Н.И.ПРОШИН
ИСТОРИЯ ЛИВИИ в новое время
Н. И. ПРОШИН
ИСТОРИЯ ЛИВИИ В НОВОЕ ВРЕМЯ
(СЕРЕДИНА XVI —НАЧАЛО XX в.)
в
ИЗДАТЕЛЬСТВО <НАУКА» ГЛАВНАЯ РЕДАКЦИЯ ВОСТОЧНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ МОСКВА 198!
9(М)3 П78
Ответственный редактор
Л. Н. КОТЛОВ
В книге всесторонне освещается история Ливии в новое время, колониальная политика в этой стране Османской империи, военная и торговая экспансия Англии, Франции, США, Италии. Рассмотрены методы использования европейскими государствами и США в своей колониальной политике пиратства и работорговли.
Значительное место автор уделяет исследованию периода правления династии Караманли (1711—1835), вскрыты главные особенности истории турецкого управления страной. Анализируются причины возникновения сенуситского братства и его деятельность.
„ 10605-198
П-------------70-81.	0506000000
013(02)-81
© Главная редакция восточной литературы издательства «Наука», 1981.
ВВЕДЕНИЕ
История Ливии с середины XVI в. до итало-турецкой войны 1911 —1912 гг. неразрывно связана с историей борьбы ее народа против экономической, политической и духовной колонизации Османской империи, с историей сопротивления колониальной экспансии Англии, Франции, Соединенных Штатов Америки и Италии.
Борьба арабских и берберских племен, феллахов, ремесленников, городского люда Триполитании, Киренаики и Феццана — составных частей территории Ливии — против угнетателей имела сложный и противоречивый характер. Антиколониальные выступления возглавляли феодалы, вожди племен, шейхи, улемы, марабуты, что наложило отпечаток на идеологию, тактику и стратегию этих выступлений.
История Ливии тесно связана с расцветом и упадком Османской империи. В годы могущества этой империи территория Ливии являлась плацдармом для турок в их борьбе с испанским королевством за господство на морских торговых путях в Западном Средиземноморье, за контроль над транссахарской караванной торговлей. Время правления турецких султанов в Ливии с начала ее завоевания до 1711 г. получило в исторической литературе название «первого прямого турецкого управления».
Начало упадка Османской империи обусловило утверждение на территории современной Ливии феодальной династии Караманли.
Военно-феодальное государство Караманли лишь номинально зависело от Османской империи и проводило самостоятельную как внутреннюю, так и внешнюю политику. Период правления Караманли, особенно его последние десятилетия, совпали по времени со становлением капитализма в Европе и США и военно-торговой экспансии Англии, Франции, США в Северной Африке. Между Англией, Францией и США развернулось соперничество за влияние и укрепление позиций в эйалете Триполи. В основе этого соперничества лежали противоречия в Европе и Америке, которые затем распространились и на Северную Африку.
3
Стремясь к укреплению и расширению своих позиций в Северной Африке, Англия и Франция широко использовали в своих интересах борьбу с корсарством, процветавшим в Алжире, Тунисе и Западном Триполи в XVII и XVIII вв.
Периоде 1835 по 1911 г. историками принято называть «вторым прямым турецким управлением» на территории Ливии, которое знаменовалось массовыми выступлениями арабо-берберского населения под руководством Абд аль-Джалиля и Гумы бен Халифы.
Гнет турецких поработителей и вместе с тем слабость Османской империи перед лицом европейских держав, захвативших ее африканские владения (Алжир, Тунис, Египет), обусловили призывы к реформации ислама, активизацию деятельности различных суфийских братств и возникновение сенуситского движения. К концу XIX в. в Триполитании создаются условия для распространения идей арабского национализма, специфические особенности которого в этом районе определялись активизацией экспансии французского и итальянского империализма.
В данной монографии сделана попытка проследить эволюцию антиколониальных движений на территории Ливии против турецкого порабощения и военно-торговой экспансии западных держав, а также показать внутренние и внешние факторы, определявшие место, значение и характер этих движений в историческом развитии страны.
Изучение истории Ливии XVI — начала XX в., в особенности ее социально-политических, идеологических и антиколониальных аспектов, служит ключом к пониманию многих социальных и политических процессов, происходивших в стране в более поздний период.
* * *
Главными источниками для написания монографии послужили материалы архива исторического музея в Триполи, к которым автор имел доступ во время своего пребывания в Ливии в 1964—1968 гг. Основные документы, использованные в работе, имеются в приложениях монографий Омара Али бен Исмаила [101], Р. Миккаки [127], Дж. Кэпповина [48].
Вторым ценным источником по новой истории Ливии являются описания арабских путешественников: марокканца Абу Салима Абдаллаха бен Мухаммеда бен Аби Бакра аль-Аяши [139], который посетил эйалет Западный Триполи в XVII в., и тунисца Мухаммеда бен Османа аль-Хашаиши [119], побывавшего в этом районе в конце прошлого столетия.
Большой интерес представляет труд ливийского историка Ибн Галбуна. В своей книге по истории Западного Триполи «Воспоминания» [99] он дает историко-хронологическое изложение событий с момента арабского завоевания Триполи до
4
1730 г. Его работа основана на местных хрониках, многие из которых не сохранились. Другим арабским исследованием историко-хронологического характера является книга ливийского историка XIX в. ан-Наиба Ахмеда ан-Нисари «Великолепный источник по истории Западного Триполи» [149], изданная впервые в Стамбуле, куда был сослан автор, один из руководителей первого тайного общества арабских националистов в Триполитании. История Западного Триполи дается им со времени завоевания Триполи арабским полководцем Амром ибн аль-Асом в 643 г. и до конца правления турецкого вали Ахмеда Расим-паши. Наиболее интересными разделами этой книги являются страницы, посвященные кратким биографиям видных триполитанцев в описываемый период.
Кроме упомянутой работы Омара Али бен Исмаила новая история Ливии подробно излагается в книге палестинца Ахмеда Сидки ад-Даджани [121], написанная в основном на архивных материалах исторического музея в Триполи. Несмотря на явно антиколониальную направленность этих работ, они не лишены недостатков, порой в них недооценивается классовая сторона событий.
Из турецких работ по истории стран Северной Африки наиболее ценной в отношении фактического материала является труд историка Азиза Самиха «Турки-османы в Северной Африке» [133], при написании которого автор широко использовал султанский архив. Направленность книги четко выражена — оправдать захватническую и колонизаторскую роль Османской империи.
У западных исследователей и путешественников, чьи работы содержат ценные данные о событиях, непосредственными участниками которых они являлись, необходимо отметить англичанина Дж. Лайона [73], Д. Диксона и др. ([55], Дж. Ричардсона [79], француза А. Дювейре [57; 58]. Из историко-мемуарных работ интересны книги Т. Ричард [78] и П. делла Челлы [54].
Ценность некоторых западных исследований по новой истории определяется главным образом большим количеством источников, использованных при написании их авторами, но снижается из-за тенденциозной позиции, которую они занимают. Так, Ш. Феро [61], бывший французский консул в Триполи (1875—1884), склонен оправдывать действия французских колонизаторов в Северной Африке. Итальянские исследователи К. Бернья [43, 44], Э. Росси [84], Р. Миккаки широко используют архивные материалы консульств Сардинии, Тосканы, Королевства обеих Сицилий, консульства Великобритании в Триполи.
Научная литература по новой истории в нашей стране появилась сравнительно недавно. Первым к новой истории Ливии обратился В. Б. Луцкий, у которого имеется раздел по этой стране в «Новой истории арабских стран» [30]. За исследование но
5
вой истории Ливии взялся и автор данной работы. Он посвятил вопросам истории Триполитании и Киренаики в новое время часть своей монографии «История Ливии (Конец XIX в.— 1969 г.)» [34], а также статью «Триполитания под властью испанцев и Мальтийского ордена» (1510—1551) [35]. В 1976 г. вышла в свет «История национально-освободительной борьбы народов Африки в новое время» [26]. В ней дан очерк истории антиколониальной борьбы ливийского народа в указанный период (автор Н. А. Иванов). Вопросам новой истории Ливии посвяшена статья Г. Л. Бондаревского «Борьба за Триполита-нию и Киренаику» [18].
Глава I
ЗАПАДНЫЙ ТРИПОЛИ ПОД «ПЕРВЫМ ПРЯМЫМ ТУРЕЦКИМ УПРАВЛЕНИЕМ>
Роль и место эйалета Западный Триполи в захватнических планах Османской империи во второй половине XVI в.
В начале XVI в. Османская империя, одержав большие победы и сделав огромные территориальные приобретения в Европе и на Ближнем Востоке, превратилась в крупнейшую державу на Востоке. Османская империя находилась в зените своего могущества. После завоевания в 1517 г. Египта и Западной Аравии турецкий султан Селим I Явуз (1512—1520), согласно версии, впоследствии ставшей официальной, получил от халифа аль-Мутаваккиля III, состоявшего при дворе мамлюкского султана в Каире, не только ключи от священного храма в Мекке, но и титул и прерогативы халифа всех мусульман-суннитов.
С этого времени, по той же версии, абсолютный монарх Османской империи соединял в своем лице титулы главы светской власти и духовного повелителя всех мусульман, живших в пределах его государства. Он рассматривался прежде всего как главнокомандующий исламского воинства, призванного вести «священную войну с неверными».
За установление господства над торговлей, которая велась между Востоком и Западом, в частности за монополизацию торговли драгоценными камнями и пряностями, поступавшими в Европу из Центральной Африки или через Красное море из Южной Азии, между двумя крупнейшими государствами того времени — Османской империей и Испанией развернулась ожесточенная борьба.
Соперничество принимало различные формы и направления. Одной из форм борьбы, наиболее действенной и целенаправленной, был захват соперничающими сторонами крупных городов в Северной Африке, расположенных на пересечениях морских и караванных путей, идущих с Востока на Запад.
В 1520 г. Османская империя закрепилась на алжирском побережье Средиземного моря. Под предлогом защиты мусульман
7
от крестовых походов европейских государств Османская империя превратила Алжир в свой бастион для дальнейшей экспансии против народов Северной Африки, на порабощение которых также претендовали испанцы.
В 1551 г. турки захватили Триполитанию. В течение 40 лет местное население боролось против испанских захватчиков, оккупировавших в 1510 г. Триполи, а затем против мальтийских рыцарей, которым испанцы передали город в 1530 г. [35]. Результатами многолетней борьбы ливийского народа воспользовались турки. Для прикрытия своих экспансионистских устремлений Османская империя настойчиво выдавала себя за освободителя мусульманских народов от иноземного ига. В связи с этим распространялись различные легенды. Одна из таких легенд была призвана оправдать захватническую политику Османской империи в Триполнтании. Ибн Галбун [99, с. 1—2] и ан-Нисари [149, с. 1—4] сообщают, что после завоевания испанцами Триполи делегация жителей Таджуры (населенный пункт в 8 км от Триполи) в 1519—1520 гг. направилась в Стамбул к Селиму I с просьбой оказать им военную помощь с целью освободить страну от захватчиков. С делегацией триполитанцев султан послал отряд турецких воинов во главе с Мурадом Агой, который и стал признанным руководителем сопротивления местного населения против испанцев и мальтийцев. Безусловно, авторы приводят эту историю не случайно, желая показать, что турки пришли в Северную Африку не ради своих корыстных целей, а для освобождения народов от иноземного ига и поддержки своих единоверцев — мусульман.
Историки ничего не сообщают о том, что именно Мурад Ага сделал для освобождения триполитанцев. В достоверности сведений, приводимых Ибн Галбуном и ан-Нисари, сомневаются современные исследователи Ливии ат-Тахир аз-Зави и Мухаммед Базама. В комментариях к «Воспоминаниям» Ибн Галбу-на, изданным в Триполи в 1967 г., ат-Тахир аз-Зави высказывает сомнение в необходимости посылки делегации из Таджуры в далекий путь в Стамбул, в то время как в 20-х годах XVI в. османский флот уже бороздил воды Западного Средиземноморья, а турецкие военачальники сражались в Северной Африке, в том числе в Таджуре, и оказывали местным жителям помощь оружием и людьми. Во всяком случае, замечает он, вопрос о посылке триполитанцами делегации в Стамбул с просьбой военных подкреплений продолжает оставаться неясным [130, с. 124]. Более определенную точку зрения в отношении приведенного факта высказывает Мухаммед Базама. По его словам, уязвимым местом в истории с делегацией Таджуры является большое расхождение во времени между ее пребыванием в Стамбуле и прибытием в Таджуру турецких воинов во главе с Мурадом Агой, которое составляет около 10 лет. Далее Базама утверждает, что подобная версия отвечала политическим
8
интересам Османской империи. Турки, фальсифицируя историю, доказывали, что они пришли в Северную Африку не как завоеватели, а как освободители, оказавшие помощь населению, которое должно быть им обязано за содеянное благо [109, с. 99].
Захватив Триполи и создав на оккупированных территориях Триполитании эйалет (наместничество) Западный Триполи во главе с Мурадом Агой, военно-феодальное турецкое государство продолжало захватническую войну в Северной Африке. Его успехам способствовали противоречия, раздиравшие государства средневековой Европы. Основной противник Османской империи — Испания была занята войной с Францией.
Очередным объектом турецкой экспансии стал Тунис, находившийся под испанским протекторатом, «который вместе с Мальтой, Сицилией и Неаполем составлял испанскую границу, отделявшую Западное Средиземноморье, где господствовал католический король, от Восточного, находившегося во власти султана» [24, с. 323]. Территория Туниса разделяла два бастиона турок, находившихся в Алжире и в Триполи. Ликвидация испанского форпоста в Тунисе давала возможность Турции закрепиться на морских путях Западного Средиземноморья. Захват Туниса планировалось осуществить комбинированным ударом турецкого флота и сухопутных сил, действовавших с территорий Триполитании и Алжира.
Знаменитый корсар Доргут, который после смерти Мурада Аги в 1555 г. стал пашой — наместником султана в эйалете Западный Триполи, начал расширять границу вверенного ему турецкого владения в Северной Африке, направляя основной удар в сторону Южного и Центрального Туниса. Доргут-паше в тот период было около 80 лет, но выглядел он бодро. Он считался большим специалистом в ведении морских сражений. Доргут-паша был хитрым и дальновидным политиком. Он прибыл из Стамбула не только с планами захвата новых территорий для империи, но и со своим флотом и значительным числом воинов, которые удвоили состав имеющихся в эйалете янычар, привезенных сюда и оставленных адмиралом Синан-пашой. При вступлении Доргута на пост наместника его власть простиралась ,на юге до Гарьяна, на востоке — до Мисураты, на западе — на часть территории Южного и Центрального Туниса.
Не теряя времени, Доргут-паша повел сражение одновременно на суше и на море. 20 декабря 155G г. он с триумфом вступил в Гафсу. В том же году Доргут-паша овладел о-вом Джерба, который находился под защитой Мальтийского ордена. В руки турок перешли Сус, Сфакс, Монастир и Махдия. В 1558 г. войска Доргут-паши вошли в центр марабутов («святых») Туниса Кайруан. Успехи по захвату тунисской территории Доргут-пашой объяснялись тем, что местное население, возглавляемое марабутами, вело борьбу против Испании, навязавшей в августе 1535 г. стране договор о протекторате и восстановившей
Q
ненавистного народу султана аль-Хасана. Южный и Центральный Тунис находился фактически в руках марабутов и шейхов племен. Власть султана аль-Хасана распространялась только на часть территории, контролируемую испанцами. Турки под предлогом борьбы с крестоносным воинством испанских королей и при поддержке местных жителей захватывали один район Туниса за другим.
Успешные действия Доргут-паши в Тунисе обеспокоили прежде всего мальтийских рыцарей, которые опасались, что за его захватом последуют военные действия против Мальты. Призывая европейские государства к единению и оказанию им помощи в случае нападения турок, они прибегали к использованию религиозных лозунгов. Обращения мальтийских рыцарей нашли поддержку со стороны папы Пия IV, бывшего ярым сторонником крестовых походов против мусульман, и в частности против мусульман Северной Африки. Пий IV приложил большие усилия для создания объединенной армии крестоносцев. На призыв папы отозвались Испания, Флоренция и Сицилия [133, с. 55].
В 1559 г. закончилась продолжительная война между Испанией и Францией, которая отвлекала внимание Испании от Северной Африки. Преемник короля Испании и императора Священной Римской империи Карла V Филипп II стал активным организатором военной и политической экспансии в Северной Африке с целью укрепления в ней позиций Испании и вытеснения оттуда Османской империи. В первую очередь планировалось нанести удар по Триполи и, захватив его, сосредоточить там флот Мальты и Сицилии, который препятствовал бы плаванию военных кораблей Османской империи в западной части Средиземного моря. Затеям ставилась задача блокировать Алжир с моря и с суши, чтобы он не мог получать помощь от центральных турецких властей. В более отдаленной перспективе предполагалось наступление на Алжир и изгнание турок из Северной Африки [133, с. 56].
Поддержку намечаемому «священному походу» на Триполи оказывали Венеция, которая по договору с Османской империей должна была воздерживаться от любых враждебных действий, направленных против договаривающейся стороны, и Франция, традиционно подчеркивавшая свою дружбу с Портой.
Филипп II поручил своему наместнику в Сицилии герцогу Медине Коэли незамедлительно начать организацию военной экспедиции в Африку. К Испании, как организатору похода, присоединились Папская область, Флоренция, Мальтийский орден. В «священном походе» должны были принять участие 79 военных кораблей и 12—14 тыс. воинов [133, с. 56]. Командование объединенным христианским флотом было возложено на генуэзца Жана Андреа Дореа — правнука известного адмирала Андреа Дореа; командующим совместной армией союзников, состоявшей из испанских, итальянских и немецких полков
10
и отряда мальтийских рыцарей, был назначен испанец Дон Альваро де Санде.
Время для проведения военной экспедиции ее организаторами было выбрано удачно. Во многих провинциях Османской империи население вследствие засухи голодало. В ряде провинций произошли стихийные выступления. Международное положение Османской империи также было сложным. В это время русские войска начали военные походы против Крымского ханства,португальцы проникли в Персидский залив и Красное море, европейские корсары активно действовали в непосредственной близости от берегов турецкой Анатолии.
В самом эйалете Западный Триполи было также неспокойно. Шейхи и вожди привилегированных бедуинских племен аль-ма-хамид, улед нувейр и улед сулейман, державших в подчинении земледельческое население оазисов и большую группу вассальных племен, не хотели подчиняться наместнику султана Доргу-ту и тем более делиться с ним доходами от эксплуатации местных жителей. Первое время шейхи племен поддерживали Дор-гут-пашу, который не забывал их при распределении награбленной добычи в морских сражениях. Затем, окружив себя раиса-ми — капитанами корсарского флота Триполи и деями — командирами, избираемыми янычарами, Доргут-паша сделал эту узкую элиту непосредственной опорой в управлении страной, отодвинув вождей крупных племен на второй план. Все богатства, захваченные корсарами Доргута, сосредоточивались в руках раисов и деев. Но и их богатств не хватало для выплаты жалованья янычарам и матросам флота паши. Требовались все новые средства для содержания войска и строительства новых фортификационных сооружений. В эйалете Западный Триполи начались восстания против гнета турок.
5 декабря 1559 г. султан Сулейман I Кануни направил Дор-гут-паше фирман, в котором рекомендовал укреплять побережье Триполитании и хорошо обращаться с населением, с тем чтобы добиться мира и единства в стране [84, с. 149]. Кроме того, в обращениях султана к шейхам и улемам Западного Триполи говорилось о необходимости сплочения мусульман перед крестоносным воинством западных государств. К обращениям были приложены подарки от султана [84, с. 150; 133, с. 69].
Чтобы защитить Триполи, султан отдал приказ адмиралу Пиали-паше снарядить флот и направиться к берегам Триполитании.
В связи с тем что турецкий флот из-за плохой погоды в Средиземном море был вынужден задержаться в порту Галлиполи, командование христианского флота решило выйти в море и овладеть Триполи. Пять раз предпринимались попытки поднять паруса и выйти по направлению к Триполи, но сильный ветер мешал этому. Долгое бездействие в Мессине отрицательно сказалось на моральном состоянии многонационального войска.
11
Пробудились старые противоречия и обиды. Особенно много кровавых стычек в порту происходило между итальянцами и испанцами. Только в январе 1560 г. корабли подняли якоря и направились к берегам Северной Африки. Несмотря на длительную подготовку к походу, восемь кораблей из Флоренции, Генуи, Монако и Сицилии задержались в Мессине из-за недостаточной оснащенности. В дальнейшем по мере готовности они . в одиночку направлялись в путь, стремясь присоединиться к основному флоту. Часть из них, однако, попала в руки корсаров и была потоплена.
По прибытии на Мальту, где предстояло пополнить запасы продовольствия и военного снаряжения, флот европейских государств около месяца ожидал подхода из Европы шести крупных кораблей со всем необходимым и только после этого направился к берегам Африки. Однако длительное пребывание солдат на кораблях привело к распространению эпидемии лихорадки и дизентерии. Много солдат умерло. В стане союзников вновь усилились разногласия. Сицилийцы и итальянцы ряда государств Апеннинского полуострова не одобряли наступления на Триполи. Они считали, что люди утомлены походом, измучены болезнями и нуждаются в отдыхе, а также необходим был ремонт кораблей. Итальянцы предлагали захватить Джербу и уже оттуда готовить нападение на Триполи. Против этого категорически возражали мальтийские рыцари. Под угрозой их возвращения на Мальту командиры сицилийских войск и кораблей вынуждены были уступить, и флот направился в сторону порта Триполи. Б пути началась сильная буря, во время которой погибло два корабля. Командующий войсками Доп Альваро де Санде принял решение высадить войска в районе Зувары, рассчитывая на поддержку шейхов племени аль-махамид, враждебно настроенного к туркам. Однако высадке на берег мешала непогода. Весть о том, что Доргут со своей кавалерией вернулся с Джербы и укрылся в Триполи, послужила толчком для принятия окончательного решения двигаться к острову и высадиться на нем.
Когда 1 марта 1560 г. к Джербе подошел объединенный флот европейцев, на острове находилось всего 200 солдат Дор-гута и 400 местных ополченцев. Под натиском высадившихся с кораблей они отступили и укрылись в крепости. Время от времени осажденные делали вылазки и наносили удары по солдатам— иноверцам. Такие нападения продолжались в течение месяца. За это время многие солдаты оправились от болезней, и европейцы возобновили штурм крепости. Бой продолжался четыре дня. Защитники крепости показали образцы стойкости и мужества. Объединенные силы европейцев смогли захватить крепость, только уничтожив почти всех ее защитников.
Обеспокоенные действиями европейских государств, турки энергично готовились к решающей схватке. В мае 1560 г. фло-12
тилия в составе 120 кораблей под командованием Пиали-паши двинулась по направлению к Мальте. Подойдя к о-ву Гоцо, турки высадили часть солдат, которые захватили большое число пленных и богатую добычу. От пленных они узнали, что флот европейских государств в составе 85 кораблей, включая 49 крупных судов, находится у берегов Джербы. В Триполи был послан корабль, с тем чтобы известить Доргута о совместном штурме острова. В начале мая турецкий флот приблизился к укреплениям на острове. Жан Андреа Дореа, узнав о приближении турецкого флота, поспешил вывести свои корабли из гавани, с тем чтобы не оказаться запертым в узком проливе между островом и материком; Дореа расположил свой флот полукругом.
Бой начался в ночь с 10 на 11 мая и продолжался трое суток. Район боя был затянут пороховым дымом. С самого начала перевес оказался на стороне турок. Боевой порядок европейского флота вскоре раскололся надвое. Большая часть кораблей искала спасения в бегстве, а меньшая пыталась найти укрытие под огнем орудий крепости. Более быстроходные, турецкие галеры перехватывали уходящие корабли европейцев, и снова начинался бой. В итоге 19 крупных кораблей христиан были захвачены турками и часть их была уничтожена. Сотни солдат и моряков попали в плен, многие были убиты и ранены. От христианского флота, который до начала боя представлял грозную силу, сохранились жалкие остатки: 11 кораблей укрылись под защитой береговых орудий и лишь нескольким судам удалось скрыться от погони, в том числе кораблям командующего флотом и его помощника.
15 мая к Джербе прибыла эскадра Доргут-паши, состоявшая из 11 галер. Пиали-паша и Доргут высадили солдат на острове и окружили 10-тысячный гарнизон крепости, которым командовал Дон Альваро де Санде. К крепости были подтянуты военные корабли. Огненное кольцо вокруг крепости начало сжиматься. Однако защитники не прекращали совершать вылазки. Они разрушали укрепления турок, захватывали пленных и уничтожали живую силу. Особенно упорно они защищали источники воды, находящиеся вне стен крепости. Существенную помощь защитникам крепости оказывали корабли европейских государств. Однако голод, болезни и потери в живой силе во время схваток вели к тому, что силы защитников быстро таяли. 29 июля 1560 г., после 75 дней осады, крепость сдалась, так и не дождавшись помощи с Мальты и Сицилии. В плен было взято 4 тыс. воинов.
Между тем Дореа, собрав остатки флота, уцелевшего от сражения у Джербы, и подстрекаемый великим магистром Мальтийского ордена, решил штурмовать Триполи. Командующий христианским флотом рассчитывал, что в отсутствие флота и кавалерии Доргута ему удастся овладеть городом. Захват Три
13
поли должен был отвлечь силы турок и тем самым облегчить положение осажденных в крепости на Джербе. 10 августа Дореа направил свои корабли в порт Триполи, стремясь захватить его внезапно. Но по ошибке корабли оказались не у Триполи, а у Таджуры. В ходе разыгравшейся бури корабли были отброшены к островам Лампедуза и Пантеллерия.
Во время отсутствия Доргут-паши в эйалете население Та-джуры восстало против господства турок. Доргут попросил Пиа-ли-пашу по пути в Стамбул помочь ему расправиться с восставшими. Пиали-паше потребовалось всего несколько дней, чтобы разоружить жителей Таджуры.
Несмотря на тяжелое поражение у Джербы, Филипп II не отказался от своих планов в Северной Африке и продолжал подготовку к новому выступлению против Османской империи, выжидая для этого удобный момент. Тем временем борьба за Северную Африку между турецким султаном и королем Испании велась и иными средствами. Активная деятельность в Средиземноморье галер Мальтийского ордена, находившегося под патронажем Испании, нарушала коммуникации Османской империи с островами Эгейского моря и ее владениями в Северной Африке.
Кроме того, галеры Мальтийского ордена часто нападали на побережье Северной Африки с целью грабежа местного населения и захвата жителей в рабство. Так, в конце 1561 г. мальтийские рыцари высадились в порту Мисураты — Каср-Ах-меде, разграбили его и захватили в рабство 85 человек. Весной 1564 г. эскадра быстроходных мальтийских галер захватила три корабля с боеприпасами и продовольствием для Доргута, летом того же года было остановлено и разграблено турецкое судно с грузами, направлявшееся в Венецию. Султан Сулейман I Кануни, под руководством которого были изгнаны рыцари-крестопосцы с о-ва Родос, а затем из Триполи и прилегающих к нему районов, не мог не проявлять беспокойство по поводу враждебных действий мальтийских рыцарей.
Чтобы оградить эйалет Западный Триполи от повторного нападения европейских государств и опустошительных налетов мальтийских корсаров, а также обезопасить морские торговые коммуникации империи, султан принял решение захватить Мальту. Для этого был подготовлен османский флот в составе 200 кораблей [84, с. 153]. 23 мая 1565 г. турецкий флот под командованием Пиали-паши бросил якоря у мальтийского побережья, высадил войска и началась осада острова. Остров защищал великий магистр мальтийских рыцарей Жан де ла Валлетта. Основные крепостные укрепления мальтийских рыцарей в XVI в. находились на восточной стороне острова. Они прикрывали вход в гавань Марса Али. На северо-западном берегу гавани находился форт Сент-Елмо, который господствовал над входом в бухту, где был расположен порт мальтийцев. За
14
хват города-порта, который являлся ключом к острову, означал покорение всей Мальты.
Свою атаку турки начали против форта Сент-Елмо. Здесь укрылось несколько сот хорошо вооруженных рыцарей. Они сдерживали непрерывные атаки 50-тысячной армии турок, осаждавших форт. Через семь дней на помощь ей прибыл Доргут-паша с 15 кораблями и 1400 солдатами. Турки подтянули тяжелую артиллерию и окружили форт. Отрезанные с тыла, защитники форта не ожидали подкреплений и с отчаянностью обреченных сражались с турками, которые сотнями гибли на подступах к нему. Дорогой ценой заплатили турки за взятие Сент-Елмо (23 июня 1565 г.). При осаде бастиона Сент-Микаэль на восточном берегу гавани был смертельно ранен в голову Доргут-паша. Несмотря на взятие турками Сент-Елмо, Жан де ла Валлетта 1 отказался капитулировать.
Мальтийцы продолжали защищаться в оставшихся бастионах Сент-Микаэль и Сент-Анджело. В течение еще двух с половиной месяцев продолжались атаки турецких войск на укрепленные бастионы. В ночь на 7 сентября обескровленная турецкая армия вынуждена была отступить. Остатки войск были посажены на корабли. В ходе ожесточенных боев погибло 20 тыс. турецких солдат. Большие потери понесли и мальтийцы. Было убито 600 рыцарей и захвачено в плен 9 тыс. итальянцев и местных ополченцев, но ядро ордена сохранилось. И в дальнейшем еще многие годы вплоть до 1798 г. Мальта оставалась плацдармом, с которого мальтийские рыцари — злейшие враги народов Северной Африки совершали опустошительные набеги на прибрежные населенные пункты.
Другим театром ожесточенной турецко-испанской войны в это время являлся Тунис. Население Туниса, возглавляемое представителями суфийских братств — марабутами и шейхами племен, продолжало выступать против засилья испанцев в Тунисе и их ставленника Хамиды, известного также под именем «Ахмед». Они видели спасение в поддержке со стороны братьев-мусульман из других стран и поэтому приветствовали приход в Тунис алжирских войск в составе 5 тыс. солдат и 6 тыс. вооруженных воинов из местных племен во главе с Ульджем Али, сподвижником погибшего Доргута.
Сражение между алжирскими войсками и войсками Хамиды, насчитывающими 30 тыс. человек, произошло в Бедже. После первой же схватки тунисцы перешли на сторону Ульдж Али, Хамида вынужден был спасаться в укрепленном форте испанцев Хальк-эль-Уэд (Ла-Гулетт). Алжирские солдаты вошли в г. Тунис в апреле 1569 г. без сопротивления со стороны местного гарнизона. Вскоре были заняты прибрежные и внутренние районы Туниса. Однако взять Хальк-эль-Уэд без подкрепления с моря оказалось невозможным.
Ульдж Али, оставив в г. Тунисе правителем Рамадана с
15
гарнизоном в 3 тыс. солдат, вернулся в Алжир с целью реорганизовать флот и подготовить его для штурма Хальк-эль-Уэд. По прибытии в Алжир он был отозван в Стамбул, чтобы противостоять объединенным силам Антитурецкой лиги. Эта лига была создана в 1570 г. по инициативе папы Пия V и включала в свой состав Папскую область, Испанию и Венецию. Сколачивая ее, папа стремился воспрепятствовать действиям Порты, которая все активнее вмешивалась в европейские дела, укрепляла свои позиции в Северной Африке и на торговых путях в Средиземном море. Развертывая борьбу против Османской империи, папа Пий V использовал разгул католического фанатизма в Испании в связи с восстаниями 1568—1570 гг. на юге страны (в бывшем эмирате Гранада), вызванными насильственным обра-щение*м мусульман в христианство.
Основные удары объединенные силы Антитурецкой лиги должны были нанести по бастионам Османской империи — Триполи и Алжиру. Однако здесь позиции турок значительно укрепились. Стабилизировалось положение на территории Туниса, который почти полностью, за исключением крепости Хальк-эль-Уэд, находился под контролем турок. Специальным фирманом султана Северный Тунис был присоединен к Алжиру. Таким образом, территория Туниса фактически была разделена между двумя турецкими эйалетами — Алжиром и Западным Триполи. Причем алжирский бейлербей, поддерживаемый улемами и знатными людьми, настаивал на присоединении к Алжиру также центральной и южной части Туниса с городами Кайруан, Сус, Сфакс и Монастир. В то же время наместник султана в Западном Триполи претендовал на территории Северного Туниса. Окончательное решение вопроса о Тунисе было отложено в связи с необходимостью подготовки Алжира, Туниса и Западного Триполи к отражению нападения морской армады Антитурецкой лиги.
Однако планы лиги были изменены. По настоянию правительства Венеции и папы Пия V был одобрен план непосредственного нападения на турецкий флот. Командующим объединенного флота лиги был назначен младший брат испанского короля Филиппа II Дон Хуан Австрийский. Обе стороны— Османская империя и Антитурецкая лига — начали подготовку к предстоящим сражениям. Поскольку Порта предполагала, что лига намеревается нанести удары по Алжиру и Триполи, там велись приготовления на случай нападения вражеских кораблей. Ремонтировались крепостные укрепления, рылись траншеи, создавались склады боеприпасов.
В октябре 1571 г. у берегов Греции Дон Хуан Австрийский внезапно атаковал турецкий флот в составе 264 кораблей, на которых находилось до 80 тыс. солдат и моряков, и нанес ему сокрушительное поражение.
Разгром турецкого флота при Лепанто был первым внешним
16
проявлением ослабления военной мощи Османской империи [36, с. 542]. Однако в том же году Османская империя перешла в наступление. Она захватила Кипр, принадлежавший Венеции, а затем в мае 1573 г. турецкий флот под командованием адмиралов Пиали-паши и Ульджа Али подверг нападению побережье Венецианской республики, в результате чего были разрушены крепости и разграблены населенные пункты. Это нападение оказало сильное воздействие на Венецию, и она вышла из Антиту-рецкой лиги, которая после этого распалась.
После распада Антитурецкой лиги Испания снова вернулась к планам укрепления своих позиций в Северной Африке. В сентябре 1573 г. флот Испании в составе 138 кораблей, на борту которых разместилось 13 тыс. итальянских, 9 тыс. испанских и 8 тыс. немецких солдат, направился из Мессины в сторону Туниса [133, с. 245]. По приказу Филиппа II Дон Хуан должен был захватить Тунис и восстановить правление Хафсидов.
В октябре 1573 г. испанцы, высадившись в Хальк-эль-Уэд, без сопротивления заняли г. Тунис. Турки отступили в Кайруан и находились там в ожидании подкрепления. Дон Хуан объявил Тунис независимым государством, поставив во главе его брата Хамиды — Мулая Мухаммеда, находившегося в Мессине. Управление Тунисом должно было осуществляться от имени испанского короля. При этом предусматривалось сохранение местных обычаев и традиций. Дон Хуан оставил в Тунисе 4 тыс. испанцев и 4 тыс. итальянцев. На обратном пути в Испанию его войска захватили Бизерту [133, с. 246].
Султан Мурад III и его окружение не желали мириться с захватом Туниса, поскольку опора на эту территорию давала возможность испанцам держать в напряжении всю торговлю Османской империи. Турецкое военное командование спешно начало снаряжать большой флот, и к маю 1574 г. он был готов к отплытию под командованием Синан-паши и Ульджа Али. В состав флота вошли 283 корабля и 15 барж. На них разместилось около 40 тыс. солдат и моряков, включая 7 тыс. янычар, 7 тыс. сипахи и др.
В июле 1574 г. флот подошел к берегам Туниса у Хальк-эль-Уэд. Еще до его подхода местное население активизировало борьбу с испанцами и их ставленниками, одерживая одну победу за другой, и к приходу турок испанцы фактически находились лишь за стенами укреплений.
Военные действия турки начали с осады г. Туниса. В боях принимали участие тунисцы и алжирцы, а также солдаты — добровольцы из Триполитании и Египта. Город выдерживал осаду в течение шести дней. Затем, убедившись, что г. Тунис имеющимися силами городской крепости не защитить, испанцы отступили к крепости Баб-эль-Бахр. В этом укрепленном пункте, рассчитанном на долговременную осаду, было сосредоточено значительное число орудий и боеприпасов. В августе 1574 г. на-
2 Зак. 325
17
чалась осада главной цитадели испанцев в Тунисе — Хальк-эль-Уэд. Штурм цитадели продолжался непрерывно 40 дней. Потери с обеих сторон были большими. Только испанцы потеряли 5 тыс. убитыми и 2 тыс. ранеными. Турки взяли в качестве трофеев 500 орудий, из них 130 впоследствии было отправлено в Стамбул. Был захвачен султан Туниса Мул ай Мухаммед и командующий испанскими войсками.
После штурма и взятия Хальк-эль-Уэд в руках испанцев оставались еще два укрепления: Баб-эль-Бахр и крепость Шакли (Сан-Джан). Только длительная осада позволила преодолеть фанатичное сопротивление осажденных. После падения этих важных испанских крепостей в Северной Африке битва за Тунис завершилась, положив конец династии Хафсидов и испанскому господству в этой стране. Обе стороны понесли значительные потери. Только испанцы потеряли 8 тыс., не считая большого числа сторонников Мулая Мухаммеда. Турецкие войска, а также вооруженные отряды тунисцев, триполитанцев и алжирцев в борьбе с испанцами потеряли 10 тыс. человек.
Таким образом, турки, используя борьбу местного населения против господства испанцев, сумели существенно расширить свои территории в Северной Африке. Приобретению новых территорий Турции способствовало ослабление Испании, которая, потерпев ряд крупных поражений в Европе, испытывала значительные экономические трудности. После поражения Испании в Тунисе у нее сохранились опорные пункты в Северной Африке лишь в Мелилье, Мерсе-эль-Кебире и Оране. В 1581 г. Филипп II окончательно отказался от реванша в Северной Африке и подписал перемирие с султаном Мурадом III.
Однако победа над Испанией не приостановила уже начавшегося процесса упадка Османской империи. После поражения турецкого флота при Лепанто она вступила в затяжной экономический и социально-политический кризис. В 70—90-е годы XVI в. по владениям Османской империи прокатился ряд крестьянских восстаний, вызванных ростом государственных налогов и феодальных поборов.
При султане /Мураде III особое положение североафриканских владений Османской империи (или, как их называли европейцы, варварийских владений) было упразднено. Был ликвидирован титул бейлербея, впервые пожалованный султаном Селимом I правителю Алжира Хайраддину Барбароссе. В 1587 г. Алжир, Тунис, Западный Триполи были официально преобразованы в обычные провинции Османской империи, эйале-ты, управляемые периодически сменяемыми пашами — наместниками султана.
После захвата Западного Триполи в 1551 г. наместники султана в этом эйалете — Мурад Ага, Доргут-паша и др. — были заняты преимущественно военными операциями и выколачиванием налогов с населения и совершенно не заботились о разви
18
тии торговли, ремесла и подъеме сельского хозяйства. К. Маркс и Ф. Энгельс с полным основанием называли турецкий режим режимом «военных оккупантов» [2, с. 35], ставивших целью не организацию производства, а лишь ограбление покоренного населения. Освещая задачи турок в странах Арабского Востока в тот период, египетский историк Мухаммед Анис писал, что они состояли из трех основных пунктов: защищать свой эйалет и нападать на соседей, обеспечивать безопасность внутри страны и, наконец, собирать налоги. Остальное было вне рамок их интересов [105, с. 142]. Турки сохраняли в неприкосновенности традиционные институты арабских и арабо-берберских племен с их структурой, родо-племенным конформизмом. Турки стремились не вмешиваться в межплеменную вражду, пытались привлечь на свою сторону как вождей и шейхов племен, так и знатных лиц городов и населенных пунктов. Такая политика была призвана обеспечить лояльность местного населения к Османской империи и к наместнику султана.
Но сам факт установления спокойствия в Северной Африке, прекращения постоянных войн с испанцами, которые господствовали здесь более четырех десятилетий, некоторой стабилизации положения все же способствовал оздоровлению хозяйства Триполитании, и в первую очередь оживлению посреднической торговли в Триполи. Триполи, по описанию арабских и европейских авторов, был одним из важнейших городов Северной Африки того времени и впечатлял своим укрепленным портом, красивыми зданиями, крепостными стенами. Тунисский путешественник Абу Мухаммед Абдаллах бен Мухаммед бен Ахмед ат-Тиджани, совершивший поездки по Северной Африке в 1306—1308 гг., писал: «Когда мы направились к Триполи и приблизились к городу, его белизна в лучах солнца ослепляла... Удивили меня и улицы города, я не видел более чистых, широких и прямых улиц, чем здесь... большинство из них пересекают город вдоль и поперек, как по шахматной доске, и пешеход ходит по ним как шахматная ладья» (цит. по [110, с. 27]).
Спустя два столетия, в 1510 г., командующий испанскими войсками граф Педро Наварро в своем докладе вице-королю Сицилии сообщал, что этот город гораздо крупнее, чем можно было себе представить, и что те, кто раньше рассказывал о нем и воспевал его красоту и величие, говорили только правду. Среди городов, которые ему доводилось видеть, Наварро не находил такого, который «сравнивался бы с Триполи своими укреплениями и чистотой» (цит. по [НО, с. 27]).
Наблюдения участника военной кампании по захвату Триполи испанца Баттистино де Тонсис дополняют описание города. По его свидетельству, город был расположен на четырехугольной по форме равнине, окружен крепостными стенами, протянувшимися более чем на милю. Между двумя крепостными стенами пролегали узкие и глубокие траншеи. Первая стена —
2*
19
низкая, вторая высокая и широкая с укрепленными башнями. Город, с трех сторон омываемый морем, имел порт, который мог принять не менее 400 кораблей и небольших судов. Предполагалось, что число жителей здесь превышало 10 тыс.; в основном это были арабы, берберы и евреи [84, с. 20; ПО, с. 32—38].
Процветание Триполи на протяжении столетий объяснялось тем, что он служил перевалочным пунктом торговых путей, соединявших Восток с Западом. Здесь заканчивался важный транссахарский караванный путь, пролегавший через Гадамес, Гат и Мурзук и следовавший далее на юг к оз. Чад. Главным источником и основой существования населения города была транссахарская торговля и торговля между Западом и Востоком. Вереницы караванов и кораблей доставляли в Триполи всевозможные товары. В нем, как и в других городах Северной Африки, корсар и работорговец были столь же типичными фигурами, как купец и ремесленник. За годы испанского господства и владычества рыцарей-мальтийцев роль и значение Триполи в посреднической торговле уменьшилась. В период правления первого наместника в эйалете Западный Триполи, Мурада Аги, население начало возвращаться в город, оживилась торговля, ремесленное производство, восстанавливались колодцы и ирригационные сооружения, стали возделываться заброшенные за годы войны поля.
Уровень экономического развития страны был очень низким. Основным занятием населения продолжало оставаться кочевое и полукочевое скотоводство на общинных землях и земледелие в оазисах и в прибрежной полосе. Внешнее сохранение родо-племенных традиций скрывало за собой развитие феодализма и классовых отношений.
Особенно в тяжелом положении находились земледельцы и скотоводы прибрежной полосы эйалета, которые подвергались жестокой эксплуатации со стороны свободных привилегированных племен: аль-махамид, улед сулейман и др., обложению непомерными налогами турецких чиновников, опустошительным набегам мальтийских рыцарей.
Необходимость защиты эйалета от нападения со стороны пиратов и европейских государств, а также обеспечения внутренней безопасности заставила еще Мурада Агу поторопиться с созданием администрации и вооруженных сил. Этому способствовало также и то обстоятельство, что положение в стране несколько изменилось в связи с решением Османской империи захватить Тунис со стороны Западного Триполи. Для выполнения экспансионистских целей и расширения господства наместника султана в эйалете Западный Триполи был создан янычарский корпус (оджак). Он был разделен на роты (орты) по 100 человек. Роты, в свою очередь, состояли из групп (од) по 12— 20 человек. Рядовые янычары (йолдаши) для избрания своих командиров — деев пользовались твердо установленными пра-20
вилами в эгалитарном духе. Они могли постепенно продвигаться по служебной лестнице до поста главного начальника оджа-ка — аги. Первым низшим офицерским званием являлся «дей». Впоследствии титул дея стал применяться к офицеру, который занимался выдачей жалованья янычарам. Далее по старшинству шли «одабаши» и «булукбаши». Весь командный состав оджака янычар составлял диван во главе с агой, представлявший собой коллегиальный военный орган. В диван входил заместитель аги и его помощники, младшие командиры (чавуши). Главным назначением его являлась защита корпоративных интересов янычар, а также рассмотрение военных дел, вопросов снабжения и снаряжения. Помимо своего дивана верхушка командного состава была представлена в диване наместника султана в эйалете Западного Триполи. Как и везде в Османской империи, янычары в Триполи находились в привилегированных условиях, будучи на полном обеспечении турецкого правительства. Кроме продовольствия и обмундирования они стали получать регулярное довольно высокое жалованье. В первое время янычары в эйалете жили в казармах или в отдельных домах. В соответствии со специальным регламентом, изданным султаном Сулейманом I, им было разрешено заниматься ремеслами, торговлей и жениться на местных женщинах. Янычары не были подсудны местным судам, их наказывали командиры рот или групп. За проступки янычар пороли, сажали в тюрьмы и даже тайно казнили, чтобы не вызвать среди них бунта. Несмотря на жестокие репрессивные меры, случаев проявления недисциплинированности становилось все больше. Этому способствовало и то обстоятельство, что занятие ремеслами и торговлей в свободное время отвлекало янычар от военного дела и снижало их боеспособность и дисциплину.
Янычары, как правило, рекрутировались из Анатолии — основной части Османской империи. Однако некоторые из них были взяты из христианских семей Леванта2 и с детских лет прошли суровую военную закалку и воспитание в духе мусульманского фанатизма. Янычарам были присущи смелость и решительность в военных действиях, жестокость и беспощадность к противнику.
Второй ударной военной силой в эйалете был флот, который начал создаваться на базе кораблей, с которыми прибыл Дор-гут из Стамбула в Западный Триполи в качестве наместника султана. Доргут-паша по праву считается основоположником триполийского флота, который в период его правления стал грозной силой в Западном Средиземноморье. Количество кораблей постоянно пополнялось как за счет строительства новых, так и захвата неприятельских судов. Триполи с давних времен славился своими мастерами судостроения. Здесь создавались быстроходные галеры, галиоты и другие мелкие суда. При Доргуте кораблестроению придавалось большое значение. Не-
21
хватка корабельного леса, других материалов и оборудования компенсировалась их доставкой из Европы и островов Эгейского моря.
Помимо флота, находившегося в подчинении наместника султана, имелись отдельные частновладельческие корабли, которые базировались в порту Триполи. На страх и риск их владельцев команды кораблей выходили в море и занимались там пиратством; наместник султана не вмешивался в их деятельность, если это не противоречило его интересам.
Турецкое командование способствовало созданию триполий-ского флота, предназначая его для своих экспансионистских целей. Впоследствии он участвовал во многих морских операциях как отдельно, так и совместно с турецким флотом. Корабли триполийского флота совершали нападения на восточное побережье Испании и прибрежные районы итальянских государств с целью захвата богатой добычи и пленных для получения выкупа или использования в качестве рабов. Бесстрашные раисы — капитаны корсарских кораблей Доргута на своих легких галерах преследовали тяжелые и неуклюжие корабли Испании, брали их на абордаж, захватывали в плен экипажи и товары. Акции триполийского флота ослабляли непосредственного врага Османской империи — Испанию. При поддержке османского флота Доргут-паша стал властелином западной части Средиземного моря. К тому же захват судов, товаров, людей обогащал раи-сов и приближенных к ним лиц. В случаях, когда флот эйалета Западный Триполи принимал участие в морских операциях вместе с турецким флотом, наместник султана в эйалете получал от османского правительства снаряжение, боеприпасы, а в годы засухи и продовольствие.
Необходимо отметить и другое назначение триполийского флота, не менее важное для эйалета Западный Триполи, — защиту страны от налетов, набегов других вражеских кораблей, как европейских, так и мусульманских.
Как и во всех странах Северной Африки, в эйалете Западный Триполи непрерывно возрастала роль корпорации (таифы) раисов. узкой привилегированной касты, которой принадлежало право принимать участие в разделе добычи после пиратских налетов. Раздел проводился после того, как определенная часть выделялась наместнику султана, командующим армией и флотом.
Команды корсарских кораблей, принадлежавших не только наместнику султана эйалета, но и частным лицам, создавались из волонтеров. Среди них большинство составляли турки, леван-тийцы-мусульмане и левантийцы-христиане, принявшие мусульманство (ренегаты). Мепыпую часть образовывали арабы. Рабы-христиане использовались на этих судах в качестве гребцов, находящихся под неусыпным надзором надсмотрщиков. Хотя налеты корсаров Доргута проводились под флагом борьбы 22
против христианского мира, во имя защиты мусульман, раисы больше заботились о хорошей добыче, чем о «священной войне против неверных».
Участие в морской войне приносило большие доходы Трипо-литании. Эти доходы в какой-то степени дали толчок к развитию торговли и ремесла. В получении доли пиратской добычи стали участвовать янычары и торговцы, которые занимались оснащением галер и бригантин, а также снабжали экипажи продовольствием. Ведя активную морскую войну с Испанией, Дор-гут-паша начал укреплять Триполи, являвшийся главной базой для нападения на испанские суда. Доходы от захвата испанских судов были настолько крупными, что у Доргута появилась возможность содержать большие по тому времени силы. Так, при нем только в Триполи находилось 1100 солдат, из них 500 си-пахи (кавалеристов) и 600 янычар, не считая небольшие гарнизоны, разбросанные по всему эйалету [84, с. 152]. Кроме того, у наместника султана имелось 70 пушек на суше, расположенных на крепостных башнях и в фортификационных сооружениях, и столько же на галерах и других судах триполийского флота.
Доходы от корсарства способствовали возвышению в Триполи верхушки пришельцев — выходцев из стран Леванта. Добиваясь от наместника султана все больших привилегий, они укрепляли свои позиции, противопоставляя себя основной массе местного населения.
Деи янычар и раисы оказывали влияние на военно-политический орган страны — диван, в котором заседали высшие военачальники и почтенные улемы. С помощью этого совещательного органа, на котором обсуждались важные вопросы жизни страны, наместник султана управлял эйалетом. При этом последнее слово всегда оставалось за ним. Однако такое положение продолжалось недолго. После Мурада Аги и Доргут-паши роль янычарского оджака и таифы раисов еще больше возросла и они уже диктовали свою волю наместнику султана, власть которого постепенно становилась чисто номинальной.
Начатое при Мураде Аге административное деление эйалета было завершено Доргут-пашой. Власть турок формально распространялась также на Феццан и Киренаику. Ко времени турецкого завоевания Триполи территория Феццана входила в состав самостоятельного султаната, где правила семья Бен Мухаммед. Султан Мунтасер бен Мухаммед расширил свои владения за счет южной части Триполитании, а также территории на востоке до оазиса Сокна. Покорив султанат, турки оставили у власти правящую семью, обязав султана выплачивать ежегодный налог.
В Киренаике продолжалось всевластие кочевых или полукочевых племен, которые то объединялись в союзы, то разъединялись. Между ними велась упорная борьба. После завоевания
23
Триполитании турки оставили в Киренаике у власти тех же шейхов и вождей племен, которые были до их прихода.
Эйалет Западный Триполи был формально разделен по образцу всех турецких провинций на три области (санджака), Триполи, Мисурату и Бенгази (Киренаику). Каждая область делилась на уезды (кады), которые, в свою очередь, дробились на районы (нахии) [19, с. 27]. В областях, крупных уездах и стратегических пунктах находились маленькие гарнизоны, состоящие из янычар. В их обязанности входили обеспечение безопасности и сбор налогов. Расположенные на значительном расстоянии друг от друга, турецкие гарнизоны были полновластными хозяевами на местах. Связь с наместником султана в эйалете поддерживалась нерегулярно, средством передвижения являлись верблюды и редко лошади.
Если в Алжире административное управление находилось в руках турок, то в Западном Триполи на местах, как правило, оставались старые правители. Даже в случае назначения новых чиновников их предпочитали выдвигать из местного населения. При таком фактически бесконтрольном управлении эйалетом страна была отдана в полное распоряжение наместнику султана и его приближенным — янычарам и раисам. Притеснения и грабежи в эйалете Западный Триполи ощущались особенно остро. Так, согласно описанию Азиза Самиха, «Триполитания в сравнении с Тунисом и Алжиром являлась бедной страной. Земли, которые возделывались, давали небольшие урожаи. Однако Порта собирала с населения такие же налоги, как и с других владений» [133, с. 91].
Два раза в год янычары отправлялись собирать налоги. Когда племя отказывалось от уплаты налогов, на земли, занимаемые им, направлялся значительный отряд янычар, который забирал все имущество племени — скот, имеющиеся ценности и деньги. После возвращения из таких грабительских походов янычары заставляли «покоренное» население выкупать у них захваченные ценности, продовольствие и скот по ценам, которые они сами же устанавливали. Вырученные таким образом деньги присваивались на том основании, что они якобы были добыты по праву меча, т. е. получены в ходе войны.
Ухудшающееся экономическое положение Османской империи приводило к тому, что турецкой администрации, в том числе и янычарам, иногда в течение многих месяцев не выплачивалось жалованье. Это, в свою очередь, усиливало притеснения и злоупотребления с их стороны. Азиз Самих приводит интересный документ центральных властей на имя наместника султана в эйалете Западный Триполи. В нем говорится, что скот и ценности должны конфисковаться у тех, кто противится платить налоги, а вырученные от продажи деньги необходимо распределять на таком основании: одну треть делить между наместником и янычарами, а две трети направлять в государств
24
венную казну. Этот документ наглядно показывает, каким образом турки узаконивали произвол местных властей.
Злоупотреблениям янычар способствовала также система их выхода на пенсию. Дело в том, что, по уставу янычарского ополчения, рядовые янычары могли получать по выслуге лет высокие чины вплоть до звания аги. В эйалете Западный Триполи было установлено, что ага оставался на своем посту один год. Затем его менял заместитель, и он становился почетным агой (мансул-ага). Стремясь к обогащению, янычары добились того, что командующий ополчением менялся каждый месяц. Это давало возможность каждому аге быстрее обогатиться, находясь на этом посту.
Частая сменяемость командующих не только наносила вред дисциплине и военной подготовке янычар, но и была обременительным мероприятием для казны эйалета. В дальнейшем янычары уже полностью прибрали к своим рукам казну наместника султана. В документе имперского дивана от 1586 г. говорилось, что группа янычар назначила из своей среды казначея, который от их имени стал распоряжаться средствами эйалета Западный Триполи. Произвол янычар распространился даже на содержание преступников, осужденных центральными властями на каторжные работы, которых они по своему усмотрению отпускали на волю.
В злоупотреблениях и грабежах населения от янычар не отставали и наместники эйалета, которые, угрожая тюремным заключением и пытками, вымогали деньги у зажиточных и именитых жителей Западного Триполи. Отмечая произвол властей, Азиз Самих писал: «От правителя до рядового янычара — все одинаково участвовали в злоупотреблениях» [133, с. 100].
Тяжелое экономическое положение, отсутствие гарантий безопасности личности и имущества вызывали недовольство и выступления протеста населения в разных концах Османской империи. Такой обстановкой в эйалете Западный Триполи пользовались испанцы, находившиеся. в состоянии войны с Пор-той.
В подрывных действиях — шпионаже и подстрекательстве местного населения против турок — испанцы нередко использовали ренегатов, принявших мусульманство. Чтобы оградить местное население от всякого рода подстрекателей, турецкое правительство в 1565 г. издало фирман, запрещавший въезд в эй а лет иностранцам и мусульманам-шиитам. В нем содержались также предупреждения о необходимости повышения бдительности и наказания распространителей слухов.
Несмотря на эти и многие другие меры предосторожности, сторонники испанцев продолжали подрывную деятельность, используя недовольство местного населения поведением янычар и раисов. В 1567 г. жители Таджуры и Таворги восстали против янычар, расположенных гарнизонами в этих районах. Выступ-
25
ление было жестоко подавлено. Оставшиеся в живых жители должны были уплатить 3 тыс. дукатов [84, с. 156].
Опасаясь возможности новых выступлений в эйалете Западный Триполи против турецкого господства, особенно после поражения при Лепанто, турецкое правительство приняло некоторые меры по ограничению злоупотреблений правителей по отношению к местному населению. Однако злоупотребления и грабежи усиливались, по мере того как уменьшались доходы от корсарства. Назначенный вместо Ульджа Али в 1568 г. наместником Триполи Джаафар-паша особенно отличался злоупотреблением властью, взяточничеством и вымогательством.
При правлении Джаафар-паши под гнетом непосильных налогов жители Джербы начали уходить с родных мест, а в Три-политании население находилось в постоянном брожении. В 1574—1575 гг. в Гарьяне вспыхнуло восстание под руководством некоего Хаджаджа, которое было с трудом подавлено [99, с. 143].
Учитывая напряженную обстановку, султан Селим II отстранил Джаафара от занимаемого поста. Был создан специальный комитет по расследованию его злоупотреблений во главе с Му-стафа-пашой, впоследствии ставшим здесь наместником султана. Ему вменялось в обязанность разобраться в этом деле, наказать виновного и вернуть награбленные деньги потерпевшим. Хотя вина Джаафара подтвердилась, дело вскоре замяли. После смерти Джаафара грабежи и вымогательства продолжались. О размерах этих грабежей можно судить по количеству награбленного наместником султана в эйалете Рамадан-па-шой, который занял этот пост в 1582 г. и был убит янычарами спустя два года, после неудачного подавления восстания племен в Западном Джебеле. Возвращаясь в Стамбул, жена убитого султана прихватила с собой все награбленные мужем богатства: 800 тыс. скудо, 400 рабов-христиан и 40 девушек-рабынь [84, с. 158].
Таким образом, в первое время после завоевания турками Триполитании наместники султана имели реальную власть над эйалетом, в том числе над армией и флотом. Однако постепенно янычары становятся силой, которая начинает играть преобладающую роль в управлении страной. Наместники султана, направляемые из Стамбула, не пользовались престижем в стране, а некоторые из них, неугодные янычарам, физически уничтожались, как это случилось с Рамадан-пашой.
Характеризуя этот период, Ибн Галбун справедливо отмечает, что войска брали первенство в управлении городами. Вместе с тем произвол и злоупотребления турецкой администрации также приводили к постоянным восстаниям и волнениям среди местного населения. Все это держало страну в напряжении. Недовольство в эйалете использовали в своих целях марабуты, становясь во главе восставших. От марабутов не отставали и 26
местные феодалы, преследовавшие свои политические цели и стремившиеся к подчинению соседних племен.
Наиболее крупным выступлением жителей эйалета под руководством марабутов явилось движение улема и «святого» Яхьи бен Яхьи Сувейды, выходца из Марокко [99, с. 145]. В начале 80-х годов XVI в. Яхья бен Яхья прибыл в Таджуру, которая на протяжении всего времени была оплотом народной борьбы против иностранных захватчиков. Там он начал выступать с проповедями, выдавая себя за скрытого махди, который явился освободить население эйалета Западный Триполи от произвола и засилья турецких правителей и янычар. Вокруг Яхьи бен Яхьи стали объединяться недовольные произволом янычар жители эйалета.
В 1587 г. янычары учинили резню паломников, направляющихся в Мекку. Возмущенные жители Таджуры восстали. Во главе восставших стал Яхья бен Яхья. Повсюду создавались вооруженные отряды для борьбы против янычар. Войска, направленные Мустафа-пашой в район Масаллаты, были наголову разбиты [99, с. 145]. Путь восставшим на Триполи был открыт. Мустафа-паша поспешил обратиться за помощью к паше Туниса, обещая взамен отказаться от прав на о-в Джерба, из-за которого велась непрерывная борьба между двумя эйалетами.
Тем временем восстание ширилось. О поддержке Яхьи бен Яхьи заявили жители горных районов Западного Джебеля, Бенгази и Дерны. Вооруженные отряды повстанцев направились в сторону Триполи. На подступах к нему они разгромили ряд мелких гарнизонов. Под руководством помощника Яхьи бен Яхьи объединенные отряды осадили Триполи. Повстанцам удалось прорваться через укрепленные ворота в город и захватить его. Однако янычары, засевшие в цитадели города, ожесточенно сопротивлялись, делая время от времени вылазки.
В это время Яхья бен Яхья направился на Джербу поднимать население против турецкого засилья. Кроме того, он вошел в контакт с великим магистром Мальтийского ордена и направил к нему своих представителей с просьбой оказать помощь в изгнании турок с территории Северной Африки. В первую очередь он просил направить ему артиллерию, боеприпасы и специалистов-бомбардиров, так как без артиллерии взятие цитадели Триполи было невозможно. Рассчитывать же на долгую осаду восставшие не могли, поскольку засевшие в крепости янычары направили своих посланцев к султану.
Великий магистр Мальтийского ордена не замедлил откликнуться на просьбу Яхьи бен Яхьи. На галеры под командованием адмирала Хомодеса были погружены орудия и боеприпасы. Вскоре вооружение и несколько бомбардиров были выгружены на берег близ Триполи. Успехи Яхьи бен Яхьи обеспокоили султана Мурада III. Он понимал, что победа восставших создала бы условия для изгнания турецких войск из этого, стратегически
27
важного района. Кроме того, эта победа, подрывая авторитет султана как халифа правоверных мусульман, могла повлиять на другие владения Османской империи в Северной Африке. Исходя из этого, султан отдал приказ о срочном снаряжении военной экспедиции в Триполи. Однако в связи с наступлением зимы поход кораблей был отложен до весны.
Наряду с подготовкой военной силы для подавления восстания были приняты меры к подрыву единства восставших путем использования противоречий между Яхьей бен Яхьей и его приближенными, а также среди племен, которые присоединились к движению. В конце 1587 г. султан Мурад III выступил с обращением к правоверным мусульманам. В нем содержались призывы к восставшим отречься от лжепророка, отказаться от его проповедей, объединиться вокруг вождей и вместе с наместником Мустафа-пашой положить конец проповедям сторонников Яхьи бен Яхьи.
Обращение султана-халифа оказало большое влияние на восставших. Они в повседневной жизни не раз убеждались в том, что Яхья бен Яхья отходит от своих обещаний ликвидировать гнет турок и установить всеобщую справедливость. Одержав первые успехи над янычарами, Яхья бен Яхья и его окружение предались роскоши. Вновь были введены налоги, и они собирались приближенными Яхьи бен Яхьи с таким же рвением, что и при янычарах. Растущее недовольство поведением Яхьи бен Яхьи и разногласия среди его приближенных привели к тому, что осада Триполи не увенчалась успехом.
Весной 1589 г. к Триполи подошел турецкий флот, состоящий из 50 кораблей [133, с. 103]. К этому времени сухопутным путем из Туниса и Алжира прибыло подкрепление, командующим объединенными войсками был назначен Джаафар-паша.
Согласно документу из архивов Мальтийского ордена, 28 августа 1589 г. на территорию эйалета Западный Триполи был послан мальтийский рыцарь Карло Марки с целью разведать состояние защитников цитадели Триполи, планы турецкого флота и войск, прибывших на подкрепление правителю эйалета. В задачу Карло Марки входило также лично дать понять Яхье бен Яхье или через его близких друзей, что Мальта готова предоставить ему любую возможную помощь в случае продолжения сопротивления туркам [84, с. 161 —162].
Однако хорошо вооруженным и организованным войскам Джаафар-паши вскоре удалось одержать ряд побед над отчаянно сопротивлявшимися повстанцами и оттеснить их в пустыню.
18 ноября 1589 г. османский флот отбыл в Стамбул. После его ухода Яхья бен Яхья активизировал свои действия и укрепил контакты с мальтийцами, возлагая на них большие надежды. Был разработан даже совместный план захвата Триполи. С этой целью в эйалет Западный Триполи прибыл представитель великого магистра Фра Стефано Киарамонте. В его задачу 28
входило встретиться с Яхьей бен Яхьей и договориться с ним о выделении эскорта из 500 человек для поддержки движущегося к Триполи отряда рыцарей-мальтийцев. Предполагалось, что, подойдя к городу, рыцари просочатся в него, взорвут ворота цитадели и разрушат в отдельных местах ее стены. Затем доставленные с Мальты орудия подвергли бы цитадель массированной бомбардировке, вслед за которой должен был последовать ее штурм.
Однако этому плану не суждено было осуществиться. Со стороны Яхьи бен Яхьи посланник великого магистра не встретил никакой поддержки [84, с. 164]. Вместо этого Яхья бен Яхья сам атаковал тунисского пашу Ахмеда, укрепившегося в Триполи. Повстанцам удалось захватить пороховой склад и поджечь его. Несмотря на то что в перестрелке был убит Ахмед-паша, турецкие войска нанесли ответный удар, в результате которого они расчленили и рассеяли повстанцев. После этого восстание пошло на убыль, чему способствовали в какой-то степени меры, принятые турецкой администрацией по смягчению гнета и притеснений, чинимых турками.
Для успокоения населения было объявлено об отстранении наместника султана Мухаммед-паши, одного из главных виновников массового восстания жителей Триполитании. Мухаммед-паша превзошел всех своих предшественников в ограблении своих подчиненных. С помощью пыток и заключения в тюрьму он добивался крупных денежных займов у знатных лиц эйалета, а также у иностранных купцов и не возвращал их [133, с. 105]. Помихмо этого, было обнародовано, что янычары, которые особенно усердствовали в грабежах и были в первую очередь ненавистны местному населению, будут заменены.
Затуханию восстания способствовала также нехватка вооружения и продовольствия, а также общая усталость от непрерывных боев. Постепенно от восставших стали отходить отдельные племена. Престиж Яхьи бен Яхьи значительно упал.
Между тем Мухаммед-паше была предоставлена возможность загладить свою вину. Под его руководством восстание было жестоко подавлено.
В 1590 г. Яхья бен Яхья был захвачен в плен шейхом Бен Нуром [99, с. 146; 133, с. 109]. Янычарам удалось использовать вражду между Нуром и Яхьей бен Яхьей, в результате чего последний был передан туркам и казнен, а его голова была доставлена в Стамбул. С гибелью руководителя восстания его исход был предрешен. Шейху Бен Нуру, содействовавшему разгрому восстания, были возданы пышные почести, а руководимое им племя аль-махамид получило большие привилегии. В 1591 г. было окончательно покончено с оставшимися верными восстанию отрядами.
Восстание Яхьи бен Яхьи было непосредственно направлено против турецкого засилья в эйалете Западный Триполи. Для
29
удержания этой провинции в своих руках турки были вынуждены маневрировать. Опасаясь возможного вмешательства европейских государств, и в первую очередь мальтийских рыцарей, они сочетали меры подавления с мероприятиями, направленными на устранение причин, вызвавших восстание. При этом репрессии осуществлялись войсками как соседних стран — Туниса и Алжира, так и прибывшими из Стамбула. Такая тактика позволила туркам локализовать конфликт.
Восстание не оказало какого-либо значительного влияния на политику Османской империи в Триполитании. Грабежи и злоупотребления янычар нс ослабевали. Направляя в селения и племена под предлогом обеспечения безопасности отряды из 20—30 человек, они нещадно обирали местное население. Те племена, которые отказывались платить налог, подвергались открытому грабежу, у них отбирали скот и движимое имущество, и все эго затем продавалось населению по двойной цене. Янычары проявляли исключительную изобретательность в вопросах вымогательства у местных жителей денег и скота. Притеснения, достигшие наивысшей точки к концу XVI в., побуждали население бросать родные места и перебираться в другие районы, порой даже за пределы эйалета. В Стамбул поступали многочисленные петиции и обращения с жалобами на произвол янычар. В ответ на имя наместника султана приходили перечни запрещений злоупотреблений и предостережения, посылались лица для проверки жалоб. Несмотря на эти меры, произвол над местным населением продолжался.
Марокканский путешественник Хаджи Халифа, посетивший Триполи в 1589—1590 гг., констатировал жгучую ненависть три-полийцев к туркам. Эта ненависть была, по его мнению, обусловлена бесчинствами турок, которые лишали горожан Триполи их земель и домов. Вот почему местное население было готово присоединиться к каждому — марабуту, местному вождю или даже авантюристу, — кто поднимал знамя борьбы против турок. И действительно, восстания следовали одно за другим.
В 1600 -1601 гг. восстание возглавил некий Абд ас-Сомада, а спустя три года вспыхнуло восстание Найаля, который, так же как и Яхья бен Яхья, был марабутом [99, с. 146]. Найаль питал глубокую ненависть к туркам. Со своими отрядами он разгромил ряд турецких гарнизонов, но был схвачен подкупленными турками членами отряда и казнен.
В период восстаний Триполи превращался в «остров» по отношению к остальной территории страны. Он был отрезан от внутренних районов, жители которых отказывались платить налоги.
30
Режим деев в эйалете Западный Триполи (1603—1711)
К началу XVII в. успешные войны, в ходе которых Османская империя получала большую дань, закончились. Она терпела военные поражения и была не в состоянии подкармливать привилегированную часть своей армии — янычар и платить им регулярно высокое жалованье. В соответствии с новым специальным регламентом янычары стали заниматься ремеслом и торговлей, обзаводиться семьями. Новые порядки отвлекали янычар от военного дела, ослабляли их боеспособность. Отныне они большую часть времени были заняты устройством личных дел, обогащением и приобретением новых прав и привилегий. Янычарский корпус в Триполитании, как и в Тунисе и Алжире, стремился навязать наместникам султана в этих турецких владениях свою волю. Поскольку временные чиновники из Стамбула и сам наместник султана не имели никакой другой опоры в эйалете и были враждебны местному населению, они легко попадали под контроль янычар. Движимые корыстными интересами, последние яростно боролись за главенство в основных государственных делах эйалета.
Из-за конфликтов между верхушкой янычар и наместниками эйалета Западный Триполи часто вспыхивали мятежи янычар. Посылаемые в эйалеты паши — наместники султана не пользовались авторитетом. Нередко янычары отсылали их обратно, а порой и убивали. В конце концов, раздираемая борьбой различных групп за приоритет, верхушка янычар узурпировала власть в эйалетах Западный Триполи, Алжир, Тунис и установила режим деев. Его установление означало окончание периода направления Высокой Портой наместников султана в эти провинции и начало периода своеобразного выбора местных правителей.
В 1603 г. в эйалете Западный Триполи произошел военный переворот, в результате которого к власти пришел Сафар-дей. Он отстранил от власти присланного из Стамбула пашу и расправился со своими -противниками — янычарами. Расправа Са-фар-дея над противниками привела к тому, что в эйалете на некоторое время прекратились неурядицы, вследствие чего этот переворот был с одобрением воспринят населением.
У Высокой Порты уже не было достаточных сил, чтобы держать в руках янычарскую вольницу в Триполитании, Тунисе и Алжире, а также контролировать действия избранного янычарами дея. По это вовсе не означало, что турки намеревались предоставить режиму деев свободу действий и независимость от Османской империи. Такая независимость могла бы нанести ущерб целостности владений турецкого султана, его владычеству на Средиземном море, пошатнуть позиции в Северной Африке. Уже при первом дее Порта конкретно подтвердила посылкой
31
военных кораблей, что не будет мириться с неограниченной властью местных правителей в эйалете Западный Триполи. Тем не менее по мере укрепления власти Сафар-дея влияние осман-, скоро султана Ахмеда I в эйалете продолжало ослабевать. Янычары безраздельно правили страной. Усилились их произвол и злоупотребления, возрастали налоги. Особенно негативно это отражалось на оседлом, земледельческом населении.
Спустя три года после начала правления первого дея снова начались волнения жителей эйалета. В 1606 г. население Таджуры во главе с Увейсом восстало против засилья Сафар-дея [99, с. 146; 133, с. 117]. Восстание было поддержано племенем рукиа, перекочевавшим из внутренних районов Триполитании. Против восставших были посланы войска дея, которые окружили Таджуру. В ходе длительной осады защитники города проявили образцы мужества и бесстрашия. Только после того как удалось внести разногласия между руководителями Таджуры и шейхами рукиа, янычарам удалось одержать верх над восставшими. Потерпев поражение, племя рукиа перекочевало в отдаленные районы эйалета. Население Таджуры покорилось и было вынуждено выплатить большую дань.
В период своего правления Сафар-дей столкнулся с трудностями в Феццане. Султан Феццана, пользуясь слабостью турецкой администрации, начал добиваться независимости, отказываясь от уплаты ежегодного налога. В свою очередь, турки стремились укрепить свои позиции в этом районе, поскольку через Феццан проходили караванные пути из Центральной Африки к портам Средиземного моря. Венеция поставляла в Феццан шелковые одежды, расшитые золотом и серебром, венецианское стекло, металлические изделия и украшения. Из Феццана в Триполи, а оттуда в порты Ливорно, Венецию и Марсель вывозились рабы-негры, золотой песок, слоновые бивни и т. д. Кроме того, турок не удовлетворяли налоги, которые платил им султан Мунтасер бен Мухаммед. Им нс давали покоя доходы Феццана, получаемые от торговли.
Согласно Ибн Галбуну, в 1577 г. турецкие янычары двинулись в глубь страны и захватили Себху и Мурзук [99, с. 143]. Вместо Мунтасера у власти был поставлен новый, угодный туркам правитель Феццана, Мами. Все возрастающие и без того непомерно высокие налоги, силой собираемые с населения, толкнули на восстание и убийство правителя. Управление Феццаном с 1582 г. вновь перешло к членам семьи Бен Мухаммед. На этот раз султаном стал ан-Насер бен ан-Насер. В 1599 г. титул султана перешел к сыну ан-Насера аль-Мансуру [100, с. 108]. В его правление правитель Триполитании послал 10-тысячную армию в Феццан, чтобы вернуть прямой контроль над его территорией [133, с. 118]. Армия Сафар-дея состояла из кавалеристов и пехотинцев, среди которых были и арабы. Войско султана Феццана состояло в основном из верблюжьей конницы и небольшого
32
количества пехоты. Несмотря на явное превосходство в численности и вооружении армии дея, кавалерии аль-Мансура удалось нанести серьезные удары по противнику, смять его фланги и уничтожить много турецких воинов. Феццанцы стали преследовать спасавшихся бегством солдат. Победа казалась близкой, но в это время вступила в бой турецкая батарея. Султан был смертельно ранен. Воспользовавшись замешательством в рядах фец-цанцев, турки перехватили инициативу и овладели Себхой, а затем и Мурзуком. Брат султана аль-Мансура ат-Тахир бежал со своей казной и гаремом в Судан. Турки назначили правителем Феццана Хусейна бен ан-Нааля. Оставив в ^Мурзуке небольшой гарнизон, турецкая армия возвратилась в Триполи.
При Сафар-дее в 1613 г. вспыхнуло новое восстание феццан-цев, в результате чего был убит Хусейн бен ан-Нааль и власть перешла в руки к ат-Тахиру, провозгласившему независимость Феццана от эйалета Западный Триполи. Одновременно восстала Таджура, население которой подвергалось постоянному ограблению янычар. Посланные Сафар-деем войска жестоко расправились с восставшими, разграбили город и подожгли в нем дома.
Высокая Порта внимательно следила за правлением Сафар-дея, дожидаясь удобного момента для его свержения. В 1614 г., воспользовавшись охватившими эйалет Западный Триполи волнениями, а также непрекращавшимися жалобами в Стамбул на жестокое обращение с местными жителями и петициями находившихся в оппозиции к Сафар-дею янычар, султан направил свой флот в Триполи. Узнав об этом, Сафар-дей принял решение не впускать корабли в гавань. В ходе обмена посланиями между Сафар-деем и Халиль-пашой адмиралу турецкого флота удалось успокоить правителя Триполитании, в результате чего тот осмелился принять непрошеных гостей. Хитростью заманив Сафар-дея к себе на корабль, Халиль-паша велел схватить его и заковать в кандалы.
Узнав об аресте Сафар-дея, его сторонники собрались в цитадели и стали готовиться к оказанию сопротивления турецкому адмиралу [133, с. 119]. Однако столкновение между двумя сторонами удалось предотвратить. Знатные люди города добились от турок обеспечения безопасности Сафар-дея и проведения над ним открытого суда за совершенные преступления. Турки согласились с этим предложением, так как в их планы входила одновременно демонстрация мощи Османской империи, и. когда возбуждение в городе улеглось, с кораблей высадились турецкие солдаты. Сафар-дей был доставлен в диван, где ему были предъявлены многочисленные обвинения согласно поступившим на него в Стамбул жалобам от различных слоев населения.
Суд над Сафар-деем проходил за стенами цитадели на большой площади, где была сооружена палатка, в которой находи
3 Зак. 325
33
лись члены суда, состоявшие из улемов и знатных лиц. На площади собрали жителей Триполи, которые следили за судебным процессом. Основное обвинение сводилось к грабежам и убийствам со стороны Сафар-дея. На процессе выступали свидетели и пострадавшие. За совершенные преступления дей был приговорен к смертной казни и повешен на воротах цитадели. Суд и расправа над деем, по замыслам султана, должны были послужить уроком для последующих правителей эйалета Западный Триполи, чтобы они в своей деятельности не наносили ущерба престижу Османской империи.
Расправа над первым деем наложила отпечаток на дальнейший ход событий в эйалете. За сто с лишним лет правления режима деев в Триполитании сменилось 25 правителей. Помимо деев страной периодически правили и наместники султана, посылаемые Стамбулом с целью наказать янычар, преступивших законы Османской империи. Вместе с тем многие правившие деи старались заручиться поддержкой Высокой Порты. С этой целью они делали все, чтобы заслужить благосклонность султана. В этом случае дей официально назначался Портой наместником султана эйалета Западный Триполи. В периоды, когда в стране находились одновременно наместник султана и дей, роль первого сводилась к чисто представительским функциям. Анализ истории режима деев эйалета Западный Триполи показывает его неустойчивость по сравнению с такими же режимами в Тунисе и Алжире. В основе этого лежали бедность и низкий уровень экономического развития Триполитании. Кроме того, янычарский корпус и таифа раисов были значительно малочисленнее и слабее, чем в Алжире и Тунисе, и поэтому не могли отстаивать свою независимость от Османской империи, как это делалось в упомянутых выше странах Северной Африки.
После расправы над Сафар-деем турецкий флот возвратился в Стамбул. Постепенно страх янычар рассеялся, и они снова взялись за произвол и разбой. Избранный вместо Сафар-дея Мустафа Шериф (1614—1630) старался править на основе шариата. Тем не менее в эйалете начались смуты. В 1631 г. был избран новым деем Рамадан. Однако, по характеру инертный и ленивый, он плохо справлялся со своими обязанностями. В период правления Рамадан-дея в эйалете участились междоусобицы, катастрофических размеров достигла хозяйственная разруха.
Избранный вместо него Мухаммед ас-Саказли (1633— 1649) сознавал необходимость принятия мер для стабилизации положения с целью дать населению эйалета возможность спокойно заниматься сельским хозяйством и торговлей. Надежды на улучшение экономического положения в стране за счет доходов от корсарства, как это было в Алжире и Тунисе, не оправдались. Доходы оказались незначительными, поскольку флот эйалета в тот период был небольшим и его правители не реша
34
лись нападать на суда государств, с которыми Османская империя поддерживала нормальные отношения.
Мухаммед асСаказли-дей, осуществляя во внутренней политике меры по изысканию средств для управления страной, основной упор делал на таможенные сборы. Вопреки принятому Османской империей режиму капитуляции, который устанавливал таможенные сборы, в размере 3% от стоимости товаров, он ввел пошлины значительно более высоких размеров. Вместе с тем налоги с населения были снижены. Далее, Мухаммед ас-Саказли-дей принялся за создание в эйалете силы, способной хотя бы в какой-то степени противодействовать янычарам и обеспечить безопасность в первую очередь торговых путей. Им была разработана организационная структура формирования конницы из местного населения. Первые же созданные подразделения помогли навести порядок в Триполитании.
При Мухаммеде ас-Саказли началось освоение прибрежной части Киренаики (Барки). В 1635 г. в Бенгази были введены турецкие войска. Здесь был построен укрепленный форт. Позже турецкий гарнизон был поставлен в Дерне. Несмотря на то что местное население влачило нищенское существование, оно было обложено налогами. Известный арабский ученый и путешественник Хасан ибн Мухаммед аль-Уаззан (Лев Африканский) в своем труде «Описание Африки», вышедшем в Венеции в 1550 г., сообщал о Киренаике следующее: «Пустыня Барка тянется от границ Мисураты на западе до окрестностей Александрии на востоке. Это страна бедная, почти лишенная воды и зерновых культур. После завоевания Барки арабами страна влачит жалкое существование. Ее жители постоянно нуждаются, так как страна не в состоянии обеспечить их потребности. Пшеница в Барку ввозится из Сицилии. Безопасность в стране отсутствует, путешественники постоянно подвергаются опасности» (цит. по [131, с. 5]). Немного позже, в 1573 г., голландский путешественник Л. Мармол в «Обшем описании Африки» писал, что арабы пустыни Барка настолько бедны, что для покупки зерна были вынуждены продавать своих детей христианам — торговцам Сицилии. Жители Киренаики могли выкупить своих детей, но это случалось редко; они оставались рабами и принимали христианскую веру. Мармол лично встречал таких рабов на Сицилии (цит. по [84, с. 185]).
Ничем не лучше было положение в Киренаике в XVII в. Мусульмане, направлявшиеся из Магриба в священные города Мекку и Медину через Барку, были вынуждены запасаться продовольствием летом на два месяца, а зимой на три, чтобы миновать опасный и трудный отрезок пути от Триполи до Александрии.
Против налогов, насильно собираемых турками, выступали жители Эль-Джебель-эль-Ахдар и крупного оазиса Ауджила, находившегося на караванном пути из Феццана в Египет.
3*
35
В 1639 г. на подавление восстания был послан бей Осман ас-Саказли [60, с. 100—102], ставший впоследствии деем эйалета Западный Триполи. После прибытия по морю и совершения перехода в Ауджилу его армия встретила сопротивление со стороны войска Ахмеда бен Абд аль-Хади, а также вооруженного населения. Однако восстание было подавлено, и местные жители были обложены тяжелыми налогами. Осман-бей с захваченным богатством и рабами с триумфом возвратился в Триполи.
В период правления Мухаммеда ас-Саказли были урегулированы отношения с Феццаном. Семейство Бен Мухаммед поддерживаемое населением района Мурзук, традиционно враждовало с жителями Вади-эль-Аджаль, которые были потомками древних гарамантов3, господствовавших долгое время в этом районе. Жители Вади-эль-Аджаль не могли забыть своего славного прошлого. Их вожди неоднократно предпринимали попытки захватить власть, но каждый раз они жестоко подавлялись. Вожди Вади-эль-Аджаль поддерживали политику турок в этом районе, так как они были противниками власти их заклятых врагов.
Придя к власти, султан ат-Тахир обложил жителей Ва-ди-эль-Аджаль тяжелыми налогами. В ответ на притеснения ат-Тахира те восстали. Войска султана из Мурзука были направлены в Джерму — главный центр потомков гарамантов, в результате чего город был до основания разрушен, а многие из его жителей были убиты.
Некоторым вождям Вади-эль-Аджаль удалось бежать, и они нашли прибежище у наместника эйалета Западный Триполи Шериф-дея. В создавшихся условиях турки решили предпринять новую попытку низложить враждебное им семейство Бен Мухаммед и посадить на престол своего ставленника, одного из вождей гарамантов, бея Ахмеда Хувейди аль-Гирмани. В 1626 г. турецкие войска, вынудив ат-Тахира к бегству в Судан, оставили в Мурзуке Ахмед-бея и небольшой турецкий гарнизон для сбора налогов. В Феццане установилось спокойствие, начала оживляться торговля и возрождаться земледелие. Однако в том же году в районе Эль-Гатруна объявился Мухаммед Джухейм, брат султана ат-Тахира, с большим войском, собранным в султанате Канем в Центральной Африке. Навстречу ему вышел Ахмед-бей со своим небольшим отрядом. В ожесточенном бою недалеко от Трагена Ахмед-бей был разбит и отступил к Мур-зуку, где и укрылся. Мухаммед Джухейм начал осаду города. Осада продолжалась до тех пор, пока подошедшие на помощь к Ахмед-бею турецкие подкрепления не сняли ее. В ряде боев ни одна из сторон не смогла одержать верх. Так продолжалось несколько лет. Война истощила силы обоих противников. Фец-цан лежал в развалинах, караванные пути, проходившие через него, опустели, и караваны шли по другим, более безопасным путям. Учитывая катастрофическое положение, местные феода
36
лы, вожди племен и населенных оазисов, а также марабуты потребовали заключения мира между обеими сторонами.
Мухаммед ас-Саказли хорошо понимал, что новые столкновения с феццапцами и разжигание розни между семейством Бен Мухамед и жителями Вади-эль-Аджаль не принесут пользы эйалету. Наоборот, прекращение торговли между Центральной Африкой и Триполи уже наносило существенный ущерб доходам последнего [100, с. НО]. Исходя из этого, дей согласился пойти на мир с семейством Бен Мухаммед, которое отныне должно было управлять Феццаном.
Соглашение включало следующие условия: во-первых, турки должны были покинуть Феццан; во-вторых, Феццан управлялся не султаном, а шейхом; в-третьих, Мухаммед Джухейм становился шейхом Феццана; в-четвертых, Феццан выплачивал ежегодно 4 тыс. мискалей золота наместнику султана в эйалете Западный Триполи. (Половина этой суммы должна была выплачиваться золотом, а остальная — рабами из расчета, что каждый раб мужского пола стоил 25 мискалей, женского — 30; евнух — 80.) Кроме того, шейх был обязан посылать каждый год подарки приближенным дея или наместника султана в эйалете Западный Триполи. Так, например, ага янычар получал подарок в 13 мискалей золота. После заключения соглашения турки покинули Феццан [84, с. 184]. Действия Мухаммеда ас-Саказли по восстановлению порядка в Феццане были одобрены Высокой Портой, за что ему был присвоен титул паши.
После его смерти на пост дея был избран Осман ас-Саказли (1649—1672). Новый дей направил послание султану, в котором сообщал, что за свои благодеяния по отмене всех ранее установленных налогов он пользуется поддержкой населения эйалета Западный Триполи. В конце послания Осман ас-Саказли просил султана присвоить ему титул паши. Однако официальное утверждение дея на пост наместника султана было обусловлено тем, чтобы в начале своего правления Осман ас-Саказли-дей способствовал возрождению Триполитании, а также всячески содействовал укреплению военного флота. Им было построено 24 корабля, которые вскоре после ввода в строй приняли участие в морских сражениях на стороне Османской империи [133, с. 124].
После утверждения Османа ас-Саказли наместником султана в эйалете Западный Триполи его власть стала неограниченной. Вместо отмененных ранее налогов он ввел новые, более высокие, которые легли тяжелым бременем на плечи населения; когда и собираемых налогов не стало хватать, наместник султана прибрал к своим рукам и торговлю. Он сам стал закупать все товары, поступавшие из других стран, и продавал их купцам по высоким ценам, получая при этом большие доходы. Осман Саказли-паша ввел продажу административных должностей. Каиды уездов, получившие таким образом должности, при
37
ступали к грабежу подведомственных территорий, чтобы как можно быстрее вернуть деньги, заплаченные наместнику султана, и самим начать получать доходы.
Кроме того, Осман ас-Саказли занимался скупкой плодородных земель, причем эти операции проводились с участием судей. В их присутствии он вручал деньги бывшему хозяину земли, а после выхода того из суда приказывал страже отбирать их обратно. Османом ас-Саказли также определялась стоимость товаров, добываемых во время корсарских операций и поступавших в (качестве доли правителю. Затем он заставлял купцов покупать эти товары вдвое дороже по сравнению с ценами таких же товаров, имевшихся в продаже. Примеру наместника султана следовали военачальники и кайды уездов, которые открыто грабили население.
Жажда Османа ас-Саказли к обогащению привела к его отказу делить добычу, как это было установлено ранее, с участниками корсарских операций. Такая позиция наместника султана в 1672 г. привела к восстанию янычар, которые захватили городскую цитадель. Между Османом ас-Саказли и его сторонниками, с одной стороны, и восставшими янычарами — с другой, разгорелся бой, продолжавшийся восемь дней. Убедившись, что ему не одолеть своих противников, Осман ас-Саказли, опасаясь жестокой расправы янычар, покончил с собой [133, с. 123].
Период правления Османа ас-Саказли нашел отражение в труде Абу Салима Абдаллаха бен Мухаммеда бен Аби Бакра аль-Аяши, в котором автор дает зарисовки политической и экономической жизни эйалета Западный Триполи, который он посетил трижды. По его мнению, власть турок над внутренними районами Киренаики была слабой, Эль-Джебель-эль-Ахдар находился лишь в формальной зависимости от наместника султана в эйалете Западный Триполи. Аль-Аяши отмечал, что Феццан также не подчинялся, туркам. Не лучше было положение и в отдельных районах Триполитании. Время от времени вспыхивали восстания в городах, которые отказывались подчиняться Триполи. Так, аль-Аяши описывает восстание жителей Дерны против Османа ас-Саказли. С усилением своей власти присланный сюда наместником султана правитель Дерны увеличил налоги, стал попирать права и обычаи местных жителей. Доведенное до отчаяния население города восстало против правителя и изгнало его. Но вскоре бежавший правитель Дерны вернулся вместе с войсками Османа ас-Саказли. Узнав о приближении турецких кораблей и предчувствуя жестокую расправу, все жители покинули город [139, с. 324].
Согласно аль-Аяши, только в Триполи поддерживался порядок, но и то лишь в стенах укрепленного города, за пределами которого турецкое присутствие было слабым. Город часто подвергался нападению со стороны местного кочевого населения. Основное внимание турецких властей в этот период уделялось
38
корсарству, которое вело к быстрому обогащению. Никакой заботы о внутреннем положении в эйалете турки не проявляли, ограничиваясь некоторым влиянием на немногочисленные города.
Режим деев в эйалете Западный Триполи пользовался значительной свободой по отношению к центральным властям Османской империи, чему в немалой степени способствовала значительная удаленность Стамбула от населенных пунктов эйалета. Средством связи являлись редкие караваны, которые доставляли почту, а также специальные курьеры. Распоряжения администрации доходили до места назначения с большим опозданием.
Основным занятием дея было увеличение добычи, приобретаемой с помощью корсарства, которое было возведено в ранг «священной морской войны» с христианами. Корсарство поддерживалось также местным населением, так как оно приносило хорошую добычу. Для этого правитель снаряжал большой военный флот. По свидетельству аль-Аяши, корсары правителя эйалета редко возвращались без трофеев, захватывая как торговые, так и военные корабли. Он сообщает, что во время своего путешествия видел корабли правителя, которые направлялись на войну против «неверных». Их было шесть, на борту которых находилось 2 тыс. воинов [139, с. 88].
После смерти Османа ас-Саказли янычары и раисы избрали деем Османа Раиса — ренегата, грека с островов Эгейского моря; его помощником был назначен Али Капудан. Однако их правление было недолгим. Возвратившиеся из пиратских круизов влиятельные раисы Ибрагим Мысырли-оглы и Мустафа аль-Кабир не признали законными выборы, мотивируя это тем, что Осман Раис и Али Капудан ренегаты. Они были отстранены, а впоследствии задушены на кораблях, которыми командовали после отстранения от власти.
После долгих и горячих споров между различными группировками раисов и янычар диван эйалета остановил свой выбор на Бали Шавуше (1672—1675). Чтобы укрепиться у власти, Бали Шавуш направил в 1673 г. в Стамбул делегацию с богатыми подарками. Новый дей энергично приступил к наведению порядка в эйалете Западный Триполи, назначив на ключевые посты своих родственников. Бали Шавуш осуществил ряд мер по укреплению дисциплины среди янычар и местной кавалерии, что благотворно сказалось на положении внутри эйалета.
Но не всем янычарам пришлись по вкусу новые порядки, которым они всячески противодействовали.
