BIT
jA'.y)) Zf РЯ0 .4 । / 1 fionc'i J
- ' ’'• ' ' -1 A / j U ’V- / : J  
-н ь
fetC€ t .'.. /V? 0ti '£У'
J^.F ошдШ
УДК 882-94 Б 48
Нас дарит кладами былое время: Копни лопатой — и найдешь везде: Тут — в Данциге откованное стремя, А там — стрелу, каленную в Орде.
Д. Кедрин. Клады. 1942
Б 48 Берлинских В.А. История кладоискательства в России. — М.: Захаров, 2005. — 240 с.
Книга известного российского историка, доктора исторических наук, писателя Виктора Берлинских в живой и увлекательной форме рассказывает о кладоискании в России — со времен Киевской Руси до сего дня. Тайны, загадки, мистика, а также народные обычаи и предания всегда окутывали кладо-искательство покровом иррационального и волшебного. Клады Степки Разина и адмирала Колчака, золото сибирских курганов и интерес к сопутствующей кладоискательству атрибутике (заговорам, кладовым росписям, снаряжению) — все это дало возможность автору ярко и наглядно показать реальный процесс поиска и нахождения кладов в России прошлых эпох
Книга адресована историкам и краеведам, любителям поисков и рискованных путешествий, всем, кого интересует увлекательная история России.
ISBN 5-8159-0511-9
УДК 882-94
© В.А.Берлинских, автор, 2005
© И.В.Захаров, издатель, 2005
Что такое кладоискатпельство?
За синие горы, за белый туман
В пещеры и норы уйдет караван;
За быстрые воды уйдем до восхода
За кладом старинным из сказочных стран
Дж. Р.Р.Толкиен. «Хоббит»
Нет в истории любой страны темы более притягательной и волнующей людей любых слоев общества, чем поиск утраченных национальных сокровищ, зарытых кладов, случайных открытий и невероятных находок.
Случайно на ноже карманном
Найди пылинку дальних стран — И мир опять предстанет странным, Закутанным в цветной туман!
Так метко писал об экзотических путешествиях и поисках сокровищ Александр Блок.
Так было всегда. Сокровища прятали и искали в эпоху фараонов, при лютом Иване Грозном и просвещенном Александре II, в советские годы и эпоху недавней Смуты. Почему? На первый взгляд, человеком, охваченным манией кладоискательства, владеет жажда наживы, стремление разбогатеть. Исключать полностью это нельзя. Но не все так просто.
Клад — это чудо. Вырваться из привычной рутины, тягостной обыденности бытия в страну, где может произойти все, — этого хотели крестьяне и купцы, дети и старики, цари и вельможи. Прикоснуться к чуду мечтали многие. Тратили для этого все свое достояние, рушили семью, шли на преступление... И не получали абсолютно ничего взамен. Клад чаще всего оказывался недосягаемой мечтой, созданной воображением кладоискателя.
Море чувств, шекспировских страстей, бури эмоций —-вот что вознаграждало искателя в любом случае. В нашу механистичную, индустриально-урбанизированную эпоху это ценится все дороже и дороже.
6 ИСТОРИЯ КЛАДОИСКАТЕЛЬСТВА В РОССИИ
Таким образом, и притягательность кладоискательства после советской эпохи тоталитарного запретительства на все необычное, из ряда вон выходящее будет расти и расти.
Поиск клада — это нс только яркое приключение, связанное с опасностью, тайной и криминалом. Это еще и уход от тягостного серого быта, попытка найти в себе силы и таланты, спрятанные глубоко в душе и невостребованные доселе. Вместе с тем нужно признать, что кладоиска-тельство, по мнению многих знатоков, — это род алкоголизма, душевной болезни, и, подобно несчастью, поражает человека, выжигая его душу дотла.
Вероятно, как склонность к алкоголизму передается по наследству от отца к сыну, так и склонность к поискам кладов присуща не всем людям в равной мерс. От 5 до 10% населения могут реализовать эту свою склонность в благоприятных условиях. Попробуем взглянуть на этих людей в исторической ретроспективе, ведь любые сведения о поисках кладов драгоценны для истории. Подобно лучу света в кромешной тьме они высвечивают живые лица людей, их быт и нравы, мысли и чувства. Этого не найдешь ни в каком письменном документе, сохранившемся в архиве. Ну а предметы давних эпох, выставленные в музеях, вообще мертвы и не могут рассказать нам сегодня практически ничего о своих владельцах.
Поэтому история кладоискательства в России — это история России в лицах. Причем это лица бедняков и богачей, умных и глупцов, книгочеев и неграмотных крестьян. Там кипит жизнь, льется кровь, бушуют страсти.
В нашу индустриальную эпоху на Западе кладоискатель-ство давно стало развитой отраслью индустрии досуга со своей инфраструктурой: периодикой, техническим обеспечением, лавиной пособий, карт, справочников. Особенно повезло подводному кладоискатсльству. Отдых здесь так явно сочетается с романтикой поиска. Да и прибрежные к Америке и Европе моря усеяны останками судов, битком набитых, по слухам, золотом индейцев, драгоценными камнями, тоннами серебра в слитках и монетах.
Нет сомнений, прибыльность отрасли по жизнеобеспечению кладоискателей всем необходимым намного выше, чем редкие находки редких счастливчиков. Разориться на
Что такое кладоискательство?	7
поисках кладов легко, обогатиться почти невозможно. Гораздо прибыльнее продавать карты с «надежными» сведениями о пиратских кладах, чем самому копать каменистую почву где-то в тропиках или даже у родной деревни.
Многовековая история кладоискательства четко подтверждает: как правило, почти все клады люди находят случайно, когда их не ищут. Человек копает огород, купается в речке и смотрит на обрыв, идет вдоль траншеи водопровода в родном городе, ломает старый заброшенный лом или просто перекладывает печку — таким случаям несть числа.
Вдобавок ко всему, Россия богатыми «пиратскими» кладами бедна. Это страна северная и в прошлом бедная любыми благородными металлами и драгоценными камнями. Редкое население на скудных почвах — в мхах и болотах — всегда жило очень небогато. Настоящих богатств и сокровищ почти никому в стране (кроме знати в столицах) скопить и спрятать не удавалось.
Золотая монета в массовом обращении практически не ходила. Скудные сбережения народа, зарытые в погребах и подпольях, более интересны ученым, чем «профессионалам» с металлоискателем.
Оговорюсь, что под кладоискателями я не имею в виду профессиональных грабителей могил, черных следопытов и черных археологов. Там иная специфика работы, установки и результаты труда.
Под кладом мы прежде всего понимаем спрятанное человеком, чаще всего в земле, сокровище, след которого потерялся. Опыт столетий русской истории научил любого россиянина, что надежнее «земельного» банка никто твои деньги не сохранит. Войны, эпидемии, разбойники, власти — все эти напасти легко смогли пережить сбережения в звонкой монете (или в ценных вещах из благородных металлов), находясь зарытыми в укромном месте. Заветные дуб или береза, на худой конец, собственное подполье или чердак надежно сохраняли захоронку. Одна беда — владельцы часто умирали, не передав память о кладе своим близким.
Сотни тысяч кладов зарыты в земле России. Они есть в лесах и степях, городах и деревнях, везде, где жил и хо
8
ИСТОРИЯ КЛАДОИСКАТЕЛЬСТВА В РОССИИ
дил человек. Число умерших россиян намного превышает число живущих, так что захоронок хватит на всех. Проблема в том, что найти их сложно. Впрочем, и найденные, они могут вас сильно разочаровать. Клад маленьких невзрачных русских монет XVII века — серебряных копеечек, называемых тогда иноземцами презрительно «вшами», стоит очень недорого, даже если состоит из нескольких сотен монет. Но такой клад мог оставить только богатый купец. А простой работник-поденщик в городе за день работы с утра до вечера получал в середине XVII века ровно одну копейку.
Поэтому крестьянские клады (самые массовые клады старой Руси) очень невелики по ценности. В XVIII веке часто зарывали в землю горшок медных пятаков или просто несколько медных монет в берестяном туеске. И это было для человека того времени настоящее сокровище, которое он высоко ценил.
Самые знаменитые клады старой Руси — это разбойничьи клады. Действительно, уж кого-кого, а разбойников вокруг русских градов и весей всегда было полным-полно. Вспомним хотя бы былинных Соловья-разбойника, Кудеяра-атамана, Стеньку Разина. Число их несколько поубавилось лишь в XIX веке. Но вот неудача — практически никто и никогда не находил разбойничьи клады, хотя «кладовых записей» — памяток о зарытых кладах — до наших дней дошло превеликое множество.
Такое ощущение, что на Руси XVII—XVIII веков работала большая фабрика, где сотни писцов годами, не поднимая глаз от столов, переписывали в разных вариантах тексты про котлы золота и сундуки драгоценностей. Судя по всему, это была прибыльная индустрия, ведь такого рода записи (особенно распространенные в Южной Руси) хорошо продавались. Опять же неизвестно ни одного достоверного факта, когда по такого рода прелестному письму что-то нашли.
Но клады в России, безусловно, есть. Найти простой небогатый обычный клад может почти любой человек, увлекающийся этим неблагородным делом. Для этого он должен потратить немало своего времени, сил и средств.
Пройдите с металлоискателем огороды своих друзей и родственников, загляните к ним в подвалы, найдите в ок
Что такое кладоискательство?	9
руге огромные древние деревья или хотя бы пни от них... Вспомните рассказы бабушек и дедушек про то, что на гакой-то горке часто ночами горел свет или ходила рыжая курочка, а вблизи есть древнее языческое святилище марийцев (удмуртов, чуди и т.п.).
Что-то вы найдете всегда. Желательно, естественно, не нарушать действующие законы России и не раскапывать курганы, могильники или древние города. Как правило, находка не окупит ваши затраты. Но зато будет что рассказать и вспомнить. То есть основная масса русских кладов — захоронок на черный день — это небольшое число монет или ценных предметов (например, самовар, георгиевский крест и три серебряных рубля).
Все это верно, когда мы говорим о русских кладах, сокрытых до XX века. XX век — самый невероятный век истории России — когда не только была уничтожена бога-гая и знатная часть общества, но и оставлено значительное количество ценных захоронений, когда в годы революции и гражданской войны миллионы людей разом лишились всей своей собственности (а часто и жизни), вынужденно покидали родные места. Многого с собой они взять просто не могли (допустим, столовое серебро). Приходилось по старинке закапывать, надеясь на падение большевиков и скорое возвращение.
Но большевики пришли к власти надолго, возвращение откладывалось. Память о кладах исчезала в семьях, превращаясь в миф и легенду. Вдобавок старые дома ломались, деревья исчезали, улицы переименовывались. Местность коренным образом менялась. Глядя на новые реа-тии. сам владелец почесал бы в затылке и пробормотал бы невнятно несколько народных слов. Что уж тут говорить о потомках!
Клады XX века — это самая густозаполнснная страница русского кладозарывания. Надо только отчетливо представлять, что золотые и серебряные монеты, изделия из благородных металлов, драгоценности — все это на Руси начала XX века было в сравнительно небольшом количестве. Имущая часть населения составляла малую толику рядом с морем лапотного, бородатого и малоимущего кре-сл ьянства.
Ю ИСТОРИЯ КЛАДО ИСКАТЕЛЬСТВА В РОССИИ
Тот фейерверк богатств, огромных состояний и невероятных в денежном выражении приватизированных средств собственности (заводов, фабрик, домов, магазинов, кораблей...) России, что прошел перед нашими глазами в 1990-е годы, когда создававшееся 70 лет трудом всей страны достояние попало в карманы нескольких десятков ловких дельцов, — все это несравнимо по дележу дувана ни с чем.
Мир в XX веке стал, благодаря машинам, добывать из земли невероятно большое количество золота и серебра, алмазов и изумрудов... Относительная стоимость всего этого добра существенно упала.
Наши предки ахнули бы, глядя, как легко достигается в нашем веке то, что они добывали с таким трудом. Вдобавок, население России в целом жило всегда очень бедно, измученное непосильными прямыми и косвенными налогами, войнами и невероятной гонкой вооружений. Основной массе населения ничего скопить не удавалось. Время от времени государство ловко изымало их бумажные и прочие сбережения.
«Теневики» (число коих в советские годы было невелико) хранили деньги в золотой монете царской чеканки и зарывали их опять же в землю на случай ареста. То есть новых ценностей не создавалось, использовались остатки старых дореволюционных сокровищ. Это понятно, учитывая, что вложить легально деньги в дело они возможности не имели. Все были под колпаком, и не дай бог высунуться. «Бойкая вошка первая на гребешок попадает», — гласит старая русская поговорка.
При тотальном дефиците всего, что можно купить для человеческой жизни (жилье, техника, земля, продукты питания), стоимость золота была сильно завышена Советским государством. Многие это понимали, так что резона скупать и хранить советские изделия из золота у богатых людей не было вовсе. Поэтому советское общество питалось (в кладоискательстве) поисками и продажей сокрытых ценностей прошлых эпох, а также гражданской войны.
Конвертируемый рубль после 1990-х годов выровнял цены на золото и драгоценности в России и мире.
«Новые русские» легко смогли позволить себе скупать то, что хранилось в тайниках и захоронениях, находилось
Что такое кладоискательство?	11
время от времени в кладах. В обществе появилось понимание того, что клады — это не настоящее богатство, а мнимое. Поиск клада — это игрушка для изгоев! Настоящее богатство — это газ, нефть или какой-то неразграбленный завод.
Таким образом, клады снова стали милой, интересной сказкой на ночь. Но в Россию уже хлынула зарубежная кладоискательская техника, удивительно быстро сформировался рынок антиквариата. И удачливые кладоискатели вновь нашли свою нишу. Как и на Западе, они стали поставщиками дорогих редкостей в дома имущего класса. Государство (здесь, как и по всему фронту) безнадежно проиграло эту гонку с частной инициативой, безумной алчностью, личным интересом.
Убогое финансирование музеев, археологических институтов привело к тому, что в общество потек ручеек ценностей из краеведческих музеев, картинных галерей, археологических раскопок. Ничего ценного закупить у сдатчиков наши музеи уже давно не в состоянии (за редкими исключениями). Теневой рынок антиквариата процветает. За металлоискатель берутся все новые отряды молодежи. Для них и написана эта книга.
Что же такое кладоискательство? В любом случае, это интереснейшая умственная эпидемия, свойственная всем цивилизованным народам и во все эпохи. Именно поэтому клады окружены мистическим ореолом, тайной и ужасом. В сказках, былинах, легендах и мифах поиски клада связаны чаще всего с иррациональной силой. Но мощь эта связана с самим человеком. Как метко заметил Александр Блок, чуткий к подсознательному, «слишком много есть в каждом из нас неизвестных играющих сил».
Нс будем, как большинство современных людей, просто отмахиваться от мистической стороны кладоискательства. В страхах, ужасах, приметах и загадках поисков кладов явно есть какая-то жизненная основа. Для чего Иван-дурак ищет клад? Чтобы получить себе счастье даром. Но ведь это чужое счастье. Для чего человек в древности, еще в языческие времена, его зарывал и прятал? Чтобы сохранить свою удачу, изобилие и жизненную энергию надолго. «Где сердце твое? — Там, где сокровище твое!» — вспомним библейское изречение.
]2 ИСТОРИЯ КЛАДО ИСКАТЕЛЬСТВА В РОССИИ
Зарывая часть своего самого ценимого добра в землю, славянин-язычник (как и викинг) часто вовсе не рассчитывал возвратить его со временем. Это — дар высшим силам природы, сохранение собственного счастья и удачи в заветном месте. Вспомним также, что по сказочным сюжетам драконы — хранители сокровищ — наделены удивительным долголетием. По мнению знатоков, долго живут также люди, сохраняющие тайну какого-то клада, но сами этот клад не использующие. Клад и его хранитель словно связаны невидимой духовной нитью, будто подпитывают один другого и зависят друг от друга.
В древности существовала целая система ритуалов того, как ценный клад надо положить. Несколько обрядов сменяли друг друга. Воистину люди обращались «к темной стороне силы», говоря словами из известного фильма. Но, будучи новообращенными христианами, славяне стали широко использовать при отрытии кладов молитвы, кресты и собственно церковные обряды. Порой клады освящали в церкви. Таким образом, элемент невидимой духовной мощи, следы каких-то заклятий и зароков, наложенных на клад, сохраняются чудесным образом на предметах клада. Мне не раз приходилось бывать в древних языческих святилищах. Иногда это остатки старинных дубовых и березовых рощ. Всегда впечатление разное. Порой входишь и чувствуешь, как на плечи наваливается невидимый тяжкий груз. Становится так тяжело, что в очах темнеет. Иногда в такой роще, наоборот, душу пронизывает светлое ликование, какое-то чувство умиротворения и тихой радости растворяет все мелкие суетные мысли и печали.
То есть сильный клад — это мощный излучатель чужой ауры, который способен долго сохранять собственную пневмосферу. На голову человека, забиравшего чужой клад, призывались все напасти и бедствия; болезнь, несчастный случай, тайная смерть без причины — вот что угрожало отчаянному удальцу, покусившемуся на чужое счастье. И все это нашло отражение в многочисленных легендах и сказках.
Поскольку отчаянности хватало не у всех находчиков кладов, то многие клады после нахождения просто перепрятывались и сохранялись человеком «до лучших времен».
Что такое кладоискателъство?	13
Так человек становился хранителем клада. Жизнь его была иллюзорна. Дневная часть, когда он притворялся обычным обывателем, и ночная часть, когда человек властвовал над своим сокровищем и сокровище властвовало над ним.
Нередко давали богатые дары в помин души человека, зарывшего клад. Иногда в роли кладоискателей выступали монахи из богатых монастырей и приходские церковнослужители — священники, дьяконы, дьячки, пономари. Ведь по роду своей деятельности им доводилось выслушивать немало чужих исповедей. Вспомним хотя бы несчастного отца Федора из романа Ильфа и Петрова «Двенадцать стульев».
Народное творчество художественно мифологизировало все, связанное с кладом. У бедноты выработалась целая идеология и система самооправдания и самозащиты. Считалось, что клад легче выйдет из земли, если знаешь определенные молитвы и заранее помолишься определенным святым. Сам выход клада не просто обогатит находчика, но облегчит истерзанную душу несчастного вкладчика, не знающую покоя, пока его клад не востребован. Нужно помолиться об этой заблудшей душе, и она найдет успокоение.
Языческие верования в кладоискательстве тесно переплетены с христианскими. Цветы папоротника, разрыв-трава, другие столь же надежные ключи. По распространенным народным представлениям, на пути к каждому кладу стоят бесы. Они всячески вредят поискам, терзают души людей (и вкладчика и находчика). Но молитва побеждает бесов. Вот почему при поисках кладов принято иметь крест и евангелие.
Народный опыт тщательно обрабатывал результаты как успешных, так и неудачных поисков и все это превращал в фольклор. Каждая громкая находка давала повод целому букету легенд и мифов. Стоит отметить, что ценность древних кладов сегодня гораздо выше, чем стоимость более весомых недавних захоронок. Историческая и антикварная ценность древних вещей намного превышает собственную стоимость массы золота, серебра, драгоценных камней.
Так, изредка находились в глухих лесах Верхней Камы серебряные сосуды сасанидской эпохи — эти удивитель
14 ИСТОРИЯ КЛАДОИСКАТЕЛЬСТВА В РОССИИ
ные произведения искусства VI I—VIII веков. Сейчас они стоят баснословно дорого. Блюда, чаши, кубки использовались при совершении языческих обрядов в лесных святилищах, а затем зарывались в землю — там же в лесу, вдали от поселений. Так что любая находка этих предметов — случайность, везение, счастье. Клад — это и сундук с серебряной посудой, и глиняный горшок с десятком пятаков, и спрятанная в колодце толстая золотая цепь, и замурованная в стены дома жестяная банка с царскими пятерками... Примерам несть числа, но в любом случае каждая находка исторически обусловлена и исторически возможна. Мы не найдем на Волге клад Монтесумы или в Весьегонске сокровища Непобедимой армады. Но зато каждая наша находка расширяет наши знания об истории, торговле, войнах, людях России прошлых эпох. Ведь клады — это прежде всего люди.
И все же в развитии кладоискательства в России есть определенные этапы и закономерности. Рассмотрим кладоискательство России в процессе его исторического развития.
Причины сокрытия кладов в России примерно те же самые, что и во всем мире. Во-первых, частые перемещения населения на всей территории страны. Бежали от татар в леса на восток, искали новой землицы на севере, плыли от налогов и долговой кабалы по рекам на Урал и в Сибирь. Затем вновь освоили «подрайские» земли на Волге и юге России, наступая на Степь... Население постоянно куда-то двигалось, не всегда добровольно. Поэтому ценное имущество закапывали в землю. Мне довелось беседовать с любителями немецких захоронок в Восточной Пруссии, нынешней Калининградской области. После Второй мировой войны немцев массово выселили в Германию, а в их дома привезли бедолаг из центра России. Поскольку с собой немцам разрешали брать лишь килограммов по 25 груза, то все остальное ценное имущество они и зарывали на собственной усадьбе. Все как один прятали добро либо в ямы подвалов, либо вблизи колодцев, старых деревьев усадьбы.
Когда раскулачили братьев моей бабушки, то в ночь перед высылкой они зарыли чугунок с золотыми монета
Что такое кладоискательство?
15
ми под дуб на задах своей усадьбы. Затем, вернувшись на побывку в 1930-е годы, перепрятали клад где-то на поскотине. Последней, кто знал о месте клада, была моя бабушка, так никому перед смертью место и не выдавшая. Моему отцу она выделила на зубы три золотых царских пятерки. Их у нас вскоре благополучно украли. Таковы реалии трудной российской жизни. Непрерывные мобилизации...
Во-вторых, клады зарывали, спасаясь от внутренних междоусобиц, набегов соседей-врагов, разбойников. А межродовые, внутрисемейные свары и распри? Сколько от них по1 ибло людей и осталось захоронок?
Третья причина (и самая важная на Руси до XX века) — эю пожары. Деревянная Русь выгорала раз в 20—25 лет почти полностью. Раз в пять лет в любом селе, городе случались значительные пожары, от которых страдало от четверти до трети населения. «От копеешной свечи» не раз выгорала Москва. Кроме свечного освещения были еще лампады и свечи перед иконами. А бани, печи в домах и во дворах? Крытые соломой дома бедноты... Частые грозы и молнии тоже являлись нередкой причиной возгорания. Случались и умышленные поджоги из мести. Сжечь людей, древнерусский город во время осады летом было делом вовсе не хитрым. Но в связи с дешевизной леса и обилием плотников новые дома отстраивали очень быстро. Деньги же и ценности в жилых покоях до XVIII века чаще всего не держали, а хранили либо в каменных подвалах богатых домов и церквей, либо просто зарытыми в надежном уголке собственной усадьбы.
После пожара эти сбережения чаще всего востребова-лись и помогали крестьянам, купцам, посадскому люду быстро «влезть» в новые хоромы.
Таким образом, земля становилась для русского человека и сберегательной кассой, и страховым фондом на случай любого бедствия.
Четвертая важная причина — явное неудобство хранения более или менее крупных сумм денег в медной и серебряной монете. Все это очень громоздко, сильно бросается в глаза, тяжело для перевозки при расчетах в других городах или на ярмарках. Современники ехидно вспоминали, как однажды Михаилу Ломоносову за оду импс-
J6 ИСТОРИЯ КЛАДО ИСКАТЕЛЬСТВА В РОССИИ
ратрице Елизавете Петровке было высочайше пожаловано 500 рублей.
Поскольку серебра в казначействе на тот момент не оказалось, то к дому поэта подъехала большая телега с мешками медной монеты. И как же при этом чертыхался невоздержанный на слово великий русский энциклопедист!
Действительно, встречаются очень большие клады чисто медной монеты: пятаки, алтыны в котлах, чанах, бочонках. Перевод меди в серебро, а серебра в золото чаще всего был связан с потерями в сумме и затруднителен. Убрать с глаз долой в тайник — очевидное напрашивающееся решение для больших сумм.
Бумажные ассигнации боялись воды, огня, неосторожного обращения. Один русский писатель горестно вздыхал, вспоминая причины разорения своего дедушки. При спешном отъезде из Москвы в 1812 году, спасаясь от французов, его дед вместе с коляской попал в промоину на реке (ведь главным бедствием русских дорог тогда были мосты) и вымочил свои бумажные сбережения в воде. Они вылиняли до полной белизны и превратились в пачку простой бумаги. Металлическая монета в этом смысле все же надежней.
Пятой важной причиной массового зарытия русскими кладов во все века истории России являлся слепой произвол государства по отношению к своим подданным. «Был я холопом привилегированным в стране холопства всеобщего», — вспоминал уже в середине XIX века родовитый князь Петр Долгоруков (между прочим, Рюрикович). Иностранцы рассказывали, что если в средние века государь и великий князь московский замечал, что кто-то из его подданных сильно разбогател, то он просто находил повод, чтобы арестовать этого человека, а все его имущество отписать в казну.
Выставлять свое богатство на всеобщее обозрение было смертельно опасно. Могли дать ход доносу собственного холопа или слуги и разорить любого купца или даже боярина.
Юмор русских царей был весьма своеобразным. Вспомним, как грабил собственные города и села, нещаднее, чем чужую страну, царь Иван Грозный. Это именно он
Что такое кладоискательство?	17
приказал повесить боярина Овцына на воротах собственного дома рядом с повешенной овцой.
Кроме того, налоги были часто не просто громадны и непосильны, но произвольны и внезапны. Понадобился парю Петру I военный флот — платите, господа купцы, деньги на постройку кораблей.
Таиться, казаться меньше, скрывать свое достояние, а не кичиться им напоказ — таков закон русской жизни. Эта психология поведения надолго стала всеобщей для большинства слоев нашего общества.
Очевидцы рассказывают такой случай уже конца XIX века. Много лет живший в городе нищий, скитаясь по дворам и питаясь сухими корками хлеба с водой, внезапно умер на дворе небогатого купца. Тот послал слугу спалить лохмотья старика, чтобы не занести в дом заразу. Слуга пропал. Купец не поленился сам сходить к кострищу за усадьбой и в пепле нашел с десяток золотых монет, заши-I ых прежде в ветхую одежду нищего.
Судя по всему, его слуга выгреб из кострища несколько десятков таких монет. Чтоб не искушать судьбу, он просто сразу ушел в родную деревню, где стал самым зажиточным и крепким домохозяином.
Человек мог провести остаток дней в довольстве и покое, но предпочел привычные скитания, лишения и нищету, лишь бы не выдать свои сбережения.
То есть внешние признаки улучшения благосостояния не прельщали множество россиян в силу очевидной опасности или просто из страха. И зарытис кладов в землю являлось просто пассивным сопротивлением людей грабежу государства, его налоговому гнету. Да и отсутствие безопасности у себя дома (полиция не защищала, а порой содействовала грабителям) вынуждало все, что можно, прятать подальше.
Шестая причина появления кладов — захоронки разбойников, других «гулящих» людей, которые в те эпохи прятали свои неправедно добытые ценности не в заграничных банках, как сейчас, а в родимых трущобах: пещерах. колодцах, под дубом или другим одиноким деревом, ^ги клады добыть всего труднее. Но именно о них народная молва создала столько сказов, легенд, памяток, кла
^8 ИСТОРИЯ КЛАДО ИСКАТЕЛЬСТВА В РОССИИ
довых записей. Шайки разбойников держали в страхе население Руси не только на больших дорогах, но в городах и селах. Нередко они накапливали большие ценности. Но, будучи объединением временным, с постоянно меняющимся составом участников, и очень подвижным (сегодня здесь — завтра там), очень заботились о своем «черном дне», который чаще всего наступал для них неожиданно.
Такие вкладчики часто погибали, не указав никому место своего клада. Иногда эти люди оказывались перед смертью слишком далеко от своих захоронок, и даже их невнятные путаные памятки наследникам ничуть не помогали. Россия — страна огромных пустых от населения территорий. Искать здесь клады — гораздо хуже, чем иголку в стоге сена. В лесах все быстро зарастает, и местность меняется. В степях — глазу зацепиться часто не за что, поэтому ориентироваться очень сложно. В горах, наоборот, слишком много похожих друг на друга ориентиров. Реки бросают старые русла. Пашни наступают на леса и луга. Лесами зарастают брошенные поселения. Все стремительно меняется. Случалось, что даже через 10—20 лет люди, возвращавшиеся за собственным захороненным кладом, не могли найти свое приметное место. И отправлялись обратно несолоно хлебавши.
Естественно, что больше всего кладов образовывалось в районах древних городов и крепостей, вдоль оживленных торговых путей: «из варяг в греки»; например, или старой Смоленской дороги, по которой отступал Наполеон; вдоль Волжского торгового пути; шляхов из Крыма на Москву — и так далее.
Как бы то ни было, захороненные в землях России клады — это еще и ее культурное и историческое национальное достояние. Там скрыта память о прошлом. По преданиям, каждому кладу предназначен свой срок выхода на волю. Тогда он начинает ворочаться в земле, привлекать к себе внимание нужного человека. Над ним по ночам появляется свет. И дается в руки лишь тому, кому он предназначен.
Кладоискателем движут вера, страх и надежда. Чаще всего в старину люди копали не наобум (ведь металлоискателей тогда нс было), а по «приметам», рассказам бывалых людей, описям и записям, семейным преданиям. Как пра
Что такое кладоискательство?	19
вило, люди не находили ничего. Но вера их в клады от этого чаще всего не уменьшалась. Пламя страсти разгоралось в человеке все сильнее. Копали в оврагах и балках, пещерах и курганах... Результат оставался плачевный. Часто копали по ночам. Ведь дело тайное и секретное, да сше — нечистое и дьявольское. В беспощадно разграбленных степных курганах наших южных губерний находили лишь истлевшие кости и угли, трухлявое дерево, черепки и изъеденное ржавчиной железо; реже медь и бронзу.
Ни денег, ни драгоценностей... Мечтающие легко разбогатеть суеверные люди накупали себе у шарлатанов и проходимцев дорогие карты и планы, обращались к колтунам и ворожеям. Все напрасно. Но человек, начав поиски клада, с неимоверной быстротой (как прежде, так и теперь) втягивается в это увлекательное дело. Образование и состоятельность не являются препятствием. Искали клады, например, и царь Иван Грозный в XVI веке, и царица Екатерина Алексеевна (сестра Петра I), и светлейший князь Потемкин в XVIII веке.
Краевед и богатый херсонский помещик, создатель замечательного местного музея, Виктор Иванович Гошке-вич (1860—1928) едко писал в начале XX века: «Как азартный игрок, кладоискатель все сильнее и сильнее втягивается в это занятие и доходит до того, что целью всей своей жизни ставит находку клада. Я видел несчастных людей — хлебопашцев, мастеровых — у которых кладоискательство составляет манию. О чем бы вы ни заговорили с таким ichobckom, он рассуждает здраво, но как-то безучастно. \ затроньте его больное место — заведите речь о кладах — и вы убедитесь, что перед вами несчастный душевнобольной. Он тогда начинает плести нелепости, тут же придумывает самые невероятные рассказы о скрытых в земле сокровищах. И не замечает, что лжет самому себе...
Если вы выскажете сомнение в справедливости его рассказов, он пожалеет о вашем глубоком невежестве, а своих убеждений не изменит. Мания эта заразительна, часто иод влиянием фантастических рассказов убежденного кладоискателя крестьяне собирались в компании и, друг друга воодушевляя, сообща разрывали курган за курганом»1.
Случалось, что такие эпидемии охватывали небольшие С(~ла целиком и крестьяне уходили в поход за кладом на
20
ИСТОРИЯ КЛАДОИСКАТЕЛЬСТВА В РОССИИ
несколько месяцев. Известен случай в той же Херсонской губернии, когда крестьяне раскапывали в степи несуществующий клад. Когда не хватало сил у самих, они нанимали работников со стороны. Дома и хозяйства с женами и детьми приходили в это время в разорение и запустение. Характерно, что тот же Гошкевич небольшой раздел своей книги так и озаглавил: «Кладоискательство как душевная болезнь». По его мнению, склонность к исканию кладов передается по наследству. «Наглядным примером, — писал он, — может служить род кладоискателей П. Ныне здравствующий представитель этого рода, убежденный кладоискатель, сообщил нам документы, из которых видно, что и отец его, и дед, и прадед также всю свою жизнь искали клады, но ни одного не нашли. Это последнее обстоятельство еще раз подтверждает странное на первый взгляд явление, что на склонность к кладоискательству не влияет явная убыточность этого занятия»2.
Впрочем, в последние десятилетия прошлого века, да и в наши годы нам известны примеры удачных поисков. Но ведь неудачники не любят рассказывать о себе.
Думается, что широкая историческая ретроспектива истории кладоискательства в России поможет нащупать какие-то общие закономерности в этом странном ремесле. Обратимся же к нашему прошлому. В сущности, человек за тысячу лет изменился очень незначительно. Мысли, чувства, побуждения его в разные эпохи отличаются не слишком существенно.
ГЛАВА I
КЛАДЫ ДРЕВНЕЙ РУСИ
Не стало больше песен дивных, Лежал в гробнице Ярослав, И замолчали девы в гривнах, Последний танец отплясав.
Н. Заболоцкий
Для Древней Руси (и не только) клады являются неоценимым историческим источником. Наши сведения по той эпохе удивительно бедны. А по предметам, обнаруженным в кладах, мы можем судить о древнерусском искусстве, истории одежды, перемещениях населения, внутренней и внешней торговле.
Древнерусские вещные клады состоят часто из удивительной красоты ювелирных изделий, украшенных многоцветной эмалью, скаными узорами, мельчайшей зернью, жемчугом и драгоценными камнями. Стоимость этих художественных сокровищ была очень высока уже в XIX веке. Коллекционеры гонялись за предметами из древнерусских кладов и сами инициировали раскопки.
Любопытно, что такое отношение к предметам из кладов ярко продемонстрировал замечательный знаток русского искусства Н.П.Кондаков. После десяти лет работы он издал в 1896 году первый том своей работы «Русские клады», в который вошли наиболее эффектные золотые вещи с перегородчатой эмалью из древнерусских кладов1. Второй том книги, куда планировалось поместить серебряные вещи, так и не вышел.
Тяга к поискам кладов, как и сребролюбие у людей Древней Руси, была столь же развита, как и у наших современников. Уже в XI веке в «Чтении о Борисе и Глебе» составителем написано: «Аще бо или сребро или злато скро-вено будет под землею, то мнози видят огнь горящ на том месте, то и то же дьяволу показующую срсбролюбых ради».
22
ИСТОРИЯ КЛАДОИСКАТЕЛЬСТВА В РОССИИ
Про этот самый распространенный признак зарытого клада — появление ночью далеко заметного огня на месте клада — русские люди писали во все века. Упоминается это явление очевидцами и в XX веке.
Широко известный случай кладоискательства описан в форме религиозной притчи в Киево-Печерском патерике. В «Слове о святых преподобных отцах Феодоре и Василии» автор, борясь со злом стяжания, сразу заявляет: «Сказано: как мать всему благому есть нестяжание, так корень и мать всему злому — сребролюбие»2.
Но тяга к мирской жизни и богатству была сильна и в ту эпоху. Феодор, раздав все свое имущество, стал монахом и по повелению игумена жил в пещере, называемой Варяжской. Жизнь его текла там много лет в великом воздержании и покое.
«И вот по вражьему наваждению стал он тужить и сильно печалиться о богатстве, которое роздал нищим: приходило ему на мысль, что если долго проживет и изнеможет телом, то не сможет довольствоваться монастырской пищей»3. Короче говоря, инок Феодор открыто загоревал об оставленном имуществе и открыто высказывал свою скорбь перед друзьями.
Судя по всему, мысли о богатстве овладели монахом настолько, что он в молитвах стал просить Бога о злате. И монаху явилось видение. Увидел он во сне «ангела светлого и прекрасного, показывающего ему сокровище в пещере, и много раз виделось это Феодору. Наконец, спустя много времени пришел он на указанное место, стал копать и нашел сокровище — множество золота и серебра и сосуды многоценные»4.
Скорее всего, пещерник из Варяжской пещеры предпринял систематические поиски и нашел-таки древний клад в земле. Пещера не случайно называлась Варяжской. Возможно, часть добычи из Византии варяги спрятали в IX—X веках именно здесь.
Феодор же после душеспасительных бесед с друзьями, по преданию, раскаялся и, вырыв глубокую яму в другом месте, закопал там сокровище. До сей поры его никто не обнаружил. Но слух о кладе дошел до князя. А князья всегда сильно нуждаются в деньгах.
[,iaea I. Клады Древней Руси
23
Поэтому князь Мстислав Святополчич рано утром со множеством воинов, словно на охоту или войну, приехал в монастырь и схватил Феодора.
Феодор подтвердил князю, что нашел варяжский клад со множеством «сосудов латинских». «Золота же и серебра бесчисленное множество», — заключил он. Князь предложил иноку поделить клад: «Себе возьми сколько хочешь!»
Феодор отказался, заявив, что он избавился от греха сребролюбия и поэтому напрочь забыл о месте клада. Князь в гневе велел сковать монаха по рукам и ногам и три дня нс давать ни хлеба, ни воды. Затем вновь потребовал: «Открой — где сокровище?» Феодор вновь упорствовал: «Не помню, где спрятал его».
Ситуация явно развивалась по вполне традиционной схеме для кладоискателей всех времен. В конце концов взбешенный князь приказал схватить второго инока (Василия), через которого ему стало известно о кладе, и приказал жестоко пытать обоих. «Власяница обагрилась кровью», но Феодор стоял на своем, что Бог по его молитве «отнял у него память сребролюбия» и он не помнит теперь, где зарыл клад.
Затем князь приказал подвесить Феодора над огнем большого очага со связанными руками. Вероятно, это пытки, самые жестокие и типичные для той эпохи (XII век).
Монахи между тем не молчали, а обличали грехи князя. Захмелевший от вина князь вонзил стрелу в Василия. Василий же предсказал князю, что тот сам будет убит такой стрелой.
Чуть живых, иноков бросили на ночь в темницу, чтобы утром продолжить допрос с пытками. Но они ночью оба умерли.
Достоверно известно, что и в последующие века русской истории розыск кладов власть имущими нередко шел именно по такому сценарию. Неудивительно, что люди, нашедшие клад, таились от власти сильнее, чем от грабителей. Между тем, заканчивая сюжет, добавлю, что монахи Печерского монастыря забрали тела своих собратьев и погребли в той самой Варяжской пещере. А князь Мстислав, действительно, был убит стрелой на городской степе Владимира.
24 ИСТОРИЯ КЛАДО ИСКАТЕЛЬСТВА В РОССИИ
Варяжский клад монаха Феодора остался ненайденным по сей день. Возможно, это один из самых больших известных нам кладов Древней Руси. Ведь отряды норманнов (варягов) нередко после грабительских набегов на Византию, Хазарию и Восток отдыхали в Киеве у своих родственников и союзников — киевских князей. Добычу в Киеве делили и часть ее вполне могли зарыть в пещерах под городом. Ценности античного мира (сосуды латинские), которым сейчас нет цены, легко могли оказаться в таком кладе.
Торговый путь «из варяг в греки», столицей которого был Киев, усеян кладами купцов, варягов, князей, степняков. Ставки в грабительских войнах норманнов часто были очень высоки. Так, в 1043 году конунг Харальд Суровый организовал мощное вторжение в Византию. Киевский князь Ярослав Мудрый сам не пошел в поход (он был, как известно, плохим полководцем, но мудрым политиком), а вместе с Харальдом и его войском отправились новгородский князь Владимир с дружиной и новгородское ополчение.
Харальд был классическим норманном — ловцом удачи, наводившим ужас на многие страны. В свое время он служил в Киеве, затем в Царьграде, где поднял мятеж против императора — сверг и ослепил его. Харальд предполагал, что ослабленная раздорами столица Византии падет к его ногам. В устье Дуная русские воеводы отговаривали молодого князя Владимира идти на Царьград. Они, по обычаю, хотели, постояв на границах, получить без боя от греков дань (откуп) и уплыть назад.
Харальд настоял на своем и увлек Владимира к столице. Но в морском бою у Константинополя счастье улыбнулось грекам. Они сожгли «греческим огнем» с десяток русских ладей. Внезапно пришедшая буря разметала остальные суда. Поход закончился неудачей, подорвав военную мощь Новгорода.
Харальда Сурового, впрочем, неудача нс смутила. Вернувшись в Киев, он женился на дочери князя Ярослава Елизавете, после чего отправился домой в Скандинавию, где стал королем Норвегии. Думается, что награбленные в походах сокровища ему в этом сильно помогли. Впослед-
Гк7в(1 /. Клады Древней Руси	25
сизин Харальд пытался завоевать Англию, но в битве с знглосаксами был убит.
Естественно, что люди, игравшие в такие масштабные игры, нередко могли сорвать крупный банк. Часть куша получали и союзные русские дружины. Это могла быть и инь, и военная добыча. Так что византийская добыча вполне могла встречаться в варяжских кладах.
Под словом «клад» в Древней Руси подразумевали бревно или колоду с выдолбленной серединой. Приношение языческих жертв называлось «кладенис». А глагол «кла-шшати» означал полагаться или доверять5. Как писали imда, «видишь сук в очах брата своего, а в своих очах клады (бревна) не чуешь». Даже в XIX веке крестьяне на Севере найденный клад именовали поклажей. Так что в современном значении в русском языке слово «клад» нс \ потреблялось до XVIII века.
В «Чтении о Борисе и Глебе» (начало ХИ века) клады названы просто «сребро или злато, скрытое в земле». Очень ।очное выражение и важное для понимания менталитета человека на Руси XII века. И все же даже в XVII—XVIII кеках самым распространенным словом для обозначения клада являлось слово «поклажа». Слово «клад» изредка употреблялось и в XVII веке.
Нередко в древности в случае больших драгоценных находок их именовали «сокровище». Так, в 1524 году в Нов-। ороде «начаша поновливати храм святую Пятницу на Тор-•овой стороне... и егда начаша на левом крыле... помост кскрывати и ту обретоша сокровища от много лет сокровенно... а сокровенного сребра древних рублев новгородских литых 170, а полтин литых же 40 и 4» (Софийский ьременник). То есть спрятанная до времени чья-то казна •лк и не была востребована. Ведь храмы в Новгороде были общественными центрами. Там хранили свои деньги объединения купцов, посадских жителей. Вообще находки февнсрусских кладов в стенах каменных храмов широко и шестны.
Общее количество кладов Древней Руси, до сих пор не Чищенных, огромно. Это большая часть зарытых богатств. Чти-то внятное сказать о древнерусских кладах, найденных 10 XIX века, мы не можем. Они погибли безвозвратно. Их
26
ИСТОРИЯ КЛАДОИСКАТЕЛЬСТВА В РОССИИ
почти сразу переплавили в слитки золота или серебра, продали ювелирам, выменяли на что-нибудь более полезное.
Коллекционирование древнерусского искусства, спасительное для кладов той поры, началось лишь в XIX веке. Клады находили порой через век-два после захоронения. В этом случае сложные ювелирные изделия иногда просто уродовали, приспосабливая под современную моду. Так, в Юрковецком кладе (Киевская губерния, 1860-е годы), состоящем из серебряных украшений конца X века, оказалась серебряная шейная гривна VI—VII веков, приспособленная для ношения замком назад, как это делали уже в X веке. Для этого у нее отломали «усы» сложного замка, характерного для VII века6.
То есть можно предположить, что найденную в древнем кладе гривну использовали по назначению, несколько «улучшив» ее старомодность. А затем вновь спрятали вместе со всеми современными украшениями от какой-то опасности в землю. И вновь эти вещи увидели свет дня лишь через девять веков...
Таким образом, при постройке городов, вспашке земель, вырубке лесов и тому подобной хозяйственной деятельности человека клады волей-неволей находились населением России в X—XVIII веках, но почти никакой информации об этих кладах, их составе, а самое главное — ни монет, ни вещей из этих кладов до нас фактически не дошло.
Люди использовали их в своих целях, скрывая от властей, меняя на деньги или продавая перекупщикам. Драгоценные камни выламывали из оправы и часто продавали отдельно. Клад в глазах населения был просто удачными деньгами, ниспосланными сверху. Часть старинных украшений при этом могли просто носить (перстни, серьги). Древние монеты могли использовать в традиционных женских украшениях. Некоторые крестьянки даже надевали себе на шею в виде талисмана древние иностранные монеты (например, византийские).
Вспомним, что и кремневые находки эпохи каменного века русские крестьяне еще в XIX веке называли «громовыми стрелами» и использовали для лечения и колдовства. Такое же стремление приспособить в своем хозяйстве и
Глава L Клады Древней Руси	27
обиходе даже драгоценные находки характерно для русско-। о крестьянства всей дореволюционной эпохи (до 1917 года).
Судя по всему, основная масса кладов XVI—XVII веков была монетными кладами. Вещевые клады встречались значительно реже. Но часть кладов была в смешанном виде: ювелирные изделия и деньги.
В Древней Руси IX—XIII веков своей серебряной моле гы почти не было. Поэтому доля вещных кладов в сопо-лавлении с кладами восточных или западных серебряных монет довольно велика.
Значительная часть кладов Древней Руси была найдена в глиняных горшках. Меньшая доля — в медных сосудах. Какая-то часть кладов перед захоронением была просто \ пакована в бересту, кожу, ткань, которые при нахождении клада просто распались в руках.
Иногда сосуд с кладом накрывали ковшом, сковородкой или чем-то другим (серебряной чашей, другим сосудом).
Известно, что большие суммы денег (казну) перевозили иногда также в запечатанных сосудах. Так, в 1130 году в Киев ростовский тысяцкий послал 500 серебряных и 50 золотых гривен, уложенных в сосуде. В Киеве при проверке исопше от сосуда, в нем же бо запечатано и пред всеми ишетоша обретоша всю полну 500 сребра, а злата 50 гривен»7. Один из найденных в XIX веке на Киевщине древнерусских кладов был накрыт кольчугой, а другой вообще $алит воском. Последний клад, состоявший из нескольких тысяч дирхемов (арабских серебряных монет) и двух золотых браслетов, был найден в 1851 году. Киевский клад 1913 года из усадьбы Сикорского также был залит воском в медном котелке (золотые браслеты и 300 дирхемов). Иногда глиняные кубышки были закрыты глиняными же крыш ками.
Нередко под горшок что-то подкладывали. Встречаются находки топоров под днищем горшка. Это явно ритуальный обычай. Точно так же в кладах с золотыми и серебряными монетами и вещами находят железные замки, ко-торые, судя по всему, должны были наглухо замкнуть (закрыть) клад от любого чужого человека.
Внутри горшка вещи тщательно уложены и часто обернуты в ткань. Изредка встречаются и клады, собранные
28 ИСТОРИЯ КЛАДО ИСКАТЕЛЬСТВА В РОССИИ
впопыхах, например во время штурма города врагами. К сожалению, находчики кладов часто вообще не сохраняли ни горшков, ни других простых предметов, сопутствующих кладу. Ошеломление и радость от находки бывали так велики, что иногда находчики (если это был не один человек) на месте находки делили клад поровну. Разбитый горшок, железный топор и замок, остатки ткани — бросали тут же, на землю.
В случае если клад нашли, например во время пахоты, вещи иногда рассыпались из разрушенного тайника на несколько метров по пашне.
Нередко сосуды бывали слишком велики для своих небольших по объему кладов. Так, однажды в большой глиняной амфоре (Киевский клад 1899 года — усадьба Бродского) нашли всего 20 золотых монет, два золотых слитка в виде палочек, три золотых браслета и железный замок.
Случалось, что местом хранения клада становилась серебряная чаша. Но все же обычные домашние хозяйственные сосуды из глины или меди явно превалируют. Можно предположить, что именно женщины изредка прятали свои клады в ларцах. Широко известна любовь славян к березе и ее коре — бересте. Берестой в древности обертывали покойников при захоронении.
Берестой иногда укутывали и вещи клада внутри сосуда. Может быть, при этом здесь же прятали какие-то ценные финансовые документы на бересте?8 Естественно, что с годами и береста, и ткань, и кожа — обертки клада — истлели. Известен случай, когда древний клад нашли в восковом горшке (Ржевский уезд Тверской губернии). Видимо, такой горшок отлили из воска специально для укрытия клада.
Бывали клады небольшие, бывали и огромные. Клад, найденный в Гомельском уезде (1883 год), состоял из двух ведер куфических серебряных монет и находился в огромном кожаном мешке. Кроме монет в кладе имелось также несколько пряжек и ожерелий. Нередкими, видимо, были также захоронения кладов, завернутых в ткань. Ведь про основную массу известных нам древнерусских кладов (IX— XIII века) у нас вообще нет информации о характере упаковки.
Глава L Клады Древней Руси	29
Курганы считались в те времена надежным местом для сокрытия клада. Предполагалось, что прах умерших тревожить не будут. Поэтому на территории кургана можно прятать ценности. Впоследствии, уже в Новое время, такие клады нередко находили при пахоте или грабительских раскопках кургана. И рождались самые невероятные слухи и легенды о «могильном» золоте. Часто же в самих курганах золотых и прочих украшений не могло быть в принципе.
Во время штурмов городов клады нередко прятали в печь. Встречаются клады, замурованные в кирпичную кладку стен крепостей или стен домов и храмов. Так, в 1923 году в Черниговском Спасском соборе в алтарной части при-сгройки нашли клад серебряных вещей XII—XIII веков. Он лежал завернутым в ткань, ниже уровня пола в углублении стены. В нишах кирпичного фундамента древних зданий также встречаются клады. Самый большой домонгольский клад обнаружили в 1842 году в Киеве после постройки новой Десятинной церкви. Работники обустраивали землю вокруг нового храма и нашли столько золотых сосудов, а также золотых и серебряных украшений, что они еле уместились в два мешка9.
Ценности хранились в специально вырытом тайнике — пещерке. Видимо, прежде это место находилось под алтарем старой Десятинной церкви. Судя по украшениям, это явно ценности, отданные горожанами на сохранение в храм.
Вероятно, и в других городах, которые штурмовали кочевники во время нашествий, горожане прятали ценности в особых вырытых тайниках (часто под церквами). Большинство таких тайников не найдено по сей день. Отметим, что только под Десятинной церковью в Киеве имелось три известных огромных тайника ценностей. Найдено только два.
Итак, клады в Древней Руси прятали как в зданиях (землянках, дворцах, церквах), так и вне жилых помещений (в огородах, курганах, тайниках).
Клады того времени обычно подразделяют на три группы: монетные, вещевые и смешанные. В монетных кладах сосредоточены монеты за довольно длительный период времени. Ведь попав на Русь, монеты обращались здесь в
30 ИСТОРИЯ КЛАДО ИСКАТЕЛЬСТВА В РОССИИ
древности довольно долго. Да и владелец клада нередко копил свои сбережения большой период времени. Купец, который выручил за свои товары большую сумму денег, также в случае опасности зарывал свой клад в землю. Ему было неважно, что серебро клада — монеты разных стран и эпох. Поэтому в монетном кладе X—XI веков (а не редкость клады из нескольких тысяч монет) встречаются монеты VII, VIII и IX веков — то есть за несколько столетий. Это большая радость для нумизмата.
Иное дело — вешной клад. Личные украшения в основном передавались по наследству. Лишь награбленные во время набега ценности сильно отличаются своим разнокалиберным составом от чисто семейных кладов. В семейном кладе драгоценные украшения накапливались медленно, 1,5—2 столетия. Естественно, княжеские сокровищницы были более весомы, чем боярские или тем более купеческие.
Князь Владимир Василькович Волынский в ХШ веке перед смертью тяжело болел четыре года: «И роздал он свое имущество нищим: все золото и серебро и драгоценные камни, и золотые и серебряные пояса своего отца, и все свое, что он приобрел после своего отца, все роздал. Большие серебряные блюда, и кубки золотые и серебряные он сам перед своими глазами разбил и перелил на гривны.
Большие золотые мониста своей бабки и своей матери он все перелил на монеты и разослал милостыню по всей земле...»10.
Определить время зарытия клада несложно. В монетном кладе находят самые новые монеты, а в вещевом — наиболее близкие к нашему времени вещи. Их датировка и есть время зарытия схрона. Встречаются клады, где основная масса вещей более древней эпохи и лишь несколько вещей стоят на 100—200 лет ближе нашему времени. Случается и наоборот. Нередко попадаются древние вещи, переделанные в позднейшую эпоху и, так сказать, осовремененные.
Чаще всего равномерности в хронологии вещей и монет нет. Так, например, в знаменитом Гнездовском кладе 1868 года имелись монеты VI, VIII и X—XI веков. То есть
piaea I. Клады Древней Руси
31
иные владельцы могли просто не пополнять клад ценностями в силу самых разных причин. Безусловно, история любого крупного клада — это и увлекательный роман, и занимательный детектив, полный приключений, жестокостей, тайн и смертей.
В кладе чаще всего все уборы и ценные наряды перемешаны и фрагментарны. Сконструировать большое украшение целиком бывает очень затруднительно. Ведь многих элементов недостает. Кроме того, точно не известно, как это носилось. Встречаются и «лишние» фрагменты. Археологи просто не знают, куда, например, цеплять в уборе так называемые аграфы —- трехбусинные дужки.
Мне помнится, я был очень поражен в Золотой кладовой Эрмитажа, когда услышал спор двух археологов про странную золотую цепочку, выставленную в витрине. Вещь нашли в Кушанском кургане. Один археолог утверждал, что это что-то вроде парадной уздечки, другой — что это служило для поддержания груди у женщин-лучниц. В витрине же имелась надпись: «Предмет неизвестного назначения».
Даже в эпоху Древней Руси таких предметов весьма немало. Это вполне понятно — ведь утеряно само представление о технологии жизни той эпохи. Вещь мертва, если ее не связывает с владельцем невидимая связь. И в этом смысле слова вся археология — это наука о мертвых вещах. Ведь утеряны отношение, чувство, жизненное предназначение веши.
Женские украшения в виде кладов более всего распространены. Их зарывали чаще всего во время внезапной общей опасности (война, мор, набег). Древнерусские клады находят на очень обширной территории: от берегов Финского залива и Ладожского озера на севере до Полтавы и границы со Степью на юге, от Западного Буга на западе ло Владимира и Суздаля на востоке.
Но множество кладов той поры просто нс найдены. Другие найдены, но сразу разграблены и неизвестны науке Так что эта территория очень условна. Там, где больше было археологических и прочих раскопок, найдено больше кладов. Характерный пример. Раскопками было фактически полностью срыто древнерусское городище Княжа
32 ИСТОРИЯ КЛАДОИСКАТЕЛЬСТВА В РОССИИ
Гора. Город здесь погиб внезапно в результате разгрома во время монгольского нашествия в XIII веке. Сгоревшие жилища, костяки убитых людей и 12 кладов найдены на сравнительно небольшой площади городища с 1877-годо 1899 года. Для сравнения — в Чернигове (втором по значимости после Киева городе того региона) к середине XX века нашли лишь пять древнерусских кладов. Между тем древнее название небольшого городища Княжа Гора в наше время даже неизвестно.
Сройте до основания землю Старой Рязани, Владимира или Суздаля — и вы найдете гораздо больше кладов. Конечно, если город погиб внезапно, число кладов намного больше. Хозяева не смогли вернуть себе своих захо-ронок. Таковы клады Старой Рязани. Но в современных древних русских городах исторический центр довольно плотно застроен. Клады обречены только на случайное открытие под ковшом экскаватора или лопатой строителя.
Напомню, что примерно в половине известных нам вещевых древнерусских кладов имелись также монеты или слитки золота и серебра. Вещи же, сохраненные кладом, — это, как правило, женские украшения разного состава. Чисто мужских вещей практически нет. Судя по всему, золотые ковши, кубки, золотые пояса составляли главное украшение последующей исторической эпохи на Руси.
Во многих кладах находят нательные крестики: и серебряные, и перламутровые, и с камушками; также бронзовые энколпионы... Вероятно, они находились в кладе не как материальная ценность или украшение, а как божья защита от лихого глаза и стороннего человека. Крестик олицетворял в составе клада самого хозяина. Так же, как и железный трубчатый замок (иногда с ключом), топор или меч, он был своеобразной магической защитой клада.
Исследователь кладов Древней Руси Г.Ф.Корзухина разбила 175 известных ей древнерусских кладов по хронологии на группы. 1-я группа — это И кладов IX—X веков; 2-я группа — 17 кладов X века и начала XI века; 3-я группа — 36 кладов XI — начала XII века; 4-я группа — 111 кладов с 70-х годов XII века по 1240 год.
У кладов первого и второго периодов есть немало общих черт. Основной монетный материал кладов — ссреб-
jiuea I. Клады Древней Руси	33
ряные дирхемы. В одном кладе оказались монеты русского чекана — Владимира и Ярослава. Это — настоящее сокровище и уникум. Понемногу встречались византийские и западноевропейские монеты X века. Встречаются и серебряные слитки типа небольших палочек.
В дальнейшем число западноевропейских монет и серебряных слитков в кладах сильно вырастет.
Если в IX веке наибольшее число монет в кладе составило 258 штук, то в X веке — уже до нескольких тысяч штук. Основная масса украшений IX—X веков сделана из серебра, но в X веке встречаются уже золотые кованые браслеты весом до 200 граммов. Находились в кладах и по пять—семь штук кованых браслетов.
В XI веке в кладах Руси и острова Готланд (массового района сокрытия кладов у норманнов) широко появляется «рубленое серебро». В это время резко сокращается по-сгуплсние восточной серебряной монеты на Русь. Поэтому изрубленные, поломанные вещи и украшения выполняли функции денег. На одном только острове Готланд найдено несколько сотен кладов с «рубленым серебром». К XII веку оно исчезает из русских кладов.
«Рубленое серебро» — это бесформенные кусочки литого серебра, денежных слитков, проволоки, браслетов, ipyrnx украшений.
Золотые вещи в кладах XI века, как и прежде, — это тяжелые кованые браслеты, золотые кольца непонятного назначения, золотые слитки в виде палочек, золотые византийские монеты. Никаких тонких ювелирных украшений в этих кладах нет. Значительно больше стало в кладах XI века шейных гривен и браслетов.
4-я группа в основном представлена кладами 1237— 1240 годов — временем монгольского нашествия. До этого они нередко зарывались во время княжеских междоусобиц и войн.
