества и
государства. Свыше 38 % убийц и 47 % разбойников в
момент совершения преступления воспринимали уг-
розу наказания как абстрактную, малозначительную
или неосуществимую. Это свидетельствует не только
о слабости, дефектности социальной оценки своего
поведения, но в ряде случаев и о слишком сильном
эмоциональном напряжении, стрессе, исказившем
оценку ситуации и грозящих последствий».
Данные факты позволяют, прежде всего, сделать
заключение о недостаточном развитии интеллекту-
альной сферы — именно за счет ее слабости часто
5 Хрестоматия
129
эмоции, что называется, «вылезают наружу». У терро-
ристов нет беззаботного, легкомысленного отноше-
ния ни к террористическому акту, ни к его оценке.
Эмоции у них отделены от террористической деятель-
ности — при всей их эмоциональной лабильности,
террором они занимаются предельно серьезно. Хотя
сильный эмоциональный стресс обычно и объединя-
ет террористов с обычными преступниками, но все-
таки не до такой степени.
Жизнь террориста проходит в постоянных эмоци-
ональных переживаниях. Он живет в эмоциях страха,
опасаясь попасть в руки противников. Одновременно
он живет в эмоциях гнева и презрения к своим про-
тивникам и воодушевления от предвосхищения того
вреда, который собирается им нанести. Естественно,
что такие противоречивые эмоции часто сталкивают-
ся между собой, приводя к внутренним эмоциональ-
ным конфликтам. Такие конфликты и предопреде-
ляют то тяжелое состояние хронического эмоцио-
нального стресса, в котором находится террорист.
Для хронического стресса характерны эмоциональ-
ная лабильность, легкость почти мгновенного пере-
хода от одного эмоционального состояния к прямо
противоположному.
По моим наблюдениям, боевики Народного фрон-
та освобождения Палестины были в состоянии пла-
кать, рассказывая о том, как им пришлось уходить из
Бейрута, где они «с одними автоматами Калашнико-
ва месяц сдерживали израильские танки», после это-
го мгновенно переходить к возмущению («почему
нам не дали более серьезного оружия — мы бы им по-
казали!») и почти сразу к сарказму и самоиронии, рас-
сказывая о том, как после эвакуации из Ливана в Йе-
мен тамошние власти их разоружили и, в буквальном
смысле, «отправили на сельскохозяйственные рабо-
ты». Все это, разумеется, сопровождалось резкими уг-
130
розами и отчетливым гневом в отношении своих ос-
новных противников, израильтян.
Часто террорист, вынужденный жестко подавлять
свои эмоции в рамках террористической деятельнос-
ти, бывает эмоционально-распущенным в других, на-
пример, бытовых вопросах. Обычно сосредоточенные
в сфере основных занятий палестинцы, например, от-
личаются полной эмоциональной раскрепощеннос-
тью в повседневной жизни. Поражает одна деталь:
люди, лишенные своего государства и борющиеся за
его создание, всегда и везде чувствуют себя, что назы-
вается, «как дома»: после сложного многодневного
нелегального путешествия, например, они мгновенно
оказываются в тапочках и сразу же предельно эмоци-
онально, не стесняясь в выражении своих чувств, на-
чинают изучать гостиницу.
За исключением разве что глубоко религиозных
исламских фундаменталистов, всем другим террори-
стам свойственна глубоко эмоциональная личная
жизнь. Как правило, они не очень разборчивы и сдер-
жанны в сексуальных связях. Повышенный темпера-
мент ведет не только к гиперсексуальной активности,
но и просто к гиперэмоциональности. Хотя в целом
эмоциональная сфера находится под контролем, тер-
рорист готов снять этот контроль, как только считает
это возможным. Тогда чувства вырываются на волю и
проявляются бурно.
Однако важнейшим, наиболее распространенным
эмоциональным состоянием террориста является его
постоянная настороженность. Феномен насторожен-
ности проявляется в постоянной готовности к отра-
жению угрозы нападения, повышенным уровнем
бодрствования и концентрацией внимания на малей-
ших изменениях всех, прежде всего физических, па-
раметров окружающей среды, выраженной гиперес-
тезией. Даже внешне заметная постоянная подозри-
тельность террориста проявляется в непрерывном де-
131
лении всех окружающих на «своих» и «чужих». Есте-
ственно, что «чужой» априорно идентифицируется с
отвратительным и чуждым «образом врага» (реакция
враждебного недоверия). Любопытно, что при под-
тверждении того, что «чужой» — на самом деле
«свой», характер отношений резко меняется на мас-
сированные проявления доверия и открытости (ино-
гда чрезмерные). Это говорит о резкой поляризации
эмоций и об эмоциональной лабильности террориста.
Б. Савинков так описывал Е. Сазонова — одного
из наиболее ярких террористов начала XX в.: «Сазо-
нов был молод, здоров и силен. От его искрящихся
глаз и румяных щек веяло силой молодой жизни.
Вспыльчивый и сердечный, с кротким, любящим
сердцем, он своей жизнерадостностью только еще
больше оттенял тихую грусть» другой террористки.
Еще об одной пожилой сподвижнице: «На ее блед-
ном, старческом, морщинистом лице светились яс-
ные, добрые материнские глаза. Все члены организа-
ции были как бы ее родными детьми. Она любила
всех одинаковой, теплой любовью».
Уже упоминавшегося И. Каляева современники
описывали как «натуру впечатлительную, чувствую-
щую свежо и сильно». За редкую эмоциональность
его называли «Поэтом», а отношение к товарищам
(например, к Савинкову) описывали как «чувство
глубочайшего восторга».
МОРАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ
Понятно, что слепой фанатик, осуществляющий
жестокий террористический акт на рациональном
«автопилоте», не мучается переживанием моральных
проблем. Это слепая машина для разрушения, не за-
думывающаяся над нравственными вопросами про-
сто потому, что такие вопросы чужды для такой ма-
132
шины. Моральные проблемы возникают лишь при
наличии определенного интеллектуального уровня.
Неграмотные, необразованные исламисты, действу-
ющие по принципу «инщалла» («все во власти Алла-
ха, по милости его»), не страдают нравственными со-
мнениями.
Однако относительно развитых в интеллектуаль-
ном плане террористов внутренне постоянно волнует
вопрос, насколько они правы в своих действиях. В
описаниях того же Б. Савинкова, например, этой сто-
роне уделяется значительное внимание. Всякий раз,
готовясь к террористическому акту, террористы ищут
ему нравственное оправдание. Иногда доходит до со-
вершенных парадоксов, когда верующие христиане
прибегают к совершенно иезуитской логике, считая,
что, умерщвляя чье-то тело, они тем самым спасают
душу своей жертвы. Впрочем, такого рода психологи-
ческие парадоксы живы и поныне: исламские терро-
ристы верят, что их акции не только спасают их соб-
ственные души (подвиг во имя Аллаха), но и помога-
ют душам своих жертв поскорее отправиться в рай.
Боевики движения «Хамаз» твердо знают: «Аллах
простит тебя, если ты исполнишь свой долг и убьешь
неверного; в раю Аллах возьмет на себя все твои про-
блемы». Так, в частности, именно этим объясняли не-
которые исламские теологи сущность взрывов небо-
скребов в Нью-Йорке, повлекших за собой тысячи
жертв. Сами небоскребы рассматривались как «жерт-
ва Сатане», а погибшие под обломками люди объяв-
лялись «избавленными от служения ложным богам».
Понятно, что для глубоко религиозного террориста-
фанатика все просто — его избавляет от моральных
проблем сам Бог, — но все-таки и ему оказывается
необходимо какое-то нравственное самооправдание.
Однако и такие самооправдания не всегда бывают
достаточными, и моральные страдания могут продол-
жаться и после «победы», то есть успешно совершен-
133
ного террористического акта. Б. Савинков так описы-
вал восприятие «победы»:
«Внизу у Иверской нам навстречу попался маль-
чишка, который бежал без шапки и кричал:
— Великого князя убило, голову оторвало. <...>
В ту же минуту Дора наклонилась ко мне и, не в си-
лах более удерживать слезы, зарыдала. Все ее тело со-
трясали глухие рыдания. Я старался ее успокоить, но
она плакала еще громче и повторяла:
— Это мы его убили... Я его убила... Я...
— Кого? — переспросил я, думая, что она говорит
о Каляеве.
— Великого князя».
Трудно теперь однозначно оценить, что же это ре-
ально было: психологическая разрядка после сверх-
сильного напряжения, банальная женская истерика
или искренние переживания и раскаяние. Однако из
сопоставления с другими фактами становится ясно,
что последнее никак нельзя отвергать. По нашим дан-
ным, даже убежденные в своем моральном праве на
насилие террористы-мужчины обычно нелегко пере-
живали нравственные проблемы спустя время после
совершения террористических актов. Так, в частнос-
ти, по свидетельству Б. Савинкова, террорист Е. Са-
зонов писал ему с каторги: «Сознание греха никогда
не покидало меня». Даже палестинские террористы
часто говорили о «тяжести на душе», хотя и объясня-
ли свои насильственные действия внешними, вынуж-
денными обстоятельствами.
Моральные проблемы террориста могут приобре-
тать странный, даже вычурный характер. Только что
упомянутый известный террорист И. Каляев, убийца
брата царя, великого князя Сергея Александровича,
психологически запредельно сложно описывал свое
свидание с посетившей его в тюрьме вдовой велико-
го князя.
134
«Мы смотрели друг на друга, не скрою, с некото-
рым мистическим чувством, как двое смертных, кото-
рые остались в живых. Я — случайно, она — по воле
организации, по моей воле, так как организация и я
обдуманно стремились избежать излишнего крово-
пролития. И я, глядя на великую княгиню, не мог не
видеть на ее лице благодарности, если не мне, то во
всяком случае судьбе, за то, что она не погибла.
— Я прошу вас, возьмите от меня на память икон-
ку. Я буду молиться за вас.
И я взял иконку.
Это было для меня символом признания с ее сто-
роны моей победы, символом ее благодарности судь-
бе за сохранение ее жизни и покаяния ее совести за
преступления великого князя.
— Моя совесть чиста, — повторил я, — мне очень
больно, что я причинил вам горе, но я действовал со-
знательно, и если бы у меня была тысяча жизней, я
отдал бы всю тысячу, не только одну».
Стоит ли говорить, что сама вдова совершенно по-
иному описывала эту встречу, на которую она пошла
всего лишь затем, чтобы, что называется, взглянуть в
глаза убийце своего мужа?
Обратной стороной моральных проблем является
выраженная практически у всех террористов потреб-
ность в понимании, необходимость «выговориться»
перед другими людьми (обычно перед «своими», но
иногда и перед чужими, включая следователей). При
отсутствии возможности устного общения с подхо-
дящим собеседником активно используется эписто-
лярный жанр. Так, тот же И. Каляев в одном из писем
из тюрьмы писал товарищу: «Мой дорогой, прости,
если в чем-либо я произвел на тебя дурное впечатле-
ние. Мне очень тяжело подумать, что ты меня осу-
дишь. Теперь, когда я стою у могилы, все кажется мне
сходящимся для меня в одном, — в моей чести, как
революционера, ибо в ней моя связь с Боевой Орга-
755
низацией за гробом». В другом письме он же писал:
«Я хотел бы только, чтобы никто не подумал обо мне
дурно, чтобы верили в искренность моих чувств и
твердость моих убеждений до конца».
Однако подчеркнем еще раз: серьезные моральные
проблемы присущи только «идейным» террористам,
причем с достаточно высоким уровнем образования и
интеллектуального развития, способным к сознатель-
ной рефлексии своей деятельности. Для всех осталь-
ных типов террористов значительно более характерно
наличие совершенно иной психологии, прежде все-
го — дорефлексивных, сравнительно примитивных
«синдромов» вместо каких-либо сложных моральных
проблем. Приведем в качестве примера современно-
го терроризма слова женщин, осужденных за взрыв
вокзала в Пятигорске по заданию чеченского боеви-
ка С. Радуева. На судебном процессе над С. Радуе-
вым в Махачкале осенью 2001 года эти женщины по-
казали, что целью взрыва для его заказчика (Радуева)
было «посеять панику, а число жертв его не волно-
вало».
«СИНДРОМ ЗОМБИ»
Автрр всем известной серии блестяще экранизиро-
ванных романов о британском супермене-разведчике
Джеймсе Бонде Я. Флеминг писал в одном из них:
«Зомби — страшные существа. Он (Зомби) внушает
смертельный ужас. Его невозможно убить... Он уже
мертв».
Понятие «синдром Зомби» стало особенно широ-
ко популярным со времен первых американских
фильмов-супербоевиков («блокбастеров») с А. Швар-
ценеггером в главной роли («Коммандо» и др.). За-
тем у нас это понятие закрепилось за вполне опреде-
ленной категорией военнослужащих в ходе афган-
756
ской и чеченской войн. Заметим, что в армейской
среде понятие «Зомби» имеет заметный негативно-
оценочный оттенок.
Этот синдром проявляется в постоянной, причем
выглядящей не нарочито, а как совершенно естест-
венное, органичное свойство, сверхбоеготовности
(сверхготовности к отражению нападения), широко
разлитой враждебности к тотальным образам врага,
паранойяльной постоянной устремленности к наи-
более сложно организованным боевым действиям. В
жизни это — своего рода «синдром бойца», постоян-
но нуждающегося в самоутверждении и подтвержде-
нии своей состоятельности.
По мнению специалистов-психопатологов, «синд-
ром Зомби» можно рассматривать как «предельное
выражение долговременного патологического разви-
тия личности в условиях хронического жестокого
Эго-стресса», связанного с чередованием ситуаций
повышенной боеготовности и боевых действий. Вы-
раженные проявления «синдрома Зомби» можно рас-
сматривать как «разновидность психопатоподобного
синдрома с мономаниакальной параноидностью».
Люди с «синдромом Зомби» постоянно живут «на
войне» (иногда образно их называют «псами войны»).
Даже когда нет боевых действий, они всячески избе-
гают ситуаций мира и покоя, ищут и охотно сами со-
здают обстановку боевого конфликта. Оружие — их
любимая игрушка, которой они владеют блестяще.
Такие люди быстро и легко формируют для себя образ
врага. В преследовании врага они неутомимы, беспо-
щадны и холодно-жестоки. В боевой ситуации они
чувствуют себя как рыба в воде, как бы совершенно
неуязвимыми. Такое самоощущение небезоснова-
тельно: боевых потерь среди таких лиц практически
никогда не бывает, редкие все-таки случающиеся по-
тери обычно связаны либо с форс-мажорными обсто-
ятельствами, либо с грубыми нарушениями ими сво-
137
их собственных правил нахождения в состоянии по-
стоянной сверхбоеготовности. Что называется, рас-
слабляться нельзя: позволил себе расслабиться — вот
и потери. Террористы из движения «Хамаз» знают:
«Борьба — это постоянное напряжение всех сил. Рас-
слабиться воин Аллаха сможет только в раю».
Прекрасная физическая и боевая подготовка, до-
стижению и поддержанию которой подчинена вся их
жизнь, обычно позволяет таким людям практически
неограниченно переносить тяготы военного диском-
форта. Более того: они настолько привыкают к таким
тяготам, что считают их естественными.
Соответственно, такая физическая подготовка ча-
сто парадоксально сочетается с их беспомощностью в
простых житейских ситуациях. В частности, известны
трудности «Зомби» в общении с противоположным
полом: иногда в этих отношениях у них явно внезап-
но может быстро развиться заметная регрессия на
уровне поведения 10—12-летнего ребенка. Однако их
растерянность вместе с проявлениями сверхдоверчи-
вости и сверхоткрытости по отношению к «своим»
может столь же внезапно сменяться внешне также не-
мотивированной и заранее непредсказуемой агрес-
сивной враждебностью. Это часто заставляет окружа-
ющих как бы «ощущать» устрашающую ауру их'дест-
руктивной «запрограммированности». Известная не-
предсказуемость их предельно разрушительного, по-
ведения, как правило, резко возрастает при алкоголь-
ном и наркотическом опьянении. Хотите увидеть
«Зомби»? Приходите на празднование Дня воздуш-
но-десантных войск или Дня пограничника — кому
что ближе. Там все наглядно.
Для людей с «синдромом Зомби» обычно харак-
терно не атлетическое, а, напротив, диспластическое
и(или) даже астеническое телосложение, однако мно-
голетний опыт усиленных спортивных тренировок
делает их гиперкомпенсированными атлетами. На
138
лице у них нередко наблюдается парамимия. Их спе-
цифическая «звериная» пластика может внезапно
(особенно при общении с лицами противоположного
пола) сменяться крайней степенью моторной нелов-
кости так называемого «закрытого диагонала» (по
классификации Л. Выготского). В условиях боевого
конфликта их поведение обычно характеризуется
асексуальностью. В мирное время, в стабильной об-
становке они испытывают заметные трудности в по-
иске сексуальных партнеров — возможно, в связи с их
ранимостью и повышенной чувствительностью во
внебоевых ситуациях. В межличностном общении их
отличает очень узкий круг эмоционально насыщен-
ных привязанностей. В мирных ситуациях у «Зомби»
на первый план выходят проявления эмоциональной
дисгармонии, причем «в ее структуре парадоксаль-
ность, холодность, сензитивность, брутальность и
символический неологизм, характерные для шизоти-
ма, часто сочетаются с взрывчатостью, вязкостью, за-
медленностью (брадипсихией) и метафорической
олигофазией, характерными для эпилептотима, то
есть формируется двойственная, шизоэпилептоидная
конституция. Эта дисгармония может находить (и на-
ходит) выход в противоправных действиях».
Специалисты считают, что безусловно психопато-
логические «симптомы первого ранга» (идеи пресле-
дования, феномены ментального автоматизма, даже
императивного галлюциноза) в краткосрочных эпи-
зодах в форме «вспышек», «зарниц», «инсайта» могут
выступать в качестве естественных реакций психики
на чрезвычайные ситуации боевого столкновения.
Они помогают эффективно участвовать в сложных
боевых действиях, реализуясь в беспрекословном и
бесконтрольном подчинении, мгновенном, внутрен-
не неопосредованном (без размышлений) выполне-
нии приказов командира, в опережающих, предвос-
139
хищающих развитие ситуации (по механизму инсай-
та) действиях в боевой обстановке.
Люди с заметным «синдромом Зомби» — идеаль-
ные солдаты, у которых постоянная агрессивная
враждебность выступает как механизм своеобразной
адаптации к внешним условиям. Они всегда «на вой-
не», обстановка боевого столкновения — их естест-
венная «среда обитания». В террористических орга-
низациях «Зомби» — идеальные боевики-исполните-
ли. В криминальных формированиях это преслову-
тые «быки».
Одно из частных проявлений «синдрома Зомби» —
так называемые рефлексы безопасности. После воз-
вращения на родину с афганской войны автору этой
книги самому пришлось в течение ряда долгих меся-
цев постепенно избавляться от таких «рефлексов».
Первое время, например, я не мог находиться в мес-
тах скопления людей, в метро, даже на автобусных
остановках — один из базовых «рефлексов безопасно-
сти» в Афганистане императивно не позволял допус-
кать ситуаций, когда в радиусе двух-трех метров от
тебя (дистанция броска тела) присутствует посторон-
ний человек. Такое присутствие представляло собой
потенциальную опасность и требовало либо выхода
из ситуации (увеличения расстояния), что бывало
технически просто невозможно из-за всем известной
давки в нашем транспорте, либо отношения к посто-
роннему человеку как к потенциальному противнику.
«СИНДРОМ РЭМБО»
Термин «синдром Рэмбо» возник и распростра-
нился сразу после известного цикла фильмов об аме-
риканском ветеране войны во Вьетнаме, вернувшем-
ся домой, но не сумев’шего «найти себя» в мирной
жизни и как бы поневоле ставшего террористом.
140
Мастерски сыгранная С. Сталлоне роль боевика
Рэмбо создала удачный образ, а его имя вскоре стало
нарицательным. Специалисты по исследованию по-
ведения людей в чрезвычайных ситуациях считают,
что «синдром Рэмбо» — это своего рода предельное
выражение, результат долгосрочного формирования
вполне устойчивой невротической структуры лично-
сти, раздираемой непреодолимым интрапсихическим
конфликтом между стремлением к острым ощущени-
ям и переживаниями тревоги, вины, стыда и отвраще-
ния за свое участие в них.
«Ключевой характеристикой этой структуры слу-
жит либо сознание «миссии», добровольно возложен-
ных на себя тяжелых, но благородных альтруистиче-
ских обязанностей, позволяющих реализовать агрес-
сивные побуждения без самоупрека во враждебности,
либо сознание принадлежности к «корпорации», про-
фессиональных обязанностей, позволяющих риско-
вать жизнью и здоровьем без самоупрека в аутоагрес-
сивности». Это верно.
С одной стороны, почти любой террорист либо со-
вершает революцию, либо спасает человечество, либо
освобождает свой народ — его «миссия» всегда высо-
ка, масштабна и благородна. Она ставит его в особое
положение, выделяет из ряда обычных людей. С дру-
гой стороны, почти любой террорист больше всего до-
рожит принадлежностью к своей группе, организа-
ции. При наличии негативных внешних оценок и не-
устойчивой самооценки ему необходимо безусловно
положительное отношение со стороны хотя бы своих
товарищей по организации. Это во многом как раз и
дает ощущение «профессиональных обязанностей»,
которые надо исполнять со спокойной готовностью к
самопожертвованию, но без всякого рода явного или
даже скрытого мазохизма в виде «аутоагрессивности»,
«Миссионерство» — основной психологический
стержень «синдрома Рэмбо». Он не может (хотя и
141
умеет) убивать «просто так» — он обязательно дол-
жен делать это во имя чего-то высокого. Поэтому ему
приходится все время искать и находить те или иные,
все более сложные и рисковые «миссии». Вслед за
просто «Рэмбо», как известно, были и «Рэмбо-2», и
«Рэмбо-3», и «Рэмбо-4». Будут и еще, хотя и под дру-
гими названиями — «синдром Рэмбо» неистребим.
Люди с «синдромом Рэмбо» всегда испытывают
большие трудности адаптации к спокойной, рутин-
ной деятельности, часто переживают ощущение ску-
ки и своей несостоятельности в обыденной жизни.
Они постоянно стремятся к тому, чтобы так или ина-
че «взвинтить» ситуацию, других людей и самого се-
бя, часто искусственно (хотя обычно неосознанно)
создавая сложности, которые необходимо «героичес-
ки преодолевать». Тем самым они постоянно стре-
мятся оказаться в суперэкстремальной обстановке, в
очаге какой-нибудь чрезвычайной ситуации.
Важнейшими и наиболее значимыми для них ха-
рактеристиками экстремальной ситуации являются
«близкое по духу окружение» и «наличие правил иг-
ры». Важным для них является и «отвечать добром на
зло», не отступать ни перед какой угрозой при вы-
полнении того, что они сами считают «благородной
миссией». Поэтому люди с выраженным «синдромом
Рэмбо» всегда добровольцы. Они склонны к самоог-
раничению, обычно безотказны, болезненно совест-
ливы, даже альтруистичны по отношению к «своим»;
временами они бывают откровенно навязчивыми —
прежде всего, с частыми предложениями своей по-
мощи. Ничего не поделаешь: как говорится, террор —
дело добровольное. Часто они весьма впечатлительны
и даже ранимы.
Девизом людей с «синдромом Рэмбо» является по-
пулярное ныне среди молодежи словечко «экстрим»:
они во всем стремятся жить по самому высшему, экс-
тремальному уровню. Специалисты отмечают, на-
142
пример, такую очень показательную деталь: особое
своеобразие «синдрому Рэмбо» придает крайне вы-
раженное стремление к сексуальной самореализации
в экстремальных условиях. Так, в очагах чрезвычай-
ных ситуаций объективно зафиксированы их сверх-
рискованные эскапады и сексуальные «подвиги». В
спокойных, рутинных ситуациях трудности адапта-
ции лица с «синдромом Рэмбо» часто компенсируют
алкогольными эксцессами, доходящими до длитель-
ных запоев, и многообразными соматоформными ре-
акциями.
Террорист с «синдромом Рэмбо» — это человек,
стремящийся к ужасу и сеющий ужас во имя высокой
цели, однако делающий это не потому, что ему доро-
га та или иная цель, а всего лишь потому, что по-дру-
гому он просто не умеет жить.
«СИНДРОМ КАМИКАДЗЕ-ШАХЭДА»
Террористов-смертников, уничтожающих себя
вместе со своими жертвами в ходе террористическо-
го акта, называют «камикадзе» — по аналогии с япон-
скими самураями, жертвовавшими своей жизнью ра-
ди достижения тех или иных целей.
Судя по всему, первым террористом-камикадзе в
самом строгом смысле слова был Герой Советского
Союза Н. Гастелло. Именно он в 1941 году направил
свой горящий самолет на колонну немецких танков.
Однако широко известными террористы-камикадзе
стали только в ходе дальнейших событий Второй ми-
ровой войны, когда японские летчики-камикадзе на
специально построенных для этих целей и оснащен-
ных взрывчаткой самолетах совсем небезуспешно
пытались топить корабли американского военно-
морского флота. Позднее термин стал применяться
ко всем террористам-смертникам. Сразу же после
143
взрывов небоскребов Всемирного торгового центра в
Нью-Йорке 11 сентября 2001 года, осуществленных
заранее угнанными и сознательно направленными на
эти небоскребы «боингами», пилотировавшимися
террористами-смертниками, термин «камикадзе» ре-
анимировался в своем первоначальном, японском
значении.
К основным психологическим характеристикам
данного синдрома, прежде всего, относится экстре-
мальная готовность к самопожертвованию в виде
жертвы самой своей жизнью. Террорист-»камикад-
зе», по тем или иным причинам, счастлив возможно-
сти отдать свою жизнь и унести с собой на тот свет по
возможности наибольшее число врагов. Понятно, что
для этого камикадзе психологически должен как ми-
нимум преодолеть собственный страх смерти. Имен-
но это и происходит под влиянием тех или иных при-
чин — психологических факторов, обладающих ог-
ромной суггестивной силой.
Такими факторами могут быть некоторые идеи
(например, идея патриотизма), сильные чувства (не-
нависть к врагу), эмоциональные состояния (так на-
зываемый кураж). Наиболее ярким в психологичес-
ком плане является комплекс состояний, испытыва-
емый исламскими смертниками-шахэдами. «Синд-
ром шахэда» — это особая исламская разновидность
«синдрома камикадзе», наиболее актуальная для со-
временного мира. Движение «Хамаз» однозначно
учит своих боевиков: «Аллах велик, и ты — острие его
меча. Смерть за Аллаха — дорога в рай». Психология
шахэда основана на вере в религиозную идею свято-
сти «муджахетдина», «воина Аллаха», без раздумий
отдающего свою жизнь во имя Бога и вознаграждае-
мого за это прямо-таки немедленным попаданием в
рай, где его ожидают невероятные по комфортности
условия пребывания. В частности, в раю его ожидают
роскошные еда и напитки (типа шербета), а также по-
144
чему-то ровно семьдесят девственниц для совершен-
но невиданных сексуальных удовольствий.
Из сказанного следует, что «комплекс камикадзе-
шахэда» включает в себя как когнитивные компонен-
ты (идеи, связанные с конкретным представлением о
вознаграждении за верность этой идее), а также ком-
поненты эмоциональные: понятно, что вера в такую
идею, как и вера вообще, представляет собой эмоци-
ональное, а не рациональное состояние. Значит, это
некоторые знания (не важно, истинные или ложные),
соединенные с абсолютно незыблемой верой в них.
О глубине й искренности веры смертника-шахэда
можно судить хотя бы только по одной детали. Доста-
точно часто сталкивавшиеся на практике с шахэдами
спецслужбы Израиля обнаружили, что сохранившие-
ся в отдельных случаях трупы исламских террорис-
тов часто обладают одной интересной особенностью:
половые члены этих смертников обмотаны тряпками
и, поверх тряпок, проволокой. Специальное изуче-
ние этого феномена открыло данный секрет: оказа-
лось, что это делается шахэдами специально, как ме-
ра предосторожности для предотвращения непроиз-
вольного семяизвержения от перевозбуждения в мо-
мент совершения террористического акта. Свою
сперму шахэды считают необходимым беречь специ-
ально для ожидающих каждого из них семидесяти
девственниц в раю. Мне доводилось сталкиваться с
«синдромом шахэда» в Афганистане.
«Бессмысленное поведение, противоречащее эле-
ментарному инстинкту самосохранения, устраивает
главарей террористов. Они всячески поддерживают
веру в то, что смерть фанатика-самоубийцы очищает
его от всех грехов и направляет прямиком в рай. Разу-
меется, душманский вариант камикадзе не так прост.
Считается, что смерть не обязательно настигнет «ша-
хэда» — вера и готовность к смерти могут защитить
его, дать возможность совершить подвиг. Вера в эту
145
догму очень сильна. Зарегистрированы случаи, когда
все тело бандитов оказывалось испещренным изрече-
ниями из Корана, дабы, как им внушали, пуля не мог-
ла пробить его. Попав в плен, они всерьез убеждали
солдат народной армии, что пуля на них не действует.
По сути, это пример религиозно-патологического из-
вращения психики. Известно немало случаев, когда
смертникам для их успокоения раздают «освященные
Кораном» патроны, гранаты, камни, имеющие, дес-
кать, «сверхъестественную силу» — в безвыходном
положении они могут «уничтожить всех неверных и
спасти воина Аллаха»».
Важно обратить внимание на то, что готовность к
собственной смерти — феномен, свойственный не
только японским камикадзе или исламским шахэдам.
Готовность к смерти всегда считалась крайне важным
достоинством в среде террористов любых стран, на-
родов и вероисповеданий. Например, именно это ка-
чество наиболее часто упоминает в своих «Воспоми-
наниях террориста» Б. Савинков, как бы постоянно
тестируя на эту готовность к самопожертвованию то
одного, то другого из числа своих товарищей по тер-
рористической деятельности.
Так, об одном из боевиков Б. Савинков писал, что
тот не представлял участия в терроре иначе, как со
смертным концом, видя в нем искупление убийству.
О другом: «Для него террор тоже прежде всего был
личной жертвой, подвигом». О третьем: «Он со стра-
стною верою относился к террору и за счастье считал
быть повешенным во имя революции». Еще об одной
террористке: «Она участвовала в терроре ...с радост-
ным сознанием большой и светлой жертвы». О дру-
гой: «Террор для нее... окрашивался прежде всего той
жертвой, которую приносит террорист... Вопросы
программы ее не интересовали... Террор для нее оли-
цетворял революцию, и весь мир был замкнут в бое-
вой организации».
146
О преданности организации террористы думают
очень много. Не исключено, что это — отражение
осознанной или иногда неосознанной боязни преда-
тельства. Чаще, однако, это обращение к своей не-
многочисленной референтной группе — ведь именно
она, а часто только она может оценить величие само-
пожертвования террориста-»камикадзе». «Для меня
необходимое условие моего счастья, это — сохранить
навсегда сознание полной солидарности с вами по
всем вопросам жизни и программы, — пишет своим
товарищам из тюрьмы осужденный за убийство эсе-
ровский террорист. — Всякому обреченному на по-
двиг опасный, кроме всего прочего, особенно желаю
передать... ответ в полном обладании всеми силами
физическими и духовными, чтобы с честью до конца
пронести знамя организации».
Обратим внимание на формулу «по всем вопросам
жизни и программы»: в ней отчетлива вера террорис-
та в то, что это практически единые вещи. Нормаль-
ному человеку, не террористу, трудно согласиться с
тем, что ценность жизни сопоставима с ценностью
программы. Однако для террориста, всегда готового к
самопожертвованию, смерти и мученичеству во имя
своих идеалов, это именно так.
Сужение всего мира до масштабов одной органи-
зации — еще одна существенная психологическая
черта «синдрома камикадзе». В патопсихологии дав-
но известен синдром «туннельного зрения»: пребывая
во власти сверхценной идеи («идефикс»), человек
стремится к ней, не замечая ничего вокруг. Он видит
только свой «свет в конце туннеля», игнорируя окру-
жающий мир. Отсюда явная интровертированность
большинства террористов, их частое желание «об-
щаться с вечностью», «посвятить свою жизнь буду-
щему», вера в «грядущие поколения» при недооценке
современников.
147
Б. Савинков цитирует слова одного из своих това-
рищей: «Я верю в террор. Для меня вся революция в
терроре. Нас мало сейчас. Вы увидите: будет много.
Вот завтра, может быть, не будет меня. Я счастлив
этим, я горд...» Заметим, здесь умножение рядов тер-
рористов «в будущем» прямо связано с их уменьше-
нием «завтра». Террорист-камикадзе убежден, что его
смерть станет примером для нового пополнения, ко-
торое придет в организацию.
Желание умереть ради того, чтобы отнять жизнь у
другого, — вот основной мотив «камикадзе». Причем
наибольшее удовлетворение приносит человеку с
«синдромом камикадзе» не вторая часть формулы
(что было бы наиболее естественным, ведь это — цель
террора), а именно первая, то есть готовность к само-
пожертвованию и предвосхищение грядущего удо-
вольствия от такого самопожертвования. Именно та-
кое желание владело любимым героем «Войны и ми-
ра» Л. Н. Толстого Пьером Безуховым, решившимся
было заколоть Наполеона: «Пьер в своих мечтаниях
не представлял себе живо ни самого процесса нанесе-
ния удара, ни смерти Наполеона, но с необыкновен-
ной яркостью и с грустным наслаждением представ-
лял себе свою погибель и свое геройское мужество».
Такая странная логика возникла у Безухова как ре-
зультат ощущения своей личной слабости и слабости
всего народа в борьбе с французскими захватчиками
на начальном ее этапе. Именно для компенсации
этой откровенной слабости он и готов прибегнуть к
террористическому акту, однако главным в терроре
для него все-таки оказывается не достижение кон-
кретной цели, результата, а личное «геройское муже-
ство». То есть именно для компенсации, для повы-
шения своей поколебленной в боях с французами са-
мооценки ему необходим теракт.
Именно такое стремление к гиперкомпенсации че-
рез полное самопожертвование можно считать психо-
148
логическим стержнем «синдрома камикадзе». Оче-
видно: нормальный, достаточно уверенный в себе че-
ловек дорожит своей жизнью, рассматривает ее как
определенную ценность. По тем или иным причинам
такой человек может оказаться среди террористов,
однако он никогда не станет смертником. «Синдром
камикадзе» — это подсознательное признание собст-
венной несостоятельности. Отдать свою жизнь за что-
то — это значит заведомо признать ее ценность ниже,
чем это «что-то», а себя — недостойным вкусить ре-
зультатов достижения этого самого «чего-то».
Искаженная самооценка, как правило, заметно ис-
кажает, в угоду себе, и многие другие компоненты
психики*. Обратимся к одной из приводимых Б. Са-
винковым биографий: верующая христианка пара-
доксально признает террор ради спасения своей ду-
ши. Налицо совершенно искаженная мотивация:
христианская вера не только не допускает террор, она
активно противостоит ему. Первая заповедь Бога
учит: не убий. Идти на террор ради «спасения души»,
нарушая первую заповедь, — для нормальной логики
это даже звучит кощунственно. Для террориста это —
нормально. Почему?
Потому, что психологически крайне важной для
самооправдания террориста-смертника является идея
необходимости, долга. Б. Савинков так, в частности,
писал об одном из своих соратников:
«Революционер старого, народовольческого, креп-
кого закала, Сазонов не имел ни сомнений, ни коле-
баний. Смерть Плеве была необходима для России,
для революции, для торжества социализма. Перед
этой необходимостью бледнели все моральные во-
просы на тему «не убий»».
Террор приносит террористу парадоксальное удо-
вольствие .через его собственные страдания и, воз-
можно, через саму смерть. Один из эсеровских терро-
ристов так писал товарищам из тюрьмы: «Моя драма
149
закончилась. Не знаю, до конца ли верно выдержал я
свою роль, за доверие которой мне я приношу вам
мою величайшую благодарность. Вы дали мне воз-
можность испытать нравственное удовлетворение, с
которым ничто в мире не сравнимо. Это удовлетворе-
ние заглушало во мне страдания, которые пришлось
перенести мне после взрыва. Едва я пришел в себя
после операции, я облегченно вздохнул. Наконец-то
все кончено. Я готов был петь и кричать от восторга».
Однако для того, чтобы «петь и кричать от востор-
га», прежде всего террористу приходится преодолеть
собственный, естественный для всякого человека,
страх смерти.
ПРЕОДОЛЕНИЕ СТРАХА СМЕРТИ
Идеологи террористического движения «Хамаз»
внушают своим боевикам простую логику: «Боишь-
ся — не делай, делаешь — не бойся». Основной ак-
цент ставится на чисто «деятельностное» преодоле-
ние негативных переживаний, в частности, страха.
Известный боевик начала XX века В. Вноровский,
соглашаясь на «террористическую работу», писал, аб-
солютно рационально оправдывая это свое решение:
«Мотивы моего согласия следующие: теоретически
я признаю террор, я знаю, что у меня достаточно
хладнокровия и смелости для какого угодного страш-
ного акта, значит, я не имею права отказаться. Что из
того, что я не чувствую призвания убивать людей (я
никогда даже не охотился, находя это занятие звер-
ским), что мне, может быть, дорога моя жизнь? Я су-
мею умереть, как честный солдат. Между моментом
моего согласия и моментом, когда меня поставили на
подготовительную работу, прошло около месяца.
Время это я употребил на переживание моего нового
положения. И я перед лицом своей совести, перед ли-
150
цом смерти, навстречу которой я сейчас иду, могу
сказать — я победил совершенно страх смерти, я хлад-
нокровно застрелю себя, если мой снаряд не взорвет-
ся, не изменившись ни в одном мускуле лица, и, не
побледнев, я взойду на эшафот в случае успеха. И это
будет не насилие над собой, не последнее напряжение
сил и воли, — это будет вполне естественный резуль-
тат того, что я пережил».
Преодоление страха смерти, как известно, являет-
ся большой проблемой для всего человечества. Терро-
ристы-Камикадзе» здесь — только частный случай.
В общем виде психология давно знает принципы
преодоления страха. Э. Фромм писал: «Есть только
один способ — как учат Будда, Иисус, стоики и мас-
тер Экхарт — действительно преодолеть страх смер-
ти — это не цепляться за жизнь, не относиться к жиз-
ни как к собственности. Страх смерти — это, в сущно-
сти, не совсем то, и что нам кажется, это не страх, что
жизнь прекратится. Как говорил Эпикур, смерть не
имеет к нам никакого отношения, ибо «когда мы есть,
то смерти еще нет, а когда смерть наступает, то нас
уже нет». Можно, конечно, бояться страданий и боли,
которые, бывает, предшествуют смерти, но этот страх
отличен от страха смерти. Хотя в таком случае страх
смерти мог бы показаться иррациональным, дело об-
стоит иначе, если относиться к жизни как к собст-
венности. И тогда этот страх перестает быть страхом
смерти, это — страх потерять то, что я имею: свое
тело, свое «я», свою собственность и свою идентич-
ность; это страх «потерять себя», столкнуться с без-
дной, имя которой — небытие».
Страх Смерти естествен для большинства людей.
Сам Э. Фромм считал: «Поскольку мы руководству-
емся в жизни принципом обладания, мы должны бо-
яться смерти. И никакое рациональное объяснение
не в силах избавить нас от этого страха». Однако со
страхом смерти можно бороться: более того, его мож-
151
но уменьшать и преодолевать. «Исчезновение страха
смерти начинается не с подготовки к смерти, а с по-
стоянных усилий уменьшить начало обладания и увели-
чить начало бытия».
Э. Фромм абсолютно прав не только в философ-
ско-экзистенциальном, но и в самом практическом
плане. Это подтверждается хотя бы тем простым фак-
том, что абсолютное большинство известных терро-
ристов были людьми заведомо неимущими. Среди
террористов не встретишь эпикурейцев, зато огром-
ное их большинство представляют собой стоиков. Бо-
лее того, даже представители благополучных, зажи-
точных семей, попадая в ряды террористов, прежде
всего порывали старые связи с прежней семьей, в той
или иной форме отказывались от собственности и
имущества. За этим стоит сложнейшая психология
неприятия своей социальной, а иногда и биологиче-
ской (отец, мать) среды, трактуемая по-разному раз-
личными психологическими школами.
Для нас фактом остается одно: отказ от имущества,
собственности влечет за собой отказ от жизни. В слу-
чае отношения к жизни как к собственности, ею мож-
но рисковать, ее можно «ставить на кон», ею можно
клясться, ее можно «обменять» на жизнь той или
иной жертвы террора, ею можно жертвовать и ее мож-
но даже отдать «в знак протеста». Пример такого ро-
да — биография Е. Сазонова, одного из соратников
Савинкова, известного боевика эсеровской партии,
одного из убийц царского министра внутренних дел
В. Плеве.
Отец Сазонова был лесопромышленником из ста-
рообрядцев. Однако сын не продолжил бизнес отца,
но зато добросовестно впитал свойственные старове-
рам одержимость и нелюбовь к властям. Поступив в
Московский университет, он учился недолго, начав
заниматься профессиональной «террористической
работой». Уже в 1901 году его сослали в Уфу «за учас-
152
тие в студенческих беспорядках» радикально настро-
енной молодежи. В 1902 году, по дороге на новое ме-
сто ссылки, в Сибирь, он бежал и с того времени при-
мкнул к боевой террористической организации эсе-
ров. Он добросовестно исполнил свою функцию,
метнув в июле 1904 года бомбу в карету ненавистного
эсерам министра внутренних дел. При покушении Е.
Сазонов был тяжело ранен, захвачен полицией на ме-
сте преступления, судим и приговорен судом к бес-
срочной каторге. В Нерчинске, в возрасте 31 года, он
отравился действительно «в знак протеста»: двое его
товарищей по каторге по приказу начальства подвер-
гались телесным наказаниям.
Многочисленные описания говорят, что террори-
сты боятся не самой смерти, а связанных с ней обсто-
ятельств: ранений, беспомощности, вероятности по-
падания в руки полиции, пыток, издевательств и т. д.
Вот почему террористы скорее готовы к самоубийст-
ву (например, чтобы не стеснять своих товарищей за-
ботой о беспомощном человеке), чем к самосохране-
нию. Поскольку реально они присваивают себе пра-
во распоряжаться чужими жизнями (жизнями своих
жертв), то естественно, что право на распоряжение
собственной жизнью подразумевается автоматичес-
ки. Очевидно, что все это — следствие отношения к
жизни как к собственности. Преодоление чувства
собственности — условие преодоления страха смерти.
ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ТИПЫ ТЕРРОРИСТОВ
Четыре основных типа описывал еще Б. Савинков.
Эти типы в определенной степени (хотя и не абсолют-
но) соответствуют четырем известным классическим
типам темперамента. Поэтому условно их и можно
определить как «холерик», «флегматик», «сангвиник»
и «меланхолик». Понятно, что специфика террорис-
153
тической деятельности накладывает свой отпечаток
на классические типы, присутствующие в норме.
Здесь и «сангвиник», и «флегматик», и, тем более, «ме-
ланхолик» значительно более энергетичны, чем боль-
шинство населения: по уровню энергетики они при-
ближаются к обычно считающемуся наиболее темпе-
раментным «холерику». Однако определенные харак-
теристики позволяют провести такую типологизацию.
В ее основе как внешние, конституционные, так и
внутренние, характерологические, признаки, позво-
ляющие относить каждый из приводимых ниже порт-
ретов к одному из четырех классических типов.
Кроме того, за такой типологизацией стоит содер-
жательное понимание четырех обозначенных выше
И. Павловым типов (в связи с особенностями выс-
шей нервной деятельности и скоростью протекания
психических процессов), а также известная Типоло-
гия Г. Айзенка, трактующая те же самые типы на ос-
нове соотношения двух координат: невротизма —
эмоциональной устойчивости и экстраверсии — ин-
троверсии.
Первый тип — «холерик». В нейрофизиологичес-
кой трактовке И. Павлова, это тип сильный, однако
неуравновешенный, с преобладанием возбуждения;
одержимый множеством идей и эмоций, увлекаю-
щийся, но быстро остывающий. Нервная система ха-
рактеризуется, помимо большой силы, преобладани-
ем возбуждения над торможением. Отличается боль-
шой жизненной энергией, но ему не всегда хватает
самообладания, подчас бывает вспыльчив и несдер-
жан. По Г. Айзенку — это невротизированный экс-
траверт, вроде бы «любящий массу», но почему-то до-
вод ьно легко приносящий эту любовь в жертву инди-
видуальному террору. Ответ на этот кажущийся пара-
докс достаточно прост: внешняя экстравертирован-
ность часто как раз и оборачивается ненавистью к
широким контактам за счет высокого уровня невро-
154
тизации. Обычно невротизм в сочетании с выражен-
ной экстравертированностью и дает «на выходе» явно
выраженные признаки психопатии и истерии.
«Абрам Гоц был сын очень богатого купца. Моло-
дой человек лет 24, крепкий, черноволосый, с блестя-
щими черными глазами... У него был неиссякаемый
источник революционной энергии, а отсутствие опы-
та заменялось большим практическим умом. От него
постоянно исходила инициатива различных боевых
предприятий, он непрерывно был занят составлени-
ем всевозможных террористических планов. Убеж-
денный последователь Канта, он относился, однако,
к террору почти с религиозным благоговением и
брался с одинаковой готовностью за всякую, самую
неблагодарную террористическую работу. По своим
взглядам он был правоверный социалист-революци-
онер, любящий массу, но любовь эту он сознательно
принес в жертву террору, признавая его необходи-
мость и видя в нем высшую форму революционной
борьбы. Его ожидала судьба всех даровитых террори-
стов: он был арестован слишком рано и не успел за-
нять в терроре то место, на которое имел все дан-
ные, — место главы боевой организации».
Второй тип — скорее, «флегматик». В трактовке И.
Павлова, это тип сильный и устойчивый, уравнове-
шенный, иногда инертный; спокойный, «надежный».
Нервная система характеризуется значительной си-
лой и равновесием нервных процессов наряду с малой
подвижностью. Реагирует спокойно и неспешно, не
склонен к перемене своего окружения, хорошо со-
противляется сильным и продолжительным раздра-
жителям. По Г. Айзенку, это эмоционально устойчи-
вый интроверт. Не склонен к психопатии и истерии,
напротив, часто обладает качествами иного рода. В
терроре не столько боевик, сколько эмоциональная
опора группы или организации — их, так сказать, ста-
билизирующее начало.
155
«Адмирал» был выше среднего роста, блондин, с
большими светло-голубыми глазами. Он сразу при-
влекал к себе своей спокойной силой. В нем не было
блестящих задатков Гоца, не он был одним из тех ред-
ких людей, на которых можно целиком положиться в
уверенности, что они не отступят в решительную ми-
нуту. Больше, чем кто-либо другой, он вносил в орга-
низацию дух братской любви и дружеской связи».
Третий, тип — скорее, «сангвиник». Согласно И.
Павлову, это тип сильный, уравновешенный, по-
движный. Его нервная система отличается большой
силой нервных процессов, их равновесием и значи-
тельной подвижностью. Это человек быстрый, легко
приспосабливающийся к изменчивым условиям жиз-
ни. Его характеризует высокая сопротивляемость
трудностям жизни. По Г. Айзенку, это тип эмоцио-
нально устойчивый и экстравертированный. Наибо-
лее адаптивный среди всех остальных типов. Его ре-
шения основаны не на ситуативных эмоциях, а на ус-
тойчивых убеждениях, основанных не на эмоцио-
нальной вере, а на жизненном опыте.
«Федор Назаров, рабочий Сормовского завода, по
характеру был полной противоположностью «Адми-
ралу». Он тоже принадлежал к тем людям, которые,
однажды решившись, без колебания отдают свою
жизнь, но мотивы его решения были иные. «Адми-
рал» верил в социализм, и террор был для него неот-
делимою частью программы партии социалистов-ре-
волюционеров. У Назарова едва ли была твердая вера.
Пережив сормовские баррикады, демонстрацию ра-
бочих под красным знаменем и шествие тех же рабо-
чих за трехцветным национальным флагом, он вынес
с завода презрение к массе, к ее колебаниям и к ее
малодушию, Он не верил в ее созидающую силу и, не
веря, неизбежно должен был прийти к теории разру-
шения. Эта теория шла навстречу его внутреннему
чувству; в его словах и делах красной нитью проходи-
156
ла не любовь к униженным и голодным, а ненависть
к унижающим и сытым. По темпераменту он был
анархистом и по мировоззрению далек от партийной
программы, Он имел свою, вынесенную им из жизни,
оригинальную философию, в духе индивидуального
анархизма. В терроре он отличался из ряда вон выхо-
дящей отвагой и холодным мужеством решившегося
на убийство человека. Организацию и каждого из чле-
нов ее он любил с тем большей любовью, чем сильнее
было его презрение к массе и чем озлобленнее была
ненависть к правительству и буржуазии».
Четвертый тип больше всего напоминает меланхо-
лика, хотя и с поправкой на пол и обстоятельства. По
И. Павлову, это откровенно слабый тип нервной си-
стемы. Он характеризуется слабостью как процесса
возбуждения, так и торможения, обычно плохо со-
противляется воздействию сильных положительных и
тормозных стимулов. Меланхолики часто пассивны,
заторможены. В особенности, их деятельность часто
тормозится негативными моральными переживания-
ми, которым они придают большое значение. Воз-
действие слишком сильных раздражителей может
стать для меланхолика источником различных нару-
шений поведения. Так, например, невротизм в соче-
тании с интровертированностью часто дает «на вы-
ходе» дистимию, навязчивые представления, ино-
гда — страхи. По Г. Айзенку, это невротизированный
интроверт.
«Мария Веневская... происходила из дворянской
военной семьи. Румяная, высокая, со светлыми воло-
сами и смеющимися голубыми глазами... Но за этой
беззаботной внешностью скрывалась сосредоточен-
ная и глубоко совестливая натура. Именно ее, больше
чем кого-либо из нас, тревожил вопрос о моральном
оправдании террора. Верующая христианка, не рас-
стававшаяся с Евангелием, она каким-то неведомым
и сложным путем пришла к утверждению насилия и к
157
необходимости личного участия в терроре. Ее взгля-
ды были ярко окрашены ее религиозным сознанием,
и ее личная жизнь, отношение к товарищам по орга-
низации носили тот же характер христианской незло-
бивости... В узком смысле террористической практи-
ки она сделала очень мало...»
В психологии известно множество исследований
связи между свойствами темперамента и склоннос-
тью к противоправным, преступным действиям. Так,
Г. Айзенк считал, что склонность к преступлениям
обусловлена наследственно и находится в тесной свя-
зи с темпераментом индивида.
Однако другие авторы опровергали столь смелое
заключение: «Независимо от того, какими свойства-
ми темперамента обладает человек, если он находит-
ся в криминогенной среде, рано или поздно она мо-
жет сделать из него преступника». С этим трудно спо-
рить: среда способна на всякое. Вопрос, однако, не в
том, что может сделать из человека террористическая
среда, а как он в нее попадает. Представляется все же,
что определенные свойства темперамента как психо-
физиологической основы личности (повышенный
невротизм в противовес эмоциональной устойчивос-
ти и интроверсия как недооценка социальных кон-
тактов и низкий уровень навыков социального обще-
ния) выступают в качестве определенных предусло-
вий развития личности террориста.
Анализ литературы с ретроспективными описани-
ями террористов, а также наши собственные исследо-
вания позволяют заключить, что среди террористов
преобладают прежде всего сильно невротизирован-
ные типы. Это подтверждается литературными дан-
ными: «Члены террористических групп характеризу-
ются высоким невротизмом и очень высоким уров-
нем агрессии. Им также свойственно стремление к
поиску острых ощущений — обычная жизнь кажется
им пресной, скучной и, главное, бессмысленной. Им
158
хочется риска и опасности. Это люди с очень высо-
ким уровнем агрессии и высокой невротичностью».
Так, среди обследовавшихся нами в свое время с
помощью личностного опросника Г. Айзенка (пер-
воначально оценивались два параметра: выражен-
ность невротизма в противовес эмоциональной ус-
тойчивости и экстраверсии в противовес интровер-
сии) палестинцев — членов Народного фронта осво-
бождения Палестины и афганских «моджахедов»
(«душманов»), прежде всего выявились сильно невро-
тизированные типы, холерики и меланхолики. В со-
вокупности они составляли более 60 %. С другой сто-
роны, по второму основанию также более 60 % пред-
ставляли собой сильно экстравертированные типы,
холерики и сангвиники. Дифференцированный ана-
лиз показал, что среди откровенных участников тер-
рористических организаций и террористических дей-
ствий 46 % холериков, 32 % сангвиников, 12 % мелан-
холиков и 10 % флегматиков. .
Это примерно совпадает с частотностью присут-
ствия разных типов в описаниях Б. Савинкова и дру-
гих наиболее известных террористов, оставивших
хоть какие-то свидетельства своей деятельности.
ПСИХОЛОГИЯ ТЕРРОРИСТИЧЕСКОЙ ГРУППЫ
Прежде всего, надо’ подчеркнуть, что нет и, навер-
ное, просто не может быть одинаковых террористиче-
ских групп. Террористические группы эсеровских бо-
евиков, возглавлявшиеся Б. Савинковым, и сего-
дняшние российские террористы, намеревавшиеся
захватить заложников в Японии и потребовать осво-
бождения лидера секты «Аум синреке», — разные об-
разования. Структурное подразделение более общей
боевой организации и самостийное объединение сек-
тантов имеют между собой мало общего. Нельзя срав-
159
нивать между собой группы, совершившие реальный
террористический акт и попавшие в руки правоохра-
нительных органов, с группами, лишь планирующи-
ми совершение акции.
К сожалению, частая ошибка заключается в том,
что в качестве «типовой модели» принимаются отно-
сительно немногие «удачливые» террористические
группы и игнорируются многие менее «удачливые», ч
но потенциально не менее опасные.
Имея в виду именно «удачливые» группы — по су-
ти, военизированные подразделения боевых органи-
заций, — Л. Гозман рисует предельно драматичные
картины: «Эти группы замкнуты, и вхождение в них
означает признание права других людей на тоталь-
ный контроль за своей жизнью, в том числе за лич-
ной, включая интимные отношения. Для обычного
человека такой тотальный контроль был бы жертвой,
на которую невозможно пойти, но для аутсайдера,
для человека, который нигде не чувствовал себя сво-
им, которого никто нигде никогда не принимал, все
это оказывается скорее плюсом, чем минусом. Учас-
тие в террористических группах позволяет компен-
сировать многие их неудачи. У них появляется смысл
жизни. Цель — освобождение Родины или торжество
своей религии или идеологии. К ним приковано вни-
мание всего мира, у них уже не возникает сомнений в
собственной значимости. Скука и рутина повседнев-
ности заменяется балансированием на грани жизни и
смерти. Появляется чувство избранности, причаст-
ности к судьбе».
Здесь многое можно оспорить. Никакого «контро-
ля за интимными отношениями» не было даже в груп-
пах такого предельно жесткого руководителя, каким
был Б. Савинков. Состав его же групп показал, что в
них входили далеко не только аутсайдеры. Тем не ме-
нее, частично сказанное справедливо — по крайней
мере, в отношении одного определенного типа групп.
160
Про такие боевые группы можно сказать:
«Внутренняя организация и законы функциони-
рования террористических групп в максимальной
степени способствуют адаптации в них вчерашних
аутсайдеров. Крайний авторитаризм, беспрекослов-
ное подчинение руководителю, полный контроль
всех аспектов жизни членов групп сочетается с под-
черкнутой гуманностью в отношениях друг к другу, с
готовностью помочь, с полным и безусловным при-
нятием каждого. Стратегия действия обсуждается
всегда коллективно, каждый имеет возможность ощу-
щать себя соавтором великих планов».
Но такой псевдодемократизм присутствует далеко
не всегда. В группах арабских террористов, напри-
мер, коллективные обсуждения не практикуются. Да-
леко не все группы «предельно идеологизированы» —
есть, например,, абсолютно неидеологизированные
группы профессиональных платных террористов. В
то же время, Басаев, самый знаменитый террорист на
территории бывшего СССР, утверждал, что при набо-
ре в свой отряд он проводит своеобразное идеологи-
ческое собеседование и берет только тех, кто знает, за
что воюет, и готов за это умереть.
Правда, это верно не для всех террористических
групп. Тем не менее, в результате действительно воз-
никает ощущение монолитной группы соратников. В
ряде террористических организаций реально сущест-
вует культ погибших товарищей: каждый террорист
должен знать, что, если он погибнет, к его имени бу-
дут относиться так же бережно. Подчеркнем: такие
традиции существуют в террористических органи-
зациях, но не в группах, которые реально просто не
имеют возможностей для создания каких-либо
культов.
Справедливо отмечается: «Конечно, все эти мо-
менты были бы недостаточными для того, чтобы при-
влечь сбалансированного и успешного человека, а уж
6 Хрестоматия
161
тем более — заставить его отказаться от усвоенных с
детства норм уважения человеческой жизни. Для че-
ловека же глубоко одинокого и неадаптированного
террористическая группа может оказаться идеальным
местом.
Личностные особенности и особенности организа-
ции сообществ террористов накладывают отпечаток и
на их деятельность. В частности, для их обсуждения
характерен широко известный в социальной психоло-
гии феномен сдвига риска, состоящего в большей ри-
скованности группового решения в сравнении с сум-
мой решений индивидуальных. Группа принимает
все более рискованные планы, ставит все более дерз-
кие задачи. Объектом террора становятся все более
значимые фигуры или символы, и в конечном счете
группа заканчивает свое существование, столкнув-
шись с профессионально организованным сопротив-
лением государства». Бывает, конечно, и так. Тем не
менее существуют и иные типы террористических
групп, для которых свойственны несколько иные осо-
бенности.