Бали Шавуш ужесточил свое отношение к проживающим в Триполи иностранцам-христианам, купцам и рабам, захваченным корсарами. Им были разрушены греческая церковь святого Георгия и католическая капелла (часовня) монахов-францисканцев, построенные при Мухаммеде и Османе ас-Саказли.
39
Деятельность Бали Шавуша по наведению порядка в стране была приостановлена нападением тунисских войск под командованием Мурад-бея. Тунис к 70-м годам XVII в. значительно укрепил свое внутреннее положение. Опасаясь усиления соседского эйалета, паша Туниса намеревался вернуть свои территории, захваченные в свое время Триполи. Мурад-бея, выступившего против эйалета Западный Триполи со своим 9-тысячным войском, поддержал шейх Джербы Муса [84, с. 196].
Тунисцам противостояли 2,5 тыс. янычар и кулугли4. В ряде боев, которые происходили между тунисскими и триполитан-скими войсками, последние терпели поражение. Решающая битва состоялась у Эль-Аджейлат, расположенного в 100 км от Триполи. В ходе боя обе стороны понесли тяжелые потери, но перевес сил был на стороне тунисцев. 400 янычар сдались в плен, а конница триполитанцев покинула поле боя. Путь на Триполи был открыт. Бали Шавуш с остатками янычар укрылся в крепости Триполи, которая вскоре была осаждена тунисцами. Оказавшись в бедственном положении, Бали Шавуш обратился за. помощью к населению близлежащих районов, в частности к жителям Таджуры, к вождям и шейхам Тархуны, Масаллаты, Мисураты, Гарьяна, к шейхам Мансуру и Салиху племени аль-махамид.
Вожди и шейхи племен поспешили послать вооруженные отряды для защиты Триполи. Опасаясь, что выступление против тунисцев может перерасти в антитурецкое восстание, знатные лица Триполи, шейхи, улемы, кулугли обратились с просьбой к Мурад-бею, чтобы он отвел свои войска к границам Туниса. Добившись главной цели — ослабления восточного соседа Мурад-бей покинул Триполитанию [133, с. 125].
Тем не менее, воспользовавшись слабостью правителя эйалета Западный Триполи и его неудачной борьбой с тунисцами, арабское население Киренаики в Бенгази и Дерне выступило против турецкого гнета. Только после того как по просьбе правителя Бенгази Мухмуд-бека Бали Шавуш направил ему в помощь 300 янычар и 250 сипахи, удалось расправиться с восставшими [84, с. 197].
Не успел Бали Шавуш подавить выступление в Киренаике, как против него поднялись жители Триполитании. Оказав значительную помощь в спасении правления дея население Триполитании ожидало, что он выполнит свое обетцание снизить налоги и установить порядок в стране. Убедившись, что их надежды были тщетными, в 1673 г. восстали жители от Гарьяна до Таворги. Однако с помощью племен аль-махамид и у лед ну-вейр восстание было подавлено [84, с. 197].
Эйалет Западный Триполи был постоянно охвачен волнениями. Османская империя, которая все больше и больше теряла непосредственную власть над этим североафриканским владением, решила направить туда своего наместника. На него 40
возлагалась задача предотвратить окончательный отход эйалета от Османской империи. В августе 1673 г. в Триполи прибыл Халиль-паша, уроженец Боснии. Несмотря на подчеркнуто пышный прием, ему было строго запрещено вмешиваться в дела правления эйалета.
Тунисская военная экспедиция, волнения в Триполитании и Киренаике подорвали и без того слабую экономику эйалета. Чтобы как-то поправить свои дела, Бали Шавуш решил активизировать пиратскую деятельность. По его распоряжению было снаряжено пять корсарских кораблей во главе с известными и влиятельными раисами. Однако Бали Шавушу не удалось дождаться их возвращения с богатой добычей.
После его смерти борьба за власть в эйалете вспыхнула с новой силой. В ходе бурных обсуждений в диване раисам удалось избрать деем Ибрагима Мысырли-оглы (1675—1676) вместо Мустафы Пехлевана, пробывшего деем всего 15 дней и сосланного на Джербу. Наместник султана Халиль-паша, не пользовавшийся ни властью, ни влиянием, не смог повлиять на результаты избрания нового дея и фактически оставался безучастным к столкновениям различных групп янычар и корпорации рансов.
Ибрагим Мысырли-оглы энергично взялся за управление эйа-летом. Он, быстро расправившись с противниками, навел порядок во многих районах, отремонтировал крепость Триполи и приступил к дальнейшему укреплению флота. При новом дее корсарство получило свое дальнейшее развитие. В период его правления было захвачено три английских корабля, товары которых были проданы с большой выгодой. Быстрое обогащение дея вызвало зависть среди его бывших сторонников. Оппозиция к нему еще более усилилась в результате его попыток упорядочить управление эйалетом, а также противодействия Мысырли-оглы своеволию и самоуправству янычар.
Опасаясь за свою жизнь и накопленные богатства, Ибрагим Мысырли-оглы решил тайно покинуть Триполи. Заблаговременно погрузив на корабль драгоценности и деньги, он под предлогом ознакомления с работами в восточной части порта отплыл в Александрию.
Как только распространился слух о бегстве Ибрагима Мысырли-оглы, собрался диван янычар, который объявил деем Ибрагима Челеби. И на этот раз избрание проходило без раи-сов кораблей, находившихся в странах Леванта, где они вербовали новых янычар. Спустя три дня возвратившийся в Триполи командующий флотом Мустафа аль-Кабир добился своего назначения правителем эйалета.
Отстранение от власти избранного янычарами дея и замена его Мустафой аль-Кабиром еще раз свидетельствовали о возросшем влиянии корпорации раисов в эйалете Западный Триполи. Новый правитель сразу же стал укреплять свои позиции,
41
решительно расправляясь с противниками. Он уделял большое внимание армии и навел в ней порядок, сослав некоторых янычар и сипахи в отдаленные районы. Наряду с этим Мустафа аль-Кабир был более терпим к местному населению. В частности, он уменьшил налоги, полагаясь на его поддержку в случае ухудшения отношений с янычарами или Портой.
Вместо умершего от чумы в апреле 1677 г. Мустафы аль-Ка-бира был избран деем старый ренегат родом из Ниццы, бывший раб, которого обычно называли Осман-бабой. Однако он правил недолго. Его сменил Ак Мухаммед. Став деем, Ак Мухаммед проявил себя жестоким тираном по отношению к населению Триполитании. Возросли поборы с населения, жители преследовались и притеснялись повсеместно. Против дея был составлен заговор, в котором участвовали его помощники и представитель султана в Триполи Халиль-паша, секретарь казначейства и другие знатные лица. Однако заговор был раскрыт. Началась жестокая расправа над его участниками и теми, кто сочувствовал Халиль-паше, среди которых было много местных арабов.
К этому времени бывший дей Мустафа Пехлеван, бежавший из ссылки с о-ва Джерба, используя возмущение населения действиями дея, начал собирать своих сторонников из разных районов Западного Джебеля и готовить их к борьбе против Ак Мухаммеда. С помощью вооруженных отрядов племени аль-махамид ему удалось поднять восстание. К восставшим присоединились жители Гарьяна, среди которых находился правитель Гарьяна Мурад. Посланные на подавление мятежников янычары во главе с Хусейном Абазой восстали против Ак Мухаммеда и убили его. В результате Хусейн Абаза был избран деем (1679—1683), а Мурад был назначен командующим войском эйалета Западный Триполи. Вскоре Мурад укрепил свое положение в эйалете, став «умиротворителем» Феццана.
После заключения соглашения между Мухаммедом ас-Саказ-ли и феццанцами последние исправно выполняли все его пункты. В 1658 г. умер шейх Феццана ат-Тахир бен Мухаммед. Вместо него был избран его сын, который также соблюдал условия соглашения. Но после смерти последнего его брат Нагиб отказался выплачивать дань, которую ежегодно Фенцан направлял дею эйалета Западный Триполи.
Хусейн Абаза использовал этот отказ как повод для открытого грабежа феццанцев. Он направил Мурад-бея в Феццан. На подступах к Дулайму Нагиб, не ввязываясь в бой с Мурадом, попросил пощады. В ответ Мурад обещал безопасность Нагибу и его войску. Однако Мурад, вступив в Мурзук, нарушил свои обещания и захватил все сокровища шейха Феццана, а также товары и деньги купцов. Вместо убитого Нагиба он назначил шейхом его брата ан-Насера и затем победоносно возвратился в Триполи. Сказочно разбогатев после грабежа Феццана, Му-рад-бей сколотил вокруг себя отчаянных авантюристов и фак
42
тически стал заправлять всеми делами эйалета. Он приказал схватить безвольного Хусейна Абазу, который в свое время избавил его от неминуемой смерти, и отправить в ссылку на Джер-бу. Вместо Хусейна Абазы деем стал Мурад Булук Махмуд. Но уже спустя два дня деем был провозглашен бывший командир алжирских солдат, известный в Триполи как Абдаллах аль-Джазаири (1683—1684).
Тем временем фактическим правителем эйалета продолжал оставаться Мурад-бей, назначавший деями своих ставленников. Однако вопреки его воле янычары выступили против дея-марио-нетки и прогнали его, провозгласив новым деем аль-Хаджа Аб-даллаха аль-Азмирли (1684—1687).
Частая смена деев ухудшала внутреннее положение в стране. Сменой деев руководила рвавшаяся к обогащению клика ренегатов, которые не считались ни с интересами страны, ни с сюзеренитетом Османской империи. Недовольством населения эйалета Западный Триполи, злоупотреблениями деев воспользовались испанцы. В июне 1682 г. испанский военно-морской флот блокировал Триполи, а затем подверг его бомбардировке. Непрерывные мятежи янычар и слабость деев привели к тому, что потребности обороноспособности Триполи в этот период полностью игнорировались. Цитадель и оборонительные сооружения города находились в плачевном состоянии, не было и подготовленных защитников. Страх охватил жителей Триполи, когда они внезапно оказались перед жерлами испанских орудий, направленных на город. Созванному совету, на который были приглашены знатные горожане и улемы, предстояло решить: защищать город или сдаться на милость врага. В ходе его мнения разделились. После долгого обсуждения было принято решение согласиться на условия, предложенные испанцами, — на открытие испанского консульства в Триполи и подписание договора, по которому испанцы могли посещать любые места в эйалете Западный Триполи. Испанские подданные объявлялись неподсудными местным судам. Их дела могли разбираться лишь в испанском консульстве.
Вскоре после принятия ультиматума Испании дей аль-Хадж Абдаллах аль-Азмирли, также находившийся под сильным влиянием Мурад-бея, был отстранен от власти и деем был избран Ибрагим ат-Тарзи. Командующим армией стал Мухаммед Ага, а его помощником Хусейн Капудан Калайджи. Мурад-бещ оставшись не у дел, направился в Таджуру, где ему удалось поднять своих сторонников на борьбу против Триполи. И хотя Ибрагим ат-Тарзи направил на подавление мятежа большие силы, только помощь вооруженных отрядов племени аль-маха-мид позволила одержать верх над восставшими. После того как Мурад-бей в одном из боев был убит, войска ат-Тарзи-дея легко расправились с его сторонниками.
В 1687 г. янычары, недовольные правлением Ибрагима
43.
ат-Тарзи, заменили его имамом мечети в Триполи Мухаммедом Карадагли. Одновременно из Стамбула в Триполи был направлен новый наместник Высокой Порты, Мухаммед-паша. Однако он, как и его предшественник, исполнял лишь чисто представительские функции центральной власти Османской империи.
Новый дей, по происхождению черногорец, был человеком твердым и решительным. Понимая, что в период правления своего предшественника страной фактически правил глава таи-фы раисов Хусейн Капудан Калайджи, Мухаммед Карадагли решил от него избавиться. С этой целью дей заручился поддержкой моряков. Когда Калайджи вернулся из очередного корсарского рейда, он и его сторонники были схвачены и обезглавлены. На основные посты Мухаммед Карадагли назначал верных ему людей. Так, он приблизил к себе и сделал командующим триполийским флотом своего земляка, черногорца Халиля.
Вскоре /Мансур бен Халифа, пострадавший в свое время оъ турецких янычар за помощь Мурад-бею, поднял на восстание население Тархуны, недовольное притеснениями местных гарнизонов янычар. Узнав о приближении крупных сил из Триполи, Мансур бен Халифа бежал в район Таворги. Не успев к 1697 г. окончательно сформировать войско из поддерживавших его местных жителей, Мансур бен Халифа вынужден был выступить против приближающихся турецких янычар. Бой произошел южнее Таворги [84, с. 210; 99, с. 191]. В ходе его Мансур бен Халифа нанес сильное поражение триполийским войскам, которыми командовал Юсуф-бей. Разгром был настолько внушительным, что войско дея оказалось на грани катастрофы. В связи с этим было решено заменить Юсуфа Халиль-беем.
Между тем Мансур бен Халифа, нуждаясь в средствах, начал сам притеснять местное население. Он направился в сторону Сирта и далее, в пределы Киренаики. Дей Мухаммед Карадагли, узнав о продвижении Мансура бен Халифы, дал указание правителю Киренаики Мухаммеду бен Махмуду захватить мятежника. С этой целью правитель Киренаики объединил военные отряды из Дерны и Бенгази с вооруженными ополчениями племен ауляд бараса и ауляд али. Объединенный отряд в 1200 человек напал на войско Мансура бен Халифы и нанес ему поражение [84, с. 211]. Сам Мансур бен Халифа вернулся в Тархуну и вновь захватил там власть, разгромив своих соперников.
В 1699 г. в районе Таворги выступил Абдаллах бен Абд ан-Наби, объединив вокруг себя всех недовольных и местное население, а также племя ауляд султан. Он совершал налеты на деревни, расположенные в районе Мисураты, Злитена и даже Таджуры, грабя их жителей [84, с. 211]. Халиль-бей с войском из Триполи оттеснил вооруженные отряды Абдаллаха бен Абд ан-Наби к Таворге, где рассеял и уничтожил их в 1700 г.
44
В период правления Мухаммеда Карадагли-бея было неспокойно и в Феццане. В 1694 г. шейх Феццана ан-Насер отказался платить дань правителю эйалета Западный Триполи. Против него были посланы войска под командованием Юсуф-бея. В ходе боев у Мурзука ни одна из сторон не смогла одержать верх. Тогда Юсуф-бей, прибег к расколу рядов повстанцев, в результате чего ан-Насер был взят в плен. Юсуф-бей, не забыв прихватить с собой казну правящей семьи Феццана, с почестями возвратился в Триполи. Вместо плененного ан-Насера представителем дея Триполи был оставлен кузен Юсуф-бея Мухаммед аль-Гузайль; спустя пять месяцев феццанцы вновь восстали. Расправившись с представителем Триполи, они избрали шейхом Феццана Таммима бен Джухейма. Дей немедленно послал войска на подавление восстания во главе с Али аль-Муккани, двоюродным братом убитого бея Мухаммеда аль-Гузайля.
Таммим бен Джухейм прибегнул к тактике ухода от сражения. Перемещения по обширному району Феццана войск Юсуф-бея и феццанцев препятствовали нормальному передвижению караванов, шедших через Феццан из Центральной Африки в Триполи. Продолжение военных действий грозило привести к сокращению торговли, процветавшей при ан-Насере.
В связи с напряженной обстановкой в Феццане доходы три-политанской казны резко уменьшились. Дей Мухаммед Кара-дагли, учитывая, что его пленник ан-Насер пользовался большим авторитетом и имел много сторонников, решил освободить его и поставить снова шейхом Феццана при условии, что он будет платить дань и станет преданным вассалом эйалета Западный Триполи. К этому времени положение триполитанских войск резко ухудшилось. Сам Али аль-Муккани был схвачен бен Джухеймом и брошен в тюрьму. На помощь триполитан-скнм войскам поспешил Юсуф-бей. Он освободил Али аль-Муккани и вернул к власти ан-Насера. После этого положение в Феццане стабилизировалось, и дей эйалета Западный Триполи стал регулярно получать дань от Феццана, а также значительные доходы от торговли.
Помимо подавления непрерывных выступлений местного населения Мухаммед Карадагли занимался восстановлением и укреплением крепости в Триполи, прилагая в то же время много усилий к расширению триполитанского флота. Он восстановил и расширил базары Сук ат-Турк и Сук аль-Харир. В 1698—1699 гг. дей воздвигнул на Сук ат-Турк мечеть, которая была названа в его честь — «Шайб аль-айн». («Белый глаз»). Такое имя Мухаммед Карадагли получил за свои глаза с бельмами. Будучи деем, он уделял много внимания соблюдению законов шариата, поддерживал хорошие отношения с улемами и часто выполнял функции имама в мечети.
Мухаммед Карадагли-дей проводил активную внешнюю политику. В первые годы своего правления он попытался расторг
45
нуть унизительный договор с Испанией, который предоставлял испанскому консулу большую самостоятельность в эйалете. Его попытка ограничить права испанского консула вызвала ожесточенное сопротивление испанцев. В порт Триполи была направлена эскадра, состоявшая из 15 военных кораблей [133, с. 135]. Несмотря на это, а также на колебания среди янычар, Мухаммеду Карадагли удалось устоять перед угрозой испанского флота. Однако через некоторое время испанская эскадра возвратилась. Испанцы захватили два корабля, принадлежавших мусульманам [133, с. 135]. Нависла угроза бомбардировки Триполи. Мухаммед Карадагли-дей вновь попытался объединить вокруг себя сторонников, готовых отвергнуть домогательства испанцев, но на этот раз безуспешно. Опасаясь за свою жизнь, он вынужден был подтвердить договор с испанцами и обменялся с ними пленными, выплачивая по 150 реалов за каждого.
Усиливавшиеся попытки испанцев восстановить свое влияние в Северной Африке вынудили дея придерживаться более тесных отношений с Османской империей. В 80-х годах XVII в. Высокая Порта предпринимала все возможное чтобы отразить попытки европейских государств укрепить свои позиции в Северной Африке. В 1689 г. султан издал фирман, в соответствии с которым эйалеты Алжир, Тунис и Западный Триполи были обязаны снаряжать военные корабли и обеспечивать их всем необходимым. Эти корабли должны были присоединяться к османскому флоту и воевать за веру против европейских государств. На самом же деле турецкий флот отстаивал коммерческие интересы Порты и пополнял ее опустевшую казну благодаря пиратским налетам на торговые корабли. Как правило, в связи с предпринимаемым походом дею, аге янычар и командующему флотом от султана присылались богатые одежды, а его участникам раздавали золотые реалы. По свидетельству Ибн Галбуна султан за заслуги дея Мухаммеда Карадагли в управлении эйалетом Западный Триполи назначил его своим наместником и присвоил ему титул паши [99, с. 188]. В отношениях с Англией и Францией дей умело использовал взаимное соперничество этих государств.
Не менее активными были отношения Триполитании с Алжиром и Тунисом. В 1694 г. в Алжир были посланы войска для оказания помощи в борьбе с тунисцами. Тунисцы направили жалобу султану, в которой они указали, что ущерб, нанесенный Тунису действиями алжирцев и триполитанцев, не сравним по величине с тем вредом, который причинили в свое время эйале-ту враги ислама — христиане. Султан направил фирманы правителям Алжира, Туниса и Западного Триполи, настаивая, чтобы они уладили свои разногласия мирным путем. Для этого им рекомендовалось выделить уполномоченных, которым надлежало обсудить имевшиеся противоречия на основе мусульманского законодательства [133, с. 136].
46
Спустя шесть лет триполитанцы выступили уже на стороне тунисцев против алжирцев. Предлогом для очередного столкновения между Алжиром и Тунисом послужило то обстоятельство, что правителю Алжира не понравились подарки, преподнесенные ему беем Туниса Мурадом. Эйалет Западный Триполи направил свои войска против Алжира под командованием Халиль-бея. Тунисские и триполитанские войска встретились с алжирцами у Константины. Объединенные войска потерпели неудачу. Остатки войск триполитанцев вынуждены были вернуться домой. Весной 1701 г., когда Халиль-бей с войсками пересекал Джебель-Ыефусу, солдаты взбунтовались. Бей приказал казнить зачинщиков. Когда остатки войск подошли к Занзуру, волнения среди солдат возобновились. Не сумев справиться с ними, Ха-лиль-бей вынужден был бежать в Тунис. Вскоре заговорщики в Триполи, которые объединились с возвратившимися из Туниса войсками, свергли старого Мухаммеда Карадагли. Новым деем стал Осман Кагваджи. Этот владелец кофейни на базаре Сук ат-Турк находился у власти не многим более трех месяцев (1701). Став беем, он решил прежде всего заняться реорганизацией кассы, из которой янычары получали жалованье. Но сделать этого Осман-дей не успел.
Против янычар, поддержавших Османа Кагваджи, выступила группировка корпорации раисов, которая выдвинула на пост дея капитана флагманского корабля Мустафу Галибули. Стремление к власти последнего вызвало отчаянное сопротивление Осман-дея. Укрывшись от сторонников лМустафы Галибули в крепости, он начал обстрел города. Но долго Осман-дей не смог сопротивляться. Сила была на стороне его противников. Что же касается жителей, то они были безучастны к борьбе деев за власть. В результате Осман Кагваджи и его сторонники были посажены на корабль и отправлены в изгнание. Однако и новый дей, Мустафа Галибули, был у власти всего лишь год. Жестокий и несправедливый, он быстро восстановил против себя население. В 1701 г. против притеснителя поднялось население Гарьяна. Восстание было жестоко подавлено [133, с. 139].
Тем временем бежавший ранее в Тунис Халиль-бей, присоединившись к своему престарелому тестю Мухаммеду Карадагли в Египте, снарядил военный корабль и возвратился в Тунис, чтобы оттуда начать кампанию по захвату власти в эйалете Западный Триполи. Воспользовавшись волнениями в эйалете, Халиль-бей высадился в Сиртике [133, с. 140]. Вокруг него собрались местные жители и вооруженные отряды ряда племен. Халиль-бей начал продвижение на Триполи. В отсутствие Мустафы Галибули он осадил Триполи и, подкупив охрану, захватил его. Схваченный затем Мустафа-дей был отправлен в июне 1702 г. в Таворгу, где впоследствии был убит [84, с. 214].
Халиль был суровым и непреклонным правителем. За свое сравнительно долгое правление (1702—1709) он столкнулся с
47
серьезными трудностями как внутри страны, так и во взаимоот-ношених с Тунисом и европейскими государствами.
В 1703 г. Халиль-бей вынужден был выступить против свободного племени аль-махамид. Это племя, всегда находившееся на стороне правителей эйалета и участвовавшее в подавлении выступлений других племен, на этот раз само восстало в связи с ущемлениями своих привилегий, объединившись с жителями Гарьяна. На их подавление Халиль-бей послал 3 тыс. янычар, около 500 сипахи и 6 тыс. вооруженных арабов из племен, враждебных аль-махамид [84, с. 214]. Бои разгорелись в районе Вади-эль-Арбаа. Одновременно члены аль-махамид совершали набеги на населенные пункты близ Триполи. Потребовалось много усилий со стороны Халиля, чтобы расправиться с мятежниками.
После смерти Мухаммеда Карадагли в 1706 г. Халиль-бей стал полновластным правителем эйалета Западный Триполи. А после того как султан Ахмед III присвоил ему титул паши, он стал также официальным представителем Османской империи в эйалете.
В декабре 1704 г. Халиль-бею пришлось отражать нападение со стороны Туниса, когда 18-тысячное войско под командованием бея Туниса Ибрагима Шерифа в сопровождении высланных в свое время из эйалета Османа Кагваджи и Шаабана бен Караха Юсуфа устремилось на Триполи. Одной из причин нападения послужила старая дружба Халиль-бея с бывшим тунисским беем Мурадом, погибшим в результате заговора Ибрагима Шерифа. К тому же Халиль-бей присвоил себе лошадей, подарок египтян Ибрагиму Шерифу, направляемых в Тунис через территорию эйалета, захватил корсарский корабль Туниса, который вошел в порт Триполи, и конфисковал имеющиеся на корабле драгоценности и рабов. В бою в местечке Турра на юго-западе Триполи победу одержали тунисцы. 15 декабря 1704 г. войска Туниса заняли пригороды Триполи, Халиль-бей укрылся в крепости, откуда обстреливал войска неприятеля. Значительно большие потери тунисцы несли от внезапных вылазок солдат Халиль-бея из крепости. Осада продолжалась около месяца. Халиль-бей неоднократно направлял своего помощника к Ибрагиму Шерифу с предложением заключить мирный договор и возместить ему потери, однако тунисский бей отказывался от мира, настаивая на полной капитуляции. Халиль-бей отвечал вылазками из крепости. Потери тунисцев, а также начавшаяся среди тунисских солдат эпидемия чумы заставили Ибрагима Шерифа отступить от города и вернуться в Тунис.
С европейскими странами Халиль-бей поддерживал дружественные отношения. Особенно хорошие отношения у него установились с Францией. Еще в 1704 г. уполномоченный Халиль-бея направился в Париж, чтобы засвидетельствовать уважение Людовику XIV по случаю годовщины его прихода к власти.
48
Одновременно французский монарх с почтением отозвался о правителе Триполи и направил ему дружеское послание.
Как и при прежних деях. между эйалетом Западный Триполи и Мальтийским орденом велась непрерывная и упорная борьба. Будучи искусными мореплавателями, мальтийские рыцари умело использовали свои облегченные, быстроходные корабли, вооруженные современными видами оружия. Они в 1703— 1705 гг. захватили два триполитанских корабля. В 1709 г. в результате жестокого поражения от мальтийцев тр.иполитанский флот был ослаблен и некоторое время не принимал активного участия в пиратских рейдах.
В августе 1709 г. Халиль-паша со своим войском, оставив для охраны Триполи небольшой гарнизон, направился на подавление Абдаллаха бен Абд ан-Наби ас-Сангаджп, который систематически грабил караваны, идущие из Феццана в Триполи.
В го время как Халиль-паша преследовал Абдаллаха бен Абд ан-Наби, раис Ибрагим аль-Алауали собрал своих сторонников и призвал горожан к выступлению против Халиля. Ему удалось захватить крепость и провозгласить себя деем. Узнав о мятеже, Халиль-паша поспешил в Триполи и расположился на окраине его пригорода — в Меншии. Население Мен-шии и Триполи не поддержало Халиль-пашу, и ему пришлось отступить. Попав в тяжелое положение, он вынужден был пойти на сговор с Абдаллахом бен Абд ан-Наби, чтобы совместными усилиями захватить Триполи. Но и эта затея потерпела неудачу. Ибрагиму аль-Алауали удалось захватить Абдаллаха бен Абд ан-Наби в Таворге и расправиться с ним. Халиль-паша бежал в Уаддан. Там он на некоторое время укрылся под защитой ап-Насера бен Джухейма. Из Уаддана Халиль-паша направился в Египет, а оттуда в Стамбул, намереваясь там заручиться поддержкой султана.
Новый дей, избавившись от сторонников Халиль-паши, окружил себя противниками усиления турецкого влияния. Назначенный им командующий войсками Караг Мухаммед, турок из Анатолии, вскоре также попал под подозрение дея и был отправлен в ссылку. Но командующему удалось бежать в Таджу-ру, где он, собрав нескольких своих приближенных, пытался поднять местное население на выступление против дея. Ибрагим аль-Алауали направил в Таджуру войска под командованием своего родственника Мухаммеда аль-Джина. Мухаммед аль-Джин, кулугли, раис корсарского корабля, прославился своей храбростью и отвагой, за что пользовался симпатией и поддержкой среди жителей Триполи. Он быстро подавил выступление сторонников Карага Мухаммеда. Авторитет Мухаммеда аль-Джина среди солдат, находившихся под его командованием, резко возрос. Почувствовав силу, он выступил против Ибрагима аль-Алауали. После 25 дней осады Мухаммеду аль-Джи
4 Зак. 325
49
ну удалось захватить дворец правителя и сослать его в Александрию.
Зная судьбу своих предшественников, Мухаммед аль-Джин считал более предпочтительным держать в своих руках командование войсками и быть фактическим правителем, чем формальным деем без опоры на войско. Он назначил деем имама мечети аль-Хуруба Исмаила Ходжу. Исмаил Ходжа оказался всего-навсего игрушкой в руках Мухаммеда аль-Джина, стремившегося с его помощью отделаться от неугодных ему турок. Под давлением янычар Мухаммед аль-Джин был вынужден через три месяца заменить дея Исмаила Ходжу на аль-Хаджа Реджеба. Однако вскоре Мухаммед аль-Джин провозгласил себя деем и передал командование войсками члену дивана, офицеру Махмуду Абу Мувейсу, который сразу же постарался взять власть в свои руки. Ночью 4 июля 1711 г. Мухаммед альДжин был предательски убит.
Итак, сменившиеся в течение шести месяцев четыре дея оказались последними. Махмуд Абу Мувейс был свергнут основателем династии Караманли Ахмедом. Режим деев просуществовал в эйалете Западный Триполи 108 лет. Это время характеризуют смуты, мятежи, борьба жителей городов и бедуинских племен против высоких налогов, взимавшихся янычарами. Это был период междоусобиц, раздиравших свободные племена эйалета Западный Триполи, период вражды между корпорацией раисов корсарских кораблей и корпусом янычар, претендовавших на абсолютное господство в стране. И, наконец, это был период активизации морской войны Триполитании с европейскими государствами, стремившимися навязать ей свои условия торговли и свободного мореплавания у берегов эйалета.
Морская война Англии и Франции со странами Северной Африки
В конце XV — начале XVI в. Европа, достигшая заметных успехов в развитии производительных сил и пережившая период роста товарно-денежных отношений и формирования национальных рынков, вступила в эпоху ломки феодальных устоев. Активная колониальная политика, осуществляемая европейскими державами в этот период, стала одним из мощных компонентов процесса первоначального накопления. Крупные состояния первых английских и голландских капиталистов своим происхождением были обязаны в основном варварскому порабощению колониального населения и торговле невольниками.
Одним из важных факторов первоначального накопления послужило развитие торгового капитала. К. Маркс, характеризуя развитие этого капитала, подчеркивал, что оно «непосредст
50
венно связано с насильническим грабежом, морским разбоем, похищением рабов, порабощением колоний» [6, с. 343—344].
В XVI—XVIII вв. трудно было отличить купца от пирата. Корсарство в этот период получило большое распространение.
Корабли одной соперничавшей европейской страны задерживали корабли другой, захватывали ценности, а команду и пассажиров продавали в рабство. Иногда пираты нападали на прибрежные селения и порты, грабили и жгли их, убивая местных жителей.
Не менее интенсивно развернулось пиратство в Средиземном море. Как и везде, этот излюбленный метод колониальных держав преследовал здесь цель захвата земель, рынков и природных богатств Северной Африки и установления господства над морскими путями. Как и во многих других районах мира пиратство в Средиземноморье прикрывалось и оправдывалось религиозными мотивами. В начале XVI в. основную ударную силу корсаров Северной Африки составляли мавры и мориски (обращенные в христианство мусульмане, которые были изгнаны из Испании католической церковью). Изгнанное из Испании арабо-берберское население расселилось в приморских городах Северной Африки, и многие его представители стали заниматься морским разбоем. Нападения корсаров-мусульман на суда европейских государств и на испанское и итальянское побережья Средиземного моря приобрели окраску «священной войны» мусульман против христианства, которое попрало их интересы и изгнало их из Испании. Действия корсаров-мусульман, поднявших знамя «священной войны» против испанцев-христиан, находили широкую поддержку среди населения прибрежной части Магриба, которое к тому же видело в них защитников от посягательств Испании. Религиозная оболочка военных действий придавала им особенно жестокий характер.
От корсарства страдало прежде всего местное население прибрежной полосы и островов Средиземного моря как в странах Северной Африки, так Испании и Италии. После пиратских набегов хозяйства целых районов и городов приходили в упадок на долгие годы.
При рассмотрении корсарства необходимо учитывать и другие моменты в развитии событий того периода. Зачастую западные и арабские авторы упускают из виду, что постоянным союзником Османской империи в борьбе с Испанией была католическая Франция.
Нередко арабские авторы обходят молчанием также тот факт, что впоследствии раисами — капитанами корсарских кораблей были в основном европейцы-ренегаты, а не турки и местные жители Северной Африки. «Турки или туземцы (арабы или берберы), — писал Ш.-А. Жюльен, — составляли меньшинство в корпорации пиратских капитанов — сподвижников Барбароссы, Даргута и Синана. Большинство их были ренега
4*
51
тами, выходцами из отсталых провинций Средиземноморья, которые занимались пиратством» [24, с. 3101.
Под предлогом «священной войны» турки использовали корсарство для захвата новых земель — Алжира, Триполитании и Туниса. В то же время, забыв о ней, турки и французы старались сообща утвердить свое господство в Западном Средиземноморье и подорвать могущество Испании в этом районе. С этой целью использовались корсары, которые не только разоряли берега Сардинии, Сицилии и Неаполя, но и угрожали морским сообщениям между имперскими владениями в Испании и Италии.
Одновременно ограбление населения побережья Северного Средиземноморья и захват испанских кораблей обогащал пиратов, которые делились добычей с правителями Османской империи и их наместниками в Северной Африке. Раисам корсарских кораблей, которых часто выдают за истинных защитников мусульманской веры, пиратские набеги давали возможность обогатиться и подняться по иерархической лестнице в Османской империи, как это удалось братьям Барбаросса, Даргуту и и Ульдж Али. Характеризуя корпорацию раисов, III.-А. Жюльен писал, что «они заботились не столько о „священной войне", сколько о хорошей наживе» [24, с. 310].
Сотрудничество пиратов, как христиан, так и мусульман, на почве обогащения и объединения сил против общего противника также опровергает широко распространенную в западной литературе легенду о варварстве восточных народов. В XVI— XVIII вв. европейцы были такими же варварами и пиратами, как турки, арабы или мавры. Для европейских пиратов и корсаров стран Северной Африки и Османской империи была одинаково характерна жестокость, в которой они старались превзойти друг друга. Наиболее изощренными пиратами считались рыцари-госпитальеры. В XVI в. для пиратских налетов ими использовались галеры, на которых часто гребли прикованные к веслам обращенные в рабов мусульмане из стран Северной Африки. В свою очередь, корсары Алжира, Туниса и Триполитании в качестве гребцов использовали захваченных ими в плен европейцев.
Сравнивая положение гребцов-христиан на корсарских судах Алжира, Туниса и Триполитании с положением мусульман на пиратских судах европейцев, Ш.-А. Жюльен отмечает, что «гребцы-христиане все же не были столь несчастны, как варварийцы (мусульмане. — Н. П.) на галерах короля Франции, так как первых не клеймили раскаленным железом и не лишали свободы исповедовать свою религию» [24, с. 330]. Далее, касаясь судьбы захваченных пленников-европейцев, он добавляет: «Судьба пленников была не столь ужасна, как это изображали в Европе сторонники выкупа пленных, которым нужно было потрясать души, чтобы добиться пожертвований, так как последние непрерывно сокращались» [24, с. 333].
52
К началу XVII в. корсары-мусульмане Северной Африки начали применять судна с квадратным парусом. Это было связано с тем, что европейские ренегаты обучили их новому искусству кораблестроения и навигации. Переход на легкие и быстроходные парусные суда произвел в деятельности корсаров настоящий переворот. Парусные суда не нуждались в большом количестве гребцов и в их непрерывном пополнении, а также в обеспечении пленников продовольствием и одеждой. В связи с этим судно могло находиться в открытом море длительное время, в результате чего побережья Англии и Ирландии и торговые суда этих стран вскоре стали объектами пиратских налетов. Так, в 1631 г. фламандец-ренегат, базировавшийся в Алжире, подверг нападению города Англии и Ирландии и захватил в качестве рабов более 200 мужчин, женщин и детей. К началу XVII в. пиратство приняло такой размах, что ни один корабль не мог обходиться без конвоя. В результате разгула пиратства морские державы стали остро ощущать недостаток кораблей и моряков. Только алжирские и тунисские корсары захватили с 1613 по 1621 г. 447 голландских кораблей, 193 французских, 120 испанских, 60 английских. В это число не входят корабли, которые были сожжены и потоплены [133, с. 298].
В результате пиратских налетов в Алжире, Тунисе и Западном Триполи сосредоточилось большое количество белых пленников, за которых местные правители стремились получить выкуп, в противном случае их продавали в рабство. В начале XVI в. в Алжире было 25 тыс. христиан-рабов и около 8 тыс. ренегатов.
Развитие пиратства стимулировалось ростом соперничества между европейскими странами за господство на морских торговых путях. Оно особенно возросло вследствие подрыва морского могущества Испании, после того как она потеряла у берегов Ирландии в 1588 г. «Непобедимую Армаду». После этой победы Англия упрочила свои позиции на морях. Англия, Голландия и другие европейские государства широко использовали алжирских, тунисских и триполитанских корсаров для борьбы против соперников.
В «Истории Северной Африки» III.-А. Жюльен, подчеркивая, что европейцы были такими же пиратами, что и турки, тунисцы и алжирцы, писал: «Полагать, что политика христианских государств в отношении варварийцев определялась взрывами негодования по поводу пиратских действий, значит сводить ее к общим соображениям. Если народная совесть и восставала против мучений, которым подвергались пленники, то правительства руководствовались такими соображениями, в которых на первом месте стояли коммерческие интересы и соперничество европейских стран» [24, с. 121].
Политика Османской империи заключалась не только в расширении своих владений в Северной Африке, но и в установле-
53
нии контроля над торговыми путями. Для достижения этих целей она удачно использовала корсаров Алжира, Туниса и Триполитании, умело направляя и координируя их действия. Но начиная с XVII в. эйалеты Алжира и Западного Триполи начинают освобождаться из-под власти Османской империи. Высокой Порте становилось все труднее направлять действия раисов кораблей этих провинций в своих интересах.
Поражения Османской империи в войнах второй половины XVII в. с Австрией, Венецией и Россией обнаружили перед всей Европой ее внутреннюю отсталость. К. Маркс объяснял поражение турок тем, что «организация Турецкой империи находилась тогда в состоянии разложения и что уже за некоторое время до этого эпохе оттоманского могущества и величия быстро приходил конец» [4, с. 262].
Используя занятость Порты войнами в Европе и на Востоке, режимы деев в Алжире, Западном Триполи и Тунисе стремились упрочить свою независимость от Стамбула. С этой целью они укрепляли связи с европейскими государствами. В результате политика эйалетов Алжир, Западный Триполи и Тунис, которая определялась прежде всего их собственными экономическими соображениями, часто не совпадала с политикой, проводимой Османской империей по отношению к тем или иным европейским государствам. В связи с тем что пиратство для экономики североафриканских стран приобретало все большее значение, правители Алжира, Туниса и Западного Триполи, умело используя соперничество европейских государств между собой, вступали с ними в союз. Вступление в союз и заключение мира с той или иной страной обычно вели к тому, что добыча корсаров сокращалась, уменьшая доходы эйалетов. Таким образом, мирные отношения с европейскими государствами препятствовали морским грабежам и поэтому раисы нередко предпочитали им, несмотря на риск, состояние войны с богатой добычей [24, с. 339].
Серьезным соперником Англии в морской торговле в Средиземноморье была Франция. Со времени Франциска I (1515— 1547), в период правления которого французы получили льготы в Османской империи, Франция всегда стояла перед трудной задачей сочетать дружбу с Англией с противодействием ее стремлению занять главенствующее положение на Востоке. Особенно упорно Франция отстаивала монопольное право на торговлю с Турцией. Все государства, желавшие торговать с Турцией, могли посылать туда свои суда только под французским флагом.
По мере того как развивалась и крепла английская морская торговля, корсары Алжира, Туниса и Западного Триполи становились для английских буржуазных кругов главной помехой на пути к установлению господства в Средиземном море. С целью сократить пиратские нападения на английские корабли флот 54
Англии в 1622 г. бомбардировал г. Алжир. Но бомбардировка, по существу, ничего не дала. После англо-голландской войны 1652—1655 гг., в которой Англия победила и ослабила главного соперника в морской торговле, английское правительство стало еще более энергично защищать свои торговые корабли. Этому благоприятствовало заключение Англией в октябре 1655 г. мирного торгового договора с Францией.
Эскадре под командованием адмирала Роберта Блэка, крейсировавшей около берегов Испании, с которой Англия находилась в состоянии войны, был дан приказ нанести удары по корсарским базам в Тунисе, Триполи и Алжире. В конце 1655 г. эскадра подошла к берегам Туниса в районе Хальк-эль-Уэд. В результате бомбардировки, которой подвергалась эта крепость, были разрушены укрепления и сожжены корабли, находившиеся в порту. После этого эскадра совершила бомбардировку городов Триполи и Алжир. Однако все, чего добились англичане, несмотря на свое техническое превосходство, было возвращение пленных, за которых они заплатили соответствующий выкуп. Более того, Алжир, Тунис и Западный Триполи за короткое время не только восстановили разрушенные укрепления, но и создали новые, заново подготовив их на случай нападения вражеских флотов. Тунисцы же в отместку за экспедицию Блэка заключили английского консула в тюрьму. После столь активных действий английского флота раисы корсарских кораблей Туниса, Западного Триполи и Алжира, чтобы компенсировать доходы, которые они получали ранее от нападения на английские суда, переключили свое внимание на французские корабли и суда итальянских государств. В свою очередь, Франция, достигшая к этому времени наибольшего влияния в Европе, направила в 1661 г. эскадру в Алжир, чтобы силой оружия заставить его ослабить корсарское нападение на корабли под французским флагом. Карательная экспедиция французов проходила под знаменем крестового похода против неверных, за христианскую веру и в защиту христиан пленников, находившихся в Алжире. Командиром эскадры был назначен Поль Шевалье, морской офицер, питавший фанатическую ненависть к мусульманам.
Демонстрация военно-морской силы европейских держав оказывала определенное сдерживающее влияние на североафриканских корсаров. Англичане, обладая большим флотом, обеспечивали усиленное конвоирование своих торговых кораблей. Кроме того, представители английского торгово-промышленного капитала предпринимали попытки направить действия корсаров против кораблей соперников Англии — Франции, Голландии, итальянских государств и скандинавских стран. Для этой цели они использовали договоры, навязанные в 60-х годах XVII в. Алжиру, Тунису и Западному Триполи. Эти договоры сдерживали действия корсаров по отношению к торговым судам Англии и од-
55
повременно развязывали им руки в отношении торговых судов других стран. Западные буржуазные историки, описывая пиратство в Средиземном море в XVI—XVIII вв., как правило, дают ему одностороннюю оценку. Все внимание они акцентируют на разбое и грабежах корсаров Северной Африки, подчеркивая при этом их религиозный фанатизм. В целом, рассматривая все страны, имевшие соглашения с Алжиром, Тунисом и Западным Триполи, они указывают, что кабальные договоры были навязаны тем под угрозой захвата торговых кораблей и расстройства их морской торговли. Другой стороны вопроса, а именно того факта, что пиратство европейских государств было одним из методов первоначального накопления капитала, западные историки не касаются. Кроме того, крупные государства Европы того времени — Англия, Франция, Голландия, Испания и Венеция после неоднократных бомбардировок городов Алжира, Туниса и Триполитании, потопления и поджога в их портах кораблей сами навязывали .североафриканским эйалетам Османской империи выгодные для себя соглашения.
Первый договор с Западным Триполи англичане заключили в период правления Кромвеля (1658), послав к берегам эйалета эскадру под командованием адмирала Стокса и под жерлами орудий заставив его правителя подписать договор о мире. В октябре 1662 г. этот договор был подтвержден с помощью эскадры адмирала Лавсона. Аналогичные договоры затем были подписаны с Алжиром и Тунисом. Прежде всего, эти договоры предусматривали свободу мореходства за определенный выкуп.
В целом соглашения составлялись на основе той суммы, которая уже была оговорена на практике и выплачивалась в виде дани, а также преподносимых добровольно даров. На время действия заключенных договоров корабли Англии имели гарантию от нападения корсаров подписавшей договор страны. Кроме того, в договорах предусматривалось освобождение пленных на определенных условиях и в будущем гарантировалась безопасность подданных договаривающихся сторон.
С целью окончательно обезопасить торговые суда в этом районе англичане в 1663 г. добились через своего посла в Стамбуле признания Портой права англичан наказывать подданных Османской империи в эйалетах Западный Триполи, Тунис и Алжир в том случае, если те будут нарушать статьи договоров о мире. В заявлении султана было также подтверждено, что возможные военные действия англичан против корсаров перечисленных эйалетов и бомбардировка их городов не будут затрагивать мир и дружественные отношения между Англией и Османской империей. Заявление султана, изложенное в соответствующем фирмане, было направлено правителям Западного Триполи, Туниса и Алжира. В то же время предоставление этим правителям права заключать самостоятельно соглашения с дру
56
гими странами явилось важным свидетельством ослабления власти Турции над своими владениями.
В соответствии с договорами о мире Англия получила право иметь консульства в Триполи, Алжире и Тунисе. В задачу этих консульств входила защита интересов английских подданных, освобождение англичан из рабства и плена, наблюдение за выполнением достигнутых соглашений. Еще до заключения этих договоров в Триполи, Алжире и Тунисе находились представители Франции и Англии, которые выполняли консульские функции. Так, в 1630 г. Людовик XIII направил своего представителя Берингуэра для освобождения французов, попавших в рабство [84, с. 204]. За ним последовали другие представители, которые выполняли одноразовые консульские поручения. Регулярные отношения между эйалетом Западный Триполи и Францией начались только в 1680 г., с открытием постоянного консульства.
Примеру Англии, заключившей договоры о мире с Западным Триполи, Алжиром и Тунисом, последовали и другие европейские страны. Однако эти соглашения не могли полностью гарантировать безопасность судов. Как правило, после заключения договора он долгое время не вступал в силу. Договоры часто расторгались правителями эйалетов. Обычно пока с какой-нибудь страной велись переговоры, раисы корсарских кораблей нападали на ее корабли. Стремясь получить как можно больше доходов от корсарства, наместники султана в эйалетах Алжир, Тунис и Западный Триполи умело пользовались соперничеством между Англией, Францией, Голландией и другими европейскими странами. Заключая договор с одной из них, они усиливали морской разбой в отношении других, что в какой-то степени компенсировало сокращение их добычи.
Энергичные действия французов в 60-х годах XVII в. заставили корсаров Западного Триполи, Алжира и Туниса установить мир с Людовиком XIV, одновременно разорвав отношения с Англией. С целью наказать алжирских корсаров англичане в 1672 г. подвергли бомбардировке г. Алжир и добились освобождения своих подданных.
В августе—сентябре 1674 г. шесть триполийских корсарских кораблей захватили два торговых английских судна. Англия не замедлила выступить с ответными действиями. В марте 1675 г. в Триполи направилась эскадра под командованием Нарбурга. Правителю эйалета Западный Триполи было предъявлено требование возвратить награбленное на английских кораблях. Иб-рагим-дей, ответив отказом, продолжал укреплять крепость и создавать новые фортификационные сооружения. В июне 1675 г. англичане подвергли бомбардировке Триполи, после чего вернулись на Мальту, откуда пытались организовать морскую блокаду.
Несмотря на это, триполийские корсары, приблизившись к
57
берегам Мальты, захватили английский корабль, шедший из Смирны в Ливорно.
В январе 1676 г. английская эскадра вновь подошла к Триполи. С военных кораблей было спущено несколько шлюпок, которые проникли в порт. Командам шлюпок был дан приказ уничтожить стоявшие в порту корсарские корабли. В результате было сожжено четыре корабля. Не довольствуясь этим, англичане бомбардировали город. Затем в течение января и февраля 1676 г. эскадра патрулировала вдоль берега от Триполи до Мисураты, захватывая и уничтожая все встречавшиеся по пути суда. Решительные действия англичан, сопровождаемые жестокими репрессиями по отношению к местному населению, вынудили Мысырли-оглы подтвердить договор о мире 1662 г. Было также оговорено, что триполнйцы освободят взятых в плен англичан без всякого выкупа и возместят ущерб, нанесенный Англии и ее подданным. Кроме того, англичане пригрозили правителю эйалета Западный Триполи более тяжелыми санкциями в случае нарушения условий нового мирного соглашения.
В 80-х годах XVII в. Европу потрясали торговые войны, в которых участвовали Голландия, Англия и Франция. Англия и Голландия, участвовавшие в войне в одной коалиции против Франции, пытались использовать корсаров Северной Африки и с этой целью оказывали экономическую помощь Западному Триполи, Алжиру и Тунису. Так, в 1680 г. голландцы, а в 1682 г. англичане начали поставлять для алжирского флота снасти, мачты и оружие. За это Англия и Голландия получили право импортировать зерно из Алжира.
Корсары Западного Триполи, Алжира, Туниса неоднократно совершали налеты на французские корабли. Только в 1676 г. триполийские корсары захватили два французских корабля, стоявших в портах Кипра. В ответ на эти действия Франция направила в Триполи морского офицера Де Вальбеля для заключения договора, предусматривающего гарантии французскому торговому флоту от корсарских нападений. Однако переговоры не имели успеха.
В 1672 г. французское правительство подготовило меморандум на имя короля Людовика XIV, в котором говорилось, что триполийский флот располагал семью корсарскими судами, находившимися в руках правителя эйалета Западный Триполи,и многими судами, которые оснащались для пиратских действий частными лицами — купцами и местными феодалами-землевладельцами. В меморандуме также отмечалось, что на территории эйалета в рабстве томилось много французских подданных, которых приковывали цепями к веслам корсарских кораблей. Меморандум призывал освободить французских пленников и продемонстрировать перед правителем Западного Триполи морскую силу Франции. Людовик XIV согласился с выводами меморандума, ;и уже в 1681 г. французская эскадра под командованием
58
Дюкена направилась к берегам Леванта, чтобы перехватить корсарские корабли триполийцев. Одновременно ей был отдан приказ нанести удары по алжирским и тунисским портам. Часть судов эскадры под командованием Мориса д’Офревиля была захвачена триполийскими корсарскими кораблями в Эгейском море. Однако восемь французских кораблей там же внезапно атаковали корсаров, в результате чего триполийская эскадра понесла большие потери [133, с. 130], Французы потребовали капитуляции корсаров. Последние вынуждены были сдаться. В ходе продолжительных переговоров, в которые вмешалась Порта, было достигнуто соглашение об обмене кораблями и пленными. Правитель эйалета Западный Триполи был вынужден возвратить все французские корабли и 800 французских подданных. Французы освободили восемь триполийских кораблей и возместили убытки, связанные с причиненными им повреждениями. Согласно заключенному между двумя сторонами мирному договору, корсары Западного Триполи обязались не нападать на французские торговые суда. Для контроля за выполнением условий договора было решено учредить в Триполи постоянное консульство Франции.
В 1682 г. триполийские корсары, нарушив договор, предприняли нападение на французский корабль. После этой акции французы в 1683 г. направили эскадру под командованием Дюкена и бомбардировали Триполи. Спустя два года Триполи подвергся артиллерийскому обстрелу французских кораблей под командованием Д’Эстрэ [61, с. 157—162]. После этого договор о мире 1681 г. был подтвержден. Однако к нему были добавлены новые положения. По дополнительному договору обеспечивалась гарантированная торговля между двумя странами, неприкосновенность торгового флота, а также возмещение ущерба за корабли и товары, захваченные триполийскими корсарами после 1681 г., деньгами или сельскохозяйственной продукцией: шкурами, ячменем. Кроме того, предусматривалось возвращение всех французских подданных и подданных других стран, плававших на кораблях под французским флагом. В договоре указывалось, что все спорные вопросы между французами на территории эйалета Западный Триполи отныне улаживались французским консулом, а разрешение конфликтов, возникающих между турками, арабами и французами, подлежали рассмотрению в диване дея эйалета Западный Триполи в присутствии французского консула. Французам разрешалось выполнение своих обрядов. Консул был вправе поднимать французский флаг над консульством. В договоре отмечалось об использовании Дерны Францией для торговли со странами Африки. В соответствии с новым соглашением около 1200 французов было отпущено без всякого выкупа.
Французская эскадра под командованием Дюкена несколько раз бомбардировала Алжир. За период с 20 августа по 20 сен
59
тября 1682 г. в городе было разрушено 50 домов и убито 500 жителей. Вторая бомбардировка Алжира, имевшая место в июне—июле 1683 г., привела к еще большим разрушениям, а также к кровавым столкновениям местных жителей с французами. В июне—июле 1688 г. Алжир вновь подвергся бомбардировке эскадры под командованием Д’Эстрэ. Этими бомбардировками Франция стремилась подчеркнуть величие короля Людовика XIV и продемонстрировать перед Алжиром, Тунисом и Западным Триполи, а также европейскими государствами мощь своих военно-морских сил. Но политика запугивания не дала каких-либо конкретных результатов.
Людовик XIV, как писал Ш.-А. Жюльен, не смог унизить «варварийцев», как он этого хотел. Ему все же пришлось пойти на сближение с ними [24, с. 344]. Договор с Алжиром, подписанный комиссаром военно-морских сил Франции Гийомом Марселем в 1684 г., свидетельствовал о том, что французский король отказался от «священной войны» против мусульман ради политических и коммерческих преимуществ, которые ему сулил союз с ними.
Частые смены деев в эйалете Западный Триполи приводили к тому, что новый дей не считал себя связанным договорами и обязательствами с Англией, Францией и другими европейскими государствами. Поэтому в задачу консулов входила обязанность постоянно поддерживать действие договоров между их странами и эйалетом. При наличии в Триполи постоянного представителя Высокой Порты консулы должны были подтверждать договоры не только у дея, но и у этого уполномоченного.
При таком порядке в период смены деев командующие три-полийским корсарским флотом до подтверждения договоров новым правителем считали себя свободными в решении вопросов о нападении на европейские суда. Так, в 1692 г. командующий флотом эйалета, воспользовавшись сменой деев, напал на французские торговые суда. Энергичные протесты со стороны французского консула Лунса привели к тому, что он был арестован и посажен в тюрьму. После его ареста к Триполи подошла французская эскадра и подвергла город бомбардировке; триполитанцы, однако, не шли на мир с французами. В дело вмешалась Османская империя, которая традиционно поддерживала дружеские отношения с Францией. В Триполи была послана эскадра с турецким адмиралом, чтобы заставить правителя эйалета уважать мирный договор с Францией. Однако такой визит также не дал существенных результатов. Правитель эйалета Западный Триполи, демонстрируя свою независимость от Османской империи, пошел лишь на одну уступку, выпустив из заключения французского консула, который выехал в Алжир.
В мае 1693 г. французский консул возвратился в Триполи с эскадрой военных кораблей. Под угрозой новой бомбардировки
60
Триполи мир был восстановлен и договор 1681 г. был подтвержден. Кроме того, в него была добавлена статья, в соответствии с которой французы впервые добились разрешения на вывоз мраморных колонн из Лептис-Магны и других мест, где велись раскопки античных городов. Таким образом, французы еще раз продемонстрировали свою военную силу и добились новых уступок со стороны правителя эйалета Западный Триполи. В результате они стали выглядеть в глазах триполийцев более сильными, нежели англичане, которые со значительно меньшим успехом пытались запугать жителей города своими бомбардировками в 1658, 1675 и 1676 гг.
Борьба Англии и Франции за господство на Средиземном море проявлялась постоянно и в соперничестве французского и английского консулов за влияние на нового дея в эйалете Западный Триполи. В свою очередь, правители эйалета пользовались противоречиями между Англией и Францией, пытаясь ослабить влияние как одного, так и другого государства. В то время как Франция домогалась подтверждения договора 1681 г., угрожая Западному Триполи силой, дей Мухаммед Карадагли 7 мая 1691 г. заключил с Англией договор о мире. После навязанного эйалету французского договора 1681 г. с поправкой в 1693 г. дей эйалета предоставил английскому консульству ряд привилегий по сравнению с французским.
Борьба между двумя могущественными европейскими державами то усиливалась, то ослабевала, но она всегда влияла на политическую жизнь в Триполи, и в частности сказывалась на частой смене деев. В целом это противоборство вело к дестабилизации положения в Триполитании, и без того ослабленной мятежами, постоянной борьбой между корпусом янычар и корпорацией раисов, а также враждой среди самих янычар. Используя борьбу между различными группами привилегированных слоев триполитанского общества, консулам Англии и Франции нередко удавалось добиваться успеха в достижении своих целей.
Глава II
ФЕОДАЛЬНАЯ ДИНАСТИЯ КАРАМАНЛИ (1711—1835)
Внутренняя и внешняя политика первых представителей династии Караманли, Ахмеда и Мухаммеда
1711 год для эйалета Западный Триполи явился годом бурных потрясений и началом господства династии Караманли.
К началу XVIII в. деи Западного Триполи, Туниса, а позднее и Алжира перешли к открытой борьбе за власть с янычарами и раисами корсарских кораблей. Приходившие к власти деи ;вели себя в эйалетах как на суверенной территории, самостоятельно заключая договоры с европейскими государствами. Вот почему европейцы называли Триполитанию, Алжир и Тунис регентствами или королевствами, а их глав — султанами. В то же время перед лицом опасности со стороны европейских государств деи не порывали окончательно с Османской империей, добиваясь признания их Высокой Портой и получения титула паши. Со своей стороны, Стамбул время от времени вмешивался в местные распри и навязывал эйалетам. своих наместников.
Но в начале XVIII в. эйалеты Западный Триполи, Тунис и Алжир полностью вышли из повиновения Порты. В 1705 г. в Тунисе была основана династия Али Хусейна, просуществовавшая до 1956 г. В Алжире с 1710 г. утвердилась форма правления деев, которые избирались непосредственно диваном, а не посылались Высокой Портой.
Приходу династии Караманли к власти в Триполитании способствовали следующие факторы.
За почти 200-летнее господство турок в эйалете Западный Триполи была создана своеобразная этническая прослойка ку-лугли. К началу XVIII в. кулугли представляли значительную
62
группу людей, занимавших привилегированное положение и стремившихся к власти. Большинство их проживало в пригороде Триполи Меншии и в районе Сахеля. Им в отличие от янычар были ближе интересы местных жителей, с которыми они были связаны кровными узами, хотя в глазах местного населения кулугли все же считались чужими. Кулугли занимались ремеслами, земледелием и торговлей. Наряду с этим они несли военную службу, которая передавалась по наследству. За военную службу кулугли предоставлялись особые права и привилегии. Так, например, они освобождались от уплаты налогов.
Вторым фактором, способствовавшим превращению правителей Западного Триполи в самостоятельных монархов, явился экономический упадок Османской империи, который, естественно, и привел к закату ее политического и военного могущества в середине XVII в. Изменился характер янычарского корпуса, игравшего важную роль в турецкой армии, сократилась численно и утратила боевые качества сипахи. Все это обусловило поражение Турции в войнах во второй половине XVII в. с Австрией, Венецией и Россией. Внутренняя слабость и военная отсталость Османской империи привели к тому, что правители стран Северной Африки стали лишь номинально признавать власть султана, прекратили посылать налоговые поступления и солдат в распоряжение Стамбула. В начале XVIII в. Высокой Порте, всецело поглощенной своими внутренними и внешними проблемами, ничего не оставалось, как признать приход кулугли Караманли к власти в эйалете Западный Триполи.
Третьим фактором было то, что во взаимных распрях и междоусобицах янычарский корпус ослабил себя как количественно, так и качественно. Все это дало возможность кулугли претендовать на власть. Еще в период фактического пребывания у власти Мухаммеда аль-Джина была широко развернута кампания по отстранению от власти турецких ставленников. Согласно Ибн Галбуну, современнику Ахмеда Караманли, в 1710 г. закончился период правления турок и наступила эпоха господства кулугли [99, с. 209—210]. Основатель династии Караманли Ахмед в тот период тайно поддерживал Мухаммеда аль-Джина, который вел борьбу против турок. В основании и укреплении династии Караманли немалую роль сыграли личные качества и социальное положение Ахмеда.
Его прадед Мустафа Караманли, выходец из Анатолийской Турции, служил еще на кораблях адмирала Доргута плотником. Сколотив достаточное состояние после многих корсарских походов, он прибыл с первой партией янычар при правлении Мурада Аги в Триполи, где женился на местной женщине. Отец Ахмеда Юсуф, типичный представитель кулугли, начал свою службу в отрядах по поддержанию внутренней безопасности эйалета. Благодаря настойчивости и инициативе он, выдвинувшись на командные должности и получив титул бея, стал
63
командовать отрядом войск пригорода Триполи — Меншии. Пойдя по стопам отца, Ахмед поступает на службу в турецкую армию, в отряд, которым командовал раньше его отец. Тщеславный, энергичный юноша быстро добивается успехов. Осуществилась мечта Ахмеда занять пост, принадлежавший его отцу.
В обстановке своеволия янычар отряд Ахмеда Караманли, состоявший полностью из кулугли, стал приобретать значение стабилизирующего фактора не только в пригороде, но и во всем Триполи. Этому способствовала та линия поведения, которой придерживался Ахмед Караманли, заключавшаяся в сохранении нейтралитета и невмешательства в происходившие междоусобицы различных групп янычар. В его тактике была и вторая, скрытая сторона: дождаться удобного момента, когда ослабнут борющиеся стороны, и самому выступить в схватке за власть. Рост авторитета Ахмеда Караманли, снискавшего симпатии населения Триполи, вызвал серьезное беспокойство у Махмуда Абу Мувейса. Решив избавиться от своего соперника, дей разработал коварный план. Он вызвал Ахмеда Караманли к себе и поручил ему отправиться к правителю Гарьяна с особой миссией помочь тому подавить восставшие племена. Заподозрив неладное, Ахмед Караманли вскрыл секретный пакет, который предназначался правителю Гарьяна. Содержание его сводилось к тому, что податель сего пакета должен быть немедленно убит, как только послание будет передано по назначению. После этого Ахмед Караманли, поняв, что настал час действовать, немедленно перешел в наступление. С помощью своих сторонников, как представителей кулугли, так и местных феодалов — марабутов, противников дея, он поднял восстание жителей Меншии и Сахеля, большинство которых составляли кулугли. В результате Триполи оказался в осаде. Однако и внутри города у Ахмеда Караманли было много сторонников, которые открыли ему ворота. Дей Махмуд Абу Мувейс, предчувствуя жестокую расправу, повесился в цитадели. Ахмед Караманли вначале ограничился должностью командующего войсками. Деем был избран Юсуф Маккани.
В связи с частой сменой деев в Триполи свергнутый в 1710 г. Халиль-паша добился у султана фирмана о назначении его на пост паши-наместника в эйалете Западный Триполи. Ему удалось убедить султана в том, что жители эйалета поддерживают его и что он будет встречен в стране как освободитель от засилья янычар. После этого Халиль-паша снарядил эскадру с 800 воинами на борту и направился в Триполи.
Однако в первых числах августа 1711 г., когда эскадра Ха-лиль-паши подошла к Триполи, было разрешено спуститься на берег только уполномоченному султана Мулаю Ибрагиму и командующему эскадрой. Созванный в присутствии дея, командующего войсками и раисов диван принял решение не принимать Халиль-пашу в качестве наместника султана [61, с. 210— 64
211]. Это решение было доведено до сведения уполномоченного султана. Халиль-паше ничего не оставалось делать, как уйти из Триполи. Эскадра направилась вдоль побережья, и у Зувары был высажен вооруженный отряд на берег, где с помощью подкупа Халиль-паше удалось заручиться поддержкой отдельных племен [149, с. 285]. От Зувары войска в пешем порядке направились к Триполи, в то время как эскадра, прибыв в гавань Триполи, блокировала город с моря. Ахмед Караманли, дожидаясь Хал иль-пашу, выступил ему навстречу со своим войском, состоявшим из кулугли. К нему присоединились вооруженные отряды племен близлежащих районов Триполи.
Решающий бой произошел у Сабраты 25 августа 1711 г. В результате продолжительного сражения войско Халиль-паши было разгромлено, а сам он был убит. Одержав победу, Ахмед Караманли поспешил закрепить ее результаты. С этой целью он направил в Стамбул представительную делегацию из знатных людей Триполи с дорогими подарками султану. В задачу делегации входило добиться утверждения Ахмеда Караманли наместником султана в эйалете Западный Триполи, известить султана о тяжелом положении в стране и разъяснить причины, побудившие Ахмеда Караманли взять власть в свои руки. Делегации было дано также указание оправдать убийство Халиль-паши в бою, как результат ненависти к нему местных жителей. Помимо указанной делегации Ахмед Караманли инспирировал посылку петиций к султану от различных слоев населения Триполитании с требованием назначить его официальным наместником султана в эйалете Западный Триполи [143, с. 183].
Ахмед Караманли составил смелый и коварный план уничтожения своих противников, как турок-янычар, так и тех, в чьей преданности он сомневался. В соответствии с этим планом он пригласил около 300 турок к себе в загородный дом в Мен-шии по случаю его назначения на пост командующего войсками. По мере прибытия гостей их встречали и уничтожали в длинном узком коридоре, ведущем в главный зал дома. Одновременно в городе началась открытая охота за турецкими янычарами, которые истреблялись повсеместно. Собрав богатства своих жертв, Ахмед Караманли направил их в дар султану, которые тот охотно принял. Таким образом, путь к власти был очищен.
Избавление Триполитании от командиров-янычар, являвшихся инициаторами заговоров и причиной самоуправства и постоянной смуты в эйалете, было положительным фактом и приветствовалось местным населением.
28 июля 1712 г. под предлогом выяснения обстоятельств гибели Халиль-паши в Триполи прибыл Мухаммед-паша, более известный как Джаним Ходжа. В действительности же он был послан султаном с целью выяснения положения в эйалете и возможности назначения Ахмеда Караманли наместником султана
5 3-1К. 325
65
Западного Триполи. По прибытии посланника султана ему были оказаны пышные почести и преподнесены подарки, а также была предоставлена возможность общаться с жителями города.
Для выяснения причин гибели Халиль-паши адмирал вызвал к себе на корабль представителей различных слоев населения Триполи. Среди них были и противники власти Ахмеда Караманли. По возвращении на берег часть из них была казнена, остальные были высланы из города. Такая жестокая расправа с представителями оппозиции произвела сильное впечатление на остальных противников Ахмеда Караманли, которые уже не осмеливались выступать против него и в дальнейшем избегали контакта с адмиралом.
Как не раз случалось во взаимоотношениях Высокой Порты с эйалетами Западный Триполи, Алжир и Тунис, султану пришлось подтвердить фактическую власть Ахмеда Караманли в Триполи. Однако официальное вступление Ахмеда Караманли в должность наместника султана с присвоением ему титулов бей-лербея и паши произошло только в марте 1722 г. [G1, с. 226]. Одержав важную победу, Ахмед Караманли начал шаг за шагом добиваться независимости от Порты и установления абсолютной власти над эйалетом.
После получения титула паши от султана Ахмед Караманли занялся прежде всего укреплением своей власти внутри страны. За 34-летний период правления в эйалете ему пришлось подавлять более 20 восстаний и заговоров. В результате многих усилий он, по существу, основал самостоятельное феодальное государство, лишь формально признававшее верховную власть турецкого султана. Ахмед Караманли разделил страну на округа, поставив во главе каждого из них каидов, преданных ему людей. При новом правителе была осуществлена реорганизация армии и флота, в результате чего янычары окончательно потеряли значение как военная сила. Отныне опору династии Караманли, сердцевину его войска составляли кулугли. Оставшиеся подразделения янычар были расформированы, и отдельные янычары были распределены по различным воинским отрядам и гарнизонам. Ахмед Караманли ввел придворный церемониал при своем дворе, который славился исключительной пышностью.
Большое значение Ахмед Караманли придавал религии. Он с особым усердием следил, чтобы вся административная власть на местах осуществлялась в соответствии с нормами шариата. В связи с этим он приказал восстановить шариатские суды, ликвидированные в период янычарской вольницы, и создать новые там, где ранее их не было. Огромным авторитетом при Ахмеде Караманли пользовались марабуты, которые оказывали заметное влияние на происходившие в стране события.
Самоуправство и беззаконие янычар в предшествующие годы окончательно опустошили казну правителей эйалета Западный Триполи, и перед Ахмедом Караманли стояла сложная за
66
дача изыскать источники дохода для содержания военной силы — опоры его режима. Ранее основным источником доходов была караванная торговля с Центральной Африкой, но она фактически сошла на нет, так как из-за слабости режима деев Феццан оказался фактически вне суверенитета Османской империи. Во внутренних районах царила анархия. Своей неотложной задачей Ахмед Караманли считал обеспечение безопасности на караванных путях, идущих с юга страны к ее Средиземноморскому побережью, что означало покорение племен Феццана и внутренних районов Триполитании. Поддержание порядка на караванных путях привело к возобновлению торговли и оживлению ремесла в Триполи. Однако восстановление безопасности внутри страны и упорядочение налоговых поступлений вызвали ряд восстаний. Главная их причина заключалась в том, что оставшиеся янычары не хотели мириться с потерей своих прав и привилегий в вопросах контроля над правителем страны и всеми силами способствовали разжиганию борьбы за власть. Против установления военной деспотии, сопровождавшейся укреплением административной власти и ужесточением налоговой системы, выступало также оседлое и кочевое население.
В 1713 г. Ахмеду Караманли для утверждения власти в близлежащих к Триполи районах пришлось подавить выступления в Таджуре и Тархуне. Не успел он расправиться над повстанцами, как пламя восстания заполыхало в Масаллате. Выступление приобрело широкий размах. Серьезность положения заставила Ахмеда Караманли самому прибыть с войсками для подавления восстания. Расправа была жестокой: сжигались дома повстанцев, уничтожались посевы, конфисковалось имущество и скот. За этими выступлениями последовал ряд заговоров местных вождей, но и они были раскрыты. Со свободными арабскими племенами Ахмед Караманли стремился поддерживать союзнические отношения, сохраняя их привилегированное положение и самостоятельность. Однако, когда они восставали, правитель жестоко расправлялся с ними. В 1715 г. во время восстания племен ауляд халифа и ауляд наср Ахмед Караманли опустошил районы к юго-востоку от Триполи. Только в племени ауляд халифа было убито 600 бедуинов. Особенно пострадали дети, старики и женщины.
Вспыхнувшее в 1716 г. восстание охватило обширные районы страны. Выходец из Магриба Али бен Абдаллах бен Абд ан-Наби (Абу Киля) объявил себя ожидаемым пророком [99, с. 194]. Свою деятельность против Ахмеда Караманли он начал в Джебель-Нефусе. К нему присоединились некоторые племена. Сторонники Абу Кили грабили местное население, убивая тех, кто им сопротивлялся и не хотел присоединиться к восстанию. Восстание ширилось, оно охватило сначала Вади-эль-Комкум, юго-восточнее Мизды, а затем Джебель-Нефусу. Сторонники лжепророка с проповедями направились в эль-Джебель-эль-
5*	67
Ахдар в Киренаике, где им также удалось развернуть восстание и создать армию из представителей различных племен и жителей населенных пунктов. Было решено двинуться на Триполи с целью его захвата. К восставшим присоединялись все новые и новые отряды. К тому же им удалось захватить большой караван, направлявшийся из оазиса Ауджила в Триполи, с данью, собранной в Киренаике.
Ахмед Караманли возглавил преданные ему войска и, не дожидаясь противника у Триполи, двинулся тому навстречу. Бой состоялся в районе Сирта. Разношерстное войско Абу Кили не выдержало удара хорошо организованных и обученных воинов Ахмеда Караманли. После этого боя Ахмеду уже нетрудно было подавить отдельные, разрозненные очаги сопротивления в различных концах страны. И вскоре он с триумфом возвратился в Триполи.
В конце 1716 г. Ахмед Караманли направился в Феццан, чтобы подтвердить свою власть над шейхом этого района, который отказался выплачивать дань. Ахмед Караманли в течение 10 дней достиг Мурзука, но, узнав о волнении в Триполи, повернул обратно. В пути его догнали посланцы правителя Феццана. Они заверили Ахмеда Караманли в своей преданности, обещав ему выплачивать соответствующую дань. Осенью 1718 г., в связи с тем что шейх Феццана не проявил должного уважения к Триполи, против него была организована новая экспедиция. Попытка взять Мурзук с ходу не увенчалась успехом. Чтобы устрашить племена Феццана, которые не хотели подчиняться властям Триполитании, командование военной экспедиции начало разрушать близлежащие населенные пункты и лагеря кочевников. Такой участи, в частности, подвергся район Эль-Гатруна с богатыми сельскохозяйственными угодьями. С 1718 г. после смерти шейха Феццана Мухаммеда ан-Нас^ра наследовавший ему сын Ахмед исправно выполнял все обязательства перед Кара-манли.
Но наместник султана не удовлетворился этим. В 1731г. военную экспедицию триполитанцев возглавили сыновья Ахмеда Караманли— Мухаммед и Махмуд. Ахмед ан-Насер, испугавшись военных действий, запросил мира, обязуясь регулярно платить дань и возместить убытки, затраченные на организацию экспедиции. В ответ на просьбу шейха о пощаде Ахмед Караманли направил в Феццан еще большие силы во главе с Кехьей Хасаном аль-Ахмаром, поручив ему окончательно покорить Феццан.
Сдавшийся Ахмед ан-Насер со своим сыном был доставлен в Триполи. Представив их перед собравшимся диваном, Ахмед Караманли проделал над шейхом Феццана унизительную процедуру. Он продал Ахмеда ан-Насера за две медные монеты своему сыну Мухаммед-бею и поручил ему возвратить шейха в Феццан и заставить править там о г его имени. Шейха в обратный путь сопровождал Раджеб Ахмед бен Мустафа Бири, в за-68
дачу которого входило разрушение крепостных стен Мурзука [995 с. 182}.
Было неспокойно и в Киренаике, где одно восстание сменяло другое, между племенами шли непрерывные стычки, а караванные пути были далеко не безопасны. В 1719 г. Ахмед Караманли назначил своего брата аль-Хаджа Шаабана правителем Ки-ренаики, направив ему в помощь войско под командованием Ибрагима ат-Тирияки и Али бен Халиля аль-Адгама. В задачу обоих кулугли входили наведение порядка в районе Бенгази и Дерны и установление там спокойствия и безопасности. Вскоре они подняли мятеж против аль-Хаджа Шаабана и отстранили его от власти, и новым правителем Киренаики стал Ибрагим ат-Тирияки. Однако он не довольствовался захватом власти в Киренаике. Его честолюбивые помыслы простирались гораздо дальше. Новый правитель Киренаики хотел стать наместником султана во всей стране. К этому его подталкивали различного рода прорицатели, предсказывавшие по расположению звезд его счастливую судьбу. Ибрагим ат-Тирияки решил двинуться на Триполи. По мере продвижения войска к городу к нему присоединялись вооруженные отряды кочевников. Подойдя к Мисурате, они склонили на свою сторону горожан и подвергли разграблению правительственные склады, захватив порох и свинец в Каср-Ахмеде (Мисурата-Марина). У Таджуры мятежники встретили кавалерию Ахмеда Караманли. Разгорелся ожесточенный бой. Во время боя много мятежников было уничтожено. Сам Ибрагим ат-Тирияки бежал в Египет [133, с. 145].
Серьезную опасность для правления Ахмеда Караманли представляли авантюры Джанима Ходжи. Еще в 1712 г. посланник султана по расследованию дела о гибели Халиль-паши намеревался на свой страх и риск захватить Киренаику, а оттуда двинуться к Триполи. Но эти планы не были осуществлены, так как он вскоре был отозван в Стамбул. Джанни Ходжа в 1714 г. был назначен адмиралом турецкого флота, однако спустя три года за авантюризм был отстранен от должности и сослан в Кандию. Там в 1719 г. ему удалось захватить пять кораблей и разместить на них свыше 400 вооруженных морских авантюристов. С этими кораблями он направился к берегам эйалета Западный Триполи. В 1720 г. Джанни Ходжа захватил Бенгази. Представившись губернатором, назначенным Высокой Портой, он-начал грабить местное население, отбирая деньги и сельскохозяйственную продукцию. Затем Джаним Ходжа сумел захватить некоторые гавани на триполитанском побережье.
Авантюра Джанима Ходжи заставила Высокую Порту принять меры для его устранения, хотя к этому времени он уже был признан шейхами и вождями ряда племен Эль-Джебель-эль-Ахдар. В Триполи было получено указание из Стамбула уничтожить Джанима Ходжу, а его отрубленную голову прислать в столицу. Одновременно в Тунис было послано предпи
69
сание о выделении деем Туниса в случае необходимости подкрепления триполитанцам для уничтожения авантюриста.
Посланные в 1721 г. Ахмедом Караманли в район Сирта войска вынудили Джанима Ходжу спешно погрузить свои сокровища на корабли и со своими сторонниками отправиться в Тунис. Оттуда он еще раз в том же году предпринял попытку захватить западную часть Триполитании и начать наступление на Триполи. Высадившись в Зуваре и не найдя поддержки у населения, на которую он рассчитывал, Джаним Ходжа окончательно отказался от новых попыток захватить Триполи [133, с. 337].
В 1721 г. против Ахмеда Караманли был организован заговор, который возглавлял близкий родственник правителя страны Бен ар-Раис. К нему присоединился аль-Хадж Шаабан. Однако попытка убить Ахмеда Караманли не увенчалась успехом. Аль-Хадж Шаабан был убит, а бежавший Бен ар-Раис нашел убежище у племени аль-махамид. В 1722 г. это племя вместе с Бен ар-Раисом опустошило район Сирта. На его подавление был послан новый командующий кавалерией, Ибрагим. В результате вооруженные отряды восставших были разбиты, и вожди племени вынуждены были выдать Бен ар-Раиса, который был доставлен в Триполи и казнен.
Успехи Ахмеда Караманли в подавлении выступлений и заговоров объяснялись не только его решительностью и жестокостью, но главным образом и тем, что страна, погрязшая в междоусобицах, нуждалась в мире и безопасности. Стремление населения эйалета Западный Триполи к миру часто оказывалось сильнее попыток янычар разжечь борьбу за власть и восстановить их контроль над правителем страны.
По мере укрепления своей власти внутри страны и обеспечения безопасности передвижения караванов по ее территории Ахмед Караманли все больше внимания уделял возрождению славы и мощи флота Западного Триполи, который являлся оплотом его режима и силой, защищавшей страну с моря.
Чтобы выдержать бремя расходов на постоянные военные экспедиции во внутренние районы, а также удовлетворить все возраставшие потребности ненасытного двора, Ахмед Караманли нуждался в значительных средствах. Одним из главных источников доходов в тот период было корсарство. Ахмед Караманли нередко приглашал иностранных специалистов в Триполи, которые помогали местным морякам в овладении искусством мореплавания и строительства кораблей. Вскоре число судов увеличилось, и они теперь могли не только защищать прибрежные воды Триполи, но и заниматься прибыльным промыслом.
В конце 20-х годов Ахмед Караманли объявил себя покровителем корсаров. За предоставление им убежища и пополнение их кораблей всем необходимым корсары выплачивали правителю треть своей добычи. Объявление покровительства корсарам
70
фактически означало объявление войны европейским кораблям и вынуждало страны, владевшие этими кораблями, выплачивать эйалету Западный Триполи значительные суммы за обеспечение безопасности морской торговли у его берегов. Важная роль сильного флота заключалась и в том, что он ограждал Триполи от нападения европейских пиратов.
Наличие мощного флота, покровительство корсарам, доходы от транссахарской торговли — все это подняло престиж правителя Западного Триполи и позволило ему укрепить как свою власть внутри страны, так и независимость по отношению к другим государствам. При Ахмеде Караманли арабский язык наравне с турецким был объявлен официальным языком эйалета. В ряды армии, флота и администрации стали приниматься представители местного арабо-берберского населения, хотя предпочтение отдавалось кулугли — Ахмед Караманли добился от Порты наследственной передачи власти в эйалете Западный Триполи. В официальной переписке и хутбах в мечетях Ахмед Караманли отныне величался не как наместник султана, а как независимый правитель государства, повелитель верующих.
По отношению к Османской империи Ахмед Караманли проводил двойственную политику. С одной стороны, он считал себя независимым от Османской империи, имел своих представителей в европейских странах, заключал с ними договоры, не спрашивая на то согласия султана. Случалось и так, что правитель Западного Триполи отклонял ходатайство султана о заключении мира с тем или иным государством в тех случаях, когда эта акция могла нанести ущерб его интересам. Так, например, 23 октября 1723 г. в Триполи прибыл представитель султана с приказом заключить соглашение о мире с императором Австрии и Венецианской республикой. Ахмед Караманли расценил приказ султана как вмешательство во внутренние дела государства и отказался его выполнить.
С другой стороны, Ахмед Караманли хорошо понимал, что без защиты Османской империи как во внутриполитическом, так и внешнеполитическом плане он не смог бы добиться стабильности в стране и продержаться долго у власти. Поддержка Османской империи помогала Ахмеду Караманли строить отношения с крупными европейскими державами. Вот почему он всегда и везде признавал сюзеренитет султана как халифа правоверных. Во всех мечетях эйалета Западный Триполи обычно по пятницам произносили хутбу, в которой упоминалось имя султана, правившего в тот период в Стамбуле. Имя этого султана чеканилось на монетах, которые производились в Триполи.
Особенно сложные отношения сложились у Ахмеда Караманли с Францией. Франция была первым европейским государством, которому еще при султане Сулеймане Великолепном Османская империя предоставила ряд льгот. Эти льготы положили начало установлению в Османской империи режима капитуля-
71
ций. Франции были предоставлены такие льготы, как консульская юрисдикция, освобождение ее подданных от налогов, установление фиксированных таможенных пошлин. В дальнейшем капитуляции превратились в договорные обязательства.
Такие обязательства, нашедшие свое отражение в мирном договоре 1740 г., были навязаны эйалету Западный Триполи Францией еще в 1685 г. Французские консулы, направляемые в Триполи, следили за неукоснительным соблюдением капитуляций. Договор о мире с Францией неоднократно нарушался и расторгался в период вольницы янычар. В начале своего правления Ахмед Караманли, остро нуждавшийся в финансовых средствах, также сквозь пальцы смотрел на действия корсаров. В 1713 г. французский корабль, груженный оливковым маслом, был захвачен у берегов Северной Африки. На следующий год в Триполи прибыла эскадра капитана Дюкена, сына известного французского адмирала, которая подвергла город бомбардировке. Только в 1720 г. между эйалетом Западный Триполи и Францией был восстановлен мир на основе условий договора 1685 г. [84, с. 231]. Следует особо отметить статью этого договора, согласно которой монахи-капуцины и монахи других миссионерских орденов должны были рассматриваться как подданные французского короля и пользоваться его защитой. Неприкосновенность монахов распространялась также на их имущество.
Ахмед Караманли симпатизировал этой великой европейской державе и, со своей стороны, делал все, чтобы поддерживать с ней мир. Однако акции раисов корсаров, которые часто были неуправляемы и нападали на французские торговые корабли, нередко вели к нарушению мирных отношений. Так, в 1722 г. был ограблен французский корабль, приписанный к Марселю. Переговоры в связи с этим инцидентом длились долго, и французы несколько раз демонстрировали свою военную силу. В 1725 г. у берегов Триполитании появились французские корабли под командованием де Ваттана. В 1727 г. у входа в Триполи бросила якорь французская эскадра под командованием капитана де Монса, а в 1728 г.— французские корабли адмирала Грандпре. Эскадра Грандпре вошла в гавань Триполи и в течение 20—26 июля бомбардировала город, вследствие чего ему был нанесен тяжелый ущерб.
Военные действия Франции против Западного Триполи продолжались около года. Просьбы Ахмеда Караманли о мире и прекращении военных акций оставались без ответа. Только 2 августа 1729 г. французы согласились подписать мирный договор, добившись от Ахмеда Караманли внесения в него специального пункта, по которому корсары обязаны были получать паспорта у французского консула, что фактически означало французский контроль над ними. Этим же договором было оговорено, что корсарские корабли не будут подвергаться нападению военных кораблей Франции и корсарам будет разрешено 72
заходить во французские порты при условии, что они будут нападать на суда других стран лишь на определенном расстоянии от французского берега. Корсарам с французскими паспортами разрешалось также посещать французские торговые корабли. Установление контроля за действиями корсаров позволяло Франции, которая в то время активно вела торговую войну, направлять их усилия против своих противников. Вскоре Франция установила контроль над всеми корсарами, базировавшимися в странах Северной Африки, хотя договорные отношения порой не всегда могли удержать корсаров от нападения на французские корабли. Помимо уступок, достигнутых при подписании мирного договора, французы добились у Ахмеда Караманли возврата захваченных французских судов и возмещения нанесенного им ущерба.
Что касается Англии, то она, со своей стороны, в 1716 г. подтвердила действия соглашения 1662 г. между обеими сторонами, а в 1730 г. направила адмирала Кавендиша к берегам эйалета для его нового подтверждения.
Голландия, заинтересованная в торговле со странами Средиземноморья, также заключила договор с Западным Триполи о мире и дружбе. Интенсивность торговых отношений между двумя странами побудила голландцев в 1703 г. подтвердить действие договора 1683 г. В сентябре 1712 г. в Триполи прибыло три голландских корабля под командованием Питерсона, который подарил Ахмеду Караманли 100 ц пороха и четыре бронзовые пушки, В 1728 г. эйалет Западный Триполи и Голландия заключили новый мирный договор. Посланная из Триполи делегация в Голландию подтвердила дружественные чувства к этой стране. Она возвратилась в Триполи, привезя с собой 4 тыс. флоринов для Ахмеда Караманли, 2 тыс. — для членов делегации и 500 флоринов для ее секретаря.
Направленная в 1743 г. вторая делегация в Голландию была также встречена с большими почестями.
В 1726 г. благодаря посредничеству Высокой Порты эйалет Западный Триполи установил дружественные, отношения с Австрийской империей и заключил с ней договор о мире. Согласно этому договору, корабли Австрии были гарантированы от нападения триполийских корсаров. Кроме того, гарантии распространялись на торговые корабли Неаполя, Сицилии и Мальты. Первый австрийский консул, Джузеппе Мейер, обосновался в Триполи в 1729 г.
В 1742 г. у Ахмеда Караманли начались трения с Неаполитанским королевством из-за корсарского корабля, захваченного неаполитанцами. В порядке репрессий Ахмед Караманли арестовал консула с семьей и захватил в рабство две команды неаполитанских кораблей, находившихся в порту Триполи. Инцидент был исчерпан лишь через год, когда неаполитанцы удовлетворили требования Западного Триполи.
73
Между Мальтой и эйалетом Западный Триполи также часто возникали трения, в связи с тем что мальтийская эскадра вела непрерывную охоту за корсарскими кораблями стран Северной Африки. В апреле 1723 г. мальтийская эскадра захватила три-полийский торговый корабль в Ликате (Сицилия). .Спустя несколько дней великий магистр Мальтийского ордена узнал, что турецкие корабли у о-ва Пантеллерия захватили венецианское и сицилийское судна, груженные солью. Он приказал своей эскадре выйти в море и напасть на мусульманские корабли. В iMae эскадра напала на триполийский корабль, на котором находилась команда из 400 человек, и после четырехчасового боя захватила его. В плен было захвачено 267 человек, в том числе 20 раненых, остальные погибли во время сражения [84, с. 233]. В октябре 1737 г. мальтийцы в водах Сицилии у Калабрии захватили триполийский корабль, в результате чего в плен было взято 45 турок, два ренегата и четыре христианских раба. Несмотря на это, в целом отношения Триполи с Мальтой в XVII в. были сравнительно хорошими. Правители обеих стран часто обменивались подарками и постоянно поддерживали между собой переписку, решая возникавшие между ними индиценты мирным путем.
К концу правления Ахмеда Караманли на территории эйалета Западный Триполи сложилось феодальное государство с сильными административным аппаратом, армией и флотом. Это позволило Ахмеду Караманли с помощью армии и флота не только обеспечивать безопасность государства от внешнего врага и установить порядок во внутренних районах страны, но и гарантировать постоянное поступление доходов, основными источниками которых являлись корсарство, сбор дани с малых европейских государств и налогов с населения внутренних районов страны.
С ростом доходов государства Ахмеда Караманли укреплялись и богатели феодально-племенная верхушка и мусульманское духовенство. О процветании феодалов, купцов, шейхов племен и мусульманского духовенства свидетельствовало строительство мечетей. Великолепным памятником мусульманского зодчества того времени является мечеть, известная в настоящее время под названием «Джами Ахмед-паша». Она была заложена в 1736 г. па месте старой мечети, сооруженной еще арабским завоевателем Триполи Амром ибн аль-Асом в 643 г. Мечеть Ахмеда Караманли — вариант колонной мечети; 16 колонн поддерживают полуциркульные арки в сравнительно небольшом квадратном зале. Над куполом мечети возвышается минарет. Стены мечети выложены голубой, зеленой и бледно-желтой мозаикой, их украшают орнаменты, изречения из Корана, карнизы, узоры и т. д. Внутренний двор мечети предназначался для захоронения членов династии Караманли. При ней была открыта религиозная школа.
74
Помимо строительства мечети, которое продолжалось несколько лет, начались перестройка и ремонт крепостных стен и ворот города, а также цитадели, превращенной в дворец и ставшей резиденцией правителей Караманли. Цитадель, расположенная на берегу моря и с трех сторон окруженная крепостными стенами, в период правления основателя этой династии считалась неприступной. Гордостью Ахмеда Караманли были верфи, сооруженные в порту Триполи и предназначенные для строительства крупных судов.
К концу жизни Ахмед Караманли потерял зрение. Лишившись возможности управлять делами государства, он передал бразды правления младшему из своих сыновей — Мухаммеду (старший сын, Махмуд-бей, являлся правителем Киренаики, а средний сын, Юсуф, — командующим войсками). 4 ноября 1745 г., вскоре после передачи власти, Ахмед Караманли, не желая быть объектом для сочувствия и обузой для окружающих, покончил жизнь самоубийством. Власть полностью перешла в руки Мухаммеда Караманли, который еще при жизни отца фактически управлял делами государства. Члены дивана, верхушка корпорации раисов флота и крупные военачальники поклялись в верности новому правителю. Впоследствии султан Махмуд I утвердил его своим наместником в эйалете Западный Триполи и присвоил титул паши.
В первые годы правления Мухаммед Караманли проводил такую же внутреннюю и внешнюю политику, как и его отец. По-прежнему особое внимание уделялось укреплению флота и армии, строительству кораблей. Флот эйалета настолько вырос по силе, что триполийские корсары своими дерзкими нападениями не только наводили ужас на торговые корабли, но и постоянно держали в напряжении все южное побережье Европы.
После принятых англичанами и французами мер триполийские корабли действовали исключительно против других государств. В апреле 1747 г. Мухаммед Караманли послал офицеров к неаполитанскому консульству, чтобы те сорвали флаг Неаполитанского королевства. Это означало объявление войны, и консул покинул Триполи, чем незамедлительно воспользовались корсары для нападения на корабли королевства. Предпринятая акция была призвана заставить Неаполь платить большую ежегодную дань в обмен на свободное плавание в Средиземном море.
В 1748 г. корсары эйалета Западный Триполи нарушили мирный договор с Австрией, и ее суда стали подвергаться ограблениям. Только с помощью представителя великого герцогства Тосканы в 1749 г. удалось восстановить мир между обоими го-» сударствами.
В 1751 г. Дания за большую сумму — 21,5 тыс. цехинов выкупила своих пленных и добилась благодаря энергичным действиям представителя датского королевского двора Хамекена за
75
ключения мира с Западным Триполи, уплатив ему 26 тыс. цехинов.