Именно драгоценности этого времени стали украшениями коллекций лучших собирателей России XIX века. Е веркающие яркими эмалями золотые украшения того времени — это вершина древнерусского ювелирного искусства. Кладоискательство и коллекционерство с XIX века ста-1И неразрывно связаны. Ведь многие русские вельможи-
Г-ihjickiis
34
ИСТОРИЯ КЛАДОИСКАТЕЛЬСТВА В РОССИИ
собиратели были просто не ограничены в своих средствах. Азарт поиска как раз таких украшений вел к расхищению найденных кладов и созданию превосходных коллекций русского искусства XII века.
И в XIX и в XX веках основные находки кладов по-прежнему дело случая. Археология уже развивается, но фигура кладоискателя — «черного археолога» формируется лишь во второй половине XX века.
Это нс значит, что в XVII—XIX веках не было кладоискателей. Они были, но скорее как жертвы вспыхнувшей эпидемии, крестьяне-отходники, а не как профессионалы, зарабатывающие себе этим на жизнь.
Именно в XX веке для кладоискателя стала важна солидная историческая подготовка, умение работать в библиотеках и архивах. Не исключено, что настоящие эпицентры кладов Древней Руси (кроме Киева) еше просто не открыты. Ведь клады зарывались очень неравномерно. Во всей восточно-европейской части России до 1910 года найдено 274 клада куфических монет. А на одном острове Готланд — важном центре торгового пути из Скандинавии на Русь и Восток — найдено 233 клада таких монет11. При этом на остальной части Скандинавии число таких кладов очень невелико. Там их просто почти не зарывали. То есть причины скопления кладов в одних местах и отсутствия в других чисто исторические. И в этом смысле слова детальное изучение, например, торгового пути «из варяг в греки» очень много даст не только археологу, но и любому кладоискателю.
♦ * *
Насколько велики по объему могут быть древнерусские клады? Из чего они состоят? Любители истории живо представляют себе роскошные колты, наручи, ожерелья, серьги, бусы, перстни, множество монет, денежные слитки золота и серебра...
То есть в значительных кладах, обнаруженных на Руси, сосредоточены накопления знати (бояр, рядовых князей, дружинников, богатых купцов). Там много тяжелых вещей из кованого золота и серебряных украшений.
И все же эпоха XII—XIII веков — это уже и эпоха маленьких кладов. Пара слитков серебра, серьги, несколько
fjaea I. Клады Древней Руси 35
монет, немного кусочков рубленого серебра —- вот содср-Ж1НИС таких кладов небогатых горожан: купцов и ремес-ь?иников. Днепровский юг Руси существенно богаче кла-1Лмп великорусского Севера.
Но самое главное — в десятках крупных кладов множе-ciiu русских князей, обнаруженных чаще всего на их городских усадьбах, мы видим чудесные массивные золотые и серебряные украшения, чаши, церковные сосуды, парчо-ыяе одежды с жемчугом. И это лишь небольшая часть ценною имущества рядового русского князя того времени.
До сих пор никто и нигде не нашел самого главного — княжеской казны правящего великого князя или хотя бы (ранящего князя какого-то солидного княжества: Рязанского, Полоцкого, Суздальского, Нижегородского, Чер-ншовского или даже Муромского, Белозерского, Яро-с мвекого (эпохи феодального дробления).
То есть главное сокровище эпохи или просто не дошло ю нас, или лежит, ожидая своего часа, где-то в земле. Но ары вали ли свою казну великие князья в землю? Безус-’овно! Ведь при падении крупных городов в XIII веке кня-а»я иногда погибали вместе со всем своим родом. Киев, Рязань, Владимир — наглядное тому доказательство. При »том казна могла быть зарыта довольно далеко от стольно-н) города.
Объем такой казны и княжеской сокровищницы со-i а вл ял иногда несколько возов. При бегстве (например, и»язя Юрия Всеволодовича от татар) она представляла епьезное бремя.
В хронике Альберта Штаденского говорится, что вторая жена Святослава Ода после смерти мужа решила вериться на родину. Но у нее было столько драгоценностей, ’то с собой она смогла увезти только часть их. Остальное •'на закопала. Через некоторое время клад был выкопан ее
• ном, вернувшимся обратно на Русь12.
Таким образом, очень крупные клады могли лежать в ’Mie в некоторых случаях краткое время — несколько лет. х правящих князей, верхушки русской знати — скапливаюсь огромные средства. Князья, бояре, тысяцкие порой жертвовали золото, серебро, драгоценные камни из соб-! вен ной казны в очень больших количествах на украше
36 ИСТОРИЯ КЛАДОМ С КАТ ЕЛЬСТВА В РОССИИ
ние городских храмов и монастырей, на церковную утварь и книги. Пуды серебра и золота шли на оковку саркофагов чтимых святых.
Все эти баснословные, сказочные богатства, о которых у нас сейчас очень слабое представление, расхищались при междоусобных войнах, набегах и нашествиях. Порой города грабили по несколько дней, вынося даже колокола. Кое-что перепадало и горожанам. В некоторых обычных городских кладах находят то церковную серебряную чашу с птицей на дне, то золотую цату с иконы, то диадему с оборванными концами, украшенную драгоценными камнями. Очевидно, что, пользуясь сумятицей и неразберихой при пожаре и захвате города враждебным войском, отдельные горожане тащили на свой двор все, что могли ухватить под шумок.
Ценности, вывезенные с Руси половцами, монголами и другими степняками, скорее всего не сохранились. Шансов при целенаправленном поиске найти великокняжескую казну практически нет никаких. Но возможность случайной находки крупного комплекса древнерусских сокровищ в наше время существует.
Как выглядели найденные древнерусские клады?
Вновь напомню, что эти клады находили во все века русской истории. Вот только информация о них до нас, в основном, не дошла. Из найденных кладов Старой Рязани, захороненных во время нашествия Батыя, нам известны такие.
— Клад золотых с эмалью вещей (мечта коллекционеров!), найденный 6 июня 1822 года на городище Старая Рязань крестьянином Устином Ефимовым во время пахоты в поле. В него входили:
1)	три золотых медальона с изображениями Пресвятой Богородицы, святой Ирины и святой Варвары — из одного ожерелья, выполненных в технике перегородчатой эмали. А также пять ажурных с жемчужной обнизью крупных золотых бусин из этого же ожеоелья:
I шва L Клады Древней Руси	37
2)	шесть золотых медальонов со скаными узорами и красными камнями от второго ожерелья. К нему же еще шесть больших ажурных бусин с красными камнями;
3)	золотой маленький медальон с эмалевым изображением Пресвятой Богородицы;
4)	две золотые подвески в виде огромных колтов (око-ю 13 см в диаметре) с эмалевыми изображениями юных мучеников на вставных щитках. Вокруг щитков жемчужная обнизь и широкая кайма со сканым узором и большими камнями в гнездах. На оборотах также скань и камни;
5)	золотой образок овальный с греческой эмалью;
6)	золотой наруч ажурный с орнаментом;
7)	две золотых подвески со вставными эмалевыми щитками;
8)	два золотых перстня с камнями и жемчужной обнизью;
9)	корсунчики с золотой оправой, украшенной камнями;
10)	скобочка золотая;
11)	бляшки золотые нашивные нескольких видов.
В таком составе этот клад дошел до нас и хранится в Оружейной палате в Москве. Но вряд ли он дошел до нас в полном виде. Что-то крестьянин мог утаить или продать раньше: например, монетные слитки золота. По содержанию клада отчетливо видно, что найдены украшения из одного ларца одной семьи. Дорогие нарядные украшения мужа и жены (явно не все) из состоятельной рязанской боярской семьи надевались ими, видимо, во время парадных выходов.
— Клад серебряных вещей, найденных местным крестьянином при пахоте в 1868 году на городище Старая Рязань на месте древнего крепостного вала вблизи остатков княжеского терема и собора Бориса и Глеба. В кладе имелись:
1)	пять серебряных медальонов с изображениями про-нветшего креста или Христа;
2)	серебряная вызолоченная цепь из 17 полых бляшек на шарнирах. На бляшках изображения креста;
3)	две серебряные подвески;
4)	серебряная плетеная цепь;
3) золотой маленький аграф;
38 ИСТОРИЯ КЛАДО ИСКАТЕЛЬСТВА В РОССИИ
6)	серебряные бусы большие;
7)	серебряный перстень с чернью;
8)	серебряная подвеска;
9)	пять серебряных позолоченных бляшек нашивных с перегородчатой эмалью;
10)	более 70 серебряных нашивных бляшек одиннадцати видов.
Этот клад дошел до нас, так как поступил вначале в Археологическую комиссию и попал в Эрмитаж, а уже в 1930 году был передан в Русский музей. Это довольно типичный набор украшений семьи зажиточного посадского человека того времени — купца или богатого ремесленника.
Рязань занимает второе место после Киева по числу кладов, схороненных здесь во время нашествия Батыя. Осажденные рязанцы перед штурмом спешно зарывали свое самое ценное имущество в мерзлую декабрьскую землю на очень небольшую глубину. Никому вернуться за спрятанным добром не пришлось. Все рязанцы погибли во время или после штурма. Женские украшения в здешних кладах имеют высочайшую художественную и культурную ценность. Ведь 50 лет до нашествия — это взлет ювелирного дела в Рязани. В замечательной книге В. Дарксвича и Г. Борисевича «Древняя столица Рязанской земли» (М., 1995) подробно описаны рязанские клады последних десятилетий. Они найдены в Рязанском кремле и на бывшей усадьбе «златокузнеца» (ювелира) в 1974 году, на бывшей боярской усадьбе (1966—1967 — три клада) и на дворе воеводы (1992 год).
Последний клад — самый удивительный. Он целиком состоит из золотых украшений. 13 золотых предметов поспешно завернули в ткань и закопали вблизи своего терема. Вес клада — 240 граммов червонного золота 96-й пробы. Найден почти полный комплект головного убора знатной женщины. Возможно, это брачный ритуальный венец. Замечательны цвета эмали на всех украшениях с женскими головками: лицо и шея — телесно-розовые, зрачки, брови и волосы — черные, фон — зеленый с красным ободком. Золотые колты с эмалевыми изображениями — это вершина ювелирного искусства Древней Руси.
Глава L Клады Древней Руси	39
Встречаются клады из двух-трех простых серебряных украшений — крестьян или рядовых горожан того времени.
Владимирская земля также подверглась жестокому разорению во время нашествия. Знаменитый русский археолог граф А.С.Уваров в 1851 году во время раскопок в семи верстах от Суздаля на реке Нерли также нашел небольшой клад, зарытый в кургане под дерном. Клад состоял из шести серебряных с чернью медальонов, видимо, из одного ожерелья и больших серебряных бус13. Клад был передан ученым в Исторический музей в Москве.
Между тем А.С.Уваров вскрыл сотни, если не тысячи, древних курганов. И эта его небольшая удача — клад небогатого владимирца, зарытый столь неглубоко на кургане, показывает, что на севере Руси, в отличие от юга, курганы для сокрытия кладов использовали редко.
Но большие клады на севере Древней Руси все же зарывали. Так, осенью 1906 года в Твери, недалеко от Волги и близ полотна железной дороги, студент Петербургского университета со счастливой фамилией Иванов нашел клад в большом глиняном светло-коричневом горшке. Вес де-нежно-вещевого клада был больше 24 кг.
Основную массу клада составили серебряные денежные гривны числом 138, разных видов. Напомню, что денежные гривны в Древней Руси (не путать с украшениями) — это серебряные слитки продолговатой формы определенного веса. Причем в Новгороде вес гривны больше. в Киеве — меньше.
Из 138 монетных серебряных гривен: 1) 96 слитков киевского типа малого веса (от 154 до 167 г); 2) один слиток гипочный веса киевской гривны (154 г); 3) восемь слитков киевского типа тяжелых (от 191 до 215 г); 4) слиток киевского типа в половину веса тяжелой гривны (87 г); s) 12 слитков новгородского типа длинных (от 184 до 203 г); б) слиток палочный в половину веса длинной новгородской гривны (96 г); 7) 14 слитков палочных западнорусского типа (от 89 до НО г); 8) четыре слитка неопределенного веса (от 38 до 73 г); 9) один слиток палочный, подделка (139 г).
Отчетливо заметно, что, скорее всего, перед нами казна какого-то богатого купца. Стоимость серебра на Руси
40
ИСТОРИЯ КЛАДОИСКАТЕЛЬСТВА В РОССИИ
тогда применительно к стоимости товаров была весьма высока. Такого громадного разрыва, как в наши дни, меж стоимостью золота и серебра не было. Эти деньги (со всей Руси) — целое состояние и большая казна богатого, хотя, скорее всего, незнатного человека. О последнем свидетельствуют и веши из этого же клада, спрятанные вместе с деньгами: 1) пара колтов серебряных звездчатых; 2) шесть серебряных аграфов и две серьги киевского типа; 3) бусы серебряные овальные; 4) две пуговицы серебряные гладкие; 5) три бляшки серебряные нашивные.
Но находили во Владимире-на-Клязьме и золотые украшения. Так, в 1865 году на усадьбе учителя местной семинарии Беляева (территория древнего Ветшаного города) при планировке сада на откосе горы был найден клад на глубине пяти аршин, в который входили: пара чудесных золотых колтов с перегородчатой эмалью, серебряные медальоны и наруч, бусы, подвески, остатки шелковых тканей...
Это — богатый убор знатной горожанки. Клад сохранился в Эрмитаже. Нередки находки кладов в древнерусских городах близ древнего земляного вала. Так, в том же Владимире в 1896 году при земляных работах (постройка местного банка) на глубине полутора аршин у древнего вала в глиняном горшке вновь найдены пара золотых колтов, пять серебряных колтов и наручи... Все это — содержание домашнего семейного ларца замужней женщины, скрытое ввиду явной опасности экстренно вдалеке от дома.
Довольно большой клад такого же типа был найден в мае 1988 года в Московском Кремле — в 100 метрах от Спасских ворот, естественно, во время земляных работ. Его нашли на глубине 5 метров, но в свое время ямка была небольшая. Это — классический набор украшений конца XII — начала XIII века. В кладе 199 украшений, других предметов и 85 нашивок на одежду. Есть также несколько денежных слитков — гривен, костяная рукоять ножа (положена явно с магической целью), женские височные подвески, аграфы, колты, височные кольца (украшения головы); а также нагрудные украшения: шейные гривны, бусы, привески, лунницы; украшения для рук: 12 перстней (семь печатных и пять со вставками), десять браслетов
Гиви L Клады Древней Руси	41
1( многое другое14. Зарыт он явно был в 1238 году при штурме Москвы татарами.
Вообще территории бывших кремлей русских городов исключительно кладоносны. Нередко сейчас в этой зоне :,еI жилых домов, а археологи раскопки вообще не ведут. Кстати, вблизи первого кремлевского клада в 1991 году 5ыл найден второй клад, такого же типа и времени, только более скромный по размеру (23 предмета). Но если перми и клал лежал в деревянном коробе, обтянутом берес-nm. го второй, видимо, просто был уложен в ткань и мкопан еще более поспешно. Это также содержание женкою ларца («ларечная кузнь»).
Всю семейную казну найти сложно. Может быть, се как-о иначе было принято прятать? Ответить затруднительно. Во всяком случае, можно предположить, что чем более иил весом клад, тем глубже его зарывали. На Русской рав-Ч1нс пещеру или скалу вблизи от дома найти бывает за-руднительно. Так что, скорее всего (как показывают слу-ми в Киеве), приходилось выкапывать в ответственных iv чаях пещерки в грунте вблизи фундаментов храмов, каких-то откосов.
И все же сама территория древнерусского города, особенно места крупных строений (точнее, их фундаменты): храмов, княжеских дворцов, а также места вблизи земляных валов, городских стен — очень перспективны в отношении поиска кладов. Не найдено сверкающее золотом и ’рагоценными камнями узоречье одежд русских князей, г школспная «кузнь» уборов русских княгинь, невероятные по красоте изделия ювелиров Византии и Востока, 11 ри везенные на Русь в виде военной добычи или даров и многое другое.
Но сохранилось ли все это в виде кладов до наших дней? 1»ель основную массу таких находок в России до XIII века просто переливали в слитки золота и серебра (как госу-nipc'iBo, так и частные лица), и они бесследно пропадали 1 ’я истории. Да и в самой Древней Руси на ювелирные иислия смотрели часто как на резервный капитал. При !К те городов выкуп собирали любым серебром и золо-масса украшений тут же переливалась в слитки и вручи зась врагу. Князья нередко, нуждаясь в деньгах, персли-
42 ИСТОРИЯ КЛАДОИСКАТЕЛЬСТВА В РОССИИ
вали в монетные гривны драгоценные сосуды... Казна иных князей часто бывала пуста.
И все же некоторые максимально хорошо укрытые клады (а это часто самые большие клады) до наших дней, скорее всего, дошли невостребованными. Но недаром гласит народная мудрость — каждому кладу положен свой срок появления на свет. Так что будем надеяться на новые неожиданные открытия и сенсации. А вот что думали о кладах и кладоискательстве на Руси простые люди прошлых эпох, каков был кладоискательский менталитет и крестьянский фольклор — об этом речь пойдет в следующей главе.
ГЛАВА II НАРОДНАЯ МОЛВА И ПРЕДАНИЯ О КЛАДАХ
Зарываю мой клад, завещаю: Лежи, мой клад, не давайся в руки никому! Ни старому, ни малому, ни человеку бывалому! Дайся мой клад тому —
Кто снесет с плеч сто голов рыжих, Во всем свете самых бесстыжих; Которые сами живут, А другим жить не дают.
Сказ о разбойничке Илъе-уполовничке (вятская сказка)
Ритуалом чаще всего был нс только процесс захороне-ния клада (все же основная масса кладов захоронены в мирное время с целью сохранения в земляной «сберкассе* сбережений), но и процесс добывания кладов. Народная фантазия буйно расцвечивает в легендах отдельные редкие находки. Краевед-историк кладоискания В.И.Гош-1 свич в 1903 году едко писал про современных ему кладоискателей: «Теперь наши кладоискатели мечтают уже не о богатых покойниках, а больше всего о деньгах, зарытых - 1есь турками, казаками, гайдамаками, разбойниками. Множество бочонков, котлов, целых «фур» денег, по народным рассказам, запрятано ими в разных местах, — но ' ле9 Конечно, рассуждают кладоискатели, среди ровной - юпи ни один умный человек не станет закапывать богат-ечкг его там после и сам не отыщешь; должно быть, кла-
зарывали при какой-нибудь примете. Поэтому каждое опсльно растущее дерево, торчащий из земли камень счи-лнот приметами клада; клады предполагают в могилах, в балках, в заброшенных колодцах. И роют, ищут... А если пРи этих поисках найдет человек хотя бы старый пятак — народная молва превратит его в целый воз червонцев; зар
44 ИСТОРИЯ КЛАДОИСКАТЕЛЬСТВА В РОССИИ
жавелый замок или крюк от дверей на том месте, где когда-то стояла хата — и готов рассказ про откопанный вход в лех с деньгами; найдет в кургане склеп — это уже и есть желанный лех, хоть и без денег...»1.
Процесс отыскивания и нахождения кладов народной молвой окутан мистико-романтическим ореолом. Непременным элементом сокрытия клада в русском фольклоре считалось заклятие. Чаще всего в легендах клад прятали несколько человек. Особенно часты такие легенды были в южных степных губерниях России, где имелось много курганов. Вот одна из них: «В степи Неплюева, неподалеку от хутора, есть могила Долгая, а возле нее запорожцы спрятали клад в подземелье. Деньги серебряные и золотые в бочонках, а серебряная посуда поставлена возле них. Клад спрятали двенадцать казаков (мистическое число. — В.Б.) и поклялись: «Кто один будет откапывать, того дождь зальет». Пробовали позже копать, так куда там: откуда только берется дождь — так и льет, так и льет»2.
По другой легенде: «Утром, при восходе солнца, взбежал вожак на курган, стал — а тень так и протянулась на запад. Тогда он велел копать яму там, куда пришлась тень его головы. Выкопали яму, спустили на цепи казан и поклялись, чтобы никто не брал, пока вторично не вернутся из разъезда».
Такого типа рассказов до 1940-х годов (краха русской деревни) можно было наслушаться вечером на лавочках возле стариков немало. Как верно отмечал еще Н.К.Рерих во время своих раскопок на курганах Новгородчины, «вечером, сидя на завалинке, наслушаетесь вы любопытнейших соображений, наблюдений естественно-научных, поверий, наивных предположений. Сперва из осторожности прибавят: «Так зря болтают» или «Бабы брешут», а потом, видя ваше серьезное отношение, потечет свободный рассказ о старине, о кладах, о лихих разбойниках»3.
При всей наивности этих рассказов (у них свое место в вечернем ритуале отдыха крестьянина) в них нередко содержится элемент истины, какая-то глубоко скрытая рациональная основа. По мнению курского исследователя Сергея Щавелева, «в местном фольклоре по сути своей верно городища определялись как заброшенные укрепле-
Г шва //. Народная молва и предания о кладах	45
пня. а курганы как стародавние могилы. <...> А сказочные россказни о тайнах этих земляных сооружений еще долго ходили в народе, развлекая местных жителей и помогая ориентировке приезжих археологов»4.
Безусловно, какая-то реальная основа есть и в множестве крестьянских преданий, легенд, рассказов об иррациональной, мистической стороне кладов. Отметим, что основная масса народных преданий о кладах X—XVII веков бесследно исчезла, не дошла до наших дней. Ведь записывать фольклор русские краеведы и ученые начали лишь u XIX веке. Так что народная кладоискательская память очень коротка. Но система, структура такого рода текстов, видимо, сохранилась устойчиво. Итак, во-первых, при за-ры гии клада непременно используют заклятие. Это — элемент сшс дохристианских, языческих верований. Заклята (как железный замок или острый предмет) накладывались на большинство кладов по народным верованиям. Считалось, что одни клады положены на какой-то определенный срок (допустим, на 100 лет), другие — навечно. У крыватели накликали всевозможные несчастья на того человека, который найдет их клад (смерть или болезнь).
По истечении срока заклятия клад сам давался в руки людям — всплывал на поверхность земли, выходил к лю-1ям в том или ином виде.
Колдуны, ведуны и «знатцы» пытались нередко в народных легендах добыть клад раньше срока, используя дру-: их людей, жертвуя их жизнями. По легенде, бытовавшей на Волыни, однажды в городе Изяславе появился старец и предложил княгине добыть клад, спрятанный в руинах недалеко от города. Старец предупредил, что когда начнут и шлекать клад, в городе начнется пожар. А когда достанут хлад целиком — город сгорит дотла. Но цена клада в три раза больше, чем стоимость всего города. Все окупится.
Княгиня согласилась. Несколько раз начинали люди копать руины — и всякий раз в городе вспыхивал пожар. Как только прекращали работу — пожар утихал. Старец торопил работников. Наконец дошли до железной двери сокровищницы — и запылал весь город. Горожане взбунтовались и заставили княгиню прекратить раскопки. Та и Сама поняла, что имеет дело с проклятым кладом. Пожар >*их. а стаоец исчез без следа5.
46 ИСТОРИЯ КЛАДОИСКАТЕЛЬСТВА В РОССИИ
Кроме курганов, могильников, пещер, старых крепостных руин излюбленным местом для сокрытия кладов в народных преданиях является вода. Клады прятали в речках, колодцах, омутах, ручьях, болотах. Естественная примета клада — одинокое или просто в стороне стоящее дерево (старый дуб или береза), огромный камень или холм. Магическая примета клада — огонь, время от времени появляющийся на поверхности земли над кладом. Это — или необъяснимое свечение, хорошо видимое ночью, или просто непонятно откуда взявшаяся горящая свечка, заметная издалека. Кое-где считалось, что молнии бьют именно в места зарытых кладов.
Другая магическая примета клада — рыжая курочка или петушок, появляющиеся на месте клада неведомо откуда. Если в кладе не золото, а серебро, то и курочка белая, а не рыжая. В северном Вятском крае записано немало таких легенд уже в конце XX века. Правда, пожилые русские крестьяне вспоминают в них о времени своего детства.
Вот одна из таких быличек: «Брат у меня маленький был младший. Пошли косить, стали потом траву разгребать возле большой березы — он как закричит: «Нинка! Нинка! Смотри — золотая курица!» Я ему отвечаю: «Где? Я не вижу». А он мчится к березе: «Вот, вот! Лови ее!» Тут я ее и заметила. А она как-то сразу у корня березы и пропала. Мама потом сказала: «Это тебе клад выходил, а ты его не поймал». Наверное, счастье его выходило» (Нина Васильевна Кокарева, 1923 год рождения)6.
Рассказ очень типичен. Клады, по народным воззрениям, любят бедных детей и могут им показаться. Чтобы поймать свою удачу, надо прутиком стегнуть по такой курочке, и клад рассыплется ворохом дорогих монет.
Именно об этом говорит следующая запись: «К одной женщине в нашей деревне все ходила курочка. Никто о ней нс знал. А мать-то в поле — дочку одну дома оставляла. Все уйдут, ей говорят как-то: «Не скучай!» Она и ответила: «А ко мне курочка ходит, мне не скучно. Я с ней играю». Вот ей мать-то и говорит: «Ты возьми вичку и чикни ее». Она и ударила. Все пришли, а дома куча золота» (Анисья Ефимовна Галкина, 1914)7.
Иногда, впрочем, в народных преданиях место свечек, курочек и уточек занимают животные посерьезнсе — ба-
Гтва IL Народная молва и предания о кладах	47
.— ----- “	~~~~
рлны или быки. «И такой был случай. Семья сидела дома, х себя в избе. А клад-то в подполье был. Они, видно, не шали. Сидят, прядут, гости приехали. Вдруг из подполья выходит баран. Вот эдак ногами перебирает — как плывет, л не слышно, что идет; никого не задевает. Забоялись все. Он одной голову на колени положит, второй. Уж у двери был. Вдруг третья-то баба задела его и говорит: «Ну-ко, гы'»> Он и рассыпался одним серебром. Это че где взялося? Потом разузнали — это клад-от вышел» (Полина Филипповна Гордеева, 1909)8.
Клад, которому пришел срок выйти на землю, сам просит. чтоб его отрыли. «Брат у дедушки умер. А у него клад Гилл. Как только ночь — этот клад выходит к нам в избу, медная корчага по полу катается. Ночевать кого звали — никто нс шел, вес боялись. А потом мужики собрались — пришли и разрубили эту корчагу. Она оказалась полна де-• *сг. Отнесли в церковь, в казну. Если не отнести — обязательно в том году в том доме кто-нибудь умрет. А все равно маленькая девочка у нас умерла. А клад всегда клали с приговором» (Федосья Касьяновна Мочалова, 1906)9.
Встречаются рассказы стариков, в которых свечки горит и в доме, где спрятан клад, и над колодцем, и над <иером. Вместо быка или барана, чьи рога отсвечивают золотом, живым представителем клада людям является собачка или даже кошка. Нечистая сила чаще всего мешает полям добыть клад.
Вообще, рассказы о кладах нередко становились излюб-’снной темой по вечерам, когда люди сумерничали после । яркого трудового дня. Тема эта притягивала и завораживала. пугала и манила одновременно. Любили рассказывать о кладах в русской деревне. Невдалеке от каждой деревни была или заветная старая сосна, или городище, или •аиная пещера, куда вход только по зароку. Чудеса были и Ридом. Вспоминает Анна Васильевна Зубкова (1918): «На Перекрестке улиц Луговая и Городищинска в Первомайском стояла часовня. В 12 часов ночи якобы выходил петух и ходил вокруг этой часовни и никого не подпускал во внеурочный час. Петух этот охранял захороненный в этой насовне клад. Кто подойдет — петух налетал и клевал в 1<)л°ву. Все боялись этой часовни, никогда не ходили мимо
48 ИСТОРИЯ КЛАДОИСКАТЕЛЬСТВА В РОССИИ
этого места; даже ребята не бегали туда играть. Это рассказывала нам наша мать, говорила: «Не ходите туда играть», — никогда мы туда и не ходили.
В Первомайском есть курган. Все ровное место — и вздымается гора. На нем растут елки и кедры. На этом кургане всегда было сыро, иначе он называется Городище. На Городище всегда было холодно. На вершине его стояла часовня, в ней молебны правили, потом ее снесли и построили вышку, прыгать с парашютом. И вот говорили, что есть в кургане этом потайная дверь, тайный ход и караулит его нечистая сила. И уже в 8—9 часов боялись ходить мимо этого места, особенно зимой».
В местах, населенных русскими позднее, колонизованных, считалось, что клады, уходя, зарывали местные жители. На Вятке из всех деревьев наиболее кладоносной считалась сосна. «У нас за огородом растет сосна. Так под ней, говорили, зарыт клад. Деревни-то когда не было, первыми сюда приехали марийцы, так вот они клады-то прятали. Этот клад казался. Люди видели, что под сосной как будто свечка горит. А дедушка рассказывал, что он там коня золотого видел. Красивый, и весь золотом светится. Еще рассказывали, как небо открывается. Я сама-то ни разу ничего этого не видывала. На небе появляется точка, она увеличивается и занимает полнеба. Говорят, кто три раза такое увидит, будет счастливым. Другие говорят, что небо открывается перед концом света» (П.С.Медведева, 1906).
Клады выходили из земли при определенных условиях, выполнении зарока. Иногда зарок бывал тяжек. «Один житель Березовских Починок услышал разговор, что на берегу реки Камы зарыт клад с заветом «душу отдать», то есть убить человека, тогда клад легко найдешь. Этот житель решил убить старушку, которая скоро умрет. Подкараулил старушку, переходящую бродом речку Каму, в церковь в село Георгиево шла, и утопил ее в реке. Долго потом копался с лопатой на берегу, клад не нашел» (В.П.Сюткин, 1903). А вот что рассказывает Анна Семеновна Гонцова (1912): «Про клад один случай помню. У нас на лугу стояла сосна толстая. Возле нее будто белая баба. Поверье было: если баба будет в положении и ей худо станет. надо к сосне идти — клад будет. Как-то одной бабе
11 а в a IL Народная молва и предания о кладах	49
\\до стало, мужик ее и повел к сосне. Она там родила и — правда — клад вышел — горшочек. Потом милиция приезжала: мужик тот на сплаву утонул. Баба им горшочек и выставила. Атам все золото, как нынешние две копейки. \ куда потом это золото дели, не знаю. А сосну потом сожгли зачем-то».
По воспоминаниям старожилов, клады порой стерегла и окраняла от людского глаза ночная нечистая сила. Уво-пила кладоискателей в другую сторону, переносила клады и । опасного места. Особенно часто водила она людей по ночному лесу. Степан Андреевич Пыхтеев (1922) рассказывает: «С лешим надо дружить. Он, если повезет, клад найти поможет. Укажет или еще как. Но бывали сельчане, которым он помогал найти. А кладов у нас немало нахо-шли. И банды, бывало, схороняли награбленное, и с давних времен оставались или еще откуда. Рассказывали, мужик с Подгорного домой по лесу пьяный шел. И заснул ненароком.
Просыпается, а перед ним мальчик маленький стоит, белый такой и светится, голенький. Пошел мужик за ним. Долго шел, по корягам, по болотам. А мальчик идет и не оглядывается. Шел, шел и как бы в землю увязать начал. И совсем пропал. Испугался мужик. Утром, когда рассвело, пришел он домой и рассказал все. Собрались мужики, взяли шпаты и пошли туда. Копать начали. Золота они тогда не нашли, но откопали немалую гору скелетов. Старые, гни-inc, ломаные. Великое множество их там было. Неведомо, <икуда они там взялись в глуши. Вот сейчас никто не верит ни в леших, ни в чертей, и в Бога люди теперь не верят. Нсj для них ничего святого».
В местах поближе к Уралу, горным заводам легенды и казки о кладах были особенно распространены и любимы в вечерних рассказах как взрослыми, так и несмышлеными ребятами. В них появлялось много красивостей, не-с 1ыханных ужасов и отчаянной удали молодецкой. Такие v казки сохраняли, как правило, связь с окрестностями села. Рассказчики стремились сделать их пострашнее и позамыс-ншатсс.
Типичный пример такой вечерней сказки о кладах — рассказ Евгения Николаевича Осколкова (1926) из завод
50 ИСТОРИЯ КЛАДОИСКАТЕЛЬСТВА В РОССИИ
ского поселка Кире: «Народ был очень суеверный и всего этого боялся. На пруду есть Отрывной Носок (небольшой островок, соединенный с берегом полоской земли, которую в период паводка заливает), там до сих пор люди изредка призрака видят. И вот один рабочий услышал, что там клад зарыт, но его можно взять, лишь ту книгу прочитав.
И вот он нашел старика, у которого та книга была. По легенде, там была избушка разбойников, полуподвальная, на речке Кире. Старик там показал, где надо рыть. И вот летом в ночь он начал копать. Вылез из ямы покурить, глядь — а земля обратно ссыпается как вода, раз и туда. А поскольку он твердо до конца решил дойти, то он нашел в книге заклинание и земля больше не осыпалась. Вот докопался до сруба, но бревно прогнило, и он провалился сквозь сгнивший сруб, а книгу ту наверху забыл. Опомнившись, постарался он выбраться обратно, но отверстие исчезло, и вокруг была тьма кромешная. И стал он искать выход, шарить вдоль стен, и в одном месте он нашел в нише трут, огниво, свечку и кипу бумаг.
Добыл он огонь и огляделся. Был он в маленьком помещении, и видны были лишь прогнившие доски и бревна. А в бумагах он на листе прочитал: «Нашел одно, найди другое». Поискал еще он в нише и нашел пистолет кремниевый и кинжал. И на бумагах сразу еще буквы появились, и было написано, что надо встать спиной к тайнику и ударить кинжалом в третье бревно, стена рухнет и откроется другое помещение, надо снять с сундука убитую девушку и под ней будет то. что он искал.
Парень был неробкого десятка, но от этого волосы у него заходили дыбом. Но выбираться надо, и вот вложил он в удар кинжала всю силу, обрушил перегородку и про- • летел по инерции в другое помещение и руки его попали в скелет. А на бумаге-то было написано, что клад искать надо. Стал он стаскивать скелет в сторону, но скелет не двигался. Страх сковал его руки, ноги. Чувствуя, что попытки бесполезны, перебрался он в то помещение, чтобы выбраться, ему уже не до клада было, и внимательно дочитал до конца, что жизнь его будет теплиться до тех пор, пока горит свеча, но так как он не из робкого десятка,
phiea //. Народная молва и предания о кладах	51
имел и силен и сможет выполнить одно поручение, то жив о. .анется. А надо всего лишь встать в голове у женщины, ,i перебирая волосы, найти тот, который на ощупь твер-а на цвет зеленый, вырвать его и порвать, и в тот момент, когда потухнет свечка, выстрелить в призрака. \ него хватило силы и воли сделать все это, и какой-то бранной силой его выбросило вверх, от страшного напряжения он потерял сознание.
Придя в себя, он увидел, что находится в своей ямс, i го скоро наступит рассвет, и рядом валялись лопата, топор и лом. Лом был скручен в узел, на топоре были огромные зазубрины, а лопата была смята в гармошку. Книга исчезла. Там эту яму можно найти и себя испытать и сейчас. Таких легенд было много, и пострашнее этой»10.
Клады... Без нечистой силы здесь дело не обходилось. Ко многих местах крестьяне верят, что клад сторожит дух клада, называемый «кладовик». Ему-то и требуется невинная жертва в виде человеческой души или жизни. А «кла-1снцы» — это его подручные. Вспомним, кстати, что имен-
так назывался спрятанный меч в сказках. Духи клада < дто бы дают о себе знать нс только в виде примет, жи-югцых, птиц или огня; но могут также вторгаться в сны •с ювеческие. По народным преданиям, защита от этих злых |\\ов — крестное знамение, молитва и служба в церкви.
Поэт В.Цыбин в своей маленькой, но замечательной Пэклорной книжке «Заговоренные клады и кладоиска-1 и» приводит два таких случая вторжения кладов в чело-<сские сны. «В селе Теребснь Калужской губернии жили i конце того века старик со старухой. И не то что бедные, 1 ' какие-то чудные.
— Счастья не наживают, оно само наводит на себя. Как '•'ибы. в лесу глазами их не рыщут. Или клад вот, он сам 1 човст, — говорили они людям.
Вот прошло двадцать лет и еще двадцать, совсем соста-141 1ись дед с бабкой. А клад им так знака и нс подал. А тут lix соседке Алене приснился сон. Пришла она к ним, чтоб 1' ФУ\а растолковала ей сон.
- Бабушка, я нехорошо видела, будто все вещи в избе х };‘ic попадали. К чему бы это, а?
- Нс к пожару это, не к смерти. А ты весь сон сказала?
52 ИСТОРИЯ КЛАДОИСКАТЕЛЬСТВА В РОССИЙ
— Нет, нс вес, бабушка, а попадали они в овраг у Лысого камня.
— Ну, это к тому, что все случится не у вас.
Ушла соседка, стали старые дальше отгадывать сон, а старуха и сказала:
— Это клад, Федорович, через Алену-соседку дал нам знак.
Немедля собрались они и вечером пошли к овражному Лысому камню. Пришли на то место, расстелили простыню и наложили крест. Сколько просидели — не упомнили. Вдруг показалось им — рассвело. Идут люди и говорят:
— Что вы здесь сидите, один и другой?
Они увидели, что уже день, что клад не укараулили, пошли домой. Отошли от того места, и тут же их обуяла ночь. И с тем пришли домой ночью.
— Старик, да как же это так? — сказала старуха, дрожа от страха. — Ведь и версты нет до дома, а выходит, вишь, весь день с утра до ночи шли до дома, а расстояние-то всего-навсего верста. Как же это так? Это же не соответствует действительности.
— Выходит, бабка, примнился нам день-то, — стал отгадывать этот случай старик. — В помраченном времени, в заколдованном кругу мы побывали с тобой. И людей ненастоящих видели. Слава Богу, что нас благополучно вынесло оттудова.
— А сон? К чему бы это?
И действительно — все с того сна началось.
Пришли они к соседке Алене и говорят:
— Нехороший сон, ты, Аленка, видела, обморочный, и нехорошо, что нам его рассказала.
— Какой сон? Никаких снов я не видела.
— А утром кто приходил сегодня?
— Да гляньте вы на улицу — ведь утро-то только началось.
Посмотрели старые друг на друга, жутко стало у них на душе, и, боясь оглянуться, побрели они как не по своему времени к своей избушке, где была еще ночь и горел на столе ночник...
f ieiea II. Народная молва и предания о кладах
53
* * *
У сна два направления: из сна в явь или из яви — в сон. Первый сон является как бы эхом того мира, который весь — будущее. Энергия того света воплощается в видения. в вешие символы. В нашем случае странно, как-то магически клад указывает на самого себя. Объявляется и пропадает, словно он не может привиться в этом мире. Старые люди говорят, что такой клад не земной, должно быть, бесы прячут друг от друга сокровища.
В г. Токмаке старику Чернышеву, человеку несуеверному, насмешливому и зажиточному (сын был послом в Ьразилии), три раза привиделся один и тот же сон, будто явился к нему покойный родитель и сказал:
— На ближних сыртах схоронен мною клад. Открыть я : сое его нс успел. Теперь он меня мучает там, где я живу. Спаси меня — иди туда и открой. Там есть приметное ме-сю — большой камень, ты подрой его...
Чернышев посмеялся над этим своим сном.
«К чему сие явление? Дурень, значит, стал во сне. А все пены — летят гуськи — дубовые носки, кожаные шейки».
Через неделю родитель опять пришел во сне и то же самое сказал Чернышеву. Тот и вовсе расстроился. И сказал себе: «Покойники снятся к перемене погоды».
В третий раз отец вовсе пришел во сне расстроенный и, - казав то же самое, отхлестал старика Чернышева ремнем:
— Вот тебе, неслух, к перемене погоды!
Проснулся Чернышев, мягкое место болит — рубцы синеют.
«Что-то не так! — решил он. — Рубцы-то вправдашние». ( обрался и пошел на то место верстах в пяти от города. Захватил с собой саперную лопату. Стал он рыть — и тут его затмило, голос услышал:
— Чего ты, старик, могилу себе стал копать? Не рано ли?
Оглянулся — никого. Он опять принялся рыть. И опять fu.ioc из воздуха соткался:
— Чего ты, старик, могилу себе стал копать?
И в третий раз голос из воздуха остерег его. А он в (нвет:
— Ах, тютюнь-оастютюнь. глотка ветояная.
54 ИСТОРИЯ КЛАДОИСКАТЕЛЬСТВА В РОССИИ
Тут его что-то как ударило — ворона села на лопатку. Ему бы перекрестить ее, но старик давно отвергся от веры. Кинул он в ворону комком земли, задел за крыло — одно перышко отлетело и стало золотой цепочкой. Чернышев подхватил ее — и драпу. Побежал к городу, а вышло — в горы. Там на горе дома стоят, и избу его видно — высокая. * Он — назад, а местность вокруг другая: леса сосновые, и в них люди с тремя лицами на голове. Глянул он в ручей, а . там люди текут, и каждый держит на груди свое лицо, и , спереди головы — лицо, и лицо с лицом разговаривают и смеются, а его, Чернышева, отражения в воде нет.
«Как же так меня нету?»
Тут он прочитал молитву — проняло. Все исчезло.
А он еще только за город вышел, и лопатка чистая, новенькая, в смазке, как прежде.
Он и вернулся назад. Жена зовет завтракать. Чернышев и говорит:
— Я за город сейчас выходил, согласно своему сну.
— Да что ты, — говорит ему жена. — Ты и отлучался-то всего на минутку.
— А где же я был?
— В сарае инструмент проверял.
Ему потом и сказали, что нужно в церкви помянуть ро- } дителя и клад с него снять в церкви. Так и сделал и долго : еще гадал, что же это с ним происходило. И, как человек; читающий, с философской склонностью определил:	i
— Землю, должно быть, не довернуло, а потом довер-нуло, ну, я и попал в зазор...	i
А что, уловил, уяснил что-то старик: земля с солнцем всякий миг находится в новой космической зоне»11. ] Волшебные (зачарованные) клады делятся по зароку-; Отдельно идут клады, загаданные на число (явился тебе* клад в виде человека — назови верную цифру, и клад твой); урочные (на какой-то конкретный урок — дело); именные (явятся только человеку с определенным именем); на счастливого (клады игроков и авантюристов); клады порче* ные (заклинания так извращены, что они никому не дос* танутся) и многие другие.
Клады, по народным поверьям, как люди, — бывают^ молодыми и старыми, с хорошим характером и дурным,!
Глава IL Народная молва и предания о кладах	55
оНи не только рождаются, живут, но и умирают, проваливаясь в ад к своему незадачливому хозяину.
В народе верили, что можно добыть любой клад, обойти самый хитрый заговор. Н.Аристов, исследователь XIX века. писал об этом так, используя рассказы крестьян: «Есть, впрочем, хитрецы, которые обманывают и самих хранителей клада. Известно, что есть клады, караульщики которых дают в долг деньги на срок, и если кто не возвратит их. тот останется сам караульщиком клада вместо прежнего. Один вятчанин не раз брал деньги из клада и возвращал в срок. Захотелось ему справить барку с лесом, и он занял в кладу 10 тысяч рублей, а срок назначил, «ког-аа пожелтеет лес». Приходит глубокая осень. Вятчанин не несет занятых денег; листья с дерев уже облетели, а он и не думает расплачиваться. Наконец уже клад нс выдержал и пришел к крестьянину сам за деньгами. «Что ж ты, бессовестный, не несешь занятых денег, а обещался возвратить, когда лес пожелтеет: теперь уже зима на дворе». «Ну чю ж! — отвечал вятчанин. — Разве ты не слеп, не видишь, чю лес-то еще зеленый». И он указал на вечнозеленею-ший бор. Клад поспорил, поспорил, да и отступился»12.
Но нужно ясно представлять, что рациональное зерно может лежать в самых старинных и невероятных легендах, сказках, досужей молве о кладах. Например, иногда золо-ю в руках неосторожного счастливца, нашедшего клад, обращается в черепки. Но что находили наши крестьяне XIX века, раскопавшие многие десятки обычно бедных могильников и курганов? — Истлевшие кости и черепки.
Чувства и мысли крестьян не мирились с неудачей. Складывалась сама собой в воспаленном воображении исступленных своей фантазией людей спасительная легенда: десять, золото было уже у них в руках, но одно неосторожное движение или резкое слово в решающий момент появления клада на свет божий — все оно обратилось в черепки.
Вполне возможно, что многие крестьяне и сами верили, что все это произошло буквально у них в руках. В легендах о кладах, может быть, и нет верности фактам, но в них есть истина другого рода: там высказаны любовь и ненависть народа, его нравственные понятия, взгляд на соб
56 ИСТОРИЯ КЛАДОИСКАТЕЛЬСТВА В РОССИИ
ственную историю и старину. В свое время об этом ясно сказал еще Т.Н.Грановский.
В наш рациональный «бесчувственный» век нам сложно представить все буйство фантазии людей, увлеченных своей мечтой о близком богатстве — о сокровище, которое вот-вот попадет в руки. По-настоящему увлеченного человека ничто не сможет сбить с толка. Мгновенно он найдет оправдание любой своей неудаче: не вышел срок этому кладу, тот копали без нужных обрядов и молитв, а третий — в руках нечистой силы... и тому подобное.
Творческая фантазия русских крестьян пышно расцветала этой мечтой, как неким иным царством добра, богатства и справедливости. Но увы, нередко эта мечта на краткое время или надолго превращалась в настоящую манию кладоискания. Причем человек, углубляясь в поиски, все туже затягивал петлю на своей шее, разрывая связи с семьей, привычным образом жизни, всей своей прежней судьбой. Гошкевич считал, что такое явление было свойственно лишь людям бедным, малоразвитым умственно, суеверным. Вряд ли это так. Игрок в казино, профессионализируясь, тоже рвет все свои прежние человеческие связи. Взгляните на роман Ф.Достоевского «Игрок»! Картина характерная.	,
Вместе с тем Гошкевич верно отмечает у фанатичных? кладоискателей глубочайшую веру в свою правоту и неко-" торое чувство сожаления по отношению к обычным лю-( дям. «Я видел несчастных людей — хлебопашцев, мастеровых, у которых кладоискательство составляет манию. Не-; которые из них бросили свои прямые занятия и весь век скитаются в поисках кладов, — писал Гошкевич. — О чем; бы вы ни заговорили с таким человеком, он рассуждает^ здраво, но ко всему относится как-то безучастно; а затроньте его больное место — заведите речь о кладах, — и< вы убедитесь, что пред вами несчастный душевнобольной^ Он тогда начнет плести нелепости, тут же придумывает5 самые невероятные рассказы о скрытых в земле сокровищах и не замечает, что лжет самому себе. Ему хочется,* чтобы создаваемые его фантазией котлы, бочонки и це-лыс погреба с деньгами существовали в действительности. и именно там, где он им назначил быть. Если вы ему
!'шва IL Народная молва и предания о кладах	57
—------
кажете сомнение в справедливости его рассказов, он пожалеет о вашем глубоком невежестве, а своих убеждении нс изменит»13.
Безусловно, группу кладоискателей (как и группу лю-фанатиков) окружает некая стойкая эмоциональная и па Любопытно, что передача такого мощного эмоцио-.1 иьного возбуждения происходила по тем же законам, о которым в XX веке шло формирование молодых сект и -рочпх мистических обществ.
Гошкевич приводит яркий эпизод крестьянского кла-инскания в конце XIX века, когда этого мощного эмо-ионального запала группе крестьян хватило на три гола. Мания эта заразительна, — писал он. — Выше было при-। 1сно немало примеров, как под влиянием фантастичес-и\ рассказов убежденного кладоискателя крестьяне собрались в компании и, друг друга воодушевляя, сообща а врывали курган за курганом. В таких случаях иногда кла-и «искательство принимает форму повальной болезни, как, г шример, в Сасовке или Засслье. Последний случай осо-енно типичен. Под влиянием своего односельца, при со-1.ИСТВИИ колдунов, ворожеек и шептух множество крес-11 ян оставили семьи, переселились в степь и там три зимы дожили в куренях, неустанно раскапывая несуществую-п п и клад. Сил не хватало у несчастных маньяков продолжив работу: тогда они нанимали рабочих и все рыли, ры-и — пока весть об этом грандиозном предприятии не ыпла до губернатора»14.
Если атмосфера деревни, села или отдельной семьи спо-•бствовала распространению или хотя бы сохранению тяги задоискательству, то атмосфера города кладоискатсль-1 ’ в целом чужда. Вероятно, это связано с особенностя-коллективной психологии городского и сельского на-- ' кипя, а также мощным ростом индивидуализма в горо-’ и утратой человеком в этих условиях активного твор-:|-''-Кого потенциала: умения творить чудеса.
Едва ли не самая яркая страница народного кладоис-ь вельского фольклора — это рассказы, предания, сказки •’ агенды о разбойниках. Под ними также крылись впол-,4С внятные исторические реалии, разукрашенные невс-1'°'Пным буйством человеческих мечтаний, домыслов и Зданий.
ГЛАВА Ш
РАЗБОЙНИЧЬИ КЛАДЫ
Было двенадцать разбойников, Был Кудеяр-атаман.
Много разбойники пролили । Крови честных христиан, : Много богатства награбили, Жили в дремучем лесу.
Н. Некрасов
О двух великих грешниках
Скажем прямо, разбойники действовали во все век$ русской истории — от князя Рюрика до наших дней. Особенно благодатными для них стали места оживленных торговых путей: Волга, Дон, сухопутные шляхи на юг из MocJ ковии, дороги на запад, в Германию и Чехию... Практик чески вокруг каждого мало-мальски заметного города в XVI—XVIII веках имелись собственные разбойники. Из-; любленные ими дубравы, пещеры, сказочные сокровища (коих могло и нс быть) надолго давали пищу уму и воо(н ражению жителей округи. Но молва о местных разбойник ках затихала в течение двух поколений. Подвиги земляко^ превращались постепенно в мифические деяния несколь^ ких известных всей России титанов разбойничьего дела. Имена Кудеяра, Стеньки Разина, Пугачева и по сей день будоражат воображение людей.
Естественно, на окраинах Руси — в Степи, Поволжье^ Урале и Сибири, — куда стекался опасный разбойный беЕ лый люд, гулящие люди со всей державы, сказы эти бы ли гораздо устойчивее и разнообразнее. Да и конкретно! местной фактической почвы под ними имелось горазд^ больше.	v
Самым известным из древних русских разбойников яв ляется, конечно, Кудеяр. Имя его стало нарицательным Кудсярами в степных русских губерниях (Воронежской
fiaea III. Разбойничьи клады	59
Тамбовской, Орловской, Калужской и других) называли л прославленных разбойничьих атаманов, и нередко разбойников вообще.
По смутным и противоречивым легендам можно пред-лоюжить, что реальное историческое лицо с таким именем жило где-то в эпоху Ивана Грозного (XVI век). Имя )го. без сомнения, татарское. Есть даже легенда, что первым Кудсяром был сборщик дани, ограбивший русские 1смли и возвращавшийся с огромным богатством в Орду. Пол 1509 годом в русских архивах есть упоминание о крым-v ком мурзе Кудояре, который обозвал тогда холопом рус-.кого посла Морозова.
Впоследствии это имя было усвоено и русскими. При Иване Грозном известен боярский сын Кудеяр Тишен-г.ов, бежавший в Крым и интриговавший там при ханским дворе против Москвы. Иван Грозный называет прямо лого изменника разбойником. Можно объяснить это имя и словами из мордовского языка (кудо — дом, ярмак — ыньги). Отсюда кудояр — владелец сокровищницы (дома iCHCr).
Самая невероятная и замечательная гипотеза-легенда о происхождении Кудеяра, как ни странно, нашла некоторое подтверждение совсем недавно. По древним легендам, к?дсяр был княжеского и чуть ли не царского происхож-1ения. Якобы он был долгожданным сыном жены Васи-।им III — Соломонии Сабуровой, с которой государь раз-<< 1 с я из-за длительного бесплодия. Но заточенная в мона-•-1 ырь бывшая жена взяла да и родила сына. Во всяком v час, среди погребений Покровского монастыря Сузда-ьк куда была заточена опальная царица, один склеп со--кржал лишь детскую куклу, одетую в шелковую рубашку м.мьчика. Директор Суздальского музея А.Д.Варганов, сдс-• ’авший эту находку, предположил, что цель ее — замаскировать спасение мальчика, ставшего затем знаменитым Набойником Кудеяром1.
В этом случае последний, естественно, являлся братом отцу Ивану Грозному. Легенды о разбойнике, брате царя Ивана Грозного, также дошли до нас.
Слава Кудеяра затихает уже в XVII веке. В 1678 году гМьский воевода писал в Москву, что про Кудеяра и его
60
ИСТОРИЯ КЛАДОИСКАТЕЛЬСТВА В РОССИИ
подвиги «сказывали давно старые люди, лет 40 назад...»2. А между тем легендарные разбойники мечтали о долгой славе и памяти на Руси. «Наши выбои ввек не зарастут», — ’ с гордостью говорили Кудеяровы сподвижники по пред а- ! нию. Зарытис клада в последнем представляется чем-то вроде искупления грехов. Смолоду было много бито-граблено, пора и о душе подумать.	;
Во многих крестьянских рассказах Кудеяр и Стенька ' Разин — это могучие защитники бедного народа от бога- -чей. Образ благополучного разбойника, русского Робин J Гуда, любовно пестуется в таких сказаниях. Награбленные , богатства он щедро раздает простым людям, а часть зары- s вает на счастье сирым и убогим. В этих сказаниях сильно ; влияние христианского умиротворяющего начала, столь заметного в народном менталитете той эпохи. И все же; оберегателями таких кладов выступают в легендах бесы или • черти, так как богатство это неправедное — обагрено кровью невинных людей. Поэтому, по преданию, и нужны за обладание кладом — человеческие жертвы. Но счастливый' и чистый душой праведник пройдет в подвал или пещеру, -где непременно увидит святую икону, горящую перед ней свсчу или лампаду, сундуки на железных цепях, котлы с 
золотом...
Чтобы взять все это, одной молитвы мало. Нужны фор-, менные кладоискательские средства: спрыг (спрын)-тра-1 ва, заклинания дьяволу, особые христианские молитвы,; трава Петров-крест (плакун-трава), выросшая от слез Бопн родицы, или цветок папоротника.
Характерно, что все фольклорные материалы о кладо-
искании очень противоречивы, как и народное мировоз-^ зрение в целом. С одной стороны, верно, без труда не выудишь и рыбку из пруда, а с другой — от трудов правед* ных не наживешь палат каменных. Действительно, про вне-запно разбогатевшего человека говорили: «Клад нашел»; И вроде правда, клад любит сирых да убогих. Но с другой! стороны, лишь человек жестокий и злой имеет шансы! столковавшись с нечистой силой, получить клад во владе? ние. Правил здесь нет решительно никаких. Важны удача* «талан» человека, его слепая фортуна.	*
Приведем характерный рассказ середины XIX века. В се-? ле Подвальс Сенгилеевского уезда Симбирской губерний
Г. шва ///. Разбойничьи клады
61
t, шестидесятых годах проживала крестьянка Абрамова-Азовская, помешавшаяся на кладоискательстве. Несколько лет она отыскивала «траву-разрушевку», чтобы добыть мал. скрытый во дворе Филиппа Самсонова, крестьянина деревни Матюниной в Сенгилесвском уезде. Абрамова рассказала следующее предание об этом кладе: «На дворе Филиппа Самсонова положен клад в 104 миллиона рублей. Там находится жестяная таблица, прибитая к матице из черного дуба. В выходе стоит стол; на столе лежит Еван-юльска книга, тут же стоит и блюдо, а на блюде лежит камень-самоцвет, весом в полтора фунта. В углу выхода поставлены 42 ружья, вокруг их — медная шпонычка, или кольцо, блестящее, как золото. В выходе же находится часовня, а в ней стоит животворящий крест да тут же Арси-шма Божия Матерь и Никола Милостивый. Пред их иконами горит большая неугасимая свеча. В кладу положено июйное золото, серебро — все крестовики, жемчуг и мед-ныя деньги все с копьями. Около клада стоит пристав (черт) и никому не дает денег. Кто возьмет этот клад, тому построить собор-церковь и поставить в ней животворящий крест, находящийся в выходе, а икону Арсидимы Божией Матери отнести в Соловецкий монастырь, где она была раньше и откуда вывез ее какой-то разбойник, побратавшийся с царем Иваном Васильевичем Грозным».
Легенда про этого разбойника в пересказе крестьянки Абрамовой гласит: однажды, когда царь проходил по одной из московских улиц, навстречу ему попался разбойник. «Кто ты?» — спрашивает царь. — «Разбойник», — отвечает тот. — «Аты кто?» — спросил разбойник. — «Ия — разбойник, — отвечал Грозный и сказал: — Пойдем ограбим царя!» Тогда разбойник ударил его в щеку и прибавил: «Разве можно грабить Белого Царя?!» Узнав потом, при содействии своей хитрой жены, что он ударил царя, Разбойник закручинился, что царь прикажет снести ему годову за обиду. Но жена успокоила его, что царь этого не ^Делает, потому что он не ведал, что бьет царя.
В другой раз тот же разбойник узнал, что царю хотят поднести после обедни просфору с ядом. Он пришел к царю и сказал, чтобы он не брал просфоры. Иван Василь-евич обнял разбойника, поцеловал и назвал его своим
62 ИСТОРИЯ КЛАДОИСКАТЕЛЬСТВА В РОССИТ!
меньшим братом. Видя скупость брата, разбойник задумал поживиться царской казной и стал молиться: «Помоги мне, < Никола Милостивый, увезти у своего брата названого банк j с казной и положить его на 42 человека бедных!» Никола Милостивый и помог ему: на семнадцати тройках разбой- | ник увез царскую казну и зарыл ее в Матюнинском лесу. | Огромный ларь с двойным золотом подпер железной ро- : гатиной вроде ухвата. Казна положена ни купцу, ни боярину, а на бедных 42 человека. Кто подымет этот клад, тот должен камень-самоцвет и камень невидимый отослать , к царю.