Анализ показывает, что террористическая группа
представляет собой одну из разновидностей так назы-
ваемой промежуточной группы — понятие, введен-
ное Л. Яблонским на примере исследования более
тридцати разнообразных шаек и банд делинквентов в
Нью-Йорке. Две из них («балканцы» и «египетские
короли») занимались действиями, которые вполне
квалифицируются как терроризм наэтно-религизной
основе. Так, например, «египетские короли» ислам-
ского вероисповедания в 1950-х годах осуществили
целый ряд террористических акций. В частности, ими
было совершено зверское убийство больного полио-
миелитом Майкла Фармера в западной части город-
ского парка Нью-Йорка, якобы в стремлении ото-
мстить за дискриминационное положение мусульман
в Америке. Процесс по этому делу длился более трех
162
месяцев и привлек внимание всей страны. В ходе
следствия были получены данные о некоторых осо-
бенностях таких групп.
Террористическая группа, как особого типа шайка
или банда, относится к «промежуточной труппе» по-
тому, что занимает промежуточное место на шкале,
заданной двумя полюсами. «На одной крайней точке
мы видим высоко организованный, сплоченный,
функционирующий коллектив лиц как членов соци-
альной группы. На противоположной крайней точке
мы имеем сборище лиц, характеризующееся аноним-
ностью, беспорядочным руководством, основываю-
щим свои действия на эмоциях, и в некоторых случа-
ях представляющее собой разрушительный элемент
в рамках социальной системы, в которую оно вхо-
дит... Те образования, которые не представляют со-
бой ни совершенно сплоченные, интегрированные
группы, ни беспорядочные, плохо функционирую-
щие сборища или толпы, соответствуют понятию
«промежуточная группа»». Такие группы отличаются
рядом специфических особенностей.
Во-первых, это расплывчатое определение роли,
которую играют члены группы. Кто они? Вопросы са-
моопределения всегда актуальны и остры для терро-
ристов. С одной стороны, они могут квалифициро-
вать себя как «борцов за свободу» или «священных
мстителей». С другой стороны, они вполне осознают
антиправовой и даже криминальный характер своих
действий. Прямое самоопределение как «боевиков»
и даже «террористов», «работников террора», по сви-
детельству Б. Савинкова, принятое в Боевой органи-
зации эсеров, является скорее исключением, чем пра-
вилом.
Во-вторых, ограниченная сплоченность такой
группы. В конечном счете террористическая деятель-
ность — временное занятие. Как правило, террорис-
тическая группа формируется д ля выполнения одной,
163
редко нескольких акций. Она не может функциони-
ровать постоянно (в отличие, скажем, от террорис-
тической организации, носящей более долгосрочный
характер). Кроме того, опасный характер террористи-
ческой деятельности уменьшает время ее существо-
вания.
Все это ограничивает возможность сплоченности
членов такой группы. Несмотря на заверения ряда из-
вестных террористов в преданности товарищам, об-
 ратим внимание: как правило, речь идет о «товарищах
по борьбе», «товарищах по организации». Речь о кон-
кретных «подельниках», соучастниках группового ис-
полнения террористической акции, идет редко.
В-третьих, непостоянство состава. Действительно,
состав группы, действующей в экстремальных усло-
виях, неизбежно часто меняется. Известны много-
численные примеры того, как даже в ходе подготовки
одного террористического акта кто-то вольно или не-
вольно выбывал из членов группы, и тогда приходи-
лось срочно находить замену.
В-четвертых, с непостоянством состава связан
фактор текучести членов группы. Это лишает воз-
можности появления стабильной внутренней струк-
туры отношений между членами группы. Хотя, как
уже говорилось, в такой группе всегда есть жесткая
структура функциональных обязанностей.
В-пятых, с предыдущими факторами связана ог-
раниченность ожиданий в отношении членского со-
става. «Кадровый резерв» любой террористической
группы предельно ограничен, и члены группы пре-
красно знают об этом.
В-шестых, минимальная согласованность норм
поведения внутри группы. Действительно, максимум,
что обычно объединяет членов террористической
группы, — это достаточно жесткая согласованность
функциональных обязанностей (разделение труда в
рамках подготовки и осуществления террористичес-
164
кого акта) и наличие некоторой общей идеи, которая
придает смысл террористической деятельности. Все
остальное — моральные нормы, нормы общения,
личного поведения и т. д. — согласовано на мини-
мальном уровне.
В-седьмых, относительно беспорядочное руковод-
ство. В такой группе обычно нет стабильного лидера
или, тем более, формально назначенного руководите-
ля. Фигуры типа Б. Савинкова в качестве лидеров не-
посредственных террористических групп — большая
редкость. Как правило, непосредственное руководст-
во осуществляется средними, вполне заурядными ли-
цами, которые не могут обеспечить систематическо-
го руководства. Отдаленная фигура руководителя ор-
ганизации типа У. бен-Ладена вынуждена пользо-
ваться такими фигурами даже в ущерб эффективнос-
ти деятельности группы.
Немногочисленные попытки социально-психоло-
гического изучения структуры «промежуточных
групп» позволяют выделить три уровня в организа-
ции членства. В центре группы на первом уровне на-
ходятся психологически наиболее неустойчивые чле-
ны группы — вожаки. Это те люди, которым шайка
нужна больше всех. Это ядро — главная цементирую-
щая сила таких групп. Именно они удерживают или
даже сколачивают группу и заставляют ее действо-
вать, постоянно планируют, замышляют и организо-
вывают ее действия. Они служат если не стратегиче-
ским (это функция руководства всей организации),
то тактическим центром деятельности промежуточ-
ной группы.
В качестве второго уровня промежуточной группы
обычно фигурируют лица, заявляющие о своей при-
надлежности к группе, однако активно участвующие
в ее деятельности только в соответствии со своими
эмоциональными потребностями в данное время. На
третьем уровне структуры группы находятся перифе-
165
рийные члены, участвующие в ее деятельности от слу-
чая к случаю и редко отождествляющие себя с груп-
пой. Как правило, это «вспомогательный персонал»,
«пособники» террористов. Они могут принимать уча-
стие в террористическом акте, в основном, в резуль-
тате стеченйя обстоятельств, причем ни они сами, ни
другие члены группы не считают их равноправными
членами. Часто террористические группы используют
таких людей «в темную», не делясь с ними всей име-
ющейся информацией и легко «сдавая» их властям в
случае опасности для основной.группы.
Размеры террористической группы, как правило,
определяются руководством всей организации, если
группа является ее частью. В тех случаях, когда речь
идет о самостоятельных террористических группах,
размер зависит от задач конкретной организации и
эмоциональных потребностей основных членов
группы.
Социально-психологические функции террорис-
тической группы, по сути, связаны с мотивацией
членства в ней. Как правило, такая группа функцио-
нирует в качестве удобного средства для проявления
различных индивидуальных потребностей и решения
личностных проблем.
Для вожаков такая группа выглядит как сверхмощ-
ная организация, через которую, в своем воображе-
нии, они подчиняют и контролируют жизни тысяч
людей. Для членов группы, неспособных достичь че-
го-либо в более требовательных социальных органи-
зацияхгвоаможность быстрого и внезапного насилия
служит средством социального продвижения и заво-
евания репутации.
Иногда группа может функционировать в качестве
удобного временного средства ухода от скучных и же-
стких претензий, предъявляемых к ним трудным и
требовательным обществом. Разумеется, это всего
лишь некоторые психологические функции, не свя-
166
занные с ее прямым целевым назначением — совер-
шением террористического акта.
РЕЗЮМЕ
Подведем некоторые итоги. Терроризм представ-
ляет собой особую, деструктивную разновидность че-
ловеческой деятельности. Однако, как и любая другая
деятельность, она имеет трехчленную структуру (дея-
тельность — действие — операции), которой соответ-
ствуют три вида побуждающих стимулов (мотив —
цель — условия). Мотив обладает побуждающей и
смыслообразующей функциями для террориста.
Среди основных мотивов занятия террористичес-
кой деятельностью («террорной работой») выделяют-
ся: 1) меркантильные мотивы, 2) идеологические мо-
тивы, 3) мотивы преобразования, активного измене-
ния мира, 4) мотив власти над людьми, 5) мотивы ин-
тереса и привлекательности терроризма как особой
деятельности, 6) «товарищеская» мотивация эмоцио-
нальной привязанности, 7) мотив самореализации.
Основными качествами личности террориста счи-
таются 1) преданность своему делу (террору) и своей
организации; 2) готовность к самопожертвованию; 3)
выдержанность, дисциплинированность; 4) «конспи-
ративность»; 5) повиновение; 6) коллективизм — спо-
собность поддерживать хорошие отношения со всеми
членами своей боевой группы.
В рамках статического анализа, основным свойст-
вом личности террориста считается целостность,
сконцентрированность на террористической деятель-
ности и своей группе, организации. Однако с дина-
мической точки зрения, эти свойства оказываются
лишь «фиксированными, моментами» непрерывных
метаний личности по особой психологической сину-
соиде с широчайшим диапазоном. Чем шире диапа-
167
зон, тем менее адекватной можно считать такую лич-
ность.
В структуре личности террориста обычно заметно
выражен психопатологический компонент — прежде
всего, психопатического свойства. Он связан с ощу-
щением реального или мнимого ущерба, понесенно-
го террористом, дефицита чего-то необходимого, на-
стоятельно потребного для такой личности. Как пра-
вило, логика и мышление террористов носят путаный
и противоречивый характер.
В эмоциональном плане выделяются два крайних
типа террористов: предельно «холодный», практиче-
ски безэмоциональный вариант и вариант эмоцио-
нально лабильный, склонный к сильным проявлени-
ям эмоций в несвязанной с террором сфере, когда
снимается обычно жесткий контроль над эмоциями
при подготовке и осуществлении террористических
актов. С эмоциями связаны морально-нравственные
проблемы («комплекс греховности»), иногда мучи-
тельные для террористов при достаточно высоком
уровне образования и интеллектуального развития.
В более упрощенных вариантах террорист лишен
таких проблем и выступает как бездушная «деструк-
тивная машина». Психологический анализ позволяет
выделить три наиболее ярких варианта такой «терро-
ристической машины».
«Синдром Зомби» — состояние постоянной сверх-
боеготовности, своего рода «синдром бойца», посто-
янно нуждающегося в самоутверждении и подтверж-
дении своей состоятельности. Он присущ террорис-
там-исполнителям, боевикам низшего уровня.
«Миссионерство» — основной психологический
стержень «синдрома Рэмбо». «Рэмбо» не может (хотя
и умеет) убивать «просто так» — он обязательно дол-
жен делать это во имя чего-то высокого. Поэтому ему
приходится все время искать и находить те или иные,
все более сложные и рисковые «миссии».
168
К основным психологическим характеристикам
«синдрома камикадзе», прежде всего относится экс-
тремальная готовность к самопожертвованию в виде
жертвы самой своей жизнью. Преодоление страха
смерти вполне возможно за счет изменения отноше-
ния к жизни. Стоит перестать рассматривать жизнь
как свою собственность и страх смерти проходит.
Попытка выделения психологических типов лич-
ности террористов оказывается возможной на базе
типологии темперамента, в свое время введенной
Гиппократом, затем развитой И. Павловым и усовер-
шенствованной Г. Айзенком. Традиционно извест-
ные всем типы «холерика», «сангвиника», «флегмати-
ка» и «меланхолика» приобретают специфическое
звучание на примере литературных описаний извест-
ных террористов. Содержательно они расшифровы-
ваются в основных характеристиках свойств нервной
системы, а также в интенсивности проявлений по па-
раметрам «экстраверсия — интроверсия» и «невро-
тизм — эмоциональная устойчивость». Наиболее ти-
пичный психологический вариант террориста — это
сильно невротизированный и экстравертированный
холерик.
Террористическая группа по своей социально-
психологической природе относится к особому типу
«промежуточных групп». Все взаимоотношения в ней
подчинены основной целевой функции — подготов-
ке и совершению террористического акта. Это и по-
рождает специфические особенности таких групп.
169
ПОЧЕМУ ЛЮДИ СТАНОВЯТСЯ УБИЙЦАМИ
Под эту теорию подходят в первую очередь поли-
тические убийцы ради идеи, фанатики-террористы.
В их голове происходит сдвиг, смещение нравствен-
ных понятий. Они считают, что ради блага одних лю-
дей можно убивать других (комплекс Раскольнико-
ва). Этот путь, как правило, ведет к полной нравст-
венной (а нередко и психической) деградации лич-
ности.
Лишь немногие из террористов сохраняют подо-
бие совести. Так, член боевой организации эсеров
Иван Каляев, охотившийся за губернатором Моск-
вы, великим князем Сергеем, первоначально не смог
осуществить свое намерение из-за того, что вместе с
князем ехали его родные. Вот как рассказывает об
этом Борис Савинков, один из руководителей терак-
та против губернатора:
«Карета [великого князя] свернула на Воскресен-
скую площадь, и в темноте Каляеву показалось, что
он узнает кучера Рудинкина, всегда возившего имен-
но великого князя. Тогда, не колеблясь, Каляев бро-
сился навстречу и наперерез карете. Он уже поднял
руку, чтобы бросить снаряд. Но, кроме великого кня-
зя Сергея, он неожиданно увидал еще великую княги-
ню Елизавету и детей великого князя Павла, Марию
и Дмитрия. Он опустил свою бомбу и отошел. Карета
остановилась у подъезда Большого театра.
Каляев прошел в Александровский сад. Подойдя
ко мне, он сказал:
— Я думаю, что я поступил правильно, разве мож-
но убить детей?..»
Но затем, «подумав», Каляев все же доказал, что
идея и в нем сильнее совести, — он заявил, что если
боевая организация эсеров решит убить всю семью,
170
то на обратном пути из театра он бросит бомбу в каре-
ту, не считаясь с тем, кто будет в ней находиться.
Психология политических террористов в некото-
ром смысле смыкается с психологией самоубийц, по-
скольку всегда есть шанс быть убитым на месте пре-
ступления или казненным (если в данной стране су-
ществует смертная казнь).
Но есть случаи и прямого самоубийства при ис-
полнении теракта. Классический пример — история
добровольца смертника Нго Ван Шука, в июле 1951
года взорвавшего вместе с собой губернатора одной
из вьетнамских провинций. Спустя тридцать лет по-
добным образом поступила женщина, взорвавшая се-
бя, чтобы убить стоявшего рядом Раджива Ганди.
В мемуарах писателя Ильи Эренбурга есть любо-
пытный эпизод. «У меня был диковинный разговор с
левым эсером, террористом Блюмкиным, который
убил графа Мирбаха, — пишет Эренбург. — В начале
1921 года он стоял за Советскую власть. Савинков
тогда находился в Париже и поддерживал интервен-
цию. Узнав, что я еду в Париж, Блюмкин меня спро-
сил, увижу ли я Савинкова. Я ответил отрицатель-
но — наши пути разошлись.
Блюмкин сказал: «Может быть, вы его все-таки
случайно встретите, спросите, как он смотрит на уход
с акта...» Я не понял. Блюмкин объяснил: его интере-
сует, должен ли террорист, убивший политического
врага, попытаться скрыться или предпочтительно за-
платить за убийство своею кровью.
Бесспорно, встретив Савинкова, он его убил бы
как врага; вместе с тем он его уважал как террориста
с большим стажем. Для таких людей террор был не
оружием политической борьбы, а миром, в котором
они жили».
Последнее наблюдение очень тонкое и верное.
Действительно, на каком-то этапе первоначальные
благородные (с точки зрения террористов) цели от-
171
ступают на задний план. Террор становится не сред-
ством, а целью, поскольку превращается в способ су-
ществования, самоутверждения, самореализации
личности. А отсюда один шаг до истерии, экзальта-
ции и тому подобных явлений, толкающих на заведо-
мое самоубийство.
Развитие революционных идей, совпавшее по вре-
мени с распространением движения феминисток,
привело к появлению профессиональных политичес-
ких убийц и среди женщин. В России в конце XIX —
начале XX века получили огромную известность тер-
рористки Софья Перовская, казненная за участие в
организации убийства императора Александра II, Ве-
ра Засулич, стрелявшая в генерал-губернатора Тре-
пова и оправданная затем судом присяжных (вот где
пригодилась ее адвокату теория «аффекта»), а также
Мария Спиридонова.
В современном мире женщины-террористки по-
прежнему являются весьма заметным явлением. На-
пример, знаменитая западногерманская группа «Баа-
дер-Майнхоф» не только вдохновлялась журналист-
кой Ульрикой Майнхоф, но и состояла из женщин на
80 процентов. Маргерита Кагол, жена Ренато Кур-
чио, лидера «Красных бригад», после ареста мужа взя-
ла на себя руководство террористическими операци-
ями и даже организовала побег Курчио из тюрьмы.
Другая известная террористка из «красных бригад»
Сюзанна Ронкони, по словам Астрид Пролл из груп-
пы «Баадер-Майнхоф», выбрала себе роль «до зубов
вооруженного социального работника». Сюзанна
приложила руку к убийству двух членов неофашист-
ского Итальянского социального движения в 1974 го-
ду, возглавляла банду «Прима линеа», в которую вхо-
дили 10 студентов из Турина, планировала убийство
судьи Эмилио Алессандри, занимавшегося расследо-
ванием деятельности террористов. Всего Сюзанна
Ронкони причастна к убийству восьми человек.
172
Осужденная на пожизненное заключение, она ста-
ла сожалеть о совершенных убийствах, но не о вы-
бранном пути. «Я часто думаю о них с глубокой печа-
лью, — говорит Сюзанна о жертвах своих «подви-
гов». — Эти убийства не дают мне покоя, как и смерть
матери, последовавшая, когда я была «в бегах». Те-
перь я понимаю, каким бессмысленным было все со-
деянное. Вступив на этот путь в 1974 году, я написала
родным прощальное письмо и оставила его на ветро-
вом стекле своей машины, стоявшей около дома. У
меня с самого начала было такое чувство, что я делаю
что-то не то, но я считала: это мой политический
долг, который следует выполнить».
В ноябре 1986 года две молоденькие женщины —
Натали Менигон и Жоэль Оброн из французской
группы «Аксьон директ» — хладнокровно убили гене-
рального директора фирмы «Рено» Жоржа Бесса.
Активно участвуют в осуществлении террора жен-
щины-бойцы шриланкийской организации «Тигры
освобождения Тамил-Илама». Женщины подвиза-
лись и в многочисленных латиноамериканских ле-
вацких террористических группах.
Анализируя психологию женщин-террористок,
английская журналисткаЭйлин Макдональд пишет:
«Я встречалась с несколькими женщинами, наводив-
шими на людей ужас. Когда их называли террорист-
ками, они, как правило, приходили в ярость. На во-
прос, почему они угоняли самолеты, взрывали бомбы
и убивали людей, они давали тот же ответ, которого
можно было бы ожидать от мужчин, — чтобы освобо-
дить свою страну, вызвать революцию и свергнуть
правительство. Они негодовали, когда их спрашива-
ли, как они, женщины', пошли на такое. Они никак не
могли взять в толк, почему должны в чем-то отли-
чаться от мужчин, с которыми находятся в одинако-
вом положении. Если ты втянут в войну, то воевать
нужно, невзирая на пол, говорят они».
173
Стоит отметить, что зачастую женщины-террори-
стки бывают упорнее и активнее мужчин. Когда по-
лиция выследила группу «Аксьон директ» и арест был
неизбежен, Натали Менигон продолжала сопротив-
ляться. Ее любовник, руководитель «Аксьон директ»,
сдался без сопротивления, а Менигон, выхватив два
револьвера, успела сделать несколько выстрелов и ра-
нила двух полицейских. В июне 1975 года Маргарита
Кагол, охранявшая похищенного «Красными брига-
дами» промышленника Валларино Ганчиа, предпо-
чла погибнуть в перестрелке, но не сдаться окружив-
шим дом карабинерам.
В 1988 году во время суда над Менигон и Оброн
психиатр Анри Жиро сказал: «Традиционная роль
женщин теперь резко изменилась. И как прямое след-
ствие этого — женщины-террористки, как и все но-
вички, проявляют необычайное рвение. Они хотят за-
хватить власть у мужчин. Паранойя гарантирует нече-
ловеческое спокойствие. Менигон и Оброн убили
Жоржа Бесса с той же легкостью, с которой они мог-
ли бы разбить вазу».
Анри Жиро вторит Кристиан Лохте, возглавляю-
щая подразделение в федеральном агентстве внутрен-
ней безопасности в Гамбурге: «Женщины стреляют
не колеблясь, мужчины же склонны сначала к тому,
чтобы продумать пути бегства. В террористических
группах организаторы — женщины, все держится на
них. Мужчины разрабатывают в тонкостях детали
операций. Но выбирают подпольные квартиры жен-
щины, они же решают, кому можно доверять, как ру-
ководить повседневной жизнью группы». По мнению
Лохте, женщинам приходится доказывать, что они
могут действовать наравне с мужчинами, и потому
они более жестоки.
Сюзанна Альбрехт, дочь адвоката, была арестова-
на в Восточной Германии за участие в убийстве в 1977
году своего крестного отца Юргена Понто, директора
174
«Дрезднер банк». Сюзанна провела в дом к «дядюш-
ке» Понто, другу семьи, двух боевиков из «Роте армее
фракцион». Первоначально планировалось выкрасть
банкира, но когда он стал сопротивляться, его застре-
лили.
«На мой взгляд, если бы Сюзанна была парнем,
она бы убедила «Фракцию» в том, что лучше избрать
иную мишень. Но, девушка, она не могла позволить
себе показаться слабой в чужих глазах», — считает
Кристиан Лохте.
Западная пресса окрестила Натали Менигон ди-
кой фурией, Астрид Пролл (из группы Баадер-Майн-
хоф) — девушкой-ружьем, Фусако Сикенобу (из
японской «Красной армии») — «красной королевой
террора». После разгрома группы Баадер — Майнхоф
из ее остатков сформировалась террористическая ор-
ганизация « Роте армее фракционе», лидером которой
стала 46-летняя Инге Вьетт, которая раньше работа-
ла... воспитателем детского сада.
Интерпол сообщает, что на сегодняшний день
почти половина разыскиваемых им террористов-
убийц, это женщины.
К смещению нравственных понятий, влекущему
за собой убийства других людей, относится и так на-
зываемое «исполнение долга» — например, когда па-
лачу приказывают казнить осужденного на смерть, а
солдату приказывают стрелять в противника (солдата
другого государства) или в мирное население собст-
венной страны. Мораль остается за пределами воин-
ского устава, оказывается вдруг недействительной, и
человек получает «законное» право убить другого че-
ловека. Подавляющее большинство военнослужащих
воспринимает это как норму, не занимаясь рефлекси-
ей и поисками нравственных основ таких убийств.
Правда, судьи на процессах нацистских преступ-
ников в Нюрнберге и Токио почему-то не внимали
доводам обвиняемых, защищавшихся по классичес-
175
кой схеме: «Я солдат. Мне приказали — я и стрелял».
Таким образом, перед нами пример двойной морали:
свой солдат, отказавшийся стрелять, — это преступ-
ник, а чужой солдат, отказавшийся стрелять, — хоро-
ший парень, который ответственности не подлежит.
Данный парадокс как нельзя лучше характеризует
лживость нравственных ценностей современной ци-
вилизации. Опять принцип родоплеменной (государ-
ственной) выгоды ставится превыше всего. Государ-
ство подавляет личность, заставляя быть убийцей (ар-
мия, полиция (милиция), палачи-исполнители при-
говоров). Но отсюда следует и неизбежная реакция
личности — раз можно убивать на «законных» осно-
ваниях, значит, само по себе убийство — вещь допу-
стимая.
«Дело не в том, что нельзя убивать вообще никог-
да, нигде и никого, — рассуждает такой человек, — а
в том, чтобы убийство совершалось на законных ос-
нованиях либо... чтобы я не попался». И вот цивили-
зация пожинает плоды своей лживой морали — тыся-
чи тысяч убитых, и конца краю этому не видно.
(Кстати говоря, значительное количество убийств в
нашей стране совершают военослужащие как в воин-
ских частях, так и на гражданской территории).
Американский генерал Маршалл после второй ми-
ровой войны провел исследования среди пехотинцев
армии США, вернувшихся с фронта, и установил, что
действительно стреляли в противника лишь 30 про-
центов. С тех пор военные психологи активно ищут
способы увеличить процент убийц в армии — и небе-
зуспешно.
Ханиа Лучак, анализируя организацию «навыков
убивания», пишет в немецком журнале «Гео»: «Во
всем мире уже опробовано много способов повыше-
ния — путем тренировки — «боевой ценности» моло-
дых мужчин... Волшебное слово при этом — «мотива-
ция». Она начинается с хвалебного письма, направля-
176
емого командиром родителям солдата, включает та-
кие меры, как внушение известных формул о «спра-
ведливой» или «священной» войне, вплоть до попыт-
ки объявить противника «недочеловеком». Прибега-
ют и к так называемой «симуляции», моделированию
ситуаций, когда, например, вырабатывается навык,
не раздумывая, открывать огонь без прицела.
Повсюду в армии теперь стремятся лишить сам акт
убийства эмоциональной окраски, придать ему «де-
ловой» характер, а также сделать солдата нечувстви-
тельный к боли и страданиям. Американские иссле-
дователи пишут о методике подготовки солдат спец-
наза, к которой прибегают в армии США. Мужчин
заставляют смотреть фильмы ужасов, предварительно
зажав им головы в тиски и не давая закрывать глаза.
Их сажают в самолет и в ходе полета имитируют отказ
мотора; в учебных целях взрывают гранаты рядом с
ничего не подозревающими людьми...
Далее X. Лучак рассказывает об американском
психоаналитике Хаиме Шатан, разработавшем тео-
рию «боя и психологии убийств». Уже в ходе обуче-
ния, пишет он, наступает «утрата индивидуальности»
солдата. Инструктор, осуществляющий муштру, хотя
и подвергается критике и осмеянию, но в действи-
тельности обладает непререкаемый авторитетом, он в
глубине души воспринимается как олицетворение
мужественности. В этих представлениях о достоин-
ствах мужчины высшей доблестью считается самооб-
ладание, потому что оно представляет собой психиче-
скую предпосылку для мужественной смерти. С
«гражданской» личностью покончено, верх берет «во-
енизированное» сверх-Я. Происходит милитаризация
психики.
Изоляция от женского пола ведет к слишком силь-
ной ориентации на ценности сугубо мужского кол-
лектива, в результате «чего создается некая псевдо-
маскулинизированная аура, которую психологи на-
177
зывают по имени киногероя прежних лет «синдро-
мом Джона Уэйна». В ходе военных действий солдат
все меньше осознает свою прежнюю личность и все
больше становится частью организма, который пред-
ставляет собой его воинскую часть. Убивать стано-
вится легче, жестокость возрастает, потому что ответ-
ственность с каждого отдельного солдата снимают
признанные институты — воинская часть, государст-
во, даже Бог.
Потрясает изворотливость, с которой некоторые
священники и теологи оправдывают нарушение за-
поведи Христа. Например, архимандрит Никифор в
статье «Убийство» («Библейская энциклопедия»), ни-
чуть не стыдясь, говорит о том, что «не всякое отнятие
жизни есть законопреступное убийство, и именно в
следующих случаях: а) когда преступника наказывают
смертью по правосудию; б) когда убивают неприяте-
ля на войне за государя и отечество».
В знаменитой книге Ярослава Гашека о Швейке с
замечательной едкостью описаны полевые обедни, на
которых священники молятся о том, чтобы Бог помог
солдатам Австро-Венгерской империи убить как
можно больше солдат противника. «Дурачили нас
только! — говорит старый солдат из романа. — До
войны приезжал к нам один депутат-клерикал и гово-
рил о царстве Божием на земле. Мол, Господь Бог не
желает войны и хочет, чтобы все жили как братья. А
как только вспыхнула война, во всех костелах стали
молиться за успех нашего оружия, а о Боге начали го-
ворить будто о начальнике генерального штаба, кото-
рый руководит военными действиями».
К сожалению, подобное происходило и происхо-
дит и в католических костелах, и в православных хра-
мах, и в молитвенных домах иных конфессий. Пора-
зительно, но факт: Христос завещал нам: «Не уби-
вай», а мы не только убиваем, но и благословляем эти
убийства именем Христа. В мирное же время наши
178
пастыри освящают армию, которая изначально при-
звана убивать людей. Неважно, с какой целью, напа-
дения или защиты, но — убивать.
Не менее агрессивны в этом плане и мусульмане.
Но ревнители ислама, по крайней мере, не противо-
речат учению Мухаммеда: ведь он вовсе не говорил,
что любая жизнь, и уж тем более жизнь неверных,
священна и неприкосновенна.
Искажение нравственных понятий в современном
мире приводит порой к тому, что убивать начинают...
даже медицинские работники. Убивать больных и ра-
неных. Я уже рассказывал о медсестрах из Австрии,
отправлявших на тот свет больных «из чувства состра-
дания».
А вот другой случай, когда поводом к убийствам
послужило чувство мести. После войны в Персид-
ском заливе (межнациональные силы против Ирака)
английская телевизионная компания «ITN» показала
интервью с кувейтской медсестрой, не назвавшей
своего имени, которая сказала, что во время захвата
Кувейта Ираком она отравила около 20 раненых
иракских солдат оккупационных войск. «В первый
месяц оккупации они привезли в госпиталь много
своих солдат, которые были ранены в столкновениях
с кувейтцами, — сказала она. — Я делала им уколы,
которые их убивали».
Б.Г. Чурков
МОТИВАЦИОННЫЕ И ИДЕЙНЫЕ ОСНОВЫ
СОВРЕМЕННОГО ТЕРРОРИЗМА
Исследование мотивационно-ценностной и соци-
ально-философской основы такой формы конфлик-
тов «малой интенсивности», как терроризм, имеет се-
рьезное практическое значение, в частности для раз-
решения конкретных конфликтных ситуаций, напри-
мер, при оценке степени реальности угрозы террори-
стического акта, при переговорах об освобождении
заложников и т.п.
Надо иметь ввиду, что психология (и философия)
террористической деятельности имеет существенную
специфику, иногда мало понятную, если исходить из
общепринятых мотивационных и поведенческих
стандартов.
«Эффективная антитеррористическая политика, —
пишет американский исследователь Д. Хаббард, —
зависит от понимания того, что думают террористы, и
того, почему они делают то, что делают; если мы бе-
рем самих себя в качестве модели, поведение терро-
ристов будет казаться необъяснимым».
При исследовании терроризма постоянно прихо-
дится сталкиваться с вопросом, почему при сходных
объективных, социально-экономических и полити-
ческих условиях в одних случаях имеют место такого
рода конфликты «малой интенсивности», в других —
нет. Существенное значение в продвижении по пути
разрешения этой загадки дает изучение мотивацион-
но-ценностной основы террористической деятель-
ности.
Западные исследователи разработали целый ряд
мотивационных типологий терроризма, выделяя два
их основных типа — личностные и политико-идеоло-
180
гические мотивации. Личностные мотивы обращения
к терроризму в свою очередь могут подразделяться на
три вида: эмоциональные, невротическо-психопато-
логические и корыстные (государства, организации
или лица, спонсирующие террористическую деятель-
ность, нередко хорошо оплачивают ее).
Неоднократно возникали дискуссии по поводу то-
го, можно ли считать психопатологические отклоне-
ния основным побудительным стимулом терроризма.
Ряд исследователей дают отрицательный ответ на
этот вопрос. Так, в одном из номеров за 1987 год меж-
дународного журнала «Терроризм» говорится: «Боль-
шинство террористов должны, по-видимому, рассма-
триваться как лица, не выходящие за рамки нормаль-
ности». Более того, известный исследователь терро-
ризма Н. Ливингстоун считает, что есть все основа-
ния полагать, что психопатология достаточно редкая
вещь среди политических террористов.
По-видимому, значительно большую роль в этой
сфере играют невротические комплексы. Среди тер-
рористов значительно чаще встречаются люди эмоци-
онально неустойчивые, неудачники, стремящиеся за-
ставить говорить о себе, мечтающие о славе, лидерст-
ве и т.п. Для молодых людей, которых подавляющее
большинство среди террористов, такого рода деятель-
ность может стать привлекательной благодаря воз-
можности самоутвердиться, ощутить собственную
значительность, преодолеть отчуждение и фруст-
рацию.
Террористические организации могут дать моло-
дым людям «возможность стать героем, — пишет
К.Л.Оотс в исследовании, посвященном психологи-
ческим мотивам терроризма, — Стимулом может
стать атмосфера приключений и авантюр... Молодые
террористы получают также удовлетворение от веры,
что способствуют важному делу. В некоторых случа-
181
ях даже возможность умереть и стать мучеником мо-
жет быть мощным психологическим стимулом.»
Побудительным стимулом терроризма может стать
тот же мотив, который обусловливает рост немоти-
вированных преступлений — стремление самоутвер-
диться посредством насилия. «Насилие, — пишет
французский исследователь Р. Соле, — имеет для не-
которых террористов самодовлеющую ценность. Раз-
рушение — революционный вкт, стрельба — способ
самоутверждения, и более того, придания себе под-
линности».
Многие исследователи полагают, что важным мо-
тивом обращения к терроризму является потребность
«принадлежности к группе», которая становится
мощным механизмом духовной, ценностной, пове-
денческой стереотипизации. По мнению Д. Поуста,
для индивидов, страдающих дефицитом самоуваже-
ния и с недостаточно развитой личностью, слияние с
группой имеет фундаментальное значение. Группо-
вой этос становится для них системой нормативных
стандартов и ценностей. «Сравнительные социаль-
ные исследования показывают, что сильная потреб-
ность в принадлежности к группе является общей
чертой террористов во всем мире».
Однако, групповые узы и стимулы оказываются
важным психологическим фактором не только для
людей с дефицитом психологической идентифика-
ции, не только для фрустрированных маргиналов, но
и для террористов совершенно противоположного
типа. В интересной работе «Террорист», посвящен-
ной психологии терроризма, М. Тейлор приводит ре-
зультаты исследования двух таких противоположных
групп. Одна состояла из врожденных неудачников,
не уверенных в себе, страдавших комплексом непол-
ноценности, из чего проистекала их агрессивность.
Другая — из умных, уверенных в себе людей. Приво-
дя результаты этого исследования, Тейлор подчеркн-
ув
вает практическую значимость выявления групповой
психологии подобного рода. Так, в случае перегово-
ров об освобождении заложников тактика затягива-
ния их могла бы вызвать серьезную дезориентацию и
разногласия в первой группе, а во второй такой ре-
зультат был бы мало вероятным.
Что касается политико-идеологических мотивов,
то их роль в мотивационной системе терроризма да-
лека от однозначности. Нередко даже те исследовате-
ли, которые придают им большое значение, считают
их все же чаще всего скорее формой «рационализа-
ции» других, неосознанных мотивов, чем основным
фактором. Однако многие специалисты, напротив,
подчеркивают самостоятельный и особо значимый
характер идеологических мотиваций. Так или иначе,
вряд ли можно сомневаться, что личностные моти-
вы, как правило, переплетаются с идейными в раз-
ных пропорциях. Перевес тех или других зависит от
конкретного случая, но вместе они составляют моти-
вационную основу экстремистского сознания.
Идейные мотивы могут быть социально-полити-
ческими, националистическо-сепаратистскими и ре-
лигиозными. Мотивационная основа националисти-
ческого и сепаратистского терроризма часто значи-
тельно прочнее, чем у социально-политического, по-
скольку связана с кровными узами и семейными тра-
дициями, передается из поколения в поколение и за-
кладывается с раннего детства. Еще более «мощной»
оказывается мотивационная основа, когда национа-
листические мотивы переплетаются с религиозным
фундаментализмом, который нередко приводит к
особенному фанатизму. В приведенных в журнале
«Терроризм» результатах опроса 26 шиитских терро-
ристов все опрошенные высказали готовность совер-
шить самоубийственные террористические акты.
Не менее характерны результаты другого социоло-
гического исследования. Опрос проводился среди
183
шиитов-зелотов и не зелотов, а также среди разных
возрастных групп. Из шиитов-зелотов 75% и не зело-
тов — 43,18% выразили готовность к совершению
террористических актов. Причем эта готовность су-
щественно коррелирует с возрастом. Среди респон-
дентов до 19 лет включительно 71,42% выразили же-
лание совершить террористический акт, а в более
старшей возрастной группе — только 34,37%. Любо-
пытно, что респонденты в возрасте 15 и 16 лет выра-
зили стопроцентную готовность к совершению таких
актов.
У религиозного фанатика, готового совершить са-
моубийственный террористический акт, возможно
Наиболее рельефно проявляется то, что можно услов-
но обозначить как «экстремистское сознание». Пыта-
ясь выделить основные компоненты этого сознания,
следует иметь ввиду, что это понятие представляет
собой скорее рабочую абстракцию, своего рода «иде-
альный тип», необходимый для проникновения в су-
щество мотивов и идей рассматриваемого нами вида
конфликтов. Правда, было немало попыток сконст-
руировать обобщенный образ террориста, но посте-
пенно исследователи стали все более скептически от-
носиться к такому универсальному конструирова-
нию, придя к выводу, что тип личности террориста не
поддается однозначному определению. Так, напри-
мер, Р. Дрэйк констатирует, что попытки создать
комплексный образ террориста с помощью статисти-
ческого анализа не принесли заметных успехов.
Тем не менее, если не в личностных, то во всяком
случае в политико-идеологических мотивах террориз-
ма, несмотря на все их разнообразие, даже иногда не-
совместимость, можно выявить некую общую моти-
вационную доминанту, которая собственно и позво-
ляет говорить об «экстремистском сознании» как о
своего рода идеальной модели. Эта доминанта может
возникать в разной психологической «среде» — в
184
люмпенской и интеллигентско-радикалистской пси-
хологии, в психологии обездоленных и пресыщен-
ных, она равным образом присутствует в социально-
политическом, этно-политическом и религиозном
видах терроризма, всюду являясь краеугольным кам-
нем экстремистского сознания.
Такой мотивационной доминантой является вера в
обладание высшей единственной истиной, уникаль-
ным рецептом «спасения» своего народа, социальной
группы или всего человечества. Известный специа-
лист по терроризму Б. Дженкинс считает, что «терро-
ристы могут рассматриваться как абсолютисты, как
«истинно верующие». Такая вера задает тип ценност-
ных и поведенческих моделей террористических
групп.
В принципе императив единственной истины за-
ложен в любой религиозной и квазирелигиозной ве-
ре, однако своего крайнего выражения он достигает
сейчас вероятно в религиозном фундаментализме.
Поэтому последний часто обращается к терроризму в
самых крайних формах. Д. Капитанчик считает, что
«терроризм...находит свое наиболее угрожающее вы-
ражение в контексте возрождения исламского фунда-
ментализма».
Однако нетрудно заметить, что указанной мотива-
ционной доминанты недостаточно для обращения к
террористической деятельности. Людей убежденных,
что они достигли высшей и единственной истины не-
мало в самых разных сферах и лишь немногие из них
обращаются к терроризму.
Очевидно, что мотив обладания истиной является
существенной, но недостаточной предпосылкой об-
ращения к терроризму. Вероятность обращения к не-
му возрастает при наличии некоторых других усло-
вий, стимулов и мотивов, при наличии специфичес-
кой ценностно-мотивационной системы.
185
Необходимым элементом этой системы является
крайняя нетерпимость к инакомыслию, а также ко
всякого рода сомнениям и колебаниям, перерастаю-
щая в убеждение, что нормальный, полноценный че-
ловек просто не может видеть вещи в ином свете, чем
тот, который открывается благодаря обладанию аб-
солютной истиной. Однако, поскольку на практике
исключение инакомыслия оказывается невозмож-
ным, возникает другой важнейший компонент экс-
тремистской мотивационной системы — идея обра-
щения инакомыслящих в единственно истинную ве-
ру. Это возможно двумя способами — путем мирной
пропагандистской или миссионерской деятельности,
либо с помощью всех возможных, в том числе насиль-
ственных средств. Второй путь в пределе ведет к тер-
роризму.
Соответственно два других компонента экстре-
мистской мотивационно-ценностной системы — от-
каз от общечеловеческих ценностей и крайняя агрес-
сивность. Разумеется, в реальности крайние формы
откровенного аморализма нечаевского типа встреча-
ются довольно редко. Во-первых, они просто «не вы-
годны», во-вторых, начальным пунктом движения по
пути к терроризму может быть вполне искренний
идеализм и романтизм. Лишь дальнейшее движение
по этому пути приводит к отказу от общечеловеческих
ценностей, включая основной принцип — «не убий»,
что становится допустимым, если цель оправдывает
средства. Фанатичная убежденность в высшей пра-
воте может также вытесняться соображениями прак-
тического интереса, корыстными мотивами, стрем-
лением захватить и удержать власть и т.п. Фанатики-
идеалисты превращаются в прагматиков и циников
или устраняются последними.
Укоренение «единственно истинной» веры требу-
ют самых крайних средств, агрессивности, готовнос-
ти разрушить «несправедливые» порядки. «Чтобы
186
стать террористом, — говорит К.Л.Оотс, — человек
должен иметь такую систему верований, которая поз-
воляет ему рассматривать насилие как приемлемое
средство для достижения цели... Уверенность в собст-
венной правоте является основополагающим элемен-
том, поскольку немногие способны в достаточной ме-
ре посвятить себя делу совершения насильственных
актов, если не убеждены в моральной правоте дела,
поскольку только правота делает такие акции пра-
выми».
Тип фанатика-экстремиста, отличающегося край-
ней агрессивностью, неоднократно исследовался в
литературе. Так, Хаббард, который провел ряд интер-
вью с угонщиками самолетов, изучал их документы,
описывает различные варианты такого типа. Среди
них, например, ‘Исламский террорист-фундамента-
лист, который полагает, что все «неверные» и «ерети-
ки» (к которым он относит всех мусульман нешиитов
или принявших западные стандарты) «должны быть
обращены или погибнуть..., должны быть вновь/воз-
вращены к вере, если необходимо, посредством
меча».
Говоря об исламском фундаменталистском терро-
ризме следует, разумеется, иметь в виду отличия со-
циокультурного контекста, ценностных ориентаций,
стиля жизни и т.п., что делает нередко естественным
даже обязательным для фанатика-шиита то, что за-
падному человеку может показаться неприемлемым и
непонятным. Примером может служить «самоубийст-
венный терроризм», имеющий корни в культе муче-
ничества, принесения себя в жертву ради «спасения».
Конечно, фанатизм — обязательная черта «идеаль-
ного типа» террориста — далеко не всегда присущ
террористам реальным. Выше констатировалась воз-
можность совершенно иных мотивов обращения к
террористической деятельности. Кроме того, можно
наблюдать существенные различия в степени фана-
187
тизма — скажем, у лидеров и рядовых членов органи-
зации. И все же, несмотря на эти оговорки, видимо,
именно фанатизм следует считать основным психо-
логическим фактором, объединяющим террористи-
ческие группировки. «Несмотря на значительные раз-
личия террористических групп и их целей, — пишет
Д.М. Поуст, — существует поразительное единообра-
зие в поведении террористов, в том, насколько одина-
ковы террористы от группы к группе в своей слепой
приверженности своему делу и в их воле идти на са-
мые крайние средства, в том числе жертвуя жизнью
для дела»..
Подводя итоги, полезно привести характеристику
основных психологических факторов формирования
террориста, даваемую К.Л. Оотсом. Таких факторов,
по его мнению, три. «Во-первых, чтобы стать воспри-
имчивым к террористической заразе, необходима
личность, уверенная в своей правоте. ...Во-вторых,
наиболее вероятно распространение терроризма сре-
ди тех индивидов, которые нуждаются в самоутверж-
дении.» И наконец, в-третьих, «терроризм может
быть следствием фрустрации личных, экономичес-
ких и политических нужд. Это обусловливает решаю-
щее переплетение психологии и политики».
Все вышесказанное показывает некоторые из пси-
хологических и ценностных факторов, делающих ве-
роятным обращение к терроризму. Однако, речь мо-
жет идти именно о вероятности, а не о неизбежности.
Даже наличие всего комплекса предрасполагающих
мотивов и ценностных ориентаций в сочетании с дру-
гими — экономическими, политическими и социаль-
ными факторами не может превратить процесс в же-
стко детерминированный, с неотвратимостью пре-
вратить человека в террориста. Более того, большин-
ство людей, обладающих всем этим, никогда террори-
стами не становятся. Тем не менее, несомненно, по-
видимому, что наиболее предрасположенным к тер-
188
рористической деятельности делает человека, кроме
чисто личных факторов, фанатизм экстремистского
сознания, вера в обладание «абсолютной истиной» и
служение ей.
Рассматривая проблему социальной философии
терроризма, следует иметь в виду, во-первых, наличие
большого числа «деидеологизированных» террорис-
тических групп, во-вторых, крайний примитивизм и
схематизм идей террористов. Это обстоятельство
приводит к тому, что ряд исследователей отказывают-
ся всерьез относиться к этим идеям. «При первом
прочтении коммюнике террористических групп, воз-
никает желание развенчать эти «теоретические экс-
курсы» как поверхностные лозунги, лишенные содер-
жания и интеллектуальной глубины. Предельно скуч-
ные, непонятно;как они могут вдохновлять кого-ли-
бо к действию».
Однако, в этом как раз и заключается проблема:
каким образом крайне примитивные экстремистские
идеи могут служить путеводной нитью в такой все
расширяющейся конфликтной сфере как терроризм.
Наша задача — не столько в том, чтобы разобраться в
специфике социально-философских концепций раз-
личных разновидностей современного терроризма,
сколько в том, чтобы вычленить и рассмотреть неко-
торые общие их константы, которые в значительной
мере определяет общность природы и само сущест-
вование этого феномена. В книге «Революционная
мистика и терроризм» Р. Дрейк подчеркивает значе-
ние мировоззренческих аспектов в его изучении:
«Объединяет террористов не классовые, региональ-
ные или врожденные факторы, как бы они ни были
важны, — пишет он, — но общие взгляды на мир и ис-
торию».
Социально-философские концепции террористи-
ческих групп, как правило, мало оригинальны, их ис-
точниками являются идеи русского и западно-евро-
189
пейского анархизма, разные варианты марксистских
теорий, другие лево-экстремистские теории, идеи фа-
шизма, национализма, религиозного фундаментализ-
ма и др. Из этих разнообразных источников террори-
сты заимствуют и доводят до крайних пределов одну
общую черту — мифологизацию социальной действи-
тельности. Социальная философия терроризма как
продукт экстремистского сознания, неизбежно несет
на себе его печать. В результате социальная реаль-
ность приобретает искаженные, фантастические
очертания. Фанатизм мифической «единственной ис-
тины» необходимо ведет к мифологизации действи-
тельности. «Мифологическая идеология, — говорит-
ся в книге «Мораль террористов», — предшествует ак-
ту насилия, совершаемому террористами».
В отношении экстремистских представлений об
обществе в исследовательской литературе иногда
применяется термин «инфернализация», что означа-
ет превращение в «ад» всего, что не соответствует
«правоверным» взглядам и целям. Экстремистская
мифология не вполне беспочвенна, имеет определен-
ные объективные основания, но эти основания при-
обретают несоразмерные, гипертрофированные мас-
штабы. Абсурдно было смотреть на развитые страны,
как если бы в них не было ничего, кроме тоталитар-
ных режимов, «ужасных форм нового фашизма», как
это делали, например, немецкие и итальянские тер-
рористы в 70-х — первой половине 80-х гг. Картины
общества, превращенного в «фильм ужасов», ориен-
тированны на «закрытое» экстремистское сознание,
глухое к переменам, к реальности, неспособное и не
желающее работать вне такого рода абсурдных схем.
Вместе с тем функциональное значение инфер-
нальных мифов весьма велико, они играют ключевую
роль в социальной философии террористов, посколь-
ку служат оправданием их деятельности. Доведение
до абсурда критики государственно-монополистиче-
190
ского капитал измав сочетании с крайней враждебно-
стью к демократическим силам логично приводит к
идее необходимости уничтожения этого мира путем
насилия, первым шагом которого является террорис-
тическая практика.
Идейный абсолютизм экстремистской социальной
философии, неприятие всякого инакомыслия обус-
ловливает дихотомический взгляд на мир, который
оказывается разделенным на абсолютное благо и аб-
солютное зло, представляет жесткое противостояние
носителей «высшей правды» и тех, кто препятствует
ее осуществлению, не признает ее или равнодушен к
ней. Между полюсами света и тьмы фактически ниче-
го нет, так как всякий конформизм или нейтрали-
тет — не что иное, как «соучастие».
Д. Поуст говорит, что язык террористов «это язык
абсолютизма, черного и белого, безо всяких следов
серого, безо всяких следов двойственности. Это рито-
рика «нас» против «них», добра против зла, идеализи-
рующая «нас» и проецирующая все зло на «них»...
Мир разделен на два лагеря — врагов и друзей — и кто
полностью не с нами, тот против нас».
Такое антиномичное видение общества, убежден-
ность в абсолютном знании, что является в нем злом,
как уже сказано, естественно приводит к мысли о то-
тальном уничтожении этого зла, к концепции «рево-
люции», являющейся центральной концепцией экс-
тремизма, во всяком случае в его социально-полити-
ческом варианте, т.е. в его немецкой, японской, ита-
льянской, отчасти латиноамериканской модели.
Рассмотрение этой модели имеет тот несомнен-
ный минус, что терроризм в этих странах и соответст-
венно его идеология находятся в последние годы в
состоянии несомненного кризиса, но вместе с тем
это — наиболее идеологизированные разновидности
терроризма, поэтому в интересующем нас ракурсе
рассматривать следует именно их.
191
Националистическо-сепаратистский терроризм,
как правило, носит практическо-акционистский ха-
рактер, лишен сколько-нибудь разработанной теоре-
тической основы. Для обоснования своего дела на-
ционалист «не нуждается в аргументации, достаточно
самого его существования. Он любит свое дело и ни-
когда не перерастает его... В этом величайшее его пре-
имущество».
Шиитский фундаменталистский терроризм, кото-
рым в течение последних лет «пролито больше крови,
чем всеми другими террористами вместе взятыми»,
имеет достаточно разработанную идеологию, беру-
щую в качестве модели иранский режим, взгляды и
порядки, установившиеся там после исламской рево-
люции, однако эта идеология должна исследоваться
специалистами по шиитской ветви Ислама.
Есть и другие соображения в пользу того, чтобы
анализировать преимущественно европейские моде-
ли социальной философии терроризма. «Учитывая,
что свыше 80% известных террористических групп во
всем мире руководствуются основами марксистско-
ленинской философии — пишет, например,
Б.Л. Стьюарт, — цели, которые ставили перед собой
германские и итальянские террористы приобретают
особое значение». Это соображение требует оговорки,
подчеркивающей специфику этой модели террориз-
ма. «В наше время, — говорится в одной из статей
журнала «Терроризм» за 1990 г., — крайне левые име-
ют лишь очень слабую связь с исходными идеями
марксистского социализма... В своей основной при-
роде, в отличие от формальной идеологии, пропаган-
дистских аргументов, символики и отчасти тактики,
крайне левые обычно почти не отличимы от крайне
правых».
Действительно, подобно тому как в исторической
ретроспективе проявилась близость различных форм
тоталитарных режимов, так же выявилась организа-
192
ционная, структурная и идейная близость террорис-
тических организаций правой и левой ориентации.
Правый и левый радикализм, несмотря на кажущую-
ся полярность и постоянно вспыхивающие схватки,
по целому ряду позиций — политических, культур-
ных, социальных, социально-психологических, мо-
ральных, эстетических, поведенческих и др. — неред-
ко оказываются близкими друг к другу.
В некоторых документах и высказываниях испан-
ских и итальянских неофашистов содержались при-
зывы к «перемирию», к «единству всех революцион-
ных сил». Мотив единства действий можно было об-
наружить у лидеррв итальянского неофашистского
терроризма П. Раути и Ф. Фреды. Последний даже
создал своеобразную «объединительную» концеп-
цию, названную им «нацимаоизмом».
М.Тейлор приводит интересные данные сравни-
тельного анализа текстов современных немецких тер-
рористов и нацистов 20-х гг., в частности результаты
контент-анализа автобиографических материалов
ранних участников нацистского движения, свиде-
тельствующие о совпадениях между самоописания-
ми этих нацистов и левых террористов, включающих
такие моменты, как авторитаризм, уверенность в сво-
ей правоте, идеализм, чувство исключительности, от-
рицание буржуазной системы и др.
Однако, ультраправый и ультралевый терроризм и
их идеи имеют, конечно, свою специфику, заключа-
ющуюся, например, в большей откровенности пер-
вого, в более откровенном характере его империализ-
ма, национализма, антидемократизма и т.д.
Наиболее варварский компонент социальной
практики и социальной философии терроризма — от-
рицание основного права человека — права на жизнь,
возведение убийства в принцип. Это, конечно, требу-
ет серьезных обоснований. И вот, наряду с апелля-
циями к «высшей справедливости», «народу» и т.п.
7 Хрестоматия
193
прибегают к такому приему как «обесчеловечивание»
своих жертв. Последних лишают права называться
людьми, именуя их «свиньями», «шпиками», «лакея-
ми» и т.п. «Враг рассматривается террористами не как
человеческое существо».
М. Тейлор приводит характерное высказывание
активиста Ку Клуке Клана на митинге членов органи-
зации, смысл которого в оправдании убийства четы-
рех детей. «Это были не дети, — говорил он, — а ма-
ленькие мартышки, маленькие собаки и маленькие
кошки, маленькие бабуины, маленькие скунсы, а так-
же маленькие черномазые. Да, именно маленькие
черномазые... Не стыдно, что они были убиты. Поче-
му? Потому, что когда я убиваю гремучую змею, я не
делаю различия между маленькой и большой змеей,
так как знаю, что все змеи — враги и ужалят меня, ес-
ли смогут».
Основной аргумент антигуманистической экстре-
мистской философии — апелляция к «революции»,
которая является общей целью ультра-левого и ульт-
ра-правого терроризма. «Как неонацисты, так и крас-
ные террористы, — пишет М. Риманелли, — парадок-
сальным образом стремились к одинаковым целям:
насильственному ниспровержению демократической
системы через посредство универсализации насилия
и кровавых террористических актов».
Различие в концепциях революции заключалось в
результатах — различных формах тоталитарных ре-
жимов — и в неодинаковой трактовке самого револю-
ционного процесса.
Лево-террористическая схема революционного
процесса получила свое «классическое» обоснование
в «Мини-учебнике городской гверильи» Х.К. Мари-
геллы, наиболее известного теоретика и практика
терроризма в Латинской Америке. Эта схема основы-
валась на наиболее очевидном свойстве терроризма—
его провокативном потенциале: революция должна
194
быть вызвана путем «милитаризации» существующе-
го положения, терроризм рассматривается как сред-
ство превращения политической ситуации в военную.
Вообще милитаризм — органическая составная
часть социальной философии террористов. Фанатич-
ная идея войны в не меньшей степени присуща ей,
чем идея «революции». Причем в их документах речь
идет о всех видах войн — от «освободительной»,
«гражданской», до «мировой». В свое время в одном
из сборников документов террористической органи-
зации «Японская Красная армия», носившем назва-
ние «Скачок в мировую революцию», целый раздел
назывался «Через восстание — к победе войны».
В чем причина наиболее опасного элемента тер-
рористической идеологии — ее ультрамилитаризма?
Во-первых, террористы следовали троцкистскому те-
зису — «война — мать революции». Во-вторых, обла-
дание высшей истиной естественно вызывало стрем-
ление «облагодетельствовать» других любыми, даже
военными средствами. В-третьих, война представля-
лась наиболее надежным средством разрушения «ин-
фернального» мира. В-четвертых, война давала терро-
ристам моральное и правовое алиби, поскольку их ак-
ции приобретали совершенно иной статус в военных
условиях.
Экстремистские концепции революции и войны
потерпели теоретический и практический крах в силу
своей мифологической природы. В развитых странах
конфликты «малой интенсивности» не могли спро-
воцировать крупномасштабные конфликты, тем бо-
лее в условиях современного постиндустриального
общества.
«Мечта террористов разрушить демократическую
систему, — пишет М. Риманелли, — чтобы на крови
осуществить свою почти мистическую идею тотали-
тарного государства (неосталинистского или неона-
цистского) была неосуществимой. Она была неосу-
195
ществимой... также в силу антиисторической идеоло-
гической слепоты террористов в отношении внутрен-
них и международных общественных тенденций».
Некоторые рассмотренные нами мотивационно-
ценностные и идейные ориентации современного
экстремизма дают возможность увидеть его глубоко
конфликтогенную природу. В сущности, какими бы
мотивами ни руководствовались экстремисты и тер-
рористы как их «передовой отряд» — их основная
цель дестабилизация социально- или этнополитиче-
ского положения, создание максимально конфликт-
ных ситуаций. Только такие ситуации, согласно их
политической философии, могут вести к изменению
мира, к реализации их мессианских проектов, к тор-
жеству «высшей справедливости»^
Таким образом, в современном мире, будущее ко-
торого во многом зависит от возможности предотвра-
щения и цивилизованного разрешения социальных,
политических, этнических и религиозных конфлик-
тов, психология и философия экстремизма представ-
ляет немалую угрозу как конфликтогенный фактор,
стимулирующий и поддерживающий социальную и
этнополитическую напряженность, конфронтации и
взрывы.