В 40-х годах XVIII в. в Триполи проживало, по сведениям Зорзи Таванелли, капитана венецианского торгового судна, захваченного в плен корсарами и проведшего около года в Триполи, 17 тыс. человек, причем половину из них составляли евреи. По его сообщению, корсарский флот Мухаммеда Караманли в то время состоял из восьми кораблей различного типа. Кроме того, существовал корсарский флот, принадлежавший частным лицам и базировавшийся в порту Триполи. Корсарские корабли паши выходили в рейд, как правило, один раз в год. Продолжительность рейда составляла не менее 40 дней. Корсары на частных кораблях проводили рейды на свой страх и риск. В случае удачи они были обязаны отдавать треть добычи паше [84, с. 240].
Если эйалет Западный Триполи вынуждал многие государства принимать свои условия мира в зависимости от уплаты и размеров дани, то соперничавшие между собой великие державы Европы с помощью силы, в свою очередь, навязывали эйа-лету все новые и новые кабальные соглашения. 19 сентября 1751 г. Англия заключила с Мухаммед-пашой мирный договор. В соответствии с этим договором, который содержал 28 статей, Англии предоставлялось право вести торговлю во всех портах эйалета Западный Триполи. С ввозимых ею товаров собиралась таможенная пошлина размером 3%; оружие, порох, корабельный лес и парусина, пшеница и многие другие товары не облагались пошлиной.
По договору англичанам предоставлялся ряд привилегий. Так, согласно ст. 6, английскому консулу вместе с его помощниками и переводчиками разрешалось посещать все порты страны как по суше, так и по морю. Сжатья 15 предоставляла английскому консулу предпочтение перед другими иностранными консулами приветствовать и поздравлять первым наместника султана по случаю государственных и религиозных праздников. Английские подданные (ст. 18) подпадали под действие английского законодательства, если другой стороной в споре был не-мусульманин. В случае смерти английского подданного его имуществом распоряжался английский консул.
В этом договоре явно прослеживалась тенденция англичан, которая оформилась впоследствии в политику «разделяй и властвуй». Так, ст. 20 гласила, что в случае войны между Англией и Алжиром или Тунисом эйалет Западный Триполи должен был занимать нейтральную позицию и не оказывать этим странам никакой помощи [10, с. 378]. Следующая статья обязывала правителя эйалета воздерживаться от покупки английских товаров и имущества, а также английских подданных, захваченных в плен корсарами Туниса и Алжира.
В договоре было также оговорено (ст. 2), что при встрече
76
английских кораблей с кораблями эйалета Западный Триполив открытом море последние имеют право проверять официальные документы у первых. В случае подтверждения английской принадлежности к кораблям должно быть, согласно ст. 28, проявлено дружественное отношение и разрешено им мирно продолжать путь. При встрече кораблей обеих сторон в нейтральных портах они были обязаны приветствовать друг друга, а их капитаны — устраивать празднества для укрепления дружественных отношений между двумя странами. Таким образом, договор регламентировал взаимоотношения судов как в открытом море, так и в портах своих и других государств. Вместе с тем в договоре было оговорено, что его пункты являлись действительными и для подданных о-ва Майорка и судов Гибралтара, над которыми, по Утрехтскому миру 1713 г., Англия установила свой суверенитет.
За уступки, сделанные Мухаммед-пашой в этом договоре, англичане обязались направлять в эйалет Западный Триполи пушки и другое огнестрельное оружие, а также боеприпасы к ним. Успехи англичан в обеспечении своих привилегий для морской торговли в портах эйалета, безопасности морского судоходства в водах Западного Средиземноморья и прав английского консула в Триполи побудили французов также добиваться новых уступок со стороны Мухаммеда Караманли путем расширения и дополнения подписанного ранее договора 1729 г. Французскому консулу не так трудно было это сделать в связи со сложившейся в эйалете благоприятной для Франции обстановкой.
К концу правления Мухаммеда Караманли, не особенно утруждавшего себя управлением государством, его власть над корсарами ослабела. Этим не преминули воспользоваться корсары. В соответствии с договором 1729 г. им разрешалось посещать с дружественным визитом французские торговые корабли. Эти посещения некоторые капитаны корсаров начали использовать в корыстных целях, занявшись вымогательством и шантажом. Под этим предлогом французские власти в 1752 г. потребовали от Мухаммеда Караманли дополнить договор 1729 г. следующей статьей: «Авантюристы из эйалета Западный Триполи, которые не подчиняются статье 9 договора от 6 ноября 1729 г. и вымогают у капитанов или владельцев французских судов продовольствие, товары, инструменты, боеприпасы и другое имущество, препятствуют судоходству, задерживая суда или подвергая их карантину без необходимости в этом... подвергаются жестоким наказаниям вплоть до смертной казни в случае их плохого обращения с капитанами, владельцами французских судов или их моряками» [127, с. 82].
Уступки Мухаммеда Караманли европейским государствам привели к тому, что против него был организован заговор во главе с вице-адмиралом корсарского флота Мухаммед-пашой. В ночь на 11 июля 1752 г. албанские моряки (арнауты), слу
77
жившие на корсарских кораблях /Мухаммед-паши, подняли мятеж. По свидетельству датского консула Смита, они набросились на выходивших из мечети знатных людей города и убили их. Среди убитых был шейх аль-биляди (мэр города). Затем моряки-арнауты сняли охрану с крепостных орудий и захватив их, повели обстрел резиденции Караманли. В городе началась паника.
Однако вооруженные отряды, из местного населения, проживавшего в пригородах Триполи, заслышав канонаду, собрались у ворот города. Скандируя слова «Да здравствует Мухаммед Караманли!», они требовали открыть ворота, намереваясь соединиться с жителями города. Восставшие моряки-арнауты, видя, что их не поддерживает местное население и что даже те, кто вначале к ним примкнул, разбежались, попытались прорваться к морю и сесть на корабли. Пробиться к воротам города, ведущим к морю, удалось только 200 морякам [84, с. 242]. Захватив корабль английского консула, они погрузили на него пушки, снятые с фортов крепости. Мятежники предупредили иностранных консулов, что они будут атаковать любое судно, которое приблизится к кораблю и помешает его отплытию. На следующий день в различных уголках города были обнаружены обезглавленные трупы 15 моряков-албанцев [61, с. 253]. Таким образом, этот мятеж не имел успеха, так как выражал интересы узкого круга лиц, обогатившихся за счет корсарства, к которым в первую очередь относились верхушка раисов и моряки-ренегаты.
Заключение нового договора с англичанами и внесение дополнительной статьи в договор 1729 г. с французами способствовало усилению роли консулов Англии и Франции в Западном Триполи, а также обострению соперничества этих стран за влияние на правителя эйалета. В то же время это означало и ограничение деятельности корсаров, что, естественно, вело к сокращению доходов от морского разбоя. Последнее, в свою очередь, негативно отразилось на армии и флоте — опоре военной деспотии династии Караманли. Давая оценку документам, подписанным Мухаммедом Караманли, Омар Али бен Исмаил заключает: «Подписав соглашения, 2Мухаммед Караманли несомненно причинил зло своему народу. Он первым способствовал разрушению здания государства, для которого много сделал его отец. После заключения этих договоров европейцы начали с вожделением смотреть на эйалет Западный Триполи, предвкушая новые победы» [101, с. 47].
В 1753 г. в Киренаике вспыхнуло восстание против правления старшего брата паши Мухаммеда — Махмуда, который еще при Ахмеде Караманли стал полновластным владыкой восточной части эйалета Западный Триполи. Несмотря на неоднократные попытки столкнуть братьев в борьбе за власть, правителю эйалета, жестоко расправлявшемуся с теми, кто пытался подо
78
рвать единство в семье Караманли, удавалось сохранить сплоченность ее членов.
С помощью посланных Мухаммедом Караманли войск восстание в Киренаике было подавлено.
Правление Али Караманли (1754—1793)
После смерти Мухаммеда Караманли в 1754 г. власть в эйалете перешла в руки его 20-летнего сына Али, которому присягнули на верность диван и крупные военачальники армии и флота. Али был поддержан также жителями Триполи. Его молодость вселяла надежду верхушке янычар и другим представителям феодально-племенной и религиозной знати, которые вновь начали набирать силу в эйалете Западный Триполи, на то, что им удастся вернуть утраченные позиции.
В начале правления Али Караманли представители феодально-племенной верхушки развернули борьбу за ключевой пост в государстве — командующего войсками, который давал возможность не только оказывать влияние на нового правителя, но и при случае занять его место. На этот пост претендовало несколько командиров янычар, но их кандидатуры были отвергнуты. Прибывший в конце 1754 г. в Триполи правитель Дерны, двоюродный брат Али Караманли Халиль, который также претендовал на пост командующего войсками, вскоре был задушен во дворце при таинственных обстоятельствах. В 1756 г. Али Караманли, узнав о готовившемся против него заговоре, приказал задушить казначея и сослать командующего флотом. Наиболее серьезный заговор против правителя эйалета был раскрыт в 1758 г. Близкий родственник Али Караманли Мустафа Абу Шакир совместно с представителями знатной семьи аль-Муккани намеревался поднять восстание жителей хМеншии и района Сахель. Однако при попытке вдохновить на борьбу против Али Караманли солдат Меншии Мустафа Абу Шакир был схвачен и убит, а члены семьи аль-Муккани брошены в тюрьму.
Используя неопытность нового правителя, верхушка корпорации раисов и командиры янычар начали усиленно вмешиваться в управление страной. Из-за их вмешательства было возобновлено прибыльное корсарство против государств, с которыми были заключены ранее соглашения об обеспечении безопасности мореплавания у берегов эйалета Западный Триполи. Нарушение этих соглашений привело к обострению отношений между эйалетом и европейскими государствами.
Нестабильное внутреннее положение в Западном Триполи заставило английского консула Уайта в 1761 г. снова добиваться от правителя эйалета подтверждения договора 1751 г., подписанного ранее Мухаммедом Караманли. На следующий год с целью предупредить нападения на английские торговые кораб
79
ли англичане провели демонстрацию силы, направив в Триполи эскадру под командованием лорда Кливленда [84, с. 244].
В связи с тем, что Али Караманли предпочитал разрешать конфликты мирным путем, он уделял особое внимание деятельности государственного аппарата по внешнеполитическим делам, созданного сразу же после его прихода к власти. В задачу аппарата входило улаживать часто возникавшие внешнеполитические конфликтные ситуации: умерять гнев европейских представителей, пострадавших от корсаров, принимать и посылать подарки, направлять и принимать послов, обмениваться письмами и т. д.
К середине XVIII в. эйалет Западный Триполи поддерживал дружественные отношения с Мальтой, но в 1765 г. мальтийские пираты захватили триполийский корабль и пленили его команду. На следующий год прибывший на Мальту аль-Хадж Мухаммед Ага урегулировал конфликт.
С 1764 г. после посещения Венеции послом эйалета Западный Триполи Ходжой Абд-ар-Рахманом Агой с ней в дальнейшем поддерживались хорошие отношения. Ему удалось заключить с венецианцами договор, который был подтвержден в 1765 г. В соответствии с ним Венеция получила возможность открыть в эйалете консульство, которому предоставлялись такие же права, как и другим иностранным консульствам. Договором предусматривались меры, направленные на предотвращение нападения кораблей договаривающихся сторон как в открытом море, так и в портах, а также организация торговли между двумя странами и установление эйалетом Западный Триполи таможенных сборов в размере 3% от стоимости товаров венецианских купцов. Венеция добилась от Триполи запрещения Алжиру и Тунису продавать на его рынках товары, захваченные ими у Венеции. Триполи отказывался покупать и брать в плен венецианских подданных. Последние, согласно этому договору, не подлежали действию законов эйалета и передавались в распоряжение консула Венеции. Кораблям Западного Триполи разрешалось нападать на вражеские корабли в зоне не ближе 30 миль от побережья Венеции. Однако в условиях, когда корсары эйалета фактически вышли из-под власти правителя, венецианскому консулу в Триполи приходилось тратить много усилий на то, чтобы договор соблюдался.
Вскоре триполийские корсары в нарушение договора захватили два торговых корабля Венеции и укрыли их в портах эйалета. Узнав об этом, венецианский консул потребовал их возвращения. Но корсары, объявив, что захват кораблей произошел до подписания договора, отказались от их выдачи. По настоянию венецианцев Али Караманли, опасаясь дальнейших осложнений с иностранными государствами, вынужден был вернуть корабли. Вслед за урегулированием этого конфликта произошли новые нападения корсаров на венецианские корабли. Прибывшая в
80
1766 г. в порт Триполи эскадра Венеции, угрожая силой, потребовала возмещения убытков, нанесенных Венеции корсарами Западного Триполи. Под таким нажимом Али Караманли пришлось не только возвратить награбленные товары и людей и возобновить договор 1764 г., но и пойти на новые уступки, которые подрывали престиж эйалета Западный Триполи как мусульманской страны. Так, Венеции удалось навязать Али Караманли соглашение о помощи, которую он должен был оказать венецианцам в борьбе против Туниса. Правитель Западного Триполи разрешил венецианским военным кораблям пользоваться портами эйалета для нападения на Тунис. Впоследствии в письме помощника венецианского консула в Триполи Джузеппе Пецци к республиканскому правительству от 26 мая 1797 г., освещающем его противоречия с Юсуфом Караманли, упоминается о той помощи, которую предоставлял покойный Али Караманли венецианцам в их борьбе против тунисцев [101, с. 383].
Усиление корсарства в Западном Триполи повлекло за собой дальнейшее укрепление позиций Франции в эйалете. Использовав нападение корсаров Триполи на генуэзский корабль, находившийся в южных территориальных водах Франции, французы в 1766 г. направили в порт Триполи эскадру в составе восьми военных кораблей под командованием Боффемона, которому удалось навязать Али Караманли пять поправок к мирному договору 1728 г. Эти поправки ущемляли интересы эйалета Западный Триполи и обязывали его начиная с 1766 г. впредь не совершать ни одной операции с применением силы против французских кораблей и малых государств, находившихся под защитой Франции.
Непоследовательность действий Али Караманли по отношению к иностранным государствам являлась характерной чертой его внешней политики. Вместе с тем за долгие годы правления у Али Караманли так и не сложились дружественные отношения с центральными властями Османской империи. Внешне демонстрируя лояльность султану, он на деле продолжал заключать самостоятельно договоры с иностранными государствами без ведома султана и без учета интересов Османской империи. Али Караманли игнорировал призывы Порты о совместных действиях против общих врагов. Так, в 1768 г. Османская империя объявила войну России и ее союзнику Австрии. Стремясь всячески ослабить их, султан подписал фирман о направлении кораблей эйалетов Османской империи в район Триеста и Анконы для нападения на торговые корабли России и Австрии. В этом фирмане Западному Триполи приписывалось направить туда три корабля. Однако приказ не был выполнен.
Осложнение отношений с европейскими государствами и Османской империей отражалось на внутреннем положении эйалета. Ограничение деятельности корсаров Западного Триполи уменьшило доходы страны и ухудшило ее экономическое поло
6 Зак. 325
81
жение. Возросли финансовые затруднения, особенно в выплате жалованья войскам, а также в выдаче ассигнований на строительство судов. Это привело к тому, что во второй половине XVIII в. численность армии и флота сократилась. По данным английского консула Кнехта, все войско эйалета Западный Триполи, включая охрану дворца и гарнизоны в других городах, состояло из 200—300 ренегатов, 400 янычар, 500 албанцев-мусульман и 600 местных арабов (в основном кулугли) [84, с. 148]. Таким образом, основная часть войска была представлена наемниками, не имевшими ничего общего с местным населением, которых для поддержания своей власти Али Караманли нередко использовал против местных жителей. Естественно, это вызывало неприязнь и враждебность со стороны жителей эйалета.
Энергичные действия Англии, Франции, Голландии и других европейских стран, имевших договоры о мире с эйалетом Западный Триполи, против триполийских корсаров, а также нехватка средств на строительство новых кораблей привели к сокращению флота эйалета.
Для компенсации убытков, которые понесла верхушка феодалов, раисов кораблей и командиров янычар, было решено увеличить размеры налогов с населения эйалета. Одновременно, опасаясь выступления жителей против роста налогообложения, янычары, активно участвовавшие в принятии этого решения, вынудили Али Караманли издать закон о смертной казни, направленный против тех, кто уважительно относился к янычарам [101, с. 49]. Возобновившаяся вольница янычар привела к росту междоусобиц, к грабежам и нападениям на дорогах страны и ослаблению торговли.
Участились столкновения между племенами улед сулейман и аль-фарджан, свидетелем кровавых стычек между которыми была Тархуна [101, с. 49]. Межплеменная борьба вспыхнула также между племенами ан-наваиль и аль-уаршафанин — союзниками племени аль-махамид [127, с. 103]. Не лучше было положение и в Киренаике, где междоусобицы и военные столкновения не прекращались между племенами аль-джабарна и аль-фаваид, а также между аль-алая и аль-джавази. В результате междоусобиц и межплеменной борьбы в Киренаике племя аль-маглуба вынуждено было эмигрировать в Египет [102, с. 107].
Экономическое положение в стране ухудшалось и в связи с многолетней засухой. Али Караманли, испытывая финансовые затруднения, был не в состоянии регулярно выплачивать жалованье солдатам и морякам, что привело, во-первых, к потере доверия к правителю в армии и флоте, т. е. значительному ослаблению опоры его режима, и, во-вторых, к распространению воровства и грабежам в стране, которые стали основным средством существования солдат. Жители эйалета не могли чувствовать себя в безопасности, так как ничто не гарантировало охра
82
ну их имущества и жизни. Воровство в стране стало ремеслом, за которое никто не наказывал [123, с. 55].
Эпидемия чумы в 1785 г. еще более ухудшила и без того тяжелое состояние североафриканских эйалетов. О положении в Триполи в то время писала жена английского консула Тулли Ричард: «Смрад разлагающихся трупов отравлял воздух улиц в течение нескольких дней. Многие люди были зарыты заживо». Количество мертвых достигало пятой части жителей города — мусульман и половины евреев, проживающих в этом городе [78, с. 124]. В соответствии с хрониками французской миссии в Триполи, чума ежедневно уносила около 1100 жителей — арабов и евреев.
Картину упадка в стране, особенно в Триполи, после эпидемии чумы дает в своем отчете за 1786 г. французский вице-консул Вальере. Он сообщал, что Али Караманли уже не мог справляться с управлением страной — эйалет Западный Триполи сотрясался от частых выступлений населения. Отдельные районы превратились в пустыни. Жители покидали родные места. В Триполи, по словам Вальере, было много развалин. Даже дворец правителя пришел в упадок, стены города во мно-. гих местах были разрушены. Что касается бастионов, на кото-* рых были установлены неисправные орудия, то они были в таком состоянии, что могли обвалиться в любой момент. Далее вице-консул заключает, что семь или восемь лет засухи в стране удвоили число умерших и покинувших ее. Эпидемия чумы еще более увеличила и без того крайне опасное положение Западного Триполи (цит. по [127, с. 108]).
Тяжелое экономическое состояние эйалета, слабая администрация, состоявшая из нерадивых, апатичных и алчных чинов-^ ников, слабохарактерность и неспособность Али Караманли к управлению — все это поставило режим Караманли на грань катастрофы. В такой обстановке знатные лица эйалета Западный Триполи и некоторые командиры янычар, обогатившиеся за счет корсарства и работорговли, начали задумываться о сохранении своего имущества. Они разуверились в Али Караманли, в том, что он может решать важные государственные вопросы, и в первую очередь вопрос обеспечения безопасности в стране. Перед знатными лицами эйалета стояла альтернатива: заменить Али Караманли прямой администрацией Османской империи или энергичным представителем династии Караманли.
Усиливавшаяся борьба за власть в основном протекала между двумя группировками знатных лиц Западного Триполи. Первая группировка феодалов и вождей племен, связанная с Османской империей, домогалась непосредственного подчинения правителя страны Высокой Порте. Представители этой группировки опасались, что сыновья Али Караманли унаследовали от отца не только власть, но и его недостатки в управлении, что привело бы к катастрофе. По сведениям ан-Наиба Ахмеда ан-
6*
83
Нисари собравшиеся знатные лица для обсуждения все ухудшающегося положения в эйалете решили послать в Стамбул делегацию, чтобы добиться отстранения Караманли от власти и установления прямого управления Османской империи [139, с. 300].
Противники прямого турецкого управления группировались вокруг трех сыновей Али Караманли — Хасана, Ахмеда и Юсуфа, жаждавших занять трон отца. Скрытая борьба между братьями за власть проявлялась в том, что каждый из них имел большую охрану, которая подчинялась лично ему, а также сплачивал вокруг себя сторонников. В свою очередь, различные группы феодалов и шейхов племен поддерживали права и претензии на власть того или иного сына Али Караманли, что не только усиливало враждебность между сыновьями правителя, но и в целом обостряло положение в стране, создавая почву для дворцовых интриг и заговоров.
Значительная часть правящей придворной элиты делала ставку на младшего сына Али Караманли, Юсуфа, который резко отличался от своих братьев. Это был гордый юноша, наделенный железной волей и решительностью. Не желая останавливаться ни перед чем в достижении своей цели — захвате власти, Юсуф Караманли хорошо понимал сложившуюся обстановку в стране и предпринимал энергичные усилия чтобы сорвать заговор противников династии Караманли. Их успех означал бы конец мечте Юсуфа Караманли о власти. Его деятельность была направлена на сплочение своих сторонников и на завоевание новых приверженцев среди вождей племен.
В посланиях к феодалам и шейхам племен Юсуф Караманли подробно останавливался на тяжелых последствиях, которые ожидали страну в случае восстановления прямого управления Османской империи над Западным Триполи. Так, например, он направил послание Халифе бен Ауну, шейху племени улед ну-вейр, которое в то время было наиболее сильным племенем в эйалете. В своем послании Юсуф Караманли остановился на ухудшающемся положении в Западном Триполи и отметил, что из-за старости его отца над эйалетом нависла угроза захвата со стороны иностранных государств. При условии оказания ему помощи в захвате власти Юсуф Караманли обещал шейху следовать его советам. В заключение послания Юсуф торопил шейха присоединиться к нему с ополчением [133, с. 152; 149, с.300]. В ответном послании Халифа бен Аун обещал Юсуфу Караманли свое содействие. Кроме того Юсуф Караманли, заручившись поддержкой вождей местных племен, сплотил вокруг себя арабо-берберское население Западного Джебеля.
К 1790 г. эйалетом Западный Триполи от имени Али Караманли управлял его наследный сын Хасан, обладавший большими политическими способностями и пользовавшийся уважением определенных слоев населения эйалета. Средний сын правите
84
ля, Ахмед, будучи честолюбивым и одновременно осторожным и слабовольным человеком, являлся в то время правителем Мисураты. Оттуда он наблюдал за жестокой схваткой между Хасаном и Юсуфом. Али Караманли неоднократно пытался примирить братьев. Но это только разжигало стремления Юсуфа добиться желанной цели — стать правителем страны, устранив со своего пути как отца, так и наследного принца Хасана.
Чтобы предотвратить открытые стычки между Хасаном и Юсуфом, Али Караманли распорядился переселить последнего из крепости Триполи в загородный дворец в Меншии, где к нему была приставлена усиленная охрана 200 вооруженных солдат. Эта мера по насильственному удалению Юсуфа от двора правителя несколько разрядила напряженную обстановку среди правящей элиты, но не могла избежать трагедии, вскоре происшедшей в доме Караманли.
Согласно описанию Омаром Али бен Исмаилом Юсуфу удалось подкупить стражу дворца, в котором проживал Хасан Караманли. Затем он, направившись в покои, где находилась его мать, сообщил ей, что хочет помириться с братом и установить с ним дружбу, и попросил помочь ему в этом. Мать, желая примирить братьев, поспешила организовать их встречу. Хасан, не доверявший Юсуфу, через слугу передал матери, что не хочет встречи с братом. Однако поддавшись уговору матери и жены он пришел в комнату, где его ожидал Юсуф. Юсуф обнял брата и сказал ;ему, что жалеет о том, что произошло между ними и выражает свою любовь и привязанность как к Хасану, так и к Ахмеду. Они договорились поддерживать братские отношения. Чтобы поклясться в этом, Юсуф попросил стражника, принести Коран. Вернулся стражник, он нес в руках что-то накрытое покрывалом, Юсуф снял покрывало, под ним оказалось два пистолета. Юсуф выстрелил — первая пуля не попала в Хасана, который попытался скрыться в другой комнате, вторая же сразила его, и он упал на пол. Мать пыталась помешать убийству и стала между братьями, но была ранена в руку. Когда Юсуф увидел Хасана, истекавшего кровью, он призвал стражу дворца и приказал ей добить брата [101, с. 51—53]. Труп Хасана буквально был изрешечен пулями [78, с. 249]. После убийства Хасана Юсуф выбежал из дворца с возгласом: «Люди Триполи, я ваш слуга, у кого имеется мужество — присоединяйтесь ко мне!» [44, с. 238].
Совершив убийство, Юсуф Караманли укрылся в окрестностях Триполи. К убийству Хасана население города отнеслось по-разному. Часть его оплакивали жертву, в то время как другие симпатизировали брату убитого, поднявшему знамя борьбы против отца и своих братьев. Сторонники Юсуфа требовали от Али Караманли передать ему власть. Старый правитель, несмотря на оказываемый на него нажим, заявил , что уступит власть только в пользу среднего сына, Ахмеда. Такое заявление
85
было сделано им с тем» чтобы как-то успокоить противников Юсуфа, которые были в первую очередь представлены жителями Мисураты и племенем улед сулейман, требовавших немедленно наказать того за братоубийство.
Однако Али Караманли ничего не предпринимал, ограничившись возданием всех почестей убитому Хасану, вызовом среднего сына из Мисураты в Триполи и тем что передал Юсуфу четки как знак примирения [78, с. 251]. Между тем Юсуф и его сторонники, не теряя времени, вели подготовку в Меншии для захвата Триполи. Он попытался взять город в кольцо и сходу его атаковать. Однако Юсуф не мог вести осаду города, так как в его тылу, начиная от Таджуры, были противники, готовые по первому приказу правителя начать атаку против него. Но больше всего Юсуф боялся того, что сторонники прямого турецкого управления, которых поддерживало страдавшее ог междоусобиц население Триполи, осуществят свою угрозу и обратятся за помощью к Высокой Порте. Поэтому Юсуф решил немного выждать и пошел на перемирие с отцом.
Ахмед Караманли также не одобрял действий отца. Он требовал сурового наказания Юсуфа, считая, что безнаказанность младшего брата приведет к дальнейшему домогательству власти любыми средствами. Но тяжелое положение в стране, стремление населения к миру и прекращению междоусобиц вынудили Ахмеда умерить свой пыл в желании наказать Юсуфа. Однако он не замедлил воспользоваться обстановкой в свою пользу, потребовав от отца назначить его беком, т. е. своим наследником, вместо убитого Хасана. Али Караманли, лично не возражая против требования Ахмеда, поставил единственным условием его выполнения согласие на это Юсуфа [27, с. 118]. Такая постановка вопроса, по мнению Али Караманли, могла бы положить конец вражде между братьями. Правитель, простив Юсуфу, дал ему разрешение на приезд в Триполи и приказал солдатам обеспечить его безопасность. Вскоре братьям была организована встреча, во время которой Юсуф Караманли старался убедить Ахмеда, что Хасан был убит в ходе ожесточенного спора между ними. При этом он подчеркивал, что готов признать Ахмеда беком, и уверял его в своем отказе от всех прав на власть в Западном Триполи и готовности дать клятву, что будет помогать Ахмеду с усердием и преданностью осуществлять его обязанности бека.
Вернувшись во дворец, Ахмед рассказал отцу о состоявшейся беседе с Юсуфом. После этого Али-паша согласился назначить Ахмеда своим наследником и дал указание о выдаче ему символов бека, а также лошадей, рабов и оружие, которыми ранее владел Хасан [78, с. 253]. 29 июля 1790 г. было официально объявлено о назначении нового бека. В честь нового наследника престола был произведен артиллерийский салют. Видные граждане Триполи, консулы иностранных государств направи-86
лись в крепость во дворец паши, чтобы выразить добрые пожелания Ахмеду в связи с его назначением.
Население Триполи и окружающих районов надеялось, что примирение братьев ознаменует прекращение междоусобиц. Жизнь в городе возвращалась в нормальное русло. Его жители занялись своими повседневными делами, подсчитывая убытки, которые они понесли во время неурожаев, эпидемии чумы и беспорядков. В городе открылись двери лавок и начали действовать базары. Однако такое положение продолжалось недолго.
Вскоре правителем эйалета Западный Триполи был издан приказ о назначении Юсуфа правителем Мисураты, которая до этого управлялась Ахмедом. Когда жители Мисураты узнали об этом они направили беку Ахмеду послание, в котором настаивали на назначении к ним другого правителя вместо Юсуфа, чьи руки были обагрены кровью своего брата. В послании они выражали готовность собрать войско и двинуть его на Триполи с целью заставить пашу пересмотреть свое решение в пользу Ахмеда. Ахмед-бек отказался от такого предложения, пообещав, однако, что сделает все, чтобы отношение населения Мисураты к новому правителю было учтено.
Юсуф воспринял отказ от него жителей Мисураты как оскорбление его достоинства и одновременно как свидетельство авторитета Ахмед-бека. Намереваясь отомстить жителям этого города и вместе с тем внести разлад между горожанами Мисураты и Ахмед-беком, он добился у отца решения послать карательную экспедицию во главе со своим братом для подавления восставших жителей Мисураты и наказания тех, кто нанес ему оскорбление. Ахмед-бек, понимая коварство планов Юсуфа, попытался убедить отца в том, что тот замышляет новые козни.
В то же время правитель эйалета Западный Триполи получил послание от Сейфа ан-Насра, в котором шейх племени улед сулейман предупреждал его, что в случае согласия паши с требованием Юсуфа племя начнет наступление на Триполи, чтобы поставить у власти одного из претендентов на престол, находившихся в Египте или Тунисе.
Таким образом, правитель эйалета Западный Триполи оказался под давлением, с одной стороны, Ахмед-бека, которого поддерживали жители Мисураты и племена во главе с Сейфом ан-Насром, а с другой — Юсуфа, пользовавшегося поддержкой другой группы во главе с шейхом племени аль-махамид. Положение усугублялось тем, что сыновья правителя опирались на шейхов племен, участвовавших с пашой в многочисленных военных операциях. Правителю приходилось лавировать и выполнять почти все требования племен, чтобы они не переметнулись на другую сторону. В создавшейся ситуации правитель должен был выбрать одно из двух зол. Али Караманли рассуждал примерно так: если он не поддержит Юсуфа — человека властолюбивого и мстительного, то начнется открытая разрушительная
87
война в стране, если же он откажет в просьбе Ахмед-беку, то тот не позволит решительных действий против отца и младшего брата. В результате правитель склонился к просьбе Юсуфа и отдал приказ о подготовке кампании по усмирению жителей Мисураты. Ахмед-бек неоднократно отказывался от выполнения указаний Али Караманли, пытаясь найти компромиссное решение. Наконец, опасаясь, что его обвинят в предательстве, Ахмед уступил отцу. В первую неделю ноября 1790 г. военная экспедиция была готова, и войска, состоявшие из регулярной армии правителя и ополчения племен во главе с аль-махамид, двинулись (на Мисурату. В ходе ожесточенных боев был убит сын Сейфа ан-Насра, и его голову доставили в Триполи. После того как войскам удалось закрепиться в Мисурате, Ахмед-бек возвратился в Триполи, где ему была оказана торжественная встреча.
Тем временем Юсуф, которому удалось подорвать позиции своего главного противника на пути к власти, продолжал плести сети очередного заговора. Убедившись, что от Ахмед-бека, охрана которого достигала 400 человек, преданно служивших своему господину, не так просто отделаться Юсуф предпринял новый маневр. Он предложил Ахмеду помочь ему устранить от власти отца, за что обещал брату пост правителя и титул паши, а сам становился его наследником. Ахмед-беку не составляло большого труда разобраться в коварстве Юсуфа. После того как он предупредил Юсуфа, что сообщит отцу о его намерениях, разгневанный Юсуф принял решение покинуть Триполи. Чтобы как-то предотвратить новые столкновения и выступления племен, Али Караманли решил назначить младшего сына правителем Киренаики. Дж. Кэпповин в своей книге «Триполи и Венеция в XVIII веке» писал по этому поводу следующее: «Паша рассчитывал, что с назначением Юсуфа правителем Барки и перемещением его резиденции в Бенгази или Дерну он будет находиться далеко от своего брата и враждебность между ними утихнет» [48, с. 420—421]. Согласившись с назначением, Юсуф, однако, не спешил отправляться в столь отдаленные места. Он всячески оттягивал отъезд, надеясь все же уничтожить Ахмед-бека.
23 июня 1793 г. Юсуф предпринял попытку захватить Триполи с помощью своих сторонников из племен, которые были не прочь поживиться за счет ограбления горожан. Однако Ах-мед-беку стало известно о готовившемся нападении на город. Он приказал закрыть городские ворота и призвал жителей к вооруженному сопротивлению, раздав им оружие. Одновременно Али Караманли отдал приказ, в котором впервые объявлялось о том, что Юсуф взбунтовался против правителя эйалета, и была обещана награда тому, кто доставит его живым или мертвым. Нападение Юсуфа на город было безуспешным, несмотря на отчаянные попытки его солдат и ополченцев из племен 88
овладеть им. Ila второй день Юсуф попытался уже хитростью захватить Триполи. Собрав недалеко от стен города войско, он выдвинул из его рядов около 100 всадников для проведения боя с Ахмед-беком на случай, если тот пожелает сразиться с неприятелем. Расчет Юсуфа на то, что Ахмед лично возглавит отряд своих воинов в поединке, не оправдался. Ахмед-бек разгадал план брата и поэтому на поединок послал своих сторонников, а сам остался в крепости. В то же время приказ правителя о выдаче его сына не имел успеха. Несмотря на громадное вознаграждение, сторонники Юсуфа не проявляли никаких признаков, что склонны предать его.
Между тем правитель Али Караманли не терял времени и собирал своих сторонников. На его призыв откликнулись жители Мисураты, враждебно относившиеся к Юсуфу. Одновременно была объявлена амнистия всем лицам, покинувшим лагерь мятежников. Это возымело действие. В связи с тем, что многие покинули Юсуфа, он был вынужден отступить к Гарьяну [44, с. 422], где снова начал собирать войска для нападения на Триполи. Паша попробовал сыграть на родственных чувствах Юсуфа, направив ему послание, в котором объявлял о своем прощении и приказывал вернуться в Триполи, чтобы стать правителем в Бенгази. Юсуф дал согласие, хорошо зная, что жители Киренаики ненавидят Ахмед-бека и желают от него избавиться, и намереваясь использовать это обстоятельство для объединения своих усилий с жителями Киренаики и нападения на Триполи.
Несмотря на предательство некоторых своих сторонников, 30 июля 1793 г. Юсуф снова подступил с войсками к Триполи, настойчиво добиваясь власти. В самый разгар этой междоусобной борьбы к порту Триполи подошла флотилия из шести кораблей с турецкими флагами на мачтах. Чиновник, посланный для выяснения причины появления кораблей, доложил, что прибыл новый правитель эйалета Западный Триполи с фирманом турецкого султана. Следует отметить, что в литературе встречаются различные имена нового правителя: Али ибн аль-Адам, Али Джазаирли, Али Тарабулюси, Али Бургуль, Али бен Зуль. По всей вероятности, такое разнообразие имен зависело от того, какой стороне его жизни уделял внимание тот или иной историк L
Вот как Тулли Ричард описывает прибытие Али Джазаирли. В порту Триполи появилось несколько турецких кораблей под командованием Али бен Зуля. С одного из кораблей высадился капитан и сообщил паше, что у него на корабле находится посланник османского султана с фирманом, утверждающим его правителем эйалета Западный Триполи [78, с. 348].
Р. 2Миккаки в книге «Западный Триполи под властью династии Караманли» писал: «Как только флот бросил свои якоря, с кораблей сошел капитан и с ним около 400 вооруженных людей. Он прочитал султанский фирман, в котором говорилось о
89
свержении Караманли и назначении вместо него Али Эффенди. Караманли призывался подчиниться приказу султана под угрозой прибытия большого флота во главе с адмиралом» [127, с. 121].
Кто же такой Али Джазаирли, которому удалось стать вершителем судеб эйалета Западный Триполи и оставить там о себе печальную славу?
Авантюрист, грек, принявший ислам, он принадлежал к категории людей, которые умело пользовались в тех условиях представившимся случаем. Сначала Али Джазаирли был генеральным интендантом алжирского флота. По долгу своей службы он держал под контролем рейды корсаров в Средиземном море. На этом посту ему удалось сколотить большое состояние и, кроме того, еще больше развить склонность к риску и авантюризму. По неизвестным причинам переведенный на должность главного сборщика налогов в Алжире, Джазаирли и там проявил авантюристические способности. В своей деятельности по сбору налогов он отличался беспощадностью и несправедливостью, что до крайности ожесточило население Алжира. Дей Алжира, брат Али Джазаирли, чтобы разрядить обстановку и предотвратить восстание, изгнал его вместе с казначеем города из пределов эйалета. Обладая большими богатствами, награбленными во время корсарства и неконтролируемых сборов налогов, Али Джазаирли стремился к власти.
Согласно Дж. Медине, Али Бургуль, или Али бен Зуль, проплывая часто мимо берегов Западного Триполи, был осведомлен о политическом и экономическом положении в этой стране, а также о настроениях значительной части населения эйалета. В получении таких сведений Али Джазаирли помогал некий Каммарти, приближенное и доверенное лицо Али Караманли. Каммарти находился в постоянном контакте с Али Джазаирли и передавал ему все тайны двора Караманли. Он же и подсказал Джазаирли идею захвата Триполи, внушив ему уверенность в легкости проведения этой авантюры (цит. по [101, с. 62]).
Зная напряженную обстановку в эйалете Западный Триполи, Али Джазаирли направился в Стамбул и с помощью брата, имевшего большое влияние в придворных кругах, и в частности на самого султана, добился поддержки своих притязаний на этот эйалет. Такая поддержка была обусловлена тем, что Порте было необходимо рано или поздно решить вопрос о Западном Триполи в связи с тем, что там царила анархия и часть знати этого эйалета настойчиво требовала установления стабильной формы правления. Кроме того, Стамбул всегда стремился ликвидировать большую самостоятельность Триполи и упразднить наследственность династии Караманли.
Однако сама Османская империя переживала упадок и не могла выделить флот, чтобы лишить власти правителя того или иного эйалета Османской империи. Исходя из этого, Порта была
90
готова поддержать любого авантюриста, который верой и правдой служил бы интересам Османской империи. Али Джазаирли был богатым человеком и не потребовал от нее ни кораблей, ни солдат. Он, раздобыв за свои деньги несколько торговых кораблей, набрав около 300 турецких, греческих и испанских наемников, направился к берегам Триполи с целью его захвата. В связи с отсутствием единства не только в рядах правящей элиты эйалета, но и в самой семье Караманли эта операция прошла успешно. Знатные люди города, вожди племен, чиновники и простые горожане, изнуренные длительной междоусобицей и распрями, не оказали Джазаирли никакого сопротивления. Кроме того, фирман султана объявлял мятежником каждого, кто осмелился бы оказать сопротивление новому паше.
Придя в себя, Али Караманли стал настаивать, чтобы члены дивана приняли решение оказать сопротивление самозванцу, но из этого ничего не вышло. Старый, безвольный паша, окончательно потеряв голову и захватив с собой некоторые ценности, которые были под рукой, собрал своих близких и под покровом ночи отплыл в Тунис, где его под свою защиту взял бей Туниса Хамуда.
Али Джазаирли, захватив городскую крепость, окончательно утвердился в Триполи. Большинство историков, описывающих период правления Али Джазаирли и особенно захват им Триполи, сходятся в том, что у него был фирман, назначавший его наместником султана в эйалете Западный Триполи. Однако почти все они далеко не убеждены в том, что документ был неподдельным. Такая неопределенность в подлинности фирмана вызывается и тем, что в историческом музее в Триполи имеется документ— доклад великого вазира турецкому султану в отношении событий, связанных с захватом Триполи Али Джазаирли.
Исследование этого документа убеждает, что турецкий султан и великий вазир не знали о намерении Али Джазаирли захватить Триполи и что фирман, который предъявлял Али Джазаирли знатным лицам Триполи, был поддельным. В докладе великого вазира говорится: «После того как Али Джазаирли захватил крепость и изгнал правителя, он показал фирман, который он подделал, и объявил, что является должностным лицом Османской империи» [101, с. 386]. Это подтверждает и Тулли Ричард. По ее словам, Али Джазаирли являлся обладателем поддельного фирмана. Паша был самозванным, подчеркивает она, и не было в Триполи ни одного человека, который бы сомневался в этом [78, с. 351].
Когда сыновья Али Караманли собрали вокруг себя несколько тысяч сторонников и начали штурм Триполи, Али Джазаирли запросил у Османской империи помощи.
В то время как сторонники Ахмеда и Юсуфа блокировали Триполи отрядами численностью до 8 тыс. человек, прибывший из Стамбула Кубоджи-паша привез Али Джазаирли фирман о
91
назначении его на пост наместника султана в Западном Триполи. Зачитав султанский фирман восставшим, представитель Порты потребовал, чтобы они подчинились Али Джазаирли в течение пяти дней. Одновременно он предоставил Али Джазаирли корабль, вооруженный 30 пушками, с командой и войском в 150 человек {101, с. 67]. В условиях, когда часть населения эйалета Западный Триполи не поддерживала правящую семью Караманли, а султан признал самозванного правителя и начал оказывать ему помощь, не могла идти речь о серьезном сопротивлении Али Джазаирли. Необученные отряды сторонников Юсуфа и Ахмеда не могли захватить город, защищаемый хорошо вооруженными наемниками Джазаирли. Их моральный дух и боевой настрой быстро падал. В этих условиях сначала Ахмед, а затем и Юсуф отправились в Тунис, где присоединились к отцу. Такой выбор не был случайным. Дей Алжира постоянно враждовал с беем Туниса и претендовал на его территории. Захват Али Джазаирли Триполи означал ослабление позиций Туниса и угрожал его териториальной целостности. Учитывая это, Али Караманли в борьбе с узурпировавшим власть в Западном Триполи авантюристом рассчитывал на поддержку Туниса.
После того как Юсуф покинул Западный Триполи, военные действия в эйалете прекратились. С именем нового правителя местные жители связывали надежды на установление в стране мира и спокойствия. В свою очередь, Али Джазаирли не скупился на заверения в том, что под его руководством эйалет Западный Триполи станет одним из могущественнейших и процветающих владений Османской империи.
Свою деятельность новый правитель начал с укрепления личной власти и возвеличивания собственной персоны. Прежде всего он дал указание об изменении процедуры посещения его дворца. Отныне все консулы и другие иностранные представители должны были при входе во дворец снимать обувь и оставлять оружие, при встрече с пашой целовать ему руку. В этих унизительных процедурах иностранные консулы справедливо усматривали пренебрежение не только по отношению к ним, но и к правительствам, которые они представляли. Поэтому они воздерживались от встречи с новым правителем под тем предлогом, что не могут выполнять эти новые процедуры без получения на то разъяснений своих правительств.
Первая трудность, с которой столкнулся Али Джазаирли, была выплата жалованья солдатам-наемникам. Правитель начал изыскивать источники доходов и попытался заставить иностранные государства увеличить выплату налогов для обеспечения мира и спокойствия в прибрежных водах Западного Триполи. Для устрашения их он приказал командующему флотом захватить первый же встретившийся в прибрежных водах иностранный корабль.
92
Али Джазаирли обложил население Триполи, и в первую очередь богатую еврейскую общину, новыми налогами. Угрожая конфискацией имущества и истреблением общины, он заставил ее выплатить в казну эйалета 240 тыс. фр. [78, с. 363—364]. Такое самоуправство Али Джазаирли произвело сильное впечатление на жителей города. Знатные люди Триполи, понимая, что очередь дойдет и до них, стали покидать город. В связи с начавшимися грабежами торговые корабли изменили свои маршруты и стали плавать, минуя Триполи; опустели городские рынки.
Али Джазаирли издал приказ о казни любого купца, который откажется открывать свои лавки или прекратит заниматься торговлей. Постепенно в стране воцарилась атмосфера террора и страха. Р. Миккаки дает яркую картину разгула наемников Али Джазаирли в Триполи того периода: «Ежедневно отрубанию головы подвергалось 8—10 человек. Помимо этого, одних вешали, других закапывали живыми, третьих сжигали заживо» [127, с. 124].
Зловещая обстановка, сложившаяся в эйалете Западный Триполи, явилась основным фактором, содействовавшим возвращению к власти дома Караманли. Подвергшаяся наибольшему преследованию, еврейская община Триполи, к которой принадлежало и несколько выходцев из Туниса, предприняла попытки побудить семью Караманли возобновить борьбу за престол в эйалете. Представители еврейской общины, сблизившись с Юсуфом, начали убеждать его в необходимости отказаться от вражды к брату и прекратить борьбу между собой, поскольку она приносит лишь пользу тирану и несет смерть жителям эйалета. Они подчеркивали, что, только объединив усилия против Али Джазаирли, можно восстановить власть Караманли в Триполи. Вскоре помирившиеся Юсуф и Ахмед Караманли подняли в Западном Триполи восстание.
Али Джазаирли, который после захвата Триполи укрепил стены города и бастионы, приготовился встретить противника. Он закрыл ворота города и мобилизовал отряды ополчения, сформированные из местного населения, которые пополнили отряды наемников. Восставшие подошли к стенам города и окружили его со всех сторон. В ходе осады, которая продолжалась 14 месяцев, в городе начался голод. Восставшие несколько раз безуспешно пытались овладеть городом. У них не хватало оружия и почти полностью отсутствовала артиллерия. Разрушенные стены крепости быстро восстанавливались. Али Джазаирли обязал все население города, вплоть до знатных лиц, принимать участие в восстановительных и новых фортификационных работах.
В период осады была предпринята попытка открыть ворота города изнутри и впустить в него повстанцев. С этой целью некий Юсуф Коган смог убедить одного из командиров-наемни
93
ков оказать содействие в открытии ворот. Но в последний момент этот командир изменил свое решение и рассказал о готовившемся заговоре Али Джазаирли. Последовала жестокая расправа с заговорщиками. Юсуф Коган был заживо сожжен, а другие его сообщники были повешены.
Али Джазаирли, который стал получать подкрепление оружием и продовольствием с моря, совершал вылазки из города и наносил чувствительные удары по восставшим. В результате одной из них в августе 1794 г. повстанцы были далеко отброшены от крепостных стен. Становилось ясным, что без посторонней помощи семье Караманли не удастся вернуть власть в Триполи. Такую помощь мог оказать только тунисский бей.
После захвата Али Джазаирли эйалета Западный Триполи отношения между тунисским беем и деем Алжира быстро ухудшались. Али Джазаирли, зная, что его противники Караманли укрываются в Тунисе, стал засылать туда своих сторонников, которые разжигали волнения среди тунисских кочевников. С целью вызвать разлад в торговых отношениях между Алжиром и Тунисом он подстрекал против тунисского бея алжирских купцов.
В период блокады Триполи Али Джазаирли направил к берегам Туниса фрегат с греческой командой, рассчитывая захватить там боеприпасы, в которых тунисский бей отказал правителю Западного Триполи. Али Джазаирли отдал также приказ своему флоту захватывать тунисские корабли.
Вскоре флоту Али Джазаирли удалось перехватить тунисский корабль с командой, состоявшей из 25 человек. Корабль был разграблен и приведен в порт Триполи. Когда об этом узнал тунисский бей, он потребовал возврата корабля со всей его командой, товарами и имуществом, предупредив, что в противном случае передаст дело на рассмотрение султану. Али Джазаирли, не желая вмешательства в конфликт султана, поспешил возвратить корабль, но без товаров и команды, сообщив, что моряки предпочли остаться в Триполи.
Поведение Али Джазаирли выводило из себя тунисского бея. Однако он не решался на вооруженную конфронтацию, опасаясь, что его действия против Али Джазаирли не будут одобрены султаном. В этих условиях сторонники реставрации власти Караманли предприняли решительные шаги к тому, чтобы столкнуть бея Туниса и Али Джазаирли в открытом бою. Для осуществления этого плана некоторые сторонники Караманли в Триполи, сблизившись с Али Джазаирли, стали убеждать его в необходимости силой возвратить ранее принадлежавший Западному Триполи о-в Джербу [101, с. 69].
Острая нужда в деньгах и стремление отомстить правителю Туниса Хамуда-паше за помощь и поддержку дома Караманли вынудили Али Джазаирли согласиться с этими доводами и принять решение захватить Джербу. 24 сентября 1794 г. войско в
94
составе 500 человек, специально собранное для захвата острова, под командованием Кара Мухаммеда, бывшего казначея Алжира, тайно направилось на кораблях в сторону Туниса. Благодаря принятым мерам нападение было внезапным. Прибыв на остров ночью, войско практически не встретило сопротивления. Из верных Али Джазаирли людей было назначено правление острова, после чего войско Кара Мухаммеда на пяти кораблях, нагруженных отобранными у населения деньгами и драгоценностями, возвратилось в Триполи. Интересен тот факт, что перед отплытием с острова Кара Мухаммед показывал видным лицам Джербы поддельный фирман султана, содержащий приказ Али Джазаирли захватить остров и присоединить его к Западному Триполи [149, с. 318].
Захват и ограбление Джербы переполнили чашу терпения Хамуда-паши. Расценив действия правителя Триполи как вызов и оскорбление его чести, бей Туниса обратился с жалобой к Великой Порте. В своем послании в Стамбул он описал злоупотребления Али Джазаирли по отношению к тунисским подданным, протестовал против посылки корабля в тунисский порт с враждебными намерениями, обвинил правителя Западного Триполи в ограблении своего корабля, который вошел в порт Триполи, чтобы спастись от бури. В нем содержался также протест Хамуда-паши против захвата и ограбления Джербы. В ответном послании к тунисскому бею, согласно Констанцо Берньи, сообщалось, что Порта никогда не имела намерения назначать Али Джазаирли пашой эйалета Западный Триполи и что еще никому не разрешалось захватывать тунисские терри-тоии. В конце послания к Хамуда-паше предлагалось своими силами изгнать захватчика [44, с. 2].
Таким образом, в изменившейся обстановке, которая угрожала целостности Османской империи, Великая Порта решила отказаться от поддержки Али Джазаирли. Развязав себе руки, бей Туниса начал готовить военную экспедицию против незаконного правителя Западного Триполи. С этой целью Хамуда-паша, снарядив две армии, направил одну, во главе с Али Караманли, морем, а другую, во главе с Юсуфом и Ахмедом Караманли, — сушей. Общее командование армиями осуществлял Мустафа Ходжа. По прибытии в Сфакс 24 ноября 1794 г. Мустафа Ходжа направил ультиматум Кара Мухаммеду, который к этому времени возвратился из Триполи на Джербу, чтобы оказать сопротивление тунисцам. В ультиматуме осажденным давалось 24 часа на то, чтобы сдаться без кровопролития. Спустя несколько часов после его отклонения остров был захвачен. Кара Мухаммеду удалось бежать. Так была выполнена первая задача, стоявшая перед тунисскими армиями.
Другая, более трудная задача заключалась в освобождении Триполи и возвращении власти семье Караманли. Еще до выступления армий Юсуф развил активную деятельность. Он на-
95
чал рассылать вождям племен и знатным людям эйалета послания, в которых сообщал о скором возвращении семьи Караманли к власти, предупреждая тех, кто выступит против них, о жестоких репрессиях [124, с. 60—67].
По мере приближения тунисской армии к стенам Триполи ее численность непрерывно росла за счет вливавшихся в нее вооруженных отрядов племен и горожан. 16 января 1795 г. тунисская армия появилась на подступах к городу. К тому времени она насчитывала 60 тыс. пехотинцев и 10 тыс. кавалеристов. Войско имело 18 пушек, 5 мортир и 1200 бомб [44, с. 2]. 18 января с захватом Меншии Триполи был окружен со всех сторон. Али Джазаирли, предвидя полное поражение и опасаясь выступления жителей города, усилил террор. В тог же день он устроил кровавую расправу над 22 заложниками, среди которых были и дети. После этого Али Джазаирли приказал разбить и уничтожить все, что могло пригодиться неприятелю. К ночи 18 января он обезглавил 30 человек, среди которых было много рабов-христиан. В 3 часа ночи Али Джазаирли и его ближайшее окружение, погрузившись на французский корабль, пришедший из Смирны вечером, и прихватив с собой в качестве заложников несколько знатных лиц Триполи, отплыли в Александрию2.
Ьегство Али Джазаирли вызвало всеобщее ликование в городе. Когда в военном лагере тунисских войск узнали о случившемся, солдаты бросились к городским воротам Триполи, который тунисский бей обещал на три дня отдать им на разграбление. Однако жители города, опасаясь убийств и грабежей, не открыли ворот.
Вот как описывает Ахмед ан-Нисари события 20 января 1795 г. В тот день тунисские солдаты были приведены в боевую готовность для штурма города. Жители обещали открыть ворота только при условии, если к ним прибудет для переговоров командующий войском. Только после того, как Мустафа Ходжа обещал сохранить им жизнь и их имущество, они открыли ворота [149, с. 322].
На горожан была наложена громадная контрибуция 100 тыс. египетских махбуб. Чтобы как-то удовлетворить солдат, которым была обещана богатая добыча в случае . взятия Триполи, часть этой контрибуции была роздана солдатам. После восстановления порядка и провозглашения правителем эйалета Западный Триполи Ахмеда Караманли вместо отрекшегося от престола в его пользу престарелого Али Караманли солдатам было разрешено без оружия войти в город. Сам военный лагерь тунисского войска был разбит у стен города. Войско находилось близ города до 1 февраля, а затем вернулось в Тунис.
Энергичные меры, принятые для того чтобы избежать грабежа в городе, и быстрый уход тунисской армии объяснялись желанием бея Туниса дать возможность укрепиться у власти в Триполи Ахмеду Караманли, который больше устраивал тунис-96
цев, нежели его брат Юсуф. Слабый характер Ахмеда и его политические взгляды убедительно свидетельствовали, что и в дальнейшем оп не станет противником Туниса.
С назначением Ахмеда Караманли пашой эйалета Западный Триполи в стране на время воцарилось спокойствие. Еще в период пребывания тунисского войска в Западном Триполи знатные лица и шейхи племен эйалета договорились воздерживаться от междоусобиц и восстаний.
Однако это не устраивало Юсуфа Караманли, которого не удовлетворяла должность бека — заместителя правителя эйалета Западный Триполи и командующего войсками. Умело используя тот факт, что у него было много сторонников в племенах и к нему часто обращались за советом и помощью, Юсуф шаг за шагом снова сплачивал вокруг себя людей. Убедившись в том, что может рассчитывать на поддержку знатных лиц города и видных улемов, он начал открыто выступать против политики Ахмеда Караманли. Прежде всего ему удалось сыграть на чувствах жителей эйалета, обнищавших после внесения контрибуции тунисской армии для погашения расходов, которые она понесла во время пребывания в Триполи. Юсуф Караманли распространил средн своих сторонников слух о том, что Ахмед обещал выплатить бею Туниса значительную сумму за то, что тот назначил его на престол. Юсуф утверждал, что сбор такой огромной суммы приведет к тому, что Западный Триполи попадет под иго Туниса. Подрывная деятельность Юсуфа против брата облегчалась тем, что новый правитель предавался пьянству и распутству, т. е. вел недостойный мусульманина образ жизни.
Вскоре Юсуф дождался своего часа. Ежегодно в середине месяца шаабан семья Караманли посещала мавзолей святых. И июня Ахмед в сопровождении Юсуфа и других членов семьи Караманли направился в Таджуру. Незаметно Юсуф свернул с дороги и устремился обратно в Триполи. Там он приказал своим сторонникам закрыть ворота города и открыть пальбу из орудий, что послужило сигналом к мятежу против правителя эйалета [149, с. 328]. Когда Ахмед узнал о случившемся, он решил не возвращаться в город и направился со своими сторонниками в Мисурату, а оттуда, опасаясь за свою жизнь, на Мальту. Так закончилось восьмимесячное правление Ахмеда Караманли.
Внутренняя политика Юсуфа Караманли
Правление предпоследнего, наиболее яркого представителя Караманли Юсуфа (1795—1832) по времени совпало с периодом упадка политического и военного могущества Османской империи. Это создавало благоприятные условия для укрепления господства династии Караманли и насаждения в эйалете Западный Триполи абсолютистско-деспотических порядков.
7 Зак. 325
97
Многочисленные представители династии Караманли и их приближенные в своих интересах использовали обширные земельные участки, которые фактически становились их владениями. Эти земли являлись либо государственной собственностью Османской империи, либо собственностью племен, которые в результате племенных раздоров в голодные годы, а также спасаясь от эпидемии были вынуждены покинуть пределы эйалета. Они направлялись в Тунис и Египет, а их земли захватывались правителями Западного Триполи. Члены семьи Караманли сдавали земли в аренду крестьянам, которые выплачивали им натуральный налог — ушр, номинально составлявший десятую часть урожая. На деле же налог в несколько раз превышал десятину, так как помимо ушра феллахи платили и другие налоги, а также несли различные повинности. В период правления Караманли в связи с усилением роли мусульманского духовенства в управлении эйалетом значительно расширилась площадь вакуфных земель. Эти земли также сдавались в аренду феллахам. Процесс расширения феодальных отношений проходил и в кочевых и полукочевых племенах, хотя имущественное расслоение среди кочевников шло значительно медленнее. Превращение шейхов племен в крупных землевладельцев проходило интенсивнее в тех племенах, чьи территории пересекали главные торговые пути и где имелись плодородные участки земли и источники воды.
Во многом благосостояние эйалета Западный Триполи зависело от выпадения осадков. В период больших дождей эйалет собирал довольно богатые урожаи и вывозил зерновые в другие страны, получая за это большие доходы. Зато когда дождей выпадало мало, урожаи были небольшими и население его голодало.
Цены на зерно росли. В периоды засух эйалет Западный Триполи находился в бедственном положении. Люди умирали от голода и вынуждены были покидать насиженные места. С целью избежать волнений среди местного населения правителям приходилось принимать срочные меры, как это было в 1784 г., когда Али Караманли обратился за помощью к дружественным государствам — Марокко и Тунису.
Возделывание земли и сбор урожая велись примитивными средствами: сохой и навраджем (земледельческое орудие, предназначенное для молотьбы), которые приводились в действие тягловой силой. Засушливый климат, неравномерность и крайняя скудность осадков, а также примитивные орудия производства не способствовали развитию производительных сил. В стране господствовало натуральное хозяйство. Вследствие этого экономические связи между немногочисленными городами эйалета с его внутренними районами были незначительными.
В городах Триполи, Бенгази, Мисурата и Мурзук было развито ремесленное производство, основывавшееся исключительно
98
на ручном труде. Было широко распространено производство различного вида плащей и одеял нз овечьей шерсти, для изготовления которых использовалась грубая, тяжелая ручная пряжа. Тонкая пряжа ввозилась из Туниса, с о-ва Джерба, куда она поступала из Англии. Из этой пряжи изготовлялись дорогие плащи для знатных и богатых людей. Прославленным центром производства плащей был Налут в районе Джебель-Нефу-сы. Развито было также производство золотых и серебряных изделий. Купцы из Феццана ввозили золото из Судана в виде песка или маленьких слитков, а затем продавали его на рынках Триполи.
Славился Западный Триполи и своими изделиями из кожи. В городах эйалета имелись дубильни и красильни для производства кож. Иногда необработанные кожи привозились из Судана, а нередко эти суданские кожи, вывозившиеся в Египет, оттуда уже поступали в виде обработанной и крашеной кожи различных цветов. В конце XVIII в. был в моде золотистый цвет кожи, называемый «саманто». Женщины резали эту кожу на маленькие ленточки и использовали как украшение, заплетая их в пряди волос [73, с. 159]. Ремесленники изготавливали из кожи сандалии, чемоданы, сумки, седла и другие изделия.
В Триполи и Мурзуке делали сабли и мечи различных размеров. Из запасных частей, доставляемых из европейских стран, собирались ружья, а также изготовлялись для них деревянные детали. Такие ружья, продаваемые на местном рынке, были значительно дешевле привозных.
Города эйалета Западный Триполи представляли собой крупные торговые центры, хотя торговля испытывала серьезные затруднения из-за того, что товары облагались многочисленными пошлинами при их доставке. Через Триполи в Борну и Уад-дан направлялись все виды стеклянных бус, кораллы, иглы, пряности, шелковые и хлопчатобумажные ткани, зеркала, длинные мечи, некоторые виды ковров, в том числе местного производства (Триполи, Мисурата), изготовленные из шелковых и хлопчатобумажных тканей бурнусы с золотым шнурком и лентами, черное и голубое стекло из Венеции, порох, тонкое полотно для шитья рубашек шейхам и вождям племен, а также напильники, молотки и некоторые виды духов. Из Судана в Триполи поступали рабы, особенно рабыни, поскольку цены на рабов-мужчин составляли от трети до половины стоимости рабыни. Дорогостоящим товаром считался цибет-мускус — одно из ароматических веществ, — получаемый как от африканской, так и азиатской циветты. Цена такого животного обычно равнялась стоимости трех-четырех рабов [73, с. 153—154]. Вместе с тем торговля с Центральной Африкой велась и такими товарами, как хлопок, кожи, страусовые перья, слоновая кость. В Египет транзитом из Центральной Африки направлялись рабы, золото, красный перец, шкуры леопардов и львов, табак. Торговые грузы,
7*
99
привозимые в Триполи из Европы, дополнялись товарами, захваченными во время нападения на торговые корабли государств, которые находились во враждебных отношениях с правителем эйалета.
Начальный период правления Юсуфа Караманли совпал с расцветом торговли эйалета Западный Триполи и других государств Северной Африки. Торговля являлась основным источником поступления доходов в казну правителя эйалета. Члены дома Караманли не только обогащались за ее счет, но и сами занимались торговлей или вкладывали в торговое дело свои средства, о чем свидетельствуют документы, сохранившиеся в архивах исторического музея в Триполи. Рост вывоза товаров в Африку и оттуда сырья в Европу явился результатом промышленных революций в Англии и Франции и победой в этих странах капиталистических производственных отношений. Средиземноморский бассейн превратился в район интенсивного торгового мореплавания, что давало возможность правителям государств Северной Африки собирать с кораблей большую дань, которая также являлась для них одним из главных источников доходов. Не менее важным источником были и доходы, поступавшие от трансафриканской торговли, которая получила свое развитие ввиду возросших потребностей Европы в сбыте.
Придя к власти, Юсуф Караманли стремился придать ей законный характер и добиться расположения султана. Он приложил много усилий для получения от султана фирмана на утверждение его своим наместником в эйалете Западный Триполи. Фирман призван был еще более укрепить положение Юсуфа и поднять его авторитет в глазах населения. В связи с этим Юсуф собрал видных горожан страны и потребовал от них написать послание, в котором они приветствовали бы приход Юсуфа Караманли к власти и просили бы султана утвердить его правителем эйалета Западный Триполи. К посланию правитель эйалета велел присовокупить много ценных подарков [133, с. 161]. Помимо этого, он направил султану личное письмо, в котором подробно освещал события, происшедшие в Западном Триполи за последнее время. В нем говорилось об анархии и межплеменной борьбе, которые причиняли много бедствий жителям эйалета. Письмо заканчивалось заверением в преданности султану, а также просьбой удовлетворить чаяния жителей Западного Триполи и назначить его своим наместником в эйалете.
Домогаясь титула паши, Юсуф Караманли не брезговал никакими средствами. Так, через своих сторонников из окружения бея Туниса он просил последнего быть его посредником у султана. С этой целью он обращался даже к французскому консулу, чтобы тот попросил французского посла в Стамбуле посодействовать осуществлению его планов.
Усилия Юсуфа Караманли увенчались успехом. В 1796 г.
100
был издан фирман, которым султан Селим III (1789—1807) официально объявлял его своим наместником в эйалете Западный Триполи. В фирмане указывалось, что назначая Юсуфа Караманли на пост наместника и присваивая ему титул паши, султан выражает надежду на «улучшение положения жителей эйалета». Особое внимание новый паша должен был обратить на укрепление крепости и других фортификационных сооружений и обновление крепостных орудий, а также на усиление и реорганизацию войска, на повышение его дисциплины и боеготовности. Перед вновь назначенным наместником султана ставилась задача увеличить количество судов и укрепить их военную мощь. Ему предписывалось действовать в строгом соответствии с указами султана, и в частности не нарушать статей Ясского мирного договора и не нападать на русские корабли [101, с. 388—389; 33, с. 161—162]. В подтверждение назначения Юсуфа Караманли пашой и для укрепления дружественных отношений с новым наместником султана Порта направила ему в дар корабль, оснащенный 18 орудиями, боеприпасами и другим снаряжением.
В ответ на султанский фирман Юсуф Караманли обещал выполнить все, что ему предписывалось. Такую готовность служить султану правитель демонстрировал еще до получения фирмана. Он признавал султана халифом всех мусульман и в области религиозных предписаний неуклонно следовал его указаниям, считая одновременно себя и эйалет независимыми от Стамбула в светских делах.
Следующим шагом в направлении укрепления власти Юсуфа Караманли явилось установление мира и безопасности в эйалете Западный Триполи. Со всей энергией и решительностью он начал насаждать порядок в стране. С целью покончить с грабежами уже в первые дни его прихода к власти была введена смертная казнь за малейшее воровство. Много сил и времени Юсуф Караманли посвятил восстановлению и налаживанию работы административного аппарата, превратившегося при нем в сильный механизм угнетения и подавления крестьян и бедуинов.
Во главе государственного аппарата находился правитель со своими близкими помощниками. Вторым человеком эйалета был наследный принц с титулом бека. Обычно им становился старший сын правителя. Бек командовал войсками эйалета и отвечал за безопасность и порядок в стране, а также за сбор налогов. Следующим по значимости являлся командующий флотом эйалета — раис бахри или капудан аль-мипа, в обязанности которого входили помимо командования флотом и обеспечения его всем необходимым определение правил мореходства у берегов эйалета Западный Триполи и сбор таможенных налогов. Как правило, в эпоху Караманли этот высокий и ответственный пост занимали ренегаты, связанные для подтверждения преданности правящей династии родственными узами с правителями
101
эйалета. Так, например, райе бахри при Юсуфе Караманли был женат на одной из его многочисленных дочерей.
В годы правления Юсуфа Караманли титул хазандара (казначея) был заменен титулом министра финансов, которому поручались финансовые дела, охватывавшие широкий круг вопросов. С расширением отношений Западного Триполи с европейскими и другими государствами Юсуф ввел в аппарате управления два новых поста — кабир аль-вузара (наподобие великого вазира в Османской империи) и министра иностранных дел. Эти министры играли важную роль в администрации эйалета. Юсуф Караманли советовался с ними почти по всем вопросам и считался с их мнением. Он направлял их в европейские страны для урегулирования нерешенных вопросов. Министрам предоставлялись абсолютная свобода в переговорах и право принимать решения на месте, которые безоговорочно утверждались пашой.
Важное место в администрации Караманли занимали старший и младший советники — кехья кабир и кехья сагир. Старший советник одновременно являлся начальником протокола при дворе правителя, а также воспитателем первого сына паши. Помимо этого, он следил за племенами и контролировал исполнение законов и постановлений, которые издавал правитель. Во всех этих делах ему помогал младший советник. Кроме того, кехья сагир являлся начальником специальной охраны правителя. В связи с важностью этих постов на них назначались только представители династии Караманли.
Помимо указанных должностей одним из ключевых в управленческом аппарате эйалета Западный Триполи был пост шейха города (шейх аль-баляди). При исполнении своих обязанностей шейх аль-баляди опирался на старейшин городских общин и руководителей союзов, организованных по национальному, религиозному и профессиональному признакам.
Важную роль в общественной жизни эйалета играли религиозные судьи — кади. Как правило, судопроизводство осуществлялось двумя судьями. Один из них был представителем ханифитской школы, которой придерживались турки. Многие годы этот кади назначался в столице Османской империи во дворце султана — халифа всех мусульман. Фирман о своей отставке он получал также из Стамбула. В 1768 г. Али Караманли добился того, что кади-ханифиты стали назначаться и сниматься с этого поста правителем эйалета Западный Триполи. Второй судья назначался из жителей эйалета и представлял мали-китскую школу, которой придерживалось большинство населения страны. Последователи ибадитской секты ислама, проживавшие в горных районах эйалета — Гарьяне, Налуте и Джаду, официально не признавались и потому не имели своего кади. Их вопросы решались или судьей-ханифитом, или судьей-мали-китом. На основании документов, имеющихся в архиве центрального музея Триполи, можно заключить, что кади-ханифит
102
считался первым судьей города и ответственным за всех кади эйалета, он же имел право назначать и смещать их.
Среди религиозных деятелей особенно высокое положение занимали толкователи шариата — муфтии. Им принадлежало право пересматривать решения судей по вопросам брака, развода, наследования и др., включая решения по торговым сделкам. Для этой цели был создан совет из двух муфтиев, хани-фита и маликита. Эти муфтии непосредственно назначались пашой. Они могли или одобрить решение, или отменить его. В случае несогласия муфтиев между собой судебное дело передавалось в совет улемов, состоявший из равного числа представителей ханифитской и маликитской школ. Совет собирался в большой мечети, и его решение было окончательным. Иногда в судебных разбирательствах принимал участие сам правитель эйалета. Ему помогал кади-ханифит, или кехья кабир.
У правителя эйалета Западный Триполи, являвшегося полновластным хозяином страны, имелся совет — диван. В него входили командующий флотом, министр финансов, шейх города, кади Триполи — ханифит, командир янычар, четверо чиновников для ведения канцелярской работы и два переводчика — один для перевода с арабского на турецкий, а другой — с турецкого на арабский. Время от времени Юсуф-паша собирал диван в расширенном составе для обсуждения наиболее важных вопросов. На него обычно приглашались знатные горожане и вожди племен. Диван проводил свои заседания ежедневно, за исключением пятницы. В первую половину дня разбирались жалобы, поступившие от населения, а затем обсуждались дела эйалета, которые были представлены дивану правителем. Во вторник созывалось специальное заседание, на котором присутствовали правитель эйалета, великий вазир и министр иностранных дел. На нем заслушивались сообщения членов дивана по представленным им на рассмотрение делам эйалета. Одновременно выяснялось мнение паши по наиболее сложным вопросам и согласовывались решения по делам, которые являлись прерогативой правителя эйалета.
Так, например, у дивана имелись полномочия определять наиболее суровые меры наказания преступникам. Диван мог приговорить преступника к отсечению кисти руки, ступни ноги или к смертной казни. Однако диван не имел права принимать решения по этим вопросам, не согласовав их с пашой. Английский путешественник, капитан Лайон, посетивший Триполи во время правления Юсуф-паши, отмечал, что меры наказания там отличались от тех мер, которые практиковались в Европе. Так, если вор совершал вторичную кражу, то ему отсекалась кисть другой руки или ступня ноги. Эта операция проводилась с помощью ножа, и после совершения операции культю погружали в кипящее масло, а затем вору разрешалось уйти домой [73, с. 167].
103
Наряду с этим практиковались приговоры к различным срокам тюремного заключения в мрачных тюрьмах крепости. Кроме того, имелась специальная тюрьма для турок и две другие — для остальных жителей страны. Заключенные питались за свой счет. Питание в тюрьму приносили родственники и друзья осужденных.
Были широко распространены наказания палкой или хлыстом по спине либо по пяткам. Такое наказание было жестоким, так как в зависимости от количества ударов оно нередко заканчивалось смертельным исходом. Как правило, назначалось 50 ударов, но в некоторых случаях их количество возрастало до 400—500. В функции дивана входило назначение специального чиновника, который следил за правильностью исполнения экзекуции. Палкой или хлыстом избивали преступников из низких сословий. Но иногда жестокий правитель для удовлетворения своей прихоти применял это наказание и по отношению к министрам, чиновникам высокого ранга и даже к своим близким родственникам. Высшей мерой наказания считались отсечение головы, повешение, удушение.
Опорой режима Юсуфа Караманли, как и его предшественников, были армия и флот. Армия формировалась за счет наемников на время военных действий. Отказ от регулярной армии был обусловлен нехваткой средств для ее содержания в мирное время. Она комплектовалась в первую очередь из кулугли, а также проживавших в Триполи янычар и военных отрядов дружественных правителю племен.
Главную опору армии составляли кулугли. Взамен освобождения от налогов и за другие привилегии руководители общин кулугли регулярно выставляли требуемое число солдат. В результате Юсуф Караманли мог выставить армию в составе 10 тыс. всадников и 40 тыс. пехотинцев.
Что касается военных отрядов племен, то они успешно использовались для карательных экспедиций против племен, находившихся во враждебном отношении к тому племени, чьи отряды были на стороне правителя эйалета. К тому же Юсуф Караманли для поддержки лояльности племенной верхушки его режиму выплачивал шейху дружественного племени определенные суммы денег и предоставлял различные привилегии. Янычары, будучи профессиональными военными, цементировали армию и искусно воевали лишь при условии хорошей оплаты их услуг.
Такая армия, сформированная из разношерстных отрядов, не могла представлять организованной, дисциплинированной и спаянной едиными целями силы. Каждый отряд, входивший в армию, действовал лишь по указанию своего командира и плохо взаимодействовал с другими отрядами.
Описание армии Юсуфа Караманли было составлено врачом из Сардинии Паоло делла Челлой, который сопровождал ее в
104
одной из карательных экспедиций в Киренаику: «...И не было здесь никакого порядка в передвижении, и ничего схожего в образцах оружия. Солдаты были вооружены различными винтовками и пистолетами самого худшего качества, одеты они были в большинстве своем в рваные одежды из шерсти. Вместо обуви на ногах были куски высохшей на солнце верблюжьей кожи, которые крепились на ступнях ног веревкой. У каждого воина имелись свои порох, пули и пыжи. Питание, одежда, снаряжение и оружие приобретались им самим. Вступая в армию правителя, каждый должен был побеспокоиться о своем обеспечении. Недостающее же пополнялось во время похода за счет населения, у которого отбиралось все, что попадалось под руки» [54, с. 9—10].
Несмотря на многие недостатки в боевой подготовке армии, ее организации и снабжения, она была послушна Юсуфу Караманли и неукоснительно исполняла его приказы. Во многом это достигалось благодаря тому, что в армию подбирались преданные династии Караманли люди, а военные экспедиции возглавляли обычно дети и родственники правителя. Возможность обогатиться за счет грабежа населения и подачек со стороны правителя также играла немаловажную роль в том, что армия была послушным оружием в руках Юсуфа Караманли. И в этом заключалась одна из главных причин, побуждавших Юсуфа не проводить реорганизации армии по европейскому образцу, несмотря на указания Порты.
Начиная с султана Мустафы III (1757—1774) в Османской империи проводился направленный в основном против янычар курс на реорганизацию турецкой армии. В ответ в среде янычар резко упал боевой дух, возросло неповиновение и участились мятежи. Султан Селим III первым перешел к активным действиям. Он создал новые пехотные части и одел их в европейскую одежду, предоставив возможность янычарам вступать в них. Одновременно Селим III направил приказ правителям эйалетов Османской империи, в том числе и Юсуфу Караманли, требуя от них создавать подобные воинские части. Как во всей Османской империи, так и в эйалете Западный Триполи янычары выступили против нового порядка формирования армии и всеми силами противились его осуществлению, не желая терять свои привилегии. Султан Махмуд II (1808—1839) решил завершить операцию по реорганизации армии Османской империи и полностью отделаться от янычар. Вскоре с янычарами было покончено.
Несмотря на строгие приказы Махмуда II Юсуф-паше о введении нового порядка в армии с целью устранения власти янычар, все они так и остались невыполненными.
Помимо армии Юсуф Караманли располагал специальными регулярными частями (аш-шавишия), которые предназначались, для охраны дворца и города. Кроме того, на эти части возла
П&
гались полицейские функции. В рядах этих частей служили янычары, христиане, принявшие ислам, а также негры, освобожденные от рабства.
Флот эйалета Западный Триполи являлся не столько силой, призванной защищать страну от нападения извне, сколько мощью, которая утверждала престиж эйалета и служила важным источником приобретения средств, которые были необходимы для обогащения правящей элиты, содержания армии и всего управленческого аппарата. Поэтому флот составлял первоочередную заботу правителя.
Большое внимание уделялось строительству судов, несмотря на то что при этом приходилось сталкиваться с серьезными трудностями по доставке корабельного леса из других стран. Этот лес в основном привозился из центральных провинций Османской империи, и в частности из Анатолии, а также из Венецианской республики. О том, какое значение имел флот для Западного Триполи, говорит хотя бы тот факт, что спуск каждого нового корабля на воду превращался в большой праздник. На это торжество собиралось много народа, включая приближенных правителя и представителей иностранных консульств. По заведенной традиции, спуск судна на воду сопровождался тем, что к носовой части привязывали черного раба, что олицетворяло собой большие прибыли, которые приносила торговля рабами. На берег пригоняли белоснежных овец, украшали их цветами и помещали на новый корабль. В момент начала движения корабля со стапелей верфи к морю овец закалывали, что считалось счастливым предзнаменованием, сулившим удачу его команде. Как только корабль сходил на воду, раздавались залпы береговых батарей и корабельных орудий.
Но возможности строительства кораблей в эйалете в связи с нехваткой материалов и квалифицированных кораблестроителей были невелики. Поэтому флот расширялся главным образом за счет судов, захваченных корсарами у противника. Немалое количество судов правители Западного Триполи получали в виде подарков от Османской империи и европейских государств, которые имели регулярные торговые отношения с эйалетом. Важным источником пополнения флота кораблями являлась также их покупка в других странах.
Укрепление армии и флота позволило Юсуфу Караманли установить непосредственное господство над всей территорией Западного Триполи и распространить свое влияние далеко на юг, вплоть до Борку. В стране проходил процесс формирования абсолютной монархии с ограничением власти местных феодалов и ликвидацией феодальной раздробленности.
В период правления Караманли эйалет Западный Триполи был разбит на три ливы (области): Триполи, Мисурату, Бенгази. Ливы делились на кады, а те, в свою очередь, — на на-хии. С помощью местного административного аппарата прово
106
дились мероприятия по «умиротворению» населения, а там, где было необходимо, на помощь присылались войска из Триполи.
В 1810 г. поставленным во главе войска сыном Юсуфа Али к эйалету Западный Триполи был присоединен Гадамес, а в 1815 г. под непосредственное управление правителя эйалета перешел также Феццан. В начале правления Юсуфа этот район управлялся шейхом аль-Джахимом, который в обмен за свою независимость от дома Караманли обязался выплачивать ему ежегодно 5 тыс. реалов. При растущих расходах шейха Фецца-на эта сумма оказалась для него слишком обременительной, и в 1812 г. Феццан отказался от ее уплаты. В свою очередь, Юсуф-паша искал предлог для вмешательства в дела шейха, чтобы установить непосредственный контроль над богатыми рынками Феццана с целью сбора высоких налогов с транссахарской торговли и получения доставляемого караванами в Феццан золотого песка.
Во главе войск, направленных против Феццана, был поставлен хитрый и властный Мухаммед аль-Мукни. Прибыв в 1813 г. с войском в Фецнан, Мухаммед аль-Мукни объявил, что главной целью его похода является наказание правителя Борку, а до этого он хочет отдохнуть несколько дней в Мурзуке. Шейх приветствовал его прибытие в Феццан. Вскоре Мухаммед аль-Мукни организовал тайную встречу с честолюбивым племянником шейха и побудил его к убийству дяди, обещая юноше назначить его правителем. После убийства шейха Феццана Мухаммед аль-Мукни ввел в город войска. Перед собравшимися на совете знатными феццанцами и улемами военачальник хитростью заставил юношу признаться в совершенном убийстве. После этого Мухаммед аль-Мукни убедил их вынести убийце смертный приговор. Когда же юноша был казнен, Мухаммед аль-Мукни провозгласил себя правителем Феццана. Таким образом, с независимостью Феццана было покончено и над ним было установлено прямое управление Триполи.
То же самое произошло и с областью эйалета Западный Триполи — Западным Джебелем, где господствовали шейхи племени аль-махамид, которое при семействе Караманли сохраняло свое привилегированное положение. Правитель Западного Дже-беля шейх Абу Касем бен Халифа ежегодно выплачивал определенную сумму семье Караманли. Вся сумма, предназначенная для правителя Западного Триполи, распределялась между населенными пунктами и племенами. Шейхи племен собирали дань со своих соплеменников в конце каждого года и передавали ее правителю Западного Джебеля, а тот в свою очередь выплачивал ее семье Караманли.
В 1815 г. племена Налута решили выйти из подчинения шейха Абу Касема бен Халифы и отказались выплачивать предназначенную для Юсуфа Караманли сумму. Абу Касем бен Халифа попытался своими силами подавить мятеж, но, потерпев не
10Z
удачу, он обратился к паше с просьбой послать свои войска на его подавление. Воспользовавшись этим, правитель эйалета немедленно направил туда военную экспедицию во главе со своими сыновьями Ахмедом и Али. На подступах к Налуту завязался ожесточенный бой. Бедуины дрались отчаянно, нанося чувствительные удары противнику. Но действия артиллерии три-лолийцев предрешили исход боя. В результате племена Налута покорились. Они обязались выплачивать возложенные на них суммы, а также возместить паше расходы, которые были затрачены на снаряжение и содержание военной экспедиции. Такой суммы, однако, собрать не удалось. Тогда сын Юсуфа Ахмед возместил недоимки, отобрав рабов, которые находились в племенах Налута.
Восстание племен в Налуте укрепило Юсуф-пашу в его намерении перевести этот район под свой непосредственный контроль. К этому его побуждала и растущая независимость правителя Джебель-Нефусы, а также желание получать больше налогов с местного населения. Однако паша не сразу осуществил свои намерения. Только в 1821 г. Юсуф решил претворить в жизнь свои планы. Приглашенный правителем эйалета в качестве высокого гостя, Абу Касем бен Халифа был убит подосланными им убийцами. Несмотря на убийство правителя Западного Джебеля, Юсуф-паше не удалось сломить сепаратизма племен этого района. Тогда он прибег к силе, направив туда войска под командованием своего сына Али. При приближении армии правителя эйалета племена Западного Джебеля, оставив в стороне свои распри, начали готовиться к отпору. Вооруженные отряды племен применяли против армии Юсуф-паши партизанские методы войны. Такая тактика оказалась весьма действенной, и армия паши вынуждена была отступить из горных районов. В ходе начавшихся переговоров между сторонами вооруженные отряды племен постепенно окружали бездействовавшую армию Юсуф-паши. Опасаясь за судьбу армии и своего сына^ Юсуф прибегнул к посреднической помощи клана марабутов-ауляд бу сеф, которое пользовалось авторитетом среди племен Западного Джебеля. Благодаря его посредничеству удалось разрешить конфликт. Племена Западного Джебеля обязались, как и прежде, платить установленный налог, а Юсуф, со своей стороны, вынужден был признать Гуму бен Халифу аль-Махмуди правителем этого района.
Большое внимание Юсуф-паша уделял также борьбе с сепаратизмом племен Киренаики, время от времени поднимавших восстания против налогового гнета и различных поборов. Особой жестокостью в подавлении выступлений племен Киренаики отличался старший сын паши, Мухаммед. Как правило, при нем члены мятежного племени ставились перед выбором — либо заявить о своей лояльности правителю Западного Триполи, либо подвергнуться истреблению. Французский историк Ш. Феро,
108
характеризуя Мухаммеда, отмечал, что Африка, которую древние называли страной зверей, не видела зверя более злобного и кровожадного, чем старший сын Юсуфа Караманли [61, с. 331]. Однажды, вернувшись из карательной экспедиции, Мухаммед предпринял попытку убить своего отца, с тем чтобы занять его трон. Вместо того чтобы наказать сына, Юсуф-паша, желая удалить его подальше от Триполи, официально назначил Мухаммеда правителем в Киренаике и присвоил ему титул бека. Но Мухаммед-бек, вместо того чтобы выполнять приказы отца по подавлению восставших племен, сам возглавил их против него. Поддерживая феодальный сепаратизм, Мухаммед и верные ему племена начали грабить и истреблять племена, лояльные Юсуф-паше. В ответ на эти действия Мухаммеда в феврале 1817 г. была направлена карательная экспедиция в Киренаику под командованием второго сына Юсуф-паши, Ахмеда, назначенного наместником Киренаики с титулом бека вместо взбунтовавшегося брата. От феодальной междоусобицы страдало бедуинское население Киренаики, которое находилось в тяжелом экономическом и социальном положении [54, с. 103]. Мухаммед, опасаясь входить в непосредственное соприкосновение с войском, посланным Юсуфом, отступал к границам Египта. По мере отступления и сокращения числа своих сторонников Мухаммед становился все более подозрительным и уничтожал каждого, в ком начинал сомневаться. Со своей стороны, Ахмед Караманли, с тем чтобы лишить Мухаммеда возможности использовать вооруженные отряды племен и их скот в своих целях, заставлял эти племена передвигаться вместе с его войском. Это напоминало, по словам делла Челлы, передвижение древних народов. Масса людей, в том числе женщин и детей, множество верблюдов, крупного рогатого скота и овец двигались вместе с Ахмед-беком. В пути гибли не только животные, но и люди, не выдерживая тяжелых условий, в которых они находились [55, с. 90]. После того как Мухаммед, так и не вступивший в бой, пересек египетскую границу и скрылся на соседней территории, Ахмед-бек жестоко расправился с бедуинами, которые в свое время примкнули к Мухаммеду [43, с. 32].
Огнем и мечом Юсуф-паша укреплял свою деспотию, беспощадно борясь с сепаратизмом местных феодалов. На его внутреннюю политику оказывали также воздействие внешние факторы, и прежде всего военно-торговая экспансия США, Англии и Франции.
Военно-торговая экспансия США в эйалете Западный Триполи
До объявления независимости американских колоний Англии и образования Соединенных Штатов Америки развитие их торговли ограничивалось так называемыми навигационными акта-
109
ми, согласно которым торговля могла вестись только на английских судах3. С начала XVIII в. английские колонии в Америке стали основными поставщиками судов в Англию и другие европейские страны. Постройка судов в колониях обходилась вдвое дешевле, чем в Европе, а по своему качеству они не уступали английским и голландским. К 1775 г. около трети тоннажа всех судов, плававших под британским флагом, было построено на американских верфях. [17, с. 40].
Благодаря наличию превосходной производственной базы для строительства судов торговля США быстро увеличивалась, несмотря на захваты англичанами торговых кораблей. Для защиты своих коммерческих связей американцы стали широко применять вооруженные торговые суда — каперы. Они, как правило, снаряжались торговцами-предпринимателями и являлись как бы полупиратскими судами. С одной стороны, им разрешалось нападать на торговые корабли противника — англичан, а с другой они вели торговлю, которая приносила их владельцам огромные прибыли. Таких каперов насчитывалось во время войны за независимость 1775—1783 гг. около 2 тыс.
После Великой французской революции в связи с непрекра-щающимися войнами и неурожайными годами в Европе происходило стремительное расширение американской внешней торговли [17, с. 85]. Оно повлекло за собой вытеснение Англии с европейских и африканских рынков. Пытаясь сдержать торговую экспансию США, Англия не только сама грубо захватывала американские суда, но и использовала в этих целях корсаров Северной Африки. Американские суда, плававшие в Средиземном море под флагом США, стали объектом нападений корсарских кораблей Западного Триполи, Алжира и Туниса.
Федеральное правительство США, стремясь оживить торговлю в Средиземноморском бассейне, предпринимало энергичные шаги, чтобы получить от правителей стран Северной Африки в обмен на выплату определенной дани гарантии безопасности судоходства в водах Средиземноморья. Однако завышенные требования этих правителей приводили к тому, что переговоры годами длились безрезультатно. Обращение США к своему союзнику — Франции за посредничеством также не увенчалось успехом. Франция, как и Англия, не хотела иметь еще одного соперника по торговле в Средиземноморье. Более того, французы отклонили просьбу Соединенных Штатов об использовании французского флота для защиты их судов от корсаров.
В этих условиях в 1784 г. конгресс США создал специальную комиссию на высоком уровне в составе Дж. Адамса, В. Франклина и Т. Джефферсона, поручив ей изучение проблемы и разработку соответствующих рекомендаций. На следующий год конгресс дал членам комиссии указание начать переговоры с правителями Северной Африки. Первый договор о дружбе и 110
торговле был подписан в 1785 г. с Марокко. Такой успех был обусловлен прежде всего тем, что султан Марокко Мухаммед III был настроен антианглийски и первым среди североафриканских стран признал США.
Попытки заключить договор с Алжиром — одним из сильнейших государств Северной Африки, обладавшим большим корсарским флотом, оказались менее успешными. Установление перемирия между Испанией и Алжиром в 1785 г. позволило корсарским кораблям пользоваться Гибралтарским проливом, что привело уже в том же году к захвату двух торговых судов США — «Мария» и «Дофин». Предъявление деем Алжира непомерных требований для выкупа 21 американского подданного на неопределенное время затянуло заключение соглашения между двумя странами. В своих действиях алжирский правитель получал поддержку со стороны Англии и Франции.
В 1791 г. в Алжире к власти пришел дей Хасан-паша, который заявил о намерении продолжать переговоры с Соединенными Штатами. Пока правительство США готовилось к переговорам, Англия, не теряя времени, оказывала соответствующее воздействие на нового дея. Прежде всего, она содействовала перемирию между Португалией и Алжиром, что позволило алжирским корсарам выходить через Гибралтар в Атлантический океан. Британский консул в Алжире убедил дея в том, что американские суда в Атлантике могут быть ценными трофеями (за октябрь—ноябрь 1791 г. было захвачено 11 американских судов и 119 американцев взято в качестве пленников-рабов). Однако, несмотря на все осложнения, американское правительство не прекращало попыток заключить договоры с Западным Триполи, Алжиром и Тунисом. Это объяснялось тем, по мнению авторов книги «Первые американцы в Северной Африке» Л. Райта и Дж. Маклеода, что доходы от американской торговли были слишком прибыльными и делали такой договор весьма привлекательным [96, с. 25].
В период войн в Европе, особенно когда военные действия начались на морях, США занимали нейтральную позицию. В связи с этим перед ними открылись широкие возможности для перевоза грузов в Средиземном море и получения больших прибылей от торговли зерном, вяленой рыбой, мясом, ромом и навигационным морским оборудованием. Используя положение США как нейтральной державы, американские торговцы захватили в свои руки значительную часть торговли, которую вели Англия и Франция в районе Средиземного моря. В ответ на это британское правительство с июня 1793 г. стало перехватывать груженные мукой, зерном и мясом корабли, которые шли во Францию главным образом из США. В результате англичане захватили сотни американских судов. Они снимали с них матросов и насильственно включали их в экипажи британского королевского флота. К активным действиям против американских
111
судов подключились также корсары Западного Триполи, Алжира и Туниса.
Чтобы оградить свои торговые суда от нападений со стороны англичан и корсаров, в марте 1794 г. конгресс США санкционировал развертывание строительства военно-морского флота.
Постоянная потребность в новых источниках доходов заставила правителя Алжира рассмотреть вопрос о мире с Соединенными Штатами. На этот раз Англия не оказывала давления на Алжир, поскольку ранее вынудила США подписать с ней неравноправный договор 1794 г. В соответствии с этим договором США пошли на ряд уступок англичанам, что фактически поставило их на сторону Англии в ее войне против Франции — союзницы США в тяжелые годы войны за независимость.