Невидимый камень нужно носить на груди, а в зепь (карман) его не класть. От невидимого камня много пользы: ' если Белый Царь объедет с ним Россию, она сделается 1 невидимой для ее неприятелей. А кто найдет и достанет! замочную траву, тому — двойного золота гарнец. Трава! нужна для того, чтобы сшибить замок у сундука. I
Крестьянка Абрамова истратила все свое состояние на! отыскание заветной травы, но не могла найти ее и умерла^ с глубоким убеждением в существовании этого клада3. За-] мечательно, что о присутствии иконы Божьей Матери Bj кладах упоминается во многих преданиях. В четырех вер-S стах от села Труслсйки, как гласит предание, Разин поло?^ жил на пчельнике под порогом в избушке клад и икону1 Божией Матери. Кто отыщет эту икону, тот отроет и клад;1 А кто станет рыть клад без иконы — тот тотчас же уснет*! Предания четко указывают и места, где зарыты клады раз^| бойников, и сам объем сокровищ. Так, в селе Шатраньи Симбирской губернии, по местной легенде, лежит казна старшего брата Степана Разина — Ивана: 40 мер золота;' два сундука жемчуга и четыре рубля меди. Находчик дол* жен медные деньги раздать нищей братии.	*
В реалиях вместо сундуков и котлов с ценностями кре£ стьяне-кладоискатели находили совсем другое. Бронзовы^ или медные копья, кольчуги, ржавое железо, глиняный сосуды, угли — все это только раздражало крестьян. Ош твердо знали, что в настоящих кладах скрыты совсем другие вещи.	i
В 1868 году крестьянин Самарской губернии был очеШ удручен, вырыв вместо клада икону 1618 года. Вероятней
Cuiea /Я. Разбойничьи клады	63
всего, ее захоронили после церковной реформы патриарха Никона в конце XVII века. Крестьяне считали, что все эти находки — проделки нечистой силы, которая водит их за нос, путает след и сбивает с толку.
Вновь напомню, что действительные клады разбойников в каждой местности России, безусловно, были. Но, 1,о-первых, в них не было ни бочек жемчуга, ни сундуков ..о’гота. Они, как правило, более скромны по размерам. Во-вторых, находчики этих кладов старались, чтобы никто не \ пил об их удаче. Поэтому молчали о том, как и где они нашли разбойничий клад. Больше, чем древних грабите-неи. мужики боялись властей, отбиравших такую поклажу. Нимало разбойничьих шаек, будучи разгромленными войсками. нс могли отрыть свой общий схрон. Кто сгинул в бою, кто — на каторге.
Безлюдные лесистые и дикие места, где находилась база шайки, быстро приходили в первозданный вид. Впрочем, 1ажи с сибирской каторги или из других дальних мест порой люди ухитрялись подать о себе весть, рисуя перед кончиной подробные планы своих кладов и описывая словами их подробные приметы. Постепенно сложилась особая о । расл ь законного мошенничества для ловких бессовестных людей, не верящих ни Богу, ни чоху, ни куриному оху.
Сипи массово фабриковаться и чуть ли не открыто на рынках продаваться кладовые записи. Покупай — и ступай выкапывать клад. Разговор о них пойдет отдельно. Мы же лолжны уяснить, что при профессионализации кладоис-ка1ельства, естественно, появляется и его инфраструктура — и довольно рано, уже в XVI—XVII веках на Руси.
Добывание верных записок о кладах становится делом всей жизни одних и прибыльным ремеслом для других. Эти Же ловкие люди могли продать нуждающимся хоть спрын (разрыв)-траву, хоть цветок папоротника.
Любопытное дело о кладе расследовали самарские вла-CBt в 1843 году по приказу министра внутренних дел графа Л.А Перовского. Началось дело с того, что в Министерство внутренних дел явился отставной унтер-офицер лейб-ГНаРДии Московского полка Афанасий Петров.
Показав голландский талер 1620 года, сообщил, что в Селе Городище, Кромского уезда Орловской губернии, у
64 ИСТОРИЯ КЛАДОИСКАТЕЛЬСТВА В РОССИ»
крестьянина Василия Самсонова в подземелье находится огромный клад, состоящий из множества бочонков, наполненных золотой и серебряной монетой. Министр внутренних дел распорядился, чтобы местные власти произвели следствие об этом кладе со всею строгостью и о результатах донесли в министерство.
При следствии были допрошены все прикосновенные к делу лица, в том числе приходский священник и московский купец Бардин, и осмотрена местность, на которой стоял дом Самсонова, но никакого клада не было найдено. Между прочим любопытно то, что на этом след-^ ствии было выяснено, как иные ловкие люди, пользуясь, невежеством крестьян, выдавали действие известного «гре-? мучего серебра» за чудесное действие над железом так называемой разрыв-травы.
Крестьянин графа Шереметева Леонтий Ануфриев, имея] только для вида какую-то травку в пузырьке, при помоццй «гремучего серебра» производил опыт в кузнице, в при-) сутствии купца Бардина и кладоискателей. И опыт вполне^ удался: полоса железа, почти в четверть аршина длиной^ положенная на наковальню, от одного прикосновение чудесной травы разлеталась с треском, наподобие выстреле ла, на четыре части. Причем Ануфриев, производивший! опыт своими руками, уверял, что без особенной сноров-3 ки и умения ничего не сделаешь, если и будешь иметь эт&| траву4.	я
Кроме продавцов всевозможной кладоискательской атЛ рибутики важную роль играли так называемые «ворожцы»^ или мастера кладов. При открытии разбойничьих кладей присутствие их считалось обязательным. Роль же этих людей заключалась в следующем.
Мастер вскрытия и овладения кладом славился обычьй на всю округу. Как правило, это был мужчина в летах | уже потертый жизнью. Поискав в молодости клады, of нашел хорошее применение своему богатому опыту. Рит$ ал и важные пассы поднимали его авторитет у заказчик^ и повышали плату, получаемую им при любом исходе дела
Порой мастера считали, что перед началом дела след? ет отслужить в церкви молебен святому Иоанну Новго родскому. Ведь именно он, будучи новгородским архиепи^
Г шва //А Разбойничьи клады	65
-----
копом в древности, сумел заставить беса свозить себя в Иерусалим ко Гробу Господню. И, таким образом, стал своеобразным святым покровителем всех кладоискателей.
На место клада отряд искателей удачи нес девятичино-вн\ю просфору из церкви (в честь девяти чинов ангельских), свечу ярого (белого) воска и икону. Раскопанный кпад. прежде чем брать в руки, следовало окурить ладаном и окропить святой богоявленской водой.
Ворожец нес с собой и так называемые «вызывные кни-- п». Там имелись заклинания и молитвы (прежде всего из < Требника» Петра Могилы), что положено читать на мес-ic клада. Ворожцы следили за правильным поведением кладоискателей на месте раскопа: там не следовало огляды-влься, разговаривать, спать. От привидений помогали всем известные кладоискательские травы.
Ворожец мог быть потомственным кладоискателем. У не-। о накапливался определенный архив. В своей рукописной книге он дополнял и развивал опыт предков. У него, как правило, хранились чертежи, кладовые записи, другие \ казатели и руководства к отысканию кладов.
Рассмотрим порядок действий организованной таким •юрожцом группы крестьян при открытии разбойничьего лада атаманши Варвары-Железный Лоб. Это очень харак-ерный и типичный для такого рода дел документ начала VIX века.
В наставлении к отысканию этого клада рукописного писка Г.В.Мещеринова особо отмечено, что клад разбой-п!иы Варвары-Железный Лоб может быть взят только подьми «простосердечными», а «хитрые люди», что при пом деле находятся, все «изгибнут злою смертию».
При открытии клада непременно должна находиться аба Варвара, без которой «того сокровища никому не ‘йтить и не взять». Баба Варвара должна троекратно окупить двери амшеника святой водой «испитою», и, проворив три раза Иисусову молитву, как она, так и все, •годящиеся с ней, должны произнести заклинание дья-«Заклинаем тя диавола Люцифера, тьмы князя града юснского и всех с тобою злых нечистых диавольских '\ов Живым Своим Истинным Богом Господом Иису-Л1 Христом, Сыном Божиим и Сыном Марииным, аль
66 ИСТОРИЯ КЛАДОИСКАТЕЛЬСТВА В РОССИИ*
фою и амегою, от сего часа и минуты, да изыди от сета; места и со всеми своими нечистыми духи, невидимо нами' рабами Божиими, на сух лес, на желтые пески синяго моря-акияна. Аминь, аминь, аминь». Затем следует всем идти в амшеник за бабою Варварою, без робости и сомнения, с! Иисусовою молитвою «честно, тихо и кротко». В амшени-; ке находится ломовая превеликая пушка, заряженная злым делом, да образ Варвары Христовой Мученицы.
Желая спасти душу, Варвара-разбойница просит тех,/ кому достанется клад, «незабытно» поминать многогрешных рабов Божиих Варвару, Кудсяра и Степана (Разина)5.,
Особенно славилось разбойничьими кладами Поволжье. Н.Я.Аристов, профессор Казанского университета, в се-.; редине XIX века собрал множество поволжских преданий5 о кладах. Все они очень характерны по своему типу, дета-i лям, реалиям жизни простого народа XIX века. Это — яр-j кая квинтэссенция народного менталитета той эпохи. Рас-^ смотрим эти предания подробнее. Нередко окрестности сел^ деревень, городов являются говорящими. Горки, ручьщ; озера, пещеры могут носить имя разбойников, когда-тр здесь живших или бывавших.	I
Так, например, село Поньшино (возле Сызрани) слу^ жило убежищем местного разбойника Пахома, а посему близлежащая гора носит название Пахомовой горы. Селр' Мурзицы (возле Курмыша) на левом берегу Суры назвав; но по имени разбойника Мурзы. Местные жители искрен-; не верят, что где-то здесь и спрятаны клады этих разбой^ ников. Нередко предания указывают и конкретные места! кладов, обычно труднодоступные. Так, в деревне Ольгов^ ке Самарской губернии, по рассказам, жил знаменитый разбойник Чалгин, зарывший свои драгоценности на дне колодца. Достать этот клад трудно, потому что колоде! залило озеро.
Иногда местные жители вполне правдоподобно считав ют некоторые старые укрепления следами разбойничья! стоянок. Так, недалеко от села Мачкас Ардатовского уез? да есть гора, по своей голой белой вершине называема^ Лысою. На самой вершине горы есть что-то вроде древне* го городища, обнесенного валом. Вблизи однажды нашл! старое оружие и землянку с деревянным ведром. По раа
/ ;(1<м UP Разбойничьи клады	67
склээм стариков, это была большая стоянка разбойников, , бывших здесь свой клад. Следует отчетливо представлять, Ч1о разбойники XVII—XVIII веков часто не были изгоями .чнпества. Они в него умело вписывались. Делились с влас-1 (МИ. дружили с богатыми и знатными людьми, не трогая и обещая свое покровительство; задобривали подарками население деревень, где постоянно жили.
Случалось, что местные купцы и помещики водили с ,;i। ми хлеб-соль, укрывая награбленное или даже перепро-(। вин его. Такое принятое на хранение опасное наследство и-ке нередко становилось кладом, зарытым уже в помес-i.c или усадьбе.
В трех верстах от Симбирска есть деревня Киндяковка л берегу Волги. По рассказам местных жителей, здесь в Will веке имелась усадьба, в которой помещица прини-। ia по ночам разбойничьих атаманов и их милых детушек, ' । ощала их на славу и прятала в местной роще награбленное добро. Следы усадьбы действительно сохранились.
В местах проживания поволжских народов (чувашей, бнпкир, мордвы и других) бытует много легенд о местах князьях, богатырях и великанах. Считается, что кур-|чы здесь насыпаны на месте их погребения, но взять кровища их нельзя. Богатыри просто спят, и горе тому, нарушит их покой.
Имелись даже в середине XVIII века очевидцы, кото-p'»fc рассказывали о своих попытках взять разбойничьи 1 мды. Так, например, у села Помаева (Буинского уезда) 1 овраге хранился большой клад. Добытчики его признава-чр.'ь, что вскоре после начала раскопок им прсдставля-'рсь летящие на них огненные змеи, затем пушечная пальба р к атящиеся сверху огромные камни. В 1752 году храбрый '’-етный священник Кирилл Михайлов, вооружившись HHvioM и Евангелием от бесовского наваждения, начал i 2!:ь землю в том месте, но и он долго нс выдержал — с'кжал, оставив от страха на месте и крест и Евангелие.
Ходили слухи и об удачных находках, но чисто случай-lli,;x Так, в селе Мирснки Алатырского уезда один старик с' ал рыть могилу. Нашел он вначале шпагу, ружье, а за-1с^яостал и весь клад. Сильно разбогател. Но в селе его -побили, поэтому когда лет через пять в село зашел бродя
68 ИСТОРИЯ КЛАДОИСКАТЕЛЬСТВА В РОССИИ
чий мужичок и стал расспрашивать, не находил ли кто из селян клад, ему ничего не сказали.
Рытье кладов — дело смертельно опасное. В тех же Миренках другой крестьянин начал рыть клад, но черти» надев личины его знакомых, так его поколотили, что он на другой день отдал богу душу.
Масса преданий бытовала в Поволжье о пугачевских кладах. Важно, что Пугачев действительно зарывал клады. Вот интересная легенда из села Стемас Алатырского уезда.
Здесь в крутом овраге зарыты Пугачевым 12 бочек золота. Клад этот стерегут 12 чертей в виде солдат с ружьями. Некоторые видят их в полночь и в полдень, другие слышат, как они в это время все вдруг выпаливают из ружей Желающим завладеть этим несметным богатством строгие хранители клада предлагают выпить ведро соплей с харкотиной или доставить одну женскую голову. В прежнее время смельчаки не раз делали попытки рыть клад. Но старания их были безуспешны, потому что они уклонялись от исполнения условий и хотели завладеть казной без всякой жертвы6.
В жертву чертям — охранителям разбойничьих кладов, — удачливым добытчикам приходилось приносить самих себя. В селе Кротове Сенгилеевского уезда бытовала такая легенда. Говорят, есть обрытый канавами подвал, в котором? висят на железных цепях 12 бочек золота. Один мужик брал; из этого подвала деньги раз в год и доставлял их в назна-^ ченный срок. Другой пользовался деньгами даром, то есть,, пожалуй, и не даром. Об этом последнем передают такой) рассказ: «Был у нас в селе мужичок, темный богач; спросишь, бывало, его: «Откуда у тебя, дядя, что берется, давно* ли ты был бедняком?» Ничего не бает, а ухмыляется только... Ну, а наверняка дознали, что он берет эти деньгй прямо из клада в полночь на первый день великого поста:. Значит, нечистые дать-то ему дадут, да отомнут ребры. Й завсегда уж на прощеный день он налижется страсть как; чтобы то есть в пьяном-то образе было нечувствительно*.
Даже при случайном отрытии клада следует соблюдать строго неписаные правила поведения: молчать, не спать^ не оглядываться, не ссориться... В начале XIX века в селе
Глава III. Разбойничьи клады
69
Ялшанке дьячок стал рыть яму, чтобы поставить верею (сголб) для ворот. Вырыл не более аршина в глубину и вдруг наткнулся на громадную корчагу, набитую битком серебряной монетой. Это неожиданное явление так пора-шло его, что он от радости и удивления выпустил неприличное словцо. Оттого корчага вдруг стала опускаться в к'млю и совсем провалилась.
Если по русским преданиям Стенька Разин, изредка появляясь народу, раздает золотые монеты, то по чувашским — является часто для того, чтобы отбить у других день-। и и имущество. Так, рассказывают, однажды он пришел к пчеловоду и потребовал от него денег и две кадки меду. Когда тот заупрямился было, Стенька пригрозил ему саб-1сй. Взяв деньги и две кадки меду, он посыпал на них какого-то зелья и вдруг провалился с ними в землю.
В Поволжье рассказывали и как найти спрын-траву, с । оль нужную любому кладоискателю. Едучи по лугу, нужно заметить, где спадает колесо с телеги. На это самое место следует прийти в полночь вместе с ворожцом и разостлать любую холстину. Спрын-трава и прорастет сквозь нес. Нет для нее преград.
В сказах особо выделяется роль разбойничьего заговора при зарытии клада. Пересилить его никому не дано. Так, о щажды разбойники приготовили в лесу груду золота, чтобы зарыть клад, и не успели еще заклясть его. Мужик, заплутавшись в лесу, набрел на золото и не знал, во что бы ( м\ насыпать его. Не долго думая, он снял с себя порты, нагрузил их золотом, взвалил на плечи и потащил домой. Кшда вернулись разбойники и не нашли золота, то один и 5 них пустил стрелу из лука вверх с приговором: «Как высоко, так глубоко». То есть как высоко улетит стрела, 1 ак бы глубоко лежал их клад. И что же? С плеча у мужика Г(нчас сорвалось золото и с громом полетело в землю.
Разбойники склонны, по преданиям, на старости лет Рднвращаться к своим кладам или пересылать на родину нпсьма, где указано точное местоположение клада. Возле ia Кувай Алатырского уезда в начале XIX века был стан Рз вейников. Место это стало называться Городок. И сей-‘,ас там виден небольшой курган в долине между горами, ПокРытый лесом. Клад здесь зарыт богатый. Вот одно из
70
ИСТОРИЯ КЛАДОИСКАТЕЛЬСТВА В РОССИИ
местных преданий середины XIX века. Лет 50 тому назад пришел в Кувай невесть какой человек со степей от Каспийского моря и принес письмо от сотоварищей Степана Разина, где описан клад под тем самым курганом. В письме сказано: «Там зарыто несметное множество золота и серебра. Одних наших братских денег положено в кладу до 10 тыс. золотых, а атамановой казны и не перечесть. Над этим кладом висит на золотой цепи икона Богородицы в золотой ризе». Вскоре несколько удальцов из Кувая и соседней деревни Аркаево вздумали было воспользоваться сокровищем, зарытым в Городке, и начали рыть клад по ночам. Несмотря на всевозможные страхи, представления свирепых медведей, огненных людей, летящих огненных куч сена — бесстрашные ребята продолжали свое дело. Но к величайшему изумлению, на другой день они приходили и видели на месте клада все зарытым и ровным, как будто не касалась к кургану рука человеческая.
Выбившись из сил в бесполезной работе по ночам, молодцы принуждены были обратиться за помощью к во-рожцу, у которого все клады были наперечет. Послали за? ним нарочного в Корсунь. Он пошептал-пошептал над; водой, взглянул в дно чашки и говорит: «Весь Кувай сто-’: ит на деньгах — кладах». Отправился ворожец и, подъез-; жая к Куваю, по словам подводчика, так и ахнул: «Смог- < ри-ка, говорит, денег-то, денег-то тьма какая! Видишь;, весь Кувай в огнях! Это как жар горит золото и серебро кладах». Но подводчик, как ни пялил глаза, не видел ров-1 но ничего. Приехав в Кувай, дока отправился вместе соя смельчаками на место клада и заставил их рыть.	
Дружно закипела работа. И в первую же ночь достигли! того, что заступом можно было постукать в крышку мед^ ного котла, и слышно было позвякивание денег. На следу-; ющую ночь совсем докопались до котла и начали обрывать его со всех сторон. Ворожец, для большего успеха дела^ сам подлез под котел и стал выпирать его спиной. Котел с гулом поднимался, и рабочие ухватились уже за крышки его. Но в это время кладокопатсли, стоявшие поодаль, за^ спорили насчет дележа клада — всем ли класть поровн) или уделить кому больше. Котел, вышедший уже до поло* вины, вдруг начал с шумом уходить в землю все дальше 0
Г.шва HL Разбойничьи клады	71
дальше. Одни оцепенели от страха. Другие уцепились было крышку, но в их руках осталась одна земля. Котел совсем исчез. Вылез из земли ворожец и осыпал ругатель-с । вами поссорившихся молодцов. На следующую ночь кладу еле пана была тризна. Принесли ему чашку меду и три камча. Отправляясь восвояси, ворожец сказал, что клад этот выйдет наружу через пять или через десять лет7.
Характерно в этом рассказе отношение к кладу как к живому человеку и поминки по нему как по покойнику. Народная молва о кладах — это, конечно, фольклор. Но какие-то странные и непонятные реалии кладоискатель-сша здесь отражены, хотя и в искаженном виде.
Немало разбойничьих сказок собрал и пересказал поэт В.Цыбин. Украшая реалии сверх меры, он, тем не менее, <’.сс основные особенности преданий и легенд про разбой-пичьи клады сохранил. Вот одна из таких легенд.
-Говорят старые люди, что много кладов схоронил Кумир. Один из них — возле Хренниковой мельницы, по Ксизовскому большаку сорок бочек золота высшей пробы мрыто под площавым корнем в дурном верху под девятью сроками, девятью запретами. Кто тронет — того в землю ионит, кто увидит — ослепнет.
Еще давно, когда бояре были как татаре, при самом илре Иване Грозном, Кудеяр ограбил царскую почту и все сорок бочек спрятал в подземелье, под корни дуба. То v: самое и на Лысой горе, что извечно прозывают Ендо-внной, в Кузьмином лесу — три бочки золота тоже под чародейными запретами и под ворожейный зарок...
В этих местах когда-то жили силачи-богатыри, друг с прутом горами перекидывались. А ныне какие пошли лю-ш9 Ножки с подкосом, уши со звоном, а сами — с поклоном. Городище было, дома стояли теремные, со светелками. И меж этими богатырями Кудеяр силой своей ухватистой славился, хоть горами и не бросался.
- Жаль, — говорили они о Кудеяре, — очень жаль, 410 нс с нами знается, а человек-то он нашей породы.
И Кудеяр с этими силачами не задирался. У них свое — ooihtctbo грабить и пропивать, а у него — своя, мститель-11ВЯ да губительная, страсть. Говорят, что был Кудеяр сы-11(>м Ивана Грозного от простой девки, а другие — будто к’ыном татарского миозы и что жил он на Хопре.
72
ИСТОРИЯ КЛАДОИСКАТЕЛЬСТВА В РОССИИ
Одно время Кудеяр был даже у этих силачей атаманом в темных лесах, где гудели сосны и звери жировали, такие леса, что и войти в них страшно. Гукнет сова, а кажется — бес. Под каждым пнем — леший живет, лишайник жует, грибом похрустывает, ягодой закусывает.
Так вот, говорят, умел Кудеяр с ними разговаривать, идет, а лешие у пней стоят, картузы снимут и кланяются.
— Ну как мои клады? — спрашивает их Кудеяр. — Охраняете?
— Охраняем, милостивый человек, все в точности блюдем.
Отсыплет им Кудеяр заговоренной ягоды морошки по горсточке, те лакомятся и опять — под пни видеть поту-светные сны. А силачи же, зная такое уважение к Кудея-ру, чтили его за главного для себя человека.
Эти силачи никому не давали ни проходу, ни проезду. Если одному не под силу справиться с кем, то один разбойник бросал другому топор, а тот уже понимает, что идти надобно на подмогу. Так топорами и перекидывались»8.
И все же до наших дней дошли не только легенды и сказки, но и кое-какие кладовые записи — те самые прелестные письма прошлых веков, коими торговали на базарах и кои собирали всю жизнь упорные любители разбойничьего золота.
i
ГЛАВА IV
КЛАДОВЫЕ РОСПИСИ
В младенчестве я слышал много раз Полузабытый прадедов рассказ О книге сокровенной...
Н.Заболоцкий. Голубиная книга
От XVII века до наших дней дошло несколько странных сыскных дел. Провинциальные воеводы тогда исполнили функции и судебной власти и исполнительной. Они ас занимались рассмотрением дел о найденных кладах либо ыт о поиске кладов. Два архивных дела о «Кудеяровой поклаже» привлекли внимание исследователей. Дела эти интересны тем, что события, условно говоря, запротоколированы, то есть записаны в хронологической последо-мЮЛЬНОСТИ.
24 мая 1664 года недалеко от городка Землянска (Воронежский край) верстах в 10 от города, в степи, было стран-ос оживление. Человек 40 с лопатами усердно копали ни между двух гор. Люди это были пришлые, хотя и не и у 1алска. Местные казаки прискакали с этой вестью к зем-г* некому воеводе Гавриле Островскому. Последний же < ‘>слал на место для дознания подьячего своей приказной н и5ы Сеньку Окулова с шестью казаками.
Приехав, те обнаружили, что копают землю дети боярские соседнего Чернавского уезда и мужики из их дере-1 ’’ь С ними был и поп Киприан, доводившийся подьяче-дядей. (Без попа клад копать нельзя.) Но чернавцы Претили подьячего враждебно и даже подняли ружья. Поп Киприан уговорил их ружья опустить. Однако близко по-
подьячему не удалось. Он решил послать к воеводе - вестью двух человек, а сам стал поодаль дожидаться.
Воевода Островский догадался, что чернавцы ищут «по-к 1 '<жу». Желая «порадеть великому государю» и опасаясь,
74 ИСТОРИЯ КЛАДОИСКАТЕЛЬСТВА В РОССИИ
как бы искатели клада, в случае удачи, его «украдом не разнесли», воевода решил поехать на место лично с более значительным конвоем из землянских казаков и служилых людей в сопровождении соборного попа Лаврентия. Однако чернавцы и воеводу встретили угрозами и снова «примеривались из ружья». Посредником опять оказался поп Киприан, которого воевода расспрашивал — почему и для чего в Землянском уезде копают землю украдом.
В ответе поп сказал, потому-де копают — земля в логу промеж гор насыпная и дерном выкладена недаром: чает-де поклажи большой. А в прошлых-де в давних годах был некто вор и разбойник Кудояр со товарищи со многими людьми. И воровски-де он казну большую собрав, стоял городком в степи. И в том городке пушечная и всякая казна несметная. Атот-дс лог с похоронкою, который начали копать они, чернавцы, засыпан отъезжаючи от города.
При этом поп Киприан просил воеводу не ссылать Чернавцев с места, дозволить им копать и искать вместе с зсмлянскими казаками, «а что Бог даст, с ними разделить по паям».
Воевода дозволил людям копать с тем, чтобы все найденное хранить у себя, отписав в Москву до решения великого государя. Чернавцы так нс похотсли и ушли с раскопа.
Воевода же заставил копать своих казаков. На следующий день чернавцы вновь пришли на раскоп и согласились копать с землянцами, уговаривая только их «не изобидеть». Поп Киприан сам в этот день не явился, а прислал своему племяннику-подьячему Окулову такое интересное письмо: «От попа Киприяна племяннику моему Симеону Федоровичу благословение. Не учини того и не сделай позору Гавриле Петровичу (то есть воеводе) и всему городу Землянскому и поговори Гавриле Петровичу, чтобы и с Чернавским воеводою в остуде нс быть мене б в холопы не ввесть. И буде та казна объявитца, и ты ко мне сам приедь. А будс ты мене не послушаешь, и я поеду тотчас к Москве государю бить челом. Мне поверят супротив письма и росписи, по чем я искал, по том челом бью. А сперва потерплю немного, что вы вынете. А буде Гаврила Петрович захочет добра, и он за мною пришлет, а та казна не безумна положена»1.
Глава IV Кладовые росписи	75
Злость и страх, жадность и угрозы попа Киприана отчетливо сквозят в этом письме. Но самое главное — он ссылается на достоверное известие об этом кладе, что есть v его земляков. После розысков и расспросов выяснилось, чго у воронежца сына боярского Ивана Астремского из деревни Пекишевой имеется «подлинная грамотка с росписью и с признаками тому воровскому Кудояровскому городку и иным местам, где казна положена». Эта подлинная грамота, — показал Астремский, — выслана из Крыму в Путивль в прошлых годах от того вора Кудояра к бра-iy его Кудоярову и от товарища от его Кудоярова, от некоего князя Лыкова.
Ввиду характерности этой кладовой записи о Кудеяро-вой поклаже приведем ниже текст этой грамоты почти пешком. Роспись представляла собой небольшую узенькую полоску бумаги, на которой крупным почерком написан был следующий текст:
«Двинулись в сутки, ров перекопали и вал завалили и надвое городище перекопали. А где была съезжая изба, тут были кирпичныя ступни, из дуба в березу ухват, дуб на । оре, а береза под горою. Во лбу колодезя иструб срублен, 'емлею осыпан. Колодезь потек на восходе по мелком по соому камушку. Ниже леску поникнул, на нем же заплот. Ношена земля из одной горы, а в ту яму положена медь.
А на заплоте брус дубовой, а в заплоте железо всякое, и по колодезю метано железо всякое. А пошел колодезь че-осз полечко поникою, не дошед реки выкинул, пошел в .толбовую реку. А посторонь пруда баня, а то наше городище обошло логи и болота. На середнем валу стоит дуб из-стрелян, а через ров мост помощен, под мостом гробница.
На выезде курган на четыре углы, на нем пушки лежи-вади. На том же валу два дуба, а в них были ворота. Во лбу чолодезя стоит дуб, на нем лук тятивою вдоль по колоде-яо. да через колодезь липа перегнута. Есть же на дубу лук, не липе харя вделана дубовая, лук целит по харе через колодезь. Над колодезем кузня с сенную копну.
На выезде городища два курганца, что сенные копны, ’оловою лечь на кургане — ногами на другой. Есть же на -’\бу солнце, на другом месяц глядит на солнце, солнце 1 лядит на месяц. Есть же на дубу куница, глядит на ка
76 ИСТОРИЯ КЛАДОИСКАТЕЛЬСТВА В РОССИИ
мень, на камени человечья личина стоит на кургане. Тот курган боровом выше куньева лесу: на дубу лук, на другом харя, лук на харю целит через сухую долину. Да за кликовишша от куньева лесу лог треплот — два плота сухи, в третьей колодезь, на нем же заплот. На лбу колодезя дуб стоит котел на крючьях вытесан на коре.
Есть же через полечко плоской лес, в нем же поляна, та поляна дву десятин, в ней же озеро челноком. Через озеро положен брус, в той же поляне по островом 7 изб земляных, восьмая баня, девятая кузня с сенную копну.
Тут же земляной курган крестом, выстлан дерном. Есть же два дуба проушены, в них иглица — платья сушивали. Есть же тут меж дву дерев — была беседа, в третьем образ. Тут сидели сапожные мастеры и портные. Да на выезде поляны по правой стороне курган боровом.
От того же лесу пошел дол велик. Тем мы долом езживали на караульной курган. На нем же яма — кладывали огонь, сматривали на две дороги. По одной дороге люди едут — шапками махают, а по другой, — по пояс видит. От большой дороги зашла мереча.
А близ караульного кургана дуб собачкою, нагнут на восход, положено по конец его 12 сошных лемешей, острием втулею. <...>
Есть же курган надвое перекопан. Есть же под сакмою прогорелые леса. В них есть поляна, тут сток песку навожено. Тут же есть колодезь, над колодезем стоит липа, верхо-вина ссечена, сковородою накрыта. А куньи наши леса с сакмы не видеть в поде. Обошли горы и болота, потому наши места и мудра... Помнишь ли, братец, как мы погреб затаптывали всем, всем войском, и ты с коня упал, и Кудояр тебя подхватил и к себе на конь посадил. А то помнишь ли, как мы на реку купаться езживали и кони паивали... А на то, братец, не кручинься, что урочище не писал: ведаешь ты сам...»2
В этой кладовой записи, написанной даже по меркам XVII века нарочито неясным, темным языком, полным недоговоренностей и загадок, мы встречаем и нарочитые личные обращения к брату. Разгадать конкретные места, указанные в записи, воевода как ни старался — так и не смог.
Глава IV. Кладовые росписи	77
Иван Астремский же, подыскав подходящее, по его понятиям, место, сделал чертеж кудеяровского городка. Явно он потратил на это множество времени и сил, ведь \ казания очень смутные и расплывчатые. Воевода донес о деле в Москву. Там сочли, что оно заслуживает доверия и доклада государю, но исход дела нам неизвестен.
Любопытно, что в поисках подходящего места Иван Астремский начал раскопки в подходящем урочище. Там имелся значительный культурный слой. «То место, — писал воевода, — где копано в степи, промеж двух гор лог насыпан землею, а длина той насыпи 85 сажен, поперек 12. а инде и 10 сажен. А сыпана в тот лог земля слоями, 1 дина красная и серая и чернозем под глиною, а сверх той насыпи пень дубовой большой горелой. А пониже пня родник, а около родника два дубка, толщиною кругом в ар-шин. А пониже родника четыре грядки косых, а пониже косых гряд семь гряд прямых, а промеж гряд с правую сторону копали длины 5 сажен, поперек 2, глубины 4 саж., а пониже гряд с нижняго конца той насыпи оторжавца копали сперва Чернавского уезду дети боярские длины сажень с 20, а поперек полсажени, и сперва глубины с человека вышиною, а повыше копали колодезем сажень с 5. А земля вся битая, насыпная». Раскопки, мы видим, велись вполне масштабно, со знанием дела и добросовестно. Мощные глубокие траншеи и разведочные шурфы показали, что люди здесь не просто жили, но вели крупные земляные работы.
На психологию населения этой окраины Руси середины XVII века кладовые росписи действовали как спичка на порох. Здесь жила масса «утеклеиов» из центральных «уберний, потянувшихся на степной простор в надежде поживиться хоть чем-то.
Но при себе, кроме скудных пожитков, они ничего не имели — «были людишки бесхлебные» и безденежные. Мечта о богатстве заставляла их быстро браться за лопаты, но суровая действительность принуждала вновь «идти на хлеб-ные работы по жилым деревням кормиться».
Росписей о Кудеяровой поклаже ходило превеликое множество. Немало людей смущалось прелестью таких за-ииссй. Народная фантазия разгулялась в них вовсю. Вот второй характерный пример.
78 ИСТОРИЯ КЛАДОИСКАТЕЛЬСТВА В РОССИИ
В 1691 году курский сын боярский Федор Евсюков приехал по своим делам в город Корочу и случайно разговорился с неким Игнашкой Ивановым. Последний спрашивал Федора — не знает ли он травы, что размыкает вислые замки и конские железа. Как зафиксировано в следственном деле, говорил он, что «в Мценском уезде нашелся погреб с казною, а в том погребе бочки большия да 2 котла больших, да 2 шеста с платьем, и книги, и иная церковная утварь...»3.
Заинтересовавшись этим рассказом, Евсюков с Ивановым заехали в с. Желябугу к Кириллу Анненкову, а отсюда уже все отправились в Мцснский уезд, к московскому жильцу Ефиму Лутовинову. Последний же также завел речь о траве, что замки отмыкает, и еще больше подзадорил любопытство кладоискателей. В том-де погребе бочки лежат, да платье висит на шестах; а у того-де погреба решетка медная, а на той решетке подписано на железном листу: коли кто добудет травы, тогда-де тот погреб и отомкнется без ключей. А тому-де погребу урочные годы вышли, и к тому-де погребу не припущает. И он-де Ефим в тот погреб бил бревном, и то-де бревно у него вышибло...
Слухи о кладе были известны и многим другим лицам. Сам Евсюков сказывал о нем в Курске посадскому человеку Гришке Мошнину и другим. Не удивительно, что после настойчивых поисков в руках Евсюкова оказалась и «роспись Кудеяровской поклажи», привезенная с Дону казаком Артюшкою Колупаевым, а этому последнему «роспись» прислана была из Крыма.
Любопытны эти постоянные ссылки на Крым, где в плену и рабстве жило множество русских людей и где проверить подлинность сведений никакой возможности не было.
Толки о кладе, как всегда, дошли до начальства. Пошла переписка мцснского воеводы с курским и с Москвою. Федька Евсюков оказался в числе колодников местной тюрьмы. Задержали и Артюшку Колупаева, у которого и хранилась роспись поклажи удивительной величины — длиною с сажень. Небольшой отрывок этого столбца сохранился в деле. Это типичная запись о Кудеяровском кладе: «А другая примета — железный столб... У того столба пищали и карабины господина нашего, оружие Кудояра.
Глава /И. Кладовые росписи
79
И тут же он гонял золотую руду. А примета тому — корыта половина песком, а половина — глиною... А меж тех курганов погреб есть. А в том погребе 7 пушек с порохом. А с гого кургана видно 3 кургашка, супротив их валки 9 сажень мерных. А по конец тех валков лежит кирпич. А под км кирпичом курганчик... железная доска на погребе. А в погребе стоит козан пьяныя водки. А кто се изопьет, тот спать станет 3 дня и 3 ночи...»
По записи, в погребе хранится также запись, где уж подробно расписано местоположение клада. Таким обра-юм, первая кладовая роспись являлась лишь началом в шинной цепи поисков нужных документов о кладе.
В XIX веке распространялись уже и малохудожественные кладовые записи, более похожие на сухие путеводители. Писались они людьми малограмотными, поэтому стиль их оставляет желать лучшего. Вот одна из таких записей, которых немало имелось у профессиональных кладоискателей из крестьян. Сочиняли их, естественно, также крестьяне.
«За Сызранью две Терешки. Одна Сухая Терешка — ехать на Студенец. На праву сторону, но ехать 15 верст. Глядеть вправу. Отъехать в сторону — видно будет сырть за 5 верст. Повсртаться — ехать прямо к сырту. Взойти на сырть. Примета — муравьиные кучки, крест. Положено тут две тысячи. Еще по задельной на градской стороне 60 сажень отойти. Смотреть осокарь. На осокаре примета — крест вырублен. Идти прямо — против липа. От липы идти 60 сажень на гору. Смотреть вправу сторону на березу. На березе в горе примета — врублено распятие. Еще с мари на большую дорогу смотрит ограда. В этой ограде стоит могила. На могиле — ракитов куст. От могилы к дороге стоит крест. Здесь на поларшина врыт чугун казны. Подлинное подписал князь Чернышев»4.
Излишне говорить, что эта запись — вымысел в чистом виде. Все эти мари, деревья с врубленными крестами, могилы с чугунками казны — творение местных деревенских мудрецов. Для достоверности приложена подпись непременно князя или графа. Впрочем, некоторые правила жанра в духе «Золотого жука» Эдгара По здесь соблюдены: шаковые деревья, ориентировка по сторонам дороги, меры Расстояний.
80
ИСТОРИЯ КЛАДО ИСКАТЕЛЬСТВА В РОССИИ
По рукам у крестьян-кладоискателей ходили также так называемые завещания Стеньки Разина. Там тоже подробно описывается его клад. Казны и драгоценностей в этом кладе так много, что хватит, по мнению грамотея, записавшего завещание, на всю Симбирскую губернию на 40 лет — «не пропить, не проесть». А именно лежат там 40 пудовок золота, 2 сундука жемчуга. Вот текст этого завещания.
«Шел я, Степан Тимофеевич сын Разин, из города Алатыря в верх Суры реки и дошел до речки Транслейки (в 30 верстах от Алатыря) и спрашивал мордвина, где пройти за Суру реку. И перешел реку со всем своим войском. Дошел я до брода в горы и нашел в правой стороне ключ. И тут мы жили полтора года, и это место нам не показалось. И нашли мы бортника, и он сказал нам место угодное. И шли мы четыре дня и дошли до горы, и в горе ключ, в полдень течет. В горе верхней две зимницы — на полдень выход. Среди той три яблони посажены в малой стрелке (мыс между двумя оврагами). В полугоре — ломы, шипы, заступки и доска медная; на верхней горе шолом. Тут пенек-дуб сквозь сверлом просверлен и заколочен черным дубом. И тут положены стволы и бомбы...
И положена братская казна, 40 медянок, а моей — купца Бабушкина, алаторскаво клюшника 40 тысяч, и его Ивана (вероятно, брата Стеньки) два сундука платья, сундук третий — запонки драгоченнаго жемчугу и всякия вещи драгия. Еще 4 пуда особливаго жемчугу и 7 ружей, а мое ружье стоит в правом углу, заряжено и заткнуто, а именно — травой. В средине стоит образ Богоматери неоцененный, украшен всякими брилиантами. Это место кто найдет, и будет трясение одна минута...
Раздать сию казну по церквам 40 тысяч на белом коне, а раздавши — из моего турецкаго пистоля выстрелить и сказать: «Вот тебе, Степан Тимофеевич сын Разин, вечная память!» А коню голову отрубить. А сия поклажа положена 1732 года. Прежде проговорить три молитвы — Богоматери, Архангелу Михаилу и Николаю Чудотворцу; а потом будет три трясения. — Списал шетрашанский мужик Семен Данилов в месяц июнь»5.
Глава IV. Кладовые росписи
81
Малограмотные сочинители России XIX века несколько десятилетий массово фабриковали такого рода записки, продавая их недорого в пределах своего села или волости.
После Отечественной войны 1812 года по пути следования Наполеона также массово штамповались разного рода росписи нс только о кладах Наполеона, но и о кладах польских королей, отступавших из Москвы. Надо полапать, это полузабытое народное воспоминание о временах Смуты.
Исследователь А.Величков в своей книжке «Предания о кладах Гжатского уезда Смоленской губернии» (М., 1880) собрал несколько таких фольклорных записей о кладах. Живое творчество масс отталкивалось от небольших жизненных исторических реалий; далее трафаретно заполняло все котлами, сундуками сокровищ. Деревенские сказочники явно приложили руку к сочинению, например, вот гакого нехитрого документа.
«Опись кладов
В Москве когда был король Вида его зять Радзивилл в Москве; в то время была Москва заполонина и насыпал из Государственнаго погреба денег семьдесят семь повозок отправил вперед нагород Можай и тогда приехал Михаил Скопин в Москву; то устрашившись Король Вида уехал из Москвы в Можай и сколько людей захватил в обедни — всех их порубил и угодника Николая полонил и паникадилу, что была пред Николаем царская, старинная, полонил. Став над ним много ругаться и отсек правое ухо и сказал, чтоб Тебе караулить наших коней. И усмотрел угодник Божий Николай такое его ругательство и за оное их поляков переслспил и многих переморил, оставил только два коня королевския.
То видя король такую против угодника продерзость и за го он нам делает такое наказание просил Угодника Николая, дабы опять дал нам прозрение пройтить на свою сторону в Польшу. У Николы Лапотнаго снято семь венцов с колокольни и посланы кожи воловьи. И насыпано меди несколько тысяч и засланы потниками и заметано седлами и засыпано сверху всяким мусором в земле мел
82 ИСТОРИЯ КЛАДО ИСКАТЕЛЬСТВА В РОССИИ
ко; так что можно небольшой саженью достать на одну сторону. А приход погосту приезд и выезд одни ворота: на Мокром лугу глядеть с погосту на низ-колодезь. В том колодези опущен боченок золотых на цепи и покрыт колодезь и к тому колодезю каменная плотина с обоих боков, быть красная. Место пруду была ситка Государева и по ниже плотины зарыто 35 кубов, снято с винной ситки, и насыпаны серебром и стать на плотину и глядеть на верх воды есть остров Чернов и вода его обегает кругом; в том острове поставлен сундук и в сундуке весь прибор стола государева, а поставлена оная казна на Куньем бору и неподалеко Медыни...
С погосту чрез старую реку Тарусу на суходольном месте гривою и на устье курган. И по оной старой плотине коленом пошел вал и вален на одну сторону на оборот влево на полдни коленом. И в том колене есть доска очковая и кто оную доску найдет то и всю казну может найти: на ней же все подписано... Списана роспись в г. Варшаве с меднаго листа»6.
Любопытно, что в этом творении вместо князя Чернышова мы имеем для достоверности медный лист в Варшаве. Отставные солдаты, судя по всему, могли в первой половине XIX века сочинять не только детские сказки.
Удивительно, что современные кладоискатели принимают эти фольклорные фантазии за древние секретные руководства и пытаются, действуя по ним, отыскать указанные в росписях названия сел. В современных сочинениях о русских кладах всерьез рассуждается, что если бы найти погост Николы Лапотного, то клады поляков и Наполеона сами упали бы в руки наших «черных следопытов».
Малограмотность и невежество нынешних практиков кладоискательского промысла ничуть не меньше, чем у крестьян XIX века. Мотивы, психологическая привязанность к этому промыслу, да и чаще всего результаты трудоемких поисков — все это осталось прежним.
Все в том же Гжатском уезде есть множество повторяющихся в основных своих элементах росписей. Вот эти элементы: а) погост Николая Чудотворца (или Николы Лапотного) как отправная точка поисков; б) речка Хворос-тянка (или с другим названием) верстах в трех от погоста;
Г шва IV. Кладовые росписи	83
з) поляки или французы или какие-то короли сняли большой колокол с колокольни, насыпали золотыми червонцами и закопали в землю аршина на три, забросав все место камнями, углями и песком; г) неподалеку сделана примета — на камне выбиты два петуха, «один на другого иядит»; д) на том же погосте в колодезь опустили множество посуды медной, оловянной и денег серебром, заме-шв все мелким кирпичом и щебнем; е) а в устье речки Хворости — от погосту более версты у приметного камня, ио выбита подкова, на 9 сажен в землю опущен котел с деньгами и 12 ушатов7.
Количество верст, котлов и ушатов может разниться, но основные структурные элементы остаются. Таким образом, надо признать, что текстологически в основе нескольких десятков разнообразных кладовых росписей в Смоленской губернии лежала одна-единственная кладовая роспись. Содержание ее искатели, каждый в меру своих сил, расцвечивали и увеличивали богатства старых королей.
Встает вопрос — а были ли в основе первой кладовой росписи достоверные факты времен, например, Смуты? Думается, что какие-то глухие отзвуки реальных событий песь есть. В сельской церквушке завоеватели вполне могли снять колокол и увезти с собой (бронза ценилась и тогда). Местные досужие кумушки, что-то прослышав, могли на яой основе сочинить такую историю, что просто залюбуешься.
Молва превратила такой сюжет в устойчивое предание, рассказываемое после трудного дня у печки детям. Местный грамотей записал его на бумагу и стал недорого продавать желающим.
Примерно такое развитие сюжета вполне возможно. Но может быть и то, что какое-то захоронение ценного громоздкого имущества отступающими поляками или французами было совершено где-то в этих местах. Большие сомнения вызывают котлы с золотыми червонцами. Золота всегда было мало, и его в дороге не зарывали. А вот ценные вещи из трофеев: церковную утварь, оружие, пушки, юрогие безделушки из барских домов — все это вполне могли оставить в чужой земле.
84 ИСТОРИЯ КЛАДОИСКАТЕЛЬСТВА В РОССИИ
Грамотеи, сочиняя кладовые росписи, вполне в духе современной рекламы придумывали им подходящие заголовки, например, такой: «Опись верных кладов, где поднесь находятся в целости». Заголовок отвечает двум главным требованиям покупателя. Первое: надежны ли эти клады? «Верные», — отвечает продавец. И второе — сохранились ли они до сего дня, не выкопал ли их уже какой искатель? «Поднесь лежат», — успокаивает покупателя продавец.
Магия цифр должна была представить эти клады неисчерпаемыми, чтоб всем хватило. Ожегшийся на неудачных поисках, крестьянин нередко требовал каких-то гарантий с позиций своего здравого смысла. Поэтому текст иногда писали позавлекательнее и от первого лица. Вот начало еще одной кладовой росписи первой половины XIX века: «Я отправил из Москвы с разным добром 973 подводы в Калужские ворота на Можайск... пошел я старою дорогою на Смоленск... речка течет из ночи на зимний восход, а имя той речке Маршевка. И потом велел я русским людям на Куньем бору сделать на Суходоле каменную плотину. Плотину глиною повелел смазать, а в ней положил доску аспидную и на ней написано где что положено шедши из Москвы до Можайска...» Обычный человек задумается — станет ли отступающее войско строить трудоемкую плотину для того, чтобы зарыть под нее доску с перечнем кладов. Убежденный же кладоискатель проглатывает эту наживу легко.
Ввиду неясности примет (их сознательно делали порас-плывчатей) продавец росписи мог потом отмести любые рекламации покупателя. «Да ты просто не нашел истинное место», — мог развести он руками.
Всевозможные плотины, ориентировка по солнцу, валы, ружья и седла, пушки, железные листы на котлах — все это также кочевало из одной росписи в другую.
А вот и знакомые элементы в вышеупомянутой росписи: «Поставил бочку в 10 ведер, насыпал золотыми червонцами, стоя у Николы Лапотникова на трех верхах: речка Сорочка, другая Черновка...»
Современные кладоискатели, встречая одни и те же названия в разных кладовых росписях, радуются как дети,
Глава IV. Кладовые росписи
85
считая это признаком подлинности. Сие вовсе не так. Это просто признак текстологического родства многочисленных вариантов и изводов, берущих свое происхождение, видимо, от одного первого текста. И никто не докажет им, что уже самый первый текст был фольклорным. В конце анализируемой нами росписи благожелательный сочини-1ель еще более сгущает концентрацию кладов: «С колокольни снято 8 венцов в землю погребом и тут 8 бочек королевского положения (надо полагать, наряда. — В.Б.). Всякой бочке по 7 миллионов злата между церковью и колокольни заметано в полтора аршина... В полугоре стоит камень, пониже стоит колодец, на камне — свинья, возле свиньи поделан. Все клады налицо в росписи. Благослови господи по силе своей найди в добром здоровье, сложить с хлебом да солью да милостью Божиею. Тысяча восемьсот тридцать пятого года списана»8.
Покупайте на здоровье — желает простодушный продавец этой записи своим легковерным землякам. Следует признать, что традиция кладовых записей (или росписей) нс умерла даже в XX веке. Великолепным образцом собрания такого рода историй, легенд, сказов является книга петербургского кинорежиссера Альберта Мартыненко «Записки лагерного врача»9.
Кладовые росписи присоединены здесь к конкретным судьбам людей бурного XX века России и выдаются за предсмертные исповеди заключенных сталинских лагерей. Исповедовались они, что понятно по названию, своему лагерному врачу, который и записал все эти рассказы. Позднее он передал текст автору книги, который, будучи убежденным альтруистом, напечатал их на потребу почтенной публики. Налетай!
Между тем в наши дни, когда человеческая жизнь столь недорога, а крепких парней с бритыми затылками столь много, все это отнюдь нс безопасно. Тем более что изложены истории очень художественно и убедительно, хорошим русским языком. Хотелось бы, кстати, знать, отчего скончался недавно сам автор этой книги, только перешагнувший рубеж своего шестидесятилетия. Думается, что индустрия кладовых росписей не умерла и в наши дни. Уж очень споос велик.
86 ИСТОРИЯ КЛАДОИСКАТЕЛЬСТВА В РОССИИ
Возвращаясь в XIX век, во время бурного расцвета этого жанра народной литературы, отметим, что в кладовых росписях отчетливо прослеживаются черты этнопсихологии народа. Выдающийся русский ученый Д.К.Зеленин был прав, разделяя великороссов на два народа: северных русских (север и центр страны) и южных русских (черноземные губернии, степь и юг России). Темперамент, стиль мышления, отношение к деньгам, церкви, пища — все это существенно разнится.
Еще более кардинально отличается от русского украинский менталитет. Хотя в кладовых росписях про клады запорожских казаков, например, мы встречаем тс же повторяющиеся элементы. Профессор А.И.Маркевич в 1898 году приобрел одну такую роспись у бедняка-чернорабочего под Одессой. Бумага и почерк 1860-х годов. Язык росписи украинский. Писал человек, судя по всему, малограмотный, но знакомый и с русской грамотой. Вот отрывок из этой росписи: «Писана ця опись для памяти, чи кому достанется, той буде счастливий, тилько молись Богу. Вот вам, добрие люди — что будите мати. Ця опись писана 1811-го года 12-го апреля; писав дьяк Микита Злюк. <...> Знаки ци показуют где лежит добро. Человиче добрий. Пидешь ти до Кочук Лимана, коло Одессы на заход солнца — там есть лиман Кочук. На гори могила; от могили на низ долина на Кочуков поворот. Зараз на повороти за Загребом до лимана есть маленький терничок, дальний завал, за ним тичи... Зараз от течения два великих ступеня до грушок, а дальше 5 ступеней в половину гори. Там копай за 4 локтя глубини, найдешь плиту каменну, на ней найдешь крест как на бумази, под плитою копай 13 локтив, там будут двери каменни, отвали, там лежит 4 чушки: 3 с серебром и 1 с золотом; буде и тоби и твоим детям, внукам и правнукам, и они не проживут. Тилько молись Богу да не забувай братьев: Микиту, Василия, Петру и Федора, которые клали гроши и добро. Цей клад покладен 1769-м году 3-го мая ранком, а ця опись писана 12 апреля 1811-м году в Туретчине за Дунаем перед смертью, бо я уже умираю...»10
Живость, яркость, образность языка росписей вполне соответствуют народному менталитету тех мест. В росписях запорожских кладов больше солнца, света и твердой веры, что найти ссй клад очень несложно. Северная мистика,
Глава IV, Кладовые росписи	87
ночные страхи, пессимизм и обреченность злой доле кладоискателя — все это на юге отсутствует.
Мы анализировали здесь в основном кладовые росписи XIX века. А были ли такие росписи в XVII—XVIII веках? Безусловно, были. Но на них лежит, естественно, отпечаток своего времени и следы народного мировоззрения именно той эпохи. Тем не менее характер перечня-реестра зарываемых казаками, разбойниками или другими бродячими и гулящими людьми награбленных сокровищ эти росписи сохраняют. Сильно распространены они были в XVII— XVIII веках в Курской и соседних с ней степных областях.
Местный малоизвестный писатель-консерватор ЕЛ.Мар-ков опубликовал в 1902 году одну такую роспись со своими комментариями. В отличие от ученых, краеведы чаще всего верили в подлинность этих документов и сохранность сокровищ. Естественно, это наложило отпечаток на пояснения Маркова. Ему удалось приобрести кладовую роспись, датированную 1611 годом. Но это — время написания оригинала. Надпись вверху гласит: «копия». А в конце читаем: «Переписано 1736 года апреля 9 дня». Это одна из наиболее старых сохранившихся в России кладовых росписей. Грамота эта повествует, в основном, о курских кладах. Найдена она была среди старых семейных бумаг одного разорившегося помещика Щигровского уезда.
У курских помещиков 1830—1840-х годов имелось множество такого рода рукописей. Краевед вспоминает: «У моего отца я видел в детстве довольно толстую тетрадь с описанием «кудеяровых кладов», доставшуюся ему от его роднаго дяди Юматова, жившаго в Обоянском уезде, в ближайшем соседстве с местностями, о которых говорит моя кладовая рукопись, очень деятельно занимавшагося отыскиванием кладов и потратившаго на это значительные средства. Старики кладоискатели, имевшие у себя древния кладовыя записи, и сохранявшие их в тайне как святыню, уже при моей жизни приходили из разных далеких мест в наши Курския места и копали клады. Один такой «знатен» уговорился с двоюродным братом моего отца Шеншиным, помещиком нашего же Щигровского уезда, копать клад в 8-ми верстах от моего имения в его лесу «Куньих Верхах», где когда-то дуванили свой дуван татары, возвращавшиеся с добычею из Московской Руси. На
88 ИСТОРИЯ КЛАДО ИСКАТЕЛЬСТВА В РОССИИ
ходку было условлено поделить пополам. Но в одно утро старик исчез неведомо куда, а в разрытой им яме кургана оказался отпечаток вынутаго оттуда сундучка»11.
Атмосферой глубокой веры в наличие всех перечисленных в рукописи кладов веет от комментариев владельца. А между тем, действительно, немало помещиков разорилось на поисках кладов. Реальные находки сокровищ были, как всегда, случайны даже в тех местах. Но это лишь подогревало веру кладоискателей.
Вот, кстати, конкретный пример из того же введения владельца рукописи: «В развалинах Ратскаго или так называема™ Святаго Городища на той же речке Рати, где находится и мое имение, мельник, снимавший мельницу у г-жи Шехцовой, нашел, по разсказам местных жителей, в обвале берега большой «кубган», полный золотой и серебряной посуды, которую он распродал. И я сам не раз видел на том же Ратском городище вымываемыя весеннею водою мелкия ссребряныя гривенки». Попросту говоря, клады есть, их надо уметь взять.
Исследуемая нами кладовая роспись написана, скорее всего, в XVII веке и имеет характер дневника-перечня зарываемых кладов обосновавшимися на торном шляхе разбойниками.
Вольные эти станичники, или казаки, судя по рукописи, равно враждебно относились ко всем своим соседям: Москве, Крыму, Литве, Польше. «На растанех (на распутье. — В.Б.) дуб; на нем три грани — едина в Крым, другая в Русь, а третья в наши станы». Отметим, что к Руси они также себя не причисляют. К Литве и ляхам (полякам) они также относятся враждебно: «Да у литовского воришки у Андрея Загоруя взяли 40 котлов», — говорится в рукописи. Добычу, заметим, они меряют котлами.
Сидя, как Соловей-разбойник, на торной дороге из Руси в Крым, они перенимают любую добычу, которую могут взять. «С того же стана побежал Вилиаминов князь в Литву. И его догнали тем же днем, и полк его побили, и князя повесили на дубу». Нравы, заметим, вполне правдоподобные для времен Смуты (1611 год).
Крымские татары им тоже враги: «А на третий день татары пришли и воду отняли и мы сидели четыре недели. А по другу сторону вал валили, и мы на вылазке татар
r.iaea IV. Кладовые росписи
89
побили. Царя Аксая и Мамая царя ранили», — чувство меры сочинителю рукописи, явно использовавшему ка-кие-то реальные казачьи документы, здесь явно изменяет. Он использует самые известные на Руси имена татарских чанов древности.
Как во всех более поздних кладовых записях, текст пе-щрит выбитыми крестами на камнях, иконами на дубах, обращениями к Пресвятой Богородице и угодникам.
Реальной приметой времени является упоминание о <пязьях и боярах, руководивших разбойниками и сообщавших им важные сведения. Упоминается в рукописи «кур-। пшик невеликий, а в нем положен князь Федор Хатовс-кий, в головах от лесу кубля золотая». В другой, того же пша, кладовой росписи, принадлежавшей Маркову, читаем о жизни этих станичников: «Был Крымской посол в Москву, взял выход наш засилен. Прислал к нам с Москвы Глиненской князь своего подьячева. К Ивану Федоровичу пишет: «Иван Федорович, с той казной пошел посол в Крым». И мы сошли со тех станов — ту казну отбили । ia Бокаевом шляху меж Красных городков. Положили ту казну на Красном городище у нижних ворот за городом ' за оградой. — В. Б.) — положили 17 000 двадцать сажень от городища...»
Нравы разбойников описаны вполне адекватно, вот только размеры сокровищ, якобы отбитых и зарытых, вполне сказочные и фольклорные: «Да подкараулили мы два старина на Муравской сакме. И мы их уфатили и стали пытать. И они сказали — идет посол Крымский, был в Москве с подарками. Везут бочку земчугу да 17 блюд царского стола. И мы его разбили между Ворскле и Ворскли-пы и там добро положили на Красном городищи...»12
Вряд ли в Москве 1611 года хоть какие-то царские ценности остались. А уж жемчуг точно бочками там нс меряли. По рукописи, о походах на себя казаки узнавали от своих • оспод из Литвы и Руси, которые помогали им и военной <илой, забирая часть добычи. «Ведомость получили, что "нут на наши головы со многою силою, — и мы Московию дорогу минули, пошли в крепость на Муравскую сак-му ..» По рукописи, осадили их там крепко, и перед неминуемой смертью зарыли казаки клад: «И мы смертку 1юю видя, зделали заговор, чтоб наша казна нс досталась.