Анжелика Курукуласурия
ГДЕ ГРАНИЦА МЕЖДУ ТЕРРОРИЗМОМ
И УГОЛОВЩИНОЙ?
В последнее время терроризмом стали называть
какие попало преступления, совершенно не прини-
мая в расчет истинную философию террора.
Крупнейший исследователь терроризма Уолтер
Лакер считает основными составляющими террора
внезапность, скандальность и вопиющую жестокость.
Романтично и откровенно. Но это четкая характери-
стика одновременно сбивает. Потому что терроризм
должны определять не методы, а цели. Человек похи-
щает заложника и требует за него выкуп, оружие, би-
лет на самолет и т.д. Многие в ужасе называют его
террористом. Между тем получение прибыли вовсе
не входит в цели террористов. Так что в данном слу-
чае похититель — обыкновенный уголовник, кото-
рый вознамерился заработать деньги с помощью по-
хищения. Террористов же должны отличать полити-
ческие цели борьбы.
В США, например, у ЦРУ, ФБР и Госдепартамен-
та имеется собственное определение терроризма, оно
зависит от компетенции, которой каждая из органи-
заций наделена. ФБР довольно точно с точки зрения
целей определяет терроризм как «противоправное ис-
пользование силы или насилия против личности или
собственности в целях устранения или для давления
на правительства, гражданское население или любую
его часть в осуществлении политических или соци-
альных целей».
В Уголовном кодексе РФ записано почти такое же
определение, только более простыми словами. Един-
ственное, что терроризмом здесь называется еще и
угроза совершения подобных действий.
197
ЧЛЕНЫ ИРА ХОТЕЛИ КАК ЛУЧШЕ
Идеально под такое определение подходит Ир-
ландская республиканская армия и Несколько отпоч-
ковавшихся от нее еще более радикальных группиро-
вок: Настоящая ИРА, ИРА за продолжение действий
и Ирландская национальная освободительная армия.
Все это вооруженные группы. Их цель известна еще с
XIX века: независимость от Соединенного Королев-
ства. И добиваются они ее прямо-таки академичес-
ким способом, путем насилия. Закладывают где-ни-
будь бомбу, а потом предупреждают власти; что через
час она взорвется. Причем члены ИРА указывают
лишь приблизительное местонахождение орудия
смерти. По их словам, это делается, чтобы все-таки
уменьшить количество жертв. Но в 1998 году в горо-
де Ома все произошло наоборот, из-за такого акта
милосердия жертв оказалось еще больше. В результа-
те взрыва в Торговом центре погибли 55 человек, а
530 были ранены. Ответственность за теракт взяла на
себя Настоящая ИРА. Ее члены утверждали, что за 40
минут до взрыва они позвонили на ольстерское теле-
видение и аж два раза — в газету «Самаританз». Пре-
дупредили, что заложили бомбу в 300—400 ярдах от
здания суда.
Однако полиция утверждала, что в сообщениях го-
ворилось о бомбе, заложенной непосредственно в за-
ле суда. Перепутала ли что-то полиция или оговори-
лись сами террористы — непонятно. В общем, поли-
ция начала эвакуировать людей из здания суда на ули-
цу, другими словами, поближе к эпицентру взрыва.
В этой истории, помимо типичного метода борь-
бы, важна еще одна вещь — ответственность, которую
террористы взяли на себя. Эта важнейшая часть их
борьбы. Ведь только если они начинают отвечать за
свои действия, становится понятен смысл теракта. И
власти, для которых, он, в сущности, совершался, мо-
198
гут начать обдумывать свои действия для того, чтобы
больше такого не повторилось.Вот почему взрывы в
Москве или в Буйнакске, например, с юридической
точки зрения не являются терактами. Непонятно, кто
с какой целью их совершал и с кем и каким образом
власти в результате должны идти на компромисс.
НЕРАЗБОРЧИВЫЕ И УПЕРТЫЕ
Однако мир меняется и таких «порядочных» терро-
ристов, как члены ИРА остается все меньше и мень-
ше. В 90-х годах появляется понятие международно-
го терроризма. В «Словаре международного права» он
определяется как «совокупность общественно опас-
ных в международном масштабе деяний, влекущих
бессмысленную гибель людей, нарушающих нор-
мальную дипломатическую деятельность государств и
их представителей, затрудняющих осуществление
международных контактов и встреч, а также транс-
портных связей между государствами».
Скажем, недавно ливанская шиитская организа-
ция «Хезболлах» похитила несколько израильских во-
енных и собралась обменять их у Израиля на своих
сторонников. Это типичный международный терро-
ризм, действия «Хезболлах» еще больше обострили
палестино-израильский конфликт.
Или, например, захват «Движением имени Тупака
Амару» посольства Японии в Лиме — чистой воды
международный терроризм. Государства, чьи дипло-
маты оказались пленниками, оказывали на президен-
та Перу Альберто Фухимори жесткое давление, требо-
вали от него решительных мер по освобождению чле-
нов дипкорпуса. Это, естественно, не могло не ос-
ложнить отношения Перу с другими странами. И ес-
ли бы требования «Тупак Амару» были более реаль-
ными, не исключено, что их удовлетворили бы. Атак
199
никто не станет освобождать из тюрем десятки экс-
тремистов!
Появление международного терроризма можно от-
нести на счет глобализации, упрощения доступа к ин-
формации и информационным технологиям. Но раз-
двинулись не просто рамки деятельности террорис-
тов. Произошел сдвиг в идеях. Цели экстремистов
стали более расплывчатыми, методы — неразборчи-
выми, а сами они — упертыми. Их испортила собст-
венная сила. У них появились другие цели и мотива-
ции, а тут еще в руки террористов стало попадать ору-
жие массового уничтожения да и СССР распался, уп-
ростив общение Европы с Азией.
Например, в Латинской Америке многие группи-
ровки занимаются наркобизнесом. Спрашивается,
что же террористического в наркоторговле? Вроде бы
это преступление по другой статье. Но на деньги от
зелья закупается оружие. Параллельно, подобно
обычным наркоторговцам, обогащаются главари
группировок. Но в целом наркобизнес является лишь
составляющей политической (вооруженной) борьбы.
Трудно представить, чтобы раньше какая-нибудь Со-
фья Перовская грабила путников на большой дороге,
потом часть вырученных денег клала в карман, а на
остальные покупала динамитные шашки и пистоле-
ты. Но в наше время экстремисты не брезгуют нахо-
дить себе «побочные» занятия.
Среди различного толка исламских групп действу--
ет принцип, распространенный Усамой бен Ладеном
и другими идеологами фундаментализма: надо произ-
водить и распространять наркотики среди неверных
во имя их дальнейшего морального разложения. Так
что надо помнить, если мусульманин протягивает не-
верному пакетик с героином, он ведет террористиче-
скую борьбу со всем немусульманским миром. И кто
он после этого?
200
ЭКСТРЕМИСТЫ НА ЭКСПОРТ
Психологи считают, что человек, взявшийся за
оружие и испытавший его в деле, никогда не захочет
с ним расстаться. Похоже, это профессиональный
синдром террористических организаций. Взять хотя
бы террористического ветерана ИРА, у которой уже с
1910 года имеется собственная политическая партия
Шинн фейн. В 1994 году ИРА объявила бессрочное
перемирие, начались переговоры лидера Шинн фейн
Джерри Адамса с представителями британского пра-
вительства. Да, конечно, переговоры шли медленно и
тяжело. Но шли же. Но ИРА не утерпела и через 17
месяцев организовала взрыв в Лондоне. На этом пе-
реговоры закончились. А уже в 1999 году Британия
ввела в Ольстере самоуправление. В обмен от ИРА
требовали разоружиться. Так нет же. За несколько ме-
сяцев не было сдано ни одной единицы оружия. Тер-
рористы мотивировали это тем, что опасаются нео-
жиданных военных действий со стороны Великобри-
тании. Ради многолетней цели члены ИРА могли бы
рискнуть и сдать хотя бы часть арсенала. Но оружие
для них было важней и в конце концов самоуправле-
ние в Ольстере было ликвидировано.
Более того, в последнее время появилась вещь с
точки зрения философии террора абсурдная — терро-
ристы на экспорт. Их «делают» на специальных воен-
ных базах. Госдеп США занес в списки стран-изгоев
Ливан и Судан как раз за то, что они не просто укры-
вают террористов, но и содержат на своих территори-
ях подобные базы. Есть террористические базы и в
Пакистане, и в Афганистане. На них готовят перво-
классных подрывников, снайперов и т. д. Только у
этих людей чаще всего нет определенной цели. Глав-
ное для них — заработать деньги, и не важно где: в
Косово, Чечне или в Кашмире. Они подобны варва-
рам-наемникам в Древнем Риме. Там их не считали за
201
граждан, они были лишь ходячим оружием. Это мало
соответствует образу террориста.
Видимо, в мире произошла подмена понятий. То-
го, что понимается под терроризмом, практически не
существует. Вместо этого есть обыкновенная пре-
ступность, иногда даже маниакальная одержимость,
которая прикрывается знаменем террористической
борьбы. Это дискредитирует террористов прошлого.
С другой стороны, скоро для суда над экстремистами
не понадобится особой статьи. Им будут вменять
обыкновенные уголовные преступления, срывая с
терроризма остатки налета романтики.
Вячеслав Измайлов
ЧТО ДВИЖЕТ ЛЮДЬМИ,
СОВЕРШАЮЩИМИ ТЕРРОРИСТИЧЕСКИЕ АКТЫ?
Многие задают этот вопрос: что движет людьми,
взрывающими жилые дома, детей во время празднич-
ных демонстраций, автобусы с пассажирами, желез-
нодорожные вокзалы и рынки с массой народа?..Лю-
ди пытаются понять психологию террориста. Найти с
обычных человеческих позиций логику в их действи-
ях. Что за идеи заставляют террористов пренебрегать
высшей ценностью — человеческой жизнью?
Мой личный опыт общения с бандитами и терро-
ристами говорит о том, что, как правило, ими движут
два взаимодополняющих друг друга начала.
Во-первых, гипертрофированное стремление вы-
делиться из массы, доказать себе и показать другим
свою исключительность. Во-вторых, желание денег.
Ряд лет назад в расцвете своей бандитской славы,
взошедшей на трагедии дагестанского города Кизля-
ра и села Первомайское, Радуев рассказывал мне о
том, что именно деньги лежат в основе большинства
террористических акгов.И женщины, которые испол-
нили взрыв в Пятигорске, тоже делали это ради денег.
Как говорил Джафаров, их не надо было уговаривать,
они сами инициировали дело ради подработки.
То же самое было и в случае, когда террорист из
Бамута Хархароев подбил за деньги 15-16-летних па-
цанов к взрыву троллейбуса в Нальчике в 1996 го-
ду.Тот же Радуев признавался, что международные
экстремистские мусульманские организации платят
тем, кто наиболее дерзок и удачлив.На организацию
и осуществление взрыва могут уйти небольшие день-
ги, но за полученный результат легко отчитаться пе-
ред теми, кто платит, списать и присвоить себе десят-
203
ки и сотни тысяч долларов и даже миллионы. Об этом
Радуев говорил и на суде.
Осенью 1996 года я по приказу командующего объ-
единенной группировкой Российских войск в Чечне
занимался поисками пленных и без вести пропавших.
Той осенью я стал свидетелем одной сцены. Это бы-
ло в селении Итумкала. Мы остановились на ночлег в
одном доме. Вечером хозяева показали видеокассету.
На ней головорез Алауди Хамзатов, чьи руки в крови
убитых им русских и чеченцев, стреляет из пулемета в
российских военных и при этом подбадривает себя
криками по-чеченски и нецензурной бранью по-
русски.
Мой проводник, предоставленный мне Масхадо-
вым, человек с двумя высшими образованиями (в ча-
стности, он окончил Тартускую сельхозакадемию),
глядя на побоище, умилялся от того, что происходи-
ло на экране, вскакивал с места, пританцовывал, хло-
пал в ладоши и кричал: «Бей их, бей, русских сви-
ней!».Так восторгался этот отец шестерых детей. А на
экране в этот момент умирали чьи-то 18-летние маль-
чики.
Это — пример затмения сознания, пример иной
логики. Возможно, терроризм и имеет какую-то спе-
цифику в чеченском, русском, палестинском, афган-
ском вариантах, но сущность его одна. Не ищите в
действиях террористов формальную человеческую
логику. Она у них своя: специфическая, уголовная.
И, в конце концов, многое сводится к двум составля-
ющим: жажде денег и стремлению продемонстриро-
вать собственную исключительность.
204
Александр Голяндин
АССАСИНЫ, ИДИ ЛЮДИ ГАШИША
Догматы и принципы этого учения можно лишь
описать, но не сформулировать, так как основным
его принципом была ложь.
Л. Гумилев
После 11 сентября мир изменился. Еще год назад,
перед встречей «большой восьмерки» в Генуе, заявле-
ния Усамы бен Ладена вызывали улыбку. Теперь по-
литики и обыватели убедились, что за открытыми уг-
розами следует коварный удар.
Странную работу совершает память. Из ее глубин
всплывает имя ассасинов — секты старинных убийц,
некогда возникшей на мусульманском Востоке. Они
расправлялись с любым, кто был противен их вере
или ополчался на них. Они объявляли безжалостную
войну любому мыслившему иначе, запугивая его, а
чаще приканчивая, — язык кинжала красноречивее
уговоров. Их имя с давних времен вызывало трепет,
потому что означало скорую, неминуемую смерть из-
за угла. Открытый приговор и коварный росчерк
клинка — вот грамота ассасинов.
Анвар Садат и Ахмад Шах Масуд, журналисты, ту-
ристы, солдаты гибли от рук современных террорис-
тов так же, как погибали жертвы ассасинов. С ними
расправлялись неожиданно, исподтишка. Лет пят-
надцать назад авторы немецкой «Энциклопедии Бер-
тельсмана» с удивлением отметили: «Некоторые вое-
низированные подпольные организации в исламских
странах, ведущие борьбу против «неверных», считают
своими предшественниками средневековых ассаси-
нов». Тысяча лет прошла, а дело их живо! Кто же они,
ассасины?
205
ИСМАИЛИТЫ... ПОЧЕМУ?
Еще в середине VII века среди мусульман появи-
лись «шииты». Так стали называть сторонников Али,
двоюродного брата и зятя Мухаммеда. После убийст-
ва Али вокруг шиитов сплотились все недовольные
властью. Теперь халифами становились лишь арабы
из рода Омейя. Их незаконная власть, считали шии-
ты, была главной причиной неурядиц в стране. Лишь
прямые потомки Пророка могли быть стражами ис-
тины и закона. Вожди шиитов — имамы, — являясь
потомками Али по прямой линии и, значит, восходя
к Пророку, имели право на власть.
В 765 году шиитское движение ждал раскол. Когда
умер шестой имам, сменивший Али, его преемником
был выбран не старший сын Исмаил, а младший, и
некоторые взбунтовались. Они считали, что тради-
ция прямого наследования была нарушена, и оста-
лись верны Исмаилу. Их-то и назвали исмаилитами.
Совершенно неожиданно их проповедь снискала
успех. К ним влекло самых разных людей и по разным
причинам. Правоведы и богословы были убеждены в
правоте притязаний Исмаила и его. прямых наследни-
ков. Люди ученые не могли пройти мимо изощрен-
ных философских толкований веры, предложенных
ими. Беднякам же более всего нравилась деятельная
любовь к ближним, которую проявляли исмаилиты.
Толкуя тексты Корана, проповедники то и дело
смущали ум слушателей и разжигали их любопытство
неприметными намеками да оговоркой, повторяя раз
за разом: «По сему поводу исмаилиты полагают...»
Подробнее — ничего, ведь то, «что они изрекали, про-
тивно религии», признавал позднее один из самых
рьяных их последователей — Хасан ибн Саббах, осно-
ватель ордена ассасинов.
Возразить их аргументам было невозможно; они
умели вывернуть любую истину наизнанку и пере-
206
иначить ее; готовы были произнести любую ложь,
чтобы очернить собеседника. Как вспоминал в своей
автобиографии Хасан ибн Саббах, таинственный
проповедник, увлекший его новым учением, всякий
раз «опровергал мои верования и подтачивал их».
В X веке исмаилиты основали свой халифат, на-
званный в честь Фатимы, дочери Пророка и вдовы
Али. Со временем их власть настолько окрепла, что в
969 году армия Фатимидского халифата — он распо-
лагался в Тунисе — вторглась в Египет и, захватив
страну, основала город Каир, новую столицу. В пери-
од расцвета этот халифат охватывал Северную Афри-
ку, Египет, Сирию, Сицилию, Йемен и священные
города мусульман — Мекку и Медину.
Впрочем, к середине XI века власть фатимидских
халифов уже заметно пошатнулась; она, можно ска-
зать, была в прошлом. Однако исмаилиты упрямо ве-
ровали, что только они — подлинные хранители идей
Пророка, хотя все, кто боролся с ними, считали, что
«цель же их была одна — во что бы то ни стало разру-
шить ислам».
«ПОБОРНИК ИСКАЖЕННОГО СВЕТА»
Родился Хасан ибн Саббах около 1050 года в пер-
сидском городе Кум. Став сторонником исмаилитов,
он знал, что выбирает долгую, беспощадную борьбу.
Враги будут грозить со всех сторон. Хасану было 22
года, когда его приметил глава исмаилитов Персии, и
он не ошибся.
Со временем Хасан замыслил сделать именно Пер-
сию оплотом исмаилитской веры, чтобы оттуда ее
сторонники повели сражение с инакомыслящими —
шиитами и суннитами, то есть с большинством му-
сульман. Его мироощущение точно описывает пара-
доксальная характеристика, данная исмаилитам
201
Л. Гумилевым на страницах книги «Древняя Русь и
Великая степь»: для Хасана «все мусульмане [были]
враги, против которых дозволены ложь, предательст-
во, убийства, насилие». Так, отступив от подлинного
ислама, он объявил настоящую войну всем недавним
своим единоверцам, а позднее и европейцам в лице
рыцарей-крестоносцев. Плацдармом для будущих во-
енных успехов Хасан выбрал крепость Аламут в горах
Эльбурса, на южном побережье Каспийского моря.
Правда, крепость была занята совсем другими людь-
ми, но этот факт Хасан расценил как вызов. Вот тут в
первый раз проявилась типичная для него стратегия.
Он направил посланников в крепость. После дол-
гих переговоров комендант впустил их; когда же при-
казал им уйти, они отказались. Тем временем, 4 сен-
тября 1090 года, сам Хасан тайком проник в крепость.
Через несколько дней комендант оставил свой пост, и
крепостью завладел Хасан.
Он прожил здесь всю оставшуюся жизнь — 34 года,
не покидая свой дом. Он был женат, обзавелся деть-
ми, но вел жизнь отшельника. Даже его злейшие вра-
ги неизменно упоминали, что он «жил, как аскет, и
строго соблюдал законы»; к тем же, кто нарушал их,
не ведал пощады и не знал исключений. Он велел каз-
нить одного из своих сыновей, застав его за распити-
ем вина. Другого сына приговорил к смерти, лишь за-
подозрив, что тот был причастен к убийству одного
проповедника.
Хасан был строг и справедлив до бессердечия. Его
уста, изрекавшие приговоры, своими мерными дви-
жениями напоминали автомат. Зато его сторонники,
видя такую неуклонность в поступках, были преданы
ему всем сердцем.
Он жаждал силы и власти и начал с малого — с по-
корения крепостей и селений. Из сих лоскутков кро-
ил покорную страну. И не торопился. Сперва убеж-
208
дал, увещевал, если же не открывали ему ворот, при-
бегал к оружию.
Его держава росла. Под его властью пребывало уже
около 60 тысяч человек. Но неуемному исмаилиту это-
го было мало; он рассылал и рассылал своих эмисса-
ров по стране. В одном из городов, в Саве, к югу от со-
временного Тегерана, впервые свершилось убийство.
Первой жертвой стал визирь сельджукского султана.
Весь исламский мир ужаснулся. В Аламуте же ра-
дость обуяла всех горожан. Хасан велел вывесить па-
мятную таблицу и на ней выгравировать имя убитого;
рядом же — имя святого творца мести. За годы жизни
Хасана на этой «доске почета» появилось еще 49
имен: султаны, князья, цари, губернаторы, священ-
ники, градоначальники, ученые, писатели... В глазах
Хасана все они заслуживали смерти.
Спастись от удара ассасинов было невозможно.
Покушения готовились тщательно. Убийцы прони-
кали в свиту будущей жертвы, завоевывали ее доверие
и выжидали месяцами. Если бы не это фанатичное
упорство и стремление истребить противника во что
бы то ни стало, то ассасины, наверное, остались бы
одной из многочисленных мелких сект того времени,
чьи названия приводит в своей книге Л. Гумилев:
«Карматы, батениты, равендиты, буркаиты, джанни-
биты, саидиты, мухаммирэ, мубанзе, талими...».
Но в памяти людской сохранились именно ассаси-
ны. Секта Хасана казалась могучей, как механизм.
«Слепая преданность его учеников и их готовность
отправиться в самую отдаленную область и рисковать
своей жизнью помогала ему уничтожить любого про-
тивника», — писал Стивен Рэнсимен в «Истории кре-
стовых походов».
Каким образом Хасан добивался такого послуша-
ния? Ходили разные слухи. Вновь и вновь говорили,
что будущих «рыцарей кинжала» вводили в транс и
пичкали наркотиками. Так, Марко Поло, проезжав-
209
ший Персию в 1273 году, рассказывал, что молодого
человека, выбранного в убийцы, одурманивали опи-
умом и относили в чудесный сад: «Там произрастали
лучшие плоды... В родниках текли вода, мед и вино.
Прекрасные девы и благородные юноши пели, танце-
вали и играли на музыкальных инструментах». Все,
что могли пожелать будущие убийцы, мигом сбыва-
лось. Через несколько дней, во время сна, их уносили
из дивного сада. Когда они пробуждались, им говори-
ли, что они побывали в Раю и могут тотчас вернуться
туда, если убьют врага веры.
Правда ли это? Известно, что сторонников Хасана
называли также «хашшишинами» — «вкушающими
гашиш», в Сирии так именовали всех безумцев и су-
масбродов. Это прозвище перешло в европейские
языки, превратившись здесь в «ассасины». Так теперь
называли идеальных убийц.
...В начале 1124 года Хасан ибн Саббах тяжёло за-
болел «и в ночь на 23 мая 1124 года, — пишет араб-
ский историк Джувейни, — рухнул в пламя Аллаха и
скрылся в Его аду». На самом деле, кончине Хасана
более подобает благостное слово «усоп»: он умер спо-
койно и в твердом убеждении, что вершил правое де-
ло на грешной Земле.
ЗНАЯ, ЧТО В МИРЕ ОСТАВЛЮ УБИЙЦУ
Имя «ассасинов» столетиями пугало европейцев,
но загадка секты влекла их.
«Вступившему на [этот] путь, — писал Л. Гуми-
лев, — возврата нет, кроме как в смерть». Ассасины не
подчинялись ни светским авторитетам, ни инозем-
ным захватчикам. В любой стране, где они появля-
лись, они могли ожидать расправы, как в наши дни —
международные террористы. Однако, постоянно пре-
бывая вне закона, эта малочисленная секта за счет
210
строжайшей организации в течение двух столетий дер-
жала в страхе обширный, густо населенный регион.
Власти мусульманских стран, как и ныне власти
США, реагировали на убийства очень резко. Их со-
глядатаи и ищейки бродили по улицам и сторожили у
городских ворот, высматривая подозрительных про-
хожих; их агенты врывались в дома, обыскивали ком-
наты, допрашивали людей — все было напрасно.
Даже обычные мусульмане не любили секту. Регу-
лярно вспыхивали народные восстания. Пойманных
сектантов истребляли, но несмотря ни на что они тща-
тельно скрывали свою веру и продолжали жить неу-
знанными среди людей другой веры, пока не получа-
ли приказ, коему обязаны были слепо подчиниться.
В наши дни террористы, называющие себя «фун-
даменталистами», готовы месяцами, а то и годами
жить среди людей, к которым исполнены вражды,
чтобы внезапно нанести им удар. Каждая минута их
жизни лжива; в глубине души они отрицают любые
законы, кроме своих собственных. Эта слепая пре-
данность руководителю превращает его в «последне-
го и наивысшего пророка», что противно догматам не
только ислама, но и большинства религий. Все участ-
ники подобных сект живут лишь ради их торжества и
процветания, ни единым помыслом своим не при-
надлежа стране, где родились или поселилйсь. «Пусть
«их» страна пребывает в руинах, главное, чтобы со-
хранилась «наша» секта», — таков мотив действий по-
добных сект. Скрытность и двуличие — образ их дей-
ствий. Из-за этого мы по сей день очень мало знаем и
об ассасинах, и о сторонниках бен Ладена.
И все-таки напряженная борьба с ассасинами кон-
чилась их поражением. Их грозная сила таяла, убийст-
ва прекратились. В XIII веке на Востоке появились
монголы. Когда они вторглись в Персию, вожди асса-
синов, не выдержав осады Аламута, покорились
им. Монголы жестоко расправились с последним има-
211
мом ассасинов и его свитой. «От него и его племени не
осталось более и следа» — радостно возвестил историк
Джувейни, сам пребывавший на службе у монголь-
ских ханов. Тогда было разрушено около ста укреп-
ленных замков и поселений, где затаились ассасины,
и якобы истреблено 12 тысяч членов этой секты.
Однако слова Джувейни неточны. Секта ассаси-
нов уцелела, даже когда Хулагу-хан прошел Персию
огнем и мечом. После гибели имама остался его сын.
Он и стал наследником. Современный имам исмаи-
литов — Ага-хан — прямой потомок этого малыша.
Но и покорные ему ассасины давно уже не напомина-
ют коварных фанатиков и убийц, рыскавших по все-
му мусульманскому миру тысячу лет назад. Теперь
это мирные люди.
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Вправе ли мы считать, что современные террорис-
ты унаследовали опыт средневековых ассасинов? По-
пробуем перечислить некоторые параллели.
Даже в лучшие времена в секте ассасинов было не
более 60 тысяч последователей. Невелики числом и
сторонники бен Ладена, однако они решились на-
пасть на огромную державу. Так же, со всем миром
кряду, готовы были воевать ассасины. Они использо-
вали самоубийц, и такие же люди — «воистину ожив-
шие ассасины» — взрывали себя на улицах Иерусали-
ма и в самолетах, прилетевших в Нью-Йорк. Те и дру-
гие были и остаются безусловно' покорны своим вож-
дям; свое мнение, как и верования, они тщательно
скрывают от окружающих. Ими — в обоих случаях —
командовал таинственный учитель, живший в отда-
ленном месте — в небольшой ли крепости неподале-
ку от Афганистана или в пещерах самого Афганиста-
на. Эти скромные отряды фанатичных убийц терро-
212
ризировали — и продолжают делать это теперь — жи-
телей крупных городов и держав.
Исмаилиты уверовали, что явится человек, кото-
рый исправит «безобразия этого мира», станет «спа-
сителем человечества и восстановителем справедли-
вости», они признали этим «спасителем» Хасана ибн
Саббаха, но так же истово веруют и надеются сторон-
ники бен Ладена, узнавшие в своем вожде «спасителя
человечества», который защитит весь мир от безве-
рия, защитит, попросту истребив неугодных.
Попутно отметим: Хасан ибн Саббах изобрел госу-
дарство нового типа. Все прежние занимали опреде-
ленную территорию. Его же владения состояли из от-
дельных замков и крепостей — «военных лагерей» той
эпохи. Как справиться с ним? Его территорию не за-
нять, ведь ее в общем-то и нет. Его держава кочует с
имамом из крепости в крепость. Где скрывается асса-
син, там ему и отечество.
Такое «государство» крепила не общая всем земля,
а единая фигура вождя. Точно так же к современному
исламскому космополиту Усаме бен Ладену спешат
записаться в подданные самые разные люди — вы-
ходцы из Судана и Марокко, Китая, Косово и Чечни.
Но где владения его? Везде и нигде. Это лишь не-
сколько военных лагерей да пещер.
В свое время Наполеон назвал «мусульманскую ве-
ру, кажется, лучшей из всех». Скучая на острове Свя-
той Елены, он говорил, что «наша религия влияет на
людей преимущественно угрозами загробной кары.
Магомет больше обещает награды». В исламских уто-
пиях мечтается не о самом Рае, который и так будет
обретен, а о кратчайшей дороге к нему.
В наши дни многие последовали этим путем. И тут
исторические примеры оказались как нельзя кстати.
Чем самоувереннее и надменнее жертва и чем труднее
ее убить, тем славнее подвиг...
213
Алексей Цветков
ТЬМА ИЗ ПУСТЫНИ
Центр Аравийского полуострова занимает обшир-
ное плоскогорье Наджд, представляющее собой один
из самых унылых и негостеприимных пейзажей на
планете. И хотя пустыня покрывает большую часть
полуострова, Наджд, наверное, можно назвать пус-
тыней из пустынь. Растительность здесь почти нуле-
вая: зимой дуют ледяные ветры, летом — раскален-
ные. Жить в таком климате практически нет смысла,
и эту местность проклял в свое время сам пророк Му-
хаммед, обитатель оазисов Хиджаза на западе.
Долгое время Наджд был почти безлюден, и лишь
ближе к закату Османской империи здесь появились
поселения. Их жители, бедуины, не имея доступа ни
к какой реальной экономике, промышляли грабежом
и бандитизмом, совершая налеты на караваны и оа-
зисы.
В середине 30-х годов XVIII века сюда возвратился
из долгих и обширных странствий местный уроженец
Мухаммад ибн Абд аль-Ваххаб. О его предыдущей
жизни нет никаких сведений, кроме того, что его отец
был религиозным учителем. Согласно преданиям,
Ваххаб, намереваясь стать купцом, посетил Басру,
Багдад и Дамаск, побывал в Курдистане, Иране и Ин-
дии. Роскошь и культурная пестрота этих мест, еще не
тронутых позднейшим упадком, наполнила его серд-
це не восхищением, а злобой и ненавистью. Домой
Ваххаб возвратился с вооруженной свитой черноко-
жих рабов и объявил о намерении коренным образом
реформировать ислам, привести его в соответствие
принципам идеологической чистоты, какими они
представлялись его иссушенному пустыней рассудку.
214
Свою доктрину он изложил в книге под претенциоз-
ным названием «В защиту единобожия».
Так начался кровавый поход, который сегодня со-
трясает устои цивилизации во всем мире.
Влиянию реформ Ваххаба в современном мире, о
масштабах которого мы до недавнего времени не име-
ли понятия, посвящена недавно опубликованная
книга американского журналиста и ученого Стивена
Шварца «Два лика ислама».
Рецензенты отмечают широту эрудиции автора и
глубину освещения одной из важнейших для нас сто-
рон современного ислама. Судя по всему, это — пер-
вая книга в таком роде, которая не только излагает
историю ваххабизма, но и пытается дать развернутую
картину деятельности его современных привержен-
цев. При этом, на мой взгляд, книга Шварца не лише-
на серьезных недостатков, которых многие из рецен-
зентов не замечают.
Доктринальные принципы Ваххаба, если излагать
их вкратце, мало о чем говорят человеку, не знакомо-
му с тонкостями ислама, но история их внедрения
крайне поучительна. Новоявленный реформатор вы-
ступил против широко распространенного в исламе
обычая почитания усопших и святых, включая само-
го пророка Мухаммеда и его так называемых «сорат-
ников и помощников». В связи с этим он наложил за-
прет на молитву о заступничестве, подобную христи-
анской молитве, обращенной к святым. Сам Коран
отныне было предписано понимать исключительно
буквально, а любые попытки толкования считать ве-
роотступничеством.
Многие на Западе, будучи введены в заблуждение
поверхностными параллелями, сочли ваххабизм чем-
то вроде аналога Лютеровой Реформации в исламе и
даже приветствовали новые реформы, причем это
мнение, как не поразительно, бытовало до самого по-
215
следнего времени. Вот как пишет об этом Стивен
Шварц:
«К сожалению, большинство западных специали-
стов по исламу приняли за чистую монету заявления
ваххабитов о том, что они представляют собой движе-
ние реформ, якобы противостоящее упадку традици-
онного ислама. Поскольку ваххабиты отвергают на-
рочитую духовность, во многом подобно тому, как
протестанты питали отвращение к культу святых в
римской церкви, западные наблюдатели видели в
этом движении аналог христианской Реформации.
Так, американский журналист Томас Липман в кни-
ге, приобретшей широкую популярность, провозгла-
шает, что ваххабизм оказал «целительное и стимули-
рующее влияние на весь ислам, как Реформация на
христианство».
Мы все помним штамп, согласно которому терро-
рист в глазах одного человека — это борец за свободу
в глазах другого, но мы забываем универсальный урок
религиозного фундаментализма: реформист в глазах
одного может обернуться в глазах другого кровожад-
ным фанатиком».
Напомню, что Лютер провозгласил приоритет ве-
ры над обрядом, в то время как Ваххаб объявил обряд
главным и единственным атрибутом мусульманской
религиозности. И если реформы Лютера поставили в
центр вселенной индивида, то ваххабиты отвели ему
полностью подчиненное положение.
Более того, Ваххаб фактически объявил всех дру-
гих мусульман вероотступниками и потребовал, что-
бы все они поголовно вновь приняли веру, повторив
традиционную формулу обращения: «Нет бога кроме
Бога, и Мухаммед — пророк его».
Одним из особых предметов ненависти реформа-
тора было искусство, в первую очередь — музыка, ко-
торая отныне подверглась абсолютному запрету. Все
книги, включая богословское наследие многовеко-
216
вой истории, были объявлены лишними, поскольку
уже есть Коран.
Ваххаб провозгласил себя главой мирового ислама,
чуть ли не ровней пророку. Исторический ислам, при
всей обширности его завоеваний, всегда отвергал на-
сильственное обращение в веру. Но у ваххабитов не
было шанса распространить свой свирепый культ
иначе, как посредством кровопролития. А поскольку
соплеменники Ваххаба отнеслись к его миссии с
большим недоверием, он заручился силовой под-
держкой, женившись на женщине из дома Аль-Сауд,
мелких князьков из соседнего селения Дария. Как по-
казывает история, этот брачный союз оказался для
ваххабизма судьбоносным.
Аль-Сауд и Ваххаб стали распространять свой сим-
вол веры путем меча, объявив «джихад», то есть свя-
щенную войну, практически всему реальному исламу.
Разгромив ближайшие поселения, они двинулись
дальше, К Хиджазу и территориям современных Си-
рии и Ирака. Везде их приход сопровождался массо-
выми зверствами и изнасилованиями, уничтожением
религиозных памятников, мечетей и могил святых,
сожжением книг. Захватив большую часть Аравий-
ского полуострова, они в начале XIX столетия совер-
шили налет на Карбалу, где разорили и разграбили
шиитскую святыню — могилу внука пророка Хус-
сейна.
Представители мусульманского духовенства Ос-
манской империи провозгласили «фетву», официаль-
ный религиозный эдикт, поставив Ваххаба и его сау-
довских приспешников вне закона. Но противопоста-
вить реальную силу этой бандитской империи уда-
лось лишь в 1812 году, когда правитель Египта Му-
хаммед Али Паша двинул войска в Аравию. После
этого какое-то время казалось, что вспышке кроваво-
го фанатизма положен конец, и что она останется
лишь мрачным эпизодом в истории ислама.
217
Однако в начале XX столетия к власти в Дарии
пришел новый молодой и энергичный правитель,
чье полное имя в одно дыхание не произнести.
Впрочем, в историю он вошел под более коротким:
Ибн-Сауд. С самого начала, предвосхищая методы
нацистов и большевиков, Ибн-Сауд организовал
ваххабитов в своеобразные штурмовые отряды — так
называемое «Братство», «Ихван». Кровавый поход
возобновился.
«Мухаммед вывел арабов из пустыни и, посредст-
вом ислама, обеспечил им великую судьбу в мире. Те-
перь же «Ихван», чья психология коренилась в подо-
зрительности сельского жителя по отношению к
внешнему миру, принялся толкать арабов полуостро-
ва, а затем и мусульман всего мира, в пропасть, из ко-
торой вышел сам «Ихван», и из которой, в конечном
счете, был только один выход: смерть в «джихаде» и
обретение рая».
Эта цепь бандитских набегов и стратегических за-
тиший продолжалась более 20 лет. В конечном счете
Ибн-Сауду удалось захватить почти всю территорию
полуострова и свергнуть своего главного соперника,
короля Хиджаза Хуссейна. Он взял и разорил священ-
ные для всех мусульман города, Мекку и Медину,
снес исторические памятники, сжег библиотеки,
сравнял с землей кладбища с могилами соратников и
помощников, в том числе любимой жены пророка
Хадиджи, и уничтожил дом самого Мухаммеда. В 1932
году он основал династию и провозгласил новое госу-
дарство — пожалуй, первое в истории, которое прави-
тель назвал собственным именем, Саудовскую Ара-
вию.
Кровавые деяния Ибн-Сауда, Ваххаба и всей этой
династии фанатиков и разбойников скорее всего ос-
тались бы заметками на полях истории, если бы не
два существенных фактора.
218
Первым была цепь катастрофических ошибок со-
юзных держав, расчленявших Османскую империю
после победы в Первой Мировой войне. Вторым и,
пожалуй, решающим, явилось открытие на Аравий-
ском полуострове огромных месторождений нефти.
Великобритания, которая долгое время была чем-
то вроде гаранта целостности Османской империи в
качестве противовеса имперским притязаниям Рос-
сии, изменила свое отношение к ней, когда олигархи-
ческий режим так называемых «младотурок» вступил
в войну на стороне Германии и Австро-Венгрии.
Было решено ударить по враждебному союзу с ты-
ла, подняв восстание арабов под духовным предво-
дительством «шерифа» Хиджаза Хусейна. Значение
этого титула двойственное: во-первых, так называют
прямых потомков пророка; во-вторых, так именовали
правителя Мекки и Медины, который назначался ос-
манским правительством и главной обязанностью ко-
торого была ежегодная организация «хаджа» — па-
ломничества мусульман в святые места.
Шериф Хуссейн оказался совершенно непригод-
ным для англичан ставленником — это был хотя и че-
столюбивый, но нерешительный и недалекий чело-
век. Пустынные подвиги арабов, описанные в извест-
ных мемуарах «Лоуренса Аравийского» «Семь стол-
пов мудрости», почти целиком остаются на совести
самого Лоуренса.
Ибн-Сауд оказался не в пример поворотливее,
преследуя исключительно собственные династичес-
кие и сектантские интересы, и при этом умудрился
сохранить к себе расположение британских покрови-
телей. А уж когда забила фонтаном нефть, дружба
только окрепла, хотя в скором времени англичан по-
теснили американцы.
Другая ошибка Великобритании состояла в том,
что она замахнулась, ни мало ни много, на все араб-
ские территории побежденной империи, но посколь-
219
ку не имела средств на поддержание там порядка, в
скором времени бросила наспех созданные лоскут-
ные государства на произвол судьбы и бездарных пра-
вителей. Так было расчищено поле действия для сау-
довского тоталитаризма с его тоталитарной доктри-
ной и мешками денег.
О тоталитарном характере мировой исламской
диктатуры Саудовской Аравии Стивен Шварц упо-
минает не раз, приводя ряд довольно эффектных
сравнений.
«У ваххабизма, сталинизма и нацизма есть еще од-
на неявная общая сторона; Все они прививают своим
последователям ментальность «двух миров», то есть,
двух совершенно отдельных реальностей внутри че-
ловеческого общества. При коммунистах это были
«империалистический лагерь» и «лагерь мира и соци-
ализма». Такое разделение мира легло в основу хо-
лодной войны.
Ваххабиты видели мир аналогичным образом. Они
добивались того, чтобы «умма», [то есть мировая му-
сульманская община,] была самодостаточной, без ка-
ких-либо внешних отношений... Таким образом, они
раскололи планету на «дом войны» и «дом мира», или
«дом ислама», как коммунисты делили его на две сфе-
ры, капиталистическую и социалистическую. Такое
разделение мира было закреплено в исламе, когда му-
сульмане в обычном порядке изгонялись из нему-
сульманских стран или находились под запретом, то
есть когда они не могли открыто молиться, а исламу
запрещено было учить... Но ваххабиты сделали его
постоянным элементом веры в соответствии со своим
свирепым сепаратизмом...»
Впрочем, настало время поговорить о другой сто-
роне ислама — напомню, что книга Шварца называ-
ется «Два лика ислама». В качестве полюса света, ко-
торый он противопоставляет саудовскому «исламо-
нацизму», Шварц выделяет культурно-историческую
220
роль Османской империи, крах которой привел, на
его взгляд, к катастрофе, и религиозное мировоззре-
ние суфизма — разрозненных мистических школ, ти-
пичных для традиционного ислама.
Движение суфизма существует по крайней мере с
VII века нашей эры, и у его истоков, как ни странно,
стоит женщина по имени Рабия. Вначале это была ас-
кетическая практика, которая вскоре пополнилась
комплексом духовно-медитативных упражнений и
превратилась в путь мистического единения с Богом,
как правило в атмосфере тесных отношений с учите-
лем, шейхом, главой школы или суфийского ордена.
Это течение, расцвет которого совпал с культур-
ным пиком исламской цивилизации, дало миру бли-
стательную плеяду поэтов й мистиков, таких как Аль-
Араби и Руми, а также ученых и философов. По-
скольку внутренний путь просветления всегда был
для суфиев неизмеримо важнее внешней обрядовой
стороны, этой стороной сплошь и рядом сознательно
пренебрегали, вплоть до того, что члены ордена «бек-
таши», знаменитые «вертящиеся дервиши» Осман-
ской империи, позволяли себе пить алкоголь.
Притом, что классическому исламу была свойст-
венна неслыханная для тогдашнего христианского
мира веротерпимость, суфии в этом отношении не
имели себе равных. Классики суфийского движения с
глубоким уважением относились к христианству и иу-
даизму, а некоторые из них полагали, что все религии
в своей основе едины и сливаются в точке мистичес-
кого экстаза.
Этот экстаз в каждой школе суфизма достигался
путем особого комплекса медитаций и упражнений и
известен под общим названием «дхикр» — это слово в
•видоизмененном виде наверняка знакомо многим из
моих радиослушателей, потому что известный круго-
вой танец чеченцев, «зикр» — тоже вид суфийской
медитации, хотя российское телевидение любит де-
221
монстрировать его как свидетельство безнадежной
дикости кавказцев.
В Османской империи многообразие и свобода де-
ятельности суфийских орденов была беспрецедент-
ной. Хотя султан носил титул халифа и в этом качест-
ве считался духовным главой всех мусульман мира,
он никогда не вмешивался в реальную практику рели-
гии, а его, по сегодняшнему выражению, элитные
войска, янычары, традиционно поддерживали тесные
связи с орденом «бекташи».
Такая веротерпимость суфиев вовсе не означала
безразличия с их стороны к судьбе ислама, о чем сви-
детельствует уже само преобладании дервишей в сре-
де янычар. Суфии всегда были в первых рядах защит-
ников и проповедников веры, и именно они в XVIII
веке впервые принесли ислам на Кавказ.
Читая книгу Стивена Шварца, поначалу не удив-
ляешься его горячей симпатии к суфизму. Именно
суфизм с его свободой обрядовой практики с самого
начала стал главной мишенью зверств ваххабитов, по-
тому что противостоял всем их иссушающим и начет-
ническим принципам. Репрессии, направленные
против суфиев, были самыми жестокими и приобре-
ли особый размах после падения Османской импе-
рии, хранившей их свободу.
Но эти симпатии Шварца, как мне кажется, не-
сколько зашкаливают, и этому зашкаливанию я могу
подобрать возможное объяснение. Мне кажется, хотя
другие рецензенты этого не заметили, что Стивен
Шварц, долгое время тесно общавшийся с суфийски-
ми духовными вождями на Балканах и в США, в ко-
нечном счете сам обратился в суфизм, принял так на-
зываемую «инициацию».
В списке благодарностей, приведенном в заклю-
чении книги, он особо выделяет живущего в США
шейха ордена «накшбанди» Мухаммада Хишама Каб-
бани, говоря о нем как о возлюбленном учителе и
222
друге, «чья дружба освободила мое сердце, да пребу-
дет на нем всегда благословение милостивого Ал-
лаха».
Не знаю, была ли эта предполагаемая инициация
сопряжена с прямым обращением в ислам — в суфиз-
ме даже это допускает варианты. Но такая скрытая
перспектива искажает историческое восприятие и
приводит к довольно странным оценкам событий и
личностей.
Так, фигура иранского айятоллы Хомейни, впер-
вые открывшего Западу глаза на угрозу исламского
фундаментализма, в описании Шварца выглядит поч-
ти безобидной.
Хомейни, конечно же, был представителем шиит-
ской ветви ислама, предмета особой ненависти вахха-
битов. Кроме того, Хомейни с почтением относился к
классикам суфизма и даже писал в свое время стихи с
комплиментами в их адрес.
Шварц справедливо утверждает, что шиитский ва-
риант фундаментализма, вопреки опасениям Запада,
никогда не мог стать экспортным в исламском мире,
где все больше преобладает ваххабизм. Но это вовсе
не лишило его способности быть вдохновляющим
примером, а практика самопожертвования ради рели-
гии, достигшая сегодня эпидемических масштабов,
введена именно шиитами, а не последователями Вах-
хаба.
Другая любопытная черта книги Шварца — резко
противоположное отношение к двум довольно сход-
ным авторитарным светским государствам — Турции
Кемаля Ататюрка и Египту Гамаля Абделя Насера. К
первому он не скрывает своей ненависти, а ко второ-
му относится весьма снисходительно. Все становится
на свои места, если вспомнить, что Ататюрк запретил
суфизм, а Насер, боровшийся с фундаментализмом
ваххабитского толка, суфиев не трогал.
223
Россия на протяжении своей истории тоже сыгра-
ла огромную и далеко не положительную роль в кри-
зисе ислама. Ее первые набеги на Кавказ в XVIII веке,
недавно обращенный в суфийскую разновидность ис-
лама, породили легендарную фигуру сопротивления,
шейха Мансура, в конечном счете сосланного в Со-
ловки.
Легендарность заключается в том, что этот суфий-
ский лидер был, по некоторым сведениям, обращен-
ным в ислам итальянским священником-францис-
канцем, хотя сами суфии утверждают, что он был че-
ченец по имени Ушурма. Знаменитый имам Шамиль
тоже был дервиш, из ордена «накшбанди».
Вековая борьба России с исламом, на Кавказе, на
Балканах и в Средней Азии, была фактически вой-
ной с суфизмом, его рьяно искореняли и при совет-
ской власти — не слишком удачно, как свидетельст-
вует сохранение «зикра» среди вайнахов. Тем не ме-
нее, вековые усилия приносят свой плод; суфизм от-
ступает, и на его место просачивается ваххабизм. По-
казательно, что в свое время Ибн-Сауд одним из пер-
вых установил дипломатические отношения с Совет-
ским Союзом, несмотря на закрепившуюся за Росси-
ей репутацию смертельного врага ислама.
Афганистан, по словам Стивена Шварца, обернул-
ся катастрофой для ислама прежде всего по вине Со-
ветского Союза, но также и Соединенных Штатов,
которые, не разобравшись в ситуации, фактически
отдали страну под власть экстремистского культа та-
либов, родственного ваххабитам и нашедшего у них
покровительство.
Заключительные страницы книги Стивена Швар-
ца — одни из самых мрачных. По его словам, тотали-
тарный культ ненависти, пропагандируемый и фи-
нансируемый из Эр-Рияда, сегодня распространился
по всей планете и присвоил себе право говорить от
224
лица всего ислама. Он первенствует практически во
всех мусульманских организациях США. Что же каса-
ется России и Средней Азии, трудно найти место без
мечети, построенной на саудовские деньги, а вместе с
ней обычно приходит имам из ваххабитского «медре-
се» и проповедь нетерпимости.
Исторически ислам действительно имел два обли-
чия, но сегодня, во многом благодаря нашей собст-
венной жестокости и глупости, мы видим одно, лицо
ненависти, и от него не скрыться. Чудовище Фран-
кенштейна обрело свободу и обернулось против сво-
его фактического создателя.
8 Хрестоматия
Елизавета Алексеева
ТЕРРОРИСТАМИ НЕ РОЖДАЮТСЯ,
ИМИ СТАНОВЯТСЯ
Трагедия в Театральном центре на Дубровке по-
ставила нас перед той же проблемой, с которой год
назад столкнулись американцы и с которой едва ли не
ежедневно сталкиваются израильтяне, — с качествен-
но новой формой терроризма. То, что преступники с
готовностью и даже с радостью жертвуют собствен-
ной жизнью, резко ограничивает возможности для
профилактики и предотвращения подобных преступ-
лений. Попытки понять мотивы и психологию терро-
ристов, объясняя это как явления, имеющие индиви-
дуальную психопатологическую подоснову или бази-
рующиеся на каких-то определенных чертах характе-
ра, не принесли успеха. Такие попытки предприни-
мались и после прошлогодней атаки на Нью-Йорк, и
раньше. Им было посвящено, в частности, несколько
материалов «Немецкой волны».
Известен психологический эксперимент, произве-
денный Стенли Милгремом. Милгрем сумел дока-
зать, что самый обычный человек под влиянием при-
знаваемого им авторитета способен утратить всякие
моральные соображения и совершить самые жесто-
кие поступки вплоть до убийства. Эксперимент был
повторен в разных странах и дал схожие результаты.
Работы Милгрема показали, что психология не в со-
стоянии разработать методы, с помощью которых
можно было бы по чертам характера или социально-
му окружению вычислить способных на террористи-
ческие акты людей. Нынешний печальный опыт сви-
детельствует о том, что определенный набор жизнен-
ных обстоятельств может превратить вполне нор-
225
мального человека в террориста. Готовность к этому
заложена едва ли не в каждом.
Но можно ли найти в человеке те качества, кото-
рые могут помешать ему подчиняться лидерам и авто-
ритетам, качества, развитие которых может создать
иммунитет против применения насилия и террора?
Последующие эксперименты с людьми, принимав-
шими участие в исследовании Милгрема, показали,
что человек теряет самостоятельность и обретает
склонность к подчинению в сообществах с ярко вы-
раженными морально-этическими ценностями. Осо-
бенности группового поведения преступных сооб-
ществ, как правило, важнее индивидуальных психо-
логических черт отдельных их членов.
Участники актов насилия, организованные в груп-
пы для более эффективного их планирования, долж-
ны быть людьми, способными без раздумий выпол-
нять любые приказы. Для этого они должны обладать
соответствующим психологическим складом, либо
врожденным, либо приобретенным в результате «про-
мывания мозгов». Индивидуумы, готовые к безотчет-
ному подчинению, составляют группу риска в отно-
шении терроризма.
Терроризм является групповым феноменом, тер-
рористические группы носят сектантский характер,
и их внутренние взаимосвязи построены на основе
идеологических или религиозных ценностей. Груп-
повая психология имеет для их действий большее зна-
чение, чем индивидуальная. Поэтому действия одной
части группы или одного ее члена можно понять
только во взаимосвязи со всеми прочими частями
группы. Группировка целиком отвечает интересам
тех, кто ее формирует.
Немецкий социолог Роберт Михельс сформулиро-
вал так называемый «железный закон олигархии»: в
любой добровольной организации рано или поздно
обязательно образуется правящая верхушка, которая
227
захватит власть и будет стремиться удерживать ее веч-
но. Олигархия станет преследовать только личные
интересы, а организация — их удовлетворять.
Можно распространить действие этого закона на
общество в целом. Как правило, та часть социума, ко-
торая больше всего страдает от голода и бедности, а
значит, наиболее агрессивна, формирует олигархию и
навязывает всей группе свои порядки. Самый реши-
тельный ее возглавляет. Именно фигура вождя опре-
деляет уровень сплоченности и характер всего сооб-
щества независимо от его размеров.
Группировка — террористическая или уголов-
ная — изначально добровольная организация. Ее
сплочение и формирование олигархии происходят
постепенно. На первой стадии каждый волен само-
стоятельно решать, оставаться ли ему в группировке,
на второй наблюдает, как рождается олигархия, на
третьей решения принимает только верхушка. Выйти
из рядов организации по собственному желанию уже
невозможно. Для группы важно иметь на нужном ме-
сте нужного человека. На вершине иерархии стоит
руководитель организации, который является непри-
косновенной святыней и постоянно заботится об ук-
реплении своего авторитета.
Другая сторона психологического феномена тер-
роризма — восприятие террористов нетеррористами.
У части людей, не имеющих никакого отношения к
терроризму, он вызывает страх, ненависть, отторже-
ние, но некоторые втайне одобряют теракты. Единст-
венный смысл самоубийственного теракта — демон-
страция собственной власти ценой саморазрушения.
За это обещано пребывание в раю. В такой убийст-
венной самоотреченности многие нетеррористы ви-
дят самую радикальную форму протеста против не-
справедливости общественного устройства или ин-
дивидуальных бед.
228
Однако террористами-камикадзе не рождаются.
Ими становятся в результате воздействия определен-
ных социально-политических факторов, болезненно-
го личного жизненного опыта и групповой динамики.
Возможно, находясь в другом социальном и полити-
ческом окружении, эти люди избрали бы для себя
иной жизненный путь.
Вопрос о предотвращении террористических ак-
тов со стороны шахидов остро встал год назад, после
разрушения Всемирного торгового центра в Нью-
Йорке. Практически защиты от террористов-само-
убийц нет. Психиатры и психологи пока не в силах
исследовать «синдром камикадзе». Ведь во всем ос-
тальном — это нормальные люди.
Михаил Требин
ТЕРРОРИЗМ КАК ДЕСТРУКТИВНЫЙ
МОДУС БЫТИЯ
Террористический акт совершают люди. Именно
они берут в руки кинжал, бомбу, автомат, чтобы ли-
шить жизни другого человека во имя «святой цели».
Почему люди становятся террористами, что толкает
их на путь терроризма, каковы психологические кор-
ни этого явления?
Дать однозначный ответ на эти вопросы сложно,
ибо здесь переплетается целый комплекс причин, ле-
жащих в основе данного явления. Как отмечал Эрих
Фромм, «живое существо — не есть мертвый, застыв-
ший образ и потому не может быть описано как вещь.
Фактически живое человеческое существо вообще
невозможно описать». Но попытаться проникнуть в
модус бытия террористов нам необходимо, ибо без
этого мы не сможем создать целостную картину тер-
роризма как социального явления.
Надо отметить, что наименее раскрыты (или бо-
лее запутаны) именно психологические параметры
терроризма. Между тем без них его «расшифровка»
вряд ли возможна. Мы полагаем, что наиболее важ-
ные составляющие модуса бытия террористов все-та-
ки можно выделить. Это, прежде всего, ярко выра-
женная деструктивная аксиосфера, авторитаризм,
чувство исключительности, ориентация на домини-
рование группового этоса, «театральность». Деструк-
тивному модусу бытия соответствует соответствую-
щий тип личности, который мы называем террорис-
тическим.
230
Деструктивная аксиосфера основывается на харак-
терном для большинства террористов антиномичном
видении мира и общества («мы—Они») и проявляется
в крайней нетерпимости ко всякого рода инакомыс-
лию, колебаниям и сомнениям.
Для большинства террористов характерна тенден-
ция к поиску источников своих личных проблем во-
вне. Они проецируют низкооцениваемые части свое-
го «Я» на истеблишмент, который воспринимается
как источник угрозы, объект ненависти. Еще Огюст
Бланки включил в текст клятвы вступающего в тай-
ную организацию (заговорщиков) следующие слова:
«Клянусь в вечной ненависти ко всем королям, ари-
стократам, ко всем угнетателям человечества».
С этой клятвой созвучны слова революционера XX
столетия Эрнесто «Че» Гевары, которые брали на во-
оружение латиноамериканские террористы: «Нена-
висть как фактор борьбы, непримиримая ненависть к
врагу, которая выходит за пределы естественных че-
ловеческих границ и превращает бойца в эффектив-
ную, неудержимую, избирательную и хладнокровную
машину убийства. Наши солдаты должны быть таки-
ми; народ без ненависти не может победить жестоко-
го врага».
Для террористических групп правого толка враг
выступает в роли представителя другой расы или на-
циональности (евреи, арабы, турки, славяне и т.д.)
либо другого политического движения (коммунисты,
социалисты, либералы и т.п.). Террористические ор-
ганизации религиозного фундаменталистского толка
избирают объектом ненависти сторонников другого
вероучения («неверных», мусульман и т.п.). Для тер-
рористических организаций, основанных на этниче-
ской идентичности, врагом являются представители
другой нации.
При этом враг как объект ненависти дегуманизи-
руется, лишается каких бы то ни было человеческих
231
качеств. Адепты терроризма имеют дело не с реаль-
ными, конкретными людьми, а с «символами», с
«представителями». Можно ли сочувствовать «свинь-
ям», «лакеям империализма», «жидам», «предате-
лям» — всем тем, кто не разделяет убеждений ради-
кальных групп и потому зачислен в разряд врагов?