В создавшихся благоприятных условиях США удалось заключить с Алжиром договор о мире. Алжирцы в начале переговоров запросили США единовременно выплатить им огромную сумму — 2,2 млн. долл, и предоставить два фрегата стоимостью около 248 тыс. долл. В конце концов стороны сошлись на сумме 642,5 тыс. долл., выплачиваемой США единовременно. Кроме того, США обязались каждый год осуществлять безвозмездные поставки Алжиру навигационного оборудования на сумму 21,6 тыс. долл. Договор о мире с Алжиром был ратифицирован сенатом 2 марта 1796 г. Его подписание произошло до завершения строительства запланированных принятым ранее законопроектом военно-морских кораблей, в результате чего их строительство было приостановлено. Однако уже 30 апреля конгресс под давлением экспансионистски настроенной части конгрессменов одобрил завершение строительства двух крупных и одного среднего корабля. Добившись успеха в развертывании строительства военно-морского флота, сторонники торговой экспансии пытались сорвать или по крайней мере заморозить выплату предусмотренной договором о мире суммы, стремясь обострением отношений с Алжиром доказать правоту своей точки зрения о тем, что по отношению к странам Северной Африки приемлема только сила. Угрозы Алжира начать морскую войну заставили, однако, американское правительство выполнить свое обещание.
Выплата денег алжирскому правителю позволила американцам использовать его посредничество для заключения договоров с Западным Триполи и Тунисом. Это, в свою очередь, явилось причиной того, что правитель Западного Триполи Юсуф Караманли воздержался от выдвигаемых им же ранее непомерных условий перед США в отношении выплаты эйалету дани, размер которой был определен 56,5 тыс. долл. В июне 1797 г. Сенат США ратифицировал мирный договор с Западным Триполи, а спустя три года — аналогичное соглашение с Тунисом.
В 1797 г. правительство США назначило консулов в страны Северной Африки: Вильяма Итона — в Тунис, Джеймса Кэскар-та — в Триполи и Ричарда О’Брейна — в Алжир, одновременно 112
сделав последнего генеральным консулом в Северной Африке. Следует заметить, что двое последних уже имели опыт работы в странах Северной Африки во время пребывания их в Алжире в качестве пленных. Кэскарт, будучи рабом, дослужился до секретаря дея и выполнял его поручения по регулированию отношений с другими странами. О’Брейн способствовал установлению мирных отношений между Алжиром и США. В инструкциях консулам, в частности Итону, личному другу государственного секретаря Пикиринга, указывалось, что важнейшими задачами их деятельности являются развитие торговли со странами Северной Африки, обеспечение безопасности мореплавания у берегов этих стран, а также защита интересов США от происков французов и англичан.
Ко времени прибытия американских консулов в североафриканские страны борьба Англии и Франции за господство в бассейне Средиземного моря достигла наибольшего накала. В этой обстановке правительство США предпочитало оставаться нейтральным с тем, чтобы, маневрируя между воюющими сторонами, укреплять свое положение и извлекать наибольшие выгоды от торговли в этом районе.
Франция рассматривала договор между США и Англией 1794 г. как проявление враждебности американского правительства, возглавляемого федералистами, по отношению к ней. Кроме того, вытеснение французов американскими торговцами вызывало негодование торгово-промышленных кругов Франции. В результате в 1798 г. дипломатические отношения между Францией и Соединенными Штатами были прерваны. В течение двух с половиной лет США находились в состоянии необъявленной морской войны с Францией. По сообщениям американских консулов из стран Северной Африки, правители этих стран использовали военную обстановку в Средиземном море для получения для себя выгод. Блокада английским флотом побережья Франции побудила французов в большей мере использовать корсаров для доставки им контрабандным путем товаров и прежде всего продовольствия. За это корсары получали большую плату и к тому же поощрялись в борьбе против кораблей стран, помогавших или содействовавших англичанам, в частности США.
После разгрома французского флота у Абукира в 1798 г. Англия фактически установила свое господство на морских путях в Средиземноморье. Англичане, не желая уступать место заморскому сопернику в торговой экспансии, делали все, чтобы не допустить американцев в Северную Африку.
По сообщениям американских консулов из Западного Триполи, Алжира и Туниса, Англия и Франция не собирались сдавать позиций в Средиземном море и намеревались посредством нападений корсаров на корабли Соединенных Штатов воспрепятствовать их торговле [96, с. 44]. В связи с этим они предла-
3 Зэк. 325
ИЗ
гали начать демонстрацию военной силы, чтобы запугать правителей стран Северной Африки. Более того, консул США в Тунисе будучи представителем наиболее агрессивных сторонников военно-торговой экспансии в Средиземном море, призывал к открытой войне против этих стран, если они поддержат усилия Англии и Франции, направленные на свертывание американской торговли в Средиземноморском бассейне. По прибытии в Тунис Итон приступил к сбору информации о вооруженных силах и укреплениях Туниса, Алжира и Западного Триполи, а также к составлению планов нападения на эти страны.
Однако правительство США в условиях ожесточенной войны между Англией и Францией за господство в Средиземном море предпочло выждать удобного момента. Такая позиция дала свои положительные результаты. Шаг за шагом выполняя обязательства по договорам с Алжиром и Тунисом, оно добилось того, что американские торговые суда могли, не встречая сопротивления в Средиземноморье, заниматься перевозкой грузов. Корсары Западного Триполи, Алжира и Туниса воздерживались от нападения 'на них. В этих условиях морская торговля США быстро развивалась, американцам удалось перехватить перевозку большей части товаров в этом районе. Прибыли торговой буржуазии США непомерно возросли.
Все это вызывало зависть морских государств Европы, и в первую очередь Англии и Франции, которые не хотели мириться даже с тем, чтобы американцы имели постоянную долю в торговле в Средиземноморье. Правительства Англии и Франции перешли к открытому подстрекательству правителей стран Северной Африки разорвать соглашения с США и перейти к нападениям на американские торговые корабли. У правителей Алжира, Туниса и Триполи, в свою очередь, имелись причины для нарушения договоров, поскольку американцы часто задерживали выплату дани, включая в счет ее поставку военного снаряжения и других товаров. Когда же им стала ясна антиамериканская позиция Англии, с их стороны были предприняты соответствующие акции.
Надо отметить, что к 1800 г. экономическое положение стран Северной Африки ухудшилось из-за уменьшения прибылей, получаемых от корсарства и контрабандной торговли. Под угрозой нападения английского флота правители североафриканских стран вынуждены были сократить торговлю с Францией и даже формально объявить ей войну. Нападения н,а корабли малых государств также были ограниченны, поскольку те, как правило, находились под покровительством Англии или Франции. Алжиру, Тунису и в большей мере Западному Триполи, как наиболее слабой из этих трех стран, приходилось удовлетворяться той данью, которую они получали с европейских государств. Англичане умело использовали тот факт, что правитель Триполи при заключении мирного договора с США в 1797 г. согла
114
сился получить от них только 40 тыс. долл, за освобождение четырех американских пленников и за дружелюбное отношение к американским торговым судам. Помимо указанной суммы американцы обещали дополнительно поставить Триполи различных товаров на 12 тыс. долл. При этом Юсуф Караманли в отличие от более опытных правителей Алжира и Туниса не добился от США ежегодного откупа за ненападение на их корабли. В результате сумма, получаемая Триполи от Соединенных Штатов, была в несколько раз меньше той, которую получали Алжир и Тунис в подобных условиях. Через своего агента в Триполи англичане стремились внушить Юсуф-паше мысль о необходимости пересмотра условий договора с США [96, с. 83].
Безусловно, на заключение с США в 1797 г. договора о мире и дружбе определенное влияние оказали финансовые затруднения правителя Западного Триполи. Положение было осложнено еще и тем, что во время подписания этого договора Юсуф Караманли еще не укрепился у власти и поэтому не мог отказать алжирскому дею, когда тот пообещал гарантировать выполнение обязательств по договору. За время переговоров о размерах откупных сумм американский консул раздал официальным представителям двора Юсуф-паши на 4 тыс. долл, подарков. В конечном счете сделка завершилась выплатой относительно скромной суммы 35 тыс. долл, наличными. Однако эта сумма успокоила правителя Западного Триполи лишь на один год.
В ходе успешной морской войны эйалета Западный Триполи против Швеции корсары захватили американский бриг. Американский консул добился освобождения брига, в ответ Юсуф-паша потребовал ежегодной выплаты дани и угрожал войной, если не получит удовлетворительного ответа в течение шести месяцев. Кэскарт заявил протест в связи с нарушением договора и обратился к Алжиру, как к гаранту, с просьбой воздействовать на правителя Западного Триполи.
Дей Алжира в своем послании к Юсуфу Караманли предупреждал об осторожности в поступках по отношению к американским торговым судам. В ответном письме Юсуф, желая показать свою силу, сообщил, что американцы получат урок, который они не забудут, и просил его отказаться от посредничества и занять нейтральную позицию. Одновременно Юсуф-паша направил письмо американскому консулу, предупреждая его о необходимости ускорить выплату дани, угрожая в противном случае войной. Консул США пытался убедить правителя Западного Триполи не прибегать к враждебным действиям и обещал ему приложить все усилия для достижения взаимовыгодного соглашения между двумя государствами.
В начавшихся переговорах между Кэскартом и Юсуф пашой о заключении нового договора правитель Западного Триполи требовал, чтобы он был заключен без вмешательства Алжира и чтобы американцы предварительно внесли взнос в сумме
8*
115
225 тыс. долл. Кроме того, ежегодная дань Западному Триполи была определена в размере 20 тыс. долл. США опасаясь обострения отношений с Западным Триполи ввиду неблагоприятных для них отношений с Англией и Францией, всячески затягивали переговоры, стремясь выиграть время.
Поход русских войск в Западную Европу во главе с Суворовым и прибытие эскадры под командованием Ушакова в Средиземное море повлияли на решение французского правительства в сентябре 1800 г. заключить перемирие с США и прекратить военные действия на море. Это обстоятельство улучшило возможности Соединенных Штатов в расширении военно-торговой экспансии в бассейне Средиземного моря. К тому же в марте 1801 г. президентское кресло в США занял республиканец Т. Джефферсон. В свое время, входя в комиссию по изучению положения в странах Африки и установлению с ними торговых отношений, он резко выступал против выплаты дани эйалетам Алжир, Тунис и Западный Триполи. Более того, он ратовал за создание коалиции морских государств и предлагал организовать постоянную блокаду основных портов североафриканских стран с целью оградить торговые корабли от нападения корсаров. Вместе с тем, являясь представителем торгово-промышленных кругов США, Джефферсон был заинтересован не только в развитии прибыльной торговли, но и в возможно большем вытеснении Англии и Франции с международных рынков.
Весной 1801 г. США в основном закончили приготовления к посылке в Средиземное море военной эскадры. В эскадру входили два 44-пушечных фрегата, «Президент» и «Филадельфия», один 32-пушечный корабль, «Эссекс», и 12-пушечная шхуна «Энтерпрайз».
Посылая лучшие военные силы в Средиземноморье, президент надеялся, что они поднимут престиж США в этом районе. 20 мая 1801 г. командующий эскадрой Дэйл, получив задание внушить страх правителям стран Северной Африки, отправился в путь.
Юсуф-паша расценивал затяжку переговоров американским консулом как слабость США. В мае 1801 г., чтобы вознаградить себя за не уплаченные американцами деньги, он приказал командующему флотом захватить первый встретившийся им американский корабль. Одновременно он распорядился срубить флагшток у консульства США, на котором развевался американский флаг, что означало разрыв мирных отношений [44, с. 255]. Через десять дней американский консул Кэскарт со своей семьей покинул Триполи. Об объявлении войны США со стороны Западного Триполи командующий американской эскадрой узнал лишь 30 июня, когда она прибыла в Гибралтар для пополнения продовольственных запасов. На случай возникновения войны с Западным Триполи Дэйл имел особые указания. Эскадре предписывалось потопить, сжечь или любым иным способом 116
уничтожить как можно больше триполийских кораблей, блокировать порты эйалета и всеми средствами препятствовать нападению корсаров на американские торговые суда.
Узнав о войне с эйалетом Западный Триполи, Дэйл принял решение захватить триполийские корабли в гибралтарской гавани, задержанные англичанами, которые опасались занесения в Европу оспы, свирепствовавшей в то время в Северной Африке. Корабли находились под командованием зятя Юсуф-паши адмирала эйалета Западный Триполи, ренегата, известного под именем Мурада Раиса.
Командующий эскадрой США, намереваясь взять в плен Мурада Раиса, заклятого врага американских моряков, попытался под видом переговоров заманить его к себе на корабль. Однако замысел не удался. Тогда Дэйл, оставив «Филадельфию» для наблюдения за кораблями корсаров, сам направился к берегам Северной Африки.
Поскольку инструкции, которые Дэйл получил в Вашингтоне, запрещали бомбардировку порта Триполи, командующий эскадры направил Юсуфу Караманли письмо, в котором выразил сожаление США по поводу объявления пашой войны американским торговым кораблям.
Обмен письмами между Дэйлом и Юсуфом Караманли ни к чему не привел. В этих условиях командир эскадры принял решение блокировать Триполи с моря.
Блокада порта Триполи вызвала недовольство Англии. Через ее представителя в Тунисе консулу США было заявлено, что английский гарнизон на Мальте получает корабли с живым скотом из Триполи и любой перебой в снабжении мог бы обострить отношения между Соединенными Штатами и Англией. Одновременно бей Туниса выразил озабоченность по поводу тех трудностей, которые возникли для тунисских судов, традиционно доставлявших продовольствие в порты малых стран, в связи с блокадой Триполи. В ответ Итон заверил английского представителя, что поставкам мяса на Мальту не будет чиниться препятствий. Что же касается тунисского бея, то его кораблям было запрещено поставлять продовольствие в порты эйалета Западный Триполи.
Практически эскадра Дэйла была настолько мала, что не могла препятствовать морскому судоходству и заходу кораблей в триполийский порт. Тем не менее эта блокада породила много трений между странами. Демонстрация силы осложнялась еще и тем, что эскадра нуждалась в пополнении продовольствием, водой и боеприпасами. Основной базой снабжения был Гибралтар, водой заправлялись на Мальте. Но туда заходило так много английских кораблей, что американцам приходилось долго ожидать своей очереди. Несмотря на трудности, с которыми американцам приходилось сталкиваться в ходе блокады, им удалось захватить триполитанский корсарский корабль, направляв
117
шийся на Мальту. Корабль был атакован и разграблен. В результате трехчасового боя было убито 20 триполитанцев и 30 ранено. Пушки и другое оружие были выброшены за борт. Оставшимся в живых членам команды было разрешено вернуться в порт Триполи.
Война на море велась вяло. Триполийские корабли не проявляли активности и избегали лишних столкновений. В то же время Юсуф Караманли не поднимал вопроса о перемирии, надеясь захватить достаточное количество пленников, чтобы в дальнейшем использовать их при переговорах с американской стороной.
Между тем в американской эскадре стало сказываться отсутствие свежих продуктов. 3 сентября 1801 г. флагманский корабль эскадры Дэйла направился в Гибралтар, поскольку 152 члена его команды были серьезно больны. К этому времени триполийцы в Гибралтаре, приведя в негодность вооружение на своих кораблях, спаслись на английском корабле, направлявшемся на Мальту.
Перед тем как окончательно покинуть Средиземное море,. Дэйл решил еще раз посетить Алжир и с его помощью навязать мир эйалету Западный Триполи. Но дей Алжира отделался туманными обещаниями. Дэйл покинул Средиземное море 9 марта 1802 г., оставив там два военных корабля.
Конвоирование торгового флота военными фрегатами не давало возможности корсарам нападать на беззащитные суда. Блокада Триполи явилась также причиной недостатка зерна, что возбудило серьезное недовольство среди его населения. Все это оказало воздействие на Юсуфа Караманли, направлявшего послания правителям Алжира и Туниса. В них он указывал, что в случае их молчаливого одобрения блокады наступательные действия американцев станут обычными и будут наносить большой ущерб не только Западному Триполи, но и Алжиру и Тунису.
Американские консулы открыто выражали недовольство результатами экспедиции Дэйла. Они жаждали кровавой расправы со странами Северной Африки, и в частности бомбардировок Триполи, и насильственного подчинения США Юсуфа Караманли. Консул Итон с нетерпением ожидал объявления конгрессом США войны Западному Триполи и направления туда военной экспедиции. Он тайно разработал в деталях план захвата Триполи, идею которого подал ему консул в Триполи Кэскарт. План заключался в использовании отстраненного от власти брата Юсуфа Караманли — Ахмеда. На первом этапе планировалось склонить на свою сторону Ахмеда, затем с его помощью и при поддержке США организовать заговор, целью которого стало* бы отстранение Юсуфа от власти и возведение на престол Ахмеда. При этом учитывалось, что, придя к власти с помощью американцев, последний объявит США своим протектором, а также
118
страной, пользующейся правом наибольшего благоприятствования. Будучи человеком действия, Итон немедленно приступил к его реализации.
После того как Юсуф Караманли узурпировал власть в эйалете, Ахмед, опасаясь мести, отправился в Мисурату. Чтобы избавить себя от возможных подстрекательских действий со стороны обиженного брата, Юсуф предложил ему пост правителя в Дерне и Бенгази. Ахмед притворно согласился принять это предложение, но вместо поездки в Бенгази направился на Мальту, где пробыл около трех месяцев. После этого он направился в Тунис, где просил бея Туниса оказать ему содействие в возвращении на узурпированный Юсуфом Караманли трон. В Тунисе американский консул и познакомился с Ахмедом Караманли. В докладе государственному секретарю США Мэдисону от 13 декабря 1801 г. Итон упоминает о письме, в котором Ахмед якобы спрашивал, может ли он надеяться на американскую помощь в борьбе за власть в эйалете Западный Триполи [96, с. 101]. В своей книге Л. Райт и Дж. Маклеод подчеркивают, что именно Итон внушил Ахмеду идею об американской помощи на определенных условиях. Перед возвращением Ахмеда на Мальту американский консул рекомендовал ему быть терпеливым. Тем временем Итон продолжал вместе с Кэскартом в Ливорно, куда Итон ездил по личным и государственным делам, разработку плана свержения Юсуфа.
8 декабря 1801 г. президент Джефферсон добился согласия конгресса объявить Западному Триполи войну, которая фактически уже велась на протяжении шести месяцев. Кроме того, 6 февраля 1802 г. конгресс принял акт о защите торговли США от триполитанских корсаров. Хотя этот акт и не давал разрешения на строительство новых военных судов, тем не менее уполномочивал президента вооружить и дооборудовать 13 существующих кораблей американского военного флота, число которых было определено еще в марте 1801 г. Признав состояние войны, конгресс, однако, оговорил, что военная сила должна применяться только против триполийских судов в море, но не против портов страны.
Эскадру в Средиземное море было решено направить под командованием Ричарда Морриса. Эскадра состояла из шести кораблей. К выходу в море новой эскадры в Средиземном море находилось три американских военных корабля: «Эссекс» и «Филадельфия», базировавшиеся в европейских портах, занимались конвоем, а «Бостон» вместе с четырьмя фрегатами Швеции, которая также находилась в состоянии войны с Западным Триполи, поддерживал блокаду триполийского порта.
В Средиземном море командующий эскадрой Моррис не торопился приступить к активным боевым действиям. Надеясь, что ему удастся превратить поход в приятную прогулку, он взял на борт флагманского корабля, хотя это и запрещалось мор
119
ским уставом, жену, детей и прислугу. Командиры других кораблей эскадры, за исключением капитана «Энтерпрайза» Стеретта, который ранее выступал в составе первой эскадры, плохо разбирались в обстановке.
Усилия Морриса с ходу преподнести урок Юсуф-паше оказались тщетными. Попытки эскадры обстрелять Триполи с моря не дали ожидаемого результата. Расположенные на берегу крепостные орудия вынудили американские корабли отойти от стен города. После этого начались переговоры с министром Юсуф-паши Мухаммедом ад-Дагисом. Однако переговоры также ни к чему не привели, поскольку Юсуф-паша по-прежнему настаивал на своих условиях и требовал увеличения дани за свободу плавания американских судов в Средиземноморье.
После провала переговоров Моррис продолжил блокаду эйалета Западный Триполи. Старший морской офицер эскадры Александр Муррей, капитан корабля «Констэллейшн», являлся сторонником совместных действий европейских государств по блокированию портов североафриканских стран. Такая точка зрения вполне импонировала офицерам эскадры, которые предпочитали отсидеться в средиземноморских портах Европы, нежели вести активные военные действия. Пассивная позиция командования второй эскадры привела к тому, что корсары осмелели. 17 июля 1802 г. они захватили американское судно «Франклин» и доставили его в Алжир. Американский консул О’Брейн пытался выкупить американцев, но безуспешно. Вскоре корабль и его груз были переправлены в Бизерту, где были проданы с молотка. Что касается пленников, то 19 июля их с триумфом провели по улицам Триполи. Из девяти членов команды два француза и два англичанина сразу же были освобождены, а пять американских подданных, несмотря на все попытки добиться их выкупа, оставались в рабстве.
Консулы США были весьма огорчены тем, что военно-морскому флоту не удалось защитить американские интересы. Если боевые корабли Соединенных Штатов не могли воспрепятствовать триполийским судам выскальзывать из гавани, то они тем более оказывались неспособными перехватывать их по возвращении в Триполи с награбленной добычей . Капитаны корсарских кораблей действовали дерзко и во многих случаях добивались успехов. После захвата заложников решительность командующего триполийским флотом значительно возросла, а Юсуф Караманли угрожал даже сжечь живьем каждого американца и шведа, находившегося в его руках, если вражеские корабли откроют огонь по Триполи. После захвата американского корабля Муррей вынужден был изменить свое мнение о целесообразности блокады побережья Северной Африки, поскольку европейские страны стремились самостоятельно уладить отношения с Западным Триполи, Алжиром и Тунисом. Если в начале своей экспедиции Муррей решительно выступал против осу
120
ществления заговора Ахмеда Караманли, то позже он согласился с планами американского консула в Тунисе Итона.
Находившийся в то время на Мальте Ахмед с нетерпением ожидал своего часа. Юсуф-паша, понимая, что Ахмед мог быть использован против него, предпринял ряд шагов, чтобы его изолировать или даже уничтожить. Он направил Ахмеду письма, в которых вновь предлагал ему в знак примирения вернуться в эйалет и занять должность правителя Дерны и Бенгази.
Узнав о намерениях Юсуф-паши, Итон поспешил через доверенное лицо передать Ахмеду чек на 2 тыс. долл, и письмо, в котором предостерегал его о коварном замысле Юсуфа и призывал к терпению [96, с. 114].
К октябрю 1802 г. Франция выступила посредником в мирных переговорах между Швецией и Западным Триполи. В результате переговоров Швеция согласилась единовременно уплатить Триполи взнос в 150 тыс. долл, и обещала ежегодно выплачивать 8 тыс. долл. В итоге США оказались единственной страной, находившейся в состоянии морской войны с эйалетом Западный Триполи.
В это же время обострились отношения США с правителями Алжира и Туниса. Алжирцы предъявили им требования на 1 тыс. бочек пороха, а тунисцы — на 36-пушечный фрегат. Таким образом, пассивные действия американского военно-морского флота против Западного Триполи имели для США плохие последствия.
Не лучше обстояло дело и с планом водворения на престол Ахмеда. Командующий эскадрой Моррис, получив 22 августа 1802 г. от секретаря по военно-морским делам официальное извещение о планах поддержки Ахмеда, не одобрил намечавшуюся авантюру. Он под всякими предлогами отказывался участвовать в ней и выступал против предоставления Ахмеду требуемых им 50 тыс. долл., а также против вооружения 20 тыс. повстанцев и обеспечения их необходимым количеством пороха. Наконец, он отрицательно отнесся к тому, чтобы послать для помощи Ахмеду эскадру в порт Триполи. Моррис предлагал оказать военную поддержку Ахмеду лишь в том случае, если он гарантирует защиту интересов США в эйалете Западный Триполи.
Несмотря на настойчивые предупреждения о смертельной опасности, которая угрожала ему в случае высадки на берег эйалета, Ахмед достал паспорт у капитана Муррея, когда тот находился па Мальте, и отплыл в Дерну на британском корабле. Ахмед надеялся, что сможет поднять население Западного Триполи против своего брата.
В условиях участившихся нападений корсаров на американские торговые суда командующий эскадрой попытался активизировать блокаду и с этой целью подтянул свои корабли к побережью Западного Триполи. Обстрел корсарских кораблей, а
121
также захват предназначенного для Триполи марокканского судна с оружием и зерном обеспокоили Юсуфа Караманли. 4 июля 1802 г. правитель Западного Триполи передал Моррису о своем согласии на переговоры. Французский консул гарантировал безопасность американцев, и 7 июля состоялась встреча командующего эскадрой с пашой. К своему удивлению, американцы убедились, что их демонстрация силы не помешала паше потребовать от США предварительного взноса в размере 200 тыс. долл., возмещения всего причиненного за войну ущерба, а также выплаты 20 тыс. долл, ежегодно. Моррис отверг эти условия, и переговоры были прерваны. Дальнейшая блокада Триполи стала бесполезной, так как бездеятельность командующего эскадрой привела к резкому падению престижа американцев в этом районе. В августе 1802 г. Моррис был обвинен в провале миссии, отстранен от командования эскадрой, а затем уволен из военно-морского флота.
Создавшееся положение побудило конгресс США под давлением крупной буржуазии, стремившейся к расширению рынков, принять в феврале 1803 г. законопроект, который уполномочивал президента построить или приобрести 44 военных корабля не более чем с 16 пушками общей стоимостью 96 тыс. долл., являвшихся наиболее эффективными в борьбе против корсарских судов [96, с. 132]. Кроме того, было ассигновано 50 тыс. долл, на строительство 15 боевых кораблей, пригодных для использования в прибрежных водах стран Северной Африки.
К 20 мая 1803 г. была сформирована новая эскадра под командованием Эдварда Пребла, состоявшая из семи кораблей — флагмана «Констэллейшн», фрегатов «Филадельфия» и «Энтерпрайз» и четырех новых кораблей. Сопровождать Пребла должен был полковник Тобиас Лир, которому поручалось заменить О’Брейна в качестве генерального консула в Алжире. Новый консул был уполномочен вести переговоры с правителями североафриканских стран, и в первую очередь с пашой Юсуфом Караманли, о заключении мира.
В сентябре 1803 г. эскадра собралась в Гибралтаре. Поскольку с возобновлением войны между Англией и Францией снабжение кораблей водой и провизией было затруднено, командующий эскадрой решил создать свою базу снабжения в Сиракузах (Сицилия).
В октябре Пребл, не желая рисковать всей эскадрой, направил к Триполи «Филадельфию» и «Фокс», поручив им подвергнуть город бомбардировке. Когда эти корабли показались на рейде Триполи, Юсуф-паша отдал приказ о защите города. Ввиду того что все 44 орудия «Филадельфии» не были дальнобойными, для эффективной бомбардировки кораблю предстояло подойти ближе к берегу. Но из-за того что корабль имел глубокую осадку и мог сесть на мель, капитан «Филадельфии» Бейнд-ридж принял решение ограничиться блокадой Триполи, перио-122
дически ведя огонь издали. Такая блокада, продолжавшаяся около 20 дней, была безрезультатной [149, с. 336]. Более того, маневры «Филадельфии» у берегов Триполи привели к тому, что он наскочил па риф, не отмеченный на карте. Несмотря на все усилия команды, снять корабль с рифа не удалось. Накренившись таким образом, что его орудия стали безопасны для канонерок Юсуф-паши, корабль был незамедлительно атакован.
Перед Бейндриджем стоял выбор: взорвать корабль и погибнуть или сдаться на милость врагу. Было решено выбрать второе. В результате захвата «Филадельфии» и ее команды триполийцы получили первоклассный военный корабль и 300 заложников, за которых можно было получить хороший выкуп. Захват «Филадельфии» нашел широкий отклик в европейских государствах, которые опасались, что после этого Юсуф-паша ужесточит собственную политику по отношению к торговым кораблям их стран и будет диктовать свои условия. Американское правительство рассматривало потерю «Филадельфии» как позор для страны.
В создавшихся условиях Пребл решил дождаться подкрепления из Вашингтона и продолжать блокаду порта Триполи. 13 декабря «Энтерпрайз» и «Констэллейшн» захватили трипо-лийское небольшое двухмачтовое судно, которое было переименовано на «Интрепид» и под командованием лейтенанта Стефано Декатура присоединено к американской эскадре.
Тем временем было рассмотрено несколько планов восстановления престижа американцев, подорванного потерей «Филадельфии». 16 февраля 1804 г. Декатур получил приказ в сопровождении 16-пушечного брига «Сирен» под командованием лейтенанта Чарльза Стюарта прорваться на «Интрепиде» в порт Триполи и уничтожить там «Филадельфию». Триполийская оснастка «Интрепида» ввела в заблуждение моряков паши, и Декатуру удалось подойти к «Филадельфии», не вызвав подозрения. Он и 60 других американцев, проникнув на борт фрегата и уничтожив 20 триполийцев, подожгли корабль и ушли от преследования, не потеряв при этом ни одного человека. За проявленное мужество американский конгресс наградил Декатура шпагой чести и присвоил ему звание первого лейтенанта [23, с. 157].
После этих событий президент Джефферсон запросил у конгресса ассигнований для расширения строительства военно- морского флота. В результате был принят акт, в соответствии с которым Средиземноморский фонд создавался за счет увеличения налога на импорт. Этот налог должен был собираться с 30 июня 1804 г. вплоть до истечения трех месяцев после ратификации будущего договора о мире с эйалетом Западный Триполи. Президент был уполномочен построить и снарядить дополнительно два небольших корабля, у каждого из которых должно было быть не более 16 орудий. Помимо этого прези-
123
денту разрешалось арендовать у европейских государств такое количество канонерок, какое потребуется для проведения морских операций. На военные расходы конгресс ассигновал 1 млн. долл. В США началось снаряжение новой эскадры.
Тем временем Пребл активизировал деятельность своих кораблей на Средиземном море, чтобы возобновить переговоры с Юсуф-пашой с позиции силы. Усиление блокады побережья Триполитании привело к захвату нескольких корсарских судов. Так, «Наутилусом» был захвачен 16-орудийный бриг — собственность триполийского консула на Мальте, который был переименован и включен в состав эскадры. Корабли, не принадлежавшие Западному Триполи, были отпущены. Одновременно командующий эскадрой прилагал все усилия, чтобы удержать Алжир и Тунис от участия в войне с США.
К июлю 1804 г. Пребл подтянул корабли к Триполи. Готовясь к серьезному нападению на город, он нанял канонерки у Королевства обеих Сицилий. 25 июля «Констэллейшн» и шесть малых кораблей в дополнение к семи канонеркам бросили якоря у Триполи. С этой силой Пребл попытался навязать эйале-ту выгодные для США условия мира. Однако Юсуф-паша не поддался его диктату. 3 августа началась бомбардировка Триполи. Орудия и мортиры били по береговым укреплениям, а быстрые канонерки вступали в бой с небольшими судами эйалета. После двух часов обстрела города эскадра отступила. Три корабля паши были захвачены, был нанесен ущерб другим кораблям паши. Имелись серьезные разрушения и в береговых укреплениях. Через четыре дня бомбардировка повторилась. Огневые удары наносились по городу и кораблям, находившимся в гавани.
Всякий раз, возобновляя обстрел порта Триполи, Пребл предлагал паше начать переговоры. Однако бомбардировки лишь усилили решимость Юсуфа Караманли к сопротивлению. Предложения Пребла вести переговоры расценивались им как признак слабости американцев.
В связи с упорством Юсуфа Караманли командующий эскадрой обратился за помощью к французскому консулу Бус-сэ, попросив его убедить пашу обменяться пленными. Через французского консула Юсуф-паша передал Преблу, что он согласен обменяться пленными и заключить мир лишь в случае уплаты американцами 400 тыс. пиастров, не считая различных подношений. На такие требования Пребл не мог согласиться. Продолжительная бомбардировка, по существу, не дала результатов. Вся кампания зашла в тупик.
К этому времени американцы разработали план удара по Триполи с суши. Предполагалось убедить Ахмеда Караманли поднять восстание против Юсуфа.
Прибыв в 1802 г. в Дерну, Ахмед начал сплачивать своих сторонников. Однако это не осталось не замеченным его братом, 124
Юсуф перехватил письмо Ахмеда, адресованное командующему эскадрой Моррису. В этом письме упоминалось об обещании, которое ему дали американцы в отношении займа размером 40 тыс. пиастров и шести орудий [27, с. 106]. Когда Юсуф-паша узнал о готовившемся против него заговоре, он поспешил организовать военную экспедицию против Ахмеда. Последний, чувствуя, что над ним нависла опасность, заранее покинул Дерну и направился в Египет. В результате план использования Ахмеда для нанесения удара с суши не был осуществлен.
Прибывший военный корабль «Джон Адамс», который доставил военное снаряжение для эскадры, привез также сообщение о том, что Пребл отстраняется от командования американскими военными кораблями в Средиземном море и что новая эскадра под командованием Бэррона готова к отплытию.
До прихода новой эскадры Пребл продолжал бомбардировки Триполи. Кроме того, он предпринял массированные атаки на город. Однако и они не дали ощутимых результатов. Поскольку продовольственные запасы эскадры Пребла подходили к концу и наступала плохая погода, он приказал почти всем кораблям покинуть прибрежные воды эйалета. Оставленные для патрулирования «Констэллейшн», «Аргус» и «Ваксен» должны были дождаться четырех новых фрегатов, прибывавших из США.
Предполагалось, что новая эскадра вместе с кораблями Пребла нанесет сокрушительный удар по противнику и тем самым покончит с войной.
В связи с плохой погодой активные действия против Западного Триполи были приостановлены. Всего в Средиземном море под командованием Бэррона находилось шесть фрегатов, два брига и три шхуны. В задачу нового командующего флотом входило склонить Юсуфа Караманли к принятию американских условий и покончить с войной, а также не допустить враждебных действий по отношению к США со стороны других стран Северной Африки. Бэррону предписывалось поддержать план Итона, который был назначен доверенным лицом в военно-морском флоте при командующем эскадры. Фактически же его задачей являлась организация заговора для свержения Юсуф-па-ши. Итон убедил командующего эскадрой в важности использования для этой цели Ахмеда Караманли. Однако Бэррон, согласно имевшимся у него инструкциям, был обязан лишь субсидировать Ахмеда деньгами в размере не более 20 тыс. долл. Итон предлагал командующему эскадрой направиться в Александрию и разыскать там Ахмеда, где американец, планировал также к весне 1805 г. создать ядро армии, вооружить ее и двинуться по суше на Триполи.
Вскоре разработка планов Итона была закончена. Бриг «Аргус» получил секретное задание от Бэррона сопровождать Итона в Александрию в поисках Ахмеда, который удалился во
125
внутренние районы Египта, опасаясь мести Юсуфа, и доставить его в Бенгази.
По прибытии в Египет Итона англичанами была организована его встреча с наместником султана Ахмедом Хуршид-па-шой. Итон объяснил ему свое желание вернуть Ахмеда Караманли в Александрию, с тем чтобы начать экспедицию против Юсуф-паши, которого американский представитель обрисовал как узурпатора и тирана. Получив заверения правителя Египта в поддержке, Итон направил курьеров к Ахмеду Караманли с письмом, в котором сообщал о получении для него амнистии и разрешения выехать из страны. Условившись о встрече с американским представителем, Ахмед с 30 своими сторонниками поспешил в Александрию. Однако недалеко от Александрии они были задержаны турецкими официальными лицами по подстрекательству французского консула, распространявшего слухи о том, что Ахмед и его сторонники являлись шпионами. Запрет на посещение Ахмедом Александрии заставил Итона изменить план. Было решено добираться до Дерны не морем, а сушей, чтобы по пути Ахмед мог собрать под свое знамя арабов, желавших поживиться за счет грабежей. Договорившись о встрече в пустыне, Итон направился в Александрию для тайной вербовки наемников. С отрядом, в который входило 10 американцев, 38 греков и несколько англичан, он 3 марта 1805 г. двинулся на соединение с Ахмедом в заранее назначенном месте. Отряд Ахмеда состоял из его сторонников, в том числе египтян, прибывших к нему из оазиса Эль-Файюм и Александрии.
Перед походом был еще раз уточнен план действий. Суть его сводилась к следующему. Отряды Ахмеда и Итона, двигаясь вместе по направлению к Дерне, продолжали формировать свое войско за счет местных арабов. В соответствии с планом войско Ахмеда атаковало Дерну с суши при одновременной поддержке трех военных американских кораблей с моря. После захвата Дерны Ахмед продолжал наступление на Триполи. Тем временем все военные корабли США, включая и те, которые оказывали поддержку войску в Дерне, должны были направиться к Триполи для совместного штурма города. После взятия Триполи и возведения на престол Ахмед оплачивал все расходы американцев, затраченные на поход.
Помимо принятия плана кампании Ахмед подписал конвенцию от 23 февраля 1805 г., которая была ему навязана Итоном. В этом документе были зафиксированы гарантии постоянного мира с США в будущем эйалета Западный Триполи, давались обещания Ахмеда соблюдать существующие договоры с Данией, Швецией, Нидерландами и Королевством обеих Сицилий. Ахмед также согласился, что в случае развязывания каким-либо государством войны или пиратских нападений договаривающиеся стороны будут относиться к захваченным пленникам как к военнопленным, а не как к рабам. Американскому консульству
126
предоставлялось постоянное право давать убежища всем лицам, которые пожелают в нем укрыться, за исключением государственных преступников и убийц. Более того, этой конвенцией Итон, гражданин США, признавался генералом и верховным командующим сухопутными войсками, которые были призваны бороться против общего врага.
8 марта 1805 г. объединенный отряд двинулся в путь. По мере его продвижения, хотя оно было сопряжено с определенными трудностями, численность его увеличивалась. Так, владельцы и погонщики верблюдов требовали высокую плату за перевозку, а местное население взвинчивало цены на продукты. Воровство охватило вою экспедицию; воровали все — от личных вещей до оружия.
Тем временем Итон, получив известие о том, что Юсуф-паша направил на помощь Дерне 800 человек — кавалеристов и пехотинцев, стал поторапливать отряд, чтобы прийти в Дерну первыми. Однако Ахмед, будучи слабовольным человеком, проявлял нерешительность. Только оказывая на Ахмеда давление, Итону удавалось заставить его двигаться вперед. 25 апреля отряд приблизился к Дерне. На следующий день Итон направил письмо правителю Дерны — Мустафа-бею с требованием капитулировать, на которое тот ответил решительным отказом [36, с. 173].
Вечером 26 апреля 1805 г. в море на горизонте показался «Наутилус», а на другой день — «Аргус» и «Хорнет», которые стали в гавани Дерны. «Наутилус» и «Хорнет» заняли позицию против береговых батерей, а с «Аргуса» был послан бот с двумя полевыми орудиями в сторону плацдарма, занятого к тому времени канонирами Итона. «Аргус» начал бомбежку укрепленной части города. Итон разделил войско на три части и атаковал ими Дерну с трех сторон. Сам он возглавил группу людей с моря. В ходе сражения Итон был ранен в руку, но, несмотря на это, повел войска на штурм батарей у гавани. К 4 часам пополудни город был взят. Над холмами Дерны был поднят американский флаг.
Захват города был большой удачей, так как подкрепления, посланные Юсуфом, находились всего на расстоянии двухдневного перехода. Следует заметить, что защитники города героически сражались против войска Ахмеда, к которому жители Дерны питали ненависть еще со времен его правления в Барке, когда он притеснял горожан Бенгази и Дерны и местных бедуинов. Эта ненависть и гнев защитников еще больше усилились, когда они узнали, что Ахмед вернулся с «неверными». После захвата Дерны Ахмед объявил себя пашой восточной части эйалета Западный Триполи и, угрожая населению города, потребовал, чтобы оно признало его правителем страны.
В то время как Итон готовился к дальнейшему наступлению на Триполи, войска Юсуф-паши приблизились к Дерне и заняли
127
позиции вокруг города. Одновременно Мустафа-бей, укрывшись в одном из мавзолеев, продолжал изнутри оказывать сопротивление. 12 мая 1805 г. правителю Дерны удалось бежать в лагерь Юсуф-паши, где он дал ценные сведения о количестве войск Ахмеда и их уязвимых местах. Уже рано утром 13 мая войска Юсуф-паши атаковали участок фронта, защищаемый кавалерией противника. Внезапность удара привела к бегству солдат Ахмеда. Только усилиями Итона, который повернул орудия в сторону бежавших и открыл огонь, отступление было приостановлено. Опасаясь, что у командующего американской эскадрой создастся плохое впечатление о военных способностях Ахмеда и его храбрости, Итон в письме к Бэррону описал его смелые и отважные действия, которые якобы позволили опрокинуть противника.
Тем временем после первых атак триполийские войска усилили осаду Дерны. Заверив Бэррона в том, что он будет держать город столько времени, сколько потребуется, Итон, однако, попросил ускорить посылку подкрепления. Время от времени с обеих сторон повторялись вылазки, но ни одна сторона не имела достаточных сил, чтобы перейти в контрнаступление. 10 июня триполийские войска атаковали кавалерию Ахмеда, которая отступила. Только благодаря обстрелу из орудий «Аргуса» удалось остановить наступающих.
В это время Итон получил известие от Бэррона о том, что со стороны Юсуфа Караманли последовало предложение о мирных переговорах. 11 июня фрегат «Констэллейшн» бросил якорь в гавани Дерны и посыльный доставил Итону письмо от командующего эскадрой и генерального консула Лира, в котором сообщалось о подписании мира с правителем эйалета. Одновременно он получил приказ об эвакуации из Дерны христианского отряда.
12 июня Итон сообщил Ахмеду о заключении мира с Юсуфом Караманли и предложил ему покинуть страну вместе с американцами. По совету Ахмеда, чтобы обмануть своих приверженцев, в тот же день была проведена ложная демонстрация подготовки наступления на врага. Итон распространил слух, что на фрегате прибыло подкрепление. Ночью с военного корабля «Констэллейшн» прибыли лодки, на которые была погружена команда артиллеристов с орудиями, в частности с 10-дюймовой гаубицей, захваченной во дворце местного правителя. После этого Итон дал указание Ахмеду прибыть в порт со своей свитой. Там они погрузились на лодки, за ними поспешили американские офицеры и морская пехота. Не успела последняя лодка с Итоном отплыть на достаточное расстояние от берега, как пристань начала заполняться солдатами Ахмеда. Поняв, что их обманули, они, прихватив награбленное, отправились в горы. За солдатами последовала и часть местного населения, унося и увозя все, что было возможно. Несмотря на 128
то что перед отплытием «Констэллейшн» прибывший на нем офицер из Триполи объявил о всеобщей амнистии, никто, однако, не верил в прощение Юсуфа и оставшиеся в городе жители со страхом ожидали разрушений и грабежа.
Захват Дерны и начавшиеся там бои повлияли на обе воюющие стороны. Юсуф-паша понимал, что ему не выдержать двойного удара с моря и суши. Угроза со стороны американской эскадры, находившейся у побережья эйалета Западный Триполи, произвела на него глубокое впечатление. Стремясь сохранить трон и одновременно развязать себе руки для подавления выступления Ахмеда, Юсуф предпочел вести переговоры с американским правительством. В то же время захват Дерны, поставивший в трудное положение пашу, был использован генеральным консулом Лиром и командующим эскадрой для того, чтобы навязать выгодный США договор. Они предпочитали иметь выгодный мирный договор с сильным правителем Западного Триполи, который мог гарантировать дружественные отношения с США, чем иметь дело со слабой марионеткой, посаженной ими на трон. Вот почему после взятия Дерны американские военные корабли направились в порт Триполи. Под угрозой его обстрела Юсуф-паша согласился на переговоры, которые начались 28 мая 1805 г. Они продолжались недолго, и уже к 4 июня Юсуф Караманли и Лир подписали договор, включавший 20 статей. Согласно договору американские граждане получали больше привилегий, чем подданные других государств, с которыми эйалет Западный Триполи был связан дружественными отношениями. Если одна из договаривающихся сторон предоставляла привилегии и послабление в торговле третьей, то эти привилегии должны распространяться и на другую сторону. Статья 3 предусматривала вывод всех кораблей американского флота, находившихся в Триполи, Дерне и в других районах эйалета. США обещали не принимать участия во враждебных действиях жителей Триполи или иностранцев, направленных против эйалета Западный Триполи или паши, до окончания срока действия договора. Кроме того, договор обязывал стороны обменяться военнопленными. Вместе с тем в нем ничего не говорилось о компенсации Западному Триполи за ущерб, который был нанесен Триполи и торговому флоту страны в результате неоднократных бомбардировок с моря [101, с. 403—409]. В целом рассмотрение перечисленных статей показывает, что все они прежде всего защищали интересы США. По сути дела, это был колониальный договор, навязанный сильным государством слабому. В частности, ст. 3 не осуждала вмешательство США во внутренние дела эйалета Западный Триполи, поскольку фактически ставила вопрос о поддержке враждебных правителю движений в зависимость от действия договора.
После отъезда из Дерны Ахмеда Караманли с Итоном Юсуф-9 Зак. 385	129
паша объявил амнистию всем, кто участвовал в заговоре против него, но обложил их дополнительным налогом с целью компенсировать причиненный войском Ахмеда ущерб.
В продолжительной морской войне между США и эйалетом Западный Триполи американское государство продемонстрировало свою агрессивную сущность, стремление достигнуть успеха в соперничестве с Англией и Францией за счет народов Северной Африки. Заключение выгодного договора с Западным Триполи способствовало укреплению военно-морского флота Соединенных Штатов. С этого времени американские правительства стали уделять значительное внимание развитию мощного военно-морского флота, превратив его в одно из главных орудий проведения своей торгово-экспансионистской политики. Слова марша морских пехотинцев США напоминают и в настоящее время американцам о тех действиях, которые совершали их предки в период колониальной политики в Северной Африке в: начале XIX в. [93, с. 41].
Навязав Юсуф-паше договор о мире, США заняли более агрессивную позицию по отношению к правителям Туниса и Алжира. Прежде всего правительство Соединенных Штатов решило оказать давление на тунисского бея. В связи с захватом тунисских кораблей, приписанных к порту Триполи, бей Туниса требовал от американцев возмещения убытков. 1 августа 1805 г. командир эскадры Роджерс, известный своими энергичными действиями, направился в гавань г. Туниса с пятью фрегатами и пятью другими мелкими судами. В течение 32 дней американская военная эскадра держала Тунис под наведенными на город орудиями, в результате чего бей капитулировал и согласился предоставить США статус страны наибольшего благоприятствования и соблюдать существующее соглашение. 1 сентября 1805 г. Сиди Сулейман Меллименли вместе с Лиром направились в США. Однако визит тунисского посла не привел к урегулированию всех проблем между сторонами. Окончательно все вопросы были улажены лишь в 1807 г., после чего США уплатили Тунису 10 тыс. долл. Кроме того, Соединенные Штаты обещали снабжать Тунис военным снаряжением [96, с. 328].
Недовольство дея Алжира затяжкой предоставления США навигационного оборудования привело к тому, что в октябре 1807 г. он послал фрегат с целью захвата американских кораблей. Алжирцы захватили три американских торговых судна, одному из которых впоследствии удалось скрыться. Генеральный консул США в Алжире уладил инцидент, добившись освобождения судов и пленников. Но спустя три месяца дей потребовал 18 тыс. долл, контрибуции за девятерых алжирцев, похищенных скрывшимся американским кораблем. Для того чтобы предотвратить захват других американских судов, Лир был вынужден выплатить эту сумму.
18 июня 1812 г. США объявили войну Англии. Эта война
130
явилась результатом стремления Англии к подрыву торговли и экономики США, а также следствием политики определенных кругов Соединенных Штатов и их стремления к расширению своих владений за счет Канады, Непосредственным поводом к войне послужили захваты и обыски английским флотом американских судов. Война протекала в неблагоприятной для США международной обстановке. Единственной дружественной к США великой державой в то время была Россия. Война шла с переменным успехом и закончилась подписанием 24 декабря 1814 г. Гентского мирного договора. Главный итог англо-американской войны состоял в том, что США подтвердили свою силу и Англии пришлось в дальнейшем отказаться от прямых попыток помешать американской торговле в Средиземноморье. Она привела к упрочению и развитию капитализма в США, а также к усилению военно-торговой экспансии во всем мире. В период войны поддерживаемые англичанами корсары Алжира начали охотиться за американскими торговыми судами. Это заставило американцев в течение нескольких лет держать свой торговый флот далеко от бассейна Средиземного моря.
В 1813 г. США послали Мордесея Ноаха в качестве консула в Тунис с заданием попытаться освободить захваченных корсарами и находящихся в Алжире команду и пассажиров брига «Эдвин». Эту деликатную миссию Hoax поручил Ричарду Кай-ку, имевшему коммерческие интересы в Испании. Кайк направился в Алжир под видом испанского подданного и, как ни странно, сумел заручиться поддержкой британского консула. Однако дей Ходжа Али был упрям и несговорчив. Он сообщил посреднику, что его политика в отношении США направлена не на уменьшение, а на увеличение числа американских рабов.
В марте 1815 г. конгресс об(ъявил Алжиру войну, и президент США Мэдисон послал две эскадры в Средиземное море во главе с Бейндриджем и Декатуром. Первой прибыла эскадра Декатура. Его офицеры и матросы имели опыт морской войны и были полны решимости быстро завершить свою миссию в Алжире. Свой счет Декатур открыл с захвата в июне 1815 г. флагманского корабля командующего алжирским флотом Хам-мида. Адмирал и 30 других алжирцев были убиты и многие ранены. Всего в плен было захвачено 406 моряков.
Спустя два дня Декатур захватил другой корабль. В бою погибло 23 человека, 80 человек было захвачено в плен. 28 июня эскадра прибыла в г. Алжир. Декатур направил новому дею Омару ультиматум и информировал его, что мир может быть установлен лишь при условии, что Алжир предоставит США статус страны наибольшего благоприятствования и что Соединенные Штаты будут освобождены от уплаты дани Алжиру. Американские пленники должны быть немедленно освобождены. Кроме того, дей должен был заплатить 10 тыс. долл, компенсации за бриг «Эдвин». Соглашение предусматривало осво-»
9*	131
вождение любого христианского раба независимо от национальности, бежавшего и укрывшегося на американском военном корабле.
Омар-дей, выражая неудовольствие предъявленными в ультиматуме требованиями, начал торговаться. Однако активизация военных действий США вынудила дея капитулировать. Таким образом, США одержали решительную победу над Алжиром, которая создавала серьезную угрозу для правителей стран Северной Африки.
Правители Туниса и Западного Триполи, воспользовавшись отсутствием во время войны с Англией американского военного флота в Средиземном море, отказались соблюдать статьи соглашений с США. Американские каперы нанесли существенный урон английским судам на море, и в том числе в Средиземноморье. Каперы США, захватывая английские суда, отводили их в порты Туниса и Западного Триполи, которые в англо-американской войне официально занимали нейтралитет. На деле эти североафриканские страны позволяли Англии беспрепятственно освобождать свои суда. После заключения Гентского мира США потребовали от правителей Западного Триполи и Туниса объяснений в связи с нарушениями ранее заключенных с ними договоров, направив к их берегам эскадру Декатура. От бея Туниса Махмуда Декатур потребовал 46 тыс. долл, в качестве компенсации за потерю двух английских кораблей, захваченных американскими каперами. Сначала Махмуд отказался, но, убедившись в серьезных намерениях американских военных кораблей, вынужден был заплатить требуемую сумму. Затем, прибыв 5 августа 1815 г. в порт Триполи, командующий эскадрой потребовал от Юсуф-паши возмещения 30 тыс. долл, за американские трофеи. В результате переговоров Декатур снизил сумму до 25 тыс. долл., но настоял на освобождении Юсуфом десяти рабов-христиан, двух датчан — в знак благодарности к датскому консулу Николасу Ниесену, который оставался другом американцев, и восьми сицилийцев — за помощь короля обеих Сицилий в период триполитанской войны, выразившуюся в поставках продовольствия и снаряжения военным кораблям США.
Вслед за эскадрой Декатура Алжир, Тунис и Западный Триполи посетила эскадра Бейндриджа, которая вновь продемонстрировала военную силу США.
Дей Алжира еще надеялся избежать выполнения соглашения, подписанного им под нажимом США. Летом 1816 г. он объявил американцам, что бриг «Эстедио», захваченный ранее Декатуром, несмотря на достигнутую ранее договоренность, все еще не был возвращен Алжиру. В ответ на это заявление командующий американской эскадрой стал угрожать войной,, но в конце концов согласился с тем, чтобы дей послал письмо-протест в Вашингтон.
Тем временем в Средиземное море прибыли новые силы
132
военно-морского флота США, включая 74-пушечный корабль «Вашингтон», флагман новой эскадры под командованием Исаака Каунсея. В октябре 1816 г., когда эскадра посетила Алжир, она потрясла всех своей внушительностью и мощью. Силы же дея в то время были ослаблены, так как в августе того же года английская и датская флотилии под командованием лорда Эксмаута разрушили укрепления на алжирском побережье и уничтожили много кораблей [96, с. 206].
В декабре 1816 г. дей получил ответ на свой протест от президента США, в котором говорилось, что в связи с доставкой брига в Алжир ему предлагалось немедленно согласиться с пересмотренным проектом соглашения.
После заключения этого соглашения корсары стран Северной Африки больше не представляли угрозы для американских торговых судов. Тем не менее несколько военных кораблей США продолжали совершать патрулирование вдоль побережья Северной Африки вплоть до, захвата Францией Алжира в 1830 г.
Франция и Англия в борьбе за влияние в эйалете Западный Триполи
Одними из результатов победы французской революции 1789—1794 гг. были усиление колониальной экспансии Франции на Востоке и борьба между Францией и Великобританией за гегемонию в этом районе. Используя слабость Османской империи, Англия и Франция стремились занять господствующее положение в Северной Африке и на Ближнем Востоке, подчинить себе всю Османскую империю. Каждая из этих держав имела свои притязания и не желала допустить политического или экономического преобладания конкурента. Борьба за мировые рынки и колониальные владения была первопричиной целого ряда войн между Францией и Англией, являвшейся в конце XVIII в. вдохновительницей всех контрреволюционных акций против Французской Республики,
Сильная, экономически развитая Франция стремилась создать могущественную колониальную империю. Захватив Апеннинский полуостров и вступив на Балканы, французы вплотную приблизились к границам Османской империи. Наполеон планировал покорить в первую очередь Египет — одну из наиболее богатых османских провинций. Захват Египта позволил бы Франции укрепиться в Восточном Средиземноморье и тем самым нанести удар своему злейшему врагу — Великобритании. Прибрав к рукам Египет, Франция могла нарушить кратчайшую связь англичан с Индией. Кроме того, она угрожала суверенитету Османской империи. В связи с борьбой Англии и Франции за мировое господство, и в частности за подчинение Османской империи, возросло военно-стратегическое значение ее
133
североафриканских владений, в том числе эйалета Западный Триполи. Особенно это проявилось в период французской экспедиции Наполеона 1798—1801 гг. в Египет.
Отношения владений Османской империи в Северной Африке с Францией были более тесными, чем с другими европейскими странами. Французские купцы одними из первых установили торговые связи с мусульманской Северной Африкой. Соглашения между Францией и североафриканскими странами заключались непосредственно с местными правителями. Все это позволило Франции укрепить свои позиции в данных странах. Так, французское консульство, учрежденное в Триполи, оказывало в конце XVIII в. воздействие на политику династии Караманли, в частности в период правления Юсуф-паши.
Случай, описанный Констанцо Бернья, показывает зависимость эйалета Западный Триполи от Франции и роль французского консула в этой стране. 14 июля 1796 г. французский консул Гуэ приказал служащим консульства арестовать турка, который избивал местного жителя у консульства, и посадить его в карцер. Узнав о случившемся, Юсуф-паша дал распоряжение своим воинам немедленно освободить арестованного. Около 300 вооруженных турок окружили консульство, но находившемуся в нем консулу Испании удалось успокоить возбужденных солдат и отослать их обратно. Капитаны французских кораблей, пребывавших в это время в порту Триполи, посоветовавшись со своим консулом, решили отплыть во Францию и возвратиться с подкреплением, чтобы сурово наказать правителя эйалета. Однако, еще до того как наступил вечер, Юсуф-паша сообщил Гуэ о своем желании мирным путем урегулировать инцидент. Только при посредничестве испанского консула, конфликт был улажен. Консул Франции добился при этом выполнения ряда своих требований. Во-первых, Юсуф извинился за то, что он направил вооруженных людей в консульство, чтобы освободить своего подданного; во-вторых, командир отряда турок, окружившего консульство, был посажен в тюрьму; в-третьих, было достигнуто соглашение, что при поднятии французского флага над консульством городская крепость должна салютовать 21 залпом из пушек; в-четвертых, Юсуф-паша отдал приказ своим подданным, чтобы они уважали консульство. Помимо этого, было достигнуто соглашение об охране жилищ иностранных консулов.
Безусловно, на удовлетворение таких требований Юсуфнпаша пошел под воздействием побед французских войск, которые они одерживали в то время в Европе. Одновременно Франция, ведя борьбу с Англией за укрепление своих позиций во владениях Османской империи, делала дружественные жесты по отношению к правителям стран Северной Африки.
Важным шагом Франции, который сыграл большую роль в укреплении хороших отношений с этими странами, было осво-134
бождение триполийцев, алжирцев и тунисцев, томившихся в плену на Мальте. Начав в мае 1798 г. завоевательный поход в Египет, Наполеон по пути захватил Мальту, находившуюся под господством Мальтийского ордена, который вел непрерывную борьбу против мусульман, Бонапарт при каждом удобном случае демагогически играл на их религиозных чувствах, в частности не упустил этой возможности в воззвании к египетскому народу 1 июля 1798 г. [30, с. 35]. На самом же деле Мальта была нужна Наполеону прежде всего как военно-морская база, которая противостояла бы англичанам между Апеннинским полуостровом и Северной Африкой. Жест Наполеона в отношении североафриканцев в какой-то степени побуждал страны Северной Африки оказывать ему помощь. И вскоре, когда в Триполи прибыл уполномоченный французского генерала Ва-буа, осаждавшего Мальту, с целью закупки продовольствия для французской армии, Юсуф-паша тепло приветствовал его и оказал ему помощь. После этого доставка продовольствия на Мальту из Триполи стала регулярной вплоть до захвата острова в 1800 г. англичанами.
Поддерживая хорошие отношения с Францией, Юсуф-паша прежде всего преследовал свои цели. Завоевательная политика Бонапарта вызывала у него опасения в отношении того, что Западный Триполи может подвергнуться захвату Францией и превратится в ее опорный пункт для дальнейшего завоевания османских территорий. Одновременно он увязывал победы Франции с перспективой окончательного достижения независимости и отделения эйалета от Османской империи.
Политические планы паши тесно переплетались с экономическими целями. Пользуясь затруднительным положением французов на Мальте, блокированной англичанами, Юсуф-паша псфучил своим советникам разработать план регулярного снабжения острова продовольствием. Он умело воспользовался тем, что стратегическое значение территории Западного Триполи намного возросло после того, как 1 августа 1798 г. английская эскадра адмирала Нельсона при Абукире уничтожила французский флот. Полное поражение Франции на море лишило 30-тысячную французскую военную экспедицию регулярной связи с Францией и ставило под вопрос ее судьбу.
После этого эйалет Западный Триполи становится основным звеном связи между армией Франции в Египте и ее правительством. Блокирование английским флотом египетского побережья заставило Наполеона прибегнуть к помощи Юсуф-паши, который разрешил ему использовать территорию эйалета для переброски подкреплений, военного снаряжения, боеприпасов и продовольствия своему экспедиционному корпусу.
Отныне французский консул должен был обеспечивать и гарантировать постоянство дружественной позиции Юсуф-паши по отношению к французскому экспедиционному корпусу в Егип-
135
те. Помимо этого, в его обязанности входило убедить пашу в том, что Наполеон является приверженцем ислама и намеревается проводить на Востоке происламскую политику. В качестве доказательства консул известил Юсуф-пашу о намерении Наполеона отмечать религиозный праздник рождения пророка, а также оказывать всяческую помощь паломникам, возвращавшимся из Мекки через Египет.
Активизация французской политики в эйалете Западный Триполи вызвала беспокойство у англичан, которые предприняли ряд шагов с целью оказать через Стамбул давление на Юсуфа Караманли, чтобы он изменил профранцузскую политику.
Османская империя вплоть до Абукирской битвы колебалась в отношении объявления войны Франции. Только в сентябре 1798 г. султан Селим III решил объявить ей войну и попытался специальными посланиями, а также через посылаемых им представителей заставить Юсуф-пашу снарядить свои силы для наступления на Египет с запада, в то время как османские войска будут наступать на него с востока, а на английский флот возлагалась задача нападения с севера. Однако усилия султана не увенчались успехом.
В своем первом фирмане султан предписывал правителю Западного Триполи порвать политические и экономические отношения с Францией, оккупировавшей Египет, и начать с ней войну. После того как это послание не возымело действия, султан послал второй фирман, в котором настойчиво подтверждалось первоначальное требование прекратить всякие сношения с Францией, арестовать консула и французских купцов и взять их под стражу. В фирмане Юсуфу предписывалось прекратить снабжение французских кораблей продовольствием, нападать на французские суда, находящиеся в Средиземном море, и конфисковать все имеющееся на них имущество и капиталы, а членов судовых команд обращать в рабов.
Однако Юсуф Караманли, игнорируя и это послание, продолжал снабжать Мальту всем необходимым. В своем ответе он даже не затрагивал вопроса о разрыве политических и экономических отношений с Францией и не упоминал о предписываемых ему санкциях относительно граждан Франции. Правитель эйалета Западный Триполи ограничился только упоминанием малозначительных мер, принятых согласно распоряжениям султана,— готовности к защите границ эйалета и к ведению разведки кораблями флота близ Тулона {101, с. 396].
Султан, не удовлетворясь таким ответом, снова повторил содержание ранее направленного Юсуф-паше предупреждения. Однако, несмотря и на новое предупреждение, Юсуф-паша продолжал поддерживать прежние отношения с Францией. Это не могло не вызывать недовольства английского адмирала Нельсона, командующего флотом в Средиземном море. Об этом свидетельствует его послание в 1798 г. к английскому послу в 136
Стамбуле, в котором сообщалось, что эйалет Западный Триполи заключил мирный договор с Францией в 1798 г., Алжир также находился в мире с этой страной, а эйалет Тунис стремился следовать .примеру своих соседей и намеревался заключить аналогичный договор с Францией. В послании говорилось: «Высокая Порта должна предпринять решительные шаги, не теряя ни минуты. Это ее важнейший долг» [101, с. 398].
Английский посол немедленно связался с турецким султаном и ознакомил его с текстом послания адмирала. Несмотря на тревожное послание Нельсона, султан, лишь номинально управлявший своими владениями в Северной Африке, ограничился очередным предупреждением, которое он послал правителям Западного Триполи, Алжира и Туниса.
Игнорируя фирманы султана, Юсуф-паша продолжал получать большие доходы от снабжения французов продовольствием и обеспечения их линиями связи с блокированным экспедиционным корпусом. Такая позиция правителя Западного Триполи явно не устраивала англичан, так как их усилия по блокированию французов в Северной Африке терпели неудачу. Исходя из этого, адмирал Нельсон принял решение нанести внезапный удар по триполийскому флоту. Однако, учитывая сложную обстановку, Нельсон вскоре отказался от этого плана. Было решено направить Юсуф-паше через Порту ультиматум, требуя, чтобы он прервал отношения с Францией и удалил французскую колонию из Триполи. Как только султан получил этот ультиматум, он немедленно послал своего представителя в эйа-леты Северной Африки, чтобы их правители подтвердили выполнение его прежних указов. Юсуф-паша, делая вид, что он действует в соответствии с распоряжением Высокой Порты, посоветовал французскому консулу завершить погрузку продовольствия на Мальту до прибытия представителя султана, а также опустить французский флаг и поставить усиленную охрану перед своим домом. Однако, как только представитель султана покинул страну, французский консул возобновил свою деятельность.
Вскоре за первым посланцем султана Селима III последовал второй, потребовавший от Юсуфа Караманли подготовки армии для наступления на французский экспедиционный корпус с запада. Но Юсуф заявил представителю султана, что это было невозможным из-за малочисленности его войск и затруднительного финансового положения.
Отказ правителя Западного Триполи участвовать в наступательных действиях вызвал негодование в Стамбуле и в Лондоне. Не прошло и нескольких дней, как в Триполи появился английский посланец капитан Харди. Ему удалось добиться от паши заверения в том, что он не будет предоставлять какой-либо помощи Франции. Когда Харди покидал Триполи, к нему присоединился английский консул Лукас, который убедил ад-
137
Мирала Нельсона в том, что нельзя полагаться на заверения Юсуф-паши и что он не сдержит своего обещания [101, с. 93].
9 мая 1799 г. Нельсон послал в Триполи своего заместителя адмирала Кэмпелла, цель визита которого заключалась в том, чтобы заставить пашу выполнить указы султана, а также заверения, данные им капитану Харди. Сразу же после высадки адмирал в сопровождении консула Лукаса направился во дворец к паше. Там они передали правителю Западного Триполи ультиматум, в котором потребовали передачи им консула Буссэ и всей французской колонии, а также выполнения указов султана. Однако Юсуф-паша отказался выполнить его. В ответ 13 мая Кэмпелл отдал приказ начать обстрел города и атаковать ко-, рабли, стоявшие в гавани. В результате были подожжены два корабля и захвачен один [44, с. 253]. Не имея сил к сопротивлению, Юсуф-паша выбросил белый флаг над своим дворцом, после чего начались переговоры между двумя сторонами. Правителю Западного Триполи пришлось выдать французского консула Буссэ, двух унт^р-офицеров, капитанов и моряков французских кораблей, стоявших в порту Триполи. Однако Буссэ и других французов не сделали пленниками, они были доставлены в Геную, а затем в Марсель.
20 октября 1800 г. Юсуф-паша направил послание консулу Франции в Тунисе Девойсу, в котором подтвердил дружественную политику к Франции и выразил сожаление о случившемся. В послании правитель Западного Триполи заверил французов в готовности оказать любую необходимую им помощь.
Тем временем Бонапарт, став первым консулом Франции, занялся судьбой оставленной им в Египте армии, продумывая варианты ее спасения. При этом он рассчитывал на Юсуф-пашу, который проявлял дружественные отношения к Франции. Бонапарт намеревался послать подкрепления экспедиционному корпусу в Египте, полагая, что добьется согласия паши, чтобы французский флот нашел укрытие в порту Дерна или в гавани Бомба. Кроме того, он планировал добиться согласия на обеспечение гарантий безопасного прохода подкреплений по территории эйалета Западный Триполи в случае, если французы встретили бы трудности в переброске войск по морю.
В мае 1801 г. Юсуф-паша тайно вступил в переговоры с доверенным лицом Наполеона Соверио Науди — мальтийцем, бывшим переводчиком при консуле Буссэ в Триполи. Переговоры велись неофициально. Наполеон Бонапарт и его министр иностранных дел Талейран сделали это намеренно, с тем чтобы не привлекать внимание англичан, которые могли оказать давление на Юсуф-пашу. Соверио Науди был встречен пашой со всеми знаками внимания, и вскоре была достигнута договоренность о заключении соглашения, которое было почти копией договора 1779 г. Отличие между ними заключалось в добавлении трех статей, обеспечивавших французам свободу передви-138
жения (для людей и товаров) по всей территории эйалета Западный Триполи. Обладая большими полномочиями, Соверио Науди 18 июня подписал мирный договор. Однако подписание этого договора вскоре потеряло смысл, поскольку французская экспедиция в Египет потерпела крах. В конце сентября 1801 г. остатки французской экспедиции были погружены на корабли и отправлены на родину. Спустя несколько дней, 9 октября 1801 г. Франция подписала мир с Турцией. Французский консул Буссэ возвратился в Триполи, и между ним и пашой возобновились дружественные отношения.
Если у правителя Западного Триполи отношения с Францией складывались на основе его корыстных устремлений, то население страны не поддерживало эту политику, поскольку она фактически была направлена против народа Египта, который вел справедливую борьбу против иноземных захватчиков.
Во время ожесточенного сопротивления горожан Каира французам население восточной части эйалета Западный Триполи было солидарно с египтянами. Так, жители Дерны помимо? оказания материальной помощи защитникам Каира посылали подкрепления в людской силе. Такая же солидарность с египетским народом была проявлена жителями Мисураты, участвовавшими в поимке посланца Наполеона Арно, когда тот возвращался из Триполи с информацией в Египет. Когда выяснилось, что Арно является связным Наполеона, он был убит людьми Сейфа ан-Насра, несмотря на просьбу Юсуф-паши отпустить его.
Наиболее открытое выступление против политики Юсуфа, направленной на сотрудничество с французами, имело место после подписания нового договора в 1801 г. Французский флот под командованием Джаитона, потерпев провал в попытке высадить солдат вблизи Александрии, направился к берегам Западного Триполи и остановился напротив Дзрны. Французские корабли в соответствии с новым соглашением подняли красный флаг с белым полумесяцем — знак дружбы и намеревались высадить солдат в порту с тем, чтобы они в дальнейшем добирались до Александрии по суше. Однако французам была запрещена высадка, а при попытке осуществить ее по лодкам с солдатами был открыт огонь.
Таким образом, дружба Юсуф-паши с Францией в тот период расходилась с интересами населения эйалета Западный Триполи, чем, безусловно, пользовались турки и англичане, которые всячески поддерживали антифранцузские настроения. Усиливавшаяся борьба между Францией и Англией за османские владения позволяла Юсуф-паше маневрировать между двумя соперничающими европейскими державами, укрепляя свою военную деспотию.
Тяжелое экономическое положение страны, нехватка средств для содержания армии и административного аппарата — все это
139
толкало Юсуф-пашу к повышению размеров выкупа со стороны европейских государств за свободу мореходства в водах эйалета. В 1796 г. правитель Западного Триполи потребовал от Дании повышения выкупа за ее торговые суда. Датский консул в Триполи предпринял ряд шагов, чтобы урегулировать отношения между двумя странами; однако они не увенчались успехом. Тогда Дания попыталась разрешить этот вопрос через свое посольство в Стамбуле. В Г797 г. султан направил Юсуф-паше послание, в котором выражал пожелание, чтобы правители эйалетов Османской империи в Северной Африке поддерживали с европейскими государствами такие же отношения, как и центральное правительство. Селим III просил правителя Западного Триполи начать переговоры с Данией, с которой у Османской империи сложились хорошие отношения. Однако тяжелое экономическое положение эйалета и надежда получить поддержку со стороны Франции побудили Юсуфа Караманли отказаться от возобновления переговоров с Данией до тех пор, пока она не увеличит размера выкупа за безопасность ее судов в Средиземноморье.
Тогда правительство Дании решило действовать силой и направило в порт Триполи военный корабль под командованием Фишера для достижения соглашения с Юсуф-пашой. Но и эта попытка Дании провалилась. Более того, отношения между двумя странами были прерваны.
В мае 1797 г. Дания послала три военных корабля в Триполи. Юсуф-паша решил встретить датчан в открытом море й захватить одно из судов. Для этого он выслал наперехват датской эскадры пять своих кораблей. В развернувшемся морском бою обе стороны понесли большие потери. Наступившая темнота позволила датским кораблям отступить в открытое море, а корабли паши вернулись в порт Триполи [101, с. 382]. Каково же было изумление паши, считавшего себя победителем, когда он узнал, что датские корабли возвращаются, чтобы возобновить блокаду Триполи. Это известие привело его в ярость. Однако новой битве не суждено было состояться. Капитан одного из французских кораблей выступил посредником между двумя сторонами в вопросе заключения мира. Юсуф-паша согласился на его предложение, учитывая возрастающее влияние Франции в Средиземноморье и ее роль в его планах.
В том же году был окончательно утвержден текст мирного договора. В соответствии с этим договором Дания должна была выплатить после утверждения договора 70 тыс. пиастров и 3 тыс. пиастров дополнительно для министров и чиновников паши [48, с. 450; 101, с. 410]. Эйалет Западный Триполи через каждые четыре года имел право направлять делегацию в Данию для получения ценного подарка правителю эйалета, что являлось как бы дополнением к консульскому подарку, который обычно преподносил вновь назначенный консул. После утверж-140
дения договора дипломатические отношения между двумя странами были восстановлены.
Однако вскоре стало известно, что Дания не торопилась выполнять взятые на себя обязанности, и Юсуф-паша отдал приказ своему флоту возобновить нападения на датские торговые суда. В 1799 г. флот Западного Триполи захватил три датских корабля. Дания вновь обратилась к султану, чтобы он оказал воздействие на Юсуф-пашу. Когда датский консул в Триполи сообщил Юсуфу, что Дания поставила вопрос об освобождении трех кораблей перед султаном, он заявил: «Вы убеждены, что фирман что-то значительное, весомое. На деле один фирман можно получить за 40 пиастров, и в эйалете Западный Триполи фирманы являются лишь кусочками бумаги» [27, с. 147].
Несмотря на усилия султана, корабли не были освобождены. И снова сказалось влияние французов на Юсуф-пашу; корабли были освобождены, как только в этот вопрос вмешался французский консул в Триполи. Он смог убедить обе стороны соблюдать условия подписанного в 1797 г. мирного договора.
Кроме того, Франция оказывала влияние и на взаимоотношения между Западным Триполи и Швецией. Так, в 1798 г. Юсуф-паша потребовал от шведского консула выплатить ему 100 тыс. фр. и впредь ежегодно платить по 8 тыс. фр. [101, с. 120]. После того как паша убедился, что правительство Швеции оттягивает ответ, он приказал своему флоту напасть на ее корабли. Вскоре было захвачено семь шведских судов, которые были отведены в порт Триполи. Несмотря на протесты консула Швеции в Триполи, Юоуф продолжал вести войну против ее торговых кораблей. Вслед за этим Швеция обратилась за помощью к Наполеону, чтобы тот повлиял на Юсуфа через французского консула в Триполи. В представившемся случае Наполеон решил еще раз оказать протекцию правителю Западного Триполи. Посланник Наполеона повел дело так, что Швеция была вынуждена пойти на уступки, в результате чего семь кораблей Швеции стали собственностью Юсуф-паши в обмен на освобождение 120 шведских моряков.
Согласно достигнутому в июне 1798 г. мирному соглашению Швеция согласилась удовлетворить требования эйалета Западный Триполи [143, с. 120]. Однако соблюдение условий мирного «оглашения продолжалось недолго. Располагая поддержкой со стороны Франции, Юсуф-паша решил поправить свое финан-еовое положение за счет Швеции и в 1802 г. снова отдал приказ о нападении своего корсарского флота на шведские торговые суда. Количество пленных шведов быстро росло. Швеция снова обратилась к Наполеону, прося его вмешательства. 30 сентября 1802 г. корабль Франции с представителем Наполеона Себа-стиани на борту прибыл в порт Триполи. Себастиани смог договориться с Юсуфом Караманли о подписании нового мирного договора со Швецией. В соответствии с его статьями шведское
141
правительство обязалось единовременно выплатить эйалету 750 тыс. фр., а также платить ему по 40 тыс. фр. ежегодно [27, с. 137].
Находясь в зените своего могущества в конце XVIII — начале XIX в., Юсуф-паша позволял себе требовать повышения размеров дани также от консулов Австрии, Испании и Голландии, угрожая в случае отказа им войной. Его корабли входили в море, и после захвата судов этих стран начинались переговоры. Соглашения достигались мирными средствами, поскольку потерпевшие государства, как правило, не прибегали к посылке своих эскадр для нанесения ударов по Триполи, как это делали США, Англия и Франция.
Иностранное вмешательство во внутренние дела эйалета Западный Триполи в первой половине XIX в.
После Венского конгресса 1815 г. и создания «Священного Союза» соотношение политических сил в Европе изменилось. Произошли изменения и в положении в бассейне Средиземного моря. Англия захватила важный стратегический пункт — Мальту. Давнишний соперник Англии — Франция была ослаблена, и ее флот перешел к союзникам.
Английская буржузия стремилась использовать сложившуюся в районе Средиземного моря благоприятную для себя обстановку, чтобы ликвидировать ограничения на торговлю, установленные правителями стран Северной Африки, а также закрепить свое влияние в этих странах, которые она рассматривала как плацдарм для военно-торговой экспансии в глубь Африки. Исходя из этого, Англия настаивала на включение в повестку дня Венского конгресса вопроса о безопасности Средиземного моря. По этому вопросу на конгрессе докладывал министр иностранных дел Сардинского королевства барон Валлецца. Решение этого вопроса было заранее предопределено предложением Англии к странам-победительницам (Англии, России, Австрии и Пруссии), изложенным в письме английского адмирала Сиднея Смита в августе 1814 г. В письме указывалось, что при обсуждении вопроса о запрете торговли рабами на западном побережье Африки нелогично не обратить внимание всего мира на корсарские налеты на торговые корабли в Средиземном море. Для борьбы с ними Смит в своем письме требовал создать международный флот '[27, с. 171]. После обсуждения вопроса о безопасности Средиземноморья на конгрессе было принято решение положить конец корсарству и запретить превращение христиан в рабов.
Под флагом борьбы с корсарством Англия стремилась осуществить свою военно-торговую экспансию, опираясь на кол-142
лективные действия европейских государств. Однако она не торопилась защищать интересы малых государств Средиземного моря, которые в первую очередь страдали от морского разбоя. Дело в том, что у Англии к тому времени сложились хорошие отношения со странами Северной Африки, и в первую очередь с эйалетом Западный Триполи. После захвата англичанами Мальты Юсуф-паша продолжал сохранять свой важный источник дохода — продажу острову продовольствия. Это обстоятельство помогло английскому консулу наладить дружественные отношения с правителем Западного Триполи и оказывать на него влияние до конца войны в Европе. Решение Венской конвенции о прекращении пиратства никак не отразилось на Юсуфе. Пользуясь покровительством англичан, он отдал приказ своему флоту продолжать налеты на суда враждебных Англии и эйалету государств. По данным английского консула Уоррингтона, к концу 1815 г. триполийским флотом было захвачено шесть датских судов. Перевозимые на этих судах товары оценивались в 500 тыс. пиастров. К этому времени в тюрьмах Триполи находились 1500 пленных, большинство из которых были итальянцы. Англичане не предпринимали никаких действий против корсаров. Но как только в 1815 г. триполийские корсары захватили английское торговое судно и привели его в порт Триполи, Уоррингтон поднял этот вопрос перед английским судом на Мальте. Суд постановил вернуть судно и наложить штраф в 500 фр. на корсаров Триполи. Опасаясь возможных акций со стороны английского военно-морского флота, Юсуф Караманли согласился с этим решением суда и возвратил судно и товары. Инцидент был исчерпан.
Через несколько дней на жизнь правителя Западного Триполи было совершено покушение. Юсуф-паша, заподозрив, что нападение на него раба-христианина было осуществлено по подсказке английского консула, в отместку разрешил корсарам захватывать английские корабли.
Через несколько дней капитан корсарского корабля Раис <аль-Магриби захватил торговое английское судно и привел его в порт. По обычаю, когда корсарский корабль входил в порт после удачного рейда, установленные в крепости орудия давали два залпа. На этот раз паша приказал не давать залпов и поспешил принести извинения английскому консулу, чтобы снять с себя ответственность за случившееся. Однако Уоррингтон потребовал, чтобы Раис аль-Магриби был повешен на мачте корабля на виду всего Триполи. Юсуф-паша пытался протестовать против такого вмешательства в его внутренние дела, но вынужден был согласиться при условии, что этого капитана повесят мусульмане. Однако Уоррингтон упорствовал и настоял на его казни командой захваченного корсарами английского корабля.
Своеволие английского консула и проявленная в этом инци-
143
денте мягкость Юсуфа вызвали широкое недовольство населения двором Караманли, который стал уступать иностранцам-христианам, вмешивавшимся во внутренние дела страны.
После реставрации династии Бурбонов во Франции были восстановлены дружественные связи между Османской империей и Францией. Французский консул в Триполи стал оказывать на Юсуф-пашу воздействие, в результате отношения между Юсуф-пашой и Англией начали ухудшаться. Признаком этого явился провал попыток английского консула урегулировать отношения Западного Триполи с Австрией и Королевством обеих Сицилий.
Это подтолкнуло англичан к применению решительных коллективных санкций против стран Северной Африки. Используя решение Венского конгресса о борьбе с пиратством, единым фронтом в поддержку Англии выступили Сардиния и Королевство обеих Сицилий. Поводом к этому послужили враждебные акции корсарских кораблей Алжира по отношению к английским судам, а также непрерывные нападения на Сардинию и на побережье в районе Неаполя тунисских и триполийских корсаров.
В начале 1816 г. к берегам Северной Африки направилась эскадра под командованием лорда Эксмаута, состоявшая из пяти фрегатов и голландского корвета. Войдя с эскадрой в порт г. Алжира, Эксмаут подверг город семичасовой бомбардировке. В результате нее было убито 140 и ранено 742 человека. После этого Командующий эскадрой потребовал от дея Алжира заверений в прекращении корсарства. Опасаясь, что город будет снова подвергнут бомбардировке, дей дал обещание, что алжирские корабли отныне вообще прекратят пиратские нападения. Затем Эксмаут со своей эскадрой направился в Тунис, где он также добился заверений о прекращении корсарства, ликвидации практики порабощения христиан и выкупа пленных и, кроме того, по поручению королей Сардинии и обеих Сицилий заключил с беем Туниса договоры о мире и свободной торговле [133, с. 390].
В конце апреля эскадра Эксмаута прибыла в Триполи. Под жерлами ее пушек Юсуф-паша пообещал положить конец корсарству и прекратить превращение христиан в рабов. Лорд Эксмаут вынудил пашу заключить с Англией соглашение, по которому на все острова Ионического моря, населенные греками и принадлежавшие английской короне, распространялся договор о дружбе и мореплавании между Англией и эйалетом Западный Триполи. Кроме того, Эксмаут, руководствуясь полномочиями от королевств Сардинии и обеих Сицилий, навязал Юсуф-паше договоры о дружбе и торговле с этими странами.
Заключение этих договоров означало, что Сардиния и Королевство обеих Сицилий освобождались от уплаты ежегодной дани и приравнивались в вопросах торговли и мореплавания к положению Англии и Франции. В завершение своей миссии 144
Эксмаут настоял на освобождении 580 невольников-христиан, выходцев из различных районов Апеннинского полуострова.
На эскадру Эксмаута фактически возлагалась защита консульств европейских государств и их подданных в Алжире, Тунисе и Западном Триполи, и Англия поспешила использовать возложенную на нее миссию, чтобы узаконить свое господство на Средиземном море. В 1817 г. министр иностранных дел Англии предложил созвать конференцию, чтобы обсудить предложение о формировании специальной эскадры для борьбы с корсарством в Средиземноморье. Франция, Англия и Россия отклонили это предложение под предлогом, что право использования силы против стран Северной Африки принадлежало Османской империи, так как они являлись ее провинциями. В действительности же европейские государства не хотели, чтобы командование совместной эскадрой было сосредоточено в руках англичан [101, с. 147]. Имевшиеся противоречия среди европейских государств не остались не замеченными правителями эйалетов Османской империи. Они продолжали морской разбой, но уже с учетом реального соотношения сил европейских государств.
Так, Юсуф-паша, после того как эскадра Эксмаута покинула порт Триполи, приказал раисам корсарских кораблей возобновить свою деятельность. Вскоре было захвачено несколько кораблей, принадлежавших Папской области, и команда судна, занимавшаяся ловлей рыбы у берегов Тосканы. Корабли были доставлены в Триполи [27, с. 178].
Вплоть до конгресса в Экс-ла-Шапелле в 1818 г. подход к вопросу о безопасности европейских стран в Средиземном море зависел от их интересов в этом районе. В ходе конгресса все европейские государства сошлись во мнении о необходимости направить странам Северной Африки строгое предупреждение о том, что любое посягательство на торговлю европейских государств будет сурово наказываться. На Англию и Францию была возложена задача ознакомить с этим предупреждением эйалеты Алжир, Тунис и Западный Триполи [44, с. 266—267].
8 октября 1818 г. в Триполи прибыли английская и французская эскадры. Их командующие, Фремантл и Ле Гравье, передали Юсуф-паше текст предупреждения и потребовали от него письменного ответа.
В своем официальном ответе правитель Западного Триполи утверждал, что из портов эйалета уже давно не выходили корсарские корабли, что власти прилагают все усилия для удовлетворения пожеланий Англии и Франции, что Западный Триполи во всем полностью согласен с европейскими государствами и намерен выполнять свои обязательства честно и верно [27, с. 183]. Однако и после подписания этой ноты в августе 1819 г. время от времени вспыхивали морские войны между Западным Триполи и малыми европейскими государствами. Эти инциденты в основном вызывались тем, что последние отказывались от до-
Ю Зак, 325
145
говорных обязательств перед эйалетом, не выплачивали дани и не преподносили полагавшиеся его правителю подарки. К этому их подстрекали Англия и Франция, взявшие на себя обязательства защищать интересы этих государств. В действительности соперничавшие между собой Англия и Франция использовали защиту интересов европейских стран только как предлог для вмешательства во внутренние дела Западного Триполи и оказания давления на Юсуф-пашу.
Если вначале Сардинское королевство соблюдало пункты договора, то начиная с 1822 г. оно стало нарушать статьи договора о выплате консульской дани. Это привело к тому, что в 1825 г. Юсуф-паша издал приказ об взыскании полагающихся по договору 4 тыс. пиастров с сардинского консула, прибывшего в Триполи. В результате препирательств между двумя сторонами 7 августа 1825 г. Юсуф-паша разорвал отношения с Сардинией и объявил ей войну. Помимо этого он приказал блокировать сардинские суда в порту Триполи, задерживать капитанов и команды этих судов.
Король Сардинии, подстрекаемый Англией, решил провести военную экспедицию против Западного Триполи. С этой целью он снарядил эскадру под командованием Франческо Сивири. Эскадра вышла из Сардинии И сентября 1825 г. и уже 25 сентября появилась у берегов Западного Триполи. Для исследования акватории и изучения обстановки Сивири направил корвет под английским флагом в порт Триполи. Одновременно командующий эскадрой обратился к английскому консулу Уоррингтону с просьбой быть посредником в переговорах между ним и правителем эйалета. Английский консул согласился на посредничество между сторонами и предложил Юсуф-паше условия мира Сардинии. Однако правитель Западного Триполи отвергнул их, потребовав уплаты 30 тыс. пиастров.
В ответ сардинская эскадра подвергла город бомбардировке. Большие потери, которые понесли обе стороны в результате решительных действий Франческо Сивири, а также мужества и отваги защитников Триполи подействовали отрезвляюще на противников и вынудили их искать посредничества у Уоррингтона. Между двумя сторонами была достигнута договоренность о восстановлении мира. Под орудийные залпы крепости и сардинских кораблей над консульством Сардинии вновь был поднят флаг Савойской династии, а вернувшийся прежний консул Паради и командиры сардинских судов были с честью приняты во дворце Юсуфа Караманли. В соответствии с новой договоренностью Сардиния вместо ежегодной дани согласилась уплатить единовременно 7 тыс. фр.
В 1826 г. правительство Папской области также отказалось преподносить подарки правителю Западного Триполи, что явилось нарушением статей заключенного ранее между сторонами договора о мире. Не добившись подношения подарков, Юсуф 146
отдал распоряжение корсарам захватить корабли папы. Ждать пришлось недолго. Корсары захватили три судна и привели их в порт Триполи. Одновременно Юсуф-паша объявил, что он не возвратит эти суда до тех пор, пока правительство Папской области не предоставит ему обещанные ранее подарки.
Поскольку Уоррингтону было поручено защищать интересы Папской области в эйалете Западный Триполи, папа ожидал, что английский консул сделает все, чтобы освободить эти корабли. Когда же папа убедился в том, что Уоррингтон не спешит с посредничеством, он прибегнул к услугам Франции, прося ее помощи в наказании паши за дерзкий вызов Папской области. Папа рассчитывал воспользоваться противоречиями, существовавшими между Англией и Францией в Западном Триполи.
Уоррингтон, у которого сложились хорошие отношения с Юсуф-пашой, занял колеблющуюся позицию. Он не хотел из-за интересов Папской области подрывать доверие правителя Западного Триполи и тем нанести ущерб интересам Англии, которая в этот период стремилась превратить эйалет в плацдарм для захвата колоний в Центральной Африке. Английский консул также рассчитывал на то, что, поддержав требования Папской области, французский консул окончательно испортит отношения с Юсуф-пашой.
В свою очередь, французский консул Руссо полагал, что Франция должна была выступить в роли единственного защитника интересов малых европейских государств, продемонстрировать свою военно-морскую силу и поставить на место зарвавшегося пашу. Поэтому он расценил обращение папы за помощью как удачный повод для поднятия престижа Франции в глазах всей Европы. Угрожая применить силу, французский консул потребовал от Юсуф-паши возвратить корабли Папской области. Когда же паша не придал серьезного значения этой угрозе, французское правительство решило наказать его за нарушение всех соглашений, запрещавших корсарство.
В феврале 1826 г. в порт Триполи прибыли три военных корабля под командованием Арно де ла Солссепа, который потребовал от Юсуф-паши немедленного освобождения судов, принадлежавших Папской области [43, с. 34]. Под угрозой бомбардировки города правитель Западного Триполи был вынужден согласиться подписать мирное соглашение. В соответствии с соглашением от 18 февраля 1826 г. он освободил суда Папской области, возвратил грузы и товары, находившиеся на них, и на будущее обязался уважать суда, плавающие под флагом этого государства [43, с. 35]. Паша согласился также выплатить 2 тыс. пиастров в качестве возмещения ущерба, нанесенного хозяевам захваченных судов, капитанам и членам их команд.
В 1828 г. Неаполь объявил, что прекращает выплату ежегодной дани, которую выплачивал в соответствии с заключен-
10*
14Г
ным ранее договором. Правительство Неаполя потребовало от Юсуф-паши, чтобы он относился к Неаполю как к другим государствам, которые не выплачивают дани. Однако Юсуф-паша настаивал на том, чтобы неаполитанцы выполняли свои обязательства, в противном случае угрожая им войной. Консул Неаполя в Триполи пытался убедить пашу в справедливости требований его правительства, однако паша не обращал внимания на доводы консула и приказал блокировать корабли королевства Неаполя и задерживать его капитанов. Чтобы оказать давление на Юсуфа, в апреле 1828 г. правительство Неаполя послало два военных корабля в Триполи. Тем не менее паша упорствовал. Капитанам кораблей не было дано указание бомбить город, и они возвратились в Неаполь. В августе 1828 г. в Триполи прибыло 20 судов из Неаполя [43, с. 35]. Население Триполи в ожидании бомбардировки укрылось в убежищах. Командующий флотилией обратился к английскому консулу с просьбой, чтобы тот посредничал в переговорах с пашой и помог убедить его согласиться на условия неаполитанцев. Но попытки Уоррингтона посредничать между двумя сторонами не принесли положительных результатов.
Паша отказался удовлетворить требования Неаполя, и его флот начал обстрел Триполи. На бомбардировку города орудия крепости и прибрежных укреплений ответили массированным огнем, тем самым не позволяя кораблям противника приблизиться к стенам Триполи. Огонь корабельной артиллерии не причинил городу большого ущерба. Боеприпасы неаполитанцев были быстро израсходованы, попытки высадить десант с кораблей провалились. Вскоре после этого Уоррингтону удалось убедить обе стороны подписать мирный договор. Согласно этому договору правительство Неаполя передало пленных трипо-лийцев без всякого выкупа. Кроме того, неаполитанцы обязались выплатить 33 тыс. фр. и тем самым освобождались от уплаты ежегодной дани, однако должны были преподносить подарки Юсуф-паше каждый раз при назначении нового консула [43, с. 35]. В результате отношения между Юсуф-пашой и Неаполитанским королевством были нормализованы. Флот покинул Триполи и направился в Неаполь. Над консульством Неаполя вновь был поднят флаг.