90 ИСТОРИЯ КЛАДОИСКАТЕЛЬСТВА В РОССИИ
Сносили чересы (пояса с карманами. — В.Б.) и хояны. Наклали их в пивной котел».
Но, готовясь к смерти, разбойники все же известили своих господ в Литве. И последние пришли им на помощь: «Господину учинили ведомость — пришли к нам на очистку. И они (враги. — В.Б.) побежали. И пришли наши господа, которые казну привезли из Литвы». Вполне правдоподобные местные реалии смешаны здесь с явными фольклорными элементами. Вероятно, на конкретные исторические документы накладывались кладоискатсльские штампы и трафареты. Такие записи получались более достоверными и реалистичными.
Вообще же порубежное со Степью местное население не сильно отличалось от разбойников или гулящих казаков. Жителей Курской, Орловской, части Воронежской и Харьковской губерний издавна называли севрюками. Народ это был суровый и разбойный. Так что даже сложилась поговорка: «Чего смотришь севрюком?»
Курянин Е.Л.Марков, философско-лирически размышляя о своих предках-севрюках, писал 100 лет тому назад о них так: «Постоянная жизнь на пустынных рубежах земли русской, среди глухих лесов и болот, вечно настороже от воровских людей, вечно на коне или в засаде с ружьем или луком за спиною, с мечом в руке, постоянные схватки со степными хищниками, ежедневный риск своей головой, своей свободой, всем своим нажитком — выработали в течении времени из севрюка такого же вора и хищника своего рода, незаменимаго в борьбе с инопленными ворами и хищниками, все сноровки которых ему были известны, как свои собственные. К этому местному населению, с детства воспитанному в обычаях войны и грабительства, мало-помалу стали все обильнее притекать разные безпокойные элементы Московской Руси...»13
Оттого-то народные насмешливые названия городов Северской (отсюда и слово «севрюк») Руси столь суровы: Елец — всем ворам отец; Орел да Ливны — всем ворам дивны; Орел да Кромы — первые воры. Даже и села здесь в насмешливых прозвищах имеют разбойный оттенок: Вязовое — кто войдс, тот завос.
Во всех остальных своих элементах северские кладовые записи XVIII века подобны среднерусским записям XIX ве
Глава IV. Кладовые росписи	91
ка. Это и игровые обращения: «И ты, братец, ежели господь тебе даст, и поживешь той казны. И тую мы казну хоронили, что думали из Крыму возвратиться назад опять».
Это и традиционные памятки на местности в виде дубов, и сокровища в котлах. «Да на Штевце колодезе сто семьдесят возов соли, а накрыли соленой курган подошвенными кожами и середь соли сундук железный золота ia роспись железная книжка. Да меж 12 дубов курган начетверо разрыт — коя часть от Штевца, в той части железная книга. Тоя книга укажет на Красное Городище и на все станы. В этой книге написаны имена рекам и колодезям».
Глубоко убежденный в истинности своих кладовых рос-писей краевед Марков искренне горевал, что названия дубов, колодезей, курганов, речек давным-давно исчезли с ища земли. И даже при помощи «железной книжки» теперь клад не найти. Вспомним, что в записях XIX века места кладов вырезаны на медных листах.
И все же Марков попытался найти легендарное Красное Городище, битком набитое кладами. Отыскав Муравски й и Сагайдачный шляхи на старинной русской карте — Книге Большого Чертежу», — он изучил названия всех окрестных речек и поселений со словом красное. Работа большая. Но им двигала живая вера. Исправляя описки малограмотных переписчиков, Марков осознал, что его кладовая роспись — это собрание разных записей о разных кладах. Причем сведены воедино они механически и сохранили разный стиль и разную манеру изложения.
Привлекая на помощь личный опыт поездок по указанным местам, Марков проработал сотни географических названий, вспомнил про татарские набеги, Смутное время. Изучил он также кладовую роспись своего брата. Действительно, страсть к кладоисканию семейственна. В конце концов он сделал вывод, что «Красные городища были в одно время вблизи от Муравской сакмы и от Бокаева шляха, а вместе с тем между реками Ворскла и Ворсклица».
Долго мучился он с направлением совершенно забыто-ю Бокаева шляха, на котором был ограблен по росписи, 'Крымской посол». Изучив сохранившиеся архивные документы XVII века, он пришел к выводу, что стража, посланная при царе Михаиле Федоровиче от татар, стояла на Муравском шляху под Долгим Буераком. (Это якобы
92
ИСТОРИЯ КЛАДОИСКАТЕЛЬСТВА В РОССИИ
идентично Долгой Дуброве его рукописи. — В.Б) Таким образом, краевед шел на компромисс, совмещая похожие названия. И в конце концов он победно заключил: «Но к этим условиям изо всех уцелевших названий селений более других подходят только село Красное Обоянского уезда и село Красный Починок... Эти два села должны бы были представлять собою те самые два Красных городка, меж которых на Бокаевом шляху была отбита казна у Крымского посла»14.
Допущений многовато. Название Красного Городища могло не дожить до времени Маркова. Это первое. Кроме того, он нашел явные противоречия в двух своих рассуждениях. По одной — вода из колодца этого городища легко вытекала в реку Семь. По другой рукописи, твердящей о том же самом кладе, река эта отстояла от колодезя на несколько верст и изливаться ей было затруднительно. Но все противоречия краевед легко обходил, сводя как-то концы с концами. Его вела вера в истинность обеих противоречивых рукописей. А вера, как известно, и горы крушит. Так что для него стало совершенно ясным, что все сокровища сокрыты в Красном Городище у колодезя Гу-сенца.
Нам неизвестно, предпринимал ли он раскопки в найденных им Красных селах. Можно полагать, что предпринимал. Вот только результат явно был отрицательный. Во всяком случае, работа с картами, архивами, прогулки на свежем воздухе — все это явно не повредило нашему помещику-краеведу. А вот его менее богатые сотоварищи по этому хобби, занявшись кладами, явно не смогли заработать своей семье на кусок хлеба.
Рукописная традиция кладовых записей или кладовых росписей, бытовавшая в России XVII—XIX веков, безусловно, носит фольклорный характер. Она еще слабо издана в силу специфики этой потаенной и дорогостоящей литературы.
Интереснее всего то, что в XX — начале XXI века такого рода литература сохранила в определенных кругах коммерческую ценность и уважается как достоверный источник.
ГЛАВА V
СЫСКНЫЕ ДЕЛА О КЛАДАХ XVII ВЕКА
Клады — это зубы дракона, спящие в земле до срока; и горе тем, кто их выроет и разбудит.
Восточная мудрость
По сложившейся традиции в XVII веке проводить следствие и дознание о кладах поручалось местным воеводам. Это входило в круг их прямых обязанностей. Воеводы сидели обычно не только в крупных, но и в уездных городах. Так что до нашего времени дошло довольно много интересных архивных дел XVII века, где в своих запросах и отчетах в Москву, обычно в Разрядный приказ (ведавший войсками и вообще служилыми людьми), воеводы более или менее подробно расписывают обстоятельства отрытия клада (как случайные, так и преднамеренные). В сложных или «сумнительных» случаях дело иногда докладывалось государю. Но вообще чиновники в Москве постепенно стали действовать по характерным аналогиям предыдущих решений.
Следствия по таким сыскам велись значительно быстрее, чем по обычным волокитным делам. В случае успеха местные чиновники рассчитывали на поощрения или продвижения по службе. Отличиться хотелось многим. В случае неудачи воеводу могли в грамоте из Разряда обругать и прямо указать ему на глупость. Вряд ли это способствовало его дальнейшей карьере. Так что местные воеводы сыскные дела о кладах чаще всего вели рьяно, быстро и с размахом, отчитываясь о своих шагах по делу перед Москвой п ожидая дальнейших указаний.
Кладоискателей (как случайных, так и преднамеренных), нашедших клад или только оговоренных в таковом
94
ИСТОРИЯ КЛАДО ИСКАТЕЛЬСТВА В РОССИИ
намерении, воеводы задерживали и сажали в тюрьму до конца сыска. Иногда, впрочем, их отпускали на поруки, как сейчас бы сказали, под подписку о невыезде.
Пока кладоискатель сидел в тюрьме, воевода вел переписку с Москвой о его дальнейшей судьбе. Применять пытку для выбивания чистосердечного признания без указания Москвы воевода чаще всего нс решался.
В случае незначительности найденного клада или его сомнительности (то ли нашел — то ли нет, соседи оговорили) кладоискателя отпускали из тюрьмы и с поруки. Иногда, если находчик обязывался, к примеру, построить церковь, починить часовню, — ему возвращали остатки клада. Часть его, надо полагать, прилипала к рукам самого воеводы, стрельцов, проводивших обыск в доме несчастного счастливца, тюремного смотрителя, подьячих...
Случалось, что воевода сворачивал дело подозрительно быстро, объясняя все наговорами завистников. Скорее всего, с ним просто делились. Корыстолюбие уездных воевод было просто беспримерно.
Упорные или бедные люди в таких случаях иногда по году сидели в тюрьме, дожидаясь решения. Из них, таким образом, выжимали деньги. Бывали клады очень небольшие — несколько серебряных монеток «нерусскова дела неведомо каких», которые местные знатоки авторитетно признавали «татарскими деньгами».
Случались, естественно, находки и покрупнее. И как ни странно, именно в пивных и винных котлах, о которых сохранилось столько преданий. Так, один белгородский казак в середине XVII века нашел «старую поклажу, под дубом котсл небольшой денег; да на тех деньгах лежат 3 или 4 бруска литых неведомо какие; накрыт тот котел сковородою железною»1.
Любопытно, что все фольклорные моменты кладовых записей здесь соблюдены. Клад под дубом. Скорее всего, на дубе имелись затесы или другие знаки. Денег насыпан пивной котел. Серебряные бруски — это, очевидно, древнерусские гривны. И сверху железная пластина (сковорода), каковую впоследствии в легендах стали именовать железной книгой. То есть кладовые росписи писали нередко люди, сами находившие клады или знавшие о реальных, а нс мифических находках.
Глава V. Сыскные дела о кладах XVII века	95
Случалось, что воевода, посадив в железа лишь начавшего свои раскопки кладоискателя, лично принимался за розыски клада. Иногда в этом случае он даже просил из Разряда одобрения своих действий — для работы «государевых людей с кем тое казну вынять на великаго государя». Из приказа назначали ему в помощь подьячего, стрельцов, каменщиков или других рабочих, допустим, на недс-но. приказывая «вынять земли сколько пристойно, поклажи искать, а найдется — записать».
Обширное сыскное дело дошло до наших дней от 1673 года. 24 апреля у деревни Кутуково близ Переяславля-Рязанского в обвалившемся берегу реки Мариченки пас-; ухом-подростком Обрашкой Сергеевым со товарищи был найден случайно клад. Находился он в разбитом коровой 1оршкс.
Клад был значительный, и комиссию для сыска прислали даже из Москвы. Показания крестьян на сыске очень сбивчивы и противоречивы. Довольно часто они их меняли. «Сыщиками» в этом деле приказ назначил стольника Хндрея Михайловича Борисова-Бороздина и подьячего приказа Тайных дел Перфилия Федоровича Оловеникова.
Комиссия заседала на съезжем дворе в ближнем селе Х'сторони и имела в распоряжении несколько подьячих, с I рельцов и других людей на посылках. Дело велось в старорусских традициях — то есть очень неторопливо и, надо полагать, разорительно для местного населения. Начат сыск в августе 1673 года.
Клад был найден на спорной земле между поместьями местных помещиков. Права на эту землю предъявляли и к) туковские крестьяне. Так что через несколько месяцев после находки клада обделенный помещик Елисей Житов и подал донос, возможно, прямо в Москву.
В сыске Житов принял самое активное участие: подавал дополнительные изветы на крестьян-находчиков, отыскивал скупщиков вещей из клада и свидетелей, опредс-1ял размеры клада. Он преследовал чисто практическую мель. Коли клад найден на его земле — то и получить клад толжен именно он. Между тем основной частью клада овла-ii‘.i помещик Федор Ртищев, чьи крестьяне и нашли клад. Меньшую долю клада получили крестьяне-находчики.
96 ИСТОРИЯ КЛАДОИСКАТЕЛЬСТВА В РОССИИ
Сыск начался с «расспросных речей» крестьянина Васьки Ломова, чей пасынок Обрашко Сергеев и нашел клад. Отчим показал, что золото и серебро было найдено Обраткой у речки Мариченки, потому что «берег в том месте обвалился, а погреб в том месте где серебро и золото има-ли был или нет — того он не ведает». Обрашка отдал отчиму 12 золотых и серебряных «прутов», которые он, Ломов, «по на продажу не важивал никому нс продавывал».
По показаниям матери счастливого пастуха — Парашки (имена приводятся так, как даны в следственном деле), клад ее сын нашел на другой день после Георгиева дня 181 года, когда пас в поле «животину». Обрашка принес матери 12 брусков в слитках, да еще один слиточек небольшой. «А серебро ль или золото было, того она не ведает».
Вскоре явился к ней проведавший о кладе приказчик Федора Ртищева Гришка Максимов и «те бруски и слиточек из кадушки вынял, а больше-де того серебра прутово-го и волоченого и плит и чепей золотых и иной никакой казны сын ее Обрашка к ней Парасковке не принашивал... и отцу своему духовному попу Тарасу трех прутов серебра она не показывала и про погреб с поклажей никому не сказывала...». Дело явно обросло множеством слухов.
Наиболее интересны для нас показания самого Обратки Сергеева, малого лет 16. «Нынешним летом пас он, Обрашко, животину той же деревни (Кутуковой) с крестьянскими детьми с Гришкою Юдкиным, с Максимкою Липчанином, с Терешкою Ивановым, с Евтюшкою Фек-тистовым, с Самошкою Тарасовым, с Аношкою Брылевым, с Першкою Давыдовым и пошел от них к речке Ма-риченке пить. И у той-де речки у берегу, к Елисеевой земле Житова со товарищи поднял он Обрашко 6 брусков серебра в песку и, подняв, сказал товарищам своим. И те-де товарищи его с ним пошли к тому же месту к речке Мариченке. И Обрашко поднял 6 же брусков серебра да слиток золотой и товарищи его в то время подняли: Терешка — 4 бруска серебра, Максимко — 3 бруска, Гришка Юдкин — 4 бруска, Аношка Брылев — 1 брусок, Евтюш-ка Феоктистов — 2 бруска, Самошко Тарасов — 3 бруска, Псршка Давыдов — 2 бруска»2.
Г шва V. Сыскные дела о кладах XVII века	97
Судя по всему, в азартных поисках у реки одним повез-ю больше, другим — меньше. Отчим Терешки Иванова показал, что получил от пасынка «серебро 4 бруска слит-lv да золота плетеного с перст толщиною». Серебро и зо-юто у него тоже отобрал приказчик Максимов.
Последний все отобранное у крестьян «отвез в Москву к боярину своему» Федору Ртищеву. После его отъезда очевидцы показывали, что «етое ж деревни Кутукова крестьянские дети-пастухи такие ж бруски у речки Мариченки подбирали».
Приказчик Гришка Максимов показал следующее: «Перед вешним Николаевым днем крестьянин Юдка Прокофьев сообщил приказчику, что крестьянские дети-пасту-\и пасли «животину на поле, и животина-де пошла через речку Мариченку с Федоровы земли Ртищева на Елисееву юмлю Житова сотоварищи. И животина-де отоптала бере-I у у речки мыс и мыс обвалился в речку. И с тою землею выпал горшочек небольшой с серебром слитным. Нашли горшочек разбит, а серебро-де лежит по дороге и в речке. И. подняв-де то серебро в слитках, называли робята промеж себя укладом. И он-дс Гришка, послыша те речи, крестьян своих про то роспрашивал и по распросу у крес-। ьян сыскал на дворах 29 брусков серебра, да в дву местах юлота витова». Все ж то добро он отвез своему боярину в Москву, утаив, как оказалось на повторном допросе, два бруска серебра и слиток золота. Весом того серебра было 14 фунтов, а золото он не весил. Золото было «свитое» и «с клмышками», но крестьяне ему якобы отдали все это уже без камушков. Про «погреб» он ничего не слышал, как и про то, продавали ли кому крестьяне серебро и золото.
Два «сворованных» бруска серебра он в Москве про-hti, а сколько взял денег — «того не упоминает». Утаил он «псресеченой брусок» золота. Боярин часть одного из жух других слитков золота отдал ему за службу. И тот ку-сок он выронил в селе Свином.
Крестьяне, дети, приказчик — все старались хоть что-ю утаить. Так, пастух Гришка Юдкин, сын Юдки Прокофьева, нашел на том мысу больше серебра, чем показы-нал вначале, — 8 прутов.
Для верности сыщики часть крестьян подвергли пытке и огню. Судя по всему, они стали разговорчивее и созна-
Ь< рлинских
98 ИСТОРИЯ КЛАДОИСКАТЕЛЬСТВА В РОССИИ
лись, что часть серебра и золота они продали местным ювелирам. Так что отдельные предметы клада разошлись по всей округе.
Так, серебряник Алешка Кобыляк купил золотник золота на Торжку в селе Киструсе. Один «отломок слитова золота» был продан на торгу в Старой Рязани. Один брусок золота неизвестный крестьянин купил в слободке Хариной.
Короче говоря, сыщики сделали все что могли, дабы собрать как можно больше предметов из клада. В основном это удалось. Крестьян освободили, собранные ценности были увезены в Москву и, как обычно в таких делах тогда, отданы в переплавку. Серебро — на монету, золото — на изделия. Кстати, освобождены из тюрьмы были все задержанные по государеву указу: приказчик, пять крестьян и пастухи, нашедшие клад.
В состав клада входили примерно 40 серебряных монетных гривен, именуемых крестьянами брусками, карасиками или лемешками. Это гривны, скорее всего, киевского типа XII века. В сыскном деле имеются указания, что на гривнах имелись какие-то пометки («на одном-дс бруске помечено в 5 местах»).
Кроме того, в состав клада входили примерно 4 золотые монетные гривны в виде палочек. Крестьяне называли их слитками. Возможно, что это не монетные гривны вовсе (до сих пор не найдено ни одной золотой гривны), а части украшений. В кладе имелись также золотые гривны шейные витые. Скорее всего, их было две. Крестьяне изрубили их на части, чтоб легче было делить. По словам дела, это «золото плетеное в перст толщиной».
Кроме того, в составе клада (судя по всему, горшочек был немаленький) имелись один или два золотые браслеты витые, украшенные «лазоревыми» вставками. Видимо, во вставках и были «камышки». Все найденное сыщиками золото оказалось рублеными частями этих украшений. Кое-что найти им не удалось3. Нам интересно в этом случае массовое вовлечение людей в розыск, мощная волна слухов и оговоров. Клад стал делом всей деревни и даже всей округи.
Судя по всему, это клад из предметов второй половины XII века и зарыт был во время татарского нашествия.
Г шва И Сыскные дела о кладах XVII века	99
Скорее всего, он принадлежал состоятельной купеческой или боярской семье.
И все же такой экстраординарный сыск по делу о большом кладе коренным образом отличался от обычного веки ия дела воеводами о находке клада. Очень характерным чам представляется сыск о Шацком кладе 1645 года.
В августе 1645 года в Разрядный приказ пришла «отписка» Шацкого воеводы Никиты Дмитриевича Бестужева о находке в городе денежного клада. Воевода писал на имя юсударя: ведомо-де мне, холопу твоему, учинилось — говорят-де, в Шацком уезде, что в Козачьей слободке, ка-saK пахал пашню и нашел клад. В тот же день (23 июля) воевода затребовал к себе в воеводскую избу «отаманьев» беломестных казаков Марка Бучаева и Григория Долгова я стал их расспрашивать: «хто имянем» из казаков нашел клад, и какой клад, и в котором месте, и о кою пору и в котором числе и вам про то ведомо ль?
Вопросы, заметим, четко очерчивают самую суть вопроса. Вот что значит опыт. Атаманы в «распросс» сказали: елыхом-де они слышали, пахал-де Борисовской станицы казак Овдокимка Карев с детьми своими с тремя сыны пашню под репу и на той-де он пашне нашел клад. А как велик клад и какой клад — того им неведомо. Знали они икжс, что после Карева находили на той пашне деньги •нс рускова дела». Как видим, такие вести в маленьком «.ельском миру не утаить.
Расспросивши атаманов, воевода «поставил перед собой в съезжей избе» казака Евдокимку Карева с детьми, женой и со снохами, а также и других людей, нашедших ’.сньги на той пашне. Судя по всему, это было нечто вроде иной ставки и перекрестного допроса одновременно. Во всяком случае, все делалось очень быстро и оперативно.
Воевода снял с них «распросные речи» («сыск») и послал вместе со своей отпиской в Разряд. Пусть умные го-ювы в Москве шлют ему решение.
Карев показал по распросу, что дети его (пасынки) начали пашню под репу, но сам он в этой работе не уча-1 вовал, а дети ему ничего про найденные деньги или клад нс объявили.
Старший пасынок Петрушка Микитин сознался в находке денег и о деле рассказал так. Накануне Троицына
100 ИСТОРИЯ КЛАДОИСКАТЕЛЬСТВА В РОССИИ
дня пахал он вместе с младшими братьями Никифором и Михейком на Соломенной горе пашню под репу — «ажно на той пашне появились деньги неведомо какие, не рус-кова дела, и я с братьями тех денег собрал алтын с десять или больше». Деньги, по его словам, братья принесли домой, но никому не объявили о своей находке — ни отчиму, ни матери, ни женам, а «схоронили деньги у себя на дворе за избою у огородных воротец. И нынче тех денег найти нс умеем и того места не узнаем».
Петр явно лукавил. Такие запирательства: нашел, но не помню, куда дел — очень типичны. Проще всего, конечно, было бы полное запирательство (глухая несознанка), что, дескать, вовсе никакого клада не находили, но в данном случае полслободы знало о происшествии.
Младший брат Михейко показал все согласно со старшим братом. Братья явно сговорились. Но средний брат Никифор выдал старшего брата и сознался, что о деньгах они объявили матери и женам, только отчиму ничего не сказали.
Мать их Соломонида подтвердила, что дети объявили ей о деньгах, а куда спрятали — не ведает. Овдотьица и Марьина — жены старших братьев (младший еще холост) — рассказали о находке денег все согласно с мужьями и объяснили, что отчиму братья о деньгах не сказали, так как он мужик-бражник.
Карева и его пасынков воевода посадил под арест. Двор их был обыскан, но ничего не найдено. Возвращаясь со двора Карева, подьячие и атаманы с понятыми шли мимо двора казака Левонтия Лукьянова, который беседовал с казаком Емелькой Черемисиновым. «И учал тот казак Ле-вонтей спрашивать: зачем-де вы ходите и для каково по-личново — не для-де вы ходите Карева кладу? — И взял (Левонтсй) их к себе на двор и учал говорить: ходили-де мои робятка с Омельяновыми робятки Черемисинова на пашню, а в который день — того не упомню; и прослыша-ли-де они, что Карев с детьми нашли деньги на своем репище, на Соломенной горе. Робятки мои — дочь девка Овдотьица да сноха Фетиньица — пошли на пашню Карева и нашли 9 копеек, которыя и отдали Левонтию.
Чсрсмисинов сказал, что и его робятки — Куземка да Панька — о те же поры нашли на том же месте 12 копеек
Глава V. Сыскные дела о кладах XVII века	101
и передали ему. Да тут же принесла на двор Левонтия и отдала подьячим 4 копейки Дарьица, жена Корнея Чере-мисинова, объявивши: «Шла-де она с дочерью через пашню Карева и подняла на той пашне 4 копейки».
Все эти находныя деньги (25 копеек, представленных Лукьяновым, Черемисиновым и Дарьей) у них взяты подьячими и принесены в съезжую избу»4.
После этих грозных событий добровольцы, от греха по-дальше, повалили в съезжую избу гурьбой. Конный пастух Никита Кривоносов, придя, рассказал, «ходило-де нас робят семь человек по ягоды», шли через пашню Карева, о которой уже слух шел. Когда подошли они к той пашне, то увидели на ней «толоку великую». Все принялись смотреть в землю. Двое нашли по копейке, а двое нет. Те две копейки они и сдали.
Кроме того, еще пять казаков сдали по копейке. Послед-ний из них, Любимко Рогов, рассказал: стоял он в острожных воротах на карауле и услышал от многих шедших казаков о находке на каревской пашне клада. На другой 1ень после караула он «нароком» пошел на то поле и увидел на нем «толоку великую» и на той толоке поднял «копейку не рускова дела». Затем показывал он эту копейку многим казакам и объяснял, где нашел.
Услыхал про это сам Карев и за то «лаял на меня при многих людях всякой неподобной лаею — матерно».
Находка клада встряхнула сонный городишко и стала массовым развлечением. Всего же воевода собрал 30 копеек (монеток), а по русскому счету — 10 алтын.
28 июля пришла в съезжую избу Соломонида Карева и принесла «находных денег по щету — 13 алтын 2 деньги», то есть 41 монетку, и сказала, что нашла эти деньги со двоими снохами на дворе, что дети ее хоронили. После лого Карев с пасынками были освобождены «из-за приставов» и отданы «на крепкие поруки с записьми до государева указу».
5 августа 1645 года воевода отправил в Москву отписку, распросные речи и «находные деньги» на 23 алтына 2 деньги. Дело в Москве (по незначительности суммы) было решено довольно быстро, и в царской грамоте Шацкому воеводе от 18 августа того же года сказано: «И мы для
102 ИСТОРИЯ КЛАДОИСКАТЕЛЬСТВА В РОССИИ
блаженные памяти отца нашего великого государя, царя и великого князя Михаила Федоровича всея Русии, казака Овдокима Карева пожаловали — велели ево с детьми в том деле учинить свободных... и поручную запись, что по них взята в том деле, им выдать».
Клад, скорее всего, монеты эпохи Золотой Орды, лежал неглубоко от поверхности. Когда он был зарыт, сказать сложно. Сыновья Карева «драли залог», то есть распахивали землю, много лет не паханную. Плуг, зацепив куль или клубок с монетами, растащил их по пашне на большое расстояние.
Когда слух о кладе разнесся по слободе, то все, взрослые и дети, ринулись отыскивать деньги. Вначале подняли все монеты, оставшиеся на поверхности; затем стали перерывать пашню. Так, казачий сын Савка Павлов видел, что на пашне Карева «робят-девочек с десять роют землю». Мир того времени жил слухами. Ничего утаить было невозможно. Старик Наслышка царил в информационном поле села и города. Скорость передачи новостей в небольшом замкнутом мирке была удивительно велика.
Главную кучку, примерно 40 монеток, нашли сами пахари. У других находчиков воевода собрал примерно еще 30 монет. Безусловно, реально небольших серебряных монеток, которые по виду и весу люди отождествили с русской современной им копейкой, было значительно больше. Часть клада явно была утаена и затем переплавлена. Сделать это весьма несложно. Можно предположить, что и содержимое многих других кладов с замечательными ювелирными украшениями любых эпох и народов в России того времени ожидала та же участь.
Чтобы не попасть под сыск, удачливые находчики кладов стремились перелить изделия в слитки золота и серебра. Впрочем, то же самое делало и государство. Осознание самостоятельной ценности вещей и монет прошлых эпох еще не вошло ни в верхи, ни в низы общества.
В целом же ввиду незначительной ценности клада сыск был произведен воеводой небрежно и быстро. Кто сам пришел в съезжую избу — тот и сдал понемногу монет. Кто не приходил — тех и не допрашивали. А ведь вся пашня Карева представляла собой «толоку великую». Всего же по это
Глава V. Сыскные дела о кладах XVTI века	103
му делу оказалось допрошено 18 человек. И все же воевода юйствовал удачно, скоро, и действия его были одобрены Разрядным приказом. Можно предположить, что такие дела о кладах уже вошли в привычный круг обязанностей провинциального воеводы.
Однако не все русские люди XVII века пассивно ожи-1али появления случайного клада. Многие пытались при-б шзить свое счастье. Но мир русского общества XVII века — это мир тотального надзора всех за всеми. Ускользну гь от бдительного ока соседей, родни, друзей и врагов удачливый кладоискатель мог лишь в редких случаях. «Нам русским хлеба давать нс надобно, один другого едим и тем сыты бываем», — желчно-меланхолически отозвался о нравах русского общества того времени влиятельный московский подьячий Григорий Котошихин.
Доносы и изветы редкостью не были. Люди писали, что сами видели и знали, что слышали, и даже то, чего не видели и не слышали, но подозревали. Писали люди из мести, кричали «государево слово» по пьяному делу и чтоб выбраться из какой-то еще худшей беды. Зависть являлась также мощным стимулом для изветов. Так, по доносу, поступившему в 1623 году в съезжую избу Курска, «сын боярский Матюха Ярыгин с братьями тайно вынул покла-жее в Курском уезде в подгородном стану за рекою Курицею» — котел винный да три трубы с деньгами.
Воевода сразу послал стражу арестовать братьев Ярыгиных, а казачьего голову отправил осмотреть указанное место. Там располагался курган, разрытый грабителями до основания. Голова определил: поиск клада велся целенаправленно, «по признакам». На окружающих курган дубах имелись старые и свежие затесы — метки.
Воевода рассадил обвиняемых по тюремным камерам порознь «до Государева указа» и отправил донесение в Разрядный приказ. Молодой государь Михаил Федорович оперативно указал «про то расспросить подлинно и всякие сыски сыскать накрепко и пыткою постращать; а будет доведется кого пытать и попытать»5.
Пытки при расследовании дел об укрывательстве краденого, найденных кладов и тому подобным поводам санкционировались тогдашним законодательством — «Устав
104
ИСТОРИЯ КЛАДО ИСКАТЕЛЬСТВ А В РОССИИ
ной книгой» Разбойного приказа 1616—1617 годов и «Соборным Уложением» 1649 года. «А на которых людей умнут языки говорить с пыток в поклажсе разбойные и татий-ные рухляди... тех оговоренных людей по язычной молвке сыскивать... А будут они в тех поклажеях или в продажной разбойной рухляди запрутся, и их в том по тому же пытать, и с пытки указ учинить...»6
Случалось, что в такой ситуации кладоискателей поднимали на дыбу, били кнутом и жгли огнем, добиваясь выдачи поклажи. Чем закончилось это конкретное дело — нам неизвестно. Основная часть его до нас нс дошла.
Уже в XVII веке промышленная деятельность человека уничтожала следы прошлых эпох. Постепенно все больше становится находок кладов в результате производственной деятельности людей. Апогеем этого процесса стал XX век, когда значительная часть кладов была найдена в ходе промышленного вскрытия недр земли или глобального расширения городов и новой застройки исторических центров.
Но уже в 1668 году пришло в Разряд сыскное дело из Путивля. В деле хранится отписка селитренного мастера Романа Гаврилова о находном золоте и серебре. Гаврилов писал, что в селитренных варницах «прикащик ево и работники нашли в кургане золота два прута, да 26 плащей, да 9 перстней золотых, пугвицы и иные мелкие статьи золотые и серебряные. И то золото и серебро привезено в Москву в Разряд и смотрено и оценено. И по челобитию и по выписке то находное золото и серебро отдано ему, Роману, на церковное строение»7.
В ту боевую эпоху зелья для огнестрельного оружия требовалось много. И для «селитренного варенья» очень хорошо подходила земля древних курганов, городищ и могильников. Сотни, если нс тысячи их были срыты до основания в XVI—XVII веках. Правительство даже специально обращалось к местным властям с требованиями о розыске курганов и городищ и об устройстве рядом с ними сслит-ренных варниц. Например, в 1630 году приказу Казанского дворца был объявлен указ государя об отыскивании в Тобольском, Томском и других сибирских уездах «старых городищ и селищ», которых «земля к селитренному делу пригодилась» и о завершении «селитренного варенья».
Гтва И Сыскные дела о кладах XVII века	105
Поэтому и на юге России, вблизи со Степью, курганы исчезали с удивительной быстротой. Власти смотрели на них как на склады земли, годной для выделки селитры. Такое антиархсологическое отношение властей к памятникам истории и культуры проходит красной нитью через весь период XVI—XVII веков.
Между тем Путивльский уезд, где трудился приказчик Гаврилов, — это один из древнейших уголков Русской зем-ш. Курган, им разрытый, был очень богат ценными находками. Это и золотые шейные гривны (пруты), и плас-1ины от кованого пояса скифского или сарматского вож-1Я (плащи), и множество бляшек, нашитых на костюм в мхоронении.
Получивши отписку Гаврилова, Разряд приказал местному воеводе провести на месте сыск. Материалы сыска (распросы очевидцев) вместе с вещами отправили в Разрядный приказ. Там все прочли и предметы оценили. Когда же Гаврилов представил челобитье о возврате ему ценностей для употребления «на церковное строенье», то Разряд распорядился сделать выписку по челобитью. Это значило навести справки из старых документов о существовании в прошлом подобных случаев находок и распоряжений по ним. То есть решения часто принимались по анало-। ни, по прежней практике в таких случаях. Но челобитье Гаврилова уважил сам государь. Возможно, здесь сказа-1ось и христианское отношение к прежнему (хоть и язы-юскому) захоронению людей. Можно предположить, что не сделай Гаврилов такой хитрый ход с передачей ценностей на строительство церквей, ему бы не видать найденного золота и серебра вовсе.
Рассматривая возможные места обнаружения кладов в WII веке, отметим их идентичность сказочным и фольклорным мотивам. Немало ценностей (прежде всего, горшки, кувшины с деньгами) прятались и находились в ко-юдцах, под приметными камнями, кочками. Так, 7 мая года в городе Михайлове местный стрелец Олинка киндяков известил воеводу, что «нашли поклажее в ко-юдце водопойный кувшин денег». По сыску оказалось, 1ПО перед великим днем на страстной неделе играли-де на Ямском боераке у колодезя сын его Савка (допрошенного
106 ИСТОРИЯ КЛАДОИСКАТЕЛЬСТВА В РОССИИ
местного жителя. — В,Б.) да казачий сын Ивашка Пажитной... и сказал-де ему Ивашко Костин сын Пажитного, что они нашли в земле кувшиночек в полнодставы, насыпан по горло денег». Кувшин был бел, писан. Мальчики показали, что кувшин у них отняла Окулька Косырева. Последняя все отрицала даже по очной ставке.
Судя по всему, кувшинчик был закопан с внешней стороны колодезя. Встречались клады и внутри колодца — в стенках сруба или на дне. В 1623 году в съезжую избу Черни явились местные дети боярские и известили: «Стерегли-де дети их и наймиты на поле животину под Головкиным лесом, на колодезе, и тут-де дети и животинные сторожи окопали камень в земле, а под тем-де камнем нашли кувшин, а в кувшине денежная казна или золотая — того не ведаю. И в ту же де пору тут же стерег животину чернении, сын боярский Василий Семенихин. Воевода немедленно всех допросил, а для осмотра места клада послал стрельцов и казаков. Последние донесли, что «подлинно покла-жее было вынято». Воевода обо всем отписал в Разряд, откуда последовал указ о допросе сына боярскаго Васьки Семенихина, поставя его на очную ставку с животинными сторожами.
Повелевалось при этом расспросить у них: «Кто у них в Чернском уезде под Головкиным лесом поклажей вынял и какой поклажей — деньги или иная какая казна... да и у пытки про тот поклажей расспросить и пыткою постращать, а будет до ково в том поклаже доведется и до пытки, и... тех людей в том поклажем пытать и сыскать про тот поклажей всякими сыски накрепко».
Воевода допросил всех указанных лиц. При этом они показали: «Стерегли-де мы на поле под Головкиным лесом у колодезя животину и с нами же стерег животину Василий Семенихин. И тут-де мы, играючи, окопали камень и увидели мы под камнем кувшин с деньгами или будет иное что». Все это время Семенихин был со скотиною в стороне. Когда он вернулся к остальным пастухам, то они ему показали кувшин. Тогда он разослал пастухов за скотом, а сам «в те поры тот кувшин вынел да побежал... в Головкин лес».
На очной ставке у пытки животинные сторожа, обращаясь к Василию Семенихину, говорили: «Хоть нас госу-
Глава V. Сыскные дела о кладах XVJI века
107
царь вели до смерти на пытке замучить, прямо мы тот поклажей нашли, а ты один тем завладел...» На это Василий Семенихин у пытки же заявил: «Тех-де животинных сторожей научили на меня черняне дети боярские... детей своих и наймитов по недружбе тем поклажеем поклепать: живу-де я с ними в соседстве, во брани хотят меня с поместья сжить».
Семенихин был пытан «нещадно», но продолжал утверждать, что поклажего он не вынимал. Изветчиков и оговоренного воевода отдал на поруки «с записьми до Государева указа»8.
Твердость духа в отстаивании своего мнения на пытке могла принести свои плоды. Дело могло завершиться н ичем.
Страх перед кладом, от которого разор один, головная боль и тюрьма, принуждал владельцев земли оперативно информировать воеводу о таких происшествиях. Так, помещик Семен Чегодаев 24 июля 1623 года извещал муромского воеводу, что в его вотчине в сельце Стригинь Муромского уезда бобыльския и крестьянския дети «нашли, играючи за коноплянки ком, в его Семенове околице кочку и учели-де они в тас кочку рожнами колоть, и учело-де под тою кочкою звенеть». Один из игравших остальным велел отойти от кочки, чтобы они не толочили сена. Ребята отошли, но, придя домой, рассказали о случае с кочкой своим матерям. Одна из матерей, бобылиха Парашка, пошла к таинственной кочке и «серпом в тое кочку тыкала... и под тою кочкою звенело». Помещик, собственник земли, в которой была сделана выемка, просил государя розыскать обо всем, чтобы ему не быть «в опале» от государя и «напрасно не погибнуть». Воевода велел посадить в тюрьму Ивашку, а остальных дать на поруки до Государева указу. Обо всем была послана отписка в Разряд. На допросе у воеводы Ивашка Максимов показал, что никакой кочки он нс находил. Максимка Лаврентьев наоборот показывал, что с Ивашкой Максимовым нашли звенящую кочку, при чем Ивашка объяснил всем, что «звенят де боярския трубы». Бобылиха Прасковьица подтвердила, что кочку пробовала серпом, и кочка звенела. Из Разряда последовала помета: «А велеть распросить накрепко, и пыт
108 ИСТОРИЯ КЛАДОИСКАТЕЛЬСТВА В РОССИИ
кою стращать, а не пытать, и сыски всякими сыскать. Да будет по розыску и по сыску не объявится и улики в том на них не будет, и тех людей дать на поруки с записьми; да о том к государю отписать».
Как обычно, нередко клады находили при пахоте земли. Даже добропорядочным людям приходилось хлебнуть от такой находки немало горя. В 1636 году царю Михаилу Федоровичу бил челом из Оскола сын боярский Ивашко Даманов, что 11 августа 1634 года сын его во время пахоты на старом селище «выпахал на том селище старых денег больших пятьсот пятьдесят денег да четыре клепа серебра». При этом Даманов представил клад воеводе. Последний посадил Даманова за пристава до Государева указа и отписал в Разряд. Там не спешили, и Даманову пришлось много времени провести в заключении. Вот что писал государю Даманов о своих злоключениях: «А животишки мои разграбили стрельцы и я, холоп твой, сидел за приставом в чепи, в железах, со всякия нужи в конец погибал другой год... и я... из за пристава сбежал душою да телом и прибрел к тебе, государь, к Москве». По Государеву указу велено было Даманова отдать на поруки9.
Походы за правдой в Москву к государю были в обычае наших предков. Как видим, туда сбегали даже из-под «железов». Но столько шума и проблем чаще всего возникало при случайных находках кладов. Настоящие кладоискатели знали на что шли, и чаще всего держали язык за зубами.
В 1647 году в Яблонове подал челобитную местный стрелец Филька Иванов на пятидесятника Федьку Гремячева, на десятника Ивашку Кузнеца, на стрелецкую жену Матренку. Последняя будто бы ему говорила: «Ездят-де тот Федька да Ивашко по многия ночи клад искать. Да они же де ездили ночью июня в 13-й день и приехали-дс домой ночью же. А приехав-де домой, Ивашко Кузнец с Федькиным племянником с Савкою вынял из телеги мешок и понесли-де тот мешок к Федьке Гремячеву на двор насилу, потому-дс, что тяжело. А чаять-де, что они привезли клад». Воевода допросил оговоренных людей. 18 июня пятидесятник показал, что они ездили искать клад: «Копали курганы за валом на крымской стороне в Короче, против
Глава V. Сыскные дела о кладах XVII века
109
Смсснаго городка, а ничего-дс в тех курганах не нашли». То же показал десятник и еще трое товарищей. Все они были освобождены без наказания и дальнейших розысков.
Отметим, что копать ездили они все же ночью, таясь от подей. Так что кладоискание всегда было ночным промыслом, несколько сродни татьбе и разбою. Искали в XVII веке, естественно, и разбойничьи клады.
Так, третьего июля 1636 года вяземским воеводам писал казак Ивашка Петров, что ему сказал пастух Федька: Копают-де на пустоши Зубовой неведомо какие люди по ночам, чтоб-де их подстеречь... Ищут-дс на той пустоши кладу...» Петров отправился на указанную пустошь и увился: «Копают землю вязмитин посадский человек Игнаш-ко Ерин да черный старец Мануйло и иных-де людей человек с двадцать». Изветчик пристал к копавшим и копал 1ве ночи, а на третью его прогнали, сказав, «будто на него, на Ивашку, клад не идет».
Воеводы начали по извету сыскивать. Были ими допрошены все 20 человек. Оказалось, об этом кладе слух носился «из давних лет». Место, где копали, было окружено целым рядом чудесных явлений. Одному мальцу «виделося привидение: бегала коза». Мужики деревни, соседней с местом клада, сказывали, что на том месте видели — «свеча I орит».
Но любопытнее всего было приключение с казаком Мосейкой Зуевым. Весной 1686 года он «ходил в лес для веников и на той же пустоши Зубовой лег спать, а был в ie поры пьян, и ему-де в те поры пригрезилось во сне: пришед мужик незнакомый, молвил: вот-де лежит тут, а неведомо что. И он-де пробудился и почаял, что ему то пригрезилось про клад. После этого вскоре «учали того кладу искать». Этот клад искали лет за сорок до того отец Игнатки Ерина и другие, но клад «не дался».
Опросив участников поисков, воеводы «для подлинна-сыску» послали стрслецкаго сотника «да с ним посадских лучших людей». Посланные осмотрели место. Оказа-]°сь, что была вырыта яма «в длину дву саженей косых елишком, а в ширину тоже, а к донной стороне выкопано коглиною глубоко, сажени с полторы косых и больше». Никаких следов клада или выемки не было обнаружено.
НО ИСТОРИЯ КЛАДО ИСКАТЕЛЬСТВ А В РОССИИ
Это заставило воевод поехать еще лично осмотреть яму. Результаты получились прежние. Обо всем воеводы отписали в Разряд, отдав за пристава чернаго старца Мануила и посадскаго Игнашку Ерина, а двух других лиц на поруки. Из Разряда последовал указ воеводам об освобождении всех»10.
Сны, белые козы, свечи — все это тоже своеобразный стереотип в кладоискательствс. Любопытно, что он дошел в целости до XX века. Самое интересное, что в документах XVII века сохранились известия, будто благодаря такой мистической подсказке люди находили реальные клады.
В 1688 году крестьянин Аношка Симонов извещал господ Иоанна и Петра: «В декабре месяце под Васильев день в ночи приглизилось мне, сонному, будто человек, муж стар, пришел и учел мне, холопу вашему, говорить: «Поди-де ты вынь в урочищах села Мастюгина под Лысою горою в вершине, ниже глинища». После такого сновидения изветчик пошел к указанному месту с сыном боярским Дунаевым и «в том урочище выняли положенья казны... серебряных мелких денег... кубчан медный дюжим двум человеком и накрыт тот кубчан с деньгами медною мелкою». Весь клад привезли в дом Дунаева, который один завладел всем и ничего из найденнаго не дал челобитчику. Воевода допросил Дунаева. Последний весь извет признал вымыслом. Очная ставка и допрос с пристрастием ничего не изменили в показаниях сторон. Поднятый на дыбу и битый кнутом, Симонов подтвердил свой извет. Дунаев же во всем запирался, несмотря на наказание кнутом и жжение огнем. Жена и сын Дунаева сознались, что Дунаев с Симоновым вынули клад — котлик денег. Воевода обо » всем отписал в Разряд. Симонова отдал на поруки, а Ду- . насва посадил в тюрьму.
Таким образом, удачливых кладоискателей нередко гу- , били ссоры при дележе добычи. Травы, корешки, игральные кости — все это часто имелось у кладоискателей уже в , XVII веке. Так, в 1652 году в Боровске арестовали кресть- j янина Архипку с сыном Тишкой. Они ночью копали у церк- ! ви могильник и разложили огонь. При обыске у Архипки « оказался в платке корень, а в мешочке — игральные кости. J Архипка показал, что приезжий калужанин показал им 1
Глава V Сыскные дела о кладах XVII века	111
«роспись поклаженой казне». Возле церкви на погосте-дс схоронен котел винный денег да сундук белых суд. Вот Архипка этот клад и пытался вырыть, «а теми-де костьми угадывал, как кладу искали». Родство азартных игр и кла-доискания проявилось во всей красе. Любопытно и наличие кладовой росписи (реестра кладов) уже в то время. Можно предположить, что кладовые росписи существовали и в XVI веке.
Верхом кладоискательской удачи тогда считалось найти погреб с кладом. Можно предположить, что фантазии и слухи о погребах основывались не на пустом месте. По-настоящему богатые захоронки, что не вмещались в горшок, сундук или котел, возможно, представляли собой специально построенные земельные укрытия типа подвалов в земле. В степной зоне их выкладывали из камня, на севере — из дерева. В такой подвал сносилась богатая казна боярина, князя или разбойничьей шайки, и он глухо зарывался сверху землей, щебнем, укреплялся дерном.
В 1678 году архимандрит Покровского монастыря Савка Тихачевский извещал, что монастырский крестьянин села Городища Брянскаго уезда Андрюшка Степанов нашел «за рекою Десною в Карачевском уезде вверху реки Снежати... в пустом городке старинное разбойничье Куде-ярово поклажее денежную великую казну девять кубов медных с деньгами серебряными, да три куба золотых плагин, да ломаных образовых окладов, да погреб с всяким ружьем да с ломаною медью». Игумен послал изветчика со Степановым и другими «многими людьми» добыть клад. Но Андрюшка Степанов, сговорившись с монастырскими пюдьми, вынул клад помимо изветчика. По государеву указу изветчик и все дело были направлены в Разряд. Вполне возможно, что ушлый крестьянин действительно нашел разбойничий клад, хотя и не в таких баснословных размерах. Явно он не поделился с настоятелем монастыря, поэтому тот и написал донос. Вполне правдоподобно выглядит в доносе описание ценных ломаных окладов икон. Это — факт не мифический.
В 1678 году стряпчий Сситка Хрущов писал государю Федору Алексеевичу о Кудеяровом кладе: «И мне сказывали давно старые люди лет сорок назад, что у него раз
112 ИСТОРИЯ КЛАДОИСКАТЕЛЬСТВА В РОССИИ
бойника положена в степи казна: пушки, и деньги, и золото. И в нынешнем, государь, во 186 году я, холоп твой, в степь те урочища ездил, и признаки в том урочище у погреба выход нашел. И окопал для ведомости выходу у погреба на сажень и больши, насыпал выход песком да каменем». Хрущов решил провести раскопки за казенный счет и масштабы их определил гигантские, впору крупной -археологической экспедиции благополучных советских времен. Просил стряпчий дать ему «с Тулы 50 человек, с Венсвы 30 чел., с Епифани 20 чел. С топорами и с заступы и с лопаты. Каменщиков с Тулы 10 человек да подьячий для письма»11.
Царь распорядился выделить 50 человек на неделю: с Тулы подьячий и 20 стрельцов, с Венева 10 человек с топорами, заступами и лопатами, по столько же с Деди-лова и Епифани. По словам Хрущова, урочище то находилось от этих городов по 20 верст. Спустя неделю ему были даны для завершения работы еще 10 работников.
Скорее всего, он ничего не нашел. Зато и рыл землю не за свой счет. Нередкими были случаи, когда люди в сложной для себя ситуации кричали «слово и дело государево», выдавая властям известные им сведения о кладах. Так они пытались отвести от себя внимание по другим делам.
Например, 7 марта 1693 года в приказную избу города Рыльска был приведен вор Илюшка Фатнев и в расспросе объявил за собою государево дело, а какое — не сказал. Воевода велел расспросить Илюшку в застенке. Тогда Фатнев показал, что после Рождества Христова в деревню Се-венку Рыльскаго уезда приезжали к рылснину Мишке Умрихину курский ямщик Аника Зуев с крестьянином Сенькой и спрашивали у Илюшки «травы, чтобы замки отмыкать. А есть-де в Курском уезде близко Ямской слободы погреб с Кудояровским поклажеем, а в том-де погребе двенадцать бочек денег серебряных копеек, да четыре котла жемчугу насыпаны, да лежит тысяча бердышей, да тысяча . мушкетов, и книги, и Евангелие, и всякая церковная ут- 4 варь, и платья да сабля булатная».	j
16 марта был сыскан Мишка Умрихин и допрошен. < Умрихин во всем подтвердил извет. 9 апреля были приела- j ны для допроса и очных ставок Аника Зуев и Сенька Чер- /
Глава И Сыскные дела о кладах XVII века	113
кашенин, которые сознались, что приезжали к Умрихину и говорили ему: «Есть-де Кудояровской поклажи погреб, а в том-де погребе поклажи многое число, а у того-де погреба решетка медная, а у той решетки три замка, и к той-де решетке прибито письмо, написано на белом жс-юзе. А сказал-дс им про то Донской казак Федька Евсеев... и велел-де им добыть ключа-травы... то поклажес во Мцсн-ском уезде... а тот-де погреб закопан на урочные годы на двести лет и те-де лсты вышли».
Поиски разрыв-травы на много лет становятся важным занятием для кладоискателей. Полезно себе представлять сегодня и высокую степень доверчивости простого люда. Слухи, догадки вмиг обрастали множеством версий, возвращались назад к человеку-первоисточнику в таком виде, что он им искренне верил. Грань между реальностью и фантазиями была очень зыбкой. Гипноз запущенного мифа или слуха вел за собой десятки и сотни людей. Вспомним появление Лжедмитрия. Искренность людей в таком само-I ипнозе очевидна.
Отчетливых законов о праве на кладоискание и праве на сокровища клада в XVII веке в России не было создано. В Разрядном приказе (своеобразном Министерстве внутренних дел) решали каждое дело такого рода индивидуально.
В 1630-е годы случались, кажется, моменты, когда чиновники Разрядного приказа готовы были разрешить свободу кладоискания на Руси и владения найденными кла-ыми. Так, в 1636 году под Орлом орловские стрелецкие лети выкопали на старом селище котел денег. Клад меж собой мирно не поделили и поссорились. Игнашка Ларин, коего «в тех деньгах заделили», подал воеводе челобитную. Деньги находчики перепрятали и потом найти нс смогли. Воевода и стрелецких детей и отцов их посадил в тюрьму, м пытать их без Государева указу в тех деньгах» не посмел.
От государя через месяц с небольшим последовал орловскому воеводе указ, чтобы он всех арестованных осво-ООДИЛ «и впредь орловским всяким служилым и жилец-ким и уездным людям таких продаж и налог не чинил». В дополнение к указу из Разряда поступила приписка — 5 звание воеводе: «И в таких в находных делах никаким
114 ИСТОРИЯ КЛАДОИСКАТЕЛЬСТВА В РОССИИ
людем тесноты и убытков не делал». Увы, это была временная либерализация кладоискательского режима. Чиновники приказа больше склонялись к такой идее: чтоб клады все искали невозбранно, а поклажу сдавали властям неукоснительно. В чем же тогда смысл поисков для русского человека?
Государство явно лукавило и противоречило само себе. Но клад тогда вообще считался божьим даром, и государство, считаясь с народной традицией, присвоило себе функцию судьи в делах о кладах, а не собственника всех кладов России. Так, в 1629 году в связи с находкою кувшина с деньгами пастухами в Наумовой деревне Можайского уезда в съезжую избу пришел истопник Наум Осипов и стал говорить воеводе: «Хотя бы де в моем участке и с две тысячи денег нашли, то-де мне Бог дал, а тобе-де, воеводе, дела нет до того ко мне посылать денег сыскивать, а не дам-де тобе ни полушки».
Когда в 1643 году ефремовскому воеводе принес извет местный дьячок о том, что в старом урочище, верстах в 20 от города, копают землю неведомо какие люди, то воевода отправил в то урочище 20 стрельцов и казаков для поимки копавших людей. Последние сбежали, а на том месте оказалась яма «в глубь осми сажени больше». При осмотре ямы произошел обвал земли и одного стрельца насмерть придавило.
В ответ на воеводину отписку из Разрядного приказа пришел строгий окрик воеводе, чтобы он не лез больше в такие дела — «велеть того поклажева искать охотникам, кто похочет; и того поклажева у тех, которые вымут, не отымать; а будет выймут, и о том отписать для ведома». Но это редкий либеральный отклик, вызванный бесцельностью и трагичностью случая. Правилом он не стал.
Довольно сложно складывалась судьба бродячих кладоискателей, которые в поисках счастья далеко от дома бродили по Руси. К ним власти были строги, как к любым другим праздношатающимся гулящим людям.
26 мая 1628 года в Можайске арестовали Абрамку Под-гускова. Так как в Можайске на него не оказалось «знат-цев», то его отправили в Москву. Там он назвал себя кузнецом Арзамасского уезда и показал, что в Вяземский уезд забоел в поисках клада.
Глава V. Сыскные дела о кладах XVII века	115
Бродячая женка сказывала ему, что в Вяземском уезде на Внуковой пустоши «стоят большия сосны, а промеж ими горки, и в тех-де местах, промеж тех сосен и горок закопан котел меденой пивной с кровлею с меденою, а в нем платья ферези с кружевом золотным, да 6 сокон сермяжных, да котлы винные, и блюда белыя, да ларец дубовый, а в нем деньги, да кресты и перстни... а покрыт-де гот поклажей досками дубовыми, да из той ямы выведена труба деревянная к реке».
В Москве нашлись знающие Абрамку, которые показали, что «живет в селе Стексове своим двором и жена у него и дети есть, а делает кузнечное, и воровства за ним никакого нс видали».
Кузнеца все же задержали, а для поисков клада в указанное место отрядили 24 человека. Когда последние мес-ia не сыскали, к ним на подмогу отправили самого Абрамку. Но и тот толку не дал. Следствие стали вести по полной программе: не хотел ли несчастный кузнец бежать за рубеж. Абрамка и у пытки дал прежние показания. После допроса 1 сентября его били кнутом на козле и кинули в тюрьму.
Спустя несколько месяцев забытый всеми кузнец в отчаянии бил челом царю о своем освобождении и писал: «Живот свой мучу в темнице, голодной смертью помираю, а женишка и детишки бродят меж дворов, також 1олодною смертью помирают». По указу 25 февраля следующего года он был отпущен из тюрьмы и отдан на поруки. Так что либерализм властей в кладоискательском деле иногда бывал очень скоротечным, а судьба человека, попавшего в колеса государственной машины, — очень незавидной.
Встречались в такого рода делах и откровенные курьезы. Фантазия людей работала нередко без всяких ограничителей. Так, 3 февраля 1702 года в Муроме нищий Родион Язвиков принес извет про клад во дворе монастырского крестьянина Матвея, который он расписал так: «По-кладныя деньги и платье у того крестьянина Матвея на яворе в выходе: семь бочек денег серебряных, а всякую бочку одною лошадью везти невозможно, и платье висит на предках всякое; и у того-де выходу двери деревянныя,
116
ИСТОРИЯ КЛАДОИСКАТЕЛЬСТВА В РОССИИ
решетчатый и обитыя железом. И у тех-де дверей висячий замок; и из тех-де вышеписанных бочек одна бочка ветха и деньги высыпались, и тех-де высыпанных денег тот крестьянин Матвей сквозь тех решетчатых дверей доставал уполовником... Без замочной травы тот замок отпереть нельзя; и у выходных врат прибит лист железный и напи-сано-де на том листу: кто-дс придет с травою и замок отомкнет, тому-де покладныя деньги и платье». При осмотре в приказной избе Язвиков оказался «слеп и ничего не видит». Розыск по извету тем не менее был произведен и ничего обнаружено не было.
Судя по архивным делам, основными орудиями труда в этом ремесле оставались лопаты, заступы, щупы разного типа, как дубовые, так и металлические. Вероятно, имелись у некоторых искателей и лозы, давно известные на Руси для поисков руд. В случае раскопок больших курганов или ведения длинных подземных ходов стены и потолок укрепляли досками и ставили бревна для поддержки потолка. Иначе человека просто могло задавить. Ведь порой работы вели несколько десятков человек. Глубокие ямы, срытые до основания курганы, шурфы разведочные, траншеи, масштабные выемки грунта сверху — все это делалось повсеместно. Разведка местности играла большую роль.
Так, 29 января 1630 года в съезжей избе на Луках Великих извещал Гаврилка Жуков, что «ехал Васька Калинин из Дубенскаго стану... и как-де он приехал на реку Локнею в вотчинную Иванову пустошь... и на том-де печище тот Янка сотоварищи копают землю и ищут щупами... и на печище-дс... Янка сотоварищи выняли поклажее отца его и его кувшин денег, а денег-де в кувшине девятьсот рублев». По Государеву указу было велено воеводе «сыскать всякими сыски накрепко».
Отмстим также, что в ту пору — повсеместной волокиты, особенно распространенной в Москве для «бездельной корысти» чиновников приказов — дела о кладах двигались более или менее споро. Заинтересованное лицо здесь само государство, так что прибытка с него впрямую просить невозможно.
Формы действий воеводы при сыске кладов сложились достаточно стереотипные: допросы, аресты, очные став
Глава V, Сыскные дела о кладах XVII века	117
ки, угроза пыткой («постращать и разболочь»), значительно реже сама пытка с разрешения Москвы; осмотры местности, повальные опросы «окольных людей» — местных жителей (иногда человек по 100). В случае необходимости воевода сам ездил на место для осмотра или изъятия клада.
В 1699 году карачсвскому воеводе из Разряда повелева-лось: «Приказав Карачев город, и казну, и дела, кому пристойно, и взяв с собою изветчика, да карачевского собор-наго протопопа, да карачевских стрельцов голову, да зем-скаго старосту с карачевскими лучшими жители» — ехать для осмотра и выемки клада. Стрельцы и казаки играли роль охраны, а местные лучшие люди имели значение понятых. Местные люди опрашивались об истории клада, в их присутствии производились осмотр местности и выемка клада. Все найденное переписывалось, запечатывалось. Обо всем составлялся протокол за подписью всех присутствовавших.