Антиномичный взгляд на общество, присущий ра-
дикальным идеологиям, ведет к разжиганию антаго-
низмов, взаимной ненависти, к террору. Один из
вождей французской революции Марат идет предла-
гал «отсечь немного голов, чтобы тем самым спасти
многие другие». Однако Альбер Камю отметил:
«Марат в результате своих последних расчетов по-
требовал двести семьдесят три тысячи голов. И он же
скомпрометировал терапевтическую сторону этого
предприятия, остервенело призывая к бойне: «Клей-
мите их каленым железом, рубите у них большие
пальцы рук, прокалывайте им языки!». Естественно,
что кроме потоков крови, огромных человеческих
жертв такие призывы, такие мировоззренческие уста-
новки ничего иного породить не могут.
Э. Штауб, проведя всестороннее исследование че-
тырех крупнейших случаев геноцида (истребление ар-
мян в 1915 г.; истребление евреев в 1939—1945 гг.;
массовый террор в Кампучии в 1975—1979 гг.; репрес-
сии военной хунты в Аргентине в 1976—1983 гг.),
пришел к выводу, что радикальные идеологии послу-
жили одним из главных мотивов действий субъектов
насилия.
Важной причиной обращения людей к терроризму
является сильная потребность в укреплении личност-
ной идентичности, что достигается принадлежнос-
тью к группе террористов. Здесь происходит перепле-
тение идеи идентичности с идеей служения высокой
цели, что придает особую значимость идентичности.
Так, Усама бен Ладен неоднократно заявлял: «Я не
боюсь смерти. Я явился, чтобы умереть. Некоторые
232
из моих сторонников последовали за мной, чтобы
умереть во имя ислама».
Поскольку принадлежность к группе выступает
как одна из высших ценностей, групповые нормы
террористов идеализируются, а ущербное самосозна-
ние и слабое личное «Я» способствуют экспансии
группового сознания. Содержание этих норм отри-
цает общечеловеческие ценности, в первую очередь
право других людей на жизнь.
Насилие, агрессивность становятся самодовлею-
щими ценностями. Привлекательность насилия, аг-
рессивности заключаются в том, что они позволяют
ориентированным на деятельность, импульсивным,
душевно дисгармоничным людям реализовать в прак-
тических действиях, притом в короткие сроки, собст-
венные представления о добре и справедливости, на-
казать тех, кто мешает воплощению в жизнь таких
представлений.
В мире накоплен определенный опыт исследова-
ния психологических аспектов насилия, агрессивно-
сти. Зигмунд Фрейд и Конрад Лоренц связывали аг-
рессивность с природными инстинктами человека.
Еще Фрейд писал об «инстинкте смерти», который
обусловливает разрушительное поведение человека.
Лоренц так объяснял агрессивность человеческой на-
туры:
«Губительная энергия агрессивного инстинкта до-
сталась человеку по наследству, а сегодня она прони-
зывает его до мозга костей; скорее всего, эта агрессив-
ность была обусловлена процессом внутривидового
отбора, который длился многие тысячелетия (в част-
ности, прошел через ранний каменный век) и оказал
серьезное влияние на наших предков. Когда люди до-
стигли такого уровня, что сумели благодаря своему
оружию, одежде и социальной организации избавить-
ся в какой-то мере от внешней угрозы гибели от голо-
да, холода или диких зверей, т.е. когда эти факторы
233
перестали выполнять свою селективную функцию,
тогда, вероятно, вступила в свои права злая и жесто-
кая внутривидовая селекция».
Как видим, оба выдающихся исследователя не свя-
зывали насилие с какими-то индивидуальными осо-
бенностями личности, а подчеркивали тот факт, что
агрессивное поведение людей имеет филогенетичес-
кие корни, оно запрограммировано в человеке, связа-
но с врожденным инстинктом, который ждет своего
места и часа и использует любой повод для своего вы-
ражения.
В противоположность концепциям инстинкта воз-
никла фрустрационная теория, впервые представлен-
ная в монографии Джона Долларда и его соавторов в
1939 году. Согласно им, «возникновение агрессивно-
го поведения всегда обусловлено наличием фрустра-
ции, и наоборот — наличие фрустрации всегда влечет
за собой какую-нибудь форму агрессивности».
Во многих случаях агрессивный позыв встречает
какие-то внешние препятствия или подавляется стра-
хом наказания. Однако само побуждение остается и
способно вызывать агрессивные действия, которые
перенацеливаются с истинного фрустратора на другие
объекты, в отношении которых страх быть наказан-
ным отсутствует.
Психоаналитическую концепцию агрессивности
разрабатывал выдающийся немецко-американский
психоаналитик Эрих Фромм. Весьма существенно
различение им «доброкачественной» и «злокачест-
венной» агрессивности.
Первая отчасти восходит к миру человеческих ин-
стинктов, вторая коренится в человеческом характе-
ре, в человеческих страстях, за которыми стоят по-
буждения отнюдь не природного, но экзистенциаль-
ного свойства. По мнению Фромма, инстинкты суть
категория чисто натуралистическая, тогда как страс-
234
ти, укорененные в характере человека, суть катего-
рия социобиологическая и историческая.
Страсти вовсе не обеспечивают физического вы-
живания, но они не менее стойки и глубоки, нежели
инстинкты. Они образуют фундамент человеческого
интереса к жизни, человеческих порывов. Страсти —
это тот материал, из которого формируются не толь-
ко сновидения и фантазии, но также искусство, рели-
гия, миф, драма. Страсти своими корнями уходят в
самые глубинные основы бытия.
Фромм показал, что человеческие страсти менее
всего можно уподобить чисто психологическим ком-
плексам. Страсти выражают попытку человека пре-
одолеть банальное существование во времени и пе-
рейти в трансцендентное бытие. Деструкция соци-
альных отношений, по Фромму, порождена ситуаци-
ей, когда человек сталкивается с невозможностью ре-
ализовать свои потребности, в результате чего возни-
кают деформированные стремления и влечения.
Соответственно, он выделил характерные психо-
логические механизмы, которые создают основу каж-
дого классифицированного им типа ориентации —
мазохистского, садистского, деструктивного и кон-
формистского.
В психике каждого человека — это одна из важ-
нейших констатаций Фромма, изложенная в его са-
мом крупном и одном из лучших произведений «Ана-
томии человеческой деструктивности» — заложены
две тенденции: любовь к жизни и любовь к смерти.
Однако конкретный человек оказывается ближе к той
либо другой ориентации. Иначе говоря, он может
стать биофилом либо некрофилом. Когда человек ут-
рачивает стремление к жизни, торжествует инстинкт
смерти. Если гаснет потенция к жизни, в человеке на-
чинают преобладать некрофильные тенденции.
Значительное внимание изучению психологии лю-
дей, склонных к насилию, уделил американский пси-
255
холог X. Точ. Он дал следующую характеристику лю-
дям такого рода:
«Для этих персон широкий набор ситуаций интер-
претируется как оправдывающий агрессивные реак-
ции. Склонные к насилию люди не просто поддер-
живают насилие как доктрину или философию, но
пытаются рассматривать мир в насильственных тер-
минах и реагировать на него соответственно».
Деструктивный модус бытия террористов будет не
понят до конца, если не учесть такую его составляю-
щую, как «театральность», склонность к прославле-
нию как отдельных террористов, так и целых терро-
ристических организаций.
В этом террористам усердно помогают средства
массовой информации, которые в погоне за своим
рейтингом, получением финансовой прибыли готовы
предоставить свои газетные полосы, время в эфире
кому и чему угодно, было бы только это интересно
читателю, телезрителю, слушателю радиопередач.
«Терроризм, — писал в своей опубликованной по-
смертно статье о «Бесах» Достоевского писатель
Юрий Трифонов, — выродился в мировое шоу. Бе-
совщина стала театром, где сцена залита кровью, а
главное действующее лицо — смерть. И есть подозре-
ние, что это — именно то, к чему террористы, сами
того не сознавая, стремились. Без крика, проклятий и
замирающих от страха сердец, играть в этом театре
неинтересно».
По-видимому, можно говорить о том, что терро-
ризм втягивает в свою орбиту людей, склонных к те-
атрализованному насилию, или же прививает вкус к
нему своим адептам. Потребность в игре и любовь к
театральности, проявляющаяся в примитивном под-
ражании героям популярных фильмов жанра «action»,
сидят у отдельных террористов в крови.
Немецкая террористка Беата Штурм отмечала, что
им нравилось то, что у них все было «как в американ-
236
ском детективе»: темные очки Баадера, его немного-
словность, решительность, «мужественная» грубость.
Отношения между Баадером и Энслин строились по
схеме кинофильма «Бони и Клайд». Вдохновение
Ульрики Майнхоф, по мнению М. Ласки, исходило
меньше «от Маркса и Мао, чем от обаятельных фигур
двух революционных Марий», тоже героинь запад-
ных фильмов.
Террористы стали перенимать из кинематографа
даже способы осуществления террористических ак-
тов. Например, в одном из американских боевиков
инопланетяне дали точный расчет уничтожения Все-
мирного торгового центра: стреляя по небоскребам,
нужно целиться в верхнюю треть здания. Если разру-
шить нижнюю часть, оно устоит на мощных опорах,
если «отрезать» «тарелкой» пятую или четвертую
часть сверху, то упадет только она. А вот если ударить
так, чтобы вверху осталась треть здания, то все оно
развалится до основания.
Поразительно, но «близнецы» погибли именно
так: 110-этажные здания были атакованы на уровне
80-го и 65-го, в результате тридцать верхних этажей
«сели» точно в заданное место, похоронив под собой
тысячи людей. Все, кто смотрел на видео фильмы
«День независимости» (1996), «Армагеддон» (1998),
«Осада» (1998), «Столкновение с бездной» (1998),
«Дорога на Арлингтон» (1999), согласятся с тем, что в
них предвосхищены события 11 сентября 2001 года.
Еще одна особенность современного терроризма
заключается в том, что главная цель политического
убийства заключена не в устранении конкретного,
пусть самого высокопоставленного лица, но в резо-
нансе, вызванном этим действием. Объектом полити-
ческого покушения становится не столько данное ли-
цо, сколько широкий круг запугиваемых. Зритель —
тоже жертва терроризма.
237
«Насилие — начало, а не конец террора»,—пишет
Д. Фромкин. Устрашение, согласно Б. Дженкинсу, не
побочный продукт терроризма, но его искомый эф-
фект. Терроризм стремится к тому, чтобы большинст-
во народа глядело и слушало, а не к тому, чтобы боль-
шинство народа было мертвым.
Так, в феврале 1972 года пятеро японских террори-
стов захватили высокогорный отель, взяв в заложни-
цы его хозяйку. Десятидневная блокада отеля поли-
цейской бригадой в 1200 человек, переговоры с пре-
ступниками их родителей и трех психологов кругло-
суточно транслировались телевидением. Как показа-
ли опросы телезрителей, 92,5% их смотрели в те дни
только эту передачу.
За драмой, связанной с захватом израильских
спортсменов на Олимпийских играх 1968 года в
Мюнхене, следили по телевидению 500 млн. человек.
По сообщению И. Александера, опирающегося на
данные конкретных исследований, среднюю переда-
чу о терроризме смотрят в США 40 млн. человек.
Миллиарды людей на всей планете с замиранием
сердца смотрели телевизионные кадры ужасной тра-
гедии 11 сентября 2001 года в США.
Для понимания «театральной» функции террориз-
ма полезно знать образную и уничижительную харак-
теристику, которую дал террористам исследователь
В. Витюк:
«Террористы с их потребностью выглядеть значи-
тельными весьма схожи с обезьяньим племенем бан-
дарлогов, которые, похитив Маугли, приходят в.пол-
ный восторг от того, что медведь Балу их «заметил», и
счастливы посещением «самого» удава Каа, который
ими же и питается».
Делая ставку на широкое освещение в средствах
массовой информации своей деятельности, террори-
сты рассчитывают не только на достижение собствен-
ных конкретных целей, но и на создание среди теле-
238
зрителей, радиослушателей, читателей газету опреде-
ленной группы лиц, сочувствующих их борьбе. Даже
если такие лица составят незначительный процент, в
абсолютных цифрах террористы приобретут доста-
точно много потенциальных сторонников - сотни, а
то и тысячи людей.
В контексте деструктивного модуса бытия важным
является понятие «террористический тип личности».
Правда, ряд исследователей высказывает сомнение в
том, что вообще можно говорить о каком-то едином
типе личности террориста. Так, В. Витюк отмечает,
что индивидуальные характеры и личные внутренние
мотивы террористов весьма разнообразны. Когда не-
которые авторы пытаются сконструировать обобщен-
ный образ террориста, они чаще всего абсолютизиру-
ют лишь один из существующих его типов.
Сам В. Витюк разделяет членов террористических
организаций на следующие типы: идеалисты («иска-
тели истины»), кондотьеры («искатели риска») и не-
прикаянные («искатели содержания жизни»).
-Английский политолог Д. Тэкро разделяет терро-
ристов по принципу их ролевых характеристик: лиде-
ры, операторы, идеалисты.
«Террористический тип» личности — это абстрак-
ция, без которой, однако, нельзя обойтись, если мы
хотим понять тот факт, что примерно одинаковая со-
вокупность объективных условий далеко не всегда
приводит к возникновению терроризма. Без этой аб-
стракции мало понятным образованием может пока-
заться мифологема терроризма (меняющаяся, в зави-
симости от основной системообразующей составляю-
щей той или иной террористической организации).
Логическая цепочка здесь выглядит так: террористи-
ческий тип личности со специфическим сознанием
(или, скорее, мироощущением), затем вырастающее
на этой почве террористическое мышление и, нако-
нец, создаваемые им мифологемы терроризма.
239
Давая характеристику террористического типа
личности, мы, безусловно, упрощаем картину, абст-
рагируемся от многих индивидуально-психологичес-
ких особенностей субъектов, активно использующих
террор в своей деятельности. Вместе с тем, большин-
ство индивидов, предрасположенных к совершению
террористических актов, объединяют некоторые об-
щие, наиболее типичные психологические черты, не-
зависимо от мотивов их действий, политических
убеждений и т.д.
Так, контент-анализ автобиографических матери-
алов участников нацистского движения показал зна-
чительные совпадения с левыми террористами по та-
ким личностным качествам, как авторитаризм, идеа-
лизм, уверенность в своей правоте, чувство исключи-
тельности, отрицание существующей политической
системы. Поэтому даже те авторы, которые сомнева-
ются в возможности выведения единого типа лично-
сти террориста, все же пытаются это делать, называя
некоторые «среднестатистические доминирующие
характеристики».
Фредерик Форсайт, например, подчеркивает, что
для террористов характерно видение мира в черно-
белых тонах, наличие сверхценной идеи. Он считает,
что террорист всегда ребенок, одномерный и простой
человек.
Пусть одномерный и простой, но все-таки чело-
век. В данной связи хочется подчеркнуть, что терро-
ристы — это не патологические личности, имеющие
заметные умственные ли психологические отклоне-
ния. Так, П. Оустрейхер, опубликовавший серию ста-
тей о «Р.А.Ф.» (Фракция Красной Армии), в которых
характеризовал членов «группы Баадера—Майнхоф»
как фашистов, посетив их в качестве пастора в заклю-
чении, на основании личного знакомства с ними ре-
шительно изменил точку зрения.
240
«Мое полное отрицание того, что они сделали и
продолжают делать, — писал он, — ни в коей мере не
привело меня к тому, чтобы отрицать их как личнос-
ти. Общество целиком право, когда рассматривает их
как опасных преступников. Но для меня лично они
были пленниками той войны, которую сами затеяли.
Они не были монстрами. В иных обстоятельствах они
могли бы быть прославлены как герои и награждены
знаками отличия».
И все же, будучи психически нормальными людь-
ми, террористы имеют определенные особенности в
волевых характеристиках, складе ума, в специфике
эмоциональной сферы, в направленности личности
ит.д.
В частности, к числу таковых относится чрезмер-
ная эмоциональность, которая нередко превалирует
над рациональным восприятием действительности.
Конечно, среди экстремистов есть личности, внешне
производящие впечатление мало эмоциональных
(Усама бен Ладен, Шамиль Басаев). Журналисты, ко-
торым лично довелось встречаться с бен Ладеном, от-
мечают, что он производит впечатление человека
скромного, даже застенчивого: во время беседы смо-
трит на свои руки, говорит тихо, спокойно — так, что
кажется, будто речь идет о чем-то, его не касающемся.
Однако среди людей, склонных к террору, преоб-
ладают порывистые-, импульсивные, страстные нату-
ры. Любопытную характеристику А. Желябову, лиде-
ру террористической организации «Народная воля»,
дали А. Барабанова и Е. Ямщикова:
«Натура увлекающаяся, впечатлительная, страст-
ная — кропотливый труд был не для него, — ему нуж-
ны были великая цель, кипучая борьба, широкая пер-
спектива. И такую цель нашел он в борьбе за полити-
ческую свободу». Повышенной возбудимостью и чув-
ствительностью отличался столь одиозный персонаж
истории XX века, как Адольф Гитлер. Повышенная
241
эмоциональность нередко приводила его к истериче-
ским припадкам.
Эмоциональность инициаторов террористических
актов объясняется не только их психологическими
особенностями, но еще и молодостью (в террористи-
ческих организациях преобладают лица моложе 30
лет). Как отметил Альбер Камю, «когда Каляев, на-
пример, в 1903 году решил, вместе с Савинковым,
принять участие в террористической деятельности,
ему было всего двадцать шесть лет. А через два года
этот «Поэт», как его называли, был уже повешен».
Кроме того, бросается в глаза то, что женщины со-
ставляют значительную долю среди лидеров террори-
стических группировок. Д. Шварц подчеркнул, что
женщины (прежде всего образованные) более склон-
ны к активному отчуждению и готовы приветствовать
насильственные изменения. В немалойстепени это
связано с повышенной эмоциональностью женщин,
их склонностью к экзальтации, аффектам.
В Исполкоме «Народной воли» из 29 человек 9 бы-
ли женщины. Лидером левоэкстремистской «Крас-
ной Армии Японии», отличавшейся особой жесткос-
тью, в 1970-е гг. была Фусако Сикенобу. В руководст-
ве «Р.А.Ф.» женщины тоже играли влиятельную роль
(Гудрун Энслин, Ульрика Майнхоф и другие).
Характерна эмоциональная реакция Энслин на
убийство одним из полицейских студента-теолога
Бруно Онезорге 2 июня 1967 года во время разгона
студенческой демонстрации в Западном Берлине. На
следующий день в университете состоялся бурный
митинг. Здесь впервые прозвучали слова о необходи-
мости на насилие отвечать насилием. Одна из студен-
ток кричала наэлектризованной толпе: «Это фашист-
ское государство, готовое убить нас всех, это поколе-
ние Освенцима, с которым словесные споры беспо-
лезны».
242
Эту студентку звали Гудрун Энслин. Она готови-
лась стать педагогом, отлично училась, с увлечением
работала с детьми в приюте. Спустя некоторое время
она вместе с Баадером и еще двумя молодыми людь-
ми подожжет универсам во Франкфурте-на-Майне, а
немного позднее станет одним из организаторов и
«мотором» «группы Баадера—Майнхоф».
Многих террористов можно назвать душевно неус-
троенными, неблагополучными людьми. Среди них
немало таких, которые выросли в семьях, где отсутст-
вовал один из родителей, либо вообще они были си-
ротами. Софья Перовская, активистка «Народной во-
ли», ушла из дома в юности из-за разрыва с отцом.
Ульрика Майнхоф — дочь известного искусствоведа,
рано осиротевшая и воспитанная ближайшей подру-
гой матери, видным педагогом и пацифисткой, оди-
нокой женщиной своеобразного мужского склада.
Франц Баадер — сын погибшего на фронте немецко-
го историка, с детства помыкавший любящей мате-
рью и рано ушедший из дома. Клейн — сын францу-
женки от немецкого офицера. Ренато Курчо — неза-
конный сын интеллигента (брата известного кино-
продюсера) и его служанки. М. Моретти подростком
потерял отца, симпатизировавшего коммунистам, рос
в провинции с матерью, в прошлом известной пиани-
сткой, сочувствовавшей фашистам. Сын рабочего-
коммуниста Альберто Франческини в трудные годы
был отдан в католический приют, где, одинокий и го-
нимый, прожил несколько тяжелых лет. В целом, бо-
лее четверти активистов немецкой террористической
организации «Р.А.Ф.» являлись выходцами из непол-
ных семей. Известный палестинский террорист Абу
Нидаль в десять лет остался без матери. «Террорист
№1» Усама бен Ладен потерял отца в возрасте один-
надцати лет.
Травматический опыт детства имеет несколько
психологических последствий. В частности, он фор-
24?
мирует ущербную личность, переполненную невро-
тическими комплексами, для которой окружающий
мир — враждебен. Такая личность довольно часто пы-
тается компенсировать свое одиночество, унижения и
боль детских лет мечтами о власти над другими. Она
отличается авторитарностью, т.е. способностью под-
чиняться более сильным, но господствовать над сла-
быми (включая сюда и бунт против слабой власти).
Насилие дает такой личности возможность ощу-
тить свою власть, таким образом самоутвердиться,
обеспечить себе высокую самооценку. Душевное не-
благополучие и одиночество в детстве нередко имеют
следствием нечувствительность к страданиям других
людей, а также неосознанное стремление причинить
им вред. Психологи считают насилие результатом де-
привации эмоциональной заботы, что вызывает
склонность к вспышкам ярости, плохой контроль над
своими эмоциональными побуждениями и неумение
заботиться о других. Унижения, душевные раны, пе-
ренесенные в детстве, заставляют индивида искать
повсюду вокруг себя лиц, «виновных» в пережитых
страданиях, либо — это очень важно — чем-то похо-
жих на них. Такими виновными становятся полити-
ческие противники: классовые, этнические, религи-
озные и т.д.
В юности многие будущие террористы отличались
душевной ранимостью, уязвимостью, замкнутостью.
М. Моретти, организатор похищения лидера ХДП
Альдо Моро, во время учебы в колледже характеризо-
вался как очень робкий и впечатлительный юноша.
Мать Ральфа Рейндерса — лидера «Движения 2 ию-
ня», лично убившего полицейского и организовав-
шего целый ряд кровавых акций,— говорила: он был
«самым воспитанным из моих сыновей, мальчиком,
который с детства ненавидел все формы войны и на-
силия». Мать другого террориста, Шмюкера, отзыва-
244
лась о сыне примерно также: «Идеалист. Готов отдать
последнюю рубашку».
Даже Марио Моретти, одна из самых зловещих
фигур в «Красных бригадах», организатор похищения
и убийства Моро, при отъезде из провинциального
городка в Милан получил от местного священника
рекомендательное письмо следующего содержания:
«Молодой человек со светлыми религиозными и по-
литическими идеями».
Террорист, имя которого стало известно всему ми-
ру после трагических событий в Нью-Йорке 11 сентя-
бря 2000 года, Мухаммед аль-Атта, учился в Гамбург-
ском техническом университете и, по словам профес-
сора Дитмара Махуле, который провел с этим арабом
три месяца в Каире в 1995 году, он был интеллигент-
ным и глубоко религиозным человеком.
В силу особенностей своей душевной организации
террористы отзываются не на страдания конкретных
людей, а скорее выступают как поборники опреде-
ленных абстрактных понятий («борьба с неверными»,
«счастье народа», «интересы нации» и т.д.). Стремле-
ние спасти и осчастливить массу (человечество, про-
летариат, народ) прекрасно сочетается у них с безраз-
личием и даже жестокостью по отношению к кон-
кретным, реальным людям. Они убеждены в своей
особой миссии, поэтому испытывают чувство превос-
ходства по отношению к массе, которую призваны
«освободить», не считаясь с ее собственными мне-
ниями.
Террористы обычно живут в мире своих собствен-
ных представлений, а не в реальной действительнос-
ти. Их сознание мифологично. Поэтому им свойст-
венна оторванность от реальности. А. Хеллер дал сле-
дующую жесткую оценку терроризму в Италии. 1980-х
годов:
«Терроризму свойственна параноическая идеоло-
гия, абсолютная ирреальность образа мира. Они свя-
245
зывают свои действия исключительно с этим обра-
зом».
С этой оценукй солидарен Д. Кон-Бендит, лидер
студенческого движения во Франции конца 1960-
х гг.: «Эти люди со своей стратегией свержения пра-
вительства абсолютно лишены реальности, они ру-
ководствуются только своими эмоциями».
Для личности террористического типа характерен
максимализм, стремление к идеальному, совершен-
ному решению, к абсолюту. Но вот что писал о по-
следствиях такого стремления Альбер Камю:
«Всякий раз, когда бунт обожествляет тотальное
неприятие всего сущего, то есть абсолютное «нет», он
идет на убийство. Всякий раз, когда он слепо прини-
мает все существующее и провозглашает абсолютное
«да», он также идет на убийство. Ненависть к творцу
может обернуться ненавистью к творению или же бе-
зоглядной вызывающей любовью к существующему
миру. Но в обоих случаях бунт приводит к убийству и
теряет право называться бунтом. Нигилистом можно
быть двояким образом, и каждый раз из-за непомер-
ной жажды абсолюта».
«Современный терроризм, — отмечает Дж. Бек-
кер, — иррационален: это смесь религиозных, наци-
ональных, честолюбивых и нигилистических проек-
тов с эмоциями». Поэтому с большой долей уверен-
ности можно сказать, что мировосприятие террорис-
тов тоже носит иррациональный, мистический харак-
тер (вот почему они так открыты для радикальных
идеологий). Может быть, это именно то, что У. Лакёр
характеризует как «случайный, недоступный для по-
стижения элемент» терроризма.
Этот мистический характер может проявиться в
«технологии» их террористической деятельности: в
выборе объекта для террористического акта, месте и
времени его осуществления, выбранном средстве
убийства и т.д. Так, руководитель направления экс-
246
пертно-консультативного Совета по проблемам на-
циональной безопасности Государственной Думы
Федерального Собрания Российской Федерации
Александр Рудаков отметил следующий момент при
анализе событий 11 сентября 2001 года в США: «В су-
фийской исламской традиции число 11 означает одно
из имен Аллаха. А удар был нанесен по двум небо-
скребам, визуально напоминающим число 11».
Религиозность сознания террористов заключается
также в обожествлении ими своих политических це-
лей, в слепой вере в правоту собственных взглядов, в
нетерпимости к чужим мнениям.
Лидеры якобинской диктатуры не допускали ни-
какого несогласия со своими взглядами. Нетерпимым
к своим оппонентам был Ленин. Сталин предпочитал
уничтожать их физически. По наблюдениям ученых,
именно фанатики являются инициаторами насилия в
большей степени, чем все другие типы революцион-
ных лидеров.
Не только максимализм, но и нетерпение характе-
ризуют ментальность террористического типа лично-
сти. Такая личность хочет осуществить свои устрем-
ления немедленно или в кратчайшие сроки.
Безусловно, для террористов характерно активное
отношение к действительности. Как отмечал Альбер
Камю: «Люди действия, пребывающие в безверии,
никогда не доверяют ничему, кроме действия». По-
этому правы те, кто утверждают, что для людей экс-
тремистского типа «будет справедливым говорить о
примате пракгико-органйзующей стороны их созна-
ния над познавательной».
По мнению известного в прошлом бразильского
террориста Карлоса Маригеллы, «лучше ошибочные
действия, чем ничего не делать, боясь совершить
ошибку». «В борьбе обретешь ты право свое» — так
звучал популярный эсеровский лозунг начала XX ве-
ка (их борьбой как раз и был террор).
247
Итак, как мы видим, террористический тип лично-
сти представляет собой сочетание противоречивых,
но вместе с тем тесно взаимосвязанных и взаимообус-
ловленных психологических черт, которое создает
предрасположенность к совершению террористичес-
ких актов.
Логика насилия пробуждает низменные инстинк-
ты, делает вполне добропорядочного человека спо-
собным на самые бесчеловечные поступки. Сообще-
ния из США, Македонии, Косово, Чечни, Дагестана,
Шри-Ланки и других стран и регионов, где соверша-
ются террористические акты показывают, до какой
степени жестокости могут дойти люди, избравшие
своим оружием террор (массовая гибель безвинных
женщин, детей, стариков, совершенные с особым
изуверством убийства и т.д.).
При этом деформация личности обычно происхо-
дит незаметно, шаг за шагом, по мере эскалации на-
силия. История большинства террористических груп-
пировок показывает, как идейные борцы за высокие
идеалы постепенно превращаются в обыкновенных
уголовников, для которых убийство человека стано-
вится самоцелью.
Процесс «киллеризации» выражается в том, что
акты террора становятся все более жестокими, бес-
пощадными. Так, итальянские «Красные бригады»
начали с умеренных действий: саботажа, принуди-
тельного задержания отдельных лиц, поджогов авто-
мобилей и т.д. Затем бригадисты перешли к стрельбе
по ногам, чтобы «сделать систему хромой». С 1976 го-
да началась военизация их деятельности, которая со-
провождалась резким ростом кровопролития. Жерт-
вами террористов становились лица, абсолютно без-
защитные, не имевшие никакой охраны. Так, в мар-
те 1985 года был убит экономист Э. Тарантелли, в фе-
врале 1986 года — бывший мэр Флоренции Л. Конти,
в апреле 1988 года — один из лидеров ХДП Р. Руф-
248
филли. Никто из них не работал в спецслужбах, не
служил в армии, не являлся руководителем других ор-
ганов репрессивного аппарата, что могло бы хоть как-
то оправдать их смерть. Не случайно, по мнению на-
блюдателей, последнее поколение левых террористов
стало более циничным, милитаристским.
Террористическая деятельность укладывается в
схему, которую предложил американский социолог
X. Келман. Он установил, что насилие сопровождает-
ся тремя процессами: 1) санкционирование; 2) рути-
низация; 3) дегуманизация. В основе этих процессов
лежит нарастающее ослабление моральной ответст-
венности за совершаемые действия, абсолютное по-
прание прав и свобод других людей, пренебрежение
общечеловеческими ценностями.
Как подтверждает историческая практика, по мере
того, как выясняется нереальность «добрых намере-
ний», средства становятся все более бесчеловечными
и циничными, а цель утрачивается, исчезает либо
трансформируется до неузнаваемости. Печально зна-
менитая максима — морально все, что полезно для
«дела» — не только расхожий аргумент терроризма.
Терроризм во всех его проявлениях самым непосред-
ственным образом из нее вытекает. На ней основаны
как индивидуальные убийства, так и массовое истреб-
ление людей.
Террористические организации привлекают в свои
ряды профессиональных убийц, людей с уголовным
прошлым. Еще С. Нечаев предлагал протянуть руку
«храброму миру разбойников — единственным под-
линным революционерам в России».
Призыв Нечаева, кажется, был услышан современ-
ными террористами. Так, оправдание воровства и
грабежей во имя финансирования вооруженной борь-
бы логично привело в итальянскую экстремистскую
группировку «Потере Операйо» преступника К. Ка-
зирати, который участвовал в похищении инженера
249
Саронио. Одним из активистов «Красных бригад»
был уголовник Ф. Равалли, который десять лет про-
сидел в тюрьме, где познакомился с бригадистами, а
затем вступил в их организацию. Тесные связи с уго-
ловным миром имели и правотеррористические орга-
низации Италии 1970-х — 1980-х гг.: «Новый поря-
док», «Национальный авангард», «Вооруженные ре-
волюционные ячейки», «Народное революционное
движение» и другие. Уголовники находят в экстре-
мистских организациях благоприятную среду. Они
нужны «идейным» террористам, которые не всегда
могут сами хладнокровно совершать расправы над
людьми.
Террористический тип личности и террористичес-
кое сознание со всеми их характерными чертами,
компонентами и конвульсиями находят удивительно
рельефное выражение в лексике, терминологии и
фразеологии террористов, на что обратили внимание
Витюк и Эфиров в книге «Левый» терроризм на Запа-
де: история и современность». Именно в своеобраз-
ном языке объективируется самосознание личности
террориста.
Жаргон террористов непосвященным может пока-
заться абракадаброй, мало доступной для понимания.
Неоднократно отмечалось, что многие документы
террористов, чтобы быть понятными, нуждаются в
«переводе». И это, так сказать, «не вина, а беда» про-
пагандистов террористической деятельности. На са-
мом деле их язык беден и примитивен. Но это клиши-
рованный язык, это код, состоящий из символов и
стереотипов фанатичного мифотворчества. К нему
нужен ключ, в него надо «войти», тогда и выявится
вся элементарность, весь примитивизм его штампов и
его символики. А так как они обычно далеки от реаль-
ности, так как действительные проблемы заменяются
хотя и более страшными, но подчас совершенно ис-
кусственными, возникает странная — но не такая уж
250
редкая — ситуация: то, что кажется террористам само
собой разумеющимся, совершенно недоступно для
непосвященных.
Жаргон террористов содержит немало знакомых
формул, которые, однако, поражают своей гротеск-
ностью и вульгарностью. Их язык, это винегрет из
преувеличений и крайностей, ругани и проклятий,
угроз и воинственных выкриков, приправленный
«каноническими» терминами и словосочетаниями.
Странные неологизмы и словообразования, грязная
брань и истерические вопли, ходульный пафос и де-
магогическая риторика — все это подходит для созда-
ния фантастической картины мира, для самовыраже-
ния фанатично-мифологического сознания. Типич-
ный пример такого языка можно найти в сочинениях
Ульрики Майнхоф:
«Если не создать «Красной армии», то свиньи смо-
гут сделать все, что захотят, они смогут продолжать
заточать, запугивать, доминировать... Незащищен-
ные погибнут». Здесь и оправдание своих действий, и
воинствующие призывы, и запугивание, и оскорбле-
ние в адрес противников. И при всем этом неотъемле-
мыми компонентами террористического языка явля-
ются также «канцеляризмы», бюрократические обо-
роты и штампы.
Язык террористов, их «профессиональный жар-
гон», в немалой степени способствует расшифровке
феномена терроризма.
Во-первых, в нем рельефно выражено мироощу-
щение фанатиков, тех, кто ущербен, озлоблен и при-
митивен, кто видит или хочет видеть реальность толь-
ко в «черном свете» или же как абсолютный контраст
света и тьмы, кто ищет крайних средств, хочет до-
биться всего «здесь и сейчас».
Во-вторых, жаргон террористов помогает им «ухо-
дить» от трудных вопросов и от сомнений, своей «же-
лезным» схематизмом он заглушает подсознательную
251
неуверенность. Произнесение «священных» формул,
превращение противников в монстров или в «сви-
ней», восхваление мифических «побед» и «успехов»
играют роль своеобразного допинга (или наркотика)
для оглушения себя и других.
В-третьих, этот жаргон служит формальным ко-
дом, набором «канонических» (и часто уже бессодер-
жательных) символов, свидетельствующих о принад-
лежности к «клану избранных», к категории «бор-
цов». Тем самым он способствует самоидентифика-
ции субъектов террористической деятельности.
Глава из книги «Терроризм в XXIвеке»
(Минск, 2003).
Часть вторая
ПСИХОЛОГИЯ СЕРИЙНЫХ
УБИЙЦ
ВО МРАКЕ БЕЗУМИЯ
«Может быть, это точка безумия,
Может быть, это совесть твоя...
Узел жизни, в котором мы узнаны
И развязаны для бытия...»
Осип Мандельштам
О проблеме маньяков-убийц написано предоста-
точно, и я не могу сказать, что мои рассуждения обо-
гатят науку. Но я буду искренне рад, если кто-нибудь
примет во внимание мои субъективные взгляды на то
общественное явление, которое известно под назва-
нием «серийные убийцы».
В данном случае меня интересует феномен предна-
меренных серийных убийств, не мотивированных ма-
териальной выгодой. Это особый круг преступников,
которыми двигают совершенно особые мотивы. Я
убежден, что для понимания причин и природы жес-
токих поступков таких людей необходимо проникать
в их внутренний мир. Тогда станут доступными для
понимания мотивы их жестоких поступков.
Глупо думать, что все серийные убийцы схожи по
мотивам их преступлений, практически каждый из
них — это особая индивидуальность. Все же я разде-
лил бы серийных убийц, в плане мотивации, на четы-
ре основные группы.
253
А). Психически ненормальные люди. Т.е. субъек-
ты, с каким-нибудь тяжёлым нарушением психики,
вроде шизофрении, параноидальных навязчивых
идей или что-либо подобное. Мотивы таких убийств
лежат далеко за пределами реального мира, и пытать-
ся понять причины убийств можно только с точки
зрения психиатрии. Это невменяемые люди, по край-
ней мере, в момент убийства. В общем, с этой груп-
пой всё ясно, особого интереса для анализа она не
представляет.
Б). Люди, пережившие глубокую психологическую
травму. Пожалуй, самая большая из групп. Полагаю,
что в неё входит большинство известных серийных
убийц. В отличие от первой группы, такие люди с точ-
ки зрения психиатрии практически здоровы.
Люди данной категории когда-то в прошлом пе-
режили сильную психотравму, последствия которой
вызвали у них нечто вроде навязчивой идеи убийства.
Это что-то вроде своеобразного посттравматического
синдрома. Жертвы маньяков, это, как правило, узкая
группа людей, которые через цепочку ассоциаций ка-
ким-то образом связаны с обстоятельствами прошлой
травмы, или чем-то напоминают убийце события да-
лекого прошлого.
В). Парадоксально жестокие люди. Это совершен-
но особая и очень необычная группа, её представите-
ли — совершенно нормальные люди, в какой-то мо-
мент совершившие жестокие убийства для удовольст-
вия. Такие убийцы не являются маньяками кактако-
.выми, в прямом смысле этого слова, психически они
совершенно здоровы. Движущей силой в таких случа-
ях является странная особенность человеческой пси-
хики, по моим представлениям, присущая почти всем
мужчинам.
Парадокс в том, что у мужчин есть особая черта
психики, своеобразная странная особенность — спо-
собность получать удовольствие от чужих страданий,
254
особенно — от страданий и физической боли потен-
циального полового партнёра. Как правило, это
врождённое, или каким-то образом приобретённое
целым обществом, влечение к насилию успешно по-
давляется психологическими и социальными барье-
рами, а также воспитанием. В тех же случаях, когда
такие барьеры ослаблены, либо, если влечение так
сильно, что они ломаются, мы получаем таких убийц,
которые испытывают удовольствие от самого процес-
са убийства. Иногда муки жертвы полностью заме-
щают половой акт.
Г). Тяжелое психосексуальное расстройство — по
своей сущности представители этой группы похожи
на представителей предыдущей группы (феномена
парадоксальной жестокости). Однако тут есть некая
грань: люди с тяжёлым психосексуальным расстрой-
ством более явно выражены, их тяга к убийству с точ-
ки зрения медицины может быть названа болезнью,
или, скорее, половым извращением.
В случаях же парадоксальной жестокости конста-
тировать такое психическое нарушение либо очень
трудно, либо абсолютно невозможно, такие люди, го-
воря прямо, ничуть не больны. Но в целом, эти две
группы имеют общие мотивы, их разделение являет-
ся по сути, условным.
Современная научная медицина не ставит строгих
граней между психической патологией и психичес-
ким здоровьем, и не может точно сказать, где начина-
ется безумие, и где кончается рассудок. Грубо говоря,
единственным критерием разделения этих двух ус-
ловных групп, является степень интенсивности ис-
кажённого полового влечения и влечения к насилию.
Вероятно, в большинстве случаев представители
этой группы также могут проявлять симптомы психи-
ческого расстройства, как в первой группе, к приме-
ру, шизофрения и её разновидности.
255
В предложенной мною классификации природы и
причин появления маньяков-убийц есть одна важная
черта, может недостаток, а может, и преимущество.
Дело в том, что это скорее даже не классификация,
которую можно было бы применять для определения
типа маньяка и движущих им сил. Это только пере-
числение тех возможных природных причин, кото-
рые превращают людей в чудовищ.
На самом деле не существует таких маньяков, ко-
торые являлись бы чистыми представителями какой-
либо из групп. У каждого убийцы своя судьба и своя
история, своя тайна, которая скрывает глубинные
причины их кошмарных деяний.
Скорее всего, в каждом конкретном случае имеет
место комбинация всех тех факторов, о которых я го-
ворю, причем в каждом случае эта комбинация свое-
образна, отлична от другой комбинации. Ведь часто
бывает так, что один из факторов является причиной
другого. Так, психологическая травма может стать
психическим расстройством, а склонность к насилию
способна перерасти в психосексуальное расстройст-
во, и наоборот, психосексуальное расстройство само
по себе может довести человека до безумия.
Вот пример: представим себе маньяка, который
страдает таким психическим расстройством, как со-
циопатия. Оно проявляется слабо, и может быть во-
обще незаметно для окружающих, если человек спо-
собен думать о последствиях своего поведения. Его,
конечно, совершенно недостаточно для того, чтобы
стать убийцей. Но такой человек склонен не считать-
ся с нормами морали и права, добиваясь удовлетворе-
ния своих потребностей, а на интересы других людей
ему глубоко наплевать.
Вдобавок, рассматриваемый субъект может испы-
тывать определенную склонность к насилию. Он так-
же «слегка» склонен к садизму. Наконец, у него на-
блюдается слабо выраженное психическое расстрой-
256
ство типа психопатии, спровоцированное глубокой
душевной травмой, полученной в прошлом, скажем,
принуждением к сексуальной связи с взрослой жен-
щиной. Но вместе взятые, все эти «слабые ненор-
мальности» создают неповторимый «букет» особен-
ностей личности будущего серийного убийцы, в про-
сторечии — маньяка.
Хотел бы заметить, что перечисленные выше фак-
торы являются различными проявлениями человече-
ской природы, за исключением одной. Группа «пси-
хологическая травма» — порождение общества, а не
физиологии. И поскольку психические расстройства
являются практически неизлечимыми, а феномен же-
стокости вообще проявляет какую-то темную, но
врожденнуюсторону человеческой природы, то един-
ственным фактором, с которым мы можем что-то сде-
лать, это психологическая травма. Душевную рану
можно если не вылечить, то хотя бы облегчить, не до-
пустив рокового превращения страдальца в чудо-
вище.
Кроме того, общество само в какой-то мере вино-
вато в появлении таких случаев. Глубокие психологи-
ческие травмы чаще всего являются результатом ка-
кого-то насилия или унижения в детском возрасте.
Это могут быть и домогательства старших, и жесто-
кость родителей по отношению к ребёнку, или друг к
другу, и многое другое. Но самое важное, что мальчи-
ки, подростки, юноши реагируют на такие травмы
совсем не так как девочки, девушки, женщины. Ведь
это факт, что практически все серийные убийцы —
мужчины.
Люди, предрасположенные к тому, чтобы стать ма-
ниакальными убийцами, чувствуют и реагируют не
так, как большинство. То, что обычного человека мо-
жет лишь слегка вывести из себя либо рассмешить, у
него становится причиной сильных негативных пере-
живаний.
9 Хрестоматия
257
В связи с тем, что серийные убийцы — это мужчи-
ны, а их жертвы — женщины, обращу внимание чита-
теля всего лишь на одну деталь. Девушки и молодые
женщины обычно стремятся одеваться и вести себя с
эротическим подтекстом. Такое поведение призвано
провоцировать мужчин к проявлению интереса к
ним, но... недопустим переход через невидимые гра-
ницы условностей. Сексуальное влечение у некото-
рых индивидов может быть очень сильным, однако
ему «дают по рукам», а. иной раз и по морде.
Согласитесь, со стороны подобная ситуация вы-
глядит несколько странной. Молодая женщина за-
ставляет некоего индивида страстно желать её и в то
же время не позволяет ему приблизиться к себе. А ес-
ли при этом имеют место какие-то моральные униже-
ния, а если данный индивид обладает неустойчивой
психикой, а если он испытал психическую травму
(травмы) в детстве? Разве мало для того, чтобы такой
мужчина однажды не сорвался и взял желаемое си-
лой?
Желание женщины «производить впечатление» и
бессознательно соблазнять даже тех, кто ей не нра-
вится, с точки зрения подобного индивида может ка-
заться ужасной несправедливостью. Если смотреть
его глазами, то жертва и злодей меняются местами.
Ведь по сути моральное и сексуальное насилие снача-
ла испытывает будущий насильник-убийца, а его по-
следующие действия являются актами отчаяния, из-
вращёнными попытками восстановить справедли-
вость? Конечно, от рук маньяка страдают совершен-
но невинные люди, но ведь и сам он когда-то был
жертвой «невинной жестокости». Вот он и пытается
«отомстить всем им», чтобы унять мучительную ду-
шевную боль.
Однажды переступив черту и сумев избежать нака-
зания, он навсегда остается в психологическом тупи-
ке, уединившись от всех со своими неразрешимыми
258
проблемами. В результате он все больше озлобляется,
отчаивается, ломается, с ним происходит что-то та-
кое, что превращает его в подобие пациента доктора
Франкенштейна.
При всем при том он может сохранять самооблада-
ние, логическое мышление и интеллект, что позволя-
ет ему оставаться долгое время на свободе. Иногда он
и сам понимает весь ужас своего превращения, но для
него больше нет другого пути. Превратившись в зве-
ря, он больше никогда не станет человеком.
В итоге, этот фактор является на деле единствен-
ным, который общество может хоть как-то смягчать
для уменьшенйя числа появления новых серийных
убийц. Для этого необходимо создавать эффективные
службы психологической помощи, которые могли бы
помогать людям с глубокими душевными травмами,
находящимися на грани. Это могло бы спасти некото-
рое количество людей, предрасположенных к превра-
щению в маньяков, от пробуждения кровавого монст-
ра, кроме того, эти нехитрые меры также спасут мно-
жество жизней потенциальных жертв маньяков.
Вообще, введение доступной психологической по-
мощи должно снизить количество психиатрических
болезней, в обществе и предотвратить много проблем
и бед, в том числе такие как тяжёлые депрессии, про-
воцирующие людей, страдающих МДП, на акты аг-
рессии.
Но, говоря откровенно, даже самые кардинальные
меры вряд ли помогут справиться с проблемой серий-
ных убийств, как и с проблемой преступности вооб-
ще. То и другое уже очень давно стало неотъемлемой
частью, чертой современного общества. Очевидный
вывод таков: решить проблему серийных убийств от-
дельно от остальных проблем современного общест-
ва невозможно.
Явление серийных убийств — только вершина айс-
берга, только одно из проявлений глобальной про-
259
блемы, всечеловеческой болезни, которую необходи-
мо лечить, иначе человечество может столкнуться с
совершенно новой и смертельной угрозой его сущест-
вованию. Вылечить ее можно только полностью из-
менившись, тем более, что духовное перерождение
человечества уже давно напрашивается.
А до тех пор, пока не пришёл более совершенный
«новый мир», лишённый многих человеческих поро-
ков, до этих пор будут появляться всё новые, похожие
и непохожие друг на друга монстры, своего рода пала-
чи, ужасающе-безобразные ангелы смерти, карающие
общество за его несправедливость.
Вольный стрелок
Карл .Абрахам
О ПЕРВЫХ ОПЫТАХ
ПСИХОАНАЛИТИЧЕСКОГО ИССЛЕДОВАНИЯ
И ЛЕЧЕНИЯ МАНИАКАЛЬНО-ДЕПРЕССИВНОГО
ПСИХОЗА И РОДСТВЕННЫХ ЕМУ РАССТРОЙСТВ*
Если состояние нервической тревоги описано в
психоаналитической литературе подробно, то депрес-
сивному состоянию не уделено равное внимание. А
между тем, депрессивный аффект обнаруживается
при любых формах неврозов и психозов столь же ча-
сто, что и аффект тревоги. Зачастую оба аффекта воз-
никают у одного и того же индивида одновременно
или поочередно. Человек, страдающий неврозом тре-
воги, подвержен депрессиям; меланхолик, пребываю-
щий в подавленном состоянии, жалуется на то, что
испытывает тревогу.
На заре исследования неврозов Фрейд обнаружил,
что невротическая тревога является производным вы-
теснения сексуальных чувств и поэтому отличается
от страха. Аналогичным образом мы отличаем печаль
или уныние от невротической депрессии, которая мо-
тивирована бессознательно, то есть обусловлена вы-
теснением.
Тревога и депрессия взаимосвязаны точно так же,
как страх и печаль. Грядущее несчастье нас страшит,
нынешнее — печалит. Невротик испытывает тревогу,
когда удовлетворению его влечения препятствует вы-
теснение. Он погружается в депрессию, когда не мо-
жет настичь сексуальную цель и получить удовлетво-
рение. Он склоняется к мысли о том, что ему не дано
* В основу статьи положен доклад, сделанный автором
на III психоаналитическом конгрессе в Веймаре 21 сентя-
бря 1911 года.
261
любить и быть любимым; от этой мысли он приходит
в отчаяние и теряет надежду на будущее. Этот аффект
не исчезает до тех пор, пока не устранены причины
его появления. Для этого требуется либо изменение
внешних обстоятельств, либо психическая переработ-
ка представлений, окрашенных в тона неудовольст-
вия. Невротическое депрессивное состояние, равно
как и родственное ему состояние тревоги, всегда со-
пряжено с отказом от жизни.
Вышеизложенные соображения едва ли поразят
своей новизной тех, кто рассматривает неврозы с точ-
ки зрения фрейдовской теории, хотя в литературе
можно отыскать на удивление мало сведений о психо-
логических особенностях невротической депрессии.
Между тем проблема депрессивного аффекта в рам-
ках психозов~заслуживает скрупулезного исследова-
ния. Задачу, стоящую перед исследователем, услож-
няет то обстоятельство, что многие интересующие
нас расстройства развиваются «циклично», и мелан-
холическое состояние чередуется с состоянием мани-
акальным. Однако все предшествующие статьи* были
посвящены лишь одной из фаз заболевания.
За несколько лет работы практикующим психоте-
рапевтом я обследовал шесть пациентов, страдающих
указанным расстройством. Двое из них страдали сла-
* Медер. Психоанализ при лечении меланхолической
депрессии. [Maeder. 1910 Psychoanalyse bei einer melan-
cholischen Depression. Zentralblatt fw Nervenheilkunde und
Psychiatric.]
Бриль. Случай заболевания периодической депресси-
ей психогенного происхождения. [Brill. Ein Fall von
periodischen Depression psychogenen Ursprungs] Джонс.
Психоаналитические заметки об одном случае заболева-
ния гипоманией. [Jones. 1910 Psycho-Analytic Notes on a
Case of Hypomania Bulletin of the Ontario Hospitals for the
Insane.] Здесь и далее примечания автора.
262
бо выраженным маниакально-депрессивным психо-
зом, причем лечением одного из них я занимался сов-
сем недолго (у обоих была так называемая циклоти-
мия); третий пациент ненадолго, но часто погружал-
ся в депрессию, на фоне которой возникали типич-
ные симптомы меланхолии. Двое пациентов заболели
депрессивным психозом впервые, хотя у них и преж-
де обнаруживалась склонность к быстрому чередова-
нию маниакального и депрессивного состояний.
Один пациент впоследствии, в возрасте 45 лет, забо-
лел тяжелым хроническим психозом.
По примеру Креппелина, психиатры по большей час-
ти не расценивают депрессивные состояния, характер-
ные для людей, разменявших пятый десяток, как прояв-
ление маниакально-депрессивного психоза. Учитывая то
обстоятельство, что эти расстройства имеют сходную
психическую структуру, выявленную в ходе анализа, я
отношу вышеназванные депрессии к числу тех расст-
ройств, чья принадлежность к маниакально-депрессив-
ному психозу не вызывает сомнений. Что же касается
разграничения этих психозов, то по этому поводу мне
сказать пока что нечего. Я не собираюсь рассматривать
депрессивные состояния, возникающие на фоне dementia
ргаесох.
Впервые приступив к анализу депрессивного пси-
хоза, я сразу обратил внимание на то, что в структур-
ном отношении это расстройство сильно напомина-
ет невроз навязчивого состояния. У людей, страдаю-
щих неврозом навязчивого состояния*, — я имею в
виду самые тяжелые, наиболее ярко выраженные
формы этого расстройства, — либидо не может про-
* Следующая краткая характеристика согласуется с
описанием, которое приводит Фрейд в статье «Заметки
об одном случае заболевания неврозом навязчивого со-
стояния». [Freud. Bemerkungen bber einen Fall von
Zwangsneurose. Jahrbuch fbr psychoanalyt. Forschungen.
Bd. I.]
263
явиться естественным образом, поскольку противо-
положные тенденции — склонность к ненависти и
склонность к любви — постоянно ослабляют друг
друга. Склонность воспринимать окружающих с не-
приязнью у такого человека столь сильна, что посте-
пенно он утрачивает способность любить. Кроме то-
го человек, страдающий неврозом навязчивого состо-
яния, теряет силы и энергию, стараясь вытеснить из
сознания чувство ненависти или, в более широком
смысле, изначально доминирующие садистические
компоненты либидо. Выбирая объект, он не может с
уверенностью определить, какова должна быть поло-
вая принадлежность искомого объекта. Будучи не-
способным направить либидо в определенное русло,
он теряет уверенность в себе, и вскоре его начинают
раздирать сомнения. Человек, страдающий неврозом
навязчивого состояния, совершенно не способен
принять окончательное решение; что бы с ним не слу-
чилось, он всегда чувствует себя беспомощным, и ему
кажется, что он совершенно не приспособлен к жиз-
ни. Нижеследующую историю болезни одного паци-
ента, страдавшего циклотимией, я постараюсь изло-
жить вкратце и в том виде, в каком она предстала пе-
редо мной после завершения анализа. Судя по воспо-
минаниям пациента, сильное половое влечение он
начал испытывать очень рано, еще до того, как ему
исполнилось шесть лет. По его словам, в те годы сек-
суальным объектом служила для него воспитательни-
ца в детском саду, в присутствии которой он испыты-
вал возбуждение. Кроме того он рисовал в воображе-
нии сцены с ее участием. Возникавшее в такие мо-
менты возбуждение подталкивало его к онанизму, ко-
торым он имел обыкновение заниматься, лежа на жи-
воте и двигаясь таким образом, чтобы создать эффект
трения. Однажды его застала за этим занятием бонна,
его бывшая кормилица. Она велела ему сейчас же
прекратить, но он не унимался, и тогда она несколь-
264
ко раз его ударила и предупредила, что из-за этого он
может испортить себе всю жизнь. Будучи школьни-
ком, пациент несколько лет испытывал эротическое
влечение к однокласснику.
В детские и юношеские годы пациент чувствовал
себя неуютно в отчем доме. Ему все время казалось,
что родители отдают предпочтение старшему брату,
который проявлял незаурядные умственные способ-
ности, между тем как он сам никакими особыми за-
датками не выделялся. Он был уверен в том, что даже
болезненному младшему брату мать уделяет больше
внимания, чем ему. Из-за этого он стал враждебно
относиться к родителям. Братья вызывали у него рев-
ность и ненависть. О силе этих чувств свидетельству-
ет несколько выходок, которые он совершил в детст-
ве. Во время незначительных ссор он дважды набра-
сывался на младшего брата с такой жестокостью, что
сбивал его с ног и оба раза нанес ему серьезные
травмы.
Эта жестокость покажется весьма примечатель-
ной, если учесть, что пациент был самым слабым и
низкорослым учеником в классе. Он так ни с кем и не
подружился и старался держаться особняком. Несмо-
тря на прилежание, в школе он не отличался хоро-
шей успевае-мостью. В период полового созревания
влечения, которые поначалу столь настоятельно заяв-
ляли о себе, утратили былую силу вследствие вытес-
нения. Он стал замечать, что женщины, о которых он
мечтал ребенком, его уже не привлекают! Он преда-
вался тем же половым утехам, к которым пристрас-
тился еще в детстве, но теперь делал это не во время
бодрствования, а во сне или в полудреме. Друзей у
него не было. Сравнивая себя с окружающими, он
сам замечал, что ему явно не достает жизненной си-
лы. Дома его никто не подбадривал; мало того, ему
нередко доводилось выслушивать от отца пренебре-
жительные замечания в свой адрес. И без того удруча-
265
ющие обстоятельства усугубила особая психическая
травма, связанная с жестоким поступком учителя, ко-
торый однажды обозвал его перед всем классом недо-
умком и уродом. Вскоре пациент впервые погрузился
в депрессию.
В последующие годы он намеренно уклонялся от
знакомства с другими людьми, поскольку не хотел ис-
пытывать стеснение. Общий язык он находил только
с детьми, в обществе которых у него не возникало
привычное ощущение собственной беспомощности.
От остальных он старался держаться подальше. Жен-
щин он просто боялся. Будучи способным на обыч-
ные половые сношения, он, тем не менее, не испыты-
вал к ним никакой тяги, да и они не приносили ему
удовлетворения. В последующие годы онанизм во сне
по-прежнему оставался основной формой его поло-
вой жизни. В делах он проявлял нерешительность;
труднее всего пациенту бывало в те моменты, когда в
сложных обстоятельствах ему приходилось самостоя-
тельно принимать решение.
Вышеизложенный анамнез в точности совпадает
с анамнезом пациентов, страдающих неврозом навяз-
чивого состояния. Впрочем, у описанного пациента
наблюдаются не навязчивые явления, а цикличные
колебания настроения, которые теперь, по прошест-
вии примерно двадцати лет, происходят по многу раз.
В течение депрессивной фазы пациент, — в зависи-
мости от глубины депрессии, — пребывает либо в
«подавленном» состоянии, либо в состоянии «апа-
тии». (Для обозначения состояния пациента я ис-
пользую его собственные определения.) Он чувству-
ет себя стесненным, через силу выполняет даже са-
мые простые обязанности, говорит медленно и тихо,
хочет умереть и подумывает о самоубийстве. У него
появляются представления депрессивного характера.