Отказ от корсарства не мог не отразиться на экономическом положении Западного Триполи, так как лишал его важного источника доходов. Состояние морской войны на Средиземном море позволяло эйалету получать дань со стран, кото-рым он обеспечивал свободное плавание по морю. Так, например, в первое десятилетие XIX в. Дания ежегодно выплачивала дань в размере 5 тыс. пиастров, Швеция — 8 тыс., Голландия — 5 тыс. пиастров [101, с. 227]. Нападение на торговые суда враждебных государств или стран, с которыми были расторгнуты договоры, давало корсарам Триполи большую добычу. Помимо 348
грузов они захватывали команды и пассажиров кораблей, которых превращали в невольников. Их продавали в рабство или отпускали за выкуп, получаемый от богатых родственников. Таким образом, морская война давала значительные, хотя и непостоянные, доходы. По данным ливанского историка Николы Зийаде, в 1795—1798 гг. Юсуф-паша получил от морских держав 332 тыс. пиастров [132, с. 302—309].
Однако высокие доходы не могли сохраняться долго. Изменение соотношения сил европейских государств и усиление их боевых флотов ставило пределы этому источнику пополнения казны. Общая сумма дани постепенно снижалась, и к моменту подписания Юсуф-пашой декларации о прекращении корсарства значительно сократилась, не говоря уж о том, что запрещалось превращать членов команд кораблей и их пассажиров в невольников.
По мере уменьшения основного источника доходов от морского разбоя все большее значение начинала приобретать торговля. К началу третьего десятилетия XIX в. установление безопасности в Феццане способствовало превращению Мурзука в важный центр транссахарской торговли. В Мурзук прибывали товары из Центральной Африки: Вадаи, Борну, Кацины, Томбукту и Сокото. Оттуда они направлялись в Триполи, Бенгази, Каир через оазис Ауджила.
По данным шведского консула, в 1823—1828 гг. из Центральной Африки в Триполи прибывали ежегодно 2,5 тыс. черных рабов (из Триполи они затем экспортировались в Тунис, Египет и страны Леванта), примерно 10 тыс. мискалей золото-то песка, или около 1,5 тыс. унций, 7 тыс. кантаров соды, 3 тыс. кантаров сенны, 15—17 тыс. больших тюков перьев и пуха страусов, 3—4 тыс. кантаров красных квасцов, 15—20 кантаров слоновой кости [84, с. 292].
Часть товаров из Центральной Африки оседала в Триполи, а остальные направлялись в европейские страны. К африканским товарам прибавлялись и местные. Из эйалета вывозились морем шерсть, кожи, щетина, ковры, оливковое масло, пшеница, овес, яблоки, финики, скот, воск, шафран, губки, соль и морена для окраски тканей.
В эйалет Западный Триполи из Европы и стран Леванта ввозились льняные ткани, (полотна, холсты, камчатные ткани, шелк, парусина, изготовляемая на фабриках Мальты, изделия из дерева, монетное серебро, кофе, писчая бумага, изделия из цветного стекла, бусы, бисер, кораллы, украшения для жен паши и придворных женщин, сахар, винные изделия, а также оружие, латунь и красная медь Леванта, которые использовались для чеканки монет и изготовления украшений для холодного и огнестрельного оружия. Часть товаров, доставляемых в Триполи, направлялась в глубь Африки по караванным дорогам; к ним добавлялись ковры из Мисураты и глиняная посуда
149
из Гадамеса. Товары перевозились по четырем дорогам через Мизду, Сокну и Мурзук, Гат, Кацину и Туат в Томбукту.
Товары, привозимые в Триполи из Мурзука и стран Европы и Леванта, продавались на рынках города, которые действовали по вторникам и пятницам, а в Таджуре— по понедельникам и четвергам. Торговлей занимались как местные, арабские купцыг так и евреи и европейцы — подданные Франции, Англии и Неа-поля. Немалую роль в торговле играли и паломники, которые направлялись в священные города Мекку и Медину через Триполи. Они везли с собой местные товары стран Западной и Северной Африки, часть которых продавали на рынках, чтобы купить необходимое для продолжения паломничества продовольствие. С годами по мере развития морского транспорта количество паломников, направлявшихся в Мекку через Триполи, уменьшилось. Они предпочитали добираться до Египта по морю на судах европейских стран. Кроме того, на уменьшение числа паломников повлияло то обстоятельство, что Юсуф-паша неохотно давал разрешение на проход паломников через территорию эйалета Западный Триполи.
Некоторые сведения о том, что представляли собой караваны паломников, дает описание, сделанное шведским консулом в Триполи Грабергом. В 1834 г. в Триполи прибыл караван паломников из Феса, который состоял из 3 тыс. мужчин, нескольких сотен женщин и детей и 2 тыс. верблюдов. Паломники пробыли в Триполи около месяца, а затем часть их продолжала путь сушей, а другая — морем [84, с. 292].
Наиболее оживленная торговля эйалета в 30-е годы XIX в. велась с Мальтой, откуда, например, в 1834 г. прибыло 27 ив 94 кораблей, посетивших в тот год Триполи [84, с. 293].
Значительные доходы Юсуф-паша получал также от налогов. По данным французского консула в Триполи Мюра, приводимым в его отчете морскому министерству Франции 1 июля 1820 г., налоговые поступления складывались из следующих сумм: Гадамес уплачивал ежегодно 2 тыс. пиастров, Мурзук — 50 тыс., Ауджила — 5 тыс., Бенгази и Дерна — по 50 тыс. пиастров. Прибрежные города, начиная от Мисураты до Завии, и район Западного Джебеля совместно с пригородами Триполи выплачивали 150 тыс. пиастров. Таможенные налоги, сбор которых отдавался на откуп родственникам Юсуфа Караманли, составляли 50 тыс. пиастров. Налоги на вино приносили казне эйалета 15 тыс. пиастров ежегодно. Кроме того, собирались налоги с евреев — в целом 4 тыс. пиастров [101, с. 226]. Все доходы, которые получал Юсуф-паша от морской войны, транссахарской торговли и сбора налогов, французский консул оценивал в 1820 г. в 549 тыс. пиастров, что по тем временам являлось значительной суммой [101, с. 227].
В то время как источники доходов эйалета сокращались, его расходы непрерывно росли. Рост их увеличивался и в связи с 150
повышением цен на товары в условиях возросшей инфляции после наполеоновских войн в Европе.
Прежде всего, росли расходы на содержание семьи Караманли, которая насчитывала к тому времени 26 человек. Члены правящей семьи ежегодно получали от огромных земельных угодий, которые они сдавали в аренду, по 4 тыс. пистров каждый. Крупные суммы денег тратились также на содержание гарема паши и его свиты. Деньги расходовались на покупку драгоценных камней, духов и других дорогих подарков для женщин династии Караманли.
Второй статьей расходов было содержание администрации, армии и флота. Юсуф-паша тратил значительные суммы на подкуп шейхов племен, чтобы заручиться их лояльностью. Большая часть денег уходила на жалованье офицерам и солдатам армии и флота, а также на закупку вооружения. Так, например, Юсуф в начале 30-х годов содержал в военно-морском флоте 20 кораблей с численностью состава 1440 человек, на вооружении которых имелось 136 пушек.
По данным французского консула, на эти две статьи расходов тратилось две трети всех доходов правителя эйалета Западной Триполи. Оставшаяся часть расходовалась на подготовку и проведение кампаний по сбору налогов, карательных экспедиций, число которых непрерывно увеличивалось [44, с. 283], на строительство мечетей и различные благотворительные мероприятия, а также на ликвидацию последствий стихийных бедствий — голода и эпидемий, как это случилось, например, в 1784—1785 гг., когда от голода и чумы погибла четверть населения страны.
Подписание Юсуф-пашой декларации о прекращении корсарства заставило правителя эйалета задуматься об изыскании новых источников доходов. Сразу же после решения Венского конгресса об обеспечении безопасности на Средиземном море Юсуф-паша установил монополию на торговлю зерном, а затем на торговлю товарами кустарного производства. Кроме того, он ввел монополию на закупку всего необходимого для армии, флота и своего двора. Вопреки ожиданиям монополия на торговлю не только не способствовала оживлению экономической жизни, а, наоборот, привела сначала к застою, а затем и к полному упадку торговли в стране.
Об ухудшении экономического положения Западного Триполи и втягивании его в финансовую зависимость от европейских государств свидетельствует введенная Юсуф-пашой система карточек-расписок, к которым он прибег в связи с отсутствием наличных средств. По этим карточкам-распискам паша покупал товары у иностранных купцов. В каждой из них указывалось имя купца, которому должна была быть выплачена определенная сумма, и город эйалета, который обязан был оплатить эту сумму наличными товарами или сельскохозяйственными про
151
дуктами. Обычно карточка подписывалась Юсуф-пашой и владельцами товаров. Владелец такой карточки-расписки направлялся в определенный город, где местный правитель выплачивал указанную в карточке сумму [101, с. 433].
Такая система срабатывала, когда экономическая жизнь в стране находилась в удовлетворительном состоянии и правители городов, как правило, не затягивали выплату денежных сумм или погашали их сельскохозяйственными продуктами и товарами кустарного производства. Однако по мере ухудшения экономического положения эйалета карточки-расписки своевременно не погашались. Длительная затяжка с погашением задолженностей заставляла купцов обращаться за помощью к своим консулам. Консулы, отстаивая права своих подданных, вынуждали Юсуф-пашу подписывать соглашения об упорядочении уплаты долгов. Обычно смысл этих соглашений сводился к тому, что паша обязывался за отсрочку погашения задолженностей платить значительные проценты. В этом можно убедиться на примере двух соглашений между Юсуф-пашой и подданными Великого герцогства Тосканы.
Первое соглашение, подписанное в феврале 1830 г., содержала семь условий: Юсуф-паша должен был оплатить все карточки-расписки таким образом, чтобы подданные Тосканы не понесли потерь; причитающаяся сумма должна была быть выплачена в течение трех лет — в первый год 42% всей суммы, во второй год — 50 и в третий год — 8%; Юсуф-паша был обязан при нарушении сроков выплаты указанных сумм выплачивать пеню в размере 12,5% годовых; если задержка в выплате сумм продолжалась, то за каждый новый отсроченный месяц проценты пени возрастали на 2,5 и т. д. [101, с. 455—458].
Второе соглашение было заключено в октябре 1830 г. В связи с тем, что Юсуф-паша из-за финансовых трудностей запродал урожай различных районов на несколько лет вперед, подданные Тосканы решили изменить текст первого соглашения. В соответствии с новыми условиями в течение первых четырех месяцев первого года должно было погашаться 10% положенной суммы, две трети которой выплачивались золотом и серебром по определенной стоимости, а остальная часть — сельскохозяйственными товарами; 65% причитающейся суммы выплачивалось в течение текущего года за счет урожая или валюты; 25% покрывалось в будущем году за счет нового урожая; за задержку выплаты определенных сумм в назначенное время определялся штраф, размер которого равнялся 30% от оставшейся к выплате суммы; паша был обязан в случае, если ему удавалось получить кредит у французов, выдать банку вексель иа сумму, которая полагалась кредиторам [101, с. 459—462].
Система карточек-расписок, таким образом, способствовала усилению финансовой зависимости Западного Триполи от европейских торговцев, и прежде всего англичан и французов.
152
Большой вред экономике эйалета был нанесен Юсуф-пашой в результате подрыва им денежной системы. Паша собирал находившиеся в обращении золотые и серебряные монеты и взамен их в оборот вводил новые монеты с большим содержанием меди. Это приводило к тому, что стоимость монет даже в течение одного дня резко менялась. Бывали дни, когда стоимость монеты за день уменьшалась в несколько раз [12, с. 92—95].
Поскольку таким изъятием твердой монеты Юсуф занимался регулярно, население начало бойкотировать новые монеты. С теми, кто отказывался брать новые монеты с большим содержанием меди, паша жестоко расправлялся. У торговцев-мусульман, которые постоянно отказывались брать новые монеты, отрезались рука или нога; если же торговцем, бойкотировавшим их, оказывался еврей, то его приговаривали к смерти через повешение. В случае, если принимать новые монеты отказывался христианин, находившийся под защитой своей страны, то его немедленно высылали из Триполи [27, с. 205].
Для оповещения иностранцев о чеканке новых монет Юсуф-паша направлял послания в консульства. Так, в феврале 1832 г. он направил консулу Сардинии послание, в котором говорилось, что паша начал чеканить новую монету и желал бы, чтобы она обрела официальный характер, т. е. вошла в оборот среди населения страны и была принята всеми государствами, поддерживающими отношения с Триполи. Далее в послании высказывалось пожелание, чтобы для подданных его величества короля Сардинии были изданы соответствующие письменные указания. Сообщалось также, что если кто-либо из подданных королевства не примет новые монеты и не признает их, он будет выслан из столицы [101, с. 464].
Разумеется, такими действиями Юсуфа были недовольны как местное население, так и иностранные купцы. Об этом свидетельствует, в частности, история с торговцем фруктами евреем Юдой Арбибом, который в июне 1831 г. отказался получать за свой товар новые монеты. Когда об этом стало известно Юсуф-паше, он приказал схватить торговца. Юда Арбиб был привезен на центральную площадь, где его раздели, вымазали медом и привязали к стене у входа в синагогу. Собравшаяся толпа молча следила за происходящим. Проходивший мимо торговца английский подданный Анджело Мордакаи освободил его, при этом охранявшие жертву солдаты не воспротивились действию английского подданного. Затем Мордакаи посетил пашу и посоветовал ему, чтобы он не прибегал к подобного рода наказаниям, поскольку они могли привести к выступлениям населения против него. В результате Юсуф-паша был вынужден смириться.
Таким образом, Юсуф-паша с ростом экономических трудностей все больше подпадал под влияние европейских государств, и прежде всего Англии и Франции, политику которых в Западном Триполи проводили их консулы. Борьба Англии и
153
Франции за господство над морскими торговыми путями в Средиземном море и за влияние в странах Северной Африки проходила под предлогом принятия мер против корсарства и работорговли в этом районе.
Эйалет Западный Триполи — «ворота» для проникновения европейских колонизаторов в Центральную Африку в XIX в.
Уже в начале XIX в., поделив Северную Африку на зоны влияния, Англия и Франция стали обращать свои взоры на Центральную Африку. Ряд факторов делал Западный Триполи идеальным плацдармом для экспансии европейских государств в центральную часть Африканского континента. Во-первых, из Триполи лежал наиболее короткий путь через Сахару в глубь материка; во-вторых, в три первые десятилетия XIX в. у Юсуф-паши были дружественные отношения с султанами Борну и Сокото, в результате чего караванные пути от Средиземного моря в глубь Африки до этих центральноафриканских стран через Триполи был открыт.
Возможность использования европейскими экспедициями территории эйалета Западный Триполи для проникновения в Африку облегчалась тем, что Юсуф-паша, постоянно испытывавший финансовые затруднения, вынужден был терпимо относиться к ним. Важную роль играло и такое обстоятельство, что в Триполи размещались консульства европейских государств, которые оказывали всяческую поддержку своим подданным, прибывавшим в эйалет.
Как центр политического и экономического проникновения в глубь Африки в целях установления британского господства Триполи стал привлекать англичан с конца XVIII в. Такое внимание Англии к Африке объяснялось последствиями промышленной революции, потерей англичанами своих 13 североамериканских колоний и в связи с этим утратой важных источников сырья и рынков сбыта. Инструментом осуществления колониальной экспансии стала Ассоциация содействия открытию внутренних районов Африки, известная также как Африканская ассоциация, основанная в 1788 г. Конечной целью ее было открытие глубинных районов Африки для британской торговли и установление там господства Англии. В отличие от торговых и колониальных компаний, создаваемых ранее в странах Европы, Африканская ассоциация осуществляла экспансию под флагом научных экспедиций, призванных якобы разрешить актуальные проблемы географии Африки.
В качестве первоочередной задачи Африканская ассоциация поставила исследование загадочной реки Нигер, которая вызывала повышенный интерес англичан, поскольку именно в За-
154
ладной Африке Англия основала свои первые колонии на материке. Исследование решено было осуществлять с севера. Так впервые Триполи был использован как отправной пункт для исследования как самого эйалета Западный Триполи, так и Центральной Африки. Первоначально для этой цели было решено использовать англичанина Саймона Лукаса, впоследствии ставшего английским консулом в Триполи и занимавшего этот пост с 1793 по 1801 г. В 1788 г. Лукас попытался проникнуть в глубь материка из Триполи, но вынужден был вернуться, так как ведущий на юг караванный путь оказался отрезанным воевавшими между собой кочевыми племенами. Продвижение в глубь Африки осложнялось также тем, что власти Западного Триполи и Высокая Порта подозрительно относились к любым попыткам европейцев углубиться во внутренние районы эйалета.
Во втором десятилетии XIX в. борьба Англии и Франции за влияние в Западном Триполи приобрела новый аспект. Центр тяжести этой борьбы переместился в сферу соперничества двух государств за использование эйалета для проникновения в Центральную Африку. Такая борьба находила свое конкретное воплощение прежде всего в противоборстве английского и французского консулов за влияние на Юсуф-пашу. В первые годы правления Юсуфа Караманли английские консулы не пользовались авторитетом у правителя эйалета, а консул Ландфорд был даже посажен под домашний арест и объявлен персоной нон грата за вмешательство во внутренние дела страны. Выйдя победительницей из войны с Францией, Англия решила закрепить свои победы не только на Средиземном море, но и в Северной Африке, в том числе в эйалете Западный Триполи. К этому времени Юсуф-паша изменил традиционным дружественным отношениям с Францией, сложившимся в период наполеоновских войн, и перешел к более тесному сотрудничеству с англичанами.
В 1814 г. с приходом на пост консула Англии в Триполи опытного политического деятеля Уоррингтона, принимавшего участие в войнах с Наполеоном, перед консульством была поставлена задача перестройки отношений между Англией и эйа-летом Западный Триполи под флагом «искренней дружбы и свободной торговли». На деле это означало установление влияния на Юсуф-пашу, с тем чтобы он действовал в соответствии с интересами англичан не только в Западном Триполи, но и вообще в Африке. Одним из главных направлений деятельности Уоррингтона было обеспечение безопасности экспедиций Великобритании, направляемых в Центральную Африку.
В 1817 г. с целью обследования берегов Северной Африки в Триполи прибыл капитан Смит. Во время беседы Смита и Уоррингтона с Юсуф-пашой последний выразил готовность гарантировать безопасность проезда экспедиции из Триполи в Борну, направив с путешественниками военный эскорт. Действия паши свидетельствовали об установлении дружественных отношений с
155
английским консулом. И это не было случайным. К 1817 г. Уоррингтон проделал значительную работу, с тем чтобы войти в доверие к правителю эйалета. Он оказал реальную помощь в вакцинации населения от оспы, способствовал развитию торговли с Англией, поощрял торговлю с внутренними районами страны и дал ряд ценных советов относительно повышения сельскохозяйственного производства в поместьях, принадлежавших семье Караманли. Но больше всего Юсуф-паша был благодарен Уоррингтону за содействие в получении займа в размере 200 тыс. испанских долл. (40 тыс. английских ф. ст.) у английского правительства.
Английский консул, воспользовавшись дружеским расположением к нему Юсуф-паши, добился разрешения открыть английское консульство в Мурзуке, с тем чтобы усилить продвижение англичан в глубь Африки. В 1818 г. Уоррингтону удалось организовать первую экспедицию. Двое англичан, Дж. Ритчи, медик по профессии, и капитан королевского военно-морского флота Дж. Лайон — посланцы Африканской ассоциации, должны были достигнуть королевства Томбукту и далее проследовать до султаната Борну. В их задачу входило также изучение фауны и флоры. В сопровождении вооруженного военного каравана путешественникам удалось достигнуть лишь Мурзука, где отправившийся в этот город вице-консулом Ритчи умер. Спустя три месяца Лайон, исследовав в одиночку окрестности Мурзука, закончил экспедицию. В марте 1820 г. он вернулся в Триполи.
В написанной вскоре по материалам экспедиции книге «Описание путешествия в Северную Африку» Дж. Лайон сообщал о положении на юге эйалета Западный Триполи, особенно много повествования было посвящено вопросам торговли. Автор-отмечал, что влияние английского консула сказывалось и во внутренних районах эйалета. Выясняя причину хорошего отношения племен Гарьяна к Уоррингтону, Дж. Лайон узнал, что это объяснялось тем, что английский консул убедил Юсуф-пашу не поднимать налоги на эти племена. Предлагая займы правителю Западный Триполи, Уоррингтону удалось смягчить налоговый гнет по отношению к населению, которое проживало вдоль караванных путей, ведущих в Центральную Африку [73].
Вскоре Уоррингтон приступил к подготовке новой экспедиции в глубь Африки. По его инициативе Юсуф-паша послал английскому правительству приглашение направить путешественников-исследователей в султанат Борну. Однако за гарантию их возвращения он требовал уплаты 5 тыс. ф. ст. По настоянию Уоррингтона это предложение было принято Лондоном. Таким образом, в условиях, когда Юсуф-паше приходилось непрерывно изыскивать новые способы получения доходов, исследовательские экспедиции в Центральную Африку превратились в источник пополнения казны. Поскольку по сложившимся традициям за право прохождения через страну или территорию племени и 156
обеспечение при этом безопасности европейцы выплачивали значительные суммы, англичанам, французам и немцам не так уж трудно было добиться разрешения использовать территорию эйалета Западный Триполи для проникновения в Центральную Африку.
Экспедиция в составе доктора Уолтера Аудни, хирурга и ботаника, капитана Хью Клаппертона и майора Диксона Дэнема была организована в 1822—1824 гг. Африканской ассоциацией. Ее маршрут пролегал через Бильму в султанат Борну. Затем экспедиция разделилась: Дэнем продолжал исследовать оз. Чад и побывал на его южном берегу в султанате Багирми, в то время как Аудни и Клаппертон направились на запад. В пути Аудни умер, Клаппертон, достигнув султаната Сокото, возвратился к оз. Чад, где встретился с Дэнемом, после чего они вдвоем вернулись в Триполи. Дневники английских исследователей были изданы в Лондоне в 1826 г. под названием «Описание путешествий и открытий в Северной и Центральной Африке в 1822—1824 гг.».
Участникам этой экспедиции досталась слава европейцев, впервые пересекших Сахару и своим глазами увидевших оз. Чад. Они точно зафиксировали местоположение озера с помощью астрономических наблюдений. Исследователи доставили в Европу сообщения о мусульманских государствах Борну, Багирми и Сокото, о быте, нравах и языке населявших их народов.
Вместе с тем главе экспедиции Аудни было поручено представлять коммерческие интересы Великобритании в султанате Борну. Он был снабжен различными образцами английских товаров для их демонстрации местным купцам. Кроме того, в его задачу входило ознакомить купцов с ценами и договориться с ними о поставках британских товаров. На него была возложена также обязанность сбора полной информации о состоянии торговли в этом районе и создания условий, которые способствовали бы росту спроса местного населения на эти товары.
Они донесли до нас сведения об оживленных городах и о тсфговле в них. Для Англии, проводившей колониальную политику в Африке, особенно важным было то, что экспедиции^ удалось закрепить ее отношения с правителями Борну и Сокото.
Успех экспедиции стал возможным во многом благодаря дружественным отношениям английского консула с Юсуф-пашой. За 5 тыс. ф. ст. Уоррингтон не только добился от правителя эйалета военного эскорта в составе 100 всадников и 100 пехотинцев, который сопровождал экспедицию в ее поездке в Борну и Сокото, но и рекомендательных писем паши к султану Борну и правителю Сокото.
Экспедиция Аудни, Дэнема и Клаппертона позволила англичанам укрепить свой престиж и влияние в Сахаре и Судане. В дальнейшем они, стремясь закрепить успех, достигнутый экспедицией Аудни, в 1825 г. снарядили новую экспедицию во гла-
157Г
ве с Александром Гордоном Лэнгом. В соответствии с планом она должна была пройти от Триполи до северной окраины Феццана, а затем повернуть на запад и двинуться новым для европейцев путем — через оазисы Гадамес и Айн-Салах и далее к Томбукту.
Свое путешествие Лэнг предпринял вопреки отказу Юсуф-паши дать ему какое-либо письмо и заверения в безопасности экспедиции, мотивировавшего это тем, что в самом Гадамесе и в прилегающих к нему районах обстановка была неспокойной. С самого начала маршрута Лэнг вел маршрутную съемку и научные наблюдения. За Айн-Салахом караван Лэнга подвергся нападению кочевников-туарегов. Во время этого нападения один участник экспедиции, европеец, был убит, а Лэнг — тяжело ранен. Экспедиция продолжала двигаться к Томбукту, несмотря на то что теряла одного участника за другим от дизентерии. 13 августа 1826 г., проделав труднейший и опаснейший переход через Сахару, майор Лэнг вступил в Томбукту — город его мечты. Он побывал на р. Нигер, протекающей в нескольких километрах от города. По пути из Томбукту к Сегу в верхнем течении Нигера он был убит. Все экспедиционные материалы пропали. Весть о гибели майора Лэнга принес добравшийся до Триполи двумя годами позже его слуга.
Гибель Лэнга послужила предлогом для очередного конфликта между консулами Англии и Франции, соперничавшими из-за использования территории эйалета Западный Триполи для колониального проникновения в Центральную Африку. Этот конфликт завершился политическим кризисом в отношениях между правительствами двух стран и не мог не сказаться на политике Западного Триполи. Суть конфликта заключалась в том, что французский консул Руссо был обвинен в подготовке заговора против Лэнга, что и привело того к гибели. К тому же Руссо обвинялся в захвате всех документов экспедиции. В Триполи началась кампания, направленная против французского консула. По настоянию Уоррингтона командующий английским флотом в Средиземном море послал военное судно в Триполи для проведения расследования обстоятельств гибели майора Лэнга.
Борьба между Англией и Францией за влияние в Западном Триполи и за контроль над караванными путями, ведущими в Центральную Африку, а также за распространение своего влияния на другие районы Африканского континента достигла в тот период большого накала. Убедившись в том, что симпатии Юсуф-паши были на стороне англичан, французы дали указание консулу спустить с флагштока флаг своей страны, а самому выехать в Тунис.
Французское правительство использовало этот случай для оказания давления на правителя Западного Триполи. В августе 1830 г. Франция направила в Триполи эскадру под командо-158
ванием адмирала Разамиля. После переговоров между двумя сторонами Юсуф-паша был вынужден подписать договор, носивший сугубо колониальный характер. В этом соглашении помимо принесения извинений французской стороне за ложные слухи и наветы на ее консула эйалету Западной Триполи запрещалось увеличивать свой военно-морской флот. Более того, согласно новому договору европейским государствам предоставлялось право назначать своих торговых представителей в любой порт эйалета, а их подданным, заплатившим таможенные пошлины,— заниматься на его территории как внешней, так и внут^ ренней торговлей. Статья 9 обязывала Юсуф-пашу выплатить 800 тыс. фр. для покрытия расходов на посылку военного флота в Триполи, а также на погашение долгов французским подданным, (которым он задолжал [101, с. 452]. Таким образом, Франция, грубо вмешавшись во внутренние дела Западного Триполи под флагом защиты подданных всех европейских государств, в действительности отстаивала свои колониальные цели, о чем свидетельствовало, в частности, ее вторжение в Алжир.
С начала XIX в. французы также проявляли немалую активность в проникновении под прикрытием научных исследований в страны Северной и Западной Африки. Однако истинный смысл путешествий французских исследователей стал ясен несколько позже, когда значительная часть Магриба попала в руки французских колонизаторов. Несмотря на противодействие со стороны английского консула, французские путешественники совершили ряд экспедиций во внутренние районы эйалета Западный Триполи. Многие французские путешественники продвигались по караванным путям из Триполи, Бенгази, Александрии или Каира к оазисам Ливийской пустыни, обследуя Феццан с его оживленным в те времена центром Мурзуком и другие районы эйалета, достижение которых не было сопряжено с особыми трудностями. В 1824 г. по плану, разработанному Парижским географическим обществом, Западный Триполи посетил французский исследователь Жан Димон Баку. Свое путешествие он начал из Александрии в ноябре 1824 г. по маршруту Эс-Сал-лум — Тобрук — Дерна. Далее экспедиция направилась в Адж-дабию через Шаххат, откуда повернула на юг к оазису Ауджи-ла и вернулась через оазис Сива в Египет. В составе экспедиции находился известный немецкий путешественник Франц Мюллер. Наиболее интенсивные исследования Северной Африки французы вели в 70—80-е годы XIX в., когда началась подготовка к захвату Туниса и Триполитании.
Крушение династии Караманли
Вмешательство иностранных государств во внутренние дела эйалета Западный Триполи и ухудшающееся экономическое положение страны — все это подталкивало Юсуф-пашу на новые
159
меры, которые в конечном счете вели к ограблению его поддан* ных.
Чрезвычайные налоги с сельского населения и горожан Три* поли вызывали массовые выступления протеста. Вожди многих племен перестали повиноваться центральным властям. В 1830 г, воинственное арабское племя улед сулейман, кочевавшее по обширному плоскогорью между Триполи и Феццаном, восстало против правителя эйалета.
В течение многих лет дети шейхов племени воспитывались и служили при дворце Караманли. Так, Абд аль-Джалиль бен Гет бен Сейф ан-Наср был младенцем, когда умер его отец — шейх племени. Он был направлен во дворец Юсуф-паши и воспитывался среди его детей. Со временем Абд аль-Джалиль познакомился со всеми членами многочисленной правящей семьи, знал их сильные и слабые стороны; ему были известны многие тайны двора Караманли. В 1826 г. Абд аль-Джалиль возглавил военную экспедицию в Борну, где местное население восстало против своего правителя Мухаммеда Амина. Юсуф-паша, находившийся в дружеских отношениях с султаном Борну, помог ему подавить народное восстание. Возвратившись с победой, Абд аль-Джалиль уверовал в свои силы как военачальника. К выступлению против паши его подталкивало и недовольство жителей эйалета деспотией Юсуф-паши.
К 1830 г. усиление налогового гнета и поборов с населения вызвали среди него волнения. Абд аль-Джалиль начал восстание, стремясь захватить власть в эйалете в свои руки. К восставшему племени улед сулейман присоединился ряд других племен.
Вскоре весь обширный район к югу от Триполи уже находился в руках повстанцев. Юсуф-паша, понимая серьезность положения, немедленно послал своего посредника, чтобы пригласить Абд аль-Джалиля для переговоров. Но последний, хорошо зная коварство паши, послал к Юсуфу своего представителя. Отказ Абд аль-Джалиля самому вести переговоры возмутил Юсуфа Караманли, который приказал тут же убить посланника.
Такое самоуправство паши придало решимости Абд альДжалилю в расширении масштабов восстания и формировании из вооруженных отрядов войска, с тем чтобы отрезать Триполи от торговых путей с Центральной Африкой. Абд аль-Джалилю, направившему своих братьев в Феццан, удалось поднять там восстание и распространить свое влияние на этот район. В 1831 г. Мурзук был в его руках.
Юсуф-паша, понимая, что над ним нависла серьезная угроза, снарядил две военные экспедиции под руководством своих сыновей Али-бея и Ибрагима. В эти экспедиции были включены отборные войска, состоявшие в основном из кулугли Сахеля, Меншии, Завии, Злитена и Мисураты; в них вошли также под-360
разделения войск постоянного гарнизона Триполи. В тот момент, когда Юсуф-паша узнал о потере Феццана, англичане пригрозили ему, что объявят войну, если правитель эйалета не выплатит английским коммерсантам долги. Английский консул, продолжая вмешиваться во внутренние дела страны, настойчиво предлагал свое посредничество между Юсуф-пашой и вое-, ставшим Абд аль-Джалилем. Однако Юсуф-паша отверг посредничество Уоррингтона и начал интенсивно готовить экспедиции против Абд аль-Джалиля.
29 июня 1831 г. паша подписал приказ о наступлении войск в направлении района сосредоточения повстанцев Бени-Валид. Из писем Юсуфа министру иностранных дел Мухаммеду Бейту аль-Малю известны подробности боев между двумя сторонами. В них правитель Западного Триполи сообщал, что бои происходили в нижней части Вади-Бени-Валид в течение трех часов. Некоторые укрепленные пункты повстанцев несколько раз переходили из рук в руки. Характерно, что войска Юсуф-паши были не только жестоки к раненым, которые просили о пощаде, но и к хозяйствам в районе восстания. В письме говорилось, что «солдаты поспешили срубить деревья и разрушить колодцы». В районе Эль-Финдаи не осталось ни одного оливкового дерева [101, с. 470].
Такая жестокость привела к тому, что марабуты и шейхи племен ауляд бу сеф, ауляд бен мурейш и жители Гарьяна вмешались, чтобы прекратить кровавую расправу над повстанцами и приостановить бессмысленные разрушения. Они потребовали от сыновей паши Али и Ибрагима, чтобы те прекратили военные действия и истребление мирного населения, а в случае их отказа угрожали восстать против Юсуф-паши и присоединиться к Абд аль-Джалилю. Опасаясь выступлений в тылу войск, Юсуф-паша дал согласие на переговоры. В свою очередь, Абд аль-Джалиль также согласился пойти на мир, стремясь выиграть время, необходимое для сплочения сторонников и сохранения своих вооруженных отрядов. Для прекращения боевых действий Абд аль-Джалиль вынужден был принять ряд условий. Он обещал отказаться от Феццана и возвратить все, что им было взято в этом районе, а также передать в руки Юсуф-паши 1550 рабов. Для гарантии сохранения мира и выполнения его условий Абд аль-Джалиль должен был предоставить правителю эйалета в качестве заложников 20 детей шейхов, среди которых находился бы один из детей Абд аль-Джа-лиля. В ответ на выполнение этих условий, Абд аль-Джалиль добился от Юсуф-паши признания его правителем района Ур-фелы.
Однако эти условия Абд аль-Джалиль выполнять не собирался, рассчитывая воспользоваться вмешательством Англии и Франции, которые, как он предполагал, отвлекут внимание и силы Юсуф-паши от его приготовлений.
П Зак. 325
161
Когда Юсуф-паша убедился в том, что его попытка поднять враждебные улед Сулейману племена на борьбу с повстанцами полностью провалилась, он решил послать новую военную экс* педицию против Абд аль-Джалиля. Экспедицию возглавил Мухаммед аль-Мукни. Ее участникам были обещаны освобождение от налогов и охрана земель во время их отсутствия. Следует отметить, что впервые обычай защиты земель тех, кто отправлялся в военные экспедиции, вошел в практику при Юсуф-паше, Издававшееся в связи с этим обычаем постановление утверждалось в шариатском суде, а затем вывешивалось на стенах домов населенных пунктов. Так, например, в одном из таких постановлений от 1831 г. говорилось, что те, кто обрабатывали землю и засевали семена на полях триполитанцев, отправившихся воевать против повстанцев в Вади-Бени-Валид, не имели права на урожай и даже не могли потребовать возмещения стоимости засеянных семян с земель воинов. Таким образом, на оставшихся в селениях жителей возлагалась обязанность заботиться о семьях воинов и об их землях и урожаях [101, с. 476— 477].
После прибытия военной экспедиции в Феццан, там развернулись жестокие бои. Несмотря на отчаянное сопротивление брата Абд аль-Джалиля, Мухаммеду аль-Мукни удалось одержать победу над повстанцами и захватить Мурзук. Понеся большие потери, командующий экспедицией запросил подкреплений,, а также доставки снаряжения и боеприпасов. Однако Юсуф-паша в этот период не мог оказать ему действенной помощи, так как жители Гарьяна поддержали Абд аль-Джалиля и восстали против паши. Английский консул со все возрастающей настойчивостью оказывал давление на Юсуфа, угрожая использовать против него военную силу в случае, если тот не погасит долги английским подданным.
Однако доходов казны едва хватало, чтобы оплатить жалованье охране, и то для этого паше пришлось продать европейцам бронзовые пушки, которыми были оснащены форты крепости. Он неоднократно прибегал к новым чеканкам монет, но и эта операция уже не давала ощутимых результатов.
Отношения между Юсуф-пашой и английским консулом особенно обострились после того, как заложникам, которых Абд аль-Джалиль отправил к правителю эйалета в качестве гаранта мира между двумя сторонами, удалось бежать и их укрыли в английском консульстве. В ответ на требование Юсуфа выдать ему беглецов, Уоррингтон не только отказался это сделать, но и принял меры для того, чтобы помочь тем присоединиться к восставшим. Это был уже открытый вызов Юсуф-паше, что повлекло за собой усиление враждебности в отношениях между правителем эйалета и английским консулом. Последующие события привели к полному разрыву отношений между ними [101, с. 257].
162
Поведение англичан еще больше усугубило и без того тяжелое положение Юсуф-паши из-за продолжавшегося восстания Абд аль-Джалиля и растущих финансовых затруднений. В этих условиях Юсуф-паша решил урегулировать отношения с англичанами. Он направил английскому консулу письмо, в котором заверял Уоррингтона в том, что уплатит долги английским подданным в случае предоставления отсрочки, а также просил снова поднять флаг над консульством и восстановить нормальные отношения между двумя странами. В конце письма правитель Западного Триполи просил разрешения послать копию этого письма королю Англии с припиской, что династия Караманли продолжает с уважением и дружбой относиться к «великой и справедливой державе» [101, с. 260].
Действия Уоррингтона, на свой страх и риск разорвавшего отношения с правителем Западного Триполи и намеревавшегося таким образом, воспользовавшись обстановкой в эйалете, упрочить свои позиции и потеснить французов, были поддержаны английским правительством. Унижение Юсуф-паши перед Уоррингтоном еще более раззадорило последнего. Для достижения своих целей английский консул решил воспользоваться заходом в Триполи в середине июня 1832 г. английской эскадры под командованием Дундаса. Командующий эскадрой и Уоррингтон во время посещения Юсуф-паши в ультимативной форме потребовали от него погашения долга английскому правительству и британским подданным в течение 48 часов.
Юсуф-паша попытался уговорить англичан, чтобы они позволили ему выплачивать долг по частям. Однако их согласия на это получено не было. После того как Дундас и Уоррингтон вернулись из дворца в консульство, их посетил сын правителя эйалета, который безуспешно пытался убедить их принять предложение отца. Положение для эйалета становилось критическим, так как в это же время французский консул в Триполи также прилагал все усилия к тому, чтобы вынудить Юсуф-пашу выплатить ему оставшуюся сумму долга. По выражению Констанцо Берньи, английский и французский консулы одновременно хотели гибели паши [44, с. 267].
Не договорившись с англичанами, Юсуф обратился с просьбой к французскому консулу Шубейлю, чтобы тот согласился на отсрочку выплаты 140 тыс. лир, которую требовало от него французское правительство. Правитель эйалета Западный Триполи намеревался за счет отсрочки выплат французам погасить часть долга англичанам [101, с. 262]. Когда французский консул узнал об истинных целях отсрочки, он отказал Юсуф-паше в его просьбе.
Убедившись в том, что выплаты денег от Юсуф-паши не дождаться, командующий английской эскадрой предложил Уоррингтону покинуть Триполи. Вскоре они вместе отплыли на Мальту. Перед отплытием Уоррингтон, согласно Берньи, угро
11*	163
жал Юсуф-паше, заявив, что если тот не выплатит долгов, то судьба Западного Триполи будет аналогичной судьбе Алжира [44, с. 290—291; 133, с. 39].
Надеяться на то, что оборонительные сооружения Триполи выдержат бомбардировку английского флота, не приходилось. Они пришли в негодность, так как долгое время не восстанавливались. Многие бронзовые орудия были проданы или были переплавлены на монеты, не хватало и боеприпасов. Корабли с орудиями на борту, которые являлись главной силой государства Караманли, были проданы, а оставшиеся суда не представляли серьезного препятствия для иностранных флотов.
В этих условиях Юсуф-паша делал все возможное, чтобы выплатить долги. С этой целью он созвал совещание, на котором помимо членов его совета участвовали знатные лица эйалета и улемы. В результате продолжительного обсуждения кризисного положения было решено ввести чрезвычайный налог на население Триполи, а также близлежащих к нему селений и районов {149, с. 302]. Однако сбор налогов с населения внутренних районов, находившихся в тяжелом материальном положении, не сулил быстрого успеха.
В условиях тяжелого финансового кризиса Юсуф-паша замахнулся на святыню — опору режима династии Караманли, на сформировавшееся за десятилетия ее правления привилегированное сословие кулугли. Он впервые потребовал распространения на них чрезвычайных налогов. Дело в том, что кулугли ранее в случае военной угрозы или необходимости подавления восстаний вместо налогов всегда поставляли воинов. Они решительно отказались платить чрезвычайный налог и, не дождавшись применения против них силы, подняли восстание. Жители Меншии и Сахеля потребовали свержения правителя эйалета Западный Триполи. Через несколько часов близлежащие к Три-* поли города и селения уже были охвачены восстанием [101, с. 265]. Его руководителем был избран внук Юсуф-паши Мухаммед бен Мухаммед. Восставшие напали на загородный дом правителя эйалета в Меншии и разграбили его. Путь к перемирию внука с дедом был отрезан. Мухаммед Караманли объявил об освобождении всех жителей эйалета от налогов. Решение Юсуф-паши отменить чрезвычайный налог и налог на рынки оказалось запоздалым. Тогда Юсуф-паша, располагавший 1200 янычарами и ренегатами во главе с Хасан-беем Бальази, бросил эти силы на разгром повстанцев, окруживших к тому времени Триполи и готовившихся к его осаде. Однако отряды Хасана Бальази были разгромлены.
22 июля 1832 г. воины Юсуфа, предприняв удачную вылазку, отбросили повстанцев от стен города. Но, несмотря на это> положение правителя эйалета с каждым днем ухудшалось. Он обратился за помощью к бею Туниса, однако тот не торопился с ответом [101, с. 266]. Согласно ан-Нисари, это объяснялось
164
тем, что Юсуф-паша в свое время отказался выплатить денежную сумму, которую династия Караманли должна была вернуть тунисцам, чтобы покрыть их расходы в связи с восстановлением этой династии на престоле [149, с. 352].
Для Юсуф-паши сложилась критическая обстановка. Феццан и близлежащие к нему районы находились под властью Абд аль-Джалиля. Его поддержали поднявшиеся на борьбу с пашой жители Гарьяна. Киренаика была охвачена выступлениями племен. Повстанцы Сахеля и расположенных рядом с Триполи районов окружили город. Одновременно с этим Франция и Англия (продолжали настаивать на немедленной выплате им долгов. Не найдя выхода из сложившейся ситуации, Юсуф Караманли был вынужден отречься от власти.
12 августа 1832 г. Юсуф-паша собрал диван, на который были приглашены знатные люди города и представители верхушки военных и духовенства. На нем правитель эйалета объявил, что в связи с преклонным возрастом и усталостью он уступает власть Али-бею, а своего другого сына, Ибрагима, объявляет наследником престола [101, с. 266].
После отречения от престола для сохранения у власти династии Караманли Юсуфу необходимо было объяснить причины своего ухода османскому правительству. В письме на имя султана он изобразил восстание народа Западного Триполи как результат нежелания платить налоги, а также как сопротивление военной реформе по созданию регулярной армии, предписанной султаном Махмудом II. Помимо этих обвинений, которые сталкивали интересы повстанцев с интересами Стамбула, Юсуф^паша сообщал в письме, что восставшие в случае победы намеревались отделить эйалет Западный Триполи от Османской империи и сделать его независимым государством подобно Марокко. Необходимость продолжения упорной борьбы, а также старость и болезни заставили пашу отречься от престола, В конце письма он просил султана назначить его сына Али правителем эйалета Западный Триполи [101, с. 391—392].
В день отречения отца Али Караманли издал прокламацию, обращенную ко всем слоям населения эйалета с призывом о мире и заявлявшую о его страстном желании установить мир между враждующими сторонами. В связи с этим он объявлял всеобщую амнистию. Далее Али Караманли провозглашал, что он будет действовать в соответствии с шариатом, укреплять безопасность в стране и стремиться облегчить тяжелое положение народа. В конце прокламации новый правитель эйалета даровал своему брату Ибрагиму титул бея [61, с. 353—354].
Однако отречение Юсуф-паши, хотя ненамного и задержало падение династии Караманли, не могло предотвратить ее крушения. Приход к власти Али Караманли II не уменьшил расточительства средств при дворе правителя эйалета. Еще больше возросла необходимость в займах для ведения войны и покупки
165
оружия. Финансовый кризис в стране усиливался. Обстановка усложнялась противоречиями и распрями в правящей семье, которые вскоре приняли открытую форму борьбы за власть. Тяжелое положение в стране давало возможность иностранным консулам, поочередно присоединяясь к враждующим сторонам, вмешиваться во внутренние дела эйалета Западный Триполи. Защищавшие интересы своих колониальных держав в эйалете консулы Англии и Франции с еще большей силой развернули подрывную деятельность, чтобы достичь решающего перевеса друг над другом в этом районе.
Высокая Порта после захвата Алжира Францией стремилась отделаться от династии Караманли и установить свой прямой контроль над территорией Западного Триполи. Тяжелое экономическое положение эйалета и борьба за власть ускорили принятие Османской империей решения о возвращении этой территории под непосредственное управление султана.
В условиях ожесточенной борьбы консулов западных держав за влияние в Западном Триполи Али Караманли стремился маневрировать, чтобы, получая их поддержку, закрепиться у власти. Прежде всего он обратился к аккредитованным в Триполи консулам иностранных государств с посланиями. В них Али Караманли сообщал, что берет управление вместо отца и что дружеские отношения между эйалетом Западный Триполи и государствами, представленными консулами, будут при нем крепнуть и развиваться. В посланиях подтверждалось, что все договоры и соглашения, которые были заключены эйалетом с этими государствами, оставались в силе [101, с. 489].
Первым на эти послания откликнулся французский консул Шубейль. Он без колебаний установил с Али Караманли дружественные отношения, рассматривая его как законного и удобного для Франции претендента на трон. Шубейль хорошо понимал, что дальнейшая внутренняя междоусобная борьба нанесла бы вред европейской торговле, более того, она повлекла бы за собой появление в Западном Триполи турок и установление прямого турецкого контроля, что могло помешать осуществлению экспансионистских планов Франции. Вот почему французский консул открыто покровительствовал Али Караманли и предпринимал усилия для ликвидации конфликта и установления в стране мира. Уже с самого начала войны между новым правителем и повстанцами французские офицеры командовали обороной Триполи.
Что же касается англичан, то они предпочитали держать под прицелом кораблей, расположенных на Мальте, слабое государство, правителей которого проще было бы запугать. Захватническая политика Франции в Северной Африке определила действия англичан. Опасаясь, что Франция, захватив Алжир, приберет к своим рукам и другие страны Северной Африки и в итоге станет сильнейшей державой в этой части Африкан
166
ского континента, Англия делала все, чтобы помешать французам укрепиться в Триполитании. Таким образом, будучи заинтересованными в восстановлении своих пошатнувшихся позиций в эйалете, англичане, естественно, являлись и сторонниками напряженности в Западном Триполи. Такая позиция дает объяснение поведению английского консула.
После отречения Юсуф-паши Уоррингтон не замедлил вернуться в эйалет. Но вместо того, чтобы возвратиться в здание консульства в Триполи, который в это время находился под властью Али Караманли, он расположился в своей загородной вилле в Меншии. Уже сам факт поселения английского консула на территории, захваченной повстанцами, был расценен как поддержка их борьбы против нового правителя эйалета [101, с. 284]. С целью продемонстрировать свои симпатии к повстанцам Уоррингтон позволял Мухаммеду бен Мухаммеду с крыши своей виллы наблюдать за передвижениями солдат и судов противника. Такая демонстрация была рассчитана также на то, чтобы психологически воздействовать на сторонников Али Караманли, ослабив их волю к сопротивлению, поскольку на стороне повстанцев находилась Англия. По замечанию Ш. Феро, у Али Караманли II была прекрасная возможность отделаться от руководителя повстанцев, обстреляв виллу консула из орудий, когда на ее крышу поднимался его заклятый враг. Однако он не посмел этого сделать, опасаясь гнева великой державы [61, с. 285].
Выжидая исхода борьбы между Али Караманли и Мухаммедом бен Мухаммедом, арабские племена внутренних районов перестали повиноваться центральным властям и начали полновластно хозяйничать в своих владениях. Абд аль-Джалиль, правивший в этот период в Восточной Триполитании и Феццане, оставался нейтральным. Правитель Западной Триполитании Гума бен Халифа аль-Махмуди — шейх племени аль-махамид, а также вождь Тархуны шейх Ахмед аль-Мурайед заняли выжидательную позицию, хотя и признали Али Караманли законным правителем эйалета Западный Триполи. Находившийся в период отречения Юсуф-паши в Киренаике с чрезвычайными полномочиями по сбору налогов и фактически являвшийся правителем этого района Мухаммед Бейт аль-Маль также не спешил вставать на ту или другую сторону. У него были личные разногласия с Али Караманли, в то же время он сомневался в возможности захвата Триполи Мухаммедом бен Мухаммедом.
В этой сложной обстановке Али Караманли предпринял отчаянные маневры, чтобы расколоть ряды повстанцев и привлечь на свою сторону придерживавшиеся нейтралитета силы. Прежде всего он начал угрожать конфискацией имущества тем, кто примкнул к восставшим. Однако ни угрозы, ни приказ о конфискации имущества не оказали воздействия на повстанцев. После этого Али Караманли попытался повлиять на Гуму бен
167
Халифу и Ахмеда аль-Мурайеда. Он отправил к ним своих доверенных представителей с посланиями, в которых обещал за помощь и активное участие в борьбе с восставшими предоставить шейхам полную свободу соответственно в Западной Триполитании и Тархуне. При этом указывалось, что размеры взимаемых с них новых налогов не будут превышать прежних. Эти послания Али Караманли оказали благоприятное воздействие на шейхов, которые согласились с предложениями нового правителя эйалета и поклялись воевать на его стороне.
Когда Мухаммед Бейт аль-Маль узнал, что Али Караманли назначил своего брата Осман-бея правителем Киренаики, он покинул Дерну и направился на Мальту, чтобы оттуда поддержать восставших. После его отъезда вожди племен и знатные люди Киренаики объявили о своей лояльности Али Караманли.
Однако в целом положение в эйалете Западный Триполи продолжало оставаться неустойчивым. Этим решил воспользоваться бей Туниса Сиди Махмуд-паша. Он вынашивал планы захвата эйалета, чтобы передать в нем власть своему брату Сиди Мустафе. В связи с этим он одновременно поддерживал переписку с Высокой Портой и ускоренно вооружался, увеличивая боеприпасы и другое военное снаряжение.
К Высокой Порте обращался не только бей Туниса, к ней апеллировали Али Караманли и Мухаммед бен Мухаммед, каждый из которых просил Османскую империю о заступничестве. Обращаясь к султану за помощью, обе враждующие стороны продолжали энергично действовать, стремясь заручиться поддержкой как можно большего числа вождей и шейхов племен. Али Караманли, убедившись, что ему трудно привлечь на свою сторону Мухаммеда Бейт аль-Маля, ставшего фактически вождем восставших кулугли, направил свои усилия на то, чтобы побудить Гуму бен Халифу активно выступить против повстанцев. С этой целью в апреле 1833 г. Али Караманли послал войска во главе со своим братом Ибрагимом, чтобы захватить Эз-Завию. В этой операции участвовал и Гума бен Халифа со своими вооруженными отрядами. Оборонявшие город повстанцы оказали сильное сопротивление войскам правителя эйалета. Эз-Завия несколько раз переходила из рук в руки. Только после разгрома повстанцев в районе Занзура, восточнее Эз-Завии, они были вынуждены отступить [ 101, с. 282]. Одержанная над восставшими победа могла бы сыграть решающую роль в разгроме противника, однако потрепанные в боях солдаты Иб-рагим-бея и Гумы бен Халифы нуждались в отдыхе и укреплении своих рядов, а также в пополнении боеприпасами и продовольствием.
Эта победа укрепила авторитет и положение Гумы бен Халифа в Западном Джебеле. Кроме того, она позволила ему убедить Абд аль-Джалиля оказать поддержку Али Караманли в его борьбе со своим противником Мухаммедом бен Мухамме
168
дом. Абд аль-Джалиль дал свое согласие на это, после того как Али Караманли обещал назначить его. правителем Феццана. При этом была достигнута договоренность о том, что Феццан не будет платить налоги, размер которых превысит суммы налогов, выплачиваемой правителями Феццана до завоевания его Юсуф-пашой. Кроме того, восстанавливались прежние свободы и привилегии племен Феццана. После присоединения Абд альДжалиля к Али Караманли шейх Тархуны Ахмед аль-Мурайед также поддержал правителя эйалета [101, с. 282].
Оказанная Али Караманли поддержка со стороны крупных вождей Триполитании придала большую активность французскому консулу в его действиях, направленных к укреплению позиций правителя Западного Триполи. Во исполнение указаний французского короля и в связи с одержанной победой Ибрагим-бея, завершившейся захватом Эз-Завии, Шубейль объявил о своем посредничестве между воюющими сторонами. 12 апреля 1833 г. он направил послания вождям и шейхам Сахеля и Меншии, и в том числе Гуме бен Халифе. В них излагались условия (полная амнистия участвовавших в восстании против правителя эйалета; восстановление льгот и прав населения Сахеля и Меншии при условии выполнения ранее возложенных на них обязательств; признание ими власти Али Караманли и др.), на основании которых, по мнению французов, было возможно установление мира. В посланиях также сообщалось о согласии Али Караманли с этими условиями и содействием их осуществлению со стороны Франции. В обращении к вождям и шейхам племен выражалась просьба убедить главу восставших Мухаммеда Караманли в необходимости прекратить военные действия и восстановить мир в эйалете с помощью французского посредничества [27, с. 244].
В отличие от посланий к вождям и шейхам Сахеля и Меншии в письме к Гуме бен Халифе подчеркивалось, что французский консул обращается к нему как к другу и просит убедить Мухаммеда Караманли принять мирные условия. Содержавшееся в послании к Гуме Халифе предупреждение о том, что французы готовы применить оружие, если гражданская война не прекратится, имело двоякий смысл: во-первых, оно побуждало Гуму бен Халифу и поддерживавших его вождей племен одоб<> рить французское посредничество и, во-вторых, дать понять правителю Западного Джебеля и его сторонникам, что Франция полна решимости расправиться со всяким, кто попытается перейти на сторону восставших.
Однако ни послания французского консула, ни усилия Али Караманли не увенчались успехом. Мухаммед Караманли и его сторонники отклонили посредничество французского консула. В свою очередь, повстанцы предприняли меры к сплочению своих рядов, в чем им оказал значительную помощь английский консул. Крупной победой повстанцев явился открытый переход
169
на их сторону Мухаммеда Бейт аль-Маля. Перебравшись на Мальту, которую англичане еще в 1800 г. объявили своей колонией, он развил при их содействии большую активность. Мухаммед Бейт аль-Маль, занимая у мальтийских купцов деньги и покупая на них оружие и боеприпасы, переправлял их повстанцам. В государственном архиве Триполи сохранилась расписка Мухаммеда Бейт аль-Маля, из которой видно, что он одолжил у мальтийца Михела Анджело на эти цели тысячу реалов [101, с. 498]. Оружие и боеприпасы давали возможность повстанцам усилить блокаду Триполи одновременно и с суши и с моря. Артиллерия восставших вела огонь не только по городу, но и по кораблям Али Караманли, находившимся в гавани Триполи. Опасаясь повредить корабли иностранных государств, Мухаммед бен Мухаммед Караманли неоднократно посылал иностранным консулам письма, предупреждая их, чтобы они ставили свои суда на определенном расстоянии от кораблей правителя эйалета.
В декабре 1833 г. с помощью англичан Мухаммеду Бейт аль-Малю удалось зафрахтовать на острове три небольших судна, загрузить их оружием и боеприпасами и направить под командованием уроженца Корсики Маттеи к Триполи. Для сплочения рядов восставших по настоянию Уоррингтона в Триполи отправился и сам Мухаммед Бейт аль-Маль, чье пребывание среди повстанцев расценивалось английским консулом как более важный фактор, нежели поставки оружия и боеприпасов с Мальты.
В основном борьба среди привилегированной прослойки кулугли шла между двумя группами. Одну из них представляли сторонники Али Караманли, которых поддерживали французы. Другой, возглавляемый Мухаммедом Караманли и поддерживаемой англичанами, фактически руководил Мухаммед Бейт аль-Маль. Та и другая группы стремились привлечь на свою сторону арабо-берберское население внутренних районов. В то же время как для местного населения Джебеля, так и для арабов Феццана, Сирта и Киренаики кулугли являлись иностранцами и, следовательно, их интересы были им чужды. Абд альДжалиль, Гума бен Халифа и Ахмед аль-Мурайед, будучи крупными феодалами, сами стремились установить абсолютную власть над племенами своих районов. Исходя из этого, они были заинтересованы в ослаблении династии Караманли и всячески препятствовали установлению в стране централизованной администрации.
Тем временем повстанцы продолжали обстреливать Триполи и держать его в блокаде. Город страдал не столько от разрушений и постоянной угрозы обстрела, сколько от прекращения торговли с европейскими державами. Сторонники Мухаммеда Караманли, поскольку они стремились к укреплению отношений с иностранными государствами, опасались нанести какой-либо 170
ущерб их интересам. Поэтому о возобновлении обстрела города они заранее предупреждали консулов.
Однако обстрелы города не были эффективными и не приносили ожидаемых результатов. К обстрелам настолько привыкли, что они иногда обретали комическую окраску. Так, после приезда в Триполи нового консула Сардинии, последний направил Мухаммеду Караманли послание, в котором просил прекратить бомбардировку города на период, когда он будет объезжать всех иностранных консулов для представления по случаю вступления его в должность.
Успехи, достигнутые Али Караманли по сплочению своих сторонников, его умение противостоять блокаде с суши и моря, а также оказываемое давление на Высокую Порту со стороны Франции повлияли на окончательное решение султана Махмуда II издать фирманы об отставке Юсуфа Караманли и официальном назначении его сына Али правителем эйалета Западный Триполи. Эти фирманы были доставлены в Триполи секретарем султана Шакиром Эфенди, прибывшим в эйалет в августе 1833 г. для выяснения обстановки с целью принятия м^р, необходимых для установления в нем спокойствия. Одновременно копии текста фирмана о назначении Али Караманли пашой были направлены Мухаммеду Караманли и шейхам поддерживавших повстанцев племен. Как отмечалось в ответном послании нового паши султану, Шакир Эфенди посетил восставших и потребовал от них покорности перед Али Караманли. Но повстанцы, не считаясь ни с фирманом султана, ни с указанием главного адмирала османского флота Тахир-паши об установлении мира, продолжали блокаду Триполи [101, с. 480].
О признании османским правительством законности власти Али Караманли были уведомлены также иностранные консулы, находившиеся в Триполи. По указанию своих правительств, включая и королевское правительство Великобритании, консулы направили поздравления и подарки Али Караманли по случаю его назначения правителем эйалета Западный Триполи. Однако Уоррингтон, несмотря на официальное признание Великобританией правления Али Караманли, не спешил возвращаться в столицу и, находясь в Меншии, продолжал оказывать моральную и материальную поддержку повстанцам.
Подписание 8 июля 1833 г. Ункяр-Искелесийского союзнооборонительного договора между Османской империей и Россией послужило толчком для обострения отношений западных стран с Россией. Общая опасность заставила Англию и Францию на время забыть о собственных разногласиях и сплотиться в борьбе против России.
Консолидация действий Англии и Франции в начале 30-х годов XIX в. в отношении Османской империи не могла не отразиться на содержании указаний, посылаемых правительствами этих государств своим консулам в Триполи. Стремясь укрепить
171
свои позиции в Стамбуле и ослабить влияние русских, англичане не могли не поддерживать хороших отношений с Али Караманли, утвержденного султаном в качестве правителя эйалета Западный Триполи. Вот почему, несмотря на упорство Уоррингтона, ему пришлось вскоре перебраться в здание консульства в Триполи и поднять над ним флаг Великобритании. Однако в своей вилле в Меншии он оставил сына, который от имени отца поддерживал отношения с восставшими. Таким образом, действия Уоррингтона были направлены на то, чтобы выторговать у Али Караманли за свой отказ от поддержки повстанцев право еще большего вмешательства во внутренние дела эйалета в ущерб влиянию французского консула.
В связи с возрастающей напряженностью в отношениях между обоими консулами, обусловленной борьбой за влияние на Али Караманли, правительства Англии и Франции договорились заменить их новыми, с тем чтобы достичь единства действий в Западном Триполи. Но если Франция в соответствии с соглашением отозвала Шубейля и направила вместо него Де Бурбулона, то англичане оставили Уоррингтона. Все свидетельствовало о том, что, несмотря на договоренность о совместных действиях в эйалете Западный Триполи, соперничество между правительствами брало верх, поскольку каждая из стран преследовала свои узкие, корыстные цели.
Чтобы разобщить ряды повстанцев, тексты фирмана о назначении Али Караманли правителем эйалета были посланы не только руководителям восстания, но и многим сочувствующим им вождям племен, таким, как Гума бен Халифа, Ахмед аль-Мурайед и др. Кроме того, султан отправил им подарки, намереваясь склонить их к действительной поддержке Али Караманли.
В результате многие из повстанцев и сочувствующие им вожди племен прекратили сопротивление и перешли на сторону Али-паши. Однако основная масса кулугли Меншии и Сахеля, надеявшаяся на поддержку англичан, настаивала на продолжение борьбы. Шакир Эфенди приложил немало усилий, чтобы убедить восставших в бесполезности сопротивления. Однако они продолжали требовать отстранения от власти Али Караманли.
Представитель султана Шакир Эфенди посоветовал Али-паше Караманли направить повстанцам ультиматум, предлагавший им в течение шести дней обсудить и принять к исполнению султанский фирман, в противном случае они должны были быть наказаны и принуждены к его исполнению силой. Но и этот ультиматум не оказал должного воздействия на восставших. Тогда Шакир Эфенди от имени султана объявил о блокаде восточного побережья Триполитании, от стен крепости Триполи до Рас-Таннуры. Это означало, что кораблям иностранных государств воспрещалось поддерживать контакты с повстанцами и снабжать их всем необходимым для ведения военных действий.
172
Все представленные в Триполи консулы, за исключением Уоррингтона, согласились с объявленной блокадой.
Затянувшийся конфликт между двумя враждующими группировками из династии Караманли угрожал интересам многих государств, особенно Англии и Франции. Турция, потерявшая за последние годы Алжир и Грецию, не намеревалась упускать эйалет Западный Триполи из своих рук. В этих условиях Англии гораздо выгоднее было сохранить эйалет таким, каким он был при Караманли, и не допустить навязываемого ему Стамбулом прямого управления. После того как Англия захватила Мальту, она постаралась превратить Западный Триполи в базу снабжения острова продовольствием. Благодаря усилиям английского консула англичане диктовали правителям эйалета выгодные для себя цены. Вот почему в соответствии со строгими инструкциями английского правительства Уоррингтон 14 марта 1835 г. принял активное участие в составлении коллективного ультиматума консулов воюющим группировкам.
Этот ультиматум был направлен своим острием скорее против повстанцев, нежели против Али Караманли. В нем говорилось, что консулы выражают свое беспокойство по поводу войны между двумя сторонами. В связи с тем, что многие здания консульств и другие жилые помещения иностранных подданных были повреждены огнем повстанцев, а также с иными тяжелыми последствиями, консулы решили добиться спокойствия, мира и безопасности в стране. Предъявляя ультиматум враждующим сторонам, они требовали прекратить боевые действия, в противном случае их государства направят свои военные корабли в Триполи, чтобы силой установить в стране порядок {101, с. 503—504].
Уоррингтон предложил французскому консулу прибегнуть к посредничеству между воюющими сторонами, чтобы положить конец вражде между Али и Мухаммедом Караманли. Английский консул направил от своего имени к руководителю восстания консула Тосканы Россони для ведения переговоров. 12 апреля 1835 г. Россони с переводчиком из французского консульства прибыл в Меншию и встретился с повстанцами. Руководители восстания выразили благодарность за посредничество и первым своим условием поставили вопрос о проведении народного референдума.
Однако к этому времени судьба эйалета Западный Триполи и двух враждующих группировок, возглавляемых представителями династии Караманли, была, по существу, решена. Еще в конце декабря 1834 г. после возвращения в Стамбул Шакира Эфенди и его доклада великому вазиру и султану был проведен ряд секретных совещаний высокопоставленных чиновников Порты, на которых был разработан план, определявший дальнейшие действия Османской империи по отношению к Западному Триполи.
173
Поскольку удержать власть враждующие между собой члены династии Караманли уже не могли, на этих совещаниях было принято и одобрено султаном решение о необходимости покончить с династией Караманли и возвратить эйалет под прямое* управление Османской империи. Такое решение было продиктовано в первую очередь возникшей угрозой захвата Западного Триполи иностранными государствами, и прежде всего Францией. Признание Али Караманли правителем эйалета Западный Триполи не спасло положения. Враждебность между различными прослойками кулугли и другими жителями эйалета зашла так глубоко, что не могла завершиться быстрым примирением. Вмешательство иностранцев еще больше обостряло эту враждебность. Али Караманли не справился и с задачей объединения вокруг себя отдельных вождей феодалов, таких, как Гума бен Халифа и Ахмед аль-Мурайед. В то же время передача власти Мухаммеду Караманли означала не что иное, как укрепление позиции англичан в Западном Триполи.
Вскоре был разработан детальный план захвата эйалета. Опасаясь, что иностранные государства могут помешать осуществлению намеченного плана, большое внимание уделялось сохранению в тайне подготовки операции. Для руководства ею был создан комитет, который занимался подготовкой выделенных для этой цели частей, оснащением их артиллерией и другим снаряжением. Чтобы скрыть сосредоточение военных кораблей, в состав эскадры были включены также торговые суда, которые загружались продовольствием и снаряжением. С целью усыпить бдительность Али Караманли, было решено направить на его имя султанский фирман, который подтверждал бы его власть в эйалете Западный Триполи. Выражая Али Караманли пожелания в обеспечении безопасности и мира в его стране, султан посылал ему флот и солдат, а также снаряжение, с тем чтобы он подавил восстание и заставил покориться мятежные племена. Одновременно по плану было предусмотрено, что командующий операцией Мустафа Наджиб-паша должен был иметь фирман султана, согласно которому он объявлялся наместником султана в Западном Триполи. Для подкупа знатных лиц эйалета Мустафе Наджибу выделялось 100 тыс. пиастров. Чтобы окончательно покончить с сопротивлением в эйалете, предполагалось захватить Али Караманли и его отца Юсуфа. Что же касается Мухаммеда бен Мухаммеда, то планировалось проявить к нему внимание и заботу, сблизиться с ним, а после наступления в стране спокойствия захватить его и отправить в Стамбул [101, с. 304].
В мае 1835 г. в Триполи прибыл Шакир Эфенди и привез Али Караманли фирман султана, в котором подтверждалось право на власть Али Караманли в эйалете Западный Триполи. В фирмане сообщалось также, что султан направляет турецких солдат и корабли, которые помогут паше подавить повстанцев. 174.
Упорно распространяя версию о том, что корабли и солдаты султана предназначались для скорейшего установления мира в эйалете, турки ввели в заблуждение не только Али Караманли, но и европейские державы. 26 мая 1835 г. в порт Триполи вошло 22 турецких корабля, в том числе 10 транспортных судов [101, с. 305]. По прибытии турецкая эскадра была встречена артиллерийским салютом. Ничего не подозревавший Али Караманли вместе с Шакиром Эфенди отправился на флагманский корабль, где он был встречен со всеми почестями и знаками уважения, которые полагались в таких случаях для правителя эйалета. Мустафа Наджиб, приветствуя Али Караманли, еще раз заверил его, что корабли и турецкие солдаты прибыли для того, чтобы помочь паше усмирить повстанцев, которые не подчинялись приказам султана. Вскоре они условились о размещении турецких солдат в городе.
На другой день с кораблей высадились, по разным данным, от 3,5 до 6 тыс. солдат. Была выгружена также артиллерия в количестве 14 пушек и двух полевых гаубиц. К вечеру, когда турецкие солдаты были размещены во всех укрепленных пунктах города и полностью взяли на себя его защиту, Мустафа Наджиб, находившийся на флагмане турецкой эскадры, настоял на запрещении ношения оружия местным населением и изъятия его у него.
На следующий день, 28 мая 1835 г., Мустафа Наджиб вновь пригласил Али Караманли с его свитой из близких родственников и министров на флагманский корабль, чтобы затем вместе направиться в цитадель. В сопровождении 23 человек Али Караманли поднялся на корабль. По приказу Мустафы Наджиба они были арестованы и оставлены на корабле. Сам Мустафа Наджиб во главе многочисленного отряда солдат направился в крепость. Во дворце правителя эйалета его ожидал Шакир Эфенди, который к этому времени собрал муфтиев Триполи, хакимов, улемов и знатных людей города. Перед собравшимися был зачитан фирман султана, в котором сообщалось об упразднении династии Караманли и переходе эйалета Западный Триполи под непосредственное управление Османской империи. Отныне Западный Триполи становился одним из вилайетов (провинций) империи, которым управлял вали (губернатор). Вся полнота власти сосредоточивалась в руках Мустафы Наджиба — первого губернатора вилайета Триполи. От присутствующих потребовали принести клятву верности новому правителю.
Вскоре Наджиб-паша собрал в мечети расширенный совет для установления перемирия между жителями столицы, ее пригорода Меншии и районов Сахеля. На нем было решено, что выкупы за убитых с обеих сторон не будут взиматься, как и не должно быть возвращено движимое имущество (деньги, ценности и др.); что касается недвижимостей (поместья, дома), то они передавались своим владельцам.
175
Итак, благодаря хитрому маневру туркам удалось ввести в заблуждение обе враждующие стороны из династии Караманли и легко овладеть Триполи. Судьба обманом захваченного Али-паши произвела сильное впечатление на руководителей повстанцев. Мухаммед Караманли, спасаясь от турок, направился в сторону Мисураты, а вскоре, когда стало известно о том, что его сторонники прекратили сопротивление, окончил жизнь самоубийством. Вдохновитель восстания Мухаммед Бейт аль-Маль 30 мая 1835 г. покинул восставших и на английском корвете прибыл в Триполи, где предстал перед Мустафой Наджиб-пашой. Он был хорошо им принят и получил назначение на пост в новой администрации вилайета Триполи. 2 июня турецкие корабли вышли из порта Триполи, увозя с собой Али Караманли и его близких в Стамбул. Что же касается самого Юсуф-паши, то он был отправлен в загородный дом в Меншии, где прожил остаток своих дней (ум. в 1838 г.).
Таким образом, в 1835 г. прекратила свое существование династия Караманли, которая правила эйалетом Западный Триполи в течение около 130 лет. Ее основатель Ахмед Караманли много сделал для создания военно-феодального государства, покончив с вольницей янычар. В период своего правления династия Караманли управляла эйалетом независимо, номинально являясь вассалом Османской империи. В то же время эйалет Западный Триполи всегда был частью Османской империи, его связывали с империей прежде всего религиозные узы, так как султан являлся одновременно халифом всех мусульман. Приверженность населения эйалета к мусульманской общине позволяла представителям династии Караманли в случае необходимости обращаться за поддержкой к султану-халифу и добиваться от него фирманов о назначении их правителями в этой стране. Но еще более важной стороной этой постоянной связи с Османской империей была необходимость получения эйалетом защиты от нападения европейских государств. Когда возникали кризисы и острые ситуации, правители из династии Караманли обращались за помощью к Высокой Порте, в свою очередь, они также не раз посылали свои военные корабли для участия в совместных операциях против могущественных противников Османской империи.
Состояние экономики государства Караманли в основном зависело от доходов, получаемых от корсарства и связанной с ним работорговли. Развитию сельского хозяйства и ремесел уделялось мало внимания, торговля внутри страны была развита слабо. Часть государственных доходов распространялась лишь среди небольшой кучки феодалов, близких приспешников двора Караманли. Средства в основном расходовались на предметы роскоши и на ведение праздной жизни семейства Караманли.
Борьба европейских государств с корсарством и запрет торговли белыми рабами-христианами привели к резкому сокра-176
щению доходов эйалета. Как уже ранее упоминалось поиски новых источников доходов обусловили установление монополии дома Караманли на торговлю некоторыми видами товаров, в частности на зерно. Урожаи запродавались вперед на несколько лет. Наряду с этим широко практиковалась порча монет как важный источник доходов. Все это привело к упадку и без тоге слабой торговли. Чтобы восполнить государственную казну, правители начали прибегать к займам у иностранцев, в основном у англичан и французов. Большая задолженность правительства Юсуф-паши привела к финансовому кризису и окончательному подрыву экономики страны, чем воспользовались Англия и Франция. Тяжелое экономическое и финансовое положение Западного Триполи вызвало стихийные выступления местного населения, а также усилило и обострило борьбу между различными членами семьи Караманли. Враждебность между ними была настолько сильной, что они не смогли объединиться даже перед внешней опасностью, которая исходила как со стороны европейцев, так и со стороны Турции. Порта, тщательно разработав план возвращения к системе прямого управления эйалетом, умело осуществила его и без единого выстрела, не считая артиллерийского салюта, захватила Триполи,
12 Зак, 3»
Глава III
БОРЬБА НАСЕЛЕНИЯ ТРИПОЛИТАНИИ И КИРЕНАИКИ ПРОТИВ «ВТОРОГО ПРЯМОГО ТУРЕЦКОГО УПРАВЛЕНИЯ». ВИЛАЙЕТ ТРИПОЛИ В ПЕРИОД КОЛОНИАЛЬНОГО РАЗДЕЛА АФРИКИ
Вооруженная борьба триполитанцев против турок (1835—1858)
Легкость, с какой Мустафа Наджиб разделался с династией Караманли, никоим образом не свидетельствовала об обстановке подозрительности и недоверия, которая окружала турок на всей территории Западного Триполи.
Как семейство Караманли, так и сменившие его турки для местного населения были чужеземцами, узурпировавшими власть в стране. Поэтому неудивительно, что во время военных действий между двумя представителями династии Караманли феодальные вожди Триполитании Гума бен Халифа и Абд альДжалиль зачастую оставались нейтральными, дожидаясь в то же время взаимного ослабления Али и Мухаммеда Караманли, чтобы при удобном случае самим захватить власть в эйалете, Пользуясь тем, что враждующие стороны были заняты борьбой между собой, они не платили налогов и являлись полновластными хозяевами в своих районах. Гума бен Халифа и Абд альДжалиль эту независимость стремились отстоять и при турках.
После захвата турками Триполи феодальные вожди и шейхи племен не откликнулись на призыв Мустафы Наджиба продемонстрировать лояльность новым властям. Турецкий губернатор настойчиво стремился подчинить Западную Триполитанию, особенно горные районы Гарьян, Ефрен, Джаду, через которые пролегали пути, идущие из Центральной Африки к Средиземному морю.
Всю территорию Западного Джебеля занимало племя аль-махамид. В период правления Караманли шейхам этого племени было разрешено самим собирать налоги с соплеменников и находившихся рядом с аль-махамид племен и оставлять за 178
собой определенную их часть. К моменту захвата Триполи тур-ками правителем в Западном Джебеле являлся Гума бен Халифа.
Гума был единственным, кто отозвался на призывы турец-кого правителя. В июле 1835 г. он вместе с делегацией от племен Западного Джебеля прибыл в Триполи, чтобы выразить свою лояльность Османской империи и султану — халифу всех мусульман. Прибытие делегации Мустафа Наджиб приветствовал салютом из пушек. Поблагодарив Гуму бен Халифу за поддержку и лояльность турецким властям, вали Триполи попросил его остаться для консультации по вопросам управления вилайетом. Как только делегация покинула город, Гума бен Халифа был арестован и брошен в тюрьму.
Уже первые шаги турецкой администрации показали, что означало на деле возвращение Западного Триполи под сюзеренитет султана. Вскоре после взятия Триполи Мустафа Наджиб приступил к насаждению жестоких порядков в стране. Он снова возродил систему высоких налогов в вилайете. Коварство Мустафы Наджиба в отношении Гумы бен Халифы, которого он считал наиболее опасным противником новой турецкой администрации, вызвало широкую волну недовольства местного населения. Племя аль-махамид угрожало даже восстанием. Внача-ле это недовольство выразилось в пассивном сопротивлении жителей прибрежной полосы. Племена, проживавшие в округе Триполи, перестали приезжать с продукцией на рынки столицы, а направлялись в Таджуру, где турки не смогли установить эффективного контроля; она вскоре стала важным центром торговли.
Арест Гумы бен Халифы, с помощью которого французы планировали восстановление династии Караманли, вызвал раздражение в правящих кругах Франции. Через своего посла в Стамбуле Франция оказывала давление на Высокую Порту. Отказ вождей и шейхов внутренних районов вилайета Триполи от сотрудничества с Мустафой Наджибом, недовольство Франции свержением династии Караманли — все это заставило турок с целью хоть немного разрядить обстановку пойти на замену первого вали, Мустафы Наджиба.
В сентябре 1835 г. в Триполи прибыл новый вали Мехмед Раиф-паша. В полученных инструкциях от Высокой Порты перед Мехмедом Райфом была поставлена задача вернуть спокойствие и стабильность во внутренние районы и в этих целях ослабить гнет, которому подвергалось население со стороны Караманли. Новому вали предоставлялась полная свобода действий и гарантировалась любая военная помощь для поддержания безопасности в стране.
Первым шагом Мехмеда Райфа, который несколько успокоил население Западной Триполитании и принес некоторое удовлетворение французам, стало освобождение Гумы бен Ха
12*
179
лифы и разрешение ему возвратиться домой. После этого в стране на некоторое время установилось относительное спокойствие. В то же время местное, арабо-берберское население, не желавшее /подчиняться турецким властям, продолжало пассивно бойкотировать распоряжения Мехмеда Райфа.
Особо досаждала новому вали Таджура, ставшая центром сопротивления турецкой администрации. Кроме того, ее процветание как торгового центра лишало турок значительных доходов. Вскоре для сокрушения Таджуры был найден подходящий предлог. По приказу вали мать и дочь покончившего самоубийством Мухаммеда Караманли должны были вернуться в Триполи, поскольку они якобы выступали в роли возмутителей спокойствия. Однако мать и дочь попросили убежища у таджур-цев, а те укрыли их и не выдали турецким властям. Воспользовавшись этим предлогом, регулярные войска вали 31 января 1836 г. напали на Таджуру. В кровавой схватке было много убитых с обеих сторон. Только среди таджурцев погибло около 500 человек. Особенно пострадали купцы, против которых, по существу, и было направлено нападение, имевшее целью ликвидировать Таджуру как центр торговли. К купцам относились как к военнопленным, их лавки и имущество было захвачено либо уничтожено. Многие жители Таджуры бежали в другие районы страны. Кровавые действия Мехмеда Райфа по отношению к жителям Таджуры насторожили вождей и шейхов племен.
Сохранившееся письмо Мехмеда Райфа к великому вазиру относительно высылки некоторых враждебных лиц из Триполи и направления туда войск для установления безопасности раскрывает стратегию и тактику этого вали. Чтобы установить й стране безопасность, писал он, необходимо послать 2 тыс. кавалеристов, так как по своей воле жители легко не подчинятся; Все письмо турецкого губернатора пронизано чувством расового превосходства турок над национальными меньшинствами Османской империи — арабами и берберами. Из него видно, что турки ненавидели местное арабо-берберское население и намеревались держать его в постоянном страхе [101, с. 539].
Итак, Мехмед Райф, ожидая требуемой им помощи от Высокой Порты, продолжал покорять населенные пункты вокруг Триполи. Он захватил Занзур и Эз-Завию и заставил их население платить налоги. Но на этом успехи турецкой администрации в подавлении сопротивления жителей Триполитании закончились. Насилие турок над триполитанцами разоблачило их как новых поработителей, а не защитников от иностранной интервенции. Перед угрозой порабощения, потери независимости и свободы Абд аль-Джалиль и Гума бен Халифа заключили соглашение о совместной борьбе против турок. К ним впоследствии присоединились вождь Мисураты Осман аль-Адгам Ага и правитель Тархуны Ахмед эль-Мурайед, стремившиеся сохранить полную независимость своих владений от турецкой адми
180
нистрации. Таким образом, почти вся территория Триполитании, за исключением Триполи и его окрестностей, находилась в руках непокорных племен.
Сравнительно немногочисленные и разрозненные турецкие гарнизоны в Триполи и его пригородах были не в состоянии вести вооруженную борьбу с повстанцами, которые применяли тактику партизанской войны. Несмотря на усиливавшуюся напряженность в отношениях между султаном и правителем Египта Мухаммедом Али, что требовало присутствия значительной части турецких войск в Леванте, Турция, опасаясь дальнейшей консолидации различных вождей Триполитании, поспешила выделить солдат для подавления народного сопротивления в вилайете. 22 июня 1836 г. в водах Триполи бросили якоря 12 военных кораблей, на которых находилось около 3 тыс. турецких воинов, в том числе 300 кавалеристов. Суда доставили также артиллерию, военное снаряжение и продовольствие. Эскадрой командовал Тахир-паша, который в случае успешного завершения экспедиции предназначался в новые губернаторы.
Прибытие большой эскадры в Западное Средиземноморье обеспокоило французов. Они опасались, что эта экспедиция явится первым шагом к ликвидации независимости Туниса и установлению там прямого турецкого управления, как это произошло с эйалетом Западный Триполи. Французы предполагали, что турки также попытаются оказывать помощь алжирцам, •сопротивление которых было окончательно сломлено лишь спустя два десятилетия. Они не замедлили продемонстрировать свою военную силу. 10 июля французы послали эскадру в составе пяти кораблей для посещения г. Туниса и Триполи. По прибытии в Триполи командующий французской эскадрой вице-адмирал Лаланде нанес визит Тахир-паше, от которого получил заверения, что его миссия не имела ничего общего с опасениями французов.
Тахир-паша разослал послания ко всем шейхам племен и к некоторым крупным вождям отдельных районов. Он просил их прибыть к нему и засвидетельствовать свою покорность султану и лояльность турецкой администрации, угрожая в противном случае оружием. Несмотря на ультиматум, никто не откликнулся на его призыв.
Безрезультатно прождав 19 дней, Тахир-паша погрузил на корабли турецкие войска, которые были размещены в палатках вблизи Триполи, добавив к ним 2 тыс. вооруженных солдат из жителей Меншии и Сахеля. Эскадра направилась к Мисурате. Сюда же через некоторое время по морю прибыло два дополнительных батальона из Туниса [133, с. 193] под командованием Ахмед-бея. Захват Мисураты давал возможность Тахир-паше установить контроль над внутренними районами вилайета и открывал путь на Феццан, куда из Мисураты вели кратчайшие пути.
181
Население Мисураты и окрестных селений оказало упорное сопротивление турецким регулярным войскам. Бои шли непрерывно и продолжались 28 дней [84, с. 300]. Обе стороны понесли большие потери. В результате войска правителя Мисураты Османа аль-Адгама были разбиты. К 9 августа 1836 г. население было вынуждено покориться, а часть жителей бежала, чтобы продолжить сопротивление. Среди них был и Осман альАдгам, скрывшийся в Тархуне. В Мисурате была создана новая администрация, назначены турецкие чиновники, а на низшие должности были поставлены представители местного арабского населения. Турецкие войска и местные вооруженные отряды возвращались в Триполи сушей. По пути их продвижения местные жители оказывали им сопротивление. Но хорошо вооруженные и оснащенные турецкие солдаты легко подавляли эти разрозненные выступления.
В итоге все населенные пункты от Мисураты до Триполи покорились туркам. После 20-дневного пребывания в Триполи турецкая армия, приведя себя в порядок и пополнив недостающее снаряжение и боеприпасы, двинулась на Тархуну. Еще до подхода войск к Тархуне среди ее населения произошел раскол. Одни, опасаясь жестокости турок, решили покориться, другие намеревались оказать им сопротивление. Среди последних был и Осман аль-Адгам. Эта группа с боями отступила к Гарья-ну. Части вооруженных отрядов удалось скрыться в окрестностях города, однако Осман аль-Адгам был схвачен и отправлен в Стамбул.
Тахир-паша энергично и жестоко подавлял малейшие про-. явления неповиновения со стороны местного населения. За успехи в подавлении выступлений в конце января 1837 г. султан назначил Тахир-пашу новым вали Триполи [84, с. 300]. Назначение на этот пост усилило его усердие в «умиротворении» местного населения, среди которого началась эпидемия чумы. От нее в первую очередь пострадали жители Триполи, который находился в плохом санитарном состоянии. По наиболее достоверным сведениям, в окрестностях столицы, в Эз-Завии, Гарьяне и вплоть до Феццана погибло около 80 тыс. человек [84, с. 301]. В стране, охваченной эпидемией чумы, вали Тахир-паша всеми силами стремился укрепить свою власть. С одной стороны, он проводил политику жестокого подавления местных жителей, а с другой — демонстрировал свою нетерпимость к иностранцам-христианам.
Под стать своим высокопоставленным чиновникам вели себя и рядовые турецкие солдаты. В первую очередь поборы и вымогательства с их стороны испытывали на себе горожане Триполи, а также находившиеся в эйалете европейцы. В ответ на поборы турок торговцы временно закрыли свои лавки.
Одновременно Тахир-паша стремился сокрушить основного противника турецкого режима в вилайете, Гуму бен Халифу, по-182
селившегося после освобождения из тюрьмы в Ефрене. Вскоре удобный случай для этого представился.
Весной 1837 г. в Ефрене состоялись состязания претендентов на руку красавицы-горянки. По старинному обычаю, девушка выходила замуж за того, кто победит в соревнованиях. Соревнования проводились в скачках на лошадях и в стрельбе из винтовки. На руку красавицы претендовали Гума бен Халифа и его двоюродный брат Бири [47, с. 33]. Более умелым в скачках и лучшим стрелком был провозглашен старейшиной племени Бири. Задетый за живое, честолюбивый Гума бен Халифа решил отомстить удачливому сопернику. В результате совершенного ночью покушения на Бири был случайно убит другой его родственник. Убийство привело к расколу внутри племени на сторонников и противников Гумы бен Халифы. Отношения между двумя враждующими сторонами настолько обострились, что младший брат Бири — Касем со своими друзьями направился в Триполи к турецкому вали сообщить о согласии Ефрена и всего Западного Джебеля стать под управление турок. После того как Гуме бен Халифе стали известны совместные планы его противников, он принял все меры, чтобы объединить противников турецкого режима. На его стороне оказалось большинство племени аль-махамид, арабское племя ауляд атия и все арабизированные берберы Западного Джебеля. Кроме того, Гума предпринимал шаги к привлечению на свою сторону повстанцев Гарьяна, которые не покорились турецкому господству.
Тахир-паша предвкушал легкую победу над Гумой бен Ха-лифой. Однако по прибытии в Западный Джебель его войска встретили упорное сопротивление местного населения. В разгоревшихся боях отряды Гумы бен Халифы проявили исключительную храбрость и отвагу. Жестокость и беспощадность солдат вали еще больше укрепляли волю жителей Западного Джебеля к сопротивлению. Большие потери турок в живой силе заставили Тахир-пашу прервать наступление, в то время как Гума бен Халифа провел рейды в район Эз-Завии и Зувары, после чего возвратился в Ефрен с большой добычей. Победа Гумы над турецкими войсками и последующее заключение с ними перемирия привлекли к нему все население Западного Джебеля, которое отныне считало его своим героем. После этого Гума бен Халифа был признан в качестве своего правителя жителями Гарьяна.
Поражение войск Тахир-паши в Западном Джебеле, а также недовольство иностранных консулов в Триполи политикой, которую он проводил по отношению к иностранным государствам, явились причиной того, что он был вскоре отозван. Обострившийся к этому времени турецко-египетский конфликт вынудил Высокую Порту направить в вилайет Триполи губернатора, проводившего там более миротворческую политику. Выбор пал на Хасан-пашу.
183
Политика нового вали сводилась к тому, чтобы мирными средствами добиться укрепления позиций турецкой администрации на всей территории вилайета, чего не удалось сделать era предшественникам военными средствами. Хасан-паша стремился установить дружественные отношения с вождями племен и завоевать симпатии всего населения. С его приездом в проповедях, произносимых в мечетях, усиленно подчеркивалось, что турки и арабы исповедуют одну религию и что их общими врагами являются иностранцы, и в первую очередь французы. Широко распространялась версия, что Хасан-паша прибыл, чтобы помочь алжирским братьям, которые боролись против французских захватчиков. Много говорилось также о необходимости подготовки «священной» войны против Франции. Такие проповеди имели успех, арабы Триполитании сочувствовали героической борьбе алжирского народа под руководством Абд аль-Кадера. Другой темой проповедей была помощь Тунису, над которым нависла угроза французской оккупации. Проводя такую пропаганду, турки преследовали одновременно две цели: с одной стороны, заручиться поддержкой жителей Триполитании в борьбе против иностранцев, а с другой — поставить интересы Франции под угрозу как в Алжире, так и в Тунисе, с тем чтобы отвлечь ее от поддержки Мухаммеда Али в его конфликте с Османской империей. Для подкрепления развернувшейся пропаганды в августе 1838 г. в Триполи прибыла турецкая эскадра под командованием Ахмеда Мушира. Ее прибытие связывалось с возможностью установления прямого контроля турок над Тунисом и началом вмешательства их в дела Алжира.
Однако французы внимательно следили за происками Порты. Средиземноморская эскадра под командованием Лаланде курсировала вдоль побережья Туниса, Алжира и Триполитании и в любой момент была готова к военным действиям, чтобы предотвратить возможность оказания турками помощи алжирским повстанцам.
В сентябре 1837 г. в Тунисе по указанию Мустафа-бея был казнен его первый министр Табу Шакир, который был связан с турками и являлся организатором планировавшейся интервенции турок в Алжир и сторонником реставрации прямого турецкого управления над Тунисом. Это событие внесло осложнение в отношения Османской империи с Тунисом, спутало и отодвинуло планы Высокой Порты в Северной Африке.
Помимо широкой проповеди общности мусульман в борьбе против «неверных» французов турки проводили и более гибкую тактику по отношению к местному населению. Так, в августе 1837 г. с эскадрой османского флота прибыл Осман аль-Адгам, находившийся около года в Стамбуле в качестве пленника. Он был возвращен Портой на свою землю облагодетельствованным дорогими подарками. Этот акт великодушия султана был задуман, чтобы завоевать популярность среди местного населения, 184
смягчить впечатление от кровавых действий жестокого и высокомерного Тахир-паши.
Хасан-паша пошел также на уступки Абд аль-Джалилю и Гуме бен Халифе. В ходе переговоров с ними как с независимыми правителями соответственно Феццана и Западного Джебеля турецкому вали удалось договориться о том, чтобы Абд аль-Джалиль выплачивал ежегодно Османской империи 25 тыс. пиастров, а Гума бен Халифа — 8 тыс. Но вскоре после этого Хасан-паша ввиду нехватки средств для выплаты солдатам жалованья потребовал от обоих погашения числившихся за ними в прошлом долгов. Это требование привело к тому, что Абд аль-Джалиль и Гума бен Халифа прекратили переговоры. Стойкость вождей повстанцев привела к тому, что шейхи многих племен, которые под угрозой силы были вынуждены подчиниться туркам и выплачивали им налоги, также вышли из повиновения турецкой администрации.
Таким образом, политика Хасан-паши, хотя и сгладила острые противоречия между турками и местным населением, особенно в отношении борьбы с французами, в то же время не сломила упорства триполитанцев в стремлении отстоять свою независимость от любых поработителей. В ответ вали попытался изменить тактику и перейти от уступок к силе, как это делали его предшественники, но и из этих попыток ничего не получилось. Он несколько раз набирал солдат из местного населения, занимался их подготовкой, чтобы использовать их для подавления антитурецкого восстания руками самих триполитанцев, а затем распускал их, поскольку у него не было средств на их содержание. Даже турецким солдатам он не платил жалованья по десять месяцев. Таким образом, политика «умиротворения», по существу, потерпела провал. К концу своего правления Хасан-паша фактически управлял только Триполи и отдельными его пригородами, в то время как остальная территория вилайета находилась под властью местных вождей и шейхов.