В XVII веке сложилась достаточно стройная система действий властей в этом отношении. Лишь при Петре I она была разрушена целым массивом нововведений новой эпохи. Но следует признать, что в Уложении 1649 года специального положения о кладах не имелось. Все базировалось на сложившейся чиновничьей практике и народных традициях. При Петре I и эта практика, и в определенной степени эти народные традиции были сильно разрушены.
Первый в России закон о кладах был издан 15 ноября 1723 года: «А кто кроме воров и разбойников и рекрут где какую руду или поклажи прямо знает, и таким о том доносить заблаговременно без всякой утайки, за что, ежели подлинно укажет, то может быть от Его императорского Величества пожалован»12.
Дела о кладах становятся на новые рельсы. Государство предлагает находчику часть найденного, то есть деньги за клад в виде вознаграждения. Но, во-первых, эти деньги всегда будут составлять лишь какую-то часть стоимости клада. А во-вторых, все ставится в зависимость от доброй воли государства. Можно согласиться с исследователем этой темы Н.Новомбергским — закон Петра I о кладах очень бледный и бессодержательный13. Он слишком общий.
Закон не дает ответа на кардинальные вопросы: кому принадлежат поава на ценности клада — кладоискателю.
118 ИСТОРИЯ КЛАДОИСКАТЕЛЬСТВА В РОССИИ
собственнику земли или государству. К сожалению, усилены претензии доносителей; они могут просить «государева жалованья». Правительство постепенно желало бы двигаться в сторону монополии государства на все найденные в земле клады. Но ясности в законе нет.
В царствование Императрицы Екатерины II право собственности владельца земли было распространено на все богатства, сокрытые в ее недрах, что особо подтверждено и Жалованною Грамотою дворянству. В 1803 году 7 октября был издан указ, в котором Сенат изъяснил, что клад без позволения владельца земли не только частными лицами, но и местным начальством отыскиваем быть не может. В 10-м томе Свода Гражданских Законов, по изданию 1832 года, сказано, что «клад принадлежит владельцу земли», и притом объяснено, что «клад есть сокрытое в земле или строении сокровище». В издании того же Свода Гражданских Законов 1842 года, т.е. через десять лет, повторена снова эта статья о праве владения кладом, но из определения понятия «клад» опущены слова «или строении».
В губерниях Полтавской и Черниговской на основании местных прав было постановлено, что клад, отысканный самим владельцем на его собственной земле, весь и сполна принадлежит ему, из клада же, найденного кем-либо случайно на чужой земле, половина отдается владельцу земли, а другая половина тому, кто нашел клад. Все означенные статьи и права владения кладом вошли и в издание 1857 года Свода Законов.
Судя по сыскным делам, в XVII веке в России зародилось «археологическое любопытство» и стремление понять смысл вещей «в поклажах». Русскими же людьми в их поисках кладов явно двигало стремление обогатиться. Тяга к приключениям, столь характерная для нашей эпохи, отсутствовала напрочь. Реальная жизнь была столь богата на трудности и невероятные курбеты, что людям эмоциональных всплесков хватало.
И все же благодаря поискам кладов зародилось внимание к недрам земли. Поиски кладов как богатства в готовом виде затем сменились у части людей на поиски руд, других полезных ископаемых. При таком переломе воззрений кладоискатель превращался в рудознатца.
Глава V. Сыскные дела о кладах XVII века	119
Но, с другой стороны, сами кладоискатели невольно вступали в связь с народами и вещами прошлых эпох. Зарождалось стремление понять смысл истории прошлого по сохранившимся памятникам.
Стоит прислушаться и к мнению лучшего исследователя этой проблемы на материалах XVII столетия Н.Новом-бсргского: «За кладоискателем шел археолог и одухотворял связь прошлого с настоящим. Правда, кладоискатсль-ское хищничество уродовало шрифт, рассыпало набор великой книги природы, в которой читал археолог давно прошедшее народов. Но, несмотря и на это, плодотворное взаимодействие археологии и кладоискательства не подлежит сомнению».
XVIII век сильно изменил Русское государство и общество. Появилась новая кладоискательская практика. Но прежние традиции этого ремесла вовсе не исчезли бесследно. Видоизменяясь, они продолжали жить и работать.
ГЛАВА VI
ЗОЛОТО СИБИРСКИХ БУГРОВЩИКОВ
Золотая баба — это идол, стоящий при устье Оби... Баснословят, будто идол Золотой старухи — это статуя в виде старухи, держащей на коленях сына, и там уже снова виден еще ребенок, про которого говорят, что это ее внук.
С.Герберштейн Записки о Московии (XVI век)
Сибирь, особенно-южная, никогда не была пустой страной. Это край древних цивилизаций и древних курганов, могильников, городищ. Русские при освоении Сибири сразу же обратили свое внимание на эти старинные памятники.
Неизвестный русский путешественник в середине XVII века писал, что на реке Томи «лежит камень велик и высок, а на нем писано: звери, скоты и птицы и всякие подобия», а также, что ему известны «многие грады каменные и великие палаты по степным местам, а все пусты; а иные от давних лет осыпались, а какие люди сталися, никто о сем не весть».
Речь здесь у нас пойдет не только о богатых и всемирно известных алтайских (пазырыкских) курганах, но и о курганах скифов и сарматов в степях и лесостепях, захоронениях множества других народов и культур. Не только скифы специально готовили погребальный инвентарь, обтягивая деревянные вещи и украшения золотой фольгой. Нередко даже железные предметы (мечи, пряжки) планки-ровались тонким золотым листом. То есть значительная часть погребального инвентаря богатых погребений ранних ко-
Г шва VI. Золото сибирских бугровщиков	121
чсвников делалась какими-то мастерами по срочному заказу родственников умершего вождя. Эти вещи предназначались только для похорон.
Отсюда обилие золотой фольги (бесполезной для кладоискателей), бляшек, обкладок, призванное внушить на 1ризнс мысль о неисчислимых богатствах покойного.
И все же именно золото стало для многих степных народов главным солнечным металлом, так сказать, метал -юм идеологическим. Во-первых, оно неуничтожимо, то есть вечно. Во-вторых, символ верховной царской власти. Отсюда стремление кочевников к обладанию большим количеством этого металла бессмертия и высшей власти. Бесчисленные ираноязычные племена евразийских степей, расселенные от Дуная до Енисея, в какой-то мере обожествляли золото и концентрировали его сильнее, чем многие народы до и после них. Народы Севера больше тянулись к лунному металлу —* серебру.
Многие исследователи считают, что ни одна культура щсвности не может соперничать со Скифией по обилию золота. И это при том, что общая мировая золотодобыча в гс эпохи была сравнительно невелика. Очень обильны зо-ютом гробницы V—IV веков до нашей эры, раскопанные на склонах Алтая и Тянь-Шаня. Именно эти горы — главный источник скифского золота. Здесь были десятки древних рудников, где добывали золото, серебро, олово и медь. Их расцвет пришелся на VII—III века до нашей эры — скифскую эпоху.
Сменявшие здесь друг друга народы нередко грабили ыкоронсния своих предшественников. Множество курганов ограблены вскоре после захоронения.
Массовые ограбления древних захоронений в Сибири русскими относятся уже к XVII веку. Чиновники оттуда сообщали в Москву в 1669 году: «В Тобольском уезде око-io реки Исети и во окружности оной русские люди втатар-ких могилах или кладбищах выкапывают золотые или се-псбряные всякие веши и посуду». Под «татарскими» в данном случае они имели в виду все нерусские памятники.
Одновременно шли поиски любых полезных руд и лучшим указателем нашим поисковикам служили древние ’иахты, выработки, остатки плавильного производства.
122 ИСТОРИЯ КЛАДОИСКАТЕЛЬСТВА В РОССИИ
Местные власти живо интересовались тем, откуда получали древние люди золото и серебро для своих изделий. Следопыты доносили по начальству, что, например, в Южном Зауралье «в древних летах оные люди, которые в тех местах жили, означенную руду копали и плавили. И действительно, из оной золото и серебро получали и всякие из того вещи делали. И такие вещи около Иссту и в прочих местах, где оной народ, называемой Чюды, жили, в их могилах или кладбищах и поныне находятся».
В конце XVII — начале XVIII века в «Чертежной книге Сибири, составленной тобольским сыном Семеном Ремезовым в 1701 году» собрано немало сведений об археологических памятниках Сибири: про «древние чюдские и ку-чумовские жилья, мольбища, крепости и курганы». Так что на его картах означены и пустые городки, и древние развалины. Именно он впервые зарисовал в 1703 году писаницы Кунгурской пещеры.
Люд в Сибирь той поры шел разношерстный и рисковый. Немало было тех, кому за «Камнем» — в Московии — оставлять было вообще нечего. Обнищавшие гулевые люди могли браться за любую, самую неожиданную работу. Они и открыли новый массовый промысел — раскопки «бугров», то есть древних курганов Сибири, где в захоронениях давно ушедших народов встречались изделия из золота, серебра, бронзы, меди, железа.
Обработка металлов в наиболее обжитых людьми землях Сибири началась уже более трех тысяч лет тому назад. Драгоценные металлы широко попадали в древние курганы в первом тысячелетии нашей эры. Именно за ними и охотились наши промысловики-«бугровщики» в XVII— XVII1-XIX веках.
В 1688 году сибирский воевода Федор Головнин увидел во время путешествия по Иртышу, как при обвале берега из него выпал деревянный ящик. При вскрытии в ящике нашли кости человека, серебряные браслеты, ожерелье и серебряный сосуд с изображением воинов со щитами и стрелами. Сосуд этот он подарил через 10 лет голландцу Николаю Корнелию Витзену, другу Петра 1. В 1714, 1717 годах Витзен получил из России две посылки примерно с 40 золотыми вещами с великолепно художественно выполненными изобоажениями звеоей.
Глава VL Золото сибирских бугровщиков	123
Видимо, все крупные промышленники, чиновники Сибири той поры имели собрания золотых и серебряных вето й из курганов. Золотым веком бугрования стал XVIII век. По Сибири гуляла настоящая золотая лихорадка. Великолепно организованные и подготовленные артели «бугров-тиков» уходили на грабеж курганов ежегодно, как на пушной промысел. Судя по всему, внутри артели имелась специализация по видам работ.
Местные сибирские воеводы и чиновники, живя столь далеко от столиц, стали бесконтрольными царьками и сами отправляли отряды «бугровщиков» в степь. С вольных же старателей они брали как минимум десятую часть найденной добычи.
Первый сибирский губернатор князь М.Гагарин дал в 1712 году указание, выполняя которое шадринский воевода князь Мещерский послал в Успенский монастырь «как знатоков отставного драгуна Михаила Слободчикова и крестьянина Макара Лобова сотоварищами для прииску, при вспоможении бобылей монастырских, золота, серебра, меди и иных вещей в недрах насыпей для казны государевой...»
Швед Ф.-И.Страленберг, тринадцать лет проживший в Сибири в начале XVIII века (в качестве военнопленного после Полтавской битвы 1709 года), писал: «20 или 30 лет •ому назад, когда об этом русское правительство еще ничто не знало, начальники городов Тары, Томска, Красноярска, Исетска и других мест отправляли вольные отряды из местных жителей для разведки этих могил и заключали с ними (отрядами) такое условие, что они должны были отдавать определенную, либо десятую часть найденного ими золота, серебра, меди, камней и прочее. Найдя |акие предметы, отряды эти разделяли добычу между собою и при этом разбивали или разламывали изящные и редкие древности, с тем, чтобы каждый мог получить по чесу свою долю»1.
Отметим, что информация о драгоценных или полудрагоценных камнях из курганов остается самой скудной. Они вынимались из вещей и делились, надо полагать, отдельно. Возможно, их и найдено было немного.
В первой половине XVIII века бугровщики в поисках Добычи уходили далеко в степи Казахстана и Верхнего
124 ИСТОРИЯ КЛАДОИСКАТЕЛЬСТВА В РОССИИ
Иртыша, где кочевали калмыки-джунгары. Калмыки защищали курганы от раскопок, считая их могилами своих предков, так что порой «браны были в полон люди и лошади, из коих иные и до смерти при тех буграх убиваны».
Такие пограничные стычки раздражали русское правительство, возникали ненужные дипломатические осложнения, и даже Петром I было «жестоко запрещено во всей Сибири искание таковых гробов»2. Но реально все осталось по-прежнему, разве что доля чиновников в найденной добыче несколько увеличилась.
Гривны, поясные бляхи, другие золотые украшения с изображениями зверей — замечательные произведения искусства — продолжали находить и, увы, переплавлять в слитки. Впрочем, коллекционеры были и тогда. Так, в 1715 году Никита Демидов подарил Екатерине I «богатые золотые могильные сибирские вещи и сто тысяч рублей денег». Предметы оказались украшениями из курганов близ Алтая: литые бляхи с изображениями борьбы зверей и шейные гривны с фигурками зверей на концах.
Петр 1, чуткий ко всему новому и неожиданному, восхитился вещами и приказал сибирскому губернатору приобретать их для него. В 1716 году от князя Гагарина царю было прислано 10 золотых предметов, а в 1717 году еще более 100. Так возникла единственная в своем роде сохранившаяся до наших дней (коллекция Витзена до нас не дошла) «Сибирская коллекция Петра I» из золотых предметов — великолепных произведений искусства VII—II веков до нашей эры. Эти 259 вещей (74 фунта) были найдены в курганах Приалтайской равнины и созданы искуснейшими мастерами древности. Коллекция долго хранилась в Кунсткамере, а ныне является украшением золотой, кладовой Эрмитажа. В основном это вещи скифского и сарматского происхождения, хотя есть и иные. В описи пер-. вых десяти вещей они именовались так:
«Две бляхи большие, на них вылиты львы;
Четыре штуки небольших, на них вылиты зверьки;
Две серьги с цепочками;
Два зуба человеческие, вделаны в золото с цепочками».
Эти и все последующие вещи золотой сибирской коллекции Петра 1 — предметы домашнего обихода и укра
Глава VI. Золото сибирских бугров тиков	125
шения конской сбруи: пряжки, застежки, бляхи на одежду и сбрую, ожерелья, шейные гривны, браслеты, перстни, серьги... Искусство ювелиров потрясает. Звериный стиль изображений уникален в мировой культуре. Волшебные птицы и животные невероятны и удивительны.
Петр I издал множество указов о собирании не только юзотых вещей, но и «каменьев необыкновенных», костей человеческих, «старых надписей на каменьях, железе или меди или какое старое необыкновенное ружье, посуду и прочее все, что зело старо и необыкновенно тако ж бы приносили, за что будет довольная дача, смотря по вещи; понеже не видав, нельзя положить цены»3. Царский указ от 11 июля 1718 года именовался «О размере вознаграждения за вырытые из земли археологические предметы с приказанием делать чертежи, как что найдут».
Первый российский император был скор на расправу, так что, стремясь прекратить разграбление курганов, он приказал «гробокопателей, что сыскивают золотые стремена и чашки, смертью казнить, ежели пойманы будут». Но огромный, хаотичный и бессистемно противоречивый ворох указов царя работал малоэффективно. Бугрование нс прекратилось. Рождался великий миф о сибирском мо-1 ильном золоте.
Яркое представление о Сибири того времени дает путешествие по ней немецкого ученого из Данцига Д.Г.Мес-сершмидта для исследования естественных богатств Сибири по приказу Петра I. Дневник этой научной экспедиции Мсссершмидта, написанный им самим и прсдстав-юнный в 1727 году в Академию наук, составил пять томов. Немало в дневнике и сведений о бугровщиках.
В декабре 1719 года ученый прибыл в тогдашнюю сто-ищу Сибири г. Тобольск. В одном из рапортов сибирскому 1 убернатору князю А.М.Черкасскому он просил дать стро-1 ие указания всем сибирским воеводам и чиновникам, чтобы ему в поездке доставляли «любопытности, которые в Сибирской губернии обрящутся», в особенности «к древности принадлежащие вещи, яко бы языческие шайтаны, великие Мамонтовы кости, древние калмыцкие и татарские письма и их праотеческие письмена: такоже каменные и кружечные могильные обоазы».
126 ИСТОРИЯ КЛАДО ИСКАТЕЛЬСТВ А В РОССИИ
А в 1721 году в письме в Томск Мессершмидт писал: «По указу царского величества велено мне в Сибирской губернии... приискивать... також могильных всяких древних вешей шайтаны медные и железные и литые образцы человеческие и звериные, и калмыцкие глухие зеркала под письмом и велено о том в городех и в уездех публиковать в народ указом, и буде кто такие травы и коренья и цветы и древние вещи могильные и все вышеобъявленное, чтоб приносили и объявляли мне, и буде из тех вещей явитца что потребное, и за те могильные вещи дана будет плата немалая». К сожалению, денег ученый на покупки имел очень немного, торговался сильно и ничего из приносимых ему дорогих вещей купить не мог.
Жители местных деревень по последнему санному пути большими артелями — человек в 200 — отправлялись далеко в степь. Там они рассыпались на маленькие партии, поддерживая друг с другом связь. Это делалось из-за опасности нападения казахов или калмыков. В основном курганы были бедные. В них находили лишь кости, железные или медные вещи, которые стоили очень дешево. Очень редко удавалось найти золотые и серебряные предметы из конской сбруи, украшений вооружения. Ничего ценного ученый так и нс купил: «Пришел бугровщик или могильщик Илья и предложил мне купить у него красивую могильную серебряную, позолоченную чашечку с изящно высеченными на ней листьями, весом в 67 золотников, требуя 12 коп. за золотник, что составляло всего 8 руб. 4 коп. Я предложил ему 7 коп. за золотник, что составляет 4 рубля 69 коп. Затем он предложил еще медную чашку чеканной работы в 1 фунт 32 золотника. Всю за 30 коп. Но он не согласился на цену, предложенною мною за чашечку, а за неполучением жалованья и по недостатку денег мне пришлось отказаться от нее в надежде, что со временем он, может быть, уступит ее за более дешевую цену».
Переводчик его в одной из обских деревень хотел купить удивительной красоты медное ожерелье в позолоте с двумя маленькими львами. Крестьянин требовал за него 60 рублей, выдавая за золотое, но местные знатоки объявили, что оно стоит лишь 7—8 рублей.
Повсюду в степи экспедиция видела курганы, истерзанные свежими шурфами. Бугровщики заявляли, что ни
Глава VI. Золото сибирских бугровщиков	127
чего ценного в них не нашли. Вероятно, так оно и было. Главный метод грабежа курганов столетиями оставался один — разведочные шурфы. Сам Месссршмидт таким же методом раскопал курган. В насыпи кургана над гробницей его рабочие прорыли шурф глубиной 3 метра и нашли кости скелета, обломки серебра и меди. Зарывшись дальше, они обнаружили разбросанные человеческие кости. Это значило, что захоронение было разграблено еще в древности. Работу прекратили.
Но многие тысячи курганов были уничтожены и потеряны для науки. Как справедливо заметил советский исследователь в 1962 году, «ознакомление с документами и свидетельствами современников позволяет представить себе ie грандиозные размеры разграбления археологических памятников Сибири в XVII—XVIII веках и тот ничем неизгладимый колоссальный ущерб, который понесла в результате этого наша сибирская историческая наука. Достаточно сказать, что ни одному археологу не удалось, к сожалению, найти в Сибири неразграбленный земляной кур-1ан, который целиком сохранил бы те великолепные памятники искусства и быта древних племен, что во множестве доставались бугровщикам и в результате исчезли бесследно для науки. Редкой ценности произведения древнего прикладного искусства из золота и серебра переплавлялись, продавались за бесценок и скапливались у сибирской вельможной знати и горнопромышленников»4.
Местные воеводы отливали себе из курганного серебра сабли, а красноярский воевода Д.Зубов в начале XVIII века собрал себе могильного золота на несколько тысяч рублей и переплавил его. Это гигантский объем металла в деньгах того времени. Именно Красноярск славился тогда как главный центр продажи дорогих вещей из курганов.
Но несмотря на множество легенд, рассказов и слухов о могильном золоте, ученые уже тогда его почти не виде-чи. Встречались для продажи у бугровщиков в лучшем случае серебряные чаши, поясные пряжки, украшения сбруи. Очень много посеребренных и позолоченных вещей пытаюсь продать как цельные. Уже развертывалась массовая фабрикация подделок под могильное золото.
Но слухами полнилась вся Сибирь. Появились фанатики-одиночки, на свой страх и риск исследовавшие степь.
128
ИСТОРИЯ КЛАДОИСКАТЕЛЬСТВА В РОССИИ
Они бросали семью, хлебопашество, охоту. Скитания в поисках большого золота стали их уделом.
Другому ученому экспедиции Академии наук конца 1730-х годов, И.Ф.Миллеру, удалось купить много бронзовых вещей, вырытых в абаканских и саянских степях: ножи, кинжалы, фигурки оленей и баранов на маленьких колокольчиках. Миллер писал: «Еще много людей застал я в Сибири, кормившихся прежде такой работой; но в мое время никто больше на сей промысел не ходил, потому что все могилы, в коих сокровища найти надежду имели, были уже разрыты. <...> Могильное золото редко бывает чисто, ио всегда имеет примесь серебра, а серебро часто бывает смешано пополам с медью... Сожаления достойно, что многие золотые и серебряные вещи незнающими людьми, коим они в руки попались, растоплены бывали»6.
Миллер, как и все последующие европейцы в Сибири, питался в основном слухами о могильном золоте. Но ему твердо сообщали, что, в отличие от иртышских, абаканские и саянские курганы были очень богаты находками. «В здешних курганах, — писал он, — найдено столько золота и серебра, что, по словам красноярского воеводы, лет 12 или 15 тому назад, когда он впервые прибыл в Сибирь, золотник чистого золота в Красноярске и Енисейске продавали за 90 копеек. Мне не привелось видеть ничего такого, за исключением а) серебряного круга (находившегося у означенного красноярского воеводы и служившего для подачи на стол кушанья) чеканной работы... и искусной отделки, украшенного изображением... грифов, и б) маленького серебряного позолоченного и тонкой чеканки сосуда в виде погребальной урны... Такие добытые некогда копателями и скупщиками вещи, которые нс были удобны для домашнего употребления, тотчас переплавлялись ими в другие формы.
Миллер расспросил одного бугровщика по прозвищу Селенга, лет тридцать жившего в землянке при некогда богатой группе древних захоронений недалеко от Абаканского острога на левом берегу Енисея. Тот копал беспре-’ рывно могилы разных эпох, большие камни поднимал киркой, а лопатой выгребал из захоронений золу и землю. Когда у него отсохла левая рука, он стал привязывать к
Глава VL Золото сибирских бугровщиков
129
ней лопату, но занятия своего не бросил. Старик поделился своими богатыми наблюдениями с ученым: как выглядят вещи в захоронениях, что встречается в разного типа могильниках»7.
Директор сибирских заводов и основатель Екатеринбурга голландец Вильгельм Геннин в первой половине XVIII века зарисовал шурфование курганов. Под рисунком он писал: «Насыпной старый бугор или могила, каковые имеются между реками Обью и Иртышом около Семипалатной крепости, в которых находятся мертвые человеческие тела, которые клались в тс могилы по смерти их с лошадьми и их добром, которые они при жизни своей имели и употребляли в военное время и в домах, золотые, серебряные и медные».
Геннин писал, что в окрестностях Семипалатинска имеется много бугров, которые раскапывают местные жители ради «положенных в них пожитков». О конструкции тех курганов он писал так: «...каменье привозили и мертвых обкладывали, и на тот камень сыпали землю в подобие как осыпаютца угольные кучи», причем когда не было камня поблизости, его привозили «из других мест верст по сту и далее». В степях южнее Семипалатинска встречается золото, а под Семипалатинском курганы беднее — «с плохими серебряными и медными вещами, каковых уже довольно есть из могил их вынято и продаютца»8.
Описывая самую богатую известную ему по рассказам могилу, Геннин писал: «...те люди, кои во оные бугры клались, такое обыкновение имели, что они золото и серебро и медь, которое они на шее и на руках в платках и в серьгах носили, так же лошадей с убором, какое они по обыкновению своему имели, и всю свою одежду и прот-чсе, с чем они служили, все с собою подкладывали... А каковые я, генерал-лейтенант оные вещи видал, объявляю абрис... в которой могиле лежало мертвое тело на золотой выбитой тонкой доске, а по верху ево платья накладено было золотыми тонкими листами, выбитыми толстотою против бумаги, всего золота с пуд. И оную могилу и до сего называют Пудовик». Иногда богатый золотом курган называли также Золотарь.
Правительство тогда предписало произвести расследование: «Откуды те Татары в прежние лета такое золото и в Вгрлинских
130
ИСТОРИЯ КЛАДОИСКАТЕЛЬСТВА В РОССИИ
серебро получали или из которого государство оное к ним привожено было?»
Монах Долматовского монастыря, старец Лот, в ответ на этот запрос сообщил сведения, полученные им от башкир. По доношению Лот сообщил о богатых золотых рудах, известных местному населению: «Лежит-де та руда в горе по вершине Уфы да Чадены и Яике реке, а в тех-де горах есть великая несчетная казна, серебреная и золотая руда. А прежде всего в том месте исстари сибирские тата-рове и их калмыцкие люди тое руду ломали и серебро и золото себе плавили, и домницы-де и ямы в том месте есть».
Отвечая на московский запрос, Долматовский старец решительно утверждал, что золото из древних могил — местного происхождения. Он говорил, что «в прежние-де времена, старинные сибирские Татары и Калмыки из тех гор золотую и серебряную руду добывали и плавили, — что-де и ныне же признаки плавильных печей и копаных ям видны».
В показаниях Лота дано предание о древних «чудских» рудокопах, добывавших на Урале золото и серебро: «И об оных рудах те Башкирцы нагайской нации у престарелой женщины, которая была в полону в улусе царевича Рю-чюка, и оной от роду имелось более ста лет, уведомились, что в древних летах иные люди, которые в тех местах жили, означенную руду копали и плавили, и, действительно, из оной золото и серебро получали и всякие вещи делали; и такие вещи около Исету и в прочих местах, где оной народ, называемой Чюды, жили, в их могилах и кладбищах и поныне находятся».
Старец Лот настаивал на том, что золото и серебро, известные местным обитателям с древних времен, могли быть только местного же происхождения: «И ежели б в древних летах, в тамошних местах никакой золотой и серебряной руды найдено не было б, то оным людям и Татарам такого золота и серебра получать было не откуда, и ниже чтоб из других земель к ним привожено было».
Показания Лота содержали также важное сообщение о том, что обитатели земель, где таится золото и серебро, скрывают тайну наличия золота и серебра и самые места нахождения руд.
Глава VL Золото сибирских бугровщиков	131
Лот говорил: «Не в данном расстоянии от реки Иртыша, на сибирской стороне имеется город с великими каменными башнями и со строением каменных палат. В оной город Башкирцы по всея годы приезжают для отправления своих молитв и, при том, между собой великими клятвами утверждают, чтобы об оных рудных местах никому не объявлять, дабы о том царское величество Российской и шах Козылбашской никакого известия получить нс могли».
Показания Лота привлекли внимание русских властей, по распоряжению которых на розыски золотых и серебряных руд «посланы были из Тобольска некоторые служилые люди». Возвратившись из «доезда», они сообщили: «...около помянутых гор нашли... реку Тасма, которая впала в реку ж Вай, и гора обстоит в длину на семь верст, шириною в одну версту, а в вышину на 200 сажень и больше. На оной горе дубовой и березовой густой лес; а при той горе никакова жилища не имеется, токмо башкирское кочевье, или жилище, от оной горы расстоянием состоит на один день или с небольшим езды.
И от того их жилища на оной горе проложена дорога, но которой они [башкиры], проезжая из оной горы, добывают золотую и серебряную руду, и из оной выплавливают золото и серебро и тайным образом продают россий-скому народу по 12 рублев пуд»9. Но постепенно все меняюсь. Старатели сменили в XIX веке бугровщиков.
На смену слухам о могильном золоте приходили легенды о зарытых кладах. Эпидемия кладоискательства то вспы-х и вала ярче, то несколько затухала, но не прекращалась в юх краях никогда. И все же классический век сибирских бугровщиков — это XVIII век.
Главный вопрос, который задают себе современные • ’•юбители кладов Сибири: «А много ли золота нашли буг-ровщики?» — не имеет ответа и по сей день. Академическая наука считает: сравнительно немного, так как основная масса курганов и захоронений не имела золота в прин-иипс. И все же золото имелось в очень немногих курганах Минусинской котловины и Царских курганах скифского времени и енисейских киргизов.
В первобытных курганах, которых больше всего, золота чет. Это — бедные курганы. К нашему времени даже таких
132 ИСТОРИЯ КЛАДОИСКАТЕЛЬСТВА В РОССИИ
неограбленных курганов фактически не осталось. С 1960-го по 1975 год на юге Красноярского края только Красноярской археологической экспедицией Института археологии было раскопано более 4000 могил медного, бронзового и раннего железного веков. Традиции тотального уничтожения памятников по примеру бугровщиков живы там по сей день.
И что же в них было найдено? Золотая серьга, два золотых и несколько серебряных колец, множество обрывков тонких золотых листочков, несколько позолоченных бусин и серебряная чарка — вот весь урожай драгметаллов!10 Между тем археологам попадались тогда и нетронутые курганы.
И все же серебряные, позолоченные и даже золотые вещи встречаются в енисейских курганах, но довольно редко и лишь в курганах определенного времени и определенной культуры.
Там, где копал некогда бугровщик Селенга, археологи при раскопках 1937—1940 годов нашли золотые серьги, браслет, позолоченные бляхи, а в ямках-тайниках — позолоченное блюдо с четырьмя золотыми сосудами и золотую тарелку. То есть бугровщики с большим опытом умели отличать золотоносные курганы VII—III веков до нашей эры от обычных. Но основная масса бугровщиков, случалось, копала все подряд, горько разочаровываясь в найденном. Таким образом, сибирское могильное золото бугровщиков — это, в основном, трехсотлетний миф. Уже научные экспедиции XVIII века, если и могли реально что-то купить у местных жителей, то это серебряные сосуды.
Впрочем, в 1846 году крестьяне деревни Верхняя Биджа, разрыв курганы с каменными насыпями недалеко от деревни, нашли более 20 серебряных сосудов. Часто это сосуды великолепного художества, прекрасной чеканки или резьбы с растительным и звериным орнаментом. Многие неместного происхождения, поднесенные в прошлом веке родовой знати в виде дани или даров. Основная масса ценных предметов в тех курганах — из бронзы. Многие бронзовые вещи могли покрывать листочками сусального золота. Все это грабителей не привлекало.
Видимо, некоторые золотые предметы сохранялись в тайниках длительное время. Порой они просто переходили
Глава VL Золото сибирских бугровщиков	133
из рук в руки. Уже в XX веке перед войной (1929 год) один бывший хакасский шаман рассказал о кладе своего прадеда-шамана.
Тот от своих соплеменников за магическую помощь требовал раскопок указанных им курганов. Обладая хорошей интуицией и опытом, шаман находил курганы с неразграбленным золотом.
Со временем в тайнике под его юртой образовался настоящий склад золотых курганных вещей. После смерти шамана-рассказчика место клада затерялось. А в 1943 году в Перми в скупку драгметаллов принесли золотой сосуд из южносибирских курганов весом около 2 кг. Лишь голод и война вынудили владельца сдать сокровище властям по цене лома.
Золотые вещи — собственность хакасской знати. Их зарывали, в основном, не в курганах, а в тайниках, подальше от завистливых глаз грабителей. Так, вблизи одного кургана, находившегося на левом берегу реки Алей, впадающей в Иртыш, бугровщики XVIII века нашли около 24 кг золота. Это были самые разные предметы: «золотые зверьки», «конный истукан». Нам сейчас трудно себе представить и объяснить многие находки того времени. Так, у на-рымского воеводы Ф.Е. Каменского Мессершмидт во время своего путешествия видел золотого красивого «шайтана в виде полу-зверя, полу-человека», найденного буг-ровщиками. Но если богатые хакасские курганы часто еле видны на поверхности земли, то самые многочисленные курганы — V—II веков до нашей эры — видны издалека. У последних — больше земляные насыпи, каменные ограды. Но в них никогда не клали золотых и серебряных вещей.
Мода на раскопки курганов в сибирском обществе вспыхнула вновь повальной эпидемией в конце XIX века. Крестьяне, купцы, местные чиновники брались за раскопки из любопытства или для развлечения. Но, поскольку это дело затратное, хлопотное и длительное, то они часто бросали раскопки на половине пути. И все же продажа любых находок из курганов (порой сразу нескольких сотен предметов, чаще всего из бронзы) оставалась массовой и ненаказуемой. Енисейский губернатор А.П.Степанов собрал в начале XIX века огромную коллекцию древ
134 ИСТОРИЯ КЛАДО ИСКАТЕЛЬСТВА В РОССИИ
них предметов из могильников. Запрещая другим, он сам раскапывал курганы и скупал находки через полицейских чиновников.
И все же важной причиной подъема золотой лихорадки в Сибири стало не могильное золото, а золото с приисков. По царскому указу 1812 года «О предоставлении всем российским подданным отыскивать и разрабатывать золотые и серебряные руды с платежом в казну подати» тысячи старателей активизировались. Но налоги не желали платить и тогда. Поэтому слитки золота с приисков рабочие выдавали за могильное золото. Мифы о набитых золотом енисейских курганах разошлись тогда по всей России.
Но даже в XIX веке одинокие копатели сибирских курганов не переводились. Это стало своеобразным отхожим сезонным промыслом. Кое-какой доход это ремесло приносило. Постепенно такие копатели профессионализировались, уже различали разные типы курганов, овладевали приемами раскопок. Как ни странно, в кладоискательс-ком деле кроме старания и навыков очень нужны своеобразный «кладовой» талант и «фарт» (то есть удача). Элемент риска, азартной игры с чистой и нечистой силой, «дух и кураж», столь важные для представителей маргинальных профессий — все это затягивало посильнее, чем вино, женщины и охота. Втянувшийся в кладоискание человек уже не находил в себе силы выйти из этой будоражащей нервы и веселящей кровь игры.
Вот очень достоверный рассказ о степной полевой жизни простого крестьянина-кладоискателя середины XIX века в южных степях под Омском. «Спервоначала, как только прошла весна, я раскапывал мары (могильные курганы). В них, по сказкам, можно было найти и деньги, и разные дорогие вещи, примерно серебряные чашки, миски, тарелки, кольца, серьги и прочее такое. Эти клады не опасны, около них нет чертовщины, а если при которых и есть, то самая малость, одной воскресной молитвы достаточно, чтобы оборониться. Молод я тогда был, в голове ветер ходил, думал без труда разбогатеть.
Принялся за это дело очень усердно. Изрыл-ископал маров довольно, но ничего путного не нашел. Кроме мэров раскапывал и Маринкин Городок, что около Кулаги
Глава VL Золото сибирских бугровщиков	135
ной крепости. Там отыскал нс то печь, не то горн из нежженых кирпичей, да ушат деревянный — весь сгнил, с железными обручами, и обручи-то все ржа съела, ни на какое дело негодны были. Да еще глиняный горшок нашел — этот, проклятый, цел, но пустой. Я тут же с досады разбил его.
И под Дуванный Яр подкапывался, что повыше Ма-ринкина Городка. Там нашел не то человечью, не то слоновую кость, твердую, словно камень — эту в воду забросил. Да вырыл еще один кирпич большущий, не такой как обыкновенные наши кирпичи: наши длинны и узки, а тот совсем отличный, плоский, что в длину, то и в ширину. На кирпиче том была отпечатана рука, то есть истовая ладонь человеческая, со всеми пятью пальцами, да такая большущая, что ужас, вдвое больше верблюжьей лапы! Значит, в старину великан какой-нибудь делал его. Когда кирпич сыр, тогда, значит, великан нарочно отпечатовал на нем своей рукой: «знайте-де нас, вот-де какие мы были!» Для редкости, кирпич я этот взял, привез домой и показывал соседям, и все дивились огромнеющей руке. После гчирпич этот каким-то манером извелся.
Еще за Багырдаем, в мару, нашел лошадиный остов, с седлом и со всей седельной сбруей, да остов человека, старинного лыцаря должно быть, весь был в железном уборе. Только все, что было на лыцаре и что было на лошади, все это истлело, изоржавело. Уцелели кое-какие медные бляшки, да колечки, да шлычка (шлем) на лы-наре не совсем изоржавела, похожа была на воронку. Медные штучки я подобрал, и они по дому извелись, а же-зезную бросил там же, где и нашел — на кой шут она годна!
Одно слово, изрыл-ископал маров довольно, но ни черта нс нашел путного, кроме человечьих костей, да угольев. да глиняных кувшинов, да ржавых копьянок (наконечников стрел), да разной, с позволения сказать, фун-Дьц ни к чему для нашего брата негодной.
Однажды пробовал рыть такое место, где, по приметам, чаял найти деньги иль-бо другое что, окроме костей н угольев — но и там ничего путного не нашел. Это было в°т как. Раз шел я из степи домой, лошадь пропавшую
136 ИСТОРИЯ КЛАДОИСКАТЕЛЬСТВА В РОССИИ
отыскивал, и, не дошедши форпоста версты полторы, против Пыжкиной Луки, сел отдохнуть на маленький марочек.
Сижу и закусываю калач с огурцами. Закусываю, поглядываю и вижу: близехонько от меня роет суслик нору и мордочкой высовывает наружу землю. Я смотрю на суслика, не пугаю его — сижу, не шевелюсь. И суслик нет-нет да и взглянет на меня, однако не пугается, дело свое делает: то выскочит из норы и задними ножками начнет отгребать землю, то скроется в нору и мордочкой почнет высовывать землю — одно слово, дело свое делает. Забавно было на него смотреть. Главное, видит человека — и не боится.
Долго я любовался на суслика. Напоследок пришло мне в голову покормить его, бесенка. Взял, отщипнул кусочек калача и бросил к норе. Суслик сначала обнюхал кусочек, а потом схватил в зубы и скрылся в нору. Через минуту иль-бо две, гляжу — суслик тихонько выкатывает из норы, вместе с землей, серебряную копеечку, а за ней другую, третью, четвертую... «Батюшки-светы! — думаю, — чудо!» И впрямь чудо было — в самое короткое время суслик накатал из норы целую горсть серебряных копеечек. Вот где, думаю, клад-то! Сам дается! Творя молитву, сгреб я эти копеечки, завязал в платок и пошел домой, как ни в чем не бывало. А суслику, в благодарность за его услугу, оставил на месте полкалача.
Со следующей же ночи принялся раскапывать мар. Сряду три ночи работал, от вечерней до утренней зари. Напоследок дорылся до кирпичного свода. Кирпичный свод был мне не в диковинку, не один раз я дорывался до сводов. Но что под сводом-то? — вот запятая! Разломал я свод: там выход. Хорошо. Спустился я в выход — это уже было утром на четвертый день — и вижу: на кирпичном полу лежит что-то длинное, словно тридцатипятипудовая белуга — накрыто кожей, на лодку похожа. Взялся я за кожу, хотел, значит, приподнять, а она тлен-тленом, так и рассыпается, словно зола.
Я ну по ней колотить палкой, а сам, на всякий случай, читаю «Да воскреснет Бог, да расточатся врази его!». Кожа вся разлетелась, словно ее и не было. Открылись два чело-
Глава VI. Золото сибирских бугровщиков
137
всчьих остова, лежат друг к дружке головами. Видал я вас много, думаю, да корысть от вас небольшая! Стал шарить в выходе — ничего нет путного, дребедень одна, что в прежних марах. Одна только вещица похожа была на стать: красной меди топорик с толстым длинным обухом, похожий на киргизский чекан. Топорик этот я взял и после продал разносчику-коробейнику за семь гривен ассигнациями.
А серебряные копеечки, что суслик накатал из норы, променял на корову Кильдибеку, киргизскому дархану /кузнецу), а тот извел их на насечку стремян, нагрудников и прочего. Копеечки были не круглые, а продолговатые, аляповатые, на иных и слова были видны, но не наши, а какие-то мудреные, с закорючками»11.
Кладоискатели искали в Сибири и клады Ермака, и клады хана Кучума, и иных более ранних и более поздних сибирских властителей. Какие-то основания, судя по всему, у них для этого были. Но марево легенды настолько разнообразно и цветисто, что реальные исторические факты, лежавшие в их основе, уже не разглядеть.
И все же юг Сибири — это огромная кочевая дорога для десятков народов, выплескивавшихся из кипящего азиатского этнического котла в Европу. Лица многих таких народов уже неразличимы. Остатки их цивилизованного наследия срыты под основание. Увы, но многое из человеческого прошлого уже невосстановимо, как облик Золотой Бабы, которой столетиями поклонялись коренные этносы Сибири и Урала.
ГЛАВА VII
КЛАДОИСКАТЕЛЬСТВО XIX ВЕКА
Люби лишь то, что редкостно и мнимо, что крадется окраинами сна...
В. Набоков
Кладоискателям по духу всегда был близок и другой поисковый люд: лозоходцы, старатели, путешественники... Кстати, «волшебная лоза» как своеобразный биолокатор помогала отыскивать в земле не только воду, руду и металлы, но и пустоты... А золотая лихорадка, охватывавшая сотни старателей во время открытия россыпей золота, сродни кладоискательской эпидемии. Элементы мистицизма, сильно развитая интуиция, особый нюх на опасность, умение поймать фортуну за хвост — все это также объединяет вышеназванные занятия.
Вероятно, к увлечению ими предрасполагает и особый психический склад человека, его иррационально-чувственное восприятие мира. Вдобавок порой сложно отделить гор-щика, ищущего в земле золотую жилу и по пути раскапывающего древние копи, — от чистого кладоискателя, который случайно нашел пару золотых самородков. Та же воля и движение к цели, те же цепи случайных совпадений и странных находок. История открытия месторождения платины на Урале и в Сибири это ярко подтверждает.
В 1806 году небольшой чиновник Иркутской губернии Андрей Бейтон узнал, что у подведомственных ему ясаш-ных бурятов есть золотые по виду зерна (мелкие самородки), найденные ими в желудках убитых глухарей. Так, у «родового шулюньги» (старейшины) Пашки Малакшина «хранятся одиннадцать зерен по виду медных, найденных в прошлом 1800 году в застреленной в округе Балаганско-го комиссариата птице...»
Войдя в доверие к этому буряту, что было непросто, Бейтон осмотрел эти зерна и признал их золотыми. Тогда
Глава VII. Кладоискательство XIX века	139
же в Балаганске побывал граф Головкин, ехавший в Китай послом. Он из любопытства купил у Малакшина 10 зерен, наградив его червонцами. Любые редкости в дороге интересны опытному путешественнику.
Вскоре и сам Бейтон нашел в желудке убитого глухаря «золотое зерно». По его мнению, «найденные в птицах золотые зерна непременно оными склеваны около... провалов и размоин, из недр коих оные видно вынесены; а по сим толико явным признакам должны быть всеконечно в окружности Балаганской рудники, производящие золото».
14 июля 1809 года Андрей Бейтон подал прошение на царское имя о возможных в этих краях месторождениях золота, приложив к прошению два золотых зерна. По его мнению, буряты-охотники, отлично зная местность, могли бы показать места выноса таких зерен на поверхность. Но они очень недоверчивы и скрытны к посторонним, «а паче недоверие оных в таких разглашениях, от коих по вкоренившемуся в них суеверному мнению, жилища их подвергнуться могут отяготительным последствиям». Себя Бейтон предлагал как человека, вошедшего в доверие к бурятам, и изъявлял готовность прибыть в Петербург «для объяснениев».
К любым сведениям о золоте в столице всегда прислушивались чутко. Поэтому делу дали ход, но обычная бюрократическая волокита вес дело тормозила. Академик В.Ссвсргин признал на экспертизе зерна золотыми и даже вспомнил мнение Геродота «о некотором роде хищных птиц, вырывающих якобы из гор золото». Так сибирский I л ухарь взлетел до высот античных грифов. Также эксперт-академик напомнил мнение Плиния «о некотором роде больших индийских муравьев, собиравших в свои кучи... *срна золота, которые у них индийцы уносили летом...»
То есть Севсргин в принципе признал возможным появление золота в желудках птиц: «Новейший случай в рассуждении тетерсвей в приводимой стране в Иркутской гу-псрнии служит также доказательством, что в близости тех пест, где оные водятся, находится кварцовый... песок, заключающий в себе зерна золота. Тетеревы имели обыкновение, подобно курам, разрывать землю и проглатывали каменные зерна, кои потом у них в желудке находимы
140 ИСТОРИЯ КЛАДО ИСКАТЕЛЬСТВА В РОССИИ
были». Свое мнение Севергин завершил заключением, что «многие важные металлические прииски открываемы были случайно»1.
Во время дальнейших экспертиз оба золотых зерна то ли потеряли, то ли похитили, но все же 27 декабря 1809 года управляющий министерством финансов Голубцов предписал начальнику екатеринбургских заводов И. Герману для обследования мест, где находят золотые зерна в желудках тетеревов, отправить знающего горного мастера. И по весне 1810 года таковой с солидным запасом денег, помощниками и двумя солдатами убыл в Балаганский острог.
Павел Малакшин показал им долины, сопки и пади, где гнездились глухари. «Здесь, — писал в журнале мастер Яковлев, — делали мы многие разведки шурфами, промывкою на лотках на сопках, в долинах, рытвинах и ручьях, но ничего не нашли, кроме железного песка, благородного металла в себе не содержащего».
Обойдя земли вокруг Балаганска с проводниками-бурятами, заинтересованными в сокрытии золота, мастер вернулся ни с чем. После доклада царю о неудаче экспедиции — было велено «поиски оставить». Между тем добыча россыпного золота тогда еще фактически не была освоена в России. А тайные знания, по традиции передававшиеся из поколения в поколение в семьях сибиряков, дойдут до промышленников позже.
Система открытия последующих золотых приисков была такова. Купец, чиновник или заводчик, обладавший привилегией на розыск и разработку золота в Сибири, узнавал от своих информаторов или случайных людей, что какой-то крестьянин, казак или другой местный житель слу- : чайно приносит откуда-то самородки («зерна золота») и продает их.
Такое место отыскивалось (покупалось, выслеживалось, выпытывалось), и на этой россыпи закладывался прииск. Именно таким образом купец Андрей Попов заложил в 1827 году на Берикуле первый сибирский золотой прииск.;
Кстати, открыватель этого месторождения ссыльный/ крестьянин Егор Лесной был найден задушенным. Теперь; мы понимаем, насколько выгодно одиноким старателям? не выдавать тайны своего месторождения золота: и пред*
Глава VII. Кладоискательство XIX века	141
ставлять себя не старателями, а охотниками за могильным золотом. Переплавить самородки, а затем и золотой песок в слитки являлось делом несложным.
После томских быстро открываются енисейские золотые прииски, а с 1830 года — красноярские по реке Бото-но и минусинские, а с 1832 года — ачинские, через год — канские.
В 1838 году Гаврила Мошаров, имевший прозвище «Таежный Наполеон», разрабатывает россыпи на реке Удерее (Верхняя Тунгуска). А в 1840 году открыты золотоносные россыпи на Подкаменной Тунгуске, превзошедшие богатством все, до этого открытые2. А затем знаменитое Ленское золото...
Одинокие хищники все дальше уходили в леса и степи. За ними тянулись скупщики. За теми шли со своими обозами, людьми и большими деньгами купцы и промыш-юпники. Примерно за 25 лет золотая лихорадка шагнула 01 Урала и Алтая до берегов Тихого океана. Это было второе открытие Сибири предприимчивыми русскими людьми. Золотой самородок в руках оленевода побуждал купца оросить покупку мехов и с новым проводником мчаться на место возможной россыпи.
Азарт, риск, почти мгновенное обогащение или разорение пьянили кровь и делали жизнь многих людей яркой и эмоционально насыщенной.
Не менее яркая страница русского кладоискательства — открытие русской платины. Еще в начале XIX века считаюсь, что платины в России нет. И если 1814 год — это начало добычи россыпного золота в нашей стране, то 1819 год — обнаружение в составе россыпного золота на ^рале неведомого белого металла — белого золота. Гороб-шгодатский горный округ — пионер в добыче платины. И нее же масштабную добычу платины в России впервые орга-низовал сказочный русский богач и промышленник Ни-колай Никитич Демидов (1773—1828), который из люби-'юй Флоренции активно руководил развертыванием плагиновых промыслов в своих владениях на Урале, кои и етдзи вскоре крупнейшими в мире. Систематическая до-°Ь1ча платины началась у нас с 1825 года.
Только с 1 января 1828 года на демидовских приисках нашли 55 платиновых самооодков весом от 19 золотников
142 ИСТОРИЯ КЛАДОИСКАТЕЛЬСТВА В РОССИИ
до 14 фунтов. С некоторой натяжкой можно считать поиск самородков, как золота так и серебра, кладоисканием.
Поскольку промышленного и ювелирного применения платины тогда еще не было, то Демидовы нашли остроумный выход для пуска в дело своих самых больших тогда в мире запасов платины. Они пролоббировали решение правительства России о чеканке с 1828 года платиновых монет достоинством 3, 6 и 12 рублей «из чистой уральской платины».
Довольно быстро цены на платину в мире поднялись, и в 1845 году русские платиновые монеты, ставшие драгоценными (стоимость их за границей была уже существенно выше номинала), изъяли из обращения и прекратили чеканку. Всего же на монеты ушло 14 250 кг платины, в основном из демидовских запасов3. Это примерно половина всей добытой в России до 1846 года платины. Продажа государству этих запасов была для Демидовых удачной сделкой.
А сегодня любая русская платиновая монета в кладе или случайно найденная — это настоящее нумизматическое сокровище.
* * *
Юг России и Украина в XIX веке по-прежнему Клондайк и заповедная зона кладоискательства. Сводку общих мест и народных рассуждений на эту тему конца XIX века дал А.П.Чехов в рассказе «Счастье» (1887 год), посвященном известному тогда поэту Якову Полонскому.
Сюжет рассказа прост. У широкого степного шляха двое пастухов стерегут овечью отару и ведут вечерние разговоры друг с другом и с прохожими. Знатоком кладов округи был, по их мнению, местный колдун Ефим Жменя. Старый пастух подытожил: «Тогда еще я приметил, что Жменя душу свою сгубил и нечистая сила в нем. Я так замечаю: ежели который человек мужицкого звания все больше молчит, старушечьими делами занимается да норовит в одиночку жить, то тут хорошего мало, а Ефимка, бывало, смолоду все молчит и молчит, да на тебя косо глядит/, все он словно дуется и пыжится... Чтоб он в церковь пошел, или на улицу с ребятами гулять, или в кабак — не
Глава VJI. Кладоискательство XIX века
143
было у него такой моды, а все больше один сидит... Бывало, придут к нему добрые люди на бахчи, а у него арбузы и дыни свистят»4.
После воли (1861 год) этого колдуна всем миром в конторе посекли. После чего он, по мнению рассказчика, напустил на село от злобы горловую болезнь. Многие селяне умерли. «Хотели его тогда ребята убить, да старики не дали, — продолжал рассказчик. — Нельзя его было убивать: он знал место, где клады есть. А кроме него, ни одна душа нс знала. Клады тут заговоренные, так что найдешь и не увидишь, а он видел. Бывало, идет бережком или лесом, а под кустами и скелями огоньки, огоньки, огоньки... Все так ждали, что Жменя людям места укажет или сам выроет, а он... ни сам не вырыл, ни людям не показал».
Традиционная фигура сельского колдуна показана в его отношении к кладам. Здесь он — собака на сене. По общему мнению, кладов в этих местах много, только взять их некому: «Никто настоящих местов не знает, да по нынешнему времю, почитай, все клады заговоренные. Чтоб его найти и увидать, талисман надо такой иметь, а без талисмана ничего, паря, не поделаешь».
Любопытство, смешанное со страхом, обладало большой силой влияния на молодежь. Новые люди в ряды кладоискателей рекрутировались быстро. Ходили по округе и «ярлыки», где прописано место клада, сколько в нем пудов золота и в какой посуде лежит. Но поскольку клад заговоренный — к нему нс подступишься.
Для старого пастуха слово «клад» было синонимом слова «счастье». Как и клад, его счастье где-то зарыто и заколдовано, так что к нему не подступиться. Клад — это для крестьянина еще и мечта о новой жизни, то есть не просто личная, а социальная утопия.
«Есть счастье, — говорил старик с горечью, — а что с него толку, если оно в земле зарыто? Так и пропадает лобро задаром, безо всякой пользы, как полова или овечий помет! А ведь счастья много, так много, парень, что его на всю бы округу хватило, да не видит его ни одна Душа! Дождутся люди, что его паны выроют или казна отберет. Паны уже начали курганы копать... Почуяли! Бе-Рут их завидки на мужицкое счастье! Казна тоже себе на
144 ИСТОРИЯ КЛАДОИСКАТЕЛЬСТВА В РОССИИ
уме. В законе так писано, что ежели который мужик найдет клад, то чтоб к начальству его представить. Ну, это погоди — не дождешься! Есть квас, да не про вас»5.
Представления о том, что клады назначены только бедным людям и простонародью, были широко распространены тогда в России. Клад — это мужицкое счастье. Вот только в руки оно никак нс дается. «На своем веку я, признаться, раз десять искал счастья, — сказал старик, конфузливо почесываясь. — На настоящих местах искал, да, знать, попадал все на заговоренные клады. И отец мой искал, и брат искал — ни шута не находили, так и умерли без счастья».
То есть массовое кладоискательство в России, как правило, являлось занятием бесплодным. Реально найти хоть какую-то ценность в земле не удавалось практически никому. Но в любой местности бытовали свои легенды — вариации трех-четырех основных кладовых сюжетов. Глядя на степные курганы, слушатель-объездчик рассказал два таких сюжета: «Тут, где-то на этом кряже (объездчик указал в сторону нагайкой), когда-то во время оно разбойники напали на караван с золотом; золото это везли из Петербурга Петру-императору, который тогда в Воронеже флот строил. Разбойники побили возчиков, а золото закопали, да потом и не нашли.
Другой же клад наши донские казаки зарыли. В двенадцатом году они у француза всякого добра, золота и серебра награбили видимо-невидимо. Когда ворочались к себе домой, то прослышали дорогой, что начальство хочет у них отобрать все золото и серебро. Чем начальству так зря . отдавать добро, они, молодцы, взяли и зарыли его, чтоб хоть детям досталось, а где зарыли — неизвестно».
Сюжеты разбойничьих кладов мы уже рассматривали. .. Близки к ним и сюжеты военных кладов (трофеев). Смут-| ное время, набеги из Крыма, турецкие войны, Отечествен- 5 ная война — все это отложилось в народной памяти в виде^ кладовых легенд.	J
Молодой пастух в конце беседы задал старику важный » для себя вопрос: «Дед, а что ты станешь делать с кладом, | когда найдешь его?» «Я-то? — усмехнулся старик. — Гм!.. < Только бы найти, а то... показал бы я всем кузькину мать...»
Глава VII. Кладоискательство XIX века
145
Старик не просто не знал, что он будет делать с кладом. Такой вопрос встал для него впервые и был несущественным, второстепенным. Клад для него — мечта о счастье, поиск, а не результат.
И эта мечта важнее какой-то конкретной находки. Да и счастье, если его найдешь, больше никаких трудов не потребует. Оно озарит твою жизнь и сделает ее райской сразу и навсегда.
* * *
Между тем клады в этих степных окраинах Руси не только искали, но и находили. Обратимся вновь к кладам Херсонской губернии. Это, конечно, не Россия; но большой разницы с южными великорусскими степными губерниями здесь нет.
Из сорока найденных в этой губернии второй половины XIX века кладов — 12 были выпаханы, 10 вымыты водой (при обвале берега реки), восемь найдены при разных земляных работах, два просто выковыряны из земли, а восемь обнаружены совсем случайно, хотя и неизвестно как6.
Самый богатый из этих кладов стоил 305 рублей 40 копеек (в деньгах того времени). Деньги это хорошие, но нс чрезмерные. Никаких бочонков золота, котлов серебра, подвалов с сундуками никто никогда не находил. По мнению исследователя В.И.Гошкевича, их просто нет. «В старое время, — писал он в 1903 году, — денег было мало, гораздо меньше, чем теперь. Любители кладов особенно верят в существование огромных гайдамацких кладов. Правда, водились иногда деньги и у «голодранцев» гайдамак; но деньги у них не залеживались. Они так же легко сбывали их, как и наживали. Вот почему никто еще до сих пор не нашел гайдамацких сокровищ»7.
И Гошкевич абсолютно прав: разбойничьи, казацкие, запорожские и прочие мифические клады являются фантомом изначально. Бедствующие шайки лесных или степных разбойников отнюдь не процветали. Чаще всего они еле сводили концы с концами, тем более что период их существования очень короток.
И все же... Что же находили кладоискатели в степных курганах? Близ городища v села Богоявленского находили
146 ИСТОРИЯ КЛАДО ИСКАТЕЛЬСТВА В РОССИИ
кости, а на хуторе купца Ф.Яковлева выкопаны медные (бронзовые) вещи: топорик, клинок, дужка и квадратная пластина. В сентябре 1885 года крестьянин выкопал вблизи села оружие и конскую сбрую.
В 1868 году искали клад на балке Тырповатой. Вместо кладов нашли в одном кургане человеческий скелет с круглым металлическим зеркалом. В окрестностях села Верб-люжки в 1875 году был найден небольшой клад золотых и серебряных монет. Эта случайная находка дала толчок работе кладоискателей, которые в 9 верстах от села вскрыли два кургана «Близнецы». От одного кургана к кустарнику ими был открыт подземный ход, облицованный кирпичом.
В кургане «Рытая могила» в 6 верстах от села были найдены железная цепь, стремена, седло. Дальше кладоискатели наткнулись на камень и остановили раскоп. В селе Вер-шац местные крестьяне в 1898—1899 годах раскопали несколько курганов и все содержимое их уничтожили как не представляющее материальной ценности. 10 крестьян за эти хищнические раскопки привлекли к суду. Потери археологической науки колоссальны. Ведь под настоящими ценностями крестьяне понимали только золото и серебро.
Такого рода ночные раскопки часто были небезопасны для самих кладоискателей. Так, в селе Кершино-Каменке крестьянин, раскапывавший курган, погиб от обвала земли.