Он мысленно повторяет: «Я отверженный, я изгой, я
проклятый, я не от мира сего». Какое-то безотчетное
266
чувство подсказывает ему, что депрессию насылают
на него словно кару. Он в полной мере ощущает соб-
ственное ничтожество; раз за разом он во всех по-
дробностях представляет, как бесследно исчезнет с
лица земли. Пребывая в таком состоянии, он ощуща-
ет усталость, тревогу и давление в голове. Чаще всего
депрессивная фаза растягивалась на несколько не-
дель, иной раз бывала короче. Глубина депрессии то-
же колебалась раз от раза; за год у пациента дважды
или трижды случались тяжелые приступы меланхо-.
лии и около шести раз — легкие приступы такого ро-
да. В ходе приступа глубина депрессии постепенно
увеличивалась, затем на протяжении некоторого вре-
мени оставалась неизменной, после чего настроение
пациента мало-помалу улучшалось, и это выражалось
не только в виде субъективных ощущений, но и в ви-
де изменений, доступных наблюдению. К двадцати
восьми годам у пациента стала появляться и дисфо-
рия совсем иного рода; с тех пор гипомания и депрес-
сия постоянно чередовались.
Как только начинается фаза мании, пациент слов-
но пробуждается, начинает мыслить живо, даже
слишком живо. Он с головой уходит в работу, он не
ведает усталости, он встает рано утром и тотчас хвата-
ется за служебные дела. Он действует предприимчиво
и уверенно, охотно и много говорит, смеется и шутит,
играет словами и выдумывает каламбуры. Он сам за-
мечает, что быстро перескакивает с одной мысли на
другую; у него, и впрямь, наблюдается незначитель-
ная скачка идей.- Говорит он быстрее, живее и громче
обычного. Он бодр и весел. Когда маниакальное рас-
стройство обостряется, на смену эйфории приходят
раздражительность и вспыльчивость. Например, если
кто-то отрывает его от работы или мешает ему, если
на улице перед ним проносится автомобиль, он им-
пульсивно выражает свою ярость. Была бы на то его
воля, он бы пристрелил обидчика на месте. Пребывая
267
в подобном состоянии, он нередко вступает в прере-
кания с другими людьми и ведет себя вызывающе. Ес-
ли во время депрессии пациент спит по ночам хоро-
шо, то в течение маниакальной фазы он испытывает
по ночам сильное беспокойство, которое возрастает
после полуночи. Чаще всего в такие ночи он ощуща-
ет резкое половое возбуждение.
Пациент, либидо которого слишком рано и весьма
настоятельно заявило о себе, отчасти лишился спо-
собности любить и ненавидеть. Подобно людям,
страдающим неврозом навязчивого состояния, он ут-
ратил способность любить. И хотя он не страдает им-
потенцией, половая близость не доставляет ему на-
слаждения. Он испытывает большее удовлетворение
от поллюции, чем от непосредственного полового ак-
та. Его половая жизнь протекает по большей части во
сне. В этом проявляется аутоэротическое стремление
оградить себя от внешнего мира, свойственное и не-
вротикам. Подобные люди получают удовольствие
только в полном уединении. Малейший намек на
присутствие живого существа и даже неодушевлен-
ного предмета способен испортить им удовольствие.
И лишь оградив себя от любого вторжения извне, они
воплощают во сне свои сексуальные желания. Наш
пациент говаривал по этому поводу: «В кровати я чув-
ствую себя лучше всего; здесь я сам себе хозяин»*.
В период полового созревания пациент замечал,
что во многом уступает своим сверстникам. В физи-
ческом отношении он был им не ровня. Ему казалось,
что и умственные его способности — особенно по
* Следует отметить, что другие мои пациенты мужско-
го пола, страдавшие депрессивными психозами, вели се-
бя точно так же. Импотентов среди них не было. Тем не
Менее, аутоэротические действия с давних пор доставля-
ли им большее удовольствие, чем отношения с женщина-
ми, присутствие которых их лишь тяготило.
268
сравнению со способностями старшего брата, —
вполне заурядны. Вдобавок у него возникло чувство
сексуальной неполноценности. Как раз в этот момент
судьба нанесла ему сокрушительный удар: учитель на-
звал его недоумком и уродом. По словам пациента,
это оскорбление так уязвило его еще и потому, что
напомнило ему о предсказании бонны. Ведь она при-
грозила ему тем, что из-за мастурбации он испортит
себе всю жизнь. Стало быть, именно в тот перелом-
ный момент, когда он должен был возмужать и почув-
ствовать себя мужчиной, наравне со своими сверст-
никами, в его душе пробудилось дремавшее чувство
собственной неполноценности. За этим последовала
первая на его памяти депрессия.
Подобно многим людям, страдающим неврозом
навязчивого состояния, заболел он в тот момент, ког-
да пришла пора определить свое отношение к окру-
жающим и принять окончательное решение по пово-
ду дальнейшего использования либидо. У других па-
циентов, проходивших курс анализа, аналогичный
конфликт послужил поводом для первой депрессии.
Например, один мой пациент влюбился, но вскоре
ему стало казаться, что он не способен на любовь; из-
за этого он погрузился в глубокую меланхолическую
депрессию.
Судя по достоверным сведениям, во всех случаях
болезнь была вызвана ненавистью, парализующей
способность любить. Впрочем, в этих случаях, как и в
психогенезе невроза навязчивого состояния, болез-
нетворными факторами послужили и конфликты,
связанные с влечениями пациентов. Особое значение
имела неуверенность пациентов при выборе половой
роли. В случае Медера конфликт между мужской и
женской ориентацией бросался в глаза. У. двоих моих
пациентов я обнаружил симптомы, поразительно на-
поминавшие те, что были описаны Медером.
269
Однако по мере развития эти расстройства начина-
ют все больше различаться. При неврозе навязчивого
состояния место недостижимой сексуальной цели за-
нимает замещающая цель; симптомы невроза навяз-
чивого состояния возникают в связи со стремлением
к достижению замещающей цели. Депрессивные пси-
хозы развиваются иначе. В данном случае вытесне-
ние сопровождается развитием процесса, который в
контексте психогенеза определенных душевных рас-
стройств принято называть «проекцией».
В «Заметках к описанию случая паранойи, выпол-
ненному самим больным» (опубликованных в треть-
ем номере «Ежегодника психоаналитических иссле-
дований») Фрейд вполне определенно высказался по
поводу психогенеза паранойи и вкратце описал ста-
дии, предшествующие появлению параноидального
бреда. Основываясь на результатах проведен-ного
мной анализа депрессивных душевных расстройств, я
попытаюсь аналогичным образом описать генез де-
прессивного психоза.
По мнению Фрейда, при развитии параноидаль-
ного бреда в основе конфликта лежат по большей ча-
сти фантазии гомосексуального толка, тяга к индиви-
ду своего пола, что можно свести к простой формуле:
я (мужчина) люблю его (мужчину). Мания преследо-
вания знаменует начало внутреннего разлада, ибо та-
ким образом человек «заявляет во всеус-лышание: я
не люблю его, я его просто ненавижу». Поскольку при
паранойе человек путает самоощущение с восприяти-
ем собственной персоны другими людьми, ему кажет-
ся, что он испытывает ненависть из-за того, что его
ненавидят. Третья формула такова: «Да не люблю я
его — я его ненавижу.— потому что он меня пресле-
дует».
В основе психозов, о которых мы ведем речь, ле-
жит иной конфликт. Он обусловлен тем, что либидо
ориентировано преимущественно на ненависть, ко-
270
торую человек испытывает поначалу к ближайшим
родственникам, а затем начинает испытывать и ко
всем окружающим. Эти чувства можно свести к сле-
дующей формуле:
1. Я просто не могу любить людей; я вынужден их
ненавидеть. Из-за этого неприятного самоощущения
у больных и возникает тягостное чувство неполно-
ценности. Если человек вытесняет эти ощущения и
проецирует их вовне, ему начинает казаться, что ок-
ружающие, — поначалу их роль исполняют родители
и другие родственники, а затем и посторонние лю-
ди, — его не любят, а скорее ненавидят. Человек уже
не отдает себе отчет в том, что это ощущение продик-
товано ненавистью, которую он испытывает к окру-
жающим. Он увязывает это ощущение со своими пси-
хическими или физическими изъянами*. По всей ви-
димости, обилие такого рода изъянов благоприятст-
вует развитию депрессии.
Вторая формула такова:
2. Люди меня не любят; они ненавидят меня из-за
того, что у меня много врожденных изъянов**. По-
этому я несчастен и удручен. Впрочем, вытесненные
садистические чувства напоминают о себе. Они стре-
мятся вновь проникнуть в сознание и принимают
всевозможные формы, проявляясь в сновидениях и
симптоматических действиях. Этими чувствами обус-
ловлены главным образом склонность мучить окру-
* Чаще всего, — главным образом в тех случаях, когда
расстройство носит поверхностный характер, — больные
все же отдают себе отчет в том, что изначально это ощу-
щение связано с их собственными чувствами. Но даже в
подобных случаях склонность к смещению проявляется
вполне отчетливо.
** Примечательно, что в немецком языке существи-
тельное der Hass («ненависть») этимологически связано с
прилагательным Hnsslich («уродливый»).
271
жающих, сильная жажда мести и преступные порывы.
Как правило, подобные порывы никто не замечает,
поскольку они чаще всего не выливаются в поступки.
Но когда получше узнаешь больного — скажем, на
заключительной стадии лечения, — недостатка в по-
добных сведениях не испытываешь. Если в течение
депрессивной фазы эти порывы могут остаться неза-
меченными, то в течение фазы мании упустить их из
вида едва ли возможно. Но об этом мы поговорим
чуть позже.
Сам пациент полагает, что жажда мести и тяга к
насилию обусловлены тягостным ощущением физи-
ческой или психической неполноценности, а вовсе
не его собственными, не до конца вытесненными са-
дистическими чувствами. Все люди, страдающие ма-
ниакально-депрессивным психозом, склонны рас-
суждать, как Ричард III, который безжалостно напо-
минает себе о своем физическом уродстве и заклю-
чает:
Нет!.. Раз не вышел из меня любовник,
Достойный сих времен благословенных,
То надлежит мне сделаться злодеем,
Прокляв забавы наших праздных дней.
(У. Шекспир. Ричард III. 1.1
Перевод М. Донского)
Из-за своего уродства Ричард не может рассчиты-
вать на любовь; его ненавидят. Он хочет за это ото-
мстить. Такое желание испытывают все наши паци-
енты; однако они не способны на это, поскольку вле-
чения их парализованы вследствие вытеснения.
Подавляя желание выплеснуть ненависть и уто-
лить жажду мести, пациент приобретает взамен новые
симптомы: у него появляется чувство вины. Опираясь
на результаты собственных наблюдений, я могу ут-
верждать следующее: чем настоятельнее бессозна-
тельная жажда мести, тем сильнее склонность к по-
272
добным бредовым идеям. Как известно, порой этот
бред приобретает чудовищные размеры. Иной паци-
ент воображает, будто он один несет ответственность
за все грехи человечества или воплощает в себе миро-
вое зло. Речь идет об индивидах, вытеснивших в об-
ласть бессознательного неутоленные садистические
чувства, которые вызывает у них все и вся. Разумеет-
ся, мысль о столь чудовищных прегрешениях крайне
мучительна для сознания; сообразно объему вытес-
ненных садистических чувств возрастает и сила де-
прессивного аффекта.
Вместе с тем чувство вины позволяет исполнить
бессознательное желание: ощутить себя величайшим
преступником, на совести у которого больше грехов,
чем у всех остальных людей. Все это тоже напомина-
ет особые симптомы невроза навязчивого состояния.
Достаточно вспомнить о том, что у подобных пациен-
тов возникает представление о «всемогуществе» их
собственных мыслей. Частенько они опасаются того,
что возникшая у них мысль о смерти определенного
человека может, и впрямь, его умертвить. У людей,
страдающих неврозом навязчивого состояния, им-
пульсивные садистические порывы тоже подавляют-
ся. Поскольку больной не может поступать сообразно
своему исконному влечению, он бессознательно пре-
дается фантазиям, воображая, что его мысли облада-
ют смертоносной силой; а сознанию это желание пре-
подносится в виде мучительной тревоги.
На наш взгляд, депрессия, тревога и чувство вины
обусловлены вытеснением садистических чувств.
Коль скоро источник удовольствия, которое могло
бы доставить активное удовлетворение влечений, не-
доступен, больной естественным образом начинает
тяготеть к мазохизму. Пациент становится пассив-
ным; он черпает удовольствие из собственных страда-
ний, наслаждается зрелищем своих мучений. Стало
273
быть, он втайне получает удовольствие даже от самой
тягостной и унылой меланхолии.
Пока больные не погружаются в настоящую де-
прессию, они по большей части с особым усердием
выполняют свои служебные или иные обязанности,
зачастую через силу сублимируя либидо, которое не
могут использовать по прямому назначению. Таким
образом им удается отвлечься от внутренних противо-
речий и защитить себя от гнетущих чувств, которые в
любую минуту могут вторгнуться в их сознание. Мно-
гим удается довольно долго сопротивляться этим чув-
ствам, но совладать с ними полностью не может
никто.
У человека, вынужденного подолгу защищаться от
травматического воздействия, на душе всегда неспо-
койно. Если в силу каких-то обстоятельств ему при-
дется принимать решение относительно использова-
ния либидо, психическое равновесие, которое он с
таким трудом сохраняет, может быть нарушено в лю-
бой момент. Погрузившись в депрессию, пациент
тотчас забывает о своих прежних увлечениях, связан-
ных с сублимацией; по этой причине кругозор его су-
жается, что в конечном счете может обернуться так
называемым моноидеизмом.
Основным симптомом ярко выраженного депрес-
сивного психоза является общее психическое тормо-
жение, которое осложняет отношения больного с ок-
ружающими. Будучи неспособным подолгу и с поль-
зой расходовать свое либидо, больной бессознательно
старается уединиться. Это аутоэротическое стремле-
ние проявляется в виде торможения. Как известно,
при неврозах и психозах средством реализации ауто-
эротических устремлений могут служить и другие
симптомы. И если в данном случае возникает именно
торможение, а не какой-то другой симптом, то объяс-
няется это тем, что торможение может благоприятст-
вовать реализации и других бессознательных устрем-
274
лений, из которых я хотел бы выделить отказ от жиз-
ни. Сильное торможение, которое называют депрес-
сивным ступором, по существу, символизирует
смерть. Больной не реагирует даже на сильное внеш-
нее раздражение — словно уже не принадлежит миру
живых. Мы указали лишь два фактора, вызывающих
торможение. Но судя по результатам анализа, тормо-
жение может быть обусловлено и личными обстоя-
тельствами.
Знания, приобретенные благодаря психоанализу,
помогут нам понять, что представляют собой отдель-
ные симптомы депрессии. Прежде всего следует упо-
мянуть о бреде обнищания, который очень часто на-
блюдается у больных. Например, пациент сетует на
то, что он и его семья обречены на голодную смерть.
Если же незадолго до обострения болезни пациент
действительно понес крупные финансовые потери,
то он уверяет, что полностью разорен и после такого
удара уже никогда не оправится. Эти мысли, неот-
ступно преследующие пациентов, обусловлены изве-
стной нам склонностью отождествлять либидо с день-
гами, половую состоятельность — с большим состоя-
нием. Больному кажется, что он утратил либидо; ес-
ли другие могут заполучить внешний объект за счет
либидо, то ему это не по карману. Бред обнищания
обусловлен тем, что больной вытесняет ощущение то-
го, что он неспособен на любовь.
Опасения или вышеназванные бредовые идеи, по-
рождающие страх, чаще всего возникают на фоне
приступов депрессии, которым подвержены люди ин-
волюционного возраста. Насколько можно судить по
моему довольно еще скромному аналитическому
опыту, таким приступам подвержены люди, которые
уже давно не получают удовлетворения от своей ин-
тимной жизни. В прежние годы они старались не об-
ращать внимание на это обстоятельство и находили
себе отдушину в других занятиях. Но в климактериче-
275
ский период совладать с этими чувствами за счет вы-
теснения им не удается. Оглядываясь назад, они по-
нимают, что жизнь их прошла впустую, а теперь уже
поздно что-либо менять. Их сознание изо всех сил
противится этой мысли, но не может ее отогнать. По-
этому мучительная мысль все же проникает в созна-
ние, приняв другое обличье. Выступая в обличьи бре-
да обнищания, эта мысль по-прежнему тяготит, но
уже не кажется столь невыносимой.
Что касается внешних проявлений циклотимии,
то в этом отношении фаза мании представляет собой
полную противоположность депрессивной фазе. На
первый взгляд пациент, страдающий маниакальным
психозом, производит впечатление человека куда бо-
лее веселого, чем больной, погруженный в депрес-
сию; стоит копнуть поглубже, воспользовавшись
средствами психоанализа, как выясняется, что ука-
занные фазы отличаются друг от друга и с точки зре-
ния содержания. Вместе с тем в ходе психоанализа
можно получить надежные сведения, свидетельству-
ющие о том, что мания и депрессия протекают под
знаком одних и тех же комплексов представлений.
Изменяется лишь отношение больного к этим ком-
плексам представлений, а не сами представления.
Когда он пребывает в депрессивном состоянии, эти
мысли его тяготят, ему кажется, что избавить его от
страданий может только смерть*; пребывая в маниа-
кальном состоянии, он попросту не обращает на них
внимания.
Когда психика уже не может сдерживать натиск
вытесненных влечений, начинается приступ мании.
Больные, испытывающие сильное маниакальное воз-
* Кроме того, многие пациенты лелеют надежду на то,
что смогут исцелиться, если будет выполнено какое-то
внешнее условие, которое чаще всего просто невыпол-
нимо.
276
буждение, буквально хмелеют от влечений. Следует
отметить, что в сознание пациента устремляются ра-
зом позитивное и негативное либидо (любовь и нена-
висть, эротическое вожделение и агрессивная непри-
язнь).
Из-за того, что в сознание вновь врываются пози-
тивные и негативные либидинозные побуждения,
больной погружается в состояние, в котором он уже
пребывал в младенчестве. Если во время депрессии
он отказывается от жизни и мечтает о смерти, то в те-
чение фазы мании он словно возрождается. Он воз-
вращается на раннюю стадию развития, которая от-
носится к той поре, когда влечения еще не подверг-
лись вытеснению, а он еще не отдавал себе отчет в
том, что противоречия обостряются. Примечательно,
что в этот момент многие больные, — в том числе и
вышеописанный пациент, — утверждают, что чувст-
вуют себя так, «слово родились заново». Мания сулит
исполнение всех желаний.
Верни мне дух неукрощенный,
Дни муки и блаженства дни,
Жар ненависти, пыл влюбленный,
Дни юности моей верни!
(И.В. Гете, Фауст.
Перевод Б. Пастернака)
В отличие от человека, пребывающего в нормаль-
ном или депрессивном состоянии, маньяк кажется
либо беспечным и чересчур оживленным, либо край-
не раздражительным и чрезвычайно самоуверенным.
Характер этих изменений обусловлен индивидуаль-
ными особенностями больного; кроме того настрое-
ние пациента может меняться в зависимости от ста-
дии заболевания. По всей видимости, удовольствие,
связанное с манией, имеет такое же происхождение,
что и удовольствие, которое доставляет остроумие.
277
Поэтому соображения, которые я излагаю ниже, мо-
гут перекликаться со многими положениями теории
остроумия, выдвинутой Фрейдом*.
Если меланхолик подвержен общему психическо-
му торможению, то с началом мании полностью или
почти полностью прекращается даже то торможение
влечений, которое происходит у нормального челове-
ка. Освобождение от этих оков становится источни-
ком удовольствия, причем источником неиссякае-
мым, в отличие от остроумия, которое лишь на корот-
кий срок позволяет сбросить путы торможения.
Впрочем, прекращение торможения нельзя на-
звать единственным источником удовольствия, кото-
рое доставляет мания. Отсутствие сдерживающих
факторов позволяет человеку вновь припасть к бы-
лым источникам удовольствия, которые уже давно
были ему недоступны; вот тут-то и выясняется, что
мания уходит корнями в младенчество. Третьим ис-
точником удовольствия является особая манера мы-
шления, свойственная маньякам. Упразднение стес-
няющих законов логики и склонность к каламбу-
рам — две основные особенности маниакального мы-
шления, — равноценны «возвращению младенческо-
го права на вольности».
Меланхолическому торможению потока мыслей
можно противопоставить скачку идей, которая явля-
ется характерным симптомом, возникающим в тече-
ние фазы мании. В первом случае сужается кругозор,
во втором случае сознательные мысли быстро сменя-
ют друг друга. Коренное различие между скачкой
идей и нормальным мышлением заключается в том,
что нормальный человек в процессе мышления шаг за
* 3. Фрейд. Остроумие и его отношение к бессозна-
тельному. [Freud. Der Witz und seine Beziehung zum
Unbewussten. Wien 1905.]
278
шагом продвигается к намеченной цели, между тем
как маньяк о ней запросто забывает*. Мы указали
лишь формальные особенности скачки идей, но ни-
чего не сказали о том, как ее воснринимает сам мань-
як. Нельзя забывать о том, что скачка идей доставля-
ет больному немалое удовольствие. Мы уже упомина-
ли о том, что, отбросив законы логики и принимая в
расчет лишь красоту слога, а не буквальный смысл
своих слов, больной избавляет себя от тяжелой пси-
хической работы. Но скачка идей выполняет еще две
функции. Во-первых, она позволяет играючи укло-
няться от болезненных для сознания представлений,
например, от представления о своей неполноценнос-
ти. Иными словами, она, подобно остроумию, помо-
гает сменить направление мыслей. Во-вторых, бла-
годаря скачке идей, человек может в шутку выказы-
вать сластолюбие, которое прежде было подавлено.
В психическом отношении маньяк напоминает ре-
бенка. Достаточно сказать о том, что, пребывая в со-
стоянии легкой маниакальной экзальтации, больной
проявляет такую же беспечную веселость, какая свой-
ственна детям. Психиатр, который подолгу общается
с такими пациентами, замечает, что точно такие же
благодушные отношения у него могли бы сложиться
с ребенком лет пяти.
Когда мания усиливается, больного опьяняет чув-
ство свободы. Оковы, которые сдерживали садисти-
ческий компонент влечений, разбиты. Теперь боль-
ного ничего не сдерживает; он становится бесцере-
монным и агрессивным. На этой стадии маньяк раз-
ражается яростью по малейшему поводу и слишком
резко реагирует на самые незначительные происше-
ствия. Когда у нашего пациента, страдавшего цикло-
* Липманн. Скачка идей. [Liepmann. bber Ideenflucht.
Halle 1904.]
279
тимиеи, экзальтация достигала известного предела,
он был готов прибить на улице всякого, кто не удосу-
жился посторониться, чтобы его пропустить. Кроме
того больные, как правило, ощущают необыкновен-
ный прилив сил; но при этом мерилом для них служат
не объективные достижения, а непривычное ощуще-
ние силы влечений. Нередко больных посещают мыс-
ли о собственном величии, и в этот момент они очень
напоминают ребенка, который хвастается своей си-
лой или своими способностями.
Когда читаешь историю болезни вышеназванного
пациента, страдавшего циклотимией, возникает во-
прос, на который я не решаюсь дать однозначный от-
вет. Трудно объяснить, почему пациент, у которого
уже давно проявилась склонность к депрессии, толь-
ко к двадцати восьми годам стал впадать в маниакаль-
ную экзальтацию. Я могу лишь предположить, что ви-
ной всему было запоздалое психосексуальное разви-
тие, которое началось у него уже после полового со-
зревания. Сфера влечений у невротиков зачастую
формируется с большим опозданием. 'По всей види-
мости, в гГериод полового созревания пациент не
ощущал, как развиваются и крепнут его влечения, по-
этому мысль о женщинах была вытеснена из его со-
знания, но к тридцати годам влечения впервые заяви-
ли о себе в виде приступа мании. Примечательно, что
именно в этом возрасте он стал проявлять больший
интерес к женщинам и несколько охладел к своим ау-
тоэротическим занятиям.
Пришла пора рассказать о результатах психоана-
литического лечения.
К тому моменту, когда я читал доклад в Веймаре,
анализ заболевания, которым страдал мой первый па-
циент, продвинулся так далеко, что я уже смог полу-
чить общее представление о структуре этого расст-
ройства. Однако многие подробности еще оставались
в тени. Первые признаки выздоровления были тогда
280
еще едва различимы; теперь, по прошествии двук с
половиной месяцев, можно сказать, что успех тера-
пии очевиден. Разумеется, я еще не могу ничего ут-
верждать, поскольку по сравнению с двадцатью го-
дами, на протяжении каковых с неравными интерва-
лами между приступами проявлялась болезнь, два ме-
сяца, в течение которых состояние больного стало
улучшаться, кажутся слишком кратким сроком. Тем
не менее, результаты лечения заслуживают внимания.
За два месяца пациент ни разу не погружался в де-
прессию, а последнюю депрессию перенес сравни-
тельнолегко. На протяжении этого времени пациент
сохранял работоспособность; дважды у него появля-
лись признаки маниакального состояния, которые
нельзя было не заметить, однакр это состояние не
шло ни в какое сравнение с прежними приступами
экзальтации, а некоторые симптомы, прежде возни-
кавшие регулярно, вообще исчезли. В перерыве меж-
ду двумя фазами мании больной не погружался в де-
прессию, как бывало прежде, а пребывал в состоя-
нии, которое ввиду отсутствия каких бы то ни было
симптомов циклотимии казалось вполне нормаль-
ным. Однако в дальнейшем выяснилось, что это за-
ключение было ошибочным. Но даже если бы благо-
даря терапии пациент пребывал в подобном состоя-
нии лишь на протяжении двух месяцев, то и такой
кратковременный лечебный эффект принес бы ему
ощутимую пользу.
Другой пациент, который тоже страдал циклоти-
мией и о котором я упоминал в начале, находился под
моим наблюдением в течение столь краткого срока,
что я не могу судить об эффективности лечения, од-
нако сходство структур обоих расстройств было оче-
видным.
В третьем случае результаты лечения превзошли
все ожидания, несмотря на то, что в силу внешних
обстоятельств курс лечения пришлось прервать на со-
281
роковом сеансе. Уже на начальном этапе лечения уда-
лось прямо во время сеанса купировать приступ ме-
ланхолической депрессии, чего прежде не удавалось
добиться никоим образом. Со временем удалось до-
биться и стойкого лечебного эффекта; настроение у
больного заметно улучшилось, он стал более работо-
способным. После прекращения лечения больной не
погрузился в прежнее состояние. Следует отметить,
что именно в этом случае было очевидно, что больной
испытывает сильную ненависть и считает себя непри-
способленным к жизни, а приступы депрессии связа-
ны с чувством неполноценности.
Во втором и в третьем случаях мне не удалось дове-
сти анализ до конца, поскольку в дело вмешались
внешние обстоятельства. Но даже в этих случаях ле-
чебный эффект был налицо. Благодаря,использова-
нию психоаналитического метода, с помощью кото-
рого можно выявлять определенные факты и взаимо-
связи, между мной и пациентами возникла такая пси-
хическая общность, о какой я прежде не смел и меч-
тать. Формированию переноса при лечении подоб-
ных пациентов препятствует то обстоятельство, что
во время депрессии они замыкаются в себе; посколь-
ку преодолеть это препятствие мне удалось только с
помощью психоанализа, я считаю его единственным
целесообразным методом лечения маниакально-де-
прессивных психозов.
Еще более веским аргументом в пользу этого ут-
верждения может служить шестой случай из моей
практики, который представляет особый интерес, по-
скольку в данном случае пациент прошел полный
курс психоаналитического лечения, а результаты те-
рапии были просто превосходными. Пациент забо-
лел за год и три месяца до того, как поступил ко мне
на лечение; он уже побывал в различных санаториях,
но тамошние процедуры приносили ему лишь вре-
282
менное облегчение и позволяли ненадолго устранять
отдельные симптомы.
Спустя несколько недель после начала лечения,
больной стал время от времени испытывать облегче-
ние. Спустя месяц тиски депрессии стали разжимать-
ся. По словам пациента, временами у него вновь по-
являлась надежда на то, что когда-нибудь к нему вер-
нется работоспособность. Он стал благоразумнее и
заявил: «Только такой эгоист, как я, может считать
свою участь трагичной». К концу третьего месяца он
почувствовал некоторое раскрепощение; судя по
внешним цризнакам, торможение ослабло. Иной раз
он много часов подряд, а то и целый день пребывал в
хорошем расположении духа и строил планы на буду-
щее. В ту пору он как-то обмолвился: «Когда у меня
хорошее настроение, я становлюсь таким безмятеж-
ным и спокойным, каким не бывал никогда прежде».
Спустя три месяца он заявил, что от былой депрессии
не осталось и следа. На протяжении пятого месяца
психоаналитические сеансы уже не проводились еже-
дневно, и хотя настроение пациента еще оставалось
переменчивым, он явно шел на поправку. Через ме-
сяц состояние пациента улучшилось до такой степе-
ни, что лечение было прекращено; даже его знако-
мые стали замечать, что он переменился в лучшую
сторону. С тех пор прошло полгода, и за это время не
было ни одного рецидива.
Поставить диагноз в данном случае было совсем
нетрудно, поскольку мне не приходилось сомневать-
ся в том, что речь идет именно о депрессивном психо-
зе, а не о климактерическом или ином неврозе. К со-
жалению, я не могу вдаваться в подробности, ибо они
столь своеобразны, что мне, наверняка, не удалось
бы сохранить инкогнито пациента. Кроме того у ме-
ня есть и особые основания для того, чтобы хранить
молчание, невзирая на то, что иные факты представ-
ляют научный интерес. Что касается самой терапии,
283
то я хотел бы сразу рассеять некоторые подозрения. У
читателей может сложиться впечатление, что я взял-
ся за лечение пациента в тот момент, когда он уже
шел на поправку. Если бы так оно и было, то меня
можно было бы упрекнуть в том, что я преувеличиваю
эффективность психоаналитического метода ле-
чения.
Однако я с самого начала не обольщался на сей
счет. Когда я взялся за лечение этого пациента, он не
поддавался никакому воздействию и производил впе-
чатление совершенно больного человека. Так что, я
сильно сомневался в успехе терапии. Каково же было
мое удивление, когда я преодолел недюжинное со-
противление и смог не только понять, какие мысли
владеют пациентом, но и увидеть плоды своих тру-
дов. Стоило устранить вполне определенные произ-
водные вытеснения, как пациенту становилось луч-
ше. В ходе лечения я убедился в том, что состояние
пациента улучшалось всякий раз, когда удавалось
продвинуться чуть дальше по пути анализа.
Я отдаю себе отчет в том, что мой доклад о научных
и практических результатах психоаналитического ле-
чения пациентов, страдающих депрессивными и ма-
ниакальными психозами, нельзя назвать исчерпыва-
ющим. Я и не собираюсь скрывать свои упущения. У
меня не было возможности должным образом под-
крепить свои утверждения подробным рассказом о
пациентах. В одном случае я не пошел на это по изве-
стным причинам. Что касается трех других случаев,
которые кажутся мне весьма показательными, то и
тут я был связан личными обязательствами. Благора-
зумные критики не станут меня в этом упрекать. Чи-
татели, которые всерьез интересуются психоанали-
зом, смогут получить недостающие сведения в про-
цессе обследования собственных пациентов.
Я отдаю себе отчет и в том, что исследования необ-
ходимо продолжить. Многие вопросы остаются от-
284
крытыми. Мы так и не определили, до какого момен-
та психогенез невроза навязчивого состояния остает-
ся тождественным психогенезу циклотимии; мы так и
не объяснили, почему одни люди в этот момент забо-
левают неврозом навязчивого состояния, а другие —
циклотимией.
В заключение позволю себе дать совет терапевтам.
Поскольку в перерывах между приступами мании и
депрессии подобные пациенты чувствуют себя получ-
ше, было бы целесообразно использовать психоана-
лиз именно в это время. Это дает очевидные преиму-
щества. Во время депрессии психические функции
пациента подвергаются сильному торможению, а во
время мании пациенты не могут сосредоточиться, по-
этому подвергнуть их психоанализу невозможно.
Несмотря на то, что мы пока еще далеки от полно-
го успеха, выявить доселе неизвестную структуру
многих психических заболеваний нам удалось только
благодаря психоанализу. Первые успехи, достигну-
тые на этом поприще, внушают нам надежду на то,
что психоанализ сможет рассеять кошмар терапевти-
ческого нигилизма, который душит психиатрию.
Н.С. Модестов
ДЖЕК И ЕГО НАСЛЕДНИКИ
Едва ли не самым известным преступником, чьи
злодеяния ввели в словарь криминалистов термин
«потрошитель», считается убийца лондонских про-
ституток. Имя его так и осталось неизвестным. Поли-
ции, несмотря на беспрецедентные по тем временам
усилия, задержать преступника не удалось. Зато про-
звище Джек Потрошитель, которое ему дали англий-
ские репортеры, прижилось, стало нарицательным и
вспоминается каждый раз при появлении очередного
маньяка.
Шесть убийств были совершены с 6 августа по 9
ноября 1988 года в трех лондонских районах: Уайтче-
пел, Спитлсфилд и Стипни. Всем жертвам маньяк пе-
ререзал горло до шейных позвонков, а пятерых уже
после смерти выпотрошил. Причем саму операцию,
по свидетельству судебно-медицинских экспертов;
проводил с большим знанием дела.
Кем же был убийца — патологоанатомом, хирур-
гом, студентом-медиком? По одной из версий им мог
быть некий фельдшер из России (назывались даже
конкретные фамилии), недолго работавший в восточ-
ной части Лондона. В Англию он прибыл из Парижа,
где его также подозревали в жестоком убийстве буль-
варной женщины. Сведения о таинственном фельд-
шере, чья история вдохновляла к творчеству многих
писателей и кинорежиссеров, достаточно противоре-
чивы и туманны. Часто упоминается его странное
бегство из Великобритании в Санкт-Петербург и ги-
бель в сумасшедшем доме, куда он якобы попал, заре-
зав очередную женщину.
Разумеется, знаменитыми убийцами становились
не только выходцы из России. Потрошители различ-
286
ных «профилей» существовали в разных странах и во
все времена. Их и без того жуткие похождения с года-
ми обрастали невероятными подробностями, число
жертв увеличивалось в геометрической прогрессии, а
сами истории превращались в мрачные легенды. По-
этому не будем погружаться в глубину столетий, огра-
ничимся событиями, достаточно хорошо изученными
криминалистикой или упоминаемыми в книге рекор-
дов Гиннесса.
«Черным» рекордсменом книга называет колум-
бийца Лопеса, который за семь лет, начиная с 1973 го-
да, умертвил 300 девочек, охотившись на них в Эква-
доре, Перу и Колумбии. Строго говоря, цифра вызы-
вает сомнения, потому что после ареста маньяка уда-
лось отыскать останки лишь 53 детей.
Сексуальный маньяк Людке, задержанный в Вене
в 1943 году, убил 85 женщин.
«Достижения» француза Анри Ландрю, убивавше-
го собственных жен, значительно скромнее. На его
счету девять жертв, чьим имуществом после их смер-
ти завладевал коварный обольститель.
Бывшие пехотинцы американской армии Йорк и
Лэтам насиловали и душили молодых женщин. После
седьмого убийства их поймали агенты ФБР.
Земляк дружков-насильников Ричард Спек устро-
ил настоящий кошмар в одной из комнат общежития
медицинского колледжа, где он поочередно зверски
расправился с восемью студентками.
Американец Джеффри Дамер получил по приго-
вору суда пятнадцать пожизненных сроков тюремно-
го заключения — по одному за каждого изнасилован-
ного, убитого, а затем съеденного им человека.
Экзотическими были пристрастия тридцатишес-
тилетнего Боба Берделлы под стать ассортименту то-
варов магазина редкостей и уникальных сувениров,
которым он владел в центре Канзаса. Берделла устро-
ил дома своего рода лабораторию, где занимался чу-
287
довишными опытами. Похищенных им людей он
приводил в бессознательное состояние, подмешивая
Им в пищу анестезирующие препараты, предназна-
ченные для животных, а затем постепенно дегумани-
зировал узников. Убивал «без удовольствия», как
впоследствии он объяснил на суде. Радость Берделле
доставляло другое — «общение» с подопытными. Он
ослеплял их и «зондировал» глаза пальцами, заталки-
вал им горло сухую дренажную трубку, колол иголка-
ми, подключал к конечностям электрические прово-
да и, кроме того, использовал их для своих извращен-
ных сексуальных фантазий..
Лишь двоих подопытных Берделла умертвил сразу.
Четверо других погибли позднее — не выдержав пы-
ток, получив инфекцию или отравившись медика-
ментами. Неизвестно, как долго Берделла продолжал
бы свои эксперименты, если бы не повезло Седьмой
жертве — двадцатидвухлетнему Кристоферу В. После
трехдневной химиотерапии и психической обработки
В., притворившись послушным зомби, усыпил бди-
тельность вивисектора и бежал. Он выпрыгнул из ок-
на второго этажа и с криками о помощи бросился к
прохожим: голый мужчина с собачьим ошейником на
шее и гноящимися ссадинами на коже от наручни-
ков и кандалов...
Слушание дела Берделлы подробно освещалось га-
зетами. На одной из фотографий он запечатлен в мо-
мент доставки в зал суда. Его сопровождают пятеро
дюжих полицейских. На лицах стражей закона легко
читаются отвращение и растерянность, на лице Бер-
деллы — лучезарная американская улыбка.
Новый свет — не единственное место, где преступ-
ления маньяков привлекают внимание средств массо-
вой информации. В 1983 году все британские газеты
обсуждали похождения некоего Нильсона, жившего в
собственной квартире в северной части Лондона. За
пять лет его жертвами стали пятнадцать человек. В
288
ближайшем к дому пабе он знакомился с молодыми
мужчинами и приглашал их к себе «выпить по ма-
ленькой». Согласившихся уважить добродушного и
гостеприимного чудака ждала лютая смерть. Сначала
хорошенько накачав гостя спиртным, Нильсон ду-
шил его и, чтобы окончательно убедиться в гибели,
погружал голову жертвы в бадью с водой, а затем от-
мывал труп в ванной и переносил в постель.
Сексуальные контакты с мертвецами не были для
Нильсона самоцелью. На суде он жаловался, что стра-
дал от одиночества и поэтому не ограничивался ти-
пичными развлечениями некрофила. Нильсон тща-
тельно ухаживал за телами покойников, делал им ма-
никюр, причесывал, менял костюмы. Он усаживал
мертвецов за стол напротив себя, обедал с ними, раз-
говаривал, обсуждал новости и телевизионные шоу.
Самых приятных «собеседников» Нильсон старал-
ся сохранять как можно дольше, для чего оборудовал
в коттедже холодный погреб. Когда тела окончатель-*
но теряли «привлекательность», маньяк аккуратно
расчленял их, сжигал в камине, а неликвидные остат-
ки спускал в канализацию.
Полиция вышла на тихого холостяка лишь после
того, как в участок прибежал перепуганный сантех-
ник, обнаруживший в месте засора куски плоти и ко-
сти, явно не животного происхождения.
В 1994 году старая добрая Англия вновь была в шо-
ке. Виновником скандала оказался житель Глочесте-
ра, ранее судимый за кражи и изнасилования, Фреде-.
рик Уэст. После трех месяцев «раскопок» в его доме
полиция извлекла из-под пола, отрыла в саду и вы-
долбила из бетона части тел двенадцати молодых де-
вушек. Были в логове убийцы и более невинные пред-
меты: кровать на четыре персоны, приспособленная
для пыток и истязаний, кандалы. Помощницей в за-
бавах Уэста являлась жена Розмари, но доказать ее
прямое участие в преступлениях теперь уже трудно.
10 Хрестоматия
289
Садист взял всю вину на себя и, не дожидаясь судеб-
ного разбирательства, повесился на жгутах, скручен-
ных из простыней, в камере-одиночке бирмингем-
ской тюрьмы.
Осенью 1995 года трагические события разверну-
лась в Бельгии. Полиция, после долгих безуспешных
попыток выйти на след похитителей девочек, сумела
наконец задержать педофила Марка Дютру. Ему и
еще нескольким извращенцам, предъявлено обвине-
ние в похищениях, изнасилованиях и убийствах, а в
саду около дома Дютру обнаружили тела двух восьми-
летних девочек Мелиссы Руссо и Жюли Лежен. Най-
дены также трупы еще семерых жертв. И список этот
вероятно будет продолжен.
На похороны школьниц, умерших от истязаний и
голода, в провинциальный Льеж съехалось более 100
тысяч человек со всей Бельгии, Траурную процессию,
сопровождали люди с плакатами, требовавшими
смертной казни для Дютру. Требование вполне по-
нятное, тем более, что маньяк уже привлекался к уго-
ловной ответственности за аналогичное преступле-
ние. В 1985 году он похитил нескольких школьниц,
насиловал их, снимая свои оргии на пленку. Тогда
Дютру был осужден на пятнадцать лет, но уже через
пять лет «за примерное поведение и раскаяние» до-
срочно был освобожден. К чему это привело, теперь
ясно. Однако справедливой кары извращенец, оче-
видно, избежит. Смертная казнь в Бельгии отменена
из соображений гуманизма...
Список людоедов, насильников, расчленителей и
садистов-некрофилов можно продолжить. Чего-чего,
а злодеев в наш век хватает. Кстати, спецагенты ФБР
в середине семьдесятых годов придумали термин для
обозначения таких преступников — «серийники».
Первым «чести» называться серийным убийцей
удостоился Тед Бавди (на его счету 39 жертв), много
рассказавший сотрудникам ФБР и психиатрам о мо-
290
тивах своих действий и механизме возникновения не-
преодолимого желания убивать. Откровения Банди и
общественный резонанс, который получило его де-
ло, послужили поводом для создания в 1978 году в
ФБР отдела «поведенческих структур».
Спецагенты отдела занимаются исключительно
поиском маньяков, составлением их психологичес-
ких портретов и методик розыска. О значимости под-
разделения можно судить по такой цифре: ежегодно в
США криминологами регистрируются до 100 серий-
ников, жертвами которых становятся дети, старики,
женщины, полицейские, таксисты — все зависит от
«профиля».
И все же, как бы мы ни стремились осознать ужас
содеянного отдельными гражданами цивилизован-
ной Европы или их заокеанскими коллегами, «подви-
ги» отечественных доморощенных извергов геогра-
фически ближе, а потому производят гораздо боль-
шее впечатление.
БЕРЕГИТЕСЬ: ЛИФТ!
Самым опасным для себя местом жители столицы
считают не ночные улицы и плохо освещенные дво-
ры, не загаженные бомжами подземные переходы, и
даже не темные глухие подворотни. Согласно опро-
сам социологов, опубликованным «Вестникам Де-
партамента по делам печати и информации прави-
тельства Москвы», больше всего москвичи страшатся
входить в собственные подъезды.
С осени 1995 года к «подъездобоязни» добавилась
еще одна фобия, которая, в особенности, заметна у
детей и женщин: сейчас редко кто из представитель-:
ниц слабого пола или подростков отважится зайти в
лифт с незнакомым мужчиной. Новому комплексу,
теперь уже «лифтобоязни», москвичи обязаны двум
291
сексуальным маньякам, каждый из которых совер-
шил по несколько десятков грабежей и изнасилова-
ний школьниц и женщин. Причем все преступления
имели схожую схему (сыщики по началу и предпола-
гали, что действует один человек): вместе с идущими
домой жильцами незнакомец заходил в подъезд, са-
дился в лифт, останавливал кабину между этажами
и под различными угрозами насиловал и обирал
жертвы.
Расследование этих беспрецедентных дел (раньше
в городе никогда одновременно не орудовали такие
дерзкие извращенцы) еще не завершено. Подлинных
фамилий насильников не называем, обозначая их в
соответствии с заведенными в МУРе оперативными
разработками «Лифтер» и «Разбойник».
Осень девяносто пятого сотрудники МУРа вспо-
минают до сих пор. Каждый день начинался с про-
смотра суточных сводок происшествий. И каждый
день ситуация повторялась. Ежедневно фиксирова-
лись изнасилования в лифтах, нередко сразу по два-
три случая. Особенно удручало, что жертвами стано-
вились девочки двенадцати-тринадцати лет. В каж-
дом доме растут дети, ходят в школу, возвращаются
домой, поднимаются в лифте. И сколько ни преду-
преждай, ни пугай — ребенок есть ребенок...
Позднее стало ясно, почему преступления проис-
ходили с такой частотой. Лифтер, начавший серию
еще в 1992 году после очередной отсидки за изнасило-
вания, вошел во вкус именно осенью 95-го. К этому
же периоду «раскрутился» и другой маньяк — Разбой-
ник, который освободился летом, отбыв срок за ог-
рабление в лифте.
Они действовали одновременно. Более того, похо-
дили друг на друга внешне, использовали аналогич-
ные виды угроз демонстрировали нож или пневмати-
ческий пистолет. Поразительно, но оба насильника
даже знали друг о друге. И не только из газет, которые
292
на все лады рассказывали о преступлениях, иронизи-
руя по поводу бессилия милиции.
После ареста Лифтер рассказал, что как-то раз, вы-
брав очередную жертву — светловолосую стройную
школьницу в короткой юбочке — шел за ней по сле-
ду, предвкушая близкое удовольствие. И вдруг нео-
жиданно Лифтер почувствовал, что не он один охо-
тится за девочкой. У самого подъезда его внимание
привлек парень, хищно наблюдавший за жертвой и
готовящийся войти следом за ней в подъезд 16-ти
этажного дома (по описаниям Лифтера неизвестный
парень был опознан сыщиками как Разбойник —
крупные черты лица, джинсы, кроссовки, куртка-ве-
тровка). Маньяки встретились взглядами, поняли все
без слов и... разошлись.
Каково? Не напоминает ли этот эпизод охоты в ка-
менных джунглях современного мегаполиса описа-
ния повадок обитателей африканской саванны или
амазонской сельвы?
Насильники часто нападали в одном и том же ме-
сте Москвы (на заметку сыщикам и для анализа кри-
миналистам) — микрорайонах, прилегающих к стан-
ции метро «Бабушкинская». Не случайно, оператив-
ники назвали территорию домов, стоящих по улицам
Ленская, Чичерина, Сухонская и Чукотскому проез-
ду, «московским Бермудским треугольником».
Из показаний Лифтера:
«В начале октября 1995 года я находился в районе
метро «Бабушкинекая». Просто гулял, был трезв. На
мне была черная кожаная куртка, серый свитер. Ка-
кого цвета брюки были — не помню. У меня сеть се-
рые (три пары), синие, черные. В руках держал сумку-
визитку черного цвета. Около 14—15 часов я заметил
двух идущих по улице девочек пятнадцатисемнадца-
ти лет.
По-моему, на одной из них было зеленое пальто
или куртка. Я прошел около двухсот метров, а потом
293
вслед за ними вошел в подъезд. Дом как будто бы бе-
ло-зеленый, выше десяти этажей. На месте смогу по-
казать, визуально узнаю. Когда я зашел в лифт, то де-
вочки уже там находились. Кто-то из них нажал кноп-
ку нужного им этажа. Какого, сейчас не помню. Меж-
ду вторым и четвертым этажом я остановил лифт, до-
стал нож с зеленой ручкой и красным драконом и об-
нажил клинок. Показал пятна ржавчины на лезвии и
сказал, что это кровь. Добавил, что я такой же мань-
як, как Чикатило.
Приказал им стоять тихо и снять с себя драгоцен-
ности. Та, что была пониже, отдала колечко и золотые
сережки. Ее подружка сняла цепочку и браслет. По-
том, угрожая словами, я потребовал, чтобы девушки
раздели друг друга. Несколько помню, ударов никому
не наносил. Девушки разделись до нижнего белья —
лифчиков и трусиков. Я потребовал у маленькой, что-
бы она взяла в рот мой половой член. После я заста-
вил сделать то же самое другую девушку.
К тому времени они обе полностью разделись. За-
тем я потребовал, чтобы маленькая повернулась ко
мне спиной, и совершил с ней половой акт в задний
проход. Потом я разрешил девушкам одеться и при-
грозил, чтобы они не делали глупостей и ни о чем не
рассказывали. Девушки остались в лифте, я вышел на
первом или втором этаже, а кабину направил на са-
мый верх».
После обобщения материалов выяснилось, что
примерно сорок процентов изнасилований не регис-
трировались. В отделениях милиции, не желая пор-
тить статистику тяжкими преступлениями против
личности изнасилованием несовершеннолетних —
старались ограничиться возбуждением уголовного де-
ла только по факту грабежа. Но даже подняв все «от-
казные материалы», истинные масштабы их преступ-
ных деяний установить трудно.
294
Я присутствовал при выходах на места преступле-
ний Лифтера в Зеленограде и Тушино, где он любил
«просто гулять». Насильник охотно показывал дома
(он, как и большинство подобных субъектов, облада-
ет феноменальной зрительной памятью), рассказы-
вал где, с кем и сколько раз, вспоминал одежду жертв,
их внешность, мелкие подробности. Лишь изредка,
вероятно, очень гордясь тем, что его персоне уделяет-
ся столько внимания: видеосъемка, микрофон, веж-
ливые вопросы — Лифтер собирал толстые складки
на лбу и задумчиво произносил: «Этот подъезд мне
знаком. Он чем-то знаменит, да, но чем — не помню».
Вот такая самооценка...
Лифтер вел себя довольно спокойно. Временами
явно любовался собой. В начале следствия он нахо-
дился в привилегированных условиях следственного
изолятора Петровки, 38 (отдельная камера, миролю-
бивый сосед) и обнаглел настолько, что, по словам
оперативника Александра Матвеева, начал торговать-
ся с сыщиками. Он, дескать, сдаст еще пару эпизодов,
а взамен требует хорошие сигареты, газеты,,чай...
Лифтер капризничал, пока срок содержания в СИЗО
на Петровке не истек и его не перевезли в «Матрос-
скую тишину». Там о «подвигах» насильника были
уже хорошо наслышаны. Обитатели карантинного
блока встретили его отнюдь не хлебом и солью (таких,
как Лифтер, «в камере всегда ждет страшное возмез-
дие). И после переезда в «Матроску» насильник ока-
зался в тюремной больнице. Говорят, на нем не было
живого места. Откровенно говоря, никакого протес-
та такой самосуд не вызывает. За всех искалеченных
физически, а главное, психически детей...
Чего стоит, например, эпизод, когда он шагнул в
лифт вслед за молодой матерью с ребенком и в при-
вычной манере, под ножом, изнасиловал женщину
на глазах у замершего в углу кабины от страха и ужа-
са малыша. Мать умоляла:
295
— Подождите, пусть мальчик отвернется, зачем же
вы...
Куда там, он сделал свои дела, застегнул молнию
на джинсах и сказал:
— Смотри, никому ни слова. Иначе ребенку не
жить.
В другой раз Лифтер зашел в лифт с компанией
школьников младших классов — трех девчушек и дво-
их мальчиков. Насильника хватило на троих. Но это-
го ему показалось мало. Угрожая ножом, он заставил
одиннадцатилетних мальчишек последовать своему
примеру... Напоследок ублюдок бросил через плечо
одной из девчушек:
— Ну, теперь будешь давать? Понравилось?
Эти омерзительные детали привожу здесь не толь-
ко для создания более полного портрета насильника,
но и в надежде на их профилактическое значение. Ка-
залось бы, пятеро подростков, из них два мальчика,
смогут себя защитить. Не обольщайтесь и объясните
это детям. Для Лифтера и ему подобных преград к
осуществлению насилия не существует.
Как-то раз он прихватил с собой фотоаппарат «По-
лароид». Просто так, для пробы. Но проба вышла
удачная. Извращенец отщелкал целую кассету сним-
ков в любимом «интерьере» — кабине грузового лиф-
та 16-ти этажного дома. «Фотомоделями» служили
две изнасилованные школьницы. Он заставил их по-
зировать обнаженными, а затем приказал поочередно
фотографировать себя вместе с жертвой. Снимки
приобщены к делу как вещественное доказательство.
В книгу, естественно, мы их включать не стали.
Милиция сбилась с ног. У школ и детских учреж-
дений постоянно дежурили оперативники в штат-
ском. Описание насильника — облегающая вязаная
шапочка, очки, крупные черты лица — знал каждый
патрульный. Ежедневно Игорь Губанов, руководив-
ший розыском, докладывал о ходе работы начальни-
296
ку МУРа Василию Купцову, но преступления про-
должались...
После очередного изнасилования быстро ввели во
всем округе оперативное мероприятие «Сирена»: пе-
рекрыли перекрестки и улицы, весь личный состав
милиции округа,, включая работников паспортных
столов, следователей, сотрудников вневедомственной
охраны и автопатрулей, подняли по тревоге. Минут
через сорок в МУР позвонили из отделения милиции:
«Приезжайте, попался!».
Сыщик Алексей Дроздов вспоминает:
«Примчались в отделение. Там вся «клетка» рядом
с дежуркой до отказа забита очкариками в лыжных
шапочках. Каждый-похож на фоторобот... После про-
верки отпустили задержанных с извинениями».
Нельзя сказать, что он никогда не встречал сопро-
тивления. На следственном эксперименте в Химках я
слышал его рассказ:
«Сел в лифт с девушкой. Внешность не помню. На
ней были джинсы и легкая куртка. Когда кабина тро-
нулась, я вытащил нож. Но девушка не испугалась,
оттолкнула меня и случайно порезалась. Появилась
кровь, я вышел из лифта и убежал».
Ту девушку так и не нашли. Так же, как и другую,
поднявшую крик и спугнувшую Лифтера. За ним по-
гнались люди, бежали по лестницам, как в детективе.
Но он все-таки скрылся, прорвавшись на улицу через
черный ход.
Насильнику достаточно было хотя бы чутьчуть не
уложиться в отработанную им схему, как он начинал
нервничать, менял планы и скрывался. А зачем рис-
ковать, если в городе тысячи домов, и в каждом десят-
ки лифтов? Сейчас не получилось — в следующий раз
пройдет гладко. Расчет верный: школьники, демора-
лизованные угрозами здоровенного детины, испуган-
ные видом ножа или пистолета, активного сопротив-
297
ления не оказывали и выполняли любые его требо-
вания.
Власть над человеком, даже если это трясущийся
от страха ребенок, опьянял как наркотик. Не случай-
но со временем он начал нападать сразу на двух, а то
и на трех девочек. Позже и этого показалось мало.
Лифтер заводит жертвы в квартиры и уже там насилу-
ет, не забывая при этом прихватить и вещички ви-
деомагнитофон, фотоаппарат, ювелирные украше-
ния, деньги...,
Взяли его с поличным на Арбате сыщики Борис
Трошин и Дмитрий Нумеров из специального отдела
МУРа. Насильник пытался сбыть краденое. Часть ве-
щей — плейер, фотоаппарат «Кодак», золотые сереж-
ки — проходили по списку, объявленного в розыск.
Задержанного доставили в отделение милиции. Уже
на первом допросе он признался заместителю началь-
ника СОМа Марату Миннуллину: «Я тот, кого вы
ищите». И рассказал о нескольких эпизодах изнаси-
лований.
Но по-настоящему Лифтер раскрылся на Петров-
ке, куда его привезли на другой день. Нисколько не
смущаясь и даже как будто гордясь собственными
грязными преступлениями, он написал «чистуху», в
которой только простой перечень изнасилований за-
нимал несколько страниц убористого почерка.
Маньяк оказался двадцатидевятилетним москви-
чом. Он имел среднее образование, был женат (!) и
работал сторожем в детском саду, где трудилась его
супруга. Выяснилось, что с 1980 года он состоял на
учете в психоневрологическом диспансере и уже
дважды привлекался куголовной ответственности по
«профильной» 117-й статье УК РСФСР (изнасило-
вание).
Причем первый раз определением народного суда
Лифтер был направлен на принудительное лечение в
знаменитые «Столбы», где находился на стройках на-
298
родного хозяйства до сентября 1985 года. Вероятно,
он бы окончательно «излечился», и общество получи-
ло бы назад полноценного гражданина, если бы не
досадный эпизод, испортивший всю историю болез-
ни. Находясь на излечении, Лифтер сорвался и изна-
силовал больничную сестру...
На этот раз диагноз «шизофрения и психопатия»
был отменен, и Чеховский городской суд огласил
приговор: восемь лет лагерей. Наказание Лифтер от-
бывал в мордовских спецучреждениях в поселке Леп-
лей. Пришлось ему несладко. Как он рассказывал сы-
щикам, зеки уделяли ему «внимание» всем бараком. А
в память о временах, проведенных в Потьме, остави-
ли на его плече знак, свидетельствующий о «нетради-
ционной сексуальной ориентации» татуировку в виде
распустившейся розочки.
Он даже бегал в оперчасть — предлагал стать «на-
седкой», лишь бы избежать ежевечерних упражнений
в бараке. Не помогло... Этот абзац предлагаю перечи-
тать и осмыслить всем насильникам. Вдруг поможет?
В июне 1992 года он выходит на свободу. Уроки,
полученные на зоне, были хорошо усвоены, и первое
время насильник держится. Однако в октябре он
вновь садится в лифт. Очередное изнасилование
школьницы стало началом трехлетней серии.
Интенсивность «пользования лифтом» была не
высокой. Как уже упоминалось, во вкус он вошел к
осени 1995 года. Причем пик криминальной активно-
сти. Лифтера совпал с егр неожиданным... семейным
счастьем. Сам маньяк объясняет женитьбу желанием
«стать таким как все».