Тем временем положение в самой Османской империи резко ухудшилось. Мухаммед Али при поддержке Франции претендовал на османские территории в Леванте и Северной Африке. В связи с этим Высокая Порта попыталась еще раз оказать давление на Францию, послав в 1838 г. с этой миссией в Тунис эскадру под командованием Тахир-паши. Однако французы узнали о готовившейся операции. Когда турецкая эскадра появилась близ порта Туниса, там уже стояла эскадра вице-адмирала Лаланде. После провала операции турецкие корабли с войсками возвратились к берегам Турции.
К началу 1839 г. Высокая Порта решила возобновить военные действия против египетского паши. С этой целью турецкая армия была стянута к границам Сирии. Диван, собранный султаном в январе 1839 г., утвердил решение о начале войны.
185
В конце апреля армия под командованием Хафиз-паши вступила в Сирию и, перейдя Евфрат, вошла в соприкосновение с египетскими войсками. В июне 1839 г. в сражении при Незибе османская армия потерпела сокрушительное поражение. Вскоре турецкий флот перешел на сторону египетского паши.
Такие события в Османской империи не могли не отразиться на положении в вилайете Триполи и на тактике Али Аскер-паши, прибывшего в Триполи в сентябре 1838 г. Вслед за новым-вали прибыли два военных корабля с солдатами и кавалерией, а также с боеприпасами и военным снаряжением.
Вновь прибывшие подразделения Аскер-паша направил в-Киренаику, которая полностью находилась в руках непокорных племен и не платила налоги. Командующий кавалерией Халим-бей был назначен в этот район в качестве мутасаррифа (правителя). Турецкие войска быстро усмирили население Бенгази и Дерны, в результате чего в Киренаике установилось спокойствие. Но вскоре большинство войск, находившихся в вилайете Триполи, были отозваны в Сирию в связи с началом там военных действий.
Вследствие складывающейся неблагоприятной обстановки в Османской империи Али Аскер пытался проводить более гибкую политику внутри вилайета. Он возобновил переговоры с вождями повстанцев Гумой бен Халифой и Абд аль-Джалилем, пойдя на существенные уступки, отказавшись требовать от них уплаты налогов за прошлые годы. Несмотря на достигнутое соглашение, ни Гума бен Халифа, ни Абд аль-Джалиль и не намеревались его выполнять. Собрав урожай 1839 г., жители контролируемых восставшими районов не собирались платить налоги. Неудачи Порты в войне с Мухаммедом Али воодушевляли-вождей племен в их борьбе против турок. Они не только отказывались платить дань, но и постепенно расширяли территорию, которая находилась полностью под их контролем.
Пользуясь слабостью турецких войск, Абд аль-Джалиль и Гума бен Халифа начали продвигаться по направлению к Триполи. Конные отряды бедуинов совершали внезапные нападения на разбросанные турецкие гарнизоны, громили турецкие обозы и караваны. Вооруженные отряды Абд аль-Джалиля захватили Таворгу, в которой находился турецкий гарнизон; его передовые отряды доходили до Злитена, Хомса и Мисураты. Вскоре и эти города были захвачены повстанцами. Особенно успешно действовал Гума бен Халифа, расширя свой контроль над территориями, которые еще недавно были покорены турками; его отряды атаковали турецкие гарнизоны в Эз-Завии и Занзуре. Отряды повстанцев действовали и в районе Триполи. В конце 1839 — начале 1840 г. почти вся территория вилайета, за ис-ключением Триполи, находилась в руках восставших.
В ходе сирийской экспедиции 1840 г. английских и австрийских военно-морских сил под лозунгом защиты целостности 186
Османской империи и возвращения Сирии и Ливана под сюзеренитет султана войска Мухаммеда Али были разбиты и изгнаны из Леванта. Борьба Великобритании за сохранение власти Османской империи над Сирией, Ливаном и Египтом отвечала прямым интересам британской буржуазии, так как давала ей возможность закрепиться в этих провинциях и вытеснить французов с рынков Ближнего Востока и Северной Африки.
После усмирения Мухаммеда Али с помощью англичан султан Абдул-Меджид занялся наведением порядка в вилайете Триполи. С этой целью турки перебросили часть войск из Сирии и Ливана в Триполи. Командующим войсками в вилайете был назначен жестокий и беспощадный Ахмед-паша. План турок по подавлению народного сопротивления сводился к тому, чтобы разрезать зону, контролируемую повстанцами, на две изолированные части и нарушить тем самым еще не окрепшее взаимодействие двух главных лидеров сопротивления в Триполи-тании.
Вали Али Аскер сосредоточил регулярные турецкие войска в районе Хомса, здесь же были собраны военные отряды, сформированные из кулугли. Главный удар наносился по войскам Абд аль-Джалиля. В результате внезапного нападения туркам удалось быстро овладеть Хомсом. Ожесточенный, кровавый бой, длившийся восемь часов, развернулся в районе Масал-латы.
Силы были неравными, и повстанцы вынуждены были отступить, оставив на поле боя оружие и снаряжение. Согласно сведениям ан-Нисари, отступление в глубь страны было столь поспешным, что Абд аль-Джалиль оставил в Хомсе даже одну из своих жен [149, с. 346].
Это был первый крупный успех турок после целого ряда поражений. За него Али Аскер и командующий войсками Ахмед-паша были награждены высшими орденами Османской империи, усыпанными драгоценными камнями, остальные военачальники были повышены в званиях. Однако туркам не пришлось долго торжествовать победу над Абд аль-Джалилем. Гума бен Халифа, узнав о наступлении турок, нанес удар по турецкому гарнизону в Вади-эль-Хейра. В кровопролитном бою, продолжавшемся пять часов, войска турок были разбиты, а их остатки отошли к Триполи. В результате этой победы вооруженные отряды Гумы укрепились в районе Эз-Завии и Зувары. Это поражение серьезно обеспокоило турецкого вали и его приближенных. К Эз-Завии были посланы дополнительные войска под командованием Ахмед-паши. Гума бен Халифа при подходе турецких войск не стал вступать с ними в бой, а отошел в горы, предварительно расправившись с пособниками турок в этом районе и захватив их движимое имущество и ценности.
Не встретив Гуму бен Халифу и его отрядов, разъяренный Ахмед-паша повернул свои войска на Тархуну для расправы с
187
ее непокорным населением. После разбоя и убийств в Тархуне он возвратился в Триполи.
Бастионом повстанцев оставался Гарьян, без взятия которого и покорения его населения нельзя было рассчитывать на подавление сопротивления в Западном Джебеле. Турки надеялись, что при взятии Гарьяна им удастся выманить вооруженные отряды Гумы бен Халифы, которые, без сомнения, должны будут прийти на помощь своим братьям по борьбе. Ахмед-паша тщательно подготовил военную экспедицию на Гарьян. Регулярные турецкие войска были хорошо вооружены и снаряжены, имели полевые орудия, которые и сыграли решающую роль в битве за город. Как и ожидалось, к защитникам города присоединились боевые отряды Гумы бен Халифы.
На подступах к городу и при взятии его произошло пять ожесточенных боев. Несмотря на то что повстанцы проявили чудеса храбрости и отваги, а арабская конница умело наносила внезапные удары по турецким войскам, перевес был на стороне турок. Турки превосходили восставших как численностью и организованностью подразделений, так и их вооружением. Особенно большую роль при осаде города сыграла артиллерия, под ударами которой среди оборонявших город начались паника и раздоры. В этих условиях Гуме бен Халифе,, который опасался предательства со стороны знатных людей Гарьяна, ничего не оставалось, как отступить в Ефрен. Захватив Гарьян, турки начали грабить и убивать местных жителей. Взятые в плен в городе 70 шейхов были отправлены в Триполи, где и были казнены. Горожане были обложены тяжелыми налогами.
К началу 1842 г. Абд аль-Джалиль, оправившийся от поражений в Феццане, продолжал оставаться правителем этого обширного района, через который шла оживленная торговля рабами. Но для восстановления транссахарской торговли Абд альДжалилю необходим был выход к морю, а все побережье находилось под контролем турецких войск. Английский консул Уоррингтон через своих посредников обещал Абд аль-Джалилю помочь в этом вопросе. Однако Абд аль-Джалиль не мог довериться хитрому англичанину, который в течение двух десятилетий занимался подстрекательством к разного рода интригам в стране. Он отказался от его содействия и в 1842 г. направил вали Али Аскеру послание, в котором объяснял причины продолжения восстания. В своем послании Абд аль-Джалиль высказал намерение прекратить сопротивление, заявив, что готов платить налоги ежегодно и даже согласен погасить задолженность Феццана за прошедшие два года.
Но вали не поверил Абд аль-Джалилю и продолжал тщательно готовить против него военные операции. За Абд аль-Джалилем была организована настоящая охота, во время которой произошли многочисленные бои и стычки. Но партизанские ме
188
тоды борьбы повстанцев неизменно приносили им успех. Турецкие регулярные войска не успевали за подвижными кавалерийскими отрядами Абд аль-Джалиля. Поскольку потери восставших быстро восполнялись, то все надежды на подавление восстания турки возлагали на уничтожение их вождя. Для этого они прибегли к хитрости. Осуществлению их планов помогли англичане. Дело в том, что Абд аль-Джалиль, не дождавшись ответа от турецкого вали из Триполи, согласился на встречу с Уоррингтоном, чтобы оговорить условия признания его независимым правителем Феццана. Прибыв в Сирт, Абд аль-Джалиль был уверен, что он будет вести переговоры с представителем стороны, выступавшей против турецкой администрации. Однако английский консул предложил лишь прекратить торговлю рабами, которая имела место в Феццане. Но это не зависело от арабского вождя, и поэтому он не мог на это согласиться. Как только Абд аль-Джалиль со своим отрядом немного отъехал от места встречи, как он подвергся нападению следовавших за ними турецких солдат [43, с. 55].
Кровавый бой между турками и отрядом Абд аль-Джалиля произошел между Сиртом и Бу-Нуджеймом. Бойцы повстанческого отряда проявили храбрость и героизм, защищая своего-вождя. Но силы были неравными. В кровавой схватке погибли Абд аль-Джалиль, его брат Сейф ан-Наср и правитель Тархуны Абд аль-Мурайед. Голова Абд аль-Джалиля была доставлена в Триполи и выставлена на воротах городской крепости.
После гибели Абд аль-Джалиля остатки его вооруженных отрядов отходили в глубь Феццана. Турецкие войска преследовали их по пятам. В сентябре турки заняли столицу Феццана Мурзук. Племя улед сулейман, которое возглавлял Абд альДжалиль, покинуло пределы вилайета и укрылось в султанате Борну. После расправы над аль-Джалилем и его верными соратниками вали Али Аскер в июле 1842 г. был заменен генерал-губернатором Мехмедом Эмин-пашой.
Триполитании и Киренаика оставались непокоренными. Так, в Западном Джебеле независимо от турок продолжал править Гума бен Халифа. Преследуя ту же цель, что и его предшественники,— покорение арабо-берберского населения Триполитании и Киренаики, Мехмед Эмин-паша в отличие от них изменил тактику. Теперь главная задача его заключалась в том, чтобы покорить арабов руками самих арабов. Для достижения этой цели генерал-губернатор использовал реформы, проводимые в Османской империи в связи с провозглашением в 1839 г. турецким султаном Абдул-Меджидом Гюльханейского хатти-шерифа на период реформ (танзимат). В осуществление хатти-шерифа в Стамбуле был издан административный кодекс.
В соответствии с этим кодексом Мехмед Эмин создал в вилайете Триполи новый административный аппарат, разделив страну на ливы, кады и мудирияты. В каждой административ
189
ной единице имелись совещательные советы. Во главе лив, кад и мудириятов были поставлены преданные туркам представители арабо-берберского населения. В крупных городах вилайета были размещены турецкие гарнизоны, а в менее значительных населенных пунктах создавались воинские подразделения из местных жителей. При генерал-губернаторе был учрежден консультативный совет, состоявший из знатных людей г. Триполи, а также вводилась должность дафтардара, ответственного за финансы вилайета. Кроме того, было объявлено о введении в стране регистрации земель и имущества и об узаконении сбора налогов. Для обеспечения безопасности на дорогах была введена контрольно-пропускная система.
Несмотря на то что принятые меры создавали видимость порядка и безопасности в стране, они не были в состоянии покончить с произволом и коррупцией, присущими всей турецкой администрации, как и не могли успокоить повстанцев, которые выступали за свою независимость.
Наряду с реформами турецкая администрация широко использовала проповеди. Верующих убеждали в том, что султан— халиф всех мусульман будет управлять вилайетом на основании законов шариата и что в стране восторжествуют справедливость, благоденствие, милосердие и снисхождение. Такой пропаганде способствовали знатные люди Триполитании и Киренаики, находившиеся на службе у турок. Особенно в этом плане старались члены консультативного совета при генерал-губернаторе. С помощью этих знатных арабов Мехмед Эмин, решил усыпить бдительность Гумы бен Халифы и хитростью завлечь его к себе.
Со своей стороны, Гума бен Халифа также пытался наладить отношения с турками. Первым шагом к перемирию явилось фактическое прекращение военных действий. Затем он направил письмо членам консультативного совета, в котором сообщал, что приложит все силы и средства для служения Османской империи. Он благодарил их за то, что они поручились за него перед турецкими властями. И если он отступит от своих слов и совершит действия, противоречащие этому решению, заключал Гума бен Халифа, то понесет наказание в соответствии с законами шариата.
На основании этого письма члены консультативного совета направили прошение к Мехмеду Эмину. В этом прошении, заверенном печатями муфтиев мусульман вилайета, маликита и ханифита, и подписанном членами консультативного совета, сообщалось, что «Гума бен Халифа обязуется служить и проявлять дружбу по отношению к Османскому государству и не будет совершать враждебных действий против него до конца своей жизни» ‘[101, с. 537].
В конце 1842 г. Гума бен Халифа со своими сторонниками прибыл в Триполи, где он был принят со всеми почестями. Гуму
190
бен Халифу ввели в состав консультативного совета, ему был присвоен титул бея и назначено ежемесячное жалованье в 300 пиастров. Вскоре он вызвал свою семью в Триполи. В течение нескольких месяцев Гума бен Халифа, улаживая отношения! с турками, многое сделал в качестве члена консультативного совета для прекращения в стране междоусобиц. Однако у Порты были свои планы в отношении Гумы бен Халифы.
28 декабря 1842 г. в соответствии с приказом из Стамбула Мехмед Эмин пригласил Гуму бен Халифу и его ближайших сподвижников к себе на прием. В полночь Гума со своей свитой был арестован и немедленно отправлен на корабле в Стамбул, а оттуда в ссылку в Трабзон [133, с. 200].
Арест Гума бен Халифы всколыхнул население Западного Джебеля. Аль-махамид и другие племена этого района снова взялись за оружие. На этот раз вооруженную борьбу возглавил один из соратников Гумы, Али аль-Озф.
На подавление восстания в Западном Джебеле был послан с войсками Ахмед-паша, прославившийся исключительной жестокостью в военных карательных экспедициях против жителей Тархуны и Гарьяна и получивший в народе прозвище «Джаз-зар» (мясник). Уверенный в своей победе над разрозненными вооруженными отрядами повстанцев, Ахмед-паша двинул свои войска в район Киклы, где произошел кровопролитный бой между турками и армией повстанцев, включавшей вооруженные отряды различных племен и жителей населенных пунктов. Лишь на пятый день войскам Ахмед-паши удалось окружить повстанцев, но и в окружении они сражались мужественно, пока превосходящие силы турок почти всех их не истребили. Решающую роль в победе над восставшими сыграла турецкая артиллерия.
Затем войска Ахмед-паши направились в Ефрен, находившийся в четырехчасовом переходе от предыдущего места сражения. Турки хотели захватить Ефрен с ходу, но это им не удалось. Население города в течение двух дней оказывало туркам ожесточенное сопротивление. Преодолевая горные укрепления повстанцев, турки несли большие потери. Только разрушив их с помощью артиллерии, войска Ахмед-паши захватили город-
В мае 1843 г. под предлогом переговоров с вождями Западного Джебеля и распределения красных бурнусов — символов власти племенных шейхов, а также денег и подарков Ахмед-паша пригласил глав племен и предводителей жителей населенных пунктов в Ефрен. После торжественной церемонии населения властью 65 наиболее последовательных противников турецкого господства в Западном Джебеле были приглашены в шатер' Ахмед-паши, якобы для записи их имен. После начала регистрации по условленному сигналу в шатер ворвались охранники паши, которые обезглавили местных вождей. Их головы были отправлены в Триполи. Но на этом расправа не закончи-
ли
лась. Были также казнены все 27 родственников Гу мы бен Халифы, 20 человек были посажены на кол. Кроме того, были обезглавлены 80 защитников Ефрена [71, с. 274]. После этой расправы, оставив свою администрацию, турецкие войска направились к границам Туниса.
В результате многодневных боев турки захватили город и горную крепость Джаду и разместили там свой гарнизон. После сбора налога с местного населения, в сумму которого были включены и расходы на карательные операции, Ахмед-паша продвинулся еще далее на запад и захватил Налут.
Однако едва стихли бои, как восстали берберские племена, населявшие Киклу и Ефрен. Предлогом для восстания послужило известие о том, что в каду Кикла был назначен верховный судья, целью которого являлось изменение вероисповедания и обрядовых положений и установок, которые испокон веков исполняли проживавшие в Северной Африке приверженцы мусульманской секты ибадитов. Берберы-ибадиты, окружившие турецкий гарнизон в Кикле, уничтожили все регистрационные книги по учету населения и земель и другие бумаги. Ахмед-паша, находившийся в это время с войсками в Джаду, поспешил в район восстания. В кровавом бою, оставившем после себя горы трупов, восставшие потерпели поражение. Как обычно, «умиротворение» местных жителей сопровождалось грабежами.
Турки упорно охотились за Али аль-Озфом, призывавшим население к борьбе против них и принимавшим активное участие в сражениях, но ему удавалось избегать их ловушек. Тогда турки и здесь пустили в ход свое коварство. Они заверили Али аль-Озфа именем Аллаха в том, что он может рассчитывать на великодушие Ахмед-паши. Али аль-Озф, поверив им, прибыл в лагерь паши. Обвиненный в предательстве и отступлении от клятвы, данной на Коране, он был приговорен к смертной казни.
После усмирения Западного Джебеля Ахмед-паша в конце 1843 г. возвратился в Триполи. Успехи в карательных экспедициях укрепили его авторитет в армии, которой он позволял творить произвол и грабить мирное население. Офицеры и рядовые солдаты алчно обогащались. В течение всего лета 1843 г. в Триполи тянулись обозы с награбленным у мирного населения имуществом. Поддержка Ахмед-паши со стороны армии привела к двоевластию в вилайете.
В конце 1843 г. турецкую администрацию признал Гада-мес. Туда был послан первый турецкий правитель, но по дороге он был убит. Назначенный вместо него негр Бакуба благодаря избранной им гибкой политике правил там длительное время, опираясь на турецкий гарнизон.
В Феццане турки установили администрацию, которую возглавлял Хасан Азиз-паша. Однако установившееся в стране спокойствие было недолгим. Народ не хотел подчиняться туркам;
192
ни казни, ни повальные грабежи не сломили волю местного населения к сопротивлению, и уже в августе 1844 г. в Западном Джебеле снова бушевало пламя восстания.
Двоюродному брату Гумы бен Халифы Милюду, схваченному вместе с ним и отправленному сначала в Стамбул, а затем в Трабзон, после года заключения удалось бежать. Прибыв на Мальту, он BCKQpe перебрался на Джербу. При поддержке тунисского бея Милюд вернулся в Западную Триполитанию и поднял там восстание. И снова в Западный Джебель устремился турецкий генерал Ахмед-паша, назначенный вице-губернатором этого района. На этот раз он дал еще большую волю своим рукам и с беспримерной жестокостью подавил повстанцев. Десятки селений были сожжены, а Ефрен подвергся сильному разрушению. Семья Милюда была истреблена. Однако Милюду удалось бежать в Тунис.
В ответ на произвол армии и насаждение турецких порядков в стране то и дело вспыхивали восстания. Тем временем между вали Мехмедом Эмином и Ахмед-пашой отношения еще больше обострились из-за разногласий по вопросу методов и тактики подавления выступлений населения. Высокая Порта, используя то обстоятельство, что в соответствии с новым административным устройством срок пребывания вали на своем посту ограничивался четырьмя годами, чтобы разрядить обстановку в вилайете поспешила отозвать Мехмеда Эмина и назначила на его место Мехмеда Реджеп-пашу.
В декабре 1847 г. в результате засады, устроенной восставшими жителями Киклы, был убит Ахмед-паша. И снова турецкие войска были направлены в мятежный район. На этот раз во главе их стоял Бешир-бей. Расправа была жестокой. Кикла была сровнена с землей, а жители ее были сурово наказаны [47, с. 36].
Мехмед Реджеп-паша, желая изменить тактику, назначил мутасаррифом Западного Триполи соперника Гумы бен Халифы бербера по имени Касем. Хотя такая тактика не была новой, в условиях непрерывных народных выступлений она сулила временный успех. И действительно, до 1855 г. туркам с его помощью удавалось удерживать в повиновении местное население, надеявшееся при новом правителе получить свободу.
В декабре 1848 г. Мехмед Реджеп-паша был заменен Хаджем Ахмедом Иззетом, прибывшим в Триполи вместе с новым правителем Киренаики Шериф-пашой [84, с. 30].
В городах и селениях прибрежной части Триполитании и Киренаики, а также в кочевьях бедуинов наблюдалось усиливавшееся недовольство османской властью. Новый налог, «мауна», которым Высокая Порта облагала некоторые свои провинции, был распространен и на вилайет Триполи. Ввод этого налога требовал проведения переписи взрослого населения. Начало переписи и сбор налога вызвали волнение среди местных жи-
13 Зак. 325
193
телей. Триполитанцы, проходившие воинскую службу, наотрез-отказались платить этот налог [61, с. 396].
Волнения усилились из-за начавшейся в 1850 г. эпидемии холеры. Страшное бедствие привело к тому, что многие жители Триполи и окружающих его районов покидали страну и искали спасения на Мальте, в Тунисе и даже в Алжире и Египте. Смертность от холеры достигла больших размеров. Только за три месяца в Триполи умерло 800 человек. За время эпидемии холеры в результате высокой смертности и в связи с переселением число жителей города сократилось до 5 тыс. человек [61г с. 397]. Между тем турецкие власти не принимали никаких мер против стихийного бедствия. Это обстоятельство еще больше усилило недовольство населения. Повсеместно выражалась готовность возобновить вооруженную борьбу.
Знатные люди Триполи, относя все бедствия населения за счет вали, направляли в Стамбул послания с требованием прислать «хорошего» губернатора. Настаивали они и на том, чтобы новый вали в своих религиозных взглядах придерживался маликитской религиозной школы, чьи приверженцы в Триполитании и Киренаике составляли большинство, а не официальной ханифитской, которой в основном придерживались турки.
Беспокойство Высокой Порты за вилайет Триполи возросло в связи с усилением экспансионистской политики Франции в Северной Африке. Луи-Наполеон, провозглашенный в 1848 г. президентом Французской Республики, активизировал колониальную политику. Для ее успешного осуществления он начал готовить союз с Англией для совместных действий на Ближнем Востоке и в Северной Африке. Этот союз фактически оформился в начале 1850 г. Над провинциями Османской империи в-Северной Африке нависла серьезная опасность. Исходя из этого, турки укрепили свои войска в вилайете Триполи. К 1851 гг их численность возросла и достигла 10 тыс. пехотинцев, 1,5 тыс. кавалеристов; что касается артиллерии, то она в этот период состояла из пяти батарей. Склады были полны вооружением и боеприпасами. В случае необходимости этим оружием можно* было вооружить дополнительно 15 тыс. ополченцев из местного населения [84, с. 308].
Острая внутренняя и внешняя обстановка в вилайете послужила причиной того, что в 1849 г. Хадж Ахмед Иззет-паша был отозван Партой и вместо него прибыл Мустафа Нури-паша. Новый вали начал свою деятельность с того, что приказал арестовать тех, кто осмелился направить послания в Стамбул с требованием о назначении губернатором суннита, придерживающегося маликитской религиозной школы. В результате было арестовано 15 человек. Му дир Меншии был отстранен от должности. Волна арестов была связана также с беспорядками, вызванными переписью и отказом населения Меншии и Сахеля от уплаты налога «мауна». Аресты и различные притеснения,, а 194
также настойчивое требование уплаты налога «мауна» способствовали росту недовольства среди народных масс. Антитурец-кие настроения в стране резко усилились в период вступления Турции в войну против России, который был расценен местным населением как подходящий момент для провозглашения независимости [98, с. 32].
Новый подъем антитурецкой борьбы населения Западной Триполитании связан с именем Гумы бен Халифы. В 1855 г. в период Крымской войны Гуме, находившемуся в ссылке в Трабзоне, удалось бежать и тайно прибыть в Тунис. К этому времени обстановка в Западной Триполитании была накалена и взрывоопасна, население было задавлено налогами и страдало от турецкого произвола. Используя тяжелое положение в вилайете, Тунис и Франция подогревали недовольство местного населения.
В 1855 г. вали Триполи Мустафа Нури-паша в письме на имя министра иностранных дел Османской империи описал намерения Франции в отношении вилайета Триполи. В соответствии с французским планом мутасаррифия Бенгази должна была быть присоединена к Египту, а сам Триполи, мутасарри-фии Западный Джебель и Хомс — к Тунису. В Триполи назначался правитель из семьи Юсуфа Караманли, который должен был находиться под контролем тунисского бея и следовать его указаниям. Тунис направлял в Триполи достаточное количество войск для обеспечения его интересов. Предусматривалось, что Триполитания будет ежегодно платить налоги Тунису.
После того как Гума бен Халифа получил отказ на его просьбу к Мустафе Нури-паше вернуться на родину, он решил тайно пересечь границу вилайета Триполи. В июле 1855 г. Гума бен Халифа прибыл в Налут. На всем пути его следования жители Западной Триполитании приветствовали его как героя, освободителя гор. Энтузиазм, с которым был встречен Гума бен Халифа, придал ему уверенность в решении поднять всеобщее восстание в стране. На его призыв сразу же отозвались жители Джаду, Эз-Зинтана и Ефрена. Со всех сторон потянулись к Гуме бен Халифе его приверженцы. В селениях забили барабаны, призывая к восстанию. Вскоре в горах были зажжены костры, которые свидетельствовали о его начале. Весь Западный Джебель в едином порыве выступил против турецкого ига.
Из разрозненных вооруженных отрядов Гуме бен Халифе удалось создать повстанческую армию, которую он бросил на •осаду столицы Западного Джебеля. Находившийся в Ефрене турецкий гарнизон, который насчитывал к тому времени 500 солдат из регулярных войск и 600 кавалеристов из местного населения, оказал сопротивление многочисленной, но разношерстной армии повстанцев. Кроме того, на помощь туркам вали Мустафа Нури-паша направил подкрепление во главе с Исмаил-беем.
13*
195
К 5 июля 1855 г. 8-тысячный турецкий отряд, в составе которого находились подразделения, укомплектованные солдатами-арабами, приблизился к местечку Эр-Румия близ Ефрена^ где вошел в соприкосновение с отрядами повстанцев. В завязавшемся бою успех вначале сопутствовал туркам. На подмогу восставшим подоспели отряды со стороны Ефрена. Гума бен Халифа лично прибыл на место боя, вдохновляя воинов для решительной победы. В этом бою он пошел на тактическую хитрость, благодаря которой ему удалось перетянуть на свою сторону большую часть солдат-берберов. Суть хитрости заключалась в том, что он призвал горцев не стрелять в своих братьев, а сосредоточить огонь по туркам. Арабы заметили это и, не желая оказаться в долгу, прекратили огонь. Турки, почувствовав, что они преданы, начали спасаться бегством. Вся артиллерия, походная касса и снаряжение попали в руки повстанцев. Кроме того, в плен был взят сам командир турецкого отряда Исмаил-бей.
После сокрушительного разгрома карательного отряда турецкий гарнизон Ефрена и правитель Касем сдались в плен. Таким образом, Гума бен Халифа вернул свою власть над значительной частью Западной Триполитании. В своих петициях на имя султана Абдул-Меджида, а также в посланиях к вождям, участвовавшим в восстании, Гума бен Халифа ратовал за то, чтобы вилайет Триполи управлялся бы от имени султана представителем семейства Караманли. О требовании восстановления династии Караманли говррилось и в письмах Гумы бен Халифы французскому и английскому консулам. Он заверял их в том, что поднял восстание не против сюзеренитета султана, а лишь против плохого управления турецких вали, которые не заботились о местном населении и занимались стяжательством [84, с. 309].
Особую активность в этот период развили французы через своего консула Леона Лароша, который вошел в контакт с Гу-мой бен Халифой. Во время последующих встреч он обещал Гуме бен Халифе оказать помощь оружием и продовольствием [43, с. 59]. Дело в том, что в 1855 г. Западную Триполитанию постиг очередной неурожай. Хозяйства жителей этого района,, расстроенные грабежами карательных экспедиций и непосильными налогами, не могли обеспечить продуктами жителей и армию восставших. Однако надежды Гумы бен Халифы на поставки продовольствия, обещанные французским консулом, не* оправдались. Голодающее население требовало продуктов питания. В связи с тем что подвоз его со стороны Триполи был блокирован турками, Гума бен Халифа оказался вынужденным добывать продовольствие силой оружия.
Свое наступление он начал с движения на Гарьян, имея последующей целью захват Триполи. Наступление развивалось успешно. Вооруженные отряды захватили Эз-Завию и продви-196
нулись до Занзура и Гаргареша, находившегося в трехчасовом переходе от Триполи. Войска турок терпели поражения. Население повсеместно оказывало Гуме бен Халифе поддержку. К нему присоединялись все новые воины. Вскоре Гума бен Халифа начал подготовку к штурму Триполи.
Порта, понимая размер угрозы, нависшей над вилайетом, поспешила заменить Мустафу Нури-пашу. В октябре 1855 г. в Триполи прибыл новый вали, Осман Мухтар-паша [84, с. 310]. К этому времени турки перебросили в Триполи подкрепления в составе четырех эскадронов кавалерии из Египта и двух батальонов ополченцев из Турции. К середине января 1856 г. на территории вилайета высадился отряд албанцев численностью 300 человек, являвшийся частью печально известных войск башибузуков. Сколотив мощную карательную экспедицию, ядром которой были регулярные войска, Осман Мухтар-паша двинул их в наступление.
В первом же бою, который продолжался несколько часов, турки одержали победу. Регулярные турецкие войска своей организацией, подготовкой и новым вооружением превосходили наспех сколоченное и плохо вооруженное войско Гумы, насчитывавшее 20 тыс. человек. Под покровом ночи Гуме бен Халифе удалось оторваться от преследователей и уйти за Занзур. Однако на следующий день турецкие войска нанесли Гуме новое поражение, вынудив его войска откатиться к Эз-Завии. В конце концов измотанные в непрерывных боях остатки вооруженных отрядов повстанцев отступили в горы.
Турецкие войска мощной колонной начали наступление на Гарьян и в декабре 1855 г. захватили его. 20 января турки вновь обосновались в Ефрене. Тем временем Гума, укрывшийся в Джаду, хорошо понимал, что народ устал от войны и сильно пострадал от голода и эпидемии холеры. Его воины, деморализованные голодом и усталые от переходов, не могли уже с былой энергией сражаться с турецкими солдатами, в то время как ему было трудно восполнять потери. Вместе с 72 наиболее преданными ему сторонниками он направился в Тунис и основал там лагерь недалеко от границы с Западной Триполитанией. Гума бен Халифа обратился с письмом к тунисскому бею, в котором выражал просьбу, чтобы тот принял его и заступился за него перед Высокой Портой.
Тунисский бей стремился использовать Гуму в своих интересах, вынашивая планы присоединения Западной Триполитании к Тунису. Несмотря на полученные из Стамбула указания, чтобы он не давал убежища противнику вилайета Триполи и помог вали Триполи схватить Гуму, Гума бен Халифа был встречен как герой. Вокруг Гумы начали собираться противники турецкого засилья не только в Триполи, но и в Тунисе. Он создал кавалерию и начал вооружаться. Популярность Гумы бен Халифы быстро росла, в результате чего он превратился
197
в опасную силу в Тунисе. Это напугало бея, и он постарался от него избавиться. Тунисский бей понимал, что рейды Гумы с территории Туниса могли привести в дальнейшем к тяжелым последствиям. Вот почему он сделал все, чтобы переправить Гуму с его кавалерией в Западную Триполитанию.
В 1856 г. Гума бен Халифа, перейдя границу в районе Гада-меса, начал партизанскую войну. Но положение его было тяжелым. Население, измученное голодом, болезнями, грабежами и произволом турок, не верило больше в победы Гумы и с недовольством относилось к его призывам к восстанию. Для борьбы с партизанами в районе Гадамеса были направлены турецкие войска, которые жестоко подавляли любые попытки к сопротивлению.
Оставшись с небольшой группой преданных ему людей, Гума бен Халифа решил укрыться на юге страны. Прибегая к разным уловкам, ему удалось оторваться от преследования турок. Однако турки захватили двух охотников-арабов и стали их пытать, чтобы те показали место расположения Гумы бен Халифы. После того как одному из охотников отрубили голову, второй под пытками согласился показать убежище Гумы. Гума бен Халифа и его соратники мужественно сражались и погибли в схватке с превосходящими силами турецкой кавалерии. Это произошло в 100 км от Гадамеса. Голова Гумы была доставлена в Триполи и выставлена на общее обозрение. После его гибели вали Триполи удалось на время сбить волну выступлений населения Триполитании, направленных против турецкой оккупации.
Колониальная экспансия Великобритании в вилайете Триполи под флагом борьбы с работорговлей
Африка знала рабство и работорговлю задолго до появления там португальских, а затем и других европейских колонизаторов. Рабство в Африке носило патриархальный, домашний характер. Насильственный вывоз африканцев-рабов сначала в Европу, а затем в Америку и Вест-Индию начался в середине XV в. и продолжался до 70-х годов XIX в.
Определяя место работорговли в становлении капитализма, К. Маркс писал: «Открытие золотых и серебряных приисков в Америке, искоренение, порабощение и погребение заживо туземного населения в рудниках, первые шаги по завоеванию и разграблению Ост-Индии, превращение Африки в заповедное поле охоты на чернокожих—такова была утренняя заря капиталистической эры производства. Эти идиллические процессы суть главные моменты первоначального накопления» {6, с. 760].
Свободная и неограниченная работорговля принесла Африке
198
войны и опустошения, грабежи и насилие. Не поддающиеся исчислению потери в людях задержали развитие производительных сил на Африканском континенте.
С 80-х годов XVII в. в странах Европы и в Америке возникло и начало шириться движение за запрещение работорговли, получившее название аболиционистского. Однако до 70-х годов XVIII в. призывы к отмене работорговли носили филантропический характер. Освободительные идеи Великой французской революции привели к тому, что в феврале 1794 г. во Франции было объявлено о прекращении работорговли и безвозмездном освобождении рабов во всех французских колониях1. Как результат влияния революционных событий во Франции последовало восстание рабов-африканцев на Сан-Доминго, в 1791 г, усилились волнения невольников в Вест-Индии.
Наиболее острая борьба за запрещение работорговли развернулась в Англии. Во главе аболиционистов встал Томас Кларксон. Совместно с Уильберфорсом и Шарном он основал в различных городах Англии отделения общества по борьбе с работорговлей, центр которого находился в Лондоне. В 1783 г. в английский парламент впервые была подана петиция о запрещении работорговли.
В 1807 г. аболиционисты, выражавшие интересы растущей промышленной буржуазии, одержали победу, вследствие чего английский парламент официально запретил работорговлю. На принятие такого решения парламентом оказали растущее влияние не только подъем аболиционистского движения, но главным образом развитие капиталистических отношений в Европе и Америке, распространению которых препятствовала работорговля. Перемены в экономической и колониальной политике Англии, вызванные отпадением североамериканских колоний и потерей в связи с этим крупнейшего рынка сбыта рабов, также способствовали принятию данного решения. Английское правительство не только не намеревалось налаживать какие-либо отношения с образовавшимся новым государством в Северной Америке, но, объявив ему экономическую блокаду, стремилось, в частности, помешать ввозу туда рабов — рабочей силы, игравшей важную роль в развитии экономики США.
После официального запрещения работорговли в 1807 г. в Англии и в 1808 г. в США открытая неограниченная торговля невольниками сменилась контрабандной. Таким образом, вывоз невольников из Африки был не ниже, а иногда даже и выше, чем в предыдущие столетия.
Лозунги аболиционистов XIX в., искренне желавших прекращения работорговли и приобщения Африки к цивилизованному миру, вскоре были подхвачены британским правительством, которое стремилось к созданию колоний на Африканском континенте. Центр тяжести колониальных интересов Англии постепенно стал перемещаться в Африку, хотя еще в начале XIX в.
199
захват африканских территорий не стоял на повестке дня британской колониальной политики. Англичане начали изучать обстановку в Африке и одновременно создавали себе авторитет как единственной державы в мире, последовательно и бескорыстно выступавшей за отмену работорговли.
В то же время борьба с работорговлей открывала блистательную перспективу вмешательства в дела других стран и возможность активизировать свою колониальную политику, в том числе и в Северной Африке. После издания британским парламентом закона, запрещавшего своим подданным заниматься работорговлей, Англия стала добиваться принятия аналогичных мер от остальных государств.
На международных политических конгрессах, которые происходили в Европе, Великобритания настойчиво ратовала за принятие общеевропейских санкций, запрещавших работорговлю. Так, на Венском конгрессе в 1814 г. была подписана «Декларация держав о прекращении торга неграми». Принятое в 1822 г. на Венском конгрессе великих держав постановление об отмене работорговли в основном повторяло положения декларации 1814 г. Однако европейские государства отказались принять предложение Англии о приравнении работорговли к пиратству и применять экономические санкции по отношению к странам, занимавшимся вывозом невольников.
Такая позиция держав, даже не занимавшихся работорговлей, в борьбе с торговлей живым товаром объяснялась просто. Правительства европейских государств отказывались принимать какие-либо практические меры против нее, опасаясь, и не без основания, что борьба против работорговли и связанное с ней право задерживания и обыска подозреваемых в вывозе невольников судов еще более усилят морскую мощь Великобритании и позволят ей активнее вмешиваться в торговлю других стиран. Тем временем торговля людьми продолжала расти.
Еще в 1818 г., задолго до приезда в Триполи исследователей Африки англичан Дж. Ритчи и Дж. Лайона, Уоррингтон обратил внимание своего правительства на то обстоятельство, что под флагом борьбы с работорговлей можно достигнуть ряда целей: во-первых, путем насаждения английских консульств на основных караванных путях, по которым велась работорговля, укрепиться во внутренних районах вилайета Триполи; во-вторых, заменить торговлю людьми торговлей английскими промышленными товарами и тем самым расширить колониальную экспансию внутрь континента. Не теряя времени, генеральный консул Кроу шаг за шагом укреплял позиции Великобритании в Северной Африке. К 1823 г. его колониальный план освоения транссахарского торгового пути и проникновения в Центральную Африку приобрел конкретные формы. Использовав свое влияние на Юсуф-пашу, и главным образом его задолженность англичанам и острую нужду в деньгах, Уоррингтон добился от
200
правителя эйалета Западный Триполи согласия поддерживать усилия Англии в вопросе работорговли. Разумется, добиваясь такого согласия, Уоррингтон не только учитывал финансовые затруднения Юсуф-паши, но и играл на гуманных чувствах передовых представителей Западного Триполи, которые выступали против торговли людьми. Так, например, министр иностранных дел Юсуф-паши Хасуна Дегис оказал значительную помощь Уоррингтону в разработке и принятии законоположений, запрещавших работорговлю в эйалете.
Проект соглашения между Уоррингтоном и Юсуфом Караманли состоял из 10 пунктов. В соответствии с этим соглашением Юсуф-паша обязался не посылать свои войска с целью захвата жителей в Центральной Африке и превращения их в рабов, гарантировал запрещение ввоза рабов-африканцев в Западный Триполи и их вывоза из него, брал на себя обязательство ликвидировать работорговлю на территории эайлета. Кроме того, правитель Западного Триполи обещал воздействовать на других правителей и убедить их проводить политику,, направленную на запрещение работорговли. За подписание такого соглашения Уоррингтон обещал Юсуф-паше ежегодно выплачивать 30 тыс. долл, в течение 10 лет, а также английский консул гарантировал поддержку Юсуф-паше в повышении таможенных пошлин на ввозимые и вывозимые товары с 3 до 6%.
Но это соглашение, гарантировавшее успех колониальной экспансии англичан не только во внутренние районы эйалета Триполи, но и в Центральную Африку, было отвергнуто британским министерством колоний, не согласившимся с принципом компенсации за ликвидацию работорговли. Помимо этого министерство выразило сомнение в возможности Юсуф-паши оказывать воздействие на правителей внутренних районов эйалета, а также султанов соседних эмиратов и султанатов в данном вопросе. Отмечалось также, что английское правительство было не в состоянии заставить другие государства одобрить решение правителя Западного Триполи удвоить импортные и экспортные пошлины и не собиралось из-за этого вступать с ними в конфликт. К тому же увеличение таможенных пошлин было направлено прежде всего против английских торговцев, которые стремились расширить свои рынки сбыта в странах Африки.
На деле же Великобритания, по существу, не была заинтересована в резком сокращении работорговли и рабства в этом районе. Основной поток рабов из Центральной Африки направлялся к портам Средиземного моря, главным образом к Триполи и Бенгази, и оттуда рабы переправлялись в страны Леванта — провинций Османской империи. В британских официальных кругах было распространено мнение, что рабство и работорговля в Османской империи являлись важной опорой политических, социальных и экономических институтов империи и
201
что, следовательно, их внезапная ликвидация привела бы к краху империи. В доказательство этого умозаключения приводился тот факт, что сами султаны Османской империи и их приближенные вели свой род от бывших рабынь.
Таким образом, борьба с работорговлей в Средиземноморье вступала в противоречие с политикой, которую англичане проводили в Османской империи и которая заключалась в сохранении ее целостности. Такая политика помогла британской буржуазии экономическим путем прибирать к рукам одну за другой провинции Османской империи. Экономическое проникновение Англии на рынки Ближнего Востока и Северной Афри-ки^нашло свое выражение в англо-турецкой торговой конвенции
В то же время соперничество между Англией и Францией за безраздельное господство в Сирии, Ливане, Египте и Западном Триполи, усилившееся после захвата французами Алжира, заставляли Великобританию использовать знамя борьбы с работорговлей для закрепления своих позиций в Османской империи и в борьбе с французским колониализмом. При этом британское правительство должно было учитывать настроения общественного мнения, которое находило отражение в аболиционистском движении, выступавшем против рабства и работорговли. Чтобы успокоить английскую общественность в отношении работорговли и одновременно избежать ухудшения положения Османской империи, Великобритании приходилось в этом вопросе занимать осторожную и гибкую позицию.
Главным исполнителем воли британской буржуазии, требовавшей усиления колониальной экспансии, в 30-е годы был министр иностранных дел Англии лорд Пальмерстон. Его программа включала широкую экспансию Англии на Ближнем Востоке и в Северной Африке. Для решения этих задач министру иностранных дел пришлось мобилизовать общественное мнение. В Лондоне при непосредственном участии Пальмерстона была образована политическая группа, выступавшая в парламенте и печати с призывами свести на нет влияние Франции и России в Османской империи. Для расширения колониальной экспансии и борьбы со своими соперниками в Африке и на Ближнем Востоке Пальмерстон использовал политику аболиционизма. Признанный «крестным отцом» этой политики, лорд Пальмерстон осуществлял свои замыслы под флагом борьбы за ликвидацию рабства в странах Северной Африки. При этом в официальных документах он признавал, что работорговля и рабство настолько вошли в социальный образ жизни Османской империи, что любое предложение султану, связанное с их отменой, было бы равноценно предложению принять халифу правоверных мусульман христианскую веру.
В 1839 г. в Лондоне было создано «Общество по уничтожению работорговли и распространению цивилизации в Афри-202
ке»> в задачи которого входили ликвидация работорговли и всеобщее уничтожение рабства [15, с. 190]. Важными мерами в борьбе с торговлей людьми общество наметило заключение договоров с местными вождями о ее запрещении и развитии «законной» торговли — продаже Европе сырьевых товаров Африки в обмен на промышленные, которые они ранее получали за рабов. Оно фактически ставило перед собой прямые колонизаторские цели: проникновение в Африку, использование ее природных ресурсов и распространение христианской религии для приобщения африканцев к европейской цивилизации. Общество (развернуло широкую пропаганду, направленную против рабства и особенно работорговли, которая процветала, в частности, на транссахарских караванных путях. Эта кампания совпала с обострением восточного вопроса, проявившемся в оче^ редком турецко-египетском конфликте 1840—1841 гг. и борьбе европейских держав за преобладающее влияние на Высокую Порту.
Требования английской общественности отменить рабство и работорговлю в виде различных петиций и писем доводились «Обществом по уничтожению работорговли» до сведения британского правительства. Эти петиции и письма попадали на благоприятную почву. Поскольку Великобритания проводила политику укрепления своих позиций в Османской империи, лорд Пальмерстон немедленно направлял петиции британскому послу в Стамбуле Понсонби, который использовал их для усиления давления на турецкое правительство, находившееся в этот период под коллективной опекой европейских держав, и в первую очередь Великобритании.
Подписав Лондонскую конвенцию 1841 г., Великобритания одержала значительную победу над Францией и Россией. В результате она утвердилась в Стамбуле, расширила свое влияние на султана, усилила политическое и экономическое проникновение в Сирию, Ливан и Египет. Одновременно ей удалось добиться от остальных стран — участниц этой конвенции (Франции, России, Пруссии и Австрии) подписания «Трактата об уничтожении торга неграми». По договору все пять держав брали на себя определенные взаимные обязательства по борьбе с работорговлей. Основные статьи были посвящены определе-. нию, какое судно могло считаться невольничьим.
Однако уже в январе 1842 г. палата депутатов Франции осудила подписание договора пяти держав. Попросив вначале у Англии отсрочку ратификации договора, Франция затем вообще отказалась его ратифицировать [84, с. 159]. Более того, под давлением французских работорговцев правительство Франции расторгло заключенный в 1833 г. договор с Англией о праве взаимного осмотра кораблей.
Французские работорговцы упорно защищали право на работорговлю и под различными предлогами пытались сохранить
203
институт рабства в своих колониях. Так, в начале 40-х годов XIX в. они объявили о создании в них так называемой «системы свободной контракции», или «вербовки свободных эмигрантов» из Африки. С африканцем, который соглашался поехать работать во французские колонии, подписывались контракты на несколько лет. Вербовка рабочей силы по этим контрактам, по существу, являлась той же работорговлей. Прибегнув к этой системе, французы главным образом стремились избежать обыска своих невольничьих кораблей английскими патрульными судами. Вслед за выступлением английского правительства с меморандумом, осудившим использование «свободной» рабочей силы, англичане стали задерживать французские суда с завербованными африканцами, рассматривая их как невольничьи, Революция 1848 г. во Франции положила конец рабству во французских колониях.
Для английской буржуазии и ее представителя в Триполи Уоррингтона борьба за отмену рабства и работорговли являлась прикрытием, а поход против работорговли лишь формой перехода к более эффективным средствам эксплуатации африканских народов и захвата территории Западного Триполи. Пути к осуществлению последнего британский консул видел в побуждении феодальных вождей и шейхов крупных племен вилайета Триполи, находившихся под непосредственным турецким управлением, к сотрудничеству с англичанами в борьбе за отмену работорговли на их территориях. Кроме того, он предлагал создать во всех районах вилайета английские консульства, возложив на них контроль за выполнением местными турецкими властями фирманов и распоряжений Порты, касавшихся ее отмены. При этом основной упор в борьбе с работорговлей делался на развитие и продвижение в глубь континента торговли английскими товарами, которая должна была вызвать развитие производства местных товаров и способствовать разработке естественных богатств.
Британское правительство, имевшее к началу 40-х годов большой опыт проникновения в другие страны под прикрытием борьбы с торговлей невольниками, обратило свое внимание на предложения Уоррингтона, рекомендовавшего эффективное и не столь дорогостоящее средство борьбы с работорговлей путеод развития торговли по транссахарским караванным путям, по которым шел основной поток рабов в страны Леванта. Вскоре необходимость принятия предложений Уоррингтона еще более возросла, в связи с тем что попытки английских купцов организовать торговлю английскими товарами с Центральной Африкой из Гвинейского залива по р. Нигер были безуспешными.
Вскоре англичане через своего посла в Стамбуле получили согласие Порты на открытие консульств в различных районах вилайета Триполи. Прежде всего Англию интересовало открытие консульства в Мурзуке для продвижения колониальных то-204
варов в Центральную Африку. Вице-консулом в Мурзук был назначен английский подданный итальянского происхождения Гаглиуффи, находившийся в Триполи в течение 14 лет и являвшийся другом и доверенным лицом Абд аль-Джалиля. Однако отъезд Гаглиуффи в Мурзук откладывался как из-за войны между Абд аль-Джалилем и турками, так и в связи с оппозицией турецкого вали Али Аскера. Только в 1843 г. после того как турки при тайном содействии англичан захватили Феццан и укрепились там, консульство было открыто. Его вице-консулу вменялось в обязанность дискредитировать и затормозить торговлю невольниками, однако запрещалось прямо или косвенно вмешиваться в коммерческие сделки. Вице-консул должен был направлять доклады о положении дел в Феццане и на его караванных путях.
После того как к началу 40-х годов французские колонизаторы завершили завоевание прибрежной части Алжира, Франция обратила свои взоры на территории соседних с ним государств. Смирившись с захватом Францией Алжира, который вскоре стал опорным пунктом распространения влияния французов на другие районы Африканского континента, Англия в то же время всячески старалась препятствовать дальнейшему расширению захваченных ими территорий. По этой причине в 1840 г. Пальмерстон отказал французам в оказании им помощи в войне против Абд аль-Кадера. Опасения Пальмерстона о предстоящем усилении экспансии Франции подтвердились, когда британские генеральные консулы в Марокко, Тунисе и Триполи сообщили об активизации экспансионистской деятельности французов в Северной Африке.
В марте 1846 г. Уоррингтон информировал помощника министра иностранных дел Великобритании Абердина о том, что французские официальные представители в Триполи собирали сведения у купцов, которые торговали с внутренними районами Африки, интересуясь как состоянием торговли, так и условиями быта и жизни в них африканцев. На стремление французов проникнуть в эти районы обращал внимание министра иностранных дел и приступивший к своей деятельности вице-консул в Мурзуке. Он предупреждал, что свертывание британского консульства в Мурзуке или его закрытие приведет к захвату Францией этого стратегически важного пункта и установлению ею ^более близких отношений со странами Центральной Африки, что нанесет значительный ущерб английской торговле и поощрит французов на дальнейшую колонизацию [45, с. 184].
В 1845 г. «Общество по уничтожению работорговли» направило одного из своих активных членов, путешественника Джеймса Ричардсона, в вилайет Триполи, поручив ему исследовать состояние работорговли, которая велась по транссахарским караванным путям. Ранее Ричардсон уже выполнял подобные миссии в Марокко и Тунисе. После того как английский путешест
205
венник добился с помощью Уоррингтона пропуска у турецкого вали на проезд во внутренние районы вилайета Триполи, он вначале направился в Гадамес, намереваясь собрать все данные о работорговле в этом торговом центре, где сходились все караванные пути из Центральной Африки. Затем Ричардсон посетил Гат и Мурзук. Направляемые им «Обществу по уничтожению работорговли» в период путешествия 1845—1846 гг. доклады давали яркие картины работорговли в вилайете Триполи. Их публикация в Англии вызвала широкий отклик и способствовала росту движения за отмену работорговли в Африке.
В этих условиях британское правительство было вынуждено принять определенные меры к уничтожению работорговли на транссахарских путях из Центральной Африки к Средиземному морю. Этому способствовало следующее обстоятельство.
В 1845 г. имам Маската Сейид Саид подписал с британским правительством соглашение о прекращении ввоза рабов в Аравию из африканских территорий Маската. Королевскому военно-морскому флоту Великобритании и торговым кораблям Ост-Индской компании было предоставлено право следить за осуществлением этого соглашения в Красном море и Персидском заливе. В то же время для его претворения в жизнь требовалось участие в борьбе с работорговлей Османской империи и Персии—основных государств Персидского залива, в порты которых направлялись рабы. Через британского посла в Стамбуле Высокой Порте было предложено присоединиться к участникам соглашения.
Порта, находившаяся в тот период под влиянием Великобритании, издала от имени султана фирман о запрещении работорговли в Персидском заливе и закрытии невольничьего рынка в Стамбуле. (Представление, сделанное персидскому шаху через британского посла в Тегеране, не увенчалось успехом.)
Толчком для усиления дальнейшей борьбы против работорговли, которая велась на территории вилайета Триполи, послужил опубликованный доклад английского вице-консула в Бенгази Гильберга. В своем докладе министерству иностранных дел он сообщал о высокой смертности рабов, прибывших с последним караваном из Вадаи. Так, за восемь дней передвижения каравана, писал он, погибло или было обречено на смерть 32 раба. Британский посол в Стамбуле передал доклад Гильберга турецкому правительству. За этим представлением в ноябре 1847 г. последовал приказ на имя вали Мехмеда Реджеп-паши, предупреждавший о том, чтобы жестокость к рабам, на которую указывал английский вице-консул, больше не повторялась.
В архиве исторического музея Триполи имеется документ — письмо мудира Гадамеса и знатных людей города от 17 декабря 1850 г. к вали Триполи по поводу улучшения обращения с рабами. В письме сообщается о том, что мудир и знатные люди 206
Гадамеса с удовлетворением получили приказ от вали, предписывающий им не унижать рабов и не держать их голодными и раздетыми, что эти указания они учли и будут проводить их в жизнь. В связи с этим мудир, члены его совета и муфтий города собрали всех работорговцев Гадамеса и зачитали им приказ, требуя принять его к исполнению. Отныне купцы были обязаны перевозить невольников на верблюдах, а также обеспечивать их едой, питьем и одеждой. Помимо этого они при появлении очередного каравана представляли доклады вали Триполи, в которых указывалось, сколько рабов имелось у торговца и какое число рабов было размещено на каждом животном.
Однако, несмотря на это, положение рабов, по существу, •осталось прежним. Так, генеральный консул Великобритании в Триполи в ноябре 1847 г. в докладе министерству иностранных дел подчеркивал, что положение в вилайете с рабами не улучшится, поскольку сам вали и другие официальные лица занимаются работорговлей и получают от нее колоссальные прибыли. Этот доклад был переслан в Стамбул на имя английского посла, и тот в беседе с султаном довел до него эти сведения.
В связи с этим султан дважды в течение 1848 г. направлял губернатору вилайета послания, в которых запрещал ему «всем находившимся на службе у Высокой Порты заниматься работорговлей. В 1850 г. английскому правительству удалось добиться того, чтобы рабы из вилайета Триполи не перевозились на турецких пароходах, на которых механиками и другими специалистами были подданные Великобритании.
Однако все эти полумеры не только не ограничивали работорговлю и не уменьшали жестокость по отношению к рабам, а наоборот, торговля людьми возрастала. В 1849 г. Гаглиуффи писал из Мурзука, что караван, в котором было 1600 рабов, полностью погиб от жажды, после того как они убили всех верблюдов, чтобы выпить их кровь и воду, имевшуюся в желудках. Через пять месяцев вице-консул известил свое правительство, что 795 рабов из 1770 рабов, направлявшихся из Борну, погибло от жажды. Помимо доклада Гаглиуффи министерство иностранных дел Великобритании получило сообщение вице-консула Гильберга из Бенгази о том, что из 1200 рабов, направленных из Вадаи в Бенгази в 1849 г., погибло 400 человек. В своем докладе генеральный консул Великобритании в Триполи Кроу сообщал, что число рабов, которые были вывезены из вилайета в страны Леванта в 1849 и 1850 гг., возросло. Так, в 1849 г. было направлено из Триполи в эти страны 1474, а в 1850 г.— 2733 раба. Копии этих докладов были направлены послу Великобритании в Стамбуле Каннингу. Однако британское правительство не требовало от Османской империи решительных действий по отмене работорговли в Северной Африке,
207
опасаясь, что это может ослабить ее при подготовке к войне против России.
Предпринимались попытки развития торговли товарами местного производства и продвижения английских товаров в глубь Африки (не имевшие, правда, большого успеха). Прежде всего были приняты меры по обеспечению безопасности на караванных путях, ведущих из Центральной Африки к портам Средиземного моря, а также отмене раззий (набегов), организуемых турецкими вали в соседние страны с целью захвата пленных для превращения их в рабов. Эти набеги нарушали хозяйственную жизнь и торговый обмен внутри страны.
Против раззий выступил вице-консул Великобритании в Мурзуке. Еще в 1843 г. по пути к месту назначения из Триполи Гаглиуффи встретил шейха, который вез письмо в Триполи от турецкого бея в Феццане, содержавшее предложение тому совершить раззию на соседнюю с Феццаном страну. Гаглиуффи, узнав о планируемом военном набеге, принял меры к его предотвращению. Он писал в Триполи полковнику Уоррингтону о том„ чтобы тот добился предотвращения запланированной раззии и приложил все усилия к окончательному запрету набегов на соседние страны и захвата там пленников, которых превращали в рабов. Уоррингтон сумел убедить вновь прибывшего в Триполи вали /Мехмеда Эмин-пашу запретить опустошительные рейды на соседние страны. Несмотря на то что запрещение раззии не могло повлиять коренным образом на работорговлю, все же оно способствовало оживлению внутренней торговли и установлению безопасности на караванных путях на территории Феццана и прилегающих к нему районов. Важную роль в этом сыграло то обстоятельство, что Гаглиуффи установил контакты с шейхами племен туарегов и табу, делая все, чтобы завоевать их дружбу и наладить сотрудничество в вопросе безопасности торговых караванов.
Пребывание вице-консула в Мурзуке, через который проходили не только товары, но и потоки паломников, направлявшихся в святые места — Мекку, Медину и Кайруан в Тунисе — и обратно, давал ему возможность оказывать шейхам племен, купцам и другим знатным людям различные услуги вплоть до оказания медицинской помощи. В свою очередь, он получал от них гарантии безопасности караванных путей, проходивших через территории их племен. С целью развития торговли вице-консул Гаглиуффи установил дружественные отношения с великим вазиром султаната Борну, туарегами Гата и купцами Бильмы. Чтобы получать необходимые английским торговцам местные товары, он рекомендовал населению культивировать индиго, хлопок, сенну и другие сельскохозяйственные культуры.
В этот же период генеральным консулом в Триполи предпринимались попытки оживить торговлю между Средиземноморским побережьем и Центральной Африкой. Для этого Уорринг-208
тон стремился привлечь к торговле капиталы английских купцов. С этой целью он намеревался в 1842 г. создать торговую компанию «Африканское общество», которая должна была состоять из 15—30 акций по 1 тыс. долл, каждая (200 ф. ст.). Предполагалось, что деятельность компании будет охватывать внутренние районы Африки и порты вилайета Триполи, а также рынки за границей. Хотя турецкий вали выкупил пять акций будущей компании, Уоррингтону не удалось распродать остальные акции ни в Триполи, ни в Англии. В результате компания так и не была создана.
Кроме того, несмотря на все старания Гаглиуффи, который обращался и к правительству Великобритании и к «Обществу по уничтожению работорговли», его попытки получить капиталы или товары в кредит были безуспешными.
Значительные усилия по активизации торговли товарами в качестве «лекарства» от работорговли прилагал и вице-консул в Гадамесе Диксон. Он неоднократно обращался к премьер-министру Великобритании Пальмерстону и сам выезжал в Лондон для получения кредитов, но его попытки также закончились неудачей. Как Гаглиуффи, так и Диксон на свой страх и риск занимались торговлей, обменивая английские товары на местные. Они имели своих торговых агентов в Туате, Гате, Кукаве, Кано, Зиидере, Сокото и Бильме, которые доставляли туда товары главным образом английского производства и закупали там или меняли на эти товары слоновую кость, гуммиарабик, воск, сенну и золотой песок. Но транссахарская торговля оказалась не такой выгодной, как это предполагалось вначале. Большие убытки были вызваны отсутствием безопасности на караванных путях а также порчей товаров. Учреждение консульств Великобритании в Мурзуке и Гадамесе способствовало установлению относительной безопасности на важном караванном пути из Триполи в Борну и Томбукту через Гадамес и Гат, следствием чего явились оживление торговли и сокращение работорговли. Однако такое положение не устраивало ни турок и ни французов, которые получали от работорговли большие барыши, главное же их беспокойство было вызвано тем, что, расширяя торговлю, англичане укрепили свои позиции вдоль всего караванного пути. В связи с этим обострилась борьба за влияние над туарегами, которые фактически контролировали главную караванную дорогу, проходившую через их территорию.
Без установления дружественных отношений с туарегами и получения от них гарантии безопасности караванов о развертывании торговли не могло быть и речи. Вот почему английские вице-консулы делали все, чтобы поддерживать хорошие отношения с шейхами племен туарегов и особенно с вождями племени азгир, обитавшего в районе Гат. В то же время турки сами стремились установить контроль над караванными путями с помощью своих гарнизонов в Гате и Гадамесе. Однако регу-
14 Зак. 325	209
лярные нападения на туарегов, организованные турецким беем в Феццане, привели к ухудшению обстановки в районе прохождения караванной дороги и в самом Гате.
В защиту туарегов выступили английские вице-консулы и генеральный консул в Триполи, которым ранее удалось получить от туарегов гарантии безопасности английских подданных, посетивших их страну. Один из шейхов туарегов отправил даже послание к королеве Великобритании, к которому были приложены подарки. В письме сообщалось, что население Гата находится в дружеских отношениях с английским народом. Подарки состояли из ножей, стрел, копий, щитов из буйволовой кожи и кожаных подушек.
Успехи англичан в укреплении отношений с туарегами были результатом интриг вице-консулов, которые для поддержания авторитета Великобритании и сохранения безопасности караванного пути из Центральной Африки оказывали активное противодействие местным турецким властям, проводившим политику подавления и грабежа туарегов. В частности, вице-консулы неоднократно расстраивали планы турецкого бея в Феццане, который готовил нападения на непокорный Гат. Так, в 1846 г. Гаглиуффи и Ричардсон обратились к Уоррингтону, а тот, в свою очередь, к вали Триполи с настоятельным требованием прекратить подготовку к нападению на Гат. К 1852 г. положение в этом районе еще более обострилось в связи со столкновениями интересов турок и англичан.
Турецкая политика грабежа и притеснений вызвала волнения среди туарегов, и турки вновь приступили к подготовке к нападению на Гат. Все это нарушало спокойствие и безопасность торговли, за развитие которой отвечали вице-консулы. Гаглиуффи и Диксон направили доклад генеральному консулу в Триполи о положении в районе Гата, в котором содержалось требование прекратить насильственное подавление туарегов и приостановить подготовку военного нападения на Гат. Однако попытки британского генерального консула убедить вали Триполи в необходимости прекратить чинить насилия над туарегами не увенчались успехом. После этого Кроу направил в министерство иностранных дел Великобритании доклад с предложением устранить правителя Феццана Хасана и таким путем нормализовать положение в районе. Британское правительство через своего посла в Стамбуле оказало давление на султана, который заявил, что он не в курсе развития событий в Феццане, однако тут же дал указание прекратить подготовку нападения на Гат и отозвать турецкого бея в Феццане. Но не только турки препятствовали развитию торговли англичан в этом районе.
Пришедший к власти Наполеон III поставил своей целью захватить все африканские территории, находящиеся между Алжиром на севере и Сенегалом на западе. Губернатор Сенегала 210
Фейдехерб и генерал-губернатор Алжира маршал Рандон стали проводниками его планов в жизнь. В 1852 г. французские войска оккупировали Лагуат, а в 1854 г. — Туггурт и таким образом вышли на границу Сахары — родины туарегов. Их наступление в юго-восточном направлении было приостановлено из-за восстаний, вспыхнувших в Кабилии и в других районах Северного Алжира. Сопротивление алжирцев заставило французов маневрировать в отношении туарегов. Они, например, стали бурить артезианские колодцы для нужд сельского хозяйства туарегов. В то же время французы приняли меры, чтобы повернуть транссахарскую торговлю из Триполитании на Алжир.
Для этого маршал Рандон отменил декрет 1853 г., который запрещал импорт местной продукции из Судана и Сахары в Алжир. Чтобы успешнее конкурировать с турками, которые облагали товары, поступавшие в Триполи, пошлиной в размере 20—25%, он на 25 лет отменил все пошлины на импортируемые в Алжир товары. Кроме того, он направил миссии для установления дружественных отношений с вождями племен туарегов, а также с жителями Туата и Гата. Наиболее важная роль отводилась миссии во главе с Сейидом Хамзой, шейхом крупного арабского племени ауляд сейида аш-шейх, который в 1854 г. был послан в Гат, где ему удалось убедить вождей туарегов племени азгир предоставить гарантии французам в обеспечении безопасности караванов, проходящих через их территории, а также отказаться брать с них пошлины. После этого, в 1856 г. генерал-губернатор Алжира направил караван с товарами в Гат. Таким образом был проложен новый караванный путь через Алжир. Достоинство его заключалось в том, что он был более безопасным, чем путь через Гадамес и Триполи. Кроме того, пошлины на товары здесь были более умеренными, нежели те, которые взимались турками. Но главным было то, что фран-> цузы не только не вводили ограничений в работорговлю, а, наоборот, поощряли ее.
Хотя французское правительство после революции 1848 г. запретило работорговлю в своих африканских колониях, однако этот запрет был чисто формальным. Работорговцы продолжали ввозить рабов во французские колонии под предлогом свободной эмиграции рабочей силы из одной страны в другую, что разрешалось французским законодательством. Французы расселяли рабов в малонаселенных районах на южных границах Алжира, создавая из них военные подразделения, которые использовались как для защиты южных районов, так и для колониальных походов под руководством французских офицеров и сержантов.
Перемещение транссахарской торговли из вилайета Триполи в Алжир нанесло значительный ущерб развитию английской торговли. В своем письме в министерство иностранных дел Великобритании британский генеральный консул в Триполи Джер
14*	211
ман в 1858 г. писал, что караванные пути из Центральной Африки к Средиземному морю, ранее проходившие через Мурзук, Гадамес, Триполи и Тунис, а также через Мурзук, оазис Ауд-жила, Бенгази и Верхний Египет, в настоящее время ориентированы исключительно на Гат, который внезапно стал перевалочным торговым пунктом. Оттуда товары направлялись в Алжир и в Центральную Африку. Таким образом, англичанам пришлось потесниться под натиском колониальной экспансии французов.
Значительную помощь французским колонизаторам в освоении Алжирской Сахары и районов Гат и Гадамес оказал известный французский географ Анри Дювейре. В 1857 г. семнадцатилетним юношей он впервые попал в Алжир и с тех пор посвятил себя изучению Северной и Центральной Сахары. В 1860 г. он получил субсидии от французского правительства для продолжения исследований в Сахаре, а также для выполнения специальной миссии, связанной с укреплением отношений с туарегами. В том же году Дювейре прошел через Гадамес в Западный Феццан и достиг северных окраин нагорья Ахаггар, а затем через Мурзук, Сокну и Триполи возвратился в Европу. Во время своей экспедиции он установил дружеские отношения с туарегами, о чем сообщил в своем докладе правительству. В 1861 г. французский путешественник заключил договор о дружбе и торговле с вождем племени туарегов в районе Гат, а в ноябре 1862 г. такой договор был подписан с шейхами туарегов в Гадамесе. Согласно их условиям вожди туарегов взяли на себя обязательство защищать и помогать продвижению любого каравана, направляемого французами в Западный Судан, а также оказывать всяческое содействие Франции развивать торговлю в этом районе.
Столкновение интересов, с одной стороны, англичан, а с другой— турок и французов привело к тому, что на всем протяжении основного караванного пути — в Центральной Африке, Мур-зуке, Гадамесе и Триполи создалась неспокойная обстановка, которая препятствовала развитию торговли Великобритании через порты Средиземного моря с Центральной Африкой. Это одна из главных причин, заставившая торговые други Англии принять дополнительные меры к отысканию безопасных и удобных транссахарских караванных путей, связавших центральные районы континента с африканскими портами на Средиземном море. Английское правительство решило послать в Судан через Сахару научно-торговую экспедицию, укомплектованную хорошо подготовленными специалистами. Начальником экспедиции был назначен Дж. Ричардсон. Практические цели, которые наряду с научными стояли перед экспедицией, были изложены в письме Пальмерстона на имя. генерального консула Кроу 30 ноября 1849 г. «Я должен поставить Вас в известность,— писал он, — что мистер Джеймс Ричардсон... уполномочен правитель
212
ством Его Величества предпринять второе и более обширное путешествие по северной части Африки в направлении великой пустыни Сахары и далее на юг к озеру Чад. Перед ним поставлена задача по возможности собрать более точные сведения о положении в этих странах, об их производстве, экономических ресурсах, а также содействовать замене торговли рабами обычной коммерцией путем поощрения обмена местной продукции на европейские товары. Мистера Ричардсона будут сопровождать два прусских джентльмена: доктор Барт, известный путешественник по Африке, и ученый Берлинского университета, а также доктор Офервег, геолог и член Географического общества в Берлине. Эти джентльмены назначены прусским правительством сопровождать мистера Ричардсона, но они, равно как и мистер Ричардсон, путешествуют по службе и протекции британского правительства».
Маршрут экспедиции проходил из Триполи в Мурзук, затем в район Гата близ восточной оконечности Ахаггара. Из Гата экспедиция повернула на юг и достигла Агадеса, а оттуда направилась в столицу Борну Кукаву (Кука), находившуюся вблизи оз. Чад. Затем ее участники разделились. Ричардсон, который двигался к Кукаве кратчайшим путем, в марте 1851 г. умер от тропической малярии. В мае того же года Барт и Офервег встретились в Кукаве. Значительная часть задач, поставленных перед экспедицией, была выполнена. Однако молодых путешественников охватила страсть к новым открытиям. Офервег исследовал юго-западные районы Борну, где в 1852 г. умер от малярии. Барт продолжал изучать бассейн р. Нигер. Он стал третьим европейцем после англичанина Лэнга и француза Койе, посетившим легендарный Томбукту. В Европу Барт возвратился спустя шесть лет, проведенных в почти непрерывных странствиях по Африке.
В своих докладах и сообщениях, которые время от времени удавалось пересылать через попадавшиеся навстречу торговые караваны, участники экспедиции подчеркивали реальные возможности для европейцев достигать глубинных районов Северо-Западной и Западной Африки, в частности плодородных земель бассейна р. Нигер. Эти сообщения во многом способствовали росту интереса к исследованию внутренних областей этой части Африки.
После гибели Ричардсона и Офервега и прекращения поступления сведений от Барта было решено снарядить, новую экспедицию из Триполи в Судан во главе с соотечественником Барта Эдуардом Фогелем. Ему поручалось изучить пути между Западным и Восточным Суданом, продолжить дело экспедиции Ричардсона и выяснить судьбу Барта. Фогелю посчастливилось встретить Барта на пути из Кукавы в Томбукту. После этого он направился в султанат Вадаи, чтобы исследовать караванные пути между двумя Судаками. Однако почти все члены экспеди
213
ции Фогеля и сам он были убиты из-за подозрительного отношения к ней со стороны султана Вадаи.
Поиски Барта предопределили и ускорили организацию еще одной экспедиции, посланной английским правительством. Эту научно-торговую экспедицию планировалось провести на корабле «Плеяда» под командованием капитана Уильяма Балфура Бейки. В 1853 г. «Плеяда» подошла к дельте Нигера, затем поднялась вверх по реке, далее по его притоку Бенуэ добралась до Иолы, с тем чтобы соединиться там с Бартом. И хотя встретиться с ним не удалось, была окончательно доказана возможность относительно простого и безопасного продвижения от Атлантического побережья в глубинные районы Западной Африки,, куда с такими трудностями добиралась экспедиция Ричардсона с севера.
Результаты экспедиций Ричардсона, Фогеля и Бейки послужили основанием для активизации торгово-колониальной экспансии Великобритании. Открытие хинина, как эффективного» средства борьбы с малярией, способствовало ускоренному развитию английской торговли с Западной и Центральной Африкой водным путем по р. Нигер и ее притокам, тогда как отсутствие безопасности на транссахарских караванных путях от Средиземного моря в Центральную Африку тормозило ее. Убийство Фогеля и большей части его спутников, Генри Уоррингтона, сына бывшего генерального консула в Триполи, а в 1863 г. Морица фон Бойрманна, совершавшего путешествие иэ Бенгази через Феццан и Борну в Восточный Судан, и некоторых других исследователей подкрепило растущие сомнения англичан в перспективности транссахарской торговли.
Попытки с помощью вице-консулов установить безопасность на караванных путях не дали большого эффекта, поскольку не удалось договориться с вождем племени улед сулейман о ненападении на караваны, шедшие из Борну на Мурзук. Таким образом, дорога на Борну была фактически закрыта. У Великобритании были возможности сохранить свои позиции в Феццанв' и в целом в вилайете Триполи, опираясь на консульства в Га-дамесе и Гате, а также на сотрудничество с шейхом Томбукту и туарегами, с султанами Со-кото и Борну. Однако в борьбе за турецкое наследство Англия не хотела обострять отношений с Францией. В начале второй половины XIX в. Англия сосредоточила свои силы на освоении будущей колонии Нигерии, предоставив возможность французам свободно действовать в Сахаре и на юго-западе Экваториальной Африки.
Такая расстановка сил привела к тому, что отпала необходимость в сохранении консульства в Мурзуке и Гадамесе. Закрытие английских консульств сократило возможности вмешательства Великобритании в дела местных племен под видом борьбы с работорговлей и рабством. Однако британское правительство никогда не оставляло своих усилий в этой области*
214
чтобы не потерять в будущем возможности вмешиваться во внутренние дела стран Северной Африки. Так, в феврале 1855 г., получив доклады от британского консула на Крите о значитель-ной торговле рабами между Критом и странами Северной Африки, британский министр иностранных дел через своего посла в Стамбуле потребовал, чтобы Высокая Порта прекратила работорговлю на острове.
В период и после окончания Крымской войны 1853—1856 гг. «Общество по уничтожению работорговли» развернуло широкую кампанию по борьбе с работорговлей, которая велась по маршруту Африка — страны Леванта. Оно потребовало от британского правительства, чтобы то, используя подписание договора об окончании Крымской войны, заставило Турцию положить конец работорговле в ее владениях. Вследствие этого султан в апреле 1856 г. пошел на издание фирмана, запрещавшего торговлю рабами между вилайетом Триполи и другими владениями Турции. Несмотря на то что ввоз и вывоз рабов были запрещены, тем не менее их купля и продажа внутри вилайета разрешалась. Никаких наказаний за нарушение фирмана не предусматривалось. Кроме вали Триполи вообще никто не был информирован о нем. Английские вице-консулы в вилайете Триполи в своих докладах сообщали о росте размеров работорговли и отказе местных турецких властей принимать меры к ее запрещению. Доклады консулов были направлены послу Великобритании в Стамбуле, чтобы он заставил турок принять меры к выполнению своих распоряжений и фирманов.
В январе 1857 г. последовал новый фирман султана, который окончательно запрещал торговлю темнокожими невольниками. Работорговцам предоставлялся срок в восемь недель, чтобы они могли распорядиться ими по своему усмотрению: или продать, или завещать как дарственный подарок. После этого любой черный раб, доставленный в вилайет Триполи, освобождался на месте, а работорговец заключался в тюрьму сроком на один год за первое нарушение фирмана султана и на два года — за последующие нарушения. После шести недель со дня опубликования фирмана любое судно, обнаруженное в Средиземном море с рабами на борту, должно было быть захвачено; его капитан подвергался тюремному заключению, а рабы освобождались. Фирман вступал в действие во всех вилайетах Османской империи, за исключением Хиджаза. Однако что касается невольников, находившихся в собственности отдельных хозяев, то они должны были оставаться в рабстве и в дальнейшем.
«Общество по уничтожению рабства» развернуло кампанию по осуществлению заключающихся в нем положений. Однако английское правительство, возложив контроль за выполнение фирмана на своих консулов и капитанов королевского флота, не настаивало на точном его соблюдении Османской империей.
215
Несмотря на неоднократные приказы и фирманы о запрещен нии работорговли, местные власти мало что делали для их выполнения. Интересные данные о состоянии работорговли на территории Феццана приводит известный немецкий исследователь Герхард Рольфе, который почти 15 лет посвятил изучению различных районов Африки. Рольфе отмечал, что в период его пребывания в Феццане в 1865 г. там активно велась работорговля. Обычно стране рабы не продавались, а направлялись в Египет по караванному пути, проходившему через оазис Ауджила. По данным Рольфса, в 1864 г. через Мурзук прошло 9408 рабов. Только некий Хадж Амри, бывший агент английского вице-консула, отправил в Египет 1100 невольников. Правитель Феццана Халим-бей получал за каждого раба, вывезенного из Феццана, вознаграждение в размере 2 махбубов или 10 фр. Кроме того, аналогичные вознаграждения полагались и другим турецким чиновникам и местным властям. По свидетельству Рольфса, губернатор Триполи Мехмед Недим-паша (1860—1866) не отказался от подарка, включавшего И рабынь, который ему направил Халим-бей. В связи с тем что основной поток рабов из Феццана направлялся через оазис Ауджила, английский вице-консул в Бенгази Гендерсон, чтобы лучше разобраться в ситуации, предпринял путешествие во внутренние районы страны. В Ауджиле он встретил караван с 250 рабами, прибывший из Вадаи. В Ауджиле невольников делили на два потока: один из них направлялся в Египет, а другой — в Триполитанию.
Продолжавшаяся торговля рабами на территории вилайета Триполи создавала для иностранных консулов в Триполи возможности для вмешательства во внутренние дела страны. В 70-х годах в кампанию по борьбе с работорговлей включилась Италия. С 1878 г. в регистрационных книгах итальянского консульства отмечались многие случаи освобождения невольников. С этой целью консульство добивалось у турецких властей специального документа, удостоверявшего, что его податель освобождался от рабства. Так, итальянское консульство 31 октября 1878 г. добилось освобождения шести рабов, а с 21 августа по-1 октября 1879 г.— 12. Мутасарриф Хомса в своем отчете в 1884 г. писал, что иностранные консулы широко пользовались правом освобождения невольников, призывая их обращаться за помощью в консульства.
Усиливавшееся вмешательство иностранных консулов во внутренние дела вилайета заставляло турецкие власти принимать меры к устранению вызывавших его причин. В период правления Ахмеда Расим-паши (1882—1898) было заведено новое ограничение на ввоз рабов. Так, в послании 1886 г., направленном судьям Гарьяна, вали обрушивался на чиновников и судей, которые проявляли снисходительность в борьбе с работорговлей. Он предупреждал административный состав Гарьяна* что Высокая Порта не остановится перед тем. чтобы наказать
216
тех, кто не принимал мер по борьбе с работорговлей. От чиновников он потребовал, чтобы при обнаружении невольников они немедленно отправляли их в административные центры для получения официальных бумаг об освобождении от рабства.
Однако процесс освобождения рабов шел медленно: с марта 1872 по апрель 1888 г. документы об освобождении получили только 1420 человек. Примечательно, что практика посылки в качестве подарков рабов для несения службы по охране султанских дворцов и различных помещений продолжалась. Так, в 1881 г. в Стамбул были отправлены 44 раба-негра из Злитена от местного правителя Мансур-паши и 15 рабов от мутасаррифа Хомса как подарки для несения службы при дворце. Работорговля продолжалась, но большей частью она велась контрабандой. Объем торговли людьми резко уменьшился в портах Триполи и Бенгази, но в отдаленных бухтах в стороне от главных портов и в глубинных населенных пунктах — Гадамесе, Мурзуке, Гате, Сокне, Зелле, а также Ауджиле, Джалу и особенно в Джагбубе — все оставалось без перемен. Как и ранее, рабы доставлялись из Восточного Судана, Борну, В а дай, Багирми, Хаусы, Лакоты. По разным оценкам, в 1889 г. из Центральной Африки к Средиземному морю и в Египет через территорию вилайета Триполи было переправлено от 500 до 1000 рабов. Обмененные на верблюдов, коз и быков, невольники далее из вилайета Триполи разными контрабандными путями отправлялись в страны Леванта.
В 1891 г. «Общество по уничтожению работорговли» добилось того, чтобы их активный член, отец Карло из Борго, был назначен префектом францисканской миссии в Триполи. Ему было выделено 5 тыс. лир, которые предназначались для выкупа рабов. В тот период Бенгази и Мисурата оставались еще основными рынками работорговли. Отец Карло организовал целую агентурную сеть по побережью Средиземного моря. В задачу его агентов входило наблюдение за кораблями, на которые могли погрузить рабов. При получении сведений о таких кораблях агенты немедленно сообщали о них отцу Карло. В итоге корабли задерживались и рабы освобождались.
К концу XIX столетия и турецкие власти, со своей стороны, стали более энергично требовать выполнения фирманов и декретов султана. Вали Ахмед Расим-паша в своем послании от 1893 г. на имя каймакама Гарьяна решительно потребовал принять меры по запрещению ввоза рабов в страну, строго наказывая тех, кто нарушал этот запрет, и устранить причины, которые препятствовали борьбе с работорговлей. Тем не менее работорговля в различных скрытых формах сохранялась на территории вилайета Триполи до конца турецкого господства.
Готовясь к колониальному захвату вилайета Триполи, итальянские колонизаторы также использовали борьбу с работорговлей в своих политических целях. Я;ростный апологет колониза
217
ции вилайета Триполи премьер-министр Италии Джолитти был инициатором использования рабовладения в стране как предлога для вмешательства в дела Северной Африки. Согласно его заявлению, в вилайете Триполи господствовала отсталость в ужасающем виде и веским доказательством этого могла служить существовавшая торговля рабами, которые похищались силой в Центральной Африке, а потом продавались на рынках этого города. «Невозможно молчать при виде такого позора!» — восклицал он перед представителями Европы. Такие высказывания Джолитти явились основой для пропагандистской шумихи. В период подготовки к нападению на вилайет Триполи на страницах итальянской печати все чаще помещались сенсационные сообщения по этой проблеме, содержавшие призывы к тому,, чтобы Италия сыграла свою роль в ликвидации «остатков варварства».
Эта пропаганда оказала соответствующее влияние и на турецкую администрацию в вилайете Триполи. Так, мутасарриф санджака Эль-Джебель-эль-Гарб и члены его консультативного, совета в послании к вали Реджеп-паше в 1907 г. докладывали, что в этом районе торговля рабами была уже прекращена и-что в нем не осталось рабов, поскольку все они были освобождены.
Уменьшение объема торговли невольниками не компенсировалось увеличением торговли другими товарами и местным сырьем. Наоборот, транссахарская торговля в целом сократилась, а между тем именно она являлась важным источником доходов вилайета Триполи. Таким образом, сокращение работорговли нанесло удар по экономике вилайета и сделало ее более-уязвимой. В то время как население не сумело перестроиться на производство местных товаров, Турция не только не возместила потери, понесенные вилайетом, а, наоборот, усилила налоговое давление, что еще более обострило положение в стране.
Возникновение сенуситского движения
В середине XIX в. стало очевидным, что Османская империя была не в силах противостоять экспансии западных держав. Причиной столь значительного ослабления империи мусульманские ученые и религиозные деятели видели в экономическом и культурном застое, кризисе ислама и падении нравов. В различных районах мусульманского мира прозвучали призывы видных религиозных деятелей (Джамаля ад-Дина аль-Афгани, Мухаммеда Абдо и др.) реформировать ислам с целью его содействия экономическому прогрессу, распространению просвещения, развитию наук и культуры. Колониальный раздел Африки сопровождался расширением сферы христианской миссионерской деятельности на этом континенте, что еще более усилило движе
218
ние за модернизацию ислама путем реформ. Поэтому неудивительно, что с самого начала это движение своим острием было направлено против Запада и борьба против колониализма нередко приобретала религиозную окраску.
Одновременно против проникновения западных колонизаторов в Африку выступили некоторые мусульманские ордена — братства, такие, как Маданийя и Кадырийя, которые активизировали свою деятельность в районах, населенных преимущественно бедуинами. Широкое распространение в Северной Африке получил традиционный махдистский мессионизм, существовавший на протяжении всей истории ислама, начиная от движения исмаилитов в Сирии вплоть до религиозных восстаний в Судане в XIX в. Все эти движения связывали себя с идеей прихода некоего махди (мессии, пророка), от которого ожидалось освобождение и возрождение ислама в «чистом», первоначальном виде, а также изгнание продажных правителей и восстановление справедливости, равенства и братства.
К середине 50-х годов XIX в. во внутренних районах вилайета Триполи укрепилось сенуситское братство, или братство Се-ъусийя. Его основателем был алжирский марабут Мухаммед бен Али ас-Сенуси (Великий Сенуси, 1787—1859). Он родился в Алжире близ Мостаганема и получил высшее по тем временам религиозное образование. Переселившись затем в Марокко, ас-Сенуси попал под влияние мусульманского мистицизма-суфизма, сторонники которого были объединены в суфийских (дервишских) братствах. Суфийские ордена находились в оппозиции к ортодоксальному исламу, хранителем которого в Северной Африке выступала в то время Османская империя. Поскольку деятельность суфийских братств подрывала основы официального ислама, а также османского влияния на религиозные массы, сторонники суфизма подвергались гонениям. Начавшиеся гонения лишь повысили авторитет суфиев среди неграмотного населения Северной Африки, так как учения и обрядовая сторона их братств были более понятны широким массам, особенно кочевникам, чем ортодоксальный ислам.
Подробно ознакомившись с жизнью народов Хиджаза, Египта, Туниса и Алжира, Мухаммед бен Али ас-Сенуси, будучи горячим поклонником аль-Газали, выступил за примирение суфизма и ортодоксального ислама. Ставя перед собой цель создать новую идейную основу для более широкого воздействия на религиозные массы, он призывал вернуть исламу его первоначальную жизненность и силу. Исследователь сенусизма ливанский историк Никола Зийаде отмечал, что идеи суфизма явились важнейшими составными частями учения Мухаммеда бен Али ас-Сенуси [98, с. 73]. Оно содержало в себе также ряд элементов другого оппозиционного течения в исламе — ваххабизма, е которым будущий основатель сенусизма познакомился во время длительного пребывания в Хиджазе и Асире, где ваххабизм
219
был широко распространен. Главное в учении Мухаммеда ибн Абд аль-Ваххаба заключалось в его пуританских призывах отказаться от тех форм суннитского ислама, которые являлись официально признанными в Османской империи. Таким образом, суфизм и ваххабизм возникли как проявление протеста против господства ортодоксального ислама и роста иностранного влияния. В своем учении Мухаммед, бен Али ас-Сену-си в качестве идеала выдвигал организацию и деятельность ранней мусульманской общины. Он призывал к установлению в мусульманских странах порядков, существовавших в Аравии в период первых праведных халифов — Абу Бакра, Омара, Османа и Али. При этом ас-Сенуси выступал против более поздних наслоений и нововведений в исламе и требовал от мусульман, чтобы они в своих действиях руководствовались только Кораном и Сунной. Это могло, по его мнению, сплотить последователей различных суфийских орденов-братств и примирить их с последователями ортодоксального ислама с целью возрождения былой славы и мощи мусульман.
В своих проповедях Мухаммед бен Али ас-Сенуси сурово обличал ортодоксальных улемов Туниса и Египта. Он критиковал реформы Мухаммеда Али в вилайете Египет, а также нововведения периода танзимата в Турции. Сенуситы были непримиримыми врагами западной цивилизации и осуждали все иностранное. Видя распространение европейского влияния в Северной Африке, Мухаммед бен Али ас-Сенуси полностью утратил веру в способность турецких правителей сплотить исламский мир. Со временем его недоверие все возрастало и, согласно Зийаде, переродилось в опасение, что некоторые представители Османской империи действуют в интересах великих держав [98, с. 86] 4
1837 г., когда Мухаммед бен Али ас-Сенуси основал в пригороде Мекки, в Абу-Кубейсе, первую завию — религиозно-административный центр, где проповедовались и претворялись в жизнь его воззрения, считается годом возникновения братства сенуситов. Деятельность сенуситов приобрела широкий размах после того, как в 1843 г. ас-Сенуси основал завию Эль-Бейда в северной части Киренаики в горах Эль-Джебель-эль-Ахдар, ставшую его резиденцией. Наибольшее влияние братство приобрело в Киренаике и Феццане, а также среди бедуинов Египта и Триполитании, в Западном Судане.
Сенуситское братство быстро укрепляло свои позиции в вилайете Триполи, так как цели и характер его деятельности отвечали социально-экономическим и политическим условиям этого вилайета Османской империи.
Потребности развития торговли и сельского хозяйства, а именно все более острая необходимость обеспечить безопасность караванных путей и земледельческих поселений на обширной территории вилайета Триполи, предопределили объединительные процессы в стране. Между тем низкий уровень развития произ-220
верительных сил порождал обособленность и раздробленность племен, каждое из которых находилось в своем, замкнутом мире. Хозяйственная самостоятельность племен, враждебность между кочевым и оседлым населением, громадные пустынные^ пространства препятствовали племенному объединению. Немаловажным фактором разобщения и децентрализации являлось разнообразие и противоречивость религиозных верований и представлений. Картина духовной жизни населения внутренних районов вилайета Триполи, несмотря на равнодушное отношение кочевников и полукочевников к предписаниям ислама, в середине XIX в. выглядела довольно пестро. Здесь можно было встретить как приверженцев ханифизма — ортодоксальной школы ислама, официально принятой в Османской империи, так и сторонников различных орденов мусульманских мистиков. С исламом уживались и переплетались идолопоклонство и анимизм. Однако угроза порабощения, связанная с колониальным разделом Африки, явилась мощным стимулом, значительно активизировавшим объединительные процессы. Захват Францией Алжира, установление Османской империей режима прямого управления вилайетом Триполи, а также расправа турок над Абд аль-Джалилем и Гумой бен Халифой усилили опасность порабощения племен внутренних районов страны.
Быстрое распространение учения сенуситского братства среди населения Киренаики обусловливалось прежде всего тем, что в нем была заложена мессианская идея. Проповедь борьбы за возврат к «чистоте» первоначального ислама, порицание богатства и роскоши воспринимались широкими массами кочевого и полукочевого населения как призыв к борьбе с турецкими поработителями, злоупотреблявшими многочисленными феодальными поборами. К тому же высшим проявлением мусульманского благочестия сенуситы считали джихад — «священную войну» и этому подчиняли всю свою деятельность.