Копали землю в поисках кладов также помещики, купцы, мещане... Так, при деревне Гулаковой некий кладоискатель раскопал курган, наняв местных землекопов. Не найдя клада, он тайно бежал, не заплатив работникам. Только случайность помогала обнаружить клад вне зависимости от его величины. Так, в селе Дмитровка на площади вблизи волостного правления случайный прохожий ногой выковырял из земли 30 екатерининских медных пятаков, лежавших в земле не глубже вершка.
В 1880 году крестьяне Василий Бояр и Иван Заруба пахали старую ярмарочную площадь в селе Новая Прага. Плуг выворотил из земли глыбу, под которой лежали 97 серебряных рублей. А в полутора верстах от этого же села в 50 саженях от большого Николаевского кургана при пахоте в 1868 году нашли большое железное ведро с кладом. Из подмытого рекой Тясмина холма у Ново-Георгиевска вы
Глава VII. Кладоискательство XIX века	147
валился большой клад серебряных римских монет. Их было так много, что пастухи носили монеты шапками.
Обычное дело для кладоискателей тогда — разрыть курган и обнаружить в нем лишь человеческие кости, золу, глиняные черепки. Впрочем, иногда находили старинные ружья, сабли, кольчуги, конскую сбрую. Изредка встречались медные сосуды, каменные топоры... Ценностей, как правило, не было. Но в случае удачного раскопа кладоискатели старались скрыть все сведения о находке.
Вблизи села Новая Прага, в 12 верстах от посада, в небольшом кургане нашли скелет человека верхом на оседланной лошади. На всаднике сохранились остатки шелковой одежды с позументом. Седло было с костяными украшениями... У ноги человека имелась металлическая стрелка длиной в полтора вершка. Все эти замечательные археологические ценности такого рода безжалостно уничтожались. Ведь искали вовсе не их.
Большим вниманием кладоискателей, кроме курганов, пользовались пещеры, старые городища, подземелья и вообще старинные подвалы-пустоты в земле. Имелись в губернии и знаки, которые считались памятками при зары-тии клада. Камни с крестами или знаками указующей куда-то руки пользовались особенным доверием. Также старинные деревья со знаками креста или просто врезанными в дерево крестами считались кладовыми памятками. Так, в 1894 году в деревне Христофоровке срубили старое 150-лст-нее дерево, внутри ствола которого оказался вросший медный крест длиной 6 вершков.
Крестьяне деревни Шамовка, как всегда ночью, однажды разрыли могилу запорожца Саввы Самодриги, но ничего, кроме гроба со скелетом, не нашли. Но затем их обуял такой страх, что один из крестьян тут же на месте умер. Второй закаялся с той поры искать клады. Но третий, Иван Музыря, продолжил эти занятия. Впрочем, безуспешно.
В балке Лютой издавна находили старинные золотые и серебряные монеты. До конца XIX века их отдавали в переплав. Но в начале XX века управляющий местным имением А. Евневич собрал большую коллекцию этих монет. Там встоечались туоепкие золотые конца XVI века, поль
148 ИСТОРИЯ КЛАДОИСКАТЕЛЬСТВА В РОССИИ
ские червонцы начала XVII века, русские золотые Екатерины II, а также бельгийские и венгерские монеты. Такое разнообразие, конечно, наводит на мысль о разбойниках.
Близ Херсона в марте 1896 года кладоискатели вскрыли курган, в котором нашли неограбленное захоронение. Кроме скелета там имелись золотое ожерелье, три золотых перстня, бронзовая статуэтка богини Кибелы и несколько мелких бронзовых вещей. Узнав об этих грабительских раскопках, хранитель Херсонского музея просеял землю, выброшенную из захоронения. В ней он нашел человеческие кости, камни для пращи, бронзовые стрелки, обломки бронзовых сосудов и металлического зеркала, бронзовый перстень и золотые вещи: кольцо из толстой проволоки и подвеску в виде полумесяца. Все это было отослано в Эрмитаж8. На примере одного грабежа кургана мы видим, что даже при кладоискательской удаче основная часть археологических ценностей погибала под лопатами или ногами грабителей. И все это при том, что большинство курганов ни золота, ни серебра не содержали.
В очень редких случаях опасными могли быть и вещи из захоронений. В Сибири крестьяне, вскрыв курган, ничего не нашли, но соблазнились массивными каменными плитами, перенеся их к себе на дворы. Все, у кого хранились эти плиты, в течение месяца умерли. Остальные жители села остались живы и здоровы.
Другой кладоискатель в той же Херсонской губернии передал найденный в кургане каменный топор священнику, который скоропостижно умер. Смерть кладоискателей вообще сюжет отдельный. Немалое число странностей и не поддающихся рациональному объяснению фактов сосредоточено здесь.
Пытались обратиться к профессиональным археологам того времени и владельцы старых кладовых росписей. Вот характерное письмо некоего разоренного дворянина Онуфрия Орловского профессору Д.Я.Самоквасову (письмо любезно предоставлено автору замечательным русским исследователем С.П.Щавелевым):
«16 декабря 1890 г.
Ст. Синельниково Лозово-Севастопольской ж. д.
Его высокородию, господину профессору русского права Варшавского университета Д.Я.Самоквасову
Глава VIL Кладоискательство XIX века	149
Получивши газету «Сын Отечества», в которой я узнал, в № 254, что Ваше Высокоблагородие предпринимал археологические раскопы нынешним летом в Киевской губернии Звенигородского уезда при местечке Рыжановке, в имении графа А. Тышковского, и на будущий 1891 г. имеете намерение продолжать оные. А поэтому имею честь предложить Вашему высокородию маленькую услугу. Услуга заключается в том, что у меня находится опись 14 кладов, в которых скрывается бочонками золото, серебро, дорогие каменья или кораллы и др. драгоценные старинные вещи. Эту опись я получил в наследство от моих родителей, которые жили в имении, принадлежащем им: в с. Коротина Звенигородского у., но так как имение проданное, то при разделе оного между братьями, между разными документами попалась эта вышеописанная опись, которая передана одним стариком запорожцем Сидором Нехрещем, который находился на хлебах у моих родителей. В благодарность перед смертью [он] передал, что во время Смилянс-кой и Уманской резни, во время существования Железняка и Гонты, в 1769 г., эти 14 кладов находятся, начиная от Лебединского монастыря, в Шполе, Василькове, Лысян-кс, Богуславе и Умани. Я имел сильное желание предпринять это дело в моих молодых летах, но средства не дозволил и мне, и не то было время, что теперь. Только в 1860 г. мог изведать эти места, которые легко отыскать, ибо в описи описано подробно и все приметы указаны. А теперь мне уже исполнилось 60, [я] обеднел и потому желал бы передать человеку, который имеет на то право и средства. Ежели Вашему Высокоблагородию понравится моя услуга и предложение, то имею честь просить прислать доверенное лицо на ст. Синельниково Лозово-Севаст. ж. д., где имею жительство, для вручения ему описи и [заключения] соглашения с ним насчет малого вознаграждения за оную. Ожидаю благополучного ответа не долее двух месяцев. Не получивши же ответа, принужден буду обратиться в Археологическое общество в Петербург, чтобы опись, в которой находится 14 кладов, нс пропала, ибо я не имею наследников, которым мог бы передать [ее].
Дворянин Онуфрей Адамович Орловский» (ОПИ ГИМ).
Но время таких кладоискателей ушло. Археология, казалось, брала реванш.
150
ИСТОРИЯ КЛАДОИСКАТЕЛЬСТВА В РОССИИ
* * ♦
Именно во второй половине XIX века археологическая наука в России окончательно складывается как самостоятельная область знания со своей особой методикой и задачами. Но археологические учреждения существовали только в столицах (Москве, Петербурге) — это императорская Археологическая — комиссия в Петербурге, Московское и Русское археологические общества. Слабая, то и дело обрывающаяся ниточка связывала их в то время с губерниями России. И эта ниточка шла через губернские статистические комитеты.
Главным правительственным учреждением в этой области была Археологическая комиссия (основана в 1859 году), входившая в Министерство двора и помещавшая в Эрмитаже. Еще циркуляр от 27 апреля 1863 года из Министерства внутренних дел рекомендовал губернским статистическим комитетам оказывать содействие Археологической комиссии в собирании сведений об отечественных древностях: «При незначительном составе Археологической комиссии, члены которой заняты главнейшим образом производством археологических раскопок и описанием открываемых вещей, и при равнодушии общества к археологическим исследованиям и памятникам нашей древности собирание обстоятельных и правильных сведений о них становится почти невозможным без содействия других правительственных учреждений»9.
Статистические комитеты, по мысли С.Г.Строганова, инициатора данного циркуляра и основателя Археологической комиссии, должны собирать материалы для составления полной археологической карты России, обратить внимание общества на сохранение и исследование памятников старины, содействовать образованию местных археологических комиссий.
Этот план остался благим пожеланием, хотя к нему была приложена программа археологических исследований для статистических комитетов и книги по обозрению русских древностей. При отсутствии знающих и хоть немного подготовленных в археологическом отношении людей вести археологические раскопки в губерниях было просто некому.
Глава VII. Кладоискательство XIX века	151
Затем еще три циркуляра Министерства внутренних дел (1866, 1883 и 1884 годов) требуют от губернаторов «ни под каким видом не допускать кладоискательства и неизбежного оттого разрушения памятников древности». Особое внимание губернаторов обращалось на «нспохвальную роль в этом деле» городских управ, которые ищут клады, поручая раскопки «лицам невежественным в археологии». Проку от этих циркуляров было довольно мало.
Но, наконец, 11 марта 1889 года последовало высочайшее повеление императора (ставшее фактически законом империи), которым «исключительное право производства и разрешения с археологической целью раскопок в империи, на землях казенных, принадлежащих разным установлениям, и общественных; предоставляется императорской Археологической Комиссии. Все учреждения и лица, предполагающие производить подобные раскопки, обязаны... входить в предварительное сношение с императорской Археологической Комиссией».
На местах этот закон не знали. И самые законопослушные просили разрешения на раскопки у губернской администрации, археологических обществ, городских дум и других владельцев земли. Но таких кладоискателей меньшинство. Большинство копали, не спрашивая ничьего разрешения. При этом частновладельческие земли (прежде всего помещичьи) из закона выпали.
А желавшим соблюсти регламент власти предлагали написать заявление в указанную комиссию (Петербург, Зимний дворец) и послать его по почте с приложением двух иО-копеечных марок. На эти письма из Комиссии следовал отказ, поскольку раскопки она разрешала лишь «лицам. известным ей трудами в археологии».
Прочная и постоянная связь Археологической Комиссии с местами устанавливается к 1880-м годам лишь по линии случайных находок древностей. Каменные копья, стрелы, гривны, клады монет, предметы из бронзы сдаются крестьянами местным исправникам с заявлением, чго они хотели бы получить за свою находку деньги. Последними пересылаются в статистический комитет, а отгула в Археологическую комиссию, откуда и приходит вознаграждение, чаще всего небольшое (3—5 рублей). Если
152 ИСТОРИЯ КЛАДО ИСКАТЕЛЬСТВА В РОССИИ
находка серебряная, то выплачивается стоимость серебра по весу плюс 30% вознаграждения.
Например, в богатой археологическими памятниками Вятской губернии раскопки их становятся для многих крестьян своеобразным промыслом. Во многих деревнях появляются по одному-два знатока и любителя такого рода занятий. Обратим внимание на начало формирования этой традиции — 60-е годы XIX в. До той поры предания, суеверия, отсутствие драгоценностей удерживали, в значительной мере, крестьян от раскопок курганов и могильников.
П.В.Алабин, начальник местной удельной конторы, находясь в 1858 г. в д. Ананьино, отмечал: «Камский разлив, ежегодно все более и более подмывая маститый холм, производит в нем обвалы, на месте которых жители часто находили старинные медные и железные вещи, полусъе-денные временем. К счастию, вероятно по незначительной ценности металла этих находок, жители не придавали им большого значения и не пытались производить значительных разрытий в кургане, хотя на поверхности его и видно несколько небольших ям, оставшихся следами корыстолюбия кладоискателей»10. В отношении к этому памятнику крестьян преобладал прагматизм. «На вершине кургана, — продолжал П.В.Алабин, — некогда были большие камни, по уверению некоторых елабужских жителей, с какими-то непонятными надписями или знаками. Эти камни, к сожалению, сделались жертвами невежества одного елабужского мещанина, живущего еще и в настоящее время, который 25 лет назад, пленясь их огромностью, увез их в свою баню и употребил на каменку, где время и частое каление уничтожили совершенно эти памятники, драгоценные, быть может, для науки». Речь, вероятно, идет об антропоморфных стелах.
Раскопки памятника в 60—70-е годы вызвали интерес окрестных крестьян, которые, пользуясь проложенными траншеями, стали рыть его в разных местах с целью найти веши для продажи. Ученые, посещавшие Ананьино и Елабугу в 70—90-е годы (И.К.Аспелин, А.А.Спицын), покупали у местных крестьян целые коллекции предметов из могильника, состоявшие из нескольких сотен наименова
Глава VII. Кладоискательство XIX века
153
ний. Раскопки могильника стали для некоторых местных жителей прибыльным ремеслом. На Ярославский археологический съезд была прислана целая коллекция вещей из могильника, приобретенная местным учителем В.И.Рязанцевым.
«Несмотря на раскопки многих лиц, Ананьинский могильник оставался неистощимым», — радостно сообщаюсь в «Памятной книжке Вятской губернии на 1905 год». Гам говорилось также, что в 80-е годы часть предметов из Хнаньинского могильника была скуплена каким-то казанским агентом для заграничных музеев. В 1895 году французский археолог барон Ж. Де Бай увез во Францию целую коллекцию купленных им вещей из могильника: «скребков, урн, стрел, оружия и украшений». Окрестным крес-н>янам, сделавшим в 70—90-е годы из продажи предметов могильника статью постоянного дохода, в определенном смысле слова повезло — рядом с ними находился такой крупный и интересный памятник, имеющий всероссийское значение. Но в данном случае это не собственно поиски кладов.
Одним из первых кладов, посланных в Археологичес-к\ю комиссию (1864 г.) из Вятской губернии, стал клад серебряных монет, найденных крестьянским мальчиком Савватием Берлинских (с. Лекма Слободского уезда). Мсст-ный священник И.Г.Кибардин, действительный член Вят-. кого статистического комитета (через которого находка и была выслана в Вятку), оставил нам любопытное опи-:анис этого случая. Для нас интересны психологические мотивы поступков действующих лиц в этой истории.
Крестьянский мальчик, сирота Савватий Берлинских, нахал в мае 1863 году свою полоску земли в полутора вср-гах от села, близ дороги. Работали они вдвоем с мачехой. Рядом с его полоской, вблизи тракта, росла огромная со-- на. Соха была подростку еще не под силу, и при повороте 'Н, съехав в сторону к сосне, задел непаханое прежде место. 1 мха разрезала и выкинула на поверхность клубок бересты. Мальчик, ничего не заметив, стал боронить — и тут-то по полосе рассыпались мелкие серебряные деньги. Как громом пораженный, пахарь остановился в замешательстве, нс зная что делать — объявить о находке или воспользо
154
ИСТОРИЯ КЛАДОИСКАТЕЛЬСТВА В РОССИИ
ваться одному. Вначале рассказал своей мачехе. Монеты были XVII века, более 300 штук, в основном чеканки царей Михаила Федоровича и Алексея Михайловича. Цены этим деньгам новые владельцы нс знали, открыть другим страшились, «чтоб головы своей от воров не потерять — воровства в то лето в приходе было много, — заметил И.Г.Кибардин11.
Мачеха, не долго думая, кинулась со своим секретом к какому-то богатому родственнику в другую волость, чтоб дома нс разнеслось. Но богатый нашел свою выгоду в ее затруднении — дал ей два целковых за 100 монет. Савва-тий, пораженный малостью суммы, открылся односельчанам. Толков пошло много. Заключение крестьян было таково: не наобум старики говорили, что эта сосна заветна — клад хранит. Это и сбылось.
На Савватия стали смотреть как на особенного счастливца. Но он и с кладом остался нищим горемыкой, ка-. ким был раньше. Мачеха, похоронив своих детей, ушла на житье в город. Савватий остался один с младшим братом и сестрой, без хлеба. Вот тогда-то и пришел он посоветоваться к священнику своего прихода Ивану Кибардину, принеся ему на сохранение свою долю клада (197 монет). Священник как член статистического комитета знал положение Археологической комиссии «О вознаграждении находчика клада и всех древностей до 1700 года» и убедил мальчика известить по начальству о нахождении клада. В 1864 году клад был переслан в Археологическую комиссию, а мальчик получил оттуда небольшое вознаграждение. Для начала 60-х годов случай довольно редок (дело тянется год). Но уже в 80—90-е годы все идет, как на конвейере. Крестьянин сдает находку (гривну, каменный топор, чашу, клад и т.д.) в присутствии волостного старшины исправнику. Подписывает заявление, что желал бы получить за находку деньги (чаще всего ставит крестик по неграмотности). Исправник отправляет все это в Вятку, в статистический комитет. Оттуда находка направляется в Археологическую комиссию. Через некоторое время (два-три месяца) крестьянину приходит вознаграждение с изъятием почтовых расходов.
Случай с Савватием Берлинских интересен еще и тем, что он обнажил существование тогда в крестьянской сре
Глава VIL Кладоискательство XIX века	155
де суеверия. И.Г.Кибардин написал в 1863 году: «Старые легенды запрещали мужикам рубить это дерево (сосну, под которой найден клад. — В.Б.) под страхом несчастья. Вблизи его и не пахали даже, боялись. Там, где завет — завещание, — тут и есть клад. Крестьяне говорят: старики без завета в клад деньги не клали, и так сильны были прежде люди чарованиями, что без караулу дьявольщины кладов своих не оставляли. Ключ к этому замку тому, кто счаст-1ивым назначен. И когда придут для клада назначенные часы, тогда он сам счастливцу покажется. Зарок: если кто до урока начнет клад искать — да ключа к завету не знает, тот пожалуй и головой поплатится».
Впрочем, желающие найти клад крестьяне в ночь на Ивана Купала и в этом селе, и в соседних деревнях рылись под «заветными деревьями», в тех местах, о которых давно шла молва, что там спрятан клад. Опасались они только того в здешних местах, «кто страшным кажется на заветных деревьях в белом балахоне и больших сапогах. Существовало здесь поверье (среди мужиков), что клад погубит, он только на вино и дается, а на прочие нужды нельзя его держать, а то сам захвораешь или кто умрет в семье».
В 80—90-е годы при нацеленном отыскании крестьянами находок для Археологической комиссии такие воззрения отмирали. Крестьяне практично видели в находке лишь возможность заработать деньги для поправки своего хозяйства. В 1892 г. в Археологическую комиссию через Вятский статкомитет было переслано 15 крупных находок. В их числе: клад серебряных монет XVI века (около 1 тыс. экз.), серебряная чаша VIII—X вв., за которую комиссия выслана находчику 100 рублей. Столь щедрое вознаграждение • дано для устранения крестьянами утайки в будущем». Имея в те годы 100 рублей, крестьянин-бедняк мог стать зажиточным и крепким хозяином. Гривны, кольца, каменный юпор, скелет «доисторического животного» все это вхо-шло в состав находок года, хотя оплачивалось гораздо скуднее (от 1 до 10 рублей). Однако редкие крупные вознаграждения за уникальные находки (слухи о которых распространялись мгновенно) привели в некоторых местах к настоящей лихорадке кладоискательства среди крестьян. Многие курганы, могильники погибли под их лопатами.
156 ИСТОРИЯ КЛАДОИСКАТЕЛЬСТВА В РОССИИ
Нацеленность Археологической комиссии на находки сокровищ (в основном произведений восточного искусства) отрицательно сказалась в местных условиях.
Археологи, проводившие раскопки в Вятском крае во второй половине XIX века, нанимали в качестве рабочих-землекопов местных крестьян. Получив представление о том, как нужно выбирать место, вести раскопки, — некоторые из этих крестьян занимались ими затем на свой страх и риск. Археологи же в дальнейшем вновь обращались к этим самым крестьянам, хорошо знавшим окрестные памятники. Так, известный русский археолог А.А.Спицын, проводя в 1891 г. раскопки в Котельническом уезде на р. Юм, в первую очередь нанял для раскопок крестьянина С.Загребина — первооткрывателя могильника, раскопанного Спицыным. Расспросив крестьян в близлежащем селении о том, как располагались найденные ими предметы «в поклаже», Спицын после начала раскопок этого могильника вместе с Загребиным и несколькими рабочими отправился на новое место вниз по течению реки, где увидел множество ям, оставленных крестьянами-кладоискателями. Рабочие сняли дерн на этой площадке, но ничего заслуживающего внимания не обнаружили. Таким образом, крестьяне-кладоискатели вели масштабную разведку мест, наиболее подходящих, как им казалось, для археологических памятников.
Поскольку работали они чаще всего по одному, то вслед за ямой первого кладоискателя (обнаружившего тщетность работы здесь) появлялись шурфы следующих. В такой ситуации любой реальный памятник быстро становился широко известен многим крестьянам и разрывался очень активно. П.В.Алабин еще в 1858 году, описывая свои раскопки Ананьинского памятника, отмечал, что «отважные кладоискатели, увлеченные нашим примером, могли ночью покуситься на продолжение своих поисков, углубляясь в начатые ямы».
Кстати, крестьянин-удмурт Степан Загребин заболел на всю жизнь кладоискательством, случайно найдя весной 1885 года при распашке своего поля клад из 407 куфических монет 896—920 годов, за который ему из Археологической Комиссии выслали 125 рублей.
Глава VII. Кладоискательство XIX века	157
И все же до конца своих дней (умер после 1929 года) он оставался бедняком, ушибленным на всю жизнь промелькнувшей в молодости удачей.
В России XIX века отмечались случаи, когда лихорадка кладоискательства охватывала целые деревни. Так, А.А.Спицын в 1891 году после раскопок на Юме отправился в д. Ивки, где было много находок кремневых орудий. Крестьяне называли их «громовыми стрелами» и продавали окрестным жителям как амулеты. «Там, — с юмором писал в отчете об экспедиции археолог, — нас охватила атмосфера страстного кладоискательства, заговоров, рассказов о разбойниках»12.
Иногда увлекались раскопками археологических памятников не только крестьяне. Так, елабужский купец И.В.Шишкин (отец знаменитого русского художника И.И.Шиш-кина) собрал в середине XIX в. большую коллекцию предметов из курганов и несколько лет испрашивал разрешения у начальства на планомерные раскопки Ананьинско-го могильника.
Таким образом, можно сделать вывод, что начавшиеся в середине XIX века археологические раскопки в Вятском крае наложились определенным образом на существовавшую здесь культурную традицию кладоискательства. Происходило их своеобразное взаимодействие. В 60—90-е годы XIX века начинается и оформляется широкий поток сдачи археологических находок крестьянами через Вятский статистический комитет в Археологическую комиссию (Петербург)13. Кладоискательство из случайного занятия отдельных крестьян становится в летнее время своеобразным дополнительным ремеслом многих сотен крестьян в губернии.
* * *
Обратимся к истории одной экстраординарной случайной находки в Вятском крае XIX века. Она по праву может считаться кладом. 14 сентября 1887 года крестьянин-удмурт деревни Чуринской Глазовского уезда Терентий Ко-роваев, расчищая свое новое поле от пней в версте от сс-иения, нашел два серебряных блюда с фигурными изображениями большой художественной ценности.
158 ИСТОРИЯ КЛАДО ИСКАТЕЛЬСТВА В РОССИИ
Эта находка сразу вызвала интерес у коллекционеров в Археологической комиссии (Петербург) и Московском Археологическом обществе. Короваев через две недели сдал найденное уездному исправнику, «желая получить вознаграждение деньгами».
Между тем о замечательной находке узнала графиня П.С.Уварова, председатель Московского Археологического общества, и в своей телеграмме на имя Вятского губернатора просила переслать блюда ей. Губернатор ответил неопределенно, что ценности еще не пришли в Вятку. Но по их получении немедленно отослал их в Петербург вместе со своим письмом министру внутренних дел. Это могло как-то помочь ему по службе.
Известив о предложении Уваровой, он заметил, что «блюда, по моему мнению, имеют значение как в научном, так и в художественном отношении, почему я согласно циркулярного распоряжения Министерства внутренних дел от 27 ноября 1886 года послал их в Археологическую Комиссию»14.
Конкуренция Уваровой вызвала раздражение в столице, и одновременно с присылкой 500 рублей Короваеву за находку и благодарности губернатору руководители комиссии (прежде всего граф А. Бобринский) подчеркнули, что предложение графини Уваровой является прямым нарушением закона о случайных находках древностей.
Вятский, а впоследствии знаменитый русский археолог А.А.Спицын осмотрел в Вятке полученные находки и опубликовал в губернской газете о них статью. Он заметил, что находки серебряных изделий VI—X веков «арабской работы» в этих местах (северо-восток Вятского края) редкостью не являются. И местные жители-удмурты, и русские считают их следами чуди. Верховья Камы, бассейн реки Чепцы в Глазовском уезде — вот места находок.
Очень верно подмечено, что серебро находят не на старых городищах и могильниках чуди, а «в таких местах, где их нельзя и предполагать: в лесу, в кустарнике, на склоне горы, на берегу речки, на вершине холма. Здесь-то, на свежеоткрытых пепелищах, и можно бывает подивиться столь же разнообразными находками, начиная со стеклянной бусины и кончая богатым серебряным блюдом или
Глава VII. Кладоискательство XIX века	159
кувшином с монетами. Среди вотяков и русских Глазовс-каго уезда ходит множество рассказов о находках в пределах занимаемой чудью местности всякаго рода кладов, разсказов, конечно преувеличенных, но тем не менее имеющих в основе достоверные факты.
Для вятских купцов и для разъезжающих по уезду мелких торгашей-татар достоверность этих фактов более чем кому-либо несомненна, так как чрез их руки постоянно проходят мелкие и крупные предметы из хорошо извест-наго им «вотскаго» серебра. Для позднейших насельников р. Чепцы, вотяков, находки серебряных вещей составляют такое же обычное явление и так они научились ценить серебро, что, по словам Н.Г.Первухина, в одной своей молитве они просят Юмо дать им столько этого металла, чтобы его хватило даже на колья для изгородей.
Чаще всего находят блюда и тарелки, большия витыя ожерелья, перстни, серьги и монеты, последния иногда в весьма значительном количестве. Все эти вещи, находимые также и в соседних губерниях, особенно в Пермской, исключительно арабской работы, относятся к VI—X и даже позднейшим векам и служат доказательством продолжительных и деятельных торговых сношений чуди-болгар с отдаленным Востоком. Арабское серебро в виде монет и изделий обильно текло к чуди взамен драгоценных мехов, искусство добывания которых чудскими народностями для арабов представляло такой же предмет удивления, как для последних искусство восточного мастера в деле ковки и литья металлических предметов»15. Немало таких находок уже сохранено в Эрмитаже Археологической комиссией.
В 1867 году в комиссию был доставлен кестымский клад, состоящий почти из 5000 арабских монет VII—IX веков, в 1873 году блюдо с изображением дракона, с верховьев Камы, в 1883 году клад из мелких серебряных вещей, найденный в Порезской волости, в 1884 году серебряный кувшин из Балезинской волости, в 1886 году два блюдца, времен сасанидской династии, с изображением фантастической птицы, оленя, змеи и собаки — из окрестностей села Укана.
На самом деле находок было значительно больше. Для устранения утайки ценностей Комиссия платила щедро.
160 ИСТОРИЯ КЛАДОИСКАТЕЛЬСТВА В РОССИИ
О находке Терентия Короваева Спицын писал так: «В этот день он вместе с семьей вышел выбирать пни на своей нови, отстоящей от починка почти в версте и расположенной на краю лога, саженях в 30 от проселочной дороги. Заметив в приподнятой корнями земле что-то блестящее, крестьянин бросился разрывать ее и нашел тут оба эти блюда...
Оба блюда представляют находку равно интересную и в научном, и в художественном отношении. Особенно хорошо меньшее блюдо, или вернее блюдце, так как формою оно ближе подходит к обыкновенному чайному блюдечку или сухарнице. Лицевая сторона занята изображениями, расположенными в одном среднем и восьми примыкающих к нему медальонах. В среднем медальоне, окаймленном непрерывною цепью сердечек, идущей меж двумя веревчатого рисунка кругами, изображен попугай или фазан, держащий в клюве что-то вроде ожерелья с высоко развевающимися концами широких лентообразных завязок.
Все остальные медальоны, значительно меньших размеров, образованы извивающеюся лозою и расположены вокруг среднего. В четырех медальонах изображены птицы, среди которых сразу можно отличить куропатку, в других четырех — красивые цветки. Все изображения не чеканены, а вылиты обронно и выделяются чрезвычайно рельефно, так как вся описанная лицевая сторона блюдца густо позолочена и не положено позолоты только на об-ронь, на самые рисунки.
В общем, блюдце, но изяществу и простоте рисунка, по чистоте работы и металла, представляет собою вещь, которую, конечно, никто не отказался бы иметь за своим чайным столом. Ценители массивности серебряных вещей были бы также весьма удовлетворены осмотром этого блюдца, которое при небольшой величине своей весит более 2 фунтов.
Второе блюдо представляет собою скорее плоский круглый поднос с широким ободком, около 9 вершков в диаметре. Лицевая сторона его также покрыта изображениями, несравненно более замысловатыми, но той же композиции рисунка. В среднем медальоне изображена молодая обнаженная женщина, опирающаяся на лося, которому
Глава VII. Кладоискательство XIX века
161
она правою рукою дает корм. Благодарное животное стоит неподвижно и, сбочив голову, жует данную ему травку. Женщина затейливо причесана; легкая ткань, которою она несколько прикрыта, мелкими складками спускается на руки и стан. В восьми идущих кругом медальонах изображены различные звери: лев, несколько оленей, павлин с ожерельем в клюве и несколько других птиц.
По широкому и плоскому ободку нарисовано 27 фигур различных четвероногих и птиц, обращенных влево. Какой-нибудь цельной сцены, например охоты, они не представляют, но все-таки некоторыя фигуры соединены в общую картину: тут тигр налагает тяжелую свою лапу на ото-ропевшаго козла, а впереди в испуге несутся прочь два оленя. Там изображен гордый барс, а перед ним скачут две лошади или зебры, напрягши все свои силы; далее виден лев, вблизи трех животных оленьей породы.
Есть еще другая фигура льва и кроме того вырезаны: кабан, лиса, зайцы, орел, прекрасная собака и прочее. Между всеми фигурами, изображенными на блюде кольцами, вьется виноградная лоза, с многочисленными листьями и гроздьями, что очень пестрит рисунок, лишая его приятной для глаза простоты. Весь фон сплошь усеян мелкими, бисерообразными кружочками. Фигуры не чеканены и не вылиты, а только вырезаны и все покрыты позолотой. На нижней стороне блюда сохранились ясные следы когда-то припаянных к ней трех овальных ножек или полосок. Весу в этом блюде вдвое более, чем в первом — около 4 фунтов, но лист, из котораго оно сделано, прокатан тонко. Серебро в том и другом блюде по испытании их оказалось высокаго достоинства»16.
Серебро такого типа нередко встречалось в XIX веке, но практически всегда лишь при случайных находках кладов17. Глубоко в земле, под пнем дерева в лесу — никакой кладоискатель эти два изделия сасанидского серебра не нашел бы. Лишь когда лесные территории выжигали под ноля, местные крестьяне имели шансы при корчевании пней и пахоте что-либо найти. Но такие находки были случайны, бессистемны, хотя и относительно многочисленны.
Но кто и зачем закапывал в лесу, далеко от своего жилья, чудесные и дорогие серебряные вещи, привезенные купцами издалека с Востока?
1 В Берлинских
162
ИСТОРИЯ КЛАДОИСКАТЕЛЬСТВА В РОССИИ
Вполне возможно, что северо-восток Вятского края — это часть легендарной Биармии — Великой Перми. Именно сюда за мехами приплывали многочисленные арабские купцы. Вместо денег они везли чаще всего серебряные изделия.
Снорри Стурлусон (1179—1241), великий исландец, в своем «Круге земном» (Сага об Олавс Святом) так описал путешествие викингов XI века в Биармию за мехами: «Когда они приплыли в страну Бьярмов, они пристали у торжища и начали торг.
Все те, у кого было чем платить, накупили вдоволь товара. Торир накупил много беличьего, бобрового и собольего меха. У Карли тоже было много денег, и он тоже накупил много меха.
Когда торг кончился, они отправились вниз по реке Вине (Двине. — В.Б.) и объявили, что не будут больше соблюдать мир с местными жителями... Торир спросил, не хотят ли они пристать к берегу и добыть себе еще добра... Все сказали, что готовы отправиться в поход, если есть надежда захватить богатую добычу. Торир говорит, что есть такой обычай, что если умирает богатый человек, все его имущество делят между умершим и его наследниками. Мертвому достается половина или треть... Это сокровище относят в леса, иногда зарывают его в курганы. <...> Они оставили людей охранять корабли и сошли на берег. <...> Они вышли на большую поляну. Середина поляны была огорожена высоким частоколом. Ворота в нем были заперты. Каждую ночь этот частокол охраняли шесть местных жителей, меняясь по двое каждую треть ночи. Когда Торир и его люди подошли к частоколу, стражи ушли домой, а те, кто должен был их сменить, еще не пришли». Викинги, подтянувшись на секирах, перелезли через ограду и открыли ворота. «Торир сказал, — гласит сага, передавая, кстати, события вполне достоверно, — здесь внутри ограды есть курган. В нем золото и серебро перемешано с землей. Надо туда войти. В ограде стоит также бог бьярмов, который называется Йомали. Пусть никто не смеет его грабить».
Они пошли к кургану и выкопали из него столько сокровищ, сколько могли унести в своих одеждах... Сокровища были смешаны с землей18. После этого все побежали
Глава VII. Кладоискательство XIX века	163
к кораблям, а Торир задержался. Он взял себе серебряную чашу, полную монет, которая стояла на камнях статуи божества. Соперничавший с ним владелец второго корабля Карли тогда тоже забрал себе ожерелье из драгоценных камней, висевшее на статуе Йомали. С боем викинги вернулись на корабль. Но затем сами поссорились при дележе добычи. Алчность викингов общеизвестна.
Надо полагать, некоторые из этих местных капищ могли сохраниться неразграбленными в глубине лесов. Но найти их невероятно трудно. Такого типа святилища племен на Печоре, Верхней Каме — известны и позднейшим путешественникам.
Строгановы, владельцы огромных земель в Прикамье, активно скупали великолепные изделия древнего серебра еще в XVIII веке. Порой их находили так много, что они шли в переплавку как лом для ювелиров или отправлялись на Нижегородскую ярмарку в продажу любителям старины. Иногда везли пуды серебра.
В основном это сасанидское серебро великолепной художественной работы, чаще всего мастеров Ирана III— VII веков. Но встречались изделия византийских, арабских. харезмских ювелиров. И все же для чего они были нужны охотникам в глухой тайге на окраине мира?
По мнению современного исследователя А.Ю.Низовс-кою, «после падения Сасанидской державы под ударами фабов (около 650 года) несметные богатства шахиншахов. накопленные за пять столетий, перешли в руки заво-сваюлей. Огромное количество серебряных изделий наводнило восточные рынки. Арабские и среднеазиатские купцы были частыми гостями на Волге. Поток серебра на протяжении пяти столетий шел через Хазарский каганат и Волжскую Булгарию в Верхнее Прикамье — Биармию...
Основной поток серебра в Верхнее Прикамье имел ме-<^то в VII—X веках. С начала XI века начался спад... А приблизительно с X века стал постепенно набирать обороты шток серебра из Биармии — в направлении Скандинавии и Новгорода, а затем и Московской Руси»19.
Закамским серебром богател Новгород, его страстно желали московские князья, им платили дань угро-финские народы и откупались от набегов врагов.
164 ИСТОРИЯ КЛАДОИСКАТЕЛЬСТВА В РОССИИ
Блюда, монеты, сосуды, кувшины сасанидского серебра продавались в средневековье на волжском торге в огромных количествах. Между тем серебряные блюда, чаши часто нужны были камским народам для совершения своих религиозных языческих обрядов. Диски серебряных блюд олицетворяли солнце, и их привешивали за пробитые отверстия при поклонении своим богам. Шаманы зарывали эти священные магические предметы далеко в лесу, так как верили, что те пригодятся им в новой жизни.
В верховьях Камы (сейчас это малонаселенный Афанасьевский район Кировской области) время от времени в глухой тайге находили клады серебряных предметов такого типа. Так, в 1893 году при распашке поля у реки Томызь (левый приток Камы) был найден клад из девяти серебряных вещей VIII—X веков иранской и среднеазиатской работы: три блюда, две чаши, четыре кружки... На блюдах и чашах изображены: флейтистка на фантастическом звере, горный козел, виноградная лоза, птицы и растения.
Серебряная посуда, как мы видели в рассказе викингов, служила емкостью для монет, дорогих вещей и ставилась перед языческим идолом. Вероятно, она использовалась каким-то образом при совершении языческих обрядов.
В 1932 году в этом же районе вблизи села Афанасьево был найден клад из семи серебряных сосудов среднеазиатской работы. В него входили: ведро с изображением цапель (чеканка, гравировка); кружка с изображением джейранов и оленей (литье, гравировка); кружки и чашки с растительным орнаментом (гравировка, чеканка, позолота). А кроме того, известные нам клады в этом районе находили еще в 1873 году (кытмановский клад — серебряное блюдо весом около 10 кг с изображением Сенмурва), 1897 и 1899 годах, 1885 году и 1951 году. Вероятно, большое количество находок просто остались неизвестными. Ведь даже от клада 1951 года сохранился лишь фрагмент серебряного блюда с изображением льва и одна гривна глазов-ского типа20.
Скорее всего, в позднейшие века истории часть этого серебра стала своеобразной родовой и семейной святыней и долго передавалась по наследству у северных народов России.
Глава VII. Кладоискательство XIX века	165
Не нужно думать, что серебра в этом районе очень много и оно лежит под ногами. Об удачных целенаправленных поисках серебра здесь нам ничего неизвестно. Любитель-археолог этого края Николай Первухин, инспектор народных училищ Глазовского уезда, предпринял в 1885— 1889 годах масштабное обследование археологических памятников всего уезда, при поддержке Московского Археологического общества. Он обнаружил в уезде 64 городища, 84 места старых поселений и 157 могильников; провел немало пробных раскопок, но нс нашел ни одной серебряной вещи сасанидской эпохи. Возможно, это связано с тем, что он исследовал удмуртские мольбища, кладбища и прочие памятники.
Между тем собранные им археологические коллекции впечатляют. В первую вошло 1765 предметов, во вторую — 1364 предмета, в третью — 360 предметов, в четвертую, подготовленную для 8-го археологического съезда в Москве, — 1500 экспонатов21.
Летом Первухин разъезжал по уезду, организовывая раскопки наиболее замечательных памятников. При этом он платил крестьянам, работавшим на его раскопках, поденно. Чтобы иметь возможность собирать случайные археологические находки, он возил с собой, как продавец-коробейник, массу мелочного товара: крестики, кольца, бусы, серьги, пояски... Ими он расплачивался за сдаваемые ему находки.
.Об уравнительной крестьянской психологии удачно говорит история находки одного из самых массивных серебряных кладов России XIX века. 26 июня 1897 года крестьянин В.П.Зуев боронил свое поле у починка Орловка Мал-мыжского уезда Вятской губернии и нашел часть клада серебряных монетных слитков XI—XIII веков. Затем он раскопал полностью этот клад «лепешек камского серебра (слитки были круглой формы) с двумя односельчанами.
Счастье поделили поровну на всю деревню, ведь Археологическая Комиссия прислала за клад целых 975 руб. 36 коп. На сельском сходе 18 ноября 1898 года 25 домохозяев починка во главе с сельским старостой Яковом Овчинниковым «имели обсуждение о том, что найденный в нашем поле 26 июля 1897 г. клад слитков серебра, за кото
166
ИСТОРИЯ КЛАДОИСКАТЕЛЬСТВА В РОССИИ
рое получено 975 руб. 36 коп., всех нас осчастливил в настоящий недородный хлебов год и после бывших в нашем селении в лете 1896 г. пожаров, которыми из 25 в селении домов было истреблено до основания 19 домов со всем имуществом, и этим уронил и наше благосостояние. Серебро это найдено на полосе, которая уже несколько лет была распахана и вот после таких постигших наше селение пожаров оно показалось глазу человека... Такую находку нельзя не отнести к тому, что есть воля и промысел Божий. Он возжалел нас в такие горькие для пострадавших от пожаров минуты, открыл такую для всех благодать, через которую мы получили упомянутую сумму, что и оживило в нас сердца наши и радуемся мы и семейные наши всему этому и по силе и умилению своему благодарим Всевышнего Создателя и дорого нам то, что пришлось получить это в такое для нас дорогое время и не желая это оставить в будущем забытым единогласно постановили приобресть для приходской церкви икону Божьей Матери «Утоли моя печали» стоимостью 35 руб. с соответственной по сему случаю надписью, а прежде всего этого при полном собрании всех нас отслужить Господу Богу благодарственный молебен». Каждому домохозяину на каждую платежную душу было выделено по 12 руб., а также особо бедным «вспомоществовательные» 4 руб. дополнительно.
Таков приговор сельского общества22. Нельзя не восхищаться крестьянским благородством!
Закамское серебро — это яркая страница русского кладоискательства, не закрытая по сей день. Но площадь распаханных земель в северных краях стремительно сокращается. Так что вспашка как главный инструмент нахождения случайных кладов ушла в прошлое.
Клады XIX века — это последняя страница традиционной и патриархальной истории кладоискательства. Техническая цивилизация коренным образом изменила мир, людей и процесс поиска кладов. Обесценились многие сокровища прошлого. Выросла роль антиквара.
ГЛАВА VIII
КЛАДОИСКАТЕЛИ XX ВЕКА
Клады всегда оставляют любители, а найти их может только профессионал.
Альберт Мартыненко «Невостребованные клады»
Игра с кладами
XX век России потряс весь мир, перетряхнул все национальное общество сверху донизу. Как никакой другой век российской истории, он оставил множество кладов. Но, в отличие от кладов предыдущих эпох, — кладов «бесхитростных», клады XX века — клады «хитрые» и мрачные, с горькой судьбой и тяжелой историей. Аура клада — это не пустые слова, это — реалии, подтвержденные современной наукой. Как есть намоленные иконы, так есть и наговоренные, напророченные клады.
И все же индустриализация превратила Россию в страну, где города расстроены, а села перепаханы; недра разворошены, а леса вырублены. Реки обмелели, озера высохли. Изменились не только внешние приметы кладов, оставленных каких-нибудь 40—50 лет тому назад. Конечно, это касается прежде всего старожилых, густонаселенных местностей. И все же... Нехоженых мест больше нет. Все действительно осмотрено, исследовано, описано. Туристы, краеведы, геологи, строители, механизаторы нашли то, что было спрятано на самом виду или с годами обнажилось, выйдя на поверхность.
Очень прибыльным ремеслом для узкого круга людей за последние 10 лет стал поиск .метеоритов. Цены на них взметнулись на мировом рынке до небес и достигают порой нескольких тысяч долларов за грамм свежего метео
168 ИСТОРИЯ КЛАДО ИСКАТЕЛЬСТВА В РОССИИ
рита в хорошем состоянии. Это вам не горсть старых медных монет.
Мгновенно появились люди, специализирующиеся на поисках метеоритов. Загляните в Интернет. Ремесло это сродни кладоискательству. Здесь также нужен хороший металлоискатель. Но вместе с тем оно обладает большой спецификой. Так что лучше вернемся к кладам.
XX век очень густо усыпал землю людьми. Основная часть оставшихся на нашу долю кладов — это трудные клады. Их сложно найти случайно. Это с одной стороны. С другой стороны, Россия XX века — это мир непрерывного экстрима для любого человека. Клады закапывали и прятали в революцию и гражданскую войну, 1920-е и 1930-е годы, в Великую Отечественную — и резко меньше после нее. Ведь основную массу ценностей государство из своих граждан уже успело вытрясти.
Но были клады «цеховиков» и «теневиков», партийных бонз и ловких мошенников. Чаще всего все эти клады закапывались прочно и глубоко, но наспех. Человека должны были взять ночью, он вечером прятал клад. В записках, схемах, устных рассказах все координаты смутны и расплывчаты. Даже с хорошим металлоискателем клад найти очень сложно. Искать нужно долго и профессионально.
Поэтому вовсе не случайно наше время —• эпоха профессионализации кладоискательства. Впервые вовлеченным адептам этого дела стоит помнить одно: как правило и чаще всего стоимость — ценность найденного — будет существенно меньше ваших затрат на поиски. 99% кладоискателей никогда ничего особо ценного не найдут. Горсть медных пятаков XVIII века, самовар, бронзовый топор... А из 1% нашедших ценный клад, думается, 90% всерьез впоследствии пожалеет, что он встретился на их пути. Здравый смысл и привычные жизненные стереотипы и установки в таких случаях не работают.
Все становится стихийным, неуправляемым и стремительно летит в тартарары. Человек ощущает себя щепкой в бурном потоке.
Человек, в случае успеха своей акции, начинает кардинально меняться. Быстро выясняется, что он не знал сам себя, свою жену, родственников и друзей. Медведь в
Глава VIII. Кладоискатели XX века	169
облаве, волк в загоне, лисица в западне... И эта западня — найденный им клад!
Этика кладоискательства — вопрос очень скользкий. Кладоискатель не вор, но кем-то вроде разбойника он все же является. Берет он чужое и нс принадлежащее ему ни но какому праву. Тайна клада — дело интимное. И вторжение в нес постороннего человека, безусловно, аморально. Встав по ту сторону добра и зла, удачливый кладоискатель всплывает на поверхность, где его жизнь не стоит и ломаного гроша. Игра с чужими кладами — это игра собственной жизнью. К счастью, большинству начинающих, да и опытных кладоискателей это нс грозит. Они никогда не найдут ничего особенно ценного.
И все же... А если и найдут? Ценные исторические вещи, по-настоящему дорогие, сразу уходят на черный рынок антиквариата. Это связь с людьми темными, которые тебя же потом и продадут за понюшку табака. Оставленные в собственном доме или тайнике, эти замечательные редкости буквально уродуют и корежат психику своего владельца. Их нельзя показать настоящим ценителям, похвастать ими перед друзьями... Сразу пойдут вопросы: где взял, сколько стоит... Потом один проболтается, другой задешево продаст...
Человек обречен на одиночество и молчание, постоянный самоконтроль. Какая-то часть его личности все время закрыта для других и настороже. Если вы думаете, что это незаметно окружающим, то глубоко заблуждаетесь. Сокровище ломает человека и его жизнь. Как метко писал классик сказочной литературы XX века Д.Толкиен, «но вла-1сльцы волшебных сокровищ рано или поздно становятся на себя непохожими».
По-настоящему крупные и замечательные ценности (я не имею в виду горсть золотых червонцев) в какой-то мерс сами выбирают свою судьбу. Одному человеку настоящее большое сокровище нс удержать. У сокровищ — жизнь странников. Как хорошо сказал Альберт Мартыненко, соприкасавшийся с крупными кладами, «вещи из клада яв-1яются хранителями громадной отрицательной энергетики. Они впитали ее, переходя из рук в руки, проходя через кровавые развязки, соприкасаясь с подлостью и обманом. И чем больше таких ситуаций встречалось на их пути, тем ядовитей становятся они. Хранить такие вещи и наслаж
170
ИСТОРИЯ КЛАДОИСКАТЕЛЬСТВА В РОССИИ
даться ими могут только мизантропы или абсолютно бездушные и неэмоциональные люди. Эти вещи отделяют индивида от общества, отталкивают друзей и лишают человека любви.
Я помню, как превратился в нечто похожее на шпиона, заброшенного в чужую страну. Это как болезнь, от которой нельзя вылечиться»1. Именно поэтому невозможно профессиональное сообщество кладоискателей. Любой компаньон, в случае удачи, становится врагом.
И все же для основной массы удачливых кладоискателей их занятие — подсобный промысел, который должен приносить хоть какой-то приварок в семью. Искать вятичские древнерусские гривны, одиночные монеты на свеже-распаханных виноградниках юга, закладные царские пятерки под углом разваливающегося дома, пару серебряных ложек в дымоходе старинной печки — занятие вполне безопасное, хотя и волнительное.
Но трения с законом и его представителями возможны и на этой стезе. Ведь любое мало-мальски людное общественное место находится под постоянным присмотром местных жителей. Бывший геолог, а затем активный кладоискатель Игорь Сидоров из Петербурга (вероятно, имя, данное в интервью, — псевдоним) считает, что очень перспективны для поисков монастырские колодцы2. Дело даже не в сокрытых там кладах, а в тех отдельных монетках, что бросали на счастье монастырские паломники в течение многих десятилетий. Действительно, в первые годы советской власти из таких колодцев большевики извлекали порой по 20—30 пудов медных и серебряных монет.
Интересны и подступы к обычным старым колодцам, и ниши в срубах или в каменной кладке. Нередки случаи, когда клады монет прятали в лесные ключи и родники. Ведь деревья рушатся. Считать шаги — дело ненадежное. А родники подолгу бывают в одном и том же месте. Их легко найти. Правда, монеты оседают все глубже, а вода ключей становится просто серебряной. Но это даже к лучшему...
Немало кладов скрывают старые разрушенные церкви, храмы, монастыри. Под полом церкви, особенно в алтарной части, любили прятать ценности священники и церковные старосты перед массовым разграблением хра
Глава VIII. Кладоискатели XX века	171
мов большевиками в начале 1920-х годов. Состоятельные влиятельные прихожане часто прятали свои ценности под полом церкви вблизи фундамента. Нередки случаи зары-тия кладов вблизи церковной стены с внешней стороны здания.
Поиск замурованных даров в закладных церковных столбах — это уже, пожалуй, святотатство. Ранее упоминавшийся кладоискатель Игорь Сидоров пишет: «Самая серьезная находка была у меня в девяностых годах в районе Старого Петергофа. Здесь я удачно вскрыл закладной столб одной разрушенной церкви. Там были золотые и серебряные монеты. Но после этого жизнь у меня пошла как-то наперекосяк, начались разные передряги. Объяснить, почему, не могу, только думаю, что виной этому стала моя церковная находка. В общем, сейчас я полностью отошел от кладоискательских дел»3. Неприятностей кладоискателю в любом случае нс избежать — считает он.
Реально и в наши дни заняться поиском лесных разбойничьих кладов. Только не следует ждать в этом случае сундуков сокровищ. Прежде всего стоит найти старые перекрестья дорог, места часовен, каменных и деревянных памятных крестов вдали от жилых мест. Чаще всего клад, зарьпый вблизи этого места, состоит из нескольких горстей медных или серебряных монет.
Немало своеобразных тайников хранят леса и степи областей России, захваченных фашистами в годы Великой Отечественной войны. Перевозили ценности банков, художественных и прочих музеев, оружие. Схроны партизан в лесах — это нс только взрывчатка. Порой там было кое-чю и на черный день. Ни в коем случае не рекомендуется выкапывать боеприпасы — обсохнув, они начинают порой взрываться.
Клады Стеньки Разина и Емельки Пугачева бледнеют перед массовой и тотальной эвакуацией ценностей группой армий «Север»... Не все из них дошли до рейха и вернулись назад на родину.
Все отчетливей вырисовывается в последнее десятилетие качественно новое направление в кладоискательстве — поиски оружия времен Второй мировой войны. Это не только пулеметы, автоматы, пистолеты, клинки и кортики... Обнаруженные в болоте, озере или дальнем лесу редкие
172 ИСТОРИЯ КЛАДОИСКАТЕЛЬСТВА В РОССИИ
экземпляры немецких танков, самолетов оцениваются в несколько миллионов долларов на Западе. А редкие награды, письма, другие раритеты из массовых захоронений немцев, итальянцев, венгров, испанцев?
Грабеж такого рода артефактов вроде бы преследуется Уголовным кодексом. Но количество полевых искателей, черных следопытов бурно растет. Берут и привлекают к ответственности крайне редко и очень случайных людей. Инфраструктура рынка антикварного оружия и наград функционирует без перебоев и дает работу сотням не обремененных моралью поисковиков. Значительная часть рынка антиквариата тесно связана с контрабандным вывозом ценностей за рубеж. Разница в ценах на такие артефакты внутри России и в Западной Европе колоссальна (иногда это не один порядок, а два и три).
И все же намечается переход и у нас, как где-нибудь в Германии, к массовому кладоискательству — как хобби выходного дня. Но если в Германии за город с металлоискателем выезжают порой на воскресенье 60 тысяч человек, то у нас — несколько сотен любителей. Главное препятствие здесь — высокая стоимость хорошего зарубежного металлоискателя. Качество отечественных приборов довольно низкое. Когда цена на металлоискатели будет приемлемой, нет сомнения, поиски кладов станут любимым развлечением россиян.
Сейчас же человек с металлоискателем сильно рискует во время встреч с бомжами, местной шпаной, уголовниками и сотрудниками милиции. Да и недоброжелательное внимание простых граждан сильно затрудняет работу. А при сбыте находок на черном рынке, повторюсь, «кладоискателю одновременно грозит статья Уголовного кодекса и хищная лапа криминала».
Клады древнейших эпох
Но процесс идет очень бурно. До последнего времени характерно расширение внимания кладоискателей на новые области кладоискательства. Раскапывают среднерусские курганы, твердо зная, что благородных металлов там нет.
Во-первых, постепенно привлекают интерес каменный и бронзовый века человеческой истории. Продажа камен
Глава VIII. Кладоискатели XX века	173
ных орудий труда, ножей, наконечников копий, топоров набирает обороты. Клады кремневых изделий очень редки н пенны для науки. Вырванные из среды обитания, они просто молчат о себе, своих мастерах и владельцах: друзьях и врагах. Прошлое обедняется. Дизайн палеолитического умельца: заготовки, сколы, отщепы — все это умерло при извлечении современным грабителем лишь готовых кремневых изделий.
Украшения из янтаря, кости, меди, бронзы — все это обладает огромной научной ценностью. Очень важно знать песто находки, зарисовать расположение соседних предметов, условия нахождения в земле.
Бронзовый век (II тысячелетие до нашей эры) оставил нам такое невероятное разнообразие находок, кладов, ору-шй труда, оружия и украшений, что даже сухой перечень будет состоять из многих томов. Что же находили в XX веке в кладах бронзовой эпохи? Недалеко от будущей Магнитки на реке Малый Кизил в 1924 году найден клад аба-шевской культуры бронзового века. Это племена пастухов и металлургов, попутно занимавшихся земледелием. «И добытый на Урале металл нередко оседал в виде кладов на ipocTopax Евразии, что особенно характерно для племен лбашсвской культуры прошлого века»4.
В этом кладе, сохранившемся после набега врагов в сгоревшем три тысячи лет назад поселке, нашли разные предметы из бронзы и меди: шейные гривны, браслеты, спиральные кольца. В Бахчинском кладе Башкирии этой эпохи нашли 10 чудесных бронзовых новых серпов. Курган, сточенный временем, имел высоту лишь 40 см. Скорее всего, в нем был похоронен кузнец (судя по другим предметам). Интересно, что пожелал бы захоронить с собой современный упертый искатель кладов? Неужели любимый металлоискатель?
В XX веке находили клады любых эпох и любых владельцев: разбойников, купцов, крестьян, графов и чекистов, князей Древней Руси и партийных бонз. Условно говоря. кладоискательские традиции определялись спецификой кладов каждого региона. В южных степях рыли курены, на севере обследовали древние лабиринты, в лесах — памятные кресты на перекрестках дорог и так далее.
174
ИСТОРИЯ КЛАДО ИСКАТЕЛЬСТВА В РОССИИ
Закамское серебро
По-прежнему удачными были находки закамского серебра в Приуралье. Кстати, именно так — закамское серебро — называлась дань с Югры, которую взымали русские великие князья еще в XV веке. Удивительно плодоносным оказалось поле вблизи деревни Бартым Березовского района Пермской области. Уже в 1925 году крестьянином Г.Довлетшиным там было выпахано серебряное византийское блюдо VI века, поступившее в Эрмитаж. В 1947 году из этой деревни в Пермский областной музей поступила серебряная чаша, интересная своей редкой ладьевидной формой. Нашел ее местный тракторист на том же замечательном поле во время вспашки.
В 1949 году в поле повезло бригадиру колхоза, нашедшему массивный серебряный кубок без ножки, а в 1950 году — уже простому колхознику Файзыханову, осчастливленному большой серебряной чашей с 264 серебряными монетами.
Областные власти обратились к содействию науки и из университета командировали на поле студента-археолога, который в своем пробном шурфе метр на метр обнаружил ножку серебряного кубка, найденного в 1949 году, застежку и восемь серебряных монет.
Надо полагать, все местные жители, возделывавшие местное чудесное поле, стали очень бдительно копать свою картошку. И вскоре, в 1951 году, повезло ученику местной школы, нашедшему серебряное позолоченное блюдо с фигурами двух львов.
Счастье решительно повернулось лицом к детям. И в 1952 году еще один ученик местной школы, окучивая картошку, нашел серебряную позолоченную чашу5.
Пермский археолог О.Н.Бадер обследовал в 1950 году деревенские поля и назвал их «бартымским местонахождением» закамского серебра. Все находки были сделаны в основном на полях к северу от деревни, примерно в 150 м от берега речки и на высоте 2,5 м над ней.
Серебряные вещи располагались довольно разбросанно и находились в средних и нижних слоях почвы. А слой
Глава VIIL Кладоискатели XX века
175
почвы здесь 25—30 см, ниже — красный суглинок. На этих полях у деревни никогда не было ни могильника, ни поселения. Поскольку вещи явно зарывались в землю как клады (слишком неглубоко лежат), значит, они принадлежат богатому запустевшему святилищу. Здесь вещи работы византийских, иранских, харезмских и других восточных мастеров первого тысячелетия нашей эры. Так что термин «сасанидское серебро» очень условен.
Но помимо серебряных изделий — настоящих произведений искусства — в «закамском серебре» встречаются серебряные блюда — довольно грубые ремесленные поделки, сделанные по образцу сасанидских или византийских вещей первого тысячелетия. Кстати, монеты, найденные в Баргымс, относятся к эпохе правления византийского императора Ираклия (610—641). Они блестят как новенькие, поскольку не были в обращении вовсе. Мечта нумизмата!
Специалисты считают, что в начале—середине I тысячелетия нашей эры вблизи деревни Бартым находилось крупное святилище. На расположенных поблизости местах февних поселений никогда никакого серебра найдено не было. Серебряные предметы с изображениями зверей, птиц, мифических существ полностью отвечали религиозным представлениям местного населения и использовались только в культовых целях. Потому и находят их лишь случайно: при распашке полей, корчевании пней, осыпании берега реки...