Во время экспертизы в центре Сербского он вдох-
новенно писал что-то вроде исповеди, назвав свой
труд крайне претенциозно, со значением: «Смерть
после смерти — потом будет поздно». Поток созна-
ния, основательно сдобренный грамматическими
ошибками, был рассчитан, как нетрудно догадаться,
299
на соответствующую оценку специалистов-психиат-
ров. В исповеди есть все, что могло бы свидетельство-
вать о душевном недуге испытуемого: элементы бре-
да, раздвоение личности, сверхценные идеи и откро-
венная похабщина. Но умудренные опытом медики
подошли к анализу документа так же, как их коллеги
в 1985 году, признавшие Лифтера после изнасилова-
ния сотрудницы психиатрической лечебницы вменя-
емым. Один из врачей так и сказал ему (без протоко-
ла, разумеется): «Совать нашел куда значит, нормаль-
ный!».
Тем не менее фрагменты исповеди представляют
интерес. Вот, например, воспоминания Лифтера о
том, как он познакомился с будущей женой:
«Я обратился в бюро знакомств. За некоторую сум-
му там дают телефоны кандидаток, желающих выйти
замуж. Между прочим, каждая вторая давшая объяв-
ление готова лечь в постель в первый же день. Конеч-
но, я своего не упустил.
В конце 1994 года я таким способом познакомил-
ся со своей будущей женой. Первая встреча была
смешной. Договорились встретиться на станции мет-
ро возле портрета Ленина, выложенного мозаикой.
Как называлась станция, убей меня, не вспомню. Та-
кого раньше никогда не случалось — опоздал на пер-
вое свидание. Вбежал на станцию растрепанный и
вместо того, чтобы искать ее, смотрел, где же портрет
Ленина... Начали встречаться, гуляли в парках, на
ВДНХ, ходили в театр».
Не буду утомлять читателя трогательным описани-
ем ухаживаний маньяка за своей любимой. Приведу
лишь еще один фрагмент, позволяющий глубже ощу-
тить всю «трепетность большого чувства»:
«Вообще-то здорово совершить изнасилование а
то два или три за день, а потом вернуться домой и всю
ночь заниматься сексом с женой. А когда она уснет
еще и поонанировать разок-другой».
300
Для супруги Лифтера его арест явился полной не-
ожиданностью. Ни о чем она не догадывалась, а жиз-
нью, и не только половой, была довольна: муж не-
пьющий, ласковый, работящий (трудился на двух ра-
ботах), своими руками восстановил старенькие «Жи-
гули». Одним словом, не мужик, а чудо. Воспитатель-
ницу детского сада, засидевшуюся в девках, не слиш-
ком смущало несколько меланхоличное животнопо-
добное бытие суженого.
На досуге он любил сидеть перед телевизором
(ждал сообщений о собственных похождениях?),
охотно слушал тюремные и афганские песни. У него
при этом даже слезы на глазах наворачивались... Аф-
ганом же Лифтер объяснял жене наличие на теле мно-
гочисленных наколок. Супруге и в голову не прихо-
дило истинное происхождение типично лагерной
«живописи». Кстати, во время обыска на квартире
женщина поинтересовалась у сыщиков процедурой
развода с человеком, находящимся под следствием.
...Едва оперативники перевели дух, решив, что на-
конец-то с маньяками в Москве покончено, как слу-
чилось непредпредвиденное. Через несколько дней
после задержания Лифтера в суточной сводке проис-
шествий вновь стали появляться сообщения об изна-
силованиях несовершеннолетних в лифтах.
Потерпевшие шли на Петровку почти такими же
толпами, как в прошлые годы трудящиеся двигались
на первомайскую демонстрацию. И все в один голос
опознавали Лифтера! Удивляло другое. Приметы но-
вого преступника словно списывались с облика уже
задержанного маньяка. Мало чем отличались и об-
стоятельства совершаемых преступлений: район пре-
ступлений, подъезд, лифт, угрозы ножом или писто-
летом, изнасилование, грабеж.
В МУРе завели новое контрольно-наблюдательное
дело под названием «Разбойник». И оно постоянно
пополнялось новыми эпизодами.
301
О схожести двух маньяков можно судить по перво-
му допросу Разбойника, задержанного много позже:
«Примерно в три часа дня я приехал на станцию
«Медведково». На рынке купил джинсовую куртку и
кроссовки. У кавказцев приобрел «косяк», после чего
дворами пошел к метро «Бабушкинская». Когда бро-
дил, увидел три-четыре дома в виде башен. Недалеко
от одного из них заметил двух девочек. Первая была
пухленькая и выше ростом. Вторая ничего, она мне
понравилась, сразу привлекла внимание. Подружки
поговорили и расстались. Вторая завернула туда, где
детский сад, и двинулась по тропинке. Я пошел за
ней. Вместе вошли в подъезд. Она вызвала лифт, по-
дошел грузовой. Когда стали подниматься, я нажал
кнопку «стоп» и вытащил нож. Я заставил девочку
раздеться, затем велел ей лечь на пол на одежду. По-
сле этого изнасиловал ее в естественной форме. По-
том сказал: «Ты меня не видела, а я тебя не видел».
Она обещала, что никому ничего не расскажет, так
как, если узнают родители, то они ее убьют. Я вышел,
а она оделась и поехала на свой этаж».
Разбойника искала вся столичная милиция. А он,
невзирая на усилия оперативников, систематически
совершал изнасилования. В отличие от Лифтера, он
предпочитал жертв-одиночек. И еще — не фотогра-
фировал изнасилованных на память. Но некоторые
детали преступлений заставляли сыщиков предпола-
гать, что имеют дело с более агрессивным и опасным
извращенцем. Так например, Разбойник носил с со-
бой эластичный бинт, которым он связывал руки де-
вочек. Кто мог поручиться, что в следующий раз он не
переступит черту, не пустит в ход нож, не задушит
жертву...
Поиски сконцентрировались на Севере столицы,
где было совершено большинство преступлений.
Группы немедленного реагирования выезжали на лю-
бой сигнал, вновь были организованы дежурства у
302
школ и в местах возможного контакта насильника.
Работа контролировалась начальником ГУВД Моск-
вы Николаем Куликовым. Причем за ошибки или не-
профессионализм наказывали немедленно. Неради-
вых или ленивых работников лишали звездочек, а то
и погон.
Казалось, ловушка вот-вот захлопнется. Но ситуа-
ция неожиданно осложнилась. Газета «Комсомоль-
ская правда» дала репортаж, в котором уличала мили-
цию в недостаточной бдительности. Материал укра-
шал фоторобот насильника с подробным описанием
примет.
Благие намерения журналистов, увы, помогли не
столько потенциальным жертвам, сколько самому
преступнику. Прочтя репортаж, он сменил тактику —
начал действовать по всему городу. Кроме того, изме-
нил свой облик: сделал другую стрижку, вместо лыж-
ной шапочки стал носить кепку, снял очки, а насило-
вать жертв предпочитал теперь на чердаках или рядом
с машинным отделением.
Задержали его 29 мая 1996 года. На чердаке шест-
надцатиэтажки в районе Клязьминской улицы он
надругался над тринадцатилетней школьницей. Мать
девочки сразу позвонила в милицию. Дежурный не-
медленно ввел в действие оперативное мероприятие
«Сирена». Весь округ, где было совершено преступле-
ние, подняли по тревоге. Наряд милиции в составе А.
Лыгина, В. Едалова и Ю. Горланова заметил на трол-
лейбусной остановке похожего на фоторобот моло-
дого парня с полиэтилленовыми сумками (девочка
была к тому же и ограблена). Почувствовав взгляды
милиционеров, парень ускорил шаг, а затем бросил-
ся бежать.
Преследование продолжалось примерно километр.
Насильник понимал, что ничего хорошего встреча с
патрульными не сулит. На бегу он выбрасывал вещи,
в том числе газовый пистолет, которым угрожал при
303
нападениях. Когда его наконец догнали и убедились,
с кем имеют дело, эмоций никто не сдерживал. Из
показаний подследственного:
«Я родился в Москве в 1969 году.. Отца не помню,
ни разу не видел. Ходил в ясли, детский сад, потом —
дошкольный детский дом с пяти до семи лет. Мать
лишили родительских прав, так как она сильно выпи-
вала. Потом меня определили в интернат для умст-
венно-отсталых, где я учился до седьмого класса.
Мать восстановили в правах, когда мне шел четыр-
надцатый год. Она по-прежнему пила. Я стал добы-
вать деньги воровством, с ножом отбирал деньги.
Первый срок получил в 1983 году — семь лет усилен-
ного режима за разбой. Отбывал сначала в Икшан-
ской колонии для малолеток в Московской области,
а после восемнадцати лет был переведен в Пензу. Ос-
вободился в феврале 1989 года, вернулся к матери в
Москву. Проработал два с половиной месяца рабо-
чим в интернате и снова сел за разбой. Наказание от-
бывал в Костроме в учреждении N 15/1.
После освобождения в 1995 году приехал к матери
в Москву, устроился слесарем в 1-й троллейбусный
парк около метро «Сокол», подрабатывал грузчиком в
магазине рядом с Ленинградским рынком. Еще на зо-
не попробовал гашиш и анашу. До этого времени я ни
разу не был с женщиной: то детдом, то тюрьма. Ког-
да выкуривал «косяк», то сдерживать себя не мог —
тянуло удовлетворить половое желание».
В ходе работы по делу «Лифтер» сыщики МУРа
изобличили около двух десятков извращенцев,
склонных к преступлениям на сексуальной почве.
Был задержан некий уникум, мнивший себя послан-
ником Сатаны и изнасиловавший пять девочек в
лифтах. Уникальность же извращенца, по словам опе-
ративника Бориса Яковченко, заключалась в том, что
нападения он совершал только в башнях-шестнадца-
304
тиэтажках. У него, знаете ли, лишь при виде такого
дома возникала эрекция...
Насильников-рекордсменов ожидает суд. Учиты-
вая нынешнюю правоприменительную практику, су-
ровых наказаний не будет. Но какими бы ни оказа-
лись приговоры, вряд ли их можно соразмерять со
злом, причиненным десяткам детей и их родителям.
Только по доказанным эпизодам Лифтер совершил
87 преступлений, а его «двойник», Разбойник, — 25.
КАК ДИКАЯ СОБАКА
Одиннадцатилетний Саша К. зашел в кабину лиф-
та, чтобы подняться домой. Следом прошмыгнул не-
знакомый парень в темной куртке и шерстяной лыж-
ной шапочке.
— Какой этаж?
— Мне пятый, — рассеянно ответил Саша, отсту-
пая вглубь кабины.
Парень нажал на кнопку третьего этажа, но едва
лифт двинулся вверх, ткнул клавишу «стоп» и повер-
нулся к подростку. В следующее мгновение Саша по-
чувствовал острую боль в груди... Теряя сознание, он
ощущал все новые удары ножом, которые наносил
парень.
Тело истекающего кровью ребенка нашли сразу.
Сосед по дому бросился к телефону и вызвал «ско-
рую». Он же и рассказал приехавшим милиционерам,
что когда дожидался лифта на первом этаже, двери
раскрылись и из кабины выбежал незнакомый моло-
дой человек в короткой спортивной куртке, а в каби-
не остался лежать скорчившийся от боли подросток
со связанными руками.
Погибший мальчик был добрым, симпатичным,
коммуникабельным. В школе о нем говорили только
хорошо. Кто же мог желать его смерти?
305
Ответ на этот вопрос сыщики получили через два
месяца, когда в той же части Москвы серьезное ноже-
вое ранение получил другой мальчик двенадцатилет-
ний Дима М. Обстоятельства преступления схожи.
Дима возвращался домой. Когда зашел в подъезд, на
него набросился незнакомый парень, на бегу ударил
ножом в грудь и тут же скрылся.
Оперативники МУРа высказали предположение о
появлении в городе очередного агрессивного психо-
пата. Слишком необъяснимыми казались нападения.
Преступник действовал явно не из корыстных побуж-
дений — три и шесть тысяч, взятые у детей, никак
нельзя расценивать как мотив. Неизвестный просто,
без видимых оснований резал жертву и убегал. При
этом совпадали возраст потерпевших и их психофи-
зические данные. Оба были аккуратными, симпатич-
ными, спортивного типа, словом, те, кого ставят в
пример одноклассникам.
Предварительные выводы оперативников получи-
ли основательное подтверждение еще через два ме-
сяца. Очередное нападение в лифте. Одиннадцати-
летний школьник получил удар ножом в грудь.
По инициативе сыщиков МУРа уголовные дела по
фактам нанесения ножевых ранений были объедине-
ны и взяты на особый контроль. Оперативники заня-
лись обычной для подобных ситуаций работой, мало-
интересной, но очень необходимой: перебрали карто-
теку со сведениями о склонных к таким преступлени-
ям людях, проверили всех, стоящих на учете в псих-
диспансерах, дали задание негласным сотрудникам.
Сыщики из отделения Эдуарда Лоапатика, которые
обобщали и анализировали всю поступающую ин-
формацию, обошли десятки школ, колледжей, проф-
техучилищ, учреждений и организаций, показывая
созданный по описаниям потерпевших и свидетелей
фоторобот подозреваемого.
306
Информация о поисках, вероятно, дошла до само-
го садиста. Почувствовав опасность, он почти на пол-
тора года прекратил свои деяния. Вычислить и задер-
жать его в тот момент оперативникам не удалось, но
напугав, они сохранили жизни и здоровье десяткам
потенциальных жертв.
Хищник вылез из подполья в мае 1995 года. То ли
у него изменился характер, то ли подействовало дол-
гое вынужденное «затворничество», но с начала лета
беспричинные нападения на подростков фиксирова-
лись в милицейских сводках по два-три раза в месяц.
А в сентябре психопат совершает второе убийство. В
подъезде дома N 2 по Погонному проезду он наносит
смертельное ножевое ранение четырнадцатилетнему
школьнику.
Через неделю, 18 сентября, как будто осмелев от
безнаказанности, он трижды за день нападает на де-
тей, режет их и отбирает ничтожные мальчишечьи
сбережения — шесть и две тысячи. Похождения мань-
яка прекратились в тот же день. Когда, сжимая в кар-
мане нож, он разгуливал в поисках очередной жертвы
около станции метро «Красносельекая», его, по сча-
стливой случайности, опознал последний из порезан-
ных подростков.
Родственники (мать и старший брат) везли ране-
ного мальчика в ближайший травмпункт. Вдруг смо-
тревший в окно ребенок вздрогнул и, указав на иду-
щего по улице парня в вязаной шапочке и спортив-
ной куртке, закричал на весь салон: «Это он, он уда-
рил меня ножом!». Брат мальчика без раздумий бро-
сился за опознанным преступником. Тот скрыться не
успел. Тем временем мать раненого ребенка поймала
такси. Маньяка доставили в ближайшее отделение
милиции за счет потерпевших — с ветерком и ком-
фортом...
Приехали сыщики МУРа и взглянули на подозре-
ваемого — фоторобот будто бы срисовывался с сади-
307
ста. После объяснения причин задержания, он не
смог скрыть растерянности и волнения — побледнел,
лицо покрылось испариной, руки задрожали. Уже че-
рез час преступник, оказавшийся студентом второго
курса престижного столичного технического инсти-
тута, начал давать первые показания.
Зотов (подлинную фамилию до суда мы не называ-
ем), как он пояснил сыщикам, не имел никаких сек-
суальных намерений в отношении жертв. Чем же оп-
ределялся выбор объекта? Если верить его показани-
ям, то нападения были спровоцированы чрезмерным
комплексом неполноценности и извращенным жела-
нием самоутвердиться, доказать самому себе «полно-
ценность и мужественность».
Восемнадцатилетний студент вовсе не был обде-
лен судьбой, рос в нормальной, вполне состоятельной
семье. Родители о нем заботились, одевали не хуже
сверстников, помогли поступить в вуз. Не было в его
жизни никаких трагедий, душевных или физических
травм никто ему не наносил...
Правда, сам он так не считает. По утверждению
садиста, его природные данные — толстый, неуклю-
жий — оказались причиной постоянных насмешек и
издевательств со стороны товарищей и даже малозна-
комых людей. С детства над ним подшучивали, драз-
нили «боровом» и «уродом». Это и сделало его за-
комплексованным, обиженным на весь свет, и в ито-
ге агрессивным. Не правда ли, убедительное объясне-
ние двум убийствам и бесчисленным нападениям на
ни в чем не повинных подростков?
Особо стоит упомянуть чистосердечное признание
этого озлобленного и мстительного зверька. Вот ка-
кими словами он передает собственные ощущения:
«Во мне что-то «выключалось». Контроль что ли. Я
шел за ним... Ну как дикая собака идет за куском мя-
са. Хотел только одного — отомстить этому подрост-
ку. На остальное не обращал внимания».
308
Звериные повадки маньяка отметил Игорь Губа-
нов, возглавляющий в МУРе самый тяжелый «убой-
ный» отдел. Понравившегося ребенка садист пресле-
довал, как хищник. Шел по следу, если нужно — забе-
гал вперед, наклонялся, якобы завязывал шнурок на
ботинке, а сам поворачивал голову и заглядывал в ли-
цо будущей жертве, уже представляя растерянность и
страх, которые через минуту появятся в глазах спо-
койного, ничего не подозревающего мальчика. Если
ребенок имел спортивную фигуру, привлекательную
внешность, был чисто и добротно одет, он сразу ста-
новился «интересен» садисту. Ради мгновений, когда
благополучный мальчик будет корчиться у его ног,
Зотов и шел на преступления.
В умении выследить жертву он достиг прямо-таки
удивительных успехов. И здесь снова напрашивается
сравнение со зверем. Иногда он забегал в подъезд,
опережая мальчика, бросался ему навстречу и с раз-
маху вонзал нож. Как же Зотов узнавал нужный дом,
почему безошибочно выбирал тот самый подъезд?
Вот как он говорит о своих ощущениях:
«Преследуя человека, через пятьдесять минут на-
чинаешь его чувствовать. Стоит только присмотреть-
ся: каким образом он обходит препятствия, куда по-
ворачивает голову, как двигается в толпе... И уже лег-
че догадаться, куда он направиться в следующую ми-
нуту».
Тринадцать нападений, два убийства... Но Игорь
Губанов предполагает, что маньяк совершил гораздо
больше преступлений. Просто не каждый раз потер-
певшие обращались в милицию, да и в отделениях без
особой охоты брались регистрировать заведено бес-
перспективные и труднораскрываемые дела. В этой
истории много непонятного. Отрадно лишь то, что
психопата остановили в начале пути. Легко вообра-
зить, в какого матерого хищника мог бы со временем
309
превратиться садист, лечащий свирепые комплексы
кровью жертв.
Криминалисты считают, что с годами Зотов мог
бы стать новым Чикатило. Впрочем поставлена ли
точка в его биографии? Этот вопрос остается откры-
тым. Учитывая, что медики признали Зотова невме-
няемым, вполне,возможен вариант его выхода на сво-
боду после интенсивного лечения в закрытой спец-
больнице. За примером далеко ходить не надо. Джу-
магалиев, зарезавший семерых женщин (и не только
зарезавший, но и «вкусивший»), после лечения ока-
зался на свободе, причем физически крепким и здра-
вомыслящим человеком.
А что Зотов? Молод, ни разу не судим, первые пре-
ступления совершил будучи несовершеннолетним...
Как знать, не услышим ли мы через несколько лет о
новых беспричинных убийствах и нападениях в подъ-
ездах?
«ПАТРИОТ ВИТЕБСКА»»
Пока имя Михасевича стало известно следствию,
за совершенные им убийства осудили четырнадцать
(!) не имеющих никакого отношения к преступлени-
ям людей. Одного из них расстреляли, другой в каме-
ре наложил на себя руки, третий безвинно отсидел в
тюрьме почти десять лет. Летели головы сотрудников
милиции и прокуратуры, хватали очередных подозре-
ваемых, «добровольно» признававшихся в злодеяни-
ях, а убийства продолжались и продолжались.
Как и Сливко, белорусский серийник Геннадий
Михасевич жил двойной жизнью, оставаясь для окру-
жающих вполне добропорядочным нормальным че-
ловеком.
Он родился в Витебской области в 1947 году, слу-
жил в армии, вернулся домой, окончил техникум. Не
310
отличалась от среднестатистического мужчины и его
личная жизнь: женился, имел двоих детей — девочку
и мальчика. Даже встречался с любовницей, жившей
в том же районе под Полоцком. Как и положено,
вступил в партию, был избран секретарем партийно-
го комитета. Работал по специальности техником-ме-
хаником по эксплуатации сельскохозяйственных ма-
шин, активно занимался общественной работой —
был народным дружинником.
В небольшом поселке Солоники (его даже не на
каждой карте можно отыскать) Михасевича уважали
и ставили в пример. Он был скромен, редко выпивал,
не курил, не любил похабных анекдотов и краснел,
если при нем начинали откровенничать на сексуаль-
ные темы. Никто не подозревал, что этот симпатяга
четырнадцать лет упражнялся в убийствах, задушив
собственными руками 36 женщин.
После разоблачения Михасевича, выяснения оши-
бок следствия и разразившихся затем скандалов в
СССР впервые открыто заговорили о существовании
проблемы многоэпизодных убийств. Появились спе-
циальные закрытые для широкой публики, моногра-
фии на эту тему. Михасевич явился для советской
правоохранительной системы неким катализатором,
как и знаменитый американский маньяк Банди, уско-
ривший создание в ФБР особого подразделения. В
МВД подобного отдела не создали, но все же начали
с большим пониманием относится к специфике рас-
крытия серийных преступлений, не требуя немедлен-
ных результатов от сыщиков и следователей.
Почему он, благополучный семьянин и здоровый
мужчина (медики признали Михасевича психически
абсолютно нормальным человеком), систематически
выходил на охоту за женщинами?
На эту тему написаны десятки научных трудов,
множество журналистских расследований. Один из
участников следствия, осужденный за превышение
311
служебных полномочий, издал публицистический
двухтомник, проанализировав все нюансы трагичес-
кой истории. По мотивам витебского дела снят фильм
«Место убийцы вакантно». Приоткрыли ли они заве-
су тайны? Если очень захотеть, то найти объяснение
можно всему, чему угодно...
Первое убийство Михасевич совершил в двадцать
четыре года. Он возвращался домой из армии, так как
был комиссован по состоянию здоровья с диагнозом
гепатит. По пути молодой деревенский парень соби-
рался заехать к подруге, с которой давно вел любов-
ную переписку. Ожидая на промежуточной станции
поезд, Михасевич внезапно почувствовал какое-то
внутреннее томление, беспричинное отчаяние и по-
нял, что ехать на долгожданную встречу с подругой не
может. У него возникло желание покончить жизнь
самоубийством. Он вышел из здания вокзала, дви-
нулся вглубь темных улиц. В каком-то дворе отрезал
обломком стекла кусок бельевой веревки, стал искать
глазами место, где можно накинуть петлю. И неожи-
данно заметил одиноко идущую женщину. «Зачем же
я буду давиться из-за бабы, лучше сам какую-нибудь
удавлю», — такими словами он описывает собствен-
ные чувства.
Психиатры подробно изучили мотивацию этого
поступка: «сильное стрессовое состояние, вызываю-
щее реакцию аутоагрессии с умыслом на суицид», а
затем переключение «аутоагрессивного умысла на ге-
тероагрессивный».
Не будучи специалистом в психиатрии, я гораздо
больше заинтересовался признаниями самого Миха-
севича:
«Когда я оставался наедине, на меня накатывало
особое состояние. Мне нужна была женщина, чтобы
прикоснуться к ее телу, попытаться совершить с ней
половой акт. Если же я контактировал с женщиной,
мной овладевало умопомрачение, я давил ее и убивал.
312
В этот момент у меня было такое состояние, словно
вокруг все в тумане... Главное, было задушить жен-
щину, а не совершить с ней половой акт. В момент
удушения я испытывал самое большое удовлетворе-
ние. Оно проходило, когда женщина была мертва».
Еще красноречивее другое признание маньяка:
«Когда душил, то через свои руки от женщин силу
почерпывал. Был сам себе врач. После убийства ста-
новилось легче. Особое удовольствие получал, когда
жертва трепещется. Оно усеивалось, если женщина
сопротивлялась, царапалась, боролась».
Что это за сила, которую Михасевич впитывал, ак-
кумулировал в себе в момент агонии жертвы? Мог ли
он просто придумать такое объяснение своих поступ-
ков? Криминалисты, изучавшие документы витеб-
ского дела, убеждены в том, что Михасевич был энер-
гетическим вампиром. Время от времени он оказы-
вался в состоянии, схожим с депрессией. Снять не-
приятные ощущения он мог единственным способом:
забрав энергию, выбрасываемую женским телом в
момент гибели, когда происходит деструкция живой
материи.
Конечно, механизмы, настраивавшие маньяка на
режим охоты и последующее убийство, выглядят не
так примитивно. Невозможно по расплывчатым и
фрагментарным объяснениям Михасевича полно-
стью воссоздать психико-энергетическую мотивацию
его поступков. Здесь мы только пытаемся пересту-
пить черту, отделяющую привычное от загадочного.
Первое убийство прошло безнаказанно. За ним по-
следовали еще тридцать пять.
С каждым годом Михасевич убивал все больше.
Способ совершения преступлений был одинаков —
удавление: шарфом, поясом или жгутом из травы.
Трупы изнасилованных женщин он оставлял недале-
ко от дороги. С годами у него выработались навыки
профессионального убийцы, появилось звериное чу-
313
тье, позволявшее пускать розыск по ложному следу.
Помогало и то, что он числился дружинником и не-
штатным сотрудником милиции. Обо всех действиях
против самого себя, о замыслах оперативников Миха-
севич узнавал в числе первых.
Избавлением от садиста жители Белоруссии обяза-
ны молодому и принципиальному следователю Ни-
колаю Игнатовичу. Сотрудник прокуратуры, вопреки
мнению начальства и коллег, отстоял свою версию.
Опираясь на улики и поисковые признаки, он дока-
зал, что убийства женщин на трассе между Полоцком
и Витебском совершало одно лицо.
Почувствовав, что розыск идет по правильному пу-
ти, Михасевич начал нервничать и в результате со-
вершил ошибку. Он отправил анонимку в редакцию
областной газеты, где объяснял убийства женщин ме-
стью возмущенных их неверностью мужей. Письмо
«мститель» подписал довольно глупо: «Патриоты Ви-
тебска».
На обратном пути из редакции, проезжая на своем
«Запорожце» обычной дорогой, Михасевич увидал
голосовавшую женщину. Дальнейшее легко предста-
вить:
— Куда?
— В Солоники подбросите? В долгу не останусь.
— Залезай!
Очередной труп был найден на следующий день. А
на теле убитой нашли записку того же содержания с
той же подписью.
К идентификации почерка подключились экспер-
ты-графологи Управления КГБ. Поначалу специали-
сты не достигли результата, а затем неожиданно обра-
тили внимание на разительное сходство почерков за-
явления Михасевича в местком ОВД и анонимки
«мстителя». Позже сделали обыск в доме подозревае-
мого. Были обнаружены личные веши убитых жен-
щин, другие улики, изобличающие маньяка.
314
В последнее время, словно предчувствуя скорый
арест, Михасевич окончательно потерял голову. За
неполный год он изнасиловал и убил двенадцать че-
ловек...
ВНУТРЕННИЙ ГОЛОС
Кажется, удивить кого-либо описанием похожде-
ний очередного потрошителя или насильника уже не-
возможно. Еще вчера я согласился бы с этим, но, про-
смотрев оперативные материалы уголовного дела
уроженца Житомирской области Анатолия Онупри-
енко, понял: такого еще не было. По количеству
жертв он превзошел даже самого Чикатило, орудо-
вавшего почти двенадцать лет. Онуприенко, чтобы
обогнать ростовского маньяка, понадобился всего
лишь год с небольшим!
Временами хроника совершенных Онуприенко
преступлений напоминает низкопробный фильм
ужасов, где маньяк с азартом и дьявольской ловкос-
тью, убивает все, что движется, дышит или пытается
ползти. Независимо от того, сопротивляется жертва
или молит о пощаде, грозит заявить в милицию или
безмятежно спит в колыбельке. Он убивал всех, сви-
детелей не оставлял, даже если они — грудные дети.
Позднее, анализируя действия его, украинские
оперативники воссоздали типичный для Онуприенко
способ совершения преступлений. За несколько ча-
сов до «акции» он приезжал в населенный пункт (ча-
ще всего небольшое село или поселок, где даже не
было телефонов), изучал обстановку, ходил по окра-
инам и околицам. Дождавшись, когда люди заснут,
он выбирал строение, где допоздна в окнах горел свет.
Затем врывался в дом, если дверь была не заперта,
стрелял в двух ближних хозяев (Онуприенко ездил на
убийства с украденным обрезом ружья Т03-34 с двумя
315
вертикальными стволами) и выбегал на улицу. Члены
семьи бросались за ним в погоню. А он хладнокровно
перезаряжал оружие и расстреливал остальных. По-
том убивал детей и добивал раненых первыми попав-
шимися под руку предметами — ножом, топором, мо-
лотком, лопатой. Иную тактику он применял, если
дом был заперт. Тогда Онуприенко кидал в окно ка-
мень. Возмущенный хозяин выскакивал на крыльцо,
чтобы выяснить: какой хулиган разбил стекло? И по-
лучал выстрел в упор. Отключив хозяина, убийца об-
ретал свободу действий и добивал всех живых, кто на-
ходился в доме. Большая часть жертв, вероятно, даже
не успевала понять, что происходит. Вот типичный
эпизод этого страшного дела. В середине 1996 года
Онуприенко отправился в село Братковичи. Приехал
в Городок на электричке уже в сумерки, а оттуда пеш-
ком дошел до Братковичей. Заметил дом недалеко от
церкви, стамеской отжал входную дверь и вошел. По-
жилого мужчину, выглянувшего в сени на шум, заст-
релил сразу, Двинувшись дальше — смертельно ра-
нил мужчину и женщину, прострелил грудь их малы-
шу, лежавшему рядом в колыбельке. Начал рыскать
по комнатам и обнаружил спрятавшуюся под крова-
тью пожилую жену хозяина. Ее постигла та же участь.
Убедившись, что живых в доме больше не осталось,
Онуприенко собрал найденные ценности — кольца,
серьги, носильные вещи, облил пол керосином и,
уходя, чиркнул спичкой.
Шел по дороге к станции, а сзади уже занималось
зарево пожара. Навстречу попались мужчина и жен-
щина. Маньяк долго не раздумывал два выстрела в
упор. Неожиданно он услышал приближавшуюся по-
жарную машину. Едва успел оттащить тела в придо-
рожную канаву, и тут женщина застонала. Он переза-
рядил обрез. Когда пожарные промчались мимо,
убийца поднес ствол к голове жертвы и нажал на
курок...
316
Онуприенко сознался в убийствах 52 человек. Это
только на территории Украины. Но в его биографии,
которую сейчас детально изучает следственная труп-
па, немало темных пятен. К тому же он много путе-
шествовал, скитался по другим государствам, бывал в
России, в частности, ездил в Талдомский район Мос-
ковской области и, учитывая незаурядную память се-
рийника, можно ожидать значительного увеличения
списка его жертв.
Онуприенко родился в небольшом селе Житомир-
ской области. Отец оставил семью, когда ребенку был
только год от роду, а через три года умерла мать. До
семи лет он жил с дедом и бабушкой, а позже воспи-
тывался в Малинском детском доме. После оконча-
ния восьми классов поступил в местный лесотехниче-
ский техникум, но учебу бросил и пошел в армию.
Служил в артиллерийском полку под Ленинградом,
затем окончит Одесское мореходное училище и пять
лет, до конца 1986 года, плавал матросом-моторис-
том на пароходах «Грузия», «Лев Толстой», «Максим
Горький», «Украина». В этот период активно зани-
мался контрабандой и скопил приличный по тем вре-
менам капитал — около 15 тысяч рублей. Уволился
из-за конфликта с капитаном теплохода «Украина» и
три года работал начальником ВОХРа пожарной час-
ти города Днепрорудный Запорожской области.
«Внутренний голос», позвавший его убивать, Ону-
приенко впервые услышал в 1989 году. Он купил
«Жигули»-девятку, приобрел охотничье ружье МЦ
21-12 и стал колесить по дорогам Украины в поисках
жертв.
Первая кровь пролилась в июне, когда ночью, на
подъезде к городу Синельникове, он напал на спав-
ших в машине супругов, застрелил их, трупы закопал
в перелеске, а машину сжег.
Через месяц убийца расправился со спавшими в
автомобиле «Полонез» туристами из Польши.
317
А в августе по той же схеме напал на людей, отды-
хавших в машине, на трассе КаменкаБердянск. Расст-
релял мужчину, двух женщин и двоих маленьких де-
тей, возвращавшихся после отдыха в Крыму. Маши-
ну с трупами отогнал в лесопосадку и сжег.
После этого «внутренний голос» позвал его в путь.
Онуприенко начал многолетние скитания по Евро-
пе. Он путешествовал по Греции, Югославии, Венг-
рии, Голландии, ФРГ, Австрии, не раз депортировал-
ся оттуда, даже был осужден за погромы магазинов в
Вене. После принудительного возвращения на Роди-
ну в конце 1995 года Онуприенко вновь услышал
«внутренний голос» и, украв охотничье ружье, отпра-
вился убивать все, что двигается и дышит.
Теперь он не довольствовался убийством и похи-
щением ценностей. Одну из умирающих женщин он
насилует. В другой раз, убив мужчину, никак не мо-
жет снять с пальца мертвеца золотое кольцо. Разо-
злившись, отрезает палец ножом, завладевает коль-
цом, а палец засовывает убитому в задний проход. Пе-
ребив целую семью в Народичах, Онуприенко изна-
силовал хозяйку и втолкнул ей во влагалище охотни-
чий патрон...
«Нежный, внимательный, заботливый». Такую ха-
рактеристику дала ему сожительница, у которой на-
шли 122 предмета, похищенных с мест преступлений.
Причем подруга Онуприенко — абсолютно нормаль-
ная женщина: двадцать семь лет, воннослужащая в/ч
Яворова, мать двоих детей. Ребятишки, кстати, души
не чаяли в добром дяде Толе. Он привозил им игруш-
ки, баловал сладостями и фруктами, гулял и играл с
ними, читал книжки и показывал мультики на видео-
магнитофоне.
Как в нем уживалось звериное и человеческое?
Пусть в этом разбирается судебно-медицинская пси-
хиатрия. Пока же следственную бригаду Генеральной
прокуратуры Украины больше всего заботит защита
318
Онуприенко от родственников убитых им семей.
Каждый выезд на место преступления для закрепле-
ния показаний подследственного охраняется отрядом
спецназа «Беркут». Иначе до суда Онуприенко не до-
живет. Крови и мучений безвинных жертв люди ему
не простят — разорвут без приговора.
ЧИКАТИЛО
Можно с уверенностью сказать, что такой славы,
да еще при жизни, не имел ни один уголовный пре-
ступник за всю историю криминалистики. Еще до
приведения в исполнение приговора (суд вынес ре-
шение расстрелять Чикатило) о нем было написано
шесть книг, сняты кино- и телефильмы, милицей-
ские музеи отвели маньяку, заметное место в своих
экспозициях, а уж газетчики... О нем написаны горы
статей и заметок, а на судебном заседании в Ростове-
на-Дону репортеров в зале было едва ли не больше,
чем свидетелей и родственников потерпевших.
Он до конца боролся за свою жизнь, следил за здо-
ровьем. В камере-одиночке следственного изолятора
ростовского УКГБ, где он содержался для пущей бе-
зопасности, Чикатило начинал утро с гимнастичес-
ких упражнений: отжимался, растягивал мышцы,
прыгал на месте, делал мостик. И еще без конца писал
жалобы на следователей и судью, требовал справедли-
вости и просил снисхождения, учитывая тяжелые по-
трясения, перенесенные в период военного детства и
отразившиеся впоследствии на его психике.
Вот фрагмент подлинного документа — одного из
многочисленных посланий в вышестоящие органи-
зации, где Чикатило приводит объяснения своим по-
ступкам:
«Я выполнял команды командира партизанского
отряда. Когда я видел одиноко стоящего человека, я
319
представлял в нем «языка», которого необходимо до-
ставить в лес, связывал его и наносил удары по-пар-
тизански. Если я видел голое тело (мужское или жен-
ское — для меня было безразлично), я рвал и метал,
как зверь. Это была не половая страсть, а звериная
психическая разрядка, отчаяние и злоба за то, что ме-
ня природа обделила счастьем возвышенной нор-
мальной половой жизни, от возбуждения до полного
удовлетворения.
Конечно, я мог бы стать алкашом, заглушать свои
жизненные потребности. Но не для этого я изучал
философские воззрения всех времен и народов, про-
ходил университеты — жизненные и учебные, чтобы
затравить свое сознание. Ни с одной жертвой я не
имел нормальной половой связи. Это была жалкая
имитация. Я специально не ловил и не искал жертв.
Просто случайно попадались такие же, как я. Многие
из них голодные, выбитые из жизненной колеи, не-
благополучные в жизненных ситуациях. И они ко мне
прилипали...».
Что же было потом? Как «партизан» Чикатило
удовлетворял свою половую страсть, о которой он
упоминает, как о «жалкой имитации»?
Десятилетнюю Олю С. он заметил, когда девочка
возвращалась с вечерних занятий в музыкальной
школе. Позже выяснилось, что автобус сломался и
получился большой перерыв в движении. Был де-
кабрь, пешком от школы до Новошахтинска, где жил
ребенок, не дойдешь. Девочка осталась на остановке
ждать транспорт, замерзла. Тут и подошел добрый дя-
денька:
— Пойдем, у меня отогреешься, тут рядом. А то
совсем замерзла.
Случайные свидетели видели издали, как в сторо-
ну совхоза N 6 через поле двигались мужчина и девоч-
ка. Ребенок плакал, пытаясь вырвать руку, а мужчина
не отпускал и что-то возбужденно говорил.
320
Из материалов уголовного дела:
«Обманным путем Чикатило увел девочку на па-
хотное поле совхоза в полутора километрах от Ново-
шахтинска. Здесь он напал на нее, повалил на землю,
сорвал одежду, обнажил половой член и, угрожая но-
жом, попытался изнасиловать. Когда из-за физиоло-
гической неполноценности ему это не удалось, Чика-
тило нанес ребенку многочисленные удары ножом в
голову, грудь, вырезал живот, сердце, матку, кишеч-
ник. От полученных более пятидесяти колото-реза-
ных ранений девочка скончалась на месте».
Пример я не подбирал. В любом из 200 томов уго-
ловного дела 18/59639-85 можно найти и более крова-
вые, страшные эпизоды. Практически каждой из
жертв маньяк наносил несколько десятков ранений,
выкалывал глаза, почти всем откусывал и проглаты-
вал соски грудей и кончики языков, вырезал половые
органы и, как он сам признавался, с удовлетворением
грыз женскую матку — «она красная упругая».
Каждое преступление Чикатило характеризуется
крайней жестокостью не столько в уголовно-право-
вом смысле, предполагающем причинение страданий
жертве, сколько, если можно так выразиться, в обще-
человеческом.
Евгений Самовичев, ученый, уже упоминавшийся
в связи с делом Джумагалиева, изучая поведение
убийцы в момент гибели своих жертв, высказывает
необычное предположение. Оно настолько интерес-
но, что стоит привести его дословно:
«Дело Чикатило относится к категории очень ред-
ких явлений. Попытка охватить в целом всю совокуп-
ность его обстоятельств невольно приводит к леген-
дам о людях, обладающих способностью превращать-
ся в диких хищных животных (оборотнях), проявля-
ющих в таком состоянии исключительную свире-
пость и кровожадность. Многовековой опыт столкно-
вений людей с этим феноменом даже оформился в
11 Хрестоматия
321
представления об очень редкой наследственной бо-
лезни — ликантропии (или порфирии), при пораже-
нии которой человек меняет свой облик и начинает
походить на зверя. Одновременно меняются его разум
и поведение. Трудно сказать, насколько достоверны
сведения об изменении внешнего облика человека.
Но то, что его внутреннее состояние может стано-
виться сходным с состоянием разъяренного зверя,
очень похоже на правду».
Менял ли Чикатило в момент нападений внешней
облик, сказать трудно. Он никогда не допускал сры-
вов — ни одной жертве спастись не удалось. Зато дей-
ствия маньяка вполне согласуются с логикой — зве-
риной, бесчеловечной логикой хищника. Это под-
тверждается типичной для него схемой поведения.
Из аналитических оперативных документов УВД
Ростовской области литерного дела «Лесополоса»:
«Для контакта с жертвой Чикатило выбирал самые
многолюдные места: вокзалы, улицы, электропоезда,
чтобы его поисковая активность не бросалась в глаза.
Он никогда не создавал конфликтных ситуаций и ста-
рался не привлекать внимания окружающих. Если
контакт состоялся, Чикатило всегда уходил первым, а
жертва шла за ним. Для совершения убийства он из-
бирал места, расположенные поблизости от остано-
вок общественного транспорта, чтобы быстро поки-
нуть место преступления. Прежде чем напасть на
жертву, Чикатило проходил с ней расстояние от полу-
тора до пяти километров. Это позволяло оценить об-
становку, провериться на предмет слежки или другой
опасности. Он никогда не оставлял свидетелей. После
того, как преступник «включался» в режим убийства,
шансов у жертвы не оставалось — никому не удава-
лось спастись. Более половины нападений Чикатило
совершал на территории, прилегающей к железнодо-
рожной магистралей, и крики о помощи потерпев-
ших заглушались шумом проходящих грузовых же-
322
лезнодорожных составов и электричек. Другие места
значительно удалены от населенных пунктов и скоп-
ления людей. В 1988—1990 годы, почувствовав особое
внимание правоохранительных органов, он старается
избегать традиционных мест поиска жертвы и неред-
ко изменяет схему нападения. При совершении по-
следнего убийства серии двадцатидвухлетней С. Ко-
ростик маньяк выходит на платформе «Лесостепь», а
возвращается домой на электричке уже с другой плат-
формы «Лесхоз». Все это позволяет специалистам-
психиатрам сделать обоснованный вывод о полно-
стью сохраненном интеллекте преступника».
С начала восьмидесятых, когда убийства повторя-
лись из года в год с ужасающим постоянством, у лю-
дей, занимавшихся «Лесополосой», нередко возни-
кало ощущение полной безнадежности в успешном
завершении поисков. Его искала все огромная страна:
милиция, агенты, нештатные сотрудники органов,
дружинники, к работе не раз подключался еще мощ-
ный в те годы аппарат КГБ СССР, а результата не
было.
О значении, которое придавалось раскрытию кро-
вавой серии, говорит такой факт. В совещании, про-
водимом областной прокуратурой по этому делу в
Ростове-на-Дону в апреле 1987 года, принимали уча-
стие заместитель начальника следственного управле-
ния Прокуратуры СССР В. Ненашев и заместитель
Прокурора РСФР И. Землянушин. И открывалось
оно словами (цитирую по протоколу): «Дело «Лесопо-
лоса» находится на контроле во всех вышестоящих
инстанциях, а так же в ЦК КПСС. В стране нет дела
более важного, чем «Лесополоса».»
Руководителем следственно-оперативной группы
был Исса Костоев, занимавший должность замести-
теля начальника следственной части Прокуратуры
РСФСР. Назначение оказалось удачным. Именно
Костоеву довелось подписывать обвинение человеку,
323
которого многие считают суперубийцей двадцатого
столетия.
Но звездный час следователя был впереди.
В 1987 году, взяв на себя руководство следствием,
Костоев пребывал в таком же затруднительном поло-
жении, как и другие. Исчерпав привычные методы
поиска и анализа материалов, руководитель следст-
венной бригады обратился за консультацией к мань-
яку Сливко, приговоренному судом к расстрелу. Це-
лый день Исса Костоев провел с убийцей в камере
смертников. Тот, выслушав прокурорского работни-
ка и ознакомившись с обстоятельствами дела, лишь
развел руками: «Бесполезно. Такого вычислить не-
возможно. По себе знаю». Напомню, что садиста
Сливко не могли поймать более двадцати лет...
В случае с Чикатило кошмар длился двенадцать
лет. Когда его задержали и предъявили обвинение в
36 умышленных убийствах с особой жестокостью, он
признался в... 53! Женщин, девочек и мальчиков. По-
дробно в деталях вспоминал где, при каких обстоя-
тельствах знакомился, куда отводил, что делал. По его
показаниям сотрудники милиции вскрыли не один
«могильник», обнаружили места гибели десятков на-
ходящихся в розыске детей: в лесу, на окраине клад-
бища, у железной дороги, рядом с поймой реки.
Внешне человек, совершивший 53 убийства, вы-
глядел малозаметным плешивым, косолапым мужи-
чонкой. Ему было пятьдесят четыре года. Андрей Чи-
катило имел высшее образование — окончил филоло-
гический факультет Ростовского университета, был
начитан, эрудирован. Он прекрасно разбирался в ли-
тературе, знал историю, знал биографии многих аме-
риканских президентов.
Не отличалось от других и семейное положение
Чикатило. Женат, заботливый отец двоих детей — до-
чери и сына. Он успел стать и дедушкой, по свиде-
тельству родных, заботливым и нежным. В быту Чи-
324
катило был таким же, как все. Ходил в костюме с га-
летуком, носил шляпу, в руках держал обычный бух-
галтерский портфель. Такого встретишь в толпе — ни
за что не выделишь. Кому придет в голову, что в порт-
феле этого неприметного, серого человека остро зато-
ченный нож, веревка и вазелин, приготовленные для
очередной жертвы?
Изучая материалы дела, я невольно удивлялся: 53
убийства, и ни одного свидетеля! Что это — везение,
рок, просчет оперативных служб? Ведь на причаст-
ность к преступлениям проверялись более 200 тысяч
человек. А уж сколько людей было опрошено в элек-
тричках, на вокзалах, в поселках, автоколоннах, аэро-
портах, школах, жилых домах...
По мнению сотрудников уголовного розыска, Чи-
катило обладал исключительным, прямо-таки звери-
ным чутьем. В разнородной толпе, ожидающей авто-
бус или электричку, он тщательно подбирал подходя-
щей объект (как правило, это были женщины или де-
ти), предпочитая иметь дело с психически неполно-
ценными или опустившимися людьми. С ними легче
войти в контакт, а Чикатило уже имел подобный
опыт, проработав несколько лет в училище для умст-
венно отсталых подростков. Последние годы он тру-
дился инженером отдела снабжения Ростовского эле-
ктровозоремонтного завода. Специальность, которая
предполагает умение легко находить общий язык с
любым человеком и предоставляет большую свободу
действий и массу бесконтрольного времени. Все это
Чикатило использовал для своих целей. Он постоян-
но находился в поиске, отборе жертвы.
По свидетельству врача-психиатра Ростовского
медицинского института Александра Бухановского
(его талант и знания оказали неоценимую помощь в
раскрытии преступления), тех, с кем маньяк вступал
в контакт, было в десятки, сотни раз больше. Впос-
ледствии Бухановскому удалось найти подход к за-
325
держанному и даже воссоздать примерно его манеру
общения с интересующим объектом. Завязав разговор
с будущей жертвой, Чикатило преображался, стано-
вился интересным собеседником, отзывчивым и га-
лантным мужчиной. Доброй, красивой Девушке из
хорошей семьи убийца предложил помочь поднести
сумки. Ее обнаженный'труп с многочисленными ко-
лото-резаными ранами был обнаружен на следующий
день в роще парка Авиаторов Ростова.
Он «работал» с потенциальной жертвой. К каждой
находил персональный подход. Одним сулил выпив-
ку, другим — деньги, третьих увлекал рассказами. Ес-
ли мальчик собирал марки — обещал подарить цен-
ные экземпляры из своей коллекции. Кого-то зама-
нивал перспективой посмотреть видеофильм. У него
были готовы уловки на все случаи. Однажды предло-
жил парню показать место, где растут лесные орехи.
Но никого насильно он не уводил, чувствовал, что не
получается — поворачивался и начинал поиски ново-
го объекта. Этим, вероятно, объясняется отсутствие
свидетелей.
Было два случая, когда люди видели его, идущим с
будущей жертвой. Но все казалось таким естествен-
ным, никому и в голову не приходило запомнить при-
меты «серого чудовища». И создаваемые по отрывоч-
ным и расплывчатым воспоминаниям случайных
прохожих фотороботы мало походили на оригинал.
Чикатило действовал спокойно и осмотрительно. До-
бродушной внешностью и рассудительностью он за-
вораживал жертву. В это трудно поверить, но были
случаи, когда дети добровольно шли с ним несколько
километров до подходящего места.
... В 1978 году в Шахтах было совершено жестокое
убийство девочки. По подозрению задерживается не-
кий Кравченко. Почему? За несколько лет до этого он
совершил аналогичное преступление — изнасиловал
и убил ребенка. Тогда, учитывая возраст Кравченко,
326
суд счел возможным смягчить приговор. Отсидев не-
сколько лет, он освободился условно, работал на хи-
мии. Преступление в Шахтах было совершено неда-
леко от места его жительства.
Задним числом можно говорить и о вопиющих
промахах следствия, и предвзятости суда. Теперь мы
знаем, кто был настоящим убийцей. А тогда, в 1978
году, сам Кравченко признавался в убийстве, давал
«полный расклад». Были основания сомневаться в его
признаниях? Были. Тем более, что сам подозревае-
мый не раз менял показания. Трижды дело возвра-
щалось на доследование, трижды работники прокура-
туры и суда изучали материалы. И все-таки пригово-
рили Кравченко к исключительной мере наказания.
Когда стало ясно, что произошла страшная ошибка?
Двенадцать лет спустя, когда Чикатило подробно из-
ложил детали эпизода, ставшего первым в веренице
изнасилований и кровавых убийств.
Серия стала просматриваться в 1982 году. 12 июня
днем родители послали тринадцатилетнюю Любу Б. в
магазин в соседний поселок Донской. Труп ребенка
нашли через 16 дней в лесополосе.
Через месяц сразу два убийства — шестнадцати-
летней К. и двадцатилетней Н. Обе девушки найдены
в районе лесополосы. 11 декабря уже упоминавшаяся
десятилетняя Оля С. закончила занятия в музыкаль-
ной школе Новошахтинска и отправилась домой. С
тех пор живой ее никто не видел. Труп девочки нашли
в поле только через четыре месяца. Рядом — все та же
лесополоса.
По Ростовской области поползли страшные слу-
хи. Но и они не могли отразить весь ужас происходя-
щего. На теле жертв, как правило, до семидесяти но-
жевых ран, почти у всех повреждения глаз. Первая
версия — действует работник морга. Иначе чем объ-
яснить, что преступник потрошил убитых, как опыт-
ный патологоанатом? Причем на месте преступления
327
вырезанные органы найти не удавалось. Зачем Чика-
тило производил чудовищные операции? В показа-
ниях его жены как-то мелькнуло: «Он всегда брал с
собой кастрюльку. Говорил, что кипятит в ней на ра-
боте чай...».
Дело было поставлено на контроль в МВД Союза и
получило условное обозначение «Лесополоса». Отра-
батывались люди, осужденные за похожие преступле-
ния, ранее судимые, склонные к насилию, состоящие
на учете у психиатра. Проверялись водители авто-
транспорта, так как появилось сомнение, что жертвы
могли самостоятельно проходить с убийцей такие
расстояния. Проверялся любой сигнал или свиде-
тельство, которые бы касались совершенных убийств.
И вдруг на Главпочтамт Новошахтинска поступи-
ла зловещая открытка. В тот же день она легла на стол
сотрудникам уголовного розыска,- занимающихся
«Лесополосой». Вот ее текст:
«Родителям пропавшей девочки. Здравствуйте, ро-
дители. Не огорчайтесь. Не ваша первая — не ваша
последняя. Нам нужно к Новому году 10 таких. Жела-
ете похоронить — ищите в листьях Даровской посад-
ки. Садист Черный Кот».
Оперативники попытались извлечь из текста мак-
симум информации. Было ясно, что открытку писал
человек, знающий местность — название «Даровская
посадка» употребляют только жители близлежащих
поселков. Сыщики выехали на место, опросили лю-
дей, по несколько раз беседовали с работниками поч-
ты: кто писал, как выглядел человек, не брал ли ка-
рандаш? К сожалению, опросы ничего существенно-
го не дали, а время шло. Поиску «Черного кота» бы-
ло уделено особое внимание еще и потому, что убий-
ца, который и без того всегда действовал с особой же-
стокостью, на этот раз превзошел самого себя. Он вы-
резают у ребенка сердце...
328
Большие надежды возлагались на анализ почерка
писавшего открытку. Специалисты оперативно-тех-
нического отдела КГБ СССР по Ростовской области
тщательно изучили манеру письма, выделили основ-
ные характерные детали почерка. Была составлена
специальная таблица, в которой помечены «ключи»
для идентификации почерка на открытке с другими
рукописными текстами.
В отделах кадров ростовских предприятий, учреж-
дений, колхозов, совхозов проверялись десятки тысяч
заявлений. Сличались почерки нанимавшихся на ра-
боту в Новочеркасске, Шахтах, Новошахтинске, Рос-
тове. Изучались анонимки, письма «доброжелате-
лей», неустановленных корреспондентов. Ни по од-
ному из них выйти на след «кота» так и не удалось.
Тело девочки искали в районе посадки — переко-
пали всю землю в округе, пока убедились, что ее там
нет. Труп ребенка нашли в противоположной сторо-
не. Случайность? Забегая вперед, скажу: и позже, че-
рез четыре года, не установив авторства открытки, с
ее текстом вновь работали, пытались определить лич-
ность писавшего. Сделать это так и не сумели.
Отрицал свою причастность к «Черному коту» и
сам Чикатило. До сих пор неизвестно, кто автор ци-
ничной и безжалостной «шутки». Признаться, я скеп-
тически воспринял эту историю. Зачем было уголов-
ному розыску заниматься малоперспективной рабо-
той, отвлекать мощные силы? Тогда мне рассказали,
что именно сличение почерка помогло найти витеб-
ского убийцу Михасевича, жертвами которого стали
36 женщин. Значит, «кот» отрабатывался не зря. Тем
более, что его предсказание о десяти жертвах трагиче-
ски сбылось. В 1983 году в Ростовской области было
найдено именно десять трупов. По всем признакам
преступления относились к серии «Лесополоса».
То, что происходило в 1984 году, и сегодня, много
лет спустя, заставляет мрачнеть сотрудников, зани-
329
мавшихся ростовской серией. Двенадцать человек.
Резал, насиловал, убивал без разбора: мать с дочкой,
школьника, поехавшего на шахматную олимпиаду,
бродяжку, решившую выпить за чужой счет. Один и
тот же способ. Ежемесячно. А в июле и августе — по
три человека сразу.
Возглавлявший специальную оперативную группу
Виктор Бураков (сейчас в звании генерала он руково-
дит криминальной милицией Ростовского ГУВД) об-
ращается к психиатрам и сексопатологам: нужно по-
нять мотивацию поведения преступника — откуда та-
кой садизм? Есть ли способ предугадать его дейст-
вия? Нельзя ли по имеющимся скудным данным со-
здать его психологический портрет?
По материалам дела был составлен психологичес-
кий портрет преступника. Сейчас уже видно, на-
сколько он близок к оригиналу. Вот эта ориентиров-
ка: физически хорошо развит, возможно, обладает до-
стоинствами и манерами, привлекательными для
женщин. По характеру замкнут, держится обособлен-
но, нелюдим, живет одиноко или с близкими родст-
венниками, возможно, имеет личный автотранспорт.
Когда жертва определена, то из замкнутого и малооб-
щительного, преступник превращается в разговорчи-
вого, обаятельного, располагающего к себе человека.
Эксперты тщательно изучили все, что связано с
преступлениями время суток совершения преступле-
ния, место знакомства с жертвами, их рост, внеш-
ность, цвет глаз, волос, манеру одеваться и разговари-
вать. Было установлено, что убийца предпочитает лю-
дей с русыми волосами, избегает тех, кто имеет вью-
щиеся волосы. Медики учитывали даже такой пара-
метр, как электрические разряды в атмосфере. Каза-
лось, сделано все, что только возможно было сде-
лать...
По словам начальника ГУВД Ростовской области
Михаила Фетисова, оперативники'пытались сыграть
330
на опережение, просчитать следующий ход преступ-
ника и заманить его в ловушку. Вся многокилометро-
вая трасса Таганрог-Донецк-Ростов-Сальск контро-
лировалась работниками милиции, осуществлялось
оперативное прикрытие пригородных электричек, ав-
тобусов, вокзалов.
В сопровождении оперативников сотрудницы ро-
зыска, переодетые «во вкусе» маньяка, в качестве
приманки разъезжали в ночных электричках, гуляли
в районах лесополос. Устраивались скрытые посты
милиции, регулярно совершались облеты контроли-
руемой территории на вертолетах, а в парке Авиато-
ров в Ростове, где было найдено пять трупов, под ви-
дом велосипедистов постоянно дежурили сыщики.
Пробовали создать «карманы»: открыто показывали,
где расположены посты, заманивали в ловушки. И
что же? Днем, в центре города, на маленьком остров-
ке зелени рядом с автомобильной эстакадой он убил
следующего ребенка.