Прикрываясь догмами ислама и широко используя культ марабутов, сенуситы упорядочивали и маскировали отношения: эксплуатации внутри племени, завоевывая тем самым расположение к себе со стороны феодализировавшейся племенной верхушки. Развитие феодальных отношений в Киренаике сопровождалось переходом бедуинов к оседлости, возникновением классов и классовых отношений; этому процессу способствовало также развитие товарно-денежных отношений, которые стали более интенсивными с оживлением торговли между Триполитанией и Киренаикой, с одной стороны, и Центральной Африкой — с другой. Племенная верхушка крайне нуждалась в такой религиозно-политической силе, которая защитила бы ее классовые интересы и, способствуя установлению мира и стабильности в стране, обеспечила бы возможность эксплуатации основной массы кочевников и позволила бы успешно развивать караванную торговлю с целью своего дальнейшего обогащения. Этой
221
силой и стало братство сенуситов, сумевшее приспособить cboiq деятельность к условиям существования племенной организации. Между системой завий братства сенуситов и племенной организацией бедуинского общества существовала полная гармония. Согласно Зийаде, «деятельность братства, по существу, проходила среди бедуинов. С одной стороны, жители пустыни нуждались в нем, а с другой,— основатель братства обратился с призывом главным образом к ним, так как они были менее развращены, чем жители города» [98, с. 104]. «Братство опиралось на племена, а не на города,— подчеркивает Э. Эванс-Причард.— Завии создавались племенами и племенными фракциями, которые считали их своими племенными институтами» [60, с. 7].
В Киренаике, где проживало в основном полукочевое население, укреплению братства способствовало еще и то обстоятельство, что здесь города оказывали сравнительно небольшое влияние на внутреннее социально-экономическое развитие, ибо они были небольшими и менее развитыми, чем в Триполитании. Их роль как торговых центров была также ограниченна. Процесс общественного разделения труда в сельском хозяйстве Ки-ренаики и связанный с ним рост внутренних и внешних торговых отношений, обмена продукцией между оседлыми жителями оазиса и кочевым населением пустыни неуклонно развивался, однако в несколько деформированной форме. Поскольку города были главным образом опорными пунктами турецкой администрации, племена во избежание контроля со стороны турок стремились ограничить свою торговлю с ними. Внутренние районы Киренаики тяготели больше к торговым центрам на территории Египта. Все это, разумеется, не свидетельствует о полном отсутствии связи между бедуинами и населением наиболее крупных городов Киренаики —Бенгази и Дерны. Контакт между ними, конечно, существовал, но был незначителен. В то же время создание хорошо продуманной системы опорных пунктов — завий, которые являлись центрами религиозной и политической деятельности сенуситского братства, способствовало распространению влияния сенусизма на племена.
В целом успеху братства и распространению его влияния способствовала теория и практика, создателем которой был Мухаммед бен Али ас-Сенуси. Суть этой теории и практики раскрыл итальянский востоковед Карло Наллино, который писал: «Подражание Мухаммеду, одновременно пророку и главе государства, принесло с собой объединение практической деятельности с мистикой, заботы о материальном благосостоянии с не меньшей заботой о моральном совершенствовании, законного наслаждения земной жизнью с подготовкой к будущей на небесах, возвышения мусульманской державы и войны против неверных с соответствующим приобретением и обращением побежденных в рабов» (цит. по {114, с. 63]).
Основой братства сенуситов была завия, во главе которой
222
стоял шейх. Сенуситские завии были созданы по образу и подобию завий других суфийских братств. Объясняя назначение завии, основатель сенуситского братства в своем послании на имя турецкого правителя Феццана писал: «Строительство завии ставит своей целью возрождение страны во имя блага народа, как горожан, так и бедуинов. Завия основана для популяризации Корана и распространения шариата».
В 1856 г. было завершено строительство завии в оазисе Джагбуб, куда была перенесена резиденция Мухаммеда бен Али ас-Сенуси. С этого времени оазис стал главным религиознополитическим центром сенусизма. С годами сенуситский Джагбуб все больше превращался в своеобразный религиозно-культурный центр. Оазис Джагбуб был избран центром братства не случайно. Он находился далеко от административных центров турецких, французских и египетских властей. В то же время через него проходили из стран Магриба и Западного Судану торговые пути, по которым вслед за предприимчивыми купцами шли паломники, направлявшиеся в Мекку. Кроме того, отсюда можно было поддерживать связь со всеми завиями.
При строительстве завий принимались во внимание в первую очередь политико-экономические и стратегические факторы. В Киренаике, Феццане и Триполитании они были построены таким образом, чтобы по возможности взять под контроль все наиболее значительные племена. Как правило, завии создавались на главных караванных путях, а также на побережье небольших морских заливов для контроля над внешней торговлей вилайета. Места расположения завий одновременно были выгодными опорными пунктами в случае обороны. При выборе участка для строительства завии большое внимание обращалось на пригодность окружающей его территории для оседлой жизни и занятия сельским хозяйством. Арабский политический деятель того времени эмир Арслан Шекиб сообщал: «Большинство завий расположено в прекрасных местах на плодородных землях, где имеются колодцы, которые не осушаются из-за обилия воды» (цит. по i[l 14, с. 297]). В Эль-Джебель-аль-Ахдар они обычно располагались у родников и ручьев.
Обычно завия состояла из специального дома, где проживал ее глава — шейх, зданий для гостей, заместителя шейха и учителя. Здесь же располагалась мечеть, кораническая школа, жилища для слуг, склады для хранения провизии, конюшни, торговые лавки, специальная комната для приезжих бедняков. Богатые люди сооружали при завии свои дома, где жили в жаркий сезон, там же они предпочитали хранить ценные вещи. Территория, на которой располагалась завия, считалась священной и называлась харамом. В хараме обеспечивалась безопасность всем, кто вступал на нее, прося помощи и защиты, ибо здесь не разрешалось применять оружия, затевать ссоры и т, д. [ЮЗ, с. 31]. К хараме относились также обрабатываемые
22а
земли, колодцы и водоемы для хранения дождевой воды [103, о. 23]. Многие завии имели небольшие фруктовые сады [46, €. 74}.
Земли завий считались вакуфными. Они не могли продаваться и были закреплены за завией навечно. Эти земли расширялись за счет пожертвований, осуществляемых как племенами, так и отдельными людьми, купли и возделывания заброшенных и пустующих земель, изъятия у племен спорных территорий в пользу завии, использования земли для культивации с разрешения ее владельца и постепенного ее присвоения [103, с. 32]. Земельные угодья завий по масштабам страны были сравнительно большими. Размер их иногда достигал 2,5 тыс. га. Некоторые из них были пригодны для земледелия, а другие — для выпаса скота. Согласно ливийскому историку аль-Ашхабу, каждый, кто желал поселиться в завии, получал участок земли для его обработки и необходимые сельскохозяйственные орудия. Однако эта земля не становилась его личной собственностью и, следовательно, не могла передаваться по наследству [103, с. 33—34]. Община завии частично жила своим трудом, а также за счет труда слуг, рабов и бедуинов, кочевавших в ее окрестностях [60, с. 79]. Местные бедуины приходили со своим рабочим скотом, пахали и сеяли для завии; так же было и в период сбора урожая [60, с. 75]. Община завии, по свидетельству Арслана Ше-киба, привыкла к тому, что каждый член племени добровольно помогал ей один день во время пахоты и один день во время сбора урожая и молотьбы. Это позволяло завии возделывать земли и собирать урожай без больших затрат [114, с. 297].
При строительстве завии между шейхами племен и сенусит-ским братством заключалось своеобразное соглашение. Итальянский историк М. Колуччи приводит пример того, как племенные фракции барагта, турш динал и шилмани взяли на себя обязательства приносить завии Токра дары, скот и часть урожая, предоставлять верблюдов для перевозки продуктов и товаров в административный центр сенуситского братства, помогать завии во время сева, в строительстве и других работах, а также защищать ее и всех ее жителей. «Каждый за завию и завия за каждого»,— гласил документ соглашения [60, с. 26]. По установившемуся порядку члены племени, на территории которого находилась завия, должны были платить ей десятину с собранного урожая, они же делали завии разные подношения, когда им случалось посетить ее или когда шейх завии давал знать, что нуждается в чем-либо. Часто шейх завии обращался к бедуинам за помощью в снаряжении караванов, направляемых в Джагбуб или Куфру.
Завии сенуситского братства, возникшие первоначально как религиозные и административные центры, со временем превратились в земледельческие поселения и торговые пункты. Сену-ситское братство способствовало переходу кочевников и полу-224
кочевников к оседлости, побуждая их к занятию земледелием и садоводством. Посетивший Киренаику в 80-х годах XIX в. Дювейре писал, что завия Фарафра, которая была основана в 1860 г. на голом месте, за 13 лет превратилась в цветущий сад. Многие завии быстро богатели. Так, в одной из процветавших завий — Мсусе — в начале XX в., по данным аль-Ашхаба, производилось 2—4 тыс. кантаров пшеницы и ячменя; ее поля обрабатывало около 200 человек. Завия имела 400 верблюдов, 6 тыс. овец и коз, 100 голов крупного рогатого скота [102, с. 199].
Завии, которые находились на караванных путях, получали значительные доходы от обслуживания караванов и постепенно становились торговыми центрами. На их территории строились складские помещения и постоялые дворы для людей, сопровождавших караваны. С расширением деятельности сенуситско-го братства возросла безопасность караванных путей, оживилась торговля по транссахарской дороге (из Бенгази в Вадаи через Джалу и Куфру) [97, с. 114]. По данным тунисского путешественника аль-Хашаиши, только из Бенгази в султанат Вадаи отправлялись ежегодно 500 верблюдов, нагруженных различными товарами: тканями, сахаром, чаем, оружием и др. Из Вадаи доставлялись главным образом страусовые перья, слоновая кость, а также рабы [119, с. 185].
Немалые доходы сенуситские завии получали и от работорговли, которая велась контрабандным путем. Шейхи завий, обеспечивавшие безопасность караванов с рабами, получали за это от работорговцев солидное вознаграждение. Работорговля, которая продолжалась вплоть до первой мировой войны, способствовала значительному увеличению количества рабов на территории Киренаики. Племенная знать и верхушка сенусит-ских завий покупали рабов или получали их в дар от проходящих караванов. Глава сенуситского братства аль-Махди, сын Великого ас-Сенуси ежегодно получал в дар от султана Вадаи 50 рабов [119, с. 185]. Рабов использовали в завиях на самых тяжелых работах: они обрабатывали земли, ухаживали за садами и пасли скот. В конце XIX в. у главы братства только для обслуживания гостей имелось около 200 рабов-слуг.
Быстрое обогащение шейхов завий и всей верхушки сенуситского братства явилось результатом жестокой эксплуатации жителей завий, которые нашли в них укрытие и пристанище, рабов, а также бедуинов, на территории племен которых они располагались. Хотя земли и числились за завиями, ими полностью распоряжались шейхи, которые постепенно превращались в феодалов, владевших огромными земельными угодьями.
В первые десятилетия существования братства шейхи долго не задерживались на одном месте. Создав завию, они отправлялись выполнять новые миссии. Поэтому они пользовались недвижимым имуществом завий наравне с другими их членами,
15 Зак. 325	225
Однако со временем вошло в практику закрепление за шейхом определенной завии. Ему наследовал сын или иной родственник с одобрения верхушки племени или фракции, а также руководства соседних завий. Праву наследования в немалой степени: способствовало сращивание семьи ас-Сенуси с семьями шейхов завий и их родственниками.
Таким образом, сенуситские завии, возникшие как религиозно-административные центры, постепенно превращались в цитадель феодальной эксплуатации.
Сенуситское братство приспособило свою религиозно-политическую деятельность к племенной раздробленности и к уровню довольно примитивного эксплуататорского общества с его нечетким делением на классы. Оно выступило в качестве посредника между племенами, в среде которых происходили процессы социального расслоения и перехода некоторых фракций к оседлости.
Становлению и расширению деятельности сенуситского братства способствовал также культ марабутов, пустивший глубокие корни в Северной Африке. В глазах неграмотного народа, всегда готового уверовать в «чудеса», «святые» казались более реальными, нежели величественный и мудрый Аллах. В течение многих веков в Триполитании и Киренаике складывался культ «святых». Бедуины молились за них, навещали их могилы и т. д. Такое отношение бедуинов к институту марабутов подготовило благоприятную почву для распространения учения братства сенуситов. В практике института «святых» широко использовалась барака — благословение. Обычно барака распространялась на племя или его фракцию через шейха завии, который якобы получал таинственную духовную власть непосредственно от главы братства и мог передавать ее своим потомкам. Племя или его фракция благодаря нахождению на территории завии также становилось обладательницей бараки. Шейхи завии, используя бараку, воздействовали в нужном им направлении на темные массы бедуинов, склонных к предрассудкам [60, с. 82].
В свою очередь, бедуины смотрели на сенуситов (марабутов-ихванов) со смешанным чувством уважения и снисходительности. Они воспринимали их как обладателей бараки, носителей святости и скрытой духовной силы, относились к ним как к религиозным деятелям, называя их марабутами и с уважением внимая их увещеваниям и предостережениям. Но в то же ^ре-мя кочевники и полукочевники не считали их «чистокровными детьми пустыни». Марабутов-ихванов бедуины относили к совершенно иному типу людей, поведение и образ жизни которых представлялись им глубоко отличными от поведения и образа жизни обитателей пустыни. Если марабут умел читать духовные книги и молиться, то бедуину все это было чуждо. Марабутам-ихванам и бедуинам запрещалось устанавливать родственные связи [60, с. 83].
226
При организации братства прежде всего было учтено положение марабутов в племенной структуре общества. В отличие от марабутов XIV—начала XIX в., не имевших своей организации, ихваны второй половины XIX в. были членами единого сенуситского братства. Следовательно, братство опиралось не только на авторитет, приобретенный марабутами в течение многих десятилетий среди бедуинов Киренаики, но и на преимущества, вытекавшие из самой системы их организации. Структура братства обусловливала объединение разрозненных культов «святых» в единое целое и позволяла подчинить многочисленные завии единому религиозному и светскому руководству в лице главы братства. Другими словами, завии братства являлись центрами местных культов «святых», но одновременно они представляли собой лишь звенья единой суфийской организации. Через завии все племена Киренаики были связаны воедино.
Братство сенуситов, создав политическую надстройку над племенной организацией, ускорило социальное расслоение племенного общества и способствовало развитию феодальных отношений. Сенуситское движение относится к тем движениям, которые ни по форме, ни по существу не выходили за рамки идеологических и политических движений феодальной эпохи. Появление таких движений не означало коренного изменения экономической и социально-политической обстановки, породившей их.
Административное устройство, экономическое и социально-политическое положение вилайета Триполи в период реформ танзимата
Укрепление позиций братства сенуситов во внутренних районах 'вилайета Триполи и дальнейший рост его влияния среди местного населения совпали по времени с продолжением реформ танзимата в Османской империи, особенно его второй половины, начавшейся с издания Хатти-Хумаюна в 1856 г. Реформы танзимата имели целью реорганизовать государственное устройство, ввести в практику общественной жизни империи некоторые нормы буржуазного права, публичного производства, разработать и декретировать уголовный, гражданский и коммерческий кодексы. Эти реформы устанавливали принципы регламентации налогообложения. Реформы в общественно-политической жизни Османской империи были обусловлены потребностями ее экономического и социально-политического развития. По мнению идеологов танзимата, путь реформ должен был привести к экономическому, социальному и культурному подъему страны, спасти империю от развала и порабощения ее великими державами, угроза которого усилилась после Крымской войны и Парижского мира 1856 г.
15*	227
Реформы танзимата были распространены и на вилайет Триполи. В 1865 г. в соответствии с законом о вилайетах 1864 г. при вали Недим-паше в стране была осуществлена административная реформа. Согласно положениям этой реформы было подтверждено разделение в 1843 г. вилайета Триполи на две административные единицы: на собственно вилайет Триполи (Три-политания) и мутасаррифию (санджак) Киренаика. Мутасар-рифия управлялась непосредственно султаном, однако в военных вопросах, а также в вопросах юстиции, таможни и почты она была подчинена губернатору вилайета Триполи. Вплоть до начала итальянской агрессии 1911 г. мутасаррифия Киренаика в административном отношении неоднократно то входила в состав вилайета Триполи, то становилась самостоятельной. В 1879 г. Киренаика в вопросах гражданской администрации была отделена от вилайета Триполи, а в 1888 г. была образована автономная мутасаррифия Киренаика с центром в Бенгази, управляемая непосредственно из Стамбула.
В соответствии с административной реформой во главе вилайета Триполи стоял вали с титулом паши, а мутасаррифию возглавлял мутасарриф. В качестве органов местного самоуправления в вилайете, мутасаррифиях, кадах, нахиях создавались административные советы (меджлисы), а в городах — муниципалитеты (балядийи), которые имели совещательные полномочия. Так, в административный совет губернатора входили его помощник, кади, муфтий, дефтердар (начальник финансов), мектебджи (главный секретарь) и шесть советников, избираемых племенами раз в два года. Кроме того, в административный совет входили 16 человек: 12 от населения Триполитании, т. е. по четыре человека от каждой мутасаррифии вилайета Триполи — Триполи, Хомс, Эль-Джебель-эль-Гарб (административный центр — Ефрен) и четыре от Феццана (административный центр — Мурзук). Данный совет во главе с вали заседал раз в неделю, разбирая финансовые, юридические и гражданские дела вилайета. Каждый год административный совет обновлялся на треть его состава.
Мутасаррифия Триполи включала кады Триполи, Эз-Завия^ Эль-Аджейлат, Зувара, Тархуна, Бени-Валид, Гарьян, в дальнейшем и Эль-Азизия. Кроме того, в нее входили нахии Меншияг Джефара, Таджура, Занзур, Эль-Арбаа и Эс-Сахиль. Мутасаррифия Хомс состояла из кад Хомс, Масаллата, Элитен, Мисурата и Сирт, а также из нахии Таворга. Мутасаррифия Эль-Джебель-эль-Гарб делилась на кады Фасато, Налут, Гадамес, нахии Эль-Хор, Мизда, Кикла, Эз-Зинтан; мутасаррифия Феццан состояла из кад Тибести, Гат, Азкир, Сокна, Эш-Шати и нахии Завила, Себха, Семну, Хун, Эль-Гатрун, Уаддан и Зелла.
Во главе кады стоял каймакам, назначенный Портой. Ему помогал административный совет, состоявший из главного казначея, судьи, муфтия, секретаря и четырех советников из мест-22»
ного населения. Начальники нахий— мудиры — также назначались Стамбулом по рекомендации турецких властей в Триполитании и Киренаике. Мудиры поддерживали непосредственную связь с племенами бедуинов и завиями сенуситского братства, собирая шейхов для решения особо важных вопросов на совещания.
Во главе автономной мутасаррифии Киренаика стоял назначавшийся министром внутренних дел Османской империи мута-сарриф, который подчинялся непосредственно Стамбулу. У му-тасаррифа имелся свой административный совет, но меньших размеров, чем у губернатора вилайета. В мутасаррифию Киренаика включались кады Дерна, Эль-Мардж, Джалу, Тобрук, а с 1910 г. и Джагбуб, а также нахии Сулук, Каминис, Адждабия, Токра, Барсис, Эль-Абьяр, Сират, Сулунта, Шаххат, Эль-Кубба, Тельмиса, Эль-Хания и Марса-эль-Бардия.
Административная реформа не только определила границы полномочий губернаторов, мутасаррифов, каймакамов и муди-ров, но и установила для чиновников размер жалованья, выплачиваемого государством. Так, вали ежемесячно получал 150 золотых лир. Мутасаррифы Хомса и Феццана получали по 5 тыс. пиастров, а мутасарриф Эль-Джебель-эль-Гарб — 4 тыс. пиастров. Однако фиксированное жалованье не уменьшало алчности турецких чиновников, которые продолжали грабить и угнетать население.
Судебная система в вилайете Триполи впервые была введена в 1869 г. и через 10 лет была окончательно закреплена в городах. Усилия турецких властей навязать на всей территории вилайета турецкие законы были безуспешными. Им удалось добиться применения этих законов только в прибрежных, густонаселенных районах, жители же внутренних районов продолжали следовать своим традиционным обычаям. Помимо шариатских судов, которые существовали в вилайете повсеместно, турецкие власти ввели мировые суды, суды первой инстанции, апелляционный суд.
Мировые суды действовали в деревнях и районных центрах вилайета. Их состав подбирался из знатных людей наХий и назначался вали, судьи же присылались из Стамбула. Эти суды разбирали в основном текущие гражданские и коммерческие дела. Общая стоимость подлежавшего разбирательству дела не должна была превышать 150 пиастров. Мировые суды рассматривали также уголовные нарушения, за которые подсудимый мог подвергнуться штрафу не более 25 пиастров, причем это наказание обжалованию не подлежало. Суды первой инстанции разбирали гражданские, коммерческие и уголовные дела, не входившие в компетенцию мировых судов, которые представляли более крупные дела, тяжкие преступления и проступки. В апелляционный суд обращались осужденные, не согласные с решениями судов первой инстанции.
229
Помимо перечисленных судов имелся также исполнительный суд, или исполнительная администрация, который возглавлялся президентом суда первой инстанции или его заместителем. В задачу этой администрации входило добиваться исполнения решений всех судов и принятия мер в случае возникновения различных препятствий на пути к исполнению. Кроме того, в вилайете находился прокурор с его аппаратом, являвшийся представителем Высокой Порты. Для разбирательства дел торговцев и купцов был учрежден специальный торговый суд в составе главы суда, двух постоянных и нескольких временных членов суда.
В компетенцию шариатских судов входили браки, разводы, а также разбирательства, связанные с вопросами содержания детей и жен, опеки детей, отчуждения и раздела собственности и наследства. Главой шариатского суда был кади. Кроме того, кади являлись советниками в администрации вакуфных земель. Главного судью назначало высшее духовное лицо из Стамбула Шейх аль-ислам.
Систему капитуляций представляли консульские суды, которые рассматривали гражданские, коммерческие и уголовные дела, совершенные на территории вилайета только подданными одной страны. Судебные тяжбы между различными иностранными подданными, а также иностранцами и местными жителями разбирались в судах Османской империи. При этом иностранцам во время судебного заседания помогали переводчики, которые направлялись в здание суда иностранными консульствами и были призваны всячески защищать их.
В период танзимата большое внимание уделялось совершенствованию финансовой системы. Согласно закону о вилайетах все финансовые вопросы в вилайете решались дафтардаром и его аппаратом (казначейством). Все финансовые чиновники должны были иметь поручителей, или гарантов, а именно: председателя торгового суда, главу организации по вопросам собственности, секретаря суда первой инстанции или других состоятельных людей. Эти поручители обычно платили штраф в случае, если чиновник присваивал себе часть казенных денег или собираемого налога.
Дафтардар со своим финансовым аппаратом и многочисленными сборщиками налогов составлял бюджет, занимался учетом доходов и расходов вилайета, а также сбором налогов. Являясь главой финансового аппарата в вилайете, дафтардар также представлял в нем высшую власть империи в финансовых вопросах, поддерживая непосредственную связь с министром финансов в Стамбуле. Все собираемые налоги не только покрывали расходы управления в вилайете, но и поступали в бюджет Порты.
Население Триполитании и Киренаики выплачивало следующие налоги:
ежегодный налог — вергу на каждого взрослого мужчину.
230
Величина налога была разной, в зависимости от района страны, но в среднем равнялась 40 /пиастрам. Так, например, вергу в районе Эз-Завии колебался от 21 до 59 пиастров. Кроме того, выплачивался и налог за животных: владельцы ежегодно платили за верблюда 40 пиастров, за корову — 20, за овцу—4 и за козу 2 пиастра. Вместе с тем вергу распространялся на пальмы и оливковые деревья. Так, за каждую пальму и оливковое дерево выплачивалось 2,5 пиастра, остальные виды фруктовых деревьев от налогов освобождались. Каждый частный колодец облагался налогом в 25 пиастров;
натуральный налог — десятину (ушр), в результате чего взималась десятая часть урожая с зерновых, причем с земель, орошаемых собственником, собиралась лишь половина налога. Сбор ушра проходил по откупной системе (ильтизам). Тот, кто откупал сбор налогов, платил всю сумму по частям;
налог за неучастие в военной службе выплачивали освобождавшиеся от воинской и полицейской службы мужчины, прежде всего немусульмане. Сумма налога равнялась 30 пиастрам. Еврейская община в вилайете Триполи выплачивала эту сумму за каждого своего члена;
налог на недвижимую собственность (здания, землю) подлежал уплате в размере 10% с доходов, получаемых от сдачи ее в аренду. В случае если собственник использовал недвижимость для своих целей, то с него взималось 8%;
подоходный налог на прибыли купцов и владельцев лавок (иностранцы также подвергались этому налогообложению) ежегодно колебался от 5 пиастров на продавца зеленью до 100 пиастров на крупного купца;
налог на ценные металлы — золото и серебро — собирался за пробу и штемпель, 16 пара2 за укию3 серебра и 16 пара за мискаль золота; кроме того, собирались дополнительные налоги на образование, армию и регистрацию собственности. На строительство дорог с каждого налогоплательщика в возрасте от 20 до 60 лет собиралось 12 пиастров в год.
К налогам, поступления от которых предназначались для казны Османской империи, относились:
таможенные сборы с экспортных и импортных товаров в размере 8% их стоимости. Ежегодно таможня в Триполи собирала до 50 тыс. турецких лир, а в Бенгази —15 тыс.;
портовые сборы (от них освобождались иностранные суда); почтовые и телеграфные сборы, составлявшие около 20 тыс. турецких лир.
Третий вид налогов был связан с Оттоманским долгом. Для его погашения были установлены налоги на такие учреждения и организации, как санитарно-карантинное управление, управление соляной монополии, администрация маяков, находившаяся в руках французской компании, и др. Кроме того, для покрытия Оттоманского долга были введены дополнительные налоги
231
на соль, шелк, спирт, почтовые марки. С этой же целью управление вакфов собирало налоги на наследство. Ежегодно санитарно-карантинное управление собирало в Триполи и Бенгази 8 тыс. турецких лир, управление табачной и соляной монополии давало за год 32 тыс. турецких лир в Триполитании и 15 тыс. в Киренаике и т. д.
Процесс упрочения власти Османской империи в вилайете Триполи к концу XIX в. сопровождался неизменным повышением размеров налогообложения местного населения. В целом этот процесс из-за отдаленности и слабой контролируемости вилайета и мутасаррифии Киренаика был далеко еще не завершен. Районы стабильной администрации вокруг городов Триполи, Хомс, Мисурата, Мурзук, Гадамес, Гат, Бенгази и Дерна соседствовали с областями, где авторитет турецких властей был весьма относительным и где выходцы из местных знатных родов, а также откупщики налогов4 — шейхи племен и завий различных братств сохраняли значительные административные прерогативы, в том числе и в фискальных вопросах. В прямой зависимости от этого находился и уровень налогообложения местного населения в пользу турецкого казначейства.
Сильный налоговый гнет испытывало на себе в первую очередь оседлое население Триполитании. Опираясь на феодалов и местную родо-племенную верхушку, турецким властям удалось здесь больше всего упорядочить систему землевладения. Согласно земельному кодексу Османской империи от 21 апреля 1858 г. земли в Триполитании и Киренаике подразделялись на частные земли — мульк, государственные — мири (или амирия) и вакуфные земли — мевкуфе. Кроме того, имелись также общественные земли — матруке, которые делились на махинне — земли, предназначенные для общего пользования (дороги, морское побережье и т. д.), и мурафеке — общественные пастбища. Наконец, кодекс фиксировал наличие мават — свободных земель, считавшихся собственностью государства; в случае обработки они становились землями мири и передавались во владение тому, кто их подымал. Застроенные участки в пределах городской черты рассматривались как земли мульк, к которым применялось право собственности. Многие земли мульк в сельской местности, являвшиеся первоначально землями мири, были распроданы местным жителям. Особенно широко их распродажа осуществлялась в прибрежных районах Зувары, Собраты и Эз-Завии.
В 1864 г. в Триполи, Бенгази и других городах были созданы дефтерхане — учреждения по регистрации земель. Передними стояла задача упорядочить землевладение в Триполитании и Киренаике и выдать каждому владельцу земли мульктапу — официальный документ на владение, где указывалось имя хозяина и границы его надела. Мутасарриф Киренаики Халиль Сами-паша (1863—1868) в соответствии с земельным кодексом назна-232
чил комитет, который должен был разработать положения о землевладении применительно к условиям Киренаики. Комитет объявил, что все земли вокруг Бенгази и Дерны являются мульком или мири и предназначаются для жителей этих городов. Остальные земли находились во владении бедуинских племен. Комитет предпринял попытку зафиксировать земли каждого племени, границы которых к этому времени в основном уже определились. Однако, опасаясь, что племена не потерпят никакого вмешательства в их внутренние дела, турецкие власти не очень настаивали на регистрации их земель.
Мероприятия турецких властей по упорядочению системы землевладения способствовали развитию феодальных производственных отношений в вилайете Триполи. Для укрепления своих позиций они передавали многие земли мири во владение феодалам и шейхам, на которых возлагалась обязанность сбора налога в пользу султана. В Триполитании в силу исторических условий и географических особенностей процесс феодализации племенной верхушки происходил быстрее, чем в Киренаике и Феццане; количество земель, находившихся в частной собствен* ности, здесь был выше, чем в других районах страны.
Несмотря на то что для вилайета Триполи танзиматские реформы свелись в основном к мероприятиям административного порядка, тем не менее они способствовали укреплению централизованной власти, ослаблению раздробленности вилайета и оживлению хозяйственной жизни.
Установление безопасности во внутренних районах вилайета, а также на побережье дало возможность его жителям спокойно заниматься сельскохозяйственным производством и позволило расширить транссахарск-ую торговлю. Как и в прежние годы, сельскохозяйственное производство полностью зависело от количества выпадающих осадков. В засушливые годы турецкие власти запрещали вывозить сельскохозяйственную продукцию за пределы страны. В урожайные годы вывозились зерно, животное масло, скот. Так, в 1850 г. было вывезено 21,3 тыс. гектолитров зерна, 1,4 тыс. т масла, 11,8 тыс. голов скота. В 50-е годы XIX в. довольно большого объема достигла транссахарская торговля. В Триполи и Бенгази из Центральной Африки в 1850 г. было доставлено 2708 рабов на сумму 759 тыс. фр., слоновой кости общей стоимостью 754 тыс. фр. и 109 кг золота на сумму 360 тыс. фр. [84, с. 314—315].
Осуществляемые в вилайете меры по стабилизации и оживлению торговли и по активизации общественной деятельности диктовались прежде всего нависшей угрозой захвата этой провинции Османской империи иностранными государствами, а также политикой танзиматских реформ, проводимых в империи.
С 50-х годов до периода султана Абдул-Хамида II в вилайете Триполи один за другим сменилось несколько правителей. В период правления Ахмеда Иззет-паши в вилайете были от-
233
крыты первые начальные школы и предпринята попытка организовать почтовую связь. Многое для развития вилайета было сделано в период губернаторства Мехмеда Недим-паши. Этим вали были приняты меры по оживлению экономики вилайета, что прежде всего проявилось в культивировании оливкового дерева. Не-дим-паша завез много саженцев в страну и с помощью шейхов района Тархуны распределил их среди населения. Вскоре местные жители начали получать большие доходы от продажи оливок. При Недим-паше были проведены основные административные реформы. Так, при нем произошли изменения в администрации вилайета, были учреждены гражданские, уголовные и коммерческие суды. В 1861 г. была основана первая типография и стала издаваться газета «Тарабулюс аль-Гарб», которая печаталась на турецком и арабском языках. В том же году с помощью подводного кабеля, проложенного англичанами, были установлены телеграфная связь между Триполи и Мальтой, а в 1863 г.— между Триполи и Хомсом.
Преемником Недим-паши стал Али Рида (1866—1870), алжирец по происхождению, получивший образование во Франции. Али Рида-паша посвятил свою деятельность на посту губернатора расширению торговли, подъему ремесленного производства и увеличению сельскохозяйственной продукции. В период его правления большое внимание уделялось рытью колодцев, восстановлению ирригационных сооружений, приобретению машин по поднятию воды и насосов. Кроме того, была создана касса для общественных нужд. Все эти мероприятия способствовали оживлению сельского хозяйства. Наряду с этим для расширения торговли были основаны новые рынки. Много усилий затрачивалось также на организацию почты и телеграфа. В результате вилайет был связан почтовой и телеграфной связью как с другими провинциями Османской империи, так и с иностранными государствами. Телеграфная связь внутри вилайета была доведена до границ с Египтом. Активная деятельность Али Рида-паши по подъему экономики вызвала недоброжелательность политических кругов в Стамбуле, которые не без давления иностранных представителей добились отставки вали Триполи. Его сменил Мехмед Халат-паша (1870—1871). В период правления нового губернатора страну поразила сильная засуха, следствием чего явился массовый забой овец и коз из-за недостатка питьевой воды для скота и нехватки зерна. Население питалось исключительно за счет мяса животных. В связи с широко распространившимся по территории вилайета голодом Ха-лат-паша был вынужден создать общественные кухни для нуждающихся. Он предпринял также попытку открыть больницу для бедняков г. Триполи.
Ровно через год его сменил Мехмед Решид-паша, который пробыл на своем посту менее года. За время его правления администрация была настолько коррумпирована, что заслужила 234
ненависть населения, и Решид-паша был заменен Али Рида-па-шой (1872—1874), который, после того как с него была снята опала, снова приобрел доверие и благосклонность Порты. Продолжать деятельность по экономическому возрождению вилайета Триполи Али Риде мешали выступления племен туарегов в Феццане. Племена медагха и ауляд осман зовайед отказались подчиняться турецким властям, что привело к военным столкновениям между ними. Туареги нападали на караваны и этим препятствовали торговле с Центральной Африкой. В Гадамесе, где назначаемый с 1862 г. турецкий правитель фактически не имел никакой власти, также было неспокойно.
Но несмотря на то что на усмирение населения отдельных районов уходило много сил и времени, Али Рида-паша продолжал осуществлять реформы в целях подъема экономики провинции. Им было много сделано по ограничению прав и привилегий иностранных консулов, которых они добились в период правления династии Караманли. Привилегии и иммунитет иностранных консулов были определены в рамках международных соглашений. Много внимания Али Рида-паша уделял оборудованию портов в интересах торговли.
В 1874 г. в Триполи был назначен новый вали, Сами-паша (1874—1875). Он всемерно содействовал развитию ремесленного производства. В связи с этим в вилайете были открыты новые рынки. Тем не менее после 18 месяцев пребывания на посту вали Сами-паша был заменен. Вместо него был назначен Асим-паша (1875—1876), в период правления которого был окончательно «умиротворен» Феццан. В Гате был установлен турецкий пост, сооружен форт и населению была обеспечена безопасность от нападения туарегов племени хогар. Асим-паша в числе немногих успел снискать уважение местного населения, так как он сам проверял жалобы населения на местных турецких правителей и отказался от подарка — золотого песка стоимостью 1600 ф. ст., предложенного ему населением Гадамеса.
Эффективность реформ танзимата в значительной мере снижалась вследствие продажности и некомпетентности османской администрации. Алчность и жестокость большинства турецких чиновников не знали границ. Турецкую администрацию ничто не связывало с вилайетом Триполи, и она не была заинтересована в развитии этой провинции. Между местным населением и турецкой колонией существовала непреодолимая пропасть. Турки, будь то чиновники, офицеры, солдаты или даже ссыльные из Турции за революционную деятельность, не задерживались в вилайете и возвращались в Анатолию. Чиновники и офицеры, находясь на службе в африканской провинции Османской империи, стремились любыми средствами обогатиться за счет ограбления местного населения, для которого турки, хотя они и исповедовали ту же религию, являлись не более чем захватчиками-иностранцами.
235
Тем не менее проведение танзиматских реформ способствовало обеспечению безопасности караванных путей и земледельческих поселений на обширной территории провинции. Во второй половине XIX в. в вилайете Триполи племенная организация находилась в состоянии разложения, в связи с чем проходил хотя и медленный, но неуклонный процесс оседания кочевников и полукочевников на землю. Племенная знать была заинтересована в усилении эксплуатации подвластного ей населения и в расширении границ своей власти, так как это служило увеличению источников обогащения. Власть шейхов как наследственных предводителей племени, дополняемая экономической силой собственников, сконцентрировавших в своих руках главное средство производства — землю, вела к углублению и расширению феодальных отношений, к усилению феодальной эксплуатации непосредственных производителей.
Замаскированная патриархально-родовыми пережитками внутри бедуинского рода, эксплуатация приобрела более обнаженные феодальные черты в отношениях между членами различных родов и племен, и особенно в отношениях с иноплеменниками, не имевшими кровнородственной асабии и являвшимися плебсом, низшим разрядом племени.
Среди кочевников процесс имущественного и социального расслоения проходил значительно медленнее, чем среди полу-оседлого и оседлого населения, особенно в прибрежной полосе Триполитании, где черты разложения общинно-племенных отношений были выражены наиболее ярко. В районах, примыкавших к городам Триполи, Мисурате и Бенгази, полностью господствовали феодальные отношения. Феодальный характер носили и немногочисленные города вилайета Триполи, которые в основном развивались как торговые центры, причем преимущественно за счет внешней, а не внутренней торговли. Хозяйственные связи между прибрежными городами и внутренними районами, особенно в Киренаике, были незначительными из-за узости внутреннего рынка. Отделение ремесла от сельского хозяйства во второй половине XIX в. носило частичный, ограниченный характер, поскольку ремесленники владели земельными участками в районе города и имели свой скот.
Таким образом, танзиматские реформы оказали влияние на укрепление и углубление феодальных отношений в вилайете Триполи, и в частности на развитие института частной собственности. Применение земельного кодекса и связанные с ним меры по регистрации земель позволили туркам искусственным путем насаждать частную собственность родо-племенной верхушки на общинно-пастбищные земли. В то же время, надо отметить, турецкие власти так и не смогли заставить свободные племена регистрировать свои земли, что явилось сдерживающим фактором на пути распространения частной земельной собственности в вилайете,
236
Сенуситское движение во второй половине XIX в.
Во второй половине XIX в. на социально-политические процессы в вилайете Триполи, особенно в Киренаике и Феццане, оказывало воздействие братство сенуситов. Число завий — религиозно-административных и политических центров братства — непрерывно росло. К концу XIX в. в Киренаике насчитывалось 45 завий, в Триполитании — 28, в Феццане и Куфре — 21. Всего к этому времени их число достигло 146, включая завии, возникшие на Аравийском полуострове, в Тунисе, Египте и французском Судане [132, с. 70].
С ростом числа завий и их обогащением, с расширением сффы влияния братства его руководители все больше превращались в наследственных феодалов, которые вместе с племенной верхушкой эксплуатировали соплеменников. Усиление эксплуатации ускорило процесс превращения религиозной власти главы братства в публично-правовую государственную власть, На территориях, где протекала деятельность братства сенуситов, особенно в Киренаике и южных районах Триполитании, постепенно складывался своеобразный феодально-теократический эмират. Утверждение в братстве всеобщей податной повинности привело к созданию особой государственной казны. Появление последней, в свою очередь, способствовало образованию других звеньев феодализированного государственного аппарата. При главе братства был учрежден консультативный совет, который занимался финансовыми вопросами (сбором закята5 и учетом различного рода подношений и пожертвований), ведал вопросами просвещения (составлением учебных программ, обеспечением ими учащихся и т. д.), административными вопросами (назначением шейхов и контролем за их деятельностью), а также внешними сношениями (приемом иностранцев, ведением с ними переговоров и переписки). Таким образом, этот совещательный орган представлял собой как бы зародыш будущего правительства феодально-теократического эмирата. Не меньшей духовной властью на строго определенной территории обладали и шейхи завий. Осуществляя власть на местах, шейхи завий распоряжались жизнью и судьбой рядовых ихванов — братьев. Последние, выполняя различные поручения шейхов завий, иногда выступали даже третейскими судьями в опорах бедуинов, руководили сельскохозяйственными работами, отправляли излишние доходы завий в резиденцию главы братства и т. д.
Ихваны составляли самую привилегированную прослойку сенуситского общества. На низшей ступени иерархической лестницы сенуситского братства находились мунтасибы (примкнувшие) . От них не требовалось особого религиозного рвения. Мунтасибы могли даже состоять членами других дервишских братств.
Стоявший во главе братства вождь сенуситов, который об-
237
ладал абсолютной как религиозной, так и светской властью^ олицетворял мистическую духовную силу — бараку, дававшую ему огромную власть над его собратьями по вере. В народе его рассматривали как «святого», махди, пришедшего избавить людей от несправедливости и зла.
Как Османская империя, так и сенуситское братство выражали интересы одного класса — феодалов. На основе совпадения социально-экономических интересов между этими двумя сторонами по мере становления и развития сенуситского ордена’ укреплялись связи и сотрудничество.
Сенуситское движение преследовало цель создать мусульманское государство, которое могло бы закрепить господство феодалов и противостоять колонизаторам. В этом отношении: сенусизм имел общие черты с религиозно-политической идеологией панисламизма, в которой, как писал В. И. Ленин, отразились попытки соединить «освободительное движение против европейского и американского империализма с укреплением позиции ханов, помещиков, мулл и т. п.» {14, с. 166].
Одновременно с распространением учения сенуситов о возврате к «чистой» вере в Триполитании и Киренаике нашли широкий отклик и призывы Джамаль ад-Дина аль-Афгани и Мухаммеда Абдо реформировать ислам. Эти призывы, учитывавшие потребности того времени и тесно связанные с идеями арабского национализма, стали препятствием на пути распространения сенусизма. Движение за мусульманскую реформацию «было более прогрессивным и конструктивным, чем движение сенуситов,— писал Никола Зийаде,— и поэтому более предпочтительным» [98, с. 104]. Если мусульманский реформизм сенуситов, ратовавший за возрождение первоначального ислама, был. рассчитан на феодализировавшуюся племенную верхушку, то реформизм Джемаль ад-Дина аль-Афгани и Мухаммеда Абдо был направлен на приспособление ислама к развивающимся капиталистическим отношениям в арабских странах.
Вот почему в более развитой в социально-экономическом отношении Триполитании сенуситское движение встретило сопротивление со стороны турецких и местных феодалов и религиозной верхушки ортодоксальной школы ислама. К тому времени здесь уже сложилась общность интересов местных феодалов и улемов, которая проявлялась в совместной эксплуатации оседлого населения путем взимания с него поборов. Более того, на первом этапе сенуситского движения многие лозунги сенуситов фактически были направлены против привилегий триполитанской феодальной знати.
Но на пути дальнейшего укрепления сенуситского братства: и распространения его учения выступили не только феодалы Триполитании и прибрежных районов Киренаики, поддерживаемые религиозной верхушкой официального ислама, но и главным образом колониальные страны, и в первую очередь Фран-238
Ция, Италия и Англия. Эти державы рассматривали сенуситское братство как серьезное препятствие на пути осуществления своих целей в Северной Африке. Исследуя деятельность этого братства по заданию французских колонизаторов, Дювейре отмечал: «Нам, по всей видимости, не избежать битвы против се-нусизма. Сама Великая Порта окажется, в свою очередь, перед такой альтернативой, и, возможно, раньше нас» [57, с. 50]. Однако сенуситское братство, преследуя свои религиозно-политические цели, проводило гибкую политику, стараясь не допустить обострения отношений с сильными державами, и прежде всего с Османской империей. На протяжении многих десятилетий внешнеполитической линией сенуситов была политика строгого нейтралитета. Такая политика проявилась, например, в отрицательном ответе главы сенуситов на просьбу султана Абдул-Хамида II послать на помощь турецкой армии свое ополчение во время русско-турецкой войны 1877—1878 гг. Сенуситы отказались выступить против Франции, которая оккупировала Тунис в 1881 г., а также установить контакт с деятелями египетского движения во время восстания Ораби-паши и помогать им поддерживать махдистское движение в Судане [138, с. 40].
Стремление избежать вмешательства как турецких властей, так и европейских колонизаторов в дела братства и его намерение укрепить свое влияние в Центральной Сахаре нашли отра-жение в постепенном перемещении административного центра братства на юг [103, с. 145]. Этим объясняется перенос Мухаммедом бен Али ас-Сенуси своей резиденции из Эль-Вейды в оазис Джагбуб. Впоследствии вмешательство турок и возросшие интересы братства в Центральной Африке сыграли не последнюю роль в перенесении столицы сенуситов Мухаммедом аль-Махди ас-Сенуси в 1895 г. из Джагбуба в Куфру. В 1899 г. столица ордена была перенесена еще дальше на юг — в Гуро.
Несмотря на острые религиозно-политические разногласия с турками, Мухаммед аль-Махди ас-Сенуси, будучи опытным и гибким правителем, поддерживал, насколько это было возможным, дружественные отношения с султаном. Он сознавал, что открытая вражда с ним могла закончиться лишь поражением братства [98, с. 86]. Так, в переписке с шейхами завий и вождями племен Мухаммед аль-Махди ас-Сенуси настаивал на необходимости придерживаться распоряжений турецкой администрации. В письме к шейху племени авакир (1891) он потребовал, чтобы племя прекратило сопротивление, оказываемое в последнее время турецким властям, поскольку такие выступления могли быть использованы иностранными державами в своих интересах, как это было, например, в Египте, где англичане воспользовались выступлением Ораби-паши для захвата страны 1Ю4, с. 58—59]. В результате многочисленных визитов официальных турецких представителей в Джагбуб, а затем и в Куфру, а также достаточно длительной переписки между сену-
23»
ситами и турецкими властями установились тесные контакты.
Сенуситы ежегодно платили дань Высокой Порте. В мечетях, находившихся под контролем сенуситского братства, раз в неделю, в пятницу, в хутбах упоминалось имя турецкого султана.
Со своей стороны, турки предпочитали поддерживать с се-нуситами хорошие отношения, нежели вести с ними изнурительную борьбу. Еще в 1856 г. султан Абдул-Меджид I издал фирман, признававший сенуситское братство и предоставивший его членам целый ряд привилегий. В частности, он освобождал сенуситов от поземельных налогов и разрешал им собирать закят и другие налоги в свою пользу [60, с. 9]. Вскоре после смерти Абдул-Меджида султан Абдул-Азиз подтвердил старый фирман и дал завиям право предоставлять по своему усмотрению убежище в своих границах всякому, кто в этом нуждался. Ряд представителей стамбульской знати стали членами братства сенуситов или открыто симпатизировали ему, оказывая соответствующее воздействие на отношение к этому братству турецких властей. «По крайней мере,— писал Эванс-Причард,— турки напитали иллюзий в отношении сенуситского братства. Они не верили, что сенуситы хорошо относятся к ним, но они знали, что в решающий момент сенуситское братство и бедуины поддержат их в борьбе против христианского государства в Европе» [60, с. 92]. Будучи сторонником движения панисламизма и используя его в реакционных целях как орудие агрессивной политики для укрепления своего пошатнувшегося трона, султан Абдул-Хамид II делал все, чтобы каждое движение, направленное на возрождение ислама, подчинялось его воле.
Важная роль в распространении идей панисламизма в вилайете Триполи отводилась шейхам сенуситского братства. К этому времени влияние сенуситов приняло такой широкий размах, что Абдул-Хамид II, прекрасно понимая, какую большую выгоду для себя он может извлечь, старался заручиться поддержкой этого братства. Начиная с 1890 г. султан предпринял ряд попыток, чтобы привлечь на свою сторону его руководителей.
К этому времени сенуситские руководители стали свидетелями нараставшей экспансии империалистических держав. Над Османской империей нависла угроза потери последнего владения в Африке. Экспансия западных держав в Африке, которая преподносилась местному населению как наступление иноверцев, заставила руководителей сенуситов и правителей Османской империи пересмотреть свои взаимоотношения. Порта ис-г кала союзников. Между Стамбулом и Куфрой начались переговоры с целью объединения усилий в борьбе против европейских колонизаторов.
Основой для успешных переговоров являлся прочный союз турецких угнетателей, вождей племен и феодализировавшейся верхушки братства сенуситов. Этот союз зиждился на общей 240
приверженности к внеэкономическим, грабительским методам и формам эксплуатации народных масс. Сотрудничество турецкой администрации с сенуситской верхушкой Эванс-Причард называл турецко-сенуситским кондоминиумом [60, с. 98]. По его утверждению, в распоряжении турецкого вали находились не-* значительные военные силы и ему едва ли стоило надеяться на помощь из Стамбула, в то время как сенуситы оказывали сильное морально-религиозное воздействие на население Киренаики. Следовательно, объединение военной силы и религиозной пропаганды давало возможность совместными усилиями держать племена в подчинении. Согласно Эванс-Причарду, турецкие власти не могли даже успешно справиться с задачей сбора налогов без тесного сотрудничества с шейхами завий, которые нередко сопровождали мудиров и налоговые комиссии во время их визитов к шейхам племенных фракций, обслуживаемых завиями. Как турецкая администрация, так и верхушка братства были кровно заинтересованы в том, чтобы в стране царили порядок и спокойствие, позволявшие успешно развивать торговлю и обогащаться <[60, с. 90; 131, с. 76].
По мере того как сенуситы становились ведущей политической силой в Киренаике, Феццане и Триполитании, они завоевывали и господствующие экономические позиции. В результате происходило сращивание сенуситов с феодально-племенной верхушкой. Поэтому, несмотря на то что сенуситское братство противостояло Османской империи в борьбе за господство во внутренних районах вилайета Триполи и представляло оппозиционное ей религиозное движение, совпадение социально-экономических интересов соперничавших сторон приводило их к сотрудничеству. В частности, действия турецких властей, направленные на укрепление феодального строя и подавление национально-патриотических идей, получали поддержку со стороны сенуситов.
Посетивший в 1884 г. вилайет Триполи русский путешественник А. В. Елисеев, показывая роль и значение сенуситского братства в общественно-политической жизни вилайета, писал: «В Триполи живет турецкий вали, в стране расположен целый турецкий корпус, и турецкие броненосцы иногда качаются на рейде Триполи, но на самом деле обширной пустынной страной управляет уже не Порта и не чиновники, а невидимый, но могущественный шейх ордена сенуситов, великий Махди Джера-буба и его марабуты. Все пространство триполитанского вилайета более покрыто сетью многочисленных дзауй (завий.— Н. П.), или центров сенуситской силы, чем сетью военных или административных учреждений Блистательной Порты» [23, с. 79]. Подтверждением сказанного может служить описанное А. В. Елисеевым же поведение собравшейся по случаю мусульманского праздника толпы вокруг мечети в Триполи по отношению к вали вилайета Триполи и вакилю, наместнику главы сенуситов.
16 Зак, 325
241
«По окончании молитвы в мечети,— сообщал он,— губернатор вышел, сел на лошадь и покатил в свой дворец в сопровождении свиты и войска, но собравшаяся толпа и не думала расходиться, ожидая выхода вакиля. Когда показался, наконец, любимец толпы, она всколыхнулась и проявила знаки живейшей радости, послышались восклицания и приветствия... Мы видели, как многие падали ниц при проезде вакиля, простирали к нему руки, просили молитв и благословения и, наконец, бежали, за белым осликом, несшим представителя сенуситского Махди. Мы видели воочию, кто был действительным владыкой всего Триполи и Сахары» [23, с. 86] .
Сенуситская и племенная верхушка по мере их феодализации находили общий язык с турецкими правителями. В то же время обездоленное население Триполитании и Киренаики испытывало к ним явную враждебность, так как наряду с непосильным бременем феодальных повинностей оно должно было выплачивать тяжелые налоги Порте.
Эта враждебность ярко проявилась в период деспотического режима Абдул-Хамида П, когда турецкое правительство проводило в арабских вилайетах грабительскую политику, сопровождавшуюся увеличением налогового бремени. Отсутствие в Три-лолитании и Киренаике крупных турецких вооруженных сил позволяло местному населению (особенно кочевникам) избегать на первых порах уплаты налогов.
Тогда турецкие власти, дабы предотвратить столкновения с арабами, стали отдавать сбор налогов местным феодалам и шейхам племен на откуп. При этом их обязывали выплачивать турецкой администрации определенную сумму (1—2 тыс. фр.), феодалы и шейхи, в свою очередь, не преминули воспользоваться удобным случаем приумножить свои богатства. Поощряемая турецкими властями феодально-племенная верхушка занималась грабежами и произвольными поборами с населения, обирала проходящие караваны. Из-за произвола и тирании племенной знати, а также постоянной угрозы грабительских налетов караванные торговые пути были перенесены в другие страны (Египет, Тунис). Одновременно сельское хозяйство и местная кустарная промышленность пришли в упадок.
В конечном счете сократились и доходы турецких властей. Не желая мириться с этим, турки искали выход из создавшегося положения в увеличении налогов и поборов с местного населения. Тяжелые налоги и поборы в Триполитании и Киренаике привели к тому, что значительная часть собственности их Жителей была конфискована и разворована. Тысячи плодоносящих деревьев были намеренно вырублены жителями, с тем чтобы избежать уплаты за них налогов. Только в одном из районов Киренаики было уничтожено 16 тыс. пальм, оливковых и апельсиновых деревьев. В результате поборов местное население отказалось расширять площади обработки земли, прекра
242
тило поиски новых источников воды и рытье колодцев, началась миграция населения в Египет и Тунис.
Непрерывное ограбление жителей вилайета Триполи турецкой администрацией при содействии местной феодальной знати привело к росту недовольства основной массы населения, оказывавшей стихийное, неорганизованное сопротивление, которое беспощадно подавлялось.
Распространение идей арабского национализма в вилайете Триполи
Формирование общественной мысли в вилайете Триполи в конце XIX в. происходило в условиях острой борьбы между двумя основными идейно-политическими течениями: традиционным консервативным сенусизмом, рассчитанным на феодалов и феодализировавшуюся племенную верхушку, и арабским национализмом, отражавшим интересы зарождающейся арабской буржуазии.
Уже на первом этапе антиколониальной борьбы за независимость вставал вопрос об объединении разрозненных сил Триполитании и Киренаики, необходимость которого особенно ярко проявилась в ходе развертывания национально-освободительного движения после первой мировой войны и Великой Октябрьской социалистической революции. Однако такого объединения так и не было создано. И одной из причин этого явилась борьба двух указанных идеологических течений в этих провинциях, Каждое из этих течений опиралось на различные социальные силы и преследовало свои политические цели, сблизить которые не могла даже общая задача борьбы за национальную независимость.
Во второй половине XIX в. в арабских вилайетах Османской империи получила широкое распространение и развитие идея арабского национального возрождения — Нахда, связанная с ростом арабского национализма. В этот период ломались старые представления о мире, происходила переоценка ценностей, шло осмысление новых явлений в экономической и общественно-политической жизни арабских вилайетов. Начавшийся об^ шественный подъем в арабских странах характеризовался активизацией культурной деятельности, обновлением арабского языка и возникновением новоарабской литературы, распространением идей просветительства, разработкой основ общественной мысли, ставших антиподом традиционных, религиозно-догматических норм мышления. Объективный процесс зарождения новых идей и понятий, вызванный сдвигами в экономическом базисе, ускорился вследствие ознакомления с достижениями передовой научно-технической мысли Европы, европейской культурой и нормами общественно-политической жизни [27, с. 135].
16*
243
Вилайет Триполи также не остался в стороне от этого процесса. Цравда, здесь результаты оказались чрезвычайно скромными и не поколебали устоев традиционного общества, причем воззрения националистов периода Нахды наибольшее распространение получили в Триполитании, наиболее развитой части вилайета. В период становления национально-освободительного движения именно арабские националисты выступали основными носителями антиколониальных, антиимпериалистических идей. Однако нараставшая опасность европейского колониализма заставляла их примиренчески относиться к панисламизму Османской империи, который в начале XX в. постепенно теряет антиколониальную направленность, превращаясь в орудие агрессивной политики султана Абдул-Хамида II, а затем младотурок.
Когда в соответствии с договоренностью, достигнутой на Берлинском конгрессе 1880 г. его участниками, Франция захватила Тунис, Османская империя не оказала существенной помощи тунисскому народу, который поднялся на борьбу с французскими колонизаторами. На следующий год англичане подчинили себе Египет, и снова Османская империя не предприняла решительных шагов против иностранной оккупации столь значительной части территории империи. В условиях, когда вилайет Триполи представлял последний оплот турецкого владычества в Африке, а к его границам вплотную придвинулись соперничавшие колониальные державы—Франция с запада и Англия с востока, представители арабского возрождения Триполитании и Киренаики, не возлагая больших надежд на помощь Порты, перешли к действиям.
В 1883 г. впервые за всю историю существования вилайета Триполи в стране было создано тайное общество, имевшее свой устав и программу. В его задачу входило объединение усилий населения перед лицом нараставшей опасности европейского колониализма. Как отмечалось в состоящем из 20 параграфов уставе общества, в качестве противодействия этой опасности предполагалось проведение различных реформ с целью повышения экономического и культурного уровня жизни. В параграфе 10 устава была четко сформулирована первая цель общества, призванного предотвратить угрозу колониального порабощения вилайета: «Каждый член общества обязан распознавать тех, кто имеет агрессивные устремления в отношении нашей страны». Второй целью общества было распространение образования, поднятие уровня общественного развития племен пустыни и жителей внутренних районов вилайета Триполи.
По существу, закрепленные в уставе положения были направлены на подрыв феодальных устоев, охранявшихся турецкими властями, на поощрение предпринимательства «в вилайете Триполи и на развитие капиталистических отношений в стране. В то же время устав общества не предписывал открыто высту-244
пать против господства Османской империи. Наоборот, его па-раграф 20 требовал от каждого члена общества «постоянно желать султану-халифу успехов, могущества и счастья» Г121, с. 302—303].
Принятие устава, несмотря на его умеренный характер, было прямым вызовом той традиционной религиозной идеологии, которая поддерживалась турецкими властями и носителями которой были улемы и марабуты. Проповедь традиционной идеологии проводилась под флагом защиты шариата. Отстаивание этой идеологии проходило в борьбе с нововведениями, осуществлявшимися турецкими конституционалистами. Так, в 1879 г. в Триполи улемы спровоцировали несколько выступлений против светского суда, учреждение которого в стране ограничивало власть и доходы улемов и мусульманских судей.
Цели общества, нашедшие отражение в уставе, а также формы и методы их осуществления свидетельствуют о сходстве и неразрывности устремлений народов арабских стран в период возрождения независимо от того, где бы они ни проживали — в Сирии, Египте, на Аравийском полуострове или в Триполитании и Киренаике.
Содержание устава и программа первого тайного общества в вилайете Триполи свидетельствуют о том, что местные националисты находились под большим идейным влиянием основоположников и главных теоретиков арабского возрождения конца XIX — начала XX в., таких, как Джамаль ад-Дин аль-Афга-ни, Мухаммед Абдо и Абд ар-Рахман аль-Кавакиби. В то же время они выступали вполне самостоятельно.
Одним из организаторов общества был видный историк и поэт того времени ан-Наиб Ахмед ан-Нисари. В период его создания он занимал пост председателя муниципалитета Триполи. Ан-Нисари, владея помимо своего родного арабского языка турецким и персидским, обладал широкими познаниями в арабской литературе и истории арабских стран. Своей задачей он считал распространение в стране всеми возможными путями знаний и открытие учебных заведений.
Другим создателем тайного общества был шейх Хамза За-фир аль-Мадани, выходец из семьи видных улемов. Получив религиозное образование, он занимался общественной и религиозной деятельностью в вилайете. С семьей ан-Нисари шейх был связан родственными узами.
Третьим активным участником общества был Ибрагим Сираг ад-Дин. Получив начальное религиозное образование в Медине, юн в возрасте 17 лет отправился совершенствовать свои знания: после посещения Мекки он побывал в Египте, Индии, Алжире и Тунисе, где встречался с разными религиозными учеными. В Алжире он занимался продажей книг и распространением знаний. Французские власти, заподозрив Ибрагима Сираг адДина во враждебной деятельности, выслали его из Алжира.
245
После этого он направился в Тунис, где продолжал торговать книгами. Однако после захвата Туниса французами он вынужден был покинуть и эту страну. В Тунисе Ибрагим Сираг адДин «первые встретился с ан-Нисари, приезжавшим урегулировать спорные вопросы с Тунисом. Из Туниса Ибрагим Сираг ад-Дин переехал в Египет, где работал редактором в газете «Аль-Фустат», а затем служащим в департаменте образования. Здесь он познакомился с деятельностью англичан, которые плели сети интриг с целью захвата страны. Ибрагим Сираг ад-Дин прошел в Египте хорошую выучку по вопросам организации тайной борьбы против колонизаторов. После оккупации Египта англичанами он направился через Бенгази в Три-политанию, где остановился у своего дальнего родственника шейха Хамзы Зафира аль-Мадани.
В конце 1882 — начале 1883 г., оказавшись перед реальной угрозой оккупации западными державами вилайета Триполи, патриотически настроенные элементы, потрясенные судьбой Туниса и Египта, были полны решимости включиться в борьбу с колонизаторами.
Встретившись в доме шейха Хамзы, Ахмед ан-Наиб ан-Нисари, Ибрагим Сираг ад-Дин и сам Хамза Зафир аль-Мадани решили действовать путем распространения в вилайете знаний, в первую очередь правдивой информации о колонизаторской деятельности европейских государств в арабских странах. Принимая во внимание, что турецкий губернатор Ахмед Расим-паша (1882—1896) уделял внимание вопросам образования, было решено создать официальное благотворительное общество по распространению знаний. Оно должно было существовать на добровольные взносы.
Используя контакты мэра Триполи ан-Нисари, было решено построить специальное здание, которое можно было бы использовать как читальню. Для обоснования перед турецким вали необходимости ее открытия в качестве аргумента было использовано то обстоятельство, что такие читальни уже имелись у евреев и национальных групп христиан. Пока вопрос ждал своего разрешения, организаторы кружка собирались с первыми его участниками в арендуемом ими кафе Мустафы Аги аль-Ардрумали. Они использовали зал кафе для чтения и занятий.. Обычно собиралось около 10 юношей в возрасте от 19 до 26 лет, обеспокоенных судьбой страны в связи с нависшей над ней угрозой порабощения [121, с. 351]. На своих заседаниях, которые устраивались каждый вечер, помимо общеобразовательных занятий по географии и истории, проводимых организаторами кружка, его участники обменивались информацией о событиях в стране и вне ее пределов, читали газеты, а также обсуждали статьи для публикации в стамбульской печати. Особое внимание уделялось обсуждению злободневных вопросов: угрозы колонизации и путей противостояния ей, а также
246
средств и путей экономического, социального и политического лодъема страны.
Во время встреч в кафе и в доме шейха Хамзы, где поселился Ибрагим Сираг ад-Дин, постепенно возникла идея о создании тайного общества, ставившего бы своей задачей предотвращение угрозы европейской колонизации. Вскоре Ибрагимом Сираг ад-Дином был разработан устав нового общества. При обществе была создана военная группа. По замыслу его организаторов, в эту группу должны были входить офицеры турецкой армии, находившиеся на службе в вилайете Триполи и считавшие своим долгом защиту страны от европейских колонизаторов.
В соответствии с уставом офицеры должны были собираться в свободное время для повышения своего военного и общеобразовательного уровня. С этой целью членам военной группы рекомендовалось создавать ячейки на местах. Однако оформить военную группу тайное общество так и не успело.
Круг обязанностей членов тайного общества был весьма обширен. Одни поддерживали связь со своими сторонниками в турецкой администрации вилайета Триполи; другие установили контакты с разделявшими их взгляды представителями населения внутренних районов; третьи занимались закупкой оружия, стремились как можно шире распространить идею о необходимости активного противоборства надвигающейся иностранной колонизации.
Наиболее удачной формой пропаганды этой идеи явилось включение ее в проповеди, которые читались в мечетях. Эта форма пропаганды, которая широко применялась в Египте в период восстания Ораби-паши, была использована Ибрагимом Сираг ад-Дином. Он составил текст хутбы, которую одобрили ан-Нисари и шейх Хамза. После этого она была передана имаму мечети Ан-Накка. Хутба, впервые за многие годы обращенная не только к религиозным, но и к патриотическим чувствам молящихся, имела колоссальный успех. Проповедь призывала верующих объединиться и выступить против европейских колонизаторов, которые уже захватили Алжир, Тунис, Египет и строили планы порабощения вилайета Триполи. После этого аналогичные проповеди было решено прочесть и в других мечетях. Члены общества участвовали также в написании статей, в которых предостерегали о нависшей угрозе над вилайетом. Эти статьи публиковались в газетах Стамбула и европейских столиц. Деятельность тайного общества вскоре стала известна губернатору вилайета Триполи и его помощникам. За его членами было установлено наблюдение. Создание тайного общества не осталось без внимания иностранных консулов в Триполи. Их беспокоила расширяющаяся деятельность общества, направленная против колониальной политики их стран. В результате власти Триполитании в 1882 г. арестовали Сираг ад-Дина, ан-
247
Нисари и аль-Мадани. Следствие по их делу велось в течение четырех месяцев. Ан-Наиб Ахмед ан-Нисари и Хамза аль-Мадани были сосланы на поселение в Стамбул, Ибрагиму Сираг ад-Дину был вынесен смертный приговор.
Несмотря на то что тайное общество просуществовало недолго, его деятельность, устав и программа оставили глубокий отпечаток на дальнейшем развитии событий в вилайете Триполи. Цели и задачи, которые ставило общество, насколько они отвечали потребностям того времени, начали претворяться в жизнь как под давлением местного населения, так и в связи с серьезной угрозой потери последнего владения Османской империи в Африке.
В последние годы правления Ахмеда Расим-паши, при его преемнике Намык-паше (1896—1898), а также при губернаторах Хасане Хюсни-паше (1902—1904) и Реджеп-паше (1904— 1908) в вилайете большое внимание уделялось вопросам образования. Это было вызвано не только потребностями развития социально-экономической жизни страны, но и реакцией на бурный рост миссионерских школ, создаваемых европейскими государствами, и прежде всего Францией и Италией.
К концу правления Ахмеда Расим-паши в вилайете существовало 26 начальных школ, в которых ученики изучали Коран, географию и арифметику. В Триполи были открыты также две еврейские школы для мальчиков и девочек. Кроме того, имелись две миссионерские католические школы для мальчиков и девочек. В программу этих школ входило изучение французского, итальянского и английского языков, а также географии, истории и математики. В школе для девочек преподавалась музыка и давались уроки по домоводству.
Готовясь к захвату вилайета Триполи, итальянцы много внимания уделяли вопросам образования в нем, рассматривая их как одно из лучших средств установления своего влияния в стране. Они строили школы в Бенгази, Хомсе и Триполи, причем в Триполи была создана и высшая школа, получившая название «школы наук и торговли». Помимо них в столице вилайета действовала вечерняя школа для взрослых.
Такая активность миссионеров в области образования заставила турецкие власти полностью пересмотреть свою политику в отношении образования на территории вилайета. К началу XX в. в Триполитании было открыто военное училище, а также школа ремесел и прикладного искусства для бедных сирот, где обучались кузнечному делу, ткачеству, резьбе по дереву и металлу, рисованию, музыке и торговому делу. Кроме того, ее ученики изучали турецкий и персидский языки. В 1901 г. в Триполи была открыта школа для подготовки учителей. В том же году был создан департамент образования, который подчинялся министерству образования в Стамбуле.
Число школ первой ступени постепенно увеличивалось, в на
248
чале XX в. они действовали уже в таких населенных пунктах, как Хомс, Ефрен и Эль-Азизия. В Триполи и Бенгази появились подготовительные школы, а в Триполи даже школы второй ступени. Все школы строились и содержались на средства, получаемые турецкими властями в счет дополнительных сборов и обложений на образование.
В условиях растущей угрозы вилайету Триполи со стороны западных держав турки были меньшим злом по сравнению с европейскими колонизаторами, гнет которых уже испытывали на себе соседние с Триполитанией и Киренаикой страны. Вот почему даже в черные дни абдулхамидовской деспотии, когда усилился произвол турецкой администрации и возросло налоговое обложение местного населения, когда подавлялось всякое предпринимательство и малейшее проявление мысли, враждебность населения Триполитании и Киренаики к туркам отошла на второй план. Согласно статье, опубликованной в 1881 г. в правительственной газете «Тарабулюс аль-Гарб», местное население добровольно помогало турецким властям укреплять оборону страны. Только с учетом создавшейся обстановки можно поверить тому, что местные власти с помощью жителей Триполи, которые поочередно каждый день добровольно ходили на строительство, соорудили в юго-западной части города на морском берегу бастион «Бурж ат-Тираб», высота которого достигала 50—60 м. В отчете военному министру Высокой Порты губернатор вилайета Триполи Ахмед Расим-паша сообщал: «Добровольные работы местного населения по ремонту крепости в г. Триполи привели к сокращению расходов по ее восстановлению» {121, с. 91].
В период патриотического подъема в вилайете остро встал вопрос о раздаче оружия населению, его обучении владеть им и подготовке к военным действиям, вопреки тому, что жители Триполитании и Киренаики ранее были освобождены от обязательной службы в османской армии. Стремлению населения к вооружению способствовали также усилия тайного общества, члены которого активно призывали жителей вилайета приобретать оружие для борьбы против европейских колонизатс^ров.
Функции по поддержанию внутренней безопасности в Триполитании и Киренаике продолжали выполнять специальные подразделения, набираемые из кулугли. К концу XIX в. эта социальная прослойка населения насчитывала 50—60 тыс. человек и была в основном сосредоточена в прибрежных районах Триполитании и частично — Киренаики. Кроме того, в период нависшей опасности со стороны колонизаторов, особенно в 1881 г., когда французы подошли к границам Триполитании и угрожали вступить на ее территорию под предлогом преследования оказавших им сопротивление вооруженных отрядов тунисцев, вали Ахмед Расим-паша вынужден был распределить оружие среди жителей приграничных с Тунисом и Алжиром райо-
249
нов. После захвата Англией Египта в 1882 г., приведшего к дальнейшему росту патриотических настроений в Триполитании, оружие было роздано и в других районах страны. По утверж-дению итальянского историка Этторе Росси, вали Триполи, распределяя оружие среди населения, пытался прежде всего успокоить его [84, с. 330]. С этой целью он требовал от Высокой Порты поставок в вилайет оружия. В 1881 г. ему было прислано 10 тыс. винтовок, а затем еще 10 тыс. Однако оружие недолго находилось в руках местных жителей. По мере урегулирования положения на тунисско-триполитанской границе турецкие власти отбирали его у населения.
В свое время французами на территорию Триполитании была вытеснена значительная часть сражавшихся против них тунисцев. Всего, по данным французского командования, в вилайете Триполи укрывалось около 120—140 тыс. человек [ПО, с. 119* 290]. В связи с тем что Триполитании не могла прокормить такую массу голодных и обездоленных людей, многие беженцы, не выдержав испытаний на чужбине, постепенно начали возвращаться на родину. В 1882—1885 гг. в Тунис вернулось около 110 тыс. человек.
Быстрому урегулированию вопроса о беженцах способствовала и политика Османской империи. Опасаясь столкновения с Францией, Высокая Порта не оказала существенной помощи тунисцам, сражавшимся против колонизаторов. И в дальнейшем она делала все, чтобы не быть втянутой в конфликт с французами. Получив сведения о том, что количество беженцев в западной части Триполитании превысило 100 тыс., турецкие власти начали принимать меры к избавлению от них. Помимо стремления Порты избежать столкновения с Францией, наладить с ней хорошие отношения и тем самым ослабить нависшую угрозу колонизации Триполитании другой, не менее важной причиной такой политики являлось то, что туркам было трудно изыскать средства для содержания такой массы беженцев.
Для претворения в жизнь своей политики Порта дала указания вали Триполи принять меры по возвращению беженцев в Тунис или по переселению их от тунисской границы в глубь страны, в район Сирта. Это делалось с той целью, чтобы тунисцы не могли с территории Триполитании совершать рейды на французские посты в Тунисе. Свою предательскую политику по отношению к Тунису Турция прикрывала формальными протестами против действий французов.
В отличие от официальных властей местное население Триполитании хорошо встретило беженцев и поощряло их продолжать борьбу против французских колонизаторов. Триполитанцы, особенно члены тайного общества, требовали от Порты поддержать борьбу тунисцев, подчеркивая при этом, что пребывание тунисских беженцев на территории Триполитании являлось ярким показателем того, что Османская империя не признавала 250
потери Туниса и была полна решимости освободить его от французских оккупантов.
Османская империя, достигнув улучшения отношений с Францией, обострившихся из-за Туниса, и тем самым ослабив в некоторой степени угрозу колонизации ее последнего владения в Африке, приняла в то же время меры к увеличению количества турецких войск в вилайете и созданию их резерва из местного населения.
Создание резервных войск, как это было в других провинциях Османской империи, давало возможность туркам (решить одновременно две задачи. Прежде всего, необходимо было успокоить население, готовое само защищать свои очаги, перед сохранявшейся угрозой иностранного вторжения. Раздаваемое при этом оружие попадало в руки лишь тех людей, которые находились под жестким контролем турецких военных властей. Кроме того, используя стремление местных жителей к вооружению против надвигавшейся внешней опасности, турки намеревались создать местные воинские формирования, которые можно было бы использовать не столько для защиты страны, сколько для подавления национально-освободительной борьбы ее народа.
В мае 1884 г. Ахмед Расим-паша разослал в мутасаррифии, кады и нахии циркуляр, в котором население призывалось к обучению владеть новыми видами оружия в специально подготовленных центрах. В этих центрах Триполитании жители, желавшие принять участие в защите страны на случай прихода захватчиков, проходили специальный курс обучения под руководством турецких офицеров.
Однако, после того как было отобрано розданное ранее оружие, население с недоверием отнеслось к формированию военного резерва. Несмотря на это, усилия турецких властей, несколько лет создававших специальные центры для подготовки резерва, не прошли даром. Число обученных и организованных в батальоны воинов достигло 1,2 тыс. всадников и 5 тыс. пехотинцев. В докладе губернатора вилайета Триполи верховному командованию Османской империи в 1897 г. сообщалось о создании батальонов войск запаса. Губернатор при этом отмечал, что общую военную подготовку прошли три батальона, состоявших из жителей Триполи, пять — из населения прибрежной части Триполитании и Киренаики и один из жителей Занзура.
Вместе с тем в связи с осложнявшимся экономическим положением в Османской империи и необходимостью держать большой контингент турецких войск в вилайете Триполи темпы подготовки и количество добровольцев, проходивших военную подготовку, не удовлетворяли Стамбул.
Трудности, испытываемые Высокой Портой, заставили ее ввести 23 ноября 1901 г. декрет об обязательной воинской повинности мусульманского населения вилайета Триполи. Одновременно были установлены налоги на недвижимость с целью
251
увеличить количество собираемых средств для покрытия внешней задолженности Османской империи.
Эти мероприятия турецких властей вызвали возмущение сре* ди населения вилайета. Прежде всего, они затронули интересы зажиточной прослойки кулугли, которая долгое время составляла опору династии Караманли, а затем была послушным орудием проведения османской политики при подавлении массовых выступлений местных жителей против турок. Служба в жандармерии приносила им немалые доходы за счет ограбления местного населения. Но с ростом и укреплением феодальной верхушки племен необходимость в этой социальной опоре турецких властей ослабевала. Вместе с тем кулугли представляли опасность для турецкого режима как организованная вооруженная сила, которая всегда выступала против создания регулярной, построенной по европейскому образцу армии. Кроме того, кулугли упорно охраняли привилегии, которых они добились при Караманли. Поэтому все налоги, которыми турецкие власти пытались обложить кулугли, вызывали с их стороны резкий протест.
Объявление обязательной воинской повинности и введение налогов на недвижимость означали конец привилегиям кулугли. Когда в 1901 г. турецкие чиновники начали регистрацию их собственности и земельных наделов, кулугли выступили с оружием против властей. В один день произошло несколько кровавых столкновений. Но турки были готовы к сопротивлению и быстро подавили его, арестовав и сослав в Киренаику 12 человек {133,. с. 228]. Вслед за этим специальные подразделения кулугли были расформированы, а их отдельные формирования были частями включены в турецкие подразделения или в батальоны военного резерва.
Что касается недовольства населения внутренних районов обязательной воинской повинностью, то она была вызвана прежде всего нежеланием молодежи проходить службу вдали от родных мест. Несмотря на оказываемое населением сопротивление переписи юношей, которые подлежали рекрутскому набору, турецкая администрация, установившая к тому времени контроль над всеми частями вилайета, успешно справлялась с ее проведением.
Таким образом, используя угрозу внешней колонизации, Турция еще более укрепляла свою власть над вилайетом Триполи. С одной стороны, она широко использовала патриотические настроения населения, в том числе представителей зарождающегося арабского национализма, а с другой — подавляла малейшие шаги арабских националистов, действия которых в хоть какой-то степени расходились с интересами турецких поработителей. Так, они быстро и жестоко расправились с тайным обществом, в угоду французским колонизаторам отказали в поддержке тунисским патриотам и тем самым приняли участие в
252
подавлении их движения. Но импульс, данный тайным обществом, не угас, а нашел свое выражение в действиях ряда других арабских националистов.
Одним из наиболее видных представителей арабского возрождения в вилайете Триполи был Сулейман аль-Баруни. Он родился в 1870 г. в Джаду в берберской семье шейха Абдал-лаха аль-Баруни. После получения начального образования он в 1892 г. направился в Каир для продолжения учебы в Аль-Азхаре, где пробыл три года. С 1895 г. он обучался в Алжире, совершенствуя свои познания в учении ибадитов — умеренных хариджитов, которые являлись продолжателями хариджитов — первой и наиболее крупной секты в исламе, возникшей в VII в.
Спустя три года аль-Баруни возвратился в Триполи. Впоследствии он был арестован и брошен в тюрьму по обвинению в подготовке заговора, имевшего целью отторжение Триполитании от Османской империи и выход ее из подчинения Порты, в создании подрывной организации и подстрекательстве населения против турецких правителей. Однако под давлением берберского населения, проживавшего в Джебель-Нефусе, турецкие власти через два с половиной месяца вынуждены были освободить Сулеймана аль-Баруни под залог. За ним была установлена полицейская слежка. В своем родном городе Джаду аль-Баруни занялся просветительской деятельностью. Так, он, в частности, открыл школу, в которой обучалось до 200 учеников.
Культурно-просветительской деятельности аль-Баруни власти чинили всевозможные препоны. Опасаясь очередного ареста, он выехал в Египет, где занялся активной пропагандистской работой. В Каире он начал издавать газету «Аль-Асад аль-ис-лами», которая предназначалась в основном для читателей вилайета Триполи. И хотя вскоре газета была закрыта, аль-Баруни продолжал свою деятельность, оставаясь одним из идейных вождей движения за арабское возрождение в вилайете Триполи.
Взгляды Сулеймана аль-Баруни начали формироваться еще в юношеские годы, в условиях господства архаических социально-экономических структур и религиозных форм общественного сознания. Одновременно на его воззрения оказала влияние растущая опасность, которую представляла экономическая и политическая экспансия европейских держав, грозившая полным колониальным порабощением вилайета Триполи. Результаты такого порабощения он видел воочию во время учебы в Египте и Алжире, попавших под колониальное господство Англии и Франции. Таким образом, национально-патриотические взгляды Сулеймана аль-Баруни зародились прежде всего как реакция на начавшийся колониальный раздел арабских вилайетов Османской империи европейскими государствами, а не вследствие протеста против османского господства, как это происходило у националистов Сирии, Ирака и Аравийского полуострова. Его взгляды имели сугубо религиозную и антиевропейскую окраску.
253.
Как и большинство деятелей Нахды, Сулейман аль-Баруни не отделял это движение от мусульманской реформации. Преодоление отсталости арабских стран он видел лишь в укрепле-» нии духовных сил арабского общества, объединении всех мусульман перед угрозой европейского проникновения в арабские вилайеты.
Главное внимание в своей идейно-политической деятельности Сулейман аль-Баруни уделял распространению культурно-просветительских идей с целью подготовки почвы для возрождения арабской цивилизации. Арабское возрождение в его понимании, по словам палестинского историка Ахмеда ад-Даджани, означало «научный прогресс цивилизации и создание общества, уважающего личность и обеспечивающего ей безопасность» [121, с. 418].
Таким образом, взгляды Сулеймана аль-Баруни выражали устремления нарождавшейся арабской буржуазии. Он, как и другие арабские националисты, сознавал, что в условиях господства самодержавно-деспотического режима Абдул Хамида II было невозможно всякое предпринимательство. «Турецкое, как и любое другое восточное господство,— писал Ф. Энгельс,— несовместимо с капиталистическим обществом; нажитая прибавочная стоимость ничем не гарантирована от хищных рук сатрапов и пашей, отсутствует первое основное условие буржуазной предпринимательской деятельности — безопасность личности купца и его собственности» [5, с. 33].
Тем не менее ни в своих трудах, ни в практической деятельности Сулейман аль-Баруни не выступал против верховной власти Османской империи. Он добивался лишь ограничения прерогатив турецких вали, расширения автономии арабских вилайетов и прав их населения. При этом аль-Баруни указывал на существовавшую опасность со стороны европейских колонизаторов и предупреждал турецкие власти о возможных последствиях ее усиления.
Такие взгляды Сулеймана аль-Баруни разделяли и другие националисты в Северной Африке. Безусловно, прав историк Маджид Хаддури, отмечая, что национализм в Ливии и других североафриканских странах зародился не как реакция против османского господства, как это было в арабском мире к востоку от Египта, а в полной гармонии и при сотрудничестве с османской властью [67, с. 3]. Это вызывалось тем, что как триполи-танские националисты, так и сенуситы верили в возможность сплочения арабов перед надвигающейся угрозой европейской колонизации посредством укрепления духовных, религиозных связей во главе с халифом всех мусульман в лице турецкого султана. Они также надеялись на активную дипломатическую и военную поддержку со стороны Турции в случае колониального порабощения их стран.
Национальные процессы в Триполитании были значительно
254
ускорены младотурецкой революцией 1908 г., которая стала итогом многолетней борьбы против режима крайней реакции, иностранного засилья, систематического ограбления трудового на-, селения феодальным государством, политического бесправия и нищеты. К младотурецкому движению присоединились и три-политанские националисты из просвещенной городской знати и представителей буржуазно-чиновничьих кругов. Триполитанские националисты участвовали главным образом в деятельности ячеек ведущей младотурецкой организации — общества «Иттихад ве теракки» («Единение и прогресс»), которые с конца XIX в. функционировали и в арабских вилайетах.
Первые ячейки «Иттихад ве теракки» появились в Триполи,. Хомсе, Джаду и других важных населенных пунктах вилайета Триполи в конце XIX в. В них входили главным образом офи-. церы и чиновники турецкой администрации. Младотурки вначале не торопились привлекать арабских националистов в деятельность своего общества. Только после свершения младоту-t рецкой революции, в результате которой был свергнут режим Абдул-Хамида II и подтверждена конституция 1876 г., они стали расширять свою опору в арабских вилайетах путем укрепления своих ячеек за счет местных националистов. В результате широкой пропаганды младотурок, которые декларативно провозглашали равноправие всех народов, населявших «Свободную конституционную империю», и их заверений в стремлении осуществить необходимые реформы, некоторые из триполитанских националистов, в основном молодежь, присоединилась к ячейкам общества «Единение и прогресс». Членом общества «Единение и прогресс» был и Сулейман аль-Баруни (некоторые его послания за 1908 г. подписаны в качестве председателя ячейки Джаду). Членом младотурецкого общества в Хомсе стал будущий крупный политический деятель Ливии Башир Саадави.
Еще задолго до революции 1908 г. триполитанские националисты стали принимать участие в младотурецких изданиях, выходивших в Стамбуле, Дамаске и Каире, публикуя в них свои статьи и очерки. В июле 1897 г. националистами в Триполитании была предпринята попытка издавать свою газету. В течение года в Триполи выходил частный арабский еженедельник «Ат-Таракки» («Прогресс»), Главным редактором и директором газеты был шейх Мухаммед аль-Бусейри. Вокруг газеты группировалась образованная молодежь, в том числе Али Айад, Мухаммед Наджи, Осман аль-Кайзани, Халед Гаргани, Абд арРахман аль-Бусейри. В газете печатались поэты Мустафа бен Зикри и Ибрагим Бакир. Материалы в еженедельнике подавались в основном в младотурецком духе. Турецкие власти не могли допустить пропаганды либеральных мыслей в условиях самодержавно-деспотического режима. Вскоре еженедельник «Ат-Таракки» был закрыт, а над участвовавшей в нем молодежью была учинена расправа. Только в 1908 г., после младотурецкой
255
революции еженедельная газета «Ат-Таракки» начала снова выходить, играя большую роль в общественной жизни вилайета Триполи, но уже как орган местного филиала общества «Единение и прогресс».
Младотурецкая революция встретила в Триполитании весьма благожелательный отклик. В Триполи и Хомсе состоялись демонстрации. Сулейман аль-Баруни горячо приветствовал революцию 1908 г., посвятив ей ряд своих стихотворений. По возвращении на родину из Каира он развернул бурную политическую деятельность, используя права, предоставленные восстановленной младотурками конституцией 1876 г., и в первую очередь свободу слова, издания газет, а также право избирать и быть избранным в парламент. В результате проведенных в Триполитании и Киренаике выборов в турецкий парламент от Триполитании в него был избран Сулейман аль-Баруни.
В то же время сенуситское руководство с самого начала заняло по отношению к младотуркам враждебную позицию, так как провозглашенные ими лозунги — свобода, равенство, братство и справедливость — противоречили доктрине сенуситов. Поэтому в Киренаике младотурецкая революция была принята весьма сдержанно. Несмотря на проведение в Киренаике выборов в турецкий парламент, избранные в него депутаты так и не были посланы в Стамбул.
Пользуясь объявленной свободой печати, триполитанские националисты вплоть до итальянской агрессии издавали в Триполи 12 газет и журналов. Еженедельная газета «Ат-Таракки» выходила по субботам и расходилась в количестве 1 тыс. экземпляров. В начале марта 1908 г. появился первый номер газеты «Аль-Аср аль-джадид» («Новая эпоха»), директором газеты и ее владельцем был Мухаммед Али аль-Баруди — националист и сторонник реформ. Вокруг этой газеты сплотились молодые люди, имевшие светское или духовное образование.
В декабре 1908 г. вышел первый номер газеты «Кяшшаф» («Пионер»). Директором и владельцем этой газеты был сын основателя первого тайного общества в вилайете Триполи ан-Наиба Ахмеда ан-Нисари — Мухаммед ан-Наиб, который представлял образованную молодежь страны. Газета, издававшаяся еженедельно на арабском и турецком языках, защищала права вилайета с конституционных позиций.
После провозглашения младотурецкой конституции стала издаваться газета «Абу Каша», выходившая самым большим тиражом в вилайете— 1200 экземпляров. Ее владельцем был аль-Хашими Абу Каша ат-Туниси, эмигрировавший из Туниса в Триполи из-за преследований французских „ колонизаторов. По своему характеру газета была сатирической. На ее страницах затрагивались вопросы экономической и политической экспансии европейских колонизаторов. Газета призывала к реформам и критиковала нравы чиновников турецкой администрации,
:256
а также поднимала проблемы развития литературы и театра. В газете часто печатали свои статьи Махмуд Надим бен Муса, Ахмед аль-Фасатави, Касем Али Шакрун.
С 1908 г. раз в две недели издавалась на турецком языке газета «Таамим Хуриет» («Распространение свободы»). Ее владелец аль-Фукяту Мухаммед Кадри учился в Триполи, затем в Стамбуле. Газета, имевшая ограниченное распространение (300 экземпляров), уделяла особое внимание проблемам свободы в младотурецком духе.
В ноябре 1910 г. вышел первый номер еженедельной газеты «Марсад» («Обозрение»). Владелец газеты — шейх Ахмед аль-Фасатави, выходец из Джебель-Нефусы, получил образование в Аль-Азхаре, затем работал журналистом в газетах «Ат-Тарраки» и «Аль-Аср аль-джадид». Основной целью газеты было освещение политических проблем, и в частности разоблачение политики европейских колонизаторов в Африке.
Все газеты, несмотря на их различные направления и манеру подачи материала, не могли не отражать на своих страницах события и вопросы, которые волновали жителей вилайета Триполи. Первой такой жизненной проблемой являлась усиливавшаяся угроза захвата этого владения Османской империи европейскими колонизаторами, и прежде всего итальянцами. Газеты вилайета разоблачали также происки империалистов в Африке. Так, в «Ат-Тарраки» появилась передовая статья, которая резко критиковала западных империалистов, информируя читателей об их намерениях и ухищрениях, вскрывала махинации и злоупотребления Великобритании в Египте. «Абу Каша» в своих статьях освещала методы проникновения в страны Африки империалистических компаний. В передовой статье «Торговля— империалистическое орудие» «Марсад» показала на ярких примерах, как колонизаторы использовали торговлю в целях порабощения африканских народов.
Наибольшую критику газеты направляли в адрес деятельности итальянских империалистов в вилайете Триполи и служащих турецкой администрации, которые заискивали перед ними. Особо подвергался нападкам вали Триполи Хасан Хюсни-паша, правивший в вилайете около года после Фавзи-паши (1909—1910). В отличие от своего однофамильца-губернатора, правившего незадолго до него, он всячески поддерживал экспансионистские устремления Италии. Триполитанские газеты резко осуждали Хасана Хюсни за то, что он поддался давлению итальянского консула в Триполи и преследовал турецких офицеров, обвиняя их во враждебности к иностранцам, главным образом к итальянцам. «Абу Каша» разоблачала политику итальянского империализма, вскрывала истинную деятельность итальянской общины в Триполитании, обвиняла итальянскую компанию по производству фосфата в экспансионизме, беспощадно клеймила прислужников итальянцев, в том числе губернатора Хасана Хюсни.
17 Зак. 325	257
Другими важными проблемами, которые находили отражение на страницах местной печати, были мусульманское сотрудничество и модернизация ислама как средства, с помощью которых можно было противостоять угрозе европейского колониализма.
Кроме того, публиковались статьи, пропагандировавшие взгляды видных мусульманских мыслителей. «Ат-Тарраки» неоднократно возвращалась к взглядам имама Мухаммеда Абдо, который был сторонником распространения культуры и технических знаний в мусульманских странах, призывал к обновлению ислама, понимая под этим его приспособление к процессу обуржуазивания местного общества. Он также обвинял феодалов и консервативное духовенство в том, что они были повинны в отсталости мусульманских стран и их порабощении иноземными захватчиками. «Абу Каша» неоднократно поднимала обсуждение проблем мусульманской солидарности и будущего ислама. «Марсад» делала упор на праве арабских народов на борьбу против колонизаторов.
Не менее важной проблемой, занимавшей газеты и беспокоившей население страны в годы, предшествовавшие итальянской агрессии, были реформы, необходимость которых диктовалась угрозой европейского порабощения. В статье «Наша надежда в труде» «Ат-Тарраки» побуждала население к развитию сельского хозяйства и ремесел. «Аль-Аср аль-джадид» настаивала на введении обязательного образования в стране и призывала к применению достижений науки на практике для облегчения труда крестьян и ремесленников. В своих статьях «Абу Каша» обсуждала вопросы о разрушительных разливах Вади эль-Мадженин, поощряла техническое образование и др. Все газеты много внимания уделяли обсуждению таких понятий, как справедливость, свобода, равенство, братство, призывали к уважению конституции.
Вскоре после прихода младотурок к власти на страницах газет появилось много статей, призывающих к возрождению арабского литературного языка и направленных против отуречивания арабского населения Триполитании и Киренаики. Появление таких статей было вызвано тем, что младотурки, отбросив свои декларативные заявления о равенстве всех народов Османской империи, перешли к открытой шовинистической политике. Они утверждали, что все население империи составляли османы и поэтому не было необходимости в проведении реформ по национальному вопросу. Намерение младотурок упразднить религиозные братства, существование которых поощрялось при султане Абдул-Хамиде II, вызвало негодование населения вилайета Триполи, которое опасалось, что вместо космополитической империи османских халифов под гегемонией Турции будет создана империя, ущемляющая не только политические, но и культурные и религиозные интересы арабов.