За 1940—1950-е годы из 20 находок сасанидского серебра 17 оказались выпаханными. Надо полагать, леса по-прежнему скрывают великое множество серебра из таких тайных святилищ. Некоторые серебряные предметы такого типа в течение столетий передавались по наследству внутри рода из поколения в поколение. Нередко на них мы видим грубые схематичные изображения местных божков, сделанные охотничьим ножом поверх великолепного древнего изображения. На краях у них порой есть пробитые отверстия для подвешивания. Иногда на дне с обратной стороны есть какие-то вырезанные непонятные знаки. Серебряные блюда использовались древним населением Урала как диски священных светил (луны и солнца) или как инки идолов. Они висели парно на деревянном изображс-
176 ИСТОРИЯ КЛАДОИСКАТЕЛЬСТВА В РОССИИ
нии божества. Порой их вешали просто на дерево как изображения солнца и луны. Владельцами серебряных предметов этого типа в культовых целях в последние столетия являлись манси (вогулы), ханты (остяки), ненцы (самоеды).
В начале XX века исследователь К.Носилов побывал в одном старинном родовом святилище манси. Оно располагалось в глухом лесу. Деревянный идол внутри ограждения был облачен в одежды разных времен, в складках которых оказалась масса монет и других жертвенных предметов. «Нельзя было дотронуться рукой до истлевшей материи, чтобы через нее не скатилась монета, — писал Носи-лов. — Но мое удивление было еще больше, когда вместе с серебром покатились на пол черные, ажурной старинной работы серебряные маленькие чашечки, полные монет. Я схватил одну и стал рассматривать.
Она была тонкой нерусской работы, и на ней были изображены драконы, какие-то чудовищные птицы и звери — что-то знакомое по Египту и Персии. Я спросил старика Сопра — что это, и он не колеблясь сказал мне, что это старинные чашечки из чистого серебра, какие еще от дедов достались женщинам как старинное дорогое наследство»6.
Таким образом, в родовых святилищах серебро аккумулировалось в течение нескольких столетий как «чистый, светлый», то есть священный, металл. Поэтому к идолу собирали любые изделия из серебра: монеты, чашки и прочее.
Лики некоторых угорских (чудских) идолов закрывала серебряная тарелка или маска из серебра. Иногда у таких идолов вместо туловища был мешок с мехами, деревянная голова и серебряное лицо. Остяцкий князь Тайшин в XIX веке, во всяком случае, именно вместо личины повесил на идола большое серебряное блюдо, пожалованное ему Николаем I за верную службу.
Известно, что еще в начале нашего века в одном роду манси глава семьи хранил древнее серебряное блюдо как родовую святыню, завернутым в ткань. Он не показывал его никогда и никому. Сын и наследник смог увидеть блюдо лишь после смерти отца. Судя по такому бережному и трепетному отношению к серебру у древних народов Ура
Глава VIII. Кладоискатели XX века
177
ла и Сибири, там и по ссй день могут быть драгоценные находки в семейных тайниках.
В позднейшую эпоху в эти края пошел большой поток посуды из олова, жести, меди, бронзы. У хантов и манси в культе «за народом смотрящего человека» последний объезжал мир на крылатом коне. При вызове его шаманом за юртой ставили четыре серебряных или хотя бы металлических тарелки, так как крылатый конь может встать только на них — он не может ступать на землю.
Возможно, существовавший небольшой земляной курган вблизи деревни Бартым как раз олицетворял собой перемешанное с землей серебро вблизи статуи идола в святилище. Именно так располагалось святилище при нападении викингов, описанном выше.
Оберегаемое суеверной традицией от разграбления, святилище у деревни Бартым, видимо, медленно разрушалось. Серебряные предметы падали на землю с идола, покрывались листьями и перегноем и постепенно оказались в почвенном слое. Возвышение из серебра с землей оплывало. Лишь распашка места святилища в XX веке вновь вернула серебро в мир. Подарок племен ломоватской культуры Урала дошел до музеев. Ему повезло, в отличие от множества других изделий, попавших в переплавку или в лучшем случае к коллекционерам. Но сотни, если не тысячи серебряных блюд, чаш, сосудов еще лежат в земле. Количество находок их уменьшилось в связи с общим сокращением пашен в последнее десятилетие. Но зато выросла нагрузка на леса...
Сасанидский металл
Немало восточного серебра найдено в XX веке и в Башкирии. Были случайные находки, совершенно невероятные по результатам и странному поведению находчиков. Так, в 1989 году трое рабочих мехколонны № 81 устанавливали трансформатор на речке Аврюз (Альшеевский район Башкирии) и заметили на поверхности земли блюдо красновато-коричневого цвета. Порывшись в земле возле него, они вытащили вслед за блюдом еще 15 предметов.
В Берлинских
178 ИСТОРИЯ КЛАДОИСКАТЕЛЬСТВА В РОССИИ
Там были, по их словам, сковородки и кастрюли, кувшины и подносы с изображениями коров, верблюдов, львов и человека.
Не ведая о ценности предметов, рабочие раздали их знакомым. Местный школьник унес пару вещей в музей. Хозяйка, которая кормила рабочих, стала поить из серебряных чашек цыплят. Одна из «кастрюль» клада почему-то упала в реку, где и осталась за ненадобностью7.
Через год по информации музейщиков «компетентные органы» Стерлитамака разыскали находчиков. У них остались к тому времени лишь шесть ручек от трех сосудов и четыре больших серебряных предмета: блюдо, чаша и два ритона — все великолепно орнаментировано.
На блюде и чаше — изображения всадника, поражающего копьем вепря и горного козла. Вероятнее всего, предметы сделаны мастерами древней Согдианы и в середине тысячелетия попали на берег речки Аврюз.
Исследователь В.П.Даркевич считает, что основная масса кладов восточного серебра в Приуралье идет четкой полосой с юга на север по бассейнам рек Белой и Камы8. Широко известны клады серебра в среднем течении реки Белой. Так, на одном из четырех обнаруженных в таком кладе зеркал изображены по кругу 12 зверей — годовой цикл древнетюркских племен (Куганакский клад).
Более 10 кладов серебра найдено в бассейне речки Сыл-вы возле Кунгура (Бартымские клады, Шестаковский клад, Вереинский клад). В последнем, например, кроме двух серебряных блюд были браслеты, перстни (один из золота) и монеты начала VII века.
Третий кладоносный район — бассейн правых притоков рек Камы и Иньвы. На небольшом сравнительно участке выявлено на сегодня 25 кладов. В Клиловский клад, например, вошли котелок и восемь блюд с чашами иранского происхождения VI—VII веков.
Четвертый район кладов восточного серебра — это уже упоминавшиеся земли в верховьях Камы (до революции 1917 года это север Глазовского уезда Вятской губернии). Небольшое число кладов найдено по берегам рек Вятки, Чепцы, Пижмы. Это — западная окраина Биармии.
Вновь напомню, что караваны с этим серебром пошли на Урал после завоевания Ирана и Средней Азии арабами
Глава VIII. Кладоискатели XX века	179
в VII веке. Ислам запрещал изображать все живое: зверей, людей, птиц. И огромное серебряное наследие Ирана, Бак-трии, Парфии выплеснулось по дешевке на рынок. Караваны восточных купцов по Волге через Булгарию пошли за мехами в Биармию (на Каму, Северный Урал). Этот великий серебряный путь VII—XIII веков: Хорезм — плато Устюрт — Эмба — хазарский Итиль на Волге — Булгар — и обогатил племена ломоватской культуры Верхнего Прикамья, сформировавшейся в V—IX веках.
Верхушка племен ранне-родановской культуры (IX— XI века) также получила свою долю «лунного» металла. Между тем это предки коми-пермяков. По подсчетам исследователя В.ЮЛещенко, к началу 1970-х годов в учтенных им на Урале 70 кладах восточного серебра на свет божий извлекли более 80 блюд, 40 чаш, 12 больших и 7 маленьких кувшинов, 6 ведер, 3 ковша, 23 кружки и кубка, 3 светильника, а всего более 170 серебряных сосудов иранского, среднеазиатского и византийского происхождения9. Иранские серебряные рудники истощились уже в XI веке, и поток серебра иссяк.
Спрос XIX века местных североуральских племен на старинную серебряную посуду попытался покрыть подпольный центр где-то под Петербургом, изготавливавший тарелки и блюда из серебра с имитацией сасанидских изделий. Такие «обманки» тоже встречаются в кладах.
Монеты в кладах
Монеты, найденные в кладах восточного серебра, в основном, чеканились в сасанидском Иране: серебряные и медные дирхемы, золотые динары. Довольно много встречается также харезмских (туранских) монет и значительно меньше — серебряных гексаграмм и золотых солидов Византии. Совсем немного монет хазарского и булгарского чеканов. Сасанидские монеты относятся чаще всего к VI—VIII векам с надписями на среднеиранском языке пехлеви.
С X века сасанидские монеты на Урале сменяют в кладах куфические серебряные дирхемы диаметром 25—35 мм. Надписи на монетах сделаны арабской вязью, характер
180 ИСТОРИЯ КЛАДОИСКАТЕЛЬСТВА В РОССИИ
ной для города Западного Ирана — Аль-Куфы (отсюда и название монет).
Только на территории Волжской Булгарии найдено 16 кладов таких монет IX—-X веков, а в Прикамье 10 кладов. То есть купцы везли по Волге не только серебряную посуду. Клады монет, как правило, в XX веке находили также случайно. Так, при корчевке леса в 1911 году (вот они, последствия демографического бума русского народа в начале XX века) под пашню крестьянами деревни Сосновки на левобережье Волги было найдено 907 серебряных монет XIV века (ханов Узбека и Кибяка) эпохи Золотой Орды. Клад лежал в лесу на глубине пол-аршина, очень близко от поверхности.
Островок земли на Куйбышевском водохранилище напротив села Татарские Измери в Татарии выдал находчикам в 1970-е годы клад в 2358 серебряных булгарских монет первой половины XIV века. Невероятным по объему стал клад 1957 года в селе Караульная Гора Татарии. В нем лежало 22 859 серебряных монет второй половины XV века.
Монеты находили под большими памятными камнями-валунами, вереями (столбами) ворот усадьбы, в нишах фундамента старых домов, зарытыми в подполье, замурованными в стенах дома под окнами и так далее. Нередко клады целиком состоят из русских медных монет XVIII или XIX веков. Случается, что их меряют ведрами или котлами.
Крестьянские клады в 50—100 кг медных монет редкостью не являются. Притом хронологически монеты таких кладов могут иметь временной диапазон в 50—100 лет. Основной же драгоценный металл монетных кладов — серебро. Маленькие невзрачные серебряные чешуйки-копейки — это единственная массовая русская монета XV— XVII веков. Весили они гораздо меньше грамма. Небогатые люди на торгу держали их за щекой. Надежнее от воров! Клады этих недорогих и некрасивых монеток порой огромны. Не редкость, впрочем, и пригоршня таких копеек в глиняной кубышке.
Самый большой в России клад серебряных копеек XVII века, найденных в Вологде, составил 49 тысяч монеток. Вновь повторюсь, что золото до конца XIX века серь-
Глава VIИ. Кладоискатели XX века
181
сзным монетным металлом (в отличие от серебра и меди) не являлось и поэтому в кладах почти не откладывалось. Из 44 кладов Костромской губернии, найденных до 1917 года, только в одном обнаружили 16 золотых монет. Так что сундуков с золотом, столь милых воспаленному воображению кладоискателя, в принципе быть не может. А вот «под дубом котел небольшой пивной денег, да на тех деньгах лежат три или четыре бруска литых, неведомо какие; накрыт тот котел сковородою железною» — такая находка в 1644 году на Дону случилась.
Рациональное зерно есть в любой устойчивой местной молве. Вот только выудить его из сумбура слухов, сплетен и домыслов подчас очень трудно. За всю историю русского кладоискательства, пожалуй, единственный раз молва про сундуки с золотом подтвердилась в селе Воздвиженском под Сергиевым Посадом. Перед войной здесь нашли горсть монет. Народ говорил о сокровищах богатого купца. И в 1985 году здесь при строительстве дачи в саду в земле были найдены два окованных железом сундука, в которых находилось около двух тысяч золотых и серебряных монет XVIII века. Так что слухи скорее дезориентируют, чем помогают в поисках сокровищ.
И все же монетные клады сейчас находят. Правда, для науки они, как правило, пропадают. Исторический антураж, привязка к определенному месту и времени нахождения клада чрезвычайно важна. Сейчас это не фиксируется горе-искателями, специализирующимися на поисках отдельных монет или монетных кладов. Черные следопыты... Тема острая и болезненная для нашей науки и культуры.
Монетные клады Брянщины
Одна из наиболее интересных в отношении монетных кладов западных областей России — Брянщина. Прежде всего, это связано с тем, что в средние века под Брянском двести лет шумела знаменитая Свенская ярмарка. Торговые связи Руси с Польшей, Литвой, Чехией, Венгрией, Германией активно шли именно через нее.
Краевед И.М.Полозов зафиксировал известные ему монетные клады, найденные в Брянской области в 1944—
182 ИСТОРИЯ КЛАДОИСКАТЕЛЬСТВА В РОССИИ
1962 годах10. Картина складывается очень любопытная. Не менее чем состав клада интересна и его судьба. Думается, что картина найденных кладов по России в середине XX века была именно такова.
Из 54 монетных кладов, ставших известными сотрудникам областного музея, треть в музеи не поступила. Вероятно, реально найденных монетных кладов, не сданных властям, было значительно больше половины. В смутные времена число кладов росло, в спокойные — уменьшалось. Так, в семи кладах из 54 есть монеты Ивана Грозного. Между тем в найденных кладах — в наличии монеты всех русских царей и многих великих князей. То есть клады прятали во все времена. Медные, серебряные и золотые монеты из кладов попадали в руки людям, как правило, случайно.
Характерно сравнительно большое число кладов с золотыми монетами эпохи Николая II. Революция и гражданская война были воистину кладоносны. Как правило, оставляли их противники и нелюбители Советской власти. Так, в поселке Клстня в 1953 году рабочие-строители при разборе старого дома нашли в металлической коробке вместе с револьвером четыре золотых десятирублевика Николая II весом 36 граммов. Клад передали в районное отделение Госбанка, надо полагать, кроме револьвера.
Не всегда золотые клады так малы. В небольшом городе Севске в 1957 году при разборке одного из старых зданий и копке на его месте котлована найдены золотые пяти- и десятирублевики эпохи Николая II общим весом около 4 кг11. Часть клада поступила в Госбанк. .Остальное, видимо, поделили меж собой нашедшие клад рабочие и хорошенько спрятали.
Ведь по советскому законодательству того времени находчику клада выплачивалось 25% его стоимости. Вдобавок по оценке госструктур это была нс стоимость антикварная или нумизматическая, а стоимость золотого лома по весу, что сильно занижало реальную цену клада.
Интересно, что клады XVI—XVIII веков довольно часто находили в глиняных кубышках. Кубышки порой делались довольно большими — на серьезное число монет. Так, в городе Дятькове во дворе дома при рытье траншеи най
Глава VIII. Кладоискатели XX века
183
ден на глубине одного метра в кубышке клад серебряных копеек времени Ивана Грозного в количестве 2755 штук весом 1850 граммов. Такой моноклад — редкость.
Обычно в кладе имеются монеты нескольких смежных царствований. Так, в 1957 году во время пахоты в селе Безгодково нашли в кубышке 468 серебряных копеек весом 221 грамм времен царствования Ивана Грозного, Федора Ивановича, Владислава Сигизмундовича, Василия Шуйского, Михаила Федоровича и Алексея Михайловича. Клады в древности чаще всего копили долго.
В кубышке же в 1958 году жительница села Прыща нашла на своей усадьбе клад серебряных полуполтин времен Елизаветы Петровны и Екатерины II в количестве 147 штук.
Некоторые монетные клады XVIII века находили в кожаных кошелях. Так, в том же 1958 году на берегу реки Ресеты у города Карачева рыбаки во время копки червей нашли в кожаном мешке 49 серебряных рублей первой половины XVIII века. Поделили их между собой и в музей нс сдали ничего.
В мешочках иногда находили монеты и гораздо более древнего времени. В 1959 году в деревне Нижние Новоселки местным жителем при копке огорода найдены в истлевшем мешочке арабские дирхемы начала IX века в количестве 124 штук и весом 183 грамма.
Обычно клады находили на глубине не более одного метра в земле. Рытье траншей, ям под столбы изгороди встречается не так часто, как копка огорода и другие мелкие дела в домашнем хозяйстве.
Судя по всему, монетные клады в кубышках постепенно всплывали ближе к поверхности земли. Иначе трудно объяснить появление кладов на огородах, где землю и до этого вскапывали десятилетиями.
А в селе Хвощевка, например, в 1961 году гончарная кубышка с серебряными копейками царя Михаила Федоровича была найдена колхозницей во время прополки поля сахарной свеклы на глубине 10—15 см в земле.
Нередко находили огромные клады медных монет. Особенно характерно это для XVIII века. В той же Хвощевке 25 сентября 1962 года местным жителем при копке ямы на своем огороде на глубине 40 см был найден очень боль
184 ИСТОРИЯ КЛАДОИСКАТЕЛЬСТВА В РОССИИ
шой клад медных монет — пятаков эпохи Екатерины II. Клад находился в круглой яме, дно и края которой были обложены берестой. Всего там лежало 2961 монета весом 148 кг.
Довольно часто такие массивные медно-монетные клады сдавались находчиками в государственные пункты приема цветных металлов, находившиеся тогда в каждом райцентре. 6 пудов медных монет Екатерины II нашли в 1956 году при рытье погреба, 3 пуда в 1946 году в городе Клинцы. Есть и менее весомые находки меди XIX — начала XX века.
Случается, медная монета является большим раритетом, чем серебряная. Правда, очень редко. Весной 1954 года воспитатель Митьковского детдома А.В.Мацуев, изучая историю родного края, раскопал два распаханных кургана вблизи своего села. Вместе с бронзовыми погребальными украшениями (бубенчиками, гривнами, браслетами) он нашел в могильнике 12 арабских монет. Кроме довольно обычных серебряных дирхемов второй половины X века он обнаружил пять медных монет того же периода, отчеканенных в Бухаре и Фергане.
До митьковской находки лишь один раз на Руси удалось обнаружить клад медных арабских монет (под Киевом в 1845 году). Так что, в отличие от серебра, найденные фелсы — большой раритет, ценный для науки. Для коллекционеров же и кладоискателей в силе, увы, старое нумизматическое правило. Даже уникальная медная монета, как правило, не стоит дороже редкой серебряной монеты. А уникальная серебряная монета не столь дорога, как просто редкая золотая. Впрочем, суперредкости из меди на нумизматических аукционах стоят десятки тысяч долларов.
Зато следующая находка воспитателя из Митьково потрясла нумизматический мир страны. Во втором могильнике он обнаружил захоронение, характерное для погребального обряда радимичей. На черепе были височные серьги, возле лежали гривна, стеклянные бусы, покрытые золотой и серебряной фольгой. А найденные здесь монеты оказались русскими сребрениками, игравшими роль украшений. На каждой из монет дырочка или ушко для крепления.
Глава VIII. Кладоискатели XX века	185
Сребреники — первые русские монеты X—XI веков. Найдено их очень мало. На митьковских хорошей сохранности — четкий портрет князя с крестом в руке и легенда (надпись) с его именем. Это монеты начала XI века князей Владимира Святого и Святополка Окаянного, отправленные после нахождения в ГИМ. Загадок русские сребреники и еще более редкие златники по сей день таят немало Кстати, именно на этих монетах мы видим изображение трезубца — родового знака Рюриковичей, столь существенное для символики современной Украины.
Клады конца XIX — начала XX века нередко находят в жестяных банках. Ведь их массовое производство уже началось. Серебряные и золотые монеты в годы революций и смуты прятали вместе с дорогой посудой из драгоценных металлов. В Клинцах, например, в 1953 году во дворе одного дома при земляных работах нашли серебряную стопу, внутри которой лежало десять пятирублевых и пять десятирублевых золотых монет эпохи Николая II.
В том же году в Почепе при разборе старого купеческого дома солдаты нашли в кувшине 12 золотых ложек и с ними много золотых монет. Клад поделили и спрятали.
Довольно много кладов имело переходный характер. Кроме золотых, серебряных монет Николая II в них входили советские серебряные рубли и полтинники 1920-х годов. Встречалась в кладах и медная мелочь XIX — начала XX века, а также серебряная разменная монета. Так, в Брянске на дне реки Десны в 1960 году рабочими земснаряда был разрыт клад монет 10, 15 и 20-копеечного номинала последней четверти XIX — первой трети XX века, включая советскую разменную монету 1932 года12. То есть сбор монет прекратился, когда Советское государство прекратило полностью чеканить серебро.
Встречались на Брянщине и клады монет, не характерные для других регионов России: 1955 год — около 1900 польских и литовских трояков и полтораков весом около 2 кг; тот же 1955 год — 40 чешских монет XIV века — пражских грошей; 1959 год — клад арабских дирхемов, а также клад трояков и полтораков; 1962 год — вновь пражские гроши...
Таким образом, монетные клады на Руси XVI—XX веков были. Все сословия зарывали то, что они могли нако
186 ИСТОРИЯ КЛАДОИСКАТЕЛЬСТВА В РОССИИ
пить. Очень перспективны купеческие и поповские дома. Золото до революционных бурь начала XX века зарывали крайне редко и неохотно. Клады XVI—XVII веков — это серебряные копейки в кубышках. Следует признать, что сословную принадлежность владельцев кладов здесь можно определить только по количеству монет.
В крестьянских кладах XVIII—XIX веков, вероятнее всего, превалируют медные монеты. Клады купцов и торговцев — это все же клады серебряной монеты (рублевики и полтины).
Благородное сословие в XVIII—XIX веках клады зарывать, скорее всего, прекратило. Важную роль в изменении состава кладов сыграло введение бумажных денег в конце XVIII века и начало чекана массовой золотой монеты в конце XIX века.
Советские серебряные рубли (1921 и 1924 годов), а также серебряные полтинники и разменная монета 1920-х годов самостоятельной кладоносностью не отличались. Они чаще всего шли в дополнение к собранию дореволюционных монет.
Впрочем, мой дядя в 1969 году в небольшом селе вятской глубинки, разбирая фундамент старого дома местного дьячка, нашел стеклянную банку с исключительно советскими серебряными рублями и другой советской серебряной монетой идеальной сохранности. В обращении она, судя по всему, не была. Советской власти явно не доверяли, так что монету прятали сразу по выходе ее в свет.
Кладов монет 1930—1970-х годов практически нет ввиду невысокой стоимости этой монеты. Прятали по-прежнему серебро и золото царской чеканки. Да и всеобщее обнищание населения России XX века было настолько велико, что государство вымыло из народа почти все благородные металлы в любом виде.
В целом же любой монетный клад — это история села, города, страны определенного времени. Он ярко иллюстрирует жизнь своего владельца-захоронщика и его менталитет.
Глава VIII Кладоискатели XX века
187
Поиски одного клада
Хороший пример удачной исследовательской работы в библиотеке и личной предприимчивости дает один недавний поиск клада. Петербургский кинорежиссер Альберт Мартыненко опубликовал в 1998 году книгу «Невостребованные клады (по запискам лагерного врача)», в которой он на основании заметок своего умершего друга (бывшего заключенного-врача в лагерях ГУЛАГа) рассказал несколько живописных душещипательных историй о кладах людей, погибших в сталинскую эпоху в лагерях, но перед смертью раскрывших своему врачу тайну зарытого ими клада.
По форме, как я уже упоминал ранее, это классическая кладовая роспись XX века. Но одна история имела неожиданное подтверждение. Еврей родом из Витебска, погибавший в Норильске на общих работах, поведал своему врачу следующее. Оставшись совсем один после оккупации (вся его многочисленная родня была уничтожена фашистами), этот человек хранил шкатулку с золотыми изделиями, оставленную ему отцом. Сосед по личной вражде написал на него донос в НКВД. Пытаясь избежать ареста, о котором его предупредили заранее, человек бежал к знакомым в одну деревню, невдалеке от города.
Чтобы обезопасить себя, он зарыл шкатулку с золотом в тридцати шагах от огромного валуна, находившегося неподалеку от деревни. Такого камня во всей Белоруссии больше нет — уверял он врача.
Вскоре его взяли и отправили в лагеря. Тогда это делалось быстро. Перед смертью он завещал свой клад врачу со словами: «Доктор, возьмите все себе, там хорошее золото, а не шваль!»13
Доктор, занятый, вероятно, другими, более легкими кладами, этот клад не разыскал. Но в четвертом номере «Путеводителя старателя» (2003 год) опубликовано интересное письмо-отклик на тему этого клада составителя альманаха И. Отступника. По его словам, один знакомый долго подбивал Отступника поехать на поиски этого клада в Белоруссию. Наконец он съездил сам и разыскал упомя
188 ИСТОРИЯ КЛАДОИСКАТЕЛЬСТВА В РОССИИ
нутый огромный валун на окраине деревни, оказавшийся памятником природы республиканского значения.
Разыскал он и старушку, укрывавшую какое-то время автора клада в своем погребе. К сожалению, заметил он возле валуна и следы работы металлоискателем. Книжка Мартыненко, тогда уже вышла, но широко еще не была известна. По возвращении друг нашего редактора связался с Мартыненко и тот подтвердил, что некий его московский знакомый недавно вернулся из Белоруссии от этого валуна, но якобы ничего не нашел. Во всяком случае, именно так он сказал автору книги «после непродолжительной паузы».
Отступник с другом решили все-таки съездить к валуну для поиска клада. Но, проведя розыск, они поняли, что опоздали. Пройдя с металлоискателем по 30-метровому радиусу вокруг валуна в самой непролазной гуще кустов ивы, они обнаружили в материковой глине свежую яму глубиной около метра, примерно метр на метр. На глинистом дне ямы был виден след прямоугольного предмета.
«Я почти уверен, что наш предшественник в этом месте поднял клад, — пишет И.Отступник. — Во-первых, если бы эта яма выступала в роли так называемой подставы, то ее бы вырыли в более доступном месте... Во-вторых, ивовые корни были буквально перегрызены саперной лопаткой, да и сама отвальная глина не носила никаких следов культурного слоя. Там просто не мог находиться никакой железный мусор. В-третьих, не вижу никакого сколько-нибудь серьезного резона устраивать подобную фальсификацию. Вот мой самый достоверный результат подтверждения ценности архива лагерного ёрача»14.
Осмелюсь не согласиться с автором. Подтверждение о выемке клада все же косвенное. Может быть, вынул клад, а может быть, и нет. Кроме того, лагерная специфика с ее самыми невероятными байками, слухами, вымыслами и домыслами очень способствует сочинению фантастических историй с малой примесью реального местного колорита.
Умение «тискать роман» — сочинять и рассказывать вечером зэкам в бараке придуманные увлекательные сюжетные истории — высоко ценилось в лагерях. Не одному зэку оно сохранило жизнь. Вспомним хотя бы Р.Штильмарка,
Глава VIII. Кладоискатели XX века	189
чей знаменитый роман «Наследник из Калькутты» был именно так сочинен и рассказан в лагерном бараке благодаря милостивому вниманию лагерного нарядчика, освободившего автора от работ на это время.
Сегодня освободить цикл этих кладоискательских рассказов от фантастической шелухи добавлений, изменений и поправок уже не представляется возможным. С таким же успехом, как перечисленные в книге клады, можно сейчас искать библиотеку Ивана Грозного или его казну.
Тайны подводного кладоискания
Самая бурно развивающаяся за последние 20—30 лет область «дикой охоты» за сокровищами во всем мире — это подводная археология. Клубы, акционерные компании, периодика, книги, телепередачи, магазины для любителей подводного поиска заполонили мир (кроме России). Но ведь у нас и морей-то не очень много. На северных — холодно, на Балтийском — шумно, на Черном — тесно (уж очень мала российская акватория), на Тихий океан — далеко ехать. Богатое Средиземное море, кладоносные Атлантика и Карибы — все это, увы, не наше! Хотя нейтральных вод, в сущности общих или ничьих, и там предостаточно. А по Брюссельской конвенции 1910 года поднятые в нейтральных водах ценности принадлежат находчику.
Бурное развитие аппаратов и снаряжения для подводного плавания привело к тому, что волна подводного кла-доискательства захлестнула мир. Ищут на дне морей испанские галионы с золотом инков, пиратские суда с награбленными сокровищами, парусники прошлых эпох с богатой казной и мощные крейсеры времен Второй мировой войны, перевозившие золото и платину...
По оценкам досужих журналистов, общая стоимость покоящихся на дне морей и океанов сокровищ составляет 600 миллиардов долларов. На сегодня поднято примерно 10—15% затонувших сокровищ.
А всего, по данным ЮНЕСКО, на дне Мирового оксана лежит около трех миллионов судов, на коих покоится восьмая часть мировой добычи золота и серебра за последние 500 лет.
190 ИСТОРИЯ КЛАДОИСКАТЕЛЬСТВА В РОССИИ
Морское право сейчас таково, что право на суда, лежащие в территориальных водах менее ста лет, принадлежит местным муниципальным властям, а соответственно на суда, лежащие свыше ста лет, — государству. Любой желающий, заплатив налог и получив право на подъем судна, может начинать работы.
Перед этим, правда, необходимо объявить в прессе о своих намерениях и подождать определенное время — не объявятся ли наследники.
Неожиданная находка старого судна с богатым грузом сулит любому яхтовладельцу и ученому на Западе больше убытков, чем прибыли. Русские, не обремененные юридическими нормами в этой области, назвали бы это сутяжничеством или крючкотворством.
Иронически схему событий после такой находки изложил великий Жак Ив Кусто: «Не могу вообразить большей катастрофы для честного капитана, нежели открытие подводного клада. Для начала ему придется посвятить в дело свой экипаж и гарантировать каждому его долю. Взамен он, естественно, потребует от всех строжайшего молчания. Но после второго стакана, выпитого третьим марсовым в первом портовом кабачке, тайна станет известной всем.
Едва капитан успеет поднять горсть монет с затонувшего испанского галиона, как наследники королей и конкистадоров извлекут из домашних сундуков полуистлевшие генеалогические древа, чтобы потребовать по суду свою долю, и немалую. Правительство страны, в чьих территориальных водах окажется находка, потребует наложить на нее эмбарго.
И если в конце концов после долголетнего судебного крючкотворства несчастному капитану все же удастся привезти домой несколько пиастров, в него мертвой хваткой вцепится налоговый инспектор — и это уже до гробовой доски.
Представьте теперь, как этот человек, потерявший друзей, репутацию и судно, будет проклинать разорившее его золото». Эту цитату Кусто с удовольствием привел в своей книге «Сокровища Непобедимой армады».
Но Россия — не Флорида. На редьке ананас нс вырастет. Главное водное богатство России — великолепная оеч-
Глава VIII. Кладоискатели XX века	191
ная система. Кстати, именно реки тысячу лет, с IX по XIX век, были главными торговыми дорогами страны. Так что затонувших здесь товаров, кораблей и раритетов должно быть немало. Увы, и Волга и Днепр перегорожены гидростанциями и плотинами. Но осталось множество небольших, но оживленных в старину рек и речек. А какое обилие озер в России?
Не в одном же озере Кабан в Казани спрятаны сокровища русских царей, князей, купцов и разбойников?! Легенд в каждой области пропасть. На маленькой речке Крынке, например, в XIII веке затонуло судно с русской данью для Золотой Орды. Речка, кстати, очень недлинная.
В другую бурную эпоху — в 1918 году — на реке Зее в Амурской области большевики утопили золотой запас банков и страховых обществ города Благовещенска.
Японцы удачно обстреляли канонерку «Орочанин», которая это золото и везла. Так что в одной из зейских проток лежит целое состояние, завидное даже нынешним нефтяным баронам.
Единственное яркое и интересное начинание в России в деле подводной археологии — это трехлетняя работа научной экспедиции «Тайны затонувших кораблей» в Петербурге при Институте истории материальной культуры РАН. Объект их внимания — Финский залив.
Действительно, с VIII века этот залив — часть великого торгового пути «из варяг в греки». В древности из каждых ста деревянных весельных или парусных судов гибли три—пять. В XIX веке из ста судов гибло в среднем уже одно. Понятно, что речь идет о мирном времени.
Экспедиция зафиксировала в своем атласе 10 000 затонувших на Балтике судов и обследовала 24 из них. По мнению научного руководителя экспедиции Андрея Лу-кошкова, в водах Финского залива лежат сокровища на 50 миллиардов рублей15.
Наиболее простые примеры. В 1867 году после продажи Аляски часть суммы американцы отправили в Россию на корабле «Оркней» (в золотых слитках). Корабль по неизвестной причине в Балтийском море затонул. Ав 1717 году пропало русское судно, везшее жалованье армии в звонкой монете в Финляндию.
192
ИС ТОРИЯ КЛАДОИСКАТЕЛЬСТВА В РОССИИ
Кстати, неторопливые финны оказались очень разворотливы в подводных поисках на Балтике. В ноябре 1916 года немецкая подлодка в Финском заливе торпедировала корабль «Йенгчепинг», который вез 40 тысяч бутылок французского коньяка (урожая 1907 года), шампанского и красного вина, закупленного русской казной для господ офицеров действующей армии к Рождеству.
Расторопные финские аквалангисты подняли этот груз в 1999 году. Уникальный коньяк со дна моря распродали вмиг по тысяче долларов за бутылку. А совсем недавно те же финны нашли корабль «Фру Мария», на котором в Г771 году везли в Россию прекрасную коллекцию картин голландских художников. Ее купила для Эрмитажа Екатерина II. Полотна прекрасно сохранились, так как для путешествия по морю их запаяли в оловянные тубусы и залили воском. Коллекция стоит десятки миллионов долларов, но нам так и не досталась16.
Расторопнее надо быть под водой, уважаемые археологи! Кстати, в холодной и малосоленой воде Финского залива все находки сохраняются гораздо лучше, чем в соленых водах Средиземного и Карибского морей. Вдобавок здесь нет корабельного червя, разъедающего древесину. Так что любой поднятый корабль — готовый музей.
Но, в отличие от подземного кладоискатсльства, подводная археология требует огромных финансовых вложений. Немало экстравагантных богачей на Западе разорились на этом увлечении. Разбогатеть здесь мудрено, обанкротиться — проще простого.
Даже удачная научная экспедиция, как правило, не окупается. Зато результаты ее бесценны для российской науки и культуры
Медная, серебряная или золотая пыль веков (сокровища кладов) может облегчить жизнь человеку, а может и расчсловечить. Предугадать ничего нельзя...
Глава VIIL Кладоискатели XX века
193
Что думают «черные следопыты» об археологах?
В самом начале бурного расцвета «дикого» кладоискательства новейшей эпохи (1996 год) в характерном журнале «Playboy» появилась статья русского кладоискателя о его занятиях и трудах его сотоварищей. Называлась она вполне оправданно: «Нравы «диких» кладоискателей»17.
Автор, причисляя себя к элите чсрноследопытского сообщества, выстроил сложную систему моральной самозащиты. Одновременно он предъявил кучу претензий археологам. Рыли землю, роем и будем рыть, потому что... Послушаем вначале его аргументы, поскольку отказать в меткости психологических характеристик сотоварищей и некоторых археологов этому человеку нельзя.
И все же следует отметить, что за истекшие 8 лет ситуация сильно изменилась в сторону облегчения труда этих «невольников» лопаты. Сейчас они спокойно могут продавать свои находки на огромном «блошином» рынке чуть не в центре Москвы и пользоваться самой современной аппаратурой... А вот нравы людей...
Послушаем этот несколько театральный исповедь-спич во славу черных следопытов: «Наши кладоискатели — угрюмые, замкнутые, жестокие романтики. Всю жизнь они бредят несметными сокровищами, которые свалятся на них «вдруг», — и умирают в нищете. Если случайный турист помешает, когда они, как им кажется, напали на след клада, — могут и убить».
Свидетельствую, что именно таковыми были профессиональные кладоискатели 1970—1980-х годов. Мне довелось общаться с парой этих суровых ребят в Крыму в 1977 году. Они систематично объезжали древние крепости страны на основе своих каких-то наводок и, вероятно, время от времени что-то находили. Они не просто жили тогда, соприкасаясь с криминалом, они варились внутри него.
Ребята этого же типа, специализирующиеся на оружии, выкапывали из сухой крымской земли (где железо не ржавеет) немецкое и русское оружие времен Второй мировой войны. Местный житель в Еникале (под Керчью) показал
194 ИСТОРИЯ КЛАДОИСКАТЕЛЬСТВА В РОССИИ
нам выкопанную на огороде винтовку с горкой патронов. После простой смазки она отлично стреляла. Там, где прошла война, оружия осталось много. Сбывали они его для прямого, а не антикварного употребления. Статья за эти дела тогда шла очень веская, так что шутить они не любили. Помню, только на старом перекопском валу недалеко от Армянска мы с приятелем сожгли с десяток брошенных деревянных лопат. Земля буквально была нашпигована старым железом.
Тяжелое ощущение оставил у меня тогда же вид древних развороченных могил на караимском и немецком кладбищах начала XIX века. Кто-то копал могилы по ночам с вполне очевидной целью...
Как верно отмечено в интервью, такая работа развивает «звериное чутье и нечеловеческую интуицию». «Их единственный спутник в одиноких скитаниях — страх, — пишет наш адепт кладоискательства. — Они боятся и милиции (ведь их промысел запрещен законом), и своих же товарищей-конкурентов, и вообще всех, кто встретится на пути. Кладоискательство — это не хобби, не бизнес и уж, конечно, не способ разбогатеть: покажите мне кладоискателя, которому это удалось!
Это — страсть, своего рода душевная болезнь. Все кладоискатели чокнутые — с этим, я думаю, не станут спорить и они сами»18.
Природа этого медленного сползания в безумие у кладоискателей прошлого и настоящего, кстати, не выяснена до сих пор. Безусловно, любое занятие накладывает отпечаток на человека. Очень специфичен даже внешний вид, а тем более манеры, например, патологоанатомов. Кладоискательство еще круче заворачивает штопором человеческую личность, гиперболизируя, порой, не лучшие природные черты характера. Это, конечно, страсть и мания одновременно. Перейдя в ней определенную черту, остановиться уже невозможно.
Наш герой делит всех кладоискателей на два класса: «чернорабочих» полевых поисковиков-старателей и интеллектуалов-скупщиков. К последним он причисляет и себя, метко оговаривая, что полевики, даже нашедшие в случае везения клад, «в итоге не имеют с этого, как правило,
Глава VIII. Кладоискатели XX века	195
почти ничего. Другие — интеллектуалы, многих из них в поле калачом не заманишь. Они покупают найденное, оценивают, перепродают и делают хорошие деньги».
Риск здесь тоже есть. Ведь очевидна связь таких «героев» с иностранцами, контрабандистами, нечистоплотными коллекционерами... Безусловно, «расстрельные» московские процессы нумизматов и коллекционеров 1960-х годов остались далеко в прошлом и страх той поры полностью выветрился. Вряд ли Игорь Можейко (Кир Булычев) и другие вполне приличные люди, прятавшие свои коллекции монет во время раскрутки уголовных дел того времени, заслуживали такой пытки страхом.
И все же какой-то минимальный контроль государства за черным рынком антиквариата, предметов древнего искусства, монет и прочих археологических находок, безусловно, нужен. Ведь если уникальную золотую античную монету, найденную недавно на юге России, продают на аукционе в США за 50 тысяч долларов, то есть явная цепочка продвижения такого товара на Запад.
Меньше всего в этой цепочке получит сам находчик, затем при нескольких перепродажах цены растут в геометрической прогрессии. Подлинно уникальные вещи стоят очень дорого. Зарабатывает свои деньги в цепочке довольно много человек.
Сейчас скупщики имеют на руках всевозможные монетные каталоги, альбомы, перечни аукционных продаж... И все же интуиция здесь решает очень многое. Порой за пару минут надо отобрать из сотни монет одну-единствен-ную, достойную внимания.
Еще сложнее с другими археологическими находками. Продают их в явно нетоварном виде — окисли на металле, грязь, утраты... Скупщик максимально занижает цену, идет бурный торг. Кто кого? Хитрость, недомолвки, обман... В случае большой удачи кто-то рвет себе волосы...
Толковый скупщик, каковым и считает себя наш герой, дотошно исследует научную литературу в специальной библиотеке, чтобы выяснить эпоху, происхождение и назначение вещи. Кто сможет докопаться до исторической сути находки, тот и срывает самый солидный денежный куш. Риск, независимость, романтика, мечты о богатстве
196 ИСТОРИЯ КЛАДОИСКАТЕЛЬСТВА В РОССИИ
влекут в кладоискательство ежегодно сотни новых волонтеров. Надолго в деле остаются те, у кого есть своя удача — то есть чутье на находки в земле. Не всегда это дается опытом. Нередко это врожденный талант.
Наш рассказчик этим явно бравирует: «Знаешь, браконьеры и вправду лучше разбираются в древностях, чем специалисты. Помнишь, как мне в Сочи на раскопках один археолог захотел сделать подарок? Покопался в куче, вынул что-то грязное — вот, говорит, горлышко амфоры; у нас их тут навалом — на память о нашей встрече. А это оказалось не горлышко, а фрагмент алтарных ворот пятого века, таких и в Историческом музее нет»19.
Вообще список претензий нашего кладоискателя к официальным археологам довольно велик. Есть сомнения и в моральной чистоте помыслов многих археологов в трудные времена. Как пример приводится красноярский археолог (руководитель местной научной школы), который без всякого открытого листа перекопал чуть не половину Красноярского края, а найденные в результате раскопок вещи присвоил.
По мнению Е.Арсюхина, расхищение материалов археологических раскопок давно поставлено на поток. Низшая каста — студенты, которые тайком от руководителей прячут, а затем перепродают за бесценок найденное: «Я охотно покупаю у них монеты — они баснословно дешевы. Когда такой студентик является на толкучку, «купцы» набрасываются на него, как коршуны. И так его обрабатывают, убеждая, что принес он не старинные монеты, а мусор, что он, надеявшийся, может быть, купить телевизор, довольствуется приобретением бутылки в соседнем ларьке...»
Бравада собственной крутизной автора этих строк несколько наигранна. В глубине души он явно и отчетливо понимает, что браконьеры — это он и его товарищи, а не археологи. Впрочем, студентов, собирающих на раскопках монеты, я видел сам.
Не менее вызывающ и следующий пассаж: «То, что не удалось утаить, попадает к руководителю, который обычно согласен расстаться с найденным также за не слишком большую цену. В одной деревеньке в северо-западном Крыму я каждый вечер совершал рейсы к палаткам археоло
Глава VIIL Кладоискатели XX века
197
гов... В местном магазине меня, наверное, считали алкоголиком, потому что я покупал пять-шесть бутылок водки в день. От археологов я возвращался с пустой сумкой и несколькими драгоценными монетками. Одна монетка — бутылка. <...>
Высшая каста — руководители музеев и экспедиций. Тс, кто небрежно бросают на стол горсть только что отрытых золотых монет: «Мусор...»20 Не воруют вещи, по мнению автора, лишь из музеев, и то по единственной причине — все самое интересное уже украдено. Такой нигилизм, конечно, связан с определенным комплексом неполноценности «интеллектуала»-скупщика. Худо-бедно, но науку и культуру двигают все же археологи.
Черными следопытами двигают лишь собственный заработок, контрабанду и пополнение частных коллекций. Последнее совсем неплохо, если бы способы пополнения их не были бы порой столь черны. Встречаются, вероятно, и нечистоплотные археологи, но в целом они, действительно, белые следопыты. Обратимся к их аргументации против «черных следопытов», то есть кладоискателей, и анализу проблем с памятниками истории и культуры России вообще.
Что думают археологи о «черных следопытах»?
В апреле 2002 года в редакции журнала «Российская археология» состоялся круглый стол на тему «Незаконные раскопки и археологическое наследие России»21. Ведущие ученые-археологи довольно бурно, эмоционально, хотя и несколько сумбурно обсуждали поставленную проблему. Замечу сразу, вопросов о неблагополучии с этикой самих археологов не поднял никто.
Главный редактор журнала Л.А.Беляев, ставя собравшимся задачи все же внятно, сказал, что проблема незаконных раскопок — не единственная в современной археологии. Действительно, за десять с лишним лет российского капитализма сложились новые общественные группы, желающие поучаствовать в разделе сладкого пирога археологического наследия страны. Это и церковь, и вла
198 ИСТОРИЯ КЛАДОИСКАТЕЛЬСТВА В РОССИИ
дельцы земли, и коммерческие структуры. В общем-то сам процесс охранных раскопок (бурное строительство идет в центрах древних городов России), предписанных законом, сильно коммерциализировался.
У бюрократии, части археологов и «денежных мешков» появился совместный интерес. Все эти лицензии, разрешения, документы создаются в строжайшей тайне, и, вероятно, денег там крутится не меньше, чем лежало в Царских скифских курганах.
Сегодня в России археология находится на задворках общественной и культурной жизни. А во всем мире интерес к ней необычайно высок. Общество востребовало популярные книги, журналы, фильмы по археологии родной страны. У нас же даже инфраструктура этого явления отсутствует. Где-нибудь в Германии такого рода книг и статей издано не меньше, чем кулинарных или спортивных.
Если бывшая структура советской археологии не вынырнет сейчас на поверхность бурной российской жизни, она скоро совсем утонет — станет маргинальной областью как вспомогательный подотдел бюрократического аппарата на местах.
Инициатор круглого стола, директор Института археологии РАН Н.А.Макаров сосредоточил огонь своей критики на «грабительской археологии», захлестнувшей нашу страну. Она, конечно, существовала в России всегда, только масштабы ее были скромными до 1990-х годов. Но национальное археологическое наследие страны, не менее дорогое нам, чем нефть и газ, стремительно исчезает.
Массовый грабеж археологических памятников сейчас вызван, по мнению Макарова, тремя факторами. Первый — становление в стране антикварного рынка как части новой рыночной экономики. Второе — резкое повышение эффективности кладоискательства в связи с появлением довольно совершенных металлоискателей. И третье — взрыв нового неформального интереса к прошлому у части общества, удовлетворить который нс могут наши сухие и черствые музеи, старомодные книги и вся прежняя формальная структура «пропаганды нашего великого прошлого». То есть материальный и игровой стимулы тесно переплелись в новом кладоискательство, которое очень жизнеспособно и обладает мощным жизненным потенциалом.
Глава VIII. Кладоискатели XX века
199
Стихийно произошла самоорганизация «черной археологии». Появились клубы, журналы и газеты, свои сайты в Интернете, магазины, фирмы и общества. Кое-кто начал организовывать всероссийские слеты кладоискателей. Сейчас, кстати, издается не только газета «Клады и сокровища», но и «Путеводитель старателя», альманах «Кладезь», «Энциклопедия кладоискателя» и много чего другого.
Доходы от продажи оборудования, одежды, атрибутики и документации во всем мире огромны. Началась раскрутка этих процессов и в России. Только в Интернете сейчас более 100 сайтов, поддерживающих кладоискательство. Это «Родонит» и «Раритет», «Черный археолог» и «Русское поле» и множество других. Мощный кладоискательс-кий центр сложился в Петербурге.
На указанных сайтах предложения металлоискателей, и выставка-продажа добытых вещей, и лирические воспоминания о трудном, но плодоносном лете, и литература по теме... Чего только нет!
Отчетливо видно, что «дикая» археология стремится вписаться в общество, стать его легальной и законной частью. Идеология этого движения, формировавшаяся стихийно от практики, выглядит вполне убедительно для общества. Там немало здоровых мыслей и идей.
Ведь прошлое действительно принадлежит всему обществу. Значит, следует обеспечить доступ к материалам прошлого обычным людям, а нс только ученым. Музеи стали кладбищами для многих тысяч древностей. Люди в них не ходят, музеи влачат жалкое существование, уникальные вещи гибнут. Нужна массовая народная любительская археология. Музеи нужно избавить от многочисленных дубликатов. А находки любителей временно передавать для исследования ученым.
Но гладко пишут на бумаге... В реалиях все это привело бы к полному хаосу и расхищению национального достояния не только нашего, но и наших детей, внуков... Ведь самовольные раскопки полностью уничтожают памятники, лишая нас прошлого22. Такого рода мысли, высказанные Н.А.Макаровым, вполне разумны и справедливы. Но остается странное впечатление, что автор, предлагая кардинально изменить всю ситуацию, оставляет в полном по
200 ИСТОРИЯ КЛАДОИСКАТЕЛЬСТВА В РОССИИ
кое заржавевший механизм официальных археологических структур. Пусть все меняется, кроме нас, нам и так хорошо. В природе такого не бывает. Сказавши «а», следует говорить и «б».
В последующих выступлениях, нередко в стиле «плача Ярославны», разумно говорилось, что официальная археология проигрывает в информационной войне «черной» науке, что за ближайшие 10—15 лет Россия потеряет основной фонд наиболее представительных археологических памятников. Это — как дикая приватизация 1990-х годов. Потеряно реальное управление охраной памятников истории и культуры на местах. Конечно, остро нужен новый закон об охране памятников истории и культуры, ведь старый — 1976 года — явно уже не работает.
Эффективность работы «черных следопытов» сильно выросла за последние годы. Достаточно сказать, что с 1867-го по 2001 годы в Гнездове (особенно привлекательном из-за высокого спроса на вещи викингов) было найдено 18 византийских монет, а за один сезон 2001 года «черные следопыты» нашли более 10 таких монет. В этом году там работали четыре бригады с металлоискателями из Москвы и Смоленска. Если до 2001 года там нашли 7 кладов, то в одном 2001 году выкинули на черный рынок Москвы 5 ценнейших кладов этого времени из Гнсздово.
Любопытный вопрос — связь кладоискательства и современной паранауки. Всевозможные ясновидящие, ведуны, прорицатели и ведьмы — просто как мухи на мед липнут к поискам кладов. Здесь порой начинается такая разруха в головах, что просто диву даешься.
Впрочем, те ребята, что приезжают сейчас на раскопки на новых джипах, знают всему этому реальную цену. И все же стихия «дикого» кладоискательства явно перехлестывает через край. У государства же осмысленной политики в этой области просто нет. Руки нс доходят.
Современное законодательство о кладах
Если в годы Советской власти люди несли отрытые и случайно найденные клады в музей или милицию (в последнем случае ценные клады чаше всего попадали в Го-хран — абсолютно закрытую для общества и ученых
Глава VIИ. Кладоискатели XX века
201
структуру), то в годы безбрежной демократии и обнищания значительной части населения России (1990-е годы) ситуация сильно изменилась.
По новому Гражданскому кодексу России, действующему со второй половины 1990-х годов, государство сильно подобрело к находчикам кладов. В советское время находчик получал 25% от стоимости клада по государственной оценке или экспертизе. С реальной рыночной стоимостью найденных драгоценных вещей или монет эта оценка могла не совпадать.
Приведу характерный пример. В провинциальных губерниях России самые богатые клады в революцию и после нее зарывали промышленники, купцы и священники. В 1976 году пионеры небольшого пионерлагеря «Салют» вблизи дома отдыха «Боровица» на реке Вятке нашли в подмытом берегу сундук владельцев крупной местной кожевенной фабрики Вахрушевых, чья усадьба в этих местах и располагалась, зарытый вскоре после революции. Кстати. это нс первый клад Вахрушевых. В их доме несколько раньше был найден замурованным под лестницей еще больший клад, а в земле возле лома еще один — третий.
Так вот, пионеры, купаясь, нашли сундук со столовым серебром, другими серебряными предметами быта и монетами, весившими 53 кг. Власти оценили находку в 9101 рубль. На «Жигули» четверти этой суммы явно нс хватило.
Подолгу, судя по кладам, копили деньги русские приходские священники. Более 3,5 тысяч серебряных монет разного достоинства нашел в 1983 году вятский пенсионер из села Закаринье, копаясь в подполье бывшего поповского дома. Не уступали им иногда и городские мещане. А клад медных монет, найденный в 1959 году в г. Кирове при постройке тубдиспансера, состоял из 3511 монет 1705—1916 годов.
Всего же, по музейной статистике, за XX век в Вятской губернии (Кировская область) нашли примерно 120 кладов. В среднем получается чуть больше одного клада в юд. В основном это монетные клады. Но значительно больше находок монетных кладов просто нс фиксировалось и не сдавалось властям. Какое-ю количество кладов из нескольких десятков малоценных монет самими находчика
202 ИСТОРИЯ КЛАДОИСКАТЕЛЬСТВА В РОССИИ
ми кладом не считалось. Порой ценные монеты разбрасывали или раздаривали по незнанию.
Самый дорогой попавший в руки властей клад советской эпохи нашли в Вятском крае — в городе Кирове в 1981 году в траншее на месте разрушенного дома. Ситуация была довольно смутная. Дети играли и что-то увидели. Папа одного из детей, вышедший на улицу, быстро сориентировался, накрыв своим телом находку в траншее, и срочно вызвал через кого-то милицию. Таким образом, официальным находчиком клада был признан 4-летний мальчик, поддержанный своим папой. Решение это утвердил суд, куда обратились родители других игравших детей.
Счастливчик заполучил фантастическую по тем временам сумму — четверть от оцененной стоимости клада (53 762 рубля), то есть гораздо больше десяти тысяч рублей. На эти деньги можно было купить тогда пару «Жигулей», если бы только вам их продали. Золото в те годы в Советском Союзе из-за тотального дефицита любых товаров было сильно переоценено.
В кладе оказалось 188 русских золотых монет 1826—1904 годов. Коллекционная стоимость монет первой половины XIX века очень высока. Загляните в ежегодный монетный каталог «Краузе», издающийся в Нью-Йорке. Цены на антиквариат растут в последние десятилетия очень бурно. Статья 233 действующего Гражданского кодекса так и именуется — «Клад». Пересказывать затруднительно. Проще процитировать: «1. Клад, то есть зарытые в земле или сокрытые иным способом деньги или ценные предметы, собственник которых не может быть установлен либо в силу закона утратил на них право, поступает в собственность лица, которому принадлежит имущество (земельный участок, строение и т.п.), где клад был сокрыт, и лица, обнаружившего клад, в равных долях, если соглашением между ними не установлено иное.
При обнаружении клада лицом, производившим раскопки или поиск ценностей без согласия на это собственника земельного участка или иного имущества, где клад был сокрыт, клад подлежит передаче собственнику земельного участка или иного имущества, где был обнаружен клад.
Глава VIII. Кладоискатели XX века
203
2. В случае обнаружения клада, содержащего вещи, относящиеся к памятникам истории или культуры, они подлежат передаче в государственную собственность. При этом собственник земельного участка или иного имущества, где клад был сокрыт, и лицо, обнаружившее клад, имеют право на получение вместе вознаграждения в размере пятидесяти процентов стоимости клада. Вознаграждение распределяется между этими лицами в равных долях, если соглашением между ними не установлено иное.
При обнаружении такого клада лицом, производившим раскопки или поиски ценностей без согласия собственника имущества, где клад был сокрыт, вознаграждение этому лицу не выплачивается и полностью поступает собственнику»23.
Таким образом, новая Россия более щедра к владельцам земель и домов, где найдены клады. Права собственников хоть чем-то подкреплены. Вот только грань между вещами, относящимися к памятникам истории и культуры и не относящимися, часто провести очень затруднительно. Да и что-то не видать находчиков кладов, штурмующих двери властных структур с желанием сдать клады.
В 1990-е годы число добровольно сданных населением кладов в музеи и другие государственные учреждения приблизилось к абсолютному нулю. Рынок диктует новые правила игры. Кстати, на археологов и других лиц, «в круг трудовых или служебных обязанностей которых входило проведение раскопок и поиска, направленных на обнаружение клада», правила данной статьи Гражданского кодекса не распространяются.
Так что материального стимула у археологов к поиску и нахождению кладов нет. Остается только моральный стимул, азарт прирожденного поисковика... Комментировать эту тему затруднительно. И все же я знаю множество чудесных археологов, влюбленных в свое дело, которые станут заниматься раскопками даже безвозмездно. Чистейшие альтруисты! Но ведь само финансирование раскопок сильно свернуто за последние годы.
Житель кубанской станицы Ленинградская Юрий Хар-чук, выдвинувший лозунг объединения всех кладоискателей России, собирает у себя в станице что-то вроде все
204
ИСТОРИЯ КЛАДО ИСКАТЕЛЬСТВА В РОССИИ
российских съездов кладоискателей. Сам будучи удачливым кладоискателем, он декламирует: «Пора покончить с диким, стихийным кладоискательством. Надо сделать так, чтобы государство и добытчики кладов доверяли друг другу»24. Для этой цели он разработал проект нового российского закона о кладах, где прописаны многие нюансы.
Планов, как и положено кладоискателю, у него уйма: 8 ящиков награбленных ценностей, упавших при перевозке немцами в 1943 году в реку; 6,5 тысяч монет образцов Питерского монетного двора 1850—1917 годов, пропавших в гражданскую войну где-то в районе станицы Уманской; сбитый под Анапой фашистский самолет... Таких миражей и фантомов довольно много в России. И для каждого из них есть свое историческое основание.
Обращаясь к «дикому» поиску кладов, стоит помнить и о статье 243 Уголовного кодекса РФ, по которой любые раскопки и поиски на территории памятников архитектуры или храмов могут быть расценены как «уничтожение или повреждение памятников истории и культуры». Соответственно, возможно и привлечение к уголовной ответственности. Впрочем, я не слышал ни об одном подобном случае в России за последние годы.
Гораздо более применяема широко известная статья 222 УК РФ, по которой ежедневно за незаконное хранение оружия привлекают немало людей в нашей стране. Это очень актуально для западных областей России. Некий С.Счастливый (явно псевдоним), описывая в «Путеводителе старателя» со знанием дела технологию поиска кладов в заброшенных колодцах, пишет: «В смутные времена люди довольно часто опускали на дно колодца свои пожитки в надежде сохранить их... Если в районе вашего поиска во время войны проходила линия фронта, то колодец будет представлять определенный интерес и для коллекционеров военных реликвий»25.
Действительно, трофейные команды нередко сбрасывали в колодцы разное барахло, очищая поле сражения. По опыту С.Счастливого, предметный слой в колодцах порой может достигать нескольких метров. Вот только среди находок могут встречаться мины, снаряды, гранаты, патроны. Кидать их в костер очень неразумно, как и еда-
Глава VIII. Кладоискатели XX века
205
вать в металлолом, самостоятельно разбирать. Ведь в колодцах холодная вода и глинистый грунт чудесно сохраняют ткань, кожу, металл, дерево. Так что сдавайте опасные находки властям или хотя бы верните их на прежнее место.