Побывав в Ростове-на-Дону, я специально взгля-
нул на это место. Рядом с газоном, где торчат чахлые
кустики и березки, проносятся машины, едут город-
ские автобусы, снуют пешеходы. Поодаль жилые
многоэтажные дома, магазины. Как могла произойти
трагедия? Почему же снова ни одного свидетеля, оче-
видца? Михаил Фетисов, вспоминая то страшное ле-
то, признался, что каждый раз, возвращаясь домой,
первым делом заходил в комнату к спящему сыниш-
ке — хотел лично убедиться, что с ним все в порядке.
Первый раз Чикатило был арестован еще осенью
1984 года. Именно в тот год сотрудник уголовного ро-
зыска Александр Заносовский, дежуривший на авто-
вокзале, задержал подозрительного мужчину. Безот-
казно сработало чутье опытного оперативника. Он
взял Чикатило «под колпак», заметив, что тот интере-
суется одинокими бродяжками.
331
В материалах «Лесополосы» есть уникальный ра-
порт — объяснение капитана милиции Заносовского,
который вместе с напарником Ахматхановым задер-
жал Чикатило за шесть лет до предъявления ему офи-
циального обвинения! Намеренно привожу рапорт
полностью. Ведь он не что иное, как документальный
рассказ о поиске самым кровавым маньяком наших
дней своей очередной жертвы:
«Я дежурил на автовокзале с Ахматхановым. Оде-
ты были в гражданскую форму. Находясь рядом с ос-
тановкой общественного транспорта, заметши высо-
кого, примерно 180 сантиметров, худощавого чело-
века лет сорока пяти. Черты его лица напоминали ра-
зыскиваемого по фотороботу. Он был в очках, без го-
ловного убора, при себе имел портфель коричневого
цвета. Он и раньше вел себя подозрительно, и мы ре-
шили за ним понаблюдать. Подошел автобус № 7 от
железнодорожного вокзала в сторону аэропорта. На-
блюдаемый покрутился среди пассажиров и поднял-
ся в автобус. Мы вошли следом. Сразу бросилось в
глаза его странное поведение. Он вел себя неспокой-
но, постоянно вертел головой, словно проверял, не
следят ли за ним.
. Не заметив ничего подозрительного, наблюдае-
мый попытался войти в контакт со стоявшей рядом
девушкой. Она была одета в платье с разрезом на гру-
ди. Он не спускал глаз с ее тела. В пути следования
гражданин трогал кого-то из женщин за ноги, начал-
ся конфликт, и он вынужден был выйти из салона.
Перешел на другую сторону и встал с пассажирами,
ожидавшими рейсового автобуса в другую сторону.
Подошел автобус, поехали обратно... Он встал в сало-
не перед женщинами, пристально их рассматривал,
прижался к ним. Подсел к одинокой девушке, попы-
тался с ней заговорить, но та встала и вышла на бли-
жайшей остановке. Наблюдаемый поспешил вслед за
ней, но девушка быстро ушла. Гражданин двинулся к
332
магазину, около которого стояла группа женщин. Он
то подходил к ним, то отходил. Так продолжалось
15—20 минут. Затем он двинулся пешком к следую-
щей остановке, а оттуда приехал на железнодорож-
ный вокзал. Минут двадцать посидел озираясь рядом
со спящей женщиной и пошел на главный автовок-
зал. Подходил к группам женщин, прислушивался,
поднялся в зал ожидания.
Подсел к девушке, читавшей книгу, о чем-то лас-
ково говорил. Когда девушка спустилась на первый
этаж, мы узнали у нее, что гражданин интересовался,
куда она едет. Узнав, что девушка отправляется в по-
селок Морозовск, наблюдаемый обрадовался и ска-
зал, что едет туда же. О себе сказал, что работает пре-
подавателем. Когда первая девушка ушла, к гражда-
нину подсела молодая женщина. Они разговорились.
Наблюдаемый вначале обнимал ее, а потом уложил
голову девушки себе на колени, накрыл пиджаком и
начал манипуляции явно сексуального характера. По-
сле этого они порознь вышли из здания автовокзала.
Оттуда наблюдаемый поехал на Центральный рынок,
где и был нами задержан».
О том случае Александр Заносовский рассказывал
мне с огорчением профессионального сыщика:
«Когда я схватил его за ворот, то понял — не ошиб-
ся. У него по лицу потек пот градом, он занервничал,
заметно побледнел. Открыли портфель там острый
нож, веревка, полотенце, вазелин... Разве недостаточ-
но, чтобы с ним серьезно поработать? Но никто это-
го делать почему-то не стал. Оказалось, что у гражда-
нина Чикатило неподходящая вторая группа крови.
До сих пор не: могу себе простить, что не допросил
его лично в отделе милиции, передал следователю
прокуратуры...».
Здесь необходимо сделать пояснение. На многих
жертвах были найдены следы спермы четвертой груп-
пы. Принято считать (во всяком случае, так было до
333
недавнего времени), что все выделения человека от-
носятся к одной и той же группе. И потому поиски
преступника были сконцентрированы на людях, име-
ющих четвертую группу крови.
Из материалов уголовного дела: «... следует отме-
тить свойственное для Чикатило крайне редкое явле-
ние парадоксальное выделительство: кровь второй, а
другие выделения четвертой группы. При условии по-
искового признака преступника по групповой при-
надлежности крови этот феномен обеспечивал Чика-
тило своеобразное алиби... Зная, что следствием за
совершаемые им убийства разыскивается лицо, име-
ющее четвертую группу выделительства, Чикатило с
целью воспрепятствовать обнаружению у очередных
жертв его биологических выделений, заталкивал им в
прямую кишку землю, а у убитого им подростка Яро-
слава М. вообще вырвал и выбросил прямую кишку».
В уголовном розыске Ростовского ГУВД и по сей
день стоит шкаф с картотекой «Лесополоса». В ней
находятся двадцать пять тысяч карточек, куда заноси-
лись сведения о попавших в поле зрения милиции. В
картотеку автоматически попадали лица, кто задер-
живался в лесополосе, имел сексуальные отклонения,
туда же заносились данные о водителях автотранс-
порта, оказавшихся в районе преступления. Особен-
но тщательно отрабатывались люди, имеющие чет-
вертую группу крови, независимо от алиби или места
их работы.
Задержанный Заносовским и Ахматхановым по-
дозреваемый Чикатило был доставлен в отдел мили-
ции по месту жительства. Его делом занимался член
бригады Прокуратуры РСФСР прокурор-кримина-
лист Саратовской области Ю. Моисеев. У задержан-
ного оказалась вторая группа крови, а значит, к убий-
ствам в лесополосе он отношения иметь не мог.
Правда, мелкие грешки у Чикатило все же имелись.
За кражу линолеума и аккумулятора его отправили за
334
решетку. Срок он получил пустяковый, учитывая, что
к тому времени садист убил не один десяток людей.
Из материалов дела: «Чикатило первоначально
проверялся на причастность к серии убийств в Росто-
ве-на-Дону, а затем был передан в Новошахтинск для
отработки на причастность к убийству малолетнего
П., дело которого расследовали отдельно. Эти фор-
мальные проверки, проводимые без учета всех следст-
венных и оперативных материалов, как и в 1978 году
после убийства 3., позволили Чикатило второй раз
уйти от ответственности. Более того, утеря изъятого
ножа, которым, по его признанию, было совершено
несколько убийств, и некоторых других предметов,
являвшихся вещественными доказательства по делу,
значительно осложнили ход расследования»...
За решеткой Чикатило находился недолго. Осво-
бодившись в декабре 1984 года, уже в январе он устро-
ился на должность инженера, а затем начальника от-
дела металлов Новочеркасского электровозострои-
тельного завода. И, взяв в руки свой незаменимый
портфель, отправился бродить по Ростову в поисках
очередной жертвы.
В августе 1985 года Чикатило едет в командировку
в Москву. В перелеске около здания аэропорта «До-
модедово» нападает на восемнадцатилетнюю Похли-
стову. Убивает с жестокостью, удивительной даже для
такого зверя, как он. Наносит несколько ударов но-
жом, связывает шпагатом руки и снова начинает бить
ножом, получая от этого особое удовольствие. Затем
полностью раздевает умирающую девушку и... отку-
сывает соски грудей.
А позже в том же месяце встречает около шахтин-
ского автовокзала спившуюся бродяжку. Ее истерзан-
ный труп находят неподалеку в лесопосадках. Рот
жертвы до желудка забит сухой листвой и грязью...
Сотрудники угрозыска начинают отработку всех,
кто мог оказаться в контакте с бродяжкой. Установи-
335
ли, что в тот день она была в приемнике-распредели-
теле. Подозрение пало на одного из работников ми-
лиции — водителя машины, но после тщательной
проверки версия была отброшена. Пишу об этом,
чтобы напомнить: на причастность к «Лесополосе»
отрабатывались все, независимо от их социального
положения и профессиональной деятельности.
Кстати, виновным в московском убийстве (тот же
«лесополосный» почерк преступления) подозревали
сотрудника милиции. После опроса пассажиров До-
модедова выяснилось, что неподалеку видели новень-
кий милицейский УАЗик без номеров. В местечке Су-
хобезводная Горьковской области обыкновенные
УАЗики переделываются под милицейские, и трасса
оттуда в Ростов-на-Дону проходит мимо Домодедова.
Проверили — сходится: в те дни в командировке на-
ходился один из сотрудников Ростовского УВД. Он
должен был перегонять новую машину. Совпадало
многое. У подозреваемого сын учился в интернате в
Шахтинском районе. Отец часто ездил навещать ре-
бенка, мог по дороге оказаться в местах, где совер-
шились преступления. Проверяли все, буквально по
метрам высчитывали маршрут, по минутам считали
алиби, сличали группу крови, опрашивали знакомых,
искали свидетелей. Не подтвердилось, снова тупик,
убийца остался не пойманным.
Запущенная машина розыска, как огромная драга,
отсеивала всех, кто представлял интерес для следст-
вия. Позже сотрудники милиции обнародуют такие
цифры. На причастность к преступлениям было про-
верено более 200 тысяч человек. Все данные вводи-
лись в память ЭВМ. За время проведения операции
«Лесополоса» накоплена информация на 48 тысяч че-
ловек, имеющих какие-либо сексуальные отклоне-
ния. Сотрудники правоохранительных органов имели
установку, что преступника следует искать среди лиц,
336
ранее не судимых. Но работа велась во всех направле-
ниях.
За годы поиска на специальный учет поставлены
5345 человек, ранее имевших судимость. В поле зре-
ния находилось более 10 тысяч социально опасных
психически больных, выявлено 419 гомосексуалис-
тов (одно время отрабатывалась версия, что преступ-
ник из их среды). На причастность к «Лесополосе»
было проверено 163 тысячи водителей личного и го-
сударственного автотранспорта.
За время существования оперативно-следственной
группы, куда входило до пятидесяти первоклассных
специалистов из области, республики и страны, было
раскрыто 1062 преступления. Среди них сорок
убийств, 245 изнасилований, грабежей, разбойных
нападений, краж, 91 случай мужеложества и разврат-
ных действий.
Бригады специалистов снимали на пленку муж-
чин, идущих с детьми, чтобы потом установить их
личность и провести проверку. Были сделаны много-
часовые выдеозаписи привокзальной жизни. В про-.
цессе поиска они могли бы помочь выявить преступ-
ника. Омоновцы с приборами ночного видения сиде-
ли в тайниках в районе лесопосадки в надежде обна-
ружить того, кто более десяти лет ускользал из рас-
ставленных сетей.
Как назвать его: монстр, оборотень, нелюдь?
Жена Чикатило уверяла, что он не переносил вида
крови, очень переживал, когда ей пришлось сделать
аборт. Но в то же время, по ее словам, последние семь
лет он уклонялся от близости с ней, любые попытки
отвергал с возмущением: «Бездельница, зажирела! Те-
бе что: жеребца подать?».
Можно ли было установить личность маньяка
раньше?
По мнению начальника Главного управления уго-
ловного розыска МВД России Ивана Храпова, если
12 Хрестоматия
337
бы убийства были не на сексуальной основе, их рас-
крыли бы гораздо быстрее. Даже при условии невер-
но определенной группы крови и других издержек.
Но в данном случае сыщики не располагали никакой
информацией. Подобные преступления тщательно
скрываются от окружающих, так как считаются позо-
ром даже в уголовной среде, поэтому рассказывать о
них не только не принято, но и опасно. Было ясно,
что наработанные оперативные методы не подходи-
ли. Агентура, с помощью которой раскрываются мно-
гие преступления, здесь помочь не в силах, и можно
рассчитывать только на собственные силы, упорство
и опыт сотрудников.
Понятно, что и Чикатило скрывал свою вторую
жизнь от окружающих. Он сам (если верить его «ис-
поведи») старался не думать о ней даже в тот момент,
когда глазами искал жертву. Преображался маньяк
неожиданно — «заклинивало», и он вдруг из доброго
дяденьки превращался в озверевшего насильника.
И еще интересная деталь в познании личности Чи-
катило. Его как-то спросили, переживал ли он слу-
чившееся, жалел ли убитых? Он спокойно ответил
глухим голосом: «Я никого не жалел. Когда выходил
из лесополосы, все оставалось позади, за какой-то
чертой».
Казалось, не будет этому конца. Ждут в Ростове, а
он убивает в Шахтах или Новочеркасске. Берут под
контроль эти районы, но беда снова случается и в
ином месте. Мертвых детей находят в Ботаническом
саду Ростова. Уже другие насильники и убийцы «ко-
сят» под Чикатило, зная его манеру расправляться с
жертвами. Их ловят, разоблачают, доказывают совер-
шенные преступления. А он по-прежнему остается на
свободе. Так было за год до поимки потрошителя.
Из Сальского района пришла шифрограмма: в
районе села Ново-Маныч в лесополосе найдено обе-
зображенное тело изнасилованной женщины. Вся
338
оперативная группа бросается на место происшест-
вия. Почерк тот же раны, характер повреждений, об-
наженный труп...
Известно, что в деревнях, где каждый житель на
виду, утаить какую-либо информацию сложнее, чем в
городе. Вновь сыщикам показалось, что удача близка.
Быстро создали фоторобот убитой женщины, выста-
вили посты на дорогах, опрашивали проезжающих
водителей: не видели ли в тот роковой день потерпев-
шую, не подвозили ли мужчину до того места? И
вскоре один из шоферов вспомнил человека, даже на-
звал его фамилию. Оказалось, это был двадцатилет-
ний парень, осужденный когда-то за изнасилование и
живший в Сальском районе после освобождения. За-
держанный сознался в содеянном, рассказал еще об
одном убийстве. Но, как выяснила проверка, к рос-
товской серии он отношения не имел...
1990 год приносит новые убийства. Девять чело-
век становятся жертвами а Шахтах, ростовском Бота-
ническом саду и, конечно, излюбленном месте лесо-
полосе, тянущейся вдоль железнодорожных путей.
Там-то, вблизи станции «Лесхоз», и оборвался долгий
кровавый след потрошителя. На календаре значился
ноябрь 1990 года...
Сойдя на соседней станции, Чикатило заходит
вместе с жертвой в лес, делает свое дело и возвраща-
ется к поезду один. Сотрудник выставленного засло-
на Игорь Рыбаков просит предъявить документ. Тот
совершенно спокойно показывает паспорт: «Возвра-
щаюсь от товарища с дачи». Оперативник фиксирует
фамилию. Внешне обычный пожилой мужчина, ак-
куратный (ботинки замыл в луже от грязи), с галсту-
ком, в руках портфель. Только на шее какое-то розо-
вое пятно. Словно растертая кровь. Сейчас кажется,
что сети были так плотно расставлены, что не попасть
в них убийца не мог. Но Чикатило и на этот раз обхо-
дит все заслоны.
339
Через несколько дней грибники находят у станции
«Лесхоз» очередной труп. Судмедэксперт устанавли-
вает время наступления смерти — семь-восемь дней.
Проверяют рапорты дежуривших в тот день сотруд-
ников. В одном из них упоминается фамилия Чикати-
ло. Вторая группа крови? Уже попадала поле зрения?
С этого момента Чикатило оказался под присталь-
ным вниманием сотрудников уголовного розыска.
Фиксировались все его передвижения по городу, про-
верялись связи, изучалась биография. И все яснее
становилось: это он. Стольких совпадений быть не
может. Подозрение подтверждалось поведением Чи-
катило. Он находился в активном поиске, завязывал
знакомства с одинокими женщинами, детьми, появ-
лялся в «тех самых» местах.
Задержание маньяка проводил Владимир Колес-
ников, в то время заместитель начальника УВД Рос-
товской области, а теперь — первый заместитель ми-
нистра МВД России. Задержание самого страшного
преступника нынешнего века выглядело буднично,
без погонь и перестрелок. Колесников дождался, ког-
да объект выйдет из кафе: «Вы Чикатило?». Услышав
утвердительный ответ, он дал команду сыщикам. На
запястьях маньяка щелкнули наручники и он медлен-
но, загребая ногами, побрел в сопровождении опера-
тивников к поджидавшей машине...
Когда Чикатило начал давать показания, были ор-
ганизованы «выводки» по выражению сыщиков, это
выезды на место преступления с видеокамерой для
закрепления фактов. В одном из районов Шахт, узнав
о прибытии убийцы, место гибели ребенка окружили
толпы людей. Чтобы не свершился самосуд, при-
шлось срочно вызывать ОМОН, подтягивать для
оцепления солдат из ближайшей воинской части.
Во время слушания дела, проходившего в област-
ном суде почти полгода, Чикатило пытался изобра-
жать помешательство. Он кричал, оскорблял судью и
340
заседателей, в один из дней устроил «стриптиз» — не-
смотря на наручники, умудрился спустить брюки.
Старания маньяка были напрасны. Врачи признали
его вменяемым, а приговор суда — расстрел — был
встречен аплодисментами всех, находившихся в зале
ростовского Дома правосудия. Такое завершение ис-
тории человека, чье имя стало синонимом страха и
страданий, логично, другого ждать не приходилось.
Но сама личность убийцы удивляет и остается загад-
кой.
Расшифровать Чикатило пытались многие. И мно-
гим удалось с ним пообщаться. Во время предвари-
тельного следствия и, уже ожидая исполнения приго-
вора в Новочеркасской тюрьме для смертников, ма-
ньяк не уклонялся от встреч, беседовал с оперативни-
ками, врачами-психиатрами, психологами, журнали-
стами. Каждому он виделся по-разному. Одним ка-
зался абсолютным шизофреником, плохо ориентиру-
ющимся в окружающем мире и даже не понимаю-
щим, куда его скоро поведут из тюремной камеры.
Другим представлялся хитрым монстром с хорошо
сохраненным интеллектом, не теряющим надежды на
отмену смертной казни и готовым использовать для
этого любой шанс.
Из разговоров с теми, кто виделся с ним после аре-
ста, ясно — ни перед кем Чикатило так и не раскрыл-
ся, отражая лишь частичку своего «я», фрагмент со-
знания. Как разбитое, а затем склеенное из осколков
зеркало.
Кем же был Чикатило?
Что позволяло ему двенадцать лет неуязвимым зве-
рем рыскать по стране в поисках новых жертв и со-
вершать невероятные по жестокости убийства? Нель-
зя же объяснить все ощибками милиции и прокурату-
ры, просчетами науки или стечением обстоятельств.
Нет ответа и на естественный вопрос: понимал ли сам
Чикатило, кто же он на самом деле?
341
ТЕАТР СМЕРТИ
ПИОНЕРВОЖАТОГО СЛИВКО
Внешне биография Анатолия Сливко выглядела
благополучно и даже респектабельно. Он возглавлял
в городе Невинномысске Ставропольского края дет-
ско-юношеский туристический клуб «Чергид», поль-
зовался беспрекословным авторитетом у пионеров и
вызывал уважение самоотверженным трудом у роди-
телей.
- Сливко приехал в Невинномысск после службы в
армии, закончил техникум, работал на комбинате
«Азот» и параллельно, на общественных началах, ра-
ботал в школе пионервожатым. Он не курил, не пил,
никогда не сквернословил. Все свободное время уде-
лял детям — занимался с ними физической подготов-
кой, обучал умению разводить костер, собирать рюк-
зак и устанавливать палатку, ходил со своими подо-
печными в многодневные походы по родному краю.
Вскоре добрая молва о подвижнике-воспитателе рас-
пространилась за пределы города. О Сливко загово-
рили на туристических слетах, клуб «Чергид», дирек-
тором которого его назначили, расхваливали на сове-
щаниях райкомов, образцового наставника приводи-
ли в пример коллегам.
Позже, когда следствие скрупулезно изучило все
относящееся к деятельности Сливко и его туристи-
ческого клуба, выяснилось, что о директоре «Черги-
да» десятки раз писали в «Пионерской правде» и дру-
гих газетах, о нем прошло более двадцати передач по
Всесоюзному радио, а уж почетным грамотам и благо-
дарностям не было числа.
Впрочем публикаций о Сливко оказалось не мень-
ше и после того, как стало известно о второй, тайной,
жизни маньяка, напрямую связанной с походами и
детьми. Его задержали почти случайно в 1985 году по
подозрению в исчезновении тринадцатилетнего Се-
342
режи П. А когда провели обыск в помещении клуба,
то едва поверили собственным глазам.
С подобными фактами отечественная криминали-
стика, да и мировая тоже, еще не сталкивалась. Слив-
ко садистски умертвил семерых подростков, причем
гибель детей, их агонию, последующее расчленение
тел и манипуляции с ними, «заслуженный учитель»
аккуратно снимал кино- или фотоаппаратом, а весь
материал бережно хранил в шкафу. Когда Сливко
арестовали ему было сорок шесть лет. Он являлся от-
цом двоих мальчиков, имел партбилет и носил звание
«Ударника коммунистического труда». Но что самое
поразительное — большинство детей он убил, работая
в «Чергиде». И занимался этим двадцать один год),
оставаясь вне подозрений.
На одном из допросов, где вместе с оперативно-
следственной группой ему предстояло прокомменти-
ровать фильм собственного производства, Сливко
попросил: «Я следствию доверяю, но хотел, чтобы как
можно меньше народу присутствовало при просмот-
ре. Мне страшно, что люди увидят».
Если уж сам оператор ужасался отснятым кадрам...
Признаюсь; получив видеопленку с копиями
фильмов Сливко, не предполагал, что увижу такое,
не представлял, насколько дикое и гнетущее впечат-
ление произведут эти жуткие документы.
Кажется, мы привыкли ко всему — телевидение
делает нас постоянными созерцателями катастроф,
эпидемий, жестоких террористических актов, а «ви-
деошедевры» еще больше снижают порог чувстви-
тельности, смакуя кровавые сцены в неореалистиче-
ских детективах и садо-мазохистских триллерах. Од-
нако, уверяю вас, то, что снял Сливко, не под силу
воспроизвести никаким авторам никаких фильмов
ужасов.
...Мертвая тишина, только цветная картинка на
экране, и на ваших глазах в мучениях умирает ребе-
543
нок. Причем садист, хладнокровно фиксирующий су-
дороги агонизирующего мальчика, время от времени
сам попадает в кадр. Он не просто снимает смерть, а
сладострастно любуется ею.
Вот на экране тело жертвы, одетое убийцей в пио-
нерскую форму, уложено на белую простыню. Судо-
роги все реже, реже... Следующий кадр — отчленен-
ная голова в обрамлении отсеченных ног. Камера
почти вплотную приближается к мертвому детскому
лицу, искаженному застывшей гримасой страданий
и страха.
Фильм довольно длинный, а, может быть, кажется
таким. Признаюсь, до конца смог посмотреть его
только раз. Вполне хватило, чтобы почувствовать мо-
гильный холод только от самого замысла того, кто
был сценаристом, режиссером, оператором и зрите-
лем в одном лице.
Дело Сливко исследовано достаточно глубоко, в
том числе и медиками, чему в немалой степени спо-
собствовал маньяк, охотно откровенничавший со
следователями и шедший на контакт с психиатрами.
Экспертизу Сливко проводили дважды, и его лич-
ность изучили хорошо. Во всяком случае, ученые по-
добрали немало медицинских терминов, которые ха-
рактеризовали психическое состояние подследствен-
ного в момент совершения преступления. В его пове-
дении присутствуют вампиризм, фетишизм, некро-
филия и садизм. В своих извращениях он становился
все более изощренным. Сюда же нужно отнести отме-
ченную психиатрами пироманию.
Все это нашло отражение в снятых Сливко филь-
мах. Пиромания, например, выразилась в том, что
маньяк поджигал ботинки жертвы, предварительно
облив их бензином. В некоторых случаях он пилил
ботинки ножовкой, фиксируя свои действия установ-
ленной рядом кинокамерой.
344
К детской обуви, тщательно вычищенной и блес-
тящей, у Сливко вообще было особое отношение. С
его слов, это связано с потрясением, испытанным им
в 1961 году. Тогда на его глазах произошла трагедия:
под колесами автомобиля погиб мальчик. Сливко ви-
дел агонию подростка, одетого в пионерскую форму,
запомнил белую рубашку, галстук, темный школьный
костюм и блестящие ботинки. Были до этого и другие
случаи, где обувь выполняла роль фетиша. Но гибель
пионера явилась кульминацией в формировании пси-
хологии будущего маньяка. Впоследствии он воспро-
изводил детали той сцены, разыгрывая на уединен-
ных лесных полянах придуманные им сценарии.
...Женщин он сторонился всегда. Даже с собствен-
ной женой имел близость крайне редко, а последние
десять лет вообще спал дома в отдельной комнате.
В детстве Сливко был болезненным и слабым,
страдал бессонницей, отсутствием аппетита, стеснял-
ся своей внешности, неуклюжести, избегал шумных
игр со сверстниками и спортивных занятий. Еще
школьником увлекся выращиванием кроликов, охот-
но умерщвлял и разделывал их (совсем так же, как
доверившихся ему потом мальчишек из турклуба).
Хотя нередко при виде крови или отрезанных рыбьих
голов, как утверждали родственники, Сливко блед-
нел и падал в обморок. Здесь он напоминает ростов-
ского Чикатило. Тот не выносил вида крови, не мог
даже курице голову топором отсечь. Зато какой был
«мастер» в лесополосе, потроша жертвы с быстротой
и сноровкой патологоанатома.
Нежную привязанность Сливко испытывал к
мальчикам, предпочитая возраст до шестнадцати лет.
Любимчиков он окружал заботой, опекал, к каждому
умел найти подход. Почувствовав симпатию со сторо-
ны ребенка (напомню, что Сливко — самоотвержен-
ного и умелого педагога — уважали все окружающие),
маньяк, используя любопытство и тягу мальчишек к
345
тайнам и заговорам, предлагал участие в эксперимей-
те на выживание. На следствии он признался, что от-
каза со стороны детей никогда не было. С «испытуе-,
мого» Сливко брал подписку о неразглашении, что
тоже импонировало мальчишкам совсем как у взрос-
лых, тем более, что эксперимент, по словам инструк-
тора, должен был определить степень выносливости,
проверить мужество.
Для правдоподобия Сливко набрасывал сценарий
и давал его прочитать будущей жертве. Сюжет был
одинаков: герой-пионер подвергался различным ис-
пытаниям, в том числе, пыткам. Необходимость ки-
носъемки маньяк объяснял туманно: он, дескать, со-
бирает материал и пишет книгу о пределах человече-
ских возможностей. В некоторых случаях Сливко го-
ворил, что обязан знать, как оказывать первую по-
мощь в походах, если кто-то потеряет сознание. По-
могала поиску подопытных и система штрафов за
проступки: если ребенок задолжал и не расплатился,
Сливко шел навстречу — предлагал отработать учас-
тием в эксперименте.
Опыты делились на смертельные и несмертельные,
а знал об этом один Сливко. Мальчишки же не дога-
дывались, что, отправляясь в лес с радостно возбуж-
денным дядей Толей, могут уже назад не вернуться.
Он заранее готовил чистую, хорошо выглаженную
школьную форму, белую рубашку, красный галстук и,
конечно, начищенные ботинки. Мальчик обещал ни-
чего не есть за десять-двенадцать часов до встречи,
чтобы в процессе эксперимента не появилось тошно-
ты или рвоты. А непосредственно перед испытанием
подросток должен был оправиться. Некоторых подо-
пытных Сливко мыл в реке и одевал лично «гурман»
готовился к будущему кровавому «пиршеству». В бес-
сознательное состояние маньяк приводил жертвы
разными способами. Одним надевал на лицо проти-
вогаз и заставлял дышать эфиром, другим натягивал
346
на голову полиэтиленовый мешок, перекрывая до-
ступ воздуха, но чаще всего он использовал петлю,
сделанную из резинового шланга. Если Сливко про-
водил смертельный эксперимент, то вынимал жертву
из петли через десять-пятнадцать минут. Разумеется,
чтобы не нарушить «чистоту» эксперимента, он на-
дежно связывал мальчикам руки и ноги. Из материа-
лов уголовного дела:
«Садизм и некрофилия Сливко проявлялись в том,
то он расчленял трупы без цели их сокрытия. Он от-
резал голову, руки, ноги, туловище на уровне пояса,
удалял внутренние органы, вспарывал грудную клет-
ку, брюшную полость, отрезал мошонку, половой
член, ушные раковины и мягкие ткани лица. Иногда
убийца специально повреждал предмет, являвшийся
для него сексуальным символом. Например, ботинки,
которые иногда разрезал и поджигал».
Тела убитых мальчиков Сливко подвешивал за но-
ги, носил перед кинокамерой на руках, менял на них
одежду, составлял на подстилке различные фигуры
из отсеченных ног и рук... Сексуальную разрядку он
получал, не вступая с жертвой в прямой контакт. Ма-
ньяк онанировал, используя различные фетиши (бо-
тинки, материалы фото- и киносъемки, части тела,
которые засаливал для длительного хранения), либо
проводя «эксперименты». Но самое большое наслаж-
дение он получал от убийства. Психическая разрядка
и сексуальное удовлетворение Сливко напрямую свя-
заны со сценами мучений и гибелью подростков.
Он совершил семь убийств. Но их число выросло
бы многократно (жертвами несмертельных экспери-
ментов, по материалам уголовного дела, проходят
тридцать три мальчика), если бы не страх садиста пе-
ред разоблачением.
Как ему удавалось столько времени оставаться на
свободе? Почему для поимки потребовался двадцать
347
один год? Ответ прост и неутешителен: убийцу никто
не искал, хотя вычислить его труда не составляло.
Сливко задержали после того, как пропал Сережа
П. После заявления родителей мальчика милиция оп-
росила его сверстников, те вспомнили, что школьник
накануне исчезновения рассказывал о предстоящих
съемках фильма у Сливко. Дети характеризовали его
как человека со странностями, который снимает
фильмы об удушениях и других пытках. Милиционе-
ры выяснили, что другой мальчик, пропавший пять
лет назад, также должен был участвовать в «кино-
съемках» директора «Чергида». Вот тогда-то опера-
тивники, наконец, заглянули к лучшему другу детей
педагогу с педофильскими наклонностями Анатолию
Сливко...
Чтобы найти хоть какое-то объяснение промахам
милиции, можно сказать, что убийца для смертель-
ных опытов обычно выбирал мальчиков из неблаго-
получных семей, где о детях особенно не заботились,
иногда даже не заявляли о пропаже сына. Да и сами
ребята были не из лучших: часто убегали из дома,
имели неприятности с законом.
И все же главная причина, не позволившая схва-
тить маньяка раньше, отсутствие опыта работы по
раскрытию серийных убийц. Правоохранительная
система была не готова к появлению таких монстров,
как Чикатило, Сливко, Михасевич.
Собственно с задержания Геннадия Михасевича,
которого арестовали на год раньше Сливко (обоих
маньяков расстреляли по приговору суда), и началось
не только серьезное изучение проблемы, личности
убийцы, долгое время остававшегося серийником-ре-
кордсменом, но и чудовищных ошибок, допущенных
в ходе расследования.
348
ОКОНЧАТЕЛЬНЫЙ ДИАГНОЗ
Вор, растратчик, грабитель, убийца — со стороны
любой преступник может надеется на сочувствие и
прощение. Причем не только близких родственников
или себе подобных, но и общества, в котором живет.
Так уж устроен человек — он стремится найти объяс-
нение и понимание любых поступков, даже если они
не укладываются в рамки морали и закона.
Но можно ли здравым умом понять действия Чи-
катило, Головкина, Спесивцева? Кто станет им со-
чувствовать? Вот почему маньяки, садисты, людое-
ды, насильники-извращенцы оказываются изгоями
повсюду — и среди правопослушных граждан; и в ми-
ре зарешеченном, там, где признают совсем иные за-
коны.
Кстати, о здравом уме. Заключения медиков о пси-
хической полноценности серийных убийц вызывают
противоречивые чувства. Пример — результат обсле-
дования в институте Сербского Андрея Чикатило.
Пожалуй, ни один преступник ни до, ни после него,
не подвергался такому всестороннему психиатричес-
кому изучению. Ростовским потрошителем занима-
лись лучшие специалисты, элита нашей науки. Их
вывод известен: Чикатило признан вменяемым.
По существу, с таким диагнозом не согласиться
нельзя. Чикатило идиотом не назовешь. Высшее об-
разование, довольно обширные познания в литера-
туре, осведомленность в общественной жизни, спор-
те, политике, умение поддерживать беседу, способ-
ность убеждать, логически мыслить и довольно четко
прогнозировать развитие событий. Сейчас, зная о Чи-
катило всю подноготную, нелегко объективно пред-
ставить, какое впечатление он производил на окружа-
ющих. Между тем, жена считала его заботливым му-
жем, рачительным хозяином, умным и незлобливым.
Такого же мнения придерживались и другие родст-
349
венники. Дочь говорила о нем, как о добром, мягком
человеке, племянник считал его эрудированным,
спокойным, порядочным...
Скажете — сомнительные аргументы, да к тому же
услышанные от близких, заинтересованных людей?
Ну, во-первых, кто, как не родные люди могут дать
нам самую точную характеристику. Что касается за-
интересованности, то ее нет и в помине. Скорее, на-
оборот, родственники были подавлены и растеряны
случившемся ничуть не меньше других. И выгоражи-
вать главу семейства им резона не было. Семья сме-
нила фамилию, переехала в другой город, даже на
свидания с подследственным ходила одна жена.
А вот уж совсем сторонняя оценка личности Чика-
тило. Татьяна С., учившаяся с ним на филфаке Рос-
товского университета, вспоминала о сокурснике без
неприязни (зная, кто он и чем прославился): «Скром-
ный, легко ранимый, а потому сторонящийся шум-
ных компаний, Андрей много времени проводил в
библиотеке, любил расширять знания в заинтересо-
вавших его вопросах. Впечатление у меня осталось
скорее хорошее, чем никакое...».
В 1984 году Чикатило ездил по работе в Москву.
Как командировочному ему предоставили комнату в
общежитии завода «Москабель». Комендант обще-
жития Галина Л. также запомнила симпатичного,
вежливого, начитанного мужчину.
За период с 1978 по 1990 год семья Чикатило часто
меняла место жительства, переезжала из одного горо-
да в другой. И каждый раз забитый и ничтожный че-
ловек не только устраивался с комфортом, получая
служебную квартиру или дом, но и покупал флигелек
или сарайчик для подсобных нужд. С жилищной про-
блемой, нудной и сложной (что еще труднее решить в
нашей стране?), он справлялся с ловкостью, да еще и
выгоду имел. В 1989 году, например, придумал хит-
рую комбинацию — фиктивно развелся с женой и по-
350
лучит дополнительную квартиру в Шахтах. Слабоум-
ному такое умение адаптироваться и устраивать быт
явно несвойственно.
Думаю уже убедил, но хочется напомнить еще об
одном загадочном качестве Чикатило. Двенадцать лет
он совершал жуткие убийства. И по меньшей мере
лет семь он был объектом интенсивного поиска всех
без исключения оперативников, агентов и помощни-
ков милиции огромной страны. Его искали и не нахо-
дили. А он рвал на части детей и женщин в Ростов-
ской, Владимирской, Ленинградской, Свердловской,
Московской областях, Краснодарском крае, в Узбе-
кистане и на Украине, не особенно заботился о со-
крытии следов (само собой получалось, как у зверя),
легко обходил засады и ускользал из ловушек.
Ведущие специалисты Ростовского областного
психоневрологического диспансера и ВНИИ общей и
судебной психиатрии имени Сербского Министерст-
ва здравоохранения РСФСР пришли к единодушно-
му выводу:
«Чикатило А.Р. хроническим заболеванием не
страдает, обнаруживает признаки психопатии моза-
ичного круга с сексуальными перверсиями, развив-
шейся на органически неполноценной почве... В под-
ростковом возрасте, на фоне явлений психического
инфантилизма, выявились нарушения головного раз-
вития, которые выражались в нарушении биологиче-
ской «базы сексуальности (ослабленное половое вле-
чение, недостаточность эрекций) и ретардации пси-
хосексуального развития с фиксацией на эротичес-
кой фазе формирования сексуальности и склоннос-
тью к эротическому фантазированию садистского ха-
рактера.
В дальнейшем в Чикатило на фоне явлений нару-
шения гетеросексуальной адаптации произошло фор-
мирование сексуальных перверсий, которые на ран-
них этапах (до 1978 года) проявлялись частичной ре-
55/
ализацией садистских фантазий на педо-эфобофиль-
ных объектах, эпизодах фроттажа и визионцзма. В
последующем наблюдалась прогрессирующая дина-
мика синдрома сексуальных перверсий с полной ре-
ализацией садистического влечения, некросадизмом
и каннибализмом...
Чикатило А.Р., как не страдавшего каким-либо
психическим заболеванием и сохранившего способ-
ность отдавать себе отчет о своих действиях и руково-
дить ими, в отношении содеянного следует считать
вменяемым...».
Экспертиза Чикатило была проведена и в отделе-
нии сексопатологии Московского научно-исследова-
тельского института Минздрава РСФСР:
«У Чикатило А. Р. выявлена слабая половая кон-
ституция на фоне органического снижения порогов
возбудимости центров эякуляции... На формирова-
ние влечения оказали влияние особенности характе-
ра обвиняемого: замкнутость, отсутствие контакта со
сверстниками, чувство ущербности, склонность к
фантазированию...
Задержка психосексуального развития при нару-
шении общения и неадекватной фиксации на физи-
ческих «дефектах» (худой, слабый, близорукий) при-
вела к торможению нормального и преобладанию па-
тологического влечения: педофобофилия (влечение
к детям и подросткам, как к более слабым и с кем не
затруднено общение, как со сверстниками). Незре-
лое, задержанное на эротической стадии влечение,
окрашенное садизмом, трансформировалось в стрем-
лении к манипуляциям на половых органах... Проти-
воречивые действия Чикатило обусловлены особен-
ностями его влечения, и совершал он их ради получе-
ния сексуального удовлетворения».
Если вам, читатель, теперь все понятно — закрой-
те книгу и дальше не читайте. Мне же выводы уче-
ных-медиков кажутся совершенно неубедительными.
352
Если человека, наносившего детям до пятидесяти
прижизненных ножевых ран, а затем разрезавшего
мошонку или живот жертвы и пожиравшего яички и
матку, называют нормальным и вменяемым, то кто
же тогда мы с вами?
Не знаю, как вас, а меня перспектива, пусть даже
гипотетическая, оказаться в компании с Чикатило,
отнюдь не прельщает.
Вердикт врачей, по моему мнению, объясняется
лишь одним: естественным желанием обезопасить
общество от убийцы-каннибала. Если бы медики
признали Чикатило больным, он автоматически избе-
жал бы смертной казни и попал бы в спецлечебницу.
А значит, теоретически он мог через определенный
период оказаться на свободе... Что касается деления
пациентов на здоровых и нездоровых, то и сами пси-
хиатры с иронией относятся к такой градации.
В начале декабря 1996 года Государственный науч-
ный центр социальной и судебной психиатрии имени
В.П. Сербского отмечал свое 75-летие. Торжества
длились три дня, ученые обменивались идеями, чита-
ли и обсуждали доклады, в конце, как заведено, был
предусмотрен банкет. Мой хороший приятель ока-
зался участником этого мероприятия и услышал от
весьма уважаемого специалиста «Серпов» буквально
следующее: «Даже если к нам попадет директор ин-
ститута, мы его все равно разложим на составные и
без диагноза не выпустим». Другими словами, мэтр
психиатрии дал понять, что «пунктик» есть у каждого,
а уж разглядеть его для специалистов центра труда не
составит.
И последнее о диагнозах и причинах поступков.
Если рассматривать феномен Чикатило только как
результат воздействия на его личность различных
комплексов и сексуальных отклонений, то возникает
вопрос: в чем же его уникальность? Тысячи подрост-
ков и мужчин в той или иной мере испытывают слож-
353
ности в сексуальной сфере. Нередко неудачи приво-
дят их к срывам, разрушают личность, травмируют
психику. Уж кому другому, а врачам института Серб-
ского это известно очень хорошо. Если же вспомнить
об умении медиков отыскивать в подсознании паци-
ентов склонность к перверсиям, фобиям и патоло-
гии... Почему же тогда у нас не сотни и не тысячи чи-
катил?
В России зарегистрировано 3 миллиона 600 тысяч
людей, страдающих психическими заболеваниями.
Примерно 500 тысяч проживает на территории Мос-
ковского региона. Среди них немало больных, имею-
щих склонность к насилию, в том числе сексуально-
му. Когда сыщики убеждаются в начале очередной
«серии», одним из методов поиска маньяка является
проверка лиц, состоящих на учете в психдиспансере.
Однако, как показывает практика, этот путь далеко не
всегда приносит результаты. Судите сами. Сливко,
Ионесян, Суклетин, Китаев, Цюман, Чикатило, Го-
ловкин, Чайка — никто из этих классических манья-
ков-убийц не состоял на учете как больной. И никто
после обследования психиатрами не был признан не-
вменяемым.
Конечно, трудно требовать от психиатрии, зани-
мающейся столь тонкой и неосязаемой материей (к
тому же сформировавшейся как отрасль знаний ме-
нее двух столетий назад), лаконичной взвешенности
и незыблемости формулировок, присущих точным
наукам. Но и согласиться с традиционными в таких
случаях объяснениями нельзя. Может быть, предпо-
ложить, что мы используем неверный инструмент для
оценки явления? Ведь нелепо же делениями термоме-
тра измерять длину предмета или лакмусовой бумаж-
кой определять степень токсичности раствора? Хотя в
обоих случаях мы достигнем результата, он не будет
иметь никакого практического значения.
354
Маниакальное убийство — явление хорошо изве-
стное. Но масштабы, которые оно принимает сего-
дня, требует от ученых-психиатров, криминологов и
сыщиков принципиально новых совместных оценок
и решений. Привычными мерками и методами с про-
блемой уже не справится.
Сотрудник МВД России Ашот Айрапетян занима-
ется серийными преступлениями не первый год.
Мнение опытного оперативника, изучившего самые
громкие дела последних десятилетий, представляет
особый интерес: «Мы долго молчали, не хотели при-
знаваться, но в нашем обществе есть звери в челове-
ческом обличье. Настоящие охотники на людей. Они
могут быть нормальными или психически ущербны-
ми, суть от этого не меняется. Их цель охота на себе
подобных».
Айрапетян приводит реальный факт эпизод из де-
ла ленинградского маньяка Александра Лешонка.
Преступник убивал детей, причем «механизм» убий-
ства включался в тот момент, когда ребенок спраши-
вал: «Ачто вы со мной сделаете, дяденька?». Лешонок
в своих показаниях так и пишет: «Увидев кровь, услы-
шав треск разрываемых тканей и покровов тела, я по-
нял что совершил сильный поступок».
Еще одно подтверждение охотничье-звериных ин-
стинктов потрошителей: никто из них не нападет на
мужчин, не бросается на того, кто может дать реаль-
ный отпор. Отсюда и печальная закономерность.
Жертвы серийников, как правило, погибают, ничем
помочь следствию не могут, а убийцы остаются на
свободе и продолжают охоту.
Евгений Самовичев, к чьим исследованиям кри-
миналисты грядущего века будут относиться с таким
же вниманием, как к трудам Чезаре Ломброзо, пред-
полагает, почему маньяки систематически убивают
людей. Для них это жизненно необходимо и является
как бы способом существования. В момент гибели
355
жертвы, деструкции ее организма и выброса энергии
убийца получает то, ради чего он готов идти на любое
преступление. Происходит его «энергетическая под-
питка» за счет агонизирующей жертвы.
Ценностью для маньяка является само преступле-
ние и все, что с ним связано, манипуляции с жертвой,
обстоятельства поиска объекта, мельчайшие сопутст-
вующие детали. Отсюда и удивительная память, кото-
рой отличаются серийники. Иногда они много лет
спустя воспроизводят подробности настолько ярко и
образно, словно преступление имело место вчера.
Объяснение этого явления в особенностях психики
серийников. Сначала они представляют несуществу-
ющий эпизод в своих фантазиях, затем реализуют в
жизни, а позже многократно «прокручивают» возбуж-
дающие их детали преступления по памяти.
По этой же причине они нередко возвращаются на
место преступления, как это делал Ряховский, или
выбирают для «охоты» одно конкретное место. Чика-
тило, например, оставил несколько трупов в ростов-
ском парке Авиаторов и в конкретных районах лесо-
полосы вдоль железной дороги Ростов-на-Дону
Шахты.
Многие маньяки берут на память вещи, детали
одежды и даже фрагменты тел своих жертв. Научный
сотрудник ВНИИ прокуратуры Софья Богомолова
изучила дело уже упоминавшегося в начале книги Ро-
берта Берделлы. Оказывается, садист хранил дома ар-
хив объемом более двухсот фотографий; где были за-
печатлены жертвы в различных стадиях «эксперимен-
та». Он же вел подробнейший дневник, которому по-
завидовал бы любой врач-исследователь. В докумен-
те фиксировался день и час каждого физического
контакта с жертвой. Берделла записывал способ сек-
суальных манипуляций с объектом «эксперимента»,
отмечал время и состав вводимой инъекции и физи-
356
алогическую реакцию жертвы. Своеобразный журнал
сексуально-медицинских пыток.
Дневник Берделлы, также как два черепа и мешо-
чек с зубами жертв, фигурировали на суде в качестве
вещественных доказательств. Это очень напоминает
историю Сливко, чьи любительские фильмы, запе-
чатлевшие эксперименты пионервожатого-душегуба
над детьми, стали самым красноречивым доказатель-
ством многолетней преступной деятельности серий-
ника.
О необъяснимой мистической тяге убийц к созер-
цанию плодов собственной деятельности рассказал
Евгений Самовичев. В оперативных интересах он
встречался с приговоренным к расстрелу серийником
Кашинцевым. Маньяк был подавлен, безучастен, вя-
ло отвечал на вопросы, рассеянно глядел по сторо-
нам до тех пор, пока не взял в руки... фотографию
жертвы. На снимке была изображена задушенная им
женщина. Причем внешне это был маловыразитель-
ный фрагмент фототаблицы из уголовного дела. Что
Кашинцев нашел в этом снимке, непонятно, но едва
он взглянул на него, как глаза заблестели, плечи рас-
правились, ответы зазвучали четко и уверенно.
Самый большой опыт работы по изучению серий-
ных преступлений накоплен в США, где в 1978 году
на базе ФБР был организован специальный отдел.
Обобщены сотни дел, накоплен огромный банк дан-
ных, изобретены методики, позволяющие выявить
маньяка по неполным поисковым признакам (прав-
да, наши сыщики, особенно в больших городах, весь-
ма скептически оценивают эффективность таких раз-
работок). Но несмотря на усилия ФБР и полиции ре-
шить проблему не так-то просто. Как правило, до сво-
ей поимки серийник успевает расправиться не с од-
ной жертвой.
В Англии маньяки появляются гораздо реже (кста-
ти, некоторые криминологи считают серийных убийц
357
чисто американским явлением). Тем не менее пре-
ступления, вызывающие шок в обществе, случаются в
Старом Свете достаточно регулярно. Один из приме-
ров — убийства в северо-восточной части Лондона,
которые совершались вблизи железной дороги.
Это дело принесло славу психологу Дэйвиду Кон-
тору, сумевшему по характерным деталям преступле-
ний воссоздать психологический портрет убийцы и
тем самым облегчить полиции его задержание (в чем-
то его успех перекликается с работой Александра Бу-
хановского в Ростове по изобличению Чикатило).
Кэнтор, получивший известность благодаря «же-
лезнодорожному убийце», высказал очень важные
мысли.
По мнению английского психолога, криминалис-
тика топчется на месте, а работа ведется в основном
теми же методами, что и сто лет назад, во времена
Шерлока Холмса. Как и прежде, преступления рас-
крываются благодаря тяжкому и неблагодарному тру-
ду детективов и констеблей. По предположению Кэн-
тора, совместные усилия полиции и науки должны
привести к появлению нового направления крими-
налистики — «психологии расследования», без кото-
рого сегодня невозможно успешно бороться с пре-
ступностью.
Примерно такая же ситуация сложилась в России.
Хотя по числу маньяков и их кровожадности мы по-
спорим с США и уж тем более с любой из европей-
ских стран, работа по раскрытию серийных убийств
ведется дедовскими методами. Отчасти это объясня-
ется отсутствием юридических или научных нормати-
вов, где бы четко формулировались понятия «маньяк»
или «серийник». С другой стороны, трудно ожидать
больших успехов от правоохранительной системы, за-
дыхающейся из-за роста преступлений всех кате-
горий.
358
Хотя серийные преступления раскрываются (в чем
легко убедиться ознакомившись с этой книгой), час-
то оперативные службы бывают бессильны прервать
цепь кровавых убийств, не имеют надежных способов
вычислить потрошителей. Почему так происходит?
По мнению заместителя Главного управления уго-
ловного розыска МВД России Леонида Втюрина,
проблему результативности поиска маньяков нельзя
рассматривать отдельно от сложности раскрытия
убийств в целом. За прошедшие годы резко возросла
нагрузка на сотрудников уголовного розыска. В 1996
году общее число убийств с покушениями составило
почти 30 тысяч. Для сравнения: в 1990 году этот пока-
затель по России чуть превысил 15-тысячную отмет-
ку. Между тем оперативный состав милиции увели-
чился лишь на 20 процентов.
«Теми же силами, — говорит Леонид Втюрин, ус-
пешно решать стоящие перед нами задачи практиче-
ски невозможно. Поэтому часть преступлений оста-
ется нераскрытой. Сотрудники розыска по многим из
них успевают только выезжать на место происшест-
вия, фиксировать обстоятельства, а по-настоящему
работать по делам времени не хватает.
Другая сложность — ухудшение качественного со-
става оперативных подразделений. Опытные сыщи-
ки, получив двадцатилетнюю выслугу лет, уходят на
пенсию и устраиваются в коммерческие и банковские
структуры. Понять людей можно. По сравнению с на-
чалом девяностых годов реальная оплата труда в ми-
лиции сократилась в два с лишним раза. Результат та-
ких кадровых перемещений — омоложение личного
состава угрозыска и усиление тех, кто нередко престу-
пает закон.
Речь идет не о том, что вчерашние сыщики, уво-
лившись из органов внутренних дел, совершают пре-
ступления. Но они дают консультации, советы, ис-
359
пользуют весь свой потенциал и знания, порой не
зная, кто и как этим воспользуется».
По словам генерала Втюрина сегодня в уголовный
розыск вынуждены принимать людей, не имеющих
юридической подготовки — вчерашних военнослу-
жащих, педагогов. Юристы же охотнее идут в бизнес,
где получают за спокойную работу в комфортных ус-
ловиях как минимум в пять раз больше, чем в органах
правопорядка.
Еще одна трудность — недостаточное техническое
обеспечение уголовного розыска. Нынешнее оснаще-
ние оперативников осталось на уровне семидесятых
годов, а их главные «инструменты», как и раньше,
ручка, блокнот и собственная голова. Тактика, мето-
ды .и формы работы из-за отсутствия современных
технических средств, практически не совершенству-
ются. Леонид Втюрин уверен: если мы хотим гаранти-
ровать неотвратимость наказания за тяжкие преступ-
ления, серийные убийства, вызывающие особый ре-
зонанс в обществе, нужны затраты, необходимы но-
вые решения задач оперативно-розыскных подразде-
лений. Не обойтись и без серьезных научных исследо-
ваний, привлечения ученых, лучших специалистов в
этой области и сбалансированной государственной
программы.
На сегодня в России зафиксированы серии в не-
скольких регионах. Вот их краткое описание, чтобы
читатель мог понять степень опасности и жестокость
преступников:
«Московская область
Серия убийств женщин в период ноября 1994 по
март 1995 года на территории Раменского района. Все
пять потерпевших были задушены собственными
шарфиками. Имеются признаки совершения насиль-
ственных половых актов в естественной и извращен-
ной форме. Трупы обнаружены недалеко отжелезно-
360
дорожных платформ. В ряде случаев у потерпевших
отсутствовали личные вещи.
Саратовская область
В период с 1989 по 1995 год на территории Сарато-
ва и области совершено более двадцати умышленных
убийств женщин. Анализ материалов дел позволяет
предполагать причастность к этим убийствам одного
или нескольких человек. Способ действий преступ-
ников: в вечернее или ночное время чаще с привок-
зальной площади, главных транспортных магистра-
лей города подсаживают в машину женщин, имею-
щих привлекательную внешность. Некоторые из по-
терпевших находились в нетрезвом или неуравнове-
шенном состоянии, имели при себе модные дорогие
вещи, ювелирные украшения.
Жертвы задушены удавкой или петлей, сделанной
из предметов одежды потерпевших. Часть женщин
изнасилована. Некоторые трупы впоследствии сжи-
гались. Обнаружена сперма, изъяты отпечатки паль-
цев. В одном из эпизодов преступник пользовался ав-
томобилем «Жигули».
Красноярский край
За период с января 1988 по апрель 1992 года на тер-
риториях Рыбинского и Бородинского районов за-
фиксировано 37 нападений на девочек и женщин с
целью изнасилования.
Преступник выслеживает жертвы, ожидая в ук-
ромных местах. Перед нападением обнажается пол-
ностью или частично, надевает маску, иногда шарф
или шапку. Нападает чаще всего сзади, иногда пре-
следует убегающую жертву. Используя словесные уг-
розы, захватывает рукой шею, закрывает рот, прида-
ет потерпевшей выбранную им позу, закрывает ей ли-
цо. Половой акт совершает всеми способами, иногда
мастурбирует рукой жертвы, раздевая ее полностью
или частично. Если появляется посторонний фактор,
361
насильственные действия прерываются, преступник
уходит или убегает. С потерпевшими нередко заво-
дит разговоры.
Омская область
На территории Омска с сентября 1993 по май 1994
года совершена серия нападений на женщин в квар-
тирах. Способ действия: преступник заранее выбира-
ет жертву, изучает режим ее жизни. В день нападения
точно знает, что потерпевшая находится дома одна.
«Ведет» жертву до места жительства или ожидает не-
подалеку. После чего звонит в квартиру, входит, раз-
ворачивает девушку к себе спиной, связывает ей руки
и ноги, укладывает на пол лицом вниз.
После этого в течение полуторадвух часов осмат-
ривает квартиру, ищет золотые изделия, деньги, цен-
ные вещи. Перед тем, как уйти, насилует потерпев-
ших, иногда в задний проход, закрывает дверь на за-
мок, ключ уносит с собой. На вид — 25— лет, рост
170-175 сантиметров, среднего телосложения. Волосы
темные, прямые, короткие, нос с горбинкой, голос
грубый. Может быть ранее судим. Имеются отпечат-
ки пальцев.
Омск
В период с 25 сентября 1993 по 7 февраля 1995 го-
да на территории Ленинского района на Староюж-
ском кладбище и рядом с ним совершены убийства
пяти женщин. Все преступления имеют признаки се-
рийности: тесная локализация, время совершения,
способ убийства и детали нападения (удар тупым
предметом по голове, затаскивание в кустарник, сры-
вание и разбрасывание одежды, половой акт с поте-
рявшей сознание жертвой). Есть примеры глумления
над трупом: опаливает волосы на лобке, откусывает
соски, вводит палки или бутылки во влагалище
или анальное отверстие. Уходя, прикрывает труп
одеждой.
362
У потерпевших похищаются ценные вещи — день-
ги, часы, ювелирные украшения. По некоторым дан-
ным возраст преступника 30-35 лет, рост около 180
сантиметров. Астрахань, Ростовская область.
В период с января по апрель 1995 года на террито-
рии Ростовской области (Шахты, Усть-Донецк, Но-
вочеркасск), а также в Астрахани в многоэтажных до-
мах совершено около двадцати квартирных грабежей,
сопряженных с изнасилованием малолетних девочек.
Преступник под видом электрика входит в кварти-
ру, где находится девочка 10-11 лет, и требует пока-
зать, где родители прячут ценности. Забирает их и,
уходя, запирает ребенка в ванной. Если ценность по-
хищенного его не удовлетворяет, то закрывает ребен-
ку лицо и насилует. Может оставлять записки. Пре-
ступления совершаются в перчатках. Среди похищен-
ного деньги, золото, видеотехника.
Челябинск
Серия изнасилований в детских садах. В период с
октября 1990 по февраль 1991 года в Челябинске в
ночное время путем проникновения Через окно в по-
мещение детских садов, совершено несколько напа-
дений на женщин-сторожей с целью их изнасилова-
ния. Есть приметы преступника.
Волгоград
С августа 1982 по июнь 1989 года на территории
Волгограда пропали без вести восемь детей. Судьба
их до настоящего времени не установлена.