258
Курс политики младотурок, выработанный на основе их программы 1908 г., был направлен на отуречивание других народов. Население вилайета Триполи сталкивалось с этой политикой в своей (повседневной практической жизни. В школах были введены турецкие программы обучения, а судопроизводство в городах Триполитании и Киренаики отныне велось на турецком языке. Последнее обстоятельство приводило к грубым ошибкам: осуждению невиновных, оправданию преступников и т. д. Переписка между ячейками общества «Единение и прогресс» и их делопроизводство велись исключительно на турецком языке. Вся документация в таможне оформлялась на турецком и французском языках. Было запрещено подавать на арабском языке петиции и жалобы турецким властям вплоть до парламента. В газетах, издаваемых в Триполи, все чаще появлялись статьи, авторы которых выступали против политики отуречивания, и в частности (против использования турецкого языка в качестве официального. «Ат-Тарраки» в передовой, озаглавленной «Невозможно добиться желаемого, игнорируя язык страны», защищала арабский язык и ратовала за его использование.
Политика младотурок, солидаризировавшихся с реакционными, шовинистическими кругами Турции, нанесла удар по младотурецким иллюзиям молодых арабских националистов Триполитании. Некоторые из них стали отходить от общества «Единение и прогресс», переходя в оппозицию к младотурецкому режиму. Они становились приверженцами идей, которые в это время получили особое звучание в Триполитании. Еще в 1902 г. на Парижском съезде общества «Единение и прогресс» выделилась группа османских либералов во главе с принцем Сабахед-дином. Они образовали «Лигу децентрализации и частной инициативы». Эта лига выступала за урегулирование национального вопроса путем создания автономных провинций на основе децентрализации Османской империи. Идея децентрализации была подхвачена и развита турецкой партией «Хюрриет ве ит-тиляф («Свобода и согласие»). В основе другой концепции, привлекавшей в этот период триполитанских националистов, лежала идея создания обновленного халифата, в котором ведущую роль будут играть арабы. Центром этого халифата должна была стать Мекка, причем халифом являлся непременно араб-курейшит. Эта концепция была тщательно разработана виднейшим деятелем арабского возрождения, уроженцем Халеба Абд ар-Рахманом аль-Кавакиби в его труде «Умм аль-Кура».
Об увлечении идеями административной автономии нетурецких районов Османской империи и идеей халифата во главе с халифом-арабом, отводившая арабам особое место среди мусульманских народов и фактически являвшаяся инструментом арабского национализма, свидетельствует создание тайного общества в Хомсе. Во главе этого общества стоял Башир Саада-
17*
259
ви. Египетский историк Мухаммед Фуад Шукри писал, что члены общества собирались у Башира Саадави, где обсуждали вопросы децентрализации управления, арабского халифата, а также политики младотурок. Башир Саадави и его группа призывали к созданию арабского халифата и готовили предложения и рекомендации по претворению этой идеи в жизнь [135, с. 425—426]. О деятельности Башира Саадави было сообщено мутасаррифу Хомса, в результате чего и Баширу Саадави пришлось прекратить свою тайную деятельность. К тому же надвигающаяся агрессия Италии заставила арабских националистов отложить идею создания арабского халифата и объединить свои усилия в поддержку султана-халифа.
Рост национального самосознания усиливался по мере расширения экономической экспансии итальянских колонизаторов и борьбы предпринимателей вилайета в защиту интересов местного капитала. В этом отношении характерна петиция 220 состоятельных людей Триполитании губернатору вилайета, в которой отмечалось, что предоставление итальянцам концессий на строительство порта Триполи и железной дороги во внутренние районы принесет в будущем много неприятностей, и в первую очередь причинит ущерб местной торговле и капиталу.
В то время как усилившаяся угроза колониального порабощения вилайета Триполи и сдерживавшийся рост капиталистических отношений в стране способствовали распространению национализма, носившего религиозный, антиевропейский характер, сенусизм с его сектантской ограниченностью и религиозным фанатизмом переживал тяжелые времена и вынужден был приспосабливаться к складывавшейся обстановке.
Колониальная экспансия Франции на юге вилайета Триполи
Встретив сопротивление распространению своего учения в ряде районов, в том числе в Триполитании, руководители сенуситского братства все внимание сосредоточили на миссионерской деятельности в Центральной Африке. Насаждая ислам в этих районах, братство вместе с тем укрепляло там и свои религиозно-политические позиции. Еще в 1838 г. правитель султаната Вадаи принял сенуситское учение и всячески содействовал исламизации своей страны. К середине 80-х годов XIX в. население Эннеди6 приняло ислам под воздействием сенуситов. Позже сенуситы обосновали свои завии в Тибести, Борну и Ка-неме.
К последней четверти XIX в. окончательно оформилась религиозная и военно-политическая организация сенуситского братства, которая представляла собой своеобразную теократическую державу, полностью автономную от османских властей. Она 260
имела собственные идеологические, политические и социальные институты. К этому времени интересы сенуситских руководителей непосредственно столкнулись с нараставшей экспансией европейских держав, вызванной колониальным разделом Африки.
«Погоня за колониями в конце XIX века, особенно с 1880 годов, со стороны всех капиталистических государств представляет из себя общеизвестный факт истории дипломатии и внешней политики»,— указывал В. И. Ленин [12, с. 375]. Он связывал резкое усиление колониальной экспансии с вступлением капитализма в его высшую стадию—империализм. Именно в этот период Англия, Франция, Германия и Бельгия осуществили либо большую, либо значительную часть своих колониальных захватов. Усиление колониальной экспансии Англии и Франции в 80-х годах в Африке вызвало локальные конфликты и обострение англо-французских взаимоотношений, а также активизацию германской колониальной политики в Африке.
С целью уточнения границ колониальных владений и установления сфер влияния в Африке между правительствами Англии и Франции в конце XIX в. был подписан ряд договоров и соглашений. Основной договор между двумя странами был заключен в 1890 г., за ним последовали локальные соглашения в 1891, 1893, 1895 и 1896 гг. Договор 1890 г. установил в качестве границы сфер влияния Франции и Англии линию, идущую от южных границ Алжира через Сахару к верхнему течению Нигера и оз. Чад до Барруа. Но этот договор, как и последующие соглашения, не разрешил англо-французских противоречий. В 1898 г. было подписано новое соглашение между обеими колониальными державами. Оно обеспечивало Франции соединение захваченных ею территорий Дагомеи с Французским Суданом. За Англией сохранялись судоходная часть р. Нигер и область к востоку от нее до оз. Чад. Соглашение 1898 г. было дополнено новым соглашением 1899 г., в соответствии с которым владения Франции распространялись на Канем, Вадаи, Багирми, Борну и Тибести. Что касается Англии, то ее новые приобретения включали территории Нубии, Кордофана, Дарфура, Бахр-эль-Газаль в Восточном Судане.
Получив свободу действий в Центральной и Западной Сахаре, Франция приступила к захвату мелких мусульманских эмиратов, территория которых контролировалась сенуситами, В то же время Англия, продвигаясь из Египта на запад по направлению к Киренаике, укрепилась в оазисах Сива, Бахария и приступила к освоению важного в экономическом и стратегическом отношениях оазиса Эс-Саллум. Тем самым англичанам удалось установить свой контроль над важными торговыми путями, которые связывали Египет, Триполитанию и Киренаику.
В 1901 г. произошли первые столкновения между воинами-сенуситами и французскими войсками, действовавшими со сто-
261
роны Западного Судана. Вторгшись вначале в Канем, французские колонизаторы затем развязали настоящую войну против сенуситов. Они захватывали территории Центральной Африки, находившиеся под влиянием сенуситского братства. Таким образом, на рубеже XIX и XX вв. помимо приостановления распространения сенуситского учения и связанного с ним строительства завий в Центральной Африке и в оазисах Ливийской пустыни, территории которой входили в состав Египта, процесс сокращения их миссионерской деятельности охватывал и государства бассейна оз. Чад. По мере захвата европейскими колонизаторами районов влияния сенусизма и разрушения завий начался распад сенуситской империи.
После смерти в 1901 г. Мухаммеда аль-Махди ас-Сенуси бразды правления принял его племянник Ахмед аш-Шериф (1902—1916). В то время как прямому наследнику Идрису ас-Сенуси было всего 12 лет, военная обстановка требовала, чтобы братство возглавил опытный, смелый и решительный руководитель, каким и был Ахмед аш-Шериф ас-Сенуси. Изменившееся в корне положение в Центральной Африке в связи с наступлением французов заставило лидеров сенуситского братства обратиться за поддержкой к Османской империи.
Сенуситское руководство всегда стремилось подчеркнуть, хотя бы внешне, свою независимость от турецкой администрации, на этот раз Ахмеду аш-Шерифу пришлось сгладить противоречия с турками. Этим не мог не воспользоваться султан Абдул-Хамид II. Разумеется, при этом учитывалась и угроза потери последнего турецкого владения в Африке. Турецкие правящие круги отчетливо понимали, что без поддержки братства сенуситов они были беспомощными не только в Сахаре, но и в Киренаике, поскольку в случае нападения колонизаторов они могли доставлять в этот район подкрепление и снаряжение только морем. Но в условиях блокады вражескими кораблями рассчитывать на успешный ход военных действий в этих районах было трудно.
Вот почему, как только начался конфликт между французами и сенуситами, Абдул-Хамид II поспешил заявить, что Османская империя рассматривает нападение на сенуситские завии как вызов исламу в целом. Однако, учитывая реальное соотношение сил в этом районе, турки стремились избежать открытого противоборства с Францией. Сенуситам пришлось самим вынести всю тяжесть войны с Францией в течение 10 лет.
Еще до оккупации Францией Туниса Османская империя приняла меры по укреплению и расширению своих границ в направлении к оз. Чад, с тем чтобы обеспечить торговлю с Центральной Африкой и противостоять продвижению французов к границам вилайета Триполи. Используя влияние сенуситов в этом районе, турецкие власти в марте 1881 г. создали новый административный район Табуршада, в который были включе-26 2
ны Тибести и Борку. Центром нового района стал Бардаи, где был учрежден жандармский пост.
В связи с резкой активизацией французских колонизаторов в Центральной Африке и обращением сенуситов за помощью турки увеличили количество своих войск в вилайете Триполи, послав подкрепления в Гарьян, Мурзук и Гат. Особое внимание турецкие власти уделяли закреплению за собой области Тибести, в восточной части которого была создана нахия, подчинявшаяся каде Тибу на юге Феццана. Мудиром нахии был назначен местный вождь. Введение турецкой администрации в этом районе вызывалось прежде всего необходимостью обезопасить караванные пути. Кроме того, турецкие власти рассчитывали, что укрепление их позиций будет способствовать борьбе сенуситов против французских колонизаторов.
Упрочение позиций турок в Тибести позволило им снова распространить свое влияние на Борку и тем самым оказать поддержку сенуситам, продолжавшим вести бои в этом районе. Под давлением Ахмеда аш-Шерифа султан Вадаи возобновил военные действия против французов, которым был нанесен ряд чувствительных ударов. Однако военные экспедиции французов были хорошо организованы, а ее солдаты были вооружены современным оружием. В результате сенуситские войска несли большие потери. Французы разрушали завии и убивали их обитателей. Так, в 1907 г. они захватили Айн-Галакку, разрушили завию и убили видного деятеля сенуситского движения шейха этой завии Сиди Мухаммеда аль-Барани [60, с. 28]. В боях с французами участвовал также Омар Мухтар, ставший в 20-х годах XX в. организатором национально-освободительной борьбы в Киренаике. В 1909 г. французские колонизаторы заняли столицу Вадаи Абеше, и, хотя после этого сенуситы еще продолжали бои, они уже не могли решить судьбу оставшихся под их влиянием территорий и были вынуждены отойти к Куфре. В связи с приближением французов к Куфре Ахмеду аш-Ше-рифу пришлось признать права представителей Порты в оазисах Джагбуб и Куфра, но при условии, что они станут членами братства. В 1910 г. над Куфрой, куда после объявления «священной войны» французским 'колонизаторам была снова переведена столица сёнуситского государства, уже развевался турецкий флаг. В 1911 г. турецкий флаг был поднят и над Джаг-бубом.
Турецкие власти прилагали много усилий, чтобы приблизить к себе Ахмеда аш-Шерифа. Так, в 1910 г. по предложению му-тасаррифа Киренаики Мурада Фуад-бея Ахмеду аш-Шерифу было установлено ежемесячное жалованье в размере 4 тыс. пиастров [60, с. 103] и присвоено звание полковника.
Накануне итало-турецкой войны 1911 —1912 гг. Высокая Порта продолжала маневрировать, с тем чтобы сохранить за собой последнюю провинцию в Северной Африке. Укрепившись
263
в сенуситских цитаделях в Куфре и Джагбубе и тем самым противодействуя широкому наступлению французов на юге вилайета Триполи, турецкое правительство подписало соглашение с Францией о размежевании границы между Тунисом и Три-политанией. В соответствии с этим соглашением турки уступили Тунису ряд оазисов, через которые пролегали караванные пути из важных торговых центров Сахары.
Однако на юге вилайета Триполи турки продолжали сдерживать продвижение французов. За месяц до нападения итальянских колонизаторов на вилайет турецкие военные отряды продвинулись в глубь территории Центральной Африки и водрузили флаг в центре Борку в Айн-Галакке и захватили Эн-неди. Такие действия турок были предприняты по настоянию мутасаррифа Феццана Мухаммеда Сами, а также были одобрены губернатором вилайета и турецким правительством. Мухаммед объяснял это тем, что захват Борку не только улучшил бы отношения с Центральной Африкой и тем самым оказал значительное влияние на турецкую внешнюю политику в этом районе, но и вынудил бы Францию считаться с намерениями Турции сохранить свои владения на юге вилайета Триполи [121, с. 188].
После занятия Борку турками туда же были стянуты французские колониальные войска. Под давлением французов турецкие власти согласились осенью 1911 г. начать переговоры в Триполи с целью урегулирования границ между вилайетом Триполи и французскими владениями в этом районе. Однако начавшаяся агрессия Италии не только сорвала намечавшиеся переговоры, но и заставила сенуситов прекратить военные действия с французами и сосредоточить все свои силы на севере для борьбы против итальянских захватчиков. Турецкие войска продолжали оставаться в Тибести, Борку и Эннеди до 1913— 1914 гг. После эвакуации турок они были оккупированы французскими войсками и присоединены к колониальным владениям Франции.
Вилайет Триполи накануне итальянской агрессии 1911 — 1912 гг.
Вилайет Триполи с давних пор являлся объектом итальянских колониальных устремлений. Еще в 1816 г. францисканцы основали в Триполи первую миссионерскую школу для мальчиков, где преподавание велось на итальянском языке. В 1846 г. такая же школа была открыта для девочек. В 1880 г. в Бенгази была учреждена первая итальянская торговая фирма. Вслед за мелкими дельцами и коммерсантами в вилайет начали проникать и представители итальянского крупного капитала.
264
Итальянские колонизаторы рассматривали бассейн Средиземного моря и прилегающие к нему страны Северной Африки как естественную сферу своего влияния, подчеркивая в то же время, что захват Триполитании и Киренаики другими европейскими державами явился бы угрозой безопасности Италии.
А. В. Елисеев во время своего пребывания в вилайете Триполи был поражен бурной активностью итальянцев, которые в тот период смотрели на Триполи и другие страны Северной Африки как на свою колонию, хотя их и проживало там в 1880 г. всего 600 человек. «Вот почему до сих пор,— писал он,— итальянцы не могут примириться с совершившимся фактом занятия Туниса французами и продолжают смаковать Триполи как лакомый кусочек, который они никому и ни за что не могут уступить. Триполи, представляющее в настоящее время последний обломок турецкого владычества в Африке, несмотря на некоторое внимание, уделяемое ему Портой, на самом деле является не крепко пришитой заплатой на широком, но обрезываемом с каждым годом турецком плаще и давно уже ждет европейского хозяина» [23, с. 79].
После провозглашения французского протектората над Тунисом итальянское правительство, опасаясь упустить благоприятный момент для прибрания к рукам вилайета Триполи, начало политическую, дипломатическую и военную подготовку к его захвату. В 1883 г. в Неаполе был создан итальянский комитет по Триполитании. В секретном письме от 21 ноября 1884 г. на имя военного министра генерала Рокотти министр внутренних дел Италии Манчини просил его подготовиться к оккупации Триполи, Бенгази и некоторых других населенных пунктов вилайета. С этой целью предлагалось снарядить в обстановке абсолютной секретности экспедиционный корпус численностью в 30 тыс. человек [37, с. 151—152]. Несмотря на то что военное и военно-морское министерства приняли меры по подготовке к оснащению экспедиционного корпуса, военной экспедиции в вилайет Триполи не суждено было состояться. Расчеты на то, что Франция захватит Марокко в тот период и Италия воспользуется этим для высадки экспедиционного корпуса в Триполитании якобы для предотвращения оккупации ее Францией, не оправдались. Франция не решилась на захват Марокко, а Англия проявила явно враждебное отношение к подобного рода итальянской инициативе.
Италия, которую В. И. Ленин относил к «мелким колониаль^ ным государствам» [13, с. 471], не могла сама начинать изменение статус-кво на побережье Средиземного моря, да еще ценой войны с Турцией, так как к середине 80-х годов XIX в. она продолжала оставаться отсталой в экономическом отношении страной и испытывала значительные финансовые трудности. Кроме того, международная обстановка и соотношение сил в этом районе складывались не в ее пользу. Все это вынудило
265
слабый итальянский империализм ограничиться на определенное время мирной формой экспансии в вилайет Триполи.
Наряду с осуществлением экономического и культурного проникновения в вилайет Триполи Италия в течение 1887—1902 гг. проделала большую работу на дипломатической арене, подписав ряд межимпериалистических соглашений, которые способствовали в дальнейшем захвату этой турецкой провинции. В соответствии с ними Англия, Австро-Венгрия, Германия, Испания и Франция воздерживались от каких-либо притязаний на Три-политанию и Киренаику, фактически передавая их в распоряжение Италии.
В 1907 г. Франция заключила секретный договор с Италией о разграничении сфер влияния в районе Средиземноморья, по которому она отказывалась в пользу Италии от всяких претензий на вилайет Триполи взамен предоставления ей свободы действий в Марокко. Италия также обещала Франции нейтралитет в случае нападения Германии. Изменение франко-итальянских отношений побудило правительство Германии принять меры к удержанию Италии в качестве своего союзника и члена Тройственного союза. До итальянского правительства было доведено, что Германия не будет создавать каких-либо трудностей Италии в приобретении ею Триполитании [13, с. 56].
Упорное сопротивление Австро-Венгрии, опасавшейся активизации Италии в бассейне Средиземного моря, было преодолено путем обещания не противодействовать ее экспансии на Балканах. Поэтому при возобновлении Тройственного союза в 1907 г., членами которого были Италия, Германия и Австро-Венгрия, последняя приняла на себя обязательство оказывать дипломатическую поддержку Италии в борьбе за овладение Триполитанией и Киренаикой. Большим успехом итальянской дипломатии было признание Англией особых прав Италии в Северной Африке. Это нашло свое отражение прежде всего в стремлении Великобритании начиная с 1907 г. улучшать англоитальянские отношения, что обусловливалось намерениями во что бы то ни стало оторвать Италию от Тройственного союза.
Получив от империалистических государств дипломатические санкции на захват Триполитании и Киренаики, Италия выжидала лишь удобного момента, с тем чтобы оккупировать эти территории. В течение 1902—1911 гг. обстоятельства не благоприятствовали попыткам итальянского империализма осуществить свой колониальный план. Тем не менее в этот период Италия резко усилила свои приготовления в районе.
Основным орудием экономической экспансии и инструментом разного рода подрывной деятельности в вилайете Триполи стал влиятельный банк «Банко ди Рома», который фактически подготовил захват Триполитании и Киренаики. Проникновение этого банка на территорию вилайета проходило с согласия и при поощрении итальянского правительства. По словам руководства 266
«Банко ди Рома», итальянское правительство в 1905 г. торжественно заявило о необходимости осуществлять политику проникновения экономическими средствами. В поощрении деятельности банка немалую роль сыграл тот факт, что тогдашний министр иностранных дел Италии Г. Титтони был крупным акционером, а его брат Р. Титтони—вице-президентом правления «Банко ди Рома». После того как банк обосновал свои филиалы в города^ Триполитании и Киренаики (Триполи, Бенгази, Хомсе, Зуваре, Мисурате, Дерне, Тобруке, Эс-Саллуме и др.), он сам начал побуждать правительство к захвату Триполитании [144, с. 34— 35]. Филиалы банка в Триполитании и Киренаике занимались помимо чисто банковских операций предпринимательской промышленной и сельскохозяйственной деятельностью, торговыми и разного рода спекулятивными делами. В течение 1907— 1910 гг. банк произвел операции, связанные с Триполитанией и Киренаикой, на сумму около 245 млн. лир [37, с. 54].
«Банко ди Рома» также скупал земельные участки и другую собственность; агенты банка приобретали самые плодородные земли по ценам, в несколько раз превышавшим обычные. За счет средств банка были построены заводы по производству оливкового масла и искусственного льда, крупная мельница, бумажная фабрика, механический завод, ремонтные мастерские, каменоломни. Банку также принадлежали единственная в Триполи электростанция, мыловаренный завод, предприятия по обработке страусовых перьев и т. д. К 1910 г. с помощью ежегодной правительственной субсидии в размере 200 тыс. лир банк открыл две судоходные линии: Мальта — Триполи — Александрия и Триполи — Бенгази — Александрия.
«Банко ди Рома» немало сделал и для утверждения итальянцев на рынках Триполитании и Киренаики. Итальянцы увеличили вывоз в Триполитанию своих товаров, и в первую очередь мануфактурных изделий, тканей, мрамора, вина, сахара, сыра, риса, бумаги. В 1908 г. Италия уже занимала в торговле с Триполитанией и Киренаикой второе место после Англии [39, с. 33].
Другим важным назначением филиалов «Банко ди Рома» в вилайете являлось проведение шпионско-подрывной деятельности. Под видом банковских служащих в филиалах действовали итальянские разведчики и агенты, окончившие школу Иезуитского ордена {148, с. 40]. Филиалы банка выполняли ряд разведывательных операций, а также снабжали деньгами и всем необходимым итальянскую агентуру [64, с. 41]. Вместе с тем в вилайете Триполи находилось много итальянских агентов, прибывавших туда под вымышленными именами якобы для поиска работы.
Усиление экономической экспансии и активная шпионско-подрывная деятельность Италии в Триполитании и Киренаике вызвали тревогу в столице Османской империи. Отторжение последней североафриканской провинции могло усугубить и без
267
того тяжелый внутриполитический кризис империи. Поэтому турецкое правительство начало маневрировать, вступив в затяжной конфликт с правящими кругами Италии. Это проявилось прежде всего в том, что вали в Триполи в 1904 г. был назначен ярый противник итальянской экспансии в вилайете Реджеп-паша. Свои усилия он направлял главным образом против «Банко ди Рома», решительно возражая против учреждения ею своих филиалов. Однако влияние Италии в турецком правительстве, опасавшемся дальнейших осложнений с европейскими державами, позволило «Банко ди Рома» вопреки воле губернатора вилайета добиваться своих целей. Так, начиная с 1905 г. банк стал создавать без официального на то разрешения Стамбула свои филиалы под предлогом содействия развитию экономики страны [121, с. 163].
Наиболее решительно и последовательно Реджеп-паша проводил меры по пресечению покупки отделениями «Банко ди Рома» земель Триполитании и Киренаики, хотя турецкое правительство и настаивало на продаже ему пустующих земель. Особый нажим как на правительство в Стамбуле, так и на губернатора вилайета Триполи оказывал турецкий посол в Риме Хаккы-паша и его сторонники в турецком правительстве.
Несмотря на это давление, Реджеп-паша добился запрета продажи земли «Банко ди Рома» как учреждению, не имевшему юридического статуса, в связи с чем османские суды в вилайете Триполи не рассматривали ни одну из жалоб банка на действия местных властей [121, с. 164—165].
Однако в обход всех законов и запретов банк систематически скупал земельные участки. Так, например, «Банко ди Рома» выдавал местным жителям кредиты под сравнительно низкий процент, но под гарантию землей или другой недвижимой собственностью. В условиях тяжелого экономического положения в стране большинство триполитанцев не успевали вовремя возвратить требуемые суммы банку, что позволяло тому присваивать их землю и прочую собственность. К 1910 г. в его руках находилось уже 60 тыс. га, предназначавшихся для итальянских колонистов [16, с. 12].
Тем временем экономическое положение в вилайете еще больше ухудшилось после засухи, которая имела место в ряде его районов в 1906 г. Некоторое число жителей Триполитании вынуждено было покинуть страну. По сообщениям мутасаррифа Хомса Иззет-бея, только в январе 1907 г. из Мисураты направились в Тунис 81 человек. Агенты «Банко ди Рома» побуждали лиц, отъезжавших за границу, продавать свои участки банку, несмотря на то что продажа земли итальянцам преследовалась в судебном порядке [121, с. 165]. Встречая открытое сопротивление губернатора вилайета и возрастающее недовольство со стороны населения действиями итальянцев в стране, «Банко ди Рома» неоднократно обращался с жалобами к правительству 268
Италии, угрожая передать принадлежавшие ему в Северной Африке капиталовложения и имущество иностранному капиталу, если правительство не примет мер для ограждения интересов банка от враждебных акций турецких властей.
Когда Реджеп-паша был отозван младотурецким правительством и назначен военным министром, итальянское правительство предприняло все меры для того, чтобы в Триполи был прислан губернатором приемлемый для Италии человек. Таким человеком стал дивизионный генерал Хасан Хюсни, который проводил проитальянскую политику в стране, подавлял малейшие проявления сопротивления экономической и политической экспансии итальянских колонизаторов. Хасан Хюсни-паша добивался разрешения от стамбульских властей создать компанию по производству фосфатов с первоначальным капиталом 1 млн. франков. Акции этой компании раскупили вкладчики «Банко ди Рома» [128, с. 178]. В период правления Хасана Хюсни итальянская печать возобновила кампанию за оккупацию вилайета Триполи. В Италии был создан специальный Триполи-танский корпус.
Открытая подготовка к захвату Триполитании и Киренаики, которая велась итальянцами, вызывала возмущение населения вилайета. Однако вали запретил всякие выступления под тем предлогом, что итальянское правительство не должно было отвечать за выступления своей прессы [121, с. 189].
Между тем сопротивление проникновению в страну итальянских колонизаторов ширилось. В 1910 г. в Хомсе состоялась конференция, на которой присутствовали делегаты от городов Триполитании, районов Мисураты, Сирта, Хомса, Злитена, а также Масаллаты. Делегаты вынесли решение прекратить всякие отношения с «Банко ди Рома», запретить продажу банку земель и получение у него кредитов, бойкотировать пароходные линии, принадлежавшие банку, просить турецкие власти прекратить перевозку почты на итальянских пароходах. Участники конференции потребовали бойкота итальянских школ, действовавших в Триполи и Хомсе [134, с. 429]. На конференции была достигнута также договоренность о немедленной мобилизации триполитанцев и распределении оружия среди населения в целях обороны страны.
Решения конференции были переданы турецкому мутасар-рифу в Хомсе, а копии их были направлены в редакции европейских газет. Для претворения этих решений в жизнь был создан специальный комитет. В этих условиях проитальянский губернатор не мог дальше оставаться у власти и вскоре был заменен Ибрагимом Эдхемом. Последний не скрывал своей неприязни к итальянцам и предпринял все, чтобы подготовить вилайет Триполи к сопротивлению итальянским колонизаторам. Противодействие турецких властей и зарождавшееся движение сопротивления среди местного населения вызвали у итальян
269
ских политических деятелей опасение, что Триполитании и Киренаика могут ускользнуть из их рук. Ярый сторонник колониальной политики Джолитти, который в 1911 г. в четвертый раз стал премьер-министром Италии, развернул усиленную подготовку к вторжению на их территории. Основную ставку Джолитти делал на итальянскую армию и флот, которые, по его мнению, должны были преодолеть сопротивление турецких войск, дислоцированных в Триполитании и Киренаике, а также местного населения.
Камнем преткновения для Джолитти продолжало оставаться сенуситское братство — организованная и вооруженная сила, прошедшая закалку в боях с французскими колонизаторами. В отношении сенуситов итальянская разведка уже давно действовала по двум направлениям. С одной стороны, она добивалась дружественных отношений с лидерами братства путем взяток, обещаний высоких титулов и должностей в обмен на отказ от деятельности, направленной на подготовку народа к сопротивлению под лозунгом джихада и присоединение к итальянцам в войне против турок, а с другой — принимались меры по дискредитации братства среди населения и с этой целью местным жителям внушалось сомнение относительно правильности религиозных догм сенуситов [148, с. 17]. В конце концов второе направление стало главным в деятельности итальянской агентуры на территории вилайета.
В докладе члена административного совета «Банко ди Рома» в Триполи Пароди сообщалось: «Несомненно, что сенуситы являются в Ливии7 серьезным препятствием для возрождения былой славы Рима в этой дикой стране. Тем не менее это не исключает возможности того, что вожди некоторых племен разорвут отношения с сенуситами и тем самым будет устранена опасность распространения их доктрины в некоторых городах Триполитании» [150, с. 103]. Используя свои возможности в Египте, Джолитти добивался принятия религиозным университетом Аль-Азхар фетвы, содержавшей осуждение принципов учения сенуситов как ереси, с которой необходимо было бороться. Однако, по сообщениям итальянского консула в Египте, попытки итальянских агентов убедить совет религиозных ученых Аль-Азхара принять подобную фетву или даже простое обращение с указанием на несоответствие сенуситства исламской религии полностью провалились ![ 148, с. 104].
Используя противоречия между лидерами сенуситов и вождями племен, итальянская разведка стремилась посеять семена раздора между ними и всячески поощряла племенную рознь. Шейхам племен, особенно в Киренаике, внушалась мысль, что они не смогут оказать сопротивления итальянскому вторжению и что оно само по себе вообще не имело смысла, ибо Италия несла стране спокойствие и процветание, а ее населению — повышение жизненного уровня. Однако все попытки итальянской
270
разведки и пропаганды подорвать влияние сенуситов среди жителей вилайета Триполи терпели провал.
Неудача итальянских колонизаторов привлечь на свою сторону сенуситов или ослабить их вынудила Джолитти пересмотреть планируемую численность экспедиционного корпуса. Он настоял на увеличении численности войск с 22 до 41 тыс. (35 тыс. пехотинцев и 6 тыс. кавалеристов). Корпус был оснащен 103 артиллерийскими орудиями, 800 транспортными автомобилями и четырьмя самолетами, которые впервые в истории войн были использованы для корректировки огня итальянской артиллерии [121, с. 345].
Все эти хорошо вооруженные войска были направлены, как признавался впоследствии в своих мемуарах Джолитти, против всего 3—4 тыс. турецких солдат. Он писал: «Мы знали, что в портах Ливии не было крупных оборонительных укреплений, за исключением очень старых крепостей, которые были не в состоянии отразить нападение европейского флота. Турецкий военный флот был малочислен и состоял из устаревших военных кораблей. Турецкие гарнизоны в Триполи, Дерне, Бенгази были невелики и поэтому не могли оказать сопротивления нашим солдатам при высадке» [148, с. 85—86].
Причины такой неподготовленности вилайета Триполи накануне вторжения итальянских колонизаторов с предельной ясностью были объяснены в петиции, которую направили председателю турецкого парламента два триполитанских депутата, Садык и Махмуд Наджи. В ней была показана неспособность турецкого правительства Хаккы-паши (бывшего посла Турции в Риме) организовать оборону вилайета на случай итальянской агрессии, подчеркивалось, что эта неподготовленность граничила с предательством и заговором против народа Триполитании. Депутаты Триполитании, как и представители в турецком парламенте из других арабских стран, обвинили правительство Хаккы-паши в предательстве и потребовали над ним и его сподвижниками суда.
В петиции были раскрыты поразительные факты бездеятельности и слабости турецкого правительства перед европейскими колонизаторами, в частности перед итальянскими захватчиками, KOTQpbiM оно сдавало одну позицию за другой. Так, в ней указывалось, что незадолго до итальянского вторжения в вилайете Триполи дислоцировалось от 15 до 20 тыс. регулярных турецких войск. Помимо этого, в резерве находилось около 40—50 тыс. воинов из местного населения, которые могли быть использованы для обороны страны. Однако в период правления Хаккы-паши большинство регулярных войск было отослано для подавления восстания в Йемене и не успело возвратиться к началу войны с Италией.
Что касается резерва из местного населения, то его подготовка была полностью заброшена, и в 1911 г. на нее не были
271
даже ассигнованы средства. В результате ко времени нападения Италии численность турецких войск в вилайете Триполи снизилась до 5 тыс. На протяжении многих лет на складах вилайета хранилось 40 тыс. винтовок «Шнейдер» устаревших образцов для вооружения резерва из местного населения. Однако за время правления Хаккы-паши эти винтовки были вывезены в Стамбул под предлогом их замены на новые образцы. Партия нового оружия так и не была доставлена в Триполи. Более того, когда угроза предстоящей агрессии уже была очевидной, поставки орудий и боеприпасов для укрепления крепостей и оборонительных рубежей были прекращены.
Наряду с этим из вилайета были отозваны офицеры и чиновники, которые хорошо знали арабский язык, обычаи и нравы местного населения, имели опыт обучения местного населения военному делу. Были отозваны также офицеры — выходцы из местного населения, которые кончали военные школы в Стамбуле.
Ничего не сделало турецкое правительство и по оказанию помощи местным жителям, пострадавшим от постигшего вилайет стихийного бедствия. Четыре года подряд в стране свирепствовала засуха. В результате 200 тыс. человек эмигрировало в Тунис, 4 тыс. стариков, женщин и детей влачили жалкое существование, находясь на грани вымирания. Только за период с марта по июль 1911 г. там умерло 514 человек. Требования депутатов к правительству Хаккы-паши о выделении средств и посылке продовольствия голодающим так и осталось на бумаге. Таким образом, при высадке итальянцев сражавшимся против них триполитанцам и киренаикцам приходилось сталкиваться не только с жестокостью колонизаторов, но и с голодом.
И, наконец, по представлению итальянцев и недовольных планами губернатора в Триполи Ибрагима Эдхема, в которых были намечены энергичные меры по подготовке страны к оказанию сопротивления Италии, он был отстранен Хаккы-пашой от должности. Спустя 25 дней после того как и Эдхем-паша покинул Триполи, итальянский флот блокировал порт и начал бомбардировку города, а затем и высадку своих войск на берег [121, с. 450].
Международное положение в 1911 г. благоприятствовало итальянским колонизаторам. Весной вспыхнул второй марокканский кризис, явившийся результатом колониального соперничества Франции и Германии, и Италия поспешила воспользоваться сложившейся обстановкой.
Премьер-министр Джолитти разослал всем своим послам в европейских государствах указание, чтобы они довели до сведения правительств Европы сообщение о том, что Италия окончательно решила оккупировать вилайет Триполи. Италия оправдывала эту акцию тем, что действия губернатора Триполи наносили ущерб итальянским подданным, препятствовали дея-
272
тельности филиалов «Банко ди Рома» и преследовали европейцев, и в частности христиан — служителей культа, а также тем, что Турция игнорировала жалобы и протесты Италии.
Получив благоприятные ответы от государственных деятелей европейских государств, итальянское правительство, провоцируя конфликт в ноте от 23 сентября 1911 г., направленной в Стамбул, выразило тревогу по поводу обострения положения в вилайете Триполи, якобы угрожавшего безопасности итальянских подданных, и потребовало прекратить переброску из Стамбула в Триполи оружия. В связи с прибытием в Триполи транспортного судна «Дерна» с оружием итальянцы направили 26 сентября вторую ноту протеста. Не дожидаясь ответа на эти ноты, итальянское правительство предъявило Порте 24-часовой ультиматум, который по своему содержанию оказался одним из самых циничных документов за всю историю дипломатии.
Таким образом, не оставляет никакого сомнения, что италотурецкая война 1911 г. была спровоцирована правящими кругами Италии, которые стремились утвердиться в Северной Африке и на Средиземноморье. Как характеризовал сущность этой войны В. И. Ленин, она была вызвана «корыстью итальянских финансовых тузов и капиталистов, которым нужен новый рынок, нужны успехи итальянского империализма» [9, с. 113].
18 Зак. 325
ПРИМЕЧАНИЯ
Глава I
1	Его имя в настоящее время носит этот город — столица государства Мальта.
2	Общее название стран Восточного Средиземноморья — Сирии, Ливана, Египта, Турции, Греции, Кипра и др.
3	Гараманты, имевшие раннегосударственное объединение в Северной Африке с конца I тысячелетия до н. э. с центром, расположенным вблизи оазиса Джерма-Гарама, связаны с древнейшей Сахарской цивилизацией. Древние изображения колесниц и другие наскальные рисунки встречаются в Феццане и в настоящее время.
4	Прослойка жителей Триполи и прибрежных районов эйалета, образовавшаяся в результате смешанных браков турок и местных женщин.
Глава И
1	Настоящее имя Али ибн аль-Адам; Джазаирли происходит от «аль-джазаир»— Алжир, где он прожил много времени и как брат наместника султана в Алжире занимал ряд постов в этом эйалете. Тарабулюси — это имя дано Али ибн аль-Адаму в связи с тем, что он некоторое время правил эйалетом Западный Триполи. Имя «Бургуль» он получил в связи с тем, что кормил своих солдат бургулем (распаренным ячменем), когда прекратился подвоз риса из Египта в Триполи. Тулли Ричард называет его Али бен Зулем, но происхождение такого имени неясно.
2	В Египте бывший правитель Западного Триполи нашел убежище у мамлюка Мурад-бека, у которого провел шесть лет. Затем он перебрался в Сирию, а оттуда — в Стамбул. Благодаря своему богатству Али Джазаирли удалось в 1803 г. заполучить от султана фирман, назначавший его пашой в Египте. Однако по прибытии туда для исполнения своих обязанностей он был убит.
3	В 1651 г. английский парламент принял Первый навигационный акт.
Глава III
1	Во Франции работорговля была восстановлена в 18G2 г. Во время своих «100 дней» Наполеон с целью привлечения общественного мнения отменил работорговлю.
2	Пара — 1,/4о часть турецкого пиастра.
3	,1 укия —32,051 г.
4	Откупная система сбора налогов, предоставлявшая неограниченные возможности для всякого рода злоупотреблений, наибольшее распространение получила только в одной из всех провинций Османской империи — в вилайете Триполи.
5	Налог, предназначенный для благотворительных целей.
6	Эннеди — плато на южной окраине Сахары, к юго-востоку от нагорья Тибести.
7	С января 1913 г. официальное наименование объединенной территории Триполитании, Киренаики и Феццана, данное итальянцами своей новой колонии.
274
ИСПОЛЬЗОВАННЫЕ ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА*
1.	Энгельс Ф. Крестьянская война в Германии.— Т. 7.
2.	Э н г е л ь с Ф. Что будет с европейской Турцией? — Т. 9.
3.	Маркс К. и Энгельс Ф. Британская политика.— Дизраэли.— Эмигранты.— Мадзини в Лондоне.— Турция.— Т. 9.
4.	Маркс К. Реорганизация английского ведомства.— Австрийские требования.— Экономическое положение Англии.— Сент-Арно.— Т. 10.
5.	Энгельс Ф. Внешняя политика русского царизма.— Т. 22.
6.	М а р к с	К. Капитал. Т. 1.— Т. 23.
7.	М а р к с	К. Капитал. Т. 2.— Т. 24.
8.	Л е н и н	В. И. Развитие капитализма	в	России.— Т.	3.
9.	Л е н и н	В. И. Конец войны Италии с	Турцией.— Т.	22.
10.	Ленин В. И. Отсталая Европа и передовая Азия.— Т. 23.
11.	Ленин В. И. Пробуждение Азии.— Т. 23.
12.	Ленин В. И. Империализм, как высшая стадия капитализма.— Т. 27.
13.	Ленин В. И. Тетради по империализму.— Т. 23.
14.	Ленин В. И. Тезисы ко II конгрессу Коммунистического Интернационала.— Т. 41.
15.	Абрамова С. Ю. Африка: четыре столетия работорговли. М., 1978.
16.	Ар шар у ни Н. А. Иностранный капитал в Ливии (1911—1967 гг.). М., 1970.
17.	Богарт Э. Экономическая история Соединенных Штатов Америки. М., 1924.
18.	Бондаревский Г. Л. Борьба за Триполитанию и Киренаику.— Колониализм вчера и сегодня. М., 1964.
19.	Восточный вопрос во внешней политике России (конец XVIII — начало XX в.). М., 11978.
20.	Горнунг М. Б. История открытия и исследования Африки. М., 1973.
21.	Губер А. А., Ким Г. Ф., Хейфец А. Н. Новая история стран Азии и Африки. М., 1975.
22.	Данциг Б. М. Турция. М., 1949.
23.	Елисеев А. В. По белу свету. Очерки и картины из путешествий по трем частям Старого света. СПб., 1896.
24.	Жюльен Ш.-А. История Северной Африки. Тунис. Алжир. Марокко. Т. 2. М., 1961.
25.	Империалистическая борьба за Африку и освободительное движение народов. М., 1953.
26.	История национально-освободительной борьбы народов Африки в новое время. М., 1976.
27.	К о т л о в Л. Н. Становление национально-освободительного движения на Арабском Востоке (середина XIX в.— 1908 г.). М., 1975.
28.	Лазарев М. С. Крушение турецкого господства на Арабском Востоке (1914—19118 гг.). М., 1960.
29.	Левин 3. И. Развитие основных течений общественно-политической мысли в Сирии и Египте (новое время). М., 1972.
* Труды К. Маркса и Ф. Энгельса приводятся по 2иму изданию Сочи-нений, В. И. Ленина—-по Полному собранию сочинений.
18*	275
30.	Л уцкий В. Б. Новая история арабских стран. М., 1966.
31.	Массэ А. Ислам. Очерк истории. М., 1961.
32.	Новичев А. Д. Турция. Краткая история. М., 1965.
33.	Новичев А. Д. История Турции. Т. 1. Эпоха феодализма (XI— XVIII вв.). Л., 1963.
33а. Новичев А. Д. История Турции. Т. 2. Новое время. Ч. 1 (1792— 1839). Л., 1968; Ч. 2. (1839—1853). Л., 1973.
34.	Прошин Н. И. История Ливии (конец XIX в.— 1969). М., 1975.
35.	Прошин Н. И. Триполитания под властью испанцев и Мальтийского ордена (1510—1551).— Актуальные проблемы стран Арабского. Востока и Северной Африки. М., 1977.
36.	Семенов В. Ф. История средних веков. М., 1970.
37.	Т р о ф и м о в В. А. Итальянский колониализм и неоколониализм. М., 1979.
38.	Фостер У. 3. Очерк политической истории Америки. М., 1953.
39.	Я хи мо вич 3. П. Итало-Турецкая война 1911—1912 гг. М., 1962.
40.	Allen G. W. Our Navy and the Barbary Corsairs. Boston, 1905.
41.	Anderson R. C. Naval Wars in the Levant 1559—1863. Princeton University, 1952.
42.	В el 1 N. Heroes of discovery in North Africa. L., 1899.
43.	Bergna P. C. Caramanli. Tripoli, 1953.
44.	В er gn a P. C. Tripoli del 1510 al. 1850. Tripoli, 1924.
45.	В о a h e n A. A. Britain, The Sahara and The Western Sudan 1788—1861. Ox., 1964.
46.	В о v i 11 E. W. The Golden Trade of the Moors. L., 1958.
47.	C a chi a A. Libya Under the Second Ottoman Occupation (1835—1911). Tripoli, 4945.
48.	Cappovin G. Tripoli e Venezia nel secolo XVIII. Verbania Italia, 1942.
49.	Coro F. Settantasei anni dominazione turca in Libia 1835—1911.
50.	Co wper H. S. The Hill of Graces. L., 1897.
51.	С г о w J. A. The Epic of Latin America. N. Y., 1946.
52.	De Agostini E. Le popolazioni della Tripolitania. Tripoli, 1917.
53.	D e Agostini E. Le popolazioni della Cirenaica. Bengasi, 1920— (1923.
54.	della Celia P. Narrative of an Expedition From Tripoli in Barbary to the Western Frontier of Egypt in 1817. L., 1922.
55.	Dixon D. and others. Narrative of Travels and Discoveries in Northern and Central Africa in the Years 1822, 1823 and 1824. L., 1826.
56.	Depon t, Octave et Cappoloni. Les Confreries Religieuses Mu-sulmanes. Alger, 1897.
57.	Duveyrier H. La Confrerie Musulmane De Sidi Mohammed Ben ’Ali Es-Senousi. P., 4886.
58.	Duveyrier H. Les Touareg du Nord. P., 1864.
59.	Evans-Pritchard E. E. The Place of the Sanusia Order in The History of Islam. Tripoli, 1943.
60.	Evans-Pritchard E. E. The Sanusi of Cyrenaica. Ox., 1949.
61.	Feraud L. Ch. Annales Tripolitaines. Tunis, ,1927.
62.	Fisher G. Barbary Legend. War Trade and Piracy in North Africa 1415—1830. Ox., 1957.
63.	Giglio G. La confraternita senussita. Milano, 1932.
64.	H a m i 11 о n J. Wanderings in North Africa. L., 1856.
65.	Irwin R. W. The Diplomatic Relations of the United States with The Barbary Powers 11776—1816. Chapel Hill (North Carolina), 1931.
66.	J о h n s t о n H. A History of the Colonization of Africa by Alien Races. Cambridge, 1913.
67.	Kh a d d u r i M. Modern Libya. Baltimore, 1963.
68.	L a n e - P о о 1 e S. The Barbary Corsairs. L., 1896.
69.	Latimer E. Europe in Africa in Nineteenth Century. Chicago, 1898.
70.	Leithauser J. G. Worlds Beyond The Horizon. N. YM 1955.
276
71.	Leone E. La colonizzazion dell’Africa del Nord (Algeria, Tunisia, Ma-rocco, Libia). Padova, I960.
72.	Leyden J. A Historical and Philosophical Sketch of the Discoveries and Settlements of the Europeans in Northern and Western Africa at the Close of the Eighteenth Century. L., 1799.
73.	Lyon G. F. A Narrative of Travels in Northern Africa in the years 1818—1820. L., 1821.
74.	Masson P. Histoire des Etablissements et du Commerce Fran$ais dans 1’Afrique Barbaresque (1560—1795). P., 1903.
75.	Miller W. The Ottoman Empire and It’s Successors 1801—1927. Cambridge, '1936.
76.	Pionieri Italiani Libia. Relazioni dei Delgati 1880—1890. Milano, 1912.
77.	Ray W. Horrows of Slavery on the American Tars in Tripoli. Troy (USA), 1808.
78.	Richard T. Ten Years Residence at the Court of Tripoli. L., 1957.
79.	Richardson J. Travels in the Great Desert of Sahara in the years of 1845—1946. L., 1848.
80.	Rinn L. Marabouts et Khoun. Alger, 1894.
81.	R i z z e 11 о A. Z. I commerci di Tripoli. Rome, 1883.
82.	R о d d F. R. People of the Veil. L., 1926.
83.	Rodd F. R. General William Eaton; The Failure of an Idea. N. Y., 1932.
84.	Rossi E. Storia di Tripoli e della Tripolitania. Roma, 1968.
85.	S e r r e s J. La politique turque en Afrique du Nord sous la Monarchic de juillet. P., 1925.
86.	Sloane W. M. Greater France in Africa. N. Y.—L., 1924.
87.	Sourian-Hoebrechts Ch. La presse maghrebine. P., 1969.
88.	Thompson V. and Thompson A. French West Africa. L., 1958.
89.	Vanghan D. M. Europe and Turk. A Pattern of Alliances 1350—11700. Liverpool, 1954.
90.	Vincent F. Actual Africa. Or coming continent. A tour of Exploration. N. Y„ 1895.
91.	Vischer H. Across the Sahara from Tripoli to Bornu. L., 1910.
92.	Vivian H. Tunisia and the Modern Barbary Pirates. L., 1899.
93.	W a n d e 11 W. Rivers to the Sea. Wiesbaden, 1966.
94.	W h i t e A. S. From Sphinx to Oracle Through the Libyan Desert to the Oasis of Jupiter Ammon. L., 1899.
95.	Woolf L. Empire and Commerce in Africa. A Study in Economic Imperialism. L., '1919.
96.	Wright L., McLeod J. First Americans in North Africa. N. Y., 1945.
97.	Wright Y. Libya. L., 1969.
98.	Ziadeh N. A. Sanusiyah. A Study of a Revivalist Movement in Islam. Leiden, 1958.
99.	Ибн Г а л б у н. Ат-Тазкар. Триполи, 1967.
100.	Айюб, Мухаммед Сулейман. Мухтасар та’рих Фаззан мунзу акдаму-ль-‘усур хатта милядийя. [Б. м., б. г.].
101.	Бен Исмаил, Омар Али. Инхияр аль-усра аль-караманлийя 1790—1835. Бейрут, (1966.
102.	А л ь-Ашх а б, Мухаммед ат-Тайиб. Аль-Барка аль-‘арабийя амси уа-ль-яум. Каир, 1947.
103.	А л ь - А ш х а б, Мухаммед ат-Тайиб. Ас-Сануси аль-кабир. Каир, [б. г.].
104.	А л ь - А ш х а б, Мухаммед ат-Тайиб. Аль-Махди ас-Сануси. Триполи, 1953.
105.	А н и с, Мухаммед. Ад-даула аль-‘усманийя уа-ш-шарк аль-‘араби [Б. м., б. г.].
106.	Ал ь - Б а р у ни, Абу-ль-Касем. Хайят Сулейман аль-Баруни-ба-ша за‘им аль-муджахидин ат-тарабулюсин. Каир, 1948.
107.	А л ь - Б а р у н и, За'има Сулейман. Сафахат халида мин аль-джихад. Каир, 1964.
277
108.	Биру, Тауфик Али. Аль-‘араб уа-т-турк фи-лъ-‘ахд ад-дустурк. (Б. м., б. г.].
109.	Б азам а, Мухаммед Мустафа. Аль-‘удван. Триполи, 1965.
110.	Б азам а, Мухаммед Мустафа. Либия. Триполи, 1965.
111.	Базам а, Мухаммед Мустафа. Либия хаза аль-исм фи джузу-рихи ат-Тарихийя. Триполи, 1963.
112.	Ба‘йю, Мустафа. Дирасат фи-т-та’рих аль-либи. Александрия, 4953.
113.	Ба'йю, Мустафа. Аль-Мухтар фи мараджи* та’рих. Либия. Ч. 1. Бенгази, 1965.
114.	Хадыр алъ-алям аль-ислями. Каир, 1934.
115.	Аль-Хаддад, Мухаммед Али Хадыр. Тарабулюс аль-Гарб. [Б. m.J, 1935.
116.	X а с а н, Ибрагим. Интимар аль-ислям фи-ль-каррат аль-ифрикыйя. Каир, 4923.
117.	Хусейн, Ахмед. Мухаммед. Фи сахра’ Либия. Т. 2. Каир, 1936.
118.	А л ь - X а с р и, С а т ы‘. Аль-Биляд аль-‘рабийя уа-д-даулят аль-‘усма-нийя. Каир, [б. г.].
119.	Аль-Хашаиши ат-Тунис и, Мухаммед бен ‘Осман. Рихлят аль-Хашаиши иля Либия, джаля’ аль-карб ‘ан Тарабулюс аль-Гарб. Бейрут, 1965.
120.	Ад-Д аджани, Ахмед Сидки. Аль-Харакат ас-санусийя наша-туха уа нумууха фи-ль-карн ат-таси‘а ‘ашара. Бейрут, 1967.
121.	Ад - Д а д ж а ни, Ахмед Сидки. Либия кубайла-ль-ихтиляль аль-итали. Каир, 1971.
122.	Ад-Даджани, Ахмед Сидки. Ахадис ‘ан та’рих Либия фи-ль-карнайн ас-самин ‘ашара уа-т-таси‘а ашара. Триполи, 1969.
123.	Бахидж ад-Дин, Мухаммед. Тарабулюс аль-Гарб. [Б. м., б. г.].
124.	‘И зз ад-Дин, Наджла. Аль-‘алям аль-‘араби. [Б. м.], 1962.
125.	Рушди, Расим. Тарабулюс аль-Гарб фи-ль-мады уа-ль-хадыр. Ка ир, 4953.
126.	Рамзи, Ахмед. Фаззан бейна ядай аль-атрак уа-ль-италиин уа-ль-фарансиин. Каир, 1949.
127.	Миккаки, Рудольфе. Тарабулюс аль-Гарб тахта хукм усрат алъ-караманли. [Б. м., б. г.].
128.	Аз-Зав и, ат-Тахир Мухаммед. Та’рих джихад аль-абталь фи Тарабулюс аль-Гарб. Каир, 11950.
129.	Аз-Зави, ат-Тахир Мухаммед. Та’рих аль-фатх фи Либия. Каир, 1954.
130.	Аз-Зави, ат-Тахир Мухаммед. А‘лям Либия. Триполи, 196L
131.	Зийаде, Никола. Барка ад-дауля аль-‘арабийя ас-самина. Бейрут,. 1950.
132.	Зийаде, Никола. Либия фи-ль-‘усур аль-хадиса. [Б. м.], 1966.
133.	Самих, Азиз. Аль-Атрак аль-‘усманийюн фи ифрикийя аш-шималийя.. Бейрут, 1969.
134.	Шукри, Фу’ад. Ас-Санусийя дин уа дауля. [Б. м.], 1948.
135.	Шу кри, Фу’ад. Мил яд дауля Либия аль-хадиса уаса’ик тахририха* уа истиклялиха. Ч. 1. [Б. м„ б. г.].
136.	А ш - Ш а н и т ы, Махмуд. Кадыйя Либия. Каир, 1951.
137.	Ат - Т а х и р, Абд аль-Джалиль. Аль-Бадв уа-ль-‘ама’ир фи-ль-биляд аль-‘арабийя. Каир, !1954.
138.	А л ь - ‘А з м, Рафик. Аль-Джами‘а аль-ислямийя уа-ль-‘ асабийя ат-туркийя. Каир, il933.
139.	Ал ь-‘А я ши, Абу Салим Абдалла бен Мухаммед бен Аби Бакр. Рихлят аль-‘Аяши [Б. м., б. г.].
140.	Ф а р ид, Мухаммед. Та’рих ад-дауля аль-‘алийя аль-‘усманийя. [Б. м.], ,1896.
141.	Фарид, Мухаммед. Мин Мыср иля Мыср рихля сана 1902. Каир, [б. г.].
142.	Аль-Кады, Махмуд. Ан-Низам аль-када’йи, аль-харакат ат-таш-ри‘ийя фи Либия. [Б. м., б. г.].
278
143.	Ал ь-Кав аки би, Абд ар-Рахман. Умм аль-Кура. Халеб, 1959.
144.	Махмуд, Сулейман. Либия бейна аль-мады уа-ль-хадыр. Триполи, 1962.
145.	Мас‘уд, Мухаммед. Тарих Либия аль-*ам. Триполи, 1951.
146.	А л ь-Ми сур ат и, Али Мустафа. Ибн Галбун му’аррих Либия. Триполи, 1966.
147.	Ал ь-Ми су р ат и, Али Мустафа. Ас-Сылят бейна Либия уа Тур-кия ат-та’рихийя уа-ль-иджтимаийя. Триполи, 1967.
148.	Аль-Мунтасер, Халифа. Либия кабля-ль-михна уа ба‘даха. Триполи, 1963.
149.	Ан-Нисари, ан-Наиб Ахмед. Аль-Манхаль аль-*азб фи та’рих Тарабулюс аль-Гарб. Триполи, 1963.
150.	На джи, Махмуд у а Нури, Осман. Тарабулюс аль-Гарб. [Б. м.], 1911.
УКАЗАТЕЛЬ ИМЕН
Абаза, Хусейн 42, 43
Абд аль-Ваххаб, Мухаммед ибн 220
Абд аль-Кадер 184, 205
Абд ан-Наби, Али бен
Абдаллах бен (Абу Киля) 44, 67, 68
Абдо, Мухаммед 218, 238, 245, 258
Абдул-Азиз 240
Абдул-Меджид, 187, 196, 240
Абдул-Хамид II 233, 239, 240, 242, 244, 254, 255, 258, 262
Абердин 205
Абу Бакр 220
Абу Мувейс, Мухаммед, 50, 64
Абу Шакир, Мустафа 79
Адамс Дж. ПО
аль-Адгам Ага, Осман 180, 184
аль-Адгам, Али бен Халиль 69
Азиз-паша, Хасан, 192
аль-Азмирли, аль-Хадж
Абдаллах 43
Ай ад, Али 255
аль-Алауали, Ибрагим 49
Али, Мухаммед 181, 184—187, 220
Али, Ульдж 15, 17, 26
Али, Ходжа 131
Амин, Мухаммед 160
Амри, Хадж 216
Анджело, Михел 110
Анис, Мухаммед 19
Арбиб, Юда 153
аль-Ардрумали, Мустафа
Ага 246
Арно 139
аль-Ас, Амр ибн 5, 74
Асим-паша 235
Аскер-паша, Али 186—
189, 205
Аудни, Уолтер 157
аль-Афгани, Джамаль ад-Дин 218, 238, 245
Ахмед-паша 187,	188,
191—193
Ахмед I 32
Ахмед III 48
аль-Ашхаб 224
аль-Аяши, Абу Салим Абдаллах бен Мухаммед бен Аби Бакр 4, 38, 39
Базама, Мухаммед 8
Бакир, Ибрагим 255
Бакуба 192
Баку, Жан Димон 159
Бальази, Хасан-бей 164
аль-Барани, Сиди Мухаммед 263
Барбаросса, Хайраддин 18
Барт 213, 214
аль-Баруди, Мухаммед Али 256
аль-Баруни, Абдаллах 253
аль-Баруни, Сулейман 253—256
Бейки, Уильям Балфур 214
Бейндридж 122, 123, 131, 132
Бейт аль-Маль, Мухаммед 161, 167, 168, 170, 176
Бен Муса, Махмуд На-дим 257
Бен Нур 29
Бен Мухаммед, Мунта-сер 23, 32
Бен Мухаммед, Нагиб 42
Бен Мухаммед, аль-Ман-сур бен ан-Насер 32, 33
Бен Мухаммед, ан-Насер ат-Тахир 42
Бен Мухаммед, ан-Насер бен ан-Насер 32
Бен Мухаммед, ат-Тахир 33, 36, 42
Бернья, Констанцо 5, 95, 134, 163
Бири, Раджеб Ахмед бен Мустафа 68
Блэк, Роберт 55
фон Бойрманн, Мориц 214
Бондаревский Г. Л. 6
Боффемон 81
аль-Бусейри, Абд ар-Рахман 255
аль-Бусейри, Мухаммед 255
Буссэ 124, 138, 139
Бэррон 126, 128
де ла Валлетта, Жан 14, 15
Валлецца 142
Гаглиуффи 205, 207—210 аль-Газали 219
Галибули, Мустафа 47
Гаргани, Халед 255
Гендерсон 216
Гильберг 206
аль-Гирмани, Ахмед Ху-вейди 36
Граберг 150
Грандпре 72
аль-Гузайль, Мухаммед 45
Гума бен Халифа альМахмуди, 4, 167—170, 172, 174, 178—180, 182, 183, 185—193, 195— 198, 220
Гуэ 134
ад-Дагис, Мухаммед 120 ад-Даджани, Ахмед 5, 254
Де Бурбулон 172
280
Де Вальбель 58
Девойс 138
Дегис, Хасуна 201
Декатур, Стефано 123, 131, 132
Де Монс 72
Джаафар-паша 26, 28 аль-Джазаири, Абдаллах 43
Джазаирли, Али 89—96
Джаитон 139 аль-Джахим 107 Джерман 211, 212
Джефферсон Т. ПО, 116, 118, 123
аль-Джин, Мухаммед 49, 50, 63
Джолитти 218, 270-—272
Джухейм, Мухаммед 36, 37
Джухейм, ан-Насер бен 49
Джухейм, Таммим бен 45
Диксон 209, 210
Дон Хуан Австрийский 16, 17
Доргут-паша 9—15, 21— 23, 63
Дореа, Андреа 10
Дореа, Жан Андреа 10, 13, 14
Д’Офревиль, Морис 59
Дундас 163
Дэйл 116—118
Дэнем, Диксон 157
Д’Эстре 59, 60
Дювейре, Анри 5, 212, 225, 239
Дюкен, отец 59
Дюкен, сын, 72
Елисеев А. В. 241, 265
Жюльен Ш.-А. 51—53, 60
аз-Зави, ат-Тахир 8
Зийаде, Никола 219, 222, 238
Зикри, Мустафа бен 255
Ибн Галбун 4, 26, 32, 46, 63
Ибрагим, Мулай 64
Иззет-бей 268
Иззет, Хадж Ахмед 193, 194, 233
Исмаил-бей 195, 196
Исмаил, Омар Али бен 4, 5, 78, 85
Итон, Вильям 112—114, 117—119, 121, 125—129
аль-Кабир, Мустафа 39, 41, 42
аль-Кавакиби, Абд ар-
Рахман 245, 259
Кавендиш 73
Кагваджи, Осман 47, 48
Кадри, аль-Фукяту Мухаммед 257
аль-Кайзани, Осман 255
Кайк, Ричард 131
Калайджи, Хусейн Капудан 43, 44
Каммарти 90
Каннинг 207
Капудан, Али 39
Карадагли, Мухаммед 44—48, 61
Караманли, Али 79—92, 95, 96, 98
Караманли, Али бен Юсуф бен Али (Али
Караманли II) 160, 161, 165—176, 178
Караманли Ахмед 50, 62—75, 78, 176
Караманли Ахмед бен
Али 84—89, 91—93, 95—97, 118, 119, 121, 124—130
Караманли, Ибрагим 160, 161, 165, 169
Караманли, Махмуд 68, 75
Караманли, Мустафа 63
Караманли, Мухаммед 62, 68, 75, 76, 78, 79
Караманли, Мухаммед бен Мухаммед 164, 167—171, 173, 174, 176, 178, 180
Караманли, Мухаммед бен Юсуф 108, 109
Караманли, Хасан 84—86
Караманли, Юсуф 63
Караманли, Юсуф бен
Али 75, 81, 84—89, 91— 93, 95, 97, 100—109, 112, 115, 117—130, 132, 134—165, 167, 169, 171, 174, 176, 177, 200, 201
Кара Мухаммед 95
Карло (Борго) 217
Касем 183, 184
Каунсей, Исаак 133
Киаромонте, Фра Стефано 28
Клаппертон Хью 157
Кларксон, Томас 199
Кнехт 82
Коган, Юсуф 93, 94
Койе, 213
Колуччи М. 224
Коэли, Медина 10
Кромвель 56
Кроу 200, 207, 210
Кубоджи-паша 91
Кэмпелл 138
Кэпповин Дж. 4, 88
Кэскарт, Джеймс 112,
113, 115, 116,. 118, 119
Лавсон 56
Лайон Дж. 5, 103, 156, 300
Лаланде 181, 184, 185
Ландфорд 155
Ларош, Леон 196
Ле Гравье 145
Ленин В. И. 238, 261, 974
Лир, Тобиас 122, 128— 130
Лукас, Саймон 137, 138, 155
Луне 60
Луцкий В. Б. 5
Лэнг, Александр Гордон 158, 213
Людовик XIII 57
Людовик XIV 48, 57, 58, 60
аль-Магриби, Раис 143
аль-Мадани, Хамза За-фир 245—248
Маккани, Юсуф 64
Маклеод Дж. 111, 119, 161, 167, 168, 170, 176
Мами 32
Манчини 265
Марки, Карло 28
Маркс К. 19, 50, 54, 198
Мармол Л. 15
Марсель, Гийом 60
Махмуд I 75
Махмуд II 105, 165, 171
Махмуд-бек 40
Махмуд, Мурад Булук 43, 44
Махмуд-паша, Сиди 132, 168
Медина Дж. 90
Мейер, Джузеппе 73
Меллименли, Сиди Сулейман 130
Миккаки Р. 4, 5, 89, 93
Милюд 193
Мордакаи, Анджело 153
Морис, Ричард 119, 120, 122, 125
281
аль-Муккани, Али 45 аль-Мукни, Мухаммед
107, 162
Мурад Ага 8, 9, 18, 20, 23, 63
Мурад-бей 40, 44, 47
Мурад (Гарьян) 42
Мурад III 17, 18, 27, 28
аль-Мур айед,	Ахмед
167—170, 172, 174, 180, 189
Муррей, Александр 120, 121
Муса (шейх Джербы) 40
Мустафа-бей 127, 128
Мустафа-паша 27, 28
Мустафа, Сиди 168
Мустафа III, султан 105 аль-Мутаваккиль III 7
Мухаммед Ага 43
Мухаммед, Ак 42
Мухаммед, Караг 49
Мухаммед, Мулай 18
Мухаммед-паша 44
Мухаммед III 111
Мухтар, Омар 263
Мухтар-паша, Осман 197
Мушир, Ахмед 184
Мысырли-оглы, Ибрагим 39, 41, 58
Мэдисон 119, 131
Мюллер, Франц 159
Мюр 150
ан-Нааль, Хусейн бен 33
Наварро, Педро 19
Наджиб-паша, Мустафа 174—176, 178, 179
Наджи, Махмуд 271
Наджи, Мухаммед 255
Наджи, С а дык 271
Найаль 30
Намык-паша 248
Наполеон 134—136, 138, 141, 155
Наполеон III, (Луи Наполеон) 199, 210
ан-Насер, Ахмед 68
ан-Насер, Мухаммед 68
ан-Наср, Абд аль-Джалиль бен Гет бен Сейф 160—163,	167—170,
165, 178, 180, 185—189, 205, 220
ан-Наср, Сейф 87, 88, 139, 189
Науди, Соверио 138, 139
Недим-паша, Мехмед 216, 228, 234
Нельсон, адмирал 135— 138
Ниесен, Николас 132 ан-Нисари ан-Наиб Ахмед 5, 8, 83, 96, 245— 248, 256
ан-Нисари, Мухаммед ан-Наиб 256
Hoax, Мордесей 131
Нури-паша, Мустафа 184, 195, 197
О’Брейн, Ричард 112, 113, 120, 122
аль-Озф 191, 192
Омар-дей 131, 132, 220
Ораби-паша 239, 247
Осман-баба 42 Осман-бей 168, 220 Офервег 213
Пальмерстон 202, 203, 205, 209
Пароди 270
Пехлеван, Мустафа 41, 42
Пецци, Джузеппе 81 Пиали-паша, 14, 17 Пий IV 10
Пий V 16
Пикиринг 113
Питерсон 73 Понсонби 203
Пребл, Эдвард 122—125
Разамиль 159 ар-Раис, Бен 70 Раис, Мурад 117 Раис, Осман 39 Раиф-паша, Мехмед 179, 180
Райт Л. 111, 119
Рамадан-дей 34 Рамадан-паша 26 Р андон 211
Расим-паша, Ахмед 216, 217, 248, 249, 251
Реджеб, аль-Хадж 50
Реджеп-паша, Мехмед 193, 206, 218, 234, 235, 248, 268, 269
Рида-паша, Али 234, 235
Ритчи Дж. 156, 200
Ричардсон, Джеймс 5, 205, 206, 210, 212—214
Ричард, Тулли 5, 83, 89, 91
Роджерс 130
Рокотти 265
Рольфе, Герхард 216
Россони 173
Росси, Этторе 5, 250
Руссо 147, 158
Саадави, Башир 255, 259, 260
Саид, Сейид 206
ас-Саказли, Мухаммед 34—37, 39
ас-Саказли, Осман 36— 39
Сами, Мухаммед 264
Сами-паша, Халиль 232, 235
Самих, Азиз 5, 24, 25 ас-Сангаджи, Абдаллах бен Абд ан-Наби 49 де Санде, Дон Альваро 11—13
Саф ар-дей 31—34
Себастиани 141
Сейф ан-Наср 87, 88
Селим I, 7, 18
Селим II 26
Селим III 101, 105, 136, 137, 140
ас-Сенуси, аль-Махди 225 ас-Сенуси, Ахмед аш-
Шериф 262, 263
ас-Сенуси, Мухаммед аль-Махди 239, 262
ас-Сенуси, Мухаммед бен Али (Великий Сенуси) 219, 220, 222, 223, 239
Сивири, Франческо 146
Синан-паша 9, 17
Сираг ад-Дин, Ибрагим 245—248
Смит, Сидней 142, 155
Солссепа, Арно де ла 147 ас-Сомада, Абд 30 Стюарт, Чарльз 123 Суворов 116
Сулейман I Кануни 1, 14, 21, 71
Талейран 138
ат-Тарзи, Ибрагим 43, 44
Тахир-паша 171, 181— 183
ат-Тиджани, Абу Мухаммед Абдаллах бен Мухаммед бен Ахмед 19
ат-Тирияки, Ибрагим 69
Титтони Р. 267
де Тонсис, Баттистино 19 ат-Туниси, аль-Хашими
Абу Каша 256 аль-Уаззан, Хасан ибн
282
Мухаммед (Лев Африканский) 35
Уайт 79
Увейс 32
Уильберфорс 199
Уоррингтон 143, 146—
148, 155—158, 161— 163, 167, 171—173, 188, 189, 200, 201, 204—206, 208—210
Ушаков 116
Фавзи-паша 257
аль-Фасатави, Ахмед 257
Фейдехерб 211
Феро Ш. 5, 108, 167
Филипп II 10, 14, 17, 18 Фогель, Эдуард 213, 214 Франклин В. 110
Франциск I 54
Фремантл 145
Фуад-бей, Мурад 263
Хаддури, Маджид 254
Хаджадж 26
аль-Хади, Ахмед бен Абд 36
Хаккы-паша 268, 271, 272 Халат-паша, Мехмед 234
Халиль-бей 33, 44, 47—49
Халиль-паша 41, 42, 64— 66, 69, 75
Халим-бей 216
Халифа, Абу Касем бен 107, 108
Халифа, Мансур бен 44
Халифа, Хаджи 30
Хамза, Сейид 211
Хамида (Ахмед) 15
Хаммид 131
Хамуда-паша 91, 94, 95
Харди 137, 138
Хасан-паша 111, 183— 185
Хафиз-паша 186
аль-Хашаиши, Мухаммед бен Осман 4, 225
Ходжа, Джаним 69, 70
Ходжа, Исмаил 50
Ходжа, Мустафа 95
Хомодес 27
Хуршид-паша 126
Хусейн, Али 62
Хюсни-паша, Хасан 248, 257, 269
Челеби, Ибрагим 41 делла Челла, Паоло 5, 104, 109
Шаабан, аль-Хадж 69, 70
Шавуш, Бали 39—41
Шакир, Табу 184
Шакрун, Касем Али 257
Шарн 199
Шевалье, Поль 55
Шекиб, Арслан 223, 224
Шериф, Ибрагим 48
Шериф, Мустафа 34, 36
Шериф-паша 193
Шубейль 163, 166, 169, 172
Шукри, Мухаммед Фуад 260
Эванс-Причард Э. 222, 240, 241
Эдхем, Ибрагим 269, 272
Эксмаут 133, 144, 145
Эмин-паша, Мехмед
189—191, 193, 208
Энгельс Ф. 19, 254
Эфенди, Шакир 171—175
Юсуф-бей 44, 45
Юсуф, Шаабан бен Карах 48
Яхья бен Яхья Сувейда 27—30
УКАЗАТЕЛЬ ГЕОГРАФИЧЕСКИХ НАЗВАНИЙ
Абеше 263
Абукир 113, 136
Австрийская империя 73 Австрия 54, 63, 71, 75, 81, 142, 144, 203
Австро-Венгрия 266 Агадес 213
Адждабия 159, 229 Азкир 228
Айн-Галакка 263, 264
Айн-Салах 158
Александрия 35, 50, 96, 125, 126, 139, 159, 267
Алжир 4, 8, 9—10, 16, 18, 24, 28, 30, 31, 34, 46, 47, 52—60, 62, 66, 76, 80, 90, 92, 94, 95, НО— 116, 118, 120, 121, 124, 130—133, 137, 144, 145, 159, 164, 166, 173, 184, 194. 202, 205, 210—212, 219 221. 245, 247, 249, 253, 261'
Алжирская Сахара 212
Америка ПО, 198, 199
Анатолия 11, 20, 21, 49, 106, 235
Англия 3, 4, 40, 50, 53— 58, 60, 61, 73, 76—78, 82, 99, 100, 109—114, 116, 117, 122, 130—133, 139, 142—147, 150, 152, 154—158,	161,	163,
165—167,	171—173,
177, 194, 199—206, 209, 212, 214, 239, 244, 250, 253, 261, 265—267
Анкона 81
Апеннинский п-ов 12, 133, 135, 145
Арабский Восток 19
Аравийский п-ов 237, 245, 253
Аравия 206, 220
Асир 219
Ауджила 35, 36, 68, 149, 150, 159, 202, 216, 217
284
Африка 59, 109, 142, 154—157,	167,	178,
198—202, 206, 208, 209, 213, 215, 216, 218, 219, 222, 240, 244, 248, 251, 257, 261, 262, 265
Багирми 157, 217, 261
Балканы 133, 266
Бардаи 263
Барка 35, 127
Барруа 261
Барсис 229
Бахария 261
Бахр-эль-Газаль 261
Беджа 15
Бельгия 261
Бенгази 24, 27, 35, 40, 44, 69, 89, 98, 106, 119, 121, 126, 127, 149, 150, 159, 186, 195, 201, 207, 212, 214, 216, 217, 222, 225, 228, 231—233, 236, 246, 248, 249, 265, 267, 271
Бени-Валид 161, 228
Бенуэ 214
Берлин 213
Бизерта 17, 120
Бильма 157, 208, 209
Ближний Восток 133, 187, 194, 202
Бомба 138
Борго 217
Борку 106, 263, 264
Борну 99, 149, 154—157, 160, 189, 207—209, 214, 217, 260, 261, 263
Босния 41
Вадаи 149, 206, 207, 213, 216, 217, 225, 260, 261, 263
Вади-Бени-Валид 161
Вади-эль-Аджаль 36, 37
Вади-эль-Комкум 67
В ади-эль-Ма дженин 258
Вади-эль-Хейра 187
Вашингтон 117, 123, 132 Великобритания 5, 133, 155, 157, 171, 172, 187, 198, 200—203, 205— 212, 214, 215, 257, 266
Венецианская республика 106
Венеция 10, 14, 16, 17, 32, 35, 54, 56, 63, 71, 80, 81
Вест-Индия 198, 199
Восточная Триполитания 167
Восточное Средиземноморье 133
Восточный Судан 213, 214, 217, 261
Га дамес 20, 107, 150, 158, 192, 198, 206, 207, 209, 211, 212, 214, 217, 228, 232, 235
Галлиполи 11
Гаргареш 198
Гарьян 9, 26, 40, 42, 47, 48. 64, 89, 102, 156, 161, 162, 165, 178, 182, 183, 188, 191, 196, 197, 216, 217, 228, 263
Гат 20, 150, 206, 209— 214, 217, 228, 232, 235, 263
Гафса 9
Гвинейский залив 204
Генуя 12, 138
Германия 261, 266, 272
Гибралтар 77, 116— 118, 122
Гибралтарский пролив 111
Голландия 53, 55—58, 73, 82, 142, 148
Гоцо 13
Гранада 16
Греция 16, 173
Гуро 239
Дагомея 261
Дамаск 255
Дания 75, 126, 140, 141, 148
Дарфур 261
Дерна 27, 35, 38, 40, 44, 59, 79, 119, 121, 124— 129, 138, 139, 150, 159, 168, 186, 222, 229, 232, 233, 267, 271
Джагбуб 217, 223, 224, 229, 239, 263, 264
Джаду 102, 178, 192, 195, 197, 253, 255
Джалу 217, 225, 229
Джебель 170
Джебель-Нефуса 67, 99, 253 257
Джерба 9, 12, 13, 26, 27, 40—43, 94, 95, 99, 193
Джерма 36, 274 Джефара 228 Дул а им 42
Европа 9, 12, 18, 22, 50, 52, 54, 58, 76, 100, 103, ПО, 111, 117, 120, 134, 142, 143, 147, 149—151, 154, 157, 198—200, 203, 212, 213, 218, 240, 243, 272
Египет 4, 7, 17, 35, 49, 69, 82, 87, 98, 99, 126, 133—136, 138, 139» 159» 181, 187, 194, 195, 197, 202, 203, 216, 217, 219, 220, 222, 234, 237, 239, 242—247, 250, 253, 254, 257, 261, 262, 270
Ефрен 178, 183, 188, 191—193,	195—197,
228, 249
Завила 228
Занзур 47, 168, 180, 186, 197, 228, 151
Западная Аравия 7
Западная Африка 150, 155, 159, 213, 214
Западная Европа 116
Западная Сахара 261
Западная Триполитания 168, 178, 179, 193, 195—198
Западное Средиземноморье 9, 21, 51, 77, 181
Западный Джебель 26, 27, 42, 84, 107, 108, 150, 168, 169, 178, 179,
183, 185, 188, 189, 191— 193, 195
Западный Судан 212, 213, 220, 223, 261, 262
Западный Триполи 3—5, 9, 11, 14, 18, 20—22, 24—33, 36—43, 45—47, 49, 50, 53—66, 70—85, 87, 89, 90—103, 105— 110, 112—127, 129, 130, 132—141,	143—148,
150—159, 161, 163— 169, 171—178, 181, 193, 201, 202, 204
Западный Феццан 212
Зелла 217, 228
Злитен 44, 160, 186, 217, 228 269
Зувара 12, 65, 70, 183, 187, 228, 232, 267
Индия 133, 245
Ионическое море 144
Ирак 253
Ирландия 53
Испания 7, 9, 10, 14, 16—18, 22, 23, 46, 51, 52, 55, 56, 111, 131, 134, 142, 266
Италия 3, 51, 216, 218, 239, 248, 257, 260, 264—273
Йемен 271
Йола 214
Кабилия 211
Каир 7, 139, 149, 159, 253, 255, 256
Кайруан 9, 16, 208
Калабрия 74
Каминис 229
Канада 131
Канем 260—262
Кано 209
Каср-Ахмед 14, 69
Кацина 149, 150
Кикла 191—193, 228
Кипр 17
Киренаика 3, 6, 23, 24, 35, 38, 40, 41, 44, 68, 69, 75, 78, 79, 82, 105, 109, 165, 167, 168, 170, 178, 186, 189, 190, 193, 194, 220—223, 225— 230, 232, 233, 236—238, 241—245, 249, 251, 252, 256, 258, 259, 261—263, 265—270
Константина 47
Кордофан 261
Корсика 170
Красное море 7, 11, 206
Крит 195, 215, 227
Крымское ханство 11
Кукава 209, 213
Куфра 224, 225, 237, 239, 240, 263, 264
Лагуат 211
Лакота 217
Лампедуза 14
Левант 21, 23, 59, 149, 181, 185, 187, 201, 204, 207, 215, 217
Лепанто 16, 18, 26
Лептис-Магна 61
Ливан 187, 202, 203
Ливийская пустыня 159, 262
Ливия 3—6, 254, 255, 270, 271
Ливорно 32, 58, 119
Ликата 74
Лондон 156, 157, 199, 202, 209
Магриб 35, 51, 67, 159, 223
Майорка 77
Мальта 9, 10, 12—15, 29, 57, 58, 73, 74, 80, 97, 117—119, 121, 124, 135, 136, 142, 143, 149, 150, 163, 166, 168, 170, 173, 193, 194, 234, 267
Марокко 27, 98, 111, 165, 205, 219, 265, 266
Марса-эль-Бардия 229
Марсель 32, 138
Масаллата 27, 67, 187, 228, 269
Маскат 206
Махдия 9
Медина 35, 150, 208, 245
Мекка 7, 27, 35, 136, 150, 208, 220, 223, 245, 259
Мелилья 18
Меншия 49, 63, 64, 79, 85, 96, 160, 164, 167, 169, 171—173, 175, 176, 181, 194, 228
Мерса-эль-Кебир 18
Мессина 11, 12, 17 Мизда 67, 150, 228
Мисурата 9, 14, 24, 35, 40, 44, 58, 69, 85—89, 97—99, 106, 119, 149, 150, 160, 176, 180—182, 186, 217, 228, 232, 236, 267, 269
285
Мисурата-Марина 69 Монако 12
Монастир 9, 16 Мостаганем 219 Мсус 225
Мурзук 20, 32, 33, 45, 68, 69, 98, 99, 149, 150, 156, 159, 160, 162, 189, 204, 209, 212—214, 216, 217, 228, 232, 263
Налут 99, 102, 107, 108, 192, 195, 228
Неаполитанское королевство 73, 75
Неаполь 9, 51, 73, 75, 144, 147, 148, 150, 265
Незиб 186
Нигер 154, 158, 204, 213, 214, 261
Нигерия 214
Нидерланды 126
Ницца 42
Нубия 261
Оран 18
Османская империя 3, 4, 7—10, 14, 16—22, 24, 28, 30, 31, 33—35, 37, 39, 44, 46, 48, 51—54, 56, 60, 62, 63, 71, 81, 83, 84, 90—92, 95, 97, 98, 102, 105, 106, 133— 136, 140, 144—146, 168, 171,	173—176,	179,
184—187, 189, 190, 194, 195, 201—203, 206, 207, 215, 218—221, 227, 229, 230—235,	238—241,
243—245, 248, 250— 254, 257—259, 262, 267
Ост-Индия 198
Пантеллерия 14, 74
Папская область 145— 147
Париж 48, 227
Персидский залив 11
Персия 206
Португалия 111
Пруссия 142, 203
Рас-Таннура 172
Рим 268, 270, 271
Родос 14
Россия 54, 63, 81, 131, 142, 145, 171, 195, 202, 203, 208
Сабрата 65, 232 Сан-Доминго 199
286
Сардиния 52, 144, 146, 152, 171
Сардинское королевство 142, 146
Сахара 154, 157, 158, 211—214, 242, 261, 262, 264
Сахель 63, 64, 160, 164, 165, 169, 172, 175, 181, 194
Священная Римская Империя 10
Себха 32, 33, 228
Северная Америка 199
Северная Африка 3, 4, 7—11, 14—16, 18, 19, 22, 28, 31, 34, 46, 50— 53, 55, 58, 63, 72—74, 100, 110—114, 116, 117, 122, 125, 130, 132—135, 137, 140, 142—145, 150, 154—157, 159, 166, 184, 185, 187, 192, 194, 200, 201, 205, 207, 215, 218— 220, 226, 239, 254, 263, 265, 266, 268, 269, 273
Северная Сахара 212
Северное Средиземноморье 52
Северный Алжир 211
Северо-Западная Африка 213
Сегу 158
Семну 228
Сенегал 210
Сент-Елмо 14, 15
Сива 159, 261
Сиракузы 122
Сират 229
Сирия 185—187, 202, 203, 219, 245, 253
Сирт 44, 68, 70, 170, 189, 228, 250, 269
Сиртика 47
Сицилия 5, 9, 10, 12, 19, 35, 51, 73, 74, 122
Смирна 58, 96
Сокна 23, 150, 217, 228
Сокото 149, 154, 157, 209, 214
Средиземное море, 7, 11, 16, 31, 32, 51, 56, 61, 90, 111, ИЗ, 114, 116, 118—120, 124, 125, 131, 132, 136, 142, 143, 145, 148, 151, 154, 155, 158, 178, 206, 208, 212, 214, 215, 217, 265
Средиземноморский бассейн 100, 113, 131, 142
Средиземноморье 54, ПО, 113, 114, 116, 131, 140, 142, 145, 201, 266, 273 Стамбул 5, 8, 14, 16, 18, 21, 26, .28, 29—31, 33, 34, 38, 39, 49, 54, 56, 62, 63, 65, 69, 71, 84, 90, 91, 95, 100—102, 136, 137, 140,	165,
172—174, 176, 179, 182, 184, 189, 191, 193, 194, 197, 203, 204, 206, 207, 215—217,	228—230,
234, 240, 241, 247, 248, 251, 255—257, 268, 272, 273
Судан 33, 36, 99, 157, 211—213, 219, 237, 239
Сулук 229
Сулунта 229
Сус 9, 16
Сфакс 9, 16, 95
США 3, 109—122, 124— 127, 120—133, 142, 199
Табуршада 262
Таворга 25, 40, 44, 47, 186, 228
Таджура 8, 14, 25, 27, 32, 35, 40, 43, 44, 49, 67, 69, 86, 150, 180, 228
Тархуна 40, 67, 82, 167, 168, 180, 182, 187, 188, 189, 191, 228, 234
Тегеран 206
Тельмиса 229
Тибести 228, 263, 260, 261, 264
Тобрук 159, 229, 267 Токра 229
Томбукту 149, 150, 156, 158, 209, 213, 214
Тоскана 75, 145, 152, 173 Трабзон 191, 193—195 Траген 36
Триест 81
Триполи 3, 5, 8—14, 16, 19—24, 26—29, 33—49, 55, 57—61, 63—71, 73— 76, 78—81, 83, 85—100, 102—104,	106,	112,
114—118, 120—127, 129, 130, 132, 134, 135, 137— 151, 153—161, 163— 167, 170—173, 175— 198, 200, 201, 204—221, 227—229,	231—237,
240—260, 262, 264—273
Триполитании 3, 5, 6, 8, 9, 11, 17, 19, 23, 24, 26,
29—34, 38, 40—42, 46, 50, 52, 54, 56, 61, 62, 67, 68, 70, 72, 159, 167, 169, 172, 178, 180, 181, 184, 187, 189, 190, 193— 195, 198, 211,216, 220— 223, 226, 228—230, 232, 233, 236—238, 241— 251, 254—261, 264—271
Ту ат 150, 209, 211
Туггурт 211
Тулон 136
Тунис 4,	9,	10,	15—18,
20,	24,	27,	28,	30, 31,
34,	40,	46—48,	52—58,
62,	66,	69,	70,	76, 80,
81, 87, 91, 92, 94—100, НО, 112—121, 124, 130, 132, 137, 138, 144, 145, 149, 159, 164, 168, 181, 184, 185, 192—195, 197, 198, 205, 208, 212, 219, 220, 237, 239, 242—247, 249—251, 256, 262, 264, 265
Турра 48
Турция 18, 57, 63, 139, 173, 177, 181, 185, 195, 197, 215, 218, 220, 235, 250, 252, 254, 258, 259, 265, 271, 273
Турция Анатолийская 63
Уаддан 49, 99, 228
Урфела 161
Фарафра 225
Фасато 228
Феццан 3, 23, 32, 33, 35— 38, 42, 45, 49, 67, 68, 99, 106, 149, 158, 161,
162, 165, 167, 169, 170, 181, 182, 185, 188, 189, 192, 205, 208, 210, 214, 216, 220, 223, 228, 229, 233, 235, 237, 241, 263, 264
Флоренция 10, 12
Франция 3, 4, 9, 10, 46, 48, 50, 51, 55—61, 71— 73, 76—78, 81, 82, 100, 109, 110—114, 116, 121, 122,	130,	133—142,
144—147, 150, 152— 155, 158—161, 165, 166, 169, 171»—174, 177, 179, 134, 185, 194, 195, 199, 202—205, 214, 221, 234, 238, 239, 244, 248, 250, 251, 253,	260—262,
264—266, 272
Французская республика 133
Халеб 259
Хальк-эль-Уэд (Ла-Гу-летт) 15—18, 55
Хауса 217
Хиджаз 215, 219
Хомс 186, 187, 195, 217, 228, 229, 232, 234, 248, 249, 255, 256, 259, 260, 267—269
Хун 228
Центральная Африка 7, 32, 36, 37, 45, 67, 99, 147, 149, 154—157, 160, 178, 200, 201, 204—206, 208, 210, 212, 214, 216, 218, 221, 233, 235, 239, 260, 262—264
Центральная Сахара 212, 239, 261
Центральный Тунис 9, 10
Чад 20, 157, 213, 261,262
Шаххат 159, 229
Швеция 115, 119, 121, 126, 141, 148
Эгейское море 14, 22, 39, 59
Эз-Завия 168, 169, 180, 182, 183, 186, 187, 196, 197, 228, 231, 232
Эз-Зинтан 195, 228 Экваториальная Африка 214
Экс-ла-Шапелль 145 Эль-Абьяр 229
Эль-Аджейлат 40, 228
Эль-Азизия 228, 249
Эль-Арбаа 228
Эль-Бейда 239
Эль-Гатрун 68, 228
Эль-Джебель-эль-Ахдар
38, 68, 69, 220, 223 Эль-Джебель-эль-Г арб
218, 228, 229
Эль-Кубба 229 Эль-Мардж 229 Эль-Файюм 126 Эль-Финдаи 161 Эль-Хания 229
Эль-Хор 228
Эннеди 260, 264
Эр-Румия 196
Эс-Саллум 159, 261, 267
Эс-Сахиль 228
Эш-Шати 228
Южная Азия 7
Южный Тунис 9, 10
СОДЕРЖАНИЕ
Введение.............................................................. 3
Глава I. Западный Триполи под «первым прямым турецким управлением» .........................................................  7
Роль и место эйалета Западный Триполи в захватнических планах Османской империи	во второй половине XVI в................ 7
Режим деев в эйалете Западный Триполи (1603- -1711) .	31
Морская война Англии и Франции со странами Северной Африки	50
Глава II. Феодальная династия Караманли (1711—1835)	...	62
Внутренняя и внешняя политика первых представителей династия Караманли, Ахмеда и Мухаммеда...................................62
Правление Али Караманли (1754—1793)............................ 79
Внутренняя политика Юсуфа Караманли ............................97
Военно-торговая экспансия США в эйалете Западный Триполи 109
Франция и Англия в борьбе за влияние в эйалете Западный Триполи........................................................133
Иностранное вмешательство во внутренние дела эйалета Западный Триполи в первой половине XIX в............................142
Эйалет Западный Триполи — «ворота» для проникновения европейских колонизаторов в Центральную Африку в XIX в. .	.	154
Крушение династии Караманли....................................159
Глава III. Борьба населения Триполитании и Киренаики против «второго прямого турецкого управления». Вилайет Триполи в период колониального раздела Африки ..................................178
Вооруженная борьба триполитанцев против турок (1835—1858)	178
Колониальная экспансия Великобритании в вилайете Триполи под флагом борьбы с работорговлей..................................198
Возникновение сенуситского движения............................218
Административное устройство, экономическое и социально-политическое положение вилайета Триполи в период реформ танзимата 227 Сенуситское движение во второй половине XIX в..................237
Распространение идей арабского национализма в вилайете Триполи 243
Колониальная экспансия Франции на юге вилайета Триполи .	260
Вилайет Триполи накануне итальянской агрессии 1911—1912 гг. 264
Примечания .	.	....................... .	,	.	* . s 274
Использованные источники и литература................................275
Указатель имен.................................*.....................280
Указатель географических названий....................................284
Николай Ильич Прошин ИСТОРИЯ ЛИВИИ В НОВОЕ ВРЕМЯ (середина XVI — начало XX в.)
Редактор И. Ф. Попов. Младший редактор Н. Н. Комарова. Художник В. В. Локшин. Художественный редактор Э. Л. Эриан. Технический редактор Л. Е. Синенко. Корректор П. С. Шин
ИБ № 14168
Сдано в набор 11.06.81. Подписано к печати 27.10.81. А-08614. Формат 60X90/*ie. Бумага типографская № 2. Гарнитура литературная. Печать высокая. Усл. п. л. 18,0. Усл. кр.-отт, 18,25. Уч.-изд. л. 20,06. Тираж 2900 экз. Изд. № 5002. Тип. зак: 325. Цена 2 р. 10 к:
Главная редакция восточной литературы издательства «Наука» Москва К-45, ул. Жданова, 12/1
3-я типография издательства «Наука». Москва Б-143, Открытое шоссе, 28