Практические советы начинающему кладоискателю
Суммируя разбросанные по книге мысли, хочу выделить наиболее практически применимые из них. Основная масса кладов зарыта на сравнительно небольшой глубине в земле — до одного метра. Не менее половины найденных монетных кладов лежали на глубине 25—30 см. Так что не стоит стараться своей лопатой прорыть путь к центру земли. Это малополезно.
По мнению кладоискателя-профессионала И.Отступника (это псевдоним автора довольно полезной в практическом отношении «Энциклопедии кладоискателя»), все клады делятся на поверхностные, подземные и подводные26. Ваше дело — это поверхностные клады: в зданиях, верхнем слое грунта. Их поиск не требует больших начальных затрат.
Поиски подземных (на глубине более трех метров) и подводных кладов помимо дорогостоящего специального снаряжения требуют значительных финансовых вложений и приобретения особого опыта работы с ними в экстремальных условиях. В подземельях и под толщей воды новичку делать нечего. Справедливости ради следует признать, что денежная стоимость ряда найденных подводных кладов была огромна. Впрочем, историческая и научно-культурная значимость поверхностных кладов все-таки выше. Кроме того, их больше всего.
Искать клады легче всего вдоль старых торговых путей, на местах ярмарок, древних городов и сел, старинных монастырей, церквей и крепостей. Впрочем, в малообжитых местах: на Крайнем Севере, Дальнем Востоке — по причине малолюдья — клады лучше сохраняются. Так что шансы на успех есть в любом регионе России.
Тщательная проработка местных старинных и современных карт, как можно более подробных, — ключ к успеху.
206 ИСТОРИЯ КЛАДОИСКАТЕЛЬСТВА В РОССИИ
Характер местности меняется очень быстро. Леса сводят, реки меняют русло, горы превращаются в холмы. Вникните в топографию нужной местности. Основная масса сел и деревень России дореволюционной эпохи в XX веке просто исчезла с лица земли. Индустриализация, коллективизация и война...
Очень важную роль при поиске конкретного клада играет предварительная проработка материалов в библиотеке и архиве. Стоит переворошить десятки книг и газет. Ознакомление с историей проблемы позволит избежать ненужного труда в поле, лесу или горах, а также обойти неизбежные опасности.
Поиск мини-кладов вполне по силам любому человеку, купившему простейший металлоискатель и за пару часов его освоившему. Горсть старых медных монет, потерянная в прошлом году золотая сережка — это не так плохо. По весне вы легко сможете обойти соседние пашни «под пар», если они еще сохранились вблизи вашего жилья.
Очень полезны для кладоискательства занятия историей родного края — краеведением. Вы узнаете, когда эти места заселялись а когда выселялись, например, в XX веке арестованные «кулаки», «сосланные народы» (спецпосе-ленцы) или бывшие владельцы барской усадьбы. Фундаменты, развалины жилых домов, заброшенные парки и сады старых усадеб — вполне подходящее место для начала деятельности.
Тайники в старых зданиях имелись обычно в стенах, подоконниках, печах и подвалах. Также интересны старые колодцы, выгребные ямы и бани. Под одним из четырех угловых венцов здания стоит найти закладную монету. Иногда туда клали даже золотые монеты для укрепы здания.
Овраги, старые мосты, высокие обрывы рек — тоже представляют интерес. В старинных домах больших городов особое внимание следует уделить чердакам.
Очень интересны древние пещеры. Жизнь била ключом и на подступах к ним. Там оставили свои следы и разбойники, и языческие капища, и бежавшие от многочисленных врагов богатые изгои.
Неудача помогает выковать человека: его упорство, трудолюбие, талант. Неожиданная удача нередко приносит
Глава VIII. Кладоискатели XX века	207
много бед. Это — большое испытание человека на излом. Мало кто может переварить по-настоящему большую удачу, или «фарт». «Горячий» клад нельзя реализовывать сразу. Мистика вокруг кладов — не выдумка, а реальность.
Будьте законопослушны и чтите соответствующие статьи Гражданского и Уголовного кодексов. Помните, зарытая в земле банка с пачкой долларов — это не клад, а находка. И распоряжается ей иная статья Гражданского кодекса. Найденный же вами старый клинок или, не дай бог, наган — это также не клад, а статья уже Уголовного кодекса.
Будьте скупы на слова и не рекламируйте своих занятий перед друзьями и знакомыми, а тем паче посторонними людьми. Вас могут принять за нового Али-Бабу и начать преследование.
Не надейтесь на крупные находки и оставьте попытки разбогатеть. Это — вспомогательное хобби. Ни один кладоискатель в России богатым не стал. Это не нефть и не газ. Даже многие скупщики перебиваются с хлеба на квас, нс оставляя, впрочем, любимого дела. Занятия кладоискатель-ством я бы сравнил с употреблением алкоголя. Иногда не вредно пропустить стаканчик-другой. Но пить без просыпа неделями — путь к тяжелому психическому расстройству и алкогольной зависимости. Старайтесь этого избежать.
И все же появление металлоискателя означает революцию в искании кладов. Будем надеяться, что и в России на смену хмурым и оборванным одиноким волкам и браткам в джипах придут добродушные бюргеры с милым походом выходного дня.
Вдумчивый русский художник и археолог Н.К.Рерих, раскопавший немало курганов на Русском Севере, в своей книге «Глаз добрый» опубликовал сказку «Клад». Там замечательно сформулировано напутствие кладоискателю. Слова напутствия в сказке Рериха говорит старый кузнец. Но это, конечно, мысли самого художника: «Про всякого человека клад захоронен. Только надо уметь клады брать. Неверному человеку клад не дастся. Пьяному клад не взять. Со скоромными мыслями к кладу не приступай. Клад себе иену знает. Не подумай испортить клад. Клады жалеть надо. Хоронили клады не с глупым словом, а с молитвой либо С заклятием.
208 ИСТОРИЯ КЛАДО ИСКАТЕЛЬСТВ А В РОССИИ
А пойдешь клад брать, иди смирно. Зря не болтай. На людях не гуляй. Свою думу думай. Будут тебе страхи, а ты страхов не бойся. Покажется что, а ты не заглядывайся. Криков не слушай. Иди себе бережно, не оступайся, потому брать клад — великое дело.
Над кладом работай быстро. Не оглядывайся, не шуми, а пуще всего не отдыхай... Никаких товарищей для кладов никогда себе нс бери.
А на счастье возьмешь клад, — никому про него не болтай. Никак не покажи клад людям сразу. Глаз людской тяжелый, клад от людей отвык, — иначе опять в землю уйдет. И самому тебе не достанется, и другому его уж труднее взять. Много кладов сами люди попортили, по своему безобразию».
Что добавить к этим всеобъемлющим советам? Вероятно, саперную лопатку, металлический щуп да нож копа-тсльный... Снаряжение — дело ответственное. Но умения и навыки приходят с опытом. Или не приходят вовсе...
МИРАЖИ И МИФЫ РУССКОГО КЛАДОИСКАНИЯ (ВМЕСТО ЗАКЛЮЧЕНИЯ)
Предрассудок! он обломок Давней правды. Храм упал; А руин его потомок Языка не разгадал.
Е. А. Барат ынский
Охота за сокровищами привлекает многих. Если сил противиться этому влечению уже не осталось —• то попробовать, наверное, стоит. Но следует прислушаться к совету одного профессионала: клады надо искать недалеко от дома. Новичкам обычно везет, поэтому глупо отправляться из Крыма в Сибирь за золотом Колчака...
Осмотритесь вокруг себя. Проверьте погреб и чердак, если ваш дом стар; собственный огород... Обойдите по берегу высокий склон речки, осмотрите осыпи. Найденная в речке монетка подарит вам больше радости, чем внеочередная премия на службе. Прислушайтесь к себе, может быть, краткого опыта такого соприкосновения с неведомым вам будет достаточно.
Слабая, а то и просто недостаточно крепкая голова может опасно закружиться в такого рода делах. Александр Блок верно подметил — «слишком много есть в каждом из нас неизвестных играющих сил». Порой просыпается нечто совершенно невообразимое в самом кошмарном сне. Пусть лучше все это спит!
Известный всей стране кладоискатель Петр Реус (автор «Энциклопедии кладоискателя») в письме от 28 июня 2004 года автору этих строк метко написал: «Материальная связь “клад — кладоискатель”, безусловно, существует, как существует связь между действием по обретению любых ценностей — с человеком, эти действия соверша-
s В Берлинских
210 ИСТОРИЯ КЛАДОИСКАТЕЛЬСТВА В РОССИИ
ющим. Специфику составляет лишь непредсказуемость, нестандартность и некоторый авантюрный флер, окутывающий поисковые работы. Хранение и устройство дальнейшей судьбы найденных предметов также могут повлиять на поисковика в значительной мере. Думаю, что за примерами далеко ходить не надо, а если таковых под рукой все-таки нс окажется, то и смоделировать можно варианты физического воздействия на кладоискателя.
Видимо, существует и нематериальное воздействие спрятанных вещей на людей, пытающихся их отыскать. Некоторый опыт такого необъяснимого взаимодействия с кладами есть и у меня, но мне не хотелось бы рассказывать о нем в рамках короткого письма. Кроме того, я стараюсь придерживаться соблюдения “правил духовной безопасности”, то есть не делаю попыток “заигрывать” с неведомыми силами, опираюсь в своих действиях на общеизвестные христианские рекомендации. Мне кажется, что такая позиция наиболее рациональна с этической точки зрения в таком непростом деле, как поисковые работы.
К поисковым работам люди приходят разными путями. Думаю, что психологический портрет заядлого кладоискателя схож с портретом завсегдатая игорных заведений. Правда, существенным отличием является присутствие свободы выбора в первом случае и наличие коммерческой заинтересованности содержателей игорного бизнеса — во втором случае. Конечно, психопат проиграется в пух и прах, в обоих вариантах. Таким людям должна быть противопоказана поисковая деятельность.
Кого-то к поискам влечет миф, усиленно поддерживаемый торговцами дорогой специальной техникой, о сверхприбыльности кладоискательства. Беда в том, что, став на тропу профессиональных поисков и желая придерживаться среднероссийских заработков, очень трудно придерживаться разрешенных методов поиска (хотя что в нашей стране разрешено, а что запрещено — разобраться не всегда легко). Очень многие приходят к серьезным поисковым работам на основе удачного любительского опыта. Есть среди поисковиков истинные краеведы и коллекционеры.
Мой путь в кладоискательство тянется из раннего детства, когда самым безопасным увлечением детворы счи
Миражи и мифы русского кладоискания
211
тался поиск древностей, а не сбор стреляющей и взрывающейся техники на перепаханной войной земле. Многочисленные работы в геологических экспедициях отнюдь не способствовали угасанию поискового азарта, а появление импортной поисковой техники возродило прежнее увлечение, но уже на ином уровне».
Крупные исторические клады: московская добыча Наполеона, казна Емельяна Пугачева или клад Мазепы, библиотека Ивана Грозного... — все это в значительной мере фантомы, будоражащие воображение и волнующие кровь. В основе всех известий об этих кладах лежат какие-то исторические реалии. Но опыт нескольких поколений кладоискателей показывает, что в целенаправленном поиске найти их невозможно. Многие из этих легендарных кладов, например золото Колчака, искало в XX веке ОГПУ и НКВД, со всей серьезностью относившееся к слухам, документам и хоть что-то знающим людям.
Вероятно, если что-то из такого громкого и широко известного кладоносного наследия России будет отыскано — то только случайно. Но сами по себе легендарные клады — часть истории и культуры России. Вокруг них клубятся мифы, стоит столбом пыль столетий и бликует отсвет ярчайших событий русской истории.
Поэтому в заключение я привожу список легендарных исторических кладов нашей страны, естественно, не всех. Ими можно просто любоваться издали как произведениями искусства. Может быть, и не плохо, что в эпоху удачливых кладоискателей новой формации на дорогих джипах и с мощной современной аппаратурой — эти клады так же недоступны, как в прошлые времена. К счастью, в общем числе любителей кладов кладоискателей новейшего образца не так уж много.
Краткий перечень легендарных кладов России
1.	«Либерея» — библиотека Ивана Грозного из более 800 уникальных античных и средневековых книг (XVI век). Исчезла после опричнины. Много лет ее искали в подземельях Кремля. Вероятно, целесообразнее искать ее в быв
212 ИСТОРИЯ КЛАДОИСКАТЕЛЬСТВА В РОССИИ
шей Александровой слободе — столице опричного террора, где царь долго жил (ныне — город Александров). Есть и небесспорные средневековые документы с перечнем книг этой библиотеки.
2.	Ханские сокровища на дне озера Кабан в Казани (XVI век). По преданию, именно здесь перед последним штурмом Казани войсками Ивана Грозного была спрятана огромная казна — сокровищница казанских ханов. Поиски затрудняются многометровым слоем ила на дне озера. Очевидцы наблюдали в конце 1940-х годов случайный подъем одного бочонка над поверхностью озера. Затем он ускользнул назад в ил. Участники подъема убеждены, что там было золото.
3.	Царские клады кремлевских подземелий XV—XVI веков. Боровицкий холм, на котором стоит Московский Кремль, пронизан сетью подземных ходов, которые использовались первыми русскими царями как тайники. Сохранились старинные документы, что в 1680-е годы дьяк Василий Макарьев по приказу царевны Софьи спускался в секретные подземелья и случайно наткнулся на каменную палату, где стояло множество сундуков с огромными вислыми замками.
Многочисленные поиски — в XVIII веке (по приказу Петра), в XIX веке опытных энтузиастов-москвоведов и в XX веке — лучшего специалиста по кремлевским подземельям И.Я.Стеллецкого — ни к чему не привели. Кстати, Стеллецкому разрешение на поиски давал лично И.В.Сталин. На сегодня, видимо, это самый ценный из легендарных кладов России.
4.	Сасанидское (восточное) серебро в кладах Прикамья и Приуралья. Эти клады находят, как правило, только случайно, но зато в очень широкой полосе от верховьев Камы до Башкирии. Искать целесообразно святилища, стоявшие поодаль от древних поселений. Но значительная часть случайных находок — зарытые в глухом лесу серебряные сосуды. Встречаются замечательные произведения иранского, среднеазиатского и византийского искусства второй половины первого тысячелетия нашей эры. Целенаправленные поиски не ведутся.
5.	«Золотая баба» — древнее золотое изображение языческого божества угорских народов Урала (коми, хантов и
Миражи и мифы русского кладоискания
213
манси). Золотая статуя женщины с ребенком на руках и другим ребенком в чреве описана, начиная с XVI века, очень многими путешественниками. Описание статуи варьируется. Иногда у богини только один ребенок. Иногда она держит в руке копье-жезл. В ряде описаний статуя выполнена из серебра. Возможно, речь идет о нескольких статуях одного божества. По преданиям, в случае опасности статуя переносилась в более безопасные места: верховья Оби, район Таймыра, Полярный Урал... По некоторым сведениям, точные приметы захоронения «Золотой бабы» (явно очень древней золотой статуи) передавались из поколения в поколение в семьях главных шаманов.
Сакральное значение статуи колоссально. Она служила источником благодати и вдохновения целого народа в течение многих столетий. У хантов и манси по сей день сохранились амулеты — овальные бляхи из бронзы, изображающие женщину с ребенком.
6.	Клады Кудеяра. Кудеяр — первый из самых знаменитых русских разбойничьих атаманов. Жизнь его и клады овеяны множеством легенд. В народе он был гораздо популярнее Стеньки Разина и Емельки Пугачева. Фольклор о нем колоссален. Сказы и предания про клады Кудеяра от Днепра и Дона до Волги бытуют во множестве южнорусских и черноземных областей. В пещерах, курганах, оврагах, урочищах якобы зарыты многочисленные клады этого грозного атамана. Ни одного достоверного известия о его жизни не сохранилось. Но человек с таким именем действительно жил и разбойничал в эпоху Ивана Грозного на южных торговых путях России.
По самой, пожалуй, экзотической версии-гипотезе, он был братом по отцу Ивану Грозному — сыном отправленной в монастырь первой жены Василия III — Соломонии Сабуровой. По другой версии, он был московским подьячим, сбежавшим в годы опричнины от верной смерти на юг и долго наводившим ужас на торговые и дипломатические караваны.
Впрочем, Кудеяр — татарское имя. Так что разбойник мог бежать в степи и из Крыма. Десятки Кудеяровых городков (мест древних укреплений) известны в Воронежской, Липецкой, Орловской, Тульской, Калужской и дру
214 ИСТОРИЯ КЛАДОИСКАТЕЛЬСТВА В РОССИИ
гих областях. В легендах говорится, что Кудеяр был могучим колдуном, способным бежать от любой погони и из любой осады.
Вероятно, какие-то две-три изначальных кладовых росписи берут свое начало от кого-то в ближнем окружении атамана. Но уже в XVII веке изготовление малограмотных записей о кладах Кудеяра стало массовой индустрией. Бочонки с золотом Кудеяра так никто и не нашел. Хотя копали усердно «по верным записям» и грамотам возле Мцен-ска и Тулы, вблизи Саратова (село Лох) и на реке Ветлуге (город Землянск), на Чертовом городище вблизи Оптиной пустыни, Усманском лесу и Кудеяровом городке на горе Богатырке Саратовской области... Искали клады Кудеяра в XVII, XVIII и XIX веках. Искали царские воеводы, крестьяне, казаки, дворяне...27
Ни одного значительного клада там найдено не было. Но, довольно редко, на местах старых разбойничьих поселений находили небольшие клады монет, останки старинного оружия и утвари. И все же Кудеяр-атаман, безусловно, жил в XVI веке и, как положено любому крупному разбойнику, оставлял в земле клады.
7.	Клады Ермака. На Урале бытует множество преданий про лихого казачьего атамана, награбившего на Волге несметные сокровища и ушедшего с ними из тугого кольца окружения царских войск на Урал к Строгановым. Велики были прегрешения атамана перед властью. Напарник его — подручный атаман Иван Кольцо — за разбой заочно был приговорен к смертной казни.
Перед походом в Сибирь (1581 год) Ермак и его сотоварищи поднимались вверх по реке Яйве и здесь, по преданиям, зарыли волжскую добычу где-то в пойменных озерах и в скалах у Соколиного камня. И сейчас тут видны две пещеры, в которых, по слухам, зарыто 12 бочонков серебра28. Клады, спрятанные накануне похода Ермака в Сибирь, еще ждут своих добытчиков.
8.	Клады Стеньки Разина. Так же, как клады Кудеяра с Ермаком, клады Стеньки Разина — классические разбойничьи клады. Вот только масштаб этого разбоя потрясает. Все Московское царство вздрогнуло, а все Поволжье с Приуральем полыхнули казачьим буйством и огнем пожа
Миражи и мифы русского кладоискания
215
рищ дворянских усадеб. Песни про Стеньку складывали уже позже.
Так что в Поволжье издавна есть места, про которые гремит слава, что именно здесь Стенька Разин закопал свою богатую казну. В народных преданиях Разин предстает как могучий колдун, поэтому и клады его сторожат черти. Л в кладах кроме обычного золота-серебра спрятана, дескать, часть магической силы этого казачьего атамана — охотника походов «за зипунами», восточных сокровищ с Хвалынского моря и персидских княжон.
Отказать в харизматической мощи человеку, сумевшему всколыхнуть всю Россию в XVII веке, нельзя. Изощренная выдумка у него тоже была. Чего стоит один его пропагандистский струг во время похода — якобы с патриархом Никоном и сыном царя Алексея Михайловича!
По меткому выражению разинского биографа — замечательного историка Н.Костомарова, — толпа чувствовала в нем присутствие какой-то сверхъестественной силы, против которой невозможно устоять. В его душе была какая-то страшная, таинственная тьма. Жестокий и кровожадный, он, казалось, не имел сердца ни для других — ни даже для самого себя. Чужие страдания забавляли его.
Сокровищ он, безусловно, награбил немало и, как говорится во многих прелестных письмах и кладовых росписях позднейшего времени, схоронил их в виде «зачарованных» кладов от Астрахани до Жигулей довольно много. Кроме чар разинские клады тщательно и хитроумно защищены сложными подземными сооружениями. Подвалы в подземельях, бревенчатые перекрытия — все это создавалось заблаговременно и надежно, чтобы сохранить надолго большую «поклажу» атамана.
Возможно, народная история разинских кладов началась с момента казни Стеньки Разина в Москве. Стоявший рядом со Степаном у плахи брат Фрол не захотел умирать и отчаянно крикнул: «Государево слово и дело!» Взбешенный Степан успел брату рявкнуть: «Молчи, собака!», но голова атамана уже катилась с плахи.
А Фрола увели с помоста на допрос, где он показал, что важные бумаги о своих кладах Степан зарыл на острове на Дону возле урочища Прорва, да и много добра схо
216
ИСТОРИЯ КЛАДОИСКАТЕЛЬСТВА В РОССИИ
ронил возле Кагальника, где отсиживался после всех поражений. Лет пять после этого Фрол со стрельцами ездил в поисках разинских кладов по Дону, но ничего не нашел. То ли вправду памятные знаки перепутал, то ли просто власти за нос водил. Правительству это надоело, и в 1676 году он все же был казнен (по другим сведениям — умер под пыткой).
Во всяком случае, реальные сокровища Разина, награбленные в Поволжье, до сих пор не найдены. В широко известной Стенькиной пещере в Саратовской губернии 1860-х годов нашли какие-то вещи и булгаро-казанские монеты. Искали клады Разина по «верным кладовым записям» возле села Шатрашаны Симбирской губернии (там якобы золота — 40 пудов, а жемчуга — сундуки), около села Стемас под Алатырем (здесь в овраге будто бы зарыты 12 бочек золота) и у городища Увек под Саратовом... да и во многих других пещерах, городищах, оврагах... Любопытно, что там если уж золота — то непременно 40 пудов, а бочонков с драгоценностями — то непременно 12.
Сказочность преданий не отменяет историчности личностей братьев Разиных и их солидного имущества.
9.	Золото скифских, сарматских и сибирских курганов. В простонародном восприятии любой курган в южных степях битком набит золотом, серебром и драгоценностями. Но золото было редкостью всегда. Так что основная масса курганов степей юга России не содержит золота в принципе. Его туда просто не клали. Проржавевшие железные и позеленевшие бронзовые вещи да глиняные черепки со слоем древнего угля никакого интереса у кладоискателей прошлых эпох не вызывали.
Скифы в VII—III веках до нашей эры жили в степях между Дунаем и Доном. В так называемых «Царских» курганах в свое время были замечательные произведения искусства из золота и бронзы. Но неразграбленных царских скифских курганов на сегодня не осталось.
Из богатых сарматских курганов (сарматы — наследники скифов в Степи с III века до нашей эры по IV век нашей эры), протянувшихся от Тобола до Дуная, основная масса была ограблена еще в древности. Профессионалы-кладоискатели четко ориентировались в расположении
Миражи и мифы русского кладоискания
217
погребений внутри кургана и с наименьшими трудовыми затратами пробивали узкий лаз прямо к захоронению, остроумно минуя все преграды и ловушки. Впрочем, останки одного такого искателя с ведерком золотых украшений, погибшего в земляном обвале на обратном пути, археологи как-то нашли.
Вдобавок массовое распространение в погребальном обряде получили деревянные изделия и фигурки, обложенные золотой фольгой... То есть сверкающее золотом убранство погребения сарматского владыки было мнимым. Кроме того, уже в конце XIX века большинство скифских и сарматских курганов были ограблены (нередко нс по одному разу) любителями степного золота.
Золотые бляшки с изображениями животных в знаменитом «зверином стиле» Геродотовой Скифии — это национальное богатство России и Украины. Соответственно, будет справедливо, если эти вещи, как и требует того современное законодательство, будут находиться в национальных музеях.
10.	Клады Емельяна Пугачева. Территория крестьянской войны Емельяна Пугачева намного превышала земли ра-зинского восстания. Но Пугачев был таким же донским казаком, как и Разин. Отсюда неизбежное кладозарывание во время походов, отступлений и бегства. Урал, Поволжье, черноземные и степные области центральной и южной Руси — все это входило в орбиту пугачевщины и вращалось вокруг него и его атаманов.
Клады Пугачева менее фантомны, чем разинские, более реальны. Пугачев был легким и быстрым человеком. Не задумывался, приказывая вешать по сотне дворян, он затем мог плакать, слушая рассказ матери о казненном по его приказу сыне.
А.С.Пушкин в своей сильно недооцененной «Истории Пугачева» дает более или менее подробный маршрут его армии, возрождающейся, как феникс из пепла, после очередного поражения. Отряды Пугачева жили грабежом. После неожиданного снятия осады Оренбурга в ставке Пугачева — Бердской Слободе — найдено было 18 пушек и 17 бочек медных денег. Серебро и золото увезти оказалось проще. Порой с несколькими десятками человек едва уйдя от погони, он через неделю всл за собой уже многие тысячи.
218 ИСТОРИЯ КЛАДОИСКАТЕЛЬСТВА В РОССИИ
«Пугачев бежал, — писал Пушкин, — но бегство его казалось нашествием.<...> Вся западная сторона Волги восстала и передалась самозванцу. Господские крестьяне взбунтовались; иноверцы и новокрещеные стали убивать русских священников. Воеводы бежали из городов, дворяне из поместий; чернь ловила тех и других и отовсюду привозила к Пугачеву»29. Данные Пушкина тем важнее, что он лично проехал по некоторым областям восстания.
Для нас важно, что кто-то когда-то и где-то кое-что из пугачевских схронов находил. Нередко добыча небольшого отряда пугачевской армии зарывалась в трудную минуту на берегу речушки, под двумя дубами, в большой пещере и так далее.
Кое-кто из пугачевских сподвижников, полюбовниц, кухарок сумел уйти от погони и затаиться. Снова в начале XIX века всколыхнулась волна кладовых записей и душераздирающих легенд с нечистой силой, погребами с горящей лампадкой и туго набитыми сундуками. Но реально — и возле Оренбурга, и в Казани, Саратове, Симбирске, Царицыне, и на дороге из Саранска в Пензу, и на старых уральских заводах, да и в других местах — Емельян Пугачев и его атаманы зарывали часть своей казны в землю. Находили клады Пугачева в корчаге, находили, кстати, и в железном сундуке — но многое осталось лежать в земле по сей день.
Кладовые приметы и знаки пугачевских кладов сохранились во многих областях России. В конце XIX — начале XX века такие записки были опубликованы в «Памятных книжках» и «Трудах губернских ученых архивных комиссий» целого ряда поволжских и приуральских областей.
Уральские казаки до начала XX века хранили кое-где в своих семьях реальные документы этого «батюшки-царя». В Оренбургской губернии XIX века по рассказам, устным преданиям и кладовым записям было поднято несколько пугачевских кладов. После грабежа богатых барских усадеб и гибели владельцев оставались клады, зарытые помещиками перед появлением Пугачева в их местности. Любопытно, что этих кладов почти никто не находил.
Среди множества разбойничьих кладов пугачевские клады считаются самыми чистыми и безопасными. На них не
Миражи и мифы русского кладоискания	219
лежат проклятия, заговоры и волшба. Но все же и это, отнятое насилием имущество, сильно омочено в крови.
Привожу некоторые географические названия из маршрута движения армии Пугачева и его сподвижников: Оренбург, Берда, Яицкий городок, Самара, Симбирск, Казань, Уфа, Илецкая Защита, крепость Магнитная, Белорецкие заводы, Златоуст, Орск, Оса, Ижевский и Воткинский заводы, Цивильск, Курмыш, Саранск, Пенза... В изучении этих событий желательно использовать и карты того времени.
11.	Московская добыча армии Наполеона. Видимо, французские клады из русских сокровищ 1812 года разыскивает самая массовая армия российских кладоискателей. И разыскивать есть что. Москва действительно не была подготовлена к сдаче. Огромные особняки и дворцы русской аристократии, дома купцов и старейшие русские храмы — все было вначале разграблено, а затем сожжено русскими и французами.
Только из московских дворцовых сокровищ и ценностей, которые не успели эвакуировать, по послевоенной справке чиновников, Наполеон увез 18 пудов золота, 325 пудов серебра, огромное количество драгоценных камней, мехов, церковной утвари, старинного оружия и посуды.
Более 25 подвод везли ценности из соборов Кремля и двигались вместе со штабом Наполеона. Свои обозы с добычей везли наполеоновские маршалы. Отдельно шли фургоны и повозки с трофеями генералов и офицеров более низкого ранга. Солдаты несли свою добычу в огромных ранцах.
Сержант А.Бургонь так описал содержимое своего ранца при выходе из Москвы: «В ранце было порядочно-таки запасов: я взял с собой несколько фунтов сахару, рису, немного сухарей, полбутылки водки, костюм китаянки из шелка, затканный золотом и серебром, несколько серебряных и золотых безделушек, между прочим обломок креста Ивана Великого, то есть кусочек покрывавшей его серебряной оболочки...
Далее — две серебряные картины... с выпуклыми фигурами... тонкой работы. Кроме того, у меня было несколько
220 ИСТОРИЯ КЛАДОИСКАТЕЛЬСТВА В РОССИИ
медалей и усыпанная бриллиантами звезда какого-то русского князя. Все эти вещи предназначались для подарков дома и были найдены в подвалах или домах, обрушившихся от пожаров. <...> Через плечо у меня висела сумка; в сумке было распятие из серебра и золота и маленькая китайская ваза»30.
Если в выступившей из Москвы стотысячной французской армии каждый нес хотя бы 3—4 кг серебра и золота, то общий вес этих трофеев явно превышал 400 тонн. Но армия была просто перегружена обозами и трофеями. Более девяти десятых этих трофеев из России не выехали.
Освобождаться от них начали сразу же после выхода из Москвы. Бескормица... Лошади падали, и трофеи бросали на дороге. Как писал один из французских офицеров, «многое просто зарыли в землю в химерической надежде, что удастся вернуться за ним»31.
То есть часть ценностей зарывали сразу на выходе из Москвы вблизи дороги, ориентируясь на какие-то памятные знаки. Значительную часть ценностей казаки и русские солдаты, преследовавшие Наполеона, просто отобрали. В общем-то, это тоже был грабеж. Грабь награбленное! После нескольких дней пути начался голод, морозы — «никто уже не помышлял о том, чтобы сохранить драгоценности, каждый думал лишь о том, чтобы не умереть с голоду».
В хаосе мародерства и паники были разграблены фуры даже с французской военной казной (сотни килограммов золотых и серебряных монет). Повезло тем погибшим солдатам, которых однополчане хотя бы похоронили. Сегодня их могилы вдоль старой Смоленской дороги — тоже кла-доносны. Но большинство погибших никто не хоронил. Изобилие трупов и пожарища! Ведь Наполеон приказал сжигать все оставшееся целым на своем пути. Так что кладо-носна в целом вся траектория движения французской армии назад.
Два личных «золотых» обоза Наполеона шли неотлучно за императором до самой Вильны, постепенно уменьшаясь в количестве подвод. В Семлевском озере, вопреки шумным слухам, легендам и прессе, никакого клада затоплено не было.
Миражи и мифы русского кладоискания
221
Солдатам некоторых французских дивизий отдавался приказ сбрасывать ценное трофейное имущество в реки, озера, болота и канавы. Это было легче, чем закапывать его обессилевшим от голода людям. Например, между Боровском и Можайском солдаты арьергарда генерала Жерара по его приказу разгружали свои ранцы в реку Протву32.
Величайшая трагедия французской армии — переправа через реку Березину. Это была катастрофа для остатков повозок с трофейным имуществом. Именно здесь, по преданию, — на берегу Березины — несколько русских гренадеров зарыли неожиданно доставшиеся им 8 бочонков с золотыми и серебряными монетами. В конце XIX века клад искали, но не нашли.
Есть версии о сокровищах, затопленных в озерах Белоруссии: Бобровском, Лесном, Святом, Ореховском. По преданию, на дороге из Борисова в Молодечно, в имении Селище по приказу Наполеона солдаты зарыли часть его личной казны — также несколько бочонков с золотом. Настоящим сокровищем стали и бронзовые пушки французов, зарытые во время отступления. Сегодня весьма велика их коммерческая ценность.
Но характер местности сильно изменился за последнее столетие. Нет тех дорог и дубов-ориентиров, исчезли из памяти старые названия и сами села с деревнями. Местность перепахали две мировые войны. Небольшие клады солдат и офицеров в земле еще остались, но найти огромный клад — сейчас вряд ли возможно.
12.	Тайна золота Колчака, В гражданскую войну клады прятали не только все, хоть что-то имевшие на черный день, но клады прятало само государство или лица, считавшие себя главами новой власти. Именно таким человеком и был очень честный, отважный и умный адмирал Александр Васильевич Колчак (1873—1920). Он пытался, в меру своего разумения, спасти Россию.
В ноябре 1918 года его провозгласили в Омске Верховным правителем России. Должность эта не была пустой фикцией, обеспечивалась несколькими тоннами русского золота. Судьба золотого запаса России, эвакуированного большевиками вскоре после прихода к власти из столицы в Нижний Новгород и Казань (подальше от немцев) —
222 ИСТОРИЯ КЛАДОИСКАТЕЛЬСТВА В РОССИИ
оказалась довольно печальна. Мятеж чехословацкого корпуса привел к занятию ими в начале лета 1918 года массы городов от Поволжья по Транссибирской железнодорожной магистрали чуть не до Тихого океана. Лихой отряд будущего колчаковского генерала В.Каппеля при поддержке белочехов внезапным ударом 7 августа 1918 года взял Казань и ту половину золотого запаса России, что здесь находилась. Другая половина оставалась у красных в Нижнем Новгороде (значительную часть ее большевики передали немцам по условиям Брестского мира).
40 пульмановских четырехосных вагонов с золотом, путешествуя по России, постепенно дошли до Омска и попали к адмиралу Колчаку. В дореволюционном номинале денег адмирал получил 651,5 млн. рублей золотом и еще на 100 млн. рублей кредитных билетов33.
На этом-то золоте, как на дрожжах, и выросла 300-тысячная армия Колчака, попытавшаяся довольно лихо свалить Советскую власть. Но к 1920 году дело разладилось. Ошибки в стратегии Антанты и Белого движения привели его к краху.
В марте—октябре 1919 года Колчак отправил во Владивосток четыре «золотых эшелона», то есть от 14 до 20 вагонов с золотом. По мнению исследователя Владлена Сироткина, в них было 217 тонн золота, из которых 32 тонны захватил в Чите атаман Семенов. 26 ящиков с золотом были похищены на станции Тайга в октябре 1919 года. Пломбы, по документам, были повреждены, а в 86 ящиках вместо золота оказались кирпичи34.
Отступая из Омска в ноябре 1919 года, Колчак вез золото в 29 вагонах, часть которого была захвачена белоче-хами и попала в Прагу. Часть золота, и составившая собственно клад (это — 13 ящиков с золотом), была похищена 11 января 1920 года на станции Тыреть в 200 км от Иркутска.
Большевикам после ареста Колчака и расстрела его 7 февраля 1920 года по приказу Иркутского ревкома досталась примерно половина казанского «золотого эшелона». Остальное потратил Колчак, получили Антанта, японцы, белочехи и умелые грабители со станций Тайга и Тыреть. Забавно, что «золотой эшелон» из Иркутска вновь
Миражи и мифы русского кладоискания
223
слегка пощипали на обратном пути в Москву где-то между станциями Зима и Тайга. Именно здесь буравят землю сейчас многочисленные кладоискатели.
После войны, в 1930-х годах, золото Колчака неоднократно искали органы НКВД. Свидетель захоронения одного из кладов эстонец Карл Пуррок, в октябре 1919 года старший писарь 21-го пехотного полка, рассказал органам много интересного. По его словам, в пяти верстах от станции Тайга, недалеко ог Новосибирска, во время отступления он вместе с командиром полка Жвакиным и еще двумя солдатами зарыл в трех ямах много оружия и амуниции. А вот в последней, четвертой, яме они сложили 26 ящиков из золотого запаса. Большая часть ящиков была по два и четыре пуда и лишь несколько — по пуду. Восемь ящиков с золотой монетой, а остальные со слитками. Всего более 50 пудов золота.
Яма оказалась вырыта основательно. После заполнения се ящиками до поверхности земли остался еще аршин (71 см). Поэтому на ящики бросили убитую лошадь для маскировки и все закопали.
В первом же бою тех двух солдат убили, полк рассыпался. Пуррок перешел к красным, а после войны уехал в Эстонию. В 1931 году он вместе с родственником приехал в СССР и искал клад, но безрезультатно. Местность сильно изменилась, и писарь ничего не нашел. Но заветная мечта его грела. Он увлек друзей, строчил письма компетентным органам в Москву. Эстония вошла в состав СССР. Тут о нем и вспомнили. В июне 1941-го (примерно с 14 июня) он в сопровождении двух офицеров НКВД вел поиск возле Новосибирска35.
Погода была плохая. То дожди, то жара. Бывший писарь все забыл. Начали рыть разведочные шурфы. Пуррок заболел. После 22 июня 1941 года дело свернули до лучших времен. Самого Пуррока для сохранности арестовали и, дав минимальный по тем обстоятельству срок (5 лет за мошенничество), отправили в один из саратовских лагерей. Там он в 1942 году и погиб. Клад остался по сей день невостребованным. В 1950-е годы (хрущевские времена) этот клад власти дважды искали, но не нашли.- Впрочем, дело Карла Пуррока в архиве этих самых компетентных органов лежит по сей день. Ждет своего часа?
224 ИСТОРИЯ КЛАДОИСКАТЕЛЬСТВА В РОССИИ
Скорее всего, этот клад адмиральского золота не последний. Были клады и возле Иркутска, Омска... Неплохо бы также выяснить судьбу золотого запаса, ушедшего с интервентами за границу.
13.	Судьба Янтарной комнаты. О поисках Янтарной комнаты в России за истекшие после Второй мировой войны десятилетия не писал, наверное, в нашей прессе только ленивый. Это — самое широкоизвестное пропавшее в войну сокровище. Создан этот шедевр искусства был в начале XVIII века по заказу прусского короля для его дворца в Берлине. Кстати, король коронован был в Кенигсберге — столице Восточной Пруссии и мировой столице янтаря.
Своеобразные картины из янтаря облицовывали королевский кабинет и восхищали своим блеском, игрой света и необычностью мастерства любого посетителя. Петр I так восхитился кабинетом, что получил его в подарок. Отдарок, впрочем, также был по-царски щедр — 55 русских солдат-великанов, ростом более двух метров. Так Янтарная комната переехала в Петербург, а при Елизавете Петровне — в Царское Село.
Именно здесь, в Большом дворце, она стала русским национальным сокровищем. Ведь тут ее тщательно дорабатывали, творчески расширяли уже русские мастера. Достаточно сказать, что площадь янтарного покрытия в ней увеличилась в четыре (!) раза.
После захвата пригородов Ленинграда фашистами Янтарная комната через некоторое время была аккуратно демонтирована и в 22 ящиках размером 4 на 2 метра вывезена под присмотром одного из лучших немецких знатоков янтаря Альфреда Роде в Кенигсберг. Здесь в старом королевском замке для нее устроили специальную выставку.
Гауляйтер Восточной Пруссии Эрих Кох значительно позже в польской тюрьме вспоминал день открытия: «Как сегодня помню день, когда доктор Роде пригласил меня на торжественное открытие Янтарной комнаты. Мы очутились в каком-то сказочном мире. Стены зала до потолка были покрыты резным янтарем. Сверкали тысячами искр зеркала в хрустальных рамах, оправленных в янтарь. В янтарные панели вмонтированы были картины старых мае-
Миражи и мифы русского кладоискания
225
теров. Резьба по янтарю была настолько миниатюрна, что приходилось рассматривать ее в увеличительное стекло»36.
С началом налетов авиации на Кенигсберг комнату вновь демонтировали и хранили в подземельях замка. При приближении советских войск Янтарную комнату вместе со множеством других, своих и чужих ценностей куда-то эвакуировали и спрятали. Занимались этим профессионалы, так что, несмотря на вспыхивающий время от времени шум, никто ничего до сих пор не нашел. Хотя поиски велись очень тщательно.
Вариантов движения Янтарной комнаты всего три. По первой версии, она спрятана где-то в подземных бункерах самого Кенигсберга. По второй — погружена на какой-то корабль, потопленный союзниками. По третьей — благополучно доплыла до места назначения и спрятана где-то в самой Германии.
Наиболее предпочтительным сегодня представляется первый вариант. Но ничего исключать нельзя. Не так давно в Германии найдена небольшая панель Янтарной комнаты. Но, судя по всему, это элемент, который в Кенигсберг вообще не вывозился. Так что желающим искать что-то большое и прекрасное — все карты в руки!
* * *
Вокруг этих, да и множества других утраченных сокровищ российской культуры клубится густой туман тайн, слухов и сплетен. Этот исторический шлейф — сам по себе большая культурная ценность. В судьбе любого пропавшего национального достояния отразилась судьба России и ее народа. Наследниками же этих сокровищ являемся мы с вами. Каждый клад всплывает из глубин земли к поверхности, когда пробьет его час, — когда мы сможем его принять и удержать.
ПРИМЕЧАНИЯ
Введение
1. Гошкевич В.И. Клады и древности Херсонской губернии. Херсон, 1903. С. 68-69.
2. Там же. С. 70.
Глава I
1.	Кондаков Н.П. Русские клады. СПб., 1896.
2.	Памятники литературы Древней Руси. XII век. М., 1980. С. 571.
3.	Там же. С. 573.
4.	Там же. С. 575.
5.	Словарь древнерусского языка. М., 1991. Т. 4. С. 211.
6.	См. фундаментальную книгу по истории археологии в России: Корзухина Г.Ф. Русские клады IX—XIII веков. М.; Л., 1954. С. 8.
7.	Там же. С. 11.
8.	Потин В.М. Береста в древнерусских кладах // Историко-археологический сборник. М., 1962. С. 231.
9.	Корзухина Г.Ф. Указ. соч. С. 14.
10.	Памятники литературы Древней Руси. XIII век. М., 1981. С. 403, 405.
11.	Корзухина Г.Ф. Указ. соч. С. 33.
12.	Там же. С. 50.
13.	Уваров А.С. Суздальское оплечье // Древности МАО. М., 1985. Т. 5. Вып. 1.С. 1-18.
14.	Авдусина Т.Д., Панова Т. Д. О находках клада на территории Московского Кремля // Советская археология. 1989. № 2. С. 272—274.
Глава II
1.	Гошкевич В.И. Клады и древности Херсонской губернии. Херсон, 1903. С. 4.
2.	Котляр Н.Ф. Кладоискательство и нумизматика. Киев, 1974. С. 11.
3.	Рерих Н.К. Глаз добрый. М., 1991. С. 20.
4	Щавелев С.П. Первооткрыватели курских древностей. Вып. 1. Курск, 1997. С. 17, 18.
5.	Котляр Н.Ф. Указ. соч. С. 13.
6	Вятский фольклор: мифология. Котельнич, 1996. С. 92—93.
Примечания
227
7.	Там же. С. 93—94.
8.	Там же. С. 93.
9.	Там же.
10.	Подробнее смотри: Берлинских В.А. Крестьянская цивилизация в России. М., 2001.
11.	Цыбин В.Д. Заговоренные клады и кладоискатели. М., 1994. С. 32-34.
12.	Аристов Н.Я. Предания о кладах. СПб., 1867. С. H6—7TJ.
13.	Гошкевич В.И. Указ. соч. С. 69.
14.	Там же. С. 70.
Глава III
1.	Щавелев С.П. Первооткрыватели курских древностей. Курск, 1997. С.20.
2.	Цит. по: Введенский С.Н. Два дела о кладах в Воронежском крае XVII века // Памятная книжка Воронежской губернии на 1905 год. Воронеж, 1905. С. 21.
3.	Витевский В. Н. Клады и кладоискательство на Руси // Известия общества археологии, истории и этнографии при Казанском университете. Казань, 1893. Т. XI. Вып. 5. С. 416—418.
4.	Там же. С. 419.
5.	Там же. С. 425.
6.	Аристов Н.Я. Указ. соч. С. 723.
7.	Там же. С. 728-729.
8.	Разбойничьи сказки / Пересказал В. Цыбин. М., 1993. С. 133—134.
Глава IV
1.	Введенский С.Н. Кудеярова поклажа // Известия общества археологии, истории и этнографии при Казанском университете. Казань, 1906. Т. 22. Вып. 1. С. 7-9.
2.	Там же. С. 11—13.
3.	Там же. С. 16.
4.	Аристов Н.Я. Указ. соч. С. 731.
5.	Там же. С. 734.
6.	Величков А. Предания о кладах Гжатского уезда Смоленской губернии. М., 1880. С. 18—20.
7.	Там же. С. 21—22.
8.	Там же. С. 27.
9.	Мартыненко А.А. Невостребованные клады (по запискам лагерного врача). СПб., 1998.
10.	Гошкевич В.И. Указ. соч. С. 62—63.
11.	Марков Е.Л. Клады старой Северщины // Памятная книжка Воронежской губернии на 1902 год. Воронеж, 1902. Отдел III. С. 1.
12.	Там же. С. 3.
13.	Там же. С. 4.
14.	Там же. С. 16.
228
ИСТОРИЯ КЛАДОИСКАТЕЛЬСТВА В РОССИИ
Глава V
1.	Введенский С.Н. Кудеярова поклажа // Известия общества археологии, истории и этнографии при Казанском университете. Казань, 1906. Т. 22. Выл. 1. С. 6.
2.	Оглоблин Н.И. Сыскные дела о кладах XVII века // Чтения в историческом обществе Нестора-Летописца. Киев, 1893. Кн. VII. С. 18-19.
3.	Там же. С. 20—22.
4.	Там же. С. 10.
5.	Щавелев С.П. Становление археологического интереса в России XVII века // Российская археология. 1998. № 2. С. 189.
6.	Российское законодательство X—XX веков. Т. 3. Акты земских соборов. М., 1985. С. 240—241.
7.	Оглоблин Н.И. Указ. соч. С. 118.
8.	Новомбергский Н.Я. Клады и кладоискательство в Московской Руси в первой половине XVIII столетия // Журнал Министерства народного просвещения. Пг., 1917. Ч. LXVIII.
9.	Там же. С. 164, 165.
10.	Там же. С. 167.
11.	Там же. С. 175.
12.	Полное собрание законов Российской империи. Т. VII. № 4367.
13.	Новомбергский Н.Я. Указ. соч. С. 201.
Глава VI
1.	Цит. по: Историко-археологический сборник. М., 1962. С. 46.
2.	Там же.
3.	Цит. по: Вадецкая Э.Б. Сказы о древних курганах. Новосибирск, 1981. С. 7.
4.	Историко-археологический сборник. С. 47.
5.	Миллер Г.Ф. История Сибири. М., 1999. Т. 1. С. 517, 518.
6.	Там же. С. 503-504.
7.	Вадецкая Э.Б Указ. соч. С. 15.
8.	Дмитриева Е.Н., Левашова Е.П. Материалы из раскопок сибирских бугровщиков Ц Советская археология. 1965. № 2. С. 226.
9.	Цит. по. Данилевский В.В. Русское золото. М., 1959. С. 23—24.
10.	Вадецкая Э.Б. Указ. соч. С. 18.
11.	Цит. по: Непомнящий Н.Н., Низовский А.Ю. Тайны кладов. М., 2001. С. 338-341.
Глава VII
1.	Данилевский В.В. Указ. соч. С. 245—247.
2.	Там же. С. 250.
3.	Фенглер X., Гироу Г., Унгер В. Словарь нумизмата. М., 1982. С. 214.
Примечания
229
4.	Чехов А.П. Счастье // Избранные произведения: В 3 т. Т.1. М., 1967. С. 320-321.
5.	Там же. С. 323.
6.	Гошкевич В.И. Указ. соч. С. 71—72.
7.	Там же. С. 72.
8.	Там же. С. 44.
9.	Государственный архив Кировской области (ГАКО). Ф. 574. Оп. 1.Д. 147. Л. 1.
10.	Вятские губернские ведомости. 1859. № 27. Отдел II. С. 180.
11.	ГАКО. Ф. 574. Оп. 8. Д. 23. Л. 51.
12.	Берлинских В.А. Археология и кладоискательство в Вятском крае XIX века // Российская археология. 1992. № 3. С. 225.
13.	ГАКО. Ф. 574. On. 1. Д 1155. Л. 74.
14.	Там же. Л. 6.
15.	Спицын А.А. Новая археологическая находка в Глазовском уезде Ц Вятские губернские ведомости. 1887. № 81 (10 октября). С. 3.
16.	Там же. С. 4.
17.	См.: Смирнов Я.И. Восточное серебро. СПб., 1909; Орбели И.А., Тревер К.В. Сасанидский металл. М.; Л., 1935.
18.	Стурлусон С. Круг земной. М., 1995. С. 284.
19.	Низовский А.Ю. Зачарованные клады России. М., 2001. С. 33, 36.
20.	Зюздинские клады. Афанасьево, 1992. С. 13—14.
21.	Подробнее см.: Берлинских В.А. Н.Г.Первухин — исследователь археологии и этнографии Вятского края // Российская археология. 1997. № 3. С. 155-160.
22.	Мокерова Е.Ю. О деньгах, кладах и благодати божьей // Герценка. Вятские записки. Вып. 5. Киров, 2003. С. 48—49.
Глава VIII и Заключение
1.	Мартыненко А.А. Указ. соч. С. 31—32.
2.	Степаков В. Как найти клад // Знание — сила. 2000. № 3. С. 64.
3.	Там же. С. 65.
4.	Обыденнов М.Ф., Круглов Е.А. Сокровища и клады Восточной Европы: Книга для чтения. Уфа, 1998. С. 27.
5.	Бадер О.Н., Смирнов А.П. «Серебро закамское» первых веков нашей эры (бартымское местонахождение). М., 1954. С. 6—7.
6.	См.: Носилов К.Д. У вогулов: Очерки и наброски. СПб., 1904.
7.	Обыденнов М.Ф., Круглов Е.А. Указ. соч. С. 80.
8.	См.: Даркевич В.П. Художественный металл Востока. М., 1976.
9.	См.: Обыденнов М.Ф., Круглов Е.А. Указ. соч. С. 82—83.
10.	Полозов И.М. Клады рассказывают. Брянск, 1963.
11.	Там же. С. 14.
12.	См.: Там же. С. 13—17.
13.	Мартыненко А.А. Невостребованные клады (по запискам лагерного врача). СПб., 1998. С. 251—254.
14.	Отступник И.О. Архив лагерного врача // Путеводитель старателя. СПб., 2003. № 4. С. 43-44.
230 ИСТОРИЯ КЛАДОИСКАТЕЛЬСТВА В РОССИИ
15.	Кладбище погибших кораблей // Комсомольская правда. 2004. 17 марта.
16.	Там же. С. 8.
17.	Арсюхин Е. Кровь, пот и золото (нравы диких кладоискателей) И Плейбой. 1996. № 4 (январь).
18.	Там же. С. 55.
19.	Там же. С. 58.
20.	Там же.
21.	Незаконные раскопки и археологическое наследие России: Материалы круглого стола // Российская археология. 2002. № 4. С. 70-89.
22.	Там же. С. 72—73.
23.	Гражданский кодекс Российской Федерации. М., 1999. С. 92-93.
24.	Комсомольская правда. 1999. 25 июня.
25.	Счастливый С. Технология поиска кладов в заброшенных колодцах // Путеводитель старателя. СПб., 2003. № 4. С. 20.
26.	Отступник И. Энциклопедия кладоискателя. СПб., 1998. С. 23.
27.	См.: Непомнящий Н.Н., Низовский А.Ю. Тайны кладов. М., 2001. С. 257-258.
28.	Обыденнов М.Ф., Круглов Е.А. Указ. соч. С. 98—99.
29.	Пушкин А.С. История Пугачева // Собрание сочинений: В Ют. Т. 7.М., 1981. С. 70,71.
30.	Россия первой половины XIX века глазами иностранцев. Л., 1991. С. 258,259.
31.	Там же. С. 255.
32.	Непомнящий Н.Н., Низовский А.Ю. Указ. соч. С. 390.
33.	Советская историческая энциклопедия. М., 1965. Т. 7. С. 574.
34.	Пооль В., Рогинский М. Золото Колчака // Совершенно секретно. 1992. № 11.
35.	Сироткин В.Г. Кто обворовал Россию? М., 2003. С. 48—51.
36.	Снечинский Ю. По следам «Янтарной» // Вокруг света. 1976. № 5. См. также: Клады и кладоискатели (подготовил Ю.Н. Иванов). Минск, 1997. С. 502-506.
* * *
В оформлении обложки и при иллюстрировании книги использованы артефакты и предметы из фондов Кировского (Вятского) государственного областного краеведческого музея.
ПРИЛОЖЕНИЕ
Словарик старинных слов
Аграф — застежка или пряжка — украшение на одежде в Древней Руси.
Бугровщик — кладоискатель в Сибири и на Урале XVIII—XIX веков, раскапывавший древние курганы (бугры).
Выбои — ямы или углубления, выбитые лошадьми и телегами на дороге, где не растет трава.
Гривны денежные — слитки серебра в виде палочек весом от 140 до чуть более 200 граммов, использовавшиеся в Древней Руси в качестве денег.
Гривны шейные — древнерусские женские украшения в виде обруча, носимые на шее. Племенные союзы восточных славян легко различаются по типу таких гривен.
Деньга — старинная русская монета стоимостью в пол-копейки. Дирхемы — восточные серебряные монеты, чаще всего арабские. Зернь — ювелирная техника украшения изделий миниатюрными шариками из золота или серебра.
Колты — древнерусские женские украшения.
Корабленики — редкие монеты эпохи царя Алексея Михайловича (XVII век).
Корсунчики — древнерусское название золотых монет.
Куфические монеты — чеканились на территории Арабского халифата, имели широкое распространение на Руси VIII—XI веков. Это серебряные дирхемы весом от 2,7 до 3,4 грамма, на которых нет изображений людей или животных, а есть только арабская вязь.
Лоза волшебная — срезанная ветвь определенного дерева с развилкой на конце; использовалась специалистами-лозоходцами XVIII века для поисков в земле руд, металлов и кладов.
Омшаник (омшаник) — небольшое утепленное помещение (избушка) для зимовки пчел.
Поклажа — древнее название клада на Руси.
Проба — клеймо, говорящее о содержании драгоценных металлов в изделии. До 1927 года в России проба — золотниковая, позднее — метрическая.
Скань — техника ювелирного искусства с древнейших времен, основанная на создании ажурных узоров из тончайшей проволоки. Западное наименование — филигрань.
232 ИСТОРИЯ КЛАДОИСКАТЕЛЬСТВА В РОССИИ
Сребреники и златники — первые древнерусские монеты домонгольской эпохи, известные в очень малом числе экземпляров.
Сарматы — кочевые иноязычные племена, занимавшие степи от Тобола до Дуная с III века до нашей эры по IV век нашей эры. Сохранилось множество сарматских курганов.
Скифы — кочевники, занимавшие степи между Дунаем и Доном, а также Причерноморье и Крым. Оставили множество курганов с захоронениями (VIII век до нашей эры — III век до нашей эры).
Цата — украшение из металла в форме полумесяца.
Чудь — в народных преданиях дославянское население Русского Севера.
Энколпион — двустворчатый крест или икона с частицей мощей, носимый на груди.
Старинные русские меры
Аршин — чуть более 71 см бочка — 40 ведер верста — 1,0668 км вершок — 4, 445 см десятина — 1, 09 га золотник — 4, 2656 г карат — 205 мг пуд — 16,38 кг сажень — 2, 1336 м унция тройская — 28,35 г фунт русский — 409,5 г
Словарик археологических терминов и понятий
Археологические памятники — это все разнообразные следы пребывания человека на какой-то территории в древности или в средние века.
Культурный слой — слой в земле, который содержит следы пребывания человека: остатки пищи, осколки глиняной посуды, орудия труда и многое другое.
Стоянки — наиболее ранние места поселений, относящиеся к каменному веку.
Селище — следы поселений эпохи бронзы и железа.
Городище— укрепленное древнее поселение, окруженное рвом и валом.
Приложение
233
Курганы — часто встречающиеся в степях погребальные сооружения. Представляет собой земляной холм над древней могилой или рядом с могилой.
Древние рудники — котлованы или шахты со штольнями для добычи руды в древности.
«Каменные бабы» — грубые каменные изваяния человеческих фигур, иногда встречающиеся на курганах.
Писаницы — древние рисунки на скалах Урала и Сибири (изображения людей, животных, геометрических фигур), отражавшие религиозно-магические обряды и воззрения людей первобытной эпохи.
Девочка-удмуртка в национальном костюме. 1910-е годы. На груди монисто из серебряных монет, найденных в кладе.
Дом, хранивший клад на чердаке.
Крестьяне начала 1920-х годов — активные раскопщики местных могильников.
I
Клад медных пятаков XVIII века. Найден в 1949 году.

Клад серебряных рублей XIX века. Найден в 1954 году.
Крестьянин-кладоискатель Степан Загребин в 1926 году, о 1885 году он при пахоте нашел клад из 407 куфических монет X века. Получил вознаграждение из Археологической комиссии (СПб.) 125 руб.
Кольчуга XVI века, щиты, копье XVI века (рогатина), шлем, топорики восточной работы. Оружие стрельцов и разбойников XVI — XVI/ веков.
	
гребряная столовая посуда XIX века из клада фабрикантов Вахрушевых.
Вятка. Клад найден 5 июля 1976 года. Вес клада 52 кг 918 г.
Серебряные столовая посуда, монеты и кошелек из клада.
Кладовой деревянный ларец для хранения денег XVII — XVIII веков.
Корабельные пушечки XVI —XVIII веков и оружие для охраны торговых обозов от разбойников.
Оружие русского Средневековья: бердыши, кремневое ружье, кистень и боевые топоры.

1 и 3. Полые подвески серег. 2. Ажурная пластина с изображением двух стоящих дру против друга фантастических животных с головой козла и телом ящерицы. Крепилась к одежде. 4. Поясная литая ажурная пряжка из двух половин. Изображены головы грифа. 5. Ажурная литая пластина-застежка со сценой нападения мифического волка и орлиного грифона на льва. 6. Серьга с бирюзой и жемчужными бусина ми. 7 и 8. Литые подвески в виде аксельбанта с прорезями. 9. Литая (левая) застежка одежды. В рамке из древесных веток с листьями изображены поднявшие/, друг против друга два фантастических животных с рогатой головой козла и тело.' ящерицы. Меж ними растение.