Возраст детей от четырех до десяти лет. Места ис-
чезновения дворы домов, улицы, путь домой или из
дома. В семи из восьми случаев пропажа детей проис-
ходила в относительно людных местах. Все попытки
обнаружить какие-либо вещественные доказательст-
ва положительных результатов не дали. Свидетель-
ские показания о подозреваемых и их приметах, авто-
мобилях и других деталях, расплывчаты, противоре-
363
чивы и часто надуманы. Проведенные криминалис-
тические исследования положительных результатов
не принесли.»
Список далеко не полный, так как в него включе-
ны самые очевидные и громкие дела. А сколько серий
укрываются на местах, о скольких мы узнаем уже по-
сле разоблачения маньяка. Кто поручится, что про-
павшие 10 декабря 1994 года в 11.00 на Новозавод-
ской улице в Москве десятилетние Аня Павлова и Та-
ня Пастухова (их фотографии обошли всю столичную
прессу) не стали жертвами неизвестного пока серий-
ника. Если же учесть, что ежедневно из дома уходят и
пропадают дети, то о масштабах беды можно дога-
даться.
Не так давно военной прокуратурой Красноярска
был задержан некий Ершов. Выяснилось, что моло-
дой парень (он проходил службу в армии) совершил
девятнадцать (!) убийств и восемь покушений (в том
числе на жизнь сотрудников милиции), сопряженных
с причинением тяжких телесных повреждений. При-
чем на момент задержания Ершова по трем совер-
шенным им убийствам уже были осуждены нив чем
не повинные люди... А на чей счет отнести обнаружи-
ваемые каждые сутки, особенно в больших городах,
части тел; руки, ноги, головы..'. Кто может С уверен-
ностью утверждать, что это лишь итог бытовых раз-
борок?
Вспомните, сколько лет орудовали Чикатило,
Сливко, Михасевич, Головкин, прежде чем оказались
за решеткой. Кстати, немало серий затухает, так и не
раскрыв своей тайны. Громкая когда-то череда
убийств с изнасилованием молодых женщин в Не-
клиновском районе Ростовской области так и угасла
сама по себе.
Не способствует выявлению серийных преступле-
ний позиция прокуратуры. Объединять разрознен-
ные убийства или исчезновения детей и женщин в од-
564
но производство захочет сегодня только прокурор-
самоубийца. Потому что работа по серии требует со-
здания специальной бригады, регулярного заслуши-
вания о ходе розыска преступника, бесконечных от-
четов перед вышестоящим начальством. А кто захочет
лишних хлопот?
Если брать процент от общего числа убийств, со-
вершаемых в России, то наделю серийников придет-
ся ничтожно малая часть — примерно меньше про-
цента. Но стоит ли боль и кровь мерить цифрами?
Тем более, что жертвами оказываются самые безза-
щитные и слабые — дети, женщины, старики. К тому
же число выявляемых маньяков растет из года в год, а
принципиальных подвижек в методике их выявления
как не было, так и нет. Самый свежий пример — се-
рия безмотивных и кровавых убийств женщин в
Перми.
С начала мая по сентябрь 1996 года в Перми в од-
ном Мотовилихинском районе были убиты семь и ра-
нены четыре девушки. В том, что орудует серийный
убийца, никто не сомневается. Нападения соверша-
лись в одни и те же дни недели, в ночное время, чаще
под утро. Жертвы — женщины среднего роста. Ха-
рактерно, что ценности маньяка не заинтересовали,
то есть корыстный умысел полностью исключается,
раны нанесены одним и тем же лицом с помощью то-
порика для разделки мяса. И еще важная деталь. Все
нападения фиксировались в небольшом микрорайо-
не, который пройти из конца в конец можно за счи-
танные минуты. Имеется также множество примет
подозреваемого, однако пермские оперативники за-
держать маньяка не могут. Хорошо, если эти сведения
устареют, и пока книга будет в производстве, серий-
ный убийца попадет за решетку.
Два года назад ВНИИ МВД России разработал ав-
томатизированную информационно-поисковую си-
стему «Монстр». Она создана для выявления психо-
565
логического портрета преступника по делам о серий-
ных убийствах и изнасилованиях. Сформирована ин-
формационная база системы признаков, достаточно
полно описывающих событие и основные элементы
его криминалистической характеристики. Это позво-
ляет выработать поисковые версии и очертить круг
лиц, возможно причастных к преступлению.
Идея очень хорошая, но, учитывая крайне низкий
уровень компьютеризации и отсутствие исчерпываю-
щей информационной базы (в подразделениях на ме-
стах учет и описание событий ведется, мягко говоря,
недостаточно корректно), вряд ли она внесет серьез-
ные изменения в ситуацию. Но главное, никакой
компьютер, никакая методика не смогут помочь бо-
роться с явлением, сущности и механизмов которого
мы не понимаем.
Почему человек начинает охоту на себе подобных?
Чем вызвана его безудержная тяга к убийству, какие
силы участвуют в страшном превращении обычного
заурядного гражданина в кровожадного садиста? Эта
книга не претендует на откровения, не годится в каче-
стве пособия «Как уберечься от маньяка». Она лишь
обобщает некоторые факты и имеет единственную
цель привлечь внимание к проблеме серийных пре-
ступлений.
И все же выскажу одно предположение.
В 1972 году увидело свет не слишком рекламируе-
мое, но крайне интересное исследование западных
ученых «Пределы роста. Доклад Римскому клубу». В
нем прозвучала и такая мысль:
«Человечество уверенно идет навстречу катастро-
фе, избежать которую можно, осуществив меры по
ограничению и корректировке роста производства и
изменению критериев прогресса».
Ученые сделали пессимистический вывод. На про-
тяжении многих столетий люди успешно и беззабот-
но расширяли свои знания, пока не получили безгра-
366
ничную власть над природой и не оказались на краю
экологической катастрофы. Почему благое стремле-
ние к познаниям и их естественное применение во
благо общества дало такие результаты? Не потому ли,
что закон всемирного тяготения человек изучал го-
раздо прилежнее закона Божьего? Во всяком случае,
появление зверей-охотников в человеческом обли-
чье, на мой взгляд, напрямую связано с поставлен-
ными выше вопросами.
Смерть не делает разницы ни для кого. Она безжа-
лостна и слепа. Но мы-то зрячи, пока живы.
Марк Дейч
СПЕЦИАЛИСТ ПО МОНСТРАМ
Человек, который «вычислил» Чикатило
Александр БУХАНОВСКИЙ:
«Он плакал как ребенок»
Очень трудно писать о человеке, которого никто не
знает.
Впрочем, это не совсем так. В узком кругу этот че-
ловек хорошо известен.
Александр Бухановский — доктор медицинских
наук, профессор юридического факультета Ростов-
ского государственного университета, в Ростовском
медицинском университете заведует кафедрой пси-
хиатрии и наркологии. Он же — глава лечебно-реаби-
литационного центра «Феникс». Кроме того, профес-
сор Бухановский — член двух американских акаде-
мий: Академии судебных наук и Академии психиат-
рии и права. Еще — почетный член Ассоциации евро-
пейских психиатров (этого звания удостоены лишь
четверо российских специалистов).
Не так давно его приглашали в Нью-Йорк — про-
честь лекцию для выпускников Академии ФБР. Авто-
ритетнейший международный журнал, издающийся в
США, — «Поведенческие науки и закон» — в. одном
из ближайших номеров публикует статью Буханов-
ского, предоставив под нее 30 страниц (всем другим
авторам журнал предоставляет не более 10 страниц
своей площади).
Александр Бухановский — крупнейший в мире
специалист по серийным убийцам.
Я познакомился с Бухановским в 1992 году в Рос-
тове-на-Дону, когда вел репортажи «из зала суда» во
368
время процесса по делу Чикатило. Я имел возмож-
ность на протяжении многих дней наблюдать убийцу,
говорить с теми, кто имел непосредственное отноше-
ние к этой трагедии. Сумел даже заглянуть в некото-
рые страницы уголовного дела. Поэтому сначала —
небольшое предисловие к интервью с профессором
Бухановским.
К началу судебного процесса жителю Ростова Ан-
дрею Романовичу Чикатило исполнилось 56 лет. С
декабря 1978 по ноябрь 1990 года он совершил с осо-
бой жестокостью 53 убийства на сексуальной почве.
«В том числе (цитирую по судебному делу. — М.Д.): а)
21 мальчика в возрасте от 8 до 16 лет; б) 14 девочек в
возрасте от 9 до 17 лет; в) 18 девушек и молодых жен-
щин». В зале суда были оглашены чудовищные по-
дробности убийств: множественные ножевые ране-
ния жертв, уже у мертвых — разрезанные животы, от-
резанные молочные железы, вырезанные половые ор-
ганы...
Были арестованы несколько человек. У одного из
них признания были выбиты, он признался и был
расстрелян. Между тем убийства продолжались.
Этим делом автономно занимались три следствен-
ные группы. В конце концов ближе всех к Чикатило
подобралась группа, которой руководил Виктор Бура-
ков. И не в последнюю очередь потому, что Буракову
помогал психиатр Александр Бухановский. В 1986 го-
ду он выполнил «проспективный портрет преступни-
ка» (термин, введенный Бухановским): 67 страниц
плотного машинописного текста. Он угадал практи-
чески все: возраст, рост, «астеническое телосложе-
ние», болезни (вегетососудистая дистония), род за-
нятий. Бухановский предсказал одежду убийцы и да-
же его портфель, с которым Чикатило не расставался
и в котором носил орудия преступлений.
Когда его все-таки арестовали, ситуация создалась
сложная. Прямых улик против Чикатило не было, а от
13 Хрестоматия
369
показаний он категорически отказывался. Срок со-
держания под стражей истекал, подозреваемого пред-
стояло выпустить. И тогда Бураков вновь пригласил
Бухановского. Психиатр проработал с убийцей
день — с утра до вечера, — а наутро Чикатило начал
давать показания.
Во время процесса и позже я неоднократно пытал-
ся взять интервью у Александра Бухановского. Он от-
казывался. Более всего меня интересовал вопрос:
вменяем ли Чикатило? На суде была представлена
лишь одна точка зрения — Института им. Сербского.
Многие психиатры, особенно в то время, полагали,
что школа, представляемая Институтом Сербского,
весьма тенденциозна: многие годы институт занимал-
ся не столько наукой, сколько политикой, признавая
невменяемыми инакомыслящих.
Суд поддержал точку зрения психиатров институ-
та: Чикатило вменяем. И приговорил его к расстрелу.
За прошедшие годы — после суда над Чикатило —
Александр Бухановский не дал ни одного интервью.
Это — первое.
* * *
— Александр Олимпиевич, как случилось, что вы
начали заниматься серийными убийцами?
— Как раз с Чикатило все и началось.
Как-то пришел ко мне Виктор Бураков» тогда —
капитан (сейчас он генерал). Он искал возможные
подходы к убийце. Тогда ведь и термина у нас такого
не было — «серийный убийца»... Поначалу разговора
у нас не вышло. Я сказал: не моя тема. Но Бураков
был настойчив. Мы встречались еще несколько раз, в
конце концов он открыл передо мной уголовное дело
и показал фотографии: растерзанные трупы детей. Я
чуть с ума не сошел, моей дочке было тогда 15 лет. И
я сказал: давайте попробуем.
— С чем вы работали?
370
— С оперативными данными. Ну, может быть, не
со всеми, точно я не знаю. Мне предоставили свиде-
тельские показания — как и откуда пропадает ребе-
нок. Описания мест происшествий. Акты вскрытий и
экспертиз. Все это привозили мне домой: я люблю
работать только у себя дома. Причем с этим делом я
работал ночами, потому что днем был занят в инсти-
туте.
— Практически вы начинали с нуля?
— В случае с Чикатило многое пришлось изобре-
тать, строить соответствующие таблицы с алгоритма-
ми поведения этого человека. Мы впервые работали с
серийным убийцей.
— Но ведь в ту пору была версия, будто речь идет
не об одном убийце, а о нескольких...
— Версий было много. Будто бы один из убийц —
гомосексуалист, в Ростове перешерстили тогда всех
гомосексуалов. Или что убийца — шизофреник. Бы-
ла даже версия, согласно которой убийцей был ме-
дик, занимавшийся трансплантологией органов.
Кстати, по этой версии я тоже попал в число подозре-
ваемых, поскольку занимался проблемой транссек-
суалов.
— Вы и сейчас занимаетесь этой проблемой?
— У нас накоплен огромный материал в этой об-
ласти — пожалуй, самый большой в Европе. Первую
операцию мы сделали в 1972 году, когда это было аб-
солютно запрещено. С тех пор — более 500 случаев.
Хотя в те годы положение в этой сфере было стран-
ное: во всех странах проблема транссексуалов есть, а
у нас ее как бы нет.
— Вернемся к вашей работе по делу серийного
убийцы.
— Мое описание преступника (напомню: в тот
момент еще никто не знал, что речь идет о Чикатило)
произвело впечатление на Буракова, мы стали тесно
сотрудничать. Я участвовал в обучении оперативной
371
группы. Дело в том, что оперативники совершенно
не представляли, о чем идет речь. Я читал им лекции
по криминальной психиатрии. Кроме того, я кон-
сультировал некоторые оперативные мероприятия. К
примеру, группа Буракова разработала операцию под
названием «Манок». В те места, где мог появиться
преступник, подсаживали оперативника, который
изображал психически неполноценного человека, —
именно на таких преступник «западал» в первую оче-
редь. Оперативником была женщина. На три дня я
поместил ее в клинику, чтобы она переняла манеру
поведения некоторых больных. Об этом никто не
знал — ни персонал, ни больные.
— Операция «Манок» сработала?
— Нет. Операций, кстати, было несколько. Ино-
гда кого-то задерживали, Бураков мне звонил, даже
ночью: просил приехать и «посмотреть» — не может
ли очередной задержанный оказаться тем убийцей.
— Как вы это определяли?
— Я выстроил модель психического заболевания
этого человека. В дальнейшем, когда Чикатило был
арестован, моя модель полностью подтвердилась. Это
был человек с органическим заболеванием мозга и
последующими изменениями характера. При встрече
с задержанным мне нужно было определить, соответ-
ствует ли ему мое описание.
Я обращаю ваше внимание: я работал не как экс-
перт, а как врач. Серийные убийства (или иные се-
рийные противоправные действия) иначе называют-
ся так: многоэпизодные преступления, совершенные
в условиях неочевидности. Для следователя эта нео-
чевидность означает только одно — отсутствие явно-
го мотива и материальных улик преступления. Врач
видит ситуацию иначе. Серийный преступник остав-
ляет следы, которые следователь лишь фиксирует. А
врачу они говорят о многом. Например, манипуля-
ции с глазами: когда преступник выкалывает своим
312
жертвам глаза или вырывает их из глазниц. Случайно-
стей здесь не бывает, эта жестокость свидетельствует
об определенном этапе развития болезни.
Подобные следы оставлял и Чикатило. Изучив эти
следы, я и составил проспективный портрет.
— Почему же им не воспользовались?
— Ну это все-таки не фотопортрет и даже не фото-
робот. Этот портрет — психологический и поведенче-
ский, хотя некоторые внешние данные в нем присут-
ствовали.
— Как случилось, что его все-таки задержали?
— В тех местах, где он мог появиться, были орга-
низованы засады. На одну из них он и вышел после
очередного убийства. Могли и отпустить — никаких
улик при нем не было. Разве что несколько неряшли-
вый вид... Задержали, а немного позже выяснилось,
что его один раз уже арестовывали при аналогичных
обстоятельствах, но тогда — выпустили.
— Вас известили о его аресте?
— Ну что вы! Это была совершенно секретная ин-
формация, а в оперативную группу я ведь не входил.
Меня приглашали, так сказать, для разовых консуль-
таций.
— И когда же вы понадобились?
— На 9-й день. Приехал Бураков и говорит: задер-
жали человека, по всем признакам — вроде бы тот са-
мый убийца, но улик никаких, а со следствием он,
мягко говоря, не сотрудничает.
— А еще через день согласно УПК его нужно вы-
пускать...
— Способов для продления срока содержания под
стражей было достаточно... Короче говоря, мы поеха-
ли. Только на этот раз не в отдел милиции, как рань-
ше, а в управление КГБ: Чикатило держали в изолято-
ре комитета. Мне предоставили кабинет начальника
следственного управления и привели задержанного.
— Он был в наручниках?
373
— Нет.
— Когда вы поняли, что он — тот самый серийный
убийца, вам не стало страшно?
— Страшно не было. Видите ли, он становился
убийцей лишь в определенных обстоятельствах. Я уже
достаточно хорошо представлял себе его характер. По
ходу беседы с ним степень совпадения реальных черт
Чикатило с моими предварительными разработками
оказалась практически полной.
— Сколько времени вы с ним разговаривали?
— Весь день. Мы сидели друг против друга. Снача-
ла я объяснил ему, что я врач и моя задача — помочь
ему. Я не следователь и не судья, говорил я, поэтому
я не собираюсь оценивать ваши поступки с точки зре-
ния права или морали. Может быть, то, что с вами
произошло, — не вина ваша, а беда. И лучше врача
никто этого не прймет... Я положил перед ним неко-
торые выборочные места из моего заочного исследо-
вания — там, где я описывал его детство и юность,
его семью, родителей. Он прочитал и разрыдался. Во
время нашего разговора он вообще часто плакал. Как
ребенок. Я дал ему выговориться. Он говорил понача-
лу сумбурно, а потом все более связно и подробно.
— Вы фиксировали его рассказ?
— Процессуальных документов для таких случаев
тогда не было. Я вел не протокол допроса, а историю
болезни. К сожалению, она оказалась невостребован-
ной, так до сих пор она и лежит у меня. Хотя там есть
уникальные вещи. Кроме того, по моей просьбе он
написал что-то вроде сочинения, используя те слова,
которые я ему продиктовал. Мы часто используем та-
кой прием психологического тестирования. Это со-
чинение тоже находится у меня.
— К каким выводам вы пришли после беседы с
Чикатило?
— То, что он и был тем самым убийцей, я понял
почти сразу. Кроме того, я понял, почему он не хотел
374
сотрудничать со следствием. Дело не только в том,
что Чикатило таким способом защищался. Человеку
трудно говорить об интимных вещах. Он абсолютно
уверен в том, что его фантазии — уникальные и что
только он способен на подобные действия. Хотя это,
конечно же, не так. Какие-то мысли мы прячем сами
от себя, вытесняем их в подсознание. А уж признать-
ся в них другому человеку и вовсе невозможно. Сра-
батывает механизм психической и психологической
защиты. Обычный следователь, не знакомый с осно-
вами психиатрии, преодолеть этот барьер не в состо-
янии. Это может сделать только врач-профессионал.
Иногда следователи просят меня: помогите, ис-
пользуйте гипноз... Врач не имеет права этого де-
лать — влиять на волю обвиняемого вопреки его же-
ланию. Только если человек хочет этого сам и только
с единственной целью с моей стороны — вылечить. Я
владею гипнозом, но в случае с Чикатило он не пона-
добился. Я был первым человеком, которому он при-
знался в том, что совершал. Он рыдал, корил свою
судьбу и людей, которые его окружали. Много гово-
рил о своей жене, она была для него кем-то вроде свя-
той. Но практически ни слова — о своих детях.
— Я читал, что такие люди склонны к мистике...
— Чикатило не был исключением. Он говорил о
некой потусторонней силе, которая им якобы руково-
дила. Он даже высчитал те периоды, когда эта сила на
него воздействует.
Сам я отнюдь не мистик, я атеист. Но есть в этой
истории какой-то мистический элемент, который я
до сих пор не осознал. Я ведь работал не только с Чи-
катило, но и с родственниками его жертв. Так вот: все
они (я подчеркиваю — все!) говорили о том, что у них
было предчувствие беды, которая должна произойти
с их детьми. Есть такое явление: перенос сегодняшне-
го представления в прошлое. Но чтобы абсолютно
375
разные люди говорили об одном и том же — такое бы-
вает крайне редко.
— Во время судебного процесса над Чикатило я
задал вам вопрос, на который вы тогда отказались от-
вечать. Я повторю его сейчас: Чикатило был болен?
— Вы же знаете, как на этот вопрос ответили пси-
хиатры из Института имени Сербского.
— Я спрашиваю не их, а вас.
— По моему мнению, он был болен.
- Чем?
— На этот вопрос нельзя ответить односложно.
Наши исследования показывают, что у серийных
убийц предрасположение к болезни состоит как бы из
трех компонентов. Первый — морфологический: ор-
ганическое поражение головного мозга. У Чикатило
оно было якобы связано с неблагоприятными родами
и травмами головы. Мы исследовали мозг 24 серий-
ных убийц и доказали: поражение головного мозга у
них — врожденное. Это значит, что его можно вы-
явить еще в раннем детстве.
Другой компонент — половая конституция. Она
может быть сильной, средней и слабой. Любая из
них — это возможность зачать ребенка, умение адек-
ватно провести половой акт, дав партнеру необходи-
мые ощущения. Но человек с сильной половой кон-
ституцией способен провести акт в любых условиях:
на улице, в метро, при стечении народа. А для челове-
ка со слабой конституцией необходимы определен-
ные условия. Если их нет — может возникнуть
«слом», появляются проблемы.
И, наконец, специфические черты характера. Се-
рийные убийцы в большинстве своем — это садисты:
жестокие, опасные, агрессивные сексуальные пре-
ступники. Не все серийные преступники обязательно
проявляют жестокость, пример тому — педофилы. У
садистов резко нарушена коммуникабельность, они
не способны к сочувствию, к сопереживанию. У нор-
576
мального человека две системы общения: вербальная
и невербальная. Причем в неформальной обстановке
невербальная система зачастую является основной.
Ну, например: женщина вам говорит «нет», но в ее
интонации и поведении вы улавливаете «да». Для са-
дистов такие оттенки недоступны, они способны
лишь к формальной коммуникабельности. При этом
в обычной, формальной ситуации они ничем не отли-
чаются от нас.
Вот тот же Чикатило: в армии он был одним из
лучших. Он даже в партию там вступил. А в нефор-
мальной ситуации, когда общение происходит на не-
вербальном уровне, когда нужна интуиция, такие лю-
ди не понимают происходящего, они становятся как
бы слабоумными, причем остро чувствуют эту свою
ущербность. И потому таких неформальных ситуа-
ций они тщательно избегают. В армии, когда все шли
в увольнение — на танцы, к девочкам, — Чикатило
шел в ленинскую комнату и занимался «политичес-
кой подготовкой». Но компенсации не наступало —
напротив: болезненное состояние усиливалось.
У этих людей нет навыков самозащиты. В детском
и подростковом возрасте они были объектами наси-
лия со стороны сверстников, хотя физически они за-
частую сильнее тех, кто их обижал. Но защитить себя
они не в состоянии. Возникал комплекс неполноцен-
ности, пониженная самооценка, которая с годами
усиливалась. Половая конституция у них слабая, за-
труднения в общении с женщинами еще более усили-
вают комплекс неполноценности. И вот однажды —
не обязательно, но возможно — этот человек обнару-
живает, что насилие над другим человеком, власть
над ним, превращает его из ничтожества (как он о се-
бе думает) в господина. В этом — истоки садизма.
— Роль семьи вы сбрасываете со счетов?
— Нет, конечно. Но это. особая, -большая тема.
Скажу только, что эти люди — из семей с доминиру-
577
ющей ролью матери. Мать в такой семье — тиран,
отец оттеснен на периферию воспитательного про-
цесса, а если и вмешивается в него, то наскоками и,
как правило, жестокими телесными наказаниями. Ре-
бенок в этой семье эмоционально отвержен, он как
бы лишний. Плюс элементы ханжеско-пуританской
морали.
— Но, вероятно, есть какие-то особые обстоятель-
ства, после чего такой человек становится насильни-
ком или убийцей?
— Да, они существуют. Вот пример: некто Сливко
из города Невинномысска. Он убивал мальчиков.
Врачи поставили ему диагноз: органическая психо-
патия. В действительности у него, безусловно, были
органические изменения мозга. Половая конститу-
ция — слабая, с детства его преследовали комплексы.
На этом фоне в 18-летнем возрасте он оказался свиде-
телем ДТП: машина сбила мальчика. Ребенок был
одет в пионерскую форму. Картина — ярко контраст-
ная: белая рубашка, красный галстук, черные брюки
и отполированные до блеска черные ботинки; все это
в крови, агонизирующее тело вздрагивает... В таких
случаях может возникнуть сексуальная реакция на
неспецифические раздражители. Это и случилось со
Сливко: от увиденного он был в ужасе, который со-
провождался мощным сексуальным возбуждением,
эрекцией и семяизвержением. Возникло то, что мы
называем патологическим генератором.
Конечно, это не означает, что генератор начинает
действовать сразу: увидел, испытал возбуждение и на
следующий день убил. Обычно между подобным фак-
тором и действием — достаточно большой срок. Сна-
чала это воспоминание, потом к нему добавляются
фантазии, которые становятся все более изощренны-
ми и жестокими. И наконец — начинаются убийства.
Как и фантазии, раз от разу все более изощренные и
жестокие.
378
— Вы сказали, что Чикатило был болен. Почему
же его все-таки расстреляли?
— Наличие психической болезни еще не означает,
что человек будет признан невменяемым.
— Спрошу по-другому: когда Чикатило убивал —
он отдавал себе отчет в том, что делал?
— У меня есть формальная причина не отвечать
на ваш вопрос: я не участвовал в психиатрической
экспертизе.
— Но у вас может быть личное мнение на сей
счет — мнение специалиста.
— Тогда я отвечу вам так: по новому Уголовному
кодексу Чикатило мог быть признан ограниченно
вменяемым. Это означает назначение принудитель-
ного лечения в условиях отбытия наказания.
— Мне рассказывали, что японские ученые пред-
лагали огромные деньги за возможность исследовать
мозг Чикатило.
— Такая идея исходила и от нас. Правда, не под-
крепленная обещанием денег. Когда Чикатило был
приговорен к высшей мере наказания, я обращался к
начальнику Ростовского управления внутренних дел,
чтобы мозг Чикатило был сохранен. Это ведь был
классический пример серийного убийцы, его мозг
должен был стать предметом международных иссле-
дований... Но мне ответили, что есть установленная
процедура смертной казни — выстрел в голову. И ме-
нять эту процедуру из-за одного случая никто не со-
бирается.
— Насколько я знаю, после Чикатило вы начали
заниматься серийными убийцами. Есть ли у вас ка-
кая-то статистика?
— Мы собирали и собираем ее по крупицам. Офи-
циальная статистика серийных убийств у нас в стране
не велась и не ведется до сих пор. Я не понимаю по-
чему.
379
Некоторые выводы из полученной нами инфор-
мации были поразительными. Оказалось, что Ростов
и Ростовская область — на первом месте в мире по
числу серийных убийц. С 1987-го по 1997 год — 34 се-
рийных убийцы. Возникло даже предположение, что
у нас тут какая-то природная аномалия.
— Какие случаи из вашей практики вам запомни-
лись?
— Еще не закончился.суд над Чикатило, начались
убийства в Таганроге. Убийцу прозвали «чернокол-
готочником»: он убивал девушек 17—18 лет, на кото-
рых были черные колготки. К тому моменту, когда
все тот же Бураков попросил меня заняться этим де-
лом, «черноколготочник» совершил пять убийств.
Мы пошли на беспрецедентный для того времени
шаг. Я подготовил сценарий телепередачи, целый ме-
сяц ее анонсировали на всю область. Задача стави-
лась так: во время передачи «черноколготочник» обя-
зательно должен сидеть перед телевизором.
В начале передачи я извинился перед аудиторией,
сказав, что обращаюсь только к одному человеку — к
убийце. Я — врач, я пойму тебя лучше других, я тебя
не обвиняю. Я многое знаю о твоей жизни (к тому
времени у меня уже был готов его проспективный
портрет) и даю тебе шанс: не усугубляй свою вину,
найди меня сам.
— Он обратился к вам?
— Нет. Но самое удивительное было в том, что с
этого момента убийства прекратились. Мы возлико-
вали. А впоследствии оказалось, что «черноколготоч-
ник» даже не видел эту передачу. Просто в тот мо-
мент у него появилась женщина, которая взяла на се-
бя (конечно, не сознавая этого) функции сексотера-
певта. Спустя год они расстались, и он совершил еще
две попытки убийства. Во время второй его задер-
жали.
— Приговорили к расстрелу?
380
— Да, но не расстреляли: был введен мораторий на
смертную казнь. Потом его показывали в одной из
телепередач. Он сказал, что лучше смерть, чем по-
жизненное заключение.
— Он тоже был больным человеком?
— Безусловно.
Проблемы тех, кого мы потом называем серийны-
ми убийцами, возникают в детстве или в подростко-
вом возрасте. Именно тогда формируется зависимое
поведение. Примеров такого поведения множество.
Есть зависимость, связанная с использованием мо-
бильных телефонов. С азартными играми, с компью-
терами. С фанатизмом — фанаты спортивные и фана-
ты поп-искусства...
— Если зависимое поведение — болезнь, следова-
тельно, ее можно лечить. Как можно лечить толпу фа-
натов?
— Толпу — нельзя. А каждого фаната в отдельно-
сти — можно. Конечно, в том случае, если он добро-
вольно обратится за помощью. Кстати, практически
все сексуальные отклонения, в том числе и садизм, —
это формы зависимого поведения.
— Что вы называете «сексуальными отклонени-
ями»?
— Есть медицинский критерий: это грубое нару-
шение взаимоотношений с партнером, пренебреже-
ние им, — когда сексуальная деятельность угрожает
здоровью или жизни партнера.
— Вы хотите сказать, что серийного убийцу мож-
но лечить?
— Мы их лечим. Кроме того, занимаемся профи-
лактикой.
— То есть вы можете распознать будущего серий-
ного убийцу?
— Мы можем с достаточной долей вероятности
предположить, каким может вырасти тот или иной
381
ребенок. Но для этого нужно, чтобы его к нам при-
вели.
Дело в том, что официальная психиатрия полагает,
будто садизм (а он относится к расстройствам сексу-
ального поведения) не может проявляться в детстве.
Если такие случаи и есть, то в специальной литерату-
ре они не описаны и официально не фиксируются. А
они, эти случаи, есть. 60% будущих серийных убийц в
детстве обнаруживали специфически жестокое отно-
шение к животным.
Как-то ко мне привели 12-летнего мальчика. Его
мама была в ужасе: он убивал животных, причем не
просто убивал, а растягивал этот процесс во време-
ни — он их распинал. Ежиков, котят, щенят... При
этом, наблюдая за их мучениями, он онанировал.
Есть распространенное заблуждение, будто дети,
убивая животных, получают от этого удовольствие.
Это не так: они уходят от неудовольствия. Подросток
меняет свое состояние — у него возникает чувство
торжества от того, что он может распоряжаться чужой
жизнью. То же происходит и с серийным убийцей.
Мы работали с этим мальчиком почти 12 лет, сей-
час ему 24. Он сам все нам рассказал. В том числе и о
своих фантазиях — убивать не животных, а людей. С
ним работали два врача — детский психиатр и психо-
терапевт. Мы подбирали ему лекарственные препара-
ты, вели реабилитационную работу. Практически мы
вместе с ним учились в школе. Кстати, он оказался
прекрасным учеником, очень сообразительным. Беда
была в том, что жил он не в Ростове. С каждым разом
матери было все труднее привозить его к нам, проме-
жутки между посещениями увеличивались. А его ано-
мальное поведение — прогрессировало. Он поджег
несколько складов, попытался устроить крушение,
поезда... А в периоды особенного дискомфорта он на-
чал ходить на кладбище.
382
Особенно ему нравилось наблюдать, как хоронят
женщин. Любого возраста — лишь бы женщина. Это
зрелище его подстегивало, давало пищу для фанта-
зий. Потом он разрыл несколько свежих могил,
вскрывал гробы — ласкал недавно умерших женщин,
испытывая при этом сексуальное возбуждение, мас-
турбировал. А мечтал о живых женщинах, которых он
сам будет убивать. Но понимал, что ни по возрасту,
ни по своим физическим данным сделать он этого не
сможет. Он боялся, что его поймают.
Мы смогли вернуться к интенсивной работе с ним.
Он начал ухаживать за девочками, узнал, что такое
нормальные интимные отношения. Окончил школу,
поступил в престижный институт. Как мы говорим —
компенсировался.
— Может быть, такой человек и без вашего вме-
шательства не стал бы серийным убийцей? А если вы
его лечите — то как долго?
— Мы ведь не утверждаем, что он обязательно ста-
нет серийным убийцей. Мы говорим: велик риск —
он развивается так же, как серийный убийца. А ле-
чить нужно долго, может быть — всю его жизнь. А
этот молодой человек, о котором я рассказываю, по-
ступив в институт, приезжал к нам все реже и реже.
Два-три раза в год. Настаивать мы не имеем права, с
его стороны обращение к нам должно быть добро-
вольным. Несколько раз мы говорили с его матерью,
но это не помогло. Спустя какое-то время он совсем
перестал приезжать к нам. А через два года после это-
го — совершил первое убийство. На сегодняшний
день за ним три убийства и 17 покушений. Он аресто-
ван, вскоре состоится суд..
— У вас есть другие подобные пациенты?
— Есть. Один из них совершил серьезнейшие пре-
ступления, он пытал свои жертвы. Правда, не убивал.
. — Правоохранительные органы его ищут? Они
знают, что вы его лечите?
383
— Понятия не имею. Я с ним работаю как врач.
А вообще-то тут серьезная этическая проблема.
Как-то мы проводили дискуссию с нашими амери-
канскими коллегами, которая называлась так: «Обя-
занность психиатра — защищать. Как?» Надо сказать,
что наши подходы к этой проблеме различны. У них
есть принцип «Тарасофф». Речь идет о женщине по
фамилии Тарасова. Она — выходец из России, жила
во Флориде. Некий мужчина воспылал к ней любо-
вью, но получил отказ. Он пошел к психотерапевту и
сказал ему: если эта женщина не будет со мной, она
не достанется никому — я ее убью. Психотерапевт с
ним работал, вроде бы его состояние стабилизирова-
лось, и работа была прекращена. А спустя какое-то
время этот человек убил Тарасову. Ее родители обра-
тились в суд, который вынес решение: в тех случаях,
когда пациент угрожает конкретному человеку, пси-
хиатр обязан сообщить об этом в полицию. Это и есть
принцип «Тарасофф». Правда, многие американские
психиатры считают, что этот принцип — серьезная
помеха. Во всяком случае, в американской научной
литературе идет серьезная дискуссия на эту тему.
— Какого принципа придерживаетесь вы?
— Я врач. Главное для меня — лечение и профи-
лактика.
В принципе у серийного преступника есть два пу-
ти. Или он будет продолжать совершать преступле-
ния, и тогда его будут искать — причем с нашей помо-
щью — и в конце концов найдут. Но если он осозна-
ет, что болен, он может прийти ко мне. Через корот-
кое время я буду знать о нем все, но официально он
останется анонимом. В его истории, болезни не будет
ни фамилии, ни адреса, ни социального положения.
Только имя, чаще всего вымышленное, или просто
номер. Если человек понимает, что он болен, и хочет
воспользоваться медицинской помощью, то государ-
384
ство должно ему в этом помочь. Во всяком случае —
не мешать.
— Ваш пациент расскажет вам о тех преступлени-
ях, которые он уже совершил. Вы сообщите об этом в
правоохранительные органы?
— Нет. Это аморально. Есть же у нас лица, кото-
рые официально освобождены от такой обязаннос-
ти: священники и адвокаты. Я считаю, что и психи-
атр — в том же ряду. Раньше в Уголовном кодексе бы-
ла статья о недоносительстве. В новом УК ее нет. Я не
могу донести на этого человека. Он пришел ко мне за
помощью, и я должен ее оказать. Понимаете? Дол-
жен! В крайнем случае я обязан его предупредить: ты
совершил недопустимое, я обязан поставить в извест-
ность правоохранительные органы. Если я сделаю это
без такого предупреждения — кто ко мне придет? А
ведь я действительно могу помочь этим людям.
— Вы лечите такого человека. Допустим, амбула-
торно. В один прекрасный день он скажет вам: док-
тор, вчера я сорвался и убил. Или изнасиловал. Или
сделал что-то еще, пусть менее тяжкое, но тоже —
преступное. Как вы поступите?
— Это сложный вопрос. У меня нет на него от-
вета.
Мария Медведева
ЧЕРЕП МАНЬЯКА
Исследуя так называемый феномен Чикатило,
психиатры пришли к выводу, что склонность к наси-
лию и социальной агрессии можно выявить ещё в
раннем детстве. В принципе учёные и раньше пред-
полагали, что серийные убийцы объединены набо-
ром психопатологий, однако выявить и систематизи-
ровать их удалось недавно.
ФЕНОМЕН ЧИКАТИЛО
По мнению Александра Бухановского, серийные
убийства не имеют ни исторических, ни географиче-
ских границ — это характеристика человека. Именно
с Чикатило в России началось изучение феномена се-
рийных убийств.
В 1989 году в оперативно-следственную группу, за-
нимавшуюся поисками маньяка, включили молодого
учёного-психиатра Александра. Бухановского. Он и
составил психологический портрет преступника,
очень помогший в поисках. Именно Бухановский су-
мел разговорить Чикатило во время следствия.
Практически с самого начала работы по серийным
убийствам Бухановского интересовали три вопроса:
кто, почему и как? Ведь в то время проблемой серий-
ных убийств занимались лишь учёные-криминалис-
ты, а без знаний психологов и психиатров ответить
на эти вопросы было невозможно. Исследования се-
рийных преступников, которые велись под руковод-
ством Бухановского, позволили описать «феномен
Чикатило» — вариант криминальной личности, этап-
ное патологическое развитие которой приводит к воз-
386
никновению, закреплению и трансформации непси-
хотической потребности в совершении повторных са-
дистских преступлений.
Определяющим условием возникновения «фено-
мена Чикатило» является наличие биологической,
психосексуальной и личностной предрасположенно-
сти. Но эта предрасположенность не фатальна, она
говорит только о том, что конкретный человек в опре-
делённых условиях может стать серийным маньяком.
А это уже зависит от воздействия семьи и ближайше-
го окружения. Психологическая напряжённость, же-
стокость, унижение, ханжество, асексуальное воспи-
тание повышают фактор риска. Кроме того, серий-
ные убийства связаны с макросоциальными процес-
сами в обществе. К сожалению, эти процессы в на-
шей стране нельзя назвать обнадёживающими.
Во-первых, неблагоприятная экология, в условиях
которой взрослеет и живёт подавляющее большинст-
во граждан России. Плюс девальвация моральных
ценностей и государственных институтов, процвета-
ющий сейчас культ силы, наглости и жажды власти
любой ценой. Свою лепту вносят бессмысленные «го-
рячие точки» с массовой гибелью людей и обесцени-
ванием жизни человека в массовом сознании. Кроме
того, общество становится всё более конфликтным, и
это способствует реализации предрасположенности
к «феномену Чикатило». Ну и, конечно, тотальный
алкоголизм населения.
ОТКРЫТИЕ БУХАНОВСКОГО
Но самое интересное — это чисто медицинское
обоснование «феномена Чикатило», то есть измене-
ния, происходящие в мозге серийных убийц. Профес-
сор Бухановский уверен, что именно эти изменения
387
могут быть предпосылкой возникновения и развития
«феномена Чикатило».
Прежде всего это специфическое состояние голо-
вного мозга. Здесь два иерархических поражения: од-
но поражает поверхность мозга, которая связана с со-
знательной деятельностью человека. Это кора мозга,
где в первую очередь поражаются лобные, самые но-
вейшие образования и височные образования. То есть
обнаруживается поражение лба и виска. Это участки
коры мозга, которые ответственны за высшие формы
психической деятельности, где идёт формирование
стратегии поведения, устойчивости поведения. Ви-
сочная область ответственна за личность, мировоз-
зрение, мораль, этику.
И второе поражение — на уровне глубоких струк-
тур. Вот эти отделы называются «желудочки мозга». У
потенциальных маньяков они резко увеличены, что
означает, что вещество мозга вокруг них уменьши-
лось.
И первые и вторые изменения можно выявить с
помощью ядерно-магнитной томографии.
«Кроме того, у обследованных маньяков мы обна-
ружили, — говорит Бухановский, — что в третьем же-
лудочке мозга локализуются зоны, в том числе ответ-
ственные за инстинктивные желания. Здесь поража-
ются участки, ответственные за прогностические
функции и сознательную деятельность. Мы доказы-
ваем, что это возникает ещё до рождения человека,
обнаруживаем признаки нарушенного развития по-
сле рождения.
Не только мозг страдает — страдает скелет черепа,
так называемые пазухи. На этих пазухах лежит лобная
доля, так называемая решетчатая фаза, решетчатая
кость. Она резко увеличена. Лобная кость, которая
формирует надбровные дуги, тоже увеличена. Поче-
му? Потому что вещество мозга меньше».
388
Естественно, что исследования профессора застав-
ляют вспомнить работы Чезаре Ломброзо, впервые
обратившего внимание на типичность некоторых
внешних признаков преступников. Как считает Буха-
новский, гениальный Ломброзо просто не обладал
современными возможностями для исследований,
поэтому не мог сделать верных выводов. Но именно
он заложил основы в этой области.
Конечно же, сегодня ясно, что человек, обладаю-
щий набором патологий, не обязательно станет пре-
ступником. Но эти патологии говорят о Многом: на-
пример, у очень многих серийных преступников
группа Бухановского обнаружила врождённую кис-
ту — опухоль, расположенную в зонах мозга, которые
ответственны за увлечения. Это и есть признак ано-
мального развития мозга. Мозг формируется, но при
этом он функционирует не совсем правильно. То есть
для того, чтобы возник серийный убийца, у него
должны быть «неправильные» мозги.
МАТЕРИНСКИЙ ДОЛГ
Ещё один фактор риска — сложности беременно-
сти. Беременность матерей почти всех серийных
убийц протекала или в условиях очень тяжёлой эко-
логической ситуации, или же в условиях тяжёлых
хронических стрессов. И наконец, повреждение моз-
га в период рождения.
И последнее: специфическое воспитание. Это
эмоциональное отвержение с детства. Дети не полу-
чают той эмоциональной атмосферы в семье, в кото-
рой нуждается каждый ребёнок для формирования
высших эмоций. У них не формируется привязанно-
сти, любви, сопереживания, симпатии.
Любопытно, что всё, о чём рассказывает профес-
сор, можно обнаружить и в художественной литерату-
389
ре, например в романе Патрика Зюскинда «Парфю-
мер». Главный герой — маньяк, убивающий девушек,
появился на свет в гнусной парижской канаве, от
женщины, не имеющей возможности заботиться о
своём здоровье, и вырос в жутких условиях под при-
смотром жестокой опекунши. Презираемый всеми с
детства мальчик однажды увидел прекрасную девуш-
ку, и её образ и запах юного тела настолько поразили
его, что он не успокоился, пока не расправился с ней.
Но реальность ужаснее любого романа. Возьмём, к
примеру, Юрия Цюмана, более известного как Чер-
ноколготочник, охотившегося за девушками. Из ис-
тории его жизни, которую изучил профессор Буха-
новский, ясно, что жестокость и насилие окружали
его с раннего детства. Цюман рос в семье закончен-
ных алкоголиков, бедность и бесконечные скандалы
были обыденным делом. Мальчик безумно боялся
матери, которая избивала его за малейшие провин-
ности, постоянно угрожала повесить или задушить
верёвкой за непослушание. Отец также периодически
бил ребёнка. В силу этого у мальчика сформирова-
лась явная недостаточность самооценки, полностью
отсутствовали навыки самозащиты. Чикатило во вре-
мя следствия рассказывал, что его обижали даже фи-
зически более слабые дети, а он только убегал и пла-
кал.
Кроме того, такие дети совершенно не понимают
языка жестов, взглядов, не улавливают его. У них пол-
ностью отсутствует интуиция, что лишает их возмож-
ности нормального общения. Кроме того, чтобы та-
кой человек стал маньяком, необходимо ещё нали-
чие у него слабой половой конституции: такие люди
чаще склонны к садизму. Сама по себе она, конечно,
особой опасности не несёт, но в сочетании с измене-
ниями в мозге получается «гремучая смесь». Кроме
того, природа редко наделяет маньяка счастьем нор-
мальной половой жизни. Всё это может привести к
390
кошмарным преступлениям. Например, 16-летний
Ершов, совершивший 4 убийства с особой жестокос-
тью, убивал женщин лишь для того, чтобы поближе
рассмотреть их половые органы.
МАНЬЯКИ ТОЖЕ БЫЛИ ДЕТЬМИ
Группа под руководством Александра Бухановско-
го обследовала четырёх пациентов в возрасте от 9 до
15 лет с детским вариантом «феномена Чикатило». И
у всех пациентов обнаруживались признаки пораже-
ния головного мозга, минимальная мозговая дис-
функция. Это обстоятельство стало предпосылкой к
возникновению «феномена Чикатило» и являлось од-
ним из главных условий его развития. Все дети стра-
дали синдромом гипервозбудимости в младенческом
возрасте, который позже трансформировался в ги-
перкинетические расстройства.
Характерно, что все дети воспитывались в струк-
турно или функционально неполных семьях. Доми-
нирующая роль в их воспитании принадлежала мате-
ри, а отец находился в семье в угнетённом положе-
нии. В воспитании детей обнаружилось много схоже-
го: к детям очень строго относились, постоянно их
контролировали, они не получали душевного тепла и
ласки от родителей. Все дети сталкивались с пробле-
мами в общении со сверстниками, не были способны
защитить себя ни в моральном, ни в физическом пла-
не. Они прятались от действительности в мире фанта-
зий, представляя Себя суперменами.
Впоследствии у такого ребёнка возникали садист-
ские проявления. Но чтобы садизм прочно вошёл в
жизнь ребёнка, необходима очень острая реакция на
что-либо, которая запечатлевается в мозгу ребёнка на
всю жизнь. Например, ребёнок попадает в закрытый
коллектив и видит, как подростки жестоко к кому-то
391
относятся. Возникает очень острая реакция с интен-
сивным, эмоциональным или сексуальным возбуж-
дением. Она запоминается навсегда.
У одного мальчика таким толчком стало ужасаю-
щее впечатление, пережитое им в возрасте пяти-ше-
сти лет, когда во время похорон он впервые близко
увидел мёртвого человека и вдруг начался пожар, вы-
звавший панику. Впоследствии у него возникла не-
крофилия. У второго, наблюдавшегося по поводу
вампиризма, толчком стали петушиные бои, увиден-
ные в пятилетием возрасте: там царила атмосфера же-
стокости и агрессии, беснующаяся толпа жаждала ги-
бели животного. В другом случае мальчику достаточ-
но было увидеть видеоклип со сценами каннибализ-
ма. Пациент с садистской некрофагией испытал нео-
бычное эмоциональное переживание, описываемое
как экзальтация и ужас.
Но бывает, что совершенно случайная ситуация, с
которой столкнулся человек, наносит психологичес-
кую травму и запечатлевается. Так произошло с од-
ним из известнейших маньяков, пионервожатым
Сливко. В 17 лет на его глазах многотонная машина
сбила подростка, одетого в пионерскую форму. Он
хорошо запомнил агонию ребёнка, и этот стресс вы-
звал очень острую реакцию с интенсивным эмоцио-
нальным или сексуальным возбуждением. И это за-
помнилось на всю жизнь.
За время работы Бухановский собрал огромное ко-
личество материалов. Просмотр только видеоматери-
алов, где записана работа психиатров с серийными
убийцами, займёт 60 часов. За 11 лет специалисты
Центра Бухановского изучили 57 серий опасных на-
падений, среди которых 34 серии убийств. 32 серий-
ных убийцы к настоящему моменту арестованы. По-
мимо участия в поимке Чикатило, профессор просла-
вился тем, что, когда в Таганроге орудовал маньяк по
прозвищу Черноколготочник, убивавший девушек с
392
периодичностью раз в месяц, Бухановский обратился
к преступнику прямо с экрана телевизора.
ДОРОГА В БУДУЩЕЕ
Благодаря огромной исследовательской работе
Александру Бухановскому удалось установить, как
формируются психические расстройства, которые
могут превратить человека в маньяка.
Поначалу ребёнок многократно прокручивает в го-
лове увиденную сцену, испытывая только любопыт-
ство в сочетании с ужасом. Со временем это входит в
привычку, затем он начинает придумывать самостоя-
тельно сцены насилия, чувствуя себя режиссёром.
Это выражается в садистских рисунках. К примеру:
пенёк, топор, кровь, обезглавленная курица. Затем в
фантазиях объектом насилия становился человек (де-
вочка, женщина). Параллельно происходило оскуде-
ние интересов: пациенты теряли интерес к учёбе, ухо-
дили из дома либо полностью замыкались в себе,
лишь формально подчиняясь обстоятельствам. Вот
именно на этом этапе у них формировалось агрессив-
ное поведение.
Бухановский уверен, что ранняя диагностика и те-
рапия детского варианта «феномена Чикатило» не
только возможны, но и являются реальной формой
предотвращения криминального поведения пациен-
тов в будущем.
Несмотря на безнадёжную картину, от склонности
к садизму можно избавиться. Как считает профессор
Бухановский, учитывая сложность происхождения
серийных сексуальных садистов, основным принци-
пом терапии является комплексность лечебных ме-
роприятий. Пациента необходимо лечить медикамен-
тозными, психотерапевтическими и физиотерапев-
тическими методами. Правда, на быстрый результат
393
здесь рассчитывать не приходится, на это может уйти
несколько лет.
Именно над этим и работает группа учёных под ру-
ководством Бухановского, которую он объединил в
лечебно-реабилитационном научном центре «Фе-
никс». «Правда, мы отличаемся от других тем, что до
многого доходим опытным путём, а не строим свои
теории только на бумаге», — говорит Бухановский.
ОСОБЕННОСТИ ПРИРОЖДЁННЫХ УБИЙЦ
Хотя изощрённость маньяков в расправе над жерт-
вой способна поразить любого нормального челове-
ка, в принципе в действиях серийных преступников
можно проследить общую схему.
Тварь ли дрожащая
Садизм серийного преступника — это своеобраз-
ная самореализация, цель которой — доказать всем и
самому себе, что он властелин. Он доказывает себе,
что способен из униженного, раба, ничтожества вдруг
стать господином. На какое-то время у маньяка воз-
никает чувство удовлетворённости.
Один из самых беспощадных каннибалов Алек-
сандр Спесивцев, на счету которого 19 человек, по-
жирал свои жертвы не потому, что испытывал голод.
Главным мотивом его преступлений было глумление
и издевательство над жертвами. Некоторых он дер-
жал у себя в течение месяца, в период обострения ма-
ниакальной агрессии избивая их и насилуя. Маньяк
принуждал попавших к нему девушек вступать с ним
в половой контакт, сжимая в руке нож, заставлял мо-
лить о пощаде, ощущая при этом себя значительным
и всесильным.
Кстати, серийные маньяки почти никогда не напа-
дают на мужчин, то есть на тех, кто может дать отпор.
В основном жертвами становятся женщины, дети,
394
старики. Маньяк чувствует себя всемогущим, застав-
ляя жертву мучиться. Власть над человеком, пусть да-
же это трясущийся от страха малыш, опьяняет как
наркотик, даёт почувствовать себя смелым и уверен-
ным в своём превосходстве.
Иногда, как у пионервожатого Сливко, от фанта-
зии до первого убийства проходит 20 лет. Чикатило,
например, часами выбирал свою жертву и в некото-
рых случаях вёл её за собой несколько километров.
Иногда сценарий очередного зверства может заро-
диться у маньяка на основе прочитанной книги или
просмотренного фильма. Вот запись, сделанная со
слов каннибала Джумагалиева: «В книге «Чёрный ту-
ман» прочёл, что если человеку горло перерезать и
пристально смотреть, то можно увидеть, как душа по-
кидает человека. Смотрел, смотрел, но душу так и не
заметил...»
Что может остановить монстра
Практически ничто. Уйти от преступления он уже
не может, хотя часто и пытается. Например, в какой-
то момент Сливко понял, что, прокручивая автоката-
строфу в памяти, он получает душевное облегчение,
чувствует себя комфортно. Это вошло в привычку:
когда Сливко было плохо, он вызывал в памяти все
детали трагедии: школьный костюм со стрелками, бе-
лоснежная рубашка, алый сияющий галстук, начи-
щенные до блеска ботинки. Но вскоре этого оказа-
лось недостаточно, и он начинает фантазировать.
Впоследствии дети в школьной форме стали глав-
ным объектом сексуальных вожделений маньяка. А
свои фантазии он воплотил в преступлениях. Причём
кульминационным моментом являлась не только
смерть ребенка, но и манипуляции с разными частя-
ми тела жертвы и предметами одежды.
Маньяк всё время вступает в конфликт с общест-
вом, постоянно ищет пути решения. Тот же Чикатй-
395
ло пытался компенсировать конфликтные ситуации в
своем воображении: он представлял себя известным
политическим лидером.
Кто-то пытается посвящать время различным хоб-
би. Так, «одинцовский монстр» Сергей Головкин, за-
влекавший в свой «подвал ужасов» детей, где пытал
их, насиловал и убивал, однажды прервал серию пре-
ступлений. Причиной стала покупка автомобиля, но
новая игрушка недолго занимала внимание манья-
ка — вскоре он вернулся на тропу садизма и убийств,
. но уже более изощрённых.
Необратимость
Как и при наркомании, у маньяка возникает пси-
хофизическая зависимость от преступления. Удо-
вольствие от совершённого маньяк получает только
сначала, потом это превращается в необходимость.
Чикатило, объясняя впоследствии свои действия,-пи-
сал: «Ни с одной из жертв я не имел нормальной по-
ловой связи. Это была жалкая имитация».
Тем не менее убийство становится для маньяка
возбуждающим, другие раздражители вызывают толь-
ко апатию. Он чувствует себя немощным, у него по-
стоянно учащённое сердцебиение. После соверше-
ния преступления состояние улучшается, сердцебие-
ние стабилизируется, восстанавливается сон. Именно
этот механизм и порождает серийность, повторность
преступлений.
Преступления серийного маньяка развиваются по
определённой схеме. Начаться всё может с простого
подглядывания за кем-то. Известно, что людоед Джу-
магалйев любил подглядывать за своими сёстрами.
Затем наступает этап трения и ощупывания. Тот же
Чикатило поначалу прижимался к женщинам в на-
битых автобусах и при этом испытывал сексуальное
возбуждение и удовлетворение. Следующий этап —
садистские фантазии, по признанию Джумагалиева,
396
ему грезились части женских-тел, парящие в воздухе:
«Медленно так плывут руки, ноги, торсы».
Дальше следует сексуальный садизм с живыми
людьми, затем садистское убийство, следующим эта-
пом может быть некрофилия, потом некросадизм.
Так, маньяк Головкин уродовал тело уже мёртвой
жертвы. Следующий этап — опачкивание кровью.
Последний этап — это вампиризм и некрофагия (по-
жирание жертвы), как делал каннибал Джумагалиев.
Почему маньяка трудно поймать
Серийные убийцы обладают феноменальной па-
мятью, многие через несколько лет могут не только
показать место своего «кровавого выступления», но и
в деталях описать одежду, украшения и внешность
жертвы. Чем же можно объяснить этот факт? Дело в
том, что в своих фантазиях маньяк продумывает и
представляет действие до мельчайших подробностей,
потом воплощает в жизнь ужасные мечты, впоследст-
вии прокручивая в сознании самые острые моменты.
С каждым последующим убийством способы стано-
вятся всё изощрённее. Прокручивая в памяти все по-
дробности своих преступлений, маньяк придумывает
что-то новенькое, более ужасающее. Маньяк всегда
продумывает, как он покинет место преступления,
как обойдёт возможные ловушки. Например, Чика-
тило никогда не забывал помыть ботинки в луже, ес-
ли они были запачканы.
397
СОДЕРЖАНИЕ
HOMO VIOLENTUS (Вместо предисловия).........3
Часть первая. ПСИХОЛОГИЯ ТЕРРОРА
И ТЕРРОРИСТОВ................................
М.М. Марков. Корни и психология террора ...28
Р. Лукабо, X. Фукуа, Д. Кенджеми, К. Ковальски.
Терроризм: психологические и политические
аспекты ................................52
Д. В. Ольшанский. Психология террориста....70
Почему люди становятся убийцами...........170
Б.Г. Чурков. Мотивационные и идейные основы
современного терроризма ...............180
Анжелика Курукуласурия. Где граница между
терроризмом и уголовщиной? ............197
Вячеслав Измайлов. Что движет людьми,
совершающими террористические акты?....203
Александр Голяндин. Ассасины, или Люди
гашиша ..............................  205
Алексей Цветков. Тьма из пустыни..........214
Елизавета Алексеева. Террористами
не рождаются, ими становятся...........226
Михаил Требин. Терроризм как деструктивный
модус бытия .........................  230
Часть вторая. ПСИХОЛОГИЯ СЕРИЙНЫХ
УБИЙЦ.....................................253
Во мраке безумия..........................253
Карл Абрахам. О первых опытах психоаналити-
ческого исследования и лечения маниакально-
депрессивного психоза и родственных ему
расстройств..............................261
398
Н.С. Модестов. Джек и его наследники .....286
Берегитесь: лифт! .....................291
Как дикая собака ......................305
«Патриот Витебска» ....................310
Внутренний голос ......................315
Чикатило ............................. 319
Театр смерти пионервожатого Сливко ....342
Окончательный диагноз .................349
Марк Дейч. Специалист по монстрам.
Человек, который «вычислил» Чикатило...368
Мария Медведева. Череп маньяка............386